«Экзамен»

Экзамен (fb2) - Экзамен [publisher: SelfPub] (Жека Стар - 1) 1243K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виктор Стогнев

Алексей Лавров Жека Стар. Экзамен

С особой благодарностью Евгению Синтезову за поддержку и космические консультации. Главного героя назвал в его честь, в чём официально подписываюсь. Все прочие совпадения случайны, названия вымышлены.

В книге использована песня «Over the hills and far away» или «Вдали за синею грядой» в переводе Андрея Бережного.

Часть первая

Глава 1

Запиликал будильник. В их дружной семье старший Тимофей исполнял почётную обязанность и пользовался привилегией командовать «мелкими» Жекой и Тошкой. Неважно, что спит он в одной с братьями комнате, и будильник орал для всех: младшие и не подумали просыпаться.

— Подъём! — раздался басок Тима.

Жека досмотрел последние кадры сна, перелистнул титры пробуждения и открыл глаза. Тимоха как всегда улыбался. «Встречай каждый день улыбкой», — часто говорит мама, а папа иногда добавляет, — «и провожай тоже», правда, последнее время всё реже. Зачем встречать и провожать дни, Жека не задумывался, не считал нужным — их ведь впереди так много! И не очень-то они отличаются — Жека сел на кровати, улыбнулся в ответ Тиму, Антоше, сунул ступни в тапочки.

— Койки! — Тим сделал уставную паузу и дал команду, — заправить!

Говорить, что время пошло, давно уже не требовалось, ребята уложились в две минуты. Жека с Антоном уставились на старшего в ожидании продолжения.

— Становись на зарядку! — Перешёл он к следующему пункту. — Разомнёмся. Повторяйте за мной.

«Кажется, в школе это называется испортить ребёнку детство», — рассеянно размышлял Жека, выполняя упражнения. — «Моё-то детство почти закончилось, а Тохе ещё два года «мучиться» до выпуска. Хотя с этими борцами за права детей, может, и быстрей повзрослеет. Интересно, кто так говорит, делают зарядку или ползают целыми днями как сонные мухи?»

Пацаны с удовольствием выполнили комплекс и синхронно вздохнули — за хорошим неизбежно идёт что-нибудь не такое приятное.

— А теперь что? — Делано задумался Тим. — Кто-нибудь помнит?

— Завтракать? — купился Антоша.

— Вспомнил! — Обрадовался Тимофей, — в ванную за мной, шагом марш.

Старший первым полез под душ, младшие с особым тщанием чистили зубы. Обоим казалось, что тем самым они отодвигают наступление неизбежного момента…

— Следующий, — пробасил Тим, выходя из кабинки.

Жека сполоснул рот, горестно вздохнул и принялся стаскивать с себя пижаму.

— Сразу приготовиться не догадался? — задал Тим традиционный вопрос.

— Я зубы чистил, — пробубнил Жека, направляясь в кабинку.

Встал в жёлтый круг. Краны вертеть не требовалось, автомат его узнал, сверился по времени с программой, подстроил манипуляторы под фигуру и радостно проговорил, — «Доброе утро! Начало процедуры, пожалуйста, не покидайте активную зону». Парню под бьющими тугими струями оставалось лишь ждать окончания, грустно размышляя, что так за грехи отцов приходится страдать детям — папа служит в полиции, и само собой поставил сыновьям программы закаливания. Мама служит там же, апеллировать к ней никому из братьев не могло и в голову прийти. Наконец, потоки воды иссякли, специально для тупых или впавших с непривычки в ступор пользователей аппарат прогудел, — «Процедура окончена, вы можете покинуть зону активации. Хорошего дня!».

— И вам того же, — проворчал Жека, отодвигая створку кабины. Улыбнулся младшему, — Давай, Тоха, а то бивни сотрёшь!

Антон торопливо сунулся под кран споласкивать рот, жалобно поглядывая на старших. Те молча стояли, не отводя неумолимых взоров. В очередной раз осознав обречённость попыток разжалобить этих двоих, пацан постарался принять лихой и независимый вид — подумаешь! Когда младший скрылся в кабинке, братья обменялись улыбками — малого просто обожали, впрочем, стараясь никоим образом это не показывать.

Тим за время купания Жеки вычистил зубы и, пока закалялся младший, побрился. Вместе отправились одеваться, к завтраку полагается выходить полностью готовыми. Повседневной одеждой семьи являлась форма. Младшие носили школьные костюмы, старший мундир своего колледжа, а про папу с мамой и речи нет. Тим придирчиво осмотрел Антона и Жеку, не нашёл, к чему придраться, и повёл братьев в столовую.

— Привет, мам! Привет, пап! — дружно приветствовали родителей.

Мама и папа в передниках поверх мундиров заканчивали накрывать на стол, улыбнулись отпрыскам. Мама сказала, — привет, парни!

Папа пробасил. — Бодрячком?

— Так точно, сэр! — За всех ответил Тим, занимая место за столом.

Расселись и молча приступили к завтраку. Жека принялся намазывать маслом тост, поглядывая на головизор. Само появление этого агрегата у них в квартире связано с последними изменениями, раньше вполне обходились. Сравнительно недавно к ним заявились мистер и две мисс или миссис из комитета по надзору за чем-то там и просто ужаснулись за будущих членов общества, от живительного источника информации о жизни этого самого общества отрезанных. То, что у братьев, кроме обязательных школьных коммуникаторов, имеются ещё и продвинутые игровые девайсы, всерьёз рассматриваться не могло — они же в сети не станут добровольно смотреть весь этот бред! Вот по настоятельной рекомендации этого комитета по тому и сему установили аппарат, который сам фиксирует и доносит куда следует, какие программы смотрела семья, сколько времени, и кто при этом присутствовал.

То, что батя с мамой не послали этот комитет куда-нибудь в муниципалитет, Жека для себя объяснил их службой в полиции — ну, не к лицу защитникам закона, гражданам, посылать общественность. Родители ведь граждане, то есть урождённые подданные, добровольно отслужившие в силах самообороны, других в полицию не берут. А представители комитета именно общественность — Жека с трудом представлял на этих трёх обезьянах даже полевую форму, и лезут все эти просто подданные как раз в общественные комитеты, государственные должности не про них.

Спорить с ними было бы глупо ещё и потому, что почти всё, что показывали по головизору, младшие видели из окон школьного автобуса, а родители занимались этим по работе. В трёх крупных городах Сайори не прекращались акции протеста за права подданных и всех прочих понаехавших.

Сайори это их маленькая страна, заодно целая планета, колония, которую основала в древности фирма под тем же названием. Об истории мира рассказывали в школе, однако информацию по существу Жека почерпнул из подслушанных споров Тима с родителями.

Тим, урождённый подданный, не пожелал добровольно служить в силах самообороны, после окончания школы поступил в колледж. Отец ворчал, что ладно бы Тим пошёл работать, предприятия планеты всячески поощряли профессиональный рост и общее развитие рабочих и служащих. Эффективность — основа выживаемости, со времён основания она стала местным божеством. Возможно, что-то изменится с открытием миграции, но пока мигранты в основном заняты борьбой за свои права.

Мигрантам не нравятся условия в лагерях временного содержания, активисты из комитетов добились того, чтобы им предоставили право выбора места жительства. Но денег у бездельников от этого ведь не прибавилось — они разбили палатки на площади и повесили плакатики с требованиями! Общественники собираются там в поддержку несчастных — носят им поесть и демонстрируют солидарность. А полиции следить за этим зоопарком! Тим тоже запишется в какой-нибудь комитет в своём колледже? Отец сокрушался:

— Ладно, может, это неправильно, что в государственный университет берут только после службы. Но чему могут учить в частных колледжах, открытых на деньги всех этих корпораций и фондов?! Где были все эти деятели, когда наши предки плечом к плечу с дроидами отвоёвывали каждый акр у джунглей? Кто приехал сюда, когда их убивали ещё неизученные болезни?! И потом, когда колония едва встала на ноги, начала что-то зарабатывать, кому это было интересно?! Политикам? Филантропам? Бандитам! Преступные синдикаты диктовали свои правила или убивали! Если бы они победили, кем бы сейчас стал Тим? Дед Тима погиб в борьбе с ними, когда ещё не появились силы самообороны, вернее, только благодаря мужеству таких, как мамин отец, они и появились! А сейчас конечно! Не стреляют, мухи не кусают, можно поговорить о правах!

Тим спокойно отвечал:

— Именно разговаривать там и учат. Ты прав, но нашему обществу уже недостаточно дроидов, топоров и оружия. Перед нами встали множество вопросов, которые для начала нужно понять, научиться видеть проблемы, обсуждать. Смотри, какая забавная получается штука. Кого вербовала древняя Сайори и где? Да людей, мечтавших о свободе в мирах Российской тирании! Они не бежали в миры Демократии, не предали родину — они улетели создавать новый свободный мир. Они его создали, и теперь ты, ради кого он создавался, отвергаешь их основные принципы!

— Знаешь, сынок, — грустно улыбалась мама, — прежде, чем разговаривать, нужно научиться стрелять. А то ж разговор может закончиться, не начавшись… если тебе не из чего будет стрелять.

Жека совершенно не мог себе представить Тима, входящего к кому-то с головизором в руках. Чем ещё могут заниматься общественные комитеты, он не знал и не размышлял об этом. Брата и родителей Жека очень любил, за всех переживал, но не соглашался и с Тимошей, и с предками. Жизнь колонии, да и просто жизнь на планете его не интересовали, ему бы в космос! Или пусть на планеты, только ещё не открытые и обязательно через космос. Если появится такой колледж, он с удовольствием туда поступит, а пока существовала одна дорога — армия, универ, и там, может быть, на его успехи обратят внимание представители Русской тирании или Американской демократии. Эти гигантские образования из сотен миров и бесчисленного множества космических баз назывались так исключительно по традиции, настолько мало в них осталось тирании, демократии, русского или американского.

От слов «демократия» и «тирания» веяло загадочной древностью, вникать в их значение Жека не видел смысла, а между американским и русским разницы для него почти что и не было. Так повелось со времён основания колонии — для проекта американской фирмы достаточно свободолюбивых психов набралось лишь в русских мирах. Англоговорящие служащие приезжали сюда работать, завербованные русскоязычные умирать во имя, в результате все остались здесь жить. Вот и говорит Жека папе «так точно, сэр», маме «офкос, мэм», маму зовут Элизабет, а папу Федей. Да версия его собственного имени являлась компромиссом между Джеком и Женей!

По головизору получается ещё смешнее — репортажи идут по-английски с русским подстрочным переводом, а ток-шоу плавно сползают на русский, и тогда уже титры бегут по-английски. Завтраки последнее время всё больше проходили в молчании, Жека от скуки стал прислушиваться к программе. Репортаж с очередной акции протеста сменилось обсуждением в студии.

Некий молодой и креативный явный выпускник колледжа в тысячный раз начал сначала, что Сайори в своё время опрометчиво доверилась Русской тирании. Безусловно, помощь тогда была очень кстати, и ею грамотно воспользовались, хотя он уверен, что жители колонии вполне бы справились и сами. И Сайори вовсе никому не обязана, нет никакого предательства в выходе испод протектората! Десять процентов от валового продукта — слишком высокая цена за космическую защиту! Американская демократия предоставляет ту же защиту совершенно безвозмездно!

Его оппонент, судя по строгому костюму, подтянутый моложавый политик с ястребиным профилем не смог сдержаться:

— Совершенно…??? — окончание фразы оппонента заглушили пищалкой. — А как же наше согласие на приём мигрантов?! И где эта защита? Вы прогнали русских, что у нас осталось на орбите, я тебя спрашиваю?!

— Сами видите, как русские бросили нас! — Не растерялся общественник. — Только потому, что мы стали открыты свободному миру! Наши жители так же могут посещать миры Демократии!

— Так же — это в палатке где-нибудь в парке или под мостом?! — Взревел политик. — И да! Русские бросили нас! Они не имеют никаких дел с предателями!

— Так отправляйтесь за ними вслед! — Запальчиво выкрикнул деятель.

— Мальчик, — вдруг совершенно спокойно заговорил мужик. — Я для этого слишком стар, останусь умирать здесь, и поверь, гадёныш, если что-то пойдёт не так, сначала отправлю на тот свет тебя…

Он указал на него пальцем и гаркнул, — тебя лично! Ты понял, мразь?!

Пошёл рекламный блок, Жека отвернулся от головизора. Неожиданно заговорил отец:

— Тимофей, мы честно пытались тебя переубедить…

— Но, папа! — скривился Тимоха. — Не начинай снова, пожалуйста!

Голос отца стал твёрже. — Ты ещё не разучился в своём колледже слушать, не перебивая?

— Никак нет, сэр! — Отчеканил Тим.

— Тогда слушай, — папа вздохнул и продолжил. — Ты уже взрослый, у тебя свои убеждения, а у нас с мамой свои, и мы несём ответственность за младших.

Он обернулся к Жеке и Антоше. — Ребята, мы все скоро уезжаем в Русские миры.

— Интересно, в какой-то конкретный русский мир? — Ровным тоном осведомился Тим.

— В любой, где нас примут в ближайшее время, — не повышая голоса, ответил отец. — Мы тебе напишем, если…

— Но, папа! — Не выдержал Тим. — Как вы можете бросить колонию, в которую вложено столько жизней наших родных?!

— Именно потому, что мы не хотим видеть, во что превращается колония, нам нужно уехать, — чётко произнесла мама. — Мы вчера написали рапорты об увольнении, осталось по две недели. Думай, Тимоша, ты уже большой мальчик.

Жека и тот понял, что решение не обсуждается, Антоша робко посмотрел на Тима. — Бро, давай с нами! Ну, давай?!

Тим растерялся, смутился, — я подумаю, Тоха. Извините, мне пора бежать! — он подскочил, вышел.

Мальчишки во все глаза смотрели на родителей, отец набрался строгости. — Школа тоже ещё не отменяется!

— Да, пап, хорошего дня, — Жека встал из-за стола, потянул за собой Антошу.

— Хорошего дня, пап! — Обернулся тот, уходя вслед за братом.

— Хорошего дня, парни! — Донёсся до них мамин голос.

Глава 2

Братья вышли на опоясывающий этаж балкон, он же общий коридор. Будь в квартире настоящие окна, в них из коридора могли бы заглядывать все, кто ни попади, а им с двадцать третьего этажа смотреть почти что и не на что. Жильцам окна заменяли голопректоры, Жеке хватало девайсов. Ребята дождались лифта, спустились на отдельную площадку остановки школьных автобусов, станция городского транспорта располагалась ниже.

На застеклённой площадке уже собралась разновозрастная ребятня. Антон коротко бросил Жеке, — увидимся, — и с независимым видом направился к кучке сверстников. Он не мог допустить возникновения у кого-нибудь мысли, что его провожает брат! Жека про себя снисходительно улыбнулся — совсем недавно, ещё в позапрошлом году их обоих так же «не провожал» Тим. Старшему брату совсем необязательно маячить на виду, ему достаточно просто быть — просто быть старшим братом.

И не так это легко! Жека хмуро оглядел пёструю толпу школяров. Фигурок в школьной форме раз-два и обчёлся. В прошлом году общественность вдруг обнаружила у детей право на индивидуальность, ношение формы сделали необязательным. Хорошо хоть у общественности пока нет власти её запретить. Форма стала непременным признаком независимости, смелости, способности за себя постоять. У кого не хватает духу на форму, выражают индивидуальность весьма своеобразно — таскают джинсу, футболки, кеды, как мигрантская шпана.

С этой публикой Жека не раз уже сталкивался, выручало воспитание, гордость урождённого колониста и, само собой, физическая подготовка. Здесь откровенной враждебности не проявлялось, в их громадном роботизированном доме такие ещё не завелись. Мигрантских отпрысков из лагерей возят в школу отдельно, но возят-то именно в их школу! Жека э…, скажем так, не раз демонстрировал форму и ради Антоши, ради его гордости. Неудивительно, что детки «просто подданных» демонстративно сторонятся «ортодоксов», опасаются подозрений в симпатиях или хуже того — в подлизывании.

Впрочем, Жеку давно не волновало отношение «всех этих всяких разных». Сам-то он всегда мог пообщаться с каждым из них, неизменно проявляя на их уважительность подчёркнуто-снисходительную вежливость. Его вполне устраивала установившаяся дистанция, у парня есть свой круг общения.

Проследил тишком, как Антоша сядет в автобус, подмигнули задние фонари отходящего транспортного робота, и только тогда он обратил внимание на обращённый к нему насмешливый взгляд. Подошёл к девушке в строгом форменном платье. — Привет, Лен.

— Привет, Старый, — сказала она.

Жека слегка поморщился, он редко кому позволял так к себе обращаться. Пусть он сделал старое школьное прозвище по фамилии Старкин своим сетевым ником, так его называть вне игровых чатов по сию пору означает сильно рисковать физиономией. Ленка это знает, конечно, значит отчего-то не в духе.

— Что стряслось, Лен?

Да ничего особенного! — Сказала она немного нервно. — Предки разводятся.

— Так передумали же! Ты сама говорила! — Удивился Жека.

— Передумали, ага, — скривилась Лена, — чтобы убраться отсюда в русские миры! Они пускали к себе только полные семьи.

— Вы тоже?! — вырвалось у парня.

Она очень внимательно на него посмотрела, горько усмехнулась. — Не тоже. Пришёл отказ — ужесточили правила. Теперь принимают, только если есть близкие родственники. Мы для них все предатели!

Лена понурилась, — а вы когда уезжаете?

Женя смешался. Это была их детская тайна, внезапно ставшая слишком больной темой. Случилось всё в пятом классе, когда ребят приняли в скауты. Перед первым походом всем в отряде раздали жетоны с полной о них информацией, как солдатам. Ленка сразу похвасталась приятелю, но оказалось, что у Жеки такой уже есть. Чёрт! Он понятия тогда не имел, что у других ребят ничего не болтается на шее с рождения! Инструктор взял его жетон и вернул через час, строго наказав, никому об этом не рассказывать. Дотошная Ленка вскоре докопалась до природы этого явления.

Такие жетоны полагаются усыновлённым сиротам. На Сайори детей, оставшихся без родителей, разбирают без особых церемоний, однако существует ещё и инопланетное усыновление. Космонавтам попросту некогда воспитывать детей, да и требует это дело особых условий, а на боевых станциях всё заточено под другие задачи. На момент рождения Жеки Сайори находилась под протекторатом Русской тирании, усыновлять таких детей разрешалось только гражданам с полными семьями и, как минимум, одним ребёнком. Все эти данные Лена легко нашла в свободном доступе, сопоставили факты. Что на жетоне записана информация о биологических родителях, додумали сами — иначе, зачем, спрашивается, он вообще нужен?

Раньше его «тайна личности» казалась интересным секретом, особенно забавляли вызовы-приглашения к психологу, потом в какой-то пришкольный комитет, осторожные расспросы, добрые беседы. Жеку просто распирало от пикантности ситуации, как эти серьёзные взрослые люди неуклюже пытаются представить свой интерес обычным делом, чтоб он, боже упаси, не насторожился! Они с Ленкой потом с удовольствием смаковали подробности.

Он никогда не относился к своей тайне серьёзно, всегда был уверен, что никакое родство не поможет ему попасть в космос. Только так, чисто теоретически, может быть когда-нибудь… а сейчас его жетон стал пропуском в русские миры для родителей, для Антоши! Он не может остаться здесь с Тимом, с Леной, попытаться спасти. У неё разваливается семья, разваливается родина, и её единственный друг улетает навсегда — у него точно есть в русских мирах близкие родственники.

— Может… поженимся? — Спросил он потерянно.

— Псих! — Лена отвернулась.

К счастью подошёл очередной автобус. Жека поплёлся за Леной, уселись на одно сиденье. Она отвернулась к окну, не желая разговаривать, Жека уткнулся в коммуникатор. Это детское убожество он таскал потому, что положено и чтобы при случае убить лишние минуты жизни, которая иногда становится скучной. Вот как сейчас, он бы с гораздо большим удовольствием болтал с Леной, но она не в духе и… вообще, сам виноват — действительно псих! Ничего ж страшного ещё не произошло, и как ему такое могло прийти в голову?!

Жека зашёл в чат «Космофлота», виртуального симулятора настоящих боевых кораблей. Он довольно хорошо разбирался в военной технике по открытым источникам. Возможно, что их виртуальные модели сильно устарели, однако, по мнению военных аналитиков, о современном состоянии дел имеют представление разве что разведки крупнейших корпораций, могущество Русской тирании и Американской демократии базируется на безусловном технологическом превосходстве, а оно в свою очередь на секретности. Интересно, конечно, было бы сунуть нос в их дела, но Жеке вполне хватало общедоступных версий.

Причём, их с лихвой хватало и большинству взрослых, «Космофлот» совсем не детская игрушка, особенно в части обожаемых Жекой малых платформ. Битвы «стратегов» устраивались непременно за виртуальные звёздные системы, велись крупными соединениями и целыми флотами, продолжались часами, и сводились к смеси карточной игры и детского «морского боя», где расклад определялся уровнем игроков, опытом, временем, проведённым в игре, и суммой донатов.

Никаких карманных денег у Жеки отродясь не бывало, родители на коммуникаторе просто устанавливали предельную сумму за неделю и обозначали возможные траты — игрушки в их число входить никак не могли. Поэтому во взрослой игре ему оставались лишь малые платформы, качать которые можно за виртуальные баллы успешности.

Такова космическая специфика, когда расстояния измеряются световыми секундами. Как выстрелить в противника из лазера, когда свет идёт к нему две-три секунды, да и на радаре отображается его положение с задержкой секунд в пять? И то это практически в упор! Вот и кроют по предсказанным аналитиками объёмам с результативностью в десятые доли процента.

Не оставляя надежд на удачу, можно к лазерам добавить ракеты. Они к цели будут лететь уже минуты и опять не туда — противники обладают средствами РЭБ. Попытки сделать ракеты умнее не прекращаются, как продолжают совершенствовать способы их обмана… короче, человека на ракете полностью не заменить. Причём, ракете с человеком не обязательно непременно взрываться, даже наоборот, лучше помочь взорваться чему-нибудь у противника. Против людей на ракетах эффективнее всего другие люди на ракетах иного типа — перехватчикам обычно ближе возвращаться.

В принципе, участвуя в реальных боях за системы, с определённого уровня можно получать настоящие деньги за бои. Уровень Жеки уже позволяет ему участвовать в подобных побоищах, но школьное расписание неумолимо. «Стратеги», в массе своей разные клерки, отчего-то все бои проводят исключительно в служебное время, у него бы никак не получилось посреди урока попросить учителя подождать, пока он слетает на перехват срубить немного виртуальной капусты. И дело тут не столько в чёрствости педагогов, сколько в технике.

Даже его навороченный игровой девайс сам по себе не тянет боевые задачи. Полетать можно, конечно, но это не сравнить с работой на школьных вычислителях, в свою очередь подключенных к системам университета. Жека получил к ним доступ в особой пришкольной секции юных кибернетиков. В начальных классах мастерил роботов из готовых блоков, потом начал писать для них программы. В старших классах писать программы оказалось интересным уже без роботов, а потом он попал на университетский сектор «Космофлота».

Парень, что вёл школьный факультатив, имел к университету какое-то отношение и тоже был отнюдь не чужд этой игрушке. Он и предложил ребятам пройти первые тесты в космонавты. Каких-либо заключений инструктор не озвучивал, но программы тестов становились всё более индивидуальными, сами тесты усложнялись, наконец, парень выделил Жеку с Леной и под строгим секретом сообщил, что из них, может быть, получатся пилоты боевых платформ.

Ребята отнеслись к его словам недоверчиво, почему только из них? Все в секции вовсю летают и стреляют в виртуальных миссиях! Инструктор сказал, что для разового использования их уровня достаточно, но быть пилотом и погибнуть пилотом — разные вещи. Так вот, чтобы жить пилотом, сначала нужно научиться умирать. Это, конечно, образно, но ближе всего описывает то состояние, что ребята уже испытывали спонтанно.

Инструктор назвал это изнанкой сознания. Там свалены в кучу все открытия, сведения обо всём, что было и будет, там всё просто, нужно лишь научиться входить туда по своему желанию. Лена с Жекой непроизвольно сваливались в него во время прохождения тестов, это фиксировалось датчиками мозговой активности. Они при данном уровне активности просто не могли решить эти задачи — аппаратура показывала практически ноль.

Вход в это состояние у каждого человека свой, универсального способа не существует, однако то, что они там уже побывали, могут туда проникнуть и знают об этом, уже огромный плюс. Им нужно тренироваться, следить за эмоциями, запоминать образы, пытаться понять собственную логику принятия решений, тогда, возможно, когда-нибудь…

Они избегали с Леной этой темы, слишком много личного, Жека не знал, что она решила. Он же воспринял всё серьёзно, начал искать, и у него даже стало что-то получаться. Насколько хорошо, он не знал, сравнить не с чем, инструктор как будто обо всём забыл, или делал вид. Жеке просто с какого-то момента совершенно разонравилось летать на убогих девайсах.

Вот поэтому Жека, кривясь, просматривал сообщения в игровом чате. Предлагались контракты пилотам с прокачанными платформами на разные сроки и разовые миссии. Объявлялись клановые сборы, приглашались желающие, даже объявлялось время, разумеется, без уточнения виртуального места намеченного злодейства. Опять на время занятия в секции ничего нет, ребята из их команды, кто летает, пока едут в школьных автобусах, кто обсуждает варианты виртуальных миссий.

Вдруг девайс погас. Жека успел только понять, что пропала сеть, как автобус врезался в отбойник, начал заваливаться набок. Он бросил девайс, схватил Ленку за плечо, рванул в падении на себя. Пол автобуса вздыбился, ударил в лопатки, как во сне медленно, раскрыв рты в беззвучном крике, над ним пролетели ребята, что сидели с другой стороны. Разом включился звук — грохот, скрежет, крики, истошный визг. Автобус упал на правый бок, по инерции начал перекатываться на крышу, остановился, качнулся обратно и снова упал на тот же борт. «Хоть бы никого не раздавило!» — подумал Жека.

— Живой? Вылазим, — скомандовала Лена.

Они начали пробираться по салону заваленного на бок автобуса к дверям. Воздух звенит от испуганных вскриков, стонов, девочка из параллельного класса лежит молча, волосы в крови… Всё потом, сейчас главное выбраться самим, тогда можно будет пытаться кого-то спасти. Взрослых в автобусе нет, они, старшеклассники за взрослых.

Штатно сработало аварийное открывание дверей. Жека подсадил Лену, она ловко вылезла на борт опрокинутой машины. Взрываться или гореть в агрегате нечему, убегать смысла нет, скоро должна прийти помощь. Чёрт бы побрал этого кибера, неужели он управлялся через сеть?! Жека помог подняться ближайшему пареньку, подсадил, крикнув Лене, — принимай первого!

Ему на помощь пришли двое парней из другого класса, дело пошло веселей. Через пять минут его хлопнули по плечу, — вылазь сам, я сменю.

Жека благодарно взглянул на парня в джинсовой куртке, — спасибо, бро.

Он вылез из автобуса, огляделся в шоке — обочина шоссе завалена покорёженными машинами, на дороге застыли неуправляемые киберы. Над головой раздался шум вертолётных винтов, Жека задрал голову. От тройки летающих машин небо расчертили линии. Донёсся грохот взрывов, в отдалении медленно поднимался гриб дыма и пыли.

— Там же управление полиции! — кто-то проорал за него, Жека воспринимал всё будто со стороны.

Резанула мысль. — Антошка! До школы уже недалеко, он должен успеть доехать!

— Что ж, побежали в школу, — согласилась Лена, — всё равно тут помощи не дождёмся.

Глава 3

В план Лена на ходу внесла поправку, — нужно будет направить кого-нибудь к автобусу.

Жека посмотрел на мёртвый коммуникатор у неё в руках, кивком выразил согласие. Ясно, что сеть пропала у всех. Побежали по обочине, обходили вылетевшие с дороги машины, людей в них быть не могло.

— Лен, а что, все киберы управляются через сеть? — Задал Жека мучивший его вопрос, Ленка разбирается в жизни намного лучше.

— Только чуть-чуть. — Равнодушно ответила она. — При отключении сети роботы должны плавно съехать на обочину и остановиться.

— Вот это плавно?! — Жека резко обернулся к подруге.

— А вот это — атака. — Чётко проговорила Лена, с вызовом глядя ему в глаза. — Ты ещё не понял?!

В подтверждение её слов снова раздался шум винтов. Ребята задрали лица к небу, новая тройка вертолётов выпустила ракеты по наземным целям.

— Они бьют по жилому комплексу! — ужаснулся Жека.

Вертолёты отстрелялись ракетами, заложили вираж…

— Атас! — крикнула Ленка, дёрнув его за руку.

Успели укрыться за перевёрнутой фурой и проследить, как вертолёты развернулись и один за другим пошли над шоссе. Механический визг высверлил душу, смешался с грохотом, дорогу плотно покрыли султаны разрывов. Пыльная сплошная лента взрывов накрывала дорогу и обе обочины, она быстро приближалась. Ребята вжались в землю, вокруг вдруг обрушился ад, мир переполнило грохотом, телесным ужасом.

Это длилось одно лишь мгновенье, ушло дальше, затихло, оставив по себе удаляющийся шум вертолётных винтов. Жека ощутил странную радость, облегчение — они же прямо сейчас чуть не погибли?! Оглянулся на Лену, она пошевелила губами, сквозь звон в сознании не сразу проникли её слова. — За помощью уже можно не спешить.

— Но зачем это всё!? — Жека сорвался на крик.

Лена села, обхватила колени. Что-то заговорила, глядя в сторону. Жека подскочил на корточки, взял её за плечи, — ну, что ты бормочешь?

Она повернула к нему лицо, заговорила устало. — Это атака. По электронным системам нанесли ЭМИ удар или сработали вирусы. Скоро включатся дублирующие схемы, киберы начнут оживать…

— Они начали бы оживать, — уточнила она, взглянув на дорогу. — Но это не входит в чьи-то планы. Кому-то нужно надолго парализовать город, устроить панику. Как думаешь, зачем это нужно?

— Вторжение?! — Жека диковато улыбнулся. — Но с какой целью? Захватить нас нет шансов, да и смысла никакого — мигранты скоро всё захватят без войны!

Лена решительно поднялась, — а об этом мы узнаем в следующих передачах. Давай срочно в школу!

Жека сразу взял себя в руки, у него есть простая цель — найти и спасти Антошку. Он отвечает за младшего перед родителями, что им сказать, когда они их найдут? А что ищут, можно не сомневаться.

Ребята без опаски побежали по шоссе, сменяя бег быстрым шагом, когда приходилось обходить изуродованные машины. Повторные налёты уже ни к чему. Над головой то и дело шумели винтами вертолёты, вдали раздавались взрывы. Наконец, послышался первый вой сирен, город начал реагировать. С неба донёсся гул авиации, ребята обернулись в сторону нового звука. Высоко в поднебесье образовалось облачко, к земле от него протянулись странные щупальца.

— Воздушный бой! — Воскликнул Жека. — К нам идёт армия!

— Пытается прорваться, — сказала Лена, щурясь испод ладошки в небеса. — Пока что неведомый враг утюжит город.

— Но придёт же! — Воодушевился Жека. — Нужно только продержаться! Побежали быстрей!

Сорваться в галоп ему не позволила Лена, — смотрим по сторонам! Считай, что мы в разведке.

Так им в скаутских походах говорили инструкторы. Жека про себя улыбнулся, но фраза подействовала — вернулся тот особый скаутский настрой. Прикинул маршрут, напрямки опасно — слишком близко к муниципалитету, а там эти протестующие. Неизвестно, как они себя поведут в данной ситуации. Мысленно наметил дугу, в удобном месте сошли с дороги. Жека уже по привычке определял ориентиры, задавал цели, — сейчас к трансформатору, за него не суёмся, сразу к окраине сквера…

Лена так же привычно держала позицию «второго номера» — Молча подчинялась и сканировала окрестности, первому всего попросту не заметить. Предосторожности вскоре перестали казаться игрой, недалеко затрещали выстрелы. Ребята из-за кустов наблюдали, как некие люди, по виду мигранты, весёлой толпой выкатывают из автоматического супермаркета полные тележки с едой и одеждой.

— Хорошо, хоть банк не ограбить, — зло прокомментировала Лена, — киберов не запугать, да и в отключке киберы.

— Вот тебе беспокоиться больше не о чем! А госпиталь?! Там же больные! — Возразил Жека.

— И наркотики, — добавила Лена. — Полиция, скорей всего там…

— Я иду в школу! — Жека упрямо поджал губы.

— Мы идём, — устало сказала Лена и зашипела зло, — ну, идём! Шевелись!

Наконец-то подошли к границе пришкольной территории. Огляделись, прислушались — вроде, ничего необычного. Идти через центральный вход не возникло и мысли. Перелезли через забор, под прикрытием деревьев школьного сквера подбежали к служебному входу. Проникли в коридор хозблока, по нему на кухню доставляют продукты. Заглянули на кухню, из людей никого. Вообще-то люди тут только таскали продукты, да загружали в автоматы, уже на раздаче справлялись сами школяры — дежурные следили за чистотой рук и чтоб грязную посуду на столах не оставляли.

Ну, ещё полы мыли традиционным способом те же грузчики. Однако, сегодня они, видимо, дружно взяли отгулы. Жека открыл хозяйственный шкаф, взял швабру и, прислонив к стене, сломал ударом ноги. Обломки удачно легли в ладони. Лена, хмыкнув, взяла другую швабру, повторила за ним. Пробормотала. — Купим потом школе новые. Если всё обойдётся.

Прошли через пустую столовую, осторожно выглянули в коридор…

Жека сорвался с места. Пока есть возможность для замаха, удар в прыжке самому крупному по шее. Сменил эшелон, в полу-приседе левой по чьей-то пинающей голени, обломок в правой воткнул в пузо. Лена исправно исполняет роль второго номера, гасит угрозы. Поменялись, она атакует вдоль стены, Жека страхует с правого фланга. Какой-то патлатый тянет руку — по локтю, по роже… блин, извини, руки заняты — другому пыром в промежность…

Лена прошла вдоль стенки побоище насквозь, настал психологический перелом, драчуны побежали к лестнице. Один выкрикнул, оглянувшись, — всё равно всех порежем, полицейские ублюдки!

Жека огляделся, силясь понять, кого тут били и за что. Уж такое у парня воспитание, привык подобные вопросы откладывать на далёкое «потом». И на сей раз привычка эта сыграла противнику на руку. Заметь он раньше… Среди скулящих и плачущих «нормальных» деток бросилась в глаза фигурка в школьной форме. Антоша лежал у стеночки на боку, согнувшись, прижал руки к животу. Руки в крови…

Бросился к братику, схватил, Ленка помогла взять на руки. Антоша слабо прошептал. — Жека! Меня ножом… больно…

Запинаясь, понёс в медблок. Лена вовремя открыла дверь, занёс, уложил на кушетку. Прохрипел очень серьёзной пожилой женщине в медицинском балахоне, — ножевое ранение, походу, проникающее.

Она пробормотала. — Началось. Расстёгивай.

Жека сосредоточился на пуговицах Антошиной форменной курточки, смотреть в его бледное лицо с каплями пота на лбу, заострившийся носик, оказалось выше сил. Закончил с рубашкой, потянул майку.

— Свободен, — сказала медик, ловко разрезала ткань ножницами.

Жека оглянулся к Лене, она стояла у стенки с коммуникатором в руках. Спросил, — появилась сеть?

— Смотри сам, — глухо произнесла она.

Жека подошёл, взял устройство. В сети нашёлся лишь один сайт под странным названием «Восстание». Лена остановилась на разделе «Полицейские и их ублюдки». Быстро нашёл фотографии родителей, Тима, свою, Антоши. Тут же давались адрес, школа, колледж. Ленку искать смысла не было, её предки просто подданные.

— Вы здоровы? — Резко спросила медик. — Тогда бегом за другими раненными!

Ребята без возражений подались на выход. В коридоре увидели новых персонажей — к ним навстречу шли полицейские в боевой экипировке. К Жеке шагнула подтянутая стройная женщина с винтовкой странного вида, он не вдруг смог её узнать, — мама!

— Ребята! Всё бегом на второй этаж! — Властно сказала она.

— Ранили Тошку, он там, — Жека указал на двери медблока.

Мама обернулась к полицейским, — Бобби, Грег, Лео, займитесь!

— Есть, мэм! — Отозвались мужики, закидывая на плечи ремни штурмовых винтовок. Двинулись к дверям.

Мама обернулась к сыну. — Пожалуйста, Жека, помоги собрать ребят на втором этаже. Им нужно спрятаться в классах под партами, здесь скоро будет бой.

В подтверждение её слов один из полицейских заревел в мегафон:

— «Учащиеся, внимание! В школе проводится антитеррористическая операция! Всем подняться на второй этаж, укрыться под столами! Учащиеся! Внимание!..»

В орущем полицейском Жека узнал папу. «Ну, конечно, как сержанту без мегафона?» — подумал растерянно. Ленка потянула за рукав. Они вместе принялись заходить в классы. Хорошо представляя повадки малышей, заглядывали под парты, в шкафы, без всяких нежностей за ухо извлекали в свободное пространство и лёгкими пенделями задавали верное направление. Закончили с последним кабинетом, выходят, а у лестницы полицейские обнимаются!

— Прощай, Лиз, — сказал папа.

— И ты меня прости, Федя, — сказала мама, отстраняясь от папы. Перекрестила мужа, развернулась к лестнице и только заметила Жеку и Ленку, замерших с открытыми ртами.

— Вы ещё здесь? Бегом наверх! — скомандовала она и первой побежала по ступенькам. Ребята стартовали следом. Мама пробежала площадку на втором этаже, но выше-то крыша! Лена с Жекой просто старались не отставать. На крыше мама сняла с пояса бинокль, принялась осматривать окрестности. Жека учтиво кашлянул, она, не отрываясь от бинокля, резко обернулась к нему. Опустила прибор, щурясь, проговорила, — а вы что здесь забыли?!

— Сама сказала! — развёл Жека руками.

— Тёть Лиз, а вы снайпер? — Проявила проницательность Ленка.

— Даже если снайпер, почему вы ещё не под партами?! — Зло прошипела мама.

— Снайперу полагается прикрытие, — невинным тоном заметила Ленка и спросила, — а у вас в кобуре «Бизон»?

— Ребята! Пожалуйста! Уходите! — Взмолилась мама.

Жека упрямо помотал головой. Мама вздохнула, — тогда садитесь вон к вентиляции, — горько усмехнулась, вынула пистолет-пулемёт, протянула Ленке, — убей его, если тронется с места.

— Есть, мэм! — Ленка взяла машинку. Умело дослала патрон, сняла с предохранителя, вопросительно взглянула на Жеку. Он покладисто прошёл к вентиляционному коробу, навалился спиной. Лена уселась рядом. Он огляделся — мамы не было!

— Здесь она где-то, — вновь проявила осведомлённость Ленка, — включила камуфляж.

— Дай хоть подержать, — Жека потянулся к оружию.

— Даже и не думай! — Зло сказала Лена, опасливо отстраняясь.

— «Спасибо, ствол на меня не навела», — угрюмо подумал Жека, и тут совсем близко послышался стук, как удар деревянным молотком.

— Вот теперь точно началось! — Сообщила Ленка.

События смяли секунды, треск автоматов раздавался словно отовсюду, перекрытия загудели от взрывов, вентиляционный короб под спинами ощутимо дрожал.

Внезапно шум боя утих. Кто-то заорал в мегафон по-английски и по-русски:

— «Внимание! Вы обречены! Выпустите заложников и вам оставят жизнь!»

— Это кто здесь заложники? — Удивился Жека.

— Наверное, не полицейские! — Угрюмо предположила Лена.

Жека попробовал встать, она навела на него ствол. — Сидеть!

Он плюхнулся обратно, совсем уже ничего не понимая. Лена процедила сквозь зубы. — Кому ты поверишь? Родителям или этим? Сам же говорил, что к нам идёт армия, полиции нужно продержаться!

Словно в подтверждение её слов вновь заработали автоматы. Сквозь грохот побоища вновь отчётливо послышался приближающийся шум винтов вертолёта. Ребята дружно улеглись на крышу, стараясь вжаться в вентиляцию. Второй раз за день они оказались под обстрелом из авиационных орудий. Так же внезапно всё кончилось, в небе что-то грохнуло, завыло. Жека оторвал лицо от поверхности крыши, заорал, — есть!

Вертолёт, переламываясь, падал! Армия пришла за ними! Он вскочил на ноги и… увидел маму. Она лежала, раскинув руки, на груди пузырилась кровь. Он бросился к ней, схватил за плечи, — мама!

Она прохрипела, — Жека. Приложи жетон к коммуникатору. Просто приложи…

Её взгляд остановился. Жека отвернулся, взгляд упал на мамину винтовку, он потянулся за оружием.

— Ты хоть умеешь? — раздался Ленкин голос. Она стояла рядом с пистолетом-пулемётом в руке.

— Разберусь. — Он осмотрел винтарь. — Разок пальну, если успею.

Он вдруг осознал, что не слышит шума боя, обернулся к выходу на крышу, какие-то люди целились в них из больших пистолетов. Словно в бреду застучал Ленкин «Бизон». — «Ту-у-дум-дум, ту-у-дум».

Жека успел в падении развернуться, нажал на курок. Тело вдруг стало ватным, винтовка выпала из ослабевших пальцев. Он рухнул на крышу лицом, сил сгруппироваться не было. Рядом упала Лена. Раздались грубые голоса:

— Во! Ещё двое! Шустрые! За этих точно нормально получим!

— Если доживём. Суки … полсостава положили! В школе!

— Шевелитесь, вашу мать! Взяли ребят и бегом отсюда! Нас уже щемят местные вояки!

Жеку подхватили сильные руки, голова безвольно болталась, он видел то чьи-то ботинки, то небо, то Ленку на руках у другого бугая в неизвестной форме. Как и было приказано, бегом пронеслись по лестницам, коридорам. Жеку, как мешок, запихнули в люк какой-то машины. Бросили на пол. Воняло чем-то непонятным. Машина заревела, затряслась, завоняло сильнее. Жека лежал лицом вниз, не в силах перевернуться. Над ухом загрохотали автоматы, из-за пороховой гари стало трудно дышать.

Жека не боялся, даже сам себе удивлялся, что нет страха. Ну, что может случиться ещё? Убьют? Убили бы ещё на крыше, да и если убьют, как жить дальше? Родители погибли — он уверен, что живой отец никогда бы не позволил его забрать. Антоша ранен в живот, с Тимом неясно, но его фотография есть на том поганом сайте! Жека впал в отупение, вонь, тряска, грохот слились, наполнили всё вокруг и внутри.

Жека безразлично отметил, — «кажись, приехали».

Машина замерла, его потащили за ноги. Какой-то мужик перебросил его через плечо, побежал. Снова ботинки, Ленка свисает с чьего-то плеча, смешная. Ангары вдали, серая пелена в полнеба подсвечена заревом, силуэты шатлов. Ёлки-палки, они на космодроме?!

— Принимай! — гаркнул мужик, снимая его с плеча.

Подхватил под мышки, поднял. Схватили за плечи, потащили. Куда-то подняли, снова бросили на пол. Жека рассмотрел двух небритых субъектов в линялых комбинезонах. Один из них поскрёб щетину на шее, улыбнулся щербато, — вот повезло вам, ребятки! Еле успели, уже стартуем.

— Да что ты с ними базаришь! — Подал голос второй, — таскать их ещё! Дать пинка!

— Пинка, — добродушно кивнул первый. — Бароу выдаст! Только нам! Уже там! — он задрал палец и добавил угрюмо, — перед прогулкой в выходной шлюз без скафандра!

Посипел угрюмо, скомандовал, — ну, отдохнули? Потащили, эти точно последние.

Подхватил Жеку под мышки, волоком потащил по узкому проходу. Жека любовался задницей второго, что, так же раком задом вперёд волок Ленку.

— Вот свободные ячейки. Давай сперва пацана. — Натужно просипел Жекин носильщик.

Ленкин распрямился, обернулся, принялся помогать — снова наклонился, схватил Жеку под коленки. Подняли, перевалили, судя по ощущениям, на койку с периной. Из стенок выскочили гибкие ленты, спеленали. Крышку закрыли, свет погас. Жека напряжённо ждал продолжения. Через минут пять-десять раздался рёв. Шум боя, даже грохот разрывов под обстрелом не сравнить. Перина под Жекой стала жёсткой, он ощутил вибрацию, навалилась тяжесть.

— «Точно перегрузка!» — рассеянно думал Жека. И вот ради этого убили родителей!? А скольких убили ещё! Да он бы сам прибежал, сказали бы только, что в космос! Сбылась его дурацкая мечта! Как жить с этим дальше!?

Жека смеялся и плакал, парня унесло истерикой. Незаметно закончилась перегрузка, одолела усталость, он уснул в невесомости.

Глава 4

Жека проснулся свободным от лент, крышка открыта, ему улыбалась милая русоволосая девушка.

Сказала по-английски. — Выспался? Давай руку.

Он сел в ячейке, выглянул — невысоко. Схватился за край, опёрся, ловко перебросил ноги через борт, спрыгнул.

— Молодец. — Одобрила девушка, представилась. — Я Кэт.

— Жека.

— Очень приятно. — Кэт указала рукой вдоль коридора, — идём.

Парень неуверенно потоптался, была же невесомость! Коридор с ячейками, вроде бы, тот же, прямоугольный, стальной. Уверенно утверждать нельзя — неизвестно, сколько он проспал, и что в это время происходило. А то, что происходило до его засыпания, хоть и помнилось чётко, произошло будто с кем-то другим… только родители, Антошка!

Эта девушка по идее враг, солдат врага, почему она одна? Почему именно она? Жека не псих и не самоубийца, но в шоковом состоянии вполне может свернуть ей голову! Впрочем, состояния обычное, а девушка… кстати!

— Со мной была девушка, где она? — Сказал Жека.

— Лена? Её проводили до тебя. — Благодушно ответила Кэт. — Ты идёшь?

— Да, конечно, веди, куда тут, — смутился он.

Девушка пошла по коридору, не оглядываясь. Жека залюбовался её грациозной фигуркой в светло-сером комбинезоне, заслушался её голосом.

— Ты, наверное, удивляешься, почему здесь нормальная тяжесть? Знаешь, я и сама не понимаю, как это делается, может, расскажешь? — Она вдруг обернулась к Жеке.

— Смотря где, — пожал он плечами. — Если в шатле или даже на большом транспорте, то никак, а на станциях или дорогих лайнерах другое дело.

— А как на станции? — спросила Кэт.

— Ну, — серьёзно начал отвечать Жека, — я читал, что есть особые гравитационные установки. Они очень дорогие, но частая смена персонала дороже, а невесомость людям вредно, если долго.

— И как они работают?! — спросила Кэт с искренним интересом.

— Создают гравитацию, — объяснил он.

Кэт наморщила чистый лоб, не отрывая от него внимательного взгляда чудных серых глаз под длинными ресницами.

— Ты спрашиваешь, как создают? — Переспросил Жека.

Она кивнула.

— А там не написали, ну, где я про них читал, — он развёл руками.

— Жаль, — грустно вздохнула девушка, отвернулась и пошла дальше. — В общем, мы на станции, то есть шатл пристыкован к станции, и мы на неё сейчас идём. Тебе, конечно, интересно, чья станция. Можешь не бояться, что попал в лапы Русской тирании.

Взяв паузу, она произнесла радостно-торжественно. — Повстанцам предоставил убежище Союз Европейских Миров.

Жеку её известие не обрадовало, отчётливо захотелось обратно в ячейку. Мало того, что большинство мигрантов прибывали на Сайори из СЕМа, о политике и нравах сего объединения даже общественность говорила в крайне нецензурных выражениях, самыми литературными из которых были «публичный дом» и «женщина с низкой социальной ответственностью». Видимо, он помрачнел, Кэт поняла его по-своему. Взяла за руку, ласково заговорила:

— Жека, я понимаю, ты пережил такой ужас! Пожалуйста, держись, парень!

Он подобрался, с показным безразличием уточнил, — повстанцам?

— Да, тем людям, что спасли вас, — искренне заявила она.

— Спасли?! — Жека не мог поверить, что правильно понял её.

Кэт печально вздохнула. — Я понимаю, ты потерял родину, друзей, родных… поверь, Жека, это ещё не конец жизни, как бы горько тебе ни было сейчас. Тебе помогут!

Жека смотрел в её чудные серые глаза и с весёлым ужасом всё больше убеждался, что она говорит искренне — она в это верит!

Жека постарался взять себя в руки, ведь эта девушка действительно его жалеет, сочувствует! Она ни в чём перед ним лично не виновата! Нужно сохранять спокойствие, а для этого, чтоб снова не возникало желание выбить её добрую душу из прекрасного тела, просто не давать ей поводов означенное сочувствие проявлять.

Сказал сухо, — хорошо. Куда теперь?

Кэт поджала губки, развернулась по коридору далее. Заговорила официальным тоном:

— На станцию. Вы только что с планеты, побудете пару дней в карантине…

— А как же ты не боишься? — удивился Жека.

— А я с вами пройду курс биоблокады, — ответила она охотно, — мне тоже проколют антибиотики. Неприятно, но что поделать — работа такая.

— Извини, — буркнул Жека.

— За что? — удивилась Кэт. — Я сама выбрала эту работу, и она мне в целом нравится. Вот только…

Она виновато улыбнулась и добавила заговорщическим тоном, — только от уколов и правда очень болит!

Жека улыбнулся, — придётся потерпеть.

— Вот и молодец, ничего страшного, быстро пройдёт, а я тут всё покажу. — Проговорила она, приложив ладонь у дверей в конце коридора. Створки разошлись, они вышли в другой коридор в поперечном разрезе эллиптической формы, отделанный пластиком бежевым с белым.

— Мы на станции, — пояснила Кэт. — Это ваш карантинный отсек.

Немного прошли, она приложила руку к белому прямоугольнику с циферкой «3», открылся овальный люк с циферкой.

— Это твоя каюта. Номер три, запомни. Лишнее из карманов выложи в тумбочку.

Жека прошёл в каюту, огляделся. Такой же точно коридор, короткий и глухой. — Спать на полу?

Она поглядывала за ним из прохода, указала на белый прямоугольник на бежевой стене. — Приложишь ладонь, откроется ячейка.

— А тумбочка?

Кэт показала на другой прямоугольник, что белел на поперечной переборке. Жека приложил ладонь, неразличимая ранее заслонка отъехала в сторону, открыв взгляду три отделения, разделённых полочками. Жека вытащил из карманов игровой девайс и обязательный коммуникатор, пришлось нагнуться, чтобы уложить их в тумбочку.

— Что у тебя на шее? — Вдруг спросила Кэт.

— Скаутский жетон, — нехотя ответил Жека.

— Ты с ним моешься? — зачем-то спросила она.

— А что? — Он насторожился.

— Ничего, — усмехнулась девушка, — сейчас поведу тебя в душ и переодеваться.

— А! — Кивнул Жека, — ну, веди.

Про жетон он как будто забыл, Кэт тоже не стала возвращаться к этой теме. Они снова вышли в коридор, Кэт попросила. — Потом дашь мне коммуникатор, когда сотрёшь похабщину.

— Зачем? — Не понял Жека.

— Подключу к местной сети. Сможешь занять время в душевой, через сеть приглашают в столовую, на уколы, ну и просто поболтаем.

— Только с тобой? — Угрюмо уточнил он.

— С Леной тоже, — она понимающе улыбнулась. Дошли до белых дверей, Кэт приложила ладонь к бежевому прямоугольнику, — это санблок. Если там кто-то есть живой, двери не откроются, не беспокойся.

— Душевая всего на одного человека? — удивился Жека.

— Ну, вас тут не очень много, и войти-то в открытые двери можно и вдвоём, — загадочно улыбнулась Кэт, — только лучше делать это в каютах, здесь обычно просто моются.

Жека густо покраснел, Кэт, не обращая внимания на его смущение, деловито продолжила, — комплект одежды и обуви дожидается тебя внутри, после купания сложи в тот же пакет своё грязное и оставь. До приёма пищи у тебя полчаса, я зайду за тобой в каюту.

— Спасибо, Кэт! — поблагодарил он девушку и скрылся в санблоке, двери за ним сразу закрылись.

Внимание Жеки привлёк объёмный синий пакет на лавочке. Для начала разобрался с его содержимым. Внутри обнаружились ещё три пакета, один с парой мягких тапочек, другой с одеждой, третий с туалетными принадлежностями. В помещении кроме лавочки и крючков в переборке для одежды установили вполне узнаваемый рукомойник, Жека решил считать, что сейчас утро, и принялся чистить зубы.

Заметил на противоположной от входа переборке белый прямоугольник со схематическим изображением душа, приложил ладонь, створка отъехала, и в полутёмном тесном помещении увидел э… тоже что-то очень схематичное. Из потолка торчала труба, на конце которой закрепили полусферу с дырочками, видимо, разбрызгиватель. Возможности отрегулировать под себя не просматривалось, пользователям явно предлагалось самим приспосабливаться под устройство.

Жека всё-таки присел на лавочку, разулся, стащил с себя школьную форму, бросил пока на пол, и, сжимая в ладони бутылочку жидкого мыла, решительно вошёл в кабинку. Створка за ним закрылась, загорелся свет. Такие неавтоматизированные душевые Жека не видел даже по головизору, и читать про них не доводилось. Иногда в книгах про древность встречались выражения «закрыть или открыть краны», но зримо он себе это не представлял.

На стене виднелся традиционный прямоугольник. Подумал, что разговаривать с устройством бессмысленно и приложил ладонь. Прямоугольник засветился, бархатный мужской голос произнёс по-английски:

— «До пуска воды тридцать секунд, нанесите на поверхность мыльный раствор».

— Чего? — Не понял Жека.

— «У вас двадцать секунд».

— А! Намылиться! — Догадался он. — А воду точно дадут?

— «У вас пять секунд».

— Погоди! — он принялся суетливо открывать бутылочку. — Чёрт, куда тут вертеть? А! Нажать просто…

Сверху потекла вода. Упругими струями это не назвать, так, унылое истекание. Температура потока так же не вызвала восхищения — выше его обычного «закаливающего» уровня, но и гораздо ниже комфортной. Жека призадумался, что же теперь делать? Только он решился всё-таки намылиться, поток иссяк.

— Эй! Давай ещё раз! — Жека хлопнул ладонью по прямоугольнику.

— «Следующий сеанс будет доступен вам через десять часов. Хорошего дня!», — произнёс голос, свет погас.

Жека поспешил обратно в предбанник в некотором разочаровании. Схватил найденное в пакете с одеждой полотенце, энергично вытерся. Настроение неожиданно улучшилось. Натянул чистое бельё, подобие пижамы, всё бежевое с белым. Обулся в тапочки, сложил свою одежду, как просили, и подался наружу. У себя в каюте уныло огляделся. Совершенно пустая норка. Из интереса нажал на прямоугольник, полюбовался узенькой койкой. Вспомнил Кэт, усмехнулся, — «и чем тут можно заниматься вдвоём?»

Вспомнил о своём решении считать, что всё это происходит утром, задвинул ячейку обратно и приступил к гимнастическим упражнениям. Вспоминал Тима и «повторял за ним», на мгновенье показалось, что рядом сопит Антоша. Странно веселила мысль, что закаливание он уже прошёл, впереди завтрак и новый день… думать дальше не хотелось.

В дверь постучали, он сказал громко, — открыто!

Постучали ещё раз, из-за двери донёсся голос Кэт. — Приложи руку к прямоугольнику!

Жека подошёл к дверям, сделал, как просили, створка отъехала.

Кэт улыбалась. — Вымылся? Как у вас говорят, с лёгким паром?

— Скорее с неприятным намоканием, — улыбнулся Жека в ответ.

— Привыкай к космосу, малыш, — ответила девушка небрежно.

— Угу, — скривился Жека. — А что ж ты стучала?

— Ты ведь внутри, вот дверь и не открылась. Мало ли. Кушать пойдёшь?

— Пойдём, — пожал он плечами.

Глава 5

Кэт привела Жеку в довольно просторное помещение традиционных для данной локации закруглённых форм и бело-бежевых тонов. На одной переборке висел включённый головизор, в другой видно довольно широкое неожиданно прямоугольное отверстие. За пятью столиками уже сидел с десяток незнакомых ребят примерно одного с Жекой возраста. Одна девочка в местной пижаме помахала ему рукой, Жека узнал Ленку. Кэт подошла к окошку в переборке, обернулась, — ты с Леной сядешь? Тогда бери первый свой завтрак.

Он подошёл к окну, странно знакомый пожилой мужик поставил на край поднос с тарелкой манной на вид кашей, ложкой, блюдцем с двумя кусками хлеба с маслом, большим варёным яйцом, кружку с какао и две яркие бумажные с виду полоски. Жека взял поднос и направился к столику Лены. Поставил поднос на стол, оглянулся на Кэт, она с таким же подносом усаживалась за столик черноволосого паренька, что-то ему сказала, тот пробурчал неразборчиво.

— Привет, — услышал Ленин голос.

Жека поспешил к ней повернуться. — Привет. Ты как?

— В порядке, — ответила ровно. — Садись уже, ешь.

Жека уселся на лёгкий стульчик, сразу взял яркую полоску, прочитал. Жвачка! Припомнилась реклама на европейских каналах. Вообще, эта пакость, и европейские каналы, и жвачка появились на Сайори сравнительно недавно. На него она не действовала, точно, а вот с Тошкой у Тима был на эту тему серьёзный разговор. Малого больше с этой дрянью не видели.

Не снимая тарелки с подноса, всё равно потом относить, попробовал кашу. Пожал плечами, каша как каша. Взял бутерброд, он на вкус тоже ничем космическим не отличался.

Лена угрюмо проговорила, кивнув на стенку, — головизор посмотрим. Не подавись только.

Жека принялся чистить яйцо, поглядывая на экран, попытался вникнуть в смысл передачи. Сначала обратил внимание на логотип компании, в нижнем левом углу к пространству в глубине приклеили буквы «GNN», galaxy news net, что у них традиционно расшифровывалось «гнойно — навозное недоразумение». Новостной канал, вещающий на Союз Европейских Миров и Американскую демократию. Он бы вещал и на миры Русской тирании, да там после очередной передачи физически страдал персонал представительств, выходило из строя оборудование фирм, сдуру подписавших с ним договоры, а представляться журналистом GNN где-нибудь вне государственных учреждений попросту опасно для здоровья. Жека был в курсе положения потому, что с недавних пор GNN появился на Сайори, в программах канала это называлось варварским преследованием свободомыслия.

Шёл репортаж с Сайори, закадровый голос несколько раз упоминал название. Он узнал родной город, хотя съёмки в основном велись с высоты птичьего полёта… или вертолётного. Горящие здания, на дорогах свалки покорёженных киберов, дым пожаров сливается в пелену над городом. Вертолёты бьют по жилым кварталам, диктор говорит, что это армия так запугивает повстанцев. Вертолёты расстреливают машины на дороге, крупным планом школьный автобус, детские тела, фрагменты тел — армия парализовала движение, чтобы разделить повстанцев. Их школа, полицейские для спасения своих шкур взяли заложников, чтобы дождаться подавления мятежа, повстанцы спасают детей. Показали ту самую машину, на которой увезли их с Ленкой. Прёт, попирая огромными колёсами препятствия, стреляет скорострельная пушка на башне, стреляют из бойниц — диктор объясняет, что это армия входит в город, невиновных для военных нет, все по умолчанию мятежники…

— Говорила же, осторожней! — донёсся Ленкин голос.

Жека оглянулся, опустил взгляд на собственные руки с раздавленным варёным яйцом.

— Высыпь в кашу, — ровным тоном посоветовала Лена.

Жека сосредоточился на еде. Этого не может быть! Родители их защищали! Но откуда тогда вертолёты? А откуда шатл? Ну, шатл могли захватить. Зачем было загонять учеников под парты? Проще выгнать, чтоб прятались… ага, полицейские! Выгонят детей в горящий город под обстрел! И они точно видели то облачко в небе, там шёл воздушный бой! А о чём говорили солдаты? Что их щемят военные! Всё это ложь, фабрикация!

— Ну, вот и встретились, полицейский ублюдок! — раздался резкий ломкий голос.

Жека поднял глаза на рыженького паренька, что подошёл к их столику. Вгляделся в конопатую востроносую личность…

— Не помнишь меня, Старый? — ехидно спросил пацан. — Из-за тебя меня выгнали из скаутов! И мне пришлось перейти в другую школу!

— А! Джонни! — Делано обрадовался Жека. — Как в другой школе? Поумнел или всё ещё подглядываешь за девчонками и обижаешь маленьких?

— Ну-ну, — усмехнулся парень, — поговори! Недолго тебе здесь кудахтать, полицейский сыночек!

Он харкнул Жеке в тарелку, — приятного аппетита!

За другими столиками разразились гоготом. Джонни смотрел с вызовом, Жека в душе окаменел от бешенства. Плавно текли странные мысли, — «за это следует убивать… не здесь… не сейчас… пусть думает, что его боятся…»

Жека спокойно отодвинул тарелку, взялся за кружку, ответил, — спасибо, я уже сыт.

Пацан торжествующе усмехнулся, бросил небрежно, — здесь тебя никто не защитит! Понял?!

Жека молча смотрел мимо. Джонни, наконец, с видом победителя удалился к своим за аплодисментами. В столовой громко смеялись, обсуждая сцену. Вдруг шум утих, словно кто-то повернул ручку громкости. Встала Кэт, внимательно разглядывая притихших деток. Подошла к Жеке, положила руку на плечо, очень отчётливо в наступившей тишине проговорила. — Молодец, умеешь держать себя в руках. Пока ты здесь, никто не посмеет тебя пальцем тронуть. А потом…

Она взяла короткую паузу и, взглянув на Джонни, насмешливо проговорила, — а потом, когда я за вас не буду уже отвечать, пожалуйста, грохни этого засранца!

Жека сдержанно кивнул и продолжил пить какао. Кэт улыбнулась ему, — я к тебе зайду за коммуникатором, лады? Через четверть часика?

— Лады, — нейтрально улыбнулся он и вернулся к напитку.

Через две минуты Лена не выдержала, — вот ты даёшь! Убьёшь его?

Жека пожал плечами, — не знаю, никого ещё не убивал.

Допил какао, поднялся, взяв поднос с грязной посудой, — я к себе Лен. Потом позвоню тебе, Кэт обещала наладить связь.

— Хорошо, до связи, — проговорила Лена.

К себе Жека вернулся в сметённых чувствах, сразу полез за коммуникатором. Никакой похабщины на школьном устройстве и быть не могло, Жека вспомнил последние слова мамы. Поднёс прибор к жетону, над экранчиком появилась маленькая голограмма: «Документ содержит тайну личности, предназначен для однократного прочтения, после прочтения данные обнулятся. Желаете продолжить?»

Жека ткнул в точку пространства со словом «да». Голограмма сменилась:

«Евгений Старикин. Вы являетесь посмертным ребёнком Джон и Роберта Кинсли, граждан Союза Европейских Миров, погибших при испытаниях вакцин. По договору у испытателей отбирается генетический материал, в случае их гибели проводится процедура ЭКО, ребёнок передаётся на воспитание в любой свободный мир, чьё законодательство соответствует Хартии Свободных Миров, все расходы несёт правительство СЕМа. Назовите имена ваших родителей в любом государственном учреждении СЕМа, и вы получите автоматически вид на жительство в любом из миров Союза, а в дальнейшем сможете претендовать на гражданство».

Жека выключил прибор и просто завис. Вот на это мама тратила последние мгновения своей жизни?! Чтобы он смог устроиться в СЕМе? Откуда бы ей знать, что он там вообще окажется? Да и просто заботой о ребёнке это не объяснить! Антошка у них ребёнок, мама должна была сказать. — «Спаси брата»!

И пусть она этого не говорила, для него только это может иметь какой-то смысл!

В дверь постучали. Жека подошёл к двери, приложил руку к прямоугольнику, створка отъехала.

— Ты в порядке? — С тревогой спросила Кэт.

— Нормально, — сказал Жека, протягивая ей коммуникатор, — на вот.

— Ага, — девушка убрала прибор в карман. — Ты пока спать не падай, скоро на уколы, и вообще… приходи в столовку смотреть головизор.

— Хорошо, — кивнул Жека. — Дождусь тебя с коммуникатором.

Когда Кэт ушла, он достал из тумбочки игровой девайс, выдвинул койку и завалился на неё думать. Чтоб думалось веселее, запустил прохождение стандартных тренировочных миссий. Когда-то они были для него серьёзным испытанием, воспринимались как вызов, теперь же пальцы на экранчике жили своей жизнью, нажимали и свампили сами, его виртуальный аппарат на зачётной скорости летел в голографическом лабиринте, выполняя положенные фигуры, поражал цели, а мысли Жеки крутились вокруг новых известий.

Во-первых, он в космосе, и, не смотря на всё гадство ситуации, это его мечта с детства. То есть он бы вернулся на Сайори, вопрос — зачем. Родители погибли, Антоша… под вопросом. Но чем он может помочь братику? Вылечить? Если нападение отбили, его и так вылечат, а судя по новостям, армия всё-таки вошла в город. Защищать? Та же армия справится лучше. Просто быть рядом? Ну… если с Ленкой, тогда может быть… но, чёрт побери! Снова мечтать о космосе и, в конце концов, всё-таки улететь?!

Главное, что он успел понять — защитить братика, да всех братиков и сестричек родного мира он лучше всего сможет из космоса, став пилотом боевых платформ. Ведь что бы ни показывали по головизору, они с Ленкой хорошо знают, что это была атака, спланированное нападение, и стало оно возможным после ухода с орбиты сил Русской тирании. Пусть неясно, зачем кому-то было на них нападать, теперь-то даже к теоретической возможности нападения он навсегда стал относиться практически и серьёзно. Могут напасть — нападут, к этому нужно просто готовиться и не слушать всяких разных.

Теперь как стать пилотом? У него есть возможность получить гражданство СЕМа, попробовать там? Нужна информация…

В дверь постучали. Жека резво подскочил, уже зная, кто это. У дверей стояла Кэт.

— Принесла тебе коммуникатор.

Заглянула в комнату, — валяешься днём? Тогда двигай за мной на уколы.

Жека вышел из комнаты, двери закрылись. Спросил, — а что, после уколов лежать нельзя?

Кэт на ходу пожала плечами. — Можно. На животе. Дорогу запомнил?

Она нажала на белый прямоугольник у двери с надписью «процедурная». Жека усмехнулся, кивнул, Кэт пояснила, — тогда в другой раз сам сюда будешь приходить. Давай смелее.

Он вошёл внутрь, увидел того же дядьку, что стоял на раздаче в столовой. Теперь он нарядился в медицинский халат поверх комбинезона, вот по нему-то Жека и вспомнил мужика, что тащил его волоком и укладывал в ячейку перед стартом. На лице Жеки отразилось удивление, дядька улыбнулся, — узнал что ли?

— Ага, извините, не знаю, как вас зовут. — Проговорил Жека, теряясь, как себя с ним вести.

Благо, что мужик сам всё упростил. — А и незачем знать, кто я тебе? Да и вы для меня — что рожа, что задница. Кстати, спускай штаны.

— Зачем? — Удивился Жека.

— Ну, ты ж на уколы пришёл? — Весело спросил и взял со стола инъектор.

Жека подчинился. Сразу почти ничего, кроме прикосновений, не почувствовал, понял, что всё, когда мужик сказал. — Застёгивайся. Ещё пару раз сюда придёшь, только, пожалуйста, сам приходи, не заставляй тебя тащить. Хорошо?

— Хорошо, — улыбнулся Жека и пошёл на выход.

В коридоре шёл, уже слегка прихрамывая. В каюте попробовал вернуться к игре, но лёжа на животе, было неудобно, и не думалось совершенно, просто болело. Решив, что так дело не пойдёт, заставил себя встать и принудил тело к приседанию. Совершая над собой форменное насилие, выполнял упражнения для разгона крови в организме. Запретил себя жалеть, злился — на них явно экономили. Скорей всего, существуют менее болезненные вакцины, какие-нибудь процедуры, таблетки, в конце концов!

Жека добился того, что боль перестала закрывать всё на свете, отступила настолько, что, лежа на животе, хотя бы миссии снова начали выполняться, пусть для мыслей места в голове уже не оставалось.

Запиликал коммуникатор, Жека полез в карман, глянул на экранчик, нажал «посмотреть». Миниатюрная голограмма отразила текстовое приглашение на обед. Есть не хотелось, однако в плену по идее надо есть, что дают и когда дают. Нужно идти, а то подумают ещё, что он боится этих придурков! Вот ещё! Надо просто быть внимательнее и не позволять больше плевать себе в тарелку. Жека решительно встал и обычным шагом направился в коридор.

Глава 6

Из кают выходили унылые ребята. Парни и девушки повлеклись в сторону столовки, большинство прихрамывали. Ленка его подождала у своей двери.

— «Седьмая», — отметил Жека про себя так… на всякий случай.

— А ты бодрячком, — одобрила Лена. — Был на уколах?

— А! — Жека небрежно махнул рукой, — ерунда! Ничего особенного.

На него оглянулись, он демонстративно «не заметил».

Ленка смущённо улыбнулась, — да? Тогда я на тебя обопрусь, можно?

— Валяй, — разрешил Жека, Лена вцепилась в его плечо, прошептала. — Только не беги!

В столовой Лена сразу заняла столик, подносы носил Жека под восхищёнными или злыми взглядами. Так же непринуждённо двигался только рыжий Джон, вёл себя, будто ничего не случилось, Жеку совершенно не замечал.

Когда все расселись и приступили к трапезе, в столовую пришла Кэт. С порога сделала короткое объявление — попросила после обеда сразу не расходиться. Ребята обратили внимание на папку у неё под мышкой, покивали и принялись за еду с удвоенной старательностью. В результате все ждали, пока пообедает Кэт. Собрание внимательно следило, как она невозмутимо допила компот, отнесла поднос с грязной посудой, наконец, перешла к делу. Обернулась от окошка раздачи, заговорила нейтральным официальным тоном:

— Ребята. Внимание! Предупреждаю, что сейчас вас снимают с пяти камер одновременно. Кто знает, зачем так много?

Незнакомая девочка, подняв руку, уверенно сказала. — Это называется протоколированием. Пять синхронизированных треков фактически невозможно подделать.

— Да, — кивнула Кэт. — Я надеюсь на вашу искренность, но, пожалуйста, думайте, что говорите. Все ваши слова в дальнейшем могут быть использованы против вас в возможных судах.

Она виновато улыбнулась, разведя руками, — вы уже взрослые.

От этих её слов все непроизвольно подобрались, Лена многозначительно взглянула на Жеку.

Кэт, покончив с формальностями, перешла к существу тем же безэмоциональным тоном:

— Как вы могли видеть собственными глазами и по головизору, на вашей родине произошло восстание, мятеж, революция — называйте, как нравится. Все со мной согласны?

Она пристально уставилась на Жеку, тот безразлично пожал плечами. Кэт перевела взгляд на Лену, та сказала невинным тоном, — не исключаю, что произошли беспорядки.

Кэт посмотрела на Джона, он буркнул, — да какое восстание?

Кэт обратила внимание на следующего. Пацан проворчал, — ну, был мятеж, и что?

Добрая красивая девушка дождалась ответа от каждого и перешла к следующему пункту:

— Вы могли видеть своими глазами и по головизору, как силы самообороны карали повстанцев. Вертолёты и бронетехника били по гражданским объектам. Да или нет?

Снова пристальный взгляд на Жеку, он пожал плечами, — может быть.

Ленка отшатнулась от него, как от привидения! Джон, наконец, заметил его, воскликнул. — Я всегда знал, что ты такое же дерьмо, как твой мелкий!

Кэт повысила голос. — Ребята! Пожалуйста, отвечайте только на заданные вопросы! Джонни, что ты хотел сказать?

Лицо Джона неравномерно покраснело, он заговорил сдавленным тоном. — Военные пилоты расстреливали, да? Я школу проспал, ждал на станции автобус, когда в наш дом ударили ракеты! Прямо в нашу квартиру! И убили моих родителей!

Кэт заговорила сочувствующе. — Джонни, это очень грустно, но пойми…

Джон продолжил злым, странно спокойным голосом. — В ближайшем к городу полку двенадцать боевых машин, летают на тренировки всего три.

— Но, Джонни! Мало ли, что тебе говорили военные раньше! — Мягко возразила Кэт.

Джон скривился, едва не заплакал, но смог сказать. — Мой отец пилот вертолёта сил самообороны. У него был выходной. Тревога не объявлялась…

Кэт поспешила о нём забыть, обратила взор на другого парнишку. Тот неуверенно посмотрел на Джонни, — извини, бро, я ничего такого не знаю. Ну, я тоже в школу опоздал, пошёл в Детский мир, думал, всё ж равно прогуливаю уже, вот. В кино сидели, когда началось. Кино закончилось сразу, вышел на сцену мужик и сказал, что эвакуация. Дети и подростки первые. Отвезли на космодром, посадили в шатл…

Жека, сохраняя на лице невозмутимость, холодно любовался простецким малым. Как с такими легко! Сидели в кино, сказали, отвезли, посадили…

Кэт обернулась к Лене. Она начала тоном автомата. — Это была спланированная атака. Сначала отказали электронные приборы, потом вертолёты нападающих расстреляли дороги. Они расстреливали автобусы! Мы вот с этим, — она небрежно кивнула на Жеку, — видели воздушный бой — армия воевала сама с собой? Вы говорите, полицейские взяли нас в заложники? Его родители служили в полиции, они были в нашей школе — родители взяли в заложники собственного ребёнка? Его мать дала мне пистолет-пулемёт для защиты! Заложнице?! Её убили из пушек вертолёта, армия стреляла в полицию?! Да он сам! Сам! — Лена наставила на Жеку палец. — Взял винтовку матери и стрелял в этих освободителей!

— Жека! — Кэт строго смотрела на него. — Твои родители служили в полиции?

— Да, мэм.

— Они были в вашей школе?

— Нет, мэм. — Жека спокойно смотрел Кэт в глаза.

— Ты стрелял в тех, кто освобождал детей?

— Нет, мэм.

Кэт перевела взгляд на следующего, Жека опустил глаза. Он физически ощущал омерзение Ленки от его присутствия.

Получив внятные ответы у последнего, Кэт сменила тон на обычный, доброжелательный. — Вот и всё. Теперь, кто хочет остаться в Союзе Европейских Миров, прошу получить анкеты.

— А кто не хочет? — Пробурчал Джонни.

— Остальных не задерживаю, — улыбнулась Кэт. — Вас вернут на вашу погрязшую в гражданской войне родину, как только появится возможность.

Кэт прошла к своему столику, открыла папку, — итак, кто хочет быть европейцем?

Жека, не глядя на Лену, встал. Подумал, что спрашивать её, не помочь ли дойти до каюты, явно не стоит. Сидела же как-то за обедом на э… стульчике, значит, и дальше сама справится. В числе ещё девяти подростков подошёл к Кэт. Простецкий паренёк умудрился и тут найти сложности, спросил, — а чем писать?

— Чем хочешь, — рассеянно ответила Кэт, раздавая анкеты.

— Так ведь нет ничего, чем писать! — возмутился паренёк.

— А! — Догадалась Кэт, что его смущает. — Берёшь анкету и проводишь пальцем, видишь? Тут ответы только «да», «нет» или подчеркнуть правильный. Это умная бумага.

Ребята захихикали, прозвучали пара версий, чем парень может воспользоваться, он покраснел, взял анкету и, сильно хромая, поковылял на выход. Жека хотел дождаться, когда ребята разойдутся, спросить Кэт… но, когда дождался, понял, что спрашивать-то не о чем.

Кэт протянула ему лист с вопросами, спросила строго, — что-то ещё?

Ему стало предельно ясно, что всё уже сказано. Им самим.

— Нет, мэм, — проговорил Жека и повернулся уходить.

— Ты сделал правильный выбор.

Он обернулся, Кэт, как ничего не говорила, со всем вниманием уткнулась в какую-то бумагу. Жека зашагал решительней.

Глава 7

У себя Жека завалился в ячейку и приступил к изучению анкеты. Документ назывался «Прошением о предоставлении убежища». В самом конце имелось поле, куда следует приложить палец после заполнения всех пунктов и грозное предупреждение о том, что после прикладывания внести изменения будет уже нельзя. Жека для эксперимента, не вникая, отметил пальцем один из ответов на первый вопрос, рядом с вопросом появилось поле «отмена».

Сосредоточился на смысле вопросов. Непонятное начиналось уже с понятных вроде бы вопросов «пол» и «возраст». Вдобавок к традиционным «м» и «ж» имелись «мм», «мж», «жж» и «жм». Далее дата рождения, Жека не сразу сообразил, как написать пальцем нужные цифры в крохотных полях. Заметил над и под клеточками стрелки, приложил палец, в поле умной бумаги побежали циферки, сменяясь в сторону возрастания. Когда проставил таким образом дату, появилось поле «утвердить». Тем же макаром отметил «уровень образования», состоит ли в браке, если состоит, с гражданином какого мира или союза миров, есть ли дети, и где они. Непонятное и просто необычное сменилось загадочным. СЕМ интересовали его «сексуальные предпочтения» с ещё более забавными вариантами ответов. Наконец составителей заинтересовало, почему Жеке не живётся на милой родине. Среди довольно логичных вариантов его позабавили ответы:

«Преследования из-за сексуальных предпочтений.

Возможность подвергнуться сексуальному насилию.

Невозможность реализовать сексуальные предпочтения.

Отсутствие возможности для ненасильственного воспитания детей в духе терпимости…»

Жека представил, что получится, если отметить все эти пункты, захихикал. Впрочем, были и несмешные версии, вроде расовой или религиозной ненависти, высокого уровня преступности, нехватки еды, активных боевых действий. Жека по диагонали просмотрел остальное и нашёл всё-таки главное, где спрашивали о его планах на будущее. Работа в космосе упоминалась, но лишь один раз. Ещё его озадачило, что о желании получить образование тоже спрашивали слишком вообще, в смысле желания повышать его уровень, и без видимой связи с космосом.

Он напомнил себе, что формально ему предоставляется убежище, а не гражданство, наверное, образование доступно только гражданам. Спросить об этом Кэт? Ему отчего-то казалось, что для неё он уже сделал выбор, она ждёт заполненную анкету, без этого разговаривать не станет. Тогда что получается по факту? Он должен предать родителей, родину, соврать, чтобы получить шанс воплотить некую ему одному известную мечту стать пилотом?

Посоветоваться бы с кем-нибудь! Кэт говорила, что подключила коммуникатор к местной сети — Жека вынул прибор. Отметка о сети светилась! Нажал на список абонентов, доступно полтора десятка. Опознал троих: Куратор Кэт, Джон Стоун, Елен Ривз. Выбрал Ленку, долго слушал длинные гудки.

Ясно, о чём говорить с предателем? Она не подошла за анкетой, значит, хочет вернуться на Сайори. Проклятье! Они даже не попрощаются?! Застать бы её в коридоре, только зачем ей выходить? В столовку, на уколы, помыться… стоп!

Если эта чистюля купалась здесь первый раз так же, как он, точно должна записаться на ближайшее время. Кстати, а который час? Коммуникатор показывал корабельное время, три после полудня. Допустим, утро здесь начинается в семь, прибавляем десять часов. Да что думать-то, надо попробовать записаться. Жека быстро нашёл нужное приложение с расписанием, и о чудо! Жилец каюты номер семь зарезервировал услуги на семнадцать!

Чёрт, чем бы убить четыре часа? Так ведь Кэт звала посмотреть головизор, а чем ещё может заниматься будущий законопослушный гражданин СЕМа? Только проникаться культурой и толерантностью. Впрочем, в последнем пункте Жека не был уверен, это слово на Сайори считалось неприличным.

В столовке за просмотром головизора он застал ещё пятерых ребят и девчат. Сидели в свободных, развязных позах, демонстративно жевали жвачку, что-то обсуждали нарочито взрослыми голосами. Жека уселся за пустой столик, разговаривать ни с кем из присутствующих не хотелось. Пультом завладел простецкий любитель кино, выискивал музыкальные каналы. Клипы вызывали интерес и кое-что ещё — на Сайори ничего такого бы никогда не показали. Или показали бы один раз. В жизни. И демонстрацию любого из этих клипов номинировали бы на премию за самое глупое самоубийство. В общем, не приходится удивляться, что из СЕМа едут столько мигрантов, в смысле, откуда их там столько. С другой стороны неясно, как они там завелись, даже Жека понял, что больше половины из видеоряда никак не связано с самой возможностью деторождения.

Сначала он с трудом подавлял возникшее сразу желание уйти. Решил считать это тренировкой своей легендарной среди одноклассников невозмутимости. Стал доноситься смысл реплик других ребят, они тоже не совсем понимали, как к этому относиться. Под их комментарии, порой весьма остроумные, восприятие прогрессивной культуры пошло легче, Жеке даже пришлось временами поглядывать на коммуникатор, чтобы не пропустить время.

Несмотря на всю легендарную невозмутимость, в нужное время Жека вышел в коридор в необычном душевном состоянии. Оставалось три минуты. Навалился плечом на переборку у входа в санблок и принялся лихорадочно соображать, что он хочет сказать Лене на прощанье. Или сделать…

Она, наконец, вышла в коридор с полотенцем и бутылочкой жидкого мыла. Заметила его, отвела взгляд, пошла, ровно глядя перед собой.

— Лена, — сказал просительно Жека.

— Нам не о чем разговаривать, — холодно ответила Лена, — и мне некогда. Я помыться.

Она приложила ладонь к прямоугольнику, двери начали открываться.

— Я тоже, — сказал Жека, схватил девушку за плечи, втолкнул её и сам вошёл следом.

Прижал к стене, неуклюже поцеловал в губы, ладонями сжал грудь. Лена попыталась освободиться, но лишь смогла отвернуться, — сволочь!

— Надо же нам попрощаться, — просипел Жека, запуская руку ей под пижаму.

— Дай хоть на вызов ответить, — попросила она.

На её груди мелодично пищал коммуникатор! Жека отступил на шаг.

Лена вынула прибор, нажала «ответить». У Жеки разом пропал весь настрой делать гадости — из прибора возникла голографическая проекция его мамы и папы. Родители помахали ладошками Ленке, она же держала прибор, мама спросила, — Жека, если это ты держишь сейчас коммуникатор, скажи, как звали твоего любимого игрушечного слонёнка.

— Это тебя! — Лена протянула ему прибор.

Жека принял устройство и отчётливо проговорил. — Люм.

Папино изображение принялось двигать губами, из устройства донёсся его голос. — «Извини, сын. Если ты смотришь эту запись, мы уже не можем тебе помочь. Всё это тебе должны рассказать после поступления в университет и переходе в кадетский корпус Академии при Объединённом Комитете Штабов Космических Сил Американской демократии».

Мама взглянула на папу и заговорила другим тоном. — «У них, видишь ли, сословное общество. Это не афишируется, ведь считается, что там демократия, и за наследниками влиятельных семей ведётся настоящая охота. В общем, ты один из них, мы тебя усыновили совсем крохой. Твоя настоящая фамилия Трувер, запомни и никому её не говори!»

Слово взял папа. — «Найди информацию о Труверах, узнай, кто правит кланом. Мы не можем сказать, что на тот момент у твоих биологических родителей будет власть, и что они будут в тебе заинтересованы. Жека, пожалуйста, будь очень осторожен! Найди способ встретиться с их главой, сообщи о себе только ему. И да поможет тебе Бог»!

Мама заговорила неожиданно с просительными интонациями. — «Жека, пожалуйста, как бы ни сложилась твоя судьба, не забудь братьев! Ведь мы всегда считали тебя своим сыном, а Тим и Антоша братом! Благослови вас Господь»!

Голограмма потухла. Жека ошалело уставился на Лену. — Что это было?!

— Достань жетон, — сказала она, — приложи к коммуникатору.

Жека послушно всё исполнил, прибор молчал.

— Информация на жетоне стёрта. — Заключила Лена.

— Но там же всё было по-другому! — Воскликнул Жека. — Я уже подносил жетон к коммуникатору, и мне сказали, что я могу стать гражданином СЕМа! И всё, информация после прочтения обнулится!

— Ну да, зарядили твой прибор лажей, но жетон не получил ответа на контрольный вопрос и не активировался. Они не могли предположить, что я ношу свой коммуникатор на шее, и ты полезешь ко мне зажиматься. — Лена усмехнулась. — Ведь из-за этого ты врал и полез ко мне?!

— Ну… — Жека смущённо опустил голову, лицо пылало, — ещё ты мне нравишься… очень!

— Тогда пойди к Кэт и пошли её в жопу! — Приказала Лена. — Пошёл вон!

— Лучше я тут подожду, а то, если выйду, этот автомат решит, что ты уже помылась. — Заговорил он в смущении. — Я отвернусь и закрою глаза.

— Только не подглядывай! — Попросила Ленка. — Я быстро!

Через три минуты честного стояния у дверей с закрытыми глазами Жека почувствовал на плечах прикосновение девичьих пальчиков, а на щеке лёгкий поцелуй. Ухо обожгло её дыхание, Лена прошептала. — Ты мне тоже всегда нравился. Только, пожалуйста, пошли в жопу Кэт. Пошлёшь?

— Прям сейчас схожу. — Радостно заверил её Жека.

При Лене вызвал по коммуникатору Кэт, попросил встретиться. Та велела идти к ней в каюту с заполненной анкетой. Деловым шагом прошёл к себе, взял умную бумагу и проследовал к «кабинету куратора», как обозначили каюту Кэт. Постучал, она открыла, — проходи.

Он подал ей чистые листы. Кэт посмотрела на анкету, грустно усмехнулась, посторонилась, — всё равно проходи.

Жека сделал пару шагов. От его каюты помещение отличалось столиком у дальней переборки и парой стульев.

— Присаживайся, рассказывай, что стряслось, — Кэт легонько подтолкнула его в плечо.

Жека уселся, дождался, когда сядет Кэт, спросил угрюмо, — зачем было закачивать в мой коммуникатор враньё? Нет же у меня в СЕМе никаких родственников, что я там забыл?!

Кэт смотрела на него грустно и очень по-взрослому. Добрая красивая девушка вздохнула печально. — Да, глупость, конечно. Старею, становлюсь сентиментальной…

Жеку уже слегка утомил этот день удивительных открытий, поэтому он сумел лишь вопросительно задрать брови.

— Мне уже много лет, малыш, не суди по внешности о возрасте космонавток. — Объяснила она спокойно. — Моему сынишке столько же лет, как тебе. Живёт где-то в свободных мирах, счастливый, наверное, называет кого-то мамой. Думаешь, откуда я знаю о таких жетонах?

Жека потерянно проговорил. — Но как же ты не понимаешь, что на его мир так же могут напасть, как на Сайори?! На нас ведь напали, понимаешь?!

— Конечно же, понимаю, — пожала она плечами. — Я ведь участвовала в нападении.

— Но зачем?! — воскликнул Жека.

— Работа такая, — усмехнулась добрая девушка. — Ты пока не представляешь, сколько вы такие умные, здоровые, честные стоите. Сколько в каждого из вас вложено труда и любви. В кредитках сумма получается тоже внушительная, у СЕМа острая нехватка управленческих и технических кадров на космических объектах, они хорошо платят. У них ты мог остаться живым.

— Но ты же сказала, что вернут на Сайори! — пролепетал Жека.

— Кого? Свидетелей нашего преступления? — Раздражилась Кэт. — Вот уж ни за что! Тебя, Лену и Джонни заберёт учебка одной ЧВК. Когда закроете контракты, что очень вряд ли, все забудут про Сайори.

— Кэт! Зачем ты мне это говоришь? Я же могу тебя убить! — Жека смотрел на красавицу во все глаза.

— Не можешь, Жека, — улыбнулась она. — Ты ведь рыцарь.

Девушка положила на стол руку с большим чёрным пистолетом. — И я вооружена, мальчик. Может, когда-нибудь встретимся в другой обстановке, спрашивай на станциях при случае Кэт Бароу.

Жека перестал чувствовать себя, тело сложилось тряпичной куклой.

«Такой же точно пистолет, как у тех», — думал Жека, падая со стула на пол. — «Надо же, тот самый, то есть самая Бароу! Ни за что не подумаешь»!

— Джош, Тони, сюда! — сказала Кэт кому-то командным тоном.

Через минуту велела, — пакуйте этого.

— А других? — послышался басок добродушного дядьки.

— После уколов, — Сказала Кэт. — Как пацана уложите, сразу их вызывайте. Хорош тут валандаться, пора браться за новый контракт.

Часть вторая

Глава 1

Жеке приснилась Кэт. Во сне он думал, что не виноват — она сама ему приснилась! Но он ведь совсем не протестовал против того, что она ему снилась, ему откровенно нравилось видеть её во сне даже полностью одетой, раздевать девушек даже во сне он ещё не решался. Тем более Кэт! Она же старше его, сама так сказала. И вообще она такая… такая… в любом случае ей не следовало ему сниться. Кэт с ним согласилась, улыбнулась ласково и рявкнула грубым мужским голосом:

— Подъём!

— «Сон кончился», — догадался Жека и открыл глаза. Поле зрения занимала мужская широкоплечая фигура в сером мундире, с чёрным пистолетом в волосатой ручище, бритую челюсть, видимо, носить можно только высоко задранной, чтоб туловище вперёд не кренило. Сразу над ней начинался серый берет, всё, что между ними, не просматривалось, да по существу и не заслуживало внимания. Жека огляделся в помещении, мысленно усмехнулся. — «Попытка номер два».

Комната того же стального, прямоугольного типа, что и коридор, где он очнулся в первый раз. Так же лежит в капсуле. О том, что приключения на станции ему не приснились, свидетельствовала лишь его бежево-белая пижама вместо школьной формы.

Снова схватился руками за край ячейки, ловко перебросил ноги, спрыгнул. Тренированное восприятие зафиксировало движение слева и справа. С одной стороны на него таращилась Ленка, с другого Джонни, оба в сильном удивлении. Конечно, их же Кэт не удостоила прощальными речами, ребята сразу после уколов. Интересно, хоть в плане болючести сделали для них скидку, или воткнули по полной в виде «прости-прощай» на долгую память?

Челюсть пришла в движение, что сопровождалось грубым голосом. — Задержанные! Стоять ровно! Ласты за спину!

«Статус поменялся», — сообразил Жека, выполнив команду. — «Хорошо хоть не на затылок. Или на затылок только лёжа? Да какая разница»!

Жека вопросительно посмотрел на говорящую челюсть, она продолжила издавать звуки. — Налево! По одному в коридор, встать рожами к переборке! Выполнять!

Жека потопал за Ленкой, машинально отметив, что девушка не хромает — хоть здесь слава богу. Лена, как только вышла в коридор, усложнять не стала, уткнулась в переборку, Жека взял левее, Джон соответственно правее.

— Налево! — Рявкнул конвоир. — Шагом марш!

Добавил спокойнее. — Только не бегите. Парализатор-то остановит, да таскать вас потом…

Жека повёл колонну прогулочным шагом. В конце коридора разглядел двери, подумал, что туда, наверное. И точно, при их приближении створки разошлись в стороны. За спиной послышался тот же голос, — дети, входите, пожалуйста.

Голос точно не мог принадлежать обладателю челюсти и пистолета, Жека аж обернулся. Испод берета лучилось добротой пухлощёкое лицо, а челюсть совсем потерялась за блеском радушной улыбки. Пистолет тоже исчез. Ленка легонько толкнула его в плечо.

— Дети, — ворковал конвоир, — присаживайтесь на лавочку, пожалуйста.

Ребята уселись на лавочку перед длинным столом, за ним виднелись спинки трёх кресел, далее переборка, задрапированная голубеньким полотнищем с кругом из белых звёзд. Жека узнал заставку GNN, сообразил, что изображение должно значить что-нибудь ещё. Ну, не на ток-шоу же их привели!

Через минуту из боковой дверцы вышли гуськом трое в мантиях со странными одинаковыми причёсками. Белые букли особенно забавно смотрелись на голове полной женщины с лицом явно негроидной расы. Другой отличался необычным разрезом глаз, третий тоже не относился к привычному типу людей — слишком смуглый, хоть и не чёрный, карие глаза навыкат. Что эти двое мужики, Жека решил по впалым грудкам под мантиями, особенно на контрасте с выдающимися формами чёрной.

— Встать, суд идёт. — Спокойно проговорил провожатый.

Ребята поднялись. Судьи расселись, полная негритянка в центре, мужички по бокам, узкоглазый произнёс, — прошу садиться.

Жека, конечно, слышал, и по головизору показывали, что в европейских мирах не все европейцы, однако таких он не видел даже среди европейских мигрантов, или они не выделялись на общем фоне. В школе точно не было! Думалась какая-то чушь — что их в космос притащили ради равноправия и справедливости, чтобы судить их, русских американцев, или наоборот, американских русских по европейским законам!

— «Ну, они нам сейчас насудят»! — весело думал Жека практически в полном спокойствии. Кэт он верил больше, чем любым ряженым, а она ясно сказала — направят в учебку какой-то ЧВК. Немного беспокоила непонятность терминов, однако и это узнается со временем. Он ободряюще улыбнулся Лене, та сразу насторожилась.

Тем временем судья бубнил что-то о правах, спрашивал, всё ли им понятно. Ребята не отвечали, судьи делали вид, что услышали «да» и продолжали по плану. Наконец, перешли к разговору по существу. Другой боковой арбитр заявил, что перед ним прошения о предоставлении убежища от несовершеннолетних неграждан Евгения Старкина, Джона Стоуна и Елен Ривз. Жека усмехнулся, Ленка замерла, Джонни вякнул противным голосом, — чиво-чиво?!

Судья буркнул, не поднимая головы от бумаг, — сержант.

Амбал в сером мундире положил лапу Джону на плечо, сжал, пацан тихонько ойкнул. Сержант остался стоять, руку с плеча не убрал. До пацана сразу дошло, что они здесь зрители, или их роли без слов.

Судья бубнил, — кто, за то, чтобы принять несовершеннолетних Евгения Старкина, Джона Стоуна и Елен Ривз под юрисдикцию Союза Европейских Миров?

Все трое придали верхним конечностям вертикальное положение, судья буркнул, — единогласно, — и закрыл папку.

Очередь подавать реплики перешла к узкоглазому. Он тем же монотонным бубнежом озвучил, что Евгений Старкин, Джон Стоун и Елен Ривз вооружённым путём препятствовали представителям неправительственных организаций СЕМа в осуществлении гуманитарной миссии, чему в деле имеются документальные свидетельства. Так же означенные несовершеннолетние подданные СЕМа не выказали ни малейшего раскаяния, напротив, совершенно отвергают принципы свободного общества и на этом уже основании представляют для общества опасность. В купе с совершением ими тяжких преступлений против свободы личности это даёт ему основания требовать для всех троих смертной казни.

Наконец, акустическую активность проявила центральная судья, обратилась к окружающему пространству перед собой:

— Есть ли у присутствующих граждан СЕМа, что они могли бы сказать в защиту обвиняемых?

— Да, ваша честь, у меня, — отозвался сержант.

— Назовитесь и говорите, — велела судья.

— Сержант Пьер Птижан, частная военная компания «Армус». Судя по материалам дела, у молодых людей в момент кризиса на Сайори не было времени разобраться в ситуации. Ребята действовали спонтанно, как им казалось правильным, ведь они подавлены агрессивным окружением и авторитарным воспитанием. После их спасения так же прошло мало времени, чтобы они могли дать правильные оценки произошедшему и своим поступкам. Наша компания готова участвовать в их перевоспитании и выступить поручителем.

Он подошёл к судейскому столу, подал какую-то бумагу, судья, не взглянув на неё, убрала в папку.

— Хорошо, ваше ходатайство приобщено к делу. — Она поднялась, за ней встали остальные. Заговорила строго:

— Евгений Старкин, Джон Стоун, Елен Ривз, встаньте!

Ребята поднялись, судья продолжила. — Вы приговариваетесь к смертной казни по достижению совершеннолетия. По ходатайству ЧВК «Армус» по достижению вами совершеннолетия дело будет рассмотрено ещё раз, тогда и примут окончательное решение. До совершеннолетия будете содержаться в тюрьме для не достигших возраста полной ответственности подданных СЕМа. Поручителю разрешается участвовать в перевоспитании без ограничений. Меры по ограничению свободы на усмотрение администрации учреждения.

Она смягчилась лицом, посмотрела на них долгим, добрым взглядом, сказала, — и да поможет вам бог!

Судьи развернулись, как по команде, и удалились гуськом.

— Садитесь пока, — сказал сержант спокойно.

Ребята плюхнулись на скамейку. Даже для Жеки дело под таким соусом показалось пропащим.

Сержант встал перед ними, заговорил спокойным, человеческим тоном:

— Ну, что раскисли? На родине были герои, стреляли в солдат, а тут всего лишь приговорили и всё? Да чтоб вы знали — все солдаты приговорены! Вы теперь тоже солдаты, навсегда, до самой смерти!

— Теперь мы должны будем стрелять в своих?! — С вызовом спросила Ленка.

— Нет, — заверил её сержант, — в своих не даст выстрелить система опознания «свой-чужой». Но это вам пока сложно, разберётесь в учебном процессе. Сейчас вам галстуки принесут, и пойдём домой…

— Галстуки?! Скаутские что ли?! — Воскликнул Джонни.

В помещение вошёл похожий на сержанта мужик в серой форме с пакетом в руке. Спросил, кивнув на молодых людей, — этих что ли?

Назвавшийся Пьером сержант грустно вздохнул, — да, Дитрих, этих.

Мужик подошёл к ребятам со спины, проговорил, — не дёргайтесь, это не больно. Пока…

Жека почувствовал, как на его шее сомкнулся обруч.

— Отныне, вы под постоянным надзором. — Пояснил сержант. — Обо всём, что вы говорите, едите, пьёте, чем занимаетесь, станет известно в тот же момент. Если вы нарушите наши правила, или просто жизнь станет казаться скучной, эти штуки сделают так, — он щёлкнул пальцами, острая боль пронзила Жеку прямо в позвоночник.

— И не надо так на меня смотреть! — Улыбнулся сержант. — Жить даже с такими штуками намного лучше, чем вообще не жить. Тем более, что это временно.

Глава 2

Пьер показался Жеке свойским парнем. Разговаривал нормально, улыбался, иногда хмурился. Со скамьи подсудимых повёл домой. Просто провожал, ничего из себя не корчил. По пути объяснил, что звать тюрьму домом древняя традиция арестантов, да и зависит-то всё только от отношения. Ну, принято называть их отсеки огромной станции тюрьмой для малолеток, так это же глупость! Во-первых, какие они в чёрную дыру малолетки? Во-вторых, сектор отделён условно, если ребята с ошейниками попробуют выйти за его границы, их просто вырубит разряд боли. И это только до отмены финального приговора, потом смогут гулять, где вздумается.

— А как же посторонние в тюрьму не ходят? — Удивилась Лена.

— Автоматика не пускает, — сказал Пьер, нахмурился, — и что они не видели? Приговорённых за убийства малолетних психов? Вам же по идее нечего терять — до совершеннолетия не казнят, пережить его очень непросто…

— Каких психов?! — воскликнул Джонни.

— Это и вправду тюрьма, ребята, — нахмурился Пьер. — И детки тут очень разные. Привозят с окрестных миров Союза приговорённых. Ваш случай довольно редкий, хотя и не уникальный, конечно. Маньяков не возят, но, думаю, если б возили, никто б не почувствовал разницы.

Джонни поймал себя на мысли, что, если такие ошейники тут у всех, это в определённом смысле очень полезное изобретение. Пришли на довольно обширную площадку, заполненную космонавтами. Одеты все в основном в комбинезоны разных цветов и фасонов, ошейников ни у кого не было. Люди поглядывали на них, кто жалостливо, кто брезгливо. Пьер пояснил, что это станция местного транспорта. У Жеки мелькнула мысль, что здесь бы им и удрать… да только прав сержант — на огромной чужой станции у них единственное прибежище там, где все носят обручи, их дом на долгое время тюрьма.

Вошли за Пьером в вагон. Проехали пару остановок, пересели, вышли на третьей. Жека начал немного понимать, насколько огромна станция. Пошли бесконечными коридорами, проходили через автоматические двери, цвета стен, пола и потолка менялись, что должно, наверно, означать смену сектора или отсека.

После прохождения очередных автоматических дверей сержант сообщил, что почти пришли. Ребята оглядывали серо-белые стены новых коридоров.

— До столовки два шага, — улыбнулся Пьер, — вы же голодные.

Наконец, подошли к автоматическим дверям, Пьер сказал, — сюда.

Створки раскрылись, они вошли в зальчик, уставленный высокими столиками без стульев, слева уютно поблескивала сенсорами автоматика.

Пьер поздоровался с роботом, — привет, Жадина! Покорми новеньких.

Аппарат раздачи прогудел, — сначала оформить опять не судьба? У меня же программа!

Пьер принялся умолять оборудование. — Ну, Жадина! Будь человеком! Дай ребятам поесть!

— Дам бутербродов по твоему офицерскому довольствию. — Сжалилась аппаратура. — А то нахватаете детей, а как кормить, пусть Жадина думает? Всё, достал, до оформления котлет не будет.

Из глубин агрегата в окошко раздачи приехал поднос с тарелками, на которых заботливыми манипуляторами со вкусом разложили сэндвичи. Жека покрутил головой — да какие ещё котлеты?! Запивать эти сложные сооружения из овощей, разной колбасы и сыра предлагалось некими витаминными напитками фруктовых вкусов, что наливались в стаканы просто из торчащих в стене пяти кранов с табличками. Жека выбрал вишнёвый, заодно понял, что означало таинственное древнее изречение «открыть кран» — ничего особенного. Впрочем, как и все эти таинственные древности.

Расположились вчетвером за одним столиком стоя. Сержант особо подчеркнул, что идея прислонить к чему-либо пятую точку от подъёма до отбоя без особого разрешения автоматически влечёт за собой болевой импульс, так что лучше даже случайно не падать. Джон потрогал ошейник и спросил, как шею мыть?

— Никак, сама моется, пока вы таскаете обручи. Вот только… — он задумчиво поскрёб собственную молочно-белую шею, что особо диссонировала с загорелым лицом, — только после долгого ношения этих штук загар к коже не пристаёт. Совершенно.

— Так ты тоже?! — удивилась Лена.

— А что в этом удивительного? — Улыбнулся сержант. — Говорю ж вам, что не все здесь погибают.

Джонни пробурчал недовольно, — если ты тоже, чего сразу начал орать?

— Ну, извини, — Пьер смущённо улыбнулся. — Я ж тогда вас конвоировал, и надо было задать вам настрой, чтоб не шалили. Я ведь действительно сержант и орать буду ещё и похуже. Будешь хамить, могу и в рожу подать, должна быть дисциплина!

Подобрался, построжел, сказал другим тоном. — И не в этом дело, вообще!

— А в чём? — Жека перешёл к конкретике. — Мне говорили, что это учебка. Чему здесь учат?

— Говорили?! — Воскликнули хором Джон и Лена.

Сержант удивлённо взглянул на Жеку. — Кто говорил? Впрочем, неважно. Да, учебка. Учат космонавтов. Настоящих. Кто-нибудь слышал о малых платформах?

Ребята воззрились на него со всей серьёзностью, Жека отметил острый интерес рыжего Джона.

— То есть все слышали? — Переспросил очень довольный Пьер, осторожно уточнил, — а о боевых малых платформах имеете представление?

Ребята синхронно уверенно кивнули.

— Замечательно, это сэкономит нам много слов, — Пьер стал очень серьёзным. — В ближайшее время вы пройдёте начальный курс. Вскоре после вашего совершеннолетия состоится экзамен, заключается он в выполнении настоящей боевой миссии. Против настоящих боевых кораблей. Кто вернётся, будет помилован, обручи снимут, предложат контракты.

Он смотрел на них грустными, серьёзными глазами, его голос дрогнул. — В моём потоке сдали экзамены семеро. Из восьмидесяти.

— Мы тоже сдадим, Пьер, — заверил его Жека и со вкусом занялся сэндвичем. Ребята без эмоций сосредоточились на еде. Пьер грустно смотрел на эти юные лица. Он сделает всё возможное, чтоб они сдали… и заставит их сделать то, что они считают сейчас для себя невозможным. Даже если придётся убить в процессе — в конце концов, ему самому вести их на экзамен, буквально. На данном этапе это просто его работа.

Ленка решила пока сменить тему, её заинтересовал необычно смышленый автомат с проблесками чувства юмора. Пьер объяснил, оказывается, автомат самый обычный, кухонный, немного доработанный местными умельцами. Вот управляется он из единого вычислительного центра ЧВК, кстати, не будет большой ошибкой называть его единственным, но это может не понравиться руководству. Вообще, хороший центр, для их задач мощный, да ребята сами скоро убедятся, а «Жадина» это приложение, одно из многих, тоже умники компании поработали.

За разъяснениями ребята прикончили по последнему сэндвичу. Видимо, традиционную для европейского космоса жевательную резинку так же традиционно проигнорировали. Отнесли с тарелками и стаканами в приёмник грязной посуды, сказали роботу «спасибо», услышали «на здоровье», и Пьер повёл их обустраиваться. Зашли в операционную вычислительного центра, что, по его словам, нужно было сделать в первую очередь. Узкое и длинное помещение фактически являлось тупиковым ответвлением коридора, только вдоль одной его стены во всю длину устроили полку или стол, над ним повесили ряд голоэкранов, а на самом выступе разложили кнопочные устройства ввода. Экраны стояли потухшие, помещение пустовало.

Жека не сразу вспомнил название древних устройств, — это клавиатуры что ли?

— Да, — Пьер нажал кнопку на ближайшей, экран ожил. — Как вы догадываетесь, в берлогу программистов компании вот так запросто не войдёшь, это терминалы общего пользования. Скоро у нас будет людно, представьте, если все здесь разом начнут орать команды.

— И зачем это может нам понадобиться? — Скривилась Лена.

Пьер что-то набирал на клавиатуре вслепую, не отвлекаясь от экрана, пояснил. — Уроки будете делать. Ещё можно написать знакомым.

— На Сайори? — Прошептала Лена.

Пьер пожал могучими плечами, — конечно. Вы в карантине головизор смотрели? Ваш мир подал заявку на ассоциацию в Союз Европейских Миров. Пока на рассмотрении, но какие-то функции уже включили, почту точно.

— И прям отсюда можно написать домой?! — Воскликнула Лена.

Жека угрюмо рассматривал свою обувь, Джон отвернулся к другой стене. Пьер, глядя в экран, проговорил. — Можно. Только ответа скоро не жди, на межзвёздные расстояния связи нет, сообщения передаются с попутными звездолётами.

— А кому ты сейчас пишешь? — Спросил Жека.

— Да вас оформляю. На котловое довольствие, вещевое, ну и на себя, само собой, — рассеянно проговорил Пьер.

— Как это на тебя?! — Почему-то разозлился Джон.

— Ну, порядок такой, — обернулся к нему сержант, улыбнулся и вернулся к голоэкрану. Помолчал и между делом стал рассказывать. — Я в компании четвёртый цикл уже. Год, по-вашему. Это если самый первый не считать… вот…

Оглянулся на Ленку, оценивающе прищурился, — вроде бы второй…

— Третий! — Она возразила с вызовом.

Пьер пожал плечами, что-то набрал на клаве, — пусть третий, тебе с этим жить.

— Так вот, — продолжил он, — дали мне сержантские лычки, я по итогам компании… ну, не нашей компании, а, скажем так, за отчётный период…

На экране сменялись какие-то формы, заполнялись поля, ребята тоскливо следили за его манипуляциями, синхронно вздохнули.

— Вот по итогам компании, по числу походов, боевых выходов, результатам и, вообще, что живой ещё…

Он торжественно нажал большую кнопку, кивнул с удовлетворением и резко обернулся к курсантам. — Сержанты по правилам компании сами выбирают рекрутов, готовят и ведут в бой.

Пьер взял паузу для значительности. — Здесь пока нет никого потому, что недавно прошли экзамены. Вы первые в новом потоке, можете гордиться — вас выбрал лучший… э…

— Э? — Насторожился Жека.

Пьер смутился, — лучший из новых сержантов компании. Вы будете моим первым отделением.

Жека угрюмо посмотрел на Джона, встретил его лишённый приязни взгляд, проговорил, — а передумать никак? Давай нас с Ленкой выберет кто-нибудь другой?

— А что это ты за меня решаешь?! — Возмутилась Лена.

— Да меня самого от вас тошнит! — Признался Джон.

— Да вы что! — Растерялся Пьер. — Отказаться от таких… таких… да вы себе не представляете!

Парни покраснели, Лена пропела вкрадчиво, — каких-каких?

Пьер нахмурился, проворчал, — никаких уже!

Повисла угрюмая пауза. Пьер смягчился, заговорил просто. — Вы не предали родной мир, не отказались. Защищали с оружием в руках, стреляли по врагам, Джонни вон вообще вертолёт сбил…

Жека с Леной синхронно повернулись к Джону. Он поспешил перевести тему. — Подумаешь! А ты сам за что здесь оказался?

— За убийства и грабежи. На дорогах. Был в банде байкеров. — Криво усмехнулся сержант. — Слышали о таком?

Ребята, оторопело на него глядя, кивнули.

— Так что или вы до экзаменов всё между собой решите, или я вас поубиваю. Можете мне поверить.

Глава 3

Из операционки, как Пьер назвал кишку с экранами и кнопками, повёл получать вещевое довольствие. По пути Жека прикинул, как будет смотреться на нём такая же серо-белая форма. В целом одобрил. По инерции попробовал представить сержанта на байке. Если вместо серого кителя надеть кожанку с клёпками, располагающую к себе физиономию скрыть шлемом, вложить в руки дробовик или на бедро прицепить кобуру, получалось весьма гармоничненько.

Почти как в кино. Родители не одобряли фильмы, где убивали полицейских, вообще недолюбливали кино и прочую масс-культуру, дескать, всё там врут, только мозги детям плющат. Есть же развивающие исторические фильмо-книги о первых годах освоения Сайори, великих космографических открытиях, далёких походах и дерзких экспериментах! И вообще, в школе стали мало задавать? Так папа или мама или оба сразу помогут найти занятие.

Просто из опыта попыток что-то возражать Жека в целом с родителями соглашался, но уж культовых «Повелителей каменных стрел» и «Пересечение параллельных» посмотрел все сезоны. Там как раз было про войну байкерских банд в каких-то особенно диких мирах. Если их не придумали, по логике получались непринятые ни в какие альянсы колонии, что не дотягивали даже до соблюдения Хартии свободных миров.

Если поверить Пьеру, в мирах Европейского Союза байкеры тоже есть, только их там, видимо, не любят, и даже по кино понятно, почему. Им Пьера любить тоже не за что, не верить ему оснований не просматривается, так что лучше попробовать пока дожить хотя бы до экзаменов. То есть не надо задирать Джона, если не получится его грохнуть, как просила Кэт.

За такими размышлениями Жека со всеми вместе дошёл до каптёрки, где другой автомат выдал им вещи. Сразу переоделись в форму, смотрелась она и впрямь неплохо, особенно берет, что прикрыл пламенную растительность на голове Джона. Китель, брюки, а в Ленкином случае юбка, тоже сидели, как пошитые специально для них.

Сержант сказал, что так оно и есть, автомат подогнал мундиры стандартных размеров по их биометрическим показателям. Впрочем, общего впечатления ему испортить не удалось. Ленка всегда с особым шиком умела носить школьную форму, а после карантинной пижамы совершенно преобразилась. Даже глядя на Джонни, Жека слегка засомневался, так ли ему хочется убивать этого ладного конопатого паренька? Только за то, что он плюнул ему в тарелку? В принципе этого достаточно, но… чёрт побери, как он умудрился сбить вертолёт?

Вопрос этот пришлось временно отложить. Сержант выдал, кроме мундира, по комплекту на смену, бельё, пижамы, туалетные принадлежности и зачем-то по две наклейки с их именами. Повёл показывать казарму. Прошли немного по коридору, зашли через автоматические двери и замерли со стопками вещей в руках поражённые. Огромное помещение напоминало камеру хранение или депозитарий, разве что дверцы ячеек побольше. Располагались они в три яруса, наверх вели лесенки. Два блока слева и справа упирались в переборки, дверцы центрального выходили в два коридорчика.

— Девяносто девять спальных мест, — глухо произнёс сержант, — занимайте любые. Только выбирайте ячейки подряд.

Жека быстро сосчитал дверцы, получалось, что ячейки центрального блока имеют по два выхода. Это может быть плюсом, но и соседей получается вдвое больше. Парни разом оглянулись на Ленку, предлагая выбирать, она задумалась. — Спальных? Как туда ложиться?

— Головой вперёд. — Ответил Пьер без улыбки.

— А если клаустрофобия? — Буркнул Джон.

— Такие сюда не попадают. — Пожал плечами сержант. — Привыкайте, это на всю жизнь. В машины запрыгивают так же.

Жека подумал, что это логично — для человека со временем пропадает разница, спать он собирается или воевать, великое дело привычка.

— А тумбочки? — Продолжала сомневаться Лена.

Пьер указал на узенькие дверцы в основании блоков, на нулевом ярусе. Пояснил, — Ячейки и кабинки запоминают владельца, открыть сможет только он или сержант.

— Так мне одетой спать?! — Возмутилась Лена. — Где переодеваться?!

— Для девочек нет особого отделения, — развёл руками Пьер, — пока стесняешься, проси мальчишек отворачиваться. Спать в форме не советую, — он значительно глянул на её обруч, — будет больно.

Лена презрительно скривила губы, после недолгого раздумья решительно указала налево, — берём вон те три крайние. Моя чур верхняя!

— Тогда моя средняя, — не терпящим возражений тоном заявил Жека.

— Подряд надо, да? — Джонни почесал затылок под беретом и спросил вдруг с тревогой, — Старый, а ты не ссышься?

— «И вот эту неблагодарную тварь я почти передумал убивать»! — Подумал Жека, с трудом сохраняя на лице невозмутимость.

— Ячейки непроницаемые, — успокоил всех сержант.

— А! — преувеличенно обрадовался Джон и сказал со всей отпущенной свыше благожелательностью, — тогда ссысь на здоровье, Старый!

Жека, не реагируя, двинулся к ячейкам на нулевом ярусе. Первая же дверца легко открылась, он уложил туда стопку с вещами, закрыл. Запоры или замки отсутствовали. Прилепил одну наклейку со своим именем. Рядом тем же занималась Ленка. Переглянулись и, как всегда поняв друг друга без слов, проверили — Ленка подёргала за ручку дверцу ячейки Жеки, а он её. Как и сказал сержант, дверцы не поддались.

Джонни тем временем осмотрел спальное место и прилепил на дверцу наклейку. Жека поднялся на второй ярус, заглянул вовнутрь. Пожал плечами — ничего особенного, вполне хватает места, чтоб проползти и случайно не разбить во сне голову об потолок. Спрыгнул, по лестнице забралась Ленка. Принялась с верхотуры капризничать, — а чем застелить? И где подушка?

Пьер спокойно объяснил. — От подушки шея кривая. Укрываться незачем, в ячейках хорошая терморегуляция. Простыни менять тоже не требуется, там особые матрацы с той же функцией, что у ваших обручей, не засалятся.

— Везде что ли загар перестанет липнуть?! — Возмутилась Лена.

— Хм, — помотал головой Пьер, — а ведь и вправду! Я на боку сплю, значит, и морда должна была только наполовину загореть. Наверное, у обручей ещё что-то есть.

— Всё равно без белья неуютно! — Вернулась Лена к претензиям.

— Да? — Ухмыльнулся Пьер. — Напомни об этом после первого учебного дня. Только не забудь, хорошо?

— Хорошо, — согласилась Лена. Спрыгнула в коридор, спросила, — а теперь куда?

— За мной. — Пьер повернулся на выход из казармы.

Снова прошли немного по коридору, вошли в автоматические двери. Сержант пояснил. — Сюда вас пустят только в моём присутствии или с моего разрешения. Самовольно не суйтесь, можете об двери расшибиться.

В просторной каюте ребята увидели стол для пинг-понга, бильярдный стол, на стенах висели мишени для дротиков. И как везде в отсеках учебки ни одного кресла, диванчика или хотя бы стула. Пьер широко улыбнулся, — здесь вы будете отдыхать.

Жека про себя грустно подумал, что если и отдыхать на ногах, после отбоя ему точно не понадобятся подушка и покрывало. Пьер весело спросил, — кто умеет в бильярд?

Джон неуверенно оглянулся на Ленку, сказал, будто извиняясь, — я немного.

— Тогда ставь шары, — велел Пьер, направляясь к подставке с киями.

— А мы постучим, можно? — Спросила Лена.

— Можно, — благодушно разрешил Пьер и указал на тумбочку, — ракетки и мячи там.

Сержант за игрой завёл разговор о том, о сём. Жека с Леной хорошо друг друга знали, выиграть получалось лишь под особое настроения, сейчас же как раз настроя и не было. Они перестукивались вполсилы, прислушиваясь к разговору. Слишком интересную тему затронул сержант, попросил по-человечески, — Джонни, расскажи, пожалуйста, как тебя угораздило сбить вертолёт.

Тот смутился, проворчал, — в моём деле разве нет информации?

— Только в целом, — сухо сказал Пьер.

— Ну, ладно, — вздохнул рыжий и начал рассказ:

— Я уже говорил, что проспал в тот день школу. Папке дали выходной, засиделись допоздна. Играли, болтали. Школьные автобусы уже не ходили, пришлось идти на общую станцию. Стою, жду, и ни одного автобуса! Народ начал волноваться, кто-то крикнул, что сеть пропала. Полез за коммуникатором глянуть, и точно. Даже экран не светился. Тут-то в наш дом и прилетело. Взрывы, грохот, а я стою, этажи считаю. Выходило, что к нам попало. Сунулся в лифт — не работает. В двери на пожарную лестницу — заблокированы. Снова выбежал на станцию, ещё раз пересчитал этажи. Ну, точно наш этаж весь горит, противопожарка не сработала! Я в школу сам собрался, родители спали… вот…

Пьер промахнулся, удар перешёл к Джону. За игрой он смог немного успокоиться, стал рассказывать дальше:

— Думаю, надо бы пожарных, спасателей, скорую. Но нефига ж не работает! А в городе ещё где-то взрывается. Чрезвычайная, значит, ситуация, надо в школу.

— Логично, — оценил Жека.

— Да не просто в свою школу, то есть в свою бывшую, в вашу уже! — Горячо проговорил Джон в запале. — Она же по месту жительства заодно мобилизационный пункт! Вот вы не знали!

Жека смутился, он совершенно забыл, что школа ещё и пункт мобилизации граждан на случай ЧС. Вёл себя, как пацан, за брата беспокоился, хотя брата всё-таки спас, кажется, школа удачно оказалась заодно сборным пунктом, и это уже неважно. Выручила Лена, сказала, — ты молодец, Джонни.

Ободрённый Джон вернулся к рассказу:

— Побежал, значит, к школе, на подходе уже понял, что там бой. Подумал ещё, что войну я тоже проспал, так хоть посмотреть… Перелез ограду, пробрался тихонько между деревьев, смотрю — мужик какой-то в сером камуфле в кустах засел… С ракетницей на плече! В школу метит гад! Я застыл, не знаю, что делать — здоровый же… да тут ему в башню от школы прилетело, упал на спину, ракетницу выронил, а во лбу дырка…

«Ай да мама»! — воскликнул про себя Жека.

Джон, наконец, промазал, право удара перешло к Пьеру, пацан повёл рассказ без пауз:

— Гляжу, а ракетница-то уже на взводе, там огонёк горел «готовность без захвата цели, поиск по сектору». И как раз вертолёт! Прям надо мной на малом идёт и из пушек кроет по школьной крыше. Думаю, может, тот же самый, что и по дому нашему бил! Схватил ракетницу, поднял и на кнопку старта нажал. Надо было сваливать, а я стоял, любовался! У вертолёта хвост отвалился! Ну, бабахнуло что-то, вспышка, в себя пришёл в карантине.

— Контуженный, значит, — заметил вполголоса Жека. Ему показалось, что это многое объясняет.

Пьер же был другого мнения. — Герой! Хотя и раздолбай, конечно.

Он забил последний шар, заговорил серьёзным тоном:

— Будем считать, что познакомились, теперь слушаем меня очень внимательно. Вас выбрал лучший сержант, вы должны соответствовать — быть лучшими. Ещё раз особо повторяю для тупых — детки сюда поступают очень разные. Вы первые, вам устанавливать правила. Сержанты никогда не вмешиваются в отношения своих бойцов с другими звеньями, но вам-то с ними учиться, жить в одной казарме. Вежливость и твёрдость — пожалуйста, не дайте себя уничтожить. Это главное.

Он сделал паузу и продолжил. — Выжить на экзаменах недостаточно. Есть условие вашего помилования — перевоспитание. Не беспокойтесь, вас не станут заставлять во что-нибудь верить. Традиционно доказательством перевоспитания считается изучение незнакомого языка. Я учил английский, мой сержант был англичанином. А вы будете учить французский.

Он будто смутился. — Ребята, это большая удача, учиться у носителя языка. В ваших делах указано, что у вас два родных языка. Вы действительно говорите по-русски?

— Так точно, сэр, — ответил Жека.

— Вот! — Обрадовался Пьер и приказным тоном вынес решение, — будете учить меня русскому.

Оглядел немного растерянных ребят, улыбнулся. — Поверьте, это самое простое из того, что вас ждёт.

— И что нас ждёт? — Спросила Лена невинным тоном, хлопая ресницами.

Сержант хохотнул, — прямо сейчас? Да поиграем до обеда! Потом начнётся. Сначала строевая и физкультура, дня через два наберём поток и по программе. Тогда наплачетесь. А сейчас с кем по-взрослому в пинг-понг? А то смотреть на вас тоска…

Глава 4

Вызов сержанта принял Джонни и быстро понял, что не тянет. Громадный по сравнению с ним Пьер двигался удивительно легко, бил точно, запросто «раскидал» рыжего тонким слоем по объёму — иначе бедняге было бы не успеть за коварными ударами. Жека, засмотревшись, навалился на бильярдный стол и сразу получил такой разряд в позвоночник, что у него подкосились ноги.

— Совсем Старый изнемог, — посочувствовал Джон.

Жека не сразу смог подняться, пришлось постоять на четвереньках. Приходя в себя, пошевелил вдруг одеревеневшей шеей. Лена не шевельнулась даже, чтобы помочь, это бы значило не только его обидеть, но и дать рыжему повод для новых подначек.

Она попросила невинным тоном, — Пьер, пожалей маленького. Дай мальчику кого-нибудь победить.

Сержант ловко поймал шарик, улыбнулся, — только ты продержись подольше!

Лена со своей ракеткой в отставленной руке приблизилась к столу игривой походочкой. Сержант отошёл на шаг, через плечо бросил ей шарик, она в одно касание выполнила подачу. Джонни не понял, что это было, шарик, задорно цокая, ускакал по полу. Парень уставился на Ленку.

— Шарик там, — показала Лена пальцем, — беги, рыжий!

До Джона дошло, явно преодолевая себя, развернулся, сходил за шариком. Небрежно перебросил Ленке. Он, конечно, приготовился к новой «неожиданной» подаче, но Лена, ехидно улыбаясь, спросила ласково, — готов?

Джон кивнул, Лена «не поняла», — готов, спрашиваю?

— Да, — выдавил из себя Джонни.

Лена выполнила простую подачу, Джон врезал по шарику со всей силы, попал в сетку. Сердито перебросил шарик Ленке, та снова подала мяч в игру. Джонни постарался успокоиться, нормально ударил, но тут Ленка сыграла всерьёз. Снова неожиданно.

— Беги, рыжий, — звонкой оплеухой прозвучал её голосок.

Джон угрюмо повлёкся вслед за шариком. Не спешил, видимо, собрался. Ленкина «серьёзная» подача, удачно парировал, короткий розыгрыш и его коронка! Чёрт! Её там просто не могло быть! Она не могла там оказаться! Она что, мысли читает?!

— Беги, рыжий, и дай уже другим поиграть, — благодушно проговорил Жека, — четыре — ноль.

Джон огрызнулся, — сам тогда и беги, Старый!

Бедняга рухнул на колени, схватился за шею, мотая головой. Сержант жёстко проговорил, — беги, рыжий!

Джон покраснел, собрался сказать что-то резкое… но перспектива получить второй разряд заставила его передумать. Поднялся, сходил за шариком. Бросил Жеке, — лови, Старый.

Жека перебросил шарик Ленке. Им обоим нужно показать, на что они способны. Почему — неважно, нужно и всё. Ленкина «неберучка», просто подставим ракетку — свеча. Её удар, как приглашение, Жека начинает обычный розыгрыш. Снова предсказуемый финт, скука. А если так? Ух-ты, как мы умеем! А быстрее? Та-а-ак… есть контакт!

Ленка побежала за шариком. Откуда-то донеслись голоса, с задержкой стал доходить смысл.

— …он много гордый? — Пьер пытается говорить по-русски!

— Да не! — Горячо растолковывает Джон. — Фамилия у него Старкин, вот и прозвище дали «Старый»!

— А! Олд?

— Не! Старый! — по слогам повторил Джон.

— Ха-ра-шьё, — старательно выговорил сержант. — Стар — ий?

— Слитно надо. — Настаивал Джон. — Старый.

Жека с удивлением отметил, что его забавляет этот разговор. Ну, в самом деле, он сам взял этот ник в игре, пусть будет боевой позывной…

Пьер ему улыбнулся, перешёл на английский. — Хорошо играешь, Стар.

— Да не! Правильно Старый! — Вмешался Джон.

Пьер холодно на него посмотрел. — Ещё не хватало ломать язык из-за клички кадета! Здесь я решаю, как правильно. Понял?

— Так точно, сэр, — потерянно проворчал Джонни.

— О ваших позывных поговорим позже, — улыбнулся ему Пьер, перевёл взгляд на Жеку, — сыграем, Стар?

— Есть, сэр! — Весело отчеканил Жека. На рожу Джона стоило посмотреть! Ради такого зрелища можно немного побыть звездой.

Пьер попросил у Лены ракетку, Жека озадачился — он двумя собрался играть? Таки да! Ему о таком даже читать не доводилось — сержант играл «за двоих»! Мало того, что одинаково хорошо владел обеими руками, оказался быстрее, хитрее любой самой слаженной пары! «Почувствуй себя Дон Кихотом», — подумал Жека, в очередной раз возвращаясь с шариком к столу, к этой «ветряной мельнице».

И Жека почувствовал — именно с этим чувством ходят рыцари на драконов. Пусть он знает, что дракон ненастоящий, вернее, пока не собирается его убивать, для него это просто игра… для Жеки всё стало непросто. Он должен стоять. Держать удары и бить без малейшей надежды…

Дракон поймал шарик лапищей, хмыкнул, — молодец. Отдохни пока.

Пьер обернулся к Лене и Джону, — теперь вы против меня в паре.

Они переглянулись, обоим идея не нравилась, но тон сержанта не допускал возражений. Ленка подошла к Жеке, протянула руку, он заторможено отдал ей ракетку, отошёл от стола. Полностью вернулся в обыденность ещё через минуту. Вокруг теннисного стола творилось что-то неправильное.

Джонни как джентльмен сбегал за шариками… всего пару раз! Игра продолжалась! И о чудо! За шариком пошёл Пьер. Вернулся очень довольный, проурчал, — поздравляю! Вы победили. Всё, складываем ракетки, пора на обед.

Даже Жека испытал разочарование. Как?! Так быстро?! Ребята с недовольным видом понесли в шкафчик ракетки и шарик.

— Поиграем ещё потом, обязательно поиграем, — благодушно проговорил Пьер и перешёл на официальный тон. — На обед. В столовку. За мной. Шагом… марш!

В столовой Жека ради эксперимента ещё раз сказал «привет, Жадина», на что получил «виделись уже, Стар, не подлизывайся». Жека озадаченно оглянулся на Пьера, он пояснил с усмешкой, — для Жадины вы существуете как явление лишь с момента получения позывных.

— А откуда он знает? — Воскликнул Жека.

— Я сказал, он услышал, он всё слышит. Да, Жадина?

— Да, сержант. — Прогудел аппарат.

— А твой позывной? — Прищурилась Ленка.

— Не положено по субординации, — серьёзно сказал Пьер и вновь обратился к оборудованию. — Ты будешь нас кормить или зубы заговаривать?

— Да сэр, сержант, сэр, буду кормить, сэр! — Прогудел робот и мелодично прозвенел, в окошке раздачи появился первый поднос с тарелками. — Забирайте!

Пьер галантно подтолкнул Ленку в плечо, она подхватил поднос, понесла к ближайшему столику. По субординации следующим должен быть сержант, но он сказал Джону, — теперь ты.

Тот без возражений потянулся к окошку. Когда отошёл, Пьер взглянул на Жеку, — давай.

Жека оглядел поднос, довольно хмыкнул — догадливый и бережливый Жадина жвачку им больше не предлагал. Пошёл к ребятам, только поставил поднос на стол, сержант попросил, — подвинься.

Жека сдвинулся и сообразил, что стоит рядом с рыжим! Нет, тот с Ленкой, а он, Жека, между сержантом и этим террористом контуженным! Пьер это специально подстроил?

— Так будет всегда, — изрёк сержант важно. — Запомнили?

Ребята с кислыми минами кивнули, Пьер улыбнулся, — тогда приятного аппетита!

— И вам того же, — проворчал Жека и опасливо зачерпнул ложкой суп. Не поверил и зачерпнул ещё. Нет, этого не может быть! М-м-м! Благодарность потребовала выражения, он тепло взглянул на Пьера. Рыжий рядом сосредоточенно звякал ложкой, сопел и шмыгал носом, это отчего-то совершенно не раздражало Жеку. Ладно, коли так — пусть будет всегда.

Когда принялись за второе, спагетти с поджаркой, в столовку строем вошли десяток ребят с обручами на шеях. Показался инструктор в таком же мундире, что и Пьер, только гораздо компактнее Пьера, кряжистей. Ребята, с виду сверстники, продолжали маршировать на месте, пока инструктор не скомандовал, — стой! Раз-два! По одному! К кормушке! Жратву! Получить!

Парни стали подходить к окошку раздачи и с подносами располагались за свободными столиками. Кто-то вскрикнул от боли, инструктор прорычал. — Без команды не жрать!

Жека переглянулся с Леной, оглянулся на Джонни и встретил его удивлённый взгляд, все трое воззрились на Пьера. Тот угрюмо не обращал внимания. Наконец, сам инструктор с подносом устроился в гордом одиночестве, проворчал, — жрите!

Только сейчас будто заметил Пьера. — Привет, старина!

— Здорово, Клаус! — Отозвался ровным голосом Пьер.

— Это все твои? — Спросил новый инструктор, видимо, сосчитав Жеку, Ленку и Джона, — поубивал уже половину?

Пьер с усмешкой счёл вопрос риторическим.

— Спасибо тебе, конечно, — продолжал разглагольствовать вояка, — может, кому из охвостья достанется рекрутов. Только им же так и так хана, чего тут разводить?

— Им хана, — согласился Пьер, — а я не собираюсь никого терять.

— Самые крутые, да?! — Издевательски усмехнулся Клаус. — Ну-ну, посмотрим. Кстати, как вас там звать?

Пьер занялся едой, ребята, не зная, как реагировать, переглянулись и последовали его примеру — решили никак не реагировать.

— Я, кажется, задал вопрос! — Повысил голос Клаус.

Пьер грустно вздохнул, заговорил, обращаясь исключительно к своим:

— Ребята. Вон тот, — сержант мотнул челюстью в сторону коллеги, — Клаус, сержант другого звена. Чужие сержанты к вам не имеют никакого отношения. Приказывать вам могу только я или инструкторы во время занятий. Это ясно?

— Так точно, сэр! — Хором ответили ребята, пожирая его благодарными глазами.

— Вот так, Пьер? — Недобро проговорил Клаус. — Да если б тебе не везло по-скотски, эти твои крутые достались бы мне!

— Не злись, старина, — примирительно проговорил сержант, — эти мои крутые не раз спасут твою задницу…

Он улыбнулся со всей задушевностью, — или не спасут. Фирштейн?

— Яволь, замяли, — проворчал Клаус и, наконец, занялся обедом.

Жека невозмутимо продолжил трапезу, использовал наступившую тишину для наблюдений и размышлений. Заметил брошенные украдкой взгляды новеньких. После такого представления не удивительно. Если Пьер лучший, то Клаус второй, проигравший. Но даже проигравший всего лишь второй, его ребятки далеко не худшие. И сказано же, что сюда направляют приговорённых за тяжкие преступления. Сам Пьер тут оказался за грабежи и убийства, эти, скорей всего, тоже. Вот угораздило стать самыми крутыми в таком обществе!

Странно, почему их столько? Пьер говорил, что из восьмидесяти в его потоке сдали семеро, один из десяти, даже меньше немного. Клаус рассчитывает, что в звене останется хотя бы один?! Не, он же в числе лучших, значит, надеется, минимум, на половину… или чуть меньше. То есть на троих. Пьер так и сказал, что не собирается никого терять. А он, Жека, собирается? Ну, рыжего бы он потерял без особых переживаний, а не потеряется — пусть живёт…

— Вы в школе первые, надо вам первым придумать позывные. — Попивая компот, глубокомысленно изрёк Пьер. — Джонни, давай ты будешь Рэд?

— Может, подберём что-нибудь не такое избитое? — Робко возразил рыжий.

Пьер спросил, — свои версии есть?

Джон помотал пламенно рыжей головой. Пьер взглянул на Жеку.

— Контуженный. — Буркнул тот.

Пьер перевёл взгляд на Лену, она охотно поделилась мнением. — Контуженный слишком длинно. Лучше Брут. (bruised с английского «ушибленный».)

— Да, так лучше, — согласился сержант.

Джонни наградил Жеку и Лену взглядами, лишёнными теплоты, но вполне подходящими новому имиджу.

— А тебя как? — Пьер взглянул на Лену.

— Лён, мой игровой ник в «Космофлоте», — сказала она и пояснила специально для сержанта. — Игра такая есть на Сайори.

Спросила Джона, — а ты разве не играл?

— Немного. Ник не придумывал, назвался Джоном. — Грустно вздохнул рыжий. — Папка не поощрял сетевые игрушки. Мы в основном в покер играли или в бильярд.

Жека заметил в глазах сержанта искру интереса. — В американский покер? По-настоящему?

— Ну, а в какой ещё покер играть с родителями в русско-американской колонии?! — Криво усмехнулся Джон. Потупился, шмыгнул носом. — Я последний раз все, что на мороженое мама давала, папе на блефе просадил… — Джонни всхлипнул, — а их потом…

— Сыграем как-нибудь, Брут? — Запросто предложил Пьер.

Джонни ещё разок горестно вздохнул в память о родителях, поднял печальное лицо, прищурился. — А тебе тут хорошо платят? Это я к тому, что, пока мне играть не на что, ты откладывай понемногу.

Пьер заржал во всё горло, на него стали оглядываться. Он хлопнул смущённого Джона по плечу, — договорились. Ладно, допивайте компот, выплёвывайте жвачку…

Ребята на него удивленно взглянули.

— Э… у кого есть. И пойдём. Провожу вас на строевую. Учтите — последний раз, потом сами будете туда ползать.

Глава 5

Жеке казалась бредовой идея заниматься в космосе шагистикой, тем более не где-нибудь на поверхности астероида, а в специально для неё отведённом драгоценном пространстве станции. Драгоценность внутреннего защищённого от излучения, наполненного атмосферой пространства от огромности размеров зависеть не должна, хотя… в большом строительстве не избежать ошибок. Помещение для строевой подготовки явно было такой ошибкой — иначе, чем дуростью, это изуверство не объяснить. Даже подумать тошно, что кто-то этот вид истязания разумных… да просто живых пока ещё существ мог планировать осознанно! В чём бы они ни провинились! А тут практически на ровном месте! Жека с грустной усмешкой отметил, что осознал, наконец, истинный смысл этой приговорки.

Началось всё как глуповатая шутка, Жека до самого начала не верил, что обещанная строевая будет настолько буквальной. Пьер привёл их «на плац», в небольшой зальчик, представил инструктору, — это Дитрих, вы его видели. Ведите себя хорошо и не рехнитесь сразу, пожалуйста.

Пьер вышел, ребята вспомнили того дядьку, что надевал им обручи после «суда». Подтянутый, даже молодцеватый парень с правильными чертами лица холодно разглядывал их серыми глазами. Пауза, видимо, должна была дать ребятам возможность осознать собственную ничтожность. Дитрих сказал вполголоса, — становитесь здесь, — указал стеком, — смирно.

Ребята стали в шеренгу. Инструктор тем же бесцветным тоном продолжил. — Вы первые, вам так и быть для начала кое-что объясню. Надсаживать из-за вас глотку не собираюсь, слушайте внимательно. Не понял — будет так! — Он щёлкнул пальцами, Жека получил разряд боли. Лена, чтоб не упасть, схватила его за руку, Джонни простонал.

— Заткнуться там. — Дитрих обратил на него взгляд. Посмотрел на Ленку. — Не падать.

— Так точно, сэр! — пролепетала девочка и слабо ойкнула, Жека с Джоном успели подхватить её за плечи, помогли встать ровно.

— Пасти без разрешения не открывать. — Тоном автомата пояснил Дитрих.

Сказал, как попросил. — Смирно.

Ребята подтянулись. Инструктор спросил строго. — Жвачка есть?

— Никак нет, сэр!

— Сэр? — Ухмыльнулся Дитрих. — Ладно, пусть сэр. Обращайтесь тогда ко мне «сэр инструктор». Ясно?

— Так точно, сэр, инструктор, сэр, — ответили ребята.

— Это хорошо, — одобрил Дитрих. — Тогда выше головы, смотрите на потолок. Открыть клювы. Шире.

Пошёл вдоль строя, заглядывая в открытые рты. Хлестнул Жеку по животу, — втяни кишки.

У Жеки вспыхнуло лицо, он был уверен, что всё втянуто, к нему придираются! Так, спокойно, вопрос зачем? Он бесстрастно опустил взор долу.

Губы Дитриха слегка изогнулись в улыбке. — Не тупые, это хорошо. Да, пасти пока закройте. Запоминайте: строевая стойка это — стоять ровно, пятки вместе, носки врозь, руки по швам, подбородок приподнят, честный взгляд устремлён на командира. Итак. Внимание. Смирно!

Жека постарался исполнить всё в точности, Дитрих усмехнулся, — ну и рожи! Честный взгляд! Ещё честнее! Ладно… — он вздохнул, — успеете ещё меня полюбить.

Сказал он это серьёзным тоном, обстановка в целом к веселью не располагала, Жеке без особого труда удалось подавить усмешку.

Дитрих продолжил инструктаж. — По команде «вольно» полагается отставить левую ногу на ширину плеч. Своих плеч, а не инструктора. Руки обхватить за спиной за локти. Рожи можно не задирать, держать ровно, смотреть на командира просто влюблено. Зубы не скалить. Ясно?

— Так точно, сэр инструктор, сэр, — проговорили хором курсанты.

— Теперь потренируемся. — Благодушно молвил Дитрих и приступил:

— Смирно. Вольно. Смирно. Вольно. Смирно. Вольно…

Жека перестал считать итерации, когда Дитриху самому надоело. — Устали стоять? Погуляем. Смотрим на тот плакат, — он указал стеком на изображение атлетически сложенного бойца с высоко задранной прямой ногой. — Ходить по команде на раз-два. На раз поднять ногу, на два поставить. Нале-во.

Ребята синхронно повернулись посмотреть, что там слева, всех пронзили разряды. Дитрих начал снова. — Отставить. Смирно. Нале-во!

Ребята сообразили, что нужно повернуться.

— Отставить. Смирно. Смотрим на меня и запоминаем. Налево это вот так. — Инструктор чётко выполнил поворот. — Внимание. Нале-во. Отставить. Нале-во. Отставить…

Жека понял, что это тоже надолго. Он ждал команду и не пропустил, как Дитрих тем же монотонным тоном сказал, — шагом. Марш. Раз…

Жека получил довольно увесистого пенделя от Ленки.

— Отставить. — Сказал Дитрих. — Движение начинаем, отпустив впередистоящего на шаг. Ещё раз. Шагом… Марш. Раз…

Жека задрал правую ногу.

— Тяни носок! — Потребовал Дитрих. — Ещё… ещё! Ладно, два.

Жека поставил ногу на пол. Дитрих обратился к Лене, теперь ты тоже — раз. Два. Рыжий, тебя касается. Раз… два.

Жека дошёл до угла и получил лёгкий разряд, Дитрих пояснил, — чётче поворот!

До ребят постепенно стало доходить, насколько всё серьёзно, круге на третьем. На четвёртом Жека спросил себя, что тут делает инструктор? Подавать разряды в обручи и командовать вполне смог бы и Жадина. На пятом отстранённо удивился, что вот, вроде бы, голова свободна, думай, о чём хочешь. Он, например, толком ещё родителей не вспоминал, а они же погибли! Но всё это случилось в другой жизни на Сайори, где были мама и папа, братья, нормальная школа, а сейчас есть только «раз-два» и разряды в обруч. На шестом круге он потерял им счёт…

Клаус привёл своё звено. После проверки на жвачку, парни пристроились в колонну. Кроме разрядов Дитрих добавил индивидуальный подход. Говорил то одному, то другому, — выйти из строя, в квадрат, — взмах стеком на окрашенный оранжевым пятачок, — маршируй на месте.

Ребятам там явно становилось худо. Ноги вскоре просто не хотели подниматься. Дитрих командовал таким, — упор лёжа. Отжимания на раз-два.

Мальчишки падали не в силах оторваться от пола. Инструктор отсылал «отдыхать» на участок с рифлёной стальной поверхностью. Стоя на коленях. Жека представил себе, как измученных пацанов тянет опуститься на пятки. Вот один упал, задёргался от конвульсивных ударов, потерял сознание. Дитрих остановил занятие. Указал стеком. — Ты и ты. Двери в медблок сразу напротив. Оттащить этого и вернуться. Бегом!

Утащили третьего, маршировали на плацу Жека, Ленка, Джонни и всего один парень из новеньких, четверо отдыхали на коленях, ещё двое маршировал в квадрате. Жека повторял про себя, что выдержит, они лучшие!

Дитрих «сжалился», обращаясь к мученикам в квадрате, — вы на колени, — повернулся к плацу, взмах стеком, — остальные, в квадрат.

Как так, за что? Просто по команде! Так решил инструктор! Не проявляя эмоций, ребята направились на оранжевый пятачок. Жека сразу сообразил, в чём тут дело — повышенная гравитация. Ненамного выше обычной, но после всего ноги стали неподъёмными. Жека в тупом отчаянье, стиснув зубы, следовал за «раз-два»… Пол внезапно бросился навстречу, свет погас.

Чьё-то лицо… Что?

— Очухался? — Улыбнулся парень в медицинском балахоне. — Возвращайся на занятия. У тебя две минуты.

Схватил за шиворот, помог сесть на кушетке. Жека спрыгнул и, на ходу поправляя китель, побежал обратно на плац. Дитрих взмахом стека указал на его место в хвосте колонны. «Раз-два. Раз-два» …

Украдкой огляделся, нет Лены и Джона, ясно… До него вдруг дошло, что народу прибавилось, как минимум, вдвое. Догадался, что пока он валялся в отключке, пригнали новичков. Разозлился. Только подошли, на бедненьких уже смотреть жалко, а они тут до потери сознания уродовались! Стало смешно и действительно жалко ребят. Первое и второе отделения хотя бы успели пообедать, а с ними Пьер вообще нянчился, этим же, похоже, как вытащили из капсул, надели обручи и погнали на плац.

Джон и Ленка вернулись вдвоём, по мановению инструкторского стека заняли места в строю. Регулярно кого-то из квадрата тащили в медблок. «Хоть бы носилки приготовили заранее», — пришла спокойная мысль.

— «Ну, действительно, зачем форму мять?» — Жека проследил, как двое парней подхватили потерявшего сознание товарища один по мышки, другой под колени. — «Надо будет сказать Пьеру».

«Раз-два, раз-два…»

Снова кто-то падает, дёргается на полу, Дитрих командует, — ты и ты, — указал стеком на новенького пацана и на Жеку, — утащите его в медблок».

Ребята принимаются за дело. Хоть тащить парня нелегко, Жека в душе обрадовался перемене. Напарник уже знает, куда нести, пыхтели по дороге без слов. Двери в медблок предупредительно отворились, пострадавшего уложили на кушетку. Бегом обратно, важно не отстать от напарника, вернулись вместе. Взмах инструкторского стека — встать в строй. Снова «раз-два», «раз-два», «раз-два»…

— «Походу, терять сознание здесь обязательный пункт программы, возвращение из медблока — полный цикл. И не факт, что за тренировку он должен быть всего один», — плелись ленивые мысли в пустой Жекиной голове. — «Интересно, это когда-нибудь закончится?»

Жеке действительно стало просто интересно, никаких надежд уже не питал. Он боялся верить в перемену судьбы, когда Дитрих скомандовал, — стой, раз-два. Смирно.

Указал направо стеком. — Первое звено… в одну шеренгу… становись.

Жека, Лена и Джон бегом поспешили на место, замерли, действительно влюблено глядя на Дитриха. Тот вдруг улыбнулся, — дети! За вами пришли! Свободны…

Ребята сорвались, как с низкого старта. В спины уже донёсся голос инструктора. — Второе звено…в одну шеренгу… становись…

В коридоре их встретил Пьер вопросом, — не рехнулись?

Ребята дружно помотали головами.

— Ну, это не к спеху, успеете ещё, — «успокоил» сержант, — пойдём ужинать.

В коридоре встретили потешно спешащего Клауса, Жека подумал, что крепыш бежит за своими. Решился сказать Пьеру, пока не забыл, — надо бы на плац носилки…

— Ты это Дитриху ещё не говорил? — С тревогой обернулся инструктор.

Жека пожал плечами, мол, кто я такой, что-то говорить Дитриху?

— Не вздумай сказать, — продолжил Пьер, — не поймёт. Или того хуже, сам же и будешь постоянно таскать эти носилки.

— Он что, совсем псих? — Удивилась Ленка.

— Это мы психи, а он как раз наоборот, — нехотя пояснил Пьер, спросил вдруг, — вы хорошо его рассмотрели?

— Ещё бы! — Фыркнул Джонни.

— Полностью рассмотрели? — Зачем-то переспросил сержант. Не дождавшись ответа, уточнил вкрадчиво, — обратили внимание на шею?

Жека припомнил Дитриха — космический загар и белоснежный подворотничок кителя. Джонни спросил первым, — а мы когда подошьём подворотнички?

— Вам не нужно, — снисходительно сказал Пьер. — У вас обручи.

До Жеки дошёл намёк, Дитрих не носил обруч. Никогда, судя по загару. Ребята, кажется, тоже поняли, примолкли. В задумчивом молчании пришли в столовку. Только получили ужин, расположились, на кормёжку притащилось второе звено. Так же строем, строго по команде, только вместо Клауса командовал какой-то рослый паренёк, сам инструктор на него одобрительно поглядывал. Жека припомнил, как тащил его в медблок — конечно, он из второго звена потерял сознание последним и всего один раз. Наверное, его так наградили, что ж — у каждого сержанта свои методы.

— И что не так с Дитрихом? — невинным тоном поинтересовалась Лена.

— Это наёмный специалист, не пилот, — коротко пояснил Пьер, всем своим видом показывая, что не желает развивать тему.

Ребята с виду сочли сказанное достаточным, уныло поковырялись в тарелках, украдкой поглядывая на сержанта. Он не вынес взглядов, скупо развил мысль. — Это чужой.

Ленка поперхнулась, Жека предупредительно похлопал её по спине, Джон спросил с придыханием, — правда?!

Пьер криво улыбнулся. — Ну да, существо из другого мира. Из настоящего мира людей без ошейников. Любить его незачем, но и ненавидеть лишнее.

Повторил безразлично, — просто чужой. Пока запомните, поймёте потом.

Глава 6

Предложение Пьера поиграть после ужина восторгов не вызвало, однако тон не предполагал возражений. Не то, что Жека боялся разрядов боли, просто тон был командирский. Он же скаут, боец «Космофлота», понимает, что в любой игре командира нужно слушать только потому, что командир и всё. Происходящее представлялось ему игрой, квестом, который нужно пройти во что бы то ни стало.

Юное сознание отказывалось верить в реальность происходящего, так много невероятных чудес за столь короткое время не может, не должно случаться с нормальным парнем! Он ничем этого не заслужил! Значит, всё это понарошку, искать логику бессмысленно, просто решаем задачи и преодолеваем препятствия. Что командир сказал? В теннис — значит, в теннис.

Пьер снова играл двумя руками, ставил ребят парами вперемешку до первого гола. Жека сразу нащупал смысл — им же вместе драться, даже с рыжим. С Джоном, как это ни странно, легко сложилось взаимодействие — то ли Жека угадывал, что должен сделать напарник, то ли контуженный каким-то образом читал мысли. И ведь действительно как контуженный, Джон играл нестандартно, смело рисковал, часто сам задавал игру на короткий момент и тут же уходил в тень.

Даже с Ленкой, которую знает с первого класса, фактически вместе учились играть, у Жеки не получалось такой слаженности. И вот что удивительно, Джонни с ней в паре демонстрировал те же результаты. То есть играл-то он совсем иначе, легко примеряясь к другим особенностям, привычкам, но по сути оставался собой — едким, обезбашенно рисковым, неожиданным.

Жека ощутил к нему странную симпатию, переходящую в восхищение его неожиданными даже для сержанта решениями. Он словно издевался над шаблонами! У Жеки крутилось в голове сравнение, ускользало, ну не мог же он сравнить Джона с авторами нудной рифмованной ахинеи ни о чём, что заставляли учить наизусть в школе. Просто не мог назвать его поэтом.

Даже наблюдать за игрой Джонни со стороны было очень интересно. Жека пытался угадывать его ходы и каждый раз с удовольствием отмечал, что ошибся. Вскоре зрителей прибавилось, Клаус привёл своё звено. Его парни с интересом наблюдали за игрой.

Клаус сказал Пьеру, — старина, может, поимеем совесть?

Сержант поймал шарик и насмешливо спросил, — кто-то из твоих думает, что умеет играть?

— Ну, пожалей уже Брута! — проговорил Клаус. — Парень еле на ногах стоит!

Жека, Ленка и Джон растерянно обернулись к чужому сержанту. Немая сцена говорила:

Кого пожалел этот добрый человек? Какого Брута?

— Жадина ему сказал ваши позывные, — пояснил Пьер. — Жадина слышит всё.

— Пьер, — задушевно продолжил уговаривать Клаус, — пожалуйста, уступи моим мальчикам столик. Они тоже очень хотят поиграть.

— Ладно, валяйте, — Пьер положил на стол ракетки, обратился к своим, — пойдём в бильярд.

Ребята из другого отделения уже играли, но при их приближении сразу поставили кии на подставку, отошли от стола.

— Что это они? — Тихонько спросила Лена.

— У первого звена во всём преимущество перед всеми, у второго перед всеми, кроме первого, ну и далее по порядку, — охотно объяснил сержант, — с Клаусом не забалуешь, довёл до звена правила.

— А мы в бильярд не умеем, — признался Жека.

— Ну, что, Брут, поучим? — улыбнулся Пьер.

Тот пожал плечами, — попробуем.

Обучение началось с постановки рук и ног, решения стандартных ситуаций. Всё это сопровождалось забавными казусами и весёлыми комментариями, скучно не было. Жеке даже начало казаться, что у него что-то получается, когда Пьер объявил об окончании «личного времени». Оказывается, так называется всё время от ужина до отбоя, им следует дорожить, ибо лишиться его очень просто. А теперь всё, скоро отбой. Так закончился первый, наверное, самый счастливый день Жеки в учебке.

Жека проснулся сам. Просто открыл глаза, по привычке попробовал припомнить сны и удивился, что снов не было! Или он ничего не помнит.

— Доброе утро. — Раздался бархатный мужской голос. — Выходи на зарядку.

Жека увидел, что дверца ячейки открыта, и решил не усложнять, вылезать вслепую на лестницу. Поджал ноги в коленях и с плеч просто выпрыгнул ногами вперёд. Ноги коснулись чего-то гораздо раньше предполагаемого времени контакта с поверхностью и не обрели на ней опоры. Неоднородная по ощущениям поверхность, под левой ногой мягкая, под правой лохматая, подалась вниз и в сторону, сдавленно пискнула. — Сволочь!

Жека грохнулся на спину, увидел, как Джонни упал на задницу, получив болевой разряд, подскочил… и тут ему на плечи приземляется Ленка. Под новый писк рыжего, — «вторая сволочь»! — Жека перекатом через голову встал на корточки, поднялся и поприветствовал товарищей по отделению. — С добрым утром!

Ленка обратным кувырком встала на корточки, поднялась и помогла Жеке поднять рыжего. По казарме понёсся властный голос. — Курсанты! Доброе утро! На зарядку становись!

В начале прохода появилось голографическое изображение рослого подтянутого молодого человека в трусах и майке. Изображение просто стояло и бездумно таращилось в пространство, акустическое сопровождение тем временем сменилось:

— Ровно стоять! Не вертеться! Пасти захлопнуть!

Раздались сдавленные стоны, проклятья. Видимо, сработали ошейники, Жека запретил себе оглядываться. Звуки умолкли, кто-то поставил бравурный маршик, диктор радостным тоном возвестил:

— Первое упражнение! Повторяем за образцом! И-раз! И-два! И-раз! И-два! Веселее!

— «Куда ещё веселее»?! — думал Жека, выполняя упражнения. Ничего нового он не увидел, тот же домашний комплекс, что начинал делать ещё под папиным или маминым руководством. По мере его взросления упражнения усложнялись, конечно, но всё-таки Жека мог сказать, что знаком с ними с раннего детства.

Наконец, диктор объявил. — Зарядка окончена. Первое звено! Достать туалетные принадлежности!

Жека кинулся к шкафчику, хорошо, ума хватило положить нужное с краю. Ленка тоже справилась быстро, а Джону пришлось всё вытряхнуть из шкафчика.

— Первое звено. На водные процедуры! Бегом! Марш! — Скомандовала система. — Второму звену приготовиться!

Джонни судорожно собирал с полу разбросанные вещи. Ленка и Жека без комментариев подхватили его под руки, он потерянно замычал, — я же зубную щётку не взял!

Не обращая внимания, протащили два-три шага, дальше побежал сам. Сказано же было «бегом марш», вот и не нужно сомневаться и задаваться неумными вопросами типа «а то что?» или «зачем?». Куда нужно бежать, вечером показал Пьер, когда ходили чистить перед сном зубы. Вообще, заблудиться здесь трудно, все известные им помещения выходили в один коридор: казарма, напротив операционка и комната отдыха, далее плац и медблок, а потом столовка и напротив санузел рядом с каптёркой. Таким образом от плаца до медблока самое короткое расстояние, а от казармы до водных процедур бежать дальше всего.

Сержант указал на закрытые дверцы, дескать, там душ, сейчас кабинки стояли гостеприимно открытые. Жека сразу обратил внимание на жёлтые круги на полу душевых. Закончив чистить зубы, решительно потащил с себя пижаму. Ленка сначала неуверенно на него смотрела, когда он потащил с себя трусы, поспешно шагнула в кабинку, дверца за ней закрылась. За дверцей раздался истеричный визг, Джонни отбросил сомненья и принялся разоблачаться.

Жека вошёл в душевую, дверь за ним закрылась, автомат прогудел голосом Жадины. — Привет, Стар! Не выходи из круга, начало процедуры.

Манипуляторы пришли в движение, на его фигуре сосредоточились упругие потоки. Программа закаливания ничем не отличалась от той, что ставил папа. Потоки иссякли, Жека сказал, — спасибо, Жадина.

— На здоровье, Стар. Можешь проваливать и хорошего дня!

В коридоре, обхватив себя руками за плечи, тряслась в ознобе насквозь мокрая Ленка. Жека принялся невозмутимо одеваться, через полминуты показался рыжий, голый и удивлённый. — Ну, ничего себе тут техника!

Жека попробовал утешить Лену, — спросим у Пьера, где тут можно вещи посушить. Побежали!

В коридоре едва разминулись с бегущими навстречу бойцами второго отделения. Вернулись в казарму, Джонни сдавленно простонал. Его вещи старательно распинали по полу и тщательно по ним прошлись. Вместе бросились собирать, администрация подала голос:

— Курсанты первого звена за небрежное отношение к имуществу компании на сегодняшний день лишаются свободного времени, от ужина до отбоя строевая подготовка. Курсанты Лён и Брут, отнести пришедшее в негодность обмундирование на замену в каптёрку. Бегом! Марш!

Джонни схватил барахло в охапку без разбора и стартовал с мокрой Ленкой. Жека полез в ячейку за формой, принялся переодеваться. Скрытые динамики тем временем скомандовали. — Третье звено. На водные процедуры. Бегом. Марш! Четвёртому звену приготовиться.

Когда зашнуровывал ботинки, прибежали Лена и Джон. Жека закончил одеваться и с невозмутимым видом ждал, пока соберутся товарищи. Слова не нужны, всё сказано — вместо игр строевая до отбоя.

Тем временем диктор не унимался. — Четвёртое звено. На водные процедуры. Бегом. Марш! Пятому звену приготовиться.

— «Ого! А нашего полку заметно прибыло»! — отметил Жека, не спеша надевая форму. — «Когда их привезли только»?

Наконец, ребята оделись. За ними, несомненно, наблюдали, сразу прозвучала команда. — Первое звено. На завтрак. Шагом. Марш!

Жека повёл отделение спокойным шагом, буквально следуя приказу. От системы возражений не последовало, только другие ребята проводили их недобрыми взглядами. В столовке сразу отметил, что и тут Пьера нет. Проспал он, что ли? Ленка поздоровалась с Жадиной, получила завтрак, за ней Джонни, Жека последним поприветствовал робота, — привет, Жадина!

— Привет, Стар, приятного аппетита.

Присоединился к остальным, Ленка выбрала тот же столик, расположились в том же порядке, только без Пьера. Через пару минут строем притопало второе звено. Тоже без сержанта. Ребят обуревали смутные подозрения, что Пьер и Клаус не могли проспать оба сразу. Завтрак прошёл в нехорошем молчании. Едва отнесли грязную посуду, Жека сказал «спасибо», как Жадина проговорил голосом администрации:

— Первое звено. На занятия по строевой подготовке. Шагом. Марш!

Глава 7

На плацу ребят душевно приветствовал Дитрих, взмах стеком, — становись. Налево. Шагом. Марш. Раз-два. Раз-два.

— «Точно чужой», — думалось Жеке.

То ли у Дитриха с утра было хорошее настроение, то ли у бойцов что-то стало получаться, обручи почти не посылали болевых импульсов. Приходили на занятия другие звенья, присоединялись к процессии. Жека принялся настраиваться на бесконечное терпение, внушал себе, что это навсегда, надеяться не на что. Самовнушение помогло, шагистика уже не вызывала внутреннего протеста, не напрягала.

Для развлечения принялся тайком разглядывать ребят из других отделений. Бойцы корчили уморительно серьёзные, отчаянные рожицы. С удивлением открыл для себя присутствие ещё четырёх девчонок! От пацанов они отличались только юбками — те же злые мордашки, короткие стрижки.

Дитрих неожиданно разнообразил процесс. Взмах стека налево от себя. — Первое, второе звенья. В одну шеренгу. Становись.

Ребята поспешно построились.

— Теперь я буду называть ваши позывные, вы должны отвечать «да, сэр инструктор, сэр». По команде «выйти из строя» сказать «так точно, сэр инструктор, сэр», сделать два шага вперёд и встать смирно. Внимание!

Жека напрягся, ждал услышать свой позывной, но Дитрих скомандовал, — Ганс!

— Йа, гер официр! — Отозвался паренёк далеко справа от Жеки.

— Не говоришь по-английски? — Уточнил Дитрих.

— Плохо, унд алес понимать, гер официр! — Ответил парень.

— Тогда пока постой, — проговорил инструктор. Скомандовал. — Первое звено. Выйти из строя.

Ребята отрубили два шага и замерли смирно. Дитрих продолжил. — Кругом.

Они повернулись к строю и замерли. Инструктор немного возвысил голос. — Полюбуйтесь на этих красавцев. Это ваше первое звено. Их родные языки английский и русский. Русским я не владею, можете радоваться — командовать буду только по-английски. Кому что-то неясно, вы знаете, кого за это благодарить. Спросите у них разъяснений… в свободное время.

— «Которого нет», — грустно усмехнулся Жека. Он прекрасно понял, что прямо сейчас против них настраивают бойцов. Интересно, зачем? Личные мотивы исключены, он сам не мог злиться на Дитриха. Вообще не считал его человеком. Это что-то вроде Жадины… чужой.

— Первое звено. Встать в строй. — После многозначительной паузы скомандовал инструктор. Продолжил. — Блюм. Выйти из строя… Кто-нибудь, дайте ему пинка…

Ребята за непонятливость отправлялись маршировать в квадрат, вскоре потащили в медблок первого. Жеке легче вчерашнего удавалось не заострять внимания. Лениво думалось, что главное просто перетерпеть, и терпеть тут особенно нечего, не так уж и трудно ходить и ни о чём не думать. Смотреть на Дитриха честными глазами и совершенно не желать сделать ему больно… очень-при-очень больно!

Злость забирает силы, он прав, что необходимо его полюбить. Что бы он ни говорил, как бы ни было больно и обидно ни за что, просто по его приказу стоять коленями на рифлёной стали. Хотя бы не пришлось уродоваться в квадрате, это своего рода отличие!

Злость, эмоции вызывают мысли, мысли скупо отсчитывают время, оно тянется бесконечно. Ничего никогда не кончится, нет смысла его отсчитывать, нет смысла о чём-то думать, без мыслей время останавливается и умирает…

Вспышки боли, гаснет свет. Снова участливое лицо медицинского работника, — очухался? Бегом на плац.

Взмах стека — встать в строй. «Раз-два, раз-два». В середине новенькие отрабатывают «выйти из строя». Удивительно — разряды, потеря сознания должны по идее портить здоровье, ослаблять, а тут словно выспался! Походу, что-то колют в медблоке… но боли от инъекций нет совершенно. Жеке припомнились уколы в карантине — вот бы им тогда устроили строевую подготовку! Интересно, что стало с другими ребятами? Хотя без разницы, оттого что прибавилось сил, вовсе не следует, что их можно расходовать на размышления о всякой ерунде.

«Что, сэр инструктор? В квадрат? С удовольствием, сэр инструктор! И раз-два, раз-два… Снова зовёт, что тебе ещё?»

— Первое звено. На обед. Шагом. Марш.

«Как скажешь, родненький. Раз-два, раз-два…»

— Жека! — Ленка в коридоре дёрнула его за рукав, — хватит придуриваться!

Взгляд Джонни — не может понять, ржать или бежать за доктором. Жека сменил аллюр, пробурчал, — люди вон всегда так ходят и ничего.

— Заело, — прокомментировал рыжий, — скоро пройдёт.

На обеде Пьера снова не было. Ребята хмуро хлебали суп, Ленка проговорила, — у нас отделение, нужен заместитель командира. Предлагаю Жеку.

Жека сказал, — поддерживаю.

— Я тогда воздержался, — пробурчал Джонни, — предложение принято. Поздравляю.

— Спасибо, — холодно ответил Жека и вернулся к еде.

После обеда спросил Жадину, — опять?

— Да, веди звено на плац, заместитель командира Стар, — прогудел аппарат.

В коридоре Ленка сказала в пространство, — Жадина слышит всё.

— Обручи, — коротко пояснил Джонни.

Дитрих ждал их на месте, Жека удивился, — «он-то успел поесть?»

— Становись. Смирно. Налево. Шагом. Марш. И раз-два. Раз-два…

Время истаяло, остались лишь возвращения в сознание.

— Ты опять здесь! Самому не надоело? Пошёл вон!

— Сам пошёл, — принял Жека новые правила. Ну, что ему сделает этот медик? За спиной хмыкнули, разряда не последовало. Медик такая же мебель, как Дитрих, как Жадина.

Ужин, Пьера нет. Отнесли тарелки и, не задавая вопросов на плац. Встать в строй. Шагом марш…

Судя по народу, под лишение свободного времени за день умудрились попасть все. Два возвращения из медблока, три рейса туда с потерявшими сознание мальчишками. Чистить зубы, отбой. Жека хотел о многом подумать, даже беспокоился, что не сможет выспаться из-за гудения в ногах и ломоты повсюду. Однако сон забрал сразу и без остатка, закончился ещё один день, просто ещё один…

Утро началось так же: пробуждение, словно включился, в памяти ни пятнышка сновидений, бархатный голос зовёт на зарядку. Первым соображением стало, что рыжий должен учесть вчерашний опыт, а не учтёт — будет традиция. Поджал ноги, прыжок с плеч. Касание штатное, Джон справа, значит, шаг влево. Вовремя — последней приземляется Ленка, ей лететь дольше. Налево, лицом к голограмме. Утренняя гимнастика. Одновременно с командой звено хватает туалетные принадлежности, с окончанием слова «марш» старт.

— Зубы можно почистить на бегу, — подал мысль Джонни и тут же попробовал исполнить её на практике. Так с щёткой во рту и влетел в санузел.

— Дурацкая идея, — сказала Лена, — чистите зубы спокойно и не вздумайте поворачиваться!

— Отставить! — понял её маневр Жека. — Будешь раздеваться и одеваться вместе со всеми. Привыкнешь.

— Так точно, — недовольно проговорила Лена.

Жека сполоснул рот, скомандовал. — Всем раздеться. Вещи на пол не бросать.

— Ну, вы хоть не смотрите! — Заныла Лена.

— Да было б на что! — фыркнул Джон. — Мне прикажешь на задницу Старого любоваться?

— Вещи на пол не бросать! — Повысил Жека голос. — Понравилась строевая?!

— Слушаю, сэр, — проворчал Джон, вешая шмотки на крючок.

Пять минут закаливание.

— «Хорошего дня, Стар».

— Тебе того же, Жадина.

Бегом обратно по правой стороне коридора, по левой навстречу словно пронёсся длинномер — второе звено тоже чему-то учится. Прибежали, туалетные аккуратно в тумбочку, одеваться. По ощущениям уложились в две минуты. Команда. — «Первое звено. На завтрак. Шагом. Марш».

Деловым упругим шагом в столовку. Пьера нет…

Приём пищи с каменными лицами. Ну и что, что нет Пьера? Не дети уже, и никто пока не умер.

— «Веди звено, на строевую, замком Стар».

— Без тебя б не догадался. Увидимся на обеде, Жадина.

Молодцеватый Дитрих встречает холодной улыбочкой. Взмах стеком. — Становись. Смирно. Нале-во. Шагом. Марш. Раз-два, раз-два…

Как просто, оказывается, не думать, не надеяться — так легко, даже смешно немного…

— Не улыбаться! Повороты чётче! Шаг чётче! Раз-два, раз-два…

Первый рейс в лазарет — ну, что он так быстро сломался?! Таскай его! Быстрей потащили, ещё быстрей, нас ждут ребята, Дитрих! Бегом назад!

— Раз-два, раз-два…

Самое из всего неприятное — стоять на коленях. Все маршируют, двое даже отжимаются, а ты любуйся. Но в лазарет отчего-то не хочется, вот совершенно не тянет…

— Стар, ты до обеда собрался там проторчать? — Как гром с небес прозвучали сказанные вполголоса слова. — Встать в строй.

Он возвращается под восторженными взглядами. Первый! Кто вернулся из квадрата в строй, минуя медблок!

— Раз-два, раз-два…

Следующим повторил его подвиг рыжий Джон, хотя не совсем чисто, он просто достоял на коленях до обеда. И далось ему это, по нему судя, весьма недёшево. Тоже своего рода достижение, только в другой номинации. Лена скромно улыбалась, она просто всё время прогуляла на плацу, в квадрат не ставили. Пришли в столовку гордыми победителями…

Пьера снова нет. Ленка подала единственную за обедом реплику. — Он говорил, что два дня. Значит, завтра.

Поставили грязную посуду в окошко приёмника, Жадина неожиданно выдал другой текст, — Стар, зайдите в медблок, потом на строевую.

— Как скажешь. До ужина, Жадина, — ответил Жека.

— До ужина, Стар.

В медблоке доктор, или как его там, приветствовал ребят из-за рабочего стола, проворчал:

— А! Явились! Отдельного приглашения дождались!

Жека буркнул на всякий случай, — ну, извини, док.

— Не за что, — благодушно ответил медик, что-то набирая на клавиатуре. — Та-а-ак. У нас тут Стар, Брут и Лён.

Встал, подошёл к шкафу, говоря, — стоим ровно, головы склонили к левому плечу. Свои головы к своему плечу…

Ребята молча исполнили команду. Док приставил обычный с виду инъектор к обручу Жеки, сменил магазин, подошёл к Лене, потом к Джону. Тот не смог сдержать любопытства, — уколы в обруч?!

— А тебе надо непременно в задницу? — Усмехнулся док. — И не уколы это, а подзарядка, обруч сам вводит по программе. Кстати, свободны. До скорых встреч.

— Увидимся, — за всех попрощался Жека.

Бегом на плац. Едва успели — только тронулись по кругу, прибежало второе звено.

— «У них фора, им ходить в медблок не надо, на ручках носят», — снисходительно усмехнулся про себя Жека. Хоть и усмехалось первое звено, стараясь не показывать виду, второе, судя по угрюмым рожам, решили поголовно сдохнуть, но с плаца не сойти.

— «Знали бы они, насколько оно фиолетово!» — Жека научился извлекать из ситуации позитив, — «может, и стало бы что-то получаться»!

Сама собой рассеянно оценивалась обстановка. — «Восемьдесят семь курсантов, похоже, все, больше не будет. Что там вякнул Дитрих? Десятое звено? Эти четыре курицы?! Какой-то сержантик перепутал отделение с гаремом. Или это всё, что бедняге осталось. Себе их, что ли забрать? Ага, вместе с сержантом…»

Дитрих изволит шутить. — Стар! Да тебе там понравилось! В строй.

Жека срывается с колен, на лице никаких эмоций. Для первого звена такое в порядке вещей.

— И раз-два, раз-два…

Ужин. Пьера, конечно нет.

— Личного времени не лишали, — между прочим заметил Джон за компотом.

— А кто нас пустит в комнату отдыха? — Покривилась Ленка.

Впрочем, после ужина Жадина разрешил сомненья. — По запросу вашего сержанта на время его отсутствия вам открыт доступ в игровую каюту. Хорошего отдыха, ребята.

— Спасибо, Жадина. — Пропела Ленка.

— До завтра, — буркнул Джон.

Глава 8

Сразу заняли теннисный стол. Немного постучали, игра не клеилась. Рыжий, взятый в отдельности, ничего выдающегося из себя не представлял, устоять против пары Жека даже пробовать не стал. Отчаянно не хватало Пьера, вот где его черти носят?!

Тем временем каюта наполнялась, пришли ребята второго и третьего отделений. Парни Клауса степенно обступили теннисный стол, третьи толпились у бильярда, частью играли в дротики. Под говорящими взглядами вторых в теннис совсем расхотелось. Жека положил ракетку на стол, небрежно сказал, — пойдём, Брут, поучишь на бильярде.

Тот криво усмехнулся, но промолчал, что поделать, если такой позывной? Остаётся привыкать. Спокойно подошли к бильярду, их приближения, казалось, никто не заметил. Даже голов не повернули. Рослый парень ударил по шару, промазал, другой принялся невозмутимо примеряться. Жека шагнул к столу, взял ладонью шар, в который тот метил, хотел уже как-то объяснить правила…

Они хорошо знали правила, и, видимо, были не согласны.

Рослый сделал резкий выпад кием в горло Жеки. В позвоночник ударил разряд.

— «Ошейник»! — мелькнула ненужная мысль.

Один сзади схватил Ленку в захват на удушающий, локтем запрокинул ей голову, другой без предупреждения пыром врезал Джону в промежность.

Тело Жеки сорвалось в движение, шар уже в ладони, кинул в рожу того, что придушил Лену. Удачно. Продолжая маневр, схватить кий, удар ногой назад во что-то мягкое.

Захват на Ленкиной шее ослаб, немедленные последствия — локоть девушки вонзается в диафрагму, пяткой по ступне. Враг наносит Джону с размаху удар в лицо. Кий уже в руках Жеки, шаг вперёд и тоже со всего маху кием поперёк морды. Деревянный треск, брызги крови.

Запоздалые разряды в обруч, сцена обретает мирный вид. Голос администрации. — За драку и порчу имущества первое и третье звенья лишаются свободного времени на сегодня.

— Пся крев, — процедил парень с разбитой мордой.

— Вацлав, в медблок. — Продолжила отдавать акустика приказания. — Первое звено. На занятия по строевой подготовке. Шагом. Марш. Третье звено…

— Джонни, ты как? Маршировать сможешь? — По дороге спросила Ленка с тревогой.

— Нормально, — прохрипел он. — Кажись, уже ничего не мешает.

Жека не смог сдержать улыбку, но сразу взял самый серьёзный тон. — Это было нападение. Нас ждали. Надо иметь ввиду.

— Само собой, — согласилась Ленка.

Дитрих взмахом стека приказал занять место в строю. Обсуждать или комментировать что-то счёл лишним. Да и что такого произошло? О драке напоминали лишь здоровенная шишка на лбу парня, получившего бильярдным шаром, стремительно наливающийся чернотой фингал под левым глазом Джонни. Да вскоре на плац явился Вацлав с пластырем на сломанном носу и словно удивлённо приподнятой тоже заклеенной бровью на угрюмой роже.

— И раз-два, раз-два… чётче повороты! Первое звено, в квадрат… И раз-два, раз-два… Ты и ты, отнести деточку к доктору… И раз-два, раз-два…

Закончился и этот день. После драки Жека внове оценил изолированные капсулы, хоть спать здесь можно спокойно. Уснул с улыбкой — завтра вернётся Пьер, наконец-то начнутся занятия.

Старт нового дня, пять минут полёт нормальный. Бегом в душ, бегом одеваться, на завтрак команда «шагом марш», всё равно бегом…

Пьера нет.

После завтрака Жадина сказал, — веди звено на плац, заместитель командира Стар.

«И раз-два, раз-два… чётче повороты! Не проснулись или обожрались?! И раз-два, раз-два…»

Жека погряз в философии. — «Почему? Ну, почему же!? Ведь сказали, два проклятых дня! Их обманули?! Это всё навсегда?! Зачем это всё?!»

— Стар, в квадрат! И раз-два, раз-два…

— «Дурацкий вопрос, зачем. Патамушта! Ладно, допустим, обманули. Если это навсегда, то всё… всё равно что убили. Зачем обманывать мертвецов?»

— Стар, упор лёжа! Отжимания на раз-два!

— «Здесь ничего не происходит просто так. Им предоставили дорогущие помещения станции, оборудование, то есть ячейки и обручи, накачивают какой-то химией…»

— Стар, на колени!

— «Так кто и когда нас обманывал? Но Пьер же сказал, два дня! А кто такой Пьер? Сержант? К тому же…»

— Во! Соскучился что ли? — улыбается доктор.

— Настроения нет, — хмуро ответил Жека, вставая с кушетки.

— Бывает, — посочувствовал док и дал совет, — тогда служи пока без настроения.

— Ага. Увидимся, — Жека срочно засобирался обратно на плац. Надо додумать всё в спокойной обстановке.

Дитрих тянет свою монотонную песенку. — И раз-два, раз-два… чётче шаг!

— «Так кто их обманывал и когда? Да они сами! Всё это время! Надеялись просто потому…»

Дитрих бормочет фоном, но иногда по делу. — Чётче повороты! Стар, в квадрат! И раз-два, раз-два…

— «Просто потому, что привыкли на что-то надеяться! С детства же говорили, что всё будет хорошо и ещё лучше… Вот это лучше?! Кончилось детство…»

Дитрих всё не может о нём забыть. — Стар, уснул? А, отупел просто. Встать в строй.

— «Два дня, три дня, да хоть четыре… Это навсегда… Наплевать…»

Странный взгляд Дитриха… в смысле для Дитриха странный, так-то обыкновенный, человеческий…

— Первое звено. В одну шеренгу становись. На обед. Шагом. Марш.

Пьера нет… ну и хрен с ним, есть дела поважнее. Ленка будто продолжила старый разговор. — Он хотел тебя убить.

Джонни, не задавая уточняющих вопросов, сразу перешёл к сути. — То есть ты думаешь, что тот урод бил насмерть?

— Да, — подтвердила Ленка. — Причём, это не спонтанная реакция. Я видела, он был совершенно спокоен. Он был уверен, что убьёт. Специально метил в шею.

— И что? — удивился Джон. — Наоборот же! Горло прикрыто!

— Я читала о таких штуках… — нехотя начала Лена.

Всякий раз, когда она говорила, что о чём-то читала, на неё смотрели, кто с сочувствием, как Жека, кто, как рыжий, ухмылялся. Оттого и не нравилось ей такое говорить, но иногда приходится.

— При попытке его разрушить, обруч убивает носителя. Так было написано в статье, где я читала о тюрьмах всех этих развитых миров.

— Ну, да, куда нам до них! — Скривился Жека, вспомнил, что говорили родители. — Домашний арест с браслетиком на руку уже такой прям ужас ужасный! Общественность возмущалась.

— Довозмущалась, — криво улыбнулся Джон, — скоро тоже станут развитые.

— Вы глухие? — Ехидно спросила Лена. — Я что тут вам говорила?

— Ну… — Жека задумчиво потрогал обруч, — может, у нас детские ошейники?

— Ага, — кивнул Джон, — а тот не знал.

— Что он не знал?! — Ленка стала терять терпение.

— Что детские, — спокойно объяснил Джон, взглянул на Жеку. — Поздравляю, Старый, тебя хочет грохнуть ещё кто-то.

— Да и хрен с вами, — Жека невозмутимо пожал плечами.

Лена оглядела их потерянно, попросила, — ребята, не надо так шутить.

Джон смутился, Жека его прекрасно понял — ведь никто и не думал шутить. Только Ленке это говорить не нужно.

После обеда Дитрих словно только вспомнил о других звеньях. Бойцы первого и второго отделений вскоре стали ловить себя на мысли, что возвращаются на плац отдыхать перед очередным, — «ты и ты, отнесите ребёнка к доктору».

Не сказать, что Жека этому огорчался, удалось близко рассмотреть полсостава, даже девчонок десятого звена. И время до ужина пролетело быстро. Пьера снова нет в столовке, да он и не нужен уже особенно. Жека подумал, что это даже весьма кстати, что его не будет в игровой каюте.

Снова заняли стол пинг-понга, лениво перестукивались, никого не замечая. Подходит народ. Бильярдом никто не интересуется. Да что ж это такое творится? Второе звено увлечённо любуется их унылыми распасами, другие топчутся у дротиков, бильярд обходят по широкой дуге! А народу набилось!

Жека не сразу понял, к кому обратились с вопросом. — Ребята, можно погонять ваши шарики?

Обернулся. Великолепная четвёрка десятого звена умильно хлопает ресницами. Пожалел Дитрих бедняжек, не лишил отдыха. Впрочем, неудивительно — вместе девчонки смотрятся тоже очень ничего себе. Немного портило впечатление то, что все четверо почти синхронно двигали челюстями со жвачкой.

Чтобы скрыть смущение, Жека резко обернулся к натужно покрасневшему Джону, — Брут! Отставить хрюкать!

— Ей, ой, то есть да, сэр! — С усилием выдавил из себя Джонни.

— А давайте вместе! — Ровным тоном предложила Лена. Положила ракетку на стол, — пойдём, парни.

Джонни сразу стал серьёзным, Ленка ничего такого смешного сказать не может по определению. Подошли к столу, принялся ставить шары в рамку, спросил девчат, — вы хоть умеете?

— Немного, — призналась одна, — мы, если честно, просто поговорить. Я Энн.

— А я Джулия, — представилась другая.

— Эмма, Джоан, — назвались остальные.

— Нас, наверное, уже знаете? — Спросила Лена.

— Да, конечно, — робко улыбнулась Энн.

— Кто будет играть, кто разговаривать? — Поинтересовался Джон. — Кстати, о чём вы хотите поговорить?

Энн взяла кий из подставки, — я разобью?

Джон пожал плечами, девушка примерилась… резкий удар, два шара закатились в лузы.

Джулия состроила гримаску. — Да просто поговорить по-английски. Больше ведь не с кем…

Первое звено дружно повернули к ней удивлённые лица.

— А вы не знали? — Удивляться настала очередь девчонок. — Тут же сплошь одни европейцы! Только мы из английского мира, да вы из американского…

— Русско-американского, — сурово поправил её Жека.

— Да, мы в курсе, — грустно вздохнула Джулия, — но это всё-таки лучше, чем… э… ничего.

Джонни снова принялся хрюкать, Лена сказала строго, — хотели просто поговорить? Вот и говорите — просто! Или проваливайте!

— Да-да, извините, я не то хотела сказать, — залепетала Джулия.

Жека легко сообразил, что понадобилось от них этим англичанкам. Тривиально защита. Наверное, думают, что им скучно втроём… ага, до вчерашнего инцидента им так не казалось. Хотя их же не было тут вчера… вроде бы.

Энн, наконец, промазала или поддалась, в игру вступил Джонни. Она словно прочитала мысли Жеки. Сосредоточенно натирая мелом кий, заговорила ровным тоном. — Вы, наверное, думаете сейчас, на кой хрен мы вам сдались. Услуг не предлагаем… это главное. Нам тут уже предлагали защиту за любовь… если честно, успели достать…

Джоан нарушила неловкую паузу. — Те самые, которым вы тут вчера вломили.

Энн покивала каким-то своим мыслям, продолжила. — Так вот, мы узнали, что вы из дикого, даже не ассоциированного мира. Вам, конечно, что-то рассказывает о СЕМе сержант, но где он? И он же космонавт, жизнь на планетах быстро забывается. Мы многое можем вам объяснить.

— Замечательно, — зло скривилась Ленка. — Для начала объясните, где вы о нас узнали?

— Вам разве не показывали операционную комнату? — Изумилась Энн.

— Ну, сержант нас занёс в базу, — пожал Жека плечами.

— Тогда я просто слов не найду, как вам с нами повезло! — Весело воскликнула Эмма. — Мы вам там всё покажем!

— Только можно, мы будем рядом ходить? — Спросила Джулия, трогательно заглянув Жеке в глаза.

Пришлось отвернуться, строго напомнить себе, что ему нравится Ленка. А эти… ну пусть ходят. Рядом.

— Ладно, — буркнула Ленка, — ходите.

— Тогда вот что, — другим тоном заговорила Энн. — Стара вчера пытались убить. Специально. Совсем!

— Догадались уже, — Жека потрогал ошейник, — неясно только, нафига.

— Они вас просто ненавидят, — мило улыбнулась Джулия. — Вы же русские.

— Американские! — Особо уточнил Джон.

— Тем более, — улыбнулась его горячности Энн. — Поляки ненавидят и тех, и других, а в сочетании, наверно, в квадрате.

— Значит, они поляки? — Внесла ясность Ленка. — И что мы им сделали?

— Да… — Молвила Энн, девушки принялись разглядывать их с особым выражением. — Трудный случай.

— Это историческое, — принялась объяснить Джоан. — Понимаете, американцы и русские бодались, кто на первой, самой первой планете главный. Сначала побеждали американцы, и поляки предали русских американцам. Но потом русские американцев уделали, и американцы предали поляков русским. Со всеми вытекающими.

— А мы причём? — Жека честно попытался их понять.

— Не причём, — улыбнулась Энн, — просто примите это как данность — они вас ненавидят. Ну, так их воспитывают!

— А! — Протянула Ленка. — Теперь мы должны возненавидеть их, да?

— Нет, конечно! Попробуйте перевоспитать! Они вас полюбят! — Ласково запели девоньки. Энн сказала другим тоном. — И врежут на экзамене в спины. Про экзамен-то вам рассказали?

Первое звено угрюмо кивнули. Маршировать тут до старости им точно не позволят. Жека по-новому посмотрел на бойцов десятого звена. На экзамене они тоже будут «ходить рядом». Стало просто жалко девчонок…

Часть третья

Глава 1

Жека проснулся и подумал с досадой, что это всё-таки несправедливо, лишать человека снов. Похоже на грубое вторжение в личную жизнь! Пусть у человека этой самой личной жизни почти что и нет, сны могли оставить?! Может же человеку что-то или кто-то приснится?

Жека выпрыгнул из ячейки. Пора просыпаться и вообще всё равно ему Ленка нравится. Шаг в сторону, уступим леди посадку.

— Доброе утро, парни! — Приветствовала их Лена, выпрямляясь после приземления.

— Привет, — улыбнулись ей Жека и Джон.

Теперь налево, повторяем за голограммой. Бегом в душевую… на завтрак шагом марш. Жека отстранённо размышлял, как же быстро любые чудеса в жизни становятся привычными. Привыкаем и опять ждём новых чудес или возвращения хорошо забытых старых. Кстати!

— Привет, Пьер! — Радостно воскликнула Лена.

Пьер уже стоял за «их» столиком со своим завтраком. Приветствовал спокойным тоном, будто вчера расстались. — Здра-вьЯ джи-лай-Йю.

Ребята поздоровались с Жадиной и с полными подносами присоединились к сержанту. Пьер усмехнулся в их серьёзные лица, перешёл на английский. — Ну что уставились? Ешьте давайте.

Бойцы дружно обратились к завтраку, сержант проговорил с полувопросительной интонацией. — Вы уже догадались, что это всё было первым испытанием?

Ребята синхронно кивнули.

— По вам было заметно, — сообщил Пьер, — я за вами поглядывал. В целом держались хорошо, только…

Он скривился, — только, пожалуйста, не связывайтесь с десятым звеном.

Ребята, не поднимая голов, ждали продолжения.

— Это мошенницы. — Попытался обосновать Пьер. — Химичили с соцобеспечением. Их удочеряли родственники. И получали единовременные пособия. Слишком часто удочеряли и умирали.

— Они их всех убили из-за пособия?! — весело ужаснулась Лена.

— Не, — Пьер смутился, — часть родственников оказалась давно умершей, часть вообще им не родственники, часть никогда не существовала в природе — на этом они и погорели.

Звено старательно не поднимали лиц от тарелок, только всхрюкивания рыжего выдавали общий настрой. Жека преувеличенно спокойным тоном задал вопрос. — В СЕМе за мошенничество приговаривают к смерти?

— Нет, они добровольцы, — смутился Пьер. — Сюда можно попасть по собственному желанию, если компания сочтёт годными по возрасту и уровню образования.

— Точно маньячки! — Воскликнул Джон. — Вот сюда добровольно?!

Пьер потупился, — видите ли, в СЕМе нет отдельных тюрем для женщин… девочки к такому не привыкли…

— Так почему нам с ними не связываться? — Спросила Лена по существу.

Пьер попробовал объяснить. — Переводя на язык карт, вы — туз. Они — шестёрка. Слабая, но хитрая шестёрка бьёт туза.

— Стрит с шестёркой называется «нога», он сильнее, — задумчиво проговорил Джон.

Жека не любил карт, перевёл разговор на понятные вещи. — А что с третьим звеном? Тоже не связываться?

— С ними вы как раз стрит, — сказал сержант. — На экзамене выживают три первых звена. Первое обычно полностью, второе больше половины, третье меньше, намного меньше… остальные, как повезёт. В звене минимум три курсанта. Они напали на вас только для того, чтобы стать вторыми…

— Поляки, — напомнил Жека.

— Да, поляки, и что? Вам-то какая разница? — Пьер отринул лирику. — Сразу после завтрака начинается учебная программа. Поток делится на классы до тридцати трёх курсантов, причём звенья не дробятся. По традиции первое звено учится со вторым. Ещё одно звено выбираю я, это будет третье.

— Итого двадцать три человека. До тридцати трёх можем выбрать мы? — Спросил Жека.

Сержант кивнул.

— Десятое, — сказал Жека спокойно.

— Но я же просил! — Сержант слегка повысил голос.

Жека посмотрел Пьеру в глаза. — Пойми, мы пообещали.

— Вы ничего им не должны. — Сурово сказал сержант.

— Десятое. — Повторил Жека. — Мы не предатели, как…

— Как поляки, — усмехнулась Лена.

Пьер отвернулся, угрюмо проворчал. — Выдрать бы вас… да всё равно бесполезно!

Джон о чём-то напряжённо задумался, спросил вдруг, — а если нас станет меньше, что будет с оставшимися?

— Включат в десятое… — ответил Пьер и спохватился. — Эй! Ты это чего?!

— Да спросил просто, — проворчал Джон.

— Я тебе спрошу! — Прорычал сержант. — Допивайте компот и на выход! На учёбу! Совсем тут охренели от безделья!

Ленка закашлялась, Жека принялся участливо хлопать её по спинке, Пьер смилостивился. — Ладно, не спешите. — Взглянул зачем-то на стену, — ещё пятнадцать минут.

Ребята проследили за его взглядом и увидели большие часы со стрелками. Джонни заметил. — Этого раньше не было. Точно. — Спросил Пьера. — Ты повесил?

— Не, Жадина, — улыбнулся Пьер, — это голограмма. Здесь и в игровой каюте теперь всегда будет показывать. Теперь всё по расписанию.

Отнесли грязные тарелки, поблагодарили Жадину, тот пожелал им хороших отметок и не опаздывать на обед. Пьер, добродушно сказал, что всё, лафа кончилась. До этого дня ритм школы задавали биологические часы учащихся. Помимо прочего за четыре дня их привычки подвели к часам станции. Теперь обед будет начинаться, не когда явится первое звено, и закончится вне зависимости от того, когда пообедает последнее.

— А где посмотреть расписание? — Спросила Лена.

— В операционке. — Безразлично ответил Пьер. — В свободное время новые подружки вам всё покажут.

— Ну, Пьер! Ты обиделся что ли? — Воскликнул Джонни.

Пьер рассмеялся. — Что?! Сержант на кадетов?! Обиделся?!

Помотал головой. — Это надо же! Вы, наверное, решили, что мне нечем заняться, только водить вас повсюду за ручки?

Ребята смутились, Жека подумал, что действительно, это было бы очень странно.

— Это же учебка! Я тоже на учёбе, только, скажем, на старшем курсе, — уже спокойнее сказал Пьер и, упреждая вопросы, обнадёжил. — Вам обо всём расскажут на занятиях.

Столовка была в коридоре крайним помещением. Если из её дверей идти налево, миновав все известные двери, дойдёшь до выхода из их блока, через который они когда-то давно сюда вошли. На этот раз Пьер повёл их направо. В конце коридора перед ними открылись двери, увидели ведущую вниз лестницу. Обычную лестницу со ступенями! На космической станции можно было бы ожидать лифт или на крайний случай дыру в полу, но лестница?!

— Э… — Джонни попробовал сформулировать вопрос, — а мы точно в космосе?

— Точно, — заверил его Пьер, — я недавно был в пространстве, пока вы тут ели, спали, и дурью маялись.

С опаской ступили за сержантом на лестницу. Совсем обычной её не назовёшь, ступени какие-то скошенные вниз. Спустились, перед ними открылись створки новых дверей.

— Кто понял, что сейчас произошло? — Спросил сержант в новом коридоре.

— Мы перевернулись вверх ногами, — задорно ответила Ленка. Джон и Жека резко к ней обернулись, она серьёзно пояснила. — Если сосчитать ступени и умножить на угол их наклона, получим сто восемьдесят градусов.

Ребята задумались, припоминая, Пьер спросил уважительно, — сама догадалась и сосчитала?

— Не, читала о станциях раньше, — ответила она беззаботно.

— Значит, там верх? — Показал Джонни себе под ноги.

— Там гравитационные установки или какая-то их часть, точно не знаю, так что там для нас сейчас низ, — широко улыбнулся Пьер.

— А там? — Жека указал на потолок.

Пьер достал из кармана металлический кругляш, подбросил… он завис под потолком! Еле заметно начал движение обратно…

— Там другой уровень, закрытый от нас мембраной, — умным тоном пояснила Ленка. — Мембрана нужна, чтобы нас не смущал вид людей, бегающих по потолку.

— А как туда попасть? Тоже по лестнице? — Заинтересовался Джонни. — А ступени будут скошены в другую сторону!

Жека представил себе, как оно может выглядеть. — Не, в ту же сторону, просто придётся как бы подниматься!

— Правильно, — согласился Пьер. — Мембраны натягивают только в жилых отсеках, в ангарах они мешают, да и народ там привыкший.

— А мы скоро в ангар? — Сразу спросил Жека.

Пьер вздохнул грустно, успокоил. — Скоро.

Поймал наконец-то соизволивший упасть кругляш, спрятал в карман. Ленка робко спросила, — сувенир?

— Да. Пять шиллингов, вам тоже скоро дадут, — грустно улыбнулся Пьер. Сменил тон. — Ну, я вас почти привёл. Идите в те двери, — указал рукой, — там будет ваш первый урок. Хороших отметок, ребятки, и не шалите.

— Хорошо, Пьер, спасибо! — Дружно отозвались ребята.

За дверями оказалось обширное помещение с кафедрой и тремя десятками высоких столиков, само собой, без стульев. Обратили внимание на знакомый по плацу участок пола яркого оранжевого цвета со стальной рифлёной поверхностью слева от кафедры. Знакомое до боли в коленях «место отдыха» сразу настроило на серьёзный лад, ребята выбрали три столика напротив кафедры. Столики сами подстроились под их рост. Потрогали матовые столешницы, на них появилось изображение легендарного «калаша» и буквы «ARMUS» — они оказались сенсорными экранами.

Не успели соскучиться, прибежало десятое звено. Энн с порога воскликнула. — Вот вы молодцы! Спасибо огромное!

— Мы тут рядом столики займём, да? — Спросила Джулия.

Девочки устраивались у столиков, когда в класс в полном порядке парами вошли бойцы второго звена. Жека про себя усмехнулся, — «ну, хотя бы не строем». Компактно сосредоточились на правом фланге. Третьему звену достались столики слева. В классе звучали сдержанные разговоры, ребята вели их в основном для самоуспокоения и чтобы показать, что ничего они не боятся. На голографическом изображении часов минутная стрелка перескочила на «двенадцать», разговоры стихли.

Вошёл Дитрих! Прошёл за кафедру, сказал, — доброе утро, класс!

— Доброе утро, сэр инструктор, сэр, — дружно ответило первое звено, перекрывая прозвучавшие в разнобой ответы.

— Опять сэр! — Весело воскликнул Дитрих. — Ладно, так и быть, вводную часть прочитаю по-английски. Кому непонятно, на экранах перед вами перевод. Дальше… у вашего класса иностранным языком указан французский, значит, дальше будем разговаривать по-французски. Итак, вводная…

Он стал непривычно серьёзным, сказал проникновенно. — Солдаты!

Взял паузу, продолжил тем же тоном. — Вы не ослышались, и я вовсе не думал вам льстить. Вы самые настоящие солдаты. Само это слово происходит от названия итальянской монеты. Скажете, что вы преступники? Во все времена солдатское ремесло считалось преступным. Мы же убиваем за деньги, ребята…

— Вы можете сказать, что настоящие солдаты убивают по приказу, по присяге. У вас тоже будут приказы и присяга, даже хуже — контракты. Ещё хуже — честь наёмника! Да! Только честь отличает нас от бандитов, хотя кое-кто рассуждает и о бандитской чести.

— Но вы не наёмники, а солдаты! Простые наёмники берут деньги и выполняют контракт или погибают. Мы просто всегда выполняем контракт. Даже если погибаем. Наша честь — наше слово. Честь всех, кто погиб до нас, кто погибнет после.

Он нагнулся, что-то взял из-под стола. Вышел из-за кафедры с высоким барабаном! Водрузил его перед классом. Полез в карман, высыпал на барабан горсть металлических кругляшей.

— «Вот сорок шиллингов с лихвой на барабан легли тугой!» Кто знает, как дальше?

Класс не издал ни звука. Его голос осёкся, он сказал хрипло. — Здесь восемь монет по пять шиллингов. Их получат лучшие из вас после экзамена. Редко, когда не хватает всем…

Глава 2

Дитрих вернулся за кафедру, продолжил вводную. — Барабан с монетами будет стоять здесь… до вашего возвращения с экзамена. Теперь немного о технических вопросах…

Жека спросил себя, какой у него может быть по счёту этот барабан…

Дитрих достал из ящика стола коробку, взял что-то двумя пальцами, показал устройство, похожее на таблетку или пуговицу.

— Эти штуки вставите в уши, оно скажет вам код, введёте его на ваших сенсорных терминалах. Это индивидуальные подсказчики. Говорить мы будем только по-французски. Если захотите задать вопрос, наберёте его по-своему на экране, увидите перевод, приборчик озвучит.

Дитрих взял доверительный тон. — Устройства эти простые, не как ваши обручи, пожалуйста, не забывайте мыть уши.

Скомандовал. — Стар! Ко мне, получить приборы.

— Слушаю, сэр. — Жека подошёл к кафедре, протянул ладонь, Дитрих отсчитал три штуки.

Жека пошёл на место, Дитрих вызвал следующего. — Олаф! Ко мне, получить приборы…

Жека, раздавая таблетки, успел отметить, что у заместителя командира третьего звена, того, что ударил его кием, позывной Янек, а десятого Энн. Просто Энн, не придумали ещё позывные, или сочли лишним.

Курсанты быстро разобрались с устройствами, Дитрих резюмировал, глядя в стол, — ага, подключились все.

Заговорил по-французски. — Читайте перевод. Как прочитаете, жмите в правом нижнем углу поле «прочитано». Прочитали?

— Да, сэр, — закивали ребята.

— Ну, так жмите, пока поле не покраснело. — Велел Дитрих и добавил, указав на оранжевый участок пола, — кто не успеет, дальше будет слушать здесь.

Не прошло и секунды, Дитрих ехидно улыбнулся. — Какие понятливые! Это хорошо. Я буду читать теоретический курс и французский. Разницы почти не заметите, можете считать, что вам повезло. Начнём с теории.

Он сделал паузу, заговорил серьёзно. — Начнём с самого главного вопроса — почему мы здесь? Я вас, понятно, несильно интересую, почему здесь вы? Можете не отвечать пока, я попробую сделать это за вас. Вы хотите сказать, потому, что нарушили закон?

Он обратил внимание на первое звено. — Ах! Кто-то считает, что никаких законов не нарушал! Но вы же не станете спорить, что оказались здесь в силу законов? Чужих, несправедливых или неверных, но законов?

Жека растерянно переглянулся с Ленкой, оглянулся на Джонни.

— Отставить вертеться! — прикрикнул Дитрих.

Заговорил спокойнее. — Так я скажу вам, что это чушь. Вы здесь только потому, что вас притащили силой. На планетах говорят о хорошей, цивилизованной силе права и тут же противопоставляют ей право силы, прям кошмар какой-то. Это же логично. Как бы ни был силён человек, найдётся кто-то сильнее. Двое сильней одного, пистолет сильнее лома. Люди придумали самого сильного, государство, которое должно по закону ограничивать свободное применение силы индивидуумами. Так обстоят дела на самом деле! Вернее, так они должны обстоять в идеале. Но даже если бы всё было именно так, причём здесь сила права? Это всего лишь идея, слова. Сами слова не имеют никакой силы, в них нужно верить, а вот у веры уже есть сила. Понимаете? Обыватели верят, что их защищает закон, полицейские верят, что служат закону, и даже вы, уже оказавшись здесь, продолжаете верить в силу закона! А на самом деле вас всех притащили сюда силой! Просто потому, что сильнее вас!

Дитрих подвёл промежуточный итог. — Как нет у права никакой силы, так и силе нет нужды в праве.

Жека читал строчки перевода, жал на поле «прочитано» и поднимал глаза на Дитриха.

— «Эх, не услышат тебя мои папа и мама»! — Думал Жека, ласково глядя на преподавателя. — «Оторвали бы они тебе ручки-ножки и головёнку ещё».

Дитрих продолжил лекцию. — Да, сила не нуждается в праве. Она либо есть, либо её нет. Её можно использовать, можно скрывать, чтобы всё-таки использовать, но уже неожиданно. Сила бывает грубой, тупой, гибкой, мягкой… Главное поймите, её применение определятся исключительно целесообразностью. Цена любой цели — сумма усилий, потребных для её достижения.

Он улыбнулся. — Банально? Вы всё это слышали в разных вариациях много раз? Уверены? Может, вам всегда на разные лады повторяли, что сила это неправильно? Не по правилам! Не по праву! Ведь так?

Ему не ответили, впрочем, он не сомневался в возможных ответах. Сказал весело. — Так и я не сказал вам ничего нового! Сила действительно всегда не права с точки зрения потерпевшего, она может быть только оправданной после…

Дитрих выговорил с выражением. — Оправданной победителем после достижения цели.

Он снова взял доверительный тон. — Но мы же понимаем, что проигравшие и победители обманывают себя. Зачем они это делают, отдельный вопрос, запомним вывод: сила всегда неправа, сила вне права, сила в праве не нуждается. Вот зачем я вам всё это говорю? Вы главное поймите — вам уже незачем врать. В обычное общество, где верят в право, вы никогда не вернётесь. Поэтому вам не позволят врать себе самим!

Он заговорил жёстче, циничнее. — Преступив законы, вы сами поставили себя вне общества. Здесь никто не собирается заталкивать вас обратно, наоборот. Вас силой поставили перед выбором — жить наёмниками или погибнуть. Делайте выбор быстрее! Чем раньше выберете жизнь, тем лучше усвоите программу — тем больше шансов пережить экзамен!

Дитрих немного сбавил тон. — Вернёмся к программе, попробуем разобраться, что есть общество. Не пугайтесь так, разбираться во всём не будем, только в тех вопросах, что касаются нас. Начнём, как водится, с глубокой древности. Тогда люди не летали в космос, и не было никаких законов. Разводили скот, отнимали друг у друга баранов, жили, в общем, нескучно, но беспокойно. Они придумали бога, или он всегда был, для нас это пока неважно.

Жека нажал «прочитано» и, вновь тепло вспоминая родителей, додумал. — «Всё оторвали бы и сожгли на костре».

— Бог дал им законы, а чтоб пастухам было понятней, использовал для объяснений их же терминологию и сравнения из жизни. Они пасли скот. На животных нападали хищники, люди некоторых приручили, чтобы защищали стадо. И уж так сложилось, что все человеческие социумы повторяют эту схему…

Ребята зависли, силясь понять, чего это такое имел ввиду преподаватель. Он не мог иметь ввиду вот это! Но что же ещё остаётся?!

— Бог ли им подсказал, или они так его поняли, во все времена люди делятся на волков, овчарок и овец. Знаете…

Дитрих неожиданно стеснительно улыбнулся, — я думаю, что настоящие овчарки никогда не знали, что они пасут стадо. Им не сказали. Они просто живут с данного конкретного стада, следят, чтоб кормовая база не оскудела, отгоняют конкурентов…

«— А ведь действительно не сказали»! — Потеряно думал Жека.

Дитрих снова принял лекторский вид. — Впрочем, это неважно. Мы люди, а не бараны или волки. Повторяю, обратно в стадо, то есть в общество вы не вернётесь никогда. Вам не нужно врать. Вам не нужно врать себе. Нет силы права, есть только сила веры в право, отриньте её. Только ваша собственная сила позволит вам выжить, стать людьми.

«Прочитано». — Жеке вспомнился детский сериал. — «Стань частью силы!»

Джонни хрюкнул, наверное, тоже о нём подумал. Последовала немедленная реакция Дитриха. — Брут, на колени.

Джонни устроился на оранжевом участке пола, преподаватель продолжил лекцию. — У нас нет законов, частные военные компании до сих пор формально вне закона. По законам планет нет разницы между нами и наёмными убийцами, любого из вас в цивилизованных мирах повесят просто за ваши белые шейки — за наёмничество. Правда, правители этих миров заключают с нами контракты и аккуратно платят по ним. Пусть в планетарных судах разговаривать с нами не станут — никто и не собирается… э… разговаривать.

Дитрих отчего-то загрустил. — Да, мы живём благодаря нашей силе, но мы люди. Нет силы без чести. По нашим правилам, любой боец может вызвать другого за бесчестье на дуэль и убить. Если какая-то компания нарушает слово, она теряет честь, все её бойцы теряют. Немедленно уничтожить отступников — дело чести всех и каждого.

Оглядел класс, развёл руками, — вот так мы живём.

— «Прочитано», — Жека ласково воззрился на преподавателя. — «Ну, сказочный же долб-ёб, как иногда говорил папа!».

Дитрих сменил тон. — На сегодня теории хватит, проверим, что вам удалось усвоить. Есть вопросы? Ладно… Стар, что думаешь?

Жека нажал «прочитано», отозвался искренне. — Да полная хренотень!

Дитрих печально вздохнул. — Просил же говорить по-французски. Стар, на колени. Лён, тебе тоже кажется, что это полная хренотень?

Лена быстро что-то набрала на экране и старательно повторила за подсказчиком. — Qu'est-ce que vous êtes, Monsieur! Très intéressant! (Что вы, сэр! Очень интересно!)

Как только Жека встал на колени, в ухе тихонько щёлкнуло, подсказчик стал выдавать синхронный перевод. Стоя на коленках, Жека на пару с Джонни наблюдали Дитриха и ребят в классе как бы со стороны. Оба были абсолютно уверены, что это не их Дитрих. Не мог боевой дроид с прицельным устройством вместо глаз и центром принятия решений вместо сердца преобразиться в этого живого, весёлого или злого, снисходительного или агрессивного спорщика, шоу-мэна.

Класс то и дело взрывался смехом, ребята азартно тянули руки, желая задать вопрос. Только Ленка, наверно из солидарности, стояла, поджав губки, но судя по блеску глаз, слушала с интересом. Жеке и Джону никогда ещё стояние на коленях не казалось таким обидным.

Они себя не обманывали, кем бы он им ни казался, это тот самый их Дитрих — снисхождения ждать бессмысленно. После проявленного неуважения его просто быть не может. Ребята сами бы себя никогда не простили, но им повезло — за дерзость и глупость нужно всего лишь простоять на коленях до конца урока. Оно и к лучшему, успеют ещё задать вопросы, когда улягутся мысли, лучше освоятся с языком. Слушать, наблюдать оказалось тоже страшно интересным, и почти не чувствовались боль, стыд.

В конце урока прозвучал обычный школьный звонок. Ребята даже не сразу поняли, что это конец урока, и отпускать Дитриха не желали. Да что там — Жеке и Джону не пришло в голову, что они могут встать, пока преподаватель не сказал об этом в своей обычной манере. Сначала обратился к классу. — Если вам так понравилось говорить по-французски, говорите. В свободное время или у меня на уроке… а сейчас заткнуться всем. Смирно.

Не поворачивая головы, вполголоса скомандовал наказанным. — Стар, Брут, встать на место.

Ребята сорвались с колен, замерли за своими столиками.

— По отделениям. За мной. Шагом. Марш. — Проговорил Дитрих и направился из помещения.

Стар повёл звено за Дитрихом, заметил, что вместе с ними, как будто так и надо, двинулись англичанки. Олаф, лидер вторых, смотрел неодобрительно, но возражений или комментариев не последовало, а на мнение третьих Жека в душе наплевал. Дитрих вёл класс по правой стороне коридора. По пути разминулись с другими ребятами, которых незнакомый маленький инструктор вёл, наверное, на теоретические занятия. О том, что это инструктор, Жека догадался по форме и потому, что он шёл первым.

Они же пришли в довольно просторный зал. Сразу бросилось в глаза обилие зеркал на стенах. Дитрих скомандовал. — Стройся. Равняйсь. Смирно.

Когда ребята замерли, преданно на него глядя, продолжил речь. — Это зал единоборств. Вы напрасно мне не поверили, когда я говорил вам о дуэлях. Компания не заинтересована в том, чтобы после всех усилий, времени, ресурсов, вложенных в вас, тех из вас, кто сдаст экзамены, прикончили другие наёмники за неосторожное слово или косой взгляд. Пожалуйста, отнеситесь к этому предмету серьёзно.

— О самом предмете вам расскажет инструктор, вы видели его в коридоре. Вообще-то, сейчас перемена между учебными парами, но вы только приступаете. На первые занятия вас отведут, а дальше сами. Сейчас Луи несёт примерно такую же ахинею второму классу в каюте, которую мы только что покинули. Дождёмся его, да я пойду читать им теорию.

Он грустно улыбнулся и сказал доверительно. — По-английски. Для большинства бойцов второго класса французский родной.

Жеку подмывало спросить Дитриха, сколькими языками тот владеет, почти решился задать вопрос, но в этот момент в зал вошёл Луи, тот самый малыш. Сразу сказал весело. — О! Зеркала ещё целы, спасибо, Дитрих! У тебя в классе тоже пока ничего не сломали…

Дитрих быстрым деловым шагом устремился на выход. Луи прошёл немного, встал перед шеренгой, оглядел ребят смеющимися глазами. Ухмыльнулся. — Ну, что скажешь? Орлы просто! Как вы уже слышали, звать меня Луи. На вас я тоже уже успел налюбоваться по записям наблюдения, можете не представляться. Поэтому сразу к делу. Сейчас вы сходите вон туда, — он указал на другие двери. — Там раздевалка и душевая. Кто умудрился скрыть жвачку от Дитриха, её выплюнут. У него вы могли только от смеха подавиться, здесь же она вас наверняка убьёт. Спортивная форма дожидается вас в ячейках, туда же повесите повседневку. На ячейках указаны номер звена и позывные владельца. Другому просто не откроются, так что случайно напялить форму не по размеру у вас не будет возможности. Короче, разберётесь. В раздевалку. Бегом. Марш.

Первое звено прибежало первыми потому, что стояли ближе, и положение обязывало, десятое пришли вторыми просто следуя инстинкту самосохранения. Быстро нашли ячейки, действительно ничего сложного. Кабинки англичанок оказались рядом с кабинками третьего звена. Ленка буркнула, — давайте к нам.

Девчонки понятливо взяли из ячеек свои комплекты формы, перешли поближе к первому звену. Ребята третьего проводили их смешками, однако под угрюмыми взглядами первых чересчур резвиться не рискнули. Чтобы без помех переодеться, места вполне хватило. Повседневку повесили в кабинки Жеки, Лены и Джона, крючков тоже оказалось в достатке. Сразу вернулись в зал, заняли место в строю.

Когда в строй встали все, Луи снова завёл речь:

— Здесь вы будете бить друг другу морды. Каждый каждому. Каждый день. Морды каждый день, а вот поубивать друг дружку у вас будет только по одной попытке.

Луи снова чему-то улыбнулся. — Всё это счастье ждёт вас в скором будущем, а сейчас разомнёмся. Направо. Шагом марш. Руки по сторонам вверх с хлопком. Начали. И раз. И два. И раз…

Глава 3

На ходу намахались руками-ногами и навертелись корпусом, меняли походку с приставного шага до утиного, опробовали разнообразную припрыжку, от легкомысленных скачков на одной-двух ногах, до серьёзных вдумчивых прыжков из глубокого приседа. Наконец, Луи разрешил просто бежать. Жеку забавляла мысль, что от школы и в космосе не убежать, от физкультуры точно.

С десяток кругов по залу пробежали в молчании, инструктор сказал. — Если скучно, можете что-нибудь спеть.

Последовать совету охотников не нашлось. Ещё через кругов десять-двадцать, Жека сбился со счёту, Луи развил предложение. — Ну, скучно же! Повторяйте за мной. Вот сорок шиллингов с лихвой на барабан легли тугой. Повторяйте хором, это приказ!

Ребята вразнобой простонали строчку.

Луи продолжил. — Для добровольца на войну вдали за синею грядой.

До курсантов стало доходить, что это всерьёз.

Инструктор одобрил. — Молодцы! А теперь припев полностью! Через холмы и в шум морской, фламандский дождь, испанский зной король Георг нас шлет в пожар вдали за синею грядой.

Это испытание оказалось серьёзней, однако общими усилиями справились и с ним. Луи не собирался на этом останавливаться:

— Пусть орудийною зарей нас встретит ад пороховой, но не уступим мы полей вдали за синею грядой!

Жека предположил, что синяя гряда это граница ионосферы или даже вход в атмосферу планеты, поскольку ад упоминался пороховой. Это соображение подтверждалось указанием на некие силовые поля. Но прочее… особенно фламандский дождь, испанский зной и король Георг оставались туманными — о таких поражающих или защитных эффектах или системах оружия ему слышать не доводилось. Есть, правда, в тексте смутное указание на морской шум, видимо, радиопомехи, и что следует эти преграды преодолевать по нелинейным траекториям. Но, скорей всего, он пытается понять слишком буквально, это же стихи — они не обязаны содержать какой-то смысл. На этом Жека решил далее голову не ломать и повторял строчки за инструктором бездумно.

Вскоре все курсанты прочувствовали, насколько всё серьёзно. Даже тренированные бойцы первого звена ощутили дискомфорт, а бегущих следом англичанок просто шатало, они хрипели практически на последнем издыхании. Песня оказалась по-настоящему длинной. Не всем хватило сил улыбнуться, когда Луи спросил серьёзным тоном. — Слова запомнили?

Добавил вполголоса. — Кстати, можете перейти на шаг.

Класс с облегчением сразу же и перешёл, инструктор подбодрил. — Если не запомнили, не расстраивайтесь. Скоро эта песенка будет вам сниться.

Через два круга Луи остановил ребят, скомандовал «налево» и «вольно». Перешёл к следующему этапу занятий. Заговорил задушевно. — У кого-то из вас, должно быть, есть обиды на других курсантов. Вспомните их и простите. Разве сейчас вам уже не кажутся смешными и детскими эти обиды?

Сказал резким приказным тоном. — Первое звено. Выйти из строя. Кругом.

Снова душевно обратился к классу. — У первого звена привилегия, им первым должно доставаться всё. Есть ли в классе, кому они нанесли нестерпимые обиды? У вас есть возможность расквитаться — прямо здесь и сейчас набить эти наглые морды. Итак, у кого есть к ним претензии?

Вопрос повис в угрюмом молчании. Жека спокойно встретил оценивающие взгляды второго звена, недобрые прищуры третьего… и с лёгким волнением открытые взгляды англичанок, особенно восторг в глазках Юли… то есть Джулии…

— Сэр, разрешите вопрос, сэр? — Раздался голос Джона.

— Спрашивай, — разрешил Луи.

— А ваше предложение касается всех? То есть и нас тоже? — Спокойно уточнил Джонни.

Жека поднял глаза к потолку, он понял, что услышит дальше.

— Да, конечно, — согласился Луи.

— Тогда разрешите набить морду Старому? — Очень вежливо спросил этот контуженный.

— Пожалуйста, — легко согласился инструктор. Сразу перешёл к практическим вопросам. — Стар, ты хочешь сделать ему просто больно или очень больно? Тебе решать, в перчатках вы будете драться или голыми руками.

— Без перчаток, сэр, — тоже очень вежливо ответил Жека.

Луи будто обрадовался. — Очень хорошо! Лён, встать в строй. А у вас одна минута. Можете начинать.

Последние слова ещё не отзвучали, Джон уже атаковал. Двойка — в корпус и в голову. Жека ушёл в уклон, не поднимая рук. Смотреть в глаза детский приём, но перед ним же пацан. Жекино лицо скривилось в насмешке. Новая атака, уклон с шагом и та же насмешка. Джонни не может знать, чему полицейские учат своих детей. Третья атака, азартный паренёк слегка заваливается, увлёкся. Захват и Жека просто использовал его кинетическую энергию. Джон кувыркнулся в воздухе и грохнулся спиной об пол. Задницей тоже приложился, его бьёт конвульсией. Жека поспешно помог ему встать, объяснив себе, — «а то не хватало ещё тащить это в медблок».

— Время. — Сказал Луи. Обратился к Жеке. — Он хотел тебя ударить. Ты этого не позволил, но и не наказал. Жди новой попытки.

Обернулся к Джону. — До следующей попытки у тебя четыре дня. Завтра очередь второго звена, послезавтра третьего, потом десятого, в общем, тренируйся. Становитесь в строй.

Скомандовал классу. — Смирно! Кто-нибудь ещё хочет подраться? Прошу, без церемоний! Выходите из строя и называйте, кому вы хотите сделать больно! Пользуйтесь предложением, ведь в прочее время занятий за драку я вас сам изобью. Или совсем убью. Поверьте, я умею это делать. Итак, ещё желающие есть?

Он взял полуминутную паузу и продолжил серьёзно. — Ну, было бы предложено. Я вас предупреждал. Хорошо, будем считать, что на данный момент вы все друг дружке не желаете зла. Ведь мы приступаем к тренировкам с оружием.

Луи звонко щёлкнул пальцами, в стенах открылись ниши, в подставках ребята увидели ряды длинных прутов с ручками. Ребята потерянно заозирались, у Жеки на языке вертелось слово…

— Это шпаги. — Просто сказал Луи. — Ими очень несложно проткнуть человеческое тело, отчего человек, как правило, умирает. Они все стандартные, вес и длинна у каждой одинаковые, но…

Он потупился, заговорил стеснительно. — Настоящий рыцарь связан со своим клинком судьбой.

Поднял лицо, радостно возвестил. — Отныне вы свободные рыцари космоса! Запомните этот момент! Широко улыбаясь, развёл руки, приглашая. — Рыцари! Выбирайте шпаги!

«— Рыцари?!» — У Жеки в душе образовалась восхитительная пустота. Смущённо оглядел клинки, хмыкнул про себя, — «ну, что тут выбирать? Сам же сказал, одинаковые!»

Рассеянно продолжил осматривать рукояти. — «Ага, эта чашка называется гардой. Интересно, она снимется?»

Ему подумалось, что в иных случаях было бы полезно перехватить клинок за лезвие поближе к острию. «Пальцы можно порезать, но в перчатках неудобно», — текли мысли в естественном для Жеки практическом русле. — «Почему трёхгранные лезвия? Наверно, для осевой нагрузки, должна пробить лёгкую защиту, скафандр, одежду пробьёт точно».

Представил себе, как шпага пробивает обзорный щиток шлема, переносицу… почему-то вспомнилось лицо Янека. Жека себя одёрнул — не о том думает. Снова осмотрел клинки на подставке, блики на гранях, мягкие матовые отсветы, холодная геометрия смерти… он решительно двинулся к своему клинку. «К судьбе», — кто-то шепнул прямо в душу.

Протянул руку, обхватил рукоять и понял вдруг, чего ладоням не хватало всю жизнь. Закончилась пустота в руках, в жизни. Потянул шпагу из подставки, преодолел лёгкое сопротивление, и вот он уже не просто Жека, а рыцарь со шпагой!

«— Надо бы в строй», — подсказала практическая часть сознания. Положив шпагу на плечо, двинулся обратно. Не удержавшись, помотал головой — Джонни шёл со шпагой в опущенной руке, её кончик сзади волочился по полу. Впрочем, инструктор ничего не сказал, да и на полу не оставалось ни малейшего следа. Встал на место, осторожно развернулся, чтобы никого не задеть шпагой. Ребята становились в строй, кто держал клинки перед собой, кто остриём кверху, кто положил на плечо, как Жека.

Луи тоже сходил за шпагой, встал посреди зала, воскликнул. — Ну, просто герои! Страшное зрелище! Только вас плохо видно, подойдите ближе. Ближе, ближе, не бойтесь. Становитесь вокруг. Внимательно смотрите на меня.

Он, видимо, встал в стойку — полусогнутые ноги расставлены коленями в стороны, в согнутой правой руке выставил перед собой шпагу, левой изобразил какую-то загогулину. В целом выглядел бы забавно, если бы не его слова о том, что прутом в его руке несложно проткнуть человека.

— Постарайтесь встать так же. Пожалуйста, хорошо постарайтесь. — Попросил Луи.

Ребята отнеслись к просьбе серьёзно. Луи огляделся, пробормотал, — бывает и хуже, — и подошёл к Жеке.

— Левое колено чуть в сторону, ещё. Локоть ниже… да держи ты шпагу! Крепче. Спину ровнее. Можешь дышать, всё хорошо. Ну, пойдёт, пока так постой.

Инструктор обошёл круг, подолгу задерживаясь у каждого курсанта. Рука со шпагой стала заметно уставать. Наконец, Луи вернулся в центр круга. Ещё раз огляделся, хмыкнул, — ладно, научитесь.

Возвысил голос. — Теперь плавно рисуем кончиком шпаги окружность. Старайтесь сделать это только кистью. По часовой стрелке. Начали. Молодцы. Против часовой стрелки. Начали. Замечательно. Вам ещё не скучно?

Жека в душе грустно вздохнул. Вернее, ему показалось, что в душе, и только он. Луи грозно прикрикнул. — Не о чем тут вздыхать, догадливые мои! Рисуем по часовой стрелке и поём, повторяйте за мной! Вот сорок шиллингов с лихвой на барабан легли тугой.

— Против часовой. Для добровольца на войну вдали за синею грядой.

«— Он другие песни не знает что ли?» — С тоской думал Жека. — «Спеть ему наши скаутские? Не, ребята не поймут, ещё заколют».

Песня длилась и длилась, рука начала неметь. Луи с воодушевлением выдавал строчку за строчкой, курсанты вторили ему заунывным эхом. Впрочем, последний куплет провыли почти радостно.

— Устали? — Участливо спросил Луи. — Положите шпаги на пол. Машем ручками вот так… и вот так… теперь вот так… Упор лёжа принять. Отжимаемся от пола. И раз-два, раз-два…

— Достаточно, встали. Взяли шпаги. В позицию.

Тут Жека решил, что накаркал или чем-то другим прогневил судьбу. Луи приказал. — Стар, запевай и командуй!

«— Они ж по-русски не понимают»! — Не на шутку испугался парень. Подходящих случаю песен на английском он не помнил, не орать же попсу с GNN! Да и запомнились только припевы, там и помнить почти нечего.

— Стар?! Не понял приказа?! — Грозно прикрикнул Луи.

«— Разве что мамину какую-нибудь, детскую», — пришла спасительная идея. Жека начал с нахальной уверенностью. — По часовой. У Пегги жил весёлый гусь! Он знал все песни наизусть!

Внёс поправку на обстоятельства. — Против часовой. Ах, до чего весёлый гусь! Машем шпагой, машем!

Ребята с удовольствием приняли предложенный текст, весело проорали строчки. Луи удивлённо уставился на Жеку. Он с наглой мордой продолжил исполнять приказание. — По часовой. У Пегги жил смешной щенок, он танцевать под дудку мог.

Луи заржал! Жека замер, но тот махнул рукой со шпагой, — продолжай!

— Против часовой. Ах, до чего смешной щенок! Машем шпагой, машем!

Жека выдавал строку за строкой, Луи взял себя в руки, то и дело покрикивал. — Олаф! Не горбись! Вацлав, локоть держать неподвижно! Брут, не гуляй плечами…

Куплетов Жека помнил много, у самого б только рука не отсохла. К счастью инструктор скомандовал, — отдохнём. Шпаги на пол. Машем ручками…

Следующим командовать приказал Олафу. Тот английских песен вообще не знал, затянул что-то по-немецки или на каком-то совсем нерусском. Ребята, не вдаваясь, ныли «а-а-а» и старательно рисовали круги. Снова долгожданный отдых… который не принёс облегчения.

Что пел Янек, Жека почти не слушал, сосредоточившись на шпаге. По часовой… против, по часовой… против. Отдых воспринимался уже как новая пытка. Отжимания от пола — и раз-два! И мать твою, Луи, раз-два! И чтоб ты сдох, Луи, раз-два! И ну хватит уже, Луи! Раз-ёпте-два!

Запела Энн. И как Жека раньше не замечал, какой у неё омерзительный голос!

«— Что Луи? Руку выше? Да, Луи! Не горбиться? Конечно, Луи. Что плечами? Сам гуляй, Луи…»

— Отдохнём! — Инструктор совершенно не обрадовал курсантов. — Шпаги на пол. Машем ручками… Взяли шпаги.

Жека ушам своим не поверил. Чуть не сорвалось. — «А отжиматься?»

— Шпаги в подставки. Запоминайте, куда ставите, чтоб потом не искать — чужой клинок взять просто не хватит сил.

Жека с места сорвался к первой свободной от входа нише справа. Старательно пересчитал клинки на подставке. В мозгах сквозь тяжёлую хмарь сквозила мысль, что это важно. Пусть дурость полная, шпаги одинаковые, но это очень хорошо, что его шпагу никто не тронет. Человеку важно иметь в жизни что-то своё, кроме ячейки, белья и зубной щётки… тем более шпагу!

— На сегодня всё, — сообщил Луи. — Давайте в душ, переодеваться и в строй, поведу вас дальше.

Приоритет первого звена никто не оспаривал, к тому же это оказалось почти ни к чему. В душевой из потолка торчали десять смесителей, соответственно торчали столько же кранов. Без показных эмоций разделись, первые и десятые пошли ополоснуться. Жека по-джентльменски старался не поднимать глаз, потому с удивлением услышал голосок Джулии, — Стар, намыль мне спинку, пожалуйста.

Она стояла рядом!

«— А где контуженный»? — чуть не спросил Жека, молча выдавил в ладонь немного жидкого мыла и с осторожностью хирурга при операции на мозге принялся наносить его на нежную кожу. Чуть склонённая головка на тонкой шейке, такие трогательные плечики, лопатки… в ушах зашумело, он отдёрнул ладонь, — пойдёт?

— Большое спасибо, Стар! — пропела Джулия и повернулась. — Энн, намыль ты, пожалуйста.

Жека резко отвернулся от её грудок, нажал на сенсор. Сверху полилась прохладная вода, на сенсоре загорелись цифры «30», медленно поползли к нулю, Жека принялся энергично растираться ладонями. — «Эх, мочалок не дали».

Обернулся уходить, второе звено в полном составе стоит, любуется, наверное, ждёт очереди. Олаф уставился на Ленку зараза, а та ему, уступая место, улыбается! Разглядывает татуировки на бугрящейся мускулами коже!

— Ты всё? — Спросил какой-то паренёк.

Жека кивнул и, зачем-то прикрыв ладонями срам, пошёл одеваться. Отчётливо понимал, что выглядит глупо, покраснел, но руки убрать не мог.

— Сильно болит? — Участливо спросил Джонни. Девчонки прыснули, Жека молча шагнул к кабинке. — «Блин! Навесили тут»!

Сверху на крючках оказались вещи Энн и Джулии. Жека так и простоял, закрыв ладонями промежность, пока девочки не особо спеша одевались. Ну, не так его воспитали, чтобы он поторапливал леди! В итоге оделся он из двух звеньев самый последний. Зло подумал, — «Ещё заместитель командира называется! Ничего… в следующий раз пусть переодеваются у себя! Или нет, лучше пусть перед уроком переодеваются первые и сами потом стоят тут голышом, как дуры»!

Жеке вспомнилась Юля… то есть Джулия, настроение вернулось в норму, он уверенно двинулся на выход из раздевалки навстречу новым испытаниям.

Глава 4

Луи провёл ребят вдаль по коридору, у новых дверей приказал «стой», «налево» и «постойте пока». Зашёл в помещение, через минуту вышел во главе колонны второго класса. Невозмутимо прошёл мимо, первый класс растерянно проводил глазами странно счастливых бойцов. На лицах блуждали улыбки явного облегчения, Жека заметил несколько брошенных на них откровенно злорадных или притворно сочувствующих взглядов.

Раздался незнакомый мужской голос. — Привет, заходите.

Жека обернулся, у дверей стоял невысокий мужчина азиатской наружности в форме инструктора и делал приглашающие жесты. Как правофланговый Жека решительно повёл колонну в проход. Помещение размерами к построениям не располагало и являло собой подобие стоматологического отделения конвейерного типа. Или скорее не конвейерного, а поточного, где каждый мастер лечил строго один какой-то конкретный зуб, и пациенты, чтобы вылечить все зубы, должны посидеть в каждом кресле. Никакой зубоврачебной техники, вроде бы, не наблюдалось, только чуть позади и сбоку от спинок стояли очень подозрительные тумбочки. Кресел Жека насчитал как раз 33.

«— Хотя зубов, кажется, 32? Да и причём тут зубы?» — Размышлял он, вспоминая загадочные морды ребят, только что покинувших эту юдоль очередного страдания.

Тем временем за ним столпился весь первый класс, разглядывая помещение. Нехорошие предчувствия обуревали всех, боясь накаркать или усугубить, народ безмолвствовал. Азиат вышел на первый план. Представился. — Я инструктор Сузуки. Вообще-то, не то, чтобы инструктор, и знать моё имя вам не обязательно, но такая в школе традиция, называть меня инструктором, к тому же имя ненастоящее.

Жека почувствовал легкое головокружение, — «как Алиса в стране чудес! Грибов, вроде бы, не ел».

— Вам же неможется, если что-то непонятно! — Продолжил условный Сузуки обвиняющим тоном. — Непонятное у вас свербит и сбивает настройки! Так вот, третий класс дожидался здесь Луи, чтобы он увёл их вместо вас махать вашими смешными шпажонками!

Новый инструктор всё больше увлекался крикливыми обвинениями. — Да, смешными! Я могу так говорить потому, что я не наёмник! Я специалист! Гражданин Союза Европейских Миров! Вам меня на дуэль не вызвать, даже если сдадите экзамены! Мне, вообще, на вас наплевать!

Он с вызовом оглядел ребят и сказал неожиданно спокойно, даже просительно. — Только ничего тут не ломайте, пожалуйста. Хорошо?

Жека со всеми вместе улыбнулся, кивнул и проговорил, — хорошо.

— Тогда занимайте ложементы, — велел инструктор.

Никто из ребят не шелохнулся, Сузуки изобразил скупую улыбку, — занимайте спокойно, разрядов не будет.

Повысил голос. — Это приказ! Вам что, нравится, когда на вас орут?!

Жека кожей почувствовал на себе множество взглядов. Первое звено всё получает прежде других. Он заместитель командира. Пьера здесь нет, значит… Преодолевая себя, сделал шаг к ближайшему креслу. Следующий шаг дался легче, внутренне готовый к разряду Жека присел на краешек кресла. Осторожно расслабил ноги, перенося вес на пятую точку. Разряда нет. Жека разжмурился в душе, принялся устраиваться с удобством. Господи! Какое же это счастье просто сидеть в кресле! Что бы с ним после этого ни сделали!

Класс скептически следил за его эмоциями. Джонни вздохнул и шагнул к ложементу. Ленка, задорно тряхнув чёлкой, уверенно двинулась к креслу слева. Десятое звено полным составом поспешили занять позиции неподалёку. На сей раз Олаф не потерпел нарушения субординации и потребовал у Энн освободить кресло.

«— Рядом с Ленкой»! — отметил Жека и задумался, почему его это не огорчает? Вернее, робко себя спросил, то есть перед самим собой изобразил недоумение. И не то, что он не хочет об этом думать, просто для углублённого самокопания не оставалось времени. Класс словно прорвало, все спешили испытать это забытое за целую вечность героического стояния удовольствие — хоть на что-нибудь присесть.

— Устроились? — Обратился инструктор к классу. — Удобно? Расслабьтесь, не ёрзайте.

Ложемент плавно принял почти горизонтальное положение. У головы оказалась тумбочка, створка немного отошла вниз.

— Возьмите из шкафчиков тактические дисплеи, наденьте, — выдал Сузуки новые инструкции.

Жеке самому стало интересно, что это за штука такая. Неужели настоящий тактик?! Он надел обруч на голову, тот сам под него подстроился, плотно обхватил.

— Поправьте наушники, — продолжил инструктор монотонно.

Жека нащупал на обруче уши, опустил, звуки отрезало.

Из наушников прозвучал голос Сузуки. — Положите ладони на сенсоры.

Из боков ложемента на уровне рук выдвинулись подставки. Это сенсоры? Жека положил на них ладони. На глаза опустился экран. Сознание озарила вспышка, выключили свет. Будто с того света донёсся голос инструктора. — Можете дёргаться, сколько угодно, вы обездвижены. Но лучше не тратьте силы, они вам понадобятся. Эти кресла — универсальные тренажёры. В первую очередь, они позволят вам привыкнуть к перегрузкам. Терять время на то, чтобы просто терпеть боль, вам не позволят. Вы пройдёте тесты на реакцию, сообразительность, эмоциональную устойчивость. Данные с того, что вы называете своими мозгами, считают, оценят, сделают выводы. Не бойтесь, боли будет не больше того, что вы можете выдержать, не теряя сознание. Предупреждаю, это надолго. Удачи не желаю, она вам не понадобится. До встречи в следующей жизни…

Этот нехороший гражданин СЕМа, наконец, умолк, экран слабо засветился. Перед Жекиным взором появилась оранжевая клякса, стала расползаться, пока не затопила всё. Сквозь оранжевый фон проросли чёрные точки, сложились в контуры древнего «калаша» и буквы «ARMUS». «Заставка»! — Подумал Жека весело. — «Это всего лишь игра с дополнительными ощущениями, Сузуки гонит!»

Его плавно вдавило в кресло, заставка исчезла, появилось первое задание. Продолжите ряд чисел, выберите правильный ответ. «Ну, это просто! Как тут выбирать»? — Жека пошевелил пальцами на сенсорах, быстро нащупал систему в перемещениях курсора. Тяжесть чуть заметно возросла, снова ряд, легкотня! Внезапный разряд в обруч, слабенький, но неприятный. Вот как тут ошибаться! Так в чём же дело? А! Невнимательно прочитал задание — нужно выбрать следующее за скрытым число в последовательности. Тяжесть увеличилась…

Примерно такие же тесты Жека проходил в пришкольной секции юных кибернетиков, но там были именно тесты, которые прошёл, получил результаты и ходи себе, гордись скромненько. Данное же истязание логикой, тяжестью и болью являлось тренировкой, то есть любой результат по определению считался неудовлетворительным, и просто уползти не позволят.

На решение отводилось всё меньше времени. Не уложился, разряд, усиление тяжести, следующее. Многие задачи Жека узнавал, встречались в других вариантах, некоторые ставили его в тупик, большинство ошибок совершалось по неосторожности. Вскоре на экране забегал второй курсор. После решения десятой или одиннадцатой задачи изображение «углубилось». Снова ошибка, разряд, усиление тяжести, не уложился, боль сильнее, сверху заботливо добавляют ещё одну бетонную плиту.

Изображение теряет кубизм, становится детальнее. К двум курсорам добавили маркер, задания ставятся в акустике и рисунком — подчеркнуть, дорисовать недостающую линию на схеме, исправить формулу, если она неправильная… Боль уже нет сил терпеть, тяжесть сделала само дыхание работой… которая требует всё больше усилий…

«— Мне тут скоро конец, они там совсем рехнулись?!» — прорвалась паническая мысль. Успокоил себя. — «Сузуки честно сказал, что боли будет много. Он не гнал». Отвлечённые размышления сразу аукнулись нерешённым заданием со всеми вытекающими. Жека подумал, что, если это неминуемо закончится болью, которая лишит его сознания, так зачем что-то решать? Можно слать аппаратуру в ответ на каждое задание и просто ждать конца, расслабиться…

В душе запульсировала точка злобы, уколола. Просто злости, ни на кого и не почему.

«— Вот уж ну нахрен!» — Прорычала Жекина сущность из самых глубин естества. Точка выросла в комок, полыхнула, обожгла, озарила сознание. Стал собраннее, вопросы доходили быстрей и точнее, а в правильном понимании уже содержится половина решения — задачи решались проще. Злоба засветилась, растеклась по душе расплавленной сталью — он угробит этот чёртов механизм, доведёт до перегрева или короткого замыкания!

Аппарат принял вызов — разряды чуть не убивали, дышалось не просто с трудом, каждый глоток воздуха приходилось выгрызать, пережёвывать и, как казалось Жеке, даже пропускать через желудок и слегка переваривать. Весёлая злость просила, требовала больше боли, чаще, задачи сложнее…

Внезапно настала нирвана. Тяжесть плавно утекла, на экране изобразили небо с лёгкими облачками, поверх поплыли буквы:

«Поздравляем. Вы прошли подготовительный этап. Пожалуйста, подождите, идёт обработка ваших данных».

«— Так вот это всё была подготовка!?» — весело ужаснулся Жека. — «Зря выпендривался, сейчас они мне наобрабатывают».

Через несколько секунд экран почернел, снова загорелась оранжевая клякса, затопила, и так же появилась заставка.

«— Опять», — сообразил Жека, усмехнулся, — «ну, посмотрим, чего вы там приготовили!»

Первый же разряд боли оказался довольно чувствительным.

«— Новый уровень», — вздохнул Жека, пока есть возможность вздыхать.

Второй уровень дался проще психологически, злость уже была в полной готовности. Закончился так же, на грани потери сознания, а может и самой жизни. Секунды релаксации воспринимались как заслуженная награда. Третий уровень показался скучноватым. Хоть и начался с почти такой же боли, на какой закончился предыдущий, за то Жека стал гораздо реже ошибаться. Пусть значительно сократили время, он по большей части вспоминал решения, всё это видел в других вариациях. Допустим, вариации выпадали весьма изощрённые, но и Жека не лыком шит. Уровень среднего для Сайори образования и так значительно выше распространённого в СЕМе, а подготовка Жеки сильно превосходила среднюю для колонии.

Он понимал, что соль здесь не в его сообразительности, тренируется психика, вырабатывается привычка решать задачи буквально на грани обморока, когда цена ответа его жизнь. Жека уже не ставил себе смешную цель задавить интеллектом эту несчастную электронику. Электроника останется здесь ждать новых курсантов, а он отправится на экзамен. Пусть себе спокойно работает, пока есть время, он сумеет пройти уровень чисто — без ошибок! Жека дал себе команду «как в разведке»… сказать «как в бою» он не мог — все его бои были просто игрой. А здесь не игра, это разведка боем перед решающей схваткой. Жека решил, что должен пройти уровень чисто!

Решил без ошибок подряд десяток задач и на одиннадцатой получил такой разряд, что в глазах потемнело. Ёлки-палки! Он же ещё ничего не нажимал! Поверх экрана, словно в издёвку, горела надпись «время истекло». Она сменилась вопросом «самый умный?». Изображение мигнуло, появилось извещение:

«Внимание! Бонусное задание! Повтор прохождения по памяти. Вам нужно указать номера правильных ответов на последние десять вопросов. На каждый одна секунда. Время пошло. Первый…»

Жека оторопело уставился на экран с пятью рисунками… жуткий разряд.

«— Второй…»

Жека дёрнул указательным пальцем. На этот раз пронесло.

«— Третий…»

Из десяти Жека угадал семь раз. «У вас три штрафных балла, время на решение сокращается на 30 %. Продолжение уровня…»

«— Всё-таки тебя можно пройти чисто!» — Угрюмо сказал себе Жека, возвращаясь в ставший почти привычным режим решения…

Последний сеанс релаксации затянулся. Жека и радовался мгновениям блаженства, и боялся предполагать, чем они вызваны. Конечно же, не тем, что он вот такой великий герой, просто когда-нибудь должен закончиться этот урок. Вытаскивать людей в реальность из-под египетской пирамиды, напоследок шарахнув током, — не самая лучшая идея. По логике урок должен закончиться отдыхом. Этот проклятый урок! Должен закончиться! Господи!

В наушниках раздался голос Сузуки. — «Внимание. Конец занятия. Вы всё ещё живы, ничего страшного, просто закончился урок».

Погас экран, поднялся вверх. В помещении плавно загорелся свет. Окутавшие Жеку ленты отпустили, убежали в свои гадючьи норы. Сенсоры скользнули под ладонями, сложились. Кресло пришло в движение, трансформировалось в сидячее положение. Обруч на голове ослаб, Жека схватил, хотел сорвать, запустить его в Сузуки! Но аккуратно положил в шкафчик, створка сразу поднялась.

— И не надо так на меня смотреть! — Угрюмо ухмыльнулся инструктор. — Не я это придумал! То есть не только я. В жилой блок дорогу не забыли? Валите на обед.

— Доктор! Разрешите вопрос! — Подала голос Джоан. Сузуки кивнул, она спросила. — А можно узнать результаты тестов?

— Э… результаты? — Улыбнулся инструктор. — Как доктор достоверно могу сказать тебе только одно…

Класс настороженно замер, японец серьёзно сообщил. — Ты не беременна. В остальном покажет экзамен.

Ребята прыснули, Сузуки добродушно проворчал. — Кому понравилось, можете записаться на дополнительные занятия в свободное время. А сейчас проваливайте. Вставайте-вставайте! Через полминуты включаю обручи в обычном режиме.

Глава 5

После предупреждения Сузуки класс сдуло с ложементов, завихрило в дверях и выплеснуло в коридор. Жека ощутил лёгкую растерянность. Впервые в школе им не велели идти строем за сержантом или инструктором, просто послали по назначению. Сначала двинулись по коридору в привычном порядке: первое звено, десятое, Олаф, и за ним все остальные. Однако вскоре вожак вторых нагнал Ленку, что-то спросил, она обернулась, улыбнулась, ответила, и вот они уже идут, чуть ли не держась за ручки, и о чём-то болтают! Да о чём разговаривать с этим накаченным бандитом? О его татуировках?!

Так! С этим нужно что-то делать! Жеке казалось, что по идее он должен набить Олафу морду! Он же сказал Ленке, что она ему нравится, даже пытался щупать, девушка может обидеться, если не набьёт. А они со школы дружат. С другой стороны это может подождать следующего урока физкультуры, ну не устраивать же сцены в коридоре! Да и зачем самому стараться, когда где-то тут неподалёку ошивается крупный специалист по неловким сценам? Жека решил натравить на парочку рыжее бедствие.

Огляделся и увидел Джонни в окружении ребят второго звена. Рассказывает что-то, показывает руками, а они его внимательно слушают.

«— Ну, конечно! Крутой ведь, из первого»! — Раздражённо подумал Жека, — «никто ж его ещё толком не знает, вот и корчит из себя»!

Компания разразилась дружным смехом. Жека скривился. — «Анекдоты им рассказывает! А в своём звене только и способен нести всякие гадости»!

— Жека, можно тебя спросить? — Услышал он голос Джулии. Обернулся, девушка шла с ним рядом. Улыбнулся. — Конечно, можешь, не нужно спрашивать у меня разрешения.

— Спасибо! Скажи, пожалуйста, у меня появились мешки под глазами? — Тревожно спросила она.

Жека вгляделся в милое девичье личико, чудные глазки… э… гм. — Нет, всё хорошо, а почему ты спрашиваешь?

— Перегрузка же была! — Поведала она трагическим тоном, смутилась, — извини. У девчонок не спросишь, соврут, ещё и посмеются, а ты честный.

«— Честный»?! — Жека покраснел. Сказал небрежно, — да какая там перегрузка! Ерунда.

— Правда?! — Изумилась Джулия, протянула руку к его лицу, потрогала пальцем, — а у тебя появились. Тебе, наверно, здорово досталось. Ты сильный.

«— Ну, с этим не поспоришь», — согласился внутренне Жека, взял её ладошку, опустил руку. Отпускать не спешил, будто забыл, так и шёл с Джулией за ручку. Размышлял, о чём бы ещё поговорить, ведь с ней непременно нужно говорить! Сообразил, наконец.

— Джулия. Сузуки говорил, что можно записаться ещё, ты знаешь, где записывают?

Она подарила ему такой долгий взгляд! Отвернулась и, грустно вздохнув, сказала. — Псих!

Помолчали. Жека спросил. — Ну, правда, знаешь? И только к нему можно или ещё куда-нибудь…

— Куда ещё? — Джулия обратила на него чудные, весёлые, немного удивлённые глазки.

— На шпаги, — пояснил Жека, смутившись, сам не понимая, почему.

Джулия снова печально вздохнула. — А я думала, после ужина поиграем в бильярд.

Жека хотел успокоить её, мол, обязательно поиграет с ней, но вспомнил, что он «честный» и промолчал, краснея.

— Конечно, знаю. — Печально сказала Джулия. — Покажу после обеда в операционке.

Ребята неспешно дошли до космической лестницы. Джулия удивилась. — Снова вниз! Мы же сюда вниз шли, я точно помню! Значит, возвращаться должны вверх!

— Вам разве сержант не рассказывал? — Не поверил Джон.

— Она. Мария. А что тут рассказывать? Вроде, обычная лестница. — Настороженно проговорила Джулия.

Жека взялся объяснять, как умеет. — Понимаешь, это особая лестница, космическая. Космические лестницы всегда ведут только вверх или только вниз.

— Гонишь? — спросила девушка.

Жека решил сначала, что гонит именно Джулия, разыгрывает, заглянул ей в глаза… и поверил. Столько недоверия подделать просто невозможно. Ласково на неё глядя, заверил. — Не гоню.

Джулия с серьёзным лицом молча пошла за Жекой, но вдруг вырвала ладошку, развернулась и сделала пару шагов в обратном направлении. Замерла на целую секунду, обернулась и сообщила потрясённым шёпотом. — Точно не гонишь!

Жека протянул ей руку. — Ты ж сказала, что я честный.

Джулия приняла руку, спустилась к нему, сказала искренне. — Я тебе верю!

Ребята успели уйти дальше, они остались на лестнице вдвоём. Джулия взяла Жеку за вторую руку, заглянула в глаза, чуть подалась к нему. Жека напряжённо замер…

Джулия сказала, таинственно понизив голос. — Только честные как раз и гонят больше всего. — Мило ему улыбнулась. — Пойдём тогда быстрей, есть хочется.

В столовке Жадина развёл демократию, кормил всех подряд без какого-либо порядка, только гудел, чтоб не задерживались за столиками, места на всех сразу не хватает, а обед не резиновый. Жека и Джулия со своими подносами примостились с краешку соответственно пятой и шестым номерами за столиком ребят из пятого звена. Благо, они уже доедали второе, а двое уже пили компот. Один паренёк на дрянном английском успокоил. — Час это обед. Половина больше будет. — Что следовало понимать, как «на обед даётся час, осталось ещё больше половины».

Наконец, прибавилось пространства, удалось расположиться с комфортом, немного отвлечься от подноса и не следить, чтобы в тарелку не погрузился посторонний локоть, или его вообще на пол не смахнули. Жека огляделся. Ленка с Олафом рядышком чинно принимают пищу в компании бойцов второго звена, за другим столиком Джонни с набитым ртом что-то рассказывает Джоан, Энн и Эмме.

«— Ага. Тех успел достать». — Усмехнулся про себя Жека довольно. Оба звена, его и подшефное, в зоне прямой видимости, можно спокойно заняться собой. Хотя какая ему разница? Особенно когда и вправду аппетит разыгрался не на шутку. Сосредоточился на еде, за компотом только спросил Джулию. — Сразу пойдём в операционку?

— Давай, — пожала она плечами.

В операционной комнате уже было не протолкнуться, все места заняты. К счастью скандалить не пришлось, там же обнаружился Пьер, поглядывая на голоэкран, ручкой делал какие-то записи в блокноте! Жека смущённо кашлянул, Пьер обернулся, тут же сказал пареньку, стоявшему рядом, — свободен.

Тот быстро что-то набрал на клавиатуре и отошёл, проворчав, — да ладно.

Жека с Джулией заняли терминал. Девушка сразу приступила к обучению. — Смотри, это оболочка. У нас самый низкий уровень, но без регистрации нельзя. Пиши тут позывной… теперь введи «да»…

— Что «да»? — Насторожился Жека.

— Ну, что ты доверяешь мне просмотр твоих данных, — спокойно пояснила Джулия. — Система же видит, что мы вдвоём тут у экрана.

— Зачем тогда регистрироваться? — Не понял Жека.

— По традиции. — Сказала Джулия. — Тут всё через неё, родимую. Или почти всё. Просто если не надавишь нужные кнопки, дальше не сдвинешься, а так всё это пофиг. Вот смотри…

Её пальчики проворно забегали по клаве. — Это данные на ваше звено. Ваши ники, сержант. К его делу у нас доступа нет, а вы — пожалуйста…

На экране появилось Ленкино досье.

— И так можно посмотреть все звенья?! — Опешил Жека.

— Конечно, — сказала спокойно Джулия. — Вот твои поляки. Третье звено. Замкома Янек. На родной планете осуждён за групповое изнасилование училки, практикантки. А это Вацлав, тоже самое. Третий Карол. Тоже…

— Они что, одну училку?! — Поразился Жека.

— Ага. — Пожала Джулия плечами. — Идиоты. Детки из хороших семей, смотри из какой они школы! Столичная гимназия!

— Да что ж они тогда тут делают? — Не понял парень.

— Говорю же — идиоты! — Наставительно проговорила Джулия. — У практикантки-то тоже папа и права гражданки, вот и не удалось ей ротик заткнуть. Представляешь, скольким до неё заткнули, если они так оборзели?

Жека вчитался в досье, помотал головой. — Но их же приговорили каждого всего к пяти годам тюрьмы!

Джулия притворно сочувствующе вздохнула. — Нет в СЕМе тюрем отдельно для девочек, а по такой статье их бы в тюряге сразу девочками сделали. Такими безотказными. Они тут добровольно. Бедняжки. Почти как мы.

Жека сосредоточенно разглядывал клавиатуру. Наконец, пробурчал. — Хрен с ними, не наше дело. Как тут записаться на дополнительные занятия? Мне на перегрузки и шпаги. Если можно, сразу на каждый день…

Неожиданно обернулся Пьер. — Дополнительные перегрузки каждый день отставить. Максимум через день, а лучше через два.

— А почему? — Задал Жека свой любимый вопрос. — Это вредно?

— Полезно, даже очень, — усмехнулся Пьер. — Да вот беда — через обручи во время сеансов накачивают стимуляторами. Переборщишь с химией, потом всю жизнь на неё будешь работать. Лучше в теннис поиграем или на симуляторах постреляем.

— Ух-ты! А какие симуляторы? Боевые? — Сразу загорелся Жека.

— Скоро всё увидите. Так. Мои и десятое уже здесь, это хорошо. Мария просила вас отвести заодно. Сейчас и пойдём, только… — Пьер принялся заглядывать за клавиатуру, посмотрел под ноги, — только ручку мою никто не видел?

Ребята честно замотали мордашками, а Жека подумал, — «да кому она может понадобиться»!

— Ладно, найдётся. — Вздохнул сержант. — Пойдём потихоньку.

Глава 6

Вышли по субординации, за сержантом первое звено, следом десятое, и так как Пьер шёл, не оглядываясь, Джулия снова оказалась рядом. Спустились по лестнице, за ними закрылись автоматические двери. Подёргала Жеку за рукав и сказала шёпотом. — Спроси его про лестницу ещё раз, пожалуйста.

Жека обратил на девушку взор особой ласковости, ответил. — Сама спроси.

— А можно? — Прошептала Джулия.

— Если что скажешь, что я разрешил. — Успокоил он девушку. — Не убьёт.

— А… господин Пьер, скажите, пожалуйста, — решилась всё-таки Джулия.

Сержант слегка повернулся ухом в её сторону, ожидая на ходу продолжения.

— Вот мы спустились по ступенькам. Я понимаю, что это особая космическая лестница, но ступеньки! Они тоже ведут вниз в обе стороны! Этого не может быть!

Пьер принялся серьёзно отвечать. — Там вообще нет никаких ступенек, нарисованные. Поверхность меняет форму, когда на неё наступают, для нашего удобства.

— Но их же видно, как они всегда ведут вниз! — Воскликнула Джулия. — В обе стороны видно!

— В вашем мире были открытки «переливайки»? Когда изображение меняется от угла зрения? — Улыбнулся Пьер.

— Нет, только голограммы, — призналась Джулия.

«И кто тут такой умный рассуждал, какие должны быть ступени»? — Жека заметил смущение Джона. — «Да я и сам хорош. Однако «переливайки»! Надо же! У мамы хранились парочка таких новогодних открыток в память о бабушке. И даже на Сайори они считались древностью и реликвией. Интересно, из какого Пьер мира»?

— Пьер, — начал Жека издалека, — а что ты писал в блокноте? И почему так прямо ручкой по бумаге?

Пьер удостоил его понимающего взгляда. — Ну, хоть вы оценили! А то ж здесь никто и не задумывается, что это такое. Понятия не имеют о бумаге и ручках! Кстати, если ручка у вас, верните, пожалуйста, их трудно достать. Привык.

— Давно привык? — Серьёзно уточнила Лена.

— Давно, — грустно признался Пьер. — Мой мир похож на ваш, тоже довольно молодая колония, технологии неразвиты, и в колонии в основном едут ортодоксы. Всё, как у вас, только…

Он замолк на целую секунду, видимо, колебался, стоит ли говорить. Первое звено не отрывали от него внимательных взглядов, Пьер продолжил. — На нас тоже напали или не напали… что случилось толком неясно и неважно уже. Вас после подобного сюда привезли сразу, а я примерно год ещё на мотоцикле катался… с другими ребятами.

«— И другие ребята погибли», — додумал Жека. Он догадывался, что в его случае может означать «катался на мотоцикле». С оружием в руках. На дорогах родного, захваченного, убитого врагами мира. Стало предельно ясно, почему их выбрал этот сержант. Почему выбрал только их. Растерянно подумал. — «И какая зараза стибрила у него ручку? Надо обязательно вернуть».

Англичанки шли с равнодушным видом, Джулия старательно хлопала ресницами, выражая непонимание и намекая на крайнюю желательность скорейших разъяснений.

«— Нефиг тут объяснять, облезет», — сразу решил для себя Жека. Угрюмо смотрел строго перед собой, ничего не замечая…

— Пришли, — сказал Пьер перед автоматическими дверьми. — У вас, то есть у первого звена приоритет, поэтому очень прошу — не увлекайтесь полной симуляцией. Дайте и другим насладиться. Стар, особенно тебя касается!

«— Вот он сам понял, что сказал, и что после этого просит?» — Сокрушённо подумал Жека, смиренно опустив взор долу под пристальным взглядом сержанта. Пусть думает, что хочет, Жека категорически не собирался давать определённых обещаний. Джонни вздохнул, Лена паинькой пропела. — Мы не будем.

Пьер сделал вид, будто поверил, и приложил ладонь к сенсору. Пояснил. — Сюда вас тоже будут пускать только в присутствии и с разрешения сержантов, но это формальности — я здесь почти всегда. Или другие сержанты.

После такого вступления Жека ожидал увидеть пещеру сокровищ, стены, увешанные оружием, доспехами, скальпами и другими трофеями, хотя бы парочку настоящих перехватчиков, штурмовик дальнего радиуса и какую-нибудь древнюю ядерную боеголовку, к которой настрого запретят прикасаться. В действительности обнаружился гибрид класса теории и казармы. На прямой переборке имелись только двери и часы над ними. Всю площадь полуовального помещения занимали столики, обращённые к округлой стене, в которой Жека насчитал десяток люков спальных ячеек.

Невесело подумалось. — «Спальня, как в продлёнке для малышни».

— Вообще, это класс самоподготовки. — Улыбнулся Пьер разочарованию на ребячьих лицах. — Но учиться здесь вы будете под моим руководством. Дали вам пару часиков на усвоение обеда, так чтоб мне тут без фанатизма!

Пьер подошёл к ближайшему столику, провёл ладонью, экран ожил. — Здесь вы найдёте сведения о нашей компании, её истории, вообще, истории ЧВК СЕМа. Много интересного из истории первого мира, развитых колоний, о колонизации, о космических альянсах, их политике. Вооружение, само собой, научные принципы… ну и многое другое, всего не перечислишь. Эти данные можно считывать с экрана, а чтобы посмотреть боевые отчёты, выдам тактики.

— Какие отчёты? — Вкрадчиво переспросила Лена.

— Главное достояние компании — опыт. — Холодно проговорил Пьер. — Все машины снабжаются так называемыми чёрными ящиками. На эти устройства записываются данные с приборов и камер, за ними ведётся настоящая охота. Не только за ящиками компании. Лишь большинство записей Русской Тирании и часть ящиков Американской демократии не удаётся декодировать. Очень сложная кодировка, попадается слишком мало ящиков, и они часто обновляются. Зато других навалом — будете погибать с их пилотами, сколько душе угодно.

— А пострелять?! — возмутился Жека.

Пьер усмехнулся. — За столиками пострелять не выйдет, специально не подключили сенсоры, чтоб не игрались всё время. Стрелять пока только там, — он указал на ячейки, — всё, как в настоящей боевой машине. Полное погружение со всеми перегрузками.

Он сделал паузу и спросил небрежно. — Попробуем?

— Давай, — в тон ему ответил Жека и решительно направился к люку.

— Похоже, придётся тебе его оттуда ложкой выковыривать. — Посочувствовал Пьеру Джонни, направляясь к другой ячейке.

— Ну, кто бы говорил! — Усмехнулась Лена. Обернулась к десятому звену, — вы с нами?

— Перегрузки сегодня уже были, — поджала губки Энн, — мы пока за столиками осмотримся.

— Как хотите. — Пожал Пьер плечами. Сказал своим. — Там всё интуитивно понятно, просто полезайте внутрь и ложитесь на спину. В принципе как у Сузуки, только разрядов не будет… э… почти… э… пока я не прикажу заканчивать.

— Значит, выковыривать не придётся, — глубокомысленно заметил Джон, разглядывая в люк внутренности ячейки. Решительно вздохнул и полез внутрь. — Давай, Пьер, поехали!

Жека пролез в трубе до упора, улёгся, как было сказано. Поверхность под ним трансформировалась, изогнулась, придавая телу полу-лежачее положение. Под руками слегка вздыбились подлокотники, из стенок выехали сенсоры управления, на них будто сами легли ладони. Выскочили гибкие ленты, спеленали. Сверху опустилась полусфера, обручем обхватило голову. Пошевелить можно только пальцами. Погас свет в ячейке, перед глазами засветилась заставка «ARMUS».

Раздался голос Пьера. — Так, все подключились. Теперь понажимайте кнопки, освойтесь.

Появилась стартовая картинка оснащения, как в «Космофлоте», с той лишь разницей, что изменить в конфигурации ничего не предлагалось, не было запаса очков успешности, которые можно потратить на прокачку узлов, согласно новым задачам. Жека с грустью вспомнил о десятке тысяч очков, что так и остались висеть на его аккаунте. А ведь мог бы движки качнуть на пятнадцать процентов! Или повесить дополнительную пару маневровых! Или увеличенный бак и пару «гарпунов» для штурмовых миссий. Или усилить мощность системы обнаружения и постановки помех. Или…

Он переключал просмотр с одной системы на другую, считывал характеристики и грустил. Раньше надо было думать, а сейчас уже всё, «жричодали» в базовой комплектации. На общей волне заговорила Лена. — Да оно просто не полетит! Само развалится!

— Кстати, а куда полетим? — Подал голос Джонни.

— Выбери кнопку задания, — добродушно прогудел Пьер. — Лён, оно и так никуда не полетит. Это симулятор.

Жека последовал совету. Задание из простейших — следовать за сержантом в одном из стандартных построений: змейка, пирамида, винт. Змейка — просто не отпускать переднего дальше и не подлетать к нему ближе установленной дистанции.

Пирамида — кадеты равносторонним треугольником должны следовать за сержантом, вершиной пирамиды, повторяя его маневры. Основание так же, как его машина, должно вращаться вокруг оси, перпендикуляра от вершины к плоскости, его длинна не должен меняться более, чем в заданных пределах. Так же заданы пределы смещения точки пересечения оси с основанием.

Винт как пирамида, только с нулевой высотой, сержанта нельзя выпускать из плоскости. Упражнение из ознакомительного курса «Космофлота». Жека понимающе вздохнул, Пьер же должен посмотреть, что они умеют. Нажал кнопку «задание принято», появилось отображение управления машиной, тактическая голограмма.

— Пай-йе-хАли! — Скомандовал Пьер по-русски и добавил нормальным тоном. — Болтовню в эфире запрещаю.

Стартовали с магнитного ускорителя один за другим. Программа имитировала обычный средний носитель, на которых стоят не больше двух разгонных установок. Довольно сложные и дорогие эти штуки, и энергии им требуется много. Мощные заразы, разгоняют быстро, с очень большим ускорением, то есть с перегрузкой.

— А-з-з-з-з! — Не смог сдержать стона Жека, стартуя за Пьером вслед. Тут же почувствовал лёгкий разряд в обруч.

«— Ага, не будет разрядов, почти»! — успел подумать Жека, когда в эфире вякнули голосом контуженного. — Ай! Су-у-у-ука!!!

— А-а-а-ай! — Заплакала Ленка и сразу принялась возмущаться. — Ты же сказал, что не будет разрядов!

— Ещё я запретил болтовню в эфире, — спокойно заметил Пьер. — Фальшстарт, возвращаемся.

Жека заложил маневр к магнитной ловушке, просто области пространства над носителем, где притягивается, всё, что не летит быстрее положенного предела.

— Да как тут сдержаться-то? — Задал Джонни, как ему казалось, риторический вопрос.

— Здесь сдерживаться не надо, вы не у Сузуки, — спокойно ответил Пьер, — в управлении есть кнопочка «радио только на приём».

Жека покраснел, вспомнил, что у Сузуки и не подумал сдерживаться. «Вот, наверно, в классе визгу было»! — думал он, переключая радио.

Система не стала воспроизводить посадку, картинка включилась на начальной точке. Снова «Пай-йе-халИ», стартовали штатно. С минуту сержант вёл «змейку» без рывков, потихоньку начал хулиганить. За нарушение дистанции ощутимо прилетало от обруча, через две минуты виртуальная прогулка уже походила на родео.

— Пирамида, — сказал Пьер ровным тоном на очередном вираже.

Жека был к этому готов, заложил маневр, чтобы стать вершиной одной из граней. Ленка прекрасно его поняла — пусть Джонни просто прибавит газу, не меняя курса, они вдвоём как более опытные заложат основание, как раз до рыжего дойдёт. Джон схватил мысль на лету и далее демонстрировал удивительную понятливость. Как в пинг-понге, в команде парень преобразился. Пьер задавал пирамиде вращение, менял направление и скорость, звено работало слажено, Жека даже собой залюбовался немного.

— Теперь винт, — скомандовал сержант.

Команда без лишних движений захватила его в плоскость.

— Молодцы. — Похвалил Пьер. — Можете возвращаться.

У Жеки сразу подсохло во рту — Пьер пропал. Тактик дал данные о потерях: машина лидера вышла из строя по неизвестным причинам.

«— Возвращайтесь»! — Пробормотал Жека, пытаясь сообразить, как это сделать. На тактике стремительно увеличивались цифры расстояния до носителя, запас топлива в процентах от необходимого для возвращения так же быстро бежал вниз. Жека включил радио на передачу, скомандовал, — попробуем просто обратно.

Заложил вираж по самой пологой дуге, не сводя глаз с данных тактика. Расстояние до носителя стало сокращаться, топлива 160 % на возможные маневры.

«— Теперь поищем базу», — Жека включил сканирование по сектору, вгляделся в метки. Не сразу заметил, как дистанция до носителя стала медленно увеличиваться.

«— Ага, Это будет радиус», — решил он и задал движение по сужающейся спирали. Проценты запаса топлива поползли вниз. Жека поморщился, но тут радар захватил в предполагаемом объёме что-то достаточно большое и железное. По идее топлива должно хватить… а вот и сам носитель в оптических сенсорах, торможение…

Поверх тактического экрана поплыли надписи: «На снижение скорости для уверенного захвата магнитной ловушкой не хватает топлива. Попробуй затормозить ногами».

«Покойся с космосом, придурок».

В эфире послышались всхрюкивания контуженного и Ленкины смешки.

— Ну, я хотя бы попытался! — Возмутился Жека.

— Для первого раза нормально, — прокомментировал Пьер, — я вами доволен…

— Это всё что ли? — Тут же воскликнула Ленка. — Давай ещё раз!

— Да! Давай ещё! — Поддержал её Джон.

Сержант усмехнулся, сказал добродушно. — Хорошо. Радио выключить. Готовы?

Ребята дружно выдали. — Пай-йе-хАли! — И паиньками отключили передачу.

Пьер стартовал, Жека, заранее стиснув зубы, дал команду на запуск…

Глава 7

Сделали ещё пару вылетов, причём, один раз Пьер поставил старшей Ленку, в другой Джонни, оба вполне справились. По независящим от них причинам ребята последние дни не играли в «Космофлоте», однако после первых неудач всё отлично вспомнилось, ведь ничего нового почти не добавилось, только перегрузки, разряды боли и выдумщик Пьер.

На третий вылет он сам нарушил запрет на общение в эфире, бойцы сразу втянулись в трёп. Вывалили на сержанта мешок игрового сленга и, совершенно не принимая во внимание тот факт, что сержант на Сайори в жизни не бывал и ни коим образом не мог проявить себя в «Космофлоте», с детской непосредственностью принялись его жалеть, нуба несчастного.

Пьер добродушно посмеивался, переспрашивал значение загадочных «наездов» и «заходов» с разного рода «оттяжками», «вторыми сбоку» и «протаскиваниями» множества сортов и видов. Понимал он всё быстро, но в его версиях как-то обидно просто. Ребята увлеклись сравнениями, и Лена в запале позволила себе дерзость. — Ну, что ты с нами как с десятыми их бедная Маша!

Пьер выразил крайнее удивление. — Ты сказала, бедная?! Мария?! Сержант Мария, по-вашему, бедная?!

— Ну, да, — простодушно поддержал Ленку Джон. — Ей же досталось последнее звено, теперь идти с ними на смерть…

Сержант разразился злым смехом. — Обязательно расскажу Марии, что её пожалели мои кадеты! Лопнет со смеху!

— А… — Жека, решивший вначале промолчать от греха, не удержался от любимого вопроса. — А почему?

— На смерть идти, скажете тоже! — Продолжил Пьер веселиться. — Вы всё-таки совсем не понимаете, где оказались и с кем имеете дело.

— Да когда б успели понять? — Пробурчал Джон. — Отвлекают постоянно.

— Ладно, — перешёл Пьер на спокойный тон. — Запомните для начала: сержанты практически никогда не гибнут на экзаменах. Догадываетесь, почему?

Никто не решился нарушить тишину в эфире.

Пьер ледяным тоном сказал. — Потому что стреляют в того, в кого могут прицелиться. Противникам хватает кадетов. Пока они убивают кадетов, их расстреливают сержанты. Ваша задача — просто не дать себя убить.

Он процедил. — Дети! Марию они пожалели! Она вошла в десятку лучших из двух с половиной тысяч бойцов. Настоящих бойцов, ребятки, не виртуальных. Прикиньте-ка, сколько она для этого сожгла не виртуальных противников?

— И теперь поведёт на смерть девочек, — сорвался Жека. — Ведь на смерть?!

— А что, от самих девочек уже ничего не зависит? — Снова удивился Пьер. — У них, как у вас, все условия, та же задача — не дать себя убить…

Он замолк ненадолго и заговорил решительным тоном. — Так. Вы мне тут зубы заговариваете? Хорош без толку занимать ячейки, давайте на выход.

Звёзды погасли, перед Жекой засветилась оболочка симулятора с извещением: «Решением вашего сержанта сеанс завершён. До новых встреч».

В капсуле загорелся свет, обруч на голове ослаб, уполз вверх, гибкие ленты отпустили, попрятались, матрац под Жекой принял обычное горизонтальное положение, дверца ячейки открылась. Выпрыгивать Жека счёл не лучшей идеей, спокойно выполз, в ячейку сразу полез боец второго звена. Пьер дождался, когда вылезут все, повёл к столикам. Велел. — Активируйте поиск. Набирайте «Василий Ошибков». Или Ощипкин… подождите…

Вынул из кармана блокнот, принялся листать, бормоча, — где-то Дитрих мне записал… А! Набирайте «Василий Ощепков». Основатель Самбо.

— Танец придумал? — Удивился Джон.

— Борьба такая, — Жека нехотя разгласил информацию, крайне не рекомендованную папой к разглашению. Так условно назывался полицейский комплекс рукопашного боя, но что у него есть или был основатель, стало для Жеки новостью.

— Борьба? — Переспросил Пьер, — надо записать, — похлопал себя по карманам. — Ручку мои не видели?

«— Ага, в виртуале», — зло подумал Жека, помотав головой, — «достал уже со своей ручкой».

— Да, я ж недавно спрашивал! — Вспомнил Пьер. — Читайте тогда, расскажете мне потом — Дитрих плохого не посоветует.

«— Что хорошего мог посоветовать Дитрих»? — Угрюмо размышлял Жека, уныло вглядываясь в буквы. — «Фамилия русская. Что Дитрих может знать о русских?»

«— Та-а-ак. Российская империя, значит, древлянин с первой планеты. Остров Сахалин! Хоть бы карту нарисовали, что это за остров. Каторга…»

«— Ну, ясно теперь. Аналогичный, походу, случай». — Жека криво усмехнулся и принялся читать дальше. Пьер же просил рассказать — самому прочитать некогда. Ладно бы по-русски, по-английски ему лень! Ага, снова в ячейку полез, вместо кадетов, им же больше делать нечего, читать только! Что тут дальше? — «Ух-ты! Парня не посадили, он на каторге просто родился! И сам убежал в Японию…

Ну, про Японские миры в составе СЕМа кое-что слышали. Правда, как и о всём СЕМе, не слышали ничего хорошего, но и не было особенно интересно. Единственное можно уверенно сказать, что Сузуки японец, а вот, что все японцы такие же, как Сузуки, только предположим… жуткая получается картина! И вот в такое место убежал Вася. Что он там потерял? Изучал язык и культуру при православной миссии. Красивая на Сайори церковь православная, мама водила. А в этой Японии Вася достиг значительных успехов, особенно в единоборствах.

Далее… ничего себе! Служба в разведке империи, работал против этой Японии. В империи случилась революция… что-то проходили в школе… или это про другую революцию? На первой планете только ими и занимались, вроде бы были: научная, техническая, промышленная, сексуальная, буржуазная, генетическая, социалистическая или социологическая… и ещё много всяких. Неважно, главное, тут написано, что империи не стало, и Вася пошёл служить новой Российской власти тоже в разведку. Основал Самбо. Потом его новая Российская власть убила…

Да как так? Парень всю жизнь служил Родине! Столько для Родины сделал! Хотя что ему Родина? Он родился на каторге! И убежал в Японию изучать чужой язык, культуру, единоборства, чтобы служить Родине! И служил ей так, что его даже героем назвать мало, это же… легенда какая-то? Нет, вот ссылка на Энциклопедию Русской Тирании. Данные давно общеизвестны… да почему ж у нас в школе этого не проходили?! Впрочем, главное — почему Дитрих именно их сержанту назвал это имя? Не сержанту второго звена, тем более третьего или десятого, а Пьеру? На что это он намекает? Что вот парень сам убежал в Японию, учился и служил Родине, а нам даже ехать не надо, доставили на шатле как маленьких. Учат, нянчатся, а нам всё игрушечки…

Надо написать всё-таки на домашний адрес. Вдруг Тим живой, успокоить, что всё со мной хорошо. И что я обязательно прилечу когда-нибудь. Вот отучусь и прилечу. Или не прилечу, но выучусь всему обязательно, а там посмотрим, как служить Родине».

Ленка оглянулась к нему. — Пьер сказал, что Сайори подала заявку на ассоциацию в СЕМ, значит, мы теперь за него?

— Дитрих говорил, что мы для СЕМа всегда будем вне закона, — задумчиво проворчал Джонни. — Рано делать выводы, нужно во всём получше разобраться.

— Да, — вынужден был согласиться с ним Жека, — во всём нужно хорошо разобраться и многому научиться. Пьер у нас всё-таки молодчина.

— И Дитрих, — справедливости ради добавила Ленка, — постарайтесь больше на теории не корчить из себя болванов.

— Да я только… — смутился Джон, — ну смешно ведь! «Почувствуй силу»!

— Здесь тоже прекращай, — строго поджала Ленка губки. — И учти! Если я узнаю, что это ты спёр у сержанта ручку…

— Хотите — обыскивайте, — честно глядя ей в глаза, ответил Джон и развёл руки. — Давайте! Полицейские детки!

— Полицейский тут только я, и я молчал, — примирительно проговорил Жека. — Хватит тебе, опусти руки, ребята смотрят.

Лена оглянулась на часы на стене. — Скоро конец урока, Пьер вернётся, — и скомандовала, опустив лицо к экрану, — молча стоим, читаем.

Ребята без слов обратили серьёзные лица к интерактивным столешницам.

Через минуту Пьер соизволил подойти к подопечным. Спросил безразлично. — Прочитали?

Ребята подняли серьёзные лица от экранов. — Да, прочитали.

— А теперь картинки разглядываете или учите наизусть? — Уточнил он со скукой. Повернулся на выход. — Давайте за мной. Десятое тоже.

Жека подумал: «Вот как к нему хорошо относиться?», и со всеми вместе пошёл за сержантом.

— А урок же… — Выразил недоумение Джонни.

— После обеда уроков нет. Занятия с сержантами на их усмотрение или один большой урок. — Пьер снизошёл до объяснений. — Практика называется.

В молчании прошли до конца коридора, миновали космическую лестницу, ведущую «наверх». Из шлюза попали в небольшое помещение, уставленное рядами больших шкафов и шкафчиков с кабинками.

— Здесь переодеваемся в скафандры. — Сказал Пьер. — Выбирайте кабинки, раздевайтесь, вешайте одежду.

— Полностью? — Угрюмо осведомилась Лена.

— Трусы можете не снимать. — Успокоил сержант и сразу честно предупредил. — Только их потом придётся менять и помаршировать у Дитриха в свободное время.

— За что? — Не поняла Джоан.

— За то, что не сняли, то есть за небрежное отношение к имуществу, — наставительным тоном объяснил Пьер. — Короче, чтоб я дурацких вопросов больше не слышал. Лён, тебе ясно?

— Так точно, сэр, — печально вздохнула Ленка.

«И чего им ломаться»? — думал Жека, — «их вон всё равно большинство».

Сержант быстро разоблачился, подождал, пока ребята разденутся, подошёл к большому шкафу, спросил, — Жадина, скафы готовы?

— Одевайся давай, — прогудел робот, — хорош тут хреном трясти.

Створки шкафа разошлись, ребята увидели в захватах сверкающий чистым серебром скафандр. Пьер приложил ладонь к сенсору, захваты разжались, он подхватил космический костюм.

— Надеваются они так, — продолжил Пьер пояснения по ходу дела. — Ничего сложного.

«Действительно просто, как комбинезон», — оценил Жека.

Пьер подошёл к другому шкафу, — этот, вроде бы, должен подойти.

Вынул скафандр, протянул Ленке, — на, не трясись.

Ленка принялась шустро облачаться. Через пять минут оделись все. Сержант направился к самому большому шкафу. — Тут у нас шлемы и ранцы. В ранцах запас воздуха, в шлемах немного мозгов, кому своих не хватает, и рация. Сначала надеваем ранцы… вот так. Просто, как рюкзак. Подключаем этот шланг к костюму. Теперь вы… молодцы. А сейчас берём шлемы и надеваем… куда?

— На голову! — Подсказала Джулия.

— Молодец! Надевайте.

Как только Жека нахлобучил шлем, на его экране засветились какие-то данные, в верхнем правом углу пульсировал красным треугольник. В наушниках зазвучал голос Пьера. — Шлем к костюму пристёгивается сам и никогда не снимется, если вокруг недостаточно воздуха. У вас горит красным предупреждение, нужно от ранца вот этот шланг, — сержант взял гибкую трубку, показал, — воткнуть вот сюда, — он приложил оранжевый кончик шланга к оранжевому пятну на шлеме сбоку, наконечник легко проник сквозь и надёжно там застрял. — Запомните: оранжевый в оранжевое пятно на шлеме… хотя перепутать не получится, шланги по-другому не подсоединяются… вроде бы. Но вы же у меня герои, чёрт вас знает…

— Пьер, ну, хватит уже дуться! — Воскликнул Джон. — Всё мы поняли, ты извини и это… куда тут дальше?

Шлем Пьера раскатисто загудел внешними динамиками, Жека сообразил, что их превосходительство сержант задрипанный снова изволят ржать.

Пьер, как ничего не расслышав, продолжил инструктаж, правда, сделал голос попроще. — Пошевелите пальцами в перчатках. По умолчанию сенсорная правая.

Перед глазами на стекле шлема появилась метка курсора. Жека быстро разобрался, как ею управлять.

— Внизу позиции настроек. Найдите кнопку «рука прав», нажмите. Теперь сенсорная левая, на кнопке горит «рука лев». Левой рукой переключите обратно. Если для работы понадобятся обе руки, скажите «голосовое управление».

Ребята дружно повторили за сержантом.

— Теперь скажите: «сенсорное управление».

Бойцы хором выполнили команду.

— Да что ж вы так орёте?! — Возмутился Пьер. — Найдите «динамики», отключите. Теперь включите закрытую связь. Молодцы! Ну, пойдём тогда.

Сержант направился ко второму выходу из помещения весьма недоброго вида с извещением поверху «Внимание! Выходной шлюз! Вход только в исправных скафандрах!»

— А куда, сэр, сержант, сэр? — Пискнула испуганно Джулия.

— В космос, конечно, — весело ответил Пьер. — Тут учат на космонавтов, а ты не знала?

Глава 8

За тяжёлыми дверями увидели лестницу, ведущую «вниз».

— Там внешний уровень, дальше пустота, — сказал Пьер в конце спуска перед вторыми дверями. Через несколько секунд они открылись, но никакой пустоты не увидели, пошли обычным прямоугольным коридором со стальными стенами. Проходили мимо дверей слева и справа.

— А где пустота? — Тихонько спросила Энн.

— Там, — показал Пьер пальцем вверх, — а здесь ангары. Внешний слой, защитный демпфер, двойная обшивка — называйте, как нравится. Здесь нет атмосферы, нет главного поражающего эффекта взрывов. Кто скажет, какого?

— Ударной волны, — ответила Ленка, — а если насквозь прошьёт и взорвётся ниже?

— Тогда поубивает всех в отсеке, отсек изолируют. — Спокойно ответил сержант. — Только это должно быть что-то очень серьёзное, чтобы пройти через огонь систем ближней защиты, ионосферу станции, так называемое защитное поле. Далее бронеплиты внешней обшивки установлены под углом. Пробить их очень непросто, а пробив, снаряд ни за что не упадёт тут на пол вертикально. Пол тоже композитная броня. А под полом у нас что?

— Наша школа. — Угрюмо сообщил Жека. — На нашем уровне только тюрьмы?

— Не только, — охотно ответил Пьер. — Просто всё, что можно быстро восстановить или не жалко потерять.

— И часто э… приходится терять? — Осведомился Джонни.

— Бывает, — как о чём-то обыденном ответил Пьер. — Кстати, ваши спальные ячейки ниже, а под нами учебные классы. И ячейки не только спальные, они ещё и спасательные. Вас терять никто не собирается… э… пока.

— Ну, хватит о грустном! — Капризно воскликнула Эмма. — А здесь что? Зачем мы сюда пришли?

— Посмотреть, — благодушно ответил Пьер и остановился у очередных дверей. Проговорил в раздумье. — Так, здесь, вроде бы, ключами кидаться в нас ещё не должны.

Он приложил ладонь к сенсору, створки разошлись.

— Какими ключами? — Опасливо спросила Джулия.

— Гаечными, — пояснил Пьер. — Это ремонтный ангар, пожалуйста, не трогайте тут ничего и не отходите далеко.

Какое отходите?! Жека будто врос в палубу! Прямо перед ними стояла настоящая «Оса»! Громадная, она не помещалась с такого расстояния в поле зрения целиком. Жека в мистическом трансе вертел головой, разглядывая титанические двигатели на выносных кронштейнах, раскрашенные чёрно-оранжевыми полосами грудь силового отделения, брюшко топливного бака, голову с кабиной, усики антенн. От живого насекомого платформа отличалась отсутствием лапок, их заменили шасси тележек под брюшком и грудью.

Гигантское насекомое обволакивала паутинка лесов, по ним мурашами ползали люди в скафандрах. Ярко вспыхивали огоньки сварки. Рабочие что-то тащили, прилаживали, движения их отличались точностью, лаконизмом роботов. В космическом беззвучии ремонтники казались сказочными гномами в волшебной мастерской, исполняющими сложный ритуальный танец во славу их жестокого божества…

— Это что? Корабль? Мы на таких полетим? — Нарушила Эмма потрясённое молчание. — А зачем он такой большой?

— Затем, что маленькие дороже, — ответил Пьер. — Всем задание: разобраться, почему дороже, и объяснить мне. Предупреждаю сразу — я тупой. И злой. Работы отправить мне на почту до завтрашнего отбоя. Не успеете — сгною на плацу.

— А если я и так знаю? — Возмутился Джонни.

— Я не знаю! — Повысил голос Пьер. — Стар, Лён, вы тоже умные?

— Да, сэр, — не стали скромничать Лена и Жека.

— Тогда будете отвечать на вопросы за меня! — Обрадовался Пьер и обратился к англичанкам. — Спрашивайте, девочки!

Девочки смутились, помолчали. Энн робко подала голос. — Правда, можно?

— Конечно! — Подтвердил Пьер, — я ведь для этого вас сюда и привёл. На экскурсию.

— Вы только не смейтесь, пожалуйста, — стеснительно продолжила Энн. — Ну, действительно непонятно, из чего оно стреляет. Всё округлое такое, пушки спрятаны?

— Не зачем что-то прятать в вакууме, — серьёзно ответил Джон, — их просто нет. «Осы» самая простая модель, стреляют двигателями. Это плазменные движки, у них внутри плазма летит в одну сторону, корабль соответственно в другую. Видите, сигары двигателей с обеих сторон одинаковые? Тягу можно дать и вперёд, и назад.

— А как стреляют? — Уточнила Эмма.

— В режиме двигателя плазма остаётся внутри, а в роли пушки установка выплёвывает её с огромной скоростью. — Пояснил Жека. — Для таких же малых платформ обычно хватает одного прямого попадания. Это перехватчики, оружие защиты.

— Для нападения к ним можно подвесить ракеты, — добавил Джонни.

— Молодцы, — похвалил Пьер, — поможете девочкам написать работы по принципам действия и устройству двигателей.

— А зачем это нам? — Возмущённо удивилась Джулия. — Мы ведь пилоты, а не ремонтники!

— Пригодится после экзаменов. — Спокойно начал Пьер и вдруг заговорил очень зло. — Вы поймите — из вас не делают смертников! Вас готовят для успешной и долгой боевой жизни! Смертниками себя делаете вы сами! Разгильдяйством и малодушием! Хотите подохнуть — подыхайте! Но знайте, что подохнете только по собственному выбору, никто в этом не виноват, кроме вас самих!

Долгую паузу прервала Лена, — так что нам даст знание устройства корабля?

Сержант сменил тон на обычный. — Во-первых, корабли из ремонта принимают пилоты и берут на себя всю ответственность. Без знания матчасти вы попросту движки потеряете на развороте, или бак отвалится. Во-вторых, стандартные узлы и целые системы можно улучшить, если найти подход к техникам и разбираться в технике. Недёшево, но жизнь дороже. В-третьих, корабли строятся поколениями. Не изучив «осы», вы ничего не поймёте в «шершнях», «стрижах» и других, значит, и карьерного роста не будет. В-четвёртых и далее я сразу вспомнить не могу, но будьте спокойны — жизнь напомнит.

— А когда уроки по технике? — Спросил Джонни.

— Никогда, — тут же отозвался Пьер, — изучайте сами. Где искать информацию, я показывал. Ещё вопросы? Тогда давайте обойдём его и пойдём гулять дальше.

— Куда дальше? — Насторожилась Энн.

— В боевой ангар, потом посмотрим, как работают магнитные ловушки, — он понизил голос до «очень страшного» уровня. — Снаружи! Я же обещал вам показать космос.

Неспешно обошли «осу», сержант по пути указал на люк, через который пилоты попадают в кабину, другие технологические люки. Вернулись в коридор, через следующие двери зашли в по-настоящему громадный ангар, даже «осы» в нём не казались такими огромными. Показалось, что перехватчики стоят на лапках, однако приглядевшись, Жека убедился, что это подставки.

Засмотревшись, он не сразу сообразил, чего, такого привычного, ему не хватает. Странное ощущение, он это словно уже переживал когда-то…

— Только не подпрыгивайте, лови вас потом, — попросил Пьер и пояснил, — здесь почти нет гравитации.

— Как нет? — Удивилась Энн, — почему?

— Потому что не включили, — объяснила Ленка и помахала ей рукой. — Эй! Мы в космосе!

— Но сержант сказал, что космос будет потом! — Возмутилась Джулия.

— Он соврал. — Серьёзно сказал Джон, заговорил трагическим голосом. — Представляешь! Мы всё это время сидели на станции! Которая в космосе!

— Отставить издеваться! — Прикрикнул на него Пьер. Объяснил спокойно. — Гравитация здесь вредна для кораблей, поэтому её не только не включили, здесь вообще нет гравитационных установок. Транспортные роботы вон теми манипуляторами, — он указал вверх на свисающие пучками механические щупальца, — просто берут машины и ставят на стартовую катапульту или вон оттуда, — он указал вдаль, — забирают захваченные ловушками и ставят на свободное место.

— Или в ремонт! — Глубокомысленно заметил Жека.

— Из космоса сразу в ремонт не отправляют, сначала оценивают поломки, — уточнил сержант. — Если нельзя обойтись заменой блоков, ставят на тележки и на особую дорожку, а по ней уже в ремонтные ангары.

Ребята с открытыми ртами наблюдали, как один спрут поблизости пришёл в движение, спустился ниже на телескопической штанге, выхватил из ряда «осу», поднял и стремительно перенёс на стартовую. Другой принёс машинку с другого края ангара, поставил. В голове «осы» снизу открылся люк, оттуда плавно «спрыгнул» крохотный пилот, примагнитился к полу и пошёл себе на выход.

— А как в кабину? — Спросил Джонни.

— Новички по тросу, — сказал Пьер, — я обычно так запрыгиваю.

— Как запрыгиваешь? — Удивилась Джулия.

— Обыкновенно. Пойдём, покажу. — Пьер пошёл вдоль стены ангара куда-то странной походкой.

Жека пошёл, было, следом, но гулять в невесомости по магнитному полу оказалось не таким лёгким делом. «Моряк вразвалочку сошёл на берег», — вспомнилась приговорка, что частенько повторял папа. Первое звено кое-как освоилось с передвижением, девчонок десятого пришлось вести за ручки, что в Жекином случае получилось не без удовольствия. Джулия двумя руками вцепилась в его руку и предпочла просто волочиться следом, благо, в невесомости это не трудно.

В беззвучии воображаемо проклацали и дошуршали до прохода в стене без дверей. Он вёл в маленький закуток с очень высоким потолком, вернее сказать на дно вертикальной трубы. Это удалось выяснить после совета Пьера включить фонари. Разглядели так же торчащую из пола тонкую штангу, вдоль стены уходящую вверх.

— Теперь посмотрите себе на грудь. — Приказал Пьер.

Жека попытался опустить голову в шлеме, но лишь упёрся лбом в стекло. Наклонился немного, но увидел только носки своих ботинок.

— Не получается? — Вздохнул Пьер в эфире. — Тогда вот что. Найдите в настройках «глаза». Нажимайте. Отметьте «рука лев». Теперь сделайте, как будто хотите посмотреть на часы.

— Где? — Уточнила Джулия деловым тоном.

— На руке… — по инерции ответил Пьер, спохватился, — чёрт! Постоянно забываю, что в развитых мирах часы не носят! Внешнюю сторону запястья направьте себе на грудь.

Жека уже разобрался. Как только включил глаз на «рука лев», на нижней части экрана стало отображаться другое изображение. Он пошевелил левой рукой, картинка соответствовала виду с камеры, установленной на левой руке. «Посмотрел на часы», подробно разглядывая верхнюю часть своего скафандра.

— Изображение опустите на живот. — Дал новый совет Пьер. — Правой ладонью хлопните себя по оранжевому квадратику на пояснице.

Жека хлопнул, оранжевые створки разошлись, квадратик оказался крышкой кармана. Там нашёлся обычный на вид карабин, какими он научился пользоваться в скаутскую свою бытность.

— Теперь смотрим на меня. — Продолжил Пьер инструктаж. — Сначала пристёгиваем карабин к лееру.

Он сопровождал слова действием, Жека заметил, как за карабином из кармашка сержанта вытянулась блестящая нитка.

— Это страховка, нитка только с виду тонкая, так-то эта паутинка на любой планете заменит морской канат. Ещё она умная, длину регулировать не нужно, сама регулируется. — Пояснил Пьер. — Погодите, я сейчас.

Он согнул колени в полу-приседе и резко подпрыгнул, ребята задрали головы вслед за его улетающей в трубу фигурой. Пьер скрылся во мраке, через пару секунд в наушниках зазвучал его голос:

— Первое звено! По одной пристёгивайте девчонок десятого и забрасывайте сюда, я тут приму.

Ленка обернулась к Джулии, Джон и Жека так же обратили на неё пристальное внимание.

— А что сразу я первая?! — Попыталась она возмущаться. — Может, я не хочу! Может, я сама смогу! И я…а-а-а-а!!!

Джулия, отражаясь от стенок, скрылась во мраке трубы, первое звено сосредоточили взоры на Эмме.

— Вы только не сильно! И ровно! — Попросила она с тревогой. — Скафандр потрётся… а-а-а-а!

Джоан подняла руки вверх, пришлось хватать её за ноги, немного ниже центра массы. — А-а-а-а-а!!!

Оказывается, в невесомости практически безразлично, какой частью тела вперёд летать.

— Пьер поймает, — прокомментировал Джонни, — у него грабки как раз хватать девок за… э…

Энн понятливо развела согнутые в локтях руки чуть ниже плеч. В спокойной деловой обстановке старт выполнили чисто, девушка свечкой взмыла ввысь.

— Первое звено. Теперь прыгайте сами. — Велел Пьер и предупредил угрюмо. — Кто не пристегнётся, сброшу обратно!

Первой, конечно же, стартовала Ленка, прошла, ни разу не коснувшись стенок. Жека для себя решил, что, раз командир в авангарде, заместитель должен быть замыкающим. Проследил, как пристегнулся рыжий, подскочил, и с лёгкой душой подпрыгнул сам. Две секунды полёт нормальный, луч фонаря прочертил на стене трубы практически прямую линию. Труба закончилась дырой в крыше под козырьком на четырёх ножках.

«— От дождя что ли?» — Подумал Жека. Могучие сержантские длани сомкнулись на его плечах, Пьер спросил, — ты глухой или тупой?

— Я?! — Удивился Жека и только тогда сообразил, что сам не пристегнулся. Потянулся к пояснице, где должен быть карабин. — Да я сейчас!

— Конечно, — согласился Пьер, отправляя Жеку обратно.

Снова перед глазами стенки трубы, две секунды полёта вниз, ботинки примагнитились к полу. С пылающими ушами Жека пристегнул карабин к лееру, подпрыгнул…

— Вот теперь порядок, — сказал Пьер и поставил Жеку на пол рядом с Джоном. — Теперь в том же порядке шагайте за мной. Интервал метр.

Жека, дожидаясь, пока вереница курсантов покинет грибок, огляделся. Поверхность станции сплошь бугрилась пирамидами, — «бронеплиты под наклоном». Им предстояло пройти по мостику на опорах, уводящему за один из рукотворных курганов. Наконец, двинулся следом, карабин перестёгивать не требовалось, шли вдоль того же леера, некоторые не шли, а перебирая руками, летели.

Сержант обернулся. — Ногами на поверхность! За леер не хвататься! Не всегда в космосе есть страховка, привыкайте. Постойте чуть, оглядитесь…

Жека с улыбкой следил, как девочки становятся на ноги, боязливо отпускают леер, выпрямляются, поднимают головы и замирают. Он поднял взор от обшивки. Звёзды, звёзды кругом во всей манящей глубине… свет из бездны… и такой игрушечный бочок станции…

«— Как у ёлочной игрушки. Скоро же Новый Год»! — Пришли странные мысли. Вообще-то, думать ни о чём больше не требовалось. Душа наполнилась восторгом и покоем одновременно. Он увидел это! Теперь спокойно можно умереть…

— Насмотрелись? — В сознание проник голос Пьера. — Ну, ещё насмотритесь, двигаем дальше. За леер не хвататься! Только ножками!

Не сразу вереница кадетов пришла в движение, непросто было оторвать взгляд от звёзд, чтобы смотреть под ноги. Шаг левой, шаг правой, не отставать! Шаг левой, шаг правой…

— Пришли, — наконец-то обрадовал Пьер.

Группа вышла на огороженную леером площадку. За ним Жека увидел громадное квадратное отверстие в обшивке. Жека постарался рассмотреть, что там в этой дыре. Если сравнить поверхность с крышей, можно сказать, что на чердаке росли знакомые кусты.

— Смотрите туда, — указал Пьер рукой.

Жека присмотрелся, увидел слабо мерцающую звёздочку. Свет усиливался с каждым мгновеньем, хотя его источник оставался неясным. Свечение вскоре стало отчётливой пульсацией, вспышки били по глазам. Из космического мрака показалась «оса», на двигателях тревожно полыхали габаритные огни. Корабль проплыл в квадратное отверстие. Один кустик ожил, вырос на стебле, обхватил корабль ветвями и унёс куда-то под обшивку.

— Так мы возвращаемся, — вполголоса сказал Пьер. Помолчали. — Кстати, нам тоже пора. Почти два часа ползаем. Стар, веди нас назад.

— Есть, сэр!

Глава 9

Добрались до «раздевалки» без приключений. Только вышли из шлюза, сразу сняли шлемы, так с касками под мышками прошли к большому шкафу. Чтобы снять ранцы, оказалось достаточно отключить шланг, хорошенько за него дёрнув, и скинуть с плеч лямки, умные крепления сами разомкнулись. Только снимая скафандры, поняли, сколько сил потратили на прогулке. От изнанки скафандров резко пахло потом.

Лена вяло спросила, — а как же наши матрацы даже так не воняют?

— Ваши матрацы — часть ваших капсул, эти устройства намного сложнее скафандров. Хотите таскать в космосе на себе ячейки? Нет? Тогда пойдём в душ, — закрепив скафандр в нише, голый сержант направился в двери, что ребята принимали за ещё один шкаф.

Душевных сил на смущение уже не хватало, направились следом без эмоций. Водные процедуры слегка взбодрили. Пока одевались, Пьер рассказал, что скафандры очистятся в нишах, а каким образом, кому сильно интересно, знают, где посмотреть.

Упругим кадетским шагом пошли с Пьером на ужин. Оказывается, они действительно «проползали» довольно много времени. В столовке сержант напомнил первому звену о задании. Джонни принялся, было, рассказывать о Васе Ощепкове, но сержант имел в виду несколько другое — написать в свободное время работы по теме на тысячу слов, минимум, и послать ему на почту. Первое звено пригорюнились, ведь они ещё и записались на дополнительные занятия.

Жека с весёлым ужасом припомнил весь этот бесконечный день, самый длинный в его жизни, длиннее самого счастливого дня рождения! А восхищение в глазах Джулии! Десятое звено выразили твёрдое намерение дождаться героев в игровой комнате, шагу оттуда не сделают, что бы им там ни грозило, тем более Пьер тоже туда собрался. Вот когда герои вернутся, они так и быть, составят им компанию в операционке, ведь кто-то сильно умный обещал помочь разобраться с кораблями и двигателями.

Ободрённые таким образом Ленка, Жека и Джон отправились к Луи, по дороге выяснилось, что все трое записались к нему независимо друг от друга. Жека подозревал, зачем это рыжему, самому Жеке казалось, что фехтование ему потребовалось именно в силу этих подозрений, но вот зачем шпаги Ленке?

— А кто меня защитит, когда вы друг дружку поубиваете? — Сказала она насмешливо.

Парни смутились, Джонни ещё сильней укрепил подозрения Жеки. — Тогда тренируйся, конечно.

Ленка снова попросила не шутить так, ей в очередной раз не сказали, что никто и не шутит. Поэтому в зал Луи они явились настроенными очень серьёзно. Сначала решили, что опоздали, третье звено уже стояли у зеркал и плавно махали шпагами. Жека вспомнил, как Пьер сказал, что после обеда уроки на усмотрение сержантов, в душе зашевелились нехорошие подозрения — вот ещё одна причина заниматься фехтованием.

Луи велел самостоятельно размяться и с клинками становиться к свободным зеркалам. Немного разогнали кровь, пошли за шпагами. Жека сразу нашёл свой клинок, Ленке пришлось напрягать память, а Джонни без её помощи искал бы шпагу до отбоя. Нашли три зеркала подряд, рыжего поставили посерёдке, встали в позицию. Из зеркала на Жеку смотрел очень недобрый парень, направив на него смертоносное железо. Жуткая картина! Перевёл взгляд на отражение кончика шпаги, и по часовой… против…

Подошёл Луи, похвалил, что приятно иметь дело с подготовленными кадетами, у которых хотя бы ручки с коленками не трясутся. Показал шаги в стойке вперёд и назад, приказал повторять, держа клинок неподвижно перед собой. Вперёд раз-два, назад раз-два, вперёд…

«— Хотя бы петь не заставляет». — Мелькнула пустая мысль, Жека её сразу прогнал, чтоб не накаркать.

Инструктор грозно приказал не застаиваться, разминаться. Через пять минут погнал Жеку, Янека и ребят из второго звена по кругу с песней. Бежали, пока не пропели «Вдали за синею грядой…» до конца. Когда Луи отпустил по местам, Жека поймал взгляд Янека. Обаятельный, в общем, парень виновато ему улыбнулся…

Жека ощутил непонятную злость, подумал, — «той училке на суде, наверно, так же улыбался».

Сделал вид, что не заметил, отвернулся с каменным лицом. Решил про себя ещё раз подробно посмотреть его данные без посторонних комментариев и забыл обо всём на время занятий. Зачем человеку со шпагой о чём-то думать? Просто и раз-два, раз-два…

Луи за успехи придумал игровое развлечение. Выдал небольшие пластиковые кольца, чтоб первый номер кидал второму, а тот ловил на шпагу. Поставил Жеку в пару с Янеком. Поляк продолжал улыбаться, Жека невозмутимо вытерпел игру, не проявляя никаких эмоций. С облегчением занял позицию у зеркала. Поймал в отражении насмешливый взгляд рыжего.

— Ну, у тебя и рожа была! — Проговорил Джонни вполголоса. — Ты с ним не спеши, пожалуйста, у нас кое-какие дела.

Жека обозначил кивок и сосредоточился на движении. И раз-два, раз-два…

В конце занятия Луи приказал построиться. — Ребята, пожалуйста, не повторяйте то, что я вам сейчас скажу, кадетам, которые предпочли отдых. Вы здесь сейчас по разным причинам, но главное вы скоро поймёте — шпага это страсть, это душа. Люди делятся на тех, кто живёт со шпагой, и остальных. Остальные не стоят слов.

Он усмехнулся, покачал головой. — Смешно! Когда-то давно фехтование включили в программу подготовки потому, что, с точки зрения пилотов, схватки в космосе по духу близки с поединками на шпагах. Так же каждый выпад смертелен, и практически нет шанса сделать второй. Не спорю, ведь я не пилот. Да, я скромный учитель фехтования и немного поэт. И я уверен, что вы сдадите экзамены, станете настоящими космическими бойцами… и ещё много раз придёте сюда к старому Луи. До завтра. Свободны!

— До завтра, Луи, — проговорили кадеты в лёгком смущении.

К Сузуки Жека шёл с мрачной решимостью, пройти хоть один уровень без штрафов, и одновременно с тайной задумкой. Он не понимал, почему им в школе боевых пилотов ещё не говорили о «изнанке сознания», «условной смерти». Неужели парень в школьной секции кибернетики придумывал? Или это секретная методика государственного университета Сайори? Скорее, даже Русской тирании, ведь университет готовил космических специалистов по русским программам. Интересно, как готовит пилотов тирания? И как отбирают кандидатов? Возможно, такие секции и являются частью системы отбора.

С другой стороны не такое это секретное дело, если о нём известно в пришкольных кружках, и специалистам СЕМа о них должно быть известно. Возможно, дело именно в системе отбора — здесь никто не ждёт от них подобных талантов, да сам Сузуки может просто о подобном вообще не знать. Получается, что их действительно готовят на убой… или до встречи с боевыми кораблями Русской тирании. Кстати, нужно будет потом разобраться со структурой космических сил русских, американцев, европейцев… и кто там ещё найдётся.

На данном этапе Жека решил попробовать развить свои способности и посмотреть, как на это будет реагировать Сузуки. Вдруг, да и назначат сразу генералом?

«— Круто! Школьный генерал»! — Веселился парень в душе.

Реальность, как всегда, чувством юмора не отличалась, или, наоборот, обладала им в непостижимой пока Жеке степени. Для начала на месте вместо Сузуки их встретил другой какой-то японец в форме инструктора. Сразу предложил располагаться в ложементах и начал речь.

«— Или не японец»? — подумал Жека, когда тот заявил, что ему совершенно не хочется представляться курсантам даже вымышленным именем.

«— Не, точно ещё один психованный японец». — Решил Жека, услышав, что инструктору, вообще, средства не позволяют регулярное изменение внешности, а носить маску запрещается правилами компании.

— Я не собираюсь ни с кем ссориться и делать больно, не нужно после сдачи экзаменов меня разыскивать, чтобы проткнуть своими дурацкими шпагами! — Нервно возвысил голос инструктор.

«— А! Наверно, помощник Сузуки, просто нормальный японец. Должны же быть среди них нормальные»? — Задумался Жека. — «А что, правда, после экзаменов можно поубивать инструкторов»?

«Преподаватель» развил тему. — На дополнительных занятиях вы сами определяете уровни тяжести, боли, можете их совсем отключить. Уровень сложности задач до нуля не опускается, ведь иначе, зачем тогда вообще приходить? Простое присутствие здесь вам ничего не прибавит.

«— Если Сузуки учёный, этого правильнее называть лаборантом, а какой он японец неважно», — решил для себя Жека и стал слушать внимательнее.

— На дополнительных занятиях вам предложат выбор тестов нескольких видов, не нужно зацикливаться на чём-то одном. Уровень сложности определяет машина согласно вашим успехам. Имейте в виду, что системе безразлично, на каких значениях боли и тяжести вы решили задачи, плановые, обязательные тесты начнутся при полной нагрузке с того же уровня сложности. Пожалуйста, будьте осторожны. Тут как в пословице — «если умеешь считать до десяти, лучше остановись на семи». Помните, я вас предупредил.

Он добавил тише. — Не смейте меня винить!

— Да! — Будто вспомнил лаборант. — Если вопросов нет, надевайте тактики и вперёд. У вас целый час.

Жека погрузился в систему. Всё оказалось таким запутанным! Включать полные нагрузки не поднималась рука, вернее, палец не шевелился, он же за день жутко устал. С другой стороны, проснутся его сверхспособности, нарешает сейчас с запасом, так потом его полностью отдохнувшего этим запасом так шарахнет, никакие сверхспособности не спасут. Ещё есть предположение, что на «изнанке сознания» боль может и не ощущаться, это же «условная смерть», но и тут не без подвоха — нет никакой гарантии, что получится входить в это состояние по желанию…

Жеке ощутимо прилетело от обруча, тело потяжелело. Появилось извещение:

«Вы превысили лимит времени ожидания выбора, настройки курса по умолчанию: максимальные, тема тестов: текущая. Время занятия: 45 минут. Внимание! Первый уровень…»

Тактик нарисовал геометрическую схему. Задача доказать или опровергнуть утверждение. Жека вне себя попробовал зачёркать рисунок, но вовремя остановился — две первые случайные линии могли сойти за ответ, нужно только немного подчистить… принято! Здорово! Интересно, это было действительно случайно, или мозг так подсказал сознанию?

Новый разряд! Усиление тяжести.

«— Да что ж такое сегодня?! Что тебе? Ещё линий? Да на! Ух-ты! Опять угадал с психу! Интересно, психовать обязательно? И если да, как это делать без разрядов?»

После очередного разряда Жека решил пока приостановить собственную программу экспериментов. Всё равно её ещё надо хорошенько обдумать, сейчас это сделать точно не получится. Полностью успокоившись, приступил к прохождению уровня. Не так он и устал, это всего лишь такой же урок, что и был уже, ничего особенного…

Жека поднимался с ложемента, пусть не совершив каких-то особых открытий, но всё же вполне собой довольный. Даже после обычной тренировки на тяжесть и боль можно собой немного гордиться, тем более после дополнительной. Первое звено всем составом направилось в игровую каюту. Вообще-то им нужно было в операционку, но самому сбегать за сержантом и девочками Жека счёл потерей авторитета заместителя командира, как джентльмен просить об этом Лену не мог, а рыжий его послал в грубой форме, вот и пришлось идти вместе.

Впрочем, могли бы и не идти — Пьер играл с Клаусом в бильярд и не собирался покидать комнату отдыха, а без десятого звена вполне бы обошлись. Но делать нечего, пришлось вкратце объяснять, почему малые платформы такие большие:

Во-первых, люди научились добывать сырье на астероидах или малых планетах и производить почти все материалы в космосе. Отпала острая потребность в уменьшении веса — с планет возить не нужно, а в космосе его почти что и нет.

Во-вторых, для строительства и содержания громадной станции логистика и управление требуются немногим больше, чем для маленькой. То есть в несколько раз дешевле построить одну огромную, нежели пять маленьких. То же касается кораблей всех типов.

В-третьих, главное — это топливо, его боевому кораблю требуется очень много, ведь любое изменение траектории в космосе производится исключительно двигателями. Девочки видели брюшко «осы»? Это топливный бак, и его хватает на обидно короткое время маневренного боя.

Кадеты десятого звена умненько покивали, Энн напомнила, что сержант велел помочь им разобраться с принципом работы плазменных двигателей. Помогать взялась Лена. Сказала строго, что раз их сюда приняли, значит, уровень образования позволяет понять, что выдаст компьютер, а первому звену и так сегодня хорошо досталось, им ещё выполнять свои задания. Англичанки сразу сообразили, что объяснения исчерпаны, и с унылым видом воткнулись в голоэкраны.

Жека, приняв страшно занятой вид, исподтишка убедился, что девчата занялись своим, и дал запрос на информацию по Янеку. Жека не относился к нему враждебно, скорее, настороженно — он же пытался его убить! А что поляк, для него ничего не значило. Он не судил их строго, какое там было насилие неведомо, дамочка и сама могла запасть на симпатичных мальчишек. Жека себе честно признавался, что сам порой думал подобное о девочках, даже о Лене, но даже в мыслях не решался заходить слишком далеко. А эти парни решились! И срок им дали маленький. Пусть из-за непонятных тюремных обычаев им пришлось бы прожить по пять лет девочками… Жека смутно представлял себе, что это значит, он выделил главное — прожить и жить дальше… Но они сами попросились сюда, это многое значит! Жека вчитался в досье…

Янек не улыбался бедной практиканточке на суде. Их формально осудили не за насилие, а… за доведение до самоубийства. Насилие на суде не признали, но разглашение сведений о личной жизни как причину суицида в католическом мире не признать просто не могли. Эти симпатичные ребятки выложили самодельный порноролик в планетарную сеть. Девушка не жаловалась папе, не заявляла в полицию, практикантка, посмотрев видео, выбросилась из школьного окна.

Янек, без сомнений, точно так же улыбался судье, потом своему сержанту. А теперь улыбается ему… и ходит на дополнительные занятия по фехтованию. Только по фехтованию — в лабораторию Сузуки они не пришли. Они так уверены, что вернутся с экзаменов? Джулия говорила, что это детки планетарных шишек… но какое это имеет значение здесь? Жека решил для себя во всём разобраться и приступил, наконец, к заданию сержанта написать о Василии Ощепкове.

Часть четвёртая

Глава 1

Снова ничего не снилось — наплевать, ночь уже в прошлом. Жека проснулся с новым чувством злой жадности к новому дню. Этот должен стать длинней, интересней вчерашнего! Рывок с плеч наружу, «и вам здрассти», зарядка… но без неё не обойтись… душ, одевание, чёртова рутина! Всё проделать чётко, без эмоций, их пока не на что тратить. Завтрак дело ответственное — отставить болтовню! Шагом марш в класс теории, ждать Дитриха со спокойной серьёзностью сжатой в душе стальной пружины. Ленка болтает с Олафом, Джонни что-то растолковывает Энн, Жека с отсутствующей миной ждёт.

Упругой походкой военного Дитрих прошёл за кафедру. Заговорил сразу по-французски. — Салют, кадеты. Надеюсь, все готовы? У всех в ушах подсказчики? Не у всех! Блюм, Хиг, Тод, в квадрат, на колени.

Парни понуро прошли на оранжевый пятачок.

Дитрих начал урок. — Итак, продолжим. Вчера мы говорили о том, почему вы здесь. Стар, повтори вкратце.

Жека набрал по-русски ответ и повторил за подсказчиком. — Нас притащили сюда силой, сэр.

— Правильно, — кивнул Дитрих. — Теперь о том, зачем притащили. Вы уже догадались, что это школа… все догадались?

Кивнули даже стоящие на коленях мальчишки.

— Умнички, — улыбнулся преподаватель. — Энн, кого из вас готовят?

— Пилотов, сэр, — ответила девушка почти без задержки.

— Правда?! — Удивился Дитрих. — Вы станете пилотами грузовозов или лайнеров? Олаф!

— Нет, сэр. Мы будем пилотами боевых малых платформ, сэр, — верзила старательно исковеркал французский.

— И куда вы будете на них летать? — Уточнил учитель.

— Сражаться, сэр! — Горделиво ответил Олаф.

— А зачем? — Удивился Дитрих.

— Э… — парень не сразу начал набирать ответ, наконец, воспроизвёл, — наш сержант сказал, что нам за это будут платить, сэр.

— Значит, из вас готовят наёмников, — подытожил учитель. — Я вижу, тут многие не понимают этого слова, большинство считают его стыдным.

— Дети! — Дитрих горько усмехнулся, заговорил едко. — Воевать — это профессия. Да-да. Вы, конечно, слышали о профессиональной армии, в СЕМе это сборище извращенцев считают профессионалами. Только их профессия не воевать, а чпокать друг дружку за деньги налогоплательщиков. Воевать они не собираются — эти дегенераты много говорят о своей готовности погибнуть во имя идеалов, на самом же деле они неспособны даже на это. Им крупно насрать на всё, кроме собственных задниц! Это единственные их идеалы и ценности.

Он сменил тон. — Вы, наверное, удивляетесь, почему я, гражданин СЕМа, так говорю. Имею право — я отслужил в профессиональной армии двадцатилетний контракт, прошёл через четыре планетарные компании…

Жека отметил «прочитано», вспомнил слова Кэт «не суди о возрасте космонавток по внешности», подумал, — «походу, и космонавтов тоже».

— Я видел победы и поражения. — Продолжал Дитрих. — Так вот, только наёмники позволили СЕМу более-менее вывезти одну компанию, а с трёх планет только благодаря им СЕМу удалось вытащить драгоценные задницы своих профессионалов. Там не могли победить даже они, однако наёмники сумели не проиграть. Запомните — наёмники не проигрывают никогда. Кто скажет, почему?

Жека прочитал, заранее набрал ответ и неуверенно поднял руку. Дитрих кивнул ему, он сказал, — наверное, потому что наёмники не берут контракты, которые не могут выполнить?

— Молодец. — Похвалил учитель. — Мы очень дорого ценим наше слово и не даём опрометчивых обещаний. Но уж если берёмся…

Он невесело усмехнулся, — я часто жалею, что наша компания не берёт контракты против структур, что защищают официальные вояки СЕМа — так до сих пор хочется кое-что предметно объяснить бывшим своим начальничкам!

— Знаете, ради этого я бы прямо сейчас отправился на любую самую дикую планету, — он немного смутился, — я, вообще-то, офицер планетарных сил самообороны одного неизвестного вам мирка.

Он понизил голос до конфиденциального уровня. — Руководство компании считает, что вам для правильного воспитания необходимо видеть в этом дурдоме хотя бы одного кадрового офицера!

Он покачал головой и проговорил, как будто про себя. — Вот придурки, правда?

По мере считывания с экранов по классу распространилась тихая истерика, Дитрих дождался, когда она утихнет и заговорил лекторским тоном. — Я не исключаю, что когда-нибудь Армус возьмёт контракт против СЕМа, в этом не будет ничего удивительного. В истории подобных поворотов множество, именно об истории наёмников на первой планете мы сейчас поговорим.

Дитрих начал с Франции. Чего только стоит прогремевшее в веках «Общество по совместному извлечению прибыли»! Миленькие подробности о войнах, учиняемых королями Франции для того только, чтобы наёмникам было, чем заняться! В те времена как-то успокоить этих вооружённых мерзавцев мог только новый контракт. После череды войн наёмников, ремесленников войны, развелось столько, что страна оказалась фактически оккупирована ими, даже после всеобщей мобилизации военного сословия короли ничего бы с ними не поделали!

Жека жадно считывал с экрана буквы и взирал на учителя, требуя новых сведений, и Дитрих давал. Рассказал о швейцарцах, горцах, закалённых суровыми условиями жизни, ещё больше закалившимися в войнах за свою независимость от королей — в сражениях с наёмниками, которых нанимали по большей части для того, чтобы они не занимались грабежами на родине. В результате швейцарцы стали на долгие века лучшими наёмными солдатами первого мира.

Времена менялись, но война оставалась любимым занятием человечества, и всегда требовались истинные профессионалы. Дитрих поведал о ландскнехтах, их бродячей республике. Уточнил с усмешкой, что в те времена частенько вспыхивали крестьянские бунты. То есть что получалось? В наёмники уходили те из крестьян, что предпочитали гибель или увечье скотскому недосуществованию. Большинство гибли и калечились в первых же боях, но тех, кто становился солдатами, бароны нанимали для усмирения доведённых до потери чувства самосохранения терпеливых крестьян! Дитрих смеялся!

— Темна ж природа человеческая!

Отсмеявшись, Дитрих заговорил со всей серьёзностью. — Если бы только этим отличались наёмники, я бы с вами не разговаривал — плевать на крестьян, что терпеливых, что неугомонных. В те давние времена изобрели арбалет, достаточно убойное оружие боя на дистанции. Тогдашний Папа Римский заявил, что с его появлением войны прекратятся. Он был в чём-то прав — арбалеты сделали существование закованных в броню подонков неуютным. Цвет регулярной армии тех времён, дворяне, ради брони обирали своих крестьян, часто обрекая их на смерть от голода. А по идее должны были защищать! Дорогая броня позволяла этим кускам говна, только тем от крестьян отличавшимся, что произошли они от других кусков благородного говна…

Дитрих поубавил тон, — так вот, она позволяла им не трястись за свои задницы в бою. Они всерьёз считали, что обладание бронёй делает их рыцарями! Они верили даже, что война только их, рыцарское, дело — пехота против них ничто. Не нужно думать, учиться чему-то — жри, молись и скачи на коняге! Швейцарская пехота и арбалеты генуэзцев стёрли улыбки со спесивых харь. Война надолго стала делом наёмников — настоящих профессионалов…

Он сделал интригующую паузу и заговорил деловым тоном. — Олаф, с тебя до завтра доклад об арбалетах, устройстве, тактике применения, когда и какое оружие их заменило. Янек, пишешь про «Общество совместного извлечения прибыли». Энн, с тебя краткая история войн Швейцарских кантонов за независимость. Стар, с тебя до завтра доклад, когда и почему наёмников вытеснили регулярные войска. Бойцам помогать лидерам, спрошу всех.

Дитрих усмехнулся. — Ладно, хватит о грустном, — обернулся к наказанным, — давайте по местам.

Обратился к классу. — Обсудим лекцию? У кого есть возражения?

Протянул руку Янек, Пьер ему кивнул, тот заговорил на хорошем французском. — Я не согласен, что дворяне были кусками говна, сэр. История Польши — это история становления шляхетства, его борьбы за собственные права, за права человека, в конце концов! Войско Польское обильно обагрило своей кровью поля всех сражений, и всегда впереди шли шляхтичи! Всегда они выступали против тирании за освобождение народов!

— И многого добились? — Спросил Дитрих с интересом, когда поляк выдохся. Не дождался ответа и заговорил с расстановкой. — Ты. Здесь. Говоришь мне! Мне! О правах человека?!

Он покачал головой, обернулся к Лене, — Лён, ты пишешь доклад об истории этого понятия, особенно о том, что произошло в России. До чего эта ложь едва не довела страну, почему в России назвали её обманом столетия, и почему Русская тирания называется по сию пору именно тиранией.

Дитрих усмехнулся, — спроси у Янека, кто и почему дал ей название, он многое должен об этом знать. Да, Янек?

— Да, сэр, — согласился тот угрюмо.

Для большинства тема оказалась далёкой, Энн решительно подняла руку.

— Сэр! А как же шотландская гвардия французских королей! Это были лучшие воины в мире!

Олаф тут же задрал ладонь и, едва получив разрешение, ехидно проговорил. — Лучшие в мире! А как быть с викингами? — Добавил надменно. — Мы имели весь мир веками! И продолжаем иметь вселенную на звёздных дракарах!

Тут уже не выдержал Джонни. — Вселенную они имеют, ага — пока не нарвутся на американцев! Кто из ваших хвалёных вояк вдесятером захватывал страны?! Или всего с тысячей бойцов покорял континенты?!

Жека спокойно дождался с поднятой рукой своей очереди. Заговорил вполголоса. — Мне похвастаться нечем, русские ничего не захватывали, самая большая страна первого мира у них сама захватилась. А потом все, кто к ним лез, чудом возвращались один из десяти…

В классе повисло мрачное молчание. Пусть о русских все были не лучшего мнения, но и возражать Жеке желающих не нашлось. Он воспользовался паузой, набрал текст и добавил. — Говорят, что сейчас Русская тирания способна захватить любой мир, уничтожить любой альянс, даже Американскую демократию…

— Но не делает этого, — прервал его Дитрих. — Этот и другие вопросы космической политики мы обязательно обсудим позже. Вернёмся пока в древность. Здорово, что вы гордитесь предками, однако напоминаю, что мы говорим о наёмниках. Янек, ты говорил о шляхетстве. Что тебе известно о шляхетских наёмниках?

— Э… сэр… многие шляхтичи нанимались на службу иноземным королям, сэр.

— Прям как я в своё время, — усмехнулся Дитрих, — это я о тебе, Янек. Что бы тебе ни говорили, слышишь только то, что хочешь услышать, и сам себя легко оспариваешь. Это же касается всех. Я специально был так категоричен, назвав дворян и других военных… э… как назвал. А вы купились! Да, среди служивого воинства были и есть настоящие герои, дело-то не в этом. Военные служат, понимаете? Они не могут извиниться и уйти, это называется дезертирством. Наёмники не служат никому, мы только воюем. Это бизнес, мы на рынке, ребята! Ничто во вселенной не может заставить компанию взять какой-то определённый контракт или отказаться от него. Это распространяется и на вас лично. По вашим приговорам вы единственный раз в ваших жизнях не сможете отказаться от боя — от экзамена. Дальше никто не станет вас принуждать. По желанию вы сможете отрабатывать и закрывать ваши контракты кучей относительно мирных способов.

Класс большей частью удивлённо притих. Жека осторожно скосился на поляков, Янек небрежно улыбался. Для него это точно не стало открытием. Он уже мысленно сдал экзамены, а контракты помогут закрыть любящие родители…

Жека попытался представить себе ту девчонку, отчего-то вспомнилась мама, её строгий взгляд. Он не судья и не палач, ему просто нужно стать настоящим пилотом.

Парень из второго звена, Блюм, попросил слова. — Но как же так, сэр? Нам сказали, что за содеянное мы все непременно должны погибнуть!

— Патер сказал? — уточнил Дитрих.

— И он тоже, сэр, — подтвердил Блюм.

— Вот пусть патер сам сначала повесится, раз мелет такую чушь. — Ответил Дитрих. — А ты, парень, плюнь на эту падаль и воюй. Живи долго назло этой сволочи!

— Слушаю, сэр! — Расцвёл Блюм. Ребята в классе заулыбались, Жека даже представил себе патера… э… в кирхе…

Глава 2

В зал Луи Жека пришёл без радости. К самим по себе занятиям физкультурой даже в изощрённой космической форме он отвращения не испытывал. Скорее, ему нравились упражнения, включая громкое хоровое пение на бегу — в тот день он с особой выразительностью выводил каждую строчку, пытался запомнить, проникнуть в смысл. Однако слова запомнились ещё со вчерашнего дня, смысл, видимо, отсутствовал как явление, мозг отказывался разбираться в поэтическом бреде и упрямо возвращался к неприятным размышлениям.

Ситуация получалась пакостная. Он должен вызвать Олафа и набить ему морду. С технической стороны Жеку это не волновало, габаритистость парня не вызывала никаких эмоций — большие шкафы для него просто громче падали. В таком ерундовом, почти детском деле имелся непростой моральный аспект.

Что, казалось бы, тут думать? Он просто должен набить Олафу морду, чтоб не клеился к Ленке. Потому что она ему нравится. Он ей сказал, что нравится, даже щупал и не извинился — забыл как-то. Он это знает, Ленка это знает, Олаф это знает, ёлки-палки, кажется, даже рыжий это знает!

Но Жеке откровенно не хотелось бить морду Олафу. Он же ничего такого ещё не сделал, только разговаривал. Да и что тут можно сделать, скажите, пожалуйста?! Целоваться разве… да и пусть бы целовались. Он Ленке ещё на Сайори предлагал пожениться, а она его назвала психом. А он не псих! У него нет ни малейшего желании бить морду Олафу!

Однако в этой запутанной жизни приходит считаться с мнением окружающих. Если он не вызовет Олафа… ну, мнение самого Олафа безразлично, пускай считает его трусом. Но Ленка же обидится! Или может обидеться… Возможно, это тоже не очень важно, но рыжий точно будет ржать! Набить морду Олафу, чтоб не целовался с Ленкой, и чтобы не ржал рыжий? Как-то не вдохновляет, главное… как на это посмотрит Юля? То есть Джулия.

Неприятный момент наступил с роковой неизбежностью. Жека бы с удовольствием пропел эту замечательную песенку ещё пару раз или кругов 20–30, но понимал, что народ его в этом не поддержит, и Луи не одобрит. Пара кругов шагом, восстановить дыхание, инструктор остановил строй, скомандовал, — нале-во. Второе звено. Выйти из строя. Кругом.

Радушно улыбнулся строю. — Как я вижу, вступления не нужны. Посмотрите на эти добрые лица и простите им всё, пожалуйста…

Жека с тягостным вздохом посмотрел на Олафа, встретил его спокойный открытый взгляд. Парень без страха или вины честно смотрел ему в глаза…

— Получается? — Спросил Луи заботливым тоном.

Жека понял, что Олаф со спокойной душой ждёт вызова от него лично, заранее его простил, примет любое его решение. В душе шевельнулось что-то…

— Получается, спрашиваю? — Повысил инструктор голос.

Жека вспомнил, как называется это чувство. Чёрт его побери, уважение! Этого не может быть здесь! Ладно Пьер, Дитрих, Луи, конечно, достойны уважения, но… Олаф?

— Да, сэр, — ответили ребята вразнобой.

Жека смог только кивнуть. Он заставил себя кивнуть Олафу. Парень опустил лицо… возможно, пряча улыбку… но ведь Жека сам повёл себя как дитё… и не было же ничего, что он себе выдумывает?

— Замечательно! — Обрадовался Луи. — Переходим к тренировкам с оружием.

Он поднял руки в приглашающем жесте. — Рыцари! Разбирайте шпаги!

Примерно треть кадетов, тех, что были вчера на дополнительных, Луи отправил к зеркалам повторять шаги в стойке, остальных собрал в круг и принялся эти самые шаги показывать. Когда у ребят стало правильно получаться, расставил их у зеркал, а первой трети выдал кольца — развлекайтесь, мол, заслужили. Хорошо, хоть пары не назначил, Жека, Ленка и Джонни занимались только в своём звене.

Может быть, Ленка охотнее поиграла бы с Олафом, а Жека бы предпочёл компанию Джулии, но на кого бросить контуженного? Тем более десятое звено не ходили вчера на дополнительные. Сначала ловили кольцо на шпагу, снимали левой рукой и бросали следующему. Джонни попробовал раскрутить кольцо на шпаге, покрутил и со шпаги послал его Жеке. Он тут же решил, во что бы то ни стало повторить трюк. Кольцо Джон послал кривовато, но несильно, Жека справился. Так же раскрутив на клинке, уже точнее отправил Лене, она приняла подачу, словно так и надо.

Темп игры постепенно ускорялся, Джонни добавил неопределённости — трудно было сказать, когда и кому он сделает пас. Луи прикрикнул, чтоб не застаивались, ребята внесли поправки в правила: за потерю кольца круг по залу бегом или десять отжиманий, с каждой потерей штраф удваивается. Дело тут же окрасилось непростыми личными счётами и приняло нешуточный оборот.

Кадеты ревниво поглядывали друг за другом, забава, изобретённая Джоном, быстро приобрела массовый характер, и через четверть часа он никому не смог бы доказать свой приоритет. Тем более что его на самом деле и не было вовсе. Подошёл Луи, похвалил и заметил, что ребятам не хватает колец — тут же подбросил ещё одно. Забава резко усложнилась, стала заметно утомлять.

Впрочем, урок близился к завершению. Под конец Луи показал трюк. Собрал вокруг себя самых успешных и старательных кадетов, поймал и раскрутил на шпаге десять колец подряд, а затем по одному с невероятной силой посылал их в ребят. Условно принять его подачу удалось лишь Ленке, она сумела сбить кольцо в полёте кончиком шпаги.

На этом Луи велел поставить шпаги в ниши и отпустил в душевую. Потеряв новизну, совместные водные процедуры не вызвали вчерашних эмоций, и — вот гадство — Джулия не попросила намылить ей спинку. Это обстоятельство окончательно превратили мероприятие в рутинное дело, Жека споро с ним покончил и быстро оделся — его ждал зловещий Сузуки в зале испытания… э… испытания всего.

Сразу улечься в ложементы у первого класса не вышло — слишком быстро пришли. Хоть урок и закончился, третий класс не спешил покидать это сосредоточение визга и зубовного скрежета, видимо, пудрили японцу мозги вопросами, стараясь продлить время отдыха. Что ж, имеют право, инструктор по идее может немного продлить урок за счёт перемены между парами. В результате первый класс скоротал большую часть этого времени за светскими разговорами у дверей лаборатории.

Вернее сказать у самых дверей стояли девчата десятого звена. Их Жека специально там поставил, чтоб с одной стороны никому не казалось, что первые опять лезут вперёд всех, а с другой, чтоб никто действительно вперёд них не пролез — десятые не считаются. Правда, Олаф громоздился башней возле Ленки, но в этот раз по уважительной причине, участвовал в общем обсуждении, кто круче: шотландцы, викинги, ковбои или казаки. Спор получался сумбурный, эмоциональный, лишь для одного Жеки по большей части теоретический. С его точки зрения все они были преступники, и все они были давно, значит, по логике круче всех оказались шерифы.

В результате не сразу сообразили, кто это пытается грубо мимо них протиснуться. Только после визгливого вмешательства Сузуки третьему классу удалось выйти на оперативный простор коридора и набрать крейсерскую скорость, дабы не опоздать к Луи и не попасть вследствие этого на лишение свободного времени. Какие-то шансы оставались лишь у передних, впрочем, Жека считал, что они сами виноваты, нечего было разлёживаться, им будет полезно прогуляться по плацу перед сном.

Сузуки дал команду заходить и располагаться в ложементах, Жека сразу взял из шкафчика тактик и, ничего более не слушая, включился в испытание. К нему вернулась утренняя жадность к жизни и уверенность в скором её утолении. Вчерашний опыт кое-чему его научил. Глупо биться головой в стену — хоть с разбегу, хоть монотонно-методично, он понял, что нужно менять подход.

Подсказку Жека прочитал во взгляде Олафа и только теперь понял эту спокойную готовность к испытаниям. Будь, что будет, проблемы неизбежны, не нужно волноваться по этому поводу. Можно им улыбаться или вообще о них не думать, никак не воспринимать, сами разрешатся или убьют. Жека решил по возможности не напрягаться, просто решать задачи и ни о чём не думать. Существует только данная текущая задача, она была всегда, после неё не будет ничего…

Кто-то трясёт за плечи, озадаченное Лицо Сузуки, его голос. — Стар, что с тобой?! Живой! Слава богу!

— Я уснул что ли? — Пробормотал Жека, потягиваясь.

Осознал, что свободен от лент, огляделся — облегчённо вздохнул. Он не в медблоке.

— Удивительно! Первый случай в моей практике! — Возбуждённо заговорил Сузуки. — Ты выполнил сегодняшний курс, понимаешь? Система доложила, что ты прошёл шесть уровней, парень! Но ты не снял тактик после команды, не шевелился! Я чуть не рехнулся, а ты дрыхнешь, поганец! Вот как тебе не стыдно…

Сузуки понурился и договорил, — черт тебя побери, когда ты умудрился уснуть?

— Извините, сэр инструктор, больше не повторится, сэр! — Чётко проговорил Жека.

— Да ладно, спи, теперь-то я знаю, что от тебя ожидать, — улыбнулся японец. Повысил голос. — Класс! Через минуту включаю обручи в обычном режиме, проваливайте!

На Жеку поглядывали, как на инопланетянина, только у Ленки увидел понимающий, заинтересованный взгляд. Джулия снова оказалась рядом, они неспешно шли за ручки и разговаривали. Её снова беспокоили мешки под глазами.

— Какая сволочь этот Сузуки! — Говорила она зло. — Нафига нас так уродовать тяжестью?

— Чтоб привыкали, — пожал Жека плечами.

— Ты совсем ничего не понимаешь или притворяешься? — Возмутилась Джулия. — Да если здесь эти установки создают перегрузки, что мешает точно таким же способам компенсировать их в космосе?! Ведь сила уравновешивает силу!

— Вообще-то, да, — нехотя подтвердил Жека, — на гоночных кораблях и в ботах для работы в астероидных полях так и происходит. Но у нас боевые платформы. Системы управления максимально упрощены и многократно дублируются. Один ЭМИ-удар и вся сильно умная электроника превращается в паразитную массу, если просто отключается, а представь, что гравикомпенсаторы начнут жить своей жизнью?

— Ну… на один-то бой их должно хватить! — Капризно надула Джулия губки. — В самом деле, нас же не пошлют на экзамене против американцев или русских! Подберут каких-нибудь дикарей.

— Ты всерьёз думаешь, что нас готовят только для сдачи экзамена?! — Удивился Жека. — На один бой?!

— Ой! Да наплевать, чего они там себе думают! — Отмахнулась девушка. — Ты же не собираешься здесь оставаться после экзамена?!

— Собираюсь, — просто сказал Жека и отвернулся.

— Вот и можешь тут уродоваться, сколько влезет, — пробормотала девушка зло, всхлипнула или шмыгнула носиком. — А кому-то, может, хочется вернуться в нормальный человеческий мир. Кому-то, может, ещё нужно будет замуж выходить… с отвисшей рожей!

Жека обернулся к девушке, ладошка сама потянулась к её щеке погладить. — Ну, что ты говоришь? Ты прелесть, Джулия.

Ребята последними вышли на космическую лестницу. Снова одни. Джулия слегка потёрлась лицом об его ладонь. Жека опустил руку, взял её за плечи, слегка привлёк к себе, она подалась. Её глаза пугающе близко! Это чудо! Он осторожно коснулся губами её губ, осторожно поцеловал, повторил и ещё раз. Чуть сильней прижал её к себе, целовал в губы и не мог оторваться…

Глава 3

Джулия убежала вперёд, попросив его не идти за ней сразу, чтоб другие ничего такого не думали.

«— Ага, кому тут надо думать, когда всё утыкано камерами», — про себя усмехнулся Жека, покладисто кивнув. Впрочем, целоваться не запрещали, обруч на шее болью не бился, пусть себе смотрят. Выждав минуту, он в рассеянно-мечтательном настроении направился в столовку. Рядом с Джулией уже не было места воткнуть вилку, сама еле как втиснулась за девчоночий столик. Жеку приютили свои. Ленка, Джонни и Пьер при этакой всеобщей стеснённости занимали столик всего лишь втроём, сержант будто специально для него держал место.

Жека приветствовал командира и занялся первым, не поднимая высоко лица от тарелки. Он ждал Ленкиных расспросов, возможно, упрёков, подначек контуженного, однако Джонни в большей степени интересовала другая, практическая тема. Он спросил Пьера, правда ли, что после экзаменов они смогут поубивать шпагами инструкторов.

Пьер снисходительно отвечал, что его и других сержантов кадетам поубивать будет весьма затруднительно ещё пару лет, а их ещё как-то нужно прожить. Дитриха и Луи честно убить на дуэли вообще никому не светит. Ленка тут же спросила, как молодой на вид Дитрих умудрился так хорошо сохраниться за двадцатилетний контракт, и почему совсем нестарый Луи называет себя старым?

Пьер сказал, что у служивых год непосредственно войны засчитывается за три года обычного ковыряния в носу, так что Дитриху нет ещё и тридцати. А Луи просто очень богатый человек, за деньги современные технологии позволяют почти до ста лет сохранять молодость. Сколько ему лет никто не знает, Пьеру известно только, что он владелец и основатель их компании. У ребят упали челюсти, Пьер внёс поправку. — Вернее, один из известных совладельцев и основателей. Отпрыск какого-то аристократического рода ещё с первой планеты, у его семьи там даже замок есть.

После понятной паузы Джонни вернулся к основному вопросу. — А как же Сузуки и его помощник? Они говорят, что мы не можем вызвать их на дуэль, и всё равно боятся, что потом убьём!

— Правильно боятся, — добродушно улыбнулся сержант. — Вообще-то, в космосе на подобных станциях действуют законы СЕМа, но за порядком следит администрация компаний силами наёмников, а для нас закон — наши шпаги и честь. За что угодно наёмника могут только выгнать из компании, или другой наёмник вызовет его на дуэль. Да уже сейчас этих специалистов защищают лишь ошейники на ваших шеях, а когда их снимут… ну, осудят за ещё одно убийство в таком же суде, что судил вас. Заочно осудят, ходить туда необязательно, разве что поржать…

Он добавил строго. — Сразу предупреждаю, судей убивать нельзя! Они официальные представители наших нанимателей, за них точно придётся отвечать, администрация найдёт способы.

Снова улыбнулся. — Да и не за что убивать судей. Они от бессилия специально назначают отсроченные приговоры — исполнение после возвращения в миры СЕМа. Луи за Сузуки, возможно, лично вызовет на дуэль… но и это вряд ли. Скорей всего, вас даже не поругают, каждый сдавший экзамен кадет во много раз дороже любого самого дорогого специалиста.

Он печально усмехнулся, — поэтому здесь с нами все так вежливы, — вздохнул, — и компании эта вежливость влетает в копеечку. Сюда идут работать не самые лучшие специалисты за очень большие деньги.

— Но как же тогда компании ещё не разорились? — удивился Жека.

— Сами стараемся справляться. Боевой век пилотов недолог, даже если они не гибнут. Ребята с хорошим уровнем образования легко переучиваются. Да вам же Дитрих должен был объяснить, что никого не заставляют воевать…

Он грустно усмехнулся, — скорее наоборот.

— Это как наоборот? — Подозрительно прищурилась Лена.

— Скоро поймёте, — обнадёжил Пьер и заверил, — вы точно поймёте.

За интересным разговором слопали обед и сразу направились в операционку. Дитрих дал задания и не факт, что получится выполнить их на «практике», стоило хотя бы ознакомиться с материалом. Жека и Лена к тому же собирались написать на Сайори, он Тиму, она родителям. Одному Джонни ничего не задали, и писать бедняге стало некому, так он сразу пристал к сержанту, что это тот вчера выписывал в блокнотик. Пьер послал его, было, но рыжему везло, как всегда. Джулия попросила его не пихаться, он галантно отодвинулся, едва не смахнув на пол клавиатуру сержантского терминала. За ней обнаружилась потерянная вчера ручка.

— Гелевая! — Важно пояснил Пьер, любуясь находкой, — и как я её мог просмотреть?

— Заработался, — посочувствовал Джонни, — даже на обеде писал! Так что, говоришь, ты выписывал?

Пьер за очевидные его заслуги снизошёл до объяснений. Общедоступной быстрой связи на межзвёздные расстояния ещё не придумали. Или придумали, но не спешат осчастливить ею человечество — давно ходят слухи, что какая-то связь разрабатывается русскими и американцами независимо друг от друга. Причём, обе стороны в этом официально не признаются, на всю человеческую галактику друг друга обвиняют в таких разработках, особенно в сокрытии результатов, и через разную общественность требуют ими поделиться. В общем, те и другие общепризнанные сволочи, никто им не верит, и по сию пору почту возят почтовые звездолёты, матерясь, как древние извозчики медведей в Сибири.

Джон заметил, что в Сибирь извозчики с медведями почту не возили, а матерились сапожники, и попросил переходить поближе к записям. Пьер поблагодарил за интересные сведения, что-то с умным видом отметил вновь обретённой ручкой в блокнотике и перешёл к теме вопроса. Вчера с почтой прибыли данные прохождения этапа гонок космической Формулы X. Естественно, космической — кто ж в здравом уме положится на честность планетарных заправил? Только несчастные граждане этих миров, а крутой сержант наёмников Пьер изволит делать ставки на честной космической Формуле. Тотализатор на каждой станции свой, но кто ж ставит вслепую? Умный Пьер предпочитает проигрывать деньги, тщательно проанализировав статистику.

Джонни попросил объяснить, что за гонки, и как делать ставки. Сержант сначала попытался сурово его отшить, что не собирается на ровном месте нарушать законы, в частности закон о вовлечении несовершеннолетних в азартные игры, тем более ставки принимаются исключительно от совершеннолетних граждан СЕМа, а у Брута ушибленного и так денег нет.

Джон ехидно напомнил его обещание сыграть с ним в покер, а пока Джону не на что играть, откладывать понемногу. Так Джонни беспокоится, что с такими делами сержанту не удастся что-нибудь отложить. Получается, что он лицо пусть и несовершеннолетнее, но всё-таки заинтересованное, имеет право хотя бы знать, на что и по какой схеме тратятся практически его уже деньги.

Жека в душе ухахатывался с вида сержанта, сражённого контуженой логикой, рыжим обаянием и детской наглостью. Потрясённый Пьер принялся рассказывать Джону о гонках, Жека сразу потерял интерес, он всегда был далёк от азарта. Главное, рыжий красавчик надолго отвлёк сержанта от исполнения служебных обязанностей, можно заняться своим.

Письмо домой он придумал быстро:

«Привет, Тим, Тоха.

Я живой, у меня всё хорошо. Напишите мне по обратному адресу, как у вас дела.

Жека».

Подумал и дописал: «С новым годом». Нажал «отправить».

Занялся заданием, без затей ввёл вопрос Дитриха: «когда, кем и почему наёмники были вытеснены с полей сражений». Компьютер, видимо, не раз уже на него отвечал, выдал подробную и уже структурированную информацию. Жека даже подумал, что должны бы ко всему вдобавок сохраниться работы ребят из предыдущих потоков… и понял, что не хочет их читать. Он бы не хотел, чтобы его работы кто-то читал после экзамена, чем бы он ни закончился.

Образно по теме дал исчерпывающий ответ древний воитель Наполеон. — «Бог на стороне больших батальонов».

Промышленная революция отразилась и на войне тоже, штучных ремесленников заменили массовые рабочие, военное искусство свелось к логистике, стратегия к покеру. То есть, каким образом в тайне от неприятеля скрытно сосредоточить побольше сил на решающем участке, и как эти силы обеспечить.

Жека угадал следующий возможный вопрос — почему и когда наёмники вернулись? Даже сумел на него частично ответить. Ясно от противного, всё дело снова в логистике. Наёмники потребовались там, где применять большие батальоны или невозможно, или чересчур затратно для поставленных задач. Где требуется гарантированный результат, а не отчёты.

Компьютер выдал конкретные примеры из истории первой планеты с конца 20-го века. Череда так называемых региональных конфликтов. «Так называемых» потому, что по сути они являлись частью глобального противостояния сверхдержав. Россия и США избегали прямого столкновения, которое могло обернуться невосполнимым ущербом для обеих сторон, однако в остальном не стеснялись.

Вообще-то, англосаксы и так никогда не страдали излишним морализмом, обманом им почти удалось уничтожить Россию. Их проблема заключалась в этом маленьком «почти». Для полного уничтожения России в определённый момент нужно было рискнуть, совершенно отбросить лицемерные улыбки и применить силу.

Увы, даже почти погибшая держава могла огрызнуться и нанести серьёзный ущерб, на «западе» решили подождать, пока русские сами себя допобедят. Увы, они не стали этого делать, возродили военную мощь и, самое неприятное, совершенно перестали воспринимать «моральные ценности» и «права». В принципе для победы над «западом» им ничего особенного не требовалось. Спасти «цивилизованный мир» могла только гибель России и разграбление её ресурсов, без этого он был обречён.

Развязка для «запада» растянулась на долгие десятилетия унизительных поражений, издевательств и глумления. Русские отлично усвоили уроки западного лицемерия и сполна отплатили той же монетой — признанием или непризнанием этого и того, санкциями и гуманитарными операциями. Россия, получившая в «свободном мире» название «Русская тирания», могла творить на первой планете всё, что угодно — мир лежал у ног и, разлагаясь, в бессильной ярости пытался кусать или лизать сапоги. Обычно это были сапоги солдат русских ЧВК.

Победители, безжалостные тираны поступили парадоксальным образом. Русским учёным удалось изобрести способ путешествия меж звёзд, тирания не стала делать из него секрета. Во всех других областях Россия добилась технологического преимущества, жестко подавляла даже возможную конкуренцию, а тут предоставила готовые установки всем желающим. Конечно, русские знатно наварились на этом деле, но они же практически подарили всему миру сам принцип! Широкий жест мир понял как прозрачный намёк «скрылись в ужасе!»

Началась Эра Великих Космографических открытий. Колонизировать миры набирали добровольцев, а защищать их, часто от самих себя, нанимали ЧВК. В космических конфликтах без наёмников тем более никто не мог обойтись — какие тут могут быть «большие батальоны»?! Наёмники, кажется, навсегда стали главными космическими действующими лицами.

Жека почти всё понял, оставались лишь выпадающие из логически безупречной системы фактики. Пьер с Джонни тоже почти закончили свои споры и операции, Жека спросил сержанта. — Пьер, ты сказал, что у семьи Луи замок на первой планете. Он что же, гражданин тирании?

— Конечно, нет, — ответил Пьер, — он французский аристократ, гражданин Франции. Той самой Франции на Земле.

— Стой-ка! Ты хочешь сказать, что русские не захватили первую планету?! — Изумился Жека.

— Представь себе, нет, — улыбнулся Пьер, — никак не понять этих варваров! На Земле в своих исторических границах сохранились почти все древние государства…

— Почти? То есть не все? Они какие-то уничтожили? — Насторожился Джон.

— Да, — грустно вздохнул Пьер. — Некоторые уничтожили. Например, Польшу.

Он помолчал и попытался объяснить. — Русские действительно странный народ, пугающий. Они издревле убивают врагов, но порой бывают к побеждённым удивительно великодушны. При этом они никогда ничего не забывают и никого не прощают. У вас могут быть выгоднейшие совместные дела, они верные союзники, но… чёрт их возьми, русские действительно многое могут припомнить! Стоит испортить с ними отношения, и они рано или поздно находят повод. Тирания э… берёт вас за задние лапки и с размаху об стенку. Всмятку. И ничто во вселенной вас не спасёт.

Пьер покачал головой. — Русская тирания в космосе, как дьявол, ребята. О ней почти ничего неизвестно, но её влияние повсюду. Ею трудно не восхищаться, при этом все думают, что лучше бы её совсем не было. И все абсолютно убеждены, что она навсегда.

— Ты хочешь там служить? — Спросила Ленка тихонько.

— Да, — просто ответил Пьер, — не отказался бы. — Улыбнулся. — Но, я вижу, вы морочите мне голову. Пойдёмте на практику.

Глава 4

Занятые очень интересными вопросами ребята почти не обратили внимания, как в операционку заглянула сержант Мария и увела своё звено. В отсеке самоподготовки девчонок тоже сразу не обнаружили. Пьер угадал, отчего озираются его бойцы. — В капсулах ваши англичанки, нужно же хоть чему-нибудь их научить. А вы пока подойдите и послушайте.

Ребята обступили Пьера у плоской переборки. Жека ждал новой порции теории, однако сержант занялся практической стороной подготовки. Начал он с короткого вступления:

— Вам никто не запрещает думать, что часть кадетов изначально назначают в жертвы. Пусть это не так, я не стану вас переубеждать.

Он повторил со значением. — Я не стану.

Усмехнулся. — Зачем слова, когда есть статистика? 90 % погибших выпускников школы стали погибшими вследствие всего 10 % стандартных ошибок. Вот именно их предметным изучением вы и займётесь.

Жека хотел спросить, каков процент потерь просто от всех выпускников, но воздержался — Пьер ещё подумает, что он трусит.

Сержант обернулся к переборке, приложил ладонь к сенсору, открылся не замечаемый до этого люк. — Разбирайте тактики и за столики — учиться на чужих ошибках.

Кадеты встали на свободные места, надели на головы обручи, на глаза опустились полупрозрачные экраны. Появилась надпись. — Скажи свой позывной вслух и набери его на сенсорном экране.

Жека выполнил команду, надпись сменилась. — Твой сержант назначил просмотр фатальных ошибок. Предупреждение! Сенсорное управление отключено, за попытку снять тактик получишь разряд от обруча.

«— Зачем тогда было писать позывной на сенсорном экране?» — Раздражённо подумал Жека. — «Правильно говорила Джулия, всё через традицию».

Экран утратил прозрачность, потемнел, выплыла заставка «ARMUS», плавно растаяла. Наконец, началось. — «Эпизод 1. Ричи. Попытка катапультироваться».

Фотография какого-то паренька. Улыбается, на щеке ямочка. Перед Жекой появилась картинка с одной из внешних камер «осы». От кабины отделяется фигурка в скафандре, скафандр раскрывается лепестками, его содержимое расплёскивается вакуумом на атомы космической пыли. Сопровождающий текст: «На экзаменах возможность катапультирования исключена. После потери связи с управлением корабля срабатывает взрывное устройство. Помни об этом — удрать не получится».

Жека ощутил неприятный привкус во рту, пришлось напомнить себе, что они всё-таки заключённые. Ничего удивительного.

Экран потемнел, новая надпись: «Эпизод 2. Шарк. Опасное маневрирование, неподчинение».

Фотография. Улыбается, передние зубы чуть выступают… Просто короткая едва заметная вспышка в космическом мраке. Пояснение: «Ликвидация по решению сержанта. Взрывное устройство заложено в корабль. Помни об этом — удрать не получится».

Внутри разлилась едкая горечь. — «Пьер зараза — смотреть такое сразу после обеда»!

Следующий заголовок: «Эпизод 3. Роше. Прямолинейная атака…»

«— Господи, мне что, покажут всех дебилов и самоубийц»?! — взмолился Жека в душе. Вздохнул грустно, смиряясь. — «Но их ведь и в обычной жизни большинство»…

Наконец, на экране появилась надпись: «На этот раз хватит. Свободен».

За час Жека посмотрел пятнадцать эпизодов продолжительностью не более пяти минут каждый. Двенадцать мальчишек и три девочки улыбались или хмурились ему с фотографий. Они в своё время тоже смотрели похожие ролики, о чём-то думали, надеялись целую вечность ада в учебке. Кем бы они ни были в школе, разгильдяями или фанатиками — пять минут, экзамен не сдан, пересдачи не будет.

Жека снял тактик, оглядел класс — ребята за столиками улыбались, хмурились… Он понял, что не сможет смотреть на них по-прежнему. Фотографии их потока скоро пополнят базу компании. После бесконечной учёбы им всем нужно прожить какие-то сраные пять минут! И с них снимут ошейники! А потом… а потом Жеке снова предстоит пережить эти несчастные пять минут, и ещё…

«— А учёт чистого боевого времени ведётся»? — Задумался Жека, — «Интересно, сколько у Пьера»?

Ленка и Джон тоже сняли тактики, стояли необычно задумчивые, не по-детски серьёзные. Пьер оторвался от сенсорного экрана, спросил без улыбки. — Ну как, впечатляет?

Жека решил не откладывать свой вопрос. — Сколько у тебя чистого времени боёв?

— Немного, десять часов с хвостиком, — небрежно ответил Пьер.

— С хвостиком? — Переспросила Лена. — Точнее узнать не мог что ли?

— После десятки перестал интересоваться, — пожал сержант могучими плечами, — мне это уже неважно.

— Давно стало неважно? — Тут же уточнил Джонни.

— Да года не прошло, — улыбнулся Пьер, — я ещё молодой. Вы у Сузуки не устали? Полетаем в капсулах?

— Не устали, — за всех ответил Джон, — Старый даже выспался.

Пьер серьёзно посмотрел на Жеку, он точно не принял это за шутку. — Славно. Сейчас капсулы освободятся, и начнём, покажу вам, как стрелять.

Грустно улыбнулся, — вдруг, когда-нибудь пригодится.

В виртуале Жека снова ничего нового не встретил. Даже стало интересно, отчего симулятор космической ЧВК практически дублирует подготовительный курс «Космофлота». Или наоборот.

Упражнение начального уровня. Система докладывают о захвате радаром цели. Мишени двигаются на встречных курсах без рывков и маневров, просто появляются неожиданно, чем дальше, тем чаще, и с определённой дистанции условно открывают огонь. На самом деле ответной стрельбы не было, просто, если цель приблизится на критическую дистанцию, игрока объявят «убитым».

Корабль шёл, не меняя курса, по инерции, двигатели, они же плазменные пушки, вертелись на кронштейнах в двух плоскостях, точное наведение осуществлялось по радару бортовым вычислителем, Жеке оставалось лишь задавать очерёдность поражения. От обруча временами прилетало за перерасход топлива при неверном определении режима огня — постоянно тянуло врезать с запасом, как в «Космофлоте», бить длинной очередью до визуального разрушения мишени.

Сержант к стрельбе добавил перестроения в звене, ребята интуитивно определяли свой «конус ответственности», в чужие цели старались не стрелять. Обруч стал доставлять больше дискомфорта, добавились штрафы за дублирование партнёров. Во время смены построения, понято, двигатели стрелять уже не могли, ребята попросту меняли положение в ордере по очереди — мишени не успевали накапливаться выше критического уровня.

Закончилось занятие своеобразной похвалой Пьера. — Сколько летаем, а вас никого ещё не убило! Нет, так дело не пойдёт. Завтра постреляем в маневрах, а сегодня заканчиваем, выходим.

Из класса самоподготовки направились в «раздевалку», оделись в скафандры и направились за Пьером сразу в боевой ангар. Он привёл ребят к маленькому по сравнению с «осами» кораблику, объяснил, что это учебная модель для наработки начальных навыков.

Начали тренировку с прыжков в люк, требовалось попасть головой в круглое отверстие в днище, высота была примерно, как до кабины «осы». Первая прыгнула Ленка, чисто прошла в люк, створки сразу сошлись, через секунду открылись — ребята в дыре никого не увидели. Вопросительно воззрились на Пьера, он успокоил, что корабль её не съел, всё с Леной в порядке. Лежит закутанная в ячейке, ждёт, когда остальные займут свои места. Мол, это же учебная модель! Там одиннадцать ячеек в барабане, на обычное звено и сержанта.

Получив разъяснения, следующим запрыгнул Джонни, а за ним Жека. Его, как и сказал сержант, сразу спеленали гибкие ленты, по стеклу шлема побежали строчки о подключении к системам корабля. Качнуло, зажужжали некие механизмы, слегка тряхнуло. Через пару секунд по внутренней связи окликнул Пьер, предупредил, что через пару минут старт с катапульты, попросил сильно не верещать. Жека сообразил, что это жужжал барабан, проворачиваясь, чтобы принять сержанта. На время старта переключил связь только на приём.

Стартовали без приятности, но и без особых эмоций, такую перегрузку Жека испытывал по несколько раз за одно занятие. Пьер каждому по очереди давал задания на облёт разных секторов станции, ребята осваивались с мыслью, что всё происходит на самом деле. Ошибка в реальном космосе закончится гибелью всех.

— Молодцы! — Похвалил Пьер. — Теперь сыграем по-настоящему. Будете друг дружку спасать. Стар, тебя первого. Готов?

— А… — не понял Жека, к чему он должен приготовиться.

— Готов, — решил Пьер.

Качнуло, зажужжало, слегка тряхнуло.

«— Опять барабан»? — Подумал Жека.

Появилось сообщение об отключении от систем корабля, ленты отпустили, спрятались, в ногах открылся люк, Жеку вытряхнуло из ячейки в открытый космос. Учебный кораблик плавно удалялся, уменьшаясь в размерах, вскоре превратился на фоне станции в точку. Жека потерял его из виду. Он в жизни так никогда не боялся, по идее должен был вопить от страха, но со странной отрешённостью удивлялся, почему до сих пор не орёт. Решил, что онемел с перепугу или оцепенел, но оно и к лучшему — без точки опоры орать и дёргаться в скафандре, только транжирить воздух.

Пять бесконечных минут он висел один-одинёшенек в пустой вселенной, лишь нависала громада станции — обманчиво близкая и недостижимая. Он заметил на периферии зрения какое-то движение. Оглянуться не получилось, Жека вспомнил о камере на руке скафандра, включил. Увидел, как к нему приближается их учебный корабль, наползает, падает на него открытым люком.

Через несколько секунд его спеленали ленты в ячейке, корабль снова подключился к скафандру. В наушниках раздался задорный голос Джонни:

— Ну, как там, Старый? Понравилось? Это я тебя спасал, ты тоже не оплошай, пожалуйста.

Жека проговорил немного хрипло. — Там просто шикарно! Не ссы, выпрыгивай.

Качнуло, зажужжало, слегка тряхнуло. Сержант передал ему управление, он выполнил разворот, задал поиск. На экране появилось изображение фигурки в скафандре, Жека распознал в космосе контуженного, включил магнитный захват.

Ленку спасал Пьер. На этом он решил пока заканчивать, велел Лене вести кораблик к магнитной ловушке. Она справилась без ошибок, несколько минут спустя кораблик выплюнул их по одному на пол ангара. По пути в раздевалку Жека думал, каждый ли раз он будет возвращаться из пространства, как с того света, другим человеком, или даже космос когда-нибудь станет рутиной?

После ужина ребят сначала постигло страшное разочарование — дополнительные занятия по фехтованию отменили. За опоздание на урок Луи увёл на плац третий класс полным составом. Пришлось поскучать в игровой каюте.

Впрочем, особенно скучно Жеке не было, Джулия учила его играть в бильярд — показывала, как правильно бить кием по шарику. Оказывается, Жека неправильно стоит, она к нему наклонялась, брала за руки и ставила, как надо.

Ленку с Джоном учить не требовалось, вот они и продолжили расспросы о СЕМе. В этот раз их интересовало, откуда и почему в Сайори понаехало столько мигрантов, и отчего они такие тупые лодыри. Англичанки объяснили всё запросто.

Гражданам европейских миров в случае потери работы полагается пособие. Народу там рождается много, работу найти трудно, и стоит всё очень дорого. Пособие безработным полагается только в течение трёх лет, с каждым годом его размер сокращают, а на четвёртый объявляют бродягами, ловят и отправляют осваивать какую-нибудь колонию. Чтоб до такого не доводить, и правительству сэкономить, безработным предлагают переезд в уже более-менее освоенные колонии и дают им половину положенного за три года пособия на обустройство.

Там жизнь дешевле, даётся время на адаптацию, легче найти работу, после чего новый мир СЕМа те же мигранты могут развести снова по той же схеме — мигрировать дальше. Это к слову, почему их трудно заставить работать.

— В СЕМе обожают миры, где сравнительно недавно открыли миграцию! — Веселилась Энн. — Аборигены такие забавные! Про них придумали столько анекдотов! Вот послушайте…

— Заткнись, пожалуйста, — вежливо попросила Лена. — Пока я тебе рожу не разворотила.

Англичанки смутились, Эмма пролепетала, — ой, извините, но это же вообще анекдоты, а не про вас…

Девушка увяла под Ленкиным тяжёлым взглядом. К счастью приближалось время дополнительных занятий у Сузуки, Лена аккуратно поставила кий в подставку и развернулась на выход. Жека взглядом извинился перед Джулией и направился следом.

Сузуки встретил их скандалом. На двери лаборатории он обнаружил надпись, которую можно считать анонимной угрозой. Сузуки требовал установить авторство, и выбросить автора в космос! Без скафандра! По частям!

Надпись сделана кириллицей, поэтому он подозревает всё первое звено, хотя и не понимает такой неблагодарности русских. Они же в числе лучших курсантов!

Жека как один из подозреваемых осмотрел место теракта, увидел на дверях надпись: «Сузука тибе пис дез». Сразу отчего-то припомнилась случайно найденная ручка сержанта. Гелевая. Другой бы и не получилось написать на пластике. И нашёл её рыжий, но… беспристрастно рассуждая, его нельзя назвать настолько контуженным!

Лена легко сориентировалась. — Уважаемый инструктор Сузуки, настоящий русский никогда бы не допустил столько ошибок в последних двух словах, это, вообще-то, одно слово. В любом другом сколько угодно, но уж это слово русские знают очень хорошо.

— Ошибки могли сделать для отвлечения! — Нашёлся Сузуки.

— А для отвлечения любому из нас было бы проще написать по-английски совсем без ошибок, — мило улыбнулась ему Лена. — Мы ведь родом из русско-американского мира.

— Это вы могли придумать заранее, чтобы замутить воду! — Воскликнул японец. — Всему цивилизованному миру известно изощрённое коварство русских!

— Слышь, учёный! — Влез Джонни. — Хочешь, я без всякого коварства сейчас при всех повторю, что здесь написано, прямо тебе в рожу?! И тогда тебе точно…

— Брут, отставить! — Резко сказал Жека, официально обратился к Сузуки. — Кроме ваших домыслов, прямые доказательства есть?

— Нет, — угрюмо ответил японец, недобро глядя на рыжего. — Тогда я накажу всех.

— Вы наказываете нас только потому, что мы все записались к вам на дополнительные занятия? — Уточнила Лена.

— Потому что я инструктор, и у меня скверное настроение! — Холодно объяснил Сузуки. Скомандовал. — Стройся! На плац! За мной! Шагом марш!

Луи как раз гонял третий класс за опоздание, сказал японцу, что плац занят, но он так и быть погоняет и этих заодно. А самого Сузуки не задерживает. Промаршировали всего один круг, Луи всех отпустил, а желающих пригласил следовать за ним в зал фехтования на дополнительные занятия. В зале велел сразу разбирать клинки, а то, дескать, у него от кружения кадетов за сегодня уже в глазах рябит. Попросил собраться вокруг, заговорил очень серьёзно:

— Дети! С этого момента вы будете учиться убивать. Я покажу вам уколы и выпады. Запомните раз и навсегда! Шпага — оружие убийства, ваш последний довод в любом споре! Не обнажайте шпагу ради бахвальства, но, обнажив, бейте насмерть. Не нужно тыкать, «туше» не считаются — каждым ударом вы должны убивать. Итак, смотрите внимательно, старайтесь повторить. И-раз, и-два…

Жеку шатало от впечатлений дня, когда он шёл на санитарные процедуры перед сном. Он повторял себе, что сам этого хотел, и не так уж много всего случилось. Если припомнить… вернее, когда получится припомнить, точно окажется, что ничего особенного. Когда всё вспомнится, нужно только выделить важное, а из него самое главное… жаль, что ничего не снится, во сне проделать это было бы удобнее всего…

Глава 5

Проснулся Жека с удивительнейшим открытием — ему всё это время, оказывается, что-то снилось! Все ночи в учебке! Этой ночью он заново пересмотрел все забытые сны… ну… скорее, пролистал. Смотреть там действительно особо нечего, права система, что подавляла такое. Родители, братья, детская школа, одноклассники и… одноклассницы. Потом Кэт, Ленка и Юля всё последнее время.

Ещё во сне решил для себя, что сниться ему что-либо должно строго по пройденному материалу. Это ж какая прорвища сэкономленных на осмысление сил и времени! Ведь от того, что понимает он какие-то вещи или не понимает, сами вещи не меняются, но и не пытаться всё понять он не может по своей природе. Значит, нужно всё понимать во сне, в виде отдыха, а в рабочем процессе не парить мозг, просто решать одну единственную текущую задачу. Забыть, что она текущая, не помнить прошлых, не ждать будущих, всё вспомнится во сне. В принципе во сне он всего лишь решил перенести в практическую жизнь опыт, полученный в лаборатории Сузуки.

«— Только б на ходу не рубануло», — подумал Жека, выпрыгивая из ячейки, и… думать действительно надолго стало не о чем…

— Что, Лен? — Переспросил он за завтраком.

— Говорю, чудной ты какой-то, — проговорила она.

— Ага, — заметил Джон, — и этот человек ещё кого-то называет контуженным!

Жека улыбнулся им без слов.

Класс теории, Дитрих начинает урок с докладов. Не всем докладчикам хватило ума сразу перевести работы с родных языков на французский. Вернее, догадалась только Ленка, а Янек просто достаточно владеет французским, на нём сразу и писал. Остальные докладчики слушали лекцию на коленях в оранжевом квадрате.

Ленка и поляк по очереди сухо изложили факты по своим темам, дискуссии не возникло. По правам человека все согласились, что им они надолго фиолетовы в крапинку, а «Общество по взаимному извлечению прибыли» можно считать праобразом нынешних ЧВК.

Дитрих перешёл к следующим темам. Фактически пересказал работу Жеки и подтвердил его догадки. Естественно, в его подаче всё зазвучало по-настоящему — парадоксально, интригующе и очень познавательно. Он добавил красок, разобрав несколько примеров «региональных» конфликтов от пика противостояния, войны в Сирии, до фазы «расплаты», участи Польши и других «стран-предателей» по определению русских. Их не уничтожили совершенно, а именно, как выразился Пьер, за лапки и об стенку.

Русские пинали несчастных, пока самим не стало смешно и чуточку жалко. Лишили значительной части территории, санкциями разрушили экономику, население целыми поколениями третировали ограничениями. Таким образом Русская тирания демонстрировала миру, что отношения с ней — не напор из водопроводного крана. Однажды испортив, их нельзя по своему желанию «урегулировать», наладить, восстановить.

В среде наёмников такая позиция считается идеалом, сообщество ЧВК в отношениях с мирами Европейского союза к нему усиленно стремится. Со структурами СЕМа у официально не существующих ЧВК нет, и не может быть официальных отношений, хотя все контракты заключаются при их посредничестве. Однако негласно существует список или рейтинг миров по их надёжности и ответственности.

Самому богатому, респектабельному нанимателю достаточно единственного прецедента, намёка на попытку подставить или кинуть наёмников, и мир получает чёрную метку. На планетах потом могут избираться любые правительства, дело в принципе — все должны понимать, что чёрная метка навсегда. Ни одна ЧВК не возьмёт у них контракт за любые деньги просто потому, что за отступничество их при первой же возможности уничтожат всех до единого другие наёмники. После получения чёрной метки обычно взлетают ставки по страховкам и кредитам, экономика мира начинает медленно умирать.

И это ещё не самое худшее положение, самое дно, когда мир объявляется враждебным наёмникам. Тогда туда прекращают полёты даже почтовики, их тупо прекращают страховать из-за запредельных рисков. Это крайняя мера, к ней прибегали всего два раза, и космическим силам СЕМа один раз пришлось проводить интервенцию для «умиротворения», а другой мир, по мнению заправил СЕМа, не стоил усилий, его прибрало одно из объединений исламских миров самого экстремистского толка. Каково там стало жителям, достоверно неизвестно, и это страшнее всего.

Дитрих стал печален. — Да, ребята, всё, что вы слышали о наёмниках, по большей части страшная правда. Олаф здесь говорил о космических викингах… есть среди ЧВК и такие. Они грабят планеты, не входящие в список. На них регулярно нападают или, если появляется возможность, бандиты устанавливают там свои правила.

— Понятно, что миры Русской тирании или Американской демократии в список вносить нет смысла, наёмники не самоубийцы, однако мирам просто под их защитой уже никто не даст никаких гарантий. Желающих связываться с русскими находится крайне мало, они и требуют за протекторат самую высокую цену, а уже американская защита часто не останавливает налётчиков. Я не говорю о мирах Китая, Индии, Бразилии, всевозможных арабских союзах — кое-как справляются только китайцы.

— И знаете, почему я о них не говорю? — Спросил он с загадочным видом.

Ребята опустили носы, они догадались верно.

— Завтра нам о китайцах расскажет Стар, о Бразилии Олаф, об арабах пишет Янек, а об Индии Энн.

— А как же свободные миры, сэр? — Спросил Джонни.

— Свободные миры защищает, во-первых, тайна, их координаты секрет. — Дитрих как ждал вопроса. — Во-вторых, хартия, заключённая Американской демократией и Русской тиранией. Мир, доросший до условий хартии, сто лет находится под её защитой. Американцы и русские вместе попросту уничтожат каждого, кто только попытается туда сунуться. Это очень подозрительные парни, на отношения с наёмниками и на весь СЕМ им плевать, и никакого удержу они не знают. Ну, а об их могуществе, думаю, рассказывать не нужно…

Он улыбнулся Джону, — потому что о нём нам завтра расскажет Брут.

— Ну, хватит о грустном, — произнёс Дитрих ритуальную фразу, — наказанные, по местам. Обсудим лекцию. Кто хочет высказаться?

Энн неуверенно подняла руку, после кивка Дитриха заговорила с жаром. — Я считаю, что очень плохо, что люди так разобщены, сэр! Сообща мы добились бы гораздо большего, сэр!

— Чего, например? — Ласково спросил Дитрих.

— Мне трудно судить, я не политик или экономист, но жизнь людей точно можно сделать намного лучше! — Сказала она с вызовом.

— Где лучше? На планетах? — Уточнил инструктор. — Кому тогда захочется в космос? И пусть на планетах — на всех планетах без исключения? Но, что для одних хорошо, для других неприемлемо!

— Я же говорила, что люди разобщены! Если бы все объединились…

— Они перестали бы быть людьми. — Грустно сказал учитель. — Люди разобщены просто потому, что это люди. Им нравится по любому поводу иметь собственное мнение, и лучшим доказательством своей правоты они считают убийство несогласных. Причём, обычно оппоненты объявляют убитых мучениками за правду и ещё больше стоят на своём.

Дитрих улыбнулся Энн. — Возможно, ты права, когда-нибудь люди договорятся, пока же в спорах рождается не истина, а контракты для нас. Пусть это плохо, но это так, и не мы этому виной. Люди и без нас увлечённо занимаются войной, тут как… э… с едой. У нас на родной планете во времена моей молодости ещё была возможность самостоятельно выращивать еду. Да-да, не смейтесь, многие так и делали. Но, согласитесь, намного проще купить еду в магазине или кафе.

— Но, сэр! Разве можно воевать только за деньги, сэр? — возмутился Вацлав.

— Только за них и можно воевать. — Сказал Дитрих холодно. — Энн во многом права — все прочие причины не стоят войны, любые споры взрослые люди могут решить диалогом. Не хотят — их дело, пусть воюют сами или нанимают профессионалов. Для нас нет правых и виноватых, мы не несём ответственность за чужие глупость и спесь, мы только отрабатываем контракты.

На теории у Жеки не получалось игнорировать смысл происходящего. Он спросил. — А как же справедливость, сэр?

— О! Справедливость! — Воскликнул Дитрих. — Кроме денег, мы всегда воюем за справедливость! Это же кормилица наша — неистощимый источник новых контрактов! Можно сказать, что справедливость — единственный наш наниматель, остальные всего лишь посредники.

Жеку вполне устраивал ответ учителя, только никак не понять, насколько он серьёзен. Жека пока отступился перед этой загадкой, сообразил, что просто она не решается.

На фехтовании Жека, наконец, смог отринуть мысли, человеку со шпагой не о чем думать. Луи показал всему классу уколы и выпады, обещал скоро научить их отражать. А пока и-раз, и-два…

Для разнообразия игра с кольцами, они в звене уже справляются с двумя. Олаф предложил сыграть звено на звено, стенка на стенку. Правила обычные — за потерю кольца бег по залу до окончания схватки. Жека сразу согласился. Второе звено допустило грубую тактическую ошибку — сосредоточились на лидере, хотя по военной науке первым нужно выбивать слабейшего.

Джонни вторые не принимали всерьёз, пока он исподтишка не отправил в забег половину состава, а когда, наконец, его вышибли, Жека с Ленкой остались против Олафа и Блюма, великанам ничего не светило. Первое звено вновь подтвердило лидерство, что остальные оценили кривыми ухмылками.

Олаф тут же принял их на свой счёт и вызвал третье звено. Сыграли практически на равных, как и положено лидерам, остались Олаф и Янек. Поляк оказался просто менее выносливым или не таким упорным. Да и к чему сопротивляться, если с его потерей схватка заканчивалась — бегать уже не придётся. У Олафа сил реагировать на новые кривые ухмылки тоже не осталось. Поэтому в позицию, и-раз, и-два…

Настали долгожданные занятия у Сузуки — из-за вчерашнего недоразумения Жека успел по ним немного соскучиться. Японец нарочито игнорирует первое звено, делая оскорблённый вид. Ребятам ясно, что ему жутко неловко, сам понял, как глупо себя вёл. Кадеты великодушно избавили его от выяснений, без слов заняли ложементы — третий класс перестал искушать судьбу, подорвали в зал фехтования загодя.

Жека укладывался в ложемент, словно на массажный стол. Временами придётся потерпеть лёгкое неудобство, в конце же его ждёт нирвана.

«— Только бы не уснуть», — дал себе Жека команду, он немного беспокоился. — «Сузуки будить не станет, ещё обед просплю».

В наушниках раздался голос инструктора. — Стар… э… прости за вчерашнее, я напрасно разозлился из-за той глупой выходки.

Жека попробовал ответить. — Пожалуйста, сэр инструктор, сэр.

Сузуки его услышал. — Вот и хорошо. У меня к тебе просьба. Ты, пожалуйста, когда решаешь задачи, о чём-нибудь думай. Аппаратура, видишь ли, оценивает твою мозговую активность, как бы усилия, которые ты прикладываешь к решению, исходя из этого, выбирает сложность следующих задач. Э… Система выдаёт ошибку, если ты совсем не думаешь, деление на ноль даёт бесконечность.

«— Я всё-таки чуть не спалил этот агрегат»! — Порадовался про себя Жека, а вслух ответил. — Хорошо, сэр инструктор, постараюсь думать, сэр.

Инструктор отключился, Жека представил себе, как решать задачи и ещё о чём-нибудь думать. Если задачи будут сами решаться, то ладно, можно попробовать. Допустим, прямо думать не нужно, возможно, достаточно загрузить в сознание какую-нибудь мысль, пусть сама думается.

«— У меня есть мысль, и я её думаю», — вспомнился мудрый удав из древнего мультика, на душе потеплело.

О чём же ему хочется подумать? Вспоминать? Непродуктивно. Думать о чём-то простом всё равно, что совсем не думать. Если о сложном, так можно и тесты провалить… может, об очень сложном? По определению не решаемом? Например, о справедливости. Как сказал Дитрих? Она главный наниматель наёмников, остальные всего лишь посредники. Забавная мысль, Жека решил попытаться думать о словах учителя.

Первые уровни мысли путались, за ошибки здорово прилетало, но Жека упрямо думал, что это справедливо. В конце-то концов, справедливость не может стоить дёшево. Это правда, другими словами, правильные ответы любых задач. Стремиться к справедливости и значит находить правильные решения. В этом ключе он и двинулся. Пропало время, смысл, всё ушло — есть только одна задача, только правильное решение… и справедливость, которую нужно восстановить, защищать, она же его главный наниматель…

Эта мысль помогла ему не уснуть, Жека, нежась в ласковых объятиях гибких лент, лёжа на мягком кресле, при обычном тяготении, рассеянно думал, что это очень хорошо, — «не дай бог такое ещё и приснится»!

Система сообщила об окончании сеанса, ложементы отпустили ребят, класс пошёл на обед. Жека сам догнал Джулию, взял за руку. Они просто шли, разговаривать не хотелось. Кадеты ускакали вперёд, снова одни на космической лестнице. Жека обнял девушку за талию, привлёк к себе. Её глаза, губы, долгий-при-долгий поцелуй…

За обедом он рассеянно вспоминал, как смешили его подобные сцены в фильмо-книгах. Какой же он был маленький дурачок! Даже не представлял себе, как это чудесно, целовать красивую девочку. Просто целовать.

После обеда пришлось вспомнить о задании Дитриха. В операционке кивком поблагодарил кадета, уступившего ему монитор, вошёл в систему, сделал запрос, вчитался. Китай, древняя цивилизация, долгое время единственная на планете. Великая самобытная культура, история в тысячи лет. Страшные бедствия и грандиозные достижения. Несомненный претендент на лидерство, но… не повезло.

При всей экономической мощи ему не хватало способности России и Америки смешать любую страну с радиоактивной пылью. Плюс зависимое положение: промышленность была ориентирована на рынки США и Европы, энергоносители поставляла Россия. Вдобавок южные торговые пути контролировали американцы с союзниками, а северным Россия просто владела.

Забавный факт: американцы, когда осознали плачевность своего геополитического положения, предложили русским раздел мира. России отдавалась Европа, а как бы в ответ США уничтожают своего главного кредитора и конкурента. Русские предложение не приняли. Они и так уже делали в Европе всё, что вздумается, присутствие там американских баз и контингентов для России стали лишь удобными поводами для введения санкций. Да и сами базы вне территории США превратились в заложников.

По базовой договорённости США и Россия обязались не наносить ударов по территории друг друга, вернее серьёзно пообещали в случае нанесения таких ударов начать глобальную ядерную войну. На удары вне их границ приличия обязывали реагировать лишь нотами протеста. Казалось бы — зачем спрашивать русских — бомби Китай. Но Китай и сам мог нехило огрызнуться, и позиция России в его отношении оставалась неясной — «Красный дракон» занимал серьёзные позиции в геополитическом раскладе. Собственно, для выяснения этой позиции американцы и предложили размен.

Русские отказались в своей традиции — мы подумаем. Положение оставалось шатким, и после открытия способа межзвёздных путешествий китайцы вместе со всеми ломанулись на выход с родной планеты. Но в отличие от многих делали это организованно, в виде государственной программы и следуя генеральной линии партии. В результате на данный момент Китайские миры представляют собой единственное космическое государство, все остальные образования, кто формально, кто фактически, являются альянсами миров.

С одной стороны для ЧВК СЕМа государственность Китая сильно сужает рынок, и поделать с этим ничего не получается. Сколько ни нападали на отдельные китайские планеты, ни один их мир не обратился за защитой непосредственно к наёмникам, да и нападения эти довольно сомнительное предприятие, всегда есть риск нарваться на крупные космические силы Народной Армии. Однако китайцы, следуя традиционному Конфуцианству и трезво оценивая собственные силы, за такие нападения, в отличие от русских и американцев, вендетту ЧВК-участницам не объявляют, поддерживают с сообществом наёмников деловые отношения. Само государство Китай занимает топовое положение в рейтинге нанимателей — платят очень хорошо, всегда вовремя, все заказы в рамках принятых у цивилизованных народов норм ведения войны.

Жека скомпилировал текст из цитат, переписав некоторые своими словами, прогнал через переводчик и отправил сам себе на почту. На уроке он просто пробубунит это по-французски за подсказчиком.

Жека снова задумался о справедливости, совсем не думать всё-таки скучновато. Думать о чём-либо ещё не требовалось. Просмотр фатальных ошибок, просто получение информации. Обещанная Пьером стрельба в маневрировании вообще повторение пройденного.

Скафандры, ангар, старт с магнитной катапульты, пространство — рутина. На этот раз выход на обшивку, десант на астероид. Астероид изображала из себя станция, ребята по очереди десантировались или старались максимально приблизиться к поверхности на минимальной скорости. Весело, конечно, но с первым «спасением» не сравнить. Напрыгались, набегались и налетались в космосе вволю, Пьер пообещал назавтра показать что-то ещё интереснее и повёл звено в раздевалку.

На дополнительных по фехтованию, как только разобрали шпаги, Луи показал новый аттракцион. С потолка опустилось широкое кольцо, с него на ниточках, привязанные посерёдке, свисали цилиндры небольшого диаметра, примерно с бутылочное горло. Кольцо начало вращаться, Луи шпагой проколол одну трубочку вдоль, ниточка порвалась, стряхнул со шпаги трубку себе под ноги. Объявил состязание в личном и командном зачёте, кто, стоя в позиции, больше соберёт трубочек на шпагу.

Сразу выяснилось, что сбоку цилиндр не пробить, и удар в основание должен быть сильным. Кадеты азартно начали охоту, кольцо двигалось всё быстрее. Жека решил, что первое звено обязано быть первым, это будет справедливо…

Справедливость удалось отстоять с минимальным перевесом в одну трубочку, но их же в звене всего трое! У ближайших конкурентов, третьего звена, сил не хватило даже на кривые усмешки. Все помнили слова Луи, что каждый удар шпагой смертелен, куча трубочек у ног Ленки, Джона и Жеки выглядела весьма красноречиво.

Дополнительные занятия в лаборатории Сузуки Жека почти считал развлечением. Боли и тяжести стало больше, но отчего-то их стало не хватать. В этот раз можно было бы и уснуть, лаборант разбудит, однако Жеке понравилось думать о справедливости. Загрузка текущего курса, — «поехали дальше»…

Час до отбоя, просто побыть в комнате отдыха. Смотреть на Джулию, слушать её голос, иногда говорить самому.

— Жека! Ау! Уснул?!

— Извини, Юля, ты что-то сказала?

— Юля?! А! Это по-вашему. Нет, Жека, всё хорошо.

Жека смотрел на Юлю и помнил только, что завтра он с ней обязательно будет целоваться. Он был счастлив.

Глава 6

Жеке приснилась справедливость. Он и не предполагал, что его замысел обдумывать события во сне воплотится настолько буквально. Только смежил веки, провалился в сон, из глубин сознания всплыл афоризм Дитриха. Видимо, не особенно глубоко он там плавал. Мысль постояла в полный рост и отошла на задний план, включился поиск самого в её контексте важного за день.

Мозг осчастливил Жеку красочными воспоминаниями о бездумно просмотренных на практике примерах фатальных ошибок. Во сне думать не требовалось, мозг уже сделал это за него и выдавал результаты. Классифицировал эпизоды по ряду параметров, подробно воспроизводил события, которые послужили обоснованием. Пересмотр занял весь сон и закончился общим практическим выводом: недостаток информации. Жека решил на практике посмотреть побольше эпизодов и, наконец, смог уснуть по-настоящему, без сновидений.

Почти без перехода начался новый день. Привычная рутина скользит мимо, ненужные слова заменяют скупые улыбки. Первый урок, Дитрих начинает с проверки заданий. Ребята по очереди делают свои маленькие доклады, повторяют за подсказчиками. Учитель иногда прерывает вопросами, кадеты пытаются говорить своими словами на чужом языке.

Жеке повезло вникнуть в смысл сдираемых кусков, и он многое переписал от себя, Дитриху не удалось заставить его мычать. Олаф отправился в оранжевый квадрат после второго уточняющего вопроса. Янек понадеялся на полученное в родном мире образование и выдал официальную версию. Дитрих поставил его на колени после первого же упоминания «главного спонсора терроризма в космосе» Русской тирании. Энн справилась лучше всех, Индию в мирах Объединённого Королевства хорошо преподают в школах, и девушка не поленилась изучить в операционке современный взгляд наемников на Индийские миры.

Джонни заинтриговал с первых же слов. Заявил, что Американская демократия круче всех потому, что самые крутые во всех мирах именно американцы. Просто потому, что самые крутые всегда стремились в Америку. Её создал дух свободы, неограниченных возможностей, этот дух привлекает самых сильных и смелых, они сделали Америку великой, и Американская демократия всюду в космосе несёт этот дух.

— А демократию? — уточнил Дитрих.

— И её, конечно! — По инерции выпалил Джон, и справедливости ради уточнил на полтона тише, — иногда.

— Хорошо, что не всегда, — согласился учитель, мягко спросил. — Я задал тебе доклад о могуществе Американской демократии и…

Он сделал паузу, вопросительно глядя на Джона.

— И Русской тирании, — продолжил Дитрих. — Что тебе известно о русских, Брут?

— Ну… — Джонни смущённо оглянулся на Ленку, — я просто не хотел никого обидеть…

Ленка считала с экрана его слова, её губы тронула усмешка. Джонни заговорил решительней. — Но раз вы настаиваете, хорошо. Причина очевидна из названия. Тирания не выпускает своих сильных, смелых и свободных духом граждан…

— Поэтому они вынуждены делать великой Россию? — Переспросил учитель.

— Да, — замялся Джон, — ещё там одни фанатики, их с рождения обрабатывает пропаганда, и они стремятся распространить свою тиранию повсюду!

— А как же Америка с духом свободы? — Не понял Дитрих.

— Америка сдерживает русских! — Вспомнил Джонни. — Да-да! Повсюду сдерживает тиранию, прямо с первой планеты!

— Ну, там-то у неё не особенно получилось, — заметил учитель.

— Ещё как получилось! Америка вынудила русских отдать миру секрет путешествия к звёздам! — Запальчиво возразил Джон.

— Вынудила? — Задумчиво переспросил Дитрих. — Возможно. Всё равно что-то у тебя не так с логикой. Америка изо всех сил сдерживала русских. В результате этого сдерживания они открыли секрет межзвёздных переходов. И что сделали? Отдали его всем, американцам первым, чтоб улетели от них подальше, однако и в космосе Американская демократия не нашла себе лучшего занятия, так им понравилось сдерживать русских.

— Но тирания же распространяется, сэр! Повсюду, сэр! — Воскликнул Джон.

— Да на здоровье! — Благодушно ответил Дитрих. — Надеюсь, ты уже сам понял, какой здесь нагородил ахинеи. Мне лень с тобой спорить, я лучше сам расскажу об истинном положении дел с начала.

Джонни вскинулся было возражать, сразу получил от ошейника.

— Как видишь, у тирании есть свои преимущества. — Холодно заметил Дитрих. — Без шуток, вы наблюдали сейчас одно из её реальных преимуществ в действии. Русские не спорят ни с кем — они попросту никого не слушают. Более того, об их решениях большей частью становится известно только после воплощения в жизнь.

Он обернулся к Джону. — Вам повезло — с вами разговаривают. Цените это! Я сказал уже, что о могуществе и противостоянии Русской тирании и Американской демократии расскажу сам. Но завтра. А сегодня поговорим о колонизации космоса. Сначала задания. Стар, пишешь об освоении русскими Сибири и Дальнего Востока. Янек, с тебя вывоз негров из Африки. Олаф, Эпоха Великого переселения народов, возьми пример одного народа по своему вкусу. Энн, колонизация Австралии. Брут, тебе твоя обожаемая Америка, миграция в конце 20-го, начале 21-го веков из Латинской Америки. Напиши о духе свободы в стенке Трампа, дружок.

— Итак, вчера мы остановились на том, что русские подарили человечеству секрет полётов к звёздам. Это было немного не так. Самостоятельно воспроизвести установки не мог никто в мире. Россия сама и добивалась такого положения — полного технологического господства. Обладая военной мощью, энергетической и ресурсной независимостью, она не мытьём, так катаньем замкнула всё высокотехнологическое производство первой планеты на себя. Россия владела всей космической инфраструктурой, без её согласия в космосе вообще ничего не летало.

Сейчас можно уверенно утверждать, что русские разработали план колонизации, но как всегда забыли о нём рассказать. Тогда всем казалось, что началась эпоха космической щедрости. Россия предоставила свою инфраструктуру, установки на условиях льготного, практически неограниченного кредитования…

Дитрих тонко усмехнулся. — Американская демократия сравнительно недавно рассчиталась по космическим кредитам русских. Американцы рассчитались только потому, что такие им поставили условия — не рассчитаться они при всём желании просто не могли. Не верят русские американцам на слово, вообще ни единому их слову не верят.

Дитрих широко улыбнулся. — Зато всем остальным верят! И большинству всех остальных полностью не рассчитаться по их кредитам никогда! Пусть русские поступились технологическим господством, для того, чтобы выбить долги из любого мира или альянса, им достаточно превосходства. И это очень грустно…

Дитрих печально поник, — очень грустно, что с выбиванием долгов они справляются сами. Нам остаётся только облизываться, глядя, как пируют их наёмники.

— Впрочем, довольно о грустном, — произнёс он ритуальную фразу, обернулся к Янеку и Олафу, — по местам.

Учитель вздохнул. — Эти охламоны не справились, придётся отдуваться мне. Вкратце движущей силой любой колонизации является элементарная разница потенциалов. Требуются всего два условия: место, куда бежать, и желание это сделать. Поиском мест занимались отважные исследователи по совместной — да-да, не смейтесь — русско-американской программе. Современная Хартия Свободных миров родилась в ходе её реализации. Естественно, вдобавок у них есть собственные секретные программы освоения космоса, в общем, мест, куда можно убежать, вскоре наоткрывали множество.

— Арабский восток и Латинская Америка вполне удовлетворяли второму условию. У них, конечно, множество различий, но интересны они лишь специалистам, для нас главных отличий всего два: одни условно «бандиты», другие «фанатики». Начнём с латиносов. В их странах исторически насаждались компрадорские режимы.

Дитрих обратился к Джонни. — Брут, не забудь упомянуть о том, как США несли туда демократию.

— Слушаю, сэр.

Дитрих продолжил. — Население опускалось на уровень быдла, в первую очередь его лишали доступа к образованию и медицине — тупое быдло должно задёшево работать и вовремя подыхать. Подыхать им не хотелось, и своим детям они не желали такой участи. К тому же упал мировой спрос на дешёвых рабочих у конвейеров, их заменили высокооплачиваемые наладчики на роботизированных заводах, и власти этих стран так же были заинтересованы в спроваживании излишков быдла куда-нибудь подальше. Бразилия являлась формальной союзницей России, ей космическую помощь оказали одной из первых, потому и называется латинский альянс миров Бразильским.

Учитель грустно покачал головой. — Неизвестно, что тому виной — национальный характер, карма… или снова постороннее вмешательство, в каждом их мире воспроизводится та же схема. Власть захватывают подонки, и люди бегут дальше. Серьёзной военной силой Бразильский альянс не обладает, но, несмотря на его многочисленность, грабить там практически нечего. Зато они стали источником дешёвого пушечного мяса для всех ЧВК.

Дитрих стал очень серьёзным. — Вы пилоты, элита, не забывайте, пожалуйста, что кому-то на планетах приходится пошло резать глотки. От вашего успеха зависит, чьи глотки там будут резать.

Он перешёл к другому вопросу. — Проблема арабов в их религии, слишком много трактовок. Народ они горячий, постоянно сваливаются в экстремизм, и всегда хватает влиятельных сил, что стремятся их использовать. На первой планете ещё большему числу людей это не нравилось, в первую очередь Израилю. Государство Израиль на тот момент добилось очень тесного союза с Русской Тиранией — им хватило ума предать американцев первыми…

Дитрих снова обратился к Джону. — Брут, если ты немедленно не сделаешь морду проще, я задам тебе ещё и эту тему!

Джонни, покраснев, смущённо заулыбался. Дитрих буркнул. — Ладно, пойдёт.

Продолжил лекторским тоном. — По просьбе и при посредничестве Израиля русские помогли наладить колонизацию исламских миров. Увы, эти ребята тоже остались верны привычкам. Исламская колонизация продолжается по религиозным причинам — бегут от притеснений или несут свет истины. Живут они небедно, разумно, но в вопросах религии у них планка сбита полностью. Под всякий военный конфликт им обязательно нужно подпихнуть что-нибудь из Корана. Это не считая войн, возникающих по чисто религиозным разногласиям.

Дитрих улыбнулся. — Они наши основные контрагенты. Грабить их одно удовольствие, добыча в случае успеха всегда оправдывает расходы, но и неудачи случаются часто. Арабы не скупятся на наём ЧВК, что, вообще-то, тоже неплохо, и сами всегда хорошо вооружены.

Учитель кривовато улыбнулся. — Конечно, у всех есть недостатки, они тоже не исключение. Нормы ведения боевых действий не воспринимают совершенно — живому врагу могут вскрыть грудную клетку и сожрать сердце. Обман деловых партнёров для них норма, работать с ними можно лишь по предоплате и внимательно читать контракты. Они же не в СЕМе, их попадание в наш чёрный список практически не волнует. Кстати, две трети списка — исламские миры. Особенно неприятно, что относятся они к наёмникам хуже, чем к рабам. Да, у них кое-где есть рабовладение. А самая пакость — некоторые экстремисты считают нас порождением дьявола. Видите ли, мы во всём виноваты! Можно подумать, они сами мало друг дружку грабят и режут!

Дитрих взял паузу и сказал почти спокойно. — Эти экстремисты обладают космическими кораблями, частенько нападают на наши станции. Атакуют смертники, массой, такие нападения довольно непросто отбить. На станциях у нас обычно сил не очень много, ребята заняты контрактами. Пока ни одной станции не уничтожили, но упорно к этому стремятся и порой наносят значительный ущерб.

В классе настала задумчивая тишина.

Эмма несмело протянула руку. — Сэр, вот вы рассказали почти обо всех, а негры, сэр?

— Какие негры? — Не понял Дитрих.

— Ну, негры, сэр! Из Африки, сэр!

— А! — Дошло до инструктора. — Ты спрашиваешь об африканской колонизации?

— Да, сэр.

— Так её не было. — Дитрих развёл руками. — Просто чернокожие есть во многих мирах, но у русских не было причин специально вывозить их с Земли, тем более помогать создавать альянс. А без помощи… ну, может, когда-нибудь появятся миры негров, объединятся в союз…

Глава 7

После разминки Луи пригласил из строя третье звено. Янек снова виновато улыбался, глядя в пол. Бить или не бить, такой вопрос перед Жекой даже не стоял, он и взглядом его не удостоил, просто с безучастной миной дожидался начала тренировок с оружием.

Получив от кадетов дружное заверение в братской и сестринской любви к третьему звену, Луи перешёл к обещанным сюрпризам. В стенах плавно отворились зеркальные дверцы, что ребята принимали просто за зеркала, в скрытых нишах ребята увидели маски и защитные жилеты. Инструктор предложил выбирать любые.

Жилеты правильнее было бы назвать роботизированными комбинезонами без штанин и рукавов. Сначала нужно натянуть их, как трусы, потом продеть руки, после этого они сами закрывались, подгонялись по фигурам. Так же и маски крепились на обручи, надетые на головы снять их самостоятельно уже не получалось, не то чтобы потерять. Только маска поднималась или опускалась, в крайних положениях фиксировалась с лёгким щелком.

Луи успокоил, что амуниция в конце занятия по его команде просто свалится. Снова поднял руки. Ребята ждали его обычное приглашение, но он умел удивлять. — Кадеты! С Новым годом!

Кадеты зависли, припоминая, какое нынче должно быть число. Радостно ужаснулись, что вообще фигню только отучились, всё ещё впереди, и завтра точно начинается новый 2221-й год!

— Новый год вы встретите во всеоружии! — Возвестил Луи торжественно. — Рыцари! Разбирайте шпаги!

Он собрал ребят со шпагами вокруг, подозвал Жеку поближе, скомандовал, — в стойку. Атакуй со всей силы.

На Луи был просто инструкторский мундир. Жека понимал, что инструктора ему даже не поцарапать, но заставить себя всерьёз атаковать человека без защиты, бить насмерть не смог. Бить понарошку он считал оскорбительным для своей шпаги, пробурчал, — нет. Или надевайте жилет, сэр.

Луи удивлённо вздёрнул брови, — вот как? Ты за меня боишься?

— Вы сказали, что шпага — оружие убийства, сэр. Я не хочу вас убивать, сэр.

Луи хмыкнул, — трудный случай. Тогда ступай в круг.

Огляделся, — Янек, ко мне. В стойку. Попробуй меня убить. — Повысил голос. — А вы смотрите, как отражать уколы.

Янек честно выполнял приказ. Пару раз Луи выбивал из его руки шпагу. Янек стал злиться, Луи показал отвод и встречный укол с обводом гарды. Наконец, Луи отпустил парня и снова обратился к классу. — Надеюсь, вы всё разглядели верно. Копировать мои движения не нужно, уловите их смысл и постарайтесь сделать то же по-своему, как вам удобней. Пожалуйста! Не цельте в руки и ноги! Вас, конечно, вылечат, но вы потеряете много времени. Запомните, пока пострадавший не вернётся к тренировкам, кадёт, нанёсший ему травму, отстраняется от занятий. Ну, хватит на меня смотреть, разбейтесь на пары и приступайте!

Внезапно обнаружилось, что в первом звене нечётное число бойцов. После короткого обсуждения решили, что тот, кого уколют, бегает по залу или отжимается на своё усмотрение, пока не уколют следующего. Жеке вскоре стало жаль Ленку, и очень ему не нравились взгляды рыжего, специально пропустил укол. Пробежаться пришлось всего кружок, Ленка без хлопот отправила Джона в забег. Настал черёд Жеки атаковать. Лена непростой противник, да и не было острого желания заставлять её бегать.

После десятого круга по залу Джонни решил развлечься отжиманиями. Судя по его краснеющим ушам, в защитном жилете это оказалось ещё неприятнее бега. Жека, глядя на него, подумал, что это всё-таки тренировка фехтования, так несправедливо… и почти сразу выбил Ленку из игры.

«— Нет, ну, опять, поддаваться»?! — Недоумевал он, отбиваясь от Джонни.

Выручил Луи, подозвал Жеку, — давай-ка я тебя потренирую.

Жека встал в стойку и лишь со значительной задержкой понял, что его только что убили.

— Так обычно и происходит, — пояснил учитель. — Ты ничего не успеешь понять. Теперь ещё раз медленнее.

Жеке удалось увидеть укол и осознать, что снова не успевает!

— Детский сад какой-то! — Воскликнул Луи. — Ладно, представим, что меня парализовало. Эй, дубина! Тебя сейчас убьёт инвалид!

Жека оскорбился. Он бы никогда не стал так бахвалиться перед новичком! Это несправедливо… Стало получаться, из десяти выпадов удалось отбить целых четыре!

Учитель улыбнулся, — возможно, ты проживёшь наёмником какое-то время после экзаменов.

Занятия в лаборатории Сузуки, как сон без сновидений. Сладко тянет мышцы, в голове уютная опустошённость. Поморщился — не дело бездумно проводить время. Спросил инструктора, где посмотреть статистику.

— Ты что же, не считал пройденные уровни?! — Удивился Сузуки. — Ну, хотя бы читал, какие уровни проходишь?! Там вначале всегда пишут!

Жека ласково воззрился на него без слов.

— Странно, аппаратура фиксировала мозговую активность, — пробормотал учёный, по дороге к своему терминалу, что-то набрал. — Ну, полюбуйся…

«Пройдено уровней — 8; эффективность — 82 %; суммарная тяжесть за час — 37 тонн; порог боли -134 %»

Жека подумал с досадой. — «Эффективность ни в дугу! Надо что-то делать».

Долгий поцелуй на космической лестнице, такой долгожданный и снова неожиданный — неожиданно волшебный!

По дороге в столовку Жеку кольнул страх, что это когда-нибудь может закончиться. Он решил, что не допустит, не отпустит — Юля будет всегда!

В столовке Жадина всех поздравлял с новым годом, к обеду добавили по здоровенному куску торта с кремом! М-м-м — счастье опять где-то рядом!

После обеда привычным маршрутом. Операционка, зарегаться, ввести запрос. — «Освоение русскими Сибири и Дальнего Востока». Та-а-ак… даты географических экспедиций, имена исследователей отдельно. «Бла-бла» выборочно переписать своими словами, основной вывод… э… какой же вывод?

«— Во»! — его осенило, набрал. — «Русские задолго до начала полётов к звёздам начали готовиться к колонизации планет с трудными климатическими условиями».

С сомнением почесал под беретом, — «ладно, сойдёт за личное мнение», — нажал «ввод». Теперь всё это в переводчик, отправить себе на почту для сохранности и посмотреть со значением на Пьера.

— Закончили? — Правильно расценил он взгляды, — ну, пойдём.

На практике сержанту пришлось отдирать Жеку от столика — от просмотра ошибок его удалось отвлечь лишь двумя разрядами в обруч, первого оказалось мало. Следуя приказу, полез в ячейку с недовольной моськой, — «ну, что на этот раз»?

Пьер попытался расшевелить звено. — Теперь вы втроём попробуйте меня убить.

Лена, оценив тактическое задание, капризно заметила. — В реальности «осы» не дерутся с «осами». Чтобы перехватчики схватились друг с другом, носителям нужно сблизиться на минимальную дистанцию.

— Иногда случается, — отозвался Пьер. — Порой ставится задача не уничтожения, или нанесения повреждений, а захвата объектов, уцелевших после разгрома линейных сил.

— Это же только если большая война альянсов! — Возразил Джон.

— Ещё так бывает в виртуале, когда приказал сержант, — добавил Пьер вкрадчиво, — а я приказал. И мы в виртуале. — Рявкнул. — Заткнулись там! Приступайте!

Через две минуты уши первого звена пламенели стыдом и унижением. Жеке припомнился первый укол Луи, очень похоже.

«— Только бы Пьер не начал поддаваться»! — Испугался Жека. Это было бы несправедливо…

Со второй попытки им удалось продемонстрировать какое-то сопротивление, их хотя бы не расстреляли, как мишени. Но всё-таки расстреляли…

— Пьер, только не поддавайся, пожалуйста! — Попросил Джонни.

Жеке пришла смутная догадка. Пьер наёмник, законы тактики знает, и они для него не догма… но есть кое-что, чего он не может представить себе даже в виртуале. Он наёмник, в его логике не может быть самопожертвования. Тем более не вообразит, что он, Стар, пожертвует собой ради контуженного.

Стандартная ошибка при перестроении, как и рассчитывал Жека, Джонни завис, оторвался. Стремительный выпад сержанта, рыжего не спасти… Жека бросается на форсаже, сжигая все запасы, в лобовую атаку. Сообщение на тактическом дисплее «ты убит». Рыжий и Ленка всё поняли верно — теперь нет спасения Пьеру. Джонни врезал точно, с максимальной нагрузкой, Ленка на подстраховке пальнула уже в пустоту.

— Крэйзи рашенс! — Весело воскликнул Пьер.

— Попрошу не обобщать, — проворчал Джонни.

— Как это не обобщать?! — Воскликнул сержант. — Именно обобщать! Это же… вашу мать!

— Ну, что тут такого? — Ласково спросила Лена.

— Да ничего! — Внезапно обозлился Пьер. — Просто выходит, что меня вот так уже раз сто могли грохнуть, а я был ни сном, ни духом!

Сказал вдруг тепло, — спасибо вам, ребята.

— Пожалуйста, — небрежно отозвался Джонни, — обращайся ещё.

«— Наглая рыжая контуженая тварь»! — с непонятной ласковостью подумал Жека. В этот раз злиться на Джона не получилось, хотя это понятно — они же вместе сделали сержанта!

— Стар, не делай так больше, — попросил Пьер, благодушно проворчал. — Ладно, на сегодня хорош резвиться. Потом ещё подерёмся, а пока погнали по программе. Объяснять там нечего, читайте тактические задания…

Из раздевалки Пьер привёл звено в сравнительно небольшой ангар всего на одиннадцать странного вида явно не боевых машин. По сравнению с «осами» аппараты выглядели миниатюрными, лаконичными. Сержант велел выбирать любые. Жека, не усложняя, запрыгнул в люк крайней. Кораблик его спеленал, подключился к скафандру, на связь сразу вышел сержант:

— Пока нас тащат на старт, объясню. Это «гончие», гоночные машины. Вы только не смейтесь, пожалуйста, но наша ЧВК формально является спортивным клубом. Вы гонщики!

— Настоящие?! — Воскликнул рыжий.

— Самые настоящие, — заверил его Пьер, — только к гонкам вас не допустят по допинг контролю, столько в вас уже закачали боевой химии.

— А по-настоящему настоящие бывают? — Угрюмо спросил Джонни.

— Конечно, — успокоил его Пьер, — вот наколотишь по контрактам кредиток на свой болид, на очистку организма, и участвуй на здоровье, пока не убьёшься. Только когда наколотишь, тебе будет уже не до гонок — это дело молодых. Впрочем, потом обсудим, сейчас оглядывайтесь, пушки можете не искать…

Жека перетерпел старт, «огляделся» в данных на экране. Три движка — два тяговых, закреплены на корпусе неподвижно, но с изменяющимся вектором, третий тормозной, все, понятно, односторонние. Горючки в баке «только покататься». Электроника простенькая, даже радара нет, радио и пеленгатор. Энергии им хватает от батареек, генераторы не нужны. В итоге минимум массы при максимальной мощности.

Тактическое задание: пройти через контрольные координаты не далее одного километра от радиобуя. После прохождения откроются координаты следующей точки. Сколько их всего до финиша, неизвестно, рассчитывай топливо, как угодно. Финиш у магнитной ловушки станции тоже запросто пролететь…

Сержант нарушил затянувшуюся паузу в эфире. — Ознакомились? Ещё учтите, что по условиям гонок никого не спасают — умерла, так умерла. Гоняться не будем, просто покатаемся. Давайте в «змейку».

«— Не, ну в реальном-то космосе он нас не бросит»! — Попытался успокоить себя Жека, пристраиваясь за «гончей» сержанта. Собрался, успокоился со второй попытки. — «Ну и пусть бросает. Не дети — не потеряемся».

Глава 8

Утро первого дня нового 2221-го года началось как обычно. Зарядка, в душ, завтрак, шагом марш на уроки.

Дитрих начал с допроса докладчиков. К заданиям все отнеслись ответственно. Жека с его «личным мнением» не вызвал особого оживления, настолько поразительными сведениями порадовали остальные.

Янек начал доклад с сухих цифр. Сколько выплатила компания Ллойда по страховкам погибших кораблей работорговцев? Сколько погибло людей вместе с застрахованными кораблями!? И сколько было не застрахованных! А сколько на Ямайке стоил молодой здоровый негр? Как три ирландца! Белые торговали белыми дешевле! Специально скрещивали с чёрными, чтобы получать мулатов! И самый шик — первая официальная финансовая пирамида первого мира занималась работорговлей. На ней разорились известные деятели мировой науки и культуры — Иссак Ньютон и Джонатан Свифт.

Энн заявила, что колонизация Австралии из той же серии хорошо забытых анекдотов. После поражения в войне за независимость США Британии стало некуда вывозить бродяг и карманников. Россия отказалась заселять ими новозавоёваные территории Крыма и Северного Причерноморья даже за хорошую плату, пришлось возить негодяев через три океана в Австралию.

Олаф в свою очередь повеселил историей вандалов, давших название одной из испанских провинций. Их имя стало нарицательным, в уголовных уложениях всех миров есть статьи за вандализм. А их просто наняли охранять границы Рима как государства и кинули с оплатой! Они всего лишь сходили в город Рим спросить, в чём дело, и как не стыдно так поступать!

Джонни всех добил сообщением, что Трамп был неправильный президент и русский шпион, или друг русских, поэтому его стенка ничего не значит. А латиносы просто тупые и ленивые, никакие идеалы им не нужны, зря только старались их чему-то научить! И вообще стенка была временная, вынужденная, так эти мигранты себя ведут — он хорошо помнит по своему родному миру! И нечего тут ржать, он тогда ничего не будет рассказывать!

Дитрих ласково ему сказал, что больше и не требуется, ему большое спасибо…

— Нечасто удаётся поговорить с американцем, — сказал он, вытирая глаза, — обычно мы друг в друга только стреляем. Мы в смысле наёмники, так-то у СЕМа с ними мир и сотрудничество.

Немного успокоившись, перешёл к лекции. — В отличие от русских — их американцы сдерживают, обвиняют во всех грехах, оказывают на них влияние, но… стрелять в них не спешат. Русские на все обвинения никак не реагируют, не сдерживаются, и влияние на них не действует — чуть что, сразу бьют на поражение без объяснения причин.

— Тоже анекдот, но тем не менее — русское долготерпение когда-то вошло в поговорки! В это невозможно сейчас поверить, но русские действительно очень долго сами сдерживались, терпели и часто извинялись за нанесённые им оскорбления. Весело дразнить медведя в клетке! Но оказалось, что клетка не заперта, медведь сидел там по привычке, и однажды он оттуда вышел. Если сейчас вам кажется абсурдным понятие «русское долготерпение», представьте, каково было тогда поверить, что его больше нет?

— Русские как-то внезапно-неожиданно стали просто убивать врагов — граждан стран, объявивших Россию «враждебной». Преимущественно военных, но если попадало гражданским — они не извинялись. На каждый выпад немедленно следовал взмах медвежьей лапы, силы и когтей всегда оказывалось сильно больше, чем достаточно. Сбивали самолёты и топили корабли у своих границ, даже не объясняя это ошибкой, а уж в случае нарушения границы… Показателен случай с американской субмариной, что потерпела аварию в их территориальных водах. Вероятнее всего её неприятности происходили из факта обнаружения в границах России, но никаких доказательств нет — русские не стали спасать моряков, и не позволили это сделать американцам. Их главком тех времён ответил просто: «Они знали, на что идут. Пусть подыхают». Через четыре дня русские официально сообщили, что сигналы бедствия с пострадавшей субмарины более не поступают. Ребята! Они поступали четыре чёртовых дня!

В классе повис траур, кадеты по юности лет всё очень живо себе представляли. Жека почувствовал, каково это — умирать и надеяться до последнего… Стыд обжёг душу. Лично он не виноват, он повторял, что не виноват… возможно, никто не виноват — все выполняли приказы, защищали родину… но жжение в груди от таких мыслей становилось сильнее…

— После такого казалось, что с русскими никто не будет разговаривать, — глухо продолжил Дитрих, — но сами русские этим совершенно не тяготились и продолжали в том же духе — выходили из соглашений задним числом, арестовывали имущество, похищали людей по всему миру, наносили карательные удары, вводили односторонние санкции — плевали на чужой суверенитет, традиции, пренебрегали человеческим достоинством…

Он вдруг обратился к классу. — Ужас, правда? За такое нужно судить, да? Россию действительно попытались заочно осудить в Гааге, даже прислали вызов главе государства. На оглашение приговора он прислал в суд пятьдесят килотонн. Запросто так!

— И знаете, как он это объяснил? Что на Хиросиму и Нагасаки США сбросили примерно столько же, и японцы были так же виноваты, как эти несчастные голландцы. Что всё, в чём обвиняют Россию, США делает около ста лет, начиная с атомной бомбардировки. Самое смешное в этой истории — он был прав. Ещё смешнее — это признали в мире! Совсем уржаться — президент США первый заявил, что он прав!

Говоря это, Дитрих был совсем невесел. Печально помолчал и, наконец, грустно улыбнулся. — Это послужило сигналом о готовности США к переговорам с русскими. Они осознали, что медведь вышел из клетки, никакими уговорами не заставить его залезть обратно… и теперь есть смысл с ним договариваться.

— Россия пошла на диалог, она этого и добивалась. Русские всегда понимали, что мир не просто так разделился на два полюса могущества, что оба полюса силы — это две руки человечества. Америка создана авантюристами, их богиня — Фортуна, удача. Их путь — агрессия, обман, грабёж, принуждение. Всякое жизненное явление для них — добыча или угроза.

Дитрих обернулся к Джону. — Брут, не скрипи зубами. Специально для тебя добавлю стремление к свободе личности и освобождению всех на свете от чего угодно. От тирании начиная, заканчивая деньгами и лишним весом.

Джонни прыснул себе под нос.

— Теперь о русских, — продолжил Дитрих лекцию. — Их бог — Фатум, судьба. Они живут в сложных климатических условиях, на них постоянно нападали, их главный учитель — отрицательный отбор. Все помнят знаменитый «русский авось», но мало кто понимает, что для русских это самоирония. Другим народам их склонность к осмеиванию самих себя часто непонятна. А по сути, над кем им ещё смеяться, если в своих бедах они винят только себя? Юмор русских принимается за чистую монету, а потом, убедившись на собственном горьком опыте, что они не ленивые, пьяные идиоты, говорят о русском коварстве.

— «Авось», Фортуна для русских враждебны. Не запас дров на зиму — замёрз. Не построил высокий забор — убили. Они всегда готовы к неудачам — «от сумы и от тюрьмы не зарекайся», «надейся на лучшее, рассчитывай на худшее». Для людей запада непостижимо русское упорство, они называют его «покорностью судьбе». Иначе чем объяснить то, что русские не единожды за свои жизни хоронили близких, отстраивали дома на пепелище, засевали поля, зная, что враги придут снова? Да сама Россия целиком отстраивалась из руин несколько раз за свою историю.

— Понимаете, ребята? Для них всякое жизненное явление — судьба. К нему нужно приспособиться самим и в конечном итоге приспособить его для себя. Они так видят весь остальной мир! Кстати, русские в этом поразительно похожи на американцев — для них всегда существуют отдельно они и «остальной мир». Русские просто приспособились к американцам и приспособили их для себя как любую часть «остального мира».

— В русских и американцах воплощены два главных божества человечества — Фортуна и Фатум, удача и судьба. Они — главные движущие начала в нашем космосе. Забавно, американцы занимаются «сдерживанием» русских, ищут шансы их уничтожить, а Русская тирания давно может уничтожить Американскую демократию, но лишь действительно сдерживает её. Эти две сверхсилы человечества враждебны, примирение невозможно — одни на это не способны, другим оно не нужно.

— Главное — они сотрудничают. Оба супер-альянса неукоснительно соблюдают древнее соглашение о неприкосновенности своих миров. Причём, любой другой мир легко могут уничтожить ядерными бомбардировками с орбиты, моральные соображения их не останавливают. Это не теория, имеются прецеденты, так они реагируют на малейшие террористические поползновения в свою сторону. Да, они самые страшные террористы, но и защитники — о Хартии Свободных миров я уже говорил. Так же есть другие совместные проекты, по большей части секретные, но об одном достоверно известно хотя бы то, что он существует. Кто знает, какой?

Энн подняла руку. — Поиск иных цивилизаций и подготовка к контакту.

— Да, — подтвердил Дитрих. Улыбнулся. — Хватит о грустном. Поговорим об инопланетянах. Кто хочет высказаться?

Руку протянул Олаф. После кивка Дитриха принялся старательно выговаривать за подсказчиком. — Мне кажется, сэр, что это очень хорошо, что люди настолько разобщены, сэр. Мы вооружены и всегда готовы к встрече с враждебными силами, сэр.

Янек тут же попросил слова. — Конечно, они будут враждебными, если встретят идиотов, которые сразу станут в них стрелять! А так скорей всего и случится… э… сэр.

Джонни кинулся возражать. — Правильно стрелять! Если это будут какая-нибудь псевдоразумная плесень, пустим на антибиотики, ну а нормальные парни не дадут себя убить… э… сэр.

— А если убьют нас? — Пролепетала Эмма без разрешения, но по-французски.

Лена взялась отвечать. — Тогда нам станет всё равно. В любом случае русские и американцы никому не позволят жить в порабощении, даже не надейтесь. Э… сэр!

— А у нас что, по-вашему?! — Вскинулась Энн, — не порабощение? Только русское и американское!

Лена презрительно скривилась. — Если тебе нравится слово, называй это порабощением. У нас свобода слова, милочка.

— Девочки, не ссорьтесь! — Весело воскликнул Дитрих. — Пожалуйста, говорите в другой раз по-французски и только с моего разрешения. А сейчас заткнулись и на колени…

По пути на тренировку Жеку насторожил Джонни. Обычно он после каждого занятия у Дитриха становился центром азартного обсуждения, на этот раз парень угрюмо тащился демонстративно отдельно от всех, никак не реагируя на обращённые к нему вопросы. Жеку отвлекла суета в раздевалке, во время разминки вообще думать не о чем, поэтому Джонни всё-таки сумел удивить вопросом, впрочем, обращённым к Луи:

— Сэр инструктор, вы говорили, что у нас есть возможность вызвать на дуэль любого кадета, сэр. Я могу сделать это сейчас, пока мы не надели защиту, сэр?

Луи воззрился на него с весёлым ужасом, заметил про себя. — Что-то в этот раз рановато…

— Я сказал, что у тебя есть попытка убить кадета, мальчик. — Жестко проговорил инструктор. — Ты действительно хочешь убить человека?

— Да, сэр! — Решительно выпалил Джонни.

— И кого же? — Ласково спросил Луи.

— Стара, сэр! — Угрюмо сказал Джон.

Жека не верил своим ушам! Он совсем псих?! Точно контуженный.

— Стар, ты будешь сопротивляться? — Спросил Луи.

Жека кивнул.

— Идите за шпагами, рыцари, — печально велел учитель.

Ребята сходили за клинками, Луи скомандовал. — В позицию! У вас минута… пошла!

Жека уверенно ждал атаки, рыжему не пробиться. Но Джон и не думал играть честно. Жека отразил один выпад, другой, и Джонни, развернув шпагу остриём назад, нагнулся, ринулся на Жеку головой в живот. Тот отошёл, как тореро, пропустил «этого бизона», а Джон, упав на колени, резко затормозил и ударил шпагой назад, не глядя, но целил явно в живот. Клинок пробил бедро, боль полоснула по всему существу Жеки. Джонни почувствовал, как шпага вошла в живую плоть, отпустил эфес. Стоял на коленях, глядя в пол, готовый ко всему. Жека занёс клинок для удара сверху… Джон просто сделал всё, что мог, и ждал завершения…

В голове вскипели мысли. — «Зачем?! Что я тебе сделал, что ты пошёл на такое?! Ждёшь смерти?! А вот хрен тебе, сука!»

Жека вонзил клинок в руку выше локтя Джонни и решил, что настал подходящий момент падать самому, стоять уже было невыносимо больно.

В зале Луи нашлись не то, что носилки, скрытые зеркальными дверями наготове стояли медицинские каталки. Жеку и Джона споро положили, повезли куда-то. Луи приговаривал, — потерпи, малыш, не плачь.

Жека удивился. — «Это он кому?»

Послышался возбуждённый голос Джона. — Я всё-таки смог! Я попытался! Я, правда, хотел его убить!

Луи утешал. — Ну, ничего-ничего, вот поправитесь, попробуешь снова…

— Но вы же сказали, что дуэль у всех только одна! — Возмутился Джонни.

— А это не дуэль была, а нарушение техники безопасности, — ласково сказал Луи. — Просил же не целить в конечности!

Жеку закатили в странное полукруглое помещение, натуральную полусферу. Послышалось механическое жужжание, и его выкатили в медблоке, расположенном этажом ниже!

Медицинский работник оглядел его и Джона и словно повторил за Луи. — Что-то в этот раз слишком рано.

Вздохнул. — Началось.

Поймал взгляд Жеки, — ну что таращишься? Теряй сознание, олух.

Сознание действительно плавно померкло.

Часть пятая

Глава 1

Очнулся Жека, лёжа в постели, головой на подушке, на настоящей кровати. Сам в пижаме, по ощущениям, вроде бы, полностью… заглянул под одеяло — в штанах, только правая нога голая, а на бедре какая-то светло-серая медицинская ерунда с кнопочками и даже есть маленький экранчик. Под ерундой зудит, тянет и немного болит. Да! Его же туда проткнул шпагой этот псих! Интересно, где он? Жека огляделся в помещении. Небольшая каюта, две кровати, вторая стоит пустая, между ними тумбочка. Две двери, одна напротив, другая сбоку.

Та, что напротив, открылась, медик вкатил каталку вперёд рыжими вихрами над изголовьем. Остальное получилось разглядеть, когда доктор подкатил это к пустующей кровати, перекантовал. Жека сказал, — здравствуйте.

Медик, не оборачиваясь, ответил, — и тебе того же.

Показал на двери сбоку, — умывальник и туалет там. Тапочки под кроватью.

— А как же я на больной ноге? — Возмутился Жека.

Доктор от каталки отстегнул некое приспособление, поставил у Жекиной кровати, — это костыль. Настроится сам, разберёшься. Только этого, — он кивнул на рыжее недоразумение, — пока им не бей, пожалуйста. Прибор дорогой, и давай я его сначала вылечу, хорошо?

— Да ладно, — ответил Жека солидно и перешёл к другому вопросу, — а есть дадут?

Доктор сказал, — Жадина, дай парням перекусить.

В стенке над тумбочкой разошлись створки, в ячейке стояли два стакана с чем-то белым и тарелка с бутербродами. Жадина тилинькнул и прогудел. — Привет, Стар. Это вам с Брутом на двоих. До обеда чтоб не канючили!

Жека сел на кровати, вынул угощение, поставил на тумбочку, сказал, — хорошо, Жадина, спасибо. А когда обед?

— Когда я скажу, — ответил робот, — далеко не отходите.

Снова тилинькнуло, створки сошлись. Доктор сказал, — у вас два дня пастельный режим, балдейте, а мне некогда, — и покатил тележку на выход.

Жека занялся детальным разглядыванием Джона. Он тоже в пижаме, такая же медицинская фигня с кнопочками и экранчиком на левом плече. Спит или делает вид.

В животе заурчало, Жека взял стакан, бутерброд. Белое оказалось чем-то молочным и фруктовым, со вкусом закусил белого хлеба с ветчиной…

— Вот обязательно так чавкать?! — Возмутился Джонни, не открывая глаз.

Жека не удостоил его ответом, есть занятие получше бесед с ушибленными и проколотыми кадетами.

Джон не выдержал, — нет, это невозможно! — сел на кровати, взял стакан, потянулся за бутербродом… ойкнул и принялся орудовать одной рукой. Проворчал с набитым ртом, — хорошо, хоть не правую…

Жека помотал физиономией. — Да ты спасибо скажи, что вообще ещё живой!

— Не буду я тебе говорить спасибо, — буркнул Джон.

— Скажи хоть, нафига… — Жека положил бутерброд на тарелку, поставил стакан и, потрясая растопыренными пальцами, прохрипел. — Нахрена вообще ты это устроил?!!!

— А вот ты не понимаешь! — Зло проговорил Джон. — Кто меня бил из-за своего мелкого?! И наговорил, что я подглядывал за девочками, а меня потом за это выгнали из скаутов?! И мне пришлось перейти в другую школу!

— А ты разве не подглядывал? — Переспросил Жека. — Ну, сам же был виноват!

— Вот! — Джон показал на него пальцем. — Тебя же убить мало! Ты всё равно не слушаешь никого!

— Ну и кого там было слушать? — Скривился Жека, — ясно же…

— Это твой Тоша подглядывал за теми дурами — вздумалось идиоткам недалеко от лагеря искупаться в речке голышом… — глухо заговорил Джон.

Жека вскинулся возражать, Джон остановил его взглядом… столько в нём было горечи!

— Они сами попросили меня покараулить, и я согласился… дебил! Смотрю, мелкий какой-то шасть в кусты, вытащил его за ухо. Он орать начал, тут ты с Ленкой идёшь. Я слова не успел сказать! Ты же крутой, сволочь! Защитник идиоток и мелких уродов!

— Антоша мой братик! — Сердито сказал Жека.

— Вот именно! Плевать тебе было на меня, кто там виноват! — Проговорил Джон глухо. Лег на койку, отвернулся к стене, плечи задрожали, голос сорвался. — Тебе и сейчас наплевать… Мне оставалось только тебя убить… за всё! Попытаться… Или самому погибнуть… чем постоянно видеть твою рожу… и не знать, что с тобой делать…

Жека подумал, что бы он сделал, если бы разобрался тогда? Опозорил бы брата?! Ну… хотя бы не стал избивать рыжего… гадство какое! А Джонни… тут Жека вдруг понял, что впервые мысленно назвал его по имени. Как он терпел это всё?

— Как хоть в другой школе, нормально? — Сам не понял, зачем спросил Жека.

— Нормально, — ответил Джон, всхлипнув, — придурков везде хватает.

Жека смотрел на его несчастную фигуру, перехватило горло. Джонни поступил правильно, ему действительно ничего другого не оставалось. А он требует от него благодарности за то, что не убил!

Жека проговорил с натугой. — Джон, прости, если можешь, меня… и брата.

Плечи его затряслись сильнее, Джонни проговорил сквозь всхлипы. — Какая же ты сволочь! Ну что тебе стоило сказать это раньше! Я же тебя чуть не убил!

Жека с опорой на одну ногу пересел на его кровать, положил ладонь на плечо. — Ладно тебе, всё же кончилось. Ты молодец, Джонни, правильно меня вызвал. Не плачь, всё хорошо…

Джон просипел, — угу, всё просто чудесно! Лежим тут, а время идёт!

Немного успокоившись, сказал. — Вали на свою кровать, давай хоть поедим.

Жека не мог не улыбнуться, пересел обратно, взял бутерброд со стаканом. Джон уселся напротив, в знак полного успокоения шмыгнул носом, сделал заплаканную конопатую рожицу кирпичом и потянулся за бутербродом. В чинном молчании принялись за еду.

Покончив, завалились на койки в размышлении, чем бы ещё занять время выздоровления. Тилинькнуло, раздался раздражённый гудёж. — Посуду убрать у вас руки отвалятся?

Жека приподнялся на локте, в стене распахнулись створки. Снова сел, убирая стаканы и тарелку в нишу, примирительно пробурчал, — мы не знали.

— А спросить языка нет? — язвительно осведомился робот.

— Жадина, погоди, не уходи! — Встрепенулся Джон. — Тут есть что-нибудь посмотреть?

— В тумбочке посмотрите. — Посоветовал аппарат, тилинькнул и закрыл створки, закругляя разговор.

Джон тут же соскочил с койки, присел у тумбочки на корточки, открыл. — Вау!

Вынул один тактик, подал Жеке, другой пока положил себе на кровать. Вытащил сенсорный экран на гибком манипуляторе, сказал, — забирай, там ещё есть.

Жека подтянул экран к себе, Джон извлёк ещё одно такое же устройство. Экран сразу ожил, появилась заставка «ARMUS», запрос позывного. Жека ввёл «Стар», на экране засветилось: «Надень тактический экран, скажи позывной вслух». Жека напялил обруч, поправил наушники, микрофон, назвался. Красным загорелось сообщение: «Ошибка. Неверный позывной».

— Да что за бред! — Воскликнул Джон, тупо уставившись на свой сенсорный экран. Он тоже успел нахлобучить на голову тактик. — Какой неверный позывной?!

— Э… может, мы перепутали тактики? — Предположил Жека.

— Гонишь! — Джон подозрительно посмотрел на него из-под экрана, запрокинув голову.

— Ну, давай поменяемся! — Предложил Жека. — Хуже не будет.

— Ну, давай, — Джон нехотя снял своё устройство, протянул Жеке, тот поступил симметрично.

Жека снова попробовал назваться, на тактическом экране появилась заставка компании, сообщение: «Устройства синхронизированы. Из-за болезни назначен щадящий режим. Ты отстранён от силовых тренировок. Теоретический курс: дистанционно. Практический курс: дистанционно. Временное ограничение: ты отстранён от практики до решения инструктора Дитриха. Пропущенный по болезни теоретический материал доступен через сенсорный экран. Учи уроки, не филонь».

— Точно бред! — Воскликнул Джон.

— Не, — скривился Жека — разрабы прикалываются.

— Угу, — согласился Джонни. — Ладно, займёмся теорией.

Жека обречённо вздохнул, нажал на сенсорном экране «продолжить». Тактик изобразил фигуру Дитриха за кафедрой, в наушниках зазвучала урок по-французски. На сенсорном экране появились две колонки: с французским текстом и перевод на английский:

«— Нет ничего удивительного в том, что люди притащили с собой к звёздам традиции и противоречия первой планеты. Было бы гораздо удивительнее, если бы они, просто побывав в космосе, стали бы вдруг жить, думать, чувствовать иначе. Планеты для заселения специально подбирались похожие на Землю, так что там тоже ничего особенно нового людей не ждало. Особенно это относится к первым волнам колонизации, что же касается последующих поколений, заметьте, в большинстве вообще в космосе не бывавших ни разу, поверьте моему жизненному опыту — дети поразительно похожи на родителей.

То же касается самого космоса. Космические аппараты традиционно называются кораблями, их соединения отрядами, эскадрами, флотами. Во флотах большинства миров и альянсов остались флотские звания капитан, капитан-лейтенант, капитан третьего, второго или первого ранга, адмирал. В каждой эскадре есть флагман и командор, хотя непосредственное управление боем давно не осуществляется, как в прошлом, посредством поднятия флажков.

Каким образом это делается в настоящем, вы, возможно, будете изучать в академиях каких-нибудь генштабов, пока для вас достаточно поставленной задачи и командования лидера звена. Сейчас более всего нас интересует классификация космических аппаратов или кораблей — угроз и целей».

Жека чуть улыбнулся — на теории, наконец-то, дошло до дела.

«— Первый и самый важный класс — «пробойники». Согласитесь, чтобы где-то воевать, нужно сначала туда как-то попасть. Из названия ясно, что эти корабли несут установки для пробоя межзвёздной пустоты. Каким образом она пробивается, и пробивается ли вообще, нам побоку, главное, как они работают. Если вы на чём угодно, хоть на бревне верхом или просто в скафандре в момент «пробоя» окажетесь с таким корабликом в одном определённом объёме, для вас на мгновенье погаснут звёзды и загорятся снова в другой конфигурации — вы приехали.

Для пробоя требуется тем больше энергии, чем больше в данном объёме масса, или, если энергия константа, с возрастанием массы уменьшается объём — при нехватке энергии, таким образом, ваш кораблик или вас самих унесёт в другую точку пространства частично, и хорошо, если это будут только ваши ноги. Поверьте, смешного здесь мало, такое редко, но случается по сию пору».

Жека хмыкнул, велел воображению уняться и серьёзно продолжил изучение.

«— Крупные корабли имеют собственные пробойные установки, специализированные «пробойники» используются для переброски отрядов малых судов. Обычно это десантные корветы или блоки десантируемых на планеты роботизированных комплексов, малые и средние транспорты, малые носители и самое гадство — фрегаты.

Это, ребятки, ваша погибель. Они защищены не хуже крейсеров, вместо пробойных установок у них генераторы полей, мощные двигатели и куча оружия. Самые для вас «безопасные» — суда радиоэлектронной борьбы. Как любой другой фрегат уничтожить их малым платформам очень сложно, но они хотя бы не станут крыть по вам из гравитационных установок, по традиции именуемых гравиорудиями, или «шрапнелью» из кинетических. Ясно, что другие фрегаты вам следует объезжать по широкой дуге, и делать это нужно очень старательно — они видят дальше и быстро бегают — их создали исключительно для вашего уничтожения».

Жека почесал пальцем бровь — действительно неприятно. В «Космофлоте» ему почти не доводилось участвовать в эскадренных побоищах, с фрегатами в виртуале он не сталкивался.

«— Впрочем, довольно о грустном…», — на этом урок традиционно прервался. Жека только подумал, что больным ничего не задают, как появилось сообщение: «Стар, с тебя доклад о вооружении фрегатов. Выздоравливай, Дитрих».

— Тебе что-нибудь задали? — спросил он, печально глядя в экран.

— Ага, — вздохнул Джонни, — тактику брандеров.

— А это ещё что за фигня? — Не понял Жека.

— Фрегаты такие, — глухо сказал Джон, — обычно устаревшие. Смертники. Для повреждения станций типа нашей.

— Напридумывали хрени! — Выразил своё отношение Жека, тоже вздохнул, — а нам учить. Ладно, до обеда уложимся?

— Куда нам спешить? — Вяло отреагировал Джонни, не отрываясь от экрана.

— Может, в операционку сходим, — предложил Жека, — мы же не под арестом.

— Точно! — Азартно согласился Джон. — Тогда давай быстро!

Парни погрузились в изучение материала.

Глава 2

После обеда никуда идти не пришлось. Сам обед начался после того, как ребята закончили работы, отправили на почту, и Жадина прогудел. — Ну, вы всё? Подавать что ли?

Парни переглянулись, Джонни молвил, — подавай.

— Тогда сложите на место тактики и экраны, разложите столик, — сказал аппарат, — а то тарелки не поместятся. Крышка тумбочки раскладывается, подёргайте просто.

Парни навели порядок, Жека двумя здоровыми руками справился со столиком без дальнейших подсказок. Створки над тумбочкой раскрылись, Жадина скомандовал, — забирайте первое.

Жека вынул тарелки с супом, створки закрылись и снова открылись, аппарат озвучил, — второе.

На столик поставили блюда с картошкой и ёжиками, на третье по стакану компота и блюдце с хлебом. Жадина пожелал приятного аппетита, тилинькнул и закрылся.

Пообедали в молчании. Позвали Жадину, отдали посуду, протёрли столик специально для этого выданной роботом тряпкой, сложили, аппарат, наконец, мелодично прозвенел и захлопнулся.

Парни улеглись для вдумчивого переваривания, однако через несколько минут в двери постучали. Жека громко сказал, — входите, — прикидывая, кого могло к ним принести.

Принесло Ленку. Она с порога сказала. — Привет.

Прошла, Джонни подвинулся на койке, — присаживайся.

— По голове, вроде, не били, — заметила она, с сомнением разглядывая его рыжую шевелюру. — Куда садиться с обручем на шее?

Жека поморщился — как они быстро забыли про свои обручи. Достаточно было полдня проваляться в кроватях!

— Ладно, что вы два дебила, вам говорить не надо? — Спросила Лена деловым тоном.

Джон помотал головой, Жека покраснел.

— Отношения хоть выяснили? — Продолжила Лена допрос. — Помирились?

— Так ты знала, что Джонни… э…?! — Выразил крайнее удивление Жека. — И не говорила?!

— О Джоне догадывалась, а что твой Антошенька редкий пакостник, знала всегда, — пояснила Лена, — ну, сказала бы я тебе это, и что?

— Он нормальный пацан! Каждый может ошибиться! — Взвился Жека.

— Ну и ошибайся на здоровье, — ухмыльнулась Лена и процедила зло, — только дома! А пока мы в космосе…

Снова раздался стук в двери. Ребята недоумённо переглянулись, вошёл подтянутый светловолосый парень в сержантском мундире, обаятельно улыбнулся. — Не помешал?

— Проходи… те… пожалуйста, — ответил Жека.

— Давайте лучше на «ты», — улыбаясь, сказал парень, представился. — Я сержант третьего звена Валера, а вас я знаю.

Жека только сейчас сообразил, что они всё время разговаривали по-русски! Валера говорил практически без акцента, скорее, как-то непривычно.

— Хоть с вами поболтаю, — признался гость, — а то с моими полякам и другими чехами одна морока. Учим вместе французский!

— А что же не русский? — Удивилась Лена.

— В СЕМе изучение всего русского, включая язык, не является свидетельством перевоспитания или просто лояльности, — пояснил Валера, — имейте это в виду.

— Спасибо, — за всех поблагодарила Лена.

— Позвольте ещё один совет, — Валера стал серьёзен, заговорил вкрадчиво. — Вы тут размахались шпагами. Это очень больно и совершенно ни к чему. Не делайте так больше…

Он сделал многозначительную паузу. Жеку кольнул жёсткий взгляд сквозь недобрый прищур. Он вдруг рассмотрел этого сержанта, как говорил Пьер, хорошенько рассмотрел. На фоне белоснежного подворотничка чернела космическим загаром его шея.

«— Чужой», — щёлкнуло в сознании, Жека собрался. Валера же отчеканил жёстко. — Если из-за вас пострадает хоть один мой боец, можете совсем не готовиться к экзамену — всё равно после экзамена я вас убью, лично.

Он холодно улыбнулся. — Можете жаловаться своему франку, вернее, обязательно пожалуйтесь. Он вытрет вам слёзки и скажет слушаться дядю Валеру.

Снова пауза и вопрос. — Уяснили? Ладно, Пьер поможет если что. Выздоравливайте и больше не шалите.

Сержант Валера развернулся и вышел из палаты. После долгого молчания Жека спросил, — так что ты хотела сказать?

— Уже ничего, — прошептала Лена, тряхнула чёлкой, сказала громче. — Выздоравливайте. Пьер сказал, что здесь это быстро, скоро будете в строю. Ну, пока! — сделала она ручкой и немного поспешно удалилась.

Ребята посидели в раздумьях, переглянулись, пожали плечами и полезли за сенсорными экранами и тактиками.

— Ты свой запомнил? — серьёзно спросил Джонни.

— Да говорю же, что прикололись разрабы! — Ответил Жека раздражённо.

— Как с тупыми непросто! — вздохнул Джон, напяливая тактик. Жека недоумённо взглянул, тот огрызнулся, — ну, что тебе непонятно? Я тоже прикалываюсь.

Жека посмотрел на него с ласковой грустью, удивляясь в душе. — «Как ты прожил-то столько такой»?

Опустил взгляд на экран, его ждал ещё один пропущенный сегодня урок, оказывается, они сутки пролежали где-то без сознания.

Через час Жека перевёл доклад на французский, сохранил на почте и задумался, когда Дитрих даст доступ к чему-нибудь ещё, кроме своей зауми. Стало вдруг очень интересно, когда он проверяет задания и проверяет ли вообще. От размышлений его отвлекло новое сообщение: «Молодец, что сделал уроки, проверю позже, не скучай, Дитрих», за ним пришло уведомление: «За выполнение работ по заданиям тебе условно открыт доступ к практике. Полный доступ утвердит Дитрих после проверки работ».

Жека сразу полез проверять, что ему стало доступно из общей базы. Оказалось, что только просмотр примеров фатальных ошибок.

— Вот как их назвать?! — Воскликнул Джон, читая, видимо, похожие сообщения. — Заставлять больных детей такое смотреть!

— Никто ж не заставляет, — справедливости ради заметил Жека, запуская просмотр. — Не смотри.

— Ага! Когда смотреть больше нечего! — Проворчал Джон. Жека его больше не слушал, всплыла заставка нового эпизода. Фотография крупно. Девочка, чем-то похожа на Юлю. Текст, пошла запись…

Жека отключил все суждения, оценки, принимал информацию без эмоций. Они все уже умерли, он тоже когда-нибудь погибнет. И это справедливо — наёмники должны заканчивать карьеру в бою. Элементарно чтоб не считать себя остаток жизни трусами! Как с этим жить?! Жека иначе посмотрел на сержанта Валеру. Чем он вздумал их пугать?! И кем надо быть, чтобы пугать смертью их! Смертников!

Вздохнул. — «Ленку жалко».

Запустил новую серию. Через пятнадцать эпизодов система сообщила, что дальнейший просмотр может сказаться на его психическом здоровье, и до завтра заблокирован. Жека снял тактик, посмотрел на Джона. Тот сидел в тактике с опущенным экраном, азартно елозил по сенсорному экрану здоровой рукой и даже временами зачем-то дёргал ногами.

— Джон! — Позвал Жека, с тревогой. — Что там?

— Отстань! — Попросил тот с досадой.

Жека посмотрел на его босые ступни, что болтались в проходе между койками совсем близко. Наклонился, пощекотал. Джонни тут же дёрнул ногой, воскликнул. — Ой! Сволочь! Я щекотки боюсь!

Жека пощекотал вторую ступню.

— Ну, тетрис! Отстань! — Взвизгнул Джон, поджав под себя вторую ногу.

— Как тетрис? — Не поверил Жека.

Джон понял, что от него не отстанут, стащил с себя тактик и печально спросил. — Вот как тебя такого ещё в детстве не убили?

Жека пожал плечами, отметив про себя, что, не смотря на все различия, мысли у них, в общем, сходятся. Подумал весело. — «Ленка правильно сказала, точно два дебила».

Джонни смирился с неизбежным и снизошёл до объяснений. — Просто тетрис. После кошмаров система предложила игры на выбор как больному. Тебе разве не предлагали?

— Не успели, наверно, — хмыкнул Жека, — я сразу нажал на «продолжить».

— Псих, — ласково на него глядя, сказал Джон.

— А ты капитан «очевидность», — не стал спорить Жека. — Хватит играть, нам сержант нужен.

— Так это на ужине, наверно, — предположил Джонни.

Жека обернулся к стенке над тумбочкой. — Жадина! Когда ужин?

Стенка сразу отозвалась, — проголодались? Подавать?

— Я спрашиваю, когда ужин у кадетов, — терпеливо объяснил Жека.

— Так уже минуть пять, как начался, — прогудел аппарат.

— Тогда мы в столовке поужинаем, — решил Жека, нашаривая под кроватью тапочки. — Если сержант не идёт к отделению…

Джонни печально закончил мысль. — Отделение идёт к сержанту.

Жека взял костыль, опёрся, встал на здоровую ногу. Сунул верхнюю перекладину под мышку, схватился за среднюю. Только подумал, что коротковат, как костыль сам удлинился под его рост. Жека сделал осторожный шаг, раненая нога отозвалась слабой болью, решил, что терпимо, и поковылял дальше. Джонни невозмутимо шёл рядом, руки демонстративно держал в карманах пижамы. Он не собирался никому помогать.

Из своей палаты ребята вышли в небольшой коридорчик, слева и справа, видимо, были двери других палат, а в конце выход из отделения. Как оказалось, вёл он в хорошо знакомый мед-блок, там обнаружился и медик — сидел за столом, пил чай с печеньем.

— Куда? — спросил доктор.

— В столовку, — ответил Джон.

— До отбоя чтоб вернулись! — Грозно велел медик.

— Ладно, — сказал Жека и тут же спросил, — а когда совсем выпишут?

— Завтра выгоню, — небрежно ответил док.

— Ты же сказал два дня постельного режима! — Возмутился Джон.

— Правильно, вы тут второй день, — серьёзно ответил медик.

— Но мы же были без сознания! — возразил Джонни.

— Ваши проблемы, — док улыбнулся.

Джон растерянно посмотрел на Жеку, тот пожал плечом, мол, что поделать — врачу виднее. Ребята двинулись на выход.

Путь по школьному коридору дался Жеке без особого труда, нога почти не беспокоила, и он быстро приноровился к новому способу передвижения. В столовке застали Ленку и Пьера, стояли за столиком вдвоём. Лена сходила к раздаче за ужином для раненых.

— Мы это, — Джон смущённо шмыгнул носом, — спросить хотели…

— Лён уже спросила, — спокойно ответил Пьер. — Вам интересен сержант Валера? Как вы могли догадаться, он русский. Настоящий русский пилот из Русской тирании. Перебежчик, такое иногда случается. Они по идее могут попроситься к американцам, таких там охотно принимают. Но там же могут заставить воевать против своих, и даже если не заставят — всё равно будут считаться предателями. Рано или поздно найдут и грохнут. А у нас свобода — никто никого не заставляет. Заработает денег и осядет где-нибудь на планетке богатеньким мирным жителем — ради этого они и бегут. Похоже, что у родителей ваших поляков длинные руки. Как-то смогли с ним связаться и что-то пообещать за своих деток. Скорей всего, то, о чём он мечтает — деньги и убежище на развитой планете СЕМа.

Пьер отпил из стакана и продолжил. — Такая у нас система: копишь баллы, растёшь в рейтинге, кто вошёл в десятку, в каждом наборе могут выбирать кадетов, а если выбрал, рейтинг обнуляется. Чтобы попасть в десятку лучших, мне потребовалось два года. Чтобы стать лучшим и дождаться подходящих кадетов, вас, то есть, ещё год. Чёрт этих русских знает, как их готовят — Валера стал третьим в рейтинге всего за полгода.

Он проговорил угрюмо, — мне очень не хочется этого говорить, но вам действительно нужно забыть о поляках. Совсем.

— Хорошо, — спокойно сказал Жека. Очень спокойно! Джон воззрился на него непонимающе, Лена настороженно. Жека сменил тему. — После ужина в бильярд?

— Без меня, — сказала Лена, — я на дополнительные к Луи.

— Пьер улыбнулся. — Однорукий с одноногим! Хотя можно попробовать, если брать в целом, у вас всё в порядке.

В игровой каюте направились сразу к бильярдному столу. Ребята третьего звена положили кии на стол, развернулись к дротикам. Жека остолбенел — англичанки стояли в компании с ними, и пошли следом. Джулия поспешно отвернулась. Он догнал её, схватил за руку, она, не оборачиваясь, сказала глухо, — пусти.

Жека рывком повернул её к себе, Джулия опустила лицо, но он успел заметить распухшую губку, синяки…

— Пусти! — Она вырвала руку, отошла к полякам.

— Гуляй, Вася! — Весело сказал Янек. Он больше не улыбался виновато, смотрел свысока, презрительно. — Иди, русский, дрочи дальше!

Парни заржали, Карол развил тему. — Или наваляй в пасть русской сучке!

Взрыв смеха, Вацлав тоже решил блеснуть остроумием. — Лучше вгони рыжему в зад!

В атмосфере общего веселья Жека развернулся к столу, Джон с покрасневшим лицом злобно собирал шарики в рамку. Пьер благодушно обратился к третьему звену. — Может, и мне что-нибудь посоветуете?

— Вы нам не сержант! — Запальчиво вякнул Янек.

— Это не помешает мне свернуть ваши шейки прям здесь и сейчас, — с ласковой убедительностью заверил их Пьер.

Ребятки непроизвольно посмотрели на его клешни и сразу поверили, Янек промямлил, — извините. — Остальные дружно обратили внимание на мишень для дротиков.

— Но почему?! — Проговорил Жека вполголоса, — и что у неё с лицом?!

— У них, — поправил его Джон, — у всех четверых. Нас два дня не было на физре, Стар.

Жека отметил, конечно, как он его назвал, но решил не заострять, опустил лицо, вроде как в задумчивости.

— Говорил же не связываться с ними, — зло проворчал сержант. — Кто попробует разбить?

— Знаешь… — Жеке стало неловко, — Пьер, ты извини, пожалуйста, но нам действительно сейчас лучше уйти, ляжем пораньше.

— Валите, — ухмыльнулся сержант. — Сыграю с Клаусом.

Жека с Джоном, две фигурки в больничных пижамах, один вообще на костыле, поковыляли на выход под ироничными взглядами бравых кадетов. Им нужно выздоравливать. Очень нужно! Прямо до завтра — им позарез стало нужно прийти на завтрашний урок Луи.

Глава 3

Ребята действительно, как пришли, почистили зубы, умылись и легли спать, свет в палате мягко померк. Жеку обуревали эмоции, казалось, что не уснуть, но юность не ведает бессонницы. Уснул, как в капсуле, всё по программе. Афоризм Дитриха, события дня… торжество Янека, побои на Юлином лице, её покорный вид — это тоже справедливость, не самый худший её вариант. Разбор фатальных её примеров, систематизация, традиционный вывод: нехватка информации. Сон без сновидений.

Разбудил врач, снял с ребят медицинские приборы, велел идти в казарму. У них целых пять минут до начала нового радостного дня. Кстати, пусть не забудут найти время и сдать больничные пижамы и тапочки в каптёрку. Парни поспешили на выход. В казарме оба со стороны восхищённо наблюдали, как синхронно открылись ячейки и разом посыпались кадеты, настоящий кадетопад — завораживающая картина!

Приземлилась Ленка, Жека сказал, — привет.

— Приве-е-ет. — Пропела она удивлённо. — А вы что тут делаете?

— Живём мы тут, — буркнул Джонни.

— А! — Только и сказала Лена. Скомандовали на зарядку.

В столовке поели, нарочито не замечая удивлённых или ироничных взглядов. Третье звено продолжало праздновать некую победу, громко обмениваясь мнениями и гогоча. Жека не прислушивался, это неважно. Главное, что он не смотрел на англичанок, их просто нет больше. Он повторял себе, что их нет, Джулия всё равно на него не смотрит, это же просто девчонка…

— Стар! — Позвал Джонни, — ты какао будешь допивать или пойдём уже?

— А? Да, сейчас, — спохватился Жека.

На теории он с трудом следил за нитью лекции. Дитрих рассказывал о вспомогательных судах. Плавно перешёл к вопросу, в чём именно вспомогательных, к типичным задачам наёмников. В космосе это обычно охрана транспортов, объектов инфраструктуры, обеспечение полицейских функций, или наоборот, нападение на всё вышеназванное, включая силы охраны. Особо он выделил нападения на планеты.

— Ребята, представьте только, что для этого требуется! Сначала нейтрализация обороны на орбите. Если защитники обладают воздушными силами, их необходимо подавить или дезорганизовать, иначе десант попросту сожгут в атмосфере. Далее, сколько бы вы ни привезли с собой солдат и техники, у защитников их рано или поздно окажется больше — они у себя дома. Поэтому нападение должно быть внезапным, и преследовать чёткую цель. Обычно это свержение существующего режима и грабёж. Догадываетесь, почему свержение режима, а не просто грабёж?

Лена подняла руку. — Для того, чтобы обеспечить внезапность, собрать разведданные и в нужный момент дезорганизовать силы обороны, нужна помощь местных. Нужны предатели, сэр.

— В целом верно, только не будем о грустном, — мягко сказал Дитрих. — В СЕМе их называют борцами за свободу или повстанцами. У кого ещё есть соображения?

Руку поднял Янек, Жека перестал вслушиваться. Его не интересовало мнение людей, которых приказали забыть. Он стоял с отсутствующим видом и ждал окончания этого урока.

— … Стар? — Дитрих что-то ему сказал.

— Да, сэр, — ответил Жека.

— Что да? — Переспросил учитель.

— Всё, сэр.

— В квадрат, на колени. — Грустно велел Дитрих.

— Слушаю, сэр. — Жеке и там неплохо.

Долгожданная физкультура. Англичанки переоделись у своих кабинок. Жека приказал себе не думать о пустяках. Разминка, бег, удивительно — нога совершенно не болит. О ране напоминает лишь маленький белёсый треугольный шрам. Луи остановил кадетов, вызвал третье звено. Жека поднял глаза на Янека, тот смотрел торжествующе, презрительно ухмылялся.

Луи предложил всем желающим высказать обиды.

«— Ленку жалко», — вздохнул Жека в душе. Сделал паузу, открыл, было, рот, его опередила Лена.

— Сэр инструктор, сэр. Я хочу вызвать на дуэль Янека, сэр. — Сказала она таким тоном, словно рассуждала о погоде.

— Я не ослышался? — Уточнил Луи. — Ты сказала «дуэль»? Может, просто хочешь набить ему морду?

— Вы не ослышались, сэр. Я хочу его убить, сэр, — заявила она.

Янек обрёл вид озадаченный, но не встревоженный.

— Берите шпаги, рыцари, — печально сказал Луи.

Возвращаются с клинками, бесстрастное лицо Лены, Янек оглянулся к своим, кому-то улыбнулся…

— В позицию! Начали!

Янек не был готов убивать, он защищался. Пытался подловить, уколоть в руку или ногу, отбиваясь, тянул время, рвал дистанцию — противники сближались почти вплотную, скрестив шпаги. Минута практически на исходе, Ленка атакует, Янек снова идёт на сближение. Глаза в глаза, его торжествующая усмешка. Она бросает шпагу эфесом вниз и влево, перехватывает клинок левой рукой посредине прямо за лезвие и снизу вверх вбивает остриё противнику под подбородком. Две фигуры застывают на мгновенье. Ленка разжала окровавленную ладонь, Янек валится навзничь.

— Доктор не нужен, — резюмировал Луи.

Третье звено уставилось на труп лидера.

— Я руку порезала, сэр, — возразила Лена.

Третьи синхронно подняли ошарашенные рожи на неё.

— Да! Сейчас перевяжем, и беги к доктору! — Спохватился инструктор. — И его тоже в мед-блок пока.

Улеглась суета, Луи, покачав головой, сказал, — на этом, надеюсь, всё. Итак, рыцари! — Он поднял руки…

Джон, учтиво кашлянув, сказал, — сэр, разрешите…

— Что!? Опять?! — Воскликнул Луи.

— Но вы же сами сказали, что тот раз дуэлью не считается, сэр! — Воскликнул Джонни. — Это было нарушением техники безопасности, сэр!

— Э… я действительно так сказал? — Удивился Луи.

— Да, сэр. Вы так сказали, сэр. — Серьёзно подтвердил Джон.

Луи насмешливо задрал брови. — И ты опять хочешь попытаться убить Стара?

— Нет, сэр, — Джон указал пальцем на Вацлава. — Вот его, сэр.

Луи тяжело вздохнул, — ну идите за шпагами, рыцари.

Вацлав со шпагой угрюмо зыркает на Джона, тот с виду благодушен, кончик шпаги снова позади волочится по полу.

— В позицию! Начали!

Вацлав не прочь был убить Джона, даже старался это сделать. Или счёл атаку лучшим способом протянуть время? Пока атакуешь ты, не атакуют тебя. Он тоже часто срывался в своеобразный клинч фехтовальщиков. Целых два раза. На третий Джону это, видимо, надоело. Он, как Ленка, схватился за лезвие голой ладонью и с резким звоном сломал свою шпагу об колено! Вацлав не успел толком удивиться такому решению, один обломок слева Джонни загнал ему в ухо, а правый по гарду вонзил в глазницу. Забрызгав Джонни кровью, Вацлав осел у его ног кулем.

— Ты хоть представляешь, сколько стоит шпага? — Ровным тоном спросил Луи. Внезапно захохотал. — И чёрт тебя возьми! Откуда ты знаешь, что её можно сломать?!

Кадеты оторопело уставились на хохочущего над трупом учителя, потому не все разобрали, как Джон промямлил. — В кино видел, сэр.

— Тогда вали в душевую, и до завтра чтоб я тебя не видел! — приказал Луи. Обратился к кадетам, указав на тело. — А этого вслед за первым.

Тело укатили, снова встали в строй, Луи грустно посмотрел на Жеку, — надеюсь, хоть ты сегодня…

— Извините, сэр. Нет, сэр. — Отчеканил он. — Я убью Карола, сэр.

— Идите за шпагами! — Махнул учитель рукой.

Жека со шпагой на плече смотрит строго перед собой, Карол его пока совсем не интересует…

Луи сказал раздражённо. — В позицию. Начали.

Карол неловко парировал пару прощупывающих выпадов, встретился с ледяным взглядом Жеки и понял, что его сейчас убьют… на самом деле! Совсем! Из ослабевшей руки выпала шпага, подкосились ноги, он упал на колени, закрыл ладонями лицо. Жека опешил. Плечи Карола затряслись, он жалобно воскликнул. — Пожалуйста! Не надо! Я не поляк!

Напрасно он произнёс последние слова, злоба полыхнула в душе. Жека подумал. — «Да, ты не поляк, ты никто». Шагнул вперёд и сверху вонзил шпагу под левую ключицу до середины. Резко вырвал окровавленное лезвие — рыцарь не бросит шпагу. Карол упал ничком.

— Три трупа за день, — глухо проговорил Луи, — за одно занятие!

Приказал раздражённо, — ну что стоим? Прибираемся и продолжаем урок. Давайте каталку!

Прибрались, учитель дал Жеке тряпку вытереть шпагу. Ребята надели жилеты и маски, приступили к отработке уколов и защиты. Все стали очень старательными. Жеку гонял учитель лично, не давал спуску, не позволял задумываться. Он только что убил человека. Прикончил. Своей волей прекратил существование. В душе воцарилась космическая пустота. Мёртвых не поднимешь, думать уже не о чем, есть только учитель и клинки…

Джон дожидался его в раздевалке, Ленка с забинтованной рукой стояла в коридоре. Спросила равнодушно, — ну как? Все?

— Ага, — кивнул Джонни, — того.

— Забыли, — ворчливо сказал Жека, — Пьер приказал.

Втроём пошли в молчании. Теперь нарочито старались не смотреть на них, никто не рисковал нарушить вокруг незримую границу. Первое звено не обращали внимания, смотрели небрежно, никого не замечая.

Сузуки был необычно вежлив со всеми «господами кадетами», попросил «пожалуйста, располагайтесь». В старой версии он казался Жеке симпатичней. Впрочем, без особой разницы, всего лишь ещё один просто чужой. Ему предстоит новый урок справедливости, интересно, как оно будет после перерыва?

Оказалось, что ничего особенного, аппарат дал ему небольшую фору — начал курс с уровня ступенькой ниже, Жека смог вспомнить все ощущения. Дальше привычная пауза, в памяти не осталась даже крайняя задача. Сузуки предупредительно вывел на экран статистику. Жека сказал, — спасибо, сэр инструктор, сэр.

Сузуки не ответил, может, не ждал благодарности. Жека просмотрел результаты, поморщился, эффективность всего 79 %. Два дня безделья всё-таки сказались, нужно навёрстывать.

После урока снова втроём, снова молча.

«— Похоже, что это надолго», — грустно улыбнулся Жека в душе.

Шли не спеша, им больше незачем спешить. Когда подошли к лестнице, в коридоре никого не было. На лестнице стоит одинокая фигурка. Джон и Ленка, не задавая вопросов, обошли её, спустились, скрылись в дверях. Жека подошёл к Джулии, она искательно улыбнулась, робко посмотрела в глаза. Обнял девочку за талию, привлёк, осторожно поцеловал в щёку. Джулия слегка оттолкнула его, — подожди.

Вынула из кармашка фантик от жвачки, вынула изо рта комочек резинки, завернула. Положила ему в кармашек, — перед отбоем прилепи в ячейке на край, где прижимается крышка. И минут через пять приходи ко мне, моя ячейка в вашем ряду крайняя, нижняя.

Жека серьёзно кивнул, снова её привлёк, поцеловал в висок, в щёку, она нежно взяла его за затылок и сама прижалась губами к его губам.

На обед Жека пришёл позже всех, взял у Жадины поднос, поблагодарил робота и встал за их столик. Пьер угрюмо поглощал гуляш, Ленка уныло смотрела в тарелку, Джон сердито сопел. Видимо, какое-то обсуждение уже состоялось.

Извини, Пьер, — проговорил Жека спокойно, — ты приказал — мы их забыли.

— Понимаете хоть, что отныне вы смертники? — осведомился сержант.

— А раньше не были? — Удивился Жека.

Пьер промолчал. Поел гуляшу, помотал головой, сказал удивлённо. — Ведь мне говорили, что с вами не оберёшься проблем! А я понять не мог — какие проблемы с лучшими? Представить себе не мог…

Он добавил растерянно, — представить себе не мог, что вы будете лучше меня.

Ребята подняли на него удивлённые лица, он вздохнул. — Чтобы осознать себя смертником, мне понадобилось некоторое время… после экзамена! Сильно после и…

— И простите меня, — сказал он, глядя в тарелку, — я не должен был просить вас… ну… забыть их. Вы преподали мне хороший урок, спасибо.

— И ты нас прости, — сказала Лена.

— За что же? — Не понял сержант.

— Ну, если нас убьют, ты ведь тоже как-то пострадаешь, — высказался Джон.

Пьер усмехнулся. — Нам уже заплатили за ваше обучение. Мы здесь ничем не рискуем, сами учимся и получаем за это, как за то же время настоящей войны. За каждого сдавшего экзамен кадета все сержанты получают неплохое вознаграждение, можете не переживать пока из-за Валеры, он себе не враг. А за каждого из вас после успешного экзамена я получу денег и очков рейтинга как за сотню успешных боевых выходов.

Он улыбнулся. — Если Валера убьёт вас после экзамена, я очень расстроюсь. И буду скучать. Пожалуйста, не забрасывайте шпаги, не дайте ему себя убить.

— Хорошо, Пьер, мы постараемся, — за всех скромно пообещала Ленка.

Глава 4

После обеда заскочили с Джоном в казарму, отнесли в каптёрку больничные пижамы и тапочки. Пришли в операционку, и только там Жека сообразил, что не помнит, о чём говорилось на теории. Помнит, что наказали, а что задавали? Может, забыл Дитрих дать задание? Зарегистрировался, увидел оповещение о личном сообщении. Открыл почту — письмо от Дитриха.

«Стар, привет. Я понимаю, что перед намеченным убийством ты толком не мог сосредоточиться на уроке, поэтому теперь это тема твоего задания. Напоминаю тему: «Роль СЕМа в русско-американской программе развития свободных миров».

P.S. Больничные задания проверил — зачёт. У тебя допуск к практике в обычном режиме».

Жека озадаченно поскрёб под беретом. Такая постановка вопроса казалась ему, мягко говоря, странной. Этот поганый СЕМ фактически убил Сайори! Какое развитие?! Комитеты эти убогие и вонючие мигранты?! С другой стороны трудно понять русских с американцами. Они нашли планету, изучали, организовали освоение, поддерживали пионеров, защищали. И вдруг из-за каких-то общественников русские уходят, фактически бросают! Вроде бы, защиту обещали американцы, но… либо русские поспешили уйти, либо не торопились американцы. Как-то слишком для них глупо! Нарочито глупо! Объяснения всему чисто идеологические, но Дитрих хорошо объяснил, что пропагандистская шумиха лишь завеса, истинные причины не обсуждаются.

Так, ещё раз — почему не обсуждаются? Допустим, потому что всё давным-давно порешали, и действуют по накатанной схеме. Тогда должны быть прецеденты! Жека набрал поиск миров, уже вышедших из-под защиты Хартии. Присвистнул — ничего себе сколько! Выделил первый, вчитался. Ух-ты, как интересно! Срок действия Хартии здесь почему-то называется «карантинным». А запись-то не обновлялась почти сто лет! Что-что? Какая передача СЕМу? Нет, но тут так и написано, — «передача СЕМу для дальнейшего развития и адаптации». Более того «согласно заключённому ранее соглашению»! Как он называется-то? «Канди», смешное название. Запись обрывается на факте передачи, что с ним стало дальше? Наберём запрос. Упс! А нет сейчас мира с таким названием! Но планета должна оставаться, как бы посмотреть? Вчитался внимательнее, ага, планета называется иначе — «Кан». Редкий случай, но бывает, так что сейчас на этой планете? А сейчас там мир «Дилборг», получил название по имени какого-то великого их политикана. Это неважно, интересно, что он уже не ассоциированный, а полноправный мир СЕМа с населением в полтора ярда! Более двадцати мегаполисов, развитое то, да сё, и почему-то особенно упоминается животноводство.

Жека ухмыльнулся, — «кто составлял эти базы»?

Посмотрел данные по другим мирам из списка. Везде одно в разных вариациях, вернее, вариаций всего две: просто успешное «восстание», поддержанное межпланетными гуманитарными организациями, или восстание, более или менее успешная попытка его подавить, гражданская война, интервенция СЕМа. Во втором варианте, видимо, действительно приходится организовывать мятеж, из-за эффективности власти обычный налёт может слишком дорого стоить. Ну а далее известной дорожкой прогресса — взрывной рост населения, рынков, экономики…

Зачем же восстания, перевороты? Жека вспомнил родителей — они погибли, защищая свой мир. Только такие люди могут освоить дикую планету, создать этот «свой мир», чтобы… чтобы в итоге за него погибнуть. Герои должны погибать, чтобы в их миры понаехала и расплодилась общественность, чтобы её же детям стало от неё тошно, чтобы учебка «ARMUS» не знала недостатка в кадетах…

«— Но это, конечно, лирика», — осадил Жека эмоции, — «вывод: если русские и американцы руки человечества, условно бьющая и загребущая, то СЕМ — задница… вернее, задница — это Бразильский альянс с исламистами, как раз две половинки, а СЕМ брюхо. Так, а с чем сравнить Индию и Китай? А они альтернатива! Основной путь в своеобразной специализации альянсов, а запасной — в универсализме. Китай более жёсткая структура, Индия более закрытая. Американцы с русскими наверняка за ними заинтересованно следят, возможно, даже прикрывают, поддерживают, пытаются расположить к себе».

Жека опять не сдержал усмешки, — «почёсывают»!

Картина, таким образом, получалась логичная, стройная, а люди… конкретным людям нужно просто по-человечески прожить свои конкретные жизни. Папа с мамой сделали это в высшей степени по-человечески, теперь его очередь делать выбор, принимать решения, а остальное зола… теория. Жека принялся морщить лоб, подбирая нужные слова — требуется свои домыслы грамотно изложить, а это не сочинение о летних скаутских походах написать.

На практике обычным порядком ни о чём не думалось, вернее, мысли непроизвольно съезжали на «после отбоя». С этим приходилось что-то делать, бороться как-то, вот на борьбу почти все силы и уходили. Просмотр фатальных ошибок, таким образом, прошёл совершенно бездумно, полёты в виртуале в тот раз сами по себе стали одной сплошной ошибкой, в результате сержант дал Жеке индивидуальное задание гробиться в задумчивости одному на симуляторе «биатлона» — те же гонки, только с расстрелом радиобуев.

В космосе задумчивость временно отступила, жить всё-таки хочется больше, чем размножаться. Пьер предложил «немного погоняться». Для облегчения задачи дал угловые координаты пяти контрольных точек относительно оси «магнитная ловушка — первый радиобуй» и плоскости «первый радиобуй — магнитная ловушка — второй радиобуй». Это, конечно же, зна-а-ачительно всё упростило, ребята всё разом подсчитали, прикинули что, да где, и очень старались всю дорогу от машины Пьера не отставать — он, зараза такая, вдобавок веселья ради отключил им пеленгаторы.

Немного уверенности внушала мысль, что сержант заинтересован в каждом своём кадете, но во вменяемости самого Пьера полной уверенности не было, это нервировало. Покатушки и в этот раз удались на славу, в раздевалку ребята вернулись радостно-возбуждённые. Однако к ужину эмоции улеглись, и к его завершению Жекой вновь овладели мысли о прекрасном.

Луи сегодня решили глаза больше не мозолить, тем более он ясно выразил желание не видеть до завтра Джонни, а какая они команда, если оставят друга одного? Пошли в игровую каюту все вместе, Пьер соскучился по пинг-понгу. Жека немного беспокоился, что вид Джулии станет его отвлекать, но, как ни странно, наоборот успокоился. Стало так уютно-спокойно просто от того, что она рядом, смотрит на него.

Жека сумел даже поймать кураж, вдвоём с Джоном они здорово гоняли Пьера, посмотреть на их игру собрались все условно отдыхающие кадеты. Сержант начал бурчать, что в принципе наигрались уже, к нему в пару попросилась Лена, раз его ушатали какие-то мальчишки. Увы, Пьеру мог помочь только Джонни, а он стоял с другой стороны стола и ни на что на свете не променял бы редкую возможность поизмываться над непосредственным начальством. Через пять минут Ленка согласилась с Пьером, что на сегодня хватит занимать стол, другие тоже хотят поиграть.

Пошли к бильярду, ребята из третьего звена собрались уже ретироваться, но Джон демократично занял очередь в общей игре на выбывание. Сержант вспомнил о неотложных делах, попрощался до завтра. Подошли англичанки, Жека запросто положил руку на талию Джулии. Затеяли общий трёп. Бойцы третьего английским владели коряво, однако оказалось, что по-русски они говорят вполне сносно. Объяснили это тем, что английский и так преподают почти во всех школах, а близкому к их родным языкам русскому учили тайком родители дома. Русскую тиранию в их мирах все очень не любят, осуждают и считают, что знание русского языка может оказаться в жизни весьма полезным — например, чтоб непонятливостью не злить лишний раз оккупантов.

Наконец, перезнакомились, разговорились, принялись рассказывать истории, первое звено по очереди выступали переводчиками. Разговоры велись в основном вокруг бильярда, но краем задевали обычную жизнь в СЕМе: школы, работы родителей, в каких заведениях отдыхали. Среди прочего Жека услышал несколько «мигрантских» анекдотов про аборигенов и с удивлением узнал в них известные с детства «чукотские» или «эскимосские» истории. Из чего следовал довольно неприятный вывод, как к ним относятся все эти выходцы из цивилизованных миров. Впрочем, не все — Жека покрепче прижал к себе Юлю.

— А что ж вашего сержанта тут никогда не видно? — по странной ассоциации спросил Джонни.

— И на практике его не встречали, — поддакнула Ленка.

— Вы его знаете, что ли? — удивился Ярик, новый лидер третьих.

— Знакомы немного, — без эмоций сказал Жека.

Ярик улыбнулся, — странно. Нам кажется, что ему всё пофиг. Мы его тоже редко видим, в космос водил раз, показывал «ос» в ангаре, и всё — дальше сами, по программе. Вот вам с Пьером и вторым с Клаусом повезло! Даже этим, — он говорил по-русски, кивнул на Энн, — повезло с их Машей…

Жека в душе возмутился «этим», но в целом с ним согласился — с ними повезло не только сержанту Марии. Ещё чуть прижал Юлю к себе, она положила голову ему на плечо, шепнула, — не забыл?

Жека помотал головой — такое забудешь!

Время раненным в заднюю лапу кенгуру с нарушениями вестибулярного аппарата зигзагом доскакало до отбоя и, видимо, решило умереть на финише, поползло еле-еле. Жека тайком вынул комочек Юлиной жвачки, сунул в рот, принялся незаметно разжёвывать. При чистке зубов осторожно прижимал комочек языком то к одной щеке, то к другой, чуть не проглотил при споласкивании, удивляясь, на что только не пускаются люди в погоне за сомнительными удовольствиями. В казарме разделся до белья, поднялся по лесенке к себе в ячейку и, как сказала Юля, прилепил жвачку на край, где прилегает крышка.

Улёгся на спину, уставился в потолок ячейки и принялся отсчитывать пять минут, — «и раз, и два, и тричетырепять, э… ше-е-есть, и семь, восемьдевять, девятнадцать, два-а-адцать…»

Наверное, это были самые длинные пять минут в его жизни. Он осторожно вылез на лестницу и впервые спокойно спустился. В казарме горело «ночное» освещение. Хорошо понимая, что никого не сможет разбудить, всё равно на цыпочках прокрался в конец их прохода. Потянул крышку нужной ячейки, и она подалась!

Во рту внезапно пересохло, в голове застучали барабаны, Жека решительно залез в люк.

— Прикрой крышку, — раздался шёпот с придыханием.

«— Не спит»! — обрадовался Жека и прикрыл крышку. В ячейке оказалось не сказать, что очень просторно, и хрупкая такая, изящная Юлина фигурка всё-таки занимала свою часть весьма замкнутого пространства. Стараясь не оттоптать что-нибудь нежное локтями или коленями, он целенаправленно двигался на звук её дыхания.

«— Голая»! — Сделало вывод сознание из тактильных ощущений, Жекина натура отозвалась, — вау!!!

Схватил за плечики, поцеловал, прошептал, — Юля!

Она полувопросительно отозвалась, — Жека!

Сочтя формальности исчерпанными, руки приступили к детальному ощупыванию, начав, естественно с нежных девичьих грудок. Юля томно потянулась, Жека по инерции принялся целовать в шейку. Она потянула с него майку, — ты чего сразу не разделся?

— Вот я ещё по казарме без трусов не бегал! — смогли возразить остатки разумности. Она запустила пальчики именно в трусы, легко сжала, прошептала, — снимай!

От её прикосновения остатки разумности грохнулись в обморок. Просто немного стянуть казалось проявлением небрежного отношения к девушке, и с детства ещё бесило ощущение сползающих трусов с ослабевшей резинкой. Стащить их полностью оказалось не так просто. Жека упёрся лбом в изголовье вплотную с головкой Юли. Подтянул ноги в коленях по обеим сторонам от неё, приподнял зад и потащил трусы. Перенёс вес сначала на правую ногу, вытащил из трусов левую, а когда переносил вес на левое колено, в ячейке стало заметно светлее.

Со стороны по идее закрытой крышки светили фонариком. Кто-то сказал вполголоса, — само собой ананас. Вылезай.

Юля чуть толкнула его ладошками в плечи, прошептала, — спалились!

Жека пришёл к тому же выводу. Чмокнул её в щёчку, шепнул, — извини.

Пополз наружу голой задницей вперёд, трусы болтались на правой коленке и страшно раздражали. Едва вылез, из ячейки вылетела майка.

«— Вот так!?» — возмутилось его самолюбие, вздумалось девушку немного потроллить, он сказал в ячейку, — не моя.

Вылетела ещё одна майка, показались тонкие пальчики, отлепили жвачку, крышка закрылась. Жека про себя усмехнулся, — «кто-то будет делать зарядку топлесс».

Обратил взор к человеку с фонариком, узнал медика, буркнул, — фонарь-то погаси.

Док отвёл от него луч, Жека принялся натягивать трусы, майку.

— Как, по-твоему, мне спать совсем не надо? — вежливо спросил медицинский работник.

— А хрен тебя знает, чего тебя носит по ночам, — грубовато ответил Жека, нагнувшись за майкой Юли.

— Дежурство у меня. Система доложила, что не сработали две ячейки, пришлось идти, проверять, — виноватым тоном объяснил док.

— А! — сказал Жека, — а почему всё время ты дежуришь? Некому больше?

— Пока некому, — вздохнул доктор, — жду нового напарника, обещают, что скоро.

— Это… — улыбнулся Жека, — а почему «ананас»?

— Да старый сменщик был русский, рассказал как-то анекдот, там по-русски в конце фраза «а на нас смотрели две голые жопы», — печально вздохнул медик, — вот и называем такие случаи «ананас».

Медик повернулся к выходу из прохода, — ну давай уже по койкам.

Подошли к лестнице в Жекину ячейку, Жека спросил, — а куда сменщик делся, уволился?

— Кадет заколол после экзамена, — буркнул док. — Ты у себя жвачку отлепить не забудь. Спокойной ночи.

Жека растерянно смотрел в его сутулую спину, сжимая Юлину майку в руках. Мужика стало жаль. Решил для себя в любом случае его не убивать и полез в свою ячейку. Отлепил эту дурацкую резинку, выкинул, закрыл крышку и, положив Юлину майку под щёку, вырубился.

За день на юную психику навалилось слишком многое, Жека провалился в сон без сновидений. Утром он, выпрыгнув в проход, сразу направился к Юлиной ячейке. Своим дефиле с её майкой в руке он произвёл фурор. В конце пути вежливо постучал в крышку, — Юля, вот твоя маечка.

Крышка чуть приоткрылась, в щель высунулась девичья рука. Жека предупредительно взял её за запястье, вложил майку в ладонь. Пальчики сжались, скрылись в щели с добычей. Из ячейки сдавленно пискнули, — спасибо.

Жека под восхищёнными взглядами кадетов пошёл обратно. Значимости небрежной демонстрации трофея и вещественного доказательства не оценил только Джонни. Отдирая жвачку от ступни, он злобно шипел, — ещё кого увижу с этой дрянью, засуну ему в … ухо!

Глава 5

Авторитет Жеки и первого звена в целом взлетел до небес и не падал, оспаривать его желающих более не находилось. Быстро наладились отношения со всеми кадетами. Особенно тёплыми они сложились у Ленки и Олафа. Даже стало известно, что звать его Гансом, и называли его Жека и Джонни только по имени.

Хотя авторитет сомнениям не подвергался, лидерство совсем другое дело, второе звено дружно тяжело дышали в затылки этим «возомнившим о себе американцам» или того хуже — «обнаглевшим русским». И те, и другие не расслаблялись, отдавая все силы учёбе и тренировкам.

Англичанки перестали «ходить рядом», всё равно за этими психами не угонишься, да и пропала угроза хамских приставаний. Пусть бойцы первого звена выбрали лимиты на дуэли, вторые держали свои попытки в запасе. Хоть и предпочитают они в силу природных кондиций простой, по правилам школы безлимитный, мордобой, изначально чисто теоретическая, ставшая вдруг наглядно практической возможность оказаться проткнутыми насмерть страшным железом охлаждала самые пылкие натуры.

Жека с Джулией ещё пару раз целовались на лестнице, да забросили — им нравилось просто бывать вместе, встречаться взглядами, касаться ладонями. Жеке снова стала сниться справедливость во всевозможных воплощениях от обязательного разбора фатальных ошибок до теоретического курса Дитриха на французском.

На его уроках кадеты всё реже пользовались переводчиком и подсказчиками, живое обсуждение стало основной формой занятий. С первыми заметными успехами ребят в изучении французского Пьер настоял на «космическом формате» общения, они по-французски, он по-русски, и тоже стал прогрессировать.

С бойцами третьего звена окончательно помирились, хотя и не ругались особенно. Парней было откровенно жаль, сержант Валера не уделял им ни минуты больше, чем это обусловлено контрактом. Пьер, как и другие сержанты, почти ничем помочь не мог — никто не возьмёт на себя в пространстве ответственность за «чужого кадета».

Только в каюте практики, благо, что первых и третьих стало ровно десять, оба звена вместе занимались на симуляторе. Жека, Джонни и Ленка избивали третьих, изображая из себя взрослых злодеев, а третьи с Пьером во главе в стопитсотый раз проваливали виртуальный экзамен. Кому-то везло «остаться в живых» с Пьером, но никому не везло два раза подряд, и всё чаще не везло даже Пьеру. Первые, обучая, тоже обучались.

На самой настоящей практике в пространстве кадеты, наконец-то, оседлали боевые «осы». Повторили весь курс, пройденный на «гончих» и перешли к боевым тренировкам. Выражались они обычно в сведении личных счётов Пьера и Клауса, в чём оба их звена принимали самое деятельное участие. Мощность плазменных орудий фиксировалась на минимуме с максимальным интервалом в очереди, самое страшное, что грозило в случае такого попадания, — отказ одного из двигателей. Это некритично даже для атмосферных аппаратов, зато заметно добавляло остроты тренировочным схваткам.

Тем более что вторые далеко не третьи, и Клаус как пилот не уступал Пьеру, плюс численное превосходство — четыре машины против одиннадцати… хотя обычно оно нивелировалось через пять минут боя, сержанты оставались вдвоём. Как в дуэли на шпагах, они установили себе лимит в одну минуту, а в это время кадеты азартно обсуждали в эфире, что у них получилось на этот раз.

Однако космос сам по себе дорогая штука, особенно не разгуляешься, даже в ячейки симулятора очередь, другое дело у Луи — вот где раздолье! Тренируйся, пока ноги держат, и руки не отваливаются. Бегать и петь тоже стали немного чаще, после каждого поражения в учебной схватке кадеты отправляются в бесконечный забег, песня не смолкает, начинается снова и снова. А в центре зала звенят шпаги. Луи жестом отправляет неудачников бегать и вызывает счастливчиков, — Блюм, против Стара. Лён, проткни Ярика. В позицию! Начали!

Когда учёба потеряла новизну, и даже шпаги покрылись налётом обыденности, Пьер поведал о баллах успешности. Они начисляются за часы просмотренных эпизодов, занятий на симуляторе, за пройденные уровни в лаборатории Сузуки, за каждого «сбитого» на практике в пространстве, даже за убитых на дуэлях… Жеке и Джону дали по триста, а Ленке за лидера звена пятьсот.

Ребята изначально стали первыми условно, просто по выбору сержанта, дальнейшее положение звена зависит лишь от их успехов. Сержанты ошибаются очень редко, кадеты обычно подтверждают их выбор. Однако оставаться первыми труднее, чем стать. Для всех остальных их результаты рубеж, который нужно преодолеть, у них же нет понятия «достаточно».

Вот чтобы дать ребятам цель, задачу, Пьер рассказал о том, какие их ждут контракты после возвращения с экзаменов. Сначала предложат подписать договоры, и только после этого уголовные дела отправят на повторное рассмотрение. Это в переводе с юридического языка на человеческий означало, что они или согласятся на все условия, или их признают неисправимыми и приведут приговоры в исполнение.

Условия совсем нестрашные, вполне справедливые, кадеты просто обязуются оплатить своё обучение. С маленьким уточнением: сдавшие экзамен кадеты оплачивают обучение всех, включая не сдавших. Стоимость курса пятьдесят тысяч кредиток. На экзаменах обычно выживает один из восьми. Пилот малых платформ в среднем по разовому контракту зарабатывает от двух до пяти тысяч. Поначалу они редко будут получать больше трёх, но пусть им станет везти, сколько контрактов они должны будут закрыть, чтобы только рассчитаться за обучение?

Так вот у компании для них есть морковка. Если сумма баллов выживших кадетов превысит рекордную, то есть они установят новый рекорд, то им зачтут половину стоимости, на весь их поток примерно два миллиона сто тысяч.

— Нам не хватило каких-то семьсот очков! — грустно вздохнул Пьер, — рекорд одиннадцать тысяч двести.

— Погоди, только половину? А на сколько очков побьём рекорд, что ли неважно? — Возмутился Жека.

— Важно, — улыбнулся ему Пьер, — за каждый балл сверх рекорда вам простят по пятьсот кредиток. Побейте прошлое достижение на четыре тысячи, и вы с компанией в расчёте.

— А где посмотреть, у кого и сколько очков? — заинтересовался Жека.

Джонни подарил ему ласковый взгляд, — в операционке, конечно. Вот что значат те цифры в личных страницах напротив наших позывных! Я думал, какой-нибудь дурацкий рейтинг.

— Да, наведите на них курсор, нажмите ввод, получите детальный отчёт, — пояснил Пьер. Заметил сварливо, — нам-то об этом сказали перед самым экзаменом, а вы уже не сможете вякнуть, что вас не предупреждали!

Ленка грустно усмехнулась, — правильно думал Джонни, дурацкий это рейтинг. Глупо загадывать, и без этих баллов что-то жить очень хочется.

— Ну, мало ли… так, на всякий случай, — глубокомысленно изрёк Жека.

Первые поговорили с лидерами звеньев всего потока, большинство на словах отнеслись к этакой ерунде фаталистически. К моменту разговора курс подготовки успел перевалить экватор, начался обратный отсчёт, ребятами овладевали нехорошие предчувствия, апатия обречённости. Жека предложил народу простую идею — лидеры помогут в учёбе всем, кто действительно хочет пережить экзамен. В игровой каюте вечерами стало заметно меньше народу, кадеты приободрились — на них кому-то не наплевать в этом ужасном мире!

Однако самому миру, этой бездне пустоты и жёсткого космического излучения безразличны их отчаянье, надежды…

На обычной тренировке Луи внезапно остановил курсантов, прислушиваясь к чему-то. Скомандовал, — стройся.

Заговорил непривычно резко. — На сегодня занятие окончено. После душа отправляйтесь на плац. У вас десять минут… бегом! Марш!

Ребят насторожила необычность момента, холодность уже ставшего своим Луи, без лишних обсуждений кинулись исполнять. Через четверть часа поток выстроился по всем четырём сторонам плаца. В центр прошёл Дитрих и сделал заявление:

— На моих уроках вы слышали об атаках экстремистов-фанатиков на наши станции. Кадеты! Сейчас именно такой случай! Это очень серьёзно! Все боевые пилоты выходят на защиту, безразлично наёмники или военнослужащие. Вы ещё не считаетесь пилотами, ваше обучение не закончено, и официально вы заключённые. У вас есть выбор — немедленно занять свои ячейки в казарме или уйти в космос, в бой. Открывать рты запрещаю, на принятие решения у вас две минуты… пошли.

— Сэр! А… — паренёк из пятого звена всё-таки успел открыть рот, его сразил разряд боли, он упал на колени.

— Кто пойдёт в казарму, этого с собой заберите, — презрительно бросил Дитрих, — тупые не нужны.

После его слов ребята сбросили оцепенение, помогать пострадавшему кинулись сразу человек десять, другие не стали искать повода, дружно рванули к выходу со всех трёх сторон. С четвёртой стороны плаца стояли первые три звена в полном составе и удивлённо таращились на что-то здесь забывших двух бойцов пятого отделения, стоявших напротив.

— А вы давайте в раздевалку, — обратился Дитрих к добровольцам, — сержанты рассадят вас по машинам…

Скомандовал, как попросил, — бегом, ребята, с богом!

Глава 6

В раздевалке их встретили Пьер, Клаус, Валера и незнакомая девушка с сержантскими лычками на сером мундире. Жека догадался, что она сержант пятого звена, однако на размышления Пьер времени не дал, экипировались и в шлюз. В коридоре сказал сухо, — они уже идут, поболтаем после старта, у нас будет немного времени.

Жеке показалось немного странным то, что сейчас ему некогда, а когда уже будут в пространстве, самое время для разговоров! Однако тон сержанта не допускал возражений. Пришли в боевой ангар, Пьер указал рукой на стоявших с краю «ос», — берём этих.

Жека длинными скачками умело двинулся к дальней машине, под кабиной оттолкнулся от метки лазерного маркера, прыгнул вертикально вверх. Чисто вошёл в люк, немного повозился, устраиваясь. Корабль подключился к шлему, спеленал пилота. По экрану побежали строчки отчёта о готовности систем. Качнуло — робот захватил «осу», потащил к стартовой катапульте. Запульсировало предупреждение о старте, Жека буркнул, — давай уже, не тяни.

Навалилась тяжесть, отпустила, на тактике появились окошки радара. Ближайшие две точки — Пьер. Удаляется, Жека направил машину за ним. Через минуту сержант вышел на связь:

— Ага, все в сборе. Слушаем внимательно и всё понимаем с первого раза. О таких нападениях вам рассказывал Дитрих на теории, в целом всё так и будет, а в деталях я сейчас вкратце объясню. Атаковать станцию будут тремя-четырьмя волнами. На радарах у вас появится очень много меток, вам покажется даже, что на станцию надвигается цунами, не верьте, большая часть целей ложная. Атакуйте только то, что увидите в оптические сенсоры, поверьте, недостатка в целях не будет. Но это на будущее, а сейчас, пока мы вместе, нам нужно затесаться в строй первой волны, чтобы оказаться с машинами противника в одном объёме поражения пушек фрегатов и расхреначить хотя бы один фрегат-брандер. Этим мы спасём много жизней доблестных вояк, которые, как всегда, попрутся тупо навстречу врагу, а их по традиции эти самые фрегаты будут гвоздить шрапнелью и гравиударами.

— Прищемить яйца фрегату мы сможем только одновременным огнём на максимуме точно в уязвимое место, то есть в упор. Уязвимые места устаревших фрегатов вы должны знать. На вторую попытку не останется топлива, как отстреляемся, уходим из боя врассыпную. Просто не подставляйтесь под расстрел, смертников учат лишь держать курс на цель и манёврам уклонения от атак. Персонально на вас они при всём желании напасть не смогут, только если сами не влезете в створ атаки. Вот если попадётесь, считайте, что всё — наёмники для них одна из главных целей. Не любят они нас, даже не представляю, за что!

— Как выйдете из боя, идите к магнитной ловушке подальше от противника. К ловушке заходите на скорости, у самого финиша включайте торможение. Магнитные ловушки главные цели брандеров, не давайте им по вашим маневрам определить их положение.

— Когда вернётесь на станцию, не спешите покидать машины, всё равно не выпустят — дозаправят и выпнут обратно. И так пока не погасим все волны, то есть до официального отбоя. В общую свалку не лезьте, не мешайте воякам проявлять героизм. Гасите отдельных штурмовиков. Все они несут ядерные торпеды, но даже ядерный взрыв на поверхности только оплавит обшивку. Будьте осторожны, близко к ним не подходите, легко врубят немедленную детонацию специально для вас. Их главные цели — суда обеспечения у стыковочных терминалов и сами узлы стыковки. Хорошо хоть их пустые непросто обнаружить. Данные по ним у вас в тактиках, вот возле них и ловите особо шустрых. И помните — оставляйте топливо для резкого торможения у ловушек! Убили кого, или так прогулялись — на дозаправку.

Пока сержант давал вводную, приблизились к первой вражеской волне с фланга, тактик внезапно словно снегом засыпало, столько на нём появилось меток. Жека выключил отображение чужих целей. Радар отразил картину, описанную сержантом — редкие-редкие метки вразброс, наёмники, и красивый строй регулярного воинства, торжественно идущий навстречу геройской гибели.

Пьер скомандовал, — в змейку, максимальная дистанция — и заложил пологую дугу. Закрутил строй в спираль, Жека старательно вёл машину точно по его траектории.

— Смотрим в оптику, — скомандовал сержант, — замечаем, кто сменит курс.

— Если ты о фрегате, я одного и так вижу, — сказал Джонни, сбросив всем картинку с отметкой и угловыми координатами.

— Красавчик мой рыженький! — Отозвался Пьер — Лево разом, в цепь, огибаем… в конверт… пушки товсь! Накачку на максимум…

Жекин тактик отображал в трёх окнах цель и напарников. Опасное сближение, они стали вкусной групповой целью.

«— Но это же недолго», — сказал себе Жека. Он различает обводы «ос», фрегата, по форме громадного наконечника стрелы.

«— Буратино», — определил Жека. Эти боевые корабли так прозвали за «деревянный нос», пустышку, по сути. Бронированный клин просто громадный щит и орудийные автоматы, в сердцевине стержень разгонного двигателя, топливные танки, энергетическая установка, рубка управления в цилиндре сзади, к ней крепятся маневровые движки.

— Огонь, — как-то буднично сказал Пьер. Звено за десять секунд дало десять синхронных залпов, Жека переключил двигатели на маневрирование, задавая маневр уклонения от атаки. Бросил прощальный взгляд на цель — никаких особенных вспышек. Просто бронированный клин летел уже без цилиндра сзади, от «Буратино» остался только нос. Жека закрыл окно с его изображением.

— Молодцы, ребята, — раздался голос сержанта, — помните, что я вам говорил. До встречи после отбоя, да поможет вам бог!

Строго следуя рекомендациям Пьера, Жека вышел к ловушке подальше от плоскости атаки, финишировал. Началась обычная болтанка в манипуляторах робота. Засветилось окошко диагностики. Все узлы в зелёной зоне, столбик уровня топлива пополз вверх. Снова качнуло, поехали на стартовую. По-мальчишески захотелось драки, подвигов. Прикинул примерное время прохождения волны, получалось, что вторая только на подходе, он решил повторить маневр сержанта.

Стартовал, перетерпел перегрузку и огляделся. Катапульта запустила его по касательной к поверхности, так он прилетит не туда. Жека взмыл от станции свечкой. В сознании ощущался явный дискомфорт, что-то он делает неправильно. Так, во-первых, кто сказал, что во второй волне не будет фрегатов? Меток вон — меньше не становится, значит, постановщики помех точно есть. Пусть фрегатов будет меньше, чем в первой, куда бы он их послал? Да в обхват! Навстречу воякам, что выжили во фронтальном столкновении, дозаправились и попробуют в этот раз атакующих обойти. Значит, на фланги ему пока не надо. Жека заложил коррекцию по спирали и удачно ввинтился во вражеское построение.

«— Чёртовы тараканы»! — ругнулся парень. Тараканами на сленге называли штурмовиков за похожую на пистон первую разгонную ступень. Их запускали издалека и не с катапульт, дистанции для разгона достаточно, только требуется много топлива. Жека задал режим стрельбы с минимальной накачкой — топливо нужно экономить, а врагам хватит и минимальных повреждений, чтобы пролететь мимо станции. Сержант не соврал — тараканов вокруг было множество.

Он даже слегка растерялся, как городской житель, что с тапком наготове прокрался ночью на кухню и включил свет. Сама собой просчиталась эффективная траектория, Жека вовремя переключил движки в режим орудий, дал длинную двухсекундную очередь. Пушки в режим двигателей и полная тяга… система доложила о ядерных взрывах позади на допустимом для здоровья удалении.

Запросил вид с камер заднего вида — красота, строй, что в грозном порядке накатывался на станцию, пришёл в движение, кораблики принялись маневрировать, а при выучке смертников это означает напрасную гибель.

«— Вот что значит один наёмник, даже кадет»! — горделиво сказал себе Жека.

На подлёте к станции обнаружилась нездоровая суета, какие-то аппараты разваливаются в пространстве, частично оседают обломками на поверхности, основной массой улетают в вечное странствие.

«— Война», — проворчал Жека, направляясь к ловушке на приличной скорости. Резкое торможение, пятикратная перегрузка, уф — пять секунд невесомости и его «оса» в захватах робота. Две минуты перевести дух, наметить планы.

«— Да что тут думать»? — Усмехнулся Жека. — «Вторая и третья волны, скорей всего, смешались, свалка. Делаем, как сказал Пьер».

Старт по касательной к поверхности, взгляд на радар — меток стало гораздо меньше!

«В третьей волне нет кораблей РЭБ, а значит, и фрегатов тоже»! — обрадовался Жека, прищурился, — «та-а-ак… и кого мы тут сейчас будем иметь»?

Есть групповая цель, наметилась пролететь мимо станции.

«— Ага! А что у нас с той стороны»? — Жека вывел данные по станции. — «Ну, конечно! Припаркованный транспорт»!

Прикинул точку, где враг задаст маневр для атаки, послал «осу» в петлю и с нужной задержкой вышел на смертников с кормы. Аккуратное сближение…

«— Фоя»! — Взвыл пацан в восторге и перешёл на русский, сам себе противореча, — «мочи! Поливай»!

Очереди из его плазменных орудий прочертили пространство, вонзились в плотный строй. Система доложила о групповом пуске торпед. Смертники сбросили их наугад и наудачу. Жека тут же заложил вираж.

«— Нафиг-нафиг, знаем таких», — пробурчал парень.

Ясно же, что смертники, потеряв смысл своих коротких жизней, попытаются отомстить тому, кто их этого смысла лишил. Пока разворачивались, Жеку они, конечно, потеряли среди сотен звёзд. Торпеды сброшены, враг удрал, возвращение не предусмотрено… Жека полюбовался, как фанатики подорвали свои кораблики, и закрыл окошко. Снова на дозаправку…

В ангаре на тактике всплыло новое сообщение: «Отбой боевой тревоги. Всем боевым бортам возвращение. Дежурным выйти на патрулирование согласно графику, спасателям на старт».

«— Хоть бы спасибо сказали», — проворчал Жека.

Ленты отпустили, скафандр доложил об отключении от систем корабля. Под ногами открылся люк. Жека упёрся руками в стенку над головой, оттолкнулся. Через секунду плавно примагнитился в ангаре. Пошёл в раздевалку, размышляя, что же теперь будет. На мгновенье замер, его осенило — да они же только что сдали этот чёртов экзамен! Мысль была слишком хорошей, чтобы с ходу в неё поверить, Жека решил дождаться официального подтверждения.

Глава 7

В раздевалке Жека застал только сержанта Валеру, тот хмыкнул, — живой? Поздравляю.

— Спасибо. И тебя тоже, — равнодушно ответил Жека, укладывая шлем в шкаф.

Валера уже раздетый помотал насмешливо головой и пошёл в душ. Когда Жека вылез из скафандра, пришёл Пьер, за ним следом Джонни и Ленка. Разговоры отложили на потом, народу много, а душевых кабинок всего четыре.

Сержант привёл отделение в игровую каюту, как он сказал, скоротать время до обеда. По настроению занялись бильярдом. Пьер за игрой описал ситуацию в целом. В компании не вернулись из боя пять машин, всего станция потеряли больше сотни. Случись в ближайшее время повторное нападение, отбивать его будет практически некому. Военные, конечно, подтягивают силы, но у них же бюрократия, пока ЧВК срочно отзывают с заданий своих пилотов. Нарушать контракты, естественно, никто не будет, а вот о продлении придётся забыть, и это очень грустно — хорошие заказчики в космосе пачками не летают.

Вообще, станция на этот раз легко отделалась — разрушили две магнитные ловушки и повредили один транспорт у причала. Компания получит финансовую благодарность, её засчитают за оплату аренды учебных секторов, ангаров, коммунальных платежей за энергию, вывоз отходов, старты с катапульт и всякую такую ерунду. Руководству предстоит ещё и побегать по инстанциям за согласованиями. Их лично это не касается, с ними компания рассчитается сразу — сержантам прибавят очков в рейтинге и дней неоплачиваемых отпусков, а кадетам баллы успешности.

Ребята по его тону почувствовали, что о сдаче или не сдаче экзамена сейчас лучше не спрашивать. Мрачный он какой-то. Не вернулись пятеро. Всего лишь пятеро… или аж целых пятеро? Спросить бы, кто, но Пьер молчит, ждёт чего-то…

Вошла девушка с сержантскими нашивками, мрачно застыла у стола.

— Ну, не молчи, Эльза! — попросил Пьер, — что-нибудь известно?

Она сказала ровным тоном. — Пока на запрос нет ответа, найдутся — сообщат.

«А! Потерялись те двое из её звена! Интересно, как они могли потеряться?!» — подумал Жека.

— Её кадеты катапультировались, — презрительно кривясь, сказал Пьер. — Скафандры и машины ведь были обычные, без зарядов.

Жека, Лена и Джонни ошалело на него уставились, в глазах один вопрос, — «можно было катапультироваться?!»

— Дали военным запрос, — ровным тоном проговорила Эльза. — Пока не нашли их самих и чёрные ящики, подозревать ребят не в чем.

— Ты сама в это веришь? — Угрюмо спросил Пьер. — Точно выпрыгнули сразу после старта! Ещё один пример трусости и подлости наёмников!

Эльза резко развернулась и ушла. Через минуту пришли парни второго звена с Клаусом. Лена принялась лихорадочно рассматривать их лица, искала Олафа… и не находила. Пьер не сводил взгляда с коллеги.

— Как?! — Прошептала Ленка.

— Герой, — глухо заговорил Клаус, — рванул на перехват группы торпед, спровоцировал детонацию. Если б они дошли до цели… могли сжечь три уровня отсеков. Ему на станции должны поставить памятник!

«— А помнить будут тех двоих»! — Жеке пришла неуместная мысль.

Тягостное молчание нарушил приход третьего звена во главе с Яриком. Без Валеры. Но Жека ведь видел его в раздевалке!

— Кто у вас? — Спросил Джонни.

— Иржи и Марек, — вздохнул парень, — уже подходили к магнитной ловушке…

Пьер заиграл желваками, Жеку захлестнуло обидой, — «вот Валера сука! Не предупредил»!

Джон толкнул в плечо, — давай бей, твоя очередь.

Жека вспомнил, что они сюда как бы в бильярд поиграть заглянули. До обеда.

Бойцы расположились за столиками, когда в столовку ворвалась шумная толпа. Кадетов выпустили из ячеек на обед. Кто вернулся из боя, с неприступным видом не замечали ребяток, только Жека улыбнулся Джулии в ответ на её встревоженный взгляд. Улыбнулся ласково и всё. Нечего тут устраивать обнимашки перед Леной, у них всё-таки друг погиб. Геройски. За столиком никто не нарушал траурного молчания.

Лена чуть улыбнулась, вздохнув, заговорила. — Никого не спасти, никого! Янек, как вас увезли в медблок, в душевой полез с глупостями. Он ведь хотел вызвать Янека. Из-за меня! Вызвал бы, и тот проткнул бы его шпагой. Извините, ребята, мне пришлось…

Жека с Джоном не стали ей возражать. Пусть думает, что она решила тогда за всех.

— Вооот, — протянула она печально, — он же нравился мне за то, что герой, а герой всегда смерть отыщет…

Она жалобно всхлипнула, закрыла глаза ладонью.

Жека решил, что тему пора менять, только рыданий в столовке им недоставало! Обернулся к Пьеру. — Кстати, о героях. Откуда здесь столько вояк? Они все э… такие?

Пьер наградил его удивлённым взглядом. — Вы откуда свалились?!

— На себя посмотри! — Съязвил Джон.

Пьер воззрился на него ласково, заговорил задушевно. — Набью я тебе когда-нибудь рожу! Но так и быть не сегодня, — вздохнул, — ты же заметил фрегат. Ладно, объясняю: станция эта известная во всём СЕМе академия военных пилотов. На весь альянс всего три таких.

Джон старательно наморщил лоб, изобразив непонимание. Пьер продолжил объяснения. — Ну, граждане с восемнадцати лет, обязательно с дипломом СЕМа о среднем образовании поступают сюда учиться на военных пилотов. Экзамены сдают, конкурс, в среднем, пять человек на одно место. Учатся четыре года, каждый год сдают по два раза в год экзамены, на каникулы улетают. Потом сдают выпускные экзамены и по результатам распределяются в войска сначала на стажировку. Через два года сдают экзамены на чин лейтенанта.

Джонни старательно загибал пальцы и шевелил губами. Когда сержант умолк, уточнил деловым тоном, — так отчего, говоришь, они все такие дебилы?

— Военные не дебилы! — Сурово сказал Пьер и, сбавив тон, уточнил. — Ну, не все. Особенно в боевых частях, потом сами убедитесь. А здешние просто кадеты… примерно как вы…

— Как мы! — Фыркнул Жека, не смог сдержаться.

— Всё может быть, — примирительно сказала Лена, — возможно, они после экзаменов умнеют. Должны же после каждого экзамена умнеть? — она вздохнула, — бедняжки. Вот нам повезло — учат недолго, и экзамен всего один потому, что и так умные. Правда, Пьер?

— Правда, — сказал он глухо. Скомандовал. — Ладно, умные мои, поели, пойдём делом займёмся.

На практике из комнаты «самоподготовки» не выходили, Пьер счёл, что практики в пространстве звено за день получило достаточно. Смотрели учебные фильмы по материальной части, Жека заставил себя просмотреть порцию фатальных ошибок, проглотил как лекарство. Летали на симуляторе по очереди с другими звеньями, без очереди брали себе в компанию только третьих или десятых.

Жека тихонько поглядывал за Ленкой, она ему всё больше не нравилась. Поборов уныние, девушка впадала в другую крайность — стала резко язвительной, злой, насмешливой. В виртуальных схватках она добивалась не просто победы, унижения противника. Его и Джонни унизить сложно, зато остальные вкусили сполна, и ближе к ужину англичанки без стеснений называли её «стервой», поляки с чехами «курвой», а она на это издевательски хохотала.

Джонни тоже поглядывал на неё неодобрительно, но комментировать её поведение воздержался, видимо, соглашался с Жекой, что это временно, пройдёт. За ужином она снова замкнулась в мрачной задумчивости, а после ужина сразу стало не до переживаний. Жадина объявил, что все дополнительные занятия сегодня отменяются, всем собраться на плацу.

Кадеты, как давеча, встали по периметру, Дитрих вышел в центр, скомандовал, — смирно! — заговорил официальным тоном:

— По результатам отбитого нападения по школе объявлен приказ. В части, касающейся вас:

Поощрить баллами успешности кадетов:

— 1-го звена за уничтожение фрегата-брандера по 200 баллов. За уничтожение штурмовиков и срыв атак противника — ещё плюс по 200 баллов. Лён сбила пять вражеских машин, ей за лучший результат среди кадетов — ещё плюс 100 баллов.

— 2-го звена за уничтожение штурмовиков и срыв атак противника по 200 баллов. За подвиг Олафа — ещё плюс по 200 баллов.

— 3-го звена за уничтожение штурмовиков и срыв атак противника по 200 баллов.

— Администрация военной академии за помощь в отражении нападения выражает вам устную благодарность.

— Вольно. Вопросы есть?

— Сэр, разрешите, — поднял руку паренёк с другой от Жеки стороны плаца, он узнал бойца пятого звена, его товарищ стоял рядом. Жека усмехнулся, — «нашлись».

Дитрих обернулся к нему, тот продолжил, — а когда снимут ошейники, сэр?

— После экзамена, — ответил Дитрих.

— Но как же так, сэр? — Спросил его приятель. — Мы вернулись из боя против настоящих врагов! Разве это не экзамен, сэр?

— Нет. — Только и сказал инструктор.

— То есть ты знал?! — Крикнул первый, — ты знал и послал нас в бой?!

— Да, — подтвердил Дитрих.

— И ты нам сейчас спокойно это говоришь?! — Заорал второй и вышел из строя.

— Гнида швабская! — выразился первый и тоже шагнул вперёд.

— Назад, — вполголоса бросил Дитрих, — на место.

Парни продолжали приближаться к нему, выкрикивая что-то на родном языке. Дитрих невозмутимо ждал продолжения. Подойдя на два шага, парни бросились на инструктора, он пропал. Жека моргнул и увидел его немного в стороне, на полу неподвижно и молча лежали скандалисты.

Дитрих обернулся к Жеке, — первое звено и Блюм, убрать.

Что убрать, куда, сообразили без уточнений. Жека взял одного под мышки и понял, что паренёк-то не просто без сознания. Встретился с обалдевшим взглядом Блюма, тот как раз поднимал под мышки второго.

«— Он же мог вырубить их через обручи»! — Недоумевал Жека, пока тащили трупы в мед-блок.

Когда вернулись, Дитрих стеком указал на место в строю. Кадеты дружно рубили строевым. В квадрате старательно тянули ногу первые трое счастливчиков. На первом же круге вспомнились все ощущения строевой подготовки, мысли Жеки лениво потекли вокруг вопросов, что это было, и что оно могло бы означать.

Глава 8

Строевые занятия выпадали ещё не раз и не два, времени для размышлений было предостаточно, и Жека через неделю или месяц осознал, что действительно уже сдал экзамен. Те двое из пятого звена не так уж ошибались, приняв бой за экзамен. Они его просто не сдали…

Он же не ради экзамена пошёл в бой, не ради экзамена погибли Олаф, Иржи и Марек. Они дрались потому, что так надо, и все, кто вернулся, пойдут в бой снова. Жека понял, что это и есть стать наёмником, понять это означает сдать экзамен. Остальное формальности.

Учёба пошла гораздо проще, ведь она всего лишь их работа, просто обязанности. Немного беспокоила Ленка, у неё «не проходило». Олаф погиб, но любовь, похоже, бессмертна, Леночка превратилась в классическую стервозу. Окончательно добил девочку ответ на её письмо родителям, — «по указанному адресу получатели не найдены».

Понимай, как хочешь, погибли или переехали. Скорей всего, похоронили в душе дочку и разъехались. Джонни под её влиянием распоясался совершенно, и Пьер сдержал данное ему торжественное обещание — всё-таки набил рожу. Джон тоже сдал свой экзамен и вёл себя, как и должны, в его представлении, вести наёмники. Ну и Пьер… только утвердил парня в его заблуждениях.

Вообще-то, он Джону благоволил за обаятельность и везение. Пришли результаты очередных этапов Формулы-Х, на которые они вместе делали ставки. Пьер простил пацану даже наглое заявление, что половина выигрыша причитается ему, выделил треть. Джонни сразу напомнил сержанту, что тот обещал сыграть с ним в покер, так он сам сходил к себе за картами!

На практике, которую временно перенесли в игровую каюту, невозмутимо проиграл рыжему остальные две трети выигрыша по ставкам. Но только начал играть на свои честно навоёванные, благодушие утратил. Особенно после того как Джонни предъявил каре королей, когда Пьер точно помнил, что поменял пикового короля на девятку бубен. Сержант попросту вытряхнул из Джонни обратно все свои кредитки, а в ответ на протесты в неуставной форме, вообще показал, какие на самом деле бессердечные, своекорыстные, очень злые люди эти наёмники!

Жека о «ремесленниках войны» придерживался более прогрессивных, либеральных взглядов. Даже побитый за шулерство Джонни всё равно его друг, какой есть, осуждать, читать морали, тем более играть с ним в карты Жека не собирался. Да и к другим кадетам он стал снисходительней, ироничней. Чёрт с ними, пусть живут, как нравится — к чему усложнять то, что проще простого? Они сами должны сдать свой экзамен, даже Джулия…

Ему и без них есть, с чего улыбаться. Он тоже получил ответ с Сайори. Братья так и живут в их квартире, у них всё хорошо, от родителей остались сбережения, и правительство назначило небольшую пенсию до окончания колледжа Тимом или Антошкиного совершеннолетия. Тоша поправился, ходит в школу, а Тим в колледже возглавил какой-то комитет и уже делает карьеру в муниципалитете. Они очень за него рады, ждут возвращения, ведь Жеке нужно закончить школу, получить аттестат. Жека улыбался от приветика с родины неделю или месяц, время для него потеряло былое значение…

Однажды после обеда объявили общее построение, и на плацу Дитрих поздравил всех с окончанием курса. Прямо с плаца строем пошли за ним к выходу из отсеков школы, прошли немного коридором, свернули на первой развилке, но космической лестнице поднялись к остановке «автобусов», специальных челноков для перевозки людей на крупные корабли. Автобусы расположены в тоннелях вертикально, для удобства пассажиров направление тяжести на «остановках» меняется на 90 градусов.

Транспорт ждал наготове, сразу прошли в салон. Как в настоящем автобусе стояли по два ряда парных кресел, под потолком леер, чтобы держаться, только окон не было. Жека уселся рядом с Джулией. Он обнял её за плечи, прижал к себе, она положила голову ему на плечо. Он сказал, — не бойся, всё будет хорошо.

Она шепнула, — попробуем ещё раз после экзамена? Когда с нас снимут ошейники.

— А где? — Тут же спросил Жека… так, на всякий случай.

Юля положила ему в кармашек фантик от жвачки. — На бумажке название бара недалеко от наших отсеков, встретимся там.

Он чуть крепче сжал её плечико, поцеловал волосы, ответил шёпотом, — договорились.

Дитрих прошёл по проходу между кресел вперёд, обратился к ребятам, — так, прекращаем там зажиматься и пристёгиваемся, сейчас будет невесомость.

Автобус качнуло, машина полетела по тоннелю наружу. Жека и Джулия сели ровно, застегнули ремни. Дитрих продолжил речь:

— Пока летим, расскажу о задаче. Все помнят о том, каким путём свободные миры ассоциируются в СЕМ? Так вот — путь этот часто проходит через задницу, на планете начинается затяжная война. Властей СЕМа жаба давит нанимать профессионалов для решения проблемы в комплексе, наёмников привлекают только в самом начале, для смены правительства и чтобы получить повод для проведения гуманитарной операции, дальше воюют сами.

— Ну, воюют и на здоровье, напрямую мы в конфликты против СЕМа не лезем, хотя и зовут, да я вам уже говорил о своём отношении. Однако кто может запретить простую торговлю? У мятежников есть, что предложить за оружие, снаряжение, медикаменты. Главное — они вывозят людей, спасают свои семьи. Вы уже знаете, какая в СЕМе нехватка технических и управленческих кадров на космических объектах.

У Жеки закаменели скулы, он хорошо изучил этот вопрос. ЧВК не только спортивные клубы и торговые конторы, они ещё и рекрутинговые агентства — получают в виде разовой премии от 15 % заработка привлечённого специалиста за год. Да за них, за Ленку, Джонни, за него компания получила бы по пятьдесят тысяч, если бы они просто поступили в колледж, где учат гражданских пилотов. А они поступили… куда поступили и слушают теперь Дитриха.

— Теперь о грустном. — Помрачнел инструктор. — Торговлю нам СЕМ запретить не может, это делает новое правительство ассоциированного мира. Они же под защитой Американской демократии! Американцы защищают миры очень по-своему — туда летайте сколько угодно, а вот оттуда только с их разрешения.

Дитрих сделал строгое лицо. — Шатл стартует с планеты в назначенное время, прорывается через охрану на орбите и летит к оговоренной точке. Ваша задача: сопроводить шатл до пробойника. Его пассажиры почти такие же мальчишки и девчонки, какими вы были до поступления в нашу школу. Им просто не повезло родиться не в то время не в том мире не у тех родителей.

— Сопровождать, вообще-то, будет ваш носитель. Как прилетите в систему, он побежит к точке встречи, к ней же поползёт пробойник. Если американцам время старта и координаты точки рандеву сдала какая-нибудь падла, вам всем там конец, но такая удача им выпадает крайне редко. Обычно они успевают обнаружить цели, когда времени остаётся только на то, чтобы на дистанцию удара приблизился их быстроходный носитель. К счастью американцы ребятки прижимистые, дежурят в системах не больше двух малых авианосцев, не считая станций дальнего обнаружения.

— Один малый носитель может послать двадцать машин. Ребята, целых двадцать! Не нужно улыбаться, это двадцать американских штурмовиков-истребителей. Против них бессильны наши станции РЭБ, запускать в них ракеты бесполезно, даже вредно — в самих же и попадёт. Они легче, им нужно меньше топлива для манёвров. Их топливо содержит больше энергии, их двигатели и пушки мощнее. Они будут драться до последней капли горючего — они в своей системе, их подберут. И это не фанатики или профессиональные военные СЕМа, по выучке они вас превосходят.

— Но! Они намного старше, медленнее думают, хуже переносят перегрузки и очень не хотят погибать. Они ничего не знают о вас, о тех ребятах в шатле, эти взрослые люди просто делают свою работу. За каждого уничтоженного нарушителя им полагается премия, подобные грузовики со слабым прикрытием или совсем без сопровождения они жгут по три в неделю.

Дитрих улыбнулся. — Вас тоже не заставляют работать бесплатно! За каждого сбитого американца компания заплатит по тысяче кредиток. Вдобавок с вами будут сержанты, это уравнивает шансы.

Он заговорил жёстче. — Повторяю, задача сопроводить транспорт, а не отразить одно нападение. Вы сейчас, в этой системе наденете скафандры, запрыгните в своих «ос», отправитесь к звёздам, отразите все вражеские атаки и только после возвращения в систему станции покинете машины.

Автобус слегка качнуло, Дитрих проговорил, — вот и приехали. Первое звено! С богом, ребята! Возвращайтесь!

Жека расстегнул ремень, чуть оттолкнулся и плавно подплыл к лееру под потолком. Шустро перебирая руками, направился вслед за Ленкой к выходу, за ним полз Джонни. «Автобус» пристыковался прямо к такой же раздевалке, что они видели на станции. У выхода ребят встречали десять сержантов потока, все уже в скафандрах, только пока без шлемов. Пьер помог своим разоблачиться, залезть в скафандры, надеть и подсоединить ранцы и шлемы.

Пошли по магнитному полу в шлюз, через минуту вышли в ангаре. Пьер указал на крайние в ряду три машины, — разбирайте.

Жека забрался в кабину, его спеленало, корабль подключился к шлему. Побежали строчки обычных сообщений о готовности систем. Красным загорелось предупреждение: «Покидать машину без разрешения запрещено. Скафандр заминирован, детонатор сработает при потере контакта с кораблём».

Последние строчки яснее любых речей довели до сознания, что это не тренировочный вылет. Жека зевнул, захотел спросить, как там ребята. Новое сообщение: «Радио на передачу включается по решению сержанта». Жека подумал, что это логично, а то начнут тут все орать, и что делать? Но просто ждать боя всё-таки скучно! Неужели ничего не придумали на этот случай?

Появилась подсказка: «Вы можете выбрать развлекательное видео, нажав на мигающий значок».

Жека только сейчас обратил внимание на новую метку.

«— Нервы всё-таки играют», — подумал Жека и нажал на изображение песочных часов. Выскочила интересная менюшка с весьма заманчивыми позициями. В результате напряжённой душевной борьбы верх стали брать «мультфильмы». Жека ещё немного посомневался, удобно ли, ведь он уже считается взрослым, но решил, что «порно» в такой момент не совсем по настроению, и перед Джулией потом будет неудобно. Запустил автовоспроизведение в случайном порядке и забыл на время все свои сложности.

Глава 9

Мультфильм прервался на самом интересном месте — герои, забавный зелёный толстяк и говорящий осёл, повстречались в замке с драконом. В наушниках прозвучал голос Пьера. — Просыпаемся! Стар, готов?

— Да, сэр, — недовольно проворчал Жека, ещё находясь под впечатлением мультфильма. — «Потом надо будет обязательно досмотреть, на станции должен быть в базе».

— Брут, живой? — Спросил сержант.

— Твоими молитвами, — пробурчал Джонни.

— У меня тоже всё хорошо, Пьер, — пропела Лена, не дожидаясь вопроса.

— Тогда после старта просто овса до упора, — сказал командир, — все вопросы обсудим позже.

Метка связи сменилась на «выкл», Жека усмехнулся, — ага, на базе поговорим!

Машину качнуло, в захватах, новый толчок, манипулятор поднёс к стартовой, тряхнуло — поставил на катапульту. Перегрузка навалилась гораздо сильней, чем при стартах со станции. Жека сообразил, что там разгон устанавливают военные, а здесь наёмники. Впрочем, для тренированного молодого организма нагрузка была терпимой, он лишь чуть поморщился.

Тяжесть отпустила, Жека сразу дал максимальную тягу. Что у нас на радаре? Впереди Пьер… следом, должно быть, Джонни… вот и Лена пожаловала на подиум. Так, это большое наш носитель, а где шатл? И где враги?!

Пьер снова вышел на связь. — Плохие новости, ребят. Американцы среагировали слишком быстро, транспорт немного не успевает к точке встречи, придётся нам к нему самим прогуляться. Это потребует горючего, и нам придётся завязывать бой в меньшинстве — первые три звена идут на сближение сразу после старта.

Бойцы восприняли известия без восклицаний, Пьер добавил в голос немного оптимизма. — Зато нас не ждут, думают просто сжечь беззащитный шатл. И нам нужно продержаться всего три-четыре минуты до подхода остального потока, это будет для янки второй неожиданностью.

Он сурово спросил, — сколько у нас всего времени в пространстве?

— Пятнадцать минут, но это вместе с возвращением, — сказал Джонни.

— А возвращаться не потребуется! — обрадовал сержант, — за десять минут подойдёт носитель — у нас целых десять минут, чтобы там всех убить! Только очень вас прошу!

Он сделал паузу и действительно серьёзно попросил. — Пожалуйста, не надо устраивать над ловушкой давку, не впоритесь в меня на финише.

— Хорошо, Пьер, мы не будем, — за всех пообещал Жека.

— Тогда в змейку, — скомандовал сержант.

На экране радара появилась зелёная метка шатла — свой. Через пару секунд загорелись синие точки группкой, приближались к шатлу «поперечным» курсом, то есть перпендикулярно. Сержант с наглой рожей выводил «змейку» им в «кильватер», те никак на этакое хамство не реагировали. Жека ещё раз оценил количество синих точек. Ну конечно! Дитрих же говорил о двадцати бортах, а в группе всего семь.

— Лево разом и за мной в пирамиду! — Отрывисто приказал Пьер, прервав выполнение очевидного охвата.

На радаре появилась новая группа точек, Жека оценил картинку, — вот тут бы нам всем и настал трындец!

Первая группа на всякий случай выполнила маневр уклонения, сошла с курса атаки на шатл, вторая разворачивалась вслед за ускользнувшей добычей.

— Теперь не теряйтесь! — Крикнул Пьер.

Жека хищно оскалился — увидел на встречном курсе третью группу синих, уже замедляются у шатла. Небольшая коррекция курса, левым двигателем задать кривизну траектории, правый товсь, накачка на максимум — враги в своей системе, их спасут, он решил убивать.

«— По карателям! Огонь»! — Дал Жека себе команду.

Оптические сенсоры дают на тактик картинку по траектории залпов. Есть уверенное поражение, этот точно сдох! Второй по дуге пытается уйти.

— Стар, отставить! — крикнул сержант.

— Нахрррен! — прорычал кто-то за Жеку, его «оса» вышла на добивание. Враг на картинке во всей красе, пушки на головную часть, — по карателям! Фоя!!!

Плазменные удары, башка американца разлетается обломками!

— Дебил! — Орёт Пьер.

Жека отвлёкся на радар.

«— И вправду», — он был вынужден с ним согласиться.

Вторая группа перестроилась и шла к ним, удрать уже не успеть, только разойтись на встречных. Оба двигателя повернуть вправо, тягу! В режим пушек, на врага, и длинная очередь с минимальной накачкой.

— Уф! Пронесло! — Облегчённо проговорил Джонни.

На радаре прибавилось зелёных точек — второе и третье звенья уже подтянулись и тоже не скучают. Клаус и Валера спешат срубить кредиток, их бойцы стараются не отставать. До американцев дошло, что всё идёт не по плану.

Им бы по-хорошему удирать врассыпную, но они же военные, всё должны делать организованно, даже драпать. Восемь машин вырвались из боя, легко оторвались, но вот полетели не туда. Наверное, подались к своему носителю кратчайшим курсом, да на их беду с того направления приближался весь остальной поток школы, шестьдесят восемь кадетов и семь сержантов.

Кадетов они бы обошли, а то и поубивали бы половину, но против сержантов спасения не было. На «осах» же не написано, что они сержантские, а топовым бойцам достаточно одного уверенного захода на цель, тем более когда пилот в растерянности.

— Ну вот, справились даже раньше, — подытожил Пьер, — пять минут поскучаем. Стар, я тебе уже говорил, что ты дебил?

— Да, сэр, — смутился Жека.

— Ты хоть понимаешь, что мы должны были бросить тебя на расстрел? — Спросил сержант.

— Как это, бросить? — Не понял Джонни.

— Вот! — Важно заметил Пьер. — Стар, ты выжил только благодаря другим дебилам твоего звена!

Он вздохнул и продолжил пафосно. — Такова правда жизни! Вся наша жизнь — это круговорот дебилов в природе!

— Ага! Вокруг тебя, Пьер, солнышко наше, — восхищённо пропела Лена, — светоч ты наш премудрости дивной…

— Лён, заткнись, — попросил сержант. — Стар, помнишь, что я ещё говорил?

— Не толкаться у ловушки, — хмыкнул Жека.

— Ну, хоть что-то понимаешь, — довольно проворчал Пьер. — Носитель на подходе, давайте за мной, в змейку.

Жека вышел к ловушке сразу за Пьером. Он уже предвкушал, как будет досматривать мультик, и немного беспокоился, что времени обратной дороги может не хватить. Машину тряхнуло в захватах… и всё!

«— А на место поставить»? — Возмутился Жека.

Столбик топлива пополз вверх, на максимуме. Качнуло, снова встряхнуло, как бывает, когда ставят на стартовую.

«— Опять, что ли»?! — Не поверил он.

Новое сообщение: «Внимание! Приближение трёх групповых целей. Подход на дистанцию поражения через пять минут».

Стартовая перегрузка, оглядеться. Пьер хрипло заговорил в эфире. — Кто заправился, доложитесь.

— Готов, — сказал Жека.

— Готов, — отозвался Джон.

— Готова, — пропела Лена.

— За мной, отползаем от этой свалки, — угрюмо приказал Пьер.

— Так что же, это вторая атака?! — Не выдержал Джон.

— Нет, — спокойно сказал сержант, — первая. Та не считается, её просто не должно было случиться. А теперь летит именно то, ради чего мы сюда припёрлись.

Он угрюмо посопел и продолжил. — Заправиться успеют только первые звенья, да остальные топливо почти не жгли. Плохо другое — они идут по наши души. Уже знают, кто мы и зачем, что случилось с теми, поэтому будут карать.

После короткой паузы добавил немного позитива. — Зато их практически не будет волновать транспорт. До встречи с пробойником у нас десять минут.

Через несколько секунд обдумывания озвучил решение. — Попробуем растащить их по объёму. За мной в пирамиду, имитируем встречную атаку, как только поведутся, отрываемся. Расходимся парами, Брут со мной, Стар, поведёшь Лён.

Враги шли целенаправленно к скоплению у носителя. Атаку «ос» не принимали всерьёз до последнего, не хотели отвлекаться. Жека уже представил, как два десятка беспощадных хорьков врываются в кадетский курятник, решил для себя, что не хочет увидеть это воочию, почти дал команду на самоубийственный маневр и огонь до последнего…

Но американцы действительно не собирались погибать, в их планы входило только убийство неприятеля. Четвёрка «ос» практически начала уверенный заход на цели, когда, наконец, цели ради собственного спасения предприняли маневры уклонения.

Жека отметил про себя, что «осы» так не могут, у противника преимущество в маневренности. Но Дитрих говорил, что они старше, хуже переносят перегрузки! Прикинул, где они могут взять передышку, по какому курсу будут двигаться, в отрыв он повёл Ленку в атаку на угаданную точку. Она словно угадала его мысли, обе их машины открыли огонь одновременно!

— Крррасота! — прорычал Жека, и было от чего — двое кадетов прищучили четыре штурмовика! Один рассыпается на фрагменты, трое дали дёру!

— Так, не увлекаться, — приказал себе Жека, высматривая Пьера с Джоном. Сержант начал новую атаку, надо поддержать на сходящемся курсе. Вокруг летят заряды плазмы, картинки тактика на мгновенье засвечены — противник пошёл навстречу…

Разошлись при своих, Жека с Ленкой пристраиваются в ордер к Пьеру вершинами пирамиды. Ну, с ними-то всё ясно, вот ещё две группы зелёных точек гоняются с синими, а остальные?! Что за вялое кружение вокруг носителя?! Они воевать собираются?! И тут до Жеки дошло, что нет, и не собирались. Не для того они сюда прилетели. Задача у ребят не дать себя убить, воевать должны сержанты и первые три звена, а они… жертвы! И у них же на войну просто не хватит топлива!

Вот три группки синих разгоняются к месту скопления, выбирают цели, при такой разнице в маневренности спасения нет. Цели поражены, синие легко уходят от расплаты, новые группы противника начинают разгон. Не спешат, уверены. В кучу они не полезут, терять скорость незачем, достаточно целей с краю. Пьер как будто впал в оцепенение или… ждёт чего-то?

Группа машин противника заканчивает атаку, уклоняется, отходит, а за ним увязалась пятёрка зелёных! Враг «в ужасе» удирает, выводит преследователей на охотников.

Пьер скомандовал, — разом право, двойками на сходящихся курсах.

Больше говорить ничего не нужно, Жека хорошо понял его маневр. Вот и засада выходит на курс атаки… Охотники превращаются в дичь! Очереди двоек скрещиваются на вражеских машинах. Один рассыпается, остальные отрываются на перегрузке.

— Стар, прищеми ублюдков, как в тот раз! — Попросил сержант.

«— Ну, такому человеку трудно отказать»! — Хищно осклабился Жека. — «Это будет справедливо».

Решение просто припомнилось, словно поджидало, когда он обратит на него внимание. Жека не стал его обдумывать, своим мозгам нужно верить, пальцы сами дали на сенсоры нужные команды.

«— А меньше надо было пить пиво»! — злорадно подумалось, когда американец замусорил обломками пространство. На родине Жеку крепко доставала реклама, где этот напиток определённой марки предпочитали белозубые американские пилоты.

— Отойдём чуть подальше, — скомандовал Пьер.

Жека с ним согласился — до кадетов стало, наконец, доходить, что от носителя нужно отползти. Сначала двинулись крайние, осознав, что они на очереди. За ними потянулись те, что жались к центру, обнаружив, что крайние-то теперь они.

Пятёрка давешних героев держалась неподалёку на параллельном курсе. Жеку кольнула надежда, — «Джулия»?

Четыре кадета и сержант — это десятые… если из других звеньев не выбило по полсостава.

— До встречи с пробойником две минуты! — Сказал Пьер. В объем перехода влетаем на скорости и тормозим. Не рвитесь туда первыми!

Американцы отступили, маневрировали, гоняться за ними бесполезно. Они не спешили уходить совсем, чего-то ждали…

На радаре появилась метка пробойника, к нему потянулись зелёные точки.

«— Организованной толпой коровы шли на водопой»! — раздражённо подумал Жека. — «У нас кто-нибудь командует боем»?!

Хотя ясно и так, что никакого командования не предполагалось. Нужно было просто всё сделать по плану за эти несчастные десять минут! Кто ж знал, что планы сразу улетят в мусор? И чудо просто, что их ещё всех не поубивали! Жека знал, что будет дальше.

Кадеты тормозили у пробойника, почти зависали, и на них коршунами обрушились американцы. Первые звенья и пятёрка отважных делали всё, что могли, выходили на остатках топлива для атаки… а те лениво уклонялись и шли убивать. Казалось, кошмару бессилия не будет конца, к счастью сержант сообщил, что шатл входит в объём пробоя.

— Все назад! Стар, Лён, не увлекайтесь! К пробойнику!

Они и не увлекались, просто немного прикрыли «приблудную» пятёрку, уж слишком легко читались их намерения — противник едва не угробил всех на предсказуемом развороте. Слава богу, они в объёме перехода. 10 секунд до пробоя, Жека сжигает остатки топлива, благо, движки уже в нужном положении. Блин! Ленка немного отстала! Сержант и Джонни на месте. 5 секунд до пробоя, на радаре дистанция до пробойника на пределе, всё — он в домике! 2 секунды до пробоя, текстовое сообщение… что за бред? Какое включение детонации по приказу сержанта?! Ленка успеет!

Звёзды погасли и зажглись в другой конфигурации. Жека тупо уставился в тактик. Откуда-то донёсся голос Пьера. — Она бы не успела. Парни, простите, но я должен был дать эту команду.

Жека просто не мог поверить, что где-то в космической дали сейчас взрывается маленький кораблик с одной маленькой девочкой…

— Ребята, давайте к ловушке и, пожалуйста, без истерик… — сержант замолчал и сказал просительно, — пожалуйста, только сейчас истерик не надо! Потом меня обматериг

Глава 10

Досматривать мультик Жека не стал. Как только появилось сообщение, что он свободен, выпрыгнул из машины. Подождал зачем-то спешащего к нему Пьера, но сержант прошёл мимо, зашёл к «осе» с другого борта и подпрыгнул. Жека побежал посмотреть, что он там делает. Пьер уже по пояс скрылся в технологическом люке. Вылез обратно, зарыл крышку, спрыгнул на пол. Спрятал что-то в бардачок скафандра. Направился к «осе» Джонни, тот как раз выпал из кабины. Пьер, не оглянувшись на него, прошёл к другому борту, Жека и Джонни уже вдвоём любовались той частью сержанта, что не влезла в люк, и гадали, что это за пляски с бубнами. Может, традиция такая космическая?

В раздевалке голый Пьер поместил скафандр в захваты, вытащил из бардачка что-то белое, сунул в рот и принялся это жевать.

«— Шпион»! — Подумал Жека. — «Жрёт шифровки»!

— Ну что уставились? — Улыбнулся Пьер, — жвачку не видели? Летите в душ, вот душ в невесомости — это нечто!

Оделись, через десять минут пристыковался автобус. Пьер и Джонни с Жекой сразу полетели в салон. Вскоре потянулись другие звенья, они, оказывается, ждали «автобус» в кабинах. Жека смотрел строго перед собой. Ему не хотелось смотреть на кадетов, считать по головам, заглядывать в лица… лучше думать, что они с Ленкой прикрыли десятое звено… всё равно обо всём скоро расскажут. Автобус качнуло, тронулись.

Сержанты повели кадетов на плац, впервые встали во главе звеньев в одном строю. В центре установили большой стол, возле него о чём-то переговаривались Дитрих с Луи. Наконец, построились, слово взял Дитрих. Поздравил со сдачей экзаменов, огласил итоги.

Из первых звеньев не вернулись Ленка, Блюм и Ярик. Все герои, прикрывали своих до последнего. Чтобы они избежали плена, их подорвали сержанты. Всего сдали экзамен тридцать кадетов, настоящий рекорд!

Луи сначала вытащил из-под стола известный барабан с монетами, выложил восемь шпаг в ножнах. Дитрих сказал, — Стар, подойди.

Жека строевым отрубил к столу и замер смирно.

— Вольно, Стар, ты больше не обязан так ходить, — мягко проговорил грозный инструктор. Заговорил громче. — По результатам учёбы и экзаменов ты первый наш выпускник. Выбирай монету, пусть она принесёт тебе удачу.

Луи взял шпагу в ножнах, подошёл к Жеке, — прими, рыцарь, клинок и ножны в подарок от нас.

Он лукаво улыбнулся, протянул пластиковую карточку, — а это твоё, заработал. Спасибо за службу, Стар!

Жека недоумённо на него посмотрел, не зная, что полагается говорить в ответ.

Дитрих подсказал с улыбкой, — повернись.

Жека повернулся к нему спиной, Дитрих подошёл и снял с него обруч. Сказал, — просто постой пока в строю.

— Слушаю, сэр! — Привычно ответил Жека на прямой и понятный приказ.

Следующим вызвали Джонни, дальше Жека не запоминал. Просто трое парней из второго звена и трое из третьего. Среди них нет, и не будет никогда Ленки, а она заслужила шпагу больше них всех, включая Жеку!

Слово взял Луи. — Ребята, я ещё не видел более дурацкого и такого же успешного потока! Боюсь, ваш рекорд превзойти никому не удастся, и мне придётся оставить в силе прежний. Ваше достижение скоро станет легендой, причём, не только нашей школы.

— Впрочем, довольно пафосу, переходим к прозе жизни. Вы все рассчитались за обучение! Хотя обычные двухлетние контракты подписать всё-таки придётся — это нужно для суда, таковы формальности. Кредитки за очки успешности и сбитые машины противника получают восемь лучших выпускников, они уже на ваших карточках, тех самых пластиковых штучках.

Луи широко всем улыбнулся, поднял руки в приглашающем жесте. — Формальности отложим на завтра, а сейчас, по отделениям… снимать обручи… подходите, только не толпитесь, пожалуйста!

Ребята сначала робко, по одному, потом смелее направились в центр. Пьер вполголоса сказал, — а пойдём пока в бильярд.

Жека с Джонни пошли за ним к выходу. Ребята смекнули, что это не просто так, не такой Пьер любитель бильярда, чтобы прям с торжественного построения идти играть. В игровой каюте их не смутило, что сержант действительно собрал шары в рамку, взял кий. Наконец, заговорил. — Я обязан был отдать ту чёртову команду. Это фиксируется бортовой системой. Но вот ведь какое дело…

Он примерился, разбил, сказал, — ну вы тоже играйте!

Джонни выхватил из подставки кий, ткнул им, не глядя, как шпагой, в шарик, требовательно уставился на Пьера.

Тот удивился, — гляди-ка! Забил!

Джон и Жека непроизвольно оглянулись на стол, шар действительно висел в сетке.

— Так вот, матчасть вы плохо знаете, — сокрушённо поведал Пьер. — Нужно тщательно проверять подсоединения, особенно дополнительного, не предусмотренного конструкцией оборудования. А то ж техники сломают зажимы, да прилепят провода на жвачку, а после первой же перегрузки они отвалятся.

Пьер демонстративно сплюнул комок жвачки на ладонь, отнёс выбросить в урну. Вернулся и специально для тупых повторил, — простите, ребята, я обязан был дать ту команду. Ленку жалко, но вас ведь это уже не касается. Теперь вы вольные рыцари космоса, — он грустно улыбнулся, — учите матчасть.

Жека не представлял, каких усилий стоило Джону не броситься Пьеру на шею, он сам не вполне понимал, почему ещё не задушил его в объятьях, а стоит и глупо улыбается…

— Ладно, я смотрю, вы не в настроении для бильярда. — Вздохнул Пьер. — Ну, сыграйте в дротики или пинг-понг, только до завтра не выходите из отсеков школы, а то встретите кого-нибудь. А завтра мы улетим далеко… — Пьер улыбнулся, — а у меня, извините, дела. До завтра, парни.

— До завтра, — дружно ответили Джон и Жека.

Пьер вышел, Жека полез в карман за бумажкой, что дала Джулия. Джонни засвистел какой-то мотивчик, разглядывая потолок, прервался и сказал, — знаешь, я тоже пройдусь немного.

— Валеру встретишь! — Строго напомнил Жека.

— Нужны мы ему! — Отмахнулся Джон, направился на выход, — ребятам привет, не скучай тут…

— Постой! — Попросил Жека, — знаешь, как найти этот бар?

Жека сидел на высоком сиденье у барной стойки, пил сок и смущался. Во-первых, все в баре были почему-то в белой форме, на его серый мундир кидали презрительные взгляды. Шпаги они носили на поясе, а не как он в руках, чтоб не сильно мешала, положил пока на колени. Самое обидное, Джулии в баре не было.

— Малыш, угостишь леди виски? — проговорил кто-то справа. Жека среди посетителей выглядел моложе всех, поэтому непроизвольно отнёс «малыша» к себе. Обернулся и обомлел, — Кэт?

— Опа! — Прищурилась девушка, — откуда я тебя не помню?

Жека радостно обозревал её ладную фигурку в сером комбинезоне. Он не зная, что о себе сказать, как напомнить…

— Ну, Сайори, я Жека, ты меня ещё направила в учебку Армуса…

— Да? — Загрустила Кэт, — ну извини. Слушай, раз ты ещё живой, угости виски?

— Пожалуйста, — пожал он плечами.

Кэт сказала робо-бармену, — двойной скотч, платит он.

Жека поднёс к считывателю карточку. Аппарат подал девушке стакан с тёмной жидкостью.

— Ты не представляешь! — Она опрокинула в себя выпивку. — Уф! Две атаки, Жека! Две! Я на первой уже прощалась со своей задницей, а они их всех уработали! Я глазам не верила, как они погасили все американские метки на радаре!

Жека припомнил, как его самого везли на таком шатле. Их тоже тогда кто-то прикрывал?

— А на второй атаке стали гаснуть сами, — сказал он грустно.

— Да… постой! Откуда ты знаешь? — Удивлённо воззрилась на него Кэт.

— Мы сегодня сдавали экзамен, — небрежно ответил Жека, смущённо потупился.

— Так это твоя шпага?! — Восхитилась девушка. — Вот это да! Я продала парня в учебку, а он на экзамене меня спас! Ещё виски купишь?

— Пожалуйста, — пожал он плечами.

Кэт выпила, посопела в кулак и сказала горько, — отучился, спас и теперь поит меня, дрянь такую!

— А вот и легендарный Стар! — послышался неприятно знакомый выговор. Жека поднял взгляд на Валеру.

— Неожиданная встреча, правда? — спросил он, мерзко улыбаясь.

Жека не счёл нужным отвечать.

— А ведь тебя просили, сучёнок, вести себя проще! — Покачал Валера головой. — Но ты же гордый! И мне! Из-за тебя…

Жека отвернулся к Кэт.

Валера елейно ласково заговорил ему в затылок. — А знаешь, кто приказал Джулии позвать тебя в этот бар? Да мои парни ей только разок мордашку разбили, и она в тот же день ублажала их всех! А потом всю учёбу так же ублажала меня! И знаешь, как она то делала?

Жека повторял себе, что этот гад его просто провоцирует, специально унижает.

Валера как прочитал его мысли. — Я ж тебя всё равно вызову и убью. Просто хочу, чтоб ты узнал перед смертью…

— Что тут сипит этот кусок дерьма?! — Возмутилась Кэт, обернулась к Валере, — слышь, скотина! Можешь говорить по-английски?

Валера перешёл на английский, — леди, вы пьяны, вам лучше прилечь…

— Во! Разговаривает! — Радостно сообщила она Жеке и снова обратилась к Валере, — вот и проваливай разговаривать в другое место! А не приставай тут! Ик! Извращенец!

— Леди, ведь я могу убить вас! — Предупредил он грозно.

— Правда?! — Кэт засмеялась. Выхватила Жекину шпагу из ножен, — ну, давай, мразота, убивай!

Публика, что до этого момента с удовольствием прислушивалась к скандалу, отошла от стойки. Жека не знал, что делать. С пьяными девушками он ещё никогда не сталкивался, а тут случай совсем запущенный — Кэт фактически сама вызвала наёмника! Который пришёл его убивать!

Валера вынул шпагу из ножен, встал в позицию. Кэт покачнулась, как-то махнула шпагой, у Валеры, должно быть от удивления, подкосились ноги. Он упал, а ткань его мундира на груди напитывалась кровью. Кэт протянула шпагу Жеке, — извини, что взяла без спроса.

— А этот что? — Спросил Жека, принимая шпагу.

Кэт пожала плечами, — сдох. Да и хрен с ним, слышь, Жека, поможешь добраться до каюты? А то ж я сама не дойду, и на такси нет, всё пропито!

Жека не представлял, какие на станции такси, но всё-таки охотно согласился помочь Кэт, просто воспользовался предлогом убраться подальше от мёртвого Валеры. Оказалось, что это те же «автобусы», только маленькие, на одного-двух пассажиров.

Кэт пробормотала, — шатл «Чока», — робот считал плату с карточки Жеки и невозмутимо приступил к исполнению заказа.

Из такси вышли в коридор бело-бежевых тонов, Кэт приложила палец к губам, — только тщщщ! Дети спят!

Повела Жеку по коридору, остановилась у двери с надписью «каюта куратора». Жека помог ей войти. Она приложила ладонь к прямоугольнику на стене, выдвинулась спальная ячейка. Точнее, двуспальная.

Жека пробормотал, — ну, я пойду, наверное.

Кэт неожиданно ловко и сильно толкнула его на койку. — Утром уйдёшь. — Присела рядом, провела пальцами по его щеке, — я привыкла сразу рассчитываться по своим долгам, — принялась расстёгивать на нём китель, промурлыкала, — особенно со спасителями!

Изображения, использованные в создании обложки, взяты из свободного доступа на сайтах:

Создатель обложки я — Алексей Лавров, иллюстрации изменены мной вторично.

Оглавление

Часть первая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

Часть вторая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

Часть третья

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

Часть четвёртая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

Часть пятая

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg