«Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна»

Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна (fb2) - Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна [СИ] 4808K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Наталья Алексеевна Азимова

Наталья Алексеевна Азимова

Затаившееся во времени

Книга 1

Тысячелетняя тайна

«Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна»: Авторская книга; Москва; 2015

ISBN 978 5 4431 0084 5

Аннотация

Его зовут Тэас Мойро, за ним охотится вся сыскная служба империи, и этой ночью он непременно должен станцевать со своим врагом. Сыщики выявляют его среди гостей и терпеливо ожидают окончания танца. Они намереваются его убить. Он слишком опасен. Тэасу удается сбежать и скрыться в здании старинного театра. Казалось бы, опасность миновала, и он может позволить себе хоть немного перевести дух, но нет. Едва Мойро укрывается в здании, как прямо с потолка его осыпает листами. Это чей-то труд, целая книга, которую автор просто переместил… во времени. Тэас явно заинтересован. Он жаждет собрать и прочесть все, узнать какую-то важную для него информацию. Довольно странно, ведь его и женщину, которая написала и отправила рассказ, разделяют целых двести лет.

Вступление

Секундная стрелка на больших позолоченных часах вращалась с безумной скоростью. Часовой механизм был исправен. Безумствовало время…

Каждый решает спор по-своему. Тэас и Бонниата решили быть оригинальными. Они выбрали танец у всех на виду, в главном зале императорского дворца, в начале маскарадного месяца.

Все началось с едва заметного свечения. Так зарождалась магия – главный элемент и особенность танца, опасная энергия, способная истощить любого. Она окутала кончики пальцев партнеров, скользнула по их рукам, распространилась по телам и наконец превратилась в магические потоки. Теперь энергия танцевала вместе с ними, по их желанию озаряя пространство всевозможными тонами.

Поначалу музыка была тихой. Она пронеслась по залу, проникая в самую душу, пробирая до дрожи. Потом в музыкальную струю ворвалась гитара, и темп стал стремительно расти.

Тэас резко остановился, его руки вспыхнули, а Бонниата, что танцевала с ним, не удержалась от хитрой улыбки. Он вскинул руку, и к потолку выбился сгусток черной силы, похожей на космос со сверкающими в нем звездами. Тогда Бонниата схватила партнера за вторую руку, он прижался к ней, они закружились. Магия над ними развеялась. Пришло время партнерши играть с энергией. Гости расширили круг, а к музыке присоединился страстный женский голос. Тэас узнал этот голос, но даже не глянул в сторону его обладательницы. Не было и секунды, чтобы сделать это, но главное, не было желания.

      Гости, невольные свидетели состязания, не знали, куда смотреть: на партнеров или на певицу, что выпорхнула из-за зеленых кулис в роскошном темно-синем платье. Ее лицо скрывал платок, были видны лишь глаза. У нее был низкий голос, немного странный, особенный. Порой казалось, что она сорвется, что в самые сложные моменты песни не выдержит, но раз за разом этого не случалось. Напротив, голос ее становился дерзким и сильным. Музыканты продолжали набирать ритм, певица же не отрывала взгляда от танцующих и пела, пела о смерти, о правде и лжи.

– Они танцуют парактон, под такой ритм, – шепнул один из присутствующих в зале сыщиков. Их было довольно много, и все они держали оружие наготове.

– Нам на руку. Оба свалятся замертво, если будут продолжать в том же духе, – заметил другой.

– Вот уж не факт…

      Тем временем Бонниата притянула партнера к себе. Он перехватил ее руку и поднял над головой. Пальцы переплелись, два потока магии превратились в водоворот. Тела продолжали скользить очень близко друг от друга.

– Как долго? Сколько выдержишь? – спросила она, ничуть не запыхавшись. – Легче же умереть, верно? Легче, чем отступить, признать, что все твои старания были бесполезны. А я говорила, что логика не могла победить…

– Дай мне проклятое время, дай время, и я докажу тебе, – не сдавался Тэас.

Казалось, его губы вот-вот коснутся ее шеи, но Тэас отклонился и раскрутил Бонниату. Она схватила его за другую руку, и он закружился вместе с ней. Певица неотрывно и безумно смотрела на них и пела все громче и громче.

– Часом больше, часом меньше, что это даст? Я не сама делаю хаос, я являюсь, когда он приходит, ты же знаешь. Вижу тебя насквозь. Второй танец – это уже несмело. Ты подставляешься перед ними. – Она указала взглядом на сыщиков.

– Меня они не волнуют. И давно, – заверил он.

– Ну, мы-то знаем, КТО рухнет в конце. – Она в который раз оттолкнула его, раскинула руки, и кисти ее стали плавно раскачиваться в воздухе. Магия лениво струилась вокруг нее, а Тэас, не отрывая от женщины взгляда, стал шаг за шагом приближаться. Она схватила края своего черного платья и принялась взмахивать ими. Раз, еще и еще, они вновь прижались друг к другу, его рука скользнула по ее шее.

– Меня не волнует ничего, кроме времени, – шепнул он ей. Второй танец действительно истощал его, однако же он продолжал. Ее это и восхищало, и раздражало одновременно.

Когда Тэас развел ее руки, она обняла его. Певица сбавила ритм. Пошла тихая часть песни.

Партнерша глянула на сцену, таинственно улыбнулась и заметила:

– Она поет о хаосе. Издевается над тобой.

– Кто? Керол? – уточнил Тэас, стараясь на певицу не отвлекаться. – Правда, о хаосе? Я не вслушиваюсь, о чем она поет.

Все огни в зале потухли. Сыщики схватились за светары – небольшие магические фонари. Гости продолжали стоять: всего через несколько мгновений зал озарился синим светом.

– Я как смерть, Тэас, – все шептала Бонниата. – Прихожу не для того, чтобы убить, я прихожу забрать, тем самым сообщив, что что-то уже случилось. Я здесь. Зная тебя, напомню: поздно уже, раньше надо было думать. Ты уже что-то упустил в своей логике… Хочешь в семь часов… пожалуйста…

      Он еще решительнее схватил ее. При этом помнил о своей роли и не останавливался. Все, что они делали, вписывалось в танец. И только те, кто стоял в первых рядах, видели, что пара еще и разговаривала.

      Сыщики не отрывали от танцующих взгляда.

– Как только кончится танец, схватите его. А лучше стреляйте сразу… да. – Детектив настойчиво повторил: – Стреляйте сразу. Убейте его, он слишком непредсказуем.

– В чем я ошибся? Что я не учел? – спрашивал тем временем Тэас. Она молча смотрела на него. Они стали расходиться. Шаг за шагом. Очень и очень медленно, и оба, подобно фонарям, светились синим магическим светом. Именно это сияние и озаряло весь зал.

      Вновь оказавшись в шаге от него, она мягко взяла его кисть. Их свечение соединилось. Певица на миг замолчала, глаза ее сощурились. Музыка продолжала играть.

– Тебя сюда отправили именно проиграть, Тэас. И я говорю тебе это уже не в первый раз.

– Значит, ты дашь мне время до семи?

– Дала. Время пошло. – Она, кажется, сдалась.

– Этот танец тебе придется завершить без меня. – Сообщив ей это, Тэас подал знак Джереми – своему помощнику в зале.

– Уходи туда, откуда пришел, сейчас… до семи успеешь, – посоветовала Бонниата.

– Пускай она заканчивает петь, – не выдержал кто-то из сыщиков.

      Тот, кто руководил захватом, глянул на певицу. К счастью, и она, наконец, обратила на него внимание. Он жестом показал ей, что пора заканчивать, но она лишь пожала плечами. Песня должна была завершиться. Певице нравились заключительные слова, и она жаждала пропеть их. Пропеть той паре, которую в этот миг ненавидела.

      Танец продолжался. Сыщики терпеливо ждали. Никто не заметил возле лестницы, уже у заднего входа, Джереми. Он держал руки перед собой, и его кисти тоже танцевали. Вырисовывали в воздухе какие-то магические движения. Джереми был крайне сосредоточен.

      Тэас оттолкнул Бонниату, сделал глубокий вдох и быстрым, твердым шагом направился, огибая гостей, по направлению к заднему входу. Но видел это только маг, тот самый, что творил немыслимые движения кистями. Он видел и настоящего Тэаса, и его иллюзорную копию, которая продолжала танцевать и которую видели все остальные. Настоящий Тэас вошел в проход, остановился возле иллюзиониста на миг и сказал:

– Не убирай иллюзию до тех пор, пока не увидишь, что именно они собирались сделать. Арестовать или все же расстрелять. А затем уходи.

      Тот будто не слышал его, продолжая сосредоточенно колдовать. Но Тэас знал, что Джереми все понял, а потому обернулся в зал лишь раз, окинув взглядом самого себя. Необычно было смотреть на свою фигуру со стороны, даже зная, что то была иллюзия. И в тот миг Бонниата прямо оттуда, из зала, посмотрела на настоящего Тэаса. Она тоже видела истинную ситуацию. Он же замер возле выхода, взял свою шляпу с вешалки, надел ее, снял с себя маску, склонил голову в прощании и твердым, быстрым шагом удалился.

      Наконец свершилось. Песня закончилась, певица сцепила пальцы и отступила на сцене. Кто-то схватил за руки Бонниату и рывком оттащил ее в сторону. Вспыхнули все лампы, и в миг, когда зал озарился светом, сразу десять сыщиков вскинули свои маго-пистолеты и выстрелили в воображаемого Тэаса. В тот же миг иллюзионист опустил руки. Иллюзорный Тэас Мойро по его велению повалился на пол, и костюм фантома окрасился в красный цвет. Певица раскрыла глаза и издала протяжный стон, зажав рот рукой. Гости замолчали.

– Проверьте, мертв ли он теперь! – приказал лидер сыщиков, заставив всех посторониться. К кому конкретно он обращался, Джереми так и не понял. А капитан в сопровождении остальных ищеек приблизился к неподвижному телу. Бонниата спокойно стояла в стороне и смотрела. Певица, пошатываясь, двинулась к краю сцены, но контуры ее стали расплываться. Она исчезала, словно призрак.

      Лидер сыщиков медленно склонился над мертвым «телом» Тэаса Мойро. Сперва он хотел сорвать с него маску, чтобы уже больше никогда и ни в чем не сомневаться, но был слишком взволнован и напряжен, чтобы сделать все быстро. Он успел лишь поднести руку к маске. Иллюзионист отступил от входа, встряхнул кистями и расслабился. Окровавленный Тэас пропал.

– Иллюзия! – услышала певица, а затем отступила за занавес, завернулась в него и исчезла. Растворилась окончательно. – Иллюзия! Найдите его! Иллюзия!

      Тэас выбежал на улицу и оказался на площади, прямо перед дворцом императора. Он кинулся в толпу. Безумная песня никак не выходила из его головы. И танец, и проклятая певица с ее неистовым пением. А снаружи так же, как и внутри дворца, играла музыка. Не только элита могла веселиться на маскараде. Все остальные жители города праздновали, но снаружи. Еще никогда прежде Тэас не видел столько народу ночью. Сперва он шел, пробираясь среди них, но затем вспомнил, что на нем нет маски, а среди простых горожан наверняка находятся и другие группы сыщиков.

– Праздник… – Он покачал головой. Не мог он осознать, что они праздновали в такую ночь. И в глубине души верил Бонниате, верил в тщетность и безысходность попыток, хоть и старался переубедить себя. – Почему вы все снаружи? Разойдитесь, – шептал он. Отовсюду раздавался смех. Им было так хорошо, а ему так плохо, но вовсе не от того, что другим было лучше. Он понимал ситуацию, они – нет.

      Тэас бежал и искал взглядом сыщиков. Но они оделись так же, как и все остальные. Не он один мог обманывать. Мойро почти вырвался с площади, как вдруг со всех сторон периметр дворца стали окружать детективы. Их было много, и они еще не видели его. Тэас остановился. Так, чтобы его отгораживали от сыщиков хотя бы несколько рядов гостей.

      Он глянул в небо, словно искал спасения там. Прямо над ним завис огромный дирижабль. Именно с него доносилась веселая музыка, под которую все танцевали. В толпе никто не обратил внимания, что площадь оцепили. Просто было слишком шумно, слишком много людей и эльфов. Тэас прокружился на месте, затем вырвал из толпы первую попавшуюся женщину. Она испуганно глянула на него.

– Простите, – извинился он. – Не покружитесь со мной немного?

      Некоторое время она, словно кукла, смотрела на него, но затем вдруг приобняла, хоть и неловко, и даже стала танцевать. Он вел ее намеренно в сторону детективов, осторожно отталкивая всех остальных. Затем, быстро прикинув в уме, как все должно было выглядеть, подождал, пока другая пара окажется рядом с ним, повел девушку резко в сторону, так, что мужчина из другой пары случайно толкнул ее и она упала на одного из сыщиков. Страж порядка кинулся поднимать ее, а Тэас оттолкнул кинувшегося на него партнера из другой пары.

      Сыщик успел уловить маневр Мойро, отпустил девушку и выстрелил. Люди и эльфы отбежали подальше, а Тэас, вырвавшись из оцепления, переместился.

– Проклятый танец! – выдохнул он через мгновение, упав на каменную дорогу перед огромным темным зданием.

– Нет сил? – услышал он женский голос. Все тот же. Тот, что шептал ему во время танца.

      Тэасу вновь пришлось вскочить на ноги. Он безумно глянул на медленно шагавшую к нему даму в черном, Бонниату. Она аккуратно придерживала полы своего длинного платья. От нее сильно пахло корицей.

– Убирайся! – яростно выкрикнул он. – Убирайся! – Теперь он резко выхватил маго-пистолет и направил на нее.

– Танец отнял у тебя все силы? Уже не можешь элементарно переместиться? – спросила она холодным голосом, безжалостно глядя на него.

– Прочь, дикая тварь! Семь вечера! Семь! Вечера! А сейчас прочь! – Он выстрелил в нее. Сперва один раз, затем еще. Она лишь пошатнулась, ее контуры заколыхались, но потом восстановились. И она не была призраком. Нет.

– Уходи в свое время. – И зачем она повторяла это снова и снова, он все не мог понять. Видно, за этим крылось действительно что-то серьезное, за ее желанием убрать его отсюда.

– Убирайся! – потребовал он. – Уходи.

– Нет. Это ты уходи. Возвращайся в свое время, – спокойно повторила она.

      Он вновь выстрелил, а затем резко взмахнул рукой и выпустил в нее поток магии. Но очень кратковременный. Черная магия в тот миг была похожа на облако, которое ударило в нее, а затем резко исчезло, потому что у Тэаса на большее не хватило сил. Однако вместе с облаком пропала и она. Мойро облокотился рукой о стену, чтобы не упасть, затем провел другой ладонью по мокрому лбу, убрал волосы и судорожно выдохнул.

      Подождав пару минут, Тэас развернулся и направился в сторону темного здания. То было здание театра. Он медленно поднялся по лестнице, с трудом толкнул двойные двери и зашагал по темному гигантскому помещению. У него двоилось в глазах, поэтому в тот миг ему необходимо было просто добраться до кресла и отдохнуть. Тэас остановился возле очередной двери, тяжело прислонился к ней и замер. Вокруг было тихо. Прошло немного времени, и из-под дверей выбился магический свет. Словно там, в другом помещении, что-то вспыхнуло и тут же погасло. Тэас напряженно замер, а затем решительно толкнул двери с такой силой, что они ударились о стены. Он перешагнул через порог. Что-то белое мелькало в темноте. Что-то белое и тускло светящееся. Так тускло, что ему казалось, будто в здании просто пошел снег.

– Да что же это? – устало выдохнул он, уже не веря, что безумие когда-нибудь закончится.

      Медленно приблизив руку к одной из магических ламп, Тэас с трудом зажег ее. Магия на время иссякла. Он слишком истощил себя, поэтому, когда лампа зажглась, он повалился на колени и стал непонимающе глядеть на сотни листов, что кружились в воздухе, словно кто-то сбросил целую стопку с потолка. А еще у него все плыло перед глазами. Листы падали на театральные кресла на разных уровнях зала, на сцену. Покрывали все.

Тэас поднялся на ноги и, опираясь на перила, подошел к ближайшему листу. Поскольку горела лишь одна настенная лампа на целый театральный зал без окон, то сцена и большая часть рядов были окутаны тьмой. Тэас замер, сосредоточился. Постарался, чтобы головная боль прошла, и прочел лишь одно-единственное имя в тексте. ОПЯТЬ. От этого имени ему стало не по себе. Тогда он прочел всю строчку, затем впился глазами в текст. А после прочтения выждал несколько секунд и, набравшись сил, стал собирать все остальное. Прочитав лишь небольшой кусок, Тэас был готов собирать бумаги целые сутки, чтобы получить всю информацию. Ему просто необходимо было получить ее. Он даже забыл, в каком месте и в каком положении находился. Ему вдруг стало все равно. Он собирал листы. Один за другим, как безумный.

Сколько времени прошло? Минувшая ночь была как в тумане. Еще только начинало светать, но он не видел света: в том помещении не было окон. Также не было зрительских кресел, были лишь странные поломанные механизмы. Повсюду стояли колбы, шестеренки, котлы… Сам Тэас лежал в старом кресле в углу темного неуютного заводского помещения. Рядом, на табурете стояла масляная лампа. А еще возле нее лежала толстая стопка листов. Он даже вспоминать не хотел, как собирал их и раскладывал по порядку, а затем уснул. К счастью, листы были пронумерованы. Аккуратными цифрами, выведенными женской рукой.

Тэас приоткрыл глаза и посмотрел на рассказ. Буквы уже не двоились, голова прошла, магия тоже стала понемногу восстанавливаться. Но медленно. Он приподнялся в кресле, сел поудобнее, выпрямив спину, и положил стопку себе на колени. Листы были немного желтые, помятые, но качественные. Как будто из императорской типографии. Каждая буква, каждое слово было написано от руки. Тэас знал этот почерк. Что ж. Он напомнил себе, что сам жаждал прочесть то, что получил. Напомнил себе, что всю ночь проползал по залу, собирая листы, едва соображая, что делал. В конце концов, он ночь потратил, когда еще недавно боролся за каждую секунду! И даже если читать ему уже расхотелось, он просто не имел права не сделать этого. Из уважения к самому себе. Поэтому опустил глаза в текст:

      «Здравствуй, Тэас. Это Лундес. Надеюсь, это ты, а не кто-нибудь еще, ведь мы оба знаем, как тяжело отправлять что-либо через время, как сложно отыскать в пространстве нужного человека. Мне удалось удивить тебя? Не знаю, почему вдруг решила сделать это, но мне хотелось бы, чтобы ты прочел эти листы. Нет, ты просто обязан прочесть их.

      Это информация. События двухсотлетней давности, которые я пережила. Зачем они тебе сейчас? Уверена, ты поймешь…

      Что ты знаешь, что ты помнишь… не буду гадать, начну с самого начала. И потом, если этот текст попадет в руки незнакомца из твоего времени, то следует кое-что разъяснить ему, не так ли? События, описанные здесь, происходили очень и очень давно, даже не на этом континенте. Из тех времен и пишу. Знаю, звучит странно.

      Ты ли это, Тэас? Или здравствуйте, некто. Известен ли вам край, где земли отделены друг от друга магической границей? Стоит ли мне пояснить? Пожалуй, да. По правде, граница – это сверхсильное энергетическое поле, которым одна часть мира отгородилась от другой много-много сотен лет назад во время глобальной войны, но в мои времена мы называли ее границей и не знали тайну ее возникновения. Это нечто вроде невидимой стены, которая не пропускает никого ни с одной, ни с другой стороны. Пересечь стену можно только по воздуху или через конкретную дверь. Причем суть границы такова, что миновать ее можно только в одну сторону. Обратно она не пропускает. Таким образом, обширные территории моих земель оказались разделены на две отдельно существующие части, и жители одной половины ничего не знают о жителях другой. С нашей стороны границы раскинулись горы. В них обитают существа, которых мы называем гаварами, что в переводе с древнего языка означает «блюстители незримой границы». Они охраняют проход от всех, кто осмелится явиться к нему. Возможно, они просто там обитают и на деле ничего не охраняют. Лично мне сложно представить себя стоящей перед той дверью. А ты, Тэас, или кто ты там сейчас, смог бы ты переступить через порог в другую, совершенно незнакомую часть мира, зная, что обратно уже не пройти? Наверное, это то же самое, как если зайти в комнату, обернуться и не увидеть двери вообще. Или увидеть, но без замка, петель или вовсе заложенную камнем. Обратного пути нет. И это жутко. Ощущение дикое, в самом деле, если задуматься.

      Ну вот, кое-что я все же разъяснила. Так, на всякий случай. Ну а теперь по существу. Пожалуй, я начну с падения воздушного корабля в пустынях Хискала…»

Глава 1

Охотник за магическими артефактами

200 лет назад

Говорят, если долго смотреть на песок, то рано или поздно успокоишься и уснешь. Только вот уснуть в ту ночь Лундес так и не смогла. Она убедилась, что если долго смотреть на песок, очень скоро он надоест и перестанет удивлять.

      Вокруг нее была пустыня. Огромная, больше многих королевств и некоторых империй. Брат Лундес, Рифус Эверли, был правителем эльфийского тропического королевства Астания. Это он приказал доставить свою сестру султану Хискала, сказав ей, что она отправляется на переговоры и должна показать себя наилучшим образом при песчаном дворе. Надо сказать, эльфийку это удивило. Она не то чтобы впервые увидела пустыню, ранее она и вовсе не покидала владений брата. То ли он оберегал ее, то ли боялся, что она уничтожит его репутацию в глазах союзников, а может, у него были иные причины держать ее подле себя так долго. К тому же по астанским обычаям Лундес скрывала свое лицо и не могла показать его даже брату. Так что, о каких переговорах могла идти речь? О какой миссии при песчаном дворе?

      К счастью, Лундес оказалась достаточно смышленой, чтобы разобраться в ситуации и хоть как-то свыкнуться с мыслью о неминуемом браке с кем-то из сыновей-близнецов султана. Брак – нередкая сделка в те времена, однако Лундес смела надеяться, что ее эта участь минует. Увы, не миновала.

      Жить под защитой брата было легко. И все потому, что она рано научилась лгать. Лундес нравилось скрывать от Рифуса все, что только можно было скрыть. И все же, некоторые правила ей настолько вбили в голову, что нарушить их для нее было то же самое, что раздеться посреди огромной площади, а потом стоять и храбро смотреть всем в глаза. Немыслимо. Особенно для сестры короля.

      Ближе брата у нее на тот момент никого не было. Ее родители погибли. Не важно как, главное, что был брат, и с ним Лундес выросла беспомощной.

      На «переговоры» ее отправили на воздушном корабле. Небольшом дирижабле. Не обошлось без магии при его создании. То было довольно редкое изобретение, неоцененное современниками.

      Лундес было все равно, как корабль летел, как был устроен, почему не падал, чем управлялся. Была ночь, путешествие над пустыней затянулось, и просторы с темным песком уже не вызывали восторга. Поднялся сильный ветер, но даже он не освежал. Ей говорили, что ночь в пустыне на удивление холодная, но воздух все равно слишком сильно прогрелся за день, поэтому был теплым и каким-то тяжелым. Что именно произошло в тот миг, в ту ночь, Лундес не запомнила. В своем рассказе она делилась с Тэасом лишь обрывками и ощущениями. Сперва был толчок. Казалось, что корабль на полном ходу врезался в скалу. Только вот не было скалы, ничего не было, только воздух. Вспыхнул огонь. Пламя было повсюду. Во время столкновения Лундес сбило с ног. Судно накренилось, и эльфийка покатилась по палубе. Дальше в ее памяти сохранились лишь обрывки: крики, жар огня, искры повсюду и скорость! Какая безумная была скорость! Эльфийка истошно кричала, при этом ничего не могла понять. Почему? Откуда? Кто? Судно падало, потом был удар.

      У Лундес кружилась голова. Повсюду был песок. К счастью, на ее лице был платок, но вот глаза все же забились. Она почти ничего не видела, и потом ведь была ночь. Сорвав платок, эльфийка схватилась за глаза и стала кататься по земле. При падении она не сильно пострадала и наивно полагала, что ей повезло.

      Какое-то время было тихо. Лундес далеко не сразу решилась открыть глаза: было страшно. Так что минут десять она просто лежала на спине, ждала, что кто-нибудь найдет ее, окликнет. Ведь брат приучил ее, что всегда есть кто-то рядом, что оставить ее одну его подданные не посмели бы. Когда же все звуки пропали и не было уже слышно даже треска огня, эльфийка, наконец, приоткрыла покрасневшие, исцарапанные песком веки, и первое, что она увидела, – это звездное небо. Черное, бесконечное. И подумала, что оно вот-вот поглотит ее душу. Повернув голову, Лундес не увидела свой корабль. Он исчез, и этого было достаточно для того, чтобы эльфийка поднялась на ноги и, широко раскрыв глаза, стала бешено озираться по сторонам. Приглядевшись, она распознала чьи-то очертания. Сначала одни, затем другие.

– Карвел! – позвала она. – Вей! – После она стала перечислять имена всех, кто должен был защищать ее. Тех, кто был на борту. Никто не отвечал.

      Пошатываясь, Лундес двинулась к темным фигурам. Ее ноги утопали в песке, было действительно тяжело идти. Она то и дело замирала. Впервые она оказалась одна, да еще единственным звуком вокруг было ее собственное прерывистое дыхание. Она подошла к ним. Их там было трое, остальные, видно, пропали с кораблем. Те, кого Лундес нашла, выглядели ужасно. Мертвые, с переломами и сплошь покрытые песком. А она стояла, с ужасом смотрела на них и дышала все тяжелее и тяжелее. Ее охватила паника. Одна посреди огромной пустыни. У ее ног лежали те единственные, кто мог защитить ее, кто мог помочь, – подданные ее брата. В песке и с замершими глазами.

      Звуки в пустыне притупляются. Песок глушит шаги, хотя слышно порой, как он пересыпается и утягивает ноги все глубже и глубже.

      Лундес кружилась на месте, отчаянно глядя по сторонам. Кружилась, пока перед глазами все не поплыло, а потом представила, что умрет, так же как и другие, и ее занесет песком. И никто не найдет ее, а если и найдет, то не узнает. В какой-то момент эльфийка двинулась дальше, не думая ни о направлении, ни о чем-либо еще. Решила, что будет просто идти, пока силы будут. Перед ее глазами стояли мертвые лица эльфов. Она была бледна, измучена и готова сорваться в любой момент, но упрямо шла вперед, доказывая кому-то что-то. Пока не увидела фигуру. Сперва она решила, что это гора песка, затем прищурилась – глаза ведь по-прежнему слезились и болели. То был не песок. Казалось, то был живой человек или эльф.

– Стойте! – вдруг закричала она так, что едва не сорвала голос. – Я здесь! Здесь! – Осторожность, аккуратность – все пропало. Лундес увидела кого-то в пустыне, и больше ее ничего не волновало. Даже то, что контуры фигуры после ее крика стали расплывчатыми. И это странное явление ускользало от нее. Она бросилась следом.

– Скажите что-нибудь, я умоляю! – отчаянно кричала эльфийка.

      Фигура двигалась как-то странно, словно плыла у самой земли. Когда она поднималась на песчаную гору, то делала это довольно быстро, и не было видно, чтобы у нее двигались колени. Лундес думала, что сходит с ума. Очень скоро она перестала бежать. Просто шла следом, как будто загипнотизированная, и почему-то была уверена, что преследовала мужчину. Точно разглядеть было невозможно. Он был как сгусток, как образ из дыма. Ей было холодно, но она продолжала идти. Даже не идти, медленно плестись. Когда же фигура скрылась за песчаной горой, Лундес стала взбираться следом, чтобы нагнать, не упустить из виду. Она почти настигла его, оставался последний рывок.

Ее лицо было открыто, платок, засыпанный песком, висел на шее, волосы падали на лицо. Лундес грубо отбросила их назад, но они продолжали плетями сыпаться ей на лоб, на глаза. Тогда она выпрямилась и увидела прямо внизу, недалеко от горы темные контуры. Кажется, там был лагерь или городок, возможно, деревня. Она не могла понять. Сначала даже не поверила своим глазам. Призрак остановился недалеко от этих черных контуров, Лундес замерла, не зная, что делать. Он не двигался, и теперь эльфийке почему-то стало страшно приближаться к нему. Она решила, что он зайдет в то поселение, и в какой-то миг фигура действительно продолжила движение, но лишь затем… чтобы исчезнуть.

Это случилось в тот момент, когда темные контуры поселения вспыхнули странным светом. Лундес вздрогнула от неожиданности, на миг закрыла глаза, а когда, прикрыв рукой лицо, вновь посмотрела вперед, фигуры уже не было. И свечение было лишь кратковременной вспышкой. Но не единственной. Стоило эльфийке сделать шаг, как пустыня вновь озарилась. Там были шатры и, кажется, домов пять. Еще она разглядела невысокую каменную стену. Все остальное пространство темного лагеря занимали шатры. Что интересно, в отличие от домов шатры были вне города, за его стеной.

      Лундес напряженно сжала губы, поспешно повязала на лицо платок и решительно двинулась в сторону поселения. Никогда прежде она не оказывалась среди чужаков, и никогда ранее ее жизни ничего не угрожало. Только вот выбор у нее был небольшой – либо умереть в пустыне, либо войти в тот лагерь и просить помощи у тех, кто там был, у тех, кто делал те магические вспышки раз в несколько минут. Там могли быть черные маги, бандиты, головорезы, воры, разбойники, убийцы… Кто угодно. И в случае чего, Лундес нечем было бы защищаться. С каждым шагом эти мысли изводили ее все сильнее. К тому же ей хотелось пить, жгло глаза, да и на ногах она еле стояла.

      Первый шатер был небольшим. Было так темно, что она даже цвет его не смогла распознать. Осторожно обогнув его, эльфийка заглянула в проход между следующими шатрами. Нигде не было света. Она шла буквально на ощупь, оглядываясь по сторонам и от каждого шороха стискивая руками края оборванного платья. Полы большинства палаток были опущены, но Лундес остановилась возле открытого шатра среднего размера. Такого же темного, непонятного цвета. Как будто серого, каким, впрочем, все выглядело в темноте. В тот момент за стенами поселения вновь что-то вспыхнуло, а затем в небо вылетела световая струя. Она рассыпалась на множество искр. И Лундес, недолго думая, запрыгнула в шатер, резким движением опустив полы. Стало совсем темно.

      Внутри странно пахло. Стоял тяжелый запах несвежей одежды и сгнивших фруктов. Эльфийка глянула на свои дрожащие руки. Никак не могла унять эту дрожь. Первые несколько минут она не решалась пройти дальше. Лишь чуть позже она медленно, ориентируясь на ощупь, приблизилась к округлому столику, также ощутив под ногами ковер. На столе стояла корзина с фруктами. Да, они определенно были сгнившими. Просто возле них запах был особенно неприятным. Лундес сморщилась и поправила платок. Уж лучше было ощущать запах ткани. Ей и без этого было дурно. Она все надеялась найти воду и мечтала куда-нибудь присесть. В глазах темнело, почему-то стало тяжело дышать. Лундес не знала тогда почему, решила, что все из-за падения. Пока она обходила стол, полы шатра поднялись. Внутрь скользнул человек… а может, эльф. Она не успела разглядеть. Он поднес руку к какой-то лампе, то ли масляной, то ли еще какой-то. Лундес замерла, схватившись за платок, сильнее прижав его к лицу. А что еще ей оставалось? Она впервые оказалась в шатре с совершенно чужим человеком, без охраны, и понятия не имела, как следовало себя вести.

– Великие мглистые глюки, кто ты такая? – возмутился он. И тоже растерялся. Явно не ожидал увидеть женщину в своем шатре.

      Лундес лишь напряженно смотрела на него.

– Кто ты такая, отвечай же? – потребовал он. Лампа в его руках горела серым огнем. То был магический огонь, и магия была мглистой.

      В те времена мглистая магия считалась самой мерзкой, самой порочной и низкой силой. Она существовала отдельно от черной и белой. На самом деле, тогда еще никто не изучил этот вид магии до конца. Было известно, что сила эта очень едкая, что большая ее концентрация в воздухе может убить любого человека, эльфа или мага, не обладающего ею. Другими словами – немглистого колдуна. Необязательно наносить ею удар. Достаточно было просто пустить ее в воздух в закрытом пространстве, что тот тип и сделал. Он был мглистым магом, и он зажег лампу мглистой магией. Лундес же на тот момент знала про эту силу лишь со слов брата.

– Кто ты такая? – он направился к ней. Она стала задыхаться, потому что он нес лампу с собой.

– Не подходи! – с трудом прошептала Лундес и закашлялась.

– Ты явилась в мою палатку и… – он вдруг сощурился, медленно глянул на лампу и вроде бы понял, что творил.

      Мглистые маги ведь от своей силы не страдают, напротив, получают от ее присутствия удовольствие. Они-то не ощущают удушье. Тот человек, видно, привык зажигать лампу магией, вероятно до этого с ним никто не жил рядом. Поэтому он не сразу понял. А когда осознал и ладонью потушил лампу, Лундес рухнула на пол, потеряв сознание.

      Веки казались чугунными. Эльфийка с огромным трудом приоткрыла их и увидела красную ткань, через которую просвечивало яркое, жаркое солнце. Было душно. Стало еще хуже, чем ночью, только дело было уже в температуре, а не в магии. Лундес прикрыла рукой глаза, лениво провела пальцами по носу и тут резко схватилась за щеки. Ее платок! Его не было.

– О боги! – Она приподнялась на кушетке, глянула вбок и тут же встретилась глазами с пристальным взглядом песчаного эльфа.

      Лундес смотрела на него как на монстра, а затем стала беспомощно озираться по сторонам в поисках платка.

– Где он? Просто скажите, где он? – Она не знала, что делать. Ведь получалось, что он… видел ее лицо! Нагло смотрел ей в лицо! Как?! Это было безумно и немыслимо. Когда сон окончательно сошел, Лундес прикрылась рукой. Хотя был ли смысл, когда тот и так, вероятно, долго разглядывал ее, пока она спала.

– Не должны были… не имели права, просто не должны были! – отчаянно шептала Лундес. Она практически сразу же встала с кушетки. – Где он?

– О чем, о чем вы говорите? – не выдержал эльф.

– Платок! Нельзя снимать платок! – отчаянно и в то же время раздраженно воскликнула она.

      Он не сразу нашел, что ответить, но затем растерянно огляделся по сторонам и заявил:

– Я не снимал с вас ничего. Наверное, это тот… мглистый.

– А вы – нет? То есть, тут был кто-то еще? Куда он делся? Зачем он сорвал с меня платок? – Лундес, казалось, уже забыла о том, где находилась, и о том, что приказывать и кричать не всегда разумно. – Где он, этот мглистый?

      Эльф откашлялся, увидев сочетание гнева и непонятного ему ужаса в ее глазах. Пожав плечами, он вновь поводил головой из стороны в сторону, словно искал мага. Это все, что пришло ему в голову.

– Мы видели, как он умчался, – задумчиво и сосредоточенно сказал он. – Взобрался на верблюда и уехал куда-то. Так быстро, мы и не сразу поняли, что произошло. Когда мы вас нашли, вы уже лежали на полу и без платка. Мы не знали, что…

– Кто «мы»? – не выдержала Лундес, отрывая кусок платья и повязывая его на лицо. В ее понимании, ее не платка лишили, ее раздели.

– Охотники. – Он не мог понять, что означало «кто?». – Вот что, а кто вы… нет, кто ТЫ такая? Между прочим, это мой шатер, – быстро сменил он тон. – Я понятия не имею, что в нем делал мглистый, из-за магии которого сгнили все мои фрукты, и, к сожалению, не могу уже спросить у него, но вот ты никуда не денешься, женщина, пока не ответишь мне…

      Лундес растерянно смотрела на него какое-то время, а затем вдруг стала копаться возле ворота платья. Очень скоро она вытащила оттуда кулон: небольшую белую кошку, выгнувшую спину. Довольно долго она трясущимися руками пыталась снять цепочку, а затем, повесив на пальцах, выставила ее прямо перед собой, чтобы он видел. И видел хорошо.

– Знаешь этот символ? – быстро и напряженно поинтересовалась она.

      Эльф пригляделся, и его лицо в тот же миг изменилось. Он широко раскрыл глаза. А Лундес, напротив, слегка опустила взгляд, но шепнула так же напряженно:

– Понял, значит. Я принцесса Астании. Это символ моего королевского дома. – Что еще сказать, она не знала, поэтому просто стала расхаживать по шатру. – Просто… просто нельзя было снимать платок. Ведь мой брат считает…

– Кто? Что? – он не понял. Совершенно не понял, а Лундес не могла понять, как ОН мог не понять.

– Мой брат – король Астании. Ты ведь понимаешь это? – сказала она. А затем многозначительно глянула ему в глаза. Не могла поверить, что ее слова не прояснили ситуацию.

– Что из этого? – спросил он.

– Женщины королевского дома Астании не смеют открывать свое лицо никому, кроме мужа. Почему тебе это кажется непонятным?

– Какое мне дело до королевского рода Астании?! – все пытался понять он. – Вы хоть знаете, где сейчас находитесь? Хоть немного представляете? Что нам тут до королевских правил? Тут только песок. Тут выживают, тут не церемонятся. И здесь нет вашего брата! Это я еще предельно вежлив с вами и вновь перешел на «вы». Заберись вы в какой-нибудь другой шатер, могли лишиться не только платка. Да радуйтесь, что одежда на месте! Радуйтесь, что живы, в конце концов.

      Еще никогда прежде с Лундес не говорили в таком тоне. Как отвечать на подобное хамство, она не знала. А может, то было даже не хамство, а просто реальность. Ей повезло попасть к простаку в шатер, и некому было заступиться за нее. Поняв, что помощи она не дождется, она собралась с духом и храбро попыталась ответить:

– Но… как так? – Это все, что у нее получилось.

      А он просто взял и рассмеялся.

– Прошу, перестаньте, – взмолилась эльфийка, озираясь по сторонам. – Ну, перестаньте же!

– Считайте, перестал. – Однако он все еще посмеивался и не мог скрыть от нее улыбку. Затем поднялся с табурета, на котором сидел, и поклонился. Слегка. – Я сперва не поверил про ваш титул, или как это лучше назвать? Аданей меня побери, я вспомнил ваше имя. Но буду считать вас просто важной особой. И потом, вы ли это на самом деле?

      Аданей – имя главного демона, а еще название бездны, в которую попадают грешные души после смерти их тела. И это не домыслы, а неоспоримая правда. Факт. И он в ее присутствии поминал демона.

      Он был странным, в ее понимании, так что она нахмурилась. Но промолчала, потому что он отлично находил, что сказать, и без нее.

– Ну, допустим, мы слышали, что Лундес Эверли, то есть вас, отправили на переговоры в Хариенту, но мы и представить не могли, что вы окажетесь здесь. Как такое возможно?

– Что вас так веселит? – мрачно спросила она, а затем уже в который раз нервно огляделась по сторонам. – Я прошу, не привлекайте внимания к шатру.

      Лундес было совершенно не до шуток. Он спросил, как она оказалась в шатре посреди пустыни. И что ей следовало сказать? Рассказать про странное столкновение или про то, что все, кто оберегал ее, погибли?

      В итоге Лундес отвернулась и обхватила себя руками. Как же сильно пахло сгнившими фруктами! Как хотелось ей в тот миг оказаться с братом, в безопасности, и ни о чем больше не думать. Хотелось обо всем забыть, и о…

– Они мертвы… все, – вдруг неожиданно для себя шепнула она в пустоту. На эльфа она не глянула.

– Кто? – Наконец-то он стал серьезен.

– Все, кто был на борту со мной, – пояснила она.

– На борту?

      Лундес грустно глянула на него. Грустно и недоверчиво. Не верила, что ему действительно было жаль ее и что ему было какое-то дело до ее проблем.

– Хоть скажите, как вас зовут?

– Эм… Джасфер, – быстро сориентировался он. – Я разве не говорил?

      Лундес лишь покачала головой. А говорил ли? Она мысленно попросила себя быть внимательней.

– Ну, так что случилось с вами, принцесса? Хотя, говорят, сестра короля в Астании не принцесса. Вы просто немного выше, чем, скажем, я. По рождению выше.

– Я летела на воздушном судне в Хариенту. Оно столкнулось с невидимой преградой.

– Даже так?

– Я не знаю. Я не поняла. Мы летели над пустыней и как будто в скалу врезались.

– Скалу? Вот так вот, значит. Вот видите, вы тоже не прочь поиздеваться.

– Лучше бы я действительно ПРОСТО издевалась, уж поверьте, – ничуть не менее серьезно поправила его Лундес. – Не было ничего, но столкнулись же мы с чем-то. Это магия. Я уверена.

– Магия, – без всякого интереса повторил он. Его лицо вдруг слишком приблизилось к ее глазам, и он твердо поинтересовался, глядя прямо в них: – Вы много магии за свою жизнь видели? – его сочувствие к ней как-то испарилось и из голоса, и из взгляда.

– Что… – не поняла Лундес, нахмурившись и слегка отклонившись назад.

– Если вы та самая, драгоценная, неприкосновенная Лундес Эверли, как о вас говорят, то вы, кроме брата, охранников, зеленых стен тропического дворца и лиан, ничего видеть и знать не могли. Тут ведь пустыня. Тут магия стенками не выкладывается. Вы сейчас понимаете меня, да?

      Лундес распахнула глаза:

– Как я вижу, вы знаете обо мне достаточно. Но продолжаете разговаривать со мной в таком тоне. То, что вы не верите мне, сути не меняет. И мой образ жизни тут совершенно ни при чем.

      Он примирительно вскинул обе ладони.

– Ну, ладно, – и глянул куда-то вбок, затем подошел к корзине, взял оттуда фрукт и кинул эльфийке.

– Он сгнивший. Спасибо, нет, – мрачно отозвалась она.

– Ах да, точно. Простите. Забыл, что тут мглистый маг орудовал. И все-таки, на что это было похоже, в пустыне, причина столкновения?

– Я, кажется, сказала, что нечто невидимое.

– Как граница?

– Да, – она быстро кивнула. – Да. Именно.

      Джасфер вновь помрачнел и задумался.

– Вот лучше бы вы шутили. Я бы…

– Могла бы объяснить иначе, объяснила бы, – со всей серьезностью заверила его Лундес. – Меня больше пугает то, что обломки судна исчезли. Остались лишь три тела, мертвые члены команды, они сопровождали меня. Но только трое. Остальные тоже пропали. Ну а потом появилась фигура.

– Человек? Или эльф?

– Нет. Призрак.

– Да ладно.

      Он не верил ей, хотя пытался. Лундес видела, как он пытался разобраться. В конце концов, она же стояла перед ним, в то время как должна была лететь к султану.

– Я не лгу. Мне нет смысла лгать. Джасфер, да? Так, вы сказали, вас зовут?

– Так. Сейчас мы сделаем вот что. Во-первых, предупреждаю сразу, не умею я долго обращаться к кому-либо на «вы». Все равно забуду, так что буду говорить проще, чего и тебе советую. Но раз уж ты особа королевская, надо рассказать о тебе хозяину деревни, а также организатору состязаний, чтобы он передал весть султану, и срочно.

– Каких состязаний?

– Ты разве не видела этой ночью?

– Что я могла видеть? В песке еле на ногах стояла, – она судорожно указала руками на свой потрепанный вид. – И еще этот призрак. Фигура в пустыне. Сперва он появился из ниоткуда. Я была одна и стала кричать, просить его о помощи…

– Призрака?

– Я думала, что мне кажется. Что глаза подводят из-за песка. Все двоилось и так, а тут еще фигура вроде расплывается. Я решила, что просто так вижу. Да и что мне еще оставалось делать? Он уходил, а я была одна в пустыне! Вообще одна. И последовала за призраком. А он привел меня сюда, к вашим шатрам, и пропал. Растворился. Он был призраком!

– Вполне возможно, кто-то из охотников принес с собой не только оружие, но и, видно, привязанного к нему владельца?

– О чем ты? – не поняла она.

– Ну, хорошо. Я Джасфер – охотник за магическими артефактами.

– Охотник за магическими артефактами? Я не понимаю. Это твое занятие? Ты не воин?

      Он улыбнулся. Приготовился описывать свое великое занятие, цель своей жизни, в красках.

– Воин, только когда приходится воевать, а это случается довольно редко… – Он открыл рот, чтобы продолжить, однако Лундес решила, что если перебивать его и задавать конкретные вопросы, диалог станет короче.

– Что это за город?

– Скорее, небольшая деревенька. Называется Прэт – здесь проходят соревнования, ярмарки и торги. А еще это перевалочная точка многих караванов.

– Торги чем?

– Магическими артефактами. Здесь живут от силы тридцать песчаных эльфов. Остальные прибывают сюда два раза в год, чтобы продемонстрировать свои находки. Я же говорил: я охотник за магическими артефактами.

– Первый раз слышу о подобном занятии, песчаный эльф Джасфер. В чем суть? Это что-то вроде мглистых охотников?

      Он лукаво улыбнулся. Впрочем, тут же помрачнел, словно пытался что-то скрыть. Мглистыми охотниками звали тех людей, которые должны были умереть. Любой мглистый маг мог найти этих людей и предложить им выбор. Либо они погибают, как должны, либо мглистый маг их спасает взамен на вечное подчинение. Далеко не всегда выбор очевиден.

– Мглистая магия… – Он резко передернул плечами. – Никогда. Нет, я охочусь за магическими предметами по всему миру и два раза в год приезжаю сюда, чтобы посоревноваться с их помощью с другими охотниками.

– Турнир?

– Да. Только оружие мы добываем сами в течение полугода. Также имеют значение количество и редкость артефактов, найденных за год. Часто бывает так, что мы находим по три, а то и по четыре предмета.

– И все это, чтобы повоевать? А тот, кто проиграет в битве, он погибает? – с явной неприязнью спросила Лундес.

– Нет. Только если сам пожелает.

– Звучит не очень.

В ответ Джасфер сверкнул глазами, но тут же успокоился.

– Ты – северная эльфийка, к тому же сестра короля. Тебе не понять. Ты живешь в тропических лесах, в одном из самых красивых дворцов в мире. Климат там не столь безжалостен, как здесь. Думаю, ты понимаешь теперь, побывав в пустыне, что значит жить здесь всегда. У нас другой нрав, другие законы выживания. Мы привыкли к постоянным поискам и скитаниям. Нас тянет к магии, как никого другого. Жизнь охотника, вечно ищущего что-то невероятное, – это лучшая жизнь, по крайней мере для меня. И многие эльфийки согласны со мной.

– Песчаные эльфийки, возможно. – Лундес замолчала на миг, а затем сообщила ему: – Ты второй мужчина после моего отца, который видел меня без платка. – Она хотела, чтобы он понял всю важность этого обычая. И осознал, что натворил, увидев ее лицо.

– А брат? – он подозрительно глянул на нее.

      Лундес лишь покачала головой, и песчаный эльф удивленно вскинул свои золотистые брови:

– В чем суть обычая? Для чего все это?

– Об этом запрещается говорить, – пресекла его эльфийка. – Суть обычая? А она бывает? Суть?

– Всегда есть суть. Запрещается говорить о красоте женщины?

– Так положено, – твердо сказала Лундес, отстаивая законы своей родины.

      Джасфер замер. Этот разговор явно не нравился ему. Он отвел взгляд, что у астанцев считалось признаком трусости. Лундес продолжала смотреть в его сторону. Он молчал, и в итоге она почувствовала себя неловко, поэтому сама вновь нарушила тишину.

– Я не хотела тебя обидеть.

– Я принесу воды, попытаюсь найти чистую одежду и даже платок найду, чтобы ТЕБЕ было комфортней. А еще сейчас найду хорошей еды. Сегодня советую тебе выйти из шатра и полюбоваться на турнир магов. Увидишь, как некоторые живут. И я не считаю, что плохо живут. Возможно, увидев, что жизнь это нечто большее, чем прятаться за маской надутой северной аристократки, ты перестанешь ею быть.

– Ты обидчив. Разве я надутая? И я не северная аристократка. Я даже на севере никогда не была.

– Я был. Есть там графство Гаус, которое совсем недавно с войной вышло из состава королевства. Граф, который возглавил это восстание, – родной брат короля Океании. И я там был. Когда-то.

– Я знаю, о ком ты говоришь. О Валарде Гаусе. Его младший сын – граф Фредрик Гаус – один из самых сильных магов в мире, и он глава магических стражей. Остальные магические стражи – северные эльфы. Северные, не песчаные.

– Там неплохо. Необычно. Я им даже завидую. Очень интересное место. Но не все туда допускаются.

– Звучит… странно, – на этот раз Лундес спокойно встретила его взгляд.

– Буду ждать тебя сегодня вечером. – Джасфер улыбнулся, и ей ничего не оставалось, как кивнуть ему.

      Лундес внимательно изучала обстановку его временных покоев. Множество странных книг лежали стопкой в одном из углов, в центре стоял круглый стол, вокруг него расположились три небольших пуфика. На таких сидят, скрестив ноги. Стены шатра и без того были светлыми, да и солнце без труда пробивалось сквозь тонкую ткань. Лундес привыкла к влажному тропическому воздуху, а там он казался ей сухим и грубым. Джасфер отошел минут на десять и вернулся с большой бочкой чистой воды и кувшином в руках. Затем он взглядом указал на ширму, стоявшую в углу, и деликатно удалился. Не успела Лундес открыть рот, как через полы шатра протянулась его рука и положила на порог стопку женской одежды. Она несколько смущенно поглядела на одежду песчаных эльфиек.

      Смыв песок с рук и лица, Лундес выглянула из шатра. Джасфер стоял возле стены города и что-то бурно обсуждал с еще одним эльфом. Убедившись, что его нет рядом, эльфийка принялась мыться уже спокойно. Затем поспешно облачилась в бежевое платье с большим капюшоном. Также среди принесенных вещей она обнаружила такого же цвета платок и сразу прикрыла им лицо. В довершение всего Лундес надела широкий, украшенный узорами пояс. Пока она застегивала изящные и удивительно легкие сапоги, вернулся Джасфер. Он подождал, пока она закончит, поставил на столик вазу с фруктами и… положил небольшой ножичек. Лундес странно глянула на него, но он лишь пожал плечами и, напомнив ей про вечерний турнир, вновь вышел.

С наступлением ночи Лундес покинула шатер Джасфера и направилась в деревню, за стену, где стояли всего пять домов. Практически у самых ворот была установлена деревянная площадка, на которой должны были проходить сражения. Лундес скрестила руки на груди и подошла к деревянной ограде, специально предназначенной для зрителей турнира. Поначалу участники толпились возле лестниц, ведущих на площадку, лишь затем выстроились в ряд, ожидая своей очереди. Каждый держал в руках по мешку. Лундес предположила, что в них хранились те самые артефакты, которые участники сумели добыть… или украсть за полгода.

Эльфийке определенно не нравилось происходящее. Да, там было красиво. Когда ты довольно тепло одет, накормлен и не хочешь пить, то ночная пустыня должна производить куда более приятное впечатление. Но не производила. Лундес было неуютно и неспокойно. Она глядела на всех вокруг и никак не могла осознать, что рядом не было никого знакомого и надежного. Какое-то время она мрачно слушала бурные споры песчаных эльфов. Одни уверяли, что одержат победу, другие подробно описывали, как они добывали свои необыкновенные мечи и магические кулоны. Лундес сумела разглядеть в их рядах Джасфера. Его плечи скрывал светлый плащ, сливавшийся по цвету с его волосами и цветом кожи. Все участники были одеты подобным образом, и Лундес подумала, что будет довольно сложно отличить их во время боя.

– Для меня честь приветствовать вас на нашем турнире, принцесса.

Она слегка вздрогнула и обернулась. Возле нее остановился, видимо, хозяин деревни. Высокий и необычайно крепкий эльф с пронзительными янтарными глазами. Крупный нос значительно выделял его среди других песчаных.

– Кастаф – организатор турниров, – представился он. – Думаю, вы будете довольны сегодняшней ночью.

– Вы уже знаете, кто я?

– Джасфер сказал. Разумеется, наши гонцы уже отправились в Хариенту. Думаю, султан Дэлас довольно скоро пришлет за вами своих эльфов. А до тех пор я рад лично приветствовать вас.

– Я благодарна вам. – Лундес взглянула на площадку.

      Двое воинов поднялись по деревянным лестницам с разных сторон и встали друг против друга.

– Начинается? – мрачно поинтересовалась она. – Как их зовут?

– Это не столь важно, принцесса, здесь главное – магическое искусство, в этом вся суть. Надеюсь, они не будут просто бросаться магическими шарами – это настолько банально, что не вызывает ничего, кроме смеха.

– Смеха? – Лундес напряглась еще сильнее. – Магические шары, насколько мне известно, причиняют вполне внушительный вред. – Она перевела взгляд с крупного эльфа на тех двоих, что ожидали звона колокола в городе.

      Наконец долгожданный сигнал прозвучал, и все, кто находился там, замолчали. Когда звон прекратился, на миг воцарилась тишина. Лундес приложила руки к ушам, слишком уж громким был звук. Теперь она слышала свист ночного ветра и видела, как Джасфер внимательно следил из толпы за первыми участниками.

– Теперь началось? – шепотом уточнила она у Кастафа.

– Теперь да.

– У тебя магический шар, Афириус?! – крикнул невысокий эльф своему противнику. Сам он вытащил из мешка огромный кинжал, изрезанный всевозможными рунами. Как только он сжал рукоять своего магического оружия, лезвие сверкнуло желтым светом.

– Ну, ты поспешил с выводами, Флас… – Тот, кого назвали Афириусом, достал из своего мешка другой кинжал. Все присутствующие залились смехом. Кинжалы были одинаковыми.

– Великие охотники, да? – выкрикнул из толпы Джасфер. – Да такие кинжалы продаются на каждом углу, в магических лавках Саларды и Хариенты.

      Слова песчаного эльфа сопровождались дружеским смехом, зато оба воина покраснели от гнева, испепеляя друг друга взглядами.

      Только вот Лундес почему-то было не до смеха. Она сжала губы и напряженно глянула в пустынную даль. С возвышения открывался хороший вид, никакие стены не были преградой.

      Глава турнира нахмурился.

– Сражайтесь! Чего стоите?! – выкрикнул он.

      Один из противников ринулся на другого, искусно разрезая кинжалом воздух. Второй сперва защищался, но очень быстро и сам перешел в атаку. При каждом столкновении лезвий кинжалы высекали огонь. Да, именно огонь. Таково было свойство кинжалов. Сражение было проработанным до мелочей. То было состязание мастеров, они просто демонстрировали свои умения.

– Что скажете? – обратился к Лундес Кастаф.

      Она слегка покосилась на него, сдержанно заметив:

– Да, что-то в этом есть, только вот никак не решу, что именно. – То был некий знак вежливости, но не более того.

      Наконец Афириус, к удивлению многих, повалил Фласа на площадку и прижал кинжал к его груди. Бой был окончен. Эльфы похлопали победителю, и Афириус подал руку проигравшему противнику.

      Настала очередь Джасфера. Он и его противник поприветствовали друг друга и развязали свои мешки. Сперва тот, кого эльфийка не знала, показал свой меч, действительно необычный с виду и, по ее ощущениям, обладавший значительной силой. Но когда Джасфер достал свой трофей, радостные улыбки с лиц эльфов сползли. Лундес, как и большинство присутствующих, остолбенела при виде ключа с границы. Того самого, с помощью которого можно было открыть призрачную дверь и попасть на неизведанную сторону мира. Граница была опасна, и любая вещь, которая так или иначе принадлежала ей, несла угрозу. Кастаф тут же вскинул руки.

– Джасфер, где ты добыл его?! – воскликнул он, и все звуки смолкли, все, кроме ветра и прерывистого дыхания Лундес.

– Настоящий охотник не открывает своих секретов, – крикнул ему в ответ самоуверенный эльф.

– Где?! Ты глупец, неужели не понимаешь?! Этот ключ… за ним будут охотиться! – воскликнул хозяин турнира.

– Вы боитесь границы, потому что ничего не знаете о ее происхождении! Этим настоящий охотник отличается от новичка. Он не боится открыть новый вид магии, – парировал Джасфер.

– Дурак! – чуть ли не плюнул в его сторону Кастаф.

– Я готов ответить за все последствия этого боя!

– Так последствий-то ты и не знаешь!

      Пока они спорили, взгляд Лундес неизменно возвращался в ночные пески. В какой-то момент она вновь увидела фантом.

– Каждое оружие, найденное хоть на свалке, хоть в сарае, хоть за стенами дворца, так или иначе несет угрозу… – сдержанно настаивал на своем Джасфер.

– Закопать бы тебя в песке, живьем, вместе с ключом. А потом поглядеть, что будет дальше…

      Джасфер не особенно вслушивался в крик Кастафа. Всякий раз он отводил взгляд, мысленно наплевав на них всех. Себя он дураком не считал, это они выглядели жалко, бледные от страха. Он подумал, что их гостья – сестра астанского правителя, женщина, пожалуй, будет похрабрее, чем они все вместе взятые. Он хотел осмеять их, но решив отыскать взглядом принцессу, на прежнем месте ее не обнаружил.

– Где… – несколько растерявшись начал, было, он.

– А теперь заткнись и слушай меня! – рявкнул на него Кастаф с совершенно невменяемым взглядом. – Даже у нас есть правила, даже… – Но в этот раз и он был вынужден замолчать. Его прервал отвратительный звук. Нечто среднее между скрипом старой двери, рыком дикого зверя и унылым свистом ночного ветра.

      Кастаф схватил Джасфера за ворот:

– Вой гавара…

– Не можешь знать наверняка…

– Уж знаю, я-то бывал у границы, а ты притащил их сюда…

– Где…

– Замолчи! – бешено прошептал Кастаф.

– Убери лапы, где сестра правителя?! – Джасфер оторвал его руку от своего ворота и напряженно огляделся по сторонам.

– Проклятье…

– Это… это, – Джасфер поспешил подняться повыше, даже взобрался на столб, чтобы получше разглядеть нечто, сверкнувшее вдали. То ли ему показалось, то ли там действительно была фигура, но, судя по поведению остальных, отметил это лишь он. – Это, – вновь шепнул он, а затем со всех ног побежал к стенам. О нем забыли, все искали Лундес. Он предпочел не упоминать о призраке вслух. Ему могло показаться, и его могли назвать сумасшедшим.

      Прокружившись вокруг своей оси несколько раз, Лундес замерла. В тот миг она очень хорошо слышала биение своего сердца. Призрак исчез, и теперь она пыталась понять, как оказалась опять в песках. За стенами поселения. Вернее, она помнила, как, но не могла понять, какого аданея сделала это. Зачем было следовать за фантомом?

      Когда Джасфер ее обнаружил, в его руке все еще сверкал ключ с границы.

– С ума сошла? – набросился он.

– Нет, это ты с ума сошел! – вдруг гневно закричала Лундес. Последнее, чего ожидал от нее Джасфер, – это обвинений в ответ. Это ведь она сглупила, сорвавшись ночью в пески. – Это ведь серьезно! Я слышала вой гавара!

– Здесь нет гавара, – заметил Джасфер, ничуть не колеблясь.

– Откуда такая уверенность?! Откуда у тебя ключ?

– Я нашел его на поле битвы, несколько месяцев назад.

– Значит, какой-нибудь воин украл ключ еще до тебя, и теперь гавары разгуливают по пустыне в поисках ключа! К тебе они и придут! – и тут она осеклась. – Прости… Я испугалась, – она виновато посмотрела на него. – Я увидела фантом и пошла за ним. Хоть и не собиралась. Не могу понять, что творится, вот и накричала.

      Джасфер выждал пару минут, а затем тихо спросил:

– А что это было за существо, которое растворилось?

– Фантом, о котором я говорила, – шепнула Лундес.

– Ты говорила, что корабль наткнулся на невидимую преграду…

– Думаешь, что все-таки появилась еще одна граница? – Лундес растерянно покосилась на чернеющие пески.

– Ты могла бы показать мне на карте хотя бы примерное местоположение той невидимой преграды?

– Я покажу, – она прикусила нижнюю губу, а после добавила: – но не на карте.

– Что? – оторопел Джасфер. – Только что ты не могла понять, почему пошла в пустыню. Я не могу взять тебя с собой. За тобой приедут из Хариенты.

– Я знаю. – Она была дико напряжена. – Знаю, но иначе не выйдет. По карте я все равно не смогу объяснить. Вот так вот… Нужно… ну, увидеть самой, понимаешь? Вот так вот не могу. Не поняв. Если в пустыне появилась еще одна граница, то это важнее, чем официальный прием у султана.

– Воля твоя, – как-то уж слишком просто согласился он, при этом мрачно оглядевшись по сторонам. – Но сейчас идем.

      Они двинулись обратно, по направлению к шатрам. А она шла рядом и тряслась, то ли от страха, то ли от холода.

Глава 2

Утренний Лик

      Когда Лундес вернулась в палатку, ее все еще трясло. Она опустилась на кушетку, забралась на нее с ногами и накинула себе на плечи одеяло. Теплее не стало. Тогда она поднесла ладони ко рту, стала греть их своим дыханием. И голова пошла кругом. Сперва эльфийка подумала, что слишком много воздуха тратила на согревание рук, поэтому перестала делать это, затем закрыла глаза и медленно откинула голову назад, на спинку кушетки. Вначале было темно, как обычно бывает, когда опускаешь веки, но в следующий миг последовала вспышка перед глазами, а затем образы какого-то города, холодного, пустого, серого, мокрого, словно после дождя. И все это как будто через толстые слои воды.

– Это не имеет значения! – ворвался в ее образы раздраженный крик.

      Лундес встряхнула головой и раскрыла глаза. Кричал явно Джасфер, где-то неподалеку от палатки, снаружи.

– Имеет! Ты не понимаешь! И ведь навлек неприятности не только на свою голову! – ответил Кастаф.

      Потом Лундес различила звук пересыпающегося под ногами песка и наконец очередной возглас, только уже совсем рядом:

– Ну почему все такие трусы?!

      Полы палатки резко отдернулись, и внутрь вместе с лунным светом проник Джасфер. Он мельком глянул на эльфийку, завернувшуюся в одеяла, а затем подошел к столу и потянулся к графину. Она проводила его мрачным взглядом, а он грубым движением поднес графин ко рту и стал жадно пить воду. Наверное, тишина могла продлиться и до конца той ночи, но Лундес тихо заметила:

– Не все трусы.

      Он замер с графином. Вода стекала по его подбородку, и ей почему-то вспомнился мокрый город. Она стала еще мрачнее, а он резко стер рукой ручеек c подбородка.

– Неужели? – буркнул он, а затем демонстративно достал из-за пояса ключ с границы и с глухим звуком опустил его на стол. – Раз не боишься, можешь любоваться. Все участники струсили, как четырехлетние дети. – Он отхлебнул воду с громким звуком и выдохнул: – Будь проклято все…

      Лундес сильнее сжала одеяло. Буквально закопалась в него, оставив только щель для глаз. Он наконец опустошил графин, поставил его на стол, взял ключ и обернулся к ней. И был несколько удивлен:

– Холодно? – Кажется, он ненадолго вспомнил, что она была аристократкой, и заговорил вежливее.

– Да, – серьезно ответила она.

– В пустыне?

– Разве это редкость ночью в пустыне? – К кому были обращены эти слова, самой себе или ему – Лундес в тот миг не понимала. Знала одно – ей было плохо. А еще она вспомнила, что Кастаф послал гонцов в Хариенту.

– Снаружи не холодно, – просто заметил Джасфер. Затем попытался вглядеться в ее лицо.

– Не надо. – Лундес отвернулась.

– У тебя платок и одеяло закрывают половину лица, – просто напомнил он.

      Она решительно откинула одеяло, хоть стало безумно холодно, вздрогнула и, обхватив свои плечи руками, заявила:

– Они тебя боятся, так уйдем прямо сейчас. Зачем ждать утра? Будет жарко. Ключ берем с собой. И все будут довольны.

– Мы и так не пойдем утром. Мы же говорили, что день уйдет на подготовку и следующей ночью…

– Нет! – неожиданно возразила Лундес. – Нет. Сейчас!

– А тебе-то это зачем? – он прищурился и принялся испытывать ее взглядом. – В чем твой интерес идти прочь от удобств раньше времени? Ты принцесса, которая не привыкла к путешествиям, не думаю, что ты действительно так жаждешь свободы.

– Нет. Дело не в этом, – сначала она сказала это, а затем подумала, что стоило бы сперва взвешивать свои слова. После дворца, где любому можно было доверять, Лундес безумно сложно было переучивать себя. – Мой брат отправил меня вовсе не на переговоры. Это он так прикрыл истинную суть, чтобы не портить мне настроение раньше времени. А истинная суть – это свадьба с одним из ваших принцев.

      Джасфер мрачно смотрел на нее, ключ тускло поблескивал в его руках. Опять блеск. Лундес закрыла глаза – и тут вспышка, снова!

– Что такое?

– Что? – она открыла глаза.

– Ты так сморщилась, – пояснил Джасфер.

– Я… нет, ничего. Слушай, мой брат хочет выдать меня замуж. В общем, я подумала, что это мой шанс поступить иначе. Научиться самой принимать решения. Кастаф послал гонцов. Как скоро султан узнает? Как далеко до Хариенты отсюда?

– Сперва дня два они будут ехать, а потом переместятся. Не станут они рисковать и тратить лишние силы на перемещение. Им еще везти тебя обратно.

– В любом случае я тут уже сутки. И боюсь, как бы у людей султана не оказалось сил больше, чем все предполагают. Вдруг они сразу здесь окажутся?

– Вполне возможно. Тем более если узнают, что ты – будущая жена принца.

– Я решила, понимаешь? Думаешь, я просто сбежать хочу? – Лундес тяжело вздохнула. – Это мой корабль упал в пустыне, это я вижу фантом. Но ведь есть в этом смысл. Дух что-то хочет от меня. Говорят, умершие возвращаются не просто так. Стоит помнить об этом.

– Тебе ведь страшно. И ключ будет у нас. Тебя это пугало.

– Просто уходим сейчас. Только скажи Кастафу. И еще кое-что. Другим не предъявят претензий, если я уйду? Если меня здесь не обнаружат и узнают, что они не удержали меня под защитой.

      Джасфер покачал головой:

– Нет. Это не Астания, это Хискал. Им никто не приказывал оберегать тебя.

– В таком случае собирайся! – мрачно заявила Лундес и замерла посреди шатра, скрестив руки на груди.

– Хочешь начать новую жизнь и стать самой себе хозяйкой? Тогда и платок сними, – он протянул к ее лицу руку, но она резко отступила.

– Нет. Я не могу без него. Это уже другое. Ну, хватит… медлить. У тебя есть сумка?

– Есть, – протянул он.

      Лундес сама себе удивлялась. Ей ведь довольно быстро удалось выпроводить его и, что еще важнее, себя из уютного шатра с кушеткой и одеялом. Она опять оказалась в пустыне, где кроме песка вокруг был лишь Джасфер. В ту ночь он был особенно мрачен. Накануне они повздорили, и теперь Лундес мысленно спрашивала себя, почему доверилась ему? Да и он хорош, решился же взять с собой будущую жену будущего султана. Неужели ее прихоть стоила того, чтобы рисковать чьей-то головой? Всякий раз, глядя на него, она пыталась угадать его мысли, но с трудом понимала свои. Должно быть, у Джасфера была своя выгода, потому он и взял ее с собой. Возможно, когда-нибудь ее брату Рифусу – правителю Астании принесут ее останки, сплошь покрытые песком. Будет ли Рифус сожалеть? Поймет ли он ее решение или сочтет наивной дурой, решившейся сбежать с первым попавшимся эльфом в пустыню.

– В чем дело? – спросил Джасфер, взглянув на нее.

      Лундес уже в который раз покосилась на него. Да, если он набросится на нее и убьет, то это будет ее вина. Никто не тянул ее следовать за фантомом.

– Спасибо, что взял меня с собой, – лишь сказала она.

– То-то глядишь на меня так «радостно».

– Нет, правда. Ты рискуешь.

– Я не считаю, что рискую, – и это все, что она сумела из него вытянуть.

      Деревня пропала из виду. Под ногами тихо вились небольшие песчаные вихри, ветер трепал платок так, что Лундес то и дело приходилось прижимать его ладонью к лицу. Волосы вылетали из-под капюшона и сильно путались. Джасфер какое-то время молчал.

– Здесь, – сказала Лундес и остановилась.

– Здесь? – Джасфер огляделся. – Точно?

– Мы прошли холм, вон там, – она указала ему за спину. – А вот здесь я пришла в себя, а там были… там были… – Лундес осеклась, но все же завершила фразу: – останки.

      Джасфер нахмурился, затем медленно двинулся к ней, внимательно разглядывая все вокруг.

– Не хочу спорить… опять, – начал он. – Тут только песок. Я не заметил, чтобы что-либо мешало пройти дальше.

      Лундес с долей вины и растерянности посмотрела на него.

– Но ведь здесь… – она не могла подобрать слов, чтобы заставить его поверить. – Тут были тела, – она указала себе под ноги. – Там холм, а там я фантом увидела. Я, правда, не понимаю, но я не лгу, пожалуйста, верь мне.

– Ну-с, глюки, стало быть, – предположил он. – Пустыня место обманчивое. Бывает, привидится и не такое.

– Но и ты видел фантом, – напомнила она. Что еще ей оставалось, она и сама ничего более не видела.

– В фантом я, пожалуй, верю, хотя я же говорю, что в пустыне может привидеться и телега с золотом, – он усмехнулся, но затем пожал плечами и добавил: – А может, местом все же ошиблись. Холмов тут много, далеко можно уйти. Лучше ориентироваться по звездам.

– Да нет же, – Лундес не сдавалась. – Я знаю, как это выглядит. И я не так хорошо пустыню знаю, чтобы настаивать, но я помню место. Вон там должна быть преграда…

– Она так мала?

– Она может тянуться в какую угодно сторону, если предположить, что ее не видно. – И чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки, Лундес двинулась в нужном ей направлении. Джасфер не спешил следовать за ней. Он видел лишь песок и, скорее, ожидал появления призрака, нежели невидимой стены, тел и частей корабля.

Лундес какое-то время упрямо следовала вперед, скользя по песку. Наконец она замерла, подняла руки и стала водить ладонями по воздуху.

– Должно быть здесь, я знаю! – крикнула она, не отрывая взгляда от своих кистей. – Поверь мне и помоги. Вдвоем мы быстрее найдем. Надо набраться терпения. – И тут ее взгляд переменился. Чуть в стороне, прямо в воздухе, стали проявляться очертания то ли стен, то ли крыш. Она не сразу поняла. Поначалу и впрямь решила, что с ней играла пустыня. Оставалось лишь одно.

– Видишь это? – спросила она у Джасфера, а сама потянулась вперед, чтобы коснуться ладонью возникшей стены. И она ощутила. Ее пальцы наткнулись на камень, холодный и мокрый. Не решаясь убрать руку, она с восторгом оглянулась. Хотела убедиться, что Джасфер видел то же самое, только вот своего спутника она не обнаружила. А также не увидела пустыню. Лишь темную мрачную улицу, серые каменные стены домов и дождь, который, казалось, в этом месте шел уже давно. Потоки струились под ее ногами и стекали в небольшие отверстия по краям улицы.

      Лундес испуганно оторвала руку от стены и потрогала свои волосы. Они, как и все вокруг, были мокрыми. А ее кожа, ее одежда…

– Джасфер, – хрипло позвала она, вспомнив животный страх, который ощущала после падения корабля. – Джасфер!!! – на этот раз закричала она что есть сил. – Ты это видишь?! Ведь видишь?! – Она крутилась на месте, постоянно упираясь взглядом в каменные стены домов.

      Лундес сорвалась с места и побежала вперед по улице. Сперва по одной, затем по другой. Везде были перекрестки, иногда угадывались площади. Дождь усилился, всюду был словно туман. Дома растворялись в нем.

– Джасфер! – кричала она, судорожно дыша.

      Наконец она нырнула под крышу ближайшего из домов и прижалась спиной к его стене.

– Джасфер, – едва слышно прошептала она. – Я же… говорила. Подойди в то же место… подойди. – Она закрыла глаза и стала молиться богам. Лишь бы ее спутник появился рядом. Страх охватил все ее существо.

      Боги прислушались к ее мольбам. Возможно, не так, как она того хотела, но очень скоро совсем близко ее слух уловил шаги. Она открыла глаза и посмотрела прямо перед собой. С противоположной стороны улицы быстрым шагом к ней приближался светловолосый мужчина с неестественно длинным и острым подбородком. Позже она поняла, что это борода, напоминавшая маленький конус. Мужчина смотрел на нее, и все что она успела, это вжаться в стену и выставить перед собой руки.

– Не бойтесь, – услышала она его тихий голос.

– Не подходите…

– Не бойтесь! – чуть громче повторил он, а затем схватил ее за руки.

– Не трогайте меня! – закричала Лундес и попыталась вырваться, но он сжал ее кисти еще сильнее и взмолился: – Выслушайте меня! Не бойтесь!

      Она замерла, широко раскрытыми глазами глядя прямо в его лицо.

– Пустите! – закричала она отчаянно.

– Вы сами искали меня, – сказал он. – У вас истерика…

– Пустите!

      Он резко разжал пальцы и отступил на шаг назад. Теперь незнакомец стоял под дождем, с усталым видом. Его одежды, которые она до сих пор не успела разглядеть, довольно быстро намокли. Когда его силуэт в потоках стал размытым, Лундес его узнала.

– Фантом, – почти неслышно произнесла она.

– Нет-нет, – поспешил он разуверить ее. – Я живой человек. Могу я вернуться под крышу? Не кричите и не бойтесь, ладно? Я лишь укроюсь от дождя.

      Он сделал это, не дожидаясь ее разрешения. А она все стояла, вжавшись в стену, и напряженно смотрела на него.

– Это не я следовала за вами, – наконец шепнула она ему. – Вы следите за мной. Я лишь хотела понять, почему. Вы живой?

– Живой и мокрый, – он неловко усмехнулся, а затем протянул ей руку. – Не бойтесь. Я рад, что наконец могу поговорить с вами. На самом деле вы правы, это я за вами следил.

– Почему? – она немного расслабилась. На первый взгляд он казался вполне безобидным, даже весьма забавным. Но само положение, обстоятельства не позволяли ей окончательно прийти в себя. – Вы маг? В город из пустыни… вы переместили меня?

– Мрачно получилось, – он кивнул. – Погода не заладилась. Жаль. Я бы повременил с этим разговором. Не хотел торопиться, но вы сами искали меня в пустыне. Решил, что вы готовы выслушать, раз уж так вышло.

– Так вы хотели говорить именно со мной?

– Именно с вами.

– Куда вы переместили меня?

      Перемещение – явление обычное. Лундес росла среди магов, пусть не настолько сильных, но достаточно умных, чтобы объяснить суть некоторых магических приемов. Ей стало бы легче, если бы он признал, что просто переместил ее.

– Только не пугайтесь. Но мы все еще в пустыне. Этот город стоит… в пустыне.

      Она не знала что сказать, лишь вновь напряглась.

– Давайте так, – устало предложил он, хоть и старался казаться бодрым. – По порядку. Я объясню. Хотите, зайдем в дом?

– И тут хорошо, – быстро сказала она. – Просто говорите уже. – По правде, любопытство Лундес иссякло. Страх заставлял ее трястись. Она с трудом воспринимала происходящее и не была уверена, что готова усваивать серьезную информацию. Однако он стал рассказывать.

– Я действительно маг и действительно переместил вас, но не в другую точку мира, как вы думаете. Вокруг вас другое измерение. Оно находится на том же самом месте, где и пустыня. Просто в этом измерении тут расположен город. Он называется Утренний Лик. Один из шести городов некой древней империи, существовавшей тысячу лет назад. Непоколебимый – так называлась империя…

– Я вас не понимаю! – перебила его Лундес. На этот раз довольно громко, чтобы дождь не заглушал ее. – Как это – тысячу лет назад?

– Была такая империя в древности. Вы не знаете, ее давно уже нет, сохранилась лишь в этом измерении, да и то кусками. Городами.

      Лундес снова огляделась по сторонам. Теперь все вокруг казалось ей еще более нереальным.

– Империя изначально существовала в другом измерении? – спросила Лундес.

– Нет-нет, не путайте себя и меня. Изначально империя существовала в нормальном измерении, в вашем. Это место, в котором мы сейчас находимся, оно, по сути, непригодно для жизни. Тут не живут. Есть только одно измерение для живых – наше с вами общее, – он усмехнулся. – Вы не понимаете. Конечно, непросто такое объяснить. Непоколебимый был империей ученых, изобретателей. В те времена прогресс далеко ушел, хоть это и было давно. Тогда жили великие личности. А какие открытия они делали! Знали бы вы, чего мы достигли, – он с тоской огляделся по сторонам.

– Вы достигли? – уточнила она. – Вы? Не они, а вы? Это ведь было тысячу лет назад, по вашим словам. Вы причисляете себя к ним?

– Я ведь даже не представился, – виновато сказал он. – Мое имя Фавластас. Я был императором Непоколебимого тысячу лет назад. Но! – он поспешил вскинуть руку и тем самым остановить ее вопрос. – Я не призрак. Я живой.

– Что это за магия такая… продлевает жизнь? Делает вас бессмертным?

– Я ведь тоже ученый, не только правитель. Править больше нечем, но ум у меня остался. Мы живем в мире, где прогресс означает преимущество, он пугает тех, кто его не понимает. В те древние времена другие королевства не были готовы принять нашу империю. Нас боялись и мечтали уничтожить. И нашлись те, кому хватило магического потенциала, чтобы стереть мою империю с лица земли. Сегодня они известны как стражи врат, за которыми, по слухам, путь в аданей, в бездну, но это не так. Предки нынешних стражей тысячу лет назад создали эти врата и заперли за ними мой народ – непоколебимцев. Всех, кого не смогли победить в честном бою. А уцелевшие города умышленно были перемещены в другое измерение, в это измерение. Почти все сведения об империи были уничтожены. Было сделано все, чтобы Непоколебимый был забыт историей. Если бы не я, стражам бы это удалось тогда.

– Тысяча лет! – не унималась Лундес. – Все должны быть уже мертвы. И те, кто за вратами, и вы!

– Я очень сильный маг. И я укрылся на грани измерений. Не в том измерении и не в этом. На грани. Там, где время останавливается. Я выжил и уверен, что мой народ тоже выжил за вратами. Это не просто ловушка. Говорят, они там пребывают в пустоте и безвременьи, почти как в другом измерении, только вот сами не могут выбраться. Мир знает про врата, считает, что за ними бездна, что стражи – герои, что створки должны быть закрытыми. Но ни одна тварь земная не знает, что на самом деле произошло в древности! – Вот теперь он разозлился, но довольно быстро унял гнев. – Говорят, даже сами потомки стражей не знают, что охраняют. Они верят, что просто должны держать створки закрытыми.

– Чего вы хотите? – тихо спросила Лундес.

– Хочу, чтобы мир узнал правду. Хочу справедливости.

– Нет, чего вы хотите от меня?

– Я следил за вами. Я искал кого-то вроде вас, Лундес Эверли. Я ищу тех, кому не все равно.

– Не думаю, что я смогу помочь, – с опаской глядя на него, сказала Лундес. – Вы сказали про врата и стражей. Вам следовало начать с этого. Этого достаточно. Для всех будет достаточно, чтобы не верить ни единому вашему слову. Все знают, что за вратами, все уважают стражей…

– Как вы наивны в своем видении мира.

– Поэтому вы, вероятно, и выбрали меня. Мне ведь всегда можно сказать, что я мира не видела, что наивна. Пускай так. Правда в том, что я не только не хочу ввязываться во все это, я и помочь вам не в силах. Я слаба. Что я, по-вашему, могу? – она шептала ему, ожидая, что он убьет ее после каждого произнесенного ею слова. – Я не способна убивать…

– Убивать? Что вы! Я бы не заставил вас. Вы неверно меня поняли. Вы сестра короля Астании. Ваш брат – союзник стражей. Он знаком с их лидером, графом Фредриком Гаусом. Я хочу, чтобы вы встретились с Фредриком и рассказали ему все, что я только что сообщил вам о Непоколебимом. Уверяю вас, принцесса, нынешние стражи не знают, что охраняют. Говорят, граф Гаус умеет слушать. А вы располагаете к себе. Все, о чем я прошу, это поговорить с ним. А затем устроить нам встречу. Если он будет расположен говорить.

– Я не могу вам помочь, – шепнула Лундес. – Мой брат не берет меня на переговоры. Для встречи с графом мне нужно попасть в Океанию, в графство, и там каким-то образом… нет, простите. Я не стану всего этого делать. Вы уверяли меня, что мне не следует опасаться вас. Так что прошу, верните меня в нормальное измерение, верните меня к моему спутнику. Он там в песках, наверное, решил, что потерял рассудок. Когда вот так вот пропадают спутники…

– Его зовут Трифон, не Джасфер. Он лгал вам. Он не эльф, человек. Мглистый маг. Тот самый, который содрал с вас платок в шатре. Он может принимать другой облик. Эльф Джасфер – лишь его облик. Он всего лишь вор. Хотя, стоит признать, хороший. Возможно, он тоже смог бы помочь нам.

      Лундес сжала кулаки, а затем повторила свою просьбу уже менее приветливо:

– Верните меня в пустыню.

      Теперь он взглянул на нее иначе, как на механизм, в котором была допущена ошибка. Ошибка, которую следовало исправить.

Глава 3

Иное восприятие

      Когда она открыла глаза, ее уже вели к брату, по коридору из белого камня. Вели словно куклу, не способную двигаться без посторонней помощи. Медленно повернув голову, Лундес, ничего не понимая, глянула сперва на одного сопровождающего, затем на второго и наконец опустила растерянный взгляд под ноги. Она двигалась самостоятельно, ее вовсе не волокли. Тогда для чего воины Рифуса держали ее за руки?

– Что происходит? – спросила она странным голосом, попытавшись освободиться.

      Они продолжали вести ее, а она вовсе не собиралась и дальше разглядывать статуи воинов древности, которые изучила еще в детстве: в том дворце, казалось, не было угла, где можно было укрыться от каменных лиц. Впрочем, в тот миг что у статуй, что у охраны взгляды были одинаковыми.

– Что происходит? Пустите! – она вновь попыталась вырваться. – Я сказала, отпустите!

      Казалось, им был отдан приказ не слушать ее, а просто довести до заданного места. Очень скоро ее подвели к высоким дверям, с виду деревянным, с каким-то зеленоватым напылением, но сверкавшим словно золото. Двое эльфов-лакеев толкнули створки и расступились. Лундес сморщилась от резкого запаха ритуальных масел. Она ненавидела этот запах. С детства он ассоциировался у нее со смертью. И не только запах. Все в том зале вызывало у нее неприятные воспоминания: свечи, полутьма, ритуальный стол, чаша, в которой полыхали, записанные на листах, молитвы богам.

В центре всего этого безумия замерла фигура в темно-зеленой мантии. То был ее брат – правитель Астании, и он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Лишь внимательно следил за тем, как огонь поглощает листы в той самой чаше.

– Рифус? – напряженно позвала Лундес. Ее, наконец, отпустили.

– Мой король, – обратились воины, и их голоса показались Лундес напуганными. Она оглянулась на них. – Мой король, прошу вас, обернитесь, взгляните, кого мы привели к вам, – сказав это, они медленно отступили к дверям.

– Как вы смеете прерывать ритуал? – спросил Рифус усталым голосом.

– Простите, сир. Мы не в силах объяснить, взгляните сами.

      Лундес напряженно смотрела на спину брата, пока он не обернулся и не увидел ее. У него был такой взгляд, что эльфийка по-настоящему испугалась. Она огляделась по сторонам, а затем сказала:

– Только не говори мне, что это… мои поминки?!

– Твои, – с трудом произнес правитель, теперь уже глянув на своих воинов. – Какого аданея происходит? Где вы нашли ее?

– Ты даже не обнимешь меня? – спросила Лундес, заставив брата вновь посмотреть на нее.

      Рифус на миг растерялся, попросту не знал, как усмирить пробудившиеся в нем противоречивые чувства.

– Где вы ее нашли?! – на этот раз почти крикнул он.

– В том то и дело, мой повелитель. Здесь…

– В Астании? – уточнил Рифус.

– На пороге дворца. Она лежала на ступенях.

      Правитель тут же снова посмотрел на сестру.

– Это все? – спросил он, по-прежнему обращаясь к воинам.

– Все, что нам известно.

– Тогда оставьте меня наедине с сестрой.

      Воины склонили головы и поспешили покинуть зал. Только тогда Рифус подался вперед и крепко обнял Лундес. Он прижал ее к себе так сильно, словно боялся, что она вырвется и убежит или растворится, ведь еще несколько минут назад он считал сестру покойницей.

– Подожди, подожди… – Она слегка отстранилась от него. – Хочешь сказать, что похоронил меня? Это все из-за меня?

– Да!

– Свечи?!

– Да!

– И этот невыносимый запах, и листы с молитвами, как было, когда погибли родители! Ты думал, я покойница?! – она вздрогнула, а после высвободилась из его объятий и кинулась раздвигать тяжелые шторы на окнах и задувать свечи. – Убери все это! Ну же, погаси огонь! Убери это! Мне дурно от одной только мысли!

      Рифус до сих пор не мог прийти в себя.

– Брат, пожалуйста! Убери это!

      Тогда он подошел к окнам и стал по очереди открывать их, чтобы выветрить запах масел. Как только дело было сделано, король, наконец, взял себя в руки и сказал:

– Что случилось, Лундес? Ты помнишь, как оказалась на ступенях?

      Его сестра как раз задула последнюю свечу и задумалась. Она и сама удивилась, когда воины сообщили, где нашли ее. С тех пор она все пыталась вспомнить, что с ней случилось, и вспомнила – Джасфера, пустыню, свою авантюру. А еще она запомнила город в другом измерении и Фавластаса. Императора древней империи.

– Все. Я знаю, – сообщила она, а затем подошла к брату и обняла его. – Ты прости, что взбесилась. Знаешь, каково это, видеть свои собственные поминки?

– Так. – Рифус решил во всем разобраться. – Иди сюда. – Он подвел ее к трону, весьма невзрачному, простоватому на вид. Некоторые кресла во дворце выглядели более богато, а то был всего лишь удобный стул, будто бы увитый плющом, на самом деле – искусная резьба. Тем не менее на «королевском стуле» легко уместились двое. – Расскажи мне все, все, что помнишь, все, что произошло с момента падения корабля в пустыне. За эти проклятые три месяца я такого натерпелся. Знаешь, что мне приходилось слушать о тебе?

– Три… месяца? – она замерла. – Нет, постой. Как это? Рифус… дело в том, что в ту ночь кое-что странное произошло. Корабль упал…

– Такое бывает, милая сестра. Корабли иногда тонут, иногда падают. И я разберусь, в чем неисправность.

– Ты меня не понял. Мы столкнулись с преградой…

– В пустыне. Невидимой. Я знаю, слышал от этой лживой твари. А еще он сказал мне, чтобы ты сбежала с ним в пустыню, исключительно по своему собственному желанию.

      Лундес давно не видела брата в таком состоянии. Холодность и печаль одновременно.

– Вот что, – она примирительно подняла руку, – выслушай меня, все не так, как ты думаешь. Я не пыталась сбежать. Было кое-что важное, нужно было разобраться. Я ушла не потому, что не уважаю тебя и не потому, что хотела опозорить тебя перед султаном. В пустыне действительно приключилось нечто странное. Я не вру!

– Лундес, как ты не понимаешь, что…

– Я не вру, ну пожалуйста! Просто послушай! – она осторожно коснулась его плеча. – Пожалуйста, позволь мне объяснить. Ты ведь еще ничего не знаешь…

– Я же сказал, твой новый друг – вор и убийца – все мне рассказал!

– Убийца? Он кого-то убил?

– Я лучше разбираюсь в этом, Лундес! – воскликнул Рифус. – Ты ничего не знаешь об этом, так что не спорь со мной!

– Я не дура! – крикнула она, резко поднявшись с трона и скрестив руки на груди. – Корабль разбился о невидимую стену, неподалеку от места его падения я увидела фигуру. Я думала, что это был фантом. Он всегда был поблизости, словно хотел сказать что-то! – она выдохнула и уже заметно тише добавила: – И я решила понять, зачем я ему нужна. Ты сам когда-то говорил, что призраки могут всю жизнь преследовать, если что-то желают сказать.

– Воришка утверждал, что ты ушла с ним, но потом он потерял тебя из виду и так и не смог найти. Что ты исчезла в пустыне. И я решил, что он убил тебя и закопал.

– Ты говоришь, прошло три месяца, – напомнила Лундес. – А ведь все это время я была почти что там же, где исчезла, в пустыне. И, как видишь, до сих пор жива. Я нашла призрака, и он перебросил меня в другое измерение. В древний город, который когда-то назывался Утренним Ликом…

      Лундес рассказала ему все, что помнила. Однако ее воспоминания были искажены. Она знала лишь то, что было выгодно Фавластасу. Описала его как идеального и несправедливо осужденного жизнью человека, грязный пустой город назвала загадочным куском великого прошлого, а Непоколебимый и его народ – мучениками. И несмотря на то, что благодаря магии Фавластаса Лундес стала считать первых стражей врат последними тварями, ей хватило ума не говорить о них так в присутствии брата. Рифус был союзником стражей и всегда их очень уважал.

      Закончив объяснения, Лундес замерла, ожидая его реакции. Во всяком случае, повествуя о произошедшем, она вложила в свои слова столько эмоций, сколько смогла.

      Ее брат выждал немного, затем медленно поднялся с трона и мягко обнял ее.

– Прости меня, – попросил он. – Поверить в твой побег и смерть – это было слишком.

– Ты меня прости, Рифус. Я только сейчас осознала, каково тебе было. Я никогда не думала, что ты так дорожишь мною.

      Он непонимающе сморщился, со скорбью в голосе заметив:

– Очень жаль, что мы, оказывается, так плохо знаем друг друга. Может, это недоразумение – наш шанс стать ближе?

      Лундес могла бы улыбнуться и согласиться с братом, но в тот миг она явно мыслила иначе. Фавластас странным образом преобразил ее, вбив в ее голову цель, а Рифус, сам того не зная, окрестил эту самую цель недоразумением.

– Как ты назвал все эти события? Недоразумение? Это НЕ недоразумение, это самые важные и, быть может, судьбоносные события в моей жизни, они меня переменили, понимаешь? А ты говоришь… недоразумение!

– Знаешь, – протянул Рифус, – в пустыне бывают миражи…

      Взгляд его сестры изменился. Этого было вполне достаточно, так как остальное лицо принцессы было скрыто платком.

– Лундес, – правитель решил объяснить свои сомнения, – послушай меня, сестра, я вижу, что тебе обидно, но я лучше знаком с миром. Ты не помнишь половину событий, следовательно и город, и призрак могли тебе привидиться. Тебя могли похитить и одурманить твой разум магией. Такие случаи ведь были и не раз… – Он вовсе не пытался оскорбить ее или назвать сумасшедшей. Лундес верила в свой рассказ, не лгала ему, это было ясно. Однако миражи и вправду бывают очень похожими на реальность. Рифус говорил мягко, он был очень заботлив. Но его сестра была не в себе и видела происходящее через призму заложенной в нее цели.

– То есть все это время ты считал, что я видела мираж, – подытожила она. – Наверное, мне следовало ожидать. А я уж начала надеяться.

– Что еще мне остается думать? – более жестко, но довольно тихо спросил он, глядя прямо в ее глаза.

– Все, что от тебя требовалось, это поверить мне. Прислушаться к моим словам. Я тебе раскрыла все, а ты одним ударом опустил меня и указал, где мое истинное место при дворе Астании, – теперь она душила его своим ледяным тоном и совершенно неестественным спокойствием. Рифусу было непросто говорить с ней.

– Твоя история безумна, – не сдавался он. – Есть некие записи, подтверждающие существование Непоколебимого. Города, разрушенного и стертого с лица земли тысячу лет назад! А ты уверяешь меня, что какой-то призрак… хотя нет, не призрак, а живой тысячелетний император Фавластас явился к тебе посреди пустыни, где не было ничего, кроме песка и жалкого вора Джасфера, и отвел тебя в сгинувший город, в другое измерение! – С каждым словом его спокойствие улетучивалось. Последнее слово он буквально выкрикнул, и его глаза вновь засверкали зелеными искрами.

– А ты даже не можешь взять в расчет тот вариант, что твоя сестра говорит правду, – сказала Лундес.

– Ты никогда не позволяла себе говорить со мной в таком тоне.

– Ты не веришь мне.

– В пустыне ничего нет.

– Ты был там? – тут же спросила она. – Лично? Видел своими глазами? Ощущал воздух своими руками?

      И тут Рифус слегка улыбнулся.

– Был. Прошло три месяца, Лундес. Я был в пустыне, лично. Искал тебя своими глазами. – Он даже указал на свое лицо длинными пальцами, словно насмехаясь над ней. – Там ничего нет. И ни один из моих магов не нашел там ничего магического. Нет там никакой магии, только песок.

      Лундес открыла было рот, чтобы возразить, чтобы сказать ему, что все настоящие северные эльфы-маги жили в графстве Гаус, на севере, а не в Астании, но в итоге промолчала.

      Они еще смотрели друг на друга несколько секунд, а затем Лундес молча развернулась и решительно направилась к выходу. Тогда Рифус сорвался с места и ухватил ее за локоть.

– Разве я сказал, что ты свободна и можешь идти?

      Она слегка развернулась в его сторону и тихо прошептала:

– Видеть тебя не хочу. Потому и сбежала в пустыню… чтобы тебя не видеть. – И, заглянув в его потрясенные глаза, Лундес убрала локоть. Его рука плавно опустилась, а она, не глядя больше в его сторону, покинула тронный зал.

      В коридоре на нее смотрели все. А вот она их взгляды проигнорировала. Она не остановилась бы, если бы сын советника Рифуса Нария, – Фладен не преградил ей путь. К тому же Фладен был не просто сыном советника, он был эльфом, с которым Лундес впервые в жизни поцеловалась. Рифус не знал об этом. Никто не знал. Возможно, сам советник Нарий догадывался, но он бы никогда не выдал своего сына.

– Мы думали, ты погибла… – едва слышно прошептал Фладен, подозрительно глядя на нее.

– Очень мило с вашей стороны, – так же тихо отозвалась она, а затем обошла его и исчезла в бесконечных коридорах дворца. Ему ничего не оставалось, как в замешательстве глядеть ей вслед.

      Как магия – энергия способна вторгаться в сознание? Как она меняет мысли и контролирует чувства? И как ощущает себя жертва, когда кто-то проводит эксперимент над ее разумом?

      Лундес вошла в свои покои и поспешно закрыла дверь. Какое-то время она прислушивалась к шагам и голосам в коридоре. Все вокруг стало подозрительным. Даже ее вещи, то ли поменяли свое расположение, то ли попросту перестали казаться ей родными.

      Решив зажечь свечи, Лундес двинулась вглубь покоев, как вдруг ей навстречу из-за ширмы вышла фигура.

– Лундес, моя милая, – услышала она знакомый голос.

      Приглядевшись, эльфийка узнала свою воспитательницу.

– Мирра?

– Ты жива, – выдохнула та, пока еще едва различимая, как тень для Лундес. Принцесса нахмурилась, выждав пару мгновений, а затем стала зажигать свечи, чтобы в покоях стало хоть немного светлее.

      Свечи озарили пространство, осветили редкие предметы на полках, различные масла, благодаря которым от Лундес всегда веяло приятным запахом… почти всегда. А еще они озарили ее, леди Мирру. Воспитывать принцессу могла лишь эльфийка благородного происхождения. Так что Мирра была настоящей леди. В чем-то она заменила Лундес мать.

– Дорогая…

      Раньше у них с Миррой были доверительные отношения, но в покои Лундес ушла для того, чтобы остаться наедине со своими мыслями и планами, так что она сказала:

– Я не хочу никого видеть.

– Мы похоронили тебя…

      Зря они все повторяли это.

– Ты меня не слышишь, Мирра? Я сказала, что не желаю говорить сейчас. – Лундес указала ей на дверь.

      Та коротко поклонилась и удалилась, лишь взволнованно оглянувшись. На этот раз Лундес повернула ключ в замке, развернулась и мрачно посмотрела на пустые покои. В них она провела восемьдесят лет! Так много и все впустую! Это ощущение пронзило ее сознание.

      Чем дальше, тем хуже становилось Лундес. Фавластас словно перенес внутрь нее свои эмоции. Бывали моменты, когда ей начинало казаться, будто это она была императрицей Непоколебимого. Словно стражи предали ее, и это ее народ засадили за врата. Ей было велено отомстить, решить непростую задачу, и каждая минута промедления сжигала ее.

      В ту ночь она так и не смогла уснуть, хоть и старалась изо всех сил. Она встала, накинула что-то из одежды, выскользнула из покоев и направилась в сторону тронного зала. Лундес неплохо изучила брата. Она ожидала увидеть его там, в полнейшем одиночестве. И почти не ошиблась. Он действительно был там, но не один.

      Оба собеседника в тот миг для Лундес были очередными тенями. Она притаилась. Повсюду была охрана, но, как сестра правителя, эльфийка знала множество мест, откуда можно было наблюдать за разговором. Например, с верхнего балкона. Он выходил с этажа выше прямо в тронный зал. Подобных балконов, выходивших в зал, было много, обычно на них восседали члены совета, помощники правителя в важных делах. Все собрания проводились в тронном зале.

      Лундес удивлялась, насколько они оба – Рифус и второй – не следили за обстановкой вокруг. Ведь их мог подслушать кто угодно. Как правило, во дворце правителя окружали только проверенные и самые верные эльфы. Он и не догадывался, что главная угроза исходила от его родной сестры, вернувшейся из пустыни в странном состоянии.

      В ту ночь он говорил со своим советником, с Нарием. Лундес узнала того по голосу:

– Через неделю вы отправляетесь в графство, вы помните? Она знает?

– Нет, – Рифус был подавлен, – она не знает, я вообще ничего не успел сказать ей. Признаться, я в ужасе. Не знаю, что думать. Такое ощущение, что со мной говорила другая женщина. Еще несколько часов назад я был в глубочайшем трауре, ничего не мог делать, думал, она погибла в одиночестве, в пустыне. Я представлял себе варианты ее гибели… море вариантов, каждый раз меня трясло. Но она вернулась, и мне стало еще хуже, потому что я не понимаю, как можно было вдруг так измениться. Она никогда не перечила мне. Уж во всяком случае, не так, как сейчас. А тут ее взгляд, ты бы видел, Нарий, что это был за взгляд. Она ушла, а я до сих пор вспоминаю, словно она привыкла «давить» всех взглядом.

      Лундес хотелось бы спуститься и сказать им обоим, что она никогда не была покорной и безвольной, но это бы помешало делу. То, что Рифус не знал о ее романе с Фладеном, давно прошедшем романе, то, что Рифус не знал о ее свиданиях и ее деятельности при его дворе, – это вовсе не означало, что она всего этого не делала. Он не интересовался ею, он и не знал ее тогда. Фавластас явно это учел. Все это сыграло императору на руку. Она была идеальной жертвой.

– Давит взглядом? Принцесса? – Нарий нахмурился.

– Мне нужен совет, – сказал правитель. – Скажи, что мне делать? Я не могу отменить визит, но я и не могу оставить ее тут. Она странно ведет себя, я должен следить за ее поведением. Я не успокоюсь, пока не разберусь, где она провела эти месяцы.

– Как она сама объяснила все это?

      Рифус грустно усмехнулся.

– Нет. Я не стану повторять тебе этот вздор, Нарий. Моя сестра – неопытная девушка, попавшая в ловушку к какому-то иллюзионисту в пустыне. Я хочу снова допросить того вора. Я буду допрашивать его до тех пор, пока не узнаю правду. Пока не пойму, что на самом деле он сделал с моей сестрой. Она напугана, она не знает жизни, кто-то обманул ее, поиграл с ее разумом. Миражи, иллюзии – вот ответ на весь ее рассказ, а мне правда нужна. И я не могу оставить ее без присмотра здесь, пока все не узнаю.

– Вы возьмете ее с собой? – удивился Нарий. – В графство?

      Губы Лундес растянулись в хитрой улыбке. От нее не так уж много и требовалось. Рифус сам был готов взять ее в графство – земли Гаусов и стражей.

– Я не могу остаться здесь, я не могу оставить сестру, едва вернув ее. Выбора у меня нет.

– Мой король, но если она ведет себя странно… я имею в виду… Вы не боитесь, что она может опозорить вас в графстве? Она говорит с вами весьма неуважительно.

– Это еще один шанс проверить, моя ли сестра вернулась из пустыни, – заметил Рифус. – Потому что моя сестра всегда мечтала путешествовать по миру, и каждый раз ее очень огорчало, что я отправлялся в другие королевства без нее. Я предложу ей поехать со мной, но с условием, что она будет скромна и молчалива и будет уважать меня, не посмеет мне перечить. Для настоящей Лундес, которую я знаю, это несложно.

      Лундес слушала его и мысленно повторяла, что он не знал ее… не знал. Однако с его условиями она была согласна. Ей было велено поговорить с Фредриком Гаусом – верховным стражем, а затем устроить ему встречу с Фавластасом. Следовательно, ей необходимо было попасть в графство.

– Будьте внимательны, – тем временем предостерегал советник, – следите за ней получше. Я прошу вас прислушаться к моим словам.

– Я для того тебя и позвал… чтобы прислушиваться, – сказал правитель.

– Мглистый воришка все еще жив, и он все еще в темнице. Теперь, когда ваша сестра вернулась, что вы намерены с ним делать? Выпытывать информацию?

– Я вытрясу из него правду, – мрачно протянул Рифус.

      Они говорили и дальше, но все остальное не касалось Лундес и ее цели. Она ушла раньше, чем они разошлись. Что весьма удачно, потому что ее брат прямиком из тронного зала направился в ее покои. Лундес успела забраться под одеяло и закрыть глаза. Дверь приоткрылась, и Рифус бесшумно скользнул к кровати сестры. Когда он коснулся ее лица, она вздрогнула, словно ее разбудили. Поправив платок, эльфийка сонно глянула на него.

– Прости, что разбудил, я не хотел пугать.

– Ничего.

– Прости не только за это. У нас был очень неприятный разговор, и я не хотел бы, чтобы ты думала, что…

– Я понимаю, традиции и обычаи для тебя важнее меня. Ты же король.

– Да, король, но нет, не важнее тебя. Я пришел извиниться, мне тяжело поверить в твою историю, но, я надеюсь, мы во всем разберемся. Главное, что ты жива и что ты дома, в безопасности.

      Лундес была тронута его словами. Даже под властью Фавластаса она в чем-то оставалась собой. Просто помешанной на открытии врат, но во многом собой.

– Хорошо, – она слегка кивнула, напряженно глядя на него.

– Ладно, отдыхай, – он натянуто улыбнулся и, поднявшись с края кровати, повернулся в сторону двери.

– Рифус… – позвала Лундес, приподнявшись. Он глянул на нее. – То, что я тогда сказала, в конце нашего разговора… не надо было. Прости.

      Он серьезно смотрел на нее, несколько секунд, а затем нагнулся и обнял.

– Через неделю я отправляюсь с визитом в графство Гаус, – сообщил он. – Ты часто говорила мне, что хотела бы путешествовать со мной, увидеть мир. После твоих слов о том, что ты предпочла сбежать в пустыню, лишь бы не сидеть в Астании со мной, я подумал, что, возможно, тебе действительно не хватает… мира. Хочешь отправиться в графство со мной?

– Правда? – Лундес изобразила удивление. – Конечно, спасибо, я люблю тебя, прости меня за все слова, я даже не знаю что сказать, я не думала…

      Вот так они лгали друг другу. Она ему про то, что не сбегала именно от него в пустыню, а он уверял ее, что решил взять ее в графство потому, что она всегда хотела путешествовать.

      Он улыбнулся еще шире. Ему было приятно видеть ее радость. Знал бы он, почему на самом деле она так радовалась.

– Только пообещай мне, что не опозоришь меня в графстве, – попросил он. – Не думай, что я снова проявляю недоверие к тебе, я просто говорю, на всякий случай.

– Можешь рассчитывать на меня, я тебе доверяю, – без зазрения совести заверила его Лундес.

      Он кивнул, поцеловал ее в лоб и покинул покои. Когда его шаги стихли, она, все еще сидя в кровати, прошептала:

– Я доверяю тебе так же, Рифус, как ты доверяешь мне. – В этой фразе крылся ее настрой.

      Наконец ей удалось уснуть, потому что тревога и раздражение пропали. Еще бы, первая часть задания была выполнена. Она отправлялась в графство. Фавластас будет доволен. Следующим шагом нужно было освободить мглистого мага Трифона и уговорить его помочь в одном деликатном дельце. С ним могли возникнуть проблемы, ведь Лундес не могла его подчинить, как подчинил ее Фавластас. Но она не сомневалась, что сможет уговорить его. Мглистый был в тюрьме ее брата, ему грозили долгие допросы, и только Лундес могла избавить его от них.

– Джасфер, – прошептала она в темноту.

      Сперва он решил, что ему показалось. Женский голос в темнице звучит иначе. Нереально. Так что он лениво потянулся, ощущая каждую болячку на своем теле.

      Ответом ей было хриплое «эм» или что-то вроде этого, Лундес толком не разобрала, лишь нахмурилась.

– Выползай оттуда, иначе я уйду и плакал твой шанс на освобождение…

      Убедившись, что женский голос был реален, Трифон выполз.

– Не может быть… – протянул он.

      Лундес стояла по ту сторону двери, вглядываясь в темное пространство за решетками.

– Выйди на свет и посмотри мне в глаза, – попросила она.

      Он вышел, или же вышел его образ эльфа. Трифон все еще был Джасфером и пытался понять ее намерения.

– И впрямь ты, – сказал он и был близок к тому, чтобы плюнуть ей в лицо. – Ты считаешь, что можешь исчезнуть посреди пустыни и все свалить на меня?!

– А ты думал, сможешь морочить мне голову, а потом ограбить где-нибудь подальше от лишних глаз? А? Что скажешь, Трифон?!

      Эти слова подействовали на него, он отступил от решетки, при этом протянул скорее задумчиво, чем испуганно:

– Так, так, так… Как ты узнала мое настоящее имя?

– Мне следовало понять, что ты не эльф, по твоим манерам. И все же… – Она недовольно опустила взгляд. – Ты провел меня, я не догадалась.

– Тогда откуда ты знаешь мое имя?

– Я сюда пришла задавать вопросы, а не наоборот.

– Ты пришла шантажировать меня? Что ты хочешь в обмен на молчание о моем истинном имени и происхождении?

– Мой брат…

– Король Астании, – добавил он.

– Да, король Астании. Он ненавидит мглистых магов и вряд ли оставит тебя в живых, если узнает, кто ты. К тому же я слышала, что тебя собираются пытать. Меня не было три месяца, и они не поверили в мой рассказ, не поверили, что ты не виноват в моем исчезновении.

– Твой брат приходит сюда каждый день. Я уже проходил его допросы. И не раз.

– И тебе хочется еще? – спросила Лундес. – Скажи, ты хочешь на свободу или хочешь целую вечность сидеть здесь? Мой брат тебя не отпустит, пока не узнает, что случилось со мной три месяца назад. Я рассказала ему, что случилось на самом деле, но он не поверил. А значит, нескоро ты выберешься отсюда. Я могу вытащить тебя прямо сейчас.

– Шантаж, – подытожил он. – Просто так ты не стала бы меня вытаскивать. Не верю я, что от большой любви. Ты по своей сути шантажистка. Каковы твои условия?

– Тебя допрашивают, но даже не особенно охраняют. Тебя настолько не ценят, не опасаются всерьез, что я спокойно смогла пробраться сюда. Мой брат допрашивает тебя потому, что иначе ему ничего не останется, кроме как признать мою правоту, а он скорее замучает тебя, чем поверит в мою историю. Ты ничего из себя не представляешь, и я, признаться, до сих пор не понимаю, почему Фавластас хотел, чтобы ты был с нами. Как тебя могут волновать чужие жизни? Ты ведь думаешь только о себе. Подставил всех, принес ключ с границы. Возможно, Фавластас ошибся, когда хотел взять тебя на нашу сторону.

– Фавластас?

– Призрак.

      Трифон несколько растерялся. Однако в следующее мгновение его глаза загорелись любопытством, а Лундес добавила:

– Тот самый призрак, которого мы искали в пустыне.

– Ты нашла его?

– Да. А теперь помолчи и выслушай. У нас очень мало времени, скоро вернется Рифус.

      На этот раз Трифон действительно стал серьезным. Он вновь приблизился к решетке и приготовился слушать. Лундес рассказала ему все, что помнила, даже то, о чем умолчала в разговоре с братом, о стражах и о самой цели. Когда же она закончила, мглистый маг напряженно покосился в сторону.

– Ты сама только что признала, что многого не помнишь, – шепнул он. – Неужели ты правда собираешься искать встречи с Фредриком Гаусом и говорить с ним об открытии врат?

– Будет непросто, потому я и прошу тебя о помощи.

– Нет, подожди! – Трифон взмахнул руками. – Я пленник, к тому же меня ищет главный северный эльф в графстве – Элестер. Он правая рука Фредрика. Когда-то я украл у него один артефакт, притворяясь северным эльфом.

– Думаю, не притворяясь, а став северным эльфом, – предположила Лундес.

– Ну, допустим так, дело-то это не меняет. Хочу сказать тебе, что ты даже не представляешь, кто такие стражи и как с ними следует вести диалог.

– Видимо, ты представляешь, – парировала эльфийка. – Поэтому я и прошу тебя о помощи. Ты клянешься, что поможешь мне и Фавластасу в обмен на свободу?

– Все это похоже на ритуал по вызову демонов, – без тени улыбки сказал он. – Пахнет гнилью, понимаешь? Все это: город, император, легенда про запертый народ. Не понимаю, почему тебя все это не настораживает. Мне невыгодно говорить сейчас о твоей неопытности и…

– И не говори, – спокойно перебила его Лундес. – Тебе действительно невыгодно. Клянись, это последний шанс. И не медли. Это Фавластас полагает, что ты можешь быть полезен. Я – нет. Я до сих пор считаю, что ты не способен воевать за чужие жизни. Клянись, или я ухожу.

– Чужие жизни? Ну ты же на самом деле понимаешь, что это вздор? Ведь понимаешь же?

– Кажется, мы с тобой не договоримся, – холодно подытожила она. – Справлюсь и без тебя. И не думай, что мой брат поверит тебе, если при очередном допросе ты расскажешь ему все это. Не верил раньше, не поверит и сейчас, – с этими словами Лундес направилась к каменной лестнице, чтобы покинуть темницу.

      Поняв, что вот-вот упустит свой единственный шанс, Трифон в очередной раз буркнул что-то неразборчивое, а затем выругался:

– Аданей тебя побери! Стой, стой, стой! – Он просунул руки через решетки. – Раз нужно клясться, то клянусь. Но учти, я свою жизнь ценю и ради своей жизни это делаю, не ради сомнительного дела.

      Лундес немного выждала, затем вернулась к решетке и открыла дверь. Мглистый поспешно выскользнул наружу. Теперь эльфийка неотрывно смотрела в его глаза.

– Неужели совсем меня не боишься? – спросил он. – Теперь ты знаешь, что я мглистый маг.

– Я хочу видеть твое истинное лицо, – сказала она.

– Лицо – это личное.

– Я уверена, что мое лицо ты видел тогда, когда я была без сознания.

– Перестань изображать из себя невинность.

– Покажи лицо, – спокойно повторила Лундес.

      На ее глазах он преобразился, словно кто-то снял пелену с ее глаз, и она увидела его настоящий облик. Широкоплечий, черноволосый и черноглазый. У него была густая, но короткая борода и усы. Он напоминал ей дикого зверя.

– Иди за мной, Трифон, – мрачно предложила она, словно только что совершила самую большую ошибку в своей жизни.

      Лундес знала все ходы и выходы. Уже начинало смеркаться, когда они выбрались наружу.

– Твой брат, он во дворце? – спросил Трифон, вдыхая воздух свободы.

– Он уехал, но не думаю, что он будет долго отсутствовать. Иди за мной.

– Меня будут искать, – напомнил он.

– Нет, – Лундес отрицательно покачала головой. – Будут искать Джасфера, ведь брат не знает, что ты мглистый маг.

– Значит, он и вправду не знает. Я-то думал, ты решила подставить меня, но раз так, то… спасибо. Что еще тут скажешь. И я хотел бы сразу кое-что оговорить. Ты ведь понимаешь, что теперь мы сообщники, равные в правах? Все просто, никто никого не возвышает и не опускает. Если мы собираемся уговаривать кого-то присоединиться к нашей команде, то сначала нам нужно поладить самим. Так сказать, спеться.

– Я бы на твоем месте превратилась в северного эльфа, но учти, я буду следить за тобой и не позволю грабить, убивать и позорить мой народ.

      Трифон охотно согласился, на этот раз придав себе облик северного эльфа.

– И тебя зовут?.. – спросила она.

– Допустим… Бириус, – сообщил он, подумав.

– Бириус? Пусть так, – Лундес кивнула. – Осталось убедить моего брата, что ты будешь в числе моих стражей. Выясню, кто поедет из охраны, подкорректируем твою внешность, чтобы не вызывать подозрений. Через пару дней мы поедем в графство. Мне придется действовать официально. И знакомиться с графом Гаусом вполне официально, а вот тебе придется разведать, что к чему на территории замка.

– Все равно у меня нет выбора.

– Помни, они должны быть за нас, а не против.

– Я все понял. Уверяю тебя, я справлюсь.

– А куда ты денешься? – Она серьезно посмотрела в его глаза.

      Он не отвел взгляд. Это ведь только ей внушили цель, ему – нет. И как выяснилось позже, у него были совершенно другие планы. Его клятвы значили примерно то же, что его слова «можешь мне доверять». То есть не значили ничего.

200 лет спустя

      Лист закончился, и Тэас потянулся за следующим, но когда начал читать дальше, понял, что что-то пропустил. Смысл терялся. Кажется, не хватало целого куска. Осознав это, он остановился, ведь во время чтения он поднимался с кресла и расхаживал из стороны в сторону. Тэас читал о событиях, которые имели к нему некое отношение. И не мог читать о них равнодушно, как бы ни старался. Приблизившись к аккуратно сложенной стопке листов, он долгое время смотрел на них, затем стал изучать страницы. Многого не хватало. Прочитанная информация не складывалась в логичную, последовательную цепь событий.

      Тогда ему ничего не оставалось, как вновь отправиться в театральный зал и поискать там, среди множества кресел, недостающий кусок. За окнами по-прежнему грохотал магический салют. Тэас устал от шума. У него даже разболелась голова. Но останавливаться он не собирался. Нужно было дочитать, хотя время как всегда напоминало о себе. Его просто не было. Времени. Он знал, но не мог остановиться и отложить чтение.

      Тэас прошел по огромному заводскому помещению. Любой звук многократно усиливался эхом, что совсем его не радовало . Каждый шаг – как удар гигантского молота. А ему нужно было слышать другие звуки. Вовсе не те, которые производил он сам.

      Двери театрального зала были немного приоткрыты. Тэас на миг замер. Возможно, он забыл закрыть их. Внутри было так же темно, как и в подвале. В зале, где шли представления, окна, конечно же, тоже отсутствовали. У Тэаса Мойро в тот миг складывалось впечатление, что император пытался отвлечь народ от глобальных магических проблем своим искусственным праздником, и главное – ему это удавалось.

      Мойро медленно поднес руку к одной из ламп и зажег небольшой огонек. Помещение озарил тусклый свет. Затем Тэас двинулся вдоль стены, продолжая оживлять темные лампы, что были прикреплены к стенам повсюду. С каждым разом освещение в зале становилось ярче. Тэас старался не тратить времени впустую, поэтому, зажигая свет, успевал просматривать ряды кресел – искал листы.

      Кто-то осторожно подошел к дверям зала и заглянул внутрь. Тэас услышал сперва его шаги, затем выпрямился, стоя среди кресел, и приготовился встречать гостя, кем бы тот ни был.

– Простите за беспокойство, – заговорил незнакомец, как только заметил Тэаса. – Они встретились взглядами, но Мойро лишь ждал объяснений. Руки были сцеплены у него за спиной. – Мне нужен владелец театра.

– Это я. Я вас слушаю, – спокойно отозвался Тэас.

– Стало быть, вы тот самый Руперт Крейн. Наслышан.

      Тэас кивнул, улыбнулся. Это ему отлично удавалось. А говорить он не спешил. Иногда лучше молчать, больше узнаешь. А еще молчание – самый любимый способ получения информации у аферистов. Главное – сделать правильное лицо.

      Однако, выждав, Тэас все же заметил:

– Я себя особой знаменитостью не считаю. Я, можно сказать, банковские купюры иллюзиониста Мафина.

– Да. О нем я тоже наслышан. Кстати, он здесь?

– Кстати, а кем будете вы? – прервал его любопытство Тэас.

– Я детектив Коуби. Отвечаю за этот район. У нас есть все основания полагать, что преступник – Тэас Мойро в Рудрете. Более того, его присутствие ощутили маги в этом районе. Вы не замечали ничего странного?

– Как он выглядит? – без зазрения совести поинтересовался Тэас.

– Его портреты повсюду в городе. Но сегодня его видели лишь в маске.

– Тогда как точно можно было определить неуловимого бандита под маской?

– Поверьте. То, что не ясно предпринимателю, ясно сыщикам. Есть вещи, которые вам я не смогу объяснить. Мой долг – проверить здание. Вы, надеюсь, не станете возражать.

      Тэас скользнул пальцами по рукаву своей рубашки. Он подумал о магии, но не стал даже призывать ее, не то что выпускать наружу. Детектив стоял совсем рядом. Более того, сыщик смотрел на него, пусть и не при полном свете, но смотрел, говорил о плакатах и… не узнал. Вот что значит поменять цвет волос и наклеить бороду. Да и детали, мимика.

– Пожалуйста, – легко согласился Мойро и даже жестом указал на зал.

      Пусть ищет. Детектив, к его счастью, начал вовсе не с театрального зала, он направился расхаживать по заброшенной заводской части.

      Тэас тем временем обыскивал ряд за рядом, то и дело, поглядывая на дверь, и ожидая возвращения сыщика. Но тот не возвращался. Просто по зданию разносились звуки размеренных шагов. Кажется, сыщик еще и тростью постукивал.

– Эти двери, они искореженные и не открываются! – вдруг крикнул детектив откуда-то снизу.

– Вы не сможете их открыть! Здание нуждается в ремонте, поверьте! Я тоже пытался открыть и узнать, что там, но пока, увы, не вышло! Но если вам удастся, то прошу!

– Вы, значит, тоже еще не были там?

– Да. Я театр приобрел совсем недавно!

– Да, слышал!

– Проклятье, – шепнул себе под нос Тэас. Он не нашел недостающих листов. Их попросту не было. Оставалось лишь надеяться, что во времени затерялся не самый большой и важный кусок. Но Тэас был готов разорвать оставшееся. Именно тот момент, который он жаждал прочесть, мог как раз быть утерян.

– Вы закончили? – поинтересовался Тэас, когда услышал приближающиеся шаги. На самом деле, обыск длился довольно долго, так же долго, как и поиски листов в огромном зале. То был даже не обыск, а скорее осмотр.

      Детектив вновь появился в дверях. Затем прошелся по залу, деловито и непринужденно заглядывая под кресла и между ними. Тэас стоял, словно статуя какого-нибудь бога, ожидая, пока сыщик закончит свою работу.

– Не к чему придраться. – Коуби улыбнулся. – Простите за вторжение. Как-нибудь загляну на представление. Это здание – действительно находка для таинственного мастера иллюзий.

– Уверяю вас, что таинственность Мафина – такая же иллюзия, как и то, что он суперпопулярная личность.

      Детектив усмехнулся.

– Приятного утра, – кивнул он, затем пристукнул тростью. У многих в те годы была такая манера. Детектив открыл дверь. Затем последовал хлопок. Мойро быстро глянул на часы в зале и поспешил вернуться к чтению. Кусок рассказа, к сожалению, он так и не смог найти. Приготовления к отправлению в графство и важный разговор Лундес со своим новым помощником Трифоном затерялись где-то в пространстве.

      Мойро был спокоен, он лишь гадал, специально ли она вырвала те листы. Быть может, в последний момент вспомнила, кому давала информацию, и решила что-то приберечь только для себя.

Глава 4

Графство

      В своем рассказе Лундес в основном описывала те события, при которых присутствовала сама, лишь иногда руководствуясь воспоминаниями других. То было ее видение ситуации, и многие моменты, происходившие за ее спиной, не могли быть изложены на бумаге. Тэас это понимал. Он и без Лундес был неплохо осведомлен.

      Как бы там ни было, следующий лист, что был в руках Тэаса, начинался с самого путешествия в графство…

200 лет назад

– Лундес! – Брат звал ее далеко не в первый раз, но лишь сейчас она обратила на него взор. Несмотря на сильную тряску, принцесса была погружена в свои неспокойные думы. Непросто было вырвать ее из ловушки сознания. Рифус находил ее поведение странным, местами пугающим.

      Они уже давно ехали в карете по территории Океании. Путешествие по Бежевому морю осталось позади. Путь в графство казался Лундес мучительно длинным.

– Прости, я отвлеклась, – сдержанно оправдалась она.

– Я как раз говорил, что…

– А мы не двигаемся слишком медленно? – перебила его Лундес.

– Нет, – коротко ответил он.

– Не волнуйся, я слышала все, что ты только что рассказывал мне об Океании и ее обычаях, но самое главное ты сказал в конце: территории королевства для нас теперь вражеские. С тех пор как графство вышло из состава Океании, а мы остались его союзниками, Океания стала нашим врагом, верно?

– Верно…

– Тогда не слишком ли медленно карета двигается по опасным вражеским землям? – Лундес указала взглядом в окно. – Мы двигаемся так медленно, что я легко могу разглядеть каждый опавший лист на дороге.

– Мы не поедем быстрее, – он вгляделся в открытую часть ее лица. – Даже платок не может скрыть твою бледность, тебе нездоровится?

– Мне неспокойно путешествовать по вражеским землям, – соврала она. – Разве берега графства не выходят к морю? Почему нельзя было сразу причалить к их берегам и двигаться по безопасной дороге?

      Рифус откинулся на спинку сиденья:

– Сколько раз ты просила меня взять тебя с собой, а теперь тебе страшно просто ехать в карете. Позволь мне решать, где безопасней и почему.

– Так объясни мне, если я не знаю. Почему мы сразу не причалили к берегам графства?

– Потому что идет война. Корабли Океании наверняка сделают все, чтобы никакие суда, будь то торговые суда или военные, не приближались к берегам графства. Я ведь не просто так рассказываю тебе про обычаи и законы Океании. Если бы ты слушала, ты бы не удивлялась. Если мы поедем быстрее, то стук копыт и скрип колес уж скорее привлекут ненужное внимание. Мы двигаемся с нормальной скоростью. Хочешь загнать лошадей и разбить карету? Уверяю тебя, опасаться совершенно нечего. Нас встретит друг, он знает эти земли лучше любого другого. Он знает безопасные пути.

– Кто он, этот друг? – она нахмурилась. Уж не страж ли?..

– Младший сын короля Океании. Принц Владимир Гаус.

– Принц Гаус? – Лундес сосредоточилась. Фредрик тоже был Гаусом.

– Вот что, – сказал Рифус, – сейчас постарайся выслушать меня. Я взял тебя с собой к нашим давним друзьям и союзникам. Я многое рассказывал им о тебе, при каждом своем визите. Они считают тебя умной, достойной женщиной. Я до сих пор считаю, что не солгал и не приукрасил твой образ, но мне не хотелось бы, чтобы они разочаровались в тебе. Я расскажу тебе про Гаусов. Про всех. Кто кем кому приходится, про войну. Будь внимательна, слушай и не позорь меня, когда прибудем.

– Ты все время повторяешь, что я могу опозорить тебя.

– Ты ведешь себя иначе. Мне неспокойно. Я должен быть уверен в тебе.

– Так будь уверен.

– Тогда слушай. Король Океании – Георг Гаус. Отвратительная, мерзкая фигура с извращенным сознанием. Его называют тираном. Он из тех, кому доставляет удовольствие любоваться на виселицы, из тех, кто зарабатывает власть и покорность народа, держа его в страхе. У него есть наследник, старший сын – принц Симион. Когда Симион был маленьким, мы надеялись, что он не будет похож на отца. Он и сейчас не полная копия Георга, но его любимчик. Симион – единственный член семьи Гаус, которого любит тиран, но не единственный сын Георга. У короля есть второй сын – принц Владимир…

– Тот самый друг, что встречает нас? Сын короля? Извращенца в короне? Не понимаю, что тут может быть правильного и безопасного?

– Младший принц – уникум в своей семье, бунтарь. Он презирает отца и его методы. Вообще презирает все, что связано с Георгом. Зато уважает дядю – Валарда Гауса, родного брата короля, главу графства и отца Фредрика и Констара Гаусов. Валард, младший брат Георга, – полная противоположность королю. Многие предпочли бы видеть именно Валарда на троне, но в силу возраста Валарду по наследству досталось лишь графство. Поскольку никто, кроме Симиона, не поддерживает Георга, с остальной семьей король ведет войну. Валард поднял восстание против брата и вывел свои владения – графство – из состава королевства, забрав с собой обоих своих сыновей: Фредрика и Констара. Насколько мне известно, он тем самым спас им жизнь. Они ведь тоже наследники престола. Владимир, почитавший своего дядю больше, чем отца, теперь ведет двойную игру. Он остается в Океании при дворе, он не пошел открыто против отца заодно с графством, но он не верен отцу. Он верен дяде и шпионит при дворе тирана, чтобы потом докладывать обо всем Валарду.

– А король, если узнает об этом, он может… убить сына? – шепотом уточнила Лундес.

– Может. Ему все равно, он не замечает младшего сына, и это помогает Владимиру столько лет вести свою игру. Принц много лет путешествует из Океании в графство и продолжает это делать, когда одно не является частью другого. Только он сможет провести нас по тропам Океании и доставить в Анатару – центр графства.

– Что ж… – Эльфийке стало еще хуже. – Теперь я буду опасаться вдвойне и молиться всем богам, чтобы именно сегодня король не решил проследить за своим сыном – шпионом.

      Впрочем, что бы она тогда ни сказала брату, в душе она поразилась смелости Владимира. Когда твой отец – тиран и любит мертвых больше, чем живых, надо иметь особую голову, чтобы стать шпионом при его дворе.

      Карета замедлила ход, а затем и вовсе остановилась. Лундес напряженно глянула на брата, а он посмотрел в окно. Ей ничего не оставалось, как проследить за взглядом Рифуса.

      Их встречал тот самый Владимир Гаус. Его сопровождали всего двое, больше с ним никого не было. В случае чего, двое не смогли бы его обезопасить. Принц и не рассчитывал на это.

– В чем дело? – спросила Лундес.

      Рифус все наблюдал через окно за принцем.

– Не волнуйся. Все нормально, – больше он ничего не добавил.

      Тогда Лундес приоткрыла дверцу кареты.

– Что ты делаешь? Перестань, Лундес, – напряженно шепнул ей брат, а затем жестом отстранил ее от двери и выглянул из окна сам.

      Принц медленно подъехал на своем светлом коне к карете, спрыгнул и слегка наклонил голову. Лундес из-за брата наблюдала за ним. Изучала внешность, пыталась понять, какие они были на самом деле, эти Гаусы. Владимир не был похож ни на Фредрика, ни на Констара – родного брата Фредрика. По иронии бога судьбы Владимир внешне походил на отца-тирана. Да и внешность для принца у него была непримечательная. Такое лицо могло быть и у простака из деревни. Крупный нос, светлые волосы, небольшие глаза.

– Приветствую вас, ваше величество, в наших холодных северных землях, – громко обратился к ним Гаус. – Я пришел в качестве проводника, чтобы встретить вас и проводить в графство.

– Да он милый и такой храбрый… – улыбнулась Лундес. Брат одарил ее огненным взглядом, хотел что-то сказать, но этикет не позволял ему так долго не отвечать принцу.

– Рад снова видеть тебя, Владимир. Ты окажешь нам честь, – сказал Рифус, тем самым доверив их жизни принцу-шпиону.

      Владимир кивнул ему в ответ, и тогда Рифус вновь расположился напротив сестры.

– Почему бы принцу не присоединиться к нам в карете? – спросила она. – Он довольно сильно рискует. Так будет лучше.

      Рифус довольно долго изучал ее взглядом.

– Иногда мне жаль, что я не могу снять с тебя платок, – в итоге признался он.

      Лундес удивленно вскинула брови. Карета тронулась.

– Тогда я бы знал твое лицо получше и смог бы сейчас убедиться, что напротив меня сидит моя сестра. Может, мне подсунули другую женщину в платке?

– Скорее уж тебя подменили, – шепнула ему эльфийка. – Что тебя так удивляет? То, что я предложила принцу поехать с нами?

– Он не может ехать с нами. Он наш проводник и будет двигаться во главе процессии. А теперь помолчи.

– Раз ты все равно не намерен слушать меня, я сама составлю принцу компанию. Вне кареты.

      Рифус сощурился, но даже не попытался остановить ее, знал, что будет только хуже.

– Остановите карету, – приказал он. – Моя сестра хочет продолжить путешествие верхом, подведите ее коня.

      Лундес подозрительно посмотрела на него и спрыгнула из кареты на холодную землю.

      Один из сопровождавших, подвел к ней темно-коричневого коня и подождал, пока она взберется на него. Все остальные также ожидали. Лундес мимолетно взглянула на Трифона, восседавшего в рядах сопровождающих эльфов. Маг ехидно улыбнулся ей и даже подмигнул, а она пришпорила коня и поравнялась с Владимиром, замершим во главе отряда.

      Они продолжили движение.

– Я благодарен за компанию, – начал принц, – хоть и считаю, что вам не стоит мерзнуть на северном ветру. – Он серьезно посмотрел на нее.

– Благодарю за заботу, – она сдержанно улыбнулась. – Мне не холодно.

– Что ж, – он слегка кивнул.

      Лундес все еще изучала его. Он был очень молод. Сколько же ему лет? Двадцать два, двадцать?

      У принца так же, как у его брата и отца, были светло-русые волосы. Они были довольно тонкими и короткими настолько, что едва доставали до скул. Брови, напротив, были густыми, но взъерошенными и неровными. Но у него были красивые глаза. Нечасто встретишь человека или эльфа с таким проницательным взглядом. Лундес обратила на это внимание сразу же, как только увидела его. И все равно лицо его было слишком юным, неопытным для тех игр, которые он вел.

– Вы предпочитаете двигаться во главе процессии, принцесса? Это небезопасно.

– Да, брат считает так же, но лично я думаю, что если нас обнаружат, то где бы я ни находилась, я не буду в большей безопасности.

      Настала очередь Владимира изучать ее глаза. Все равно он не видел ее улыбку под платком.

– Признаюсь, я много слышал о вашем решительном и твердом характере, – продолжил принц. – Многие считают вас бунтаркой.

– Да? – Лундес искренне удивилась. – Такое обо мне говорят? Я думала, мой брат все эти годы создавал мне иную репутацию. Просто мой брат слишком дорожит мной и не позволяет мне участвовать в событиях нашей суровой реальности. Никто меня не видит, вот и приходится додумывать. Так всегда и возникают слухи, но откуда кому-то знать какая я, если брат держал меня подле себя столько лет?

– Простите, если вопрос покажется нескромным. У вас проблемы с братом?

      Лундес прищурилась. На самом деле от ветра, хотя могло показаться иначе.

– Проблемы? – она слегка обернулась на процессию. – Да, отчасти. Тяжело с братьями.

– Не то слово, – охотно согласился принц.

      Он скрыл голову под темным капюшоном. Однако дело было вовсе не в ветре.

– Вы рискуете, – шепнула ему Лундес. – Ваш отец убьет вас, если узнает, что вы помогаете графству.

      Владимиру показалось, что принцессу забавляла ситуация, словно все происходящее для нее было игрой. Но он решил не оглашать свои ощущения. В конце концов, чего еще стоит ожидать от женщины за восемьдесят лет, впервые покинувшей безопасные стены родного дворца? Что она могла знать о риске, которому он себя подвергал? Что вообще эта особа могла знать о жизни?

– Это так, – просто согласился он. – Да, это большой риск, но уж поверьте, я привык. Жизнь в замке – это одна сплошная ловушка. Тот, кто называет себя моим отцом, убил мою мать. – Гнев возобладал им, когда он произнес эти ужасные слова. – Конечно же, король сказал, что она покончила жизнь самоубийством, но все в замке знают правду, однако все молчат и будут молчать до конца. Георг сумасшедший, одержимый убийствами и кровью. Замок, в котором я родился, со всех сторон окружен стеной, а возле стены стоят ряды виселиц. Так же он вывешивает несчастных на площадях и побережьях. Для него нет понятия чести и законов. Георг хотел уничтожить родного брата, моего дядю, и его семью. – Принц заговорил тише. – Когда-то вся моя семья жила в нашем родовом замке. Мой дядя младше отца, поэтому он не получил трон, зато получил графство Гаус. Думаю, вам понравится там. Это красивое место. Многие наши предки захоронены там по их собственной воле. Графство по праву можно назвать магическим центром Океании, – он вновь помрачнел. – Теперь еще и единственным центром хоть какой-то справедливости и законности.

– Центр справедливости, – тихо повторила Лундес.

      В тот миг она подумала о стражах, которые заперли целый народ, в том числе женщин и детей, за врата целую тысячу лет назад. Впрочем, она напомнила себе, что стражи – это еще не все графство.

      Владимир, видно, не услышал ее недоверчивых слов, он продолжал:

– Если бы не Симион, я бы пошел против отца вместе с дядей и кузенами. Они намного ближе мне.

– Симион до сих пор предан вашему отцу? – спросила Лундес.

– Да. К тому же отец любит Симиона, – принц усмехнулся. – Мой старший брат – это единственное живое существо, которое любит мой отец. На меня он, к счастью, вообще не обращает внимания. Я рад. Что же касается Симиона, мы с ним поддерживаем друг друга. Я остался в замке из-за него. Мне не хватало бы его, если бы я уехал жить в графство.

      Больше Лундес не задавала лишних вопросов. Она уже слышала про графство от брата и не хотела слушать одно и то же по два раза. У нее была цель – Фредрик Гаус, остальное ее не особенно интересовало тогда. Она решила говорить исключительно по делу.

– Ну, а ваши кузены? Констар и Фредрик. Какие они?

– Какие? Странный вопрос. Вы и сами скоро узнаете. Поговорите с ними. Наверное, моя оценка будет необъективной. Я бы сказал, что они идеальны. Оба – отличный пример для подражания. Что Фредрик, что Констар. Таким, как Фредрик, мне, конечно, не стать. Магии у меня нет.

– Ну, мы же говорим о характерах… – напомнила Лундес.

– Фредрик умный. Его не проведешь. Не обманешь. Он всегда начеку и при этом вроде бы всегда спокоен. Очень сдержанный. Констар тоже, но Констар – человек, о магии мало знает и не участвует в магических проблемах графства и врат. И потом Констар более семейный, чем Фредрик.

– Семейный?

– Да. Фредрику не до семьи. Времени у него на это нет. Вернее, он очень любит семью, но редко видит ее. Я не всегда застаю его в Анатаре. На самом деле, поначалу я не решался навестить графство. Признаюсь, я боялся гнева отца, но потом я понял, что так не может продолжаться вечно. Я на стороне дяди и должен помогать ему в этой войне. Пускай втайне от отца, но я решился на это. Иначе я просто трус. А Фредрик для меня словно родной, а не двоюродный брат. Мне бы не хотелось выбирать между ним и Симионом. – Принц склонил голову еще ниже, чтобы спрятать и без того обветренное лицо от сурового климата севера.

– А если бы Симион встал на сторону графства, вы пошли бы в открытую против отца?

– Разумеется, но он не встанет на сторону графства. Симион никогда не пойдет против отца. Он обожествляет его и пытается меня заставить делать это. А что хуже всего, Симион ненавидит Фредрика. А Фредрик ненавидит его, – с тоской заметил Владимир. Его серые глаза сузились и превратились в две небольшие щели.

      Совсем недавно они углубились в леса и довольно быстро следовали по одинокой дороге. Под копытами лошадей шуршали опавшие листья. Где-то вдали прогремел гром. Вечерний закат заволокли тучи, и ветер стал еще безжалостнее. Но Лундес не собиралась покидать седло.

      Какое-то время принц молчал, а она обернулась назад, чтобы найти Трифона. Маг вопросительно вскинул бровь, указывая взглядом на Владимира. Лундес покачала головой, тем самым сообщая ему, что не узнала ничего полезного для их общего дела. Трифон понимающе скривил губы, и эльфийка вновь стала глядеть на мрачную лесную дорогу. Одинокие капли попадали на ее перчатки и волосы, не уместившиеся под капюшоном.

      Владимир хмуро глянул в небо.

– Нам надо поторопиться, я знаю одно место, где будет достаточно безопасно, чтобы сделать привал, – поспешно сказал он.

– Север – жесткое место, – тихо заметила эльфийка.

– Те, кто рождаются здесь, так не считают.

      Лундес отметила, с каким облегчением вздохнул Владимир, когда они въехали в Анатару, центральный город графства Гаус. Принц, разумеется, нервничал, но за весь путь не проявил слабости. Чего не скажешь о Трифоне. Его все раздражало. Всякий раз, когда Лундес оглядывалась назад, она видела его недовольную гримасу.

      С тех пор как они пересекли границу графства Гаус, им не встретилось по пути ни одной разоренной деревни, ни одной обагренной кровью поляны. Лундес даже немного расслабилась. Ее миссия уже не казалась ей такой уж сложной. Трифон успешно скрывался в ее тени, но с каждым часом становился лишь мрачнее. Он чувствовал себя рабом, а для столь своевольного человека такое положение было крайне раздражительным. Лундес не связывала его ни магическими, ни обычными путами, только лишь словом и обещанием. Трифон прекрасно понимал, что если он попытается сбежать, она тут же откроет брату правду, и даже если мглистому удастся ускользнуть, ему уже нигде не будет покоя, ведь неуловимого перевертыша искали везде, начиная от Тредата и заканчивая магической границей. И потом мглистый маг очень заинтересовался этим делом и не стал бы оставаться в стороне.

      Они свернули на засыпанную желтыми и красными листьями дорогу. Лундес уже привыкла к холодному ветру и даже к моросящему дождю, который преследовал их всю дорогу. Краем глаза она заметила, как карета брата и сопровождение поворачивают вслед за ними, однако принц не желал дожидаться их. Он давно не был в графстве, и ему не терпелось увидеть своих дражайших родственников, тех самых, которых ненавидел его отец. Лундес откинула капюшон, чтобы он не мешал ей разглядывать окружающие красоты. Замок графской семьи Гаусов располагался на высоком холме, и к нему вела довольно крутая и длинная дорога. Чуть в стороне вились такие же длинные ступени, но они казались более привлекательными.

– Брат рассказывал о висячих садах графства, но я даже не думала, что они настолько… необычны. – Впервые за последние дни Лундес была искренна. – Этот холм больше напоминает гору. Как эти деревянные мосты и площадки держатся? Они прямо нависают над пропастью, – продолжала она, не отрывая взгляда от деревянных сооружений, разбросанных по всему холму. Благодаря этим невероятным строениям основание замка было надежно скрыто за красотами сада.

– Сады – гордость графства, так же, как вон те ступени, видите? – Владимир указал на лестницу. Ту самую, что вилась рядом с дорогой. – Северный народ верит, что если после смерти человека его тело сжечь и закопать, то его могила сохранит в себе магические силы и мудрость, накопленные им за жизнь.

      Лундес сжала губы. Сжечь и закопать. Все сказанное теперь воспринималось ею иначе. Если Владимир расслабился, едва попав на территорию графства, то Лундес стараниями Фавластаса эти земли казались еще более опасными, чем владения тирана.

– Наши короли испокон веков верили в это, – продолжал принц. – Они требовали, чтобы после смерти их прах был захоронен в графстве, замурован прямо в ступени этой самой лестницы. Проходили столетия, а ступеней становилось все больше, и в результате они взвились до самого замка. И теперь мы верим, что когда кто-то из графской семьи поднимается по ним, то с каждым шагом он набирает могущество и мудрость целых поколений.

– Но ведь подниматься по ступеням может и враг? – заметила Лундес.

– Разумеется, но белая магия никогда не одарит врага. Напротив, предатели и завистники потеряют всю свою силу, если осмелятся ступить на этот путь. Но это лишь легенда.

– Главное, что все верят в нее. Почему бы и нет? – протянула принцесса.

      Вполне возможно, что графство впечатлило бы ее куда больше, если бы влияние Фавластаса не помутило ее рассудок. Кем она была тогда? Шпионом или просто куклой в руках гениального кукловода? Древний император был очень смел, раз отправил свое магическое творение прямо к стражам – сильнейшим колдунам, обмануть которых было не так уж просто.

      Поскольку Лундес не выказывала более любопытства, Владимир предпочел замолчать. Перед крутым подъемом к замку принцесса решила вернуться в карету. Уж слишком было ветрено, и верхом тяжело взбираться так высоко. Закрыв за собой дверцу, Лундес стала смотреть в окно, даже мельком не глянув в сторону брата. Колеса уныло стонали, карета поползла в гору. Рифус окинул сестру подозрительным взглядом. То ли ее глаза, то ли движения – что-то пугало правителя, только вот он никак не мог определить, что именно.

      Путешествие завершилось. И принцессе хотелось воскликнуть в полный голос: «Хвала богам!», а затем забыть о брате и прямо спросить: где ОН? Ее цель – граф Фредрик Гаус. Но поступила она иначе, вовсе не собираясь привлекать к себе излишнее внимание в самом центре вражеских земель. В своем рассказе Тэасу Лундес написала: «Я предпочитала действовать тонко. Ты и сам знаешь, Тэас, не так ли? Знаешь, что такое тонко действовать».

      Разумеется, он знал.

      Процессия остановилась на вершине холма, у самого входа в белокаменный замок Гаусов. Разумеется, со временем камень посерел, но замок от этого ничуть не потерял своего очарования. Несмотря на то что до этого Лундес удалось перебороть мрак внутри себя и оценить красоты висячих садов, на замок ее врожденного оптимизма, увы, не хватило. Теперь она видела лишь старое сооружение, за стенами которого обитал орден изощренных убийц, способных загнать целый народ в пустоту.

      Без особого желания Лундес принялась изучать встречающих. Первым делом широкоплечего и довольно высокого человека с темно-каштановыми волосами. За его спиной развевался светлый плащ. Рядом с ним стояла молодая женщина, судя по роскошным меховым нарядам – аристократка самых благородных кровей. С другой стороны от девушки затаился, как казалось Лундес, еще один аристократ. Его лицо обрамляли светло-коричневые волосы и небольшая борода. Принцесса перевела взгляд на Владимира, словно искала ответ на вопрос: «Кто же из них Фредрик Гаус?»

Между тем народу стало больше. Повсюду была охрана. Словно каменные статуи, они стояли в два ряда с обеих сторон от прохода в замок. Их светлые одеяния сливались в глазах Лундес в единое слепящее пятно, а потому она не разглядела знак графства на их плащах – двух крылатых лошадей, поднявшихся на дыбы с двух сторон от ворот. Огромные белоснежные крылья пегасов были скрещены перед закрытыми створками и символизировали покровительство ангелов.

      Принц Владимир уже широко улыбался, можно сказать, сиял от счастья. Он спрыгнул с коня и, выпрямив спину, твердым шагом двинулся в сторону встречающих. Лундес же до последнего предпочитала оставаться в карете. Даже когда ее брату открыли дверцу и он выбрался наружу, протянув ей руку, она лишь мрачно качнула головой.

– Лундес, – шепотом сказал Рифус, – перестань. Что с тобой?

– Слишком холодный ветер, я замерзла. Позволь мне чуть дольше побыть в карете, пока они приветствуют тебя, а ты их.

– Так не положено. – Брат помрачнел.

– Глядите-ка. Что это с королем? – тем временем заметил один из встречающих, граф Констар Гаус, старший брат Фредрика и командир графских войск.

– Меня больше интересует, кто в карете, – сказал его хороший друг, барон Нериан Карнелий.

      Констар сделал шаг вперед, он старался разглядеть силуэт в окне кареты.

– Это… женщина, – сообщил он, чем, надо сказать, удивил всех, кто его услышал: своего друга и невесту – ту самую аристократку в мехах.

– Женщина? – не понял Карнелий.

– Либо я ошибся, но готов поклясться, что это женский си… – Договорить Констар не успел, так как Лундес, наконец, выбралась из кареты, позволив встречающим как следует разглядеть ее. – Как я и сказал, женщина.

– Да, – протянул барон. – И, судя по платку на ее лице, это его сестра. Та самая, о которой он столько рассказывал. Лундес Эверли.

– Разве Лундес Эверли не драгоценность, которую нельзя порочить чужими взглядами? – тихо спросила невеста Констара, леди Лейра Аммет. – Так он говорил раньше.

– Он ведет ее сюда, сейчас мы все узнаем, – поспешил прервать обсуждения Констар.

      Однако первым до них добрался Владимир. Граф поспешил обнять кузена.

– Рискуешь как всегда, – сказал он ему, улыбнувшись.

      Владимир усмехнулся:

– Как всегда.

– Скажи-ка, кто это с Рифусом? – полюбопытствовал Констар, едва заметно указывая на приближавшихся эльфов.

      Лицо Владимира несколько переменилось, что, конечно же, не ускользнуло от внимания его кузена.

– Это Лундес, его сестра. Принцесса.

– Та самая? Но ведь он говорил, что…

– Я помню, что он говорил, брат, – шепнул Владимир. – Вот что скажу я. Скажу, что она странноватая.

      Констар, да и Лейра с Карнелием слегка нахмурились, но ничего не сказали. Брат с сестрой Эверли, окруженные охраной, уже были близко, а эльфы слышат очень хорошо, особенно то, что им не следует слышать.

– Ваше величество! Рад видеть, Рифус! – поприветствовал их граф.

– Я тоже рад, что мы, наконец, добрались до вас, граф Констар, – отозвался Рифус.

– Избавьте нас от мучительных предположений, – попросил Гаус. – Кто ваша спутница?

– Граф, позвольте представить вам мою сестру.

      Лундес подняла взгляд.

– Позвольте представиться, принцесса, я – Констар Валард Гаус, старший сын правителя здешних земель, командир графских войск. Рад приветствовать вас в нашем краю. Мы не ожидали увидеть вас, но для нас большая честь принимать такую гостью.

      Лундес молчала, изучая лица вокруг. Она еще не знала, что среди присутствующих не было Фредрика Гауса. Более того, его не было ни в замке, ни даже в Анатаре.

– Вы так напряжены, – подловил ее Констар. – Полагаю, вас утомила дорога?

      Граф был приятен. Он был намного взрослее Владимира, опытнее. Все это было видно сразу, по взгляду, по поведению. Какое-то время он смотрел на Лундес, ему было непривычно видеть женщину в платке. Он словно пытался понять, какое выражение застыло на ее лице в тот миг.

– Простите мою сестру, – вмешался Рифус. Молчание слишком затянулось. – Она впервые на севере. Слишком много нового за один раз.

– Разумеется, – кивнул Констар. Действительно, так много нового. Бедное дитя, если она впервые увидела что-то кроме дворца брата, неудивительно, что так испугалась чужаков. Даже лишилась дара речи.

      Пока Рифус приветствовал барона Нериана Карнелия, Констар воспользовался паузой и посмотрел на свою невесту. Они друг друга поняли без слов.

      Наконец настала очередь Лейры приветствовать королевских особ. Рифус коснулся губами ее кисти:

– Очарован.

– Благодарю, – отозвалась она.

– Я очень хорошо знаком с братьями Гаус, – продолжал Рифус. – Рад узнать близкого друга их семьи, а также будущую графиню. Увы, в мои прошлые визиты мы с вами не были представлены друг другу.

      Наблюдая за происходящим, Лундес уловила в себе желание узнать этих людей лучше. Быть с ними открытой, расспросить об их жизни, обычаях, ведь она так давно мечтала оказаться где-нибудь кроме Астании. Но желание тут же ускользнуло от нее. То были ее настоящие эмоции и они мешали делу. Да и потом, разве не должен был Фредрик Гаус встречать гостей столь высокого положения вместе со своим братом?

      Аристократы продолжали обмениваться любезностями. Лундес с усталым видом оглянулась, заметив недовольное лицо Трифона. Мглистый маг был далек от придворного этикета, ему скорее были близки обычаи простого деревенского человека. Мглистая магия тем и отличалась от других видов магии, что не принимала никаких рамок и законов, а владеющие ею колдуны не отличались образованностью и терпением.

– Мглистый маг – неукротимое животное, – еле слышно прошептала Лундес, вспомнив известную поговорку.

      Граф пригласил всех в замок, не смея задерживать гостей на пороге.

– Отец ждет, – напомнил он, увлекая их за собой.

      Все это время Лундес внимательно следила за ним, внимала каждому его слову, ожидая, что рано или поздно он упомянет о своем младшем брате Фредрике, но время шло, а разговоры лишь уходили в иное русло. Эльфийка огляделась по сторонам в поисках того, кто смог бы ей помочь и столкнулась с заинтересованным взглядом барона Нериана. Кажется, тот был не прочь поговорить с ней, но Рифус держался поблизости, всем своим видом показывая, что к принцессе не стоило приближаться.

      В замке Лундес была представлена самому Валарду Гаусу, правителю графства, отцу Констара и Фредрика и дяде Владимира. Он был довольно стар, но все еще уверенно восседал на «троне». Лундес не знала, что и думать. На первый взгляд он был добр, возможно, так оно и было на самом деле, но принцесса не забыла, где находилась. Когда ее представили отцу верховного стража, она призвала всю свою сдержанность, чтобы не выдать себя глазами.

      Вечером того же дня правитель пригласил Рифуса и его сестру на торжественный ужин в честь их прибытия в графство. Тогда же он и сообщил о том, что его младшего сына не было в Анатаре. С той секунды состояние Лундес стало стремительно ухудшаться.

«Все, что происходило вокруг, словно отдалилось от меня. Голоса, их движения, даже запахи, – писала она Тэасу. – Магия разъедала мое сознание. Мы сидели за пышным столом, все вокруг говорили, а я смотрела на них, не в силах сосредоточиться. Возможно, они обращались ко мне, но я не могла разобрать ни слова».

      То была месть ее «кукловода», но тогда подчиненная эльфийка этого не понимала. Она должна была встретиться с Фредриком Гаусом, поговорить с ним, направить его в нужном императору направлении, хотя бы понять, каков был страж на самом деле. А его вовсе не было в Анатаре. План был на грани срыва, оттого магия внутри принцессы медленно «закипала». В итоге Лундес поднялась из-за стола, попросив разрешения удалиться.

– Вам нездоровится, принцесса? – спросил Валард Гаус, внимательно посмотрев на нее. В тот миг все собравшиеся за столом смотрели лишь на нее, и в первую очередь ее брат.

– Дорога была непростая, – с трудом пояснила она. – Я устала. Еще раз прошу прощения, что прервала ваш разговор. – Они как раз говорили о территориальных проблемах, о войне Океании с вышедшим из ее состава графством, о короле-тиране – родном брате Валарда, о многом, что для Лундес в тот миг не имело никакого значения. В ее состоянии долгие разговоры были самой настоящей пыткой.

– Вас проводят…

– Не стоит, – возразила она.

– Я сам провожу сестру, – поднялся из-за стола Рифус. – Прошу меня извинить, Валард, я скоро вернусь, и мы продолжим, – теперь он глянул на Констара, – нашу дискуссию.

      Валард позвал слуг, приказав им проводить короля и его сестру, а также предложил привести к Лундес во временные покои придворного лекаря. Эльфийка отказалась, еще раз заверив, что она всего лишь устала.

      Уже в покоях она пожелала остаться одна, попросив брата удалиться.

– Лундес, – в глазах Рифуса затаилось сомнение, он не спешил уходить. Прикрыв дверь, он опустился вместе с сестрой на край кровати и заглянул в ее глаза. – Скажи мне правду, скажи, что с тобой происходит на самом деле?

      От боли ей хотелось плакать и кричать, хотелось, чтобы кто-нибудь помог ей, но в своем мраке она была одна. Лундес поняла это еще тогда, в Астании, когда брат осмеял ее рассказ. Она одна.

– Все в порядке, – заверила она. – Я, правда, очень устала, Рифус. Я просто хочу уснуть.

      Он взволнованно смотрел на нее какое-то время, затем слегка кивнул:

– Что ж. Надеюсь, ты понимаешь, что глупо лгать мне. Я желаю тебе лишь добра. Ну, раз тебе больше нечего сказать, то хорошо, – он вздохнул, – хорошо. Конечно, отдохни. Я понимаю: столько нового за последние месяцы. Это непросто, – он поднялся с кровати. – Мне нужно вернуться к графской семье. Так не положено…

– Ты раб правил, брат, так что конечно.

      Он изменился в лице, но Лундес поспешила добавить:

– Все мы рабы правил, тех или иных. Иди, Рифус. Я буду спать.

      Он погладил ее по волосам, а затем развернулся и, в последний раз глянув на сестру, покинул покои. Теперь, когда он ушел, она, наконец, могла дать волю своим эмоциям. Повернув ключ в замке, эльфийка сорвала платок с лица и почти до крови прикусила нижнюю губу. По ее щекам текли слезы. Добравшись до кровати, она зарыла лицо в подушки и застонала. Как же ей хотелось кричать!

      Та ночь для нее длилась бесконечно. Ворочаясь на перинах, принцесса с болезненным блеском в глазах искала способ встретиться с Фредриком Гаусом. В итоге она покинула покои, решив уединиться в висячих садах графства. Ей были необходимы простор и воздух.

      Под ногами шуршали опавшие листья. Для нее они были лишь темной массой. Эльфийка потерялась во времени. Она так ждала рассвета, но до него было еще далеко. Настороженно оглядевшись, Лундес остановилась на одной из подвесных площадок, довольно высоко. Теперь она мрачно вглядывалась в ночную тьму. Ранее, в покоях, вместо сна она получила очередное видение, образы перед глазами. Подобное с ней случалось и раньше, например, в палатке Трифона, но тогда ощущения были иные. Теперь же ей открылись события тысячелетней давности. Во всяком случае, Лундес ни капли не сомневалась в том, что ей открылись забытые события древности. И то, что она увидела, повергло ее в шок. Эльфийка даже вообразить не могла, как сможет говорить о чем-либо со стражами теперь, когда видела… все это. Крики, слезы, хаос повсюду – все это никак не выходило из ее головы. Мир разом потерял краски, особенно там, на графских территориях. Землях убийц и заговорщиков. Темнота вокруг лишь усиливала мрачные впечатления.

      Подступив к ограждению, эльфийка опустила взгляд. Далеко внизу бурлила река. Принцесса тут же представила, что могло происходить на том же самом месте тысячу лет назад, вообразила, как какой-нибудь страж скидывал врага в ту самую реку, с той самой площадки.

      Подвесные строения были крепкими, но порой они скрипели, когда по ним ходили. На это принцесса и рассчитывала, выбрав сады местом для раздумий. Она желала быть готовой, если кто-то вздумает к ней приблизиться. И это сработало, шаги Трифона она услышала задолго до его появления.

– Зачем ты пришел? – она сердито посмотрела на него. – Если ты здесь не для того, чтобы доложить мне о прибытии Фредрика, то лучше не отвлекай меня.

– Фредрика нет в Анатаре, – напомнил мглистый. – Но он скоро вернется.

– Он скоро вернется?

– Его семья уверена в этом, – пояснил Трифон. – Говорят, он будет здесь со дня на день. Как видишь, я не теряю времени даром. Но я здесь вовсе не для того, чтобы праздновать. Я скажу, зачем я пришел. – Трифон понизил голос. Для верности он огляделся по сторонам, а затем, убедившись, что поблизости никого не было, продолжил: – Я думаю, мы провели достаточно времени в графстве, чтобы отказаться от нашей затеи с вратами. Не похоже, что эти люди – часть мирового заговора.

– Отказаться? – Лундес мрачно смотрела на него. – Мы не встретили пока что ни одного стража. И Фредрика, хваленного всеми, я не видела, не говорила с ним, чтобы делать какие-либо выводы. Мы здесь для того, чтобы договориться с ним. Не спеши. И объясни мне, почему ты принял свой настоящий облик?

– Потому что, пообщавшись с этими людьми, я понял, что не хочу им лгать.

– Ты лгал всю жизнь, – напомнила она. – Ты воровал всю жизнь. Ты издеваешься? – Ее голос упал до шепота. – А что если все это обман? Думаешь, они с ходу с ножами на нас будут кидаться? Во-первых, я не затрагивала при них тему врат и Непоколебимого, и мы не видели их реакцию на эту «добрую» весть. И потом, любой лжец, Трифон, умеет красиво улыбаться, уж ты-то должен это понимать. Повторяю, я здесь, чтобы говорить с Фредриком. Говорить исключительно о стражах, о вратах. Быть может, он сам не знает правды. Кто сказал, что предки посвятили своих потомков во все кровавые подробности прошлого?

– Значит, ты считаешь, что не втягиваешь этих людей в нашу подлую игру, что просто проверяешь их…

– Подлая игра? – она подалась вперед, прошептав: – Знаешь, что действительно подло?

– Загнать женщин и детей за врата? Не зря за столом твой брат назвал тебя сумасшедшей. Такое ощущение, что тебе внушили одну фразу… нет, несколько фраз, и ты, как заведенная, повторяешь их снова и снова. Тебе сказать могли все что угодно! На словах теории строить глупо. Когда мы познакомились, до твоего исчезновения в пустыне, мне показалось, что ты толковая дама. Ты была недоверчива. И я вот стою и гадаю, как же ты так легко согласилась делать грязное дело за того колдуна. Магия, не иначе. Что бы ты ни говорила, как бы ни оправдывала наши действия, но это ПОДЛАЯ игра. Врата в графстве. У них и без тебя война. Они тебя встретили с распростертыми объятиями, а ты, как змея, забираешься сюда и плетешь интриги. Я, быть может, и вор, но я краду вещи, а не души.

– А я не запираю целый народ в пустоту на тысячу лет, – прошептала Лундес. – Они что, боги? Неужели ты не понимаешь, что тут что-то не так? Всему миру стерли память.

– Значит, было что скрывать, – парировал Трифон. – Кто ты такая? Кто такая, чтобы считать себя готовой вмешиваться в подобного рода конфликты? Что ты…

– Не советую тебе так говорить со мной…

– Нет, ответь, ответь, что ты понимаешь в происходящем?

– Я знаю, Трифон, что все вокруг по какой-то причине оглохли и ослепли. Кому-то очень нужно было, чтобы это случилось. Думаю, что стражам. В древности они сделали нечто странное, избавились от огромной империи, стерли ее отовсюду, очень старались. Не пощадили никого, ни женщин, ни детей, ни стариков. Фавластас говорил о науке, об ученых. Он и сам ученый. Рассказывал мне удивительные вещи. Трифон, пожалуйста, послушай меня. Стражи тех времен были убийцами, и раз смогли тягаться с умами изобретателей, то, видать, не уступали им в хитрости. Но что-то они все же не просчитали. Непоколебимцам удалось найти лазейку. Думаю, они многим пожертвовали, чтобы кто-нибудь когда-нибудь узнал об их существовании и о том, что совершили когда-то стражи. Я видела город, видела такие странности и такое, от чего пробирает до костей, понимаешь? То, о чем говорил Фавластас, – реально. Он не призрак. В этом дело. Нельзя просто отвернуться и убедить себя, что ничего не происходит. Это уже ничего не изменит. Все, что мы можем, это выбрать сторону.

      Трифон какое-то время молчал. Сказанное Лундес заставило его задуматься.

– Так он еще и изобретатель, этот император? – спросил он наконец.

– Да. И он сказал, что его империя достигла огромных высот в познании мира в те времена. И потом Рифус подтвердил, что Непоколебимый действительно существовал тысячу лет назад. Скажи, разве не стоят внимания и уважения слова живого императора, империя которого странным образом сгинула так давно?

– Лундес, я никогда не сомневался, что он стоит внимания, но стоит ли доверия? – Мглистый качнул головой. – Мир вот уже тысячу лет как-то обходится без этой империи, отлично развивается и без их открытий. Кто знает, может эти изобретатели копнули «запретные знания». Я считаю, что если империю стерли, значит, это было необходимо. В любом случае потомки не несут ответственности за поступки предков.

– Нет, Трифон, – возразила принцесса, уверенно глядя в его глаза. – Несут. Каждую секунду, не позволяя вратам открыться. Если все забыли, это не значит, что это верно. Фавластас молил меня о помощи…

– Значит, уже молил? – недоверчиво уточнил Трифон. – Раньше ты не упоминала о мольбе…

      Лундес какое-то время холодно смотрела на него, а затем тихо сказала:

– Я говорила ему, что таких, как ты, чужие жизни не волнуют и глупо брать тебя в наше дело. Говорила, что вас – мглистых – не интересует ничего, кроме самих себя. И сейчас тебя волнуют не эти люди, – она указала взглядом на замок, – не эти земли. Ты просто боишься за свою жизнь. В палатке, когда ты предложил всем разобраться с тайной и призраком, тебя отослали, и ты кричал, что все вокруг трусы. Я сказала тебе тогда, что не все трусы. Я не такая. Мне не страшно узнать, что за вратами. Узнать правду. Заметь, никто еще ничего не открывал, а в пустыне уже появляются странные города и границы. С нами или без нас, Фавластас все равно будет пытаться. Так вот что я тебе скажу. Если ты такой же, как и другие охотники, а ты назвал других трусами, то – делай что хочешь, уходи. Я позволяю тебе уйти и обещаю, что не выдам тебя брату. Иди и кради дальше склянки и деревянные мечи. Но если ты не трус, так держи слово и помогай мне. Дал обещание, мглистый, исполняй.

      Он выдержал минутную паузу, а затем медленно кивнул:

– Я понял.

– Так кто же ты? Трус или нет?

– Я останусь. Ты довольна?

– Это ты должен быть доволен, что умеешь не нарушать свои клятвы, а то чего бы ты стоил тогда?

– Мой тебе совет, Лундес. Если ты действительно хочешь говорить с Фредриком Гаусом, то тебе следует подготовить особую речь. Обдумывай каждое слово, потому что лично я не представляю, как нужно преподать все это верховному стражу, чтобы он поверил в твою правду, а не в правду своих предков. И лучше не говори ему, что видишь прошлое во снах или видениях.

– Я просто расскажу графу правду, – не моргнув глазом, сказала Лундес. – И если он действительно такой благородный, каким его все описывают, то он просто не знает о плененных женщинах и детях за вратами. Хорошего человека это известие не может оставить равнодушным. Он не останется в стороне, в любом случае.

– Вот тут я соглашусь, – подхватил Трифон. – Он действительно не останется в стороне. Он пойдет против тебя, против нас. Ты это учти. И если его предшественнику хватило ума сотворить что-то с гениями прошлого, то что граф сделает с тобой здесь, в настоящем? – Мглистый развернулся. – Мне надо идти. Будет лучше, чтобы нас не видели вместе.

      И он ушел, оставив ее одну. Вскоре поднялся ветер, и Лундес решила вернуться в свои покои. Она миновала мост и две смежные площадки, затем ухватилась за деревянные поручни, спустившись на нижний ярус. В этот самый момент кто-то схватил ее за руку и увлек на самую темную из подвесных площадок, скрытую среди еще не облетевших деревьев.

– Кто? – выдохнула Лундес, напрягая зрение, чтобы разглядеть темное лицо. Он шагнул в свет, и она удивленно ахнула, узнав в нем Нериана Карнелия.

– Как интересно… – протянул барон, вглядываясь в ее глаза.

      Она лишь напряженно смотрела на него и молчала. Все случилось неожиданно. Неужели он все слышал? Она не была готова к такому.

– Мне нужны объяснения, принцесса. И, клянусь своей честью, вы дадите мне их. Расскажите все. А затем я решу, что именно мне следует с вами сделать… – последние слова он произнес с презрением. Лундес убедилась: он слышал ВСЕ.

Глава 5

Фредрик

      Она по-прежнему молчала, так же как и Карнелий. Он ждал объяснений. Лундес медленно перевела взгляд на его кисть, ту, что крепко сжимала ее руку.

– Уберите, – сдержанно попросила она. Тем самым хотела показать, что его гнев и поведение были неуместны. – Вы делаете мне больно.

      Он лишь немного ослабил хватку.

– Если мой брат узнает, что вы касались меня, то…

– То следом он узнает все содержание вашего разговора с мглистым магом – беглецом, – договорил за нее барон. – Тем самым магом, который, как думает его величество, сбежал из его тюрьмы.

– Откуда вы знаете про Трифона так много?

– Из вашего разговора и из разговора с вашим братом. Вы не задержались за столом, поэтому не знаете. Итак, выбор у вас небольшой.

      Лундес лишь опустила взгляд. Карнелий выждал еще минуту, а затем сказал:

– Идемте, принцесса!

      Он дернул ее так сильно, что она была вынуждена сдвинуться с места.

– Пустите! – потребовала она, попытавшись освободить руку. – Как вы смеете? Вы не очень-то понимаете, что услышали, верно?

– Я отлично все понимаю, – холодно возразил он. – Понимаю, что будет грандиозный скандал. Нам шпионы в графстве не нужны. Что бы вы ни хотели от Фредрика, вы покинете это место раньше, чем он здесь появится.

      Лундес слегка приоткрыла рот, хоть барон из-за платка этого и не увидел, и положила свободную руку ему на плечо.

– Остановитесь! – почти приказала она. – Остановитесь, пока всем не стало хуже. Вы не знаете, что будет, если вы сейчас отведете меня к брату. Скандал – это самое малое, что может быть. Я обещаю вам катастрофические последствия. Я на самом деле принцесса рода Эверли. Вы же не хотите еще одной войны?

– Вы угрожаете мне? – Карнелий удивленно вскинул брови. – Или вы уже в открытую угрожаете всему графству войной?

– Нет, я не угрожаю вам, барон. Я, напротив, хочу разобраться с ситуацией другим путем. Всегда есть другой путь, если, конечно, вы готовы слушать. Потому мне важно знать, что именно вы поняли из моего разговора с помощником.

– Вы про народ изобретателей, запертых за вратами?

      Лундес кивнула.

– Да, это я слышал. И про женщин и про детей – тоже. Не тратьте время на жалостливое описание прошлого. Для меня ваши сны не аргумент, принцесса.

– Я уверена, что это был не сон, барон.

– И поэтому вы решили, что врата нужно открыть? Великие белые маги сотнями лет по какой-то причине клали свои жизни на то, чтобы приглядывать за уже закрытыми створками врат. А их предки в древности губили себя, чтобы запереть нечто за врата и по какой-то причине стереть все, что касается этого нечто из памяти мира. Как думаете, это стариков и женщин они так боялись? Высшие белые маги?

– А что если они боялись их достижений? Что если тот народ был сильнее и умнее стражей, что если врата – это всего лишь оружие, способное убрать соперника и победить?

– В этом в мире все возможно, принцесса, – согласился Карнелий. – Никто не отрицает и такой вариант, но подобные масштабы… вообразите, что такое найти способ запереть целый народ за врата? Ради победы в войне? Не слишком ли сложный способ?

– Поймите меня правильно, барон. Мне непросто говорить с вами. Вы словно один из них. Я видела прошлое. Я видела его. За вратами не монстры, не призраки, а живые люди и эльфы. Они выглядят точно так же, как вы и я.

– Ваш брат, Лундес, поведал нам историю о пустыне и императоре Непоколебимого. За столом, когда вы ушли, сославшись на недомогание.

– Вот видите. А знаете, что самое интересное? До того случая в пустыне никто не рассказывал мне о Непоколебимом, а Фавластас рассказал. Когда же я передала его слова брату, тот подтвердил, что, мол, империя такая была, но о ней почти ничего не известно и это было очень давно. И после этого брат почему-то стал уверять меня, что Фавластас мне померещился. Тогда откуда я знаю про империю? Еще я знаю название одного из городов. Утренний Лик. По словам брата ни одного названия города с тех времен до нас не дошло, но я уверена, что если стражи сохранили для себя больше информации, они подтвердят, что Утренний Лик был. Вы можете отвести меня к брату, барон, можете даже убить, развязать войну, но Фавластас существует, его город есть в пустыне. Со мной или без меня он будет продолжать. Он не собирается ни с кем воевать. Прошла тысяча лет. Он лишь хочет открыть миру правду о том, что на самом деле случилось тогда. Я здесь, чтобы говорить с верховным стражем. Прошу вас, дайте мне поговорить с ним. Не раскрывайте меня в замке до его прибытия. Неужели он не может сам принять решение? Ведь это он отвечает за стражей и врата? Или, может, ВЫ знаете, что за вратами?

– Нет, – сдержанно отозвался барон. Он уже оглядывался по сторонам, как будто искал совета, как поступить, у невидимого помощника. – Так… – он вздохнул. – И что же за вратами, по словам вашего… Фавластаса?

– Пустота, в которой целый народ пребывает вечность.

– Вы молите о шансе, может, вы и правы. Решать не мне, с кем следует говорить верховному стражу, а с кем не следует. Он примет решение сам. Во всяком случае, это будет справедливо. В свою очередь, обещайте ничего не предпринимать до прибытия моего друга. А когда он прибудет, не тяните и будьте честны с ним до конца, иначе, гарантирую вам, он распознает вашу ложь. Он ненавидит лжецов, принцесса. И в случае чего, все закончится намного хуже, чем если бы я сейчас сдал вас сам. Фредрик так не будет церемониться с вами. Запомните это.

      Она приняла всерьез его предостережение и поблагодарила:

– Я ценю ваше понимание, барон.

– Считайте, что я вас предупредил, принцесса. Сейчас вы пойдете со мной. Я провожу вас до ваших покоев, и вы попробуете уснуть. Я не желаю, чтобы вы бродили по замку и прилегающим к нему территориям без присмотра. Надеюсь, мы поняли друг друга.

      Лундес выпрямилась и слегка кивнула. У нее не было выбора.

      Трифону повезло. Теперь он был волен действовать на свое усмотрение, ведь Лундес, по сути, сняла с него все обязательства, пообещав в случае чего не сдавать его брату. А значит, даже если он сбежит, не будет преследования.

      Ему, в отличие от Лундес, нравилась ночь. Гораздо больше, чем день. В темноте было проще перевоплотиться и сбежать. По правде, мглистый долго мучился. Не знал, как поступить. Сбежать или остаться? Если остаться, то уж не ради сообщницы и ее сомнительного дела. Напротив, ради другой стороны, стражей, которые вроде как и не подозревали, что в мире что-то проявилось. Ведь правда проявилось, в этом эльфийка была совершенно права. А Трифон любил пустыню, можно сказать, эпицентр сомнительных событий. Он не был уверен, что перемены не затронут его жизнь вновь, если он сбежит.

      Что ж, темные ворота, что вели прочь с замковой территории, были прямо перед ним. Охрана не узнала бы его и даже пропустила бы, ведь Трифон придумал нужный облик, чтобы ускользнуть. И как раз в этот самый момент, прямо на его глазах из-за стены послышались голоса, затем топот копыт, и опять голоса. Створки врат поползли в стороны, и взгляду Трифона открылись пятеро всадников. По двое по бокам, один в центре. Их силуэты тускло освещали огни охраны. Мглистый сощурился, но так и не смог ничего разобрать. Он решил подобраться поближе. Его чутье подсказывало, что перед ним был тот самый редкий шанс, решение непростой задачи. Кажется, те всадники были стражами, судя по одеждам, которые так старательно пытался разглядеть Трифон. Уж не Фредрик ли Гаус прибыл в Анатару?

      Далее мглистый дергался из стороны в сторону, выглядывал из-за всевозможных укрытий и молился богам, чтобы его не заметили раньше времени. Его старания были вознаграждены. Вскоре он не сомневался, что всадники были именно стражами, а их предводитель – Фредриком. Тем самым. Мглистый довольствовался обрывками фраз, тенями и прочими мелочами, чтобы разобраться в ситуации. Появление графа помогло ему сделать выбор. Трифон решил остаться. Более того, он решил, что просто обязан всеми правдами и неправдами добраться до верховного стража первым и раскрыть ему замыслы Лундес. Предательство? Трифон вовсе не считал, что кого-то предает. Напротив, это решение в тот миг казалось ему единственным правильным. А потому он спешил, лишь бы не упустить Фредрика из виду.

      Далее были голые деревья, так плохо укрывавшие его, темнота, одновременно спасавшая его положение и в то же время мешавшая ему. Он то и дело спотыкался, мысленно понося реальность последними мглистыми словами. Граф и его окружение тем временем направлялись к конюшням. Трифон пытался не отставать, наблюдая за ними со стороны. Ему казалось, что на территории замка, у самого основания холма, днем не было столько строений. В темноте они превратились в мрачный лабиринт. Лишь звуки и едва различимые силуэты были его проводниками, да и они то и дело пропадали, словно растворялись в ночной черноте.

      Прижавшись к стене конюшни, он замер. Они подступили с другой стороны и вошли внутрь. Трифон засомневался: а граф ли вернулся, ведь можно было и спутать в темноте. Почему Фредрик и его спутники сами занимаются лошадьми? Или у них так принято?

      Время шло. Они по-прежнему были внутри, о чем-то говорили, но Трифон, как ни старался, не мог разобрать ни слова. И потом он замерз, зубы стучали довольно громко. Наконец стражи вышли. Четверо. Все, кроме Фредрика. Трифон осторожно выглянул и, убедившись, что граф остался в конюшне один, юркнул внутрь.

      Будь у мглистого чуть больше времени и терпения, он бы подумал над обликом, в котором было бы разумно появиться перед верховным стражем, но ему было холодно, и он боялся упустить идеальный шанс на приватный разговор.

– Граф! – начал он, едва не рухнув, споткнувшись обо что-то прямо на пороге.

      Теперь верховный страж смотрел на него. В темноте взгляд графа показался Трифону весьма необычным. Глаза как будто светились. Но отступать было уже поздно.

– Фредрик Гаус? – отбросив все сомнения, обратился к нему Трифон. – Э-э-э, простите… – В тот миг мглистый вспомнил, в чьем облике был. Простого охранника со стены. Как полагалось обращаться к таким, как граф?

– Не трать время, – вдруг сказал Фредрик, а затем вмиг оказался возле Трифона, прижав того к стене. – Не выдумывай ложь, мглистый, – тихо добавил граф. В свободной его руке загорелся магический шар. Им он и осветил лицо Трифона.

– Стойте! Прошу! Да, я мглистый, но я здесь, чтобы поделиться с вами информацией. Важной информацией! Мне есть, что рассказать вам, прошу, я хочу поговорить…

– Хочешь говорить? – переспросил Фредрик. Он странно смотрел на Трифона. Скорее задумчиво, чем раздраженно. – Я не говорю с анонимами, покажи свое истинное лицо.

      Трифон взглядом указал на руку графа, сжимавшую его ворот. Фредрик спокойно разжал пальцы и отступил, ничуть не переживая, что собеседник сбежит. Тот поспешил принять свой настоящий облик.

– Как вы догадались, что я… это я? – спросил он.

– Шутишь? – Фредрик все еще перекатывал магический сгусток между пальцами. – У тебя мглистая магия.

– Однако не все обман чуют. Даже маги.

– Зависит от магов, – заметил граф. – Кто ты такой? И чего хочешь от меня?

– Вот так просто? – Трифон сказал это скорее самому себе. Он ожидал худшего.

– Просто? – Фредрик слегка склонил голову набок. – О нет, просто не будет. У тебя минута на то, чтобы объясниться. Кто такой?

– Меня зовут Трифон. Я прибыл с делегацией короля Астании, но дело не во мне, дело в сестре Рифуса Эверли, принцессе Лундес Эверли. Она тоже здесь, и она желает открытия врат.

– Каких врат?

– Бросьте, граф, вы же верховный страж. Вы же сами их охраняете. Те самые врата, что находятся в самой северной точке графства, в Тредате. Думаю, вы прибыли прямо от них.

      Граф отвел взгляд в сторону:

– Бред какой-то…

– Клянусь, я не лгу! – поспешил возразить Трифон. Ему было важно, чтобы граф воспринял угрозу всерьез.

      Фредрик же в тот миг подумал о другом. Когда он был у врат, нечто странное творилось с их защитным полем. Для того граф и вернулся в Анатару, хотел узнать, не случилось ли чего в мире. Вдруг его отцу стали известны какие-нибудь полезные новости. И тут вот так сразу! Граф одного пока не мог понять:

– Ты сказал, сестра Рифуса Эверли. Лундес? Принцесса?

– Да, да, граф, вы поверьте мне, она то ли не в себе, то ли…

– Спокойнее, – осадил его Фредрик. – И по порядку. Лундес Эверли, насколько мне известно, никогда не покидала стен астанского дворца. Брат описывал ее исключительной особой, слишком чистой для «грязи» мира.

– Ну, она вовсе не такая, мы-то с вами это понимаем, граф.

– Я не думаю, что ТАКИЕ вообще существуют в природе, но ранее она не приезжала сюда. Я передаю его слова. Не могу понять, как она вообще оказалась здесь. И при чем тут врата?

– Кое-что произошло, – приступил Трифон, всем своим видом умоляя Фредрика выслушать его. – Брат отправил ее три месяца назад в Хискал на переговоры, и корабль разбился. Принцесса оказалась одна посреди пустыни, и там она набрела на небольшую деревеньку Прэт, где охотники за артефактами проводили свои соревнования.

– Ты – охотник? – тут же спросил Фредрик.

– Да, – не стал обманывать Трифон. Все равно лгать верховному стражу не было смысла. Уж во всяком случае, в этом.

      Граф кивнул и попросил мглистого продолжить.

– Уверяю вас, принцесса была совершенно нормальной поначалу. Но пустыня и обстоятельства жизни…

– Ближе к делу, – попросил Фредрик.

      Трифон воспринял эти слова по-своему. Он решил выдать все и сразу, а главное – с бешеной скоростью, чтобы граф не успел остановить:

– В общем, она носит платок. И поначалу была совершенно не знакома с миром. Жила только в Астании, и ее вечно оберегали. Лишним людям не разрешали даже приближаться к ней, не то что прикасаться. Еле живая она забралась в мою палатку. Я нашел ее там, она потеряла сознание. Ее платок был в непотребном виде. Я снял его… – Лицо графа переменилось, Трифон же поспешил добавить: – Но я не видел ее лица.

– Ходил, повернувшись к ней спиной? – граф скептически качнул головой. – Продолжай, но только по делу.

– Принцесса, когда упал ее корабль, увидела в пустыне призрака, – сказал Трифон. – Ее корабль словно наткнулся на невидимую стену, словно на еще одну границу. Она захотела узнать о призраке все. Я тоже. Мы отправились в пустыню, искать то место, ту невидимую преграду – и она пропала. Я искал ее, но не нашел. Меня схватил ее брат и решил, что я убил ее и закопал. Прошло три месяца, она объявилась и рассказала, что тот призрак переместил ее в город под названием Утренний Лик. – Трифон говорил очень быстро, чтобы успеть рассказать все.

      Фредрик поднял руку:

– Теперь подробней и спокойней. Утренний Лик?

– Да. Она сказала, что призрак представился Фавластасом – императором какой-то давно исчезнувшей империи под названием Непоколебимый.

      Фредрик заметно напрягся, но промолчал. Трифон тем временем продолжал:

– Фавластас сказал ей, что тысячу лет назад стражи… предки ваших стражей засадили жителей империи, в том числе и женщин, и детей, за врата и что они там страдают. А он лишь хочет восстановить справедливость.

– Женщины и дети?! Так и сказал? Признаюсь, я знаю множество теорий и легенд про тех, кого мы держим за вратами, но это самая…

– Уверяю вас, я тоже считаю, что это безумие. До того, как она пропала, она была нормальной, во многом недоверчивой дамой, но после – уж не знаю, что Фавластас ей сказал, да и был ли он вообще – она только и твердит, что надо помочь ему. Она вытащила меня из темницы своего брата тайно, в обмен на обещание, что я стану ей помогать. Фавластас сказал ей, что она должна найти вас и уговорить помочь.

– Помочь в чем? – тут же уточнил Фредрик.

– Открыть врата. Но Рифус не знает пока, ради чего она прибыла сюда с ним. Он тоже ощутил перемену в ней, но в ее историю не поверил. Решил, что она увидела мираж в пустыне или сошла с ума, но, граф, ее не было три месяца. Она действительно стала другой.

– Насколько?

– Ну… другой. Я же ей не верный братишка, чтобы знать ее так уж хорошо, но она изменилась – это точно. Рифус потому и согласился взять ее с собой, потому что она стала резкой, злобной, постоянно спорила с ним. А у астанских принцесс, как я понял это не в чести. В общем, он боялся оставлять ее без присмотра в Астании. Взял с собой, но они даже по пути с братом повздорили. Она сейчас с ним почти не общается и боится, что он узнает, ради чего она здесь.

– И она здесь ради того, чтобы уговорить меня открыть врата, – задумчиво сказал Фредрик. Уж слишком безумной казалась ему цель Лундес. Вероятно, ему было проще поверить, что он неверно понял. – Вот что. Скажи, Трифон, ты видел город?

– Не стану лукавить: нет, не видел. Не было там ничего в пустыне, если говорить честно. Но она пропала – это факт.

– Ее могли переместить куда-нибудь, а затем, если она изменилась, то сотворили с ней что-нибудь, – Фредрик выдержал паузу, кое-что обдумав, а затем спросил: – Она не будет ничего предпринимать, пока не поговорит со мной?

– Уверен, что нет. Но стоит ей узнать, что вы здесь, и она накинется на вас с уговорами. Пока вас не было, она просто сходила с ума от того, что дело стоит на месте. Она всерьез начинает меня пугать своими планами. И я хочу сказать, что я на вашей стороне в этой войне.

      Фредрик объяснил:

– Нет никакой войны. А она, быть может, правда под властью какого-нибудь зелья. Возможно, ей внушили что-то. Или она действительно могла сойти с ума. Пустыня – жестокое место для неподготовленного существа.

– Думаете, города все же нет?

– А ты, как участник событий, что думаешь? – спросил Фредрик.

– Я не видел. Это все, что могу сказать.

– В таком случае, она подождет до утра, – решил граф. – Если она сумасшедшая, то жаль Рифуса. В любом случае, Трифон, спасибо за информацию. Но за тобой будут приглядывать, надеюсь, ты это понимаешь. – Фредрик потушил белый шар, а затем вместе с Трифоном вышел из конюшни.

      Мглистый был доволен своим поступком, а Гаус понял гораздо больше, чем его собеседнику могло бы показаться. Граф лишь выглядел спокойным, но, шагая к замку, он снова и снова мысленно повторял: «Фавластас».

      Еще никогда прежде Фредрик не передвигался по своему собственному замку с такой осторожностью. Он не хотел, чтобы Лундес появилась на его пути раньше времени. Сначала он намеревался все обдумать и решить хотя бы для себя, была она сумасшедшей или то, что рассказал Трифон, все же могло оказаться правдой. Граф направлялся в хранилище книг, что располагалось в конце коридора за тяжелой двойной дверью. Такой массивной, что уставший в дороге Фредрик очень медленно открыл одну из створок. Зал был огромен. Казалось, там хранились тысячи книг. Они были повсюду, так же как и полки со шкафами для их размещения.

– Граф, – поприветствовал его невысокий мужчина лет пятидесяти – хранитель книг. Он слегка наклонил голову в приветствии. – Это хорошо, что вы вернулись. – У хранителя был спокойный приятный голос. Фредрик устало прикрыл глаза. Он удерживался ото сна изо всех сил, но голос хранителя был уж слишком спокойным.

– Уже утро, хранитель Веребер, – сказал страж. Первые лучи солнца и в самом деле тускло пробивались через небольшие окна. – Будет лучше, если вы отдохнете и оставите меня здесь одного.

– Как прикажете, граф, – хранитель охотно согласился и медленно выпрямился. Приказы не оспаривались, особенно если они исходили от членов графской семьи.

      Когда хранитель покинул зал, Фредрик обогнул стол Веребера и огляделся, затем уверенно двинулся вбок между рядами шкафов и вскоре и вовсе пропал среди обилия полок и книг. Он точно знал, что искал и где следовало это искать. Прошло не более двух минут, а граф уже держал в руках старые свитки, такие старые, что, пожалуй, нужно было уметь правильно касаться их. Они могли рассыпаться.

      Фредрик вернулся к столу хранителя и, отложив стопку книг в сторону, развернул один из свитков. Некоторое время он напряженным взглядом выискивал информацию. Усталость давала о себе знать: ему непросто было сосредоточиться. Глаза совсем потускнели. В полутьме они казались то ли серыми, то ли зелеными, пропал диковинный магический блеск, который придавал его радужкам цвет морской волны. Белая магия обладала голубоватым свечением, но в то утро у графа совсем не осталось силы. Магия – энергия, и ее необходимо накапливать и беречь, так же, как и физическую силу.

      Он и сам не ожидал, что настолько устал. Не стоило ему опускаться в кресло, сон тут же окутал его. Шелест бумаги и громкий скрип массивной открывающейся двери хранилища заставили Фредрика открыть глаза. Он выпрямился в кресле и поспешно свернул свитки, отложив их за другие книги.

– Фредрик? – То был его старший брат.

– Констар, – Фредрик улыбнулся и поднялся из кресла. Его рука все еще лежала на свитках, но он потянулся обнять брата.

– Мне только что сообщили, что ты приехал и отправился сюда. Признаться, я удивился.

– Как вы? – поинтересовался Фредрик.

– Нормально. В самом деле, если ты приехал из-за нас, то не стоило беспокоиться.

– Значит, приехал зря?

– Нет. Ни в коем случае, – Констар тоже улыбнулся. – Отец будет очень рад. Он беспокоился. Все, что он знает о тебе, это то, что два месяца назад ты умчался в Тредат, потому что Элестер сообщил тебе о вратах. Они и вправду не в порядке?

      Фредрик перестал улыбаться.

– Сложно сказать, – признался он. – Кое-что странное происходило, правда, сейчас все в порядке. Но… – Фредрик задумался, затем сказал: – Помнишь, я говорил тебе, что у врат есть потоки? Они исходят от их защитного поля. Эти потоки создают сильное давление возле створок. Обычно оно такое, что простой, неподготовленный человек не сможет долго противостоять ему, его отбросит от врат или расплющит. А еще там большие перепады температуры.

– Больше похоже на зону пыток, – мрачно изрек Констар.

– Врата и есть зона пыток. – Фредрик серьезно смотрел на брата. – Но нас учили противостоять потокам, и мы легко могли там находиться.

– Не думаю, что так уж легко.

– Нам легче делать это, чем другим, – просто добавил Фредрик. – Но как раз месяца два назад потоки усилились, теперь и нам стало значительно тяжелее их сдерживать.

– Это значит, что поле ослабло?

– Напротив – усилилось. Так оно устроено. Когда напор створок возрастает, то и поле усиливается.

– Хочешь сказать, что врата пытаются прорвать изнутри?

– Не знаю. Знаю лишь, что потратил два месяца на снижение давления. В итоге нам это удалось, поэтому я здесь, и поэтому я не переместился, а добирался сюда долгие дни верхом.

– Ты истратил всю магию? Как ты? – взволнованно поинтересовался Констар.

– Я отдохну, и магия восстановится.

– Скажи честно, Фред. У тебя проблемы?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты только приехал, но уже в хранилище книг. Если все действительно вновь в порядке, то почему ты не отправился в свои покои отдохнуть? Должно быть, что-то важное, раз ты прямо с порога отправился сюда. На тебе дорожный плащ, у тебя сонный, измотанный вид. Ты сам только что сказал, что провел два месяца, сдерживая врата. В чем проблема?

      Фредрику на раздумье понадобилась пара секунд. Он обнял брата, слегка встряхнул его за плечи и сказал:

– Все нормально. Главное, что мы нормализовали поле и потоки. Просто вспомнил по пути пару особенностей врат и решил проверить их, пока не забыл.

– Проверил?

– Да. И ты прав. Стоит все-таки снять дорожный плащ. – С этими словами Фредрик направился к выходу из хранилища. Он уже был возле двери, когда Констар заметил:

– Ты никогда не лгал мне и советовался со мной, даже когда речь шла о магии. А ведь я не маг. Если ты не хочешь говорить, что происходит…

– Правда, все в порядке. – Фредрик обернулся.

– Если так, то хорошо. Если что, ты всегда можешь обратиться ко мне за советом. Я просто хочу напомнить тебе об этом.

– Конечно, обращусь, если что, – согласился Фредрик.

– Фред, отдохни, а не ограничься переодеванием в графские туалеты. Ты все равно не перестанешь быть верховным стражем от этого.

– Оттого, что переоденусь в графские туалеты?

– Оттого, что отдохнешь. Люди иногда это делают, если ты не знал. Спят.

      Фредрик кивнул:

– Рад, что я дома.

– Кстати, у нас гости. Рифус Эверли и его сестра. – Констар выпрямился, сцепив руки за спиной. Ему было интересно, как его брат отреагирует на весть о присутствии в замке принцессы. Из-за Рифуса за пределами Астании Лундес действительно долгое время воображали недосягаемой ценностью.

      Фредрик уже почти покинул зал, когда услышал это. Он на миг замер, затем взглянул на дверь и быстро вернулся к брату, спросив негромко:

– Что ты думаешь о ней?

– О ком?

– О сестре Рифуса Эверли. Она и вправду такая, как он описывал ее? – Фредрику было важно это знать.

– Хм… разглядывать сестру короля Астании не входило в мои планы, – заметил Констар. – К тому же Лейре уж точно бы это не понравилось.

      Фредрик покачал головой:

– Ну, я же имею в виду общее впечатление. Не могла же она никак не запомниться?

– Она молчаливая. И она носит платок. Ты скоро увидишь ее, Фред, и сможешь сам для себя решить, какая она. Есть в ней что-то… даже не знаю. Не подумай, что я… признаюсь, я не в силах выразить, что именно, но что-то в ней меня настораживает. Вполне возможно, что я просто не привык видеть женщин в платке, – попытался объяснить свои ощущения Констар.

– Она может молчать потому, что Рифус запрещает ей много говорить, – предположил Фредрик. – Умный ход. Король старательно создавал легенду, может, опасается, что его сестра разрушит ее правдой. О принцессе немногое известно.

– Это еще не все, Фред. Мне кажется, что Рифус повздорил с ней. Они не общаются друг с другом. Принцесса хоть и в платке, но взгляды, которые она порой бросает на брата, могут свалить бывалого воина. Она молчит, но я думаю, что же будет, когда она заговорит. Я удивлен, как с такими взглядами она могла быть столько лет неприкосновенной?

– Может, ее глаза отпугивают мужчин? – Фредрик улыбнулся.

– Нет. – Констар, впрочем, тоже улыбнулся. – Ее брат отпугивает мужчин. А она, кажется, любит, когда на нее смотрят. Она сидела за столом и, пока все общались, старательно разглядывала все вокруг. И всех вокруг.

– Ничего удивительного, она же впервые вне Астании, – пожал плечами Фредрик.

– Рифус рассказал кое-что за столом, когда она удалилась в свои покои. Про то, что у нее было видение в пустыне. Ведь она недавно потерпела крушение…

      Граф мог бы остановить брата и сказать, что все это ему уже было известно, но предпочел выслушать и узнать, как видел ситуацию Рифус, как именно подал он за столом поступки своей сестры.

      У Фредрика была особая черта. Он всегда оценивал любую ситуацию с разных сторон и спокойно просчитывал ее. Просто слушал мнения свидетелей и делал соответствующие выводы. При этом предпочитал не вмешивать в какие-то магические и сомнительные дела свою семью. А чтобы не вмешивать их, он просто молчал, отлично понимая, что они не останутся в стороне, если будут знать.

      Констар закончил про миражи и призрачные города.

– Бедняжка. Впервые оказалась в мире, совсем неподготовленная, – задумчиво протянул Фредрик. – Это страшно. А тут еще миражи, жажда, одиночество… – Одним богам известно, о чем он думал на самом деле в это время.

      Констар согласно кивнул.

– Да. Что ж, Фред, рад, что мы поговорили. Мне действительно еще очень многое хочется обсудить с тобой, поделиться новостями, но ты выглядишь более чем просто уставшим. Ты валишься с ног.

– Разговор с тобой всегда приободряет, – заметил Фредрик. – Встретимся за завтраком. Передай отцу, что я здесь, и скажи, что…

– Он поймет, если ты отдохнешь, прежде чем идти к нему. Не показывайся ему на глаза в таком виде, он и так потратил столько нервов, гадая, что там у тебя происходит возле врат. И не говори ему про потоки, если все наладилось.

      Фредрик кивнул.

– Десяти минут сна будет недостаточно. Хотя бы два часа! – услышал он отдаленный голос брата, когда уже покинул хранилище и направился, наконец, в свои покои. На его губах заиграла улыбка.

200 лет спустя

      Тэас был мрачен. Разумеется, в своей истории Лундес не описывала разговор верховного стража и его брата. Ее текст, увы, был катастрофически неполным. Тэас все гадал, зачем она вообще отправила в будущее свои мемуары. Она, принцесса… Он не привык, когда она называла себя так. Принцесса. Эта женщина в тот миг никак не ассоциировалась у Тэаса с дамой благородной. В его времени и в его положении все воспринималось иначе. И она, видимо, порядком надоела ему. Это было видно по его глазам, когда он читал. Порой он злился, и, надо сказать, у него были на то причины. Но об этом позже…

200 лет назад

      Почти все женщины за столом были в светлых теплых нарядах, Лундес же вошла в зал в темно-красном платье и белой накидке с меховым воротником. У платья не было глубокого выреза, напротив, воротник хорошо скрывал шею. Также она не забыла и об украшениях. Считалось, что надевать их утром не положено, видно, так было только в Астании – аристократки графства считали иначе.

      Принцесса появилась в зале, и все мужчины поднялись со своих мест. Рифус глянул на одежду сестры, не в силах выразить свое возмущение. Лундес уловила его взгляд и уже приготовилась защищаться, как вдруг увидела нового человека за столом. Брат тут же взял ее за руку, чтобы она не ускользнула от него, и громко сказал:

– Фредрик, позвольте представить вам мою сестру Лундес… – Он еще много чего говорил, но она уже не слышала его. Теперь она смотрела лишь на Фредрика.

      Тот как раз вышел из-за стола, подошел к ней и в знак приветствия наклонился коснуться губами ее руки в перчатке. Но все-таки не коснулся. Это поняла только она.

– Для меня честь, принцесса, – сказал он. А когда выпрямился, Лундес замерла от его взгляда. Ее поразили его глаза.

– Мне тоже очень приятно, граф, – с промедлением отозвалась она. – Я… – Вот теперь она едва не сболтнула лишнего, но Фредрик вовремя остановил ее, тихо заметив:

– Приветствия будет вполне достаточно.

      Он вернулся за стол, но Лундес скользнула следом, вмиг оказавшись подле него. Вероятно, близость к цели напрочь лишила ее осторожности. Ее вел Фавластас.

      Рифус явно не ожидал от сестры подобного. Он просто не успел остановить ее. Теперь уже было поздно. Лундес даже не оглянулась на него, а также не поприветствовала остальных, лишь уловила мрачный взгляд барона Карнелия и вспомнила их ночной разговор.

– Вы боитесь прикасаться ко мне? – тихо обратилась она к графу.

– Нет, – спокойно и так же тихо ответил он.

– Вы не коснулись губами моей руки, – продолжила она. – Это на самом деле оскорбление для меня.

      Фредрик откинулся на спинку стула и, не глядя на нее, сказал еще тише:

– Оскорбление – это ваше явление сюда и ваши цели. Не притворяйтесь. Я уже оценил, какая вы великолепная лгунья. Ваш брат совсем вас не знает…

– Поверьте, он никогда и не пытался меня узнать, – не растерялась Лундес. И подумала, что графу не следовало лезть в ее семейные дела. Его это не касалось.

      Теперь Фредрик смотрел на нее.

– Я говорил с Трифоном и все знаю, – шепнул он.

      Лундес не ожидала. Она судорожно сжала вилку. Фредрик отреагировал быстро. Переставил салат так, чтобы ее рука была скрыта от других, а затем медленно вытянул из нее столовый прибор.

– О чем собираетесь говорить? Об открытии врат? – он положил вилку возле ее тарелки и кивнул кому-то. Лундес окончательно растерялась. Он успевал слушать ее, но также улавливал, о чем говорили за столом другие, и правильно реагировал на их слова.

– Поверьте, дело стоит того, – набравшись храбрости, сказала она. – Вы же умный человек и, говорят, справедливый. Вы можете поверить мглистому магу, если, конечно, знаете, что он мглистый. – Она нагнулась к тарелке: не хотела, чтобы другие видели ее взгляд, обращенный к Фредрику. Сам он сидел прямо. – А можете поверить мне. Просто выслушайте меня так же, как выслушали Трифона.

– Внезапно я стал популярен. – Теперь и он наклонился к ней. – Все так и жаждут, чтобы я их выслушал. Говорят, что вы безумны, принцесса.

      Он словно играл с ней. Изучал ее жесты, анализировал каждое ее слово, но она была настолько поглощена своей задачей, что не обращала на это внимания.

– Я видела город, – серьезно говорила она, – который существует на грани измерений. Я видела такое, от чего до сих пор сердце замирает. Я видела, как останавливается время и жизнь. Уверена, и вам следует увидеть это. Легко обозвать меня безумной. Вам ли не знать, граф, что нет способа проще, чем обозвать меня безумной и закрыть тему. Странностей меньше не станет. Даже если я уеду, город останется.

– Пока что я не сделал никаких выводов… возьмите бокал и отпейте, прямо сейчас, – шепнул он ей.

      Лундес послушалась, а затем спросила:

– Зачем?

– Был тост, – пояснил Фредрик.

      На этот раз Лундес не удержалась от улыбки:

– Нет, вы не такой, как остальные. Вы не строите выводы, основываясь на слухах и клевете. Все они считают меня безумной, но я не безумна. Я пришла не просить вас открыть врата, я здесь для того, чтобы просить вас выслушать. Я покажу вам город. Я считаю, что только увидев собственными глазами, можно серьезно рассуждать о правде и лжи, о безумии.

– Хорошо, – на удивление легко и спокойно отозвался граф.

– Вы согласны?

– Согласен выслушать вас, – уточнил Фредрик. – А сейчас просто помолчите. Мне бы не хотелось, чтобы эта тема привлекла всеобщее внимание.

– Благодарю. – И Лундес замолчала, как он и просил.

      Граф согласился выслушать ее, но на этом эльфийка не успокоилась. Внутри нее вновь закипала посторонняя сила. Фавластас счел, что выслушать – не то же самое, что согласиться на помощь. Лундес напряженно глядела на лица сидевших за столом и не слушала, о чем они говорили. Иногда ей удавалось ненадолго сосредоточиться, однако все дальнейшие разговоры, увы, не могли удовлетворить и успокоить ее. Фредрик согласился поговорить, но когда? Сколько еще можно было тянуть? Не выдержав, принцесса поднялась из-за стола и вилкой осторожно постучала о ножку своего бокала. Звук получился довольно громким и неожиданным для остальных. Разговоры сразу же стихли, все обратили на Лундес взгляды. Мужчины переглянулись и тоже поспешили подняться.

– Нет, не стоит подниматься, – попросила она. – Я не ухожу, всего лишь хочу сказать тост. Надеюсь, вы позволите мне взять слово, граф? – она посмотрела на Валарда.

      В Океании женщины были более свободными. Так что самым удивленным в тот миг был ее брат, но он промолчал, потому что Лундес опередила его, обратившись за разрешением к хозяину замка. Что Рифус мог сказать после того, как Валард кивнул, позволяя ей говорить?

– За этим столом, в этом замке сегодня собрались великие люди, великие эльфы – высшая каста, достойная самых великих почестей и надежд. Ко всем вам я отношусь с особым уважением. Именно так я всю свою жизнь уважала моего старшего брата и защитника – Рифуса Эверли, – Лундес намеренно не назвала его королем. – Мое мнение о многом переменилось. Я, может, не могу быть королевой, и прав у меня немного, но я не слепая и не глухая и оскорблений не потерплю даже из уст моего брата…

      Рифус неотрывно смотрел на нее, но продолжал молчать, видно, очень хотел услышать, в чем она его обвинит. Зато по залу пошел ропот. Собравшиеся переглядывались. Фредрик же мрачно смотрел на Лундес снизу вверх, ведь она стояла, в то время как мужчинам не позволила подняться.

– Клевета! – заявила она, сверкнув глазами в сторону брата. – При мне ты вежлив и ласков! Ты клянешься в верности и любви, а на деле при всех этих уважаемых людях оскорбляешь меня в мое отсутствие! Хочешь оскорблять, так делай это при мне, чтобы я могла дать тебе достойный ответ на твои низкие слова!

– О чем ты говоришь? – выдохнул Рифус. Он был бледен, но при этом не желал кричать на нее. Теперь все смотрели на него.

– Принцесса, – громко обратился Валард. Она медленно обернулась на правителя графства и еще раз склонила голову.

– Да, граф?

– В чем вы обвиняете вашего брата?

– Я объясню, – заверила она. – Мой брат рассказал вам историю о Хискале, о миражах и о том, что его сестра после этого сошла с ума, не так ли?

      Рифус обомлел.

– Не так ли, дорогой брат?!

– Я лишь сказал…

– А я лишь говорю, что я не сумасшедшая! – перебила она. – Как ты можешь порочить мою честь?

      Рифус, наконец, поднялся из-за стола:

– Вот видишь, ты действительно не в себе. Ты добиваешься скандала? Ты добилась его. И сейчас тебе лучше уйти отсюда.

– И скрыть от остальных правду, позволить тебе опять выставить меня ненормальной? – какое-то время она твердо смотрела в его глаза, а затем обернулась в сторону Фредрика и Карнелия:

– Граф, барон, вы ведь верите мне? Вы ведь почему-то не решили с ходу, что я безумна? Скажите, что вам известно о городе и призраке в пустыне?

– Откуда же нам знать, принцесса? – полюбопытствовал Фредрик, ничуть не изменившись в лице. – Нас там даже не было.

– Да, это верно, но мой спутник, который тоже был там, в пустыне, рассказал вам, вероятно, то же, что могу рассказать и я. Скажите нам, что Джасфер… Трифон вам рассказал?

– Мглистый маг? – тут же вмешался Рифус. – Тот самый, что бежал из тюрьмы? Так это ты его отпустила?!

– А в чем его вина? – парировала Лундес. – В том, что он якобы ограбил меня, убил, расчленил и закопал в песке?

      Брат ТАК смотрел на нее, что, казалось, вот-вот разорвет на части этим самым взглядом. Но главное, ответить на ее откровенный выпад ему было нечем. Ведь ему действительно не в чем было обвинить Трифона. Его сестра была жива.

      Лундес пояснила:

– Мой брат ненавидит мглистых магов. Вот и вся вина Трифона. Он мглистый маг.

– Он обманщик и вор, а еще охотник за магическими артефактами! – твердо огласил «заслуги» Трифона Рифус. Глянув на Фредрика, он добавил: – Что бы он ни рассказал вам, не думаю, что вы готовы поверить в это.

– Граф? – протянула Лундес, ожидая от стража особой реакции. «Ну же, – думала она, – пусть он перестанет молчать».

– Он сказал… – Фредрик на миг замер, затем продолжил, когда убедился, что все взгляды были обращены на него. Это ему было и нужно. – Он сказал, что вы намеренно избежали официального приема у султана Хискала, что предпочли убежать в пустыню с ним.

      Лундес вскинула брови, все же оценив стройный шаг противника. Ведь еще недавно граф просил эльфийку не оглашать тему города при всех, не привлекать к ней всеобщее внимание, а она из-за давления Фавластаса поступила иначе, устроила целый скандал. И потом Трифон преуспел. Так что граф, отлично относясь к ее брату, поддержал его, выставив Лундес еще и опороченной. Еще бы! Как она теперь выглядела в глазах всех этих людей и эльфов высших принципов? Избалованной принцессой, которая, едва оказавшись без опеки брата, сбежала с первым же вором, да еще и мглистым, в пустыню, чтобы оказаться с ним наедине?

– Прошу вас не упускать деталей, – серьезно попросила она. – Про призрачный город и императора. Мой летающий корабль столкнулся с невидимой преградой…

– Представьте, прямо граница, не иначе. Не правда ли, легко поверить? – тут же вмешался Рифус.

– Команда погибла! – вдруг крикнула она прямо в лицо брату. – Твои верные люди! А ты шутишь! Или не веришь. В пустыне произошло нечто странное. Все погибли, а я осталась совсем одна. Тогда я и набрела на городок Прэт и встретила там Трифона. Он мглистый маг – да! Но он дал мне воду, еду, помог выжить. А еще, в отличие от моего брата, последнего близкого мне родственника, мглистый маг единственный, кто поверил мне. Я решила, что странные события в пустыне важнее официального приема где-то. Решила, что раз я оказалась там, быть может, боги устроили мне проверку. Было бы трусливо и глупо забыть и притвориться, что ничего не было. И хоть мой брат воспитывал меня как слабачку: учил драться, но не позволял практиковаться, учил всему, но не выпускал никуда из-за стен замка – я, к счастью, оказалась достаточно сильной, чтобы пойти наперекор ему и решиться на путешествие по пустыне с мглистым магом. Вас интересует, было ли между нами что-то? Не было. Я достойная дочь своего отца. Знаю рамки, знаю правила и готова подчиняться им, когда они не заходят за грани разумного. Скажите, а вы бы поступили иначе на моем месте?

      По залу вновь пошел ропот. Некоторые стали поддерживать ее. Фредрик лишь покачал головой.

– Обычаи здесь и у нас разные, – напомнил Рифус.

– Они глупые, – парировала Лундес. Своим взглядом она говорила ему: «Ну же, только скажи, что я не права. Мне все равно, что ты думаешь. Я больше не в твоей власти». – Если хочешь поспорить со мной, то потом. Сначала я закончу.

– Заканчивай, сестра. Хотя твое безумие и так налицо, – сдержанно заметил Рифус.

      Он держался, не кричал, хоть и давалась ему эта сдержанность непросто. Его собственная сестра подорвала его репутацию в глазах высшего круга графства. В своем рассказе Лундес написала Тэасу о том, что ей очень жаль, что тогда все происходило именно так, не иначе, но некоторые вещи нельзя переделать, даже самыми изощренными способами. Чаще всего прошлого уже не вернуть.

– В пустыне я неожиданно перенеслась в тот самый город, он назывался Утренний Лик…

      Ее речь продолжалась. Она рассказала обо всем, умолчала лишь о вратах, об этом следовало говорить лично с Фредриком. Сам же граф молчал и выжидал.

– Я закончила. Так судите сами, что же произошло в те три месяца и лгунья ли я? Сумасшедшая ли я? – И тогда она, наконец, подняла бокал. – Так вот, мой тост – за правду. Клянусь именами всех богов, что мои слова – чистая правда. Каждое слово! Если я лгу или сошла с ума, на меня опустятся кары всех богов за клевету и обманную клятву. А еще я хотела извиниться, что испортила своей речью вам настроение. Я просто женщина, которая вынуждена защищать свою честь, потому что тот единственный мужчина, который должен делать это, сам мою честь и поругал. Простите, – она закончила достойно и драматично, но, когда поклонилась им и, уходя, глянула на их лица, поняла, что победила. А Рифус… она верила, что Рифусу, во всяком случае, в графстве не позволили бы ничего сделать ей в ответ. Когда двойные двери трапезного зала закрылись, она уверенным шагом направилась в свои покои, ожидать, когда за ней придет верховный страж. Она была уверена, что он не заставит себя долго ждать.

– Вы хотели поговорить со мной?

      Фредрик обнаружил Рифуса Эверли в пустом холле на другом конце замка. Тот был ужасно бледен, словно умер, а затем восстал из мертвых. Когда граф вошел, Рифус далеко не сразу обернулся в его сторону.

– Да, – шепнул Эверли, – благодарю, что пришли так быстро. Разговор крайне… крайне важный.

– Это верно, разговор и впрямь намечается интересный. Я понимаю, учитывая то, что ваша сестра…

      Вот тут Рифус, наконец, развернулся:

– Уверяю вас, моя сестра тут ни при чем. Женщина, что оскорбила мою честь, а вместе со мной честь Астании, наши законы, порядки, обычаи, не может быть моей сестрой.

      Фредрик нахмурился и для верности уточнил:

– Вы хотите сказать, что после ее поступка отказываетесь от нее? Отказываетесь признавать ее сестрой?

– Нет, – поспешно возразил Эверли, – я не могу отказаться от сестры, я бы никогда не посмел отказаться от своей дорогой сестренки. Но меня сейчас так трясет вовсе не из-за слов этой женщины, просто я вдруг стал осознавать, что моей сестры, быть может, давно нет в живых.

– Я вас не понимаю, ваше величество. – Граф скрестил руки на груди, дав королю возможность объяснить свое заявление.

      Рифус приблизился к нему еще на шаг и сказал:

– Все, что я рассказывал вам о своей сестре, – правда. Лундес Эверли чиста, мила, покорна и улыбчива. Всегда была такой. Она воспитанная красавица, а не порочная лгунья! У нее язык бы не повернулся сказать все это, все… что она там наговорила! – Теперь король трясся то ли от ярости, то ли от волнения. – Она не решилась бы даже подняться, чтобы сказать тост.

– Не спешите с выводами, – посоветовал граф. – Я понимаю, как вам должно быть сейчас тяжело. Не считайте, что ваша репутация под угрозой. К счастью, за столом присутствовали не только ваши верные союзники, но в той же мере – верные друзья. Никто не заинтересован, чтобы происшедшее вышло за пределы нашего круга. Мой отец позаботится об этом. Мы ничуть не разочарованы в вас, нас лишь настораживает поведение вашей сестры. Особенно меня настораживает. И единственное, что важно сейчас, – это понять правду. Обо всем. О том, где ваша сестра пропадала все эти месяцы, с кем она была. Если она изменилась, то, возможно, кто-то поработал магией. Мне хотелось бы понять, о какой магии идет речь. Вы сказали, что не узнаете ее. Вдруг решили, что ее подменили. Вы оскорблены. В таком состоянии в голову проникают разные мысли, и далеко не всегда следует к ним прислушиваться. Я предлагаю вам помощь, предлагаю разобраться общими усилиями.

– Речь идет о репутации Астании и моей семьи. Вы должны понимать, граф, что…

– Речь идет не только о репутации вашей семьи, – возразил Фредрик.

      Правитель опустил взгляд и тяжело вздохнул.

– Я не хотел бы вмешивать вас в это, – пояснил он. – Будет правильней, если я увезу эту женщину из графства, кем бы она ни была. У вас достаточно проблем и без нас.

– Нет, – Фредрик подступил к нему и тихо заметил, стараясь, чтобы никто более в замке эти слова не услышал, – эта женщина, принцесса она или нет, затронула очень опасную тему.

– Неужели вы восприняли ее слова про императора всерьез? – удивился Рифус. – Если кто-то затмил моей сестре разум, то уверяю вас, она не опасна. Я позабочусь о том, чтобы она никак не…

– Опасна в первую очередь не она, ваше величество, – тут же прервал его Фредрик. – Опасен тот, кто сказал ей название «Непоколебимый». Скажите, вы упоминали когда-нибудь в разговорах с ней, до ее пропажи, название древней империи?

– Нет. Эта империя существовала очень давно, и ничего приятного с ней связано не было, раз все записи о ней так старательно уничтожались. Остались лишь обрывки, какие-то названия и общие слова.

– Вот именно, – подхватил граф. – Что всегда меня поражало, так это то, что и у нас, у стражей – то же самое. Только ОБЩИЕ понятия и ОБЩИЕ слова. Тысячу лет назад произошло нечто. Что-то, что отдает гнилью, чем-то таким, чем-то… – Фредрик сосредоточился, стараясь подобрать верное слово. – Скажу так… Мне известно мнение ангела, нашего покровителя. Во время ритуалов ангел сообщает стражам свою волю. До сих пор мне достаточно было знать, что ангел создал врата и запер за ними что-то очень опасное. Не стану говорить про мировое зло. Суть лишь в том, что если ангел считает что-то настолько опасным для мира, что создает подобное грандиозное сооружение и отправляет туда целый народ, а затем запирает и приказывает стражам стереть всю информацию об империи, оставив лишь общие понятия, то действительно стоит как следует задуматься об опасности, связанной с империей. Она была стерта из источников знаний не случайно. Не только физически, но и из памяти мира. Три строчки у вас в древнем хранилище книг, страница у нас, у стражей. А ведь мы – потомки тех стражей, и нам тоже не передали знаний о тех, кто за вратами. Нам положено верить и охранять их. Мне достаточно воли ангела, чтобы делать это, но ваша сестра, которая даже мира не знала, вдруг произносит это название – Непоколебимый. Если бы не название, я бы не стал ее слушать, но она знает. Более того, появилось название города – Утренний Лик. А этого нет даже в записях. Если действительно один из городов империи назывался так, то что-то проявилось в мире, спустя тысячу лет, и простите, но это слишком серьезно, чтобы оставаться в неведении.

– А если такого города все же не было? – напряженно спросил Рифус.

– Но был Непоколебимый, – напомнил Фредрик. – И она знает это не от вас. Так что сейчас для нас с вами, ваше величество, важно понять, ваша ли сестра гостит в моем замке. От этого зависят мои дальнейшие действия. Если это Лундес Эверли, но кто-то что-то сотворил с ней, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей, излечить ее от магического влияния, узнать о Фавластасе все. Мне стоит уважать усилия, которые приложили наши предшественники, чтобы стереть память о тех временах. Порой достаточно всплыть одной детали, чтобы потом все остальное одно за другим проявилось, по цепочке. Поэтому рассказ не должен выйти за пределы стен этого замка, все, что мы выясним сейчас, – тоже.

– Некоторые и в моем дворце слышали рассказ сестры, – сказал Рифус. – Она не особенно утаивала правду, хотела, чтобы ее выслушали.

– В таком случае выслушать стоит, но сперва, как и сказал, я должен знать, кого буду слушать. От этого зависит, где и как я буду слушать эту женщину.

– Если она не моя сестра, что вы с ней сделаете?

– Если она опасна, то ее следует посадить за решетку и выслушивать уже там, – заявил Фредрик.

      Рифус расстроенно покачал головой, а затем прошелся по холлу и медленно опустился в одно из кресел. Он запустил пальцы в волосы и странным образом перекинул их на другую сторону, спрятав за острым ухом.

      Фредрик проследил за ним, а после также пересек холл и поспешил заверить:

– Не переживайте. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы быстрее во всем разобраться. Я прошу вас помочь мне понять. Если это ваша сестра, ей не грозит ничего плохого. Мы сделаем все, что нужно.

      Рифус взглянул на Фредрика вновь:

– Благодарю вас.

      Граф кивнул и спокойно опустился в кресло напротив Рифуса, тихо предложив:

– Давайте начнем. Предположим, это все же ваша сестра. Были ли естественные причины, которые могли бы переменить ее? Подумайте!

– Что ж, – сказал король, собравшись с мыслями, – сперва я решил, что причиной всему был брак.

– Вы решили выдать сестру замуж?

– Да, – кивнул Рифус. – Хотя сложно поверить, что только это могло ее так сильно изменить, но все возможно. Я хотел выдать ее за старшего принца Хискала. Одного из близнецов, наследника. Согласитесь, Фредрик, партия великолепная.

– Дианис?

– Да.

– Дианис – идеальная партия, – согласился граф, но следом уточнил: – С точки зрения крови. Достойный муж, к тому же наследник, но ваша сестра, должно быть, не знает его. Это мы с вами часто вели дела с семьей султана.

– Да. Возможно, проблема в этом. Я даже готов признать, что слишком старался уберечь ее, но она всегда была согласна с такой жизнью. Дороже сестры у меня никого не осталось. Она вернулась совсем чужой из пустыни. Я решил, что все это потому, что, во-первых, стресс, который она пережила, сказался на ней, а во-вторых, я не предупредил ее по поводу свадьбы, даже не намекнул. Согласен, это было нечестно. Нужно было подготовить ее, но, опять же, раньше она была послушна и не жаловалась. Если она так ненавидела меня и свою жизнь, ей стоило обсудить это хотя бы со мной, в Астании, а не сейчас и при всех. Она, вероятно, узнала, зачем я хочу отправить ее в Хискал, взбунтовалась и решила отомстить мне. Думаю, что оказавшись без моей опеки, она осознала, что я выдам ее замуж за наследника Хискала и она окажется не просто под присмотром чужой семьи, она должна будет еще слушать постороннего ей эльфа, также сидеть за стенами, но в другом замке, да еще делить с ним ложе. Теперь, слушая ее, видя ее нрав, который раньше она скрывала, я понимаю, как дико должно было все это ей представляться. Это при условии, что это нрав моей сестры. Мы с вами ведь сейчас рассматриваем вариант, что это моя сестра. Граф, я понимаю, что вам все это кажется диким. Я не оправдываюсь. И не потому, что я король. У нас другие традиции, не такие, как у вас на севере. Вам сложно понять.

– Я и не пытаюсь вас понять, – заметил Фредрик. – Перспектива жить за стенами под присмотром чужого человека или эльфа кажется жестокой. Все-таки это ее жизнь, а не ваша. Но выгодный брак – обычное дело.

– Ее жизнь, верно. Я согласен, и, наверное, если бы проблема была в этом, то пошел бы ей навстречу. Если бы знал, что она ТАК ненавидит меня, то старался бы что-то изменить. Я же делал все ради нее. Как вы и сказали, выгодный брак – обычное дело. Она всегда это знала. Но на самом деле я не верю, что свадьба могла ее изменить настолько. Нет. Она бы не посмела так себя вести за столом. Она бы не решилась говорить при всех такие речи.

– Но вы, ваше величество, тоже ее оскорбили. Разве не вы сказали за столом, что она сумасшедшая?

Рифус гневно посмотрел на Фредрика:

– Нет! Нет, кто сказал это? Даже если бы я так считал, я бы не стал ради чести моей семьи, ради имени моей семьи говорить так при чужом дворе, да даже при своем. Я сказал, что у нее были миражи. Видно, с вами поделился этим тот мглистый маг. Тогда не удивительно, что он все так исказил. И ей, наверное, он же передал это.

– Значит, вы не сказали, что она сумасшедшая? – уточнил Фредрик.

– Нет. Настоящая Лундес не поверила бы в это, она хорошо меня знала.

– Я понял: вы всё пытаетесь убедить меня, что женщина в моем замке не ваша сестра.

– Она не может быть моей сестрой. Эта дама, быть может, похожа на нее, а может, просто колдовство, но это не Лундес.

– Рифус, так взгляните на ее лицо, вы-то ее знаете. Проверьте, она ли это.

– Взглянуть на лицо?! – Рифус пораженно раскрыл глаза. То было немыслимое для него предложение.

– Да. – Фредрик же не видел в этом ничего ужасного, для него, напротив, дикостью было то, что ее родной брат так удивлялся. – Вы же сделаете это, оставшись с ней наедине, ее лицо никто, кроме вас, больше не увидит, а вы ведь и так видели ее лицо…

– Фредрик, я его не видел!

– Что? Вы не видели лица своей сестры ни разу в жизни?!

– Да! – Рифус твердо взглянул на графа. – У нас есть законы. Вам, Фредрик, их не понять, так что не стоит так удивляться.

– Законы? Ваше величество, вы не знаете свою сестру настолько, что теперь даже не поймете, жива ли она, она ли перед вами? Вы понимаете, как это звучит?

– Понимаю. Но внешность – не главное. Это не Лундес.

– Что ж, предположим, не она, раз вы так настаиваете. Что дальше? – спросил Фредрик. – Вы сказали, ее не было три месяца. Что, никто не видел ее три месяца и даже мглистый маг? Ее могли заколдовать.

Рифус покачал головой. Он не знал, что делать, а затем принялся расхаживать по помещению, иногда поглядывая на сосредоточенное лицо Фредрика.

– У меня есть личная заинтересованность в этом деле. И не только потому, что она назвала империю, сгинувшую тысячу лет назад. Мглистый маг сказал, что ваша сестра хочет открыть врата.

