«Планета развлечений»

Владимир Трапезников Планета развлечений

Сигнал вызова запищал, как всегда, не вовремя. Я чертыхнулся и, наскоро дожевывая, поплелся в комнату. С брезгливостью, точно давлю таракана, нажал кнопку ответчика. Экран засветился.

– Никого нет дома, вам кого? – скороговоркой промямлил я, плюхаясь в кресло напротив.

– Мне того, кого нет, – то есть тебя. Приятного аппетита.

С экрана глядела лукавая физиономия Рики.

– Спасибо, спасибо… Но меня действительно нет. Ты меня не застала. Я еще не пришел.

– Жаль… Так хотелось первой сообщить приятную новость… Но не вещать же в пустоту. Поговорим позже.

Я оторвался от спинки кресла.

– Валяй, сообщай. Я уже здесь.

– Ничего не понимаю! Ты есть или тебя нет?.. Ладно, слушай: завтра с полудня мы с тобой в отпуске. На целых десять дней.

– Не понял. Помедленней и с расстановкой. Голова что-то плохо варит от усталости… Ты шутишь?

– Это правда, Вет. Но с утра тебя ждет…

– Понятно, – перебил я. – С этого надо было начинать. Сколько раз учил: сначала кислятину, а потом сахар! Что еще ему от меня нужно? И так работы хватает. Зря радуешься. Вот увидишь: завтра я получу новое задание, выполнять которое мы будем под видом отпускников.

– Ну что ты сразу так? Я уверена – все гораздо проще: решил дать нам отдохнуть.

– А вызывает зачем?

– Ну, не знаю… Может, хочет о чем посоветоваться с тобой перед отъездом.

– Как же!.. Ну ладно, разберемся. А – вообще-то это здорово – по крайней мере сменим обстановку. Собирай чемодан!

– Кстати, куда полетим?

– Понятия не имею. Думаю, после утреннего визита это прояснится.

– Ты невыносим – заладил опять свое… Ладно, отдыхай. До завтра.

– Привет…

Экран потух.

Я машинально жевал бутерброд и не чувствовал его вкуса. Доброта начальства не давала покоя. Что бы это значило? Отпуска я не просил. Рика, насколько знаю, – тоже…

Думать надоело. Вообще я считаю, что много думать вредно, особенно над тем, что завтра и так станет ясно.

Утро вечера мудренее, – посетила меня древняя мудрость, и я лег спать.

Как ни странно, Рика оказалась права.

Бэр Рош Нард, наш шеф, встретил меня любезной улыбкой и, усадив в кресло, подтвердил все, что я от нее услышал. Нам был предоставлен самый настоящий краткосрочный отпуск. Ни о каком задании не было и речи.

Готовый самым решительным образом отнекиваться от любой новой работы, я был несказанно удивлен.

– Простите, но мне сейчас не до отпуска, – наконец решился возразить я. – Да и не просил я о нем. Вам ли не знать, сколько у меня работы!

– Все отложите до своего возвращения. А сейчас собирайтесь и постарайтесь хорошенько отдохнуть. Вот билеты на лайнер – я постарался учесть ваши желания.

– Интересно, какие?

– Помнится, вы хотели побывать на Салге. Билеты туда. Один ваш, а второй передайте, пожалуйста, Марике Афи. Она тоже в отпуске и не прочь позагорать под лучами Веги, – глаза шефа весело блеснули. – У меня все. Забирайте Марику и торопитесь – отлет через три часа.

Никогда прежде не замечал я за шефом такой отеческой заботы о сотрудниках. – И вот на тебе…

Совершенно сбитый с толку, я вышел и нос к носу столкнулся с Рикой.

– Ну что? Получил задание?

Я отрицательно помотал головой.

– А я что говорила? Так куда летим?

– На Салгу. Шеф билеты вручил…

– Отлично! – Рика запрыгала. – И когда?

– Через три часа. Дуй домой, собирайся. Опаздывать нельзя.

Чмокнув меня, она убежала. Салга это действительно здорово! Я люблю ее с детства. С тех самых пор, когда маленьким мальчиком впервые оказался на ней с родителями, взявшими меня с собой в отпуск… Салга – это ослепительно голубая Вега, буйство необыкновенной растительности, прозрачное, теплое море, а главное – дух полной свободы, присущий только Салге. Что там говорить – курортная планета! Еще Салга – это Морис. Морис Квис. Друг детства. Сколько мы с ним не виделись? Лет десять? Нет, больше. Отличный был парень. Интересно, какой он сейчас? Ведь стал большим ученым… Радужные мысли вихрем вертелись в голове, но вдруг пропадали разом, когда я пытался понять, почему на меня свалилось такое счастье. Странный все-таки отпуск…

После сутолоки космопорта и предотлетных волнений было приятно развалиться в кресле и, потягивая ледяной сок, вполглаза смотреть какую-то развлекательную программу по бортовой трансляции. Голова не работала совсем. Общая усталость, загадочная чехарда последних суток повергли меня в полусонное состояние, и тело с удовольствием предавалось приятному ничегонеделанию. Целые сутки такого состояния сулил полет, и это радовало.

Вообще мне кажется, что в каждом человеке живет жуткий лодырь. Пусть и работа тебе нравится, и испытываешь желание что-то созидать и творить, но попадешь в условия, где ты на всем готовеньком и ни о чем не надо заботиться, – тут же пропадет всякая охота пальцем шевельнуть, заняться чем-то полезным. Не знаю, как кто, а я именно таков, и мне не стыдно. Рика плескалась в ванне. Смотреть программу надоело.

– Старуха, ты не утонула? – спросил я просто так.

– Пока нет, а что?

– Выходи, посиди со мной. Мне скучно.

– А чем тебя развлечь?

– Придумай что-нибудь…

Дверь ванной хлопнула у меня за спиной.

– Не оборачивайся, я не одета.

– Была охота – шевелиться лень.

– Тоже мне – ленивый супермен!

– Супермен я только на работе, а сейчас – отпускной лодырь.

– Ничего, я тебя расшевелю.

Она села в кресло напротив, взяла со столика стакан и отпила глоток.

– Знаешь, а шеф молодец! По-моему, он специально отправил нас вместе, чтобы я тебя окончательно окрутила. Пора брать инициативу в свои руки – ты, видно, никогда не решишься сам сделать мне предложение.

– Почему? Когда-нибудь решусь… Вот только разберусь с делами и высплюсь хорошенько.

– Болтун! Этого никогда не будет.

Она подошла и села на подлокотник моего кресла.

– Так ты не хочешь шевелиться?

– Не-а.

– Ладно!

Ледяной сок в мгновение перекочевал из стакана за ворот моей рубашки. Рика отпрыгнула раньше, чем я успел ее поймать.

– Ну, погоди!

Я прыгнул, стараясь ухватить край ее туники, но она оказалась проворней и, надев мне на голову подушку, отскочила в сторону. Второй прыжок оказался еще менее удачным. Не рассчитав, я оттолкнулся сильнее, чем следовало, и распластался бы по стене, не окажись в этом месте дверь каюты. Автомат успел сработать, дверь открылась, и я вылетел в коридор, сбив с ног стюарда с подносом. Душ из всевозможных холодных напитков привел меня в чувство. Самым вежливым образом принеся извинения ошалело глядевшему на меня служителю, я вернулся в каюту и притворился ушибленным. Я громко охал и стонал, пока не разжалобил эту разбойницу, умиравшую от хохота. Сдаваться она пришла сама. Погладив ушибы и таким образом вылечив меня, она сказала, что больше так не будет. Я, конечно, поверил и простил…

Целовались мы долго.

– Все! Расширенную программу безобразий отложим на ночь. А теперь одевайся, – скомандовал я. – Пойдем в ресторан, посмотрим, кого нам Бог послал в попутчики.

В ресторане было неожиданно тихо. Мы, не долго думая, сели за свободный столик и включили светильник. Вокруг слышался приглушенный говор, где-то смеялись…

– Хорошо!

– Ты о чем? – Рика оторвала взгляд от меню.

– О тишине.

Подошла официантка. Я сделал заказ и спросил:

– Скажите, у вас всегда так?

– Что именно?

– Грохота нет.

– В это время – да.

– Тихий час?

– Если хотите, – девушка улыбнулась. – Танцевальная программа после десяти.

– А что здесь танцуют?

– Приходите – увидите.

Наша беседа, во всяком случае, с моей стороны, сопровождалась заинтересованным взглядом.

– Что ты к ней пристал? – сладким голосом спросила Рика, когда официантка отошла.

– А что? По-моему, она очень ничего…

– Твой вкус оставляет желать лучшего!

– А вдруг, глядя на тебя, она подумала то же самое?

– Ты глуп, как… – она запнулась, подыскивая сравнение.

– Вы позволите? – около нашего столика стоял среднего роста коренастый мужчина, примерно моего возраста, с добродушной улыбкой на круглом лице.

Мы позволили. Незнакомец сел и углубился в меню. Рика изображала обиду и сосредоточенно изучала кончики ногтей. Под столом я легонько толкнул ее колено и шмыгнул носом. Она украдкой показала мне язык.

– Так на чем ты остановилась? Твои сравнения меня очень забавляют, – я развлекался на всю катушку, зная, что на людях это ничем не грозит.

Ногу я успел отдернуть, и под столом раздался легкий стук каблучка об пол.

– Я сравнивала загар на Салге с загаром на Земле. Почему-то на Земле у меня всегда проступают веснушки…

– Да что вы говорите? Я страдаю тем же, – незнакомец неуклюже встрял в разговор. – Особенно досадно, что они проступают на ушах!

Я удивленно поднял глаза на эту святую простоту и тут понял, что ошибся. Секунду спустя мы все трое весело смеялись. Да, ситуацию он оценил быстро.

– Позвольте представиться, Вильс Торн, климатолог. На Салгу в творческий отпуск.

– Вет Ник, искусствовед; Марика Афи, математик. Просто в отпуск.

– На Салгу, как я понял, не впервые?

– Нет, но давно там не был. Честно говоря, предпочитаю более дикие места. Поддался на уговоры Рики…

– Не пожалеете. Уверен, что найдете для себя массу интересного. Я не встречал человека, недовольного отпуском, проведенным на Салге.

– Боюсь, буду первым. Люблю на некоторое время лишаться общества себе подобных…

Торн хотел что-то сказать, но моя любящая подруга не смогла прикусить язык:

– Вы не можете себе представить, какой он дикарь в душе. Дай ему волю – он всех низвергнет в первобытное состояние, а все искусство сведет к танцам под тамтамы. Я не шучу, – она сделала многозначительную паузу: – Кто бы знал, каких трудов мне стоит удерживать его в рамках цивилизованного поведения…

Климатолог улыбнулся. Доверительно наклонившись ко мне, он громким шепотом сообщил, что на Салге я непременно получу возможность самовыразиться в любом приятном моему сердцу начинании.

– И даже в каннибализме? – простодушно спросил я.

– Обязательно, если вам этого хочется.

– Что вы такое говорите? Вет, мне будет страшно с тобой.

– Это твое дело, дорогая. Ты сама подбила меня лететь на эту чудесную планету. И теперь я очень тебе благодарен. Наконец-то утолю свою природную кровожадность!

За нашим столом было весело. Торн оказался острым на язык собеседником, которого ничто не могло загнать в тупик.

После подачи очередного блюда наступила пауза, и Рика спросила:

– Кстати, Вильс, а почему вы сказали, что направляетесь в творческий отпуск? Это что, шутка?

– Что вы! Хотите верьте, хотите нет – сущая правда. Знаете, именно на Салге во время всевозможных игр и развлечений у меня возникают самые интересные идеи, которых потом хватает на долгое время работы. Так сказать, совмещаю приятное с полезным: отлично отдыхаю и привожу с собой целый багаж мыслей. И не я один! Многие мои высокоученые приятели говорят то же самое. Есть даже такие, которые обосновались на Салге крепко и живут там безвыездно. Я, увы, этого позволить себе не могу, потому что моя работа связана с различными экспериментами, требующими разъездов. Видимо, дух игры, положительные эмоции благотворно влияют на работу мысли.

– Как интересно! – Рика слушала, разинув рот. – Я на себе этого не испытывала.

– Обязательно испытаете, бьюсь об заклад. Когда вы были на Салге последний раз?

– Давно.

– Ну что вы! Вы не узнаете планету. Теперь там есть аттракционы, отвечающие малейшим нюансам вкуса. Развлечения развиваются стремительно.

– А чем вы занимаетесь, если не секрет? – поинтересовался я.

– Не секрет. От вас никаких секретов. Я и мои коллеги замахнулись смоделировать климат Пэлы. Знаете, такая небольшая планета системы Проциона. Мы хотим установить некоторые неясные связи и практически попытаться изменить ее природные условия.

– Пэла? Почему она? Безжизненная планетка, страна пыльных бурь, дикой жары и страшного холода. Для чего вы стараетесь? Неужели мало нерешенных проблем на Земле? Не лучше ли заниматься ими?

– На Земле все давным-давно ясно… – Торн что-то прикинул в уме. – А если что и неясно, то легко разрешимо. Улучшение климата там – дело техники. А Пэла, как вы верно подметили, планета контрастов. Задачи там куда увлекательнее!

– Может быть… Но все-таки мне кажется, что земные дела важнее.

– Фу, какой ты приземленный, – высокомерно бросила Рика. – Я отлично вас понимаю, Вильс. Фундаментальные задачи несравненно интереснее частностей.

– Благодарю. Найти поддержку в лице такой очаровательной женщины – истинное удовольствие.

– Бедный искусствовед ничего не понимает в науке, – со смиренным видом произнес я. – Вам, ученым мужам, видней.

– Это точно. Богу богово… – моя невеста не желала уняться.

– Не огорчайтесь. Рядом с такой женщиной вы постигнете все! Прошу прощения, мне пора. Я и так надолго нарушил ваше уединение.

Торн встал, галантно поклонился Рике, пожал мне руку и направился к выходу. Я взглянул на Рику, и мне показалось, что она чем-то недовольна.

Было раннее утро, когда мы вышли из здания космопорта и направились к стоянке гравилетов. Лучи низко стоявшей Веги весело разбивались о капли росы на траве и листьях. Прямо за стоянкой начинался лес. Вопрос, куда направиться, не стоял. Мой старый друг Морис Квис, с которым я связался сразу по прибытии, ждал нас у себя. Я погрузил вещи, помог сесть Рике и, устроившись сам, ввел в бортовой компьютер шифр дома Мориса. Машина плавно оторвалась от площадки и стала набирать высоту, одновременно забирая на юг. Минут десять спустя мы уже летели над Долиной снов, где изумрудная зелень леса и бледно-голубой фон неба радовал глаз. Кое-где среди деревьев попадались поляны с рядами небольших домиков – центры развлечений. Тогда включался бортовой компьютер, на все лады расписывая и расхваливая аттракционы, которые может предоставить данный центр.

Рика заблокировала информатор и повернулась ко мне.

– Ничего нового, Вет, все это было и раньше. О чем же говорил Торн?

– Не знаю. Я на самом деле не любитель этих иллюзорных приключений и не очень в них разбираюсь. Предпочитаю естественные…

Наконец гравилет пошел на снижение, и мы разглядели на берегу небольшой реки одинокий белый дом с площадкой на крыше. Встречал нас сам хозяин. Дочерна загорелый, он приветственно махал рукой. Всю одежду ему заменяли белые шорты. Не успел гравилет опуститься, как я оказался в объятиях друга. Если не считать цвета кожи, Морис совсем не изменился за десять лет нашей разлуки.

– Вет, чертяка, неужели это ты?! – он буквально вынул меня из кабины.

– Вроде я, а что, не узнал?

– Как же, тебя не узнаешь – все та же хитрющая рожа. Здорово!

Он согнул руку в локте и раскрыл ладонь. Это было наше старое приветствие. Я сделал то же, и наши ладони сжались.

– Здорово, Морис! Глядя на тебя, можно подумать, что ты только что с ветки. Похоже, совсем одичал.

– Погоди. Побудешь здесь с месячишко – станешь таким же. О! Кто это с тобой? – Морис метнулся к кабине и предложил руку выходившей Рике. – Приветствую вас в своих апартаментах. Морис Квис, с вашего позволения, абориген, – он церемонно поклонился.

– Марика Афи, – произнесла Рика и как-то растерянно улыбнулась.

Не выпуская ее руки, Морис обернулся ко мне и сделал страшное лицо.

– Злодей! Почему ты не предупредил меня, что едешь с дамой? Я бы подготовился к приему.

– Ничего. Я хотел показать ей аборигена в естественном виде. Рад, что удалось.

– Я еще с тобой посчитаюсь!

Он подхватил наш багаж, отпустил гравилет и направился к лесенке, ведущей с площадки в дом. Мы последовали за ним.

– Вот твоя конура, – он кивнул головой на дверь, – вещи в наказание будешь заносить сам. А вам, Марика, я придумаю что-нибудь получше. Идемте.

Оставив мой чемодан в холле, они свернули в коридор.

Ай да Морис, ай да абориген – умыкнул невесту и даже рта не дал ей раскрыть. Оперативно! – я потянулся так, что хрустнули плечи. – Посмотрим конуру.

Комната оказалась маленькой и уютной. Бросив в углу чемодан, я первым делом развалился в кресле и уставился в окно. Прямо под ним плескалась река, к самому берегу которой подступали деревья. Захотелось искупаться.

А почему бы и нет, ведь я в отпуске!

Не раздумывая долго, я переоделся и пошел искать компанию.

– Хозяин! Где ты? – позвал я прямо из холла.

– Иди сюда, ты мне поможешь.

Одна из полупрозрачных дверей сдвинулась, и я увидел Мориса, с озабоченным видом ковырявшегося в каком-то автомате.

– Есть шанс остаться без обеда: кухонный автомат сошел с ума, – пояснил он.

– Симптомы? – поинтересовался я.

– Смотри! Я заказываю сок тогу, – он быстро набрал по памяти шифр, а получаю…

– Подгоревшую яичницу, – именно ее я извлек из распахнувшихся шторок в стене. – Слушай, а что будет, если заказать, скажем, черепаховый суп?

– То же самое, – он уныло указал мне на стол, где уже стояло несколько шедевров кулинарии, точных копий того, что я держал в руках.

– Да, твой повар не балует разнообразием. А что ты хочешь от меня? Боюсь, что из меня кулинар еще хуже.

– Не сомневаюсь. Я надеялся, ты что-то смыслишь в этих ящиках.

– Куда мне. Я служитель искусств. С тебя весь спрос – ты ученый. Ознакомься с какой-нибудь инструкцией, разберись и почини эту глупую машину.

– Твои ценные советы очень кстати… Была бы инструкция… – Мой друг явно пригорюнился. – Придется направиться в ресторан.

– Что это здесь горелым пахнет? – Рика вошла на кухню и покосилась на нашу стряпню. – Вы ждете еще гостей?

– С чего вы взяли? – Морису было явно неловко.

– Здесь пять порций, только чего – не пойму.

– Это яичница, дорогая, – охотно разъяснил я.

– Да?

– Не удивляйся, она в национальном аборигенском исполнении. Морис приготовил ее собственноручно. Это традиционное блюдо, которое подают здесь самым дорогим гостям. По порции каждому и две на добавку. Так принято.

Взгляд хозяина был красноречивее слов.

Очаровательная гостья бесстрашно подошла к сумасшедшему повару и уверенно открыла боковую дверцу. Там горели какие-то огоньки.

– Дайте карту шифров.

– Вот, возьмите. – Морис засуетился.

Глядя в карту, Рика несколько раз пробежала пальцами по клавишам управления. Огоньки замигали и загорелись в новой комбинации. Нажав дважды на какую-то кнопку, моя подруга дождалась света красной лампы над пультом и после этого вновь набрала какой-то шифр.

– Напиток из цветов лимеллы, – объявила она и один за другим извлекла три запотевших стакана.

Мы не могли даже разинуть рты.

– Пейте, – она засмеялась. – Кажется, я спасла всех от голодной смерти. Дайте сюда почетное блюдо.

Но аборигенского национального и след простыл. Я уверен, что посрамленный хозяин просто выбросил его в окно. Мужественно и хладнокровно. Все пять порций.

– Ну, а теперь купаться. Ты же это хотел предложить нам, Вет.

Я было удивился ее проницательности, но тут заметил, что сжимаю под мышкой полотенце.

– Конечно. Пошли, Морис. Твоя река зовет нас.

Мы обедали на открытой веранде, укрытые от жарких лучей голубой звезды зеленой крышей из вьющихся растений. Дом стоял на высоком, обрывистом берегу, а вокруг, насколько хватало глаз, простирался лес, рассеченный долиной реки. В воздухе было разлито жаркое марево летнего дня. Пахло цветами, травой. На все лады жужжало множество насекомых. Полный покой и умиротворение. Старые позабытые образы вдруг теплой волной подхватывали душу и уносили в страну воспоминаний. Мы вспоминали наши детские проказы, общих знакомых, кто кем стал. Кому-то завидовали, о ком-то сожалели… Два друга встретились после долгой разлуки – иначе не бывает.

– Понимаю тебя. Не жизнь, а сказка. – Я отставил тарелку и вытер губы. – Только по логике вещей поселиться здесь должен был я, а не ты.

– Почему? – спросил Морис.

– Потому что я в отличие от тебя всегда был прописным лодырем. А ты трудяга. Тебя всегда тянуло туда, где жизнь кипит, где много нерешенного.

– Ошибаешься, Вет. Именно здесь я работаю как нигде. И насчет покоя – тоже неверно. Наши аборигены скучать не дадут. Все время подкидывают новые идеи.

– Я знаю, вас, аборигенов, здесь немало, но, честно говоря, я всегда рассматривал их как праздных бездельников, родственных мне по духу.

– Сразу видно, что ты нечастый гость на Салге. Да, это планета развлечений, но развлечения развлечениям рознь. Для одних приятное времяпровождение, для других – работа мысли и источник творческого вдохновения. Кстати, я в себе открыл это совершенно неожиданно, когда всерьез втянулся в некоторые игры.

– Поразительно! То же самое говорил один климатолог, наш попутчик на Салгу, помнишь, Вет? Он еще сожалел, что не может осесть здесь насовсем.

– Его зовут Вильс Торн, – уточнил я.

– Как же, знаю! – откликнулся Морис. – Веселый малый. Значит, он прилетел?

– Вместе с нами.

– Вот кто действительно фанатик! Когда попадает на Салгу, только и делает, что играет…

– Слушай, а что он затевает с Пэлой?

– Ты в курсе? Интереснейший эксперимент! Глобальное изменение климата. По его просьбе я проверял некоторые расчеты.

– Ну и как?

– Все сошлось. Его модель замечательно работает. Два-три небольших штриха, и последние трудности будут сняты. Можно приступать к осуществлению проекта.

– Так вы тоже работаете над этой проблемой?

– Нет, – он повернулся к Рике, – это всего лишь товарищеская услуга. У меня есть своя задача…

– А чем занимаетесь вы?

– Хочу немного подвинуть Солнце, – скромно произнес он.

– Вот прямо взять и подвинуть, – усмехнулся я.

– Зря смеешься. Задача не проста, но вполне осуществима… А! Что тебе объяснять… – он махнул рукой и продолжил для Рики: – Вы, наверное, знаете, что все звезды в Галактике сгруппированы в гравитационные узлы? – Рика утвердительно кивнула. – Внутри узла они вращаются вокруг некоего центра, в котором всегда находится звезда, как мы выяснили, – его сердце. Убери ее, и узел перестанет существовать – звезды разлетятся, как воздушные шарики, нитки которых выпустили из руки. Далеко, конечно, они не улетят – рано или поздно войдут в состав соседних узлов, но местоположение в Галактике поменяют. Можно точно рассчитать, куда попадет Солнце после такого путешествия. С помощью автоматов исследовать параметры этой точки пространства и сравнить с теми, что мы имеем сейчас. Если они лучше – эксперимент оправдан.

– Да, но надо куда-то деть центральную звезду. С ней-то как быть?

– Взорвать.

– Как?!

– Это не так сложно, как кажется. Мы здесь уже разработали несколько способов. Сложнее другое – точно подгадать момент взрыва, чтобы Солнце в конце пути оказалось в нужной точке. Этим я сейчас и занимаюсь.

– Ты уже знаешь нужную точку? – я не удержался.

– Конечно, – спокойно сказал Морис. – Мы уже ее всячески обследовали и выяснили, что там втрое меньше вредных космических излучений, укорачивающих нашу жизнь.

– Где-нибудь на периферии Галактики? – уточнила Рика.

– Верно, – он назвал координаты, которые были для меня пустым звуком.

– Слушай, – меня осенило, – а когда Солнце попадет туда?

– Через пять тысяч лет.

– Ты что, рассчитываешь прожить так долго? Бред какой-то!

– Нет, конечно, но не беспокойся – во время путешествия ничего страшного не произойдет. Жизнь будет идти своим чередом, а потомки нас оценят.

– И скажут спасибо?

– Скажут, не волнуйся.

– Морис, тысячи поколений Земли прожили в наших скверных условиях, они создали могучую цивилизацию, богатую духовную культуру. Наши корни, наша история неразрывно связаны с тем куском пространства, где миллиарды лет находится Солнце после своего рождения. Наша техника, как я понял из твоих слов, позволяет достигнуть той заманчивой области, а может найти место и получше. Наверняка там отыскалась бы какая-нибудь планета, которую можно колонизировать и населить желающими. Разумно ли подвергать риску целую планетную систему, свою родину, ради сомнительных преимуществ, которых, кстати, мы сами оценить не сможем… Обратного пути, очевидно, не будет, и вправе ли кто-то брать на себя такую ответственность перед потомками. Посмотри, на Земле много нерешенных проблем. Пусть я мало смыслю в науке, но я разбираюсь в вопросах культуры. И скажу прямо – наши современники духовно убоги по сравнению со своими предками. Предки умели наделять душой неодушевленное, передавать свои мысли и чувства через картины, скульптуру, музыку. Они создавали творения, в которых заключались целые эпохи. Они умели мечтать! Окружение творцов часто было злым, но они упорно работали над тем, чтобы взрастить в человеке чувство прекрасного…

Недавно я пытался найти человека, который пишет музыку сам, без помощи музыкальных автоматов. И что? Нашел. Одного! Одного на многомиллиардное человечество. Может, я плохо искал, но вывод ясен – живая музыка умирает. И непонятно, почему. Мы с удовольствием пользуемся старым багажом – музыкой, сочиненной до нас, но сами творить не хотим. Поверь, так не только в музыке… Это печально, но еще немного, и никаких своих духовных ценностей наше поколение не сможет передать потомкам. Мы – общество потребителей, которые, потребляя, ничего не хотят давать взамен. Мы привыкли к благоденствию, у нас начисто пропало чувство опасности перед чем бы то ни было. Мы не хотим заниматься дальнейшим благоустройством своего старого дома – Земли. Ты – яркое тому подтверждение. Да и не только ты. Талантливые ученые, вы осели на Салге и развлекаетесь, вынашивая между прочим бредовые идеи… Так, по инерции, вы еще задумываетесь, какую пользу нашей материнской планете могут принести ваши изыскания. Но движет вами не это. Знания ради знаний, не считаясь ни с чем! Не спорю, должна существовать чистая наука; не всегда очевидно, что пригодится нам завтра, а что послезавтра. Но когда за последние годы появилось лишь несколько десятков работ, посвященных серьезным земным проблемам, – это слишком… – Я остановился, чтобы перевести дух, и вдруг сообразил, что искусствоведу это знать не по штату: ведь я все-таки не разбираюсь в науке. Занесло тебя, братец! Чтобы чем-то заполнить паузу, я взял со стола стакан и принялся жадно глотать его содержимое.

Но молчание не затянулось.

– И что же ты предлагаешь? – Морис не выглядел задетым за живое. Последним моим словам, похоже, он просто не придал значения. – Давайте все вернемся на Землю, будем ее радеть и холить, всю науку подчиним решению сиюминутных частных проблем; терзаясь муками совести, будем думать, чем увековечить себя перед потомками в культуре и искусстве, – ты этого хочешь?

