«Атенрет»

Андрей Бубнов АТЕНРЕТ

Некоторые термины и понятия:

Итроники — раса разумных насекомых. За последние тысячелетия им удалось колонизировать треть Галактики. Итроники, благодаря быстрому росту численности населения и грамотному руководству, создали огромное унитарное государство. Они являются потенциальной угрозой для всех обитателей Галактики, так как постоянно нуждаются в расширении занимаемой ими территории.

Галактический Альянс — вынужденная консолидация высокоразвитых обитателей Галактики, юридически оформленная в виде федеративного государства. Официальная цель — противодействие итроникам. Интеграция сильно не затрагивает уклад жизни любой конкретной цивилизации, но требует от всех участников неукоснительного соблюдения определенных норм коллективной безопасности, таких, как например, единая армия, единая разведка, единое экономическое и информационное поле, совместные научные разработки в определенных областях, ну и лояльность, в конце концов…

ФСБР — Федеральная служба бесконтактной разведки — структурное подразделение, изучающее космическое пространство. Галактика огромна. Даже территория, юридически контролируемая Альянсом, не изучена полностью. Основная задача ФСБР — поиск ресурсов в иных звездных системах.

ФСКР — Федеральная служба контактной разведки — структурное подразделение, изучающее обитаемые миры. Если ФСБР открывает очередной неизвестный доселе мир, населенный разумными существами, в дело вступает контактная разведка. Она изучает чужеродный разум и классифицирует его. Либо это враждебный разум, либо нейтральный, либо дружественный. А потом Альянс решает судьбу нового мира…

Помимо всего прочего ФСКР осуществляет разведывательную деятельность на территории государства итроников. А на некоторых планетах, например на Земле, ФСКР выполняет функции контрразведки.

Храм Солнца

Пролог

Живя на даче, я любил гулять в старом березняке, расположенном вдоль берега ленивой реки, недалеко от дома.

Рано утром, когда солнце еще только небрежно бросает свои первые лучи на мягкую, ласкающую взор водную гладь, пока еще поет соловей, пока еще не успел развеяться рыхлый полусказочный туман, пока еще ночная прохлада, словно тиски, сковывает тело, а хрустальные капли росы гордо блестят на травяном ковре, я, отогнав сон, тихонько, чтобы не разбудить домочадцев, выхожу на веранду, делаю глубокий вдох и, превозмогая легкий трепет изнеженной плоти, неторопливо бреду к реке. Постояв там немного, направляюсь в лес. Останавливаюсь только тогда, когда вокруг меня плотной завесой смыкаются стройные тела великих русских берез. Я с огромным удовольствием вдыхаю влажный аромат березовой чащи, любуюсь неповторимым порядком в природе, царящим вокруг, и на миг становлюсь совсем другим человеком. Немного печальная, но в то же время величественная атмосфера окружает меня.

Однако, каждодневные прогулки, очень скоро вошедшие в привычку, почему-то всегда заканчивались на маленькой, почти неприметной поляне. Побродив по лесу, я всегда прихожу именно сюда, правда, никак не могу понять почему.

…Я знаю поляну почти наизусть… вот высохшая береза со скрюченными ветками, вот высокий куст орешника, совсем рядом растет неизвестно откуда появившаяся в березняке рябина. Но это на краю… а в центре, в самом сердце поляны, торчит трухлявый пень, покрытый лишайником.

Сделав почетный круг, усаживаюсь на пень и всякий раз пытаюсь понять для чего вновь и вновь прихожу сюда.

Вероятно, когда-то, не так давно, поляны не было, не было обилия цветов, а росло одно большое дерево. Но дерево срубили. Остался пень и больше ничего. Хотя нет, я не прав, появилась малюсенькая поляна, крохотный островок посреди огромного океана раскидистых веток, стройных стволов и зеленых листьев.

Сегодня я вновь посетил поляну, да и не мог не посетить. Завтра я уеду в город и вернусь только через год. Изменив правилам, я не сел на пенек, а встал, прислонившись к березе. Закрыв глаза, попытался представить как будет выглядеть поляна будущей зимой, как хрупкое снежное покрывало укроет все вокруг и в том числе мой памятный пень, к которому уже успел привыкнуть, будто бы к живому созданию.

Стоп! Внимание привлек легкий шорох. Первое, что меня повергло в шок, когда открыл глаза — это отсутствие пня в центре поляны. Как же так, ведь он был? Я поспешил к центру поляны, но пня словно никогда не существовало. Однако это были только «цветочки».

— Вы что-то потеряли? — мягкий и слегка насмешливый голос, словно лезвие бритвы, поразил мой слух.

Я моментально обернулся. У березы, возле которой только что мечтал, стояла симпатичная девушка с длинными распущенными волосами.

— Пень, — непроизвольно вырвалось у меня.

— Пень? — девушка как-то странно улыбнулась. — Здесь не было никакого пня.

И тут до меня дошло, словно ушат холодной воды вылили за шиворот. Это совсем другая поляна. Едва придя в себя, я вновь повернулся лицом к незнакомке. Пришлось усмехнуться.

— Мне нравилась одна поляна, — начал я, почти оправдываясь, — в центре которой торчит большой пень… Вы смеетесь?

— Нет. Вовсе нет, — она сразу сменила тему разговора. — Я каждое утро, точно так же как вы, гуляю по лесу.

— Вот как? Но мы ни разу не встречались…

— Нет. Вы бываете настолько задумчивы, что проходите мимо и совершенно не замечаете…

— Не замечаю вас?

— Именно так. А мне не хотелось мешать. Вы, наверное, поэт или писатель, либо композитор.

— Нет. Я пока что обыкновенный аспирант. Давайте познакомимся, раз уж встретились.

— Давайте. Как вас зовут?

— Виктор. А вас?

— Кейна, — необычайно быстро произнесла она, словно боялась услышать собственное имя.

— Красивое имя, — заметил я.

— Может быть, но мне оно не нравится.

— Вы с Мениолы?

Девушка кивнула головой.

Так я познакомился с Кейной.

В то утро мы еще долго бродили по лесу, о чем-то говорили. Про пень я даже не вспомнил. Кейна обладала удивительным даром завоевывать души людей. Про себя я в шутку прозвал ее «ведьмочкой».

С тех пор, как Земля стала полноправным членом Галактического Альянса, представители родственной человеческой расы с планеты Мениола стали частыми гостями на нашей планете.

Впрочем, если хорошенько покопаться в собственной родословной, то мне тоже можно похвастаться наличием инопланетных родственников. Мой прадед был самым обыкновенным землянином, а вот прабабушка родом с Мениолы. Так что, Виктор Новиков, в ваших жилах течет не только земная кровь, хоть вы искренне считаете себя гражданином именно этой планеты.

1

Пассажирский лайнер прибыл точно по расписанию. В ярко освещенном, но все равно мрачном пассажирском терминале космопорта всегда тесно. Зона таможенного контроля работает медленно. Служащие и их кибернетические помощники дотошно проверяют каждого прибывшего.

— Виктор Новиков, — констатировала факт белокурая и немного строгая девица в темно-зеленой униформе, словно говорила кому-то еще, а не себе. — Двойное гражданство. Безвизовый режим. Цель прибытия на Мениолу?

— Девушка, — Новиков саркастически усмехнулся. — С каких пор гражданин Мениолы не может прилететь домой просто так?

— Извините, — девушка словно бы очнулась от каждодневного профессионального наваждения и даже не смутилась. — Добро пожаловать домой.

— Благодарю, — Виктор забрал сумку с вещами и направился в сторону выхода.

Светило скудное и слегка желтоватое мениольское солнце. Облаков почти нет. Ухоженные лужайки впечатляют сочной зеленью. На улице приблизительно двадцать пять земных градусов по шкале Цельсия. Не так уж и жарко по земным меркам, а для местных жителей это утомительная жара.

— Витя, — крикнули по-русски. — Витя! Куда ты сморишь?

Новиков оглянулся. Кейна махала рукой, стоя возле родительского гравилета. Она как всегда опоздала, только что прилетела, но все же встретила.

— Привет, — она перешла на местное наречие.

— Здравствуй, дорогая, — Новиков тоже стал говорить на языке Мениолы и чмокнул супругу в щечку, совсем как на Земле. Смесь двух родственных культур уже никого не удивляла. Сегодня на Мениоле модно все земное. Наступил такой период, только и всего. Потом люди успокоятся. Жизнь вернется на круги своя.

— Что так долго собирался? — Кейна продемонстрировала показное недовольство.

— Знаешь, дорогая, меня задержал один человек, — Новиков спокойно сел в гравилет рядом с супругой. — Он сделал интересное предложение.

— Какое предложение? — женщина, легким движением руки, подняла послушную машину в небо.

— Поговорим дома. Как старики поживают?

— Тебя ждут, только никак не дождутся…

— А моих видела?

— Звонили, спрашивали. Ты любишь, когда тебя дожидаются, а сам вечно неизвестно где пропадаешь!

— Ладно, ладно, задержаться на два дня нельзя?

— Нельзя, — супруга оторвала взор от монитора и попыталась строго взглянуть на мужа, но у нее не получилось. Оба рассмеялись и обнялись. Автомат мгновенно и молча взял управление на себя, предоставив людям возможность заняться совершенно иными делами.

Белый одноэтажный дом с бассейном на крыше вынырнул из-за высоченных деревьев и, блестя на солнце голубой водной гладью, приветливо встретил гостей. Теперь Кейна, выйдя замуж за Виктора, тоже была гостем в отчем доме. На зеленой лужайке суетился тесть, осматривая шкодливого дворового автомата. Заметив снижающийся гравилет, он привычно приложил руку ко лбу, закрыв глаза от яркого солнца, и замахал свободной рукой.

Виктор первый выпрыгнул из машины, поспешив навстречу тестю. Люди поздоровались по-мениольски, приложив ладони левых рук друг к другу и слегка покачав ими в воздухе. А затем обнялись крепко по-мужски, пользуясь межзвездной общепринятой человеческой традицией.

— Анаабу, Сенукар, — Новиков поприветствовал тестя в рамках местных традиций.

— Анаабу, Виктор, — отозвался тесть. — Как долетел?

— Нормально. Как поживаете?

— Так сразу и не ответишь, анаабу. Впрочем, думаю, что неплохо. Жаловаться не на что. А как у тебя дела? Диссертацию доделал?

— Нет еще, уважаемый Сенукар. Хотел с вами посоветоваться. Сделали мне интересное предложение. До сих пор в раздумьях…

— После, после, Виктор, — тесть указал рукой на дом. — Потом поговорим о делах. А пока войди в дом. Негоже с порога говорить о проблемах. Ты же мне не сосед…

— Извините, уважаемый Сенукар, — Новиков спохватился, упустив из виду одну из важных традиций гостеприимства, вот ведь какой невоспитанный зять у почтенного Сенукара. — Прошу прощения. Не хотел вас обидеть…

Тесть махнул рукой. Как бы Виктор не пытался следовать традициям Мениолы, но после длительного отсутствия на планете обязательно что-нибудь да забывал или путал. Сенукар смотрел на это сквозь пальцы, правда, убедительно просил Виктора не ошибаться на людях. Стыдно перед знакомыми. Сенукар по-отечески любил зятя и прощал все выходки инопланетянина, хотя за подобное поведение многие представители местной молодежи заслужили бы от него строгое порицание. Но человеку с другой планеты он прощал небрежное отношение к традициям Мениолы.

Кейна, как и положено благовоспитанной дочке и супруге, молча прошла мимо и скрылась за невидимой дверью. Ей не позволялось прерывать разговор отца и мужа до тех пор, пока к ней не обратятся. Но это здесь, на Мениоле, она играла, а на Земле Кейна быстро поддалась благотворному, в ее понимании, влиянию эмансипации и, пользуясь молчаливым согласием мужа, вела себя куда раскованнее, чувствовала себя человеком свободным от патриархальных традиций родной планеты. Однако мужу все равно подчинялась почти беспрекословно, ведь понимала, что непривычная и не всегда нужная свобода может опьянить. К свободе следует привыкать постепенно. У любого лекарства есть строго ограниченная дозировка и противопоказания.

Теща чересчур радушно встретила зятя. Не зря поговаривают, что взаимная любовь тещи и зятя измеряется расстоянием. Чем дальше живет зять, тем крепче его любит теща и наоборот. Впрочем, мениольские традиции несколько отличаются от земных, но суть приблизительно та же.

В гостиной, за обеденным столом собралась вся семья. Даже прилетел старший брат Кейны с супругой и детьми. Младшее поколение, пока домочадцы дожидались Виктора, успело перевернуть дом вверх дном, устроить страшный кавардак. Автоматы не спешили заняться уборкой территории, вопросительно посматривая на хозяина дома. Сенукар обожал внуков и часто позволял им делать почти все, что заблагорассудится. Так было и на этот раз. Дети беззаботно играли, дико вопя и беспрестанно ссорясь, отнимая друг у друга игрушки.

Наконец, глава семейства строго пресек очередную попытку внуков забраться на крышу и указал им на обеденный стол. Дети притихли и послушно вернулись в столовую.

Во время обеда чаще беседовали на бытовые темы. Брат Кейны, как всегда был молчалив и почти ничего не говорил. Зато его супруга беззаботно болтала, расспрашивая чету Новиковых о тонкостях земного общения. Она готовилась к предстоящей поездке. Ведь мужа отправляют в командировку на Землю аж на целых полгода. И с ним полетит вся его многочисленная семья.

После обеда мужчины уединились в гостиной, а женщины отправились с детьми на крышу — дети добились разрешения поплескаться в бассейне.

Новиков достал специально привезенную для родственников бутылочку Портвейна и решил угостить инопланетян прекрасным вином. Никто не возражал.

— Вам что-нибудь известно о планете Атенрет? — между делом поинтересовался Виктор, пригубив сладкое белое вино с мягким медовым вкусом.

— Атенрет? — переспросил тесть и хмыкнул. В молодости ему нравилось бродяжничать по необъятному космосу, открывать и исследовать новые миры. — Его обнаружили недавно, лет пятьдесят назад. Тогда я служил в бесконтактной разведке. Достоянием гласности стала трагическая судьба еще одного человеческого мира. Шуму было много, впрочем, вопросов еще больше. Цивилизация, обитавшая на планете, была родственна нам и погибла около двух тысяч лет назад. Теперь Атенрет — рай для археологов. Не об этом ли ты хотел спросить меня, Виктор?

— Да, анаабу. Профессор Коллинз, один из наших ведущих астроархеологов, сделал мне на днях интересное предложение. Он, в сотрудничестве с вашим ученым зигануном Амматаалом, вот уже лет десять проводит раскопки столицы Атенрета. Они нашли много интересных артефактов, создали несколько нетрадиционную модель того общества. Одним словом, сейчас им очень нужен молодой этнолог, причем не подверженный влиянию каких-либо официальных научных догм.

— Они выбрали тебя? — брат жены удивился.

— Верно.

— Что ж, насколько я понимаю, Виктор, ты сразу хочешь набрать материал на докторскую диссертацию?

— Почему бы и нет, если есть такая возможность?

— Видишь ли, — брат жены медленно потягивал вино. — Эта планета действительно рай для ученых, правда существует одно большое но…

— Мне рассказывали, — Виктор прекрасно понял о чем идет речь, — На планете расположена военно-космическая база Конфедерации Человечества.

— Да. Власть там принадлежит военным. Немногочисленные гражданские колонисты живут почти обособленно. Планета прекрасна. Однако прежнюю цивилизацию уничтожили итроники. Главная загадка состоит в том, почему итроники не заселили планету?

— Ну, ты же у нас работаешь в ФСКР и тебе известно об этом, — отшутился Новиков.

— Об этом никто не знает наверняка. Впрочем, все списывают на радиацию.

— Витя, тебе не стоит туда лететь, — Сенукар покачал головой. — Место беспокойное. Часто пропадают люди.

— Да, анаабу, я изучил доступные материалы о планете. Две тысячи лет назад там была ядерная война. Сейчас планету населяет горстка одичавших мутантов.

— Они очень агрессивны. Правда, с некоторыми племенами колонисты смогли найти общий язык и постепенно приобщают их к цивилизованной жизни. Но среди аборигенов встречаются племена каннибалов. Шустрые и очень умные бестии. Именно на них списывают пропажу людей.

— Но ведь там полно военных, — возразил Виктор.

— Военные, в первую очередь, охраняют сами себя, — брат жены усмехнулся, правда, как-то грустно. — С любого прибывшего гражданского лица администрация берет расписку о том, что она не несет персональной ответственности за его безопасность. Ваш профессор случайно не говорил об этом?

— Нет, не говорил, — Новиков призадумался.

— Вот так обстоят дела. Ученые работают на планете Атенрет пятьдесят лет. Но, это не самое спокойное место для практической научной деятельности, впрочем, выбор за тобой.

— Благодарю за совет, уважаемые, — Виктор допил вино. — Я подумаю.

2

Ближе к вечеру Виктор решил посетить своих дальних мениольских родственников. Он позвонил Лаксуане, молодому инженеру-генетику. Ее прабабушка была сестрой его прабабушки. Новиков никогда не упускал возможность навестить пусть далекую и инопланетную, но все-таки родню. К сожалению, младший брат Лаксуаны улетел на работу, и его не было на планете.

Девушка, увидев улыбающуюся голограмму Виктора, страшно обрадовалась и пригласила его и Кейну в гости. Супруга разболталась с Лаксуаной. Новиков быстро потерял интерес к сугубо женской беседе и, пообещав прилететь через мениольский час, покинул комнату, оставив женщин наедине.

Солнышко постепенно, но уверенно опускалось к горизонту, грозя обитателям планеты хоть и летней, но все же суровой мениольской ночью. «Слепой» дождик моросил, не обращая внимания на небесное светило. На востоке неведомый художник нарисовал огромную радугу. Она простиралась гигантской дугой от небосвода до ближайшего холма. А капли дождя горделиво искрились на лобовом обтекателе, преломляя лучи солнца.

Гравилет неспешно преодолел полгорода и доставил двух молодых людей к дому Лаксуаны. Хозяйка дома поприветствовала Виктора так, как привыкла с детства, немного небрежно хлопнув ладонью по его ладони, а с Кейной поздоровалась стандартно, по-мениольски. Никаких официальных церемоний. Инопланетные родственники давно считали молодого земного историка близким человеком. Ну, а супруга родственника — тоже родственник. Лаксуана и Кейна почти сразу нашли общий язык, причем до того, как Виктор и Кейна поженились. Так что, гостей ждало гостеприимство на самом высшем уровне.

Новиков любил этот старинный восьмиугольный дом. Он казался воплощением уюта и спокойствия. Здесь дышится легко. А каждая восьмиугольная комната абсолютно не похожа на соседнюю. Теперь так не строят. Эпоха углов давно канула в лета. Теперь на Мениоле в моде неосязаемые формы, создающие не просто простор, но впечатление бесконечности и неопределенности.

А этот дом напоминал Виктору земные мотивы, поэтому подсознательно нравился.

За праздничным столом традиционно пили земное вино, привезенное Виктором. Новиков сетовал на то, что через таможню много не провезешь, поэтому две бутылки он привез тестю, а второю партию отдал Лаксуане и ее брату. Родственники ничего не имели против земного Портвейна, но водку Лаксуана настоятельно просила больше не привозить. Слишком крепкий напиток. На Мениоле ничего подобного не пьют. Виктор учел пожелания далекой родни и ограничился марочными сортами вина.

— Хоть ты повлияй на него, — жаловалась Кейна, когда гости и хозяйка дома оказались на широком балконе, созерцая вечернее небо и летнюю сочную зелень гигантских деревьев.

— Ну, перестань, родная, — Новиков улыбался.

— Он собрался лететь на дикую планету…

— А тебя не берет? — Лаксуана вопросительно посмотрела на Виктора.

— Берет, только знает, что я не смогу составить ему компанию. Поэтому не возражает… Теперь я надолго привязана к Мениоле.

Восторженные глаза хозяйки дома остановились на Кейне:

— Вас можно поздравить? Когда ждете прибавления семейства?

— Месяцев через семь по земному летоисчислению, — ответил Виктор. — Теперь Кейне запрещено летать среди звезд.

— А ты этим пользуешься, — супруга обиженно задержала взгляд на муже.

— Ну, ты же знаешь, насколько важна для меня эта поездка…

— Папа сказал, что это опасно.

— Не опаснее, чем полет на Крагарс.

— Ты хоть раз там был?

— Там был твой брат.

— Хватит, хватит, — хозяйка дома решила пресечь попытки молодой семейной пары испортить друг другу настроение. — Витя, неужели тебе надо…

— Да, Лаксуана, другой такой возможности не будет. Изучение погибшей человеческой цивилизации, выражаясь понятиями, принятыми на планете Мениола, позволит мне значительно продвинуться вверх по карьерной лестнице. А на самом деле, экспедиция очень интересна и поучительна…

— Но эта поездка противоречит интересам твоей семьи. Кейна ждет ребенка.

— Да, но меня не пригласят дважды. Сейчас на мое место претендует целая армия маститых ученых. Подобное приглашение делают один раз в жизни. Кому нужен молодой ученый без имени, без многолетней научной практики? Дорогие мои, поймите меня правильно, другого шанса не будет.

— Как долго продлиться экспедиция?

— Вернусь через три месяца. Если дела пойдут хорошо, мои поездки станут регулярными. Потом, когда подрастет наследник, мы с Кейной сможем летать вместе. Не все так страшно. На Атенрете работают десятки ученых, причем берут с собой семьи. Так что, вы зря сгущаете тучи…

— Но ведь ты там ни разу не был, — упрямо возразила супруга.

— Слетаю, посмотрю как обстоят дела…

— Тебя невозможно переубедить, — Кейна лишь покачала головой.

— Вот такой я упрямый, — отшутился он, — и это фамильное упрямство…

3

Новиков, конечно же, не видел, как из мрака вечной космической ночи внезапно вынырнул малюсенький шарик — планета Атенрет, бело-голубой островок посреди безбрежного холодного и, казалось бы, безжизненного океана. Островок неторопливо вращается вокруг желтого карлика. Монументальная картина так похожа на родную Солнечную систему, но на самом деле, перед путником возник иной и пока еще неведомый мир.

Первое, что бросается в глаза опытному пилоту — наличие космического мусора явно искусственного происхождения. Обломки неизвестных объектов спокойно и неторопливо совершают паломничество вокруг планеты. Некоторые из них обреченно завершают последние круги, прежде чем углубиться в плотные слои атмосферы и окончательно сгореть во всепожирающем пламени, а многим из них еще предстоит столетиями, а то и тысячелетиями обращаться вокруг матери-планеты.

Именно космические обломки привлекли первых исследователей. Останки космических аппаратов красноречиво свидетельствовали либо о наличии разумной жизни на планете, либо о широкомасштабном военном противостоянии в окрестностях планеты. В любом случае, ФСБР, а после ФСКР проявили не дюжий интерес к Атенрету. Старания исследователей были вознаграждены. Им удалось на фоне первобытной атавистической жизни, погрязшей в мрачном невежестве, рассмотреть следы былого могущества человеческой расы, некогда населявшей планету приблизительно две тысячи лет назад. Первый же комплексный анализ ДНК аборигенов привел исследователей в состояние легкой эйфории. Нашлась еще одна потерянная в бесконечном космосе родственная человеческая цивилизация. Правда, погибла она достаточно давно. Чуть более двух тысяч лет назад Мениола обнаружила Землю. И приблизительно в то же время люди, жившие на Атенрете, отчаянно, прекрасно осознавая безнадежность своего положения, сражались с полчищами итроников, не ведая, что где-то рядом сформировался Галактический Альянс, способный оказать колоссальную помощь, способный спасти человечество. Люди не сразу осознали масштаб угрозы, с которой столкнулись. Впрочем, они вряд ли могли хоть что-то изменить в лучшую сторону. Они, загнанные в угол, не смогли долго противостоять многочисленным ордам хитрых и чрезвычайно умных насекомых.

Атенрет так и остался на задворках вселенной, на зыбкой границе между государством итроников и Галактическим Альянсом. Учитывая важное, на данный момент, стратегическое положение планеты, Альянс принял решение разместить на Атенрете военно-космическую базу — мощный боевой кулак, способный нанести внезапный удар по ближайшим планетам итроников.

И все-таки, по-человечески жаль тех, кто сложил головы, не подчинившись требованиям безжалостных завоевателей, тех, кто напоследок, от безысходности, подорвал сотни ядерных боезарядов, заразив радиацией и воздух и воду и землю, тех, кто погиб с гордо поднятой головой, не пустив агрессора на поверхность родной планеты.

Большинство защитников Атенрета погибли, а итроники не смогли воспользоваться плодами собственной победы, не смогли заселить планету. Разрозненные кучки выживших людей постепенно одичали, мутировали и скатились вниз по крутой горке регресса, погрузившись в пучину беспросветного мрака. Началась жесточайшая многолетняя борьба за место под солнцем, за лучшую долю, за чистую воду, за способность растить здоровое потомство, за власть, за достаток и покой.

Подобные мысли вертелись в голове Виктора Новикова, пока звездолет совершал сложнейший маневр, избегая столкновения с крупным космическим мусором, готовясь войти в плотные слои атмосферы планеты. Молодого историка ожидала увлекательная исследовательская работа, сопряженная с огромным риском, но способная обеспечить его интересным и полезным занятием на долгие-долгие годы.

4

— Анаабуал, васретанииум Атенрет, — раздался громкий голос офицера в чине лейтенанта. — Welcome, — продолжил он уже на земных языках. — Добро пожаловать на Атенрет. The passenger expects gravilet.

Слушая вполуха мениольского военного, который по незнанию коверкал земные слова, Новиков набросил дорожную сумку на плечо, вторую взял в левую руку и последовал вместе с другими пассажирами военно-транспортного звездолета в сторону широкого желтого гравилета, застывшего в ста метрах от темно-зеленого космического монстра. Человек пятьдесят, по большей части военные, заняли места в гравилете и, изнывая от нестерпимого зноя — хуже всего приходилось нежным мениольцам — терпеливо ждали пока небесная машина взмоет в небо, и сквозь открытые вентиляционные задвижки на людей хлынет поток спасительного ветра. Гравилет не был оснащен кондиционерами. Это был армейский вариант, в котором нет ничего лишнего, простота и надежность превыше всего.

Предусмотрительно надев на голову белую панаму, Новиков устроился на горяченном жестком сиденье и приготовился созерцать полет сквозь безжизненную песчаную пустыню. Именно в пустыне размещены взлетно-посадочные комплексы, ремонтная база, складские помещения, а километрах в четырехстах отсюда, в оазисе, на морском побережье, расположен город. Райское место на окраине гигантской пустыни, занимающей львиную долю площади материка. Когда-то здесь не было так сухо и жарко и здесь, возможно, цвели сады, кипела жизнь, но сейчас господствует резко-континентальный климат. Днем жара, а ночью трескучий мороз. Дюны высотой с многоэтажный дом, суховеи, ползают редкие, но мерзкие и всеядные представители местной фауны. Одним словом, пустыня в десять раз по площади превышает Сахару.

Гравилет летел стремительно, пожирая километры пустыни. Смотреть особо не на что, песок, да и только. Лишь один раз попались развалины какого-то поселения. Мрачные серые фрагменты толстой стены торчали из бело-желтого песка. Что это было? Город? Или промышленный объект, а может быть, культовое сооружение? Новиков не знал ответа, однако спрашивать не стал. Потом выясним, всему свое время.

Постепенно ландшафт стал меняться, появились островки зелени, затем словно гигантская блестящая змея, слепя всех, вынырнула из-за горизонта полноводная река, лениво сбрасывающая пресные воды в океан. Пустыня уступила место лесостепи. Здесь уже жили люди. Футуристические города, ощетинившиеся неприступными деревянными частоколами, изредка появлялись в поле зрения. Эти города принадлежали потомкам великой, но погибшей цивилизации, некогда населявшей все материки планеты.

Одно городище Виктору удалось рассмотреть достаточно подробно. Гравилет снизил скорость и совершал посадочный маневр. На побережье, там, где суша гигантской губой вдается в океан и уходит вниз головокружительным обрывом, где пенные волны без устали бьются о каменистый кряж, местный гений фортификации решил построить белокаменную крепость, точнее целый город, обнесенный пятнадцатиметровой стеной. Не трудно догадаться, присмотревшись, что в качестве строительного материала для стены использовались руины городов их высокоразвитых далеких предков. Благодаря этой хитрости, сей град наверняка считается непреступным. По узким улочкам, застроенным далеко не лачугами, а трехэтажными каменными домами с черепичной крышей, неторопливо шагают местные жители, занимаясь повседневными делами. Из труб валит сизый дым. Полуголые мальчишки, в коротких холщевых портках веселыми ватагами носятся под ногами у взрослых. Только они обращают внимание на небесную машину. Все остальные давно привыкли к присутствию звездных людей. Больше всего Виктора удивила антенна спутниковой связи, смонтированная на крыше самого высокого и монументального пятиэтажного здания. По всей видимости, горожане сотрудничают с инопланетянами, получая взамен знания и защиту. А все потому, что многочисленные племена кочевников и людоедов не прочь поживиться плодами труда зажиточных земледельцев, ведущих оседлый образ жизни. Правда, чаще всего, взаимоотношения с окружающими враждебными племенами носят прагматичный и взаимовыгодный характер — процветает натуральный обмен — но мало ли что на уме у полудиких кочевников, о каннибалах даже не стоит говорить. У них не так много потенциальных желаний.

Бронетранспортеры рассредоточены по городу и красноречиво свидетельствуют о покровительстве занебесных братьев. Наступили тревожные времена, раз Конфедерация Человечества расквартировала в городе роту космодесанта. Возле всех городских ворот и на рыночных площадях стоит бронетехника, открытым текстом напоминая потенциальному противнику, сто раз подумай, прежде чем испытывать судьбу, ведь город наверняка посещают не только союзники. Ведь даже самый дикий каннибал впитал с молоком матери страх к ультразвуковому свисту криогенной турбины, охлаждающей энергетическую установку бронетранспортера.

По меркам земного средневековья город был красив, чист, опрятен, никто не льет помои из окна. Местные художники разукрасили стены домов причудливым цветным орнаментом. Мостовая заасфальтирована! Просматривается немыслимая смесь современных и достаточно древних технологических веяний.

Виктор был удивлен, провожая взглядом удаляющийся за горизонт чудесный город с белыми стенами и черепичными крышами. Меньше минуты он созерцал живое средневековье. А затем решил для себя, что обязательно посетить столь интересный и удивительный город, конечно, если представится такая возможность.

Пролетев еще два десятка километров над дремучим лесом, гравилет совершил посадку на окраине Атенрет-сити. Городок застроен стандартными четырехэтажными мениольскими домами с плоской крышей. Гигантский бетонный забор, обвешанный каскадом колючей проволоки, защищает поселение. Периметр звездообразной современной крепости дополнительно охраняется бдительной робототехникой. Многочисленные орды кочевников вряд ли отважатся напасть на цитадель, но береженого Бог бережет. На этой планете нельзя пренебрегать элементарными мерами безопасности.

Пыльный, залитый солнцем бетонный дворик кое-как вместил гравилет. Выход из дворика только один — через таможенный терминал. Впрочем, можно вернуться на космодром. Так поступят те, кто не пройдет досмотр.

В широком холле царствовала прохлада. После утомительного зноя не хочется покидать уютный холл. А прохладное кресло так приятно остужает спину, да и не только ее…

— Next, — голос чиновника заставил Новикова подняться, поставить сумки на транспортер и проследовать в смежное помещение.

Угрюмая женщина «просвечивала» его поклажу, а за столом восседал немолодой немец, тоскливо глядя на экран монитора.

— Sit down, please, — немец говорил с легким акцентом. — Viktor Novikov. Double citizenship. As purpose of the visit on planet Atenret?

— Archeological expedition. The Professor Collins was to say you.

— Possible. Possible, — чиновник с избыточным вниманием уставился в монитор.

Новиков довольно долго ждал решения таможенника.

— Yes. You are contributed in list of the new archeological expedition, — наконец ответил немец, оторвав взгляд от монитора. Затем его лукавый взгляд стал внимательно рассматривать Виктора. — Why you so much vodka?

Новиков немного смутился:

— Разве это много? — спросил он по-мениольски.

— However you from Russia, — неожиданно согласился чиновник и не стал обращать внимания на мелкое нарушение. — Welcome on planet Atenret. Can go…

— Where?

— The door for my back.

— Thank you.

— No need to thank.

Забрав вещи, Виктор прошел в следующее помещение. Здесь гостя ждал лысоватый седой старичок в штатском. Он несколько секунд измерял взглядом визитера, затем спросил, отвернувшись от Новикова.

— Russian?

— Yes.

— Ну, тогда присаживайся, давно не встречал земляка. С Урала?

— Да.

— Я тоже, — старичок немного помолчал, изучая информацию, появившуюся на мониторе. — Должен тебя предупредить, сынок, что не самое лучшее место ты выбрал для работы. Впрочем, тебе, небось, уже все уши прожужжали, верно?

— Верно, — Новиков усмехнулся.

— Что ж, дело твое. Но официально обязан уведомить, администрация не несет ответственности за твою жизнь, как только ты покинешь пределы охраняемого городского периметра. Это понятно?

— Понятно.

— Прекрасно, — чиновник подал Виктору сенсорный планшет. — Приложи палец под графой «согласен». А если не согласен, то завтра вернешься домой.

Новиков размышлял всего три секунды, после приложил указательный палец под соответствующим столбцом.

— Ты сделал свой выбор, — спокойно констатировал факт старичок. — Можешь идти. Археологи живут на девятой улице, совсем недалеко отсюда. Пять минут ходьбы.

— Благодарю.

— Не за что. Береги себя. Не дай бог, чтобы жена-красавица осталась вдовой. И еще, сейчас тебе имплантирую маленький передатчик. С помощью него мы будем отслеживать твое местоположение.

— Зачем?

— Хочу знать точно, чей конкретно желудок тебя переварит, — улыбка старика не обещала ничего хорошего.

5

На девятой улице, вдоль дороги, росли стройные и высокие ромбообразные деревца. Перед каждым домом красовалась строгая, ухоженная желто-зеленая лужайка. По планировке это была чисто мениольская улица. А по скудности зелени окружающая обстановка напоминала предместье какого-нибудь земного города.

Возле нужного дома Виктор встретил молодую японку, одетую в белый летний наряд — шорты, футболку и панаму. Она спряталась от палящего солнца в бревенчатой беседке и что-то внимательно читала, держа в руках большую записную книжку.

— Добрый день, — Новиков поздоровался.

Девушка обернулась.

— Здравствуйте, — ответила она почему-то по-мениольски и привычно кивнула головой в знак приветствия.

— Не здесь ли живут археологи? — несколько рассеянный взгляд Новикова то осматривал фасад дома, то безуспешно пытался заглянуть в карие глаза девушки.

— Дайте угадать, — японка улыбнулась, перейдя на более привычный для нее английский язык. — Вы — Виктор Новиков? Верно?

— Верно, — этнолог тоже улыбнулся. — Не знал, что настолько популярен…

— Просто вы последний участник экспедиции, который еще… только что приехал.

— Понятно. Давайте знакомиться. Мое имя вам известно…

— Aiko, — представилась неожиданная собеседница. — Айко Сайто. Я лингвист.

— Очень приятно. Ну, а я — этнолог.

— Проходите в дом. Профессор Коллинз где-то там. Он давно ждет вас.

Виктор кивнул головой, подобрал брошенные на землю вещи и направился к прозрачной двери. Но, не дойдя двух шагов до крыльца, вдруг остановился, оглянулся, улыбнулся, глядя на девушку, затем промолвил:

— Aiko — любимый ребенок.

Японка подняла голову, оторвавшись от чтения, и удивленно взглянула на Новикова. Через секунду на ее лице засияла улыбка.

— Да. А вы у нас победитель, — непринужденно рассмеялась она, вернувшись к первоначальному занятию.

* * *

Невысокий холл, имитирующий старинный английский стиль, встретил спокойствием и прохладой. За овальным столом чинно восседал профессор Коллинз, морща лоб и барабаня пальцами по полированной поверхности стола. Короткая стрижка совершенно не гармонировала с худым, даже тщедушным телом. На вид археологу было лет пятьдесят.

Напротив Коллинза расположился седовласый мужчина крепкого телосложения. Это был Амматаал. Его орлиный взор с некоторым сожалением и даже с благодушием созерцал соперника.

Чай давно остыл. А десерт не съеден.

В центре стола красовалась шахматная доска, заставленная резными фигурками. Напряженная партия была в самом разгаре. И, кажется, профессор Коллинз безнадежно проигрывал.

— Здравствуйте, — Новиков нарушил напряженную тишину.

Игроки обратили внимание на гостя. В мимике Коллинза проскользнули радостные мотивы.

— Виктор! — воскликнул он, кое-как выбравшись из-за стола.

Мужчины пожали друг другу руки, словно старые знакомые. Просто профессор действительно был рад отвлечься от шахмат.

— Анаабу, господин Амматаал, — Новиков поприветствовал мениольского ученого согласно инопланетной традиции.

— Анаабу, господин Новиков. Как добрались?

— Замечательно.

— Что ж, Виктор, — Коллинз нехотя вернулся к столу. — Поднимайтесь на второй этаж. Комната номер 237. Устраивайтесь. Мы уже обедали, но вас покормят. Столовая на третьем этаже. Вечером, в двадцать пять тридцать, по местному времени, соберемся в библиотеке, обсудим планы на ближайшую перспективу. А до этого времени можете располагать собой по собственному разумению. Познакомьтесь с коллегами. Побродите по городу…

— Хорошо, мистер Коллинз. До вечера, — Виктор повернулся к инопланетянину и церемониально склонил голову. — Господин Амматаал…

— До вечера, — согласился Амматаал, ответив стандартным наклоном головы.

Этнолог удалился, поднявшись вверх по лестнице.

— Тебе известно кто его тесть? — неожиданно спросил Амматаал.

— Твой соотечественник. И что?

— Я не об этом.

— Да, знаю. Интересовался. Ведь это ты рекомендовал взять парня в экспедицию.

— Его тесть один из первооткрывателей этой планеты. Правда, сам Новиков вряд ли об этом знает. Генерал Сенукар вышел в отставку и не любит вспоминать службу в ФСБР, особенно Атенрет…

* * *

На улице нещадно палило небесное светило. Город почти вымер. Местные жители предпочитали не выходить из дома, прячась за прочными бетонными стенами, променяв удушливую жару естественной атмосферы на искусственный прохладный микроклимат.

— Не жалеете, что поддались уговорам и пошли со мной? — поинтересовался Новиков, глядя на утомленной лицо японки.

Они неторопливо брели по раскаленным улочкам. Айко выступала в роли гида, знакомя коллегу с городом.

— Нет, не жалею.

— Давайте все-таки перейдем на ты.

— Давай, — сразу согласилась она, будто бы давно ждала этого предложения.

— Прекрасно. Официальные церемонии надоели. Мы же не на Мениоле. А это что за здание, — Виктор указал на неброское, но высокое сооружение пирамидальной формы. — Усеченная пирамида без окон и дверей.

— Это местный офис контактной разведки.

— Вот как? Странная архитектура.

— Какая разница? Все равно нас туда не пустят, — Айко лишь пожала плечами и продолжила долгий путь к морскому побережью.

Виктор расспросил девушку о таинственном белокаменном городе. Ответ японки обнадежил:

— Завтра поедем на экскурсию. Посмотришь. Практический опыт общения с атенретцами не помешает. Лучше один раз увидеть…

— Все так запущенно?

— Как знать…

Девушка вдруг усмехнулась.

— Ты что-то не договариваешь?

— Нет, нет, — она вдруг махнула рукой. — Я не буду портить первое впечатление. Сам увидишь…

— Ладно, — Новиков не стал настаивать. — А когда начнем работать по-настоящему?

— На раскопки поедем в лучшем случае через три дня. Профессора пока не могут уговорить военных. Храм расположен довольно далеко от Атенрет-сити. Администрация опасается людоедов и не пускает нас.

— А правда, что этот храм — священное место для местных кочевников?

— Так говорят, — подтвердила Айко. — Я сомневаюсь, что мы сможем там работать. Но мистер Коллинз настроен решительно.

— Ничего подобного еще не откапывали?

— Да. Комплекс огромный. Если верить найденным рисункам, то на поверхности находится максимум пятнадцатиметровая макушка. Храм хорошо сохранился. Ударная волна его помиловала. Он возвышался над столицей так, как возвышалась бы великая пирамида в Гизе, поставь ее в центре какого-нибудь большого города. В хорошую погоду его шпиль видели даже с окраин. А население столицы, по уточненным данным, до нападения итроников составляло более сорока миллионов человек. И это был не самый большой город на планете, но самый важный. Культурный и религиозный центр.

— Религия неизменна?

— Да, тот же культ солнца.

Новиков лишь кивнул головой. Изначальные человеческие мотивы везде одинаковы. Предки у нас общие. Люди способны понять друг друга.

* * *

Наступил долгий атенретский вечер. Завершив кружить по городу, кое-как добрались до побережья. Зной уступил место легкому морскому бризу. А молодые ученые совершенно выбились из сил и, едва держась на ногах, добрели до первого попавшегося кафе.

После того, как немного отдохнули и утолили мучившую их жажду, археологи, наконец, поняли, что сильно проголодалась. Хозяин кафе тут же организовал импровизированный ужин в строгих мениольских традициях. Для Айко это было очередное мучение. Она долго вертела в руках длинную и узкую инопланетную ложку. А Виктор постарался ввести девушку в курс дела, рассказывая о тонкостях гастрономических традиций Мениолы.

— Откуда ты так хорошо знаешь Мениолу? — поинтересовалась Айко, несмело зачерпнув ложкой сомнительное, по ее мнению, содержимое тарелки.

— Моя супруга родом с Мениолы.

— Вот как? — девушка удивленно посмотрела на Новикова. В карих глазах проскочила грустная тень. — Тяжело, наверное, приходится?

— Вначале было трудно.

— А потом?

— Потом привык. А ты ни разу не посещала Мениолу?

— Нет. Изучала…

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать…

Айко лишь безразлично пожала плечами. Ей было все равно.

После ужина они направились на пляж. Народу много. Люди купаются, загорают, смеются. Небесное светило умерило пыл. А соленый ветерок приподнял настроение.

— Искупаемся? — Виктор улыбнулся, приложил ладонь ко лбу, пытаясь заглянуть за горизонт. Довольно далеко от берега белел одинокий парус. Этнолог неожиданно вспомнил знаменитое стихотворение М. Ю. Лермонтова.

— Конечно. Зря, что ли шли?

Новиков заметил, что Айко немного обособилась, отстранилась от него. А через несколько минут они, словно малые дети, забыв обо всем на свете, барахтались в набегающей волне. Говорили без умолку, стараясь перекричать великий океан. Океан, в свою очередь, на время поглотил все заботы молодых людей.

— Господин Новиков? — по пляжу чинно шествовал босоногий старик в клетчатых шортах и в соломенной шляпе с короткими полями, оставляя следы на песке. Сандалии и футболку он нес в руках.

Буквально минуту назад археологи растянулись на песке и, беззаботно болтая, устремили взор к безоблачному небу. Негромкий голос старика заставил их повернуть головы направо.

— Добрый вечер, мисс Сайто, — поприветствовал прохожий, махнув рукой и футболкой одновременно.

— Добрый вечер, — чуть настороженно ответила Айко.

— Загораете? Не возражаете, если я пристроюсь подле вас?

— Пожалуйста, — Виктор узнал соотечественника. — Решили окунуться?

Таможенник кивнул головой, бросил на песок вещи, снял шорты и лихо, словно мальчишка, помчался к воде.

— У тебя испуганный вид, — Новиков внимательно смотрел на девушку.

— Что он здесь делает?

— Он обыкновенный человек. Хочет искупаться. Не сидеть же сутками на таможне…

— Ага, — как-то быстро согласилась японка.

— Подожди, — Виктор посмотрел в карие девичьи глаза. — Объясни мне…

— Нет, нет — все нормально, — отмахнулась Айко. — Не люблю шпионов…

— Он таможенник.

Японка сдавленно рассмеялась.

— Ничего ты не понимаешь, Витя, он сотрудник ФСКР.

— Ну и что? Человек целыми днями работает на таможенном терминале. Рабочий день закончился. Ему захотелось искупаться…

— Здесь всегда следят за гражданскими…

Новиков покачал головой.

— Айко, тебя запугали. Этот человек работает на виду у всех. Он не станет следить за нами. Для слежки у ФСКР наверняка найдутся менее заметные агенты. Успокойся. Ты их даже не заметишь.

— Успокоил, — девушка перевернулась на живот и стала наблюдать за стариком, который в этот момент отважно боролся с пенной волной.

— Я прав?

— Да. Скорее всего, ты прав.

6

Ночная прохлада снизошла на город. Обе луны повисли над головами. Желтая, та, что поменьше размером, но стремительно бегущая по более низкой орбите, заняла собою солидную часть неба. Часа через два она уйдет за горизонт, и океанские воды отступят. А второй естественный спутник, визуально в два раза меньше земной Луны, всю ночь будет висеть на небосклоне, даря скудный молочный свет.

Библиотека вместила всех желающих. Археологи расселись по креслам и ждали возвращения профессора Коллинза. Амматаал, скрестив руки на груди, беседовал с антропологом Биллом Стубергом. А немолодая, но очень живая и импульсивная черноволосая испанка Кармен Гарсия Родригес собрала вокруг себя кружок из четырех молодых мениольцев. Их разговор носил отвлеченный характер и показался Виктору совершенно неинтересным. Предпоследней в библиотеку вошла Айко. Она уже успела высушить волосы. Ей, так же как и Новикову пришлось принять душ и смыть морскую соль. Молодые археологи заняли места недалеко от Амматаала, потом стали негромко беседовать. Айко тихонько шептала, коротко характеризуя каждого члена экспедиции, а Виктор задавал редкие вопросы, если что-то не понимал.

Экспедиция почти в сборе, не хватало лишь негласного главы — профессора Коллинза. Он уже сотый раз пытался достучаться до военной администрации, правда, пока безрезультатно. Разрешение на проведение раскопок так и не получено.

— Друзья! — с порога воскликнул утомленный, вспотевший, но очень довольный Коллинз. — Рад, что вы не разошлись и дождались меня.

Он подбежал к столу, налил стакан воды, залпом осушил его и, блаженно улыбаясь, повалился в мягкое кресло, вытирая платком испарину.

Все собравшиеся притихли и ждали, пока он отдышится и начнет говорить. А профессор не спешил. Но его глаза выдавали радостную новость, которую он принес с собой. Вне всяких сомнений ему, наконец, удалось договориться с военными.

— Итак, — Коллинз вскочил с места и забегал перед слушателями. — Сегодня мне посчастливилось расшевелить власти. Этому событию предшествовала серьезная разведка местности. Спутник непрерывно отслеживает перемещения местных кочевых племен. Они удосужились удалиться от храма на добрых четыреста миль. Завтра к храму вылетает взвод десантников. Военные закрепятся по периметру предполагаемого места раскопок, — профессора понесло, словно на лекции где-нибудь в Оксфорде. — Если их наблюдения подтвердят отсутствие кочевников, мы через два дня высадимся в намеченном месте. Мистер Умаалон, — лектор обратился к молодому мениольцу, отвечающему за техническое обеспечение экспедиции, — будьте добры, проверьте оборудование и подготовьте его к транспортировке по воздуху.

— Хорошо, анаабу Коллинз, — Умаалон кивнул головой.

— Мистер Новиков, — очередь дошла до Виктора. — Вы единственный, кого пока не ввели в курс дела, — Коллинз подошел к голографическому проектору и включил заранее подготовленное изображение.

В воздухе появился схематичный чертеж, изображающий храмовый атенретский комплекс в разрезе.

— Храм Солнца самый большой из известных культовых сооружений, обнаруженных на планете, — профессор водил рукой по воздуху, иногда перекрывая изображение. — Это уникальное сооружение построено исключительно из гранита более четырех тысяч лет назад. Мы с мистером Амматаалом считаем его самым монументальным и значимым зданием на Атенрете. Он был выше всех окружающих его построек на сто пятьдесят метров, имея плавные и изогнутые, но в то же время стремительно рвущиеся ввысь формы, олицетворяющие собой солнечные лучи. Все прочие здания не имели право визуально перекрывать великое культовое сооружение. Его чудовищный фундамент уходит в землю на сто метров. О подземных помещения мало что известно. Их назначение пока не ясно. Существует мнение, высказанное уважаемой Кармен, что там расположена усыпальница правителей планеты. Но ни подтвердить, ни опровергнуть данную гипотезу мы пока не можем. И вот теперь у нас есть реальный шанс проникнуть внутрь Храма Солнца. Если повезет, мы попытаемся добраться до нижних уровней, впрочем, не стану забегать вперед, но это, как говориться, программа максимум. Ведь логично предположить, что все культовые мероприятия, связанные с поклонением Солнцу, проводились на верхних уровнях, а под землей хоронили высокопоставленных усопших. Только им позволялась такая роскошь, как погребение, всех прочих — кремировали. Таковы реалии перенаселенного мира.

— А почему храм засыпан землей практически до макушки? — не удержался Новиков.

— Ага, — воскликнул довольный Коллинз. — Это главная загадка. Его закопали незадолго до активации атомного боезаряда, предварительно разобрав близлежащие здания. Атенретцы проделали титаническую работу. По всей видимости, они хотели защитить свою главную святыню. И лишь затем подорвали чрезвычайно «грязную» бомбу на высоте приблизительно десять километров над поверхностью земли, обеспечив значительную площадь радиоактивного заражения. Они добились своего. Храм уцелел, а итроники так и не смогли заселить планету. Сотни подобных воздушных ядерных взрывов на долгие столетия отбили желание захватчиков колонизировать планету. Атенретцы показали свой непреклонный нрав. Сами погибли, но врагу не сдались. Нам остается лишь преклоняться перед их мужеством и навеки запечатлеть и сохранить то немногое, что сохранилось до наших дней.

Торжественная речь профессора подействовала на археологов. Они невольно ловили каждое слово, хоть и знали историю Атенрета наизусть. А история Храма Солнца обрастала все новыми и новыми подробностями. Постепенно Коллинз перешел к изложению детального плана проведения раскопок. Конечно, откапывать храм никто не собирался, во всяком случае, пока. Достаточно тяжело, имея в распоряжении столь скудные силы, переместить миллионы тонн грунта, пролежавшего в покое два тысячелетия. Вероятно, это когда-нибудь произойдет, а в настоящий момент возможности экспедиции сильно ограничены. Поэтому астроархеолог предложил простой и дерзкий сценарий. Надо пробурить наклонный тоннель прямо к входу в храм. Грунт мягкий. Два или три дня и — проход готов. Но прежде придется детально зондировать почву. Для поиска входа предварительных наработок не достаточно.

— Есть легенда, — с пафосом продолжал профессор. — Устное предание передается из поколения в поколение, обросло небылицами, а потому и превратилось в легенду. Впрочем, сохранились древние рисунки, подтверждающие мою правоту. Так вот… Дочь правителя Солнца захоронена в храме. Но она не умерла, поскольку она богиня, равно как и ее отец, сошедший с неба. Она ждет своего часа, ждет, когда над миром вновь взойдет солнце. Солнце разгонит мрак долгой ночи, и тогда новая дочь Солнца займет огненный трон. Она будет управлять землей мудро и справедливо. Люди вновь обратят свой взор к великому Солнцу, одумаются, подчиняться божественной воле, воспримут эту волю как благоденствие небесное. С первыми лучами нового Солнца над растерзанной землей опять воссияет эпоха мира и процветания… Если отбросить мишуру, — голографический проектор отобразил древний рисунок, запечатлевший сцену похорон, — то можно предположить следующее: незадолго до катастрофы дочь правителя Атенрета была похоронена в Храме Солнца. Мы не знаем, чем конкретно она занималась и при каких обстоятельствах умерла, но рисунок, датированный первым столетием после катастрофы, когда еще теплились воспоминания о прошлой жизни, наводит на смелые размышления. Кое-какие странные детали просматриваются. Мистер Новиков, взгляните, только внимательно. Вам не кажется странным… Впрочем, сравните с другим рисунком, — монитор отобразил два рисунка одновременно. — Это похороны ее дедушки или прадедушки, точнее установить не удалось. Тогда с итрониками еще не воевали. Подойдите поближе.

Виктор попеременно вглядывался то в один рисунок, то в другой. Сначала он ничего не замечал. Монохромная, довольно небрежная и неумелая зарисовка похорон юной богини, выполненная через много лет после реальных событий, ни капли не похожа на репродукцию картины похорон ее предшественника, нарисованную неизвестным, но бесспорно талантливым художником прошлого. Заметна разница в интерьере одного и того же помещения. Вероятно, маститый художник рисовал свою монументальную картину чуть ли не с натуры, а его потомок — по памяти, причем спустя десятилетия. Этим все объясняется.

— Разная степень детализации, — пробормотал Новиков.

— Да, — безразлично подтвердил профессор, согласившись с тем, что нерадивый студент видит перед собой лишь, например, текст на стене и говорит профессору, что перед ним действительно текст, но при этом так до сих пор и не удосужился прочесть написанное.

— Подождите, — Виктор начал видеть различия. — Предка хоронили в простом саркофаге, а…

— Ну-ну? — не вытерпел Коллинз.

— А девушку, — Новиков вдруг удивленно повернулся к коллегам. — Черт возьми, — пролепетал он. — Это то о чем я думаю?

— Не плохо было бы узнать, о чем вы думаете, молодой человек, — слегка насмешливо произнесла Кармен своим хрипловатым низким голосом.

— Напоминает установку для… криогенного биостаза, — наконец смог выдавить из себя изумленный этнолог.

— Молодец, — похвалил Амматаал. — Это самая главная интрига. Морозильная камера. Многие специалисты согласны с подобной трактовкой. Слишком очевидно. А был ли искренен художник? Не выдумал ли? Вопрос до сих пор открыт. Легенды не рождаются на пустом месте, значит, дочь Солнца действительно похоронили незадолго до катастрофы. В легенде говорится, что она не умерла. А рисунок подтверждает легенду и даже подсказывает нам рецепт — биостаз или что-то в этом роде. Но был ли искренен художник? Не выдал ли он желаемое за действительное. Ведь если дочь Солнца жива… это огромный стимул для людей, переживших ядерную катастрофу, спрятавшись в подземельях. Власть правителя Атенрета была не только абсолютна, но и очень популярна. Его поддерживали практически безоговорочно. Он правил одиннадцать местных лет и избирался, либо переизбирался всеобщим тайным голосованием. Впрочем, я отвлекся от темы, да и вам, господин Новиков, должно быть об этом известно. Не стану повторяться, скажу лишь, что для людей, сидящих в подземных убежищах и знающих о том, что им больше никогда своими глазами не увидеть небо и солнце, требовалась хоть какая-то отдушина, хоть какой-то лучик надежды во мраке безысходности. И этой надеждой была якобы живая дочь Солнца. Вера в нее воодушевляла людей… хоть какое-то время… А поскольку современные технологии тогда еще не были забыты, то нет ничего удивительного в том, что художник изобразил на рисунке криогенную камеру. Рисунок давал людям надежду на светлое будущее и носил, скорее всего, пропагандистский характер. Это моя точка зрения. Ведь так называемый рисунок — вовсе не рисунок. Это гигантская гравюра на металлической стене размером шесть на восемнадцать метров. Ее обнаружили в огромном подземном городе посреди пустыни. Жаль, что последние обитатели города, которые никогда не видели неба и солнца, умерли через триста лет после катастрофы.

— Уважаемый Амматаал не верит в легенду, — усмехнулась Кармен.

— В легенду я верю, — отмахнулся Амматаал. — При соответствующем усердии и везении, думаю, нам удастся обнаружить саркофаг юной богини, но… на криогенную камеру не рассчитывайте, дорогая Кармен. Наша первостепенная задача исследовать храм, а не заниматься поиском призрачной мечты. Это авантюризм.

— Мне кажется уважаемый Амматаал, — Кармен не успела высказать словами свое возмущение, — думает…

— Поживем — увидим, — поспешно прекратил дискуссию Коллинз. — Задачи экспедиции ясны.

Коллеги согласились, но каждый, разумеется, остался при своем мнении.

— А какова судьба отца «богини»? — поинтересовался Новиков.

— Он доживал свои дни в том самом подземном городе, который мы изучали в прошлом году, — снизошла до ответа Кармен.

— А почему нет никаких данных по этому городу? Где пресс-релиз? — удивился Виктор.

— Материалы еще не систематизированы, — уклончиво и поспешно промямлил Коллинз.

А Новиков понял, что археологи натолкнулись на что-то необычное и пока помалкивают. Ведь не зря они вместо изучения огромного подземного сооружения, по которому можно спокойно ползать с кисточкой и лопатой в руках еще лет десять-двадцать, вдруг переключились на Храм Солнца. Что-то произошло. Не гравюра ли заставила? Вряд ли. Археологи взрослые люди. А поиски, связанные с подтверждением легенды, больше напоминают авантюру. Коллинз до этого не снизойдет. Он не добродушный авантюрист, в нем живет прагматизм. Значит, прошлая экспедиция обнаружила что-то более существенное.

Виктор усмехнулся. Пока профессора темнят и скрывают от него львиную долю фактов. Ладно, наберемся терпения. Пока, Новиков, ты еще не входишь в категорию «своих людей». Надо проявить терпение и внимание. Всему свое время.

7

Перед сном Виктор воспользовался услугами непространственной связи. Он связался с Землей, поговорил с родителями, сказал, что с ним все в порядке, обрисовал первые впечатления об Атенрете, после сигнал вновь преодолел пространство и время и устремился на Мениолу. Кейна обрадовалась, увидев супруга. Она улыбалась и беспрестанно что-то рассказывала, повествуя о нехитрых житейских новостях, но в уголках очаровательных глаз затаилась неподдельная грусть. Скрыть грусть Кейна не смогла, как бы не старалась. Виктор всеми правдами и неправдами попытался успокоить любимого человека. Он тщательно подбирал слова, сказал так много душевного и теплого, а потом, сам того не желая, приукрасил рассказ о чужой планете. Но жена все равно беспокоилась и в конце разговора совсем перестала скрывать охватившие ее чувства. Ситуацию спас тесть. Он неожиданно вступил в разговор, и двум мужчинам удалось таки успокоить одну женщину. Сенукар подробно расспросил зятя о нынешнем положении дел на планете, о предстоящей экспедиции и остался вполне доволен состоявшейся беседой. А потом попросил передать привет Амматаалу и рекомендовал держаться поближе к нему, сославшись на то, что Амматаал и Сенукар давние добрые знакомые, когда-то, много лет назад, вместе служили в ФСБР. Амматаал пользовался полным доверием тестя. Сей факт надо учесть. Так подумал про себя молодой этнолог.

Неизвестно для чего Виктор вышел на улицу, видимо интуитивно решил подышать свежим воздухом перед сном. Но он был не одинок в своих желаниях. В бревенчатой беседке сидела темная и несколько грузная фигура. Приблизившись, Новиков узнал Амматаала.

— Не помешаю? — поинтересовался он.

— Присаживайся, — тихо ответил инопланетянин, не отрывая взор от безоблачного неба, украшенного россыпью звезд. — Поперечник Галактики здесь выглядит почти так же как на Земле.

— Млечный Путь.

— Это метафора, — добродушно усмехнулся Амматаал.

— Да.

— На Мениоле Млечный Путь виден чуточку в иной плоскости.

— Вы знакомы с генералом Сенукаром? — Виктор переключился на другую тему.

— Мы познакомились очень давно, — выдохнул ученый.

— Он просил передать вам привет.

— Благодарю. Последний раз я виделся с Сенукаром еще до вашей свадьбы с Кейной. С тех пор я не покидал Атенрет. Как он поживает?

— Бодрый и веселый, во всяком случае, при мне.

— Да. Это на него похоже. Хорохориться старый…

Новиков улыбнулся.

— А ты знаешь, что это наша команда обнаружила Атенрет? — не без гордости поинтересовался Амматаал.

— Про ваше участие мне известно, но о тесте слышу впервые.

Ученый рассмеялся и вновь взглянул на небо.

— Он скромный человек. Мы были в одной команде, правда, занимались разными вопросами, Сенукар был звездолетчиком, а я в научной группе…

— Вы сохранили верность Атенрету?

— Да. Эта планета меня пленила, даже не знаю чем…

— Человечностью?

— Человечностью? — удивился Амматаал и всего на секунду расхохотался. — Вряд ли… Не спрашивай. Я не знаю точного ответа, — настроение мениольца вдруг резко изменилось. — Печально здесь, словно на кладбище. По сути своей, это огромное кладбище. В одночасье погибло тридцать миллиардов людей. Сколько душ умчалось прочь…

Собеседник замолчал, а Виктору не хотелось прерывать это гнетущее молчание.

8

Утром, за завтраком, Айко напомнила Виктору о предстоящей поездке в белокаменный город Актвотко. Примерно так звучало из уст японской девушки название города. Впрочем, этнолог мгновенно вспомнил официальное название, прозвучавшее в очень умной и старой видеокниге об Атенрете — Актовоткон. Он не стал уточнять, тот ли это город или другой, а лишь кивнул головой.

— Что взять с собой?

— Как обычно, — пожала плечами Айко, потом задумчиво добавила. — Возьми конфет для ребятишек, только не злоупотребляй, к сладостям привыкают быстро, потом не отстанут.

— Ясно.

— Сейчас придет профессор, скажет, — девушка неторопливо завтракала, непринужденно манипулируя бамбуковыми хаси, привезенными с Земли. Перед ней стояла миска с рисом и с традиционным и скромным суи-моно.

Виктор довольствовался оладушками с джемом и чаем с молоком.

Коллинз припозднился, было заметно, что он не выспался. Мешки под глазами красноречиво свидетельствовали о ночном бдении. Англичанин чопорно поздоровался с коллегами, пожелал приятного аппетита, сверкнув воспаленными глазами, и многим показалось, что он очень робко примостился на краю массивного стула. Затем мужчина привычно приступил к завтраку, артистично срезав ножом макушку куриного яйца, сваренного всмятку. Профессор углубился в чтение, расположив справа от себя сенсорный планшет, правда, при этом не забывал ковырять ложечкой яйцо и поглощать намазанные джемом гренки, да попивать крепкий кофе.

— Мистер Новиков, задержитесь пожалуйста, — не отрывая глаз от планшета пробубнил Коллинз, когда большинство археологов уже успели насытится и покинуть столовую.

— Слушаю вас, — Виктор допивал чай.

— Мисс Сайто, не будете ли так любезны, — гнусаво продолжил профессор, оторвавшись от текста и взглянув на девушку, — совершить прогулку в Актовоткон? Мистеру Новикову надо показать окружающую действительность, приобщить к местным нравам и традициям. Хотя бы поверхностно… У вас ведь хорошо получается, — глаза профессора загадочно улыбнулись.

Айко ни капли не смутилась.

— Хорошо, мистер Коллинз.

— Я договорился насчет транспорта. Гравилет будет через час с четвертью. Не возражаете против прогулки на свежем воздухе, мистер Новиков?

— Нет, профессор, не возражаю.

— Прекрасно. Поезжайте, — Коллинз вернулся к чтению.

* * *

С утра не так жарко, как после обеда. Да и синоптики сегодня пожадничали, пообещав сильную облачность, плюс ливень во второй половине дня. О жаре можно не мечтать. Впрочем, это даже к лучшему.

Гравилет летел очень низко, почти касаясь макушек деревьев. Лихой пилот — молодой парень из числа немногочисленных штатских сотрудников военно-космической базы — всю дорогу рассказывал о вчерашнем столкновении трех малых патрульных звездолетов итроников с ударным крейсером первого ранга «Гремучим». Итроники нарушили пределы официальной пограничной зоны в районе Атенрета. К несчастью для них, в этот момент поблизости материализовался земной крейсер «Гремучий», прибывший с Земли сменить аналогичный боевой космолет. Что тут началось! Образно говоря, раскаты грома прозвучали по всей планетарной системе. Автоматика крейсера опознала противника и доложила о вторжении итроников командованию. На «Гремучем» тут же объявили боевую тревогу. Заспанная команда, удивленно протирая глаза, заняла места согласно штатному расписанию. Никто не ожидал подобного поворота событий, прилетели можно сказать на курорт, а тут на тебе…

Крейсер отреагировал четко. Пока вахтенные передавали потенциальному противнику грозное и недвусмысленное предупреждение, автоматика успела актировать все спящие системы двухкилометрового звездолета, точнее, почти все, ибо две боевые протонные установки колоссальной мощности, расположенные вдоль бортов ударного крейсера в данном случае были не нужны. Никто не собирался стрелять из пушки по воробьям. Зато были подготовлены кассетные пусковые установки на поворотной платформе, начиненные одноразовыми выстрелами гамма-лазеров с ядерной накачкой, по шесть выстрелов в каждой установке. У противника почти не было шансов. Итроники не отреагировали на предупреждение. Они не собирались нападать на крейсер, но так же не удосужились изменить курс, а продолжали приближаться к Атенрету. Возможно, они проводили скоротечную операцию, запуская спутники-шпионы, однако в самый неподходящий момент нежданно-негаданно появился ударный крейсер и застал их врасплох. Земной корабль материализовался в неустановленном месте. Командующий военно-космической базой на Атенрете поднял истребители и приказал «Гремучему» атаковать противника. Крейсер не имел на борту собственных истребителей и бросился наперехват без классического прикрытия. Это была достаточно большая «консервная банка», главным вооружением которой являлись протонные пушки огромной мощности. Ударный крейсер — космолет огневой поддержки. Основная задача — разрушение планетарных целей, либо атака крупных скоплений вражеских звездолетов. Правда, противник вряд ли будет дожидаться подобной атаки и добровольно соберет в кучу свои силы. Тем не менее, необходимость в таких крейсерах существовала, особенно, если проводилась планетарная операция. По тактике военно-космических сил, ударные крейсера всегда действовали под прикрытием космолетов других классов. Но в данной ситуации у командования не было выбора. Противника надо контролировать. Командование приказало преследовать итроников. «Гремучий», конечно же, не перехватчик, хотя кое-какое вооружение на нем, разумеется, имелось. К тому же, крейсер был оснащен гамма-лазером. Это достаточно «грязное» оружие и применяется оно лишь в том случае, если угроза радиоактивного заражения никого не волнует.

«Гремучий» отчаянно сбрасывал скорость, терпя значительные перегрузки. Тормозные двигатели работали в форсированном режиме. После выхода из гиперпространства, в отличие от противника, крейсер имел значительную скорость. Он имел все шансы проскочить мимо нарушителей. Понимая это, итроники тоже начали тормозить, надеясь «уступить дорогу» преследователям, а уж затем совершить обманный маневр и убраться восвояси. Что называется гонка наоборот, а никак иначе. Земляне тоже верно оценили сложившуюся ситуацию. Быстродействие автоматики и выдержка экипажа решили исход боя. Первый одноразовый твердотельный ядерный реактор, состоящий из монокристалла гидрида урана и источника ядерной накачки, выплюнул невидимый пучок гамма-квантов, а его оболочка — труба диаметром несколько сантиметров и длиной приблизительно полтора метра — была отстрелена за ненадобностью. На смену одноразовому выстрелу автоматика тут же водрузила новый боезаряд. Поток смертоносной энергии, сконцентрированный в пучок, с эквивалентной мощностью в десятки мегатонн, достаточно легко перегрузил оборонный щит малого патрульного космолета противника, не говоря уже о проникающей радиации… После серии из трех попаданий с интервалом в несколько миллисекунд, небольшой патрульный звездолет прекратил свое существование, предварительно осветив космическое пространство ярчайшей вспышкой с широким спектром излучения. Итроники не остались в долгу. Они нанесли ответный удар.

Когда подоспели истребители Альянса и два патрульных крейсера, единственный уцелевший космолет противника уже скрылся в гиперпространстве, а два других были уничтожены. Ударный крейсер «зализывал» раны, держа курс к Атенрету. Аварийные службы звездолета работали в поте лица. Вместо спокойной космической прогулки, «Гремучему» предстояло встать в орбитальный док для срочного ремонта.

Подобные инциденты происходили не часто, но достаточно регулярно.

Молодой пилот успел не только рассказать историю о вчерашнем столкновении в непосредственной близости от планеты, но и прокомментировал действия командования, обозвав военных остолопами. Космолеты итроников находились на чужой территории целых двадцать минут, причем безнаказанно, и лишь потом, по чистой случайности, в том районе материализовался «Гремучий». А где в это время были патрульные крейсера? Чем занималась Служба раннего предупреждения? За двадцать минут можно успеть сделать многое. Наверняка итроники запустили спутники-шпионы, которых, кстати, так и не обнаружили. Скоро беспечным местным генералам дадут по «шапке». Такой вывод сделал пилот. Айко с ним согласилась. Виктор скромно промолчал, но зато в общих чертах узнал о конструкции и возможностях гамма-лазера. Плюс ко всему, его вдруг посетила неожиданная мысль. А сколько вражеских шпионов бродит по планете? Даже по самым скромным дилетантским подсчетам их должно быть очень много. Чего уж тут удивляться, что ФСКР пытается контролировать всех и вся. О действиях армейской контрразведки вообще ничего не известно, хотя логика подсказывает, подобное подразделение обязательно должно работать на Атенрете, причем активно работать. И в этой непростой обстановке администрации Атенрета еще только ученых не хватало для полного счастья, которые к тому же беспардонно пристают со своими бредовыми идеями. Вероятно, археологов воспринимают именно так, а не иначе. Ну кто еще способен добровольно залезть в пасть к каннибалу, причем преследуя сугубо научные цели?

— Приехали, — возвестил пилот, посадив машину в пятидесяти метрах от открытых городских ворот.

Новиков покинул гравилет, помог девушке вылезти и осмотрелся. Перед ним воистину возвышалась средневековая крепость, ни дать, ни взять. Массивные ворота, оббитые железом, внушали доверие. А мрачные бойницы, казематы и крепостные стены много раз выдерживали длительные осады кочевников. Слева от стены, практически на обрыве, сгрудились невзрачные одноэтажные постройки — целая деревушка. Здесь жили отверженные, мелкие торгаши, общающиеся с кочевниками, местная голытьба и еще, в простеньких ночлежках коротали время запоздалые путники, которым не посчастливилось попасть в город до закрытия городских ворот. Ночью место это считалось неспокойным и мало кто из горожан или гостей оставался там по доброй воле. Ночь — время воришек и бандитов. Можно не только запросто расстаться с имуществом, но и лишиться жизни.

Подобная картина мгновенно возникла в голове Новикова. Он даже слегка усмехнулся, бросив взгляд в сторону двух загорелых рослых аборигенов, одетых в лохмотья и внимательно рассматривающих звездных людей.

Песок хрустел под ногами. Дорога не мощеная. Каменными плитами был выложен только небольшой пяточек возле ворот.

— Не боитесь оставлять гравилет? — полюбопытствовал Виктор, указывая на озадаченных местных жителей, собравшихся гурьбой возле небесной машины.

— Я закрыл его, — небрежно махнул рукой пилот, которого звали Ромиросом. — Они его не откроют и не утащат — пупок надорвут, если попробуют. А вот один я там не останусь. Лучше с вами…

Айко усмехнулась. Девушка, чтобы сильно не выделяться, надела в дорогу длинное серое платье и прихватила с собой огромный складной зонт. Большинство женщин города носили подобные платья, либо юбки. Ни о каких брюках, тем более о шортах они даже не помышляли.

Сразу за воротами пришельцы увидели караульное помещение — деревянный бревенчатый сруб с узкими бойницами и прочной дверью. Солдаты, облаченные в холщевые рубахи, кольчугу и в широкие штаны с толстыми кожаными наколенниками, вместе с разудалыми десантниками преспокойно играли в азартные игры, расположившись под навесом, возле крепостной стены. Мениольцы тоже не особо напрягались, неся скучную караульную службу. Лишь дозорные на стене периодически всматривались в даль через бинокль, но чаще бросали завистливые взгляды на сослуживцев, отдыхающих внизу. По другую сторону от ворот скучал молодой офицер-десантник. Он развалился на бронетранспортере, сложив ногу на ногу и используя покатую башню в качестве подголовника. Юный лейтенант что-то писал и беспрестанно шевелил пальцами босых ступней. Рядом с ним мирно спал зубастый куаламаст — большой лохматый и пятнистый четвероногий друг, выполняющий на Атенрете функции аналогичные земной собаки, либо самононской адиламаты.

— Расслабились, — пробурчал Ромирос. — Все расслабились…

Виктор почесал затылок, осматривая солдат, затем поправил панаму.

— О! Туристы! — воскликнул по-мениольски десантник с сержантскими нашивками, увидев археологов. — И Ромирос с ними! Тебя то каким ветром занесло?

— Попутным, — ответил пилот, дружески хлопая по протянутым ладоням. — А вы, я смотрю, совсем расслабились, последний нюх потеряли…

— Нет еще, — загалдели довольные десантники.

— Господин лейтенант, — Ромирос поприветствовал офицера, приложив ладонь к виску.

Лейтенант добродушно кивнул в ответ и вновь уставился в сенсорную записную книжку. Он писал письмо домой.

— Вы надолго? — поинтересовался сержант, придирчиво разглядывая гостей.

— До обеда точно пробудем, — сказала Айко и неспешно направилась к рыночной площади.

Новиков последовал за ней, так как толком не знал города и языка, а впереди маячила суетливая и шумная толпа горожан. Рыночная площадь забита до отказа. Легко потеряться среди многочисленной толпы.

— Я тут останусь, — бросил им вслед Ромирос. — А вы идите.

Виктор помахал ему рукой в знак согласия, затем догнал девушку.

— Здесь процветает бартер, — пояснила Айко, указывая на горожан, снующих от одного навеса к другому. Люди придирчиво рассматривали разнообразный товар. Чаще всего предлагали морепродукты. — Можно обменять все, что угодно на все, что угодно. Только курс обмена надо знать, а то облапошат и улыбнуться в ответ.

— До денег они так и не дошли? — спросил этнолог, непроизвольно сморщившись от неприятной смеси запахов.

— Еще нет. Хотя, мениольцы настаивают на своем варианте развития общества.

— Не так сильно будет развита алчность, — поддержал эту точку зрения Новиков.

— А мышление атенретцам кто поменяет? На это уйдут тысячелетия. В конце концов, они и без нас придумают универсальный эквивалент обмена.

— Тогда не стоит вмешиваться в их жизнь.

— Я тоже так думаю.

Археологи вынужденно остановились возле большого загона для домашнего скота. Огромная телега преградила путь. Пахло навозом, рой насекомых огромной тучей клубился над головами. Внутри загона, за невысокой плетеной изгородью, топтались и беспрестанно жевали траву громадные парнокопытные чем-то напоминающие смесь свиньи и жирафа. Тонкие длинные шеи с большими покатыми головами практически не гармонировали с массивной тушей. Грязно-зеленый цвет домашнего животного, сродни цвету навоза, подсознательно вызывал отвращение. Даже большие синие и, кажется, очень умные глаза парнокопытного не меняли общего впечатления.

— Пойдем отсюда, — попросил Виктор.

— Погоди, пусть разгрузят телегу. Нам придется подождать, — Айко закрыла нос бумажной салфеткой и терпеливо наблюдала за тремя рабочими, неторопливо разгружающими телегу. Невольники никуда не спешили. Мешков с мукой было много, хозяин отлучился. Куда торопиться? Полуголые смуглые и черноволосые военнопленные, одетые в грязные, запачканные мукой лохмотья, изредка бросали взгляд на странных людей. Но их круглые лица не выражали никаких эмоций. Плененные кочевники привычно хватали мешки мозолистыми руками, укладывали ношу на потную спину и несли ее в сторону ближайшего навеса. Здесь, рядом с домашним скотом торговали мукой. А вокруг суетились горожане, заглядывая едва ли не в каждый темный угол. Инопланетяне их совершенно не интересовали. Даже кочевники привыкли к звездным людям, чего уж говорить о местных жителях?

— Да-а-а, — задумчиво процедил Новиков, — питаться в этом городе опасно.

Японка расхохоталась.

— Ничего, тебе же вкололи три вакцины.

— Все равно не хочу. Сплошная антисанитария.

— А может быть… придется, — Айко продолжала усмехаться и глядеть на невольников.

Тут появился хозяин муки, высокий, лысый дородный мужчина с веселыми хитрыми глазами и беззубым ртом. Его черный халат и широкие штаны, расшитые мелким золотистым узором заинтересовали Виктора. Состоятельный землепашец. Впрочем, нет, не землепашец, скорее хозяин земельного участка, разбогатевший на невольничьем труде.

Мужчина гортанно прикрикнул на рабочих. Те засуетились, и разгрузочные работы обрели невероятный темп.

Увидев звездных людей, землевладелец мгновенно распластался в причудливом поклоне, широкая улыбка обнажила беззубые десны. Японка привычно скопировала поклон, а Виктор даже не пытался пробовать. Он поклонился просто — по-мениольски.

— Чего он нам кланяется? — тихонько прошептал Новиков.

— Работает на государственной службе, — так же тихо пояснила Айко.

— И что? Все госслужащие будут нам кланяться?

— Ага.

— Весело.

— Их не так много.

— Это радует. От такого поклона можно остеохондроз заработать.

— Ты просто увалень. Их поклон надо воспринимать как хорошую утреннюю разминку, развивает пластику тела.

— В другой раз.

Опустевшая телега освободила проход. Люди постепенно разошлись.

Археологи с большим трудом миновали переполненную рыночную площадь и направились вверх по узкой асфальтированной улочке. Постепенно смолк людской гам. Редкие прохожие бросали на гостей быстрый и робкий взгляд, затем сторонились, уступая дорогу. Женщины тут же отводили взгляд, боясь поднять голову. Здесь инопланетян не только уважали, но и побаивались.

— Слишком шикарный водосток, — Новиков указал на довольно глубокий и широкий канал, проходящий вдоль улицы. Кое-где виднелась застоялая вода, кишащая мелкими земноводными. А дно канала устилала фиолетовая тина. От каждой черепичной кровли ниспадала вниз овальная водосточная труба.

— Сегодня обещали ливень, — загадочно проговорила Айко. — Если повезет — увидишь водосток в действии.

— Осадков на побережье, конечно, много выпадает, — нехотя согласился Виктор. — Но водосток глубиной два метра… впечатляет.

— Иногда канал не справляется. Тогда вода заливает улицы.

— Надеюсь, что к тому моменту мы доберемся до Атенрет-сити.

— Как знать… я бы наперед не загадывала.

Каменные дома не имели окон на первом этаже, во всяком случае, со стороны улицы. А на окнах второго этажа красовались ажурные, но прочные кованые решетки. Постройки вплотную примыкали друг к другу, образуя длинную трехэтажную стену. Внутренние дворики наверняка имели более приветливый облик. А со стороны улицы каждый дом представлял собой фортификационное сооружение. Единственным слабым местом была тяжелая массивная дверь. Но без нее не обойтись. Летать люди не научились, а лазать по вертикальным лестницам неудобно и непрактично.

— Мой дом — моя крепость, — удивленно продекламировал Новиков, заглянув в приоткрытую дверь одного из домов. За дверью красовалась запертая решетка, а за ней еще одна более прочная дверь. — Всю жизнь живут на осадном положении.

— А мы разве живем иначе? — Айко дожидалась этнолога на улице. — Идем. Они не любят любопытных.

Через десять минут, миновав однообразный трапецеидальный жилой квартал, археологи добрались до главной городской площади. Круглое, свободное от построек пространство было почти пустынно. А в центре площади возвышалось грациозное сооружение, похожее на фонтан, но оно не работало. Тонкие струйки воды лениво стекали вниз по каменным желобкам. Вероятно, это был общедоступный источник питьевой воды. От площади в разные стороны расходились основные улицы города, символизируя собой разбегающиеся в разные стороны лучи солнца. Мощенная мостовая обрамляла Храм Солнца. Высокий шпиль расщеплялся на конце на шесть золотых лучей и устремлялся в высь. Перед Виктором предстала точная, только уменьшенная копия шпиля гигантского храма, закопанного в землю две тысячи лет назад. А само строение не имело ничего общего с монументальным сооружением прошлого. Обычное четырехэтажное ступенчатое каменное здание почти без окон и дверей.

Напротив храма горделиво расположился местный небоскреб — пятиэтажное административное здание. В нем размещались все госучреждения города. Чувствовалось мениольское влияние. На крыше одиноко торчала огромная антенна космической связи. Отсюда легко достучаться до любого звездолета на расстоянии нескольких сотен астрономических единиц, конечно, если звездолет будет находиться в нужном секторе космического пространства. Впрочем, поворотную антенну всегда можно немного перенаправить.

— А нас пустят в храм? — Виктор встал посреди площади, задрав голову и рассматривая блестящий шпиль.

— Пустят, если совершишь простенький ритуал.

— Рассказывай, — этнолог старался поймать постоянно ускользающий лукавый взгляд карих глаз.

Айко улыбнулась:

— Обряд посвящения…

— Я же серьезно спрашиваю, — Виктор нахмурился. — Думаешь, не изучал историю религии Атенрета?

— Зачем тогда задаешь вопрос? — девушка обиделась и отвернулась.

— С самого начала экскурсии меня не оставляет предчувствие, что ты решила подшутить…

— Я? — она вдруг развернулась на каблуках. — Да очень надо…

— Ну, ладно, не обижайся…

В карих глазах вновь вспыхнул лукавый огонек.

— Раз ты все знаешь, — злодейски улыбнулась Айко, быстро отведя взгляд, — тогда пошли в храм. Или передумал?

— Что-то не нравится мне твоя улыбка, — Новиков усмехнулся в ответ и тряхнул головой. — Идем…

9

— Господа офицеры, как обстоят наши дела? — профессор Коллинз сразу перешел к делу, едва успев войти в кабинет.

— Не наши, а ваши, — отмахнулся полковник, нехотя вставая с кресла и здороваясь с назойливым ученым. — Присаживайтесь.

Второй офицер в чине капитана промолчал, но тоже протянул гостю руку.

Коллинз тут же плавно опустился в свободное кресло.

— Посланный мною взвод, — полковник раскурил толстую короткую сигару и выдохнул облачко сизого дыма, — разбил временный лагерь на восточном склоне холма. Пока все спокойно. Кочевники не проявляют активности.

— Великолепно, господин полковник!

— Рано радуетесь, профессор. Посмотрим как дикари отреагируют на ваше появление. Раскапывать их святыню, — военный поморщился, — я бы не рискнул. Но не стану вас задерживать. Транспорт прибудет завтра в семь ноль-ноль.

— Очень рад это слышать, — Коллинз улыбнулся.

— Взводом командует старший лейтенант Зимин. В случае возникновения угрозы столкновения с местными племенами, он берет командование на себя, и вы, мистер Коллинз, а так же ваши коллеги, беспрекословно, я повторяю, беспрекословно, выполняют все его приказы! Иначе…

— Договорились, — смиренно согласился ученый.

— Так то лучше…

10.

Внутреннее убранство храма поразило своим изяществом и роскошью. В интерьере господствовали красно-золотистые тона. Даже вековая копоть от чадящих лампад на потолке не могла скрыть великолепие мозаики, изображающей каждодневную битву дня и ночи, света и тьмы. Мрачные и черные, как смоль, безликие воины тьмы безуспешно пытались одолеть бога Солнца — могучего светловолосого богатыря с ярко сияющим солнечным диском в руке.

Не успев переступить через массивный порог, посетитель сразу же замирает на месте и долго не может оторвать взор от монументальной мозаики. Взгляд невольно устремляется к высокому сферическому потолку. Возникает вопрос, как можно расположить сферическую мозаику в квадратном здании, да так умело, что она создает впечатление, будто бы храм изнутри действительно имеет круглую форму.

Виктор долго осматривался. Его восхищенный взгляд боялся пропустить даже самую мелкую деталь интерьера. Скрытая камера послушно вела панорамную съемку.

Вдоль основных стен возвышались резные позолоченные ложные стены-ширмы, украшенные картинами, повествующими об одиннадцати подвигах бога Солнца и о его сподвижниках. Ширмы тоже помогали скрыть углы каменной культовой постройки.

На высоком пьедестале, в центре храма, гордо блестел массивный золотой трон, символизируя собою вечную власть Солнца. Пьедестал украшали искусно нарисованные пляшущие языки пламени. Сидеть в храме дозволяется лишь самому богу Солнца, либо его наместнику — сыну или дочери. Днем бог светит с небес, даря жизнь всем, даже самому жалкому рабу, даже мелкой букашке, а наместник ревностно охраняет трон и строго следит за исполнением божественной воли. Наместник имеет неограниченную власть над подданными, правит от имени бога.

В настоящий момент священный трон пуст.

— Огненный трон, — зачарованно промолвил Новиков. — Даже не представляю, что мы увидим в большом храме…

— Вековую пыль, глубиной по колено, — Айко вдруг сделалась мрачной. — Неделю будем ее выгребать, потом драить трон и стены.

— А где местоблюститель?

— Спешит тебя поприветствовать, — отшутилась девушка. — Как будто главе государства больше заняться нечем. Рассвет давно прошел, а закатный час пока не наступил. День не праздничный. Не удивительно, что святыня пустует.

— А если подойти поближе, — Виктор готов был сделать шаг вперед.

— Стой, — Айко поспешно схватила его за руку. — Мы и так уже переступили через черту.

Новиков мгновенно оглянулся. Полукруглая красная черта виднелась на полу в двух метрах позади.

— Это что-то новенькое, — пробурчал он.

— Тебя покарает кара божья…

— Охраняют?

— А ты как думал? В последнее время появилось слишком много желающих посидеть на царственном троне. До мародерства, к счастью, пока не дошло…

— Неужели вера в Солнце так сильно ослабла?

— В этом виноваты безбожники мениольцы. Запудрили людям мозги…

— Ты ошибаешься. Мениольцы не безбожники. Уж я то знаю.

— Странная у них вера.

— Возможно.

Девушка покачала головой. Она хмурилась, глядя на божественный постамент.

— Айко, скажи, вот мы перешагнули через запретную черту… и что теперь будет?

— Ничего. Любого другого уже давно бы поразила «кара небесная» в виде золотой стрелы. Здесь жестокие нравы. Но мы с тобой — звездные люди, нам почти все позволено, — с издевкой произнесла она и измерила Виктора каким-то странным взглядом. — Однако дотронуться до пьедестала не дадут, тем более взобраться на него. Должно же у них остаться хоть что-то святое и незалапанное всемогущими «добренькими» инопланетянами!

— Да уж, — Новиков направился к выходу. — Теперь я понимаю, почему ты не любишь Мениолу.

— Вездесущие и напыщенные всезнайки…

— Ладно, не кипятись, — Виктор вдруг вернулся к девушке, взял за руку и, преодолевая легкое сопротивление, повел ее на улицу. — Меня уже причислила к мениольцам?

— Ты все время преклоняешься перед ними. Это проскальзывает в любом…

— Не преувеличивай. Традиционный поклон вежливости и преклонение, абсолютно разные понятия. Вы, японцы тоже кланяетесь друг другу в знак приветствия и уважения.

Они вышли на площадь. Бездомные куаламасты собрались возле «фонтана» и, рыча, фыркая, толкая друг друга, жадно лакали воду. На небосклоне замаячили плотные серые тучи — наглядные предвестники приближающейся грозы.

Айко продолжала играть в молчанку и поспешно удалялась прочь.

— Ну, вот, — вздохнул Виктор, догоняя девушку. — Давай больше не будем спорить, да еще на виду у всего Актовоткона. Вернемся в свой мир. Согласна?

Она капризно кивнула головой, потом отдала Новикову зонт, неси мол.

Экскурсия не удалась. Экскурсовод обиделся…

11

Капрал Свами, молодой черноволосый и чернобровый индус, снял гарнитуру и аккуратно положил ее в специальный кармашек футляра полевой радиостанции.

— Господин старший лейтенант, — доложил он командиру взвода. — Археологи вылетели три минуты назад.

— Хорошо, — процедил Зимин и покинул палатку.

Взвод расположился лагерем у подножия живописного холма. Мягкий травяной ковер и низкие бесформенные кустарники покрыли холм. Лишь обнаженный пятнадцатиметровый шестилучевой шпиль храма, блестя на солнце, указывал на искусственное происхождение рукотворного холма.

Территорию предполагаемых раскопок огородили колючей проволокой. По углам солидного прямоугольника поставили бронетранспортеры. Армейский транспортный гравилет занял седьмую часть площади охраняемой территории. Его сенсоры вели непрерывный мониторинг окружающей местности. В этом ему помогали автономные роботы-шпионы, закамуфлированные под местных птиц, а так же спутник, висящий на высокой орбите.

Радостно светило утреннее солнышко, едва поднявшись над горизонтом. На безоблачном небе еще можно было заметить желтую луну, отчаянно спешащую догнать ускользающую ночь. Местная фауна уже привыкла к странным гостям, освоилась и, стараясь не обращать внимания на людей, занялась привычными делами.

Зимин осмотрел территорию и остался доволен. Несмотря на то, что автоматика является главным и самым надежным часовым, люди тоже не должны расслабляться.

За завтраком лейтенант поведал личному составу о прибытии ученых. Реакция солдат, как и следовало ожидать, была разнообразная: от радостных эмоций до кислого выражения лица. Многие понимали, что как только археологи начнут раскопки, ответные действия кочевников будет легко спрогнозировать. Разумеется, аборигены постараются помешать инопланетянам совершить акт вандализма. По мнению местных жителей раскопки храма Солнца — вандализм, а не что-либо иное. Как бы вы поступили, если бы, например, в вашу святыню вломились чужаки и начали ее осквернять? В понимании кочевников процесс раскопок будет выглядеть именно так.

Покончив с едой, командир взвода покинул палатку и примостился на покатом валуне. Солдаты собрались возле импровизированной посадочной площадки, до боли в глазах всматриваясь в небо.

— Летят, — гаркнул сержант Штерн, высунувшись из иллюминатора гравилета. — Скоро видно будет!

Но визуально гравилет заметили минут через десять. Огромная неуклюжая транспортная машина летела очень низко. Затем она бесшумно зависла над площадкой и, выпустив массивные шасси, начала медленно снижаться. Вездесущий Штерн махал светящимися жезлами, корректируя пилотов. Те плавно опустили гравилет на землю с тридцатиметровой высоты.

Через минуту открылся транспортный люк, солдаты с любопытством рассматривали двух штатских, спускающихся по пандусу. Правда, молодой штатский оказался не археологом.

— Старший лейтенант Зимин, — представился командир взвода.

— Капитан Стаоал. ФСКР, — коротко сообщил о себе молодой и мрачный человек. — Назначен куратором экспедиции.

— Мне сообщили, — Зимин согласился.

— Профессор Коллинз, — тщедушный англичанин в годах вытирал платком пот со лба.

— Наслышан о вас, господин профессор, — Зимин улыбнулся. — Добро пожаловать.

— Как обстановка? — поинтересовался Стаоал, осматриваясь.

— Пока без изменений.

— Пока, — сумрачно пробормотал капитан.

Гравилет покинули остальные участники экспедиции. Солдаты и ученые довольно быстро познакомились и разговорились. Только безучастная Кармен, сняв шляпу, стояла в стороне, задрав голову и рассматривая шпиль храма Солнца.

Зимин распорядился разгрузить гравилет. Контейнеры с оборудованием складывали неподалеку от транспорта. А контейнеры с элементами базового лагеря переправили на специально подготовленную площадку. Здесь возводились постройки из надувных конструкций.

— Обещали дождь, — поторапливал людей офицер. — Шевелитесь.

Небо действительно начали заволакивать мохнатые тучи, периодически заслоняя солнце. Похолодало. Айко накинула куртку, сняла панаму и приступила к обустройству жилых помещений. Умаалон с помощником, раскрыв добрый десяток контейнеров, собирали под навесом георадары. Штерн, проявив нешуточную активность, толи помогал им, толи наоборот мешал. Виктор занимался чисто мужской работой — наравне с солдатами участвовал в возведении базового лагеря. Коллинз, Амматаал, Зимин и Стаоал собрались в кружок, положив сенсорную карту на валун, согласовывая план действий. Времени у экспедиции очень мало. Верховые кочевники легко преодолеют четыреста миль за три-четыре дня. Вопрос состоит в том, как быстро они узнают о раскопках. Наверняка за экспедицией будут следить. Поэтому надо поторапливаться. В запасе есть не более недели. Нельзя мешкать. Коллинз велел техникам установить георадары на склоне холма. Известно, что парадный вход у храма всего один. Его местоположение надо определить с точностью до миллиметра. Ближе к вечеру за дело возьмется тоннелепроходческая машина. Через три дня люди доберутся до центральных ворот храма. Скорее всего, здание оборудовано служебными выходами, но искать их — нет времени.

* * *

— Вот вы где, — мокрый от дождя Виктор заглянул в палатку к техникам.

Он снял плащ и пристроился подле Амматаала. Ученые рассматривали трехмерную модель восточного склона холма, созданную на основе зондирования почвы. Коллинз стоял прямо возле голографического проектора, внимательно разглядывал схематичное изображение и почесывал подбородок.

— Н-да, — наконец выдавил из себя он. — Вход, похоже, вот здесь, — он ткнул пальцем в самый низ рисунка. Храм метров двести в основании… Тоннель получится солидный. Если вспомнить геометрию…

— Метров триста пятьдесят, — тут же вставил Умаалон, оторвав взор от монитора компьютера, — с уклоном градусов пятнадцать…

Амматаал лишь кивнул головой.

— Программируйте тоннелепроходчик согласно данным сканирования местности, — сказал он, поднявшись на ноги. — Не будем терять время. Виктор, вы не проголодались?

— Нет, а что?

— Ужинать пора.

— А где мисс Сайто? — вдруг воскликнул Коллинз и почему-то уставился на Новикова.

— Не знаю. Я ее не видел, — Виктор удивился.

— Найдите ее, мистер Новиков, — профессор вновь уткнул взор в голограмму. — Возможно, она нам понадобиться.

— Хорошо, — этнолог набросил сырой плащ, поежился и вышел на улицу.

Амматаал тоже подошел к проектору. Взгляды ученых встретились.

— Приступим?

Коллинз молча кивнул головой.

* * *

Виктор понял, что его фактически попросили удалиться, слегка обиделся, но все же пошел искать Айко. Коммуникатор молчал, девушка не отвечала.

В жилом блоке ее не было. Кармен готовила ужин и сообщила, что Сайто ушла минут сорок назад.

На улице дождь лил как из ведра. Под ногами чавкала жирная грязь, а на мокрой траве легко поскользнуться и со всего маху плюхнуться в какую-нибудь лужу.

Несмотря на ненастье, на склоне холма суетились люди. Огромный навес укрывал их от дождя. Струи воды непрерывным потоком стекали по покатой крыше на землю. Под навесом стояла не очень большая, по нынешним меркам, тоннелепроходческая машина на гусеничном ходу высотой метра четыре и длинной около десяти метров. А рядом с ней люди и роботы монтировали сегменты длиннющего ленточного транспортера.

Новиков, перепрыгивая через маленькие лужицы и обходя большие, наконец, добрался до навеса. Как ни странно, но Айко была именно здесь. Девушка, разумеется, не таскала тяжести, однако с завидным усердием проверяла металлического монстра на гусеничном ходу, забравшись в кабину. Монитор освещал ее задумчивое лицо то зеленым, то красным светом.

Этнолог забрался по высокой лесенке в кабину.

— Здесь тесно, — проговорил он, устроившись на каком-то ящике и скрючившись в три погибели.

— Ага, — подтвердила девушка, взглянув на Новикова и добродушно улыбнувшись. — Тебе скучно?

— Почти. Все чем-то заняты. Один я шатаюсь без дела, — Виктор рассматривал мокрые и грязные ботинки.

— Задание для машины готово? — спросила Айко, отключив подачу электропитания. Тоннелепроходчик мгновенно умер, превратившись в безмолвный памятник техногенному разуму.

— Нет еще.

— Время уходит, — вздохнула японка.

— Тебя, кстати, Коллинз искал.

— Ясно. Вылезай. Пойдем к профессору.

— Меня он не звал.

Айко пожала плечами.

— Как хочешь, — она привстала с кресла, показывая тем самым, что намерена покинуть кабину.

Пришлось уступить.

Девушка раскрыла свой любимый зонт, потом махнула Новикову рукой, словно желала выяснить идет ли он с ней или остается. Виктор подхватил протянутый зонт, и молодые ученые направились в сторону палатки техников.

— У тебя коммуникатор не отвечает, — вспомнил вдруг этнолог.

— Я забыла его в комнате.

— Коллинз, небось, рвет и мечет…

— Он уже привык, — Айко вновь улыбалась. — Поэтому отправил тебя на поиски…

Возле палатки успела образоваться здоровенная лужа. Ни обойти ее, ни перепрыгнуть.

Девушка остановилась в нерешительности. Виктор долго не думал, а по-джентельменски поднял Айко на руки.

— Зачем? Представляешь… вдвоем шмякнемся в лужу, — японка готова была расхохотаться, складывая зонт.

— Не шмякнемся.

В палатке Новиков появился, держа Айко на руках. У присутствующих округлились глаза.

— Вот, принес, как просили, — пошутил он, ловя удивленные взгляды коллег и опустив девушку на пол.

— Великолепно, — Коллинз даже не смутился и сразу перешел к делу. — Мисс Сайто, вы опять забыли коммуникатор…

— Забыла.

— Пришлось гнать вас по дождю. Вместе с мистером Умаалоном займитесь тоннелем. Программа готова.

Девушка тут же согласилась.

— Подготовительные работы завершены?

— Да.

— Отлично. Приступайте. А для вас, мистер Новиков, есть работа.

Виктор не столько обрадовался, сколько удивился.

Амматаал подал ему биологический скафандр.

— Одевай. В нем дождь не страшен, — пояснил он. — Сейчас придет Зимин.

Новиков снял плащ. Скафандр очень нежно окутал собою тело прямо поверх одежды. Шлем пока надевать не стали.

А Умаалон, напротив, облачился в водонепроницаемый плащ и направился к выходу.

— Начинайте бурить, — напутствовал его Коллинз. — Я скоро приду. Мисс Сайто? — вопросительный взгляд профессора остановился на девушке. — Вы идете?

— Там, возле палатки, большая лужа, — Айко виновато посмотрела сначала на Коллинза, затем на Виктора.

Амматаал и Коллинз расхохотались.

Виктор не стал ухмыляться, а молча поднял японку на руки и вынес ее из палатки.

— Я пойду с Новиковым, — Амматаал тоже надел плащ.

— Давай. Не забудьте взять пробы воздуха.

Виктор вернулся в палатку. Ручейки воды стекали по гладкой поверхности скафандра.

— Садись, — Амматаал указал на стул.

Коллинз положил перед Виктором фотоснимок.

— Это шпиль. Снимок сделан со спутника, — начал профессор. — Хорошо видно, что на шести лучах шпиля есть вентиляционные отверстия. Мы не знаем, работает ли вентиляция. Подниметесь на подъемнике, возьмете пробы воздуха, конечно, если есть тяга, ну, и осмотрите все внимательно. Мистер Амматаал и четверо военных пойдут с вами для подстраховки. Биологический скафандр и последующая санобработка — обязательны.

Новиков кивнул.

— Есть вопросы?

— Пока нет.

— Прекрасно. А вот и лейтенант Зимин.

В палатке появились военные.

— Профессор, — Зимин с интересом рассматривал Новикова, облаченного в биологический скафандр, — мои люди готовы. Бронетранспортер ждет на улице.

Четверо солдат при полной боевой выкладке стояли за его спиной.

— Хорошо. Лучше подняться на бронетранспортере, чем карабкаться вверх по скользкому склону, да еще с поклажей. Ну, что, господа, желаю удачи. Вот только погода подкачала…

— Через час дождь закончится. Синоптики божились…

— Отлично.

Люди покинули палатку, а Коллинз остался в гордом одиночестве.

* * *

В десантном отсеке было тесновато, но прохладно. Из вентиляционных решеток дул отфильтрованный забортный воздух, охлажденный криогенной турбиной. Лампы, горевшие вполнакала, освещали скучные лица военных. Солдаты молчали, сгорбились, облокотившись на автоматы, и практически в упор рассматривали штатских. Их вовсе не радовало предстоящее мероприятие. Кому охота торчать на улице под проливным дождем?

Пока бронетранспортер медленно полз по крутому склону холма, Амматаал подробно инструктировал этнолога, словно отправлял его в первый космический полет. Виктор слушал именитого ученого и с нетерпением ждал, когда же многотонная боевая машина достигнет вершины. А бронетранспортер не торопился и как гигантский утюг, выкрашенный в цвет хаки, карабкался по скользкому склону. Грязь гравитационной подушке не страшна.

— Приехали, — спустя три минуты излишне веселым голосом доложил водитель по внутренней связи. — Вылезайте.

— Надеть дыхательные маски, — зычным баритоном скомандовал сержант Шишкевич, командир третьего отделения.

Потом, когда приказ был исполнен, он так же зычно продолжил:

— Открыть люк.

Солдаты распахнули десантный люк и вылезли на улицу. Дождь заметно ослаб. Небо начало светлеть. Тучи медленно, но верно уходили на север.

— Не спеши, — предупредил сержант Виктора. Новиков последним покинул бронетранспортер, довольно резво выпрыгнув из люка, держа в руках гибкий шлем. — У этой модели скафандра подошва скользкая. Это лабораторный скафандр, а не полевой. Одно неверное движение и… съедешь на заднице прямо до подножья.

Новиков промолчал, но стал вести себя осторожно.

Бронетранспортер почти уткнулся длинным стволом в позолоченный шпиль. Солдаты под руководством Амматаала сняли с брони плоский контейнер. В нем хранился подъемник на антигравитационной тяге. Водитель на всякий случай включил прожектор, направив его луч на макушку шпиля, но на улицу не вылез, а лишь слегка высунулся из люка. Его любопытные глаза осматривали макушку храма.

Пока помощники возились с оборудованием, Виктор надел шлем, активировал скафандр и устремил взор вниз, на лагерь. Было видно, как тоннелепроходческая машина вгрызается в землю. Роторный инструмент уже скрылся в чреве горы. По транспортеру ползут первые килограммы грунта, скоро счет пойдет на тонны. Умаалон, Айко и еще десяток других людей наблюдают за машиной, спрятавшись под навесом.

Амматаал помог Новикову надеть тяжеленный жилет с множеством карманов, набитых до отказа всевозможным инструментом, датчиками и контейнерами. Контейнеры начинены миниатюрными кибернетическими разведчиками, величиной не больше мухи. Два чемоданчика уже дожидались разведчика на платформе. В одном приготовлен набор «тяжелого» снаряжения, начиная со всевозможного режущего, скребущего и колющего инструмента, заканчивая примитивным, но очень эффективным ломиком. Второй чемоданчик предназначен для транспортировки образцов, собранных в процессе осмотра.

— Поднимешься — не спеши, — продолжал гундеть Амматаал. — Рассказывай о каждом своем шаге и о первых впечатления. Не порви скафандр…

— Он прочный, — возразил Виктор, встав на подъемник.

— У вас, молодых, дури много…

— Ладно, не маленький. Разберусь.

— Ну, давай, счастливо.

— Вы как будто в космос меня отправляете…

— Много болтаешь, иди…

Амматаал отошел от платформы и встал возле солдат.

Новиков поднял платформу метра на три, махнул рукой и вновь потянул рычаг управления на себя. Через десять секунд он добрался до первой вентиляционной шахты.

— Что там у тебя? — раздалось в наушнике.

Виктор знал, что сейчас его, возможно, слушает весь лагерь, а не только люди, собравшиеся возле шпиля. Поэтому он старался как можно подробнее описать увиденное:

— Здесь поработали вандалы. Здоровые были черти. Пытались отодрать обшивку шпиля, наверное, решили, что она золотая.

— Это было давно, когда земля почти полностью скрывала шпиль от любопытных глаз, — комментировал мениолец. — Что показывают датчики?

— Ничего.

— Что значит ничего?

— Да все нормально. Параметры точно такие же, как у подножья. Постараюсь заглянуть в шахту.

— Только осторожно…

— Шахта прямоугольная, гладкая из того же материала, что и облицовка шпиля, — продолжил Виктор, измеряя отверстие лазерной рулеткой, — четыре на шесть метров. Сейчас включу фонарь. Внизу вода, кажется…

— Какая вода?

— Дождевая видимо. Да, так и есть. На глубине пяти метров шахта наглухо закрыта. Крышка металлическая. Спустил лом на веревке, постучал по крышке, жду ответа, — Новиков решил немного пошутить. Но Амматаал не оценил шутку. Поэтому этнолог продолжил осмотр. — Черный металл. Следов коррозии не вижу. Явно не железо. Закрыто герметично. Дождевая вода собралась… Лужа, наверное, по колено…

— Можно вниз спуститься?

— Если только по веревке или как-нибудь еще… здесь нет лестницы, а стены скользкие.

— Понятно.

— Видеоматериалы отснял. За съемку не ручаюсь. Я не профессионал. Пробы воздуха брать бессмысленно. Ладно, полетел к следующей шахте. Здесь больше делать нечего.

— Хорошо.

Облет остальных пяти вентиляционных отверстий не занял много времени. Ученых ждало разочарование. Все шахты наглухо закрыты. Атенретцы молодцы! Даже через два тысячелетия люки сохранили герметичность. Наконец Виктор спустился на землю. Амматаал лишь развел руками, мол, неудача — тоже результат.

Зато не пришлось проводить санитарную обработку. Экспресс анализ не выявил болезнетворной либо неизвестной «живности» на поверхности скафандра. Спустя полчаса, завершив анализ, мениолец разрешил Виктору снять скафандр. Солдаты с облегченными возгласами тоже стянули с лица дыхательные маски и избавились от прочей защитной амуниции. Дождь закончился. Выглянуло долгожданное солнышко. Его теплые лучи мгновенно подняли настроение. Разведчики, теперь уже нехотя, забрались в бронетранспортер, предварительно собрав раскиданное оборудование. Водитель-весельчак не стал разворачивать боевую машину, а решил спуститься с холма задним ходом, используя силу притяжения. Антигравитационная подушка слегка замедлила движение, но тем не менее, спуск занял в двадцать раз меньше времени, чем подъем на вершину.

Зимин, разумеется, отчитал водителя, указав на то, что случись чего, поверни машина не в ту сторону, и десятитонные бронированные «санки» могут легко проехать прямо сквозь лагерь, даже не «почувствовав» этого и круша все на своем пути. Лейтенант, разумеется, сгущал краски, но отчитать и наказать нерадивого подчиненного — святая обязанность командира. Водитель тут же состряпал виноватую и наивную рожицу, отвечал односложно, согласно уставу, уткнув взгляд в землю, и мало кто заметил, что в его хитрющих глазах затаилась залихватская, хулиганская, но все же беззлобная радость.

12

— Да, не повезло, — Кармен прокомментировала осмотр вентиляционных шахт храма, прикурила дамскую сигарету и встала из-за стола. — Есть будете?

— А то как же, — Виктор сразу направился к столу.

Амматаал пристроился подле него.

— Голод — не тетка, — Кармен несла тарелки с едой, улыбаясь и медленно проговаривая каждую букву, — ешьте, приятного аппетита.

— Спасибо.

Археологи набросились на ужин. В воздухе засверкали пластиковые ложки.

Женщина сменила тему разговора. Речь пошла о тоннеле:

— Пробурили десять метров. Начал попадаться строительный мусор, крупные камни, даже гранитные блоки, видимо фрагменты соседних зданий. Атенретцы обожали гранит.

— Строили на века, — согласился мениолец. — нам бы так…

— А что толку? — Кармен решила пофилософствовать. — Религия их и подвела. Любовь к солнцу.

— К своему солнцу, — мягко поправил Амматаал.

— Вы правы. К своему солнцу. Они заселили всю планетарную систему, летали к другим звездам, добывали там ресурсы, но не построили ни одной полноценной колонии. Их вера не позволяла им жить под другим солнцем. Работать вахтовым методом, да, можно, но жить… только дома, только глядя на родное светило. А ведь они открыли три планеты, вполне пригодные для комплексной колонизации. Теперь эти планеты заселены итрониками. Вот ведь как трансформировалась их религия. Любовь к родной звезде. Трогательно, но глупо. Мало жизненного пространства. Отсюда строгое ограничение рождаемости. Они сами загнали себя в железные рамки. Вот так. А итроники этим воспользовались. Если бы атенретцы заселили еще три планеты…

— Полторы тысячи лет до вторжения итроников и в общей сложности четыре планеты в их полном распоряжении. Да уж… События могли развиваться иначе. Тогда итроники еще не были так сильны… Впрочем, историю не перепишешь, — Виктор пил горячий чай и с интересом смотрел на Кармен. Он видел в ней не только ученого, но и искателя приключений. Наверное именно поэтому, Кармен полжизни посвятила изучению Атенрета. Амматаал был скорее скептиком, но тоже последние лет сорок-сорок пять почти безвылазно прожил на этом крохотном вселенском островке. Эти два человека придерживались разнополярных точек зрения, уравновешивали друг друга и часто спорили до хрипаты. А в споре, говорят, рождается истина.

— Дорогая Кармен, — мениолец вдруг блаженно улыбнулся. — Надо бы рассказать нашему молодому коллеге о том, что мы обнаружили в подземном городе.

Новиков удивленно приподнял брови.

— А что рассказывать? — женщина небрежно махнула рукой. — Ведь ничего не осталось.

— Виктор, не слушайте ее, она обижена на власти.

— Конечно, обижена! — воскликнула испанка, — Прибежали мальчики из ФСКР и за три дня все вывезли.

— О чем речь? — Виктор пытался понять смысл разговора.

Кармен тяжело вздохнула и затушила сигарету:

— Люди привыкли концентрировать свои знания и достижения в одном месте. В качестве примера можно привести библиотеку, художественную галерею, ну и так далее… Атенретцы не стали исключением. В подземном убежище они обустроили гигантское хранилище, своеобразный банк знаний. Но это не музей. Это изумительная по своему содержанию видеотека. На огромных стеллажах хранились миллионы твердотельных оптических носителей на основе алмазных кристаллов, полученных искусственным путем. Десятки квантовых проекторов позволяли обитателям города просматривать видеоинформацию. Проекторы, конечно, не сохранились до наших дней, а вот носители информации благополучно пережили два тысячелетия. Представляете, Виктор, как мы были рады этой исключительно важной находке! Но…

— Прибежали ребята из контактной разведки, выгнали нас, и увезли уникальный банк знаний в неизвестном направлении, — докончил Амматаал.

— Весело, — хмыкнул Виктор. — Зачем же тогда заниматься археологией?

— Альтруисты мы, — ответила испанка.

— И что теперь? Доступ к видеотеке закрыт?

— Не совсем, — кисло поморщился Амматаал. — ФСКР постепенно систематизирует информацию. Уже сегодня кое-что выставлено для служебного пользования. А через годик часть данных, которая, по мнению ФСКР не является секретной, станет доступна любому желающему. Впрочем, я думаю, что не хватит и всей жизни для того, чтобы просмотреть видеотеку. Лет через пятнадцать будет создан своеобразный коллаж, кратко повествующий об истории Атенрета. Красивая и трагическая сказка для простого обывателя. Вот так. Ну, а специалисты скоро смогут пользоваться всей не засекреченной информацией. В этой видеотеке, Виктор, вы сможете почерпнуть целый океан знаний по своему профилю.

— Только подождите лет десять, — ехидно усмехнулась Кармен. — Кое-кто для вас отфильтрует информацию, скажет что можно знать и что нельзя. А потом начнете диссертацию строчить…

13

На другой день Виктор проснулся очень рано. Он принял контрастный душ, натянул свитер, потому что с утра погода не жаловала теплом, и вышел на улицу. Тяжелый сырой туман заслонил небо и солнце. Было трудно дышать влажным воздухом. Вообще, в прибрежных районах материка выпадало очень много осадков. Господствовал влажный умеренный климат. А центральные районы огромного континента столетиями испытывали на себе жесточайшую засуху.

Свитер мгновенно впитал влагу из воздуха, потяжелел и, кажется, совсем перестал удерживать тепло. Новиков продрог, но в надувную палатку не вернулся. Он осторожно шел вдоль ограждения, стараясь не поскользнуться, ведь тропинка, благодаря сотне человеческих ног превратилась в грязевую кашу. Утреннюю тишину нарушало щебетанье птиц, да отдаленный механический рокот тоннелепроходческой машины. Казалось, будто бы холм дышит довольно часто, но ровно. А на самом деле его плоть грызет безжалостный металлический червяк.

Солдат привычным и доведенным до автоматизма движением вскинул автомат.

— Свои, — поспешно крикнул Виктор по-английски.

— Чего не спится? — недовольно пробурчал десантник.

— Не знаю, не спится и все, — ответил этнолог.

— Бывает.

— Возле тоннеля есть кто-нибудь?

— Да, профессор ваш и этот, «золотопогонник».

Военные недолюбливали контактную разведку. Считали офицеров ФСКР белоручками, привыкшими загребать жар чужими руками.

Тоннелепроходческая машина с завидным аппетитом грызла землю, пройдя за ночь добрых шестьдесят метров и укрепив тоннель полукруглыми плитами из легкого, но прочного композитного материала.

— Идем с перевыполнением графика, — сообщил Виктору Коллинз, кутаясь в куртку. — Если так дело пойдет — закончим к завтрашнему вечеру.

— Хорошая новость, — поддержал его Новиков.

— Отличная, — согласился профессор.

Оба ученых сосредоточенно смотрели в круглое пятиметровое отверстие, зияющее в чреве рукотворной горы. Неожиданно из тоннеля вышел Стаоал в строительной каске, удивительно легко перепрыгнул через широкий ленточный транспортер и направился к ученым. На его по-обыкновению сумрачном лице на сей раз сияла радостная улыбка. Он даже первым поздоровался с этнологом.

— Впереди только мягкий грунт, — восторженно проговорил он, усаживаясь на складной стул рядом с Коллинзом. — Строительный мусор прошли.

— Это если георадар не врет.

— Не должен, — капитан покачал головой. Он так и не понял, что Виктор подтрунивает над ним.

— Мало ли. Вдруг. Хрупкий прибор…

— Нет. Я сам проверил радар.

Тут даже профессор незаметно улыбнулся складками губ и подмигнул Новикову. Коллинз тоже не жаловал Стаоала.

Беседа так бы и свернула в сторону тривиальных обсуждений превратностей атенретской погоды, но случилось непредвиденное событие. Хлюпая армейскими ботинками по многочисленным лужам и грязи, почти не разбирая дороги, к навесу мчался низкорослый, но широкоплечий капрал Свами. Он заскочил под навес так шустро, словно решил спрятаться от несуществующего дождя. За спиной индуса висела спутниковая радиостанция.

— Господин профессор, вас вызывают, — доложил он, запыхавшись от быстрого бега, и протянул Коллинзу гарнитуру.

Англичанин принял гарнитуру, приложил наушник к уху.

— Профессор Коллинз, — протараторил он. — Да, да, господин полковник, я слушаю. Да, доброе. У нас все в порядке. А что случилось? У нас есть врач. Где это? Хорошо. Какие могут быть разговоры? Конечно, мы поможем, если это в наших силах. И вам того желаю. Конец связи, — профессор вернул гарнитуру. — Мистер Новиков, вы же изучали медицину?

— Да, немного. А что случилось?

— В двадцати километрах отсюда расположено поселение колонистов. Маленькую девочку укусило какое-то насекомое. Она в тяжелом состоянии. Надо помочь.

Виктор лишь кивнул головой.

— Капрал, лейтенант в курсе?

— Так точно. Бронетранспортер и первое отделение готово к маршу.

— Виктор, собирайтесь. А я пошел будить Кармен. Она специалист по местным токсинам.

На сборы потратили менее пяти минут, побросав в бронетранспортер контейнеры с медицинским оборудованием. Командира отделения, сонную Кармен и фельдшера усадили в десантный отсек. Все остальные облепили боевую машину сверху. Виктор пристроился возле башни, намертво вцепившись в поручень. Он успел переодеться в сухую и теплую одежду. Сержант Штерн умудрился связаться с колонистами. И пока бронетранспортер на бешеной скорости несся вдоль бесконечной стены леса, уверенно перепрыгивая через ухабы, Кармен разговаривала с незнакомым, но очень обеспокоенным человеком, пытаясь вникнуть в сложившуюся ситуацию. Затем она начала давать рекомендации. Судя по всему, счет шел на минуты. Фельдшер судорожно осматривал сумку с медикаментами. Наконец он успокоился и откинулся на спинку сиденья. Нужные лекарства имелись в наличии. Человеческая жизнь будет спасена.

Однообразие гонки по пересеченной местности, когда с одной стороны мелькают стволы и ветки деревьев, а с другой стороны, до самого горизонта простирается необъятная степь, а встречный поток холодного воздуха нестерпимо хлещет по лицу, разбавила неожиданная встреча с кочевниками. Светило еще робко выглядывало из-за горизонта, туман начал рассеиваться, видимость улучшилась. И на фоне пробуждающейся ото сна природы совершенно неестественными казались четыре полуголых всадника, застывших у кромки леса. Они были вооружены короткими копьями, мечами и огромными луками. Излишне смуглые и черноволосые аборигены настороженно встретили взглядами приближающийся бронетранспортер. Их скакуны — желто-зеленые длинношеие, длинноногие мохнатые гигантские бескрылые птицы возбужденно топтались на месте и крутили головами, желая убраться восвояси от инопланетной опасности, однако боялись ослушаться наездников.

Виктор во все глаза рассматривал кочевников. Судя по наряду, это были не каннибалы. Обыкновенный дозор степных жителей-скотоводов, постоянно мигрирующих по степи и перегоняющих огромные стада с одного пастбища на другое. Они вполне мирно сосуществовали с оседлыми горожанами, занимаясь взаимовыгодной торговлей. Ведь в городах-крепостях процветало не только земледелие, но и семимильными шагами развивалось ремесленничество. Правда, иногда кочевники конфликтовали с оседлыми племенами, но точно так же, как и горожане-землепашцы, всей душой ненавидели каннибалов. И даже бывало, что объединялись с городскими жителями для борьбы с людоедами. Так как от опустошительных набегов всеядных и прекрасно организованных каннибалов одинаково страдали и скотоводы и землепашцы.

Бронетранспортер со свистом пролетел мимо аборигенов. Кочевники даже не шелохнулись, продемонстрировав железную волю и прекрасную выучку скакунов. Птицы стояли как вкопанные, несмотря на то, что боевая машина пронеслась всего в трех метрах от них. Через несколько секунд степные воины скрылись из вида, они растворились в утреннем тумане словно миражи, словно их никогда не существовало.

— Упрямые ребята, — прокомментировали десантники, опустив автоматы.

— Разве они могли напасть? — удивился Новиков.

— Вряд ли, но такая вероятность всегда существует. Отчаянные парни, бесстрашные. И стрелы у них отравленные. Если стрела слегка царапнет, без сыворотки — кранты. А стреляют пацаны очень метко, даже на скаку и по движущейся мишени. Их обучают с раннего детства.

Виктору нечего было возразить. Военные отлично знают свое дело.

* * *

Дремучий лес скрывал поселение колонистов. Трудно обнаружить человеческий островок посреди гигантских папоротникообразных деревьев. Поэтому, у кромки леса, бронетранспортер поджидал мальчишка-проводник, уверенно восседающий на желто-зеленом скакуне. Парень замахал руками, увидев солдат. Бронетранспортер остановился, парня подхватили под руки, а после помогли спуститься в отсек управления, к водителю. Боевая машина рванула с места и углубилась в лес. Прирученная птица неторопливо засеменила в сторону поселка. Она не хуже мальчишки знала дорогу домой.

Поселение было огорожено высоким сетчатым забором, который мог спасти людей скорее от диких зверей, чем от визита кочевников. От аборигенов прятаться бесполезно, если захотят — прорвутся на территорию поселка. Колонисты с Мениолы действовали иначе. Они поддерживали дружеские отношения с соседями, но при этом всегда старались продемонстрировать свою силу. Со слабыми в этом мире никто не считается. Ни о каком гуманизме речи не идет. Проявление гуманизма воспринимается аборигенами, как проявление слабости. Впрочем, кочевники боялись звездных людей. Поэтому на поселок никто не нападал, жизнь текла неспешно и размеренно.

Колонисты придерживались принципа: «Назад к природе», отказавшись от большинства благ цивилизации, в том числе и от современной медицины. Однако они не оборвали полностью связь с внешним миром. По крайней мере, радиостанция у них была.

Из двухэтажных бревенчатых домов, издалека напоминающих русские избы, высыпал народ. Люди носили нехитрую домотканую одежду. У женщин платья были разукрашены простым, но очень красивым цветным орнаментом.

«Еще одно средневековье, — подумал Виктор, спрыгнув с бронетранспортера и осмотревшись, — только на этот раз искусственное и добровольное. Кто-то усердно стремится вкусить плоды техногенной цивилизации, а кто-то от этих благ убегает, как от чумы».

К гостям спешил седовласый старик с длинным посохом. Кармен и фельдшер помчались навстречу. На вопрос испанки: «Где больная?» старик не ответил, а лишь развернулся и, махнув посохом, направился к соседнему дому. Виктор, схватив чемоданчик экстренной медицинской помощи, устремился вслед за Кармен. Штерн приказал солдатам вытащить из бронетранспортера контейнеры с медицинским оборудованием.

Все это происходило на виду у сотен глаз. Поселок напоминал разоренный муравейник. Местные жители, по большей части родом с Мениолы, во все глаза разглядывали солдат и бронетранспортер. Возможно, кто-то из них видел «цивилизованных» людей впервые, особенно дети. Ребятишки сначала несмело, а чуть освоившись, уже довольно настойчиво окружили боевую машину, тараща глаза от любопытства. Они прекрасно знали, что приехали «свои», а значит, незачем бояться.

Вот рука самого смелого коснулась грязного борта бронетранспортера. Вот уже кто-то решил взобраться на башню…

Штерн не возражал, а лишь ухмылялся, глядя на детей. Вскоре его и других солдат, оставшихся подле бронетранспортера, облепила вездесущая ребятня. Мальчишек, как и в стародавние времена, больше всего интересовало оружие.

Вскоре подошли самые любопытные колонисты. Завязалась неторопливая беседа. Мужики быстро нашли общий язык, изредка покрикивая на излишне осмелевшее подрастающее поколение. Энтузиазм мальчишек следовало периодически остужать, иначе бронетранспортер рисковал остаться без прожектора, радара или без антенны спутниковой связи.

А в доме началась битва за жизнь семилетней девчушки.

— Ребенок без сознания, — Кармен кричала, раскрыв чемоданчик экстренной медицинской помощи. — Подключайте диагностические приборы. Нужен анализ крови. Кто укусил ребенка?

Родители девочки, солдаты и сердобольные соседи сгрудились в углу комнаты и не могли произнести ни слова. Лицо девочки посинело. Ее лихорадило. Она периодически вздрагивала всем телом. Мать ребенка находилась в состоянии близком к истерике, рвалась к дочке, но муж удерживал ее, прекрасно понимая, что в данный момент помочь могут только доктора и незачем им мешать.

— Кто укусил ребенка? — повторила вопрос Кармен.

— Лзакутоз, — поспешно проговорил старик.

— Когда это произошло?

— Два часа назад.

— Витя, сыворотку, быстро! И все остальное… У нее аритмия, давление должно быть низкое…

Пока фельдшер устанавливал типовое диагностическое оборудование, извлекая его из бездонных контейнеров, а затем выкрикивал показатели жизнедеятельности организма больной, Новиков выхватил из сумки автоматический шприц и начал лихорадочно вставлять в обойму ампулы.

— Сколько сыворотки? — наконец спросил он.

— Шесть кубиков.

— Так много?

— Немедленно, — Кармен не позволила спорить.

Сама она взяла кровь на анализ.

Виктор сделал инъекции.

— У нее жар, — воскликнул он.

— Знаю, — Кармен глядела в экран анализатора. — Нейротоксин. Она жаловалась на боли в животе? Кровавый стул был?

Старик начал описывать симптомы отравления.

— Ясно, — Кармен села подле девочки, отложив анализатор, задумалась, затем обратилась к фельдшеру. — Ставь капельницу! У нас нет искусственной почки. Когда прилетит медицинский гравилет?

— Он уже в пути, — старик тяжело вздохнул. — Минут через пятнадцать…

— Хорошо. Должны успеть. Почему вы так долго возились… еще чуть-чуть, и было бы поздно…

— Но ведь это ребенок, — оправдывался отец девочки. — Так сразу и не поняли что случилось. Легкое недомогание, а потом вдруг…

— Собирайтесь, — грубо произнесла Кармен и покачала головой. — Полетите в город. Ребенок дней десять проведет в больнице.

Мать ребенка перестала вырываться, сникла. Муж отпустил ее. Она приблизилась к кровати и села рядом с Кармен. Руки матери непроизвольно и очень ласково гладили ладошку дочурки, а губы что-то тихонько шептали. Испанка обняла молодую женщину:

— Успокойся дорогая, самое страшное уже позади. Все будет хорошо. Успели вовремя. Мы провели диагностику, мозг сильно не поврежден. Она быстро поправится.

Обычно неулыбчивая испанка вдруг добродушно улыбнулась, стараясь приободрить родителей девочки, промолчав о возможном осложнении на почки. В данный момент лучше промолчать.

Медицинский гравилет плавно опустился на землю в пяти метрах от дома. Бригада врачей поспешила к больной. Кармен хватило тридцати секунд, чтобы подробно описать ситуацию. Медики из Атенрет-сити молча выслушали ее, затем, поблагодарив археологов за своевременную помощь, забрали девочку и ее родителей. Гравилет тут же взмыл ввысь и исчез из виду.

— Все хорошо, — говорила испанка, помогая Виктору и фельдшеру собирать раскиданное медицинское оборудование.

— Мы вам так благодарны, — старик безучастно стоял в стороне, не зная куда деть руки. — Вы спасли ее. Даже не знаю…

— Ерунда, — отмахнулась Кармен. — нам пора…

— Ну, хоть позавтракаете?

Археологи переглянулись. Они и забыли, что не завтракали. В желудках вдруг недвусмысленно заурчало.

— С удовольствием…

14

— Вот признайся, только скажи честно, — Умаалон усмехался, глядя на Айко, — Ты ведь запала на Виктора? Он тебе нравится.

— Не говори ерунды, — девушка нахмурилась. — Он женат, причем на твоей соотечественнице.

— Женщин это не останавливает, впрочем, мужчин тоже…

— Не смейся.

— Я не смеюсь, — Умаалон взглянул на экран георадара. — Просто на Мениоле не существует разводов.

— Он землянин.

— Да, но в том числе гражданин Мениолы. И он не может нарушить закон. К тому же не ожидай от Виктора первого шага. Парень никогда не пойдет на это, ибо анаабу Амматаал хорошо знаком с родителями его супруги. Для Виктора это все равно, что вместе с тещей пойти налево…

— Тогда не о чем разговаривать, — Айко насупилась, поднялась со стула, прихватила с собой строительную каску и, выйдя из-под навеса, направилась в сторону тоннеля.

Умаалон тяжело вздохнул, потянулся и вновь уставился на монитор. Очень скоро его одиночество нарушил Зимин. Следом за ним появился сонный Стаоал, потом Коллинз и Амматаал.

— Как успехи? — поинтересовался капитан.

— Все хорошо, — отмахнулся Умаалон. — график работ выполняем.

— А где Айко? — спросил Амматаал.

— В тоннеле.

— Пойду, посмотрю.

Амматаал исчез в подземном сооружении. Но не прошло и минуты, как он выскочил на улицу. Вслед за ним бежала японка.

— Зовите Стуберга! Там кости. Человеческие…

Люди выскочили из-под навеса. Кто-то звонил антропологу.

— Скелеты безголовые, — заикаясь рассказывала Айко, открывая бутылку с водой, — точнее костей много, но ни одного черепа. Я остановила машину. Сейчас она укрепляет свод.

— Хорошо, — Коллинз сложил руки на груди. — Посмотрим. Вероятно, они погибли до или во время строительных работ…

— Тогда уже никого не кремировали, было не до этого, — согласился Амматаал.

Зимин лишь чесал бритый подбородок. Он так много узнал об Атенрете за эти полтора дня, что провел вместе с археологами, гораздо больше, чем за время службы. Отчасти он завидовал ученым. Они искренне увлечены своим делом. Это их жизнь.

Прибежал Стуберг, выслушал коллег и сходу направился в тоннель. Археологи поспешили вслед за ним. Антрополог нацепил дыхательную маску, натянул резиновые перчатки, расстелил широкую клеенку, взял в руки лопату и, обойдя тоннелепроходческую машину, исчез в полумраке.

— Надо бы сделать нормальное освещение, — Коллинз указал на лампочки, дарящие тусклый свет.

— Я включу прожекторы на машине, — Умаалон взобрался по лесенке в кабину тоннелепроходчика.

Вспыхнули мощные прожекторы. Стуберг негромко выругался, но не стал отвлекаться по пустякам, а немного привыкнув к яркому освещению, часто моргая, вновь начал орудовать лопатой, высвобождая фрагменты человеческого скелета. Постепенно на клеенке начала складываться головоломка, состоящая из костей нескольких людей. Археологи рассматривали страшные находки, тихо комментируя события далекого прошлого.

— Ну, и кто сказал, что они безголовые? — антрополог принес сразу два черепа. — Кто выдумал эту чепуху? Кто ужастиков насмотрелся?

Айко облегченно вздохнула, но промолчала. Остальные почему-то начали усмехаться.

— А вот усмехаетесь вы зря, — Стуберг развернул черепа и показал коллегам аккуратные отверстия в затылке. — Их застрелили. Возможно лазер. Наверняка их мозги мгновенно вскипели и превратились в кровавый пунш.

Археологи тут же замолчали, растерянно разглядывая черепа. Стуберг положил находку на клеенку, затем скрылся за машиной. Он отсутствовал минуты три, после чего вернулся, неся третий череп.

— Так и знал, что должна быть женщина, — гундел Стуберг. — Молодая, лет двадцать пять, не больше. Вот ее скелет, — он пристроил черепную коробку к шейным позвонкам, после положил рядом нижнюю челюсть. — Троица в сборе, — весьма довольный собою продолжил антрополог.

— И что ты думаешь по этому поводу? — спросил Коллинз.

— Что тут думать? — Стуберг развел руками. — Homo Sapiens собственной персоной. Двое мужчин и одна женщина. Возраст от двадцати до тридцати. Молодые. Умерли явно не по своей воле. Как атенретцы наказывали за прелюбодеяние в военное время?

— Интересная версия, — Амматаал задумался. — Жаль, что с нами нет Кармен. Она любит подобные загадки.

— Их закопали вместе с храмом, — у Айко округлились глаза.

— Мисс Сайто, успокойтесь, — Коллинз старался говорить как можно мягче.

— Думаю, что в этом холме костей не меньше, чем на любом кладбище, — вдруг высказал мысль Стаоал.

— Вы слишком хорошо подкованы, капитан, — Амматаал прищурил глаза.

— Я изучал историю Атенрета, читал ваши работы, анаабу Амматаал.

— Хоть одного поклонника нашел, — старый мениолец покачал головой.

— А вдруг их убили итроники? — Айко решила порассуждать. — Ведь тогда авиация завоевателей уже господствовала в воздухе. Храм закапывали под постоянным обстрелом…

— Молодчина, — Коллинз похлопал в ладоши, — эта версия мне нравится куда больше. Впрочем, мы никогда не узнаем правды. Пусть будет по-вашему, мисс Сайто. Лучше умереть героем, чем прелюбодеем, — профессор направился к выходу. — Надеюсь, никто не станет возражать?

Коллеги молчали.

— Похоронить бы их по-человечески, — Зимин словно очнулся от наваждения.

— Конечно, — согласился Амматаал. — Похороним их по-царски, в могиле. Теперь на Атенрете много свободного места…

15

«Вот ведь как организм соскучился по натуральной пище», — Виктор неторопливо завтракал.

Вареные овощи, мясо птицы, салат непонятно из чего нашинкованный, неизвестно чье молоко и прочие нехитрые местные яства украшали стол. Единственным известным продуктом был свежий, еще теплый хлеб. Его кисловатый запах ни с чем не перепутаешь. Аромат свежего хлеба создает в доме атмосферу уюта и спокойствия. Невольно хочется остаться навсегда в этом размеренном и по-своему прекрасном мире.

Старик восседал во главе стола, вполголоса беседуя с Кармен. Все остальные гости, включая солдат, молча кушали. Вот уже тридцать лет седовласый старик бессменно возглавляет скромную колонию. Здесь выросли первые люди, которые никогда не видели Мениолы, о «кошмарах» техногенного мира знали только понаслышке. Атенрет-сити был для них чем-то вроде далекой и никому не нужной столицы. Есть такое место на карте, да и ладно…

Виктор, конечно же, в душе жалел колонистов. Они много приобрели, покинув прежнюю цивилизацию и создав свою, но в то же время, много потеряли. Примерно об этом говорила Кармен. Она не спорила со стариком, но достаточно твердо отстаивала свою позицию. Особенно напирала на медицину. По поводу медиков старик вынужденно соглашался, но категорически отвергал все остальные доводы испанки. Сошлись на том, что колонии квалифицированный врач все-таки нужен, равно как и медикаменты.

Тут старик сменил тему разговора, начав говорить о раскопках храма Солнца. Причем, если верить его словам, он узнал об этом от кочевников. Гости мгновенно насторожились и перестали жевать.

— Не надо его откапывать, — хозяин дома недовольно качал головой. — Не будите зверя.

— Вы о кочевниках? — не удержался Виктор.

— Нет. О том, что спрятано в храме.

— Не могли бы вы рассказать подробнее, — Кармен была заинтригована.

— Если распечатаете ворота храма — погибнете, — теперь старик напоминал проповедника. — Так сказали наши соседи. Но они не угрожали, поймите меня правильно, они предупреждали. Как только весть о раскопках облетит всю степь, старейшины соберутся на майтоб, вы знаете что это такое, совещание по-нашему. Им предстоит принять единое решение.

— Они направят войска против нас?

— Да. Их предки завещали: если храм когда-нибудь будет вскрыт, они, потомки, обязаны любой ценой уничтожить, то, что скрыто в храме. Ну, и вас заодно, потому что в храме находится нечто страшное и опасное для всех. Вы будете заражены нечистью. Вас необходимо предать огню.

— Очень веселая история, — Новиков отложил ложку. — А вы то сами что об этом думаете?

Старик вздохнул два раза.

— Как вам сказать, молодой человек, вероятно, они что-то выдумывают, возможно и такое, но в данном случае, их мотивация необычна. Подобные слова я от них слышу впервые. Это смелые люди, неоднократно смотревшие смерти в глаза. А тут они бояться, причем даже не могут внятно объяснить причину страха. К тому же их не волнует сам факт проведения раскопок, соседи почему-то не воспринимают это как святотатство. Повторяю, они панически бояться того, что скрыто в храме.

— Черт, — вырвалось у Штерна.

— Может быть и черт, — согласился старик, — только не земной, а местный.

— А может быть чертиха, — задумчиво прошептал Новиков, но к счастью его никто не услышал.

Кармен свела разговор к тому, что обязательно доведет предупреждение до сведения начальства. А затем начала говорить на другую тему.

16

Кармен и Виктор успели вернуться до начала похорон. Останки завернули в белое полотно, выкопали три могилы. Экспедиция собралась почти в полном составе, отсутствовали лишь часовые.

Испанка долго слушала Амматаала. Тот постарался как можно подробнее рассказать коллеге о событиях предшествующих похоронам. Кармен морщила лоб и искоса поглядывала на Стуберга.

Айко, в свою очередь, ввела Виктора в курс дела. Девушка говорила чересчур эмоционально, иногда непроизвольно переходя с английского языка на японский. Находка произвела на нее неизгладимое впечатление, особенно аккуратные отверстия в черепной коробке. Сайто оказалась излишне эмоциональным человеком.

Речей никто не произносил, лишь Зимин сказал коротко:

— Покойтесь с миром. Пусть земля вам будет пухом…

Люди разных культур и религий застыли, склонив головы, а первые комья земли полетели в могилы. Три холмика выросли у подножия рукотворной горы. Похороны спустя два тысячелетия. Три безымянные могилы.

До обеда все ходили под впечатлением похорон. Мрачная Айко грустила и в тоннель больше не заходила. Виктору так и не удалось разговорить девушку. Она лишь натянуто улыбалась в ответ, качала головой, но вести беседу не желала.

Новиков уступил женскому упрямству, потом направился в жилой блок, намереваясь побеседовать с Кармен. Испанку он нашел в столовой. Рядом с ней восседал Амматаал, напротив пристроился Коллинз, Стаоал и Стуберг. Зимин сидел немного в стороне, теребя форменную фуражку.

Археологи обсуждали сложившуюся ситуацию.

— Конечно, у нас есть автономный разведчик, — профессор Коллинз махнул рукой Виктору, мол садись, не маячь перед глазами. — Только глупости все это.

— А где сейчас кочевники? — поинтересовался Стаоал.

— На прежнем месте, — Зимин бросил фуражку на стол.

— Как давно вы уточняли данные?

— Два часа назад.

— Не торопитесь, господин капитан. Мы еще не вскрыли храм, — Амматаал поморщился. — Пока за нами только следят. А вот потом… Их курьеры передают информацию по цепочке. Каждый преодолевает миль двадцать пять, загоняя скакуна почти до смерти. Следующий курьер принимает эстафету и делает тоже самое. Скорость передачи информации раза в два-три выше, чем при обычном марше. За сутки они доставят депешу. Авангард армии кочевников преодолеет четыреста миль за трое суток. Загонять скакунов они не станут. Вот и посчитайте сколько у нас времени…

— Должны успеть, — Коллинз был настроен оптимистично.

— Мы можем перехватить гонца, — Стаоал почесал лоб и как-то странно усмехнулся, глядя на ученых. — Только вряд ли они отправят лишь одного курьера. Подобную информацию будут нести как минимум четыре гонца одновременно. Придется попотеть. Плюс старейшины начнут совещаться. Им надо собраться вместе и, не разругавшись, принять единое решение. А этот процесс займет двое суток, не меньше.

— Приблизительно шесть дней, — промямлил Стуберг.

— Пять, а возможно шесть, — Кармен окинула взглядом собравшихся. — Как же отнестись к предупреждению колониста? Я впервые слышу подобную трактовку храма Солнца.

— Нас решили застращать, только и всего, — Коллинз усмехнулся. — Максимум что мы там обнаружим — болезнетворных бактерий. Да еще царственные мощи. Наверняка правители Атенрета захоронены в храме.

— Я тоже так думаю, — согласился Амматаал. — Кочевники не равнодушны к храму. Они раз в год, тут, возле холма, аборигены устраивают грандиозное сборище. Похоже на земные Олимпийские игры. Междоусобные войны на время прекращаются. Здесь молодые парни выбирают будущих жен. Для них это место свято, но не проклято. Какой нормальный человек будет регулярно посещать проклятое место? Да не стали бы они здесь собираться…

— Хотят любыми путями оградить храм, — Стаоал закивал головой. — ФСКР постарается перехватить курьеров. Попытаемся выиграть время.

— Не нравится мне это, — вдруг сделала вывод Кармен, вставая. — У меня плохое предчувствие.

— Дорогая Кармен, — Коллинз развел руками. — Не узнаю вас.

Испанка промолчала. Она высказала свою точку зрения. Спорить женщина не хотела и направилась к выходу.

— А если Кармен права? — воскликнул Виктор, когда испанка покинула столовую.

— Приведи хоть один довод, — поинтересовался Амматаал.

— Грубая физическая сила в виде объединенной армии кочевников.

— Ерунда. Мы улетим раньше.

— А если не улетим?

— Значит, останемся здесь, причем навеки, — грустно рассмеялся Стуберг и тоже покинул помещение. — Я думал, мы будем разговаривать серьезно.

— Очень смешно, — успел бросить вслед антропологу Коллинз. — Как дети малые…

17

К вечеру Айко «оттаяла». После ужина она сама нашла Виктора. Тот уже успел подняться на вершину холма, развалится на траве и приступить к созерцанию заката.

— Прекрасный вид, — Новиков улыбнулся, увидев девушку.

— Очень… Красивый закат.

Огромное багровое светило наполовину спряталось за макушками далеких деревьев. Деревья и трава стали багряно-зелеными.

— Завтра будет дождь.

— Будет, — согласилась Сайто, присаживаясь рядом с парнем. — На Атенрете легко предсказывать погоду.

— Как тоннель?

— Прошли чуть больше половины, — она помедлила. — Витя, я хотела с тобой поговорить.

Новиков поймал грустный взгляд девушки. Его мимика отобразила что-то неопределенное.

— Обо мне или о работе?

Девушка привычно пожала плечами:

— Лучше обо мне.

— Хм… давай.

— Видишь ли, — Айко тоже растянулась на траве, положив руки под голову. — Все уже начинают шептаться по поводу наших взаимоотношений.

— Слышал.

— Я ничего не могу с собой поделать…

Виктор тяжело вздохнул и протянул ей руку. Она ответила тем же. Ладони встретились в воздухе, сцепив пальцы в замок.

— Не бойся, я не наивная. Я понимаю. Но все могло бы быть иначе, — печально подытожила она.

— Да, но я люблю другую, — кое-как выдавил из себя Новиков. Он не хотел играть чувствами Айко. Она была ему симпатична, как человек.

— Тогда попробуем остаться друзьями?

— А ты сможешь?

— Постараюсь.

Их откровения в самый ответственный момент прервал негромкий шум, явно механического происхождения, донесшийся из недр шпиля. Испуганная и побледневшая Айко, мгновенно вскочила на ноги. Новиков последовал ее примеру. Они, задрав головы, замерев на месте, настороженно смотрели на шестилучевой шпиль, готовые к любому повороту событий. Но ничего сверхъестественного не произошло. Шум стих.

— Витя, что это? — едва шевеля губами прошептала девушка, вцепившись в руку парня.

— Тихо, тихо, успокойся, — Новиков прислушался. Но тишину нарушали лишь отдаленные звуки лагеря археологов, да пискляво кричали хищные птицы, парящие высоко в небе, высматривая легкую добычу. — Ничего страшного. Это открылись вентиляционные шахты храма.

— Ничего страшного? Да ты что? С чего бы им открыться через две тысячи лет?

— А может они регулярно открываются? По графику…

— Вряд ли.

— А что тогда произошло? Нечистая сила из-под земли полезла?

— Не кричи. Звони Коллинзу.

— Ладно. Звоню. Посмотрим, что за чудо…

* * *

Возле шпиля собралась солидная толпа. Многие периодически посматривали наверх. Версий случившегося хоть отбавляй. Фельдшер и Кармен возились с полевой биохимической лабораторией, анализируя пробы воздуха. Всем раздали дыхательные маски.

— А может быть, я поднимусь, — настаивал Виктор, пытаясь отговорить Амматаала.

Именитый ученый упрямо вертел в руках биоскафандр.

— Нет, Витя, лучше я.

— Ну, что вы спорите? — Коллинз крутился на месте, словно волчок. Он нервничал. — Пусть идет Новиков. Ты уже стар для подобных вылазок.

— Нет.

Виктор выхватил скафандр из рук мениольца и быстро начал облачаться в защитный костюм. Наноавтоматика мгновенно обволокла тело этнолога защитным коконом с головы до пят, оставив только лицо. Гибкий шлем присосался к плечевому ободу. Система жизнеобеспечения начала работать.

— Зря все это, — рассуждал в сторонке Стуберг. — Нет там микробов и вирусов. Вентиляция регулярно проветривает помещение.

— Лучше перестраховаться, — резонно возразила Айко.

— Возможно, — Стуберг сел на траву и отрешенно уставился на великолепный вечерний пейзаж.

Коллинз начал бегать вокруг Новикова, инструктируя, а под занавес добавил:

— Не забудь запасной фонарь, скоро стемнеет.

— Я не буду торчать там три часа, — отмахнулся Виктор и поспешил к подъемнику. Солдаты помогли надеть жилет со вспомогательным оборудованием. Этнолог как всегда махнул рукой на прощание, и подъемник резво устремился к вершине шпиля.

— Не торопись, — одними губами прошептала Айко по-японски, провожая взглядом человека в скафандре. Ее слов никто не разобрал.

* * *

Виктор приблизился к самому краю платформы, осторожно заглянул в вентиляционную шахту, упершись руками о скользкий край.

— Шахта открыта, немного поворачивает, потом уходит вниз, глубокая, дна не видно, — сообщил он. — Тяга есть.

Видеокамера передавала изображение. Десятки людей столпились у монитора, обступив Умаалона, и следили за действиями этнолога.

— Бросай контейнер, — скомандовал Амматаал. — Вдруг крышка закроется.

— Ладно, — Новиков извлек из жилета контейнер, начиненный кибернетическими разведчиками. Через секунду черный металлический цилиндр полетел вниз, обещая забраться в самое чрево храма Солнца. — Беру пробы воздуха.

— Опусти зонд как можно глубже, — Коллинз тоже вставил словечко.

Голос профессора немного раздражал Новикова. «Что я вам маленький ребенок?» — в сердцах подумал Виктор, спуская зонд в шахту.

Сорокаметровый шнур размотался до конца. На зонде вспыхнул фонарь. Видеокамера запечатлела стены бездонного прямоугольного колодца, уходящего круто вниз. Дна люди так и не увидели. Затем зонд по команде оператора открыл крышку сосуда и вобрал в себя воздух, пришедший из недр огромного здания. Маленькая, но шустрая лебедка резво подняла прибор, и вовремя, ибо крышка вентиляционной шахты начала медленно закрываться.

— Все. Шахта закрывается, — Виктор упаковал зонд в пластиковую коробку и решил спуститься на землю. — Концерт длился ровно час.

— Мы слышим, — сообщил Амматаал. — Спускайся. Пройдешь дезинфекцию. Видишь кабинку с южной стороны холма? Зимин машет тебе рукой.

— Вижу. Только напрасно вы затеяли водные процедуры. Приборы молчат. Опасности нет.

— Не спорь. Лучше лишний раз помыться, чем…

— Хорошо, хорошо…

Пока автоматика дезинфицировала скафандр и оборудование, три солдата, фельдшер, Айко, Амматаал и Умаалон дожидались Виктора снаружи, подойдя к герметичной кабинке с подветренной стороны.

— Все уже ушли, — сообщила Айко, снимая дыхательную маску. — Стаоал и Стуберг помчались в лабораторию делать анализы.

Виктор снимал скафандр и кивал головой.

— Расскажи, как закрывается крышка? — Умаалона интересовали чисто технические вопросы. — Как они добились герметичности?

— Не знаю, не видно, — Виктор лишь развел руками. — Явно какой-то механический узел. Шумит словно древняя телега.

— Еще бы, — разочарованно заметил техник. — Если тебя не смазывать два тысячелетия…

Солдаты под чутким руководством фельдшера начали разбирать кабинку, а археологи направились в лагерь. Умаалону не терпелось установить связь с кибернетическими разведчиками, которых Виктор легким взмахом руки отправил в вентиляцию храма. Маленькие помощники уже наверняка покинули транспортный контейнер, осмотрелись, рассредоточились, провели разведку и теперь терпеливо дожидаются рекомендаций оператора. Предварительная программа, заложенная в их интеллектуальные и ассоциативные наноконтроллеры, позволяла им действовать достаточно самостоятельно. Кибернетические организмы вели себя подобно стае, общаясь и координируя друг друга, но при этом беспрекословно подчиняясь оператору.

Постепенно в палатке техников собрались все археологи, даже пришел Зимин. Последним появился Стаоал. Пробы воздуха его разочаровали. Видимо храм регулярно вентилируется. Скрытая опасность могла таиться лишь в подземных лабиринтах, да и то подземелье наверняка проветривается.

В палатке негде яблоку упасть. Люди едва успевали переводить взгляд с одного монитора на другой, громко обсуждая увиденное. На самом большом мониторе одновременно в двадцати окнах транслировался видеоотчет каждого разведчика. Видеокамеры, конечно, работают в ночном режиме, но рассмотреть в кромешной темноте постоянно меняющуюся картинку очень сложно, ведь киборги не стоят на месте, а летают, словно стрекозы. Поэтому люди видели на экране не реальную видеосъемку и не результаты эхолокации, а ассоциативное моделирование изображения на основе всей собранной информации. Второй монитор отображал путь, пройденный разведчиками. На втором экране постепенно вырисовывался подробный план храма Солнца.

— Мы запланировали установить в вентиляционной шахте ретранслятор. Будем передавать информацию через спутник непосредственно в Атенрет-сити, — вспомнил Амматаал. — Ведь за столь короткий срок не сможем осмотреть весь храм. Да и киборги не успеют.

— Да, да! — воскликнул Умаалон. — Роботы послужат еще полгода. Они обшарят все уголки храма. А буквально через полчаса должны добраться до главного входа. Узнаем, можно ли его открыть…

— Роботы, конечно, молодцы, — согласился Коллинз, — но все же я мечтаю увидеть храм своими глазами.

— Терпение, Артур, терпение, — Амматаал впервые при Новикове назвал Коллинза по имени.

— А где Билл? — Кармен вспомнила о Стуберге.

Антрополога не было в палатке. Осмотр храма его пока не интересовал.

— Изучает образцы, взятые с останков убиенных атенретцев, — равнодушно ответил Стаоал. — Вероятно, попытается выделить ДНК.

— Кому чего, а лысому — расческа, — с недавних пор Кармен недолюбливала Стуберга.

У Виктора в голове постепенно складывалась мозаика непростых взаимоотношений внутри вроде бы единой команды археологов.

— Добрались до центрального зала! — воскликнул Умаалон.

Все внимание собравшихся вновь приковано к главному монитору.

— Это, это, это, — заикаясь бормотал Коллинз, — это огненный трон!

Увиденная картина сильно поразила профессора, да и не только его. Посреди огромного зала, при слабом освещении, массивный трон казался чем-то нереальным и потусторонним, словно затонувший корабль на дне океана.

Часть киборгов зависла в воздухе, окружив гигантский золотой символ абсолютной власти. Остальные «стрекозы» подобрались еще ближе, осветив трон миниатюрными прожекторами. От этой дополнительной подсветки облик трона стал еще более зловещим и таинственным.

— Какой он огромный, — восхищенно воскликнула Айко.

— И пыльный, — вставил Стаоал.

— Как на нем сидели? — удивился Виктор. — Он в три раза больше человеческого роста.

— Для этого надо быть сыном Солнца, — ехидно усмехнулась Кармен. — Впрочем, Виктор, у вас есть реальный шанс посидеть на троне и почувствовать себя владыкой всего мироздания. Только будьте добры, предварительно отмойте его от тысячелетней грязи…

— И так сойдет, — отшутился Новиков.

— Тогда не быть вам сыном Солнца.

— А я и не претендую.

18

Весь вечер и почти всю ночь археологи дежурили возле монитора. Часть киборгов отправили осматривать подземные лабиринты, а другая часть летающих помощников детально изучала парадный вход.

Литая дверь толщиной около десяти сантиметров и высотой более пяти метров инкрустирована драгоценными камнями и металлами. Картина изображает восход солнца. А сам бог Солнца запечатлен на переднем плане и очень похож на того героя-богатыря, которого Виктор видел на потолочной мозаике в Актовотконе. Поразительно, но черты лица схожи даже в мелочах, даже горбинка на носу точно такая же. А ведь далекие предки, ныне живущие в Актовотконе, никогда в жизни не видели внутреннее убранство именно этого Храма Солнца. Загадка? Возможно да, возможно нет. Скорее всего, до наших дней дошли не только устные предания, но и древние рисунки. А если учесть насколько трепетно атенретцы чтят свою религию, то можно с полной уверенностью утверждать, что ни один художник прошлого и настоящего не посмеет что-либо изменить в облике всемогущего бога Солнца. Но что ожидает атенретцев в будущем? Ведь влияние инопланетян на жителей планеты Атенрет приобретает необратимые последствия. Мениола готова перекроить аборигенов по своему образу и подобию с тем, чтобы через пять-шесть столетий заполучить очередного «младшего брата», союзника по Конфедерации Человечества. Основная ставка делается на оседлые племена, впрочем, кочевников никто не упускает из виду. Не исключено, что через два века Актовоткон уже будет чем-то напоминать Лондон викторианской эпохи.

На другой день археологи проснулись поздно, ближе к обеду. До заветной двери оставались какие-то несчастные двадцать метров. К изучению подвальных помещений при помощи киборгов Коллинз так и не вернулся. Неожиданно для всех этим вопросом занялись Стуберг и Кармен. Их вдруг заинтересовали надгробные плиты с именами усопших правителей. Они довольно часто теребили Айко, особенно, если не могли сами прочесть надпись, либо если какой-то конкретный правитель не числился в официальном каталоге. Ученые делали одно открытие за другим, восполняя пробелы в хронологии царствующих особ. Постепенно Сайто совсем покинула тоннель и присоединилась к Кармен и антропологу. Ее тоже заинтересовали неизвестные правители Атенрета. Виктор вместе с Умаалоном и его помощником приступили к монтажу ретранслятора на вершине шестилучевого шпиля. Проверяя оборудование, Умаалон связался с Атенрет-сити. Там, в доме археологов, на «хозяйстве» был оставлен второй его помощник.

— Посмотри картинку, — попросил техник.

— Интересное кино, — спустя минуту отозвался помощник. — Дайте порулить!

— Успеешь! Становись в очередь, тут профессора еще не наигрались, — Умаалон усмехнулся и отключил портативную радиостанцию.

Все члены экспедиции были заняты определенным делом. Лишь мрачный капитан Стаоал часа два бесцельно слонялся от одной группы ученых к другой, а после надолго засел в своей палатке, где были спрятаны спутниковые средства связи. Он наверняка консультировался с коллегами из ФСКР.

А впереди всех ждало самое значимое и долгожданное событие. Единственным препятствием на пути экспедиции теперь оказался металлический кокон, защищающий здание и широченные балки — компоненты огромного каркаса из сплава на основе титана, укрепляющего снаружи стены здания. Они не дадут тоннелепроходчику добраться до двери. Последние десять метров предстоит пробиваться если не вручную, то при помощи менее эффективных приспособлений.

Левитационная система привода тяжелых дверей храма, разумеется, не работала. В закрытом состоянии створки поддерживали огромные пружины и два солидных запора самой примитивной, но достаточно надежной конструкции. Значит, здание закрыли изнутри, а потом отключили привод дверей. Затем служащие выбрались через окно, наглухо задраив последнее отверстие в храме. Хотя, бытует мнение, что служащие, вместе с семьями остались внутри культового комплекса, добровольно похоронив себя заживо. Какая разница где умирать? Ведь большинство атенретцев уже поджидала неминуемая смерть. Но пока обнаружены лишь усыпальницы правителей планеты.

* * *

Близился вечер. День прошел незаметно. Суета поглотила всех участников экспедиции. Когда начало темнеть, тоннель кое-как достроили, укрепили свод, провели нормальное освещение, убрали все лишнее, и перед взором ученых предстала металлическая стена, покрытая сверху мягким, губчатым, но очень прочным полимерным покрытием. После окончания строительных работ, экспедиция, поужинав, собралась в тоннеле в полном составе.

Коллинз довольно долго рассматривал очередное препятствие. Одной рукой он привычно гладил подбородок, а другой водил по шершавой поверхности защитного покрытия.

— Лист толщиной двести пятьдесят шесть миллиметров на основе титанового сплава, — объяснял Умаалон. — Им обшили внушительный каркас, обрамляющий здание. Толщина листа уменьшается пропорционально высоте конструкции. Грандиозное сооружение. Вот. В свою очередь, полимерное покрытие защищает металлические листы от воздействия окружающей среды, даже заметно ослабляет гамма-излучение. Теперь, чтобы добраться до ворот храма, нужен хороший лазерный резак.

Кто-то присвистнул.

— А наш не годиться? — на всякий случай спросил Амматаал.

— Слабоват.

— Я попрошу капитана Стаоала оказать посильную помощь, — промямлил профессор Коллинз. — Кстати, а где он?

— У себя, наверное, — Айко привычно пожала плечами. — Мне кажется, он ловит курьеров. Недавно рядом с лагерем кружили гравилеты…

— Ладно, схожу к нему, — профессор направился к выходу.

Смотреть больше не на что, и все остальные участники экспедиции тоже постепенно разошлись. Остались лишь Айко, Виктор и Умаалон. Они минут пять обсуждали технологии атенретцев. Но тут Новиков отвлекся и внес неожиданное предложение, предварительно артистично почесав нос:

— Может быть… нам стоит… э… отметить это событие, — недвусмысленно намекнул он, демонстративно осмотрев тоннель. — Поводов более чем достаточно…

Умаалон тут же согласился. По его мнению, экспедиция неплохо поработала. А лазерный резак привезут лишь утром, следовательно, не грех расслабиться. Айко промолчала и открыто возражать не стала, последовав за мужчинами.

Возле навеса сиротливо возвышался грязный тоннепроходчик. Он прекрасно справился с возложенной на него задачей. Машина выглядела очень даже внушительно, словно большущий червяк прилег отдохнуть и погреться в лучах заходящего солнца.

Возле навеса археологи встретили лейтенанта Зимина. Офицер как обычно проверял часовых.

— Не желаете присоединиться к нашей компании? — предложил Виктор. — Хочу угостить вас русской водкой.

Зимин хмыкнул, раздумывал секунд пять:

— Настоящая? — наконец поинтересовался он.

— Конечно. Я вез ее через полгалактики…

— А против еще одного русского вы не возражаете? А то когда еще доведется испробовать родную и неповторимую…

— Нет, не возражаем.

Лейтенант закивал головой, потом вытащил коммуникатор:

— Шишкевич, хватай закуску и дуй в комнату Новикова. Быстро…

Археологи рассмеялись.

— Шишкевич хоть и еврей, но тоже россиянин, — пояснил Зимин, после засмеялся.

Компания тихонько, по-шпионски, пробралась в жилой блок и устроилась в комнате Новикова. Секретное мероприятие обещало продлиться до ночи. Виктор достал две бутылки водки и засунул их в морозильник. Гости расположились на кровати, а хозяина усадили на единственный стул. Потекла неторопливая беседа. Айко хотела сходить на кухню за едой, но Зимин не отпустил, сославшись на Шишкевича, мол, сержант свое дело знает.

Командир третьего отделения действительно прекрасно подготовился. Помимо закуски он умудрился принести два складных стула. На первый стул усадили особу женского пола, а на второй — Зимина. В ход пошли саморазогревающиеся консервы, ржаной хлеб и какие-то местные овощи. На вопрос Умаалона о происхождении овощей, Шишкевич заверил, что лично употребляет их каждый день для пополнения витаминов в организме.

— Мисс Сайто, у нас нет хаси, — пошутил Зимин, поставив перед девушкой консервную банку с мясом, овощами и рисом — сытный армейский паек и протянул пластиковую ложку.

— Ничего, — Айко аккуратно перемешивала ложкой не то ужин, не то закуску, — раз сегодня пьем русскую водку, значит, будем закусывать по-русски, — продолжила она на русском языке. Лишь легкий акцент выдавал в ней иностранку.

Мужчины замерли от удивления и непроизвольно захлопали глазами.

— Нашли чему удивляться, — рассмеялась Сайто. — Я лингвист. А Япония, между прочим, куда ближе к России, чем Мениола.

Камень был брошен в огород Умаалона, мол, а ты с какого бока-припека в нашей компании?

— Это что за намеки? — обиженно возмутился техник. — Если хочешь знать, я всю жизнь прожил в России, — он тоже перешел на русский язык, причем говорил чисто, без малейшего намека на акцент. — Мои родители лет пятьдесят назад переселились на Землю. Мама преподает в МГУ.

— Елки-палки! — воскликнул Виктор, доставая водку из холодильника. — Сейчас окажется, что я самый не русский среди вас!

— Насколько я понял, — Зимин держался за живот и гоготал, — от водки никто не откажется. Виктор, наливай…

Первую рюмку Айко выпила честно, потом начала филонить. Но никто и не ожидал, что девушка будет пить наравне с мужиками. Скорее бы даже удивились…

После третей рюмки тематика разговора приняла стандартную для застолья окраску. Говорили «за жизнь», часто перебивая друг друга, причем исключительно по-русски и временами с соответствующими случаю оборотами речи. Именно за этим занятием их застал капитан Стаоал.

— О! Еще один русский на запах пришел, — воскликнула раскрасневшаяся и веселая Айко, искусно орудуя ложкой и с завидным аппетитом доедая армейский паек.

Компания дружно загоготала.

— Садись, гостем будешь, — пригласил Новиков.

Капитан немного помялся возле выхода, почесал нос…

— А-а-а, наливай, — махнул рукой он и тоже перешел на русский язык. — Айко, хватит ржать, подвинулась бы…

19

Старейшина племени укадов вовсе не был старым человеком. Мужчина средних лет при помощи хитрости и прекрасных умственных способностей, а так же боевой доблести за десять лет поднялся от простого воина до владыки многочисленного и сильного кочевого племени. Его команда соратников была организована иначе, не так, как в других племенах и работала очень эффективно.

Жизнь обычного командира пограничной заставы изменила встреча со странным человеком. Десять лет назад во вверенный ему пограничный аванпост пожаловал звездный человек. Пришелец долго скитался по степи и совершенно случайно набрел на кочевников. Увидев крепость, человек, изможденный долгой дорогой и жаждой, собрал остатки сил и едва живой добрел до высоких деревянных ворот. Он упрямо волочил за собой длинноствольный автомат, а за плечами висела мощная армейская радиостанция. Дойдя до ворот, пришелец успел взглянуть на удивленных и слегка испуганных стражников, усмехнулся потрескавшимися губами, а после повалился на землю. Силы окончательно оставили его. Так будущий старейшина Ынталпс встретился с лейтенантом Военно-космических сил Мениолы. Ынталпс быстро сообразил, что перед ним не простой солдат, а офицер. Его племя никогда не враждовало с пришельцами, поэтому степняк приказал вылечить лейтенанта. Предчувствие не обмануло его. Бывший офицер ВКС Мениолы, а ныне дезертир, круто изменил скучную жизнь пограничного аванпоста, да и самого Ынталпса. Долгие разговоры с пришельцем и ежедневные прогулки верхом позволили Ынталпсу разработать далеко идущие планы по продвижению к вершине власти. Он вдруг поверил в свои силы и в свое предназначение. А лейтенант, борясь со скукой, обучал солдат, создавая лучшее в степи боевое подразделение. Постепенно подбиралась команда единомышленников, недовольных нынешней властью. Создавалась эффективная разведка. Люди Ынталпса внедрились во все экономические структуры, в вертикаль власти, армию. Когда прежний старейшина узнал о подпольном, фактически новом государстве, было уже поздно. Доктрину Ынталпса поддержали все главы родов. Так младший командир стал во главе племени укадов. Вершина власти, о чем еще можно мечтать? Враги свергнуты, соратники обласканы и заискивающе смотрят в рот новому владыке, боясь пропустить даже самое тихое и незначительное междометие. Хорошо! Благодать! Праздник, кутерьма, веселье. Однако покой только снится. Неугомонный звездный человек шепчет на ухо: «Хватит праздновать, пора укреплять вертикаль власти, надо строить государство по иному принципу, а то не удержишься на вершине. Найдется кто-нибудь лучше тебя».

За десять лет племя укадов превратилось в высокоорганизованное государство. Введены новые правила и порядки. Контролируется огромная территория, армия самая лучшая среди степняков, враги бояться досаждать, народ доволен, прославляет гениального владыку…

Мало кто знает о мениольце — «сером кардинале» старейшины Ынталпса, а кто знает — помалкивает. Это табу.

Пора готовить смену. Абсолютную власть необходимо передать по наследству. Выборы старейшины давно отменены. Кого же из сыновей возвысить? Непростой вопрос…

* * *

Желто-серый шатер владыки круглосуточно охраняется. Телохранители подобраны тщательно. Все выходцы одного рода — рода самого Ынталпса. Для молодых отпрысков это почетная миссия. Никогда их род так высоко не поднимался в племенной иерархии. Никогда они не ходили с гордо поднятой головой. Поэтому молодые охранники готовы жизнь отдать за своего владыку. Для них старейшина — символ процветания и благополучия.

Всадник, облаченный в недорогую и неброскую кожаную одежду, будто бы торговец средней руки, спрыгнул со скакуна и поспешил к шатру. Охрана не посмела остановить визитера. Из-под шапки торговца выбивались длинные светлые волосы, а лицо выдавало в человеке чужака. Но телохранители пропустили гостя и даже склонились в смиренном поклоне, словно приехал глава одного из многочисленных родов великого племени укадов.

Гость поспешно миновал охрану, затем прошел мимо чиновников и военных, ожидающих аудиенции, и преспокойно ворвался в роскошные покои владыки. Никто не посмел выразить неудовольствия.

— Меня когда-нибудь зарежут, — усмехнулся гость, присаживаясь подле старейшины. Он даже не спросил разрешения. — Ты бы видел, как на меня посмотрели…

Ынталпс полулежал на мягких подушечках и в полумраке вкушал мясо, запеченное на углях. Ему прислуживали четыре полуобнаженные и прелестные служанки.

— Надо быть скромнее, атамак, — облизывая жирные пальцы, спокойно проговорил владыка. — Люди все видят, все замечают. Им не нравится…

— Зависть — это порок.

— Зависть? Да. Я дал тебе все, что ты хотел. У тебя второй шатер, после моего, красивые жены, огромные стада, невольники. Чем не повод для зависти?

— Я так и останусь для вас атамаком, — гость поморщился.

— А как ты хотел?

— Никак.

— Рассказывай, что нового?

— Мениольцы перехватили трех курьеров. Четвертого не успели.

Старейшина задумался, отодвинув глиняную тарелку.

— Что ты предлагаешь? — наконец спросил он.

— Давай подумаем, — гость принял из рук служанки чашу с горячим ароматным напитком. — Майтоб не избежать. Рано или поздно он состоится, не сегодня, так завтра.

— Да, — процедил владыка. — И этот глупец, Гынзутап, собрав большинство голосов, двинет войска против твоих соплеменников.

— Эта авантюра закончится грандиозной бойней. Объединенной армии не победить мениольцев. Все равно, что воевать со скалой. Не успеешь глазом моргнуть, как они высадят вам в тыл двадцать тысяч воинов и бронетехнику. От объединенной армии останутся только воспоминания. А осенью нагрянут людоеды. Что тогда будем делать? Вооружать пастухов и женщин? Объединенная армия нужна для борьбы с людоедами.

— Объединенная? — рассмеялся Ынталпс. — Рассмешил меня.

— Вот и держи войска позади остальных, не лезь на рожон. Иначе потеряешь много воинов. На майтобе все равно окажешься в меньшинстве, и тебя заставят выступить единым фронтом…

— Знаю. Я бы рад отказаться от майтоба, других дел хватает, надо укреплять северную границу и флот достраивать, но… неписаный закон древних велит подчиниться…

— Поезжай. Зачем дразнить сразу всех соседей?

— Поеду. А ты поймал четвертого курьера?

— Нет. Сперва решил посоветоваться с тобой.

— Оставь его в покое.

— Хорошо. Все равно задержка на один день ничего не изменит, — гость допивал мясной бульон.

— Да, — владыка продолжил трапезу. — Пусть твои соплеменники сами его ловят. А нам есть чем заняться.

Гость кивнул головой.

— Зачем им понадобился храм Солнца? — Ынталпс сменил тему разговора. — Там нет ничего, кроме покойников.

— Их интересует не только технологическое, но и культурное наследие прежнего Атенрета.

— Глупо.

— Не мне судить. Я военный, а не ученый.

Владыка хмыкнул:

— Но твои безделушки нам хорошо помогают, — он загадочно усмехнулся.

— Это ерунда. Надо двигаться дальше, надо отмежеваться от конфликта вокруг храма Солнца, надо зарекомендовать себя прогрессивным и дружелюбным народом. Заключим договор с мениольцами. Нам позарез нужны грамотные люди. Пора обучать молодежь. Да и военная помощь при случае не помешает. Вспомни, как они оберегают Актовоткон и другие подобные города на побережье. Способствуют возвышению Актовоткона. А все потому, что Актовоткон был первым, кто принял мениольцев с распростертыми объятиями. Нам нельзя упустить шанс возвысится над степняками…

— Подумаю, не торопи меня. Это слишком ответственное решение. Взвешу все за и против. А ты не боишься встретиться с соплеменниками?

— Скажешь, что я не атамак, — гость улыбнулся.

— Ну и хитрый ты.

— А что остается делать?

— Скажу, скажу, не бойся.

— Я не боюсь. Есть задачи поважнее личных амбиций. Пора готовиться к борьбе за гегемонию… кочевых племен много.

— Пора, но я не успею. Пусть этим займется наследник.

— Верно. Твоя основная задача подготовить его, заложить основу.

Мениолец часто раздражал владыку, но без пришельца будет трудно вести дела. Поэтому Ынталпс едва заметно наклонил голову в знак согласия, а потом закрыл глаза. Служанки послушно принялись убирать посуду. Затем принесли рукомойник. Трапеза окончена.

20

Импровизированное застолье было в самом разгаре. Захмелевшая Айко совсем разговорилась и открытым текстом критиковала Стаоала и всю ФСКР.

— Вечно вы суете свой нос во все щели, — грозно вещала она. — От вас никуда не спрячешься. Вот скажи, ведь вы стараетесь приручить степняков…

Капитан пожимал плечами, но молчал, словно партизан на допросе.

— Нет, ты скажи, — не унималась девушка. — Уже давно подмяли оседлые племена, лепите из них жалкое подобие Мениолы. Кочевников заманиваете в тот же капкан. Среди них наверняка бродят ваши агенты.

— И что с того? — Стаоала прорвало. — Мы не делаем ничего плохого.

— То же самое вы говорили землянам.

— Айко, успокойся, — заступился Виктор.

— А ты не защищай своих любимых мениольцев, — зло отрезала японка.

— Вот уж не ожидал услышать подобных обвинений, — капитан обиделся. — Землянам то мы чем не угодили? Мениола никогда не делила людей на первосортных и второсортных. В этом ты не сможешь нас обвинить. Общечеловеческие ценности для нас не пустой звук. Агент влияния задает лишь направление, но не руководит процессом. Люди сами должны строить свою жизнь. Ни один мениолец не был лидером земного государства. Никогда. То же самое происходит на Атенрете. Теперь мы уже в содружестве с земными коллегами предлагаем атенретцам построить здесь единое гражданское общество. На это уйдут столетия. Пусть так. Предлагаем рецепт, но не заставляем. Человек должен сам выбрать жизненный путь. Ты ошибаешься, Айко, мы не диктуем аборигенам условия. Мы действуем очень осторожно. Но цель благородна.

— Красивая сказка! Мениола ведет себя как хитрый хищник.

— Нет. Это вы, между прочим, с легкостью убивали себе подобных! Мы никогда не опускались до…

— Откуда землянам знать, чем вы занимались тысячу лет назад.

— Айко, прекрати, хватит, — Виктор поднялся на ноги. — Пойдем, я провожу тебя…

— Ладно, — девушка сникла и послушно направилась к выходу. — Извините меня.

— Все нормально, — раздраженно замахал руками Стаоал.

Остальные гости негромко попрощались.

В коридоре, возле своей двери, девушка вдруг остановилась. Прилив ярости прошел.

— Витя, я дура, да? — тихо прошептала она.

Новиков непроизвольно усмехнулся.

— Нет. Не бери в голову. Просто водка развязывает язык.

— Да. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

— Вот именно. Постарайся больше не откровенничать с незнакомыми людьми.

Айко пытливо рассматривала Виктора:

— Тебя я тоже знаю лишь неделю…

— Но доверяешь?

Она закивала головой.

— Мне есть чем гордиться. А теперь ложись спать и не вздумай шататься по жилому блоку, а тем более по улице.

— Обещаю, — Айко чмокнула парня в щеку и скрылась за дверью.

Щелкнул замок. Виктор постоял возле двери еще минуту, затем вернулся в свою комнату.

21

Новый лазерный резак привезли под утро. На улице было еще темно и прохладно. Даже ранние птахи пока не проснулись.

Гравилет бесшумно опустился на территории спящего лагеря. Бодрствовали лишь часовые, да скрытая от любопытных глаз охранная автоматика. Капитана Стаоала разбудил сержант Штерн. Офицер ФСКР помотал головой, выпил залпом стакан холодной воды и помчался встречать гостей. Попутно он попросил разбудить Умаалона.

Парень, открыв глаза, долго не мог понять зачем его трясут за плечи, да еще в такую рань. Но слова Штерна постепенно привели техника в чувства. Резак привезли? Какой резак? Ах, резак! Ясно. Умаалон минут пять сидел, подперев голову руками и бормоча под нос:

— Вот я не выспался…

— Скажи лучше, не проспался, — ехидно улыбался сержант. — Перегар на гектар.

— Нет, — не соглашался техник.

— Предлагаю средство.

— Какое?

— От похмелья.

— От него только одно средство…

— Есть альтернатива. Могу окатить холодной водой с головы до пят, — сержант пытался шутить. — На полчаса поможет.

— Спасибо, не надо, — Умаалон поднялся на ноги и направился на улицу.

— Как хочешь, — Штерн пожал плечами. — Я хотел помочь, причем от чистого сердца…

— Сам обливайся, — донеслось из коридора.

Стаоал и Умаалон всего секунду рассматривали друг друга, потом одновременно усмехнулись и полезли в грузовой люк гравилета.

— Голова болит? — поинтересовался капитан, глядя на зачехленный резак.

— Нет, — Умаалон забрался под чехол, а прилетевший на гравилете инженер начал перечислять ему технические характеристики агрегата.

— То, что надо, — сообщил техник спустя три минуты. — Им мы быстро разрежем стену.

— Хорошо, — капитан массировал правый висок. — Разгружайте.

— Аппарат самоходный, — инженер продемонстрировал пульт дистанционного управления. — Не забудьте прихватить запасные баллоны с аргоном.

— У нас не фигурное вырезание, — поморщился Умаалон, забрав пульт управления. — Окисленные края никого не волнуют.

— Все равно забирайте. Баллоны поставляются в комплекте. Вдруг пригодятся.

— Ладно, заберем, — капитан схватил баллон, хотел взвалить его на плечо, да не вышло. Но упрямство оказалось сильнее офицера. Стаоал потащил волоком резервуар со сжатым газом.

— Ты сильно не усердствуй, — посоветовали хором Умаалон и инженер. — Отломишь горловину… полетишь, как на ракете… потом долго тебя искать придется…

Они, конечно же, шутили, но результата добились. Капитан начал обращаться с баллоном очень нежно. Стаоал кое-как вытащил тяжелую ношу на улицу, вспотел, присел на корточки, обняв холодный металлический резервуар, и долго смотрел на то, как грозный лазерный резак медленно спускается вниз по металлическому пандусу.

Весть о прибытии гравилета мгновенно разнеслась по спящему лагерю. Не прошло и пятнадцати минут, как возле резака замаячила тщедушная фигура профессора Коллинза.

— Надо начинать, — разглагольствовал он, сопровождая медленно перемещающийся самоходный резак.

— Часа через два, — отмахнулся Умаалон. — Агрегат еще не привели в рабочее состояние.

— Он разве поломан?

— Нет. Резак не поломан, но работать не может. Транспортировочное положение, — технику вовсе не хотелось что-либо объяснять. Умаалон мечтал о том, как бы поскорее добраться до подушки. А тут профессор привязался…

Постепенно все участники экспедиции собрались в тоннеле. Не хватало лишь Зимина, Шишкевича, Айко и Виктора.

— Все ясно с вами, — подытожил Коллинз, говоря, конечно, об отсутствующих. — Когда собираются вместе как минимум два русских… от Айко я такого не ожидал…

Умаалон что-то невнятно буркнул в ответ и забрался в кабину тоннелепроходчика, возложив обязанности по расконсервации резака на своего помощника и на вновь прибывшего инженера. Спустя пару минут техник уже спал.

Бодрый и подтянутый Зимин появился вместе с первыми лучами солнца. Даже не скажешь, что он до этого полночи пил водку наравне с остальными.

— Слабоваты гражданские, — добродушно улыбнулся десантник, выслушав ехидный вопрос Коллинза по поводу состояния здоровья. — Но вы бесконечно правы, профессор, надо поторапливаться. По данным разведки, старейшины кочевых племен собираются на майтоб.

— Да. Мне тоже сообщили, — согласился Стаоал. — Майтоб состоится завтра вечером. Пока все старейшины доберутся…

— Ну, так поторапливайтесь, — всплеснул руками профессор. — А вы вместо этого…

— Ладно тебе, — заступился Амматаал. — Не гунди. Мы тоже были молоды.

— Так ведь даже в храм еще не вошли… Не пойму чего отмечали… Что за праздник?

Вопрос остался без ответа.

Еще через час лазерный резак начал плавить титановый панцирь храма. Даже столь мощный агрегат не мог за один заход прорезать толстую и прочную преграду. Капли расплавленного металла, уподобившись слезам, стекали вниз. Луч лазера оставлял глубокие борозды в металлической стене. Стена плакала, сопротивлялась, но все же постепенно таяла.

Не прошло и сорока минут, а на месте некогда монолитной конструкции образовалось треугольное отверстие. Сквозь него свободно могли пройти четыре человека, причем одновременно.

Резак и фрагмент стены отбуксировали на поверхность. Сжатый воздух продул тоннель, выгнав наружу продукты горения.

Профессор Коллинз приблизился к отверстию, поправил маску и включил фонарь. Все остальные участники экспедиции замерли за его спиной, затаив дыхание. Даже Айко и Виктор присоединились к коллегам. Наступил торжественный момент. Его так долго ждали. Луч света выхватил из полумрака балки огромного каркаса. Потом все увидели высокую двухстворчатую дверь из потемневшего от времени металла. Рельефная картина на ее поверхности, стилизовано изображающая рождение Солнца, заставила человека почувствовать себя песчинкой в сравнении с необъятным космосом.

— Ура! — воскликнул Коллинз. — Добрались. Где мистер Умаалон?

— Да тут я, тут, — из-за спины Амматаала раздался насмешливый голосок.

— На этот раз вы не отвертитесь. Открывайте дверь.

— Всегда к вашим услугам, господин профессор. Подождите минуту. Я скоро вернусь, — техник направился к выходу. — Ничего не трогайте.

— Хорошо, мистер Умаалон, как скажете, — Коллинз был удивлен и заинтригован.

Пока ученые и солдаты вполголоса обсуждали предстоящее мероприятие, невозмутимый техник вернулся в тоннель, неся под мышкой два биологических скафандра, а в руках чемоданчик с инструментом и какой-то прибор с голографическим проектором.

— Кто желает переступить порог храма Солнца? — поинтересовался он.

— Пойдешь? — Коллинз обратился к Амматаалу.

Коллега вместо ответа молча начал облачаться в защитный кокон.

— Кто еще пойдет? — профессор окинул взглядом участников экспедиции.

— Я, — напросился Стаоал.

— Отлично. Хотите войти в историю, капитан?

— Почему бы и нет?

— Идите.

— Что теперь? — Амматаал обратился к Умаалону.

— Сейчас я включу воздушный заслон. А вы просто подойдете к двери. Она откроется.

— Сама?

— Да, — техник приблизился к пластиковой распределительной коробке, закрепленной на стене тоннеля, потом повернул рычажок. Вспыхнули прожекторы, ярко осветив дверь храма, а насос начал подавать поток сжатого воздуха, отгородив людей от возможной биологической опасности, притаившейся внутри храма. Несмотря на то, что предварительные анализы не выявили ничего подозрительного, по обоюдному согласию всех участников экспедиции, техников все же обязали принять хоть какие-то меры безопасности.

Амматаал хмыкнул, направляясь в сторону двери. Стаоал взял чемоданчик с инструментом и поспешил вслед за именитым ученым.

Струя воздуха нещадно била сверху вниз под углом градусов двадцать-двадцать пять. Она продемонстрировала свою мощь, заставив разведчиков присесть, пыль и металлические капли сдула в сторону, обнажив бетонное основание защитного каркаса.

Айко восторженно комментировала надписи на двери и одновременно наблюдала за действиями разведчиков:

— А вот и божественный наказ. Главная заповедь гласит…

Амматаал коснулся двери рукой. Ничего не произошло. Люди начали шушукаться. Старый мениолец обернулся. Его вопросительный взор устремился на техников. Умаалон замахал рукой, мол, подождите, сейчас все заработает. И дверь действительно вздрогнула, очнулась от многовековой спячки. Створки сначала рывками, а затем уже плавно раздвинулись, да так легко, будто бы не были толщиной порядка десяти сантиметров и не весили несколько тонн.

— Матерь Божья, — воскликнула Кармен.

— Мистер Умаалон, объясните нам, — Коллинз с интересом взирал на техника.

— Все очень просто, — парень был доволен собой, словно кот, отведавший сметаны. — Киборгам удалось активировать реактор, а так же включить левитационный привод дверей.

— И вы молчали? — гневно воскликнул профессор.

— Сюрприз, — Умаалон усмехнулся. — Более того, кое-где работает освещение.

Коллинз лишь покачал головой. Победителей не судят.

— Электроэнергетика атенретцев заткнет за пояс кого угодно, — задумчиво произнес Стуберг, подмигнув Кармен. Та насупилась и отвернулась.

— Две тысячи лет прошло, но ничего не разрушилось! — восхищался Виктор.

— Почти ничего, — поправил Умаалон, включив прибор. Голографический монитор отобразил изображение с видеокамер разведчиков. — Картинка нормальная, — сообщил он.

— Как звук? — спросил Стаоал.

— Норма.

— Все вокруг превратилось в прах, — рассуждал Амматаал, приближаясь к огненному трону. — Все кроме камня и металла превратилось в прах. Даже пыль слежалась и окаменела, — он похлопал перчаткой по гранитному постаменту. — А камню хоть бы что. Гладкая отполированная поверхность.

— Что показывают датчики?

— Температура, влажность, радиоактивный фон и прочая ерунда в пределах допустимого, — прокомментировал Стаоал. — Сухо здесь.

— Пока сухо. Когда откроются вентиляционные задвижки, через наш тоннель в храм попадет уличный воздух.

— Даже атенретцы не способны обмануть время, — продолжил делиться впечатлениями Амматаал, бродя в потемках и медленно продвигаясь вглубь церемониального зала. — Я боюсь представить, насколько здесь было красиво. На стене вы можете увидеть гигантский горельеф. Он цветной. Но за прошедшие века краски померкли. Меня окружает огромный, мрачный, пустой зал. Если на каждого посетителя выделить квадратный метр, то без проблем можно разместить тридцать тысяч человек. Да еще балконы… А в центре золотой трон. К нему ведет потайная лесенка.

— Смонтируем освещение, пыль протрем, — Коллинз не отрывал глаз от монитора. — Может быть тогда ты оценишь храм иначе?

— Нет, Артур, — пессимистично ответил Амматаал. — Время сильнее нас. Даже потускнело серебряное зеркало, на которое через специальное окно попадали первые лучи восходящего солнца. Видите?

— Да, — сказала Кармен. — А что вы ожидали?

— Ничего другого не ожидал, — Амматаал вздохнул. — Куда ведет лестница? — ученый оказался в дальнем углу церемониального зала.

— В малый зал, — Виктор изучал план храма. — Он на втором этаже. Выше размещаются подсобные помещения и учебное заведение. Там готовили священнослужителей.

— Я позаботился о карте, — вмешался Умаалон. — На левом запястье скафандра смонтирован пульт управления и диагностики…

— А лестница рядом, которая ведет вниз? — Амматаал не воспользовался советом техника.

— По предварительным данным, перед вами большой зал непонятного назначения, вероятно для проведения погребальных церемоний, а ниже захоронены правители Атенрета. Чем ниже уровень, тем моложе могилы. Ну, и полно всяких мелких помещений. Технический уровень спрятан в стороне. Он выступает за пределы здания. К нему ведет отдельный ход. Справа от лестницы есть небольшая ниша. Там замаскирован вход в служебный тоннель.

— Нет, туда я не пойду, — Амматаал начал спускаться вниз, осторожно ступая по ступенькам и светя перед собой фонарем. Стаоал шел в двух шагах позади. — Айко, может ты разберешь… Что тут написано? Не пойму…

Над массивными полуоткрытыми дверями, облицованными черным гранитом, красовалась надпись сделанная золотыми буквами.

— Светите лучше, — попросила Айко. — Не заходи, — читала она, — готов ли ты… нет, не то… прежде чем войти, подумай, достоин ли ты идти дорогой Богов…

— Мы достойны, капитан? — Амматаал вовсе не шутил, а спрашивал вполне серьезно.

— Вам решать, анаабу Амматаал, — Стаоал не стал лезть вперед батьки в пекло.

— Что ж, войдем, — ученый сделал шаг вперед. — Мы пришли с добрыми намерениями.

— Давайте я пойду первым, — предложил капитан.

— Стой в дверях, — Амматаал отказался от предложения. — Впрочем, случись чего, ты их не удержишь.

— Тогда…

— Нет, не спорь. Стой в дверях. На твой век приключений хватит. Мало ли что на уме у атенретцев. Вряд ли простой смертный имел право созерцать могилы правителей.

— Назад! — заорал Умаалон. — К вам что-то приближается!

— Не понял…

— Назад! К выходу!

Еще раз повторять не пришлось. Разведчики со всех ног бросились к парадным дверям. Они бежали почти не разбирая дороги и не оглядываясь. Прилив адреналина. Сердце бешено бьется в груди. До свободы двести метров. Сто метров… двери предательски начинают закрываться.

— Витя! — Умаалон кинулся к металлической распорке, мирно лежащей на полу. — Помоги.

Новиков легонько отстранил Айко и поспешил на помощь. Вдвоем с техником они потащили тяжелую распорку к парадному входу храма. Едва-едва успели. Створки удалось заблокировать.

— Все назад! — Зимин начал командовать. — Гражданским покинуть тоннель! Бегом! Отделению приготовится. Без команды не стрелять!

Солдаты вскинули автоматы. Даже на территории лагеря им запрещалось ходить без оружия.

Разведчики вынырнули из темноты. Военные расступились, пропуская людей, а после вновь сомкнули строй. Первопроходцы остановились возле монитора.

Ситуация накалялась.

— Виктор, Умаалон, марш отсюда! — кричал Зимин.

— Погоди, — техник всматривался в монитор. — Оно движется медленно. Я приказал киборгам разобраться в ситуации. Судя по всему это управляемый плазмоид.

— Кем управляемый? — тяжело дыша воскликнул Стаоал, стаскивая шлем.

— Откуда я знаю!

— Надо закрыть дверь, — предложил Новиков.

— А это хорошая мысль, — согласился Умаалон. — Поторопитесь. Он в ста сорока метрах…

— Не поможет, — Зимин протестовал. — Дверь наверняка подчиняется ему…

— Давайте! Чего стоите? Вытащим распорку…

Лейтенант махнул рукой. Два десантника подбежали к дверям. Прежде чем удалить распорку, они увидели зеленоватое сияние в глубине зала и еще нечто бесформенное приближающееся к людям.

— My god! — закричал по-английски Штерн, остолбенев, потом, отойдя от шока, начал лихорадочно выбивать распорку ногой. Второй солдат делал то же самое.

После нескольких неудачных попыток распорка, наконец, поддалась, и створки парадной двери закрылись.

— Уходим! Покинуть тоннель, — скомандовал Зимин.

Пятнадцать человек помчались навстречу чужому солнцу.

Другие солдаты, нацепив жидкую броню и заняв оборону, уже поджидали опасность на поверхности. Сержант Шишкевич усадил всех гражданских в военно-транспортный гравилет, попутно приказав пилотам по первому же требованию поднять машину в небо, не заботясь о военных.

— Все в гравилет! — кричал Зимин. — Виктор, давай!

Пришлось подчиниться.

Стаоал остался возле тоннеля. Военные напряженно всматривались в пятиметровое отверстие, ожидая увидеть характерное зеленоватое сияние.

— Тоннель заминирован? — поинтересовался капитан.

— Да.

— Взрывайте как только оно войдет в тоннель.

Зимин кивнул головой.

А Умаалон в это время, свесив ноги с металлического пандуса грузового люка гравилета и положив на колени прибор, отдавал команды киборгам.

— Чем занят? — поинтересовался Виктор, примостившись рядом.

— Попросил киборгов отключить реактор. Немного повоюем.

— Кто нас преследует? — теперь Айко сгорала от любопытства.

Она подошла к парням и села подле Умаалона.

— Управляемый плазмоид. Видимо анаабу Амматаал и капитан не достойны идти дорогой Богов, — пошутил Новиков.

— Нашел момент для шуток, — девушка нахмурилась. — Что теперь будет?

— Ничего. Сейчас наш гениальный Умаалон отключит реактор… и согласно закону вилки, выдернутой из розетки…

— А если он не пропадет?

— Не пугайся, Айко, что-нибудь придумаем, — Умаалон улыбнулся.

— Я не боюсь, не маленькая. Просто жалко все бросать на полпути…

— Это верно.

Девушка тяжело вздохнула. Ее тревожный взгляд был обращен в сторону тоннеля. Десантники залегли в двадцати метрах от входа.

— Не об этом ли предупреждал нас колонист, а мистер Коллинз? — из чрева грузового отсека прозвучал язвительный вопрос Кармен. Ее голос был слышен даже на улице. Ответ профессора разобрать не удалось.

Виктор и Айко невольно усмехнулись. Кармен неплохая женщина, но вряд ли кто мог с ней ужиться под одной крышей. Стуберг, говорят, продержался аж три года.

Амматаал подошел к молодежи.

— Он стоит возле двери, — ученый начал всматриваться в монитор.

— Да, — согласился Виктор. — Дальше не идет. Плазмоид — источник сильного электромагнитного поля. Он создает массу помех.

— Так и должно быть. Все, реактор обесточен, — сообщил Умаалон.

Киборги держались на почтительном расстоянии от плазменного монстра. Плазмоид, после отключения энергии, просуществовал секунд тридцать. После яркая вспышка осветила церемониальный зал, и неожиданный охранник исчез.

— Вот и все, — задумчиво проговорил Амматаал, спускаясь по пандусу. — Кажется нам повезло…

Он подошел к офицерам, произнес длинную речь, указывая рукой на Умаалона. Наконец Зимин скомандовал отбой, солдаты поднялись на ноги, но не разошлись, а прямиком направились в тоннель.

Археологи покинули гравилет и расположились под навесом. Обстановка разрядилась. Кто-то даже начал шутить. Лишь хмурая Кармен одиноко сидела в стороне, отрешенно глядя в безоблачное небо. Ей казалось, что неприятности только начинаются.

22

— Мало кто из ныне живущих знает о существовании потайного хода, ведущего в храм, — Ынталпс в сопровождении мениольца и верной охраны совершал вечернюю прогулку верхом. — И никто из ныне живущих не был в храме. А твои соплеменники вырыли огромную яму, вместо того, чтобы воспользоваться скрытым лазом.

— Они не знают о существовании потайного хода.

— А как же ваши чудесные безделушки?

— Археологи невнимательны…

— Может быть. Или не настолько могущественны…

— Нет. Все как раз наоборот. Они продемонстрировали свои возможности. Зачем искать окольный путь, зачем приспосабливаться, когда можно проложить новую дорогу, да еще до парадной двери храма?

— Это все ваш упрямый нрав торжествует…

— Археологи уже побывали внутри.

— Неужели?

— Донесение проверено. Я потом лично наблюдал, — мениолец продемонстрировал армейский бинокль. — Их спугнул зеленый огонь. Внутри кто-то есть.

— Оно не живое, — усмехнулся старейшина. — Звездных людей предупреждали. Звездные люди не послушались. Плохо. Очень плохо. Значит молва о зеленом огне, пожирающем человеческую плоть, не сказка, а быль. Древним можно верить. Зря болтать не станут.

— Война?

— Майтоб, — коротко ответил правитель и пришпорил скакуна. — Старейшины обязаны выполнить наказ древних.

* * *

— Взвод, занять круговую оборону! — Зимин на бегу отдавал приказы. Защитный шлем скрывал его лицо. — Без приказа не стрелять.

Вечерело. Сумерки опустились на разогретую солнцем землю. Дневная жизнь замерла, готовясь отойти ко сну, а ночная пока еще не проявила себя в полной мере.

— Что за суета, что опять случилось? — Виктор припозднился с ужином. Теперь он выскочил на улицу, пытаясь разобраться в обстановке.

Солдат не видно. Они уже заняли оборону, рассредоточившись по периметру. Зимин находится в гравилете — своеобразном командном пункте.

— Что случилось? — повторил вопрос этнолог, увидев бегущего Стаоала с бластером в руке.

— Отряд кочевников, — крикнул капитан и исчез за соседней палаткой. — Все уже в гравилете.

— Ничего себе, — удивился Новиков, присвистнув, и поспешил к воздушной машине.

Грузовой люк открыт. Умаалон, свесив ноги, сосредоточенно возится с пультом управления. Он заставляет киборгов повторно исследовать технический уровень храма. Где-то должна быть спрятана установка, формирующая управляемый плазмоид. Ее надо найти и взять под контроль, тем самым, обезопасив экспедицию. Ведь профессор Коллинз никак не может решиться вновь войти в храм. Он боится. Хотя Умаалон клятвенно заверил его, что пока реактор отключен, опасаться, собственно, нечего. Плюс ко всему реактор оснащен таймером, который, в свою очередь, один раз в день запускает энергетическую установку и систему вентиляции, проветривая храм. Либо экспедиция будет работать исключительно днем, а вечером покинет храм и возвратится обратно только после отключения реактора, либо археологи сообща начнут решать загадку возникновения плазмоида. Впрочем, времени на решение данной загадки нет. Глава экспедиции в растерянности, а кочевники не дремлют.

— Какие кочевники? Откуда взялись? — Новиков набросился на Умаалона с расспросами.

— Не знаю, — техник махнул рукой в сторону грузового люка и даже не оторвал взгляд от монитора. — Спроси у кого-нибудь…

— Ясно, — этнолог проследовал в грузовой отсек.

Второй раз за день объявили тревогу, и ученые послушно заняли места в гравилете, готовые в любую минуту покинуть место раскопок. Нервы у всех напряжены. Кармен спорила с Коллинзом и Стубергом, часто переходя на личности. Амматаал выступал в роли арбитра. Помощник Умаалона спал в кресле. Айко сидела рядом с пилотской кабиной и читала.

— Не порть глаза, — Новиков присел подле девушки.

— Хуже не будет.

— А что за паника?

— Возле лагеря появились кочевники. Около трехсот всадников. Лейтенант беспокоится. Солдаты заняли круговую оборону, а нас попросили не мешать.

— Зимин в пилотской кабине?

— Ага.

— Пойду, спрошу…

— Не ходи. Он ругаться будет…

— Ты пробовала?

— Ага, — Айко отложила сенсорный планшет в сторону и улыбнулась. — Посиди со мной…

— Ладно, — Виктор перестал метаться, улыбка собеседницы успокоила его, он кивнул головой и нежно сжал девичью ладошку. Айко, не обращая внимания на любопытные взгляды коллег, опустила голову на мужское плечо, сделав вид, будто бы задремала.

А на улице происходило нечто непонятное. Солдаты не видели противника визуально. Они ориентировались на показания технических средств, способных заглянуть за горизонт, за дерево, за скалу. Кочевники не приближались слишком близко, но и не уходили. Внезапно от отряда отделился всадник и поскакал в сторону лагеря археологов. Напряжение возросло. Солдаты прильнули к ночным прицелам. Вскоре всадника взяли на мушку. Кочевник осознал это. Он застыл в тридцати метрах от колючей проволоки, на виду у всего лагеря. Воин не торопился. Воин ждал. Он прекрасно понимал, что сейчас на него нацелены как минимум два десятка стволов. Любое неверное движение может быть воспринято как акт агрессии. Бескрылый скакун тревожно топтался, шаркая могучей лапой по земле и негромко курлыча. Вердикт Зимина был предельно прост: «Не стрелять». Наконец степной гость достал из-за пазухи лоскут тончайшей коричневой шкуры, демонстративно показал будущую посылку обороняющимся десантникам, вынул из колчана стрелу, прикрепил депешу к древку чуть выше наконечника и, точно рассчитав траекторию полета стрелы, выстрелил из лука почти вертикально вверх. Затем всадник поспешно удалился, вернувшись к отряду. Триста воинов, зычно поторапливая скакунов, направились в родную степь, все дальше и дальше удаляясь от лагеря археологов. Зимин второй раз за день объявил отбой и покинул гравилет. Пока ночь окончательно не опустилась на землю, взвод и археологи приступили к поиску стрелы. Всем хотелось найти послание.

— Вот она! — Айко гордо задрала голову и замахала руками. В правой руке красовалась стрела.

— Читай, — попросил Коллинз.

— Да тут любой может прочитать, — девушка нахмурилась. — Написано по-мениольски.

— Не может быть! — Стаоал забрал послание и прочел его вслух. — Зеленый огонь непобедим. Запечатайте храм и удалитесь. Тогда вас оставят в покое.

— Серьезные ребята, — прокомментировал Виктор. — Они даже про плазму знают.

— Как они узнали? — проскрипел профессор.

— Это начинает тревожить, — капитан скрутил послание в трубочку, засунул депешу в карман и скрылся в своей палатке.

— Айко, я ничего не понимаю, — признался Новиков.

— Не ты один. Аборигенов, пишущих по-мениольски, можно пересчитать по пальцам…

— Чем и решил заняться наш грозный капитан, — вставил словечко Умаалон.

— Не исключено, что записку написал один из сотрудников ФСКР, работающий под прикрытием, — предположила Айко.

— Зачем же ему раскрывать себя? — возразил этнолог.

— А он и не раскрылся. Витя, аборигены не поняли слов…

— Айко, не считай кочевников идиотами.

— Я и не считаю. Меня интересует самый трудный вопрос. Зачем послали письмо? Что оно может изменить?

— Если говорить откровенно, дорогая, — Коллинз присел на валун. — Я почти готов свернуть экспедицию.

— Но мистер Коллинз, — Сайто решила возразить. — У нас есть еще три дня.

— Но риск, мисс Сайто! Я не могу рисковать людьми, не имею морального права.

Новиков видел перед собой усталое лицо профессора. Ему было по-человечески жаль Коллинза. Любой бы на месте профессора переживал. И хочется продолжить исследования и колется. Ведь теперь никто, находясь в храме, не сможет чувствовать себя в безопасности.

— Завтра мы продолжим исследования при помощи роботов, — примирительно заявил руководитель экспедиции. — Но люди в храм не пойдут.

— Даже в главный церемониальный зал? — Айко удивилась.

— Мисс Сайто, — Коллинз погрозил пальцем, — не выкручивайте мне руки. Если сегодня уступлю в одном, значит завтра уступлю в другом… это плохо кончится, поймите меня правильно.

— Хорошо, мистер Коллинз, возможно вы правы.

— Поживем — увидим.

23

Не зря говорят, что утро вечера мудренее.

Утром в тоннеле собрались археологи и десять десантников. Плазмоид — это не нечистая сила, это даже не загадка, это объективная реальность, это противник с которым можно бороться. Такое понятие, как плазмоид легко укладывается в человеческом сознании, поэтому мало кто выступал против второй попытки проникновения в храм Солнца. Всех распирало любопытство. Даже азарт появился.

— Значит так, — Умаалон говорил вполне серьезно. — Сейчас я включу реактор. Откроем входную дверь, поставим распорки. Затем реактор будет обесточен.

Позади людей сиротливо стоял армейский автономный разведчик, начиненный дюжиной всевозможных датчиков и еще высокотехнологичным инструментом, начиная от отвертки и заканчивая лазерным резаком. Аппарат мог использовать как левитационный привод, так и обычный, колесный. Восемь колес обеспечивали мобильность квадратной коробке с манипуляторами и сенсорами. Антигравитационный привод потреблял значительное количество энергии, а потому применялся лишь в случае крайней необходимости. Для преодоления преград, например.

— Мистер Умаалон, начинайте, — Амматаал впервые продемонстрировал нетерпение. Его угнетала неизвестность. Хотелось выяснить все от начала и до конца. Сколько можно ходить вокруг, да около?

Маленькие кибернетические стрекозы, повинуясь приказу человека, включили реактор. Солдаты подошли к двери, неся на руках металлическую балку. Створки дверей послушно раскрылись, и балка заняла свое место. Сразу после отключения энергетической установки двери начали закрываться. Пружинный механизм работал исправно. Балка приняла на себя немалое усилие, но выдержала натиск чужеродного металла.

Автономный разведчик направился к дверям, а люди собрались возле Умаалона, пожирая монитор любопытным взглядом.

— Пока был включен реактор, киборги что-нибудь заметили? — донимал техника профессор Коллинз.

— Нет, господин профессор, пока все тихо, — Умаалон решил сменить тему разговора. — Если вы не возражаете, я не стану задерживать разведчика в церемониальном зале. Зал все видели. Видеоматериалов вполне достаточно. Выцветшие барельефы или горельефы, пыль, запустение. Стрекозы передали массу информации, собрали целую тонну образцов…

— Ты хочешь спуститься вниз? — прохрипела Кармен.

— Да.

— Вряд ли кто будет против…

Разумеется, таковых не нашлось.

Разведчик включил левитационный двигатель и поплыл вниз, даже не касаясь ступенек. Приоткрытую дверь погребального зала, облицованную черным гранитом, автомат преодолел без присущей человеку робости. Он не боялся оказаться запертым в каменной ловушке. Его не научили бояться.

Луч фонаря выхватывал фрагменты зала, в котором веками прощались с высокопоставленными усопшими. Предназначение этого помещения не оставляло и капли сомнений. Посреди зала возвышался белый мраморный постамент. Саркофаг с усопшим правителем временно водружали на постамент. В течение трех суток все желающие могли простится с покойным. Людской поток нескончаемой рекой тек через зал, огибая постамент по кругу. Священнослужители и члены царственной семьи восседали на каменных скамьях в непосредственной близости от саркофага. Все три дна они не имели права ни есть, ни спать. Прощальное бдение считалось самым важным испытанием. Терпя физические муки, живые доказывали Богу, что способны заменить почившего небесного сына, способны подхватить бремя власти, способны, очистившись, нести в своей душе священный огонь великого Бога Солнца.

— Облицовка выдержана в желто-черных тонах, как и везде, — Кармен качала головой. — Лишь скамья мучеников из розового мрамора. Представляю, каково сидеть на ней три дня, да еще на виду у подданных. Один раз в сутки разрешается принять восемьдесят восемь грамм соленой воды и ничего более. Тяжело…

— Зато самый выносливый может претендовать на роль сына или дочери Солнца, — вставил Виктор. — Атенретцы лучше всех сохранили изначальную религию.

— Нет, Виктор, — Амматаал поморщился. — Это только внешний антураж. А по сути, атенретцы значительно отдалились от первоначальных теологических взглядов. Их мировосприятие уникально. Ни у нас, ни у вас ничего подобного не встретишь. Разве только свастика. Этот символ достался нам от общих предков. Однако для атенретцев он несет совсем иной смысл…

— Прошу взглянуть! — Коллинз старался привлечь всеобщее внимание. — Робот спустился на второй подземный уровень. Раньше здесь были только киборги.

— Могилы в стене, — воскликнула Айко. — Именно здесь мы недавно составляли новую хронологию правителей Атенрета.

— Похоронено триста двадцать три человека, — Стуберг присоединился к разговору. — Двадцать одна ячейка почему-то пуста и не имеет надписей.

— Возможно резервировали места? — предположил Коллинз.

— Возможно, — согласился антрополог. — Перед нами древние захоронения. Самой старой могиле четыре тысячи шестьсот тридцать семь лет. Храм не намного старше.

— Давайте послушаем мисс Сайто, — предложил Амматаал.

Айко читала надгробные надписи, выхваченные лучами прожектора. Даты жизни, описания великих свершений… За десять минут перед глазами ученых промелькнул отрезок времени равный полутора тысячам лет.

— До сих пор не могу привыкнуть к их одиннадцатиричной системе счислений, — посетовал Новиков.

— А я вообще ни хрена в этом не понимаю, — признался Зимин. — Однако интересно.

— А какой великолепный орнамент составлен из гранитных плиток разных оттенков, — Кармен всегда имела особое мнение. — Странная геральдика. Эта неизвестная династия правила три тысячи лет назад. Мы о ней практически ничего не знаем.

— Именно вот этот правитель, — японка указала на монитор, — запретил строить колонии за пределами звездной системы, — Айко не любила, когда ее перебивают. — Благодаря недальновидному человеку Атенрет сильно ограничил свои возможности и постепенно захирел.

— Ты зря обвиняешь людей, которые старше тебя на три тысячелетия, — Кармен снисходительно улыбнулась. — Мы не знаем причин, побудивших правителя принять столь ответственное решение. Не нам его судить. Но дураком он точно не был. Дураков на должность правителя не избирают. Себе дороже…

— Тем ни менее, факт — вещь упрямая, — Айко не привыкла сдаваться без боя. — Атенретцы сами упрекнули правителя, недвусмысленно написав на плите…

— Ладно, — Кармен решила прекратить дискуссию. — Согласна. Возразить при жизни они не имели права. Тогда почему потомки не отменили запрет?

— Интересный вопрос, — сдавленно захихикал Коллинз. — Как мало мы еще знаем об Атенрете.

Дискуссию прервал довольный возглас Умаалона:

— Нашел!

— Постарайтесь выразить мысль яснее, — попросил профессор.

— Я нашел установку, формирующую плазмоид.

— Не может быть! — Стаоал не поверил.

— Почему? — техник обиделся. — Если вы не нашли ее… это не значит…

— Хорошо, — Стаоал пошел на попятную. — Давайте проверим.

— Мне нужен автономный разведчик. Он обесточит установку. После все вздохнут свободно…

— Вы уверены, мистер Умаалон? — Коллинзу тоже не верилось, что проблему с зеленым огненным монстром можно решить при помощи манипулятора робота.

— Уверен.

— Ну, что ж, действуйте.

Люди забыли об обеде, о кочевниках. Их всецело поглотила война за контроль над храмом Солнца. Разведчика переправили на технический уровень. Здесь работало штатное освещение. Реакторный зал выглядел вполне ухоженно, оформление в стиле «Hi-tech».

— Ничего себе! — удивлению старых ученых не было предела.

— А вы как хотели? — язвительно усмехнулся Умаалон. — Атенрет это не только пыльные камушки и религиозные барельефы. Это высокоразвитая цивилизация. Люди передавали накопленные знания из поколения в поколение. Кто-то же строил космические корабли, возводил трехсотэтажные дома, причем не из гранита, а из высокотехнологичных строительных материалов, снабжал людей всем необходимым, энергией в том числе…

— Мистер Умаалон, — профессора решили подавить критику в зародыше. — Где установка?

— Да вот она.

Робот подъехал к большой металлической чаще. Чашу закрывала прозрачная крышка, а от пола отделяли солидные стеклянные изоляторы. Над чашей торчали трубки из цветного металла разной длины.

— Я пока не понял на сто процентов, как эта штука работает, но если отключить провода, то…

— Понятно. Попробуйте.

— Хорошо. Начали. Нам повезло, что их ремонтные роботы давно сломались…

— А откуда берется электроэнергия, если сейчас реактор отключен? — вдруг задал вопрос Амматаал.

— Хороший вопрос, анаабу Амматаал. Я лишь недавно осознал масштаб всего проекта, — техник повернулся к ученому и добродушно улыбнулся. — Долго не мог представить цельную картину, пока не обнаружил некое подобие аккумулятора. Раз в сутки реактор подзаряжает накопитель энергии.

— Это значит, что плазмоид…

— Охрана всегда на страже, вы правильно поняли. Но она не реагирует на роботов, потому что по проекту жизнеспособность храма поддерживают именно роботы. Однако стоит людям приблизиться к погребальному залу…

— Мистер Умаалон, обесточьте установку, — Коллинз был безапелляционен.

— Постараюсь, анаабу Коллинз. Наш восьмиколесный помощник почти закончил работу. Правда есть еще одна загадка. Технический уровень не является главным потребителем электроэнергии.

— Что вы этим хотите сказать?

— Главный потребитель энергии находится на третьем погребальном уровне.

— Там хоронили последних правителей, — Стуберг чесал лоб.

— Все просто, — Кармен улыбалась улыбкой победителя. — Криогенная камера. Покойникам электроэнергия не нужна.

— Дорогая Кармен, — Коллинз качал головой. — Я даже не знаю что ответить. Мне хочется верить в легенду, я допускаю такую возможность, но не будем торопиться. Если мистер Умаалон деактивирует охрану…

— Готово, — сообщил техник. — Могу быть в качестве подопытного кролика для проверки. Зайду в храм…

— Ага, сейчас, — тут же возразила Кармен. — Тебя съедят, и что нам потом делать?

— Я пойду, — вызвался Виктор. — Бегать умею, особенно когда стимул есть.

— А стимул есть, — согласился Умаалон.

— Витя, не ходи, — практически одновременно воскликнули Амматаал и Айко.

— Успокойтесь. Я буду осторожен.

Новиков натянул дыхательную маску и перешагнул через распорку. Зловещая, давящая тишина огромного и чужого зала внезапно оглушила его, растоптала все чувства, кроме одного. Этнолог застыл в десяти метрах от входа и начал беспокойно озираться по сторонам. Его вдруг прошиб холодный пот. Оказывается не так-то просто преодолеть древний страх. А обернуться и увидеть друзей очень хочется, но нельзя. Иначе потом Виктор совсем не сможет сделать шаг в сторону погребальных помещений. Сконцентрировавшись на поставленной перед собой задаче, задушив страх, Новиков начал потихоньку, маленькими нетвердыми шажками, продвигаться вперед.

Археологи поняли причину замешательства этнолога.

— Витя, как у тебя дела? — спокойный голос Амматаала раздался из наушника.

— Хорошо, — выдавил Виктор, ответил, хоть и не хотел.

— Включи фонарь. Посмотри наверх. Видел ли ты что-то подобное в Актовотконе?

Парень устремил взгляд вверх и невольно начал рассматривать рисунок на сферическом потолке, мысленно сравнивая его с мозаикой в храме Актовоткона. Сначала Новиков ничего не замечал. А спустя некоторое время все же уловил разницу. Конечно, Бог Солнца как всегда сражается с воинами Тьмы. Рисунок напоминает более позднюю мозаику Актовоткона. Но… на кого здесь похожи воины тьмы? Если хорошенько присмотреться…

— Это боевая амуниция итроников! — Новиков кричал на весь зал. Его удивлению не было предела.

— Да, Витя, это так, — Амматаал кашлянул. — Подобные изображения есть и на Земле и на Мениоле. Атенретцы изобразили врагов задолго до реальной встречи с ними.

— Неужели наши прародители уже сталкивались с итрониками? — Виктору не верилось.

— Да. Более того, предки поняли, что имеют дело с самым страшным врагом какого только можно отыскать в Галактике. Рано или поздно с ним придется вступить в бой и драться не на жизнь, а на смерть…

— Представляю какой шок испытали атенретцы, впервые увидев итроников…

— Воины тьмы наступают. Именно так они решили.

— Не хотел бы я оказаться на месте атенретцев.

— Надо отдать им должное. Они быстро совладали с собой и полтора местных года сопротивлялись. Но невозможно остановить всепожирающую лавину…

— Я дошел, — Виктор сам не понял, как оказался возле лестницы, ведущей в подземелье. — Тут свет какой-то…

— Не дрейфь, — сообщил Умаалон. — Робот едет. Он будет сопровождать тебя.

Робот выехал из бокового тоннеля и выключил основной прожектор, не желая ослепить человека.

— Идем, что ли? — человек пригласил робота следовать за собой и начал осторожно спускаться по широким ступеням.

— Подождите меня, — раздался девичий голос.

— Мисс Сайто, вернитесь, — заголосил Коллинз.

— Я тоже пойду, — Кармен никогда не принадлежала к робкому десятку.

— Вы с ума сошли, — возмущался профессор.

— Маленький бунт на корабле, — ухмылялся Умаалон. — Господин профессор, вы напрасно переживаете. Охранная система не работает.

— А если у них есть что-то резервное?

— Постараемся убежать, — заверил Новиков.

— Вы совсем осмелели, господин Новиков?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— Тогда давайте действовать по единому плану, — профессор решил вернуть себе бразды управления.

— Хорошо, господин профессор, — Айко не возражала. — Мы с Виктором спустимся на третий уровень. Нам нужны киборги для подстраховки.

— С вами пойдет автономный разведчик, — сообщил им Умаалон. — Вы у нас первопроходцы.

— Мы с Биллом идем вслед за вами, — грозно уведомила Кармен, мол, не расслабляйтесь, молодежь, старики вам еще покажут где раки зимуют.

— Ладно, догоняйте. Но мы впереди. Уже прошли похоронный зал, спускаемся по лестнице. Миновали второй уровень. Умаалон, картинка есть?

— Есть, но не всегда четкая.

— Это плохо.

— Терпимо. В прошлом году было значительно хуже. Что-то вы в какую-то паутину вляпались…

— Не знаю, не видел.

— Будьте внимательнее.

— Договорились.

— Только не говорите мне, что здесь обитают мелкие грызуны, — предупредила Айко.

— Почему?

— Назад меня на руках понесешь.

— Робот довезет, — усмехнулся Умаалон.

— Посмотрим.

Виктор осветил фонарем гигантские двери третьего уровня.

— Пришли, — тихо проговорил он, словно опасался потревожить покойников.

— Можете войти, — техник говорил так, словно приглашал друзей посетить свой собственный дом. — Киборги все проверили, опасности нет, но маски и перчатки не снимайте.

— Успокоил, — Айко последовала вслед за Новиковым. — Пусть робот включит прожектор. А то я ничего не вижу.

Вспыхнул свет, выхватив из темноты добрую половину зала.

— Мамочка! — воскликнула девушка от неожиданности. — Как же тут красиво.

— Это самоцветы играют в лучах прожектора. Мозаика.

— Я ничего подобного раньше не видела. Невозможно передать словами.

— Умаалон, ты это видишь? — восторгался Виктор, но ответа не последовало. — Умаалон, ответь. Странно, связь пропала. Робот, освети входную дверь.

— Дверь закрыта! — голос Айко сорвался. Девушка прижалась к парню, интуитивно ища хоть какую-то защиту. — Сейчас что-то будет, — упрямо лепетала она.

— Ничего не будет, — возразил Новиков.

— Ты разве не слышишь? — одними губами произносила девушка. — Ты должен слышать…

Мурашки побежали по спине парня, а страх сковал тело. Кроме того, Айко вцепилась в его одежду мертвой хваткой.

Этот тихий и потому пугающий, протяжный, заунывный скрип добрался до сознания людей. Потом еще раз напомнил о себе и еще раз… Сердце готово было разорваться на мелкие кусочки. С таким скрипом открывается крышка гроба, выпуская покойника на волю. Леденящий ужас сковал живую плоть. Археологи, обнявшись, застыли в центре зала, не в силах сдвинуться с места. А робот светил прожектором именно туда, откуда доносился странный звук.

Но ничего ужасного не происходило. Скрипит что-то, ну и пусть себе скрипит. Первоначальный животный страх отхлынул. Прожектор освещал небольшую нишу в стене. Совсем не похоже на типовое захоронение. Просто ниша и все.

— Айко, шум доносится вон оттуда, пойду, посмотрю. А ты стой рядом с роботом. Хорошо?

— Нет, я с тобой, — девушка не отпустила парня.

— Останься.

— Витя, почему дверь закрылась?

— Не знаю. Но мы пока живы. А это радует.

— Не оставляй меня одну.

Новиков тяжело вздохнул.

— Хорошо. Только отпусти меня. Держись за руку.

— Ладно.

Приказав роботу остаться в центре зала, археологи направились к нише.

— Сто метров под землей, — обреченно говорила Айко, дрожа всем телом. — Очень хорошая могила. Вентиляция. Гранит. Мозаика. Может… пустые саркофаги поищем? Сами… А?

— Успеешь, — Виктор вернул японку в реальный мир. — Смотри!

Ниша, оказавшаяся замаскированной дверью, начала отодвигаться в сторону. Скрип усилился. В полумрак просочилось голубое сияние.

— Это он! — что есть мочи завопила девушка и потащила Виктора прочь от опасности.

— Да стой ты, — Новиков схватил Айко обеими руками и прижал к себе. — Тот был зеленый.

— Какая разница. У этого температура выше, газ другой…

— Успокойся, Айко. Это совсем не то, что ты думаешь. Посмотри. Ну, посмотри внимательнее. Радуйся. Мы с тобой достойны идти дорогой Богов…

— Я едва не потеряла рассудок от страха, — девушка часто дышала. — А это просто свет.

— Успокойся, Айко. Мы же вместе. С нами ничего плохого не случится. А в нише открылся проход. Там комната. Давай заглянем?

— Я боюсь. Вдруг и эта дверь закроется.

— Мы не будем заходить. Только посмотрим.

— Витя, не надо. Не ходи туда.

Новиков не послушался и приблизился к нише. Голубое сияние осветило его лицо. Он зажмурился, а когда глаза привыкли к специфическому освещению, заглянул вглубь комнаты. Девушка держала его за руку, готовая в любой момент выдернуть парня наружу.

— Айко, — вдруг воскликнул Виктор. — Это нечто невообразимое! Фантастика.

— Что там?

— Взгляни сама. У меня нет слов.

Айко пересилила страх и заглянула внутрь комнаты. Любопытство победило.

В течение следующей минуты археологи бессвязно выкрикивали отдельные фразы, причем исключительно на родных языках, но эта маленькая лингвистическая нестыковка не мешала им понимать друг друга.

— Елки-палки! — Новиков орал что есть мочи. — Ей две тысячи лет. Черт возьми! Ты только представь…

— Кармен всегда права, — Сайто, наконец, перешла на английский язык.

Археологи даже не заметили, как оказались внутри странной металлической комнаты. Более того, дверь закрылась. Робот остался за дверью, а горе-ученые попали в ловушку.

После осознания случившегося последовали активные, но бесполезные попытки открыть дверь. Связь до сих пор не работала. Чуть позже люди поняли, что начинают замерзать.

— Здесь холодно, — вновь обреченно заявила Сайто, медленно опустившись на пол перед стеклянным саркофагом. Внутри криогенной камеры лежала обнаженная молодая женщина. Лежала уже два тысячелетия. Она ждала своего часа. Жесточайший мороз внутри камеры и специфическое освещение комнаты придали женщине неестественный, даже можно сказать нечеловеческий вид. Новиков очень корректно охарактеризовал свои первые впечатления:

— Снежная королева. Девушка была прекрасна, как настоящая Богиня. Впрочем, чему тут удивляться, она же царских кровей, — Виктор пристроился рядом с Айко, обнял напарницу, укрыл своей курткой. — Надо сохранять тепло. Жаль, что не надели биологические скафандры. Нас скоро найдут. Четверть часа назад Умаалон потерял с нами связь. Если они пробьются на третий уровень…

— А если не пробьются?

— Давай не будем думать о плохом. И постарайся не спать.

— Знаю. Расскажи что-нибудь. А то на фоне покойника дурацкие мысли одолевают.

— Хорошо. Как ты думаешь, кем была эта девушка?

— Дочерью правителя, — невозмутимо ответила Айко.

— Нет. Давай пофантазируем. Чем она могла заниматься в те годы?

24

— Мама, я уже приняла решение, — дочь небрежно бросила кисть на мольберт, поправила непослушные локоны и приблизилась к матери, грациозно придерживая правой рукой длинные полы перламутрового платья.

Царствующая особа, еще не старая женщина, жена сына Солнца, восседала на широкой скамье и отрешенно глядела на ручеек, тихонько журчащий в центре женского зала. Посреди буйной растительности беззаботно щебетали прирученные птахи. Но над этой рукотворной идеалистической красотой висела гнетущая атмосфера неопределенности.

— Девочка моя, послушай свою мать, — царица пыталась вразумить дочь. Ее глаза вдруг наполнились слезами. — Ведь ты талантливый художник. Не многим дозволяется рисовать на холсте. А ты собралась в армию…

— Мама, кому теперь нужен мой талант? — дочь присела подле матери. — Идет война. Мы проигрываем. Это известно даже ребенку. Я не могу сидеть сложа руки и ждать пока придут ОНИ и начнут охотится на людей, начнут поедать нас на завтрак или на обед, словно пойманную дичь. Мне противна эта мысль. Я хочу умереть достойно, а не трусливо прячась в подземельях и надеясь на то, что враг не заметит, не поймает…

— Здесь тоже будет не сладко, — возразила мать. — Здесь тоже нужны смелые люди.

— Я пойду в космофлот. Хочу быть пилотом истребителя. Хочу быть на переднем крае. И если суждено погибнуть, то погибну достойно, защищая Родину.

— Ты совершаешь ошибку. Более того, моя дочь решила прикрыться вымышленным именем. Это нехорошо.

— Пусть так. Но разве кто-нибудь возьмется обучать меня, зная кто я?

— Ложь не красит человека. И что прикажешь сказать отцу? Разве от него можно утаить?

— Сейчас ему не до нас. А потом, потом он поймет меня и простит свою нерадивую дочь.

— Одумайся.

— Мама, не выдавай меня. Пусть никто не знает. Никто. Я умоляю тебя…

* * *

Председатель приемной комиссии небрежно махнул рукой. Повинуясь жесту, дежурный офицер зычно выкрикнул:

— Следующий.

В затемненный зал вошла хрупкая, коротко стриженая девушка в светло-зеленой униформе гражданского пилота.

— Это что за новости? — у председателя приемной комиссии приподнялись брови от удивления. Он с неподдельным интересом рассматривал очередного претендента.

— Документы, — безэмоционально произнес дежурный офицер.

Девушка безропотно отдала ему папку с документами. Офицер довольно небрежно положил папку на массивный, ярко освещенный стол.

— Ваше имя, — председатель приемной комиссии начал изучать личное дело.

— Анатэ.

— Откуда родом?

— Актовоткон.

— Возраст.

— Девять после одного.

Присутствующие офицеры дружно хмыкнули.

— Не похоже, — председатель покачал головой и усмехнулся. — Максимум семь после одного.

— Я не лгу, — девушка была напряжена. — Господин стронжер, — она излишне официально произнесла воинское звание председателя, — Я говорю правду.

— Проверим, — председатель кивнул головой. — Отборочные тесты прошла. Это хорошо. А теперь ответь мне, только честно, зачем ты рвешься в космофлот?

— Хочу быть военным пилотом, — Анатэ даже обиделась.

— Все хотят. Но должен тебя огорчить, эта служба не для тебя. Ты не выдержишь.

— Выдержу, не боюсь трудностей.

— Все так говорят.

— Я три года летала на стаутах! — Анатэ вдруг прорвало, обида пересилила рамки приличия. Претендентка позволила себе повысить голос на человека, который годится ей в отцы. — Биосимбоника для меня не пустой звук! Посмотрите личное дело, там все написано. У меня хорошие отзывы. Я умею управлять биосембиозными летательными аппаратами!

— Возможно, — председатель перебил невоспитанную девчонку и невозмутимо продолжил, — возможно, но скажу прямо, из тебя такой же пилот, как из меня художник…

— Я и есть художник, — тихо пролепетала огорченная девушка. Она поняла, что ее сгубила несдержанность. Теперь уже можно во всем признаться. Не быть Анатэ пилотом истребителя.

Председатель комиссии тяжело вздохнул и почему-то выехал из-за стола. Офицер не имел ног. Его возила самоходная тележка.

— Протезов не хватает, — сквозь зубы промямлил старый офицер, подъехав к ошеломленной девушке. — Ты, правда, художник?

— Да.

— И что ты тут делаешь?

— Я хочу сражаться наравне со всеми.

— На Атенрете всего двадцать художников и примерно столько же на периферии. Художники — национальное достояние… а ты воевать…

— Кому теперь нужно это национальное достояние? — мрачно произнесла Анатэ.

— Ну, этот вопрос не тебе решать.

— Дайте мне возможность стать такой же, как все, — девушка склонилась над офицером. — Я хочу приносить пользу. Я человек, а не монумент.

— Художник принадлежит народу. Я не могу удовлетворить твою просьбу, прости, — председатель комиссии с сочувствием смотрел в печальные девичьи глаза.

Анатэ готова была разреветься. Слезы предательски навернулись на глазах.

Председатель вернулся на свое место.

— Данные по девушке поступили? — как бы между прочим поинтересовался он у помощника.

— Так точно, поступили.

— Анатэ действительно художник?

— Господин стронжер, вы лучше сами посмотрите, — загадочно и очень тихо ответил младший по званию офицер, указывая на экран монитора.

— О, Солнце! — спустя пару секунд воскликнул председатель и, добродушно улыбнувшись, обратился к девушке. — Благодать вы наша небесная, зачем вы испортили такую шикарную прическу?

Все члены приемной комиссии, за исключением стронжера, потерявшего на войне ноги, дружно вскочили с мягких кресел и церемониально склонили головы, приветствуя дочь Солнца.

25

Два десятка разноцветных шатров расположились на берегу полноводной реки. Куда ни кинь взгляд, кругом степь, да степь. Даже взор стремится заглянуть за горизонт, так и не встретив никакой преграды. Необъятные просторы. Свобода. Лишь голубая лента реки нестерпимо блестит на солнце. Веками это место, эти шатры считались священными для каждого степняка, независимо от принадлежности к тому или иному роду-племени. Здесь поклоняются предкам. Нескончаемые междоусобицы обходят этот оазис мира стороной. Здесь запрещено носить оружие. Здесь лютые враги не имеют право враждовать. Здесь можно говорить только о мире и процветании. Именно здесь предки завещали потомкам решать спорные вопросы путем дипломатии, избегая применения грубой физической силы. Именно здесь старейшины кочевых племен собираются на майтоб.

— О, великий сын племени укадов! — воскликнул Гынзутап, умело изображая фальшивую радость и встречая владыку самого могущественного кочевого племени. — Войди в шатер предков.

Ынталпс слез с измученного дальней дорогой скакуна и до самой земли поклонился Хранителю Очага предков, откинув в стороны полы длинного походного халата. Так требовала древняя традиция. Откинутые в сторону полы указывали на добрые намерения гостя. Хотя, говоря откровенно, старейшина никогда не любил хитрющего длиннобородого старца, блюстителя кочевых устоев. И вряд ли владыка племени укадов желал старцу долгих лет жизни. Эти два человека уже достаточно давно испытывали друг к другу взаимную неприязнь.

Ынталпс последним из старейшин прибыл на майтоб. Он мог позволить себе такую роскошь, как опоздание. Другие владыки уже заняли свои места под сводами громадного шатра предков и терпеливо, впрочем, кое-кто все-таки выказывал показное недовольство, дожидались появления последнего участника майтоба.

Семьдесят старейшин восседали на специальных кожаных подушках, расположившись вокруг каменного Очага предков. У каждого владыки было свое законное место.

В очаге весело потрескивали сухие дрова, привезенные бог весть из какой дали, а сизый дым стремительно возносился к отверстию в своде и бесследно исчезал, не причиняя особого беспокойства сильным мира сего.

Ынталпс приблизился к огню, поклонился, едва коснулся ладонями пляшущего языка пламени, совершив традиционный обряд очищения души, и молча занял подготовленное для него место.

— О, великие сыны Богов, наделенные свыше справедливой властью, — гортанно начал вещать Гынзутап, неспешно обходя собравшихся. — Воля предков заставила меня собрать майтоб. Воля предков не дает мне покоя. Степь неспокойна. Степь взывает к вашей мудрости. Исполните свой долг перед смиренным степным народом. Избавьте всех от нечисти. Проклятые атамаки посмели осквернить святое место, распечатали Храмовую гору, выпустили нечисть на волю. Наступили мрачные времена. Скоро степь будет стонать под гнетом нескончаемой ночи, — Хранитель остановился возле Ынталпса. — Всем известно, что Храмовая гора расположена во владениях племени укадов. Племя укадов могло пресечь попытки атамаков осквернить древнюю святыню, в которую предки заточили нечисть, спасая будущие поколения, но не сделало этого…

Старейшины недружелюбно зашептались, обратив взор на Ынталпса. Тот выдержал значительную паузу и лишь когда смолк гомон начал говорить:

— Уважаемый майтоб. Наш достопочтимый Хранитель напрасно упрекает мой народ. Мы не сидели сложа руки и не взирали безропотно на то, как атамаки разрушают горделивую святыню. Мой народ предостерег звездных людей. Но они не послушали скромных степняков.

— Надо наказать их! — раздались голоса самых отчаянных и недальновидных старейшин. — Доколе можно терпеть…

— Мой народ не вправе принять столь важное решение без одобрения уважаемого майтоба, — Ынталпс снисходительно улыбнулся и покачал головой. — Это слишком ответственное решение. Звездные люди могущественны, а мой скромный народ не достаточно силен. Укады не могут в одиночку воевать с атамаками.

— Это верно, — наиболее рассудительные старейшины поддержали Ынталпса. — Даже объединенная армия не справится с атамаками. Мы не желаем посылать своих воинов на верную смерть. Через сорок белых лун в степь вторгнутся голомеды (людоеды). Как мы будем защищать родные земли? Воинов надо сохранить.

— О, великие предки! — Гынзутап поднял руки вверх и закатил глаза, изображая отчаяние. — Оградите нас от нескончаемой ночи! Она уже захватила разум ваших сынов! Лучшие из сынов степи не желают выполнять ваш наказ!

Старейшины разделились на два противоборствующих лагеря. Владыки, многие из которых ненавидели друг друга, громко спорили, обвиняя оппонента во всех смертных грехах. Традиционные рамки приличия были мгновенно забыты.

Ынталпс сидел молча, обхватив голову руками. Бесполезно спорить до хрипоты. Пусть старейшины погорланят, словно дети малые, а потом успокоятся. В данной ситуации лучше молчать.

«Всякий раз убеждаюсь, что положится могу лишь на себя, да еще на двух-трех умных врагов», — так рассуждал глава племени укадов.

Постепенно Гынзутапу удалось вразумить спорящих. Старейшины угомонились, вернулись на свои места. Ынталпс решил воспользоваться благоприятным моментом. Он попросил слово.

— Уважаемый майтоб, — владыка племени укадов поднялся с места и приблизился к Очагу. — Прощу выслушать меня. А уж потом…

— Говори, — согласились многие.

— Нет больше мира в степи. Скоро степь обагрится кровью. И виноваты в этом не атамаки. Орды голомедов приближаются. Степной народ так долго не знал горя, — Ынталпс глядел в огонь. — Скоро, очень скоро наши матери, сестры и дочери познают тяжесть невосполнимой утраты. Нам придется сражаться с голомедами. Выбора нет. Лазутчики день ото дня приносят все более тревожные донесения. И вряд ли уважаемые старейшины могут оспорить мои слова.

Часть старейшин начала соглашаться. Гынзутап помалкивал, стоя в стороне. Его руки нервно перебирали четки.

— Теперь я хочу спросить вас, какую выгоду мы извлечем из вражды с атамаками?

Старейшины зашумели. Доносились слова поддержки и в то же время звучали откровенные проклятия в адрес Ынталпса.

— Я просил выслушать меня, — холодно произнес владыка племени укадов.

Гомон стих.

— Лично я никаких выгод не вижу. Вражда с атамаками сейчас губительна для нас. Вы желаете умереть с гордо поднятой головой, защищая традиции предков, умереть как подобает степному воину? Что ж… У вас будет такая возможность. Придут голомеды, а обескровленная в боях с атамаками армия не сможет остановить несметные полчища людоедов. Вот тогда мы все умрем. Желудки голомедов с удовольствием переварят степняка. До сих не могу забыть, как людоеды семь зим назад уводили пленных словно скот, как резали людей на привалах, потрошили и варили в огромных чанах, а после… Их временные стоянки напоминали скотобойню. Земля по локоть пропитана человеческой кровью, кругом валяются обглоданные кости…

Ынталпс вдруг замолчал, эмоции захлестнули душу. Он с шумом выдохнул воздух из груди и грозным взглядом окинул присутствующих.

— Вы этого хотите? Я спрашиваю уважаемый майтоб, вы этого хотите?

Старейшины молчали. Большинство из них пережило не одно нашествие голомедов.

— Что же вы молчите? Воюйте с атамаками, если вам так хочется. Только это будет последняя война. А потом, через сорок белых лун хозяевами степи станут голомеды. Я все сказал.

Ынталпс вернулся на свое место.

Старейшины вновь начали спорить. Они в порядке очередности выходили к Очагу и высказывали аргументы как за, так и против предложения владыки племени укадов. Хранитель боялся вмешиваться в полемику. Чаша весов пока склонялась не в его пользу. Он долго ждал, терпел упреки, но, в конце концов, решился перехватить утраченную инициативу:

— А не предлагают ли нам пойти на поклон к атамакам? — вопрос обескуражил старейшин.

Ынталпс понял, что наступил его звездный час. Он начал провоцировать майтоб.

— Я бы обратился к ним за помощью, — совершенно спокойно ответил он. — Их небесные скакуны способны обратить вспять голомедов. Тот, кто недавно был в Актовотконе, знает, что приморские города охраняются звездными воинами. Голомеды туда не сунутся. Людоеды придут к нам.

— А не потому ли ты предлагаешь степнякам пойти в услужение к атамакам, — язвительно завизжал Гынзутап, — что сам уже давно им пятки лижешь? Ты пригрел у себя атамака! Все это знают. Ты предал степной народ!

— Пригрел атамака? Да, не спорю. Но от него больше пользы, чем вреда. А вот терпеть обвинения в предательстве, — Ынталпс недвусмысленно вскочил на ноги, — я не намерен.

Испуг перекосил лицо Хранителя. Он озирался по сторонам, ища заступников, но старейшины лишь посмеивались. Владыки прекрасно знали, Хранитель неприкосновенен. Никто его даже пальцем не тронет. Однако зарвавшегося старца следует припугнуть для острастки. Пусть впредь хорошенько думает, а уж потом говорит. Мало ли на кого длиннобородый накинется в следующий раз…

— Уважаемый майтоб, — Ынталпс направился к выходу, после развернулся и в очередной раз окинул взглядом собравшихся. — С горькими чувствами я покидаю шатер предков. Я не могу остаться. Здесь мне нанесено незаслуженное оскорбление. Хочу надеяться, что прежде чем принять окончательное решение, вы прислушаетесь к моим словам. Я же не стану голосовать и оставляю за собой право не подчиниться решению майтоба. Спокойной степи…

Владыка племени укадов с гордо поднятой головой вышел на улицу. Он победил. Майтоб сорван. Жаль, что не все старейшины разделяют его взгляды, но сторонники наверняка найдутся. Разум возобладает…

Слуга подвел скакуна. Старейшина вскочил в седло и, часто понукая птицу, кратчайшим путем направился к своему отряду. Пятьсот верных воинов расположились лагерем на границе святой земли и смиренно ждут возвращения повелителя. Рядом старейшин дожидаются другие отряды. За пределами святой земли закон всеобщего перемирия уже не действует.

Воины радостным кличем встретили старейшину.

— Вы были великолепны, — на людях мениолец демонстрировал безропотное почтение.

— Я воспользовался твоим советом, — Ынталпс улыбнулся. — Начало положено. Будем ждать новостей.

В знак согласия атамак кивнул головой.

— В путь, — скомандовал глава племени укадов. — К утру мы должны быть в Малазонте.

Отряд не заставил себя долго ждать. Но прежде вперед выслали дозорных и гонцов. Гонцы, не жалея скакунов, мчались по необъятной степи, неся срочную депешу. Ближайшая пограничная крепость Малазонт будет готова достойно принять владыку…

26

— А почему ты решил, что ее зовут Анатэ, и она хотела стать пилотом космического истребителя? — Айко нехотя усмехнулась синюшными губами. Ее пробирал озноб.

Холод медленно, но верно делал свое черное дело, постепенно убивая людей. Виктор подложил под себя старую походную сумку. Не сидеть же на голом металлическом полу. Девушку посадил на колени и закутал в свою куртку. Так обоим будет теплее.

— Анатэ? — вяло переспросил он. — Пусть будет Анатэ.

— А по поводу художников ты здорово придумал. Если ты прав, то у атенретцев большие проблемы с художественно-графическими способностями.

— Нет. Графические способности это одно, а художник у них — совсем иное понятие… это выше…

— Витя, — девушка забеспокоилась и вскочила на ноги. — Ты замерзаешь. Встань, походи немного.

— Не хочу.

— Надо размяться.

— Нет, все нормально.

— Уверен? Ты слишком вялый и сонливый. Поднимайся.

Японке удалось растормошить напарника. Какое-то время они бродили вокруг криогенной камеры. Тело знобило. Конечности покалывало. Ноги почти не слушались. Внимание притуплено. Лень одолевает. Хочется лечь и поспать немного.

А под толстой прозрачной крышкой саркофага лежит их сверстница. Лежит уже давно. Лицо безмятежно. Лишь в уголках промерзших губ застыла ненавязчивая улыбка.

— Как ты думаешь, — вдруг спросил Новиков, оторвав взгляд от покойной и повернувшись к Айко, — зачем сохранили ее плоть?

— Вспомни легенду.

— Неужели прежние атенретцы сами выдумали легенду? Ведь они не дикари, образованные люди, не агрессивны, уважали друг друга.

— Да, а единственная встреча с инопланетянами обернулась катастрофой.

— Чересчур мягкий народ. Их религия проповедовала высокие общечеловеческие ценности. Люди безоговорочно верили. Как можно быть настолько набожным и в то же время… Даже когда пришли итроники, они продолжали верить, не взирая ни на что, искренне считали, что бог Солнца не даст их в обиду. Их сгубило благородство, честность и религия.

— Зато они не были такими бездушными, как мы, земляне. Не старались расширить пределы Атенрета до масштабов Галактики. Не ломились в чужой монастырь со своим уставом.

Айко подошла к парню.

— Витя, мы, наверное, умрем. Да?

— Не выдумывай, — Новиков обнял девушку. — Мы будем жить. Нас скоро найдут.

И тут произошло чудо, как в сказке. Небеса Атенрета услышали мольбу заточенных в подземелье людей, дали шанс:

— Мисс Сайто, где вы? — неожиданно раздался из коммуникатора встревоженный голос профессора Коллинза.

— Мистер Коллинз, мистер Коллинз, — хрипло закричала Айко. — Я так рада слышать ваш голос.

— Взаимно. Что произошло? Мы не можем найти вас. Куда вы пропали? Мистер Умаалон беспокоится. Когда вы с Виктором появитесь?

— Как только выберемся из этой проклятой комнаты.

— Какой еще комнаты?

— Металлической. Мы осматривали погребальный зал. Неожиданно стена, оказавшаяся дверью, распахнулась. Нам стало любопытно. Вошли в комнату. А дверь закрылась…

— Очень весело.

— Нам тоже, — Айко артистично всхлипнула.

— И что вы нашли в этом помещении, если не секрет?

— Вы мне не поверите. Здесь стеклянный саркофаг, точнее сказать не могу, но похоже на криогенную камеру. А в саркофаге лежит молодая девушка. Комната герметичная, стерильная, ни пылинки, ни соринки. Вот только холодно, температура намного ниже нуля. Мистер Коллинз, мы замерзаем. Помогите нам. Мы не можем открыть дверь. Пожалуйста…

— Айко, не паникуй, — Новиков попытался успокоить напарницу.

— Черт возьми! — вылетело из коммуникатора. — Оставайтесь там! Мистер Умаалон, где вы? Мистер Умаалон!

— Оставайтесь там, — передразнила девушка, отключив коммуникатор и еще крепче прижавшись к Виктору не то от страха, не то от холода. — Как будто мы можем куда-то уйти.

27

— Дочь моя! — воскликнул сын Солнца, без предупреждения ворвавшись в покои Анатэ. — Как ты могла так поступить? Атенрет будоражат слухи.

— Не ругай меня, — девушка поднялась с кресла и кинулась в объятия отца. Она так давно не видела папу, соскучилась.

Отец нежно обнял непослушного и уже взрослого ребенка, провел рукой по волосам…

— Постриглась? Эх ты, конспиратор, — мягко произнес он и добродушно рассмеялся.

Они присели под сенью раскидистой анатагны. Правитель долго расправлял складки длиннополого красно-зеленого одеяния — официального наряда местоблюстителя бога Солнца, а затем, тяжело вздохнув, приступил к нравоучительной беседе.

— Я прошу тебя, Анатэ, больше не совершай подобных ошибок. На тебя смотрят подданные. Смотрят даже тогда, когда ты об этом не догадываешься. Они скрупулезно оценивают твои поступки. Если взглянуть на ситуацию с высоты общечеловеческой морали, то мне не за что тебя ругать. Подданные в восторге. Прилив патриотических чувств. Дочь Солнца покинула уютную загородную резиденцию и наравне с простыми смертными решила защищать в бою нашу прекрасную Родину. Но с другой стороны, Анатэ, ты не принадлежишь самой себе, ты один из символов нашей государственности. Ты не имеешь права обманывать подданных. Твои поступки должны быть открыты и честны. Ты обязана быть примером для подражания.

— Знаю, папа. Но не хочу сидеть без дела. Я хочу приносить пользу.

— Это похвально. Я ценю твое стремление. Однако, пилотом истребителя ты, конечно же, не будешь.

Дочь послушно кивнула головой.

— У меня есть для тебя более ответственное задание.

— Вот как?

— Именно так. И это задание наделяет тебя невероятной властью, но и ответственность колоссальная.

Отцу удалось заинтриговать дочь.

— Анатэ, я принял решение возвести вокруг храма Солнца в Актовотконе защитное сооружение. Армия отступает, — правитель вновь тяжело вздохнул, — и недалек тот час, когда космолеты противника смогут прорваться в атмосферу Атенрета. Нашу главную святыню необходимо защитить. Мы не дадим разрушить храм. Так же я решил назначить тебя руководителем этого проекта, чиновником, отвечающим за возведение оборонного комплекса вокруг храма. Спрашивать буду строго, не взирая на то, что ты моя дочь, и полномочий даю с избытком. Наступили тяжелые времена. Не хватает ни специалистов, ни ресурсов, Атенрет постарается помочь вашему строительству всем, чем только сможет. Ты вольна набрать любую команду, какую только пожелаешь, в пределах разумного, конечно. Ресурсы и технику изыщем. Ты художник, ты умеешь созидать. Завтра полетишь в храм Солнца и останешься там до окончания строительных работ. Сразу же приступай к формированию команды. Проект придется создавать с нуля. Не мне тебя учить строить. Твоя архитекторская работа оценена по достоинству. Военные предоставят техническое задание. Через два месяца оборонный комплекс должен вступить в строй. Сроки сжатые. Работай.

28

Открыв глаза, Виктор подсознательно начал искать Айко, но ее нигде не было. Более того, сквозь распахнутое окно в комнату проникал ослепительный, неестественно яркий день, словно никогда не существовало мрачных подземелий храма Солнца, полудикого Атенрета, кочевников и людоедов. Запах дождя невозможно ни с чем перепутать, он несет в себе таинственную свежесть, будоражит, но в то же время успокаивает сознание, вызывая прилив приятных воспоминаний. Еще босоногим мальчишкой Новиков беззаботно бегал под теплым летним дождем, радуясь жизни и не обращая внимания на строгие восклицания матушки… Боже мой, как же это было давно. Мозг старается защитить человека от потрясений. Детские воспоминания, словно броня, отгородили сознание Виктора от шокирующей реальности.

— Где я? Айко! — Новиков услышал незнакомый голос. Сначала он не понял, что говорит сам с собой.

— Вы в больнице, — теперь уже однозначно чужой женский голос прорвался сквозь защитный барьер, достучался до сознания, и кое-что прояснил.

— Давно? — Виктор, наконец, смог рассмотреть медсестру, склонившуюся над ним. Зрение начало работать. Мозг включился и приступил к обработке поступающей информации.

— Четыре дня. Вы только что пришли в сознание.

— Четыре дня?

— Да. Не волнуйтесь и не пытайтесь встать. Вам пока нельзя, — медсестра тактично, но бескомпромиссно пресекла попытку археолога приподняться. — Лежите. Сейчас я позову доктора…

— А что со мной?

— Доктор уже идет. Он все объяснит.

Новиков вернул голову на подушку, вдохнул полной грудью свежий воздух и расслабил непослушные мышцы.

Врач появился ниоткуда, точнее Виктор не заметил его появления.

— Очень хорошо, — пожилой мужчина с короткой седой бородкой осматривал пациента. — Посмотрите на мой мизинец. А вот так. Очень хорошо. Ну что, голубчик, легко отделались. Я бы даже сказал, слишком легко.

— Объясните толком, — пациент только что осознал как оказывается тяжело произносить слова.

— В летней одежде при минусовой температуре. Гипотермия, — доктор присел на стульчик, стоящий подле кровати. — Переохладились, причем сильно переохладились. Вас доставили в коматозном состоянии с кардиостимулятором на груди. Одно радовало, дышали вы самостоятельно, хоть и нестабильно. Пришлось заняться репарацией клеток и тканей.

— А что с девушкой? — невольно воскликнул Виктор.

Врач добродушно улыбнулся.

— Ничего страшного. Она пострадала меньше.

— Слава Богу, — невольно вырвалось из уст пациента.

— Успокойтесь. Я вчера отпустил ее домой. Кстати, — тут доктор вновь улыбнулся и поднял вверх указательный палец, — она умоляла сообщить ей когда вы придете в сознание.

— Сообщите.

— Хорошо, — врач поднялся на ноги, потом мельком взглянул на коммуникатор. — Да, чуть не забыл… в коридоре ждет посетитель.

— Кто? — Новиков почти испугался.

— Сейчас он войдет.

Врач удалился, а порог больничной палаты переступил Амматаал.

— Ну, здравствуй, — археолог сел на стул и потряс Виктора за плечо. — С возвращением. Слава добрым докторам. Живой, чертенок…

— Живой, — согласился Новиков.

— Мы думали…

— А что произошло?

Амматаал долго рассматривал этнолога удивленными глазами. Потом кашлянул, устроился на стуле поудобнее и вполне резонно спросил:

— С чего начать рассказ?

— С момента нашего исчезновения.

— Да-а-а, понаделали вы дел, — в голосе Амматаала проскользнул упрек. — Артура едва не хватил удар. Добрались до вас через пять часов. Думали спасти не удастся. Зимин хотел взрывать дверь, Кармен предлагала резать лазерным резаком, но умница Умаалон разобрался с атенретской автоматикой, правда, не сразу. В целом, вас с Айко можно поздравить. Вы совершили грандиозное открытие. Одно из самых значимых в истории исследования Атенрета. Кармен предполагала, свято верила, а вы доказали, что ее мечта не вымысел, а реальность. Молодые археологи, проводя раскопки храма Солнца, нашли криогенную установку с дочерью правителя Атенрета, которая старше всех ныне живущих на два тысячелетия. Уму не постижимо. Сенсация. Так сообщили в новостях. Скоро вас начнут одолевать журналисты со всего Альянса.

Старый мениолец тяжело вздохнул.

— Что с храмом? — поинтересовался Новиков.

— Ничего. Стоит на месте. Экспедиция продолжает работу.

— Как же кочевники?

— Обошлось. Майтоб принял решение не вмешиваться в нашу работу. Случилось чудо. Впрочем, это не чудо, а тонкий расчет. Отчасти кочевники сами постарались, отчасти поработала ФСКР. Степнякам угрожает нашествие каннибалов. Угроза серьезная, я бы даже сказал смертельная. Поэтому гордые дети степи пошли на компромисс. Даже снарядили представительную делегацию. Завтра послы прибудут в Актовоткон. Приморские города выступают посредниками на переговорах между звездными людьми и кочевниками. Программа переговоров обширная. Но основная темя — военная помощь.

— Угроза уничтожения заставила кочевников пойти на поклон к инопланетянам?

— Не поклон. Ты уж скажешь. С ними нельзя так разговаривать. Народ гордый и обидчивый. Тут требуется изысканный дипломатический подход. Зато теперь мы имеем возможность неторопливо изучать главную атенретскую святыню. Стаоал понагнал своих коллег. Они нам особо не мешают. ФСКР интересует реактор. Впервые на Атенрете обнаружена действующая энергетическая установка. Да еще какая! Реактор синтеза средних металлов.

— Я не физик.

— Я тоже. Но, по словам Умаалона, все достижения Мениолы и Земли в данной области — детский лепет по сравнению с реактором храма Солнца. На планету прилетели химики, физики-ядерщики, теплотехники, другие специалисты, короче — тьма народу. Подножие храма превратилось в огромный палаточный лагерь. Теперь ты не узнаешь это место. Хотели демонтировать реактор и увезти подальше. Изучать хотели. Но степняки взбеленились. Верхом на птице прискакал их предводитель Ынталпс и заявил, что в обмен на сотрудничество, кочевые племена хотели бы видеть храм Солнца действующим культовым сооружением. Одним словом, откапывайте храм, ремонтируйте, и мы с вами друзья навеки. Наши власти почесали затылки, подумали и согласились. После завершения официальных переговоров, начнутся грандиозные земляные работы. Храм намерены до холодов привести в порядок.

— Не хватает только сына Солнца. Кто станет местоблюстителем объединенных племен?

— Какой еще сын Солнца?

— А кто будет восседать на огненном троне? Ведь если я правильно понял, храм должен быть действующим. Он должен способствовать объединению народов.

— Угадал, — Амматаал закивал головой.

— И кто же этот счастливчик?

— Пока нет определенной кандидатуры, но уверен, что святое место пустым не останется.

— Яблоком раздора будет ваш огненный трон.

— Как знать, как знать, — мениолец явно что-то не договаривал.

— Уж не собираетесь ли вы, — Виктор хитро прищурился, — оживить… юную «богиню»?

— Не исключено. И не оживить, а разморозить. Ведь она жива.

— Жива? — Новиков удивился до глубины души.

— Да.

— Ее заморозили заживо?

— Угадал.

— Изверги.

Амматаал лишь развел руками.

— Тяжело ей придется. Если ее вообще признают, — Виктор начал покашливать.

— Уже признали. В отличие от нас, атенретцы свято верят в легенду. Во всяком случае, лидеру кочевников продемонстрировали криогенную камеру, кое-что объяснили, и он согласился признать дочь Солнца. Горожане пока думают.

— Все равно ей будет тяжело. Шок. Проснуться через два тысячелетия ради того, чтобы якшаться с дикарями. Жестокая судьба. Захочет ли она этого?

— Скоро ее разморозят, вот тогда и узнаем.

— Да-а-а, много событий произошло за четыре дня, — задумчиво произнес Новиков. — Как Айко?

— Хорошо. Она уже дома. Поправляется. Чихает, насморк. А вот тебе больше досталось, впрочем, врачи говорят, что ты спас ее.

— Я?

— Да. Ты отдавал ей тепло своего тела.

— А что я должен был делать?

— Все правильно. Кармен тобою восторгалась. А ее восторг еще надо заслужить. Ты поступил как истинный джентльмен. Это, между прочим, слова Артура. Уж он в этом вопросе понимает куда больше, чем мы с тобой.

— Кейна знает?

— О чем? — во взгляде старого мениольца проскользнул лукавый огонек.

— О том, что я в больнице.

— Нет, нет, мы не стали волновать твою супругу. Тем более что она ждет ребенка.

— Хорошо. Дай Бог, чтоб совсем не узнала, а то больше не отпустит…

— Во всяком случае, я рассказывать не буду.

— Спасибо.

— Не за что, — Амматаал кивнул головой.

29

День и ночь тысячи рабочих возводили оборонный комплекс вокруг храма Солнца, не жалея сил. Сначала расчистили строительную площадку, снесли целые городские кварталы. Затем заключили здание в гигантский металлический кокон. Через месяц напряженных работ лишь золотая макушка шестилучевого шпиля напоминала о существовании культового комплекса. Храм стал похож на огромную градирню атомной электростанции. Правитель Атенрета изредка посещал грандиозную стройку и знакомился с ходом работ. Он с отеческим сочувствием смотрел в воспаленные от хронического недосыпания глаза дочери, но прилюдно не демонстрировал родственное участие. Лишь уединившись с дочкой, он позволял себе на короткое время дать волю чувствам и заставлял Анатэ хоть немного поспать.

Через полтора месяца, после начала строительства, когда святыню уже на треть засыпали землей, впервые прозвучал сигнал воздушной тревоги. Началась паника. Люди, побросав работу, устремились под защиту гранитных сводов храма.

Первый налет ошеломил всех и вселил животный страх в души людей. Штурмовые космолеты итроников, не считаясь с потерями, прорвали оборону и, уподобившись стервятникам, стремительно вынырнули из-за облаков со стороны солнца. Земля содрогнулась от многочисленных взрывов, казалось, встала на дыбы. Повсюду догорала искореженная строительная техника. Упавший кран задавил три десятка человек. Кровь и растерзанная плоть на гранитных плитах, на металле, всепожирающее пламя, густой едкий дым, стоны раненных, мольба о помощи — все смешалось в жесточайшем круговороте войны.

Когда объявили отбой воздушной тревоги, Анатэ покинула храм и ужаснулась, увидев страшную картину. Ее словно оглушило взрывом. Увиденное и услышанное слилось в единую мозаику, заполнило мозг до предела. Воронки, разрушенный Актовоткон, пожары, сирены, фрагменты разорванных человеческих тел, смерть…

Война добралась до Атенрета.

Девушке вдруг стало плохо. Она прислонилась спиной к забрызганной кровью шершавой гранитной стене, медленно съехала вниз, опустившись на корточки, и закрыла глаза.

«Вот и все, скоро нас не будет», — грустная мысль, не спросив разрешения, пронеслась в голове.

— Что с вами, святость наша небесная? — охрана и помощники разыскали дочь Солнца.

— Не беспокойтесь, — девушка шептала непослушными губами, — я в порядке, — усилием воли она заставила себя подняться на ноги и пересилила эмоции, нахлынувшие девятым валом. — Окажите помощь раненным. Потушите огонь. Организуйте расчистку строительной площадки.

Помощники на секунду почтенно склонили головы, восхищаясь выдержкой «богини», а потом помчались выполнять приказ.

— У вас кровь. Вы ранены? — воскликнули охранники. — Доктора сюда!

— Нет, нет, не нужно. Я не ранена. Это не моя…

Комбинезон дочери Солнца был испачкан чужой кровью. Девушка не позволила увести себя внутрь храма. Личным примером она вдохновляла людей, наравне со всеми помогала вывозить раненных. Затем связалась с городскими властями и потребовала отправить на стройплощадку дополнительный медицинский персонал. Врачей не хватало. Люди умирали, так и не дождавшись помощи. Увидев на экране видеофона дочь Солнца, перепачканную в крови и саже, городской глава, мужчина крепкого телосложения и далеко не робкого десятка, едва не лишился чувств, невольно бросился на колени и, вскинув руки к небесам, поклялся немедленно исполнить высочайший приказ. На фоне белоснежного комбинезона сочетание красного и черного цвета выглядело зловеще.

Первый налет итроников носил пропагандистский характер и был нацелен на главную святыню, на самое дорогое, что есть у каждого человека, на символ жизни и надежды. Разрушение храма Солнца дало бы противнику важное психологическое преимущество. Но итроники промахнулись, не попали в храм. Небеса защитили святыню, не бросили людей в трудный момент, вдохновили живых, заставили их поверить в свои силы.

Итроники запросто могли сбросить на город термоядерную бомбу и сравнять Актовоткон с поверхностью земли. Вполне достаточно одного штурмовика. Но они не применяли «грязное» оружие, потому что в дальнейшем хотели колонизировать Атенрет. Зачем лишний раз загрязнять планету? Она еще пригодится.

В тот же день аэрокосмическая оборона Актовоткона была значительно усилена. Дерзкий налет противника больше не останется безнаказанным.

А на другой день хоронили погибших. Возле храма собрались тысячи горожан. Владыка лично прибыл на стройплощадку и распорядился похоронить убиенных людей по-царски, в могилах. Огромная рукотворная гора собрала первую дань. Первые жертвы на поверхности планеты. Скорбный счет открыт.

30

Через три дня Виктора выписали из больницы. Нанороботы, введенные в его плоть, постарались на славу, успешно восстановив все функции организма.

Пациентов в больнице мало. Доктор улыбается и шутит, лично провожая бывшего больного. Айко ждала у входной двери, увидев парня, она бросилась по коридору навстречу Новикову, повисла у него на шее, тихонько бормоча что-то по-японски, и на ее лице тоже засияла улыбка. Все хорошо, все замечательно.

— Айко, — Новиков расплылся в блаженной улыбке, обнял напарницу и стал прощаться с врачом. — Доктор, спасибо вам за все.

— Да не за что. Живите, радуйтесь жизни. Вот и денек сегодня выдался солнечный, приятный, а то дождь уже надоел. Погуляйте. Свежий воздух не повредит. Удачи.

— Спасибо, — хором ответили археологи. — А вам хотим пожелать поменьше хлопот, да побольше свободного времени.

— Ладно вам. Болтуны. Но все равно спасибо. Идите, — врач засмеялся, махнул рукой и направился восвояси.

Молодежь воспользовалась советом доктора и довольно долго бродила по городу. Погода радовала тихим теплым днем. Правда Новиков быстро уставал, приходилось часто останавливаться возле свободной скамейки и отдыхать.

— Старый стал, — шутил парень.

Айко усмехалась и развивала тему:

— А что с тобой будет к семидесяти годам?

— И не говори. Лучше не думать об этом. Интересно, мы сегодня дойдем до побережья или лучше вернуться домой? — Виктор, так же как и все остальные коллеги стал непроизвольно называть дом археологов просто домом.

— Все зависит от тебя.

— Тогда идем к морю.

— Упрямый.

— Еще какой упрямый, — соглашался Новиков.

Поговорив минут пять-десять, парочка покидала очередную уединенную скамейку и медленно, но уверенно продолжала двигаться к океану.

— Мистер Новиков? Мисс Сайто? — нежданно-негаданно за спиной археологов раздался знакомый голос.

Молодежь обернулась. Старый таможенник неторопливо шел по узкой улочке. Затем он снял серый форменный пиджак и, приветливо махнув рукой, приблизился к ученым.

— Добрый день, — у Виктора было хорошее настроение.

— Да, добрый, — согласился таможенник. — Примите мои поздравления. Наслышан о ваших подвигах.

— Да ну…

— А то как же, теперь вы знамениты.

— Вот уж никогда бы не подумала, — Айко пожала плечами.

— А где же толпа журналистов? Только за прошлый день я зарегистрировал прибытие двух десятков корреспондентов.

— Как видите, мы одни, никого нет, — Новиков развел руками. — Возможно, их больше интересует храм Солнца?

— Очень может быть, — согласился старик и поспешно раскланялся. — Ну, что ж не буду вас задерживать. Спешу на службу. Приятно было пообщаться.

— Взаимно.

* * *

Днем на пляже не так много отдыхающих. Атенрет-сити оживает лишь к вечеру. Поэтому археологам не составило большого труда издалека узнать в высоком мускулистом человеке старшего лейтенанта Зимина. Офицер только что искупался и прыгал на одной ноге, склонив голову набок. Вода попала в правое ухо. Рядом с ним, в точности копируя действия отца, скакал на правой ноге юный наследник рода Зиминых.

Айко поздоровалась первой. Лейтенант перестал прыгать и оглянулся.

— Айко! Витя! — радостно воскликнул он, отшвырнув полотенце. — Вот это новость. Выписали? Как самочувствие?

— Нормально. А ты-то какими судьбами? Вот уж кого не ожидал встретить, — Новиков крепко, по-мужски пожал протянутую ладонь.

— Нас заменили. Дали недельный отпуск, — Зимин подозвал сынишку. — Сереж, познакомься с дядей Витей и тетей Айко.

— Здластвуйте, — маленький Сережа говорил по-русски и так же, как большинство земных детей, старательно игнорировал букву «р».

— Поздоровайся с дядей за руку.

— Большой мужик, — Новиков рассмеялся, легонько пожимая маленькую ладошку. — Ну, здравствуй. Будем знакомы.

— Холошо, — согласился ребенок. — А вы плавать умеете?

— Конечно. Только в другой раз.

— Дяде пока нельзя купаться в море, — подтвердил отец.

— А он что, болеет?

— Болел, — Виктор усмехнулся.

— Вас, говорят, в новостях показывали? — Зимин растянулся на песке.

Айко устроилась на шезлонге, а Новиков, сняв обувь, присел возле десантника и принялся пересыпать песок из одной ладони в другую.

— Не видел, честное слово, — этнолог второй раз за день удивился. — От пятого человека слышу. Но к нам пока никто не подходил.

— Да. А все поздравляют, — добавила Айко. — Хоть бы один журналист пришел с видеокамерой, — мечтательно продолжила она.

— Ты не переживай, журналисты активно работают. Вот только здесь не Земля и не Мениола, а военная база. Вряд ли бы их пустили к вам в больницу. Там порядки строгие, — Зимин перевернулся и подставил светилу живот. — Так что у вас все впереди. Еще будете прятаться от них…

— А правда, что эта девушка, в саркофаге, жива? — не утерпел Виктор.

— Правда, — Зимин приподнял голову. — Проводили сканирование. Душа на месте. Стаоал обрадовался и побежал докладывать начальству. Потом, часа через три прилетел гравилет с мобильной криогенной камерой и с толпой криобиологов. В тот же день девушку увезли в Атенрет-сити. Слухи просочились в прессу. ФСКР пришлось выступить с официальным заявлением. Так что шило в мешке не утаишь.

— А они наверняка хотели утаить, — Айко скривила губы. — На них это похоже.

— Похоже, — десантник согласился.

— Ее разморозят?

— Обязательно. Но потребуется время. Особенно на реабилитацию. Сначала будут медленно повышать температуру, потом проведут репарацию на молекулярном уровне. Одним словом, результат надо ждать как минимум через месяц, возможно через два.

— ФСКР не станет разглашать результаты.

— Это вряд ли. Произошло событие грандиозного масштаба. Им просто не дадут засекретить. Им придется считаться с общественным мнением.

— Даже если скроют, — Виктор набрал в горсть новую порцию песка, — что им потом делать с этой девушкой? Ведь это человек. Дочь правителя невозможно положить на полку в хранилище, словно бездушный артефакт, а после забыть о ее существовании. Гораздо проще обнародовать данные, сказать, вот она, дочка последнего правителя Атенрета, сына Солнца. Прошу любить и жаловать.

— Верно, — Зимин согласился с доводами этнолога. — Будем ждать новостей. Несмотря на завесу таинственности, эту новость нам обязательно сообщат. К тому же вы наверняка узнаете о результатах раньше, чем все остальные.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что вы ученые, вы на переднем крае. Я тут немного приобщился к вашей работе, — лейтенант невольно рассмеялся. — Логика подсказывает, что Контактной разведке куда проще работать с вами, чем содержать свой штат археологов. К тому же многие ученые, такие, как например профессор Коллинз, профессор Родригес или профессор Амматаал — всемирно признанные специалисты в своей области, да и вы, ребята, тоже не промах. И далеко не каждый из вас согласится служить в ФСКР, а ваши знания подчас уникальны. Они востребованы. Контактной разведке выгоднее с вами сотрудничать, чем самой ковыряться в руинах Атенрета.

— И контролировать наши действия при помощи надзирателей, — докончила мысль Айко. — А то вдруг что-нибудь запретное откопаем…

— Именно так обстоят дела. Посудите сами. Ваша экспедиция начала исследовать храм Солнца. Обнаружена дочь последнего правителя прежнего Атенрета, причем живая. Фантастическое событие. Земля и Мениола в шоке, честное слово. Потом нашли действующую энергетическую установку… Да вашей экспедиции можно прижизненно памятник поставить.

— Памятник надо ставить не нам, а атенретцам, — Виктор поднялся на ноги и потянулся. — Это их заслуга. Интересно, что бы осталось от нашей современной цивилизации через два тысячелетия?

— Витя, не загоняйся, — добродушно предупредила Айко.

— Да ладно тебе, — Новиков направился к океану. — Иногда полезно критическим взглядом оценить свой мир, ведь все познается в сравнении…

31

После завершения строительных работ, когда рукотворная гора вознеслась над столицей, словно печальный монумент, олицетворяющий собою последние дни существования человечества как биологического вида, оборонный комплекс вступил в строй. Он сыграл важную роль, защищая небо Актовоткона.

Но с каждым днем оборона Атенрета слабела. Защитники несли тяжелые и невосполнимые потери. Авиация итроников все чаще и чаще напоминала о своем существовании, а спустя полгода стала безраздельно господствовать в воздухе, методично расстреливая все, что попадется на пути, город так город, завод так завод, ну а военный объект — тем более. Постепенно противовоздушный заслон был уничтожен. Армия разгромлена. Отдельные наземные и космические подразделения еще отчаянно дрались. Но это была всего-навсего предсмертная агония. Люди с ужасом ждали высадки десанта противника. Однако подавляющее большинство населения не желало сдаваться на милость победителю, готовилось вести партизанскую войну. Ведь ждать милости не приходится. Все знали какова участь солдат попавших в плен. Их просто съели. Зачем пропадать добру? А теперь итроников ждет целая планета свежей еды. Миллиарды людей. Лови, да кушай. Именно поэтому завоеватели, старательно уничтожая военный потенциал, экономику и инфраструктуру Атенрета, не стремились специально убивать гражданское население. Люди им еще пригодятся. Потом можно будет славно поохотиться, устроить грандиозный пир и отпраздновать победу.

Однако атенретцы преподнесли итроникам неприятный сюрприз, перечеркнув все далекоидущие планы завоевателей. Военные четко исполнили последний приказ. Сотни ядерных боезарядов небольшой мощности были поочередно активированы в атмосфере планеты. Радиация, словно невидимый саван, равномерно накрыла Атенрет. Особенно эффектно взрывы смотрелись из космоса на ночной стороне планеты. Цепочки взрывов опоясали планету, причем в строго определенной последовательности. Завоеватели были шокированы грандиозным зрелищем, ведь они поняли, что, в конечном счете, их усилия оказались напрасны. Итроники, так же как и люди, не могли жить в условиях повышенного уровня радиации. А их разведка не смогла предотвратить катастрофу.

Большинство атенретцев погибло сразу после подрыва ядерных боезарядов, не желая быть кормом для итроников, предпочтя достойную смерть от собственной руки. Ну, а приблизительно три миллиарда человек спрятались в многочисленных убежищах.

На планете произошли масштабные климатические изменения. Повреждение озонового слоя в отдельных регионах Атенрета уничтожило почти все живое. Перед взором стороннего наблюдателя открылся бы страшный пейзаж — огромная радиоактивная пустыня и нещадно палящее, чрезвычайно яркое и смертоносное солнце на небосклоне. Светило, которое так обожали атенретцы вдруг начало убивать.

Безысходность и лучевая болезнь совместными усилиями ежечасно собирали горькую дань с выживших людей. Через десять лет уже менее одного миллиарда человек влачили жалкое существование. Подземные убежища были разбросаны по всей планете и не всегда поддерживали связь между собой.

Но жизнь трудно уничтожить. Спустя годы она, не взирая ни на что, упрямо поднялась с колен, изменилась, приспособилась, оправилась от потрясений и вновь воцарила. Даже люди смогли пережить катаклизм. Наиболее прогрессивные формы мутаций вытеснили конкурентов и стали доминировать на планете.

А Храмовая гора устояла. Святыня, благодаря людской заботе, пережила катастрофу…

32

— Здравствуй, родная, — ближе к вечеру Виктор воспользовался редкой возможностью и связался с Мениолой. Кейна оказалась дома. Создалось впечатление, будто бы она все эти долгие дни ежеминутно ждала весточки с далекого и неспокойного Атенрета. Новиков мгновенно утонул в бездонных и радостных глазах супруги. — Прости, что так долго не звонил. Мы были на раскопках. Там нет непространственной связи. Все это время я мечтал увидеть тебя. Что нового? Как поживаешь? Как малыш? Расскажи…

— Мы в порядке, — Кейна улыбнулась и погладила живот. — Скучаем по папе. У нас будет мальчик, как ты хотел.

— А ты всегда хотела девочку.

— Да, — супруга развела руками. — Ну, ладно, мальчик так мальчик. Тоже неплохо. Сейчас я желаю лишь одного, хочу чтобы ты приехал. А ведь даже месяц не прошел…

— Я постараюсь вернуться пораньше. У меня будет такая возможность. Я тоже очень скучаю. Здесь много интересного. Но без тебя… Кажется я уже отвык жить без тебя.

— Врешь ведь, — Кейна шутливо махнула рукой. — Там у вас полно молодых девчонок.

— Вот тут ты ошибаешься. У нас в команде всего одна девушка. Профессора Родригес я не считаю. Ей уже за пятьдесят.

— И одной достаточно. К тому же она с Земли.

— Это что за глупая ревность? — Новиков удивился.

— Вас показывали в новостях. Именно с ней вы нашли ту, другую девушку.

— Ага! — Виктор уже гоготал, он перевел разговор в шутливое русло. — Это которая старше меня на два тысячелетия? Ты еще к ней приревнуй. К тому же она принцесса, причем самая настоящая принцесса. Нужен ей простой историк, всю жизнь обо мне мечтала. Ради этого ее и заморозили… Кейна, ты же прекрасно знаешь, что я люблю только тебя и никто другой мне не нужен. К чему все эти намеки?

— Чтобы не забывал обо мне.

— Это шутка?

— И да, и нет.

— Я никогда не забывал о тебе, поверь. Ни на секунду.

— Может быть. Просто ты очень далеко. А я здесь одна…

Виктор вздохнул:

— Любимая, я скоро вернусь. Как отец, как матушка?

— Жаловаться им не на что. Все замечательно. Но их сейчас нет дома.

— Жаль. Анаабу Амматаал просил передать привет.

— Я передам. Отец буквально вчера вспоминал вас. А сегодня ты позвонил. У меня было предчувствие. На днях мне приснился дурной сон, словно с тобой что-то случилось…

— Милая, тебе вредно волноваться, особенно по пустякам. Со мной ничего не случилось. Прошу, не нагоняй на себя. У меня все хорошо.

— Но ведь в новостях сказали, что вы едва не замерзли в подземелье.

— Чуть-чуть не считается. Подумаешь насморк посреди лета. Это профессор Коллинз давал интервью журналистам. Он любит преувеличивать для красивого словца. Надо же предать нашей работе романтический ореол. Так что не бери в голову. Все это обыкновенная болтовня…

Новиков так и не понял, поверила ему Кейна или только сделала вид, что поверила. Но если судить по внешним признакам, то супруга успокоилась. Впрочем…

33

— Папа, меня просят прилететь в храм Солнца, — Анатэ вошла в покои правителя Атенрета. Подземный зал мало чем отличался от точно такого же зала в бывшей, ныне разрушенной загородной резиденции. Разве что здесь всегда работает искусственное освещение, да через фальшивые окна не светит солнце. Никто не открывает тяжелые плотные шторы. Никто не желает лишний раз себя разочаровывать.

— Зачем?

— Ты же знаешь, там возникла нештатная ситуация. Проблемы с охлаждением энергетической установки.

— Да. Мы отправили туда команду лучших специалистов.

— Отправили. Однако из трех человек, посвященных во все детали проекта, в живых осталась только я.

— Но ведь сохранилась техническая документация, — отец упорно возражал.

— Автоматика не работает, а охранный комплекс заблокировал наших людей и не позволяет вручную изменить конфигурацию системы охлаждения.

— Но ведь ты можешь отсюда управлять.

— Не получается.

— Анатэ, я боюсь тебя отпускать, — отец, наконец, признался. — Надо лететь через полматерика. А наверху жесточайшая радиация. Ведь ты одна у меня осталась…

Мать девушки погибла три года назад, когда ударный крейсер итроников с высокой орбиты одним залпом стер с лица земли загородную резиденцию правителей Атенрета. От резиденции не осталось ничего, даже руин, лишь мелкие камушки. В тот скорбный день Анатэ, обливаясь слезами, ввела в строй оборонный комплекс вокруг храма Солнца. В тот день она потеряла самого близкого на свете человека, человека, который даровал ей саму жизнь.

— Папа, я должна лететь. Храм признает меня и позволит провести текущий ремонт.

* * *

Дочь Солнца вернулась к себе, достала старый, но любимый полетный комбинезон, некоторое время рассматривала его, а после начала переодеваться.

Пассажирская капсула быстро пересекла огромный подземный город по диагонали и доставила девушку к служебному лифту. Подъем наверх занял около пяти минут. Облачившись в противорадиационный костюм и пройдя уйму постов контроля, Анатэ, наконец, добралась до ангара. Возле маленькой серебристой небесной машины ее уже дожидался техник.

— Стаут готов, святость наша небесная, можно лететь, — доложил он.

— Благодарю вас, — девушка быстро вскарабкалась по вертикальной лесенке и заняла место в кабине. Биосембиозный летательный аппарат ожил. Стаут и девушка слились в единое целое. Анатэ вошла в сознание машины. Она чувствовала каждую деталь, понимала каждый датчик и получала информацию от каждого внешнего сенсора. Прозрачная крышка отделила кабину от человеческого мира. Стаут, преодолев несколько огромных переходных камер, въехал в вертикальную стартовую шахту. И когда последние металлические ворота закрылись, в сознании Анатэ прозвучал спокойный голос диспетчера:

— Девятый, доложите о готовности.

— Девятый к старту готов, — так же мысленно ответила девушка. — Все системы функционируют в штатном режиме.

— Люк открыт. Старт разрешаю. Курс двести сорок. Координаты встречи с истребителями, шесть-ноль, три, семь.

— Принято.

— Счастливого пути.

— Спасибо.

Внешний комплекс противорадиационной защиты работал исправно, не позволяя облучить пилота и технику. Яркий дневной свет должен был ослепить девушку, но автоматика успела затемнить кабину. Дальше Анатэ уже не пользовалась зрением, а полностью переключилась на всевидящие и менее нежные сенсоры стаута.

Небесная машина покинула вертикальную шахту, застыла над ней на высоте нескольких метров от поверхности земли, словно прощалась, а затем, стремительно наращивая скорость и высоту, вырвалась на необъятные небесные просторы.

Звено истребителей неторопливо барражировало небо, терпеливо дожидаясь появления серебристого стаута.

— Девятый, — мысль другого человека ворвалась в сознание девушки. — Семьсот первое звено к сопровождению готово. Командир звена старший регуляр Вотэз.

— Курс двести сорок. Конечная цель маршрута — храм Солнца.

— Принято. Выполняем.

Шесть боевых машин пристроились за безоружным стаутом.

— Предлагаю следовать на предельно малой высоте, — продолжил командир звена. — Высота не более пяти после шести. Через три минуты войдем в одиннадцатый квадрат. Там расположен действующий автономный зенитный комплекс. С ним что-то не в порядке. Он стреляет по своим. Но комплекс не видит низколетящие цели. Возможно, поврежден панорамный сканер. Есть шанс пройти незамеченными.

— Принято. Снижаемся.

Глубоко под землей, под защитой рукотворного гранитного колпака притаился автоматизированный зенитный комплекс. Его сенсоры постоянно сканируют не только воздушное пространство, но и могут обнаружить и опознать низкоорбитальные космические объекты. Правда для более эффективной работы ему необходимо общаться с другими подобными объектами и с разведывательными спутниками. Комплекс — часть единой оборонной системы. Но в настоящий момент комплекс одинок в своем стремлении защитить воздушное пространство родной планеты. Его исключили из общей сети, поскольку вот уже два года биологический анализатор комплекса ведет себя неадекватно. Анализатор не признает свои воздушные машины. Он атакует любую цель, вошедшую в зону ответственности. Уничтожать комплекс не рискнули — сейчас у людей предостаточно других хлопот. Просто пилоты, пролетая мимо, стали учитывать возможность возникновения нештатной ситуации. Именно так поступили пилоты истребителей, сопровождающие Анатэ. Зачем раздражать монстра, когда можно тихонько прокрасться и благополучно миновать опасный квадрат? Ведь никто не уверен, что атака комплекса окончится уничтожением подземного объекта, а не самих нападающих. Тактико-технические характеристики оборонного комплекса, включающего в себя не только элементы противовоздушной обороны, хорошо известны. Никому не хочется связываться с больным искусственным разумом. Возможно этот разум, говоря человеческим языком, просто сошел с ума. Хотя конструкторы единогласно исключают подобный вариант, но что только в жизни не бывает. Вот и сейчас биологический анализатор зенитного комплекса принял на обработку информацию. Сенсоры засекли низколетящую групповую цель. Цель не опознана. Отправлен запрос. Нет ответа. Запрос продублирован. Ответа не последовало. Цель взята на сопровождение. Однако комплекс не успел адекватно отреагировать на вторжение чужаков. Воздушные машины вдруг исчезли, словно миражи. Сенсоры безуспешно пытаются обнаружить нарушителей, но тщетно. Спустя отведенное инструкцией время, анализатор отменяет боевую тревогу и возвращает комплекс в спящий режим.

А пилоты облегченно вздыхают и стараются как можно скорее покинуть одиннадцатый квадрат.

«Повезло», — радостная мысль проскользнула в сознании Анатэ, когда умолк сигнал оповещения. Теперь стаут невидим для чужих сенсоров. — «Но нам еще возвращаться назад. А другой дороги нет. Мы и так сделали гигантский крюк».

Стаут непростительно низко летит, едва ли не касаясь земли. Кругом степь, ровная как обеденный стол в загородной резиденции. Редкие сухие деревья, заброшенные поля, и развалины человеческого жилья со скоростью пули пролетают мимо. Но Анатэ не успевает рассмотреть детали. Лишь благодаря стауту человеческий мозг, забыв на время о бренном теле, справляется с потоком информации. Распознает объект, оценивает ситуацию, принимает решение и мысленно отдает приказы машине. Скорость сверхзвуковая. Опасная гонка. Но выбор у пилотов небольшой. Либо умереть, врезавшись в землю, либо собьет своя же зенитная ракета или лазерный луч, словно консервный нож вскроет обшивку и доберется до важных механизмов небесной машины. А жить пока еще хочется, поэтому люди готовы идти на любые ухищрения. Даже поддерживают режим молчания и не засоряют эфир своими мыслями.

Спустя несколько минут воздушные машины покидают опасную зону и, плавно набрав высоту, продолжают долгий полет к разрушенной и безжизненной столице.

— Актовоткон, — ужаснулась девушка. Она впервые за три года увидела мрачные черно-серые руины любимого города. Все, что не успели разрушить итроники, разрушили люди. Все, что могло сгореть — сгорело, все, могло разрушиться — разрушилось, а то, что осталось теперь является страшным напоминанием, своеобразным надгробьем на могиле некогда прекрасной и могучей, но в одночасье погибшей цивилизации. Остовы высотных домов, пустые глазницы окон, рухнувшие здания нескончаемой чередой проносятся в сознании Анатэ, повергая ее в состояние близкое к отчаянью. Искореженная техника, горы обломков и даже фрагменты огромных стен, меж которых гуляет ветер, поднимая в небо тонны радиоактивной пыли, теперь больше напоминают гигантскую свалку. Некогда многолюдный и цветущий город превратился в кладбище. Три года назад здесь погибли миллионы людей.

Семь воздушных машин, сбросив скорость, огибают по касательной Храмовую гору и проносятся мимо. Совсем рядом их ждет замаскированная посадочная площадка. Они вдруг замирают в воздухе прямо над неприметным пустырем. Но пустырь — это потайной люк, скрывающий в своих недрах огромный ангар. Люк, повинуясь команде людей, открывается, небесные машины поочередно опускаются во чрево земли. Пройдет не так много времени, и пустырь вновь обретет первозданный облик. А гости, пройдя стандартную процедуру дезактивации, получат доступ к длинному служебному тоннелю, ведущему в храм Солнца.

34

На другое утро молодые археологи покинули уютный домик в Атенрет-сити, вернувшись к месту раскопок. За неделю ситуация кардинально изменилась. Тысячи людей, как пришельцы, так и местные жители облепили склон рукотворного холма. Вавилонское столпотворение. Не иначе. В воздухе звучит смесь разнообразных языков и диалектов. Рай для лингвиста и филолога. Начала прибывать строительная техника. Люди всерьез намерены откопать храм Солнца.

Виктор, поднявшись на вершину холма и широко раскрыв глаза, удивленно созерцал огромный палаточный лагерь. Профессор Коллинз добродушно улыбался и шутливо описывал ситуацию.

— Айко, мы тут лишние, — наконец сделал вывод этнолог, вернувшись в палатку археологов.

— Нет, — Кармен занималась своим любимым занятием — готовила обед, используя старинные испанские рецепты. — Ты не прав.

Айко пристроилась в уголке и помалкивала. Ее карие глаза почему-то наполнились грустью.

— Я прав, — возразил Новиков. — Это уже не археологическая экспедиция, это черт знает что, стройплощадка, реставрация.

— Но ведь так даже лучше. Храму вернут первозданное величие. Он послужит еще много лет.

— Может быть, — этнолог развел руками. — Но археологи тут точно лишние.

— Я согласна с тобой, — японка неожиданно вскочила с места и, предложив парню заглянуть в храм, спешно покинула кухню.

— Что это с ней? — Кармен стала задумчиво вертеть в руках поварешку, недобро косясь на Виктора.

— Я то тут причем?

— Как знать. Как знать.

— На что вы намекаете?

— Сам знаешь. Нельзя вас долго оставлять наедине. А то у Айко в голове начинают возникать фантазии.

— Но я даже повода не даю. Я все прекрасно понимаю. У нас все в рамках дружеских отношений.

— А ей повод и не нужен. Она сама себе на уме.

— Что же мне уехать?

— Сам думай.

Виктор со смешанными чувствами вышел на улицу. Он так и не решил что делать. Айко ждала его у входа в тоннель.

— Пойдем в храм, — немного капризно, словно малый ребенок повторно предложила она.

— Пошли.

Пройдя тоннель, молодежь осторожно переступила порог культового комплекса. Здесь все изменилось. Все не так, как прежде. Нет ареола таинственности, нет той своеобразной мрачной атмосферы неизвестности. Буднично, суетливо и совсем неинтересно. Церемониальный зал ярко освещен. Работает масса людей. Реставраторы, местные художники из Актовоткона, ученые, кочевники, военные заполонили зал. Стены и огненный трон опоясаны строительными лесами. Среди многоликой толпы кое-как удалось рассмотреть знакомые лица коллег.

Но не успели археологи войти в зал, не успели затеряться в толпе, как на фоне негромкого людского гомона ясно прозвучала короткая фраза, больше напоминающая команду: «Фас!»

— Вот они!

Пестрая, но единая в своем стремлении команда репортеров, операторов и их ассистентов, словно коршуны, побросав все прочие занятия, накинулась на первооткрывателей криогенной камеры.

— Мисс Сайто, мистер Новиков, — под нос археологов беспардонно сунули два десятка мобильных звукозаписывающих устройств. — «Global news», «ACN», «Вечерняя Мениола», «Исторический вестник», «ТН-5», — перечислили еще десяток новостных агентств и популярных тематических интерактивных изданий Конфедерации Человечества.

— Не могли бы вы подробно рассказать о своем открытии?

— Хотелось бы услышать…

— Мисс Сайто, вам было страшно?

— Работа археолога связана с определенным…

— Как вы оцениваете значимость…

— Мистер Новиков, стоит ли воскрешать принцессу древнего Атенрета? Может все оставить как есть?

— Трудно переоценить важность вашей работы. Раскопки храма Солнца…

«Боже мой, — с грустью в душе подумал Новиков и тяжело вздохнул, глядя сквозь плотный строй журналистов и щурясь от яркого света репортерских прожекторов, — вот только вас для полного счастья не хватало».

35

Длиннющий трехкилометровый слабоосвещенный тоннель упорно не желал заканчиваться. Пилоты брели вслед за дочерью Солнца, периодически озираясь по сторонам. Темный низкий свод угнетал сознание офицеров привыкших к небесным просторам. Пилоты впервые оказались в служебном тоннеле, ведущем в храм. Ранее они посещали культовый комплекс как все смертные, заходя через парадные врата. Но сегодня сложилась совсем иная ситуация. Плюс ко всему, тяжелые противорадиационные костюмы высокой степени защиты немного стесняли движения и мертвым грузом висели на людях. Не так то просто в подобной экипировке преодолеть пешком три километра. Транспортная система обесточена. Даже лампы загораются в самый последний момент, мутным светом освещая тоннель, а затем тут же тухнут за спинами людей. Храм вошел в режим жесткой экономии энергии.

Любой путь рано или поздно подходит к своему логическому завершению. Впереди людей ждал тупик. Никакого намека на двери. Но это всего-навсего иллюзия, обман. И Анатэ, как один из разработчиков оборонного комплекса храма, прекрасно осведомлена в данном вопросе. Надо пройти идентификацию. Автономные датчики опознают людей.

Толстенные, замаскированные под стену ворота открылись вовсе не там, где этого ожидали пилоты, не в конце тоннеля, а сбоку. Довольная девушка, посмотрев в удивленные глаза спутников, усмехнулась и, легким взмахом руки, пригласила пилотов проследовать в переходную камеру. Преодолев все защитные барьеры, пройдя еще одну, более тщательную дезактивацию и оставив защитную амуницию в специальной комнате, люди оказались в прекрасно обустроенном жилом помещении. Здесь можно не только работать, но и жить. Приятно после долгих часов пути сквозь безжизненную радиоактивную пустыню вдохнуть полной грудью чистый, свежий, немного прохладный воздух, побродить по дорожкам цветущего подземного сада, созерцая сочную зелень деревьев, посидеть на лужайке, уловить почти забытый аромат полевых цветов и на секунду представить себе, что жизнь течет в прежнем русле, нет разрушений, нет радиации, а Атенрет наполняет обыкновенная жизнь, детский смех и мечта о прекрасном будущем.

Но это опять всего-навсего горькая иллюзия. Прежнего дома больше нет. Атенрет стал другим, враждебным. Он жестоко мстит своим неразумным детям.

Восемнадцать специалистов разного профиля дожидались Анатэ в комнате отдыха. Храм не пускал их на технический уровень. Все вскочили с мест и склонили головы, увидев дочь Солнца.

— Я попробую, — Анатэ постаралась обнадежить людей. Она покинула комнату отдыха и направилась дальше по коридору. Техники последовали за ней. Девушка была единственной надеждой. Храм просто обязан опознать дочь Солнца.

Двадцать пять человек замерли перед массивной металлической дверью. Анатэ встала в условно очерченный круг. Датчики послушно считали с нее весь необходимый объем биометрической и энергетической информации. Загорелся синий, разрешающий сигнал. Дверь медленно распахнулась, а люди облегченно вздохнули. Ведь если бы охранный комплекс признал их врагами, они даже уйти отсюда не смогли бы, не то что улететь.

Анатэ почти бегом проследовала в комнату управления, открывая по дороге множество хитроумных замков. Ей предстояло перевести охранную систему на ручное управление, либо, в случае неудачи, совсем отключить внешнюю защиту.

— Готово, — наконец сообщила она, закончив манипуляции с пультом управления и воспользовавшись громкой связью. — Можно работать.

Техники не заставили себя долго ждать, оккупировав технический уровень. Они проводили диагностику оборудования, выявляя причину, повлекшую за собой череду странных неисправностей. Помимо ремонта системы охлаждения реактора, требовалось понять почему не сработала автоматика. Что конкретно вызвало сбой в отлаженной и давно отработанной системе управления. А уж потом необходимо, восстановить работоспособность, провести текущий ремонт.

Спустя полчаса команда ученых и техников собралась в комнате управления технологическими процессами. Это был своеобразный консилиум. Кто-то уже сотый раз осматривал приборы, кто-то вновь изучал техническую документацию, пытаясь выявить скрытые нюансы проекта, при этом зная документацию наизусть. По единодушному мнению, причина неисправностей была скрыта в одной-единственной маленькой комнатке, надежно защищенной от любых неприятностей, известных человечеству. Там размещался саморегенерирующийся биологический анализатор, центральный мозг всего храма Солнца. Люди необдуманно наделили его искусственным интеллектом. А он по неизвестной причине стал работать совсем не так, как планировали создатели. Кто-то провел параллель с неисправным зенитным комплексом в одиннадцатом квадрате. Одинаковые симптомы «помешательства». Только у храмового анализатора, как говорится, пока все еще впереди. Начальная стадия.

— Там повышенный уровень радиации, — сделали вывод. — Это единственная зацепка.

— Откуда там радиация? — Анатэ удивленно хлопала глазами. — Туда не то что гамма-излучение, туда не всякая элементарная частица проскочит.

— Да. Но факт — вещь упрямая. Учитывая пятикратное резервирование диагностического оборудования, можно смело исключить любую ошибку. Датчики не врут. Там действительно повышенный уровень радиации. А вот причина возникновения нештатной ситуации нам неизвестна. Облучение не могло произойти извне. Внешний защитный кокон ни на секунду не отключался. Значит, анализатор был облучен изнутри. Звучит абсурдно и зловеще, но других вариантов нет.

— Но там нет штатных радиоактивных материалов.

— Штатных нет. Нам предстоит решить очень трудную загадку. Если мы справимся, то возможно в дальнейшем сможем полностью исключить возникновение подобных неисправностей. А в настоящий момент радиация не только убивает живую материю анализатора, но и наверняка видоизменила эталонный генетический материал, из которого воспроизводится новая биологические структура взамен умершей. Через четыре дня живая ткань анализатора завершит процесс обновления. В результате мы получим генетически видоизмененные нейроны. Мы не знаем характер мутационных процессов. Трудно предположить, как живая материя поведет себя в дальнейшем. Наверняка нечто подобное произошло и с анализатором зенитного комплекса. Но туда мы не сможем попасть, а здесь есть возможность не только изучить проблему, но и побороться за контроль над анализатором.

Однако планы техников не осуществились. Анализатор просто не впустил их к себе. Он даже отказался признать Анатэ, отказался добровольно передать свои полномочия приемнику, считая себя вполне исправным и, конечно, отчаянно протестовал, но его никто не слушал. А кто из сумасшедших когда-либо признавался, что он действительно сумасшедший? Скорее всего, никто. Ну, а те, кто признавались, наверняка не были сумасшедшими. Пришлось вручную, физически, с внешней стороны, отключить основной анализатор от источников информации и от исполнительных устройств и перевести управление на законсервированный резервный анализатор. Теперь «больной» искусственный разум будет влачить бессмысленное существование до тех пор, пока не иссякнет внутренний аварийный источник снабжения. Человека он точно не переживет. Его обрекли на медленную смерть.

Итак, автоматика заработала, реактор перешел в штатный режим работы, а вездесущие ремонтные роботы, получив долгожданную свободу, приступили к исполнению служебных обязанностей.

Но причина радиоактивного заражения основного анализатора, повлекшая за собой неприятные последствия, так и осталась загадкой.

* * *

Поздним вечером, перед возвращением в подземную столицу, которую Анатэ так и не признала новым домом, а считала скорее местом добровольного заточения, девушка решила посетить церемониальный зал. Она специально уединилась. Нельзя демонстрировать свои эмоции перед подданными. Работа ненадолго отвлекла Анатэ от мрачных мыслей. А вот теперь гнетущая картина разрушенного Актовоткона, опустошенной и мертвой земли вновь предстала перед глазами. Привычный Атенрет разрушен. Дочь Солнца всего-навсего ничтожный осколок погибшего мира. Что делать дальше? За что бороться? Зачем цепляться за жизнь? Какой в этом смысл? Зачем же она живет? Лелеет в душе призрачные надежды или просто подчиняется инстинкту самосохранения? Нет внятного ответа.

Девушка прислонилась спиной к гранитному постаменту огненного трона и тяжело вздохнула, закрыв глаза. Память послушно вернула ее мечущееся сознание в прошлое. От этих воспоминаний Анатэ зарыдала. Где-то там, далеко, в другой и прекрасной жизни, радостно светит солнце, по голубому небу плывут мохнатые облака, улыбаются погибшие друзья, ласковая волна смывает следы на мокром песке… А непослушные слезы продолжают катится по щекам. Давно дочь Солнца не позволяла себе немного побыть простой девчонкой, давно ей не было так горько и тоскливо на душе. С тех самых пор, когда она потеряла маму…

Сжав волю в кулак и преодолев отчаяние, отогнав мрачные мысли, Анатэ открыла влажные глаза. И тут же ледяной ужас сковал ее тело, а крик застрял в горле и не смог вырваться наружу. Совсем рядом, буквально в трех шагах, в воздухе висела полупрозрачная дымка по форме напоминающая человеческую фигуру. Даже темные глазницы легко различимы, а губы изображают добродушную улыбку.

Прошли три долгие секунды, пока Анатэ смогла закричать. Но на фигуру призыв о помощи не произвел ни малейшего впечатления. Она осталась висеть на прежнем месте, слегка покачиваясь в воздухе.

Девушка боялась пошевелиться и не сводила глаз с самого настоящего привидения. Но Анатэ ошибалась, она встретила нечто иное. Перед ней возникло невероятное порождение нового радиоактивного мира.

«Не бойся. Я избавлю тебя от мучений. Скоро ты обретешь покой. Ведь ты хочешь этого», — чужая мысль покорила девичье сознание. Человекообразная дымка надсмехалась над хрупким созданием из плоти и крови.

— Нет! Не надо! — отчаянно закричала Анатэ, предчувствуя приближение трагической развязки.

А дымка просто прошла сквозь тело девушки, сквозь постамент огненного трона, сквозь противоположную стену и исчезла из виду. Но дочь Солнца этого не видела. Она даже ничего не почувствовала, не успела окончательно испугаться. Анатэ была ошеломлена…

И тут индивидуальный дозиметр неистово запищал. Теперь девушка поняла каким образом был заражен биологический анализатор. Волна отчаяния захлестнула душу Анатэ. Показания дозиметра не оставили ни малейшей надежды. Дымка очень похожая на человека выполнила обещание. Она облучила лишь биологическую структуру. Очень скоро дочь Солнца обретет вечный покой…

36

— Ребята, — воскликнул капитан Стаоал, тяжело дыша и поднявшись пешком на восемнадцатый уровень храма Солнца. — Пока вас найдешь…

Айко, Виктор и Умаалон удивлено обернулись, побросав все текущие дела. Они два месяца не виделись с капитаном ФСКР и уже почти забыли о его существовании, а он вдруг нежданно-негаданно появился. Отсюда и удивление.

Храм почти полностью освободили от грунта, наполовину разобрали защитный каркас, но люди по-прежнему входили в здание, пользуясь трехсотпятидесятиметровым тоннелем, проложенным археологической экспедицией. Дневной свет попадал в храм сквозь многочисленные окна. Культовый комплекс перестал казаться мрачным каменным изваянием, он ожил.

— Батюшки, — Виктор отложил в сторону спектроскоп и вместе с товарищами направился к нежданному гостю. — Вот так встреча. Капитан, какими судьбами?

Стаоал любезно поздоровался с каждым ученым и, прежде чем ответить на многочисленные вопросы, широко улыбнулся.

— Давай, рассказывай, — торопил Умаалон. — Ты же просто так не приходишь.

— Ну и представление у вас обо мне, — капитан покачал головой. — Как будто я не человек и не могу просто так навестить старых знакомых. Впрочем, вы правы, я пришел по делу.

— Кто бы сомневался, — Айко усмехнулась.

— Зря смеешься, — Стаоал поднял указательный палец и неожиданно для всех перешел на русский язык. Вероятно, он надеялся, что теперь его поймут только избранные. — Хочу сообщить вам очень важную новость. Только не падайте в обморок, мисс Сайто.

— И не собираюсь. Ваши коллеги оживили дочь Солнца? — догадалась японка.

— Вам бы в разведке работать, — пошутил капитан. — Вы опять правы. Все давно ждут этого события. А на самом деле, криобиологии и медики уже давно разморозили девушку. Айко, не смотри на меня такими глазами. Ее действительно уже давно разморозили. Но необходимо было провести курс реабилитации.

— Она жива и здорова? — не удержался Умаалон.

— Конечно. Однако врачам пришлось попотеть. Знаете, почему ее заморозили?

— Ну, не ходи вокруг, да около, — попросил Новиков. — Если взялся рассказывать, то уж давай, рассказывай, от начала и до конца. Мы все сгораем от нетерпения.

— Ладно, ладно, — Стаоал примостился на каменной ступеньке. — Есть мнение, что девушку заморозили неспроста… она получила смертельную дозу радиации и должна была умереть. Две тысячи лет назад смертельно больного человека заморозили, вместо того, чтобы дождаться кончины и похоронить. А нашим врачам пришлось спасать ее жизнь, причем в буквальном смысле этого слова. Не стану вдаваться в подробности, но спустя два месяца, организм девушки полностью восстановлен. Принцесса прошла курс интенсивной реабилитации, — капитан взглянул на хронометр, — и через полчаса она прибудет в храм Солнца.

— Вот это да! — Виктор не удержался от комментариев. — А зачем ты нам об этом рассказываешь, да еще инкогнито?

— Потому, что наша гостья из прошлого пожелала не только осмотреть храм Солнца, но и решила встретиться с людьми, благодаря которым она вновь обрела жизнь. А это вы. Готовьтесь к встрече.

— Как она восприняла современную действительность? — спросила Айко.

— Тяжеловато. Но иначе и быть не могло. А что бы ты испытала на ее месте?

Сайто промолчала, лишь тяжело вздохнула.

— Вот-вот, — продолжил рассказ капитан. — Кстати, ее зовут Анатэ. Несмотря на достаточно юный возраст, — тут Стаоал усмехнулся, понимая, что к его словам могут придраться, мол, ничего себе юный возраст, — она прекрасный архитектор и талантливый художник.

Новиков и Айко удивленно хлопали глазами, глядя друг на друга.

— Виктор, я не знал, что ты ясновидящий, — Умаалон тоже был удивлен.

— Это вы о чем? — не понял капитан.

— Вспомните видеозаписи, сделанные в криогенном хранилище.

— Это их бессвязные разговоры на холодном полу?

— Да. Виктор угадал имя принцессы и род ее занятий.

— Точно, — теперь глаза капитана округлились. — То-то я думал, почему имя девушки показалось мне знакомым… Как ты угадал?

— Может быть… э… мне ее душа подсказала, — пошутил Новиков. — Когда находишься на грани жизни и смерти… Что вы все на меня так внимательно смотрите? Не знаю я. Понятно?

* * *

— Так, — Стаоал вел молодых археологов вниз по широкой каменной лестнице, — она проста в общении, терпеть не может фамильярности и лести. Так что ведите себя естественно. Она понимает мениольский и английский язык, но с произношением пока тяжеловато. Постепенно научится…

— Вы, конечно же, проводили сканирование ее информационно-энергетической субстанции, — в голосе Айко звучал открытый упрек.

— Разумеется, — капитан на секунду остановился, окинул Сайто надменным взглядом. — Хотел бы я посмотреть на тебя. Ты бы тоже не удержалась от соблазна. Зато мы видели последние дни Атенрета глазами девушки. Раскрыты многие загадки погибшей цивилизации. Ведь дочь правителя не последний человек в том государстве и была прекрасно информирована. Плюс мы обучили ее основным понятиям нашего мира. Рассказали историю нынешнего Атенрета. Одним словом, она почти полностью готова к современной жизни. Захочет ли она остаться здесь? Это уже другой вопрос. Но мы сделали все, что могли, сгладили острые углы, постарались как можно мягче адаптировать дочь Солнца к современной действительности.

— Ну, вы, разумеется, молодцы, — прогундела Сайто. Однако ее тихий голос не был услышан. Лестница закончилась, и молодые археологи оказались в церемониальном зале.

А где суета, в преддверии торжественного момента, где толпа встречающих? Люди, конечно, в зале были. Но реставраторы неспешно работали, восстанавливая прежнее величие горельефов и мозаики. Ни кочевников, ни администрации Атенрет-сити, никого…

— Не понял, — Виктор начал озираться по сторонам. — Все на улице, что ли?

— На улице дождь льет как из ведра, — задумчиво произнес Умаалон. — Боюсь, что нам предстоит неофициальная встреча, скажем так, без галстуков.

— Угадал, — капитан рассмеялся. — Анатэ просила не беспокоить людей. Зачем напрасно будоражить воображение местных жителей? В лицо девушку мало кто знает. Прилетел еще один атамак в женском обличии, только и всего. К тому же ФСКР всерьез опасается за ее безопасность. Не все местные племена с радостью восприняли воскрешение дочери Солнца.

— Понятно, — процедил Новиков. — Незавидная у нее судьба.

Встречающие застыли в десяти метрах от огненного трона.

— Здесь подождем, — предложил Стаоал. — И не вздумайте прилюдно называть ее принцессой, только по имени. Договорились?

Через парадный ход в зал вошла хрупкая белокурая девушка, одетая в стандартный пилотский комбинезон, на ногах красовались высокие полусапожки с вакуумными застежками. Это пилот военно-транспортного гравилета, а не принцесса. Девушку сопровождали два дюжих сотрудника ФСКР. Охранники ничем не выделялись. Точно такой же комбинезон, но на поясе висит кобура, плюс мокрые зонты в руках.

Внезапно Анатэ остановилась. Ее шокировал нынешний облик храма Солнца. Она долго рассматривала святыню, потом обратилась к одному из охранников. Он указал рукой на археологов, стоящих в глубине огромного зала.

Виктор во все глаза пожирал гостью из прошлого. Ее черты лица были ему хорошо знакомы. Пять часов он провел возле криогенной камеры. Но в то же время к археологам приближался совсем другой человек. От прежнего облика Снежной королевы осталась лишь неестественная белизна кожи, да неповторимая улыбка на лице.

— Здравствуй, Анатэ, — Стаоал сделал шаг вперед.

— Добрый день, — произнесла принцесса по-мениольски, обращаясь к археологам. Глаза цвета небесной синевы почему-то остановились на Умаалоне.

— Знакомьтесь, — невозмутимо продолжил капитан. — Анатэ, дочь Солнца. Прошу любить и жаловать. Это Айко Сайто, археолог, лингвист. Возможно вам, девушки, удастся найти общий язык, причем в буквальном смысле слова. Мисс Сайто знает более шестидесяти языков и около двадцати местных наречий.

— Двадцать три, — немного капризно поправила Айко.

— Тем более, — потом Стаоал указал на Виктора. — Виктор Новиков, этнолог. Именно Айко и Виктор обнаружили криогенное хранилище спустя два тысячелетия. Ну, а это мистер Умаалон, технический руководитель археологической экспедиции.

— Будем знакомы, — принцесса несколько необычно кивнула головой с легким наклоном в правую сторону. Видимо так было принято в ее мире. Говорила она исключительно по-мениольски, но с заметным акцентом. Скорее всего, ей было проще говорить именно на этом языке, а не на каком-либо другом.

Минут через пять, завершив официальную часть церемонии знакомства, капитан Стаоал тактично покинул компанию молодых людей, сославшись на дела. Охрана держалась в стороне, не выпускала принцессу из виду. Теоретически археологи и принцесса Анатэ располагали полной свободой действий.

— …И все-таки тебе можно только посочувствовать, — Айко придерживалась своей, женской точки зрения.

— Да. Мой мир погиб. А здесь я совершенно чужой человек.

— Ну, это ты зря так рассуждаешь, — Виктор не согласился. — Человек везде остается человеком. Ведь мы не воспринимаем тебя как чуждое создание.

— Я, конечно же, рада, что на Атенрет пришли люди, а не итроники, — Анатэ вслед за археологами поднималась на восемнадцатый этаж. — У моих потомков есть шанс возродится и занять достойное место среди людей. Хорошо, что возник Галактический Альянс, и насекомые больше не могут убивать нас по одиночке, но…

— Твой мир уже не вернешь, — докончила Айко. — Погибло, все, что радовало взор и было мило душе. Погибли родные и друзья. Все это так. Я представляю как тебе тяжело. Но, несмотря на это, жизнь продолжается.

— Если хочешь, — в разговор вступил Умаалон. Он душевно улыбнулся печальной девушке, — оставайся с нами, в нашей команде. Возможно, здесь твоя жизнь обретет новый смысл. Ведь ты архитектор, художник. Почему бы тебе не проявить себя?

— Здесь?

— Да. Сейчас мы помогаем реставраторам восстанавливать храм. Стараемся определить состав краски, технику живописи, ну и так далее. А ведь тебе наверняка прекрасно известны эти рецепты.

— Известны.

— Вот видишь. Почему бы тебе не заняться полезным делом?

— А потом?

— Потом? — Умаалон ни на секунду не задумался. — Потом все зависит от твоего желания. Выбор за тобой. Ты можешь остаться на родной планете. Работа найдется. Кроме того, помимо Атенрета есть Земля и Мениола, да и весь Галактический Альянс. Для тебя открыты любые двери. Неужели тебе не интересно посетить иные миры?

Анатэ вдруг улыбнулась:

— Ты слишком сильно напираешь. Я пока не готова к такому повороту событий.

— А ты никогда не будешь готова, если станешь всю жизнь варится в собственном соку.

Принцесса хмыкнула, но промолчала, возможно до конца не поняла смысл сказанных слов.

— Отстань ты от нее, — заступилась Айко. — Анатэ, пойдем, я покажу тебе чем мы тут занимаемся.

Девушки удалились.

— Да уж, — Новиков чесал затылок. — Сегодня ты мня удивил. Ты часом не влюбился в местную богиню? А?

Умаалон рассмеялся, пожал плечами, недобрым взглядом покосился на охранников и направился вслед за девчонками.

37

Правитель Атенрета стоял возле окна стерильного медицинского бокса. За стеклом, на белоснежной кровати неподвижно лежала его дочь, обвешанная медицинским оборудованием. Она медленно умирала. И он это знал. Скорбь воцарила в душе сына Солнца, сковала волю. Его покидала единственная дочь, родная кровинка. И правитель был не в силах что-либо изменить. Он с мольбой обращался к небесам, предлагая взамен забрать его жизнь. Но темные небеса хранили безмолвие.

— Нет! Нет! Нет! Анатэ! — кричал обезумевший отец, стуча от отчаянья кулаками по стеклу. — Почему ты? Почему?

Медики с сочувствие глядели на убитого горем отца. Им хотелось помочь владыке. Однако они были бессильны…

38.

Наступили первые холода. Погода не радовала солнечными днями. Северный ветер пронизывал аж до костей. На море разбушевался сильнейший шторм. Затяжные осенние дожди портили настроение, повергнув всех жителей Атенрет-сити в молчаливое уныние.

Археологи в полном составе собрались в библиотеке. В камине весело плясали языки пламени. Профессор Коллинз умело орудовал кочергой, держась свободной рукой за каминную полку. Ему, сыну туманного Альбиона, дождливая и ветреная погода была не в тягость. Он часто вспоминал родную деревушку, затерянную меж холмов на побережье неугомонного Атлантического океана.

— Ну что же, господа, — профессор подал Кармен плед, а сам пристроился в любимом кресле подле камина. — Считаю, что нынешний сезон мы провели с пользой. Археологическая экспедиция завершена. Но впереди нас ждет рутинная и, я бы даже сказал, бесконечная кабинетная работа. Будем систематизировать накопленный материал, будем строить планы на следующий сезон. Грех жаловаться. Этим летом мы добились выдающихся результатов. Я не боюсь произнести это помпезное слово. Ибо именно так обстоят дела. Храм Солнца обрел новую жизнь. Теперь это не закопанный в земле памятник древней культуры, а действующее культовое сооружение. Храм способствует сближению людей, — Коллинз сделал маленькую паузу. — А больше всего на свете, я рад знакомству с мисс Анатэ. Все люди нам завидуют, честное слово.

— Вы преувеличиваете, профессор, — дочь Солнца засмущалась.

— Нисколько.

— Прости за нескромное любопытство, но ты уже определила планы на ближайшее будущее? — поинтересовалась Кармен.

— Я бы посетила Мениолу, Землю, — немного мечтательно перечислила девушка.

— А к нам не вернешься? — полюбопытствовал Амматаал.

— Если вы не против, я бы хотела принять участие в следующей экспедиции. Ведь вы решили посетить остров Борро. Там жили укалаги, отступники, не признающие главенство бога Солнца. Я не имела права там появляться.

— Да, они поклонялись странным богам, — поддержал девушку Амматаал. — Правда, нам о них мало что известно.

— Мы будем рады, Анатэ, если ты присоединишься к нам, — заключил профессор Коллинз, улыбаясь. — Ходячая энциклопедия нам не помешает.

— Договорились, — девушка рассмеялась. — Большинство отступников покинуло планету за триста лет до моего рождения. Судьба этих людей неизвестна. Они не остались в планетарной системе. Но часть укалагов не улетела…

— Экспедиция мне представляется весьма и весьма интересной, — задумчиво проговорил Стуберг. — Ведь их генофонд был ограничен.

— Они иногда крали девушек.

— Куда же им деваться? — антрополог снисходительно улыбнулся. — Жизнь заставляла.

— Кстати, мистер Новиков, — Коллинз едва не подпрыгнул в кресле, вспомнив нечто важное. — Чуть не забыл. С вас книга.

— Какая книга? — Виктора застали врасплох.

— Желательно наполненная научным содержанием.

— Вы предлагаете мне создать видеографию о нынешней, точнее прошлой экспедиции?

— Как вы догадливы, мистер Новиков. Именно это я и хотел сказать. Коллеги меня поддержат. Верно?

Возражать никто не стал.

— Материалов много, работайте, пишите. А если вам вдруг понадобиться консультация, полагаю, что никто из присутствующих не откажется оказать посильную помощь.

— Хм, — Новиков задумался. — Только строго не судите, — он, наконец, согласился.

— Вы сможете, я уверен. Весь научный мир будет ждать выхода вашей видеографии.

— Не льстите мне заранее, профессор, а то, чего доброго, еще сглазите.

Ученые дружно засмеялись.

Эпилог

На другой день археологи упаковали чемоданы и разлетелись кто куда. Дом опустел.

Виктор перед отъездом решил попрощаться с Айко. Он нашел девушку одиноко сидящей на татами в своей комнате.

— А ведь Умаалон без ума от нашей принцессы, — Новиков начал издалека, снимая обувь.

— Да. И она не возражает. Она ищет простое человеческое счастье, вместо того, чтобы быть религиозным идолом у дикарей. Я ее прекрасно понимаю…

— Надеюсь, что у них все будет хорошо.

Сайто лишь кивнула головой и отвернулась от парня.

— Айко, дорогая, — Виктор присел напротив.

— Витя, поезжай. Ты опоздаешь на звездолет, — сквозь слезы проговорила девушка. — Ничего не говори. Не нужно слов. Просто возвращайся. Хорошо?

— Хорошо, — парень тяжело вздохнул.

Они поднялись на ноги и крепко обнялись.

А когда Новиков оказался в коридоре, его сердце вдруг сдавила непонятная тоска. Ему начало казаться, что сегодня он видел Айко в последний раз. Подчинившись минутному порыву, Виктор решил вернуться, бросился к двери. Но дверь, ведущая в комнату девушки, оказалась заперта…

Конец

Январь — май 2009 г .

Остров Борро

1

Здесь ничего не изменилось. Все тот же трехэтажный дом. Внешне строгая мениольская архитектура, окна от пола до потолка без единой рамы, а внутри пристанища археологов господствует привычный для землянина старинный английский стиль, лакированная мебель и ковры, тяжелые шторы закрывают окна, ревностно оберегая покой обитателей от любопытного взора прохожих. Тот же неповторимый, изящный, но строгий уют и упоительная прохлада встречают гостя, поспешно переступившего через порог, прячущегося от нещадно палящего атенретского светила.

Виктор Новиков буднично поднялся на крыльцо, вошел в предусмотрительно распахнутую автоматикой прозрачную дверь и оказался в узком холле. Он, не останавливаясь, прошел в обширную гостиную, небрежно бросил вещи на пол, осмотрелся. Кремовые полосатые обои, мягкая мебель, широченный ковер на полу, массивный стол. Обстановка гостиной сразу навивает воспоминания о прошлой экспедиции. А сердобольная душа невольно радуется, заставляя сердце чаще биться в груди.

Ну, здравствуй, Атенрет. Я вернулся.

Гостиная пустует. Тишина. Не слышно голосов, лишь мерно тикают старинные позолоченные часы на каминной полке, да едва слышно шелестит кондиционер, старательно имитируя листву, потревоженную легким ветерком.

Постояв пару минут, Новиков, наконец, улыбнулся, поднял с пола дорожные сумки и направился к лестнице. Он никого не встретил на втором этаже. Тишина, кругом почти абсолютная тишина. Ковролин заглушает звуки шагов. А вот и комната № 237. Здесь будет жить скромный молодой этнолог.

Раскидав вещи по углам, приняв душ и переодевшись, Виктор покинул комнату с твердым намерением выяснить, не является ли он в настоящий момент единственным обитателем трехэтажного дома археологов. Конечно, можно выведать все подробности у самого дома. Но так не интересно. Лучше побродить по пустынным коридорам и воочию удостовериться в том, что люди в доме все-таки есть. Спешить то некуда.

Первое приятное открытие ждало Виктора на третьем этаже, в столовой.

— Ты как всегда к обеду! Здорово, — радостно воскликнул Умаалон, поднимаясь из-за стола. — Есть будешь?

— Привет. Не откажусь, составлю вам компанию, — Новиков рассмеялся, пожимая протянутую руку. Он целый год не видел технического руководителя экспедиции, мениольца почти безвылазно живущего на Земле.

Рядом с Умаалоном торжественно восседала принцесса Анатэ и тоже восторженно улыбалась, увидев Виктора. Ее бездонные голубые глаза светились от счастья. Она была рада видеть человека, в свое время нашедшего ее в темных подземельях храма Солнца.

А напротив, по другую сторону стола, неторопливо обедала еще одна парочка, бывшие супруги, Билл Стуберг и неподражаемая Кармен. Они восприняли появление этнолога хоть и радостно, но без лишних восторгов, не так как Умаалон с Анатэ.

— Тебя сейчас поздравить или попозже? — шутливо полюбопытствовал антрополог, подливая соус в тарелку Кармен.

— Поздравить? С чем? — искренне удивился Виктор, опустившись на стул рядом с Анатэ.

— Вот только не надо изображать из себя этакого зашибленного скромника, — продолжил Билл.

— А, это вы о видеографии, — Новиков поморщился. — Какие могут быть поздравления? Раскритиковали в пух и прах. Сказали вам бы, молодой человек, сказки писать.

— Зря ты так думаешь, — спокойно, даже монотонно произнесла Кармен своим неестественно низким гортанным голосом и отложила вилку, лишь потом медленно повернула голову в сторону собеседника. — Хороших отзывов больше.

— Вряд ли, — Виктор покачал головой. Тема для него не самая приятная.

— Я, наверное, лучше знаю, — продолжила вещать Кармен, в голосе чувствовались нотки снисхождения. — Просто некоторые коллеги были не в курсе, что господина Новикова консультировали не только такие известные в своей области ученые, как профессора Коллинз, Амматаал и Родригес, но в том числе и принцесса Анатэ. Материал был получен из первых рук. А когда коллеги узнали об этом…

— Им пришлось пересмотреть свою твердолобую точку зрения, — весело докончил Умаалон.

— Вот оно, молодое поколение, — все так же спокойно и безэмоционально произнесла Кармен, указав на техника.

— По крайней мере, мы не твердолобые, — съязвил Умаалон.

— Как знать, как знать, — Кармен впервые улыбнулась и подмигнула Биллу. Тот лишь демонстративно развел руками, мол чего гадать на кофейной гуще.

Все улыбались, поздравляя Виктора с выходом тематической видеографии, повествующей о последних годах жизни прежнего, высокоразвитого Атенрета. Книга, как и предрекали, наделала много шуму в научной среде, вызвав неоднозначные толки. Только Анатэ вдруг склонила голову над тарелкой, модная челка скрыла лицо, и никто кроме Кармен не разглядел две малюсенькие слезинки, предательски соскользнувшие с ее очаровательных глаз, бездонных, как само небо.

2

Быстро покончив с обедом, Анатэ вскочила со стула и поспешила к выходу.

— Мне надо кое-что сделать, совсем забыла, — скороговоркой промямлила она.

— Милая, все в порядке? — Умаалон не на шутку забеспокоился и помчался вслед за любимым человеком.

Принцесса остановилась у порога, обернулась и закивала головой.

— Да, да, просто надо… я скоро…

Техник вернулся к столу.

— Она всегда болезненно воспринимает воспоминания о былой жизни, — мрачно проговорила Кармен, допивая кофе.

— Да, — согласился техник.

— Надеюсь, это скоро пройдет, — вставил словечко Стуберг.

— Трудно сказать. Она другой человек, — Кармен тяжело вздохнула. — Мы договаривались не поднимать в присутствии девушки болезненные для нее темы…

— Но ведь мы сейчас находимся на Атенрете, — антрополог покачал головой. — Как же без этого?

— Одним словом, Умаалон, многое зависит от тебя, — Кармен опустила на блюдце кофейную чашку.

— Знаю, — парень был расстроен. — Пойду к ней.

— Да, так будет лучше, — старая женщина согласилась, провожая взглядом удаляющегося техника.

— Вот такие дела, — констатировал факт Стуберг. — А у тебя что нового?

Вопрос предназначался Виктору.

— Ничего особенного, — Новиков тоже был подавлен.

— Как наследник?

— Растет. Все замечательно. Супруга собирается на следующий год лететь вместе со мной.

— Рановато.

— Я тоже так думаю. Но у нее свое мнение.

— А как же мениольские семейные традиции? — хмыкнула Кармен. — Жена беспрекословно подчиняется мужу.

— Она же замужем за землянином, — Виктор усмехнулся.

— Понятно. Можно и зубки показать.

— Вроде того, — Новиков махнул рукой. — Только вряд ли я соглашусь.

— Ребенку в таком возрасте нежелательно менять планету.

— Вы правы, как всегда. Именно поэтому я против.

— Правильно, — Стуберг отложил салфетку.

— Кроме нас в доме никого нет? — Виктор сменил тему разговора.

— Артур в городе, — неопределенно ответила Кармен. — Вернется вечером. Ладно, заболталась я. Займусь делом, — она поднялась из-за стола, дошла до двери, остановилась и, не оборачиваясь, произнесла, — Айко не будет, — затем покинула столовую.

— А что случилось? — этнолог начал допытывать антрополога.

— Ничего не случилось, — Стуберг развалился на стуле, вытянув ноги под столом. — Ей предложили другую работу, она согласилась.

— Это из-за меня?

— Кто знает? — Билл привычно развел руками. — Все может быть. Впрочем, прошел целый год.

— Жаль.

— Очень…

— Где Айко теперь?

— В Бразилии.

— Ясно. Кто будет вместо нее?

— Увидишь, — антрополог загадочно улыбнулся.

— Что-то вы темните.

— Нет. С лингвистом ты уже встретился. Лучшего нам не найти.

— Анатэ?

— Конечно. При желании она может заменить всех нас.

— Вас-то вряд ли…

— Меня… да… а вас запросто.

Новиков усмехнулся.

— Анатэ отказалась сотрудничать с ФСКР, отказалась восстанавливать по крупицам знания прежнего Атенрета, толковать прежние понятия. Стаоал два раза летал к ней на Землю, уговаривал. Но ты же видел, как она реагирует на…

— Принцесса послала контактную разведку куда подальше?

— Нет, Умаалон послал, — Билл показал ряд белых зубов, получилась злодейская улыбка.

— И правильно. Незачем мучить человека.

— Да. Согласен. Девушке есть чем заняться. По проекту Анатэ в Китае возводят четырехсотэтажное здание. Целый город взметнулся к небесам.

— Слышал, — согласился Новиков. — Атенретская архитектура пока в диковинку.

— Во-во. Скоро наша принцесса станет известным архитектором. Ее уже приглашали на Мениолу.

— Рад за принцессу. Значит скоро и она уйдет?

— Трудно сказать. Пока она обещала по мере возможности помогать нам. А что будет через год… я прогнозировать не стану. У нее есть все шансы для того, что бы реализовать себя в качестве архитектора. Зачем мы ей? Воспоминания о прошлой жизни постепенно сгладятся. Да и чем дальше от Атенрета…

— А как же Родина?

— Не знаю. Нынешний Атенрет трудно назвать родиной Анатэ.

— Все равно.

— Кое в чем ты прав, ведь наша принцесса чрезвычайно сентиментальная.

Виктор ничего не ответил. Наверное потому, что не пожелал выставлять напоказ свою собственную точку зрения по данному вопросу. И еще, он кажется догадался почему Кармен развелась со Стубергом. Да и Анатэ в прошлой жизни была далеко не сентиментальным человеком.

3

— Добрый вечер, — с порога заявил Коллинз, традиционно вытирая испарину. Виктору показалось, что профессор немого постарел. Вид усталый. Он виделся с ученым месяца три назад и не ожидал заметить столь разительной перемены во внешности Коллинза. Атенрет старил профессора, а может и не Атенрет виноват, просто хлопот много.

— Как поживает малыш? — Коллинз сел в кресло у камина, чинно сложив ногу на ногу.

— Замечательно.

— Прелестный малыш, — согласился ученый. — Скучаешь по наследнику?

— Уже скучаю.

Виктор и Анатэ играли в шахматы, сидя за столом в гостиной. Уроки Умаалона не прошли даром. Принцесса оказалась сильным игроком. Она периодически вздыхала от тоски, свысока поглядывая на соперника. А Новиков, морща лоб и нос, лихорадочно размышлял, глядя на шахматную доску, отметал один вариант за другим, стараясь найти единственно верное решение, пытался спасти партию. Но, похоже, что нужного решения не существует, шансов нет. Ситуация напоминает ту шахматную партию, которую Коллинз год назад, безусловно, проиграл Амматаалу. В тот памятный день Виктор впервые прилетел на Атенрет. И вот теперь этнолог, образно говоря, оказался на месте профессора и чертовски рад хоть на секунду оторвать взор от клетчатой доски и просто поболтать с первым встречным человеком на отвлеченные темы.

— У вас усталый вид, мистер Коллинз.

— Старею, — кажется, профессор тоже вспомнил первое появление Новикова в доме археологов и провел аналогию. На его лице застыла саркастическая усмешка, а глаза внимательно изучали расстановку фигур на доске. — Крепко влип, — наконец сын Туманного Альбиона сделал нелицеприятный для этнолога вывод.

— Сдавайся, — глаза принцессы победно блестели. — Мы никому не скажем, — пообещала она.

— Не скажем, — согласился Коллинз.

— Уговорили, — Виктор тяжело вздохнул. — Один-ноль.

— Ура, — девушка мгновенно оживилась и стала шустро расставлять фигурки. — Теперь ты играешь белыми.

— Ладно.

— А может чайку попьем? — бодрое настроение профессора благоволило созданию непринужденной обстановки.

— Я не против, — согласился Виктор.

— Я тоже, — Анатэ завершила строить черную шахматную крепость, установив на законное место последнюю пешку.

— Отлично. Распоряжусь, чтоб сюда принесли.

Через пять минут на столе, чуть в стороне от шахмат, уже красовался поднос с чайным сервизом и печеньем. Перед каждым археологом аккуратно лежит салфетка и в чайные чашки налит традиционный тонизирующий напиток землян. Пар неспешно поднимается к потолку. Мениольская бытовая автоматика как всегда на высоте. Ее земляне переняли безоговорочно, позаимствовали самое лучшее, добавив свой неповторимый и многоликий колорит. Комфорт никогда не считался лишним. Не зря люди говорят, что лень — двигатель прогресса.

— Как поживает Атенрет? — Виктор помешивал ложечкой горячий чай и обдумывал очередной ход. — Ох, и хитрющая ты, Анатэ!

— А ты как думал? — язвительно скривила губки принцесса.

— Атаки голомедов отбиты. Почти ничего нового, если не считать того, что под стенами Атенрет-сити расположились лагерем кочевники, — ответил профессор.

— Видел из гравилета. Делегация?

— Нет, живут.

— Батюшки. В степи места мало?

Коллинз расхохотался:

— Наверное, много. Это шатры паломников.

— Не понял.

— Что тут понимать? — теперь Анатэ улыбалась. — Меня пасут.

— Тебя? — Новиков широко раскрытыми глазами смотрел то на местную принцессу, то на руководителя археологов.

— Ага, — согласилась девушка. — Они всегда приходят, когда я прилетаю на планету. Похоже, я скоро стану богом. Отпочковалась новая религиозная ветвь. Люди верят в меня. Вот так.

— Весело.

— Охрана волком воет, — добавил профессор. — Некоторые отчаянные паломники пытаются пробраться в город. Они желают преклонить голову перед дочерью Солнца.

— Обалдеть! — Виктор отхлебнул из чашки и обжег язык. — И… и что?

— Ничего. Нарушителей ловят. А Анатэ, по просьбе администрации, иногда выходит к паломникам, чтоб успокоились на время. Теперь администрация старается уговорить чудаков перенести лагерь подальше от города.

— Это не поможет.

— Верно, — согласилась принцесса. — Не знаю, что делать. Я сторонница светского образа жизни.

— Но ведь раньше, — попытался возразить Новиков.

— То было раньше, — властно, совсем по царски, оборвала его Анатэ и передвинула слона. — Твой ход.

Виктор лишь хмыкнул. А принцесса-то даже спустя два тысячелетия не потеряла сноровку командовать. Впрочем, современная жизнь сильно изменила ее.

— А откуда кочевники узнают о твоем прибытии на Атенрет? — Новиков почесал лоб, глядя на доску. — Радаров у них нет. Биодетекторов тоже нет…

— Загадка, — кивнул головой Коллинз, кажется, он наслаждался происходящим действом, целый спектакль. Причем развитие сюжета абсолютно непонятно Новикову. Его держат в неведении. Но, несомненно, Виктор в спектакле играет какую-то роль. Вот только какую?

— Это не загадка, — Анатэ поморщилась. — Даже в наше время высшее духовенство могло общаться с любым человеком на расстоянии посредством телепатии. А теперь, после длительного воздействия радиации, мутационные процессы позволили некоторым индивидуумам развить в себе страшные таланты…

— Матерь Божья, — Кармен спускалась вниз по лестнице, она слышала часть разговора. — Я так и думала. Ты ведь тоже чувствуешь на расстоянии. Верно? Добрый вечер, Артур.

— Не все так просто, — принцесса поспешно покачала головой. — Я обычный человек.

— Но ведь ты принадлежала к элите общества. А Атенретом правило духовенство, — Кармен не сдавалась.

— Я бы не стала архитектором, имея скрытые возможности, — слишком холодно ответила Анатэ. — Извините, — она пулей выскочила из-за стола, стремительно пересекла гостиную и, обдав Кармен леденящим взглядом, поднялась по лестнице на второй этаж.

— Ну, зачем ты так? — в сердцах воскликнул Коллинз.

— Артур, я не люблю, когда меня водят за нос, тем более публично, — женщина заняла место Анатэ, сев напротив Новикова. — А девчонка поступает именно так. Витя, она читает твои мысли, потому выигрывает…

Новиков поперхнулся горячим чаем и едва не выронил чайную чашку.

— Неужели?

— Да. Стаоал в свое время предупредил меня о местных телепатах. Атенретом правила религиозная элита, которая обладала экстраординарными способностями. Они многое умели. Даже могли убить на расстоянии. Впрочем, расстояние для них не имело значения. И наша принцесса не исключение.

— Но это вовсе не значит, что она не человек, — возразил Коллинз, — и обращаться с ней надо по-человечески.

— Пусть так, — Кармен не стала спорить. — Но нельзя позволять ей врать и жульничать. Мы ее слишком мало знаем. Да и об Атенрете тоже. Будьте внимательны, друзья. Анатэ была рождена и воспитана в другом обществе и до сих пор придерживается жизненных устоев родного мира. А Капитан Стаоал нам не враг, по крайней мере в данной ситуации…

— Вот это да! — воскликнул ошеломленный Виктор.

Профессор Коллинз эмоционально всплеснул руками, однако воздержался от комментариев, склонил голову на бок и негромко цыкнул.

4

— Доброе утро, анаабу Амматаал, — на другой день Виктор встретил на лестнице старого мениольца. Тот еще затемно прилетел с космодрома, а таможенный досмотр прошел лишь час назад. Посадку задержали, заставив звездолет семь часов болтаться на низкой орбите вокруг планеты. К тому же ночью атенретская таможня не работает. Атенрет не курорт, а военная база. Тут свои порядки. Вот и пришлось профессору коротать остатки ночи в зале ожидания.

Люди чинно поздоровались, сначала по-мениольски, не забыв напоследок церемониально склонить друг перед другом головы в знак уважения и сердечного приветствия, затем наступил черед здороваться согласно земной традиции, крепко пожав друг другу руки.

— Здравствуй, Витя, жаль, что ты улетел раньше меня. Вчера был в гостях у Сенукара. Могли бы лететь вместе. У вас чудесный малыш. Кейна в нем души не чает.

— Спасибо. Я не знал, что вы заглянете в гости.

— Это я виноват, не предупредил заранее. Спонтанно получилось. Планировал неделю просидеть в архиве, но завершил работу немного раньше срока. Так уж получилось. Созвонился с Сенукаром, а он сообщил, что ты только-только улетел…

Новиков лишь развел руками.

— Рад, что у вас с Кейной все хорошо.

— А у вас? — Виктор внимательно смотрел в глаза собеседника.

— У меня неожиданностей быть не может, — Амматаал небрежно усмехнулся. — Я достаточно стар.

— В душе молоды.

— Разве только так…

— Анаабу Амматаал, — лицо этнолога вдруг стало задумчиво, — если вы располагаете временем…

— Тебя что-то тревожит? — теперь вопросительный взгляд мениольца изучал Виктора. — Хочешь поговорить?

— Да. Желательно с глазу на глаз.

— Срочно? А то я еще даже не устроился как следует после приезда.

— Не то что бы очень срочно, но…

— Хорошо, загляни ко мне после обеда.

— Договорились.

— Буду ждать.

На лестнице, где-то в районе третьего этажа, промелькнула юркая тень профессора Коллинза.

— Друзья, — торопясь вещал он на весь дом, — в двадцать пять ноль-ноль собираемся в библиотеке. Днем меня не будет…

— Надеюсь, произойдет долгожданное событие, — прокомментировал Амматаал.

— Полетим на остров Борро?

— Думаю да, впрочем, пойду и выясню подробности. Удачного дня.

— Благодарю. И вам того желаю.

Виктор вышел во двор. На улице дождь лил как из ведра. Крупные дождевые капли несокрушимым потоком низвергались на землю, иссушенную летним зноем. А темные, свинцового цвета тучи заслонили собой солнце. Зябко, мокро, неуютно. Новиков кое-как добежал до беседки и там спрятался от непогоды. Эта незатейливая бревенчатая беседка — маленький островок, кусочек родины посреди бескрайних просторов чужой планеты. Стуберг божился, что бревна профессора привезли с Земли, чем немало озадачили таможню. Предназначение беседки понятно даже мениольцам. Войдя в нее, человек словно возвращается домой, мысленно конечно. Здесь душа успокаивается, а мысли действительно раскрепощаются, и их течение обретает неторопливый, безмятежный темп. Магическое место, оно притягивает к себе, будто магнит. Это скромный земной храм, возведенный на планете Атенрет. Не зря Айко подолгу сидела под пластиковыми сводами, отгородившись от чужого мира бревенчатым забором.

Новиков медленно опустился на резную скамеечку и задумался. Он пытался понять, что же все-таки происходит в доме археологов? Под маской беспечного равнодушия обитателей дома скрывается тайна, несомненно что-то происходит. Виктор многого не знает, он почти год не был на Атенрете, работал над видеографией и редко встречался с коллегами во внерабочей обстановке, а потому в настоящий момент не может свести воедино то, что довелось увидеть и услышать за эти два неполных дня. Айко ушла по-английски, не попрощавшись, и после этого неприятного события некогда единый коллектив ученых будто бы раскололся на мелкие кусочки или, что вероятнее, распался на группировки, конфликтующие между собой. И Анатэ стала яблоком раздора, катализатором. Кто на чьей стороне? А может все объясняется просто? Нашелся повод, и старые разногласия из тлеющих угольков возгорелись в пламя? Пока создается именно такое впечатление. Глупо. Но ничего иного не приходит на ум. Следует поговорить с профессором Амматаалом. Ему Новиков доверяет на все сто процентов.

Тревожная и напряженная атмосфера царит в доме археологов, создается впечатление, что непременно должно случиться нечто нехорошее.

Дождь заметно ослаб, а недалеко от беседки припарковался мокрый желтый микроавтобус. Дверь дома распахнулась, выпустив на улицу двух человек. Профессор Коллинз и Умаалон спешно проследовали к электромобилю, махнули рукой Виктору и скрылись в чреве четырехколесной машины. Микроавтобус бесшумно тронулся с места и тут же скрылся за углом соседнего дома. Коллеги решили позаимствовать у военных водолазное снаряжение и парочку автономных подводных роботов. Интересно, а кто будет нырять и исследовать акваторию острова Борро? Может вспомнить юность и вновь надеть подводное снаряжение?

Размышления Виктора прервал неожиданный визит особы королевских кровей, словно Анатэ терпеливо дожидалась отъезда Умаалона, а теперь, наконец, решилась на отчаянный поступок.

Принцесса накинула темную куртку, собрала в хвостик белокурые пряди волос, немного постояла на высоком крылечке и, совершенно не прячась от дождя, тихонько спустилась вниз по покатым ступенькам, осмотрелась и лишь потом довольно робко приблизилась к беседке.

— Не помешаю? — поинтересовалась она, устраиваясь напротив этнолога.

— Буду рад.

Девушка тяжело вздохнула и кивнула головой. На ее волосах искрились капельки дождя.

— Я бы хотела объясниться, если не возражаешь…

Виктор не стал возражать, всем своим видом показав, что не против вести беседу. Тем более, он надеялся узнать какие именно события предшествовали разладу в среде некогда единой команды археологов. Почему всегда сдержанная, рассудительная и осторожная Кармен ополчилась на Анатэ? Что произошло, в конце концов? И почему все молчат, делают вид, будто бы ничего не случилось?

— Мне кажется, — пространно начала принцесса, — что вчера у тебя обо мне сложилось неверное впечатление. Профессор Родригес, как это сказать по-русски… сгущает краски, — девушка смогла подобрать вполне сносный фразеологический оборот.

— А ты действительно можешь читать мысли других людей? — Новиков понял о чем будет говорить принцесса, постарается спасти свой загадочный имидж.

— Мы не читаем мысли, — Анатэ покачала головой. — Это неправильная формулировка. Мы чувствуем, видим образы, понимаем настроение собеседника. Из мозаики складывается единая картина, поэтому нам не составляет особого труда понять намерения другого человека Я не могу дословно сказать о чем ты думаешь в настоящий момент, но знаю, что сейчас ты заинтригован и немного не доверяешь мне. Ты хочешь услышать правду. А я, в свою очередь, не желаю чтобы у тебя обо мне сложилось негативное впечатление. К тому же для этого нет повода. В шахматы я играла честно. Ну, вот, ты опять сомневаешься, — девушка вдруг загрустила, — Ты веришь Кармен. Она с Земли, а я…

— Анатэ, ты не правильно поняла…

— Витя, я всегда понимаю верно, потому, что использую для восприятия несколько иные возможности. Но ты не знаешь главного правила, касающегося правящей элиты Атенрета. Нам нельзя врать, понимаешь? Жесточайший запрет. Мы так воспитаны с детства. Дочерям и сыновьям Солнца запрещено говорить неправду и совершать предосудительные поступки. Мы не принадлежали себе. Правителя избирают всеобщим тайным голосованием. Ты прекрасно знаешь об этом. Да, все претенденты, безусловно, выходцы из элиты духовенства, а не пришли с улицы. Верно. Но только они, благодаря своей духовной силе могли вести за собой подданных, решая массу неотложных задач и преодолевая множество препятствий. Пойми, я не могла тебе врать. И не собираюсь это делать.

— Неужели ты не нарушала запрет? — удивился этнолог.

— Нарушала, — созналась девушка и опустила голову, — однажды в детстве я соврала отцу. Потом мне было очень стыдно. Отец промолчал, сделал вид, словно не заметил. А мама… провела очень серьезную воспитательную беседу…

— Как можно врать человеку, если он заранее знает об этом?

— Тогда я была маленькая и глупая. А второй раз соврала приблизительно две тысячи сто семь лет назад по вашему летоисчислению, — Анатэ подняла голову, ее печальные глаза смотрели сквозь Виктора, сквозь стену бревенчатой беседки и наверняка сквозь соседний дом, взгляд пронзил время, заглянул в прошлое. Всепоглощающим цунами нахлынули воспоминания. — Шли последние месяцы войны, Атенрет еще держался, но уже из последних сил. Безнадега. Людей одолевали мрачные мысли, но они старались не падать духом. Именно тогда принцесса Анатэ решила пойти в армию, стать военным пилотом. «Если умереть, так достойно», — решила она. Однако, перед дочерью Солнца, словно высокий забор, выросла труднопреодолимая преграда. Никто не посмеет бросить принцессу в мясорубку войны. Никто, кроме нее самой. И тогда Анатэ совершила поступок, за который в иные времена… одним словом, я подделала документы, изменила имя… уговорила маму не выдавать меня…

— Ты была военным пилотом? — Виктор удивился.

— Нет, — принцесса тяжело вздохнула. — Посидеть за штурвалом настоящего палубного истребителя мне довелось полгода назад, на борту земного крейсера «Альтаир». Даже полетала немного под присмотром инструктора. А тогда, в моем мире, принцессу Анатэ разоблачили. Впрочем, отец даже не ругал. А все потому, что мой поступок был с пониманием воспринят подданными, вызвал прилив патриотических чувств. Сама принцесса, не взирая ни на что…

— Потом тебя отправили возводить оборонный комплекс вокруг храма Солнца, — догадался этнолог.

— Да. Отец нашел мне занятие. Защитное сооружение простояло двадцать веков, даже немного дольше.

— Значит, ты хороший архитектор.

— Нет. Я бы не справилась одна. Это плод коллективного труда, плод титанических усилий тысяч людей. Они искренне верили, и эта вера помогала им творить чудеса…

Новиков мог только догадываться, какие эмоции душераздирающим пламенем вспыхнули в груди атенретской принцессы. Он вдруг задал совершенно неожиданный вопрос:

— Анатэ, а ты счастлива в этом мире?

Девушка слегка прикусила нижнюю губу, словно задумалась:

— Это лучшее из того, что могло бы со мной произойти. Я могла умереть от острой лучевой болезни, могла пойти на обед итроникам, да мало ли…

— Значит, не счастлива?

— Ну почему же? Я встретила человека, который мне не безразличен. Вокруг пусть другой, необычный, но человеческий мир, у меня появились друзья… А ностальгия… она когда-нибудь оставит меня, правда воспоминания…

— Умаалон знает о твоих способностях?

— Конечно. Я рассказала ему, как только почувствовала, что он действительно любит меня.

— Представляю его реакцию.

— Сначала он буквально опешил, потом не поверил, ну, а после… к счастью, это открытие ничего не изменило в наших взаимоотношениях.

— С одной стороны я ему завидую, а с другой стороны…

— Можешь не продолжать, — принцесса улыбнулась, мрачные мысли улетучились, будто туманная дымка.

— Рад, что твое настроение улучшилось, — Виктор тоже расплылся в улыбке.

— Ты ведь мне поверил, — констатировала факт собеседница, — а это самое главное. Ведь я не монстр. Обыкновенная девушка из другого мира, с другой планеты…

— Из другой жизни, — закончил Новиков.

— Можно и так сказать. Но я не враг.

— Почему же Кармен тебя невзлюбила?

Анатэ потупила взор.

— Витя, я не хочу говорить на эту тему, — слегка раздраженно ответила она. — Если есть желание, поинтересуйся у профессора Родригес.

— Извини, я не хотел задевать…

— Забыто, — тут же согласилась принцесса, мгновенно оценив настроение собеседника. Она артистично хлопнула в ладоши и даже усмехнулась, мол, ерунда. А потом сама сменила тему разговора. — Дождь закончился. Давай лучше погуляем. Заодно расскажешь о нюансах предстоящей экспедиции. Я сегодня беседовала с мистером Коллинзом, но так и не поняла зачем ему понадобились два глубоководных аппарата?

— И что сказал профессор?

— Он сослался на Кармен, Умаалона и военных. Умаалон торопился. Я не стала его допытывать, с военными не знакома, а с Кармен…

— Ясно. Ладно, пойдем, побродим по пустынным улочкам, раз есть желание. Заодно посвятишь меня в тонкости религии укалагов. Их незаслуженно обошли стороной. Никто всерьез не изучал остров Борро, раскопок не проводил. А самостоятельно понять укалагов можно только предварительно обкурившись травой, но это не мой метод. Да и официальной информации по вероотступникам кот наплакал…

— Непонятная у вас речь. Русский язык изучать тяжело. Насколько мне известно, земные коты не умеют плакать, — озадаченная принцесса удивленно хлопала глазами.

— Вот потому мне нужна твоя помощь, — довольный Виктор усмехнулся, поднялся со скамьи, застегнул ветровку и направился к выходу.

5

Космолеты итроников не обстреливали остров, ни разу, они даже мимо не пролетали, но беспокойная атмосфера последних месяцев войны проникла и сюда, на уединенный клочок суши, затерянный в океане. Разум людей уже пленила апатия и они, наконец, смирились с неизбежным концом, перестали бояться, безвольно ждали высадки вражеского десанта. Они прекрасно понимали, что рано или поздно агрессоры доберутся до острова. Вряд ли удастся отсидеться в стороне. Океан не столь надежная преграда.

А вести с материка приходили все тревожнее и тревожнее. Недавно бомбили Актовоткон. Значит, финал драмы близок. Теперь уже никто и ничто не спасет человечество. Горбоносый бог Солнца отвернулся от своих детей. Так им и надо. А впрочем, бога Солнца никогда не существовало. Сказка, придуманная для утешения мирского тщеславия. Нет во Вселенной ничего более могущественного и величественного, чем животворящая и ласкающая, дарящая и отнимающая все и вся стихия миров. Эта стихия — сама сущность жизни и смерти, святая и справедливая. Так считали укалаги.

На склоне обширной лощины, заросшей сочной мясистой травой, расположилась сонная деревушка. В рассветный час густой туман поднимается со дна лощины и поглощает человеческое жилье своим невесомым молочным телом, неся сырость и прохладу. Люди просыпаются, начинается новый день. Деревенское стадо, погоняемое немногочисленными пастухами, уныло бредет вниз по склону, туда, где скованное буйной прибрежной растительностью, затаилось небольшое озерцо с заболоченными берегами. Домашний скот любит поваляться в грязи, пощипать сочную травку на дне лощины. А пастухам в обязанность вменяется не подпускать стадо слишком близко к воде. Берега зыбучие. Если животное завязнет, его уже никто не сможет вызволить на свободу. Потому водопой разрешен только в строго определенных местах, там, где берег галечный. И любой пастух должен знать эти места, как свои пять пальцев. А то чего доброго сам завязнешь по колено. Начнешь паниковать и дрыгаться — уйдешь в жижу по пояс, потом поминай как тебя звали. Веками озеро считалось как кормильцем, так и душегубцем. Старики всегда с почтением отзывались о зеркальной водной глади, сказывали, будто бы здесь вотчина самого Варата. Потому озеро так ревностно оберегает свои тайны. А ночью в его глубинах что-то светится. Редко кому удавалось подсмотреть это таинственное свечение и вернуться домой целым и невредимым. Чаще всего любопытные полуночники сходили с ума и остаток жизни с пеной у рта повторяли лишь одну фразу: «Врата Варата».

— Туман скоро рассеется, — зябко кутаясь в накидник проговорил седовласый Даргут, перебирая свободной рукой застежки одежды. Старый пастух осмотрелся, выбирая место для очередной стоянки, снял тяжелую торбу и положил на землю. Автомат же напротив привычно вскинул на плечо. В нынешнее неспокойное время ходить безоружным просто опрометчиво. Впрочем, старший пастух был единственным хорошо вооруженным человеком. Молодежи пока не дозволялось носить армейский автомат, только холодное оружие. Три парня были горды тем, что у них на поясе висит длинный обоюдоострый кинжал в серебряных ножнах. Это как пропуск в иной мир. Пастухи были уважаемыми людьми в деревне. Многие сверстники завидовали избранным отрокам, с завистью поглядывали на пастуха, чинно идущего по главной деревенской улочке. Первый парень на деревне, не иначе.

— Солнце уже встает, — согласился со стариком Марпель, парень лет двадцати. Он рос сиротой и до сих пор непонятно, как ему удалось пробиться в пастухи. — Здесь остановимся?

— Да, — Даргут еще раз осмотрел место будущей стоянки. — На ту сторону озера не пойдем. Что-то нехорошее предчувствие у меня.

Молодежь промолчала. Перечить старшим нельзя.

Люди привычно, без лишней суеты разбили лагерь метрах в ста от озера. Через пятнадцать минут сырые дрова уже нещадно дымили едким сизым дымом. Ничего. Скоро подсохнут, огонь разгорится, и можно будет готовить завтрак, а заодно и согреться. Пастухи озябли. Густой туман пропитал одежду сыростью, забрал драгоценное тепло.

Стадо мирно пасется неподалеку. Видны лишь силуэты ближайших животных. Пастухи иногда обходят свои владения, не дают стаду разбрестись восвояси. Им поручено оберегать самое ценное, что есть в деревне — домашний скот. Впрочем, кругом тихо, животные спокойны, хищники не балуют. Скоро туман рассеется, видимость улучшиться и тогда можно будет немного расслабиться.

— Твоя очередь, — напомнил Даргут, тихонько помешивая в котелке похлебку.

Бодрые языки пламени плясали под темным, покрытым толстым слоем сажи котелком. Туман начал редеть. Видимость улучшилась, но все равно пологие склоны лощины еще были скрыты от людского взора.

Марпель поднялся на ноги, одернул накидник и, взяв в руки посох и кнут, направился в сторону озера. Традиционный обход. Стадо, небось, разбрелось по обширному побережью. Надо навести порядок, согнать животных в кучу. Занимаясь привычным делом, подгоняя животных, юноша довольно далеко отошел от лагеря. А вот и густые заросли влаголюбивой кармоды. Дальше вода. Легкий порыв ветра ворвался в лощину с северной стороны, на некоторое время разогнал туман, и Марпелю вдруг показалось, что на той стороне озера что-то блеснуло в лучах восходящего солнца. Сначала юноша не поверил своим глазам. Он щурился, стараясь рассмотреть диковинный отблеск. Туман то загораживал от него противоположный берег, то, повинуясь напору ветра, редел. И что же? Нет, это не сон, не призрачное видение. На том берегу действительно что-то есть. И тут ярчайший краешек солнца выглянул из-за горизонта, осветил сонную лощину. Удивлению Марпеля не было предела. Он во все глаза пожирал странный серебристый предмет внушительных размеров. Возле чечевицеобразного летательного аппарата суетились несколько черных существ. Одно существо по колено увязло в трясине на болотистом берегу у самой кромки воды, а его товарищи старались помочь неудачнику, вытаскивали его при помощи длинных шестов. Марпель зачарованно глядел на бесплатное представление и даже посмеивался. Мол, не зная брода, не лезь в воду. Но тут тревожная мысль обожгла сознание юноши. СТОП! А кто эти таинственные существа в черной одежде? Откуда взялись? Парень даже присел от чудовищной догадки, посетившей его разум. Он поспешно вытащил из кармана рацию, кое-как нацепил на ухо гарнитуру и стал звать Даргута.

Старик ответил, хоть и не сразу:

— Что там у тебя?

Марпель торопливо и сбивчиво начал описывать увиденное диво.

— Тебе точно не померещилось? — не поверил старый пастух.

— Да нет же! Тут они, на той стороне…

— Ладно, где ты находишься?

— У озера, прямо напротив лагеря, даже костер вижу.

— Я иду.

Рация умолкла. А через пару минут юноша услышал торопливые шаги Даргута. Тот безошибочно определил местоположение помощника. Отблески костра исчезли. Его толи затушили, толи загородили чем-то от греха подальше.

— Где они? — фигура старика вынырнула из ниоткуда прямо за спиной Марпеля.

Парень лишь несмело указал рукой на водную гладь. Ветер слегка морщинил почти идеально ровную поверхность озера.

Старик долго всматривался вдаль, стараясь опознать чужеродный предмет. Затем достал рацию и начал вызывать деревенского старосту. Но тот так и не ответил.

— Беги в деревню, — сухо приказал Марпелю Даргут, затем снял автомат и проверил оружие. — Разбуди старосту. Пусть поднимает народ и сообщит военным. Это итроники. Вот и до нас добрались, паршивцы…

6

С моря дул сильный прохладный ветер, раскачивая макушки высоких пирамидальных деревьев. Темные дождевые тучи медленно уходили на восток. Выглянуло солнце. На фоне него маленькая луна казалась бледным пятнышком на небосклоне.

Виктор и Анатэ неспешно прогуливались по узким мокрым улочкам, все дальше и дальше удаляясь от центра города. Попадались немногочисленные прохожие, они, кутаясь в куртки, торопливо, но чинно следовали своей дорогой. Кое-кто на секунду задерживал взгляд, рассматривая странную парочку. Жители Атенрет-сити прекрасно знали в лицо местную принцессу, гостью из прошлого.

— Тебе, думаю, известно, что укалаги предпочитали подземный образ жизни, — Новиков начал свой рассказ издалека.

— Известно, — согласилась Анатэ, — они построили огромный подземный город. Остров был перенаселен. На поверхности жили лишь избранные. Но это было давно. За триста лет до моего рождения большинство вероотступников покинуло Атенрет. Официальные власти не возражали, скорее наоборот, способствовали исходу. Чем меньше укалагов останется, тем лучше. Одной проблемой станет меньше. Власти финансировали постройку громадного звездолета, способного добраться до ближайшей звездной системы за период времени меньший, чем жизнь одного поколения. Они сделали все от них зависящее, чтобы укалаги никогда не вернулись.

Виктор хмыкнул.

— Ты напрасно думаешь, что на борту звездолета укалагов ожидал какой-либо подвох, — поспешно продолжила принцесса, поняв мысли собеседника. — Нет. Все честно. Просто на звездолете мало ресурсов. Отступники не могли вернуться обратно.

— Укалаги знали об этом?

— Да. Они надеялись найти новый дом, надеялись обрести новую родину, где их не станут притеснять и загонять в резервации.

— Честно говоря, мне их становится жалко.

Девушка лишь пожала плечами.

— В истории Земли предостаточно худших примеров, — напомнила она.

— И все ты знаешь, — Новиков удивленно рассматривал особу царских кровей, неторопливо идущую рядом.

— Ты сам подумал об этом. Вспомнил американских индейцев, Варфоломеевскую ночь. Я лишь почувствовала твое смятение. Извини, но ты сам провел аналогию.

— Все когда-либо совершали не только геройские поступки, но и подлости.

— Как знать. По крайней мере, за последние три тысячелетия существования прежнего Атенрета укалагов никто не убивал на религиозной почве.

— Тем не менее, они предпочли купить билет в один конец и навсегда покинуть родную планету.

— Метафора. Они просто улетели. Но не все. Мизерная часть осталась. Несколько сотен семей. Город на побережье практически опустел, а оставшиеся укалаги стали жить в уединенных деревеньках, спрятавшись в самом сердце острова. Они занимались сельским хозяйством, животноводством, выращивали морепродукты и даже их экспортировали. Укалаги настолько удалились от современной жизни, что их стали считать едва ли не примитивными дикарями, ведущими натуральное хозяйство. Но это чересчур поверхностное мнение. Все гораздо сложнее. Впрочем, вероотступники жили тихо, мирно и скромно, властям не докучали, а те, в свою очередь, почти забыли о них.

— Профессора Коллинза заинтересовал подземный город, ведь от наземных построек практически ничего не осталось, — Новиков постарался вернуться к первоначальной теме разговора. — После войны на Атенрете стало теплее, полярные шапки подтаяли, уровень океана поднялся, затопив половину острова. Останки прибрежного города, своеобразной столицы острова Борро, скрыты под водой, да еще под приличным слоем осадочных пород.

— А подземелье наверняка разрушено?

— Геосъемка, проведенная лет тридцать назад военными, указывает на наличие обширных пустот под поверхностью земли. А там базальт. Подземелье могло сохраниться, правда, скорее всего, затоплено.

— И оно наверняка имеет выход в море. Поэтому вам понадобилось подводное снаряжение, — констатировала факт Анатэ. — Вы решили погоняться за призраками?

— Ага. Только это не призраки. Военные обнародовали данные своих исследований тридцатилетней давности. Далеко не все затоплено. Были обнаружены сухие пустоты, расположенные ниже уровня моря. Так что…

— Понятно, — девушка широко улыбнулась. — После моего внезапного воскрешения археологи стали верить в чудеса.

— А как бы ты поступила на их месте? — Виктор тоже улыбнулся.

— Не знаю. По натуре я больше оптимист.

— Значит нам по пути.

— Посмотрим, — Анатэ хитро сощурилась. — Меня удивляет поведение Умаалона. Я даже не догадывалась о его изысканиях. Ведь подводные исследования наверняка его идея. Когда он успел?

— Вот и не угадала.

— Неужели Кармен? — разочарованно воскликнула принцесса.

— Она самая.

— Что ж, — настроение девушки быстро изменилось. — Профессор Родригес главный авантюрист в вашей команде.

— В нашей, — поправил Новиков.

— Нет, Витя, — Анатэ вздохнула. — Среди вас я чужая.

— Неправда.

— Правда. Привожу пример. Вот идет рядовой прохожий. Он узнал меня и с опаской посматривает в мою сторону, словно я бешеный куаламаст и могу наброситься ни с того ни с сего. Для него я такой же кочевник, как те чудаки, что мокнут сейчас по ту сторону крепостной стены. Ведь я с ними одного рода-племени.

— Напрасно. Не все так считают.

— Но этот прохожий подумал именно так.

— Этот… твой дар, — сокрушенно воскликнул Новиков. — И не дар вовсе, а наказание какое-то!

— Ты только сейчас понял? А сколько мне приходится льстить и улыбаться, наперед зная чужие намерения, вместо того, чтобы сразу послать куда подальше. У вас фальшивый мир. Так много ненужных декораций. Вы думаете одно, а говорите собеседнику совсем другое.

7

Марпель бежал сломя голову почти не разбирая дороги. Сырая земля чавкала под ногами, а сочная трава благодаря сырому туману превратилась в скользкий зеленый ковер. Того и гляди поскользнешься и со всего маху зароешься по уши в грязь или, что хуже, треснешься лбом об камень, коих предостаточно. Плюс затяжной подъем, почти незаметный взору, но ощутимый при ходьбе, а тем более во время бега, отнимает уйму сил, заставляя человека подняться метров на пятьдесят относительно уровня моря, преодолеть скользкий склон лощины и лишь только потом позволяет добраться до родной деревушки.

Пастух преодолел полкилометра и, несмотря на молодые годы, уже выбился из сил. Но он упрямо бежал, стараясь сохранить равномерное дыхание и не потерять темп. Он нес соплеменникам тревожную и возможно даже гибельную весть. Собрав волю в кулак, стараясь дышать только носом, Марпель заставлял себя не обращать внимания на усталость, на пот, заливающий глаза, он полностью сосредоточился на беге, словно спринтер на дистанции. Еще чуть-чуть, еще немного и цель будет достигнута, еще минута и все. Сердце гулко стучит в груди, бьет кровью по вискам, противится бешеному темпу, не желает работать на износ, во рту пересохло.

Густые заросли еще скрыты туманом, трава по пояс. Узкая тропка ведет к родной деревне. Стадо всегда гнали другой дорогой, она расположена чуть в стороне, там трава почти не растет, лишь вытоптанная земля. Марпелю следовало бежать именно по той дороге, но как же заранее угадать, что следует делать, а чего делать не следует?

И в самый неподходящий момент молодой пастух действительно упал, едва не зарывшись лицом в жирную, противную грязь, а руки и новый накидник выпачкал изрядно. Лишь спустя две или три секунды парень сообразил, что упал не по своей воле. Кто-то натянул тонкую проволоку поперек тропинки. Но Марпелю некогда разбираться в деталях. Вскочив на ноги, он с ужасом для себя заметил черное существо, уверенно приближающееся к будущему пленнику.

— О, великий Варат! — отчаянье пленило душу юноши. Пастух инстинктивно кинулся в другую сторону, но там его уже поджидало второе, точно такое же существо невысокого роста, в абсолютно черной одежде, стоящее на двух конечностях, которые трудно назвать ногами, клешни какие-то, не иначе. Голова спрятана под непрозрачным шлемом. А туман и вовсе скрыл от испуганных глаз пастуха нюансы страшной внешности противника, сделал пришельцев из космоса похожими на воинов тьмы, которых так боялись люди с материка. Солдаты — плотоядные итроники — давно поджидали гонца и во все глаза придирчиво рассматривали будущий обед. Годится или не годится? Молодой человек — желанная добыча. Мясо мягкое и сочное, славный пир ждет победителей.

Выбор не велик. Надо спасаться бегством. Марпель бросился в густые заросли травы, надеясь скрыться в тумане и запутать преследователей. Однако и здесь его поджидал неприятный сюрприз. В трех шагах от дороги, присев на корточки, затаился третий враг. Итроник успел подскочить вверх и нанес беглецу сильнейший удар по голове прикладом своего автомата. Череп буквально захрустел, будто ломающаяся яичная скорлупа, а парень даже не успел охнуть, сознание унеслось куда-то прочь, на время оставив бренное тело лежать на сырой траве.

Итроники обменялись жестами, язык запахов разумные насекомые не использовали на чужих планетах. После два воина схватили пленника за ноги и довольно резво поволокли будущий ужин в сторону озера, третий итроник шел следом. Верхняя часть туловища юноши довольно легко волочилась по земле, прямо по жирной грязи. Ладно хоть итроники удосужились перевернуть тело лицом вверх, впрочем, они сделали это намеренно, ведь в дальнейшем черепную коробку юноши вскроют, мозг будет приготовлен особым образом, и голову подадут отдельно, в виде главного блюда. А главное блюдо обязано выглядеть пристойно. Лицо пленника, разбитое при грубой транспортировке испортит настроение командиру разведывательного звездолета. Он будет недоволен.

8

Молодые археологи добрались до побережья и тихонько прогуливались по сырому песчаному пляжу, достаточно далеко от неспокойных океанских вод. Штормило. Могучий океан то и дело исступленно набрасывался на пологий берег. Пенные брызги едва-едва не долетали до людей. Очень скоро желтая луна, один из естественных спутников планеты, уйдет за горизонт и вслед за ней грозные океанские волны отступят от побережья. Песчаная отмель, там, где пока беснуются сердитые, но невысокие серые волны, обнажится, а многочисленные подводные обитатели, не успевшие уйти вместе с океаном, длинными вереницами потянутся к спасительным водам. Вот где будет раздолье сухопутным и летающим хищникам всевозможных мастей. Бесплатная трапеза. Птицы, борясь с сильным ветром, уже терпеливо кружат над океаном, предвкушая дармовое лакомство.

— Как бы это абсурдно не звучало, — рассказывала Анатэ, наблюдая за патрульным катером, отважно борющимся с беснующимся океаном, — но укалаги поклонялись воде. Мы обожествляли Солнце, а они воду. По их мнению, без воды не было бы самой жизни на Атенрете, даже если бы солнце светило точно так же, как сейчас.

— Они правы, — хмыкнул Виктор. Азы религии укалагов он изучал, но старался не перебивать принцессу, единственного свидетеля событий многовековой давности.

— А с ними никто не спорил, — продолжила девушка. — Да, жизнь без воды не может существовать. Но мы считали Солнце первичным, ведь без него вода замерзнет. Да и облик любой планеты станет иным. Ни о какой жизни, в общепринятом представлении не может идти речи, разве только термическая активность самой планеты будет согревать что-нибудь под толстым слоем льда и там, может быть, в вечном мраке, заведется что-либо живое, но вероятность…

— Подобные споры…

— Не стоят и выеденного яйца, — Анатэ усмехнулась, после украдкой взглянула на Новикова. — Именно так ты подумал. То креститься двумя перстами, то тремя…

Этнолог лишь покачал головой. Он мог и не говорить, достаточно подумать.

— Однако в стародавние времена противостояния на религиозной почве вызывали не только жаркие споры, но и заставляли людей ненавидеть друг друга. Сколько пролито безвинной крови… Впрочем, дремучее невежество постепенно уступило место просвещению. Преследования на религиозной почве канули в лета. К тому же на Атенрете был период времени, когда мировоззрение укалагов главенствовало. И сторонники культа Солнца были в меньшинстве.

— Если не ошибаюсь, именно тогда началось интенсивное освоение космоса?

— Несмотря на то, что официальной религией всегда считался культ Солнца, в ту эпоху, названную космической, укалаги решали все и вся. Естественно главе государства приходилось считаться с мнением укалагов, хоть местоблюстителя избирали из числа сторонников культа Солнца. Ни один укалаг не был главой государства, во всяком случае, я не помню такого…

— Меньшинство правило большинством?

— Верно. Но меньшинство не могло игнорировать мнение большинства сограждан. А религия укалагов подразумевала причастность человека к Великому Космосу, поскольку сам человек является дитем Вселенной. Ведь основная масса воды попала на Атенрет из космоса на последнем этапе формирования звездной системы, да и самой планеты. Значит, образно говоря, в любом человеке живет крохотная частичка Вселенной. По мнению укалагов жизнь однажды зародилась на Атенрете, фактически придя из космоса в виде воды и сложных органических соединений, следовательно, туда и должна вернуться.

— Подобные мысли известны Земле, — добавил Виктор.

— Ты подумал о Циолковском. Я не знакома с его трудами. Но, скорее всего, речь идет о философской концепции, а не о теологической, хотя… мир многогранен, все перемешано и взаимосвязано. Так же как и земляне, мы не знали о великом расселении человечества по Галактике. Мы не подозревали о том, что сами фактически являемся гостями на Атенрете. Да и сегодня, вы, земляне, в душе не очень-то жалуете теорию единства человечества. Не желаете полностью отказаться от мысли, что являетесь единственными и неповторимыми. И это несмотря на титанические усилия Мениолы, мыслящей в духе интернационализма. Чего только стоит Ваше понятие: искусственные палеоспутники Земли. В Солнечной системе предостаточно космических аппаратов искусственного происхождения старше двадцати пяти тысяч лет. Именно в тот период на Земле страшная война уничтожила древнюю цивилизацию, равную Мениоле. Отбросила вас далеко назад. И теперь вы такие же потомки некогда прекрасной и высокоразвитой цивилизации, как современные жители Атенрета. Только вы на несколько тысячелетий опережаете моих сородичей. На сегодняшний день Мениолу можно представить себе в виде полноводной, лениво текущей реки. Русло почти не меняется. Твердая и накатанная колея. Земля больше похожа на множество быстротечных ручейков, движущихся приблизительно в одном направлении. Огромные просторы для маневра. А мой Атенрет… больше похож на русло некогда могучей, полноводной, но ныне высохшей реки. И по дну этого глубокого каньона течет скромный ручеек. Последняя надежда…

— Не отчаивайся, Анатэ, скоро ручей превратиться в широкую и глубокую реку.

— Хочу верить в это. По крайней мере, ты искренне считаешь, что моя любимая планета скоро обретет былое величие. Впрочем, не все хотят возрождения… Прежний Атенрет никогда не вернется. В нынешней обстановке это невозможно сделать. Мениола основательно взялась за обустройство Атенрета, перекраивая его по своему образу и подобию. Мениольцы не хотят повторять ошибок, совершенных в свое время на Земле. Поэтому мой Атенрет, тот прежний мир стал частью истории, набором артефактов, предметом изучения археологов.

— Нет, Анатэ…

— Витя, не надо лгать во имя утешения…

— С тобой сложно беседовать, — Новиков хмыкнул.

— А я думала, что легко. Не нужно говорить лишнего. И так все понятно.

— Мне надо привыкнуть…

— Привыкай, — девушка радушно улыбнулась, затем вернулась к основной теме разговора. — Но вернемся к укалагам. Благодаря их усилиям, примерно за полторы тысячи лет до нашествия итроников, Атенрет начал интенсивно развивать космические программы. Первый человек, полетевший в космос, несомненно, был укалагом. Первый межпланетный и межзвездный перелеты совершили…

— Укалаги, — подытожил Новиков. — А самолюбие детей Солнца было…

— Верно. Уязвленная гордость практически загрызла моих солнечных предков.

— И тогда власти запретили атенретцам жить под чужим солнцем!

— Нет. Не все так просто, — принцесса покачала головой. — Мотив у властей действительно появился. Это так. Но подобный указ назвали бы сумасбродным, если бы он основывался лишь на религиозной мотивации. То же самое, если бы сейчас власти Земли вдруг объявили, что родная планета не каменный шар, обращающийся вокруг желтого карлика, а плоский блин, покоящийся на спинах трех слонов. Солнце и звезды прибиты к небосклону гвоздями. Чушь. Почти никто не поверит. Атенрет ничем не лучше и ничем не хуже Земли. Мои предки стали бы протестовать, ведь космос стал для них привычен, был жизненно необходим. Целые поколения соплеменников родились и выросли за пределами родной планеты. И куда прикажете девать этих людей? Атенрет не резиновый. Всех принять невозможно. Указ был издан через четыреста шестьдесят лет, — Анатэ довольно быстро пересчитывала в уме, подгоняя даты под земное летоисчисление, — после колонизации первой планеты, расположенной в другой звездной системе. Тогда мы уже успели заселить три чужих планеты. Атенрет остро нуждался в дополнительных жизненных пространствах и в ресурсах. Колонии в иных мирах дали нам и то и другое. Но и проблем прибавилось.

— Тогда почему последовал запрет? Если вы были кровно заинтересованы в…

— А потому что именно тогда мы впервые столкнулись с враждебным чужеродным разумом. И первая космическая война велась не с итрониками, а с игинами.

— Первый раз слышу, — честно признался этнолог. Он был удивлен до глубины души.

— Разумеется. Ведь в настоящий момент почерпнуть эти исторические знания можно либо от меня, либо из видеотеки, которая сохранилась в Акторубе, подземном городе, где я прожила последние три года прежней жизни.

— ФСКР засекретила эту видеотеку.

— Да. И не зря. Контактная разведка кое-что знает об игинах. Это единственная раса, которая живет и процветает на территории, занятой итрониками. Насекомые их смертельно боятся. Когда-то давно с игинами сталкивались гумалумы, ваши союзники по Галактическому Альянсу. Сейчас ФСКР усердно изучает видеотеку, поскольку в ней имеется подробная информация. А мои познания поверхностны. Ты ведь не можешь детально описать, скажем, устройство телевизионного приемника середины двадцатого века. Во-первых: это было давно, во-вторых: ты не специалист в области радиоэлектроники. Так и я. Принцесса Анатэ не историк. Она получила начальное общее образование, в том числе и по истории Атенрета. Что-то она помнит, а что-то нет, что-то нафантазировала…

— Война? Вновь война? — задумчиво произнес Новиков.

— Трудно назвать войной в привычном для нас понимании ту драму, которая имела место на колонизированных планетах во внешних пределах. Человек очень хрупок и даже беспомощен. Это была игра в прятки. Цена проигрыша — человеческая жизнь.

— Ты меня огорошила, — Виктор внезапно остановился, постоял немного, глядя на океан, после предложил девушке посидеть в пустой беседке, расположенной неподалеку. Проделан длинный путь. Ноги уже гудят. Пора передохнуть.

— Видишь ли, — Анатэ присела на скамейку подле Новикова, — игины практически невидимы человеческому глазу. Они поглощают любое электромагнитное излучение. Температура тела равна температуре окружающей среды. А первые столкновения с ними показались людям настолько зловещими и мистическими, что рассудком моих предков завладело отчаянье. Не сразу поняли что произошло. Представь себе, рано утром фермер решил съездить в город по неотложным делам. Дома остались жена и дети. Он садится, скажем, в автомобиль, едет по пустынной дороге. Ничего удивительного. Ранее утро. Вокруг никого, только иногда снуют зверушки, пташки или иная живность, обитающая на той планете. Город расположен недалеко, предположим, в пяти километрах. Я буду пользоваться земными понятиями, чтобы тебе было удобно воспринимать мой рассказ. Город встречает сельского жителя зловещей тишиной, будто вымер. Сначала фермер решил, люди спят, причем все, поголовно. Странно, но мало ли. Чем дальше мужчина продвигается к центру города, тем тревожнее становится его взгляд, в душу вселяется животный страх. А все потому, что фермер не может понять, как это произошло. Как это вообще возможно? Прожили на этой планете сто девяносто лет, вырастили детей и внуков, и на тебе… Фермер уже догадался, что город мертв. Вроде вокруг тишина и покой, но эта холодная атмосфера мертвой тишины, незримой пеленой окутавшая строения, имеет характерный запах смерти и, несомненно, вселяет ужас в душу путника. Двери домов распахнуты настежь, кое-где открыты окна, причем на улице прохладно, постельное белье на тротуаре, детская игрушка и кровь…

Анатэ сделала глубокий вздох, очень медленно выдохнула воздух из груди, потом продолжила рассказ:

— Сначала игины появились на одной планете, потом на второй, после на третьей. Они убивали людей. Не знаю почему. Этого никто не знает. Преград для них не существовало. Первоначально, обнаружить их могли только телепаты и кое-какие военные сканеры. В каждом населенном пункте, в каждом боевом подразделении появился телепат. Игины избегали прямых столкновений с солдатами. Днем не нападали. Они приходили ночью, когда все спят. Их называли ночной смертью. Телепатов убивали первыми. Потом в распоряжении армии появились портативные сканеры, напоминающие прибор ночного видения. Сканеры объединялись в единую беспроводную сеть и если несколько солдат одновременно смотрели на один и тот же объект только с разных ракурсов, компьютерам удавалось вычислить местоположение противника. Примитивно, но хотя бы так, не все же люди наделены телепатическими способностями. У предков появился маленький шанс. Враг понес первые потери. Ученые начали изучать противника. Однако приборов не хватало, да и игины быстро раскусили подвох. Сканеры попали в их руки. Они довольно шустро нашли противоядие. Слабым звеном оказалась беспроводная сеть передачи данных. Игины научились блокировать канал обмена информацией и даже пошли дальше, обманывая солдат ложными образами. Но наша техника тоже не стояла на месте. Разрабатывались все более изощренные методы борьбы с невидимым агрессором. А больше всего в той войне страдало мирное население, которое было почти беззащитно, не знало где спрятаться.

— На Атенрете игины не появлялись?

— Нет. Таких случаев зафиксировано не было. Через три года игины исчезли так же внезапно, как и появились. Они убили шестьсот миллионов человек. Нам удалось уничтожить приблизительно сорок тысяч невидимок.

— Ужас.

— Сокрушительное поражение. Они ушли. И мы очень мало знаем о них. Нам так и не удалось их понять.

— Скорее всего, это невозможно сделать. Игины другие.

— Может быть. Трудно представить, что чувствовали в тот момент люди. Я даже не возьмусь… Игины убивали мой народ, когда хотели и сколько хотели… противоядия не существовало. Все бы ничего, все бы утряслось, время сглаживает в памяти страшные воспоминания, но призраки вернулись. Когда состарилось следующее поколение, игины вернулись…

— И тогда вы решили…

— Эвакуировать население. Отступить. Другого выхода не было. На Атенрет игины не позарились. Но выжили нас с внешних планет. Вот тогда и появился печально известный указ, запрещающий детям Солнца жить под чужим светилом. Дальше своей звездной системы мы нос не совали. Слишком дорогую цену заплатили люди за единение с космосом. Влияние укалагов пошло на убыль…

9

Бирюзовый рассвет. Плотное покрывало облаков, напоминающее вздыбленное белоснежное одеяло, расположено где-то внизу, уходит далеко за горизонт. Взор не способен охватить целиком бесконечные бирюзовые отблески, оставленные чудовищно ярким Солнцем на белоснежном ковре облаков. А небо угольно-черное, даже звезд почти не видно, ведь светило уже выглянуло из-за горизонта, слепя всех своими жгучими лучами. Рассвет.

Подходит к концу семнадцатый месяц войны. Пара тяжелых истребителей наземного базирования, летя навстречу поднимающемуся из-за горизонта солнцу, патрулирует вверенный участок родного неба, перевернутую вверх тормашками усеченную пирамиду, состоящую из столба воздуха величиной со скромный материк. Пока все спокойно. Орбитальные службы контроля молчат. Но в любой момент может последовать тревожный сигнал. Итроники уже трижды прорывали аэрокосмическую оборону и бомбили Актовоткон.

Маленький серебристый объект легко, можно сказать играючи проткнул зыбкое бирюзовое покрывало плотных облаков. Он неудержимо рвется ввысь, к космическим просторам. Но нарушителю спокойствия не повезло. Пилот головного истребителя заметил незваного гостя. Сенсоры тяжелого истребителя распознали потенциального противника. Ведомый тоже подтвердил наличие визуального контакта с целью. А наземные диспетчера напротив не смогли обнаружить вражеский звездолет-разведчик. Они попросили еще раз подтвердить визуальное обнаружение цели. Их радары не видели итроника. Пилоты терпеливо ждали разрешения перехватить цель. Команды с земли не поступало. Пройдет еще несколько секунд и нарушитель станет недосягаем, безнаказанно покинет атмосферу Атенрета. Наконец наземные диспетчера получили долгожданное подтверждение обнаружения цели от орбитальных систем контроля. Последовал долгожданный приказ. Две боевые машины, переведя двигатели в форсажный режим работы, бросились вслед за ускользающим противником. Набор высоты, отчаянная гонка наперерез звездолету итроников. Еще немного, еще чуть-чуть и можно стрелять. Итроники давно заметили преследователей. Но куда же им деваться? Траекторию трудно изменить, тем более на данном участке полета. Они значительно увеличили тягу планетарных двигателей, надеясь улизнуть от истребителей. Теперь им тоже приходится не сладко. С перегрузками шутки плохи, правда очень хочется жить. И это самый главный стимул.

Еще немного, еще чуть-чуть. Визуальное наведение на цель. Радары против звездолета-невидимки бесполезны. Машина итроников грамотно отражает излучение зенитных сканеров, маскирует выбросы планетарных двигателей, но не в состоянии отклонить или поглотить весь спектр электромагнитного излучения. Пилотам лишь остается положиться на визуальные сенсоры своих истребителей, ведь теплонаведение тоже исключено.

Чудовищный кордебалет в стратосфере. Безудержная гонка на пределе человеческой выносливости. Боевые машины и пилоты выложились на все сто процентов. Солнце осталось за спиной. Перед глазами лишь черное небо.

Перехват.

Яркие вспышки впереди и чуть выше…

Вот и все, можно возвращаться. Наземные службы приказывают вернуться на базу. Работа выполнена. Сменщики уже в пути. Истребители совершают затяжной пологий разворот в стратосфере родной планеты и начинают медленно снижаться.

Пилоты не видели как вражеский звездолет вынырнул из ослепительно яркой, взрывной вспышки света, как неумолимо устремился вниз, к поверхности планеты, подчиняясь гравитационным законам, стал падать, проще говоря. Они не видели этого, но знали, что безупречно выполнили свой воинский долг. И теперь нарушителем, конечно если от него хоть что-то останется после приземления, займутся наземные подразделения.

Заканчивается семнадцатый месяц жестокой войны…

10

Когда Марпель очнулся, то его первым ощущением стала невыносимая боль, наполнившая неимоверно тяжелую голову. Это даже не боль в обычном понимании. Это какая-то безбрежная и всепоглощающая, тягучая желеобразная бесконечность, поглотившая сознание. Несчастный мозг, едва переживший сильнейший удар, уже не мог в полном объеме справиться с возложенными на него обязанностями. Пастух ровным счетом ничего не слышал, не мог даже пошевелить пальцем, не то что бы подняться на ноги. А воспаленное сознание рисовало перед глазами неясные расплывчатые образы, среди которых окружающая действительность занимала далеко не главное место. Лишь спустя несколько минут парню удалось рассмотреть отсек вражеского звездолета, в котором он волею судьбы оказался заточен.

…Его приволокли за ноги, бесцеремонно, небрежно, мало заботясь о сохранности бренного тела, и так же небрежно бросили к дальней стене, напротив входного люка. Пол в отсеке металлический, решетчатый, а затылок упирается в какую-то выпуклость. Она давит на голову и не дает откинуться назад. А пошевелиться нет сил…

Четверо итроников гоняли по отсеку Диена напарника Марпеля, такого же молодого парнишку. Значит, враги поймали пастухов. Какова участь Даргута? Впрочем, у старика был автомат. Вряд ли он сдался просто так, без боя. Но пожилой и тщедушный Даргут вряд ли заинтересовал пришельцев из космоса. Молодое мясо предпочтительнее, особенно, если есть выбор. Плененный Диен был совершенно наг. Одежда небрежно раскидана по полу. Плотоядные итроники забавлялись, играли с жертвой. Часто шевеля обоюдоострыми клешнями от восторга и от удовольствия. Прежде чем убить пленника и приготовить из его плоти яства, последнего надо немного погонять, чтоб размял тело и ни в коем случае нельзя пугать. Пусть лучше парень умрет в недоумении, но не в страхе. Тогда его мясо будет вкуснее и полезнее. А еще необходимо обрить голову. Чем, собственно, итроники и занимались в настоящий момент.

Марпель во все глаза недоуменно наблюдал за странным действом, происходящим в отсеке, но он не мог понять истинного смысла. Ответ стал очевиден, только когда итроники вдруг ловко приподняли несчастного Диена за ноги, предварительно связав лодыжки, и подвесили пленника вниз головой на специальном крюке. На полу, прямо под жертвой, хищники установили таз, и прежде чем пленники успели опомниться, один из воинов молниеносным движением клешни перерезал Диену горло. Кровь брызнула во все стороны. Руки пастуха непроизвольно прильнули к рассеченной плоти. Сквозь пальцы сочилась красная жидкость. Очень быстро руки утратили былую силу и плетьми повисли вниз, практически касаясь таза. Кровь уже залила голову жертвы, перестала фонтанировать и послушно стекала вниз, в заранее подготовленный сосуд. Тело некоторое время билось в предсмертной агонии, но и оно вдруг успокоилось. Наступила зловещая тишина. Итроники любовались будущим обедом, а Марпель из-за травмы головы изначально не мог слышать звуки. Даже последний хрип его напарника остался где-то далеко. Но ужас завладел сознанием раненного человека. Марпель понял, что очень скоро разделит участь убиенного Диена. Его тоже съедят. А вот на ужин или на завтрак? Впрочем, какая теперь разница?

Марпель ежесекундно звал самого Великого Варата, умоляя о заступничестве. Но прекрасно отдавал себе отчет в том, что его уже никто не спасет. Отчаянье пленило разум юноши. Пастух даже не заметил, как провалился в небытие. Мозг просто отключился от избытка негативной информации. Пастух беспомощно валялся на грязном полу. А итроники спокойно, абсолютно не спеша, со знанием дела сняли будущий обед с крюка и, даже не взглянув на Марпеля, унесли тело Диена. Отсек закрылся. Лишь таз, наполненный кровью, одиноко стоял посреди затемненного помещения.

11

Едва Виктор успел войти в свою комнату, вернувшись с импровизированной прогулки, едва успел утолить жажду и пристроиться в кресле, вытянув вперед уставшие ноги, а в дверь уже настойчиво постучали, тихонько, но все равно настойчиво. Что за ерунда?

— Войдите, — нехотя промямлил Новиков.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Стуберг. Лицо антрополога задумчиво. Мужчина какое-то время изучал Новикова, будто видел коллегу впервые, а затем стремительно прошел сквозь узкий холл и оказался в двух шагах от этнолога.

— Батюшки! — воскликнул удивленный Новиков. — Сделайте лицо попроще. А то создается впечатление, что вы только что вступили в контакт с нечистой силой.

Билл лишь нехотя рассмеялся и чинно опустился в кресло напротив хозяина комнаты.

— Н-да, — вдруг очень тихо произнес он. — Иногда у меня создается именно такое впечатление.

— Будете вести речь об Анатэ? — догадался Виктор.

Стуберг еще раз усмехнулся и начал разговор издалека:

— Нет. Айко звонила. Просила передать привет.

— Айко?

— Да.

— Как у нее дела?

— Нормально. Просто сетовала на то, что не застала тебя. Она хотела о чем-то поговорить, но тебя не было.

Стуберг немного помедлил, словно собирался с мыслями, затем продолжил:

— Она перезвонит вечером.

— Интересно, — Виктор улыбнулся, излишне внимательно рассматривая собеседника. — Что еще просила передать?

— Больше ничего.

— Хорошо. Спасибо.

— И еще, — тут антрополог перешел на шепот. — Вечером приедет известный тебе человек.

— Он тоже желает со мной побеседовать, — подытожил Новиков.

— Ага.

— Что-то вы темните, господа ученые, — не удержался от комментариев этнолог.

— Доживем до вечера, — неопределенно ответил собеседник, после поднялся на ноги и преспокойно направился к выходу. — Кстати, капитан Стаоал вновь назначен куратором нашей экспедиции.

— Опять хочет попасть на первые страницы информационных изданий? Храма Солнца мало?

— Это ты у него спроси, — посоветовал Билл, нахмурился и вышел вон.

Виктор долго сидел неподвижно, перебирая в голове события последних двух дней, а затем поймал себя на мысли, что обе противоборствующие группировки пытаются привлечь его на свою сторону. Зачем он им нужен? Что, черт возьми, происходит? До обеда еще час. А потом следует поговорить с профессором Амматаалом. Принцесса оказалась шустрее Кармен. Вот Билл и озадачен.

Новиков покинул комнату, решил заглянуть в столовую. Вдруг удастся пообедать в гордом одиночестве? Почему то не хочется видеть лица коллег. Надоели загадки. Разве нельзя жить проще? Почему жизнь должна превратиться в сплошную шахматную партию? Надоело.

Кухонная автоматика не привыкла удивляться странному поведению людей. Едва Виктор устроился за обеденным столом, как автоматика тут же засуетилась, и через пару минут долгожданный обед был подан. Отлично. Пока человек неторопливо перемешивал ложкой горяченное первое блюдо, пока дул, стараясь остудить суп, в коридоре раздались веселые голоса, и в столовой появились профессор Коллинз, Умаалон и принцесса Анатэ.

— Вот кто оказывается самый голодный! — весело воскликнул техник, рассматривая недовольное лицо этнолога. — Сидит один-одинешенек и втихаря лопает…

— Кажется, мы нарушили уединение? — едва слышно пролепетала Анатэ, опустившись на стул напротив Виктора. Коллеги не расслышали ее слов. А у Новикова возникло впечатление, что девушка совсем ничего не говорила, лишь улыбнулась, а слова возникли в голове этнолога сами по себе. Вопрос предназначался Виктору. И всем прочим присутствующим нет необходимости его слышать.

— Что-то я проголодался, — Новиков даже не улыбнулся, а девушке сказал мысленно: «Да. Я хотел побыть один».

И она его поняла. Виктор не услышал ответ, скорее его мысли сами сформулировали два предложения: «Извини, я слишком увлеклась разговором, лишь в самый последний момент почувствовала твое присутствие в столовой. Да и разве можно удержать двух голодных мужиков?».

«Столовая — место общественное», — ответил Виктор.

— Ты проголодался? — удивленно воскликнул Умаалон, присаживаясь рядом с любимой женщиной. — Надо было с нами ехать. Вот там…

— Меня не приглашали, — Новиков ел суп, отрешенно глядя на солонку.

— Ну, мог бы и напроситься, — Артур принял от кухонного автомата тарелку с первым блюдом и слегка отодвинул салат. — Ты ведь в юности нырял с аквалангом?

— Было дело.

— Замечательно. Есть возможность вспомнить годы чудесные. Умаалон собрался поплавать, я грешный тоже тряхну стариной, Амматаал решился, да и тебе, думаю, захочется.

— Слушай, хорошее снаряжение достали, — вставил техник.

— Замечательно, — этнолог вдруг усмехнулся, приподнял голову и взглянул на коллег. Те почему то сидели по другую сторону стола, будто сговорившись, и усердно дули в свои тарелки. — Я не возражаю.

— Договорились, — лицо профессора расцвело от улыбки.

— Только объясните мне, что конкретно искать будем? Экспедиция получится не наземная, а подводная.

— Обсудим вечером, в библиотеке, — Коллинз не стал вдаваться в подробности.

— А капитан Стаоал будет нырять? — вдруг задал вопрос Новиков и тут же взглянул на Анатэ.

Девушка никак не отреагировала на вопрос, зато техник с профессором скривились.

— Тебе скучно без него? — немного бурно отреагировал Умаалон.

— Но ведь он назначен куратором.

— Да пусть поплавает, если хочет, — махнул рукой Коллинз, — море большое. Всем места хватит.

— Ну его, — Умаалон не согласился.

— Я тоже так думаю, — Виктор поддержал техника.

— Вы только концерты на острове не устраивайте, — вдруг вполне серьезно заявил профессор и внимательно осмотрел каждого присутствующего строгим взглядом. — Эмоции оставим на материке. На Борро мы летим работать.

— Хорошо, — молодежь смирилась.

— Так-то лучше, господа.

Коллинз вернулся к трапезе.

А через некоторое время в столовой появились остальные обитатели дома археологов. Люди, словно сговорившись, решили обедать немного раньше официально установленного срока. Только Стуберг пришел вовремя. Немного удивленно окинул взглядом неприбранный стол, скривил губы и примостился на свободный стул подле Кармен. Он рассчитывал обедать одним из первых, но оказался в самом конце очереди. Многие уже поели и покинули столовую.

12

После обеда Виктор заглянул к профессору Амматаалу. Тот неспешно раскладывал нехитрые пожитки. Пожилой мениолец никогда не возил с собой лишние вещи, только самые необходимые. Лишь очень старый фотоснимок, некогда запечатлевший неизвестную, улыбающуюся светловолосую красавицу, в рамке багетной неизменно путешествовал вместе с именитым ученым-археологом. Судя по наряду с фотографии беззаботно смотрела девушка родом с Земли. Загадка. Интересно, как давно это было? Да и рамка старая. Может расспросить Сенукара? Но тесть не болтлив.

— Присаживайся, — хозяин комнаты указал на кресло у окна.

Новиков не преминул воспользоваться предложением, и со свойственной для Мениолы медлительностью прошел к окну, после аккуратно опустился в мягкое кресло, смиренно сложив руки на коленях. Традиции чужой планеты Виктор вызубрил назубок и выполнял их от и до. Гости никогда не торопятся. Торопятся хозяева, принимая гостей, стараясь услужить. Правда, Амматаал гораздо старше этнолога, поэтому ему дозволяется нерасторопность во время приема гостей.

— Дай угадаю, — глядя на озадаченное лицо молодого человека начал разговор мениолец. — Тебя удивили перемены, которые произошли в нашей команде?

— Что-то вроде того, — согласился Новиков.

Амматаал тяжело вздохнул, помедлил секунд двадцать, собираясь с мыслями, затем продолжил:

— Пока ты трудился над видеографией кое-что произошло. Маленькое и с виду неприметное событие. Наша дорогая Кармен, воодушевленная успехом предыдущей экспедиции, решила… улучшить свой имидж в ученом свете. Она выступила с лекциями в нескольких университетах, как на Земле, так и на Мениоле. Все бы ничего, но госпожа Родригес любит приукрашивать нашу скромную работу. Кармен перестаралась ради красивого словца, слишком много пафоса взамен фактов. Ученый народ, почуяв подвох, обратился к мисс Анатэ за разъяснениями. Обычный человек наверняка либо промолчал бы, либо сгладил острые углы, отшутился бы, наконец, но только не наша принцесса. Ей ведь запрещено врать…

Виктор не удержался и расхохотался.

— Думаю, дальше не стоит продолжать, — Амматаал махнул рукой. — Женщины остаются женщинами. До публичных оскорблений не дошли, но…

— Любят друг друга как кошка собаку, — докончил Новиков. — Принцессе приходится терпеть нападки со стороны госпожи Родригес. А в жилах Кармен течет горячая испанская кровь.

— Да, — профессор вновь вздохнул. — Умаалон публично встал на защиту своей возлюбленной, ну, а Билл принял сторону своей возлюбленной. Артур долго пытался остудить страсти, потом махнул рукой.

— Значит ничего страшного, — заключил этнолог. — Но мне почему-то кажется, что мистер Коллинз поддерживает Анатэ.

— В этом нет ничего удивительного. Он всегда отличался здравомыслием. Надо заниматься наукой, а не фантазировать.

— Как же Айко?

Амматаал хмыкнул.

— Она ушла не из-за тебя. Тут случились трения иного характера. Во главе угла опять стоит профессор Родригес. Впрочем, Айко с Кармен всегда недолюбливали друг друга. Они часто конфликтовали в последнее время, и нам с Артуром не удалось уговорить мисс Сайто остаться.

— А я и не знал…

— Мы с Артуром не стали тебя тревожить, ты работал над серьезным проектом, да и всем остальным запретили отвлекать тебя по пустякам. Ведь, собственно, ничего ужасного не случилось. Зато у тебя была возможность спокойно заниматься любимым делом. Мы в тебе не ошиблись. Видеография получилась отменная. Многие тебе завидуют, в хорошем смысле этого слова. Пора подумать о диссертации. Ты уверенно заявил о себе. Научный мир принял молодого ученого Новикова, подающего большие надежды. Так держать!

— Вы преувеличиваете, анаабу.

— Излишняя скромность не к лицу мужчине, — Амматаал рассмеялся.

13

— Посмотрите что тут!

В отсек ворвались вооруженные до зубов солдаты.

— Здесь человек!

— Господин регуляр, здесь человек лежит.

— Жив?

— Не шевелится.

— Ты свались с такой высоты, тоже перестанешь шевелиться.

— Тихо, тихо, — в отсеке появился офицер с погонами регуляра. — Посмотрите, жив ли парнишка.

— Укалаг, — констатировал факт старый солдат, склонившись над пленником. — Пульс есть.

— Зовите «глазастого», — приказал офицер.

«Глазастыми» в армии называли телепатов. В отсеке подбитого звездолета появился невзрачный молодой человек в военной форме офицерского покроя. Он разительно отличался от остальных солдат, ибо не был наряжен в боевую амуницию. У него не было автомата, несмотря на низшее воинское звание, только бронежилет, а на поясе висела офицерская кобура. Регуляр, заметив телепата, указал на тело молодого человека, лежащее на решетчатом грязном полу. Объяснять не пришлось. Телепат знал свое дело. Он приблизился к страшной окровавленной находке и присел на корточки. Солдаты расступились. Телепатов не боялись, но уважали.

Невзрачный молодой человек долго водил рукой по волосам пленника, слипшимся от спекшейся крови, затем встал на ноги.

— Его зовут Марпель, — громко вещал телепат, закрыв глаза. — Укалаг. Пастух. Родом с острова Борро. Там его и взяли в плен. Он обыкновенный человек и к итроникам не имеет никакого отношения. У парня серьезные повреждения внутренних органов. Требуется срочная медицинская помощь. Иначе не выживет.

Телепат закончил свою работу и с разрешения регуляра удалился. Ему еще с пленными итрониками разбираться. А с Марпелем все просто. Ничего необычного.

— Позовите медиков, пусть доставят парня в больницу, — офицер отдал приказ и тоже покинул отсек. — Я сообщу куда следует.

Всего этого пастух не видел и не слышал. Он очень сильно удивился, когда придя в сознание, вдруг понял, что находится среди людей, в больнице, а не жарится на вертеле, обещая стать вкусненьким яством, ужином плотоядных итроников.

А все могло бы быть иначе.

Закусив Диеном, итроники стартовали, решив оставить до поры до времени бесполезный в стратегическом плане остров. Вот тут-то им не повезло. Звездолет заметили истребители, составная часть среднего звена аэрокосмической обороны Атенрета. Заметили визуально. Шанс один из тысячи. Но этот призрачный шанс был использован. И не смотря на все технические ухищрения, активное противодействие, разведывательный звездолет был сбит в скоротечном бою. Он рухнул на землю с умопомрачительной высоты. Траекторию падения вычислили. Наземные войска, поднятые по тревоге, блокировали место вынужденной посадки вражеского корабля. А потом захватили в плен выживших итроников. Марпелю повезло. Он остался жив. Хитроумный звездолет спас не только экипаж, но и пленника.

И теперь пастуха ожидало длительное лечение в военном госпитале. Он волею судьбы попал в иной мир, в мир, где пока еще правит горбоносый бог Солнца. О жизни на материке Марпель знал только понаслышке. Он бы ни за что на свете не поверил, если бы ему вдруг сообщили, что завтра парень навсегда покинет родной остров, окажется в предместье Актовоткона, причем лежа на больничном ложе. Чего только в жизни не бывает.

14

— Друзья, — Коллинз окинул взором коллег, собравшихся в библиотеке. — Прошу тишины.

Все участники археологической экспедиции притихли, обратив взор на профессора.

Тот занял свой пост возле голографического проектора. Световая указка зажата в правой руке.

— Кого не хватает? — глава экспедиции готов был пересчитать ученых по головам. — Где мисс Анатэ?

— Скоро будет, — уведомил Умаалон. — Ей срочно позвонили из администрации.

— Понятно. Кого еще нет?

— Айко, — гортанно и чересчур надменно проговорила Кармен.

— Айко? — удивленно воскликнул Виктор, недоуменно глядя на профессора Родригес.

— Она прилетела буквально полчаса назад, — Стуберг усмехнулся, мол, я тебе намекал. — Дайте ей возможность привести себя в порядок.

Новиков больше не стал задавать вопросов.

— Что ж, подождем, — смирился Коллинз и вернулся к креслу. — Раз причина уважительная…

Спустя десять минут принцесса переступила порог библиотеки, извинилась на всякий случай за опоздание и пристроилась рядом с любимым человеком. А Мисс Сайто, одетую в нарядное светлое платье, сшитое по последнему веянию земной моды, встретили восторженными репликами, даже Амматаал не удержался. Японка вошла в помещение с видом победителя, с гордо поднятой головой, громко поздоровалась, ответила на шутливые реплики, вроде того, что никуда Айко от Атенрета не убежит и преспокойно опустилась в кресло рядом с Виктором. Никто не удивился подобному поведению лингвиста, никто не стал комментировать. Лишь задумчивое лицо Анатэ заставило Новикова призадуматься.

— Вся команда в сборе, — Коллинз кряхтя поднялся с кресла. — Начнем.

Проектор отобразил топографическую карту острова Борро.

— Остров входит в группу из двадцати четырех островов, расположенных в четырехстах семидесяти восьми километрах юго-западнее материка Гзолу. Северное полушарие. Борро самый крупный остров, площадь тысячу двенадцать квадратных километров. Прочие острова составляют лишь одну сотую часть от общей площади архипелага. Происхождение: кратер древнего вулкана. Рельеф сглажен по большей части усилиями человека, гор как таковых не осталось, только жерло вулкана едва заметно. Огромная заросшая растительностью котловина. Климат умеренный, влажный. Две трети дней в году солнечные. Зима мягкая, снежная. Осадков много. Райское место. В настоящий момент считается незаселенной территорией. Я прав, мисс Анатэ?

— В общих чертах правы, — согласилась принцесса.

— Великолепно, — профессор продемонстрировал коллегам видеосъемку островного пейзажа. — Остров примечателен тем, что на нем некогда жили укалаги. Религиозное меньшинство. Они поклонялись Великому Варату, силе, духу, обитающему в водной стихии, в каждой молекуле воды. Всем известно, что человек состоит в зависимости от возраста на 60–80 % из воды. Сама жизнь обусловлена процессами, происходящими с водой и с помощью воды в организме. Укалаги даже подтрунивали над своими Солнечными оппонентами, говоря, что вы, дети Солнца, тоже пьете воду, значит и внутри вас живет крохотная частичка Великого Варата, — профессора понесло, словно на лекции перед студентами. — Без воды нет жизни. А вода принесена на планету из космоса. Миллиарды тонн водно-аммиачных метеоритов падали на поверхность Атенрета долгие годы в начальный период становления звездной системы. Они принесли с собой если не саму жизнь, то, по крайней мере, возможность ее зарождения. Религия укалагов многогранна. Вызывает интерес. Именно поэтому наша экспедиция решила обратить внимание на остров Борро, последнее пристанище укалагов.

Проектор изобразил в воздухе изображение мужчины и женщины средних лет, облаченных в темно-зеленые балахоны. Странные черные шапочки на головах.

— Мы недавно с мисс Анатэ и мистером Новиковым проделали довольно скрупулезную работу, восстанавливая внешний облик последних укалагов, их быт, нравы и обычаи. За что я очень признателен мисс Анатэ. Вот скромный результат нашей работы. Так выглядели укалаги: традиционный шерстяной накидник и табура — шапочка. Причем верхняя одежда одинакова как для мужчин, так и для женщин. А вот обувь сильно отличается. Все зависело от рода занятий. Пастухи, к примеру, носили кожаную обувь с очень твердой резиновой подошвой, женщины же предпочитали мягкие мокасины. Но стиль един.

Виктор украдкой посматривал на Айко. Он хотел задать девушке кучу вопросов. Та молча сидела в кресле, устремив взор на лектора. Новикова не замечала. Ладно. Пусть так. Но рано или поздно поговорить удастся.

— Нынешняя экспедиция предварительная, — продолжил Коллинз. — Надо обозначить приоритеты. Всем известно, что недра острова испещрены рукотворными ходами, целый подземный город. Это один из приоритетов. Проведем детальную геосъемку местности, просветим пустоты георадарами. Параллельно исследуем акваторию острова. Две тысячи лет назад уровень океана был на семь метров ниже. А ныне добрая половина острова скрыта океанскими водами. Глубина небольшая. Можно нырять с аквалангом. Это второй приоритет. И третий приоритет. Поищем следы человеческой жизнедеятельности на суше. Военные предоставили нам данные своих исследований, проведенных тридцать лет назад. От этого и будем плясать. Плюс по архивным данным, найденным в Акторубе, мы имеем весьма приблизительное представление о том, где конкретно жили последние укалаги, те, что не покинули планету. Данные не очень точные, но все же…

— Деревни мы найдем, — махнула рукой Кармен. — А вот чем обрадует нас подземелье…

— Наша дорогая Кармен как всегда в своем стиле, — Коллинз улыбнулся вместе с коллегами. — Но после событий, произошедших в храме Солнца спорить не стану. Однако мы не будем бурить шахты, для того, чтобы попасть в подземелье. Попробуем найти окольные дороги. Ну, а если альтернативной лазейки не найдем, то в следующий раз привезем с собой горнопроходческое оборудование, конечно, если для этого найдется хоть одна веская причина. А пока ограничимся георадарами, подводной археологией и классическими раскопками древних городищ. Думаю, работы хватит на все лето, а то и на осень. Вопросы есть?

Коллеги заголосили, причем каждый о своем.

— Вылетаем завтра после обеда, — терпеливо разъяснял профессор, причем всем сразу. — Прилетим на остров как раз таки к обеду. Ничего не поделаешь, разница в часовых поясах. Ну, что вы как дети малые? Там и пообедаем. Да, капитан Стаоал вновь назначен куратором экспедиции. Что плохо? Нормально. Военные будут. На всякий случай. Они вылетают сегодня. Да знакомы, знакомы. Я упросил чтоб с нами отправили взвод старшего лейтенанта Зимина. Отлично. Еще вопросы? Нырять? Да ради Бога, с таким оборудованием даже ребенок справится. Что еще? Не надо вить из меня веревки, уважаемые. Все, все, все. Мистер Умаалон, займитесь погрузкой оборудования.

15

Уже поздно вечером, закончив часть приготовлений к предстоящей экспедиции, Виктор покинул комнату и вышел в коридор. Откуда-то издалека доносился приглушенный голос Кармен. Два мениольца из технической группы неторопливо разбрелись по своим комнатам, так и не закончив беседу о водолазном снаряжении.

Новиков спустился вниз по лестнице и оказался в пустой и темной гостиной. Автоматика включила ночное приглушенное освещение. Длинные тени прочертили через все помещение неясные искаженные контуры предметов. Этнолог сел возле камина. Вспыхнул яркий огонек, и уже через минуту в камине плясали бодрые языки пламени. Плотные тяжелые шторы отгородили маленький земной мирок от чужой планеты. Уютно, черт возьми! Виктор так и остался сидеть в кресле, вытянув вперед ноги, поближе к огню. Он не замерз, тут скорее сработал древний инстинкт. Людей всегда тянуло к огню, дарящему тепло и уют. Глядя на хаотичный танец низкотемпературной плазмы, человек невольно с головой погрузился в раздумья…

— Не помешала? — мягкий бархатистый голос проник в сознание.

Виктор открыл глаза и даже удивленно приподнял голову. Вопрос задали по-русски. Из обитателей дома археологов на такое были способны только Умаалон и Анатэ. Впрочем, принцесса говорила с заметным акцентом. А еще Айко. Ну, конечно же Айко!

Новиков улыбнулся:

— Садись.

— Задремал? — японка опустилась в соседнее кресло.

— Почти. Не привык к атенретскому времени. А огонь убаюкивает. Ждал тебя.

— Знаю. Я рядом. Как поживаешь?

— Грех жаловаться. Ты-то как?

— Я, — девушка запнулась. — Да все нормально.

— Зачем же ушла от нас?

— Так просто и не объяснишь. Витя, не бери в голову. Все что не делается, делается к лучшему.

— Это всего лишь поговорка. Ты к нам насовсем?

— Нет. Просто ностальгия замучила, — Айко усмехнулась. — На новой работе хорошо, замечательно, но скучно. Жизнь расписана по минутам. А тут недавно мистер Коллинз позвонил. Я не удержалась и напросилась в гости.

— Полетишь с нами?

— Ага. Но лишь на месяц.

— Жаль.

Девушка добродушно улыбнулась:

— Вить, не драматизируй…

— Кармен многим нервы попортила…

— Нет. Мы и раньше цапались. Что с того? Я сама приняла решение. На новой работе мне лучше, поверь. Мистер Коллинз понял это и не стал обижаться на мой демарш. И потом, я ведь не в монастырь ушла, не затворница. Всегда на связи. Не стану отворачиваться от старых друзей. Расстояния сегодня ничего не значат. Я всегда буду рада услышать тебя, тем более увидеть.

— Конечно, — Новиков сделал вид, что согласился, затем откинулся на спинку кресла и заставил себя улыбнуться.

* * *

Наступило суматошное утро.

Подготовка к отлету.

На улице дождь льет как из ведра.

Дом археологов превратился в разоренный муравейник. В гостиной грудой свалены сумки с вещами. Кармен голосит на весь дом, ища и не находя Билла. Техники носятся по дому в поисках непонятно чего. Профессор Коллинз стоит возле парадной двери, демонстративно посматривая на хронометр. Амматаал неторопливо роется в своей сумке.

Виктор помог Айко спустить вниз тяжеленную сумку, вернулся на второй этаж. Умаалон отсутствует. Пришлось помочь с вещами принцессе. За что заслужил от последней неподдельную благодарность в устном виде.

К дому подъехал автобус. Начали грузить вещи.

— Торопитесь, — вещала Кармен. — Сумки промокнут.

Новиков невольно усмехнулся. Люди пусть промокнут, а вот вещи жаль. Женская логика.

Сильная половина человечества управилась с вещами минут за пять. Виктор промок до нитки. К слову сказать, госпожа Родригес ни капли не отставала от мужчин, правда создавала дополнительные сложности своим энергичным поведением.

Наконец багаж уложен, археологи заняли места в автобусе. Не хватало только Умаалона. Но он еще рано утром уехал на летное поле руководить погрузкой оборудования. Капитан Стаоал вызвался помочь технику. Военно-транспортный гравилет уже давно ждет пассажиров и готов к вылету.

Покинув уютные улочки Атенрет-сити, автобус проехал сквозь огромные металлические ворота и оказался за пределами звездообразной крепости. Серая громадина мрачной толстой стены высотой с десятиэтажный дом, обвешанная каскадами колючей проволоки, вскоре скрылась в пелене дождя. Мокрый асфальт виден из окна уютного салона, да предупреждающие красные огоньки изредка мигают на столбиках, установленных вдоль дороги, предупреждая кочевников об опасности. Не приближайся, чужак! Ты зашел на территорию звездных людей. И территория эта бдительно охраняется. Вернись обратно в степь.

Спустя некоторое время сквозь дождь удалось рассмотреть огороженное летное поле и приземистые ангары вдалеке. Десятки неуклюжих на вид транспортных гравилетов стройными рядами мокнут под дождем. А вот и КПП. Коротенькая проверка, охранники всех пассажиров автобуса пересчитали по головам, теперь можно ехать дальше. Обычная процедура.

Погрузка заняла еще десять минут. Больше болтали с Умаалоном и капитаном Стаоалом. Затем люди прошли вглубь транспортного отсека вдоль закрепленных и приготовленных к транспортировке по воздуху пластиковых контейнеров с оборудованием, снаряжением и базовым лагерем, поднялись на верхнюю палубу по узкой крутой лесенке и заняли места в пассажирском отсеке. Все дружно поприветствовали пилота, тот расплылся в широченной улыбке, ответил на реплику Кармен и скрылся в пилотской кабине. Теперь можно лететь.

Вскоре воздушная машина завершила набор высоты, поднялась над низкой облачностью, и дождь остался где-то там, внизу. А наверху радостно светило солнышко, даже немного слепило сквозь незатемненные иллюминаторы. Полтора часа полета. Можно вздремнуть. Профессор Коллинз долго не мучился, а разложил кресло и мгновенно уснул. Амматаал что-то читал, нахмурив брови. Принцесса и Умаалон сидели настолько близко друг к другу насколько позволяли кресла и мило ворковали на извечные темы. Подражая им, степенная парочка, состоящая из Кармен и Билла Стуберга, тоже вела неторопливую беседу, правда не так эмоционально. Молодые мениольцы, помощники Умаалона, банально играли в земные карты. А Айко незаметно уснула на плече у Виктора. Говорила-говорила и уснула, словно сработал таймер. Впрочем, ничего удивительного. Девушка еще не адаптировалась к смене климата и к новому ритму времени. На Атенрете длительность суток составляет двадцать девять земных часов с хвостиком. Пусть поспит.

Новиков, стараясь не разбудить Айко, надел наушники и достал записную книжку. Посмотрим черновые наброски видеографии, составленной профессором Амматаалом на основе рассекреченных данных из видеотеки подземного города Акторуба, последнего очага цивилизованной жизни на радиоактивном Атенрете. Неплохо было бы своими глазами взглянуть на видеотеку. Но для этого требуется специальное разрешение. Что ж, время есть, остров большой, покапаем на мозги Стаоалу. Пусть только попробует отказать.

Видеотеку, видимо, тайно вывезли на Мениолу. Что не удивительно. Слова Амматаала подтверждают эту версию. Профессор недавно работал в каком-то архиве и именно на Мениоле. Есть шанс попасть в список избранных.

* * *

Таинственный и пустынный остров Борро, одичавший, заросший буйной растительностью, встретил гостей ветреной, но теплой погодой и неспокойным океаном. Волны бесновались, облизывая каменистый берег. Тучи то заслоняли солнце, то напротив, исчезали за горизонтом. Переменная облачность, правда, без осадков.

На каменистом плато, где почему-то не растет ни одно деревце, совсем рядом с могучим океаном десантники разбили лагерь, причем в лучших традициях возведения временных фортификационных сооружений, со знанием дела. Периметр огорожен колючей проволокой. Сигнализация. Роботы-разведчики. Бронетранспортеры стоят по углам охраняемой территории. До ближайшего леса метров триста. Прилегающая местность хорошо просматривается и, разумеется, хорошо простреливается. Вот только ветер…

Сержант Штерн как всегда махал светящимися жезлами, корректируя пилота. Транспортная машина с ювелирной точностью приземлилась на маленький пятачок суши, едва превышающий геометрические размеры самого гравилета. Солдаты уже давно высыпали на улицу, улыбаются, заслоняют глаза от солнца, ловят фуражки, сорванные с головы порывом могучего ветра. Прошлое лето запомнилось им на всю оставшуюся жизнь.

Археологи тоже рады встрече со старыми знакомыми. Едва ли не обнимаются и целуются. Зимин сияет от счастья, сгреб Виктора и Айко в могучих объятиях, причем обоих сразу. Профессор Коллинз предусмотрительно уклонился от распростертых медвежьих объятий, поспешно протянув руку для рукопожатия. Старые кости дороже всего на свете, ибо они свои собственные, а не казенные.

Военные с любопытством рассматривали атенретскую принцессу. Им все не верилось, что еще год назад эта белокурая девушка была замурована в подземельях храма Солнца, находясь в глубоком биостазе. Провела два тысячелетия в состоянии не то жизни, не то смерти. А ведь солдаты тоже внесли свою скромную лепту в воскрешение местной «богини», дочери Солнца.

Кармен, Стуберг и Амматаал последними покинули гравилет, на ходу обсуждая судьбу укалагов.

— Да нет тут никого, — безапелляционно заявил антрополог, вскинул сумку на плечо и спустился вниз по наклонному пандусу, покинув чрево воздушной машины. — Не могли они выжить. Генофонд ограничен. Если раньше крали девушек с материка… О чем еще можно вести разговор? Несколько сотен семей, живших уединенно. Не могли они просуществовать два тысячелетия.

— Прибавьте к этому радиацию, — вставил словечко Амматаал, следуя за Стубергом и кряхтя от тяжелой поклажи, придерживая свободной рукой панаму на голове.

Упрямая Кармен отстаивала свою точку зрения. Она не соглашалась, ссылаясь на подземелья, но едва ее нога коснулась земли острова Борро, фраза произнесенная принцессой Анатэ, заставила пожилую женщину прекратить полемику, причем надолго.

Анатэ стояла с закрытыми глазами спиной к гравилету, белокурые волосы под натиском ветра растрепались, но ее слова, внезапно слетевшие с губ, заставили людей побросать все дела, оглянуться и замолчать:

— Мы здесь не одни.

Над плато повисла гнетущая тишина. Даже ветер стих. Слышно как кричат птицы. А люди неожиданно испытали чувство, граничащее со страхом. Мурашки пробежали по спине даже у самых смелых, будто они внезапно увидели ангела смерти. Кто-то молча смотрел на принцессу, подсознательно ища у нее ответа, кто-то зачарованно устремил взор к кромке леса, словно оттуда исходила неведомая опасность. Однако все поняли, что с этого момента никто не будет чувствовать себя в безопасности.

16

— Нырни в свою воду и утопни в ней, укалаг проклятый, — ругалась старуха, поднимая оброненные вещи. — И как только таких Солнце греет? — продолжала возмущаться она.

Марпель нечаянно напугал старушку на лестнице, неожиданно вынырнув из-за поворота. Несмотря на то, что юношу переодели в больничный наряд, а личные вещи отобрали, уже на следующий день больные и персонал знали о странном пациенте, доставленном в медицинское учреждение. Коридорный охранник постоянно дежурил возле палаты лежачего больного. Точнее охранник продолжал как и прежде выполнять свои повседневные обязанности, следя за порядком, но все же большую часть времени уделял пастуху, лежащему без сознания в одиночной палате, в абсолютной тишине. Видимо так приказало начальство. Потом, когда в результате интенсивной терапии, Марпель пришел в себя и очень долго смотрел на окружающий его мир удивленными глазами, к парню начали заглядывать чиновники из различных военных ведомств. Каждый чиновник приводил с собой телепата. Вскоре сотрудники секретных ведомств убедились, что пастух не представляет для них интереса, и парня, наконец, оставили в покое. Охрану сняли.

А Марпель очень быстро шел на поправку. Молодой организм. Но парня регулярно, почти каждую ночь преследовали ночные кошмары. Встреча с итрониками не прошла бесследно. Он вспоминал несчастного Диена, Даргута… беспокойно метался во сне, потом просыпался в холодном поту, вскакивал с кровати и подолгу, до самого утра, смотрел в окно на тихий пригород Актовоткона. А днем, в ясную погоду, видел даже золотой шпиль храма Солнца, сверкающий в лучах щедрого светила. Атенретская святыня была почти на две трети закрыта темно-зеленым сооружением, издалека напоминающим горловину обыкновенного горшка. Соседние дома заслоняли обзор, не видно нижнюю часть защитного кокона. О форме и размерах грандиозного сооружения можно было только догадываться.

Жизнь на материке в корне отличалась от тихой и размеренной жизни на острове Борро. Суета, все куда-то спешат, стараются угнаться за вчерашним днем или за будущим. А о нравах лучше умолчать. Открыто Марпеля не обижали, но частенько поддевали ехидными репликами. Укалаг. К нему относились скорее как к дикарю, приехавшему с далекого острова в цивилизованный, по столичным меркам, мир. Этот мир был чужд Марпелю. Он часто вспоминал родную деревушку. Там ему тоже не очень сладко жилось. Кому нужен сирота? У людей своих забот предостаточно. Лишь став пастухом, парень почувствовал себя полноценным человеком и даже завидным женихом. И вот теперь этот родной и понятный мир остался где-то очень далеко, за океаном, словно в ином измерении. На вопрос пастуха как вернуться домой многие сокрушенно качали головами. Единственная полезная информация, которую удалось почерпнуть от сердобольного офицера из соседней палаты, говорила о том, что родина Марпеля расположена гораздо южнее. Прежде следует добраться до южной оконечности материка. Там есть морской порт Скобе. Именно оттуда отплывают корабли, попутно заходящие на остров Борро. Регулярного пассажирского сообщения между островом и материком Гзолу не существует. Воздушный транспорт туда не летает. Укалагов посещают лишь грузовые корабли. В обмен на ценные морепродукты отшельники получают бытовые и промышленные товары, медикаменты, одним словом все то, что укалаги не в состоянии изготовить самостоятельно, но в чем остро нуждаются. А вот сможет ли Марпель уговорить моряков подбросить его до дома? Тут уж вопрос риторический. Захочешь вернуться в родные края — договоришься.

Перспектива не самая радужная, но вполне сносная. Парень не отчаивался и с нетерпением ждал того момента, когда врачи оставят его в покое, и можно будет отправиться в долгое путешествие. Как же хочется поскорее попасть домой! Впрочем, посмотреть своими глазами на мир Солнца тоже интересно. Дома его рассказу не поверят. Это точно.

Поэтому не зря сегодня так сильно торопился Марпель, что по неосторожности напугал нерасторопную старушку, а ответ-то прост. Ему передали, пациента хочет видеть главный врач. Это событие может означать только одно. Сейчас Марпелю скажут: «Ты здоров». Свобода. Долгожданная свобода. Ради этого стоит поспешить…

17

— Анатэ, милая, подожди, — Умаалон первым опомнился от всеобщего наваждения и бросился к любимому человеку. — Объясни, что конкретно ты почувствовала?

— Здесь кто-то есть, — принцесса продолжала стоять с закрытыми глазами.

— Кто? Укалаги? — прохрипела ошеломленная Кармен.

— Не знаю, — девушка открыла глаза, поправила челку и буднично направилась в сторону лагеря. — Это чужой разум. Пока ИХ одолевает любопытство вперемешку со страхом.

— Пока? — воскликнул Виктор.

— Что будет потом я не знаю.

— Весело, — Стаоал нахмурился, подобрал свои вещи и последовал вслед за принцессой. — За нами наблюдают?

— Да.

Археологи и военные долго обсуждали экстраординарные способности дочери Солнца, а затем, не придя к единому мнению, поспешили вслед за прорицательницей. Загадки загадками, но в первую очередь следует возвести базовый лагерь. Погода непредсказуемая, в любой момент может пойти дождь, да и ночевать лучше в комфортабельных условиях.

Чуть позже Зимин собрал сержантов и после недолгого совещания приказал усилить охрану лагеря археологов, затем связался с командованием. Стаоал, вероятно, тоже беседовал с коллегами, закрывшись в гравилете. В способностях принцессы никто не сомневался. И пока солдаты и археологи собирали сегменты базового лагеря из надувных конструкций, профессор Коллинз, Зимин и Стаоал договорились после обеда провести общее совещание и принять взвешенное решение. А военные запустили дополнительных роботов-разведчиков. Командование пообещало обеспечить круглосуточное наблюдение из космоса. Теперь Зимин мог при желании заглянуть чуть ли не под каждый кустик, растущий на острове. Но все равно нервозное настроение главенствовало. Анатэ молчала, на вопросы не отвечала. Даже Умаалон клялся, что никогда прежде не видел любимую в столь подавленном состоянии. Девушка погрузилась «в себя», никого к себе в комнату не допускала. Скорее всего, это был плохой признак. Анатэ старалась классифицировать иной разум, присутствующий на острове, но что-то ей мешало или кто-то.

Профессор Коллинз метался по лагерю, размахивая руками. Амматаал проявил завидную выдержку и первым принялся обустраивать свою комнату в жилом блоке. Чуть позже Айко последовала его примеру, а затем и все остальные успокоились. Территория лагеря опустела. Люди спрятались в многочисленных помещениях, лишь часовые одиноко бродили вдоль периметра и тревожно посматривали в сторону леса. Неужели и здесь живут дикари? Раньше их никто не видел. Впрочем, чем черт не шутит?

18

Марпель несмело вошел в кабинет главного врача и с порога поприветствовал человека, которому был обязан жизнью. Мужчина поднял голову, оторвав взор от экрана терминала, приветливо кивнул головой, после указал на стул, стоящий подле рабочего стола. Парень медленно приблизился к врачу и тихонько опустился на стул.

— Вот что Марпель, — начал врач, скрестив руки на груди. — Согласно данным последних обследований я могу заключить, что ты вполне здоров и в медицинской помощи больше не нуждаешься.

Пастух молчал, внимательно слушая старого человека. Но его глаза уже не могли скрыть радостного настроения, поселившегося в глубине души.

— Вижу, что ты рад, — врач усмехнулся. — Это хорошо. Однако…

Мужчина встал из-за стола, прошелся по кабинету, затем остановился напротив теперь уже бывшего пациента.

— Однако, — продолжил он. — Что ты намерен делать дальше?

— Хочу вернуться домой, — честно признался парень. Он не только побаивался главного врача, который своим солидным видом и рассудительностью внушал трепет в души пациентов, но и всем сердцем уважал пожилого человека.

— Да. Не сложно догадаться. Только осуществить задуманное будет тяжело.

— Почему? — пастух забеспокоился и заерзал на стуле.

Врач вернулся к столу.

— Идет война. И многое из того, что раньше было привычным, теперь уже не существует. Мир изменился. Есть вероятность, что ты уже никогда не доберешься до острова Борро. К тому же укалагов, живущих на материке, наравне со всеми призывают в армию. Я сомневаюсь, что тебе стоит пускаться в длительное и возможно бесполезное путешествие.

— Но как же? — вырвалось из уст Марпеля. — Я ведь…

— Таковы реалии нынешней жизни, — врач тяжело вздохнул. — Ты неплохой парень, и я хочу тебе помочь.

— Помочь? — Марпель совсем загрустил. От прежнего приподнятого настроения даже следа не осталось.

— Именно так. У меня есть хороший знакомый. Я поведал ему твою историю, и он согласился помочь. Если ты не возражаешь, то я познакомлю вас. Он придумает как устроить тебя в Актовотконе.

— Но я хочу вернуться домой.

Врач вновь тяжело вздохнул:

— Возможно, он поможет и в этом вопросе. Просто я не вижу смысла возвращаться на остров. Какая разница где прожить оставшееся время…

Тут врач осекся на полуслове, не стал еще больше расстраивать парня до сего момента жившего в идеалистическом мире укалагов и не подозревающего о грядущей катастрофе, которая предрекается человечеству, о поражении в войне с итрониками. Затем мужчина встал возле окна, отодвинул плотную штору, нехотя взглянул на проснувшийся город.

— Мой знакомый тоже укалаг. Думаю, тебе стоит на него положиться.

— Если так, — Марпель все еще сомневался. Но врач не станет напрасно терять с ним время. У него других забот предостаточно. Значит действительно лучше прислушаться к совету старшего и более опытного человека. — Я согласен.

— Хорошо, — доктор отошел от окна и вернулся к пациенту. — Я думаю, ты не прогадаешь. Запоминай адрес. Сейчас я объясню как добраться до нужного района. И еще, старую одежду лучше не надевай, я дам тебе другую.

19

К вечеру, ажиотаж, вызванный откровениями принцессы Анатэ, прошел. На совещании Коллинз и Стаоал довольно долго допытывали девушку, стараясь узнать подробности, открывшиеся ее сознанию посредством не совсем обычного восприятия действительности. Несчастное лицо профессора надо было видеть. Вторая экспедиция и вновь неприятности. Опять под прицелом дикарей. Впрочем, кочевники, обитающие на обширных степных просторах в окрестностях храма Солнца, оказались далеко не дикарями в буквальном понимании этого слова. А вот какие сюрпризы преподнесет археологам остров Борро? Загадка.

Несмотря на уверенные заявления Стуберга, единственного человека, не поверившего принцессе Анатэ и утверждающего, что люди не могли выжить в экстремальных условиях на столь малом клочке земли, тем более оторванные от всего остального мира, подавляющая часть ученых и военных безоговорочно поверила дочери Солнца. Действительно, ведь люди могли спрятаться в подземельях, предварительно подготовившись к длительному заточению. Ведь укалаги прекрасно знали, что Атенрет проигрывает в войне с итрониками. Да и зачем принцессе врать? Тем более, что воспитание юной «богини» не позволяло ей говорить неправду. Да и в шахматы с Новиковым она действительно играла честно. Анатэ оказалась довольно сильным игроком. Так что ей поверили. Осталось только выяснить кто конкретно угрожает экспедиции, да и угрожает ли вообще? Ведь наличие на острове разумных обитателей еще не означает наличие скрытой угрозы. Впрочем, расслабляться тоже нельзя, чревато губительными последствиями. И самый главный вопрос. Можно ли в свете новых событий начать археологические раскопки? Сможет ли экспедиция работать? Или стоит подождать пока военные прочешут остров и найдут таинственных обитателей? Для проведения подобного мероприятия понадобиться как минимум полк солдат и соответствующая роботехника, а военное командование пока не торопится с принятием решения, ведь явной угрозы не обнаружено.

— Итак, — капитан Стаоал давно взял инициативу в свои руки. — Какие сделаем выводы? Анатэ не может достаточно точно охарактеризовать свои умозаключения. Разум обнаружен человеческий. Это радует. Несмотря на все сомнения теперь мы знаем, что на острове живут люди. Но их не смогли обнаружить тридцать лет назад…

— Я против такой трактовки, — тут же возразил Стуберг. — Этого не может быть.

— Но нам придется согласиться с мнением анаабу Амматаала, — продолжил капитан. — Возможно, укалаги не выжили. Тут я полностью поддерживаю вас, уважаемый Билл. Тем более, что три десятилетия назад военные буквально обшарили весь остров, однако никого не нашли. Но чуть позже люди могли приплыть с материка и заселить остров. Профессор Амматаал может оказаться прав. И еще, не следует сбрасывать со счетов подземные сооружения. Мы мало, что о них знаем. А построены они были не горсткой укалагов, вернувшихся к примитивному образу жизни после отлета основной массы соплеменников, подземелья сооружали высокоразвитые, технически грамотные инженеры и рабочие, нисколько не уступающие в своем искусстве сторонникам культа Солнца. Строительство завершилось давно, еще до исхода укалагов с Атенрета. Теперь вспомните храм Солнца. Принцесса Анатэ и ее команда славно поработали. В наши дни храм Солнца прекрасно функционирует. Так почему же укалаги не могли создать свой подземный шедевр? И почему все вдруг решили, что девяносто девять и девять десятых процентов укалагов покинуло Атенрет? А вдруг хотя бы один процент религиозного меньшинства остался жить под землей? Тогда это уже не сотни робких землепашцев и скотоводов, а тысячи грамотных людей, возможно десятки тысяч. Анатэ, ты можешь сказать какова была численность населения острова Борро до отлета основной массы укалагов?

— Я поняла вашу мысль, — девушка кивнула головой. — Точных данных нет. Но улетело около трех с половиной миллионов. А ваша версия мне нравится. Кто-то действительно мог остаться. Укалагов не считали по головам. Их вообще старались не трогать. Это был скользкий вопрос политического характера.

— Вот именно, — Стаоал вдруг улыбнулся. — Так что, друзья, активируем роботехнику и пусть она обшарит каждый закоулок. Мы должны выяснить с кем столкнулись.

— А если у них роботы не хуже наших? — насмешливо воскликнула Айко.

— Но люди не могут исчезать бесследно, да и роботы тоже, — поддержал капитана Амматаал. — Неужели подземные жители выходят на поверхность только для того, чтобы минут пять-десять подышать свежим воздухом?

— А почему бы и нет? — сразу возразила Кармен. — Проживите два тысячелетия под землей… интересно что скажете о поверхности?

— Давайте не станем углубляться в ненужную полемику, — Коллинз решил взять бразды управления в свои руки. — Капитан Стаоал прав. Вариантов много. И мы должны выяснить с кем конкретно имеем дело. Иначе не сможем как следует работать. В противном случае, нам целесообразнее улететь домой.

— Но мистер Коллинз, — тут же заголосили многие.

— Мы еще не улетаем, — уточнил профессор, — но нельзя находиться в неведении. Поэтому я надеюсь, что мистер Зимин и мистер Стаоал в ближайшие два дня предпримут все возможное…

— Можете не сомневаться, профессор, — Зимин теребил в руке форменную фуражку цвета хаки. — Не так уж трудно осмотреть поверхность острова. А вот подземелье…

— Туда мы пока не полезем, — Стаоал махнул рукой. — Но желательно обнаружить выходы на поверхность, вентиляционные шахты и прочее…

— Плюс ко всему, — продолжил десантник, — командование оставляет второй гравилет в нашем распоряжении на случай экстренной эвакуации. Но военной помощи пока ждать не приходится. Однако, в случае необходимости войска будут посланы. Ближайшая военная база расположена на материке. Через тридцать пять минут после подачи сигнала бедствия, здесь десантироваться целый полк при полной боевой выкладке…

— Надеюсь до этого не дойдет, — Сайто покачала головой и нахмурилась.

— Айко, мы тоже на это надеемся, — Стаоал усмехнулся, — иначе это уже не археологическая экспедиция, а военные действия.

— Везет нам на приключения, — толи в шутку, толи всерьез воскликнул Умаалон.

— Еще как, — подхватил Виктор. — "Так жизнь скучна, когда боренья нет…" — он часто цитировал любимого классика. Только далеко не все археологи были знакомы с творчеством М. Ю. Лермонтова.

— Не надо нам приключений, — вдруг громогласно заявила Кармен.

Коллеги удивились, не ожидали от главной авантюристки подобных высказываний. Впрочем, несмотря на своеобразный характер, безрассудством профессор Родригес не страдала. Она слишком близко к сердцу восприняла внезапно возникшие проблемы.

— Ну что ж, — решил подытожить Коллинз. — Проведем детальный осмотр острова. Постараемся обнаружить таинственных обитателей, а заодно и следы жизнедеятельности последних укалагов. Не плохо бы начать работать.

— Примерно в двух километрах отсюда расположена обширная лощина, — Анатэ вертела в руках топографическую карту острова. — На дне лощины глубокое озеро с топкими берегами. Оно было священно для укалагов. Они называли его вратами Варата. На западном склоне лощины располагалась большая деревушка под названием Вартанет. Что в переводе означает…

— Послушники Варата, — подхватила Айко.

— Да. Думаю, нам следует начать оттуда.

— Ты же говорила, что никогда не была на острове, — удивленно воскликнул Умаалон, глядя на принцессу широко раскрытыми глазами.

— Верно. Не была. Мне, как лицу официальному, запрещалось посещать земли укалагов. Но кое-кто из моих знакомых бывал здесь и делился впечатлениями.

— Анатэ, милая, — Коллинз чесал подбородок, — ты уверена?

— Да, профессор. Сама не видела, но мне подробно рассказывали об острове Борро.

Капитан Стаоал загадочно усмехнулся. Он знал о жизни дочери Солнца куда больше, чем помнила сама принцесса, ведь офицер в свое время изучал результаты сканирования информационно-энергетической субстанции Анатэ. Дочь Солнца действительно осведомленный человек, ведь в свое время стояла на третьей ступеньке элитарной пирамиды Атенрета, но в настоящий момент не торопилась делиться информацией. Выдает ее маленькими порциями. Стаоал прекрасно знает об этом, но принцессу не торопит. А куда спешить? От прежнего Атенрета остались лишь рожки, да ножки. Да и видеотека, найденная в Акторубе, способна рассказать куда больше, чем сама принцесса. Вот только ФСКР не всегда правильно трактует информацию, содержащуюся в видеотеке. Все-таки иной мир, иной уклад жизни. Необходим своеобразный дешифратор, коим без труда может стать Анатэ. Но девушка отказалась сотрудничать с контактной разведкой. Сами вникайте в тонкости погибшего мира. Вспоминать былое? Ха. Не самое приятное занятие для принцессы. Не хочется тревожить еще не зажившую рану. Поэтому сейчас капитал Стаоал старается не пропустить ни одной реплики принцессы, касающейся ее прошлой жизни. Постепенно разрозненные сегменты мозаики сложатся в единую картину. Да и исследовательская работа, проводимая группой историков во главе с профессором Коллинзом медленно, но верно приближает Конфедерацию Человечества к пониманию истинных процессов некогда происходивших на планете Атенрет. Систематизированные крупицы знаний, полученные из разных источников, таких как археологические раскопки, изучение видеотеки, воспоминания дочери Солнца; позволяют понять родственный человеческий мир, живший обособленно и развивавшийся по своим самобытным законам. В чем-то эта цивилизация опередила и Землю и даже Мениолу, а в чем-то безвозвратно отстала от общей тенденции развития человечества. Ее срубили, словно старое больное дерево, вычеркнули из списка ныне живущих. Как ни парадоксально, но несмотря на главенство культа Солнца, время истинного расцвета атенретской цивилизации приходится на период времени, когда на планете всем заправляли укалаги. Поклонники Великого Варата не боялись нововведений, не были прагматичными консерваторами и смогли довольно далеко продвинуть вперед атенретскую культуру, науку и технику. После того, как влияние укалагов пошло на убыль, на планете воцарило долгожданное спокойствие. Своеобразный застой. Из интенсивно развивающейся цивилизации, бодрой, подтянутой, целеустремленной в будущее, атенретское общество в конце концов превратилось в жирного брюзгу, безразличного ко всему новому. А тут и итроники подоспели, этакие галактические детритофаги…

20

Проехав на пассажирском экспрессе две остановки, юноша вышел из вагона и оказался в непривычном для него городском мире. Он сделал первые робкие шаги к новой жизни.

Пригород Актовоткона захватил Марпеля, оглушил и закружил в нескончаемой круговерти огромного мегаполиса. А ведь это только тихий пригород. Что же творится в центре? Тяжело провинциалу в столице.

Пешеходные улицы заполнены спешащими по делам прохожими. А под пешеходной мостовой с сумасшедшей скоростью ежесекундно проносятся десятки, если не сотни машин. И никому нет дела до одиноко бредущего укалага.

Зелень клумб, скверов, детских площадок пленена камнем, бетоном, металлом и пластиком. Нет тех зеленых просторов, к которым с детства привык юноша. Иная жизнь. Она немного пугает, но в то же время вызывает чувства соизмеримые с диким восторгом. Дома буквально подпирают небеса. И все, что ныне окружает парня создано руками обыкновенных людей. Человеку трудно вообразить себе трехсотэтажное здание, целый город внутри мегаполиса, взметнувшийся ввысь, к солнцу, отражающий лучи щедрого светила огромными стеклянными витражами, особенно если до сего момента этот самый человек видел только максимум трехэтажный дом деревенского старосты. Жалкую хибару в сравнении с монументальными сооружениями Актовоткона. Марпель был ошеломлен и подавлен, он чувствовал себя букашкой несмело ползущей по огромной комнате заставленной диковинной мебелью. А вдруг кто наступит, растопчет? Впрочем, любопытство оказалось сильнее предрассудков. Парень во все глаза рассматривал удивительный город, стараясь не пропустить даже мелкие детали. Он настолько увлекся, что не заметил как свернул не на ту улицу, а потом и вовсе заблудился. Опомнившись от наваждения, Марпель остановился, растерянно озираясь по сторонам. Вывески на домах совершенно ни о чем не говорили ему. Пастух вертел в руках рисунок, схематично изображающий путь до дома приятеля врача, но не мог понять как вернуться к прежнему маршруту. На рисунке изображены только нужные улицы, а все прилегающие пропущены за ненадобностью. Вот ведь незадача! И что теперь делать?

Надо спросить у прохожих.

Принять решение оказалось проще, чем реализовать. Человек пять или шесть просто отмахнулись от юноши, остальные сделали вид, что не заметили. Лишь древняя старушка, неторопливо гуляющая в сквере, соизволила обратить внимание на заблудившегося укалага.

— А, так ты не местный, — догадалась она и улыбнулась. — По говору похож на деревенского. Здесь недалеко. Пойдешь прямо, потом на перекрестке свернешь налево, затем на следующем перекрестке свернешь направо. Там и расположен нужный тебе дом. Сориентируешься по месту. Тебе нет смысла делать лишний крюк и возвращаться к прежнему маршруту.

— Большое спасибо, — Марпель воспрянул духом. — Вы мне очень помогли.

— Пусть твои глаза всегда видят восход, — старушка добрыми словами напутствовала юношу, даже не подозревая о том, что вела беседу с укалагом.

Здесь недалеко! Ага! Понятие «недалеко» оказалось сильно растяжимым. Недалеко по меркам Актовоткона. А по меркам Марпеля ой как далеко. До первого перекрестка он добрел спустя полчаса, свернул налево, прошел мимо огромного административного здания, добрался до соседнего небоскреба, но тут его поджидал очередной сюрприз.

Возле величественных и кажется бесконечных каменных ступеней, ведущих к парадному ходу высотного здания, собралась солидная толпа. Люди кого-то ждали. А совсем рядом застыла огромная летающая машина. На борту схематично изображен восход солнца. Солнечный диск наполовину спрятался за горизонтом. Это символ местоблюстителя, символ верховной власти Атенрета. Только деревенскому парню, да еще укалагу незнакомы подобные условности. Юноша так и не понял кого конкретно жаждет увидеть многоликая толпа. Но любопытство родилось гораздо раньше самого пастуха. Марпель умудрился протиснуться сквозь толпу и оказался в первых рядах. Редкие охранники стояли лицом к народу и внимательно всматривались в толпу. Но горожане их не замечали. Взгляды атенретцев устремлены к прозрачной парадной двери. Вот сейчас она откроется и тогда… Дверь действительно распахнулась. Высоченные, в три человеческих роста створки мгновенно скрылись в стенных нишах, освободив проход. Коротко стриженая, очень стройная, даже хрупкая на вид белокурая девушка одетая в ослепительно белый комбинезон покинула здание и удивительно легко, невесомо, но при этом неповторимо грациозно стала неспешно спускаться вниз. Толпа словно очнулась от длительной спячки, заволновалась, а затем и вовсе забурлила. Люди что-то кричали и махали руками, приветствуя незнакомку, но Марпель не мог разобрать слов. Точнее он не понимал их значения. К тому же его толкали со всех сторон, кто руками, кто ногами, а кто-то и вовсе старался занять его место, пробравшись в первые ряды, при этом оттеснив в сторону нерасторопного укалага. Парень сопротивлялся как мог, во все глаза рассматривал удивительную девушку, медленно спускающуюся вниз, к машине. Он не понимал что происходит, но девушка его, безусловно, заинтересовала. Красивая.

В конце концов возня в первых рядах закончилась тем, что Марпеля буквально вытолкнули вперед, к лестнице. Он вылетел словно пробка из бутылки и оказался всего метрах в десяти от незнакомки. Охрана среагировала моментально. Два дюжих молодца солидного телосложения скрутили в дугу незадачливого искателя приключений. Пастух лишь сдавленно охнул, но высвободится не смог. А интуиция подсказала: «Лучше не дергайся».

— Отпустите его, — раздался властный, но в то же время очень приятный девичий голос. — У него нет дурных намерений.

Железная хватка ослабла. Парень смог распрямиться и поднять голову. Юная «богиня» стояла в двух шагах и безмятежно улыбалась.

— Спасибо, — только и смог невнятно проговорить излишне воспитанный пастух машинально разминая плечи. Боль отступила.

— Святость наша небесная, надо лететь, вас ждут, — напомнил непонятно откуда появившийся смуглый мужчина в длинном желтом балахоне. Он настойчиво указывал девушке на воздушную машину.

— Да, да, сейчас, — девушка в белом комбинезоне наклонила голову, давая понять, что согласна со стариком, а сама внимательно изучала Марпеля. — Что ты здесь делаешь, в наших краях? — вопрос предназначался нарушителю спокойствия.

— Я… ну, — парень не нашел что ответить.

— Тебе лучше поспешить, — немного насмешливо продолжила белокурая красавица. — Скоро пойдет дождь. Впрочем, вода твоя любимая стихия…

Сказав это незнакомка улыбнулась на прощание и действительно скрылась в чреве огромной машины. Охрана исчезла. А воздушная машина с символикой восходящего солнца на борту бесшумно и вертикально поднялась в небо, унося с собой таинственную девушку. Вскоре толпа начала расходиться. Улица почти опустела. Марпель долго провожал взглядом удаляющуюся машину, а потом очередное наваждение оставило укалага, и парень продолжил путь. Укалага не покидало ощущение, что незнакомка «просветила» его насквозь, поняла даже самые сокровенные мысли. Несомненно, она узнала кто он. От этой догадки стало как-то не по себе. Вот так случайная встреча.

Марпель действительно намок под дождем прежде чем сумел добраться до конечной цели своего долгого путешествия по незнакомым каменным джунглям. Он даже не удивился подобному недоразумению. А девушка действительно поняла, что видит перед собой самого настоящего переодетого укалага, что мир Солнца чужд и непонятен парню, рожденному на острове Борро. Но как? Вскоре Марпель смог разгадать тайну незнакомки. Оказывается он совершенно случайно, благодаря стихийному стечению обстоятельств, встретился с принцессой Анатэ, третьим человеком в государстве, с дочерью Солнца, с хрупкой на вид девушкой наделенной колоссальной властью и сверхчеловеческими способностями, присущими почти всем представителям правящей элиты Атенрета. В те страшные для человечества дни, в последние месяцы войны, никто по популярности не мог сравниться с дочерью Солнца. Ее буквально боготворили. А все потому, что юная особа царских кровей не так давно решила бросить уютную загородную резиденцию, неприступную крепость, цитадель власти, в которой можно долго прятаться от невзгод, и стать самым обыкновенным военным пилотом, сражаться наравне с простыми смертными, делить наравне с подданными тяготы войны, не взирая на свой привилегированный статус, а если суждено, то и погибнуть. Но, разумеется, правящая элита не дала девушке осуществить задуманное, мгновенно вернула беглянку на законное место. Царствующему — царственное, а холопу — холопское. Однако, несмотря на неудачу, поступок девушки народ оценил по-достоинству. Небывалый прилив патриотических эмоций. Анатэ безоговорочно считали «своим лучом Солнца». И если бы Атенрет дожил до очередных выборов местоблюстителя, то можно с уверенностью на сто процентов говорить о том, кто бы из многочисленных кандидатов занял Огненный трон на следующие одиннадцать лет. Но большинству атенретцев не суждено было дожить до конца текущего года, а тем более до следующих выборов. Солнце медленно, но неумолимо пряталось за горизонт. Приближалась другая эпоха, эпоха беспросветного мрака…

21

Первая ночь, проведенная на острове Борро, принесла с собой ненастье.

Дождь глухо барабанил по надувной крыше. Виктору не спалось. Он долго читал, ворочаясь на жесткой походной кровати. Потом, взглянув на часы и присвистнув, поднялся на ноги, накинул плащ и решил выйти под дождь, подышать соленым морским воздухом. Коридор жилого блока пуст, двери в другие комнаты закрыты. Коллеги либо спят, либо так же как и этнолог маются от бессонницы. Мало кто может спать в столь тревожной и неопределенной обстановке. Но не стоит беспокоить людей своим поздним визитом. Поэтому Виктор вышел под мелкий дождь, закрыв голову капюшоном.

На улице темень, хоть глаз выколи. Небо закрыто плотной облачностью. Не видно ни звезд, ни атенретских лун. Правда периодически откуда-то издалека в ночной мрак врывается ослепительно яркая вспышка света, а спустя секунду исчезает. То прожектор в тысячу свечей рыскает лучом по прилегающим окрестностям. Часовым скучно. А может быть они просто побаиваются местных обитателей? Надеются визуально обнаружить безобразное лицо аборигена разукрашенное боевой раскраской. Глупости, конечно. Робототехника гораздо быстрее хомо сапиенса обнаружит опасность. В абсолютной темноте звездный человек видит не дальше собственного носа. А роботы оснащены тепловизорами, детекторами движения и панорамными сканерами. Мимо них не прокрадешься. Отслеживается перемещение любого объекта превышающего по величине кошку. Так что пусть десантники забавляются и распугивают светом местную ночную живность. Надо же как-то скоротать время до утра.

Наконец глаза привыкли к темноте.

Массивная голубая туша гравилета мокнет под дождем. Грузовой люк закрыт. Что ж обойдем транспорт и проникнем внутрь через черный ход. Нащупав рукой металлическую и холодную лестницу, Виктор начал подниматься наверх. Вот и долгожданный люк. Хорошо, что не заперт. Оказавшись в пассажирском отсеке, Новиков закрыл за собой внешний люк. Сырая ненастная и прохладная ночь осталась за бортом. А здесь тепло. Два малюсеньких светильника едва-едва освещают отсек. Окружающие предметы видны. Это радует. Хоть лоб не расшибешь. Откинув назад капюшон и распахнув плащ, этнолог пересек отсек, пройдя вдоль длинного ряда кресел. Грузовой уровень освещен значительно лучше. Спустившись вниз, Виктор увидел людей. За импровизированным пультом наблюдения скучают Умаалон и Стаоал. Перед ними висят штук десять мониторов, отображая информацию со сканеров роботов-разведчиков. Несмотря на непогоду обследование острова в самом разгаре. Умаалон пьет чай, развалившись в кресле. Капитан рассказывает технику историю о несчастной любви, которая в свое время вынудила его, еще молодого сотрудника ФСКР бросить многообещающую работу на Земле и улететь на забытую богом и всеми остальными разумными существами планету. О, как убийственно мы любим иногда! Новиков удивился до глубины души, случайно услышав часть истории. Впрочем, капитан Стаоал тоже хомо сапиенс и ничто человеческое ему не чуждо. Похоже, совместное ночное бдение несколько сблизило Умаалона и Стаоала. Техник постепенно изменил свое негативное мнение об офицере контактной разведки в лучшую сторону. Обычное общение без официальных премудростей способно сгладить многие шероховатости в отношениях любых людей. Надо лишь услышать друг друга. Что, собственно и произошло.

— Скучаете? — Новиков не мог больше прятаться.

— Тебе-то чего не спится? — Стаоал сощурившись рассматривал незваного гостя.

— Бессонница.

— Ну, садись, — Умаалон пододвинул свободное кресло на колесиках.

Виктор устроился подле полуночников.

— Нашли кого-нибудь? — скорее для проформы поинтересовался он. Если бы роботы обнаружили аборигенов, сейчас бы весь лагерь стоял на ушах. А раз все тихо, значит, поиски пока не увенчались успехом.

— Да, можно сказать нашли дикую собаку, — Умаалон усмехнулся. — Фауна острова бедна. На вершине пищевой цепи находится хищник среднего размера, по всей видимости отдаленный родственник куаламаста.

— Волк?

— Вроде того, — согласился техник. — Мы осмотрели половину острова, но это пока самое крупное животное, обнаруженное роботами. Впрочем, день способен преподнести сюрпризы.

— Вряд ли, — капитан поморщился. — Нет здесь условий для процветания крупных хищников. Если и жили когда-то, то очень давно.

— Анатэ рассказывала, что дикие куаламасты докучали пастухам, — Умаалон махнул рукой.

— Вот видишь, — Стаоал усмехнулся. — Крупнее куаламаста может быть только абориген. Но ночью местные жители скорее всего спят.

— А ведь если на острове живут люди, — вставил словечко Виктор, — должно обнаружится какое-нибудь поселение.

— Пока ничего не нашли, — капитан бросил мимолетный взгляд на ближайший монитор. Робот доложил об обнаружении очередного объекта достаточно солидного размера. На мониторе появилось изображение в инфракрасном диапазоне. Бегущий зверь.

— Куаламаст, — Умаалон тяжело вздохнул. — Рыскает по лесу в поисках пищи. Кушать захотел.

— В такую-то мерзкую погоду…

— А голод не тетка.

— На кого охотятся?

— Травоядных полно. Самый крупный представитель похож на помесь земной черепахи и мениольского купаравта. Метра полтора в высоту. Скорее всего, животное не местное, а приплывает на остров летом, толи размножаться, толи кормиться. Если бы они здесь жили постоянно, то остров давно бы превратился в пустыню.

— Этакая черепашка на длинных ногах с мордой теленка, — усмехнулся капитан и смачно зевнул. — Правда замечательно плавает. И траву поглощает центнерами, будто пылесос. До сих пор не понимаю как у нее длинные ноги в панцирь умещаются.

— Телескопические, — Умаалон тоже рассмеялся.

— Наверное, — Стаоал встал на ноги, потянулся. — Пойду, свежий чай заварю. Витя, будешь?

— Давай, — этнолог не стал отказываться.

Пока капитан отсутствовал, Новиков решил озадачить Умаалона:

— А ты уверен, что Анатэ не ошиблась?

— Уверен, — техник даже не удивился вопросу. Скорее всего, Виктор был не единственным любопытным.

— А вдруг показалось. Мало ли…

— Я не помню случая, что бы она ошибалась.

— Хм, — Новиков только покачал головой.

Капитан вернулся, неся в руках две кружки с горячим тонизирующим напитком.

— Держи, — он протянул кружку гостю.

— Благодарю, — Виктор начал помешивать ложечкой чай. — А что там мигает на экране?

Мениольцы устремили взоры на монитор.

— Опоздали, начало не видели, — капитан успевал пить чай, обжигая губы, и тыкать мизинцем свободной руки по кнопкам пульта управления. — Сейчас посмотрим запись.

Да. Видеозапись в инфракрасном диапазоне не впечатлила Виктора. Разница температур и только. Однако робот, закамуфлированный под местную птицу и послушно кружащий над вверенным ему участком леса не зря забил тревогу. Внизу, на земле мелькнул очень знакомый силуэт. Умаалон мгновенно вскочил с кресла едва не расплескав остатки чая:

— Смотрите, — возбужденно кричал он. — Видите?

— Видим, видим, — успокоил его капитан ФСКР. Но сам Стаоал практически вплотную прильнул к монитору.

— Это же человек, — техник решил опуститься в кресло, но промазал и шмякнулся на пол. Чай разлился по полу. Кресло на колесиках оказывается отъехало назад. Никто не обратил внимания на парня, даже не повернул головы. Внимание людей полностью захватила видеозапись. Виктор застыл, будто статуя, так и не донеся кружку до рта. Умаалон, оказавшись на полу, чертыхнулся, быстро вскочил на ноги, пододвинул кресло и осторожно опустился в него держа рукой подлокотник, словно опасался, что непослушная мебель выскользнет из рук и вновь уедет прочь.

— Елки-палки, — только и смог изречь Новиков, поспешно поставив горячую кружку на стол. — Он движется, идет.

— Конечно, — капитан усмехнулся, — он ведь живой. В руке какой-то предмет, похож на копье.

Незнакомец излучал гораздо больше тепла, чем промокший ночной лес. Тепловизор четко фиксировал контуры тела и перемещения объекта. Жаль, что невозможно разобрать черты лица. Потом, пока робот разворачивался, описывая в воздухе огромную параболу, абориген сгинул с лесной поляны, словно растворился в воздухе.

— Где-то рядом нора или пещера, — прокомментировал запись Стаоал, откинувшись на спинку кресла. — Пусть робот кружит над местом. Утром начнется самое интересное, — он вдруг хмыкнул. — Анатэ не обманешь. Она сердцем чувствует. Серьезной силой обладали атенретцы. Их разведку и контрразведку трудно переиграть. Телепаты страшная сила. Агенты итроников работали на поверхности планеты от нескольких минут до пары часов, не более. Их моментально обезвреживали. Во время войны телепатов было несколько десятков миллионов. Процент от общей численности населения небольшой, но все же. Хорошо организованная структура способна творить чудеса.

— Почему же итроники победили? — Виктор нахмурился.

— Итроники взяли числом, а не умением.

— А Анатэ не считает себя хорошим телепатом, — возразил Умаалон.

— Скорее всего, это правда, — согласился капитан. — Были люди гораздо сильнее ее. Правящая элита Атенрета не зря тысячелетиями удерживала власть. Окружение местоблюстителя состояло из разносторонне развитых и талантливейших людей своего времени. В команде правителя встречались и укалаги. Вот так. Атенрет — своеобразно устроенный мир. Жаль, что цивилизация погибла. Было бы интересно побеседовать с ними через два тысячелетия.

— Ребята, а что мы сидим и рассуждаем о прошлом? — спохватился Виктор, даже вскочил на ноги. — Надо сообщить остальным…

— Тихо, тихо, тихо, — Стаоал остановил этнолога. — Куда ты собрался? Сядь и успокойся, выпей чаю. Зачем посреди ночи тревожить людей? Пусть спят. Как говорят на Земле? Утро вечера мудренее?

Новиков опустился в кресло.

— Но ведь, — начал возмущаться он.

— Что? Абориген тоже лег спать. Он находится в десяти километрах от нас. До утра ничего не произойдет. Можешь не сомневаться. Кстати, лейтенант задерживается, — капитан взглянул на хронометр и вновь зевнул, — его очередь дежурить.

22

Марпель стремительно поднялся вверх по широким каменным ступеням, хлюпая промокшей обувью. Шел проливной дождь. Плохая обувь в городе. Его бы кожаные сапоги так быстро не промокли. Дверь распахнулась, приглашая гостя проследовать в огромный холл жилого комплекса. Посреди холла росла рукотворная рощица, шелестя потревоженной листвою. Легкий искусственный ветерок нес c собою соблазнительный и в то же время успокаивающий запах родного леса. Роща возвышается посреди гранитного пола. Даже несмышленые птахи щебечут, радуясь беззаботному существованию. Им неведом иной образ жизни. Искусственный мир. Рукотворный мир, как и весь Актовоткон.

Парень довольно долго озирался по сторонам, дивясь человеческой изобретательности. А затем присел на свободную скамейку под сенью раскидистой анатагны. Надо успокоиться и привести мысли в порядок. Сегодня столько удивительных событий произошло. Даже не верится. Да и не помешало бы немного обсохнуть, не гоже заявляться в гости к незнакомым людям в столь жалком виде.

Подняв голову повыше, Марпель неожиданно для себя увидел большой голографический проектор, висящий на противоположной стене. Передавали новости. На острове Борро работало свое информационное агентство, но новостей из мира Солнца пастух никогда не видел, а тем более не слышал. Если судить по видеорепортажу, диктор рассказывал о положении дел на фронте. Жаль, что звуковое сопровождение выключено. Впрочем, какой может быть фронт в космосе? Форпосты, состоящие из колонизированных планет, орбитальных комплексов, отчаянно сопротивляются натиску озверевших от успеха итроников. Военный флот прикрывает колонии из космоса, стоит насмерть, при первой же возможности контратакует противника. Инициатива давно потеряна. Глухая оборона. А отступать некуда. Подобная тактика несомненно приведет к поражению. Вопрос времени. Но у Атенрета нет выбора. Численное превосходство противника не оставляет шансов. Ресурсы Атенрета на исходе. До катастрофы всего один шаг. И помощи ждать неоткуда. Безнадега. Скоро итроники оккупируют колонии, и разрозненные, отчаявшиеся остатки некогда могущественной расы сгрудятся вокруг планеты-прародительницы, готовясь к жесточайшей и последней схватке. В конце концов, последний рубеж обороны человечества будет сметен полчища разумных насекомых. Завершится эра людского господства. В звездную систему придут совсем другие хозяева.

Атенрет медленно умирает с гордо поднятой головой. И все равно не собирается сдаваться на милость победителю, тем более, что на милость рассчитывать не приходится. Марпель на своей собственной шкуре едва не испытал участь, ожидающую проигравших людей. Страшная судьба уготована человечеству. Кого-то с голодухи съедят в первые годы оккупации, а кого-то, словно скот, загонят в животноводческие фермы или переправят на другие планеты итроников, но с одной и той же целью. Пусть размножаются и кормят победителей, раз пришлись насекомым по вкусу. Итроники как рачительные хозяева начнут экспериментировать с генетикой, добиваясь высокой репродуктивности и выводя мясные породы домашней скотины, в которую со временем превратиться человечество. Травоядные итроники будут лишь брезгливо посматривать на старания селекционеров, но тоже приложат немало усилий для того чтобы накормить многочисленную армию плотоядных солдат. А то чего доброго последние вспомнят старые и совсем недобрые времена, да с голодухи начнут пожирать травоядных собратьев.

Марпель тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли и поднялся на ноги. Что ж, доктор прав. Какая разница где конкретно провести последние дни жизни, отведенные человечеству? Семьи у юноши нет. Сирота. Никто о нем не вспомнит, никому он не нужен. Совсем необязательно быть съеденным дома. Можно умереть в бою, сражаясь за любимую планету. Так поступают многие. А можно трусливо забиться в угол и смиренно дожидаться прихода победителей. Все зависит от конкретного человека.

Ладно, для начала встретимся с укалагом, живущим в Актовотконе, другом доктора и послушаем что он скажет. Потом примем решение.

Марпель направился к пульту видеодомофона, намереваясь поговорить с хозяином седьмых апартаментов двести восемнадцатого этажа, но внезапно остановился на полпути увидев объемное голографическое изображение сегодняшней прекрасной незнакомки. Ее показывали в новостях.

— Звук, — разочарованно воскликнул парень.

Автоматика как ни странно прислушалась к мольбе укалага и начала медленно прибавлять громкость звукового сопровождения. Пастух в очередной раз удивился до глубины души, но быстро спохватился и стал внимательно смотреть репортаж, стараясь не пропустить ни одного слова диктора. Речь шла о возведении оборонного комплекса вокруг главного Храма Солнца в столице. Руководила строительством принцесса Анатэ, дочь Солнца. Журналисты взяли у нее интервью. Силы воды и небес! Марпель даже присел от неожиданности. И эта белокурая девчонка дочь местоблюстителя, главы государства? Руководит огромной стройкой? Уму непостижимо! Но действительно, есть в ней что-то особенное. Ведь она за секунду поняла сущность деревенского парня, укалага. Не зря поговаривают, будто бы дети Солнца наделены какими-то сверхчеловеческими способностями и видят любого подданного насквозь, даже знают о чем он думает и что замышляет. Их невозможно обмануть. А еще утверждают, что они могут убить противника на любом расстоянии силой мысли. Вот только против итроников у них кишка тонка. Либо итроников слишком много, на всех сил не хватает.

Посмотрев репортаж, Марпель добрел до видеодомофона и начал набирать на сенсорном экране нужные цифры. Спустя несколько секунд хозяин апартаментов ответил на вызов. На экране появилось изображение миловидной молодой женщины. Пастух опешил и не смог произнести ни слова. Вот так друг доктора. Пока незваный гость медлил щекотливое положение исправила сама хозяйка.

— Ты ко мне? — из динамика раздался слегка удивленный и немного звонкий голос.

— Наверное. Впрочем, я мог ошибиться, — парень почему-то застеснялся, но смог выдавить из себя два предложения.

— Марпель?

— Да.

— Зеленый лифт. Двести восемнадцатый этаж. После по коридору направо, — последовала короткая инструкция.

Изображение женщины исчезло. На экране появился цветной баннер недвусмысленно призывающий население экономить электроэнергию и воду.

Делать нечего. Раз сделал один шаг, будь добр сделать второй. К тому же укалаг заинтригован, причем второй раз за день. Интересно, кто же эта очередная загадочная незнакомка? А она действительно укалаг, а может и вовсе не загадочная? Может пастух наивный деревенский юноша? И все же, чем она занимается в этом огромном городе? Марпель вошел в просторную пассажирскую кабинку и приказал скоростному лифту доставить его на двести восемнадцатый этаж.

23

— Господин капитан, — возмущался Артур Коллинз, перейдя на официальную риторику, — у меня нет слов. Ваше ведомство…

Сонный Новиков лишь усмехнулся, созерцая толпу разгневанных археологов, стоящих на улице, перед входом в жилой блок.

— Причем тут ведомство? — Стаоал развел руками. — Зачем ночью напрасно тревожить людей и создавать ненужный ажиотаж?

— Вы преследуете только свои интересы! — под стать Коллинзу вторила Кармен.

— Я, между прочим, ничего не скрываю. Умаалон и лейтенант Зимин в настоящий момент продолжают обследовать остров. Любой желающий может взглянуть на видеозаписи. А поднимать на уши лагерь в три часа ночи, тем более без веской на то причины… извините, считаю нецелесообразным…

— Как это без причины? — вопросил Стуберг.

— Аборигены нам не угрожают. И новость об их обнаружении вполне могла бы подождать до утра. Ведь мы прекрасно знали, что рано или поздно найдем местных жителей. Вот и нашли. Сначала охотника, заночевавшего в лесу, а затем деревушку на противоположном конце острова. Анаабу Амматаал оказался прав. Люди действительно прибыли на остров менее тридцати лет назад, уже после того, как военные исследовали окрестности. Раньше на месте поселения был обычный луг. Что в этом ужасного и сверхъестественного? Объясните мне, почему я по вашему мнению должен был ночью сломя голову бежать по лагерю и горланить во всю глотку: «Аборигены! Аборигены». Они же на нас не нападают. Просто наблюдают из любопытства и страха. Вы бы на их месте поступили точно так же.

— Ай, — Стуберг махнул рукой и направился восвояси. — Это просто неуважение с вашей стороны.

Стаоал промолчал. Археологи разбрелись по своим делам. Коллинз, Айко, Кармен и Амматаал направились к гравилету, намереваясь посмотреть записи. Возле палатки остались стоять капитан, Виктор и Анатэ.

— Ну, скажите, разве я не прав? — вопросил офицер у оставшихся людей.

— С точки зрения логики ты прав, — Новиков пожал плечами, — но с другой стороны… они обиделись… ты своим поведением заставил всех нас почувствовать свою второстепенность…

— Да, — добавила принцесса, — особенно профессор Амматаал.

— Но ведь он даже ничего не сказал, — удивился капитан.

— Он посчитал… бесполезно вести беседу, — Анатэ улыбнулась, но как-то грустно. — Впрочем, каждый остался при своем мнении, — заключила она и скрылась в жилом блоке.

— Вот уж не ожидал, — Стаоал нахмурился и засеменил в сторону гравилета.

— Да ладно, не бери в голову, — Виктор нагнал офицера. — Что теперь делать? Установим контакт с местными жителями?

— Куда ж деваться? Выбора нет. Не станем же делать вид, словно ничего не произошло. Надеюсь Айко и Анатэ смогут общаться с аборигенами?

— Смогут, — подтвердил Новиков. — Островитяне ведь не так давно переселились с материка. Правда диалект южан немного отличается от восточных кочевников и горожан из приморских городов, но разобраться можно.

— Это хорошо, — капитан лукаво сощурился. — Нанесем визит хозяевам острова.

— Может они сами придут?

— Вряд ли. Не исключено, что они знакомы со звездными людьми.

— Средняя продолжительность жизни нынешних диких атенретцев около тридцати пяти лет, — рассуждал Новиков. — Здесь уже выросло целое поколение островитян не видевших материка. А в городах чаще всего доживают до пятидесяти.

— Да, но кое-кто из местных «стариков» еще здравствует и наверняка в юности встречал звездных людей. На южном побережье достаточно много наших военных объектов.

— Старики, родившиеся на материке? Хм. Их можно по пальцам пересчитать. И они наверняка обучают молодежь. Не могут здешние нравы сильно отличаться от материковых традиций, не так много времени прошло. Тут ты прав.

— Ладно, побеседуем на эту тему позже, когда ваши профессора остынут. А прежде следует выяснить что конкретно думают о нас местные жители.

— Экспедиции до сих пор запрещено покидать лагерь?

— Пока да. Всему свое время, — тут капитан сменил тему разговора. — Ынталпса помнишь, нынешнего предводителя восточных кочевников?

— Конечно, колоритная фигура.

— Так вот, недавно ему стукнуло сорок пять.

— Долгожитель, — Виктор улыбнулся. Собеседники уже давно добрели до гравилета, но внутрь не зашли, а стояли возле раскрытого нараспашку грузового люка и как ни в чем не бывало вели беседу.

— Ага. Иммунитет хороший. Теперь хороший. А то не далее, как три месяца назад его так основательно приперло, что сам врачей из Атенрет-сити позвал, не взирая на гордость и убеждения. Жить захотел. Полежал дней сорок в больнице, операцию ему сделали, организм почистили, теперь словно младенец. Еще сорок лет проживет, если не больше.

— Такой вождь кочевников вам выгоден, — поддел собеседника Виктор.

— А вам нет?

— Я далек от политики.

— Я тоже, — Стаоал рассмеялся. — У меня другая задача.

— Древний Атенрет?

— Ага.

— И много почерпнул Альянс знаний у древней цивилизации Солнца?

— Достаточно, — капитан кивнул головой. — Один реактор синтеза средних металлов чего стоит. Самононцы, например, шли другим путем. Их система слишком громоздка и неэффективна. О наших успехах лучше промолчать.

— А люди, жившие на Атенрете, решили эту задачу задолго до нашего рождения.

— Во-во. От видеотеки из Акторуба я просто в восторге. Это кладезь информации.

— Кстати, — Новиков спохватился. — А нельзя ли хотя бы одним глазком взглянуть на… Я начинаю писать диссертацию по этнографии Атенрета. Вряд ли подобная информация засекречена.

Стаоал продолжал смеяться:

— Да. Эта тема не засекречена. Пока она интересна только тебе. Но, видишь ли, информация, содержащаяся в видеотеке, систематизирована особым образом. Не так, как мы привыкли. У тебя возникнут трудности. Мы зачастую неправильно воспринимаем атенретскую цивилизацию…

— Я попрошу Анатэ помочь. Думаю, она не откажется.

Капитан перестал смеяться и хмыкнул.

— Интересное предложение. Давай договоримся. Я оформлю тебе допуск к видеоархиву, работай сколько хочешь с рассекреченными материалами, а ты взамен попросишь принцессу ответить на три десятка наших вопросов. Идет?

— Неужели ваши ученые такие беспомощные? — теперь наступила очередь смеяться Виктору.

— Зачем гадать на кофейной гуще, если можно узнать точную информацию?

— Анатэ невозможно обмануть, — Виктор вдруг тяжело вздохнул.

— Я не прошу обманывать. Перефразируем мое предложение иначе. Если принцесса, не смотря на свое упрямство, ответит на наши вопросы, ты получишь доступ к видеоархиву. Уговоришь Анатэ — получишь доступ, причем незамедлительно, а если нет… заявка рассматривается в течение мениольского года. Очередь огромная, и это правда. Желающих хоть отбавляй.

— Теперь я знаю за что вас не любят, — Виктор опять тяжело вздохнул и несколько возмущенно окинул взглядом офицера ФСКР.

— Не надо меня любить, я не девушка, — капитан отмахнулся. — Мы договорились?

— Подумаю.

— Если тебе нужен доступ — постараешься. Я всегда на связи. А по поводу нелюбви к ФСКР… ну… твоя прабабушка ведь тоже была из нашей касты. Дослужилась до генерала и тридцать два года возглавляла отдел нелегальной разведки Шестнадцатого Управления ФСКР, причем еще до того момента, когда Управление переехало на Землю, а нелегалов упразднили за ненадобностью. Думаю, ее имя вызывает у тебя только положительные эмоции, несмотря на то, что она была последней «Бабулей», конечно, если тебе этот термин хоть о чем-то говорит.

— Я прекрасно знаю свою родословную, — совершенно спокойно ответил Новиков, речь и замашки капитана Стаоала его нисколько не удивили.

— Замечательно. Одним словом, я сделал предложение. Выбор за тобой.

Виктор не успел ответить, хоть в душе подобно всепожирающей магме заклокотало возмущение, но он сдержался, а все потому, что из грузового отсека вниз по пандусу начали спускаться археологи, включая Умаалона, негромко обсуждая увиденные видеозаписи. Деревенька с высоты птичьего полета, нехитрый быт аборигенов, в огромном чане женщины варят пищу для всей деревни, община…

Не стоит раздувать конфликт при посторонних. И по большому счету не в интересах Виктора портить отношения с капитаном Стаоалом.

Археологи, словно сговорившись, прошли мимо офицера ФСКР, даже не посмотрели в его сторону. «Игнорируют», — решил Новиков. Причем демонстративно. Но Стаоал даже глазом не моргнул, лишь окликнул профессора Амматаала. Старый мениолец задержался, а группа ученых между тем скрылась в жилом блоке.

— Анаабу Амматаал, — виноватым голосом начал капитан, — извините меня, если я каким-либо действием или словом обидел вас. Я не желал этого.

— Ерунда, не бери в голову, — профессор постоял немного на одном месте, затем развернулся и спустя минуту присоединился к коллегам, собравшимся в столовой.

Виктор уже в коридоре жилого блока нагнал мениольца. Навстречу им, из противоположного конца коридора спешила немного взъерошенная принцесса Анатэ, будто ее разбудили посреди ночи и заставили бежать без оглядки, словно в лагере археологов объявили тревогу, либо случилось что-то еще из ряда вон выходящее.

— Все тут? — немного растеряно вопросила она остановившись возле двери, ведущей в столовую.

— Да, археологи в сборе, — ответил Виктор. — Зимин пошел отдыхать, а капитан заступил на дежурство.

Девушка кивнула головой, долго стояла перед дверью, словно собиралась с духом, затем пару раз шмыгнула носом и довольно уверенно открыла раздвижную дверь. Новиков и профессор не удивились нестандартному поведению принцессы, привыкли, правда, смысл ее действий остался им непонятен. Анатэ действительно торопилась. Но зачем?

— Милая, садись, я тебе стул приготовил, — Умаалон тоже ничуть не удивился визиту любимого человека. А ведь девушку никто специально не приглашал. Просто не успели. Принцесса сама опередила археологов. Виктора и Амматаала, безусловно, ждали.

Началось импровизированное собрание. Слово взял профессор Коллинз:

— Друзья, — начал он, — давайте сразу договоримся, что не станем обращать внимание на… сами знаете кого, и оставим эмоции при себе.

Стуберг решил возразить, но Кармен быстро его утихомирила.

— Не в наших интересах ссорится с властями, а капитан Стаоал представляет здесь интересы не только администрации Атенрета, но и… одним словом, берите выше.

— Это понятно, — вставила фразу Кармен.

— Замечательно. Давайте лучше наметим план предстоящих мероприятий. Мы прилетели сюда работать. Вот от этого и будем плясать.

— Но ведь запрещено покидать территорию лагеря, — возмутилась Айко.

— Это поправимо, — махнул рукой Коллинз.

— Капитан собирается установить контакт с местными жителями, — сообщил Виктор. — При этом рассчитывает на лингвистические способности наших девушек.

Из уст Стуберга вылетело междометие, нечто среднее между «Ха» и «Хы».

— Не замышляет ли он знакомство под дулами автоматов? — усмехнулся антрополог.

— Нет, — Амматаал отрицательно покачал головой. — ФСКР всегда действует хитрее.

— Пока капитан не готовит ничего экстраординарного, — принцесса успокоила собравшихся. — Не принял решение. Обдумывает, взвешивает за и против…

— И то хорошо, — согласилась Кармен. — Я считаю, неплохо познакомится с островитянами.

— Ни в коем случае! — воскликнула Анатэ.

— Не понял, — Умаалон и остальные археологи с удивлением уставились на дочь Солнца. — Что не так?

Девушка секунд тридцать молчала, плотно сжав губы, а ученые терпеливо ждали от нее объяснений. В столовой воцарила гробовая тишина.

— Не надо. Нельзя, — едва слышно пролепетала принцесса, даже побледнела. Она вдруг закрыла глаза и очень долго сидела неподвижно. — Давайте улетим отсюда. Еще не поздно.

— Милая, подожди, — техник очнулся от наваждения. На секунду ему показалось, что он видит лица неизвестных людей, уродливые лица, словно в кошмарном сне. — Что это за видение? Это ты?

— Это они.

— Кто? — голос Кармен был наполнен ужасом. — Вы тоже это видели?

— Да, но я подумал, — Виктор не договорил, мурашки предательски пробежали по телу.

— Что, мы все видели одно и то же? — голос профессора Коллинза звучал несмело.

— Анатэ, солнышко, объясни нам пожалуйста, — Амматаал попросил тихо и спокойно.

— Это они, — повторила принцесса. — Живут под землей. Я о них говорила, когда экспедиция высадилась на остров Борро. А те несчастные атенретцы, что ютятся в деревушке на другом конце острова еще не знают о нашем существовании. Они редко забредают сюда.

— Почему?

— Табу. Их никто не трогает, но они интуитивно боятся тех, кто живет под землей.

— Стоп, стоп, стоп, — Коллинз замахал руками. — Анатэ, дорогая, давай начнем по-порядку.

— Улететь? — Айко удивленно осматривала столовую.

— Боятся тех, кто живет под землей? — вопросил Стуберг. — Это значит, выход на поверхность находится в нашем районе?

— Недалеко, — подтвердила принцесса. — Мы должны улететь. Мне не нравятся намерения укалагов, поймите меня правильно. Я не смогу противостоять их телепатам. Они сильнее меня.

— Подземные жители настроены агрессивно? — удивился Амматаал. — И это добродушные укалаги?

— Потомки укалагов. Не все улетели с Атенрета. Вы правы. Кое-кто остался и все эти годы жил под землей. Они хотят чтобы мы до вечера покинули остров. Иначе…

— Что иначе? — Виктор до сих пор не верил. — Убьют?

— Мы сами себя убьем. Они заставят нас убить друг друга. Воспринимайте это как ультиматум.

— Весело, — Кармен поднялась на ноги и прошлась вокруг обеденного стола. — А мотив то какой?

— Мы пришли на их территорию, — предположил Умаалон.

— И не только, — догадалась Айко. — Боюсь, что они отрицательно относятся к присутствию Анатэ.

Принцесса лишь кивнула головой.

— Это понятно, — Коллинз тоже вскочил на ноги. — Дочери Солнца запрещено появляться на острове Борро.

— Они не могут простить того, что натворил мой отец, — кажется принцессе было стыдно, — да и вся правящая элита. Ведь мы фактически уничтожили Атенрет. Собственноручно убили миллиарды людей, а остальных загнали в подземелья.

— Но ведь в противном случае сейчас бы на Атенрете жили итроники, — профессор Родригес вдруг встала на защиту прежней власти Атенрета. — А так была хоть небольшая надежда на выживание.

— Да, но ни наша религия, ни религия укалагов не давала властям морального права совершать массовое убийство. К тому же правящая элита не разделила судьбу большей части подданных, трусливо спряталась в огромном бункере, спрятались в Акторубе, взяв с собой лишь несколько сотен тысяч слуг, способных обеспечить их беззаботное существование. Всего сто семьдесят четыре бункера рассредоточены по планете. В общей сложности три миллиарда человек получили защиту. А все остальные были брошены на произвол судьбы. Акторуб просуществовал триста лет. Не много. Лишь единицам удалось пережить длительный период радиоактивного заражения планеты, потом выбраться на поверхность. Именно те немногие положили начало новой цивилизации на Атенрете. Материк Гзолу. Прочие материки не заселены человеком, ибо там никто не уцелел.

— Понятно, — Амматаал налил в стакан воды. — Сейчас ты единственная на ком можно отыграться. А что если мы отправим тебя на материк, но сами останемся?

— Вам… вам может быть и не станут угрожать, — согласилась принцесса.

— Анатэ, — техник прижал к себе загрустившую дочь Солнца. — Мы не позволим причинить тебе вред. Милая, я не дам им…

Принцесса обняла любимого человека и кивнула головой.

— Это что за дурацкая месть? — Стуберг всплеснул руками. — Им что от этого легче станет?

— Видимо да, — предположила Кармен.

— Скорее всего, они не хотят трогать нас, — стал рассуждать Коллинз, — наверняка побоятся последствий, ведь случись чего, Конфедерация Человечества цацкаться не станет…

— Что же вы предлагаете отдать Анатэ на съедение… око за око? — удивился Виктор. Айко его поддержала.

— Да вы что? — Амматаал даже поперхнулся водой. — Пока Анатэ с нами, у нее есть шанс…

— Шансов нет, — принцесса закрыла глаза. — Они уже заблокировали связь… а мы никого не успели предупредить. Тридцать лет назад укалаги затаились, увидев на острове военных с Мениолы. Тоже самое случится в этот раз. Мы убьем друг друга, а потом следователи будут удивляться, что за бес обуял нас на пустынном острове? Аборигены с материка не в счет. Они бы не отважились…

— Черт возьми, — Кармен побледнела. — Неужели можно скрыть массовую бойню?

— Следователи напишут в своих отчетах все, что нужно укалагам. Причем искренне поверят в байку о массовом психозе, о газах выходящих из-под земли… им продемонстрируют спектакль. Потом чиновники улетят. Остров объявят запретной зоной. А укалаги останутся и будут жить независимо от звездных людей. Год, еще год, потом еще неизвестно сколько лет, до следующего раза…

Все кто стояли на ногах медленно опустились на стулья…

И тут в столовую ворвался капитан Стаоал. По его лицу легко понять, началось нечто экстраординарное. Офицер пытался сказать хоть одно слово, но не мог, лишь хватал ртом воздух, будто рыба, выброшенная на песок из воды.

— Ну-ка сядь, — Амматаал поманил его пальцем, затем указал на пустой стул.

Стаоал подчинился.

Профессор налил в стакан прохладной воды из графина и подал капитану. Тот залпом выпил содержимое стакана, кивнул головой, и, наконец, обрел способность говорить:

— Идет! — вдруг выпалил он.

— Кто идет? — удивился Коллинз.

Археологи во все глаза смотрели на ошеломленного офицера ФСКР.

— Это он, — едва слышно пролепетала Анатэ и крепче прижалась к Умаалону.

— Да кто? — хрипло вопросила Кармен.

— Парламентер, — догадался Виктор. Вновь мурашки пробежали по спине…

— Точно, — согласился Стаоал. — Сначала пропала связь с материком, затем воздушные роботы-разведчики совершили коллективное самоубийство, бросившись в океан, а потом часовые доложили, что видят уродливого пучеглазого карлика, неторопливо бредущего в сторону лагеря…

24

— Долго собираешься выглядывать из-за угла? — хозяйка апартаментов явно надсмехалась над робким гостем.

Марпель вошел в распахнутую дверь и остановился на пороге. Небольшой холл затемнен. В нем нет ничего лишнего, только мягкий пуфик и огромный стенной шкаф. Освещение выключено. А в просторном светлом зале, в продолжение неширокого холла, называемом, кажется, гостиной или как-то еще (поди разбери городские обычаи) гостя с острова Борро дожидалась молодая темноволосая женщина. На вид очень даже привлекательная. И если хозяйка старше Марпеля, то не на много. Впрочем, судить о женщине по первому впечатлению, все равно что отправляться путешествовать по пустыне без глотка воды. Обстановка гостиной, обставленной мягкой мебелью совершенно невероятного дизайна и цвета, хоть и кажется удивительной и чуждой, но тем ни менее навивает уют, располагает к себе, даже заставляет путника воспользоваться гостеприимством и поскорее устроиться поудобнее в кресле, вытянуть ноги, расслабиться, отдохнуть после долгой, утомительной дороги и может быть даже задремать. А ноги пастуха действительно гудели и требовали отдыха несмотря на привычку с детства ходить пешком. Но одно дело бродить по родной и мягкой земле, другое дело топать по каменной мостовой в чужих, неудобных штиблетах.

Но парень, конечно, не стал торопиться, он застыл в холле, ожидая выхода хозяйки апартаментов, и не дождавшись последней с нескрываемым любопытством заглянул в гостиную, чем и вызвал ироничную улыбку на лице женщины.

— Проходи, не стесняйся.

— Доброе утро, — Марпель торопливо снял сырую обувь и постарался улыбнуться.

— Доброе утро. Присаживайся, — женщина легким взмахом руки указала на кресло. Сама устроилась напротив, неторопливо и плавно опустившись на диван, придерживая длинный подол синего домашнего платья.

Пастух не преминул воспользоваться предложением. Сидеть в кресле все-таки гораздо приятнее, чем топтаться на одном месте.

— Мне поведали твою печальную историю, — в голосе хозяйки больше не чувствовалось иронии, она даже перестала улыбаться, а ее сиреневые с задорной хитрецой глаза внимательно изучали гостя. — Вряд ли кому можно пожелать пережить подобное, даже недругу. Но хвала Великому Варату, все обошлось.

— Благодарю за участие, — воспитание юноши не позволяло в данной ситуации просто кивать головой в знак согласия.

— Марпель, думаю нам следует познакомиться, меня зовут Ирнитра, но можешь называть меня Ирни, а друзья зовут еще проще — Ири. И давай обойдемся без официальных расшаркиваний. Будем считать, что мы с тобой уже давным-давно знакомы. Хорошо? Просто в Актовотконе несколько иные обычаи, в том числе и в общении между людьми. Все гораздо проще, без условностей. Тебе необходимо привыкнуть к новой обстановке. Осмотрись, вникни, а я подскажу, если что-то будет непонятно. Договорились?

На этот раз парень просто кивнул головой и тяжело вздохнул:

— О доме мне лучше забыть…

— К сожалению это так, — женщина тоже вздохнула и отвела взгляд. — Кто знает сколько еще продержится Атенрет… ты можешь не успеть добраться до дома. Тем более, что с островом Борро практически не поддерживается регулярных сообщений. Да и война…

— Видел последний выпуск новостей. Ничего хорошего, — взор пастуха окончательно потух.

— Там показывают лишь браваду. На самом деле ситуация на фронте наверняка еще хуже. Но впадать в отчаянье — это не по-нашему. Мы ведь с тобой одной веры, должны поддерживать друг друга. Нельзя падать духом. А укалагов не так много в Актовотконе. Вот потому я и решила тебе помочь.

— Заранее благодарен…

— Не благодари раньше времени. Итак, ты согласен начать новую жизнь?

— Слишком короткую…

— Марель, тут уж я ничего не могу изменить. Ни в твоей судьбе, ни в своей…

— Да. Понимаю. А чем вы здесь занимаетесь?

— Ты, — мягко поправила хозяйка. — Я потом скажу к кому следует обращаться только на вы, а кого можно называть на ты.

— Хорошо, — Марпель оказался послушным учеником. — Как же… ты… оказалась в этом городе?

Ири довольно долго сидела потупив взор. Вопрос гостя оказался неприятен для хозяйки. Но потом она все же взяла себя в руки и ответила:

— Видишь ли, думаю тебе не известно, что достаточно много укалагов жило не на Атенрете, а на внешних рубежах, коими привыкли называть колонии на спутниках газовых гигантов Тсога и Азпела. Это последние большие планеты нашей звездной системы. Прибавь к этому орбитальные станции. Так вот, я никогда не была на острове Борро, а родилась на огромной орбитальной станции, вращающейся вокруг синего исполина Тсога. Это космический континент колоссальных размеров с населением не меньше чем на Гзолу. Мои родители тоже дети космоса. В космосе жизнь устроена несколько иначе, — Ири сделала паузу, ее бездонные глаза смотрели сквозь Марпеля. Женщина погрузилась в воспоминания, причем против своей воли. — Первая атака итроников пришлась именно на колонии Тсога. Они напали неожиданно, вероломно и без предупреждения. Никаких требований и ультиматумов. Это сейчас много рассуждают о начальном периоде войны. Нет. Думаю, ничего наша разведка не знала. Телепаты лишь потом почувствовали присутствие чужого разума. Армия ни к чему не готовилась. В одночасье закончилась многовековая тишина… Мой муж был офицером и погиб в первом же бою, равно как и большая часть населения орбитальной станции. Мы даже не успели с ним завершить традиционный трехдневный обряд бракосочетания. В тот день я потеряла и родителей и дорого мне человека, так и не успев выйти замуж…

— Извини, — парень даже вскочил на ноги. — Я не знал, что…

— Ничего, — Ири легким жестом заставила гостя вновь опуститься в кресло. — Горестно, тяжело, но от судьбы не убежишь. Иногда мне кажется, что лучше бы я погибла именно в тот день, чем получила отсрочку на несколько месяцев. Впрочем, неизвестно, что лучше. Поэтому не тороплю судьбу. Два дня, проведенные в искореженном, но более или менее уцелевшем секторе станции, среди раненых и умирающих людей, я никогда не забуду. Без еды, почти без воды. Спертый воздух, недостаток энергии, то холодно, то невыносимая жара, система жизнеобеспечения толком не работает… почти попрощалась с жизнью. Еще не знала, но подозревала, что дорогие мне люди погибли. И тем ни менее, мы дождались спасателей. Нас, выживших в первые дни войны, эвакуировали на Атенрет. Постепенно я заставила себя вернуться к жизни, да и работа помогла отвлечься от горьких мыслей. По профессии я энергетик. Для меня нашлось занятие, особенно в свете того, что многие мужчины, да и женщины добровольцами ушли в армию, большинство погибло. Специалистов не хватает. Сейчас ценят каждого, даже молодого и неопытного. Ведь жизнь на планете необходимо поддерживать не смотря ни на что.

Ирни подошла к окну.

— Видишь храм Солнца? — она указала рукой на блестящий шестилучевой шпиль за окном, который даже отсюда, с окраины ослепительно ярко сверкал в лучах атенретского светила.

Марпель тоже приблизился к окну и встал рядом с хозяйкой.

— Да. Я часто смотрел на него, когда лежал в больнице. Только храм чем-то закрыли.

— Идет строительство. Возводится защитное сооружение. Сейчас я работаю именно там.

— Укалаг помогает защитить Храм Солнца? — удивлению гостя не было предела. Он часто хлопал глазами, глядя на новую знакомую.

— Это правда, — Ири даже натянуто улыбнулась. — Понимаешь, сейчас не самое подходящее время для раздоров и споров. Итроники убивают всех, в том числе и укалагов. Враг уже неоднократно прорывал аэрокосмическую оборону планеты, не считаясь с потерями, посылал на верную гибель десятки космолетов. А цель одна — разрушение храма Солнца в столице. Если храм будет разрушен, последствия легко предугадать. Люди потеряют веру и окончательно расстанутся с надеждой, воля к сопротивлению будет подавлена. А враг получит неоспоримое психологическое преимущество. Храм Солнца — символ жизни на Атенрете. Так уж сложилось. Вот поэтому, не взирая на трудности и религиозные убеждения, тысячи инженеров и рабочих, в том числе и укалаги, возводят защитный комплекс вокруг храма Солнца. Работают в три смены и без выходных.

— Значит ты знакома с принцессой Анатэ? — воскликнул Марпель.

— Знакома? — теперь Ири удивилась. — Можно сказать, что знакома. Мы работаем в одной команде инженеров-проектировщиков. Чуть более месяца назад я была шокирована известием, что меня командируют на строительство защитного комплекса. Запрос пришел с самого «верха», из канцелярии местоблюстителя. Коллеги с прежней работы долго не могли поверить. Да и я тоже… Почему из двух миллионов инженеров-энергетиков выбрали меня? Загадка. Я ведь молодой специалист. Оказывается, принцесса Анатэ формировала команду по своему разумению. И у меня не хватило смелости задать вопрос дочери Солнца: «Почему я, почему не другие, более грамотные инженеры?» Единственное о чем я переживала в тот момент, так это… хватит ли у меня квалификации и опыта, справлюсь ли?

— Значит ты справилась.

— Стараюсь. А тебя хочу устроить на стройку. Потому, что на сегодняшний день у Марпеля всего два разумных пути, либо на фронт, либо к нам. Не станешь же отсиживаться в темном углу и надеяться на чудо, либо безропотно ждать прихода итроников. Мне кажется ты не трус.

— Но я не строитель, ничего не умею, — парень лишь растеряно развел руками.

— Руки у тебя есть, голова тоже на плечах, — Ири вновь улыбнулась и отошла от окна, вернувшись к дивану. — Научишься. Здесь тоже иногда бомбят, и умирают люди, но в любом случае — это не фронт. Лишь каждый пятый новобранец остается в живых после первого боя.

— Я не трус. Могу пойти в армию.

— Лучше останься здесь. Мне почему-то не хочется отправлять тебя на верную смерть. Душа противится.

Взгляды Ири и Марпеля встретились. Сиреневые глаза хозяйки с нескрываемым сожалением смотрели на парня.

— Вот только жалеть меня не надо! — вдруг воскликнул юноша, мужская гордость взбунтовалась. — Я не ребенок.

— Да. Это так. Но все-таки послушай моего совета, — Ири немного помедлила. — А почему ты спросил о дочери Солнца? Странно как-то…

— Потому, что мы недавно разговаривали, — Марпель буквально огорошил свою новую знакомую. — Только вряд ли это можно назвать знакомством.

— Так, так, — на прекрасном лице Ири появилась тень недоумения, граничащая с недоверием. — А нельзя ли узнать подробности?

25

Ночь по стандартному времени. Очередной сменный экипаж принял вахту. Из иллюминатора на фоне звездной россыпи хорошо видна синяя громадина седьмой планеты. Крейсер уходит на ночную сторону. Газовый гигант величественен и спокоен, словно памятник.

— Что случилось? — командир сторожевого крейсера буквально ворвался в командный отсек на ходу застегивая мундир. Его разбудили.

Команда вскочила с мест, приветствуя старшего офицера.

— Сэр, докладываю, — вахтенный офицер европейской внешности вытянулся по стойке смирно. — С Атенрета принято странное непространственное сообщение.

— Включите запись, — командир занял свое место.

Монитор отобразил двух людей, мужчину и женщину, сидящих в пилотской кабине военно-транспортного гравилета. Оба напуганы и торопятся.

— Говорит Виктор Новиков, археологическая экспедиция, остров Борро. Натолкнулись на агрессивно настроенных местных жителей. Карлики. Видят в темноте. Обладают телепатическими способностями. Мы атакованы. Есть погибшие. Пространственная связь блокирована. Просим оказать помощь, если хоть кто-то слышит нас… только остерегайтесь…

Мужчина не успел договорить, схватился за голову руками и завыл от боли.

— Витя. Витя! — отчаянно закричала белокурая женщина.

Потом сообщение внезапно оборвалось.

— Это все? — спросил командир крейсера.

— Так точно, сэр.

— Транслируйте на Атенрет.

— Есть, сэр. Передача велась узконаправленная. Трудно спрогнозировать, кто еще мог принять сообщение… если только итроники.

— Что за чертовщина там происходит? — командир откинулся на спинку кресла.

* * *

Планета Атенрет. Материк Гзолу. Военный объект 1245-31.

Два часа ночи по стандартному времени.

Завершается погрузка личного состава на транспорты. Офицеры поторапливают солдат. Десантники при полной боевой выкладке, поднятые по тревоге посреди ночи, занимают места в транспортных гравилетах. Параллельно идет погрузка бронетехники.

Взлетное поле ярко освещено прожекторами. Гравилеты спешно поднимаются в небо, уже в воздухе закрывая огромные двухстворчатые люки грузовых отсеков.

А немногочисленные местные жители, собравшись на холме в полукилометре от военной базы, вытаращив глаза провожают взглядом удаляющиеся воздушные машины. Детишки забрались на деревья. Ясная ночь. Поперечник галактики виден даже невооруженным глазом. Побережье океана недалеко. Именно туда держат путь звездные люди.

* * *

Планета Атенрет. Материк Гзолу. Южное побережье. Военный объект 3346-78.

Раннее утро.

Большой десантный корабль заканчивает погрузку. Солдаты и техника заняли места на многочисленных палубах. Корабль отходит от причала, минует узкий фьорд и направляется в открытый океан. Легкий туман скрывает очертания берега. На востоке разгорается алая заря. В миле от берега десантный транспорт встречается с военным кораблем. Несмотря на грациозный и стремительный силуэт, фрегат с близкого расстояния напоминает нагромождение многогранников. Конструкторы славно поработали обеспечив малозаметность во всех физических полях.

Морская группировка, состоящая из двух надводных кораблей и одного подводного, берет курс к острову Борро. Рекомендованная скорость сорок узлов. Надводные корабли, привезенные с Земли лет двадцать назад вспенивают водометами океанские воды, устремляясь прочь от берега, носа почти одновременно приподнимаются над волной, опершись на подводные крылья. Субмарина покинула базу на два часа раньше. У нее особое задание. Она обязана до подхода надводных кораблей скрытно приблизится к северному побережью острова и разобраться в обстановке. Впереди военных ожидает не совсем обычная операция.

26

Грандиозная стройка в самом сердце Актовоткона ошеломила деревенского парня своим масштабом. Целые эскадроны строительной техники перелопачивают горы грунта, огромные подъемные краны взметнулись к небесам, того и гляди упадут, сломав непропорционально тонкие ножки под тяжестью здоровенных металлоконструкций. Упрямые люди заставляют их поднимать объемный груз, да еще к самым облакам. Титановый кокон, покрытый сверху чем-то зеленым и шершавым уже вплотную подобрался к монументальному шпилю. А храм наполовину засыпан грунтом. Бесконечные вереницы тягачей в высоту пятикратно превышающие человеческий рост, будто трудолюбивые муравьи, бесперебойно доставляют к строительной площадке тонны земли.

Сметены целые кварталы, освободив место под рукотворную гору. Обломки зданий вперемешку с глиной идут в дело, закладывая жесткую основу для земляной насыпи. Они словно скелет обеспечивают устойчивость всей конструкции. Обломки разрушенных зданий еще послужат, защищая собою храм Солнца — символ жизни и процветания человечества.

Механический шум, пыль беспрестанно висящая в воздухе и покрывшая собою соседние строения — вот далеко не полный список неудобств, создаваемых стройкой.

Иногда, чем дальше, тем чаще, размеренную жизнь города нарушает душераздирающий вой сирен. Объявляется очередная воздушная тревога. Люди, бросив повседневные дела, схватив детей и нехитрый скарб, пытаются спастись в многочисленных убежищах. Военные стараются отразить нападение очередной волны штурмовых космолетов противника, а гражданское население покорно прячется под землей. Уже привыкли. Очевидно, что Храм Солнца является не только символом жизни на планете, но и первоочередной мишенью для агрессора. Итроников будто магнитом тянет к шестилучевому позолоченному шпилю. Но они, как бы ни старались, не могут добраться до культового комплекса. Аэрокосмическая оборона самоотверженно дерется, превращая в прах отборные эскадрильи противника. Лишь единичным космолетам удается пробиться к городу. Но и здесь итроников поджидает верная смерть. Стоит лишь в прицеле показаться жилым кварталам… это последнее, что успевают увидеть ненасытные насекомые. Истребители, залпы лазерных орудий вперемешку с зенитными ракетами радушно встречают «гостей». Воздушный бой продолжается считанные секунды. Немногим пилотам удается отстреляться по храму. Невозможно преодолеть последний рубеж обороны. Горящие ошметки штурмовых космолетов падают прямо на город, снося дома и вызывая пожары. Гибнут люди. Больше всего страдает стройплощадка. Однако атенретцы не падают духом, не сдаются, ведь храм — монументальное сооружение предков, олицетворяющее собою жажду к жизни, по-прежнему гордо возвышается над городом, вселяет надежду в людские сердца. А раз храм Солнца невредим и итроники не могут попасть в него, значит Бог Солнца не отвернулся от человечества, он помогает. Надо лишь выстоять, не дрогнуть, не спасовать и тогда…

Впрочем, настроения у людей были разные и думали они по-разному. Большинство понимало безнадежность своего положения. И хорошо, что итроники не применяют ядерное оружие. Даже без «грязного оружия» насекомые выигрывают, а силы Атенрета таят с каждым днем. Но так уж людей воспитали предки, не привыкли они сдаваться. Кто-то продолжает верить в чудо, кто-то просто боится подумать о поражении, ведь все прекрасно знают какова участь пленных солдат. Их съели. Итроники продемонстрировали записи. Пропаганда врага работала не покладая рук. Однако, в данном случае насекомые ошиблись. Страшные сцены кровавых пиршеств вызвали обратную реакцию. Сопротивление агрессору лишь усилилось. Ведь теперь каждый житель Атенрета понимал, что нельзя сдаваться на милость победителю. Ибо милости ждать не приходится…

Вот в такой непростой и судьбоносный для всего Атенрета момент попал Марпель на строительство оборонного комплекса вокруг храма Солнца. Вначале он избегал общения с коллегами по работе, был замкнут, молчалив и все время задумчив. Негоже подсобному рабочему проявлять инициативу, тем более, если этот самый рабочий пока способен лишь действовать по принципу: «Принеси, подай, иди отсюда, не мешай». Но шли дни. Парень обретал навыки, схватывал буквально на лету и спустя неделю уже мог самостоятельно выполнять нехитрую работу. Электроэнергетика показалась бывшему пастуху вполне интересным занятием. Но работать приходилось быстро, качественно и почти до изнеможения. За любые огрехи ругали немилосердно. И это не смотря на то, что начальство прекрасно знало кто протеже Марпеля. Ведь Ири находилась на вершине управленческой пирамиды. Она и еще один седовласый инженер совместно руководили модернизацией энергетической структуры храмового комплекса.

В целом, коллеги спокойно восприняли появление Марпеля. Никто косо не смотрел. Ведь чего греха таить, любой из них мечтал пристроить в «теплое местечко» своих родственников и знакомых. Строители оборонного комплекса хоть и не пользовались значительными привилегиями, но все же были освобождены от воинской повинности, плюс без очереди обеспечивались всем необходимым для нормальной жизни. И это не взирая на катастрофический дефицит товаров первой необходимости. Война пожирала почти все ресурсы обескровленного в боях Атенрета.

Несмотря на автоматизацию основного рабочего процесса, персоналу приходилось работать не покладая рук, ведь автоматов не хватало. Недостаток робототехники компенсировали сами люди. Марпелю вместе с напарниками приходилось тянуть километры кабеля, монтировать светильники, распределительные коробки и еще какое-то непонятное оборудование неизвестного назначения. Ири ни разу не приходила навестить нового знакомого. Они виделись лишь во время короткого обеда, да и то мельком, успевая переброситься друг с другом всего парой слов. А так же дома. Актовоткон был переполнен наплывом беженцев со всех уголков звездной системы. Многие никогда в жизни прежде не посещали Атенрет. Следовательно, можно даже не мечтать о том чтобы найти свободное жилье. Потому парень жил в доме Ири. Сначала он стеснялся присутствия вроде бы чужой и малознакомой женщины, а потом привык. Да и встречались они порой не каждый день. Ири часто задерживалась на стройплощадке. Рабочий график у нее был ненормированный в отличие от прочего персонала. А встретившись дома и быстро, даже небрежно перекусив, обитатели шикарной квартиры долго беседовали, рассказывая друг другу о прошлой жизни, о мечтах, о несбывшихся желаниях, пока кто-нибудь первым не засыпал от усталости прямо на диване в гостиной под фальшивый хохот ведущих развлекательной передачи. Телевидение старательно успокаивало население, словно и войны то нет. Обычно Ири отключалась раньше Марпеля. Ей все-таки больше доставалось. На ней висел груз колоссальной ответственности. Марпель как мог заботился о человеке, приютившем его, сделавшим столько добра. Ведь Ири могла просто пройти мимо одинокого укалага. Ее никто не заставлял проявлять участие в судьбе деревенского парня волей случая заброшенного в далекую и чужую столицу Атенрета. Постепенно Марпель настолько привык к девушке, что стал замечать за собой странное чувство. Если он не видел Ири целый день, что иногда случалось, то начинал скучать, тоска сжимала сердце. Ему требовалось общение именно с ней, а не с кем-либо другим. В тот момент весь свет был не мил. Вот так ситуация! Признаться Ири парень не смел. Нет, он не страдал, просто мечтал об очередной встрече и понимал, что скоро ему захочется большего. Природу нельзя обмануть. Вопрос в том, как к этому отнесется Ири? А что, если она тоже в глубине души желает близости?

27

Субмарина — каплеобразное обтекаемое металлическое тело стометровой длинны раньше прочих кораблей добралась до северного побережья острова Борро, вышла на мелководье, поднялась на перископную глубину. Капитан и старший помощник долго рассматривали на мониторе изображение, переданное видеокамерой перископа. Уже рассвело, но очертания острова, заросшего буйной растительностью, еще казались нереальными, потусторонними, берег окутан туманом, будто полупрозрачным саваном. Внешне все спокойно. Лагеря археологов не видно. А ведь он совсем близко. Тепловизоры и звуковые сенсоры направленного действия дали гораздо больше информации. Вывод неутешительный. В лагере археологической экспедиции идет самый настоящий бой.

Предыстория: в половине второго ночи сторожевой крейсер, отсчитывающий витки вокруг синего газового гиганта Тсога принял сигнал бедствия от археологической экспедиции. В два часа по стандартному времени к острову Борро была отправлена рота десантников. Гравилеты благополучно добрались до пункта назначения, солдаты десантировались и заняли плацдарм. Затем рота в сопровождении бронетехники выдвинулась в сторону лагеря археологов, оставив два отделения охранять транспортные машины. После связь с десантниками прервалась. Охрана забила тревогу, направив на поиски робота-разведчика. Разведчик не вернулся. А спустя еще десять минут замолчали гравилеты. Рота солдат, археологи и приданный им взвод охранения пропали, словно растворились в девственных лесах острова Борро.

Военное командование обеспокоилось не на шутку. Из короткого непространственного сообщения, перехваченного сторожевым крейсером можно было понять следующее: передача велась из кабины транспортного гравилета на котором прилетел взвод старшего лейтенанта Зимина. Передачу вел некто Виктор Новиков, этнолог, участвующий в археологической экспедиции, рядом с ним сидела принцесса Анатэ, дочь Солнца. Люди опознаны. Оба человека находились в стрессовом состоянии. Они воспользовались передатчиком непространственной связи, которым был оснащен гравилет, значит обычная пространственная связь не работала. Из сбивчивого рассказа Новикова можно было выделить упоминание об атаке базового лагеря. Есть погибшие. Речь идет о столкновении экспедиции с местными жителями, точнее подземными местными жителями. Аборигенов охарактеризовали как низкорослых существ видящих в темноте, обладающих телепатическими способностями и неплохо оснащенных технически, ведь им удалось заблокировать пространственную связь в регионе и уж если не уничтожить, то во всяком случае пленить несколько сотен хорошо обученных солдат.

Так что ситуация сложилась прямо-таки скажем неоднозначная. Куда подевалась рота десантников и взвод старшего лейтенанта Зимина? Где капитан ФСКР Стаоал? Где археологи? Пока вопросов больше чем ответов. А орбитальной группировке не удается детально рассмотреть остров Борро, словно кто-то мешает.

Вот потому к маленькому клочку суши посреди огромного и беспокойного океана был послан десантный корабль с батальоном морской пехоты, фрегат огневой поддержки и скрытная субмарина. Теперь командование уже не торопилось, осознав первые неудачи, и не бросало солдат в пекло. Бравада закончилась. Оказывается, звездные люди не самые сильные в данной планетарной системе. Пора это признать. Необходимо тщательно разобраться в обстановке, а уж только потом принимать решение о высадке десанта с целью проведения спасательной операции. Впрочем, пока не ясно, можно ли вообще кого-нибудь спасти… Лицо врага еще никто не видел. А те кто видели бесследно исчезли и не могут ничего рассказать.

Два обстоятельства внушали опасение. Если судить по короткой видеозаписи, то Виктор Новиков просто не успел договорить. Внезапно его организм подвергся чудовищному внешнему воздействию, причем природа воздействия не ясна. После подобного зрелища уже можно смело рассуждать о скорбной судьбе, постигшей экспедицию и военных. ФСКР внимательно изучает коротенькую запись. Но далеко не все так однозначно. Пока рано высказываться в минорных тонах. Субмарине удалось зафиксировать явные признаки вооруженного противостояния возле лагеря, либо непосредственно в лагере археологической экспедиции. С кем-то же воюют десантники. Значит, еще не все потеряно. Есть шанс спасти хотя бы часть людей. Учитывая данное обстоятельство, командование приказало капитану субмарины провести более тщательную разведку местности.

Капитан третьего ранга Рансау, командир подводной лодки, оказался рассудительным человеком. После получения недвусмысленного приказа, он минут десять совещался со старшим помощником, причем без свидетелей. Офицеры закрылись в каюте капитана. После короткого совещания последовал приказ лечь в дрейф, оставаясь на перископной глубине и подготовить к запуску два разведывательных дирижабля «UDKA-14», называемых в просторечье «Старушками Молли». Командир группы спецназа морской пехоты старший лейтенант Демберц остался недоволен, моряки не посвятили его в тонкости операции, к тому же обещанная вылазка на берег откладывается на неопределенный срок. «Там люди гибнут, — он от возмущения орал басом на весь кубрик, да так, что его при желании наверняка мог слышать любой вражеский акустик на расстоянии морской мили, — а мы тут прохлаждаемся, черт возьми!»

«Старушка Молли» — это самоходный летательный аппарат легче воздуха, оснащенный стандартным набором оборудования, выполняющим функции визуальной разведки местности с передачей полученной информации по узконаправленному беспроводному каналу связи. Почему выбор пал именно на дирижабль, а не на классический робот-разведчик, закамуфлированный под местную пернатую живность? Ответ напрашивается сам по себе. Археологи имели в своем распоряжении два десятка новейших роботов-разведчиков. И каков результат? Не похоже, что искусственный разум помог людям обнаружить опасность. Судя по всему, на лагерь напали неожиданно, застав людей врасплох. Значит, противник умеет противодействовать подобным средствам разведки. Рота десантников наступила на те же самые грабли. Зачем повторять ошибки? Пойдем другим путем.

«Старушка Молли» — самый примитивный и неприхотливый автоматический беспилотный разведывательный летательный аппарат. Ничего более примитивного на субмарине просто нет. Дирижабль не способен самостоятельно принимать важные решения. Он не проявляет инициативы, подчиняется командам оператора. Его бортовой компьютер не умеет анализировать, в нем даже нет намека на интеллект, а действует он строго по жесткой программе, заложенной в память машины. Без участия оператора «Старушка Молли» может лишь тупо висеть над землей, контролируя вверенный участок местности и снабжать человека визуальной информацией, при этом по мере возможности борясь с превратностями погоды.

Раз человеку не помогла высокоорганизованная интеллектуальная роботехника, значит попробуем применить примитивные средства контроля за окружающим пространством. «Старушку Молли» тяжело сбить с толку, ей не свойственны недостатки, присущие искусственному разуму. Она изначально мертва по меркам современной кибернетики.

Капитан Рансау решил поступить нестандартно. Теперь лишь необходимо скрытно доставить пластиковые контейнеры на поверхность, а там видно будет, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.

Торпедные аппараты небрежно выплюнули два маленьких обтекаемых тела. Гребные винты вращались с удивительной скоростью, унося контейнеры все дальше и дальше от родной субмарины. Часть пути странная парочка проплыла совместно, можно сказать синхронно, беззаботно играя в догонялки, а потом пришла пора расстаться. Одна из торпед свернула к берегу, а вторая невозмутимо продолжила путь вдоль побережья, огибая остров по касательной. Первый контейнер в кабельтове от берега неожиданно нырнул на максимально возможную глубину, едва не задев дно, а затем безудержно устремился к поверхности практически вертикально, да еще выжимая из двигателя максимальные обороты. Лишь только обтекаемый нос успел показаться над волной, как сработала катапульта, разрывая тело одноразовой торпеды на части. Сжатый воздух вытолкнул из недр контейнера нечто бесформенное, издалека напоминающее сложенный парашют. Двигатель остановился. Пустая оболочка дирижабля, подброшенная вверх метров на семь-восемь, мгновенно начала надуваться. Баллон со сжатым гелием опорожнился наполовину. «Старушка Молли» не успела упасть вниз, не успела погрузиться в морскую пучину. Она тут же расправила складки своего серо-голубого «платья», обретя пышную плоть, и, включив все четыре мотора, начала медленно набирать высоту, занимая расчетную позицию в пространстве согласно показаниям собственных навигационных приборов и системы глобального позиционирования. Ее подруга и тезка выпрыгнула из воды тремя милями восточнее. Там, совсем рядом, на берегу, в лощине, возле огромного и глубокого озера, прошлой ночью десантировалась рота солдат. Необходимо осмотреть это место. А первая Молли, поднявшись метров на пятьдесят, уже направила свои чуткие сенсоры на лагерь археологов. Благодаря легкому бризу плотный утренний туман вскоре рассеялся, и панорамная съемка, проведенная разведывательным дирижаблем, буквально ошеломила экипаж субмарины. В отсеке управления повисла гнетущая тишина, лишь старший помощник смог произнести членораздельные звуки, воскликнув:

— Святые угодники…

28

Если верить календарю, то сегодня выходной. Однако, для строителей оборонного комплекса не существует подобного понятия. График работ напряженный, и на дополнительный выходной день рассчитывать не приходится. Марпель вернулся с ночной смены. Ири нет дома. Парень, переоделся, принял душ, поел и завалился спать. Он уже привык жить в диком ритме стройки. Надо выспаться пока есть возможность. Ведь скоро вновь идти на работу.

Бывший пастух сладко спал. Ему снился дом, нехитрый быт укалагов, лица далеких друзей и знакомых. Как же далеко любимый остров, будто остался в другой жизни или же просто превратился в сон. Новая жизнь, новая реальность постепенно, но неизбежно меняет сознание деревенского парня. А ведь так хочется вернуться домой, пройтись босиком по сырой траве, ощутить небывалую свободу. Именно такое впечатление создает сон, а память навеки запечатлела родные зеленые просторы. Ностальгия по прежней жизни.

Внезапно в прекрасный сон ворвалось нечто чуждое из другого мира. Марпель услышал приглушенные голоса. Он тут же проснулся, открыл глаза и увидел улыбающееся лицо Ири.

— Вставая, соня, — девушка заглянула в его комнату. — Обед проспишь.

Марпель кивнул головой в знак согласия и сладко потянулся. Что ж, хорошо, когда есть возможность поспать до обеда. Вскочив с постели, парень быстренько умылся, переоделся и вышел из комнаты. Его распирало любопытство. Он уже догадался, что Ири пришла не одна. А ведь родственников у нее нет, все погибли больше года назад.

В гостиной никого. Голоса доносятся с кухни. Судя по запаху там готовят обед. Аж слюни потекли. Так вкусно пахнет.

Заглянув на широкую кухню, обставленную ультрасовременной мебелью, парень, наконец, увидел гостей Ири. Он даже на секунду опешил и застыл на пороге, не смея произнести приветствие. Ири и… дочь Солнца, облачившись в поварской наряд, жаль ведь пачкать одежду, преспокойно готовили пищу. Принцесса даже закатала рукава, чтобы невзначай не испачкать чем-нибудь жирным любимый белоснежный комбинезон. Второй гость — смурной и молчаливый охранник неприметной внешности безропотно выполнял роль подсобного рабочего. Подай то, разрежь это, мужская сила не помешает.

— …Свя…вятость наша… не-н-небесная, — пролепетал испуганный Марпель, невольно опустив начало стандартного приветствия. Не каждый день подданный видит особу королевских кровей, да еще можно сказать у себя дома.

— Марпель, — Ири коротко представила парня.

Принцесса Анатэ с интересом взглянула на укалага. Примерно секунду она рассматривала бывшего пастуха, и Марпелю показалось, что принцесса вновь «просветила» его насквозь, узнала даже самые сокровенные мысли.

— А, старый знакомый, — наконец улыбнулась она. — Так и знала, что мы еще встретимся. Будешь помогать?

— Буду, — непроизвольно, практически не задумываясь согласился Марпель. Он уже попал под гипнотическое влияние дочери Солнца. Его не удивило, что принцесса преспокойно разгуливает по городу в сопровождении только одного охранника, да еще готовит еду наравне с Ири. А ведь это не царское дело, если разобраться.

— Мы решили приготовить традиционный праздничный обед укалагов, — Анатэ ввела Марпеля в курс дела. — Кумсу уже варится, Ири делает гростум. Не хватает только муале. Но его разрешено готовить лишь мужчинам. Следовательно, Марпель, мы взираем на тебя с надеждой и трепетом. Приступай. Мясо лежит на разделочном столе.

— Хорошо, Свя…

— Марпель, дорогой, расслабься, — Ири душевно улыбнулась. — У нас гости. Просто гости.

— Да, конечно, — парень приблизился к разделочному столу и взял в руки нож.

— Принцессе тоже хочется иногда почувствовать себя обыкновенным человеком, как все смертные, — пояснила дочь Солнца, встав рядом с укалагом. — Можно я посмотрю, как ты нарезаешь мясо? Тут ведь хитрый рецепт.

— А зачем вам? — парень недоуменно уставился на принцессу.

— Любопытно, — Анатэ сразила укалага наповал. — Сегодня дочь Солнца готовит традиционную пищу укалагов. А укалаги, в свою очередь, участвуют в возведении оборонного комплекса вокруг храма Солнца. Парадокс. А ведь еще одиннадцать лет назад в это бы никто не поверил. Война стирает границы. Впрочем, не будем говорить о войне, о политике, экономике, ведь мы договорились с Ири просто отдохнуть… когда еще удастся собраться вот так, без соблюдения условностей и традиций.

— Так вы давно знакомы? — Марпель не сводил удивленных глаз с принцессы.

— Не очень давно, но думаю, что уже успели подружиться.

Вот так новость.

Парень ничего не ответил. В его душе господствовало смятение. Он молча приступил к разделке мясного филе. Любой мужчина-укалаг обязан уметь готовить муале. Марпель неторопливо работал ножом, попутно объясняя гостье тонкости приготовления блюда. Принцесса внимательно наблюдала за укалагом, даже задавала вопросы, уточняла, если что-либо не понимала. Охранник то улыбался, то вновь начинал хмуриться, особенно когда Ири отвлекала его просьбами о помощи.

— Соус мы уже взбили, — сообщила Анатэ, подав миску с густой темной мешаниной. — Мясо ведь надо обвалять… вот только не смогли найти все специи. Проблематично.

— Попробуем, — парень отведал соуса. — Отлично. Годится. А листья?

— Листья оленгзорры достали, — принцесса улыбнулась. — Без них это уже не муале, а просто жареное мясо. Вот, — она положила на стол огромные, в три мужские ладони, сочные, мясистые, почти квадратные листочки гигантского дерева. — Именно они предают блюду своеобразный кисло-сладкий вкус?

— Да, свя…

— Анатэ, — быстро поправила дочь Солнца.

— Да, Анатэ, без них у нас ничего не получится. Сейчас окунем мясо в соус, подождем немного, а затем каждый кусочек аккуратно завернем в листок, упакуем в конвертик. Муале запекают на углях, но в городе мы вряд ли сможем просто так разжечь костер, следовательно, за неимением горячих углей воспользуемся жарочным шкафом.

— Уже включила, — уведомила Ири, вытирая руки. — У вас все готово?

— Еще немного, — парень увлекся рассказом. Ему нравилось быть кулинарным наставником самой принцессы Анатэ. Он даже негласно разрешил дочери Солнце завершить процесс приготовления, что недопустимо по двум причинам. Во-первых: принцесса женщина, а во-вторых: она — дочь Солнца. Ну, да ладно. Видели бы его сейчас соплеменники с острова. Деревенский староста наверняка бы заклеймил пастуха еретиком, это точно, а остальные лопнули бы от зависти. Впрочем, теперь Марпеля мало волновало мнение соплеменников. Анатэ оказалась обычной девушкой, не напыщенной, не избалованной, она могла, если хотела, расположить к себе любого человека. Парень довольно быстро освоился и даже начал шутить. Принцесса хохотала от души. Лишь однажды настороженный взгляд Ири заставил Марпеля призадуматься. Хозяйка дома посмотрела на него так, словно он ее бросил, предал и ушел с другой женщиной. Что ж, пора взять себя в руки. Действительно увлекся. Милая Ири, ты зря волнуешься.

Анатэ, в свою очередь, безусловно поняла мысли укалагов, но сделала вид, словно ничего не заметила. Это их жизнь. И дочь Солнца в ней лишняя.

Когда девчонки удалились в столовую накрывать на стол, прихватив с собой охранника, Марпель остался на кухне в гордом одиночестве. Он иногда тоскливо посматривал на жарочный шкаф, но в душе радовался. Ири! Милая Ири…

29

Атенрет-сити жил повседневной размеренной жизнью, мок под проливным дождем. Таинственные события, происходящие на острове Борро, пока неведомы горожанам.

Порог уютного кабинета переступил подтянутый военный в чине капитана, явно мениолец по происхождению. Жалюзи плотно закрывают окна, заботливо отгородив помещение от внешнего мира. Настольная лампа продолжает дарить скудный холодный свет несмотря на позднее утро. Пройдя вперед три шага по мягкой ковровой дорожке, офицер остановился, вытянулся по стойке смирно, щелкнув каблуками и обратился к хозяину кабинета, сидящему за массивным столом и курящему толстенную сигару:

— Господин полковник, только что поступила радиограмма с борта АПЛ «S-127».

— Читай, — немного небрежно ответил старший офицер.

Капитан уверенно прошел вглубь кабинета, после застыл в двух шагах от стола и открыл папку:

— Цитирую: «С борта БРЛА «UDKA-14» наблюдаем странную картину. Рота десантников при поддержке штатной бронетехники беспрестанно штурмует лагерь археологов. Взвод старшего лейтенанта Зимина окопался и обороняется. Атака следует одна за другой. Потери сторон оцениваются до трети личного состава. Взвод потерял два бронетранспортера и гравилет. Рота — половину бронетехники. Данные о безвозвратных потерях среди личного состава уточняются…»

Рано поседевший полковник ФСКР земного происхождения поспешно вынул сигару изо рта и удивленно уставился на подчиненного:

— Надеюсь, это рождественская шутка? — довольно грозно проговорил он.

— Никак нет, господин полковник. Видеозаписи прилагаются…

— К черту записи! — полковник даже вскочил из-за стола. — Что там творится?

— Этого никто не знает.

Полковник задумался и начал нервно мерить кабинет шагами. Нынешний день преподносит одну загадку за другой.

— Черт! — только и произнес офицер дойдя до противоположной стены, затем развернулся. — Где археологи?

— Неизвестно. Второй гравилет, приданный экспедиции отсутствует.

— Что значит отсутствует?

— Его нет на острове. Он улетел. Вполне возможно, что старший лейтенант Зимин успел отправить гражданских до начала безумия, и именно тогда археологам удалось передать сигнал бедствия. Только неизвестно куда подевался пилот. Судя по всему гравилетом управляла принцесса Анатэ. Бортовой аварийный маяк не работает, значит, транспортник цел. Но до материка он не добрался. Вероятно, совершил посадку на одном из необитаемых островов архипелага.

— Н-да. Хоть это обстоятельство радует, — полковник вернулся к столу. — Организуйте поиск гравилета.

— Есть.

— Что там происходит? — вновь вопросил хозяин кабинета задумавшись. — Вместо батальона морской пехоты на остров впору посылать дивизию психиатров.

— Не исключено воздействие на психику солдат на подсознательном уровне, — согласился капитан. — Мы ничего не знаем о скрытых способностях местных жителей.

— Тут ты попал в точку. Эти чертовы атенретцы могут выкинуть фортель. Колдуны доморощенные. Призраки прошлого. Задействуйте соответствующее оборудование и специалистов.

— Уже задействовали, господин полковник. Фрегат «Стремительный» проводит мониторинг биоэнергетических показателей в районе острова Борро. Результаты анализа поступят ориентировочно через час.

Полковник лишь кивнул головой.

Капитан с чувством выполненного долга закрыл папку с документами.

— Не представляю, что докладывать военному командованию, — спустя минуту старший офицер опустился в кресло и раскурил потухшую сигару. — Зря нас не послушали, а теперь торопят. И как из этого капкана вытащить выживших людей? Необходимо срочно остановить бойню. Карлики, карлики… могучие карлики развлекаются. Какую ошибку совершил Стаоал? Чем спровоцирован гнев потомков укалагов? Ведь по большому счету переселенцев с материка хозяева острова лет двадцать не трогали, а они сторонники культа Солнца. Но стоило появиться звездным людям…

— Принцесса Анатэ, — предположил капитан.

— Близко к истине, — полковник махнул рукой. Сигара описала в воздухе дугу, оставив после себя след в виде сизого дыма. — Только вряд ли это единственная причина. Ищите гравилет. Дочь Солнца должна быть на нем. Это приоритет.

— Есть.

— Лишь бы осталась жива, иначе не избежать осложнений…

30

Этот день запомнился Марпелю на всю оставшуюся жизнь. День духовного единения. Так его называют укалаги. И дело вовсе не в том, что дом Ири неожиданно посетила дочь Солнца, одна из самых известных женщин на Атенрете, будущий местоблюститель, конечно, если человечество доживет до очередных выборов главы государства. Событие само по себе выдающееся, достойное быть занесенным в анналы истории. Но не это главное. Ведь именно сегодня Марпель и Ири продемонстрировали друг другу полнейшее взаимопонимание и желание совместно идти по жизни не взирая на любые трудности. Даже если судьба жестока и жадна, отведя молодой паре считанные дни для обретения простого человеческого счастья.

Анатэ успела поздравить влюбленных еще до того момента, когда Марпель и Ири смогли уединиться и выразить друг другу все, что они в тот момент посчитали нужным сказать. Поздравление приняли как должное. Никто не удивился. Скрытые способности правящей элиты давно не вызывали сколь-нибудь бурных эмоций. Привыкли. Но никто не смог заметить грусть, притаившуюся в уголках очаровательных и бездонных глаз дочери Солнца. Принцесса вовремя отвернулась. Анатэ безмерно завидовала Ири. Ведь она тоже хотела любить и быть любимой. Но пока не встретила того самого человека. Пока никто не смог заставить трепетать ее сердце.

Солнце начало медленно опускаться к линии горизонта. Наступил всеми нелюбимый вечер. Короткая передышка закончилась, пора идти на работу. Хозяева и гости покинули уютную квартиру на двести восемнадцатом этаже и, продолжая непринужденно болтать, направились к лифту. Там их встретили два охранника. Внизу, на первом этаже, со стороны фасада, почти у самой лестницы, высокопоставленную гостью дожидалась белоснежная воздушная машина, с символикой местоблюстителя. Многочисленная охрана стояла во всеоружии, внимательно озираясь по сторонам. Авангард охранников обступил принцессу возле лифта и молча проводил до машины. Анатэ тяжело вздохнула, осматривая на прощание холл здания. Экскурс в мир обычных людей закончился. Теперь она вновь Дочь Солнца.

Марпель долго упирался, не желая лететь на работу в правительственном стауте. Анатэ нахмурилась, стараясь выяснить причину столь странного поведения парня. Марпель сослался на то, что коллеги начнут косо поглядывать в его сторону, если он прилетит на работу в компании самой дочери Солнца. Принцесса лишь рассмеялась в ответ, потом взяла парня за руку и повела за собой вглубь пассажирской кабины. Марпель не посмел сопротивляться, да еще на глазах у молчаливых, но ехидно улыбающихся телохранителей. Он и так чувствовал себя не в своей тарелке. Ири молча шла позади. Когда пассажиры, наконец, удобно устроились в креслах, машина медленно оторвалась от земли, затем резво набрав высоту, полетела в сторону центра города, туда, где виднелся огромный храм наполовину засыпанный грунтом. Рукотворная гора.

— Не зазнавайся, — Ири сидела рядом с любимым человеком, шепча ему на ушко. — Мы в этом мире всего лишь гости.

— Ладно, — Марпель согласился и нежно обнял девушку.

Она не стала продолжать разговор, а положила голову на мужское плечо и улыбнулась. Жизнь молодого инженера-энергетика совершила очередной крутой поворот. Уже третий за год. И виной тому война.

31

С высоты крепостной стены беснующаяся толпа однообразно одетых паломников казалась не более чем сборищем муравьев. Несколько тысяч возмущенных сторонников нового религиозного культа, поклоняющихся дочери Солнца, дружно и без устали скандировали одно и то же хлесткое слово: «Кондырдги», при этом синхронно вскидывая руки вверх. Рано утром они покинули многочисленные шатры, расположенные в полукилометре от города, приблизились к Атенрет-сити, правда вплотную к бетонной стене не подошли. Стояли метрах в пятидесяти. Дальше их не пускала полоса препятствий, состоящая из колючей проволоки и противопехотных мин нелетального действия.

Наземные подразделения подняты по тревоге. Гравилеты с солдатами прибывают один за другим. Крепостная стена ощетинилась хищными стволами автоматического оружия, ранее спрятанного в потайных нишах. Семьи офицеров и гражданский персонал, живущий в Атенрет-сити, с тревогой взирают на военные патрули в одночасье появившиеся на некогда тихих улочках города. На степняков и горожан из приморских городов смотрят с опаской. Но ни одна из сторон не проявила агрессии или пренебрежения. Степняки, по большей части чиновники из администрации Ынталпса, сознательно отмежевались от соплеменников, стоящих лагерем под стенами города. Религиозные фанатики их не интересуют. Чудаки эти чокнутые паломники да и только. А приморским земледельцам и вовсе нет дела до степняков. У них своих забот предостаточно. Жизнь продолжается, словно ничего не произошло. Через запасные ворота любой желающий может покинуть Атенрет-сити. Однако внутрь пускают лишь звездных людей. Введены беспрецедентные меры предосторожности. Если судить визуально, то сторонники нового религиозного течения не вооружены, но мало ли что припрятано под их длиннополыми ритуальными одеяниями. Там и автомат легко спрятать.

Все ждали решения военного командования, но генералы упорно хранили молчание. За гигантскими воротами города, рядом с пикетчиками, по другую сторону крепостной стены, затаилась колонна бронетехники, готовая в любой момент выступить за пределы города и безжалостно разогнать взбесившихся дикарей. Однако прошел час, другой, третий, но приказа так и не последовало.

Паломники уже охрипли, однако продолжали иступлено горланить. Казалось, им не ведома усталость. Страшное зрелище, особенно, если наблюдать за однообразным спектаклем в течение нескольких часов. Перед Атенрет-сити собралась кем-то умело организованная толпа религиозных фанатиков. Вот мальчишки-водоносы начали торопливо разносить воду вдоль стройных рядов. Действо строго придерживается заранее оговоренного сценария. Утолив жажду, фанатики с новой силой, еще громче, дружно и по слогам выкрикивают позорное слово: «Кон-дыр-дги»!

— Как ты думаешь, чего конкретно они хотят? — седовласый полковник ФСКР тоскливо взирал на кочевников с высоты десятого этажа. Он даже высунул голову в бойницу, на свежий ветер, что, впрочем, не мешало ему мусолить сигару во рту.

— Кондырдги, — задумчиво повторил слово его подчиненный в чине капитана, стоя в двух шагах от начальника.

— Что в переводе означает убийцы, — полковник отошел от бойницы.

— Господин полковник, это слово несет как минимум еще три смысловых значения, в том числе и «убью». Верное значение выбирается исходя из контекста разговора. Но в данном случае, невозможно точно интерпретировать, ведь они не произнесли ни одного другого слова.

— Чертовы аборигены, — полковник вынул сигару изо рта. — Гынзутапа видишь?

— Так точно. Как всегда сидит в сторонке.

— Хитрый жук, колючку бы ему в глотку. Не барское это дело лезть в пекло. Жар загребает чужими руками. Не по чину режиссеру прыгать перед видеокамерой, особенно когда в его распоряжении есть такая славная массовка. Снайперскую винтовку бы сюда. С превеликим удовольствием раскроил бы старому лису черепушку.

— Нельзя.

— Да, — полковник тяжело вздохнул. — Иначе взбеленятся все кочевники.

— Не все.

— Вряд ли в этом случае Ынталпс сможет удержать соплеменников. Месть сладка. Закон предков. Ладно, я шучу. Что ты думаешь? Они ведь не зря беснуются. Произошла ужасная трагедия. Не дочь ли Солнца погибла? Гынзутап не дурак. Он не станет зря рисковать. После того как Ынталпс сместил его с поста хранителя Очага Предков, став фактически главой объединенных восточных кочевников, не без нашего участия, конечно, — тут полковник сощурил левый глаз, — старикашка Гынзутап остался без работы и без кормушки. Но не в его правилах сдаваться. Мозги у него еще варят. Это ж надо было догадаться обожествить девчонку! Специалист по PR-компаниям.

— Зато теперь вновь верхом на скакуне, — капитана трудно удивить. — Он уже обеспечил свою безбедную старость. Должность у него пожизненная.

— Что-то вроде главного жреца. Храм возводит. Не далек тот час, когда объявит себя святошей.

— Смерть дочери Солнца ему на руку.

— Конечно. Идол должен закончить жизненный путь мученической смертью. Жестоко убит безжалостными укалагами, вероотступниками. Лишь потом душа мученика вознесется к Солнцу и станет свысока всем неправедным грозить указательным пальцем, может быть даже кулаком. Смотри внимательно. На наших глазах, на руинах старой религии рождается новая. Тебе это ничего не напоминает? Дочь Бога жертвует собою, тем самым искупая вину всего человечества, даря людям новую возможность, шанс очиститься, стать угодными Богу. Словно Гынзутап учился где-нибудь в земной семинарии. От смерти Анатэ он лишь выиграет и укрепит свои позиции, назовется апостолом и патриархом. А мы с тобой чем-то напоминаем библейского Понтия Пилата и римских захватчиков. Гравилет так и не нашли?

— Ищем. Но маяк не отвечает.

— Скверно, — полковник раскурил сигару и выпустил изо рта клуб табачного дыма. — У меня есть идея. Надо спуститься вниз и душевно побеседовать с Гынзутапом, а еще лучше с его прыщавыми телепатами. Они ведь не зря всполошились.

— Но для этого, — капитан не договорил, невольно указав в сторону бойницы.

— Да. Для этого придется выйти за пределы городских стен.

— А там…

— Боишься? — полковник надменно усмехнулся, измеряя взглядом подчиненного.

— Никак нет, господин полковник!

— Тогда пошли, — начальник направился к лестнице, решив покинуть мрачный бетонный каземат.

32

Две счастливые недели стремительно пролетели, наполненные радостью и безмятежным покоем, любовными утехами, иллюзиями вперемешку с изнуряющей рутинной работой на стройке. Да что там работа! Марпель ее не замечал. Его окрыленная душа не желала верить в существование мрачной окружающей действительности. Последние дни жизни человечества парень прожил наедине с любимым человеком. О чем еще мечтать? Только о том, как бы поскорее вернуться домой, где его ждет Ири.

Для счастья отведено не так много времени. Надо использовать каждую минуту, каждую секунду. Остальной мир подождет, даже если этот мир собирается не сегодня, так завтра отправиться в тартарары.

Но почему так? Почему Боги всегда смеются над людьми, заставляя их подбирать лишь жалкие крохи от большого пирога под названием «Жизнь»? За что наказывают? Ведь стоит только пригубить нектар из чаши безмерного удовольствия, стоит лишь немного приподняться над серой обыденностью, как сразу кто-то невидимый и всемогущий швыряет тебя обратно на грешную землю.

В тот день с самого утра небо хмурилось. Свинцовые тучи, будто клочки темной ваты стремительно проносились по небосводу. Близилась осень. Мелкий холодный дождь, большегрузный транспорт и тысячи человеческих ног превратили стройплощадку в грязевое месиво. Но непогода нисколько не угнетала Марпеля. Отчасти потому, что он укалаг, а отчасти потому, что на родном острове дожди — вполне обыденное явление. Да и работал парень под землей, на техническом уровне. Здесь всегда спокойно и уютно. Энергетики не признают суеты. Рабочий процесс распланирован до минуты. Все происходит строго по графику.

Но сегодня был действительно необычный день. Бригада Марпеля заканчивала монтаж электрооборудования в длиннющем служебном тоннеле, причем недалеко от переходного шлюза. Еще немного, максимум через неделю, марафонский забег с препятствиями будет завершен. Потом предстоит произвести тестирование, комплексный запуск и сдачу объекта. А после… так далеко во время войны уже никто не загадывал.

Ири, облачившись в строительную униформу, вместе со вторым главным энергетиком, седовласым, но всегда жизнерадостным стариком, проследовала по тоннелю к выходу на поверхность. Увидев Марпеля, она грациозно махнула рукой любимому человеку и улыбнулась. Начальство сопровождали еще шесть инженеров и мастера. Марпель спрыгнул вниз с площадки подъемника.

— Ири, ты сегодня задержишься? — праздно полюбопытствовал он.

— Максимум на час, — девушка еще раз улыбнулась широкой белоснежной улыбкой и вновь махнула рукой на прощание. — Жди меня, я скоро… вместе поедем домой.

— Договорились, — парень тоже расплылся в улыбке и вернулся к работе.

— Ну, что прыгаешь? Куда она денется? — ворчал пожилой напарник, забравшись на самую макушку подъемника. — Давай, помоги мне, хватит болтать.

— Ладно, ладно, — Марпель шустро забрался на подъемник.

— Ладно, ладно, — пробурчал напарник, передразнивая укалага и по локти забравшись в распределительный щит. — Где диффузные клеммы?

— У меня в кармане.

— Ну, так давай их сюда, влюбленная по уши молодежь…

— Не ворчи.

— Заняться тебе нечем…

Марпель уважал напарника, несмотря на несносный характер. Тот хоть и гундел практически без перерыва, но в целом был неплохим человеком. К тому же он обучал Марпеля премудростям электротехники. А укалаг впитывал информацию как губка.

Напарники завершили монтаж распределительного щита и уже собирали разбросанный инструмент, когда надсадно завыла сирена, оповещающая о начале очередной воздушной атаки.

— Ири, — простонал Марпель, потом, не сказав более ни слова, спрыгнул с платформы подъемника и что есть мочи помчался к выходу из тоннеля.

— Стой, дурак! — закричал вслед напарник, всплеснув руками. — Там полно подземных убежищ, спрячется! Ты-то куда полез?

Но парень его не послушал. Он сломя голову бежал по ярко освещенному тоннелю, расталкивая сослуживцев, затем ворвался в огромный грузопассажирский переходной шлюз, но вынужден был остановиться. Два дюжих охранника преградили дорогу.

— Стой! Куда? Совсем спятил?

— Там Ири, — иступлено кричал парень.

— Жить надоело? — охранник с силой отшвырнул Марпеля в сторону. — Нельзя туда.

И тут где-то наверху, на поверхности рвануло так, что задрожал бетонный пол, а людей повалило с ног. Шлюз открыт. Уши заложило от перепада давления. От чудовищной встряски пыль поднялась в воздух. Светильники сразу померкли.

— Куда попали? — охранники пришли в себя, поднялись на ноги и стали с опаской озираться по сторонам. После успокоились и решили отряхнуться.

Марпель воспользовался замешательством двух дюжих бугаев и прошмыгнул к выходу.

— Да стой ты, ненормальный, убьют же, — сокрушенно крикнул вслед один из охранников, но тут подземелье вновь задрожало от более сильного удара, и людей вновь повалило с ног. Освещение погасло, на секунду воцарила гнетущая тишина, а затем сработала система аварийного снабжения и лампы вновь загорелись, но лишь вполнакала.

Падая, Марпель больно ударился плечом о каменную ступеньку, но даже не обратил на боль внимания, а поспешно вскочил на ноги и что есть духу помчался вверх по лестнице.

Ири! Ири! Единственная мысль сверлила сознание, заставляя парня мчаться вперед почти не разбирая дороги и совершенно забыв о себе.

Три километра до храма Солнца, если провести прямую линию. Вокруг жилые кварталы города. Над переходным шлюзом когда-то давно в целях маскировки был разбит цветущий сквер. Но теперь от него не осталось и следа, только вздыбленная земля. А метрах в двухстах, в низине, дымилась огромная воронка. Еще пять минут назад здесь стояли дома, в них жили люди. Во дворах и скверах играли дети. Но ничего этого больше нет, на многие сотни метров простираются лишь горы полыхающих жарким огнем развалин. Гнетущую и безусловно мертвую тишину нарушает отдаленный вой сирен. Сюда спешат спасатели, только спасать уже некого.

Запах гари, и еще чего-то непонятного, но сладкого на вкус заполнило собою носоглотку. В горле запершило. Растерянный Марпель, ошеломленный открывшимся его взору безжизненным пространством на месте когда-то многолюдного жилого квартала и угнетающим сердце, звенящим в ушах безмолвием, неожиданно закашлялся, даже не успел остановить свой стремительный бег. Сознание вдруг померкло, парень споткнулся и упал на растерзанную чудовищным взрывом землю. Последнее, что он увидел — это огненный шар, неумолимо падающий на землю. Очень далеко отсюда.

Огромный космолет итроников, прорвавшийся сквозь аэрокосмическую оборону, был разорван в клочья атенретскими истребителями. Бомбардировщик так и не долетел до города, но его экипаж успел, осознавая грядущую кончину, беспорядочно отстреляться по заранее выбранным целям.

«Ири, Ири», — одними губами упрямо шептал Марпель от отчаянья, захлестнувшего душу, непроизвольно сжав в ладони горсть земли. Потом сознание окончательно оставило укалага, провалилось в темную бездну. Человеческий мир перестал существовать…

33

Гынзутап преспокойно восседал на мягкой кожаной подушечке возле костра и с тоской рассматривал неприступные стены Атенрет-сити. Прохладное выдалось утро. А все-таки его план работает. Атамаки не станут поступать безрассудно. Зачем им ссорится со степняками? Выгоды от ссоры никакой. Но что же их задерживает? Они уже давно должны прислать переговорщиков. Однако почему-то не торопятся. Паломники скоро охрипнут. Неужто проклятые атамаки хотят взять измором?

Старик поежился от холода и натянул на себя шерстяное покрывало. Старые кости ломят. Сыро. Служанка, повинуясь жесту хозяина, подала горячий мясной бульон. Гынзутап принял из рук молодой невольницы глиняную чашу, отхлебнул, усмехнулся и вновь обратил взор на серые стены, защищающие город атамаков. Надо согреться. Бульон поможет.

Однако Гынзутап не успел осушить чашу. Огромные городские ворота вздрогнули, пришли в движение, немного раздвинулись, образовав неширокий проход. Два атамака в офицерской форме покинули пределы крепости и довольно смело направились навстречу беснующейся толпе. Паломники их не пропустили, загородив дорогу, продолжая неистово горланить: «Кондырдги» и махать руками прямо перед носом у офицеров. Те остановились, излишне спокойно взирая на обезумевших дикарей. Атамакам пришлось пережить пару неприятных минут.

Увидев военных, Гынзутап обрадовался. Вот только с большого расстояния он не мог рассмотреть атамаков. Зрение уже не то, да и годы дают о себе знать. Но старик приказал толпе пропустить парламентеров и проводить до шатра. После поспешно пригубил из чаши, отдал недопитый бульон служанке и теперь уже неторопливо поднялся на ноги.

Чем ближе подходили офицеры, тем сумрачнее становился Гынзутап. Это не воины идут. Это проклятые лазутчики, шпионы, купившие Ынталпса с потрохами. А издалека похожи на воинов. Плохо дело. Однако нельзя демонстрировать оппоненту свое смятение и слабость. Пусть гости первые проявят инициативу.

Звездные люди, наконец, добрались до пестрого шатра предводителя паломников, но не вошли в него, а остановились в двух метрах от Гынзутапа, стоящего у входа рядом с полыхающим костром. Для главного жреца дров не жалели. Высокие языки пламени плясали у ног седого и бородатого старца. Хитрющие глаза старика едва-едва можно рассмотреть. Многочисленные морщины и шрамы исказили лицо. А ведь когда-то давно Гынзутап славился воинской доблестью, был молод и силен. Он едва ли не единственный степняк, доживший до старческих седин. Он многое повидал на своем длинном веку. Он пережил не только сверстников, но и большинство собственных многочисленных детей. Старец лет тридцать поддерживал огонь в Очаге Предков, был искусным кукловодом, определял геополитику на широких степных просторах восточного побережья материка Гзолу, сталкивал лбами старейшин, затем разнимал их словно шкодливых котят. Он был едва ли не богом. Был… И тут в дела степняков вмешались атамаки, сделав ставку на более молодого, но не менее хитрого Ынталпса. Гынзутапа ненавязчиво попросили освободить шатер предков. Хорошо хоть не зарезали, как предшественника. Атамаки стараются не убивать без необходимости. А Ынталпс с превеликим удовольствием перерезал бы старцу глотку, да еще бы посмеивался при этом…

— Приветствую тебя, о достойнейший из сыновей степи, — капитан в совершенстве владел большинством диалектов кочевых племен. — Мир вашему дому.

Офицеры ФСКР поклонились старику согласно древней традиции, принятой у степняков.

Гынзутап в ответ, хоть и фальшиво кряхтя, но повторил обязательный ритуал приветствия высокопоставленных гостей.

— И вам желаю мира и благоденствия, гости дорогие. Мой шатер — ваш дом.

— Восхищены вашей добротой, — звездные люди проследовали в шатер.

Здесь под толстыми кожаными сводами, отгородившись от чужих ушей тяжелым пологом, закрывающим вход, хозяин дома и гости примостились вокруг едва дымящегося закопченного каменного очага, опустившись на мягкие подушки и приступили к беседе. Служанка подала угощения. Полковник говорил по-английски, да еще едва ли не в каждом предложении использовал хлесткие земные обороты речи, а капитан исполнял роль переводчика. Но переводил он речь начальника, конечно, не буквально, а старательно интерпретируя земные понятия в атенретские. Иначе люди при всем желании не поняли бы друг друга. Ведь Гынзутапу неведомо инопланетное наречие. Мировоззрение землян для него темнее самого темного леса.

— Чего ты добиваешься, старый лис? — поинтересовался полковник, прекрасно осознавая, что Гынзутап не поймет его слов. Чтобы не шокировать аборигенов, офицер решил не курить сигару.

— Уважаемый, поведайте нам, чем мы вызвали недовольство детей степи? — перевел капитан.

Гынзутап степенно наклонил голову вперед и стал неторопливо перебирать пальцами любимые янтарные четки. Что ж, дипломатия, так дипломатия…

— Известно ли сынам неба, что дочь Солнца приняла мученическую смерть от рук проклятых укалагов?

— Нет, не известно.

— Вы отправили ее на смерть.

— Разъясните, уважаемый, — капитан разволновался, но старательно придерживался местных обычаев, ведя переговоры. — У нас нет сведений о гибели дочери Солнца. А так же о гибели наших людей.

Гынзутапа мало волновала судьба археологической экспедиции. Он переживал лишь за принцессу.

— Она погибла, — невозмутимо и жестко продолжил старик. — И это ваша вина, уважаемые.

— Докажите, — потребовал полковник.

Гынзутап властно махнул рукой. Служанка пулей выскочила из шатра и вернулась буквально через мгновение, ведя за руку грязную прыщавую девчушку лет десяти одетую в лохмотья.

— Она все видит, она все знает, — прокомментировал старик ласково улыбаясь и подзывая девочку. — Не бойся. Тебя не обидят.

Девочка, легонько подталкиваемая служанкой, приблизилась к очагу, испуганно глядя на атамаков. Она еще ни разу не видела вблизи звездных людей, тем более таких важных, что даже Великий старец их боится.

— Расскажи нам, — Гынзутап усадил маленького телепата подле себя и стал ласково гладить ребенка по голове. — Расскажи, что тебе ночью открылось. Почему ты не смогла уснуть?

Девчушка переводила беспокойный взгляд то на хозяина, то на важного полковника, то на невольницу-служанку.

— Поведай нам, — очень ласково попросил мениолец и улыбнулся.

Ребенок почувствовал настроение капитана ФСКР, понял, что именного этого человека опасаться не надо. Напротив, он просит помочь, он хочет спасти «небесную богиню».

— Они убили друг друга, — бессвязная речь ребенка заставляла взрослых не только прислушиваться к тихому лепету, но и старательно анализировать слова. Телепаты редко используют четкие формулировки. — Люди убьют друг друга, все до одного… а последнего убьют они сами… они вылезут из-под земли… они придут… они могут убить всех, если захотят… их мало, они вымирают, но они сильны… их дух сильнее нас…

— Укалаги? — воскликнул полковник.

— Укалаги, — согласился ребенок.

— Что произошло на острове? — капитан вопросительно смотрел на полковника. — Кто выжил?

На этот раз вместо речевой информации телепат предоставил гостям зрительный образ. Своеобразное слайд-шоу промелькнуло в сознании каждого человека, сидящего в шатре. Капитан и полковник видели одно и то же. Мрачные и темные подземные лабиринты, едва освещенные малюсенькими лампами. Пучеглазые карлики с темной грубой кожей и уродливым лицом. Вот к чему привела укалагов мутация, они выжили, спрятались под землей, их было много, не все покинули Атенрет, но длительное воздействие радиации сделало свое черное дело. Многочисленные генетические изменения привели к разнообразию подвидов. Однако выжили лишь сильнейшие.

Затем атамакам показали лагерь археологов. Птицы сбились в стаю, упорядоченно кружа в воздухе, а затем вдруг разом бросились в океан, совершив самоубийство. Профессор Коллинз и капитан Стаоал, схватившись за головы, мечутся по лагерю, лица искажены от страшной и невыносимой боли, потом падают на землю, их тела бьются в конвульсии, после затихают. Обезумевшие солдаты застрелили Кармен и Айко. Военные сошли с ума, учинив кровавую бойню, расстреливая гражданских. Лишь Новиков, Анатэ и профессор Амматаал успели пробраться в гравилет, неся на себе тяжелораненого Умаалона. Мужчины держали техника под руки, а принцесса замыкала скорбную процессию, сжимая в руках трофейный штурмовой бластер, и даже успевала отстреливаться. Транспорт задраил люки, взмыл ввысь, поспешно покидая проклятый остров. А вслед ему взвод десантников открыл шквальный огонь. Гравилет, несомненно, получил значительные повреждения, однако позволил пассажирам спастись от неминуемой смерти.

На фоне обезумевшей толпы совершенно необычно смотрелась тщедушная фигурка карлика, застывшая возле забора из колючей проволоки, рядом с бронетранспортером. Его длиннополый черный плащ, испачканный грязью, скрывал темно-серое тело. Но уродливое лицо, темные очки, защищающие огромные глаза не привыкшие к дневному свету и маленькие тонки губы, скривившиеся в ехидной усмешке, удалось рассмотреть. Карлик провожал взглядом стремительно удаляющийся гравилет, после поднял вверх руку и произнес что-то невнятное. Небесная машина начала падать. Пилот уже не владел ситуацией, скорее всего он даже способствовал падению. За дело взялась автоматика, отстранив недееспособного пилота от управления. Двигатели переведены на максимальную тягу. Перегрузки вдавили людей в кресла. Однако высота уже потеряна. Неуклюжая многотонная транспортная машина сопротивлялась как могла, но поздно… невозможно изменить неизбежное. Прибавьте к этому механические повреждения, полученные при влете. Гравилет, плавно теряя высоту, смог долететь до ближайшего необитаемого острова и рухнул в девственные заросли высоких деревьев, оставив после себя небольшую просеку. Хорошо хоть не упал в океан. Впрочем, какая разница? Последнее, что увидели офицеры ФСКР — это раскуроченную пилотскую кабину, окровавленные и кажется безжизненные лица Новикова и принцессы Анатэ…

Капитан был ошеломлен чрезвычайно четким видением и долго мотал головой. Полковник выхватил из-за пазухи рацию и связался с коллегами. В четырнадцати километрах севернее острова Борро расположен крохотный островок, самый северный в данном архипелаге. Все прочие мелкие острова находятся южнее и восточнее. В данном случае трудно ошибиться. Несомненно гравилет направился в сторону материка. Лететь в противоположную сторону не имело смысла. До более далеких островов гравилет долететь не мог. Он находился в полете считанные минуты. Именно в этот момент Виктор Новиков воспользовался передатчиком непространственной связи и передал сигнал бедствия.

Фрегат «Стремительный» незамедлительно выслал на поиски палубный гравилет со спасателями на борту. Никто не хотел верить в то, что археологи погибли.

34

Марпель очнулся в незнакомом ярко освещенном подземном помещении. Он лежал на полу, на некогда белоснежной, но теперь уже грязной простыне, затоптанной по краям чужими сапогами. Рядом суетились врачи, пытаясь оказать помощь человеку лежащему по соседству, обгоревшему на пожаре. Обрывки истлевшей спецовки валялись рядом, у ног укалага.

— Лежи, не вставай, — услышал парень предостерегающий окрик.

Врач на секунду обернулся, заметив движение за спиной, затем вернулся к работе.

Даже если бы Марпель хотел, он вряд ли бы мог оторвать голову от пола. Черепная коробка гудела как разоренное гнездо фаркупсов, а каждый вздох причинял нестерпимую боль, пронизывающую легкие до самого последнего бронха. Спустя несколько минут укалаг научился дышать ртом маленькими, но частыми вдохами. Подобная процедура причиняла легким гораздо меньше беспокойства.

— Все. Конец, — врач стянул с лица некогда стерильную маску, утер ею пот со лба и отошел от умершего больного. Ассистент прочел короткую молитву, после закрыл покойника простыней.

Марпель кое-как повернул голову в сторону врача и смог рассмотреть лицо уставшего молодого человека, не на много старше укалага.

— Возьми, подыши, — врач приблизился к пациенту и протянул кислородную маску. — Только не увлекайся. Чуть-чуть.

— Спасибо, — Марпель приложил маску к лицу. Дышать стало легко и приятно, захотелось вскочить на ноги и бежать, бежать, бежать прочь от этого страшного места, где пострадавшие люди лежат вперемешку с покойниками.

— Все, хватит, — доктор отобрал маску. — Есть еще кто-нибудь? — спросил он у ассистента.

— Нет, — напарник прошелся вдоль рядов из белых простыней. — Остальным уже нельзя помочь.

— А что случилось? — вопросил Марпель.

— Итроники применили отравляющий газ, — ответил доктор, направляясь к выходу. — Лежи, тебе пока рано вставать.

— Ири! — страшная боль ворвалась в сознание, Марпель даже попытался вскочить.

— Лежи, тебе говорят, — врач устремился к беспокойному пациенту.

— Ири! — перед глазами поплыли цветные круги, и парень лишь благодаря вовремя подоспевшему доктору не стукнулся затылком о цементный пол. Тот успел подхватить голову больного.

— Лежи, не шевелись, сколько раз тебе говорить?

— Ири. Она главный энергетик. Вы что-нибудь слышали о ней?

— Нет, — врач тяжело вздохнул, поднялся с колен и отрицательно покачал головой. — Нет. Не слышал. Но ты не отчаивайся раньше времени. Здесь много спасателей, много временных госпиталей. Все может быть. Если я что-то узнаю, то сообщу тебе. Как твое имя?

— Марпель. Электротехник.

— А она кто?

— Жена.

— Понятно. Если она пострадала, то ее наверняка увезли в больницу. Она ведь персонал синей категории.

— Надеюсь, что вы правы.

— Не падай духом. И пока не вставай. Я скажу, когда можно… договорились?

— Хорошо, — Марпель лишь вздохнул, но тут же сморщился от боли в груди.

* * *

Марпель, превозмогая головную боль, долго бродил по палаточным госпиталям, расспрашивал людей. Его не покидала надежда найти Ири. Кто-то в ответ на вопрос парня разводил руками, кто-то отмахивался, мол, не до тебя, кто-то просто молчал, затаив в душе скорбь. Спасатели вывозили легкораненых и мертвых. Стройплощадка напоминала поле битвы, кругом воронки, вздыбленная земля и останки техники. Рабочие уже резали на части огромные сегменты искореженного подъемного крана, находили засыпанные землей трупы и фрагменты человеческих тел. А храм устоял, словно заколдованный. Он отбрасывал огромную тень на город.

Шансы найти любимого человека таяли с каждой минутой. Постепенно душу парня захлестнуло отчаянье. Он уже не мог сдерживать эмоции, нахлынувшие подобно всепоглощающей лавине. Разум понимал, что произошло непоправимое, но душа все же надеялась и верила в чудо.

Вокруг палатки спасателей сгрудилась молчаливая толпа. На огромном мониторе отображались свежие данные о выживших и погибших людях. Марпель остановился и невольно стал смотреть на экран, читая незнакомые имена. Людей делили на три категории: пострадавшие, погибшие и пропавшие без вести. Подавляющее большинство персонала третьей смены причислялось к пропавшим без вести. Что автоматически, спустя несколько часов после трагедии, возводило их в ранг погибших. Ведь в реальной жизни нет места для чуда.

— Марпель, — парень не сразу узнал знакомый голос. Он обернулся и обомлел. Молчаливые охранники обступили его со всех сторон, слегка оттеснив толпу. А в центре полукруга стояла заплаканная принцесса Анатэ.

— Анатэ… свя… наша небесная… я не знаю где Ири, — парень уже не мог связать воедино слова. Его душа кричала от горя и от отчаянья.

— Пойдем со мной, — дочь Солнца приблизилась к укалагу. На ее воспаленных глазах блестели две крупные слезинки. — Ири нашли. Надо проститься. Она еще здесь, — девушка протянула парню руку. — Пойдем.

От страшного известия ноги Марпеля подкосились, он едва смог сдержаться и не заплакать. Во рту пересохло. А уши словно ватой закупорили. Сердце неистово заколыхалось в груди. Парень не верил собственным ушам. Мысли путались в голове, а рука послушно потянулась к дрожащей девичьей ладони. Разум протестовал. «Нет, нет и нет», — упрямый внутренний голос не сдавался.

Принцесса, на глазах у сотен людей, уткнулась лбом в пыльную спецовку электротехника и зарыдала.

— Святость наша небесная, — испуганно залепетали очнувшиеся от наваждения чиновники.

Но девушка лишь отмахнулась от свиты, взяла сопротивляющегося Марпеля за руку и потянула за собой. Процессия направилась в сторону служебного хода, ведущего в храмовый комплекс, Анатэ шла немного впереди, на ходу размазывая по щекам непослушные слезы. Дочери Солнца запрещено реветь прилюдно. Подданные молча провожали «богиню» равнодушными взглядами, всего на миг отвернувшись от монитора. Они не удивились, ведь у каждого из них в груди засела своя собственная, точно такая же невыносимая боль, на глазах застыли слезы. А разве принцесса не человек? У нее тоже есть родственники и друзья. Ей тоже тяжело терять родных и близких людей. Сегодня в результате воздушного налета по предварительным данным погибло около пятидесяти тысяч человек. Три густонаселенных городских квартала столицы сметены с лица земли. Плюс ко всему, как всегда пострадала строительная площадка и персонал. Храм Солнца собрал очередную скорбную дань. Погибло около шестисот рабочих третьей смены. В том числе и оба главных энергетика. Они не должны были нарушать строгую инструкцию, им запрещалось работать вместе. Но монтаж энергетических систем почти завершен. Реактор запущен. Осталось совсем немного… и вот результат…

35

— Уважаемые офицеры, прошу садиться, — командующий военно-космической базой на планете Атенрет, старый мениолец в генеральском мундире нахмурил брови, наблюдая за тем, как коллеги и немногочисленные приглашенные гости занимают места в креслах за длиннющим полукруглым столом для совещаний, — На повестке дня один единственный вопрос. Ситуация вокруг острова Борро.

Офицеры и три человека в штатском внимательно слушали речь старшего офицера. Совещание в расширенном составе состоится не зря. Большинство людей, собравшихся в широком светлом кабинете главы военной администрации, были знакомы с непростой ситуацией, возникшей на острове Борро. Они знали для чего их собрали вместе, знали что скажет генерал, но такова уж незыблемая традиция. Командир должен отдать приказ, а подчиненные исполнить.

— Теперь уже нет сомнений в том, что археологическая экспедиция, возглавляемая профессором Артуром Коллинзом, приданный им взвод охраны под командованием старшего лейтенанта Зимина и вторая рота семьдесят девятого штурмового батальона космодесанта под командованием капитана Пейли… погибли. Обстоятельства гибели людей вызывают беспокойство не только у нас, но и в том числе у руководства Конфедерации человечества. Наши титанические усилия, предпринятые для спасения гибнущих людей оказались напрасны. Археологическая экспедиция столкнулась с агрессивно настроенными местными жителями, наделенными невиданным до селе биоэнергетическим потенциалом. Нашим биоэнергетикам не удалось оказать достойного сопротивления противнику и взять ситуацию под контроль.

Один из гостей в штатском нервно забарабанил пальцами по столу.

— В связи с этим, — продолжил генерал, поднявшись с кресла, — учитывая ту незримую, но вполне реальную и я бы даже сказал смертельную опасность, которую представляют собою жители острова Борро, а так же приняв во внимание нежелание противника идти на контакт с военной администрацией, экстренное выездное собрание высшего Консультативного Совета Конфедерации человечества большинством голосов приняло следующее решение: силами орбитальной группировки планеты Атенрет нанести ответный удар с целью физического уничтожения подземных сооружений острова Борро. Ответственным лицом за исполнение решения Консультативного Совета назначается глава администрации колонии Атенрет.

— Господин генерал, это поспешное решение, — полковник ФСКР вскочил с кресла. — Дайте нам время разобраться в ситуации. Применить оружие никогда не поздно.

— Господин полковник, — генерал прошелся по кабинету, — у вас было достаточно времени для того чтобы изменить ситуацию к лучшему. Однако вам и вашим коллегам не удалось предотвратить гибель людей. Даже представители кочевых племен и жители приморских городов высказались за проведение военной операции против укалагов.

— Сторонники культа Солнца тысячелетиями недолюбливали укалагов. Это у них в крови, — возразил офицер ФСКР. — Они испугались, узнав о существовании столь сильных оппонентов. Им куда зазорнее кланяться укалагам, чем нам.

— Тем ни менее, я не вижу ни одной причины, чтобы отсрочить проведение боевой операции. Наши солдаты мертвы. Их заставили убивать друг в друга, до последнего человека. Это подтверждают данные воздушной и космической разведки. Мы не можем жить на пороховой бочке, господин полковник. В один прекрасный день укалаги заставят нас стрелять друг в друга.

— Но нам до сих пор непонятны мотивы происходящего. Почему же карлики раньше не проявили себя и не заставили, скажем, экипаж разведывательного звездолета, открывшего Атенрет пять десятилетий назад, поверить в то, что их взору открылась не прекрасная зеленая планета, а мерзкое вонючее болото? Почему укалаги не доминировали на планете еще задолго до нашего появления? Я не сомневаюсь, что у них для этого были все возможности. Они вполне способны подчинить своей воле огромную массу людей. Однако карлики не сделали этого. Что-то здесь не так.

— Вы хотите сказать, что профессор Коллинз или ваш погибший коллега спровоцировали агрессию со стороны прячущихся под землей местных жителей? Маловероятно. Я лично был знаком с Артуром Коллинзом и профессором Амматаалом. Они очень осторожные люди. Да и ваш коллега вряд ли отличался буйным нравом.

— Я этого не утверждаю, господин генерал, — полковник кашлянул, скрыв тем самым недовольство, — у нас нет информации. Мы даже не нашли якобы улетевший с острова транспортный гравилет. Мы ничего не знаем, а можем рассуждать лишь глядя на записи воздушной разведки. Этого не достаточно для принятия столь ответственного решения. Особенно, если учесть некоторые особенности местных жителей…

— Вы хотите сказать, что нам демонстрируют какой-то чудовищный спектакль? Я вас правильно понял?

— Я ничего не утверждаю, господин генерал. Повторяю, мы не располагаем информацией. На основании этого я прошу отложить удар из космоса на сутки. Дайте нашему Управлению еще сутки.

Глава военной администрации вернулся к столу и сел в кресло, задумавшись. В кабинете воцарила тишина.

— Я не могу удовлетворить вашу просьбу, господин полковник, — наконец ответил генерал. — Хищника лучше изучать мертвым. Это мое личное мнение. К тому же, я не имею права вольно трактовать четко сформулированное решение высшего органа исполнительной власти Конфедерации человечества. А там прописано четко: нанести удар и доложить о результатах. Сегодня…

Полковник ФСКР медленно опустился в мягкое кресло и тяжело вздохнул. Спорить уже не имело смысла. Полковник, как глава скромного местного Управления ФСКР пытался превентивно повлиять на ситуацию через Главное Управление ФСКР, но там ему сухим тоном сообщили, что Галактический Альянс не вмешивается во внутренние дела Конфедерации человечества. А планета Атенрет юридически является колонизированной территорией Конфедерации человечества совместно управляемой Мениолой и Землей, а фактически подчиняющейся Консультативному Совету Конфедерации человечества — высшему органу исполнительной власти. Федеральные власти Альянса не вмешиваются во внутренние дела своих членов. Коллеги из Шестнадцатого Управления ФСКР с Земли заняли ту же самую позицию, значит, они уже знают на чью сторону склонится чаша весов. Да и сам полковник прекрасно знал об этом, только сопротивлялся до последнего, но проиграл. Военные победили. По их мнению, сначала следует застрелить хищника, затем содрать с него шкуру и лишь потом изучать внутреннее устройство, а не наблюдать со стороны и анализировать. Разный подход к одной и той же ситуации у контактной разведки и у военных.

36

После смерти любимого человека жизнь Марпеля превратилась в один бессмысленный, бесконечный серый день. Он перестал замечать что-либо вокруг себя. На работе напарник уже не ворчал и старался не задевать парня, но легче от этого не становилась. Гнетущая и всепоглощающая тоска поселилась в сердце юноши. Марпель обособился, замкнулся в себе, стал равнодушен не только к собственной персоне, но и к окружающим.

Строительство подходило к концу. Храм, несмотря на регулярные налеты авиации итроников засыпали грунтом, принеся рукотворной горе тысячи человеческих жертвоприношений. Новые автоматические расчеты оборонного комплекса заступили на боевое дежурство. Глава государства лично принимал сдачу объекта. В тот день еще одна страшная трагедия потрясла Атенрет. Ударный крейсер противника одним залпом стер с лица земли загородную резиденцию правителей, превратив старинный монументальный замок, чудо архитектуры, в каменистую пустыню. Погибла супруга местоблюстителя. Один из символов государственности был разрушен. Но только не храм Солнца. Он по-прежнему гордо возвышался над городом, будто заколдованный. Принцесса Анатэ, потеряв маму, самого дорого и любимого человека на свете, обливаясь слезами, ввела в строй оборонный комплекс. Торжественную церемонию ввода комплекса в эксплуатацию не отложили по политическим соображениям. Марпель видел издалека заплаканное лицо белокурой девушки. Принцессу заставили произнести речь в церемониальном зале храма Солнца, да еще перед многотысячной толпой. Сколько горечи вперемешку с фальшивой бравадой выплеснула наружу душа девушки. Парень был шокирован железной выдержкой «богини». Анатэ, вопреки всем невзгодам, сумела сыграть уготованную ей роль до конца, не продемонстрировала слабость на глазах у тысяч подданных. Толпа рукоплескала неистовствуя, восхищаясь дочерью Солнца.

Однако закат человеческой цивилизации был уже не за горами. Считанные дни до катастрофы. Они тянулись очень медленно, лишь вой сирен все чаще и чаще нарушал спокойный ритм жизни. Город нещадно бомбили, но жилые окраины враг пока не трогал. Оставшись без работы, Марпель получил уведомление о призыве в действующую армию. «Что ж, может это и к лучшему, — решил он. — Недолго осталось мучиться». Он собрал вещи, взял только необходимое и решил мысленно проститься с домом Ири, ставшим ему родным. Второй дом. Парень долго сидел на диване в гостиной, глядя на фотографию любимого человека, и вспоминал. Улыбка озаряла его лицо. В общей сложности один месяц счастья. Месяц другой жизни, где не было войны и горя, где счастливая Ири тоже улыбалась ему в ответ…

Видеодомофон уведомил о входящем вызове. Парень отогнал прочь душераздирающие воспоминания, поднялся на ноги и подошел к экрану. На него смотрело лицо того самого телохранителя, с которым Анатэ приходила в гости к Ири.

Марпель удивился, однако ничего не сказал. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не телохранителя дочери Солнца.

— Вниз, бегом, с вещами, — последовала короткая инструкция, после чего экран погас.

* * *

Небесная машина поспешно набрала высоту и направилась на запад, намереваясь как можно быстрее покинуть пределы мегаполиса. Марпель недоуменно смотрел в печальные, красные от слез глаза дочери Солнца, на невозмутимых охранников, но никак не мог решиться задать два коротких вопроса: «Куда и зачем»?

Из-за мохнатых облаков вынырнуло звено истребителей, присоединившись к правительственной машине. А ласковое солнце продолжало светить…

Узнав смысл происходящих событий, Марпель долго не мог поверить, иступлено мотал головой, потом все-таки разум возобладал над эмоциями, а принцесса молчала, отрешенно глядя в иллюминатор. Родные просторы: леса, луга, реки проносились перед ее взором, память послушно будто видеокамера записывала напоследок зеленые пейзажи, старалась не пропустить даже мельчайших деталей. Скоро от былого величия планеты останутся лишь крохи воспоминаний и ничего более.

— Святость наша небесная, — спустя три часа полета доложил телохранитель, — надо садиться. Уже пора. Спрячемся.

Анатэ отвернулась от иллюминатора и молча кивнула головой в знак согласия. Вот и все. Прошлая жизнь закончилась. Прежнему, всем сердцем любимому Атенрету осталось жить лишь считанные минуты. Итроникам не удалось одолеть детей Солнца с помощью хитрости, телепаты легко вычисляли вражеских лазутчиков, разгадывали замыслы противника, потому у насекомых осталась только одна единственная возможность победить человечество, путем военного вторжения. Началась войны. Силы изначально были неравные. Спустя полтора года отчаянного сопротивления Атенрет пал. Армия разгромлена, локальные очаги сопротивления неспособны изменить ситуацию к лучшему. Защищать планету больше некому. Все ресурсы исчерпаны. Руководство планеты, загнанное в тупик, не желало сдаваться, оно решило само уничтожить человеческую расу. Из любого, казалось бы безвыходного положения есть как минимум два выхода. Принять смерть от собственной руки куда гуманнее, чем пойти на ужин плотоядным итроникам. А обсуждение морального облика правящей элиты придется отложить на неопределенный срок, хотя бы на пару тысячелетий.

Правительственная машина и шесть истребителей приземлились на галечном пляже, у самой кромки воды. Полноводная река лениво текла по узкому каньону. Водная гладь искрилась, отражая яркие лучи утреннего солнца. Именно здесь спрятались люди, под защитой высоченного обрыва. Хронометр послушно отсчитывал секунды. Иллюминаторы задраили, технику отключили, готовясь выдержать страшнейший удар рукотворной стихии.

Взрыва никто не видел. Но не составило большого труда представить себе, как в одночасье в почти безоблачном небе вдруг родилось новое, ослепительно яркое солнце, на миг затмив собою традиционное светило. Предметы вдруг отбросили резкие, очень контрастные тени, а спустя несколько минут страшный грохот поразил воображение беглецов. Ударная волна прошлась по равнине, сметая все на своем пути. Но люди находились достаточно далеко от эпицентра ядерного взрыва. Машины лишь слегка засыпало сверху землей. Обрыв спас, заслонил своим телом неразумных людей.

Проведя диагностику и запуск первичных систем управления, небесные машины вновь взмыли в небо. Слева по курсу люди увидели в небе идеально белый, огромный светящийся шар. Они зачарованно смотрели на чудо. А машины послушно старались увезти своих пассажиров как можно дальше от смертельной, но такой красивой на вид и завораживающей взор опасности.

— Все, — Анатэ отвернулась от иллюминатора, зашторила его, тяжело вздохнула, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. — Нас больше нет.

Ее слова означали лишь одно. Военные добросовестно исполняли высочайший указ правителя Атенрета и поочередно, строго по заранее выработанному сценарию, подрывали в атмосфере десятки, а возможно и сотни ядерных боезарядов, намереваясь заразить радиацией атмосферу родной планеты. Погибнут сами, но не пустят агрессора на Атенрет. Радиоактивная планета итроникам не нужна.

— Святость наша небесная, — старший охранник буквально выбежал из пилотской кабины и остановился возле принцессы, вцепившись в спинку соседнего кресла. — Там на лесной просеке разбитая машина, видимо они не успели спрятаться, электромагнитный импульс вывел из строя системы управления. Они упали, около тридцати человек, — телохранитель с надеждой смотрел на дочь Солнца, — просят о помощи, есть женщины и дети…

Анатэ мгновенно пришла в себя:

— Заберем их. У нас достаточно места.

— Радиоактивный фон пока не высок, — охранник уже скрылся в пилотской кабине, — ветер дует в другую сторону.

Правительственная машина медленно и очень аккуратно приземлилась на просеке. Истребители остались в небе, нарезая круги вокруг места падения пассажирского стаута.

— Быстрее, бегом, — кричали охранники, выскочив на улицу и размахивая руками.

Люди, пережившие катастрофу, падение с огромной высоты, зачарованно рассматривали знак местоблюстителя на борту белоснежной правительственной машины и не решались двинуться с места. Они сгрудились в кучу у обломков своей машины и не верили в чудо.

— Все сюда, быстрее, — торопили охранники.

Наконец разум восторжествовал. Люди кинулись к правительственному транспорту, используя единственный шанс на спасение, цепляясь за единственную соломинку, способную даровать им жизнь. Матери несли детей, побросав нехитрый скарб. Кто-то хромал, кого-то не мог передвигаться самостоятельно. Охранники и Марпель помогали заносить искалеченных людей. Салон машины наполнился приглушенным гомоном и стонами раненных.

— Кому не хватает места, располагайтесь на полу, — командовала дочь Солнца.

— Святость наша небесная, — доложили охранники, вернувшись на борт и захлопнув внешний люк. — Мы осмотрели стаут, живых больше нет.

— Взлетаем. Мертвых придется оставить. Машина перегружена.

От этих слов молодая женщина начала биться в истерике, громко причитая. В разбитой машине остался ее погибший муж. Марпель пытался успокоить убитую горем женщину, держал ее обеими руками, не позволяя покинуть стаут. А что он мог еще сделать, только силой усадить несчастную в кресло? Анатэ кое-как добралась по переполненному салону до вдовы, перешагивая через людей, долго уговаривала женщину, но тщетно, слова не помогали. Тогда дочь Солнца медленно провела ладошкой по голове плачущей пассажирки. Вдова мгновенно успокоилась и через пару секунд провалилась в глубокий, но беспокойный сон. Марпель ошалело смотрел на принцессу. Даже толпа затихла, зачарованно глядя на «богиню».

— Взлетаем, — сухо и властно приказала Анатэ, тем самым прекратив споры, но руки ее предательски дрожали.

Больше никто не посмел перечить дочери Солнца.

Правительственная машина, слегка кренясь на правый борт, тяжело оторвалась от земли, медленно набирая высоту и скорость, и упрямо устремилась на запад. Истребители, выстроившись треугольником, обступили стаут со всех сторон. Пассажиры широко раскрытыми глазами рассматривали боевые машины через иллюминаторы. Многие только сейчас, немного отойдя от шока, поверили, что видят перед собой самую настоящую, но угрюмую дочь Солнца, сидящую на полу рядом с молодым парнем, положив голову ему на плечо. Теперь спасенные люди обязаны ей жизнью. Ведь принцессе ничего не стоило приказать пилоту пролететь мимо, не обращая внимания на простых смертных и игнорируя сигнал бедствия. Однако, не зря Атенрет восхвалял дочь Солнца на каждом углу. Горстка подданных лишний раз убедилась в правоте общественного мнения.

— Четыре минуты до Акторуба, — сообщил пилот.

Простым смертным название подземного города ни о чем не говорило.

— Скоро мы будем в безопасности, — Анатэ решила успокоить пассажиров. — Потерпите немного, — она обратилась к раненым, — скоро вам окажут помощь.

Но вздохи облегчения и редкие улыбки, вдруг появившиеся на лицах детей, нарушил неожиданный демарш истребителей. Пять боевых машин совершили крутой разворот, оставили стаут и устремились на север. Один истребитель остался сопровождать правительственную машину.

Люди заволновались, беспокойно глядя на принцессу.

— Что случилось? — воскликнул Марпель, отвернувшись от иллюминатора.

Анатэ побледнела.

— Космолеты итроников. Мы не успеваем, — очень тихо, в самое ухо парня прошептала она.

— Что же теперь будет?

— Оборонный комплекс одиннадцатого квадрата и истребители прикроют нас. Надеюсь… итроников очень много…

— Пилоты истребителей идут на верную смерть? Да?

Девушка лишь кивнула головой. А ее печальные и бездонные глаза цвета неба уже смотрели сквозь парня. Мысленно принцесса была вместе с пилотами истребителей, возможно даже помогала им. Никто из присутствующих не знал предела возможностей ее разума.

А Марпелю не удалось выразить словами поток эмоций, захлестнувших душу. Он лишь склонил голову, обхватив ее руками.

Воздушный бой развернулся далеко за пределами зрительных возможностей человека. Акторуб заметил приближение правительственного стаута и выслал на помощь свои истребители. Но почти никто из пассажиров стаута не знал об этом. Люди сидели как на иголках, вцепившись в подлокотники и смиренно ожидая наступления неизбежной кончины. Секунды ожидания вдруг превратились в часы.

Однако стаут, благодаря самоотверженному героизму летчиков-истребителей, благополучно добрался до замаскированной в горах посадочной шахты и опустился глубоко под землю. После теперь уже обязательной процедуры дезактивации воздушная машина была допущена в подземный ангар. Принцессу встречала свита, состоящая из чиновников и военных.

— Святость наша небесная, мы так рады вас видеть! Волновались…

— На борту тридцать восемь человек, — выпалила на ходу принцесса, отмахнувшись от заискивающе улыбающейся свиты и покинув стаут. — Двое тяжелораненых, четырнадцать получили легкие ранения. Переломы и ушибы. Окажите им помощь.

— Но святость наша небесная, — взмолился офицер в чине стронжера, следуя позади дочери Солнца, — убежище переполнено. Нам некуда размещать людей.

Анатэ остановилась и обдала офицера леденящим взглядом, от которого тот едва не присел:

— Можете вышвырнуть их на поверхность, если совесть позволит. Там женщины и дети…

Сказав это, дочь Солнца продолжила путь к лифту, махнув охране и Марпелю рукой, мол не отставайте.

Удивленные лица технического персонала надо было видеть…

Офицер шумно выдохнул воздух, утер со лба неожиданно проступивший пот и громко приказал подчиненным:

— Врачей сюда! Сообщите медицинскому центру на пятом уровне, пусть приготовятся к приему раненых. Как? Как? Не знаю как! Пусть принимают!

37

Четыре ударных крейсера, принадлежащие к атенретской группировке ВКС Конфедерации человечества, заняли нужные орбитальные позиции, нацелившись на ничего не подозревающую планету. Первый невидимый глазу залп устремился к поверхности, проткнув атмосферу. Через пятнадцать секунд последовал второй залп. Вот и все. Никаких препятствий не возникло. Экипажи четко выполнили приказ командования. Даже итроники были удивлены до глубины души и не верили своим фасеточным видеорецепторам, если, конечно, в тот момент наблюдали за действиями обезумевших людей.

А внизу, на поверхности планеты, крохотный клочок суши подвергся серии мощнейших ударов. Разрушительное землетрясение обезобразило землю, превратив некогда цветущий остров Борро в безжизненную пустыню.

Спустя семьдесят минут цунами достигло южного побережья материка Гзолу. Первая гигантская приливная волна, в отдельных местах превышающая высоту девятиэтажного дома, с иступленной яростью набросилась на берег, сметая все на своем пути. Через час пришла вторая, еще более сильная волна смерти, продвинувшись вглубь материка в среднем на десять километров. Вслед за ней уже спешили третья и четвертая…

Военные базы, колонисты и местное население были заблаговременно эвакуированы. Флот вышел в океан, удалившись от берега на почтительное расстояние и избегая мелководья. Даже животные, почуяв приближение нешуточной опасности, раньше всех покинули родные леса и степи, устремившись на север.

Но далеко не все обитатели южных низменностей материка Гзолу догадывались, что землетрясение — это не прихоть природы, а злой умысел звездных людей, испугавшихся конкурентов с острова Борро.

— Подтверждаю, цель поражена, — доложил беспилотный разведчик, пролетев над островом спустя полчаса после атаки. Пыль осела. Видимость средняя. Летательный аппарат десантировал на истерзанную сушу самоходный робототизированный комплекс, оснащенный массой геоприборов, в том числе и высокочувствительным георадаром. Через час поступили первые данные. После чудовищной встряски остров на полметра опустился в океан. Рельеф береговой линии изменился. На глубине до двухсот метров никаких обширных пустот не обнаружено. Если карлики и уцелели, что представляется маловероятным, то теперь похоронены заживо под толщей базальта и осадочных пород.

Все бы ничего, если бы сразу после космической атаки, не произошло фантастическое и совершенно необъяснимое с точки зрения банальной логики событие. Первым встревожился фрегат «Стремительный».

— Наблюдаю групповую воздушную цель. Шесть транспортных гравилетов, — доложил боевой корабль командованию. — Возникли из ниоткуда. Опознавательные системы функционируют. Транспортники вышли на связь. Этого не может быть…

Остается лишь посочувствовать экипажу фрегата. Их моментально прошиб холодный пот. Ведь мимо них преспокойно пролетали мертвецы…

Да, археологи, взвод старшего лейтенанта Зимина и рота десантников незадолго до удара из космоса покинули остров Борро, какое-то время оставались невидимыми для радаров, а потом вдруг появились…

На летном поле гравилеты встречал едва ли не полк солдат, даже подогнали тяжелую технику, видимо ожидали увидеть транспортники до отказу набитые свирепыми и вооруженными до зубов карликами. Но из воздушных машин выходили самые обыкновенные звездные люди: солдаты, археологи. Они дивились столь «радушному» приему под дулами штурмовых бластеров и даже начали возмущаться, когда от них потребовали сдать оружие и пройти детальное биоэнергетическое освидетельствование.

А полковник ФСКР, стоя на балконе диспетчерской вышки и глядя в бинокль, вдруг истерично расхохотался, отдал бинокль капитану, своему помощнику и произнес сквозь смех, растолкав притихших снайперов:

— Идиоты! Какие же мы идиоты, черт возьми! Вот потому молчит принцесса Анатэ и не помогает нам. Она давно поняла нашу проклятую сущность. Мы не хотим познавать ее мир, то, что ей дорого и мило, мы лишь собираемся перекроить Атенрет на свой лад. К чему метать бисер перед свиньями? Это мудрое изречение моих предков, капитан. Иногда полезно перечитывать древних. Зачем изливать душу и что-то нам доказывать, если мы слышим лишь то, что хотим услышать? И ничего более. Разве не так, капитан?

38

Одному горбоносому Богу Солнца известно как принцессе Анатэ в течение долгих месяцев удавалось прятать от окружающих свою самую сокровенную тайну. Девушка любила укалага всей душой, огненно, пламенно, беззаветно и даже в первое время безответно. Несмотря на титанические усилия дочери Солнца Марпель не смог забыть Ири. Анатэ покорно терпела, терзаемая противоречивыми мыслями. Временами ее одолевало гнусное чувство ревности к умершему человеку. Она стеснялась собственных мыслей и старалась держать их в узде. Глупо и противно. Но сердцу не прикажешь. Девушка неоднократно пыталась разорвать порочный круг и оставить парня в покое, однако силы воли хватало лишь на несколько дней, несколько дней чудовищной пытки. Потом измученная душа заставляла трепещущее тело тайно покидать шикарные царские покои и искать встречи с милым сердцу человеком. Марпель всегда был рад видеть принцессу. Очередная встреча молодых людей — словно отдушина в скучной и беспросветной жизни. Подземный город угнетал сознание укалага. И это несмотря на обилие искусственных садов и небес. Фальшивый мир. Фальшивые надежды. А на поверхности свирепствует чудовищная радиация. Бесконечная работа по поддержанию бункера в рабочем состоянии не может скрасить однообразия. На фоне серой обыденности любовь кажется чем-то нереальном и потусторонним. Любовь осталась в прошлой жизни. А в этой жизни ничего нет, звенящая пустота, да бесцельное существование. Подобные мысли юноши не позволяли девушке открыть Марпелю душу, отважиться на безумный поступок. Парень воспринимал Анатэ лишь как друга, не более.

Электронный хронометр послушно отсчитывал минуты, дни, месяцы…

Марпель, благодаря негласной заботе дочери Солнца, жил более чем прилично. Он обитал на шестом уровне вместе с высокопоставленными особами. Сановником парень, конечно же, не был. Марпель был простым электротехником, правда работал в правительственном секторе Акторуба и был вхож почти во все закоулки фешенебельного уровня. Он прекрасно знал, что большинство жителей Акторуба не могли похвастаться подобными тепличными условиями существования, наличием одноместных апартаментов, прекрасного обеспечения и возможностью получать первоклассную медицинскую помощь. Так что укалаг не роптал на судьбу. И был благодарен Анатэ. Правда девушка ждала от него проявления совсем иных чувств.

В медицинском центре пусто, посетителей нет. Вечер. Да вечер, у подземных жителей еще осталась привычка делить двадцатидевятичасовые сутки на четыре составляющие: утро, день, вечер, ночь. Любезный администратор, вышел из-за стеклянных дверей, провел выносным зондом у плеча парня, ведь вживленный в тело информатор врать не умеет, удостоверился в том, что юноша, облаченный в униформу обслуживающего персонала, действительно болен, а так же имеет право лечиться в данном учреждении и, слащаво улыбаясь, рекомендовал проследовать в кабинет дежурного врача.

Войдя в кабинет, Марпель был приятно удивлен, увидев за столом знакомого человека.

— Доктор, — только и смог воскликнуть он.

— Марпель? — врач даже привстал из-за стола. — Не ожидал здесь встретить тебя. Проходи, не стесняйся. Вот стул.

— Спасибо, — парень опустился на мягкий стул. — Рад что вы… в числе живых.

— Я уже стар, — доктор махнул рукой и грустно усмехнулся. — Могли бы вместо меня оставить кого-нибудь помоложе… впрочем, какая разница, — он повернулся к терминалу. — Так, посмотрим. Датчики, встроенные в твое тело сообщают, что ты уже вторую неделю страдаешь повышенным артериальным давлением. И только сегодня соизволил прийти? Марпель, я что тебе говорил еще там, в больнице? После твоих злоключений… Голова болит?

— Нет. Только легкое недомогание.

— Все равно. Почувствовал себя плохо… сразу к врачу.

— Извините, я не придал значения…

— Ладно, — доктор повернулся к пациенту. — Слышал об Ири, — он тяжело вздохнул, — сочувствую.

— Спасибо.

— Вы ведь поженились?

— Да.

Доктор поднялся на ноги и приблизился к парню.

— Жаль Ири, просто до слез жаль, хороший человек, но жизнь нас не спрашивает. Пойдем. Надо провести обследование. Взгляну на тебя изнутри.

— Это как? — Марпель тоже поднялся на ноги.

— Не робей, здесь отличное оборудование. Идем.

Проведя обследование на самом современном оборудовании, изучив укалага до самой последней клеточки, доктор назначил пациенту амбулаторное лечение и строго-настрого приказал являться каждую неделю с целью проведения дополнительных осмотров. Марпель не стал перечить старому человеку и педантично выполнял все рекомендации.

После второго обследования, доктор уже начал улыбаться. Покладистый пациент явно шел на поправку.

— А что ты хотел? — разъяснял он парню. — Сначала сильнейшая черепно-мозговая травма, затем отравляющий газ, потом… Ири. Подобные потрясения бесследно не проходят. Да и обстановка в Акторубе не создает положительных эмоций…

Укалаг лишь кивал головой. С врачами не поспоришь.

— Только знаешь, — доктор завершил осмотр и усадил пациента на стул в своем кабинете, — меня смутило одно странное обстоятельство.

— Обстоятельство?

— Можно и так назвать, — хозяин кабинета был настроен на откровения. — Буквально позавчера… вчера я не дежурил… ко мне вдруг пришел таинственный визитер. Конспирация на высшем уровне. Он интересовался твоим здоровьем.

— Начальство? — встревожился парень.

— Вот тут я затрудняюсь с ответом. Тебе лучше знать.

— Я не совсем понимаю…

— Честно говоря, я тоже сначала не понял и, надо отметить, с полчаса не мог прийти в себя. Это была, — доктор указал пальцем в потолок, — у меня даже язык не поворачивается…

— Дочь Солнца, — докончил мысль Марпель.

— Да. Значит ты не удивлен?

— Нет. Мы поддерживаем дружеские отношения. Ири познакомила нас…

— Вон оно что, — доктор медленно опустился в свое кресло. — Полагаю, тебе многие завидуют. У принцессы мало друзей.

— Не думаю, мы ведь не афишируем…

— Много ты понимаешь, — врач махнул рукой. — Будь осторожен, Марпель. Твоя беззаботная жизнь может в одночасье закончится.

— Но почему? Мы ведь просто друзья.

Доктор лишь тяжело вздохнул и покачал головой глядя на наивного юношу.

— Ты вторгаешься в сферы, недоступные простому смертному.

— Что я такого сделал?

— Пока ничего.

— Тогда я вас совсем не понимаю.

— Просто друзья? — врач саркастически хмыкнул. — Ошибаешься, Марпель. Точнее ты так думаешь. Я прожил долгую жизнь, повидал не мало и мне совсем не надо быть телепатом, чтобы понять другого человека. Парень, очнись и спустись с небес на землю. Она к тебе не равнодушна. Ясно?

— Конечно, раз мы друзья, — Марпеля трудно смутить.

— Дурачок, — доктор говорил беззлобно. — Она тебя любит!

— Нет, вы ошибаетесь.

— Это ты живешь с закрытыми глазами. Пора проснуться. И учти, твоя персона может не понравится ее отцу…

39

Дом археологов гудел, словно потревоженный пчелиный улей. В гостиной внезапно воскресшую экспедицию встречала толпа возбужденный родственников, кто плакал, кто смеялся, кто кричал от избытка чувств, а кто-то скромно молчал.

— Батюшки! — воскликнул Новиков, бросив дорожные сумки на пол и поочередно обняв отца и Сенукара. — Кейна здесь?

— Нет, нет, — отец даже прослезился. — Мы не стали ее тревожить, ведь не было полной уверенности…

— А мама?

— Она знает.

Виктор тяжело вздохнул и разочарованно покачал головой:

— Поторопились, все поторопились…

— Нам сообщили, экспедиция погибла…

— Самое обидное, что для этого даже не было повода…

— Что же произошло? — Сенукар еще не пришел в себя. Он долго тряс ладонь зятя, будто не верил своим глазам. — Мы не знали чему верить, то говорят, что вы погибли, то сказали, что живы. Никуда не пускают, ни от кого ничего не добьешься. Попросил сына, он через коллег связался с местным Управлением ФСКР. Тут тоже никто ничего не знает, лепечут какие-то глупости. Вот мы собрались и приехали…

— Обошлось, — Виктор махнул рукой. — Да и опасности никакой не было. Не знаю что навыдумывала администрация… анаабу Амматаал, — позвал этнолог, увидев профессора одиноко стоящего у окна. Старого мениольца никто не встречал, — анаабу Амматаал, идемте к нам.

Сенукар, словно опомнившись от наваждения, сам поспешил навстречу старинному другу, вскинув руки вверх. Мениольцы сначала обнялись, а затем не забыли поздороваться согласно древней традиции родной планеты.

— Поднимемся ко мне, — пригласил Виктор, осматривая гостиную и ища глазами Айко. Но девушки нигде не было. Ее встречали родители и, кажется, японцы уже поднялись наверх, на второй этаж.

— Так что же все-таки произошло? — задал вопрос старший Новиков, пропуская к лестнице Билла и Кармен, окруженных многочисленными родственниками.

— Да собственно, ничего особенного, — Виктор пожал плечами, жестом предлагая гостям первыми подняться по лестнице, — Я ума не приложу что конкретно померещилось военным…

Профессор Амматаал приложил палец ко рту, и этнолог тут же замолчал.

— Идемте, — очень тихо проговорил старый мениолец, затем улыбнулся, бросив беглый взгляд на родителей технического руководителя экспедиции.

Возле камина, опустившись в кресло, чинно восседал отец Умаалона, довольно высокопоставленный чиновник в администрации Консультативного Совета Конфедерации человечества. Он достаточно эмоционально читал лекцию младшему поколению, жестикулируя левой рукой. Мать Умаалона молча стояла рядом с мужем, а сын и принцесса Анатэ, будто нашкодившие дети, смиренно выслушивали проповедь главы семейства и иногда кивали головами в знак согласия. Благочестивая мениольская семья, да и только, ни дать ни взять.

— Н-да, — проговорил Виктор, уступил дорогу профессору Амматаалу, тоже невольно улыбнулся, глядя на бесплатное представление, а затем поспешно поднялся по лестнице на второй этаж.

* * *

Из воспоминаний Виктора Новикова:

«Столовая опустела за считанные секунды. Основная масса археологов кинулась на улицу. Только принцесса Анатэ, сопровождаемая Умаалоном, проследовала в свою комнату. Дочь Солнца не желала видеть лицо противника.

Солнце уже начало припекать. Взвод занял круговую оборону, рассредоточившись по периметру лагеря археологов. Башня ближайшего бронетранспортера повернулась градусов на тридцать и нацелила хищный длинный ствол на неведомого противника. Взвизгнули сервоприводы, а затем над лагерем вновь воцарила тревожная тишина, даже неугомонные птахи смолкли.

— Сидит, — только и смог прошептать Зимин, отдав бинокль Стаоалу. Гибкий бронежилет слегка стеснял его движения. Защитный шлем цвета хаки лейтенант держал левой рукой.

— Кто сидит?

— Где?

— Да где?

— Что там?

— Покажите, — приглушенно шептались археологи.

— Не что, а кто, — задумчиво подытожил капитан и передал бинокль Коллинзу, — взгляните, профессор.

— М…м… да, — спустя минуту промямлил глава экспедиции. — Билл, это по вашей части, — он передал бинокль антропологу.

— Что скажете? — вопросил Стаоал, теребя Стуберга.

Антрополог упорно молчал, не отрывая глаз от окуляров.

— Глазенки то у него полчерепа занимают, — наконец выдавил из себя ошеломленный Билл и отдал бинокль Кармен. — Действительно карлик. Хоть одежда и скрывает тело, но можно утверждать, что физически он не развит, тело дряблое, рост примерно чуть меньше четырех футов. Черепная коробка излишне большая, надбровные дуги выступают далеко вперед, как козырек, удивительно что столь тонкая шея выдерживает такую нагрузку. Глаза закрыты темными очками, видимо наш гость не любит солнечный свет и привык жить в полумраке. Присутствует редкий шерстяной покров. Кожа довольно-таки грубая, словно мозолистая и серая. Не любит он солнце, не любит. Нос крючком, рот маленький, губы тонки, скулы выступают, лицо морщинистое, уши как у эльфов. Старик, думаю. Впрочем… неизвестно как выглядят младенцы. Но это человек, безусловно человек. Просто условия жизни заставили видоизмениться. Тут и генетические мутации и вынужденный образ жизни. Подземные жители — кроты, по-другому и не охарактеризуешь.

— Матерь Божья, — глухо проговорила Кармен, передав бинокль Амматаалу. — По сравнению с ним любой кочевник писаный красавец.

— Встречают по одежке, а провожают по уму, — мениолец долго рассматривал гостя, сидящего на покатом валуне метрах в ста от лагеря, затем отдал бинокль Виктору.

Карлик преспокойно восседал на камне, рисовал что-то на земле используя длинный посох, и казалось, даже не замечал присутствия звездных людей. Словно брел путник по тропинке, устал, глядь, а у дороги камень огромный лежит, теплый, согретый солнечными лучами. Дай, думает, посижу, отдохну немного…

— И давно он тут загорает? — полюбопытствовал Новиков.

— Минут десять, — ответил Зимин, — расселся как у себя дома.

— А он и так дома, — усмехнулась Кармен.

Айко только покачала головой, затем приняла из рук Виктора долгожданный бинокль и приступила к изучению хозяина острова Борро.

Размышления ученых прервал громкий вопль Умаалона. Парень был страшно перепуган, бледен, размахивал руками и не мог связно выразить словами мысли, переполнившие его сознание:

— Помогите… я не знаю… Анатэ…

— Что случилось? — археологи всполошились.

— Не знаю… она без сознания…

— Час от часу не легче, — Кармен кинулась к палатке. — Лейтенант, пришлите фельдшера.

— Сейчас, — Зимин уже вызывал фельдшера по армейскому коммуникатору.

Археологи, на время позабыв о карлике, поспешили вслед за Кармен и Умаалоном.

В коридоре, возле раздвижной двери, ведущей в комнату Анатэ собралась солидная толпа. Не хватало только Стаоала и Зимина. Офицеры не покинули пост наблюдения. Фельдшер пролетел как локомотив, разогнавшийся на крутом спуске, растолкал людей и скрылся в комнате.

— Аномально, — Кармен довольно быстро покинула комнату принцессы. — Она спит.

— Как спит? — вопросил Виктор.

Археологи зашумели, выдвигая одну неправдоподобную версию за другой.

Затем из комнаты показался мрачный техник. Он явно не был удовлетворен заключением медиков. А Новиков, заглянув в дверной проем, успел заметить принцессу неподвижно лежащую на кровати, лица не видно. Фельдшер торопливо сматывал провода диагностического прибора.

— Как она может спать? — Айко не верила собственным ушам. — Да вы что?

— Она погружена в сон не по своей воле, — фельдшер тоже покинул комнату дочери Солнца. — Электроэнцефалограмма страшная.

От его слов ученые потеряли дар речи и долго не могли прийти в себя. Единственный человек, способный хоть что-то прояснить в сложившейся ситуации, выведен из игры.

— Где Умаалон? — вдруг опомнился Новиков, озадаченно глядя на коллег.

— Артур, остановите парня! — Кармен бросилась к выходу.

Археологи сломя голову помчались за ней.

На улице офицеры вдвоем держали обезумевшего техника. Тот отчаянно сопротивлялся, намереваясь вырваться и покинуть пределы лагеря. Крики заглушали все остальные звуки. Солдаты внимательно наблюдали за потасовкой возле деревянных ворот, опутанных колючей проволокой, но не имели права без приказа покинуть оборонительные позиции.

Вскоре, благодаря усилиям профессоров, техника успокоили, увели в жилой блок, фельдшер шел впереди, а Айко замыкала шествие. Все остальные мужчины, кроме Коллинза, остались на маленьком пяточке возле ворот.

Стаоал внимательно выслушал рассказ Виктора о состоянии здоровья дочери Солнца и нахмурился.

— Я бы его сам с радостью пристрелил за такие фокусы, — наконец признался капитан. Речь шла о карлике. — Связи нет?

Зимин покачал головой.

— А непространственная связь? — подал идею Виктор.

— Точно, — Зимин связался по коммуникатору с одним из пилотов. — Передайте на базу сигнал бедствия. Сам знаю, что не отвечают. Используйте непространственную связь.

— Непространственную связь сложно заблокировать, — поддержал идею Амматаал.

— Непонятно мне, — признался Стаоал. — Коммуникатор работает, а дальняя связь пропала, будто мы одни на планете…

— Что если ты прав? — Виктор осмотрелся по сторонам. — Оглянитесь вокруг. Сейчас ночь.

— Ага, конечно, — Зимин бесшабашно усмехнулся, но тут десантника прошиб холодный пот, улыбка исчезла с губ. На остров действительно незаметно опустилась мимолетная теплая летняя ночь. Даже поперечник галактики проступил на небосводе.

Доклады удивленных солдат тоже не прибавили энтузиазма офицерам. Остров Борро поспешно погрузился в ночной мрак. Значит, участники экспедиции не сошли с ума и видят одно и то же необъяснимое явление. Только что солнце хозяйничало на небосклоне, было позднее утро. И вдруг, приблизительно через пятнадцать минут, в права вступила самая настоящая ночь. Пятнадцать атенретских часов теперь по продолжительности равны пятнадцати минутам. Чушь!

Археологи повыскакивали из надувной палатки, притихли, задрали головы вверх и широко раскрытыми глазами созерцали темное небо, усыпанное бисером мерцающих звезд.

Интересно, сколько людей одновременно решили, что сходят с ума?

— Господи, спаси и сохрани, — вдруг вспомнил о Боге атеист Стуберг.

Восхода никто не видел, но утро наступило. Небеса налились синевой точно так же, как внезапно потемнели десять минут назад. По обоюдному мнению археологов сутки уместились в двадцать пять местных минут.

— А хронометр не врет, — глубокомысленно рассудил профессор Амматаал, вполуха слушая коллег и глядя на экран коммуникатора. — Минуты превратились в секунды.

До сего момента никто не догадался посмотреть на часы. Экспедиция была шокирована. Остров Борро стремительно летел по рельсам времени уподобившись экспрессу, а люди отстали. Их восприятие окружающей действительности напоминало созерцание стремительно проносящегося мимо них скоростного поезда.

Взоры ничего не понимающих звездных людей вновь устремились к хозяину острова. Именно его интуитивно винили в чудесах, происходящих на глазах у сотен очевидцев. А карлик вдруг слез с валуна, поднялся на короткие ножки и неспешно двинулся в сторону лагеря.

Напряжение возросло. Зимин отдавал команды подчиненным. Стаоал внимательно следил за гостем в бинокль и периодически что-то нашептывал десантнику. Основная масса археологов приблизилась к воротам, но офицеры тут же отогнали их вглубь лагеря. Солдаты, подчиняясь команде, взяли на мушку одинокого уродливого человечка, в испачканном черном кафтанчике, с трудом идущего по высокой траве и опирающегося на длинный металлический посох. Карлику приходилось нелегко. Дорог в этой части острова не существовало, только звериные тропы.

Время не шло, а буквально бежало семимильными шагами. Амматаал и офицеры периодически поглядывали на хронометры. Наступил обед, пока низкорослый хозяин острова добрел до ворот. Он не стал приближаться вплотную к забору, а остановился метрах в трех от колючей проволоки. Карлик тяжело и отрывисто дышал. Звездные люди ждали продолжения, не спуская глаз с пучеглазого создания. Отдышавшись старичок поднял очи к небу, посмотрел на солнце, после в голове каждого археолога, каждого солдата зазвучал его властный и немного хриплый голосок:

— Если бы вы не были такими непоследовательными, если бы ваши правители в угоду собственному тщеславию не искажали исторические факты, а простые невежды не уничтожали по-незнанию, либо по-глупости, либо из-за алчности наследие не только чужой, но и своей собственной культуры, в вашей мисси не было бы смысла, археологи. А вы, — взор карлика от профессора Коллинза устремился на капитана Стаоала, — не имели бы желания перемалывать косточки погибшему миру в поисках артефактов, способных продвинуть вашу науку вперед, причем не за счет собственных усилий, а благодаря опыту давно умерших людей. Я вижу перед собой изголодавшихся куаламастов. Впрочем, среди вас найдутся и те, кто искренне желает получить знания, а не выгоду. Для таких людей у меня есть подарок, — хозяин острова вынул из-за пазухи небольшой, но видно тяжелый коричневый футлярчик, по конструкции напоминающий тубус. — Только тот, кто чист помыслами способен понять знание, содержащееся на данном носителе информации. Мы кое-что приготовили для вас. Здесь собрана лишь крохотная частичка нашего опыта. Лишь то, что вы способны безболезненно воспринять. Все прочее мы унесем с собой…

Сказав это, карлик приблизился к забору и просунул руку между колючей проволокой, держа в ней тяжелый тубус.

Стаоал ринулся было к старичку, но внезапно остановился, будто натолкнулся на невидимую преграду. А карлик ехидно усмехнулся и покачал головой.

— Нет, не тебе.

Он неожиданно для всех указал серым костлявым пальцем на Айко.

Девушка, переборов страх, несмело приблизилась к воротам и приняла дар из рук хозяина острова. Тубус на секунду вспыхнул ослепительно ярким белым огнем, а после погас. Сайто вскрикнула от неожиданности, едва не выронив тяжелый подарок из рук, затем поспешно отошла от страшного визитера и спряталась за спинами коллег.

— Теперь он знает тебя, — пояснил хозяин острова.

Карлик развернулся и направился восвояси.

— Как же Анатэ? — вдруг воскликнул Виктор.

— Дочь Солнца проснется в нужный момент, — последовал мысленный ответ. — Ей нельзя находиться на острове. Она мешает нам. А теперь улетайте. Через час землетрясение уничтожит остров Борро.

— Через какой час? — не удержался Стаоал.

— Через ваш час, — уточнил карлик.

— А вы? — вопросила Кармен.

— Мы останемся.

— Но ведь вы погибнете!

— Да.

— Мы заберем вас.

— Нет, нам уже нельзя помочь. Позаботьтесь о звездных воинах которые сейчас спят в бронетранспортерах в соседнем лесу к югу отсюда, а так же о тех, кто ждет их у ворот Варата. Там, в глубинах озера расположен вход в наш мир.

Карлик медленно удалялся от лагеря и больше не отвечал на многочисленные вопросы обескураженных людей. Наконец он скрылся из виду. И никто не видел, как маленькая тщедушная фигурка карлика внезапно превратилась в полупрозрачное и почти невесомое на вид создание издалека напоминающее человеческую фигуру. Именно такое загадочное создание решило судьбу принцессы Анатэ два тысячелетия назад. Вряд ли этот полупрозрачный хозяин острова Борро боялся землетрясения.

— Лейтенант, проверьте связь, — всполошился Стаоал, затем подошел к японке. — Айко, дай мне эту штуку, я ее как следует запакую, мало ли что в ней может быть.

— Она не для тебя, — захохотал Виктор.

— Иди ты к черту, Новиков, — капитан совсем не обиделся. — Можно подумать я всю жизнь мечтал заполучить ее. Идем, поможешь мне. Надо разыскать на гравилете контейнер… а времени мало…

Хронометр перестал бешено вертеться словно волчок и начал отсчитывать время с привычной скоростью.

Палатку жилого блока покинула позабытая всеми дочь Солнца. Она удивленно рассматривала лица коллег, и в ее голове с чудовищной быстротой проносились события недавнего прошлого. На вопросы археологов о состоянии здоровья она не отвечала, только внимательно осматривала каждого участника экспедиции с головы до пят. В конце концов местная принцесса остановилась напротив притихшей Айко, после улыбнулась японке.

— Надо срочно покинуть остров, — Анатэ вдруг развернулась на каблуках и помчалась в палатку. — Собирайте вещи. Мы не успеем спасти переселенцев с материка. Поздно. Слишком поздно. Они уже выходят на позиции…

Последних слов принцессы никто не понял, все стояли в замешательстве, размышляя о судьбе несчастных аборигенов, пришедших на остров с материка два десятка лет назад, но тут со стороны леса раздался страшный шум, а в небе закружили два пернатых робота-разведчика. Затем из лесного бурелома, сшибая мелкие деревца, выскочила рота десантников, оседлавшая шестнадцать бронетранспортеров.

На выяснения отношений с вновь прибывшими потратили минут двадцать. Сигнал бедствия дошел-таки до Атенрет-сити. Потом стали совместно разбирать лагерь археологов. Еще через десять минут четыре транспортных гравилета приземлились возле опустевшего лагеря. Теперь о его существовании напоминал лишь периметр из колючей проволоки, да разбросанный мусор. Рота спешно начала грузиться на транспорты. Еще через двенадцать минут шесть гравилетов поднялись в воздух и взяли курс на север, заботясь лишь о себе и бросив аборигенов на произвол судьбы.

А пространственная связь так и не работала…»

Вот такой рассказ поведал Новиков отцу и тестю. Амматаал молча сидел в кресле у окна и созерцал мокрое стекло. Атенрет-сити вновь мок под проливным дождем.

— Интересно, — заключил Сенукар. — Особенно поразили слова принцессы: «Они уже выходят на позиции». Что бы это значило?

— А землетрясение действительно произошло? — полюбопытствовал старший Новиков.

— Произошло, — согласился профессор, отвернувшись от окна.

— Помниться бабушка рассказывала о своей молодости, — задумчиво продолжил отец Новикова, он, наконец, решил трудную головоломку, — она ведь служила в ФСКР… и была свидетелем многих странных событий. Но мы прекрасно знаем, что чудес не бывает…

— Да, тут есть о чем подумать, — согласился Сенукар. — Твой случай, Виктор, тоже мало похож на чудо.

— Значит, военные видели лишь страшную иллюзию. Их спровоцировали. Жестокий замысел. Но почему укалаги пожелали себе смерти?

— Витя, кто же их разберет… причины наверняка были…

— В любом случае, — Амматаал сложил ногу на ногу, — пока не подпишем соответствующие документы, нас не выпустят с Атенрета. В противном случае удалят воспоминания. У властей свои взгляды на данную проблему.

Кажется теперь все собеседники осознали что конкретно произошло на острове Борро и молча наклонили головы в знак согласия.

40

— Теперь ты знаешь, — поздно вечером Анатэ буквально ворвалась в комнату Марпеля и присела на узкую кровать рядом с любимым человеком. — Тем лучше. Только постарайся минут пять не думать ни о чем. Дай мне просто побыть наедине с тобой.

Парень ничего не ответил, он отрешенно смотрел на противоположную стену.

— Как ты считаешь, — спустя оговоренное время спросила принцесса, — нам лучше расстаться? Что значит нет? Почему нет? — она повернулась к Марпелю и долго смотрела ему в глаза. — Зачем мучить друг друга? Ты меня никогда не полюбишь.

— Никогда не говори никогда, — тихо произнес укалаг и тоже заглянул в глаза девушки, в бездонные глаза цвета небесной синевы.

Анатэ тяжело вздохнула:

— И все равно нас будет трое… мы и Ири… но я даже на это согласна…

* * *

Все тайное рано или поздно становится достоянием гласности. Однажды Марпель чинил светильник в узеньком церемониальном зале подземного храма Солнца, жалкого подобия величественного храма в Актовотконе. Парень поднялся к самому потолку и стоял на малюсенькой площадке разложенной лестницы-стремянки. Шаткая и ненадежная опора. Он неторопливо работал совершенно не замечая ничего вокруг. Он не видел местоблюстителя и его свиту. Сановники молча прошли мимо электротехника, правда глава растерзанного Атенрета на мгновение остановился возле лестницы, бросил мимолетный взгляд наверх, а потом как ни в чем не бывало продолжил путь. Беда в том, что именно в этот самый момент Марпель случайно подумал об Анатэ. Тайные отношения, тщательно скрываемые три года, именно столько минуло лет с момента катастрофы, стали вдруг известны отцу девушки. Ближе к вечеру местоблюститель позвал дочь. Анатэ обомлела, войдя в покои. Она, конечно, почувствовала настроение отца.

— Анатэ, милая, я все прекрасно понимаю, сердцу не прикажешь. Я приму любого твоего избранника, кем бы он ни был, кого угодно, но только не укалага. Ведь ты — дочь Солнца.

— Папа, — тихо произнесла расстроенная дочка.

— Не возражай. Это бессмысленно.

— Ты его не примешь?

— Я хочу поговорить с ним. Пригласи парня.

Анатэ в разговоре не участвовала. Мужчины общались с глазу на глаз. А девушка долго стояла перед закрытыми дверями, ведущими в царские покои, нервно теребя одежду.

Наконец разговор завершился и Марпель покинул покои местоблюстителя.

— Ну, как? — девушка еще больше разволновалась.

— Твой отец сказал…

— Я знаю что сказал мой отец. Что ты решил?

— Ради тебя, — парень улыбнулся, — я готов на все.

— Марпель, — девушка бросилась к любимому человеку и повисла у него на шее, не обращая внимания на охрану. Кажется, Анатэ была на седьмом небе от счастья. Ей стало так легко на душе, будто сброшена тяжелая ноша, принцесса тоже улыбалась, а радостные эмоции переполняли грудь.

— Я приму вашу веру, пусть будет так. Раз это единственная преграда, которая нас разъединяет…

Преград оказалось куда больше, чем показалось вначале. Марпель так и не смог пройти обряд посвящения и стать приверженцем культа Солнца, не успел. Нашлись люди, которым не понравилось внезапное возвышение укалага. Это были могущественные сановники. Многие из них мечтали женить своего отпрыска на будущей хозяйке Огненного трона. Вот потому через четыре дня после вышеописанных событий наемный убийца словно бы случайно сбросил Марпеля с лестницы-стремянки. Парень упал с довольно большой высоты, ударился затылком об бетонный пол. Его доставили в медицинский центр в коматозном состоянии.

Спецслужбы местоблюстителя не успели, либо не захотели предотвратить покушение. Не секрет, что высокородные чинуши, а особенно духовенство в душе поддержали старания смельчака, организовавшего покушение. Не по чину какому-то безродному укалагу прыгать выше головы. Правящая элита эффективно и ненавязчиво замела следы преступления. Наемный убийца после покушения прожил считанные минуты. Ни свидетелей, ни следов, ни исполнителя, ничего и никого не осталось. Все шито-крыто. Вот только куда спрятать мысли? Но даже свои собственные мысли элита с детства научилась маскировать. Отец поклялся обливающейся слезами Анатэ найти заговорщиков, вот только непонятно, преуспел ли он в сыске? Скорее всего, местоблюститель не стал конфликтовать с решительно настроенными сподвижниками ради какого-то безродного укалага. А может быть он заранее догадывался, что Марпеля ожидает незавидная участь? Ведь местоблюститель тоже выходец из элиты духовенства. Ему хорошо знакомы неписанные законы высшего общества. Наверняка догадывался. Не ясно лишь одно, почему он пустил ситуацию на самотек? А может он тоже тайно желал избавиться от неудобного дочкиного ухажера? Зять-укалаг. Да, звучит как-то не очень хорошо, не достойно местоблюстителя Бога Солнца.

Сама Анатэ потеряла голову от возвышенных чувств и не сразу сообразила, что собственноручно подписала любимому человеку смертный приговор. Ее любовь, оказывается, умеет убивать…

Марпель так и не пришел в сознание. Через месяц медицинскую аппаратуру, поддерживающую жизнедеятельность его организма отключили…

Когда Анатэ немного пришла в себя после потери любимого человека, то поняла, что все кроме нее и знакомого доктора желали Марпелю смерти. Укалаг слишком много посмел. Жалкие осколки Атенретского общества вдруг стали Анатэ противны, она возненавидела радиоактивный мир до глубины души, и именно тогда у девушки зародилось одно-единственное желание. Она пожелала себе смерти. Ее просьба была исполнена, правда для этого принцессе пришлось побывать в Храме Солнца, в разрушенном Актовотконе. Но даже после этого мистического события, после встречи с неизвестным существом в покинутом людьми церемониальном зале, Анатэ не дали умереть по-человечески. Ее заморозили, сделали из нее идола. Чистая душа должна служить умирающему и деградирующему обществу. Дочь Солнца не принадлежит себе и обязана стать путеводной звездой во мраке вселенской ночи…

И все-таки история древнего Атенрета хранит одну маленькую загадку. Кто автор гравюры, запечатлевшей похороны Анатэ? Кто увековечил память о доброй принцессе, создав огромную картину на металлической стене в Акторубе? Имя художника неизвестно. Но его фантазия пережила века. Обращает на себя внимание и даже настораживает одна маленькая деталь. Среди малочисленной скорбной процессии, среди тех, кого допустили проститься с дочерью Солнца легко угадывается фигурка прекрасной девушки Ири. Странно, не правда ли? Так кто же тот безымянный художник, который при помощи грубого инструмента — лазерного резака создал монументальную картину? Об этом история умалчивает…

Конец

Декабрь 2009 г. — февраль 2010 г

Оглавление

Андрей Бубнов . АТЕНРЕТ

Храм Солнца

  Пролог

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  11

  12

  13

  14

  15

  16

  17

  18

  19

  20

  21

  22

  23

  24

  25

  26

  27

  28

  29

  30

  31

  32

  33

  34

  35

  36

  37

  Эпилог

Остров Борро

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

  15

  16

  17

  18

  19

  20

  21

  22

  23

  24

  25

  26

  27

  28

  29

  30

  31

  32

  33

  34

  35

  36

  37

  38

  39

  40

Реклама на сайте