Рифус остановился, перестав метаться, затем безумно посмотрел на Фредрика:

– И она явилась сказать вам это? Она…

– Да.

– Фредрик, клянусь, я не знал!

– Я не виню вас.

Рифус гневно сжал кулаки и направился к двери.

– Куда вы? – поинтересовался граф.

– Я сам все выясню. Можно все выяснить. Увезти ее срочно в Хискал. Там есть портрет Лундес. По моему заказу один очень знатный и верный нашему отцу художник нарисовал ее лицо без платка. Он всегда рисует точно. Портрет существует. Просто султан Карьес – очень принципиальный правитель, впрочем, вы и сами знаете это, Фредрик. Он не соглашался на брак, потому что его сын не видел лица Лундес. Мне пришлось сделать оскорбительную по нашим обычаям вещь, но оно стоило того, как я тогда думал. Я заказал тот портрет с открытым лицом Лундес и выслал Дианису. Портрет у него. Надо отправить Лундес в Хискал сейчас же. Дианис и так увидит ее лицо, ведь он ее будущий муж. К тому же он видел портрет. Он сможет понять, настоящая ли она.

Фредрик смотрел на него и еле заметно качал головой. Каким же безумным, наверное, ему казалось все происходящее! Чужой человек знал лицо Лундес лучше ее родного брата.

– Это не выход, – сказал он мрачно.

Рифус твердо глянул на графа:

– Иного выхода я не вижу.

– Это не выход, ваше величество. Поверьте, я больше понимаю в магии, чтобы уверенно сказать, что если кто-то решил заменить вашу сестру и воспользоваться ее именем и статусом, то он мог изменить магически и ее внешность.

– Мглистые маги это умеют, – согласился правитель.

– Возможно. Но если вы думаете на того мага – Трифона, то тот, может, и воришка, но первый забил тревогу. Это он с ходу накинулся на меня, предупредив, что ваша сестра собирается открывать врата. Так что теперь это не только ваше дело, но и мое. Вы позволите мне разобраться с этим?

– Было бы неправильно взвалить все это только на вас, а самому остаться в стороне. Она вам никто, а мне сестра.

– Может, и вам она не сестра, но она – угроза вратам, – напомнил Фредрик.

– Хорошо. Но я хочу знать, что происходит.

– Сперва я хочу узнать, что же она хочет сказать мне про врата. Дальше я разберусь, как поступить.

Фредрик открыл дверь покоев:

– Держитесь от нее подальше, ваше величество. Если она не Лундес, то убрать вас ей не составит труда.

– Если она не Лундес, то я должен найти мою сестру, – безумно проговорил астанский король.

– Если она не Лундес, Лундес в живых может и не быть, – печально заметил граф.

– Что вы намерены делать?

– Узнаете. Не беспокойтесь.

Все верно, беспокоиться следовало Лундес. Она ожидала графа в своих временных покоях, когда туда ворвалась охрана и, не сказав ни слова, бесцеремонно схватила ее и потащила в темницу. Сперва эльфийка пыталась узнать у них хоть что-нибудь. Ей важно было понять, что ее ожидало, но никто не отвечал на вопросы. В итоге ее завели в темницу и оставили там. Никто не посмел бы кинуть ее туда, они просто пригласили принцессу войти, а затем захлопнули за ней дверь. Ее окутала темнота, окон в темнице не было. Она глянула на небольшое зарешеченное окно в двери, а затем, пока они не ушли далеко, подступила к этой решетке и закричала:

– Я хочу говорить с графом! Приведите Фредрика Гауса, прошу вас!

Пожалуй, она и сама удивилась тому, что крикнула. Ведь даже не подумала звать брата. Но они ушли, скрылись, никак не отреагировав на ее крик. Она шарахнулась назад, ударившись спиной о холодную стену. Голова вновь пошла кругом. Тогда она схватилась руками за щеки и провела большими пальцами по скулам, стиснула зубы и зажмурилась. Ее ноги запутались в длинном подоле нарядного платья. Она упала на холодный каменный пол, а затем отползла в дальний угол темницы. В тот миг ее видение прошлого, про стражей и врата, повторилось.

Лундес с трудом пришла в себя и замерла, сжавшись в углу, где и оставалась до тех пор, пока не раздался протяжный стон тяжелой двери. Она лишь слегка приподняла покрасневшие глаза, когда увидела возле решеток в двери фигуру. При этом она не шелохнулась. Вообще никак не заявила вошедшему о своем присутствии в темнице.

– Принцесса? – раздался громкий голос. То был Фредрик.

Боль тут же отпустила, Фавластас оставил ее, и она поспешила подняться на ноги и подбежать к решетке:

– Как вы могли так со мной поступить?! Почему? – отчаянно прошептала она, посмотрев в его глаза.

Фредрик пригляделся к ней.

– Что с вами? – спросил он. – Вас словно били.

– Ваша охрана бесцеремонно схватила меня, вероятно, по вашему приказу и кинула сюда, а вы спрашиваете почему…

– Это вы спрашиваете почему, Лундес, – поправил он. – Даже не пытайтесь убедить меня, что охрана избила вас. Вас отвели сюда, но с вами обращались подобающе вашему положению.

– Вы обещали выслушать меня! Я просто хотела поговорить с вами, а вы взяли и…

– Я обещал выслушать, но просил вас молчать за столом. Я просил вас не оглашать тему при всех! Я не желаю, чтобы моя семья имела хоть какое-то отношение ко всему этому, понимаете? А как поступили вы? Зачем вы это сделали? Ради того, чтобы унизить брата? И чего вы добились этим? Если у вас и были какие-то цели, то вы сами все испортили. – Фредрик покачал головой и искренне заметил: – Все могло быть иначе.

– Мне нужно было убедиться, что вы не обманете меня. Только если всем будет известно о пустыне и городе, только так вы не сможете избежать разговора со мной.

– Я и не собирался избегать разговора с вами. А теперь ваш брат уверяет меня, что вы не его сестра. Вы знаете, какие последствия будут, если все поверят в это? Вы знаете, что сейчас вас спасает лишь ваш статус, но если Рифус убедит других, что вы не Лундес, то вам уже ничто не поможет.

– А вы? – спросила она.

– Что я?

– Почему вы пришли?

– Охрана передала, что вы просили позвать меня. Мне было интересно, что вы теперь скажете мне. Не думаю, что разговоры помогут вам. – Фредрик отступил на пару шагов от решетки.

Она обхватила прутья руками и поспешно бросила ему:

– Вы здесь не поэтому. Потому что вам не все равно, потому что вас волнует, что за вратами. У меня было видение, граф. Я видела своими собственными глазами, как стражи, облаченные в фиолетовые одежды, в плащах, с жезлами, заталкивали за врата женщин, детей, мужчин, стариков. Я видела собственными глазами.

– Ваши слова не более чем слова, – отрезал Фредрик. – Этого недостаточно для того, чтобы…

– Спросите меня! Спросите меня что-нибудь такое, о чем я могла узнать, только увидев правду. Спросите меня о чем-нибудь, о чем известно стражу, но никак не принцессе. Возможно, это сможет убедить вас выслушать меня. Я прошу вас. Я – Лундес Эверли. Я не сошла с ума. Просто все живут обычаями, все живут правилами и отработанными понятиями, любые открытия и любая правда сразу же пугают всех, но я вижу, что не вас. Спросите меня! – требовала она.

– Первого верховного стража, тоже Гауса, звали…

– Джеральдом…

– Это еще был не вопрос, позвольте мне закончить, – попросил Фредрик. – Как он погиб?

– Он погиб не у врат, его не было у врат, когда они закрывались. Он погиб раньше, полагаю, именно в Утреннем Лике, – ответила Лундес, напряженно глядя на него.

Фредрик вернулся к решетке:

– Верно, – сказал он. – Не знаю точно про город, но во всех записях говорится, что он закрывал врата, хоть это и неправда. О том, что это ложь, знают только двое. Я и моя правая рука – Элестер.

– Я видела, Фредрик. Просто видела это. Скажите, а что если я права? Почему вы так верите, что врата должны быть закрыты, не зная ничего, даже будучи потомком тех стражей?

И тут граф поразил ее своим ответом:

– Врата создал ангел, Лундес. Об этом упомянул ваш император?

Эльфийка замерла.

– Ангел? – осторожно уточнила она.

– Да, – спокойно подтвердил он. – Это ангельские врата. Что вы скажете теперь?

Она опустила взгляд, ощутив, как все ее сомнения растворяются, едва возникнув, однако успела сказать:

– Он не упомянул ангела.

– Конечно, – тихо сказал граф. – Разумеется, он не упомянул. Я не собираюсь открывать врата, Лундес.

– Тогда взгляните на город, – почти взмолилась она. – Я покажу вам. Он есть. И город, и Фавластас. Как страж вы должны увидеть все это. Должны. Вы не можете просто развернуться и уйти сейчас. Давайте взглянем на него, о большем не прошу. Говорите с Фавластасом сами. Я же не лгу.

Фредрик подошел к двери и открыл замок, без помощи ключа. Дверь скользнула в сторону, граф отступил на шаг, взглядом предлагая Лундес покинуть темницу.

– Зачем меня сюда посадили? По чьему приказу? – Она осторожно взглянула на него, переступая через порог.

– По моему приказу, – ответил он.

– По вашему? Неужели сильнейшему белому магу, верховному стражу опасна женщина без магии?

– Мне нужно было кое-что проверить. И, к сожалению, проверка закончилась не очень хорошо для вас. Эта темница сдерживает магию. Ваш брат постоянно твердил, что вы не его сестра, что Лундес подменили. Я предложил королю проверить другой вариант. Что вы – Лундес, но на вас оказывают влияние магией.

– Я – Лундес и все, что я делаю, я делаю сама, – заверила она.

– Если бы вы были подчинены белой или черной магией, то в темнице она перестала бы влиять на вас. Я пришел поговорить с вами, чтобы послушать, как вы будете говорить без влияния магии. Вы продолжаете старую тему. Ваше поведение ничуть не изменилось.

– Значит, как я и говорила, нет никакой магии, я в здравом рассудке.

– Но есть еще варианты, – возразил он. – Неутешительно для вас то, что я не могу теперь доказать вашему брату, что вы – его сестра. Он уверен, что без магии вы бы не стали так себя вести, а магии, как выяснилось, нет. Значит, либо вы самозванка, либо… – он внимательно вгляделся в ее глаза. – Вас подчинили магией, не белой и не черной и, конечно, не мглистой. Неизвестной ранее. Оба варианта мне не нравятся.

– То есть в темницу вы меня посадили только для того, чтобы проверить?

– Да. Одно ясно, если на вас магия, которую не видят наши поля, я точно не могу проигнорировать весть о городе.

– Так вы отправитесь со мной? – с надеждой спросила она.

– Да.

– Благодарю вас…

– Не благодарите. Ваши старания тут ни при чем. Пойдемте со мной, я проведу вас в ваши покои, вас приведут в порядок. Вы провели в темнице всего лишь час. Никто ничего не узнает. Это наше с вами дело.

– Вы не скажете моему брату о результатах вашего эксперимента?

– Я сделаю так, чтобы он позволил вам отправиться в Хискал, показать мне место. Идите за мной…

– Граф… – позвала она, – даже мой брат не верит, что я его сестра, а вы почему-то хотите поверить и доказать ему обратное, хотя никогда не знали меня ранее. Почему?

Какой простой вопрос, подумал Фредрик. И как непросто было на него ответить.

– Не знаю, – он задумался. – Наверное… я просто не привык строить поспешные выводы и не хочу, чтобы ваш брат сделал ошибку, о которой будет жалеть до конца своих дней.

– Вы верите, что я – Лундес Эверли?

– Хотелось бы верить… – Он постарался улыбнуться, чтобы разрядить ситуацию. – Хотелось бы…

Очень скоро Фредрик вновь удивил ее. Он все устроил, сделал так, что Рифус и слова не сказал, когда Лундес сообщила, что возвращается в Хискал. Все чаще брат смотрел на нее как на постороннюю. Казалось, ее судьба не волновала его более. Король по-прежнему не верил ни в Фавластаса, ни в город. В глубине души он надеялся, что граф отыщет в пустыне его настоящую сестру и привезет ее домой. Фредрик наблюдал за ним, словно знал, какие мрачные мысли хранил в себе Рифус. Как ни странно, но именно Фредрик стал тем единственным собеседником, с которым Лундес могла поделиться своим мнением и впечатлениями. Граф умел слушать, и порой ему удавалась уводить разговоры в сторону от всяких проблем. Он пытался узнать о принцессе больше, чтобы, наконец, понять, кем же она была на самом деле.

Владимир сидел в гостевых покоях и обдумывал слова Констара. Они только что закончили беседу, и старший сын Валарда Гауса отправился к своей невесте.

– Симион, а ведь это ты виноват. Почему бы мне просто не остаться здесь, среди тех, кто еще пытается что-то изменить, – задумчиво протянул Владимир прямо в пустоту.

– Ты всегда любил разговаривать сам с собой, мой брат… – Услышав эти слова, юный принц тут же обернулся и увидел Фредрика Гауса, тот стоял на пороге, держа руками распахнутые двойные двери.

– Фред! – принц улыбнулся и подошел к кузену.

Граф обнял родственника, прищурившись, посмотрел в его глаза.

– Я тут уловил твои последние слова. Ты вправду мог бы остаться, – вполне серьезно заметил он.

– Жаль, что мы так мало пообщались, но рисковать нельзя. Мне пора ко двору, в Океанию.

Фредрик заметно помрачнел:

– Да… ко двору, – он выждал некоторое время, а затем повторил весьма мрачно: – Ко двору. Я по-прежнему считаю, что ты слишком рискуешь. Георг… твой отец не глуп. Симион тоже.

– Симион и так подозревает, что я на вашей стороне, но как бы он ни любил нашего отца, меня он не выдаст ему на растерзание. Именно поэтому я не могу предать его. Он мой родной брат, и он всегда защищал меня.

– Когда-нибудь и он не сможет, – печально проговорил Фредрик.

– Не переживай за меня, – отмахнулся Владимир. – Уж к этому риску я привык. Никто не сможет заставить меня выбирать между вами и Симионом. Я люблю всех своих близких… кроме отца.

– О чем вы говорили с Констаром и моим отцом?

– Они предлагали мне остаться, но я не могу. Фред… – он внимательно посмотрел на кузена. – Ты ведь веришь, что я не против вас?

– Конечно.

– Пожалуйста, не сомневайся. Хоть ты мой двоюродный брат, поверь, ты мне ближе родного. И все же я возвращаюсь в Океанию в надежде, что смогу вразумить Симиона. Может, мне удастся освободить его от влияния отца. Я не могу просто бросить его там. К тому же, если Георг узнает, что я остался здесь, то он немедленно начнет войну.

– Одну войну мы уже пережили, – напомнил Фредрик.

– Будет хуже! Он же сумасшедший. Он сделает это не для того, чтобы вернуть меня. Убивая, он получает наслаждение. Ты же знаешь, Фред. И даже если мы победим, нам придется встретиться на поле битвы с Симионом. Мне придется. А убить его я не смогу, Фред. Не смогу, при всем… как бы там ни получилось, но не могу я.

– Но, отправившись обратно в Океанию, тебе рано или поздно придется встретиться на поле битвы с нами, – заметил Фредрик. – Возможно, со мной или Констаром. Может, с Карнелием.

– Ну вот, я боялся, что ты начнешь сомневаться во мне.

– Выслушай меня, Владимир! Ведь ты знаешь, что рано или поздно это случится! – граф отошел от брата и тяжело вздохнул. – Да, он сумасшедший. И именно поэтому война будет. Георг рано или поздно потребует возвращения графства в состав королевства. Мы его не отдадим. Только ценой собственных жизней.

– Смотри, Фредрик, – Владимир достал небольшой нож и резким движением полоснул по ладони. – Я клянусь на нашей родственной крови, что никогда не подниму меча ни на тебя, ни на Карнелия, ни на своего дядю, ни на Констара. Ты веришь мне, Фред?

– Дай мне нож… – после некоторой растерянности сказал граф. Он взял оружие из рук брата и то же самое проделал со своей ладонью, затем они крепко пожали друг другу руки и еще раз обнялись. – Расскажи мне, как дела в замке, как Порт-Лагуна?

– Скучаешь? – спросил принц.

– Нет, просто лучше знать ситуацию. Я плохо помню тот замок.

– Мрачно там, – признался Владимир. – Стало еще тяжелее дышать, чем прежде. Запах разлагающихся тел, вид повешенных вокруг замка – все это преследует меня.

– И ты туда возвращаешься, – хмуро сказал Фредрик. – Когда ты уезжаешь, брат?

– Через пару часов. А ты, что ты собираешься делать? – полюбопытствовал Владимир.

– У меня есть важное дело. – Фредрик положил руки на плечи кузену. – Помни о клятве. Следи за каждым своим словом. Будь предельно осторожен. Если что, беги оттуда, приезжай к нам. Не уверен, что Симиону можно помочь. Как можно помочь кому-то, кому помощь не нужна?

– Фредрик, он мой родной брат.

Графу оставалось согласиться.

– Что ж… Если меня ты слушать не желаешь, все, что мне остается, это пожелать тебе удачи.

– Фред, когда-нибудь я покончу с этим. Мой отец не вечен.

Фредрик промолчал, затем шепнул:

– Мне пора.

Юный принц напряженно смотрел ему вслед, затем перевел взгляд на залитую кровью ладонь. Порез получился глубоким. Владимир очень надеялся, что клятва убедила Фредрика в братской верности.

Владимир был вынужден покинуть графство и вернуться в отцовский замок. Он отбыл раньше Фредрика. Ему предстояло сложное испытание: появиться перед королем-тираном и объяснить свое довольно долгое отсутствие. Впрочем, ему было не впервой. Валард Гаус, Фредрик и Констар сильно волновались, когда Владимир в сопровождении своих преданных людей скрылся за воротами города. Гаусы какое-то время стояли и глядели вдаль. Уже начинало темнеть, и последние лучи солнца залили стихший город своим розовым светом.

– Рано или поздно спокойствие кончится, – нарушил тишину Констар.

И вновь воцарилось молчание, до тех пор пока Валард не обернулся в сторону младшего сына и не спросил:

– Ты не скажешь мне, что на самом деле происходит, Фред?

Констар слегка кивнул, заметив:

– Отец прав. Расскажи нам. Не время умалчивать…

– Если бы я знал, что происходит, с радостью поделился бы с вами, – заверил их Фредрик. – Мне и самому очень хотелось бы знать. Скоро я вновь уеду.

– Куда? – тут же спросил Констар. Он привык опекать младшего брата, хотя тот давно уже не нуждался в этом. У сыновей Валарда была разница в возрасте в пять лет, однако Констар не был магом, а силы Фредрика были огромными. Верховный страж сам мог защитить брата, не говоря уже о себе.

– В пустыни Хискала.

– Это касается астанской принцессы? – понял Валард. – Ты ей веришь? Тебе не стоило даже вникать в ее слова.

– У меня нет выбора. Она говорила о вратах. Это не просто так. Отец… – Фредрик обнял старого графа. – Просто ничего не говори.

– Ты должен, – коротко кивнул Валард, убеждая в этом самого себя.

– Всегда есть шанс, что принцесса – сумасшедшая, – продолжил объяснения страж. – В этом случае я вернусь уже к помолвке Констара. Слышал, брат? Я буду там. Но я должен все проверить, лично убедиться, что угрозы нет. Эту ночь я потрачу на сборы, к тому же мне необходимо все обдумать. Я прошу вас, будьте бдительны и прислушивайтесь к любым предостережениям Элестера, если он вернется из Тредата.

– Может, тебе взять его с собой? – предложил Констар. – Если речь идет о чем-то действительно серьезном.

– Нет, – возразил Фредрик. – Есть правило. На подобного рода задания верховный страж отправляется один.

– Другие стражи…

– Мы же стражи, не просто войско, Констар. Мы защитники конкретного места, исполнители правил ангела Адента. Верховный страж – не тот, кого оберегают, это тот, кто ведет, исследует и отвечает. Все остальные должны быть у врат.

– Ты мог бы взять хотя бы двоих стражей, – с надеждой сказал Валард. – Я знаю, есть правило, но я не понимаю…

– Я не могу объяснить тебе всего, отец. Ты знаешь, что я не могу говорить об этом даже с семьей, но для каждого правила есть объяснение. Нельзя брать других стражей сейчас. Тех, кто прибыл со мной сюда, я отправил обратно к створкам, в свете последних событий. Они передадут Элестеру все, что мне удалось узнать от принцессы. Остальное я разузнаю сам.

– А если это ловушка? – спросил Констар. – Так просто – взять и убить верховного стража.

– Не так просто, – Фредрик загадочно улыбнулся. – Верховный страж – исследует и лишь затем ведет. У меня особый защитник, особый ангел-хранитель. Это другие стражи могут не устоять, вы не знаете всего. Примите на веру. – Он вскинул глаза в небо. – Стражи останутся у врат. Мало ли что может случиться, пока меня не будет.

– Как-то ты говорил мне, что врата открыть невозможно. Теперь ты так не считаешь? – Старый граф твердо глядел на сына, произнося эти слова. Однако Фредрик вовсе не собирался рассказывать отцу все, что знал. У Валарда были другие проблемы, много проблем, еще не хватало, чтобы он думал и беспокоился о безопасности своего младшего сына. Он не был магом и никак не смог бы помочь. Свои силы Фредрик унаследовал от покойной матери.

– Не думаю, но хочу быть уверенным. Хочу разобраться в ситуации, вот и все. Карнелий тоже отправится в Хискал, так что у меня всегда будет рядом верный друг.

– Он не маг, – напомнил Констар.

– Я – маг, а он волен поступать, как пожелает. Его впечатлила возможность увидеть нечто, стертое с лица земли тысячу лет назад. Я надеюсь, что мы оба будем разочарованы, увидев там лишь пески. Мы уедем завтра на рассвете. А сейчас мне нужно идти, собираться.

Они кивнули, отпустив его. Он все еще слышал их голоса, когда они скрылись из виду:

– Даже Рифус не верит, что она – его сестра… я просто злюсь, что Фредрик должен решать это.

– Он верховный страж…

– Знаю. А еще я знаю, что мой сын – не бог.

– Все, что мы можем, отец, – смириться.

– Когда мне сообщили, что ангел выбрал его будущим защитником врат, вот уж непросто было смириться. Я просто хочу, чтобы он вернулся.

– Я тоже, – тихо согласился Констар.

Голоса стихли.

Фредрик остановился и мрачно посмотрел в небо. Фавластас – существовал в прошлом и каким-то образом возник в настоящем. Страж уже давно отбросил все сомнения, только не знал, чего ожидать дальше. И надо же такому случиться, чтобы подобное событие пришлось именно на его век.

«Сперва мы отправились в Астанию вместе с делегацией Рифуса. А затем на воздушном корабле, уже без моего брата и всякого сопровождения, – в Хискал, – писала Тэасу Лундес. – Тогда я мечтала лишь об одном: о том, как покажу Фредрику город. Я верила, что поступаю правильно. Граф тоже верил, только вот правда у него была своя. Впрочем, к чему лукавить, мы оба тогда ошибались. Вот что важнее всего».

Глава 6

Утренний Лик и первая истина о нем

– Научите меня не спать, граф, – невозмутимо попросила Лундес, когда Фредрик приблизился к ней. Она стояла у борта корабля и смотрела вниз, на уже знакомые, но нелюбимые темные пески. Фредрик странно глянул на нее. Она пояснила: – Ну, я почти не видела вас спящим. То вы были с братом, обсуждали планы, политику… Вероятно, мое сумасшествие. То вы возле штурвала, то еще где-то. Вот я и решила, что вам сон не нужен.

      Он слегка улыбнулся:

– Вероятно, вы плохо знакомы с магией. И невнимательны, – отвернувшись, он сосредоточился на окружающей обстановке и заметно помрачнел. Улыбка на его лице в то время была редким явлением, он пребывал не в лучшем расположении духа все путешествие до Хискала, словно ощущал что-то, чего не ощущала его спутница.

– Как вы на ногах стоите? – не унималась она.

– Маги с сильным магическим потенциалом могут и не спать,– сказал он. – Правда, если они используют магию в качестве энергии, той энергии, которую обычно дает сон, то потом ее не будет хватать для иных действий.

– Вот как сейчас? – тут же поинтересовалась она.

– Не надейтесь, что я без сил. Как я и сказал, вы невнимательны. Я спал, – он вскинул брови, – слишком крепко и долго, чтобы потратить хоть каплю своей магии. Так что сил у меня предостаточно. Скажите, вы – Лундес Эверли или все это игра?

– Вы так верите моему брату, – заметила она. – Каждому его слову. Откуда вы знаете, что я другая? Мой брат всю жизнь не интересовался тем, чего хочу я.

– И чего хотели вы?

– Власти… – Лундес глянула на его реакцию и слегка улыбнулась. Разумеется, он не увидел из-за платка. – Вам кажется это желание неподходящим? Бросьте, неужели вы никогда не хотели ее? Вы же на самом деле принц, не граф. Вы, правда, никогда не жалели, что выход графства из состава Океании как бы сделал вас предателем и лишил возможности претендовать на трон?

– Я предпоследний в линии наследования.

– Как это… предпоследний? Последний. После Констара.

Фредрик покачал головой:

– Вы незнакомы с нашей линией наследования.

– Ну, так расскажите, хочу послушать. Вот у нас в Астании все просто. Ну, в плане женщин и мужчин. Мужчины – наследники, а женщины – никто. Вы сказали в графстве, что хотя я и принцесса, но вы, будучи графом, выше меня по титулу. Проклятье аданея, – она даже рассмеялась, – верно. Очень верно. Принцесса – это не титул, не статус от рождения – это название моего родства к королю. Просто чтобы другие знали. Но родство это ничего мне не дает.

– Если бы оно ничего не давало, то ваш брат не мог бы и не стал бы казнить тех, кто обидел вас, сажать их в тюрьму…

– Ну, это же мой брат. Он король, а я его сестра. Он защищает, как и любой нормальный брат, сестру, хотя защищает плохо, как выяснилось. И брат он плохой. Но он делает это, а поскольку он король, то и меры у него королевского масштаба. Ну, а теперь ваша очередь. Как вы оказались предпоследним в линии наследования?

– Возраст играет очень важную роль. Сперва идет первенец короля, после самого короля, разумеется. Значит, – Симион, а дальше по возрасту. По нашим законам сыновья младшего брата короля имеют точно такое же право на корону, как и сыновья короля.

– То есть Симион, а дальше среди всех вас по старшинству. Не Владимир, выходит, а Констар?

– Перед сыновьями всегда идет отец, если он жив, разумеется. После Симиона идет мой отец, затем уже Констар, потом я и наконец Владимир – как самый младший.

– Все просто. По возрасту, но первенец короля по любому первый. А если бы Симион родился после вас?

– Если бы он не достиг совершеннолетия на тот момент, когда отец отдал бы ему трон по той или иной причине, то трон получил бы старший из наследников.

– Интересно, – она улыбнулась.

– Вы – Лундес Эверли?

– Да, кажется, я уже говорила. Взгляните на меня. Я умею сражаться. Хорошо сражаться. Этому брат меня научил. Я умная, я многое могу. Кое-что понимаю в магии и даже в управлении этим воздушным судном.

– Не так уж сложно оно управляется, – заметил Фредрик. – У вас есть магия?

– Есть немного, но она слабая. И я уверена, что мое видение имеет к магии прямое отношение. Я видела прошлое. Видела то, что существовало, то, что было целую тысячу лет назад.

– Прямо так и было? Вы так уверены в этом? Скажите еще, что вы – переносчик времени.

– Не верите в это?

– Нет, – он покачал головой. – Не верю.

– Брат не давал мне возможности узнать. Теперь у меня появился шанс сделать что-то полезное…

– Вы ничего не знаете ни о Фавластасе, ни о шансе, что он вам дал. Вы ничего не знаете о прошлом. На темницу были наложены заклинания, сдерживающие другую магию. Вполне возможно, что это они могли способствовать вашим видениям! – его лицо было совсем рядом, но она с трудом видела его глаза в темноте. Вообще, видела их только потому, что они светились.

– Вы отправляетесь в город с таким мрачным взглядом на ситуацию? Зачем? Чтобы сразу доказать, что вы такой же, как они? – Лундес верила, что видела катастрофу. А он стоял перед ней, такой злой. В его словах было столько негатива относительно Непоколебимого, Фавластаса, империи. Принцесса не могла понять, как он мог так ненавидеть то, чего на тот момент даже не видел.

– Вы верите кускам бумаги, жалким записям… – шептала она.

– Записи, в отличие от видений, действительно хранились тысячу лет, – его губы были почти возле ее уха. Но он смотрел не на нее, а на песок внизу. – Женщина, впервые увидевшая мир, решила, что может все, поверила первому встречному… И страшно, что именно неприспособленная к жизни особа попала в лапы этой странной фигуры. Готов поспорить, он упивался, как легко вы поверили ему.

Лундес резко занесла руку и влепила графу звонкую пощечину.

Фредрик не изменился в лице. Он словно не почувствовал удара, но какое-то время стоял неподвижно.

– Годы стражей не меняют, – с едва сдерживаемым гневом сказала она. – Не понимаю, почему Фавластасу вы так нужны здесь, граф.

Стоило же ей сказать эти слова, как он тут же ответил:

– Вот вы и сами сказали это, что Фавластасу я был нужен здесь. Вас ведь подослали сделать это? Привести сюда? Отвечайте?! Это не вы хотели показать мне город, это он хотел, чтобы вы привели меня в город, верно?

– Он сказал мне, что вы умный человек, что вы поймете, просто вам надо увидеть, и вы поймете. А я вот не верю в это. Вы просто страж. Прямо как те, из видения.

Не дожидаясь его реакции, она развернулась и направилась в сторону кают.

В этот самый момент она услышала посторонний голос в своей голове, а уже через минуту, прямо на глазах графа, растворилась в пространстве.

– Проклятье! – выдохнул Фредрик, напряженно окинув взглядом ночные просторы за бортом. Он знал: если шпиона забрали с корабля, значит на то была особая причина. Фредрик понял ее по-своему. И понял верно. – Все на палубу! – скомандовал он. – Быстро!

То ли везение, то ли они и так готовились подниматься к нему, но Карнелий и Трифон почти сразу же возникли возле графа.

– Что случилось? – напряженно спросил барон.

Фредрик не тратил время на объяснения, он схватил обоих за руки и приготовился к перемещению. В эту самую секунду глаза Трифона расширились. Он успел с ужасом воскликнуть:

– Великие!– Но это все. Ему пришлось замолчать, потому что страж переместил их. А ведь мглистый успел увидеть стены, вынырнувшие действительно из пустоты. Прямо перед носом шедшего на полном ходу воздушного корабля.

– Чуть было не врезались… – выдохнул Трифон, открыв глаза после перемещения. Вслед за его словами раздался треск, скрип, оглушающий грохот. Только сейчас Трифон осознал, что стоит на каменной улочке непонятно откуда взявшегося города, а там, в небе, в одну из темных башен на полном ходу врезался их воздушный корабль. Чудо, что они успели с него переместиться, иначе были бы уже покойниками. – Ну и реакция у вас, граф, – крикнул Трифон замершему рядом Фредрику. В городе рушилась башня, и треск глушил голос мглистого. – Я обязан вам жизнью…

– Не спеши благодарить, – отозвался страж. Реакция у него и впрямь была хорошая, но это вовсе не означало, что происшедшее не произвело на него никакого впечатления. Город-то существовал, и он, верховный страж, стоял на одной из улочек, исчезнувших сотни лет назад.

– Ну а вы, барон, что скажете? – громко обратился Трифон к Карнелию.

Тот лишь покачал головой, всем своим видом предрекая катастрофу. Представлял ли мглистый, насколько важны и опасны были происходившие события? Карнелий сомневался в этом.

      Открыв глаза, Лундес увидела каменную стену. Протянув руку, она коснулась холодной поверхности. Хотела убедиться, что город действительно существовал. В этот момент в ее голове всплыл некий образ, воспоминание. Как-то она уже пыталась вот так разобраться в ситуации, но не запомнила финал.

– Вот он, – прошептала она, отступив от стены. – Я говорила! Вот он город! Он существ… – принцесса осеклась, никого не обнаружив поблизости. С корабля Фавластас переместил лишь ее.

Тогда она поспешно окинула взглядом улочку. Надо сказать, гнетущее то было зрелище.

Сделав шаг, принцесса замерла. Под ногами хрустнули мелкие камушки. Еще шаг. И тут дикий треск. Лундес вздрогнула, посмотрев вверх и вдаль. Ничего не разглядеть. Мешали крыши, башни. И, кажется, начинался дождь.

– Фавластас, – прошептала она, глядя в небо. Подобный треск она слышала и раньше. Так гибнут воздушные суда, когда встречают в воздухе преграду. И там, где-то в темноте падали камни, рушилась башня и скрежетала искореженная машина… – Фавластас! – Теперь она крикнула что есть сил, а затем сорвалась с места, вперед по улочке, пытаясь обнаружить корабль.

Дождь усилился, накрыл серой пеленой весь город. Эльфийке приходилось останавливаться на каждом перекрестке, чтобы хоть как-то сориентироваться. И стены… Лундес готова была поклясться, что стены иногда растворялись в пространстве. Своим глазам она верила. Путаясь в одежде, порой задыхаясь от того, что к носу и рту лип мерзкий платок, она продолжала искать.

Минут через пять эльфийка увидела вспышку. Сперва одну, затем вторую. Едва не поскользнувшись на мокрой дороге, она направилась по другой улице, минуя темные повороты, переулки, обегая телеги. Вспышки продолжались. Лундес выбежала к обломкам. Искореженный каркас судна угрожающе свисал с башни. Едва она вышла на открытое пространство, на ее пути возник Фавластас. Он выбежал из другого переулка, схватил ее за руку.

– Сюда, быстрее, – сказал он, увлекая ее за собой.

Она не ожидала, что он появится вот так, лишь испуганно оглянулась на обломки судна. Пришлось следовать за ним.

Стены появлялись и пропадали, превращаясь в пустыню. Трифон, Фредрик и Карнелий постоянно упирались в тупики. На них рушились камни. Передвигаясь по узким улочкам, они рисковали быть разорванными неожиданно проявившейся стеной или задавленными телегой. Понимая это, Фредрик принял решение выйти на открытое пространство. Они теряли укрытие, но могли выжить.

– Ты уверен? – спросил Трифон, пробираясь следом.

– Мне нужно немного времени, – пояснил Фредрик, не останавливаясь. – Я не могу сосредоточиться, разобраться в направлении, приходится постоянно следить за проявлением стен.

– Вот именно, – подхватил Карнелий. За секунду до этого он едва успел увернуться от возникшего в воздухе строения. – Там! В конце улицы, – он вскинул руку. – Похоже на площадь!

– Думаю, арена, – высказал предположение граф. – Придется проверять…

Фавластас привел Лундес под крышу. Далее они бесконечно долго поднимались по темным ступеням.

– Нет, – наконец не выдержала она. – Нет! – Эльфийка освободила руку и отступила. – Пожалуйста, стойте! Те, кого я привела, они разбились на корабле?

– Иди за мной!

– Нет, ответьте, разбились?

– Конечно, выжили! – бросил он. – Стражи так не умирают!

– Подождите! – взмолилась она. – Пожалуйста, остановитесь! Я знаю, что вы не солгали мне про трагедию. Я видела прошлое и понимаю. Сейчас нужно сделать все необходимое, чтобы…

– Если действительно хочешь помочь, – прервал ее Фавластас, – просто делай, что я тебе говорю,

– Это вы с графом должны говорить! Не со мной, – возразила она.

Он сжал ее руку.

– Не вмешивайся в то, в чем не разбираешься. Стражи не такие, какими кажутся, – он дернул ее за собой и вытолкнул на открытый каменный балкон.

– Так вы ученый или убийца? – Она упала на холодный пол и с мольбой посмотрела на него. – Если Фредрик погибнет, никто никогда не поверит, что мы говорим правду. Не убивайте его. Заставьте его поверить вам, покажите город! У вас море доказательств…

Фавластас покачал головой, поражаясь ее наивности. Он и сам, пожалуй, не понимал, зачем она была ему нужна.

– Знала бы ты… – протянул он.

– Что?

– Да, я ученый, и, надо заметить, понимаю больше тебя.

Лундес медленно поднялась, с опаской поглядывая на него. Ей важно было во всем разобраться:

– Что вы намерены делать?

Он лишь указал ей за спину. Лундес неуверенно обернулась, затем подступила к каменному ограждению, глянув на темную арену. Страх побудил в ней воспоминания, казалось бы, утерянные образы.

– Великие силы! – Теперь с ужасом она смотрела на Фавластаса, вспомнив, чем закончилась их первая встреча. Она вспомнила все: и дикую боль, возникавшую, когда она не следовала плану, и животный ужас, когда магия впервые проникала в ее голову. Она хорошо запомнила взгляд, искру в его глазах, когда он подчинял ее, и ауру, исходившую от его энергетического поля. А ведь он умирал. Без сомнений умирал когда-то. И каким-то образом вернулся. Кем он был после этого и куда попал после смерти? Что же произошло в те далекие времена на самом деле? Был ли он ученым и заслужил ли он аданей, бездну, ведь, вполне возможно, вернулся именно оттуда. Глаза его были неистовы.

– Кем же вы были? – набралась храбрости Лундес. – Что вы сделали, чтобы на ваш народ пало такое проклятье?

– Вот что я тебе скажу. – Фавластас приблизился к ней. – Иногда просто необходимо идти на крайние меры. Стражи кажутся понятливыми, не так ли? Обычно все так и начинается. Хочется им верить. Они умеют влиять…

– Как и вы, – заметила она, посторонившись. – Не подходите ко мне. Вы ведь умерли тогда? Вы сказали, за вратами живые, а остальные погибли. Вас убили? – она сама себе поражалась: как можно говорить о таком?

– Я живой, – сказал он. – Да, я был вынужден вмешаться в твое сознание. Но ты пойми, мне необходима помощь. Подожди немного и ты сама все увидишь. Страж уже здесь. Не меня нужно бояться. Как ты не понимаешь? Они империи стирают. – Он казался убедительным. – Если надо, я вмешаюсь в тысячи разумов, если по-хорошему вы не понимаете! Я же вас всех предупредить пытаюсь.

– Отпустите меня, – тихо попросила она. – Я прошу вас, пожалуйста, отпустите. Я не говорила, что не верю вам, но я здесь ни при чем. Найдите других ученых, найдите королей, заставьте их слушать, попробуйте поговорить с графом, но умоляю вас, не вмешивайте в это меня. – В ее глазах сверкнули слезы.

Какое-то время Фавластас мрачно смотрел на нее, затем приблизился к краю балкона и посмотрел на арену.

– Смотри, как оно бывает, – посоветовал он. – Смотри внимательно.

Лундес, дрожа всем телом, перевела взгляд в темноту. Своим эльфийским зрением она с трудом различила очертания.

– Это они? – тихо спросила она.

– Они, – подтвердил Фавластас. – Граф и его спутники.

– Фредрик не знает, что за вратами, – сказала Лундес. – Возможно, он даже не представляет, кем на самом деле был его предок.

Фавластас посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Верховных стражей выбирают именно из Гаусов вот уже тысячу лет, – сдержанно пояснил он. – И далеко не все из их рода пригодны. Это особый отбор. И тренируют их по-особому. Он хитрее, чем ты думаешь. Я не могу убедить тебя словами, тебе придется смотреть.

– Ничего не видно, – тем временем заметил Трифон, пытаясь ладонью укрыть глаза от дождя.

Они вышли в центр арены, в темноте с трудом различая друг друга, ориентируясь по голосам.

– Нужно подняться, – сказал Фредрик, озираясь по сторонам. – Найти ступени и проверить их на прочность. Не все части города теряют материальность. Должна быть закономерность.

Карнелий тем временем пытался вглядеться в темные трибуны.

– Если город есть, то, скорее всего, император тоже, – заметил Трифон. – Что если он следит за нами?

– Нужно быть тише, – предупредил Фредрик, приблизившись к барону. – Мы пойдем в те ворота, – он указал в темноту. – Они за все это время ни разу не растворились. Шанс небольшой, но арена – не лучший выход.

– Где ворота? – спросил Карнелий. – Не вижу.

Фредрик бегло огляделся по сторонам, потом осторожно зажег в руке небольшой белый шар.

– Вон там, чуть левее, – он поднял руку, чтобы шар хоть немного осветил пространство.

– Если бы я зажег и свой шар, стало бы еще светлее, – сказал Трифон.

– Нет, – поспешил возразить Карнелий. – Только не мглистая магия. Не помереть от стен, так задохнуться?

Фредрик предупредительно посмотрел на Трифона:

– Ты это не вздумай! Идите за мной. Ваш ориентир – шар. Следите за ним, не отставайте…

– Страж! – раздалось над ареной.

Фредрик вглядывался в темноту.

– Это откуда? – шепнул другу Карнелий.

– С трибун, но вот направление… – Вдруг он крикнул: – Ты боишься показаться?! Это же твоя территория! Кажется, ты говорить хотел! Давить на мою жалость! Даже женщину отправил репутацию марать!

В темноте, на балконе, Лундес напряженно смотрела на графа. Она ориентировалась на шар в его руке и слабые контуры, уловимые благодаря магическому свечению и ее острому зрению. По правде, принцесса уже ничего не понимала. Кто жертва, кто палач.

– Разговоры тут неуместны, граф! – заявил тем временем Фавластас. Его голос был таким громким, что разносился далеко за пределы арены.

По местности в очередной раз пошла вспышка призрачности. Она прокатилась по всем уровням арены.

– Сейчас вы оба – к выходу, – шепнул Карнелию и Трифону Фредрик.

– Фред… – попытался возразить барон.

– Друг мой, – граф поспешно покачал головой, – у тебя нет магии. Делай, как я говорю, ладно?

– Хорошо, твоя правда, – неохотно согласился Карнелий. – Чем помочь? – барон приготовился к действию. – Сделаю, как скажешь.

– Тебе надо выбраться и предупредить Элестера в графстве, – пояснил Фредрик. – Сейчас двигайся к одному из выходов. А дальше беги, ищи путь из города. Фавластас как-то контролирует прозрачность этого места. Пока я здесь, он будет следить за ареной. И ему будет не до тебя. Сможешь выбраться.

– Но мы видели, как эта призрачная чертовщина властвует над дальними кварталами города, в то время как Фавластас здесь.

– Все его внимание я возьму на себя, – пояснил Фредрик. – По идее, тогда город должен перестать меняться там, вдали. Беги подальше отсюда. Это необходимо. Необходимо доставить сведения за пределы города.

– Я тебя понял, – кивнул барон. – В данной ситуации проку от меня немного. Будь у меня магия, я бы остался.

– Осторожно, – предупредил Фредрик. – Подожди, пока я не отойду. Но как только тебя скроет тьма, беги. Просто помни, что ты должен сказать остальным, пока не поздно. Твоя цель – оказаться вне города. У тебя больше шансов. Маги магов чуют, с не обладающими силой дела обстоят сложнее. Поэтому ты с нами. С меня он глаз не спустит. Просто передай Элестеру, что да, Фавластас существует и город тоже. Он знает, как поступить.

Карнелий на прощанье сжал плечо друга:

– Жди подмогу, Фред!

Граф обратился к Трифону:

– А ты, мглистый, для верности попробуй выскользнуть во вторые ворота…

Когда страж отступил от них и свет его магии более не освещал ни Карнелия, ни Трифона, те кинулись к воротам арены. Граф стал увеличивать шар. Он поднимал руку все выше и выше и теперь уже кружился на месте. Его глаза сильно светились. Фредрик разглядывал арену, искал врага.

Лундес неотрывно следила за приятным свечением его белой магии. Оно успокаивало ее, словно исходило от ангела. И тут Лундес вспомнила слова графа в темнице. О том, что врата были созданы ангелом. И как она могла забыть об этом? Ведь теперь, когда подчинение ученого развеялось, эти слова меняли все.

– Вы сказали, что стражей отбирают и тренируют. – Она посмотрела на Фавластаса. – Кто? Ангел?

Лицо императора тут же переменилось. Он схватил ее за руки и, не дав ей возможности отвернуться, запустил свои ледяные пальцы под платок.

– Нет! – закричала она. – Отпусти! Не надо!

Фредрик услышал крик. Однако определить местонахождение эльфийки было непросто. Трибуны все еще тонули в темноте, да и дождь не прекращался.

– Великие силы! Нет, пожалуйста! – она все еще кричала, не сдавалась.

Граф поспешил к трибунам. Если император использовал на несчастной магию, то рано или поздно в темноте должно было возникнуть свечение или мелькнуть кратковременная вспышка. Фредрик рассчитывал на это, иначе он не смог бы отыскать ее. Понадобилось бы много времени.

Сознанием Лундес еще боролась, но тело ее обмякло. Она лишь стонала, в то время как он срывал с ее лица платок. Голову принцессы он поддерживал рукой, словно предмет, наполняя той самой силой странного подчинения. Она тряслась, безумно глядя на него и часто дыша. И все, что она видела в тот миг, – лишь искру в его глазах, тот самый неистовый блеск, отличавший императора от любого смертного существа. Память ее помутилась, мысли вновь исказились. Фавластас бросил ее на каменный пол балкона, однако тут же нагнулся, схватил эльфийку за плечи и переместил куда-то, вложив в ее руку посох. Она все видела, но уже другими глазами. Ее мысли вновь принадлежали Фавластасу.

Карнелий был уже у ворот, когда на его пути возникла Лундес. Он тут же остановился, напряженно глядя на нее.

– Ты? – Он не знал, что от нее ожидать.

Добежав до края арены, Фредрик услышал Карнелия, в этот же самый момент чуть в стороне захлопнулись ворота, прямо перед носом Трифона.

Теперь все трое смотрели на принцессу, и лишь один из них с жалостью. Трифон замер далеко от эльфийки, а вот Карнелий смотрел ей прямо в глаза. Фредрик был единственным, кто слышал ее крики, и жалел, что не успел вмешаться. Жертва Фавластаса стояла перед бароном в мокром разорванном платье. Волосы ее обвисли, липли к вискам и шее, но что важнее… лицо ее было открыто.

– Лундес, пропусти его, – шептал Фредрик, быстрым шагом направившись к ней. – Пропусти…

Она стояла под ливнем, опираясь на посох, и ждала, когда граф приблизится. Карнелий попытался обойти ее, но эльфийка вдруг вскинула посох и ударила его. Он успел дернуться в сторону, поэтому удар пришелся вскользь. Тогда Лундес взмахнула руками, и перед Карнелием захлопнулся третий и последний выход с арены. Сама же эльфийка осталась по ту сторону.

– Лундес! – яростно крикнул Карнелий, ударив по воротам. – Ты же предала не только свою семью и обычаи! Думаешь, так ты имеешь все?!

По ту сторону запертых ворот Лундес все еще пыталась разобраться в своих ощущениях. Она молчала. Ей нечего было сказать Карнелию. Зато магия ученого в ее сознании постепенно одерживала верх, и ощутив это, Фавластас переместил ее обратно на балкон. Он окинул ее подозрительным взглядом, хотел убедиться, что контроль над ней стабилен, а когда убедился, вновь предложил ей наблюдать за происходящим.

– Где они? – Теперь Лундес не видела даже магический шар Фредрика.

– Сейчас увидишь. – Фавластас поднял руки и стал поочередно кидать магию в огромные факелы, расположенные по периметру арены.

Один за другим они вспыхнули, заискрились, озарив пространство ярким, неприятным светом. Теперь и «пленники» могли видеть окружающую их обстановку, но подобный свет лишь напрягал зрение. Лундес сразу же обнаружила Фредрика. Граф стоял внизу и смотрел прямо на них. Балкон, с которого они наблюдали, находился довольно высоко, и Лундес надеялась, что страж не видел их с такого расстояния. Возможно, он лишь исследовал пространство, пока еще не догадываясь, что обнаружил нужное место.

– Что дальше? – осторожно спросила принцесса. Она больше не опасалась ни Фавластаса, ни его искры. Он исказил ее волю и желания. Страх она тоже стала воспринимать несколько иначе.

Трифон метнул в сторону балкона мглистый шар. Лундес хотела отойти, но Фавластас жестом остановил ее и послал с помощью посоха молнию прямо в шар. При столкновении мглистая магия подобно облаку рассеялась во влажном воздухе, так и не долетев до эльфийки.

– Они нас видят, – напряглась Лундес.

Фавластас знал это, поэтому решил сразу же атаковать, выпустив магическую волну. Лундес плотно прижалась к каменному парапету и сжала руками его холодную поверхность.

– Мглистый, в сторону! – крикнул Фредрик, предупредив помощника. Надо сказать, Трифон едва успел. Вражеская магия прожгла дыру в песке, в том самом месте, где он только что стоял. Впрочем, радоваться пока не стоило, потому что второй поток последовал сразу же за первым.

Граф раскинул руки, создав в них два белых сгустка магии. Лундес внимательно следила за его действиями, ведь Фавластас почему-то считал стражей особо опасными. По какой-то причине граф не пользовался жезлом верховного стража. Почему? Все-таки, кто они такие, эти стражи? Воины или дело тут в другом? Уж не это ли их особая тактика, хитрость, о которой упоминал Фавластас? Теперь Лундес было интересно, как граф – верховный страж – выпутается из этой ситуации и выпутается ли вообще.

Он выгнул спину, явно приготовившись к атаке. Карнелий, о котором эльфийка уже успела позабыть, отбежал от друга.

– Айдвейо! – Фредрик отправил белую магию в сторону балкона.

– Не волнуйся, – заметив смятение принцессы, успокоил ее Фавластас.

Она с трудом удерживала себя на месте. Не так-то просто верить слову, когда в тебя летит сгусток магической энергии. Однако огненные шары обошли ее стороной, даже не затронув. Лундес судорожно выдохнула, все еще не осознав, что только что произошло, а Фавластас тем временем перехватил магию графа и развернул ее, отправив обратно к хозяину.

– Как вы это сделали? – Лундес пораженно замерла. А там внизу, на арене, Фредрик получил первые доказательства приближавшейся катастрофы.

Считалось, что только белый маг мог управлять своей силой, но, оказалось, что была магия, способная контролировать другие виды энергии. И это меняло все. Как защищаться теперь, когда любая магия подконтрольна врагу?

Фредрик поспешил найти взглядом Трифона. Тот как раз приготовил для Фавластаса порцию мглистых сгустков. До этого он был так увлечен их созданием, что не увидел, как враг использовал магию стража против него же самого.

– Трифон, не надо!!! – попытались остановить его Карнелий и Фредрик, но мглистые шары уже были брошены. Фавластас с легкостью повторил свой фокус.

Перегнувшись через ограждение, Лундес пыталась хоть что-то разглядеть, но видела только вспышки магии. Потом все стихло, лишь шум дождя по-прежнему раздражал ее слух. Магия развеялась, открыв ее взору арену. Трифон был ранен, Карнелий с Фредриком пытались помочь ему. Фавластас не собирался давать им время. В его руках сразу же появились магические обручи, и он незамедлительно метнул их вниз. Словно настоящие лезвия, они сверкнули в свете факелов. Фредрик и барон успели увернуться, но распластавшемуся Трифону не удалось. Обруч только с виду был материальным, но, столкнувшись с жертвой, он стал очередным сгустком силы. Трифон закричал.

– Это убьет его? – Лундес покосилась на Фавластаса.

– Нет, не убьет. Выкачает магию.

Граф все же решил использовать жезл, ударив по сгустку, вытягивающему из Трифона магию. При столкновении энергий раздался шипящий звук, и мглистый ощутил свободу.

– Фредрик! – предупредил он графа, выкатываясь из облака и поднимаясь на ноги. Страж метнулся в сторону, избежав очередного удара Фавластаса.

Карнелию все это время приходилось держаться в стороне. Единственной его защитой была ловкость.

– Ладно, допустим, – задумчиво протянул император. Он изучал поведение графа, его тактику и возможности. Ученому необходимо было видеть весь потенциал противника, заставить его использовать жезл в полную силу.

У каждого из выходов с арены стояли статуи драконов средних размеров, высотой примерно два с половиной метра. На них были надеты ошейники, привязанные цепями к гигантским столбам. Именно на них Фавластас обратил свой взор.

– Что… – Лундес невольно посторонилась, когда в глазах императора вновь загорелась искра.

– Там! – крикнул Трифон, когда камень стал осыпаться и на месте первой статуи появился дракон – искусная иллюзия или непонятный механизм, заполненный магией. Но Фредрик определил практически сразу:

– Он не живой! – сообщил он остальным, а затем очень тихо добавил: – Механизм…

Только вот чешуя была так похожа на настоящую: блестела, скользила, немного сияла.

Так или иначе, но Трифон ринулся в атаку. А в это время за его спиной вновь осыпался камень, освобождая вторую «статую». Ее Фредрик взял на себя.

Второй дракон был шагах в двадцати от графа и уже готовился выпустить то ли пламя, то ли поток магии. Фредрик знал, что если попытается бежать, то дракон немедля уничтожит его. Лундес замерла. И тут чудовище издало странный звук и круто развернулось, увидев подобравшегося сзади барона. Тот ловко увернулся от первой струи «огня». Фредрик был внимателен и теперь не сомневался, что дракон изрыгал не пламя, а сгусток тайной магии. Механизм ударил хвостом и сбил Карнелия. Барон отлетел в песок и распластался возле одного из закрытых выходов. Фредрик трижды метнул в дракона магический луч. Тот покачнулся и упал на бок. Лундес выдохнула, а затем отвернулась. Какое-то время она пыталась разобраться в своих ощущениях.

– Что-то не так? – уловил ее смятение Фавластас.

– Все в порядке, – поспешно заверила она и снова взглянула на арену.

Дракон все же поднялся. Фредрик стоял на одном колене чуть в стороне и тяжело опирался на свой жезл. Граф был слишком измотан, чтобы добить противника. Карнелий, которого Лундес уже успела «похоронить», приподнялся и даже попытался встать. Дракон выпустил пламя в Фредрика, и страж откатился в сторону, к несчастью выронив жезл. Магическое пламя тут же окутало артефакт. Граф решил отступить, но едва он приподнялся, в него попала вражеская магия, на этот раз пущенная самим Фавластасом. Она мгновенно окружила его, мешая дышать. Он смотрел, как она вьется по его рукам и ногам.

– Фредрик!

– Не подходи! – Граф не позволил барону приблизиться. Он сосредоточился и сумел создать вокруг себя поле, затем резко раскинул руки, открывая грудь, и наконец так же быстро свел их, выпустив столб белой магии в дракона. Тот отлетел в сторону и вышиб своим телом одни из ворот. Фавластасу понадобилось время, чтобы прийти в себя и собраться после разрушения его заклинания. Фредрик, пока еще неспособный подняться на ноги, прополз немного вперед, показывая, чтобы Трифон и Карнелий бежали, а сам, с трудом дотянувшись до своего жезла, ударил им по песку и в ту же секунду провалился под арену.

– Отлично… – с трудом выдохнул он, увидев перед собой тоннели. Потом с трудом поднялся на ноги и побежал, стараясь не падать.

Добравшись до лестницы, он сдержанно вздохнул и стал решительно подниматься, однако довольно скоро рухнул на ступени и прикрыл глаза. Это было выше его сил.

Глава 7

Замороженная мозаика прошлого

      Фредрик открыл глаза и медленно огляделся по сторонам. Все стихло, но надолго ли? И потом, что такое затишье в городе, давно снесенном с лица земли?

«Как могильник», – пронеслось в голове стража.

      Осторожно поднявшись, он ощутил каждый синяк на своем теле. Вытянув руку, посмотрел на пальцы. Вокруг них мерцали огоньки. Так накапливалась белая магия. Что ж, сила возвращалась, и это главное. Теперь граф мог приступить к изучению города. Движением пальцев он потушил магию и продолжил подниматься по ступеням. Он едва касался стен, не доверяя их мнимой материальности.

      Шипение, скрип или звон – в мертвом месте эти звуки могут свести с ума. И ведь дело было не в дожде. В иной реальности, в другом пространстве даже дышалось иначе. Возможно, иным был воздух, а может было что-то еще, но даже страж с присущей ему терпеливостью и внимательностью, со всеми своими знаниями никак не мог определить, что именно творилось вокруг. Иногда его пальцы тонули в «твердой» поверхности. Она была как будто прозрачной. Фредрик знал о Непоколебимом то, что положено было знать верховному стражу, но хотел понять больше. В конце концов, была и неоспоримая правда в словах Фавластаса. Граф понятия не имел, что на самом деле было за вратами, и это было важно. Открытие врат приведет к катастрофе – вот чему учили Фредрика с раннего детства. Его учитель, Элестер Телестри – первый эльф графства, приложил огромные усилия, чтобы его преемник на посту верховного стража никогда не сомневался в своей миссии. «Мы войско ангела, мы не должны метаться. Мы не задаем вопросов, а делаем», – кажется, так он говорил в ответ на любые просьбы утвердить что-либо, опровергнуть или уточнить. И это были не просто слова. Стражи действительно контактировали с ангелом, а небесный посланник на самом деле создал врата.

      Фредрик не сомневался в воле небес, но отныне ему нужны были ответы. Одной лишь веры стало недостаточно, необходимо было понять, кто его атакует и насколько враг опасен. Прежде всего, у Фавластаса была магия, способная управлять другими видами силы, превышающая мощь белой энергии в несколько раз, и главное, в пустыне проявился город, чего никак не должно было случиться. Поведение Фавластаса, разумеется, лишь подтвердило то общее впечатление Фредрика о непоколебимцах. Но осмотр Утреннего Лика был шансом для графа понять и глубже изучить то, чему он так преданно служил всю жизнь. Именно поэтому он лично отправился в город. Ему было важно увидеть все самому. Он хотел знать точно, как все это выглядело тысячу лет назад.

      Сделав очередной шаг, он едва не провалился вниз. В последний момент граф успел перепрыгнуть через ступень, а затем шагнуть наверх и схватиться за каменную арку, что вела куда-то еще, в помещение выше лестницы. Фредрик обернулся. Ступени становились прозрачными. Неудивительно, что он чуть было не провалился. И вероятно, падал бы долго, если бы полы также потеряли свою материальность.

– Полы, – шепнул он, глянув под ноги, а затем осторожно и довольно быстро двинулся вперед по каменному коридору. Очень скоро он был вынужден воспользоваться магией. Увы, без нее он ничего не мог разобрать, в коридоре было слишком темно. Магия медленно окутала его кисть, но была такая же неяркая и полупрозрачная, как и стены. Фредрик покачал головой. Плохо дело. Слишком много сил он потратил на арене. Ему оставалось лишь ускорить шаг, пока ладонь тускло освещала путь. Его силы привлекли и другую магию. В коридоре стало тяжело дышать, и в какой-то момент стены, полы – все вокруг потеряло свою материальность. На этот раз Фредрик не успел отреагировать и рухнул на уровень ниже, прокатившись по каменному спуску. Оказавшись в стогу сена, граф поспешно поднялся на ноги и потушил магию. Нельзя. Найдут. Тогда он четко осознал это. Любая магия была подвластна Фавластасу, любая сила в Утреннем Лике была маяком для императора.

      В помещении, в котором он оказался, были низкие потолки, а в самом их центре – дыра со встроенными решетками. Пол был усыпан сеном, в углу виднелись несколько скамей. Фредрик довольно быстро соорудил из них весьма неустойчивую конструкцию, а затем аккуратно взобрался на нее. Теперь он с легкостью дотянулся до решеток и увидел все еще темное небо. Слава богам, дождь закончился: посторонние шумы только отвлекали. Небольшое усилие – и деревянные прутья поддались. А ведь они даже не прогнили, время в том городе, казалось, не имело власти. Выбравшись на одну из узких улочек, Фредрик прислушался, попытался распознать магию врага. Не от нее ли почернели стены некоторых домов? Однако определить что-либо было невозможно, не было ответа в бесконечных стенах и переулках. Так что граф выбрал направление и решительно двинулся дальше.

      Осторожно передвигаясь по старинным улицам, граф изучал город и одновременно разыскивал своих спутников. Снова зарядил дождь. Древние стены мигом потеряли свое очарование, теперь они тонули в потоках, ускользали в темноту. Судя по уцелевшим элементам: колоннам, треугольным крышам, балконам с резными ограждениями, город когда-то был уникальным. Многие дома стояли на возвышениях, и к ним вели светлые каменные ступени.

      То здание было за углом, чуть в стороне от других улиц. Оно привлекло внимание графа тем, что не теряло материальность даже тогда, когда многие строения вокруг превращались в пустыню. Понаблюдав немного, граф все же решил войти внутрь. Поднявшись по лестнице, он подошел к распахнутой двери. Она покачивалась на ветру. Промокший насквозь Фредрик остановился и скрестил руки на груди. Затем обернулся. Он стоял на достаточной высоте, чтобы ему открылся вид на целый район города. Наконец он перешагнул через порог и осмотрелся.

Внутри был круглый стол. На нем – тарелки, некоторые грязные. Но вокруг не было ни мух, ни… Чуть дальше на полу лежал человек в светлой одежде. Фредрик наклонился и осторожно перевернул его. На него смотрели два неподвижных глаза. Рядом лежала женщина, тоже покойница. Ее сцепленные руки затвердели. Какое-то время Фредрик изучал мертвецов. Эти двое умерли как будто незадолго до его появления. Ни запаха, ни разложения. Ничего.

– Вот ведь аданейщина, – шепнул граф, повернулся к столу.

      Очень кстати обнаружилась старинная лампа. Фредрику нужен был свет. Достаточно было выбить искру, чтобы зажечь масло, – только на мгновение использовать магию.

– Вынужденная мера, – решил граф, мрачно оглянувшись на покойников, а затем зажег свет.

      Карнелий и Трифон укрылись в поломанном каменном здании. Там было относительно сухо. На тот момент оба давно уже промокли и едва волочили ноги. Пока барон осматривал помещение, искал всевозможные входы и выходы – любые пути к отступлению, Трифон сосредоточенно глядел на свои руки и шептал заклинания.

– Ничего? – Карнелий приблизился к мглистому: тот мог закричать, привлекая всех сумасшедших, призраков и тварей в этом нереальном, безумном месте.

– Я потерял свою магию на время, – неохотно признался Трифон. – Даже не могу развести костер, чтобы нам согреться.

– Хоть что-то хорошее, – заметил Карнелий. – Я рад, что ты не можешь развести костер, иначе я бы просто задохнулся. После сражения на арене долго я бы не смог противиться мглистой отраве.

– Отраве… – Трифон мрачно качнул головой. – Жаль, что ты не мглистый маг. Как же жаль. Ну, в любом случае присаживайся.

      Карнелий опустился на большой камень – кусок выломанной стены, через которую они пробрались в здание, и сообщил:

– Я поднимался наверх, там закрытая дверь, но думаю, если как следует по ней ударить, она откроется. Пока что я решил не шуметь. Думаю, для ситуации и места, в котором мы оказались, это будет разумно. Вообще, здание довольное большое.

– Да, – согласился Трифон. – Когда мы стояли снаружи, я насчитал четыре этажа, плюс несколько пристроек и две башни. Если бы половина зданий в этом городе не были такими крупными, то я бы остерегся прятаться здесь. Это место вполне могло бы сойти за дворец.

– Это не дворец, – покачал головой барон, продолжая оглядываться по сторонам. – Полагаю, мы в подвале. Здание находится на возвышении, так что вода сюда не попадает.

– Переждем ливень, восстановим силы и отправимся обратно к арене.

– Нужно найти Фредрика, – возразил Карнелий.

– Сейчас идти туда – самоубийство. Вот утром…

– Из него на наших глазах, так же как и из тебя, высасывали магию, – напомнил барон. – Я буквально на себе затащил тебя сюда. Фредрика же мы бросили там, в подобном состоянии, без магии. И тащить его некому.

– Брось, барон. – Трифон махнул рукой. – Фредрик – верховный страж, не забывай. Что мои силы по сравнению с его возможностями? Он, может быть, ослабший, но уверен, что он способен сейчас не просто ходить, но даже драться и, думаю, магии у него немного осталось. Да и потом, насколько мне известно, он очень сильный белый маг. Быстро восстановит силы.

      Помолчали, а затем барон размял пальцы и шепнул:

– Раз уж так, приходится выжидать, лучше скажи, как ты ввязался в это мерзкое предприятие?

– С Лундес?

      Барон кивнул. В ожидании ответа он задумчиво провел рукой по своей коротковатой бороде.

– Фредрику я рассказывал, – сморщился Трифон. – Неприятно думать об этом… Она втянула меня во все это. Хорошо, что ты не видел, насколько поначалу я был жалок. Мерзко… Как подумаю после всего: что осталось от моей чести?

– Честь мглистого мага. – Карнелий выпрямил спину и скрестил руки на груди. – Хм… А ты вроде не такой, какими обычно бывают мглистые, да?

– Ты о чести, барон?

– Да. Что мешало тебе бежать из графства, не предупредив никого и оставив Лундес Эверли нам? Ты же кинулся предупредить Фредрика об угрозе.

– Угроза весомая, – мрачно пояснил Трифон. – Поначалу не было выбора, нужно было выбраться из тюрьмы ее брата, а уже потом все ее действия потихоньку стали сводить меня с ума. Признаюсь, я далеко не сразу поверил, что она не сумасшедшая. Города в пустыне, всякие темные истории из прошлого, словно дешевая легенда, что рассказывают в кабаках. А вот когда я вдруг осознал, что ее рассказ, увы, больше похож на правду, вот тогда в душу пробрался холодок. Я думал, что открытие врат – нереально, но она была так убедительна. И я решил. Это, барон, мой принцип. Не трусить, точно знать, что верно, какие грани можно переходить, а какие не стоит. – Он поднял палец. – Даже если ОЧЕНЬ хочется – не стоит. К тому же ничего особенного я не сделал. По сути, я скинул все проблемы и их решение на графа. Я знал, что, как верховный страж, он при всем желании не сможет отказаться участвовать в решении этих проблем. Увидев то, что происходило на арене, да и вообще, находясь здесь и сейчас, я понял, во что мы с тобой вмешались, барон: в смертельно опасную ситуацию. Если кому и по силам не сойти с ума и выбраться отсюда, то только твоему другу. Он выкарабкается. Я не трушу, но ты без магии, я на время без магии, к тому же тут действуют другие законы. Быть может, мы в другом измерении, где все иначе…

– Прости, – сказал барон, – но сейчас уже твои рассуждения напоминают дешевый рассказ из кабака. Когда люди напиваются, они становятся либо полными пессимистами, либо оптимистами. Ты больше похож на первого.

– Вы даже шепчете громко, – вмешался третий голос.

      Они сощурились от вспыхнувшего вдруг света лампы и тут же поднялись со своих мест, собираясь защищаться.

– Это я, – предупредил голос.

      Трифон замер. Выхватывать ему было нечего, а магия не работала. Барон пригляделся.

– Фредрик! – Карнелий облегченно вздохнул.

      Граф отвел лампу в сторону, подошел к ним и присел рядом.

– Удалось что-нибудь узнать? – поинтересовался Трифон.

– Мы тут теперь на «ты», Фредрик, не удивляйся, – пояснил Карнелий.

– Теперь мы в одной ловушке, Фредрик, – добавил мглистый. – В одной дыре. Так что привыкай к равноправию и сотрудничеству.

– Все шутишь, – хмуро отметил страж. – Я надеюсь, вы оба понимаете, насколько серьезна ситуация, в которую мы попали.

      Они кивнули, а Трифон снова спросил:

– Удалось что-нибудь выяснить?

– В городе до сих пор лежат мертвые тела.

– Скелеты? – уточнил Карнелий.

– Тела, – повторил Фредрик. – В том-то и дело. Они даже разлагаться не начали, словно время здесь остановилось на тысячу лет. Более того, в пустыне никто города не видел, ни мертвого, ни живого.

– И из этого следует?.. – спросил Трифон.

– Мы не в нашем измерении, – предположил Карнелий.

– Да, – Фредрик кивнул. – Похоже на то. Здесь все иначе. Дождь, ветер… не знаю, вы ощутили это? Это не передать словами, но все это другое.

– Искусственное, – добавил барон.

– Словно искусственное, но точно не скажешь. День и ночь сменяют друг друга, но Лундес говорила, что провела здесь мало времени, в реальном мире вышло, что несколько месяцев.

– Ну, она же сумасшедшая, – напомнил Трифон, закатив глаза. – Проклятье! Мне нужна моя магия, я не собираюсь торчать здесь вечность. Верну магию, найду выход отсюда – и плевать мне, какое это измерение. Временами появляется пустыня вместо города, главное – успеть выбежать в нее. Что скажете, господа аристократы?

– Выбраться отсюда, во всяком случае мне, город не позволит, – напомнил Фредрик. – Но буду рад, если вы с Карнелием выберетесь. – Видимо, он уже давно просчитывал в уме варианты возможных действий.

– Знаешь, у меня было время подумать, Фред, – сказал барон. – Я хотел бы знать, что в таком случае намерен делать ты и что следует мне сказать твоему отцу, брату и Элестеру? Что я бежал отсюда, оставив тебя на погибель? Ты хочешь, чтобы я привел помощь, но они могут и не успеть.

– Если ты останешься, я проживу дольше? – спросил Фредрик, спокойно посмотрев в глаза друга.

      Барон качнул головой:

– Тупик. Значит, мне ничего не остается, как попробовать покинуть это место, бросив тебя. Из-за магии мы с тобой вечно оказываемся в разных битвах.

– Возможно, я не стану торопиться и бежать, – вдруг сказал Трифон. – Я тут недавно говорил барону о мглистых принципах.

– Нет, – поспешил возразить Фредрик, – я собираюсь действовать в одиночку. Мне помощь мглистого мага не нужна.

– О, я тоже собираюсь действовать в одиночку, граф, – заверил его Трифон. – Мне помощь тоже не нужна. Я постараюсь придумать, как бы помешать тому, что творится тут. И мне тоже, представь, невыгодно, чтобы врата открыли. Я самостоятельный боец.

– Укради у Фавластаса ключи от города, – предложил Карнелий. – Я знаю, что ты украл ключ с границы.

– Думаешь, я заварил всю эту кашу? – поинтересовался Трифон.

– Ключ? – Фредрик поставил лампу на землю и протянул руку. – Позволь взглянуть?

      Трифон, глянув на него, заметил легкое свечение глаз:

– Сложно не дать что-то человеку со светящимися от силы глазами. Часто так бывает?

– Просто сейчас я накапливаю силу. Трифон, дай ключ с границы.

– Что ты надеешься узнать? – Трифон недоверчиво посмотрел на Фредрика и неуверенно протянул ключ. – Не знаю, стоило ли брать его с собой.

– Стоило, – рассматривая ключ, пробормотал граф. Он держал в руке странный объект. – Если бы я не знал, что это ключ, то решил бы, что это какое-то оружие или нечто… – Прикрыв глаза, он сосредоточился.

– Я протаскался с этим ключом больше, чем ты думаешь, граф, и не заметил в нем ничего…

– А как насчет магии, той же, что и у Фавластаса? – спросил страж.

      Трифона это предположение сильно взволновало:

– Великие мглистые глюки, действительно та же магия? Скажи, как ты понял?

– Ощущения. – Фредрик вернул ему ключ. – Просто ощутил сходство магии. Любая сила обладает аурой. Ты закрываешь глаза и прислушиваешься, стараешься ощутить поле. Впрочем, – граф сцепил руки, посмотрел на Трифона, – мглистая магия проникать в чужую ауру не может, слишком сумбурна.

– Я многое могу, Фредрик Гаус, если захочу, – возразил мглистый. – Но сейчас я, пожалуй, оставлю вас, господа. Фредрик, мы с тобой не сработаемся, у нас методы разные. Но спасибо, что рассказал про сходство магий, возможно, это поможет мне, когда я буду искать выход отсюда. Я выполнил свою задачу. Теперь мне важно уничтожить дракона.

– Того, с арены? А это зачем? – спросил Карнелий. Они с Фредриком переглянулись.

– Он чуть не убил меня, а я его. Я слышал, что драконы злопамятны. И еще я собираюсь найти предательницу. Это она завела нас сюда, она и сама отсюда никогда не выйдет – это я вам гарантирую.

– Не приближайся к ней, – предупредил Фредрик.

– Почему?

– Она вполне способна убить тебя. Она подчинена, Трифон, как ты не понимаешь! Думай, прежде чем что-либо делать. Ты знаешь, что может сделать сила врага с разумом? Понимаешь, на что после этого способен организм? Ты же видел ее на арене, ее поведение. А дракон больше похож на трюк, чем на живое существо. Не тем ты собираешься заниматься.

– Я уж как-нибудь сам решу, что мне делать. И я думаю, граф. Знаю, что делаю. Скоро рассвет, так что лампа мне не понадобится. Как бы там ни было, удачи, Фредрик. – Трифон протянул руку Карнелию. – И тебе, барон. Знаешь, из тебя бы вышел отменный маг. Но не мглистый, слишком придерживаешься рамок и приличий.

– Мглистая магия не считается совестимой с аристократами, – заметил Фредрик. – Хотя рождаются ведь.

– А я не аристократ. Так что мглистая магия – для меня. Потому что она не приемлет жестких рамок, в которые вы сами себя загоняете. Ваши правила, приличия порой вызывают во мне откровенную сонливость. Я вспомнил приемы и эти любезности. Я человек свободный, можно сказать, кочевник, искатель приключений…

– Ну, так иди, скитайся, мглистый, мешать не будем, – деликатно послал его Карнелий. Барон умел это делать. Трифон откланялся и направился вверх по ступеням, вместо того чтобы выйти на улицу.

– Куда ты? – спросил Карнелий.

– Изучать этот дворец. Прибрать себе что-нибудь полезное. Возможно, пригодится для следующего турнира.

      Он ушел, оставив графа и барона возле лампы.

– Нам тоже лучше остаться в здании, – сказал Фредрик. Его друг согласился.

      Они решили не идти за мглистым. Кроме лестницы, в помещении была дверь. Фредрик дернул ее довольно сильно. Когда дверь открылась, он, осветив путь, указал на ступени, ведущие наверх, в следующую комнату.

– Он просто вор, – пока они поднимались, сказал Карнелий.

– Он играет роль, – отозвался граф. – Но он не глупый. Когда ему нужно, он задвигает свои придирки и фокусы подальше и делает дело. Ты не видел его, когда он в графстве настоял на разговоре. Если бы он вел себя тогда, как сейчас, я бы приказал схватить его, приняв за наглеца или просто идиота. Но он не идиот. Это стоит учитывать.

– Мне интересно, что он собирается делать дальше.

– Он думает, что в одиночку разгадает тайны, которые не смогли разгадать личности гораздо умнее его, целую тысячу лет, а затем выберется отсюда. Что ж, желаю ему отличного путешествия в никуда. Я уверен, что мы не в Хискале. Во всяком случае, не в том измерении. Разве что действительно удастся подловить момент, когда появляется пустыня, и нырнуть в это пространство. Только так. – Фредрик остановился. Карнелий поднялся к нему.

– Вот. – Карнелий указал на специальные выемки для ладоней на каменной двери.

– Всё, что касалось этой империи, стражи уничтожали быстро, – предупредил Фредрик. Он смотрел на отверстия для рук, пока еще не понимая, в чем опасность самого города. Если убрать Фавластаса, то что остается?

– Позволь я, – предложил Карнелий.

      Фредрик понимал желание друга хоть в чем-то поучаствовать. Опасности в том, чтобы положить руки в выемки, он не видел, поэтому спустился на ступень, позволив барону встать на свое место и вложить руки в углубления.

– Открывай медленно, – тем не менее посоветовал граф, – и следи за тем, что происходит вокруг. Если заметишь малейшее движение стен, полов, прекращай. Любое движение может стать причиной цепной реакции. Империя славилась своими техническими достижениями.

      Карнелий все понял и был готов ко многому, но когда он толкнул створки, ничего не произошло. Тогда он прикрыл глаза, а потом медленно развел ладони, раздвигая тем самым и двери. Послышался скрежет, створки разъехалась, открыв проход. Вспыхнули факелы, осветив небольшую каменную комнату со статуями непоколебимцев внутри. Выждав немного, Фредрик и Карнелий вошли. Первым делом граф подошел к ближайшему предмету мебели и провел рукой по его поверхности.

– Нет ни пыли, ни грязи, – отметил он вслух. – Уже тысячу лет.

– Непонятно, – шепнул барон. – Освещение… Откуда огонь?

– Все та же магия. – Фредрик поставил лампу на невысокий стол возле стены. Карнелий тем временем приблизился к одной из статуй. Неожиданно все они по очереди стали двигаться, благодаря скрытому механизму. Фигуры выстраивались в ряд, а затем выдвигали руки, и в них из специальных углублений поднимались книги. В итоге статуи превратились в подставки для чтения. Карнелий замер и взглянул на записи, что появились прямо перед ним.

      Фредрик остановился чуть в стороне. Он осматривал комнату и ее статуи-механизмы.

Любопытное это было место. Красота, как правило, – только внешнее понятие.

– Не думаю, что эти статуи опасны, – сказал Карнелий. – Это хранилище книг. Но если они использовали механизмы даже для записей, то что они использовали для войны? Я тут подумал: было бы дело только в Фавластасе, не понесли бы наказание остальные. Это смертные часто судят народ по правителю, но не ангелы. Речь о тысячах душ.

– Да-да, именно, – согласился Фредрик. – Тысячи душ вместе заслужили заключение. Возможно, дело в их знаниях? Насколько мне известно, именно их прогресс, странным образом не соответствующий тому времени, да даже нашему, чуть было не привел к краху всего. Элестер говорил, что у них была какая-то тайна, которую знали только они, но более не знал никто. И это их преимущество рушило структуру мира. Они разворачивают любой вид магии против того, кто ее бросил, оживляют города, умеют замораживать время на тысячу лет. Сохраняют мертвые тела…

– Можно подумать, они боги, – мрачно шепнул Карнелий. – Здесь книги, но этот язык я не знаю.

      Фредрик взял лампу и поднес ее к листам.

– Я заинтригован, – он посмотрел на друга. – Представляешь, что же тут было тогда…

– Представляю, сам бы все отдал, лишь бы узнать.

– Но изучать нельзя, придется уничтожить. – Фредрик вздохнул. – Я не знаю этого языка. Нужно двигаться дальше, пока здесь все не исчезло. Или пока Фавластас не нашел нас, мы же привели цепь механизмов в действие.

      Всего три ступени – и очередная дверь вывела их в просторное помещение. Первым делом они обратили внимание на темно-серые колонны, изрезанные косыми полосами. Стены, как и многое другое, были каменные, окна – лишь по одну сторону зала, почти до самого пола: узкие, округлые сверху. Стекла были закрыты решеткой с внешней стороны. И, судя по едва уловимому свечению, прутья обволакивала магия.

      Фредрик глянул под ноги. Его лампа и тусклый свет с темной улицы освещали серый каменный пол и темно-зеленый ковер с красными пятнами в некоторых местах. Кровь. Зал был узким, длинным. Напротив окон висели карты. Граф медленно осматривался, уже не обращая внимания на шум дождя за окнами, гудение магии на решетках и на то, что капли то и дело били по стеклу, прямо за его спиной. Он подошел к ближайшей из карт, обрамленной деревянной рамой, и поднес к ней лампу. Древний мир, воссозданный рукой умелого мастера.

– Взгляни, Карнелий.

      Барон оторвал взгляд от светящихся решеток за окном и приблизился к другу.

– Я нашел меч. Простой, но мне пригодится, – сообщил он. – Ну а это… будет поинтереснее, древняя карта? – В ответ граф лишь кивнул.

      Какое-то время они в полном молчании изучали находку.

– Не вижу Океанию…

– Порт-Лагуна… здесь, – Фредрик указал на небольшое отмеченное поселение.

– Деревня? – удивился Карнелий. – Признаться, не знал. Догадываюсь, почему. Историю тех времен старательно затирали…

– Поселение в те времена было небольшое. На карте его могло и не оказаться. Но это карта врага, а значит, деревня имела для него значение. Там ведь обосновался его противник. Джеральд Гаус, мой предок.

– Врата тоже отмечены. – Карнелий осторожно провел пальцем по шершавой поверхности карты.

– Это не врата, – Фредрик качнул головой, – это знак закрытой деревни. Так раньше называли деревни верующих, закрытые для доступа посторонних. Это Тредат.

– Тредат был закрыт для посторонних?

– Элестер говорил, что изначально, когда Океании еще не было, а графства тем более, когда были созданы врата или когда только создавались, вокруг того места выстроили небольшой лагерь стражей. Поселение.

– Теперь в Тредате живут и люди.

– Туда стали стекаться жители из разрозненных деревень со всей территории будущей Океании. Времена были опасные. Непоколебимый имел… свое преимущество, а поселение хоть и было поначалу закрытым, но постепенно вокруг него появлялись новые дома. Люди рассчитывали на защиту стражей, чувствовали себя рядом с ними в большей безопасности. Хотя тогда, полагаю, понятия стражей и ордена еще не существовало, тогда все начиналось. Ну, а потом Тредат стал городом. Стражи до сих пор покровительствуют его жителям и оберегают их. Только теперь также и все графство.

– Ну, Анатара позже…

– Да, они… – Фредрик замолчал – по залу пронесся скрежет. Здание на миг сотряслось. Где-то на противоположном конце зала нечто скользнуло на пол. Словно металлом провели по колонне. – Все потом… – бросил граф, коснувшись рукой жезла.

– Это оттуда. – Карнелий достал меч. Они двинулись вдоль колонн.

      Тот камень, из которого был выложен пол, не давал им возможности передвигаться тихо. Любое соприкосновение каблуков с его поверхностью вызывало громкий стук. Фредрик достал жезл. Судя по сиянию его глаз, маг накопил достаточно силы. Колонны были повсюду. Фредрик обошел друга, приготовившись отражать атаку, и тут он замер. У его ног лежало тело. Оно упало на бок, когда здание сотряслось, и это доспехи так громко скрежетали.

– Карнелий…

      Барон поспешил приблизиться и шепнул, едва глянув на покойника:

– Фред, он одет почти как ты… – Однако удивление было лишь первой его реакцией. Глаза барона расширились от восхищения, и с той секунды мертвец в одежде верховного стража его более не интересовал, а вот простые на вид доспехи, что были одеты поверх всего…

– Они поразительны, – выдохнул Карнелий, теряя над собой контроль.

      Фредрик медленно опустился на колени. Склонив голову набок, граф коснулся ладонями висков покойника.

– Страж в одежде верховного, – странным голосом повторил Карнелий.

      Граф бережно усадил мертвеца и вгляделся в его бледное лицо. В особенности в потухшие, словно стеклянные затуманенные глаза. На доспехи Фредрик старался не смотреть. И на то была причина.

– Я думаю, это Джеральд Гаус, – пояснил он другу. – Мой предок. Прародитель рода Гаусов и основатель Океании.

– Что? – Карнелий быстро посмотрел на Фредрика, взволнованно прошептав: – Ради всех богов, он умер сотни лет назад! Как они это делают?

– Город нужно уничтожить, – повторил свой вердикт Фредрик. Иного выхода он не видел. Проведя рукой по перерезанному горлу своего предка, он добавил: – Я не могу передать, как мне хочется… – И тут он уловил движение друга. – Нет, не касайся!

      В тот миг барон тронул доспехи. По залу прокатился странный гул, похожий на небесное пение. Прекрасный, манящий звук. Глаза Фредрика буквально вспыхнули магией. Он вскочил на ноги, зажмурившись и отвернувшись, а затем стал отступать. Карнелий, напротив, словно загипнотизированный, скользил пальцами по доспехам.

– Нет! – Фредрик был вынужден открыть глаза. Подавшись к другу, он схватил его за руку, заставил подняться и отойти. – Это наваждение, смотри на меня! Не трогай их, отвернись, не смотри. Это ангельские доспехи. Созданные прародителем врат – высшим ангелом Адентом.

– Для кого? – с трудом собравшись с мыслями, поинтересовался Карнелий, когда Фредрик отпустил его.

      Граф немного выждал, а когда небесное сияние потухло, указал на тело.

– Для него. Для Джеральда.

– Для верховного стража. Для Гауса. Так почему бы тебе их не взять? Они обладают такой силой! Даже я ощущаю это! Нам бы сейчас пригодились ангельские доспехи.

– Нет. Адент сам решает, кто и когда будет их носить. От его решения зависит все, и в первую очередь то, что будет с тем, кто их наденет. Элестер вообще считал, что ангел уничтожил эти доспехи и давно. Ты ощутил их мощь и мог лишиться рассудка, просто находясь рядом. Когда они на живом человеке, то влияют на окружающих только по воле хозяина, но не каждый способен их носить.

– Но они здесь. У врага. Фред, ты же не оставишь их здесь.

– Враг не сможет их надеть, – заверил граф. – Вернее, сможет, но вот что именно они сделают с ним – большой вопрос. Могут остановить его сердце, а могут магию внутри него ввести в хаос. Носить доспехи может, насколько мне известно, только тот, кто верит и только с разрешения Адента. Джеральд, – Фредрик напряженно выдохнул, – был человеком без магии. Для того Адент дал ему доспехи и именно он назначил Джеральда первым верховным стражем.

– Адент дал сигнал стражам в день твоего рождения, что ты – следующий верховный страж. И ты хочешь сказать, что он будет против того, чтобы ты взял свое наследство?

– Это не мое наследство. Я сильный маг. Ангелы подарили мне этот дар и без доспехов, чтобы не пришлось потом ничего менять и усиливать уже после моего рождения. А доспехи обладают небесной магией, и если я надену их, то ТАКАЯ сила меня убьет.

      Вновь взглянув на предка, Фредрик печально добавил:

– Ему перерезали горло. Он даже не видел, как его стражи доделали то, что он начал.

– Знаешь что, Фред, – Карнелий встряхнул головой, наваждение все еще пьянило его, – ты хочешь, чтобы я оставил тебя наедине с этим безумием, чтобы Элестер нашел тебя рядом с твоим предком с таким же перерезанным горлом?

– Я знаю, что делать, у меня достаточно сил. Я – маг, – он указал на Джеральда. – А он не был магом.

– У него были доспехи. Небесная сила.

– Ты должен предупредить остальных, иначе нас вообще никто не найдет. Мы оба будем тут лежать с перерезанным горлом, а Фавластас откроет врата и уничтожит графство. Ты сдержишь свое обещание?

– Я бы взял доспехи, чтобы нам выбраться отсюда, – мрачно сказал барон. Фредрик нахмурил брови, и тогда Карнелий продолжил: – Но если ты говоришь, что не стоит, то…

– Сюда кто-то идет, – шепнул граф.

      Они укрылись в темном углу, чуть в стороне. Оставалось набраться терпения и не выдать себя раньше времени. Кто-то неспешно приближался к ним. Стучали каблуки за дверью. Ближе, ближе… заскрипели петли, и в помещение скользнула Лундес. На ней были широкие черные штаны и свободная туника с длинными рукавами, вышитыми золотыми нитями. В руке был посох. Переступив через порог, она огляделась. Увидев покойника, облаченного в одежды стража, эльфийка тут же ударила его посохом. В темноте она решила, что это Фредрик. Тело вновь повалилось на бок. Лундес напряженно свела брови. Это что же, он уже мертв? Наклонившись к нему, она пригляделась. Перед ней был даже не граф. Но ведь он был стражем, да еще верховным. И тут Лундес переменилась в лице, осознав, кого обнаружила.

– Великие силы, – пораженно прошептала она, уверенная, что сделала свое открытие в полнейшем одиночестве.

      Карнелий покосился на друга, замершего по левую руку от него, и шепнул:

– На нее не влияют доспехи.

      Так и было. Эльфийка лишь глянула на диадему, не придав броне особого значения. Ее волновала только личность покойника.

«Неужели сам Джеральд Гаус», – подумала она и, прикусив губу, отступила от тела. Теперь помещение предстало перед ней в иных красках. Город сохранил не только свои стены, но и кровь, последствия сражений, тела, – иными словами, доказательства ее правоты. А Фредрик отказывался верить. «Всюду кровь, – думала она, блуждая взглядом по мрачным стенам. – Мясник». – Эльфийка вернула взгляд на Джеральда.

      Она помнила свои видения. В них этот человек загонял женщин, детей и стариков за врата. А скольких он убил! Теперь покойником был он, но она по-прежнему смотрела на него с опаской и ненавистью. Справившись с эмоциями, эльфийка вновь замахнулась, но ударить не успела. Перед ней возник Фредрик. Вздрогнув от неожиданности, Лундес попала по доспехам. Зал озарился светом. Карнелий подкрался к эльфийке сзади и попытался схватить ее. Лундес вскинула посох и отбросила им барона. Магия врага отточила ее навыки. Она даже успела раскрыть лезвие на конце посоха, но резанула им лишь воздух, так как Фредрик отклонился. Потом граф толкнул эльфийку к стене. Она закричала и вновь полоснула посохом воздух, перед глазами по-прежнему были круги от вспышки, в ушах звенел небесный гул. Фредрик, впрочем, ощущал нечто подобное.

– Смотри! – вдруг крикнула Лундес. – Оглядись по сторонам. Ты хотел доказательств. Да они повсюду, Фред! Твой предок был убийцей! Но фамилия не всегда откладывает отпечаток, ведь правда! Не всегда, Фред. Остановись. Тише, дух переведи, подумай, правильно ли ты поступаешь, – она примирительно вскинула руку и попыталась выровнять дыхание. Фредрик замер, напряженно глядя на нее. Она что же, его называла слепцом? Он знал, что она была не в себе. Нечто разъедало ее сознание изнутри. И возможно, был способ освободить женщину от влияния, но, в таком случае, не стоило медлить.

– Карнелий! – скомандовал граф, грубо вырвав у нее посох и отбросив оружие в сторону.

      Лундес на мгновение растерялась, чем Фредрик и воспользовался, схватив ее.

– Держи ее, только осторожнее, она себя не контролирует! – предупредил он друга.

– Что?! – она попыталась вырваться. – Пусти меня! Пусти меня, страж! Ты даже не пытаешься понять, ПОЧЕМУ!

      Фредрик и барон прижали ее к стене. Что же еще внушил ей враг?

      Она застонала.

– Смотри мне в глаза и говори, что он сделал с тобой?! – требовал верховный страж.

– Он ничего…

– Что он сделал?!

– Ничего он не…

– Отвечай – что?! Быстро! Что ты ощущаешь?!

– Ничего!!! – безумно закричала она, подавшись вперед.

      Оттолкнув его, она рухнула на колени и тут же кинулась к посоху.

      Где-то поблизости раздался вой. Лундес вздрогнула, пальцы ее соскользнули с оружия.

– Гавары? – ошеломленно шепнула она.

      Фредрик ногой отбросил посох и прижал Лундес к полу, воспользовавшись ее замешательством. Однако мысленно он с ней согласился.

Гавары – считалось, что эти существа обитали лишь в горах.

– Их влечет граница, – мысленно рассуждал Фредрик. – Ключ с границы, который украл Трифон, излучает магию Фавластаса. Возможно, граница, до сих пор не изученная нами, сохранившийся элемент времен Непоколебимого. Тогда появление гаваров в городе закономерно.

– Отпусти меня, Фред, – потребовала Лундес.

– Карнелий, проверь, что там? – попросил граф.

      Барон заглянул в ту дверь, через которую недавно вошла принцесса.

– Там повсюду… слизь или я не знаю, что это…

– Коконы, – пояснила Лундес, по-прежнему испепеляя взглядом Фредрика. – Отпусти меня или убей.

      Карнелий подошел к ним, помог эльфийке встать на ноги. Фредрик тоже поднялся и холодно повторил:

– Я хочу, чтобы ты вспомнила, детально, что он с тобой сделал?

– Думаешь, есть только ты и твоя правда? А все, кто не согласен, не в себе? Я! Еще раз! Говорю тебе! Он! Ничего! Не сделал! – Тем не менее, она дрожала, хоть и пыталась казаться уверенной.

      Фредрик достал жезл стража. Лундес отвернулась. В ее видении подобными жезлами стражи загоняли и убивали непоколебимцев.

– Послушай, открыть врата необходимо, – вновь попыталась она. Что еще ей оставалось? Фредрик же более не мог слушать это. Свое решение он принял давно, так что в ответ на ее речи он медленно поднял жезл до уровня ее глаз, а после зажег белую магию. Лундес зажмурила глаза.

– Смотри на него, – приказал он.

      Она резко отвернулась.

      Фредрик схватил ее за подбородок.

– Смотри на магию, Лундес Эверли.

– Не прикасайся ко мне! – она перевела дух, но старалась не кричать. – Пусти, барон. Фредрик… опусти свой жезл…

      Эльфийка вновь попыталась освободиться, ощутив влияние светлой магии. Даже сквозь веки ее глаза словно окатило водой. Она прерывисто выдохнула.

– Перестаньте! Хватит!

      Ее лицо взмокло.

– Я пытаюсь спасти твою душу, – с трудом услышала она голос графа.

– Пусти, он ничего со мной не делал! Хватит! Мне больно!

      Фредрик сосредоточился лишь на том, что считал правильным. Он слышал ее крики на арене. Без сомнения, Фавластас что-то сотворил с ней. Граф всего лишь пытался помочь, но вражеская магия проникла слишком глубоко в ее сознание, эльфийка могла погибнуть в процессе освобождения. В какой-то момент она закатила глаза и обмякла.

      Фредрик тут же убрал жезл.

– Она притворяется, – шепнул Карнелий.

      Граф стоял и напряженно смотрел на нее. Он понимал, что она могла сыграть обморок, не сомневался в ее таланте, и все же… Эльфийка не двигалась, лицо ее покраснело и взмокло, глаза были закрыты. Карнелий напряженно смотрел на друга. Прежде он не видел Фредрика таким растерянным.

– Она притворяется, Фред! Ради всех богов!

– Фредрик, продолжай! – В зал ворвался Трифон. – Убей ее! Либо мы ее, либо она нас! Убей ее, ну же. Быстрее, здесь… – договорить он не успел. Огромная тень сбила его с ног и набросилась на остальных. Лундес не сразу поняла, что произошло. Нечто прыгнуло на нее, повалив на пол. Судорожно потянувшись за посохом, она столкнулась взглядом с гаваром и истошно закричала.

      Фредрик атаковал зверя со спины, тем самым переключив его внимание на себя. Помещение озарила вспышка: граф отбросил монстра ударом магии. Лундес все еще лежала на полу. Она с ужасом наблюдала за существом с четырьмя глазами, один из которых находился прямо на затылке. Однако стоило Карнелию и Трифону присоединиться к битве, как Лундес поспешила подняться. Подбежав к одной из дверей, эльфийка ударила посохом по небольшому кругу, еле заметному углублению между выемками для рук. Фавластас объяснил ей принцип действия некоторых механизмов. У нее не было таинственной магии, но эта сила была в посохе. С его помощью Лундес активировала круг и заблокировала первую дверь. Обернувшись, она обнаружила, что гаваров в помещении было уже двое. Кинувшись за колонны, эльфийка прижалась к темной стене и быстро оглядела поле сражения. Подобравшись ко второму возможному выходу из зала, она сцепилась с Трифоном и с особой радостью ударила его магией посоха. Прорвавшись за дверь, она захлопнула за собой створки.

– Двери!!! – крикнул Трифон. – Она закрыла обе двери!

      Лундес попыталась повторить трюк с кругом и заблокировать последний выход из зала, но не успела. На пороге возник Фредрик. Эльфийка тут же посторонилась. В ее глазах граф уловил страх. Он намеревался закончить начатое, вернуть ей рассудок, но она вдруг сказала:

– За вратами люди и эльфы, Фред. Подумай, могут ли все до единого заслужить такое? Ты думаешь, что поступаешь правильно? Веришь, я вижу. Но что если тебя обманывают…

      Он не успел ответить, его отвлек знакомый гул. Глаза Фредрика тут же потухли и, посмотрев на Лундес в последний раз, он кинулся к доспехам.

– Подумай об этом, Фред! – крикнула она ему вслед, а после поспешила скрыться.

      Когда он вернулся в зал, Трифон уже взял в руки диадему, последний атрибут небесной брони. Карнелий лежал на полу рядом с мертвыми гаварами. К счастью, он был жив. Услышав гул, он даже слегка приподнялся.

– Трифон, не смей надевать диадему! – потребовал Фредрик. Он старался не приближаться к доспехам, зная, какое влияние они могли на него оказать.

– Как вы могли пройти мимо такого? – спросил Трифон. – Это наш… мой шанс выбраться отсюда живым.

      Карнелий мысленно выругался. Фредрик гневно посмотрел на предка, с которого были сняты доспехи. Трифон осквернил тело Джеральда.

      Сначала мглистый маг ничуть не изменился. Он внимательно разглядывал доспехи на руках, на ногах и груди. Теперь ему осталось лишь взгромоздить на голову золотистую диадему с ангельскими крылышками по бокам. В блаженстве прикрыв глаза, он поднес «украшение» к голове.

– Не двигайся! – приказал граф, метнувшись в его сторону. Однако в этот момент пол под ногами Фредрика и Карнелия растворился, и они с криками сорвались вниз.

      Трифон взволнованно глянул им вслед. Пол не всегда исчезал частями. Так что под Трифоном он тоже мог провалиться в любой момент.

– Все любят повелевать другими, Фред! Тут каждый сам по себе! – крикнул мглистый, наконец-таки взгромоздив диадему на голову.

      Гул превратился в протяжную музыку. Тысяча прекрасных призрачных голосов разом запели, и солнечные искры заиграли в черных зрачках Трифона. В волосах появились светлые пряди, а между лопатками зародилась мгновенная, но ужасная боль. Мглистый почувствовал головокружение и упал на одно колено, нечто тяжелое потянуло его назад. Далее он повалился на что-то мягкое. Напрягая мышцы спины, Трифон далеко не с первой попытки сумел подняться. Два золотистых перьевых крыла раскрылись, и мглистый маг ахнул, понимая, что они отходят от его спины.

– Великие мглистые глюки, – протянул он ошеломленно. – вот уж не ожидал!

К крыльям он привык довольно быстро – так были устроены доспехи. Выбежав в большой зал, где не было решеток, Трифон выпрыгнул в окно, разбив его своим телом. Стекло тут же стало прозрачным и очень скоро восстановилось.

      В темноте Фредрик на ощупь отыскал лампу. К счастью, она упала вместе с ними.

– Ты в порядке? – спросил он друга, прежде чем зажечь свет. Следовало быть готовым ко всему.

– Да, – подал голос барон. – Ничего не вижу.

– Еще мгновение. – Фредрик воспользовался магией, чтобы осветить пространство. Сработало. Фигура его друга проявилась в темноте. Вместе с ним лампа озарила странные чешуйки. Они были здесь повсюду: на полу, на стенах.

– Мы как будто в улье, – собравшись с мыслями, высказал предположение Карнелий. Он сморщился от запаха.

– Фавластас разводит гаваров? – также предположил Фредрик, поднявшись на ноги и окинув взглядом потолок, еще недавно прозрачный. – Материальность вернулась, – с тоской сообщил он. – Безумие какое-то.

      Барон глянул на графа в свете лампы. Теперь, когда доспехи не пьянили его, он иначе оценивал их положение. К аданею Трифона и его вольность! Были дела поважнее.

Фредрик осветил чье-то связанное, покрытое засохшей слизью тело.

– Помоги мне, – попросил граф.

      Карнелий достал меч, Фредрик легко разрезал им засохшие слои пленки, и тело вывалилось. Они подхватили его. И обомлели.

– Похоже, еще один страж, – мрачно сказал барон, напряженно глядя на мертвеца. – Хоть уже и не верховный.

– Для того и гавары, – рассудил Фредрик. Впрочем, он не мог утверждать. – Возможно, это был способ казни. Стражей кидали сюда и убивали. И поскольку немногое изменилось с тех пор, даже за тысячу лет, нам следует быть осторожнее… – Тут граф внимательнее пригляделся к стенам, тем, что были за спиной его друга. По туннелям вновь пошла волна прозрачности.

– Знаешь, – Фредрик решил действовать иначе, – моя задача – найти способ уничтожить это место. Есть идеи, но важно все проверить.

– Какие? – барон замер в ожидании пояснений. Мельком глянув через плечо друга, Фредрик поспешно сказал:

– Ты дал мне слово, и я доверяю тебе, Карнелий. Только скажи Элестеру, чтобы он ни в коем случае не оставлял врата, скажи, что я приказал.

– Фредрик, – барон напряженно свел брови. – Что ты…

– Предупреди их, Карнелий! – граф резко толкнул друга, подгадав момент.

      В следующий миг барон упал на что-то холодное и, к своему величайшему удивлению, ощутил песок. Он напряженно огляделся по сторонам, потом поднялся на ноги. Все настоящее, все живое. Он был в Хискале, и никакого города не было. К тому же в реальном мире уже был рассвет. Барон сощурился от яркого солнца, что недавно выскользнуло из-за горизонта.

– Фред!!! – закричал он, и крик затерялся где-то над бескрайней пустыней. – Фредрик!!! – он втянул в себя воздух, сжал кулаки. Повсюду был песок.

      Что ж, у него была цель. Он пообещал добраться до графства любыми путями и предупредить остальных. Он понимал, что если бы Фредрик попытался вместе с ним прыгнуть в пустыню, то ничего бы не вышло. Фавластас бы вовремя закрыл дыру, почувствовал бы это.

      Глянув вдаль, барон увидел нужную гору, ту самую, про которую рассказывала Лундес. Она говорила про возвышение, а за ним – Прет. Карнелий побежал туда, необходимо было добраться до графства максимально быстро.

      Стоя посреди улья, Фредрик знал, что барон не подведет. Стражи узнают о городе и будут готовы. А у него была своя задача…

200 лет спустя

      «Я бы многое отдала, чтобы прочесть твои мысли, Тэас, – писала ему Лундес, – узнать, о чем ты думаешь, читая это».

      О чем он думал, о чем думал… о чем же? А ей, выходит, интересно. Все еще интересно…

      Стоя посреди зала, Мойро держал в руках несколько листов. Он только начал их читать, и когда Лундес вот так вот напрямую обращалась к нему, она словно возвращала его в реальность, в его время, в здание театра. Это было неплохо. Тэасу следовало быть начеку. Его многие искали. Сделав несколько широких шагов, Мойро замер напротив испорченного механизма, одного из тех, что окружали его в подвале все это время. Всякий раз, когда Лундес упоминала в повествовании о прогрессе и опасности, связанной с ним, Тэас отрывал взгляд от текста и рассматривал шестеренки и рычаги – с недавних пор его спасение и его проклятье. Теперь же, сжимая в одной руке листы, другой он коснулся машины и заскользил пальцами по ее деталям.

      В отличие от Лундес, он бы многое отдал, лишь бы не знать ее мыслей, особенно тех, с которыми она отправляла информацию во времени. В тексте она довольно часто обращалась к нему как к преступнику, убийце и лжецу. Ему это было непонятно. Он бы поспорил, кто из них настоящий преступник.

Глава 8

Без компромиссов

      Текст продолжался. Да и Тэас старался более не отвлекаться. Лундес описывала свои ощущения, пыталась анализировать собственное поведение как бы со стороны. При этом она отметила, что вовсе не была безвольной куклой в те времена.

      «Я могла поступать по-своему, – уверяла она. – Могла выбирать путь, сомневаться. Но врата надо было открыть, потому что именно эту истину внушил мне Фавластас. А еще его слова тогда были превыше всего. Он сказал, что за вратами мучились невинные – я поверила. Он не сомневался, что створки необходимо открыть любым путем, что ж, и я искала этот путь. Но ведь у меня не отнимали разум. И я подумала, пускай когда-то стражи были опасны, но ведь Фредрик был всего лишь их потомком. Фавластас предупреждал, что стражи хитры, что обучены искусно лгать, но я не желала графу смерти, все еще верила, что его можно было переубедить, добыв более весомые доказательства. Вот только Фавластас считал иначе…»

200 лет назад

Вернувшись к своему императору, Лундес объяснила ему, где искать Фредрика. Не то чтобы она не умела лгать, просто не хотела. Да и кто бы ей позволил. Стоя посреди прямоугольного зала, эльфийка напряженно смотрела на огромное кресло, возможно трон, но не императора, лишь наместника. Ей, впрочем, хватало и этого. Еще недавно она была всего лишь сестрой короля. Фавластас же воспринимал ее как свою спутницу, так она думала.

      Приблизившись к золотому «трону», оббитому красным бархатом, Лундес побоялась опуститься на него. Едва коснувшись подлокотников, она с особым трепетом провела кончиками пальцев по многочисленным узорам, словно это кресло могло подарить ей целый мир.

«Имею ли я право?», – спрашивала себя эльфийка в то время, когда впору было волноваться о другом. Фавластас покидал ее с особым взглядом. То был взгляд убийцы. А ведь это она выдала графа и его спутников.

      Но о Фредрике она вспомнила чуть позже, когда услышала треск за окном. Оторвав взгляд от трона, она поспешила к стеклу и увидела клубы дыма, взвивавшиеся над городом. Сперва была видна только чернота в темном небе и никакого огня. Источник терялся за крышами домов, но она точно знала, что именно горело, ведь еще недавно сама была в том здании. Хранилище книг, в котором остался верховный страж.

      Лундес не знала, как реагировать. Да и времени на раздумья у нее было немного. Прошло несколько минут, и вернулся Фавластас. Лундес напряженно посмотрела на него.

– Вы… убили его? – едва слышно спросила она.

      Фавластас не спешил отвечать. Он подошел к окну, чтобы вместе с принцессой наблюдать за клубами дыма, последствием его стараний.

– Я поджег туннели, в которые он спустился, – прозвучал ответ.

      Лундес напряглась еще сильнее. Пока она смотрела на Фавластаса, магия блуждала по ее рассудку.

– Его уже было не переубедить, верно? – спросила она, не особенно расстроившись.

– А ты все еще пыталась? Просто переубедить? – всем своим видом Фавластас выказал ей свое недовольство. – Кажется, я достаточно говорил о стражах…

– Да, – она покорно склонила голову. – Прошу меня простить, мой император. Вы говорили, что было бы проще, если бы верховный страж сам открыл врата. Взломать их сложнее. Я пыталась действовать иначе, но раз вы так уверены, что это бесполезно, я с вами соглашусь. И если его смерть поможет, то я не стану более ничего говорить, всецело полагаясь на ваше благоразумие.

      Он пригляделся к ней. Ему вдруг стало любопытно:

– А что ты собиралась мне сказать о нем, до того как решила молчать и признать мою правоту?

– Возможно, я не права, мой император, и скорее всего правы были вы, когда говорили, что стражи умелые лжецы, но Фредрик не похож на тюремщика. Он живет с мыслью, что делает благое дело. Все это время меня не покидало ощущение, что его обманывают так же, как и всех остальных. Но он способен сомневаться, он не слеп. Будь у меня доказательства, уверена, сумела бы переубедить его. Но должно быть, он просто очаровал меня, вот я и таю глупую надежду. Если он мертв, все это уже неважно. Уверена, со временем вы научите меня распознавать любую ложь.

      Фавластас выслушал ее. Прежде всего, ему не нравилась ее симпатия к юному верховному стражу. Она хотела его переубедить и смело рассказала об этом своему императору. При этом Лундес была уверена, что граф мертв, а он был жив. В этом Фавластас ничуть не сомневался. Он не солгал про туннели. Он действительно сжег их, но граф, вероятнее всего, успел выбраться. Так просто верховные стражи не погибают. Фавластас по-прежнему испытывал Фредрика. Этого Лундес не понимала. Император мог бы подчинить ее сильнее, сделать из нее настоящую марионетку, чтобы даже дышала по его приказу, но в мертвом городе видеть еще и пустые глаза он не желал. Было намного комфортней иметь спутницу, которая уважает его, но умеет думать. Достаточно было легкого внушения, и ее симпатии можно было изменить естественным путем.

– Я хочу увидеть брата, – неожиданно сказала она.

– После всего…

– У меня было время подумать, мой император. Вспомнить Рифуса, его отношение ко мне. Да, он был не прав во многом, но он любит меня, а я была слишком жестока с ним, – Лундес прошлась по залу, между тем продолжая говорить: – Родителей не стало одновременно. Мы остались вдвоем, и кто знает, что бы было со мной, если бы не брат. Пока вас не было, мой император, я была здесь, смотрела на трон…

– Это всего лишь кресло, – поправил Фавластас. Еще не хватало, чтобы она наместников приравнивала к нему, к императору.

– Да, но здесь, в этом городе, это трон. Для меня. И глядя на него, я вспомнила брата. Особенно его глаза, когда я опозорила его в графстве. Посмотрите на меня, мой император. Скажите мне, кто я для вас?

      Слабое подчинение имело свои изъяны, но Фавластаса вопрос позабавил. И он ответил, будучи ничуть не менее искусным лжецом, чем стражи:

– Ты помогаешь мне, Лундес. И, надо сказать, очень рискуешь, делая это, учитывая нынешнее состояние мира и отношение к Непоколебимому тех единиц, что еще помнят его. Твоя поддержка неоценима. Как я воспринимаю тебя? Ты принцесса по рождению. Пускай твой народ не понимает, но ниже спутницы императора тебе быть не положено. Я уважаю порядки, свои порядки. В моей империи принцесса, вставшая на мою сторону вопреки всему, должна следовать за мной везде. Ты станешь императрицей. Я выбрал тебя уже давно, терпеливо наблюдая и выжидая несколько лет. Что скажешь? – он даже замер в ожидании ответа, наслаждаясь СВОИМИ порядками.

      Лундес не посмела бы отказаться. Она подошла к нему, нежно коснулась рукой его щеки и, с почтением посмотрев в его глаза, поцеловала. В тот миг произошло нечто странное: едва она коснулась его губ, ее словно ударила молния. Она даже отстранилась, увидев в его глазах искру, и попросила:

– Закрой глаза, прошу…

      Он закрыл. Ей стало легче. Вновь обняв его, она тихо сказала:

– Теперь ты ведь можешь покинуть город, чтобы открыть врата. Фредрик мертв. А обезглавленное войско, оно может…

– …только дергаться. Но недолго, – закончил за нее Фавластас. – Фредрик мертв, но этого недостаточно.