Вет, сколько тебя помню, ты всегда был идеалистом. Неужели ты не понимаешь, что это старомодно. Во все времена большинство людей видело смысл жизни в удовлетворении своих потребностей. Это в твоей терминологии то злое, враждебное окружение, в котором творили борцы за прекрасное. Сейчас этого окружения нет. Да, в этом огромная заслуга тех людей, но одновременно и своего рода приговор им. Зачем нужны борцы, если не с кем и не с чем бороться – каждый может самовыражаться в чем угодно и как угодно. Я не согласен с тем, что мы духовно убоги. Взять, к примеру, тебя. Хоть мы давно и не виделись, но до меня доходили твои работы, и я гордился, что эти звуковые картины создал мой давний друг. Не знаю, как ты их оцениваешь сам, но мне кажется, что они достойно олицетворяют наше время. Можешь зазнаваться! А если всерьез – посмотри вокруг. У нас нет серых личностей. Каждый по-своему чем-то замечателен. Ты обвиняешь современников в отсутствии творческих начал в искусстве? Но, прости, какого искусства стоит создание музыкального автомата, способного каждого сделать композитором, и сколько хорошей музыки создали эти автоматы. Ты скажешь – без участия человека, а я возражу – с участием. Кто задавал автомату эмоциональный настрой; кто вводил в него свои переживания? Люди, и только они. Вот тебе, кстати, и вкладывание души в неодушевленное. Как видишь, Вет, мы умеем это делать, только на качественно ином уровне.

Что касается ученых, осевших на Салге, могу повторить то, что уже сказал: труд здесь плодотворней, чем где бы то ни было. Видимо, условия располагают. Тебя не устраивают направления и тематика работ? Но извини, наверняка ты многого не понимаешь просто в силу неподготовленности. Да и много ли работ ты знаешь? Слышал лишь про мою и Торна. Не суди опрометчиво! Мы любим Землю, но" работать с оглядкой на нее на каждом шагу я не вижу необходимости. Ничего тревожного там не происходит, отдельные недоделки – проблемы чисто технические, большинству из нас неинтересные. Да и проживает сейчас на материнской планете лишь треть человечества. Зачем копья ломать?!

Морис помолчал, взял из вазы яблоко, надкусил и, улыбнувшись, закончил, обращаясь одновременно ко мне и Рике:

– Чтобы вы не думали о нас, как о каких-то предателях-злодеях, я познакомлю вас вечером с моими приятелями-учеными. Хотите?

– Любопытно познакомиться, – спорить с Морисом не хотелось, да и вправду было интересно.

Рика улыбнулась в ответ и в знак согласия хлопнула глазами.

Ее немногословие за обедом и этот финальный жест почему-то мне не очень понравились.

Едва за окнами стемнело, я оделся для званого вечера и направился к Рике. На стук в дверь ответа не последовало.

– Старуха! – Я постучал сильней.

Тихо. Решив, что меня уже ждут, направился к лестнице.

Поднимаясь, я действительно различил наверху голоса. Шел оживленный разговор. Такая молчаливая за обедом, Рика сейчас с успехом наверстывала упущенное. Она о чем-то спрашивала Мориса, тот отвечал и, в свою очередь, спрашивал сам. После очередной его реплики они вдруг засмеялись и долго не могли успокоиться. Я стоял на последней ступеньке и уже готов был шагнуть на площадку, чтобы разделить их веселье, как вдруг:

– А ты совсем не изменился, Мор! – Отчетливо донеслись слова Рики, и я замер.

Каждому с детства внушают, что подслушивать нехорошо, но что поделаешь! Моя профессия приучила меня иногда мириться с этим пороком, и, отбросив праведные угрызения совести, я обратился в слух.

– Ты тоже, Альфи, – произнес Морис. – Разве что внешне…

– Все течет…

Они помолчали.

– Где же Вет? – опять послышался голос Рики. – Наверняка до сих пор не проснулся с обеда. Представить трудно, какой это соня. Позови его, а то придется ждать до утра.

Послышались шаги. Я кубарем скатился с лестницы и, изобразив заспанную физиономию, не спеша стал подниматься.

– Приятного пробуждения, – Морис ждал меня у выхода.

– Что, уже пора?

– Еще чуть-чуть, и можно спать до утра.

– Ты что, решил сочинять рифмы на мои темы? Давно ждете? Могли бы разбудить!

– Сон гостя священен для хозяина!

Он посторонился, освободив проход. Я вышел на площадку и, потягиваясь, поплелся к гравилету. Было неловко за свой поступок. Я заранее репетировал свое изумление от встречи двух старых знакомых, не сразу узнавших друг друга, но актерское мастерство не пригодилось.

– Быстро ВЫ его растолкали, Морис. Я приготовилась ждать дольше. Сон – искусство, в котором он преуспел больше всего!

– Возможно, – я брякнулся на сиденье и откинулся на спинку. – Мы летим или нет?

– Вроде как. ВАМ удобно, Марика?

– Вполне.

– Ну тогда вперед!

Гравилет стремительно взмыл в ночное небо.

Рядом со мной сидели симпатизирующие друг другу люди, знакомые лишь с сегодняшнего утра…

Вообще всякие загадки – мой хлеб. Решать их я обязан по долгу службы. Любые. Какие подсунут жизнь и начальство. Меня этому специально учили. Эту планиду я выбрал сам, причем вполне сознательно. У меня с детства такая дурная привычка – если что не понимаю, докопаться до сути, разложить по полкам, вскрыть причины… Иначе гложет червячок неудовлетворенности. Причем чем запутаннее дело, тем интереснее. Но я же все-таки не машина. Должны быть области, где все ясно! Личная жизнь, например. Избавь, судьба, от ребусов, которые тебе подкидывают близкие люди. Хорош друг! Хороша невеста! Целый день за нос водят, за идиота держат. Сидят вон как ни в чем не бывало… Кто они друг для друга? Подслушал три фразы – вот и гадай. Не хочу! И не буду! Вы меня дурачком выставляете, вот и буду дурачком. Обидно, конечно, но переживу. Да еще посмотрю, как вы дальше крутиться станете… Черт бы вас побрал вместе с вашими секретами! Все настроение испортили… Обманщики!.. А вообще – жизнь прекрасна! Хватит об этом!..

Я взглянул за борт. Никогда прежде мне не доводилось пролетать над Салагой ночью, и я понял, что многое терял. На востоке над побережьем полыхали гигантские зарницы, сплетаясь в причудливую палитру красок: шли какие-то праздники. На западе в горах догорала узкая изумрудная полоска заката – чудо Салги, а над головой играли звезды, перемигиваясь со множеством разноцветных огоньков-светлячков в лесу под нами.

Ночное великолепие захватывало. Я, как школьник на экскурсии, вертел головой во все стороны, восхищенный гармонией игры рукотворных красок с красками природы. Захотелось выразить эту гармонию в звуке, и я ловил и не находил сочетаний, отвечающих моему душевному восторгу…

Внезапный звонок вывел меня из эйфории. Гравилет качнуло, и он стал снижаться.

– Черт! – выругался Морис. – Не проскочили. Жди теперь!

– Что у тебя? – Через его плечо я бросил взгляд на приборы. Аварийная индикация молчала.

– Ничего особенного. Вынужденная посадка на полчаса.

– Почему?

– Возмущения в гравитационном поле. Все аппараты в это время садятся – сильно болтает.

– Причина известна? – Впервые после отлета подала голос Рика.

– Пока нет… А, в общем, это никому не мешает. Мы привыкли.

Я хотел подначить в своем друге любознательность ученого, но раздумал и промолчал. Шутить настроения не было…

– Прошу! – Морис распахнул перед нами дверь. – Добро пожаловать в клуб аборигенов.

Мы вошли в вестибюль, мягко освещенный скрытыми светильниками. Ковер под ногами гасил звук шагов. Прямо напротив входа висело огромное зеркало, к которому сразу направилась Рика. Прихорашиваться! – Почти со злостью подумал я. – Для кого?! Настроение испортилось окончательно. Морис куда-то вышел, и мы были вдвоем.

– Вет, ты чего такой кислый? – Рика улыбалась мне в зеркале.

– Не выспался, – пробурчал я и отвернулся.

– Может, ты заболел?

– Может…

– Да что с тобой?

Говорить правду не хотелось, врать тоже.

– Ну что пристала? Не акклиматизировался еще на Салге, – интонация получилась резче, чем я ожидал.

– А грубить зачем? Могу и не спрашивать… Если так плох, сидел бы дома и не портил мне настроение своим мрачным видом!

Меня чуть не прорвало, но я вовремя сжал зубы. Воистину, можешь считать, что эмоционально защищен от всего на свете, но нет ни в чем совершенства! Уязвимые места обязательно найдутся.

– Вы готовы? – Я не заметил, как вернулся Морис.

– Конечно. – Рика взяла его под руку. – Идемте.

– А ты?

– А ему нужно немножко акклиматизироваться. Пусть побудет один!

И она увлекла Мориса в дверь, из которой он только что вышел.

Конечно, галантный Морис не чета мне. Он никогда не позволит себе грубость в отношении дамы… Даже если выяснит, что его водят за нос. Идите, идите, развлекайтесь! Не смею вам мешать! – Я дважды промерил вестибюль взад-вперед и заметил за одной полуоткрытой дверью небольшой полутемный зал с фонаккордом в глубине. Отлично! Найду, чем заняться, и без вас.

Зажигать свет я не захотел, а просто подсел к фонаккорду и провел по клавишам. Он ответил красивым, насыщенным звуком. Наиграв пару первых пришедших в голову тем, я включил вариатор: было любопытно, на что способен этот инструмент. Огорчаться не пришлось! Причудливо переплетая обе мелодии, автомат начал разработку, находя неожиданно интересные музыкальные решения. Смена ритмов и настроений чередовалась непрерывно в каждой новой вариации, которым, казалось, не будет конца. Это был очень хороший фонаккорд, с каким мне не приходилось иметь дело, и я искренне наслаждался. В нескольких местах показалось, что я бы разработал тему лучше, но это заставило проникнуться еще большей симпатией к автомату: он не выдавал полный идеал, он вызывал на творческий спор, в который подмывало ввязаться. Может, прав Морис, когда говорит, что создание подобных игрушек сродни творчеству больших художников прошлого?.. Может быть… Кстати! – я посмотрел на часы. Несмотря на то, что это был ускоренный просмотр и мне выдавались только фрагменты, на прослушивание ушло добрых полчаса. Я совершенно пришел в себя и успокоился – разум взял верх над эмоциями. Музыка – великая вещь! Как может существовать много вариаций на одну лишь музыкальную тему, так и трактовка любых слов не обязательно однозначна, особенно если не знаешь их предыстории. Весь мой жизненный опыт подтверждает это, и тем не менее я сорвался! Докатился до вздорных вариаций на тему из трех подслушанных фраз неизвестного разговора! Шпион-пенсионер! Ты давно уже вместе с этой женщиной. Знаешь ее, как себя… И вот так сразу во всем усомниться?!

Я встал от фонаккорда и направился к выходу.

– Вы уже кончили? Жаль!

Женский голос заставил меня обернуться. Оказывается, у меня были зрители. Вернее, зрительница. Она сидела в кресле позади фонаккорда.

– Извините, я слушала без спросу, но вы были так увлечены… Не хотелось мешать.

– Ничего страшного, не стоит извиняться. Мне даже приятно. Только не пойму, что вас заинтересовало.

– Ну, прежде всего у нас в клубе нечасто увидишь человека за фонаккордом. А потом… Потом ваши темы. Они весьма оригинальны.

– Вы мне льстите. Это первое, что пришло в голову. Не уверен даже: мои ли они… Все это проделано, чтобы узнать возможности незнакомого инструмента.

– Последняя разработка одного местного ученого. Приятно, что фонаккорд вам понравился.

– Почему вы так думаете?

– Достаточно увидеть вашу реакцию на композиции вариатора.

– Интересно, что же я вытворял? – Облокотившись на фонаккорд, я попытался разглядеть собеседницу, но мешал полумрак.

– О! Не пугайтесь! – Она засмеялась. – Ничего сверх того, что делают одержимые.

Мне стало весело: если музыка трогает, а вокруг никого, я люблю подирижировать, потопать в такт… Обычно задействована и мимика лица. Хорошо хоть сидел к ней спиной! Да и темно здесь, – мелькнуло в голове, но я, на удивление, не испытал смущения – передо мной сидел человек понимающий.

– Нормальная реакция на хорошую музыку, а автомат выдавал именно такую, – сказал я.

– Но ведь вы были согласны не со всеми трактовками. Во всяком случае, мне так показалось…

Она встала с кресла, движением плеч сбросив белую меховую накидку, легкой походкой подошла и села к фонаккорду. Я различил скульптурно правильный профиль, обрамленный густыми светлыми волосами, свободно падавшими на обнаженное плечо. От затылка ко лбу пробегали искры – играла нитка камней.

– По-моему, вот здесь. Не правда ли?

Музыкальный фрагмент, предложенный автоматом, был воспроизведен совершенно точно.

– Вы правы, это место я бы разработал иначе. А как вы догадались? Жест?

– Конечно. Они у вас весьма красноречивы. Ну а все же! Интересен ваш вариант. – Она уступила мне место.

Но я не стал садиться, а сыграл все стоя.

– Замечательно! Почему вы отказались от спора, а поднялись и пошли? Состязание могло стать интересным.

Тут только я вспомнил вновь, что меня ждут.

– Понимаете, я бы с удовольствием принял вызов, но мои друзья, наверно, уже меня потеряли. Мне давно следует их разыскать. Но я здесь впервые и боюсь, это будет непросто… Извините, я не представился – Вет Эльм Ник, искусствовед.

– Вайла Мария Дани, – она набросила на плечи мех и, улыбаясь, взяла меня под руку. – Возможно, я смогу помочь вам в поисках. Кто ваши друзья?

– Наверно, вы знаете Квиса?

– Мориса?! Конечно. Пошли.

Мы вышли в вестибюль и направились к лестнице. Она привела на открытую площадку, куда, казалось, слетелись все светлячки Салги: вокруг стояло множество столиков, на каждом из которых горел небольшой светильник, едва выхватывая из ночи сидящих. Я в растерянности остановился.

– Идемте, – Вайла потянула меня за руку. – Я знаю излюбленное место вашего друга.

Мне оставалось только подчиниться, и мы пошли по этому залу под звездами. Моя спутница была здесь, видимо, лицом значительным. Все, мимо кого мы проходили, здоровались с ней, причем большинство мужчин при этом вставали, а женщины, приветственно взмахнув рукой, старались перекинуться парой слов. На меня смотрели с любопытством, отчего я чувствовал себя несколько неуютно. Было ощущение, что я сопровождаю королеву, удостоившую своим вниманием провинциального гостя. Именно королеву: она лишь кивала в ответ на приветствия гордо посаженной головой, никак не реагируя на приглашения к разговору.

Наконец я увидел Рику. Она сидела за столиком одна, подперев рукой щеку, и вертела тарелку на столе. Мориса не было.

Не очень-то вам весело, сударыня. – Не скрою, я не огорчился ее видом. – Ничего, сейчас я вас развлеку.

– Не соскучилась без меня? – Я опередил свою спутницу и подошел к Рике первым. – А где Морис?

– Вет! – Ее лицо осветилось неподдельной радостью. – Я… – Она вдруг осеклась, заметив рядом со мной Вайлу. Глаза метнули молнию. – Морис пошел искать тебя, – тон стал сварливым. – Где тебя носит?!

Ради таких мгновений стоит жить! Все мои выдумки рухнули. Нехорошо, конечно, но я решил немного позлить Рику, а потому как ни в чем не бывало произнес:

– Познакомьтесь. Вайла Мария Дани – Марика Альва Афи. Присаживайтесь, Вайла.

– Добрый вечер. – Вайла села на предложенный мной стул и посмотрела на Рику. – Не сердитесь. Ваш друг очень хотел вас найти, но заблудился. Я ему помогла.

– Помогли заблудиться? – Рика наконец улыбнулась.

– Найти вас. Я неудачно выразилась.

Мы засмеялись.

– Поужинаем? – я вопросительно посмотрел на Вайлу.

– Не откажусь, только легко.

– А мне, похоже, надо основательно подкрепиться. Ты чего-нибудь хочешь? – обратился я к Рике.

– Спасибо! Пока ты акклиматизировался и блуждал, я наелась.

– Как хочешь.

Есть мне и вправду очень хотелось. Так всегда после сильных переживаний. Много, видно, энергии на них затрачивается. Поэтому я очень обрадовался, что заказ на столе появился быстро. Как мало порой нужно нам для того, чтобы быть счастливым!

– Приятного аппетита! Я с ног сбился! – Морис положил мне руку на плечо. – Добрый вечер, Вайла. Вы уже познакомились? Его ищут, а он, оказывается, зря время не терял. Молодец! Я как раз хотел представить вас друг другу.

Он обошел стол и сел рядом с Рикой.

– Привет, Морис. Люди искусства находят друг друга гораздо быстрей, чем вы, ученые. Твой друг – виртуоз фонаккорда.

– Будь осторожна, он виртуоз не только в этом, а ты женщина незамужняя.

– Ну вот, сразу взял и расстроил все мои коварные планы. За язык тебя кто тянет, а?

Я посмотрел на Рику: ей было не смешно.

– Вайла – мой друг, и я должен открыть ей глаза на такого прохвоста. А вообще-то он действительно умеет обращаться с фонаккордом, – Морис повернулся к моей новой знакомой. – Чем он тебя покорил? Звуковыми картинами? Они у него – что надо!

– Нет, звуковых картин не было. Надеюсь, Вет, вы продемонстрируете их мне?

– Обязательно. Вот только доем…

– У него три страсти: поесть, поспать и картины сочинять, – небрежно бросила Рика и демонстративно отвернулась.

Я сделал вид, что не заметил.

– Смотри, Вайла, почитатель твоих талантов! – Морис привстал и помахал рукой. – Вильс Торн собственной персоной!

Торн подошел и поздоровался со всей компанией.

– Уже кого-то доедаете? – с интересом осведомился он у меня, вероятно, припомнив мои людоедские наклонности. – Вкусно было?

– Только начинаю разгрызать – о вкусе пока говорить рано.

– Рад тебя видеть, Вайла! Сколько же мы не виделись? Страшно соскучился по твоей музыке. Сыграй! Не только я, многие ждут твоего выступления.

То, что Торн соскучился только по музыке, могло, по моему мнению, задеть Вайлу, но я ошибся. Она выглядела очень довольной и милостиво пообещала исполнить его просьбу.

– Скажите, Вайла, а чем вы занимаетесь на Салге? Что вас удерживает в кругу этих ученых сухарей? – простодушно поинтересовался я.

– Видите ли… – она мгновение помедлила. – Кто-то должен доносить культуру до аборигенов, иначе они совсем одичают. В меру моих сил я – миссионер-просветитель в их среде.

– Она наш духовный наставник! – вмешался Морис. – Правда, Вильс?

Но Торн не успел ответить. Его опередила Вайла.

– Давайте перейдем к музыке. Я готова выступить, но сначала хочу попросить сыграть нашего гостя. Вы ведь не откажете, Вет?

Что я мог возразить?.. Пришлось согласиться. Вайла поднялась на сцену и ударила в небольшой гонг. В наступившей мгновенно тишине взгляды всех устремились на ее фигуру, выхваченную из темноты ярким столбом света.

– Друзья! – обратилась она к замершей аудитории. – Рада вам сообщить, что в нашем клубе необычный гость, которого я попросила выступить. Не стану говорить, что он будет делать – сейчас все увидите сами, но уверена: сегодняшний вечер запомнится вам надолго. С удовольствием представляю его – Вет Эльм Ник!

Широким жестом руки она пригласила меня на сцену и ободряюще улыбнулась. Это было совсем нелишне: интригующая реклама ко многому обязывала, да и выступать перед большой аудиторией мне давненько не приходилось.

Поклонившись, я сел к фонаккорду в центре сцены и на мгновение задумался. Что им показать? Пара завершенных недавно звуковых картин сейчас почему-то показалась слабой, и я решился, положившись на импровизационное вдохновение, показать картину Салги, какой я увидел ее во время ночного полета.

Вся феерия красок мгновенно возникла перед глазами, и я вдруг осознал, что знаю, как передать ее в звуке. То, что не складывалось в гравилете, сейчас встало на свои места, и, включив сектор памяти фонаккорда, я начал.

Сам удивляясь простоте пришедшего ко мне решения, я смело повел тему ночи, извечное таинство мрака с огоньками далеких звезд. Все вокруг вдруг озарилось темно-синим светом, в котором мерцали неяркие белые молнии. Это сопровождение создавала сцена. Резко сменив мелодию, я стал рисовать зарницы, рожденные рукой человека. Синее сияние озарилось разноцветными сполохами. Малейшие оттенки цвета, едва рожденные в моем воображении, тут же возникали наяву, сменяя друг друга. И вот все стало изумрудным – я передавал картину заката… Все темы были сыграны, наступил волнительный момент, момент слияния всего воедино. Из того, что я сейчас играл, должна была родиться звуковая картина – одновременное сплетение всех тем, – красота которой зависела от того, как точно мне удалось гармонически совместить эти мелодии.

Сделав паузу и погрузив все во тьму, я, затаив дыхание, тронул клавишу воспроизведения памяти.

Вокруг полыхнуло! Музыка и свет причудливо смешались, создавая яркие образы. Я вновь летел над ночной Салагой и восхищался гармонией игры рукотворных красок с красками природы. Творения человека не побеждали, а дополняли. Не было спора, кто лучше. Человек и природа рука об руку шли по пути созидания прекрасного…

Последний аккорд растворился в нежно-голубом сиянии, и все вокруг окутала темнота. Ни звука! Меня окружала ночь, в которой, казалось, я был один. Где люди? Смог ли я передать им свои чувства? Опершись на фонаккорд, я хотел было встать, но был буквально отброшен на стул криками и шквалом аплодисментов. Сцену залило ярким светом, а на столиках вновь зажглись светильники. «Браво, Ник! Спасибо!» – кричали с разных сторон, и я понял, что картина удалась. Радость захлестнула. Я поднялся и вдруг с удивлением обнаружил, что у меня дрожат колени.

Раскланиваясь, я уже собирался спуститься со сцены, когда на нее поднялась Вайла. Ни слова не говоря, она села к фонаккорду. Свет опять погас, и тут же все стихло.

Светились только клавиши, на фоне которых четкой тенью обрисовывались руки. Мне показалось, что Вайла волнуется. Я подошел к краю сцены, собираясь спуститься, но, удивленный, остановился: Вайла стала наигрывать мою тему ночи! Но что она с ней делала!!! Романтическое таинство мрака, которое старался передать я, исчезло. Мрак таил в себе неосознанное чувство страха, внушал беспокойство. Человек, растворенный во тьме, был одинок и беззащитен… Световое сопровождение дополняло гнетущее воздействие музыки.

Тема кончилась, наступила предгрозовая пауза.

Остолбенев, я стоял на краю сцены, не в силах пошевелиться. Готовый услышать что угодно, только не это, я внутренне собрался, стараясь до конца понять исполнительницу.

И буря грянула! Вайла начала разработку.

Ночь, царица зла, обрушила на слушателей тысячи демонов. Неописуемый ужас и смятение, животный страх и душевная паника подхватывали на черные крылья и бросали в огненный водоворот. Ты был мелок и слаб перед могуществом сил мрака; они вершили твою судьбу, в их руках были жизнь и смерть, противостоять им было невозможно.

Я чувствовал себя песчинкой, гонимой ураганом неизвестно куда. Стало трудно дышать, и я разорвал ворот рубашки. Дрожь проходила по телу волнами. В жутких сполохах света я разглядел, что Вайла играет сама, не прибегая к помощи вариатора, и мне стало страшно: музыка была нечеловеческой. Страшно было и лицо исполнительницы. Оно было искажено гримасой торжества. Вайла сама была исчадьем ада, злой царицей тьмы, которая упивалась своей властью над поверженной толпой. – Неожиданно все утонуло в багровом сполохе, и я смог перевести дух. Вздох облегчения прошел и по рядам слушателей, но было ясно, что это еще не конец. Готовилось продолжение. Пострашнее! Все говорило об этом, и внезапно во мне вспыхнула злость. В конце концов она разрабатывала мою тему, задуманную как тема романтической красоты, и я почувствовал за собой право вступить в открытый спор.

Не секунды не колеблясь, я сел ко второй клавиатуре и, не дожидаясь начала следующей вариации Вайлы, взял светлый аккорд, озаривший сцену нежным сиянием.

Мы сидели напротив друг друга, разделенные фонаккордом, и я поймал взгляд Вайлы. Готов поклясться, что она не удивилась такому повороту событий: ее глаза насмешливо сощурились, и она откинулась на стуле, ожидая продолжения.

Что ж, поспорим! – мелькнуло у меня, а пальцы, быстро побежав по клавишам, уже рисовали земную летнюю ночь: плескалась река среди лугов, по воде бежала лунная дорожка, в низинах клубился туман… Знакомые родные образы на удивление легко возникали в звуке. Никогда раньше я не импровизировал с таким вдохновением. Чего не бывает со злости!.. Сцена была залита серебристым светом. Покой и умиротворение царили в душе. Он и она обнявшись стояли на берегу и говорили друг другу древние, как мир, слова. Они были неотъемлемой частью пейзажа: для кого вся эта красота, если некому ее оценить?

Я кончил и прислушался. Было очень тихо, но явственно чувствовалось, что атмосфера потеплела. Накал исчез.

Но радовался я рано: моя соперница не желала уступить! Внезапно налетевший шквал перемешал нарисованную мной идиллию. Ветер ревел. По реке ходили с шипением волны. Она стояла одна на берегу, закрыв лицо руками. По небу неслись обрывки туч, то открывая, то закрывая зловещий глаз Луны, который злорадно подмигивал, видя человеческое горе. Жухлая трава нещадно хлестала ее по ногам, плечи содрогались от рыданий. Ей было холодно и одиноко… Судьба смеялась над ее беззащитностью. Осень была во всем. Осень и безысходность…

Точность и образность изображения у Вайлы были потрясающи!

Ошеломленный сначала ее напором, я быстро пришел в себя и уже разработал ответ: проходит все, пройдет и осень; наступит весна, придет и лето… Я был уверен, что одержу победу в споре, и ждал только окончания, чтобы сказать это, но неожиданно все обернулось иначе. Закончив, Вайла порывисто встала и отошла от фонаккорда. Для слушателей последнее слово осталось за ней!

Сцена осветилась обычным светом, и мы стояли на ней, взявшись за руки. Гром оваций был впечатляющ! Ослепительно улыбаясь, она раскланивалась, приложив левую руку к груди. Досадуя в душе на правила хорошего тона, я был вынужден последовать ей, получая свою долю восторгов. Недовысказанность в споре раздирала мою душу, и, наверное, моя улыбка была довольно кислой. Но я изо всех сил старался скрыть это.

Под несмолкаемые рукоплескания мы спустились со сцены и направились к своему столику. Опираясь на мою руку, Вайла гордо плыла среди восторженной толпы, как должное принимая изъявления признательности за доставленное удовольствие.

Королева! – опять подумал я. – Королева Салги, кто ты? Это было действительно интересно, тем более, что сама она о себе так и не рассказала. Ничего, сейчас узнаем!

Продолжая во все стороны улыбаться, я мысленно включил свои наручные часы. Вернее, не часы, – они и так всегда идут, – а мой индивидуальный кристалл биосвязи в них, настроенный на мое биополе. Назвав код адресата, я запросил информацию о Вайле Марии Дани, приложив к имени биоспектр, который снял, несильно сжимая ее руку. В голове коротко пискнуло – запрос был послан. Я прикинул время: передатчик – ретранслятор на Салге – Земля и обратно. Через четверть часа я должен был знать об этой женщине все…

Когда мы подошли к нашему столику, я был неприятно удивлен: Вильс Торн сидел в одиночестве. Рики и Мориса не было. Вайла не обратила на это никакого внимания.

– Ну как, Вильс, ты доволен?

– Еще бы! Это восхитительно! Благодарю.

Он как-то сочувственно посмотрел на меня.

В это время к Вайле подошли очередные обожатели, и она отвлеклась.

– А где наши друзья? – спросил я у Торна, все еще надеясь на что-то.

– Они ушли в самом начале вашего состязания, – негромко произнес он, – Марика сказала, что очень устала, и Морис повез ее домой.

– Мне ничего не просили передать?

– Нет.

Все вдруг стало безразлично. Я почувствовал себя очень усталым и опустился на стул. Видимо, перегнул. Дернуло ввязаться в этот глупый спор. Рика всерьез обиделась. Захотелось немедленно увидеться с ней и объясниться.

Я сидел и думал, как повежливей распрощаться и отправиться домой, когда на мою руку легла рука Вайлы.

– Мы с вами неплохо выступили, Вет. Полный триумф. Думаю, теперь можно поразвлечься – хватит развлекать других.

Только этого не хватало, – с раздражением подумал я. – С меня на сегодня довольно. Но вслух сказал:

– С удовольствием, Вайла, но только в другой раз. Что-то я сегодня устал и не в форме.

– О, это поправимо. У меня есть тонизирующее средство. Всегда ношу с собой.

Она достала упаковку с таблетками и предложила мне.

Черт возьми, напичкает какой-нибудь гадостью… – но пришлось поблагодарить и проглотить.

– Вильс! – обратилась она к Торну, – ты у нас знаток всех игр и развлечений. Давай покажем гостю лучшее, что сейчас есть на Салге.

– Не знаю, стоит ли… – Торн замялся. – Столько впечатлений в один день… Да и я не собирался сегодня играть.

– Не узнаю тебя, ты же фанатик! Может, тоже утомился? Съешь мою таблетку.

Торн отказался, сославшись на желание с кем-то встретиться. Он понимал мое состояние, и я поблагодарил его взглядом.

– Ничего, – настаивала Вайла. – Встретишься завтра. Я и сама не прочь сегодня поиграть. Доставь мне это удовольствие!

– А действительно, – неожиданно поддержал я Вайлу. – Мне очень любопытно, в какие игры вы здесь играете?

Торн не смог скрыть удивления. Мне показалось, что он чуть не упал со стула.

– Ну, если вы в состоянии… – он осекся.

– Вполне. Таблетки чудодейственны! Усталость как рукой сняло.

– Что ж, пошли.

Мы встали из-за стола и направились к выходу.

Опираясь на мою руку, своей королевской походкой шла очаровательная женщина, КОТОРОЙ НЕ СУЩЕСТВОВАЛО!

Именно такой ответ пришел на мой запрос две минуты назад.

Место, куда мы прилетели, было посещаемым. Несмотря на глубокую ночь, толпа отдыхающих захлестнула нас, едва мы покинули посадочную площадку гравилетов. Люди разговаривали, смеялись, что-то обсуждали… Под деревьями стояли длинные столы, на которых светились экраны. К ним зачем-то подходили. Еще дальше, в лесу, мерцало множество огоньков, но что это – я разглядеть не мог. На небольшой сцене кто-то скверно играл на фонаккорде. Под эту музыку несколько пар танцевало.

Торн уверенно шел впереди сквозь толпу. За ним пробирались Вайла и я. В отличие от клуба здесь, видимо, мою спутницу не знали: с ней никто не заговаривал, а обращали внимание просто как на красивую женщину. Спросить что-либо у моих гидов было невозможно – вокруг стоял гвалт.

Вильс обернулся и что-то прокричал. Я отрицательно помотал головой и показал на уши. Тогда он махнул рукой. Проследив направление его жеста, я увидел ряды ярко освещенных полусфер, возвышавшихся над головами. Одни были прозрачны, другие зеркально отражали окружающее. Мы пошли к ним.

Здесь было гораздо тише и спокойней. Около некоторых сооружений стояли небольшие группы, как мне показалось, чего-то ожидая. Взрыв хохота раздался совсем рядом, и я обернулся. Внутри прозрачной полусферы в какой-то нелепой позе стоял человек, дико озираясь по сторонам. Вид его был настолько комичен, что я невольно засмеялся сам.

Условий игры я пока не понял, но догадался, что люди около полусфер – просто зеваки, развлекающиеся за чужой счет.

– Здравствуйте, рад вас видеть! – Приветливо улыбаясь, к нам подошел невысокий мужчина. – Как поживаете, уважаемая Вайла? Совсем нас забыли.

– Добрый вечер, Артур. Как можно вас забыть! Просто была занята. Но сегодня решила – хватит. Захотела поразвлечься. Кстати, со мной гость, незнакомый с нашими играми: Вет Ник, искусствовед с Земли.

– Артур Нэй, – его рукопожатие было гораздо крепче, чем я ожидал. – Сторож при играх.

– Не скромничайте, Артур. – Вайла повернулась ко мне. – Это Главный консультант аттракционов на всей планете. Любому найдет игру по душе.

– Всегда рад помочь… О! Какая встреча!

– Привет, Артур. Все развлекаешь народ своими фокусами? Не надоело? – к нам подошел Торн. – А я думал, что уже потерял вас в этой кутерьме, – сказал он, обращаясь ко мне и Вайле.

– Ты должен сегодня придумать что-нибудь этакое, надо удивить гостя, – Вильс снова обратился к Нэю. – Он…

– Мы уже познакомились. Я все понял. Но что предложить?.. У нас поднят высший уровень – это доставит удовольствие тебе, Вильс. Но я не знаю, захочет ли гость начинать сразу с таких сложностей…

– Захочет, – как-то вдруг решила за меня Вайла и, будто оправдываясь, пояснила: – Ник – человек незаурядный. Надо попробовать. Рекомендую.

– Вы явно переоцениваете мои способности, – я смутился. – Но это правда: даже не зная игры, мне хочется начать с максимально трудного уровня. Всегда интересно узнать степень своей глупости и самоуверенности.

– Ну что ж. Дерзайте. – Нэй жестом предложил нам следовать за ним.

– Что это за сооружения? – спросил я Торна, указав на правильные ряды полусфер. – И вообще, что это за аттракцион?

– Это самая интересная игра Салги – любимое развлечение ученой братии. У нее есть несколько уровней: первый – самый простой, где вы сами задаете компьютеру, кем хотите себя увидеть, и он сообразно вашему желанию воссоздает необходимую атрибутику; высший уровень – самый сложный, здесь компьютер сам, без вашего участия, создает мир ваших мыслей, раздумий, переживаний… Сталкивает с ними лицом к лицу, на редкость точно выделяя важнейшие проблемы. Впрочем, все это скоро сами поймете… Остальные уровни – промежуточные.

Что касается этого, – он указал на полусферы, – здесь входы в игру, или, если быть точным, каналы связи с компьютером. Мы называем их грибами. Все они сгруппированы в сектора соответственно уровню. Когда гриб занят, он становится зеркальным. Свободные – прозрачны.

– Ну вот, пришли. – Артур остановился и указал на шеренгу грибов. – Это как раз то, о чем вы просили.

Я осмотрелся и отметил, что народу здесь было значительно меньше и большинство грибов пустовало.

– Сектор высшего уровня, – пояснил консультант. – Мало кому он по зубам. Играете?

– Конечно! – Я направился к ближайшему свободному грибу. – Где здесь вход?

– Не спешите, Ник. Я должен объяснить вам правила.

Я остановился.

– Извините, слушаю, Нэй.

– Когда войдете внутрь, увидите справа от входа столик. На нем – перстень с камнем. Наденьте его на палец, которому он придется впору, обязательно камнем вверх! Это сигнал компьютеру начинать. В процессе игры вы можете попасть в ситуацию, которая покажется вам безвыходной. Тогда достаточно повернуть кольцо камнем внутрь, и вы ее преодолеете. Но это можно сделать только однажды. Второй поворот перстня означает выход из игры. Вот, собственно, и все правила… Да, чуть не забыл! – он улыбнулся. – Если вам самому надоест играть, будет скучно и неинтересно, то для окончания достаточно просто снять перстень с руки. Ну а теперь прошу! Вход здесь.

Артур Нэй подошел к грибу и коснулся светящейся точки на стене. Дверь сдвинулась, и я шагнул под прозрачный свод.

– Желаю интересных приключений! – последние слова Нэя были прерваны легким щелчком закрывшейся двери, и сразу наступила полная тишина.

Ни звука не долетало снаружи, только внешнее освещение свободно проникало сквозь купол, и я увидел перстень, о котором говорил Артур. Взяв его со столика и повертев перед глазами, я полюбовался игрой камня насыщенного синего цвета. Уже собираясь надеть его на средний палец правой руки, я почувствовал, что за мной наблюдают. Подняв глаза, увидел Вайлу и Торна, которые смотрели на меня и о чем-то разговаривали. К ним подошел Нэй. Поймав мой взгляд, Вайла ободряюще улыбнулась и взмахнула рукой. Я кивнул в ответ и надвинул перстень на палец.

Купол как будто подернулся дымкой; она с каждой секундой становилась плотнее, все меньше и меньше пропуская внешний свет. Наконец я не смог различить даже собственной руки, поднесенной к лицу. Тишина и тьма вокруг. Было слышно, как пульсирует собственная кровь…

Хорошее начало. Что дальше? – подумал я и в следующее мгновение зажмурился.

В глаза ударил яркий свет.

Вообще-то он не был ярким – так показалось по контрасту. Был вечер. Я стоял на вершине невысокого холма и разглядывал незнакомый пейзаж. Передо мной расстилалась равнина, поросшая высокой травой, с разбросанными тут и там валунами. В стороне заката синел лес, над которым я различил очертания средневекового замка. Никаких других признаков человеческого жилья вокруг видно не было. Еще раз оглядевшись повнимательней, я заметил под холмом хорошо накатанную дорогу, уходившую в сторону замка.

Прикинув расстояние и решив, что путь не займет много времени, я спустился с холма и бодро зашагал по дороге. На равнине гулял ветер. Было нежарко. Хоть бы плащ какой выдали, что ли… – я поежился и прибавил шагу. – Так и простудиться недолго.

Внезапно за спиной возник стук копыт, и мимо пронесся всадник. Он чуть не сбил меня – я едва успел отскочить в сторону и, споткнувшись, упал на дорогу.

– Осторожней! Слепой, что ли?! – заорал я вслед, отплевываясь от пыли.

Он вдруг резко осадил коня и повернул. Я все еще отряхивался, когда он подъехал.

– Вот это удача! – воскликнул он, спешиваясь. – Какая встреча!

– Радушней не бывает, – зло ответил я, зализывая ссадину на руке. – Спать надо в постели, а не в седле.

Я поднял голову и онемел от изумления: передо мной стоял Вильс Торн! Только почему-то с бородкой клинышком и стрелками усов. Да и одежда была странной – высокие ботфорты, чулки, какие-то немыслимые короткие штаны и куртка, богато расшитая золотом. На плечи был накинут плащ, а на голове красовалась широкополая шляпа с перьями. И еще у него была длинная шпага, на эфесе которой покоилась левая рука.

Я хотел спросить, как он здесь оказался, но что-то удержало. Скорее всего, глаза, злобно сверкавшие под шляпой.

– Смотри, какой разговорчивый! – между тем продолжал всадник. – Он еще и учит. Молчи, шпион! Как я тебя сразу не разглядел? Ведь и со спины одежда выдает тебя с головой.

Мне стало интересно, что будет дальше, и поэтому я промолчал.

– Ага! Язык проглотил от страха! Сдавайся. Отведу тебя в замок, там все выясним. И не вздумай бежать – убью на месте.

Говоря это, он выхватил из ножен шпагу и двинулся на меня.

Дело принимало серьезный оборот. Сдаваться не входило в мои планы, но и бежать от наглеца было бессмысленно: рядом с ним стояла лошадь. Обстоятельства рассудили за меня: едва шпага приблизилась к моей груди, сработал рефлекс самозащиты. Противник явно этого не ожидал. Молниеносно оттолкнув клинок в сторону, я, перехватив его руку, завернул ее за спину и дал ему самого обычного пинка. Обидчик упал, ткнувшись носом в пыль.

Мне редко приходится применять приемы такого рода, и я не рассчитал силу удара – он лежал без сознания.

Подняв шпагу, я сломал ее о колено и положил обломки рядом. Затем, без всяких угрызений совести, снял с него плащ и с удовольствием в него закутался – становилось холодно. Так как поймать коня не удалось, – он к себе не подпускал, – я бросил эту затею и пошел по дороге к замку.

Быстрый шаг разогрел меня. Я торопился закончить свое путешествие до наступления темноты, но два обстоятельства – меня озадачивали: я шел уже довольно долго, но закат не спешил погаснуть, да и казавшийся таким недалеким лес, среди которого возвышался замок, не приближался. – Чтобы проверить свои подозрения, я побежал. Дорога мелькала под ногами, но лес был все так же недосягаем. Казалось, она, как лента, выползает из него мне под ноги, и я топчусь на месте. Впереди она изгибалась, и я решил попробовать идти по траве напрямик. Но от этого пришлось быстро отказаться: высокая жесткая трава цеплялась за ноги, в ней было разбросано множество камней, о которые я поминутно спотыкался, а главное, это ни к чему не привело: лишь стал выбиваться из сил.

Вернувшись к дороге, я собрался присесть отдохнуть на большой камень и вдруг осознал, что вижу его не впервые. Не может быть! – была первая мысль. – Все они тут похожи. Но, приглядевшись, понял, что не ошибся. Чтобы подкрепить свое наблюдение, я внимательно посмотрел на дорогу, и последние сомнения рассеялись: в желтоватой пыли четко отпечатывались три цепочки следов, и все они были мои! Других следов не было вообще. Сев на злополучный камень, я призадумался. И было с чего! Дорога ясно просматривалась до самого леса, казалось, иди и иди, но я каким-то образом ходил кругами. Загадка казалась неразрешимой. Да еще этот закат, который никак не погаснет! – Я встал, потому что от камня шел холод. – Живет же кто-то в этом замке, как они в него попадают? Любопытно взглянуть… И тут я услышал взвизгивания и скрип за спиной.

Еще мгновение назад дорога была пустынна: Что бы это могло быть? – я обернулся.

Неказистая лошаденка тянула телегу с певучими колесами. В ней сидел старик в рваном плаще и надвинутой по самые брови облезлой меховой шапке. Какое-то жуткое олицетворение нищеты.

Поравнявшись, старик без всякого интереса посмотрел в мою сторону и, отвернувшись, невозмутимо продолжал свой путь.

– Здравствуйте, – я пошел рядом с телегой.

В ответ он угрюмо кивнул, даже не повернув головы.

– Вы в замок?

Еще одно движение головой, которое я расценил как утвердительное.

– Не могли бы подвезти? А то вот притомился…

– Заплатишь – свезу, – хмурым, бесцветным голосом сообщил он и, натянув вожжи, остановил телегу. – Чем платить будешь?

Я растерялся, не очень понимая вопрос.

– А что бы вы хотели? – осторожно поинтересовался я.

– Ну что?.. Можешь деньгами, можешь еще чем… – его глаза вопросительно уставились на меня.

Я вспомнил, что такое деньги, но что толку: их все равно не было; я даже не знал, как они выглядят. Однако вид старика показал мне выход.

– Денег нет, – сказал я, – но могу предложить свой плащ. Отдам, как только приедем.

Я стоял рядом, и старик, протянув руку, бесцеремонно пощупал ткань.

– Годится, садись! – он тронул свою лошаденку, а я, прыгнув в телегу, удобно устроился на устилавшем дно сене. Интересно, что из этого выйдет?

Телега неспешно катила, пронзительно повизгивали колеса, и я хорошо видел на дороге цепочки своих следов.

– Скажите, по этой дороге часто ездят? – обратился я к старику, но он лишь неопределенно хмыкнул, даже не пошевелившись.

Однако разговорчивый дед, много от него узнаешь, – я отвернулся и, взглянув на дорогу, обнаружил только следы лошади и телеги. Мои пропали! Лес впереди стал значительно ближе. Отметив это, я удовлетворенно повалился на сено, заложив руки за голову. Закат наконец догорел, и вокруг стало смеркаться…

Убаюканный скрипом колес, я задремал и очнулся от громкого стука копыт по деревянному настилу моста.

Было еще не очень темно, и я смог разглядеть высокие стены с башнями, отвесно уходившие в воду рва, окружавшего замок. Под аркой ворот стояли несколько стражников с алебардами. Один из них пошел нам навстречу.

– Когда-нибудь тебе придется ночевать в лесу, – сказал он старику. – Мы уже собрались поднимать мост. – Тут он увидел меня. – Ты кто?

– Путник, ищущий ночлега.

– У нас ты ничего не получишь.

– Почему?

– Приказ – чужих не пускать. Ищи другое место.

– Но вокруг лес… Не ночевать же под деревом.

– Не знаю. Убирайся! – Он угрожающе наклонил алебарду.

Мне ничего не стоило сбросить этого ревностного служаку в ров, но от ворот отделились еще несколько стражников. Они двинулись на помощь товарищу. Поневоле приходилось уступить. Я слез с телеги и тут поймал взгляд старика, устремленный на мой плащ. Признаться, мне не хотелось с ним расставаться, имея в перспективе ночевку на природе, но обмануть этого нищего я не мог. Отстегнув плащ и протянув его старику, я отошел прочь. Телега въехала в ворота.

Со скрежетом опустилась тяжелая решетка; медленно стал подниматься мост, грохоча цепями.

Под покровом наступившей ночи я остался один перед широким рвом, в воде которого отражались звезды…

Времени на раздумья не было, да и раздумывать, собственно, было не о чем. Становилось все холоднее, а перед холодом я был безоружен – нечем было даже развести огонь. Единственный выход – проникнуть в замок. Но добром туда не пускали. Что ж, попробуем по-другому, – я пошел вдоль рва, всматриваясь в стену, смутно черневшую на фоне неба. Одинаково высокая, она тянулась от башни к башне, и стало понятно, что искать изъяны, да еще в темноте, бесполезно.

Остановившись, я отбросил последние колебания и быстро разделся. Увязав одежду в рубашку, я поясом прикрепил ее на голову и, опершись руками о берег, стал спускаться в воду.

Предосторожность оказалась не лишней – глубина начиналась сразу. Очутившись по горло в воде, дна я не достал и, стараясь держать голову как можно выше, сразу поплыл.

Пересечь ров было делом пустячным, но что ждало впереди! Еще с моста заметив, что стена отвесно уходит в воду, я, подплыв к ней, не имел опоры под ногами. Руки наткнулись на кладку из огромных, грубо отесанных камней, и, нащупав неровности, я подтянулся. Выбравшись из воды, я понял, что недооценил трудности своей затеи. Мне не раз приходилось лазать по скалам без всякого снаряжения, но то было днем, в теплую погоду… А сейчас! Камни были влажными, отчего руки и ноги то и дело скользили. Чтобы не сорваться, я был вынужден плотно прижиматься к стене, холод которой леденил грудь, да и спине было нежарко. Пальцы немели и плохо слушались. Время для подобных восхождений в голом виде было явно не подходящим…

Уже преодолев больше половины пути, я почувствовал, что выдыхаюсь. Но отступать было некуда. Неожиданно пальцы нащупали неширокий карниз, который, видимо, остался после надстройки стены. Собрав последние силы, я забрался на него и расслабился. Это были мгновения блаженства! Все тело радовалось отдыху. Но долго стоять было нельзя – холод все время напоминал о себе, и я стал взбираться дальше.

Камни здесь стали заметно суше, и дело пошло веселее. Наконец рука коснулась верхнего края стены! Уцепившись за него, я стал подтягиваться и тут случилось непоправимое: камень, за который держался, плохо лежал в кладке и не выдержал моего веса. Я почувствовал, как он тронулся с места, но было уже поздно. Чтобы он не накрыл меня, я сильно оттолкнулся и полетел вниз…

Падать оказалось гораздо быстрей и проще, чем взбираться. Я сориентировал тело и классически вошел в воду головой, вероятно, почти без всплеска, чего нельзя сказать о проклятом камне, который упал мгновением раньше, наделав много шуму. Глубина рва вполне позволяла использовать стену в качестве вышки для ныряния, и если бы не одежда, которая от удара о воду сбилась на лицо, залепив рот и нос, я бы не испытал никаких неудобств. Вынырнув и первым делом сдвинув в сторону свои тряпки, отдышался и поплыл к противоположному берегу. На вторую попытку сил не осталось. Да она была и невозможна: переплыв ров и схватившись за свисающий куст, я обернулся и увидел, что на стене творится нечто интересное. Там метался огонь, слышались голоса, бряцало оружие. Разворошенный муравейник! Между двумя зубцами остановилась темная фигура и замахала факелом:

– Сюда! Это здесь!

– Что там? – послышался властный голос.

– От стены камень отвалился. Вот тут, господин лейтенант.

Рядом с первой фигурой выросла тень второй.

– И из-за этого подняли такой переполох?! – Офицер осмотрел выбоину и покачал головой. – Я говорил, что стену надстроили плохо – рушится сама собой…

– Осмелюсь доложить, господин лейтенант, перед тем как упал камень, мне почудились какие-то шорохи снаружи. Я уже хотел пойти посмотреть, а тут…

– Что ты несешь? Какие шорохи? Просто проседала кладка. Смотри! – он взял факел и высунул его наружу. – Не думаешь ли ты, что кто-то мог лезть здесь? Тут и кошке не под силу… Все! Часовые – по местам! Рабочие завтра починят стену. Проследи, чтоб сделали это хорошо.

Он удалился, сопровождаемый несколькими, судя по топоту, стражниками, а над злополучным местом вновь показался факел: часовой еще раз внимательно оглядел стену, а затем долго всматривался в ночь. Наконец скрылся и он. Снова все окутал мрак.

Должен сказать, что замечание офицера насчет кошки мне польстило, и я не смог сдержать самодовольной улыбки, забыв на минуту серьезность своего положения. Но реальность быстро напомнила о себе: рука, которой держался за куст, начала замерзать. Тело в воде пока не мерзло, но не барахтаться же до утра во рву, тем более что рано или поздно холод найдет и здесь. Положение было незавидным. Даже если бы стена не охранялась, я все равно не смог бы повторить восхождение – не было сил, одежда насквозь промокла, отдохнуть нормально, и то не мог – под ногами не было дна.

Надо попасть в замок любой ценой, – вертелась мысль, но, к сожалению, ничего путного в голову не приходило. Неожиданно я обнаружил, что плыву. Плыву вдоль рва к воротам. Зачем? Я и сам не знал. Что-то подталкивало меня, и я не противился. Будь что будет…

Плыть пришлось недолго. Место, где я карабкался на стену, было недалеко от ворот. Еще не приблизившись к ним, я вынашивал план выманить из замка одного или нескольких охранников и, разделавшись с ними, хотя бы воспользоваться одеждой, но то, что меня ожидало, было подарком судьбы. У ворот кто-то трубил в рожок. Я подплыл ближе и замер в ожидании. Вскоре в одной из бойниц показался свет, и грубый голос окликнул:

– Кто?!

– Открывайте живей, бездельники! – последовал поток ругательств. Вы что, не узнали мой рожок?

– Это вы, граф? – спросил другой голос, по которому я узнал уже знакомого лейтенанта, очевидно, начальника стражи.

– А то кто же! Прошу вас, лейтенант, быстрей впустите меня. Я страшно замерз.

– Опустить мост! – раздалась команда.

Загрохотали цепи.

Забраться на мост из воды было невозможно – слишком высоко, а потому, выбравшись на берег, я развязал одежду и стал ее натягивать. Процедура малоприятная, но голое тело в темноте слишком бросается в глаза, а я рассчитывал остаться незамеченным.

Мост был чудом техники и опускался настолько медленно, что прошел только половину пути, когда я уже лежал там, где дорога обрывалась в ров, и всматривался в смутный силуэт всадника. Лошадь переступала ногами и тихо фыркала, зато ее хозяин посылал проклятия нерасторопным стражникам, которые все никак не могли управиться с мостом. На мгновение он умолк, и я расслышал, как стучат его зубы. Признаться, недавно и я был близок к этому, но сейчас возбуждение достигло предела, заставив забыть про холод.

Первая же пришедшая в голову мысль показалась удачной: напасть на этого графа, переодеться в его одежду и, таким образом обманув стражников, проникнуть в замок. Но я сразу отбросил ее. Времени на это явно не хватало, не говоря уж о том, что стражники наверняка захотят удостовериться, кого они впускают в ворота, и будут начеку. Тогда я вновь обратился к мосту.

Возникший план был прост. Едва мост приблизился, я прыгнул и уцепился за его край. На темном фоне замка всадник не мог меня увидеть, да и мысли, я полагал, у него были заняты другим. Он ждал, пока мост опустится окончательно, а я, перебирая руками, добрался до подъемной цепи и полез по ней вверх. Хотя цепь шла на меня, поднимался я довольно быстро. В общем грохоте это было не слышно, и опасаться приходилось только одного: как бы меня не заметили из ворот. Но там пока было темно.

Поднявшись почти до самого конца, я услышал скрежет решетки и, обернувшись, увидел свет в арке, но здесь уже меня заметить не могли. Еще одно усилие – и я держался за толстое бревно, в которое упирался мост в поднятом состоянии. Проползти по нему не составляло труда, и немного спустя, я был над воротами.

Наконец грохот смолк. По мосту зацокали копыта, а навстречу высыпали несколько стражников с факелами во главе с офицером. Они загородили ворота.

Усевшись на бревне, я внутренне собрался и, выжидая, замер.

Дело представлялось довольно простым: когда всадник окажется подо мной, я прыгаю на лошадь ему за спину, вышибаю из седла и устремляюсь в ворота. Успех казался верным. Во-первых, солдаты, пропустив графа, останутся у него, а, следовательно, и у меня за спиной. Причем я буду на коне, и они меня не догонят. Во-вторых, внезапность! С ее помощью я рассчитывал прорваться сквозь тех, кто стоял под аркой ворот. Их не было видно, но доносились негромкие голоса.

Но все-таки какая-то неудовлетворенность не покидала…

В голове всплыло восхождение по стене. Не была ли неудача, постигшая меня, знаком того, что в замок с помощью одной лишь силы и ловкости не проникнуть? Очень может быть. Даже наверняка! – не знаю, почему, но уверенность в этом, вдруг возникнув, перечеркнула весь мой, казавшийся таким хорошим, план. Проникать надо было иначе… Но как?..

Стоило об этом подумать, как решение нашлось: не пускают просто посторонних, но, быть может, схватив ШПИОНА, его отведут, чтобы допросить, к владельцу замка. Весьма вероятно! Дело было за малым – разыграть шпиона-неудачника. Что ж, попробуем…

Между тем всадник остановился перед цепочкой солдат. Офицер поднял факел, изучающе вглядываясь. Остальные стояли наготове.

– Какого черта, лейтенант?! Вы что, не узнаете меня?

– Простите, господин граф, но я исполняю приказ.

– Ну так исполняйте быстрей! Не видите, я потерял плащ и страшно мерзну. Прикажите кому-нибудь отдать мне свой.

– Конечно, – лейтенант распорядился, и один из солдат передал графу плащ. – Можете ехать.

– Благодарю, – он закутался. – И не сердитесь за грубость. Страшно устал – везу срочное послание герцогине.

Солдаты расступились, и граф тронул коня.

Я повис на руках и, едва он поравнялся со мной, прыгнул.

Оказавшись за спиной всадника, я выбил его из седла и, вскочив в него сам, схватился за узду. Первую часть плана я менять не стал; теперь оставалось с почетом сдаться, но в этом обстоятельства пришли мне на помощь. Конь оказался норовистый – он слушался только хозяина. Почуяв чужака, да еще так бесцеремонно вскочившего в седло, он взбрыкнул, а затем, встав на дыбы, завертелся на месте. Стражники оказались проворней, чем можно было предположить. Опешив на мгновение, они быстро пришли в себя и, подняв оружие, кинулись на меня. С трудом увернувшись от алебарды, я отвлекся от коня и потерял равновесие. Животное взбрыкнуло еще раз, и я очутился на земле. Но, оставшись на ногах, бросился к воротам, сбил набежавшего солдата и, увернувшись от второго, отправил его в ров. Подхватив алебарду, выбил шпагу у лейтенанта… но тут сзади меня схватило сразу несколько рук. Чувствуя, что вырваться еще можно, я тем не менее счел момент для сдачи подходящим и прекратил сопротивление.

– В ров его! – крикнул лейтенант, и сильные руки поволокли меня к краю моста.

Это расстроило: такой приказ рушил все мои надежды. Кажется, я слишком сильно его стукнул, и он в гневе решил свести счеты, забыв о естественном любопытстве…

Я уже подумывал указать ему на это, как вдруг:

– Стойте! – прозвучал голос графа.

Стражники остановились, не ослабив, однако, хватки.

– Дайте огня! – прихрамывая на ушибленную при падении ногу, он приблизился и внимательно посмотрел на меня при свете факела. – Так и есть. Я уже встречался с ним сегодня. Узнаешь?

Мог ли я не узнать?! Теперь стало понятно, почему его голос показался мне знакомым: это был тот самый всадник, который чуть не сбил меня в начале пути – человек, как две капли воды похожий на Торна.

– А! Вы уже отдохнули? Признаться, не предполагал, что это произойдет так скоро. Как поживает ваша шпага и где же ваш плащ? – я не мог упустить случая поиздеваться над ним – слишком наглой была его физиономия, а я наглецов терпеть не могу.

– Молчи! – Ему явно не хотелось предаваться воспоминаниям в присутствии солдат. – Это шпион, – сказал он лейтенанту. – Посмотрите, как он одет, да еще весь мокрый! Наверняка это не первая его попытка пробраться в замок.

Лейтенант с интересом посмотрел на меня, но промолчал. А граф, самодовольно усмехнувшись, продолжил:

– Я предоставлю ему возможность оказаться в замке. Думаю, герцогиня узнает много интересного. – И, обернувшись к солдатам, крикнул: «Эй, свяжите его и ведите за мной!»

Вскочив в седло, он благодарно потрепал своего умного коня и въехал в ворота. Я двинулся следом, подгоняемый конвоирами.

Пройдя под низким сводом, мы остановились перед второй решеткой, которая перекрывала ворота с внутренней стороны. Мысль о невозможности прорваться в замок силой была верной – действуй я, как задумал сначала, непременно застрял бы здесь. А сейчас, гордый своей выдумкой, я, связанный, стоял в ожидании, пока не уберут это последнее препятствие.

За спиной послышался знакомый грохот – поднимался мост. Только когда первая решетка опустилась, поднялась вторая, и я в сопровождении конвоя вышел на тесный, мощенный камнем двор.

Я был в замке! И, кажется, догадывался, кого скоро увижу…

Перед входом в центральную башню чадно горел факел, в свете которого я разглядел двух часовых. Граф спешился и, бросив поводья подбежавшему слуге, стал подниматься по ступеням. Сказав что-то одному из солдат у входа, он знаком приказал мне подойти и, распахнув низкую дверь, пропустил вперед.

Слабо освещенный каким-то примитивным светильником узкий коридор. Стены, сложенные все из того же грубо отесанного камня… Мрачноватое помещение! За спиной хлопнула дверь. Я обернулся. Граф был один – конвой остался снаружи. Со связанными руками я ему казался не опасным, а зря. Еще по дороге от ворот я попробовал веревку на прочность: какая-то плохонькая. Разорвать ее не составляло труда… Но я решил повременить. Интересно все-таки, что будет дальше.

Повинуясь толчку в спину, я пошел по коридору, который через несколько шагов круто завернул влево и привел нас к винтовой лестнице наверх. Поднявшись, мы еще довольно долго шли тесными проходами, миновали несколько полутемных комнат и наконец остановились перед массивными дверями, у которых я опять увидел стражу. При моем появлении солдаты скрестили алебарды, но, увидев графа, успокоились.

– Доложите обо мне, – были первые его слова, произнесенные в замке.

Один солдат скрылся за дверью. Ждать пришлось недолго.

– Прошу вас, – сказал он с поклоном и распахнул тяжелые створки.

Просторный зал был освещен жарко пылавшим камином. Отблески огня играли на стенах, выхватывая из темноты чьи-то портреты в богатых рамах, развешанное оружие, доспехи… Своды и дальняя часть тонули во мраке.

Посреди зала на мягком ковре стояли два высоких кресла с неудобными прямыми спинками. В таких не развалишься, – с сожалением подумал я, чувствуя от усталости насущную необходимость принять если не горизонтальное, то хотя бы близкое к нему положение. Поискав глазами что-нибудь более походящее, я обнаружил, что в остальном зал совершенно пуст. Никого и ничего…

Ну и ладно, – я решил обойтись тем, что есть. Не обращая внимания на графа, подошел к креслам и, выбрав, которое поменьше, стал ногой придвигать его к камину. Помимо усталости, я еще продрог, мокрая одежда липла к телу, и очень хотелось согреться.

– Как ты смеешь! – раздался за спиной гневный голос графа, и его рука схватила меня за плечо, собираясь оттолкнуть. Но тут скрипнула маленькая дверца рядом с камином, и он, отдернув руку, замер в поклоне.

На фоне пляшущего пламени я увидел женщину в богатом белом одеянии, с играющей камнями короной на голове. Лицо ее было в тени. Я сделал два шага в сторону камина, и она, привлеченная моим движением, повернулась к свету. Так и есть – моя догадка подтвердилась! Передо мной стояла Вайла Дани. Но она была не одна. Следом, звеня бубенчиками, вышел человек в шутовском наряде. Вот тут-то я удивился! Нет, не появлению шута – в этом не было ничего особенного. Просто этим шутом был… Артур Нэй.

Вся компания, с которой я недавно расстался, была в сборе…

– Привет, граф, – первым заговорил шут. – Ты, как всегда, вовремя, мы не успели досмотреть и первого сна. Кого это ты привел? – он подошел ко мне и изучающе осмотрел. – Какой он мокрый! Держу пари, ты выловил его в болоте. Ну хватит кланяться – спину сломаешь. Отвечай, когда спрашивают.

Граф даже ухом не повел, продолжая стоять в почтительной позе.

– Уймись, – бросила шуту хозяйка и милостиво улыбнулась моему спутнику. – Приветствую вас, граф. Откуда в столь поздний час?

– Сиятельная герцогиня, – граф наконец разогнулся, – я спешил, как мог. Важные новости. – Он извлек из-за отворота куртки свернутое в рулон послание, с которого на шнуре свешивалась печать, и подал предмету своего поклонения.

Герцогиня углубилась в чтение.

– Вечно у тебя важные дела. Все плетешь интриги! У хозяйки скоро при виде тебя будет открываться рвота – так ты ей надоел, – гримасничая, скороговоркой выпалил шут. – Твое воспитание оставляет желать лучшего. Приволок в тронный зал какую-то мокрятину среди ночи. Наследили тут… Хозяйка, где у нас тряпка? Надо подтереть – целая лужа натекла!

– Ты мне мешаешь, шут, – герцогиня оторвалась от письма и с любопытством посмотрела на меня. – Где вы схватили его, граф?

– На мосту. Шпион пытался проникнуть в замок.

– И что? Сразу сдался?

– Если бы… Дал настоящий бой страже. – И он с подробностями принялся живописать недавнюю схватку.

Я стоял, повернувшись спиной к огню, наслаждаясь теплом. Одежда начала подсыхать, парила. Удовольствие было бы полным, если б не связанные руки: они затекли и начали ныть. Пора было с этим кончать. Но внезапная мысль заставила меня отвлечься – от – самосозерцания: реакция герцогини на мою персону показалось странной. Она не спросила – кто это? – что было бы естественно, если учесть, что в замок не пускали чужаков, а сразу поинтересовалась, где схватили. Может, конечно, граф каждый день приводит по шпиону? Может быть, но…

– Благодарю вас, граф. Вы свободны. Письмо действительно важное, – голос герцогини вывел меня из задумчивости.

Я и не заметил, как граф кончил свой рассказ.

Он вновь поклонился, прощаясь, но вдруг, спохватившись, спросил:

– А как быть с этим?

– Я сама поговорю с ним, идите.

– Спи спокойно, мы сами разберемся, – встрял шут.

Граф был раздосадован – но что поделать? Его явно выставляли, и приходилось с этим смириться.

Я сочувственно покачал головой. Бросив в ответ уничтожающий взгляд, он повернулся и вышел.

Дождавшись, пока за ним закроется дверь, герцогиня приблизилась ко мне и – куда делась надменность тона! – просто сказала:

– Ну сбросьте наконец эти веревки. Они же вам мешают!

Что это – уверенность или примитивная попытка ее изобразить? Внимание! Кажется, начинается самое интересное. – Я попытался, насколько позволяло освещение, разглядеть ее лицо. Но на нем читалось лишь участливое выражение.

Характер у меня вредный, постоянно от него страдаю, но ничего не могу поделать. Вот и сейчас, вместо того чтобы последовать хорошему совету, понес невесть что:

– Ай-ай-ай… А я про них забыл. Сроднился, видно… Не стоит беспокоиться. Мне удобно и так…

Но она прервала поток моего красноречия.

– Бросьте валять дурака! – герцогиня подошла к креслу, которое поменьше, и села. Вернее сказать, она села на малый трон, ибо, как я догадался, такие неудобные кресла в тронном зале ничем иным быть не могли.

А большой чей же? – возник вопрос, но размышлять мне не дали.

– Бросьте валять дурака! – еще раз повторила она. Освобождайтесь, и поговорим. Не удивляйтесь. Я знаю гораздо больше о вас, чем вы можете предположить.

– Откуда, позвольте спросить? – я с треском разорвал веревку и стал растирать затекшие руки.

– Из письма, которое мне при вас вручил граф…

– И что же там такое написано? А главное, кем?

– Это неважно. А впрочем, можете сами почитать – не хочу с самого начала знакомства делать от вас секретов. Возьмите.

Право, мне было любопытно. Я взял из ее рук свиток и, развернув, подошел поближе к огню.

– Сиятельная герцогиня! К вам направляется выдающийся…

Ого! Выдающийся!… – Но больше ничего я прочесть не успел. Неожиданно вынырнувший откуда-то шут вырвал у меня письмо и мгновенно бросил в камин.

– Что ты делаешь, хозяйка? Прочтет – сразу зазнается. А зазнайство – порок! Зачем подталкиваешь человека на такое?! – Он назидательно поднял палец и загородил собой камин, как будто опасаясь, что я стану спасать бумагу.

– Простите его, – герцогиня погрозила шуту, – он дурак, а с дурака какой спрос?.. Правда, последнее время он совсем распустился… Поди прочь! – почти крикнула она.

– Вот и борись после этого с пороками – никакой благодарности, – шут взял щипцы и, тщательно перемешав угли, уселся рядом на пол.

– Бог с ним, с письмом! – сказал я. – Не будем предаваться пороку… Так что вы хотели мне сказать?

– Я давно вас жду, – спокойно и внятно произнесла герцогиня. – Ваше место пустует, – она показала на большой трон. – Сядьте рядом со мной, чувствуйте себя хозяином, и мы все обсудим.

Да! Такого поворота я не ожидал.

– Если я вас правильно понял, вы предлагаете мне стать герцогом, правителем всей страны, а заодно руку и сердце?

– Именно так, – в ее голосе не промелькнуло и тени смущения. – Вы мне нужны, будьте моим повелителем. Что ж вы стоите? Садитесь!

Что это? Безумная любовь с первого взгляда, брак по расчету? А в чем расчет?.. Заманчивое предложение!.. Только что я получу в приданое? Она говорит, что многое обо мне знает, я же о ней – ничего. Неплохо бы побольше выяснить… А что, взять и согласиться, если это не шутка!.. Нет, надо сперва понять, что от меня хотят. Нельзя с маху садиться на трон…

– Что ж, я не против, но дайте хозяину сухую одежду. Сколько можно стоять в мокром в собственном доме? – я решил потянуть время, чтобы все хорошенько обдумать.

– И то правда, хозяйка! – вмешался шут. – Не дай бог, кто скажет, что у нас герцог с подмоченной репутацией.

Герцогиня улыбнулась ослепительной улыбкой Вайлы – красивая она все-таки женщина!

– Отведи господина в гардероб, – приказала она шуту. – Я с нетерпением жду вас!

Последние слова предназначались уже только мне.

Помещение, в которое привел меня шут, представляло собой широкий коридор. Его конец терялся вдали, а по стенам стояли одинаковые шкафы с зеркальными дверками.

Не раздумывая долго, шут стал открывать все подряд в правом ряду.

– Выбирай, хозяин, что тебе по вкусу, – запросто сказал он. – Здесь все, что душе угодно.

Действительно, бегло оглядев содержимое всего лишь нескольких шкафов, я понял, что здесь собраны костюмы всех времен и народов. Камзолы и кафтаны висели вперемешку со строгими смокингами, кружевные воротники и пышные жабо соседствовали с пестрыми халатами… От многообразия расцветок рябило в глазах.

– А что здесь? – спросил я, указав на левый ряд шкафов.

– Женские наряды. Мне кажется, они тебе не подойдут… Но, если хочешь, взгляни, не заперто.

Любопытства ради я заглянул и пожалел, что здесь нет Рики – она бы пришла в восторг…

Все наряды были в отличном состоянии. Чувствовалось, что хранят их бережно.

– Зачем такое изобилие, – я перебирал костюмы, – и почему такой разнобой стилей?

– А! – шут махнул рукой – Ходит к нам много всяких… У каждого свои запросы. Всем угодить надо!

– Много, говоришь? Но ведь в замок чужим не попасть…

– Но ты же попал!

– Да, но…

– Все, кто нужен хозяйке, попадают и становятся своими. Ты теперь тоже свой.

– И сколько здесь таких, пришлых?

– Да большая часть… А идут все новые и новые. И всех накорми да одень. Морока одна!

– Слушай, шут, а кто нужен хозяйке?

Он скорчил хитрую гримасу и захихикал, заставив звенеть бубенчики на голове.

– Неужели сам догадаться не можешь? Кого хозяйка берет в повелители! Выходит, дурак ты, а не я.

Не зря герцогиня сетовала на распущенность шута. Но, вспомнив про предложенное мне высокое положение, я резко осадил его: – Отвечай! Тебя хозяин спрашивает!

Шут упал на колени, картинно воздев руки:

– Помилуй, помилуй, господин! – затараторил он плаксиво, а затем, подскочив, как на пружинах, приблизился ко мне и, оглядевшись по сторонам, зашептал в ухо: – Знай же, герцогиня – колдунья! Чарами она манит в свой замок людей отовсюду, но попадают в него лишь те, кто способен хорошо варить головой. Вроде тебя, – он сладенько улыбнулся, подлизываясь.

– Что ж, насчет чар – хорошая шутка, – я усмехнулся.

– Смейся, смейся… А вот ответь: сам-то зачем шел в замок?

– Ночевать было негде, выбирать не приходилось…

– Ну-ну. Она каждому умеет так подстроить, что выбирать не приходится.

Продолжая рыться в шкафу, я вдруг наткнулся на костюм, который был копией моего. После увиденного и услышанного здесь я даже не удивился, более того – ждал этого.

Переодевшись в сухое, я подошел к зеркалу.

– Скажи, шут, – спросил, рассматривая себя, – а что, хозяйка предлагает трон каждому, кто вновь приходит в замок?

Но ответа не последовало. Оглядевшись, я обнаружил, что мой собеседник исчез. Видно, этого мне знать не полагалось.

Одиночество в гардеробе меня не обеспокоило: обратный путь я хорошо помнил и не нуждался в провожатом, предложение герцогини обдумал. Захлопнув распахнутые дверцы шкафов, я подмигнул себе в зеркале и отправился продолжать приятное знакомство.

На сей раз стража у входа в тронный зал не загораживала дорогу. Солдаты отсалютовали и почтительно распахнули створки дверей.

При моем появлении хозяйка замка поднялась с малого трона и пошла навстречу. Мы остановились в нескольких шагах друг от друга, и она замерла в глубоком реверансе. Мне воздавались воистину королевские почести! Окончив церемонию приветствия, она приблизилась ко мне и, взяв под руку, повела к трону. Наверное, мы были восхитительной парой! Я даже пожалел, что нет зрителей. Картину мог портить только разнобой нарядов, но это, видимо, ее не смущало.

Перед троном мы остановились.

– Прошу вас! – торжественным жестом она пригласила меня сесть на этот символ власти. – Возложите на себя корону и будьте моим повелителем.

Необычная это была коронация: ночью, ни зрителей, ни свиты, ни музыки… Последнюю заменял громкий треск дров в камине.

Кстати, а где корона? И тут я увидел, что герцогиня держит ее в руках, собираясь возложить на мою голову. От верховной власти меня отделяло мгновение…

Искушение познать, что это такое, было велико. Никто из людей моего времени понятия не имел об этом. Только обрывки старых преданий, понятные уму, но не прочувствованные сущностью… Кроме того, власть позволяла разобраться во всем, что здесь происходит. Но – и это было главным, что останавливало, – в какие игры я буду втянут, что от меня потребуется? Не загоню ли я сам себя в угол, если положение на троне будет обязывать идти на сделки с совестью? А это для меня неприемлемо.

– Я чужестранец, госпожа герцогиня, и уверен, многого не понимаю в устоях жизни вашей страны, – я смотрел ей прямо в глаза. – По моим представлениям, возможно, отсталым, верховный владыка должен знать свой народ, ясно представлять цели своей деятельности. Знать, чего от него хотят. Быть уверенным, что действует не во зло. Только тогда можно ответственно нести бремя власти. Сейчас я не знаю ничего и боюсь, – прими я из ваших рук власть, – наделать много непоправимых глупостей и вреда. Вы можете возразить, что будете все время рядом и удержите от опрометчивых шагов, но это будет означать, что я пешка в ваших руках. А быть такой фигурой я не умею. Поэтому позвольте сначала узнать вашу страну, во всем разобраться и лишь потом дать ответ на ваше предложение. Прошу простить за дерзость, но иначе я не могу.

Лицо герцогини помрачнело, от улыбки не осталось и следа. Она отвела глаза в сторону, скрывая их выражение. Но было и так ясно, что я разрушил какие-то ее планы.

– Что ж… Ваше желание разумно и делает вам честь, – холодно произнесла она. – Вы желаете знать, чего от вас хотят? Извольте! Я объясню.

Она отошла к камину и уставилась на пляшущие языки пламени.

– Вы не могли бы принести мне кресло? – неожиданно просительным тоном промолвила герцогиня. – Нет, не это – оно жесткое, – видя, что я направился к малому трону, остановила она. – Здесь, за дверью стоит мое любимое.

Я принес небольшое мягкое кресло и поставил рядом с камином.

– Спасибо. Ужасно устала, ноги подкашиваются. Все приходится делать самой… Никому нельзя довериться в делах, а ведь я всего лишь слабая женщина… – произнесла она, усаживаясь, и в голосе прозвучали обезоруживающие беспомощные нотки.

Она вновь замолчала, глядя на огонь, жадно пожиравший свою пищу. Я подкинул несколько поленьев и стоял, привалившись плечом к стене, ожидая продолжения.

– Скажите, вам ведомо, что такое одиночество? Одиночество во всем… Когда не с кем даже поделиться своими мыслями, не то что опереться на чье-то плечо. Нет, вас окружают люди, но вы не находите у них понимания, не чувствуете в них равных себе.

– Наслышан, но лично не сталкивался, у меня есть друзья. И потом, мне кажется, многое зависит от целей, которых пытаешься достичь.

– В этом вы правы. Среди моего окружения никто не способен оценить именно моих целей. И вот появились вы…

– А вы уверены, что не ошиблись?

– Абсолютно! – она сделала жест рукой, предупреждая мой вопрос. – Я не обманывала, когда сказала, что много о вас знаю. Не спрашивайте, откуда; поверьте – это неважно. Важно, что вы человек, способный меня понять.

– Понять – не значит разделить, – заметил я, чувствуя, что только сейчас пойдет главная часть разговора.

– Несомненно! Именно поэтому, может быть, я и хотела опередить события. Увы! – она откинулась в кресле и прикрыла глаза. Наконец, видимо, решившись, произнесла: – В любом случае я должна рассказать вам все. Слушайте! – ее глаза уставились прямо мне в лицо, и я заметил, как в них сверкнул недобрый огонек.

Признаюсь, стало жутковато. Но голос ее зазвучал по-прежнему мягко.

– Большинство жителей моего замка – выдающиеся люди: ученые, инженеры, музыканты… Словом, творческие личности.

Я улыбнулся.

– Не смейтесь, это не бред сумасшедшей, самоуверенной хозяйки. Это правда! Эти люди пришли ко мне со всех концов света и нашли здесь то, чего нет нигде: право свободно творить. Нужно ли объяснять, что талант, опережающий свое время, всегда и везде подвергается гонению; в лучшем случае не находит поддержки и понимания у власть имущих. А я создаю идеальные условия для работы – не вмешиваюсь и не мешаю. Во всех близких и далеких государствах работают мои агенты, цель которых – отыскать творческие незаурядности и натолкнуть на мысль идти сюда. И поток не иссякает! Но только самые выдающиеся достигают замка. Над тем, как производить отбор, поработали мои ученые. С плодами их труда вы познакомились…

– Да, сработано здорово!.. Но простите, что же, все проникают в замок подобно мне?

– В том-то и дело, что нет. Сколько людей – столько способов. Каждый достигает цели по-своему. Например, недавно один музыкант… Впрочем, это тайна. Его и моя. И я не буду ее открывать.

– Жаль. Очень интересно! – я действительно был заинтригован. – А что, он сам рассказал про свои приключения?

– Зачем? Я имею возможность все наблюдать. Кстати, вас я не теряла из виду, пока не началась схватка у ворот: там уж ничего нельзя было разобрать.

Стало как-то неловко: моя хозяйка имела возможность наслаждаться зрелищем моего голого восхождения по стене!

– А камень наверху вы подстроили? – напрямик спросил я.

Она кивнула, смущенно улыбнувшись.

– Мне было очень интересно, как вы поступите дальше. Ваша авантюрная затея сулила интересное продолжение, и я не ошиблась!

– Благодарю! Только вы удовлетворяли любопытство в тепле, а я принимал контрастные ванны на свежем воздухе.

– Надеюсь, до насморка не дойдет?

– Как знать…

– Вас вылечат – у меня отличные врачи. Зато я воочию увидела настоящего мужчину в деле. Сплав ваших качеств – ловкости, изобретательности, ума – восхитил меня. Ничего подобного прежде я не встречала. Я полюбила вас. Поверьте, когда вы вновь оказались у моста, я уже готова была приказать впустить вас, но тут началась всеобщая свалка, и невозможно было что-либо предпринять. Как я переживала, чтобы с вами ничего не случилось! Впрочем, блестящий выход из положения еще больше поднял вас в моих глазах. Я окончательно убедилась, что вы тот, о ком я мечтала всю жизнь: человек, на которого можно опереться. Поэтому я опять прошу принять корону и стать моим мужем и повелителем.

Все вернулось на круги своя. Но жениться мне казалось пока преждевременным, и поэтому, сделав тугое ухо на последние слова, я продолжил разговор:

– Итак, вы сказали, что лучшие творческие личности приходят и становятся гражданами вашего государства.

– Да, – рассеянно подтвердила герцогиня, наверное, находясь еще в плену мечтаний.

– Но ведь это грабеж среди бела дня! На что вы обрекаете другие страны? Ведь именно эти люди, даже находясь в тяжелых условиях, обуславливают их развитие, процветание. Лишившись их, государства не имеют будущего!

Моя собеседница посмотрела на меня, как на недоумка.

– И очень хорошо!

– То есть как?

– Чем слабее они – тем сильнее я.

– Что ж в этом хорошего? – упрямо не желал понять я.

– Власть! Абсолютная власть, сосредоточенная в моих руках. Ее-то я и предлагаю вам разделить.

Я не верил ушам!

– У-у-у, как скучно… А главное – бесперспективно. Тысячи владык всех мастей желали этого, но все кончалось крахом.

– Верно! Но они добивались ее насилием. Моя же власть будет основана на монополии на творческий разум, на талант. Здесь соберется все гениальное, что есть на свете, а хозяйкой буду я. Пусть все вокруг захиреет, и чем быстрей, тем лучше! Тогда ко мне пойдут на поклон, и только я одна буду устанавливать законы жизни и смерти целых народов. Даже открытой войны я не боюсь: если против меня объединятся все дальние и ближние соседи, обладая монополией на творческий разум, я смогу получить мгновенно любое оружие. Но я уверена, что этого не понадобится.

– А я вот уверен, что ваша затея обречена. Конечно, в известной мере вам удастся ослабить соседей, но, поверьте, всех выдающихся людей не сманить никогда! Вы загубите лучшие годы жизни, растратите силы в погоне за призраком. Никто не придет к вам на поклон.

– Вы так считаете, потому что всерьез никогда не думали об этом. А если подумаете, то поймете, что я права. Попробуйте. Я предоставляю вам все возможности! – она почти умоляла.

– Спасибо, увольте. Носитесь с этой идеей в одиночку, – безжалостно отрубил я.

– Вы ничего не поняли! – хозяйка замка вскочила с кресла и встала передо мной.

– Напротив, отлично понял, но, как и предупреждал, понять – не значит разделить. Я не играю в такие игры, они мне неинтересны. Да и к власти я равнодушен: власть ради власти – мечта маньяков. Счастливо оставаться! – я направился к двери.

– Стойте! Одумайтесь, пока не поздно! – ее голос дрожал то ли от ярости, то ли от сдерживаемых рыданий.

Я обернулся.

– Мне не о чем думать – все ясно.

– Ошибаетесь! – она хлопнула в ладоши.

Тотчас что-то твердое уперлось мне в спину, а перед лицом звякнули скрещенные алебарды: два стражника возникли по бокам, а сзади, улыбаясь во весь рот и звякая бубенчиками, стоял таинственно исчезнувший в гардеробе шут, сжимая огромный пистолет с воронкообразным дулом. Вид этого вояки был настолько комичен, что я невольно расхохотался. Но смех как-то быстро оборвался, когда я посмотрел на герцогиню. От слабой женщины в ней не осталось и следа. В неверном свете камина передо мной стояла фурия с глазами, сверкающими огнем.

– Теперь, когда вы знаете мою тайну, – проговорила она ледяным тоном, – вы не можете уйти из замка.

– А что мне здесь делать, позвольте спросить?

– Предоставляю вам выбор – либо принять мое предложение, а вместе с ним почет, власть, славу, либо погибнуть. Живым вы отсюда не уйдете!

Дело приняло крутой оборот.

– Могу ли я подумать?

– У вас было достаточно времени…

– Да нет вроде… Перед таким выбором я еще не стоял.

– Хорошо! Жизнь и смерть в ваших руках, пока не пересыплется этот песок, – она сняла с камина большие песочные часы и, поставив передо мной, села в кресло.

Из верхней колбы в нижнюю быстро побежала веселая струйка.

Что делать? Зажали со всех сторон. А этот дурак того гляди курок спустит, шелохнись только… – ситуация казалась безвыходной. Но вдруг слабое покалывание на одном из пальцев привлекло мое внимание. Перстень! Черт возьми, я совсем про него забыл. Он как раз для таких случаев – поверни камень внутрь и преодолеешь безвыходную ситуацию. А я-то мучаюсь!.. Но нет, пока есть время, надо подумать. Оставлю это на крайний случай.

Горка песка внизу быстро росла. В тронном зале царила гробовая тишина. Казалось, даже камин проникся важностью минуты и перестал трещать. Я на всякий случай нащупал перстень.

А, в конце концов почему все время ставят задачи мне? Пускай сами голову поломают! – Еще не веря в спасительность пришедшей мысли, я посмотрел на часы. Верхняя колба истекала последними крупинками. – А, была не была!

– Скажите, – обратился я к герцогине, – ну, предположим, я соглашусь принять корону и вас в придачу…

– Согласны?! – она, забыв про все церемонии, почти бегом подскочила ко мне. На лице играло торжество.

– Не спешите, выслушайте… Так вот. Предположим, я соглашусь. Но подумайте сами: согласился я в условиях, мягко говоря, необычных, и где гарантия, что я искренен. Вы сами заметили, что я ловок и изобретателен. Сможете ли вы мне доверять? Не будете ли все время, потеряв покой, размышлять: не во вред ли вам я действую? Что вы на это скажете?

Ее реакция превзошла все мои ожидания. Раскрыв было рот, чтобы ответить, она так и замерла в растерянности.

– Ох! – послышалось сзади, и сейчас же раздался грохот упавшего на пол пистолета. Обернувшись, я увидел, что шут с изумленной физиономией обеими руками схватился за голову. Стражники вопросительно смотрели на свою госпожу, опустив алебарды. Момент для бегства был подходящий.

Куда бежать – неважно. Там разберемся. Резко лягнув шута ногой в живот, я почти одновременно нанес сильный удар в челюсть левому стражнику. Он брякнулся на пол, не издав ни звука; его шлем отлетел далеко в сторону. Подхватив алебарду, я набросился на второго солдата. Растерявшись, он не оказал серьезного сопротивления, и я шутя уложил его ударом плашмя по голове. Со слугами было покончено. Я поискал глазами хозяйку, но ее и след простыл. Только слабый щелчок двери рядом с камином подсказал, куда сбежала герцогиня. Сам не зная зачем, – ведь надо было скорее бежать отсюда, – я кинулся к этой двери и вышиб ее ногой…

Внезапно все вокруг будто окуталось туманом. Он сгущался с каждым мгновением. Вот уже пропали контуры зала, камин… Стало темно. Что это? – Я крепко сжал алебарду, но… вдруг обнаружил, что сжимаю пустые кулаки. – Где алебарда? Остаться сейчас безоружным было весьма некстати…

И тут вспыхнул свет. В воинственной позе я оказался посреди гриба на площадке аттракционов высшего уровня! За прозрачной стенкой стояли, улыбаясь, шут и герцогиня, вернее сказать, мои новые знакомые – Вайла и Артур. Игра была окончена. Почему? Этого я не понимал, так как перстень был на пальце, и я им не воспользовался ни разу…

Распахнув дверь, я вышел в теплую ночь Салги, напоенную ароматами трав и, вдохнув полной грудью, расслабился. Только сейчас мне удалось сбросить физическое напряжение. Нервный накал все еще давал о себе знать.

Хорошенькая игра! Того гляди умом тронешься, – подумал я и довольно улыбнулся – это развлечение пришлось мне по вкусу. – И все же, почему она прервалась? Надо бы выяснить.

– Ну как? – спросил Артур Нэй. – Понравилось?

– Еще бы! Я в восторге. А вы, Вайла, так и не играли?

– Играла, но очень недолго… Видимо, этот уровень для меня слишком сложен. Вы продержались гораздо дольше.

– Позвольте поблагодарить за доставленное удовольствие, – я поклонился Вайле и протянул руку Нэю.

– Ой! – Вайла вдруг перехватила мою кисть и развернула ее ладонью вниз. – Смотрите, Артур!

На среднем пальце красовался перстень с синим камнем, тот самый, с которого началась игра. При выходе из гриба я забыл снять его.

– Да, – произнес Нэй, покачав головой. – Невероятно!

Мне стало неловко. Подумают еще про меня невесть что! Но сами тоже хороши – напомнили б, и дело с концом. Зачем ойкать и головами качать? Я снял кольцо с пальца и, ни слова не говоря, направился к грибу.

– Ник, вы куда?

– Да вот, кольцо случайно прихватил, надо на место положить, – буркнул я в ответ.

Вайла и Артур засмеялись.

– Постойте, вы, кажется, неверно истолковали наше удивление, – Артур положил мне руку на плечо. – Сейчас все объясню.

Он взял у меня перстень и еще раз посмотрел на него, как на невиданное диво.

– Понимаете, то, что перстень остался у вас, означает вашу победу. Если б было наоборот, в момент окончания игры он бы просто исчез с вашего пальца.

– Вот оно что! А я-то не мог понять, почему игра прервалась. Значит, вы говорите, компьютер сдался?

– Именно так, – вмешалась Вайла, – и это поразительный, невероятно редкий случай даже для игрока с большим стажем. Как вам это удалось, Вет?

– Не знаю… Само так вышло, – скромно ответил я. – Может быть, случайность?

– Вряд ли. Скорее – дело в вас. Я говорила, Артур, что Вет Ник человек незаурядный!

– И оказались правы, Вайла.

– Ну, вы меня перехвалите. Уже ощущаю потребность задрать нос, – я свысока посмотрел на собеседников.

Мы рассмеялись.

– Артур, не могу ли я оставить это кольцо на память?

– Почему бы нет? Этот трофей по праву ваш. Уж не упомню, кто может похвастаться подобным. – Он протянул мне перстень, и я надел его на палец.

– Ну как дела? Как сыграли? – к нам подошел Торн. – Первое, что услышал при выходе из гриба – ваш смех.

– Свершилось невероятное, Вильс. Такого ты и представить не можешь!

Вайла взяла меня за руку и продемонстрировала перстень. Торн даже присвистнул.

– Сколько играю, а такого у меня нет. А я-то думал, что продержался дольше всех… Поздравляю, Вет! А как сыграла ты, Вайла?

– Как видишь, перстня у меня нет, и я уже давно составляю компанию Артуру… Слушайте! – она вдруг перебила сама себя. – Давайте сейчас все вместе поедем ко мне. Хочется сменить обстановку.

– Удобно ли? – с сомнением произнес я. – Скоро утро, наверное, вам надо отдохнуть…

Вайла засмеялась.

– Вы плохо меня знаете. Если бы я устала, то не стала бы скрывать, просто повернулась и ушла – у меня взбалмошный, вздорный характер. Кстати, кто вам сказал, что скоро утро?

Я посмотрел на часы и опешил: с начала игры прошло чуть более часа.

– Вот это да!

– Не удивляйтесь, – сказал Нэй, – в игре время бежит иначе.

– Ну, так едем? Ночь в самом разгаре, – повторила приглашение Вайла. Я согласно кивнул, Артур тоже. Единственно, ему надо было кого-то предупредить о своей отлучке – ведь он находился на службе. Отказался только Торн.

– Прости, Вайла. Навещу тебя в другой раз… Я, кажется, нашел выход из той проигрышной ситуации, на которой прервалась игра. Хочу продолжить спор с компьютером…

– Ладно, ладно! Я тебе это припомню. Ну да что с тебя взять. Играй, раз дорвался, – она взяла нас с Нэем под руки, – а мы пошли. Пока!

– До свидания, – откланялся Торн и направился к грибу, из которого я только что вышел.

– Счастливой игры, Вильс! Этот гриб приносит удачу, – я проводил его взглядом до входа.

– Надеюсь! – он улыбнулся, взмахнул рукой и захлопнул за собой дверь.

Мы с Артуром Нэем сидели в мягких креслах напротив друг друга в роскошно обставленной просторной гостиной. Заняв свое любимое полулежачее положение и откинув голову на спинку, я с интересом слушал о различных компьютерных играх. Наверное, не существовало такой, которую бы досконально не знал Артур. Чувствовалось, что это профессионал высшего класса, с увлечением и любовью относящийся к своему делу.

– И все-таки, Артур, непонятно, как я смог обыграть компьютер. Вы сами сказали сейчас, что он лишь образно воплощает мысли играющего, сталкивает с собственными проблемами, создает непривычную обстановку. Так?

Мой собеседник утвердительно кивнул.

– Но если это так, то компьютер – всего лишь посредник. До тех пор, пока играющий благополучно разрешает собственные проблемы – игра продолжается и обрывается только тогда, когда он не сможет придумать решения. Как же можно победить компьютер? Ведь это все равно что победить самого себя. Абсурд!

– Все верно, но вы не учитываете одного: компьютер действует в рамках одной раз созданной модели. Это та самая, как вы назвали, непривычная обстановка. И эта модель может исчерпать себя. Круг ваших проблем, скажем, гораздо шире. Тогда компьютер сдается. Вероятно, именно это произошло в вашем случае. Но вы не рассчитывайте легко получить второй перстень, – Нэй улыбнулся. – Теперь компьютер вас узнает, он запомнил биоспектр, – и создаст гораздо более сложную модель…

Я с удовольствием продолжил бы разговор, но тут вошла Вайла.

– Ну как вам у меня? – повязанная кокетливым передничком, она вкатила в гостиную столик с напитками и закуской. – Прошу, угощайтесь.

Мы прервали нашу беседу.

– Чудесно! Вы отлично устроились.

– Вам нравится, Вет? Жаль, сейчас ночь, и я не могу показать, какая природа вокруг! Это место для меня выбирал Артур.

– И давно вы живете на Салге?

– Скоро шесть лет…

– И все это время здесь?

– Нет, здесь последние два года, а раньше… Ой!

Артур потянулся за салатом и неловко задел кувшин с соком, который опрокинулся на Вайлу.

– Простите, я случайно, – смущенно произнес он.

– Ничего страшного, – великодушно улыбнулась хозяйка. Она встала из-за стола. Весь низ ее роскошного платья был залит. – Сейчас вернусь.

Она скрылась за дверью.

– Ужасно неловко, – Артур тоже поднялся и заходил по гостиной.

Мне вдруг стало смешно.

– Подумаешь, действительно ничего страшного. Это придает даже некоторую пикантность сегодняшней ночи. А то все как-то гладко…

– Вы так думаете?

– Уверен. Сядьте и успокойтесь.

Я с улыбкой наблюдал за ним, а сам думал: случаен ли этот инцидент, и кто такая Вайла Дани…

Итак, она не значится в Общем каталоге ныне живущих людей. Не проходит и по каталогу моего ведомства… Ну, последнее неудивительно – может, не было причин ее туда заносить. Но почему нет в Общем? В этот каталог каждый человек заносится с рождения, и данные о нем пополняются в течение жизни; он открыт для всех, по нему каждый может навести общие справки о любом человеке. А ее там нет! Непонятно… И вправду, что ль, ее не существует? А с кем же я общаюсь? Чушь какая-то… Стоп! Ее нет в каталоге НЫНЕ живущих. А что, если?.. – Я включил биопередатчик и послал запрос на расширенный поиск, поиск и среди тех, кто уже отошел в лучший мир. – Посмотрим, что из этого выйдет. Сознавая, что дело это долгое, я не рассчитывал на быстрый ответ.

Помимо этого, в голове моей творилась страшная каша из вопросов, загадок, наблюдений, мыслей… Воспользовавшись тем, что Артур от огорчения потерял дар речи и угрюмо прихлебывал из стакана, уставившись в пол, я вновь откинулся в кресле и попытался разобраться в этой кутерьме. Кое-что начало вырисовываться, связываться в цепочку, но вернулась Вайла.

– Артур! Вет! Что с вами? – она засмеялась. – Неужели вы расстроились из-за такой ерунды? Я требую сейчас же обо всем забыть. – Она подсела к фонаккорду. – Вет, идите на вторую клавиатуру, покажем Артуру, на что мы способны!

– С удовольствием, – в таком деле упрашивать меня никогда не приходилось. – Начинайте.

– Чур, без вариатора!

– Согласен!

И она повела тему…

Играли мы вдохновенно и, когда кончили, с удивлением обнаружили, что домашний концерт длился больше часа. Нэй усердно бил в ладоши, искренне восторгаясь.

– Превосходно! Какое взаимопонимание! Вы созданы друг для друга. – Он поудобнее устроился в кресле. – С удовольствием послушаю еще. Прошу вас, продолжайте.

– А что, Вет? Я еще в форме, – и она заиграла вновь, приглашая вступить меня.

Я приготовился подхватить.

– Простите, – раздался вдруг голос Артура. Вайла остановилась. – С вами совсем забыл о делах – ведь я же сбежал со службы, – он поднялся.

Уговаривать, видно, было не в правилах Вайлы. Она лишь с сожалением покачала головой – что ж, надо так надо – и протянула ему руку. Простившись с ней, Артур подошел ко мне.

– Надеюсь, скоро увидимся и продолжим знакомство.

– Можете не сомневаться. Игра покорила меня. Прошу вас, придумайте мне что-нибудь еще более интересное.

– Постараюсь, – он пожал мне руку. – Вайла, я возьму ваш гравилет? Вызывать долго, а я опаздываю.

– Конечно, Артур. Только не забудьте прислать его обратно.

– Забуду! – он засмеялся и вышел.

Не прошло и минуты, как в окне мелькнули огни взлетающего гравилета. Мы с Вайлой остались одни…

Играть почему-то больше не хотелось. Усевшись в кресло, я взял со стола стакан и, потягивая из него, понес какую-то веселую чепуху. Вайла послушно смеялась в нужных местах, что-то рассказывала сама, но чувствовалось, что она устала. Близилось утро. Пора было заканчивать затянувшийся визит и, поблагодарив хозяйку, откланиваться.

Я поднялся, готовый проститься, как в окно влетел неожиданный порыв ветра. Вайла зябко поежилась и, накинув мех, выглянула наружу.

– Идет большая гроза, – сказала она. – Все затянуло.

Я подошел к окну. Совсем близко небо прочертила молния, и мгновение спустя загрохотало.

– Пока не полило, позвольте поблагодарить вас и проститься. Наверное, дома меня потеряли. Как от вас вызвать гравилет?

– Компьютер в соседней комнате, – она указала на дверь, – а можно и через посадочный маяк, вон он мигает на газоне.

Я направился к компьютеру и послал вызов. Ответ пришел быстро – машина должна была прибыть через восемь минут. Отключив экран, я обернулся и увидел Вайлу. Она стояла у меня за спиной.

– Все-таки полетишь?.. Я надеялась, ты останешься. Куда лететь в такую грозу?

Будто подтверждая ее слова, снаружи раздался мощный раскат грома.

– Видите ли…

– Говори мне, пожалуйста, ты. Отбрось эту официальность.

– Хорошо… Сама знаешь, гравилет не боится грозы. Единственно, неприятно будет промокнуть, пока до него добежишь. Успеть бы до дождя.

– К чему тебе домой? Там все спят, тебя никто не ждет… Заночуй у меня.

Только этого не хватало, – подумал я. – Эта женщина уже второй раз за сегодняшнюю ночь предлагает мне свою любовь – первый раз в игре, когда она была герцогиней, а второй – сейчас. Правда, в игре компьютер лишь воплощал мои мысли… Однако какой я провидец. Ай да Вет Ник! Что там дальше было? Ах, да. Я отверг ее, и явился шут с пистолетом. А как наяву?..

– Спасибо, Вайла. Но поверь – надо лететь.

Я направился к двери. Ну, где шут? Жаль, Артур улетел раньше. Да, в жизни было иначе…

Из дома мы вышли вместе. Ветер неистовствовал, небо разрывали молнии, вокруг грохотало, но дождя пока не было. Гравилет уже стоял на газоне рядом с посадочным маячком, весело перемигиваясь с ним огоньками. Вайла взяла меня под руку, и так мы подошли к самой дверце.

– Может, все-таки останешься, – почти прокричала она, и мне показалось в свете очередной молнии, что в глазах ее блестят слезы.

Я отрицательно помотал головой и полез в гравилет. На землю упали первые крупные капли.

– До свидания, Вайла! Беги в дом, промокнешь! – я закрыл дверь и, дав команду медленного подъема, включил прожектор.

Вайла стояла с поднятой в прощальном жесте рукой, не обращая внимания на все усиливающийся дождь. Белую меховую накидку сдуло с одного плеча, и она развевалась на ветру. Ее фигура становилась все меньше и меньше, наконец растворилась совсем…

Вот и расстались, – я выключил прожектор.

Машина прошла облака. Гроза осталась внизу. Вокруг простиралось звездное небо. Задав курс, я хотел узнать, как скоро могу ожидать ответа на свой запрос, но, вспомнив, что колпак гравилета экранирует волны биопередатчика, махнул рукой. Как-то вдруг навалилась усталость, и, привалившись к стенке, я закрыл глаза…

Из сладкой дремоты меня вывел короткий звонок – гравилет шел на посадку. Выглянув за борт, в слабых предрассветных сумерках я разглядел внизу белое пятно – дом Мориса, рядом с которым угадывалась темная лента реки. В посветлевшем небе догорали звезды. Никакой грозы здесь не было и в помине.

Ну вот и прилетел. Сейчас спать, сколько проспится. Все загадки – на завтра, – я протер слипающиеся глаза. – На сегодня хватит… А, впрочем, интересно, какие сны сейчас видит Рика? – Что-то царапнуло по сердцу, и я принялся размышлять, как вести себя с ней дальше.

Легкий толчок, и гравилет замер. Можно было выходить. Я взялся за ручку двери и… остановился. Интересно! – машина опустилась не на крышу дома, где была оборудована площадка, а на какую-то поляну в лесу. Впрочем, несмотря на предутренний сумрак, я узнал ее. Через эту поляну мы вчера ходили к реке. Сюда от дома через лес вела аккуратная дорожка.

Но почему я оказался здесь? Неужели мои догадки верны? Проверим, – меня охватило волнение от предчувствия удачи. Я даже руки потер от возбуждения. Пальцы наткнулись на перстень – приз в моей ночной игре. Я снял его, – пока он мог только помешать, – и спрятал в карман. Затем скинул одежду – так легче бесшумно передвигаться в лесу, – открыл дверь и спрыгнул в траву.

Утро было прохладным и тихим. Ничто не нарушало покоя природы… Несколько прыжков, и я очутился под деревьями. Здесь была еще ночь, и пришлось немного подождать, пока глаза привыкали к темноте. Наконец осторожно двинулся между деревьев вдоль дорожки. Не прошел я и сотни шагов, как справа замаячил просвет. Это была лужайка, значительно меньше той, на которой приземлился я, но на ней тоже стоял гравилет. Небольшая двухместная машина, какими владеют постоянные жители Салги, была пуста. Но от нее по траве к лесу тянулась полоска сбитой росы. Направившись по этому следу, я вновь углубился в заросли и вскоре замер, прислушиваясь. Вне всякого сомнения, под большим деревом возле самой тропинки КТО-ТО ПРЯТАЛСЯ. Мне удалось уловить шум его дыхания. Теперь я знал все, что хотел. Можно было возвращаться…

Забравшись в свой гравилет, я быстро оделся и нацепил на палец перстень. Ну что ж, вперед! – толкнув дверцу, вновь вышел наружу и, отпустив машину, зашагал по дорожке.

Почему гравилет опустился здесь, а не на крыше? – размышлял я. – Ах, ну конечно! Толчок от посадки может потревожить сон моих друзей, и поэтому их сиятельства, предвидя мое позднее возвращение, перенесли посадочный маяк сюда. Да и прогулка перед сном, говорят, полезна. Какая трогательная забота! Кстати, а где маяк? – Я обернулся и поискал глазами. Но напрасно. – Странно… Ну да ладно. Завтра выясню. А сейчас быстро в дом, что-то холодок пробирает. – Я прибавил шагу и вошел под деревья. – А жутковато здесь в этот час… Фу, лезет в голову всякая чертовщина; все от ночной игры. И музыку Вайлы слушай больше – многое начнет мерещиться… Как там у нее? – я припомнил несколько наиболее мрачных аккордов. – Б-р-р-р! Нельзя такое на ночь.

Смутно белевшая под ногами тропинка сворачивала, огибая могучий ствол. Это было то самое дерево. Не более десяти шагов отделяло меня от него, но я продолжал идти как ни в чем не бывало. Не зная о засаде заранее, едва ли я что-нибудь заподозрил, но сейчас все мои чувства обострились до предела.

Вот и дерево. Внезапный шорох заставил меня резко отпрянуть – вовремя! Из-за ствола выскочила темная фигура, и перед самым лицом просвистел кулак. Да, не силен ты на выдумку! Примитивно! – я перехватил руку нападавшего и, подставив ногу, резко дернул, рассчитывая уложить. Удары наносить не хотелось, опасаясь за его здоровье, но мгновенье спустя я понял, что сглупил. Мне не удалось даже сдвинуть его с места, и я почувствовал, что если сейчас не отскочу, то удар его другой руки будет для меня последним. Он не промедлил, и все, что я успел, – это отшатнуться, повернувшись боком. Кулак скользнул вдоль груди. Не устояв, я упал, больно ударившись рукой о подвернувшийся камень. Раздался негромкий хруст – нет, по счастью, не костей: вдребезги разлетелись мои часы-передатчик. Противник прыгнул, намереваясь добить меня ногой, но я откатился, и его удар пришелся в дерево. Ожидая, что он взвоет от боли, я вскочил, собираясь, в свою очередь, атаковать, но замер от невероятности увиденного – толстый ствол переломился, как тростинка, и дерево с треском повалилось! Сила неизвестного врага была невероятной! А он вновь стоял ко мне лицом, готовый продолжать нападение. И я решил не щадить его. Сделав ложное движение и увидев, что он поддался на обман, я, забыв про боль, нанес несколько ударов. Но по-настоящему получился только один – от остальных он ухитрился уйти. Однако и этот удар – оказался безрезультатным – и, как мне показалось, только разъярил его – он вновь обрушился на меня. Удивляться было некогда, приходилось уворачиваться… Я еще пытался что-то придумать, но скоро никаких иллюзий насчет победы в борьбе у меня не осталось. Я стал уставать, противник же даже не сбил дыхания.

Моя жизнь висела на волоске: любой из его ударов, достигни он цели, мог пробить меня насквозь… И тогда я решился на крайнее средство: в очередной раз отпрыгнув, выхватил энергатор и сдвинул регулятор на минимальную интенсивность. В лесу немного посветлело, и я четко различал его фигуру. Он готовился к новому нападению. Дожидаться его я не стал – вскинул оружие, ударил лучом в нервный узел над правой ключицей…

Не издав ни звука, он повалился, как подрубленный.

Продолжая держать энергатор наготове, я приблизился к поверженному врагу и попытался разглядеть лицо. Но было еще слишком темно. Убедившись, что он не притворяется, я, отдышавшись, взвалил его на спину и потащил к дому.

Едва передвигая ноги от усталости, я добрел до лестницы на веранду и почувствовал, что дальше тащить не в силах. Свою ношу я буквально уронил на траву и, несмотря на жгучее любопытство, некоторое время не мог разогнуться – так ныло тело. Наконец я обернулся… и сразу узнал его. Передо мной лежал Артур Нэй – Главный консультант игр на Салге, он же шут в моей ночной игре. Пусть с опозданием, но он появился и наяву!

На его лице застыла неестественная гримаса. Опустившись на колени, я приложил ухо к груди. Сердце не билось. Он был мертв…

Неужели промахнулся? – я стал расстегивать на нем куртку. – Не может быть! Действительно, луч ударил точно, но вид раны был необычным. Отметив это, я даже не сразу сообразил, в чем дело, но мгновение спустя понял – совершенно не было крови. Вместо нее обильно сочилась какая-то зеленоватая жидкость!..

Что, Вет Ник, не ожидал?! – я поплелся к входной двери. – Буди Рику, надо посоветоваться.

Миновав холл, я подошел к комнате Рики и тихонько постучал. Шум поднимать не хотелось: мог проснуться Морис. Крепко спит, – я постучал сильней. Не получив ответа, открыл дверь и заглянул. Постель была не смята. На ней лежали какие-то вещи. Рядом лежал раскрытый чемодан… Ага, как собиралась вечером, так все и бросила. Вот тебе и устала, домой просилась… До сих пор где-то болтаются! – советоваться было не с кем. Оставалось рассчитывать только на себя…

Вернувшись в холл, я направился к креслу, чтобы, приняв любимую позу, обдумать дальнейшие действия, как вдруг краем глаза заметил какое-то движение! Резко повернувшись, я… нервно расхохотался: грязный оборванец с безумным взором навел мне в грудь энергатор. Хорош! Нечего сказать, – спрятав оружие, я подошел к зеркалу. – Ни дать ни взять вылитый атаман разбойников. Вокруг левого заплывшего глаза красовался лиловый синяк, напоминая традиционную повязку. Куртка была продрана в нескольких местах, вся в пыли. Не лучше выглядели и брюки. От вчерашней элегантной прически остались одни воспоминания.

Неожиданная разрядка взбодрила меня. Мысль заработала. План действий вдруг обрисовался. Перво-наперво – помыться и переодеться. Безотлагательно нанести визит Вайле – теперь есть повод прямо поинтересоваться, кто она. А что делать с этим… нечеловеком? – я задумался. Оставлять труп в пустом доме без присмотра не хотелось. – Возьму с собой – будет вещественным доказательством. Все! Что еще? Ах, устал… Ничего, поспишь во время полета.

У себя в комнате я снял с руки разбитый биопередатчик и свое великолепное кольцо, положил их под подушку, достал чистую одежду и направился мыться. Иначе лететь с визитом к Вайле было просто неприлично. Освежившись, я обработал свои многочисленные ушибы и ссадины и почувствовал прилив сил. Теперь послание Рике. Подсев к компьютеру, я написал:

"На меня совершено нападение. Нападавший, Артур Нэй – Главный консультант игр на Салге, убит. Разбит мой биопередатчик. Лишен связи. Отправился для расследования к Вайле Дани. Труп забрал с собой. Устанавливаю время работы – сутки с 6.00 по среднему времени Салги.

В мое отсутствие запроси все об Артуре Нэе. Потребуй расширенный поиск по Вайле Дани – она не значится в каталоге ныне живущих людей; ее биоспектр мной уже послан. Выясни, кто из сотрудников знал о нашем отпуске.

Если не объявлюсь после контрольного времени, ПРИКАЗЫВАЮ:

– самостоятельного расследования не проводить;

– отправить сообщение моим шифром: Бэру Рошу Нарду, Начальнику Службы космической безопасности, лично. Обнаружено внешнее вмешательство. Категория – высшая. Прошу прислать группу дознания. Главный следователь Отдела новых проблем Вет Эльм Ник.

Не исключена возможность нападения на тебя. Будь осторожна. Вет."

Я ввел послание в память компьютера и закрыл личным кодом. Теперь никто, кроме Рики, не мог его прочесть. Чтобы привлечь ее внимание, я включил сигнализатор. Раздался прерывистый писк, и над экраном замигал зеленый огонек – компьютер звал к себе. Догадается… Так, с этим все, – я встал. – Хотя нет. Подстрахуемся. Секунду спустя у меня в руках был листок с копией послания. Немного подумав, я пошел на кухню и положил его за шторки выдачи.

Ну вот, теперь можно спокойно заняться делом. Поехали на свидание с Вайлой! Я подмигнул себе в зеркале, вышел из дома и направился в лес за гравилетом Нэя.

Действительно, замечательное место, – я стоял перед домом Вайлы на веселой лужайке, пестревшей цветами. Вплотную к ней подступал лес, который сейчас был полон шорохов: с листвы, напоминая о недавнем ливне, срывались крупные капли. Из-за недалеких гор в легкой дымке поднималась Вега… – Горы, дикая природа… Бросить все да подыскать себе что-нибудь похожее! Жить-поживать беззаботно… Ну ладно, размечтался. Пойдем будить хозяйку.

Спустившись с небес на землю, я с некоторой досадой, – черт дернул выбрать такую работу, – вернулся к суровой действительности и пошел к дому. Входная дверь была раскрыта настежь! Прятаться не входило в мои планы, но это обстоятельство насторожило. Помедлив, я переступил порог и неслышно пошел по коридору.

В гостиной, где мы так мило сидели всего несколько часов назад, все было по-прежнему. Даже посуду она не убрала. У раскрытого окна на кресло была небрежно брошена ее белая накидка, и залетающий ветерок слегка шевелил мех. Подкравшись к двери в комнату, куда Вайла уходила переодеваться, я прислушался. Ни звука. Взявшись за ручку, осторожно приоткрыл ее, и тут… снаружи раздался знакомый шелест! Бросившись к окну, я уже знал, что опоздал.

Мой гравилет оторвался от лужайки, но почему-то полетел над самой травой. Послышался несильный удар, и лишь затем он стал подниматься. Раздумывать над этим времени не было. Оставалось единственное средство – уничтожить силовую установку. Тогда бы аварийная система мягко посадила машину. Прицелившись, я дотронулся до спуска, но в последний момент отдернул палец: гравилет уходил в сторону Веги, ее лучи слепили, и мой выстрел мог оказаться неточным. Хватит трупов. Они мне нужны живые, – я опустил оружие.

В этот момент за спиной раздался смех!

Вновь вскинув энергатор, я резко обернулся, но гостиная была пуста. Смеялись в комнате, в которую я так и не успел заглянуть. Ворвавшись в нее, я остолбенел: на экране компьютера хохотала Вайла! Она буквально умирала, захлебывалась смехом… Вдруг смех оборвался. Многозначительно подмигнув, она сделала жест ручкой. Что-то затрещало, и экран потух. Запахло горелым. Подскочив к пульту, я убедился, что компьютер безнадежно испорчен. И тогда мне стал понятен показавшийся странным маневр гравилета. Уже не спеша я вышел на лужайку.

Так и есть, разбит посадочный маяк, – пнув с досады его мятый корпус, я уселся на траву. – Тебя провели, как последнего идиота! Возомнил себя умней всех, вот теперь расхлебывай. Положение действительно было хуже некуда. Я оказался в ловушке: оба канала вызова гравилетов – маяк и компьютер – уничтожены; одновременно уничтожена и всякая другая связь. Труп неизвестного существа похищен. Будь цел мой передатчик, эта западня не сработала б – в любой момент я бы мог вызвать гравилет и улететь отсюда. Но он был разбит… Можно было, конечно, уйти отсюда пешком, добраться до ближайшего центра развлечений и улететь оттуда, но куда идти, я не знал…

От нечего делать я вскрыл маяк и принялся изучать повреждения. Может, удастся починить? Эх, Рику бы сюда. Она б это запросто! – мечта была несбыточной, и приходилось шевелить собственными извилинами. Маяк – прибор довольно простой, и через час я с горем пополам разобрался в устройстве. Дело было за малым – где-то найти блоки взамен разбитых. Ба! У меня же горелый компьютер под рукой, может, в нем что уцелело. Наверное, хозяйка не обидится, если его распотрошить.

Работа увлекла меня. Время летело незаметно, и когда я наконец кончил, то с удивлением обнаружил, что давно перевалило за полдень. Что ж, испробуем, – я включил свое творение, собранное из обломков и, увидев загоревшийся посадочный сигнал, хлопнул от радости в ладоши. Но на вызов ответа не последовало… Чертыхнувшись, полез разбираться. Проверял все, что можно, укреплял, заменял – наверное, сам изобретатель не знал столь досконально свое детище, – но проклятый маяк упрямо не желал работать. Наконец я не выдержал, бросил это пустое занятие и вернулся в дом подкрепиться.

Плотно пообедав, я решил, пользуясь отсутствием хозяйки, осмотреть ее хоромы. В комнате с компьютером изучать уже было нечего, и потому я толкнул соседнюю дверь. За ней оказалась спальня. Широкая кровать, какая-то мебель… на стене светокартина. Нет, не картина – портрет. Я подошел ближе. Вот это было открытие! На меня смотрел… все тот же Артур Нэй.

Час от часу не легче… Что у нее – тайная любовь? Держит портрет в спальне, а сама с ним на вы… Ничего не понимаю, – я вернулся в гостиную. – А все же, почему не работает маяк?

Уже вечерело, когда мелькнула догадка. Все было до смешного просто: я проверял все, кроме ориентации передающего кристалла. Действительно, она оказалась сбита. Поставить кристалл на место было делом минуты. Затаив дыхание, я послал вызов и почти тотчас получил ответ! Ликование смешивалось с досадой: я уже давно мог улететь и торчал здесь только по собственной глупости. Ничего. Главное, кажется, выбрался из этой ловушки. Да и время провел не без пользы – маяки чинить научился… портрет отыскал. В общем, неплохо! Между прочим, портрет может кое-что прояснить из прошлого Вайлы… Ага, это за мной. – Над лесом показался гравилет. Вернувшись в дом, я тщательно закрыл окно, вышел и затворил дверь.

Смеркалось. Вега скрылась за лесом, окрасив небо в изумрудный цвет. С гор потянуло свежестью.

Действительно, замечательное место! – усмехнувшись, я помахал маячку и, подняв гравилет, направил его домой.

Кончался второй день моего отпуска на Салге…

Итак, прошло всего два дня… С трудом верится. Давненько на меня не сваливалось столько приключений! Что-что, а смерть от скуки мне здесь не грозит. Чего только не было… Ах, да – не помню, когда спал по-человечески. Времени на сон тут не предусмотрено, что ли? Ну конечно, – планета развлечений! Интересно, сколько я уже провел в перелетах? Только этим маршрутом лечу третий раз… И обязательно в конце пути свеженький сюрприз. Приятно, но многовато. Всему должна быть мера…

Внизу опять расстилалась ночная Салга. Несмотря на огромную физическую усталость, спать не хотелось. Возбуждение от пережитого брало верх, и я не стал заставлять себя насильно – лучше обдумать все сейчас, чем потом ночь напролет ворочаться в постели.

Значит, так: попытка убить меня сорвалась, нападавший погиб, его труп в моих руках. Их желание получить его вполне понятно. И заполучили, блестяще воспользовавшись моей глупостью… Стоп! А почему они всего лишь угнали гравилет, даже не попытавшись напасть вторично? Ограничились тем, что загнали меня в ловушку? Вот вопрос… Ничего не смогли придумать? Сомнительно. И дурак бы что-нибудь сочинил. Меня испугались? Ну, ну не зазнавайся – маловероятно. Скорее всего, у них был только один способный на это! Возможно ли?.. Во всяком случае тогда все понятно. Зря, значит, опасался, что кто-то может вернуться… На что они рассчитывали? Рано или поздно я все равно вырвусь из ловушки и стану копать. Спокойная жизнь для них кончилась, надо сворачивать дела. Выиграть время? А почему бы и нет? Может, именно время и нужно, чтобы беспрепятственно исчезнуть. Стало быть, новых нападений не будет. Хорошо бы! А то, признаться, устал…

Прервав мои размышления, раздался короткий звонок. Гравилет качнуло, и он стал снижаться. Судя по приборам, все было в норме, до дома еще далеко, но машина почему-то шла на посадку.

Ну вот наанализировал, мыслитель. Похоже, приключения продолжаются! – вынув энергатор, я проверил положение регулятора интенсивности. – Что теперь подкинут?

Вопреки ожиданиям, гравилет опустился на ярко освещенную площадку и встал между своими собратьями. Их здесь было не менее десятка. Из некоторых выходили люди. Лес вокруг был расцвечен фонариками. Приоткрыв дверь, я услышал рокот голосов и музыку. Это был какой-то центр развлечений.

С ума сойти можно. Скоро кустов стану пугаться. – Я понял, почему приземлился – пришло время гравитационных возмущений, о которых вчера говорил Морис. Прибытие домой откладывалось на полчаса. А ведь Рика, наверное, волнуется, – подумалось вдруг. – Хоть до конца контрольного времени далеко, неплохо бы ее успокоить.

Но дома никто не отвечал.

Неужели еще не вернулись? Быть не может – уже следующая ночь наступила! Вновь отправились развлекаться? Невероятно. Получив такое послание, Рика с места не сойдет, будет ждать вестей от меня. Эмоции эмоциями, а работа есть работа. Голову она там потеряла, что ли? – последняя мысль имела двоякое толкование, и мне вдруг стало не по себе. – Что, если напали и на нее!?

Ни о чем другом уже не думалось. Воображение рисовало самые мрачные картины. Сейчас, как никогда, я желал быстрее оказаться дома, на все лады проклиная вынужденную задержку…

Наконец гравилет оторвался от площадки. Охваченный тревогой, я разогнал его до максимальной скорости. Ничто больше от меня не зависело. Оставалось ждать.

Едва раздался сигнал посадки, я взял управление на себя и, заставив гравилет зависнуть, выглянул за борт. Внизу спокойно мигал маяк. Убедившись, что в окнах темно, садиться на крышу не стал – не хотелось заранее оповещать о своем прибытии, а опустился на маленькую полянку в лесу, где прятал гравилет Нэй. С энергатором в руках бесшумно подкрался ко входу в дом. Толкнув дверь, скользнул внутрь и, прижавшись к стене, замер. Свет в холле не загорелся!

Выключили автоматику… Похоже, ждут! А ты напридумал, что нападений больше не будет… Нэй, кажется, хорошо видел в темноте; плохо, если эти тоже… Без света у меня шансов никаких. Где выключатель? Вообще-то он был всего в нескольких шагах, но сейчас это было огромное расстояние. Осторожно ступая, я двинулся вдоль стены.

Кажется, здесь, – переложив энергатор в левую руку, я нашарил кнопку. – Ну!..

Слабое движение воздуха сбоку заставило меня резко отпрыгнуть, но нападавший оказался проворней: тяжелый удар обрушился на голову! Луч моего энергатора ударил в стену, рассыпавшись множеством искр. На мгновение в глаза ворвался ослепительный свет, и сразу наступила тьма…

– Вот и все. Через пару минут он придет в себя.

– Ты уверен?

– Можешь не сомневаться. Взгляни!

– Ничего не понимаю в твоих закорючках на экране…

– Верь тогда на слово. Впрочем, сейчас сам увидишь.

Разговаривали рядом и, очевидно, обо мне, но голоса звучали как-то неестественно приглушенно, будто уши были чем-то заложены. Стараясь не пропустить ни слова, я напрягся, но это усилие отозвалось тупой болью в затылке. Непроизвольно застонав, я повернул голову.

Минуту царило молчание.

– Видишь! Он уже реагирует на боль – пытается поудобней пристроить голову.

– А что? Обезболивание больше не действует?

– Оно не к чему. Регенерация закончена. А остаточные болевые ощущения некоторое время неизбежны. Как только окончательно вернется сознание, мы снимем их гипносном. Между прочим, отличная вещь! И не только в таких случаях. Особенно хороши те, которые создает Вайла. Не пробовал?

– Не приходилось…

– Сразу видно – голова тебя не беспокоит. И спишь, наверное, сном праведника?

– Не жалуюсь… Ну что, будем снимать регенератор, или рано?

– Да, помоги.

Чьи-то руки приподняли мою голову. Под подбородком щелкнула застежка, и с меня что-то сняли. От яркого света я зажмурился.

– Ну-ну, не бойтесь, откройте глаза. Мне надо их осмотреть.

Теперь ничто не закрывало уши, и голос прозвучал громко. Он был мне незнаком.

Где я? Неужто все-таки попался? – Память отчетливо хранила все происшедшее. – Понесло тебя в темный дом! Выпутывайся теперь…

Незаметно пошевелив руками и ногами и убедившись, что они повинуются, я несколько приободрился: посмотрим еще, кто кого, и открыл глаза. Из груди вырвался вздох облегчения – первое, что смог разглядеть, – лицо Рики, склонившейся ко мне.

– Вет, ты меня слышишь?

– Как нельзя лучше! – В затылке опять возникла тупая боль, но я пересилил ее и улыбнулся.

– Повремените с вопросами, ему пока трудно говорить.

Повернувшись на голос, я увидел незнакомого человека с каким-то прибором в руках.

– Смотрите сюда, – он приблизил инструмент почти к самым моим глазам. – Отлично! Зрение в полном порядке. Теперь пять минут гипносна, и вы окончательно отремонтированы. Морис, давай!

Я уже не удивился, увидев своего друга. Подмигнув, он что-то ловко укрепил у меня на висках и отошел. Незнакомец пристально уставился в глаза:

– А теперь спать, спать, спать…

Охватила приятная истома. Веки сами собой сомкнулись, и я ощутил ни с чем не сравнимое чувство полета. В лицо била упругая воздушная струя. Невесомое тело поднималось все выше и выше в ночном небе навстречу вечным звездам. Стоило захотеть, и я долечу до них!.. Бурный восторг свободы пьянил. Никогда мне не доводилось ощущать себя таким всесильным… И тут зазвучала музыка. Может, и не музыка вовсе – просто ветер свистел в ушах, – но более прекрасного я в жизни не слышал! Куда моим звуковым картинам! Гармония звуков зачаровывала, до дна заполняла душу, растворяла в себе… Я весь превратился в слух, боясь упустить малейший нюанс. Это блаженство хотелось испытывать вечно… Но увы! Все прекрасное быстролетно. Музыка смолкла так же внезапно, как и началась. Вместе с ней оборвался полет…

Гипносон кончился. Я лежал на кровати, уставившись в потолок, зачарованно вспоминая услышанное. Нет, эту музыку я действительно никогда не слышал, но почерк! Он был мне хорошо известен. Так писал человек, всю музыку которого я знал наизусть. Но эту он сочинить не мог по простой и грустной причине – уже несколько лет его не было в живых. И все же…

Стряхнув оцепенение, я повел глазами и опять увидел Рику. Она дремала в кресле рядом с моей постелью. Больше в комнате никого не было. За настежь распахнутым окном давно наступило утро. Пели птицы, плескалась под обрывом река. Жизнь продолжалась! Радостно было сознавать это…

Ну и дела! Всю ночь провалялся в беспамятстве… – отцепив пластины гипносна, я приподнялся и ощупал затылок. В одном месте отсутствовала часть шевелюры, и пальцы наткнулись на гладкую кожу. Вопреки ожиданиям боли не возникло.

Ничего, волосы – дело наживное. Походим пока так. Главное, я здоров!.. Что же все-таки произошло?

Опершись на руку, я привстал и легонько щелкнул Рику по носу:

– Подъем!

Она ошалело распахнула красные от бессонной ночи глаза, но, увидев меня, расцвела в улыбке.

– Ну как ты?

– Вроде жив…

– Брось свои шуточки! Как себя чувствуешь? Голова не болит?

– Все в порядке. Только вот слабоват немного… Пожалуйста, объясни, что здесь произошло! События минувшей ночи для меня – сплошной мрак.

– Что ж… его легко прояснить. Ведь это я напала на тебя в холле.

– Ты?!

– Ладно, давай расскажу по порядку, – она помолчала. – Мы с Морисом ушли из клуба, когда ты затеял музыкальную перепалку с Вайлой: я очень обиделась и хотела одного – скорее попасть домой. Но твой галантный друг уговорил поехать развлекаться, резонно заметив, что, если тебе хорошо, почему мне должно быть плохо? Где мы только не были… И вдруг до меня дошло, что ты мог вести себя так неспроста! Попытки связаться с тобой ни к чему не привели; я забеспокоилась и, сославшись на усталость, попросила Мориса лететь домой. Путь был неблизкий, и вернулись мы только к вечеру. Заглянув в твою комнату, я поняла, что ты здесь был. Разбитый биопередатчик на подушке, рваная грязная одежда на полу, какой-то перстень… Все это не развеяло тревоги, но, по крайней мере, указывало, что ты жив. Перед верандой у лестницы трава была примята – явно след посадки гравилета…

– И глаз же у тебя! Это я сажал гравилет, чтоб погрузить труп Нэя… А что дальше?

– Меня позвал Морис и растерянно сообщил, что компьютер не работает: оказывается, он тоже встревожился твоим отсутствием и пытался связаться с Вайлой в надежде что-нибудь узнать. Я вскрыла машину, а он пошел к своему гравилету, чтобы вызвать ее по бортовому компьютеру…

– А почему же не работал компьютер в доме?

– Он был кем-то умышленно испорчен. Чтобы понять это, достаточно было беглого взгляда – все важнейшие блоки варварски разбиты. Когда вернулся Морис, я умолчала об этом, сказав лишь, что поломка безнадежна, но он только рукой махнул: «Брось его! Завтра попрошу прислать новый… И о Вете не беспокойся – Вайлы нет дома, наверняка до сих пор где-то болтаются… Ты как хочешь, а я пошел спать.» Я осталась одна… Изуродованный компьютер не давал покоя. Мне было ясно, что ты оставил в нем послание, но кто-то очень не хотел, чтобы оно дошло до меня. Зная тебя, я стала искать дубликат, но нашла не скоро – только когда пошла на кухню попить. Теперь многое прояснилось… Послав запросы, о которых ты просил, я села в холле ждать исхода контрольного времени. Атмосфера была гнетущей – твое предостережение относительно возможности нападения на меня мало радовало. Но больше всего давили неопределенность и собственное бессилие влиять на события. Я поднялась на крышу. Свежесть наступившей ночи несколько успокоила, но вдруг мне показалось, что в лес опустился гравилет – его силуэт будто мелькнул на фоне неба. До назначенного времени было еще далеко, да и зачем тебе садиться в лесу? Спустившись в дом, я отключила световую автоматику и притаилась. Показалось так показалось, а нет – возможны гости. Глаза привыкли к темноте, и, когда бесшумно приоткрылась входная дверь, я различила скользнувшую в нее фигуру. Ошибки не было! Кто-то, не желая обнаружить себя, крался вдоль стены. По моему разумению, хозяева так не ходят. Поэтому, выждав, пока неизвестный поравнялся со мной, я прыгнула и нанесла удар… Счастье, что не устояла на ногах – поверх резанул луч энергатора. Каков же был мой ужас, когда, включив свет, увидела на полу тебя, с расплывшимся пятном крови вокруг головы… – Рика отвернулась к окну.

– Да… Затрещину ты мне дала мастерскую! Всю спесь сбила. Благодарю покорно! А что было дальше?

– А что дальше… На шум выскочил Морис. Мне удалось избежать расспросов, сразу объяснив, что произошла трагическая случайность, виной которой ты сам. Захотелось, мол, ему подурачиться, испугать спящих, пробирался в дом крадучись, вот и получил по затылку. Впрочем, болтать было некогда – мы попытались остановить кровотечение, но безуспешно… Тогда Морис вызвал врача, своего приятеля, а тебя перенес в комнату.

– А что вы сказали врачу?

– Сказали, что прилетев, обнаружили тебя на лестнице веранды: видимо, просто оступился. Он не спорил, сразу взялся за дело… Кстати, наша версия вполне правдоподобна – врач установил у тебя физическое и нервное переутомление. Что еще сказать?.. Специалист он хороший – быстро остановил кровь и напялил тебе на голову какой-то регенератор. Никогда не слышала про такой прибор. Что-то новое, изобретенное, вероятно, здесь, на Салге. Но он творит чудеса, – Рика осторожно погладила меня по затылку. – Вот собственно, все… А теперь расскажи, наконец, что случилось с тобой?

И, стараясь ничего не упустить, я поведал Рике обо всем, что произошло со мной после того, как мы расстались. Трудно сказать, для кого я старался больше – для себя или для нее: это повествование позволяло еще раз все тщательно проанализировать. Рассказ получился долгим.

– Вот видишь, мои похождения – в духе лучших искателей приключений. Особенно финал, который ты мне подарила! – закончил я.

Но Рика не приняла шутку, даже не улыбнулась.

– Значит, все-таки внешнее вмешательство… – произнесла она. – А что они хотят?

– Не знаю, но думаю, что приток на Салгу творческих личностей – следствие их деятельности. Похоже, им зачем-то надо собрать воедино цвет Земной ассоциации… Необходимо с этим разобраться.

– Будем вызывать группу дознания?

– Думаю, пока рановато. Если б я не проморгал труп Нэя!.. А так нечем подкрепить свои слова. Да и сколько шуточек посыплется в мой адрес…

– Не думаю.

– Понимаю. Ты хочешь сказать, что осталась тайна биографии Вайлы.

– Именно!

– Ну и что? Мало ли у человека может быть причин скрывать свое прошлое? Само по себе это, конечно, странно, но ничего не доказывает. Неземное происхождение, во всяком случае. Ее исчезновение тоже ни о чем не говорит – захотела и улетела с Салги. Вот и все… Кстати, пришли ответы на запросы?

– Да.

– Ну и?..

– По-моему, ничего интересного. Расширенный поиск по Вайле пока ничего не дал: ни в одном каталоге она не значится ни живой, ни мертвой. С Артуром Нэем – то же самое… Да, ты еще просил выяснить, кто из сотрудников Службы знал о нашем отпуске. Для этого и запроса не надо, могу так сказать – многие. Шеф не делал секрета из этого.

– Верно! Мог бы и сам догадаться…

– Вет, а все же, какое задание он тебе дал, отправляя на Салгу?

– Я же тебе говорил – никакого.

– Скрываешь?

– Клянусь, говорю правду! Сказал: «Отдохни, сунул два билета и выгнал. Больше ничего…»

– Ну-ну…

– Дело твое. Хочешь – верь, хочешь – нет, а это так!

– Ладно! И что же ты теперь собираешься делать, если говоришь, группу дознания вызывать рано?

– Искать Вайлу. Надеюсь, она знает, где труп Нэя. Да и сама может оказаться любопытным объектом исследования.

– А если все они уже улетели с Салги, прихватив убитого или попросту уничтожив труп? Не допускаешь?

– Жаль, если так. Тогда все резко усложнится. Ведь нам неведомо, бросят они начатое дело или нет. А это значит, что в поисках возможно несуществующих сообщников придется проверить множество людей. Избави Бог!.. Расследование будет почти безнадежным, растянется надолго. Поэтому лучше бы найти Вайлу.

– Как?

– Подумай! Сделала меня инвалидом – теперь расхлебывай. Твоя очередь работать.

– Хорошо. Не злись. Пойду за твоим завтраком, заодно подумаю. А сюда пришлю доктора: по-моему, лучшей компании больному не сыскать.

Рика скрылась за дверью. Но один я оставался недолго – в комнату вошел мой ночной спаситель.

– Как самочувствие? Слабость? Ерунда! После таких ударов бывает похуже… – Он укрепил у меня на голове датчики и включил какой-то прибор. – Сейчас все станет ясно. Кстати, мы не знакомы. Иван Плас, врач.

– Вет Ник – искусствовед. Знаете, а я почему-то догадался о роде ваших занятий…

– Неужели? – он засмеялся. – Поздравляю! Слабость скоро пройдет. Даже без стимуляторов. День вас понаблюдаю, а завтра буду уже не нужен. У вас отличное здоровье и крепкая голова. Только, видно, иногда плоховато варит: разве можно развлекаться до того, что ноги не держат?

– Что правда – то правда, иногда жутко тупею.

– Я не шучу. Не всем такие удары сходят благополучно. Бывает весьма печальный исход…

– А что, часто такое происходит?

– К счастью, нет. Не считая вас, я всего лишь однажды столкнулся с подобным. Тот случай закончился трагически… – лицо Ивана помрачнело, и он замолчал.

– Вы хотите сказать, что тогда были бессильны? А почему?

– Я прибыл слишком поздно, и удар был опасней… Но не это главное. Человека можно было спасти, если бы…

– Что?

– …у меня был этот аппарат, – он кивнул на шлем регенератора.

– Не захватили с собой?

– Не в этом дело: регенератор был в доме, но его не было у меня.

– Простите, Иван, но я ничего не понимаю!

– Что тут понимать! – он с раздражением хлопнул крышкой своего прибора. – Впрочем, извините… У меня характерное многим заблуждение: если самому все ясно, ждешь, что и другие поймут с полуслова… Та ночь была страшной – на моих руках погибал человек, а я был бессилен. Помощь запоздала, и все старания ни к чему не привели. Наутро он умер… Неделю спустя ко мне неожиданно прилетела его жена и вручила какой-то прибор. Погибший делал его для меня. Назначение было ей неизвестно, но под крышкой я нашел кристалл с инструкцией… Да, это был регенератор! Мог ли я знать, стоя над умиравшим, что спасение, созданное его руками, рядом. Вот вам пример злой иронии судьбы…

Наступило тягостное молчание.

– А его жена так ничего и не узнала об этом? – наконец, решился спросить я.

– Не знаю… Во всяком случае, от меня – нет. Вайла была безутешна и вскоре даже покинула дом, где все напоминало ей о пережитой трагедии. И говорить ей такое – выше моих сил.

Я чуть не подпрыгнул на кровати.

– Простите, вы говорите о Вайле Дани?

– Да…

– Я и не знал, что она была замужем.

– Об этом вообще мало кто знает.

– Как же так?

– Для всех она появилась на Салге два года назад, с тех пор как поселилась на новом месте. А до этого ее никто не знал. Они жили отшельниками в Северных джунглях. Он был чудак – Луст Торн… Предпочитал уединение и ненавидел всю эту праздную шумиху. У них даже компьютеры были отключены от системы связи. Поэтому я и прилетел тогда слишком поздно: чтобы связаться со мной, Вайле пришлось гнать гравилет до ближайшего центра развлечений…

– Луст Торн… А что, Вайла не носила фамилию мужа?

– Как-то никогда этим не интересовался…

– А его вы хорошо знали?

– Вместе учились. Потом наши дороги разошлись: я ушел в медицину, а он стал заниматься генными мутациями. Пять лет назад случайно встретились здесь, на Салге. Я изредка навещал его. О своих работах он не распространялся, но с интересом относился к моим проблемам. Талантливый и разносторонний ученый, он изобрел и сделал для меня несколько уникальных приборов; последнее его детище – регенератор…

– Вы и сейчас общаетесь с Вайлой?

– Конечно. Она создает прекрасные гипносны, которые очень помогают в работе. Между прочим, действие одного из них вы испытали на себе… Но о прошлом не вспоминаем никогда. Вайла не хочет бередить едва заросшую рану и, насколько мне известно, никому не доверяет свою тайну. И я бы ни за что не рассказал, если б не проклятый удар он всколыхнул воспоминания… Прошу вас никому не говорить о том, что узнали!

– Не беспокойтесь. Но раз уж разговор на эту тему, позвольте еще один вопрос.

Иван нехотя кивнул.

– Вы сказали, что травма у Луста Торна была при внешнем сходстве с моей гораздо опасней, так?

– Верно.

– Тогда скажите, у вас не было сомнений относительно несчастного случая?

Врач с интересом посмотрел на меня. Помедлив, произнес:

– Как вам сказать… Сначала об этом думать было некогда – я работал. А потом у меня, действительно, возникли некоторые мысли. Даже хотел сообщить об этом в Службу космической безопасности, но так и не собрался. Кому мог мешать Луст? Жил в глуши, наукой занимался… Интересно, а почему вы об этом спросили?

Но его вопрос остался без ответа: дверь отворилась, и Рика вкатила столик с завтраком.

– Кушать подано! Ты встанешь или прикажешь кормить с ложечки?

– Лучше с ложечки – с детства люблю.

– У-у, ты мой маленький, – она подсела ко мне. – Открой ротик. Ам!

Иван улыбнулся и встал с кресла.

– Вижу, мои услуги пока не нужны. Кушайте хорошо, больной, не капризничайте – скорее поправитесь. После завтрака позовите меня, проведем сеанс гипносна. А пока пойду искупаюсь. Где Морис?

– У компьютера.

– Прихвачу его, – он вышел.

– Ну как, придумал что-нибудь? – спросила Рика, едва мы остались одни.

Я отрицательно помотал головой.

– Некогда было – беседовал с доктором о здоровом образе жизни. А что, в доме уже новый компьютер?

– Да, утром привезли. Но ты лучше жуй и слушай, – она сунула мне в рот очередную ложку. – Сейчас покормлю тебя и улетаю.

– Куда?

– Осматривать дом Вайлы. Ты же наверняка сделал это поверхностно – не тем голова была забита.

– Наверное, ты права. Главным для меня было вырваться из ловушки.

– Вот-вот. А я осмотрю все спокойно, с компьютером поработаю. Может, целы кристаллы памяти… На светопортрет Нэя не прочь взглянуть: все-таки неземное существо! Словом, сделаю все, как надо. Уверена – найду зацепку. Не могли они замести все следы – слишком поспешным было бегство… Почему ты не ешь?

– Спасибо, больше не хочу. Дай попить.

Рика протянула мне стакан.

– Одобряешь?

– Вместе бы слетать…

– Лежи уж! Навоевался! Об этом не может быть и речи. Пока не вылечишься, беру все в свои руки. Какой шифр у ее дома?

Возразить было нечего, пришлось сказать.

– Действуй, только будь осторожна. Кто знает, что сейчас там творится.

– Успокойся! Этим владею не хуже некоторых, – в ее руке блеснул маленький изящный энергатор.

– Ого! Покажи. Я и не видел таких.

– Просто никогда не интересовался, чем вооружены женщины Службы! Нам же негде прятать колоду вроде твоей, – она протянула мне оружие.

– Наверное, он очень слабый, – я с сомнением повертел энергатор, целиком умещавшийся на ладони. – Игрушка, да и только.

– А ты испытай. Вон дерево за рекой, попробуй на нем.

Я привстал и посмотрел в окно.

– Если б опасался испортить Морису пейзаж, никогда бы не сделал этого, – вскинув руку, я нажал спуск, прицелившись в низ ствола.

Ничего не произошло, дерево осталось стоять. Обернувшись к Рике, я хмыкнул:

– Может, думаешь, я промахнулся?

– Напротив, сработано здорово. Смотри!

Огромный ствол покачнулся и, с треском ломая сучья, упал с обрыва в реку.

– Натворили мы дел: там же Морис с Иваном купаются!

– Ничего, они не догадаются. Зато ты будешь за меня спокоен.

– Это уж точно. Спрячь скорей! – я вернул энергатор Рике. – А куда ты дела мой?

– Загляни под подушку… – она поднялась. – Мне пора. Не безобразничай здесь, слушайся доктора.

– Постараюсь. Когда тебя ждать? – я поймал ее руку.

– Все зависит от результатов. Надеюсь, к вечеру вернусь…

– Не позже. Даже если что-то обнаружишь, возвращайся. Никакой работы в одиночку. Это приказ!

– Хорошо, – чмокнув меня в нос, Рика ушла, прихватив столик с остатками завтрака.

Про разговор с доктором я умолчал умышленно: она могла передумать, а ее отлет сейчас был мне на руку. У меня возник план, и я собирался покинуть дом, но в присутствии Рики об этом не могло быть и речи. Она бы просто меня не пустила.

– Как вы тут? – в комнату вошел Иван Плас с полотенцем на плече. Не соскучились в одиночестве?

– Что вы! Больного здесь ни на минуту не оставляют без внимания.

В открытую дверь заглянул Морис.

– Иван, моя помощь еще потребуется?

– А что?

– Хотел отправиться по делам.

– Валяй! – встрял я. – Продержимся. Правда, доктор?

Иван утвердительно кивнул.

– Тогда – привет! Выздоравливай!

– Как-нибудь! – я помахал ему рукой.

Один за другим в небе за окном мелькнули два гравилета и скрылись за лесом. Мы с доктором остались одни.

– Что ж, приступим к сеансу, – он подошел ко мне с пластинами гипносна. – Вы сможете сами укрепить их?

– Подождите, Иван, хотелось бы прежде закончить наш разговор. Я не ответил на ваш вопрос – принесли завтрак.

– Вопрос? Ах, да… Вы интересовались, не сомневаюсь ли я в смерти Луста от несчастного случая…

– Да, а затем…

– Я спросил, почему вы об этом заговорили.

– Сейчас объясню.

– Слушаю, – Иван сел в кресло и испытующе посмотрел на меня.

– Должен вам сказать, что искусствоведение – не основная моя специальность.

– Кто же вы?

– Сотрудник Службы космической безопасности! Вот мой личный знак, – мысленно приказав, я воспроизвел его на ладони. Лицо моего собеседника вытянулось от удивления, но он промолчал. – Накануне я познакомился с Вайлой Дани. Летал с ней в центр развлечений. Потом был у нее в гостях. Когда прилетел домой, представьте, на меня напали! Обратите внимание, на Салге я чуть больше двух дней. До этого не был здесь лет десять. Кому я мог мешать? Почему?.. Не правда ли, в чем-то похоже на историю с Лустом Торном? Да еще такой удар! – я бессовестно свалил в одну кучу правду и выдумку, но что оставалось делать? Доктор был единственным человеком, который знал место, где когда-то жила Вайла и где она могла скрываться теперь. А повидать ее очень хотелось.

– Пожалуй, вы правы, – Иван провел пальцем по переносице. – Но чем я могу вам помочь?

– Сами понимаете, мне необходимо срочно поговорить с Вайлой. Пока вы купались, я пробовал связаться с ней, но безуспешно.

– Странно… Обычно днем она всегда дома.

– Вот-вот! Мне она говорила то же самое. Правда, когда мы прощались, Вайла обмолвилась, что собирается куда-то ненадолго улететь. Не в свой ли старый дом?

– Вряд ли. Там все заброшено. Не упомню, чтоб она посещала его.

– И все же, Иван, необходимо побывать там. Прошу вас, помогите мне в этом.

– Вы полагаете, что Луста убили?.. – спросил он, помолчав.

– Во всяком случае, после ночного нападения вполне допускаю эту возможность, впрочем, как и вы. И теперь просто обязан осмотреть дом. Ну как, согласны вы показать мне, где он?

– Давайте-ка, я обследую ваше состояние…

– Бросьте, я чувствую себя отлично! Не будем терять времени. – Спрыгнув с кровати, я стал одеваться. – Вызывайте гравилет!

– В этом нет необходимости – мой гравилет здесь.

Четверть часа спустя, мы покинули дом Мориса и взяли курс на север.

Внизу, насколько хватало глаз, расстилался бескрайний ковер Северных джунглей. Никаких признаков деятельности человека: заповедный, дикий край… Взгляду не за что было зацепиться, лишь кое-где угадывались долины небольших речек и ручьев да поднимались невысокие, поросшие буйной растительностью холмы. Я не представлял, как в этих дебрях можно отыскать одинокое жилище отшельника, но Иван уверенно вел гравилет. Неожиданно мы стали снижаться.

– Прилетели, – произнес доктор в ответ на мой вопросительный взгляд.

До слез напрягая глаза, я ничего не мог разглядеть в колыхавшемся под ветром лесном море. Уж не разыгрывает ли он меня? – мелькнула мысль, но тут заметил, что в одном месте деревья стоят как будто реже. Именно туда вел машину Иван. Наконец показался дом. Он стоял среди подступавших вплотную деревьев, кроны нависали над ним. Как и у Мориса, посадочная площадка была оборудована на крыше, и на ней стоял небольшой гравилет.

– Вы оказались правы, Вет. Вайла здесь – это ее гравилет.

Трудно передать мои чувства: это было торжество охотника, который наперекор всему все-таки выследил редкую дичь…

Зависнув над площадкой, Иван собрался садиться, но я тронул его за руку.

– Не спешите. Сядем где-нибудь рядом.

– Почему? Ах, извините, конечно, вам видней…

Он хорошо знал окрестности и быстро подыскал подходящую полянку.

– Подождите меня здесь, – я сжал ему локоть и вышел. Уже закрывая дверцу, добавил: – Возможно, разговор затянется, но все равно сами туда не ходите…

Продравшись сквозь заросли, я оказался около дома и, осторожно открыв дверь, вошел внутрь. Снаружи был яркий день, но здесь царил полумрак, пахло сыростью. Склеп какой-то!.. – меня аж передернуло. Одна из дверей, выходивших в холл, была открыта, и я, недолго думая, заглянул туда. В комнате никого не было, но в углу светился экран компьютера – здесь только что кто-то работал. Спрятавшись за пыльной портьерой, я притаился. Ждать пришлось недолго. Послышались шаги, и в комнату вошла женщина.

Да, это была Вайла, но как она изменилась! Лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, от царственной осанки не осталось и следа… Была ли королева Салги?! Неряшливо одетая, сутулясь, она пересекла комнату и села к компьютеру.

Я тихо вышел из-за портьеры и опустился в кресло у нее за спиной.

– Добрый день! Чем это ты занята?

Вайла испуганно обернулась и, вскочив, вскрикнула:

– Вет? Откуда? Как ты нашел меня здесь?

– Неважно. Главное, что нашел. И хочу кое о чем спросить… Но сначала представлюсь. Я – Главный следователь Отдела новых проблем Службы космической безопасности. Вот мой личный знак… – я вновь воспроизвел его на ладони.

– Так что же тебя интересует? – Вайла овладела собой и села, положив ногу на ногу.

– Не что, а кто! Один из твоих друзей. Вчера на рассвете, когда я возвращался от тебя, он напал на меня из засады с явным намерением убить. Но случилось обратное…

– Так это ты? – вскрикнула Вайла: – Ты убил Артура?

– Представь себе. А что было делать? Иначе он снес бы мне голову, а расставаться с жизнью пока в мои планы не входит. Между прочим, я не произносил имя Артура Нэя. Откуда ты знаешь, что речь о нем?

– Я знаю, что он убит… Увязать факты нетрудно.

– Согласен. Но как ты узнала о его гибели? – настаивал я. – Может, пояснишь, и кто он такой? Меня это крайне интересует, потому что он не человек: кровь у него какая-то странная, зеленоватая! Заодно уж расскажи, почему ты не значишься в каталоге жителей Земной ассоциации, почему не отождествляется твой биоспектр. По существу дела мне кажется естественным предположить, что…

– Что я и Артур – инопланетяне, находящиеся на Салге с секретной миссией, – докончила за меня Вайла. – Так?

– Да! Именно так.

– Должна огорчить – я такой же человек, как и ты. Что касается Артура – то и здесь ты прав лишь наполовину.

– Это как?

– Объясню. Он, действительно, не человек, но и не инопланетянин. Он – андроид! Биологический робот. Причем созданный человеком.

– Никогда не слышал, что научились создавать таких роботов, – я с сомнением покачал головой.

– И не услышишь. Это удалось лишь одному человеку. Между прочим, мой биоспектр изменил он же…

– Зачем? Что за глупые эксперименты?

– Мне кажется, знай ты причину, то не задавал бы этот вопрос.

– Ну так расскажи!

Вайла помедлила.

– Хорошо, – наконец, сказала она. – Слушай. Шесть лет назад мой спортивный гравилет упал в Северных джунглях недалеко отсюда. Виновата была я сама – развлекаясь, выключила аварийную автоматику, прозевала наступление гравитационных возмущений, и машину бросило на лес. Но разговор не об этом… Человек, живший в этом доме, был свидетелем катастрофы. Он отыскал меня и буквально вдохнул жизнь в изуродованное тело. Это был воистину великий ученый. Его искусство граничило с волшебством… но и у волшебства есть пределы: поднявшись с постели, я не узнала себя в зеркале. На меня смотрела незнакомая женщина; предстояло привыкнуть к своей новой внешности… Но образ мыслей, привычки, любовь к своему делу остались прежние. Последнее обстоятельство оказалось самым тяжелым… – Вайла прервалась на полуслове, устремив взгляд на руки.

– Почему? – нарушил я затянувшееся молчание.

– Оказалось, что пальцы утратили былую чувствительность, и, несмотря на упорные занятия, мне не удалось обрести прежнюю форму… Надо было начинать жизнь заново. Я упросила своего спасителя изменить мне биоспектр, – не удивляйся, это было ему под силам, – сменила имя. Прошлое постаралась забыть. Так родилась Вайла Дани… Теперь об Артуре. Его создал тот же, кто спас меня. На то были какие-то причины, сильно упрощающие дело, но внешне Артур – копия своего творца.

– Имя которому – Господь Бог! – Сам не знаю, как это сорвалось с языка, – может, слишком невероятным казалось услышанное, – и я, почувствовав неловкость, поскорей закрыл рот, чтобы не ляпнуть еще какую-нибудь глупость.

Но моя собеседница лишь грустно улыбнулась.

– Если бы так! Он был бы бессмертен… Нет, его звали Луст Торн. Мы поженились и четыре счастливых года прожили здесь. Потом нелепый случай, и он умер… А я, увы, не обладаю, подобно ему, даром воскрешать. Не смог этого сделать и Иван Плас, один из немногих друзей Луста, врач… Тяжело было оставаться в этом доме, и я переехала в другое место, которое подыскал Артур… Артур дорог мне, как живое воплощение памяти. Ты думаешь, убил его? Ошибаешься! Он здесь и скоро будет восстановлен. Перед твоим появлением я как раз запустила последнюю программу в компьютер. Нельзя вернуть человека, а робота починить можно… – Вайла закрыла глаза, и под ресницами блеснули слезы.

Молчал и я. Теперь стало понятно, чей светопортрет висел у нее в спальне.

– Идем! – Вайла неожиданно встала и, схватив меня за руку, потянула из кресла. – Тебе надо видеть все своими глазами – иначе не поверишь ни одному слову. Так и будешь считать нас инопланетянами!

В холле она толкнула одну из дверей, и мы вошли в ярко освещенную комнату без окон. В центре под прозрачным колпаком лежал Артур Нэй. С разных сторон к его обнаженному телу тянулись щупальца каких-то аппаратов. Приблизившись, я посмотрел на правое плечо, где была столь памятная мне рана, но ничего не обнаружил: совершенно гладкая кожа. И еще он дышал! Грудь ритмично вздымалась…

– Лаборатория Луста, – произнесла Вайла и вдруг, безо всякого перехода, быстро заговорила: – Это счастье, что я знаю, как восстановить Артура. Надеюсь, через пару часов все завершится.

Я не поддержал разговора, с интересом разглядывая оборудование лаборатории. Назначение большинства приборов было непонятно, но в главном сомневаться не приходилось: вся эта техника имела земное происхождение.

Вернувшись в комнату с компьютером, я вновь уселся в облюбованное кресло, а Вайла подошла к экрану и запросила какую-то информацию. Получив ее, повернулась ко мне.

– Ну как, убедился, что мы не космические шпионы?

– Вполне… А вообще-то жаль. Давно не встречался с лицами такого рода.

– Прости, что огорчила.

– Да что уж там… Скажи, а как Нэй попал сюда? Где ты его нашла?

– Это непонятная история! Я спала, когда услышала вызов. Некто неизвестный, заблокировав видеоканал, сообщил, что говорит по поручению Артура. Он просит вас срочно прибыть в Северные джунгли и дождаться его. – На этом разговор оборвался, и я поняла – что-то случилось! У нас с Артуром биоконтакт и он всегда сам мог сообщить, что угодно, не прибегая к обычной связи. Обеспокоенная, я прилетела сюда. Часа два спустя, на площадку сел гравилет…

– Кто в нем был? – перебил я.

– Только Артур, вернее, его безжизненное тело.

– Интересно! Как это покойник довел его сюда? Ведь в доме нет маяка, и гравилет надо вести вручную.

– Обычный – да, но это был мой гравилет. Тот самый, на котором Артур улетел, оставив нас вдвоем. Он так и не вернул его, и мне пришлось добираться сюда на обычном.

– А какая разница?

– Понимаешь, для моего гравилета я сама своеобразный маяк: его компьютер настроен на мое биополе, и, если включить соответствующий режим, он найдет меня где угодно. – Ясно. Но кто же включил этот режим? Точно знаю – Нэй этого сделать не мог!

От спокойствия Вайлы вдруг не осталось и следа. Губы задрожали, из глаз хлынули слезы. Она вытирала их, размазывая по щекам.

– Не знаю, – наконец выдавила она. – Не знаю и не понимаю… Почему Артур напал на тебя? Зачем хотел убить? Как все ужасно!..

– Успокойся, – как можно мягче сказал я, опасаясь истерики. – Я жив, Артура скоро починят автоматы. Вот мы все у него и спросим.

Она помотала головой.

– Ничего не выйдет. Для возвращения к полноценной жизни ему потребуется пройти курс обучения, потому что память о прошлом будет отсутствовать напрочь.

Истерика, к счастью, не состоялась, и я вернул разговор в интересующее меня русло.

– А почему ты так разнервничалась, если не чувствуешь себя причастной к этому делу?

– Хоть ты и сыщик, – она попыталась улыбнуться, – но догадливости в тебе… Во-первых, только сейчас до меня по-настоящему дошло, что Артур мог тебя убить – я знаю его силу. Причем тебя не починишь!.. А во-вторых…

– Что, во-вторых?

– …После смерти Луста робот подчиняется только мне: он воспринимает команды только моего биоспектра. И за все его действия отвечаю я!..

В этот момент раздался мелодичный звонок, оборвав мою собеседницу на полуслове, – на посадочную площадку сел чей-то гравилет…

– Кто это может быть? Я не жду гостей. – Вайла хотела встать с кресла, но я удержал ее.

– Потерпи, сейчас узнаем.

Кто-то спустился по лестнице, и мгновение спустя в дверном проеме появилась фигура.

– Привет, Вайла! Как дела? – в комнату не спеша вошел… Вильс Торн.

В доме царил полумрак, и он разглядел лишь хозяйку, сидевшую у светящегося экрана. Но оставаться в тени я не собирался и, резко поднявшись, оказался с ним лицом к лицу.

– Вот мы и встретились вновь, Вильс Торн!

Он остолбенел от неожиданности.

– Не ожидали? – продолжал я.

– Ник?.. Как вы здесь оказались? – жалко пролепетал он.

– Пролетал мимо. Дай, думаю, зайду, – усмехнулся я. – Вообще, сказать по правде, жаждал повидать вас.

– Меня? Здесь? – он опустился на подлокотник свободного кресла. – А с чего вы взяли, что я прилечу сюда?

– Да… Вы меня явно недооценили. Ведь вас наверняка предупреждали, что придется иметь дело с серьезным противником. Не так ли? – я не удержался от соблазна польстить себе, такова уж моя натура.

Торн несколько пришел в себя. На его губах мелькнула улыбка.

– Вы говорите загадками, Вет. Ничего не понимаю!

– Можете сколько угодно прикидываться дурачком – дело ваше. По данным мне полномочиям, вы арестованы и полетите со мной.

– Позвольте поинтересоваться, на основании каких таких полномочий вы меня арестовываете и за что? И куда, собственно, мы полетим?

– Вам все отлично известно. Но для проформы могу уведомить официально: я Главный следователь Отдела новых проблем Службы космической безопасности Вет Эльм Ник, вы полетите со мной на Землю.

– Так, с полномочиями разобрались. А с причинами как? Должен же я заранее хотя бы иметь представление, относительно каких проступков от меня ждут объяснений.

– Действительно, Вет, что все это значит? – вмешалась молчавшая доселе Вайла. – Объясни!

Я не спеша прошелся по комнате и встал возле двери. Так, на всякий случай, чтобы отрезать своему собеседнику путь к бегству. Мера предосторожности, возможно, и излишняя, потому что вид у Торна был неважный.

– Это значит, – сказал я Вайле, – что перед тобой человек, организовавший на меня нападение. Он же прислал сюда гравилет с трупом…

– Бред какой-то! – перебил Торн. – Какое нападение? Что за гравилет с трупом?..

– Гравилет с трупом Артура Нэя, – докончил я прерванную фразу и, обратившись к Торну, произнес: – Кстати, кольцо вы всучили мне мастерски… Спокойно, спокойно, уважаемый любитель игр! – Последнее было сказано, потому что он вздрогнул, да так, что это заметила и Вайла.

– Вет, я по-прежнему ничего не понимаю!

– Сейчас объясню. Речь идет о перстне, с которым я вышел из игры.

– Это я поняла, но при чем здесь Вильс? Ты обыграл компьютер, вот и все…

– Однако припомни, что было потом. Ты пригласила всех в гости. Я и Нэй согласились, а Торн отказался, сославшись на желание поиграть еще: в конце концов – его дело. Но мне показалось странным, что он отправился продолжать игру в гриб, из которого вышел я. Пока мы летели к тебе, это обстоятельство не давало покоя, и вдруг, что называется, снизошло озарение: перстень – это простенький биопередатчик, на волну которого настроен конкретный гриб. При его посредстве компьютер получает информацию о мыслях владельца… Но если он работает внутри гриба, почему б не работать и снаружи? Не всучили ль мне его специально, объявив победителем компьютера, чтобы выведать мысли!? Как это осуществили – до сих пор не знаю, но главное – в другом. Еще в процессе игры у меня возникло подозрение, что некто пытается проследить каждый мой шаг на Салге. Зачем? Вероятно, хочет узнать цель моего пребывания здесь. Перстень в таком случае мог оказать неоценимую услугу – пока он у меня на руке, я нахожусь под контролем… Конечно, все это могло оказаться лишь совпадением, подозрения – издержки профессии, но проверить было необходимо. Колпак гравилета не пропускает биоволны, а потому, ничем не рискуя, я все обдумал во время полета и дальше держал мысли под контролем – тому, кто, возможно, подслушивал, нельзя было дать и повода заподозрить, что мной ведется встречная игра!

– Возможно ли это, Вет? – недоверчиво спросила Вайла.

– Вполне. Учился когда-то… Но слушай дальше. У тебя дома я сыграл небольшой мысленный спектакль: послав еще один запрос о тебе – на расширенный поиск, стал увязывать некоторые свои догадки. Выглядело это примерно так: некто неизвестный крайне обеспокоен отлетом на Салгу главного следователя Отдела новых проблем. Для выяснения цели моего путешествия посылается Торн, который, чтобы не потерять меня из виду, организовал знакомство с Вайлой Дани, женщиной без прошлого… Скорее всего, она ни во что не посвящена. Ответь, – неожиданно обратился я к Вайле, – когда Торн порекомендовал обратить на меня внимание?

– Как только прилетел на Салгу. Связался со мной и в разговоре сказал, что скоро в клубе появится очень интересный человек, искусствовед с Земли… – машинально, ответила она, но тут же смешалась.

– Я так и думал… Но мы отвлеклись. Дальше я размышлял так: расчет Торна прост – тайна Вайлы заинтересует меня и заставит заняться расследованием. Таким образом, меня хотят от чего-то отвлечь и одновременно держать на виду. Необходимо выяснить, от чего отвлекают, а, прежде всего, кто послал Торна. Очевидно, этот человек хорошо осведомлен обо мне… Не поискать ли его среди сотрудников Службы – кто еще может знать о моем неожиданном отпуске? Возможно, и зацепка есть: не пересечется ли чья-то деятельность с деятельностью Торна. Тогда можно было бы понять многое… На этом я остановился – показалось достаточно. И не ошибся! По возвращении домой на меня напали… – я сделал паузу, разглядывая Торна. Затем с расстановкой произнес: – Это он отдал приказ Нэю убить меня!

– По-моему, здесь ты ошибаешься! – воскликнула Вайла. – Не берусь судить, как в остальном, но насчет Артура я уже говорила: после смерти Луста он подчинялся только мне.

– Вот-вот! – оживился пригорюнившийся было Торн: – Не скрою, я знал, что Нэй – андроид, но приказывать ему не мог. Это и Вайла подтверждает. Так что ваши выдумки насчет кольца яйца выеденного не стоят. Да, главное, зачем мне было вас убивать?

Я спокойно выслушал его реплику.

– Должен огорчить, но затея с моим убийством – действительно, весьма глупа. Узнав мои мысли и не предполагая встречной игры, вы страшно испугались, что я на верном пути, и решили меня убрать. А ведь я тогда ровным счетом ничего не знал, были только догадки. Зато теперь уверен, что они верны!.. Что касается андроида, то управлять вы им могли! Да, да – не удивляйся, Вайла. Наверняка биоспектр Вильса Торна близок к биоспектру твоего мужа Луста, его родного брата. Думаю, это несложно проверить, справившись в Общем каталоге.

– Справляйтесь, где хотите, но доказательств вашим басням все равно не будет!.. Глупо это или умно, но вы так и не ответили, зачем мне понадобилось вас убивать. Учтите, я буду жаловаться в Высший совет и обещаю, что вам крепко влетит за подобные безобразия! – Он храбрился из последних сил.

Пора было заканчивать эту словесную перепалку.

– Доказать, что именно вы организовали нападение, сравнительно просто, – сказал я. – Начнем, как вы выразились, с басни про кольцо. Достаточно побывать в центре развлечений и выяснить, в каком режиме работал тот самый гриб после моего отлета. Это наверняка зафиксировано в памяти компьютера. Если он работал на прием сигналов извне, то, как говорится, комментарии излишни – ведь там находились вы… Как установить вашу связь с андроидом, я только что показал – надо лишь сравнить два биоспектра, ваш и Луста… Итак, только два человека могли направить Нэя на убийство – Вайла и вы. Но Вайла отпадает. Остаетесь только…

– А почему это Вайла отпадает?! – перебив, закричал он. – Или вы строите обвинения на личных симпатиях?

Вайлу так и подбросило в кресле.

– Ты… – ее голос сорвался.

– Подожди, – остановил я. – Вопрос резонный. Еще час назад я допускал твою причастность к этому делу. Сомневался, но допускал… Но ты сама рассказала, кто такой Нэй, была уверена, что только одна можешь им командовать… Есть еще кое-что – не хочу перечислять. Вам этого мало, Торн!?

Он молчал. Не дождавшись ответа, я продолжил:

– А знаете, я ведь и не буду собирать эти доказательства. Попытка убийства следователя – мелочь в ваших деяниях!..

Вот тут он буквально окаменел.

– Да, мелочь! И объяснения на Земле вы будете давать по другому поводу… Меня интересует, что вы затеваете на Пэле, какой-такой климат собираетесь там менять! Первое, что сделаю, оказавшись на Земле, – потребую послать на эту планету группу дознания, экспертов в которую наберу сам. Думаю, что разобравшись с Пэлой, станет понятно, почему происходит отток лучших представителей человечества на Салгу. Заодно, кстати, выясню, кто из сотрудников Службы космической безопасности курирует ваши работы. Скорее всего, этот сотрудник – ваш сообщник, и именно он предупредил о моем отлете на Салгу… Так что тем для бесед у нас более чем достаточно. Вы удовлетворены моими объяснениями?

– Вполне! – неожиданно быстро отозвался Торн – Ваша проницательность достойна восхищения. Все события воспроизведены очень точно. Особенно поразительны ваши выводы!.. Только вот боюсь, полет на Пэлу не состоится…

Сказано это было издевательским тоном и сопровождалось ехидной усмешкой. Я не мог понять, в чем дело: поверженный минуту назад противник вдруг воспрянул духом.

– И сотрудника Службы космической безопасности искать не придется, – раздался за спиной знакомый голос. – Это я!

Резко обернувшись, я опешил: в дверях стояла Рика. Ее изящный энергатор был направлен мне в грудь.

Выражение моего лица, видно, полностью соответствовало внутреннему состоянию, потому что моя любящая подруга рассмеялась:

– Первый раз вижу в смятении прославленного Ника, красу и гордость Службы. В этом что-то есть – растерявшийся супермен!..

Внезапно ее веселье оборвалось выкриком:

– Сядь на место, Вильс, и не вздумай к нему приближаться: ты даже не представляешь, как это опасно!

Сжимая оружие и не спуская с меня глаз, она произнесла:

– Твой энергатор, Вет! Брось на пол и отойди на пять шагов. Без шуток – я не промахнусь!

Что оставалось делать? В последних словах Рики кому-кому, а мне сомневаться не приходилось, поэтому пришлось выполнить приказ. Она подобрала энергатор и перебросила Торну. Теперь на меня были направлены два ствола. Впрочем, Торна можно было в расчет не брать: вряд ли он смог бы воспользоваться моим энергатором. Но Рика! Вот это было по-настоящему серьезно. Такого противника никому не пожелаешь. Мало того, что профессионал – высшего класса, так еще и досконально знающий меня. Да, плохи твои дела, Вет Ник! – безоружный, я стоял перед двумя врагами, лихорадочно пытаясь хоть что-нибудь придумать…

– Ну, вот и ладно, – Рика наконец вошла в комнату. – Теперь садись, Вет, – она указала стволом на кресло, – и поговорим. Надо во все внести полную ясность.

И вдруг меня охватило спокойствие. Я даже сам удивился. Нет, это не была апатия дотла проигравшегося игрока, – я и не собирался отказываться от дальнейшей борьбы, – просто почувствовал способность спокойно анализировать создавшуюся ситуацию, совершенно уверенный в благополучной для меня развязке. Трудно сказать, на чем это основывалось. Может, на моей излишней самоуверенности, – как-никак за годы работы не раз бывал в смертельных переделках, – может, еще на чем – не знаю. Да и не время было разбираться. К немалому удивлению Торна и Рики, я удобно развалился в кресле и, подперев щеку ладонью, насмешливо спросил:

– Что ж ты собираешься поведать? Сгораю от любопытства! – И, повернувшись к Торну, добавил: – Уберите палец со спуска, а лучше вообще спрячьте энергатор: человек вы неуравновешенный, не дай бог руки задрожат – пристрелите кого-нибудь! Ну хоть ты скажи ему, – обратился я к Рике. – Ведь наш разговор, насколько догадываюсь, пощекочет нервы.

Насмешка неожиданно возымела действие: Рика сделала жест рукой, и Торн послушно положил энергатор на колени. Мне стало смешно, и я не скрыл этого, расхохотавшись. Такое поведение явно обескуражило противников, и это укрепило уверенность в том, что у меня появится шанс. Важно было не упустить его…

– Что ж молчишь? – вновь спросил я Рику. – Давай выкладывай, что у тебя. Я весь внимание! – Напрочь игнорируя энергатор, уставился в ее лицо и замолчал.

Некоторое время она как будто колебалась, внимательно следя за каждым моим движением, наконец решилась:

– Ты сделал правильный вывод, Вет. Действительно, на Пэле ключ к разгадке того, что происходит здесь. Конечно, никто не собирается изменять ее климат. Там ведутся совершенно другие работы… Торн, руководитель всего предприятия, прибыл на Землю, чтобы получить еще одну установку по производству антивещества. С ее помощью все будет закончено через месяц, и можно начинать…

– Ну ты и объясняешь! – перебил я. – Взялась, так давай подробно. А то ничего не понимаю.

– Подожди! – она подняла свободную руку. – Сейчас все поймешь. Сначала о том, что происходит на Салге. Да, действительно, мы ведем целенаправленную работу и хотим собрать здесь, как ты называешь, цвет земной нации. Я бы назвала их по-другому: умники, занимающиеся черт знает чем! Одни погрязли в абстрактных научных изысканиях, другие создают заумные произведения искусства, никому не понятные и не нужные… Огромные энергетические и умственные ресурсы человечества впустую затрачиваются на содержание этой армии дармоедов. Бесспорно, кое-какие плоды их деятельности идут на пользу людям, но то лишь малая толика. Прикладные задачи их, как правило, не занимают. До тех пор, пока много ученых решало конкретные проблемы, с этим можно было мириться. Но таких становится все меньше… А люди Земной ассоциации избалованы. Они привыкли пользоваться благами техники, привыкли к ее неуклонному поступательному развитию. Причем большинство уже разучилось думать самостоятельно. Они как придатки машины трудятся на своем месте… И вот представь, в один прекрасный момент гигантскую машину современной техники перестанут совершенствовать. Некоторое время, может быть, даже весьма продолжительное, она еще будет работать. Но потом неизбежно состарится и начнет давать перебои, пока не поломается совсем. А наши славные ученые к тому времени будут витать в таких облаках, что уже начисто забудут, как ее чинить. Простой пример – твой друг Морис. Не спорю – блестящий ученый, неисчерпаемый генератор идей. Но он же беспомощен даже перед примитивным кухонным автоматом! Конечно, это мелочь. Но поверь, в глобальном масштабе будет то же самое.

В искусстве ты разбираешься гораздо лучше меня, и поэтому я не стану на нем останавливаться. Напомню лишь твои же слова, что живая музыка умирает. Все помешались на музыкальных автоматах. Разве не так?

– Согласен, – я кивнул.

– Вот видишь! Если все оставить без изменений, человечество ждет деградация! И поэтому мы…

– Ты все время говоришь мы, – перебил я. – Кого имеешь в виду, себя и Торна?

– Конечно, нет. Не прикидывайся наивным. Мы – это довольно большая группа людей, осознавшая необходимость коренной ломки жизни человечества. В основном, та же творческая элита… Многие сейчас на Пэле, некоторые на Земле. Кстати, один из них член Высшего совета… Есть такие и здесь, на Салге…

– Понятно. Но пока ты говорила лишь о более или менее спорных вещах. Продолжай, пожалуйста, прости, что перебил, – может, в чем меня и убедишь.

– Не знаю, как тебе, а нам все однозначно ясно!

– Дело ваше… Но дальше-то что?

– Я уже сказала: мы решили коренным образом изменить жизнь человечества. И для этого собрали здесь, на Салге, большинство этой заумной братии. Огромную помощь оказал андроид, Артур Нэй, которого ты убил. Именно он создал множество замечательных интеллектуальных компьютерных игр, которые так привлекают мыслящую элиту. Он сумел разработать такие программы, благодаря которым у ученых в процессе игры рождаются новые идеи! В этом нет ничего сверхъестественного: в конечном счете, игра – диалог с самим собой, яркий и образный, в котором задействовано подсознание. Играющий получает уникальную возможность окунуться в свой внутренний мир… Творческие личности слетаются сюда, как мухи на мед, и многие остаются навсегда. Кроме того, с помощью Артура мы провели все расчеты, полностью овладели ситуацией…

– Нельзя ли об этом подробней? Что касается игр, то здесь я и сам кое до чего дошел, а вот насчет расчетов и ситуации… Объясни же, наконец, как вы собираетесь менять жизнь человечества?

– Если ты будешь все время меня перебивать и так эмоционально жестикулировать, то не узнаешь этого и до завтра. Мне же приходится делать два дела сразу – рассказывать и следить за тобой…

Я усмехнулся.

– По-моему, это вполне совместимо. Но если тебе так проще, я больше не буду.

– Сделай одолжение… Так вот, теперь о главном. Мы решили разлучить основную массу человечества с его творческими представителями. Собрав большинство их здесь, на Салге, мы разрушим гравитационный узел, в который входят Вега и Солнце, и они далеко разлетятся в Галактике. Для этого взорвем Процион, звезду Пэлы и сердце нашего гравитационного узла… Теперь ясно, какие работы ведутся на Пэле?

– Ну где мне понять? Я же не по этой части…

– Там производится и накапливается антивещество. Накануне твоего отлета на Салгу Торн прибыл на Землю, чтобы получить еще одну установку для ускорения работ. Я уже говорила, что с ее помощью необходимый запас будет накоплен через месяц. Когда подготовка закончится, грузовые гравилеты через подпространство доставят антивещество в центр Проциона. Они мгновенно сгорят, и начнется реакция аннигиляции. Ядро звезды потеряет устойчивость, и Процион взорвется… В общих чертах – так. Подробнее, думаю, объяснять излишне, – она усмехнулась, – в деталях это весьма сложно… Между прочим, идея, принцип и расчет дозы антивещества принадлежат твоему другу – Морису Квису!

– Он тоже участник вашего заговора? – вновь не удержался я.

Рика засмеялась.

– Ну и словечко ты ввернул! Нам до этого и в голову не приходило считать себя заговорщиками… Ну пусть так!.. Нет, Морис ничего не знает. Я же сказала, что мы овладели ситуацией с помощью Нэя.

– Можешь назвать меня круглым идиотом, но я ничего не понимаю!

– Еще бы! – вмешался Торн. – Хороши б мы были, если бы организовали все так, что первый же залетный сыщик все разнюхал. Но сейчас у нас нет тайн от вас, – он многозначительно повертел в руках мой энергатор, – и поэтому я могу дать разъяснения. Морис, как истинный житель Салги, – большой любитель игр. Во время одной из них Артур, по нашему заданию, натолкнул его на идею передвинуть Солнце в Галактике. Ваш друг этим очень заинтересовался, тем более что такое перемещение, по его мнению, сулило немалые выгоды человечеству – он, между прочим, как и вы, шагу ступить не может без дум об этом. В данном случае речь шла о продлении жизни людей: достаточно отправить Солнце в точку, где нет каких-то там вредных космических излучений, и проблема, над которой столетия бьются биологи, решена. Как вы, наверное, догадываетесь, последнее нас мало интересовало, но вот принцип разрушения узла, а именно, как взорвать центральную звезду, – было как раз тем, что нужно. И, надо сказать, Квис блестяще справился с задачей…

– Но мог ли он не учитывать, что взрыв Проциона разрушает всю Земную ассоциацию, разбрасывает Землю, Салгу и другие планеты, колонизованные землянами. Кроме того, он отлично знает, что вы якобы собираетесь менять климат Пэлы. Но с Проционом погибнет и она! Он что, еще не успел предупредить о бесперспективности вашей затеи?

– В том-то и дело, что ваш друг постарался учесть все! Именно поэтому его расчеты затянулись. Он исходил из модели, запрещающей распад Земной ассоциации – после взрыва она, как единое целое, должна была перемещаться в пространстве… Что касается Проциона, то он и не знал, что взрывать будут его! Из расчетов следовало, что центром нашего узла является совершенно другая звезда. В этом-то и состоит заслуга Нэя! Компьютер, с которым работал Морис, впрочем, как и все другие компьютеры Салги, объединенные в целостную систему, находился под его контролем. Поэтому ваш друг получал несколько искаженные результаты и пребывал в полной уверенности своей правоты. А истинную информацию получали мы. По-моему, недурно придумано, а? – он самодовольно засмеялся.

– Да… Весьма. Теперь мне, наконец, понятно, как вам удалось прервать игру и оставить меня с перстнем… Но если уж вы столь откровенны, то осветите и еще несколько темных мест.

– Валяйте!

– Ну, предположим, к взрыву все готово. Что, вся ваша компания преобразователей полетит на Землю? Я верно понял?

– Не совсем, – Торн посмотрел на Рику. – Марика изложила точку зрения лишь части наших единомышленников. Ну и свою, конечно. Другая часть, к которой отношусь и я, придерживается диаметрально противоположных взглядов…

– Вот как?! Какие же вы единомышленники, раз имеются коренные разногласия? Как же вы мирно уживаетесь и делаете общее дело?

– Все просто. Наши расхождения – делу не помеха. Судите сами. Марика и ее друзья считают ученых дармоедами, из-за которых человечество в основной массе разучилось самостоятельно мыслить… Впрочем, не буду повторять то, что вы уже слышали. А вот мои друзья думают иначе: мы считаем основную массу человечества балластом, вяжущим по рукам и ногам полет творческой мысли. Избавившись от этих пут, гораздо полнее раскроется творческий потенциал одаренных личностей. Кроме того, мы уверены, что собранный воедино человеческий талант приведет, в конце концов, к возникновению расы сверхлюдей!.. Как видите, цели у нас разные, но метод достижения один – разделение человечества. Таким образом…

– Все ясно, можете не продолжать! Вы и ваши приятели останетесь на Салге, а Марика – на Земле.

– Да, Вет! И, надеюсь, вместе с тобой.

– Конечно, надеешься! Ты же за меня замуж собралась, а так останешься ни с чем.

– Твои шутки сейчас неуместны. Мне всегда казалось, что наши взгляды на подобные вещи одинаковы…

– И зря! С чего ты, собственно, это взяла? Никогда бы не взял на себя ответственность решать за все человечество, каким путем ему развиваться дальше. Вы же мните себя благодетелями, уверенными, правда, каждый по-своему, что подобная авантюра приведет к процветанию рода людского! Должен заметить, что это не оригинально. По масштабам задуманного, не спорю, равных вам не было. Но по сути – история Земли знает много подобных примеров. Не раз и не два находились радетели человеческого счастья, готовые перечеркнуть естественный ход развития. Большинство из них было совершенно искренне убеждено, что творит великое дело и ведет человечество в светлое завтра. Но чем это кончалось? – Я с усмешкой посмотрел на Рику и Торна. – Что? Забыли историю? Напрасно! Не сомневаюсь – осуществись ваша авантюра, ее ждет полный крах. Но она во сто крат опасней всех исторических авантюр прошлого, вместе взятых! Потому что имеет элемент безвозвратности – разрушенное уже никогда не воссоздать. Кроме того, хочу вот о чем спросить: насколько понял, рассказ о ваших делах подошел к концу, и ты хочешь узнать, с кем я останусь, так?

– Да, – Рика настороженно посмотрела, пытаясь понять, к чему я клоню.

– А почему право выбора предоставлено только мне? Уверен, многие из тех, кто сейчас на Салге, захотят вернуться на Землю. Ты ответишь, что если всех спрашивать, тайна раскроется, и ничего не состоится, что тебе как раз хочется, чтобы большинство ученых улетело, и еще что-нибудь в этом роде… Тоже мне, всесильные боги! Вы затеяли свое дело, игнорируя волеизъявление отдельного человека, не оставляя ему права самому вершить свою судьбу, и в этом ваше главное преступление! На пути к своей цели вы не останавливаетесь ни перед чем. Человеческая жизнь уже потеряла для вас ценность! Торн, испугавшись моей осведомленности, не колеблясь пошел на убийство…

– Успокойся, – прервала поток моего красноречия Рика. – Мы никого не убивали и не собираемся убивать. Просто у Вильса сдали нервы – близок долгожданный день, и вдруг все может разрушиться. Я его не оправдываю, но понять могу… И потом, к чему ты так разволновался? Исправить все равно ничего не удастся. Ни ты, ни Вайла до последнего момента перед взрывом не получите никакой возможности внешнего контакта. Убивать мы вас не собираемся, но, поверь, изолировать сумеем. Так что советую заранее решить, где ты хочешь остаться – на Земле или на Салге.

Только сейчас я вспомнил, что в комнате находится и Вайла. В пылу полемики совершенно забыл о ней.

– Что ж, как ты сказала в начале разговора, внесем во все полную ясность, – бросил я Рике. – Итак, Торна понять можно – у него сдали нервы. А как прикажешь понимать тебя? Говоришь – не убивали и не собираетесь убивать, а сама…

– Что ты имеешь в виду? – оборвала меня Рика, вздрогнув.

Мгновение назад это была лишь догадка, но сейчас я уверенно произнес:

– Вайла, это она убила твоего мужа! И, наверное, не ошибусь, если скажу, что Вильс Торн благословил это убийство!

Стало очень тихо. Отчетливо доносилось шуршание листьев за окном. С перекошенным какой-то странной гримасой лицом Рика уставилась на меня, сжимая побелевшими от напряжения пальцами энергатор. Что-то, видно, я зацепил такое, что она постаралась давно и навсегда выкинуть из памяти. Иначе, как объяснить ее реакцию? Ведь это убийство было лишь частностью в гигантском масштабе заговора.

– Откуда ты это знаешь? – наконец, сдавленно проговорила она. – Откуда?!

– Так ли уж важно… Я спрашиваю: зачем ты убила Луста? Спокойно, Вайла! – добавил я, заметив, что та привстала. – Пусть ответит.

– В чем-чем, а в умении добывать факты тебе не откажешь, – Рика попробовала улыбнуться.

– Благодарю покорно. Недаром же я, по твоим словам, краса и гордость Службы. Но все-таки, объясни!

– Вы, кажется, забыли, – вмешался Торн, – что находитесь здесь в несколько ином качестве, чем следователь на допросе…

Но Рика перебила его.

– Ничего, Вильс! Именно поэтому можно рассказать все как было. Что нам грозит? – она расхохоталась, наконец овладев собой. Но смех был недолгий. – Да, я убила Луста, и Вильс знал об этом! Скажу больше – помог подготовить это убийство! Причина? Она проста: нам нужен был андроид. Я уже говорила, какая важная роль отводилась ему… Ты верно догадался – Вильс мог управлять им, но Луст сразу узнал бы о наших делах: ему, как своему создателю, все рассказал бы сам Артур и попросил одобрить свои действия. А вот этого никогда бы не произошло – Вильс несколько раз пытался разговаривать с братом о нашей идее, но натыкался на глухую стену непонимания и отрицания… Ничто и никто не мог заменить андроида, и мы решились на крайнее средство. Однажды вечером я подстерегла Луста около дома и нанесла удар. Такой же, как тебе, только в несколько раз сильней. Затем, инсценировав несчастный случай, улетела… Отныне можно было претворять в жизнь наши планы. Если интересно, могу добавить, что точно так же решил действовать Вильс в отношении тебя. Нэй получил приказ убить и инсценировать аварию гравилета – мог же случиться отказ автоматики… Вот почему он действовал без оружия, да и негде было взять его, мы никогда не предполагали использовать андроида в подобных целях…

– А почему бы сразу не устроить аварию? Ведь смог же он посадить гравилет. По-моему, с тем же успехом можно было просто обрушить его на лес… Или ему подраться хотелось?

– Ты неисправим. Меня всегда восхищало твое присутствие духа… Посадить машину можно, отдав приказ бортовому компьютеру, который входит в общую компьютерную систему Салги. А ее Нэй полностью контролировал. Но аварийная автоматика автономна, она бы не позволила гравилету упасть. Это потом Артур ее бы испортил… Вообще, узнай я вовремя о намерении Торна, то не допустила б ничего подобного. Одно дело – убрать безобидного ученого, другое – профессионального агента Службы. Кроме того, рано было пороть горячку – все могло оказаться провокацией с твоей стороны. Так и вышло…

– И последний вопрос, – сказал я.

– Да! Дух следователя в тебе неистребим. Что ж, давай! Спешить некуда…

– Почему Морис называет тебя каким-то интимно-уменьшительным именем Альфи?

– Ты и это знаешь? Невероятно! – удивилась Рика, но тут же засмеялась: – И как только ты попал впросак?! Успокойся, повода для ревности нет. Меня с ним познакомил Вильс, представив своей подругой, и назвал это имя. Мне хотелось иметь представление об ученом, на которого пал наш выбор. Я и подумать не могла, что Морис – твой друг, и поэтому, когда мы с тобой прилетели к нему, в первый момент растерялась. Но его чувство такта оказалось выше всяких похвал – он и вида не подал, что узнал меня… Неужели все-таки проговорился?.. Впрочем, сейчас это не имеет значения… Ну, теперь ты знаешь все. Рада, если удовлетворила сполна твое профессиональное любопытство. Только что тебе в этом проку?

– Как знать, – медленно произнес я после некоторой паузы.

Минуту назад у меня созрел отчаянный план. Он был верхом наглости и граничил с безумием, но рисковать было необходимо. Другого шанса могло не представиться.

– Ладно! – я хлопнул по подлокотникам кресла. – Картина ясна. Но взрывы звезд отменяются – вы оба арестованы! И сейчас полетите со мной. – Поднявшись, я потянулся. – Ох, все тело затекло – совсем засиделся…

– Сядь! – как-то растерянно закричала Рика. – Ты что, с ума сошел?! Сядь, иначе вынудишь меня выстрелить!

– Интересно, как это у тебя получится? – и не думая садиться, я сделал шаг к ней.

– Еще движение, Вет, и стреляю! Если рассчитываешь, что моя любовь к тебе не позволит этого сделать, то ошибаешься…

Ее палец на спуске энергатора побелел от напряжения. Это было заметно даже при слабом освещении комнаты.

– Какая там любовь! – я обернулся к Вайле. – Как ты считаешь, похожа она сейчас на любящую? Да не терзайте вы мой энергатор, – бросил я Торну, – у него предохранитель с секретом. Никогда не догадаетесь, с каким. Все специально предусмотрено для подобных случаев. – Здесь я сказал правду – именно поэтому с самого начала он был мне не опасен. – И ты можешь опустить свою игрушку! Предполагая подобную встречу, я разрядил ее сегодня утром, после того как срезал дерево на берегу из окна своей комнаты. Припоминаешь? Да взгляни же на индикатор, если не веришь!

Женщина есть женщина: ее глаза опустились сами собой… И этого мгновения мне хватило, чтобы прыгнуть. Никогда еще мой бросок не был столь стремителен – я вложил в него всю силу! Но все-таки в последний момент Рика успела нажать на спуск. Не обращая внимания на острую боль, вдруг вспыхнувшую в правом плече, я нанес два точных удара, и она, потеряв сознание, упала. Выбитый энергатор отлетел далеко в сторону. Мог ли я когда-нибудь предположить, что так жестоко обойдусь с любимой женщиной!.. Но время для сантиментов было неподходящим. Не устояв, я повалился рядом с Рикой, краем глаза успев заметить, что к ее оружию метнулся Торн. Предстояла новая схватка. Но вскочив на ноги, понял что мое дело плохо: правая рука висела плетью, а куртка на плече набухла кровью. Будь я не ранен, даже вооруженный энергатором Торн был бы мне не опаснее мухи – он просто не смог бы попасть в меня. Но сейчас!.. Я чувствовал, как убывают силы. И вдруг какая-то тень бросилась ему наперерез. Вайла! Налетев сбоку, она сильно толкнула его, и он, потеряв равновесие, споткнулся. Кинувшись, я намеревался угостить его хорошим ударом, но опоздал. Оставив попытку завладеть энергатором, Торн выбежал из комнаты, и его шаги часто застучали вверх по лестнице. Преследовать сил не было, и потому, подобрав злополучный энергатор Рики, я вышиб ногой окно и перевалился через подоконник. Отбежав на несколько шагов и увидев взлетевший с крыши гравилет, поднял левой рукой оружие, целясь в силовую установку.

– Никуда не уйдешь! Сейчас я тебя посажу! – почему-то истошно орал я, все никак не решаясь нажать на спуск: рука тряслась, в глазах плавали черные круги.

А гравилет все поднимался, забирая на юг. И вдруг… он превратился в ослепительный шар! Загрохотало. Сильный толчок бросил меня на землю… Мгновение спустя все было кончено. Лишь легкое облачко осталось на месте взрыва…

Кто-то приподнял меня за плечи. Откинув голову, я увидел Ивана Пласа и Вайлу.

– Ну вот и все, ребята… Работа закончена. Остались формальности… – Язык плохо ворочался. – Видела? – обратился я к Вайле, указав глазами на облачко. Она молча кивнула. – Между прочим, твой гравилет… Рика потому и задержалась наверху, что готовила взрыв. А он, когда бежал, в панике запамятовал…

– Зачем им меня-то убивать?

– Ладно, потом объясню. Потерпи… А вам, доктор, – выговор!..

– За что, позвольте узнать?

– Просил вас не приходить сюда, а вы вот явились…

– Время счел подходящим – в доме драка, в небе взрывы. Раненые вот на земле лежат… Обопритесь на меня. Пойдем в дом чиниться. Вайла, помоги…

– Иван, в доме лежит Рика, – поддерживаемый с двух сторон, я пошел к двери. – Осмотрите ее. Очень бы не хотелось, чтоб она очнулась раньше времени. Если можно, введите что-нибудь усыпляющее.

– Со всеми разберемся… – начал Иван, но его перебила Вайла:

– Не беспокойся, Вет. Скоро она не очнется!

– Что ты с ней сделала? Она хоть жива?!

– Не знаю. – Глаза Вайлы мстительно сверкнули.

Откуда и силы взялись – вырвавшись из рук сопровождавших, я побежал в комнату. У окна в луже крови лежала Рика. Рядом валялись мой энергатор и какой-то короткий металлический прут. Опередивший меня доктор склонился над телом.

– Когда ты выпрыгнул в окно, она пришла в себя и подобрала твой энергатор. Торн его бросил… – услышал я голос Вайлы. Она стояла в дверях и не торопилась зайти в комнату. – Ты целился в гравилет, а она пыталась разобраться с предохранителем. Я не стала дожидаться…

– Жива! – Иван поднялся. – Но дело худо. Срочно необходим регенератор. А вам, Вет, придется подождать – он у меня один.

– Подожду, доктор. Ее обязательно надо спасти!..

Иван кивнул и вышел. Очевидно, за инструментами к гравилету.

Я валялся на диване, уставившись в потолок. Рядом молча сидела Вайла. Прошло уже больше часа, как Иван Плас прицепил мне к плечу регенератор и вернулся в соседнюю комнату к Рике, оставив нас вдвоем. Никогда еще не было мне так плохо. Нет, не в физической боли дело, – она-то как раз прошла, – саднила душевная рана… Чтоб хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей, я попробовал пошевелить пальцами раненой руки. Удалось!.. Но Вайла тут же пресекла дальнейшие упражнения:

– Лежи спокойно! А то позову Ивана, и он тебя усыпит. Сеанс не закончен.

– Ладно, не буду, – я постарался улыбнуться.

В конце концов неизвестно, кому из нас сейчас было хуже, и мне вдруг захотелось приободрить ее. Удивить… Дальнейшее молчание было невыносимо.

– Роси, – спросил я, – а фонаккорд в доме есть?

– Есть, но никакого желания играть… Да и тебе, кажется, рановато. Зачем он?.. – она остановилась и растерянно посмотрела на меня. Как ты узнал мое прежнее имя?

– Музыка помогла…

– Музыка?! Но я не сочиняю с тех пор, как стала Вайлой… Так, импровизирую иногда по просьбе друзей.

– А гипносны, которые ты создаешь для Ивана? Музыкальный почерк удивительно походит на почерк Росны Зор, едва ли не всю музыку которой я знаю.

– Так уж и всю?

– Представь себе. Ведь я в некоторой степени музыкант, а она была для меня недостижимым идеалом…

– Не смущай меня…

– Это правда!.. Однако Росна погибла, и это ставило в тупик. Но тут ты сама помогла…

– Как?

– Аварию расследовал один мой приятель, и я, естественно, знал подробности. Между прочим, и то, что под обломками гравилета не обнаружили тела. Поскольку машина лежала на краю болота, тогда решили, что его выбросило ударом, и оно утонуло… И вот сегодня твой рассказ… Все встало на свои места. Сомнений не было: Росна Ойла Зор и Вайла Мария Дани – одно и то же лицо…

– Лица-то как раз разные… Поэтому называй меня по-прежнему Вайлой. Росна умерла…

– Хорошо… – я кивнул. – Но должен – сказать, что именно это открытие позволило поверить в твой невероятный рассказ, отбросить версию с инопланетянами…

Пауза не затянулась. Вайла сменила тему разговора:

– Знаешь, я до сих пор не понимаю, зачем она напала на тебя у Мориса. Убивать, судя по всему, не входило в ее планы…

– Конечно, нет. Просто хотела привести меня в беспомощное состояние. Рассчитывала, что раненый я передам дело в ее руки и, само собой, расскажу о задании, которое дал шеф. Убивать, не зная сути полученных мною инструкций, было безответственно. На Салгу прибыла бы группа дознания, и неизвестно, до чего она докопалась бы. Кроме того, мое задание могло быть никак не связано с их деятельностью. Мало ли что… Короче говоря, наверняка Торну крепко влетело за проявленную самодеятельность. Вот почему, кстати, он и не пытался напасть на меня возле твоего дома, а ограничился лишь угоном гравилета с трупом. Теперь Рика взялась за все сама и, надо сказать, весьма преуспела. Во-первых, она выяснила, что я уверен во внешнем вмешательстве, то есть в деятельности на Салге инопланетян. Во-вторых, я не собираюсь вызывать группу дознания, пока не разыщу тебя и труп Нэя. Доказательств-то никаких!.. Все это было ей на руку. Выход напрашивался сам – убрать тебя, и все концы спрятаны. Правда, напоследок она решила воспользоваться твоей услугой: никто больше не мог восстановить Артура, а андроид им был необходим… Удайся ее замысел, и все мои розыски инопланетян или их сообщников ни к чему бы не привели. В конце концов я бы вызвал группу дознания, следствие затянулось и в итоге зашло бы в тупик. Была бы упущена уйма времени, а именно этого она и добивалась… Понятно теперь, почему твой гравилет взорвался?

Вайла кивнула.

– А о задании шефа ты ей так ничего и не сказал?

– Напротив! – я улыбнулся. – Выложил как на духу.

– И в чем же оно заключалось?

– Хорошенько отдохнуть и набраться сил.

– Да ну тебя! Не хочешь – не говори, если это секрет, а насмехаться нечего…

– Вот-вот! И Рика так прореагировала. Однако это правда. Никакого конкретного задания я не получал! Другое дело – отпуск был неожиданным, и это заставляло думать, что предоставлен он неспроста. Бэр Нард, мой шеф, вероятно имел какие-то подозрения относительно Салги и, без объяснений послав меня, рассчитывал, что если я столкнусь с чем-то странным, то не пройду мимо… Кроме того, накануне он позаботился, чтобы о моем отпуске узнало как можно больше сотрудников Службы. Видно, у него были основания полагать, что кто-то из них причастен к делу Салги. Вообще, неожиданный отлет Главного следователя кого хочешь насторожит, никто не поверит, что у него нет задания. Так и случилось!

– А твоя подруга? – Вайла упорно не желала называть Рику по имени. – Почему она оказалась с тобой? Или шеф ее подозревал?

– Не думаю. Скорее всего это совпадение… На Рику выбор пал, потому что мы давно симпатизировали друг другу, а отправляли-то меня в отпуск в конце концов! Все должно было выглядеть вполне естественно…

Я замолчал. Вайла задумчиво вертела в руке какую-то безделушку.

– Ну и работа у тебя… – наконец произнесла она.

– Что поделать? Ничего другого не умею…

– Что ж, будем прощаться…

Мы с Иваном уложили спящую Рику в гравилет и подошли к Вайле.

– До свидания, Вет, – доктор крепко пожал мне руку и, вдруг спохватившись, выпустил.

– Все в порядке, Иван, – я улыбнулся. – Жмите как угодно – отремонтировано на совесть! – И сам сжал его ладонь. – Всего доброго. Рад был знакомству.

– Еще бы! Ума не приложу, что вы будете без меня делать?

– Постараюсь не ломаться… До свидания, Вайла!

Но она не ответила, а обняла меня:

– Я буду ждать тебя, Вет Ник… Ведь ты вернешься?

Впереди была большая работа. Неизвестно, что готовила судьба… Но я вдруг понял, что очень хочу этого. А потому, склонившись к ее уху, прошептал:

– Обязательно вернусь. – И уже вслух с улыбкой добавил: – Даже могу заранее сказать, на сколько – на целых семь дней!

– Почему на семь?

– Столько осталось от моего отпуска. Но, возможно, и задержусь…

Я поцеловал ее и, не оборачиваясь, пошел к гравилету.

Реклама на сайте