      Он открыл глаза, приучая ее к искре. Какое-то время ей удавалось выдержать его взгляд, но в итоге она прикрыла веки и сказала:

– Мы так просто говорим о смерти Фредрика. Я задумалась… ведь это убийство, и я сообщник. Почему я так легко говорю об этом? – Лундес попыталась понять, почему ее волновало лишь то, что было важно ему, и почти не волновала весть о чьей-то гибели.

– Но ты же сама сказала, что Фредрик такой же, как они. Лжец. Потому его смерть не должна тебя беспокоить. Иногда убийство – единственный выход. Как моя спутница, ты должна привыкнуть к смертям. Впереди война. Стражи всегда льют кровь. Они уверены, что правы. Мы тоже должны верить в то, что делаем, несмотря на жертвы.

– Если так, если я теперь не имею права на ошибку, – начала Лундес, – если стражи пойдут до конца и также считают убийства и ложь своим главным оружием, я должна уметь сражаться. Научи меня, – теперь она говорила с ним, как с равным. Он сам позволил ей, а она так давно ждала этого от мужчин.

– Это стражи льют кровь, Лундес. Мы убиваем редко, когда это необходимо, запомни. Мы не помешаны на битвах и войнах – нет. Тут совсем другое. Если хочешь стать императрицей, то должна будешь понять это. Понять многое. Пока что ты ничего об империи не знаешь. Так что нет. Сражаться тебе ни к чему, к тому же ты не склонна к убийствам. Я проверил, ты не смогла убить графа, а ведь я предупреждал. Я сделал это сам, не вижу смысла повторять эксперимент.

– Эксперимент… – почему-то повторила она, но он никак не отреагировал.

– Сейчас я хочу, чтобы ты осталась здесь и следила за городом, а я все устрою, приведу вскоре тебе помощника, а сам займусь возвращением наших подданных.

– Подожди, – он отошел, но она вновь приблизилась к нему. – Какого помощника? Я не могу остаться в городе сейчас. У меня есть дела.

– Интересно, какие? – полюбопытствовал он, а затем добавил: – Какие могут быть дела у императрицы, кроме как заботиться об империи? Ты еще совершенно ничего не знаешь о нас. Это важно, Лундес, чтобы ты знала. Ведь появятся другие. То, что могу понять я, могут не понять остальные. Многие из моего окружения подтвердят тебе, что, не зная нашу империю, просто нереально ею править. Не потому, что будешь совершать глупости по незнанию, ты просто ничего сделать не сможешь, не все так просто. Так что к открытию врат ты должна готовиться уже сейчас.

– Врата еще нужно открыть, – напомнила Лундес. – Я считаю, что главнее – это. Именно открыть врата, а потом очередь дойдет и до ваших тайн. Будет гораздо легче все понять, когда появится твой народ. А не сидеть в пустом городе и присматривать за пустыми улицами и зданиями.

      Он явно не ожидал от нее такой смелости. Выходит, не так уж хорошо он изучил ее.

– Как брат удерживал тебя все эти годы?

– Не удерживал. Думал, что удерживал, – заявила она, гордо вскинув подбородок. – Я должна увидеть брата, извиниться перед ним и уговорить его выступить за нас, пока графская семья, узнав о смерти Фредрика, не взяла Рифуса на свою сторону. Окончательно настроив его против нас.

– Ты права. – Фавластас все обдумал. – Не следует забывать о твоем брате. Я допустил ошибку…

– Что? – Лундес нахмурилась.

– Что, если стражи почувствовали смерть предводителя? Он же отправился с тобой и Рифусом. Ты понимаешь, что это равносильно тому, что Астания убила Фредрика.

      Лундес напряженно протянула:

– Ну, они объявят Рифусу войну. И тут появимся мы, и тогда Рифус будет с нами. Это только нам на руку.

– И после видения ты веришь, что стражи станут делать что-либо по правилам и официально объявлять войну, когда у графства и так уже одна война идет? – он покачал головой, очень медленно, не отрывая от нее взгляд. – Тебе нужно к брату и предостеречь его. Теперь от стражей можно ожидать чего угодно. Возвращайся в свои покои. Помнишь, где они?

– Мне нужно к Рифусу!

– Лундес! Ты – императрица. Научись держать себя в руках. На кровати увидишь головной убор и платье. Надень все это, возьми посох и являйся сюда. Когда я перемещу тебя к брату, помни о том, что отныне ты выше его по статусу, потому что Непоколебимый сильнее Астании как магически, так и в военном плане. Мы – империя, а Астания – королевство. Рифус – король, ты – императрица. Я не хотел бы, чтобы ты мямлила перед ним.

– Мямлила? – она замерла на мгновение, а после заверила его: – Я все сделаю, мой император. Сейчас вернусь.

      На ней было роскошное светлое платье, волосы убраны в высокую прическу и спрятаны под конусовидный головной убор. Переодевшись, она какое-то время смотрела на себя в зеркало, а после, опустив широкий воротник платья с плеч, оголив их, как и полагалась, вернулась к Фавластасу, чтобы он переместил ее к брату. Без платка, с оголенными плечами и горящими от жажды власти глазами. В таком виде она намеревалась серьезно говорить с Рифусом.

– Я готова, – сообщила она и замерла.

      Фавластас окинул взглядом свое творение. Интересно, почему он не огласил свои мысли, не заявил на весь город: «Это я тебя создал! Ты моя!».

      Лундес подошла к нему. Он раскрыл ладони и шепнул:

– Я перемещу тебя в тронный зал.

      Слишком просто, однако она без сомнений вложила свои руки в его. Он сосредоточился, и через мгновение переместил ее. Оказавшись за одним из занавесов тронного зала, они услышали голоса:

– Сегодня я не хочу больше ничего обсуждать, – говорил ее брат.

– Ваше величество, просто…

– Я сказал, – непривычно твердо отрезал Рифус.

      Лундес осторожно выглянула из-за занавеса. Она с трудом узнавала брата. Его взгляд, поведение.

– Тебе не следовало быть столь радикальной, – шепнул ей Фавластас. Будто не имел к ее поступкам никакого отношения.

– Я лишь показала ему, кто я на самом деле, а ему не понравилось, – мрачно отозвалась Лундес. – Сейчас ты выйдешь со мной, я не потерплю, чтобы кто-нибудь еще хоть раз посмел назвать меня сумасшедшей. Ты выйдешь и покажешься ему. А дальше решим все вместе. Расскажешь ему все, что рассказывал мне. А потом и город покажем, – рассуждала, даже требовала она.

– Я выйду… как только он останется один, – заверил Фавластас очень тихо.

– Замечательно, он уже почти один…

      Советник ее брата – Нарий – тем временем направился к двери. Он остановился у самого выхода и напряженно оглянулся на Рифуса, не одобряя его поведение и в то же время беспокоясь за своего короля. Лундес знала Нария, он не посмел бы остаться и нарушить желание ее брата. А ему было приказано оставить Рифуса одного. Что было очень кстати.

– Сейчас, – Лундес приготовилась покинуть укрытие.

– Стой, нет, – потребовал Фавластас, удержав ее за руку. – Шаги. Переждем.

      Он услышал звуки из коридора. Она же услышала их не сразу и, прищурившись, глянула на двери. Створки распахнулись, и в зал вошел страж. Без всякого сопровождения, без охраны и, вполне возможно, без разрешения приходить сюда.

– Страж… – Лундес взволнованно дернулась.

– Тише, – потребовал Фавластас. – Он может просто искать Фредрика. Рано развязывать войну. Все нужно сделать тихо. Очень тихо.

– Нет, нет! – она обернулась к Фавластасу и попыталась убедить его: – Он явился в капюшоне. Зачем скрывает лицо? Уверена, он настроен воинственно. Если он явился искать Фредрика, он его не найдет. Да и потом, он же брата может настроить против меня.

– Нет, – Фавластас отрицательно покачал головой. – Не сможет настроить. Либо твой брат и вправду ничего не стоит, если предпочтет поверить чужаку, чем сестре.

– Он думает, я не в себе, – напомнила Лундес. – Да что там, он вообще не верит, что я – это я…

– Переждем. Страж уйдет. Так у нас есть шанс послушать, о чем будет разговор. Учись терпению.

      Терпению! Он еще говорил о терпении! Лундес послушалась его лишь потому, что не могла иначе. Она вновь осторожно выглянула из-за занавеса. Шаги стража и шум дверей заставили Рифуса обернуться. Он стоял возле небольшого столика у окна, просматривал указы и был удивлен, увидев гостя.

– Страж? Здесь, в моем дворце?

      Несмотря на усталость и раздражение, со стражем Рифус говорил с особым уважением.

– Простите, что без официального предупреждения. У нас есть некие проблемы в графстве. Меня послали за графом, – доложил гость.

– Я знала, – взволнованно шепнула Фавластасу Лундес. – Они же обвинят Рифуса…

– Т-с-с-с. В чем они могут его обвинить? Ни в чем.

      Ее брат был в замешательстве.

– Честно говоря… – он вздохнул. – Графа нет в Астании, он отправился дальше в Хискал. Я думал, что он сообщил об этом в графство.

      Рифусу было непросто собраться с мыслями. Лундес очень переживала, разглядывая его усталое лицо, ведь это она превратила своего брата в того растерянного и замученного эльфа, каким видела его тогда. Ей так хотелось выйти к нему, но Фавластас удержал ее.

– А что, совсем никаких вестей? – осторожно поинтересовался Рифус.

– Нет, ваше величество. Позвольте тогда поговорить с вашей сестрой.

      Рифус покачал головой:

– Я не могу позволить вам.

– Я понимаю, что здесь я не вправе требовать от вас чего-либо, но вы же сами считали…

– Моей сестры нет в Астании, – поспешил объяснить король. – Она отправилась с верховным стражем. Так бы я, разумеется, позволил вам поговорить с ней.

      Лундес переживала, что не видела лица стража. Да и имени он не назвал. Почему Рифуса это не насторожило? Почему он не спрашивал? Видно, мысли его были совсем о другом. Из-за проблем с сестрой он стал рассеянным и неосторожным. Лундес важно было видеть реакцию стража на каждое слово брата. Гость тем временем приблизился к Рифусу и с особой решимостью заявил:

– Король, при всем уважении, скажите, ваша сестра опасна?

– МОЯ сестра не опасна, – сдержанно ответил Рифус. – Фредрик не был уверен, что обратно из пустыни вернулась МОЯ сестра. Они отправились туда. Уверен, что прошло не так уж много времени, чтобы паниковать.

– Потоки у врат сильнее, чем обычно. Они набирают скорость, и воздух вокруг начинает нагреваться, затем быстро охлаждается. Стоять там тяжело, удерживать врата – тоже. Но что вы можете знать об этом, ваше величество. Только не думайте, что вас открытие врат не коснется.

– Открытие?! – ошеломленно взглянул на него Рифус. Лицо брата Лундес видела через плечо стоявшего к ней спиной стража.

– Верховный страж пропал. Вы говорите, что ваша сестра может оказаться подмененной, и она с верховным стражем. В Анатаре еще не знают о том, что врата…

– Скажите, как я могу помочь? – спросил Рифус. – Или вы думаете, что я желаю открытия врат? Нет. Скажите, что сделать, я готов помочь.

– Вы верите в рассказ вашей сестры?

– При чем тут это?

– Это важно, – настаивал страж.

– Нет. Не верю.

      Лундес сжала край занавески. Не верил! Даже не пытался поверить!

– Тогда что или кто угрожает вратам? – принялся рассуждать страж.

– Кто-то нападал на них? – поинтересовался Рифус.

– Нет.

– Изнутри уже пытались их прорвать?

– Нет.

– Тогда не смейте обвинять мою сестру в чем-либо! Ваш предводитель вернется и сам ответит на все ваши вопросы. В конце концов, не для этого ли он отправился в Хискал?

      Лундес не удержалась от улыбки и шепнула Фавластасу:

– Он любит меня. Он не будет на их стороне. Мы доверимся ему, – она сказала это утвердительно, решила, что раз уж Фавластас назвал ее императрицей, так пусть слушает хоть иногда. Ведь он хотел, чтобы она себя уважала.

      Фавластас кивнул.

– Спасибо, – радостно отозвалась она и подумала, что осталось лишь дождаться, когда страж уйдет.

      Но ее радость была резко прервана. До ее слуха донесся болезненный стон, еле слышный, сдавленный. Она поспешно отвернулась от Фавластаса, выглянула за занавеску и увидела…

      Страж крепко держал ее брата, закрыв ему рот. Лундес не уловила, в какой момент он нанес удар второй рукой. Рифус не был готов. Он ничего не успел сделать. Лундес распахнула глаза и закричала бы, кинулась на стража, но Фавластас удержал ее, и шепнул:

– Нет, нельзя, тише!

      Она застонала и попыталась вырваться. Ее брат медленно оседал на пол. Страж убрал оружие и отошел в сторону. Тогда Лундес не выдержала

– Рифус! – истошно закричала она, сорвав занавеску. – Рифус! Рифус!!! Боги, Рифус!

– Нет! – Фавластас вновь заставил ее замолчать. Страж услышал их, но вместо того чтобы обернуться, напротив, пряча свое лицо, схватил неподвижное тело короля и вместе с ним переместился.

      Лундес извивалась, глухо стонала. Фавластас держал ее так крепко, как мог, и поспешил переместить обратно, так как в зал вот-вот должна была ворваться охрана.

– Прочь!!! Прочь!!! – заревела эльфийка, отскочив от Фавластаса, едва они оказались в Утреннем Лике. – Прочь, – заливаясь слезами, тише простонала она. – Он его убил! Убил моего брата! Страж убил моего брата!

– Я говорил…

– Я знаю! Знаю! – закричала Лундес, вновь выпрямившись. – Знаю! – она с ужасом закрыла лицо руками, продолжая плакать. – Рифус… Рифус. За что они его?! За что? Почему он…

– Как будто не знаешь. – Фавластас подошел к ней и прижал к себе, а после, обмякшую, безвольную и рыдающую, усадил на трон, опустился перед ней на колени и продолжил: – А почему они сажали всех, кого не могли убить за врата? И так будет со всеми астанцами, если мы не остановим стражей.

– Почему Фредрик мертв, – прошептала она дрожащим голосом. – Будь он жив, я бы собственными руками задушила его, я…

– Лундес, тише.

– Тише? – она всхлипнула. – Все это не вернет мне брата. Я его уничтожила при последней встрече, понимаешь? Я его оскорбила, сказала, что… ненавижу. Ничто… ничто не вернет…

– Ты сама сказала, что ничто уже не вернет. Истерика тоже, – расчетливо отметил он.

      Лундес судорожно втянула в себя воздух.

– Нужно было сразу же убедить его, нужно было…

– Успокойся, возьми себя в руки. Теперь уже все, – сказал он.

      Уже все. Как ужасно прозвучали эти простые и так спокойно сказанные слова. Слова – вердикт: «Все, твой брат мертв». Лундес ошеломленно глядела на Фавластаса. Как он мог так спокойно говорить о ее брате? Ее брате! А он спокойно продолжал:

– Так оно обычно и бывает. Сперва больно, дико больно… Крики, ярость, а затем наступает тишина и умиротворение. – Фавластас медленно поднял взгляд к небесам. – Уверен, он там…

      Лундес тоже посмотрела вверх, продолжая содрогаться от рыданий.

– Там? – сквозь дрожь выдохнула она. Все это походило на издевательство.

– Да, – шепнул Фавластас. – Ведь он всегда поступал по совести, так?

– Да, нет… не знаю! Откуда мне знать?! Возможно, он был лучше меня, – добавила она.

– Если он достойный, тогда он в Невесомом царстве, – заметил Фавластас опять же со своей ученой рассудительностью. Лундес все еще смотрела в потолок, но слезы продолжали катиться по ее щекам. Фавластас добавил: – Там, наверное, так хорошо, лучше, чем все это вокруг… так говорят.

      Лундес посмотрела на него и впервые увидела его другим. Сперва в нем была эта холодность, но когда он говорил о небесах, о мечтах и надеждах, то на миг стал другим.

– Ведь мы все там будем, да? – прошептала она едва слышно. – И я увижу брата и родителей, да? Увижу еще? – Лундес изо всех сил пыталась взять себя в руки. Но безрезультатно.

– Ты просто должна верить, что мы поступаем правильно.

– Главное, жить по совести, и тогда окажемся там, – согласилась она. Но Фавластас вдруг задумался, словно хотел оспорить ее слова, и все же промолчал. Он медленно выпустил ее ладони.

– Я оставлю тебя. Дай выход боли, только без истерик, а я дам тебе время. Тебе лучше будет остаться в городе сейчас. Пока что ты не в состоянии действовать. – Он выпрямился и куда-то направился, а она тихо плакала и глядела на город за окном сквозь пелену слез. Ее мир рушился. Когда Фавластас ушел, она ощутила не минутное одиночество, она вдруг осознала, что вообще осталась одна. И тогда все перспективы вмиг потеряли свою привлекательность. Лундес провела рукой по лицу, стирая слезы. А затем скользнула с трона на колени и зарыдала в голос.

      Об этом событии она писала коротко. То ли не желала вспоминать подробности, то ли опасалась делиться ими с Тэасом.

      «Я наивно полагала, что то был конец, что хуже быть не могло. Думала, что никогда ни к кому не привяжусь, что буду ненавидеть всех вокруг. Не верила, что все еще могло наладиться. Но могло ли наладиться? И надолго ли?»

      Магия тянула ее к Фавластасу, и единственное, что она могла сделать с болью, – это подняться. Не сразу, лишь спустя час. Пошатываясь и опираясь на посох, она двинулась к двери, распахнула ее и направилась к арене.

      По пути она думала, сколько же семей в древние времена пережили то же отчаяние из-за стражей, что и она.

      Распахнутые ворота арены были уже не такими темными и мрачными, как ночью под дождем. То была величественная арена. Лундес смогла разглядеть ее. Увидела большие массивные колонны повсюду. Многоярусные места для зрителей. Балконы для правителей. И тот, на котором она стояла вместе с Фавластасом, когда он подчинил ее. Так и не вспомнив об этом, она шагнула на арену. Искусственный дракон все еще был там. Неподвижный, но пугающе похожий на настоящего.

      Приблизившсь к нему, эльфийка осторожно провела рукой по его чешуе, по странным знакам, что так сияли при первом сражении. В другой ее руке был посох. Сначала она колебалась, а затем сжала губы и теперь уже кончиком посоха провела по знакам. Дракон стал еще больше походить на настоящего.

– Оставь его!

      Она медленно оглянулась, опустив оружие.

– Объясни мне, как это? – жестко потребовала она. – Что это? Ты говорил, твоя империя имеет другой смысл. Говорил, что смысл не в войне. Кто способен создать такое искусственное творение? Ты? Объясни…

– Ученые, Лундес. Оставь его, он тебе не поможет. Прежде чем использовать магию на символах, ты должна знать, а ты не знаешь. – Фавластас протянул руку, она схватилась за нее. Лишь во власти эмоций и слез Лундес могла отталкивать его.

      Город содрогнулся. Фавластас тут же переместил ее на балкон, а затем развернул лицом в сторону домов. Часть одного из кварталов обрушилась, похоронив под собой несколько улиц.

– Там, где был огонь, – быстро сообразила Лундес. – Возможно, это тоннели обвалились от огня.

– Нет, – Фавластас покачал головой. – Чтобы разрушить опоры, нужен был кто-то еще. Фредрик выжил.

– Выжил? – в глазах эльфийки мелькнуло безумие.

– Его нужно убить…

      Фредрик выжил, а Рифус был мертв – это все, о чем она думала тогда. Желание отомстить затмило все. Так что, больше не сказав ни слова, она сжала посох и двинулась по каменной лестнице вниз.

      Вечерело. Опять тьма. Она медленно окутывала дома, превращая их в темные силуэты на фоне розового неба.

      Лундес остановилась, мрачно глянув на крупные камни под ногами. Очень некстати на ней было все то же светлое платье, длинное и ужасно неудобное. Впрочем, к черту удобства, решила она. Разве что теперь старалась идти осторожнее. Ей не хотелось бы рухнуть в образовавшийся котлован прямо на глазах убийцы ее брата. Вскоре под ногами стали появляться настоящие булыжники. Приподняв полы платья, Лундес взобралась на каменную насыпь. Теперь она замерла, хмурым взглядом окинув открывшуюся ее взору глубокую дыру. Граф нанес удар прямо из туннелей, обрушил основу улиц и домов. Эльфийка напряженно огляделась, прикрыв рот рукой: при обвале песок, пепел и пыль поднялись в воздух и все еще окончательно не осели. Лундес блуждала взглядом по уцелевшим строениям и обломкам, выискивала графа. Она даже спустилась в одну из ям, испачкавшись. Иногда срывались камни, где-то что-то хрустело. Быстро темнело, и вскоре она уже не видела своих рук. Фонари не горели, и потом, они остались далеко в стороне, на нетронутых разрушением улицах города. Лундес оперлась на посох и наконец закричала:

– Фредрик! – Еще недавно ей казалось, что она успокоилась, что остался лишь гнев, однако по щекам тут же заструились слезы. Судорожно смахнув их, она крикнула вновь: – Фредрик! – Что сказать ему? Убийце? После всего. Ей хотелось выманить его и уничтожить. – Я хотела разобраться, тварь ты бездушная! При чем тут Рифус?! – теперь ее выдал голос, предательски дрогнув. – За что?! Почему? При чем здесь он? Я понимаю, что я наивная дура, да?! Ходила и пыталась объясниться, хоть меня и предупреждали! А ты лжец! Думаешь только о войне! О том, как врата удержать, а жертвы не имеют значения?! – она взмахнула рукой и едва не рухнула с камня, на котором стояла. – Выйди! Скажи, как ты передал приказ? – Она зажмурилась и стала шептать: – Выйди, выйди, выйди… – и вновь громко: – Подлец и трус, если не выйдешь! Думаешь, вот она, опять явилась сюда, сумасшедшая! Орет в пустоту! Вы, стражи, правда, только льете кровь! Как ангел может терпеть убийства?! Мой брат был твоим союзником и другом!

      Вокруг по-прежнему было тихо и темно, так что она замолчала. А что если граф был все же мертв? Подумав об этом, она двинулась в полной темноте дальше, выбираясь из обрушившегося района. Должно быть, все было бесполезно, но напоследок она все же сказала:

– Если ты меня слышишь, то я готова говорить с тобой, только отыщи меня. – Ей даже гнева не хватило на последние слова. Потом ушла, так и не узнав, что была услышана.

      Фредрик действительно был там и удивлялся каждому ее слову. Он сидел на балконе одного из зданий, уцелевших во время обвала. Одна его нога упиралась в ограждение, другая была перекинута внутрь комнаты. Лундес он не видел, до него доносился лишь голос. Неподалеку висел фонарь, однако тусклого света не хватало, чтобы осветить Фредрика. Граф намеренно оставался в тени. Он все еще вглядывался в темноту, словно ожидал продолжения криков, но она ушла. Ушла, удивив и расстроив его смертью своего брата. Ведь, как верно было сказано, Рифус был союзником и другом графа, а еще он был королем Астании, и его смерть могла уничтожить как минимум связь между Астанией и графством. Уж не этого ли добивался Фавластас, сводя с ума Лундес Эверли? А она уже была на грани. Как долго в ней будет бороться душа? Как скоро она превратится в слепую и глухую марионетку, убийцу в руках демона? Правда, насчет демона Фредрик не был уверен до конца. Он пока лишь приглядывался к Фавластасу и его городу, жалея, что первые стражи сочли опасным оставлять своим потомкам лишнюю информацию о событиях древности, о том, как запирали врата. В глазах императора был особый блеск, но его граф еще не видел. Он мог лишь полагаться на ощущения, предположения и ауру, но ауру, исходящую от подчиненной принцессы. Сам Фавластас никогда не приближался к Фредрику на достаточное расстояние, чтобы можно было ощутить его магическое поле.

– Выйди и убей ее, – серьезно и мрачно сказал Трифон. Он вышел из темноты комнаты и приблизился к балкону. Приполз словно ядовитая змея. – Всего лишь зажечь шар – и удар…

      Граф промолчал, даже не глянул в его сторону.

– Почему не выйдешь? – не понимал мглистый. – Ты пытался ей помочь, понял, что подчинение ты снять не в силах. Дальше будет только хуже.

– Шар кинуть несложно, – тихо заметил Фредрик. – Почему не кинешь сам?

– Ко мне никак не вернется мглистая магия.

      Граф медленно повернул голову, посмотрев на Трифона в доспехах и с крыльями, а затем протянул руку и коснулся пальцами перьев.

– Ты в гневе? – спросил Трифон. – Я взял то, что не успел взять ты?

– Доспехи были созданы ангелом, – сообщил Фредрик. – Я не имею к ним отношения. И то, что я думаю, это не важно.

– А что ты думаешь? – спросил Трифон. – Брось, Фредрик. Мы не союзники, но, аданей меня побери, и не враги. Я взял их не для того, чтобы досадить вам с бароном, а чтобы выбраться из этого аданейского места и сообщить за пределами города. Признай, без крыльев этот город не покинуть.

– С крыльями, вполне возможно, тоже. – Фредрик задумался. – Знаешь, если Адент не покарал тебя до сих пор, может, тебе повезет. Но вполне возможно, что карой за использование доспехов будет потеря твоей магии. Будут только крылья. Тогда не обижайся. Не злись. И самое главное – помни, что доспехи ты больше никогда не сможешь снять.

– Что? А как же мне мыться, спать? Перья повсюду.

– Насколько мне известно, крылья можно убирать, доспехи делать невидимыми. По желанию. Но ненадолго. Примерно на полсуток. Только они и защищать тебя в это время не будут. В самом деле, Трифон, прежде чем брать, узнал бы хоть что это. – Фредрик опять взглянул во мрак улицы.

– Она утверждала, что хочет просто говорить, что если ты выйдешь, то ничего не будет, – продолжил Трифон. – Ты будешь говорить с ней? Вновь впустую тратить время? – Мглистый маг нахмурился. – Она опасна. В ней эта магия. Ее нужно убить, пока она всех не сгубила. Это просто необходимо. Речь ведь о вратах…

– Ты же не животное, – сказал ему Фредрик. – Ты не понимаешь. Да, возможно, я могу убить ее, а может и нет. Мне кажется, что она вовсе не слабая женщина. И сейчас она даже может действительно говорить. Потом, конечно, непременно захочет сражаться. Но ты разве не слышал? Кто-то убил Рифуса. – Фредрик вздохнул.

      Трифон нахмурил брови:

– То есть ты не отдавал приказ?

– Если бы я мог, то передал бы другое, про врата, а не про то, что нужно убить Рифуса.

– Проклятье! – тихо выругался Трифон. – Значит, про город никто не предупрежден. Я уж думал, что заодно ты и своих предупредил.

– Зачем мне убивать Рифуса? Он был на нашей стороне, он союзник моего отца. Графству не хватало еще войны с Астанией, – граф покачал головой. – Рифус мертв. Думаю, это ход Фавластаса. Он убил короля, а меня обвинил в том, чего я физически сделать не мог.

– Так, – задумчиво протянул Трифон. – Где Карнелий?

– Вне города.

– Вот! – громко выразил свои чувства мглистый маг.

      Фредрик поспешно закрыл ему рот рукой.

– Спокойней. Тише, – потребовал он шепотом.

– Она уже ушла. – Трифон высвободился. – Карнелий и мог передать приказ.

– Он бы даже не успел добраться до Астании. – Фредрик качнул головой и указал рукой в темноту. – Она не безумна, она марионетка Фавластаса. Он ее обманывает, она верит. Он может многих подчинить, и что же, всех убивать без разбора? Он может подчинить и тебя. И что тогда?

– Значит, ты будешь и дальше пытаться ей помочь?

– Я с ней поговорю, но не здесь.

      Фавластас был прав. Лундес действительно ничего не знала о его империи и впервые ощутила свою непросвещенность, лишь вернувшись глубокой ночью в особняк наместника, как раз после изучения руин. Долгое время она бродила по темным коридорам, не желая никого видеть. Тогда она и забрела в третий гостиный зал, совершенно случайно выбрав его из десятков комнат. Она думала, что там ей удастся побыть одной. Ведь надо же, что в пустом городе ей не никак не удавалось уединиться. Вложив ладони в уже привычные углубления, она раздвинула деревянные створки. Изнутри повеяло прохладным воздухом. В глаза ударил сероватый свет. Лундес прищурилась и переступила через порог. Ее взгляд сразу же упал на странный предмет мебели прямо посреди зала. Небольшое серое облачко плавно всплыло вверх от этого предмета и развеялось. Эльфийка осмелилась подойти ближе.

      Странный предмет напоминал ей поверхность для настольных игр. Это и был почти что стол, круглый, так как у Фавластаса или у его народа была странная любовь к кругам. Склонившись, Лундес стала всматриваться в детали. Итак, каменное колесо лежало на крепком столе, в центре было углубление, расчерченное разнообразными линиями, как у игрового поля. Первая попытка раскрутить каменное колесо не увенчалась успехом, но Лундес была в гневе и восприняла неудачу как некий вызов, так что она попыталась вновь, приложив больше усилий.

– Императрица?

      Она резко оглянулась. Кто это сказал?

– Кто здесь?

      Незнакомец стоял у окна. Приглядевшись, она разобрала его силуэт. В темноте он был чем-то похож на Фавластаса. Он был высоким, спину держал прямо, а руки по швам. Такой же высокий головной убор, длинная темно-серая мантия до пола, борода конусом, как и у Фавластаса, только черная.

– Вы кто? – напряженно протянула она.

– Минуту, императрица, и всё узнаете, – Он прошел к стене, длинными пальцами нащупал подвесную лампу и зажег ее. Магией. Той самой магией, клубы которой вились в воздухе, скатываясь в небольшое облако.

      Зал озарился мгновенно.

– Вы… из его людей? – осторожно спросила Лундес. Она подумала, что некто, обладающей той же силой, что и император, имеет право знать ее имя. – Я Лундес Эверли. И все же, кто вы? Вы друг императора?

      Он странно ухмыльнулся, прежде чем ответить:

– Это мой город. Я наместник этого города, императрица. Император, увы, слишком занят, у него есть срочные дела. Он отлучился и перед этим обмолвился о новой императрице.

      Возможно, ей следовало быть приветливей в знак вежливости, но она по-прежнему была мрачна:

– Он не говорил мне о вас. Я думала, он единственный, кто остался. Я не понимаю. Хотя он упоминал о помощнике…

– Не понимаете?

– Нет. Фавластас говорил о вратах, о том, что все жители за ними. Он что же, их уже… открыл? – Ее пробрал холод. Да что же за безумие творилось вокруг? И почему никто не мог дать разумный ответ?

– Я не был за вратами. Я пребывал в другом состоянии. Позволите мне выпить?

      Лундес опустила взгляд.

– Будто я могу запретить вам, – мрачно сказала она. – Пожалуйста. В конце концов, город-то ваш. Вы так сказали.

      Он вышел в центр зала, вскинул обе руки и отправил два белых шара в высокий темный потолок. Лундес успела поднять глаза, когда наверху вспыхнула множеством магических огоньков гигантская люстра.

– Вот теперь более живо, не находите? – поинтересовался он.

      Лундес проследила за тем, как наместник приблизился к деревянной стойке, затем нагнулся и, кажется, исчез за ней. Там был люк, а под ним лестница. Лундес набралась терпения. Впрочем, наместник вернулся быстрее, чем она ожидала. В одной его руке была бутылка с вином, в другой – две медные чаши. Он поставил их на стойку и принялся разливать напиток.

– Нужно выпить. Тысяча лет все-таки, – сказал он, а затем прильнул губами к своей чаше, вторую протянув ей.

– Благодарю. – Лундес сжала чашу в руках. – Вы, между прочим, не представились. Я свое имя назвала.

      Он жадно пил вино, затем поставил бокал. Поглядел на нее и все же представился:

– Мое имя Ирвинг Альфостер. Уверяю вас, императрица, раньше этикет для меня был превыше всего. Но мне сложно поверить, что это произошло.

– Это?

      Он огляделся по сторонам, а после принялся расхаживать по помещению, словно это он был в том зале впервые, а не она. Лундес пила вино и наблюдала за ним.

– Он ведь даже почти не изменился, верно? Вы чувствуете запах плесени? – Наместник принюхался. – Нет. Вроде даже неплохо получилось. Не шутки аданея. И правда! Получилось неплохо.

– Да о чем вы? – Лундес поставила бокал.

      Он замер.

– Фавластас успел кратко рассказать, откуда и кто вы, – сказал он. – Принцесса Астании – это я знаю. Он все объяснил, все, что касается вашей роли. Но мне интересно, что ВЫ знаете на данный момент об этом месте?

– Я знаю, что если не подпитывать город магией, он пропадет, знаю про врата, стражей, а еще мой брат погиб.

– Да, мне сообщили, – сказал он, а она попыталась разглядеть на его лице хоть какие-то эмоции, понять его отношение к происходящему. Но ничего особенного в лице Ирвинга она не заметила. Его не беспокоила смерть ее брата, у него были иные заботы.

Тогда Лундес отвернулась и, поставив бокал на стойку, вернулась к странному столу.

– Знаете, что это? – полюбопытствовал Ирвинг, имея в виду каменное колесо.

– Нет, – она покачала головой. – Но будьте любезны, расскажите.

– Это тема для долгих бесед темными пустыми вечерами.

– В самый раз, наместник, – заметила она. – С темными и пустыми вечерами тут порядок, в вашем городе. Ну, так вы объясните мне, что это?

      Ирвинг приблизился.

– Смотрите, – он протянул ладонь, затем прикрыл глаза и толкнул круг. Раздался скрежет. Казалось, что повсюду заработали механизмы. Однако Ирвинг следил лишь за тем, как вращалось каменное колесо. Расчерченное игровое поле в центре оставалось неподвижным. – Это игра, на самом деле ничего особенного. Играть может только маг. И то не каждый. Вы обладаете магией тайны?

– Не думаю, – напряженно ответила Лундес.

– Тогда игра не для вас. И в городе вам придется туго. Не понимаю, зачем он взял вас.

– Неужели важна только сила, а разум ничего не стоит? – не удержалась от колкости Лундес.

– Здесь одним разумом не отделаться!

– Правда? – с вызовом бросила она.

– Сморите-ка сюда! – Ирвинг провел рукой по столу. – Объяснять буду на примере игры. Понимаете, обычной игры. Все зависит от умения и владения магией. Двое по очереди крутят это колесо. Внутри колеса есть отделы, не видные глазу. В каждом отделе фигурка, наделенная определенной силой. Видите, там, в центре, на самом поле игры, есть нарисованный круг? – он нагнулся и указал на красную отметку. – Сектор.

– Вижу.

– Я толкнул колесо. Как только оно полностью остановится, нужно его открыть и посмотреть, какая фигура остановилась напротив красного неподвижного сектора. – Он магией стукнул о крышку каменного круга. Кусок сбоку откинулся, прямо напротив нарисованного закрашенного круга на игровом поле. Ирвинг достал оттуда фигуру.

      То был небольшой воин в светлых одеждах.

– Вот видите, к примеру, этот изображает воина из легиона императора. Он неплох. Но дальше, по идее, ход противника. Если он просчитает свой толчок лучше и выпадет более высокая фигура, то он победит.

– Странная игра. Разве это не простое везение? – поинтересовалась Лундес. – У круга есть отделы, вы его крутите и открываете тот отдел, что остановится напротив нарисованного поля. А там фигура.

– Нет. Я вожу рукой по крышке круга и ощущаю силу каждой спрятанной внутри него фигурки. Чем сильнее она, тем ощущения сильнее. Нахожу, как мне кажется, самую сильную и толкаю круг так, чтобы ячейка с нужной фигуркой остановилась напротив нарисованного на игровом поле сектора. Толкнуть тоже надо знать как… впрочем, вы правы. Элементарная игра, для дураков. Я не хочу обижать вас, но вы и эту игру-то не осилите. Чего уж говорить о правлении империей? Наш мир – для вас дверь, закрытая на ключ. – Он перегнулся через стол и посмотрел ей в глаза.

– Я ключ подберу, наместник, – холодно шепнула она. – Мой брат погиб за то, что я вас поддержала. Теперь я из принципа не остановлюсь.

– Вы слышали когда-нибудь о маго-технике? Конечно нет.

– Император даст мне магию, если надо.

– Все не так просто. Дать магию можно при большом желании. Он может – да. Но что вы с ней будете делать? Шестилетки в нашей империи знали куда больше вас. А эта магия с характером, поверьте. Ее нужно уметь подчинять, – он говорил все это с особой страстью, с особой гордостью.

– Лучше расскажите о вашем городе, – предложила Лундес.

– Это культурный центр империи. Самый слабый маго-технически. Изобретений вложено в это место немного, но вы смотрите на них, как будут смотреть в этом времени все. Вы хотите стать императрицей? Откройте врата, и народ и другие наместники съедят вас с потрохами с такими знаниями.

– Я могу помочь. Да, у меня нет магии, но я единственная законная властительница Астании, так как мой брат мертв. Я могу без боя присоединить к вашей империи огромные тропические леса с войском. Врата – лишь вопрос времени.

– Как же?

– Обезглавленное войско может только дергаться, – мрачно повторила она слова Фавластаса.

– Где голова Фредрика? – прямо спросил Ирвинг. В его глазах Лундес увидела то, что делало наместника таким похожим на Фавластаса. Та же искра.

– Он не выберется отсюда живым, вы-то должны это понимать, – ее раздражение хлынуло наружу. – Почему вы не думаете о том, что будет, когда он умрет? Вы знаете, как открыть врата? Потому что ваш император не знает. Нужно думать, прежде чем убивать кого-то…

– Она собралась допрашивать стража! – раздался смех в зале. – Разговором убить стража не получится. Проверено временем. Он придет и оторвет ВАШУ голову, – вмешался третий собеседник. Он вошел в двери без разрешения, без всякого представления. Можно сказать, влетел. Его ноги не касались земли. Он был призраком. Во всяком случае, прозрачен, бледен, худощав. Острый нос, большие выпученные глаза.

– Святые небеса! – Лундес вздрогнула.

      Ирвинг резко глянул на призрака.

– Не смей так изъясняться с императрицей! Быстро склонись, извинись! Забыл свое место, Софир!

– Теперь… вы защищаете меня, наместник? – Она все смотрела на дух умершего человека.

– В империи каждый должен знать, что ему дозволено, – довольно просто объяснил свой жест Ирвинг.

– То есть вам дозволено оскорблять меня? А этому… нет? Он был рабом, вероятно. При жизни…

      Как сложно ей давались слова, когда поблизости находился настоящий призрак. Ее рассудок уже не мог нормально воспринимать события.

– Раб?! – возмутился тем временем призрак. – Я не был рабом, я был советником. А ты… императрица? Она?! – Софир указал на нее прозрачной рукой. – Она?! Были более достойные партии. Она слаба, она должна была убить графа, и вместо этого на разговоры его приглашает.

      Не сказав ни слова, Ирвинг одним только разумом заставил духа исчезнуть, а после тихо пояснил:

– Его призвал император. Я не смею командовать духом, тем более возвращать его в могилу.

– Фавластас – некромант? – дрожащим голосом спросила Лундес. – Нельзя тревожить духов.

– Боги все видят, – напомнил Ирвинг. – Им виднее, что нельзя.

      Лундес медленно села на пол, запустив пальцы в волосы.

– Что с вами? – спросил наместник, нахмурившись. – Призрак ушел. Если это он ввел вас в такое состояние, то уже можно расслабиться. В самом деле, не будете же вы реагировать подобным образом на любое новшество.

      Она с ужасом вскинула на него красные глаза, и наместник все понял. Ее разум не справлялся с подчинением. Она сходила с ума. Ей становилось все хуже и хуже.

– Объясните мне хоть что-нибудь, – хрипло попросила она. Ирвингу вдруг стало ее очень жаль. Он мог лишь догадываться, что творила сила с ее сознанием. Что она ощущала в тот миг? Боль или просто мысли путались? Он даже помог ей подняться с пола и усадил в кресло. – Слушайте и молчите, если, конечно, способны вникнуть в мои слова. Я впустую тратить время не буду.

      Она кивнула, дав ему понять, что внимательно слушает.

– Прежде всего, с Гаусами не разговаривают. Уверен, император говорил, и не раз. Я тоже скажу, но повторять не стану. Если граф внушает вам доверие, значит он отменный лжец. Он быстро адаптируется к ситуации. Так их учат, стражей. Сколько он в городе, в котором его магия не может рушить стены? Однако он уже приспособился и нашел способ, обрушив целый квартал. Это вы думаете, что, разговаривая с ним, убеждаете его в чем-то, он же использует ваше промедление с пользой, изучает обстановку. Это основная функция верховного стража – разузнать и подготовить «своих». Мы потеряли много времени. Процесс пошел, очень скоро противник нанесет второй удар. Слушайте дальше, раз хотели получить информацию.

Теперь что касается мертвых и живых, раз один вид призрака вводит вас в оцепенение. Я не мертв, император – тоже. Да и по пустому городу мы вечность не мотались. Подумайте сами, на что способен император и наша магия, если она позволяет закинуть целый город, даже несколько городов в другое измерение. Иное измерение почти как наше, только оно сохраняет прошлое обличие той или иной местности. К примеру, был город, была война. Город разрушили. В настоящем – разрушен. В другом измерении – стоит. Только пустой, и будет долго стоять. Измерение, как память, держит прошлое какое-то время. Сколько – точно не знаю, но, судя по нашему примеру, долго, очень долго, а затем изменяется, так как события реальной жизни не стоят на месте. А следовательно, меняется и прошлое. Замки возводят, потом рушат, потом опять возводят и так далее. В данный момент мы вместе с городом находимся между измерениями. Если бы мы были совсем в другом измерении, сошли бы там с ума, бродили бы по сохранившемуся городу целую тысячу лет. Не умерли бы, потому что в другом измерении времени нет… хотя точно сказать не могу. И потом, город ведь не был разрушен. Это не враги, а сам Фавластас запрятал его в грань измерений. Вот Утренний Лик и может проявляться то тут, то там. Чтобы он возник в реальной пустыне, нужна подпитка магией, иначе он возвращается в состояние пограничности измерений. Прозрачности. А мы в пограничном состоянии были почти заморожены тысячу лет. Нас просто не было. И это загадка для меня, как Фавластас сам себя смог вывести из этого состояния, чтобы начать все это. – Ирвинг покачал головой. – Не смотрите на меня так. Я говорю важные вещи, которые вы должны знать. Если вы не понимаете, то вам тут не место.

      Разумеется, наместник знал, что она не могла выйти из игры. Она была с ними не по своей воле и не выдерживала магического контроля, однако его это не особенно волновало. Он лишь сказал ей правду.

– Что тут происходит? – К ним присоединился Фавластас. Его взгляд тут же упал на жалкое дрожащее существо. – Что с ней?

      Ирвинг быстрым шагом приблизился к императору и прошептал:

– Она сходит с ума! Либо подчиняй до конца, либо она потеряет рассудок. Либо используй не магию на разуме, а искру.

      Фавластас выслушал его, а затем перевел тяжелый взгляд на эльфийку. Она по-прежнему тряслась, а ее красные, полные ужаса глаза и вовсе огорчили императора.

– Боги знают, я не хотел, чтобы она ходила тут либо бешеная, либо как кукла, – шепнул он. – Однако, выходит, необходимо…

– Зачем она вообще?.. – дернулся Ирвинг. Однако Фавластас в два шага оказался возле эльфийки, схватил ее за плечи и рывком поставил на ноги. Глаза императора заискрились. Ирвинг предусмотрительно посторонился, а она дико закричала. Немногие среди живых могли понять, что именно он творил с ней. И этот ритуал занял чуть больше времени, чем предыдущее внушение. В итоге она даже выпрямилась и в лице заметно переменилась. Из куклы с пустыми глазами и неистовой императрицы с жаждой власти Фавластас выбрал вторую.

– Все, – император отпустил ее и отступил.

      Она посмотрела на Ирвинга. Тот лишь покачал головой, все еще не понимая, зачем все это было нужно императору.

– Она твоя императрица, – словно прочитав мысли наместника, сказал Фавластас. При этом он обхватил Лундес за талию, тем самым показав, что она была его собственностью, а после и вовсе поцеловал ее.

      Она вновь открыла глаза, когда император шепнул:

– Раскрой посох. В нем магия тайны, и когда он в твоих руках, у тебя она тоже есть.

      Лундес достала из-за пояса посох и раскрыла, стукнув об пол. Ирвинг ощутил волну магии тайны. В воздух взвилось белое облачко.

      Какое-то время наместник мрачно смотрел на посох, лишь потом склонил перед ней голову.

– Я ошибся, – сказал он. – Больше сомнений не будет, императрица. У вас был план?

      Его покорность была неискренней.

– Вы быстро сменили тон, – заметила Лундес.

– Вы поймете, как императрице важна сила, – сказал Ирвинг.

– Мой господин, – Лундес обратилась к Фавластасу. – Завтра мы отправимся в Астанию, и там я провозглашу себя королевой. Брат мертв, наследников у него нет.

– Насколько мне известно, вы там были бесправной, – напомнил наместник.

– Верно, – кивнула она. – Была. Я заявлю свои права. Я больше не их украшение. Пусть, кто не согласен, скажет мне это. Получив корону, Непоколебимый получит войско. Оно сразу же выступит против графства. С вратами долго ждать не придется.

– Пока Фредрик жив, мы не будем нападать на врата, – возразил Фавластас. – У меня есть дела с другими городами, подготовкой их к возвращению жителей. У меня не будет времени заниматься графом.

– Графом я займусь сама, – заявила Лундес совершенно иным тоном. – Ты пообещал мне, помнишь? Что я смогу лично отомстить за брата.

      Фавластас не давал обещаний, но он вбил это ей в голову. Месть и жажда власти.

– Справишься? – Фавластас проверял ее поведение.

– Если не веришь мне, почему доверил правление? – выдала она. – Тебе нужна жена или слабачка? Я сказала, сделаю, значит сделаю, мой господин. Не веришь, так зачем тратишь на меня силы? – она отошла от него. – Доброй ночи, господа.

– Тебе ведь нравится командовать, – услышала она голос императора, подходя к дверям.

– Я же сказала, – Лундес обернулась, – что императрица-пустышка тебе не нужна, если ты хоть немного ценишь себя и свою империю. Тебе было бы легче, если бы я просто вилась вокруг тебя и целовала? Тогда возьми себе наложницу. Я сбежала от этого. От того, чтобы как рабыня выбранного мужа почитать. Ты обещал мне свободу и хотел, чтобы я вернула тебе твою империю назад…

– Помогла вернуть империю, – поправил Фавластас. Он создал женщину, свирепую и неукротимую с виду, но принадлежавшую ему. Приблизившись к ней, он заявил: – Ты моя, – и жадно поцеловал в губы. А после великодушно позволил удалиться.

– Буду у себя, – сообщила она и наконец-то покинула зал.

      Добравшись до своих покоев, Лундес закрыла дверь на все замки, но это не имело значения в городе, где стены имели особенность пропадать. К тому же в покоях она уже была не одна.

Глава 9

Предательница

      Лундес потянулась к лампе, но свет зажегся сам собой. Вздрогнув, она тут же схватила посох.

– Оставь свое оружие. Ты хотела говорить.

– Фредрик? – она замерла, напряженно глядя на него, ни на секунду не забывая, что говорил ей Ирвинг. «Это вы думаете, что разговаривая с ним, убеждаете его в чем-то, он же использует ваше промедление с пользой, изучает обстановку». Ей следовало раскрыть посох и убить его. В тот миг ей даже хотелось этого.

– Ты удивлена, – отметил граф. – Даже очень. То есть ты делаешь предложение, не рассчитывая, что его примут? Тогда говорить буду я. К счастью, мне есть что сказать.

       Лундес все еще молчала. Она оценивала обстановку, пыталась понять его планы, разобраться в своих. Фредрик замер посреди комнаты. За его спиной с трудом была различима кровать. Да и граф тонул в полутьме. Сплошные тени на его лице, не разобрать истинного взгляда и эмоций. Будто он намеренно зажег лишь пару свечей на небольшом столе. Рука его покоилась на ширме, а за ширмой было раскрытое окно, через которое граф и пробрался в здание. Слева от кровати покои продолжались, там было еще одно помещение, только не отделенное никакими дверями, лишь узким проходом.

– Убери посох, – посоветовал Фредрик.

– Тогда выкинь жезл в окно, – жестко парировала она.

      Он покачал головой, затем повернул пояс так, чтобы висевший на нем жезл оказался за его спиной.

– Теперь его быстро не выхватить…

– Уж конечно…

      Фредрик сделал шаг по направлению к ней.

– Что-то изменилось в тебе, – сказал он.

      «С Гаусами не разговаривают», – повторяла она мысленно. А он так смотрел на нее, словно читал ее мысли.

– Вот что… – он поднял руку.

– Не двигайся и не приближайся! – процедила она сквозь зубы.

– Убери посох, – настойчиво повторил он.

– Опусти руку!

– Тише-тише, не кричи, – Фредрик покосился на запертые двери. – Спокойней, я не причиню тебе вреда. Опусти посох и давай разбираться, пока все это безумие не свело с ума нас обоих. Я слышал твои слова про брата, слышал все, что ты мне кричала. И хочу разобраться в том, что происходит вокруг, не меньше, чем ты…

      Глаза Лундес нездорово блестели. «Это основная функция верховного стража – разузнать и подготовить «своих»». Подумав об этом, она тоже оглянулась на дверь.

– Даже не вздумай, – шепотом предупредил ее Фредрик.

– Ты отменный лжец, не так ли? – едко шепнула она. – Не так ли? – она вздрогнула. – Раз уж так, раз уж говорим, никого не зовем, то я, пожалуй, закрою окно. Позволишь? Только отступи, не смей приближаться…

– Тебе не меня следует бояться, – сказал он, а после сделал шаг в сторону, пропуская к окну. – Пожалуйста, закрывай, если хочешь.

      Она прошла мимо графа, не отводя от него взгляда и не поворачиваясь спиной, не глядя закрыла окно.

– Думаешь, что можешь свести меня с ума взглядом? – вдруг заявила она дрожащим голосом.

– Что? – Фредрик по-настоящему удивился.

– Не смотри на меня так, – раздраженно процедила она сквозь зубы.

– Хватит говорить глупости. Ты хотела говорить, или мне следует начать?

– Садись, – бросила она раздраженно.

      Один из стульев она поставила недалеко от себя:

– Садись!

– Я не исполняю твои приказы, – заметил Фредрик.

– Садись, – повторила она, на этот раз не так грубо. – Я тоже сяду, не хочу, чтобы у кого-то из нас положение было выгодней.

      Граф все еще смотрел на нее и опустился на стул лишь тогда, когда она села в кресло.

      Он затеял что-то? Трифон тоже был поблизости? Лундес блуждала взглядом по помещению, но ее эльфийские глаза ничего не нашли в той полутьме, которую Фредрик создал.

– За что ты убил моего брата? – спросила она и прикрыла глаза, моля саму себя не срываться.

– Я не убивал Рифуса.

– Ты не убивал. Ты отдал приказ! – она смотрела на него, как дикая загнанная кошка, и ждала. А он молчал. С каждой секундой ей становилось только хуже. – Почему молчишь? Не молчи! За что?! Если ты меня ненавидел, то почему мой брат? Он тебе так доверял! Он был союзником твоего отца! Он никогда не позволил бы, чтобы Астания с графством стали врагами, но теперь так и будет.

– Я молчу потому, – шепнул Фредрик, – что думаю, как объяснить тебе, что я не отдавал никаких приказов.

– Фредрик, посмотри мне в глаза, – потребовала она, поражаясь самой себе. Снова и снова говорить с ним, словно была глухой и не внимала советам. – Я видела стража собственными глазами. Скажи еще, что он действовал не по твоему приказу. Потому что если так, если ты не знал, то выходит, что кто-то действует уже через твою голову. Тогда тем более не стоит верить в честь стражей и уважать их. Выходит, они своего командира-то не уважают!

– Хватит! – резко оборвал он. – Страж не убивал твоего брата.

– Я видела!

– Что ты видела?!

– Я видела стража, одетого почти как ты сейчас. Темные фиолетовые цвета. Плащ, одежда, ремень. Все как у стражей. Как было в видении, как есть и сейчас. На нем было все, у него был жезл, он явился в тронный зал к моему брату и сказал, что его прислали искать тебя. Заговорил Рифусу зубы, а затем убил его!

– Этого не может быть, – не сдавался граф. – Подумай сама, в чем смысл? В чем моя выгода? Чем твой брат опасен нам? Нет ничего проще, чем одеть убийцу в одежду стража. Да мы в мире магии живем! Есть ведь иллюзионисты, есть черные колдуны. Это очень просто, обмануть тебя!

      «Очень просто обмануть тебя», – мысленно повторила она. Вот он и выдал себя. Резко поднявшись со стула, Лундес прошипела:

– Лжец!

      Фредрик тоже поднялся, вдруг ощутив безумное поле вокруг нее. Такого раньше не было. И тогда граф понял, что Фавластас сделал с ней что-то похуже, чем на арене, использовал что-то новое. Лундес раскрыла посох и замахнулась. Граф ловко перехватил ее оружие, когда она попыталась раскрыть лезвие. Он потянул посох на себя, она не отпустила и дернулась вслед за оружием. Схватив за локоть, он прижал ее к стене.

– Я хотела бы верить, что ты не причастен, потому что мне дико осознавать, что я сама привела тебя убить моего брата, – выдохнула она.

– Тише, – шепнул ей Фредрик. – Учти, если сейчас сюда кто-нибудь ворвется – ты покойница.

– Я думала, ты не такой. Ты и не был таким, – она отчаянно попыталась вырвать посох. – В графстве ты казался мне другим. Я верила, что ты будешь с нами…

– Я не отдавал приказ. Ты сама сказала, что мне невыгодно. Оставь это дело, иначе будет много жертв. Он же погубит с твоей помощью всю Астанию, потом наберет силы и попытается открыть врата. Ты знаешь, что за ними? Почему, по-твоему, ангел хотел, чтобы они были закрыты?

– Покажи мне ангела, Фредрик, и пусть он сам скажет мне, что врата держат зло. Не верю, – она в очередной раз потянула посох. – Как королева Астании, я…

– Нет, – Фредрик покачал головой. – Не королева. Ты не имеешь прав на трон.

– Кто сказал? – ненавистно шепнула она. – Ты?

– Рифус.

      Она на миг ослабила хватку, потом резко дернулась вперед, сжав посох и ударив его концом по ноге Фредрику. Тот упал на ковер, а она ударила вновь, но уже магией. Он закрылся полем, но сила врага с легкостью пробила его защиту. Граф ненадолго распластался на полу, потом попытался встать, но эльфийка уперла посох ему в грудь.

– Магия тайны – та магия, о которой ты ничего не знаешь, – напомнила она. – Мне говорили, что вас учат внушать доверие, отменно лгать. Что тебя не стоит слушать. Ты палач моего брата. Убил его ни за что. Ты такой же, как и твой предок, как твой дядя. Мне только жаль твоего отца и брата. Жаль, что из-за тебя они обречены на войну с Астанией в тот момент, когда у границ графства стоит войско Георга.

– Если Астания пойдет на графство войной, ты ответишь за это головой, – пообещал Фредрик, твердо глядя на нее снизу вверх.

– Вот, теперь ты боишься, потому что уже ничего не сможешь сделать.

      В тот миг она верила, что была сильнее, но Фредрик почему-то не использовал против нее магию и не оказывал никакого сопротивления.

– Все мы боимся, – сказал он. – Мне жаль не тебя, Астанию. Если они пойдут на графство, то тебе конец, я обещаю. Ты не уйдешь из этого города, а город я разрушу. Думаешь, Фавластас очень ценит тебя, защитит? Ошибаешься. Он будет делать с тобой все, что захочет и когда захочет. А как только врата откроются, и ты увидишь ВСЮ силу, которую выпустила, когда ты поймешь тот ужас, что натворила, и испугаешься, он убьет тебя. Ты от него не сбежишь, а императрица из тебя не выйдет, так же как и правительница чего-либо еще.

      Лундес дернула посох и вогнала бы лезвие в его грудь, но он переместился, вмиг оказавшись за ее спиной и ударив. Теперь уже Лундес оказалась на полу, рухнув прямо на посох. Оружие больно давило ей на живот, и она попыталась перевернуться, но Фредрик опустился на колени и не позволил ей поменять положение.

– Слушай, императрица, – сказал он жестко. – Я не отдавал приказ, не трогал твоего брата, потому что мне важнее графство, чем месть тебе через смерть Рифуса. Моему отцу тяжело держать оборону без стражей против Георга. По твоей милости стражи прикованы к вратам, так что мой отец и брат охраняют границы без магии.

– Знаю, – с трудом произнесла она. – На это и рассчитываю.

– Завтра, незаконно забрав себе корону, ты сделаешь все, чтобы войны не было. Если я узнаю, что ты развязала эту войну, я погребу не только Фавластаса, но и тебя в этом городе. Я обещаю тебе!

      В который раз она попыталась вырваться, с ненавистью в глазах, но не смогла, лишь услышала его шепот:

– Ты поняла меня, Лундес Эверли? Ничто тебя не спасет, – его голос был ледяным. – Ты понятия не имеешь, девочка, против кого выступаешь. И я сейчас говорю вовсе не о себе, о них, – он взглядом указал вверх.

      Лундес попыталась возразить ему, но почувствовала удар и потеряла сознание, так и оставшись лежать на полу, лицом в ковер.

      В голове ее все смешалось. Странные образы плыли перед глазами. Таинственные механизмы сменяли друг друга, вращаясь повсюду. Лундес наблюдала необычные знаки и, словно находилась в замкнутом деревянном помещении. Упиралась руками в потолок и стены, слышала стук копыт о дорогу. Сначала было тяжело дышать, словно кто-то душил ее, ну а потом свет…

      Открыв глаза, она тут же уперлась взглядом в высокий, освещенный солнечным светом потолок покоев. Она провела рукой по волосам и сморщилась, словно была пьяна накануне. Безумный сон ушел, наступило ненавистное утро. Сжав простыни, Лундес села в кровати. Волосы рассыпались по ее плечам. Их было так много: на лице, на платье. В горле пересохло, голова ее все еще болела после удара. Она тут же вспомнила все, что с ней произошло. Фредрик угрожал ей, он же ее и оглушил, а после, вероятно, перенес на кровать.

«Обещал, что разрушит город», – вспомнила она.

      Выходит, не следовало отлучаться из Утреннего Лика надолго. Впрочем, для того чтобы приглядывать за городом, был Ирвинг. Да и запугать Лундес Фредрику не удалось. Своими угрозами он только все усугубил. Она поспешила к шкафу, сняла с себя грязное белое платье, подобрала с ковра головной убор и надела на себя длинное темное одеяние с широким поясом, прикрепив к нему посох. Странно, что он все еще был при ней. По какой-то причине граф оставил его.

      Какое-то время Лундес искала на полках шкафа другой головной убор, но так и не нашла. Тогда, взяв гребешок, она поспешно расчесалась, закрутила волосы в жгут и заколола. Ей предстояло важное дело, не было времени на длительную работу над обликом.

      Покидая покои, она еще раз проверила посох и, оказавшись в коридорах, уже точно знала, куда следовало идти. В тронный зал эльфийка ворвалась, распахнув двери, а не раздвинув их. Ее ожидали.

– Проходи, – сразу же пригласил ее император, в то время как Ирвинг лишь коротко кивнул. – У тебя проблемы? – продолжил Фавластас.

– Нужно немедленно отправляться в Астанию, – заявила она. – Я все сделаю.

– Спешишь, – отметил император. – Что случилось, Лундес?

– Фредрик говорил со мной. Он пообещал, что разрушит город, если мы развяжем войну с графством.

– Понимаю. – Лицо императора переменилось. Он явно думал о чем-то своем, но вслух сказал следующее: – Хорошо, я перемещу тебя в Астанию, если ты считаешь, что готова провозгласить себя королевой. Дальше отправляем войско на графство, возвращаемся сюда и уничтожаем Фредрика, – затем Фавластас обратился к Ирвингу: – Что касается тебя, ты знаешь, что делать. Только помни об опасностях на границе измерений.

      Наместник кивнул, всем своим видом выражая полное повиновение. Лишь тогда Фавластас переместил Лундес домой.

      Принцесса вернулась в Астанию. Возникла прямо во дворце, посреди широкого коридора, знакомого ей с детства. А охрана там действовала быстро. Мгновенно окружив ее, они приготовили оружие. Лундес могла бы объясниться, но на их агрессию она ответила своей: выхватила посох и ударила им одного из астанцев, затем развернулась – и другого. При этом она поражалась силе своих ударов. В голове ее крутились мысли о времени, о том, что пока она была в Астании, Фредрик мог рушить Утренний Лик.

      Эльф-охранник упал и, увидев ее лицо, опешил. Узнал ли он ее, без платка? В любом случае Лундес тут же стукнула посохом по полу, выдвинулось лезвие, и она, не медля ни секунды, проткнула им астанца. Потом она взялась за второго, пока и тот не распластался на полу, то ли мертвый, то ли оглушенный. Вот тогда на нее, наконец, накинули веревочное лассо. Охранники появлялись отовсюду. Один ударил Лундес в живот, другой затянул веревку потуже. Пожалуй, они поняли, кого связывали. Но она убила двоих. Так что ее поволокли в тронный зал, как обычную убийцу, как мусор, а все, что оставалось ей, лишь оглянуться на посох, что один из астанцев нес в руке, и мысленно спросить себя, что она наделала…

      Требовать отпустить ее не было смысла. Ее приказов они бы не послушались. Таковы были законы.

      Двери тронного зала раскрылись. Лундес буквально вволокли зал, прямо к трону и стульям советников, словно теперь она была уже ИХ марионеткой. Мало кого волновало, почему она так изменилась, да и она ли это вообще. Почти все видели в ней лишь сумасшедшую и убийцу. Помешанную, одним словом. И все равно она старалась держаться достойно, даже тогда, когда приходилось видеть потрясенные взгляды мыслителей короны – членов совета ее покойного брата. Теперь они правили там, а Лундес все пыталась понять, какое право они имели судить ее.

      Первым поднялся со своего кресла старый эльф – Нарий, главный советник, правая рука Рифуса. Он был потрясен больше других. Королевскую семью он всегда почитал и уважал, принцессу знал с детства. С легкостью узнал и без платка, по одним лишь глазам. Раньше она его очень любила. До Фавластаса.

– Как вы посмели так обращаться с принцессой? – разъярился старый эльф. – Вы хоть поняли, кого схватили?! Вы не смеете даже касаться ее!

      Любые другие стражники в любом другом королевстве отступили бы и молили бы о пощаде, но не в Астании. Эльфы знали, что такое дисциплина и самоуважение. У астанцев особо развито чувство собственного достоинства. Так всегда было. Капитан Поризон, главный в отряде, выступил вперед, преклонив голову перед Нарием, и твердо доложил:

– Она убила двоих. Заколола их в коридоре. Она безумна, либо не принцесса. Хотя, скорее, и то и другое. Безумная ведьма, принявшая облик Лундес Эверли. Если мы схватили принцессу, почему на ней нет платка? – Он протянул Нарию посох.

      Пока старый эльф растерянно принимал оружие, двое других охранников распахнули двери зала и внесли тела погибших.

      Нарий глянул на ранения, затем на окровавленный посох. Лишь потом он посмотрел на Лундес.

– Ну, так и будешь стоять и смотреть, как они обращаются со мной, Нарий? – мрачно спросила она.

– Ты правда убила охранников?

– Да. Они на меня напали в коридоре.

– Напали? – Нарий обернулся к охране.

– Она была вооружена, – доложил капитан. – Король еще до своей смерти предупреждал, что она безумна. Считал, что это не его сестра. Они лишь попытались задержать ее, но она убила их этим оружием. Заколола. Сперва одного, затем другого.

– Какая разница, что я сделала с ними? – не понимала Лундес. – Они всего лишь охрана.

– Они служили твоей семье! – заметил кто-то из совета.

      Лундес быстро отреагировала:

– Они теперь служат мне, потому что я наследница.

– Что?! – выдохнул Нарий. – Нет, ты не наследница. Ты принцесса. Была.

– Была?

– В свете происходящего вполне возможно, что это ты… – такое было непросто сказать, но он все же завершил мысль, – убила брата. Если ты и была когда-то Лундес, то сейчас ты сумасшедшая и явно озлобленная. Как ты вообще смела заговорить о короне!

– А ну, пусти! – Лундес резко дернулась. Охранники крепко держали ее. – Нарий, это зашло слишком далеко. Пока вы тут прячетесь, как крысы, настоящие убийцы продолжают действовать. Пусть меня отпустят. Я знаю, кто убил брата, видела своими собственными глазами.

      Нарий взволнованно смотрел на нее, изо всех сил стараясь ей поверить. И старый добрый глупец поверил. Зачем? Как можно было поверить? Но он слишком любил ее. Еще бы, нянчил с детства. По его приказу ее отпустили. Лундес тут же выпрямилась:

– Благодарю тебя.

      И тут по залу прокатился гул. Охрана вновь всполошилась. Советники стали подниматься со своих мест. Принцесса проследила за их взглядами и поспешила обернуться. Неподалеку от дверей замер Софир. Тот самый дух, почти до смерти напугавший ее не так давно. Вот и теперь по ее коже пробежали мурашки, и она невольно отступила к Нарию. Даже зашла за его спину.

      Охранники попыталась схватить Софира, но для них он был недосягаем.

      Наконец Лундес набралась смелости и объявила:

– Дух со мной.

      И вновь по залу пошел ропот.

– Замолчите! – крикнула Лундес. – И слушайте меня! Я собираюсь объявить нечто важное.

      Они подчинились, приготовившись услышать очередное безумие.

– Важно то, что король умер, – осмелился заметить Фладен – сын советника Нария. Он также был членом совета мыслителей короны.

– Моего брата убили, – мрачно поправила принцесса. – И я видела убийцу…

– Так назови его! – не выдержал Нарий. – Говори же!

– Тело короля исчезло, – продолжила Лундес. – Но он мертв, в этом, к сожалению, нет сомнений. Так вот убийца – это магический страж, северный эльф, житель графства Гаус, – она внимательно следила за их реакцией, намеренно выдавая информацию порциями. – Он пришел в ту ночь в тронный зал. Да, прямо сюда. Убийца подошел к моему брату, вашему королю, как друг, а после… нанес удар.

– Да она сумасшедшая! – крикнул кто-то.

– Что она несет, эта женщина?

      Но Лундес игнорировала их. Ее брат погиб, и стража она видела. То, что они не верили… что ж, то была их большая проблема. Мир вокруг королевства менялся на глазах, а они словно окаменели, не желая замечать то, что не вписывалось в их понятия правильного и реального.

– Тишина! – приказал Нарий. – Это невозможно…

– В это сложно поверить, Нарий, но убийца – страж. И вам всем придется в это поверить.

– Лундес, – на этот раз он обратился к ней таким тоном, словно она на самом деле сошла с ума. – Лично я, да и большинство эльфов знаем тебя с детства. Ты всегда была нашей любимицей, и никто никогда не обращался с тобой неуважительно только потому, что ты – женщина. Однако у нас в Астании существуют законы и мораль. Увидев тебя без платка, я был поражен. Ты открыла лицо всему королевству.

– Да, это так, – Лундес спокойно кивнула. – Я без платка, но к делу это не имеет отношения. Не уводи в сторону, дорогой Нарий. Речь о смерти моего брата. Неужели ты думаешь, что я стала бы лгать об этом. Убийца – страж. А я пытаюсь помочь вам, слепцам, пока вас всех не убили. Я пришла за короной, и я получу ее. И если вы не способны принять правду, я сама подготовлю все необходимые распоряжения…

      Нарий сдержал поток раздражения, напомнив крайне сдержанно:

– Женщина не может отдавать приказы в Астании, даже если она жена короля, не говоря уже о сестре.

      Лундес пронзила его взглядом:

– Читай по губам, старик. У моего брата нет наследников. Я единственная законная властительница трона и не собираюсь скрывать свое законное право под платком. Так же, как и свое лицо.

      Нарий открыл было рот, чтобы ответить, но не нашел что сказать. Зато вступились другие советники.

– У Рифуса есть завещание… – объявил кто-то.

– И что же там говорится, интересно? – обернулась в его сторону Лундес. – Что мне править нельзя?

– В нем твой брат назвал наследником моего сына, Фладена, – ответил Нарий, и он не солгал. Правда была известна всем во дворце и давно, всем, кроме Лундес. Лишь это смогло пробить ее уверенность. Что говорить, она не ожидала этого! Ее предал собственный брат, ведь только он мог принять такое решение и сделать своим наследником любого эльфа, пусть даже не королевских кровей. К тому же король не просто назвал имя, он составил завещание, собрал всех своих приближенных, чтобы сообщить об этом, и сделал все это уже давно.

– Где оно? – с трудом спросила Лундес. – Где завещание? – Ее руки дрожали, щеки горели. Она не могла поверить. Рифус любил ее, обожал! Опекал и боялся потерять. Он называл ее своей самой большой драгоценностью и рыдал, когда решил, что она умерла! И все же… Сам наследник Фладен – сын Нария вышел вперед и протянул принцессе аккуратно свернутый лист.

      Лундес взглянула на печать и на подпись брата. Ощутив горечь во рту, она с трудом сглотнула, удержавшись от отчаянного стона. Лишь затем, медленно подняв глаза, она посмотрела на юного Фладена – ее ровесника, того, кого когда-то считала другом. Того, кого должна была признать своим королем. А ведь в нем не текла кровь Эверли. Ни капли крови древнейшего рода, правившего со времен основания Астании. Да, она могла бы просто остаться императрицей Непоколебимого, но умом понимала – не выйдет. Ведь и Ирвинг, и Фредрик говорили дело. Кто бы признал ее императрицей в империи, о которой она ничего не знала? Потому она так надеялась на корону Астании. Ей нужно было быть частью чего-то меньшего, чтобы заполучить власть над большим.

      Однако Фладен вовсе не наслаждался ее горем. Напротив, один из немногих, он жалел ее, не ожидал, что известие так ошеломит ее, ведь женщины не правят. Фладен даже протянул ей руку, чтобы поддержать, но она оттолкнула его. Ее мать мирилась с традициями, ее бабушка, но они были сильными эльфийками, и Лундес не сомневалась, что, получи они корону, смогли бы возвысить королевство.

– Прочь! – выдохнула она. Фладен покорно отступил, этакий отогнанный палкой волчонок. – Я изменю этот ужас, что вы тут привили!

– Изменишь? – ошеломленно переспросил Нарий. Члены совета стали перешептываться.

– Знаешь, Нарий, странно, что мой брат не выбрал тебя. Хотя нет… все верно, он выбрал того, кто больше подходил ему в сыновья. Рифус всегда страдал от того, что не мог найти себе королеву, способную родить ему сына. С любовью моему брату не везло. – Лундес уже не могла остановиться.

– Не смей оскорблять память короля! – не выдержал Нарий. – Ты должна смириться, женщина! А править и сражаться – дело мужчин.

– Да в каком веке вы живете?! – она поморщилась. Все они были ей омерзительны. – Кто-то должен был давно поменять все это. Раз так сложилось, значит я это сделаю!

      Растолкав эльфов, Лундес подошла к трону и спокойно опустилась на него. Она бросала им вызов, хотела взглянуть, как далеко они готовы были зайти в своем безумном почитании традиций. Фладен не особенно расстроился. Он по-прежнему смотрел на нее с жалостью. А Лундес, смело глядя на него, вспомнила давно ушедшие времена, когда Фладен ей нравился. Он был симпатичным, правда невысоким. Янтарные глаза были редкостью среди северных эльфов. К тому же у Фладена были коричневые волосы, на несколько тонов светлее, чем у Фредрика. Наследник был красив, чего уж говорить, но в этот момент Лундес его ненавидела.

      Нарий тем временем направился к трону, призывая остальных помочь ему в непростой ситуации. Лишь Фладен не сдвинулся с места, словно опасался, что сумасшедшая эльфийка набросится на него.

– Очнись, девочка, Лундес… – начал Нарий мягко, в ответ она так яростно на него посмотрела, что он сорвался: – Ты с ума сошла! Сперва ты говоришь нам, что высокопочтенные стражи убили Рифуса, теперь ты…

– Ты дурак, раз считаешь их высокопочтенными…

      С Нария было достаточно. Он ринулся к ней, намереваясь выбить из нее дурь, однако на его пути возник Фавластас. От одного его вида у собравшихся перехватило дыхание. Он был бледен, как никогда прежде. Он вцепился в шею Нария. Остальные же были настолько скованы ужасом, который распространял вокруг себя император, что даже не попытались помешать ему. Да и не смогли бы. Сдавив шею несчастному эльфу, Фавластас отшвырнул его с такой силой, что тот пролетел весь тронный зал и ударился спиной о двойные двери. Лундес вздрогнула, не в силах отвести взгляд от распростертого на полу тела Нария. Присутствующие по-прежнему не вмешивались, не желая повторить судьбу советника. Лишь Фладен кинулся к отцу и рухнул на колени у его тела.

– Королева – она, – грубо бросил император, а после раскинул руки. Зал затянул белый туман…

      Глядя на сгустки в воздухе, Лундес не догадывалась, что не так давно подобным образом подчиняли и ее. Теперь же под власть Фавластаса попали все, кто находился в тронном зале. Фладен незаметно прикрыл лицо платком, предварительно наложив на него защитное заклинание. Он был удивительно сообразительный. И пускай его заклинание не могло соперничать с силой врага, но Фавластас не концентрировал именно на нем свое воздействие, так что Фладену удалось избежать подчинения.

      Что же касается остальных, они не стали другими, просто отныне поверили бы в любые слова императора. А когда дым рассеялся, в них зародились сомнения насчет того, что Лундес не имела права быть королевой. Они ощутили уколы совести, что не поверили ей и отказывались принять.

– Завтра начинаем приготовления к войне с графством, – наконец объявила Лундес. – Отправляемся через неделю! Но военное положение и прекращение любых контактов с графством уже с сегодняшнего дня. Поскольку я веду войну по правилам, то графство получит официальное объявление войны. Отправьте посла, и немедленно. Дайте мне перо и бумагу, я напишу все, что следует передать.

      Фавластас мрачно наблюдал за ней. Женщина верила, что получила власть, но править она лучше не стала. И потом она нервничала, отдавая приказы. Это было заметно. Он понимал, что подчинять придется многих, чтобы они воспринимали ее всерьез. Но стоило ли тратить столько магии, лишь бы пешки кланялись особе, совсем не представляющей, что на самом деле происходило вокруг. Ведь дело было не только во вратах, да и подчинял он ее вовсе не для того, чтобы сделать своей спутницей. Не так давно в том самом зале Лундес назвала присутствующих крысами. Так вот она тоже была крысой, подопытной. Фавластас по-прежнему проводил эксперименты, чтобы не упустить мелочей и как следует подготовиться.

– Как прикажете, королева, – подавленно проговорил один из советников. В тот момент он ощущал внутри себя жуткую борьбу. Лундес и сама прошла через это, и в той битве ее истинное «я» проиграло.

– Я немедленно начну приготовления, – заверил другой член «мыслителей короны». И никто не обратил внимания, как отчаянно сжался Фладен, все еще обнимавший за плечи отца. Наследник был так несчастен вовсе не потому, что не получил корону. Его отец все еще мог выжить, но Фладен был единственным, кто оставался самим собой. Что страшнее всего, он все понимал.

– А теперь все прочь! – обратился к остальным Фавластас. – У вас полно дел, мне нужно переговорить с вашей королевой.

      Все поспешно покинули зал, двое советников помогли унести Нария. Вслед за ними исчез и Фладен. Лишь худой призрак раскачивался в воздухе в ожидании приказаний.

– И ты тоже, Софир, – равнодушно уточнил Фавластас.

      Призрак растворился, а Лундес взглянула на своего будущего мужа, родившегося тысячу лет назад. Даже подчиненная, она не испытывала к нему любви, лишь слепо почитала, подчинялась, как и те несчастные, что только что удалились из зала.

– Дело сделано, – сказал император. – Я верну тебя в Утренний Лик, чтобы ты разобралась с графом, ведь ты хотела сделать это лично. Я слово держу.

– Ты их как-то подчинил? – вдруг спросила Лундес, не отводя от императора напряженного взгляда.

– Да.

– Как? Как это? Как это действует?

– Не важно. Суть в том, что, пока меня не будет в Утреннем Лике, руководить всем будешь ты. Ирвинг – моя правая рука. Он поведет войско на графство. Или ты сама хочешь воевать на севере?

– Нет. Я должна разобраться с Фредриком, в этом ты совершенно прав.

– Вернусь за тобой чуть позже. А ты пока обдумай свои дальнейшие действия, – с этими словами он переместился.

      Оставшись в одиночестве, Лундес мрачно глядела на закрытые двери, не осознавая, что только что натворила.

      Глубокой ночью, после того, как Нарий скончался, Фладен покинул свой дом, захватив с собой все необходимое для долгой дороги. Он двигался бесшумно и очень осторожно. И вскоре исчез среди густой листвы тропического леса.

      Фладен успел познакомиться с Фредриком, пока граф был в Астании вместе с принцессой и Трифоном. Наследник помнил, насколько Рифус был предан союзу с графством. Впрочем, как и графство было предано Астании. Потеряв отца, эльф понял кое-что важное: если Лундес вернулась из пустыни без спутников, значит, Фавластас погубил не только Нария, но и юного графа, главу магических стражей. А следовательно, если эльфы уничтожат графство, врата будут обнажены. Фладен всегда прислушивался к своим ощущениям. Ему не нужна была корона Астании, его пугали видящиеся ему мрачные перспективы.

      Он поставил перед собой задачу добраться до графства и предупредить Валарда Гауса и стражей о том, что они потеряли Фредрика, а также о том, что вот-вот начнется война. Он намеревался сделать это раньше посла.

Глава 10

Враги

      Астания напоминала Карнелию один огромный военный лагерь. Находиться там стало опасно. К своему счастью, барон успел понять ситуацию еще до того, как явился в Зеленый дворец и попытался рассказать об Утреннем Лике Рифусу. Появись он там, его бы схватили и казнили, ведь он был из графства, следовательно – врагом.

      В королевстве почти не было городов, а вот небольшие деревеньки довольно часто встречались на пути Карнелия. Всюду сновали вооруженные эльфы короля. Астанцев призывали на войну. У них не было выбора, у большинства, как и у Лундес, помутился рассудок.

      В темноте передвигаться было опасно. Под ногами стелились широкие листья растения равэ. Внутри них накапливалось много влаги, отчего они тяжелели и клонились к самой земле. Если наступить на такой лист, кожица прорвется, и жидкость может попасть на кожу. Сок равэ ядовит, особенно для человека.

      Барон ступал осторожно, а вскоре и вовсе остановился, услышав поблизости шаги. Пришлось покинуть тропу и дальше следовать на свой страх и риск, пробираясь через кустарники и огибая лианы и деревья. Вскоре среди темных очертаний он разобрал тусклые огни. Впереди, укрытое зеленью и тьмой, затаилось очередное поселение. Осторожно положив исцарапанную ладонь на кору ближайшего дерева, Карнелий пригнулся.

– Не нервничайте, – услышал он голос, – и не двигайтесь, сейчас я сам подойду к вам. Атаковать не собираюсь.

      Барон ничуть не напрягся, продолжая вглядываться в огни. Он ничего не сказал, решил, что слишком опасно лишний раз издавать какие-либо звуки. Слева от него к дереву прислонился Фладен. Он протянул руку барону.

– Узнаете меня, барон? – шепнул он. – Мы встречались во время вашего короткого визита в Зеленый дворец. Я – Фладен, сын советника Нария. Вас было трое. Вы, граф и мглистый. Признаюсь, думал, вы все погибли. И хорошо, что я ошибся.

      Карнелий напрягал зрение, пытаясь разобрать в темноте лицо собеседника.

– Не волнуйтесь, – продолжил тот. – Я в своем уме. Меня не подчинили.

– Сегодня днем, – тихо сказал барон, – на моих глазах троим эльфам, отказавшимся участвовать в войне, вспороли брюхо кинжалом с символом их же королевства.

– Вероятно, они, так же, как и я, не были подчинены, – мрачно предположил Фладен. – Не на всех распространилось влияние. Убегая из замка, я надеялся, что подчинены лишь те, кто был в тронном зале. Для меня загадка, почему влияние распространилось почти на всех. Вероятно, только в самых отдаленных деревнях и городах, на других концах королевства, еще не знают, ЧТО происходит.

– Как те трое, – кивнул Карнелий, – они были удивлены, что им надо воевать с союзниками.

      Фладен показал в сторону деревни:

– Патрули добрались и сюда. Видите…

– Видел уже, как это происходило в трех деревнях, – шепнул барон.

– Вам повезло, что вас не поймали. Я же всегда могу притвориться, что делаю с ними общее дело, но вас же сразу убьют.

      Карнелий отвернулся от юного наследника и, откинувшись на ствол дерева, запрокинул голову назад.

– Вы по-прежнему не верите мне, – отметил Фладен.

– Вы сказали, что думали, будто подчинились лишь те, кто был в тронном зале. Почему именно там?

– Потому что я был там, барон. Во дворец заявилась сестра короля и посмела объявить себя королевой. Поначалу мы не восприняли ее слова всерьез, лишь затем мой отец огласил ей завещание ее брата. В нем Рифус Эверли назвал меня своим наследником. Видели бы вы лицо Лундес.

– Лицо сумасшедшей? – предположил Карнелий.

– Почти. Если бы не смерть отца… если бы не то, что случилось дальше, я бы с наслаждением вспоминал произошедшее. Знаете, барон, Рифус посчитал, что она изменилась. Верно. Изменилась, конечно. Я понимаю, что мозги ей промыли так же, как и многим другим, но не так уж сильно она изменилась. На самом деле она лишь показала свое истинное лицо. Я знал ее ближе, чем ее брат мог предположить. Когда-то она мне очень нравилась, но она всегда была эгоисткой. – Фладен осторожно выглянул из-за дерева, проверяя ситуацию: – Колдун… она называла его Фавластасом. Так вот он делает так, что другие верят ему и почитают его, а его слова воспринимают как единственную истину. Но я думаю, что есть черты, на которые подчинение не влияет. Магия снимает комплексы. Мысли подчиненных выходят наружу, тайные помыслы в том числе. Лундес всегда была такой. Рифус думал, она власти не хотела? Хотела, и всегда, только раньше не видела путь к трону, понимала, насколько нереально было говорить о своих правах. Фавластас понял это, дал ей шанс. Поверьте, барон, этой женщине нельзя давать власть, нельзя ее подпускать к короне. Я сразу все понял в тронном зале. Приложил ко рту платок, как только демон стал колдовать. На платке было защитное заклинание. Даю слово, я не подчинен.

– Я удивлен, что вы с такими заклинаниями вообще знакомы, – признался Карнелий.

– Я знаю, барон, что вы считаете, будто в Астании давно не осталось настоящих магов. Это верно. Сильные маги никогда законов Астании не принимали. Еще бы, у нас множество запретов на использование нашей силы. Маги ушли в ваши края много сотен лет назад. Многие из них и стали стражами. Но в Астании все же остались, пусть слабые, но маги. Главное, знания остались. К сожалению, мой отец слишком верил в Лундес и был довольно слабым колдуном, чтобы знать, как действовать в подобной ситуации.

– Мне жаль вашего отца.

– Барон, нам будет очень сложно выбраться отсюда в графство.

– Я понимаю, – Карнелий кивнул, – но сделать это необходимо. Выбора у меня нет. Вы же все понимаете, если уж рассудка не лишились.

– Разумеется, понимаю. Лучше скажите, это важно. Жив ли Фредрик Гаус? Не позвольте, боги, чтобы он погиб! Это все безумно усложнит.

– Граф – мой близкий друг, – напомнил барон. – И я бы сделал все, чтобы ему помочь, даже в том случае, если бы его гибель ничего не усложнила. Когда я видел его в последний раз, он был жив. Надеюсь, и сейчас. К сожалению, Утренний Лик не был фантазией Лундес. Фредрик заперт в нем. И долго он там не протянет. Ему оттуда было не выбраться, поэтому он помог освободиться мне. Я должен привести помощь, но теперь я не знаю, что делать. Стражей нельзя отрывать от врат. Они не смогут защитить ни графство, ни Фредрика. Даже если мы доберемся до Анатары, я лишь убью старого графа сразу двумя вестями – войной и ситуацией с его сыном.

– В таком случае кому-то из стражей, полагаю, все же придется помочь. – Фладен пожал плечами. – Нужно найти деревню, до которой еще не добрались патрули…

– До которой не добралось подчинение, – поправил Карнелий.

      Фладен прикрыл глаза, задумавшись:

– Нужно где-то передохнуть и найти хоть какое-то оружие. Я покидал дворец в спешке, не было возможности подготовиться. Еда кончилась быстрее, чем я ожидал. Оружие… Ну, кое-что у меня все же есть, – он достал из дорожного мешка два небольших кинжала и протянул один барону.

      Карнелий принял оружие.

– Вот такими сердца неподчиненным и вырезали, – заметил он.

      Фладен убрал свой кинжал за пояс и жестом предложил барону следовать за ним.

– Куда?

– Поблизости есть деревня. Я знаю, к кому обратиться. Дворец далеко, есть шанс, что подчинение в ней не действует.

      Карнелий вспомнил деревню, в которой проходили военные сборы, ту, что была рядом с ними и также располагалась далеко от дворца. Они, выходит, полагались на удачу, но выбора не было. Фладен хотя бы знал места, не то что барон, до сих пор чудом не угодивший в ловушки астанских лесов. Карнелию пришлось довериться наследнику.

      Они двинулись в путь, и барон довольно быстро потерял счет времени. По-прежнему было темно. Леса не прекращались. Их постоянно сопровождали различные шорохи, но Фладен ни с чем не спутал бы эльфийскую поступь.

– Замрите, – шепнул он барону.

– Дайте мне факел, – донесся до них голос.

      Замелькали огни. Карнелий сощурился: свет ударил в глаза, затем барон вновь услышал тот же голос:

– Окружить…

      Когда факел убрали, перед глазами барона замелькали разноцветные круги. Его схватили за руки, спины коснулось лезвие.

– Осмотрите лес, не поверю, что их двое. Такие с патрулями ходят…

      Карнелий, наконец, разглядел Фладена. Наследнику завязали глаза, однако, услышав голоса, тот вдруг воскликнул:

– Подождите! Аданей меня побери, знакомый голос. Джис? Ты?

– Остановитесь, – был приказ.

– Джис, проклятье! – не сдавался наследник. – Я слышу твой голос. Это ты, сними платок, это Фладен.

– Фладен?

      Эльфы хотели снять повязку, но Джис, вероятно, или все же то был кто-то другой, остановил их. Как Карнелий ни пытался, но не мог толком ничего разглядеть. Ему и глаза не стали завязывать. Это Фладен в темноте неплохо видел. Барон лишь слышал голос Джиса:

– Подождите. Я сказал, ведите в деревню, в джунглях никого не отпускаем. Там и узнаем.

– Не верю, что ты с ними, – мрачно проговорил наследник.

– С ними? А с кем ты, Фладен? – парировал Джис.

– Посмотри на моего спутника, он – человек. Догадываешься, что я не патрульный и спутник мой тоже, а?

– Тише! – Джис оглянулся по сторонам. – Тише, разберемся на свету.

      Все замолчали. Отряд ввел пленных за высокую заросшую вьюнками стену. Карнелий уже видел обстановку значительно лучше. Видел невысокие двухэтажные и одноэтажные дома. Не покосившиеся и прогнившие, какие бывали в Океании, а ухоженные и аккуратные. Дом, на территорию которого ввели пленных, был средних размеров. Карнелий окинул взглядом два этажа и сарай – небольшую пристройку. Поблизости он обнаружил столик со скамьями. Джис скрылся за дверью дома, отсутствовал какое-то время и вернулся уже с лампой в руке.

– Снимите повязку, – приказал он.

      Едва Фладену «вернули зрение», Джис тут же осветил его лицо.

– Все-таки ты, – признал он друга. – Будешь отвечать на вопросы. Гадать не собираюсь, времена не те.

– Все в порядке, барон, – в свою очередь успокоил спутника наследник. – Подчинение сюда не добралось. А то я опасался, что и это место пропало. Тогда признаюсь…

      Джис какое-то время слушал, что говорил Фладен, а после осветил лицо барона.

– Отойдите! – приказал он эльфам. – Фладен, откуда барон? Он человек?

– Я и сам могу ответить на ваши вопросы. Мое имя Карнелий Нериан. Я из графства.

– Вы были с графом, прибыли в замок? – предположил Джис. Эльфы переглянулись. – А… граф? Здесь, в Астании?

– Нет. Будет лучше, если мы не будем говорить здесь, – напряженно сказал Карнелий.

– Он прав, – подхватил Фладен. – Войдем в дом.

      Лорд кивнул, подошел к двери и распахнул ее, предлагая гостям войти. Прежде чем присоединиться к ним, он отправил патруль и дальше охранять прилегающие территории.

      Войдя в дом, Джис вернул Фладену его мешок и плотно закрыл за собой дверь.

– Теперь можем говорить, – сообщил он. – Скажи мне, Фладен, что ты имел в виду, когда говорил о подчинении?

– Так ты ничего не знаешь? – Наследник вздохнул.

       Джис пересек комнату, поставил лампу на стол и сел напротив Фладена.

– Что я должен, по-твоему, знать? Мы слышали о сумасшествии принцессы, – он усмехнулся. – Я вспомнил, что ты и раньше говорил, что она… не совсем нормальная, посмеялся даже. Жалко было короля. Думал, какой ужас. Поговаривали, что он даже взял ее в графство, чтобы она тут дел не натворила. Никто ведь не думал, что женщина может хотеть власти, так что, собственно, никто не переживал по поводу ее сумасшествия. Во-первых, слухи – это слухи. Кто бы стал говорить плохо о принцессе? Только разве что шепотом иногда. Во-вторых, какое нам было дело? Главное, король был нормальным. Раз принцесса не в своем уме, королевой-то стать она не могла. Когда его величество забрал ее в графство, то мы были удивлены.

– Сидишь в деревне, но знаешь больше других, – заметил Фладен.

– Ты никогда не ценил мою любовь к охоте. И любовь к деревне. Я не люблю придворную жизнь, ты знаешь. А когда у тебя начался тайный роман с принцессой, и ты постоянно просил прикрывать тебя, в общем, я решил, что удалюсь подальше от короля, пока он не узнал.

– Ты от темы-то не уходи…

– А я и не ухожу, – Джис покачал головой. – Знаю, что теперь твоя связь с принцессой тебе не особенно приятна. Это в прошлом, забудь. Мы все разочаровались в ней. Как видишь, хорошо, что я выбрался в леса. Ушел подальше от двора. Все мы знали, что из графства король вернулся не только с сестрой, но и с самим верховным стражем и его спутником бароном. – Эльф глянул на Карнелия. – Должно быть, вы думаете, что мы предатели?

– Нет, – коротко ответил Нериан. В тот момент он думал лишь о том, как добраться до графства, и о времени, которого у него совсем не было.

– Я до сих пор не могу понять, почему совет согласился на войну, – продолжил Джис.

– Мой отец мертв, – пояснил Фладен. – Добровольно никто на это не соглашался.

      Джис замер.

– Я не знал, – сказал он. – Ты прости. Мы знали лишь, что названа КОРОЛЕВА, что это Лундес, что убийца Рифуса – страж и чтобы все готовились к войне с графством.

– Проклятье, – выругался наследник. Он не ожидал, что процесс пойдет так быстро. – Но не все подчинены. Это радует, – добавил он.

– Мы слышали о колдуне и призраке, – сказал Джис. – Это не просто слухи?

– Колдуна зовут Фавластас, – пояснил Карнелий. – О нем долго говорить. Вы слышали про так называемый бред принцессы? Когда она вернулась из пустыни, она говорила брату о призрачных фигурах и неком городе.

– О ее сумасшествии мне известно, я уже говорил, – напомнил Джис.

– Ее рассказ – правда, – заметил Карнелий. – Вовсе не сумасшествие. Мы с графом для этого и отправились в пустыню. Выяснить, правдив ли рассказ Лундес. Город есть…

– Но в Хискале ничего не нашли…

– Он есть, – Карнелий задержал взгляд на Джисе. – Он в другом измерении. Никто тут не сошел с ума, что бы вы ни думали. Город есть.

– Другое измерение? – недоверчиво протянул эльф.

      Карнелий жестко произнес:

– Вам придется поверить и в другие измерения, и в призраков, и в то, что, быть может, ваша принцесса и была ненормальная, но сейчас она марионетка колдуна. Это ОН через нее захватил ваше королевство. Подчинил ее сознание и умы совета, всех, кто был в тот миг в тронном зале.

– Всех, кроме меня, – поправил Фладен. – Послушай барона, Джис. Он говорит правду. Моего отца убили, потому что он был против войны с графством.

– Да все против, – раздраженно отозвался лорд.

– Только те, кто не под властью демона, – напомнил наследник. – Нас мало осталось. Нормальных.

– Это верно. Деревня, может две-три. Так, – он задумался, потом поинтересовался: – Как далеко разносится магия?

– Не знаю. Мы вообще ничего не знаем о маге…

– На самом деле кое-что сказать о нем я могу, – перебил Фладена барон. Он был напряжен. – У меня нет времени, мне нужно в графство. Долго Фредрик в одиночку не протянет. Он сейчас в городе, который сгинул тысячу лет назад и проявился, словно призрачный образ, в нашем времени. За вратами, по словам Фредрика… в общем, если врата открыть, то Фавластас, колдун, возродит все города уже в этом измерении. И помимо городов, в них будут жители с магией, против которой нам нечего противопоставить. Сейчас необходимо добраться до берега и уплыть. Нужен корабль.

– Рискованно, – заметил лорд.

– Я готов на любой риск. Главное, быстро.

– Как насчет Элькоба? – спросил Фладен у Джиса.

– Элькоб может быть подчинен, его команда – тоже. Кто их выпустит, в конце концов? Говорят, сейчас весь порт забит военными судами.

– Значит, нужно пробраться на военное судно, – не уступал Карнелий.

– Самоубийство, – протянул Джис.

– Понимаешь, – Фладен решил кое-что пояснить другу, – Лундес отправила в графство посла, нам нужно успеть оказаться в Анатаре раньше него. Так что барон прав, времени нет.

      Карнелий стал еще мрачнее, он подумал о другом. Что, если посол умел перемещаться в пространстве?

– Ну а если посол маг и уже давно в графстве? – неожиданно огласил мысли барона Джис.

– Я не сдамся, – сказал Карнелий. Что еще ему оставалось, когда он другу слово дал. – Ну, так что с кораблем?

– Я отправлю надежного человека в гавань, он разведает обстановку, – предложил лорд.

      Идея оставаться в деревне и ждать была явно не по душе ни Фладену, ни Карнелию.

– До этой деревни скоро доберутся, – заметил барон. – Лучше нам всем отсюда уйти.

– Куда? К берегу? Чтобы всех сразу убили? – возмутился Джис.

– Хочешь остаться здесь? – спросил Фладен. – Оставайся. Мы ждать не будем.

– Не спешите. Есть идея получше. Я подумал, что если воспользоваться личным кораблем кого-то и выбраться от дальней пристани? Она старая и заброшенная, но она пригодна для того, чтобы от нее отчалило в море небольшое судно.

      Карнелий вздохнул, поднялся со стула.

– Хоть что-то! – Он протянул лорду руку.

– Рад помочь, барон. Мы вам не враги.

– Мы вам тоже не враги… пока. Только вы должны понимать, почему я так тороплюсь. Если посол явится в Анатару раньше нас и объявит войну от имени новой королевы, Лундес, он наверняка не станет говорить, кто стоит за всем этим. И естественно, ни про какое подчинение не будет идти и речи. В глазах Валарда Гауса это будет просто объявление войны.

– Допустим, посол скажет, что страж убил Рифуса, – предположил Фладен. – Что скажет на это правитель графства?

      Карнелий ответил не сразу, видно, представил, как все это могло выглядеть и что мог сказать Валард.

– Он точно будет удивлен и возмущен. К тому же, услышав о войне с Астанией, он тут же подумает о Фредрике. Если посол скажет, что Фредрик мертв или что ему грозит смерть, войны не избежать. Валард будет в ярости. И тогда уже вы, астанцы, ничего не докажете ему. В этом случае остановить войну сможет только Фредрик. Так что ничего не остается, как опробовать вариант с кораблем и старой пристанью?

– Хорошо. – Джис поднялся из-за стола и направился к двери. – Сейчас отправлю одного из наших к капитану, у того есть небольшой корабль. Надеюсь, не утонете, хотя – риск. – Он сжал губы, явно сомневаясь в успешности предприятия, и покинул дом.

      Взмах руки командующего был сигналом к залпу. Мгновение, хлопок – и серебристые лучи озарили темное небо. Радостные голоса, аплодисменты… Народу на площади перед замком собралось в тот вечер много. Где-то говорили о войне, в то время как Анатара окунулась в атмосферу торжества. Жители графства знали лишь одного врага, океанского короля. Впрочем, и он затаился. Словно выжидал, наблюдая, как сгущаются над графством тучи.

      Старший брат Фредрика, Констар, улыбнувшись, глянул на свою невесту. И, надо сказать, улыбка далась ему непросто. В тот день у него была помолвка, но особой радости он, увы, не испытывал. Слишком спокойно, слишком мирно. Только не в такие времена. Да и от брата никаких вестей. А ведь Фред обещал, что вернется в графство, лишь проверит информацию. Выходит, что город в пустыне – не бред сумасшедшей? Иначе почему его брат все еще отсутствовал?

      Едва выдалась свободная минута, Констар вышел из круга танцующих, оставив Лейру в компании аристократок. Она не заметила ни его напряжения, ни его переживаний. Граф гордился тем, что умел держать под контролем не только мысли, но и чувства. Его настроение было его личной проблемой, и он вовсе не собирался омрачать день своей невесте. Не хватало еще, чтобы она решила, будто он не рад их помолвке. В тот вечер на нем был длинный темно-синий сюртук, темные штаны и высокие бархатные сапоги. Каштановые волосы были убраны в воинский хвост, на руках сверкали несколько крупных перстней.

В очередной раз оглянувшись на свою невесту, он остановился возле стола. Слуга тут же преклонил голову и предложил своему графу бокал. Констар охотно отпил глоток крепкого напитка. Однако мыслями он был далеко не в графстве. Город в пустыне. Фантом. Врата. Опасность. Именно так. Его брат был в опасности, а может, его брат решил в одиночку разобраться в магическом конфликте? Но справится ли? Если дело и впрямь касалось самих врат, их закрытия, тут уж были повязаны не только смертные, но и ангелы.

– Помолвка – это праздник или лишь преддверие праздника свадьбы? – с задумчивой улыбкой протянул пожилой полноватый господин, остановившись возле стола. В руке аристократа переливался такой же бокал, как и у Констара.

      Граф ответил:

– Помолвка и свадьба – одинаково приятные мероприятия, особенно если понимаешь, что женщина, которую ты избрал, – это та единственная, в которой никогда не усомнишься.

– А я не знал, что вы романтик, граф, – аристократ сделал глоток, затем спохватился и поднял бокал. – Сперва ведь тост. За романтику и спокойствие в душе!

– За романтику, – как-то странно отозвался Констар и поспешно сделал глоток.

– Итак, все в порядке, граф?

      Констар поставил бокал и посмотрел на аристократа. Тот добавил:

– Вас беспокоит раннее затишье?

– Дело не в войне, лорд Пристон.

      Тот кивнул:

– Я понял вас, граф. Простите, поспешу оставить вас в покое.

      В последний раз преклонив голову, лорд удалился. Некоторое время граф задумчиво глядел ему вслед, а после посмотрел в сторону замка. Лейра уловила взгляд своего жениха через плечо одной из аристократок.

– Прошу меня простить, – она поспешно вышла из дружеского круга и, ловко пробираясь между гостями, направилась в сторону Констара.

      Граф ее не заметил. Он отошел от стола и зашагал к главным замковым воротам.

– Констар! – окликнула его Лейра, но ее крик заглушался. – Констар! – Тогда она подхватила полы своего платья и ускорила шаг.

– Поздравляю! Что-то не так? Вы кого-то ищете? – отовсюду раздавались голоса. К ней обращались, но она никого не слушала. Догнать Констара, вот что было важно. Что-то случилось, Лейра чувствовала.

– Констар! – Ну вот, она потеряла его из виду.

      Ухватив за руку проходившего мимо слугу, она спросила:

– Вы видели, куда отправился граф?

– Простите меня, госпожа. Я не видел графа.

– Ничего, – она замерла на пару мгновений, затем сделала шаг влево и столкнулась с кем-то.

– Простите…– извинился мужчина.

      Лейра вскинула на него взгляд. Он был значительно выше ее.

– Мои поздравления, – продолжил он.

– Благодарю. Скажите, вы не видели графа?

– Пока еще не удалось переговорить ни с кем из графской семьи, но вскоре… – Вместо того, чтобы закончить фразу, он склонил голову: мол, простите еще раз, не следует отвлекать друг друга, и двинулся не спеша дальше. Лейра удивленно посмотрела ему вслед и решила нагнать.

– Подождите! – громко сказала она. – Не спешите так! Я не видела вас раньше, кто вы такой?

      Он остановился:

– Я не из графства, но и не из Океании. – Он стал чуть мрачнее. – К сожалению, я здесь по делам. Меня давно ждут в зале. Но я рад, что увидел праздник… хоть одним глазком. Лично вам желаю удачи.

– Лично мне? – насторожилась Лейра.

– Лично вам, – спокойно повторил он. – С графом я еще не говорил. Если позволите, мне как раз пора это сделать.

– Тогда я пойду с вами, – не отступала она.

– Но на вашем месте я бы остался здесь и продолжал наслаждаться…

– Зачем вы здесь? Вы так и не сказали, кто вы, – напомнила она.

– Тут я в качестве посла, – отвернувшись от нее, он продолжил движение.

«Посла? Что за безумие, – подумала она. – Посла, но не из Океании?!»

– Нет уж, постойте! Мы не ждали никакого посла! Нам не докладывали! – крикнула ему Лейра. – Подождите! Что… – она огляделась, потому что он растворился в воздухе. А кто-нибудь… кто-нибудь еще это видел? – Стража! – она решительно двинулась к главным воротам. – Стража!

      Воины поспешили ей навстречу:

– Да, госпожа!

– Только что здесь был человек, – быстро сказала она. – Высокий, с бородой в виде конуса. Темные волосы. Он проходил на территорию замка?

– Нет, госпожа.

– Но он был здесь, а потом пропал, – она сжала губы. – Вы хотя бы видели его?

– Никто не проходил, госпожа, – был ответ.

– В таком случае вам стоит быть внимательней. Где-то поблизости маг.

– Маг?

– У меня нет времени! Будьте внимательней! – Обычно она не срывалась на подданных, но появление мага в центре графства выбило ее из равновесия.

      Вбежав в ворота, она посмотрела на ступени, уходящие вверх. Очень высоко, но графиня слишком переживала, чтобы остановиться и выбрать другой путь. Подхватив полы платья, она решительно двинулась вперед. Чем быстрее она попадет в замок, тем лучше. Однако, очень скоро она пожалела, что не добралась до кареты. Ступеней было слишком много. У нее закружилась голова, пришлось остановиться. Замок по-прежнему чернел далеко на вершине. Ну почему она не добралась до кареты? Что за глупость, спрашивала она себя. Так она потратит куда больше времени.

      Ирвинг возник посреди тронного или, как его предпочитали называть в графстве, главного зала, точно в центре. Время своих действий он рассчитывал по секундам. Зал был пуст, а потому у Ирвинга была возможность осмотреться. Праздник вместе со своим шумом остался далеко внизу, у основания холма. А в замке было тихо.

      Обойдя периметр помещения, наместник остановился возле трона Валарда. Такого же «трона», как и кресло наместника в Утреннем Лике. Вот я и посол, подумалось ему. Раньше вестниками были другие, в те далекие времена, когда Гаусы куда лучше разбирались в происходящем. Разве можно было к ним подобраться так просто, замереть в полном одиночестве посреди зала в их замке. Тогда стражей было в сотни раз больше. Они, как насекомые, были повсюду. Во всех замках, во всех дворцах, за каждым углом. Это их боялись в те времена. Гаусы всегда были под магической защитой, под ангельской защитой. И интересно, где же ангел теперь? Ирвинга это волновало. Ведь его и семью Фредрика отделяли лишь тонкие стены. Объявится ли хранитель в случае чего?

– Вот и проверим, – решил наместник, резко развернулся и зашагал в сторону дверей. Еще пара мгновений, и Ирвинг грубо толкнул створки, едва не прибив ими стоявшую с той стороны охрану. – Все сюда! – крикнул он на весь коридор.

      Констар был возле главного входа в замок, когда его обнаружил один из стражей.

– Скарлиз? – Граф никак не ожидал увидеть стража врат в Анатаре. – Вам было приказано оставаться на своем посту.

      Скарлиз был частью особого отряда, как правило, находившегося подле верховного стража. Он был личным лекарем Фредрика, но в тот раз ему действительно следовало находиться у врат вместе со всеми остальными. Констару это было известно, и появление стража в Анатаре насторожило его.

– Меня направил сюда Элестер, – пояснил тот. – Нам нужен ваш брат.

      Констар отрицательно покачал головой.

– Фредрик не вернулся, – сообщил он. – И от него нет никаких вестей, а ведь прошло довольно много времени. Достаточно для того, чтобы добраться до пустыни, увидеть, что там ничего нет, и вернуться обратно.

– Значит, город есть, – сделал вывод страж.

– Ну а вы, зачем вам так срочно понадобился мой брат? Что с вратами?

– Их защитное поле нестабильно. Порой там и вовсе невозможно находиться. Мы были вынуждены отступить от створок.

– Тебе придется передать Элестеру, что Фредрик не вернулся. – Констар вздохнул. – Что-то случилось. Думаю, следует… ч-что… – он осекся, потому что на площадку вбежала запыхавшаяся Лейра. – В чем дело? – Он сорвался к ней, не зная, радоваться или бить тревогу.

      Тяжело дыша, она с трудом пояснила:

– В городе посторонний маг…

– Как он выглядел? – спросил Скарлиз.

      Лейра закашлялась, но все же сказала:

– Высокий, с бородой виде конуса. Темные волосы. Сказал, что он посол, что его давно ожидают в тронном зале, а после переместился.

      Констар и Скарлиз быстро переглянулись.

– Подожди здесь…

– Нет! – выдохнула она. – Я желаю знать, что происходит! Это имеет отношение к тому, что Фредрик не вернулся?

      Констар взял ее за руку.

– Никто никого в тронном зале не ждет. Ты меня понимаешь? Пожалуйста, оставайся здесь, – он заглянул ей в глаза. – Мне нужно к отцу. Пережди здесь, я потом тебе все расскажу…

– Тогда поспешите, – сказала Лейра.

      Они бросились в замок, да и она, лишь немного выждав, двинулась следом.

      Когда Констар и Скарлиз вместе с охраной шагнули внутрь, зал уже был полон. Собравшиеся встретили их напряженными взглядами. Валард уже был там: сидел на троне и был похож на каменное изваяние могущественного бога. Перед ним, в центре зала, замер Ирвинг. Констар тут же отметил, что посол не склонил ни головы, ни тем более колена. Приказав охране следовать за ним, старший сын Валарда направился к отцу. Скарлиз положил руку на жезл, обошел Ирвинга слева и остановился возле правителя.

– Мы никого не ждали, – жестко сказал Констар.

      Валард молчал, передав инициативу в руки сына.

– А мы никого и не предупреждали, – был ответ. – Теперь, когда все собрались, я могу начать. Я прибыл из Астании. У меня для вас послание от королевы.

– Королевы? – для верности переспросил Валард. Что за абсурд?

      Ирвинг достал свиток, и, развернув его, окинул взглядом собравшихся. Они ведь даже не представляли, что на самом деле происходило в мире. Как глупо выглядят те, кого лишили истории и соответствующего опыта. Стражи прошлого сослужили им дурную службу: скрыв страшную правду, они заведомо погубили их.

– «Я – Лундес Кларисса Эверли, – приступил наместник, – отныне королева Астании и императрица Непоколебимого, от своего имени и имени моих подданных обвиняю орден стражей, а также все графство Гаус в предательстве и измене».

      В двери вошла Лейра, замерла на пороге. Констар напряженно глянул на нее. Посол тем временем продолжал:

– «Один из стражей явился ночью в тронный зал Зеленого дворца в Астании и собственноручно заколол моего брата – Рифуса Эверли – законного короля Астании».

      Констар покосился на охрану. Как жаль, что нельзя трогать посла. Разумеется, если соблюдать правила.

– «И посему я – сестра покойного короля, а ныне королева Астании Лундес Кларисса Эверли – требую отмщения и объявляю войну графству Гаус. Если же графство выдаст виновного стража Астании и позволит предать его справедливому суду, то, возможно, последствия для графства будут не столь губительны».

      Ирвинг закончил, свернул свиток и едва заметно улыбнулся. Сложно было сказать, что именно насмешило его. Уж явно не реакция остальных на объявление войны. Скорее его забавляла сама абсурдность ситуации и текст Лундес.

      Послание ни Валарда, ни Констара ничуть не взволновало. Астанская женщина не могла править и уж тем более не смела объявлять кому-либо войну. Или они это серьезно? Да еще и стражей посмели обвинить? Что ж, в таком случае пусть сами стражи и ответят. Валард позволил Скарлизу говорить.

– Мой повелитель! – Маг обращался к Валарду, не к послу. Он вовсе не собирался оправдываться. – Стражи не убивали короля Астании. Мы были у врат.

– Есть свидетель убийства, – сообщил Ирвинг. – Он утверждает, что видел стража.

      Скарлиз хищно посмотрел на наместника:

– Надо же, должно быть убийца приоделся. Это ведь так сложно – стать похожим на одного из нас! Кто свидетель? Уж не королева ли?

– Кажется, ты волнуешься, страж, – ответил Ирвинг. В этом наместник не сомневался. Скарлиз ощутил его магическое поле. Ирвинг продолжил: – Я не назову имя свидетеля. Зачем? Чтобы вы устранили его?

– Тайный свидетель, – мрачно сказал Констар. – Да вы издеваетесь! По такому принципу я могу подарить вам десять тайных свидетелей, которые не сомневаются, что стражи были у врат.

– Если вами руководит Лундес Эверли, – начал Скарлиз, – то ей отлично известно, что верховного стража нет в графстве. Мы не получали от него приказов. Следовательно, вашего короля убил кто-то еще. Интересно другое. Астанцы – слабые колдуны. А вы, как я чувствую, не слабы. Вы не астанец, вы не эльф и вы не служите королеве.

– То, что верховного стража нет в графстве, вовсе не означает, что он не мог передать приказ. У него, в отличие от астанцев, сил достаточно.

– Верховный страж – мой сын, – вмешался Валард. – Вы обвиняете его в предательстве?! – Констар подступил к отцу, когда тот поднялся с трона. Скарлиз все еще удерживал руку на жезле, но пока что не использовал его. Всем своим видом он сдерживал и остальных. Кем бы ни был посол, он был очень силен. Не было смысла нарываться на столкновение. Им нечего было противопоставить ему.

– Я всего лишь посол, – напомнил Ирвинг. – Я говорю от имени королевы.

      Скарлиз покачал головой. Дело было вовсе не в королеве.

– Я хочу знать, где мой сын? – потребовал ответа Валард.

– Ваш сын не вернется…

– Он мертв? – Глаза правителя горели безумием. Констар тем временем изучал лицо Ирвинга, словно пытался прочесть его мысли.

– Он мертв, – был ответ.

      Валард медленно сжал руку в кулак. Так сильно, что костяшки побелели.

– Молись и радуйся… посол! Радуйся, что ты всего лишь передаешь слова своей королевы. Кто убил моего сына? Отвечай!

– Отец, – тихо шепнул Констар. – Отец, все это похоже на ложь. Уверен, Фредрик жив…

– Кто убил моего сына?! – Валард уже никого не слушал.

      В глазах Ирвинга затаилась искра. В зале стало душно. Правитель взмок, его кожа сверкала в свете огней тронного зала. Ирвинг испытывал его взглядом, но тот не отворачивался.

– Королева отомстила верховному стражу за его приказ и за его воинов.

– Значит, это она убила моего сына?!

      Констар шагнул к Ирвингу:

– Теперь я просто уверен, что все это ложь!

– Не сомневайтесь, граф, – сказал посол. – Не стоит. Мне больше нечего вам сказать. – Он огляделся по сторонам, явно собираясь покинуть зал.

– Остановись! – гневно крикнул Валард. Охрана преградила Ирвингу путь.

      Тогда посол оглянулся на правителя и исчез.

– Какая наглость! – воскликнул кто-то.

– Война значит война! Неужели вы верите в это?! Не могу поверить, юный граф мертв… немыслимое оскорбление… это ложь… ничего, давно пора было покончить с этим союзом, их безумные обычаи… – Возгласы смешались в голове Валарда. Он стоял с каменным лицом, весь взмокший и неподвижный. Потом посыпались предложения. Кажется, Констар и Скарлиз что-то бурно обсуждали. Затем голос сына стал ближе:

– Отец! Отец, скажи что-нибудь…

      Валард медленно перевел на него взгляд. Констар сжал его руку и шепнул:

– Не волнуйся, он солгал. Уверен, что солгал. Фредрик, быть может, в плену, но он жив…

– Мы бы почувствовали гибель верховного стража, – подхватил Скарлиз. – Элестеру бы дали сигнал…

– Отец… – Констар коснулся его плеч. – Отец, уйдем отсюда. Успокойся…

– Я спокоен, – с трудом произнес правитель, указав старшему сыну на вторую дверь, кратчайший путь до его покоев.

– Господа! – громко проговорил Констар. – Ждите меня здесь, я вернусь и скажу все, что следует!

– Да, граф, – доносилось отовсюду.

– Скарлиз, ты должен отправиться к Элестеру. И не говори ему, что Фредрик мертв, потому что это неправда. – С этими словами Констар подхватил отца под руку и вывел его в коридор.

      Валард, когда Констар ввел его в покои, схватился рукой за спинку кровати.

– Садись, осторожно. А теперь откинься. Ты весь взмок. Сними рубашку.

– Оставь, – с трудом шепнул Валард. – Оставь, сын. Прости за слабость, сейчас не время. Придется тебе самому говорить с ними. Нужно готовиться ко второй войне.

– Стражи нам помогут. Что их эльфы могут против наших? И, отец, посмотри на меня! Фредрик не умер. Это ложь.

      Валард сморщился от боли.

– Проклятье! – Констар провел рукой по мокрому лбу отца. – Спокойней! Дурак я, не следовало Скарлиза отпускать сейчас, нужно было, чтобы он вылечил тебя.

– Нет у него времени следить за мной. От моей болезни не лечат. – Правитель медленно прикрыл глаза, продолжая тяжело дышать.

– Я позову лекаря.

– Констар! – Валард крепко ухватил сына за руку. – Твой брат…

– Жив.

– Потому что если он…

– Не думай даже. Посол солгал. Я позову лекаря.

      Констар поспешил отвернуться. Сжав кулаки, он открыл дверь.

– Прими пока командование, – услышал он слабый голос отца.

– Приму, но только на время, пока ты не поправишься, – отозвался Констар, а после исчез в коридоре.

      Когда явился лекарь, правитель уже почти ничего не ощущал.

– Выпейте. Вам надо поспать.

      Валард подчинился и очень скоро погрузился в сон.

Глава 11

Как уничтожить город

      «Все-таки я понимаю тебя, Тэас. Знаю, как трудно держать себя в руках, когда ты в одночасье получаешь власть. Для меня даже то лживое признание было особым даром. Стоило мне ощутить свою значимость, и все переживания отошли на второй план. А ведь я лишилась дома, брата, веры, друзей, союзников и, наконец, воли. Но я дышала, увы. И была омерзительна». Как самокритично. Тэас не ожидал от нее подобного. Неважно, сколько ты ее знаешь, каждый раз открываешь для себя что-то новое…

200 лет назад

      Особняк, в котором Лундес проводила большую часть времени, назывался Касед-Риас. Что в переводе с древнего языка означает «центр исключений». Если бы Лундес была в своем уме, она бы давно поняла, что в городе ученого следует вникать в названия и их смысл, но она была подчинена и многое упускала из виду.

      После разговора с Ирвингом эльфийка облюбовала первый гостиный зал. Камин, стены, оббитые красным деревом, мягкая мебель – это место успокаивало ее. Именно там ее и обнаружил тот самый призрак, появление которого не так давно едва не свело ее с ума. Ирвинг и Фавластас называли его Софиром. Он уловил состояние принцессы, приобрел материальность и даже стал походить на человека.

– Эльфы рассредоточились по городу, – доложил он так, как это обычно делали живые.

      Новое влияние подготовило рассудок Лундес к разговорам с духами. Теперь она почти не нервничала.

– Хорошо, – пробормотала она. – Хорошо, что слушаешь мои приказы. – Кресло, в котором она разместилась, утягивало ее в сон.

      В тот миг Лундес мечтала об отдыхе, о тепле и реальных фигурах вокруг себя. Но там, где был сон и реальные фигуры, у нее не было никаких прав. Все, что ей оставалось, – это и дальше способствовать открытию врат.

– Возможно, – заговорил призрак, – вы не так плохи и глупы, как казалось на первый взгляд. Умнее, чем кажетесь. – Лундес с трудом сосредоточила на нем взгляд, а призрак добавил: – Поэтому я готов был подчиниться…

– Да и Фавластас не потерпит непослушания, – сонно заметила она. – Когда ты выглядишь как живой, мне уютней и говорить с тобой приятней, как понимаешь.

– По вам заметно, – сказал призрак.

      Да уж, по ней было заметно. Она засыпала на глазах. Надо же, как расслабилась в присутствии бестелесной фигуры.

– Я попросила, ты исполнил, – бормотала она.

– Императрице это непривычно? То, что она отдает приказы и они даже исполняются?

      Кажется, нечто подобное говорил ей и Фредрик. Лундес попыталась припомнить точные слова графа, но совсем не соображала в тот момент.

– Готова поспорить, до своей смерти ты был таким же, как сейчас, – зачем-то заявила она духу. – Несносным старикашкой-советником. Удивлена, что тебя на такой пост поставили и не удивлена, что теперь сместили.

      Призрак никак не отреагировал. Этим он и пугал. Материален или нет, но, аданей бы его побрал, мертвец – мертвецом.

– Так! – Лундес осознала, что если не встанет с кресла, уснет прямо в присутствии духа. Схватившись за подлокотники, она поднялась. – Не время спать.

      Призрак молчал. Тогда принцесса прошлась по залу. Странно было ощущать на ногах не многослойные юбки, а простые штаны. В темноте все кажется серым, а с такими цветами, какие теперь присутствовали в ее одежде, был шанс раствориться во мраке города, уже далеко не пустого. По приказу Лундес отряд астанцев рыскал по улицам в поисках Фредрика.

– Я приказала схватить графа и привести сюда, – сказала Лундес. – Не убивать…

      Софиру это не нравилось, но он по-прежнему молчал. Она же продолжила:

– Они его не убьют. Не смогут. А я смогу. Я сама сделаю это, ведь я обещала Фавластасу.

      Софир ждал. Лундес глянула на него.

– Мне пора, – наконец сказала она. – Исчезни, но будь готов появиться, когда я позову. Главное, чтобы мне было достаточно шепнуть, а не кричать на все улицы.

– Как скажете, императрица.

      Принцесса, королева, императрица – все вокруг тешили ее титулами.

– Свободен. – Когда призраки появляются и исчезают, становится неуютно на какое-то время. Он ушел, а Лундес в который раз отправилась на поиски.

      Она искала Фредрика, а граф искал ответы. Ведь пообещал, что если она начнет войну, он уничтожит город, да и ее похоронит под камнями. У него были на то веские причины, и в своем рассказе Лундес это отметила. На самом деле, при большом желании Фредрик смог бы выбраться из города. Подловить момент, сделать подставу или придумать иной способ. Ему хватило бы смекалки, чтобы найти выход. Однако Фредрик знал, что ему не было смысла покидать город. Он был верховным стражем, и ему предстояло сражаться за врата. В Утреннем Лике или в своем графстве. Угроза исходила от Непоколебимого. Стереть его с лица земли было делом первейшей важности. В любой момент ЧТО-ТО могло вырваться наружу. А может, не вырваться, а тихо выскользнуть за границы невидимых городов. Фредрик видел ту, особую магию. Понимал, что ему ее было не остановить. Поэтому он старательно искал ответы. И выход искал, только не из города, а из сложившегося положения.

      Люк, попавшийся на глаза Фредрику, был сделан из неизвестного и удивительно прочного материала. Трифона рядом не было. После того, как они увидели рыскающих повсюду астанцев, мглистый маг куда-то сорвался. Фредрик не возражал, ведь мглистый был невыносим, и действовать с ним заодно было непросто. Оставшись наедине со своими мыслями, граф смотрел на люк и ждал, когда по земле пронесется волна прозрачности.

      На люк были нанесены магические знаки. Разглядеть их было непросто. Они ведь не светились и никак не реагировали на магию графа. Все, что оставалось Фредрику, – это ждать, а терпению он был научен. Мог выжидать часами, если не сутками. Да и потом, прозрачность была непредсказуема.

      Как и всегда, это случилось внезапно, Фредрик вдруг провалился. Потолок в том подвале был низким, выпрямиться в полный рост было невозможно. Вокруг было темно, и графу пришлось использовать свою магию. Он медленно пошевелил пальцами и стал наблюдать, как на ладони растет небольшой белый огонек. Дорастив его до маленького шарика, Фредрик прекратил вливать в него силу. Ведь для того, чтобы осветить каменную стену, достаточно было и этого. Перед графом была стена – перегородка, способная подниматься вверх. Нагибаясь, он подступил к ней и провел рукой по ее поверхности, попутно освещая магией каждый изгиб. Она вибрировала, и за ней что-то шумело. Словно река. Только уж слишком сильная вокруг стены была аура. Фредрик был вынужден отступить, чтобы стало легче дышать. В замкнутых помещениях тайная сила действовала сильнее.

      Буквально в тот же момент кто-то ударил кулаком по люку сверху. По потолку пошла вибрация. Фредрик вскинул глаза и сосредоточился. Попытался уловить магию, тайную или уже более знакомую ему – мглистую.

      В люк ударили вновь. Фредрик определил силу.

– Черти проклятые… что еще за знаки… – Этот голос, что раздался сверху, был определенно голосом Трифона. Да и его мглистую ауру Фредрику не так сложно было почувствовать. Граф позвал не очень громко:

– Что ты здесь забыл? Ты сказал, что это пустая трата времени.

      Стук прекратился. Трифон приник к люку:

– Ты здесь, значит! Я говорил, что ты пролезешь в любую дыру. Скажи, как знаки работают? У меня для тебя дурные вести. Можешь думать обо мне что хочешь, но я тебе здесь в колеса палки не ставлю. Она безумна, а ты ее защищаешь, я не понимаю тебя. Долго старался понять, но не понимаю.

– Ну, это давно не новость, – сказал Фредрик. – Что-то еще? Или ты пришел сказать, что в одиночку действовать у тебя не выходит? – При этом он медленно потушил магический шар, оставшись внизу в полной темноте.

– Граф?

– Все нормально.

– Через щели люка пробивался свет, а затем потух, я думал…

– Все нормально, говори тише, нас могут найти… – Фредрик сжал обеими руками жезл. – Ты ничего не слышал о судьбе графства?

– Слышал. Еще одна причина, по которой я вернулся.

      Ну вот, Фредрик приготовился услышать то, о чем и так давно догадался. Но одно дело предполагать и продолжать надеяться, другое – когда тебе просто говорят…

– Она начала войну, даже гонца к твоему отцу послала.

      Фредрик медленно закрыл глаза.

– Граф? Все нормально?

– Нет, не нормально, – послышался голос Гауса.

      Ему было непросто. Он знал положение вещей в графстве, знал, как тяжело было воевать его отцу без стражей с войсками Океании. Вторую войну они бы не выдержали.

– Ты что-то нашел? – Трифон предпочитал, чтобы они говорили. Его, вероятно, пугала тишина. – Объясни, твой план подразумевает наше спасение? Ты знаешь, как?

– Послушай, – раздался мрачный голос графа. – Тебе в любом случае нужно спуститься вниз. Это место опасно. И дело не в сумасшедшей женщине, не в подчинении, дело в том, что заложено внутри империи, городов и народа. Я о силе. Все очень серьезно, если хочешь помочь, то отнесись к ситуации так же серьезно, как и я.

– Хорошо, – совершенно другим тоном отозвался Трифон. Видно, ощутил настрой графа. – Как спуститься?

– Жди и молчи, – посоветовал Фредрик.

– А что насчет войны с графством? Ты же не оставишь это так. Если захватят графство, захватят и врата. И еще стражи… они без тебя смогут держать оборону?

– Я уничтожу город. Я мог бы найти способ уйти, но просто знаю, что если оставить город – это будет самая большая ошибка в моей жизни. Я найду способ камня на камне здесь не оставить… т-с-с-с. Я прошу тебя молчать.

– Война… я все жду, когда ты избавишься от эльфийки. Она опасна.

– Знаю.

– Я могу сделать сам, но, боюсь, она все же с той магией сильнее.

– Верно.

– В любом случае у нас тут война, я трусить не собираюсь. Пришел сообщить тебе, что происходит, что мне удалось узнать.

      Где-то там, в темноте, Фредрик улыбнулся.

– Трифон, мне кажется, или ты пытаешься меня задобрить?

      Последовало молчание, затем непонимающий голос:

– Задобрить? Задабривают богов, не смертных.

      Фредрик вдруг увидел, как в дальнем углу потолка пробивается свет. Прозрачность. Тогда он поспешно отступил и предупредил:

– Сейчас пропадет пол. Здесь низко. Прыгай!

      Так и произошло. Трифон упал тяжело, как большой валун. Крылья, смятые и разорванные, затормозили его падение. Фредрик настороженно глянул в потолок, затем вновь зажег белый шар, осветив Трифона. Какое-то время граф смотрел на своего непутевого спутника. Тот был изранен. Не серьезно, но вид был потрепанным.

– Что произошло? – шепнул страж.

– Как ты думаешь, откуда я все знаю про посла и графство? – сказал Трифон. – Вернее, от кого? От астанцев, которых послали убить тебя? – Теперь он попытался расправить крыло руками.

– Стой, – Фредрик приблизился к нему, а затем осветил шаром его кисть.

– Царапины, – отмахнулся Трифон. – Брось, я лучше расскажу тебе, что произошло. Меня так просто не убить, граф. Это была она. Это была чертова королева… или императрица Фавластаса. Плевать, как ее называют. Она напала на меня со своим посохом. Напала без всяких вопросов. Пыталась избить, но я оказался сильнее…

– Это видно, – мрачно заметил Фредрик. – Тогда почему ты здесь израненный, а она…

– Я тоже потрепал ее. Слушай, даже не думай больше защищать ее. Она ищет тебя, чтобы убить. Она медлить не будет. Фавластас требует твоей смерти. У них из-за тебя планы насмарку.

– Откуда ты знаешь?

– О-о-о-о, Фредрик. Она много чего кричала, избивая меня. Вопросов она не задавала. Только говорила сама. Сама все выпалила с ходу. Мглистые глюки! Она найдет тебя рано или поздно и убьет. Надо идти и убить ее первой.

– Нет, – спокойно сказал Фредрик, затем шаром осветил стену.

      Трифон не сразу понял, что граф показывал ему, но посмотрел на знаки.

– Опять? Так ты этим тут занимаешься, граф? Ты же верховный страж, – сказал он шепотом. – У тебя там графство вот-вот войну начнет, и врата в опасности, а ты занимаешься аданей знает чем! Знаешь, нужно просто взять, избавиться от эльфийки и покинуть город.

– А ты знаешь, как? Если так, то вперед, тебя здесь никто не держит. Трифон, я уже говорил тебе, что действовать, как ты, я не стану. Что для тебя цель на данный момент?

– Прости, граф. Не понимаю я вашего заумного языка.

      Фредрик покачал головой, убрав шар от стены, и заметил:

– Когда я познакомился с тобой, ты показался мне не столь поверхностным. Даже если мне удастся выбраться отсюда, это ничего не изменит. Вот что я знаю о Непоколебимом. Его жителей заперли за врата потому, что их сила была настолько опасна, что угрожала всему миру. Это как эпидемия, болезнь, понимаешь? Мы уже почувствовали ее на себе. Магия, против которой ни один маг ничего не может сделать …

– Верно, но, граф, в городе…

– Допустим, мы выбрались. И что, город оставить как есть? Пусть Фавластас делает его материальным? Пусть и другие возрождает?

      Трифон молча смотрел на Фредрика. В общем-то, он был согласен. Граф немного выждал, но затем продолжил:

– Вот об этом я и говорю. Понимаешь? Буду я у врат или нет, но если они туда с этой магией явятся, то мне нечего будет им противопоставить. Ты можешь покинуть город. Мне кажется, так будет лучше. Но я покину его, только разрушив. Мне нужно понять, КАК он устроен. Как разрушить его. А дальше уже действовать.

– Что ж, – Трифон, поднялся, его голова уперлась в потолок. Глянув на стену, он раздраженно поинтересовался: – Что это?

      Фредрик покачал головой:

– Не знаю. Мне нужно разобраться.

– Отлично! – Трифон рассмеялся. – Я выбираюсь из этого города. Прости, граф. Будем действовать по-разному. Так шансов больше. Ты изучай, а я просто буду их истреблять. Кому-то да повезет. Но знай… – Он подошел к люку. – Знай, что когда подмога явится, я был не против тебя.

– Только богов задабривают, значит? – Фредрик выждал. Трифон аккуратно раскрыл крылья и, дождавшись прозрачности, покинул помещение. Взгляд графа блуждал по потолку. Он отметил тогда, что прозрачность стала слишком частой. А после оглянулся на стену.

– Не исчезает, – отметил он шепотом.

      Когда Трифон благодаря прозрачности выбрался наружу, Лундес, напротив, скользнула внутрь и укрылась в тени подвала. Пространства для сражения там было маловато, но ждать эльфийка не хотела, боялась потерять боевой настрой. Она явилась туда, чтобы убить графа, и решила сделать это быстро, без лишних травм и криков. Ну… она надеялась, что получится быстро, призывала себя к хладнокровию, пыталась избавиться от сомнений.

«Соберись», – отдав себе мысленную команду, Лундес медленно опустилась на одно колено. Потолок был слишком низким, а она устала сгибать шею. Ни на секунду не отрывая взгляд от графа, эльфийка нащупала свой посох и осторожно достала его. «Стой на месте, стой».

      Теперь ее рука скользнула по посоху, чтобы раскрыть его. Только как сделать это тихо? Затаив дыхание, Лундес опустила оружие к полу, все еще стоя на одном колене. Малейший шум мог предупредить верховного стража об опасности.

«Давай! Сделай!» – ударив посохом об пол и тем самым раскрыв его, Лундес сразу же отправила заряд во Фредрика. То ли реакция у графа была великолепная, то ли он с самого начала знал о ее присутствии, но, развернувшись, он с легкостью избежал удара. Более того, в момент разворота в его руке был жезл, которым он сумел создать магическую сеть и поймать разряд, пущенный в него. Пойманную силу Фредрик немедля отправил в стену-перегородку. Посыпались камни, и тут же вспыхнули знаки. На губах графа заиграла улыбка. Только что он сделал свое открытие. Лундес же просто взбесилась. Яростно закричала и набросилась на него, подогревая свой гнев воспоминанием о смерти брата. Фредрик сбил ее с ног, а ей удалось лишь немного поранить его руку. Знаки на перегородке светились так ярко, что буквально слепили. Небольшие камни по-прежнему сыпались на пол.

– Почему ты не используешь магию? – прошипела она. Эльфийка просто не понимала. И правда, почему? После всего. Что за принцип такой? Ведь она жаждала его смерти. А разве он не желал уничтожить ее? Раньше Лундес думала, что к нему просто не вернулась сила, но ведь в подвале он создал сеть. Сила была, жезл работал. Они все еще боролись, и Фредрик валил ее, отбрасывал, дважды чуть не выбил посох, но никакой магии против нее по-прежнему не использовал. – Глупость! Галантность? Я тебя щадить не буду! Я начала войну, слышишь?

– Галантность?! – возмутился Фредрик. – По отношению к тебе?! Да ты сумасшедшая, ты просто больная! – Он взлетел, а не вскочил на ноги, схватил ее так, словно она была тряпичной куклой, а после прижал к стене. Эльфийка вскрикнула и попыталась выдернуть руку с оружием, но Фредрик не позволил, надавив на ее кисть. Посох заскрежетал по каменной стене.

– Используй магию! – Это уже был вызов. – Я женщина, но я сильнее! Используй! Войска разрушат твое графство! – Она приложила огромные усилия и все же выдернула посох, после чего ударила им графа. Затем еще и еще. – Используй магию! Используй! – требовала она, сверкая глазами, казалось бы побеждая его. Наконец она отправила в него всю силу, накопленную посохом. Он закрылся полем, но увернуться не смог, его тело отбросило в стену. Фредрик рухнул на колени у основания перегородки. Его руки были изранены о мелкие камни. Умом Лундес понимала, что безопаснее было добить его. Взять и добить. Однако в тот миг она ощутила что-то еще, хоть и не разобралась, что именно. Ее руки не слушались, а разум кричал: «Добей, это не игра».

      Фредрик медленно поднял голову. Он все еще стоял на коленях, его ладони упирались в камни. Ему не было страшно, и он точно знал, что делал. Его лицо напугало Лундес, она даже вспомнила все предостережения Фавластаса, Софира и Ирвинга по поводу стражей. Противник будто гипнотизировал ее. И все равно подчинение оказалось сильнее. Поборов смятение, Лундес вскинула посох и выпустила в графа поток таинственной силы. Фредрик откатился в сторону, позволив вражеской энергии отправиться в перегородку, и на этот раз таинственная магия пробила ее. Лундес широко раскрыла глаза, потому что была уверена, что город прозрачен, и его нельзя разрушить.

– Вот и все, – с презрением сказал Фредрик. – Вся ваша непоколебимость. – Он вбежал в отверстие в стене, Лундес ринулась за ним, однако тут же наткнулась на его поле. Он закрыл им дыру, а сам поспешил скрыться. Когда эльфийка использовала на поле посох и с легкостью разорвала его, уцелевшие символы вновь напитались таинственной силой. Они вспыхнули белым пламенем, и по подземельям пронесся мерзкий скрежет. С таким звуком обычно открывается ржавая заслонка. Лундес поспешно пролезла в отверстие и побежала за графом. Под ногами хлюпала вода, и от жидкости исходило легкое свечение. Стало тяжело дышать. Горло с трудом пропускало воздух, будто опухло. Из одного из тоннелей полилась вода. Настоящий поток, способный убить. Лундес разбежалась, запрыгнула на ближайший выступ и шепнула:

– Софир, – после чего зажмурилась.

      Когда она открыла глаза, дух раскачивался рядом, и его мрачный взгляд был устремлен вдаль. Опять что-то рушилось, об этом свидетельствовал невыносимый шум. Поднявшись на ноги, Лундес чуть было не рухнула в канал. Дух переместил ее на берег. Теперь они оба стояли и смотрели, как там, где недавно эльфийка сражалась с графом, рушился квартал. Еще один. И вновь Фредрику это удалось. Теперь Лундес знала, как именно он уничтожал город. Таинственная магия воздействовала на стены, делала их материальными, то есть способными к разрушению. Также она заводила знаки, а Фредрик всегда стоял к ним спиной, чтобы удары Лундес, не попав в него, зажигали символы. Сама того не понимая, эльфийка завела странные механизмы. Тот скрежет… где-то поднялась заслонка, вырвалась вода, вода с таинственной магией. И там, где она протекала, город становился настоящим. Фредрику оставалось лишь пустить свою сильнейшую магическую волну, чтобы взорвать в подвале все, и подвал обрушился. Магии у Фредрика было достаточно. Лундес даже усмехнулась, продолжая глядеть на клубы пыли, что вырывались в воздух, там, вдали, где рушились дома.

      Призрак глянул на нее:

– Вам смешно… после того, что вы сделали, вам…

– Я ничего не сделала… – сказала она спокойно. Ей, правда, было смешно, до абсурда. – А я думала, он не использует магию из галантности… – Вот теперь она по-настоящему рассмеялась. – Берег магию для взрыва. Подгадал со знаками. Все подстроил, даже свой проигрыш.

– Вижу, вас это не расстраивает? – заметил призрак.

– Нет. Город-то не рухнул. Стоит. Квартал… жаль. Теперь я буду знать, чего от него ожидать. Какой он…

      Софир тоже усмехнулся.

– Будете приказывать?

– Да нет. Спасибо за помощь. Иди. Я ведь не дам графу дожить до утра. Надо дело закончить. Иди, Софир. Следи за особняком.

      Он наконец исчез. Растворился, развеялся на ветру. А вдали все рушились дома. Лундес же просто стояла и смотрела на это. Она даже подумала: а что если Фредрик не успел выбраться и погиб под камнями. Случайно.

– Сам себя и погубил. – Ей нравилось так думать, только она понимала, что такой мастер сам себя не погубит. Словно в подтверждение этого, эльфийка ощутила чей-то взгляд на своей спине. Да она даже знала, чей.

      С одной стороны был канал, с другой – дорога, а по ту сторону дороги – забор, решетка. Граф стоял за прутьями, что для Лундес было символично, и, скрестив руки на груди, смотрел на нее. Лундес осторожно двинулась к нему, словно боялась спугнуть. Фредрик не двигался. А что, если это ловушка, подумала Лундес, однако шаг ускорила.

– Так ты и вправду магию не использовал не из-за галантности. – Это было первое, что она ему сказала. Видно, ее это задело.

– Какая галантность? – спросил он из темноты. Больше он не улыбался, скорее был печален и в то же время холоден, как лед. – Ты обрекла моего отца на войну, которую в одиночку он не сможет осилить. Я уже говорил тебе это.

      Теперь они двинулись вдоль забора, только по разные стороны от него. Пару раз Лундес порывалась перелезть через ограду, но каждый раз останавливала себя. Если бы Фредрик не хотел боя, он давно бы ушел, не дожидаясь, пока она окажется рядом с ним. Если же он пожелал бы ее уничтожить, то сделал бы это, пока она перелезала через забор.

– Ты приказал стражу убить Рифуса, – напомнила она, лишний раз подтвердив свое сумасшествие. Она зациклилась на одной «правде» и вспоминала об этом снова и снова, кто бы что ей ни говорил. – Мне не жаль твоего отца.

– Я устал повторять одно и то же. К тому же ты не способна воспринимать информацию. Это не секрет.

– Я видела, как один из ваших стражей сделал это.

– Ох, не начинай! – Фредрик отмахнулся. Ему все это наскучило.

      Тогда Лундес остановилась и обвила пальцами прутья. Фредрик тоже остановился, прямо напротив, пронзив ее взглядом. Лундес чувствовала его дыхание на своих щеках, их лица отгораживали только решетки. У него был приятный голос, но она ненавидела его.

– Я слышал твой крик на арене, – тихо сказал он. – Помнишь? Помнишь арену и как кричала?

      Разумеется, она не помнила, стараниями Фавластаса.

– О чем ты? – Она постаралась вспомнить арену, и у нее ничего не вышло.

– Совсем не помнишь?

– Нет. Не было там ничего.

– Ну, конечно, не было. Потому и забыла, что не было. Тебе хочется верить в то, что говорит тебе император, но в жизни все утроено иначе. В этом мире каждый должен сам решить, во что и кому он верит. Сейчас ты не в силах сделать самостоятельный выбор, но ты должна пытаться думать своей головой, соотносить факты, искать доказательства, видеть реальность и отличать ее от иллюзий, которые навязывает тебе его сила…

      Пока он говорил, Лундес вспомнила о небольшом кинжале, который любила носить на поясе. Медленно вытащив его за спиной, она сжала миниатюрную рукоять.

– Что бы ты сейчас ни говорил, я думаю головой… – заявила она, а после ударила ножом через прутья.

      Граф подался назад, и лезвие полоснуло его по плечу. Лундес поспешно перелезла через решетку и приземлилась за его спиной. Она вновь атаковала Фредрика, но на этот раз он и не думал поддаваться ей. Так что очень скоро она почувствовала удар по ногам и рухнула на землю. Фредрик сжимал потушенный жезл, именно им он и подсек ее. Она попыталась подняться, но он не позволил, вновь придавив к земле. Вырвав у эльфийки кинжал, он прижал его к ее горлу.

– Если королеве угодно, она может постоянно лежать в таком положении. Или, может, прошлого раза было недостаточно? – грозно прошептал граф.

– Ну так убей, – сквозь зубы процедила она. – Я ведь не прощу… за Рифуса я…

– Ни один страж не смел бы пойти против Рифуса, и ты сама знаешь это! – В голосе графа раздражение смешалось с отчаянием. – Он делает из тебя свою марионетку! Думай головой! Думай сама! Старайся думать сама!

– Замолчи! – она ударила графа коленкой в живот и выскользнула из его цепких рук. Он отступил. – Вот теперь посмотрим! Ты будешь смотреть на меня так же, как смотрел Рифус на стража, когда тот пронзил его! Я заставлю тебя заплатить за ошибки твоих стражей, а потом они последуют за тобой! Мои эльфы камня на камне не оставят от твоего графства! И после смерти ты никогда не обретешь покой, потому что грешники мерзнут в ледяном аданее!

      При всей его силе Фредрик упорно не желал применять магию, и вовсе не потому, что берег ее. Может, и берег, но было что-то еще. На этот раз они боролись дольше, а затем темное небо озарила вспышка. Из-за серых облаков появился Трифон, и пущенный им мглистый шар помчался прямо на Лундес. Всего мгновение, она ощутила толчок и упала на колени, чуть в сторону. Мглистый шар попал в Фредрика, и тот, вскрикнув, упал возле Лундес. Она ошеломленно перевела взгляд с нависшего над ней Трифона на графа.

– Зачем ты это сделал? – прошептала она, в полной растерянности. Да, она была во власти Фавластаса. Да, она мечтала отомстить графу за гибель Рифуса. Но почему же тогда страж только что спас ее жизнь, закрыв от мглистого шара своей спиной?! – Зачем ты это сделал? – ошеломленно повторила она.

      Он и сам не понимал зачем. Просто сделал и все, а после молча поднялся на ноги. Мглистый шар не навредил ему, защитило поле.

– Она же враг! – взорвался Трифон, вмиг оказавшись возле графа. Он, видно, очень обрадовался, что магия вернулась к нему, и решил побыстрее воспользоваться ею, а Фредрик ему все испортил.

      Рядом с ними возник Софир, а эльфийка как раз ударила Трифона тупым концом своей палки. Доспехи защитили его, и он, не медля, атаковал крылом. Лундес отпрыгнула.

– Уходим, – тихо сказал граф. Он в последний раз взглянул на нее, и с его губ сорвались еле слышные слова: – Будь проклята… – А после он скрылся на ночных улицах.

– Где?! – с ходу спросил Софир.

– Там… – растерянно прошептала эльфийка, все еще тяжело дыша. Судя по звуку, приближались астанцы. Как всегда, не вовремя.

– Пора охотиться! – крикнул Софир, и воины разбежались по всем переулкам, щелям города. Вскоре вновь воцарилась тишина. Лундес стояла одна возле решетки и беспомощно сжимала посох. Она дрожала, возможно, что из-за ветра. А может, ветер был совсем ни при чем, может, дело было в другом.

      «Ты когда-нибудь ощущал настоящее смятение, Тэас?». И она еще спрашивала? Вот ведь… Впрочем, Тэас не стал отвлекаться, просто продолжил читать: «…когда что-то выбивает тебя из колеи, заставляет дрожать, сомневаться, а порой совершенно по-другому взглянуть на ситуацию. Именно так я ощущала себя тогда. И, честное слово, не пожелала бы такого состояния никому, даже тебе».

      В то время как Софир продолжал поиски верховного стража, Лундес осознала, что она не может… Не могла она ловить Фредрика, сражаться с ним, не могла даже просто находиться рядом с графом. Решила, что это было какое-то сумасшествие. Когда он смотрел на нее, она словно теряла разум. Она не могла трезво оценивать ситуацию, не могла сражаться по-настоящему, в полную силу. И потом, когда он в очередной раз ускользал от нее, когда она оставалась одна, ей становилось страшно, потому что разум и самоконтроль возвращались. И она понимала, что он ОПЯТЬ что-то сотворил с ней! Фредрик Гаус имел над ней власть. Какую именно?! Она прокручивала в голове всевозможные варианты. Магия, подчинение. Как еще она могла объяснить себе свои собственные эмоции. Никак! Она бы не позволила себе даже предположить, что дело было в обычном влечении. Тем более к врагу.

Усталая и взволнованная, она вернулась в особняк, в свои покои. Затем принялась расхаживать по помещению, хватаясь за голову и гадая снова и снова, почему ОН защитил ее своим телом. Почему, проклятье, он был готов рисковать собой?! Как глупо и безрассудно для верховного стража!

«Я не могу сражаться с ним», – в очередной раз пронеслось в ее голове. – Фавластас… Фавластас! – Лундес выпрямилась, попыталась пригладить волосы. – Фавластас, пожалуйста, есть разговор! Мой господин… – она замерла, почему-то глядя в потолок. Никто никогда не появлялся сверху, но почему-то, ожидая кого-то, эльфийка всегда смотрела вверх. – Мой господин… – вновь прошептала она.

      Темные покои на миг озарились светом таинственной магии. На этот раз Лундес не отступила. Она поднесла руку к глазам и стала терпеливо ждать, пока ее господин приблизится.

– Спасибо, что пришел, – устало произнесла она, и ее собственный голос показался ей голосом незнакомки. – Я…

      Фавластас подошел, его рука сжала ее ладонь, и он, видно, ощутил дрожь. Эльфийка тщетно пыталась ее унять.

– Смятение… – неудовлетворенно произнес он, глядя в ее глаза: – Что с тобой? Верховный страж мертв? Оттого смятение?

      Лундес медленно покачала головой.

– Нет, мой господин. Я не могу… убить его, – с трудом выговорила она. Под взглядом Фавластаса она чувствовала себя словно в аданее. – Я хотела сказать…

– То, что ты хотела сказать, Лундес, ты сказала.

– Ты злишься? – она напряженно сжала его ладонь. – Мне… мне сил не хватает убить его, вот и все…

      Фавластас молчал.

– Софир, астанцы и гавары рыскают по городу. Они найдут его и убьют, этой же ночью, быть может, уже… Я не то что не желаю ему смерти, но не могу сама сделать это. Я пыталась уже несколько раз, но он что-то делает со мной, использует против меня какую-то силу, я не могу сказать, что именно ощущаю. Ступор. Я… – Наконец, эльфийка замолчала, собравшись с духом. Сказала себе: «Лундес Эверли, хватит унижаться». Только тогда она перестала дрожать.

«Что с тобой, в самом деле?!» – спросила она саму себя. Фавластас стоял рядом и как будто эти мысли улавливал. Во всяком случае, перемены в ней он чувствовал хорошо.

– Мне это не нравится, – сказал он. – Не нравится твое смятение. Такого быть не должно.

      Отпустив ее ладонь, он отошел в центр покоев, остановился, скрестив руки на груди. Затем поинтересовался вроде бы спокойно:

– Какое оно, это смятение, Лундес?

– Что?

– Что ты ощущаешь?

– Я же сказала! Растерянность, ступор! Все нормально, пока я не вижу его глаза! – Тут она осознала, как все это звучало. Что бы с ней ни происходило, Фавластасу об этом говорить не стоило. – У него хищно горели глаза. Сверкали магией. Он шептал заклинания… – Она постаралась приукрасить свои ложные предположения по поводу силы и гипноза.

– Заклинания, значит. – Разумеется, Фавластас ей не верил. Он видел ее насквозь. Лундес была его марионеткой, и ему не нравилось, что по какой-то причине она могла начать подчиняться кому-то, кроме него. Неважно, по какой причине. Из-за гипноза ли, или даже из-за странной эмоциональной тяги. Он хотел, чтобы она почитала его, как какого-нибудь бога, например бога магии – Ралуса. Он хотел, чтобы она смотрела на него с восхищением, вытирая при этом меч от крови Фредрика. А она говорила, что не может убить врага, потому что он сражал ее взглядом. Молчать и интриговать Лундес не могла, ведь все еще была во власти императора, пусть в чем-то и прозрела, но не освободилась.

– Я не знаю, что он делал. – Эльфийка опустила взгляд. – Послушай… я не предала тебя… его убьют… сегодня, я уверена. И все будет, как надо… как планировали, – затаив дыхание, она продолжила глядеть в пол.

– Знаешь что, Лундес, – мрачно сказал он. – Хоть ты и не сделала того, что я требовал и, судя по всему, не сможешь, ты все же позвала меня и честно поделилась своими слабостями. Значит, по-прежнему доверяешь мне?

– Разумеется! – Почему он спросил? Конечно, доверяет! Она тогда даже подумать не могла о недоверии к нему. – Я верна тебе, я помогу тебе в другом, позволь мне лишь не заниматься верховным стражем…

      Император задумался, замолчал на какое-то время. Наконец он сказал:

– Он приказал своему стражу убить твоего брата, и брата убили… Что ж, ты точно не хочешь сама отомстить? Может, это и хорошо. Поначалу твоя сила и твердость меня настораживали. Женщина даже в бою должна быть женщиной, оставаться в чем-то милосердной. Но прощать врагов все же не стоит.

– Я его не простила, – она покачала головой от отчаяния. – Теперь ты будешь считать меня слабой и не способной ни на что. Я так боялась, что…

– Нет, – приблизившись к ней, Фавластас осторожно взял ее за подбородок и заставил смотреть в его глаза. – Я уверен, ты поможешь мне. Может, будет лучше, если ты отправишься воевать в графство, будешь помогать Ирвингу. Решите, как лучше подобраться к вратам, а здесь с Фредриком я разберусь сам. Тебе нужно поспать…

– Я не смогу уснуть… – прошептала она едва слышно.

– Сможешь, я помогу… – Он вроде бы по-доброму улыбнулся. – И смятение сейчас уйдет, я обещаю. Только следи за моей рукой и за шаром…

      Его ладонь оказалась на уровне глаз эльфийки, и в ней он создал тот самый шар, о котором говорил. Лундес пришлось смотреть на магию, позволяя ему и дальше влиять на ее сознание. Фавластас старался не переусердствовать, не хотел, чтобы его власть ослабевала. Он не был уверен до конца, что дополнительная порция магии подействует и что-то усилит. Эту магию нельзя было усиливать постоянно. Если делать это слишком часто, то подчинение, напротив, ослабевало.

      Лундес качнулась. У нее потемнело в глазах. Император подхватил ее, сжав крепкими руками ее талию. Ослабшая и ничего не понимающая, она откинула голову назад. Он аккуратно уложил ее на кровать и нагнулся. Теперь она с трудом различала контуры его лица даже при свете луны. Ее клонило в сон. Она разжала пальцы, когда ощутила на своих губах его странный, холодный поцелуй.

«Оставь меня», – впервые за последнее время в ее голове возникло нечто подобное. То было ее настоящее желание, но оно тут же ускользнуло. Фавластас между тем так и сделал. Возможно, спешил куда-то, или Лундес не нравилась ему такой… тряпичной куклой. Когда же он исчез, эльфийка едва слышно простонала. Вскоре она уснула.

На территории особняка Касед-Риас

      Прозрачность проходила совсем рядом. Фредрик подгадал момент и скользнул во внутренний двор. В некоторых местах горели факелы, но их было немного, а использовать магию было опасно. Впрочем, граф уже привык к темноте. Он искал определенное место. Небольшое строение. Надеялся, что не ошибся. Это Софир, сам того не подозревая, подсказал Фредрику ответ, помог ему увидеть те места, которые не пропадали. Верховный страж сразу же прикинул, почему. Вспомнил стену в подвале, знаки, силу, которая проявляла город, и пришел к выводу, что сооружения, не теряющие материальность, подпитывались снизу магическими потоками. И стало это происходить после того, как Лундес случайно зажгла знаки в подвале, выпустила пропитанную силой воду в каналы под городом. Фредрик рассчитывал найти на территории особняка спуск в подземелья и нечто такое, с помощью чего можно было бы открыть все шлюзы под Утренним Ликом, проявить его полностью, а затем взорвать из того же самого центра.

      На самом деле Фредрик тогда и половины не понимал из того, что видел. Небольшое темное строение, которое он обнаружил посреди заброшенного сада, больше напоминало заросшую закрытую беседку. Было довольно тихо, а тишину граф любил. Любил, когда можно было различать даже самые еле слышные звуки. Например, журчание. Поначалу он разбирал лишь собственные шаги, двигался по дороге, усыпанной песком. Иногда он замирал и оглядывался на темный особняк. Думал о Фавластасе, о Лундес, об их сообщниках, а затем двигался дальше. Добравшись до двери, он не обнаружил на ней никаких знаков. Просто дверь и углубления для рук, чтобы раздвинуть створки. «В чем подвох?» – подумал Фредрик. Ведь он мог ошибиться зданием. Прозрачность прокатилась совсем рядом с территорией особняка и частично задела ее. Граф замер, прижавшись спиной к двери. Особняк и «беседка» не пропали. Выходит, под землей все же был поток. Вновь повернувшись к двери, граф вложил руки в углубления и раздвинул створки.

      В этот момент, в особняке, Лундес проснулась и увидела над собой Трифона. Тот не медлил, сразу же набросился на нее. Спросонья она даже не разобрала, чем он замахнулся, откатилась в сторону и упала на пол. Потянувшись за посохом, она поразилась глупости мглистого. Мог бы заранее убрать ее оружие, но нет, оставил возле кровати. Стоя на коленях, она попыталась ударить его, но от усталости не смогла. Очертания Трифона терялись, все плыло. И тут он снова набросился на нее. Ярость придала ей силы, гнев помог поднять посох и ударить мглистого магией. Все получилось как-то быстро, она и сама не успела все осознать. Удар пришелся по его груди, не спасли даже доспехи. А все потому, что в них не было ангельской силы. То была плата за кражу. Трифон вскрикнул и упал на свои крылья. Эльфийка отползла в сторону, поглядывая на его неподвижное тело. Он был бледен и как будто мертв, но дышал. Лундес наконец поднялась. Она больше не тронула Трифона и даже не подумала позвать Фавластаса.

Вместо этого подумала о Фредрике. Должно быть, граф был поблизости, раз мглистый разгуливал по особняку. И тогда, по-прежнему не очень соображая, чего хочет, Лундес отправилась искать стража.

      Особняк остался позади. Она медленно шагала в сторону «беседки», как будто знала, что граф был там, не так давно увидела темный силуэт из окна. Приблизившись ко входу в строение, она очень осторожно переступила через порог. Прямо перед ней ступени круто уходили в темноту. Нащупав стены, Лундес двинулась вниз, очень и очень медленно, боясь оступиться. Руки скользили по вырезанным знакам на темных стенах, иногда сталкивались с огромными вентилями. Многое оставалось непонятным, но Лундес не особенно вникала. В тот миг она думала лишь о том, как бы не упасть. На последней ступени кто-то схватил ее за руку. От неожиданности Лундес вскрикнула и случайно стукнула посохом о стену. Вспыхнувшая на его конце сила осветила темное помещение и Фредрика.

– Я ждал тебя, – сказал он. Его тон не оставлял сомнений, он действительно нуждался в ней в тот момент. Он заставил эльфийку сжать посох и прислонить его конец к стене.

– Пусти, – попросила она, а он вновь использовал магию посоха, чтобы зажечь нужные ему знаки. Тогда Лундес испуганно закричала: – Ты погубишь нас, если уничтожишь город! – В отчаянии она попыталась вырвать руки. – Дело не в Фавластасе, дело в том, что ты боишься этого места, не знаешь, что все это такое, чем было… не понимаешь и боишься… поэтому хочешь уничтожить…

      Фредрик посмотрел на нее, она зажмурилась:

– Нет, не смотри на меня.

      Гаус вновь заставил провести посохом по очередному знаку. Стены вокруг стали подниматься, а вентили крутиться. Эльфийка оттолкнула графа, воспользовавшись моментом, и кинулась вверх по лестнице. Он побежал следом, но прямо на ступенях она развернулась, атаковав его магией. Увернувшись, он едва удержался на лестнице. В глазах Лундес блуждали настоящие сгустки магии. Впервые Фредрик увидел их так четко.

– Не смотри! – завизжала она и яростно столкнула его с лестницы. Туда… к светящимся знакам. Ей следовало бы убедиться, что он погиб или хотя бы потерял сознание, но вместо этого она побежала вверх, пытаясь покинуть это место раньше, чем механизмы разрушат что-то еще. Выбравшись наружу, эльфийка закрыла двери. Поначалу было тихо, и вода не вырывалась из-под земли. Да и не должна была. Ведь знаки подняли все заслонки, и магические потоки теперь проявляли уже весь город.

      Миновало минут пять, и в небе вспыхнуло ослепительное пламя. Так появился… ангел. Самый настоящий вестник небес, в которого Лундес не верила. Она даже разглядеть его толком не успела. Крылья, словно тени… Он возник вместе с рассветом, пробился в смертный мир с первыми лучами солнца. Что происходило дальше, Лундес почти не запомнила. В своем повествовании она предположила, что ангел разбил защиту города, помог Гаусу и огромным световым потоком уничтожил центр подземных туннелей, тем самым погубив проявившийся город. Лундес пыталась убежать, но последним воспоминанием о городе была боль. Ее отбросило в сторону, и она распласталась на земле, потеряв сознание.

      «Знаешь, Тэас, – писала она, – я не помню, что было дальше. Знаю лишь, что город был разрушен, а Фавластас бросил меня умирать. И я погибла бы там, если бы не Фредрик. Безумец, он вытащил меня. Да, я считала его безумцем за это и ненавидела. Я его не понимала, да и не могла понять, что происходило с ним и со мной… почему… Он вытащил меня оттуда, и Трифон тоже был с ним, выбрался. Они переместились из города, как только это стало возможным. Куда они переместились, что было дальше… Многое так и останется провалом как в этой истории, так и в моей памяти».

      Леса Астании опасны, но вместе с тем и удивительно красивы. Деревья там огромные и такие высокие, что их верхушки скрывают небо подобно зеленому шатру. Но солнечные лучи все же попадают на землю. А когда розовые блики заката пробиваются сквозь листву, то все вокруг приобретает красноватые и лиловые оттенки и сверкает подобно драгоценным камням. Высоко над головой поют птицы, у самых ног стрекочут насекомые. Запах зелени и благоухание цветов – все это создает прекрасное настроение и заставляет задуматься: а не это ли то самое Невесомое царство – небеса?

      Последние лучи солнца как раз струились из-за горизонта, и лишь несколько редких туч лениво плыли по фиолетово-красному небу. Лундес лежала на траве, завернутая в свой плащ. Над ней склонялись длинные ветки огромного тропического дерева, ствол которого невозможно было обхватить. Чуть в стороне раскинулось чистейшее озеро, а за ним росли всего лишь в один ряд редкие деревья. Фредрик нашел это возвышение для временной остановки, да и Трифону тропический уголок пришелся по душе.

      Мглистый маг, все еще недовольный тем, что Лундес была вместе с ними, ушел добывать еду. Какое-то время Фредрик еще оставался с ней, но затем и он скрылся среди деревьев. Позже ее обнаружили эльфы-разведчики, граф специально навел их на след, а сам исчез.

Глава 12

Иногда стоит и сомневаться

      Король Океании, родной брат Валарда Гауса, казалось, сердца не имел. Повествуя о нем, Лундес подчеркнула, что, к счастью, не была представлена ему, иначе не смогла бы написать ни слова, так как ходила бы без рук.

200 лет спустя

      «Когда на пути попадается сумасшедший, – читал Тэас, – одним лишь богам известно, чем это может обернуться. Таких, как Георг Гаус, в вашем времени сажают за решетку, но чаще казнят. И это при ваших-то законах, когда казнь – это особый случай. Однако в мое время в Океании этот псих был королем, и его придворным приходилось приспосабливаться и выживать. Он убивал, пытал и издевался над всеми своими подданными. Про рабов и вовсе говорить нечего. Что такое раб, если лорд при его дворе – навеки проклятое, трясущееся существо.

      Будучи первенцем короля Арлема Гауса, Георг получил власть. Валард был младшим принцем, к тому же он вывел графство из состава Океании и больше за трон не боролся. Георг получил корону слишком просто, без борьбы. А ведь все, что он умел, – это резать. Не разбирался в интригах и не испытывал сомнений. Он был бездушным садистом. Куда хуже Фавластаса. Но кое-кого этот садист все же любил… помимо себя. Своего старшего сына и наследника – Симиона. Младшему, Владимиру, любовь отца не досталась, потому что еще с детства принц был на стороне своего дяди и двоюродных братьев. Когда он подрос, то понял, что открыто выступать против отца – равносильно самоубийству. Однако втайне от короля и своего брата, принц по-прежнему навещал графство и встречался с родственниками».

200 лет назад

      В тот поздний осенний вечер в Порте-Лагуне, центральном городе Океании, проходил пир в честь дня рождения короля. Снаружи серый замок, окутанный пеленой дождя, был таким же мрачным, как и всегда. Лишь внутри, в тронном зале, играла торжественная музыка, и «праздновали» аристократы. Все они были вынуждены присутствовать, в противном случае их казнили бы. Впрочем, явившись туда, они рисковали не меньше. Пьяный тиран мог уничтожить их просто за то, что вино оказалось кислым или слишком темным.

      Потупив взгляд, Владимир залпом осушил бокал. Его тошнило от всего происходящего. Куда ни глянь, всюду ложь. А музыка просто сводила с ума. Он бы с радостью покинул зал, только вот не мог, ведь обещал Фредрику и другим, что будет приглядывать за обстановкой при дворе.

– «Сосредоточься! – мысленно приказал он себе. – Что ты шатаешься, как жалкий пьяница?! Соберись!» Но это не очень-то помогало. Особенно когда до его слуха доносился голос родного брата.

– А мне нравится вырез… вот здесь особенно, вот здесь, – игриво шептал тот, сидя неподалеку и наслаждаясь обществом придворной колдуньи. Ее звали Глэдис, и она была не просто колдуньей при дворе тирана, она была мглистой. В свое время ей удалось втереться в доверие к Георгу, да еще и соблазнить наследника престола. Владимир знал, что если бы на месте брата оказался он сам, тиран уничтожил бы его за подобную любовь. Король предоставлял полную свободу только Симиону.

– Вырез такой же, как и всегда, – отвечала она. Владимир сморщился. И почему он должен это слушать? А она все не унималась: – Ты специально так смотришь на меня, показываешь всем за столом, что нашел золотую жилу, не так ли? – У нее был довольно низкий голос, голос много повидавшей в жизни женщины, ничуть не забитой, не сомневающейся и не пуганой. Пожалуй, только такая и могла быть при дворе тирана. – Не старайся, – говорила она, – все равно на нас никто не обратит внимания, особенно в этот вечер. Все так напряжены, – теперь она ухмыльнулась. – Боятся твоего отца. Все, что ты тут изображаешь, видит лишь твой братишка. Сегодня он тоже не в духе, ты шепни ему на ушко, что небезопасно так откровенно выказывать презрение королю…

– Знаешь, что? – Симион перестал улыбаться. – Я шепну тебе на ушко, чтобы ты прикрыла свой рот. Тебе позволено многое, но Владимир – не твоя забота. Только я знаю, что и когда следует делать, особенно в отношении брата.

– Да, пожалуйста, – она пожала плечами, мол, дело твое. Не хочешь, не надо. А затем как будто отвернулась, и начала беседу с кем-то другим. На самом деле ее внимание по-прежнему было обращено на Симиона. Она ждала, что он последует ее совету. Теперь он с брата глаз не спустит.

      Владимир поставил пустой бокал на стол и стал разглядывать напряженные лица аристократов. Всех их он знал по именам и титулам, по лживым заслугам. Несколько женщин бросали в его сторону страстные взгляды, он же мечтал их придушить.

– Сегодня ты особенно мрачен, – обратился к нему старший брат. – Почему не ешь?

– Ты отвлекся от своей женщины, – шепнул Владимир. – Вы так мило ворковали, пока не вспомнили про меня. Что и как я делаю, тебя не касается…

– Не будь идиотом. Ты же знаешь, какой сегодня день. Если не притронешься к еде и отец узнает, он сочтет это оскорблением.

– Не узнает. Он даже не заметит, если я с голода умру или повешусь на одной из его виселиц.

      Симион напрягся, но Владимир, улыбнувшись, добавил:

– Да расслабься. Вешаться я не собираюсь.

– Конечно, – сказал Симион. – Можно подумать, тебе духу на это хватит. Вот что, выпей и забудь о том, что тебя беспокоит. У твоего отца сегодня день рождения. Хоть тебя не радует это событие, то ради себя изобрази, что радует, как это делают другие.

      Владимир покачал головой, покосившись на короля.

– Да посмотри ты на него. Неужели тебе не мерзко? Посмотри, как он доволен собой. Я ненавижу его. Если и подниму бокал, то не за его здравие.

– Не нарывайся на неприятности. Мне тяжело оберегать тебя от отца, когда ты… Хватит, – отрезал Симион, напряженно оглядевшись по сторонам, – не будем больше.

– Я рад, что ты не безнадежен, – тихо сказал Владимир.

– Что? – Симион нахмурил брови, но в этот момент двойные дубовые двери распахнулись, и в сопровождении двух стражей короля в зал вошел человек, чье лицо и тело были плотно обмотаны в красные ткани. Все замерли. Кто-то даже испустил протяжный стон.

– Опоздавшие обычно попадают на виселицу… – шепнул Владимиру высокий лорд преклонного возраста.

– Он что-то спрятал под одеждой, или это горб? – в свою очередь поинтересовался принц. При этом он не сводил глаз со странного визитера, промокшего под проливным дождем.

– Похоже, горб… – тихо предположил лорд.

      Охрана шагнула в сторону гостя. Им было приказано убить его, не задавая вопросов. Король тем временем спокойно восседал на троне, даже не за столом. От вида еды ему, вероятно, было так же дурно, как и Владимиру. Поначалу правителя личность незнакомца не интересовала, но когда мечи охраны столкнулись с магической защитой визитера, король округлил глаза. Еще бы, ведь никто в тронном зале, кроме Глэдис, магией не обладал.

– Колдунья! – позвал тиран. Его взгляд был холоден как лед.

      Симион потянулся за оружием, неохотно выпустив ладонь Глэдис. А ей подняться из-за стола все же пришлось, такова была ее роль при дворе. Тяжело быть единственным магом.

– Стражники и колдунья пусть замрут, – потребовал гость. – А вот мы поговорим, король!

      Владимир глазам своим не верил. Маг бросил вызов его отцу. Но радоваться не стоило. Колдун не внушал доверия. Симион дернул Глэдис за руку, но она так и осталась стоять. Тогда наследник перевел взгляд на брата:

– Не вздумай даже, – предупредил он, – не вмешивайся.

      Владимир отмахнулся от Симиона, как от надоедливой мухи.

      Присутствующие замерли в ожидании реакции короля. Неужели появился кто-то, кто изначально был сильнее всех в тронном зале. Мечи охраны не смогли пробить его защиту, а значит, воля правителя для этого гостя ничего не значила. Подданные одновременно осознавали опасность и вместе с тем желали продолжения происходящего. Любой, чья жизнь подчинена кому-то, тайно желает увидеть падение своего господина.

– Я считаю, что ты слишком просто получил корону, – не побоялся сказать визитер.

– Ведьма! – рявкнул Георг, не отрывая взгляда от гостя. – Мне сперва тебе голову отрубить или отложим, начнем с него? Ты слушаешь его приказы?! Зачем мне ведьма, которая боится других магов?

– У тебя привычка говорить с кем угодно, кроме как с тем, кто пришел обсуждать дела, – заметил визитер.

– Тишина! – крикнул тиран.

      Визитер не собирался его слушать. Он вскинул руку со странным прибором, и последовал хлопок. Присутствующие вздрогнули. Стражник, что стоял в дальнем углу тронного зала, замертво рухнул на пол. Удар пришелся ему в сердце. Владимир и Симион слегка привстали из-за стола, да и другие тоже. Все глядели на мертвеца.

– Точно в сердце, – поразился Симион. А затем сжал руку Глэдис. – Не двигайся, даже не думай двигаться.

– Кто-то точно меня убьет. Либо этот… – Она задержала взгляд на госте. – Либо король.

– Не двигайся, – раздраженно прервал ее принц. – И замолчи.

      Король был поражен. То была как раз та самая ситуация, когда безумный и жестокий человек натыкается на что-то, неподвластное ему, и впервые в его глазах другие люди видят страх. Его пальцы ползали по подлокотникам трона, как взбесившиеся змеи, он искал глазами кого-то, кто смог бы по его приказу убить нарушителя, но знал, что таких поблизости не было. Никто не мог. Но как?.. Как? Георгу сложно было осознать, что он бессилен в данной ситуации, что он потерял власть над кем-то. И все, что ему оставалось, это рывком подняться с трона и обратиться напрямую к визитеру.

– Тебя послал мой брат? Неужели он осознал, что в честном бою слабее меня, и задействовал магию? Сил не хватило сражаться на равных!

– Кое-кто из «моих» был у твоего брата, – сообщил визитер, – но не как союзник и уж тем более не как посланник!

Сделав шаг вперед, гость опять остановился. Десятки взглядов неотрывно следили за каждым его движением. Океанцы отворачивались лишь тогда, когда визитер смотрел лично на кого-то из них. Но куда больше его интересовал король.

– Мой посол, – продолжал гость, – явился к твоему брату, и у того хватило ума сперва выслушать, а затем говорить. Валард, будучи простым человеком, не магом, как и ты, замечу, оказался умнее. Удивляюсь, как тебе удается так долго удерживать власть без силы.

– Выслушать тебя? Что за оружие ты принес в мой замок?

– Это оружие самое простое из того, что у меня есть. Стреляю я метко. Выбрал цель подальше, чтобы ты понял, что твою ведьму убить несложно. И тебя… в лоб…

      Братья Гаусы напряженно смотрели на визитера. Король уже был на грани помешательства. Он спросил:

– Зачем явился? Неужели говорить?!

– В Хискале появился город – Утренний Лик…

– То, о чем говорила принцесса Лундес… – не удержался и прошептал Владимир, вспомнив разговор в графстве. Симион тут же посмотрел на него.

– Ты знаешь что-то об этом. Скажи, ты же видишь, что…

– Тише, – оборвал его Владимир. Ему было важно каждое слово незнакомца, ведь принц считал себя шпионом графства в Океании. И он помнил, что Фредрика история Лундес каким-то образом затронула. Его кузен даже отправился в тот город. К тому же визитер сказал, что посол был у Валарда. Одним словом, все это сводило юного принца с ума. Он хотел знать, что происходит в городе и в графстве, узнать хоть что-то об Утреннем Лике.

Наследный принц замер. Решил, что разберется с братом позже и наедине. Он не хотел привлекать внимание.

– Не думай, что мы оставили этот разговор, – мрачно шепнул он, прежде чем замолчать.

      Владимир злился, что из-за брата он пропустил очень важную часть из того, что хотел услышать. Ведь речь шла об Утреннем Лике и о том, что графству была объявлена война. Каково же было удивление принца, когда, едва вернувшись к сути разговора, он услышал, что войну объявила Лундес и она же стала королевой Астании. Рифус был мертв – еще одна новость. В Океании, как оказалось, ничего не знали об этих событиях.

Визитер, который, конечно же, был Фавластасом, наслаждался слабостью Георга Гауса. Особенно наслаждался тем, что слаб был именно Гаус. Неважно, какой. И еще, он прибыл сюда с определенной целью. Разумеется, если бы хотел убить короля и взять его трон, забрать Океанию, он бы сделал это. Фавластас был плохо известен на тот момент не только окружающим и его врагам, но и Лундес. Никто ничего не знал о нем. Не убийства и власть были причиной всего.

– Сейчас мы выйдем, – сказал он королю, – я выскажу тебе свое предложение. Война с графством будет и так. Ты тоже можешь иметь с этого кое-что, если выслушаешь меня и сделаешь, как тебе скажут…

– Если ты и так все имеешь и можешь погубить и графство и стражей, то зачем тебе я и моя выгода?

– Выйдем. Я не бросаюсь своей силой и властью, а у меня ее побольше, чем у тебя. Я завоевываю ее своими мозгами. Иди со мной. – Фавластас приопустил ткань на лице, приблизился к королю. Георг осел на трон, увидев одни глаза, висящие в воздухе, и более ничего под тканью. Император был изощренным фокусником.

– Выйдем на крышу. Тебе придется подняться с трона и даже промокнуть. Иди за мной…

      Словно под гипнозом, тиран стал медленно подниматься. Владимир в любой момент был готов сорваться с места, чтобы услышать разговор до конца. Они уходили, а он не мог позволить им говорить о графстве без его присутствия.

– Что б ты знал, я видел пламя аданея, – говорил Фавластас. – Думаешь, что-то другое сможет меня остановить? – Аристократы не слышали этих слов, так как произнесены они были лично Георгу. Зато все видели бледное лицо их жестокого правителя. Обычно такие лица были у людей, которых он пытал. Но еще больше собравшихся удивило то, что тиран послушался Фавластаса и вместе с ним покинул зал. Никто не произнес ни звука, пока шаги короля не стихли. Придворные молча переглядывались. Лишь дождь барабанил по стеклам. Владимир вопросительно взглянул на старшего брата, но тот только пожал плечами. Колдунья стала нашептывать какое-то охранное заклинание. И тут все начали шептать.

Тогда Владимир вышел из-за стола, взял свой плащ и решительно направился к двери. Но Симион преградил ему путь. Владимир взглянул на брата:

– Тебе что-нибудь известно об этом?

– Мы оба знаем, что нет. И мы оба видели лицо отца. Если этот незнакомец смог испугать короля, то тебе рядом с ним делать нечего.

– Я не прошу тебя оберегать меня. Я благодарен тебе, что ты единственный родственник в замке, которому небезразлична моя судьба, но я в состоянии о себе позаботиться. – Владимир попытался обойти брата, но тот крепко сжал его локти и отвел в сторону.

– Ты ведешь себя глупо! – не уступал Симион. – Тебе, верно, нравится изводить меня. Ты знаешь, что я не хочу, чтобы отец наказал тебя. Вспомни, сколько раз я спасал тебя от его гнева? Ты вечно передо мной в долгу, но я не прошу отдавать его. А ты упорно продолжаешь ходить по лезвию ножа. Нельзя так часто испытывать судьбу. Ты не выйдешь из этого зала, пока отец и незнакомец не вернутся. И попробуй оспорить мое решение.

– В таком случае… будем надеяться, что они оба никогда не вернутся.

– Владимир! – Симион яростно сверкнул глазами. – Он твой отец.

– Он мне не отец! Даже думать об этом неприятно!

– Знаешь, что я думаю? Ты такой безумный и неистовый потому, что этот колдун развязал войну против графства. Ты проговорился про астанскую принцессу. Пара слов, а мне уже все ясно. Я знаю, что она была с визитом в графстве. Тогда тебя подозрительно долго не было.

Владимир напряженно смотрел на него, но молчал.

– Откуда я знаю? У тебя свои верные люди, у меня свои. Мои помощники шпионят за тобой. Но в отличие от шпионов отца, мои верные люди делают это, чтобы я мог защитить тебя. Ты был в графстве! – Симион был в гневе, хоть ему и тяжело было держать это в себе. Он положил руку на плечо младшего брата. – Я еще поговорю с тобой по поводу графства.

– Скажешь отцу?

– Скажу – и он тебя повесит. Так что нет, разумеется. Но мне ты расскажешь все, что узнал в графстве.

– Нет! – с вызовом бросил Владимир.

– Да. – Симион резко отпустил его плечо, затем подошел к охране. – Не смейте выпускать моего брата до возвращения отца.

      Они склонили головы, видно, онемели от удивления. Симион твердым шагом направился обратно к столу, но вдруг замер посреди зала.

– Где музыка?! – выказал он свое раздражение. – Продолжайте, еще не хватало в тишине сидеть, пока мой отец ставит на место этого урода!

      Когда музыканты заиграли, обстановка немного разрядилась. Владимир переглянулся с Симионом. Предстоял долгий, очень долгий разговор.

      Снаружи в то время разыгралась настоящая буря. Суровый ветер трепал верхушки деревьев и сносил с полей собранную солому. Сильнейший ливень смывал все, молотил по крышам домов и причинял страдания бездомным. Но тогда погода лишь совпала с обстоятельствами.

Тиран вышел на крышу вслед за незнакомцем, и его богатые одежды тут же обвисли и прилипли к телу. С зубцов короны струйками лилась вода. Она стекала на лицо, волосы безжалостно трепал ветер. Одного вида этого непонятного существа хватило бы, чтобы ощутить ужас.

      И все же неприступная гордость тирана взяли верх над страхом, он вскинул голову и поправил корону.

– Демон, полагаю? – спросил он так, будто каждый день встречался с демонами.

– Я существо иного порядка, – поправил он.

– Вот что! – рявкнул Георг. – Я никогда не боялся стражей!!! Пусть я не обладаю магией, но я не побоялся бы лично отрубить голову верховному эльфу в графстве, а он, замечу, маг огромной силы. Думаешь, что запугаешь меня? Никто не смеет указывать мне, как говорить и с кем! Ваша магия – это грязь, недостаток, который портит кровь. В моей семье этот недостаток проявился очень четко.

      Поняв, что перед ним всего лишь сумасшедший, Фавластас сорвал со своей головы покрывало, и два глаза, повисшие в воздухе, вспыхнули гневом. Тиран судорожно выдохнул и отступил назад.

– Кто ты, раз не демон?

      Вместо ответа Фавластас поднял руку, и последовал тот же хлопок, магическая вспышка. Тиран вцепился руками в живот, неразборчиво захрипел. У него был взгляд человека, никогда не верившего в то, что кто-то может так просто лишить его жизни. Когда получаешь власть, кажется, что никто и никогда не отнимет ее у тебя и что тебе все дозволено. Лундес уже усомнилась бы в этом, тиран же осознал только теперь.

– Я слушал тебя, терпел твои речи, – сказал Фавластас. – Кто бы еще стал?

      Император хотел открытия врат и верил, что правда была на его стороне. Ему не нужен был простой король без магии и власти над графством и вратами. Он добивался чего-то конкретного, не просто победы. Словно у него был четкий план, в котором каждый играл свою роль, и итогом этого плана должно было стать определенное событие. Открытие врат было лишь звеном в длинной цепи.

      Дверь, ведущая на крышу, распахнулась, и ветер чуть было не оторвал ее. На пороге появился Симион. Фавластас стоял к нему спиной и не спешил оборачиваться. Принц сразу же увидел неподвижное тело отца.

– Убийца! – выдохнул он.

– Нет. – Фавластас покачал головой и указал рукой на тело. – Убийцей был он. Кто ты? Я и так потратил на него уйму времени. А время, оно бесценно, если знать, как правильно его использовать.

– Кто я?! – Симион даже рот приоткрыл от такой наглости. – Как ты смеешь? Явился сюда, убил короля, задаешь мне вопросы. Я наследник престола Океании, Симион Гаус! И мне плевать на твои магические фокусы! – Но Симион замолчал, когда незнакомец обернулся и два повисших глаза уставились на принца.

– Великие боги! – прошептал наследник, отступая назад с таким же бледным лицом, с каким на крышу поднялся его отец.

– Еще один Гаус. И много вас?

      Симион сглотнул, не отрывая взгляда от Фавластаса. Тот сказал:

– Кстати, ты уже не наследник, ты уже правитель. Вижу, ты не в состоянии говорить. Я, впрочем, ожидал, что так и выйдет.

      Может, Симион и хотел возразить, но голос в самом деле пропал. Он рассеянно провел рукой по мокрым волосам.

– Ты умнее отца. Тот даже не слушал. Он, видно, в магии так же несведущ, как и в делах чести и сердца. Я предлагаю тебе стать моим наместником здесь. Конечно же, я понимаю, что требую подчинения совершенно незаконно. Но у меня, как ни странно, есть что предложить взамен. Вернее, я могу оказать тебе услугу. Ты удивлен? – он замер, его лицо, наконец, стало таким, каким его часто видела Лундес. – Твой отец был тираном, ты привык, что все думают лишь о власти. Всё, что я делаю, я делаю… Впрочем, тебя не касается, ты не поймешь. Скажи, получив корону, чем бы еще ты хотел обладать?

– Просто скажи, кто ты? – еле шевеля губами, пробормотал Симион.

– Твой отец назвал меня демоном, и с этим я не соглашусь. Я ученый. Когда-то я был человеком, достаточно сильным магом, обладавшим знаниями устройства мира и прогресса. Я верну это. Ты можешь получить выгоду, если перестанешь тянуть с ответом.

– Прогресс, говоришь? – Симион отступил еще на шаг.

– Не верь всему, что видишь, – посоветовал Фавластас, снимая с себя верхний слой одежды. Огромные крылья, как у летучей мыши, появились за его спиной. Симион только теперь понял, что на спине был вовсе не горб. Искра Фавластаса сверкнула, и крылья исчезли.

– Ты маг-иллюзионист? – спросил принц. – Маг Ло?

– Я не Ло. На такую иллюзию способны многие. Бывают трюки и сложнее. Ты это учти.

– Не путай меня, – предупредил Симион.

– Отвечай на поставленный вопрос: что бы ты хотел получить?

– Нужно уничтожить графство, – уже ничего не понимая, дал ответ наследник.

– Хоть в чем-то мы с тобой сошлись. Мне нужно открыть врата и освободить моих подданных, заключенных там. На моем пути стоят магические стражи, а их возглавляет Фредрик Гаус. Нужно убрать его. Ты хочешь сам его убить?

– Я бы сделал это, если бы нашел способ. Фред – сильный маг, мне, увы, не по зубам. К тому же мой брат Владимир предателя кузена любит и не простит мне его гибели.

– По-твоему это что-то меняет? Есть способ.

– Тогда я слушаю. – Симион замер, приготовившись услышать нечто, достойное ученого.

      Через некоторое время на крышу вбежал Владимир в сопровождении лордов, стражников и колдуньи Глэдис. Фавластаса они не застали, лишь Симиона.

– Что… – начал, было, Владимир, но его взгляд остановился на теле отца. – Он мертв?

      Симион сжал кулаки, прошел мимо брата и склонился над телом короля. Сняв с головы отца корону, он надел ее на себя и лишь затем посмотрел на Владимира. Посмотрел таким взглядом, что его братишка невольно отступил назад. А Симион все думал о плане, предложенном Фавластасом. Он любил Владимира так же, как ненавидел Фредрика. Игра стоит свеч, решил будущий король Океании.

– Он мертв, – на этот раз утвердительно сказал Владимир. – Значит, теперь правишь ты?

– Да, – кивнул Симион. – И помнишь, что я сказал тебе о графстве? Теперь мои слова больше, чем слова брата. Это слова короля. Забудь о графстве, Владимир.

– Лучше скажи, где этот колдун? Неужели он убил отца, но тебя пощадил? Почему? Что он хотел?

– Я прошу тебя не вмешиваться. Иначе станет только хуже. Если на тебя не действуют мои слова, – Симион окинул взглядом тех, кто слышал их, – то при них скажу тебе. Отец мертв, и тайной это больше не является. Так что если ты еще раз навестишь графство, как-то поможешь им или свяжешься с ними, хуже в первую очередь будет им. Поверь. И тебе тоже. Есть несколько вариантов развития событий. Уверяю тебя, если останешься в стороне, буря может обойти ТЕБЯ стороной.

      Владимир хмуро глядел на брата, потом сказал:

– Посмотрим, кого буря обойдет стороной, а кому голову срубят, Симион. – А после развернулся и, не глянув ни на кого более, исчез за дверью башни.

Астания

      И вновь все чужое. Прямо как в Утреннем Лике. Только родные места, не вызывавшие ощущения тепла, причиняли ее духу куда больше страданий, чем древний город. Она выжила благодаря врагу. Это Фредрик спас ее. Это он избавил ее от ран и, наконец, это он навел на ее след астанских разведчиков. А что же все это время делали ее «союзники», хотелось бы ей знать. Почему они пальцем не пошевелили, чтобы отыскать ее, помочь ей? Где он, этот Фавластас? Великий ученый. Тот самый, что, по его словам, борется во благо несправедливо осужденного народа. Где Ирвинг? От этих мыслей трещала голова. Но то были сомнения, а они для подчиненного разума были дороже золота.

      Лундес смотрела на дворец, краем глаза уловив небольшой отряд воинов с факелами в руках. Они шествовали неподалеку. Им отдавали приказы, а они, не сомневаясь, следовали им. Только вот кто командовал ими, когда их король был мертв, а королева пребывала в полной растерянности? Лундес жаждала увидеть их командующего, кем бы он ни был. Пускай то будет Ирвинг, как обещал Фавластас, или еще кто. Ему все равно придется отчитываться перед ней. Так она решила.

– Все в порядке? – спросили ее.

      Она обернулась на одного из разведчиков, тех самых, что сопровождали ее:

– Куда отправляют воинов?

– Не могу сказать, королева, – извинился эльф. – Мы действуем отдельно.

– По чьему же приказу действуете?

– По приказу колдуна. В ваше отсутствие вы оставили его за главного. – И он был прав. Лундес задумалась. Ведь она действительно оставила Астанию Фавластасу. Выходит, не стоило. Как странно, что корона вроде бы в твоих руках, но власти, по сути, ты не имеешь. Так не должно быть.

– Все верно, – неохотно признала она. – Я хочу, чтобы вы вернулись в леса и искали всех предателей, а также графа и его спутника. – Несмотря на сомнения, нужно было как-то реагировать на ситуацию.

– Если мы найдем их, что прикажете с ними делать?

– Лучше тихо убить. Они опасны. Не берите в плен графа, просто убейте его. Мне важно, чтобы он не стоял на пути. Понимаете, о чем я говорю?

– Разумеется, королева.

– Почему войско до сих пор здесь? Им долго добираться до графства. Сколько военачальник собирается тянуть?

      Ее собеседник покачал головой.

– Ах, да, – вспомнила Лундес, – вы же действуете отдельно. Как твое имя?

– Ордо, – ответил разведчик.

– Ордо, – повторила она. – С этого момента ты исполняешь только мои приказы. Если военачальник или император прикажут тебе что-то, о чем я не знаю или чего не одобряю, то ты не будешь с ними спорить. Просто доложи мне. Расскажешь все, что знаешь. Ясно? – глянув на остальных, она добавила: – Вас это тоже касается.

– Разумеется, королева, – кивнул Ордо.

– Ты даже не поинтересуешься, почему я позволяю управлять войском кому-то, кому, видимо, не вполне доверяю?

– Могу я быть честен с вами? – последовал вопрос.

      Лундес было любопытно, насколько подчинение императора влияло на разум эльфов. Она предпочла бы иметь под рукой не марионеток, а тех же смышленых воинов своего брата, только под ее личным контролем. Поэтому она решила изучить Ордо, да и других. Приглядеться к ним. Узнать, имеют ли они свое мнение.

– Воину не положено сомневаться в словах правителя. В данном случае – правительницы. Я сделаю, как вы пожелаете, вся информация будет у вас. Лишь надеюсь, что королева уверена в союзнике и не считает его опасным для своего народа. Стоит ли открытие врат наших жизней?

      Его слова насторожили ее:

– Открытие врат? Я думала, они идут прежде всего на графство. Кто пропустит войско к вратам, если Анатара не будет разгромлена?

– Мне лишь известно, что приказ о нападении на графство был несколько изменен военачальником, королева.

– Он меняет мои приказы?

      Ордо покачал головой.

– Не можешь знать, – поняла она. – Свободен. Ты мой шпион. Верен только мне. Помни об этом. А теперь бери свой отряд, и возвращайтесь на охоту. Будьте осторожны, особенно когда отыщете Фредрика.

– Я учту, королева.

      Свой дворец Лундес знала достаточно хорошо, чтобы самостоятельно и незаметно пробраться за его стены. Без проблем она добралась до подземного склада и теперь осторожно пробиралась между крупными ящиками и бочками. Голова ее так сильно болела, что она мечтала лишь о кровати. Все прочее решила оставить на потом. Но, к несчастью, в подземельях она была не одна.

      Остановившись, Лундес присела на одно колено, так чтобы ее не было видно. Чуть в стороне двое воинов спускали по лестнице очередной ящик. И в подземельях был кто-то еще. Лундес слышала их голоса, а теперь они замолчали. Видно, тоже заметили воинов. Кто-то стал громко отдавать распоряжения по поводу того, куда поставить ящик и как с ним обращаться.

Лундес узнала этот голос. Это был Мелвин – распорядитель приказов. Во времена ее брата он следил за исполнением поручений Рифуса. Впрочем, таких как Мелвин было довольно много. Каждый специализировался на определенном типе приказов, как правило, по важности поручений. Мелвин занимался распоряжениями, связанными с просьбами народа, ничего военного. Так что Лундес предположила, что в ящиках был провиант. Куда больше ее интересовало другое. С кем до этого беседовал Мелвин и о чем? Почему они разбежались, о чем шептались? Она могла бы выйти из укрытия и потребовать ответ, но голова ее так болела, что она предпочла остаться незамеченной.

      Повествуя об этом, Лундес даже извинилась перед Тэасом. Извинилась за то, что так часто описывала свое недомогание, порой забывая о главном. Но затем, призывая его терпеть, она продолжила рассказ.

      Лундес подождала, пока все уйдут. А после выбралась из своего укрытия и подошла к недавно принесенному ящику. Он был деревянный, никак не оформленный. Эльфийка задумалась. Что же это могло быть? Нет, все же не еда. Еду так не упаковывают. К тому же от ящика исходила уже знакомая аура таинственной магии.

– Оружие, – предположила она, но трогать ящик не стала. Это было небезопасно.

      Вот теперь она покинула подземелье, с легкостью пробравшись в дворцовые коридоры. Эльфов там было немного. Дежурили стражники, редко проходили слуги, но, когда правил Рифус, дворец казался Лундес живее. И все же, после Утреннего Лика, даже редкие лица были приятны. В некоторых залах мирно беседовали аристократы. Подчиненные, но живые.

      Добравшись до своих покоев, королева не остановилась, двинулась дальше, во владения короля, ее покойного брата. Подступая к его дверям, она была ко многому готова. Не удивилась бы и Фавластасу в королевской кровати, но его там не было. Даже вещи лежали на своих местах. Переступив через порог, Лундес прикрыла за собой дверь. Было темно. Эльфийка вздохнула. Где-то в подсознании она надеялась, что увидит там Рифуса. Ведь его тело не нашли. Быть может, он был ранен, а не мертв. Но в покоях было пусто. Лундес сняла обувь и осторожно ступила на любимый ковер брата.

– Кем я стала? – шепнув в темноту, она остановилась напротив зеркала. В спину дул прохладный ветер. Покачивались занавесы на открытых окнах. Их она видела в отражении. Еще она видела свою темную фигуру. Грязную одежду, торчащие волосы… Черты ее лица терялись во мраке.

– Рифус… Рифус, я хотела сказать… – Лундес выдохнула и медленно направилась в другой конец покоев. Там на стене висел портрет ее брата. Она любила этот портрет. На нем Рифус был особенно красивым, но в то же время таким сильным, могущественным.

– Я многое тебе наговорила тогда… Не хочу, чтобы ты думал, что я ненавижу тебя. – Она зажмурилась, пытаясь остановить слезы. – Всё, что я сказала тогда за столом в графстве… когда все смотрели на меня с осуждением, но ты… любой бы разозлился, но ты был в ужасе, ты даже не кричал на меня. Не сказал ничего плохого в ответ на все оскорбления. Ты всегда старался защищать меня и оберегать. Ты не был мне отцом, ты не обязан был столько делать для меня. А этот платок… Я знаю, что тебя просто воспитали так, что ты не мог представить меня правительницей. Мне нужно было поговорить с тобой. Поговорить, и ты бы мне поверил. Я хотела показать тебе город. Я хотела, чтобы ты был рядом, хотела, чтобы ты поверил в меня. Я не желала тебе зла. – Тут она замолчала, ощутив неуместную, как ей показалось, слабость.

      Чуть позже, надев рубашку брата, Лундес легла на его кровать и прижала к лицу одеяло. Холодное. Из окна по-прежнему сквозило, так что она накрылась одеялом. В этом месте ей было так приятно и спокойно, что она уснула.

      Пока эльфийка спала, в погреб вернулись те двое, распорядитель приказов Мелвин и верная служанка Лундес – леди Мирра. Когда-то она воспитывала принцессу и почти что заменила ей мать, теперь же была просто запуганной женщиной, чудом избежавшей подчинения. Как и Мелвин. Следует отметить, что платок в Астании носили лишь женщины – члены королевской семьи. Мирра стояла перед распорядителем с открытым лицом, как ходила всегда.

– Сюда точно никто не придет? Я боюсь покидать это место, а что если его магия…

– Но мы уже покидали и не подчинились… – успокоил собеседницу Мелвин.

      Она смотрела на него несчастными глазами.

– Не волнуйтесь, леди Мирра. Просто делайте, что говорят, и не спорьте. Никто не поймет, что вы остались прежней.

– Но как жить? Это не жизнь, это безумие. Вы видели их лица… мерзко. Они как деревянные куклы, что я приносила в детстве принцессе.

– В детстве она дергала за веревочки, привязанные к куклам. Став взрослой, она перенесла свое развлечение на настоящих эльфов. Думаю, вам просто следует молчать. Я сам все сделаю. Уверен, есть еще многие, кому повезло так же, как нам.

– Но не в замке. И почему не подействовало на нас, как на всех, эта их магия?

      Мелвин показал на ящики.

– Мы были рядом с ними, – напомнил он. – Может, причина в них. – Он поискал, чем бы вскрыть ящик.

      Мирра глубоко втянула в себя воздух.

– Не надо, – попросила она. – Не вскрывайте. Давайте просто уйдем отсюда, пока нас не заметили.

      Мелвин подумал и решил ей уступить. Но это вовсе не означало, что он отказался от своей задумки. Ящики слишком интересовали его. Не мог он вот так остаться в неведении. Просто тогда момент был неподходящий. Слишком рискованно. Их могли увидеть вскрывающими ящики и понять, что подчинение их не коснулось.

– Не надо, Мелвин, – на всякий случай повторила она. – Ну, вскроете вы их, ну увидите вы это оружие. Что вы можете? Станет только хуже. А что если он, – ее голос стал едва слышен, – и вправду демон? Что если там проклятье, в ящиках. Какой-нибудь яд или что-нибудь более изощренное…

– Тс-с-с, – постарался успокоить он ее. – Мы уходим. Молчите и играйте роль послушной служанки. Это все, что от вас требуется. Остальное я сам.

– Прошу вас, что бы вы ни задумали, будьте внимательны. Любой в этом замке заложит вас тому демону. Не королева тут правит.

– Королева… – Он горько усмехнулся. Для неподчиненного астанца понятие «королева» невозможно. – Пусть марионетки и пустышки зовут ее королевой. К тому же, не она тут правит, как вы и заметили, моя дорогая Мирра. Тут правит демон. А она – марионетка в любом случае. Либо с магией, либо просто по женской глупости.

– Лундес никогда не была глупой. Она была умной и покорной женщиной. Ей власть была противна… – И тут служанка осеклась. В детстве Лундес довольно часто рассказывала ей о своих желаниях. Говорила о свободе, планах, о том, что когда-нибудь сможет добиться уважения и почета. Ее врожденное стремление быть выше остальных для Мирры не было секретом.

– Власть? – протянул Мелвин. – Если она не подчинена, то вот он – отличный пример, почему правление не женское дело. Правит все равно мужчина, но пользуясь ее именем и кровью. А она даже не осознает этого.

– Это лишний раз доказывает, что она подчинена… хватит, идемте…

      Им нужно было покинуть погреб, пока их не заметили. Ведь они верили, что были единственными в замке, кто избежал подчинения. Они не знали, как им это удалось, помнили лишь то, что в момент подчинения были в этом погребе. Рядом с ящиками, в которых хранилась маго-техника Фавластаса.

      Утро было солнечным. В Астании редко бывает иначе, разве что в сезоны дождей. Проснувшись, Лундес впервые за долгое время не ощутила ни боли, ни головокружения. Она быстро поднялась и подошла к зеркалу, обнаружив на себе одежду брата. Как надевала ее, она помнила смутно. Зато в это утро рассудок немного прояснился. Оставалось лишь незаметно перебраться в свои покои и привести себя в порядок. Для начала было бы неплохо помыться. Лундес надеялась найти молоденькую, плохо знающую ее служанку, чтобы без лишних вопросов подготовиться к более серьезным встречам.

Служанку она не нашла, зато с легкостью перебралась в свои покои, ощущая себя преступницей в собственном дворце. Эти тайные перебежки, косые взгляды на всех вокруг, странные разговоры. Да и вообще, Лундес была возмущена, что слуги не работали. Она решила, что разберется с этим, но потом, а пока ей нужно было позаботиться о своем внешнем виде самостоятельно. Первым делом она заглянула в небольшую комнату, оббитую светлым деревом. Ее гардеробная. В детстве она называла ее комнатой нарядов.

      Одежды внутри было очень много, она занимала почти все пространство. Платья висели плотно и напоминали Лундес непроходимые леса. Особо не развернешься. Во дворце было много тесных переходов и помещений, поэтому на севере и в Хискале астанцев считали жадными и мелочными. На самом же деле обитатели тропиков просто не любили слишком большие пространства. Уют они ценили больше, чем огромные помещения. У них каждая комната служила определенной цели. Пусть уж лучше помещений будет много, чем одно огромное, для тысячи дел сразу. Больше всего выделялся габаритами тронный зал, но это было необходимо и вполне естественно.

      Глядя на разноцветные платья, вытканные из тончайших нитей, Лундес не видела среди них наряда, достойного королевы. Ненадолго прикрыв глаза, она стала вспоминать, как ходили аристократки в графстве. Как выглядели женщины, с рождения свободные. В итоге она выбрала длинное шелковое платье темно-зеленого цвета. У платья не было нижних юбок, что было очень кстати, так как Лундес постоянно пользовалась узкими лестницами и тайными проходами. Тут уж удобство выходит на первый план. И потом, это платье нравилось Рифусу. Лундес было приятно его надеть.

      Вернувшись в покои, она в который раз посмотрела на выбранный наряд, после чего замерла. В дверь вошла Мирра.

– Прин… королева, – осеклась она и поспешила преклонить голову перед своей повелительницей.

– Рада видеть тебя, Мирра. Мне как раз нужна горячая ванна, масла и чтобы приказали накрыть для меня стол, а также сообщили, что королева вернулась и очень жаждет узнать, что произошло в замке в ее отсутствие.

– Сочту за честь прислуживать моей королеве. И лично приготовлю для вас ванну… – Служанка развернулась к ней спиной и направилась к двери.

– Стой… для чего ты пришла в мои покои?

– Колдун приказал. Тот, которого вы оставили вместо себя.

      Да, да. Оставила.

– Он просил тебя явиться в мои покои? И зачем?

– Он сказал, что королева скоро вернется и нужно подготовить все к ее прибытию. Сказал, что ваши покои следует сделать богаче, так как вы королева, а не принцесса.

– Откуда он узнал, что я прибуду? Я не сообщала ему.

– Простите, королева. Мне такие вещи знать не положено.

«Простите, королева». Как сухо и отстраненно были сказаны эти слова. А ведь Мирра воспитывала ее с детства и ранее звала только по имени. Лишь при короле она называла ее принцессой, но не так отстраненно. Впрочем, Лундес не особо удивилась. Королева была уверена, что Мирра была подчинена.

– Ты никогда не делала для меня ванну лично. Ты помощница, моя личная придворная леди. Я хочу, чтобы ты поняла, что пусть я и стала королевой, твой статус в моих глазах не понизился.

– Мне приятно это слышать, королева. В таком случае вы не должны удивляться моему предложению лично приготовить для вас ванну. Я давно вас не видела. И мое отношение, если позволите, – и вот тут она задержала на ней странный взгляд, – тоже ничуть не изменилось.

– Ладно, – Лундес кивнула, – тогда сделай все быстро. Буду рада.

      Королева отпустила ее взмахом руки, как делал Рифус. Все королевские жесты Лундес учила с детства с особой дотошностью. Была уверена, что пригодятся. И пригодилось.

      Скрестив руки на груди, Лундес глядела ей вслед. Перед уходом Мирра так странно смотрела на нее. Так смотрят на совершенно голую женщину. Ведь на Лундес не было платка.

      Это потрясающее ощущение, когда теплая чистая вода смывает с твоей кожи давнюю грязь! Лундес блаженно прикрыла глаза и утопила обе руки в ванной. Ароматические масла помогали ей расслабиться, но, слава богам, не уснуть. Ей хватило сна. Мирра нежно водила мочалкой по ее рукам. Иногда служанка замирала, глядя на раны.

– Непривычно, да?

      Мирра тут же продолжала работать. Она боялась, что лишнее, неосторожное слово сможет навести Лундес на ненужные мысли.

– Ну, хорошо. Ты сказала, что соскучилась по мне, но почему-то молчишь. Поговори со мной. Расскажи, что происходит во дворце.

      Мирра подлила горячей воды. Лундес на миг прикрыла глаза, а затем оглянулась на нее.

– О боги, ты как будто немая.

– Я просто не знаю, что происходит. Меня не посвящают в тайны. Вы должны знать больше меня, королева.

– Тайны? Какие тайны? – невозмутимо поинтересовалась Лундес. – И потом, раньше ты не жаловалась на то, что тебя не посвящают во что-либо.

– Что вы, королева. Я не жалуюсь. Я лишь говорю, что мне не известно ничего. Кто станет говорить что-то служанке?

– Ты всегда была леди и моей опекуншей. В детстве я ценила тебя так же, как и мать. Что-то изменилось?

      Мирра медленно убрала мочалку от спины Лундес. Тогда Эверли оглянулась на нее и попросила:

– Мирра, скажи, что творится в твоей голове?

      Та обошла ванну, а затем замерла с ковшиком и мочалкой в руках. Лундес всегда нравились ее зеленые глаза. Крупные и не способные лгать.

– Ну, так в чем дело, Мирра? Я хочу, чтобы ты говорила со мной, как раньше. Это мое желание. – Про себя Лундес подумала, что если подчиненной сказать это, то та хотя бы по приказу станет немного послушней.

      Внутри Мирры в тот момент шла борьба желания и сомнения. Она не знала, как себя вести. С одной стороны, она мечтала открыться, сказать, что она одна из немногих в замке, кто остался прежним, что она по-прежнему верит в свою принцессу, что хочет помочь. С другой же стороны, ее донимал голос рассудка. Он кричал ей, чтобы она стиснула зубы и молчала, раз не умеет лгать.

– Я не знаю ничего из того, что происходит в замке. Меня в тайны не посвящают. Я и не прошу, и лишнего знать не желаю, королева. Приказывайте, и я с радостью исполню вашу волю.

– Хватит. – Лундес качнула головой, а затем вдруг усмехнулась. – Довольно. Я все равно не верю тебе. Ты никогда не считала себя простой прислугой. В тебе течет благородная кровь, а ты мне тут ванну готовишь. Для этого есть другие слуги. И еще ты стоишь как статуя и твердишь, «да, королева», «я сделаю, королева». Вот что, дай мне халат, закончи дело, а дальше я как-нибудь без тебя разберусь. Найду помощницу более смышленую. И поживее.

      Вот тут Мирра действительно перепугалась. И стала смотреть на Лундес таким напряженным взглядом, что та даже вздрогнула.

– Не по душе тебе это? Тогда говори, что тебя настораживает во дворце? Что странного видела, что слышала, кто что говорил, кто какие приказы отдавал в мое отсутствие? И быстрее. Ну же! – Лундес поднялась из воды, Мирра обернула ее в мягкую ткань. – У тебя минута. Будешь молчать дальше – и я тебя отошлю из дворца. К себе больше не подпущу. Сама понимаешь, в военные времена в деревне тебе не понравится.

– Во дворце, правда, говорят всегда тайно. Мне ничего не известно, клянусь! Я ничего не знаю, Лундес!

– Отлично. Уже лучше, уже «Лундес». Так привычней. Не все, конечно, имеют право меня так называть, но ты называй так. Что ж, кажется, мы немного продвинулись вперед. Продолжай…

– Я клянусь, больше ничего.

– Ты что слепая? Не ходишь по коридорам? Не смотришь по сторонам? Дворец пустует, почти никого нет. И войска нет. И война еще не началась. И не смей говорить, что ты лишь служанка. Ты моя придворная дама, и знать должна. Говори, что происходит? Я тебе доверяю, и ты мне доверяй.

– Из дворца уводили эльфов. Я не знаю куда… – Мирра напряженно сжала губы, а когда Лундес села на стул, принялась расчесывать ей волосы.

– Ну же, не бойся. Королева просит тебя, или хочешь сказать, тут есть тот, кого боятся и кто выше королевы?

– Дорогая Лундес! Я же не знаю, кто тот колдун, что вы…

– Колдун – мой будущий муж. Его следует слушаться, но это вовсе не значит, что он может делать что-то втайне от меня. Расскажи мне все, что ты узнала.

– Ну, хорошо, госпожа. Я вам верю. Но только вам. – С особой решимостью она посмотрела Лундес в глаза и даже опустилась на колени перед ней. – Я слышала разговор вашего избранника…

– Император Фавластас. Его называют так, – поправила королева.

– Император?

– Император, Мирра. Что за разговор? Не останавливайся.

– Возле дворца. Император Фавластас говорил, что его шпион доложил, будто Анатара защищена ангелом.

– Ангелом? – Лундес напряженно выдохнула. – Проклятье!

– Да. И что нападать на столицу графства ни в коем случае нельзя. Что нет смысла и сил идти против ангела. Так что нападать следует сразу на врата, а простые наши воины не осилят стражей. И что он хочет применить на них какое-то колдовство.

      Лундес нахмурилась. Колдовство, значит.

– На наших, на астанцах? Что за колдовство?

– Я удалилась, потому что меня могли услышать. Но, госпожа, подозреваю, что воинов увели куда-то, чтобы колдовать над ними. Мне страшно подумать, что с ними могут сделать. Я больше ничего не знаю, клянусь. Прошу, будьте осторожны.

– Спасибо, Мирра. Сама будь осторожна. Я рада, что ты перестала трястись передо мной, мне было это неприятно. Не переживай. Теперь, когда я в замке и оставляю тебя при себе, колдун тебе указывать не может. Если захочет, передай ему, что я так приказала.

– Это опасно.

– За меня не беспокойся. Он мой будущий муж, меня не посмеет тронуть.

      Он? Муж? Да что она знала о нем, готова была закричать Мирра. Ей хотелось уберечь Лундес, только вот она не могла и понимала это.

– Сделаю, как вы прикажете, – сказала служанка.

– Это замечательно, а теперь, будь добра, высуши мои волосы и расчеши. Мне надо делами заниматься.

      Лундес сидела, скрестив руки на груди, и думала, как поступить дальше. Ей хотелось ворваться в тронный зал во всей красе и потребовать у Фавластаса объяснений по поводу войска. Какое право он имел что-то делать с ее подданными, особенно магически и без ее разрешения?! Но даже будучи подчиненной, она понимала, что Фавластас сильнее и что подобных претензий он не потерпит. Первым делом она решила разузнать обстановку, а уже потом, точно зная, что да как, спросить у будущего мужа, по какому праву он решал за нее. Из-за подчинения Лундес верила, что руководствовался он только самыми лучшими своими мыслями и соображениями. И это несмотря на то, что разум ее был силен и иногда в нем зарождались сомнения.

      Она велела Мирре все подготовить к завтраку, однако к столу не спешила. Первым делом она направилась в погреб, хотела разобраться с ящиками. Постукивая посохом по ступеням, Лундес ловко сбежала вниз и замерла, увидев трех эльфов.

– Королева! – Как по команде, они одновременно рухнули на пол. Отработанное поклонение. Видно, Фавластас приучил. Рифус такого не требовал.

– Отлично. Поднимитесь. И вскройте ящики.

      Они переглянулись.

– Шевелитесь, воины. Или у вас другой приказ?

– Нам приказано доставить часть ящиков в северную вирскую деревню.

– Что в ящиках? И только посмейте сказать, что вы не знаете.

      Они переглянулись, словно проглотили языки.

– Вы что, серьезно не знаете? – она покачала головой. – Ладно, мы сейчас все исправим. Ломайте ящики.

– Мы не можем. Нам приказано не вскрывать. Говорят, если их вскрыть, то незащищенные и неподготовленные умрут.

– Ах, значит так?! Тогда в сторону. Тоже мне воины.

– Мы не воины, королева. Воинов увели в ту же деревню.

      Лундес хитро глянула на них:

– За эту информацию спасибо, мальчики. А теперь прочь к лестнице!

      Они подчинились. Лундес сжала посох, подошла к ящику и очень аккуратно ударила по крышке. К счастью, магии не понадобилось. Уже через пару мгновений содержимое было налицо.

– Будьте осторожны, королева, – предупредили эльфы.

– Не переживайте, – с этими словами она вытащила из ящика маго-пистолет.

      Небольшое оружие показалось Лундес издевательством. Она ожидала, что НЕЧТО внутри большой емкости будет таким же большим.

– И еще, и еще… – В каждом ящике было оружие. Какое-то время Лундес рассматривала его, пытаясь понять, как оно действовало. Потом заявила: – А теперь уберите сломанный ящик куда-нибудь, где никто его не увидит. Эти два я возьму себе. Проверю, испробую.

– Будьте осторожны, королева.

– Буду. А вы исполняйте.

      Подчиненные раздражали Лундес, ведь она понимала, что будь их воля, они разговаривали бы с ней иначе. Не о таком правлении она мечтала. Одно хорошо: они хотя бы соображали неплохо. Ее это радовало. Знала бы она, что и сама в тот миг была такой же марионеткой, как и они.

– Королева, а ящики все же доставить в деревню?

– Погрузите их в фургон. Я отправлюсь с вами.

– Нам следует сообщить об этом колдуну?

– А он во дворце?

– Нет, но здесь иногда появляется его помощник. Военачальник. Он перемещается от войска сюда.

– Отлично. Ничего никому о моих планах не сообщать. Я сама кому надо все сообщу. Вы же разберитесь со сломанным ящиком, а затем погрузите целые в фургон. Когда повезете их в деревню?

– К вечеру.

– Прежде чем двигаться в путь, разыщите меня и не смейте ни с кем больше обсуждать мои приказы. Узнаю, что проболтались, конец вам. Я наказываю редко, но жестоко.

      Она выжидала, твердо глядя на них. В руке она сжимала маго-пистолет, у ног лежал другой, во второй руке был посох. Оба эльфа кинулись исполнять приказы. Они были крепкие, сильные и ловкие, но из-за подчинения выглядели жалко.

      За большим круглым столом, в открытом зале, часть которого не имела крыши, собрались только самые приближенные лица покойного короля, а также Ирвинг, как и говорили Лундес эльфы. Вот теперь она была готова встретиться с наместником лицом к лицу.

      Едва она возникла, присутствующие поднялись со своих мест.

– Я думала, вы там же, где и войско? – без приветствий и лишних слов, просто кивнув всем, начала эльфийка. Ожидая ответа, она опустилась на свое место, единственное пустующее в зале. Прямо напротив Ирвинга.

– Мне было приказано встретить вас и удовлетворить все ваши желания, – пояснил наместник.

– Даже так? В таком случае, желание первое. Я хочу знать, где войско? И почему оно до сих пор не в пути?

– Войску не придется тратить время на дорогу, когда я закончу то, что начал.

– А что вы начали?

– Войско станет более сильным, более выносливым, готовым сражаться с такими, как Фредрик. Стражи, как вы уже ощутили на себе, королева… – Он замолчал, потом спокойно продолжил: – и БУДУЩАЯ императрица, достаточно хитры.

– Вам разве неизвестно, что происходит, королева? – вдруг поинтересовался Ловеренди, член бывшего совета Рифуса. Не будь он подчиненным, первым бы ополчился на Лундес за все, что она сделала.

– Известно ли мне? Нет, но очень хотелось бы узнать. Меня не было. Приказы были отданы без моего согласия. Вернувшись, я обнаружила, что все действуют иначе.

– Поэтому я здесь, чтобы вы знали, – вставил Ирвинг. – Не беспокойтесь, все под контролем. Вы же понимаете, Лундес, что у императора за плечами долголетнее правление. Он знает, как лучше воевать и побеждать. Войско будет сильнее в три, а то и в четыре раза.

– В чем сильнее? Как? Что даст магия? Перемещение? Вы сказали, что им не придется тратить время на дорогу.

– Они получат силу, у них будет оружие и они смогут перемещаться.

– И где они сейчас?

– В тренировочном месте.

– Деревне? Отличное тренировочное место. – Лундес намеренно упомянула это и теперь внимательно следила за реакцией Ирвинга. Пусть не думает, что ее можно оставить в неведении.

      Наместник слегка кивнул, мол, ладно, знает, так знает. Он даже не стал интересоваться, откуда ей стало известно о деревне. Вместо вопросов он просто предложил ей выпить. Также он заметил, что королеве не следует так быстро есть, ведь она может подавиться. Если бы он добавил, что такое обилие еды неплохо запить, Лундес ни за что не стала бы пить, побоялась бы отравиться. Но он не сказал, так что она подняла бокал.

«Что ж. Тост, значит. Тосты говорить я всегда умела. Не так ли, Тэас?»

      Поднявшись и приковав к себе взгляды собравшихся, Лундес приступила:

– Неужели никто за этим столом не поздравит меня? Я вернулась живой, сильной и готовой бороться дальше. – Она посмотрела на Ирвинга. – Я чуть не погибла в Утреннем Лике, но от меня не так просто избавиться. Никто не пришел мне на помощь. Кроме одного человека. Этот человек имел наглость спасти меня, тем самым показав мне, как я слаба и ничтожна в его глазах. Он был уверен, что для него я не опасна, вот и держал меня рядом. Вылечил своей магией. И мне хотелось бы знать, почему это сделал он, а не кто-то из своих? И еще, как благодарная женщина, я дала ему время побегать по Астании от моих отрядов и не потребовала его смерти сразу. И вот сегодня решила, что хватит.

– Этот человек – Фредрик Гаус? – уточнил Ирвинг. – По-моему, ты дала ему бегать по Астании потому, что он тебе не по зубам.

– Эй ты, военачальник, не забывай, с кем разговариваешь! – поднялся один из эльфов. У него был такой вид, словно он готовился наброситься на Ирвинга.

– Советую тебе подняться из-за стола, наместник, – подхватила Лундес. – Твоя трапеза в моем дворце закончена. Отправляйся к войску и делай, что начал. Думаешь, можешь говорить мне все, что в голову взбредет? Намекаешь на мою слабость? Я не слабее вас. Вы точно так же не смогли поймать Гауса.

      Ирвинг медленно поднялся.

– Я был занят войском. Граф – не моя забота.

      Теперь он обошел стол и остановился возле Лундес. Она тоже поднялась. Что удивительно, Ирвинг смотрел на нее без гнева.

– Ты ведь совсем не разбираешься в том, что происходит, да? – Он все никак не мог понять, зачем Фавластасу понадобилась эта кукла.

– Я знаю достаточно, – заверила она.

      Ирвинг покачал головой. Как же его достал весь этот абсурд! Знала она… Эта марионетка, между прочим, разрушила его город. Ведь Ирвинг был наместником именно Утреннего Лика, а теперь остался без владений. И все потому, что его императору захотелось изощренных развлечений. Иначе зачем Лундес вообще была нужна? Может, она была неплоха, когда мозги у нее работали нормально. Ирвинг предпочел бы, чтобы с нее сняли подчинение. Хотя бы ради интереса, чтобы глянуть, какая она на самом деле. А то он уже был готов свернуть ей шею, когда она красивыми фразами кидалась. Обвиняла их в том, что они графа убить не смогли. А они пока и не планировали этого делать. Фавластас по-прежнему проводил эксперименты, изучал способности верховного стража и, самое главное, выявлял активность ангела. Это ей он давал задания, зная, что она не потянет. Развлекался таким образом.

– … и сказать ему нечего, – услышал он голос Лундес.

– Ты что-то говорила все это время? – удивился Ирвинг, уже забыв о титулах и уважительных тонах.

– Ну, хватит! – не выдержала эльфийка.

      Ирвинг тоже решил, что хватит. Он больше не тратил на нее время и просто переместился. Когда он исчез, Лундес прикрыла глаза.

– Королева, при всем уважении, но как можно допускать его к войску после такого?

      Эльфийка нашла взглядом того, кто сказал это, и как всегда подобрала красивые слова:

– Я приказала ему покинуть зал, и он покинул, я приказала возвращаться к войску, и он вернулся. Подчиненный императрицы может лишь бросаться колкими фразами, и то потому, что имеет высокое положение при дворе императора. Ничего, это продлится недолго. Я командую им. Он все равно не посмеет ослушаться меня. А эти слова… Он был взбешен, а эмоции в таких делах ни к чему. Это я уже поняла. Выпейте за мое здоровье. И закончим трапезу. Лучше расскажите мне, что происходило во дворце в мое отсутствие.

      И все. Они были подчинены, и тема больше не затрагивалась. Лундес спокойно закончила завтрак и покинула зал. Ей нужно было попасть к фургону с ящиками.

Глава 13

Сомнения

      Книги выскользнули из рук Мирры и посыпались на деревянный пол. То были вовсе не тонкие свитки или отдельные листы. Целые тома различных трудов о магии. Служанка едва не упала с лестницы, на которой стояла. Ее глаза тут же устремились на резную дверь, вход в дворцовое хранилище книг.

– Спокойно, спокойно… – процедила она сквозь зубы и задержала дыхание.

      Ей нужно было спуститься, но она не могла оторвать взгляд от проклятой двери. Ведь понимала, что если кто войдет, то ей конец. Мирре было запрещено входить в хранилище, так же как и другим слугам. Фавластас приравнивал ее к простой служанке. Ему было все равно, кем она была на самом деле. Во дворце все делились на тех, кто командовал, и на подчиненных. Понятие «аристократ» тогда ничего не стоило. Мирра прекрасно понимала, что подчиненный эльф не мог без приказа нарушить запрет на посещение хранилища, поэтому, спускаясь с лестницы, она замирала от каждого шороха.

«Пожалуйста, пожалуйста, только бы никто не вошел», – думала она.

      Оказавшись на полу, она схватила лестницу и поспешно поставила ее на место. Потом служанка кинулась к разбросанным по всему полу книгам. Они были старыми, от падения часть листов вылетела.

«О боги, они повсюду!». Она кинулась собирать страницы, то и дело поглядывая на дверь. И почему она решила отправиться в хранилище днем? Ночью можно было бы хотя бы потушить свет. А так все было залито солнечными бликами.

      Листы служанка складывала в первую попавшуюся раскрытую книгу, не знала, откуда какой лист выпал. В голове все путалось. У нее уже началась паника. Она и так понятия не имела, на что надеялась, что искать и в какой книге. Магии она не знала, а те способности, которыми все астанцы обладали с рождения, – разве они могли помочь ей сделать что-либо из того, что она задумала? Последние листы она просто схватила с пола, зажала обложкой одной из книг и замерла. Томов было так много. Нужно было что-то делать, взять для начала один, пока никто не увидел ее. Даже при большом желании Мирра не смогла бы вынести все незаметно.

«Думай! Думай!» – заставляла она себя. Затем подошла к шкафу и стала укладывать книги, одну за другой, обратно на полки, только не на свои места. В итоге она оставила лишь том, в котором были собраны вырванные листы.

      Сняв с плеч специально приготовленный платок, Мирра завернула книгу, соорудила сверток. Подошла к двери, прислушалась. Тишина в замке еще больше насторожила ее. К аданею все! Она нажала на ручку, распахнула дверь и тут же лбом столкнулась с кем-то. Все произошло так неожиданно, что она даже не успела увидеть, кто стоял перед ней.

– Боги! – вскрикнула она, с ужасом шарахнувшись назад, выпустив сверток и запутавшись в платье.

– Замолчите! – шепнул вошедший, подавшись вперед и зажав ей рот. Он схватил ее второй рукой и выдернул из хранилища книг. Это был Мелвин.

– Сверток! – она резко потянулась, высвободив рот.

– Что за сверток? Ради всего святого! Я просил, просил… уходим, я сказал…

– Сверток…

– В могиле будете вы из-за этого свертка, леди! – не выдержал он, но Мирра все же оттолкнула его и, упав на колени, схватила то, что выронила.

      Послышались шаги. Мелвин грубо схватил ее за руку, потащил за собой.

– Чулан! – успела шепнуть Мирра, дернувшись в сторону узкой двери в коридоре.

      В тот момент, когда она схватилась за ручку и потянула на себя, Мелвин оглянулся.

– Вы не закрыли дверь хранилища, – выдохнул он, а затем втолкнул женщину со свертком в узкую дверку чулана. К счастью, Мирра помнила, что дальше были ступени. И все же в темноте она чуть было не соскользнула вниз.

– Мелвин… – прильнув ухом к двери, позвала она.

      Снаружи, в коридоре, Мелвин стоял и смотрел в глаза двоим воинам, что возникли в том месте, где коридор уходил вправо.

– Кто ты? – поинтересовался один из них. Они заметили, как за спиной Мелвина осталась открытой дверь в хранилище.

– Я распорядитель приказов.

      Воины переглянулись, потом выхватили мечи.

– Взять его!

– Подождите! Почему? – Мелвин попытался остановить их.

– К хранилищу нельзя приближаться таким, как ты.

– Каким? – не выдержал Мелвин.

«Мелвин, что вы делаете?!» – мысленно кричала за дверью все слышавшая Мирра.

– А ну замолчи!

      Затем Мирра услышала лязг меча и зажала себе рот рукой. Прижав сверток к груди, она зажмурила глаза.

– Стойте! Очнитесь, стойте! – послышался отчаянный крик Мелвина по ту сторону двери, а затем что-то тяжелое ударилось о дверь чулана.

      Мирра сползла спиной по двери и всем телом надавила на нее, чтобы дверь не смогли открыть. Слезы катились по ее глазам, она дрожала и постоянно повторяла про себя:

«Боги, боги, помогите, помогите…»

– Открой чулан! – раздался голос стражника.

      Мирра почувствовала, как содрогнулась дверь.

– Там что-то мешает!

      Служанка всхлипнула. А затем, после очередного толчка, быстро побежала вниз по темной узкой лестнице, по пути подхватывая длинные юбки. Она не оглядывалась. Бежала, заливаясь слезами и сжимая книгу. Книга… она могла оказаться бесполезной. Ее последняя надежда была просто одним из томов хранилища, сохранившим в себе знания о магии. Знания, сохранившиеся еще с тех времен, когда северные эльфы-маги жили в Астании. Мирра слышала, как стражники бежали за ней. Счастье Мирры, что это был большой подвал, а не узкая комнатенка. В какой-то момент она уперлась руками в стену и стала судорожно ощупывать ее.

«Помогите… помогите!».

      Стражники уже зажигали факелы на стенах. Мирра упала на какие-то мешки, стала пробираться по ним. Еще чуть-чуть, и преследователи бы нагнали ее. Но она скатилась с мешков, обнаружила дверь и скрылась за ней. Далее были долгие переходы и лестницы, и вверх и вниз.

      Иногда напуганные люди и эльфы ведут себя странно. Из всего дворца она почему-то сразу подумала о покоях Лундес. И проникнуть туда ей не составило труда. Покои не охранялись. Королева не видела смысла в подчиненной охране.

      Оказавшись там, бедная служанка кинулась к ванне, в которой мыла свою повелительницу, и, недолго думая, окунула в нее лицо. Руки дрожали, и она была не в силах унять дрожь. Потом опустилась на пол рядом со свертком, который выронила до этого.

      Именно тогда Лундес и решила показаться ей, ведь все это время находилась там же, в своих покоях.

– Надо же, – удивилась Эверли. – Никогда не думала, что увижу, как ты, Мирра, умываешься в грязной ванной и взываешь к богам.

– Моя королева! – воскликнула служанка. – Я лишь… О боги!

– Да-да, боги. – Лундес задержала на ней мрачный взгляд. – Ты ведь не подчинена, верно?

– О чем вы, моя королева…

– Лундес, – поправила та.

– Лундес… – Мирра испуганно опустила взгляд.

– Ладно. Тебя в замке не было, когда подчиняли других?

– Я была в погребе, – прошептала Мирра. – Я и Мелвин!

– Распорядитель приказов? Что вы там забыли?

– Вы тогда еще не правили. Ящики доставили раньше, чем вас назвали королевой. Мелвин обнаружил их и собирался уже отправиться в тронный зал к совету вашего брата, но не успел.

– А ты? Что ты там делала?

– Но… там ведь были не только ящики. Это же погреб! Тогда туда пускали и слуг, и меня в том числе. Боги, Лундес, милая… Ваш брат чтил мир и порядок! В погребе были напитки, а не аданейское оружие!

      Лундес подалась вперед и схватила ее за ворот, испепеляюще глянув ей в глаза и холодно спросив:

– Откуда ты знаешь, что в ящиках? Ты вскрывала их?

– Нет! – та поспешно покачала головой. – Я лишь предположила. Воины же грузили их.

– Где Мелвин?! Он знает?!

– О чем?!

– Об оружии!

– Он мертв! Мертв из-за меня… – Служанка зажмурила глаза.

– Успокойся. – Лундес отпустила ее. Затем взяла стакан с водой и протянула Мирре. – Выпей, сядь, успокойся, а затем ты мне все расскажешь.

      Служанка залпом осушила стакан. Ей надо было отвлечь Лундес от книги, но не вышло.

– Отдай это мне. – Эверли протянула руку. – Ну же, отдай сверток. Что в нем? Или ты там нож припрятала, чтобы меня убить?

      Служанка стала испуганно качать головой.

– Тогда отдай.

      Она долго мялась, пока, наконец, не взяла себя в руки и не отдала сверток.

– Только вы должны знать, что все, что я делаю, я делаю ради той Лундес, которой вы были. Ради сестренки несчастного нашего короля.

      Лундес так и замерла со свертком в руке, даже не развернув его.

– Вы ведь другая, – продолжала Мирра. – Неужели не ощущаете, что вы – как они!

– Как они? Это как же? Подчинена? – прямо спросила Лундес, испепеляя ее высокомерным взглядом. – Мирра, в этой комнате только одна из нас сошла с ума. Не я.

– Вы не сошли с ума, вы…

Не опуская взгляд, королева разворачивала сверток, пока не нащупала твердую обложку. Только тогда она посмотрела вниз.

– Магические зелья? Книга о магии? – Она глазам своим не верила. – Надо же. Да ты прямо как граф.

      Мирра не поняла, о чем говорила ее госпожа. Граф? Какой граф?

– Как Фредрик Гаус. Он тоже считал, что я под подчинением, – пояснила Лундес спокойным голосом. – В том городе, о котором я говорила. Каждый раз, когда я пыталась убить его в Утреннем Лике, он меня почему-то оберегал.

– Граф Гаус защищает вас?

– Ты удивлена? Наверное, я действительно произвожу впечатление испорченной женщины, не заслуживающей спасения.

Мирра уже не дрожала. Она с грустью смотрела на Лундес, шепча при этом:

– Я удивлена, что граф может защищать вас, когда вы хотите отправить войско воевать с графством. Признаться, многие во дворце думали, что граф погиб.

– Он убийца! – Эверли подалась вперед. – Он приказал стражу убить Рифуса! Ты же знаешь, что он глава стражей. Он приказал убить! Никто больше права не имеет, пока он жив!

– Вы не знаете этого, Лундес! Не знаете, но почему-то верите в этого колдуна!

– Молчи!

– Вот видите! Видите, вы подчинены! Задумайтесь, почему вы не можете даже предположить, что прав граф, который защищает вас почему-то. А этот колдун? Что он делает с вашим войском, с вашим народом?

– Я не подчинена! А ты говоришь как предательница! Ты ничего не понимаешь в политике и войнах. А книга… смешно. Что ты с ней делать собралась? Зелье мне приготовить, в ванну что-то подлить?

– Лундес! – Мирра подошла к ней, схватила за руки. – Дитя, посмотри мне в глаза. Если ты сейчас не остановишься, то погубишь все! Хочешь быть достойной королевой для своих подданных, хочешь быть достойной сестрой своего брата – тогда останови это! Останови своего колдуна, святые боги, он как демон! Он же и есть демон…

      Зря она заговорила так о Фавластасе. Лундес могла услышать в подчинении почти все ее намеки и в чем-то даже поверить, прислушаться к ней, но только когда дело напрямую не касалось самого Фавластаса. Так действовала его магия.

– Замолчи, ради самой себя, остановись и больше не произноси ни слова, пока я не приказала тебя схватить, – холодно посоветовала Эверли.

      Мирра сжала ее руки:

– О твоей жажде к власти, Лундес, я знала всегда, но никогда не говорила о ней твоему брату. Не предупреждала его. А надо было, надо было ему сказать. А так он не был готов, ты погубила его. Не страж… кто бы ни пришел в ту ночь, кто бы ни пронзил твоего брата, ты погубила его раньше.

      Мирра говорила жестокие вещи, безумные и… правильные, честные, но опасные. И удивительно, что Лундес не сразу отомстила ей за них, ведь могла убить, но была настолько поражена и возмущена, что раскрыла рот и просто слушала. А служанка, ничуть не сомневаясь в том, что делала, продолжала:

– Я знаю, что ты опозорила его в графстве при всех. Когда он вернулся во дворец и затем, когда вы вместе с бароном и графом отправились в пустыню, король был опустошен, раздавлен, уничтожен, – Глаза Мирры сверкали – с такой страстью она говорила это. – Еще бы. Ты уничтожила его. Он обожал тебя. Ты была для него всем, другой семьи у него не было. Но ты раздавила его! Раздавила, как последняя эгоистка! Ты погубила его сама! А теперь губишь королевство!

– Довольно!!!

– Ты не королева, ты эгоистка! Ты не веришь никому, кроме своего колдуна! Он откроет врата, и ничего больше не будет!!! Ничего!

– Я тебя казню, замолчи сейчас же!!! – закричала Лундес.

– Казни! Казни, не желаю больше прятаться и притираться у твоих ног! Ты слепая!

      Лундес взмахнула рукой и ударила ее. Та упала, а Эверли крикнула:

– Стража!

– Лундес! – взмолилась служанка.

– Ты предала меня, Мирра! Как ты смеешь говорить, что я погубила брата? Как ты смеешь, дрянь такая, говорить…

– Твой единственный шанс на спасение – это послушать графа. Он видит, что это магия говорит за тебя. Он сильный белый маг. Это везение, что он пытается помочь!

– Я убью его!

– Он твой единственный шанс, Лундес! Слушай его! Ты сильнее любой вражеской энергии!

      В дверь ворвались стражники.

– Взять ее! Она предала меня!

– Никогда! Никогда не предавала! – воскликнула Мирра, пытаясь вырваться. – Все предали, а я никогда! Не позволю! Не позволю прикасаться ко мне, не буду делать то, что требует демон! Не открывайте врата!

      В этот момент один из стражников проткнул ее мечом, и она, широко раскрытыми глазами посмотрела на Лундес. Из последних сил потянулась к ней рукой:

– Я никогда…

200 лет спустя

      «Тяжело вспоминать, Тэас. Тело бросили к моим ногам. Помню, я стояла, и кровь растекалась по полу. А я лишь смотрела на нее так холодно, так… как на предательницу. Но вот что я скажу. Ее смерть не была бесполезна. Я отдала стражникам книгу, велев вернуть ее на место, затем приказала убрать тело и похоронить».

200 лет назад

      Порт Западный был не самым крупным портом Астании. Во всяком случае, в те времена. Но тогда, несмотря на свои размеры, он играл важную роль из-за удачного расположения. Все суда, отправляющиеся в сторону Океании и, естественно, графства, двигались именно из западного порта. В те времена он был забит кораблями. Военными парусными судами, перегруженными оружием и провизией для воинов.

      Каменная пристань была заставлена огромными ящиками. Всюду сновали воины. Вообще, эльфов в тот вечер возле кораблей было так много, что они напоминали муравьев в своем муравейнике. Их освещали факелы и масляные лампы, подвешенные на столбах по всему порту. Издалека доносились громкие возгласы: перекрикивались моряки.

– Надо сказать, я не понимаю, – признался Фладен, глянув на Карнелия в некоем замешательстве.

      Они укрывались в зарослях на холме. Отсюда был виден порт, но приближаться было опасно. Они и не стали, хотя идея пробраться на военное судно часто посещала то Карнелия, то Фладена. Когда решался на отчаянный шаг один, другой с особым упорством отговаривал его, затем проходили минуты, и незадачливые шпионы менялись местами. Так что в итоге они решили следить издалека, через небольшую подзорную трубу. Нужно было узнать обстановку в порту. В конце концов, ни один корабль еще не вышел тогда в море. Карнелий счел это хорошим знаком. Это говорило о том, что война еще не началась и что, возможно, она еще не была объявлена графству. Конечно, в глубине души барон все же знал, что посол давно сделал то, что от него требовали. Карнелий даже предположил, что Фавластас сам сыграл роль посла, но все же предпочитал смотреть на ситуацию позитивно. Иначе ничего другого не оставалось бы, как действительно пойти в порт, попытаться забраться на военное судно и умереть в том мокром муравейнике еще до отплытия. Храбро, с честью и достойно сражаясь, но умереть без толку.

      Фладен опустил подзорную трубу и мрачно посмотрел на барона.

– В порт долгое время доставляли ящики, но на корабли их больше не грузят. Более того, только что я видел, как моряки уже погруженные ранее ящики вытаскивают обратно на берег. Планы изменились?

      Карнелий задумался.

– Что этот черт задумал? – мрачно шепнул он. Не мог он понять Фавластаса.

– Ну, если всем этим безумием командует Лундес, то я не удивлен. Только женщина может приказать грузить столько оружия и провизии на суда, чтобы потом требовать вытащить обратно. Может, она все же передумала воевать? Не решилась? – сказал Фладен.

– Фредрик…

– Что? – Наследник замер, сжимая в руке подзорную трубу.

– Фредрик мог что-то сделать в Утреннем Лике. Вполне возможно, он сумел как-то остановить войну, хотя… не думаю.

– После старой, якобы заброшенной пристани, где нас чуть было не зарезал подчиненный Элькоб, я сомневаюсь, что в Астании осталось так уж много здравомыслящих эльфов, и не уверен, что даже такой сильный маг, как граф, смог бы изменить сложившуюся ситуацию в такие короткие сроки.

– Если Фредрик тут ни при чем, то, скорее всего, и Лундес свое решение не изменила бы. Она одержима, она пойдет войной на графство любой ценой. Уверен, не она приказала разгружать корабли. И Фавластас такими глупостями заниматься не стал бы. Нет, тут что-то другое. Что если они нашли более короткий путь, чем по воде?

– По воздуху? – спросил Фладен, тут же вскинув трубу и принявшись осматривать темное небо. – У нас воздушных кораблей немного, и передвигаются они медленно. Довольно неудобные средства передвижения. К тому же такой груз, какой я вижу там, – он вновь направил трубу на порт, – по воздуху ни один корабль не дотащит. Сколько ж их нужно, чтобы столько перевезти до графства? Да и в Океании их просто собьют из пушек. Нет, безумие и глупость. Если только… Лундес – женщина. Она может и такое приказать, и тогда я впервые буду рад тому, что в захваченной Астании командует она.

– Она не может командовать, Фладен. Командует тот, кто командует ею. Я же говорил: Лундес Эверли подчинена Фавластасу, – напомнил барон. – Она не марионетка, но верит в то, что он говорит. Она не пойдет против его решений, а он, я уверен, слишком умен, чтобы заниматься такой дуростью. Меня пугает другое. Пугает то, что Фавластас обладает неизвестной и очень сильной магией, а еще в его городе сохранились странные изобретения. Все там двигается с помощью механизмов. – Карнелий вздохнул. – В общем, магия и механизмы в его городах ладят, и даже очень. Это интересные открытия для меня, и город был мне любопытен, но Фредрик считал, что именно таинственная магия, с ее возможностями и стыковкой с механизмами, и привела тысячу лет назад к большой катастрофе. Ведь известно, что была угроза устройству мира. Не то что существованию мира, а именно каким-то его законам. Фавластас если не гений, то умник с изощренным умом. Он лишних действий делать не будет. Раз грузы вытаскивают, значит, их можно доставить быстрее и проще.

– Что ж, Фавластаса я видел. Он демон, это без сомнений. По поводу ваших слов, барон. Вы говорите, что в городе магия и механизмы действовали вместе, дополняя друг друга? Если так, то нам стоит срочно пересмотреть наши планы. Честно признаться, теперь я даже не уверен, что вам есть смысл возвращаться в графство. Что это изменит? Да и я, вероятно, уже опоздал. Посол, конечно же, уже передал сообщение графу Валарду, если, как вы сказали, Фавластас – гений. Что демону стоит с помощью его сил переместиться и лично объявить Валарду войну?

      Карнелий отвел напряженный взгляд в сторону.

– Что ему в таком случае стоит убить Валарда? Я не могу понять, что он хочет от Лундес. Ясно, что ему нужно было от Фредрика. Врата проще открыть, если Фред просто сделает это сам. Только у верховного стража есть способности и силы открыть врата. Другие стражи при большом желании не смогли бы сделать это. А пробить врата – это невероятный и опасный труд. Никто не знает, к какому взрыву может привести взлом врат. И не факт, что после взрыва выживут те войска, что взорвут створки.

– Но, как вы сказали, барон, Фавластас – маг и гений. И если демон, то у него есть силы аданея, – сказал Фладен.

– Силы аданея? Черти, что ли? Думать не хочу, что эта тварь и на такие силы имеет влияние.

– Думаю, имеет, – продолжая глядеть в трубу, сказал Фладен. – Ящики продолжают выгружать. Половина моряков разошлась по тавернам. А таверн в порту много. Моряки ждут. Им точно приказали ожидать чего-то. А может, кого-то.

– Они разошлись по тавернам, значит, никуда отправляться не собираются. Корабли не поплывут. А значит, нам нужно срочно понять ситуацию и добраться в графство тем путем, которым туда отправятся и ящики, – сказал барон.

– Забраться в ящик, – предложил Фладен. Это было что-то вроде насмешки.

– Уверен, на ящиках магическое поле. Ящики – это оружие, – сказал Карнелий, затем заявил: – Ящики нужно попытаться взорвать. И сделать это надо быстро.

– А что если взрыв будет, как если бы створки врат взорвали? – обернулся Фладен. – В ящиках оружие с магией, которая устройство мира, по вашим словам, губила тысячу лет назад.

– Ну, тогда пусть будет взрыв. Тем более нельзя, чтобы такое оружие вернулось в наш мир. – Карнелий попросил у Фладена трубу. Наследник молча ожидал, пока барон вдруг не шепнул: – Прибыл фургон. И в нем Лундес.

– Позвольте, барон, – попросил юный наследник, ухватившись за трубу. – Предлагаю спуститься туда сейчас.

– Месть?

– Не месть, а правосудие. Я ее резать не собираюсь, хотя она заслужила, не находите?

– Как ни странно, но я предпочитаю думать, что женщина просто попала не в то время, не в то место, – деликатно отозвался Карнелий.

      Фладен сверкнул глазами и, сложив трубу, жестом указал вниз.

– Нам пора, идемте, пока не упустили ее.

– Что вы задумали?

– Как насчет того, чтобы вытрясти из нее все? И не стоит ее защищать. Она всегда была эгоистичной дамой. Всегда. Запомните, барон: Лундес Эверли – дикая кошка, которая никогда ничего не делала так, как было нужно ее брату и королевству. Если он что-то запрещал ей, она обязательно из принципа делала это. Втайне от Рифуса, разумеется. Но она получала особое удовольствие, осознавая, что делает ВСЕ по-своему. И если сейчас она подчинена и в кои то веки соблюдает приказы и правила своего демона, то это впервые в жизни. Это редкость, стоит это увидеть и услышать от нее. Не стоит ее щадить. Вы правы, я готов рискнуть взорвать оружие. Пусть весь порт разлетится на мелкие камни. Так будет лучше.

      Карнелий промолчал.

      Фургон остановился, Лундес смотрела на ящики. Великие силы! А она-то думала, что в погребе их было много! Оказалось, там были лишь остатки, последние партии. Ими был усеян весь порт. Они лежали горами, во много-много рядов. Сколько же их было!!! Куда столько? И все врата? Чтобы открыть какие-то врата?

– Ваше величество…

      Она увидела коменданта порта. Высокий крепкий эльф. Раньше он был отличным рассказчиком всяческих морских историй. Чего только не наслушаешься, когда служишь в порту. Ну, он БЫЛ хорошим рассказчиком. Пока его не подчинили.

– Комендант, – Лундес спрыгнула на каменную пристань и огляделась. – Что происходит? Кто приказал выгружать все это наружу?

– Нам приказано ожидать здесь. Никто не объяснял, почему. Как только войско будет готово, колдун обещал, что оружие будет магически переправлено в графство, в нужную точку.

– Все это, перемещением? Вам известно, куда будет переправлено? А главное, откуда? Сомневаюсь, что прямо из порта. Должно быть место. Какой-нибудь… м-м-м, скажем, помост магический, который сможет переместить все это в нужную точку.

– Говорят, что сперва будем перевозить все это фургонами в заброшенные руины. Храм Бертмуд.

      Храм? Лундес надеялась, что они с комендантом подразумевали одни и те же заброшенные руины поблизости. Не то чтобы это были самые настоящие развалины, но если это и был храм, в нем давно никто не молился. Это было НЕ астанское строение.

– В центре между тремя деревнями?

– Да, королева.

– Я поняла. – Упершись в угол фургона, Эверли замерла. Сперва думала побыстрее отправиться в деревню, посмотреть, что Ирвинг творил с ее подданными. Но потом решила повременить.

– Ваше величество, – обратился к ней извозчик. – Нужно отправляться в деревню. Уже темно, ящики приказано доставить туда как можно раньше. Нам уже следовало доставить их военачальнику.

      Военачальнику. Лундес откинула голову назад на внешнюю стенку фургона и провела рукой по одному из крайних ящиков. А затем представила лицо Ирвинга, который ожидает исполнения своего приказа.

– Я думаю, не стоит так уж торопиться. Что если мы погрузим в еще один фургон партию ящиков и сразу же доставим войску двойную партию оружия?

– Как скажете, королева.

      Она склонилась к нему и хитро улыбнулась:

– Я знала, что вы все сделаете, как мне надо. Пока будете грузить, я бы не отказалась от кружечки чего-нибудь теплого.

      Именно теплого. В Астании по вечерам чаще душно, но бывает, что из-за влажности как-то неуютно, а порой и прохладно. Рядом море.

– Она покинула фургон и отправилась… глазам не верю. В моряцкую таверну, – сказал наблюдавший за ней Фладен. – Принцесса – и в моряцком кабаке.

– Я слышал у вас, у эльфов, кабаки другие, – заметил Карнелий, но затем напомнил Фладену: – Только уже королева – и в моряцком кабаке.

– Она просто издевается над всеми правилами. Втаптывает все в грязь, традиции… Других понять можно, они подчинены.

– Она тоже.

– Никогда не поверю, что дело только в этом и ни капли ее вины, – перебил Фладен.

– Может, дело в том, что вы молоды, наследник? По молодости все максималисты.

      Фладен остановился, скрестив руки на груди.

– Не моложе вас – это точно.

      Карнелий промолчал. Впрочем, Фладен говорил с ним спокойно.

– Вам сложно понять и представить, что значит принцесса без платка среди моряков в кабаке. Представьте себе, что вы разделись и отправились с радостью в какое-нибудь грязное публичное место, полное мглистых магов…

      Карнелий сдержанно заметил:

– Спасибо за яркие образы, Фладен. Предпочитаю не представлять. Я и так отлично понимаю. Нужно добраться до пороха или лучше вскрыть один из ящиков.

– Я подумал, будет лучше, если мы заберемся в повозку Лундес. Она отъедет от порта, и мы ее схватим. Когда она будет у нас, сможем узнать все, что нас интересует. В том числе и о судьбе графа.

      Карнелий отрицательно покачал головой:

– Она ничего не скажет. Или вполне возможно, что главного-то она и сама не знает. Мне кажется, Лундес и четверти происходящего не осознает. Уверен, она ничего не знает о Фавластасе и истинной сути его действий, так же как и мы.

– Как хотите, барон. Дело ваше. Но я проберусь в повозку и разберусь с ней, пока она окончательно не опорочила честь королевской семьи, – он выпрямился.

– Там охрана, повсюду.

– Я – астанец. Откуда они узнают, что я не подчинен? А вот вы, барон, что бы вы ни задумали, будьте настороже – и удачи, – Фладен слегка кивнул барону, как положено, и стал выбираться из зарослей, направляясь в порт. Карнелий внимательно следил за ним, а затем покачал головой. Он думал в тот момент не о том, правильно ли поступал Фладен. Барон думал, как бы вскрыть хотя бы один ящик и глянуть, что там внутри.

      Тем временем Лундес поднялась по деревянной лестнице и раскрыла дверь в моряцкий кабак. Всю жизнь ей не позволяли ходить даже в более официальные места, а без платка вообще никуда выходить было нельзя. А тут подвернулся шанс побывать в настоящей портовой таверне. Кто-то скажет, глупо, а для Лундес это было настоящее открытие.

      Внутри, впрочем, все было так, как она себе и представляла. Деревянная стойка, квадратные столики. Приятный теплый свет масляных ламп. Помещение того кабака было небольшое. Стоило видеть лица моряков, когда комендант представил ее собравшимся. Они разом поднялись из-за столов. И так как в помещении было два этажа, то многие замерли даже посреди лестницы. Еще мгновение – и в их руках уже не было ни чашек, ни приборов, ни еды. Руки по швам, головы слегка опущены.

– Я ненадолго. У меня мало времени, – в наступившей тишине заявила Лундес, а затем направилась в сторону стойки, где расположился невысокий эльф в белой накидке.

– Хотите чая или крепкого кофе, как пьют у нас бывалые моряки? – предложил он.

– Я слышала, что у людей моряки пьют в тавернах более крепкие напитки.

      Они странно посмотрели на нее. Кажется, она сказала что-то не то, но, будучи королевой, имела право.

– У вас жесткая дисциплина?

– Таков закон, королева.

– Ценю. Так что не стану просить вас нарушать законы. И так многое изменилось. Тогда кофе и покрепче. И не нужно никаких особых рецептов, хозяин. Никаких королевских меню. Попробую, как все.

– Он будет крепким, – предупредил эльф из-за стойки.

– Это хорошо. Главное быстрее.

      Пока хозяин таверны делал ей кофе, она задумалась, стоя у стойки. Поэтому, когда снаружи раздался хлопок, а затем громкие возгласы, Лундес вздрогнула и, выхватив посох, ударила им о пол. Оружие раскрылось. Она жестом потребовала, чтобы моряки и воины следовали за ней. Комендант толчком распахнул дверь и сбежал вниз по ступеням. Лундес выбежала за ним и замерла на лестнице таверны.

Ей стало жарко, повсюду был огонь. Большая часть ящиков была охвачена пламенем. Огонь не попадал внутрь, скользил по краям ящиков. Пламя удерживала магия, но долго это не продлилось бы.

– Тушите!!! – закричал комендант. – Немедленно потушите огонь!!!

      Лундес стояла и смотрела, как все ринулись к воде. Они набирали ведра, толпились возле ящиков и пытались затушить гигантские языки пламени. Прикрывшись рукой от слепящего света, Лундес обратила внимание, что магия Фавластаса не только не давала огню пробиться внутрь ящиков, но и не позволяла воде потушить огонь.

– Стойте! Прочь, отойдите оттуда! – вдруг закричала она.

– Нужно потушить, сгорят корабли!

– Комендант! Комендант! – Стукнув посохом, эльфийка сбежала с лестницы, поспешно глянув на свой фургон. – Где-то поблизости враг! Я хочу знать, кто подпустил врага к ящикам?! Откуда огонь?

      Ее не слышали. Повсюду кричали, и пламя трещало так, что становилось дурно. Тогда Лундес решила узнать у одного из воинов возле своего фургона:

– Кто поджег ящики? Говори, кто посмел подпустить врага, где он?

– Мы не видели. Ящики просто загорелись…

– Они не могли просто загореться. Смотри мне в глаза, воин! Ты мне врешь?

– Нет.

      Она резко оттолкнула его, затем подбежала к фургону.

– Извозчик!!! – Тот уже подбегал к ней. – Уезжаем отсюда!

– Да, королева. Но как же…

– Делай, что говорят, – потребовала она. – Ну же!!! Давай, увези нас отсюда!

      Он тут же взмахнул поводьями и погнал лошадей. Повозка тронулась и успела отъехать на небольшое расстояние, когда содрогнулась от взрыва. На пристани разорвался первый ящик.

– Гони!!! Гони!!! – безумно закричала Лундес.

      Он погнал лошадей что есть мочи. Эльфийка схватилась за край фургона, чтобы не вывалиться, и все глядела на порт, что остался внизу холма.

– Еще быстрее, еще! – требовала она до тех пор, пока они не отдалились на безопасное, как ей казалось, расстояние. А затем забралась под крышу фургона, укрылась за ящиками, зажав уши.

      Дальше взрывы раздавались почти без остановки, один за другим. Она даже смотреть не хотела, хватало того, что лошади безумно ржали, и извозчик кричал какие-то невнятные слова, безжалостно ударяя поводьями. Стоял такой грохот, что расслышать ничего нельзя было.

      В какой-то момент Лундес решилась открыть глаза. Она надеялась, что все осталось позади. Во всяком случае, стало хоть чуть тише. Тогда она выбралась наружу и села рядом с извозчиком, с белым, как мел, лицом.

– Как вы, королева?

– В порядке. А ты?

– Не беспокойтесь обо мне, королева.

      Лундес и не беспокоилась.

– Порт взорвался?

– Да, королева, – кратко отвечал он.

– Видно, из тебя слова не выбьешь. Вези нас туда, куда должен был, в деревню. – С этими словами она осторожно взялась за край крыши фургона и встала, чтобы разглядеть из-за деревьев, что происходило далеко внизу, в порту.

– Королева, вам не следует…

– Делай, что приказано, и молчи. Я разберусь сама. – Все равно она не видела ничего, кроме густых зарослей и дороги, по которой они мчались. Оставалось вновь опуститься на место.

– Вот что. Я лягу спать, разбуди меня, когда прибудем в деревню. Ведь тут недалеко?

– К сожалению, королева, но придется добираться в объезд. Это займет больше времени, чем обычной дорогой.

– Тогда почему ты выбрал эту дорогу?

– Вы приказали срочно убираться из порта. У меня не было времени думать, какой дорогой уходить, к тому же, чтобы добраться до нужной, пришлось бы проехать возле огня. Это было опасно.

      Лундес вновь перебралась вглубь фургона и посмотрела на уцелевшую партию ящиков.

– Было ли что-нибудь странное при взрыве? – спросила она.

      Он ответил не сразу.

– Много чего, королева. Вы не видели?

– Предпочла не видеть. Кроме огня что-нибудь было еще?

– Свечение, как будто большой поток энергии разнесся во все стороны. Я несколько раз оборачивался, а свечение не уходило и не пропадало, оно держалось над морем, освещая тот хаос, что внизу творился.

– Энергия?

– Еще… хотя нет, вероятно, мне показалось, королева.

– Что показалось?

– Не обращайте внимания, королева. Мне показалось…

      Лундес вздохнула и какое-то время сидела неподвижно, глядя на ящики, а после расположилась поудобнее и закрыла глаза. И хоть и была уверена, что впечатления не дадут ей уснуть, она все же уснула.

Когда ее разбудили, уже светало. Она медленно поднялась и посмотрела на протянутую руку эльфа.

– В чем дело?

– Позвольте помочь вам, королева.

      Лундес замерла. Ей показалось, что он пытался ее задобрить, прежде чем сообщить что-то плохое. Приняв его помощь, она выбралась на дорогу и огляделась по сторонам. Повсюду были густые заросли. Никакой деревней и не пахло.

– В чем дело? – еще раз спросила она, но уже значительно тверже.

– Дорога уходит в другую сторону. До деревни фургон не доедет. Добраться можно разве что пешком. А если с фургоном, то придется ехать еще как минимум сутки.

– Как далеко отсюда деревня?

– Вы хотите идти пешком? Быстрее будет добраться туда через руины.

      И тут сон как рукой сняло. Руины.

– Храм Бертмуд?

– Храм ли это, сказать не могу, но да. Он как раз значительно ближе, чем деревня, и если пройти через него, то мы сможем…

– Ты не пойдешь туда. Ты останешься тут, рядом с ящиками и будешь ждать, пока я не вернусь. Сколько идти туда пешком?

– Вы отправитесь одна?

– Не стоит задавать мне вопросы. Лучше отвечай, это приказ, – посоветовала она, раскрыв посох. – Сколько идти до храма?

– Час, может полтора. Зависит от скорости.

– Если через шесть часов я не вернусь, отправляйся с фургоном во дворец и жди там приказов.

      Возразить он не мог.

– Слушаюсь, королева. Позвольте лишь узнать, как поступить, если военачальник разыщет меня и упрекнет в нарушении приказа.

      Лундес уже успела отойти в заросли, но все же обернулась и сказала:

– Вот и скажешь ему, что приказ тебе отдала королева. Мы секретов от своих не держим.

      Как только она исчезла в зарослях и прежде чем извозчик успел что-либо сделать, из-за ящиков выбрались Карнелий и Фладен. Лундес даже не проверила, не прятался ли кто в повозке. Это подчинение сыграло с ней злую шутку. Как можно было не проверить фургон, когда она сама сказала, что враги были поблизости. Ей не стоило недооценивать Фладена. Он был ловким и шустрым, хоть порт подорвал по большей части Карнелий. Наследник лишь убрал охрану.

      Барон спрыгнул на дорогу, а Фладен набросился на извозчика и свернул ему шею. Затем юный эльф жестом показал Карнелию, чтобы тот осмотрелся. Сам он принялся отвязывать лошадей. Все было уговорено заранее. Наконец Фладен отогнал лошадей, чтобы они убежали подальше от фургона. Карнелий сбил масляную лампу, что была подвешена к крыше повозки. Вновь вспыхнул огонь.

– Будем надеяться, что ящиков осталось разве что на трех воинов, а не на войско, – мрачно сказал Карнелий.

      Они в последний раз посмотрели на странное оружие и скрылись в джунглях, позволяя огню завершить начатое в порту.

Глава 14

Свобода и врата

Фредрик остановился, подняв жезл.

– Враги? – Трифон замер возле него.

      Крылья мглистого были аккуратно сложены за спиной. Он заставлял себя передвигаться под защитой густой листвы. К тому же граф часто освещал путь жезлом. Только-только начинало светать, но этого было недостаточно.

– Здесь же всюду враги, – передразнил самого себя мглистый маг. Фредрик взглянул на него.

– Тише. Лучше скажи вот что. Пару часов назад, когда ты поднимался в воздух, ты сказал, что нам нужно идти в этом направлении, и тогда до захода солнца мы перейдем через мост и выйдем на главную дорогу, откуда сможем добраться до побережья. Ну и где он, мост?

      Мглистый с хмурым видом огляделся, пытаясь вспомнить местность. Видно, неудачно.

– Сверху лес выглядит иначе, – оправдался он. – И потом мы могли сбиться с пути…

      Фредрик устало улыбнулся.

– Это ж надо, что тебе позволили носить крылья. Ладно, как-нибудь разберемся. – Он осторожно двинулся дальше, освещая каждый куст.

– Свет может привлечь врагов, – между прочим, заметил Трифон, оказавшись слева от спутника.

– Мы больше не в Утреннем Лике, – напомнил Фредрик. – Тропики – это мир астанцев, и если мы будем слепы, то нам вообще не выбраться отсюда живыми. Мы ведь «убийцы» Рифуса Эверли, помнишь?

– И все же хотелось бы знать, почему на самом деле ты спас Лундес Эверли. Ты так веришь, что она подчинена?

– Думаешь, если будешь каждый раз спрашивать меня об этом, получишь другой ответ? Я устал повторять тебе одно и то же.

– Я просто хочу быть уверенным, что ты не станешь прикрывать ее снова. Ее нужно устранить, хочется тебе этого или нет. И если она появится, я могу сделать это сам, раз тебе галантность не позволяет. Я же простак, меня не воспитывали, как вас. Что толку от того, что она женщина, если ведет себя, как последний мужик. Порой, признаю, что даже как мглистый мужик. Она – угроза вратам. Мне не все равно, что происходит. Я не страж, и то готов бить тревогу. Следует пересмотреть позиции.

      Фредрик остановился. С него было достаточно. Он устал слушать мглистый бред.

– Она? Угроза вратам? Ты серьезно? Да она вообще угрозы не представляет. Всё, что происходит, – не ее уровень. Ты понимаешь? Ты по сторонам смотришь? Ее существование вообще никоим образом не затрагивает эту войну. Фавластас меня проверяет и убить пока не пытается. Он даже за своим войском не особенно следит. Если и отправит астанцев на графство, то опять же в качестве проверки. Его не волнуют жертвы. И время его не волнует. У него была тысяча лет, чтобы подготовиться. Лундес тут вообще ни при чем. Она – его развлечение и только. Бедная женщина, у которой отняли рассудок, а теперь все, кому не лень, смеются над ней. Да не будь ты таким поверхностным! Когда мы только познакомились, в графстве, ты сказал мне, что она сильно изменилась за короткий срок, что поначалу она была милая и довольно сдержанная женщина. Но потом, когда она пропала и вернулась из пустыни, в темнице с тобой говорила уже другая.

– Я сказал не так.

– Трифон, я слов твоих не записывал. Но суть та же. У нас мало времени, давай больше не будем тратить его на пустые разговоры. Сколько можно возвращаться к ним снова и снова? Ты не о том думаешь. – Граф решительно развернулся и направился дальше.

      Но Трифон был не из тех, кому легко заткнуть рот.

– Даже если так. Допустим. Но, аданейские черти меня дерите, какая теперь разница? Она потеряна. Ты пробовал ее вернуть, не вышло. Все! Будем в таком случае считать, что настоящая принцесса погибла, так же как и ее брат. А та дрянь, что заняла ее место, нам мешает. Пускай она не влияет на войну, она путается под ногами. Граф, я, может, и не умелец сражаться и долго логически рассуждать, я не аристократ и не претендую на какие-либо высшие заслуги, но сейчас я просто хочу, чтобы ты не защищал ее. Чтобы ты защищал врата.

– Говори тише.

      Трифон мрачно огляделся.

– Прости. Эмоции меня душат. Я же видел эту чертову магию и вездесущие предметы с таинственными знаками. И заметь, я охотник за артефактами и не взял ни одной такой штуки оттуда, пока Утренний Лик был цел.

– Вот уж удивительно, – протянул Фредрик.

– Ты сам сказал, что тысячу лет назад империя Фавластаса была дикой угрозой устройству мира. И я рад, что город сгинул вместе с изобретениями. Нужно устранить любую угрозу. Все, что связано с той магией и технологиями. И любого, – он вздохнул. – Я веду к тому, что если Лундес подчинена ТОЙ магией, то ее тоже уже не вернуть, и следует устранить. Я сам сделаю это…

– Не сделаешь.

– Граф, я спорить не хочу.

– Я не спорю. Ты не сделаешь этого, потому что не сможешь. Ты не убийца. И ты понимаешь, что она тут ни при чем. И тебе ее жаль, как и мне.

      Они какое-то время пристально смотрели друга на друга, пока Трифон не зажмурился и не сжал кулаки.

– Великие мглистые глюки… я ведь никогда не был…

– Убийцей? Это плохо? – тут же спросил Фредрик.

– Я никогда не был так галантен!

– Это не галантность. Но ты будешь прав, Трифон, если после того, как я ее спас, она вернется, чтобы лично убить меня. Без посредников, а лично. Мне ничего не останется, как использовать против нее магию, и тогда ей не выжить. Убить ее легко.

– Если решишь поразить ее белой магией, помни, что у нее посох и магия тайны.

– Я не забыл. Я знаю, как воевать магией. Если надо, я убью ее. Но только если буду полностью уверен, что она потеряна.

– Вот теперь ты становишься похожим на главу стражей, – удовлетворенно сообщил Трифон.

– Ты ничего не знаешь о стражах. Я хочу, чтобы ты кое-что понял. Скоро наши дороги разойдутся. Я служу во имя ангела, во имя принципов, которых придерживался сам Адент тысячу лет назад.

– И это указано в правилах ангела, рисковать всем делом ради одной души?

– Кто такие ангелы, по-твоему? Душа – вот тебе ключевое слово. Подумай об этом. А если хочешь точный ответ, чаще молись. Задавай им, – он вскинул глаза к небу, – вопросы.

      Трифон лишь вздохнул. Тема была затронута небезопасная. Это стражи могли смело говорить о высших силах, другим этого делать не стоило. Во всяком случае, Трифон так решил.

      Еще минут двадцать они прорубали себе путь через чащу, пока, наконец, не выбрались из зарослей на открытое пространство.

      Фредрик обернулся, но Трифона не обнаружил. Тяжело вздохнув, он поднял глаза в небо и нашел своего упрямого эгоистичного спутника.

– Я больше не собираюсь прорубаться через бесконечные заросли колючек и прочей гадости. В воздухе намного спокойней.

– Взмахи твоих крыльев услышит любой эльф, – Фредрик говорил это Трифону, но все его внимание было устремлено вдаль. Уже через минуту он кинулся вперед и вышел на поле. Если приглядеться, можно было увидеть контуры старого храма с обрушившейся крышей и потрескавшимися стенами.

      Не следовало расслабляться. Опасность была повсюду, и Фредрик ни на секунду не забывал об этом. Трифон поднялся в воздух. Так было даже лучше. Находясь поблизости, он подставлял не только себя, но и графа. Пока Гаус подбирался к храму по земле, мглистый спикировал вниз, прямо в дыру, где когда-то располагался огромный купол.

      Вокруг было темно, и мглистый маг не стал опускаться на пол. Он спрыгнул на кривой балкон, лишенный одной опоры, и аккуратно сложил крылья, высматривая графа.

      В отличие от Трифона, Фредрик внутрь не спешил. Храм был огромным. Его стены расходились во все стороны, и если посмотреть на него с неба, то можно было увидеть, что он выстроен в виде очередного знака. Только там, где стены обрушились, контуры смазались и оборвались.

– Значит, остались не только города, – шептал Фредрик. С каждым открытием возникало все больше новых вопросов.

      Покосившиеся двери распахнулись, и в проеме замер Трифон, упираясь рукой в стену.

– Внутри никого нет, – сообщил мглистый маг и круто развернулся, чтобы вновь исчезнуть во тьме сооружения.

– Храм может рухнуть, если ты будешь выбивать каждую дверь, Трифон, – донесся до него голос Фредрика.

      Мглистый сделал вид, что не услышал, так что Гаус просто последовал за ним вглубь храма. Под ногами трещало разбитое стекло и керамика. А кое-где даже попадались эльфийские и человеческие черепа.

– Здесь была битва, – сказал Трифон. – Не припоминаю, чтобы эльфы допускали людей так далеко в свои владения.

– Дальше мы разделимся, – сообщил ему Фредрик.

– Я сам хотел это предложить, – охотно согласился Трифон и, взмахнув крыльями, стал пролетать между поломанными стенами и покосившимися колоннами.

      Граф выждал, пока тот не скрылся. Фредрик надеялся как следует изучить это место. Возможно, некие тайны были скрыты под старыми сводами. Нужно было понять, что происходило в прошлом. Все жаждали понять это тогда, но на тот момент даже одного куска головоломки у современников не было. Какие бы догадки ни приходили им в голову, то были не более чем предположения. И Фредрик лучше остальных понимал это. Поэтому его и раздражало постоянное ехидство и несерьезность Трифона. На самом деле граф и сам любил пошутить, никогда особой мрачностью не отличался, но теперь ему было не до шуток.

      Страж двинулся по широким ступеням, уходящим куда-то в верхнюю часть храма. Второй этаж был полностью перекрыт обломками, но зато часть третьего уцелела. Фредрик нагнулся и осторожно пролез в отверстие между поломанными балками. Какое-то время ему пришлось ползти, а после его взору открылся зал. Вероятно, тот самый, где много лет назад совершались жертвоприношения.

– Мы можем поговорить, – услышал он голос Лундес. Она пришла раньше и теперь поражалась судьбе, вновь соединившей их в одном месте. – Смелее, Фредрик, заходи.

Он помедлил, а после вышел на открытое пространство, ближе к жертвенной плите.

Солнечный свет пробивался через дыры в потолке и падал на камень, на котором много веков назад истошно кричали несчастные жертвы. Теперь свет попадал и на графа. Он стоял неподвижно и смотрел на замершую неподалеку эльфийку. Когда он заговорил, Лундес показалось, что они и вовсе не были врагами.

– У тебя появилась новая информация?

– Скажи, почему ты считаешь, что я подчинена?

– Что-то изменилось? – Фредрик внимательнее присмотрелся к ней. – Ты больше не кричишь, что я лжец.

– Потому что даже военачальник Фавластаса считает меня подчиненной. Но я не чувствую никакого чужого влияния.

– На то оно и подчинение, что его не дано воспринять захваченному разуму.

– Просто скажи мне, что в моем поведении не так? Как это видно со стороны? Если предположить, что ты и правда убил моего брата, то мое желание отомстить очень даже понятно.

      Фредрик нахмурился.

– И у Фавластаса есть своя правда, а стражи миру ничего не рассказывают, считают, что это их личная война. Ты тоже постоянно врешь. Я слышала вас с Трифоном в джунглях. Ты сказал, что я вообще не имею понятия, как идет эта война, а все, что ясно мне, – это эксперименты, показуха Фавластаса. Значит, вы с ним свою игру ведете. А эльфы – это что, по-вашему? Пушечное мясо? Ты только не молчи.

– Давай ближе к делу. Хочешь, чтобы я помог тебе?

– Нет, я хочу, чтобы ты отвечал на вопросы.

– Так это не делается. Зачем мне говорить тебе что-то? Чтобы ты побежала и рассказала своему господину?

– Да не подчинена я! Я думаю своей головой.

– Надеюсь, что нет. Надеюсь, что на самом деле ты другая и умнее.

      В ответ она издала шипение и сжала посох. Он с самого начала был в ее руке, но она медлила с его использованием.

– Фредрик, скажи, как ты делаешь это? Как внушаешь мне страх, смятение?

      Ему нечего было сказать на это.

– То молчишь, то лжешь.

      Граф наблюдал за ее смятением. Подчинение дало приличную трещину.

– Что ты со мной делаешь?! Как ты это делаешь? – вдруг закричала она.

      И тут лицо графа переменилось. Ушло все тепло, растворилась доброжелательность. Взгляд стал холодным, как у профессионального убийцы. Лундес даже испугалась и замерла, как дичь перед охотником. А ведь ей говорили, что стражи отличные актеры. Вот теперь их лидер явно готовился атаковать ее. С таким лицом можно и тигра разодрать на части. Когда Фредрик поднял свой жезл, Лундес не выдержала:

– Подожди! – Она испугалась и, кажется, забыла о гордости. – Подожди! Я ведь не атакую, просто говорю с тобой.

      Его взгляд блуждал по мрачным стенам. Возможно, он ощущал что-то, чего не понимала Лундес. В какой-то момент он набросился на нее. Схватил ее за руки и сжал запястья. Она закричала. То ли подчинение так сильно ослабло, что она ощутила настоящий женский страх, то ли в глазах графа впервые не было ни капли сострадания.

– Нет! Нет! – кричала она, отчаянно пытаясь высвободиться. – Нет! Софир! – Почему именно он? Почему не Фавластас?

      Софир ее услышал. Он возник чуть в стороне, за спиной Фредрика. Граф, разумеется, почувствовал.

      Лундес все кричала, тщетно пытаясь задействовать посох. В какой-то момент граф грубо повалил ее на пол и навалился сверху. Лундес уже ничего не понимала. Жезл она видела повсюду. Граф взмахивал им, обжигая ее. Ей казалось, что она стоит посреди костра и ее кожа медленно сгорает. А призрак не вмешивался. Он явился сюда не один. Другие силуэты возникли чуть позже, а Лундес билась в агонии и даже не сразу заметила их.

Зато Фредрик все видел. Действовал он четко, смятением и не пахло. В какой-то момент он оставил Лундес на полу, чтобы самому оценить обстановку. Софир привел небольшой отряд подчиненных астанцев. Видно, из той самой деревни, до которой Лундес волей судьбы так и не добралась. То были не эльфы, то были самые настоящие «демоны». У астанцев были белые глаза, полностью белые, без зрачков, так что невозможно было понять, в какую сторону они смотрели. Кожа у них была синего оттенка, словно их долго держали на холоде. Видно, это и имел в виду Ирвинг, когда говорил, что он изменит войско и сделает его более выносливым.

      Такое зрелище заставило Лундес приподняться. Ей хотелось рыдать. Не только от боли, но и от вида ее подданных. Хотелось кричать и молиться. Сделать хоть что-нибудь, лишь бы не видеть, что Ирвинг сотворил с астанцами.

– О Ралус! – простонала она. – О великие силы!

      Эльфы не обратили на нее внимания, словно для них она стала пустым местом.

– Остановитесь! – крикнула Лундес. – Какого аданея тут творится? Что это значит?! Что Ирвинг сделал с ними?

      Софир жестом призрачной руки остановил воинов:

– Они – воины, у которых хватит сил открыть врата.

– Они демоны! – крикнула она. – И они подчиняются только Ирвингу, ведь так?

– Воины должны подчиняться военачальнику, чтобы битва завершилась успешно.

      Фредрик переводил взгляд с Лундес на Софира.

– Немедленно ко мне! – приказала эльфийка Софиру.

      Тот послушался и возник возле нее. Она невольно отклонилась.

– Эти воины, эти эльфы – мои подданные. Они не оружие и не какие-то механизмы, чтобы…

– Можно подумать, ты разбираешься в механизмах, – перебил ее Софир.

      Она попыталась ударить его посохом, но, обессилев, снова упала.

– Я требую, чтобы воинов сделали прежними, – выдохнула она.

      Эльфы стояли вокруг Фредрика, не давая ему уйти. Так же они перекрыли бы любое перемещение. Впрочем, уж кто-кто, а Фредрик был самой спокойной и, пожалуй, самой непонятной фигурой в том зале. Он и не пытался сбежать. Положение обязывало его исследовать врага, чем он и занимался. Если Фавластас ставил эксперименты в те времена, то и Фредрик просчитывал многое.

– Фавластас пока еще не сделал тебя императрицей, – говорил Софир. Мол, молчала бы со своими приказами. – Да и королева ты исключительно благодаря ему.

– Я верну тебя в могилу, – хрипела Лундес. – Ты и Ирвинг, вы что-то скрываете от меня. Я разберусь лично с Фавластасом. Я узнаю все ваши тайны. И потребую, чтобы тебя на моем пути больше не было.

– Ты так ничего и не поняла.

      Она была слаба и зла, от шока ничего не понимала, зато понял Фредрик:

– Хорошо.

      Лундес тут же глянула на графа. Она никак не могла понять, как они все, все кто был вокруг, делали выводы. Софир бросал лишь общие фразы. И что это давало Фредрику? Почему в таком случае она сути не уловила? К тому же в ее голове возник вопрос: «Где я?» Так, болезненно и очень медленно, к ней возвращался разум. Подчинение дало трещину. Последней каплей было потрясение. Когда эльфийка увидела, что Ирвинг сотворил с астанцами, вражеская магия в ее сознании стала оступать.

– Что ты понимаешь? – испуганно спросила она у Фредрика. – Я вообще ничего не понимаю!

– Дело в том, что Рифус знал что-то, чего не должен был знать, – пояснил граф. – Может, часть его королевства некогда принадлежала Непоколебимому.

– Какого аданея здесь происходит?! – крикнула Лундес. В тот момент она не могла разобраться даже в собственных мыслях.

– Ты знаешь, что я не убивал Рифуса, – продолжал Фредрик. – Они просто издевались над тобой! Никто тебя ни в какие тайны не посвящал. Они получили твое королевство, власть, воинов! Это им было выгодно убить твоего брата!

– Хватит! Замолчи!

– Они убили твоего брата!

      Она вскинула глаза к потолку. Фредрик вновь подошел к ней.

– Нет, – взмолилась она. – Не прикасайся ко мне!

– Терпи, – посоветовал он.

– Не трогай!

      Он прижал ее к полу и закрыл ей глаза.

– Терпи.

      Жезл взорвался ослепительным светом. Белое пламя разнеслось по залу. Лундес вновь закричала, но на этот раз с ней кричали и гибнущие астанцы. Эльфийка не видела, что происходило, была уверена, что он убивал и ее.

– Пусти! – взмолилась она, когда вторая волна вышибла все окна.

– Если я отпущу тебя, ты умрешь, – шепнул Фредрик в ответ. – Просто не двигайся и молчи. Скоро все закончится.

      Она перевернулась на спину, чтобы видеть его глаза.

– Объясни мне! Объясни.

– Приближается ангел, – пояснил он. Она округлила глаза, а он поспешил ее успокоить. – Не бойся. Скоро все закончится.

      С ее рассудка словно сняли непроницаемую темную ткань. Она тряслась всем телом и беспомощно смотрела на Фредрика, вроде бы сохранив в памяти все, что делала, но отказываясь верить в это.

– Великие силы, – выдохнула она, – объясни мне, что происходит!

– Просто лежи и не двигайся, – он приподнялся и отпустил ее. Рассудок ее полностью освободился, и Фредрик ей не завидовал. Непросто осознать свои поступки. Особенно такие.

      Он поднялся на ноги, а Лундес шепнула:

– Ты так спокоен.

– Положение обязывает…

      В этот самый момент через дыру в потолке влетел Трифон. Крылья мглистого полыхали огнем. Он тяжело грохнулся посреди зала.

– Помоги мне! – крикнул он Фредрику.

Пока Фредрик разбирался с Трифоном, эльфийка искала взглядом Софира. Но фантом растворился, и очень скоро она поняла, почему. Нет, его не задела магическая волна Гауса. Астанцы погибли, а призрак успел раствориться, почувствовав приближение ангельской силы. Именно о ней говорил Фредрик. Сперва по стенам скользнула едва уловимая волна энергии. Мягкое сияние, полупрозрачное, мимолетное, легкое, как перо ангела. Оно промчалось по помещению, озарило помост, а затем, прямо над жертвенной плитой, в пространстве прорезался энергетический портал. Фредрик отошел от Трифона, да и Лундес приподнялась на локтях, пораженно глядя сквозь образовавшуюся дыру на врата. Ангел открыл путь в Тредат, прямо к гигантским створкам, а заодно показал Фредрику, что в тот момент творил враг в его владениях. Вся подготовка, долгие разговоры о кораблях и прочем были лишь словами. Подчиненные астанцы уже вовсю кидались на врата. Там же были стражи, но, что важнее всего, граф уловил взглядом едва заметные массы. Они были там повсюду. Духи, много духов.

      Лундес остолбенела. Теперь, когда она думала своей головой, происходящее ужасало ее. Говорить она была неспособна. Зато Трифон закричал:

– Врата! – а когда Фредрик кинулся к проходу, мглистый указал на Лундес. – Эй, а с ней что?

      Граф раздраженно качнул головой. Некогда ему было объясняться с Трифоном. Не медля больше ни секунды, он воспользовался проходом ангела, чтобы попасть на поле битвы, прямо к вратам. Трифон все еще медлил.

– Фредрик! – послышался крик с лестницы. Тоннель все еще сверкал, а Лундес с мглистым ждали появления новых участников. Первым к ним присоединился Карнелий, за ним Фладен. Эльфийка, уже не будучи подчиненной, предпочла ничего не объяснять Фладену. Да и что она могла ему объяснить? Она даже думать не хотела о том, что совершила с тех пор, как в Утреннем Лике Фавластас впервые подчинил ее. Так что она просто поднялась на ноги и направилась в проход к вратам.

– Стой! – крикнул Фладен.

– Нет времени! Врата! – перебил его Трифон и вслед за Лундес исчез в туннеле.

      Перед бароном был путь в графство, и он им воспользовался. Да и Фладен решил, что не останется в стороне. Зал опустел.

      Они попали в самое пекло, точнее не скажешь. Лундес упала на желтые листья, и над ней пролетел чей-то шлем. Где-то позади неистово кричал разъяренный северный эльф. Она застонала, но тут же взяла себя в руки. Поднявшись на ноги, эльфийка побежала в сторону врат, над которыми кружились призраки. Вокруг воцарился хаос!

      Итак, она видела битву своими собственными глазами. Глазами Лундес. Глазами эльфийки, всегда чтившей законы Астании. Астанцы были одержимы Фавластасом, и случилось это отчасти по ее вине. Однако убиваться не было смысла. Спрятаться было бы еще большим преступлением. Ради остальных, ради самой себя, ей нужно было хотя бы попытаться остановить это. Как? Рифуса не было, но оставались те, кто смог бы отомстить за него. Лундес даже содрогнулась от мысли, что чуть было не способствовала открытию врат аданея или мира, похожего на бездну. Она даже не предполагала, что было за створками на самом деле. А еще ей вдруг стало важно найти Фредрика и по-настоящему отдать ему долг. Ведь это он подарил ей свободу.

200 лет спустя

      «Какие храбрые мысли, не так ли, Тэас? – писала она, повествуя о тех временах. – Легко подумать, непросто сделать. Стоило мне сорваться вперед, как мне чудом трижды не отрубили голову. Один раз просто повезло, в другой – вспомнила про посох, на третий уже была защищена полем. Но признаюсь, я с опасением использовала что-то, что принадлежало Фавластасу. Боялась, как бы он не возник рядом, ощутив магию своего оружия».

200 лет назад

      Впрочем, она тут же одернула себя, взмахнув посохом и проткнув демонического астанца. Подчинение ушло, но сражалась она по-прежнему хорошо. Однако каждый раз, нанося удар, Эверли с ужасом смотрела в замирающие глаза мертвого эльфа, которого сама погубила.

      Ненадолго вырвавшись на открытое пространство, Лундес поспешно огляделась. На врата она старалась не смотреть. Они были гигантскими. Один их размер внушал ей ужас. А ведь не так давно она жаждала открыть их. Посмела явиться в графство и требовала, чтобы Фредрик подчинился. А еще она опозорила брата и… пальцы на миг коснулись лица… больше не носила платок. Но не стоило ей даже мысленно возвращаться в прошлое. Ее ударили в спину, и она повалилась на землю. Ей было очень холодно, ведь она не просто вернулась в графство, она оказалась в Тредате, самой северной точке земель Валарда.

      Лундес защитилась посохом. Враг нанес удар, его меч столкнулся с магией ее оружия, и эльфа отбросило на огромное расстояние. Но встать Эверли не дали. Нападающих было двое. Один из них, астанец, прижал ее ногой, придавил к земле, больно нажав на живот. Она попыталась скинуть его ногу, но другой вцепился в ее шею. У них не было мечей, видно, потеряли в сражении.

      Когда она попыталась дотянуться до посоха, враг помешал ей. Однако тут же вздрогнул и замертво распластался на земле. Следом сразили и его сообщника, окончательно освободив Лундес. Она попыталась подняться на ноги. Однако ее спаситель упер жезл ей в грудь.

– Убери руку от посоха, – предупредил страж.

– Я на вашей стороне! Я была подчинена и…

      Гигантские створки содрогнулись, страж быстро оглянулся.

– Занимайтесь вратами, я не угроза! – сквозь зубы процедила она. – Меня вернул ваш командир, и он здесь.

– Фредрик Гаус? – страж изменился в лице.

– Я помогу! Я клянусь, что я не враг!

      У стража не было времени разбираться с ней. Он помчался к вратам. Лундес поднялась, схватила посох, зажгла тайную магию и стала использовать ее против сил Фавластаса.

– Элестер! – крикнул Скарлиз, подбежав к главному эльфу графства, заместителю верховного стража. – Фредрик здесь!

      Элестер – фигура особая. Скрытный, крайне сдержанный. Сперва учитель Фредрика, затем уже его подчиненный. Он был довольно высоким, крепким, с темно-синими глазами и черными волосами. Всегда уверенный в своих планах и решениях. Действовал четко, нередко жестко.

      Он заметил Фредрика среди сражающихся, и едва заметная тень улыбки скользнула по его тонким губам.

– Левый фланг, Скарлиз! – приказал он, принявшись усиливать защитное поле врат. Астанцев было так много, но еще были призраки. Фавластас возродил Софира, разумеется, он мог вернуть души и других погибших. За вратами, по его словам, были не умершие, а те, кого там заключили живьем в силу их особых возможностей, потому что убить не могли. Призраки сражалась и наносили ранения стражам, но сами стражи не могли их уничтожить без длительного обряда.

      Фредрик взмахнул руками и выпустил поток белой магии, выкрикнув особую команду. Стражи знали, как защищаться, волна разбросала и посбивала лишь врагов. Но граф не нападал, он всего лишь расчистил себе дорогу. Оказавшись возле Элестера, он отдал ему приказ. Очень скоро стражи выстроились в ряд и разошлись в стороны от врат, раскрыв их. Возле створок остался лишь Фредрик.

      У врат было защитное поле, которое Элестер и другие усиливали как раз до появления своего командира. Поле обладало колоссальной энергией. Решиться на такой прием было не просто, но, увидев, что творилось, Фредрик осознал, что был лишь один верный, хоть и рискованный способ разбить врагов и удержать оборону. И сделать это по силам было только верховному стражу. Только он мог так ловко обращаться с защитным полем врат, и только он имел силы открыть их. Фредрик поднес руки к центру поля и стал выгибать его наружу, словно какой-то ощутимый материал, медленно, очень осторожно.

      Лундес огляделась в поисках Ирвинга, но заметила лишь Софира. Войско Фавластаса пыталось атаковать Фредрика и врата, пока они, казалось бы, были открыты, но от поля световыми волнами стали расходиться энергетические удары. Каждая волна сопровождалась отвратительным звуком. Все схватились за уши. Лишь на стражей звуки и удары не влияли. Отметив это, Лундес подползла к одному из воинов Фредрика и в момент финального, самого сильного удара попала под магическую защиту стража.

      Защитники вновь выстроились возле врат, как до появления графа. Лундес с трудом поднялась, все время поглядывая на тела, которыми было усыпано все вокруг. Другие участники сражения тоже оценивали потери. Элестер приблизился к Фредрику, поддержать его, пока тот приходил в себя после магической атаки полем, сказал ему что-то, указав на устоявших призраков. Из-за удара поле на какое-то время перестало действовать. Пока оно накапливало силу, врата были не защищены.

      Когда Лундес уже была готова отчаяться и отвернуться, чтобы не видеть, как открываются створки, поле озарил свет. Этот свет Лундес запомнила очень хорошо. Адент. Ангел. Тот самый ангел, что помог Фредрику уничтожить Утренний Лик и открыл портал, в очередной раз поддержал стражей. И в этот единственный раз он был не один. Еще недавно Лундес не сомневалась, что стражи видели Адента много раз, так же как и других ангелов, но, как выяснилось, они были поражены не меньше, чем она.

– Он привел остальных! – прошептал Элестер, глянув на Фредрика. Тот широко улыбался, не веря своим глазам, а Софир, замерший неподалеку, едва не растворился от такого зрелища.

      Адент выпустил светлый поток и отшвырнул нападающих от врат. Все призраки, кто попадал под удар, исчезали из мира живых. Остальных ангелы атаковали с неба.

      Софир решил ускользнуть. Фредрик кинулся за ним.

      Вскоре они удалились от места общего сражения и выбежали на окраину Тредата. Улицы города были пусты, жители графства спрятались еще до начала битвы, предупрежденные Элестером.

      Оказавшись на площади, Софир остановился.

– Мы провели эксперимент, – заявил он. Ангел лишил его права исчезать, теперь его можно было убить, как любое живое существо.

      Фредрик метнул в него нож, который подобрал на поле сражения. Однако даже повалившись на каменную площадь, Софир не выглядел проигравшим. Когда граф подошел к нему и склонился, враг прошептал:

– Ты ведь не знаешь, почему мы это делаем. Вполне возможно, Фредрик, что когда ты узнаешь правду, ты поменяешь свою позицию. Врата откроют, с нами или без нас, но, уверен, мы с тобой скоро встретимся, – он уже почти растворился, развеялся, так что поспешил закончить. – И оба никогда не обретем покой. Тогда ты поймешь меня. И когда-нибудь станешь убийцей. Не таким, как сейчас, не воином, убийцей…

– Что? – Фредрик нагнулся.

– Ты жизнью клялся. Жизнью… – Слова утонули в воздухе, а тело Софира растворилось. Граф смотрел на то место, где до этого лежал враг. О чем он толковал, этот дух, с такой серьезностью? То были не пустые угрозы. Он говорил правду. В этом Фредрик не сомневался. За словами Софира крылась истина.

      Вдруг за спиной графа раздался сдавленный крик. Фредрик поспешно обернулся, вскинув жезл, но нападающий астанец как-то странно замер и повалился на землю.

– Я полагаю, теперь я отдала долг? – спросила Лундес, глядя в его глаза и вытирая кровь с посоха. – Хотя ты уже два раза спасал мою жизнь. Второй раз в храме, когда действовал магией жезла. Ты ведь для этого прижал меня к полу, чтобы магия не задела?

– Я рад, что ты стала прежней, Лундес, – серьезно произнес он.

– И я рада. – Но радости в ее голосе не чувствовалось. – Ну, так я отдала долг? Теперь отдала?

– Нет, – граф покачал головой, а после направился к остальным.

– Нет? – она, видно, не расслышала. – Не забыл, с кем разговариваешь, страж?

      Битва закончилась, и, стало очень тихо. Лундес, пошатываясь, двигалась по полю. Она старалась не смотреть на покойников. Ей было дурно. И некого было винить, кроме самой себя. Фавластас так и не появился. Разумеется, он знал, что потерял свою марионетку, но велика ли для него была потеря? Да и Ирвинг бросил астанцев одних. Теперь они лежали повсюду, мертвые. Эксперимент – так они это называли. Эксперимент…

– Эксперимент, – прошептала Лундес, опустившись на камень. Обхватив себя руками, она дрожала. Ей было ужасно холодно, но она боялась стражей и не осмелилась идти к ним за помощью. Но к ней уже кто-то приближался.

– На вас холодно смотреть, – услышала она голос. Она увидела протянутый ей плащ.

      Лундес медленно подняла глаза. Прямо перед ней стоял тот самый страж, что помог ей во время сражения. Помедлив, она приняла плащ и поспешно завернулась в него.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Хороший плащ, теплый. Однако вы даже не представляете, кто я. Кем была. И почему оказалась здесь. Как узнаете, отнимете этот плащ и правильно сделаете. Всем станет легче, если я тут замерзну. Меня ненавидит весь мир.

– Да, я знаю, кто вы, Лундес Эверли. Вас ненавидят многие, но верховный страж вам поверил. И я видел, как во время боя вы защищали врата. Этого достаточно. Я слышал, что вас подчинили.

– Как вас зовут?

– Скарлиз, – представился он. – И я должен предупредить вас. Я был в графстве, когда туда пришел посол и объявил войну. Предположим, то была хитрость Фавластаса, и вы были ни при чем, не понимали, что делали. Однако в графстве вас ненавидят. И среди стражей вам опасно. Не все такие, как я.

– Сострадательные?

– Доверчивые, – поправил он. – И еще кое-что. Элестер пока не знает, что вы здесь. Я бы на вашем месте ушел отсюда и как можно быстрее.

– Куда? – она была в отчаянии. – Боги, куда идти, что теперь делать?

– Я не могу вам помочь. Я всего лишь один из стражей.

– Могу я поговорить с Фредриком, хотя бы недолго? Может, он подскажет, что мне делать.

– Верховный страж с Элестером. Вы даже представить себе не можете, что будет, если вы войдете туда.

– Что ж… – Эльфийка поднялась с камня. – В конце концов, куда мне идти? Вы говорите, в графстве меня ненавидят. Так я уже в графстве. И что, любой тут желает моей смерти?

– Вы в лагере стражей, – Скарлиз огляделся по сторонам. – Вы в Тредате. Вы правда не понимаете?

– Я хочу поговорить с Фредриком. Вы не могли бы увести его от Элестера?

– Не положено, – возразил он. – Мне вас жаль, но я вас не знаю. И не могу быть уверенным, что история про подчинение правдива. Кто знает, на что вы способны. В конце концов, вы же явились в графство и втянули верховного стража во все это. Мне жаль… правда…

– Прошу!

– Ничем не могу помочь, – он отвернулся и двинулся прочь.

– Скажите хотя бы, где верховный страж с Элестером!

      Скарлиз оглянулся и посмотрел на нее как на сумасшедшую, но все-таки указал ей на каменное здание чуть в стороне от города.

– Благодарю! – Она решила во что бы то ни стало добраться до графа. У нее просто не было другого выхода.

– Расскажи мне все. – Тем временем Фредрик пытался получить хоть какие-то ответы. – Все, что знаешь о Непоколебимом и Фавластасе. И чем больше, тем лучше.

– Я бы с радостью, – ответил Элестер, – но в этом-то и проблема. Почти никаких подробностей не осталось. Только общая информация, та, которую ты и так, уверен, уже изучил. Почти вся известная информация хранится в Анатаре.

– Изучил. Это три строчки про то, что да, была империя. И лишь дата. Стражи создали врата и засадили за них непоколебимцев. Уж они-то должны были знать – почему! Что такого важного было в империи врага? Каков он был, их прогресс?

      Элестер опустился в кресло. В комнате было тепло, горел камин.

– Я и сам мало что понимаю. Дело в том, что наши предки ничего не оставили.

– Хорошо, – кивнул Фредрик. – Записей, допустим, не сохранилось, но твой отец же был стражем тех времен.

– Нет-нет, Фред. Я уже как-то говорил, что причина создания врат – это единственная тема, которую он не затрагивал.

– Что ж, – мрачно сказал граф, – теперь мы топчемся на месте, пока враг творит все, что ему вздумается. Они обязаны были передавать знания. У них было свое время, но нужно иногда думать и о будущем.

– Я думаю, дело как раз в этом. Предположим, дело в самих знаниях. Может, именно благодаря им империя Фавластаса стала так опасна для мира. Тогда логично, что, стерев империю и устранив всех, кто обладал знаниями, они и не записали об этом ни строчки. Все. Для нас ничего нет. А они секрет в могилу унесли.

– Это было бы логично и достойно уважения, если бы они стерли тайны, а не запрятали их в пространство. Знания проявились. А мы даже не знаем, что проявилось и как с этим бороться. – Фредрик задумался. – Я просто не могу понять, чего на самом деле добивается Фавластас. Это нужно знать, Элестер. Призрак сказал, что нападение было лишь экспериментом. Уверен, духов противник призвал лишь для того, чтобы проверить, будут ли ангелы защищать врата. И он проверил.

      Элестер покачал головой:

– Прости, Фредрик. Я бы рад помочь хоть какой-нибудь информацией, но я сам не понимаю. В любом случае, врата закрыты, и ты разрушил один из городов. Устранил пока что единственное вторжение прошлого в настоящее.

      Фредрик уже собирался опуститься в кресло, когда открылась дверь и двое стражей ввели Лундес. Они поймали ее на входе.

– Простите, верховный страж! – Стражник подтолкнул Лундес, попутно накладывая на нее ослабляющее поле.

Когда из кресла поднялся Элестер, Лундес замерла с таким лицом, словно ей собирались огласить смертный приговор.

– Я пришла поговорить, – все же сказала она.

– Кто ты? – спросил Элестер. Он был спокоен, до тех пор, пока стражи не назвали ее имя. Лицо Элестера изменилось.

– Лундес Эверли?! – Первый эльф графства поднял свой жезл.

– Опусти оружие! – тут же вмешался Фредрик.

– Что она здесь делает? Пришла в качестве очередного посла? Поэтому неприкосновенна?

– Я же сказала, что…

– Я не разрешал тебе говорить!

– Хватит! – Граф выступил вперед. – Она больше не опасна. Она была подчинена. Всё, что она делала, – это была воля Фавластаса, не ее! Убери жезл – это приказ. А вы, – Фредрик посмотрел на замерших стражников, – оставьте нас, возвращайтесь на пост.

      Они поспешили исполнить приказ.

– Подчинена, значит? – ядовито переспросил Элестер. – То есть Фавластас использовал на ней те силы, которые нельзя оставлять в нашем мире?

– При всем уважении! – ответила Лундес. – Я не просто какая-нибудь предательница или эльфийка из деревни, которую враг подчинил. Я, может, королевой по правилам быть и не могу, но я принцесса Астании. Я – Лундес Эверли и я… не собиралась терять власть над разумом. Как можно ненавидеть меня за то, что я делала, даже не осознавая? Я знаю, что погубила многих, но мне самой от этого только хуже! Представьте, каково мне сейчас думать об этом? Я не желала никому зла! Ни вам, ни Фредрику, – она глянула на графа, – ни графству, ни тем более своим подданным! Великие силы! Я сражалась за врата в этой битве. Я пыталась защитить врата…

      Она замолчала, потому что сказала ему все, что хотела.

– А откуда нам знать, что вражеская магия из тебя ушла? – не унимался Элестер, приблизившись к ней.

– Я не подчинена! Сами скажите, как я могу это доказать? Я все сделаю. Все, что попросите.

Элестер тут же взглянул на ее посох.

– Тогда отдай его мне, – он протянул руку.

      Лундес понимала, что посох был ее единственной защитой. Без него она была беспомощна. Она отрицательно покачала головой и накрыла рукой сложенный посох, не позволяя Элестеру взять его.

– Ну, конечно, – ничуть не удивился он. – Не отдашь сама, я отберу его у тебя.

– Не прикасайся ко мне, – прошипела Лундес. – Я еще знаю себе цену. Это оружие – моя единственная защита от Непоколебимого.

– Теперь и от него защищаешься?

– Я защищаюсь от всех. Чему я точно научилась, так это тому, что в этом мире нужно полагаться только на саму себя.

– Твой брат долго защищал тебя, а ты предала его.

      Лундес дернулась вперед, Элестер вскинул руку, собираясь вырвать у нее жезл. И вырвал бы, но вновь вмешался Фредрик. Он оказался между ними и, развернувшись к Элестеру, спокойно сказал ему:

– Я сам разберусь. Оставь, – теперь он повернулся к Лундес и протянул руку: – Отдай посох мне.

– Я же сказала. Я не могу. Он – моя единственная защита.

– Я обещаю тебе защиту, если ты отдашь его мне.

      Элестер нахмурился, но вмешаться он не мог. Фредрик был выше по званию.

– Ты обещаешь мне защиту? – удивилась Лундес. – Я очень благодарна тебе за все, что ты уже для меня сделал, но о какой защите идет речь? Боюсь, что в данной ситуации моя единственная защита – это я сама. И посох – единственное магическое оружие, которым я могу сражаться. Он – источник моей магии, и я еще не нашла виновника гибели моего брата. Так что я не отдам тебе оружие. И стражам я не доверяю.

– Значит, стражам не доверяешь. – Фредрик стал заметно мрачнее. – Тогда зачем пришла?

– За советом. Хотела узнать, как добраться до побережья или хотя бы выбраться из этих земель. Я могу переместиться с помощью посоха…

– Сделаешь это, и Фавластас найдет тебя очень быстро, – заметил граф. – Ну, раз ты так уверена… В конце концов я сделал для тебя все, что мог. Теперь ты не подчинена и по-прежнему веришь, что среди нас затаился убийца твоего брата. Я дам тебе карту, – с этими словами он направился к небольшому шкафу, что стоял у камина. Пока он искал карту, Лундес обдумывала его слова о том, что Фавластас быстро найдет ее. Ей было страшно, она запуталась, вот и упорствовала с посохом, но когда ее вот так просто были готовы отпустить, ей вдруг расхотелось уходить. Фредрик был ее единственной защитой, ее шансом выжить.

Фредрик вернулся с картой и протянул ее Лундес. Однако эльфийка не взяла ее, вместо этого она вложила в руку Фредрика сложенный посох.

– Осторожно, – шепнула она. – Не раскрывай его. Магия тайны неприятно действует, если неверно обращаться с ней.

– Что ж, Фредрик, я вернусь к делам, – только и сказал Элестер и исчез за дверью.

      Стоило ему уйти, как Фредрик предложил эльфийке забрать посох обратно.

– Что? Пожалуйста, – вдруг с мольбой протянула она, – прости меня за стражей. Я знаю, что вы не убийцы, если ты поэтому решил вернуть мне оружие… Прости. Просто, пока убийца не будет найден, я буду всех подозревать. Не только стражей. Всех…

– Нельзя во всех видеть врагов.

– Я знаю. Но я о другом. Подозревать не значит…

– Я тебе не судья, – граф покачал головой. – И не брат. А ты достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения. Так что возьми карту.

      Какое-то время они молчали, пока тишина не стала тяготить обоих.

– Прости, – В глазах Лундес стояли слезы. – Я точно знаю, что ты не убийца. И если среди стражей есть предатель, то ты о нем не знаешь. Однако… Мы оба понимаем, что это Фавластас «позаботился» о моем брате. Мне стоило думать, прежде чем обвинять. Я все никак не могу привести мысли в порядок.

– Открою тебе секрет, – сказал Фредрик. – Мысли нельзя привести в порядок. Забери свое оружие, Лундес.

      Она коснулась посоха и прижала его к себе.

– Мне, правда, очень жаль, – шепнула она. – Я сейчас уйду, но пожалуйста, не считай меня неблагодарной…

– Я все понимаю, Лундес. Ты проговариваешь вслух все версии. Значит, версия про стражей все еще приходит тебе на ум. Среди моего войска нет предателей. Ты сказала, что уверена во мне. Тогда поверь мне на слово. Конечно, если все еще хочешь остаться под моей защитой.

      В глазах эльфийки зародилась надежда.

– Договорились, – поспешила сказать она.

– Спрячь его, – граф указал взглядом на посох, – и никогда не показывай Элестеру. Если ты доверяешь мне и стражам, то мы отправляемся в Анатару. Сейчас.

– Фред, нет! Я не могу в Анатару! Твой отец ненавидит меня, если не так же, как Элестер, то почти так же! И он твой отец, ему ты приказывать не можешь.

– Лундес, я подумал об этом. Я обещал тебе охрану и все еще хочу помочь тебе. Другого выхода нет. Больше нет мест, в которых ты будешь в безопасности, где я смогу защитить тебя. Я возвращаюсь в Анатару, а здесь остается только Элестер. Не думаю, что ты хочешь остаться с ним.

– Из-за меня у нас обоих будут крупные неприятности в графстве! Я знаю, что заслужила! Я не должна была просить тебя о защите! Ты вернул посох, так что я могу сама себя защищать, раз ты доверился мне!

– Посох тебя не спасет. Будешь использовать его, и он тебя погубит. Фавластас отыщет тебя и сделает с тобой такое, что и врагу не пожелаешь.

– В Анатару? Ну, а как насчет Хискала? – Лундес вспомнила, что единственным защитником, кроме Фредрика, был Дианис. Принц, которому она была обещана. – Ах, проклятье… – Но она не хотела к Дианису. Она хотела остаться с Фредриком. – Проклятье…

– Хискал говоришь? – Фредрик задумался. – Хорошо, я попробую отправить тебя в Хискал. Дианис получит от меня весть. Он будет рад, что…

– Нет, – вдруг перебила его Лундес. – Я передумала. Лучше я умру в Анатаре, чем… – она взмахнула рукой.

– Ты уверена? – Он вгляделся в ее лицо.

– Да, уверена. Прости, я волнуюсь.

– Я понимаю. Пойдем. Соберем всех, кто вернется с нами в столицу, и переместимся. Там я позабочусь обо всем. У тебя все будет хорошо. Я сумею договориться с отцом и все ему объяснить.

– А Констар?

– Не беспокойся. Мы всегда поддерживаем друг друга. Идем, Лундес, и убери посох, чтобы я его не видел.

      Она улыбнулась и спрятала посох под плащом. Под плащом Скарлиза. Плащом стража.

      Небеса называют «Невесомым царством». Смертные верят, что именно там обитают боги, оттуда берут корни вселенские законы, хитрости бытия, правила, не подвластные земному разуму. А ангелы – это вестники, хранители воли богов. Они приглядывают за смертными и, как земные стражи порядка, заботятся о том, чтобы высшие законы не нарушались. Что происходит, если кто-то преступает черту, выходит в своем преступлении на новый уровень? Как далеко способны зайти высшие силы? И как это отзовется на смертных?

      Впервые за сотни лет ангел ступил на ледяной пол аданея, края грешных духов. То место не просто объято пламенем, как полагают смертные. Оно отвратительно в своем разнообразии. Верхние слои покрывают толщи льда. Они искрятся от непонятного света и слепят грешников, выжигают их. Есть слои, где полыхает огонь, но он не столь мучителен. Пламя пожирает быстро, в то время как боль поглощает веками. Аданей – многообразен и непостижим. И ангелы сторонятся его.

      Но то был особый случай. Адент никогда прежде не заходил так далеко. Он рисковал. И пускай он не пересекал непосредственно настоящих слоев аданея, все равно приближаться к владениям чертей не следовало.

      Было холодно, и белые перья на его крыльях покрылись кристаллами льда. Настоящий и теплый свет в том месте пропадал, зато был другой, от которого болели глаза. Ледяной тоннель закончился тупиком. Ангел остановился. Он не ошибся дорогой. Именно там была назначена встреча. Послышался треск, и в стене появилась дверь. Оттуда неторопливо вышел еще один ангел.

– Получилось? – спросил Адент.

– Получилось, – кивнул второй. Тот не решался говорить прямо, предпочитал молчать. Адент склонил голову на бок, с его серебряных волос посыпался снег.

– Фавластас устранен?

– Не следует говорить об этом здесь. По крайней мере так громко, ты же знаешь, – говорил второй. – Подойди. Все, что касается тайны… – Дальше он просто сверкнул глазами, выражая этим взглядом все, что было нужно. Адент подошел к собеседнику вплотную и шепнул:

– Мне необходимо знать.

– Да знаешь ты, – медленно протянул второй, и с потолка прямо на Адента упала ледяная клетка. Ее основание намертво примерзло к полу, и ангел оказался в ловушке.

      На его глазах собеседник превратился в Фавластаса, что в понимании ангела было невозможным. Немыслимым нарушением всего. А нарушитель просто смотрел на крылатого пленника, а позже даже напустил на ангела магию. Крылья небесного существа превратились в лед.

– Невозможно, – прошептал Адент. И то было его последнее слово. Фавластас щелкнул пальцами, и края крыльев ангела разлетелись на тысячу кусочков. Тот скорчился от боли и упал на колени. Однако взгляд не опустил. Постепенно толстый слой магического льда укрыл его от мира. Фавластас еще какое-то время смотрел в стеклянные глаза Адента, а после исчез.

Статуя стояла на коленях, обхватив руками тело, и замершие глаза выражали, пожалуй, самую глубочайшую печаль и безысходность. В таком состоянии Аденту предстояло находиться вечность. Однако он был высшим ангелом и, прежде чем сгинуть в ледяные глубины, собрал свои силы, ведь Фавластас сотворил невозможное.

Глава 15

Меж двух огней

200 лет спустя

      До слуха Тэаса донесся треск. Он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на темную лестницу, ведущую на первый этаж. Кажется, это снаружи. Стоило проверить, рисковать он не мог. Отложив записи, Мойро поднялся наверх, проверил зал, затем окинул взглядом холл и, наконец, открыл парадную дверь. Широкие ступени театра были усыпаны стеклом. Осколки блестели на солнце.

– Совсем светло, – шепнул Тэас, посмотрев на небо. Он огляделся, выискивая глазами виновников беспорядков, но никого поблизости не было. На маскараде невозможно было сосредоточиться, да и времени на чтение совсем не было. Что он делал? Он и сам себе поражался. Уже утро. Даже улицы опустели. Нужно было действовать! Сейчас. А его к этим листам словно магнитом тянуло.

      Тэас вздохнул и вернулся в подвал. Оставалось прочесть совсем немного. Он успеет, все успеет. У него есть план, и он приведет его в действие… как только дочитает…

200 лет назад

      Карнелий и Трифон всегда относились к Лундес более настороженно, чем Фредрик. После Утреннего Лика было непросто поверить, что королева Фавластаса перешла на сторону стражей, и ей можно полностью доверять. Однако Карнелий все же смирился и доверился другу, чего не скажешь о Трифоне. Тот по-прежнему презирал эльфийку. Верил ли он, что она была подчинена? Даже если и так, то не показывал этого.

Когда Фредрик сообщил, что Лундес отправляется вместе с ними в Анатару, Трифон помрачнел и поинтересовался: «Неужели ОНА тоже?» Потом он задумался и заметил, что, может, так оно было и лучше. Мол, недолго ей в Анатаре живой ходить. Он верил, что в столице графства найдутся те, кто сможет избавиться от шпионки и ее влияния на графа. Карнелий тогда лишь глянул на Фредрика и, убедившись, что Гаус спокоен, оставил все как есть. Элестер тоже. Да и что он мог сделать, когда Лундес отправляли в Анатару, где он власти вообще не имел. К тому же Фредрик приказал ему оставаться у врат.

200 лет спустя

«Все же напишу это, – было в тексте. – Как бы я ни относилась к Элестеру, но приказы верховного стража он исполнял четко и беспрекословно. Никогда даже виду не подавал, если в чем-то не соглашался. И это эльф, который был сильным магом, прожил много-много лет, сам долгое время до рождения Фредрика руководил стражами и, наконец, с пеленок воспитывал Гауса. Но потом, стоило ему передать командование, и граф не просто перестал быть его учеником, он еще и возглавил стражей, стал выше самого Элестера. А тот резко сменил статус учителя на подчиненного и никогда ни в чем не перечил своему повелителю. Это достойно уважения.

      Но и Фредрик был не таким, как другие. У него был особый взгляд на жизнь. Помню, когда мы переместились на территорию графского замка, в храм стражей, и поначалу они разбирались, кто куда отправится и что следовало сделать дальше, я просто стояла чуть в стороне и смотрела на Фредрика. Ему было двадцать четыре, но выглядел он тогда старше. Такая уж у него была жизнь. Большие расходы магии, постоянные проблемы, ответственность. Он закончил обучение в восемнадцать лет, тогда же он возглавил стражей и очень быстро добился уважения и признания. Воинов были сотни, а мне казалось, что он знал каждого по имени, знал их как открытые книги. Словно все они были его родственниками. Братьями. Потому он так уверенно защищал их, доказывал мне, что среди них не было предателя.

      Какое-то время я еще стояла и размышляла, пока не осознала, что осталась в зале одна…»

200 лет назад

– Ты все еще здесь? – Голос принадлежал Трифону.

      Лундес вздрогнула и оглянулась на него.

– Где Фредрик и Карнелий? – спросила она мрачно.

– Они тебя бросили, чтобы сдать охране. Тебя будут судить, засадят в темницу или казнят. Зависит от состояния Валарда…

– Состояния Валарда? – Лундес слегка выпрямилась. – А что с Валардом?!

– А ты не знала, что весть о «гибели» Фредрика и о скорой войне чуть было в могилу бедного старого графа не свела?

– Весть о гибели Фредрика?! – эльфийка покачала головой. Всё, что говорил мглистый, казалось ей полнейшей бессмыслицей. – Фред живой, и никто не сообщал в графство обратное!

      Тогда Трифон приблизился к ней и пояснил:

– Я говорил с одним из стражей, со Скарлизом. Тот присутствовал на аудиенции посла, слышал, как Ирвинг лично взвалил всю вину на тебя. Сказал, что ты стала королевой, объявила графство врагом, обозвала их всех предателями, а также, – он выждал,– убила Фредрика.

      Лундес удивилась.

– Я?! А о Фавластасе ни слова? – Ее голос эхом отозвался во всех концах храма.

– Разумеется, ни слова. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что будет, если тебя увидит Валард? На твоем месте я бы бежал отсюда. Быстро! Пока никто не видит. Потому что они растерзают тебя на куски, – мглистый говорил все это, наслаждаясь ее ужасом.

      Лундес не представляла, как жить дальше. Куда бежать, когда весь мир желал ее смерти?

– Фредрик все уладит, – сказала она.

– Фредрик? – Трифон покачал головой. – Великая мглистая муть! Какая же ты все-таки змея, Лундес. Его отец из-за тебя может долго не протянуть. Ты и ему самому порядочно подпортила здоровье, а теперь он должен тебе репутацию восстанавливать? В общем, он опять что-то ДОЛЖЕН. – Трифон усмехнулся. – Не-ет. Он ничего тебе не должен. Если бы ты стала нормальной, а тогда действительно была подчинена, то сейчас бы тебя совесть задушила, и ты не посмела бы еще просить чего-то у Фредрика. На твоем месте я бы убрался отсюда и больше никогда не встречался с графской семьей. Оставь их в покое. – Он подошел к ней и шепнул на ухо: – Но ты не можешь стать нормальной, потому что не было никакого подчинения. Ты всегда была сама собой. Просто поняла, что тебя использовали в твоей «любимой» империи и стала играть другую роль, сторону поменяла. Я надеюсь, что Фредрик одумается, что за дверью тебя ждут охранники, чтобы схватить.

– Я не шпион!

– Я тебе не верю.

– Меня не волнует, что ты думаешь, – с трудом выговорила она. – Фредрик не бросил бы меня в храме стражей, если бы не доверял. Он вообще не мог оставить меня здесь одну, зная положение дел в Анатаре. Он обещал мне защиту. Сам…

– А он просто еще не знает про отца. – С этими словами Трифон одарил Эверли скептическим взглядом и покинул храм, оставив ее в полном одиночестве.

Эльфийка опустилась на колени, склонив голову. Но вот она услышала чьи-то быстрые шаги и, помня слова Трифона, приготовилась к появлению охраны.

– Лундес, что ты здесь делаешь?

      Она резко подняла голову, встретившись с удивленным взглядом Фредрика.

– Я же сказал, что времени мало, что надо идти, ты разве не слышала? Все вышли и ждали тебя снаружи, но ты так и не появилась. Когда и Трифон вышел, я подумал что…

– Что я решила что-нибудь мерзкое в храме стражей сделать?

– Что? – Фредрик еще сильнее удивился.

– Прости, – сказала она. – Значит, никаких охранников и кандалов?

      Гаус решил кое-что разъяснить:

– Тебе нельзя находиться в храме стражей. Даже в зале перемещений не стоит, поэтому я и сказал, что все должны немедленно покинуть это место. Сюда, по правде, допускаются только стражи. Просто тут удобная точка для перемещения из Тредата, вот и все.

      Лундес испуганно смотрела на него. Он заверил:

– Снаружи нет никакой охраны, и никаких кандалов не будет. Я же обещал. Ты опять мне не веришь.

– Трифон будет разочарован, – улыбнулась она. – Он долго фантазировал тут на тему, сколько охраны ты приведешь и что со мной сделают в Анатаре.

– Трифон? Ну, Трифон – это один большой, как он говорит, мглистый глюк. Не принимай близко к сердцу. Таким, как он, обычно нелегко удается перестроиться, но рано или поздно он извинится.

– Не нужны мне его извинения, – Эверли вздохнула. – Фредрик, Скарлиз сказал, что твой отец… ему нездоровится. Что…

      Фредрик протянул ей руку.

– Идем, Лундес.

      Она неуверенно глянула на него и продолжила:

– Сказал, что посол не просто объявил войну, он сказал, что это я все развязала.

– Идем же, Лундес! Если отцу плохо, то я должен увидеть его!

– Я не могу…

      Фредрик, убрав руку, твердым шагом направился к выходу. Лундес поспешно поднялась на ноги, воскликнув:

– Ирвинг сказал твоему отцу, что я убила тебя! И ни словом не обмолвился про Фавластаса и Непоколебимый! Я не могу! Если твой отец увидит меня, ему станет только хуже! Позволь мне где-нибудь спрятаться, а затем тихо уехать! Я не могу, я хотела, но не могу! Отправь письмо Дианису, пусть он заберет меня куда-нибудь или…

      Граф вернулся к ней, взял за руку и решительно повел к выходу.

– Фредрик, – она с мольбой смотрела на него. – Я только все испорчу! Я не хочу так больше! Я устала от ненависти к себе! Просто отправь письмо Дианису.

– Фавластас не позволит тебе добраться до Хискала, и Дианис тебя не успеет защитить. Тебя убьют, Лундес, – отозвался Фредрик, выводя ее из храма на улицу. Снаружи уже было темно. Возле храма дежурили охранники и больше никого.

– Фредрик, прошу, – сказала Лундес, когда Гаус вывел ее через ворота храма и повел в сторону замка. – Лучше пусть Фавластас сделает это, убьет меня! Лучше бы он еще тогда меня убил, а не подчинил, тогда ничего бы этого не было! – она резко выдернула руку и остановилась. – Трифон прав. Я не могу даже в глаза тебе смотреть. Как я смею просить у тебя помощи, после всего?! Ничего, я смогу сама все решить, ты ничего мне не должен. Это я тебе должна. Я не позволю, чтобы у тебя и дальше были неприятности из-за меня. С семьей или еще с кем-то. Я лишь прошу, когда освободишься, выведи меня из Анатары. Я знаю, что опять прошу тебя о помощи, но, обещаю, это в последний раз, и больше ты меня не увидишь, – Она уже не могла справиться с эмоциями.

Фредрик печально смотрел на нее. Когда же эльфийка замолчала, чтобы перевести дух, он взял ее за руку и сказал:

– Сейчас за пределами графства тебя ищут. Дольше дня ты за границами Анатары не проживешь. У тебя врагов, наверное, не меньше, чем той ненависти, которую ты обратила против самой себя. Ты должна осознать, что была подчинена! Осознать, что над тобой совершили жуткое надругательство, собраться и отстоять себя! А не говорить о том, что все это ты заслужила. Или я один верю, что ты была не в себе?! Может, я ошибся?

      Лундес приоткрыла рот, не зная, что и сказать, а он обхватил ее за плечи.

– Я обещаю, что в этом замке, – он указал на темные контуры, – никто тебе ничего не сделает. Все будет хорошо. И хоть, как я понял, ты по-прежнему не любишь мой взгляд и жаждешь поскорее ускользнуть куда-нибудь подальше, никуда больше отправляться пока нельзя. Тебя убьют, а я слишком много сил потратил, возвращая твой разум, чтобы потом найти твое мертвое холодное тело за пределами города. Ну же, идем, – он слегка подтолкнул ее, а она вздохнула и сказала себе: «Ну хорошо». Она надеялась: он знал, что делал.

      Было темно, и Лундес почти ничего не видела, иногда спотыкалась, но Фредрик всегда поддерживал ее. Эверли отлично понимала, каково ему было. Он хотел увидеть брата и отца, увидеть как можно скорее. Так что Лундес прибавила шаг, и вскоре они остановились перед ступенями, что вели высоко вверх, теряясь в темноте.

      Оба посмотрели на замок: Лундес с опаской, Фредрик с нетерпением.

– Опять темно, – тихо сказала Эверли. – Ну, Фред, я же вижу, как ты рвешься к отцу. Я, правда, могу подождать где-нибудь в стороне, а ты быстро отправишься туда. Ничего со мной не случится. Напротив, я не хочу в замок. Будет лучше, если ты окажешься там первым и все уладишь. Я очень устала чувствовать себя негодяйкой… – Тут она подумала о другом. – Или ты из-за недоверия не хочешь оставлять меня одну без присмотра на территории замка?

– С доверием у нас обоих тяжело, не так ли? – печально заметил Фредрик. – И ты права, наверное, глупо вести тебя туда сейчас. – Он кое-что обдумал, оглядевшись по сторонам. – Пройдем через висячие сады. Там и подождешь. Охраны наверху нет, да и никто туда не отправится ночью, в такую скверную погоду.

– И время…

– Что?

– Скверное время.

– Нельзя вечно видеть мир в серых красках. Так ли все плохо на данный момент?

– Ужасно. – Она иначе себя не чувствовала. Все в ее глазах было просто отвратительно. И она выдала это ему, когда они стали подниматься по подвесным лестницам: – Мой брат мертв, Астания сгублена, сотни погибли по моей вине. Твой отец чуть не погиб по моей вине, графство чуть не пало, врата чуть не пали и, наконец, погода отвратительная. Весь мир меня ненавидит…

– Астания не сгублена до конца, врата закрыты до сих пор, мы одержали пусть и первую, но победу, мой отец, к счастью, жив, Анатара даже нападению не подверглась, и ты теперь не под властью Фавластаса. Утреннего Лика нет. А погода меняется… – Таков был его ответ. Фредрик вывел ее не на самую верхнюю площадку, остановился где-то посередине.

– Здесь холодно, – заметил он.

– Ничего. Переживу. Я буду тут.

      Он снял с себя плащ верховного стража и накинул на ее плечи. Он не стал ждать, пока она догадается что-нибудь сказать, и удалился. Лундес медленно опустилась на скамью и накинула на голову капюшон. Через минуту она ощутила первые капли дождя. Поспешив укрыться, она случайно наткнулась на висевший на поясе посох. Осторожно достав его, Лундес легонько стукнула им о площадку и раскрыла. Какое-то время она смотрела на оружие и думала о потерянных возможностях, о том, как много тайн она могла раскрыть, когда находилась в Утреннем Лике. Думала о многом…

      Сильный порыв ветра заставил ее вздрогнуть и проснуться. Аданей бы ее побрал, она уснула! В таком месте, в такое время, с такими неспокойными мыслями, но уснула. Возможно, дело было в плаще, который хорошо согревал.

      Не так уж и холодно было тогда в графстве. Хоть была поздняя осень, но не было даже снега. Только вот эльфийке, рожденной в тропиках, хватило и этого. Она поспешила разогреть руки. И вот тогда ее мысли опять вернулись к посоху. Сжав его, Лундес приготовилась зажечь магию. На конце оружия зародилось небольшое пламя. Оно причудливо вилось вокруг своего источника, а эльфийка внимательно следила за ним. Она изучала тайную магию, прислушивалась к шуму, принюхивалась к запахам, но вскоре была вынуждена прекратить. Заскрипели мосты и переходы. Вернулся Фредрик.

      Лундес виновато посмотрела на него.

– Это не то, о чем ты подумал. Я зажгла посох для того, чтобы попробовать изучить магию. Понять ее лучше, – говорила Лундес, не надеясь, что он поверит. – Я сказала правду, Фред.

– Магия тайны может служить маяком или притягивать ЕГО силы, – мрачно заметил Фредрик. – Ты переживала за Анатару и свои поступки. – Затем жестко сказал: – Убери посох. Идем.

      Лундес поднялась, сложила оружие и повесила на пояс. Плащ она вернула Фредрику.

– Возьми. Спасибо.

– Не за что, – без особых эмоций отозвался он, приняв плащ. – Я все уладил.

– Что? Так просто и так быстро?

– Быстро? Разве? Когда я говорил с отцом, мне показалось, что прошла вечность.

– Он… в порядке? – осторожно поинтересовалась Лундес.

– В порядке. Идем, объясню по пути. До того как ты заговоришь с ним, тебе следует знать, что именно стоит говорить.

– Говорить с ним?

– Да, он сказал, что ты должна явиться к нему. Он хочет видеть тебя и лично все у тебя узнать. – Между тем они двигались в сторону замка. Этим путем можно было подняться ко входу через сады, не используя ступени.

– Что ж, – сказала она. – Я трусить не буду. Ненависть в чужих глазах я уже привыкла видеть. Что я должна знать? Я все скажу, как надо. Что ты ему сказал, как оправдал меня?

– Солгал. Я рассказал, как было, за исключением финала истории с городом. Например, тебе стоит знать и подтвердить ему, что это ты сделала так, чтобы войско не пошло на Анатару.

– Боги! Фредрик, меня высшие силы за такое покарают.

– Это не все. Запомни: ты помогла мне выбраться из города, когда он рушился. Я был ранен. Даже сложно вспомнить, что это было. Кажется, меня камнем ударило, и я потерял сознание. Ты привела меня в чувство и помогла выбраться из Утреннего Лика, потому что на тот момент мне уже удалось перебороть твое подчинение, и ты завершила мои старания. Справилась с собой и осознала, что натворила. Решила, что не поздно все изменить, помогла мне спастись. Если бы не ты, то я бы там погиб. И наконец, когда войну практически невозможно было остановить, ты, притворяясь, что все еще подчинена, сумела убедить Фавластаса, что идти на Анатару нет смысла. Сразу на врата, так как я жив и Анатара под защитой Адента. Все поняла?

– Неужели ты все это на полном серьезе сказал отцу? И он поверил?

– Я умею говорить с отцом и лгать я тоже умею. Так будет лучше и ему, и тебе. Надеюсь, что, когда ты поговоришь с ним, все наладится, и эта тема больше никогда не будет подниматься. Мне самому не нравится лгать ему.

– И ты все это делаешь ради меня?

– И ради него тоже.

      Она неуверенно кивнула. Больше они не говорили, пока шли до покоев Валарда.

      Скрип тяжелой двери вернул ее на землю. Она сосредоточилась на той лжи, которую придумал Фредрик, шагнула в покои Валарда. Сразу ощутила запах масел, а ее ноги утонули в мягком ковре. Помещение было залито теплым сиянием свечей и камина в углу. Лундес неуверенно огляделась. Надо же, подумала она. Покои оказались весьма скромными, небольшими. Но ведь Валард не был королем. Он был графом, пусть восставшего и ставшего независимым графства. Лундес ожидала увидеть его, старого и немощного, в кровати, укрытого одеялами и с трудом разговаривающего. Вместо этого ее встретил спокойный взгляд, быть может, уставшего, но несломленного человека. Валард сидел в кресле возле камина. Какое-то время он молчал, давая ей возможность освоиться. Когда Лундес вошла, рядом с отцом стоял Констар, затем он отошел.

– Присаживайтесь. – Валард указал на свободное кресло. Он решил, что подарил ей достаточно времени для того, чтобы собраться с мыслями.

– Благодарю, граф, – едва слышно отозвалась она. К креслу она подошла очень медленно, при этом все время поглядывая на Фредрика. Тот стоял возле Констара. Оба брата молчали. Опустившись в кресло, Лундес все же расправила плечи, вспоминая, как положено вести себя даме ее статуса.

      Валард вновь выдержал паузу. Намеренно. Лундес в который раз оглянулась на Фредрика, даже глянула на Констара, но сыновья Валарда и не думали нарушать тишину. Тогда Эверли решила начать сама.

– Вы думаете, что мне не стоило являться сюда?

– Я молчал не просто так, – сказал Валард. – Я думал, что мне с вами делать, принцесса.

– И что вы решили? – тихо спросила она.

– Будьте честны со мной, и я буду честен с вами.

      Лундес незаметно сглотнула. Вот тему честности ему не стоило поднимать.

– Вот что я вам скажу, – продолжал Валард. – Если бы Фредрик не явился живым и не рассказал все, как было, я бы, наверное, сейчас испытывал к вам, Лундес, такую ненависть, какую не хотел бы испытывать и к родному брату – тирану. Но Фредрик сказал, что если бы не вы, то он бы не выжил, и что Анатара не подверглась нападению благодаря вам, принцесса. Если вы и вправду были подчинены, то глупо обвинять вас. Стоит лишь пожалеть. Нет ничего ужаснее, чем лишиться контроля над собственным разумом. Хотя, я с трудом могу вообразить, каково это.

– Это страшно, – сказала Лундес. – Эта сила, как червь, проникает глубоко в сознание и пожирает его. Это больно, очень больно. Каждый раз, когда я пыталась поступить по-своему, тело бросало то в жар, то в холод. Порой болела голова или сердце билось так часто, что, казалось, вот-вот не выдержит и взорвется. Но это ничто по сравнению с тем, что я ощутила в тот миг, когда ваш сын снял с меня это проклятье, и я осознала своим настоящим разумом, что натворила. Такое не передать словами. Я понимаю, как вам должно быть тяжело после всего слушать меня и пытаться понять, что не я все устроила. Но, поверьте, я любила брата. Кроме него у меня никого не было. А теперь у меня даже родины нет. Я решила, что вернусь в Астанию и обещаю, что не буду долго обременять вас своим присутствием. Я прошу вас позволить мне остаться в графстве хотя бы на неделю. А затем, клянусь, вы больше никогда не увидите меня. И я постараюсь помочь перед уходом Фредрику, рассказав ему все, что вспомню о Фавластасе и его Лике.

      По правде, Лундес и не ждала от старого графа жалости. Он не был магом, и такие вещи, как подчинение, чужой контроль и прочее… он был далек от этого.

– Ваш брат, принцесса, был хорошим другом и союзником, – сказал Валард. – Он всегда поддерживал графство. А еще он очень любил вас. Тяжело осознать все, что произошло. Особенно если учитывать, что не так много времени прошло с момента его смерти, и события с тех пор мчались с бешеной скоростью, не давая миру приспособиться к ним. Я скажу вот что. Главное, что мой сын жив, и он поручился за вас. Мне этого достаточно. И в память о вашем брате я позволяю вам остаться в графстве на неделю. За вами будут приглядывать, но думаю, это вас не удивит.

– Благодарю, – она склонила голову в почтении. – Теперь вы позволите мне идти?

      Валард кивнул, а затем глянул на Фредрика.

– Ты позаботишься?

– Да, отец. Я все устрою.

      Лундес поднялась, вновь столкнувшись взглядом с Констаром. Тот был молчалив, происходящее ему явно не нравилось. Фредрик вышел в коридор и жестом предложил ей поспешить. По пути они не разговаривали, каждый был погружен в свои мысли. Только когда Фредрик открывал ключами ее временные покои, она сказала:

– Я хочу, чтобы ты знал, что я говорила серьезно про неделю.

      Гаус толкнул дверь, пропустив ее внутрь.

– Ох, как бодрит, – съежилась Лундес. Она все не могла согреться, и темные покои в тот миг показались ей самыми холодными в замке.

      Фредрик прошел по темному помещению, остановился возле камина и магией зажег его. Белый магический огонь вспыхнул мгновенно. Дрова, даже если и были влажными, загорелись сразу же.

– Покои небольшие и быстро прогреются, – заверил Гаус. – Сейчас я позову слуг. Тебе принесут еду, горячую воду. Сможешь принять ванну, согреться и уснуть.

– Спасибо, – она стояла и смотрела, как он медленно, одну за другой, зажигает свечи. – Спасибо… – еще раз повторила она. – Так вот, через неделю…

– Я уверен, ты знаешь, что делаешь. И понимаю, почему ты так поступаешь. Думаю, мы оба отлично понимаем, что я сделал для тебя все, что мог. Ты поступаешь правильно, пытаясь все исправить. По правде, я поступил бы так же, окажись на твоем месте.

      Лундес устало улыбнулась.

– Со мной все будет хорошо. А у тебя?

– У меня?

– Все в порядке с вратами, теперь, когда ты вернулся? Вы готовы?

– Пока я жив, к вратам никто не подойдет.

– Знаешь, я спрашиваю тебя, все ли нормально, потому что не знаю, как отдать тебе долг.

– И только? – Фредрик усмехнулся. – Забудь. Отправишься с чистой совестью в Астанию и уладишь все с Фладеном. Хоть я и думал, что не стоит, что опасно, но, в самом деле, ты сильнее, чем кажешься. Это я уже понял.

– Значит, кажусь слабее? – уточнила Лундес. На всякий случай.

      Он сложил руки и направился к выходу, бросив через плечо:

– Я рад, что ты больше не жаждешь покончить с собой и вновь ощущаешь тягу к жизни.

– Я никогда и не думала о самоубийстве! – донесся до него возмущенный голос Лундес. – Только слабаки могут думать о таком!

      Фредрик обернулся и заметил:

– Ну, я же сказал, что ты не слабачка. Доброй ночи. Я тоже устал. Скоро явятся слуги, и ты сможешь заняться собой.

      Она опустила взгляд, с трудом сдерживая улыбку.

– Как видишь, от того, что подчинение ушло, менее упрямой я не стала. Но не волнуйся. Через неделю, когда я уеду, ты наконец сможешь вздохнуть спокойно.

– Жду не дождусь. – Он, как будто специально смотрел на нее своими светящимися глазами, вызывая в ней те самые противоречивые чувства, и в момент, когда внутри нее что-то щелкнуло, он закрыл перед ее носом дверь. Вернее, мягко прикрыл ее, чтобы хлопками не тревожить никого в замке. Лундес поймала себя на том, что улыбается.

Океания. Порт-Лагуна

      Он ли сделал это? Неужели действительно он? Владимир поверить не мог, что его брат мог поступить настолько… настолько… прямо, как отец! Принца аж передернуло. Он резко остановился. Охрана у входа в тронный зал настороженно посмотрела на него. Они что же, путь ему пытались перегородить?

– Ваш брат… – начал один из них, выступив перед Владимиром.

– Да плевать, что у него там! У меня есть к нему разговор.

– Есть приказ никого не пускать…

– Прочь с дороги! – Гаус резким движением оттолкнул охранника. – И не вздумай мешать! – Теперь он посмотрел и на второго океанца, добавив: – Всех касается! – а после со всей силы ударил по двойным дверям. Створки с грохотом распахнулись. Находившиеся за ними разом посмотрели на обезумевшего принца.

      Симион, восседавший на троне, коротко взглянул на брата и жестом приказал остальным покинуть зал. Те довольно быстро оказались возле распахнутых дверей и вскоре растворились за ними. Талант аристократов, привыкших жить под тиранической властью, – быстро бегать и не задавать лишних вопросов членам королевской семьи.

– Ты сошел с ума? – полюбопытствовал Симион, едва они с братом остались наедине. – Немедленно закрой двери и подойди!

      Владимир взглянул на него из-под светлых бровей и так громко закрыл створки, что они едва не слетели с петель. Чуть в стороне рухнула пара потушенных свечей. На них Владимир даже не глянул. Все его внимание было обращено на брата.

– Что ты делаешь? – Симион поднялся с трона, и полы его темно-серого плаща тяжело упали на гладкий пол.

– Что я делаю?! – рявкнул Владимир. – Это?! – Он показал на двери. – Вот это?! Да это я еще сдержан! А вот ты изменился, ты знаешь?

– Что? – Симион нахмурился. – Что ты несешь?

– Хватит прикидываться! – Владимир подошел к брату и продолжил: – Хочешь сказать, что даже не представляешь, почему я зол? Почему я здесь? Не знаешь, что меня взбесило? Ты едва получил власть, а уже прославился как новый венценосный псих и убийца. Только, в отличие от отца, о тебе на улицах не шепчутся, о тебе кричат. Пока еще не боятся, но уже проклинают…

– Ну, хватит, – прервал его Симион, при этом он странно смотрел на брата, явно пытаясь разобраться в происходящем. – Запомни: отныне я тут всем заправляю…

– Будь ты настоящим королем, думал бы, как вытащить королевство из того болота, в которое его утащил отец. И так повсюду смерть, грязь, болезни, а ты, вместо того чтобы исправить это, сжигаешь собственных подданных. Бросаешь трупы на улицах. За жалкие три недели стало хуже, еще хуже, ты понимаешь?! Понимаешь?! Тоже головы коллекционировать будешь? Ведь ты говорил мне, что ты не такой, что ты знаешь, как надо действовать. Говорил, что…

      Симион лишь покачал головой. Он по-прежнему был растерян, и, разумеется, это его состояние не ускользнуло от внимания младшего брата.

– Так. – Владимир сощурился. – Хочешь сказать, что не знаешь, что происходит? Одиннадцать человек погибло. Вчера. Сожжены так же, как и их дома.

      Симион молчал несколько минут, видно, обдумывал свои дальнейшие действия и слова, а после четко произнес:

– Брат, не лезь в это. – Подавшись вперед, будущий король схватил Владимира за руку и продолжил очень тихо: – Бандитов нужно уничтожать. Раз те люди погибли, значит, это было необходимо.

– Говоришь так, словно только что узнал об их смертях и оправдываешь убийцу, – заметил Владимир. – Ты что, украшение зала? Для вида здесь? Кто управляет королевством? Тот, кто убил отца? Уж явно не Гаус.

– Я не знал о смертях, – признал Симион. – Это верно. Но не вмешивайся. Я прошу тебя хоть раз в жизни замолчать и остаться в стороне. Сколько раз я помогал тебе, прикрывал твою спину. Оставь эти дела мне. Король я. Привыкай подчиняться.

– Наместник возможно, но не король.

– Не вмешивайся, – повторил Симион и жестом приказал брату покинуть зал.

      Тот в последний раз смерил старшего презрительным взглядом и удалился.

      Ближе к вечеру Владимир стал свидетелем любопытного разговора. Он шел по коридору, когда услышал голоса. Вроде ничего особенного, просто слуги. Но они обсуждали его брата. Тема запретная, но принц их не винил. Он и сам все пытался разобраться. Хоть в чем-нибудь. Так что, прижавшись к стене, он осторожно выглянул из-за угла и обнаружил двух служанок. Его они не заметили, все продолжали сплетничать.

– Гербел видела на полу кровь, – выдохнула полноватая девица. – И два стражника исчезли. Они забежали в тронный зал – и все!

      Владимир насторожился.

– Все? – худенькая горничная недоуменно взглянула на собеседницу. – То есть как?

– В тронном зале был только наследный принц. На нем не было крови, зато, как я сказала, кровь была на полу.

– Может, он избавился от охраны с помощью магии? Может, там была колдунья Глэдис?

– Да нет, говорю же тебе. Проклят наш замок, проклят… – причитала толстая девица.

– Ну, все, хватит! Твоя Гербел врет все! Не наше дело, чем занимается будущий король. – Худая горничная потянула собеседницу вниз по лестнице. Вскоре их голоса стихли.

– Проклятье, Симион… – прошептал Владимир. Он вскинул глаза к потолку и задумался. – Поработал маг, не иначе. Если не хуже. – В голову принца закралась мрачная догадка. Он даже побледнел, но не спешил с выводами. Сперва решил кое с кем поговорить.

– Тихо входить ты давно разучился, – недовольно пробурчала Глэдис, когда ее дверь с грохотом ударилась о стену.

      И она говорила о тишине и спокойствии? Владимир аж фыркнул от мысли, что в такие времена он мог быть спокойным. Куда уж ему!

– Я твой принц, так что помолчи. С моим братом можешь развязывать свой длинный язык, не со мной. – Владимир закрыл за собой дверь. Глэдис сидела в кресле и мрачно смотрела на него. Отбросив свои белоснежные волосы назад, откинулась на спинку кресла. Ее взгляд словно говорил: «Ну? Зачем явился в мои скромные мглистые хоромы?»

– Ходят слухи, что Симион сошел с ума, – приступил к делу Владимир.

– Ты веришь слухам?

– Ты ничего не слышала о пятнах крови, исчезновении двух охранников, неадекватном поведении моего брата…

– Конечно, слышала, – Глэдис скривила губы. – Ну, хорошо, присаживайся. Поговорим, – она указала взглядом на соседнее кресло. Когда Владимир опустился в него, она полюбопытствовала: – Так ты веришь в это?

– Во что именно? Кровь? Исчезновение двух людей? Или безумие брата?

– Хоть во что-нибудь? – Колдунья пожала плечами.

– В безумие брата – верю. Утром разговаривал с ним.

– Вот-вот, – на удивление спокойно подхватила Глэдис. – И я верю. Я ведь с ним сплю, – напомнила она. Владимира эти слова не удивили. Об этом знал весь замок, и уже давно.

– Смерть отца могла так повлиять на него, – предположил Владимир.

– Да брось ты! Он почти король! Он не мог дождаться, пока сможет бросаться приказами, – она самодовольно улыбнулась. – Со мной-то он был откровенен.

– Отлично, теперь корона в его руках. С чего бы ему сходить с ума?

– Ну, знаешь ли, власть, она всегда сводит с ума. Неизвестно какой бы стала я, если бы получила корону.

      Владимир недовольно покачал головой.

– Мы отходим от темы. В пятна крови я тоже верю.

– Если ты думаешь, что я причастна к этому, то ошибаешься, – сказала Глэдис. – Да можешь не говорить. Я знаю, что меня подозревают в этом. Мне все равно. Все мы видели убийцу со странным оружием. Сильного мага. Все понимают, но выбирают варианты попроще. Легче свалить вину на меня, ведь та тварь в капюшоне исчезла. Ты вот помалкиваешь о нем.

– Я просто пытаюсь разобраться. Что касается тебя… что ж. Если ты ни при чем, то хотя бы поможешь мне разобраться со всем этим? Или тебя не волнует, что творится в замке?

      Колдунья вдруг поднялась с кресла.

– Тише! – скомандовала она и поспешно подбежала к двери. Приоткрыв ее, Глэдис тут же обернулась. – В шкаф, Владимир!

– Что?

– Замолчи и делай, что говорят. Твой братец топает сюда. Это твой шанс послушать его речи, когда он откровенен. Ну же! В шкаф!

      Гаус привык прятаться и шпионить. Сорвавшись с кресла, Владимир запрыгнул в шкаф и пролез между многочисленными полками, заставленными магическими зельями и порошками. Прижавшись к задней стенке, он замер. Не хватало еще вдохнуть какую-нибудь гадость или пролить зелье. Какое-то время было тихо, затем в комнату вошел Симион. Владимир его не видел: дверца шкафа была закрыта. Приходилось полагаться на слух.

– Боги мои, да ты дрожишь! – донесся до Владимира голос Глэдис.

      Симион мгновенно пресек все ее заботы и подошел к столику со склянками.

– К аданею все! – выдохнул он. – У тебя нет успокоительного зелья?

– К ним быстро привыкаешь. Зелье – не вода, – заметила Глэдис, скрестив руки на груди. Так она выражала свое недовольство. Однако Симион был слишком зол, чтобы терпеть упрямство любовницы.

– Дай мне зелье! – сквозь зубы процедил он и волком взглянул на колдунью. – Дай! – От его резкого тона Глэдис вздрогнула.

– Да что с тобой?!

– Неважно. Дай зелье и прекрати задавать вопросы.

– Как знаешь. – Глэдис направилась к шкафу. По пути она оглянулась на Симиона, хотела убедиться, что тот стоял к ней спиной. Так оно и было, так что Глэдис приоткрыла дверцу шкафа и посмотрела на затаившегося Владимира.

– Слышал? – очень тихо спросила она.

– Он никогда таким не был, – так же тихо заметил Владимир. – Придумай что-нибудь…

      Глэдис в который раз скривила губы, взяла склянку с темно-синей жидкостью и закрыла шкаф.

– Ты что-то сказала?! – спросил Симион, обернувшись.

– Ничего я не говорила. Не привыкай к зельям, а то как нежить станешь! Как корону получил, стал совершенно невыносимым. По сути, ты еще не король, а уже посмотри, в кого превратился.

      Симион выхватил склянку и поднес к губам.

– И почему я позволяю тебе так говорить со мной, Глэдис? Уж не в королевы ли ты метишь? – Он разом осушил склянку.

– В королевы?! – она усмехнулась. – Я еще не забыла, что это ты добивался моего расположения. Король.

      Симион прищурился, однако тут же пошатнулся и попытался схватиться за что-нибудь. Перед глазами его все поплыло.

– Что за пойло ты мне дала?! – крикнул он и резко схватил колдунью за руки. – Ведьма! – он замахнулся, собираясь ее ударить, но вместо этого покачнулся и повалился на каменный пол.

      Глэдис судорожно выдохнула, отступила к шкафу и дрожащей рукой открыла дверцу, бросив через плечо:

– Выходи.

      Владимир выбрался наружу и увидел неподвижное тело брата.

– Что ты с ним сделала? Ты его…

– Да спит он, – пояснила Глэдис. – Ты просил что-то сделать. Я сделала.

– И что дальше? – Владимир опустился на колени возле брата. – Он проснется и убьет нас обоих.

– Пусть попробует. Я колдунья, а не лекарь. Безумие я не лечу.

– Помоги мне его перенести на кровать. Сколько он проспит?

– Всю оставшуюся ночь. Может, до полудня. Зависит от человека. Симион может проснуться раньше. – Глэдис нервно взглянула на спящего Гауса. – Проспал бы он подольше. – Она помогла Владимиру перенести наследника на кровать. Потом осторожно заметила: – Я знаю, ты любишь его ничуть не меньше Фредрика…

      Владимир опустил голову брата на подушку и резко взглянул на колдунью.

– Мне вот интересно, – тем временем продолжала она, – а Фредрик воспользовался бы моментом, убил бы Симиона, окажись он сейчас здесь, прямо в этой комнате? Когда Симион беспомощен.

– Фред не убийца, – возразил Владимир.

– Может, ты плохо его знаешь? Уверена, у графа свои «скелеты в шкафу». Не бывает простых верховных стражей. В каждом из них жил и живет свой убийца. Я – мглистый маг. В наших кругах опасаются стражей. К тому же таких сильных, как Фредрик. Его боятся…

– Мглистым магам стоит его бояться, – кивнул Владимир. – И я знаю его достаточно хорошо. Учти, я люблю Симиона, но не позволю тебе говорить плохо о Фредрике.

– Я бы на твоем месте решила, наконец. Графство или Океания? – она вопросительно взглянула на принца. – Фредрик или он? – Колдунья указала на Симиона.

– Замолчи, – прошептал принц. Он ненавидел, когда речь доходила до этой темы.

– А как Фредрик относится ко всему этому?

– Замолчи! – на этот раз уже крикнул Владимир.

– В таком случае, сам разбирайся с братом! – ядовито сказала колдунья и выскользнула за дверь, оставив Владимира со спящим Симионом.

      Юный принц закрыл за Глэдис дверь и огляделся. В комнате какое-то время было слышно лишь ровное дыхание Симиона и свист ветра.

      Владимир склонился над Симионом, заметив: – А ты… знать бы, кому ты душу продал. И главное, за что.

      Неделя в графстве… Лундес назвала этот срок, полагая, что успеет окрепнуть, освоиться и придумать план, а также изучить магию тайны в посохе и понять, как именно действовать, исходя из новых открытий. Однако неделя пролетела довольно быстро, и все это время эльфийка безуспешно орудовала магией посоха, часами вглядывалась в пространство, но так ничего нового и не узнала.

Фредрика она почти не видела. Должно быть, они оба устали друг от друга. Граф много времени проводил в храме с небольшим отрядом стражей, порой она видела его вместе с Констаром или отцом, иногда с придворными. Бывало, что граф блуждал по территории замка в полном одиночестве. Про Лундес, конечно же, не забыли. За ней приглядывали другие, но никто не мешал ей жить. Наверное, потому, что Трифон куда-то запропастился. «Старые знакомые» избегали ее.

200 лет спустя

      «Я помню один странный вечер, – писала она Тэасу. – Под конец той самой недели. Весь день я провела за тренировками. Отрабатывала удары посохом. Конечно, было бы неплохо научиться сражаться чем-нибудь еще, но я не хотела просить кого-то учить меня. Главное, что к вечеру я была дико уставшая и рано легла в постель. Тогда меня и охватили те странные ощущения. Словно приступ необъяснимой паники. Признаюсь, я очень испугалась. Тут же подумала о магии посоха, силе врага. А ведь я старалась почти не использовать ее. Только для изучения и только под присмотром стражей.

      Снаружи шел ливень. Осенью они были не редкостью, да и кого они могли напугать? В Астании стихия, бывало, свирепствовала месяцами, так что я была привычна к этому с детства. Но тогда каждый резкий звук, будь то раскат грома или шуршание деревьев за стеной, заставлял меня вздрагивать, широко раскрывать глаза и плотнее кутаться в одеяло. Мое состояние настораживало меня. В самом деле, представь, Тэас, я стала опасаться даже теней в покоях. Ни о каком сне и речи не шло. Когда я прикладывала ладонь к сердцу, мне казалось, что оно вырвется наружу, если не перестанет биться так сильно. В конце концов, я рывком откинула одеяло, встала и решительно направилась одеваться. Мне хотелось спать. Нет ничего хуже состояния, когда ты хочешь спать, но не можешь».

200 лет назад

      Надев на себя первое попавшееся платье и завернувшись в теплый платок, Эверли подошла к двери и широко раскрыла ее. Так, чтобы свет факелов из коридора попал внутрь. Легче ей не стало. В конце концов, она не темноты боялась. Она пыталась вспомнить свои ощущения при перемещении, свои видения о прошлом, вспоминала, каково это, когда голос Фавластаса лез в ее голову, но все это было другим. В тот раз с ней происходило нечто иное. Внимательно оглядев комнату, Лундес вышла в длинный коридор, решила отыскать графа и посоветоваться с ним.

– Потерялась? – давно она не слышала и не видела Трифона и, надо сказать, не скучала по нему.

      Он замер всего в нескольких шагах от нее, а ведь она даже не слышала, как он приблизился. Мглистый маг выглядел отдохнувшим, хотя его обожженные крылья имели довольно жалкий вид.

– Ну что, на этом полеты закончились? – сдержанно спросила Лундес.

– Не думаю, что крылья настолько повредились. Есть надежда на восстановление. И потом, это только доспехи, а не часть меня. Что ты делаешь в такое позднее время в королевском коридоре?

– А ты? – спросила Лундес. Ей нужно было, чтобы он исчез. Она не хотела демонстрировать ему свое странное состояние. Он и так не доверял ей.

– Я был у Констара, – ответил Трифон. – Мы кое-что обсуждали. Некие взаимовыгодные вещи. Но тебя, эльфийка, они не касаются. Скоро ты уедешь отсюда. Твоя неделя на исходе. Думаю, всем станет спокойнее. Может, Фредрик и поверил в твою невиновность, но я до сих пор сомневаюсь. Кстати, Констар тоже не в восторге.

      Тогда Лундес подалась вперед и прошептала очень тихо, специально для мглистого:

– Фред прав, я уже не подчиненная Фавластаса, но отчасти прав и ты. Я не утратила своей внутренней силы, и я по-прежнему не выношу подобных тебе. Ты считаешь себя умнее других? Да что ты вообще понимаешь во вражеской силе? Что? Ничего? Тогда замолчи, и прочь с дороги!

– Как скажешь, – сказал он, вглядевшись в ее лицо. – Кажется у тебя опять… проблемы, а?

      Лундес оттолкнула его и поспешила скрыться. Ее трясло и без него. Как он не понимал, этот мглистый, что ей самой было страшно.

      Замок был огромен. Где искать Фредрика, Лундес не знала. Она положилась на удачу и поднялась на вершину западной башни, где находилась магическая комната. Это место было предназначено для опытов.

      Несколько минут она просто стояла на винтовой лестнице и смотрела на толстую дубовую дверь, затем обвила пальцами медное кольцо и толкнула створку. Внутри было темно, лишь пара свечей на столе, да лунный свет пробивался через окно с узорчатыми решетками. Лундес взглянула на человека в темной мантии. Он стоял к ней спиной и, на первый взгляд, был поглощен приготовлением какого-то зелья, однако он уже знал, что его идиллия была нарушена.

– Почему не спишь, Лундес? – спросил он, развернувшись к Эверли.

– Фредрик? – Эльфийка мысленно поблагодарила свою интуицию. – Я искала тебя.

      Он перестал смешивать жидкости, решил зажечь еще несколько свечей. А она вдруг стала задавать вопросы:

– Почему в Утреннем Лике ты ни разу не попытался меня убить? Почему позволяешь мне использовать магию врага в Анатаре? Почему доверяешь? Что если я до сих пор опасна и сама этого не понимаю?

– Что с тобой? – спросил Фредрик, посмотрев на нее. – Странные ощущения?

– Не знаю. Просто скажи, почему ты веришь мне? – Лундес нужны были его слова в тот миг, его поддержка, потому что ей было очень страшно.

– Я лично снял с тебя вражеский контроль и уверен, что ошибки быть не может. Но Фавластас влез в твой разум, и твое энергетическое поле будет еще долго восстанавливаться. Если ты странно себя ощущаешь, должно быть, дело в этом. Но это пройдет. – Граф развернулся и продолжил смешивать жидкости.

– Хорошо, – согласилась она. – Надеюсь, что пройдет. Спасибо еще раз за все, что ты сделал. Только скажи, что будет дальше? Фавластас ведь не погиб, ему ничего не стоит возродить, скажем, Вечерний Лик или Ночной, Дневной…

– Адент должен был уже разобраться с Фавластасом, – ответил Фредрик, добавляя очередной ингредиент в свое зелье. – Хотя…

– Ангел лично занялся этим?

– Думаю, Фавластас – это не наш уровень. Он не смертный.

– Как мы узнаем, что святейшему Аденту это удалось? Фавластас силен. Он демон, черт возьми!

– А Адент – ангел, – спокойно заметил граф, вновь посмотрев на нее.

– Да, конечно. – Она опустила взгляд. – Ну а как узнать, кто повинен в смерти Рифуса?

– Ты хочешь отомстить? Сама?

– Я уже, кажется, говорила, что не посмею просить тебя о помощи, опять. – Лундес приблизилась к графу и коснулась его плеча.

– Все призраки, что возвращались на землю, были уничтожены, ты сама видела, как ангелы отправили их в мир иной. А твоего брата убил кто-то из них, без сомнения. Фавластас заставил их принять другой облик. Облик стража.

– Я хочу быть уверена. – Она почти до крови прикусила губу. – Ты не видел взгляда Рифуса, когда его пронзили. – Эльфийка изо всех сил старалась побороть отчаяние, но в ее глазах уже стояли слезы. И виной тому было странное состояние, которое в башне лишь усилилось. Это оно подтолкнуло ее на разговор.

      Граф осторожно обнял ее, и она даже не осознала, как прижалась к его груди.

– Потерять близкого тяжело, – шепнул он. – Даже не представляю, каково тебе сейчас.

– А ведь я обвиняла тебя в гибели брата, – всхлипывая, прошептала Лундес. – Мне так жаль…

– Теперь это уже не важно. – Он подвел ее к креслу и усадил, но она не хотела отпускать его плечи. Фредрик был сильным магом и уверенным в себе человеком. Лундес видела его в действии, и ей казалось, что он смог бы защитить ее от всего предательского мира.

– Адент уничтожит Фавластаса, – говорил граф, – и Рифус будет отомщен. Возможно, это уже случилось. Мы должны верить в ангела так же, как и в то, что скоро все изменится в лучшую сторону. Наши мысли материальны, они влияют на вселенную, на судьбу. Нельзя терять надежду.

– Мне неспокойно.

– Тревога пройдет.

      Какое-то время они молчали. Лундес обнимала графа, глядя через его плечо на черные тучи, заволакивающие ночное небо.

– Дождь стих, – прошептала она. – Фред, что-то не так.

      Граф выпустил ее из своих объятий и взглянул в окно.

– Там ничего нет, просто ночь…

– Нет. Я не об этом… – Эльфийка глубоко вздохнула. – Не говори никому. Видишь ли, ты первый мужчина, который видел, как я трушу… так откровенно.

– Никто не узнает. Обещаю. Вот что, тебе нужно отвлечься. Хочешь узнать, как готовится зелье поверхностного исцеления? – он спросил это будничным тоном, что заметно отвлекло ее от мрачных мыслей.

      Поднявшись с кресла, она вместе с Фредриком подступила к столу. Гаус достал несколько склянок с жидкостями различных цветов и стал по очереди смешивать их, при этом подробно рассказывая о происхождении целительного зелья. Лундес внимательно слушала его и даже не заметила, как за окном вновь разразилась настоящая гроза.

– Уже за полночь, – заметил Фредрик. – А ты до сих пор трясешься.

– Только не уходи, – попросила она. – Расскажи что-нибудь еще. Прошу тебя. Только до рассвета. – Всем своим видом она молила его остаться.

      Граф замер, глядя на грозовые тучи. Лундес тем временем подошла к двери, опустила засов.

– Что если мы просто посидим? – спросила она. – Я не могу объяснить свою тревогу. – Опустившись в кресло, она приглашала его сесть рядом.

      Граф зажег еще одну свечу и разместился поблизости. Прикрыв глаза, он предложил:

– Попробуй уснуть. Обещаю, я останусь до утра.

      До самого рассвета они больше не говорили. Лундес даже удалось уснуть, а когда она проснулась, Фредрика уже не было. Дверь была открыта, а за окном сияло солнце. Вместе с ночью прошла и странная тревога. Распутав локоны волос, эльфийка поспешно направилась вниз.

      Где-то далеко-далеко, в глубинах снежных тоннелей, огражденная множеством магических стен, стояла ледяная статуя. Адент был жив, он ничего не видел и не слышал, однако именно он наслал на Лундес ту самую непонятную тревогу. Он пытался предупредить ее об опасности, но она так и не смогла разобраться в своем странном поведении. Ангел был слишком слаб, чтобы пробиться в разум кого-нибудь из стражей, ведь их защищала белая магия. Такие слабые эльфы, как Лундес, были больше подвержены подобным вмешательствам, и Адент, собрав последние силы, попытался подать знак. А затем, в тот самый миг, когда Эверли проснулась и успокоилась, ангел погрузился в иной сон. Забвение иногда приносит радость и покой.

      Та ночь была отвратительной для всех. В Океании, еще до того, как гроза накрыла Порт-Лагуну, Владимир обдумывал всевозможные варианты развития будущего. Пытался понять, что произошло в тронном зале, кем был убийца Георга и какое отношение эта личность имела к поведению Симиона.

      Было уже за полночь, когда юный принц покинул свои покои и вышел в заброшенный замковый сад. На дворе была поздняя осень, и все деревья стояли голыми. Моросил мелкий дождь, под ногами хлюпала грязь вперемешку с опавшими листьями. Владимир накинул на голову капюшон и опустился на одинокую скамью. Глаза его были устремлены на башню, чернеющую в ночном небе. Просто он больше не мог находиться в замке. Ему нужно было покинуть то лживое, как он считал, место, проветриться, как следует промокнуть, освежить свои мозги. Как и все, он ничего не понимал.

– Приятно и свежо, принц, – то был странный шипящий голос.

      Гаус решил, что ему показалось. Дождь шумел почти так же. Но со скамьи принц все же поднялся. В замке ведь уже творилась всякая аданейщина, следовало быть настороже. Дождь тем временем усиливался, принц уже с трудом видел очертания замка. Да куда там, он и рук-то своих толком не видел.

– Ты слышишь меня?

      То был не дождь. Владимир по привычке потянулся за мечом, но вспомнил, что у него был лишь небольшой ножик. Так, мера предосторожности в суровые времена. Моментально обхватив пальцами рукоять, он вовсе не чувствовал себя в безопасности.

– Хочешь убить меня, человек? Наивный, – протянул голос.

      Этот голос не был голосом смертного. Владимир не знал, что делать.

– Покажись, – протянул он напряженно.

– Сзади, – сообщил голос.

      Владимир замер. А затем собрался с духом и очень медленно обернулся. Из темноты вышла фигура. Всего лишь силуэт для Владимира.

– Жить хочешь? – задала она вопрос.

      То, что перед ним была особа женского пола, принц определил по голосу, а очертания ее размывал дождь. ОНА была существом из бездны. Так решил для себя Гаус. Он и сам не знал, почему. Ранее ему не доводилось сталкиваться с представителями аданея или Невесомого царства. Он слышал о них лишь со слов Фредрика и к реальной встрече с подобным не был готов. Выставив перед собой нож, он стал пятиться, пока не уперся в скамью.

      ОНА тотчас подбежала к нему и ударила по спине. Владимир распластался в грязи.

– Стража! – успел крикнуть он и, вскочив на ноги, кинулся на противницу с ножом. Та с легкостью вырвала у него оружие и приставила к его же горлу.

– Нет! – раздался крик. – Нет! Не трогай его! Фавластас обещал!

      Владимир с трудом шелохнулся, пытаясь повернуть голову, но лезвие тут же впилось в его горло. Он узнал голос своего брата. Теперь им обоим конец, пронеслась в голове Владимира отчаянная мысль.

– Он нам нужен!

      В отличие от Владимира, Симион не мялся. ОНА держала лезвие у горла его младшего брата.

– Оставь его!

      Владимир зажмурился и простонал, по лезвию побежала кровь.

– Нет! – скомандовал Симион. – Фавластас обещал.

      Тварь соизволила обратить на него внимание. Лезвие она не убрала, дышать легче принцу не стало.

– Он на стороне стражей, – пояснило существо из аданея.

      Симион сделал шаг вперед, Владимир вновь простонал.

– У нас есть план, – говорил будущий король, – если тебя не посвятили. Оставь его, он нам нужен. Спроси у Фавластаса. – И пускай младший брат все слышал, Симиону уже было все равно.

      Владимир закрыл глаза, взмолившись богам. Его брат, вероятно, был одержим! Боги, о чем он говорит?! О чем толковал его ненормальный брат?!

      ОНА развернула нож и со всей силы ударила рукоятью Владимиру в живот, затем резанула его по руке и ноге. Юный принц упал на колени. Симион подбежал к брату, при этом вскинув королевский меч и направив на нее.

– Возвращайся в аданей!

      Она стояла и мрачно смотрела на него, словно ЕЙ торопиться было некуда.

– Ну же! – не выдержал Симион.

– Лови! – ОНА кинула ему небольшой пузырек. – Приступай, – скомандовала ОНА и пропала.

      Владимир округлил глаза. Это к чему его сумасшедший брат должен был приступить?

– Что это?! Что происходит?! Ты заключил сделку с демонами? С обитателями аданея?

– А я просил тебя не вмешиваться, – на удивление спокойно напомнил Симион, с интересом разглядывая пузырек в своей руке. – Но все без толку. Хоть раз в жизни мог бы меня послушать, но аданейцы все видят. Эта тварь ясно выразилась. Ты на стороне стражей.

– Да не выбираю я стороны! – Глаза Владимира налились гневом.

– Разве? Меня-то ты предал, Владимир. Все, что ты делал все эти месяцы, все эти годы, ты делал ради помощи графству. Ты шпионил на них, да? Рассказывал о планах отца? О моих планах? А я, дурак, защищал тебя. Видел ЕЕ только что? Так вот, ОНА подчиняется тому, кто убил нашего отца. У этой личности огромные возможности. Вот увидишь, он мир положит к своим ногам. У него есть оружие и мозги. В наши дни это все, что нужно. И он поможет нам и королевству, если мы провернем всего лишь одно дельце.

– Одно дельце – это врата открыть? – предположил Владимир. Он вспомнил Лундес и ее рассказ, подумал о Фреде, легко все сопоставил, сделал неутешительные выводы и, наконец, разочарованно посмотрел на брата.

– Нет. Врата – не наша забота. Все проще. – Симион сжал меч, сделал шаг.

– Не приближайся, – предупредил Владимир. – Прав был Фредрик. Ты настоящий псих!

– Он назвал меня психом?!

– Я назвал тебя психом! Что в пузырьке? Какое-нибудь проклятье, которое ты решил наложить на меня, чтобы отомстить за веру в нормальную семью?

– А ведь я всегда был на твоей стороне, Владимир. – Симион покачал головой. – Веришь или нет, но и этого, – он показал склянку, – я никогда не желал. Да я всеми силами старался избежать этого плана! Я столько раз повторял тебе: не лезь! И теперь я уже не могу избежать этого, иначе явятся твари и задерут нас обоих, Океанию забросают оторванными головами, улицы кровью зальют, и наш род уйдет в небытие.

– Замолчи! – не выдержал Владимир. – Отвечай, что это? – Он указал на пузырек.

– Смесь, способная помутить рассудок, направить мысли в верном направлении. Дельце – это не открытие врат, это убийство Фредрика.

– Да ты близко к нему не подойдешь! – крикнул Владимир.

– Я – нет, – согласился Симион. – Ты подойдешь.

      Владимир замер и безумно взглянул на пузырек.

– Нет, – непроизвольно, едва шевеля губами, выдохнул он. – Нет! Нет… – Разумеется, он все понял. Его хотели подчинить, сделать орудием.

      Воспользовавшись замешательством и растерянностью брата, Симион схватил его за подбородок, попытался влить ему в рот жидкость из пузырька.

– Псих! – Владимир резко оттолкнул Симиона и отполз назад. – Ты с ума сошел! Обезумел!

– Я тебя защищаю! – закричал Симион и убрал пузырек, чтобы не пролить жидкость.

      Владимир откатился в сторону и схватил нож.

– Хочешь сразиться? – удивился Симион. – Хочешь убить меня?

– Не хочу! Я хочу, чтобы ты остановился! Еще не поздно все изменить! Ты ведь на самом деле не хочешь убивать Фредрика! Прошу тебя, одумайся! Это отец был сумасшедшим, но не ты! Ты не можешь!

– Да Фредрику наплевать на тебя! Ты думаешь, я сам не пытался что-то изменить? Он и мой кузен тоже, но наша с ним ненависть взаимна. Он же маг, он же выше нас! Ты его не волнуешь, Владимир. Если я не сделаю этого, то погибнешь ты. И я тоже. И Океанию разгромят! Ничего не оставят!

– Только не надо прикрываться благими целями! – с отвращением бросил ему Владимир. – Фредрик тут ни при чем! Ты сам виноват, что ползаешь перед демонами.

– Знаешь, – сказал Симион, – придется тебе выбрать.

      Владимир с ужасом замер.

– Выбирай, кто из нас останется в живых. Потому что тебе придется убить меня, чтобы остановить. Чтобы я эту дрянь не влил тебе в горло!

– То есть это все? – уточнил Владимир. – Твое последнее условие? Если я не убью тебя, ты заставишь меня убить Фреда? Пойдешь на это…

      Симион выпрямился. С обоих Гаусов водопадами стекала мутная вода, их ноги утопали в грязи.

– Почему тогда сам не убьешь Фредрика, раз так ненавидишь его? – хрипло спросил Владимир. Он устал кричать. Дождь глушил слова.

– Мне к нему не подобраться. А вот тебя он подпустит, и ты сможешь убить его. Он тебе доверится и не будет защищаться.

– Как ты можешь… – Владимир ушам своим не верил.

– Не тяни уже. Выбирай. Фредрик или я? Кузен или родной брат?

      Симиону было важно услышать ответ. На простой, казалось бы, вопрос. Вопрос, ненавистный для всей семьи Гаусов. А Владимир смотрел на меч в руке брата и представлял, как убивает Фредрика, как смотрит ему в лицо и пронзает насквозь. Подло, неожиданно…

      И этого хватило, чтобы сделать выбор. Владимир выбрал Фредрика и без слов набросился на Симиона. Они сцепились, словно разъяренные львы. Владимир атаковал ножом, а Симион отбивался мечом и, в свою очередь, наносил ранения брату. Они боролись долго, катаясь в грязи, изливая свою ненависть. Но в итоге Симион оказался сильнее, он прижал Владимира к земле и попытался силой открыть ему рот.

– Нет! – Владимир сопротивлялся какое-то время, но вскоре выбился из сил. Зелье из пузырька ледяной струей потекло в его горло, и прежде чем сознание ушло, он услышал слова Симиона: – Успокойся. Фредрик заслужил смерть. Ты, правда, плохо его знаешь.

– Пожалуйста, не надо, – прошептал Владимир и окунулся во тьму.

– Вот так, – устало произнес Симион.

Глава 16

Ход ангелом

      В небольшом помещении ютился квадратный стол – очередная игра с расчерченным полем, фигурками и картами. Забава и одновременно стратегическая находка для тех, кому необходимо было мыслить объемнее, глубже, полнее. Видеть перед собой расстановку сил и хоть на мгновение взять поведение обеих враждующих сторон в свои руки. Именно этого требовал изнемогающий от тревоги рассудок Карнелия. Непросто быть обычным человеком, когда вокруг тебя творится полнейшая аданейщина. Стражи вели свою войну, скрывая подробности от других, даже от своих друзей, родственников и сторонников.

«Есть законы небес», – говорил Фредрик всякий раз, когда к нему обращались с вопросами. И не важно, был ли то Карнелий, Констар или Трифон. Все они получали одинаковый ответ.

– Мне это не нравится, – сказал Трифон, и его голос почти никак не повлиял на погрузившегося в свои мысли барона.

      Мглистый в тот вечер ютился вместе с Карнелием, восседая на стуле и наслаждаясь все той же настольной игрой. Разве что фигурки для Трифона были просто фигурками, карты – картами, а Карнелий вот уже последние десять минут – раздражающим фактором, так как Трифон безнадежно проигрывал.

– Да, мне тоже, – согласился барон, в тот миг думая вовсе не об игре.

– Ты не можешь так ходить. Откуда взялась карта?

– Карта? – барон тут же посмотрел на мглистого, и тихо выругался: – Проклятье, Трифон. Ты все о своем. Я говорю не о карте и не об игре, я говорю об Элестере.

– И ты все о своем. – Трифон откинулся на спинку стула и все же поинтересовался: – А что там с Элестером?

– Он здесь, в Анатаре, – ответил Карнелий. – Сегодня приехал…

– Так они оба здесь? Фредрик и его правая рука. Тогда кто у врат?

      Вот и Карнелию было интересно, однако, обдумав кое-что, он сказал:

– Не наше это дело. Ладно, – он потер глаза и вернул взгляд на игровое поле, – продолжаем.

– Но война-то общая, – не унимался Трифон. Как это не их дело? Мглистый таких слов не знал. – Кто-то из них должен быть у врат, руководить обороной. Какого аданея Элестер явился сюда?

– Его вызвал Фредрик, – пояснил Карнелий. – Это мы торчим тут в неведении. Они-то ситуацию знают. Нам лучше не лезть в это. Хотя, признаюсь, ощущения неприятные.

– Но риск…

– Сейчас все риск. Лучше продолжим игру – Барон устал от бессмысленного разговора.

– Продолжим, – Трифон посмотрел на игровой стол и попытался вспомнить, на чем закончил расчеты. – Так вот откуда карта, ее тут не было. Мухлюете, барон…

200 лет спустя

      «Я была тогда за дверью, – читал Тэас. – Но не спешила входить. Решила подслушать их разговор. Зная твое странное влечение к аферам с картами, замечу, что играли они тогда совсем не в карточные игры. Та игра была стратегической. Игровое поле напоминало миниатюрное военное поле. Фигуры – ангел, рыцарь, рядовой воин… в общем, были и правители, и простые фигуры. Тактика и расчет – вот в чем был залог успешной победы в той битве. А еще она напоминала мне другую игру, ту самую, которую показывал Ирвинг в Утреннем Лике…», – Лундес любила подобные пояснения и отступления. Ими был пронизан весь текст, что раздражало Тэаса. Если бы он мог, он бы сказал ей: «Ближе к делу». Впрочем, он бы добавил и другое. Когда это он любил аферы с картами?

200 лет назад

– Уходишь от темы, Карнелий, – говорил мглистый.

– Забудь, твой ход. После партии поговорим…

      Трифон на минуту отключился от всякого общения и восприятия окружающего мира. В тот миг он смотрел только на свои фигуры и старательно прикидывал варианты, а их было немного. Впрочем, так же, как и в реальной жизни на тот момент. Как следует все обдумав, мглистый выставил фигуру рыцаря.

– Тебе понадобится сильная магия и смекалка, чтобы его побить, – сказал он вполне серьезно. Затем щелкнул пальцами, и на их кончиках сверкнуло и тут же погасло мглистое пламя. Трифон сделал это непроизвольно, как всегда позабыв, что других его привычка могла и убить.

– Не вздумай даже, – мрачно предупредил барон, – никакой мглистой силы.

– Вот видишь, ты пользуешься тем, что я не могу подпитывать магией свой мозг.

– Мглистая магия лишь затуманивает разум.

– Что ты знаешь о мглистой магии, барон? Твой ход, не думай слишком долго, а то рискнешь застрять без решения так же, как застряли мы с Фавластасом и его тайнами в реальной жизни.

– Смотри внимательно, – посоветовал Карнелий и поставил на поле деревянную фишку ангела.

– Ангел? Нельзя, он действует только в храмах, разве нет?

– Нет, он может действовать и на поле.

      Трифон хитро улыбнулся и рассмеялся, указывая на фишку.

– Признайся, что не можешь так пойти и морочишь мне голову.

– Могу. Правила этого не запрещают.

– Ангелы должны сидеть в храмах, – упорно отстаивал свою правоту Трифон. – Твоя фишка не должна покидать это поле. – Он даже ткнул своим грубым крупным пальцем в игровое поле, четко «очерчивая» границы, за которые не должна была выступать фигура Карнелия, не имела никакого права, по его мнению.

– Взгляни на ситуацию, – начал барон, – а теперь подумай. Представь, что войска противника превышают числом твои в три раза. В честной схватке не победить. Магические силы тоже слабее вражеских. Но, если ангел вмешался, то не то что рыцари, даже сильный маг не победит его. А теперь следи за фишкой, – Карнелий передвинул ее на несколько клеток вперед и взял надлежащую карту. Он поднес ее к своим глазам и про себя прочитал. Трифон выжидающе глядел на него. Карнелий не удержался от триумфальной улыбки и спросил:

– Прочитать вслух? Или сам прочтешь?

– Сам читай, – мрачно отозвался мглистый.

– Если на клетке стоит фишка ангела и кроме него в отряде не осталось никого сильного, то фишка может нанести решающий удар и обрушить замок противника.

– Нет! – возмутился Трифон. – Дай сюда эту чертову карту! – Мглистый маг пробежался глазами по тексту. – Здесь сказано, что если ангел единственный сильный в отряде!

– Да, но ты ведь убил моего предводителя, – напомнил барон.

– Мглистая ненависть! Знаешь, Карнелий, мы тут ерундой занимаемся, в то время как Фавластас строит планы. Только в игре ангел покидает храмы и действует как полноценный воин. Но в жизни, увы, не так. – Трифон поднял глаза к небу. – Они ни во что не вмешиваются, не действуют. В этом проблема! – В какой-то момент тема вышла за рамки игры. Трифон говорил уже не о фигурках. – Шансы пропадают с каждым днем. Чем занимаются стражи, неясно, – тут он шептал, а вот дальше вновь был порывистый возглас: – Полагаю, что мы отсчитываем свои дни до проигрыша…

– Лундес?

      Она заигралась в шпиона. Так увлеклась речами Трифона, что даже не заметила подошедшего к ней со спины Фредрика. Они оба стояли в коридоре.

– Ты что, подслушиваешь? – полюбопытствовал граф.

– Я только… – Что тут скажешь? Уж как есть. Лундес решила не спорить. – Да, как видишь, подслушиваю.

      Фредрик подошел к приоткрытой створке и заглянул внутрь. Какое-то время он слушал возгласы Трифона, а после жестом поманил Лундес в сторону. Они отошли.

– Просто, – тихо начала она, – ты знаешь, как ко мне относятся здесь. Я надеялась, что они знают больше о происходящем вокруг, но при мне они не стали бы говорить…

– Они знают меньше тебя, – заверил ее Фредрик. Это удивило Лундес. Однако он был серьезен и, похоже, не врал.

– Фред, пожалуйста, – она покачала головой, – скажи мне, что происходит? Скажи правду, не умалчивай. Я слышала, как Карнелий говорил, что приехал Элестер, что ты призвал его.

      Фредрик кивнул.

– Почему? – не уступала она. – Почему ты оставил врата без защиты?

– У врат другие стражи…

– Но нет вас. Скажи, – она осторожно коснулась его руки, – это значит, что Аденту удалось?

– Пока что мы не получали от него никаких вестей, но нужно набраться терпения. Может пройти время, много времени, прежде чем ангел даст нам знак.

– По тебе не скажешь, что все в порядке.

– Мне не спокойней, чем вам, уверяю. А еще я должен хранить информацию и отвечать на вопросы других.

      Тут их шепот перебили возгласы Трифона. Мглистый не стеснялся в выражениях и делал это так громко, словно желал поделиться своим мнением с обитателями ближайших покоев и залов. Но, что важнее всего, Трифон что-то восклицал про ангела и безнадежную ситуацию.

– Ну-ка, идем, – быстро среагировал Фредрик, поманив Лундес за собой. Сам он направился к двери, чтобы составить Трифону и Карнелию компанию и узнать, какого аданея у них творилось. Фредрик не зря умалчивал о воле небес. Мглистому следовало думать, прежде чем восклицать что-либо о высших силах.

      Распахнув дверь, граф полюбопытствовал прямо с порога:

– В чем дело?

      Трифон вздрогнул, никак не ожидая увидеть стража:

– Граф?

– Здравствуй, Фред, – совершенно спокойно поприветствовал друга Карнелий.

– Что здесь происходит? – вновь спросил Гаус, кивнув другу и остановив взгляд на Трифоне. – Мне показалось, или ты высказывал претензии к ангелам?

– Ну, как бы это сказать, – начал, было, Трифон, и сразу замолчал, потому что порог переступила Лундес. – Ну конечно, за каждой дверью своя крыса…

      Эльфийка промолчала, и взгляд ее не казался раздраженным или злым.

– Думаю, достаточно оскорблений! – Фредрик был мрачен.

– Вот что я скажу, – не удержался Трифон. – Я крепился, пытался молчать, но сейчас скажу. Она, – он указал на замершую чуть в стороне Эверли, – всегда там, где можно получить информацию – за дверью…

– Да ты сходишь с ума, – заметила Лундес.

– Нет, я тут дело говорю, граф. – Трифон взглянул на Фредрика. – Да, я говорил об ангелах, но это скорее игра, хотя, признаюсь, параллели с реальной ситуацией я проводил. Просто не удержался.

– Не обращай внимания, Фред, – спокойно сказал Карнелий. – Просто он проигрывает и сходит с ума.

– Тогда так, – решил Трифон. – Просто ответь на два вопроса, граф. Всего на два, и я обещаю, что успокоюсь.

      Повисла тишина. Фредрик так смотрел на мглистого, что Лундес уж понадеялась на скорое «исчезование» Трифона с ее пути, однако граф сказал:

– Ну же, я жду твоих вопросов.

– Так ты согласен? – Трифон приободрился. – Почему никто не занимается вратами? И почему верховный страж так верит, что за ним следует по пятам не шпионка врага? – огласив свои вопросы, мглистый как всегда одарил Лундес презрительным взглядом.

      Фредрик переглянулся с Карнелием, и они, конечно же, поняли друг друга: Трифон их раздражал, без сомнения. Затем граф сказал:

– Хорошо, я отвечу, но предупреждаю тебя, что не все знания безопасны. Я не знаю, во что вы играете, но свои претензии советую оставить на уровне игры. Или мне стоит напомнить тебе, что ты носишь ангельские доспехи? Ты, как я вижу, успел привыкнуть к ним, частенько делаешь их невидимыми, но не забывай, что Адент оказал тебе честь. Он не покарал тебя, подарил тебе особые возможности. Тебе следует быть почтительным. Что же касается врат, они охраняются. Не тебе судить меня и мои решения.

– Почему Элестер здесь? – не сдавался Трифон. – Фред, я же просто не понимаю. Да чего уж там, – теперь он покосился на Карнелия, – мы все тут не понимаем. Что если сейчас, в эту самую секунду, Фавластас атакует врата?

– У него другие заботы.

– Что? – Трифон нахмурил брови.

      Фредрик вздохнул. Он не хотел бы разглашать это всем, и все же те, кто прошел с ним Утренний Лик, имели право знать.

– Адент взял Фавластаса на себя, – коротко пояснил он.

      Трифон удивленно вскинул брови, а затем сказал уже совершенно другим тоном:

– Что ж… надо признать, не ожидал, что все выйдет на такие высоты. Ну, тогда ладно. Будем надеяться, что у высших сил все получится. Ты прости меня за наглость. По правде, меня пугала ситуация. Мне нужно было понять, есть ли у нас шанс, но раз ангел заступился, – Трифон глянул на крылатую фигурку на игровом поле, – то я спокоен. Ну а ответ на второй вопрос?

– Вторым вопросом ты меня, по правде, достал, – признался Фредрик. – Лундес – не шпионка. Я лично занимался ее полем, ее состоянием и, если ты хотя бы еще раз задашь мне этот вопрос, последствия для тебя будут печальные.

Позади графа на лице эльфийки заиграла улыбка.

– Надеюсь, ты удовлетворен, потому что других ответов я тебе не дам, – добавил Фредрик, а после обратил внимание на игровое поле. – Так что у вас тут за битва?

– Ангел все решает, – заметил Трифон. – Да-да, и в игре тоже. Так что я проиграл.

– И это хорошая новость, – сказал Карнелий. – Мы условились, что он – Фавластас. Поздравляю, стражи во главе с ангелом победили. Я сижу и поражаюсь схожести нашей партии и реального положения вещей.

– Да. – Фредрик все задумчиво глядел на фишки. – Тут только одно «но». Трифон не Фавластас. Мыслили бы вы одинаково, было бы намного проще.

– Ну, – протянул Трифон, – нам известно, что могущество Фавластаса держится всего лишь на одной центральной тайне. Чтобы понять ход его мыслей, нужно разгадать тайну.

– Или чтобы разгадать тайну, нужно сперва понять ход его мыслей, – перевернул его слова Гаус. – Тебе не кажется?

– Вполне, – Трифон задумался. – Его тайна – это ведь не просто знание. Тут другое что-то. Глобальнее. Чтобы понять, неплохо было бы разобраться в технологиях Непоколебимого.

      Фредрик, помолчав, сказал:

– Если Аденту удастся уничтожить Фавластаса, мы не станем даже пытаться узнать тайну, искать города и вытаскивать наружу то, что когда-то так старательно скрывали.

– Нет? – удивился Трифон. – Фредрик, ты говоришь это, потому что ты страж. Но рассуди хотя бы на миг как простой человек. Допустим, Адент избавится от Фавластаса, но если процесс заведен, то возрождение городов вполне может пойти и без Фавластаса.

– Если это случится – то, разумеется, и мы продолжим, – согласился Фредрик, – но если с Фавластасом все стихнет, МЫ процесс заводить не будем. Надеюсь, это понятно. – Гаус по очереди оглядел присутствующих. – Тысячу лет назад все отчаянно боролись за то, чтобы стереть тайну с лица земли и забыть. Так боролись, что уничтожили любые знания об этом. Наши предки даже нам не оставили никаких ключей для борьбы. Видно переживали очень, вдруг что-то всплывет. Так что я еще раз повторяю, что МЫ ничего поднимать из пространства не будем. Если Фавластаса не станет, то эта тема будет под строгим запретом. Кто бы ни сидел за вратами, это они несут катастрофу миру. Фавластас находится вне врат. Он опасен – это да, но даже с ним мир цел. Законы богов работают сегодня, сейчас, работали все эти годы. Не в Фавластасе вся суть. В этом я уверен. Адент скрывал нечто другое. Не спорьте, вы ведь и сами все понимаете.

– Ну да, – Лундес неуверенно выступила вперед, – но как же граница, которая существовала все это время открыто, и, кажется, была создана теми же силами, что и все остальное у Фавластаса? – Она подошла к Фредрику и добавила, глядя ему в глаза, словно они были лишь вдвоем в том зале: – Я знаю, что граница была создана Фавластасом. Сколько лет мы гадали, что же такое граница. Многие бились над этим вопросом, но теперь сомнений быть не может. Только такой изощренный гений, как Фавластас, мог создать ее. Другого я не могу представить на его месте. Он же лидер-ученый. Идеальная кандидатура. Он создал империю с несоответствующими времени технологиями. Может в этом и дело. Мы уже как-то обсуждали это, Фред. Фавластасу удалось соединить воедино магию и ум. И все это, видно, долгое время отлично работало на него.

– Все это просто великолепно работало на него, – согласился Фредрик. – Утренний Лик, правда, не отличался такой уж высокой маго-технологичностью.

– Когда я была на стороне Фавластаса, мне удалось поговорить с наместником города – Ирвингом. Он сказал, что Утренний Лик был культурным центром и самым неразвитым в плане маго-техники городом. Он много чего говорил, например, про то, что я никогда не смогу постигнуть всего, на что способна его империя. И пускай это задевает мою гордость, но сейчас, когда я все осмыслила и пришла в себя, будучи в своем здравом уме, я, пожалуй, соглашусь, что он был прав.

– Если границу оставили после всего и позволили ей делить мир тысячу лет, то, скорее всего, они не считали ее такой опасной, как все остальные творения Фавластаса, – выдвинул предположение Фредрик. – И потом, Непоколебимый строил не Фавластас. Полагаю, он получил его по наследству. Так что не стоит приписывать ему ВСЕ заслуги.

– Но раз боги обрушили свою кару на империю именно во времена правления Фавластаса, то именно в нем дело, и граница точно его творение, – настаивала Лундес.

– Если так, если граница и тайна Фавластаса едины, то преграду могли оставить лишь потому, что без нее стало бы только хуже, – продолжил Фредрик. – Это знак, что ее нельзя рушить. За тысячу лет она стала частью мира.

– Но почему? – вмешался Трифон – Если уж подняли эту тему, то почему бы не узнать, что там… по ту сторону? Интересно же! Вот, например, что за вратами, мне неинтересно. Для меня врата – это огромная тюрьма, созданная ангелами. А вот граница – другое дело. Она делит наши земли. Один и тот же континент. Мы знаем, что по ту сторону. Не аданей, а такие же королевства. И они живут своей жизнью и точно так же, как и мы, косятся на границу и гадают, что происходит за ней. Я вот, например, много лет думал, нельзя ли обмануть ее магию? Отправиться туда и вернуться. Только вот как понять, обманул ты магию или нет? Туда-то призрачная дверь пропустит, особенно с найденным мною ключом, а вот когда поймешь, что обратно не пропускает, то… в общем, все равно было бы неплохо узнать, что там.

– Ты хотел бы убрать границу? – уточнил Фредрик.

– Да. Хотел бы. Я говорил, что люблю узнавать новое. В рамках нашей половины мне уже тесно. Я буду не я, если умру, не узнав, что за чертовой границей.

– Ты хочешь войны с Серебряными каскадами? – спросил Фредрик.

– Серебряными каскадами?

– Да, так называют ту часть нашего мира. Из-за расположения королевств и земель. Насколько мне известно, у них там должна быть своя магия, довольно сильная.

– Откуда ты это знаешь, Фред? – не поняла Лундес. – Стражи что, могут границу туда и обратно переходить? – пошутила она, едва заметно улыбнувшись.

– Нет, конечно, – он улыбнулся ей в ответ. – Информацию нам несет Адент. Еще я знаю о Нелисе. Магическом камне, покровителе белой магии в каскадах. Так или иначе, я запрещаю вмешиваться в это. Граница существует тысячу лет. И если когда-то она разделила один мир, то спустя столько лет появились два совершенно разных мира, которые друг друга будут ненавидеть. Поверьте мне! – В голосе Фредрика не было злости, лишь уверенность. – Ладно, продолжайте игру, а мне нужно заниматься делами. Есть мысли…

– Не поделишься? – Лундес приблизилась к нему и попыталась встать на его пути. – Я не собираюсь оставаться в стороне.

– Ты собираешься отправиться в Астанию, и очень скоро, – напомнил ей Фредрик. – Неделя позади, Лундес. Ну а мои догадки и предположения – пока что лишь догадки. У каждого из нас есть свои обязанности. А сейчас, прости, мне нужно идти. Всем приятного вечера.

      Он попрощался и ушел, оставив Лундес. Она пыталась понять, что скрывалось за его прощанием. Ведь он окончательно попрощался, не так ли? Напомнил ей о сроках, о том, что неделя в графстве подошла к концу, о том, что есть дела, в которые лезть не стоит, и, кажется, забыл об опасности, что угрожала ей за пределами графства. Да, конечно, она сама говорила о неделе, обещания давала, но, быть может, в глубине души она ждала от него иного решения. После битвы у врат он был так убедителен, говорил, что нельзя возвращаться в Астанию. И вот теперь он спешил выпроводить ее. И откуда, спрашивается, такие перемены в настроении?

Лундес скрестила руки на груди и подумала, что графу, скорее всего, было известно намного больше, чем он говорил. Да и не доверял он ей. Бывало, наблюдал за ней со стороны, и в глазах его было нечто такое, чего она не могла понять. То ли осуждение, то ли сомнение, возможно недоверие. Лундес пыталась разобраться, но никак не могла. И вот он ушел, оставив ее. Ну а затем до ее слуха донесся голос Констара. Судя по всему, тот встретился с Фредриком в коридоре и сообщил ему новость.

– Тиран мертв, Фред.

– Но ты не очень-то рад? – отметил Фредрик, впрочем, и сам не ликуя от радости.

– Так это еще не все, – продолжил Констар. – Океанские войска отступили от наших границ.

– И от этой новости ты еще мрачнее.

– Как и ты, – заметил Констар.

– Да. – Фредрик покачал головой. Не бывает везений. Только не в такие времена. – Однако, – граф и сам не ожидал, что произнесет это вслух, и все же сделал это: – раз вмешались высшие силы, возможно…

– Адент вмешался? – Констар изменился в лице. – Фред, почему ты не говорил мне? Это же все меняет.

– Пока что это лишь дуновение ветра, штрих в воздухе, шепот из пустоты. По правде, – Фредрик подступил к брату вплотную и сказал ему на ухо: – мы не говорили с Адентом, не слышали обещаний. Элестер учил меня трактовать знаки. Сколько себя помню, я только и делал, что верил и ориентировался на свет на помосте, тени, иногда ощущения, но никогда раньше, до Утреннего Лика, перед нами не возникал сам Адент.

– А после Утреннего Лика дуновений и света стало недостаточно, – понял Констар. И в этом он понимал брата.

– Да, – признал Фредрик. – Может, я и не прав. Тысячу лет стражи верили в знаки. Я и так был удостоен чести лицезреть Адента. Пусть лишь пару раз и недолго, и все же. Но, с другой стороны, – ему непросто было говорить такое. В такие моменты он ощущал себя отступником. Высшие силы все слышат. За стражами они приглядывают. – Хорошо верить в знаки, когда всё, что требуется, – это стоять у створок, не отражая атаки. С тех пор как врата закрыли, никто не пытался их прорвать. Так было целую тысячу лет. И все это время стражи не участвовали в сражениях. Даже если раньше и были конфликты и нападения на врата, то иного характера. Сейчас не тот случай, Констар. Я столкнулся с лидером того самого заговора, который привел к созданию врат. Даже Адент пожелал вмешаться. Значит Фавластас – его уровень. Может, император – демон, может, нет, но смертным он не ровня. Мне непросто…

– Разумеется, тебе непросто. Ты смертен, Фред, – сказал Констар. – Ты верно беспокоишься. Чему бы там ни учил тебя Элестер, помни, что ты смертен. Мертвец дело не сделает – так учили меня. Сейчас и впрямь не та ситуация, чтобы полагаться на удачу.

– Да, – Фредрик на мгновение прикрыл глаза, а затем поднял их вверх, – но что хуже всего, сейчас я молю уже и о знаках.

– От Адента никаких вестей? – догадался Констар, взволнованно глядя на брата. – Так вот почему ты… считаешь, слишком долго?

– Не знаю. Не знаю, что называется долго в таких делах. Но я верховный страж, которого предки лишили информации и опыта. Я пытаюсь разобраться в ситуации, копнуть глубже и везде натыкаюсь на глухую стену. То это врата, то граница, которую почему-то не стерли, то это Фавластас – на первый взгляд, самое опасное, что осталось от прошлого, но почему-то разгуливающее за вратами. Так, выходит, не в нем дело. Констар, у меня ничего нет, и даже Элестер, проживший семьсот лет, разводит руки. А я верховный страж, и именно я должен выстраивать тактику. Уф, – он глубоко вздохнул, собравшись с мыслями, – кажется, я выговорился.

– Хорошо, – Констар кивнул. – Тебе это было необходимо. Я и отец, мы не стражи. Мы – твоя поддержка. Скажи, чем помочь, я все сделаю.

– Я хочу, чтобы ты понял, что я не жалуюсь. Ты прав, мне нужно было поговорить с кем-то. Просто проговорить это с кем-то. Стало легче. И это самая лучшая помощь сейчас. Но это мое дело, и я подумаю и приму решение, каким бы оно ни было. Я хочу, чтобы ты и отец оставались в тени. У тебя есть Симион, который с чего-то вдруг увел войска. А мы знаем, что он не прощает, и смерть тирана не могла изменить его поведение, а только все усугубить.

– Мы-то с тобой это понимаем, – согласился Констар. – А вот Владимир все никак не наберется необходимого жизненного опыта. Уже пора избавиться от наивной веры в брата. Симион – тварь особая.

      Фредрик кивнул:

– Мне нужно идти. Не то мы место выбрали для семейной беседы, – он положил руку брату на плечо – Спасибо. Мне стало легче. Не говори отцу про высшие силы.

– Фред, будь очень осторожен. Пожалуйста.

– И ты тоже. – Страж улыбнулся. – Пожалуйста.

      Они разошлись, и, уходя, Фредрик гадал, которую часть разговора уловил чуткий эльфийский слух Лундес. Ведь, как сказал мглистый друг, «местная шпионка» была за каждой дверью. Нет, Фред не сомневался, что на врага она не работала. Но и про дверь он тоже не сомневался. Подумав об этом, представив ее вслушивающейся в каждый звук и лица наблюдаюших за этим Карнелия и Трифона, Фредрик даже негромко рассмеялся.

      Да, разговор с братом – лучшее лекарство для души. Теперь у Фредрика было главное: настрой и новый заряд терпения.

      Когда наступила ночь, он вернулся к игровому столу. Опустившись в кресло, он положил руки на расчерченное поле и упер в них подбородок.

– И все-таки ты появился, Адент, – прошептал граф, взглянув на фишку ангела. – Не думал, что ты вмешаешься. Интересно, хорошо это или плохо. – И тут фигурка замелькала. Граф привстал, подался вперед и склонился над полем. Сперва деревянное изображение сверкало прерывисто, потом сияние стало постоянным и ровным. Однако через несколько секунд пропало. Фредрик осторожно взял фигурку, не ощутив ничего особенного. Совсем ничего. В его руках, казалось, был простой элемент игры. Но сияние было понятно стражу. Тому, кто большую часть своей недолгой жизни действовал, ориентируясь на знаки.

      Твердым шагом Гаус покинул зал и поспешил в сторону храма. По пути он намеревался встретиться с Элестером и теми стражами, что находились в Анатаре. Все они ждали ответа небес, и теперь, когда высшие силы подали знак, стоило немедля провести ритуал. Что они и сделали, собравшись в темном круглом помещении храма.

      Фредрик переглянулся с Элестером, стражи зажгли белые шары, осветили пространство, из темноты вынырнул помост. Огромные факелы, установленные по периметру помещения, были зажжены. Проявились стены, стало заметно светлее. Фредрик задумчиво посмотрел вверх. Потолок терялся под бесконечно высокими сводами сооружения. Гаус недолго блуждал в своих мыслях. Почти сразу же он вернул взгляд на помост, подошел к нему и создал жезлом небольшой магический сгусток – не шар, а нечто наполовину прозрачное. Нечто по ощущениям чистое и приятное.

      Жезл стража был не только оружием. То был символ подчинения Аденту. Он одновременно содержал в себе белую магию и небесную силу. Только вторая энергия опускалась в жезл не всегда, лишь по желанию ангела, а белая сила поддерживала мощь жезла постоянно.

      Как правило, когда стражи являлись в храм, вне зависимости от ситуации, жезлы их наполнялись именно ангельской силой, чтобы слуги небес смогли связаться со своими господами. Так случилось и теперь. Стражи зажгли свои жезлы, а Фредрик положил тот самый сгусток в центр помоста и опустился на колени. Остальные, один за другим, проделали то же самое. Создали сгустки, положили их, подогревая магическое свечение, и опустились на колени.

      Фредрик медленно закрыл глаза, остальные тоже. И тут исчез легкий гул, исходивший от священного пламени, созданного сгустками в центре помоста. Стало непривычно тихо и холодно. Гаус приоткрыл глаза. Пусть раньше времени, но ритуал не сработал. Небесное свечение потухло, помост вновь был виден лишь благодаря факелам. Высшие силы не ответили.

«Мы одни», – пронеслось в сознании Фредрика. – Откройте глаза! – сказал он громко.

      Стражи подчинились и, щурясь от света, посмотрели прямо перед собой, на помост.

– Небеса по-прежнему молчат, – подвел итог Элестер, и невозможно было понять, что он на самом деле ощущал в тот момент. Переживал ли он? Да нет, казалось бы. Лицо его оставалось спокойным.

– Это все, – сказал Гаус. – На сегодня. – Он был немного взволнован. В отличие от Элестера, «маску» на свое лицо граф не надевал.

      Стражи поднялись, потушив факелы, а после молча покинули храм. Они полагались на веру и на своего лидера. А вот лидер их был весьма озадачен молчанием небес. Почему, хотелось бы ему знать. Только не в такие времена, когда жизненно необходима была информация.

«Мы одни», – мысленно повторил Фредрик, закрыв двери храма.

      Эльфы двигались по темной тропе, и что-то тихо обсуждали. Лундес, словно тень, подкралась поближе. Территория храма была большой и уходила далеко от самого здания. Вокруг раскинулись аллеи и многочисленные кустарники, такие же голые, как и деревья. Эверли двигалась до тех пор, пока не услышала позади себя шаги. Правда, оглянулась она слишком поздно. Фредрик схватил ее за плечо и развернул к себе лицом.

– Ну, что скажешь мне на этот раз? – полюбопытствовал он.

– Скажу, что не останусь в стороне. Я готова повторить это не один раз. Я буду действовать и не собираюсь смотреть, как вы делаете что-то, сами плетете интриги, прямо как Фавластас. Тебе ведь не нравится всеобщее молчание, бесконечные заговоры, Фред! Мне тоже! Я в ответе за многое! Хочешь ты этого или нет, но я – часть этой истории, часть этой войны. Я не позволю держать меня в неведении.

– Думаешь, что имеешь право знать все тайны стражей?! – не выдержал Фредрик. – Думаешь, что теперь можешь совать свой нос повсюду? Забыла, на каких правах находишься в графстве? Я постоянно оправдываю тебя, и вот как ты мне платишь за доверие? Ты находишься на закрытой территории. Ты воспользовалась моментом, подождала, пока все стражи исчезнут в храме, и пробралась на священные территории. Все вокруг поражаются, почему я так доверяю тебе, а я твержу им одно и то же, в то время как ты продолжаешь нарушать правила. Может, правы другие, может, я слишком самоуверен и мои силы на твоем подчинении не сработали. В конце концов, я не знаю природу магии Фавластаса, мог и просчитаться. Ты же принцесса, ты должна знать границы дозволенного! А ты даже платок уже не носишь, хотя это была традиция! Как это так? Мне сложно понять, но ты нормально ощущаешь себя, когда не носишь его?

      Она коснулась локтя графа и пояснила:

– Фавластас убрал этот комплекс из моей головы. Его раздражало это, а потому он очень старался, искореняя во мне все, что связано с этой традицией. И это ощущение свободы, открытости, осталось и после снятия подчинения.

– Так вот в чем дело, – сказал Фредрик. – В снятии внутренних рамок?

– Разве это плохо? Какой я должна быть в твоем представлении? Рыдать и дрожать?! Когда я была такой, ты сразу становился другим. Добрым и мягким! Был готов пойти даже на конфликт с отцом из-за меня. Но когда я пришла в себя, когда показала тебе, что я тоже не пустое место и не слабачка, это стало тебя пугать. Какой же слабой и глупой я должна быть, чтобы не действовать и скрываться где-нибудь после всего, что натворила? Какой, Фред?! Я еще раз говорю тебе, что буду действовать! И я имею право знать, что тебе стало известно о Фавластасе.

– Хочешь знать все? Что ж, я расскажу тебе все, Лундес! – Фредрик не кричал, он говорил твердо. – Я увидел знак, не так давно. Обычно так ангелы призывают стражей к вниманию, хотят сообщить что-то. Я ждал этого знака все эти дни, улыбаясь другим, успокаивая людей, уверяя свое окружение, что все под контролем. Но время шло, от высших сил не было никаких вестей, почему-то и враг затаился. Я говорил себе, что, быть может, Аденту удалось. Однако, если это так, почему молчат и небеса? Потом эта весть, о смерти тирана, а еще его сынок, псих, ненамного отличающийся от своего отца, вдруг уводит войска прочь от наших границ. Полнейший абсурд. И вот недавно я получаю долгожданный знак, собираю стражей, и мы проводим ритуал. В ответ – тишина. Что если ангел проиграл битву? В таком случае нам нечего противопоставить врагу. И, уверен, он скоро нападет. Так что, можешь смело отправляться в свою Астанию, Лундес, потому что то, что происходит там, ничто по сравнению с тем, что скоро произойдет здесь. Убирайся от врат куда-нибудь подальше. Чем дальше, тем лучше. Строй планы, пытайся бороться за свой народ, возвращай им их разум, как вернул тебе его я, но довольно! Во всем этом безумии мне только очередного шпиона под боком не хватало. Уезжай из графства! Твой срок истек! – он замолчал, по-прежнему твердо глядя на нее.

      Какое-то время они оба внимательно смотрели друг на друга, а затем эльфийка резко подалась назад, развернулась и быстрым шагом направилась прочь. При этом она не ощущала ненависти по отношению к нему. Скорее, наоборот. Так и не успев далеко уйти, Лундес остановилась и сжала пальцы. Повсюду чернели голые кустарники, а за ними тонула во мраке ограда, чуть правее темнели очертания храма. Выход с территории был неподалеку, однако вместо того чтобы уйти, Лундес решительно развернулась и побежала обратно. Когда она возвратилась на то же место, Фредрика там уже не было. Он и не думал идти за ней, не стал убеждаться, что она покинула территорию стражей. Лундес огляделась по сторонам, обнаружив единственную тропу, ведущую в противоположном направлении, и двинулась по ней.

      Не успев забрести далеко, эльфийка обнаружила Фредрика. Он сидел на скамье.

– Ты вернулась, – заметил он ее, ничуть не удивившись. – Вот что, – поднявшись со скамьи, он подошел к ней, – мне не стоило повышать голос…

– Иногда я бываю упряма, – признала Лундес. – И после подчинения я совсем забыла о приличиях. Ты прав. Я все время забываю, кто ты, Фредрик. Не могу я общаться с тобой, как с другими. Я доверю тебе и потому позволяю себе многое. Просто ты не такой, как другие, ты настоящий. Ты не кричишь направо и налево о том, кто ты по рождению, не используешь магию, чтобы всем напомнить о том, что ты лидер стражей. Ты ведешь себя естественно.

– Никто из стражей не кидается магией направо и налево. – Фредрик не удержался от улыбки. – А мой титул, да что в нем хорошего? Что он мне дает? Ты знаешь, вообще-то я предатель по законам Океании.

– Просто я хочу, чтобы ты понял…

– Да понимаю я тебя, – заверил ее Фредрик. – Понимаю. Мне и не представить, каково это, когда жизнь рушит кто-то, а ты не в силах командовать даже своим разумом. Так что мне, правда, не стоило повышать голос, но и ты должна меня понять. Я не могу посвящать тебя во все тайны стражей. Я не посвящаю в них даже свою семью.

– Да, конечно, – легко согласилась Лундес. – Я ведь не поэтому вернулась. Ты говорил мне все это, ты злился, но только в твоих словах… я уловила… Ты сейчас все понимаешь, и я понимаю, что ты все понял, и я хотела сказать, что, кажется, хватит нам утаивать… ведь ты… возможно… – Она глупо себя почувствовала. – Я не могу объяснить… но ведь ты волновался, да? За меня…

      Она замолчала и отвернулась от него.

– Лундес…

– Я знаю, я скоро уеду, прости…

– Конечно, я все понимаю.

      Она вновь посмотрела на него.

– На самом деле проблема в том, что я впервые не знаю, что будет дальше. Я объективен. Графство на такой грани, врата… да лучше всем отсюда уехать, всем, кто не обязан класть свою голову здесь. Я не шучу.

– Всем? Мне, Трифону, другим – уехать подальше? – Лундес вздохнула. Одно дело, когда хотят уберечь лишь одну тебя, и совсем другое, когда о тебе говорят, как о ком-то в числе других.

      Она напряженно посмотрела на него и вновь задала вопросы, на которые никак не могла получить нужные ответы:

– Почему ты верил в меня в Утреннем Лике, когда даже брат не верил? Почему до сих пор доверяешь?

      Тогда он коснулся рукой ее щеки и поцеловал. Лундес вздрогнула, Фредрик отстранился. Они странно посмотрели друг на друга, а затем Эверли крепко обняла его и на этот раз сама стала целовать.

– Вот, – выдохнула она, оторвавшись ненадолго. – Я чуть с ума не сошла. Мне казалось, что мы вечно будем разыгрывать этот спектакль под названием «я ничего не чувствую» или «мне это невыгодно сейчас».

      Он вновь поцеловал ее, а после провел рукой по ее щеке. Понимала ли она, что они делали? Фредрик в этом сомневался, потому что он и сам еще не до конца осознал, что творил.

– Тогда, в Утреннем Лике, – продолжала Эверли, – дело было не в галантности и не в хитростях с магией, признай это. Все не узнавали тебя, все не могли понять, почему ты боролся и защищал меня до конца. Но мы оба знаем почему. Я так долго ждала, что ты сам скажешь это. Признай это, Фред! И сейчас ты хочешь, чтобы я покинула графство, потому что не видишь выхода из сложившейся ситуации, не хочешь, чтобы я погибла. Хочешь удержать меня подальше от врат.

– Ты сделаешь это, Лундес, – требовательно сказал Фредрик. – Завтра ты отправишься в Астанию. А лучше в Хискал, – он медленно отпустил ее и отошел в сторону, постаравшись как можно спокойнее сказать: – Дианис защитит тебя.

– Мне не нужен Дианис. Да, я отправляюсь в Астанию. Так будет правильнее для нас обоих. Я хочу все там уладить. Доказать Фладену и другим, что я была под властью Фавластаса. Ты сам говорил, что надо отстаивать свою невиновность! И не сомневаться в себе. Я хочу благословить от семьи Эверли Фладена, признать его королем, а затем я вернусь в графство и буду с тобой до конца. Но только если ты сам попросишь меня об этом. Скажешь, что хочешь этого. Забудь о моей безопасности, я спрашиваю о чувствах. Скажи мне, что я не ошиблась. Скажи мне, чего хочешь ты, Фредрик?

– Мы оба пытались закрыть глаза на чувства, – сказал он. – Лундес, я хочу, чтобы ты осталась, но ты не должна этого делать. Мы не станем делать глупостей.

– Мы и не будем. Вместе мы сильнее. Я отыщу ответы, буду помогать тебе, как смогу, прикрывать твою спину. Мы придумаем выход. Только не сдавайся, прошу. Всегда есть выход…

– Разумеется, не сдамся, – он улыбнулся, но затем глянул чуть в сторону. – Ни в коем случае. Просто мне будет намного легче, если ты будешь… где-нибудь еще.

– Мне не будет спокойно. Что ты собираешься делать, когда я уеду? Что думает об этом Элестер?

– Элестер помалкивает, пока верховный страж принимает решение. Так и должно быть. Я должен сам решить, как действовать. Я считаю, что Фавластас и так слишком долго тянет с нападением. Одно из двух: либо Адент скоро сообщит радостную новость, либо появится враг.

– Да уж, одно из двух, – кивнула Лундес. – Фред, я не хочу показаться навязчивой, но я думаю, что все же не стоит вам обоим, тебе и Элестеру, находиться так далеко от врат.

– Завтра на рассвете ты отправишься в Астанию, а Элестер – к вратам.

– Но ты призвал его сюда, – напомнила Лундес. – Была особая причина?

– Есть предположение…

– Какое?

      Фредрик обнял ее, сказав:

– Это лишь предположение, – и тут он снова глянул через ее плечо, потом, отстранившись от Лундес, вскинул жезл. Эверли резко обернулась. Гаус выпустил поток магии в какой-то черный комок посреди веток. Лундес показалось, что там была кошка. Пока она вглядывалась в темноту, существо сорвалось со срубленной магией ветки и бросилось наутек.

– Шпион! – объявил Фредрик, кинувшись в погоню.

      Значит, не кошка. Лундес замешкалась, но лишь на пару мгновений, после чего кинулась за ним. Повсюду лишь ветки, нескончаемые темные силуэты. Ориентировалась она по звукам.

      Наконец, огибая кустарник, она выбежала из-за дерева. Резко остановилась и схватилась за одну из веток, переводя дух. Граф стоял, в его руке мерцал зажженный жезл, а на земле лежало отвратительное существо. Темное, с настоящими перепончатыми крылышками.

– Что это? – с отвращением и затаенным страхом спросила Лундес. – Летучая мышь?

– Нет, – ответил Фредрик. – Это, – он посмотрел на Эверли, – черт. Если они так называются. Впервые вижу подобное.

– Это обитатель аданея? Здесь?

      Фредрик кивнул.

– Подойди, Лун. Он мертв, не бойся.

– Это существо, – ей не хотелось бы говорить «черт», – как животное по разуму или как эльф, человек? Оно способно доносить врагу?

      Фредрик тем временем опустился на корточки возле черной тушки.

– Смотри, – Фредрик жезлом поддел едва заметную губу существа, – зубы мелкие. Такими не загрызешь крупную дичь. Или, скажем, человека или эльфа. Может ли он украсть нож и нанести им удар? Если предположить, что может…

– …то мозгов и для передачи информации хватит, – закончила за Фредрика Лундес. – То есть могли быть и другие? – Лундес съежилась.

– Да, – Фредрик сжал ее кисть. – Не похоже на победу высших сил.

– А может, он неудачник, – попыталась разрядить ситуацию Лундес. – Затерялся?

– Да-да, – усмехнулся Фредрик. – В кустах и в темноте не разобрался.

– Фредрик! – донесся до них едва различимый крик.

– Здесь! – отозвался граф, признав голос друга.

К ним стремительно приближался Карнелий. И, судя по его виду, он спешил, да и новости нес не из лучших.

– Тебя ждут в замке!

– Что-то случилось?

      И тут барон увидел мертвого черта.

– Еще одна тварь?

– Еще одна? – не поняла Лундес. – Есть и другие?

– Такие же? – коротко спросил Фредрик, указывая на тушку.

– Нет, не совсем. Ты должен просто увидеть это…

      Бесконечная лестница и подвесные сады остались позади. Гаус увидел распахнутые ворота и несколько мертвых стражников чуть в стороне. Лундес шла позади Фредрика, иногда поглядывая на слуг, сметавших осколки. Беспорядок был повсюду, словно по замку пронесся гигантский зверь, сожравший и изувечивший охрану. Картины вдоль всего коридора были разбиты, кое-где в полу зияли дыры. Фредрик и Карнелий ловко перепрыгивали через них, Лундес аккуратно обходила. С одной стороны, ей хотелось бы увидеть существо, способное пробуравить каменный пол, с другой стороны, ей было жутко. Казалось, территории графства прокляли или спустили в сам аданей. Уж не поэтому ли помалкивал враг, что удар уже был нанесен?

      Возле самой крупной дыры Эверли остановилась и достала посох. Она зажгла его и осторожно направила в черную дыру, осветив пространство. Не увидев основания, она невольно подалась назад. Голова ее закружилась.

– Лундес! – позвал ее Фредрик.

– Не видно основания! – отозвалась она, а после поднялась и поспешила нагнать графа. – Дыра до самого аданея! – добавила она, направляясь в сторону прохода в «тронный» зал.

      Только там был свет. Горели десятки свечей. Лундес медленно вошла и с опаской посмотрела на огромное существо с крыльями. Оно лежало на полу, прямо посреди зала, под магической сеткой. Там были все. Стражи, что были в Анатаре, уцелевшая охрана замка, придворные и графская семья. Элестер не убирал жезл, чтобы магическая сеть не ослабла. Его взгляд был полон ненависти. Лундес увидела Карнелия и Фредрика, они уже стояли возле Лейры и Констара, поддерживающего Валарда Гауса. Все молчали, и какое-то время было слышно только омерзительное рычание демонического существа.

      Фредрик жестом подозвал Лундес к себе. Она осторожно обошла сеть и встала за спину графа. При этом она не могла оторвать взгляд от монстра, извивавшегося под сетью.

– Он умирает, – шепнул ей Фредрик. Он был прав, существо через пару мгновений перестало рычать и выпучило глаза, после чего испустило дух.

– Вот ведь, – голос Трифона прозвучал настолько неожиданно, так резко нарушил тишину, что Лундес вздрогнула. – Я хотел бы получше разглядеть его. Убери сеть, страж, – попросил мглистый. Эльфы мрачно покосились на Трифона, но вопреки всему Элестер растворил сеть и спокойно отступил назад.

– Он мертв, – объявил Фредрик, вместе с Трифоном приблизившись к неподвижному существу.

– Этот, – Лундес указала Фредрику на тушу, – мог обладать разумом. Уж скорее, чем «наш».

      Все посмотрели на Фредрика.

– «Ваш»? – спросил Элестер. – Был еще такой?

– Нет, – граф покачал головой. – «Наш» размером не больше кошки. Словно небольшой черт. Мы обнаружили его на дереве, неподалеку от храма.

– Так вот, этот мог быть более разумным, – продолжила свою мысль Лундес, все еще глядя на монстра. – Что если он мог сообщить о судьбе ангела?

– О судьбе ангела? – Валард Гаус был из тех, кто впервые слышал об участии Адента в событиях. Констар переглянулся с Фредриком, а Элестер одарил мрачным взглядом Лундес. Выходит, она была в курсе истинного положения вещей.

– Да, отец. Высшие силы дали знак. – Фредрик решил все объяснить. В конце концов, небеса молчали, когда творилось подобное. Все в графстве попали в аданейское оцепление и должны были быть наготове. – Ангел взял врага на себя, но затем наступило длительное молчание. Мы так и не получили результатов. Теперь еще аданейцы в замке.

– Не похоже, что это существо достаточно разумно, чтобы рассказать о вражеских планах, – мрачно сказал Элестер, для Лундес.

Фредрик незаметно коснулся руки эльфийки и шепнул:

– Просто молчи. – Затем обратился к остальным: – Нам остается лишь держать оборону и ждать ответа высших сил.

– И сколько ждать? – спросил кто-то в зале. – А что если нападут другие? Эта тварь едва не убила нашего повелителя!

      Фредрик обратился к отцу:

– Она напала на тебя?

– Да, – кивнул Валард. – Она ворвалась через двери и заморозила кровать. – Однако старый граф не казался напуганным. – Нам всем стоит быть начеку и, как и сказал мой сын, набраться терпения и верить. Все равно без поддержки высших сил мы не сможем противостоять тварям из бездны. Уж во всяком случае, не сможем окончательно победить их.

– Но мы можем защищаться, пока ожидаем ответа, – добавил Констар.

– Защищать замок, город или все графство? – уточнил Трифон. – Своими-то силами? Это не одно и то же. Кто-то должен отправиться к вратам!

– Да, должен, – согласился Фредрик, посмотрев на Элестера. – Вы знаете, что делать.

– Уверен, что никто не станет нападать на другие города графства, – продолжал Фредрик. – Возможно, даже Анатару не будут атаковать, только замок. И сейчас цель – не врата.

– Ты? – взволнованно произнесла Лундес. – Твоя семья и ты? – Мало того, что она так просто общалась с Фредриком в присутствии Валарда, она еще и руку положила графу на плечо, у всех на виду. Сделала это намеренно, не желая утаивать свои чувства.

– Возвращайтесь на свои посты, – никак не отреагировав на поведение Лундес, приказал Валард. – Забейте дыры и выставите охрану.

      Жители замка стали постепенно расходиться, взволнованно переговариваясь между собой. Фредрик же опустился на корточки возле тела аданейской твари. Затем он провел жезлом по коже монстра. Через несколько минут отвалились перепончатые крылья, а вскоре рассыпался и сам монстр.

– Оставь небольшой отряд для охраны дыр, – приказал верховный страж. – Остальные, в том числе и ты, Элестер, отправляются обратно к вратам, чтобы защищать их. Я останусь здесь, в Анатаре.

      Элестер твердо кивнул.

– А ты, Лундес, возвращайся в Астанию. И лучше отправляйся прямо сейчас. Фавластас не должен вновь возглавить северных эльфов.

      Лундес сжала губы и кивнула. Гаус был прав, она должна была как можно скорее попасть в Астанию. Но и оставлять Фредрика ей не хотелось. Однако она заставила себя собраться и действовать.

– Я сделаю все, чтобы вразумить астанцев, и привести помощь, – пообещала она. – Только сперва можно тебя на пару слов?

      Карнелий, Констар и Валард с недоверием посмотрели на Лундес. А Фредрик жестом предложил эльфийке покинуть зал.

      Они поднялись в ту самую башню, где не так давно эльфийку охватила тревога, посланная Адентом. Как только Фредрик закрыл дверь, она обняла его и поцеловала.

– Теперь наши отношения у всех на виду, – сказал ей Фредрик.

– Ты злишься?

– Нет. Может, ты и права, не время для других тайн. К тому же сейчас всем не до этого. Я бы проводил тебя немного…

– Не надо. Мне и так неспокойно, что я оставляю тебя. Не хочу, чтобы ты бродил со мной за пределами Анатары. И потом, у тебя другие заботы.

– Ты храбришься, – заметил Фредрик. – Но я же вижу…

– Я справлюсь.

– Одна ты не отправишься.

– А кто пойдет со мной? Стражи, которых и так мало, которые как воздух необходимы сейчас? А простые воины – все равно, что никто. Не надо. У меня будет карта и моя цель. Да и в темноте эльфы незаметней.

– Все равно это безумие, отпускать тебя одну. И я бы не позволил, если бы не знал, что оставаться тут гораздо опасней, – он крепко обнял ее и твердо сказал: – Иди. И будь очень внимательна. Используй посох только в крайнем случае. Помни, он может привлекать врага. Но я надеюсь, что все внимание Фавластаса будет обращено на графство. Либо он уже вне игры.

      Лундес стала заметно мрачнее. Она напряженно сказала:

– Нет, надеюсь, не все внимание врага будет обращено на графство. Не пугай меня. Я… пойду… – она подошла к двери и бросила на него последний взгляд через плечо, после чего поспешно скрылась за дверью. Боялась передумать.

      Фредрик задумчиво прикрыл глаза. Чуть позже в башню поднялся Карнелий.

– Позволишь?

– Заходи, – пригласил граф.

      Барон внимательно посмотрел на друга.

– Неужели это то, о чем я думаю? О чем догадывался в Утреннем Лике? Неужели у тебя с ней серьезно? Только не подумай, что я как Трифон, но что если ты все же ошибся? Она, правда, странно себя ведет. И учитывая наше положение и все эти странности, что если она – глаза Фавластаса, только сама того не знает.

– Нет, Карнелий, она просто запуталась и очень хочет помочь. Мне странно сознаваться в этом, но она нужна мне. Ты давно все понял, еще в пустыне, да? Сейчас не лучшие времена, но так уж вышло. Ты можешь ей доверять. Даже сейчас. Если веришь мне.

      Барон вздохнул.

– Ладно, но все же будь начеку. Ты самый разумный человек из всех, кого я знаю. Просто не теряй голову сейчас.

– Кто мне позволит, с такими-то друзьями. – Фредрик улыбнулся. – А теперь нужно осмотреть дыры. Может, не все так плохо, – с этими словами граф похлопал Карнелия по плечу, и они вместе покинули башню.

      Владимир приоткрыл глаза и почувствовал жуткую головную боль. Сначала он увидел залитый утренним светом потолок, затем услышал завывание ветра за окном. Принц хотел было подняться, но перед глазами все поплыло. Он попытался вспомнить, как очутился в постели, но в голове творилась полная неразбериха.

      Едва он перебрался на край кровати, в дверь постучали. Через несколько секунд в комнату проникла полноватая горничная с подносом.

– Как ваше самочувствие, мой господин?

– Паршиво, – мрачно отозвался принц и запустил пальцы в волосы. – Мне нужно что-нибудь, что уймет эту ужасную головную боль…

      Служанка поспешно поставила поднос на стол.

– Сейчас, ваше высочество. Не медля ни секунды, позову лекаря! – она тут же исчезла за дверью, а Владимир поднялся на ноги и прокричал ей вслед:

– Не лекаря, колдуна! – впрочем, его голос больше напоминал хрип.

      Когда шаги служанки стихли, Владимир накинул на плечи халат и, завязав пояс, огляделся. Он пытался сообразить, что же с ним произошло. Он помнил свое имя, близких и свое отношение к ним, хотя кое-где были пробелы.

      Приблизившись к небольшой корзине, Гаус стал рассматривать различные вещи, в том числе и портреты. На самом дне красовался маленький портрет его и Фредрика. Владимир сузил глаза.

– Какого черта, – непонимающе прошептал он, а после яростно швырнул портрет на пол. Но на этом он не остановился, не мог совладать со своим гневом. Сняв со стены меч, принц трижды ударил им по стеклянной раме. Та треснула, а портрет разлетелся на несколько частей.

      В этот момент в дверь вошла Глэдис. Колдунья, как всегда, была изящна, особенно в длинном зеленом платье и серой мантии. Она любила серый цвет, тем самым подчеркивая, что владела мглистой магией. Раньше Владимира это раздражало.

– Великие силы! – ужаснулась она. – Что с тобой такое? – Тут ее взор остановился на разорванном портрете. – Ничего себе! Быстро же ты сделал выбор. Не думала, что ты прислушаешься к моим словам.

– Избавь меня от долгих речей, Глэдис. Дай мне зелье от головной боли.

– Зелье – не вода, Владимир. Вспомни вчерашний день и своего брата. Хочешь пополнить коллекцию сумасшедших в этом безумном замке? – Она показала склянку с лечебным зельем.

      Принц требовательно взглянул на нее, но она и шагу не сделала, чтобы отдать ему склянку.

– Скажи, как ты докатился до такого? – потребовала она, пряча зелье.

– Не твое дело, ты всего лишь придворная колдунья, а я – член королевской семьи.

– Ты меня пугаешь, Владимир, – протянула она. – Что, по замку бродит неизвестная болезнь, вызывающая безумие? Сперва тиран как забитый кролик уполз на крышу с незнакомцем и скончался там, затем Симион стал вести себя как одержимый, а теперь ты рвешь портрет своего ненаглядного кузена и показываешь свое высокомерие.

– Тиран? Поуважительней говори про моего покойного отца. Он был твоим королем, – Владимир подался вперед и, схватив Глэдис за локоть, отобрал зелье. Она замерла, мрачно наблюдая, как он поглощает жидкость из склянки. Принц, как будто, почувствовал облегчение.

– Головная боль прошла? И теперь ты будешь сокрушаться по поводу портрета? – Колдунья подняла обрывок, на котором был изображен Фредрик. – Сколько вам было лет, когда рисовали этот портрет?

      Владимир вскинул меч и ударил им по обрывку. Глэдис, перед носом которой сверкнуло оружие, вздрогнула.

– Да что с тобой?! – не выдержала она. Колдунья вовсе не заступалась за Фредрика. Она и сама не любила графа, просто не могла понять, что творилось вокруг. Для мглистых магов неведение было хуже всего. К тому же Глэдис была главной колдуньей замка, высшей в Океании. То, что она не могла понять суть происходящего, было ударом по ее гордости.

– Ты заступаешься за моего кузена?! – громко спросил Владимир. – Он же предатель!

– Предатель, – сухо повторила Глэдис. – Я доберусь до сути всего этого, принц, – пообещала она, и прозвучало это почти как угроза. Покидая комнату, она не забыла хлопнуть дверью. Обычно Глэдис ходила тихо, но сейчас ее шаги были слышны еще долго.

      Владимир несколько раз взмахнул мечом в воздухе и злобно улыбнулся. Его нога стояла на четвертинке портрета.

200 лет спустя

«Что говорить, когда тебе и так все ясно, Тэас. Владимир не был безумен. И можно ли винить его хоть в чем-нибудь из того, что он делал дальше, если он опять же не осознавал, что творил. Мне известно, что он явился тогда к Симиону и наглядно продемонстрировал ему всю свою ненависть к графству, Фредрику, Констару и Валарду. Симион получил то, чего добивался».

200 лет назад

      Лундес была вынуждена остановиться. За ней следили. Раскрыв посох, она решила не тянуть:

– Выходи! Кем бы ты ни был!

      Фладен шагнул на усыпанную листьями дорогу и оказался напротив Эверли. Она ожидала увидеть кого-то другого.

– Ты? – удивилась она.

      Теперь, когда магия Фавластаса не действовала на нее, она могла трезво оценить ситуацию и выбор Рифуса.

– Ты всегда замечала меня, а ведь многие считали меня лучшим. Хотя я не считаю себя хуже тебя, королева.

– Не королева. – Лундес опустила голову и от безысходности покачала головой. – Какая я тебе королева? Мне не найти слов, чтобы объяснить тебе то, что произошло в Астании.

      Он покрепче сжал лук, который держал в руках.

– Я все знаю. С тобой произошло то же, что с остальными в тронном зале. Демон околдовал тебя, но, вижу, ты справилась с его чарами. Только вот это не вернет моего отца и твоего брата! И те мертвецы, которыми было усыпано поле перед вратами, – они на твоей совести, их кровь на твоих руках. Ты знаешь это. Мы оба знаем.

– Я не имею отношения к гибели Рифуса, да и кровь Нария не на моих руках, – возразила Лундес. – Ради всех богов, не приписывай мне еще и это! Я и так с ума схожу.

– Кто спас тебя, Лундес? Полагаю, Фредрик?

– Да.

– Вижу, ты изменила свое мнение о графе, – определил Фладен. – Я знаю, что граф жив и вернулся в Анатару, а также знаю про битву у врат. Я был там и тоже сражался.

– В Тредате? Ты, правда, прыгнул в проход вслед за нами? И сражался перед вратами вместе со стражами? Удивительно. Да ты и впрямь достоин своей славы тени.

– Тогда сражались многие астанские бойцы, и лишь мы с тобой были на стороне графства. Я не стал присоединяться к вам после победы, потому что знал, что в Анатаре мне не место. Но я решил подождать немного, последить за тобой. Убедиться, что ты изменилась, что не опорочишь графскую семью.

– Убедился?

– Ты на самом деле любишь его, Лундес? – неожиданно спросил Фладен.

– Ты следил за нами?

– Я следил за тобой, да и следить особо не надо. У тебя все на лице написано, когда ты говоришь о нем. Просто мне не хотелось бы, чтобы ты совершила очередную глупость и опозорила Астанию окончательно. Это ведь граф Гаус, верховный страж. Ты понимаешь, что делаешь? Ты вела себя нескромно, не так, как подобает астанской принцессе. Твой брат сказал бы, что ты вешаешься графу на шею.

– Ты не мой брат! – бросила она в гневе. – Ты не знал его и не знаешь меня, не знаешь Фредрика! Ты вообще ничего не понимаешь!

– Я знаю, что твой брат не оценил бы этого, он берег тебя, как драгоценность, а теперь ты открыто делаешь все, чтобы посмеяться над его стараниями. Драгоценность пошла по рукам?

      Лундес замахнулась, но эльф ловко перехватил ее кисть. Она замерла, не зная, что делать дальше, как себя вести. После подчинения она боялась выглядеть жестокой. Даже тогда, когда ненависть и раздражение были оправданны, она боялась показывать их.

– Ты не смеешь оскорблять меня, – сказала она. – Не смеешь, Фладен. Будь ты трижды избранником моего брата, это не делает из тебя его сына. С чего это вдруг ты стал так защищать его правила? Ведь когда-то сам охотно нарушал их. Как бы тебя ни называли, но кровь Эверли не течет по твоим жилам.

– Ты не изменилась, лишь надела маску праведницы. Если боишься услышать, что твой брат любил меня больше чем тебя, то не беспокойся. Рифус был готов отгородить тебя от всего зла, что есть в мире, однако своими заботами и любовью он сделал из тебя то, что ты есть. Меня он уважал не за общую кровь, а за мою сущность. Мне жаль Фредрика, если он и впрямь влюбился в тебя, Лундес. Чувства – тоже демоны. Они затуманивают сознание. Когда-то я тоже любил тебя. – Фладен загадочно улыбнулся, и эта улыбка для Лундес была оскорбительной. – Интересно, скольких еще ты обманешь после стража? Ведь когда-нибудь и он сдастся.

      Эверли часто дышала, то ли от гнева, то ли от обиды. В ее глазах стояли слезы, и она благодарила богов, что тьма скрывала ее лицо от напыщенного эльфа. Ей хотелось упасть на колени, вскинуть руки к небу и закричать так громко, чтобы Рифус услышал ее. Она хотела бы спросить, почему он так поступил с ней? Почему все доверил Фладену? Ведь этот эльф оскорблял ее лишь потому, что когда-то она отвергла его. Но ведь не было ничего серьезного тогда. Они даже по-настоящему не целовались ни разу в жизни. Так, изображали что-то через платок. И все. Не было между ними никакой любви. И длились их встречи недолго.

      С трудом сглотнув и удержав накопившиеся в глазах слезы, Лундес дрожащим голосом сказала:

– Я не предам Фредрика и не брошу его, если ты об этом. Твои обвинения необоснованны. Тебе просто нравится оскорблять меня.

– Ну, ты уже бросила его. Разве ты не возвращаешься в Астанию?

– Да, потому что хочу исправить то, что натворила. Я не бездушная тварь! Мне не все равно и в углу я не прячусь! – По ее щекам потекли слезы, но она старалась говорить твердо. – Боги знают, я не хотела этого! Я была под властью Фавластаса! Не моя вина, что это случилось, так же как не вина всех эльфов Астании, что они попали под влияние демона. Я хочу помочь. Хочу исправить то, что было сделано. Но тебе не понять…

– Ты могла сопротивляться, ведь я тоже был в тронном зале и смог устоять перед демоническими чарами. К тому же, остальные не ожидали появления Фавластаса и не могли подготовиться, вот и стали его рабами.

– Ты думаешь, что я знала, в кого он меня превратит, когда впервые заговорила с ним? – поразилась она. – Думаешь, я так хотела власти, что заручилась поддержкой демона?

– Да, именно так я и думаю. А еще я считаю, что тогда в тронном зале умереть следовало тебе, а не моему отцу. Никто: ни я, ни Рифус, ни даже мой отец не смогли обуздать твой непокорный характер. И даже Фредрик не сможет изменить тебя. В лучшем случае ты разрушишь ему жизнь, а когда он умрет от старости, ты подыщешь себе другого человека. Прежде чем кидаться на меня и доказывать, что я не прав, спроси себя, действительно ли мои слова лживы?

      Лундес не могла говорить. Она тряслась, но из ее груди не вырвалось ни звука. Она заставляла себя смотреть на него, не забыла о гордости.

– Молчишь? Тогда скажу тебе, зачем я следовал за тобой. Никогда больше не возвращайся в Астанию. – Он тяжело вздохнул, словно ему самому были неприятны эти слова. – Не думай, что я желал короны, это неправда. Однако теперь, когда Фавластаса в Астании нет, я – король. И я запрещаю тебе пересекать границу астанского леса. Я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть разум астанцам, буду бороться за каждого.

– А если я не стану слушать тебя?

– Тогда я не стану защищать тебя от нападок обезумевших астанцев. Они пока еще во власти Фавластаса.

– Они не станут слушать и тебя. Только Фавластаса.

– Не все эльфы попали под влияние демона. И те, кто не попал, против тебя. Это их решение.

– Что ты сказал им про меня?

      Вместо ответа Фладен нацелил на нее лук.

– Не двигайся, Лундес! Не двигайся! – И пока она пыталась совладать с собой, он растворился во тьме.

      Тогда Эверли упала на колени, закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Она пыталась остановить слезы, но не могла. Дрожа всем телом, она уже ничего не видела вокруг. Выронив посох, эльфийка легла в осенние листья. Как будто специально поднялся ледяной ветер и выпал первый снег. А Фред был прав, крутилось в голове Лундес. Весь мир словно сговорился против них, все окунулось в холод и темноту, все потеряло смысл. И единственный ответ на миллионы вопросов – тишина.

      Ее рыдания заглушал свист ветра. Она лежала на земле, и ей было все равно, что пальцы окоченели, а одежда испачкалась. Наверное, она бы так и замерзла в том лесу, недалеко от графства, если бы две крепкие и надежные руки мягко не обхватили ее за плечи и не заставили двигаться. Она уже почти не чувствовала ног и рук, тихонько застонала и подняла глаза.

– Фредрик? – Должно быть, он был ненастоящим. Или же… и вправду он? В таком случае ей было все равно, как он оказался здесь и почему. Следил ли он за ней с самого начала или нагнал, чтобы сказать что-то. Главное, что это был он.

      Граф поднял ее на руки и прижал к груди, согрев своим меховым плащом.

– Все будет хорошо.

– Фредрик… – Она хотела ему что-то сказать, что-то важное, но не смогла. Вместо этого опять зарыдала.

– Успокойся… – заботливо сказал граф. – Не думай о том, кто довел тебя до такого. Кем бы он ни был, он ошибся. – В его голосе прозвучали презрительные ноты, обращенные к обидчику. Правда, граф еще не знал, что обидчиком был Фладен.

– Фредрик… забери меня с собой, – с трудом произнесла она. – Я больше ничего не хочу. Просто забери меня с собой.

– Тише, – мягко протянул граф и поцеловал ее соленые губы. – Мы возвращаемся в Анатару. Я нагнал тебя, чтобы сказать, что я передумал. Это самоубийство, то, что ты собиралась сделать. За пределами графства не спастись. Уже поздно бежать. А мы ведь не делаем глупостей, верно?

      Эльфийка слегка кивнула и прикрыла глаза.

Глава 17

Холод аданея

В то утро, когда Лундес крепко спала в отведенных ей покоях, граф собрал оставшихся в Анатаре стражей.

– Продолжим исследование. – И это были далеко не первые слова верховного стража, обращенные к своим собратьям.

      Двадцать эльфов замерли в ожидании приказов. Многие из них только поднялись в замок из тоннелей, так же как и сам верховный страж. Теперь все они расположились в каминном зале.

– Кадан, – Фредрик устремил взгляд на одного из своих подчиненных, – вместе мы спустимся в самую большую из дыр и на этот раз проверим левый тоннель. Те, кто был ночью со мной, видели этих существ. Мне не хотелось бы говорить о том, что они действительно из аданея, но ничего не остается, как поверить. Тут поговаривают, что убить чертей, демонов и прочих существ нельзя. Бытует такое мнение, блуждают слухи по замку. И очень надеюсь, что не вы их порождаете.

– Верховный страж…

– Граф…

– Мы уверяем, что…

– В вас я не сомневаюсь, лишь немного скажу о вере и настрое. Как бы ни было тяжело, слово «невозможно» с этого дня запретное. Положение у нас непростое, это верно, но если подумать, то нам подарили шанс докопаться до тайны тысячелетия. Раз так вышло, что прошлое проявилось в наши дни, мы выжмем из ситуации все положительные моменты и насытимся информацией. Во время сражения изучайте врага, будьте очень внимательны, не поддавайтесь ярости. Наш враг – ученый, и сражаться с ним и его окружением придется умом. Отмечайте поведение противника, его реакцию, влияние нашей магии на него. Если атакуете, только жезлом. Реже используйте светлую магию. Если это аданейцы, то против них должна сработать небесная сила.

– Что прикажете делать остальным? – поинтересовался Скарлиз.

– Те, кто действовал со мной этой ночью, сегодня могут отдохнуть, в том числе и ты, Скарлиз. Остальные возьмите на себя те дыры, что в юго-восточной части замка.

– Как прикажете, верховный страж.

      В дверь постучали.

– Кто? – спросила Лундес, обернувшись. К тому моменту она уже была на ногах, но появляться на людях не спешила. Чувствовала себя разбитой, бесполезной, пустышкой. Прежде чем ответить гостю, кем бы он ни был, она взглянула на себя в зеркало. Катастрофа! Глаза красные и отекшие от слез, губы потрескавшиеся. И как показываться кому-то в таком виде?

– По правде, – начала Лундес, тщетно пытаясь привести себя в порядок, – я хочу побыть одна! Кто это? Фред? Ты?

– Нет. Лундес, прошу, откройте. Это Скарлиз. Мне приказано осмотреть вас. Я здесь лекарь.

– Я в порядке, – скептически глядя на себя в зеркало, сказала Лундес.

– У меня приказ, принцесса.

      Эверли вздохнула, в последний раз попыталась что-то сделать с волосами и, наконец, подступила к двери, повернув ключ в замке.

– Открыто…

      Он сразу же вошел. Она уныло смотрела на него, ощущая себя грязной, как никогда.

– Ладно, заходи, Скарлиз. И, на самом деле, спасибо, что пришел, – она отошла в сторону, пропустив его в комнату. – Признаться, приятно видеть сородича, особенно после…

– Да-да, я слышал. И тут тоже есть что обсудить.

– Так ты пришел осмотреть меня, как лекарь, или Фред… Фредрик… граф Гаус попросил поговорить со мной и поднять боевой настрой?

– Вы проницательны, принцесса.

– Ты мне льстишь.

– Замрите ненадолго, сперва я все же проверю ваше поле, как лекарь.

– А то вдруг я шпионка и сама того не знаю, – высказала она популярную в замке версию.

– Вас волнует этот вздор?

– Ну, а вдруг не вздор? Последнее, чего я хочу, это помочь врагу уничтожить Фредрика.

– Верховный страж поручился за вас, несмотря на явное недоверие и некоторое давление его окружения. Вы должны ценить это и поддерживать графа, а не вносить сомнения в умы других, как это делаете сейчас со мной. Неужели вы не понимаете, что усложняете и без того непростое положение верховного стража. Вы боитесь самой себя? Думаете, что враг способен видеть нас вашими глазами? Уж поверьте, будь это так, вы бы знали и граф бы понял. У вас провалы в памяти? Не помните, что ели на завтрак, с кем беседовали за обедом или о чем спорили за ужином?

– Нет, я все помню…

– Тогда вы в порядке.

– Скарлиз, я ни в коем случае не желаю усложнять положение Фредрика. Если я и сомневаюсь в своем рассудке, то именно потому, что очень боюсь навредить верховному стражу. Он так верит мне, а я никак не могу отплатить ему за это.

– Хотите отплатить, ведите себя иначе. Не ходите по запретным территориям, не спорьте с графской семьей, вспомните о том, кто вы, принцесса, и ведите себя подобающе. Уверяю вас, большего от вас и не ждут. Думаете, если возьмете посох в руки и ринетесь в атаку, граф обрадуется? Он отправился за границу города, чтобы вернуть вас, принес вас еле живую в замок и открыто объявил, что вы остаетесь. Вопреки всем словам, игнорируя возражения. Он-то точно знает, чего хочет. Не сомневается и действует. Он хороший человек, Лундес. Хороший лидер. «Своих» он всегда поддерживает, вне зависимости от обстоятельств. Но сейчас ему самому необходима поддержка. А вы? Вы и сами поверили в тот вздор, что о вас шепчут. Это ваша благодарность?

– Ты прав. Я не подумала об этом. – Она устало провела рукой по лбу. – Я должна собраться и перестать ныть…

– Я не совсем об этом.

– Я понимаю, Скарлиз. Видно, ты не только лекарь графа, еще неплохой друг, да?

– Скажем так, я уважаю своего лидера и верю в его ум. И мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь сбил его в такие времена.

– То есть никакой дружбы, только просчет?

– У нас идет война…

– Конечно, – она таинственно глядела на него. – Хороший ты друг, играешь до конца. Только плохо врешь.

– И все же замрите.

      На этот раз она подчинилась. Какое-то время он изучал ее ауру, магически исследовал тело, искал возможные проблемы.

– Как я и сказал, вы в порядке, – объявил он, закончив.

– И я сказала, что здорова, – напомнила она. – Телом. А вот с духом…

– Вот что я скажу вам, Лундес. Вы не первая, кто бунтует против законов Астании, и далеко не последняя, уверяю. То, что путь домой для вас закрыт, это, конечно, непросто, и придется привыкать, но это не так уж и плохо. Подумайте сами, нужно ли вам то, что вы оставили там. Уберите на мгновение Фавластаса и вообразите вашу старую жизнь вновь. Она стоит того? Любое изменение открывает новые возможности. Вы уже изменились и должны идти дальше. Что же касается Астании, слушайте. Не вы сгубили свой народ. Они сами виноваты. Их обычаи, нравы, порядки. Они уже не имеют никакого отношения к нашему народу. Истинному народу северных эльфов. И причина не в том, что они не живут на севере. Много лет назад, когда мы были едины, все было по-другому. Мы – сильные маги по природе своей! В древности северные эльфы жили племенами, и нередко вождями были женщины. Потом порядки изменились. Женщинам запретили править и воевать. Также запреты были наложены на магию, на способы ее применения. Стали перестраивать храмы, изменять вековые обряды. Конечно, все северные эльфы обладают магией, и вы тоже, принцесса, но вы же знаете, что она незначительна.

– Да, – спокойно согласилась Лундес. – Я знаю, что стражи – самые сильные маги из народа северных эльфов. Вы покинули Астанию, не желая мириться с традициями.

– Только не мы, а наши отцы. Это было давно. Для магов слишком много значили порядки и принципы проведения обрядов. К тому же среди стражей есть и женщины. Они сейчас остались в Тредате. Если бы они жили в Астании, то их бы оскорбляли так же, как вас. А они – маги, и очень сильные. Среди стражей нет слабых, иначе мы не смогли бы помогать Фредрику. Наши отцы и матери, наши предки ушли, оставив астанцев самих разбираться в своих глупых законах. Ушли все сильные маги, все до единого. А после долго кочевали и плавали по морям и наконец достигли этого северного края.

– Да, а когда Адент создал врата, вы добровольно согласились защищать их.

– Адент искал сильных магов, и наши предки, покинувшие Астанию, согласились. Я, к примеру, потомственный страж и не менее сильный маг, чем мой отец. Вряд ли можно найти среди отряда Фредрика тех, кто своими глазами видел первого Гауса. Хоть мы и эльфы, и нам отпущено намного больше лет, чем людям. Поэтому не переживайте. Вы не затеряетесь среди людей, тут много таких, как вы, – Скарлиз оглянулся на дверь и добавил: – Думаю, хватит вам сидеть в замке. Говорите с другими, это пойдет вам на пользу. Началась зима, наслаждайтесь последними теплыми днями.

– Теплыми?

– На севере такие дни называют теплыми, – пояснил Скарлиз, отступив к двери. – Мне пора, принцесса.

– После такого разговора неуместно обращаться ко мне так официально. Предпочитаю на «ты». Я серьезно.

– Тогда прости, если позволил себе лишнее.

– Нет, – возразила она. – Напротив, спасибо тебе за это лишнее. Я была неправа, но теперь я знаю, что делать. Удачи, Скарлиз. Если чем смогу помочь, обращайся.

      Он с улыбкой кивнул и оставил ее одну.

– Осторожно! – прокричал Фредрик и резко метнулся в сторону. Противник появился неожиданно. Он притаился в тени подземных тоннелей. Дыры прежде всего вели именно туда. Спуститься ниже Фредрику и Кадану не удалось. Два крылатых монстра одновременно напали на графа и его спутника. Эльф отскочил и резко поранил крыло одного из существ. То взвыло и с такой силой отшвырнуло стража, что он ударился о стену и покатился вниз по наклонному тоннелю. Кадан знал, что в конце его ожидала огромная дыра, ведущая если не в сам аданей, то уж точно к основанию холма. Страж зацепился за острые каменные края, поранив при этом руки. Когтистые лапы нападающего вонзились в его спину и тут же отпустили, эльф вновь покатился вниз.

      Успев ухватиться за край, Кадан повис над дырой. Камни и подземный песок посыпались вниз в темную бездну.

– Агавея, страж! – донесся до его слуха голос Фредрика, и эльф еще сильнее впился пальцами в край.

      Граф выхватил свой жезл и сделал несколько молниеносных движений. В воздухе вырисовалась магическая буква «а» и вспыхнула белым огнем, а затем магический знак взорвался с таким грохотом, что Кадан ненадолго оглох. Белоснежный огонь вихрем разнесся во всех направлениях, сметая «демонов» в дыру. Они истошно завопили и, объятые белым пламенем, полетели вниз. Кадан почувствовал, как огонь прошел сквозь него, и зажмурился. Магия графа не тронула эльфа, и вскоре тот выбрался на наклонный пол тоннеля. В этот миг еще несколько «демонов» выбрались из дыры и метнулись в сторону Кадана. На этот раз страж был готов, он щелкнул пальцами и резко провел рукой над жезлом. Как только оружие вспыхнуло, Кадан ринулся в атаку. Из верхней части тоннеля доносились звуки другого сражения. Страж убил еще несколько мелких прислужников аданея и отскочил в сторону, ухватившись за выступавший край стены. Мимо него с шипением прокатилась последняя из жертв Фредрика, но она погибла еще до того, как исчезла в темных глубинах бездны. Эльф поспешно поднялся к своему командиру.

– Благодарю, верховный страж. Как вы думаете, их здесь еще много?

– Думаю, они готовились напасть, подняться в замок. Но напасть явно не на нас. На простых воинов графства. Идем к перекрестку, там мы встретимся с остальными и тогда уже спустимся ниже.

– В аданей? – недвусмысленно спросил эльф.

– Если потребуется, – ответил граф.

      Они сражались, а Фавластас знал о каждой битве, о потерях, и потери эти были просчитаны им заранее. Нет, Лундес не имела к его знаниям никакого отношения. Информацию враг получал иным путем. Он все продумал, играл на обманах и времени. Выжидал и не трогал врата, ведь открыть их без сил Фредрика было невозможно. Лишь взломать, но в таком случае последствий не знали даже высшие силы, а Фавластас был достаточно умен, чтобы не пробовать. К тому же, врата делал ангел, даже черти не способны были проломить створки. Да и не были то черти, лишь мелкие существа, что жили даже не в самой бездне, а на верхних ее слоях. Демоны и настоящие силы аданея, не поверхностная тварь, – они были другими, еще более непостижимыми, чем то, с чем имели дело стражи в те времена.

200 лет спустя

      «Владимира собирались ранить, – в своем рассказе Лундес ударилась в подробности, ставшие общеизвестными гораздо позже описываемых ею событий. – Ранить по-настоящему, после чего прочесть над ним заклинание и переместить к графским владениям, где его нашла бы родня. Он должен был рассказать им заранее выдуманную историю о том, как Симион, узнав о его союзе с графством, чуть не казнил его. Фавластас знал, что Фредрик и Констар позаботятся о Владимире. Рана должна была пройти сама собой, через некоторое время – так работала магия тайны. Ну, а затем Владимиру было велено воспользоваться моментом и убить Фредрика.

      Что же касается нас, тех, кто тогда находился в графстве, что ж, мы продолжали жить, или выживать, в ожидании ответа небес. А его все не было. Я последовала совету Скарлиза, взяла себя в руки и стала помогать Фредрику. Я больше не спорила с графом. Подчинялась любым его приказам, выполняла даже самые мелкие просьбы, прикрывала его. Порой, когда выдавалась минутка, мы были вместе, говорили о многом, поднимали друг другу настрой. Бывало, изучали вражескую магию, выкачивая ее из моего посоха. Но чаще графа не было рядом. Он воевал в подземельях, иногда появлялся на внешней стене города, беседовал с охраной, со своими стражами, которых в Анатаре почти не осталось. Он прилагал все мыслимые и немыслимые усилия, и все равно мы задыхались. Так бывает, когда не знаешь, против кого сражаешься. И хуже всего ожидание. Напряжение витало в воздухе, оно таилось в наших глазах, мешало сосредоточиться. И сталкиваясь в коридорах, мы – я имею в виду обитателей замка – все чаще глядели друг на друга с опаской, словно загнанные звери. Но тебе ведь это знакомо, Тэас, не так ли? Знаешь, каково это, быть загнанным».

      Да, Мойро знал, и она со своим рассказом не помогала…

200 лет назад

Погода была отвратительная. Впереди были лишь бесконечные темные и холодные месяцы. Но ведь боги могли сжалиться, подарить хоть солнце по утрам. Совсем немного света и надежды. Как в таких условиях сохранить рассудок, не потерять веру и терпение? Как удавалось это стражам? Лундес устала. Очень устала, но изо всех сил держалась, и вовсе не ради себя, и не ради врат. Она думала лишь о благополучии одного-единственного человека. Всего лишь одного. Быть может, была неправа, но не могла иначе. Она и о себе уже не думала. Стояла на холодном ветру, возле ледяных решеток, голодная… и упрямая. Там, по ту сторону прутьев, возвышался храм стражей. Сооружение, в тот миг казавшееся ей блеклым, унылым, так идеально вписавшимся в пасмурную погоду. Рука ее, облаченная в перчатку, блуждала по кованым узорам ограждения, а взгляд вот уже целый час ни на секунду не отрывался от храма. Фредрик был внутри – с утра пораньше, уже в полном одиночестве. Другие стражи ушли. Ритуал, судя по всему, вновь не помог, но граф по-прежнему оставался внутри. Лундес ждала его. Она беспокоилась и молилась небесам.

– Принцесса!

      Эверли не сразу отрегировала.

– Миледи!

      Он был уже совсем рядом, воин графства, не страж, просто человек. Но он явился по поручению… кого-то. Лундес повернула голову, все еще стоя у решеток, и посмотрела на него.

– Я вас слушаю, – сказала она.

– Прошу вас, пойдемте со мной.

– Но, – возразила эльфийка, – я ведь не ступала на священную территорию.

– А я не страж, – заметил он, дав ей понять, что дела магические его не касаются. – Граф желает видеть вас.

– Граф? Фредрик? – она покосилась на храм.

– Нет, принцесса. Вас желает видеть граф Валард Гаус. Сейчас, немедленно. Пойдемте со мной.

      Лундес пыталась понять, откуда появилась дрожь. От холода или от страха? Валард Гаус желал говорить с ней! Наедине?

      Медленно двинувшись за стражником, Лундес сжала губы, склонила голову и удержалась от вопросов. Решила, что просто подчинится, ведь обещала помогать Фредрику и не создавать проблем. В конце концов, она сама продемонстрировала всем в замке свое отношение к графу. Она начала эту игру. Настало время отвечать за свою нескромность.

      Ее привели в тот самый зал, где когда-то, будучи не в себе, она оскорбила брата при всех, за тем самым столом, за которым теперь она увидела лишь Валарда. Ее пригласили войти, и, переступив порог, Лундес увидела замершего возле дверей стража. На этот раз того самого стража – эльфа из подчиненных Фредрика.

– Проходи, девочка, – вдруг сказал Валард. – Такие времена. Страж здесь не для того, чтобы следить за тобой. Он здесь приглядывает за моей сохранностью. Мой сын считает, что это необходимая мера. Что ж. В такие времена мера оправданная.

      Девочка. Он называл ее так впервые. Лундес этого никак не ожидала. Она так и замерла возле дверей, растерянно поглядывая то на еду на столе, то на молчаливого стража, которого она совсем не знала, то на Валарда.

– Граф, – начала она напряженно. – Я не хочу отрывать вас от трапезы.

– Если бы меня это беспокоило, я бы попросил привести тебя позже. Мой сын может не покидать храм часами. – Валарду было непросто говорить это. – Тебе необязательно ждать его на холоде, чтобы доказать ему свою верность.

– Граф…

– Ты голодна?

О да, по правде у нее голова кружилась от голода и от вида всей этой еды на столе. Но трапеза наедине с Валардом Гаусом? Серьезно?

– Ты как на иголках. Подойди, сядь. Я ведь не так уж и страшен, верно? – Он улыбнулся, а затем перевел взгляд на того человека, что привел Лундес. – Оставь нас с принцессой.

      В зале, помимо них, остался лишь страж Фредрика, и его Валард по понятным причинам не отослал. Иногда заходили слуги, уносили и приносили еду, доливали напитки. Лундес тем временем набралась смелости и подошла к столу.

– Поближе, девочка, – попросил Валард, указав ей на стул напротив себя.

      Лундес подчинилась, почему-то вспомнив о том, как повелевал ею Фавластас. Опустившись на указанное место, она напряженно взглянула в глаза Гауса.

– Надо же, – сказал он мрачно, – должно быть, я сильно изменился. Все эти конфликты и тайны, безумие войны постепенно превращают меня в моего брата. В типичного Гауса.

– Почему вы так говорите? – осторожно спросила Лундес, пряча дрожащие руки под столом. Они, как змеи, словно отделились от нее, сами собой ползали по коленям, хватаясь за мех на плаще.

– Потому что ты дрожишь от страха, глядя на меня, девочка, – пояснил Валард. – Ты боишься меня. Никогда не думал, что кто-то, особенно сестра короля Эверли будет так бояться меня. Мы уже давно разобрались с твоим подчинением, все выяснили. Я довольно долго наблюдал за тобой, чтобы подавить оставшиеся сомнения насчет тебя. Не бойся. Я жесток с врагами, обязывает положение. Но остальным не стоит меня опасаться.

– Но я не своя.

– Ты и не чужая – мне только это важно сейчас. Обычно я гордился тем, что выделялся в своей семье. Рядом с братом я ощущал себя настоящим ангелом. Да и не только с братом. Я не хотел бы, чтобы ты считала меня деспотом.

      Пока он говорил, Лундес принесли чашу с горячим супом и ломоть хлеба. Но ей кусок в горло не лез. Валард продолжал, а она пока что не притронулась к еде.

– Я был резок с тобой только из-за обстоятельств. Жизнь моего сына, война с графством, твое подчинение… Но ты уже не раз доказала свою невиновность. Мне достаточно. Пожалуйста, поешь. Я вижу, что ты голодна.

      Вот теперь, когда он попросил, она неуверенно коснулась чаши и поднесла ее край ко рту. Ощутив вкус, она даже глаза прикрыла: так это было приятно. Валард кивнул и улыбнулся. Немного насытившись, Лундес вернула чашу на стол и решилась спросить:

– Я обещала вам, что пробуду в графстве всего лишь неделю, но затем…

– Фредрик решил иначе, – перебил ее Валард. – Да будет так. Я не был против. Я уже убедился, что ты не опасна.

– Вы не были против… чего? – уточнила Лундес.

– Чтобы ты осталась.

– Вы знаете, о чем я говорю, – раз уж случился этот разговор, Эверли решила выяснить все. – Я и Фредрик. Вы ведь не рады, глядя на нас. Вы следили за мной, а я видела ваш взволнованный взгляд. Я не хотела бы, чтобы вы думали, что я…

– Верховный страж сам принимает решение, – заявил Валард, и прозвучало это странно. – Это такое правило. Правило Адента. И так уж вышло, что верховный страж – мой сын. А я доверяю своим сыновьям, считаю, что они достаточно умны, чтобы самостоятельно принимать решения и отвечать за последствия, – Валард многозначительно посмотрел на Лундес. – У меня богатый опыт. Я видел, что бывает, когда глава семьи требует от каждого в своей семье полного повиновения. Недоверие и тирания рушат любые узы, даже кровные. Запомни, Лундес, семья в любой ситуации остается семьей. И строится она на любви и доверии. Мой сын разберется и без меня.

– И все же, если бы я сказала, что мне важно ваше мнение, что бы вы сказали? – Лундес желала знать наверняка, чтобы потом не было сюрпризов.

– Зачем тебе это?

– Потому что это важно для Фредрика.

– Гаусы – человеческий род. Чистая человеческая кровь. И с эльфами мы кровь не смешиваем.

– Это ваше мнение?

– Это тема для раздумий. Но еще я добавлю, что ценю твое терпение и ту незаменимую поддержку, которую ты постоянно оказываешь моему сыну. А потому говорю еще раз, что в этой семье мужчины принимают решение сами.

– Благодарю вас за честный ответ.

      Он кивнул и сказал:

– А теперь, чтобы не смущать тебя и не отвлекать от трапезы разговорами, я займусь делами. Был рад побеседовать. Надеюсь, что теперь ты не боишься меня. Не хотелось бы однажды проснуться, посмотреть на себя в зеркало и увидеть в отражении типичного Гауса, или того хуже, моего брата.

– Если позволите, граф, – осторожно сказала Лундес. – Я боялась вас потому, что и сама считала себя виноватой. Я, конечно, никогда не встречалась с вашим братом, но…

– Вам повезло, – заметил Валард.

– Да, я тоже рада. То, что я слышала о нем, было ужасно. И хочу сказать, что вы совсем не похожи на него.

– Приятно слышать, – он улыбнулся, затем поднялся из-за стола.

– Простите, – Лундес слегка привстала, невольно, чтобы задержать его ненадолго, – а почему вы сказали, что не хотели бы стать типичным Гаусом? Простите, если вопрос неуместен, но разве ваш род так плох? Еще раз прошу меня простить за вопрос, но после всех лживых речей Фавластаса о Джеральде я думала, что все наоборот…

– Не бросайся в крайности, девочка. Гаусы бывали разные. – Он был пугающе серьезен, говоря это. – Очень разные. Количеством грязных тайн наш род вполне мог бы потягаться с эсмелееями – советом республики черных магов. Мы же живем не только вратами, верно? Многие из нас никогда не были и не станут верховными стражами. Зато всегда есть трон, и он отравляет своим притяжением почти весь наш род. Я понимаю, тебе кажется, что Рифус навредил тебе, скрывая от мира. Но нет, Лундес, он берег тебя от реалий королевских семей, от такого, чего тебе и знать не стоит. Ты еще молода для своего народа. Поэтому я позволил себе обращаться к тебе на «ты» и называю тебя девочкой. Но ты принцесса, я не забыл. И ты уж прости старика за вольность, но ты еще очень мало знаешь о прошлом и настоящем. Да и не нужно тебе это, я считаю. В чем-то я согласен с твоим братом: своих женщин нужно беречь особенно. Вокруг трона слишком мерзко, слишком грязно, слишком опасно. Женщины в нашем роду гибнут быстрее мужчин, – он прикрыл глаза и тяжело вздохнул. – Ладно, не пугайся. Не хочу портить тебе настроение всей этой мерзостью. Поверь мне, то, что ты не можешь править, – это хорошо. Я даже сыновей своих держу от этого подальше. Только так они могут оставаться честными хотя бы по отношению к самим себе. Фредрик – верховный страж, этого и так достаточно. Более чем. Я не просто так вывел графство из состава Океании, я не отдам трону Констара, не отдам этому «зверю» своих сыновей. Никогда не стремись к власти, если у тебя есть выбор и шанс избежать ее. Это как болезнь. Иногда сразу убивает, иногда медленно поражает. Но бывает, что выживаешь, только остаешься безмозглым.

      Лундес большими глазами смотрела на него, не в силах произнести ни слова. Тогда Валард усмехнулся.

– Ну вот. Не хотел пугать тебя, но все равно испортил тебе аппетит.

– Нет-нет, все в порядке, – заверила его Эверли. – Мне было интересно ваше мнение. Обо всем.

– Потому что мое мнение важно для Фредрика? – повторил ее недавние слова Гаус.

– Да.

– Просто держись подальше от короны и сможешь жить так, как захочется, – он улыбнулся. – А теперь я все же оставлю тебя, девочка.

– Да, конечно, – Лундес была под впечатлением сказанного и даже немного растерялась, забыв должным образом попрощаться с графом. И вот он ушел, а она все думала о женщинах рода Гаусов. О том, что они гибнут и к трону им лучше не приближаться. Исключительно ради их безопасности. А может, это касалось не всех женщин рода, а только ее? Валард не желал ее видеть рядом с троном Гаусов, рядом с Фредриком, так это поняла Лундес. Он же сказал: «Гаусы – человеческий род. Чистая человеческая кровь. И с эльфами мы кровь не смешиваем». Валард был хитер. Он был добр и мягок, но при этом набросал ей картину ее перспектив и, увы, не яркими красками.

– Однако верховный страж принимает решение сам, – произнесла она вслух самые главные, по ее мнению, слова Валарда. А все остальные было не важно.

      Ее вырвал из раздумий посторонний шум.

      Лундес поспешно поднялась из-за стола и почему-то кинулась к окну. Замок располагался слишком высоко, да и погода была ужасная, ничего не разглядеть. Тогда эльфийка поспешила к двери, вышла в коридор. Только недавно она слышала голоса и топот. Словно кто-то кого-то звал.

– Эй! – крикнула она в пустоту. Все будто растворились. И куда подевалась охрана и слуги? Нет, теперь Лундес не сомневалась, что что-то случилось. Уж не новое ли нападение? Подумав об этом, Эверли побежала по коридору, намереваясь проверить тронный зал, а дальше, конечно же, вернуться к храму.

«Да где все?» – поражалась она, озираясь по сторонам.

      Тронный зал был уже перед ней, и, слава богам, охранники была на месте.

– Что происходит? – обратилась она к ним.

– Идите к храму, миледи. Все там.

– В храме? Кто все?

– Граф Констар, его окружение. Все, кто был недавно в тронном зале. А также стражи.

      Лундес более не тратила время на разговоры. До храма еще следовало добраться.

– Висячие сады, – решила она, со всех ног бросилась по коридору к лестнице. Она безумно переживала и невольно злилась на Валарда за то, что по его приказу ее вынудили уйти от храма. А там случилось что-то. Все ли в порядке с Фредриком? Нападение прямо на стражей? На верховного? Ведь он остался в храме один.

      Сумасшествие. Оказавшись у главного входа, она побежала в сторону, игнорируя голоса, что обращались к ней. Обежав одну из башен, прямиком через сады, всякий раз рискуя сорваться с огромный высоты, Лундес бросилась по направлению к храму. Подвесные площадки скрипели, а перед глазами моросили мелкие капли, то ли снега, то ли дождя. Иногда она поскальзывалась, но каждый раз удерживалась на ногах. И наконец ее взору открылось долгожданное священное сооружение. Ослепительный свет, выбивавшийся из храма, был виден и там, где замерла теперь Лундес. И тогда она поняла. Не нападение – благословение! Долгожданный знак! Означает ли это, что Адент победил?

– Великие силы! Хвала богам! – вдруг истерично рассмеявшись и даже прослезившись, закричала Лундес. И ее не беспокоило, что ее могли услышать и как всегда посчитать безумной. Пусть слышат, пусть знают все, кто еще не понял, что стражи получили долгожданный ответ! Небеса с ними. Ведь так сияет лишь небесное пламя. После доспехов Трифона Лундес ни капли в этом не сомневалась.

      Досчитав до трех, она взяла себя в руки и все же покинула сады. Спешила к ограждению, где встречали Фредрика остальные. Разумеется, не все, кто был в замке, но многие, очень многие. Все эти аристократы, да чего уж, сам Констар и его окружение готовы были стоять за воротами в ожидании ответа.

– Это знак? – обратилась Лундес к Констару, едва оказавшись возле него. Многие покосились на нее в тот миг, но ей было все равно, что происходило с другими, она смотрела лишь на Констара.

– Да, – отозвался брат Фредрика, несмотря на некоторое напряжение, которое по-прежнему существовало между ним и Лундес. – Фавластаса больше нет, – вот теперь он улыбнулся. – Поздравляю, принцесса. Я знаю, что для вас это особая новость. Осталось лишь дождаться моего брата.

– Хвала богам, – выдохнула она, вновь не в силах сдержать слезы. Стерев их, она постаралась говорить разборчиво: – Вы точно знаете, что это так? Фредрик уже объявил?

– Нет, мой брат еще не появлялся, но когда возникло свечение, вместе с нами к воротам подоспели стражи. Эльфы сразу же прочли для нас этот знак, а после поспешили в храм, к моему брату. Теперь мы ждем, когда они все выйдут.

– Слава богам, – повторила Лундес, а после увидела Карнелия. Барон замер чуть в стороне и слышал их разговор.

– Не переживайте, – Констар по-прежнему обращался к Лундес. – Фавластаса больше нет. Все кончилось для вас.

– Да, – она выдохнула, не зная, как сдержать бурный восторг и вести себя как положено. – Вас я тоже должна поздравить с победой.

      Карнелий и Констар усмехнулись.

– Хотелось бы, принцесса. Но это победа моего брата, стражей, в то время как обычные смертные войны продолжаются. Но главное, что безумие иного характера завершилось.

      Будто в подтверждение его слов ворота храма открылись, и к собравшимся вышли стражи во главе с Фредриком.

– Он как всегда собран, даже сейчас, – тихо заметила Лундес, глядя на человека, за которого так переживала. Лишь поведение Фредрика было для нее самым достоверным знаком.

– Он рад, просто держит лицо, – пояснил ей Карнелий.

– Именно, – поддержал Констар. – Он ликует. Посмотри на него. Сейчас он скажет очевидное. Он счастлив. Я знаю брата. Просто он привык держать эмоции под контролем.

– Фавластас мертв! – громко объявил Фредрик. – Святейший Адент подал нам знак! Победа над таинственным врагом одержана!

      А далее крики… безумная, безудержная радость, праздник душ, неспособных даже предположить, что за силы сговорились против них. Ведь если бы Адент на самом деле победил Фавластаса, он бы лично сообщил об этом. Принес бы радостную весть своим верным воинам, богам и всему миру. И Фредрик единственный ожидал от ангела именно этого. А не знак, не размытый образ. В таком опасном деле было непросто верить в сияние. Но как стражу ему пришлось поверить.

– Ты как будто разочарован, – заметила Лундес ближе к вечеру, во время торжества в честь ангела и его победы.

– Явление ангела – редкость, – отвечал ей Фредрик, – и особая честь. Я был слишком самонадеян, ожидая прямого ответа.

– Ты думал, что Адент явится сам?

– В таких делах хотелось бы уверенности. Но, как я сказал, я слишком много о себе возомнил. Мне не следует…

– Нет, ты вовсе не самонадеян. Нет, – она покачала головой и обняла его, шепнув на ухо: – Ты отвечаешь за других, поэтому желаешь точных ответов.

– Главное, что он подал знак, – тихо сказал Фредрик. – Я рад и этому. Да, этого вполне достаточно.

– Тебе нужно расслабиться, Фред, – она аккуратно убрала волосы и поцеловала его в шею. – Я люблю тебя, – шепнула она.

      Он прикрыл глаза, прошептав в ответ:

– И я люблю тебя. Ты права.

– Давай уйдем отсюда, – попросила она.

      Фредрик на миг задумался, при этом поглядывая на празднующих людей. Затем он шепнул:

– Тут становится слишком шумно. Подожди немного, я лишь предупрежу.

      Они шли по ночной Анатаре, вдоль опустевших лавок и темных домов. Приятно было покинуть шумный зал и бесконечные коридоры замка. После долгой «осады» и ожидания прогулка была глотком свежего воздуха, свободы.

– Ты должен чаще улыбаться, – заявила Лундес, держа Фредрика под руку и наслаждаясь его обществом. Наконец-то никто не косился на них. Они были предоставлены сами себе.

– Правда? – Граф посмотрел на нее. – Я в порядке.

– Нет, не в порядке, Фред. Все закончилось, мы победили, – она сжала его руку, приятно улыбнувшись. – Покинь хоть ненадолго свои непостижимые мысли и вернись ко мне.

      Фредрик склонился и поцеловал ее, затем увлек за собой на одну из улочек.

– Нам сюда.

– Куда мы идем?

– К городским воротам.

– Мы покинем город?

– Именно, – подтвердил он.

– Ночью?

– Ты боишься?

– Я? Нет. С тобой нет. Напротив, я заинтригована. С тобой хоть в лес. И потом я сама предложила тебе расслабиться.

– Слова скромной принцессы, прямо как Рифус описывал, – сказал Фредрик.

– Шутишь?

      Они оба усмехнулись.

– Хорошо, я буду скромнее, – заверила она.

      Он покачал головой.

– Просто будь собой.

      В ответ Лундес призналась:

– Если честно, я и сама до сих пор не могу поверить, что все закончилось. Что ОН мертв, и тебе ничего не угрожает. Я так боялась, что он навредит тебе.

– Почему только мне?

– Потому что на себя я давно махнула рукой.

      Фредрик остановился, изменившись в лице.

– Не надо так, – попросил он. – Хочешь знать, куда я тебя веду? За границей города есть небольшая роща. Там стоит покосившийся причал, а прямо над ним нависает удивительное строение. Магическое строение, которое создал Элестер, когда мы с Карнелием и Владимиром были еще детьми. Там мы отлично проводили время…

      Когда городские ворота остались позади, даже редкие огни перестали освещать дорогу. Граф зажег белый шар в своей ладони и показал тропу. По ней они двинулись дальше. Потом спустились со склона в ту самую рощу, о которой говорил Фредрик. Там среди голых деревьев показалась серебристая гладь реки. Фредрик привел Лундес на покосившийся пирс и указал взглядом вверх. Эльфийка увидела деревянный домик, нависающий прямо над водой.

– Ничего себе? И не упадет? – поразилась она.

– Он висит здесь много лет, – успокоил ее Фредрик. – Магия Элестера надежна. – Чтобы убедить ее в этом, граф первым поднялся по веревочной лестнице. – Видишь, держится. Поднимайся сюда. – Он зашел внутрь домика.

      Лундес поднялась следом за графом. Наверху он протянул ей руку, помогая взобраться на деревянную площадку перед дверью, а после провел через порог.

      Внутри была лишь небольшая комната, на удивление обставленная, хоть и довольно скудно. Квадратный стол, несколько стульев, а также старый раскрытый чемодан. В углу низкая, широкая кровать. На ней не было одеял, лишь матрас. Фредрик зажег одну единственную свечу и расположился на одном из стульев.

– Элестер сделал этот дом для того, чтобы знать, где меня искать, – пояснил он. – В детстве я частенько исчезал из замка.

– Ты нарушал правила? – удивилась Лундес.

– Да. Ребенку непросто объяснить, что он будущий верховный страж и у него нет выбора.

– Тут здорово, – прошептала Эверли, опустившись на край кровати.

– Почему ты шепчешь?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Атмосфера такая. Только прохладно. – Теперь она немного сжалась и постаралась плотнее укутаться в меховой плащ. – Но ветер стих. Нет ни снега, ни дождя. Все вокруг как будто успокоилось. Ты чувствуешь? Это победа.

– Да уж, – протянул Фредрик, окинув взглядом темное помещение. – Просто мне странно праздновать победу, не имея к ней отношения.

– Нет, ты имеешь к ней прямое отношение! – изменилась в лице Лундес. – Ты разрушил Утренний Лик! Ты боролся, как мог. Просто ты смертен. У каждого воина есть свой предел. Ты спас меня!

– Слушай, Лун! – Фредрик наклонился к ней поближе. – Если уж мы заговорили об этом, пообещай кое-что. Пообещай больше никогда не вмешиваться в тайну, которая принесла столько бед тысячу лет назад. Пообещай не искать города, не затрагивать эту тему и не пытаться понять ее. Что бы ни случилось. Фавластаса нет, но Непоколебимый был огромной империей. Посмотри мне в глаза и дай слово.

– Даю слово, что сделаю так, как ты хочешь.

      Вглядевшись в ее лицо, Гаус несколько помрачнел. Он встал со стула и подошел к ней, затем опустился перед ней на колени, чтобы их взгляды сровнялись, и прошептал:

– Ты меня обманываешь, Лундес.

      Она не выдержала и отвела взгляд. Ведь это так непросто, побороть свое любопытство и дать настоящую клятву. Какое-то время было тихо. Эльфийка все еще смотрела вбок, сидя на кровати, Фредрик стоял перед ней на коленях и смотрел вниз. Он задумался. Наконец Лундес не выдержала и сжала его руки.

– Фред, – приступила она.

      Он поднял взгляд:

– Просто я думаю, как лучше объяснить тебе, почему я прошу об этом…

– Я клянусь. Клянусь тебе, что если Фавластаса больше нет, мы больше не будем возвращаться к нему, к его тайнам, к его городам. Я сделаю так, как ты хочешь. Прочти по глазам, ты же видишь, что сейчас я не лгу.

– Хорошо, – прошептал он, а после провел рукой по ее лицу. Лундес прикрыла глаза и ощутила его поцелуй. Положив обе руки ей на виски, он продолжал целовать ее. Тогда она сползла с кровати на колени, на пол, и крепко обняла его, так сильно, как могла.

– Не останавливайся. – Это всё, что она смогла произнести. А затем они перестали сдерживать себя. Она принялась расстегивать его рубашку, продолжая целовать. Он то же самое проделывал с ее платьем.

– Имеем ли мы право… – оторвавшись от ее губ, спросил граф. Его руки остановились. Теперь он смотрел ей в глаза.

– Имеем, – со всей серьезностью отозвалась она. – Я тебя люблю… люблю тебя, к аданею правила, мне все равно, я выбор сделала. Теперь выбор за тобой…

      Фредрик поднял ее на руки и положил на кровать, затем обернулся на мгновение и задул свечу…

      То утро было самым счастливым утром в ее жизни, несмотря ни на что. Как же приятно было видеть рядом любимого человека. Для нее это было в новинку. Фредрик, казалось, еще спал, но даже во сне он продолжал обнимать ее. Эльфийка скользнула рукой по его лицу и шепнула:

– Уже рассвет.

      Нет-нет, она была не из тех, кто встает с рассветом. Лишь немного переживала, ведь они отсутствовали всю ночь. В замке могли потерять их, возникли бы вопросы.

– Я не сплю, – шепнул Фредрик и слегка приоткрыл глаза. – Я проснулся полчаса назад. Лежал и думал.

– О чем? – полюбопытствовала Лундес, легонько поцеловав его. – Надеюсь, ты не жалеешь, что мы…

– Нет, – теперь он сам поцеловал ее, – не жалею. А ты? Мы ведь нарушили закон Астании. – Он с интересом разглядывал ее, особенно лицо, словно увидел в то утро совершенно иной.

      Лундес немного помрачнела.

– Меня не волнуют законы Астании, – заверила она. – Я больше не астанка, я же изгнана, помнишь? Я не сомневалась ни секунды, когда отдавала тебе свою честь. И сейчас мне так хорошо. Вокруг такое безумие, все так запутано, но мне так хорошо, мне впервые ничего больше не нужно. Я лишнее говорю?

– Нет, – он улыбался, слушая ее. – Нет, – повторил он. – И не думай, что я не отношусь к тому, что произошло, с полной серьезностью. Я отдаю себе отчет в том, что мы сделали.

– Я доверила тебе все, все, что имею. – Она положила голову ему на плечо. Какое-то время они молчали. – О чем ты размышлял, пока я спала?

– О том, что до сих пор не верю, что мы убили Фавластаса. Знаю, что должен, но не могу задушить сомнения. Я вспоминал чертей, еще недавно бросавшихся на нас. А тут раз – и всё. Тишина. Слишком много их было. Аданейцев. Когда я впервые увидел их в тоннелях, мне показалось, что нас обманывали искусной иллюзией. Слишком много чертей и прочего. Насколько мне известно, аданейцы – существа иного порядка. Их нельзя вот так просто убить, как животное на охоте. И эти крылья, рычание – все это больше смахивает на «грязь», что обитает на поверхности аданея. Бытует даже версия, что эти существа – те души, что обречены, в силу своих грехов, не на уничтожение, а на вечные мучения.

– И ты веришь в это? – Лундес была серьезна.

– Не знаю, Лун. Просто будь внимательна в замке, даже сейчас. Все-таки империя была большая. Мало ли что. Мы могли что-то упустить. Никак не могу избавиться от ощущения, что с самого начала мы занимались не тем.

– Мы ведь пытались уберечь врата, верно?

– Да, в глобальном смысле – да. Но я сейчас не о Фавластасе. Нет, тут что-то другое кроется… в общем, ладно, не важно. – Он слегка улыбнулся и переменил тему. – Тебе хорошо?

– Мне никогда еще не было так хорошо.

– В таком случае жаль, что действительно придется вставать.

– Фред…

– Да?

– Сейчас мы оденемся и, прежде чем возвращаться в замок, можем еще немного поговорить?

– Конечно.

      Они выбрались из дома и какое-то время сидели на причале: любовались первыми лучами солнца и прислушивались к шуму воды.

– А есть ли способ выявить скрытые магические способности?

      Граф непонимающе посмотрел на нее.

– Зачем тебе магия, Лундес? Это ведь не дар, а проклятье. К примеру, я не хотел бы быть стражем и посвящать всю свою жизнь охране врат, принимая все на веру.

– А кем бы ты хотел быть? Помню, ты как-то говорил, что любишь свободу и путешествия.

– Это так, – согласился Фредрик.

– Ты решился бы перейти границу, отправиться в Серебряные каскады, если бы не был стражем и был свободен от обязанностей?

– Думаю, что нет. На мой взгляд, жители той половины не имеют с нами ничего общего. Им нет места здесь, а нам – там. Впрочем, это лично мое мнение. Появись я там, то, вероятней всего, случилось бы что-нибудь из ряда вон выходящее. Когда все создано с помощью неизвестных сил, то становится опасно пользоваться их творениями. Мы не трогаем врата. Думаю, и границу не стоит.

– Тогда куда бы ты уехал? Хотел бы уехать со мной?

– И после этой ночи ты еще спрашиваешь?

– И куда бы мы поехали? Мне просто интересно, чего хочешь ты, а не чего требуют от тебя правила стражей.

– Если Фавластаса больше нет, то, возможно, от меня не так уж и много будет требоваться. Мы могли бы отправиться на острова.

– Например?

– Мартензи. Там живут мои родственники по линии матери. Такие же маги, как и я. Мне хотелось бы познакомить тебя с ними.

– Если они такие же сильные маги, то почему они не здесь, не с Валардом?

      Фредрик посмотрел куда-то в сторону, словно не хотел говорить об этом.

– Мы не хотим подвергать опасности семью моей матери. Мой дядя и Симион не знают, где они, и не узнают.

– Но они же маги. Как и ты. Они могли бы помочь твоему отцу.

– Да, но тем не менее. После смерти моей матери… в общем, я не хочу говорить об этом.

– А почему умерла твоя мать?

– При моих родах. Она сама была магом, но не осилила моего рождения. Я был слишком сильным магом для нее. Я, правда, не хочу говорить об этом. Как видишь, нет ничего хорошего в магии. Если бы я родился простым ребенком, как мой брат, то мать была бы жива. И Констар не потерял бы ее в пять лет. Мне проще, ведь я ее даже не знал. – Фред замолчал ненадолго, затем сказал, решив сменить тему: – Если хочешь выявить свои скрытые способности, возможно, магические данные, то закрой глаза и возьми меня за руки.

      Лундес так и сделала. Далее Фредрик произносил какие-то заклинания, Эверли их не знала. Она просто ждала, и в конце ее окутало приятное тепло.

– Теперь открой, – велел граф. Лундес открыла глаза и поморщилась. Граф стоял спиной к солнцу, и она видела лишь его черный силуэт.

– Что теперь? – спросила она.

– Это все, Лун. Если магия в тебе есть, то она рано или поздно покажет себя. Скорее всего, в ближайшую неделю. Но поверь, тебе это не нужно.

– Я хочу стать стражем…

– Что? – Фредрик округлил глаза. – Зачем? Вот этого совсем не нужно, особенно сейчас.

– Хочу быть с тобой. Ведь, несмотря на победу, ты навсегда останешься верховным стражем. Я знаю, как это действует. Никто не освободит тебя от служения. И лучше я буду служить с тобой.

– Я и без этого буду с тобой. Лун, быть стражем тебе не нужно… нет в этом ничего хорошего… только проблемы, только…

– Фредрик!!! – раздался безумный крик Карнелия. В те времена он был дурным вестником.

      Они подождали, пока он приблизится.

– Фредрик, скорее в замок! – с ходу выпалил барон.

– Что? – Граф нахмурился. – Война ведь окончена.

– Это другая война. Это Владимир, Фред, – пояснил барон.

– Владимир? – Фредрик тут же отошел от Лундес. Все его спокойствие мгновенно улетучилось. – Он жив? Только не молчи…

– Симион хотел казнить его, – сказал Карнелий, – но Владимир сумел сбежать. Он тяжело ранен. Не знаю, как он добрался до ворот Анатары, но его нашли стражники в бессознательном состоянии. Он даже дышал с трудом.

– Где он сейчас? – тут же спросил Фредрик.

– Твой отец и брат позаботились о нем. Послали за тобой. Он звал тебя в бреду.

      Лундес взволнованно покосилась на Фредрика. Не нравилось ей это. Внутри нее все сжалось от безумной тревоги.

      Они быстрым шагом двинулись в сторону Анатары. По пути разговор продолжился:

– Что еще он говорил в бреду, кроме моего имени? Рана не смертельна? – уточнял Фредрик.

– Рана тяжелая, но Скарлиз уверяет, что твой кузен справится. Он беспрестанно зовет тебя. Больше ничего не говорит. – Карнелий глубоко вздохнул и мрачно взглянул на друга. – Я вот все понять не могу, с чего это вдруг Симион напал на своего любимого брата?

– Да, вот и я думаю о том же, – сказал Фредрик, ускорив шаг.

– Будь настороже. Констар тоже просил тебя быть повнимательней ко всему этому. Вдруг Симион решил напасть на Анатару, а Владимира использует как повод?

– Что бы ни случилось, Владимир останется в Анатаре и больше не вернется в Порт-Лагуну, – твердо заявил граф.

– Думаю, если он будет в состоянии говорить, то возражать не станет. После такой-то раны… – Карнелий покачал головой, а Фредрик достал жезл и зажег его.

– Лучше я перемещусь, – пояснил граф. – Здесь недалеко, буду ждать вас в замке, – несмотря на переживания, он подошел к Лундес и поцеловал, затем похлопал друга по плечу и кивнул. – Буду ждать вас, – повторил он и взмахнул жезлом.

Глава 18

Последние листы

      В покоях было душно, а пламя в камине все разгоралось. Неподвижное лицо больного покрылось капельками пота. Фредрик оглянулся на языки пламени. Кажется, достаточно тепла.

– Я знал, что это случится, – сказав это, граф снова посмотрел на неподвижного кузена. Иного собеседника у него не было. – Предупреждал тебя. К счастью, они сказали, что ты будешь жить. Рана не смертельна.

– Кто здесь? – неожиданно пошевелил губами Владимир.

      Фредрик облегченно выдохнул.

– Слава богам! Ты словно выкован из стали. Почему ты не послушал нас с отцом? Зачем вернулся в Океанию? Тебя могли убить. Я говорил, что рано или поздно…

– Фредрик… – очень тихо прошептал Владимир. – Прости, я не знал, куда податься, поэтому выбрал графство. Мы же…

– Ты извиняешься? – удивился граф. – Ты же знаешь, что мы всегда на твоей стороне.

      Владимир закашлялся.

– Прости, голова болит. И бок жжет. – Он поморщился от настоящей боли.

– Неудивительно, после такого ранения. Что Симион с тобой сделал? Они били тебя? Я слышал, что тиран мертв.

– Да, это правда. Мой отец погиб от вражеской руки, сравнительно недавно.

– Твой ОТЕЦ? Погиб от вражеской руки? Кого же? – Фредрик не узнавал Владимира. Должно быть, его кузен все еще бредил.

– Мы не видели его лица, вероятно, он был эльфом, – соврал юный принц, вспоминая Фавластаса.

– Эльфом? Северным, песчаным?

– Не знаю, мы не видели его лица, брат, – выдавил из себя Владимир и вновь закашлялся.

– Хочешь отдохнуть? Может, мне уйти?

      Какое-то время Владимир глядел на кузена. Он думал, когда лучше нанести удар. Решил придерживаться плана, дождаться исчезновения раны. Убить Фредрика было велено ночью, когда все будут спать. Чтобы графство пало тихо. К чему шум и бестолковая война, решил Фавластас. Неожиданность – лучший ход.

      Представив, какую славу ему принесет убийство верховного стража, Владимир не смог сдержаться и расплылся в гордой улыбке.

– Тебе легче? – отметив его радость, спросил Фредрик.

– Я посплю и наберусь сил. И тогда мы поговорим, брат, – как можно добродушней отозвался Владимир.

– Хорошо. Не волнуйся, здесь тебе ничего не угрожает, – заверил Фредрик. В последний раз посмотрев на брата, он скрылся за дверью.

– Мне-то ничего не угрожает. Зато тебе… – сонно прошептал Владимир, оставшись в пустых покоях. Он повернулся на здоровый бок. Убийство потом, когда рана заживет.

      Лундес и Карнелий двигались в сторону Анатары, когда ближайшие деревья озарила вспышка. Посреди тропы возникли двое. Первым был демонический эльф. Лундес не спутала бы ни с чем эту особую поступь. Однако куда больше ее взволновал второй. Ведь его она знала в лицо. То был Ирвинг, и она с ужасом смотрела на него, пытаясь хоть что-то понять. Это что же, ангел устранил Фавластаса, а Ирвинга оставил?

      Лундес совсем растерялась. Она тут же вспомнила времена своего подчинения, но ведь она больше не была королевой Фавластаса.

– Ты? – только и сказала она.

– Здравствуй, Лундес. – В отличие от нее, Ирвинг был спокоен.

      Карнелий выступил вперед, загородив эльфийку своим телом, и приготовил меч, простой, а, следовательно, бесполезный в таких непростых делах. Барон хоть и молчал, но смотрел наместнику прямо в глаза. Ирвинга он видел впервые и не спешил кидаться в бой. Будучи простым человеком, Карнелий выработал для себя определенные правила. Они помогали ему выживать среди колдунов. И первое правило гласило: «Не владеешь силой – владей ситуацией».

      Ирвинг же барона игнорировал. Его интересовала эльфийка. Она ведь перешла на сторону стражей и должна была поплатиться за предательство. Во всяком случае, Эверли решила, что Ирвинг пришел именно ради мести.

– Свободная и самостоятельная. И вот он, твой настоящий выбор, стражи. Конечно, после подчинения ожидать другого было бы глупо. Ты же полагаешься лишь на эмоции, а о своих видениях забываешь. Ведь так проще, да? Все скинуть на подчинение, убедить себя и окружающих, что видения из прошлого о безжалостных стражах – лишь очередная обманка Фавластаса. Да и верховный страж в современном поколении попался необычный. Хитрее многих его предшественников. Свое истинное лицо он предпочитает скрывать. Настоящие мысли держит при себе. И уверяю тебя, что уж кто-кто, а он-то понимает, что события прошлого были вам переданы неверно. Он догадывается, но не говорит об этом вслух.

      Говорит, мысленно возразила Лундес. Ведь Фредрик поделился с ней своими догадками. Утром. И не был он хитрее, и не сидел внутри графа предатель и убийца, как любил говорить Фавластас. Эверли не сомневалась, что знала Фредрика. Ей было противно слушать лживые речи Ирвинга.

– Что ты хочешь от меня? – ледяным тоном спросила она. – Как ты и сказал, я теперь свободна и думаю своей головой. Хватит нести эту чушь о стражах и Фредрике! Вдоволь наслушалась, когда слюни пускала в ногах у твоего императора.

– Оставь в покое посох и уйми свой гнев, раз считаешь, что вернула разум. Иначе я убью барона.

– Не обращай внимания, – шепнул ей Карнелий.

– Помолчите и выслушайте, – посоветовал Ирвинг. – Я не хочу убивать вас. Готов отпустить обоих.

– Что? – Эльфийка даже покачала головой.

– Фавластас подчинил тебя, потому что изначально ты ему не поверила и помогать нам не хотела. А я считаю, что тогда ему следовало попытаться еще раз убедить тебя информацией, а не магией. У меня не такие радикальные взгляды, как у Фавластаса. Меня раздражало, что нашей императрицей могла стать ненормальная женщина, у которой магически была нарушена психика.

      Карнелий глянул на Лундес, а она лишь крепче сжала посох.

– Ты так ничего и не поняла о нас, – любимые слова Ирвинга. – А жаль. Правда, жаль. Уверен, ты на многое взглянула бы иначе. А теперь уже поздно предлагать тебе, в конце концов, увидеть, что за вратами, потому что лимит доверия ты исчерпала. Но убивать тебя я не хочу. Мне тебя жаль. Так что идите. Оба. Придется вам пересечь границу. Вы, как-никак, несогласные. Вроде как враги. Что смешно, потому что вы совершенно не разбираетесь в ситуации. Даже не знаете, кто кого и за что запирал. Оставить вас на этой половине мира я не могу. Будете мешаться. Так что я готов переместить вас прямо к границе, сейчас. И лично прослежу, чтобы вы перешли на ту сторону. Обратно граница вас не пропустит, и сюда вы уже никогда не вернетесь, останетесь там, зато будете живы. Это ваш единственный шанс избежать смерти.

– А графство? – вдруг спросила Лундес.

– Да не раздумывайте вы! Ведь Фавластас шанса не даст, сбежать не позволит. Но сейчас его нет, и я позволяю. У вас очень мало времени. Истекают последние секунды.

      Барон медленно сжал рукоять меча. Так, выходит, Фавластас был жив и готовился открыть врата. И что хуже всего, об этом никто не знал. Стражи не знали.

– Ты не ответил про графство, – напомнила Лундес. – Что будет с теми, кто…

– Все враги империи сегодня умрут. А ты, барон, – вот теперь Ирвинг посмотрел именно на Карнелия. – Тебе просто повезло, что ты здесь, а не в замке, что ты не маг, что никогда не был настоящей угрозой.

      Лундес с ужасом смотрела на Ирвинга, с трудом вникая в его слова. О боги, хотелось ей воскликнуть. Воскликнуть не с радостью, а с болью и разочарованием. Ведь она только что осознала, что высшие силы предали их. Почему Фавластас был жив, когда ангел сообщил о победе? Почему явился Ирвинг и врата по-прежнему были в опасности? Как такое возможно? Как ангел мог предать стражей? Как он мог предать Фредрика?! Ведь теперь граф был в смертельной опасности.

«Нет, я не позволю», – решила она и раскрыла посох. Рядом с ней тут же возник демонический астанец – молчаливый сопровождающий Ирвинга.

– Так что вы выбираете? Жизнь по ту сторону границы или смерть? – Наместник ожидал от них конечного решения. – А может, когда мы откроем врата, желаете быть запертыми за ними? Посидеть в тюрьме, которую защищаете?

– Вы не откроете врата, и Фредрика не убьете, – почти прошипела Лундес. В тот миг она была неистовая, дикая. Сама не ведала, что творила. Ее обуял гнев. – Не убьете, я не позволю! И никуда не уйду!

– Все-таки смерть, – подытожил Ирвинг. – Но нет. Я все равно не убью тебя. Во всяком случае, не так, не магией. А ведь я хотел упростить тебе жизнь. Ты могла и не увидеть, как падет графство. Но смотри, если хочешь.

      Барон приготовился. Эльф атаковал первым, и Карнелий резко ушел в сторону, избежав удара. Противник вновь сделал выпад, барон успел поставить блок. Лундес посмотрела на Ирвинга, тот стоял в стороне.

– Лундес! – крикнул ей барон. – Предупреди Фредрика! Беги, скорее!

      Путь был свободен, и Эверли даже метнулась вперед, но затем услышала болезненный стон Карнелия. Его ранили. Астанец был слишком быстрым, слишком ловким и, в отличие от барона, совсем не уставал. Лундес отчаянно глянула в сторону Анатары, но все-таки вернулась обратно. Она не могла бросить Карнелия. У нее был посох, а барон был простым человеком, и он уже уступал противнику.

– Нет! – взревел Карнелий от досады. Он ненавидел эльфийку за промедление и себя за слабость. – Не надо, я справлюсь! Предупреди Фредрика! Они же убьют его! – В этот момент противник повалил барона на землю.

      Лундес приняла решение и вступила в бой.

– Это ведь Фавластас тебя учил, – между прочим, заметил Ирвинг, все еще наблюдая за ней со стороны. – Танец аданея. Единственный боевой стиль, с помощью которого можно использовать посох.

      Лундес не ответила. Она сосредоточилась на демоническом эльфе, желая побыстрее разобраться с ним и предупредить Фредрика. Резкие шаги, прерывистое дыхание и мимолетные удары, броски – все это напоминало дикий танец, танец чертей. Эверли действительно сражалась боевым стилем аданея.

      Шаг, шаг… бросок, бросок, вверх, стук посохом, кинжал, шаг, шаг! Вновь и вновь она повторяла движения, и барон вскоре подстроился под нее. Теперь они действовали слаженно, а эльф стал сдавать позиции.

– Шаг, шаг… как все знакомо, – шептал Ирвинг. Лундес чувствовала на себе его взгляд.

      Карнелию удалось повредить ногу эльфа, и тот упал на колени. Эверли занесла посох, как вдруг перед глазами ее все резко переменилось. Пропал эльф, исчезли и Карнелий с Ирвингом.

      Тяжело дыша, эльфийка огляделась по сторонам. Вокруг все было иначе. Не было ни рощи с голыми деревьями, ни холодного ветра – ничего. Ее обдало жаром. Под ногами зашелестела листва и вихрем закружилась над каменным полом. Лундес вздрогнула и растерянно посмотрела в светлое небо. Солнце… высоко над землей. Как это возможно? Полдень?

      Она запаниковала. Все было чужим, даже запахи. Прямо как в Утреннем Лике. Со всех сторон ее ограждало множество арок. Потолка не было, лишь бескрайние небесные просторы.

Фредрика могли убить, а она оказалась черт знает где.

– Карнелий! – крикнула она, кинувшись вперед. И тут, по ступеням, прямо ей навстречу вышел человек. На его лбу красовался золотой обруч с изображением герба Непоколебимого – два глаза и шесть перекрещенных мечей. Борода, подобно той, что была у Ирвинга и Фавластаса, украшала его ужасно худое лицо. Подбородок у незнакомца был кругловатым, совсем не таким, как у императора. Его карие глаза смотрели сквозь Эверли.

      Он был удивительно сосредоточен и погружен в какие-то неведомые Лундес думы. Она отошла в сторону, хоть уже и поняла, что он ее не видит. Быть может, она умерла и стала призраком? Ей в голову приходили мысли и похуже.

      Незнакомец гордо вскинул подбородок и развел руки в стороны. Широкие рукава его балахона заблестели на солнце.

– Лундес! Лундес! Лундес! – поначалу крик барона доносился откуда-то издалека, затем стал приближаться, и в какой-то момент эльфийка ощутила толчок, затем последовала боль.

      Эверли лежала на земле, на ее груди была кровь, но болела лишь рука. Карнелий в разорванной одежде загораживал ее своим телом от единственного врага – Ирвинга. Лундес взглянула на мертвого астанца.

– Ты убил его… – прошептала она.

– Что с тобой?! – Карнелий не смотрел на нее. Он держал перед собой меч и следил за Ирвингом. – Да, убил! Скажи правду, ты все еще одержима? Ты солгала нам с Фредриком?! – Теперь барон глянул на нее, но лишь на миг, а затем вновь сосредоточился на наместнике.

– Да что случилось?! – отчаянно воскликнула Лундес и попыталась подняться. Боль резанула ее по руке, но она все же встала, схватив барона за локоть. – Я не одержима, просто меня учили так сражаться!

– Я не об этом. А о твоем бешеном взгляде и голубом свечении, которое только что исходило от тебя.

– Что?! Да меня здесь даже не было! Я видела человека в золотой диадеме посреди какой-то каменной площадки.

      И тут Ирвинг странно посмотрел на нее.

– Что еще ты видела? – полюбопытствовал он.

      Эверли растерянно взглянула на наместника, затем на Карнелия. Барон тоже недоумевал.

– Я не одержима!

– Берегись! – неожиданно закричал барон, обхватив ее за талию. В этот момент земля под ними провалилась, и они стали падать куда-то, в темную бездну. Все глубже и глубже. Лундес истошно кричала, крепко сжимая руку Карнелия. И он не отпускал ее. Вслепую ему удалось ухватиться за что-то. Внизу было так же темно, как и наверху. Сердце эльфийки бешено колотилось. Барон подтянул ее к себе и прижал к стене, за которую держался. Под ногами оказался небольшой выступ, и Эверли оперлась на него кончиками сапог. Сверху по-прежнему сыпалась земля. Вскинув голову, Лундес не увидела даже сияющей точки. Должно быть, они падали слишком долго. Карнелий стал осторожно продвигаться по выступу и потянул ее за руку. Она зажмурила глаза, но последовала за ним. Наконец он нащупал отверстие в земле и перебрался туда, втащив и ее.

      В это время на поверхности Ирвинг свел руки вместе, и дыра в земле, в которую они провалились, срослась, словно ее никогда и не было. После этого наместник исчез.

– Как Владимир? – спросил Констар у Фредрика вечером того же дня.

– Не знаю. Кажется, он еще бредит.

– Он не приходил в сознание?

– Очнулся ненадолго, – пояснил Фредрик. – Только вот вел себя странно.

– Что он сказал? Он объяснил, что на самом деле случилось в Порт-Лагуне? На самом деле, а не то, что он шептал бессвязно. Симион не поднял бы на него руку.

– Да, – согласился Фредрик. – Симион, конечно, псих, но он всегда защищал Владимира, даже от отца. А теперь тиран мертв, и он тем более не стал бы, получив трон, нападать на брата.

– Вот именно, – Констар мрачно посмотрел в окно, пытаясь сообразить. – Тиран мертв. Что немаловажно.

– Ты знаешь, Владимир извинился, – сказал Фредрик.

– За что?

– За то, что обратился к нам за помощью. И вот теперь скажи, бредил ли он?

– Одно ясно, – сказал Констар. – Владимиру досталось. Я не верю, что Симион пытался его казнить, но как-то наказать за взаимодействие с нами он мог. Вполне. Может, Владимир не хочет говорить правду? Уж во всяком случае, не при всех. Когда мы его нашли, он едва ворочал языком, да и свидетелей было много.

– Я был с ним наедине, когда он извинился за появление в графстве, – напомнил Фредрик.

– Может, его одурманили зельем? – предположил Констар. – Мглистая ведьма могла. По приказу Симиона. Вдруг то были пытки, а не казнь. Может, Симион пытался повредить Владимиру память, чтобы тот подзабыл, чью сторону выбрал. Вот наш кузен и не помнит, что частенько бывал с нами. Я слышал, что мглистая магия дурно влияет на память, особенно если часто мучить ею.

– Медленная пытка? – Фредрик ощутил холодок от одной только мысли. – По мне, так милосерднее казнь. Думаешь, Симион способен так издеваться над братом? Да еще мглистой магией. Потому что если да, то он просто копия своего отца.

– Вот что! – Судя по взгляду, Констар уже принял решение. – Что бы Симион ни сотворил с братом, до него он больше не доберется. Владимир останется с нами. Он поправится, и память его восстановится. А мы поможем. И тогда он сам расскажет нам правду.

      Фредрик лишь согласно кивнул и прикрыл глаза.

– Выглядишь усталым, – заметил Констар. – Тебе стоит лечь пораньше.

– Сперва я хотел бы переговорить с Лундес и Карнелием.

– Но ведь сегодня их не будет. Тебе что… не сообщили?

      Фредрик изменился в лице, а Констар тут же пояснил:

– После полудня в замок прибежал один юнец и принес от них весть. Они решили отправиться в Тредат. Мальчуган сказал, что у нашей эльфийской принцессы проявились магические способности, и она хочет провериться у Элестера.

– Провериться у Элестера? – переспросил Фредрик. – Констар, что за бред? Великие боги, да Лундес даже подходить к Элестеру боится! Какой мальчуган? До Тредата три дня пути! Эта весть… все это не имеет никакого смысла. Полный абсурд!

– Я думаю, – аккуратно начал Констар, – а что если она отправилась к Элестеру, чтобы доказать ему что-то? Показать ему какую-то новую силу, способность. Ведь он считал ее ничтожной и бесполезной. А она, что бы ты ни говорил о ней, гордая и мстительная.

– Констар…

– Фред, прошу. Я не хочу спорить с тобой и не буду. Я знаю, что тебе она нравится. И ты не можешь быть объективен сейчас. Но она гордая и мстительная. Говорю, что вижу. Я не даю тебе советов и не учу жизни. Я всего лишь говорю, что она МОГЛА отправиться к Элестеру, чтобы показать ему новую способность. Лучше скажи, это ты помог ей развить ее магию?

– Да, – коротко ответил Фредрик. – Помог. Но это тут совершенно ни при чем.

– Ты злишься?

– Нет.

– Я же вижу.

– Я знаю, как вы с отцом к ней относитесь. Так же, как и многие другие. Я тоже не хочу с тобой спорить. И я не злюсь. Но она не отправилась к Элестеру. Иначе где тогда Карнелий? Как это бредовое сообщение объяснило его исчезновение?

      Констар вздохнул, предчувствуя ураган, но свою мысль все же высказал:

– А что если это она что-то сотворила с ним?

– Война окончена, – жестко сказал Фредрик. – Фавластас мертв. Лундес в своем уме. Она не шпионка и не убийца. Ты ошибаешься, брат. Я очень устал доказывать это всем. Снова и снова. Ты должен мне верить, я прошу тебя. Мне очень нужна твоя поддержка. С ними что-то случилось, и я должен найти их. Лундес тут ни при чем, я готов покляться тебе в этом. Или ты считаешь, что я настолько необъективен?

– Ну, хорошо, – согласился Констар. – Хорошо. Ради тебя. Дальше спорить мы не будем. Прошу лишь об одном, не отправляйся на поиски сейчас. Не ночью. Это небезопасно и пользы все равно не принесет. Я отправлю отряд прямо сейчас. А ты дождись утра. Я настаиваю. Если их не найдут до рассвета, мы отыщем их вместе. Пожалуйста, послушай меня.

      Какое-то время братья внимательно смотрели друг на друга, затем Фредрик все же кивнул и тихо сказал:

– Надеюсь, их найдут.

– Тогда пойду, распоряжусь, – удовлетворенно сказал Констар. – Подниму своих людей и отправлю на поиски. А ты отдохни. Сегодня ты уже ничего не изменишь.

      Констар вышел в коридор и закрыл дверь. Факелы на стенах всколыхнулись и затрещали.

      Графство окунулось в сон. Улицы опустели, в домах потухли свечи, на внешней стене города сменился дозор.

      Сперва было тихо, слишком тихо для того беспокойного времени.

      Шаги Владимира глухим эхом разносились по пустынным коридорам графского замка. Он был настроен решительно: не оглядывался и не замирал.

      В ту ночь на нем была чистая одежда, которую ему дали в графстве. А чтобы скрыть подаренный Фавластасом кинжал, принц накинул длинный халат и туго завязал его. От раны не осталось и следа. Теперь Владимир должен был убить кузена. Придав своему лицу усталый вид, принц шагнул в покои.

      Фредрик не спал. Он сидел за дубовым столом, а перед ним лежали какие-то записи. Всемогущие не спят, подумал Владимир, и рука его непроизвольно потянулась к кинжалу, висевшему под халатом. Но нет. Пальцы разжались, а кисть опустилась. Еще рано.

– Владимир? – Фредрик напряженно посмотрел на брата и, не отрывая от него взгляда, очень медленно поднялся из-за стола.

– Мне нужно с тобой поговорить, – прохрипел принц, продолжая играть больного и немощного. – Я кое-что скрыл от тебя.

– Тебя нельзя вставать, твоя рана…

      Владимир пошатнулся и поморщился, а затем с трудом приподнял голову и выдавил из себя:

– Нет, это важно, Фред. Я должен рассказать тебе кое-что, что мне удалось узнать в Порт-Лагуне. Я хочу рассказать, как все было… – Он вновь пошатнулся, сделал пару шагов в сторону Фредрика и оперся рукой о стену. Он отлично разыграл ослабшего от ран.

– Что на самом деле случилось в Порт-Лагуне? – прямо спросил граф. – Ведь ты солгал нам.

– Ты понял? – двусмысленно поинтересовался принц.

– Да. Такие раны не исчезают просто так! – Фредрик прищурился. – Объясни мне, что происходит?

– Я все скажу, но только тебе, сейчас… надо осторожно… – Он сделал тяжелый шаг от стены, как будто изо всех сил старался самостоятельно добраться до кузена. Фред поспешил к нему, чтобы поддержать.

– Владимир… – граф подхватил его, но в этот момент почувствовал ужасную боль. Он был в таком шоке, что даже не вскрикнул. Его глаза бешено взглянули на кинжал, торчащий из его живота. – Владимир?! – отчаянно прошептал граф и попытался посильнее ухватиться за брата, чтобы удержать равновесие. Но принц резко выдернул кинжал, отчего Фредрик вскрикнул. Владимир отошел в сторону, напряженно глядя на кузена. – Владимир! – Фредрик начал задыхаться и повалился назад на кровать. Простыня тут же окрасилась в красный цвет. – Почему? Как ты мог?! – Отчаяние и боль сочились из уст Фредрика. Он пытался смотреть на брата, хотя невыносимая боль заставляла его трястись. – Почему? – он отрицательно качал головой. Страж был не в силах поверить, что такое возможно. Он с трудом раскрыл ладонь и показал порез. – Ты клялся! Ты же клялся!!!

      Владимир судорожно выдохнул, глядя прямо в помутневшие глаза Фредрика, а после выбежал из покоев. Граф издал протяжный стон и скатился с кровати на пол.

      Увидев, как «раненый» Владимир промчался мимо, Констар окликнул его и даже хотел догнать, но тут он увидел раскачивающиеся двери покоев брата.

– Фред? – настороженно окликнул Констар, подступив ближе и остановив руками беспокойные створки.

– Фредрик? – войдя в покои, он стал искать глазами брата и увидел его… на полу, рядом с окровавленной кроватью. – Фред!! – в ужасе воскликнул Констар. – Нет… – он упал на колени возле брата.

– Владимир… это сделал Владимир… – едва шевеля губами, стал повторять Фредрик.

– Тише… тише… Я позову лекаря, лежи…

– Догони Владимира, он предал… он… – Страж замолчал.

– Нет! – отчаянно выдохнул Констар. – Нет, только дыши! Дыши, Фред, дыши… сейчас…

      Констар поднялся на ноги и кинулся к двери. Он побежал за Скарлизом, исчез совсем ненадолго, но для Фредрика времени уже не было. Реальность теряла краски, ускользала от него, и он ничего не мог поделать.

– Фред? – Граф вновь ощутил прикосновение брата. – Фред, не спи. Здесь Скарлиз…

      Констар вернулся и привел с собой лекаря. Вдвоем они переложили Фредрика на кровать. Скарлиз достал жезл.

– Я не позволю тебе умереть, слышишь? Не позволю, – при этом повторял Констар.

– Догони Владимира… – шевелил губами Фредрик. – Предупреди отца… что-то случится… предупредите стражей… Скарлиз…

– Не говори… прошу тебя, – молил его Констар.

– Послушай меня, – голос подводил Фредрика. – Догони… отец в опасности… теперь, когда… Скарлиз здесь…

      Констар зажмурил глаза. Да, аданей их всех побери! Он и сам понимал, что должен был бежать. Но ведь его брат умирал. Как он мог бросить брата? А бросить всю семью? Лейру, отца? Необходимо было найти и остановить Владимира.

– Послушай меня, Фред, – жестко сказал Констар. – Ты не умрешь… Я вернусь. Помни, я вернусь, пожалуйста, не закрывай глаза. Смотри на меня. Не смей сдаваться…

      Фредрик, тяжело дыша, глядел на брата.

– Я сейчас. – Констар выбежал из комнаты.

      Все это время Скарлиз отчаянно пытался залечить рану, но ничего не получалось. Она высосала из графа все силы, не оставив ничего для магического восстановления. Из тела верховного стража постепенно уходила жизнь, и не было шанса остановить это. Но лекарь отличался упрямством. Он вновь и вновь нашептывал заклинания.

– Закрой рану «паутиной», – шепнул Фредрик. – Заклинание… позволит… мне сражаться какое-то время.

– «Паутина» недолговечна, – возразил Скарлиз. – Это обманка. Она лишь убирает рану на какое-то время. А затем, когда действие закончится, вы умрете.

      В тот момент Фредрик закрыл глаза. Времени на раздумья больше не было, и Скарлиз стал накладывать магическую паутину. Пару минут в покоях было тихо. Лекарь работал беззвучно, пользуясь лишь легкой, полупрозрачной силой. А когда он закончил, граф снова пришел в себя. Он даже поднялся на ноги, словно раны и не было. Но то была лишь временная обманка, и Скарлиз с ужасом смотрел на обреченного верховного стража.

– Куда вы? Я с вами.

– Остановить предателя, – Фредрик тяжело вздохнул, – Владимира.

      Граф смотрел на верного эльфа глазами мертвеца, и Скарлиза от этого бросало в дрожь. Он ощущал себя некромантом, продлевая мучения обреченного. То было не лечение, а издевательство. И все же лекарь не отступился от своего слова и отправился вместе со своим повелителем.

– Лейра! – Констар словно вихрь ворвался в покои своей возлюбленной. – Одевайся и беги из Анатары! Немедленно! – Граф подбежал к шкафу и кинул на кровать женщины какую-то одежду. – Быстро!

– Но…

– Быстро! Не задавай вопросов! – Граф вновь оказался возле входа. – Воспользуйся проходом через сады, – в следующее мгновение он порывисто обнял ее, поцеловал и выбежал из покоев, захватив меч.

      Первым делом он проверил покои отца, но никого там не нашел. Тогда он поспешил в тронный зал.

      Охранники у входа были мертвы. У обоих было перерезано горло. Неужели все Владимир? Констар почувствовал, как гнев дает ему силы. Он яростно сжал рукоять меча и влетел в «тронный» зал, в тот самый момент, когда Фавластас переместился оттуда. У подножия графского «трона» лежал Валард. Мертвый. Увидев его, Констар сразу же понял, что отец погиб. Но кто их атаковал, кто убивал? Симион, рукой предателя Владимира, или все же уцелел Фавластас? И все так быстро, так стремительно, что у Констара путались мысли. У него не было времени даже попрощаться с отцом. Чутье подсказывало ему, что все происходящее было лишь началом.

      Выбежав из тронного зала, Констар в последний раз оглянулся на отца. Теперь он всей душой хотел вернуться к Фредрику, хоть и боялся, что его младшего брата уже не было в живых. А если так, Констар должен был исполнить предсмертную просьбу брата, найти Владимира.

      К предателю вела дорога из мертвецов, словно принц был колдуном и с легкостью убивал простую охрану. Но их было много, а он один, едва из постели. Констар не сомневался, что у его кузена в замке были помощники.

      Один из выживших воинов указал на дыру в полу. Стены возле отверстий обрушились, а значит, враги уже проникли в замок. Граф прополз в небольшое отверстие между раздробленными камнями и выбрался прямо возле дыры. Ее края лизали языки пламени, а чуть в стороне лежали тела двух магических стражей. Граф разбежался и, перепрыгнув через огонь, пролетел вниз, прямо в дыру. Он спрыгнул на каменный пол одного из подземных тоннелей. С твердой решимостью отомстить за графство и свою семью Констар побежал вперед. Вокруг сгущались тени. Множество черных крыльев замелькало под потолком. Загорелись глаза без зрачков.

      Констар бежал вперед так быстро, как мог, не обращая внимания на звуки и движения вокруг. Наконец он увидел Владимира. Со всех сторон стали выползать черти и полуэльфы. Они окружали предателя и злобно сверкали глазами. Граф сказал, глядя кузену прямо в глаза:

– Боги накажут тебя за это. После всего, что мы для тебя сделали. Тварь…

– Ты убьешь меня, Констар?

– После того, что ты сделал с Фредриком, я тебя на части разорву.

      Владимир медленно отошел назад, а черти и эльфы-демоны вышли вперед, отгородив его от Констара. Взобравшись на каменный выступ, одурманенный принц стал следить за происходящим.

– Трус, – сказал Констар, не утруждая себя даже криком. Предатель того не стоил. – Слышишь? Ты трус. Ты хуже своего отца. Тот был явной тварью, а ты двуликий притворщик.

– Брось, Констар, – послышался голос из рядов астанцев, тех самых, что скопились у стен. – Он всегда был на моей стороне. Вы думали, он шпионил на вас, а он шпионил на меня. – Один из вражеских воинов поднял капюшон, и оказалось, что там был вовсе не эльф. То был Симион, и он продолжал говорить:

– Мой дядя был эгоистом. Он предал королевство и вас за собой утащил на дно. – Будущий король вышел вперед и остановился на расстоянии вытянутой руки от Констара. – Предав Океанию, Валард подписал тебе и твоему брату смертный приговор. Вини его. – Симион достал королевский меч. – Хочешь сражаться по-настоящему, сражайся со мной, а не с Владимиром. Это я отдал ему приказ убить Фреда.

      Этих слов Констару было вполне достаточно. Он сделал плавный шаг назад, словно отступал, но в следующий миг резко занес меч и со всей силы опустил его на Симиона. Тот не ожидал. Успел увернуться, но меч все же сильно поранил ему левую руку. А Констар уже вновь атаковал. На этот раз будущий король упал на колени и попытался рассечь кузену живот, но граф выгнулся, и лезвие сверкнуло рядом, не задев его. Тогда Симион стал наносить серию тяжелых ударов. Констар отступал, и черти с эльфами медленно расширяли круг битвы. Эльфы рассредоточились вдоль стен и вынули оружие.

      Кузены кружились, осыпая друг друга ударами. Оба одинаково жаждали крови. Констар редко впадал в такой гнев, но, потеряв отца и, вероятно, брата, он просто обезумел. Он видел убийцу, того, что сидел на выступе и следил за сражением. Однако Симион был так же виновен, как и Владимир.

      В итоге Констар стал теснить будущего короля к стене. Тот с трудом отбивался, часто дыша и вздрагивая при каждом ударе. Он знал, что Констар был военачальником армии графства, он знал, что его кузен был непревзойденным бойцом, но ведь, черт возьми, он был простым человеком! Откуда такая неистовая сила? Впрочем, времени подумать над этим вопросом у Симиона не было. Он хотел было отпрыгнуть назад, но вместо этого больно ударился спиной о каменную стену. Констар тут же занес меч, чтобы покончить с родственником, однако сам сдавленно вскрикнул и повалился на пол, прямо к ногам ошалевшего Симиона.

      Один из чертей спрятал свой коготь и деловито взмахнул крыльями. Это он только что сразил графа.

      Симион, все еще дрожа, взглянул на еле живого, но обреченного кузена.

– Глэдис! – позвал Симион. – Иди сюда, я хочу, чтобы ты добила его! – Несколько эльфов затащили колдунью через смежный тоннель. И она была в ужасе от плана человека, которого она, как ей казалось, раньше любила.

      Глэдис ахнула при виде множества чертей, а затем ее взгляд упал на умирающего Констара.

– Ты хочешь, чтобы я его убила? – спросила она, растерянно посмотрев на Симиона.

– Да, хочу. А потом уйдешь вместе с Владимиром. Мне же нужно доложить Фавластасу обо всем.

– Ты уходишь?! – ошеломленно воскликнула Глэдис. – Ты бросаешь меня здесь?! Замок вот-вот будут взрывать! Камня на камне не оставят!

– Уйдешь с остальными. Фавластас! – Симион выкрикнул имя императора и тут же растворился.

– Не хочешь убивать его, колдунья?! – спросил демон-эльф, стоявший в темноте тоннеля. – Давай, не тяни. Видишь свет, что проникает сюда? Там за поворотом огромная дыра, а под ней обрыв и река. Выход недалеко.

– Обрыв? – Глэдис сглотнула. Затем сжала кулаки. – Замолчи! Все замолчите! – Удивительно, но в тоннелях тут же воцарилась тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием Констара.

– Отойди, женщина, раз духу не хватает. Я сам, – твердо сказал Владимир и спрыгнул с выступа. – Сам закончу дело.

      Глэдис отчаянно взглянула на беспомощного Констара. Она все отрицательно качала головой. Как же жестоко поступил с Владимиром Симион! Что же будет с юным принцем, когда действие демонического зелья прекратится и он поймет, что наделал? Но тогда будет слишком поздно.

      Лейра осторожно пробиралась между деревьями, минуя платформы и веревочные лестницы. Она держала в руках сверток, в котором были самые ценные и необходимые вещи. Она всегда верила Констару, и у нее не было причин сомневаться в правильности его решения, но от мысли, что в замке происходило что-то страшное, Лейра дрожала. Она умела держать себя в руках, поэтому не плакала и не причитала. Просто шла вперед. Было темно и слишком тихо. Не было слышно криков и лязга мечей. Девушка взобралась на мост и оглянулась на замок. Он молчаливо чернел вдали. Что же там произошло? Графство мирно спало и ничего не говорило об опасности. Лейра вновь подумала о Констаре и отринула сомнения. Он сказал ей уйти, значит, так было надо. Она уже собиралась перейти с моста на очередную платформу, как из тени появились совершенно белые глаза без зрачков.

– Эльф? – непонимающе прошептала Лейра.

– Эльф, но легче тебе от этого не станет, женщина, – был ответ.

      Он набросился на нее. Тогда же из темноты появилось крылатое существо и пустило в эльфа мглистый шар. Враг не успел сориентироваться, не удержался на мосту и, вскрикнув, рухнул вниз.

– Хватайся за руку! – крикнул Трифон, снижаясь достаточно для того, чтобы Лейра смогла ухватиться за его протянутую ладонь.

      Девушка перегнулась через ограждение моста и сжала руку Трифона. Мглистый маг крепко прижал ее к себе и взлетел вместе с ней.

      Когда Владимир уже собирался добить кузена, огромная светлая волна разнеслась по всему тоннелю. Половину чертей вмяло в стены. Эльфы – демоны стали метаться, охваченные белым огнем.

      Глэдис ударилась спиной о камни и упала на колени. Убрав от лица руки, она увидела фигуру, озаренную белым светом, а рядом – эльфа, настоящего эльфа, не одержимого. Судя по его одежде – стража.

      Владимир поднялся с пола и ладонью прикрыл глаза, стараясь разглядеть лицо противника. Мешало сияние, но оно постепенно ушло, и вскоре стали видны черты. Все ошеломленно ахнули.

      Фредрик Гаус стоял перед ними в окровавленной рубашке, своем темно-фиолетовом плаще, с жезлом в руке. По правую руку от него замер Скарлиз.

– Ты бессмертен? – сдержанно спросил Владимир. Он был явно обескуражен, хотя тоном старался не выдать своего волнения и удивления.

      Один из чертей попытался подлететь к Фредрику, но граф резко взмахнул жезлом и испепелил его. Владимир стал отходить назад, а верховный страж, напротив, двинулся к нему, уничтожая всех, кто попадался ему на пути. Тогда принц схватил «окаменевшую» Глэдис за руку.

– Фавластас! – нервно воскликнул он и растворился вместе с колдуньей.

      Скарлиз и Фредрик еще какое-то время боролись с оставшимися поблизости врагами. Твари не подпускали лекаря к Констару. Лишь когда они были уничтожены, граф опустился на колени рядом братом, а Скарлиз поднес жезл к ране старшего Гауса. Констар был все еще жив. Он даже приоткрыл глаза и прошептал, слегка сжав руку Фредрика:

– Слава богам… Ты жив… – Однако в следующее мгновение пальцы его разжались, и рука упала на пол. Констар умер, не дождавшись лечебного эффекта. Магия Скарлиза исчезла с поверхности раны, так и не успев проникнуть внутрь.

      Скарлиз отчаянно глянул на повелителя.

– Он погиб умиротворенным, думая, что вы живы, повелитель. Но что теперь?

      Фредрик посмотрел на своего стража.

– Дай мне слово, что вы с Элестером позаботитесь о Лундес и Лейре. Я не могу… теперь уже не могу.

– Даю слово стража.

– Хорошо, – тускло улыбнувшись, прошептал граф, однако в следующее мгновение он схватился за рану, и глаза его бешено распахнулись. – Великие боги! – от сильной боли выкрикнул он и повалился на пол, уронив голову набок. Его рука сжимала окровавленную рубашку.

– Фредрик! Но неужели ничего… совсем ничего нельзя…

– Уходи отсюда! Немедленно уходи. Они здесь камня… на камне не оставят. – Граф взмок и говорил сквозь прерывистое дыхание. – Я… приказываю… обещай мне, что вы будете стоять до конца. Защищайте врата!

– Но я мог бы еще раз попытаться вас спасти! – Скарлиз стал медленно зажигать жезл.

– Посмотри мне в глаза! – твердо выкрикнул граф. – Иди и предупреди Элестера! Вперед же… уходи же отсюда, пока не погиб! Действие заклинания вот-вот завершится. Я уже покойник! И ты ничего… ты ничего уже не сможешь… – В следующее мгновение его веки резко дернулись, а затем медленно опустились. Фредрик умер.

      Скарлиз затрясся от бешеного гнева и огляделся. Повсюду были лишь покойники, не на ком было сорваться. Но оно и к лучшему, решил страж. Не стоило тратить магию впустую. Ему еще многое предстояло сделать и главное – действовать, немедля. Склонившись над телами Фредрика и Констара, Скарлиз взял их за руки и переместился, к самому большому дереву, что росло возле реки Эсса. Это место у подножия холма, на котором возвышался замок, показалось лекарю подходящим.

      Он выждал немного, перевел дух. Перемещение нескольких, пусть и неживых, людей отнимало много сил. Скарлиз чувствовал легкое головокружение, поэтому оперся рукой о грубую кору дуба. Всего пара мгновений на отдых, и он вновь переместился в замок, но на этот раз в «тронный» зал. Когда свечение от перемещения пропало, эльф увидел тело старого графа. Голова Валарда была в крови и лежала на «троне» под неправильным углом. Одна рука запуталась в волосах, другая свисала вниз к подножию «трона».

– Сюда! – Так рычат звери, а не разумные существа, подумал Скарлиз, услышав это. – В тронный зал, желательно побольше пороху! Высыпайте все, вам был отдан приказ!

      Послышались шаги.

– Зачем порох? – спросил кто-то. – Магия сотрет весь замок в один миг…

– А порох и магия вместе сотрут всю Анатару в один миг, – последовал ответ.

      Скарлиз бесшумно поднялся на ноги и поспешил через весь зал к телу Валарда.

– Сюда! Несите сюда!

      Страж укрылся за спинкой «трона», как раз в тот момент, когда на пороге появился астанец. Враг едва передвигался: к его спине была привязана бочка с порохом. Скарлиз приготовил жезл.

      Снаружи из выбитых окон доносились голоса:

– Закладывайте порох в темницы! Ну же! Бочек еще очень много! Быстрее!

      Лишь изредка по темным коридорам слышались сдавленные стоны и всхлипы. Так гибли те обитатели замка, кто не пал жертвой неожиданно и быстро.

      Астанец подтянул руками бочку. Магия Ирвинга сделала его сильным и выносливым, однако такой вес даже ему было удержать непросто. Тяжелым шагом он стал приближаться к «трону», а Скарлиз приготовился устранить его. К счастью, колдовство Ирвинга имело свой изъян. Выносливость астанцу подарили, а вот слух притупили. Скарлиз же был нормален, и, как эльф, он слышал даже биение вражеского сердца.

      Астанец был уже в шаге от трона. Ему оставалось лишь подняться по широким ступеням на возвышение. И тут он крикнул:

– Может, мне привязать бочку к трупу старого графа?!

      Скарлиз сцепил зубы и еще сильнее вжался в спинку «трона».

– Пошевелись, не то сам взлетишь на воздух! – послышался ответ откуда-то издалека.

– Будет сделано! – с готовностью отозвался демонический эльф и принялся отвязывать веревку.

      В этот момент Скарлиз сделал сальто через трон и тело графа, приземлившись прямо за спиной врага. Магией жезла страж перерезал веревки, и бочка встала на пол. Астанец круто развернулся, и его лезвие едва не вспороло стражу живот. Скарлиз отскочил и ударил врага белой магией. Тот умер мгновенно, расплатавшись на полу.

      Со стороны дверей донесся гневный крик. На пороге уже стояли двое врагов с точно такими же бочками. Увидев стража, они стали отвязать свои обузы. Воспользовавшись их промедлением, Скарлиз подбежал к телу графа, схватил его ледяную руку и, прежде чем переместиться, выпустил в одну из бочек поток белой магии.

      Когда лекарь вновь оказался у подножия холма, вдали прогремел взрыв. Скарлиз отполз от тела графа и взглянул на черневший замок Гаусов. Там что-то вспыхнуло, затем повалил дым. Лекарь покачал головой и развернулся к телам Фредрика, Констара и Валарда. Он должен был похоронить их, а так как у него совсем не оставалось времени, он вновь использовал магию, ударив потоком в почву. Земля разлетелась в стороны и осыпала все вокруг, даже ветви дерева. Когда все немного осело, у подножия дуба можно было увидеть широкий и глубокий котлован. Скарлиз заткнул жезл за пояс и осторожно уложил в могилу тело старого графа. Затем, увязая в земле, он стал взбираться наверх и подтягивать ближе тело Констара. И наконец, он вернулся за Фредриком, уложил и его. Несмотря на усталость, он прочитал над телами прощальную молитву.

– Даю слово, Фредрик, – в конце прошептал Скарлиз и стал выбираться из котлована. Когда все было готово, он посмотрел вниз и сказал:

– Так не должно было быть. Не должно было. Мы будем стоять до конца. Я обещаю, что будем.

      Он отошел в сторону и стал потоками магии сводить землю в котлован. Совсем скоро тела исчезли под толстым слоем почвы. Скарлиз провел грязной рукой по взмокшему лбу и откинул слипшиеся волосы назад.

      «Набраться сил для перемещения к вратам и предупредить. Набраться сил», – мысленно повторял он.

      В жезле еще хватало магии для перемещения, в чем он убедился, когда прогремел очередной взрыв. Земля вмиг затряслась. А когда Скарлиз обернулся, на его глазах стены замка стали рушиться. Охваченные магическим огнем камни тяжелым дождем посыпались в стороны. Одни лавиной катились с холма, разбивая на своем пути все деревья и ступени, другие стали пробивать подвесные мосты и прочие строения. Поднялись огромные клубы дыма, такие, что даже там, возле дерева, стражу стало трудно видеть и дышать. Не успел он прийти в себя, как раздался еще один взрыв, и на этот раз его эпицентром была центральная площадь Анатары. Вражеская магия превратила взрывную волну в настоящую цунами. Огненная, сияющая, слепящая, она помчалась из эпицентра в разные стороны. Отовсюду послышались дикие крики.

– Великие боги, – едва слышно пробормотал Скарлиз и исчез.

      Магическая волна пронеслась мимо дерева. Дуб буквально вырвало из земли, подбросило в воздух, а затем он с грохотом повалился обратно на землю, сметая ее верхние слои. К счастью, могилы были глубокие, поэтому они оказались нетронутыми. Поломанные ветки осыпали их сверху, а после все окутал дым.

      Двери зала ритуалов в Тредате с грохотом распахнулись, и Скарлиз переступил через порог. Под молчаливыми и напряженными взглядами стражей он двинулся к Элестеру. Потрепанный и подавленный, лекарь часто дышал и слабо держался на ногах. Однако он спешил, не теряя ни секунды. Остановившись лишь возле Элестера, он посмотрел тому прямо в глаза, приготовившись огласить ужасные новости.

      Элестер был учителем Фредрика и воспитывал Гауса с детства. Воспитывал жестко, так, как считал нужным воспитывать своего будущего командира. Таков был закон. Еще с древности, когда только появились врата, охранять их взялся первый из рода Гаусов, а сильнейшие маги Астании, в свое время бежавшие от несправедливых и глупых законов своего королества, примкнули к нему, чтобы помогать оберегать врата. Их союз был скреплен самим Адентом, который и создал врата, чтобы заключить за ними таинственные силы врага. По закону, который признали в тот день первые стражи, повелителем должен был быть именно Гаус, и эта должность передавалась от отца к сыну или даже к дочери. Но с одним условием. Адент следил за потомками рода Гаусов и сам искал среди ветвистого рода достойного претендента в каждом поколении. Ангел считал своим долгом следить за тем, чтобы род Гаусов никогда не прервался и они вечно оберегали врата.

Однако бывали в истории периоды, когда среди целого поколения Гаусов не было достойных претендентов. Если Адент видел это, то временно передавал главенствующее положение верховному эльфу, сперва отцу Элестера, а затем и самому Элестеру. До рождения Фредрика был долгий период, когда врата охраняли сами эльфы. Адент сообщал им о претендентах через специальные магические ритуалы, сам же ангел не спускался на землю целую тысячу лет. Все, что он делал, он делал с небес. А когда на свет появился Фредрик, ангел подал стражам знак, что среди Гаусов появился достойный претендент, и они обязаны воспитывать его, а после признать своим повелителем. Элестер тогда настоял на том, чтобы стать учителем Фредрика, хотя это ужасно не нравилось Валарду Гаусу. В результате эльф и родной отец воспитывали Фредрика вместе. Отец – мягче, чтобы привить сыну добродушие и честь, эльф – жестче, чтобы научить графа выдержке и силе. Элестер был тверд со своим учеником, даже когда Фредрик был ребенком, поэтому никто и представить себе не мог, кем на самом деле для Элестера был его ученик. У эльфа не было семьи, так что юный граф был для него самым настоящим сыном. Только свои эмоции Элестер умело скрывал, и Фредрик понятия не имел о его истинном отношении.

      До гибели Анатары мало кто из стражей представлял, что творилось на душе у Элестера. В любом случае в тот день и в тот час, когда Скарлиз, уставший и замученный, явился в зал ритуалов, верховный эльф был уверен в своих силах. Однако появление Скарлиза в Тредате все же взволновало его. Фредрик недавно переслал к вратам Кадана еще нескольких стражей, но Скарлизу было приказано оставаться рядом с графом. Элестер напряженно свел свои густые брови и спросил:

– Почему ты здесь? – он твердо смотрел на своего стража, и под таким взглядом, пожалуй, любому было бы сложно говорить.

      Скарлиз бегло оглядел замерших в ожидании эльфов. Затем он вновь посмотрел в глаза нового лидера и доложил:

– Фредрик мертв. Анатара пала. Врата в опасности, – он твердо произнес эти слова, и они произвели ужасающее впечатление на всех остальных.

      Глаза Элестера вмиг распахнулись, зрачки расширились, он даже покачнулся, резко и коротко втянув в себя воздух, а после замер, сделав свое лицо привычно непроницаемым.

– Невозможно. – Голос выдавал его полное отчаяние и внутренний ужас. – Фредрик не мог умереть, ведь ты – его личный лекарь – здесь, живой!

– Фредрик умер, командующий! Они все погибли! Все стражи, что остались в замке, вся графская семья. У нас нет времени на долгие объяснения! Это Владимир, Симион и… Фавластас. Враг жив, нас обманули. Владимир убил Фредрика, он предал его, предал свою семью, и теперь в Анатаре камня на камне не осталось!

      Глаза Элестера налились гневом. Скарлиз невольно отступил назад и, приложив одну руку к груди, сказал:

– Вы теперь верховный страж, и мы ждем ваших указаний!

      Остальные повторили жест Скарлиза и замерли в напряженном ожидании.

– Эдекто, стражи! Отейно, врата! – приказал Элестер.

      Эльфы разом переместились к вратам и выстроились в несколько десятков шеренг, закрыв створки множеством защитных полей и своими спинами.

      Скарлиз не сумел проделать то же самое. Его магические силы все же имели границы, поэтому он появился не у врат, а рухнул на ступени, что вели в зал ритуалов. Тяжело навалившись на каменные колонны, лекарь поднялся на ноги и отчаянно взглянул на светившиеся в ночной тьме створки врат. Жезлы стражей издалека напоминали тысячи свечей. Он горели там, у створок, а Скарлиз не мог отдышаться на ступенях и ненавидел себя за это. За слабость и истощение. В тот миг он считал себя самым бесполезным существом на свете. Он не спас Фредрика, не спас Констара, да и волю погибшего командира физически не мог исполнить. А что же он вообще мог? Спросив себя об этом, Скарлиз вдруг вспомнил странный взгляд Элестера. Взгляд, которым первый эльф графства глядел на него, услышав о гибели Фредрика. И тогда лекарь решил вернуться в зал, проведать командира. Он добрался туда так быстро, как смог, а затем припал к закрытым дверям и тяжело опустился на одно колено. Слегка приоткрыв створки, он посмотрел в узкую щель.

      Элестер был уверен, что остался один. Как только зал ритуалов опустел, Телестри резко разорвал ворот своей рубашки. Он с трудом дышал, руки его сотрясались мелкой дрожью. Да и не только руки. Он изо всех сил старался держаться, но в какой-то момент вдруг неистово закричал, и в этом крике одновременно сочеталось и отчаяние, и самый настоящий аданейский гнев. Затем он тяжело рухнул на колени, уронив голову на ритуальный помост. Его пальцы впились в край каменной площадки, и, к величайшему удивлению следившего за этим Скарлиза, на глазах у командира заблестели слезы.

Скарлиз был прежде всего магом-лекарем, и его первой и самой главной обязанностью было лечить. Он знал, чем могло окончиться для него появление в зале ритуалов в тот миг, и все равно не мог оставить командира в таком состоянии. Он толкнул двери и бросился к трясущемуся от ярости и отчаяния эльфу.

– Командующий, – Скарлиз быстро запрыгнул на помост и спрыгнул уже возле Элестера.

      Тот поднял голову, его глаза сверкали гневом.

– Я отдал приказ! Ты посмел нарушить приказ, Скарлиз! – прошипел он.

– Я не смог переместиться к вратам, я истратил все свои силы, пытаясь вылечить Фредрика, а затем хотя бы спасти и захоронить его тело и тела его семьи. Мне стыдно признать, но я истощен… поэтому я здесь. И сейчас помощь нужна вам.

– Ты не можешь мне помочь, – печально заметил Элестер. – Ты и не должен. Дай мне руку. Если ты истратил свои силы, пытаясь спасти Фредрика, то ты поступил правильно. Жаль, что не спас. – Он резко закрыл глаза, затем так же резко распахнул их и продолжил: – Дай свою руку, я передам тебе часть своих сил. Сейчас нам нужен живой и сильный лекарь.

– Ваши силы вам тоже сейчас очень нужны, – возразил Скарлиз.

– Моих сил у меня предостаточно, – Элестер сжал кисть лекаря и стал вливать в него белую магию. Восстановив его энергию, Элестер сказал: – Теперь у тебя достаточно магии, чтобы управлять своим жезлом. Перемещайся к вратам. Я сейчас.

– Да, командующий. – Скарлиз приложил руку к груди. За миг до того, как он исчез, Элестер остановил его резким движением руки:

– То, что ты видел здесь, не было предназначено для чьих-либо глаз. Мое горе – это моя слабость и моя проблема. И ты запомни это. – Затем он совершенно искреннее и печально добавил: – Забудь все, что произошло в Анатаре, оставим наши чувства в себе. Главное, мы оба сами знаем, что чувствуем.

– Таковы правила, – кивнул Скарлиз, понимающе глядя на Элестера.

– Да, – с горечью выдохнул Элестер. – Таковы правила. А теперь исполняй волю Фредрика!

      Скарлиз кивнул и тут же растворился. Элестер круто развернулся и, опустившись на колени, стал нашептывать заклинания, желая позвать ангелов на помощь. Но даже после третьего раза никто так и не появился. Стражи остались одни.

      Элестер приготовил жезл и переместился к вратам.

      Первое, что услышал Скарлиз, появившись у врат, это странный звук. Будто сотни мелких молний изрезали пространство вокруг створок. Воздух возле врат стремительно нагревался, да и количество потоков увеличилось. Эти потоки набирали силу и били по спинам стражей. Невооруженный глаз не смог бы заметить этого, но воины Фредрика слишком хорошо знали магию врат, чтобы понять всю серьезность ситуации.

      Скарлиз встал в ряд с остальными. Спустя некоторое время впереди всего войска возник Элестер. На лице нового лидера не осталось и следа переживаний.

– Его спокойствию можно позавидовать, – заметил эльф, что стоял слева от Скарлиза. – Ангелы обманули нас и бросили одних. Верховный страж погиб. Но Элестер спокоен и по-прежнему не сомневается в победе. Это хорошо. Но есть ли у него стоящий план?

– Всё не так просто, Кадан, – шепнул Скарлиз, все еще глядя на озаренную светом жезлов и створок фигуру Элестера. – Сейчас мы должны выполнить предсмертную волю графа. Просто следовать приказам.

– Разумеется, – кивнул Кадан, еле различимый в полутьме и неравномерном сиянии жезлов. – Но пока битва не началась, не притворяйся, что тебе все равно. Ты ведь задержался, ты был там, с Элестером. Говорил с ним. Так скажи теперь мне, о чем просил тебя Фредрик перед гибелью? Просто защищать врата? И все?

– Да. Он приказал защищать врата. У верховного стража были догадки и предположения, но с его смертью все они потеряли смысл. Враг обманул нас, и врата в опасности. Все остальное уже не важно. Так что стоим до конца, пленных не брать.

– Что ж, – протянул Кадан, – до конца так до конца. Если, конечно, ты правильно понял Фредрика. У него были сомнения по поводу того, что мы делаем. И у тебя они есть… – Договорить ему не дали. Враг напал внезапно.

      Земля под ногами первой шеренги стражей вдруг провалилась. Те, кто успел отреагировать, тут же возникли чуть в стороне, а остальные рухнули во тьму.

– Приготовиться! – крикнул Элестер.

      Из образовавшейся дыры стали вылетать черти и прочая нечисть. Стражи вскинули жезлы и перешли в атаку. А враги, словно муравьи, сотнями выползали на поверхность. И не было им конца, ничего не разглядеть, лишь сверкающие глаза, когти и мелкие крылья.

– Выжигайте их, выжигайте потоками! – орал Элестер. С таким гневом он не действовал никогда.

– Рундаэ! – скомандовал он, приготовившись к заклинанию. Услышав это, стражи мгновенно закрылись полями. Элестер направил свой жезл вниз, и из оружия вырвался огромный белый шар. Магия столкнулась с землей, и во все стороны разнеслась световая волна. Всех чертей, что выползли из дыры, мигом стерло в порошок. Их визг, наверное, был слышен даже в соседних городах.

И вот тогда на холм стали взбираться демонические эльфы. Слаженное войско, а не туча неуправляемых чертей. Возглавлял их сам Фавластас. Живой и даже не потрепанный. Возле него шагал Владимир. На поясе у юного принца висел тот самый кинжал, которым он убил своего кузена.

– Братоубийца! – закричал Элестер. – Убийца верховного стража! – Он бы с радостью вырвал сердце Владимира, но, увы, у него были иные заботы. А раз так, пусть другие стражи найдут пару мгновений, чтобы умертвить предателя.

– Предатель! – подхватил клич Скарлиз. Щеки лекаря полыхали огнем, но не от холода и не от напряжения. От аданейского гнева. После всех предательств и странного обмана небес Скарлиз жаждал справедливости. Один раз Владимир от него ушел, второй раз не уйдет.

      Впрочем, желающих убить предателя было много, и Скарлизу стоило поторопиться, если он желал отомстить лично. Страж Кадан опередил его, выпустив магический поток во Владимира. Опьяненного зельем принца спасла случайность. Створки врат резко выгнулись наружу, словно кто-то толкнул их изнутри, или же ослабил защитное поле снаружи. Стражи тут же обернулись. Не может быть, прошептал кто-то. Защитники никого не подпускали к вратам. Ни один враг живым до них еще не добрался. Но если так, то почему защита вдруг ослабла?

      Элестер глянул на врата лишь раз, но более не стал отвлекаться, ведь шагах в двадцати от него замер Фавластас. Прошла минута, и вражеское войско ринулось в атаку. Тогда же Элестер бросился на императора и выпустил в него поток белой магии. Фавластас выставил перед собой руки, развернул магию Элестера и ударил ею в стражей. Прогремел взрыв, ближайший ряд защитников пал замертво. Они разлетелись по полю, словно игровые фигуры, сбитые чьей-то рукой, а жезлы их обуглились или взорвались. Фавластас развернулся, намереваясь уничтожить Элестера, но поблизости его не обнаружил. И тут император почувствовал резкую боль. Элестер, появившийся за его спиной, выдернул меч из его бока. Фавластас вновь развернулся, словно боли вовсе не чувствовал, и накрыл эльфа темной сетью. Эту сеть вместе с новым лидером стражей враг швырнул в небо и закричал своим воинам:

– Стреляйте в сеть!

       Эльфы-демоны выпустили стрелы и магию. Сеть развеялась, но внутри никого не оказалось. Элестер возник в стороне и очередным потоком сбил Фавластаса с ног. Тот поднялся слишком быстро и легко и крикнул:

– Открыть врата!

– Остановите их! – заорал Элестер.

      Фавластас, словно вихрь, стал пробиваться к вратам. Створки в очередной раз пугающе заскрипели и выгнулись наружу. Император резко развел руки, и окружающих его стражей снесло неведомой магией далеко в стороны. После такого удара в себя пришли лишь единицы, остальные, окровавленные, распластались на земле. Все они были мертвы. Еще небольшая группа стражей сражалась в другом месте, они не попали под удар и поэтому все еще были живы. Среди уцелевших был и Скарлиз. Он быстро нашел взглядом Кадана. Тот слегка приподнялся и потянулся за жезлом. Скарлиз поспешил ему на помощь и вскоре насмерть поразил разделявшего их демонического эльфа. Перебравшись через горы тел, лекарь подобрался к другу и опустился рядом с ним на колени.

– Нельзя подпускать их к вратам… – с ходу выпалил Кадан, окровавленной рукой сжимая жезл. – Нельзя! Нет…

      Скарлиз проследил за взглядом друга и обернулся. Фавластас и его свита, а именно Ирвинг, Владимир и еще несколько эльфов-демонов – зачарованных членов астанского совета, уверенным шагом беспрепятственно приближались к вратам. Они шли по телам, словно по земле.

– Остановить их! – где-то кричал Элестер. Кричал до тех пор, пока Фавластас не выпустил в него шар неведомой магии. Верховный страж вскинул жезл и приготовился отразить атаку, но, к его величайшему удивлению, шар вдруг разлетелся на тысячу маленьких, и они, словно пиявки, впились эльфу в кожу. Элестер сдавленно вскрикнул и рухнул на колени, обхватив себя руками. Кожа вибрировала, и силы стремительно уходили.

      Сквозь слабость и туман, застилающий глаза, Элестер увидел, как один из врагов отправляет в створки магический шар. И тогда Телестри вновь скомандовал:

– Остановите его!

      Один из стражей выпрыгнул перед вратами и загородил их своим телом. Шар вмиг столкнулся с ним, раздался хлопок, и тело эльфа ударилось о железные створки, а затем рухнуло вниз. Фавластас выпустил еще один шар, а стражи стали один за другим защищать врата своими телами.

      Скарлиз долечил Кадана, и тот вскочил на ноги, готовый кинуться следующим, но лекарь схватил его за руку:

– Стой! Это не выход! У него хватит шаров на всех и потом еще на врата!

      Кадан поспешно взглянул на Скарлиза.

– Такова была воля Фредрика! Разве не так? Защищать до последнего!

– Нет! Ты сам сказал, что у Фредрика были сомнения…

– Но ты сказал, что он желал…

– Он хотел, чтобы мы разобрались в ситуации. Вот тебе правда! Я прочел это в его глазах, когда он умирал! Он не понимал! Для него это было хуже всего! И если мы умрем сейчас, кто будет докапываться до сути? Фредрик хотел…

– Он требовал защищать врата! – жестко возразил Кадан, невольно воспринимая протесты лекаря как трусость и отговорки. – Фредрик сделал бы все, чтобы…

– Фредрик не имел в виду это! Если бы самопожертвование остановило нападение, то да, но врата будут открыты, когда нас всех испепелят. Он был бы против бесполезного героизма. – Скарлиз поспешно перевел дух и прошептал: – А еще, Кадан, Фредрик взял с меня слово, что мы позаботимся о Лейре и Лундес. Если мы умрем здесь, то не сможем выполнить и это его последнее желание.

      Кадан пристально поглядел на друга и кивнул.

– И все же… – Его слова перебил безумный голос Фавластаса. Такой громкий, что заглушил все вокруг.

– Безумцы! Сколько вас осталось?! Я не насчитаю и восьми живых стражей. Кидайтесь, у меня хватит на вас шаров! – Демон развернулся к вратам и сложил руки в предвкушении. – Наконец-то! Стоило ждать столько лет, чтобы…

– Фавластас! – набравшись сил, крикнул ему Элестер. Скарлиз и Кадан тут же взглянули на своего лидера. Тот стоял на коленях, но не потому, что сдался, он просто не мог подняться. Да и лицо его вовсе не походило на лицо проигравшего. – Теперь ты не откроешь врата, потому что сделать это мог только Фредрик! А разрушить створки у тебя не хватит сил. Только магия Фредрика могла уничтожить замóк! Адент предусмотрительнее тебя!

– Будь Адент предусмотрительным, он бы не был сейчас ледяным украшением аданея и лучше бы оберегал свои собственные тайны, чтобы я ненароком не высосал их из его сущности.

      Что? Так Адент их не бросал и не предавал? Ангел в плену, в аданее? Выжившие стражи были поражены до глубины души. Где же тогда божественная кара? Почему Ралус молчит, когда его ангел гибнет в бездне? Что же происходит в этом безумном мире?

– Я знаю, что только сила Фредрика может открыть дверь, – продолжал Фавластас. – Пускай хотя бы после смерти твой ученик мне послужит. – Элестер замер со стеклянными глазами, как и Скарлиз с Каданом. – Я не дурак, и не стану повторять одну и ту же ошибку спустя тысячу лет. Владимир, отдай мне кинжал!

– О, боги… – вымолвил Скарлиз. Он вдруг понял, что произошло, и все остальные поняли. Владимир воспользовался не просто кинжалом, чтобы убить Фредрика. Это оружие впитывало в себя силу умершего человека. Вот почему граф умер не сразу, почему он мучился, бился в предсмертной агонии, и жизнь утекала из него так же неспешно, как и магия. Кинжал, как магнит, оставляет за собой путь из силы, от жертвы до любого места, куда бы ни унес его убийца. И в ту секунду, когда Фредрик испустил свой последний вздох, оружие получило всю магию верховного стража.

– Знаешь основное условие действия этого оружия, Элестер? – спросил Фавластас, приняв у подчиненного принца кинжал. – Чтобы магия перешла в него, жертву необходимо обязательно убить, а не ранить.

      Эти слова были для Элестера хуже любого лезвия или яда. Он пошатнулся, когда император швырнул кинжал во врата, и крикнул:

– Уходим!

      Кинжал влетел в огромный замóк, ну а потом… ужасный жгучий свет и темнота.

– Тише, он дышит. Значит, жив. Оставь его. – Голоса? Были ли они реальностью, или очередным порождением безумного сна? Скарлиз уже ничего не понимал. Все вокруг потеряло смысл, отдалилось.

– Скарлиз… – Этот шепот принадлежал женщине. Он был полон боли, отчаяния и глупой надежды. Пожалуй, слишком реален для сна. – Пожалуйста, прошу тебя… открой глаза… пожалуйста. Хоть кто-нибудь, – голос сорвался на плач, – пусть кто-нибудь ответит.

      Чужие слезы упали на его лицо, и он медленно приоткрыл глаза. Над ним склонились фигуры. Сперва он видел лишь размытые силуэты, но затем разобрал лица.

– Лундес? – Скарлиз непонимающе смотрел на нее, а затем повернул голову. – Карнелий? Вы выжили…

      Да, они выжили. И не были этому рады. Бесконечно долго они плутали по подземельям и чудом выбрались наружу. Но отыскав дорогу и добравшись до Анатары, они оказались на огромном кладбище. Барон не питал особых надежд. Он сразу все понял, едва взглянул на руины. Все погибли. А вот Лундес, увы, по-прежнему таила надежду. Она не сдавалась и не отчаивалась. Была на удивление собранна и активна. Вела барона в сторону холма, к разрушенному замку, и все повторяла, что там они отыщут выживших. Но нашли они лишь Скарлиза. Он лежал на разбитых ступенях, ведущих к чудом уцелевшей башне. Так сработало его перемещение. Стража кинуло туда от врат, и долгое время он был неподвижен.

– Только осторожно, – сквозь слезы шептала Лундес. Она боялась прикоснуться к нему, как-то навредить. Когда вокруг одни покойники, каждый выживший ценится особенно. И потом ее рассудок терзали вопросы, а Скарлиз, скорее всего, знал на них ответы. Но она так и не решилась его спросить. Боялась. И за нее это сделал Карнелий.

– Где Фредрик? – спросил он.

– Владимир убил его и всю графскую семью, – ответил Скарлиз.

      Лундес бешено посмотрела на лекаря, и слезы застыли в ее глазах. Мир для нее перевернулся. Нечто похожее она ощущала, когда погиб Рифус. И тогда она наивно полагала, что хуже быть не могло. Но когда погиб Фредрик, когда Скарлиз сказал, что его больше не было, она просто не могла это осознать и смириться.

– Почему ты так уверен? – простонала она. – Ты видел его тело? Ты видел?! Видел его мертвым?

– Лундес… – прошептал страж.

– Почему ты так уверен?! Может, ему удалось выжить! Может, его не было в замке…

      Скарлиз набрал в грудь побольше воздуха:

– Потому что он умер у меня на руках! Прошу тебя… я лично похоронил его!

– Нет, – едва шевеля губами, произнесла она и запустила пальцы в свои грязные черные волосы. – Нет-нет, нет… не может быть, нет… он жив…

– Тише, тише. – Карнелий прижал ее к себе.

– Невозможно, – стонала она ему в грудь, – я не верю, невозможно, нет.

– Тише… – барон гладил ее по волосам, пытаясь успокоить. Он и сам был шокирован. Ведь он не просто узнал о гибели своего лучшего друга, ему назвали и убийцу.

– Владимир? Но почему? – не мог поверить барон.

– Пойдемте, – медленно поднявшись, позвал Скарлиз. – Я покажу, где могилы. Покажу, где похоронил графскую семью.

      Он отвел их к дереву, а сам замер чуть в стороне, не желая видеть их боль.

      Дрожа всем телом, Лундес прильнула к земле. Она принялась бережно сгребать ее руками, затем медленно разглаживать. И шептала «прости», снова и снова. Она извинялась перед Фредриком за то, что ее не было рядом, за то, что причинила ему столько боли, за то, что не предугадала планов Фавластаса, за то, что он так часто спасал ее, а она так и не смогла.

      Чуть в стороне Карнелий яростно стукнул кулаком по сваленному дереву и закрыл глаза, пытаясь побороть ужас и отчаяние, охватившее его, а самое главное – боль. Все они тогда оказались в ужасной ситуации, в мире после открытия врат. Но Лундес уже было все равно.

      Скарлиз напряженно огляделся. Он помнил об их положении и вовсе не собирался сдаваться. Карнелий, быстро перепрыгнув через дерево, подошел к Лундес и мягко обнял ее. Она вновь зарыдала. А барон молчал.

      Прошло какое-то время. Эльфийка стихла, но слезы все еще текли ее по щекам. Теперь она пустым взглядом смотрела на руины Анатары. Скарлиз отошел, чтобы осмотреться, а Карнелий остался возле Лундес. Он больше не обнимал ее, сидел на поломанном дереве. Эверли осталась на могиле и уходить не собиралась.

– Лундес, послушай меня! – В голосе барона звучало напряжение и злость. Поднявшись, он подошел к эльфийке и протянул руку.

– Пойдем со мной.

– Ты говоришь прямо как Фредрик, – с горечью заметила она. – Он тоже запрещал мне отчаиваться. А теперь что?

      Карнелий присел рядом и тихо сказал:

– Вот видишь, ты сама сказала, что Фредрик запрещал нам сдаваться. И мы не сдадимся. Думай о том, что он сейчас на небесах с семьей. При жизни он служил ангелам. Там ему лучше, чем нам здесь. Помни об этом постоянно, и станет легче. Но мы должны продолжать бороться, больше некому. И отступать некуда! Врата открыты.

– Я не смогу, – простонала она. – Не смогу…

– Посмотри на меня! Посмотри! – Он заставил ее смотреть. – Если мы опустим руки, если сдадимся, то Фредрик боролся и умер зря! Что же, никто и пальцем не пошевелит после его смерти? Я верю, что ты его любила, и знаю, что ты не предашь его память! Ты не можешь идти на поводу у врага! Неважно, что врата пали, МЫ не сдадимся, узнаем, наконец, тайны Фавластаса, и он ответит. Ответит за жизнь Фредрика, слышишь? И за Рифуса тоже. – Он взял ее лицо в свои ладони. – Мы будем сражаться до конца! Давай, поднимайся!

      Барон умел делать это – успокаивать. Он был столь решителен, столь непоколебим, что любому стало бы неловко продолжать горевать.

      Карнелий встал и вновь протянул ей руку. Конечно же, он мог просто поднять ее, но хотел, чтобы она сама решилась действовать, чтобы взяла себя в руки.

– Ты со мной? – спросил он.

      За спиной барона вновь появился Скарлиз. И он тоже замер в ожидании ответа. Лундес медленно обернулась на усыпанную ветками землю, затем поцеловала кончики своих пальцев и приложила их к могиле с еле слышными словами:

– Я люблю тебя, Фред. Я все исправлю. Я обещаю. – Затем она поднялась, схватившись за руку барона.

– Нужно идти, пока враги сюда не вернулись, – сказал Скарлиз.

      Карнелий обхватил Лундес за плечи и стал уводить. Когда они уже шагали по руинам города, эльфийка в последний раз оглянулась в сторону искалеченного дерева и мысленно повторила:

«Я все изменю, Фред. Я обещаю. Я все исправлю, даже если для этого придется повернуть время вспять. Даже если придется использовать их же изобретения».

200 лет спустя

      Далее следовал пустой фрагмент листа. Набухший, видимо от слез, а затем высохший. А дальше текст был размыт, и Тэасу приходилось вглядываться, чтобы дочитать:

      «Через месяц после падения графства Скарлиз отправился на поиски других выживших стражей. За четыре года мы о нем ничего не слышали. Ни о нем, ни о стражах. Благодаря Карнелию, мне было где жить те четыре года. У барона было малоизвестное поместье на западном побережье графства, в городке Эллоу. То место уцелело, но теперь эти территории принадлежат Океании, и ими правит Симион Порочный. Так его прозвали за расправу с Анатарой.

      Я не знаю, что случилось с Лейрой, но мне известно кое-что о Трифоне. Через четыре года после падения врат мглистый маг решился на то, на что не решался никто до него уже многие-многие годы. Он перешел границу. И навсегда покинул нашу половину мира. Всем известно, что призрачная дверь пропускает лишь в одну сторону, да еще и отнимает магию у смельчака. Не знаю, что именно подтолкнуло его на такой шаг. Отчаяние, трусость или любопытство? Кто их знает, мглистых магов?

      Ну а теперь, Тэас, послание лично для тебя…»

      Мойро особенно внимательно прочел последние слова:

«…это я сдала тебя сыщикам на балу. Надеюсь, тебя поймают. Вот теперь я закончила».

– Тэас! Тэас, это срочно!

      Стук в дверь не прекращался. Она оказалась открыта. Просто заело замок. Джереми заглянул внутрь и огляделся:

– Тэас?

Внутри никого не было. Единственным светящимся пятном в помещении был камин. Джереми приблизился к нему. Пламя было уж слишком сильным. Обычно так хорошо горит только бумага. Он остановился в шаге от огня и аккуратно наклонился. Единственное, что ему удалось прочесть, – это подпись под текстом: «Лундес Эверли». Огонь быстро поглотил край бумаги. Джереми еще раз оглядел помещение. И убедился, что в театре, кроме него, никого не было.

Москва 2003 г.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg