«Под лучами красного карлика [СИ]»

Под лучами красного карлика [СИ] (fb2) - Под лучами красного карлика [СИ] (Космонавт с Ковчега - 1) 988K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Олег Геннадиевич Белоус

Белоус Олег ПОД ЛУЧАМИ КРАСНОГО КАРЛИКА

Предисловие

Космос бесконечен и состоит в основном из вакуума, каждый атом, пролетающий колоссальное ничто — это уникальная игра природы. Вселенную следовало назвать великим нулем, если бы не сверкающие в межзвездной пустоте на колоссальных расстояниях друг от друга раскаленные комочки вещества, называемые Разумными звездами и кружащие хороводом вокруг некоторых из них планетные системы. Далеко за пределами одной из солнечных систем, звезду, которой ее аборигены называют Солнце, неслась, нарушая все законы физики, огромная комета. Наблюдатель, решивший рассмотреть поближе эту комету, сразу бы заподозрил, что это не природный феномен, а творение иного разума. Она мчалась не так, как нормальные кометы по орбите вокруг светила, неслась по траектории, направленной в межзвездные глубины. Было еще одно отличие от кометы — она отбрасывала непривычно короткий хвост, протяженностью не миллионы, как у обычной кометы, а какие-то жалкие сотни километров, зато сверкающий ярчайшим светом термоядерного пламени. И уж совсем не могли быть природными творениями стартовавшие время от времени с полюсов кометы крохотные по сравнению с ней ракеты. Огромное космическое тело, размером с приличный астероид было межзвездным кораблем — самым большим из когда-либо сотворенных человеком.

Если бы этот гипотетический зритель смог внимательно рассмотреть окружающее исполинский межзвездный транспорт пространство, то заметил, что траектория полета корабля пересекается с движущимся ему в лоб крохотным метеоритом. Их сближение, как и полагается в космосе, происходило на гигантских скоростях. Это как морскому судну, плывущему по океану на максимальном ходу получить торпеду в бок. Возможно, сумеет, несмотря на разрушения, доплестись до порта — а может, сгинет в безбрежной пучине. Времени для маневра у экипажа космолета не оставалось. Небесные странники ударят друг в друга. Часть космического корабля исчезнет в титаническом, сравнимом по силе с ядерным, взрыве. Не спасут ни гигантские размеры корпуса, ни колоссальная толщина каменной брони…

Запущенный в середине 21 века межзвездный зонд, после многих десятилетий пути пролетел мимо звезды Барнарда и передал на Землю подробные сведения о вращающихся вокруг нее планетах. Это произвело на жителей Солнечной системы эффект разорвавшейся бомбы. Полученные сведения стали сенсацией и настоящим прорывом в исследовании дальнего космоса. Вокруг красного карлика вращались шесть планет, на окраине — пояс каменных и аммиачно-ледяных астероидов. Ближайшая к местному солнцу планета представляла собой безжизненный, опаленный огнем близкой звезды шар, похожий на наш Меркурий. Три внешние планеты, представляли из себя промороженные газовые гиганты, малоинтересные землянам. Зато внутренние, располагавшиеся в поясе жизни, преподнесли сюрприз. Одна из них, на внешней границе, оказалась аналогом Марса. Холодный, с разреженной атмосферой с давлением в 10 миллибар у поверхности каменистый шар. Вокруг второй, слишком массивной, вращались два земноподобных спутника. На обоих спектроскоп обнаружил кислород и воду, и, стало быть, там могла процветать жизнь! На переданных на Землю фотографиях, оказались голубые, испещренные белоснежными завитками облаков, планеты. Водные миры! Состав атмосферы, гравитация лишь немного отличаются от Земли. Теория не допускала такого количества земноподобных планет у красного карлика, и досужие сплетники начали искать объяснение парадокса в деятельности сверхцивилизации, впрочем, признаков цивилизации и разума в системе зонд не нашел.

На обитаемых[1] планетах и базах солнечной системы немедленно разгорелась дискуссия о возможности и необходимости освоения чужих миров. Через год на всепланетном референдуме победили сторонники постройки колонизационного транспорта. Наступила пора человечеству создать новый дом под светом чужой звезды.

Астероид, избранный для преобразования в межзвездный транспорт, назвали по будущему предназначению Ковчегом. Технология переделки малых небесных тел в жилые колонии к тому времени уже досконально отработали. Ею и воспользовались для преобразования небесного тела в будущий межзвездный транспорт. Подготовительные процедуры заняли около пяти лет. Затем на холодную и пыльную, испещренную за миллиарды лет кружения вокруг светила кратерами поверхность приземлились корабли строителей. Сначала собрали на обоих полюсах по три термоядерных двигателя. Сосуды Дьюара из нейтрида[2] с тончайшими стенками без труда удерживали колоссальную энергию термоядерных взрывов. Раскаленная до звездных температур плазма из дейтерия и гелия-3, вырывалась через тончайший ниппель в крышке сосуда, придавая первоначальное ускорение кораблю. В основном межзвездный газ состоит из водорода в молекулярном, атомарном и ионизованном состояниях, примерно 1 % приходится на дейтерий, и гелий. Мощное и жесткое ионизирующее электромагнитное поле, в котором двигался корабль, кроме предохранения корпуса корабля от воздействия межзвездной среды позволяет собирать межзвездный газ и использовать его в качестве топлива термоядерной реакции и рабочего тела.

Направленные вдоль горизонта плазменные факелы постепенно раскрутили планетоид. За счет центробежной силы Ковчег обрел эрзац — тяготение на экваторе — 90 процентов земного. Вполне пригодная для комфортной жизни людей величина.

Еще через два года работ, Ковчег превратился в пещерный лабиринт, похожий устройством на муравейник. За толстой, в десятки метров, скальной броней, отделявшей будущих пассажиров и команду от ледяного безмолвия космоса, расположился комплекс пещер. Подобно пузырям в куске пемзы, они пронизывали весь колоссальный объем будущего межзвездного транспорта. Внутри создали искусственную экосистему, не нуждающуюся в обмене веществом с внешней средой. Отходы, проходя длинный цикл превращений, утилизировались и в конечном итоге преобразовывались в кислород, пищу и воду. Все готово для комфортного существования неограниченное время команды, набранной по всепланетному конкурсу из лучших представителей человечества.

Так получилось, что большинство в громадном коллективе звездопроходцев оказалось за русскоязычными, англоязычными и китайцами. Их языки и стали использоваться для общения. Месяц длились торжественные проводы будущих переселенцев, ставшие на Земле самым грандиозным за последние сто лет общепланетным праздником. Первый межзвездный транспорт с десятитысячным экипажем на борту, стартовал к месту, где звезда Барнарда должна находиться через пятьдесят лет после старта. Срок перелета почти истек. До финала эпического путешествия оставались считанные месяцы. Двигатели, на стороне, обращенной к звезде, пылали раскаленной плазмой, Ковчег плавно тормозил…

Глава 1

Иван торопливо шел по широкому и ярко освещенному висевшими под потолком плафонами коридору к диспетчерской. Настроение у молодого космонавта миллион на миллион. Не каждый день летишь в качестве капитана в первый самостоятельный полет! Магнитные подошвы ботинок громко цокали по металлу пола. Но здесь ничего не поделаешь. Гравитация на полюсе Ковчега, где располагался северный космопорт, очень мала. Без магнитной обуви при малейшем усилии привыкших к земной гравитации мышц, взлетишь к потолку, словно воздушный шарик. То и дело встречались люди. Молодой космонавт здоровался, улыбался во все тридцать два зуба. Ковчеговская община слишком маленькая. Все знают всех, по крайней мере в лицо.

Подойдя к массивной, пластиковой двери диспетчерской, он решительно толкнул створку. В их «логове» проходят предполетные брифинги космонавтов. В комнате тихонько играл присланный в последний сеанс связи с земли «свежий», и ставший очень модным на Ковчеге шлягер. Пульт управления, в глубине комнаты, сверкает мониторами, таинственно подмигивает разноцветными индикаторами и датчиками. Склонившийся над ним в неудобной позе хозяин кабинета — диспетчер отряда легких космолетов, лет тридцати с вечно всклокоченной, давно не стриженной шевелюрой, отзывался на имя Михаил. Столешница перед ним напрочь забита кристаллами памяти и бумагами. Рядом — длинный стол для инструктажа с тремя громадными мониторами, к нему сиротливо жмутся компьютерные кресла. На звук открывшейся двери Михаил поднял голову от лежащего перед ним документа. В глазах странное, нетерпеливое и одновременно озабоченное выражение. Чего это он, подумал Иван, но уточнять не стал. Они были шапочно знакомы. Пару раз, когда Иван готовился к полету, Михаил дежурил. Небрежно поздоровавшись, диспетчер пригласил:

— Присаживайся, ешки-матрешки! — он кивнул на кресло за столом инструктажа. Дождавшись, когда Иван устроится в кресле, отослал на компьютер юного космонавта полетные документы и выжидательно уставился на Ивана. Его явно распирало от желания немедленно поделится новостью, пусть даже с едва знакомым человеком. Дежурство заканчивалось, а пообщаться не с кем.

— Слушай, убери звук, — обратился Иван, — мешает.

Диспетчер молча убрал звук а Иван уткнулся в экран с папками электронных документов. К первому самостоятельному полету он относился очень ответственно и не испытывал желания общаться по неслужебным вопросам. Михаил начал ерзать на своем месте и наконец не выдержал.

— Ты слыхал, что опять учинили «ревнители справедливости»? — спросил он, — это не по ковчеговскому совсем! Как можно так плевать на интересы других людей? Словно дикари какие-то!

— Ты о чем? — отрываясь от экрана, слегка недовольным тоном осведомился Иван.

— Ну как-же! Ты не слыхал, ешки-матрешки!? — густые черные брови Михаила удивленно поползли кверху, — С утра передали по головидению. Такого еще не бывало! Ну выйдут с плакатами к Рубке Ковчега, это еще куда не шло!

— И что они выкинули на это раз? — вяло, больше из вежливости, поинтересовался Иван.

— Заблокировали вход на станцию Коперника, ешки-матрешки. А несколько особо отмороженных спрыгнули на рельсы и перекрыли правую радиальную ветку метро. У меня сестра из-за них опоздала на работу! Бездельники! Тут горбатишься всю неделю по четыре часа каждый день, а они бездельники, живут на всем готовом!

«Ревнители справедливости» требовали абсолютной справедливости и равности во всем. Не важно, труженик или бездельник, все должны иметь равный доступ к благам и баллы — так назывались виртуальные заменители денег на Ковчеге, должны распределяться равно между всеми ковчеговцами независимо от их трудового вклада и социального поведения. Наиболее идейные из них…или ленивые, принципиально отказывались от работы и жили за счет гарантированного минимума баллов, начисляющегося человеку по факту рождения. На том основании, что они не давали своего согласия родиться на корабле, «ревнители» считали себя свободными от всяческих обязательств перед обществом Ковчега. Их бесила администрация Ковчега: советы Корабля и Этики ограничивали личную свободу людей. За это они называли общество Ковчега фашистским. Впрочем, их идеи не пользовались популярностью на корабле и большинство приверженцев «ревнителей» составляли подростки, еще не определившиеся в жизни и в силу бурлящих гормонов склонные к конфликтам и бескомпромиссности, бунтари по натуре, которым как бы не было хорошо, все равно плохо.

Иван слегка поджал губы. Это уже серьезно! Шумная и крикливая группка «ревнителей», раньше не доставляла проблем ковчеговцам. Ну пикет устроят, ну «срач» в социальной сети. Это никому не мешало, а теперь они решились на большее. Ивану идеи «ревнителей» категорически не нравилось. Не хочешь работать на общее благо? Тогда живи на социальный минимум. С голоду не помрешь, но и шиковать будет не на что. Проблема была в его девушке. Она хотя и заканчивала учиться на биолога и, сама не собиралась бездельничать, но идеи бунтарей и их вождя по кличке Троцкий, так себя называл по имени понравившегося ему революционера из древней России главарь «ревнителей справедливости», ей нравились.

— Ну и что ты предлагаешь? Как отучить «ревнителей» от таких фокусов?

— Все просто! Прекратить играть в гуманизм! Надо как раньше, на Земле. Провинился и тебе раз батоги, да по заднице. А потом еще солью посыпать! Чтобы месяц сесть не мог! Помнишь, как в фильме Кавказская пленница?

— Думаешь Троцкого и его банду малолеток это вразумит? Они наоборот будут гордиться полученными побоями. Там ума мало, а амбиций много, — Иван досадливо махнул рукой и снова уткнулся в экран. Разговор о проделках ревнителей был ему неприятен. Диспетчер разочарованно вздохнул и отвернулся. Ну не хочет поддерживать разговор на политические темы космонавт! Жаль…

Иван едва успел вернуться к изучению полетных документов, когда из-за двери послышались странные звуки. Немилосердно фальшивя, кто-то во весь голос пел. По крайней мере, исполнитель полагал, что поет, а не мучает слух окружающих. Иван страдальчески поморщиться. Он не считал себя меломаном, но всему есть пределы. Голос выводящего рулады показался знакомым, но в первые мгновенья, как Иван не прислушивался, так и не смог вспомнить кто этот новоявленный акын, хотя песню он хорошо знал. Живший на Ковчеге народ, пел и слушал песни Земли полувековой, а то и вековой давности.

Comin' in on a wing and a prayer, Comin' in on a wing and a prayer, Though theres one motor gone We can still carry on, Comin' in on a wing and a prayer.[3]

Через считанные мгновенья дверь, содрогнулась от сильного удара, открылась. В проеме появился Леха Машеров, или, как он разрешал называть себя приятелям — Машера.

Всего на пол головы выше Ивана, он был широк в плечах и узок в талии, напоминая фигурой вставшего на задние лапы медведя, и так же как этот зверь — силен. Внешне обманчиво медлительный, он подобно настоящему хищнику, при необходимости мог проявить и быстроту, и недюжинную ловкость. Это только на вид мишка неуклюж и мешковат. По-настоящему он ловок, быстр, силен и свиреп. Горе тому, кто его разгневал! Никто и никогда не видел Машеру в гневе, но по одному его виду становилось понятно, что если разозлить этого берсеркера, его ничто не остановит. В юности он занимался дзюдо и в старших классах завоевал титул чемпиона Ковчега в своем весе. Занятие борьбой и природные данные превратили его в настоящего Илью Муромца, ковчеговский вариант. Как-то раз, уже учась в колледже, Ивану довелось вместе с ним мыться в бане. Мощный парень и очень широкий в кости! Одно нога как две, но у обычного мужчины. Внешность — соответствующая, благодаря чему у женщин парень пользовался неизменным успехом. Друг друга ребята знали с детства, учились в одной школе, только Машера окончил школу раньше на пять лет. Успел после выпуска отучиться на оператора Искусственного Интеллекта и жениться на однокласснице. Поработав несколько лет и успев разочароваться в выбранной профессии, снова поступил в колледж на факультет космонавигации, закончив его на год раньше Ивана. Не сказать, чтобы они стали закадычными друзьями, но ближе приятеля у Ивана не было. Все два года обучения Машера опекал Ивана, назначив себя ответственным за младшего товарища.

— Привет всем — проронил вновь прибывший густым, неожиданным для крупного человека, баритоном. Бухнулся в жалобно скрипнувшее под его весом кресло.

— О Машера! Ты что ли резервным идешь? — обрадовался Иван и протянул руку. Рукопожатие крепкое и уверенное. Диспетчер ограничился кивком в знак приветствия.

— Ага, выспаться не дают, — недовольно пробурчал в ответ Леха и сладко зевнул, — Вызвали не в мою смену. Заболел, видите ли, Смирнов.

Иван молча развел руками. Дескать обстоятельства, ничего не поделаешь!

— Дайте что ли кофе? — проворчал Машера, подтягивая к себе стоявшую на краю стола чашку и оглядываясь в поиске кофейницы и сахара.

Судя по всколоченному виду, Леха явно не выспался, поэтому и разговорился не на шутку. Обычно он предпочитал помалкивать, считая, что лучше больше делать, чем говорить. «Опять что ли дома не ночевал?» — сообразил Иван. «Ох уйдет от него когда-нибудь Евгения, хорошо, что у них еще детей нет.»

Диспетчер молча вытащил из стола и пододвинул к Машере банку с кофе и сахарницу. Леха удовлетворенно кивнул, под недоуменным взглядом не привыкшего к Лешиным чудачествам диспетчера, положил в чашку одну за другой четыре ложки. Крепкий, насыщенный аромат поплыл по комнате. Кофе, собранное на гидропонных плантациях, отличалось крепостью. Обычному человеку и одной ложки порошка — за глаза. Леха не обращал внимания на все эти тонкости. Размешал, громко звякая ложкой, шумно отхлебнул. Потом опустил чашку на стол. Вздохнув, пожаловался:

— Вчера что-то выпил перед сном кофе и не спалось.

Диспетчер поперхнулся от смеха, но Леха только иронично покосился на него, хмыкнул и приступил к изучению полетных документов, не забывая время от времени прихлебывать черный словно уголь кофе.

Через полчаса Иван закончил изучение документов. Не зря он считался лучшим на своем курсе. Попрощавшись с коллегами, одел скафандр и вышел на стоянку служебного транспорта.

Его уже поджидал старенький электроавтобус. Иван опустился на сиденье впереди, пристегнулся, двери автоматически закрылись. У юного космонавта замерло сердце, он зажмурился, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Машина неторопливо двигалась по направлению к входу на стартовую, иногда притормаживая, иногда разгоняясь. Мимо проплывали бесконечные стены, окрашенные в различные оттенки коричневого. Так были окрашены железоникелевые породы, преобладавшие на Ковчеге. Еще через несколько минут мимо проплыли шлюзовые ворота, глухо шлепнули, закрываясь позади. Подпрыгивая по серым плитам стартовой площадки, машина медленно покатилась по летному полю. Порыв ветра донес запах стартовой площадки: гари и острый запах озона. Края и вверх огромной пещеры, где располагался космопорт, терялись во тьме. Мрак разгоняли лишь установленные по периметру прожектора. Все, за исключением очередного патрульного, корабли флота Ковчега лежали на летном поле. Большие и маленькие туши кораблей, издали напоминали блестящие от воды чудовищные щуки, брошенные неведомым рыбаком на стартовую площадку. В долгое путешествие к чужой звезде люди взяли солидный космический флот. Четыре средних космолета, рассчитанные на десять человек, два больших, способных перевезти за один рейс сто пассажиров, а также эскадра отряда легких сил из десяти малых судов с экипажем в два пилота — это сила!

Малый космолет с бортовым номером 3/альфа уже поджидал Ивана. Рядом, нетерпеливо переминаясь и покуривая в кулак, стояла команда техников. Им сдавать борт капитану. Электроавтобус притормозил, шумно открылись двери. Неуклюже, мешал одетый скафандр, Иван спрыгнул на плиты стартовой. В руке сумка с вещами. «Ну вот и сбылась мечта идиота!» — подумал он и впервые ощутил себя не курсантом, а настоящим космонавтом. Это было исполнением мечты, ее воплощением в самом прямом смысле слова. Сейчас он полетит!

Космолет 3/альфа, один из старейших космических кораблей ковчеговцев, имел весьма почтенный возраст. Почти шестьдесят лет тому назад, 3/альфа в составе земной эскадры приземлился на Ковчег, доставив на астероид бригады строителей и материалы для обустройства пещер. Впрочем, как грузопассажирское судно он использовался недолго и после завершения работ по терраформингу, его перевели в состав флота Ковчега. Там космолет приспособили для нужд разведки и изрядно вооружили. С тех пор корабль не раз проходил капитальный ремонт и заслуженно считался вполне надежным и скоростным космолетом. Ядерный ракетный двигатель, сердце корабля и два бака водорода, позволяли совершать дальние экспедиции. Проходя через активную зону атомного реактора, водород разогревался до космических температур и создавал реактивную тягу, разгоняя корабль до скорости тысяча километров в секунду.

После стандартных предполетных процедур Иван, грохоча по металлу траппа подошвами, поднялся в корабль, направился к пилотажному отсеку. С завыванием открылся люк. Космонавт поставил внутрь сумку, протиснулся следом. Внутри пахло металлом и застоявшимся воздухом — так может пахнуть только космолет. Загорелись ровным теплым светом плафоны. Два пилотских ложемента, перед ними приборная панель, сверху пока еще мертвый, черный монитор бортовой информационной системы. Справа, под рукой — джойстик управления маршевым двигателем. Внизу мелькнули фары подвезшего его до трапа и стремительно улепетывающего автобуса. Иван вытащил из сумки и аккуратно повесил на угол приборной панели симпатичного плюшевого мишку. Это его личный талисман. Космонавты народ суеверный, а некоторые традиции, например — брать с собой в полет амулет, шли еще с Гагаринских времен. Неуклюже умостившись в ложементе, мешал надетый скафандр, застегнул предохранительные ремни. Лицо юного пилота просияло, губы раздвинулись в самодовольной улыбке. Он в кресле пилота космолета и на этот раз летит не стажером, а капитаном корабля!

Пора готовиться к старту. Монитор автоматически включился, по экрану поползли цифры обратного отсчета времени до пуска. Вытащив пилотажный планшет, с паролем активации космолета, Иван законектил его с компьютером корабля. Мозг корабля опознал космонавта. Приборная панель загорелась ровным зеленым светом, по монитору побежали данные параметров систем космолета. С каждой секундой на пульте загоралось все больше пентаграммам и лампочек, рапортуя — все системы работают нормально. Иван окинул взглядом пульт, вроде все нормально. Проверяя себя, еще раз проконтролировал состояние приборов управления, связи и положение многочисленных переключателей и тумблеров. По губам пробежала улыбка удовлетворения. Да, все в порядке. Корабль ожил и пора приступать к предстартовым процедурам.

Теперь вся ответственность лежит на нем одном. От волнения сдавило грудь, гортань ссохлась. «Все соберись» — приказал он себе. Не глядя, протянул руку. Из вмонтированного в стенку микрохолодильника, достал бутылку, поднес ко рту. Холодная вода пролилась по пищеводу. Иван откашлялся. Помогло. Волнение куда-то ушло. Он нажал на кнопку гарнитуры связи и выдал в эфир:

— Диспетчерская, 3/альфа на связи, как слышите?

— Слышу хорошо. Приступайте к проверке космолета-донеслось из рации.

— Принято, приступаю.

Иван переключил бортовой компьютер в режим диагностики и устроился поудобнее в ложементе. Остается ждать информации о состоянии корабля. Пару минут на дисплее мелькала чехарда цифр, наконец появился подобный отчет о состоянии корабельных систем. Как он и ожидал, все показатели соответствовали норме. Он нажал рычаг, опуская спинку ложемента и оказался практически в лежачем положении. Так легче переноситься стартовое ускорение. Удовлетворенно выдохнув, оторвался от пульта и вновь вышел в эфир:

— Проверка оборудования закончена. Системы к старту готовы. Время — 9 часов 11 минут 24 секунды. Как поняли? — отрапортовал приподнятым тоном космонавт, одновременно чуть-чуть подкручивая громкость.

— Понял Вас! Взлет разрешаю — басовито грянуло из наушников — и удачи!

Коротко, предупреждающе взвизгнула сирена, зашуршали гидроприводы, поднимая тушу космолета над плитами стартовой вертикально. Ложемент провернулся, предохранительные ремни натянулись, фиксируя пилота поперек движения. Снаружи донеслось довольное чавканье компрессора, откачивающего воздух со стартовой площадки, звук постепенно становилось все более глухим — разреженный воздух плохо проводит звук. Наконец за бортом наступила тишина. Все там остался вакуум. Через минуту, гидропривод бесшумно открыл люк в космос. Сквозь лобовое стекло, на фоне антрацитовой черноты Вселенной, холодно сверкнули разноцветные искорки звезд. От бездонности и близости космоса по спине Ивана пробежал холодок. Казалось еще немного и вселенная ворвется на стартовую.

— Предстартовая готовность тридцать секунд, — послышалось в наушниках.

Юного космонавта охватило ощущение чистого незамутненного счастья, какое он обычно испытывал перед стартом. Ради счастья минут и часов полета он и пошел учиться на космонавта. Застегнув крепления шлема, чуть дрогнувшей рукой перевел тумблер на приборной панели в положение «Старт». С этого момента управление в свои руки приняла автоматика, а от космонавта уже ничего не зависело. Электромагнитная катапульта, на секунду со всей силой вжав космонавта в ложемент, метнула тушу корабля навстречу Космосу. В глазах потемнело от трех, а то и всех четырех единиц перегрузки, ускорение с силой пресса вмяло в кресло, предохранительные ремни до боли вдавились в тело. Зрение сузилось до туннельного, все, что на периферии, подернула пелена. Впрочем, неприятные ощущения длились недолго, через несколько мгновений они исчезли. Вокруг корабля простиралась в бесконечность чернильная тьма космоса, пронизанная колкими лучиками далеких звезд. Где-то там, прямо по курсу, на расстоянии многих световых лет лежала Земля. Родная, далекая и таинственная планета-мать, которую ему не суждено увидеть.

Неторопливо загорелся экран радара, корабельный мозг запустил программу сканирования пространства. Невесомость. Вместе с ней нахлынуло ощущение невообразимой легкости, но, всего на несколько секунд. Снизу оглушительно загудели маршевые двигатели, словно одновременно взревело целое стадо слонов, корабль затрясло мелкой дрожью. Ускорение вновь жестко вдавило в ложемент, разноцветные искорки звезд за лобовым стеклом дрогнули и медленно поползли в сторону. Впрочем, ускорение детское, всего 3 g. Не то, что во время учебы! В ходе тренировки на центрифуге, на первом курсе, он при 12 g потерял сознание. В результате загремел на неделю в больницу. Тогда Иван очень испугался, что отчислят по здоровью, но все обошлось. Врачебная комиссия вынесла вердикт: годен к службе без ограничений.

Корабль сначала неторопливо, а затем все быстрее ускоряясь, принялся описывать гигантскую дугу в пространстве. Мимо, стремительно пронеслась угольно черная глыба Ковчега. На грани восприятия космонавт успел разглядеть язык алый плазмы тормозящих двигателей, сменившийся видом усыпанной разноцветными искорками звезд угольно-черного космоса.

Прошли полчаса, заполненные откровенной скукой. Пока космолет не прибудет в район патрулирования, впереди по курсу Ковчега, больше ничем не займешься. Наконец компьютер пискнул, сообщая, что успешно выполнил ювелирную работу. По монитору поплыло уведомление: «Борт 3/альфа прибыл». Все, на месте, довольно улыбаясь, подумал Иван и переключился с автопилота на ручное управление, затем нажал на кнопку выключения ракетного двигателя. Тот поурчал, стремительно меняя тональность, замолчал. Наступила оглушительная тишина, лишь едва слышно шуршало внутри приборной панели. За тонкой преградой лобового стекла, расцвеченная сверкающими точками звезд, тьма Мироздания. Настроение стремительно поменялось, он тихо вздохнул. На секунду Иван почувствовал себя очень одиноким и показалось, что он остался один во всей Вселенной. В любой момент молодой космонавт мог связаться с людьми и возвратиться на Ковчег, но нахлынувшее ощущение было такой силы, что он, не раздумывая, включил задний обзорный экран и обернулся на то место, где должен находиться Ковчег. Самого корабля не видно, расстояние слишком велико, но огненный язык тормозящих двигателей все еще заметен. Иван вновь вздохнул и отключил экран, работа не ждет, пора принимать дежурство.

Первым делом Иван сбросил надоевший шлем, словно воздушный шарик, он мягко взлетел к потолку. Молодой космонавт с облегчением выдохнул. Поток почти земного воздуха, так непохожий на безвкусный газовую смесь, подаваемую из баллонов скафандра, ринулся в легкие. Это здорово! Молодой человек просиял и хохотнул от переполнявших эмоций. Сбылась мечта идиота! Он, как отец, стал космонавтом. Отец, служил космонавтом и погиб в аварии. В памяти Ивана остались сильные руки подбрасывающего его, совсем маленького, к далекому потолку и ощущение невероятного счастья. Аварии редко, но все еще случались. Космос, по самой своей сути безжалостный и враждебный к жизни, собирал кровавую жатву во все времена. Люди погибали в космосе с момента первого выхода за пределы атмосферы, умирают сейчас и будут погибать в будущем. Задыхаться в разбитых, лишенных атмосферы кораблях, замерзать при отказах систем жизнеобеспечения, превращаться в межзвездную пыль во время внезапных взрывов двигателей. Чтобы этого не случилось, люди будут совершенствовать корабли, разрабатывать сложные системы спасения при катастрофах, но только одно точно не станут делать. Останавливаться на пути вперед, к звездам. Для этого представители рода приматов, самовольно присвоившие себе название сапиенсов, то есть разумных, слишком любопытны и беспокойны.

Иван коснулся пиктограммы перехода на голосовое управление.

— Включить связь, — несколько мгновений подождав, пока мигнет, подтверждая исполнение команды, светодиод, продолжил:

— Центральная, на связь.

Ответ пришел немедленно:

— Центральная на связи — над видеофоном заплясали разноцветные искры и еще через миг повис голографический портрет диспетчера.

— Я 3/альфа, нахожусь в зоне патрулирования, все системы работают корректно, дежурство принял.

— Принято. Тебе вводная, — раздался слегка встревоженный голос диспетчера, — У противометеоритных орудий какие-то проблемы. Что-то с реактором подкачки, так что курсовая батарея в нерабочем состоянии. Принимай на себя метеоритную защиту с курсовых направлений. Да, и имей в виду, приближаемся к плоскости эклиптики Барнарда, пришло предупреждение из рубки, могут появиться метеоры! У Санторо за дежурство два проскочило!

— Принято к исполнению, — досадливо поморщившись, доложился Иван. Изображение диспетчера рассыпалось разноцветными искорками, растаяло. Не повезло, первое дежурство и уже проблемы! Впрочем вряд ли они значительны. Выход из строя одного из рубежей противометеоритной обороны ничего не значил. Система оборона Ковчега состояла из двух рубежей: ближнего — батареи лазерных орудий и дальнего — корабля разведчика с ракетами. Самостоятельным элементом защиты было поле, генерировавшееся перед Ковчегом, но оно могло отразить лишь совсем мелкие метеориты. Считалась что этого достаточно для надежной обороны корабля от межзвездных странников.

Иван вновь передал управление компьютеру, сам поудобнее устроился в ложементе. Если что — то случиться, комп включит предупреждающий сигнал. А пока можно заняться и собственными делами. Он открыл планшет, нашел недочитанную книгу и принялся читать. Вскоре это надоело, взгляд натолкнулся на висящий над пультом талисман: плюшевого мишку. По странной ассоциации это напомнило ему о Насте — его девушке. Вчера они вновь поссорились…

С Настей он повстречался почти за год до выпуска из колледжа. Ковчег отмечал день старта и в честь праздника курсантам дали увольнительную. Идея позагорать, поплавать с одноклассниками, появилась у Ивана где-то за недельку до праздников. Захотелось отдохнуть чисто в мужской компании. Одноклассников, чьи номера коммуникаторов он знал, обзвонил заранее. Почти все, только двоим помешала учеба или работа, согласились собраться.

— Вольно! — хмуро скомандовал куратор курса, педант и уставник, которого курсанты боялись как огня. Повернувшись через левое плечо, он зашагал перед длинным строем, застывшем посредине спального помещения. Курсанты расслабились. Закинув руки за спину, отставили в сторону левую ногу.

— Так, товарищи курсанты. напоминаю правила поведения в увольнении!

Дисциплина на курсе поддерживалась железная, есть желание учиться — терпи, а он очень хотел стать космонавтом, поэтому не жаловался и молча сносил трудности службы! Лицо у Ивана каменное. Не хватало еще разозлить куратора, тогда нудный инструктаж продлиться ОЧЕНЬ долго, с досадой подумал он. «А время не резиновое, так можно и опоздать!» Ничего не поделаешь, придется терпеть. Все свободное, да и любое иное время занимала учеба. Отпускали в увольнения будущих космонавта не часто, тем больше ценились редкие посещения дома и родных. В итоге за ворота колледжа Иван вышел на час позже, чем рассчитывал.

Встретиться одноклассники договорились на 2-й верхней палубе около входа на морскую палубу или просто море. Название объяснялось тем, что там хранился резервный запас воды Ковчега. Пока Иван ехал в метро, он нервничал и торопился проскочить вперед по эскалатору. Хотя время поджимало, пришлось на минуту заскочил домой, прихватить купальные принадлежности. Наконец поезд затормозил на станции Морская. Он торопливо выскочил из вагона, почти бегом прошел последние сто метров от метро до входа на морскую палубу. Одноклассники кучковались рядом с воротами, что-то громко и оживленно обсуждая. Несмотря на все старания Иван появился последним. Опоздавшего одноклассники встретили приветственными возгласами и дружескими похлопываниями по плечу. Ковчег маленький, но некоторых из ребят он не видел больше года. Несмотря на то, что в увольнение Ивана отпускали достаточно регулярно, приятели впервые за последнее время сумели собраться вместе, у всех свои дела. Выговаривать за опоздание не стали. Ребята знали, что Иван, пока учиться, не хозяин собственного времени. А в праздник звезды сошлись — время для встречи нашлось.

Шумною гурьбой, обсуждая кто и чего добился за последний год, одноклассники ворвались в раздевалку. Иван торопливо скинул кремовую рубашку с нашивками курсанта, за ними последовали форменные ботинки и брюки. Под ними были купальные шорты. Забросив одежду в свободный шкафчик, заскочили в душевую. Туда уже врывался звук морского прибоя. Мерный, словно дыхание, и одуряюще, после стерильных коридоров жилых зон, пахло морем. Короткий душ, все можно идти дальше.

— Здорово вас в колледже гоняют, — усмехнулся бывший сосед по парте, оглядев окрепшее, мускулистое тело Ивана, по-приятельски хлопнул по плечу. Тот ничего не ответил, не до этого.

Тихо открылась стилизованная под дерево дверь. В лицо шибануло влажной, тридцатиградусной жарой, на миг Ивану показалось, что он очутился в бане. В искусственном климате Ковчега в большинстве отсеков поддерживалась стандартная, наиболее подходящая для человека температура — 21 градус. Классно, потирая руки, подумал Иван. Сразу за дверью начинался чистейший, белоснежный песок. Ноги тонули в нем, словно в толстой пуховой перине. Пройдя пару шагов, на миг потрясенно застыл, осматриваясь по сторонам. Каждый раз когда он посещал море, его до глубины души поражал открывшийся пейзаж.

Впереди, насколько охватывал глаз, сверкала под знойным тропическим солнцем покрытая белыми барашками волн безбрежная водная гладь. Полное впечатление, перед ним настоящее тропическое море. Пляж с белоснежным песком, простирался от горизонта до горизонта. Легкий бриз наполнял воздух запахом соли, йода и пересохших водорослей. Колыхал сочно-зеленые верхушки огромных тропических пальм, сразу за линией прибоя вонзавшихся в небо в хаотичном беспорядке. Чайки с жадными криками низко проносились над волнами, то и дело выхватывая из воды зазевавшуюся рыбешку. На людей они не обращали никакого внимания, занимаясь главным делом своей жизни, бесконечной охотой. Над всем этим великолепием, царствовало бездонное, без единого облачка, бирюзовое небо. Яркостное солнце палит кожу. В ста метрах впереди, у самой границы палубы, где незаметно для глаза море заменяется голографической картинкой, замерли лодки с рыбаками. Вот один из ловцов, привстав, дернул удочкой, серебристая молния рыбы упала на дно. На берег, густо усыпанный разноцветными шезлонгами, с ласковым шумом накатывались волны, чтобы на мгновенье завоевать часть берега, а потом отступить назад, повинуясь своей природе, также, как в послужившем прототипом земном море. Иллюзии и реальность причудливо переплелись, создавая непередаваемую атмосферу тропического рая. Иван знал, что небо-голографическая иллюзия, а пляж тянется всего на триста метров — остальное голографический обман чувств, но его всегда завораживало ковчеговское море, неодолимо манило в прохладную глубину. На накатывающийся на берег пенную нить прибоя, Иван мог смотреть бесконечно.

Полуголые мужчины и женщины, самых разнообразных цветов кожи, от таких же бледных поганок как Иван, до загорелых до черноты, подобно мулатам, заполняли пляж. Из расположившегося у входа кафешки доносится негромкая музыка. Казалось, что в праздники половина Ковчега отправилась загорать под южным небом, хотя интересных уголков на корабле много, например биом[4] влажного тропического леса. Можно погулять и там.

Парни с трудом нашли незанятые лежаки. Устроившись, сначала дружной толпой ринулись в море. Иван первый забежал по колени в море, оттолкнулся от дна и щучкой прыгнул в прохладную глубину. Открыв глаза, поплыл под водой, наслаждаясь переливчатой игрой света на песчаном дне. Вынырнув, повертел головой, с волос слетели сверкающие бусинки воды. На губах остался горько-соленый вкус моря. Нанырялись, наплавались вволю. Когда надоело, сходили на пункт проката, взяли парусные доски и устроили соревнование по виндсерфингу. Победить Ивану не получилось, но и выступил не совсем позорно, упав с доски только один раз. А когда набесились, наплавались вволю, слегка выбились из сил и проголодались, то направились перекусить в кафе.

Что-то, ритмичное, тихонько наигрывал скромно устроившийся у танцпола оркестр. Вкусно пахло жаренным мясом. Народу немного, места нашлись без проблем. Лишь в углу уныло ковырялась в тарелках семейная пара с капризничающим ребенком. Люди предпочитали отдыхать на пляже, зато вечером не протолкнешься. Кафешка заслуженно считалась лучшей и пользовалась на Ковчеге популярностью. Во-первых, в остальных заведениях корабля посетителей обслуживали роботы, а здесь работал живой персонал. Во-вторых, по праздникам и выходным выступал живой оркестр, который был на Ковчеге всего один единственный. В свободное от работы время в нем играли и пели бескорыстные, но талантливые поклонники Мельпомены. Взяв у бармена легкое вино и по порции шашлыка, ребята устроились за столом в углу.

Присосавшись к искрящемуся на солнце гранатом бокалу, Иван отхлебнул. Потом протянул руку к тарелке за порцией шашлыка. Сочные, румяные, истекающие соком и восхитительно ароматные куски мяса. Что еще может пожелать усталый курсант, вырвавшийся в увольнение?

— Нет, хорошо, — произнес вслух Иван.

Народ молча кивнул — языки заняты, все дегустируют благодать.

— Лепота! — дурачась, нарочито густым тенором поддержал Алексей Машера. Он естественно присутствовал в кафе, хотя и был по годам намного старше остальных парней и к тому-же единственный женатый. Но кольцо на пальце это не удерживало его от холостяцких забав. Махнув залпом стакан вина, с грохотом поставил пустой на стол. С соседнего столика укоризненно посмотрела мамаша. Но Лехе было все равно. Он как раз вошел в состояние легкого подпития, когда его так и тянуло на подвиги. Он обвел соколиным взглядом пляж, плотно забитый полуголыми девицами самых разнообразных форм и окраски, улыбнулся. Многие из них отдыхали в одиночестве и среди них встречались очень интересные экземпляры, на которые, определенно стоило обратить внимание. Машера поднялся и пошел знакомиться.

Парни не успели допить вино, когда на крыльцо кафешки вспорхнула стайка юных девушек. Ребята замолчали, словно у них перехватило дыхание. Одна из девушек, шедшая впереди, привлекла внимание Ивана. У него замерло сердце. Среднего для девушки роста, идеальная фигура вкупе с упругой, спортивной походкой, на лице немного надменное выражение, как будто весь мир ей должен за то, что она согласилась его посетить. Поверх едва прикрывающего тело белоснежного, выгодно подчеркивающего изящную фигуру, купальника, светлая рубашка из тонкого шелка. Налетевший легкий ветерок, приподнял рубашку парусом, принялся играться с пышной копной золотисто-рыжих волос. Шаловливо перебирать локоны и развевать старательно уложенную прическу. Ивану захотелось подойти к девушке и, не говоря ни слова, провести ладонью по ложбинке спины, по бедрам, по волосам, пронизанным солнечным светом. Среди подруг, девушка по мнению Ивана выглядела самой красивой, а ее лицо пробуждало у него неясные, но томительные воспоминания. Он вгляделся пристальнее.

Парень сморщил лоб. Откуда ты, прелестная девушка? А обворожительное создание, демонстративно не замечая уставившихся на нее парней, подошла к барной стойке и, усевшись за стул, заказала что-то подскочившему бармену. Подруги расселись рядом и немедленно начали заливисто хохоча, что-то обсуждать. С большим трудом Иван сумел узнать девушку. Это Настя из параллельного класса. Он удивленно покрутил головой. Как изменилась и расцвела за два года, пока он ее не видел! В седьмом классе она очень нравилась Ивану. Парень даже пытался ухаживать, но для Насти все ровесники были сопляками, не заслуживающими внимания. Нет, он ее не забыл. Но на фоне новых встреч, выпускных экзаменов, поступления в колледж и напряженной учебы ее облик потускнел и почти стерся в памяти.

— А займусь-ка я вон той рыженькой, — тихонько произнес Иван, поднялся из-за стола, и в подражание Машере изобразив скучающего Дон-Жуана, решительно двинулся к заинтересовавшей его девушке.

Так начались их отношения. Встречались они редко, по выходным и праздникам, когда Ивану везло отправиться в увольнение, но друзья не сомневались, что дело шло к свадьбе, хотя в действительности их отношения так и застыли на букетно-конфетном периоде. Накануне они в очередной раз серьезно поругались. Чего греха таить, Иван был трусоват во взаимоотношениях с прекрасным полом, как говорят: не можешь любить — сиди и дружи. Не решался он ей признаться в своих чувствах. Это красавчикам объясняться в своих чувствах легко. Хоть пять раз на дню, всем подряд. А Иван всегда считал себя некрасивым, такому признаваться трудно. Насте, похоже, надоела его нерешительность, и очередная ссора поставила их отношениях на грань разрыва…

Он заканчивал обедать и уже пил из тюбика апельсиновый сок, когда пронзительно тренькнул зумер компьютера. По экрану монитора поползла пульсирующая красным надпись «Метеоритная опасность», машинный голос бортового компьютера нудно забубнил:

— Опасность, опасность…

Иван обернулся, глаза удивленно расширились, тюбики с обедом отлетели в сторону, он торопливо подскочил к компьютеру. Коснувшись тачпада[5], увеличил картинку с данными радара. Навстречу Ковчегу летел небольшой по размеру, где-то с полметра диаметром, но весом под сотню кило небесный посланец. Такой камень представлял опасность при столкновении даже для Ковчега, защищенного от неприятных сюрпризов десятками метров скального грунта. Торопливо пролистав директории компьютера, Иван нашел нужный раздел вычислительного комплекса и кликнул его. Через мгновение компьютер нарисовал траекторию метеорита. Она не радовала. Конец ее упирался в поверхность Ковчега. Иван хищно улыбнулся. В первое же дежурство встретиться с опасным метеоритом, большая редкость и шанс отличиться. В пыль разнести космического убийцу и доказать, что не зря три года учился на пилота.

То, что нужно, решил Иван, мечтал отличиться? Вот он случай проявить себя. Немного беспокоило только отсутствие практического опыта. Физический пуск ракет он выполнял лишь один раз, и то на выпускном экзамене, дорого, но в том, что попадет в цель, не сомневался. Считалось, что настоящие пуски с потерей далеко не дешевых ракет вполне заменяют регулярные тренировки на виртуальном тренажере. Их он посещал систематически и поэтому считал, что причин для волнения нет. Вскоре и вовсе стало не до рефлексий, секунды текли, надо сбивать метеорит.

Отбросив ненужные сомнения, Иван принялся готовиться к ракетному пуску и торопливо ввел в оружейную консоль код активации торпедных аппаратов. Артиллерийский компьютер позволял корректировать траекторию управляемых ракет, дистанцию их подрыва, даже характер срабатывания взрывателя. Так что основания не сомневаться в попадании в цель, у Ивана были. Главное правильно задать параметры компу, а тот обеспечит снайперскую точность. А уж мощи ракетам не занимать, каждая содержала в себе две сотни килограммов мощной взрывчатки. Даже одной вполне достаточно, чтобы разнести в клочья намного больший метеорит.

Монитор мигнул, на нем отобразилась сетка и две концентрических кольца прицельного приспособления, а из гнезда пульта вылез джойстик управления огнем. Блестящая отметка цели, медленно ползла по центру монитора, ниже ежесекундно мелькали цифры, показывающие расстояние до метеорита.

Изображение внутри скрещенных прицельных кругов без конца подрагивало, заставляя артиллерийский компьютер, постоянно вносил поправки, удерживая мишень в фокусе. Наконец метеорит приблизился на расстояние прицельной дальности. По экрану доклада компьютера — надпись «Цель захвачена!» По лицу Ивана пробежала хищная улыбка, он решительно нажал кнопку пуска, выпуская полный залп — три ракеты. Это гарантировало поражение цели. Но вместо сотрясения корпуса, сигнализирующего, что катапульта выбросила снаряды в космос и, ярко-алого сполоха плазмы двигателей стартующих ракет, на обзорном экране корабля, по дисплею побежала строка с надписью красного цвета: critical error[6].

Что случилось? — с недоумением нахмурился Иван и вновь надавил на кнопку. Торопясь и нервничая, снова и снова нажимал, но бесполезно, даже полная перегрузка системы не помогла. На дисплее все так же бежала злополучная строка: critical error. Ружейная консоль категорически отказывалась функционировать. И тут ему стало по-настоящему страшно. И растерянность конечно, вместе с паникой — все, спрессованное буквально в секунды. А принимать грамотные и осмысленные решения нужно немедленно, но какие? Иван почувствовал, как от волнения его прошиб пот. Он вытащил из кармана платок и вытер вспотевший лоб. Несколько мгновений Иван безмолвно сидел перед консолью и растерянно смотрел на злополучный дисплей. Сердце забилось в грудной клетке кузнечным молотом, а время словно приостановилось, полилось тягучей патокой. Что делать? Разбираться с неисправностями — это удел технарей, пилотов этому не учили. Мелькнула мысль, связаться с диспетчерской, хотя особого смысла в этом не было. Дежурному дублировались сигналы с пульта, и он безусловно уже знал о проблеме, но все же Иван решил сообщить о поломке. Едва он потянулся к сенсору связи, как взвизгнул сигнал запроса на переговоры. Юный космонавт едва не подпрыгнул от неожиданности и дал добро на включение связи.

Над видеофоном повис голографический портрет. Диспетчер бледный как мел. Не глядя на собеседника, поздоровался, словно забыл, что они уже виделись утром. Несколько секунд молчал, то поднимая взгляд на Ивана и тут же опуская их обратно, как будто в чем-то провинился. Парень явно не просто растерян, а донельзя испуган. Иван глядел на диспетчера и больше всего боялся, что в его глазах отразится владевший им страх и растерянность.

— Иван — нарушая правила радиообмена, диспетчер назвал космонавта по имени, остановился, нервно прикусив губу. Несколько мгновений безмолвно смотрел на пилота, потом с натугой произнес:

— Мы не сможем дистанционно устранить неисправность оружейной консоли, только на базе… а по расчету эту чертов камень ударит Ковчег в районе пещер с тропическим природным парком всего через пять минут, — некоторое время он еще помолчал, потом выдавил из себя, — Он пробьёт броню и разрушит район пещеры с тропическим природным парком. Там сейчас экскурсия — воспитательница с ребятишками из первого детсада. Мы попытаемся эвакуировать детей, но вряд ли успеем, слишком мало времени. Я ничего не могу тебе приказывать в такой ситуации, просто прошу… сделай все возможное. Иначе, придется опустить гермодвери чтобы спасти остальной корабль.

Изображение, медленно рассыпавшись искрами, исчезло, лишь холодные иголочки звезд вглядывались через лобовое стекло в пилотажный отсек. Тишина, лишь на грани слышимости тихо шуршит что-то внутри приборной панели. Случилось самое страшное, что только могло произойти. Одновременно вышли из строя и лазерные батареи Ковчега и ракетные установки дежурного космического корабля. Почему так случилось, кто виноват, все потом. Сейчас важно, что люди, на свою беду попавшие в район, куда ударит метеорит обречены на верную смерть. Небесный странник при встрече с Ковчегом, взорвётся с мощностью сопоставимой с взрывом ядерной бомбы. Если даже кто-то в дальних уголках парка и уцелеет, его добьет вакуум.

Страшные картины, одна за другой возникли в воспаленном воображении юного космонавта. Безжизненный мертвый лес и распухшие от попадания в вакуум тела погибших детей. Все это будет на его совести, а взять ситуацию под контроль он не в состоянии. Ему жутко захотелось обратно, на Ковчег. Вернуться, все забыть, заставить себя не думать… Даже не от страха. Скорее, от инстинктивного стремления защитить психику от запредельной нагрузки. Это как отрывать от поджившей раны намертво присохшие бинты.

Иван повернулся к дисплею. Несколько мгновений он, широко раскрыв глаза, завороженно следил как мерцающая точка метеорита неторопливо приближается к Ковчегу. Страх, но не за себя, а за то, что он не сможет предотвратить, хотя обязан! Как не было, пожалуй, еще никогда в жизни. Секунды, оставшиеся до столкновения, как вода сквозь пальцы, неумолимо утекали. В заполнившей пилотажную звенящей тишине, громко бухало о ребра сердце.

Запрограммировать траекторию корабля на таран, а самому одеть скафандр и выйти в космос? Не вариант. Скорость космолета многие тысячи километров в секунду. Без защиты магнитного поля корабля, он в считанные минуты загнется от лучевой болезни. Это лишь кажется, что межзвездное пространство пусто, а на самом деле оно полно заряженных частиц, смертельно опасных на больших скоростях. В голове бился хаос. Да как же так! — мысли метались, ускользали, так что юноше было трудно додумать хотя бы одну из них до конца.

Дети, погибнут! Настя — они договорились встретиться после дежурства…

Матушка, он обещал ей, что проведет вечер дома…

Содрогнувшись всем телом, достал из кармана платок и еще раз вытер взмокший лоб.

Неужели остается только один выход таран? Это верная смерть, несмотря на совершенство земной техники.

Космолет испариться в плазменной вспышке.

Или он, или дети — кто-то погибнет!

Возникшая мысль была страшна и ужасала, но иного способа предотвратить катастрофу космонавт не видел. Сильнейший ледяной озноб прокатился по телу, и спазм сжал горло. Иван поднял руку к лицу. Пальцы мелко дрожали, а ладони мокрые, как у лягушки.

Что же делать? — неотвязно бился в голове единственный вопрос.

— А как бы поступил на его месте отец? — задал он вопрос. И сам же себе ответил:

— Нет, он бы не струсил…

Сейчас, внезапно для себя оказавшись на грани жизни и смерти, он вместо страха почувствовала злость. Иван крепко, до хруста сжал зубы, это помогло, он почувствовал, что немного успокоился. Рука медленно, но твердо потянулась к джойстику управления двигателем…

Глава 2

От напряжения у Ивана заслезились глаза. Внезапно, его взгляд зацепился за висевшего над пультом плюшевого мишку. Его словно ударило током, рука остановилась в считанных миллиметрах от джойстика управления двигателем. Еле ощутимая струя воздуха из кондиционера, слегка отклоняла игрушку в сторону. Иван несколько мгновений напряженно рассматривал открывшуюся картину. Промелькнувшая идея была безумной авантюрой, но сколько он не обкатывал ее, она вполне могло сработать! Если ударить по метеориту реактивной струей двигателей, тот изменит траекторию! Что и необходимо!

Со страхом но, и с появившейся надеждой, он по-всякому обкатывал идею. Точный расчет плюс удача и, план вполне исполним. Глаза юного космонавта засияли, он потер руки, разом переходя от подавленности и отчаяния к радостному возбуждению.

Пальцы лихорадочно запорхали над приборной панелью, вводя в полетный компьютер новую задачу. Через несколько секунд на экране дисплея отобразились параметры новой траектории. Она получилась весьма рискованной, малейший сбой в работе двигателей мог привести к столкновению, но вполне реальной. Затаив дыхание, Иван, не давая себе времени передумать, нажал на джойстик, активируя выполнение программы.

Двигатели корабля ожили, выбрасывая из кормы в пространство струи алого, раскаленного до звездных температур, водорода. Ускорение жестко вдавило космонавта в ложемент, а корабль, набирая с каждой секундой скорость, устремился в лоб звездному пришельцу.

Космолет и метеорит стремительно сближались и до развязки оставались считанные секунды… Сейчас все зависело не от космонавта, а от корректной работы двигателей. Не случиться неизбежных в космосе случайностей и все получится, нет — корабль врежется в метеорит и без какой-либо пользы исчезнет в огненной вспышке. Иван закрыл глаза, судорожно вцепившись в предохранительные ремни.

Когда до столкновения оставались ничтожные по звездным масштабам сотни километров, к слаженной работе кормовых двигателей космолета присоединились боковые, круто изогнув по параболе вверх движение корабля, так, что струя раскаленной плазмы хлестнула наотмашь по метеориту. Она не уничтожила небесного пришельца, хотя и порядком оплавила, но изменила его траекторию, заставив направиться «ниже» Ковчега. Отработав программу, двигатели замолчали, ускорение, вжимавшее пилота в ложемент, исчезло. Иван открыл глаза, он жив, это уже хорошо! Взгляд сфокусировался на мониторе. Направление движения небесного посланца изменилась, проходя мимо Ковчега.

Удалось, — прошептал Иван, — разжимая намертво сжатые в кулаки руки и медленно возвращаясь в материальный мир — удалось.

Удалось, — хриплым от волнения голосом прошептал Иван разжимая намертво сжатые в кулаки руки и медленно возвращаясь в материальный мир. Он чувствовал себя словно приговоренный к смерти, в последний момент услышавший о нежданной амнистии. Его авантюрное решение оказалось правильным, все удалось.

А в действительности надрывался зуммер передатчика и судя по таймеру уже давно. Иван вытер платком крупные капли пота на лбу и активировал связь. Заплясали разноцветные искры, складываясь в портрет диспетчера. Глаза лихорадочно блестят, взъерошенные волосы торчат во все стороны, словно получил добрый удар электрическим током.

— На связи.

— Ты что вытворяешь, Иван! Я тебе звоню, звоню, а ты ноль эмоций! — с ходу набросился диспетчер.

Иван вскинул на него изумленный взгляд:

— Да я, — он опешил и поперхнулся от неожиданности и несправедливого обвинения. Иван спасал людей и, у него не было времени отвечать на вызовы. Видимо по реакции собеседника диспетчер понял, что перегнул палку. Он криво улыбнуться и продолжил, но на этот раз несколько спокойнее:

— Извини, нервы, перепугался за тебя и за посетителей тропического парка. А ты молодец! Мы сначала даже не поняли, что ты задумал и решили, что ты идешь на таран, а ты нашел единственно верное решение! Молодец летеха![7] А мы не сообразили…

Ивана слегка покраснел, руки суетливо теребят джойстик. Он бросил на собеседника слегка смущенный взгляд и пробормотал:

— Да не за что, так бы поступил любой.

Диспетчер пожал плечами и едва удержался от нервной улыбки:

— Каждый, не каждый, а спас ты сегодня кучу народа! Шефу я уже доложил о ситуации. Взамен тебя вылетает Машера. А ты возвращайся, техники проверят вооружение.

Иван почувствовал прилив жара к лицу, губы сжались в нитку и он уже хотел ответить, что-то резкое, и тут ему пришла мысль, действительно, чего он кипятиться? Никто не пытается задеть его, диспетчер лишь выполняет должностные инструкции, они требуют замену неисправного космолета на дежурстве другим бортом. К тому-же благодаря смене у него появиться возможность встретиться с Настей уже сегодня. Иван мгновенье помедлил, успокаиваясь, потом бросил быстрый взгляд на собеседника и все еще слегка недовольным тоном ответил:

— Принято, возвращаюсь.

— Ну вот и ладушки — диспетчер довольно улыбнулся, его изображение замигало, разваливаясь каскадом искр.

Через час космолет, напоследок ударил плазменной струей по почерневшим плитам и грузно умостился на стартовую площадку. Двигатели замолчали. По экрану монитора поползла надпись. «Космолет приземлился» и чуть ниже параметры посадки. Внешние, более тяжелые ворота шлюзов дрогнули, беззвучно закрыли выход в космос, сначала тихо, затем все громче зачавкали насосы, нагнетая воздух на стартовую площадку. Стены пещеры скрылись в густом молочном тумане, образовавшемся от соприкосновения влажной атмосферы Ковчега с ледяной поверхностью ворот шлюза. Даже ближайшие плиты покрытия космодрома не видны. Когда на летное поле закачали достаточно воздуха, открылись внутренние ворота шлюза. Зажужжали дымососы, пожирая туман, издали донесся шум работающих двигателей. Через открывшееся ворота, один за другим, на стартовую въехали автомобили технической службы.

Откинувшись в ложементе, Иван, с благодарностью посмотрел на талисман — плюшевого мишку. Хотя он считал себя не суеверным, но, как и все, кто ежедневно рискует жизнью, в глубине сердца верил в собственный талисман удачи. Собрав в сумку вещи, которые толком и не успел разложить, открыл входной люк. В воздухе веяло гарью и дымом, вокруг борта суетились ремонтники и роботы.

Иван спустился по трапу на плиты стартовой. От них все еще тянуло жаром. Полет продолжался совсем недолго, но стоил таких нервов, что вымотал его до предела. Усталость буквально валила с ног, а в висках ломило так, словно на голову надели железный обруч. Не обращая ни на кого внимания и, на автомате отвечая на приветствия знакомых технарей, космонавт побрел на стоянку электроавтобусов. Автобус ждал на остановке, Иван оказался единственным пассажиром устало фыркавшего железного ящика. Через несколько минут машина затормозила у конечного пункта, двери со скрипом открылись, Иван вышел на остановке Астровокзал.

Мощные лампы на потолке ярко освещали обширная каменную площадь. Напротив выхода из метро стояло монументальное трехэтажное здание астровокзала, построенное в модном во времена старта Ковчега стиле космического классицизма. Величественное сооружение, опиралось на два ряда белоснежных колонн. Вместе с двойником на северном полюсе оно заслуженно считалось одним из красивейших на Ковчеге. Справа — ярко освещенная улица, ведущая к центру корабля. Сейчас площадь пустовала, только струи воздуха, из огромных воздухопроводов под потолком колоссальной пещеры, гоняли по бурому от содержащегося в нем железа покрытию несколько клочков бумаги. Они то взлетали до потолка, то опускались почти до земли. Тогда с азартом повизгивая шарнирами на крутых поворотах, робот-уборщик бросался за мусором. Но стоило ему в очередной раз почти догнать добычу, новый порыв ветра поднимал бумажку к потолку пещеры, оставляя без добычи. Глядя на это Иван слабо усмехнулся. Не спеша, подошел к служебному входу в астровокзал.

Найдя знак «курить разрешено», встал рядом. С запоздалым страхом подумал, что ведь действительно… мог погибнуть. Иван почувствовал, как по спине бежит холодок. Достал из пилотажного комбинезона сигареты и зажигалку, прикурил. Постепенно рассеиваясь, струйка дыма поплыла вверх, к трубе воздуховода. В несколько выдохов досмолил сигарету до фильтра, понемногу успокаиваясь. Что не говори, а никотин все-таки успокаивает нервы и подстегивает мышление. Вообще-то, он почти не курил, так, иногда только, когда сильно волновался и не дома. О его вредной привычке мать до сих пор не знала, Иван предпочитал охранять ее от лишних знаний и разочарований. Неожиданно вспомнилось, как десять дней тому назад он, полный надежд и планов пришел в отряд. Первый рабочий день начался с большого разочарования — вместо героических будней пришлось вновь получать допуск на самостоятельное пилотирование. Резонные возражения, что Иван имеет солидный для вчерашнего курсанта стаж самостоятельного пилотирования и сдал выпускной экзамен по управлению космолетом с отличием, новое начальство не приняло во внимание. Промурыжили здорово, пришлось попотеть и на тренажере, и вторым номером на космолете-спарке. Только через неделю командор подписал допуск на самостоятельные полеты. Иван поискал глазами урну, бросил окурок в плотоядно чавкнувшую урну. При почти нулевой гравитации не уберешь, так и будет летать по пещере, пока не подберут роботы-уборщики.

Порядки в летном отряде легких космолетов царили строгие. Космонавт обязан лично доложить о результатах дежурства командиру отряда или его заместителю. Иван открыл дверь здания Астровокзала, поднялся на третий этаж, прошел по коридору. Крайние три кабинета занимало управление отряда. Еще на подходе к кабинету шефа Иван понял, там бушует буря. Громкие крики, обвинения в некомпетентности и угрозы примерно наказать, так и сыпались из-за массивной двери, заставив на секунду притормозить.

— Как могли произойти одновременно две аварии на батарее и на 3/альфе? Вы хотите сказать что это случайность? Как так может быть!

Несколько секунд молчания, видимо командор выслушивал собеседника, затем в кабинете снова взревели:

— Меня не интересую оправдания. Я оператор Искусственного Интеллекта, или Вы? Мне нужны объяснения как в системе появился вирус и кто в этом виноват!

Стоять перед дверью начальника и слушать крики откровенно глупо. Не дай бог кто увидит, что могут подумать? Подслушиваю? Резонно рассудив, что уж кто-кто, а он, ни в чем не виноват, Иван решился и негромко постучал. Так и не дождавшись ответа, открыл дверь и осторожно заглянул в кабинет. Командор восседал за занимавшим добрую половину небольшого кабинета столом и орал в трубку мобильного телефона. Он и так от природы имел багровый цвет лица, сейчас покраснел еще больше, сравнявшись цветом с кумачом грамот и дипломов, висевших на стене за его спиной.

— Здравия желаю, — поздоровался Иван, заходя в кабинет.

Едва взглянув на вошедшего, командор кивнул. Рукой небрежно указал на стул, видимо посчитав этого вполне достаточным, продолжил распекать кого-то по телефону.

Пережидая начальственную грозу, Иван присел на краешек стула.

Наконец командор с размаху бросил телефон на стол. Со все еще гневным выражением лица, повернулся к Ивану.

— Ты видишь, что твориться? Разгильдяй на разгильдяе! Судить таких оболтусов надо — раздувая ноздри, прорычал шеф. Затем поднял кулак, как будто собирался им испытать стол на прочность, но в последний момент, с видимым усилием совладал с чувствами. Рука разжалась и тихо опустилась на столешницу.

— Если бы не ты, получили бы аварию второй категории, а они видите ли только собираются разбираться!

Командор вскочил на ноги и нервно прошелся по кабинету, присел назад на кресло. Помолчал, постепенно успокаиваясь и меняясь в лице.

— Рассказывай как все было! — попросил голосом потише шеф.

Внимательно прослушав краткое повествование о приключениях Ивана, поднялся из-за стола, крепко пожал Ивану руку:

— Значит так, от лица службы, за проявленную сообразительность и, не побоюсь этого слова храбрость, объявляю, благодарность!

— Спасибо, — вставая со стула, ответил, заливаясь краской, Иван.

— Не ожидал, в первом вылете, а молодцом! На работу выходишь в четверг. Все давай, иди, отдыхай, следующее дежурство по расписанию! — произнес Командор, отпуская Ивана и садясь на место.

У двери Иван остановился и повернулся к начальнику:

— Разрешите вопрос?

Командор удивленно уставился на подчиненного, но отказывать не стал:

— Ну?

— Я так понял, обнаружена причина одновременного отказа техники?

Командор нахмурился и недоуменно уставился на Ивана, но все же ответил:

— Имей в виду информация служебная, — командор значительно посмотрел на Ивана и когда тот кивнул, добавил, — Но раз ты участвовал во всем этом, отвечу. По предварительным данным в сеть проник вирус, отключивший оружие на лазерной батарее и на космолете. Кто совершил диверсию и с какой целью, сейчас разбираются компетентные органы.

Иван почти вышел из кабинета, когда услышал.

— От себя лично большое спасибо!

Утренний час пик, когда народ жаждет попасть из жилых зон на работу и напрочь забивает вагоны метро, давно прошел. В вагоне древней модели, помнящем, наверное, еще времена старта Ковчега, людей совсем немного. Время подходило к обеду, все кроме пенсионеров и вездесущих детей, на работе. Пассажиры, кто уткнулся в книгу, кто-то, тихо дремлет или смотрит в экраны коммуникаторов. Лишь в конце вагона галдит стайка молодежи. Вчера с Земли пришло видео последней игры на первенство Европы по футболу, матч мадридского Реала с киевским Динамо. К удивлению и бурному негодованию большинства болельщиков Ковчега, испанцы едва не выиграли. Только дополнительное время выявило победителей. Двери с шумом захлопнулись. Поезд, набирая скорость, покатилась по рельсам, петляя по темным туннелям и лавируя между ярусами. В районе оранжерейного комплекса дорогу перекрыли, там опять шли ремонтные работы, пришлось сделать крюк. Вагон свернул в сторону центральных областей Ковчега, удлиняя поездку и обещая встречу с зоной микрогравитации. Он немного поразмышлял о странной информации, озвученной ему командором. Действие вируса могло повредить кораблю, неужели у них есть ненормальные, готовые на это? Возможно это какая-то ошибка? Данные то предварительные… Расследуют повнимательнее и поймут, что аварии произошли по другой причине? Так и не придя ни к какому выводу Иван вздохнул и пристегнулся к сиденью. Вытащив из сумки планшетник, углубился в чтение не дочитанной книги. Ковчег огромен. Жителям приходилось ежедневно тратить по часу на поездку к месту работы и назад. Жилые и промышленно-складские зоны находились в разных районах межзвездного транспорта. Экваториальная область Ковчега — наиболее комфортная для проживания пассажиров и экипажа, приютила жилые зоны и большую часть развлекательных и природных парков с земными биомами. В средних широтах и на полюсах, где псевдотяготение гораздо слабее или почти отсутствует, а время нахождения человека ограничено, разместились промышленные зоны с животноводческими фермами. Смонтированные на микрозаводах принтеры выпускали все необходимое для повседневной жизни команды. Они — настоящее чудо и могут напечатать все, что угодно. Хоть космолет, хоть бактерию. Надо — напечатают еще таких-же принтеров, лишь бы хватило исходных материалов и нашлись проекты. А что первого, что второго, на Ковчеге запасено в избытке. Часть принтеров, законсервированная, должна пригодиться при освоении новых миров. В пещерах, расположенных ближе к центру Ковчега расположились складские зоны со всем необходимым для многолетнего полета: запасы металлов, воды, генетического материала земной биосферы для терроформирования планет, а также сельскохозяйственные зоны с гигантскими гидропонными фермами, обеспечивавшими Ковчег растительной едой и кислородом.

Иван вышел из вагона, в спину подтолкнул ветерок. Сложная система кондиционирования обеспечивала принудительную циркуляцию воздуха по всему Ковчегу. Слабый ветерок, неизменный спутник жизни ковчеговцев, никогда не утихая, вечно гуляя по улицам и площадям. Подошвы ботинок заскользили по мокрой поверхности. В последний момент он судорожно взмахнул руками и ухитрился устоять на ногах. Откуда появилась вода на тротуаре? Он оглянулся по сторонам. Чуть дальше по улице, неторопливо полз робот-уборщик, оставляя за собой свежевымытую полосу. Каждое утро они проходили по улицам и мыли мостовую, оставляя после себя идеальный порядок. Иван досадливо махнул рукой. Происшествие не ухудшило настроения.

Лампы дневного освещения, высоко под потолком, заливали, улицу потоками ослепительного света. Широко улыбаясь встречным прохожим, он быстро шел, почти бежал, по гулким коридорам идеально выровненной строителями мостовой жилой зоны. Иван вскочил на бордюрный камень, отделяющий пешеходную зону, пробежался, балансируя руками, через десяток метров не удержав равновесия, спрыгнул на землю. Украдкой огляделся вокруг, проверяя, не осуждает ли кто-нибудь его. Космонавт, пилот, а ведет себя как мальчишка, не солидно. Но на него никто не обратил внимания, только встречная бабушка, равнодушно скользнула по нему взглядом. Хмыкнув про себя, он поспешил дальше.

Мимо пролетали бесконечные стены, окрашенные в различные оттенки коричневого. Так были окрашены железо-никелевого породы, преобладающие на Ковчеге. Изредка в стене мелькали двери жилых квартир и нарисованные самодеятельными художниками разноцветные картины и граффити. Строители не посчитали нужным перекрашивать стены и потолок улиц жилой зоны, оставив их такими, какими они стали после прохождения роботов-строителей, а обитатели Ковчега привыкли к необычному цвету и почти нигде не стали их закрашивать.

Через пять минут он стоял перед дверью своей квартиры. Пискнул, открываясь, электронный замок.

— Добро пожаловать Иван Сергеевич, — приветствовал хозяина голосом заботливой тетушки домашний компьютер. Ваня, шутки ради, месяц тому назад запрограммировал комп величать себя по имени-отчеству.

Дом встретил тишиной, только едва-едва слышалось жужжание вентилятора кондиционера. Посредине прихожей валялись забытые мамой тапочки.

— Мам, — крикнул Иван, ставя на пол сумку, сбрасывая форменные ботинки и переобуваясь в домашние тапочки. Ответа он не поучил. Иван недоуменно нахмурился, сегодня мать была выходная и поднял взгляд на красную точку видеокамеры домашнего компьютера.

— Домовая, появись! — приказал он.

Когда на полу появился голографический призрак существа, похожего на сказочного домового, только женского пола. Сделав реверанс, выжидательно уставилась на молодого хозяина.

— А где мама?

— Час тому назад старшей хозяйке звонили с работы. Через тридцать две минуты она ушла на смену, — произнес бархатный женский голосок, таким тоном, словно напрашивался на бокал коктейля с послед продолжением.

Иван хмыкнул, голос и «характер» компа программировала мама, прошел на кухню, под ложечкой здорово сосало. В самом деле, когда он ел в последний раз? На корабле? Это давно и не правда, а после пережитых приключений кушать захотелось до ужаса. Открыв холодильник, обежал взглядом полки: какие-то овощные консервы, яблоки с бананами на нижней полке и все.

Н-да… — прикинул Иван. Ничего серьезного. Овощи конечно важны, но ими не наешься. Он прикинул, где можно перекусить. Рядом со станцией метро стояла роботизированная кафешка. Иногда, когда мама была на смене, он заходил туда поесть. Кормили вкусно и сытно, только идти далеко. Иван уже хотел закрыть дверцу, когда его взгляд привлекла, белая суповая тарелка. Сверху крышка из-под кастрюли. Когда он ее поднял, взор порадовала гора посыпанных перцем домашних пельменей. Мать приготовила их на ужин. Ничего, решил Иван, раз вернулся пораньше, пойдет и на обед. А на ужин он что-нибудь придумает, или мама придет домой. В крайнем случае закажет доставку на дом. Иван вытащил тарелку, облил пельмени острым соусом, засунул в микроволновку и поставил ее на разогрев. Через минуту микроволновка пронзительно пискнула. За это время он успел закинуть форму в шкаф и вернулся на кухню. Ммм… мать как всегда в ударе, кулинария ее стихия! Быстро утолив голод, сказывалась курсантская привычка кушать быстро, он зашел в гостиную, плюхнулся в жалобно скрипнувшее кресло. А вдруг про сегодняшнее событие с метеоритом покажут по ящику? — пришла в голову Ивану мысль. Он слегка разрумянился — тогда он станет героем ковчеговского голографического телевидения или в просторечье головидения. Не то чтобы он особо рвался в герои, но сама мысль, что его увидит весь Ковчег тешила самолюбие и, наполняла каким-то детским восторгом.

Дальняя стена гостиной медленно протаяла, завертелась объемная заставка телевизионной студии Ковчега — летящая на фоне звездного неба огромная комета. Еще через секунду появилась студия телевидения. На фоне стены с видами земного неба небесно-голубого цвета — массивный стол из натурального дерева. Диктор — Элизабет Олдридж, блондинка, неопределенного возраста между тридцатью и сорока ценилась не за внешность. Зрители ее любили за умение с юмором рассказывать «местечковые» новости Ковчега. Лиза, как ее называли русскоязычные жители Ковчег, совмещала обязанности руководителя телестудии, диктора и сценариста. В маленькой колонии землян проживало слишком мало людей, чтобы позволить себе роскошь содержать на головиденье нескольких человек. На этот раз она выглядела донельзя серьезной и деловитой.

— Добрый день, уважаемые слушатели — диктор приветливо кивнула, — Сначала о главном! Департамент связи сообщает, что ими перехвачены радио и телевизионные сигналы инопланетных существ из системы Барнарда. Подробнее об этом в интервью с главой службы доктором Вонг Емма.

Иван откинулся в кресле и только смог воскликнуть:

— Ничего себе!

Изображение на секунду мигнуло. Перед Иваном появилось ярко освещенное просторное помещение, битком набитое какой-то непонятной аппаратурой, по виду научной. Посредине комнаты стоял письменный стол. Рядом с ним замер пожилой китаец, одетый в тщательно выглаженный костюм-тройку. Он бесстрастно, словно древнее буддистское божество, разглядывал стоявшую перед ним Лизу. Камера снимала чуть со стороны и сбоку, показывая людей в анфас.

— Здравствуйте доктор, — профессионально приветливо улыбнувшись, обратилась к ученому Лиза.

— Ни хао, — традиционным приветствием по-китайски, ответил доктор, церемонно поклонившись.

— Расскажите, пожалуйста, о Вашем открытии.

— Хм… произнес китаец, на секунду задумавшись, потом начал излагать спокойным, размеренным голосом, так не соответствующим ошеломляющему содержанию речи:

— Уже довольно длительное время мы фиксируем поток радиосигналов со стороны звезды Барнарда. Идентифицировать их природу не представлялось возможным. Наконец месяц тому назад мы приблизились к системе на такое расстояние, что оказалось возможным вычленить сигналы, скажем так, неприродного происхождения. Проведенные нами исследования, бесспорно доказывают, что это сигналы искусственные.

Диктор внимательно посмотрела на собеседника, удивленно вскинула брови. Немного подумав, поинтересовалась:

— Доктор, значит, нас ждут в конце пути инопланетяне?

— Несомненно, — ответил доктор все тем-же четким и размеренным голосом и вежливо улыбнулся.

— И о чем эти сигналы? Это головидение? Радиовещание? Что это? Вы расшифровали инопланетные послания? — воскликнула ковчеговская акула пера.

— Ну не все так быстро, уважаемая Элизабет. Пока мы работаем над расшифровкой сигналов.

Элизабет разочарованно покачала головой:

— А как так получилось, что при первоначальной разведке признаков высокой цивилизации не обнаружили?

Первый раз за все время интервью на лице китайца промелькнула тень эмоций. Немного помедлив он ответил.

— Меня и самого мучает этот вопрос. Я думаю, когда мы приблизимся к Барнарда поближе, то узнаем ответ на этот вопрос.

— И сколько нужно времени для расшифровки инопланетных сообщений?

— Это не так просто, мы не знаем ни языка, на котором говорят инопланетяне, ни содержания их посланий. Но надежда прочитать сообщения есть. Уже сейчас мы совместно с департаментом информатики работаем по декодированию перехваченных посланий. Определенный успехи есть. Мы надеемся, что нам понадобиться где-то месяц для расшифровки.

— Спасибо уважаемый Вонг Емма, — протянула Лиза разочарованным тоном.

— Цзайцзиень, уважаемая Элизабет, все таким-же спокойным тоном отозвался ученый.

— Дорогие телезрители, Вы смотрели интервью с доктором Вонг Емма, — Элизабета повернулась к зрителям, продемонстрировала белоснежную улыбку во все тридцать два зуба, — А сейчас о новостях Ковчега.

— Ничего себе, — выключая головидение пробормотал Иван — и как мы будем с инопланетянами делить солнечную систему Барнарда? Но мысли о глобальных проблемах недолго тревожили его ум. Юности гораздо важнее сиюминутные проблемы, а именно что говорят в интернете об его сегодняшнем поступке.

Иван достал коммуникатор и зашел в интернет. Описание происшествия с метеоритом хотя и торчало в первой десятке ковчеговских новостей, но народ комментировал его как-то вяло. Сенсацией дня стало известие, что в системе Барнарда процветает разумная жизнь, находящаяся на высокой степени развития цивилизации. Иван вяло полистал страницы форума. Вокруг сообщения об обнаружении цивилизации велись ожесточенные баталии, он досадливо поморщился. То что на его поступок почти не обращают внимания, было неприятно.

Делать дома нечего, он решил позвонить Насте. Они договаривались встретится вечером, но раз освободился рано, стоит переназначить свидание на пораньше. Иван набрал номер девушки. Настя ответила почти сразу, словно ждала звонка. После третьего гудка над браслетом коммуникатора нарисовалось голографическое изображение девушки, и раздался знакомый голос:

— Але, — при виде Ивана, она вначале капризно поджала губы, нахмурилась, затем неожиданно ее настроение резко поменялось и она ласково улыбнулась.

У Насти сегодня был выходной и она без спора согласилась перенести встречу. Девушка была мила и приветлива, словно и не случилось крупной размолвки несколькими днями раньше. Договорились встретиться в четыре, в тропическом парке, у водопада. Иван специально назначил свидание там, во-первых недалеко добираться. Во-вторых он его, парк, он только что спас от разрушения! Будет чем похвастаться. Изображение мигнуло и рассыпалось тысячами разноцветных искр.

Иван откинулся на спинку кресла, задумчиво разглядывая то место, где еще несколько секунд тому назад висел голографический портрет девушки. От разговора у него осталось сложное впечатление. В глубине сознания зашевелился маленький, но весьма неприятный червячок сомнения. У Насти иногда случались резкие смены настроения, тогда под горячую руку она могла наговорить гадостей, но чтобы наоборот еще ни разу! И откуда такой ласковый тон?

Немного подумав, он решил что все выяснит при встрече. Пробежавшись по сенсорам планшета, зашел на портал доставки. Кликнув опцию голосового управления, произнес:

— Семь красных роз доставить на ближайшую станцию метро, — помолчал вспоминая о вкусах Насти и добавил, — красных.

По виртуальному экрану побежала надпись «Розы закончились. Можем предложить гвоздики или гладиолусы. Нужно заказать цветы заранее, не менее чем за двое суток».

Ковчег был слишком маленькой человеческой общиной, чтобы позволить себе без ограничений тратить ресурсы на вещи не первой важности. Прежде всего обеспечивались первоочередные потребности людей в еде, транспорте и воздухе, все остальное по мере возможности. Если вовремя не заказал, довольствуйся тем, что имеется в наличии.

Досадливо поморщившись, тупая железяка его еще учить будет, Иван скомандовал:

— Тогда семь гладиолусов, доставка туда же.

Время приближалось к трем часам по полудню, Иван побрызгался одеколоном — Настя любила «вкусные запахи». Переодевшись в шорты и футболку, в тропическом парке всегда тепло и, в шлепках на босу ногу отправился на остановку метро.

Сразу за стальными воротами станции, посреди торопящихся по делам людей, стояла забавная маленькая тележка с букетом алых цветов в кузове — робот-доставщик заказов. Подойдя к нему, Иван забрал цветы и провел коммуникатором по сенсору. Благодарный писк просигнализировал о закрытии заказа.

Семьдесят лет тому назад проект приспособления астероида под колонизационный транспорт вынесли на всеобщее обсуждение человечества. Одним из самых спорных моментов стало предложение создать на корабле биом влажного тропического леса. Сторонники экономии выступали против по их мнению излишней роскоши и пустой тратой ресурсов и времени. В развернувшейся дискуссии они проиграли. Экипаж и пассажиры отправлялись в полет не на год или два, а на десятилетия. Люди проведут всю жизнь от рождения и до смерти на гигантском межзвездном транспорте, поэтому точка зрения о необходимости создания для них максимально комфортных условий существования, победила. Кроме того, парк задумывался как крупнейший источник кислорода для ковчеговцев. За основу при создании биома, дизайнеры и биологи выбрали влажные тропические леса Южной Америки. Получившийся волшебный уголок молодежь облюбовала для встреч и прогулок, он стал одним из любимейших мест отдыха обитателей Ковчега.

Иван вышел из полупустого вагона на станции «Тропический парк», двери шумно захлопнулись, поезд тронулся, звеня по рельсам, ускоряясь устремился в темноту туннеля. Ветерок упруго ударил в спину. Площадь безлюдна — разгар рабочего дня, лишь двое мальчишек школьного возраста вертелись около автомата с мороженым. На противоположном конце площади распахнутые настежь монументальные, кованого железа, ворота. Дальше неширокий шлюз, за ним начинался парк. Иван глянул на часы. Без двадцати минут четыре. Скорым шагом, время до свидания поджимало, он зашел в шлюз.

Хлопнули, пропуская внутрь, гермодвери. Тропическое солнце нещадно жжет с ярко-синего, созданное голограммой, неба. Жарко и влажно. Иван достал из кармана бейсболку, одел. Хотя с курсантских времен шевелюра немного отросла, но тепловой удар получить, запросто без шляпы. Впереди, до далекого, замаскированного голографической иллюзией края пещеры, простирается сплошное ярко-зеленое море тропических гигантов. Тропические деревья, бурно разрослись на небольшой площади — всего несколько гектар. Посетителей встречали самые настоящие джунгли. Циклопические деревья, украшенные свисающими со стволов и ветвей лианами и экзотическими цветами вздымаются к небу на высоту десятиэтажных зданий и превращают солнечный день вверху, в сумрак у подножия. Где-то вдали, невидимые кричат тропические животные, поют экзотические птицы. Издали отчетливо доносится далекий грохот водопада. От ворот бежит мощенная желтым кирпичом узкая дорожка, совсем как в знаменитой сказке Волкова. Параллельно, справа, по камням, в ложе из нанесенной глины струится узенькая, курица вброд перейдет, с заросшими густыми зарослями камыша речушка. Тонкие, словно бритва, листья шуршат от теплого и влажного ветра. Он нес острый, немного сладкий, незабываемый запах: незнакомых тропических цветов, влажной, пропитанной дождевой водой земли. Если бы не дорога и дверь в шлюз позади, казалось что вокруг настоящие джунгли, росшие здесь многие тысячелетия. На миг он почувствовал себя словно Робинзон, затерявшийся в джунглях. Днем, да еще в будний день, парк пустовал. Народ не успел вернулся с работы, вечером на каждом шагу будут гуляющие. Только вдалеке мелькнул парень с книжкой в руках. На ходу читая, он медленно брел вперед, да мелькали вездесущие роботы — уборщики.

Не глядя по сторонам и не обращая внимания на окружающие красоты Иван направился по желтым кирпичам дороги. Он часто гулял в приютившей парк пещере, смотрел на буйство земной жизни, наблюдал за животными и любовался протекающей по биому единственной на Ковчеге рекой. С каждой минутой все больше заглушая лесные шумы, грохотала падающая с высоты вода. Примерно посредине пути пришлось остановиться, поперек дороги с тихим шелестом хитиновых панцирей лился коричневый ручей мигрирующих муравьев. С ними шутки плохи, тысячи насекомых могут закусать насмерть. Нетерпеливо постукивая ногой по кирпичам он дождался пока колонна пройдет. Иван уже начал беспокоиться, не опоздать бы на свидание. Недовольно сдвинув брови, слегка ускорил шаг. Настя ужас как не любила, когда ее парень опаздывал а, получить головомойку лишний раз, не хотелось.

Минут через десять он спустился на мощеную гравием площадку. Водопад яростно барабанил по ушам. Грохот стоял такой, что сам себя не слышишь. Посредине площадки — уютная беседка с каменными скамейками и небольшим столиком между ними, обнесенная звуконепроницаемым барьером. Там шум становился вполне терпимым и, можно было говорить, не напрягая голоса. Дальше к противоположному входу в парк тянулась дорожка, мощенная для разнообразия кирпичами красными цвета. Река, неторопливо текущая у входа, с оглушительным ревом срывалась с каменистого, вылизанного стремительным потоком обрыва вниз. Над водой висела разноцветная дуга рожденной в облаке брызг радуги. Пролетев метров пять, поток с грохотом ударял об уступ, срывался дальше, и так многократно, пока не падал в глубокую расщелину. Иван остановился у входа в беседку, опустившись на нагретые солнцем камни, принялся высматривать подругу.

Обычно Настя опаздывала на свидание минут на двадцать, на этот раз она изменила обыкновению. Было всего десять минут пятого, когда на вершине холма, с которого спускалась мощенная красным кирпичом дорога, появилась стройная девичья фигурка. Йоркширский терьер на поводке изо всех собственных невеликих сил тянул хозяйку вперед. Девушка показалась ему волнующе прекрасной: спортивную фигуру подчеркивал светлый брючки, рыжие волосы тщательно уложены, словно она собралась на званый прием, а не на лесную прогулку. Ее не портили даже скрывавшие глаза солнцезащитные очки. Иван невольно залюбовался подругой. Лицо расплылась в радостной улыбке, он торопливо вскочил с камней.

Встретились там, где площадка переходила в вымощенную красным кирпичом дорогу. Терьер по кличке Зидан, миниатюрный, но добрый и бойкий пес с гавканьем бросился к парню. Обнюхал и, признав в качестве своего, допустил к хозяйке. Подруга сияла, приподнялась на цыпочки нежно поцеловала. Пахнуло знакомым и нежным ароматом духов, тут же перебитым запахами джунглей. Иван ошарашенно хлопнул глазами. Раньше такими нежностями его не баловали. Не успел ошалевший парень обнять девушку, как та мгновенно отстранилась и шутливо стукнула по шаловливым рукам ладошкой. У Ивана замерло сердце, ему захотелось обнять за гибкую талию и целовать, целовать… как она только что поцеловала его.

— Привет! — произнес Иван, вручая цветы, голос его дрогнул. Ах как давно они не виделись! — Это тебе.

— Спасибо, — быстро и громогласно поблагодарила девушка.

Настя частенько задумывалась над тем, как развиваются их отношения. В ее чувствах к Ивану можно было отыскать первую, еще юношескую влюбленность, парень выглядел в форме космонавта весьма красивым и обладал перспективной профессией. Чем не подходящий жених? Раньше она с нетерпением ждала новых свиданий, но было ли это любовью? Пожалуй, нет. Она согласилась бы подарить свое чувство и связать жизнь только с настоящим мужчиной, способным защитить ее и будущих детей от всех опасностей мира. Иван не соответствовал этому идеалу. Слишком мягкий, слишком маменькин сынок. И не верящий в те идеалы, которым она предана всем сердцем. Где-то глубоко внутри ее сидел маленький червячок, оставшийся ещё от той романтической дурочки, какой она была сразу после окончания школы, шептавший ей, что, несмотря на массу преимуществ, этот брак все же никогда не станет тем, о чем она так горячо мечтала. Той любовью, что ах! за которую и она, и ее мужчина готовы все отдать. После нелегкой беседы с самим Троцким она окончательно решилась. Пора прояснить отношения.

— Смотри! Смотри! — внезапно воскликнула девушка, поворачиваясь к краю площадки, и указывая пальчиком. Глаза ее возбужденно сверкнули, — Что это?

Над изящным белоснежным цветком, росшим рядом с площадкой, неподвижно завис миниатюрный красно-белый колибри, похожий издали на драгоценный камешек. Люди замерли, чтобы не спугнуть, не испугать чудо природы. Повезло, подумал Иван, эти птицы редкость в парке. Они любовались пичугой, пока через несколько секунд она не улетела куда-то по своим, птичьим делам.

— Это колибри, большая редкость в парке!

— До чего же тут замечательно! Какая красота! — Настя закинула руки за голову и выгнулась навстречу солнцу, материя блузки натянулась на небольшой, но четко очерченной груди, — Остаться бы здесь на недельку, вдали от всех хлопот!

— Да, — согласился парень и облизал пересохшие губы, — жаль, что мне в четверг на дежурство.

— Я прощен? — уточнил он, хотя и не чувствовал за собой никакой вины.

— Да, Ванечка, — лукаво улыбнулась девушка.

«Нет, я решительно не в силах понять, что происходит. Когда они расстались, он был гад, а сейчас Настя мила и любезна, почему?»

Девушка спустила с поводка Зидана, все равно умный пес далеко не уйдет.

— Пойдем в беседку, жарко? — вопросительно посмотрела она на парня.

— Идем, — Иван взял за руку, как раньше. Ладонь теплая и ласковая. Наверное, он мог бы так простоять сто лет и ни разу не шевельнуться.

В беседке девушка осторожно присела на кресло, крепко сцепила руки на коленях. Солнцезащитные очки вслед за букетом отправились на стол. У Ивана замерло сердце. Захотелось обнять, прижать к себе крепко.

— Почему ты все время отмалчиваешься? — капризно надула губы Настя. — Мы два недели с тобой не виделись, а ты ведешь себя, как чужой.

— Устал после дежурства. — Ему захотелось похвастаться перед девушкой. — Слышала, что у меня на дежурстве произошло?

Настя покачала головой. Скептически оглядела Ивана, на секунду остановив взгляд на его немудреной одежде. «Мог бы и поприличнее одеться на свидание!»

— Мне сегодня командор отряда объявил благодарность. Ковчегу угрожал крупный метеорит. Он должен был врезаться как раз сюда, в тропический парк, а у моего космолета отказала ракетная установка. Я не растерялся и сбил его реактивной струей.

Девушка вновь поцеловала парня:

— Молодец, ты мой герой!

«Какой он еще мальчишка…»

Иван гордо вскинул подбородок. До зубовного скрежета захотелось не говоря ни слова, провести ладонью по ложбинке спины, по бедрам, по волосам, пронизанным солнечным светом. Жалко нельзя…

Девушка откинулась на перегородку, от возбуждения сверкая глазами спросила:

— Ответь мне Ваня, только честно…для меня это очень важно. Ты меня любишь?

У Ивана ком застрял в горле, он с усилием его протолкнул.

— Да, — собственный голос показался ему чужим. — Очень.

— Поцелуй меня, — прошептала девушка, закрывая глаза.

Когда Настя распахнула глаза и уперлась ладошками Ивану в грудь, прося оторваться от губ, тот был готов идти за ней хоть на край света.

— Подожди, нам надо вначале поговорить, — с заметным трудом, произнесла девушка.

Настя перевела дух и уже совсем собралась продолжить, как со стороны водопада, послышался громкий лай Зидана. Хотя опасное место и ограждалось перилами, но миниатюрный пес мог пролезть везде. Водопад ежегодна собирал дань из неосторожных зверюшек.

— Зидан! — тревожно вскрикнула девушка, вскакивая и бросаясь на выход. Иван кинулся вслед за ней, у двери они едва не столкнулись.

Они выскочили одновременно, взгляду Ивана предстала ужасная картина. На перилах у пропасти рыжая обезьянка меланхолично поедала банан. Приматы, жившие в парке, совсем не боялись людей. Частенько они спускались к водопаду за подачкой и привыкли, что у дальних родственников всегда можно выцыганить что-нибудь вкусное. Пес прыгал у края пропасти и самозабвенно облаивал зверюшку. Обезьянка, старательно делала вид, что ее совсем не волнует какой-то пес.

— Зидан! — вновь закричала девушка, но водопада грохотал столь сильно, что собака не слышала и продолжала самозабвенно брехать на незваного пришельца. Парень с девушкой бросились спасать домашнего любимца. Зловредная обезьянка при виде людей прыгнула на дерево и спряталась в его густой кроне. Парень с девушкой добежали до перил, одновременно наклонились к собаке и ударились лбами. Искры из глаз! Больно! Настя ойкнула и осела на землю. Иван подхватил собаку на руки.

Иван потер пострадавший лоб, расхохотался и протянул девушке руку подняться, но та с досадою отбросила ее. По щеке скатилась одинокая слезинка, голова болела, наверняка шишка! Ей стало так жалко себя. Она поднялась и тщательно отряхнула брючки. Даже не пожалуешься! Водопада грохочет, ничего не слышно.

В беседке девушка первым делом посмотрела в вытащенное из сумочки зеркальце. Увиденное еще больше расстроило. Так и есть! На лбу на глазах наливается фиолетовым шишка. Покрасневшие и опухшие глаза полны слез, с ресниц потекла тушь. «Что же мне так не везет!» Она устало опустилась в кресло и тихо заплакала. Иван сочувственно посмотрел на подругу, вытащив платок, передал ей. Потом сбегал к реке, вернулся с мокрым от воды платком. Настя благодарно улыбнулась и приложила ко лбу. Стало немного легче. Иван, присел рядом и осторожно обнял девушку за талию.

— Спасибо Ванечка, — тихо прошептала Настя уткнувшись носом в плечо парня.

— Чип и Дэйл спешат на помощь! Зидана спасли! — пошутил Иван, одновременно почесывая лоб, ударился он тоже знатно.

— Мне больно! — снова чуть не плача, воскликнула девушка, — а ты все смеешься!

Она окончательно решилась. Сейчас или никогда! Настя подняла голову и поглядела на парня лихорадочно блестящими глазами.

— Ваня, ты хочешь быть со мной?

— Конечно, милая! — кивнул парень.

— Ты знаешь, что я поддерживаю идеи ревнителей справедливости. Пойми, мы с тобой очень разные, тебя все устраивает на Ковчеге, а я не хочу подчиняться правилам фашистского государства и не смогу жить с соглашателем.

Иван поморщился, снова она о своих дурацких ревнителях.

— Ты опять чушь говоришь! — взорвался Иван, — Какое фашистское государство?!

— Самое настоящее! На Ковчеге нет свободы. Советы Корабля и Этики контролируют все, включая личную жизнь. Они указывают нам, что делать, где жить, когда и сколько заводить детей. Мы здесь как в тюрьме.

— По-моему, все не настолько плохо. На планетах и космических станциях Солнечной системы тоже есть Советы и самое главное по-иному мы не выживем на Ковчеге.

— А вы пробовали жить по-другому? Свободно, чтобы никто не вмешивался в твою личную жизнь?

Парень насупился:

— Нет, но все и так очевидно, отсутствие дисциплины на борту приведет к гибели всего экипажа!

Девушка отбросила руки парня сверкнула глазами, с решительным видом сжала маленькие остренькие кулачки, выпалила голосом, дрожащим от слез:

— Короче ты со мной? Идти в общину ревнителей свободы не обязательно, но ты должен быть с нами, готов выполнять поручения и бороться вместе с нами за наши идеалы!

Если честно, то Ивану ожидал чего-то подобного, но так не хотелось! Выбор между долгом и любовью нелегок. Пришлось пинками разбудить парализованную волю, заставить ее вцепиться в мышцы и не дать сдаться.

— Ты меня что, вербуешь в вашу секту?

— Какую секту? У нас партия! — всплеснув руками, почти закричала девушка, — я предлагаю тебе быть со мной!

— Это будет предательством, — буркнул парень, отворачиваясь.

— В отношении кого? — Настя внимательно посмотрела на Ивана.

— Всех, отдавших жизнь во время полета! Я давал присягу служить Ковчегу…

— Ты опять про своего отца? Ты дурак, — злобно фыркнула девушка. Поднявшись с места, подхватила на руки собаку — Упертый дурак. Никогда не видела такого упрямца.

Иван судорожно сглотнул и отвел взгляд. Вот про отца не нужно было! Это святое… Ему было больно, но он уже точно знал, что не отступится. Мысли спутались окончательно, он промолчал, хотя мог, конечно, ответить что-нибудь подобающее.

Настю, несло, взмахнув пламенеющей гривой волос, она гордо вскинула подбородок. Нацепив на нос очки, подхватила на руки пса и пошла на выход. Остановилась у двери, повернулась к Ивану и гордо глядя на него сверху вниз, злющим голосом прошипела:

— Предательство, говоришь? Вот по отношению ко мне ты действительно предатель. Прощай, и не смей звонить мне больше!

Это окончательно добило Ивана. Сгорбившись, словно обухом по голове ударили, он молча сидел в беседке. Напоминанием об ушедшей любви на столе остался лежать букет с нежно-розовыми гладиолусами.

После ухода Насти он просидел в беседке еще минут десять. Желваки гуляли на скулах, выражение глаз как у побитой собаки. День когда он так отличился, стал худшим днем его жизни. В голове теснились самые яркие воспоминания из тех времен, когда все еще было хорошо. Их первый танец, первый поцелуй. В душе царили жалость к себе и обида. Наконец он поднялся и побрел по кирпичной дорожке к станции метро. Блестела яркая зелень тропиков, кричали пестрые раскрашенные птицы, но он не обращал внимания на окружающие красоты. Грохот водопада постепенно уменьшился пока не растаял за деревьями-великанами. В памяти вновь и вновь ставала картина как Настя гордо откинув голову и не оборачиваясь, уходила… Он снова и снова придумывал убедительнейшие доводы, способные доказать Насте, что она не права, что она не может с ним так поступить, но что-либо менять уже поздно. Видеть никого не хотелось и домой решил не ехать. Он сел в вагон метро шедший на морскую палубу.

В полупустом кафе, рядом с полосой прибоя, он встретил компанию знакомых парней и девчонок, праздновали день рождения. Когда его пригласили на стол, он решил, а напьюсь! Начали с легкого вина, потом водка, коньяк. В этот раз Иван словно с цепи сорвался. Наравне с приятелями он с пьяной улыбкой поднимал рюмки и впервые в жизни напился как свинья. Проблемы не исчезли, но стали казаться не такими важными. Молодой космонавт не имел привычку топить горе на дне рюмки, да и профессия не позволяла. Он разрешал себе употребить горячительное лишь раз в несколько месяцев и то в большие праздники и по чуть-чуть. Несколько раз звонил коммуникатор, но он не отвечал. Видя что Иван совсем пьян, приятели вызвали такси. Когда он осторожно зашел в квартиру, мать уже спала. Иван тихонько разулся, на цыпочках прокрался в свою комнату и не раздеваясь рухнул на кровать. Свернулся калачиком и уснул, как провалился, выключившись из реальности.

Утро следующего дня выдалось не лучше предыдущего дня. Мало того, что мучился от похмелья. Самое лучшее по качеству спиртное можно победить количеством! Мать сразу унюхала шедший от Ивана перегар и заставила рассказать, что Настя бросила его. Она обозвала ее вертихвосткой, после этого они поссорились и не разговаривали до вечера. Только перед сном после неоднократных клятв, что он больше не будет напиваться, его простили. Спиртное, на короткое время помогло забыться, но потом душевная боль и одиночество возвращались с новой силой. Заливать разочарование вином и водкой абсолютно бесполезно. Одного неудачного опыта, оказалось достаточно. Больше топить горе в вине он не пробовал.

О происшествии на первом самостоятельном дежурстве, Ивана решил ничего матери не рассказывать. Мало того что в космосе погиб его отец — ее муж, так единственный сын едва не расстался с жизнью в проклятом космосе! В интернете мама заходила редко и, парень на без оснований надеялся, что она ничего и не узнает. Только через две недели он сам во время завтрака случайно проговорился. Было все, слезы, причитания, упреки что он хочет оставить ее одну, как отец. Успокоить мать не помогло даже напоминание о том, что за пятьдесят лет с космолетами случилось всего две катастрофы. Ее это не интересовало! Только к обеду она понемногу успокоилась. Подошла, крепко обняла сына, еще раз горько всхлипнула и сказала, что он не имеет права покинуть ее. Она согласна на ужасную профессию сына, только при условии, что он всегда будет помнить, что ее благополучие напрямую связано с его жизнью и здоровьем. Вечером она принесла домой кучу вкусностей, сын ел, нахваливал. Мать, подперев щеку ладонью, сидела напротив и смотрела на сына со странным выражением лица.

Жизнь между тем текла своим чередом. Раз в шесть дней он привычно вылетал на дежурство. Единственным светлым пятном в серой тягомотине дней стала работа. Начальство его хвалило. На следующий день после смены как правило ездил на плановые занятия и тренировки, оставшиеся выходные дни маялся без дела дома. Длившееся без малого месяц расследование по компьютерному вирусу, атаковавшего системы управления огнем Ковчега и космолета Ивана, ни к чему не привело. Доступ в локальную сеть, отвечающую за боевые системы имело почти полсотни человек. Все они прошли тщательную проверку и подозревать, что кто-то из них ненормальный, желающий повредить Ковчег, не было никаких оснований. Тем не менее приходилось считаться с тем, что на корабле появился ненормальный человек или даже целая группа, желающие повредить Ковчег. Предпринятые меры по ограждению сети, гарантировали невозможность нового появления вируса, но кто знает, что предпримут ненормальные вновь?

Сколько Иван не старался выбросить ее из головы, все тщетно, его мысли постоянно возвращались к Насте и к воспоминаниям о том, как им было хорошо вместе. Дважды Иван махал на самолюбие рукой и пытался дозвониться до Насти, но бесполезно, она ни разу не взяла трубку. Потом приятели рассказали ему, что видели ее в обществе бездельников — ревнителей справедливости.

Так прошло почти два месяца. Через пару дней после очередного дежурства, с утра звякнул коммуникатор. По сети пришло сообщение от штаба летной службы. «Сегодня в 9 часов проводится внеочередные занятия. Явка обязательна.» Времени, чтобы добраться оставалось впритык. Быстро собравшись и поцеловав у порога мать, выскочил на улицу. Командор отряда легких сил Ковчега всегда лично присутствовал на занятиях и относился к «опоздунам» как волк к кролику. Мог, невзирая на чины и заслуги провинившегося, отчитать при всех за непунктуальность. Получить в присутствии коллег обидный выговор, не хотелось. Там, где его никто не видел, он почти бежал по бесконечными коридорам жилой зоны. Добираться на занятия пришлось почти сорок минут и, как он не спешил, все равно немного опоздал.

Тяжелую, сделанную из массива дуба дверь класса уже закрыли. Мельком глянув на коммуникатор — 9.02, Иван досадливо скривился, все же опоздал. Ничего не поделаешь, придётся заходить. Может сделать вид, что не увидел сообщение, мелькнула трусливая мысль и тут же исчезла. Пропуск занятия грозило совсем уж грандиозными неприятностями. Дверь, тихонечко скрипнув, приоткрылась, он заглянул — все в сборе и чинно сидели по двое за партами. Самое главное, командор восседал на преподавательском месте и нетерпеливо посматривал на часы.

Потупив взгляд и пробормотав, — Извините, — Иван быстро прошмыгнул к незанятому месту и осторожно опустился на краешек стула. Коллеги негромко переговаривались, готовясь к занятию и наблюдая искоса, чем все закончиться. Командор выглядел живым олицетворением негодования. Несколько секунд он сверлил Ивана гневным взглядом, но все же сдержался и ничего не сказал, лишь укоризненно покачал головой. Иван поняла, что гроза миновала, он легко отделался. Выдохнув воздух, поудобнее устроился на стуле и, вытащив из сумки планшет, принялся коннектить его с компьютером класса.

Наконец все в сборе. Командор откинулся в кресле. Внимательно оглядел собравшихся, затем его взгляд упал на лежащий перед ним на столе листок. На лице появилось озабоченное выражение, а рука судорожно дернулась к галстуку, но на полпути остановилась и, опустилась на стол. Командор величественно поднялся и, сцепив руки за спиной, торжественно провозгласил:

— Доброе утро коллеги! Начинаем занятие. Предупреждаю сразу, что сведенья, которые Вы сейчас узнаете, пока не нужно оглашать посторонним.

Окинув присутствующих внимательным взглядом он удостоверился, что все поняли предупреждение и продолжил назидательным тоном:

— Вы конечно, а курсе, что два месяца тому назад связисты поймали сигналы искусственного происхождения из системы Барнарда. Тогда Совет Ковчега поручил расшифровку сигналов департаментам связи и информатики. Сейчас Вы посмотрите съемку вчерашнего совместного заседания Совета Ковчега и Этики. О результатах работы на нем выступил с докладом глава связистов.

За спиной Командора на стене высветился экран. Перед глазами пилотов появился надпись — Доклад доктора Вонг Емма.

Картинка поменялась и возник зал совещаний Совета Ковчега. В глубине помещения за маленькой кафедрой, напротив длинного стола, за которым собрались члены двух Советов, стоял пожилой китаец. Иван сразу узнал знаменитого, после памятного выступления по телевизору доктора Вонг Емма. Он оповестил Ковчег о сигналах инопланетного разума из системы Барнарда.

Несколько мгновений тот молчал, вглядываясь, во что-то за пределами экрана, потом поклонился и объявил:

— Уважаемые коллеги нам удалось расшифровать перехваченные сигналы. Это радио и телевизионные передачи с одного из спутников второй планеты Барнарда. Туземцы называют ее Тиадаркерал, что, переводится дом тиадаров.

Остолбеневшие пилоты замерли. Тишина в классе, стояла такая, что если бы в кабинет каким-то чудом залетела муха, то ее жужжание показалось бы громом небесным. Доклад престарелого ученого был долгим и обстоятельным. Хотя стул Ивану достался жесткий, вскоре он уже не замечал неудобств. Вкратце старый ученый рассказал о следующем.

Тиадаркерал по природным условиям походил на Родину ковчеговцев-Землю. Немного меньше по размерам, планета обладала более плотными литосферой[8] и ядром, так что тяготение составляло 90 % от земного. Планета вращалась по орбите гораздо ближе к своему маленькому и тусклому солнцу и год на ней длился всего двадцать пять дней. Атмосфера содержала кислород и на поверхности планеты процветали развитые формы жизни. Условия на планете оказались вполне сносными на вкус землян и люди могли находиться на поверхности без скафандров. Оба заселенных аборигенами континента Тиадаркерала протянулись широкой полосой с севера на юг до полярных полюсов. Между ними простирался самый большой океан планеты с россыпью крупных островов, сосредоточенных в районе экватора. Местные жители назвали континенты незатейливо, правый и левый.

Начальная история разумных Тиадаркерала напоминала прошлое человеческой расы. Тиадары, так называют себя туземцы, возникли, где-то два миллиона лет тому назад. Аборигенов можно причислить к типу квазигуманоидов. Тиадары эволюционировали из крупных млекопитающих, но не из приматов. Скорей их предками стали животные, близкие к земным псовым. Эволюция не избавила местных разумных от густого короткого меха, покрывавшего все тело, кроме обтянутых темной кожей лица и ладоней. Средний рост-метр шестьдесят — семьдесят. Большие треугольные уши и удлиненные челюсти с мощными кривыми клыками делают их облик страшноватым.

Уровень развития местной цивилизации оценивался как приблизительно соответствующий земному. По крайней мере тиадары знала секрет ядерной энергии, а ракеты на ядерном приводе дали им возможность приступить к колонизации второй пригодной для жизни планеты их солнечной системы. Прошлое тиадаров выглядело очень похожим на историю землян. Так же как и людской род, они прошли каменный век, бронзовый, железный. Рушились и создавались великие империи, по континентам прокатывались войны. Изменения появились после вступления в ядерную эру. Закулисные хозяева планеты посчитали, что на Тиадаркерале живет слишком много разумных и ресурсов на всех не хватит. Поэтому численность тиадаров необходимо сократить за счет «избыточного» населения. Лишними стали, разумеется, не они, а самые беззащитные и обездоленные соплеменники. На Земле существовали похожие взгляды, родоначальником которых стал англичанин Томас Мальтус. Приверженцы мальтузианства считали, что «ресурсы планеты скоро закончатся, рост населения обгонит темпы увеличения производства продуктов питания и если не принять мер по сокращению населения планеты, люди умрут от голода». Называли предельно число людей, которых может прокормить планета: 650 миллионов, затем в миллиард, потом в два, и так далее. Несмотря на то, что предсказанные мультузианцами пороговые значение населения, после которого люди начнут вымирать от недостатка ресурсов, постоянно увеличивались, у мальтузианства оставалось немало приверженцев. Человечество благополучно перешагивало «критический» порог, а предсказанного истощения ресурсов, как и всеобщего голода, так и не наступало. Дело в том, что «ловушка Мальтуса», работала только для доиндустриальных сообществ. Человечество, к счастью, развивалось и научно и технологически, поэтому проблема возможного истощения ресурсов всегда решалась, в том числе, и за счёт перманентной экспансии. А начиная с двадцатого века, человечество устремилось в космос, ресурсы которого практически бесконечны, и мальтузианство окончательно превратилось в псевдонаучную людоедскую доктрину.

По планете тиадаров прокатилась череда беспощадных войн и губительных всепланетных пандемий[9]. При этом, по мнению Чжан Мики, глобальные эпидемии вызвали искусственно, с помощью боевой бактериологии. В результате Тиадаркерал опустел. Население уменьшилось в несколько раз, снизившись до приблизительно пятисот миллионов разумных. Прежняя цивилизация погибла. Именно на это период пришелся прилет межзвездного зонда землян. Обнаруживать оказалось нечего. Города туземцев стояли запустевшие и разрушенные, спутники отслужили свой срок и упали, отдельные уцелевшие радиостанции на фоне электромагнитного излучения планеты терялись. Через несколько десятилетий планета объединилась в единое государство с жесткой кастовой структурой и «новым рабовладельческим строем». На самом верху социальной пирамиды встала маленькая кучка владельцев крупнейших компаний, ставших полубогами, единолично распоряжающимися ресурсами и производительными силами планеты, владеющими умами и сознанием каждого отдельно взятого разумного на Тиадаркерале. С этого момента их назвали Высшими.

Высшие вершили судьбами всей планеты. В честь победы они приказали выстроить гигантский, полный невиданной роскоши мегаполис. Туземное название города, слишком сложное для голосовых связок землян, переводилось как город Власти. Ниже по социальному статусу стояла обслуга Высших — инженеры, врачи, артисты. Им не разрешалось проживать в городе Власти — они населяли расположенные рядом пригороды. Еще ниже стояли квалифицированные рабочие, собственным трудом обеспечивающие роскошную жизнь Высших. Их поселки и города располагались вокруг районов, в которых добывались природные ресурсы. Населенные пункты этих каст лежали на правом, главном из континентов Тиадаркерала. В отличие от них укрепленные городки касты воинов — наемников равномерно располагались по территории обоих континентов. Господство над планетой город Власти поддерживал жестокостью в подавлении малейшего инакомыслия и тотальной слежкой за поверхностью со спутников. На геостационарной орбите их висело не много, зато тропосферу[10] патрулировала густая сеть атмосферных дронов.

В самом низу социальной лестницы располагалась бесправная каста рабов, живущих за счет сельского хозяйства. Еще ниже вне всяких каст — находились дикие, исключенный из какой-либо социальной жизни, они не владела техникой и жили натуральным хозяйством.

Что же делать, подумал Иван. Когда ковчеговцы после длившегося много десятилетий путешествия прилетели, место оказалось занято. Когда он уже почти решилась задать этот вопрос, китаец снова поклонился и продолжил:

— Ну а теперь чтобы Вы представили социальную атмосферу Тиадаркерала, посмотрите эпизод новостей официального телеканала, который мы перехватили буквально вчера.

Изображение на экране опять мигнуло и, перед зрителями возник инопланетный город. Иллюзия была настолько качественная, что на секунду Ивану показалось, что за хрупкой преградой действительно лежит чужая планета. Высоко в зените висело жаркое солнце, намного меньшего, чем на Земле размера, бесстыдно обнажая малейшие подробности происходящего. Широкая площадь огорожена по периметру зданиями странных на земной взгляд пропорций. Плоские крыши вздымались на высоту в два-три этажа. Фасады домов, раскрашенные в серый цвет, с узкими дверьми, ядовито-красной расцветки, производили впечатление чужеродности и отчуждались мозгом на подсознательном уровне.

На площади волновалось море одетых в основном в наряды серого цвета существ, издали очень похожих на людей. Такие же руки, ноги, голова, даже пропорции тела те же. Лишь если приглядеться, становилось понятно, что это не люди, а тиадары. Многие держали детей на плечах, откуда юным зрителям лучше видно происходящее. Крики и разговоры публики сливались в один протяжный гул. На самом удобном для обозрения месте стояли низкие, всего метра полтора высотой, трибуны. Их, по всей видимости, поставили для привилегированной публики. Пока что они пустовали. В центре площади на земле лежала аккуратная поленница дров, метров десять окружности и высотой — двух. Из ее центра торчал высокий, в два человеческих роста, ярко-алый столб. Те, кому не досталось место на площади, выглядывали из окон, висели, стояли, сидели повсюду. На балконах домишек, на крышах. Каждый выступ домов, достаточно широкий, чтобы на нем мог кто-нибудь поместиться, занимал тиадар. Все внимание Ивана сосредоточилось на открывшемся перед ним зрелище, которое одновременно и притягивало и отталкивало. Вроде бы нечего не предвещало беды, но Иван интуитивно почувствовал, что сейчас произойдет нечто страшное. На лбу, у корней волос выступил мелкий, как роса, пот.

Пару минут ничего не происходило. Толпа начала нетерпеливо гомонить, подобно тому, как море начинает волноваться и шуметь перед бурей. Но гневаться толпе пришлось недолго. Взревели невидимые трубы, мрачные, рокочущие звуки раскатились над площадью. Они плыли в воздухе, пока собравшееся скопище не затихло и, все взоры не устремились к трибуне. Когда музыкальные инструменты умолкли, там появились облаченные в яркие красные наряды тиадоры. Медленно и неспешно, ни на кого не глядя, они прошествовали на места и уселись на невидимые с площади сидения. Один из этих тиадаров, видимо главный, так как его место находилось прямо напротив поленницы, дождавшись, когда все воссядут, громко прокричал, и не вставая махнул рукой. Это стало сигналом к началу действа.

Громко топая в унисон ногами по камням площади, выбежали тиадары, одетые в одинаковые наряды, с палками в руках — судя по всему военные. Добежав до поленницы, они, громко крича и орудуя оружием, оттеснили толпу. Затем окружили кольцом поленницу и выстроились двойными рядами от улицы, оставляя свободным проход к ней, метров пять шириною. Зрители начали еще больше волноваться и тот глухой шум, который стоял до появления привилегированной публики, понемногу перерос в рев разгневанного моря.

Снова оглушительно взревели трубы. Как по мановению волшебного жезла, гам толпы затих, тиадары замерли. Неизвестно откуда полилась такие пронзительные звуки, что землян, смотревших трансляцию, одновременно пробила нервная дрожь. Вместе с музыкой в проходе, ведущим из ближайшей улицы, показались странная процессия. Впереди шло существо гораздо ниже среднего для тиадаров роста. Оно было обнажено, если не считать коротких штанов по колени. На груди его торчали два ряда огромных молочных желез — видимо это была женщина. Она практически висела на руках сопровождавших ее двоих тиадаров, одетых в длинные, до пят, серые хламиды с вырезами в районе головы. Глаза их фанатично блестели из-под низко надвинутых капюшонов, а движения выглядели торжественно и величаво. Говорить женщина не могла, так как ее рот заранее закрыли кляпом. Бедняжка только и делала, что бросала полные отчаянья взгляды по сторонам. О возрасте ее судить было сложно, так как люди не могли определить возраст тиадара по лицу.

Толпа безмолвствовала, жадно вглядываясь в процессию. Те, кто стоял в задних рядах, вытягивали шею, чтобы лучше видеть, поднимали вверх детей. Трио прошагало мимо молчаливых стражников сквозь скопище тиадаров, и торжественно поднялось по лестнице прямо к столбу. Там они тщательно — за руки и за ноги привязали жертву к столбу, вытащили кляп и торопливо сбежали вниз. Затем повернувшись направо, упали на колени.

Да это палачи, возникла у Ивана чудовищная догадка, а показывают нам казнь. Лицо его побледнело, глаза неотрывно следили за происходящим на экране.

Главный на трибуне, неторопливо поднялся на ноги. Откуда-то сбоку, ему подали папку, цвета кумача. Откашлявшись, тот произнес краткую речь, — конечно же, не понятную Ивану, а в конце, решительно взмахнул. Повинуясь сигналу, заплечных дел мастера вскочили. В руке одного из них блеснул огонь, который он немедленно поднес к поленнице. Пламя сначала робко, а потом все быстрее побежало по дровам вверх, подобно набирающему силу лесному пожару. Неистово забилась, отчаянно и дико заорала женщина. И столько в ее отчаянно крике слышалось боли и безвыходности, что Иван почувствовал, как у него холодеют ноги. С трудом отведя от экрана взгляд, он посмотрел на Командора. Тот, с лицом бледнее собственной белоснежной рубашки, судорожно вцепился в галстук….

Внезапно в ноздри Ивану пахнула тошнотворная вонь сгоревшей плоти. Это было уже слишком, нервы не выдержали, и он издала вопль:

— Хватит! Уберите это!

Дикий крик умирающей женщины оборвалась на полуслове, экран погас. В классе царила мертвая тишина. Собравшиеся космонавты видели в жизни многое, но сожжение заживо разумного существа, способного также как человек, страдать и чувствовать леденящий кровь ужас мучительно смерти, повергла космонавтов в шок. Оглянувшись назад, Иван увидел потрясенные лица сослуживцев. Крепко зажмурился, пытаясь избавиться от все еще стоящего перед глазами кошмара.

Несколько мгновений Командор вглядывался в потрясенные и мрачные лица подчиненных. Тишина стояла столь полная что казалось, что слышен стук сердец. Невесело усмехнувшись, продолжил голосом, в котором без труда угадывалось испытываемое им напряжение:

— Вот такие хозяева системы Барнарда нам достались. Через пару дней просмотренный вами сюжет с некоторыми купюрами пустят по телевидению. После этого на голосование жителей Ковчега предложат возможные выходы из ситуации:

Первый — прячемся от местных. Разворачиваем добычу топлива для двигателей Ковчега в поясе астероидов. Разведка, сборка добывающих комплексов и очистка дейтерия займут несколько лет. После этого улетаем обратно на Землю. Второй — это попытаемся найти общий язык с тиадарами или хотя бы с их частью и договариваемся о передаче нам для поселения одной из планет. Все равно они их почти не осваивают.

Ну и третий возможный выход — это попытаться силой занять одну из планет, не подходит нам по этическим соображениям. Решением Совета его не станут выставлять на голосование. Война — это самый худший выход, и мы на нее пойдем только в случае нападения на нас. Остаётся или договариваться, или затаиться и добывать дейтерий.

После этих слов по кабинету пронесся удивленный и ошеломленный гул. Иван вдруг почувствовал себя очень неуютно и, стушевавшись, опустил глаза. Командор остановился и внимательно посмотрел на пилотов. От его взгляда, не укрылось смятение, охватившее подчиненных. Он кивнул каким-то своим мыслям и продолжил уже более спокойным тоном:

— И еще, не зависимо от решения ковчеговцев, необходимо провести разведку системы Барнарда. Летят только «старики», молодежь остается на охране Ковчега.

В конце занятия пилоты сдавали зачеты по физической подготовке. Центрифугу, бег Иван сдал на «хорошо», а вот при проверке отжимания от пола и подтягивания, он еле-еле сумел уложиться в норматив. Если бы не сдал, пришлось бы каждый выходной день потеть в тренажерном зал при отряде, наверстывать упущенное. Последнее время он забросил тренировки, что не могло не сказаться на физической форме. Подводя итоги сдачи зачета, Командор так выразительно посмотрел на Ивана, что у него невольно покраснели уши, и он твердо решил. Все, с завтрашнего дня перестаю лениться и приступаю к тренировкам!

Через два дня по телевидению пустили сенсационную передачу с докладом доктора Вонг Емма о Тиадаркерала и о назначении референдума о том, как поступить землянам. Устав Ковчега гласил, что важнейшие вопросы, касающиеся всего экипажа, решаются только общим голосованием. Это положение неизменно и неукоснительно выполнялось всегда. Интернет вскипел спорами, а на следующий день, к полудню, стали известны результаты выбора землян. Подавляющее большинство проголосовало за попытку найти общий язык с тиадарами.

На следующий день космолеты землян разлетелись на разведку системы Барнарда. На Тиадаркерал отправился единственный корабль, имевший режим невидимости. Выйдя на орбиту планеты он сбросил в атмосферу автоматические дроны для исследования биосферы.

С космолетов исправно полилась река информации о планетах, пока еще через две недели космолет, вылетевший на разведку в астероидный пояс, не перестал выходить на связь.

Глава 3

Существо, стоявшее у окна небоскреба давно уже не считало себя тиадаром. Он давно перерос эту переходную ступень между полуживотным и стал полубогом. И пусть не он повел планету по пути Праведности, зато этот простершийся далеко внизу блистательный город Власти целиком и полностью его заслуга и его игрушка. Гуан-фу был стар, даже не так, очень стар. Развитие медицины позволило Высшим почти неограниченно продлевать жизнь и опасаться им приходилось лишь несчастного случая или, что вероятнее, организованного конкурирующей группировкой Высших покушения. Он помнил времена, когда этот город только родился на свет, в нем жила память о том, как под руководством его отца, Высшие покорили мир, и повели планету по пути Праведности. Ему было чем гордится. Он опустил взгляд вниз.

Огромный, подмигивающий миллионами огней мегаполис, стоял посреди зеленого ковра бесконечного парка. Экзотические растения для города собирали с обоих континентов планеты. Город вздымался в темное небо подсвеченными разноцветными огнями шпилями бесчисленных небоскребов. Полупрозрачные трубы на головокружительной высоте позволяли жителям перемещаться между ними не выходя на улицу. В центре города разлеглось озеро, в зеркале которого отражались два двухъярусных каменных моста, украшенные бесчисленными статуями. Дороги вели на лежащий посредине озера густо покрытый лабиринтом тенистых аллей островок. На севере возвышалась огромная, сверкающая огнями множества окон, башня. На широкой площади перед ней высилась циклопическая статуей тиадара, сидящего в кресле и протягивающего руку куда-то вдаль. Вид на сверкающий многоцветием огней город, завораживал и пугал одновременно, без слов рассказывая о богатстве и силе Высших.

Если со мной что-нибудь случится, кто продолжит мое дело? Нет достойных, все выродились в роскоши, все слабаки! Разве что сын, Сэн-фу. Но он молод, слишком молод, ему не дадут править. Поэтому я порву в клочки любого, кто усомниться в моем праве властвовать над миром! Появившийся на лице существа холодная улыбка открыла крупные, пожелтевшие от прожитых годов, но острые клыки, больше подходившие волку, а не разумному существу. Сейчас как никогда было видно, что тиадары произошли от плотоядных существ.

Существо подошло к столу и уселось за непривычный для глаза человека стул, рука с когтями, сделавшими бы честь любому хищнику пододвинула листок, глаза по новой пробежались по тексту.

Его божественности Главе комитета вечных Гуан-фу

В город Власти

Писано 3 дня десятого месяца, 202 года

от возникновения Вечного порядка.

Твоя божественность!

Выполняя твою волю, я Тадзима из рода фань, 22 дня восьмого месяца, сего года на космолете нареченном именем Сияющий, отбыл в астероидный пояс за Четвертой планетой. Там, по твоему приказу я обследовал множество астероидов, и самый богатый из встретившихся мне, под номером 2113, обильный золотом, серебром и иными ценными металлами, назван в твою честь Золотой Гуан. Там мы повидали

много чудес, и самым удивительным стала встреча с кораблем иных разумных. Третьего дня десятого месяца, 102 года, на третий день пребывания на Золотом Гуане, детекторы засекли приземление ракеты. Кораблей Вечного порядка в районе пояса астероидов не было, а когда мы запросили пароль-нас не смогли услышать. Я понял-это предсказанная нашими учеными цивилизация инопланетных низших.

Сердце мое не выдержало осквернение принадлежащей тиадарам земли, и я дал повеление атаковать их лазерной пушкой. Их корабль развалился как ржавая лоханка. Потом мы спустились и осмотрели останки. Там мы нашли два трупа существа весьма мерзкого вида, после чего мы забрали все, показавшееся нам похожим на компьютеры. Сейчас мы обретаемся неподалеку в надежде, что другие низшие прилетят на выручку. Жду повелений твоих и Комитета.

Твой преданный раб Тадзима

Гуан-фу, вновь оскалился и начертал резолюцию:

— начальнику второго стола, выяснить, откуда появились низшие.

— Тадзиме из рода фань-стоять в засаде в течение месяца, если появятся низшие-уничтожить.

* * *

На следующий день, едва Иван позавтракал, затрезвонил коммуникатор. Слегка извиняющимся голосом, у Ивана был законный выходной, отрядовский диспетчер передал просьбу Командора срочно прибыть к нему в кабинет. Начальству отказывать не принято, к тому же никаких провинностей за собой Иван не помнил, так что ничего плохого он не ожидал. Быстро собравшись и поцеловав у открытой двери матушку в подставленную щеку, помчался в метро.

В коридоре перед входом в приемную командора, он лоб в лоб столкнулся с Машерой. Иван остановился, удивленно посмотрел на товарища:

— А ты здесь чего делаешь?

Леха пожал протянутую руку и состроил шкодную физиономию:

— Так ведь вызывали мальчиков по вызову! — пробасил он, — И вот я здесь! — но тут же лицо его стало серьезным, — Не знаешь в зачем нас вызвали?

— Не-а, — пожал плечами Иван, — зайдем, узнаем.

Приемная была откровенно маленькой. В ней едва помещался больше напоминающем пульт управления космолетом, чем место секретаря, стол, с роботом за ним.

— Командор у себя? — поинтересовался у него Иван.

— Да, — мелодичным грудным голосом ответила железяка, — проходите, он ждет вас.

Осторожно постучались, из кабинета послышалось: «Заходите!»

Аккуратно прикрыв за собой дверь, лейтенанты зашли. Накурено, хоть топор вешай. Во рту хозяина кабинета дымилась сигарета, напряженный взгляд направлен на монитор. Тонкая струйка тянется вверх к потолку. Легкий ветерок от кондиционера трепет уголки лежащих на столе документов. Пепельница перед командором полна. Судя по количеству окурков, он курил сигареты одну за другой. Обычно такого начальник отряда себе не позволял.

Оторвав взгляд от монитора, командор развернулся в кресле и коротко поздоровался. Жестом указал на стулья, раздавил очередной окурок в пепельнице и помахал, разгоняя дым рукой. С видимым нетерпением дождавшись, пока лейтенанты аккуратно рассядутся, положил ладони на подлокотники. Подавшись вперед впился в подчиненных напряженным взглядом:

— Ну что лейтенанты, не засиделись на Ковчеге? — спросил непривычно глухим и слегка надтреснутым голосом.

Приятели переглянулись, на правах старшего по возрасту ответил Машера:

— Да вроде да.

— Готовы хоть сейчас лететь куда угодно! — добавил, подавшись вперед Иван. Ему было все равно, куда лететь. Лишь бы подальше, а еще хотелось загрузить себя работой до упора, лишь бы отвлечься от мрачных мыслей.

Командор окинул товарищей внимательным взглядом, придя к какому-то заключению, одобрительно улыбнулся:

— Ну и хорошо, что готовы. Значит так. В пояс астероидов отправился Гуань-чэн и Жуков. Сначала все было стандартно, обыкновенные углеродистые и силикатные астероиды, но вчера им повезло. От них пришла радиограмма, что они наткнулись на образовавшийся из остатков ядра погибшей планеты астероид и высаживаются на поверхность для комплексной разведки. Это нам пригодиться, сами понимаете там возможны колоссальные залежи металлов. После этого на очередной сеанс связи они не вышли, с тех пор уже двенадцать часов — тишина, сколько их не вызывали.

Командор умолк, крепко сжав кулаки. Окинув жадно слушавших его пилотов внимательным взглядом, на секунду задумался и сделал для себя вывод. Он довольно прижмурился и занял в кресле прежнее положение — откинулся на спинку и расслабил плечи.

— Вы лучший по подготовке из оставшихся на Ковчеге экипажей и самый слетанный.

Лейтенанты приосанились. Всегда приятно, когда тебя хвалят и вдвойне, если это делает начальство.

Командор покосился на экран, затем перевел взгляд на подчиненных.

— Берете борт 3/бис, уже подготовлен к вылету, двигайте за пропавшими.

Он был прав. Приятели долго не раздумывали. Сам погибай, а товарища выручай, такое железное правило сложилось в космофлоте Ковчега. Что же случилось с кораблем Гуань-чэн и Жукова? Холодок страха пробежал по спине. Возможно у них что-то произошло с связью, подумал Иван. О том, что земляне могли напороться на аборигенов или произошла авария корабля, не хотелось даже думать!

Командор придвинулся поближе к подчиненным и покатав желваками, продолжил:

— На всякий случай будьте готовы ко всему, в том числе к встрече с аборигенами. Самим первыми в конфликт не вступать, но если вас атакуют, разрешаю применять весь арсенал космолета! На всякий случай я распорядился загрузить в корабельный комп программу-переводчик с языка тиадаров.

Сердце у Ивана забилось так, что жилки запульсировали на шее. Буря чувств нарастала в нем — смешанных, противоречивых. Страх перед неизвестностью, куда без этого, но и радость, наконец он проверит себя в настоящем деле.

— Командир ты, Капитанов, — приказал Ивану командор. — Ты лучше пилотируешь, Алексей ты второй пилот.

— Вопросы? — покосился на приятелей Командор. Он потер лоб ладонью, окинул ребят пристальным взглядом и снова покосился на мерцающий экран монитора. Иван с удивлением понял, что железный командор тоже нервничает.

Лейтенанты дружно покачали головами, от чего тонкие губы командира дрогнули в подобии слабой улыбки:

— Вылетаете сегодня в 20.00! Удачи и будьте поосторожнее!

Россыпь разноцветных огоньков на фоне угольно-черного космоса не мигая смотрела сквозь лобовое стекло корабля на пилота. Мириады звезд складывались в незнакомые созвездия, навевая восхищение перед первобытными силами, создавшими Вселенную. Свет в пилотажной выключен, стен в темноте почти не видно и кажется, что существуешь только ты и мчащиеся навстречу колючие искорки звезд. Что-то древнее, джазовое тихонько напевает проигрыватель. Ниже, на пульте, высвечивались на многочисленных дисплеях данные о текущем состоянии корабля. Успокаивающий зеленый цвет без слов говорил о том, что на борту все спокойно, системы работают без замечаний.

Иван застыл неподвижно в ложементе капитана корабля, нахмуренные брови придают лицу мрачное, почти трагическое выражение. Он любил пилотировать в одиночестве, но сейчас настроение было хуже некуда. Смутное предчувствие беды не покидало его несколько дней. Изредка, космонавт оживал, пальцы торопливо барабанили, отдавая приказ корабельному компу по клавиатуре, но в основном голова занята невеселыми размышлениями, далекими от управления кораблем. Мыслями о пропавшем экипаже. Уже неделю они следовали по маршруту исчезнувшего корабля, а связь с экипажем Гуань-чэна и Жукова, так и не появилась. Надежда найти коллег живыми таяла с каждым днем. Иван вздохнул. Оставался последний шанс, исследование района, где исчезла связь с пропавшим экипажем. До встречи с обнаруженным Гуань-чэном и Жуковом астероидом осталось меньше часа.

Из коридора послышался цокот магнитных подошв по полу. Брякнула открывшаяся дверь. Вспыхнул свет, затмивший далекие искорки звезд, Иван оглянулся. Позади стоял Машера, в руке закрытый стакан с кофе с торчащей сверху трубочкой. Лицо заспанное и слегка опухшее, сейчас его время было отдыхать. В глазах Ивана сверкнуло недовольство, досадливо поморщившись, он отвернулся и выключил музыку. Не любил он, когда на дежурстве лезут под руку. Леха широко зевнул, потянулся и степенно зашел в пилотажный отсек. Остановившись позади ложементов, устремил любопытный взгляд на пульт. Так и есть, ничего нового… он досадливо махнул рукой и спросил все еще хриплым, после сна, басом:

— Ну что, все так же пусто?

— Да, ни малейшего следа искусственных объектов, — не оборачиваясь ответил Иван, на лице недовольная мина, — Послушай, твоя очередь отдыхать, что не сидится в каюте? Или мешать пришел?

Машера пожал плечами, вопрос товарища относился, несомненно, к разряду чисто риторических. Затем поднял руку с раскрытой ладонью:

— Не шуми, надоело спать, давай помогу хоть чем, — голос примирительный.

Иван, на секунду задумался. Вообще-то на самом деле ему хотелось сделать выговор второму пилоту, но он сдержался, помощь действительно не помешает. Он согласно наклонил голову:

— Ладно, — покосившись на приятеля, предложил, — Садись в правую чашку[11]. Поможешь со сканированием окрестностей, а то одному неудобно.

— Принято, — согласно наклонил голову Леха. Прочно умостился в ложементе по соседству и принялся набирать на компе команды. Приборы прощупывали каждый сантиметр окружающего пространства на расстоянии до двадцати тысяч километров, но, сколько он не старался, ничего похожего на корабль обнаружить так и не удалось. Иван занял в ложементе прежнее положение — откинулся на спинку и расслабил плечи. Свет потух и кабину освещали лишь далекие звезды да отблески мониторов.

Послышался характерный хлюпающий звук, это Машера пил через трубочку кофе.

Иван крепко сжал губы и недовольно поморщился. Бесцеремонность в приятеле его иногда раздражала до крайности:

— Можно потише, мешаешь?!

— Все, все…

Один из огоньков впереди начал потихоньку расти, первое время он выглядел всего лишь как одна из многих слабеньких звездочек. Космолет постепенно догонял астероид, на котором пропала земная экспедиция. Потом огонек превратился в сверкающий пятак, увеличился еще и стал похож на поблескивающий камешек. Тот все рос, пока не превратился в громадную, рябую от мелких кратеров, поблескивающую в сиянии далекой звезды серо-голубую гору.

Руки Алексея замелькали по клавиатуре. Аппаратура корабля начала видеосъемку поверхности и сканирование планетоида, а бортовой компьютер заносить рельеф на карту. Все это пригодиться потом, в случае если будет принято решение об освоении небесного странника. Пальцы Ивана выстукивали нетерпеливую чечетку по подлокотнику. Он молчал и только искоса поглядывал в сторону напарника. Чем больше Машера получал результаты сканирования, тем больше хмурился. Наконец недовольно крякнул и повернулся к капитану:

— Командир, ни в окружающем пространстве, ни на поверхности не обнаружено никаких следов экспедиции. Что будем делать? — произнес пилот с досадой в голосе.

Иван раздраженно поджал губы. Он так надеялся, что сканирование обнаружит пропавший корабль, но не судьба.

— Возможно найдем следы где-нибудь в зонах, не доступных сканированию? — спросил он почти нейтральным тоном.

— Может и так, — согласно кивнул, поджав губы, Машера, — Садимся?

— У нас есть другой выход? — напряженным тоном произнес Иван. Вопрос не требовал ответа, и Алексей лишь шумно вздохнул. У космонавтов Ковчега не было опыта посадки на малые планетоиды, но другого выхода нет. Если они и найдут пропавший космолет, то лишь где-то на поверхности астероида. Холодок страха пробежал по спине Ивана, малейший сбой в работе автопилота или ошибка и они разобьются об астероид. «Значит я буду первым кто приземлился, после Гуань-чэн и Жукова! Мы должны разобраться что случилось с ребятами. Даже если ребята погибли, Ковчег должен знать причины чтобы больше такого не повторилось»

— Будем высаживаться!

Машера еще раз согласно наклонил голову, небрежно отправил пустой стакан в утилизатор и торопливо пробежался пальцами по клавиатуре. Повернувшись к Ивану, доложил официальным тоном:

— Тесты прогнаны, двигательные системы и энергопитание, готовы к активации!

Началась боевая работа. Шутки в сторону!

— Принято! — благодарно кивнул Иван. Короткая манипуляция на клавиатуре, замигала лампочка включенного автопилота. Вскоре донеслось шипение двигателей, перегрузка слегка вдавила пилотов в ложементы. Космолет постепенно тормозил, уравнивая скорость с астероидом. Неровная глыба планетоида заслонил полнеба, уже и горой не назовешь! Какое-никакое, а небесное тело.

Алексей наклонился над пультом второго пилота, не поворачиваясь, сообщил:

— Идем по программе, немного помедлил и добавил, — У меня виден горизонт.

— Расстояние десять километров, — сообщил для записывающего все происходящее черного ящика Иван, — Алексей! Ищи на поверхности все подозрительное.

У него еще не исчезала надежда найти следы земного корабля.

— Ищу, командир, — тяжело вздохнул, не отводя взгляд от дисплея сканера Алексей. Он потер лоб ладонью. Иван с удивлением понял, что его непрошибаемый товарищ тоже нервничает.

Космолет выровнял скорость с небесным телом. Оставалось найти место для посадки. С высоты жалких десяти километров рельеф виден в малейших подробностях. Солнце бросало ясно различимую тень от корабля на поверхность астероида. Правее низковатый, со скошенной вершиной, словно оплавленный кем-то неведомым, хребет. А внизу довольно большая равнина, размером с несколько футбольных полей, достаточно ровная и гладкая, чтобы посадить туда корабль. Приземляемся, решил Иван. Указав компьютеру место посадки, активировал на автопилоте программу приземления.

Корпус ракеты задрожал от заработавшего на полной мощности тормозного двигателя.

— Готовься к перевороту, 5 секунд, — предупредил Иван второго пилота слегка напряженным голосом.

Нос космолета неторопливо поднялся к звездам, а пол круто опустился вниз. Ложементы провернулись перпендикулярно к ставшим отвесно стенам. Заработали двигатели ориентации, корабль мелко затрясло, но в целом спуск проходил довольно плавно. Солнце, ослепительно-яркое, ворвалось в мгновенно затемнившийся боковой иллюминатор, высветив пилотажный отсек. Серо-голубая поверхность планетоида медленно увеличиваясь в размерах, пока не заполнила собой весь горизонт. По монитору поплыли показания посадочного радара.

— Минимальное отклонение по радару. Полтора километра до поверхности, — прокомментировал заметно волновавшийся Машера, — Пока идем точно.

Любое отклонение от рассчитанного компьютером профиля снижения в соответствии с инструкцией означало неудачу попытки приземления. Тогда кораблю придется выполнить аварийное прекращение спуска и вернуться назад для новой попытки.

— Высота тысяча двести, скорость двести на восемьдесят, слишком высоко идем, через минуту, — подсказал Машера, голос, напряженный.

— Принято, — Иван торопливо ввел поправку в бортовой комп.

— Вот теперь идем точно на ТП, вслух произнес Машера. Иван не отводил сосредоточенного взгляда от дисплеев. Он лишь молча кивнул.

ТП-точка посадки, слэнг пилотов.

Второй раз бортовой компьютер сработал в считанных метрах от поверхности небесного тела, отправив двигателю распоряжение на торможение. Раскаленные струи перегретой плазмы ударили вниз, вышибая из почвы пыльные облака. Пелена неземного праха разлетались совсем не так, как на планете обладающей приличным тяготением — клубами, а радиально, расплываясь вокруг космолета плоским полупрозрачным конусом.

— Пора! — решился Иван и нажал кнопку на пульте подтверждающую команду на посадку.

Космолет мягко опустился на поверхность, четыре опоры выскочили из корпуса и бесшумно ударились об грунт небесного тела. На астероиде, лишенном атмосферы все происходит беззвучно. Толчок, удар, снова толчок и космолет замер. Осталось надежно закрепиться на планетоиде — тяготение одна двадцатая земного, чтобы корабль не упал, необходимо прикрепиться к поверхности. Повернувшись к пульту, Иван набрал команду запуска заякорения. Где-то внизу коротко тюкнул анкер, углубляясь в реголит[12]. Внутри толстостенной полой трубы завращался бур, выдвигаясь и зарываясь все глубже. Когда он дошел до упора, приглушенно бамкнуло. Сработал вышибной заряд, растопыривший на глубине крюки из сверхтвердого сплава. Теперь анкер никакими силами вырвать невозможно. Глухо зашумела лебедка, трос натянулся, задрожал, наматываясь на барабан, надежно прикрепляя космолет к грунту.

— Ну вот и приземлились, — вытерев пот со лба, воодушевленно произнес Иван. Рука согнулась в локте в залихватском жесте. Йес! Лицо парня расплылось в довольной улыбке. «Про меня говорят, что я молодой и малоопытный космонавт, зато я один из первых среди ковчеговцев совершил посадку на другую планету. Есть чем гордиться даже перед бывалыми пилотами, гораздо старше меня по возрасту.» Он вопросительно покосился на Машеру. Тот облегченно выпустил воздух меж стиснутых зубов и молча задрал большой палец вверх.

— Приехали! — улыбнувшись, бросил в пространство для записи на черный ящик Иван. Прикоснулся к пиктограмме на пульте, включились боковые обзорные камеры. Повернулся к ним, жадно разглядывая пейзаж снаружи. Вначале ничего не видно, пыль, выбитая реактивной струей закрывает поверхность астероида туманным пологом. Слишком слабая гравитация. Лишь через пять минут пыль рассеялась. Сначала стала видна небольшая проплешина на грунте, а когда завеса окончательно рассеялась, он изумленно ахнул.

Чернильная тень космолета падала на поверхность астероида. Сверкающая точка местного светила едва-едва поднялась над горизонтом, исходя жаром и смертельной радиацией. Под антрацитового цвета небесами, сверкающего искорками незнакомых созвездий, простиралась пыльная равнина серо-голубого цвета, горбом уходя к безумно близкому горизонту. Поверхность астероида испещрили ямы и кратеры, от малюсеньких до огромных, поперечником в десятки метров, бессчетно лежали полузасыпанные реголитом камни и валуны, самых разнообразных формы и размеров, от мелких до довольно крупных, величиной с человеческую голову. Они искрилась, переливалась серебром, словно лучи солнца падали на рассыпанную сказочным восточным джином груду сокровищ. С двух сторон взгляд ограничивали невысокие горы, скорее даже холмы, отбрасывая на грунт тени цвета густого кофе. Их каменную толщу пронзили многометровой ширины пласты породы, блестевшие подобно золоту. Камни, скорее даже глыбы, покоились в самых невозможных положениях на их крутых склонах. На любой нормальной планете они давно скатились, а на астероиде держались на месте за счет слабой гравитации небесного тела.

Неужели это самородные металлы? — удивленно вскинул брови Иван, если да, то их количество просто фантастическое! Он торопливо достал из шкафа и направил в сторону равнины ручной сканер. Через несколько секунд на дисплее загорелись результаты, заставившие его открыть в изумлении рот.

Прибор показал, что на земле валяются платиновые самородки. А по толще холмов шла золотая жила немыслимой, десять, а то и более метров, толщины.

Несущиеся в космосе каменные глыбы, люди их называют астероидами, родились миллиарды лет тому назад в результате столкновений протопланет. Большая часть образовалась из внешних слоев «зародышей» планет и только небольшая — из металлических ядер протопланет. Недра астероидов не содержат необходимого людям сырья за исключением воды и в основном состоят из силикатных и углеродистых пород. Этот небесный мусор малоинтересен землянам. Лишь малая часть, образовавшаяся из центральных слоев протопланет, пригодна для освоения, их глубины сказочно богаты! Они содержат колоссальные объемы разнообразных металлов в чистом, самородном состоянии: золота, кобальта, железа, марганца, молибдена, никеля, осмия, палладия, платины, рения, родия, рутения и других. При этом в количествах превышавших всякое воображение, миллионах и миллиардах тонн. Один из первых освоенных человечеством Солнечной системы астероид под номером 1986 DA, металлическая чушка неравномерной формы поперечником два с половиной километра, содержал колоссальное количество металлов. Железа 10 миллиардов тонн, никеля 1 миллиард тонн, платины 100 000 тонн и золота 10 000 тонн. Колоссальное богатство! Когда астрономы Ковчега обнаружили малое небесное тело, обладавшее так же как и знаменитый астероид 1986 DA значительным металлическим спектром, разведка находки стала одним из приоритетов для отряда легких сил. Промышленное освоение планетоида потенциально способно закрыть потребности экипажа Ковчега и его потомков в сырье на десятки, а по некоторым металлами и на сотни лет.

— Ничего себе! — раздалось с соседнего ложемента. Иван медленно обернулся и ошарашенно уставился на товарища. Тот вдруг расхохотался и хлопнул своего приятеля по плечу.

— Здесь хватит золота и платины девчонкам на побрякушки и еще останется для переработки промышленностью на сотни лет, — провозгласил торжественным голосом Леха и многозначительно поднял указательный палец вверх, — Командир как назовем астероид? Пропавший экипаж не успел дать имя этому чуду природы, так что называть тебе!

Имя астероиду Иван придумал еще во время пути. Вначале хотел назвать планетоид в честь погибшего отца, но потом застеснялся и решил назвать просто и бесхитростно — золотой. На древнем, латинском языке оно звучало Аурем.

— Пусть зовётся Аурем, — выдавил из себя юный космонавт и смущенно потер нос.

— Как? — наклонился, не расслышав Алексей.

— Аурем, это золотой по-древнеримски, — повторил Иван, отводя взгляд. Не каждый день получается оставить собственный след в истории.

Собрались быстро, Иван, как капитан, остался на хозяйстве в корабле. А второй пилот отправился на разведку. Неторопливо запаковавшись в скафандр, Машера включил закрепленную на гермошлеме видеокамеру. Затем забросил за спину небольшой рюкзак с полезными приспособами и направился в шлюзовую. Перед внешней, отделявшей от космоса дверью, остановился, дожидаясь пока компрессор перестанет чавкать. По спине бежал легкий холодок. Волновался. Скафандр ощутимо разбух, вокруг почти вакуум, впрочем, не мешая двигаться. Он посмотрел на сигнальную лампу над выходом, та уже горела красным, оповещая что воздух откачен. Украдкой перекрестившись, нажал кнопку, люк бесшумно провернулся, открываясь. Космонавт высунулся наружу, осторожно огляделся. Вокруг серо-голубого равнина, полная неглубоких кратеров и сверкающих благородным желтым или серебряным цветом хаотично разбросанных камней. Чернильная тень от скафандра падала на поверхность рядом с опорой космолета. Он выбросил наружу лестницу. Красиво, хотя и абсолютно чуждый пейзаж, подумал он. При мысли о том, что сейчас он коснется поверхности нового мира, его охватил легкий трепет. Сглотнув невольный комок в горле, решился. Аккуратно, чтоб не взлететь на несколько метров вверх, опустился на поверхность. Ноги моментально по щиколотку ушли в сыпучий реголит, словно в болото.

«Вот я и на поверхности!» Осторожно прошелся, при каждом шаге плавно подлетая вверх на пару метров. Совсем как в центральной пещере Ковчега, где царствует микрогравитация ухмыльнулся про себя Алексей. Благо тренировки космонавтов позволяли уверенно передвигаться и на астероиде. Развернулся, на поверхности нового, покоренного человеком мира, остались следы рубчатых подошв. Самодовольная улыбка на миг коснулась губ космонавта. «Иван приземлился, зато я первым прошелся по новому миру, повторил Армстронга, сделал свой маленький шаг»[13].

Алексей вернулся к космолету. Остроконечная глыба корабля, отливала в безжалостном солнечном свете серебром, отбрасывала вниз глубокую, черную тень. Сгусток достижений человечества, космический корабль, способный преодолеть межпланетную бездну выглядел на фоне гигантского астероида словно игрушка в детской у гигантов. Одно неосторожное движение великанской руки — и нет ее. предчувствие неминуемой беды тяжкой тоской легло на сердце космонавта, хотя этому казалось не было никаких предпосылок. Что это я как баба? — помотал головой Леха, отгоняя совершенно неуместные мысли, все будет хорошо!

Сбросив с плеч рюкзак, он вытащил телескопическую штангу флага, раздвинул. Нашел подходящую трещину подальше от корабля, чтобы знамя при взлете не сдуло струей плазмы. Вставил туда флаг ковчеговцев — голубая планета на фоне цвета крови и активировал несложный механизм. Беззвучно сработал пиропатрон, выбросив в пространство облачко реголитовой пыли, анкер глубоко вонзился в грунт. Подойдя к флагу аккуратно расправил складки, уважению к знамени юных ковчеговцев приучали с детства.

— Командир! — вышел в эфир Машера. — Все, я готов, достаю «краулер»!

— Ага, открываю люк!

Беззвучно, в вакууме все происходит бесшумно, распахнулся грузовой отсек, бесстыдно оголив чрево корабля. Машера вытащил из рюкзака переносной пульт управления, поколдовал с ним. Из багажного отсека поднялись манипуляторы, проворно вынули «краулер»: открытую платформу с сиденьем водителя посредине на четырех автономных гусеничных шасси, сложенных в транспортном состоянии на крыше машины. Механические руки повернулись, бережно положив машину на грунт, днищем вниз. Вверх взметнулось густое облако реголитовой пыли, на десяток секунд укрыв машину.

— Вот так то голубушка, — довольно прогудел в эфир Машера. Подошел поближе к краулеру, нажал на кнопку перевода машины в рабочее положение. Гусеничные шасси дрогнули, медленно и плавно опустились вниз, вздымая платформу вверх на добрых полметра.

— Все, готов ехать, — доложил Машера капитану.

— Принято! — эфир некоторое время молчал, и Алексей уже намеревался сесть на сидение водителя, когда послышался немного сконфуженный голос Ивана:

— Леш, просьба, поищи небольшой самородок поинтереснее… мне надо!

Машера ухмыльнулся. Как он и предполагал, его попросили подобрать сувенир:

— Что, подарок для Насти?

— Надо мне — Иван немного смутился и ответил слегка досадливым голосом.

— Ладно! — коротко хохотнул Машера и огляделся вокруг. В десятке шагах от опоры корабля рядом лежали два небольших золотых самородка, каприз природы облек их в причудливые формы. Одного сотворил похожим на буддийского божка, сидящего в позе лотоса, а другой — в виде странного инопланетного животного. Немного полюбовавшись ими, Алексей решил, пойдет, и положил ощутимо тяжелые находки в рюкзак. Пусть выбирает какой понравится. Немного подумал и прошелся вокруг космолета. Похожий на еловую шишку платиновый самородок пришелся по сердцу и отправился к другим находкам. Эта пойдет на подарок жене.

Помахав на прощание Ивану, уселся в машину, пристегнулся, бешено закрутился двигатель, сигнализируя, пора ехать. Подумав немного, Алексей решил сначала отправиться на условный север. Космонавт переключил тумблер на приборной панели, машина стрелой помчалась вперед, оставляя на поверхности девственного реголита ровные строчки следов гусениц и долго висящий над поверхностью пыльный столб.

Краулер с космонавтом стремительно несся по однообразной серо-голубой равнине. Такой-же, как и в районе приземления корабля: плоской и полной хаотично разбросанных камней и мелких метеоритных кратеров. Мимо пролетали колоссальные сокровища, за которые любой древний земной миллиардер отдал бы дьяволу душу, Собирать их в мошну не имело никакого смысла, все равно на Ковчеге они ничего не стоили, но все же Машера чувствовал себя немного не в своей тарелке. Время от времени он бросал задумчивый взгляд на сканер и разочарованно морщился. Прибор не показывал ни малейших следов искусственных объектов.

Comin in on a wing and a prayer Comin in on a wing and a prayer Though there s one motor gone We can still carry on Comin in on a wing and a prayer

Машера громко, благо глотка луженая и совсем немузыкально голосил песню про пилотов. Он тоже летчик, только летает не в атмосфере а в космосе.

«Мы летим, ковыляя во мгле, Мы ползем на последнем крыле. Бак пробит, хвост горит и машина летит, На честном слове и на одном крыле…»

Иван морщился от душераздирающих воплей приятеля, но оставался в пилотажном отсеке у радиостанции с дисплеем, на который транслировалось видео с укрепленной на скафандре Машеры камеры. Попросить приятеля прекратить терзать слух? Обидится, придется терпеть. Пролетали однообразные инопланетные пейзажи. Иван внимательно всматривался в них, словно от этого зависело раскрытие тайны исчезновения земной экспедиции. Время от времени он покусывал губы, пальцы непроизвольно выстукивали дробь на подлокотнике. Пока точно не известно что произошло с пропавшим экипажем думать о его гибели не хотелось. Особого смысла в неотлучном пребывании в пилотажном отсеке не было. Достаточно надеть гарнитуру, чтобы оставаться на связи в любом уголке корабля. Но уйти он так и не мог себя заставить. Наконец то ли зачарованный инопланетными пейзажами то ли по какой другой причине Машера прекратил дурным голосом орать. Иван облегченно вздохнул.

Периодически краулер тормозил, космонавт расстегивал предохранительный ремень. Опустившись на поверхность астероида, собирал образцы породы, затем взбирался обратно. Машина вновь трогалась. Минут через двадцать, местность пошла круто вверх по направлению к перевалу между двух довольно пологих горок. Скорость краулера уменьшилась и через какую-то сотню метров машина поднялась на небольшое плато, заканчивающееся узким гребнем с седловиной с последующим повышением. Справа и слева вздымались ввысь две небольшие горы, их поверхности в солнечном свете блестели золотом и серебром. Неужели золото, открыл от удивления рот Машера и свернул направо, к ближайшей вершине.

Машина приблизилась к крутому склону, притормозила, взметнув ввысь очередную реголитовую тучу. Не дожидаясь пока пыли осядет, космонавт привычно осторожно спустился на поверхность астероида, огляделся. С плоскогорья открывался великолепный вид на равнины и горы Аурема. Разноцветные точки самородков и металлические прожилки сверкали золотом, серебром и редкоземелами. Красиво, подумал он. Сняв с автомобиля сканер, направил его в сторону вершины. На экране прибора появился ошеломительный результат: скала целиком состояла из химически чистого золота. Алексей вытаращил глаза и шумно выпустил меж зубов воздух. «Ничего себе! Тут десятки, если не сотни тысяч тонн золота. Да предки в древности за граммы драгоценного металла резались!» Но, как оказалось, на этом потрясения не закончились. Когда он подъехал к соседней горе и просканировал, та оказалась из чистой платины!

В наушниках зашуршало:

— Что там у тебя? Почему остановился? — спросил Иван, изо всех сил пытаясь не выдать охватившего его непонятного беспокойства.

Машера пробасил слегка шокированным голосом:

— Короче! Я стою подножия двух гор. Одна полностью из платины, а вторая из золота, тут тысячи тонн драгоценного металла! Представляешь!

Иван после недолгого замешательства восхищенно присвистнул:

— Это мы удачно залетели. Не зря нас предупреждали, что астероид образовался из остатков ядра планеты и здесь мы найдем много металлов! Ой не зря я назвал его Ауремом! Думаю и премия нам за открытие полагается…

Находка металлического астероида стало лучшим подарком для маленькой колонии землян. Пройдет совсем немного времени и на Аурем прилетят космолеты. С платформ неторопливо съедут роботы-горняки с атомным приводом. Засверкают электрические дуги, выплавляя металл, и тысячи тонн ценного сырья потекут на электромагнитные катапульты. Вследствие малой силы притяжения на планетоиде, даже сравнительно небольшой импульс окажется достаточным, чтобы выбросить добычу в орбиту. Там ее подберут грузовые автоматические космолеты. У людей появится новый, почти бесконечный источник сырья, он даст ресурсы для стремительного развития Ковчега.

Машера вновь залез на водительское место. Транспорт тронулся и запылил на север. Неожиданно сканер выдал странные результаты, которые, невозможно было однозначно интерпретировать. Непонятный сигнал шел из узкой долины чуть правее направления движения машины. Машера торопливо включил связь:

— Иван, тут долинка чуть правее, оттуда идет какой-то непонятный сигнал. Очень похоже что там что-то искусственное. Надо проверить!

С другой стороны несколько мгновений напряженно молчали, затем послышался негромкий голос:

— Разрешаю… только поаккуратнее!

— Ага!

— Принято, — по-уставному ответил Алексей и отключился.

Краулер, свернул, покатился, подпрыгивая на камнях к узкому, как след от сабли, которой неведомый смельчак рубанул по толстой шкуре планетоида, входу в долину. Космонавт уменьшил скорость, машина осторожно въехала. Через несколько метров, солнце, заслоненное стенами, исчезло. Долина утонула в чернильной тьме. Машера чертыхнулся и врубил прожектор, световое пятно осторожно заскользило по грунту и узким каменным стенкам. Дорога, стремительно опускалась в недра астероида и постепенно сужалась. Машера поджал губы, глаза следят за сужающимися стенами долины. «Не сузился бы проход уже габаритов машины! Тогда придется возвращаться или продолжать путь пешком. Не хотелось бы!»

Дорога побелела, как будто сюда на далекую планету пришли зима и снег. Машина заскользила вниз, словно под гусеницами лежала ледяная каша. Машера нахмурился и нажал на тормоз. Так можно и в стенку врезаться недовольно подумал он. Когда машина замерла, он направил свет фонаря на грунт. Поверхность долины сплошь покрывало что-то белое и рассыпчатое, выглядевшее сверху как земной снег. Краулер утопал в нем на четверть высоты гусеницы. Он торопливо направил сканер: внизу вода, только замерзшая.

— Ого! — удивился космонавт. Включив микрофон передал в эфир:

— Ты не поверишь! Тут снег лежит, сантиметров десять.

Иван промолчал, настроение, и главное желание разговаривать у него не было. Да и не стоило отвлекать товарища от вождения краулера и наблюдения за окрестностями.

Машина осторожно проползла по темноте подземелья еще пару сотен метров, одновременно углубившись в недра планетоида на полсотни. Пятно света от прожектора сначала осветило расширение долины, а потом глубокую расщелину, скорее даже пропасть, преграждавшую путь. Миновать ее на машине не было никакой возможности. Не заглушая мотор Машера остановил краулер, снова просканировал окрестности — уровень сигнала о наличии искусственных объектов, зашкаливал. Холодный пот предчувствия чего-то страшного облил его спину густой липкой струей. Космонавт порыскал по сторонам прожектором. Справа, метрах в десяти перед расщелиной блеснул полированным металлом рыбообразный контур. Машера торопливо направил на него луч прожектора, ярко, как новая, блестела корабельная броня.

Знакомые сигарообразные очертания носового отсека, вздутая кормовая часть — это несомненно земное судно! Свет прожектора высветил номер космолета -3/гамма. Его они и искали. Корабль стоял вертикально, в положении нормальной посадки, прибитый мощными анкерами к грунту, словно только-что опустился на золотой астероид. В верхней трети корпуса темнела две дыры, в каждую свободно проходил кулак. В безжалостном свете фонаря поблескивали удивительно ровные и гладкие края отверстий. Словно в кусок замороженного масла ткнули раскаленным шилом и моментально вытащили. Машера несколько мгновений ошеломленно смотрел на корабль, потом судорожно сглотнул. Больше всего это походило на следы применения лазерного оружия. Ему показывали их в колледже в учебном фильме про «звездные» войны. Космонавт почувствовала, как мгновенный озноб пробежал по спине. Машера зябко вздрогнул.

Он нажал кнопку на пульте перед собой, двигатель замолчал, осторожно слез вниз. Медленно обошел вокруг громады стоящего на опорах корабля, остановился. Снаружи больше разрушений не видно. «Космолет вначале сел на астероид, а потом в нем продырявили отверстия. Неужели корабль расстреляли с орбиты? Что это… лучевое оружие? Неужели хозяева системы напали на корабль?» В наушниках прозвучал судорожный вздох Ивана, через камеру он видел тоже самое что и Машера. Космонавт нахмурился, но промолчал. Достав из багажника сканер, включил и повернулся кругом. Судя по показаниям прибора биологические объекты на борту отсутствуют. Это означало, что или экипаж космолета оставил корабль или они погибли.

Включив микрофон, Машера с трудом произнес мгновенно пересохшей глоткой:

— Я нашел корабль, — на несколько секунд космонавт замолчал, сглотнул тугой комок в горле, затем продолжил, выговаривая слова четким и размеренным голосом:

— В верхней трети корпуса отверстия. Похоже сквозные и искусственного происхождения. Те, кто атаковал космолет могут быть поблизости. Будь наготове! Я иду разведать внутрь корабля.

Несколько мгновений эфир безмолвствовал, слышалось только шуршание помех, собеседник молчал, затем раздался осипший голос капитана:

— Принято.

Машера открыл багажное отделение краулера, вынул складную лестницу. Укрепил в защелке шлема, рядом с камерой, вытащенный оттуда же фонарик. Тоненький луч заплясал по серо-белой поверхности астероида. Затем приставил лестницу к кораблю, осторожно поднялся по ступенькам к люку, электронным ключом приоткрыл его. Световое пятно фонаря немного рассеяло чернильную тьму внутри корабля. Медленно поползло по блестящему металлом полу коридора между жилыми и служебными помещениями, отразилось от наносов снега, неведомыми путями попавшего внутрь. Сквозь пронзившие корабль отверстия виднелась серая поверхности астероида. Пусто, двери в жилые каюты закрыты, лишь одна слегка приоткрыта. Схватившись за скобы, на стенах, опустился на пол, выпрямился и активировал магниты ботинок. В жутком безмолвье, какое никогда не бывает на работающем, живом корабле, огляделся. Если бы не отверстия в корпусе, казалось, что космолет находится в резерве, на складе с выключенными бортовым питанием. Устройство космолета с экипажем из двух человек он помнил до последней гайки и представлял, где можно разыскать экипаж.

Осторожным шагом Машера подошел к открытой двери. Тишина, лишь слышен грохот магнитных подков по полу. Приоткрыв, заглянул. Густая тьма из иллюминатора вглядывается внутрь каюты. Взрывная декомпрессия, сорвала с мест незакрепленные вещи. Мерцающий тревожным красным светом плафон аварийного освещения периодически выхватывал из темноты лежащие у стены беспорядочную кучу: пакет с формой пилота, пластиковая бутылка с чем-то замерзшим внутри, треснувшую шахматную доску с россыпью фигурок вокруг и еще какой-то житейской мелочевкой. Он зашел вовнутрь и внимательно осмотрел каюту. Вначале ему показалось, что все остальное в целости. Двухъярусная койка, шкаф и откидной столик, стоят на штатных местах. Луч фонаря неторопливо скользнул по стене. Крепления монитора, вместе с ним самим, кто-то с мясом вырвал из стены. Космонавт открыл шкаф, там отсутствовали любые носители информации.

Слабая тень надежды заставила сердце бешено забиться. Кто-то сюда заходил? Вдруг ребята как-то спаслись и это они забрали вещи? Может это Лю с Федором взяли компы и флэшки, а сами ожидают помощи где-то поблизости в аварийном укрытии? В соседней каюте и кают-компании, луч фонаря осветил такую-же картину, разруха вместе с отсутствием информационных кристаллов и варварски вырванных из креплений компьютеров.

Он поднялся к пилотажной, открыл настежь люк. Остановился на входе, напряженно вглядываясь в тьму, каждые несколько секунд, подсвечиваемую алыми сполохами аварийного освещения. Спинки ложементов мешают увидеть есть за ними кто-то или нет. В смятении глядел он на работающий пульт управления: мелькали длинные столбики цифр, перемигиваюлись разными цветами кнопки и многочисленные мониторы. Несколько мгновений Машера не решался зайти и боролся с охватившей его растерянностью. «Ты обязан любыми путями выяснить, что произошло с экипажем!» То ли из-за осознания долга, то ли просто потому, что первый, самый сильный шок от потрясения наконец прошел, он почувствовала, что нерешительность отступила. Судорожно вздохнув, осторожно зашел внутрь. Оба землянина навечно застыли в пилотажных ложементах. Когда корабль атаковали, их в считанные секунды настигла страшная смерть в вакууме. Человек в открытом космосе сохраняет сознание в течение 9-11 секунд. А еще через 80, гибнет. Космос ужасно обезобразил тела: конечности, лицо и туловище страшно распухли, стали слоноподобными, увеличившись в размерах в два раза. Открытые участки кожи потемнели.

Машера, мгновенно побледнел и судорожно втянул воздух между крепко, до боли сжатых зубов. Судя по тому, что пилоты в летном обмундировании и без скафандров, нападения они не ожидали. Ребята успели отстегнуться от ложементов, но ни встать ни тем более надеть скафандры им времени и сил уже не хватило.

— Эх, ребята-ребята… что же Вы так, не уберегли себя, — прошептал космонавт осипшим голосом.

Машера хорошо знал обоих коллег, и всегда улыбающегося Лю Ши-чэна и основательного в делах Федора Орлова. Оба старше по возрасту и поступили в летный отряд на много лет раньше его. С семьями погибших он был знаком лишь шапочно. Месяц тому назад он участвовал на празднование дня Отлета Ковчега. Тогда командор собирал подчиненных вместе с семьями. Жена Лю пришла с двумя сыновьями- погодками, а супруга Федора держала в руках кулек с совсем крохой, двухмесячной дочкой.

Отодвинув в сторону стопку чудом не улетевших и успевших в вакууме пожелтеть бумаг, тяжело привалился к переборке. Прикрыл на секунду глаза, чувствуя, как наворачиваются предательские слезы, в скафандре их невозможно смахнуть. Потом шумно выдохнул воздух и с усилием выдал в эфир:

— Иван… Я нашел их… они погибли, оба…

— Вижу — ответил такой-же безжизненный голос.

Космонавты отряда были фактически одной большой семьей и потеря любого товарища — это все равно что отрезать у себя палец. Ноет, кровоточит… Машера помолчал, стараясь получше подобрать слова:

— Они… — он запнулся, чувствуя, как внутри жарким пламенем разгорается гнев. — Они одеты в полетные комбинезоны…

Он густо побагровел и яростно прокричал в микрофон:

— Значит не ожидали предательского нападения!

Космонавты помолчали, потом Иван негромко произнес:

— Компы смотрел? Забирай блоки памяти!

— Щас, — Алексей огляделся, места креплений электронного оборудования, там где его можно было легко вытащить, зияли рваными дырами. Он скрипнул зубами и рявкнул в ответ:

— Нет их, кто-то вытащил все компы. Я забираю тела ребят с собой!

Иван угрюмо промолчал.

— Ты передал на Ковчег о нападении на земной космолет?

— Да… — донес эфир безжизненный голос.

Обратно Машера вернулся гораздо быстрее. Он включил автопилот и краулер самостоятельно мчался назад, к кораблю. Дорогу Алексей провел в мрачном молчании, пустота и боль потери разрывали сердце. Тела погибших, прочно привязанные к багажнику, покоились за сиденьем водителя. Красоты и чудеса планетоида не трогали душу.

Когда показались серебристые контуры родного корабля, рядом с ним темнела одинокая фигура космонавта. Машина подъехала почти вплотную к ракете, остановилась. Иван нарушил требование Устава службы космонавтов, гласившее, что один член экипажа всегда должен оставаться на борту, но Алексей только недоуменно глянул на товарища и промолчал. Силы и главное желание придерживаться правил у него не оставалось. Алексей тяжело сполз вниз и молча встал напротив товарища.

— Надо похоронить ребят по-человечески, пока выроем могилу здесь — сглотнув комок в горле и упорно отводя взгляд от мертвых товарищей, глухо произнес Иван. Горло, не давая говорить, сжимал нервный спазм. Несколько мгновений он, молча и неотрывно, смотрел приятелю в глаза, а точнее в то место где они скрывались под тонированным пластиком гермошлема, потом прерывисто вздохнул и продолжил:

— Те кто это сделал, — Ивану отчаянно не хотелось употреблять слово убил, как-будто если его не произносить, все измениться и ребята вновь будут живы, — могут находиться рядом. Не стоит давать убийцам шанс еще раз расстрелять ребят. Потом вернемся, заберем и перезахороним у нас на ковчеговском кладбище.

Иван решился. Яростно катанув желваками, поднял взгляд на погибших. Он обязан сделать это, чтобы навсегда запомнить товарищей. В первую секунду он не узнал ребят. Безучастные ко всему, мертвые тела успели закостенеть. Страшно распухшая, иссини — черные плоть погибших ужасала. Иван судорожно сглотнул, сердце на секунду остановилось, потом торопливо продолжило путь и пришло понимание, что преступление не должно остаться безнаказанным. Если убийством инопланетяне надеялись испугать, то они просчитались, вызвав наоборот отчаянное желание отомстить. «Нет, существам, способным вот так, без всякого повода, убить других разумных, нет места ни на Земле, ни на планете тиадаров. Будь я проклят, если я не отомщу гадам!» Иван не знал как он сделает это, но твердо верил, что отомстит.

Место для последнего пристанища нашлось совсем рядом, у подножия холмов, куда редко, только в полдень заглядывало солнце. Алексей, вытащил лопату из ремонтного комплекта краулера, пристегнулся к раме машины, чтобы не улететь от резкого движения и, принялся бросать в сторону мягкий реголит. Даже в самом высокотехнологичном мире остается место для ручного труда, а в космолет невозможно загрузить механизмы на все случаи жизни. Неуклюжая фигура в скафандре ожесточенно вгрызалась в грунт, как будто перед ним лежал враг. Реголитовая пыль, сверкая в солнечных лучах, летела вверх, легко преодолевала слабое тяготение астероида и отправлялась в межзвездное путешествие.

Иван залез в космолет, когда он вернулся назад, в руке его сверкали металлом пистолеты. Машера уже заканчивал работу, углубившись в слой пылеобразного реголита почти на штык лопаты. Дальше начинались коренные породы, которые так просто, без техники не возьмешь. Вдвоем они сняли тела с краулера и уложили землян в неглубокую могилу рядом друг с другом, лицами к звездам. Камней вокруг лежало великое множество, ими они заложили захоронение, вперемежку серыми камнями из железо-никелевого сплава и блистающими кусками драгоценных самородков. В изголовье могилы положили листок с фамилиями и годами жизни ребят и прижали камнями, хотя при низкой гравитации и отсутствии атмосферы их не могло унести. А если ударит метеорит, то взрыв уничтожит и погребения. Полуденное солнце ярко освещало блистающую металлом равнину и свежий холмик братского погребения. В молчании, думая каждый о своем, космонавты застыли.

Перед глазами Ивана встали недавние события. Их он запомнил на всю жизнь — собственный выпуск из колледжа…

Под палящим голографическим солнцем белело здание колледжа. На плацу перед трибуной застыл короткий строй выпускников. Иван, застыл в первых рядах. Наконец он с законной гордостью носит на плечах две звезды лейтенанта. На трибуне среди руководства Ковчега находился капитан Ковчега Сергей Авакянц. Он выступал последним.

— Сегодня один из самых знаменательных дней в вашей судьбе, вы вступаете в славную семью космонавтов, — несколько мгновений стояла полная тишина, потом он негромко продолжил:

— Настоящий офицер выше поисков личной выгоды. Запомните! Наш девиз: душу — Богу, сердце — женщине, долг — Отечеству, честь — никому.

Эти слова прозвучал для Иван созвучно тому, что он считал самым важным для себя. Его отец жил и погиб по этому девизу, а его память свята! Так же прожили короткую, но славную жизнь погибшие товарищи.

Потом старый космонавт лично вручил вчерашним курсантам первые в их жизни офицерские кортики и лейтенантские погоны…

Иван чувствовал, как его душат слезы. Он учился в одном классе с сыном погибшего Лю, несколько раз бывал у него в гостях и не мог до конца осознать, как это, отца одноклассника убили? На Ковчеге за всю его историю не произошло не одного убийства и сам факт этого шокировал его.

Промолчать, оставить товарищей на чуждой земле не сказав прощальных слов, стало бы в чем-то сродни предательству. Иван поднял руку с пистолетом вертикально вверх, Алексей последовал его примеру. Сглотнул застывший в горле ледяной ком, он произнес глухим, надтреснутым голосом:

— Простите нас братцы… за то, что мы не успели. Ждите, мы заберем вас отсюда… а те, кто вас убил, ответят за это!

Потом, не сговариваясь, они почти одновременно нажали на спуск. Две сверкающи звезды, последний салют в честь погибших, взмыли вверх, чтобы навсегда покинуть гравитационное поле астероида и стать двумя маленькими звездами, обреченными вечно скитаться в ледяном безмолвии вселенной. Спрятав пистолеты в кобуру и в полном молчании космонавты загрузили краулер и забрались на борт. Когда они сняли шлемы, в ноздри ударил горький запах, едкий словно вонь пороха. Так пахла реголитовая пыль, они немало занесли ее внутрь на скафандрах и башмаках. Запах — вещь субъективная, но для Ивана и Алексея вонь реголита навсегда связалась с смертью. С еще никогда не испытанным чувством отрешенного облегчения оба космонавты погрузились в мягкие объятия ложементов. Работая дружно, но все так же безмолвно, торопливо подготовили борт к полету. После недолгих манипуляций над пультом космолет вздрогнул, анкер отстрелился. А еще через пару минут взревевшие двигатели полыхнули раскаленной плазмой. Космолет плавно приподнялся над поверхностью астероида, чтобы отправиться назад, в печальный путь домой, на Ковчег.

Глава 4

В непроглядной черноте не мерцая горели разноцветные, колючие искорки звезд, складываясь в непривычные земному глазу созвездия. Из бездны космоса они осторожно заглядывали в лобовое стекло корабля. Освещения в пилотажной земного корабля едва хватало чтобы разогнать царивший в отсеке полумрак. Обычно в пилотажной дежурил один человек, но сейчас, когда где-то рядом, возможно, находятся напавшие на земной корабль инопланетяне, оба космонавта дежурили. Иван управлял космолетом, а расположившийся в ложементе второго пилота Машера сканировал пространство в поисках корабля чужаков.

В тусклом свете лица космонавтов казались безжизненными масками. Лишь изредка, когда пальцы касались пульта, на них появлялось подобие жизни и эмоций. Печальные события, произошедшие на Ауреме крепко засели в памяти молодых космонавтов. Машера старательно сгонял с лица озабоченность и тревогу, хотя ему, пожалуй, приходилось тяжелее. Он первый обнаружил погибших товарищей, но сказывался характер этого человека: бесшабашный и веселый. Он даже попытался поднять настроение товарища.

Алексей отвернулся от пульта, покосился на сосредоточенное лицо младшего по возрасту товарища, коротко и гулко хохотнул.

— А помнишь, как вместе бегали на Новый год в самоход а куратор курса заходил в общагу и обнаружил на постели вместо нас свернутую в ком форму? Ну и лицо у него было!

Нелепая история произошла на первом году обучения. Дружно смеялся весь курс, но с тех пор история обзавелась изрядной бородой. Алексей считал себя остроумным человеком, но юмор у него был специфичный, понятный только служивым людям.

Иван угрюмо покосился на товарища, но ничего не сказал и лишь поморщился. Алексей украдкой вздохнул, что отвлечь товарища не получилось.

Прошло почти три часа с момента старта с Аурема, Алексей, который почти минуту тревожно всматривался в экран своего монитора, повернулся к товарищу и хрипло произнес:

— Фиксирую работу мощных сканеров. Командир — нас преследует!

— Где? — Иван резко повернулся, вгляделся в изображение на дисплее, — Вижу…

Вынырнув из-за астероида, всего в нескольких сотнях мегаметров, неизвестный корабль ускорялся, взяв курс наперерез траектории землян. Космолетов ковчеговцев в этом районе больше не было, так что это мог быть только корабль тиадаров. Иван нахмурился, от аборигенов он ничего хорошего не ожидал. Пальцы торопливо заплясали по пульту. На экране дисплея сверкающая точка неизвестного корабля увеличилась, превратилась в вытянутый, раза в два длиннее космолета землян цилиндр, с короткими «плавниками» фотоэлементов по бокам, яркими и зловещими сполохами из дюз позади. Чем то неуловимым, то ли формой, то ли «крыльями» он напоминал безжалостную хищницу земных морей: акулу. Ее Ивану приходилось видеть в фильмах, взятых с Земли. Корабль инопланетян выглядел по сравнению с элегантными космолетами землян неуклюжим, зато размерами был гораздо крупнее. Значит там большой экипаж и возможно больше оружия. По крайней мере места для этого предостаточно, подумал Иван. По крайней мере при атаке земного космолета на Ауреме тиадары применили что-то типа лазерной пушки. Несколько тягостных секунд Иван с озабоченным видом вглядывался в изображение на мониторе, затем, скрипнув ложементом, повернулся к мрачному Машере:

— Ты тоже думаешь, что тиадары попытаются атаковать?

— Нет догоняют поздравить нас с прибытием в систему! — слегка раздраженно ответил Машера. Парень хотел выглядеть непроницаемо спокойным, но лоб предательски собрался в морщины, выдавая напряжение, — Конечно попытаются и на нас напасть!

Иван досадливо хмыкнул:

— Прямо пираты, какие-то… средневековье. Может мы, что-то не понимаем в намерениях инопланетников? — задумчиво произнес Иван, — Что предлагаешь делать?

— Да что тут думать! Давай попробуем все-таки разойтись мирно. Предлагаю оторваться от преследования. Одновременно постараться связаться по радио и спросить, что они от нас хотят, но вначале необходимо доложить о ситуации дежурному на Ковчег.

Иван и задумчиво потер подбородок. Предложения товарища логичны и соответствуют Уставу службы космонавтов.

Иван слабо улыбнулся в ответ и задумчиво потер подбородок. «Что делать дальше? Возвращаться назад и постараться спрятаться в поясе астероидов и дожидаться помощи? Не пойдет. Корабельных запасов хватало под упор на путь к Ковчегу.» Тряхнув головой, отогнал глупые мысли. «Попытаюсь не доводить дело до столкновения и постараться оторваться от преследования. Кто его знает, какую скорость и как долго может развивать вражеский корабль, а его космолет — совсем новенький с минимально изношенными двигателями.» Предложение связаться с тиадарами тоже логично. Таиться не имело смысла, тиадары уже обнаружили прилетевший на спасение корабль землян. Иван согласно наклонил голову и посмотрел на товарища.

— Тогда я поведу корабль, а ты давай связывайся по рации.

— Есть — по-уставному доложил второй пилот.

Иван наклонился над пультом управления и взял первый аккорд на клавиатуре компьютера. Глухо зашумел, вновь запускаясь основной двигатель, через миг оглушительно грохотало. Ускорение впрессовывало пилотов в ложементы. Машера нажал тумблер включения рации. Тишина пилотажной взорвалась писком межзвездных шумов.

Космолет, неуклюже, подобно матерому кабану-секачу, разогнавшемуся за потревожившим его наглецом и вынужденному повернуть за новым обидчиком, развернулся на 30 градусов. Радужная от температуры плазма яростно полыхнула из всех трех сопел маршевого двигателя ракеты. Преследователь поспешно повторил маневр земного космолета. Корабль разгонялся в режиме форсажа. Машера наконец настроился на волну Ковчега и прижал усик микрофона. Дожидаться отклика диспетчера не стал. Раньше, чем через часа он не придет. Космолет находился с Ковчегом в одной солнечной системы, но межпланетные расстояния слишком велики даже для радиоволн, перемещающихся в пространстве со скоростью света.

— Борт 3/бис вызывает Ковчег! У нас чрезвычайная ситуация! За нами гонится корабль чужих, считаем, хотят атаковать, — громко, перекрикивая шум двигателя произнес он.

После как можно подробнее рассказал о преследователях, одновременно направив на Ковчег видеофайл с изображением пирата, а также информацию со сканеров.

— Попробуем выйти с тиадарами на связь, надеюсь все прояснится! — сказал космонавт на прощание и отключил связь.

Подключив к рации планшет Машера активировав программу перевода и вновь вышел в эфир. Видеоизображение не стал включать, ограничившись лишь звуком. Ни к чему тем, кто уже убил землян знать, сколько космонавтов на борту.

Полчаса Алексей на разных частотах упрямо повторял в микрофон:

— Земной космолет 3/бис вызывает корабль тиадаров, ответьте!

Но преследующий корабль инопланетяне молчал. Земляне почти утратили надежду связаться, когда рация, наконец, ожила.

Безжизненный, измененный компьютерным переводчиком голос гнусаво произнес:

— Что Вам нужно, низшие?

— Почему Вы преследуете нас? Мы мирное исследовательское судно землян и возвращаемся домой.

— Вы посмели оскорбить своим присутствием небеса! Глушите двигатели, иначе смерть Ваша будет ужасна! А если подчинитесь, мы подарим вам легкую смерть.

Иван яростно сжал кулаки, оглянулся на товарища. Ноздри курносого носа Машеры трепетали, губы побледнели и сжались в тонкую линию. Вот уроды, подумал он. В ответ на оскорбительные слова хотелось ударить в ответ ракетами, но полученные космонавтами перед полетом инструкции требовали сделать все возможное чтобы решить дело миром. В конце концов земляне пришельцы в системе Барнарда а тиадары хозяева. Иван постарался успокоиться. Низко же они нас оценивают и предлагают не очень приятную перспективу, подумал он. Наклонившись к микрофону спросил:

— Это Вы уничтожили наш корабль на Ауреме?

— Такая же участь ждет и Вас, низшие!

Иван до боли сжал кулаки, костяшки на его пальцах побелели. Ненависть, злоба и желание наказать погубивших коллег убийц, переполняли его.

— Ну-ну, попробуйте! — выкрикнул Иван в эфир, — Сейчас у вас не получиться напасть исподтишка!

Машера немедленно нажал на кнопку отключения микрофона, дальше вести переговоры смысла не имело. Машера молча, но с явным одобрением слушавший разговор, налил себе сока и, прежде чем выпить, одобрительно заметил:

— Так держать, они нам за все ответят, собаки волосатые!

Следующий час погони показали, что у врагов со скоростью все в порядке. Несмотря на все усилия землян и форсирование двигателя корабля, пират мертвой хваткой повис на хвосте, постепенно нагоняя.

— Догоняют, гады… оторвавшись от пульта — хриплым от волнения голосом произнес, словно сплюнул Машера. Оставалось принимать бой и постараться отомстить за погибший земной экипаж. Алексей повернулся к Ивану:

— Одеваем скафандры?

Тот молча кивнул. По очереди космонавты помогли друг другу одеться, шлем надевать не стали, успеется. Устаревшей модели скафандры гарантированно спасали от воздействия вакуума и вселенского холода, вот только от осколков снарядов и ракет, спасти не могли, но хоть какая-то защита! Юный капитан космолета до боли сжал челюсти, так что во рту появился солоноватый вкус крови «Оторваться не удалось, что делать дальше?» Оглянувшись на правака[14], приказал:

— Включай оружейную консоль. На тебе пуск ракет. Попробуют нас атаковать, или по моей команде, стреляй!

Машера внимательно посмотрел на капитана, но ничего не сказал, только в знак согласия молча кивнул и забарабанил по пульту.

Так, в тревожном ожидании прошел еще десяток минут. Враг безмолвствовал. Корабль тиадаров приблизился почти вплотную по космическим масштабам — на расстояние всего лишь несколько тысяч километров. Космолет землян с такого расстояния теоретически уже мог атаковать ракетами и, логично было предположить, что и вражеский корабль тоже сможет ударить, но враг почему-то медлил. Иван вглядывался в изображение противника на мониторе и машинально барабанил пальцами по пульту. «Стрелять первым, или подождать? Пираты расстреляли земной борт лазером или чем-то похожим, наверное, это их основное оружие и они пытаются приблизиться на расстояние уверенного поражения. Видимо оно меньше расстояния торпедного пуска!»

Бой неизбежен, но как выйти из него победителем? В колледже Ивану преподавали тактику космического боя, да и на тренажёрах, отрабатывая фигуры высшего пилотажа, пришлось попотеть. Но одно дело теория, совершенно другое — реальный бой. Запускать ракеты назад космолет не мог, не позволяла конструкция торпедных аппаратов. Если попытаться включить двигатели ориентации и развернуться космолет носом к пиратам, то велика вероятность, что враг успеет среагировать на маневр и атакует первым. Иван почувствовал, что от волнения его прошиб пот, и тут в голову пришла дерзкая мысль, заставившая его злобно ухмыльнуться. Еще на первом курсе на занятии по военной истории, преподаватели рассказали о приемах высшего пилотажа, применяемых летчиками древней атмосферной авиации. Один из них, называвшийся Чакра Фролова, состоял в том, что самолет на малой скорости разворачивался вокруг собственного хвоста, совершая мертвую петлю с очень малым радиусом разворота. «Значит, если попытаться совершить нечто подобное, корабль землян окажется позади пирата и в выигрышном положении! Мы сможем осуществить ракетный пуск, а смогут ли пираты стрелять лучом назад, большой вопрос! Все может получиться!» Время неумолимо шло и, надо было на что, то решаться. Иван рискнул. Излишне задорно, пытаясь скрыть напряжение, подмигнул Машере и процедил сквозь зубы:

— Говорите, мы низшие? Ну-ну… — Иван и повернулся к праваку, — Покажем тиадарам чудеса пилотажа?

Алексей быстро и внимательно глянул на капитана и задумчиво кивнул в ответ. Таким он своего молодого друга еще не видел. Новая ипостась старинного приятеля: решительная и не признававшая полумер, решительно ему нравилась.

От волнения Ивану стало жарко, не глядя он рванул, растягивая, ворот скафандра. Решительно нажал кнопку на пульте, переводя автоматику в ручной режим и взялся за джойстик управления двигателем. Рванул на себя. Впереди басовито загудели коррекционные двигатели. Нос корабля стремительно поднялся почти на девяносто градусов. Ивана с силой впрессовало в сиденье, широкие предохранительные ремни впились в тело. Ложемент исправно принял на себя основную долю перегрузок, но и оставшихся оказалось более чем достаточно. Спустя считанные секунды космолет совершил огромную петлю в пространстве, перевернувшись вокруг своей горизонтальной оси на 360 градусов, одновременно потеряв почти половину скорости. Иван глянул в дисплей, Пират не смог повторить маневр Ивана, из-за куда больших габаритно-массовых характеристик корабля. Положение поменялось. Корабль тиадаров только начала менять траекторию, а земной космолет оказался в хвосте у пиратов почти на дистанции ракетного удара.

— Ты смотри что он вытворяет! Ваня! Ты красавчик! — восторженно взвыл Алексей, только сейчас понявший маневр командира.

Пираты ответили на маневр землян залпом из трех ракетных установок назад. Шесть снарядов отправились в сторону космолета землян, но расстояние оказалось слишком мало. Они не успели навестись и бессильно проскочили мимо. Через считанные мгновения позади космолета землян космос расцвел бутонами взрывов. С пирата подали сигнал на сработку самоликвидаторов.

Алексей не сплоховал, поймал врага в перекрестие прицела.

— Я готов! — срывающимся от волнения голосом доложил он.

— Стреляй, — азартно и со злостью, выдохнул приказ Иван.

Люки на фюзеляже космического корабля землян открылись, корпус слегка вздрогнул, выплевывая вслед пиратам пару ракет, самонаводящиеся снаряды умчались вперед. Протяжный рокочущий гул, слегка приглушенный броней донесся до космонавтов. Враг, обнаружив пуск ракет, немедленно начал отворачивать в сторону, что только отсрочило на несколько секунд гибель. Дальнейшие события приятели наблюдали через монитор, приблизивший корабль тиадаров. На расстоянии считанных метров от вражеского корабля распустились яростные бутоны взрывов.

Пират мгновенно прекратил маневрировать, из двигателя перестал вырываться столб алой плазмы. Корпус запарил из многочисленных отверстий переливающимися в свете солнца всеми цветами радуги газами. Несколько мгновений Иван рассматривал медленно рассеивающуюся дымку вокруг вражеского корабля, затем медленно поднял руки от джойстика к лицу. Пальцы от волнения мелко, но отчетливо тряслись. Сердце торопливо бухало о ребра, его удары гулко отдавались в голове. С детства он любил играть в стрелялки, особенно в космические, когда гонки среди звезд и планет, титанические битвы галактических линкоров. И что греха таить-любил и сейчас расслабиться за хорошей игрой. А тут на тебе. Сбылась мечта идиота! Гонки и стрелялки, только в реале, категорически ему не понравились.

Машера довольно рассмеялся и, залихватски вновь хлопнул Ивана по плечу:

— Ты сделал их! Молодчага!

Иван прогнулся под тяжестью больше похожей на медвежью лапы:

— Ты это! Поаккуратнее, а то следующего раза не будет, сломаешь спину! — он хотел нахмуриться, но не выдержал и белозубо улыбнулся.

В лобовом стекле космолета показалась стремительно растущая звездочка. Корабль землян потихоньку тормозил, вражеский корабль в лобовом стекле рос. Наконец, космолет приблизился к вражескому борту на чисто символическое по космическим меркам расстояние нескольких сотен метров. Иван перешел на ручное управление, включив на реверс двигатели малой тяги. Скорость сближения космолетов сначала уменьшилась до нескольких десятков сантиметров в секунду, а потом и вовсе корабль пиратов застыл в неподвижности.

Весь залитый янтарным лучами местного светила, корабль пиратов выглядел особенно зловеще. Верх бочкообразной конструкция блестел серебром, снизу корпус отсвечивал бурым, цвета засохшей крови. Сквозь крупные дыры в корпусе, густо испещрившие сторону, повернутую к землянам, проглядывали внутренние помещения. Ближе к корме космолета в маленьком белом кругу скалилось зубастой пастью изображение инопланетного хищника.

Иван подался вперед с жадным любопытством рассматривая корабль инопланетян. «Герб их что ли?» Корабль пиратов, продолжал слабо парить газами из многочисленных пробоин. Сейчас он казался не достойным справедливого возмездия беспощадным убийцей, а нуждающейся в сочувствии жертвой. Сами виноваты в своей гибели, с неожиданным ожесточением подумал Иван и до боли стиснул зубы. Не надо убивать землян, и уж тем более не нужно пытаться атаковать наш корабль! Иван повернулся к товарищу и удивленно поднял брови. Тот сидел, уставившись в пульт, губы слегка подрагивали. Не каждый день становишься причиной смерти разумных существ. Заметив взгляд Ивана, он судорожно повел плечами, словно стряхивая наваждение. Ему было неприятно что старый приятель увидел нервный срыв. Нахмурившись, откинулся в ложементе и спросил недовольным тоном:

— Ну что, сканировать будем корабль чужаков?

Он прав я что-то расслабился как мальчишка с раскаянием подумал Иван. Торопливо кивнув, наклонился над пультом. Через несколько секунд на экране монитора появилось изображение внутренностей. Несколько мгновений он с жадным любопытством вглядывался в изображение чужого корабля. Аварийные системы корабля продолжала работать, а в передней части, там, где в космолетах землян находилась пилотажная, светилась розовым точка. Ему стало не по себе. Это означало что кто-то из инопланетян выжил, но сейчас без сознания. Он невольно сглотнул и повернулся к товарищу.

— Что будем делать?

— Предлагаю лететь на Ковчег, — буркнул Машера, — пусть с трофеем разбираются аварийщики.

Иван покачал головой:

— До планеты тиадаров в десять раза меньше расстояние чем до Ковчега, а корабли чужих развивают скорость не меньшую, чем наши. Значит прибудут сюда быстрее. Мы утратим единственный шанс получить образцы их техники. К тому же там остался живой инопланетник. Видимо успел одеть скафандр. Если не оказать помощь, он погибнет. Не по ковчеговски так поступать!

Машера поскреб затылок. Вроде бы в инструкциях запретов на обследование потерпевшего аварию или подбитого корабля ничего нет. Как бы не были злы земляне, но оставить погибать в космосе живое существо они не готовы. Воспитывали из в традиции: сам погибай, но товарища выручай. И неважно что на этот раз в безвыходном положении инопланетянин. К тому-же корабль тиадаров сам по себе ценный приз, ящик, полный неизвестных землянам технологий.

— Ладно, тогда я иду на разведку!

Иван упрямо боднул головой:

— Пойду я, ты на страховке.

В соответствии с Уставом службы космонавтов на борту всегда должен оставаться один член экипажа. Значит пойдет кто-то один. Машера удивленно вскинул брови. Он хотел поспорить, уже открыл рот, но не успел ничего сказать. Иван, решительно махнул рукой, словно отрезал:

— Не спорь, капитан я, а ты второй пилот! Это мое решение.

Секунду они еще бодались взглядами. Алексей хотел что-то сказать. Несколько раз открыл и захлопнул рот, словно рыба, выброшенная на берег, но дисциплину в полете никто не отменял. Он обмяк, расплылся на ложементе, молча и с удивлением во взгляде наблюдая за капитаном. Иван поднялся с ложемента, зашарил по встроенным в стены шкафам. Мелочевка, которая может пригодиться на чужом корабле, отправилась в рюкзак. Он еще раз огляделся. Вроде все собрал.

— Ты собираешься лезть в чужой корабль без оружия?

Иван смущенно хмыкнул. Надо же так опростоволоситься!

— Наверное ты прав, — произнес сконфуженным голосом.

Машера, довольный, что поставил товарища на место, удовлетворенно кивнул и забубнил в микрофон радиостанции. Ковчег необходимо известить о победе и принятых решениях. Иван зашел в свою каюту, скрипнул открываясь вмонтированный в стену сейф. На верхней полке сверкало сталью два пистолета. Один из них забросил в карман.

У стены шлюзовой его поджидал многоцелевой аппарат для передвижения в космосе: космический мотоцикл, только с реактивным приводом. Сумка отправилась в багажник. Опустив забрало шлема, включил видеокамеру. Все, готов к выходу в пространство! Оседлал аппарат, он активировал процедуру выхода в космос. Взвыли пронзительно, откачивая воздух, вакуум-насосы. Через десяток ударов сердца вой прекратился, загорелась красная лампа. В шлюзовой вакуум. Бесшумно дрогнули двери, в шлюзовую заглянули холодные искорки звезд. В ту же секунду сработала катапульта, с ускорением выбросив аппарат вперед. Космонавта на мгновенье вжало в кресло, и вот он парит на расстоянии десятка метров от космолета, на безопасном для включения двигателя аппарата, расстоянии. Вокруг простиралась привычная угольная чернота космоса, подсвеченная миллионами разноцветных звезд. Впереди лежит все еще истекающий газами из многочисленных пробоин корабль пиратов.

Иван нажал кнопку запуска двигателя. В корме космического мотоцикла запульсировал ракетный всполох. Постепенно ускоряясь, аппарат, полетел к вражескому кораблю. Когда до пирата остались считанные метры, Иван среверсировал двигатель. Аппарат завис в пространстве на расстоянии пятидесяти метров от космолета пирата. Фюзеляж со стороны, обращенной к землянам густо изрешечен. Сквозь многочисленные отверстия периодически мигали красные проблески все еще работающей аппаратуры. Иван медленно облетел вокруг вражеского корабля, передавая на земной космолет общий вид пришельца. От близкого взрыва особенно пострадало казавшееся снаружи темным, почти черным, лобовое стекло космолета. Его сплошь покрыли крупные трещины и дыры, так что оно напоминало дуршлаг. Корпус пирата гладкий, без единого намека, где расположен вход, только на копчике[15], где на земных космолетах располагался люк, темнела, резко контрастируя с окраской корпуса, черная окружность, диаметром полтора метра. Аппарат застыл в нескольких метрах от фюзеляжа пирата.

Так… и где здесь люк, задумался Иван. Рука потянулась почесать затылок, но натолкнулась на шлем. Он досадливо поморщился. Наконец решился.

— Лечу к копчику. Там какой-то непонятный круг черного цвета. Возможно это люк, озабоченно произнес он в микрофон

— Принято, — сухо отозвался Машера.

Космонавт вновь активировал двигатель. Аппарат послушно устремился к корме пирата, неподвижно зависнув в паре метров от корпуса.

— Действительно, похоже на люк — воскликнул довольный Иван.

— Да возможно, — согласился Алексей, наблюдавший все онлайн по видеокамере, — Молодец! Углядел!

Космический мотоцикл осторожно, по сантиметру, скользнул вплотную к кораблю. Когда до корпуса оставался один шаг, аппарат застыл.

— Иду во внутрь! — доложил слегка напряженным голосом Иван.

— Принято! — ответил Машера,

— Будь поосторожнее!

— Принято!

Космонавт ухватился за одну из разбросанных по корпусу чужого корабля ручек, подтянулся вместе с аппаратом поближе и включил магнитные захваты. Теперь мотоцикл не унесет из-за случайного толчка. Вынув башмаки из держателей, придвинулся к небольшому углублению, в котором находился предполагаемый люк. Сверху и снизу виднелись две неглубокие, сантиметров десять, лунки. Иван застыл, ни к чему не прикасаясь. Возможно, лунки — это клавиши, открывающие и захлопывающие люк, прикинул он. У земной техники подобные приспособления отличались конструктивной простотой, поэтому Иван не ждал от инопланетян ничего другого. По его мнению логика и целесообразность, одинаковы для каждого разумного существа в любом уголке Вселенной. Палец в перчатке поочередно прикоснулся к лункам, сначала к верхней — реакции не последовало. Затем нажал на нижнюю, люк плавно сдвинулся в сторону.

— Я открыл чужой корабль. Сейчас буду заходить, — доложил Иван.

— Принято, — донеслось из наушников.

Иван осторожно заглянув вовнутрь, не видно ни зги. Нашарив в кармане фонарик, включил. Небольшое световое пятно поползло по шлюзовой камере. Перед ним раскинулась окрашенная в невзрачный серый цвет труба, шириной два метра и длиной полтора. На противоположной стороне виднелся внешне такой же, как на корпусе корабля, люк. Рядом с ним располагались такие-же две лунки, как и на входе в корабль. Иван установил в ближайшую пробоину горошину ретранслятора радиосвязи. Корпус корабля тиадаров металлический и без него вряд ли без нее удастся связаться с Машерой. Неторопливо вплыл внутрь, космонавт приблизился к следующему люку.

— Нажимаю верхнюю! — передал он в эфир, прикасаясь к верхней лунке. Ничего не произошло.

— Вторую, — люк бесшумно открылся, а позади захлопнулся. Иван хотя и ожидал этого, но невольно поежился.

Взяв в одну руку фонарик, а в другую пистолет, Иван осторожно вплыл в следующий отсека. Сквозь многочисленные пробоины в корпусе пробивался солнечный свет, едва-едва освещая узкую полоску вокруг люка и совсем не добираясь до дальних углов. Противоестественная на космолете тишина давила почти физически. Вентиляторы и другие, издававшие шум устройства, это вечные спутники космического корабля, а если не слышно шума их работы, значит, атмосфера на корабле исчезла и он мертв. Он оттолкнулся от стены и проплыл на середину. Световое пятно фонаря неторопливо поползло по стенам и полу. Глазам Ивана открылось помещение, производившее одновременно парадоксальное и мрачное впечатление. Квадратный отсек, со стороной не более шести метров был пуст и резал глаз чужеродностью, особенно поражала раскраска уже покрывшихся ледяным налетом стен. Одна перегородка цвета венозной крови, остальные окрашены в серый, мышиный колер. Несмотря на странности, во всем остальном корабль как корабль. Построен с соблюдением универсальных требований инженерной логики. Справа и слева от Ивана вполне узнаваемые дверцы, только непривычно узкие и окрашенные в серый цвет, по две справа и слева и широкая, словно ворота, окрашенная в ядовито-красный цвет дверь впереди. На стенах, справа и слева, пялились чернотой закрытые шторками иллюминаторы. На секунду у Ивана возникло ощущение, что он оказался в старом заброшенном доме.

— Я на месте! — доложил Иван на корабль.

— Принято, — оглушительно, так что он невольно вздрогнул, прозвучало в наушниках, — Как температура, хотя бы остатки атмосферы сохранилась? — послышалось в наушниках.

Иван, покосился на термометр, вмонтированный в рукав скафандра:

— Градусов на три-четыре теплее, чем в открытом космосе. Прохладненько, а атмосферы нет. Какая тут к черту может быть атмосфера — корпус светиться от дырок.

— Где инопланетянин? — спросил он товарища.

— Прямо перед тобой, все также без сознания.

Иван почувствовал, как по спине бежит холодок. Опасливо покосившись на дверь впереди, он подплыл к стене и открыл иллюминатор. Лучи проникли в помещение, невесомая пыль закружилась в свете далекого солнца. Несколько раз сфотографировав обстановку, Иван застыл посредине отсека. Идти туда, где скрывался живой тиадар категорически расхотелось.

Иван нажал тангетку рации, одновременно сбрасывая файлы с снимками:

— Сначала осмотрю что за маленькими дверями, держи фотки помещения.

— Принято, — отозвался Машера.

Кинув еще один опасливый взгляд на дверь, за которой скрывался инопланетянин, Иван поплыл к помещениям с левой стороны корабля. Толкнул сразу обе двери, по очереди заглянул в крохотные комнаты. Луч света выхватил из темноты вполне привычные стандартные каюты с двухъярусными кроватями. Напротив входа — длинные столы. Вокруг них стояли прикрученные к полу широкие табуретки на четырех опорах. Справа от дверей — ручки встроенных шкафов. Космонавт аккуратно протиснулся в помещение справа. Луч фонаря упал на стол. Над столешницей плавал прозрачный контейнер, внутри находилось что-то, показавшееся Ивану похожим на сухари. Рядом висела вполне узнаваемая белая кружка с замерзшей жидкостью. На полу темнела груда тряпья. Луч фонарика скользнул по нему. Иван понял что это труп тиадара. Сердце от неожиданности на секунду пропустило удар. Тело успело распухнуть от воздействия вакуума, покрыться инеем и мало напоминало существ из просмотренной на Ковчеге телепередачи. На покрытом серым мехом лице инопланетянина бросались в глаза крупные, впору волку, распахнутые в мертвом оскале зубы. Под шлемом землянина волосы встали дыбом. Он бочком, стараясь не прикоснуться к погибшему, пулей вылетел из каюты.

Пяти минут хватило, чтобы осмотреть оставшиеся каюты, только в последнюю землянин не смог попасть. Сколько он не дергал за ручку, дверь так и не открылась. Больше тиадаров он не обнаружил. Видимо, когда корабль подбили, единственный погибший инопланетник отдыхал после смены.

Оставался последний не осмотренный отсек, за большой дверью. Именно там, похоже, находился экипаж, когда взорвались торпеды земного космолета.

Там же находится и живой тиадар, напомнил себе Иван. Он осторожно подплыл к двери, но зайти не успел. Едва он прикоснулся в ручке как почувствовал изнутри удар. Через несколько секунд он повторился. Словно кто-то или что-то, стучалось в дверь.

Иван вздрогнул, одним движением отпрянул от двери к противоположной стене. Мысли в голове с бешеной скоростью сменяли друг дружку, не давая возможности сосредоточиться. Наставив пистолет на дверь, космонавт застыл.

Неужели это живой тиадар?

Иван нервно сглотнул. Липкая струйка пота потекла по спине.

Оттолкнулся от стены и замер напротив двери, чутко прислушиваясь.

Воображение нарисовало стоящего за стенкой с огромным бластером в руке тиадара.

Нет, нет, этого просто не могло быть… Неужели и правда кто-то сумел не только выжить, но и готов напасть на незваного пришельца? Не может быть! После взрыва там не могло остаться готового к бою врага!

Немного успокоившись, он покрепче перехватил оружие и подплыл к двери. Осторожно нажал на клавишу открытия. Дверь беззвучно отворилась. Выставив вперед пистолет и фонарь, вплыл во внутрь и застыл на пороге. От представшей его глазам достойной пера Пикасо картины, глаза округлились.

Немалых размеров помещение выглядело наподобие первого круга преисподней. Сквозь растрескавшееся и покрытое множеством отверстий лобовое стекло, в отсек заглядывало далекое светило, освещая гораздо лучше, чем осмотренные ранее помещения.

Каждые несколько секунд отсек ярко освещался тревожным красным светом. Это на потолке периодически вспыхивало аварийное освещение. У лобового стекла располагалась вполне узнаваемая дуга пилотского пульта с множеством подмигивающих красным лампочек. Посередине пилотажной, а отсек, несомненно, являлся местом, откуда управлялся корабль, стояли в два ряда шесть массивных кресел. Над ними неторопливо парили истерзанные взрывом кроваво-красные и серые скафандры с мертвыми телами тиадаров.

Перед входом висел безголовый труп. Голова тиадара, словно отсеченная молодецким ударом шашки, медленно проплыла мимо землянина. На лице волчий оскал. Тиадар не успел одеть шлем. На мгновенье Ивану показалось, что мертвые глаза инопланетянина направлены на него, словно он следит за незваным пришельцем. Шарики с красным, самой различной величины, от микроскопических до огромных, величиной с голову взрослого мужчины, хаотично кружились по всему пространству пилотажной рубки.

Это кровь, с ужасом осознал Иван, а голову тиадару снесло шальным осколком. Глаза Ивана широко открылись, а на них опустились невидимые шоры, сужая мир до размеров леденящей душу картины напротив. Иван отчетливо почувствовал тяжелый, железистый смрад крови. Хотя он понимал, что никакие запахи в вакууме невозможны, да и не могут они проникнуть сквозь герметичный скафандр, но ничего собой поделать не смог. Тяжелый комок поднялся из глубин желудка, заставив сложиться в неистовом приступе рвоты. В последний момент он успел схватить зубами патрубок шлема. Откуда то, издалека пробивался взволнованный голос второго пилота:

— Что случилось, что происходит, что с тобой!?

Минуты через две, когда приступ утих и остался только железистый вкус крови во рту и едкий запах рвоты в шлеме, Иван нажал тангетку связи:

— У меня все нормально, а вот в пилотажной тут… полно трупов.

— Слушай, а включить камеру на шлеме?

Иван проверил камеру. Оказалось, что он случайно нажал кнопку выключения. Изображение пошло в эфир а в наушниках прозвучало удивленное:

— Ну ни… вот это да… — несколько мгновений Машера молчал, собираясь с мыслями, потом произнес, — Если бы сами первые напали, то остались бы живы!!!

Как не хотелось Ивану побыстрее покинуть мрачное место, но долг важнее всего. Еще раз, уже повнимательнее, он осмотрелся. С потолка, над входом, свисал разорванный трубопровод, из которого фонтанировал, поблескивая в свете далекого солнца слабый поток газа. Под его воздействием и перемещалось все не закрепленное в пилотажной, включая тела тиадаров. Каждые несколько секунд патрубок с негромким стуком бился об дверь.

Торопливо вытащив сканер, он потихоньку провел им по периметру пилотажной. Часть узлов корабля все еще под напряжением и самое главное, обнаружился живой тиадар. Поток газа загнал тело в дальний угол. Иван подплыл поближе. Инопланетянин был без сознания, но видимых повреждений скафандра Иван не заметил. Чужой успел одеть защиту и даже застегнуть шлем, но это не спасло его от результатов взрыва торпед. Прозрачное стекло шлема не мешало разглядывать аборигена. Облик местных жителей не понравился землянину. Этакие оборотни-волки из страшных земных сказок. Эволюция не избавила тиадаров от густого короткого меха, покрывавшего все тело, кроме обтянутого светлой кожей лица. Большие треугольные уши и удлиненные челюсти с мощными кривыми зубами скорее сближали его с волком, чем с произошедшими от обезьян людьми. В целом, лицом он походил на собаку, только лоб гораздо шире и челюсти не так сильно выдвинуты вперед. Наверное тиадары эволюционировали от псовых, предположил Иван и невольно поежился.

Надо связать его. Большая бухта скотча лежала в грузовом отсеке мотоцикла.

Спохватившись, что давно не выходил на связь, Иван нажал тангетку микрофона:

— Алексей, я забираю живого тиадара, а то умрет если не окажем помощь.

Несколько секунд в эфире стоял только шелест радиоволн, потом раздался немного недовольный голос Машеры:

— Принято!

Когда Иван вернулся назад, газ уже перестал вырываться из трубы, она замерла. Вместе с ней остановилось все, что до этого хаотично летало по отсеку. Аккуратно, стараясь не прикоснуться к висящим по всему помещению каплям крови, Иван снова подплыл к живому тиадару. Сначала тщательно обыскал пленника, вдруг у него с собой оружие? Ничего интересно не нашлось. Только из кармана, который у людей называться нагрудный, Иван вытащил похожее на гаечный ключ приспособление. Он разочарованно хмыкнул и перевернул тиадара. За спиной тиадара торчал матерчатый, привязанный к телу широким ремнем сверток. Из него высовывалась короткая и блестящая металлом палка. Иван осторожно потянул за нее. В алых сполохах аварийного освещения хищно блеснул длинный, с метр, чуть изогнутый на конце клинок. Самым удивительным было то, что полупрозрачное лезвие просвечивало в свете фонаря почти насквозь. Меч, ощутимо тяжелый, производил впечатление не игрушки, а настоящего боевого оружия.

Иван удивленно вскинул брови.

Пилот космического корабля вооружен мечом? Они что нас на абордаж собирались брать как в фильмах про средневековье? Что за чушь? Вдоволь налюбовавшись оружием, а какой мальчишка в детстве не мечтал о настоящем боевом клинке? Иван хмыкнул. Оружие, даже такое, будет тиадару лишним. Сняв с пленника ножны, он вложил в них меч и пристроил себе за спину. Затем тщательно примотал скотчем руки инопланетянина к телу. Подумал секунду и обмотал еще и ноги. Вдруг тот мастер ногомашества? Лучше не рисковать.

Юный космонавт нагнулся и, ухватив пленника под мышки, оттолкнулся ногами в сторону двери. Чужак оказался гораздо легче среднего человека. В невесомости трудно определить массу предмета, но даже там действует закон сохранения инерции, открытый стариком Ньютоном. Сдвинув с места тело инопланетянина один раз, Иван легкими толчками об стены менял траекторию движения, словно передвигался вообще без груза.

У входного люка он на секунду остановился, припоминая, не забыл ли чего. Тут в голову пришла разумная мысль — лететь еще два дня, чем кормить будем пленника? Пришлось заскочить в каюты. Как Иван и ожидал, в шкафу одной из кают оказались контейнеры, как Иван предполагал, с едой. Подхватив несколько, он вернулся к аппарату, забросил их в багажник. Как не пытался Иван усадить инопланетянина верхом на аппарат, тот неизменно падал, пришлось опять-же скотчем привязать его позади сиденья. Землянин уселся, ярко полыхнули ракетные двигатели космического мотоцикла. Корабль землян стремительно приблизился, аппарат аккуратно вполз в двери шлюза и остановился.

C легким шумом открылся шлюзовой люк/ В коридоре стоял одетый в легкий скафандр Машера. Не утерпел, выскочил посмотреть вживую на инопланетянина. Он всегда отличался любопытством. Подойдя к пленнику, наклонился.

— Ишь, ты! Экий красавчик, — с легким сарказмом произнес Алексей разглядывая сквозь прозрачный материал шлема клыкастую физиономию аборигена, — присниться такой, и кошмар ночью тебе обеспечен.

Отвязав пленника от аппарата, они вдвоем затащили легкое тело пленника в кают-компанию. Присели на тренажер. Леха немного побурчал, а потом сам предложил использовать свою каюту, только нужно установить туда микрокамеру. Два дня пути до Ковчега можно прожить вместе в капитанской каюте, благо в невесомости все равно где спать, на кровати или на потолке. Вестибулярный аппарат реагирует одинаково, главное привязаться, чтобы тебя не унесло во сне струями из воздуховода. Причем камеру поставить в незаметное место так, чтобы наблюдать, что делает инопланетянин, а перед входом установить силовое поле. Оно гарантировало от проникновения инопланетных микроорганизмов.

Космонавты за десять минут перенесли небогатые пожитки Машеры к Ивану. Укрепив в укромном месте будущей темницы микрокамеру и установив силовое поле, вернулись за пленником. Тот все еще лежал без сознания. Его занесли в каюту, прикрепили липучкой к кровати. Напоследок разрезав путы на руках и ногах, вышли, закрыв и заблокировав дверь от открытия изнутри.

Секреты чужого космического корабля должны были попасть в руки земных ученых. Иван не успел снять скафандр, ему и пришлось повторно лететь к кораблю пиратов и цеплять его на жесткую сцепку. Еще через десять минут, пилоты уже лежали в ложементах пилотажного отсека. Иван готовил космолет к старту. Второй пилот пробубнил в эфир с сообщение о пленнике и добыче, а затем присоединился к подготовке корабля. Спустя полчаса из всех трех сопел космолета вырвалась радужная плазма — корабль начал разгоняться а с Ковчега пришел категорическое указание. Действия космонавтов одобрили и приказали на форсаже возвращаться домой.

День выдался тяжелый. Иван оставил в пилотажной второго пилота а сам ушел к себе в каюту. Настроив микрокамеру в каюте пленника передавать картинку на планшет, снял магнитные ботинки и пристегнулся к кровати. Результаты разведки на Тиадаркерале — родине аборигенов свидетельствовали, что состав атмосферы на борту земного корабля пригоден для дыхания инопланетянина.

Крепкий, глубокий сон пришел не сразу, а когда Иван все же заснул, ему приснился кошмарный сон. В коридоре, ведущем в пилотажный отсек, кто-то бродит, громко топая ногами. При этом никого за дверью не могло быть априори. Иван вылетел в одиночку. Он стоит у запертого изнутри люка пилотажной и настороженно прислушивается к странным звукам из-за двери.

Внезапно в коридоре что-то громко и зловеще лязгнуло. Иван, вздрогнул и торопливо отпрянул от люка. Мысли с бешеной скоростью сменяли друг дружку, не давая возможности сосредоточиться.

Кто это? заяц? Или тиадары вернулись отомстить ему? А может….

Иван судорожно сглотнул тягучую слюну. Холодная, липкая испарина охватила тело.

Нет, нет, этого не может быть… Неужели и правда…

Со страшной силой в люк саданули чем-то тяжелым, почти пробив сталь. В самом центре возникла огромная вмятина.

Этого не может быть! Там сталь! Мгновенно мокрый, словно из душа, Иван отскочил к противоположной стене и судорожно закрыл уши ладонями.

Не открывать, не открывать, не открывать ни в коем случае…

Не подходить к люку…

— Открывааааааай… — послышался из-за двери скрипучий, могильный голос.

Иван метнулся к ложементу, из вмонтированного в него ящичка торопливо вытащил пистолет. Нацелив ствол, застыл напротив двери статуей.

В люк снова и снова, со страшным грохотом били чем-то тяжелым, от чего по центру сначала зазмеились трещины, а потом со страшным скрежетом металл, словно раздираемое изнутри руками, разошелся, образовав дыру, достаточную, чтобы через нее протиснуться.

Иван ждал, чувствуя, как бешено колотиться сердце.

— Попаааался, — прогнусавил тот же голос из-за двери. В дырке показался окровавленный с наполовину снесенным черепом, тиадар. Внушительных размеров клыки кровожадно оскалились.

Иван мгновенно похолодел. Он вспомнил, что видел его мертвым в пилотажной пиратов.

Глухо хлопнул выстрел. Пуля, вошла инопланетянину точно между глаз. Кусок черепа с фонтаном крови полетел назад. Тиадар вздрогнул, его немного откинуло, но не остановило. Мертвец оскалился и упрямо продолжил лезть.

Вторая пуля попала рядом, вызвав новый кровавый фонтан, но опять не остановила теадара. Иван нажимал, нажимал на курок, с ужасом понимая, что патроны заканчиваются, а тиадар сейчас залезет.

Когда Иван вынырнул из глубин кошмара, часы показывали шесть утра, а футболка на нем была вся мокрая от пота. Сердце лихорадочно билось о ребра, словно птица об прутья клетки.

— Дурдом, — хрипло произнес, мотая головой Иван.

Приснилась кровь, матушка вроде бы говорила, что это означает? Да ну глупости- он отрицательно мотнул головой, — не хватало еще в бабские сонники верить. Может это пленный тиадар как-то на меня воздействовал? Да нет глупости, у нас есть достаточно информации об аборигенах, чтобы знать на что они способны. Просто расшалилось подсознание. Смерти товарищей, бой и еще мясорубка в чужом корабле.

Отстегнувшись от кровати, космонавт оттолкнулся и подплыл к встроенному в стену шкафу. Он успел снять и переодеть футболку, когда его взгляд упал на планшет, передающий изображение из импровизированной камеры. Иван пораженно охнул и метнулся вперед и торопливо наклонился над экраном. Пленник, уже без скафандра висел посредине каюты, где-то в метре над полом. Поджав под себя ноги и уложив поверх них ладонями вниз руки, он не отрываясь смотрел куда-то поверх двери.

— Леха подъем! — сдавленным от волнения голосом каркнул Иван и крепко потряс товарища за плечо.

— Чего спать не даешь! — вздрогнув и открыв глаза, возмутился Алексей.

— Тиадар очнулся!

— Очнулся говоришь! Дай погляжу — Машера расстегнулся. Оттолкнувшись от стены, ловко приземлился на ноги. Надел ботинки и только после этого повернулся к экрану. Прищурился. Несколько секунд рассматривал изображение.

Затем пренебрежительно хмыкнул и забалагурил:

— Куды смотрит. Нас что ли ждет? Пошли, проведаем!

— Не нападет? — с нервным смешком спросил Иван, изо всех сил стараясь не выдать беспокойства.

— Пусть попробует, — откликнулся Леха и многозначительно посмотрел на кулак, напоминавший средних размеров дыню. Предъявленный аргумент внушал уважение, но чтобы быть готовым к любой неожиданности, Иван отпер сейф, достал пистолеты. Один отдал товарищу, другой забросил себе в карман.

Они включили на планшетах перевод с тиадарского на русский и обратно. Подцепив их к ремням и вставили в ухо горошину наушника. От него тонкая блестящая проволока тянулась к таблетке микрофона возле губ. Одели маски биологической защиты. Разблокировав замок комнаты с пленником, зашли. Скафандр и шлем инопланетянина, аккуратно сложенные лежали в дальнем углу комнаты. В остальном ничего не изменилось. Дверцы шкафа, по-прежнему открыты. Внутренности сверкают чистотой, стол все так же в углу. Все как обычно и если бы не чужеродная, висевшая напротив входа фигура инопланетянина, можно подумать, что начинается очередной рейс. Сейчас разложат вещи по местам и, помещение, наконец, приобретет обжитый вид.

Легкий скрип открываемой двери не заставил тиадара даже шевельнуться. Лицо все такое же каменное, насколько земляне могли понять мимику представителя иного вида. Только когда земляне зашли, тиадар опустил взгляд на своих тюремщиков. Потом стремительно выпрямил ноги. Ловко зацепившись за торчащую из пола скобу, выпрямился во весь рост. В глазах инопланетянина зажегся узнаваемый, вопреки всей несхожести биологических видов, огонек любопытства, пленник разглядывал землян, а они его. Тиадар был одет во что-то, напоминающее комбинезон и закрывавшее все тело за исключением кистей рук и шеи, покрытых коротким серым волосом, похожим на шерсть зверя. Конечности такие же, как у людей, даже руки похожи. Пятипалая ладонь с противостоящим большим пальцем, только пальцы более короткие, чем у человека и ногти, похожие на когти. Ростом гораздо ниже представителей рода Хомо, инопланетянин с трудом дотягивал Ивану до плеча. Где-то на периферии сознания, у Ивана промелькнула мысль, мелкие они какие-то.

Под взглядом черных и круглых как у собаки глаз Иван почувствовал себя неловко и невольно вздрогнул. Несколько секунд длилось молчаливое разглядывание, нарушаемое лишь слабым шумом работающей вентиляции. Тиадар, вытянул руку в сторону Машеры и что-то протявкал. По крайней мере, земному уху слова его языка больше всего напоминали лай и тявканье земных собак. Планшет синхронно перевел фразу:

— Ты спас меня?

— Нет, он, — Алексей покачал головой и протянул руку в сторону Ивана. Планшет послушно протявкал фразу на языке тиадаров.

Темные глаза тиадара повернулись вслед за рукой:

— Почему?

Иван удивленно вскинул брови. Несколько секунд он был в замешательстве и не знал что ответить. Не таким представлялся ему первый контакт с инопланетным разумом. Дружба, братство, в крайнем случае, война, но только не абсурдные вопросы.

— Ты бы погиб, если бы мы не забрали тебя, да и о своей планете рассказать нам сможешь, — слегка покраснев, буркнул Иван.

Несколько секунд глаза тиадара требовательно изучали лицо землянина. Затем, что-то, решив для себя, он плавно опустился на одно колено. Наклонив голову, произнес торжественным голосом:

— Меня зовут Ойе из рода Келлай, я из клана наемников. На мне долг крови перед тобой! Я выражаю тебе мою благодарность. Ты был вправе оставить меня, но вместо этого спас!

— О, как, — не выдержал Алексей, — Еще вчера ты убивал наших товарищей, пытался и нас лишить жизни, а сейчас уже долг крови?

Тиадар повернулся к говорившему. Склонив в легком поклоне голову, возразил:

— Я слишком ничтожен. Я всего лишь техник корабля, мое мнение при этих деяниях не имело значения. Но на мне нет долга крови перед Вами за убийство ваших товарищей!

— Ну ладно, — буркнул Алексей, есть, пить будешь?

— Если это не доставит вам, уважаемый, слишком много хлопот, — ответил тиадар и по-новому согнул голову, застыв в этом положении.

Инопланетянин еще несколько мгновений сохранял прежнюю позу, ожидая продолжения, потом неторопливо выпрямился и добавил:

— Дозволено мне будет узнать, что с моим клинком?

Космонавты обменялись недоуменными взглядами. Космическая цивилизация а носятся с мечами? Нонсенс, но разгадывать загадку время еще не пришло. Иван неопределенно буркнул:

— У нас он.

Видимо, удовлетворенный ответом, инопланетянин снова молча поклонился и, поджав ноги, сел в прежнюю позу. Земляне переглянулись и, решив, что для первого контакта поговорили достаточно, объяснили, как пользоваться санузлом, затем вышли, не забыв запереть за собой дверь.

Эмоции, возникшие от первого контакта в душе у Иван, были слишком противоречивы. С одной стороны перед ним враг, замешенный в убийстве землян. Пусть даже его роль, как утверждал тиадар, незначительна. Иван, казалось, должен ненавидеть и презирать инопланетника, как подлого убийцу, но с другой стороны чужой выказал понятное землянину чувство благодарности за спасение жизни. К тому же он утверждал, что в смерти землян лично он не виновен. Юному космонавту почему-то показалось, что тиадар не обманывает. Первому впечатлению Иван привык доверять — оно никогда не подводили его, за исключением печальной истории с Настей.

За время полета земляне еще не раз заходили к инопланетянину. Не только чтобы принести еду и воду, но и для беседы. От пленника они многое узнали о жизни на Тиадаркерале, а инопланетянин о жизни на Ковчеге. По просьбе инопланетянина они даже включали записи ковчеговского головидения. Оказалось, что Ойе давно женат и отправился в космос, чтобы получить разрешение завести отпрыска. Высшие строго следили за численностью разумных на планете. Родить ребенка без разрешения означало лишь одно-смерть! Дозволение можно было получить лишь по очереди или за особые заслуги. Жена тиадара, Вайя, очень хотела мальчика, девочку, без разницы, и ради нее Ойе завербовался в техники космического корабля. Земляне невольно почувствовали приязнь к инопланетянину, насколько это возможно для существ разной психологии и очень далеких друг от друга биологических видов. Хотя отличие в психике была не таким уж и непреодолимым. По крайней мере, чувство долга и благодарности у обеих рас, оказалось одинаковыми. Впрочем, о мерах предосторожности они тоже не забывали и из каюты Ойе не выпускали.

Через два дня, в лобовом стекле космолета стали видны яркие факелы газовых струй ракетных двигателей Ковчега, это означало, что их долгое путешествие подошло к концу.

Глава 5

На девятый день они догнали тормозящий Ковчег. Посадка прошла в ручном режиме. Здесь важен не только точный расчет, но и интуиция пилота, недоступная машинному разуму. Именно поэтому, как правило, космонавты предпочитали садится самостоятельно, не доверяя машинному интеллекту. Когда перестали гулко всхлипывать, накачивая вместо вакуума теплый воздух, насосы и, корабельный компьютер известил, что послепосадочные процедуры: герметизация причального бокса и нагнетание атмосферы закончены, Иван опустил с пульта руки, облегченно вздохнул и откинулся в пилотском ложементе.

— Ну наконец дома, — устало выдохнул он. Нажав на кнопку, погасил монитор и потянулся всем телом так, что хрустнули суставы.

— Чего сидим? — обратился к сидящему рядом Алексею, — На выход с вещами!

— Угу, сел классно — Леха поднял большой палец правой руки вверх, показывая оценку приземлению, потом отстегнул ремни и, уже вставая с ложемента, добавил:

— Я пошел за тиадаром.

Иван дождался Машеру и тиадара, и только когда они зашли в шлюзовую, нажал кнопку на стене. Бесшумно открылся люк. От лежащих далеко внизу плит стартовой знакомо пахнуло жаром и гарью. Сквозь толстые стены с соседней стартовой донесся рев стартующей ракеты. Иван недовольно поморщился. По шустро подъехавшему к кораблю роботизированному автотрапу первым начал спускаться Машера. Капитан с незапамятных времен обязан последним покидать корабль. Перед выходом тиадар замер. Согнувшись, по-звериному зашипел, выставив вперед руки с растопыренными пальцами.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — успокаивающим тоном произнес Иван, опустив руку на плечо тиадара. Тот стремительно обернулся, секунду вглядывался в лицо Ивана, затем, видимо сделав для себя какой-то вывод, расслабился. Опустив руки, ступил на ступеньки трапа. Внизу уже ждали сотрудники службы безопасности. Они немедленно увели Ойе, а космонавтов, не дав им зайти домой, сопроводили на 4-ю верхнюю палубу, в ковчеговский институт. До вечера научники во главе с доктором Вонг Емма терзали космонавтов, заставляя вспоминать малейшие подробности их приключений.

Смеркалось, управляющий мозг Ковчега понемногу уменьшал в коридорах жилых зон освещение, имитируя вечер, когда Иван подошел к дому. На двери мелькнул диод. Домашний компьютер узнал молодого хозяина.

— Домовой, открыть дверь, — приказал он.

Дверь мгновенно открылась. Мать стояла в коридоре, она словно ждала там когда сын придет домой. Едва он переступил порог, крепко обняла его и долго так молча стояла, не отпуская и не слушая оправдания, что раньше прийти не мог. Наконец счастливо вздохнула и отодвинулась.

Осунулся, круги под глазами, подумала она, разглядывая как-то разом повзрослевшего сына.

— Кушать будешь? — поинтересовалась, ласково погладив, как в детстве, кровиночку по голове.

— Чай, бутер и спать, устал, — сбрасывая обувь и переодеваясь в домашнюю одежду утомленным голосом произнес Иван. Наконец-то дома, значит, можно расслабиться. Он слишком вымотался за время экспедиции, чтобы думать сейчас о чем-нибудь, кроме отдыха. Смерть товарищей, бой в астероидах, утомили не столько физически, сколько морально, оставив единственное желание: упасть в постель минут на восемьсот. Едва перекусив и, ничего толком не рассказав матери о пережитых приключениях, молодой человек ушел в свою комнату. Едва успев поспешно раздеться, рухнул на кровать. Через пару минут из комнаты донеслось лишь ровное дыхание спящего человека.

Ночью он снова проснулся от кошмара. Привычного уже, нудного, тошнотворного, который не оставлял его с момента разрыва с Настей. Иногда по нескольку дней он спал спокойно, а потом опять снился этот сон. На этот раз в пропасть у водопада падала не собака девушки, а она сама. Он бежал чтобы успеть, перехватить Настю, но загустевший до состояния киселя воздух не пускал его… Постоянное сосущее чувство под ложечкой, глухая ноющая боль в сердце стали его неразлучными спутниками. Тихонько, чтобы не разбудить мать, он поднялся с постели. В ванной отерся от холодного, липкого пота и прокрался на кухне. Там в коробке лежало снотворное. Через полчаса удалось снова заснуть.

На следующий день, утром, он едва успел умыться, когда из кармана послышался надоедливый писк. Иван досадливо поморщился и вытащил коммуникатор. На экране высветилось сообщение. Секретарь командора оповещал. «Вы пригашаетесь на поминальный обед по погибшим космонавтом Лю Ши-чэну и Федору Орлову, который состояться в 11.00 в помещении учебного класса отряда легких сил». Лоб предательски собрался в морщины, выдавая напряжение. Иван грустно улыбнулся и подтвердил свое участие.

На столе в сияющей почти идеальной чистотой кухне его поджидало картофельное пюре с котлетами из самодельного фарша. По глубокому и искреннему убеждению мамы магазинный фарш, не обладал нужными вкусовыми качествами. Только из домашнего, приготовленного собственными руками фарш, можно изготовить по-настоящему вкусные пельмени и котлеты. И никакие аргументы подруг не могли переубедить ее. За завтраком она заставила Ивана подробно рассказать о приключениях. Когда он закончил, по лицу ее потекли слезинки. Парню пришлось бежать за стаканом воды и пожертвовать носовым платком, чтобы осушить слезы. Только после обещаний что будет всегда осторожен, мама понемногу успокоилась.

К классу подготовки к полетам они с Алексеем подошли одновременно. Глянул на часы, успел вовремя. Торопливо кинув приятелю: «Привет», Иван открыл дверь. Пропустив товарища вперед, зашел следом. В всегда ярко освещенном помещении царили полутьма. Шторы на окнах наполовину задернули. свет ламп под потолком с трудом разгонял сумрак, выхватывая на стене фотографии погибших космонавтов в траурной рамке. В парадной форме, еще совсем молодые, они задорно улыбались. Парты из класса убрали. По центру помещения установили вместе несколько столов, за ним чинно ожидали начала хмурые как ночь космонавты. На белых скатертях лежал поминальный обед. На стене у окна висела памятная доска из мрамора с выбитыми именами погибших за время полета космонавтов. Последним в скорбном списке стоял — Капитанов Александр Валерьевич — отец Ивана. Скоро перечень погибших космонавтов пополнят два новых имени: Лю Гуань-чэн, Федор Жуков, с горечью подумал Иван и до белизны пальцев сжал кулаки.

Молодые вдовы, в длинных черных платьях, с лицами, совершенно серыми и землистыми от горя, сидели во главе стола. Рядом с ними, на придвинутом стене журнальном столике лежали охапки свежих цветов. Такие разные чисто внешне, миниатюрная китаянка и дородная жена Федора, показались Ивану одинаковыми в своей печали. Он подошел к вдовам, произнес дежурные слова утешения. Все что он сказал показалось ему таким лишним, таким казенным, но лучше он не мог. Женщины почти синхронно грустно качнули головой, приняли цветы. С трудом сглотнув комок в горле, он отвернулся, найдя свободный стул, присел.

Космонавты по очереди поднимались, старательно отводя взгляд от молодых вдов, говорили хорошие, правильные слова о погибших, выпивали, не чокаясь и присаживались обратно. Когда очередь выступать дошла до Ивана, он был уже порядком под шафе, что и не удивительно, с зеленым змием он совершенно не дружил, а выпить пришлось уже несколько рюмок. Поднявшись, он некоторое время молчал, потом вновь выдавил из себя слова соболезнования. Потом он вспомнил о принесенном им пакете с личными вещами Лю и передал его вдове. Дальнейшие события плохо сохранились в его памяти, очнулся он утром в своей постели. Назад его довел не бросивший товарища Машера.

* * *

Троцкий достал из кармана не первой свежести платок. Революционеру некогда думать о бытовых мелочах, его мысли заняты высоким. Смахнув с покрасневшего лица липкий, противный пот, досадливо поморщился. «Вести переговоры и договариваться с аборигенами тяжело, но я предполагал что так и будет! Союз с ними — единственный способ разрушить скованное железным обручем насилия и произвола закостеневшее общество Ковчега. История нас, революционеров, учит, что только сила способна сломать старый мир. Повивальной бабкой нового общества станет война, она приведет к революции. Только после этого власть перейдет в руки угнетенных — революционной молодежи. Тогда Ковчег пойдет в будущее под его, Троцкого управлением! Он сумеет договориться с местными разумными и создаст на руинах старого мира общество будущего! Затем можно будет и с тиадарами разобраться… Ради этой великой миссии он пойдет на все!»

— Послушайте, — он вновь наклонился к микрофону, — Вас хотят завоевать проклятые ковчеговские бюрократы и военщина, но мы, революционеры выступаем против этого! Ради революции и освобождения угнетенных мы предлагаем вам союз и поможем вам противостоять империалистам!

Высокий залысый лоб Троцкого собрался в морщины, узенькие черточки брови трагически надломились. Сейчас он почти верил в то, о чем вещал. Даже самый придирчивый театрал не раздумывая воскликнул: «Верю!»

Ответа пришлось ждать несколько минут, планета туземцев была далеко даже для радиоволн, летящих со скоростью света. Эфир взорвался безжизненным хохотом. Казалось смеется не живое существо а машина, бездушный аппарат. Так компьютер смог перевести звуки, издаваемые инопланетным собеседником.

— Низший, ты настойчив, — ответил абориген, — Тиадаркерал могущественен и сам сможет снести вас с лика Вселенной! Высшие не нуждаются в неразумной черни… тем более в низших! Наши воины полны доблести, космолеты быстры и оснащены могущественным оружием, зачем нам твои услуги?

В блеклых серых глазах Троцкого на миг вспыхнул огонь бешенства, губы дрогнули, но он сумел быстро успокоиться. Я покажу вам какие мы «низшие», дай срок…

— Вы так уверены в победе? — произнес в микрофон Троцкий все еще хриплым от гнева голосом и саркастически усмехнулся, — Не забывайте, что цивилизация, сумевшая преодолеть межзвездные расстояния, многое умеет! Пусть даже вы победите, но и сам понесете колоссальные потери. И Вы и я хотим поражения агрессору. Наши интересы совпадают. Мы можем договориться и одновременно ударить. Вы снаружи, я изнутри! Так победим и добьемся справедливости!

Он помолчал. Службу безопасности Ковчега Троцкий не боялся. Они занимались радиационной и химической безопасностью, спасением пострадавших и защитой общества от душевнобольных. Служба занималась скорее тем, чем столетия тому назад выполняли службы гражданской обороны, а в области безопасности ее возможности были очень невелики. Предки, направляя корабль в межзвездный полет, не могли даже представить, что среди экипаж, в который отберут лучших представителей человечества, появятся предатели.

Там, далеко, ждали ответа. «Раз не прекращают переговоров, значит не так уверены в себе, как пытаются изобразить… подождем. Хорошо, что этот дурачок принес наработки Департамента связи: диапазоны, используемые тиадарами, протоколы связи, шифры и позывные руководства аборигенов. В отличие от беззубой службы безопасности. Связисты знали свое дело. Теперь у меня появился шанс, главное уговорить тиадара…»

— Твое предложение разумно. Что ты хочешь нам предложить? Ты будешь вознагражден за помощь!

* * *

В ярком свете потолочных плафоном отсвечивает два десятка экранов мониторов. От совсем маленьких с ладонь, до метрового шириной, установленного на уровне глаз в центре выгнутого пульта. Тишина, лишь негромко гудит система кондиционирования воздуха. В помещении никого кроме дежурного. Множество цифр, сложных графиков и схем ежесекундно появляется на экранах, чтобы через миг исчезнуть. Передаваемая с миллионов датчиков и приборов Ковчега информация о состоянии окружающего пространстве и об обстановке представала на экранах в виде, удобном для несовершенного человеческого мозга. В кресле перед пультом откинулся средних лет человек, острый взгляд его рассеяно гуляет по экранам, нигде не останавливаясь подолгу. Все спокойно, все как обычно. Если случится что-нибудь нештатное, электронный разум немедленно предупредит. Хотя машина способна на очень многое, но конечное решение все же примет человек.

Четырехчасовое дежурство на пульте центральной диспетчерской уже заканчивалось, скоро должен был появиться сменщик. Откинувшись в кресле человек сомкнул руки на затылке и с силой, так что хрустнули сухожилья, потянулся. Так все же, какой подарок выбрать на день рождения тестя, подумал он. Завтра вечером его с женой пригласили на торжество…

Тревожно взвывший ревун тревоги больно ударил по ушам, заставив человека вздрогнуть от неожиданности. На краю большого монитора появилось несколько светящихся красным точек — космолетов аборигенов. Картина на экране приковала взгляд человека к монитору. Ревун затих, на миг стало тихо словно в могиле. Несмотря на то, что двигатели приближающихся кораблей не работали, электронный разум сумел идентифицировать космолеты и построить траекторию их движения. На конечном участке она почти соприкасалась с орбитой Ковчега. Особенно настораживало то, что корабли аборигенов пытались приблизиться скрытно. С добрыми намерениями так не поступают. «Неужели это вооруженное нападение аборигенов на Ковчег?» Сердце бешено заколотилось у горла, он изо все х сил сжал кулаки а губы невольно прошептали:

— Fuck.

Растерянность длилась совсем немного сказалась длительная подготовка, человек почти сразу взял себя в руки:

— Компьютер, Зеленый код! — приказал он. Тысячи сигналов и приказов полетели по электронным системам Ковчега, поднимая пилотов космических кораблей и руководство Ковчега по тревоге и предупреждая о нештатной ситуации, готовя корабль к действию и возможному бою.

* * *

Аппетитный запах свежепожареной картошки с грибами висел над столом. Две тарелки еще исходили парком. В животе забурчало. Сглотнув голодную слюну Иван опустился на свое место за столом напротив висевшего на стене головизора. Предавали какой-то старинный боевик. Удовлетворенно улыбнувшись, довольная произведенным эффектом матушка опустилась напротив, но ни ложки Иван съесть не успел. Изображение на экране исчезло, вместо него поползло сообщение: «Внимание Зеленый код! Внимание Зеленый код!» Одновременно затрясся браслет коммуникатора. На него пришло тоже сообщение. Иван почувствовала озноб. Он знал что означает Зеленый код. Несколько мгновений на кухне стояла полная тишина, потом он поднялся.

— Ванечка, что случилась, — слегка испуганным голосом спросила мать. На ее памяти перерыва головещания ни разу не было. Парень хотел выглядеть спокойным, однако лоб предательски, выдавая напряжение, собрался в морщины.

— Пока не знаю, но думаю что ничего страшного, я должен срочно прибыть в отряд! Извини…

— А ужин! — вскинулась мать и уже хотела подняться, но Иван мягко надавил ей на плечи, останавливая порыв.

— Все потом, я в отряде перекушу.

Через пару минут, переодевшись и прихватив «дежурную» сумку, он метнулся на выход. Мать торопливо поцеловала в щеку сына, хлопнула дверь…

Женщина вздохнула и вернулась к столу. На экране все также висело сообщение. Внезапно раздался пронзительный звуковой сигнал, от которого женщина едва не поперхнулась горячим кофе. Сообщение изменилось: «Внимание! Предупреждение центральной диспетчерской! Через десять минут, после предупредительного сигнала сиренами Ковчег приступает к маневру, в результате чего произойдет изменение псевдогравитации. Рекомендации: срочно закрепить тяжелые и хрупкие предметы, людям присесть в кресла или лечь в кровати!»

Женщина несколько мгновений ошеломленно смотрела на экран, потом судорожно сглотнула. «Что случилось? Почему Ковчег будет проводить внезапный маневр? Такого ни разу за историю корабля не было! Нет ответа…» Собственная, привычная квартира, ставшая за двадцать пять лет родной, вдруг встал незнакомой и чужой. Несколько секунд женщина выглядела беспомощной, но недаром она была вдовой и матерью космонавта. Замешательство длилось недолго, ахнув про себя, опрометью кинулась метаться по дому.

* * *

Не только тиадары наблюдали за колоссальной глыбой Ковчега, но и люди прекрасно видели атакующий флот аборигенов. Любой корабль излучает тепло и прекрасно заметен на фоне охлажденного до 273,15 градусов вакуума за многие десятки миллионов километров. В космосе всегда прекрасная видимость и отсутствуют плохие метеоусловия, что могло бы замаскировать приближение врага поэтому скрытность в в пространстве невозможна. Земные приборы исследовали яркость и температуру реактивных струй кораблей тиадаров, компьютеры сопоставили данные с их ускорением и вычислили массу вражеских космолетов. К Ковчегу в районе экватора, там, где нет лазерных батарей, стремительно приближалась линия вражеских кораблей. В центре три корабля по размеру аналогичны средним космолетам ковчеговцев. Справа и слева по два малых и по одному сверху и снизу. Сила немалая. С вражеских кораблей стартовали дроны, оказавшиеся тепловыми ловушками и целями-ловушками. Попытка аборигенов ввести в заблуждение землян не сработала, мощные компьютеры Ковчега сумели легко отличить ложные цели. Попытка связаться с приближающимся флотом ни к чему не привела. Тиадары высокомерно проигнорировали землян.

На полюсах Ковчега одна за другой загорелись яркие вспышки реактивных струй экстренно стартующих космолетов. Других платформ для запуска ракет и дронов у ковчеговцев не было. Вскоре в пространстве рядом с Ковчегом встал боевой порядок земных кораблей, тут же укутавшийся густыми облаками пыли. Это хорошая защита от атаки лазером. Космолеты выстроились аналогично атакующему флоту, лишь сверху и снизу по два малых космолета. Корме кораблей осветились ярчайшим, рожденным атомным распадом пламенем, флот двинулся навстречу врагу. Весящий сотни мегатонн Ковчег разворачивался медленно и пока он не развернется к врагу полюсом, на котором расположены лазерные батареи, земные корабли должны задержать врага. Выстоять под огнем лазерных установок и ливнем атакующих дронов и ракет. Земляне не предполагали, что совершив межзвездное путешествие, они встретятся с враждебными аборигенами и понадобится вести бой, поэтому пришлось срочно приспосабливать имеющиеся космолеты. Успели немного, изготовить и установить на космолеты электромагнитные пушки, зеркальную броню и сделать в дополнение к торпедам дроны-перехватчики. А вот корабли пилотировать пришлось штатным космонавтам.

Только в фильмах и компьютерных играх космический бой похож на морские сражения эпохи наполеоновских войн и адмирала Нельсона, только в космических интерьерах, когда огромные корабли обмениваются залпами из исполинских орудий. На самом деле все гораздо прозаичнее и быстрее. Миг и космос впереди словно взорвался, столько дронов и ракет одновременно выпустили вражеские корабли. Каждый — от десятков до нескольких сотен дронов и ракет: перехватчиков, атакующих и другого назначения. В пространстве засияли десятки разноцветных облаков, выпущенных дронами-постановщиках помех, радиоэфир взорвался шумом и воем, это тиадары попытались заглушить радиосигналы человеческого флота. Хаотично изменяя траекторию, дроны и торпеды словно стая разъяренных ос, ринулись навстречу досадной помехе — человеческому флоту, а вражеские корабли расцвели направленными вперед плазменными струями — начали тормозить. Не стоит находится поблизости от места, где вскоре расцветут рукотворные термоядерные звезды и разнесется на куски гигантский корабль пришельцев.

Знакомый до последней заклепки пилотажный отсек выглядел непривычным и незнакомым. Тревожно горели многочисленные дисплеи на пульте управления и самое главное не видно космоса. Лобовое стекло пялится в людей чернотой. Его как и весь корабль закрыли зеркальной броней. Иван посмотрел на второго пилота. Сквозь прозрачный пластик гермошлема тот в ответ нервно улыбнулся. Элеватор провернулся, подавая очередную ракету, Иван нажал на кнопку пуск, корабль слегка тряхнуло. Злая, мстительная улыбка исказила лицо, если бы мать сейчас его видела, то не поверила бы, что ее добрый и любящий сын может стать таким. За свою Родину — Ковчег он готов был порвать любого.

На передней части обшивке вспыхнуло яркое пятно света. Экран мигнул, высвечивая надпись: «Лазерная атака!». В глазах на миг потемнело от перегрузки, ускорение вмяло в кресло. Компьютер уводил космолет с линии атаки. Корабль, вопреки сложившемуся у людей мнению не самое удачное место для лазерного оружия: громоздко и требует отдельного реактора для запитки. А если луч попадет на зеркальную броню, то отразится а чтобы пробить такую защиту, необходимо удерживать луч на месте секунды. Непростительная роскошь для молниеносного боя в космосе.

— Черт! — прорычал сквозь зубы Иван, когда перегрузка закончилась, выплюнул сгусток крови из лопнувшей губы. Ну что ж, потерпим! Он торопливо отправил навстречу врагу очередную торпеду и бросил взгляд на дисплей. Броня медленно остывала. Лазерный луч не сумел ее проплавить, но если бы удержался на корпусе пару секунд, то вскрыл бы корабль словно консервным ножом! Запоздалый холодок пробежался по спине.

— Парни, все нормально? Доложить в порядке номеров кораблей! — перебивая треск поставленных тиадарами помех в наушниках послышался встревоженный голос командора.

— Я 1/бис, Все нормально, я 2/бис, нормально! Все хорошо! — доносились доклады экипажей.

Дождавшись очереди, Иван доложил:

— Я 3/бис, корабль исправен, экипаж готов к бою!

Впереди, за миллионы километров, две стремящиеся навстречу дуг-другу стаи аппаратов встретились. Дроны и торпеды сошлись в бою, в котором нет места хрупкому человеческому телу. Ускорения в десятки g, непредсказуемые траектории полета — все для того, чтобы максимально сблизиться и подорваться рядом с врагом или выпустить по противнику облако разогнанной до космических скоростей шрапнели. Спустя миллисекунду в угольно-черном космосе расцветают новые звездочки ядерных взрывов. Разлетается осколками металла атакующий дрон, получивший в упор облако шрапнели от ракеты землян. Дальше аппарат тиадаров самоубийственно приблизилась к творению земного разума. Вспышка ярче тысячи солнц, испаряющая оба аппарата. Ничтожно малая часть секунды, пока творения человеческого и тиадарского ума ожесточенно уничтожали друг друга, и прорвавшиеся торпеды и дроны несутся дальше. К кораблям прорвалось не более четверти встретившихся аппаратов и часть из них получила повреждения, превратившие их в безжизненные куски металла и пластика.

Заработала электромагнитная пушка — ближний рубеж обороны. Миг и она уже не рычит, а ревет на полной мощности, ежесекундно направляя навстречу врагу килограммы металла. Транспортер едва справлялись с подачей сверкающих металлом снарядов. Цель вражеские дроны и ракеты. Они главная угроза Ковчегу и кораблям. Заградительный огонь был невероятно плотным, но часть дронов продолжала нестись к поверхности Ковчега. На экране дисплея начался обратный отсчет до момента, когда вражеские снаряды настигнут корабли землян. Иван невольно сжался и глянул на товарища. Тот моргнул и облизал губы. Тоже волнуется. Молодой космонавт прислушался к себе. Страшно? Да, но и это можно перетерпеть. Больше всего угнетала невозможность что-либо еще предпринять. Стой и жди собственной судьбы. Так же стояли под ливнем вражеских пуль кутузовские солдаты на багратионовских флешах. Их далекие потомки предстояло повторить подвиг предков.

— Сейчас подойдет шрапнель, голос Машеры слегка дрогнул.

О том что к кораблям прорвется ракета с ядерной боеголовкой даже думать не хотелось. Хотя два поражающих фактора атомного оружия: ударная волна и радиоактивное заражение в вакууме не действуют, но и того что осталось, более чем достаточно.

На экране дисплея мелькнула цифра ноль, тут же сменившаяся бегущим по экрану огненно-красным строками: «Разгерметизация корабля! Внимание, Разгерметизация корабля!»

* * *

Голова Насти мотнулась от тяжелой пощечины, едва не сбившей девушку с ног, на щеке моментально вспух багровый отпечаток.

— Ты что очумела? — опуская руку проорал крупный, немного заплывший жиром парень, звеньевой ячейки ревнителей справедливости, в которую входила девушка, — Ты пойдешь с нами делать революцию?

Девушка промолчала, лишь просверлила стоявшего перед ней парня ненавидящим взглядом и прикоснулась к наливающемуся на щеке синяку. Жила она отдельно от родителей а квартирный компьютер, как всегда когда ее навещали товарищи по партии, она отключила. Так что прийти на помощь было некому.

— Как ты не понимаешь Настя! — голос парня изменился, стал почти ласковым, — Сейчас когда одни империалисты уничтожают других, у нас появился реальный шанс взять власть! Сейчас или никогда! Как только мы захватим рубку, Ковчег наш. Прости что пришлось тебя ударить, но иного способа образумить тебя не было!

Он остановился, пристально разглядывая покрасневшую девушку. Человеку свойственно взрослеть а те, кто остались с Троцким, словно задержались в подростковом возрасте с его юношеским максимализмом. Настя отчаянно пожалела что связалась с «ревнителями справедливости». Что хочет от нее звеньевой? Она вроде бы ясно дала понять, что уходит. О революции хорошо мечтать а вот проливать за нее кровь знакомых, убивать, она было не готова.

— Это твой вояка — космонавт на тебя так подействовал? Выбирай ты с прогрессивными силами или с империалистами? — пафосно закончил он.

Вздохнув поглубже, девушка решилась. Глаза полыхнули жгучей яростью. Изо-всех сил она пнула парня в пах. В фильмах от такого удара мужчина падал на землю, но не в этот раз. Парень рукой отвел удар в сторону и не успела нога девушки опуститься на пол как сокрушительный удар в челюсть вышиб из нее сознание. Беспомощно пошатнувшись, Настя рухнула на пол. Белые кружева трусиков показались из-под задравшейся юбки. Взгляд у брюнета масляно загорелся, скользнув с трусиков на изумительной формы загорелые ножки и обратно. Парень плотоядно облизнулся. Влюбленная дура безнадежна. Ну что же еще один кандидат на исправление. Руки у ревнителей справедливости длинные и память на предателей хорошая. Парень презрительно хмыкнул и задумчиво почесал небритый подбородок. Троцкий приказал поспешить, но уж больно девка хороша, а много времени это не займет. Решившись, он спустил с себя штаны, наклонился и решительно стянул с бедер трусики…

Насильник вернулся из ванны и довольно ухмыльнулся. Девчонка оказалась девственницей. Эйфория уже спала но настроение оставалось превосходным. Девушки обычно предпочитали его избегать находя грубым и вульгарным а тут так подфартило! После победы обязательно возьму ее себе и еще кучу сучек, решил он. Подхватив бесчувственную жертву на руки, донес до дивана и бросил ее туда словно мешок. Потом связал по рукам и ногам, заблокировал электронику квартиры вместе с дверью и вышел на улицу.

По ярко освещенным улицам неудержимой лавиной катилась толпа ревнителей справедливости. Не много, не больше сотни человек. Мелькают сосредоточенные лица подростков и молодых людей, девушек не больше десятка. Глаза неестественно горят, словно после употребления наркотиков или возбудителей. Топот ног лишь время от времени прерывается громкими и дружными речевками: «Мы тут власть! Революция!» Толпа дополнительно накачивала себя решительностью, будто зажигательной речи Троцкого о революции им не хватило. Гремят заостренные металлические палки по стремительно пролетающим стенам и дверям, мимо которых проносится толпа. В руках у большинства холодное оружие: от палок до экзотических нунчак. На огнестрельное и его детали в принтеры корабля еще на Земле ввели программный запрет, вот и пришлось вооружаться чем попало. Ничего, зато и сбушников его нет, а в решительности ревнители их на голову превосходят! Троцкий провозгласил, кровь рождает власть, значит они прольют кровь… Чужую… Сейчас или никогда! Они победят! Если в рубку закроют ворота, то ревнители взорвут их. Два мощных заряда, их несут самые испытанные ревнители, гарантируют это. Троцкий объявил:

— Вредить кораблю никто не хочет. У нас нет ненормальных. Мы хотим одного, справедливости и нашей, революционной власти!

Во главе толпы двигались пара десятков крепких бритоголовых парней в кожаных куртках с одинаковыми надписями на спине: «Даешь революцию!» Ревнители надеялись добраться до рубки Ковчега по метро, но проклятые империалисты остановили поезда. Хорошо еще, что хакеры ревнителей сумели перехватить управление освещением и гермодверями, предусмотренными конструкторами для изоляции частей корабля, так что их ничто не остановит. Ничего, идти не долго а они не гордые! Троцкий движется в центре толпы рядом с ближайшими соратниками, задумчив. Он надеялся незаметно добраться до рубки, а тут сюрприз с отключением транспорта. Скрытность утрачена, но и пусть. До рубки идти недолго, минут двадцать пять, но раз о революции известно, где какое-либо противодействие? Почему нет сбушников? Неужели задумали какую-то каверзу? Эта мысль заставляло его с каждым пройденным шагом все больше мрачнеть.

Толпа подошла к перекрестку, еще пол километра, и рубка… Неожиданно на мостовую перед толпой выползла черепаха робота-уборщика. Несколько парней с искаженными гневом лицами выскакивают вперед, окружают механизм. Мелькают металлические палки, яростные крики! Получай, творение империалистов и эксплуататоров! Изувеченный остов робота остается на дороге, а парни возвращаются в одобрительно загудевшую толпу. Троцкий провожает их отеческим взглядом. Пусть мальчики немного спустят пар. Сегодня можно все! Встречные прохожие, кто не успел убраться с пути или не обратил внимания на предупреждение службы безопасности, отлетают с пути. В испуге жмутся к стенкам. Такого на Ковчеге еще не видали. И не дай бог, если ты не понравишься ревнителям или скажешь что-нибудь не то… Несколько прохожих, уже валялись изломанными, окровавленными куклами на каменных мостовых.

Завернули в тупик, туда где дорогу перегораживали ворота рубки Ковчега. Толпа начала останавливаться. Задние, кто не видел, что впереди, еще продолжали напирать, и не понимали почему впереди останавливаются, наконец завернули и остановились всего в нескольких метрах от перекрывших дорогу людях в ненавистной форме сбушников. Установилась зловещая тишина. Ряд высоких, до земли, прозрачных щитов перекрывала улицу всего в десятке метров перед рубкой. Яростные взгляды превратившихся в монстров ревнителей просверлили правозащитников. На одно бойца СБУ как минимум пять ревнителей, силы не равны.

— Внимание! — раздался голос со стороны сил правопорядка, — Ваши действия незаконны…

Договорить он не успел. Откуда-то из середины толпы раздался истеричный выкрик, как бы не самого Троцкого: «Бей их!»

Толпа взорвалась нечеловеческой ярости криком, ринулась вперед. Десяток гулких ударов сердца. Словное древние пикинеры, стоящие впереди боевики изо всех сил ударили отточенными остриями железных палок в щиты. Яростные выкрики противников, мат, глухой стук отточенного железа о пластик щитов! Большинство устояло, только в одном месте нападавшие сумели опрокинуть сбушника, но этого хватило. Несколько крепких парней влетело в проем. Мелькание железных палок. На мостовую брызнула первая кровь. Через секунды бой превратился в дикую свалку, где каждый сам за себя.

Аааа! — глухо стонет сбушик в животе его торчит окровавленная железная палка, подскочивший подросток с разбегу бьет его по голове нунчаками. Взгляд стекленеет мужчина, как подкошенный, рушится на мостовую.

Вот сбушник, изловчась, с размаху бьет ногой в живот бритого наголо парня. Того сметает назад. Успех не остался незамеченным. Подобравшаяся сзади юная девушка втыкает в спину бойца железную палку. Изогнувшись всем телом боец падает на окровавленную мостовую.

Сбушник с окровавленной головой пытается приподняться, но раз за разом падает на окровавленную мостовую, рядом лежит лысый парень. Тело сотрясает крупная дрожь, отходит.

Через пару минут посреди бушующего моря ревнителей остался лишь маленький остров сбушников из десятка человек, оборонявшихся у ворот рубки. Еще пара минут и защитников стопчут.

— Конец Вам! — промычал сквозь зубы стоявший позади дерущихся Троцкий и, до крови закусил губу. Сейчас закончат с сбушниками, подорвут ворота и рубка в его распоряжении!

— Полундра! — оглушил ревнителей раздавшийся позади грозный клич морского десанта. Он прозвучал словно мощный раскат грома, громко и уверенно, вселяя надежду в прощавшихся с жизнью сбушников и задерживая палки боевиков.

Троцкий стремительно обернулся и не поверил своим глазам. От поворота на ревнителей неслись не меньше трех десятков парней, закованных в знакомые по фильмам скафандры космодесантников. Вид решительный и грозный. В руках крепко зажаты автоматы. Глаза Троцкого потрясенно распахнулись, губы жалобно дрогнули. Как же так! Он точно знал что огнестрельного оружия на Ковчеге нет! И десантников нет, так, клуб военных реконструкторов. Откуда эти бойцы, совсем не похожие на любителей? Откуда у них автоматы?

— Бей их! — жалобно выкрикнул он. Несколько остро отточенных металлических палок полетели навстречу несущейся на врага десантуре. Большая часть не попала или была на ходу отбита бойцами. Одно — ударило десантника в грудь, но тут же, не причинив никакого вреда, бессильно упало на мостовую. Они в настоящих костюмах космодесантников, тут не то что палкой, пулей не пробьешь, с ужасом понял Троцкий. Когда до сплотившихся в кучку ревнителей осталось пара десятков метров, передовые десантники на ходу метнули в толпу черные шарики.

Адский грохот дикой болью ударил по барабанным перепонкам, вспышка ярче тысячи солнц ослепила. Троцкий успел почувствовать как что-то теплое потекло по ноге, когда сознание милосердно покинуло его.

* * *

Коротко взвыла сирена. Через секунду позади послышался грохот, а надпись на экране о разгерметизации корабля сменилась строкой: «Герметические переборки опущены». Иван повернулся назад. Дверь в остальной корабль автоматически закрылась. Несколько мгновений он ошеломленно смотрела на нее, потом судорожно сглотнул. По спине прополз холодок запоздалого страха.

— Ты как? — обернувшись, спросил он слегка побледневшего товарища. Не каждый день твой корабль расстреливают…

— Норм!.. сильно нас задело?

Иван повернулся к монитору. Компьютер космолет, датчики которого пронизывали корпус корабля, уже установил причину герметизации. Повреждение в кормовом отделе. Направлен робот-ремонтник. Ориентировочное время ремонта: 10 минут. Оба космонавта облегченно выдохнули и откинулись в ложементе. Они еще легко отделались. Разогнанная до космических скоростей шрапнель, могла сделать из корабля решето, а что могло произойти при попадании в ядерное сердце космолета, не хотелось даже представлять.

— Уф! — произнес Машера, так и младенцем можно стать…

Иван недоуменно покосился на приятеля, наконец не выдержал.

— Это как? — поинтересовался он.

— Обделаться как младенец! — хохотнул Алексей.

— Да ну тебя! — отмахнулся Иван.

— Внимание! — послышалось в наушниках, — доложить о состоянии кораблей и личного состава.

После докладов оказалось, что порцию шрапнели досталась почти всем земныем кораблям, но только два из них получили довольно серьезные повреждения. Одного космонавта легко ранило. Защитные меры земной эскадры: электромагнитные пушки, зеркальная броня и дроны-перехватчики, оказались достаточно эффективными. А вот вражеской эскадре не позавидуешь. Ковчег почти завершил разворот, остались считанные секунды. Корабли тиадаров погасили скорость и начали разворачиваться назад, но поздно, катастрофически поздно.

Вспышки лазеров, подпитанных стационарной электростанцией тераваттной мощности, следовали одна за другой. Уйти из нападавших не удалось никому. Победителям достались разной степени разбитости корабли, полтора десятка трупов и больше тридцати пленных. Материала для анализа возможностей аборигенов более чем достаточно.

От применения светошумовых гранат обделался не один Троцкий. Его вместе с соратниками отмыли. Арестовав, поместили в пустующий склад. За всю предыдущую историю Ковчега большего криминала чем домашние ссоры на нем еще не было. Людей, пятьдесят лет тому назад отправившееся в межзвездное путешествие, выбирали из лучших представителей человечества, только вот внуки тех отчаянных подкачали. Несмотря на все усилия родителей, детского сада и школы, появились те, кто считал себя выше морали «обычных» людей. Одного раненного сбшника несмотря на усилия врачей спасти не удалось, «ревнителей» по единодушному решению ковчеговцев ждал суд.

Большая часть флота тиадаров погибла в битве у Ковчега. Теперь земляне могли чувствовать себя относительно спокойно. По крайней мере в ближайшее время, пока аборигены не построят новые космические корабли…

Вечером этого длинного дня в кабинете Капитана собралось внеочередное совместное заседание Советов Ковчега и Этики. Решали как поступить с тиадарами. На бурном совещании насмерть схлестнулись две точки зрения. Несколько человек отстаивали выдвинутое руководителем службы безопасности предложение изготовить ядерные боеприпасы мегатонного класса и вбомбить Тиадаркерал в каменный век. Нанести удар возмездия по столице Высших и по шельфовой океанской зоне, чтобы колоссальной силы цунами смыть прибрежные города. Чудовищное предложение вызвало бурное возмущение большинства и по этическим моментом и в связи с нецелесообразностью. Ядерной нападение не только не могло защитить Ковчег от ответного удара с уцелевших ракетных баз и космодромов но и гарантировало на будущее смертельную вражду будущих поколений тиадаров и людей. Руководители научников предложили иное. Точечная бомбардировка военных и правительственных объектов Высших железо-никелевыми глыбами разогнанными до скоростей тысяч километров в секунду гарантировало уничтожение инфраструктуры врага. Конец яростной дискуссии положило вето Совета этики. Его председатель заявила, что на тотальный геноцид решались только фашисты и не следует землянам следовать их примеру. Преодолеть запрет могло лишь всеобщее голосование ковчеговцев, но проигравшие на него не пошли. Еще одним результатом совещание стала отставка с поста главы службы безопасности с формулировкой за недостатки в работе приведшие к жертвам и значительное расширение полномочий и функций СБ. Теперь она помимо традиционных обязанностей по контролю за охраной труда, поддержанием общественного порядка и проведением спасательных работ стало заниматься выявлением, предупреждением и пресечением шпионажа, террора и преступности.

По итогам боя и с учетом прежних заслуг Ивану вместе Машерой торжественно вручили звезды Героев Ковчега. Это событие стало на головидении сенсацией и оба космонавта на время сделались весьма популярным. Первые дни Ивана прямо на улице останавливали малознакомые и даже вообще незнакомые люди, чтобы пожать руку, а от предложений девушек познакомиться, отбоя не было. Он смущался, но ничего поделать не мог. Несколько раз по электронной почте приходили приглашения дружить, но его интересовала только одна девушка и он неизменно отвечал вежливым отказом. А та, единственная, которая его интересовала, перестала появляться помимо работы где-либо и игнорировала попытки связаться. Настю, как пострадавшую от «ревнителей» и не замешанную в бунте лишь допросил пару раз вежливый дознаватель сбшников и оставили в покое. Ничего не вечно под луной, проходит все, в том числе и земная слава. Жизнь вернулась в привычное русло. Работа, дом, отдых, опять работа. Так прошел почти месяц.

В субботу у него был выходной. Он только что проснулся и продолжал валяться в постели, когда раздался пронзительный писк коммуникатора. Иван приподнял голову с подушки. В комнате полумрак, лампочка на потолке горит еле-еле. Рука торопливо зашарила по тумбочке. Восемь утра! Они что там сдурели? У него законный выходной, дайте поваляться в постели! Он включил сообщение и сон словно рукой сняло. Поднявшись с кровати еще раз перечитал сообщение: «Вас приглашают прибыть на прием в канцелярию Капитана Ковчега к десяти утра». Иван удивленно почесал затылок и принялся лихорадочно вспоминать события за последний месяц. От старших товарищей он слышал, что обычно вызов к начальству означал грандиозный втык с последующими кадровыми решениями. Сколько Иван не напрягал память, ничего, наказуемого, что могло бы стать поводом для вызова не вспоминалось. Время поджимало, поэтому решив, что нечего гадать и что он все узнает во время встречи, юный космонавт поспешно оделся и направился на станцию монорельса.

День был рабочий и, основной поток спешащих на работу ковчеговцев уже схлынул. Наполовину пустые вагоны метро следовали один за другим, поэтому добрался Иван быстро. Через двадцать пять минут он переступил порог приемной. Просторная комната с полом из досок натурального, еще земного дерева, роскошь для Ковчега, пустовала. Высокая, почти в два человеческих роста дверь в кабинет блестела благородным красным деревом. Все основательно и дорого. Робот-секретарь за стойкой, обилием датчиков и мигающих лампочек больше напоминающей один из пунктов управления Ковчегом, чем место секретаря, дружелюбно мигнул элементами красного цвета, служившими ему глазами, показывая, что узнал посетителя. Внешне он отдаленно напоминал человека, две ноги, две руки, голова, только из блестящего металла.

Едва он зашел в приемную, как дверь позади приоткрылась и порог переступил Машера. Окинув Ивана недоуменным взглядом, протянул руку приятелю.

— О! Здорово. Тебя тоже пригласили к Капитану? — удивился Иван, крепко пожимая протянутую руку.

— Ага, и тебе привет, меня на десять, а тебя? — с невозмутимым видом поинтересовался Алексей.

— И меня то же на время пригласили. Не знаешь зачем нас вызвали?

Алексей лишь отрицательно махнул головой.

— Входите, Вас ждут, — возвестил робот неожиданно тонким, похожим на женский, голосом.

Иван посмотрел на висевшие над дверью роскошные часы с белым циферблатом и золотыми стрелками. Они показывали без трех минут десять. Рано, подумал он, но раз приглашают, надо идти.

Он аккуратно постучал, и, с видимым усилием открыв оказавшуюся неожиданно тяжелой дверь, перешагнул порог кабинета. С любопытством огляделся. Слегка раскачивая длинные, до пола шторы, Дул прохладный ветерок, едва слышно гудел климатизатор. Посредине внушительного по величине помещения, размерами больше похожего на небольшой зал, чем на кабинет, располагался длинный, метра пять, конференц-стол с десятком черных вместительных кресел вокруг. Ничего лишнего, все строго и функционально. Хозяин кабинета вальяжно откинулся на кресле из натуральной кожи во главе стола, справа от него сидел Ойе. Он был без скафандра, видимо проблему биологической совместимости удалось решить. Больше в огромном кабинете никого. Позади Капитана, на стене, занимая ее от пола до потолка, белел громадный экран.

Хозяин кабинета поднял взгляд на посетителей и широко улыбнулся. Вопреки собственным привычкам быстро поднялся с места и встретил посетителей у входа.

Закрыв дверь, Иван вытянулся в струнку и начал торопливо докладывать:

— Здравия желаю! Лейтенанты Капитанов и Машеров по Вашему…

Договорить он не успел, хозяин кабинета лишь махнул рукой, отметая попытку доложить по уставу.

— Здравствуйте, здравствуйте, герои, — пробасил весело и протянул руку.

Тиадар ограничился коротким поклоном, слегка привстав с кресла. Над правым плечом инопланетянина торчала рукоять меча. Видимо ему полностью доверяют, раз вернули холодное оружие, смекнул Иван.

По очереди крепко пожав приятелям руку, хозяин кабинета вернулся на место. Он был уже не молод, но рукопожатие осталось крепким словно у юноши. Устроившись в кресле, Капитан положил ладони на подлокотники и впился в космонавтов испытующим взглядом. Потом, жестом предложил приятелям присесть. Космонавты аккуратно опустились в удобные кресла. Несмотря на всю любезность хозяина, Иван чувствовал себя не в своей тарелке. Придя к какому-то выводу, Капитан расплылся в доброжелательной улыбке и поинтересовался:

— Не хотите, чаю или кофе?

Иван отрицательно покачал головой, а Алексей нетерпеливо выпалил:

— Кофе.

Капитан нажал на кнопку звонка, через пару секунд дверь открылась. В кабинете вошел робот-секретарь и остановился у стола:

— Пожалуйста, кофе, мне чай. Вам Ойе? — Капитан повернулся к тиадару.

Церемонно наклонив голову, инопланетянин ответил:

— Благодарю Вас, Ничего не нужно.

Капитан, повернувшись к секретарю добавил:

— Неси.

Робот медленно склонил голову и вышел.

— Как служба?

— Все хорошо, без происшествий, — осторожно ответил Иван.

Капитан медленно кивнул и, отведя взгляд, задумчиво уставился в кружку на столе.

От невероятного радушия начальства Ивану стало не по себе. Насколько он знал из рассказов старших товарищей, немногие удостаивались чести угощаться за столом Капитана. Тот слыл слегка высокомерным человеком, застегнутым на все пуговицы, и требовал от подчиненных безукоризненного, до последней запятой, выполнения устава Космической службы. А сейчас был не похож на себя и вел себя словно гостеприимный хозяин к которому пришли гости. При этом общался с молодыми космонавтами на равных, что само по себе являлось показателем немалой заинтересованности хозяина кабинета в итоге разговора. Невеликий опыт общения с руководством подсказывал. Это «жу-жу» неспроста. Капитану что-то необходимо от молодых космонавтов.

Через минуту дверь распахнулась, робот-секретарь вкатил в кабинет столик с кофейником, чашками, и несколькими тарелками с печеньями и бутербродами. Ароматный запах свежезаваренного кофе поплыл по кабинету, заставив Ивана пожалеть, что он отказался от напитка. Оставив угощение, робот удалился, плотно закрыв за собой дверь. Тишину в кабинете нарушало лишь тревожное гудение климатизатора.

«И все старания начальства из-за наших красивых глаз? — размышлял Иван, — Не смешите мои тапочки, они и так смешные. Мы нужны для чего-то. Вот только для чего?»

Капитан довольно прижмурился. Пока пили заказанные напитки, он лишь задумчиво улыбался и прихлебывал чай. Время от времени он бросал на приятелей задумчивые, оценивающие взгляды. Наконец с напитками покончено. Дождавшись, пока робот соберет чашки и тарелки, на стол и удалится за дверь, Капитан внимательно посмотрел на собеседников, губы его еще продолжали улыбаться, но глаза уже тревожно сузились. Нервно стиснув руки, он пододвинулся поближе. Иван насторожился, сейчас пойдет речь о том, ради чего их пригласили.

— Давайте поговорим в открытую. Не как начальник и подчиненные а как соратники, — несколько секунд Капитан молчал, пристально вглядываясь в лица космонавтов. Приятели синхронно наклонили головы. Капитан продолжил:

— Информация секретная и касается судьбы всего Ковчега. Поэтому я надеюсь на Ваше благоразумие. Пока официально о ней не объявят, прошу воздержаться от ее оглашения.

Капитан замолчал, уперев в собеседников вопросительный взгляд, и только получив в ответ новые кивки, продолжил:

— Три дня тому назад мы получили требование от правителя планеты Тиадаркерала — Главы комитета Вечных. Он хотел, чтобы мы немедленно улетели из их солнечной системы, в противном случае угрожал уничтожить Ковчег. Угроза реально, вы сами участвовали в бою с флотом тиадаров. Исполнить это требование немедленно мы не можем, нам необходимо как минимум несколько лет, что бы добыть нужный для перелета запас дейтерия. В ответ Совет Ковчега направил Комитету Вечных предложения о мирных взаимоотношениях и просьбу предоставить нам три года для того чтобы подготовиться к полету назад, к Земле. Без запасов дейтерия мы не сможем улететь. Вчера утром пришел отказ от нашего предложения и новые угрозы. И улететь мы не можем и оставаться нам не дают. У нас нет иного выхода, кроме как принять навязанный нам бой.

На секунду Капитан остановился, пристально вглядываясь в лица молодых космонавтов, на них явственно читался гнев, взгляд его ощутимо потеплел. Юные космонавты реагировали именно так как он предполагал. Сообщение подействовало на них аналогично красной тряпке на разъяренного быка. Ивану стало жарко, кровь прилила к щекам. Справа раздавалось злобное сопение набычившегося Машеры. Попади ему сейчас главарь тиадаров, порвет голыми руками… Молодежь Ковчега с детства воспитывали ярыми патриотами, и поэтому простить угрозу смерти даже одного человека и тем более всем ковчеговцам, они не могли и не хотели.

Капитан потер лоб ладонью, оценивающе взглянул на сидящих перед ним молодых парней. С удивлением Иван понял, что он нервничает.

— Перед вами ваш бывший пленник, а ныне наш друг тиадар Ойе, — продолжил Капитан задумчивым тоном, — Он добровольно согласился на сотрудничество с нами и рассказал много ценного… но главное сообщил, что старейшины его клана, уважаемого на Тиадаркерале клана Наемников, недовольны порядками на планете и ищут возможности добиться изменений. Они устали от практикуемого правителями планеты всеобщего террора и хотят лучшей жизни для себя и своих детей. Но нынешние правители планеты недоговороспособны, они не пойдут навстречу ни собственному населению, ни нам. Получается, что у нас и у клана Ойе общий непримиримый враг — Высшие. Нам известно местонахождение города Власти и при необходимости мы сможем нанести по нему удар, но этого недостаточно. Пока не разрушены воздушно — космические и ракетные базы, склады оружия массового уничтожения, космодромы и информационная инфраструктура, зубы дракона окончательно не вырваны. У врага останется возможность, ударить в ответ по Ковчегу и восстановить господство на планете. Чтобы свергнуть власть Высших нам необходимо знание координат баз противника, тогда мы сможем одним мощным ударом из космоса уничтожить их. Проводить разведку долго, и не факт, что сумеем выяснить все, что нам необходимо. Цена ошибки и потерянного времени очень велика. Как только Высшие восстановят космический флот, они безусловно повторят нападение на Ковчег. В приемлемые сроки получить нужную информацию мы можем только от старейшин клана Ойе, для этого нам необходим союз с ними.

— Мы Вас поняли, — произнес Иван, — а мы здесь при чем?

Хозяин кабинета замолчал, задумчиво хмыкнул и вопросительно посмотрел на приятелей:

— Если Вы не против, я закурю.

— Конечно, — кивнул Иван.

Капитан достал из стола белую пачку с пустой хрустальной пепельницей. Раскурив сигарету, с видимым удовольствием пыхнул. Пыхнув несколько раз дымом, немедленно затянутым под потолок климатизатором, задумчиво и оценивающе глянул на молодых космонавтов. Положив недокуренную сигарету в пепельницу, откуда продолжала виться тонкая струйка дыма, произнес немного смущенным тоном:

— Дело в следующем. Если мы попытаемся связаться по радио с кланом Ойе, на контакт скорее всего не выйдут, решат, что это провокация, да и перехватить могут радиопереговоры. Необходим личный контакт. Увидят землян в живую, поверят, что это все серьезно. Ойе согласен провести наших послов к старейшинам клана, но только при условии, что сопровождать его будете Вы, оба. От имени Совета Ковчега я предлагаю вам участие в экспедиции на Тиадаркерал для переговоров с кланом Ойе.

Алексей недоуменно уставился на Капитана.

— В смысле? — переспросил он.

— Я предлагаю вам отправиться на Тиадаркерал для переговоров. Ойе послужит вам проводником, — терпеливо повторил Капитан.

Сердце у Ивана забилось так, что жилки запульсировали на шее. Буря чувств нарастала в нем — смешанных, противоречивых. Он напряженно размышлял, как поступить. Пальцы машинально забарабанили по столу. С одной стороны лететь на Тиадаркерал, чужую планету, населенную безжалостными, готовыми убивать людей убийцами, отчаянно не хотелось. Да и маме он пообещал больше не рисковать. С другой стороны, это шанс начать переговоры и получить союзников в дельнейшей войне с Высшими. С другой стороны, можно ли доверять тиадару? Не завлечет ли он их в ловушку? Ответа на эти вопросы он не знал…хотя за несколько дней общения у него создалось благоприятное впечатление о пленнике.

Первый не выдержал Алексей:

— Кроме нас что, некому сопровождать его?

Капитан не успел ответить. В разговор вмешался инопланетник, до этого сидевший неподвижно, словно каменная статуя и безмолвно внимавший разговору:

— На мне долг крови перед Вами. Только Вам я доверяю.

— Ну вот видите, — развел руками Капитан и откинулся в кресле, — уперся, и не в какую. Говорит, что согласен на экспедицию только вместе с Вами.

Иван уже достаточно успокоился, чтобы разговаривать без эмоций. Откинувшись на спинку кресла, он вскинул руку и дождавшись разрешающего жеста хозяина кабинета, повернулся к снова застывшему, подобно статуе, тиадару. Несколько мгновений в кабинете стояла звенящая тишина, потом юный космонавт негромко произнес:

— У меня вопроса к Ойе. Почему мы должны довериться тебе? Мы чужие для тиадаров, а Высшие одного с тобой биологического вида. Разве ты не должен защищать свой народ?

Ойе окинул друзей тем же бесстрастным взглядом, в котором Ивану, однако, почудилась в нем какое-то тщательно скрытое чувство и ответил спокойным, размеренным голосом:

— Мы убили многих для Высших и верно им служили, а они не дали нам ничего, кроме презрительного молчания и убийства всех, кто только посмел усомниться в порядке ими насаждаемом! Мой брат был рожден родителями без очереди и Высшие убили и его и отца с матерью. В этом нет чести, а только кровь, за которую они должны ответить. В вас есть честь и воинский дух, в дружбе с вами нет бесчестья…в службе Высшим…есть.

— А почему ты тогда завербовался на космолет?

— Служить предназначение наемника, отказаться немыслимо, а на космический корабль я пошел чтобы получить разрешение жене завести ребенка, я рассказывал Вам об этом.

В разговор вмешался Алексей. Подавшись вперед, взглядом попросил разрешения. Он дождался согласного кивка и, глядя в слегка смущенное лицо Капитана негромко спросил:

— А в сопровождение переговорщикам космодесантников выделить можно?

Старый космонавт слегка поджал губы и отрицательно покачал головой. Ничего хорошего сообщить он не мог:

— Максимум что мы сможем незаметно для радаров спустить с орбиты планеты это три капсулы. Все что больше, они непременно заметят. Ищейки Высших на хвосте превратят попытку переговоров в смертельную авантюру.

В кабинете наступила звенящая тишина, прерываемая только еле слышным гулом климатизатора. Капитан несколько мгновений оценивающе смотрел на напряженные лица молодых товарищей, потом ободряюще улыбнулся:

— В искренности Ойе мы уверены. Теперь будет или нет экспедиция на Тиадаркерал решать Вам. Совет Ковчега посчитал, что Вы должны самостоятельно принять решение о вашем участии или отказе.

Иван пристально посмотрел в глаза Капитану переглянулся с задумчиво глядевшего вдаль товарища, глянул на безмолвного тиадара и неожиданно для самого себя решительно произнес:

— Я согласен.

— А ты? — Иван повернулся вместе с креслом к Машере.

На лице того вначале мелькнула тень растерянности, через несколько мгновений сменившаяся привычным самоуверенным и бесшабашным выражением. Качнув головой, он отозвался:

— Ну раз так, то и я согласен.

Лицо Капитана расплылось в облегченной улыбке, он довольно потер руки. Около глаз моментально появились множество лучистых, мелких морщинок.

— Отлично! Ну, что же, надеюсь, вы благополучно выполните задание Совета Ковчега. По мнению экспертов, единственный вариант, при котором Высшие не смогут обнаружить высадку, это спуск с орбиты планеты в капсулах с маскировкой на начальном этапе под крупные метеориты.

— Смотрите, — Капитан нажал на кнопку лежащего перед ним коммуникатора, крутанулся в кресле, поворачиваясь к экрану, на нем высветилась подробная карта Тиадаркерала. Иван повернулся вслед. Большую часть поверхности планеты окрашивали в тревожный красный цвет взаимно пересекающиеся зоны.

— Это — в руке Капитана блеснула лазерная указка, подсвечивая штрихованные участки, — районы находящиеся под наблюдением орбитальных и стратосферных спутников.

— Здесь — указка сдвинулась к небольшой, пульсирующей красным точке — город клана Ойе. Вас доставят на орбиту Тиадаркерала. Корабль полетит в режиме невидимости. На планету высадитесь за пределами контролируемых со спутников зон.

— Вот сюда, — указка скользнула по карте, показывая точку, отделенную от цели их путешествия раскрашенным синим нешироким морским заливом.

Капитан повернулся к космонавтом, несколько мгновений вглядывался в лица, затем повернулся обратно и продолжил:

— Оттуда отправитесь к городу наемников. Ваша задача вступить в контакт со старейшинами клана Ойе и вручить им аппаратуру связи. Мы уверены, что переговоры с помощью нашей радиостанции невозможно перехватить. Будьте готовы самостоятельно донести до тиадаров наши предложения. С завтрашнего дня приступайте к тренировкам. К девяти часам явитесь в колледж. Вас там будут ждать, — Капитан поднялся, давая понять, что встреча закончена.

— Разрешите еще вопрос, — поднимаясь с кресла, произнес Иван.

— Разрешаю, — доброжелательно кивнул Капитан.

— Что будет, если тиадары решаться на повторную атаку Ковчега? Мы выдержим?

Капитан грустно улыбнулся:

— Не беспокойся. Все корабли отозваны и стоят на боевом дежурстве. Плюс возможности лазерных батарей Ковчега. Мы не дадим им еще одного шанса уничтожить Ковчег.

Поднявшись с кресла Капитан первым протянул друзьям руку. По очереди крепко пожал и напоследок пожелал:

— Удачи, и до свидания!

Мама на удивление спокойно восприняла известие о новой поездке сына, возможно, потому, что в опасности сейчас находились все ковчеговцы. Слезы, конечно, лились но, в конце концов, она успокоилась и взяла с сына обещание не рисковать и быть осторожным.

На следующий день круговорот новых дел закружил Ивана. Время с раннего утра до ночи с краткими, только на сон и короткий отдых вечером, перерывами, заполнила учеба. Бесконечные занятия по конструкции, правила эксплуатации спускаемого аппарата и сверхлегкого вертолета сменяли тренировки на виртуальных тренажерах. После них — изучение правил выживания в дикой природе и стрелковое дело. Во время рискованной экспедиции космонавты могли рассчитывать лишь на себя, поэтому их старались по максимуму обучить всему, что могло пригодиться на чужой планете. Сил после занятий оставалось только доползти до кровати и уснуть мертвым сном. К удивлению молодых землян вместе с ними учился и тиадар Ойе. Под его руководством они изучали историю, традиции тиадаров и устройство государства Высших.

День выделили для изучения десантного костюма, способного защитить от пули и обогреть в холод, а в жару-охладить. Особенно понравился Ивану шлем, способный приблизить отдаленные предметы без всякого бинокля и одновременно выполнить функции прицела. Десантник в костюме становился, благодаря встроенным искусственным мышцам, сильным словно Геракл. А композитная броня делало его неуязвимым, как древнегреческого Ахилла. Два дня по вечерам они ездили на в отдаленную пещеру, переоборудованную под стрельбище, на тренировки с автоматом АК-386.

Прошло две недели. Космонавты успешно выполнили тестовые задания на тренажерах, имитирующих спускаемую капсулу и вертолет, а в на следующий день их экзаменовали в виртуальном тренажере имитирующем дикую природу Тиадаркерала. Решение преподавателей было единодушным: готовы! Тем же вечером директор колледжа, под общим руководством которого проводились занятия, крепко пожал парням руку на проходной. Подготовка закончилась.

По завершении курса обучения, друзьям предоставили трехдневный отпуск. На следующий день от случайно встреченного на улице одноклассника, пошедшего по врачебной стезе он узнал что за Настей негласно приглядывает медики. Боятся последствий перенесенного ею потрясения, как бы не наложила на себя руки. Иван немедленно набрал номер Насти. Пора попытаться забыть прошлые глупые обиды, но коммуникатор упорно молчал. Тогда парень отправил девушке сообщение с просьбой о свидании, вечером в парке у водопада, но ожидания остались напрасными. Настя так и не появилась. Отпуск пролетел моментально, как один день. Ранее утром четвертого дня он встретил на борту корабля, оснащенного по последнему слову земной техники и способном, по мнению инженеров Ковчега, обмануть следящие системы планеты тиадаров.

Следователям, несколько раз допрашивавшим ее, Настя так и не рассказала как с ней поступил ее бывший звеньевой. Как она очнулась на диване без нижнего белья, окровавленная. Стыдно и страшно… Ей казалось, что каждый прохожий косится на нее, что весь Ковчег знает, что она была с ревнителями, знает, как один из них с ней поступил… Девушка замкнулась в собственном горе, работа и сразу домой. Сообщение Ивана она видела, но не решилась на него отвечать. Показаться на глаза влюбленному в нее парню не решилась. Он ее любит, а она… Как стыдно за предложение примкнуть к ревнителям, за то, что обидела Ивана, а сама не сберегла себя. Весь вечер она пролежала на девичьей постели уткнувшись в мокрую подушку. Узкие плечи тряслись от горьких рыданий. Боже, какая она дура… Сама отвергла собственное счастье! Красив, не дурак, Герой Ковчега и любит ее! А она… она еще не знала как сформулировать отношение к парню, но то, что не безразличие, это точно. На столике рядом валялась вскрытая упаковка с снотворным и стакан с водой. Принять все разом чтобы покончить со всеми бедами разом, как намеревалась вначале, она так и не решилась. Лишь под утро истерзанная мрачными думами девушка забылось в коротком и тревожном сне.

Глава 6

На первый взгляд картина за бортом корабля ничем не отличалась от видов в окрестностях Ковчега, все те же колючие разноцветные искорки звезд и угольно-черная пустота космоса. Вот только стоило взглянуть в иллюминатор, направленный в условный низ — все менялось. Под ногами лежал, занимая добрую треть обзора, гигантский шар нежно-голубой расцветки. В космосе вверх и низ легко перепутать и казалось, что громадина планеты нависает над наблюдателем. С высоты орбиты она очень походила на Родину ковчеговцев. От этого сердце сжималось от восторга и сладкого ужаса. Вот она, цель путешествия землян, найденная в глубинах Вселенной пригодная для жизни планета.

Размытая линия терминатора[16] делила выпуклый диск внизу, расплываясь по краям в слабой дымке атмосферы на два совершенно непохожих пространства. Слева ночная половина с хаотично разбросанными редкими искорками городов, справа дневная. По освещенной солнцем стороне густо плыли белые стайки облаков, а где они расходились, проглядывала чистая синь океана или виднелась желтизна континента с вкраплениями темно-зеленых пятен лесов. Там, где материки обрывались, у границы с водной стихией, чернело несколько гигантских проплешин бывших мегаполисов, которых больше никогда не увидеть такими, какими они были в пору расцвета. С момента их гибели прошли столетия, но до сих пор при взгляде из космоса циклопические останки было хорошо заметны.

Капитан корабля инструктировал будущих десантников. Его голос гулко разнесся в тишине, отдался эхом от стен громадного отсека. Иван слушал в пол-уха. Все что говорил капитан им неоднократно рассказывали. Куда больше его беспокоили вспотевшие ладони. Как он будет прощаться с командиром корабля? Время от времени он, стараясь действовать незаметно, вытирал их об штанины.

Инструктаж заканчивался, когда корабль, пролетев через все оттенки исчезающего солнечного света, от ярко-оранжевого до темно-алого, вошел в тень планеты. В грузовом отсеке стремительно потемнело, автоматически включилось лампы под потолком, ярко освещавшие пустое помещение с тремя отсвечивающими металлом здоровенными, намного выше человеческого роста, шарами посредине. Закончив инструктаж и пожав на прощание руки, капитан вышел из отсека. Надеюсь, подумал Иван он ничего не заметил. Громко стукнула, закрываясь, дверь шлюза.

Говорить больше не о чем, космонавты молча пожали друг другу руки. Ойе поклонился приятелям, будущие десантники разошлись по аппаратам. Алексей внешне выглядел спокойным, вот только рукопожатие его было крепче, чем всегда. По лицу Ойе, как обычно невозмутимому, понять какие чувства он испытывает, и есть ли они у него вообще, не представлялось возможным.

Иван подождал пока весь его небольшой отряд залезет в спусковые аппараты. Дважды бахнули, захлопываясь, входные люки, он последний протиснулся в проем, закрыл дверь, отрезая себя от космолета. Он остался один на один со спускаемой капсулой. Завозился, застегивая предохранительные ремни, продолжая размышлять о своем. Это первый спуск ковчеговцев на планету, к тому же не в космолете, а в спускаемом аппарате, изготовленном по найденным в архиве древним, еще двадцатого первого века, чертежам. Несмотря на уверения инженеров Ковчега что конструкция вполне надежна, от мысли об этом холодок страха пробегал по спине. Никто не сможет на сто процентов гарантировать надежность конструкции. Возможны три варианта: космонавты, благополучно достигнут поверхности, их собьет планетарная оборона и, как вариант, спускаемый аппарат не выдержит перегрузок, и люди вместе с тиадаром-наемником врежутся в поверхность планеты в виде хорошо прожаренного фарша.

Заученными до автоматизма движениями Иван включил компьютер аппарата, улегся в ложемент. Короткий тест, и на экране высветилась схема функционирования аппарата. Все в норме. Можно сказать, даже отлично. Он тронул сенсор связи на панели:

— Я — третий. Готовность один подтверждаю.

Где-то глубоко внутри появился маленький ледяной комок. Сейчас его никто не видел и, скрываться не от кого. Вначале затрясло тело, а потом руки и ноги мелко и противно задрожали. Он лежал, прочно пристегнутый ремнями к пилотскому креслу и трясся от страха. Лгать самому себе глупо, и он признался: да, я боюсь. Во время двух боев в космосе он держал себя в руках, но спуск в неуправляемом шаре, где он ничего не мог контролировать, по-настоящему пугал его. Интересно, мелькнула на границе сознания мысль, а как там Алексей и тиадар? Дрожат так же как я? Машера возможно и трусит, он же человек, только не показывает виду, подумал он с сомнением. А способен ли трусить тиадар? Может страх вообще неизвестен инопланетному существу?

— Как слышно, — раздалось в наушниках.

— Слышу хорошо! Готов к спуску!

— Удачи, десять секунд до выброса! С монотонностью метронома послышалось:

Девять, восемь, семь…

От этих слов ледяной ком внутри разросся в морозную сферу размером во все тело, заставив дрожать сильнее прежнего, пальцы судорожно сжали ручки ложемента.

Секунды растягивались тягучим киселем. Скорей бы старт взмолился Иван про себя. Он был уверен, что когда капсула стартует, станет легче. Когда ничего изменить невозможно и все предопределено, будет не до рефлексий.

— Один. Отстрел! — громоподобный удар, словно великан со всего размаху пнул капсулу вниз. Голову прижало к подголовнику ложемента, а глаза вдавило внутрь черепа так, что приборы на панели стали нерезкими, как будто покрытыми дымкой. Капсулу несколько мгновений нещадно трясло, пока она, наконец, не вырывалась в ледяную тьму космоса.

И тряска, и ускорение мгновенно пропали. В тесном отсеке спускаемого аппарата наступила гробовая тишина, в иллюминаторе показался краешек укутанной белоснежными облаками ночной планеты. Невесомость. Высота сто километров. Атмосферы еще нет, так, жалкие остатки, пара молекул на кубический сантиметр. Зато томительное ожидание окончилось и дрожь, вместе со страхом ушли.

Иван вжался в ложемент, его охватило странное спокойствие, словно все вокруг происходило не с ним, а с кем-то другим. Что должно случиться, то и произойдет, на этапе приземления от пилота ничего не зависит, подумал он. Сейчас он отрезан от Ковчега — даже на связь выйти не может, оболочка спускаемого аппарата покрыта тонким слоем специального, не пропускающего радиоволны пластика. Впрочем, понимание того, что, капсула на экране радара выглядит точно также, как среднестатистический каменный метеорит, немного успокаивала.

Капсула плавно летела вниз, вскоре ее вновь начало трясти и раскачивать как-будто в приступе Паркинсона. В иллюминаторе заблистали ярко-розовые языки плазмы. Потихоньку возвращался вес, от которого он успел отвыкнуть за время экспедиции к Тиадаркералу. Температура за тонкой преградой брони стремительно нарастала. Розовое пламя по мере погружения в атмосферу постепенно сгущалось, стало пурпурным, затем багровым, даже жаропрочное стекло иллюминатора покрылось желтоватым налетом. Капсула вошла в атмосферу подумал Иван и невольно скосил глаз на термометр: внешняя оболочка капсулы к этому времени нагрелась от трения об воздух и засветилась алым. Капсула с хрупким человеческим содержимым подобно метеору падала на планету, оставляя за собой в атмосфере искрящийся огненный шлейф.

Сейчас должен отстрелиться пиропатрон с основным парашютом, отстраненно прикинул Иван. Если он не раскроется, до земли долетят только хорошо прожаренные ошметки.

Сверху послышался громкое — Бум, заставив инстинктивно поднять взгляд, капсулу ощутимо тряхнуло, вжав космонавта в ставший на миг жестким ложемент, а падение за несколько кратких мгновений стремительно замедлилось. Аппарат повис под гроздью прозрачных парашютов, дрейфуя по ветру и постепенно снижаясь. Иван облегченно выдохнул, изо всех сил стиснутые кулаки разжались. Перегрузки и свечение раскаленного до состояния плазмы воздуха исчезли, а капсула начала слегка вздрагивать и покачиваться. Стал слышен шум разрываемого аппаратом воздуха. Это означало, что спускаемая капсула затормозился настолько, что движется со скоростью меньшей, чем звуковая. Слава богу, парашюты отработали штатно, подумал Иван и включил тепловизор.

Взгляд скользнул по горизонту. Спереди и сзади алели раскаленным металлом медленно опускающиеся шары с товарищами. Иван посмотрел вверх. Незнакомые звезды чужой планеты ярко и тревожно мерцали. На миг показалось, что падение остановилось и, капсула неподвижно зависла посредине необъятного воздушного океана. На высоте, из-под купола парашюта, многое воспринимается иначе, становятся заметны мелочи, которые не чувствуются, когда спускаешься на планету в виртуальном симуляторе.

Иван опустил взгляд вниз. Высотомер показывал почти два километра над поверхностью планеты. Как и планировалось, внизу царила ночь. Темно, как в черной дыре, но тепловизор, когда к нему привыкаешь, дает вполне отчетливую картину. Справа светилась длинная гусеница реки, по ее левому берегу темнел лес, а под капсулой белела обширная равнина.

Планету густо усыпали трассы космических и атмосферных спутников, поэтому время и район приземления выбрали с таким расчетом, чтобы в момент посадки их не было поблизости. Выбранное место находилось довольно далеко от цели путешествия, на расстояние двух дней полета от города Наемников. Но необходимость скрыть от врага факт появления землян на Тиадаркерале, перевесила риск продолжительного путешествия.

Равнина то, что и нужно для посадки, решил Иван. Значит, корректировать место приземления не продеться…

Поверхность медленно приближалась. Метров за сто до земли, чтобы уберечь космонавта от травмы, ложемент провернулся, подняв тело пилота в вертикальное положение. А еще через несколько мгновений, перед приземлением, двигатель мягкой посадки коротко рыкнул под ногами, ударив в подошвы и погасив скорость посадки почти до нуля. Несильный удар снизу и неподвижность. В тесном отсеке спускаемого аппарата наступила гробовая тишина, только слышалось, как глухо потрескивала, остывая, броня капсулы.

Приземлились! Иван облегченно выдохнул и отстегнулся от ложемента. Предохранительные ремни скользнули по телу беззвучными змеями, отлетели в сторону. Все кончилось. Рискованное путешествие в доисторическом раритете завершилось благополучно. Он неторопливо надел гарнитуру радиосвязи и выдал в эфир:

— Десант один вызывает Десант 2 и 3, как слышите? Как приземлились? — выдал Иван в эфир, откуда в ответ донеслись уверения, что приземлились штатно и все хорошо.

Теперь инструкция предписывала связаться с кораблем, ждущим на орбите, не пропускающий радиоволны пластик сгорел в атмосфере. Узконаправленный пучок радиоволн не могла перехватить никакая земная радиоаппаратура и ковчеговцы надеялись, что не сможет запеленговать и техника тиадаров.

— Десант один вызывает 3/гамму, как слышите?

— 3/гамма, на связи. Слышу хорошо. Как приземлился? — донесся знакомый голос командира доставившего их корабля.

— Приземлился хорошо, без замечаний! Десанты 2 и 3 вышли на связь. У них тоже без замечаний.

— Принято, — послышался довольный голос, — Вы приземлились туда, куда и намечалось по плану.

Теперь главное, по данным радиоперехвата вас не заметили, а точнее приняли за упавшие на планету метеориты.

Иван довольно ухмыльнулся, пока все по плану:

— Принято! Рад, что все правильно рассчитали! Какие будут рекомендации. Покинуть место приземления или дождаться расцвета?

Несколько мгновений в эфире было молчание, видимо капитан советовался. Затем снова послышался голос.

— Мы считаем что можно переночевать на месте, не стоит, пока не расцветет выходить из спускаемой капсулы. Местность, где вы приземлились кишит крупными хищниками, так что будьте поосторожнее.

— Принято!

— Что наблюдаешь вокруг? Как погода?

— Сейчас гляну! — слегка смутившись, что не догадался раньше глянуть, откликнулся Иван.

Он повернулся к иллюминатору, покопался с настройками переключаясь со светового на тепловой режим и обратно, внимательно огляделся.

Планета встретила землянина безоблачным небом, покрытом узорами незнакомых созвездий. Большие и яркие, они равнодушно взирали с высоты. Звезды существовали до возникновения человечества, и для них ничего не измениться и когда оно исчезнет. Вся история рода людского для них не более чем миг. Алмазами средней величины между ними блистали два спутника планеты. Одна луна, чуть побольше, отсвечивающая желтым, стояла в зените а, поменьше, красная, поднималась на свое законное место на небосводе.

Десант высадился в средних широтах планеты, приблизительно там, где на Земле расположен Крыма. В северном полушарии, где они высадились, в самом разгаре, местное лето. Насколько хватало глаз вокруг расстилалась степь, заросшая колышущейся на легком ветерке травой. Ни инопланетных монстров ни обыкновенных зверей не наблюдалось. Впереди метрах в ста, темнел холм, покрытый древовидными растениями, издали похожими на привычные людям деревья. Дальше лежали неизведанные края, возможно красивейшие или отвратительные но, безусловно, опасные, где на каждом шагу землян могут поджидать испытания. Он включил наружние микрофоны. Откуда-то издали, донеслись шорохи и крики неизведанных зверей. Иван посмотрел на небо, где-то там, за пределами атмосферы кружился космолет землян, их единственная связь с далеким Ковчегом.

— Красивая планета, — восхищенно пробормотал Иван, — Жаль что на ней уже есть хозяева.

Он снова вышел на связь с кораблем. Рассказал о собственных наблюдениях планеты после чего попрощался до утра. Ночь, нужно отдохнуть, чтобы с новыми силами отправиться в путь. Иван вытащил раскладную постель и улегся на нее.

Таинственная и темная ночь раскинулась над неизведанными просторами иного мира и только надежная броня спускаемого аппарата дарила ощущение спокойствия и безопасности. Акустические датчики доносили стрекот неведомых насекомых. Какие-то звери или птицы, не поймешь, низким и глухим голосом перекликались друг с другом. Неожиданно, откуда-то издали, донесся жуткий вой. Хищник? Или пугающее врагов громким криком совершенно безобидное травоядное? Не разберешь. Чужая планета. Здесь все незнакомо и загадочно.

Завтра предстоял трудный день, но спать Ивану не хотелось. Это и не удивительно после пережитого приключения, по крайней мере до тех пор, пока адреналин в крови окончательно не разложится. Время тянулось невыносимо медленно. Ни закрытые глаза, ни тысяча один посчитанный баран, ни полное отрешение с попыткой изгнания всех мыслей, ни к чему не приводили. Дрожащие как струна нервы, заставляли таращится на мигающий зелеными огнями, пульт спускаемого аппарата. Лишь под утро он ненадолго забылся в коротком, так и не давшем толком отдохнуть, сне.

Он выплыл из сновидения одним рывком, как выныривает из темных глубин океана на поверхность моря ныряльщик. Глянул в окно. Краешек солнца показался из-за горизонта. Первые лучи робко заглядывали в иллюминатор, едва-едва прогоняя полумрак. Утренний туман затянул окрестности, слабый ветерок еще не успел его разогнать. Иван посмотрел на экран коммуникатора: половина седьмого. Пора выходить наружу.

Первым делом Иван вытащил из креплений автомат, снял с предохранителя. Протянув руку к пульту, нажал на сенсор выхода. Люк бесшумно скользнул в сторону. Выходить на открытую местность из-под надежной защиты спускаемой капсулы отчаянно не хотелось. Врачи называют такой страх мудреным словом агорафобия. Не помогли даже тренировки в виртуальном тренажере. Не вставая с ложемента, прислушался. Тишина, только шум легкого ветерка, бегущего по степным травам и тяжелые удары сердца, эхом отдающиеся в ушах. Иван перехватил автомат в правую руку потом глубоко вздохнул и вылез из капсулы, изо всех сил стараясь унять предательскую дрожь в ногах. На мгновенье коснулся рукой корпуса спускаемого аппарата. От него все еще ощутимо тянуло жаром. В сердце шевельнулась волна признательности раритету, доставившему невредимым на поверхность. Три шага вперед, остановка, опустился на одно колено, ствол оружия перед собой. На одни глаза надежды мало, тут и уши необходимо задействовать. Космонавт застыл, осторожно осматриваясь, и вслушиваясь, так чтобы и головой лишний раз не крутить. Все как учили в колледже. Никого и ничего опасного вокруг. Солнце, размерами с чайное блюдце, поднималась над горизонтом. Хотя звезда, вокруг которой вращалась планета была гораздо меньше и слабее Солнца, зато расстояние до нее было намного меньше и зрительно она казалось больше. Довольно свежо, несмотря на летнее время года. Впрочем, погода Ивана устраивала, так как помогала быстрее отойти от сонной одури. Утро началось с обычной суеты. Туалет, физзарядкой он не стал заморачиваться, в тесном отсеке не помашешь руками. Один день можно и пренебречь поддержанием формы. Вместо умывания обтерся влажными салфетками. Затем позавтракал сухпаем и запил его соком из фляги, экономно и достаточно съедобно.

Ровно в семь утра космонавт открыл грузовой люк и принялся выгружать сверхлегкий одноместный вертолет, на нем ему предстояло отправиться в дальнейшее путешествие. Эту модель вертолета изобрели еще в далеком двадцатом веке и дали аппарату смешное название хелихоптер. Приводимый в движение электрическим мотором, он летел почти бесшумно, при этом обладая достаточно высокой скоростью полета, больше 100 километров в час, мог подняться на высоту до 2-х километров. Все эти свойства превращали древний аппарат в идеальное средство для быстрого и скрытного перемещения по Тиадаркералу. Первым делом вытащил самую тяжелую деталь — прозрачный пилон с шасси в виде трех опор, образующих внизу пирамиду. Установив его на грунт, вставил в верхние крепления пилона хвостовую балку, тоже прозрачную и несущий двухлопастной винт. А к нижней части пилона прикрутил кресло летчика. В заключение сборки, которая заняла всего десять минут, обернул вертолет чудо-материалом, не отражающим свет, а обводящим его вокруг защищаемого объекта. И вертолет исчез, даже с расстояния нескольких метров его стало почти не видно. Причем благодаря примененным при изготовлении материалам, аппарат незаметен и в радиодиапазоне.

Иван заканчивал подготовку к путешествию, оставалось только закинуть вещи, когда кусты в десятке шагов от спускаемой капсулы зашевелилась. Он повернулся. Сердце заколотилось часто-часто, а мышцы напряглись и окаменели. Выскочивший из кустов зверь отдаленно походил на земного крокодила. Темно-зеленый окрас тела, плоская голова с вытянутым рылом, вооруженная могучей челюстью, полной острых клыков, только ноги длинные и, хвост короткий. Тварь издала жуткий вопль. Ринувшись вперед, вцепилась в парашюты. Яростно затрясла головой. По всей видимости, животное посчитало человека и спускаемый аппарат кандидатами на обед и из двух возможных претендентов выбрало самого крупного.

Стремительно скинув автомат с плеча, Иван нажал на спусковой крючок. Выкрикнул срывающимся от страха и неожиданности голосом:

— Сдохни!

Пуля ударила в туловища «крокодила», вырвав из тела огромный кусок мяса. На траву обильно хлынула алая кровь. Зверь пошатнулся но не упал. Кто смеет противится и даже ранить его? Снова оглушительно и обиженно взревев, обернулся к обидчику, обдав звериной вонью из оснащенной огромными клыками пасти. Еще миг и хищник атакует человека.

Я не передвинул переводчик на автомате на огонь очередями, с ужасом понял Иван. Тело мгновенно покрылось холодным потом. Судорожным движением он сдвинул переводчик огня и в упор окатил хищника струей раскаленного свинца. Пули попали в голову, она лопнула словно проткнутый иголкой резиновый шарик, забрызгав траву и землю кровью. Зверь рухнул, в агонии забились лапы, бестолково терзая внушительного вида когтями землю.

Несколько мгновений Иван простоял у входа в спускаемую капсулу. Ноги стали как будто из ваты. Иван упал в пилотское кресло вертолета, из груди вырвался вздох облегчения. Страшно захотелось закурить, но взять с собой сигареты не поучилось — перед полетом заставили оставить на Ковчеге все запретное. Несколько минут он просидел неподвижно, отходя от пережитого страха, впрочем, не забывая посматривать по сторонам. Попасться на зуб собрату убитого хищника не хотелось. Напряжение и страх постепенно уходили прочь. Иван пошарил в кармане, вытащил мятную конфету, бросил в рот, это конечно плохая замена куреву, но хоть что-то. «Нда… показал я себя далеко не с лучшей стороны, — парень почувствовал укол стыда, — Не стану рассказывать о случившемся. А то подумают, мальчишка и сосунок! Слава богу, хоть автомат не подвел!» — он покосился на оружие, спасшее ему сегодня жизнь.

Выданное на время опасной экспедиции оружие стало для него, как и для любого мужчины или мальчишки, излюбленной игрушкой. Тяга к нему, видимо, заложена в каждом представителе сильного пола на генном уровне. Тем более к такому, как АК-386, отдаленному потомку знаменитых семейства русских автоматов Калашникова. Легкий, весом всего три килограмма, он снаряжался магазинами на 120 без оболочковых патронов, смертельно опасных на расстоянии до одного километра. А смонтированный на стволе гранатомет надежно забрасывал гранаты на 200 м. Автомат безусловно являлся вершиной оружейной мысли конца двадцать первого века.

Переживания, переживаниями, но график движения из-за них менять не стоит. Сердце все еще гулко билось, но страх уже ушел. Пора отправляться в путь. По-собачьи встряхнувшись, Иван поднялся с кресла. Нырнув в капсулу вынул и перегрузил в багажник вертолета доверху набитую боеприпасами, сухими пайками, приборами, и самое главное, аппаратурой связи сумку. Присев в кресло пилота хелихоптера, включил рацию.

— Десант один вызывает Десант 2 и 3, как слышите? Прием, — выдал он в эфир.

— Слышим нормально, — дружно ответили напарники.

— Готовы в путь?

— Да, — по очереди отрапортовали будущие путешественники.

Иван пристегнулся к креслу, укрылся маскирующим материалом и включил мотор. Стрелки приборов, вмонтированных прямо в подлокотники, качнулись, показывая, что с вертолетом все в порядке, а винт со слабым гулом начал вращаться, через пару секунд превратившись в прозрачный, слегка жужащий круг.

— Десант 2 и 3-взлет! — бросил Иван в микрофон и опустил забрало шлема.

Рычаг управления послушно поднялся вверх, а земля дрогнула и нехотя провалилась вниз. Ощущение, словно в лифте, вот только поднимаешься очень высоко так, что в животе рождается холодный комок. Достигнув высоты двадцать метров, вертолет неподвижно завис, выше подниматься опасно, могут засечь стратосферные сателлиты тиадаров. На небе не облачка, видимость миллион на миллион! Внизу бескрайняя степь, лишь кое-где небольшие рощицы. Справа и слева, но чуть ниже, появились две расплывчатые едва заметные тени: замаскированные чудо-тканью вертолеты.

Внизу осталось одинокий шар спускаемого аппарата, весь черный, обгоревшие при падении в атмосфере. Сохранив Ивану жизнь во время рискованного спуска в атмосфере, он стало почти родным. Но оставлять на месте высадки его нельзя. Давать шанс Высшим выйти на след десанта Иван не мог. Спускаемый аппарат — неопровержимое доказательство высадки землян на Тиадаркерал. Космонавт вздохнул, словно только что съел дольку лимона. Жалко уничтожать надежную машину. Палец нехотя нажал на кнопку пульта ликвидатора. Капсула мгновенно охватило яркое белесое пламя, и через считанные секунды в степи остался лишь круг выжженной до каменной твердости почвы.

— За мной, курс на восток — бросил Иван в рацию. Хелихоптер, чуть-чуть накренясь набок, заложил глубокий вираж и понесся в сторону океана, в одно мгновение, набрав крейсерскую скорость.

Иван почувствовал, как от восторга перехватило дыхание, а сердце почти остановилось.

— Летим! — у него невольно вырвался восхищенный крик.

Едва слышно жужжа, хелихоптер смутной тенью мчался навстречу заре. Солнце поднималось над горизонтом. Чуть меньшее по размерам, чем на Земле, солнце поднялось над горизонтом совсем немного, но освещало землю таким мягким, всепроникающим светом, что казалось, что картинка внизу переливается. Сильный ветер трепал одежду, безуспешно пытаясь добраться до тела. Шлем закрыт, а костюм десантника никакому ветру не продуть. Вверху небо, потрясающее густого синего цвета, какой бывает только в разгар лета. Одинокие тучки, стремительно бежали куда-то вдаль. Под ногами молниеносно проносилась заросшая густотравьем зеленая равнина. Громадные стада непуганых травоядных, похожих на быков, паслись, не обращая внимания на промелькнувшую мимо тень. До самого горизонта зеленеет степь с отдельными островками редких рощиц. Под ногами промелькнул лесок из десятка деревьев, издали напоминающих земные пальмы.

Нестись на огромной скорости на высоте всего лишь двух десятков метров, это совсем новый опыт, который у Ивана еще не был. Виртуальные путешествия давали только слабое представление о том, как здорово в реале мчаться над землей. Полет на космолете совсем другое. Там ориентируешься по приборам, а бескрайность расстояний и мрачность окружающего безбрежного пространства не дает прочувствовать весь восторг полета. Ты почти бесшумно мчишься, словно в невесомости, вольной птицей над землей, сидя в комфортабельном кресле пилота, словно король на троне — удобно, комфортно и смотришь потрясающие эффектное кино. Это было настолько здорово что сидевший где-то глубоко внутри червяк страха перед открытым пространством окончательно ушел.

Некоторое время совсем рядом с вертолетом, кажется, рукой можно дотянуться, парили две огромные птицы. Удивленным клекотом они провожали нового собрата по воздушному океану. Схожая эволюция хоть и сделала их удивительно похожими на земных орлов, но сблизи различия заметны. Эволюция на Земле не создала бесклювых птиц.

Через пару часов на горизонте появилась узкая синяя полоска. Потихоньку она увеличивалась в размерах и, вскоре впереди простиралась безбрежная громада океана. Свежий ветер принес в полуоткрытый шлем острый морской запах и грохот волн прибоя. Под ногами стремительно промелькнули острые скалы, камни, утесы побережья.

Вертолет завис над океаном, летим или стоим? Радостно гудит встречный ветер. Под ногами море чудесного изумрудного цвета. На гребнях волн мелькают белые барашки. Под аппаратом, пронеслись рифы, обрамленные белоснежной пеной. Глубина моря вокруг них поменьше, чем в других местах, и даже цвет воды отличался — более темном, чем окружающая водная стихия. Из груди Ивана вырвался невольный крик восторга. Космонавт обернулся, побережье стремительно убегало назад, на глазах превращаясь в узкую коричневую полоску. Вскоре и она исчезла.

Вначале Иван с жадным интересом разглядывал инопланетное море. Вода настолько чистая и кристально прозрачная, что хорошо видно все происходящее в толще моря. Внизу проплывают бесчисленные стаи ярко окрашенных рыб, плещутся стада морских животных. Потом перед ним открылся чудесный вид.

— Смотрите, смотрите! Послышался возглас Алексея. Он первый заметил небольшую стаю громадных зверюг, не меньше десятка метров длинной, они резвилась в море чуть правее их курса. Издали животные очень похожи на земных китов. Природа не стало изобретать что-либо особенное и, в схожих условиях породила похожих существ. Так же, как и их земные аналоги, благодаря совершенной, идеально обтекаемой форме они хорошо приспособились к жизни в водной стихии. Иван всегда любил животных. А тут появился шанс увидеть таких громаден в естественной обстановке. Снедаемый любопытством, он повернул к стаду. Звери не обманули надежды, что он увидит, что-то особенное. Одна из громадных зверюг, махнув хвостом, выпрыгнула из морской пучины, зависла на секунду в воздухе, потом рухнула назад, взметнув брызги до неба. Другая, рядышком, дурачась, выпустила ввысь фонтан воды. Тонны и тонны сверкнули радугой в небесах. Несколько секунд Иван любовался картиной. Хелихоптер пролетел стадо, он обернулся и наблюдал за зверями, пока те не скрылись в голубой дали.

Солнце поднялось над головой почти вертикально, ощутимо припекая, так что пришлось включить охлаждение комбинезона. На горизонте появилась долгожданная полоска сахарного цвета. Белый пояс рос и превратился в коралловый остров, окаймленный белоснежной пеной. Об круговой риф опоясывающий его с тихим шелестом разбивались волны. А сразу за ободом рифа раскинулся словно на картинке в его комнате пляж, усыпанный идеально белым песком. В центре — синела лагуна. Море внутри чистое, спокойное и довольно мелководное. Глаз радовала буйная, сочного зеленого цвета растительность, захватившая все свободное пространство острова.

«Мечта моя! Тропический рай!» — залюбовался открывшемся пейзажем Иван, — если все получиться с переговорами, вот бы слетать туда! Хоть на денек! Но время поджимало, необходимо было, чтобы не выйти из графика торопиться и, вертолет не задерживаясь, промчался мимо атолла.

Пять часов полета над водным пространством — это слишком много. Однообразие волн достало, хотелось на берег, пройтись, размять ноги. Даже красоты инопланетного океана в конце концов надоели. А еще есть, время подошло к обеду. Иван аккуратно пошарил в сумке, достал пищевой брикет, снял обертку, выкинул ее. Яркая упаковка закружилась в поднятом винтом вертолета вихре, плавно спланировала в воду. Бросив еду в рот, прожевал, не отводя взгляда от приборов.

— Интересно, — подумал он, — когда научаться производить рацион космонавта, который не только питательный, но и вкусный?

Солнце потихоньку опускалось в далекие тучи на горизонте, окрашивая их в нежно розовые тона. Впрочем, до вечера времен еще далеко. Облачка на горизонте, постепенно потемнели — верный признак долгожданной земли. Вслед за небом изменилось и море. Бездна под ногами превратилась из изумрудной в темно-синюю. Впереди появилась и начала расти узкая полоска долгожданной суши. Ну наконец! Все, вертолеты перелетели на противоположный берег, скорее даже не моря, а огромного океанского залива. Покрытое крупной галькой побережье разрезала пополам стрела мутной и довольно широкой, метров сто, реки. Правее устья лежали живописные развалины, старинные даже на первый взгляд. Древняя дорога, петляя по неровностям, тянулась от них к реке, обрываясь у остатков пирса. Древние артефакты[17] свидетельствовали о жизни, которая когда-то буйствовала в этих местах. А сейчас, даже с высоты полета, не заметно не малейших признаков присутствия былых обладателей этих мест. Вплотную к водному потоку, чуть выше развалин, расстилался ровный луг, сплошь покрытый буйно цветущими ярко-алыми цветами. Порывы ветра колыхал высокую траву тогда казалось, что яркий всполох пробегал по полю. Чуть дальше рос лес, густой и заматеревший, образовывая непроницаемую для взгляда зеленую чащу. На его границе с равниной подымались густые заросли кустов, можно армию укрыть — в десяти метрах пройдешь не заметишь. С левой стороны реку окаймлял неширокий галечниковый пляж, по краям его подымались густые заросли колючего кустарника. Дальше, вглубь суши, тянулась зеленая равнина, с рыжими горами у горизонта, с которых и стекала река.

— Красиво как! — вслух восхитился Иван. Подходящее место чтобы переночевать, решил он и выдал в эфир:

— Десант 2 и 3 — садимся на луг!

Посадка произошла быстро, стремительное снижение и аппарат коснулся шасси земли, вздрогнул несколько раз, амортизируя удар и застыл, как ни в чем не бывало. Когда прекратился слабый шорох винта, а негустая пыльная пелена осела, совсем рядом из-под откинутой маскировочной ткани появились вертолеты соратников. От близкого моря потянуло запахом мокрого песка и гниющих водорослей. Волны с шелестом накатывались на берег, налетевший легкий ветерок шумел в ветвях близкого леса. Стаи мелких насекомых с жужжанием вились в воздухе, впрочем, не проявляя никакого интереса к землянам, как будто чувствуя их инопланетное происхождение

Иван отстегнулся от кресла, поднялся и тут же со стоном рухнул обратно. Ноги затекли и даже один шаг без боли сделать невозможно. Принялся яростно массировать мышцы ног. Только через минуту со стоном встал и начал потихоньку ходить, разминая ноги.

— Да уж, — хмыкнул Алексей, тоже отсидевший ноги. Поднявшись с сиденья он потянулся всем телом и принялся разминать затекшие мышцы, — покатались до несхочу, аж то на чем сидим, болит… ну да ладно, что скажешь, командир? Привал или как?

— Привал, установим электронного сторожа и спать.

Дневной перелет по чужой планете, казалось, должен выжать все силы без остатка. Но молодость и бушующий в крови адреналин взяли свое, уже через пять минут боль в ногах вместе с усталостью ушли, Иван ощущал только легкую ломоту в мышцах и заторможенность.

Ойе застыл у вертолета, отрешенно глядя на развалин. Потом глубоко вздохнув, произнес:

— Тронный дворец владык правого континента, — помолчал и, не отводя взгляд, добавил, — Ему тысяча лет, а он все еще нерушимо стоит.

— Айда? — Обернулся к спутникам Иван, — пойдем, посмотрим, только сторожа вначале установим. Прикрыв маскировочной тканью крылатые машины, друзья разбросали датчики электронного сторожа по поляне вокруг хелихоптеров и, прихватив оружие, направились по древней дороге к развалинам.

Каменные плиты по которым они двигались, за сотни лет занесло песком пополам с землей, кое-где они прятались за сплошным зеленым ковром травы. Местами кусты ухитрялись угнездиться между плит, сдвинув в сторону. Несмотря на это дорога находились в довольно хорошем для своего почтенного возраста состоянии. Убери землю, песок и растительность и пользуйся древним автобаном. Да, с благоговейным восторгом перед мастерством давно умерших тиадаров подумал Иван, умели строить… На века! Звук шагов то и дело заглушали заполошные, недовольные крики диковинных, попугайской расцветки птиц. При приближении путешественников целые стаи шумно взлетали с нагретых за день плит и с ором кружили в закатном небе.

Ближе к дворцу по обе стороны дороги громоздились оплывшие холмики, густо заросшие травой и кустами — остатки древних жилищ. Безжалостное время почти полностью их уничтожило. Королевский дворец, когда в нем еще жили правители, притянул к себе множество прислуги, оброс жилищами придворных ремесленников и слуг. А когда он опустел, дома забросили.

В конце дороги перед путешественниками предстала крепостная стена из монументальных размеров блоками красного гранита, вздымавшаяся на высоту пяти человеческих ростов. Иван снова удивился. Пролетели столетия, но кладка прекрасно сохранилась. Камни лежали так плотно друг к другу, что даже лезвие ножа никто бы не смог просунуть между двумя соседними. При этом стену строители возвели без единой капли цемента или каких-то сцепляющих аналогов. Манера строительства древних тиадаров поразительно напоминала постройки инков на далекой Земле. Только там, где безжалостное время и враги повредили древнее ограждение, через прорехи бесстыдно проглядывали верхушки дворцовых построек.

Первым сквозь полуразрушенные ворота прошел Ойе и потрясенно замер на месте. Через мгновение остальные члены экспедиции стояли в мощенном прекрасно сохранившимися гранитными плитами дворе и, ошеломленным видом разглядывали пять величественных, ярко освещенных закатным солнцем сооружений.

— Вот это да… — восторженно выпалил, развеивая очарование Алексей и почесал затылок. Тиадар бросил на него странный взгляд и вновь повернулся к прекрасно сохранившимся постройкам.

Местами поврежденные здания возвышались на высоту трех этажей. Парадные входы дворцов окаймлялись лесом удивительно хорошо сохранившихся, когда-то белоснежных колонн, расширяющиеся к верху. Почти до середины их сплошь покрывали зеленые потоки лишайников. Большая часть наружной облицовки не выдержала испытание временем и громоздилась неопрятными кучами серых обломков у подножия. Лишь кое-где на фасадах уцелела когда-то белоснежная облицовочная плитка и можно разглядеть древние фрески. На одной из них, сохранившейся почти целой, карликовые фигурки аборигенов, надрываясь, тащили носилки с ящиками к подножию трона, на котором величественно восседала тиадар великанского роста. Прошло множество столетий, но краски оставались яркими, словно художник нарисовал картину только вчера.

По всему двору, памятником жадности зияло множество полузаплывших ям. Разумные и на другой планете падки на артефакты и сокровища. Не миновала зараза кладоискательства и Ивана. «Вот если бы мы нашли древние сокровища, — мечтательно подумал он, — Сколько научникам можно будет притащить… ну и, Насте…» Но вскоре он отбросил эту идею как глупую и детскую. Тиадары столетиями разыскивали здесь клады и все, что можно легко найти, уже давно вытащили из земли.

Ойе подошел к самому сохранившемуся на вид дворцу и остановился у основания широкой лестницы с выщербленными временем ступенями. По бокам от нее высились по три с каждой стороны, все еще белоснежных, мраморных колонны. В стене таинственно темнело громадное, добрых пять метров высотой и шести шириной отверстие в стене здания. Там когда-то, столетия назад, стояли входные ворота. За века запустения их успели выломать и утащить.

— Здесь обретались наши древние короли-торжественно произнес тиадар, не сводя глаз со входа.

Он еще молча постояла, о чем-то размышляя или, возможно, ожидая услышать что-то. Повернувшись к землянам, внимательно посмотрел на них. Затем величественным жестом указав на развалины, глухо возвестил:

— Короли триста лет правили континентом, пока пришедшие с северных островов варвары не смели империю. Это время стало эпохой справедливости и благоденствия для моего народа.

Земляне с жадным любопытством вглядывался в таинственные недра дворца.

— Зайдем? — Алексей вопросительно глянул на спутников.

Ивану снедало любопытство, что сохранилось во дворце и, он утвердительно кивнул.

Машера довольно улыбнулся. Первым, в качестве проводника, пошел тиадар.

Дворец, выглядевший снаружи не таким уж и большим, внутри оказался неожиданно объемным с множеством тонувших в таинственном вечернем полумраке лестниц, комнат, галерей и коридоров. Гулкое эхо сопровождало каждый шаг путешественников. Время и разумные существа изрядно разрушили дворец. Под ногами шуршали непонятные черепки, мусор и осколки статуй. Мимо проплывали стены, украшенные остатками фресок и росписей. Время от времени люди и тиадар останавливаясь, чтобы получше разглядеть сохранившееся изображения на стенах. Тиадары и животные самого фантастического облика разыгрывали сценки перед гостями древнего дворца. Некоторые из картин так хорошо сохранились, что казались только вышедшими из-под кисти, а художники, потрудившиеся над ними, были истинными мастерами. Потрясенные и восхищенные, путешественники долго бродили, по коридорам и комнатам всматриваясь в картины инопланетной жизни. Пытаясь угадать смысл сцен и трагедий, давним-давно, канувших в веках.

Иван брел по дворцу и размышлял над увиденным, в корне менявшем его представление о туземцах, а потом сделал для себя вывод. Тиадары это не только злобные Высшие, но и величественные взлеты культуры и артефакты древности. Как же они деградировали, если сейчас стали злобными хищниками? Человек способен понять красоту изготовленных аборигенами планеты произведений искусств. Несмотря на все различия, тиадары подобно землянам чувствуют прекрасное и красоту и, так же, как люди, стремятся к духовному развитию. Выходит, в главном они гораздо ближе к людям, чем он мог предполагать. Потом его мысли перескочили на дворец и на размышления о судьбе туземцев. Какие же гады Высшие, что запустили дворцовый комплекс до такого состояния, подумал он. Это же их история! И еще, решил Иван, с неожиданной симпатией глядя в спину идущего впереди тиадара. Если аборигены могли создать такую красоту, то не все для них потеряно.

Друзья еще долго, открыв в изумлении рот, бродили по дворцу. Иван, в конце концов, изрядно устал, сказался утомительный дневной перелет. За очередным поворотом коридора показался проем, ведущий в ярко освещенное помещение. Иван осторожно заглянул внутрь. Лучи солнца из обширного пролома в крыше ярко освещали небольшой зал. По периметру стояли широкие каменные лавки. По стенам, сплошь расписанных отлично сохранившимися фресками, торжественно шествовали тиадары с крокодильими головами. Напротив входа, в центре помещения, стояло величественное, с высокой спинкой, вырезанное целиком из огромного валуна, и сплошь покрытое нанесенными ветром пожелтевшими листьями кресло. На полу перед ним стояла огромная каменная чаша, покрытая причудливыми геометрическими узорами.

— Красиво-то как! — восхищенно подумал, оглядываясь по сторонам, Иван. Повернувшись к и ушедшим вперед соратникам, позвал:

— Идите сюда, тут лавочки есть. Посидим, дух переведем.

Когда путешественники зашли, Иван подошел к креслу. Может это тронный зал? — подумал юный космонавт, а перед ним трон доисторических королей? Сбросив рукой листья, он собрался взгромоздиться на древний престол, как вдруг из коридора донесся мерные шаги множества существ.

Мгновенно насторожившийся Ойе, поднял руку, прошипев:

— Молчание! И закройте лица! — сам застыл статуей, подобные собачьим уши встали торчком.

Иван с Машерой, захлопнули забрала шлемов. Не сговариваясь, на цыпочках метнулись вглубь помещения, заняли позицию справа и слева от входного проема. Выставив вперед автоматы, изготовились к бою. Иван почувствовал как сердце гулко забилось, и с каждым его ударом, звук шагов становился всё отчетливее, неизвестные приближались. Встреча лицом к лицу людей и туземцев состоится, как не пытайся ее избежать. Ойе — не в счет, он почти свой. И чем закончиться свидание, миром или сражением, не может предсказать никто.

Шаги приблизились вплотную к входу, послышалась гавкающая речь тиадаров.

Ойе, оскалил клыки, схватившись за рукоять меча за спиной, шепотом приказал:

— Это дикие, молчите, чтобы не происходило!

Иван на миг недоуменно уставился на тиадара, пока не вспомнил. Это аборигены, существующие вне каст и живущие натуральным хозяйством, парии.

Вошедший в комнату тиадар, необычайно высокого для своей расы роста, разговаривал с кем-то идущим позади. Поэтому, когда он повернул голову к землянам, присутствие посторонних, и с оружием, нацеленным на него, стало для аборигена полной неожиданностью. В глазах его промелькнуло удивление, быстро сменившееся паническим страхом.

Моментально бухнувшись на колени, он склонился к полу. Потом бросив взгляд на страшных пришельцев, воздел руки вверх и громко завопил:

— Приветствую Вас! О Высшие!

Боятся даже встречи с Высшими, подумал Иван, здорово их запугали…

Не вставая с колен, абориген повернулся к входу и громко крикнул:

— Счастье великое пришло к нам! Нас посетили Высшие! Бегите сюда, чтобы выказать уважение!

Десяток тиадаров, в самых разнообразных, облачениях, от комбинезонов, до уж совсем невообразимых одеяний, напоминающих индейские пончо, но одинаково изодранных, робко подталкивая друг друга вперед, вошли в помещение. Заходить не хотелось, но и деваться некуда. При виде грозных фигур, облаченных в металлизированные комбинезоны десантников и с оружием наперевес, толпа упала на колени. Не вставая, они дружно воздели руки вверх и, нестройно прокричали:

— Приветствуем Вас, Высшие!

Ойе, отпустив эфес клинка и, сделав друзьям знак убрать оружие, громко произнес:

— Кто Вы? И что здесь делаете?

Один из тиадаров, стоящий на коленях впереди толпы и, одетый в почти целую и относительно чистую одежду, поднялся с колен. Скрестив руки на груди, он с поклоном объявил:

— Землевладелец я местный, Фао-жи, зовут меня. А это, — он повел рукой в сторону коленопреклоненной толпы, — мои рабы. Пришло мне известие, что где-то здесь скрывается беглый холоп мой и пытается сколотить себе банду из таких же негодяев и бездельников. Собрал я верных слуг моих, чтоб отыскать и примерно покарать нечестивца, восставшего против порядка, установленного Высшими! Да прибудут они вечно! Дрова и столбы заготовлены и на него и на всю его банду! Могу я сослужить службу Вам, Высшие? — он дважды поклонился в сторону друзей, сначала направо, потом налево.

— И Вам, о воин, — снова поклон, но уже в сторону Ойе.

— Высшие не нуждаются в тебе, можешь идти — высокомерно ответил Ойе.

— Слушаю и повинуюсь, — довольный тиадар еще раз склонился к полу. Затем шустро попятился назад, к выходу, не поворачиваясь спиной к космонавтам. Окружавшее его сборище, не вставая с колен, последовала за ним. Через мгновенье из коридора послышались шаги, это тиадары торопливо бежали прочь.

Иван слегка расслабился. Открыв шлем, расплылся в улыбке, в которой на этот раз чувствовалась толика презрения:

— Трусы. Что-то мне надоело здесь гулять, пошли назад, а то есть захотелось, — произнес он пренебрежительным тоном. Закинул автомат обратно, за спину и первый двинулся на выход.

Все произошло неожиданно и стремительно. Вдали уже показалось светлое пятно выхода, друзья расслабились и начали спорить, чем ужинать. Иван даже сообразить ничего не успел. Вот только что он спокойно идет по слабо освещенному коридору чуть позади своих товарищей, как краем глаза видит нечто, стремительно мелькнувшее сбоку.

Искры брызнули из глаз, а он отлетел к стене от сильнейшего удара, как будто с маху огрели по голове бейсбольной битой.

Со всего маха приложило об стену. Дыхание перехватило и ушибло спину. Он зашипел от боли. Спас шлем, дубина с него соскользнула. Если бы не он, голову бы точно пробило.

А навстречу снова летела направленная в голову здоровенная дубина, он только и успел, что подставить под удар локоть, тот бронированный, ему не больно.

«Бах!..» — какое там не больно, локоть мгновенно отсушило от удара, а дубье на сантиметры разминулось с головой.

Сердце безумно заколотилось, кровь в висках застучала набатом. Глаза залил оранжевый свет. Мысли исчезли, осталась лишь первобытная ярость зверя, стремящегося порвать врага.

Урыть паскуд!

Оскалив в злобной гримасе внушительные клыки худосочный тиадар изо всех сил долбанул палкой сверху вниз. Иван вновь подставил под удар руку. Палка соскользнула и врезалась в каменный пол, а враг провалился. Изловчившись, Иван со всей дури пнул тиадара в грудь. Того смело, словно его ударило пушечное ядро. Разница в росте на две головы и в весе на тридцать килограмм — с такими аргументами не поспоришь! Выронив дубину, враг с каким-то деревянным стуком врезался головой в стену. Сполз вниз, затих. На губах запузырилась кровь.

Вновь появился звук, как будто кто-то включил головизор с дешевой комедией. Жуткая какофония из оглушительного рева, смачных шлепков ударов, шарканья подошв и криков на тиадарском языке:

— Бей инопланетных демонов!

Заорав что-то невнятное, Иван бросил руку за спину за автоматом, но не успел его достать. На него летел с высоко поднятой над головой дубинкой и ощеряясь в крике, новый противник,

Не успеваю, понял Иван. Стремительно присел, как провалился и подхватил с земли дубинку. Распрямляясь успел подставил ее под летящий в голову удар.

Иван в свою очередь изо всех сил ударил тиадара дубьем. Не попал, тот сумел отпрыгнуть. Ловок! Зато землянин успел оглядеться. В полутьме коридора дико орущая толпа оборванцев пинала, колошматила дубьем ворочающиеся на каменном полу тела. Иван узнал тиадаров. Это те же самые, что только что разговаривали с нами во дворце. Ойе лежал без сознания на полу. Лицо с закрытыми глазами повернуто к Ивану. На моментально заплывшей синяками физиономии застыло выражение недоумения. Орава оборванцев вокруг, самозабвенно пинала беспомощное тело, подлетавшее вверх после особенно сильных ударов. Судя по всему, он так и не успел ничего понять, как ему прилетело. Слабоват оказался наемничек. Рядом, в тщетных попытках подняться с четверенек, ворочался и ошеломленно тряс головой Машера. Ясно… поплыл после хорошего удара. Четверо тиадаров висели на землянине, тянули за руки и ноги, пытаясь повалить на землю, остальные утробно хекая, пинали. Снял шлем вот и получил по голове. Автомат его свалился с плеча после первого удара и лежал в нескольких метрах, но так, что до него не дотянуться. Плохо дело, подумал Иван, сейчас с Машерой покончат и всей оравой примутся за меня. Их слишком много, мне не продержаться…

Заорав, что-то невнятное противник ударил Ивана справа, сверху. Без труда закрывшись дубинкой, землянин в свою очередь ударил. Туземец, не рискуя парировать удар гораздо более крупного, чем он противника, увернулся. Утробно хекая, они несколько секунд обменивались ударами.

Вдруг, к восторгу Ивана, Алексей с рычанием, больше подобающему медведю потревоженному неосторожным охотником в собственной берлоге чем человеку, выпрямился. Тиадары разлетелись, словно кегли при удачном броске шара в кегельбане, лишь двое остались висеть на человеке. В искаженном лице землянина не было ничего человеческого. Словно в его теле проснулся покарать врагов древний берсеркер.

Толпа тиадаров яростно взревела.

Схватив повисших на нем худосочных противников словно котят за шкирки, Машера столкнул их лбами. Раздался сухой деревянный стук, тиадары обмякли и упали на каменный пол.

Вокруг Алексея продолжали бесноваться тиадары, они били его дубинками, подпрыгивая, пинали. Но землянин не обращал на это внимание. Что ему до жалких усилий врагов! Он был занят. Прикрыв лицо локтем правой руки, левой щупал пространство перед собой. Вот нащупал очередного тиадара, рука сомкнулась на одежде, подтащила… Правая распрямилась в мощном хуке[18].

Бам! Во все стороны летят брызги крови, тиадар повисает в отключке. Тело отбрасывается, а процесс повторяется.

— Так их Машера! — исступленно-яростно проорал Иван в полутьму коридора.

Все дальнейшее произошло быстро.

Изловчившись, Иван удачно приложил дубьем врага. Тот беззвучно рухнул, дав возможность вытащить из-за спины автомат. Нового нападавшего тиадара встретил удар приклада в голову. Тот отлетел назад, с треском впечатался в стену.

Скинув на автомате предохранитель, Иван нажал спусковой крючок. На конце ствола расцвел ярко-желтый мерцающий цветок, очередь над толпой. Пули с хищным стуком впивались в стены, намекая нападавшим, что их время кончилось.

Раздался полный животного страха крик:

— Бежим!

Через считанные мгновения, дикие исчезли. На поле битвы, остались лежащие в нелепых позах окровавленные тиадары. В воздухе жуткая смесь запахов разгоряченных тел и кислого, железистого запаха крови.

Только теперь Иван почувствовал, как болит ушибленная об тиадара нога, да и локоть по которому прошлась дубина, побаливал.

— Как ты? — устало прислонившись к стене, но так и не опустив автомат, спросил он Машеру.

— Да нормально, — буркнул Алексей и осторожно потрогал наливающуюся на глазах шишку на макушке, болезненно скривился, потом нашел в себе силы похвастаться:

— Что мне эта мелочь пузатая сделает? Свалили в первый момент, так это я не ожидал нападения.

Осторожно надев шлем, Машера с самодовольным видом оглядел поле боя с валяющимися по всему коридору тиадарами:

— Как я их?

— Ну ты зверь! Кто бы рассказал про такое, я бы не за что не поверил, что возможно так драться! Ладно, берем Ойе и уходим! Дикие могут вернуться с подкреплением и с настоящим оружием, а не с дубинками.

— Подожди, — прервал его Машера, — посмотрю, что с Ойе. Землянин опустился рядом с бесчувственным тиадаром и приставил два пальца к шее.

— Живой? — спросил юный космонавт изо всех сил стараясь не выдать беспокойства. За время подготовки он успели привыкнуть к тиадару и почти подружится. К тому же без Ойе земляне не смогут связаться с старейшинами клана Наемников и их миссия теряла смысл.

— Жив! — облегченно выдохнул Машера через пару секунд.

Закинул автомат за плечо, поднял тиадара как ребенка на руки и поспешил наружу. Иван с автоматом настороже побежал впереди. Мимо стремительно пролетали ярко освещенные дыры, в которых когда-то стояли окна, темные провалы комнат и залов. У выхода притормозили. Лучше места для повторного нападения трудно найти, поэтому первым осторожно выглянул Иван. Двор пустовал, только откуда-то издалека доносились крики неведомых зверей. Напавших на путешественников тиадаров и след простыл, лишь с десяток дубинок валялись посредине двора. Словно и не произошло ничего, не встречи с дикими, не их внезапного нападения. Решившись, он выскочил наружу и мгновенно прижался к стене, осторожно контролируя двор автоматом. Следом выскочил Машера.

Как ни странно, путь назад прошел спокойно и быстро. Только Машера время от времени спотыкался на невидимых ему из-за того, что он нес на руках Ойе, кочках нецензурно поминал тиадаров. Дикие видели лица землян. Значит информация о появление на Тиадаркерале инопланетян рано или поздно дойдет до Высших и оставаться на месте стало бы глупостью. Представителям Ковчега к этому моменту необходимо находиться как можно дальше. Через пять минут земляне спешно разобрали электронного сторожа, загрузили Ойе в его вертолет и, включив на нем автопилот, стартовали.

Внизу мелькала бескрайняя зеленая, девственная пустыня. Ни единого следа разумных. Роскошная трава подымалась в рост человека если не выше, миллионы разноцветных цветов превращали степь в роскошный ковер. Стада диковинных травоядных и стаи их извечных врагов — хищников странствовали по равнине. Теплый летний ветер гнал по зеленому океану подобные морским волны, бессильно разбивавшиеся о редкие рощи. Пение ветра смешивалось с криками бесчисленных птиц, воплями охотящихся зверей. Возможно такой же была Земля пока беспокойный хомо сапиенс не переделал ее под себя. Простор, воля, что еще нужно человеку чтобы почувствовать себя счастливым?

Прошло полчаса, преодолев почти пятьдесят километров, друзья принялись выглядывать место, где можно остановиться для ночевки. Внезапно в наушниках раздалось легкое шипение. Затем что-то щелкнуло и послышался слабый, но вполне отчетливый голос:

— Десант 1 и 2, как слышите, прием.

Тиадара они погрузили на вертолет в бессознательном состоянии, и он все не приходит в себя. Это беспокоило Ивана все больше и больше, а теперь он наконец пришел в себя. Иван облегченно расслабился и нажал тангетку.

— Слышу хорошо, Ойе. Как себя чувствуешь?

— Чувствую лучше, чем усопшие, но хуже, чем живые. Где я и что со мной случилось, раздери меня Чернобог!

— Мы попали в засаду диких. В первый же момент ты пропустил хороший удар по голове и потерял сознание. Мы смогли их разогнать. Сейчас мы летим подальше от места, где нас видели, чтобы устроиться на ночевку.

Некоторое время в наушниках слышалось только шипение эфира, потом раздался тихий, но донельзя изумленный и немного растерянный голос Ойе:

— Я родился в семье воителей, воспитывался бойцом, я сам воин. Но упал после первого удара как несмышлёный ребенок. Вы не воины, у Вас совсем нет воителей, но победили Вы.

— Почему нет? У нас есть космодесантники.

— Вы не космодесантники!

— Это все Машера, ты не видел еще, как он им всыпал!

— Невообразимо, — прошептал Ойе в эфир и надолго замолчал.

Еще через пять минут, Иван нашел подходящее место для ночевки, обширную поляну, защищенную деревьями от ветра и нескромных взглядов и скомандовал посадку. Вертолеты опустились вниз. Подняв с земли облако густой пыли, приземлились на широкой, заросшей буйной травой проплешине посреди большой рощи. Деревья, подступающие к поляне вплотную, уже купались в кроваво-красных лучах заходящего солнца, а налетевший ветер, умиротворенно шумел, запутавшись в кронах. Алексей первый, не дожидаясь пока пыль осядет, вылез из вертолета, за что и поплатился. Он не закрыл вовремя шлем и, пыль попала в нос, заставив несколько минут оглушительно чихать.

Стоянку оборудовали быстро, солнце даже не успело окончательно упасть за горизонт. Раскинули датчики и модули электронного сторожа, этого вполне достаточно, на десятки километров вокруг нет ни одного поселения тиадаров, а если со спутников засекут огонь, то решат, что это дикие. Собрав палатку, уже через двадцать минут в сумеречном свете заката разглядывали полученные боевые раны. Меньше всего пострадал Иван, более серьезно только — Ойе. Впрочем, благодаря надетым костюмам десантника, хорошо амортизирующим удары, все ограничилось многочисленными синяками и ссадинами. Только у тиадара возможно было сотрясение мозга. Первым делом вытащили медикаменты из аптечек, земляне из своих, а тиадар из предназначенной для туземцев и обработали боевые раны.

К этому времени солнце окончательно зашло. Стемнело. У Ивана засосало под ложечкой и зверски захотелось есть, целый день на сухомятке — это не шутка. По общему решению к готовке Ойе не привлекали, пусть отлеживается, ему и так сегодня досталось.

Собрали валежник и разожгли огонь, поставили на него вытащенную из вертолетов немудренную снедь. Вкусный, пахнущий мясом дымок разнесся по полянке, заставляя сглатывать голодную слюну. Наконец Иван решил, пора. Рассевшись на теплоизолирующие коврики, утолили первый голод. Лежа у огня, они уже неторопливо наблюдали за настаивающемся в котелке чаем. Уютно трещали сгорающие полешки, языки пламени исполняли извечный танец. Тиадар за время пребывания на Ковчеге успел пристраститься к напитку землян.

Негромко беседовали, вернее, разговаривали люди. Так ни о чем, о знакомых девчонках, о планах на будущее и тому подобном. Несмотря на то, что они выполняли важнейшую для судьбы маленькой колонии землян миссию, мальчишки и на чужой планете остаются мальчишками и темы их разговоров везде одинаковы. Дома о работе, а на работе о женщинах. Тиадар, сложив ноги по-восточному, сидел рядом, потупив взгляд, и молча слушал.

— Поведайте мне, что происходило, пока я лежал без сознания, — тихонько попросил инопланетянин.

Затем он поднял глаза, в них даже земляне смогли уловить нешуточное волнение, которое испытывал всегда бесстрастный инопланетянин.

— Ну наконец то заговорил! — подумал обрадованно Иван, — а то молчал как мешком пришибленный, все небось переживал, что его, потомственного воина в десятом колене, побили дикие! Устроившись поудобнее, он рассказал тиадару, как произошло нападение, как друзья отбивались от разбойников, как глушил врагов Машера, как потом он разогнали их выстрелами в воздух. Алексей изредка короткими репликами уточнял повествование. Тиадар, не поднимая глаз от земли, без единого звука, выслушал рассказ землянина. Потом Иван спросил Ойе, почему на них напали? Неужели заподозрили их инопланетное происхождение? Несколько мгновений Ойе молчал, обдумывая ответ, затем оскалился, что, как знали друзья, обозначало улыбку:

— Скорее всего дикие хотели, напав неожиданно, ограбить тут много таких шаек. А что кричали про инопланетных демонов, это потому, что увидели ваши лица. Не стоило открывать забрала. Моя вина, что я не предупредил вас!

Затем слегка скривившись, подвел итог:

— Я расскажу Вам старинную притчу:

— Однажды в одной стране заезжий мастер меча вызывал на бой туземного доходягу. Тот не мог отказаться от поединка, так как иначе он потерял бы положение в обществе. Заезжий мастер меча пришел в назначенное место и время. И получил из зарослей болт меж ребер. А потом второй в брюхо. Мораль этой притчи: не следует связываться с арбалетчиками, которые не любят фехтовать.

Что это было? Друзья обалдело переглянулись. А Ойе болезненно скривившись, встал, помолчал некоторое время, потом ухмыльнулся и произнес:

— Кажется, это называется у вас юмор?

А затем добавил:

— Вы гораздо крепче чем кажетесь на первый взгляд. Теперь я верю, что небывалое свершится и Тиадаркерал обретет свободу.

Потом чего низко, до земли, поклонился землянам. Друзья с немым изумлением уставились на обычно сдержанного в чувствах, даже скрытного наемника.

Следующий день похода прошел спокойно. Нигде не садясь, даже перекусив на лету всухомятку, путешественники мчались подобно теням над землей. Редкие поселения тиадаров огибали, так чтобы даже случайно не попасть на глаза. Летящие навстречу озера и реки пускали в глаза солнечные зайчики, бесчисленные стада травоядных провожали взглядами полупрозрачные тени в небе, леса прощально кивали ветками, а когда солнце собралось падать за горизонт, окрашивая его в цвета крови, внизу простирался вековой лес, тянувшейся до окраин города Наемников.

Озабоченно глянув на коммуникатор, Иван решил, что пора искать место для ночлега. Внизу мелькнула одинокая поляна посредине леса, окаймленная высокими деревьями, напоминавшими земные клены, с густыми зарослями кустов внизу. Рядом поблескивала сквозь сочную листву синевой неширокая река, с высоты больше похожая на ручей. Из нее можно набрать воды, это стало еще одним преимуществом выбранного места.

То, что нужно, решил Иван и скомандовал в микрофон:

— Садимся, — вертолет круто спикировал и приземлился посредине поляны.

Спешить особой необходимости не было, по плану, они должны попасть в город Наемников на следующий день. Ночью все кошки серые и вечернее время — не лучшее для завязывания контакта между инопланетными расами. Здесь, определился Иван, они будут ждать результатов переговоров Ойе с старейшинами. Лопасти винтов перестали крутиться, он отстегнулся и слез с вертолета. Пахло свежестью и хвоей, словно в сибирской тайге. На этот раз ноги затекли не так сильно как в первый день путешествия. Поприседав и попрыгав, Иван почувствовал, что кровь пошла по жилам побыстрее, онемение вскоре исчезло.

Прежде всего огородили поляну по периметру электронным сторожем. Как это часто бывает, перед закатом ветер утих, стояло мертвое безмолвие, тишину нарушали только голоса путешественников. Лесные обитатели, устрашенные никогда не слышимыми механическими звуками, замолчали и попрятались.

Земляне разожгли костер, вкусный запах дыма поплыл по поляне, напоминая об ужине и заставляя сглатывать голодную слюну. Они заканчивали ставить палатку, когда Ойе остановил людей коротким взмахом руки.

— Не двигайтесь! — прошипел он.

Застыв на месте, тиадар впился острым, словно прицеливался, взглядом в кусты на опушке. Меч молнией взлетел над головой. Земляне сообразили, что-то происходит не то и потянулись к оружию. Перехватив клинок двумя руками Ойе на слегка согнутых ногах метнулся к краю поляны. Грозный рев разгневанного хищника встретил его, земляне содрогнулись от неожиданности. Черная как ночь, тень стремительно прыгнула навстречу.

Гибко извернувшись но, не прекращая движение вперед, тиадар страшным, неуловимым для глаз махом, весь упав вперед, полоснул зверя острием. Пронзительно свистнул разорванный воздух. С глухим стуком тело хищника рухнуло на траву, отрубленная голова упала немного дальше. У костра, перевернувшись несколько раз, замерла, уставясь на людей мертвеющим взглядом. Алая кровь из перерубленной шеи залила траву, могучие лапы несколько раз конвульсивно дернулись, вырывая острыми когтями черные комки земли и вырванные с корнем пучки трав. Пахнуло кровью. Сердце Ивана бешено стучало, словно он пробежал в виртуальном тренажере не меньше часа, стало жарко. Обалдевший Иван, только и успел, что проводить глазами страшный подарочек и опустить оказавшийся в руках автомат. Судорожным движением Иван переключил костюм десантника в режим охлаждения.

— Добрая охота, — повернувшись к людям сообщил довольно оскалившийся тиадар.

Мертвый зверь, внешне выглядел неуклюжим. С отвисшим животом, короткими, кривыми задними ногами и облезлым хвостом, он напоминал удлиненной мордой с острыми клыками и вытянутыми ушами псовых. Вот только размером и весом соответствовал земному льву. Иван содрогнулся. Килограмм двести, прикинул он. Если бы зверь смог добраться до землян, не факт, что они успели бы открыть огонь.

Тиадар неторопливо нагнулся и вытер об траву окровавленный клинок. Покачав головой чему-то своему, добавил:

— Я угощу вас пищей достойной истинных воинов! Ждите меня!

Оставив оторопевших землян рассматривать напавшего хищника, направился к окаймлявшему поляну лесу. Меч он так и не убрал в ножны, крепко держа его обеими руками перед собой чуть ниже гарды[19].

Внимательно осмотрев ближайшие деревья, выбрал подходящее, диаметром сантиметров пятнадцать. Выставив вперед ногу, с коротким выдохом, который вырывается у мясников, разделывающих топором свиную тушу, рубанул ствол около корней. Ствол вздрогнул и медленно сполз вниз, зацепившись ветвями за кроны окружающих деревьев. Новый мах почти прозрачного клинка, едва уловимый в свете закатного солнца, и от ствола отделился обрубок, шлепнулся на покрытую мхом землю. Вновь блеснуло лезвие, и новый кусок упал на траву. Под взмахами бритвенно-острого клинка обрубки падали на землю один за одним, словно рубилось не дерево а мягкое масло. Попади сейчас под замах голова — разрубит и не заметит.

Земляне первым делом занялись выяснением причины почему зверь сумел пробраться сквозь защиту электронного сторожа. Оказалось банальное короткое замыкание. Заменив сгоревшую деталь и убедившись в работоспособности остального оборудования, космонавты продолжили возиться с обустройством лагеря. Через двадцать минут на поляне возвышалась большая палатка, перед ней ярко пылал костер. Ночь еще готовилась вступить в свои права, темнота на поляне еще не стала непроницаемой, но среди деревьев уже владычествовала черная как сажа тьма. Постреливающий угольками костер очерчивал светом около себя невеликий круг, создавая подобие уюта и иллюзию безмятежности. Поляна дальше тонула в полумраке. Изредка кто-нибудь из землян с любопытством поглядывал на Ойе. Нарубив дров, он вернулся на поляну. Сверкнув мечом, отсек заднюю ногу добычи, снял с нее шкуру и тщательно промыл мясо в речке. Затем попросил космонавтов помочь перенести нарубленные дрова на поляну. Пока земляне носили, прошелся по окрестностям, принес пахучие травы и валежник.

Непривычно суетливого Ойе, не допуская никого к процессу готовки, порезал мясо на небольшие кусочки, нанизав его на только что выструганные деревянные вертела вперемежку с какими-то травками и луковицами. Дождавшись прогорания углей, выложил мясо на костер. Сидя на корточках, тиадар непрерывно поворачивал вертела, не давая благоухающим ломтикам и зелени подгореть или высохнуть. Костер весело потрескивал, освещая мирную картину — двое землян и тиадар вокруг огня; в импровизированном мангале дымятся угли, над которыми, шипя и источая умопомрачительный запах, жарятся деревянные шампуры с мясом.

Иван, подложил под спину теплоизолирующий коврик и устроился у костра. Задумчиво глядя на пламя, наблюдал за процессом. Машера, лежал рядом и, с присущим ему фатализмом дремал. Бесконечно можно смотреть на огонь, воду и лицо любимой женщины, размышлял Иван. Хорошо вот так сидеть перед живым огнем и не думать о предстоящей завтра встрече. Потом мысли его перескочили на недавний эпизод со зверем. Зря мы с иронией относились к мечу. Напавшим на нас тиадарам повезло. Если бы они сразу не вырубили Ойе, он в одиночку нашинковал бы всех диких в капусту.

Когда голод, подкрепленный ароматом жарящегося на углях мяса, обильно сдобренного специями, стал совсем нестерпимым, проснулся Машера. Шумно принюхался и судорожно сглотнул слюну. Ожидание стало невыносимым. Наконец Ойе выпрямился и, указывая величественным жестом на костер, провозгласил:

— Отведаем пищи настоящих воинов!

— Попробуем, — хмыкнул и довольно потер руками Машера, принимая первую порцию шашлыка.

Иван, медлил, не прикасаясь к еде, потом качнул головой и нервно рассмеялся:

— Я честно говоря испугался, когда эта тварь напала на нас.

Ойе поднял деревянный вертел, как-то отстраненно глянул на Ивана и откликнулся:

— Только сумасшедший ничего не боится.

Потом задумчиво поскреб подбородок и продолжил:

— Воин знает, что такое страх, он чувствует его внутри себя, он осознает его лучше, чем любой из смертных. И это делает сильным, то, что ты победил страх, преодолел его не однажды — много раз, пока это не стало инстинктом. Но независимо от количества побед, которые ты одержал и количества сражений, которые ты прошел, твой страх никогда не оставит тебя полностью. Учись жить со страхом внутри себя и справляться с ним.

Ойе замолчал, уперев в собеседников проницательный взгляд. Друзья, растерялись, не зная, что ответить на неожиданный спич[20], предпочтя промолчать и приналечь на угощение. Крепкие зубы с наслаждением впились в ароматное мягкое мясо. Горячий сок капнул на землю. Мясо оправдало все возлагаемые на него надежды, вкус был бесподобным. Пробовал Иван шашлык и получше но, по правде сказать, такое вкусное и ароматное мясо он ел всего лишь пару раз в жизни. Ойе показал себя настоящим мастером.

Первым, сдался Иван, отлипнув от достархана. Вместо короткого перекуса, каковым, по его мнению, должен быть трапеза разведчика, все действо затянулось часа на полтора. Так что когда они закончили с ужином, стояла ночь. Еще раз, проверив электронного сторожа, они залезли в палатку и улеглись спать.

Утром путешественники поднялись, когда небо на востоке только-только стало светлеть. День начался как обычно: туалет, умывание. После завтрака, а перекусили остатками приготовленного вчера мяса с буханкой земного хлеба, друзья загрузили аппаратуру связи в вертолет тиадара.

Ойе уселся в кресло вертолета, пристегнулся. Винты, со слабым шелестом рассекая воздух, раскрутились, через несколько секунд слившись в сплошной полупрозрачный диск. Поток воздуха поднял с земли пыль, травинки, ударил по стоявшим рядом землянам, заставив отступить на пару шагов. Аппарат величественно взвился в безоблачное небо и рванул вперед. На ходу пилот накинул отражающую свет ткань, и аппарат стал невидим. Земляне, помахав на прощанье рукой, остались на стоянке ждать новостей.

Вдвоем друзья по-быстрому собрали походный лагерь, вещи закинули в багажники хелихоптеров. Замаскировали следы пребывания, даже угли костра закрыли аккуратно срезанным в лесу дерном. Упаковки, непромокаемая ткань, одноразовые тарелки: все, что могло натолкнуть аборигенов на мысль о том, что здесь ночевали инопланетяне полетели в яму. Через сорок минут только примятая трава выдавала место расположения бывшего лагеря землян. На всякий случай положили в карманы пистолеты и по одной гранате. Живыми попадать в плен они не собирались. В честности Ойе земляне не сомневались. Он стал им товарищем и не далее чем вчера спас им жизнь, вот только как поведут себя старейшины? Это большой вопрос и лучше на всякий случай готовились к любому повороту событий.

Еще через полчаса ожила рация, голос Ойе сообщил, что он прибыл на место и направляется в дом старейшин.

Известия от Ойе о результатах переговоров все не приходили, рация молчала. Алексей, выглядел спокойным, словно танк. Устроившись рядом со вертолетом, задремал потом негромко захрапел. Иван лег на траву у своего. С раннего утра его трясло от волнения, время тянулось томительно медленно. Хуже всего на свете ждать и догонять, особенно когда от тебя ничего не зависит. Аналитики Ковчега, основываясь на имеющейся у них информации, предположили, что вероятность того, что клан Наемников согласиться с предложением, превышает девяносто процентов. Но девяносто, все-таки не сто, да и не известно учли ли аналитики все обстоятельства. Если окажется что упущено что-то важное, последствия для него и Машеры могут быть самыми плачевными. Молодой космолетчик раз, за разом прокручивал детали составленного на Ковчега плана на случай провала миссии. Время неумолимо шло вперед, а известия от Ойе не приходили. Иван не выдержал. Вскочив с земли начал лихорадочно метаться по поляне с каждым часом все больше и больше нервничая.

Проснулся Машера. Некоторое время он наблюдал за метаниями товарища затем обругал его. Это помогло. Иван немного успокоился и уткнулся в коммуникатор. Темнело, когда вновь ожила рация и, голос Ойе прохрипел сообщение, что старейшины их ожидают и готовы принять. Иван облегченно вздохнул и обвел тревожным взглядом поляну. Больше он сюда не вернется. Еще раз проверил спрятанное оружие и махнул товарищу рукой. Через пять минут хелихоптеры свечой взмыли вверх. Развернувшись на сигнал радиокомпаса с аппарата Ойе, понеслись двумя полупрозрачными тенями навстречу неизвестной судьбе.

Город Наемников открылся взгляду внезапно. Вот только что они парили в сумеречном свете заката над первозданным лесом и вдруг, совершенно неожиданно, чаща внизу исчезла, а впереди раскинулось зеленая равнина с темнеющим на горизонте поселением Наемников. Еще через минуту полета аппараты неподвижно зависли перед стенами города Наемников. Справившись с потрясением Иван с любопытством разглядывал цель их экспедиции. Первый инопланетный город видимый им вживую. Поселение поразительно напоминало военные городки далекой Земли. Территорию огораживала невысокая, метра два высотой, стена из серых, издали напоминающих бетонные плит. Колючая проволока вилась по верху. Мощеная аккуратными каменными блоками дорога заканчиваясь у невысокой башни с воротами под нею. Широкие улицы, покрытые тем же материалом, что и стены в центре сливались в обширную площадь. Городскую территорию густо застроили небольшими кварталами, каждый состоял из нескольких десятков однообразных одноэтажных, а ближе к центру и двух-трехэтажных домов, только в сердце города возвышались строения повыше, до четырех этажей.

Радиосигнал вел на бетонную площадку рядом с поселением Наемников, послужившую импровизированным аэродромом для вертолета Ойе. Фонари, укрепленные на городских воротах, раскачивались на ветру и ярко его освещали внешне напоминающее микроавтобус туземное транспортное средство: метра два высотой прямоугольная коробка веселенького фиолетового цвета на шести толстых черных колесах. Ойе в окружении двух тиадаров, стоял рядом с вертолетом. Вокруг площадки замерли высокие, гораздо выше среднего роста, туземцы с оружием в руках. Эти одинаково одетые в униформу серого, мышиного цвета тиадары, производили впечатление бывалых воинов.

Это вооруженные солдаты, сообразил Иван.

Устало откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза. Нас случайно не собираются захватить в плен? — мелькнула трусливая мысль. Усилием воли он выгнал ее на периферию сознания. Страх постепенно отошел на второй план. Отступать нельзя, придется рискнуть. Сказав А, необходимо говорить и Б. Не для того они отправились на планету чужаков, чтобы в последний момент повернуть назад. Время для размышлений и страхов кончилось. Иван начал действовать.

Взметая в воздух густые клубы пыли, вертолет Ивана коснулся бетонной поверхности импровизированного аэродрома. Через несколько секунд вращающийся винт перестали сотрясать воздушный аппарат. Иван откинул маскирующую накидку. Спрыгнув на землю, с любопытством и опаской оглядел встречающих. В пяти шагах от землян живыми статуями застыли двое незнакомых тиадаров, на шаг позади них — Ойе. Один из встречающих, высокий для представителя своей расы, стоял на шаг впереди. Одет в серый комбинезон вполне земного вида, с множеством карманов и плоских коробочек, прикрепленных к поясу. На груди золотая массивная цепь, а из-за спины торчит эфес меча. Коричневая шерсть на голове полна серебряной седины. Гордо выпрямившись, он с демонстративно бесстрастным видом разглядывает пришельцев. Второй стоит немного дальше. Его переливающаяся металлом одежда скорее напоминала похожий на кольчугу доспех. Впрочем, Иван не мог назвать то, что одел тиадар, кольчугой, слишком легкой она выглядела. На груди красовалась такая же цепь, как на первом тиадаре, только серебристого цвета, ну и, разумеется из-за плеча выглядывал клинок.

Рядом из ничего выскочил Машера. Солдаты, окружающие площадку, внешне никак не прореагировали на появление людей, только подвижные, звериные уши встали торчком. Представляю как это выглядит для местных, — подумал Иван, из невидимости выскочили двое из ларца вместе с вертолетами, а они ничего, ноль реакции. Неплохая дисциплина и выдержка…

Встреча инопланетных рас прошла буднично, словно ничего особенного и не случилось.

— Мы приветствуем Вас у порога города Наемников, — раздался негромкий голос стоящего позади туземца. Звук шел из коробочки, укрепленной на поясе тиадара. Несколькими экземплярами синхронных переводчиков земляне предусмотрительно снабдили своего посланника.

Одновременно, словно кто-то невидимый подал команду, оба тиадара, глубоко согнули корпус в талии с по-прежнему гордо выпрямленной спиной и руками, плотно прижатыми по бокам туловища. На несколько мгновений они застыли в таком положении, продолжая смотреть прямо в лицо землянам. Потом так же синхронно разогнули спину.

— Мы тоже, — начал отвечать Иван но горло перехватило от волнения, он сердито откашлялся, продолжил, — Приветствуем Вас.

«Встречающие нам поклонились. Возможно стоило самим поклониться в ответ? Случайно мы не нарушили этикет наемников?» Он слегка покраснел.

Но время упущено, сейчас поклон выглядел бы нелепо и Иван решил ничего не предпринимать. В следующий раз он обязательно последует традиции туземцев.

Над стеной появилось лицо малолетнего тиадара, глаза горят жадным интересом. Через миг оно исчезло, словно кто-то стянул ребенка вниз. Дети везде дети подумал Иван, любопытство им присуще независимо от того под каким солнцем они родились.

Тот тиадар, который разговаривал с землянами, вальяжно бросил назад:

— Юный, представь меня.

Ойе шагнул вперед. Повторив церемониальный поклон старших товарищей, торжественно провозгласил:

— Элор из рода Келлай, старейшина клана наемников.

Тот оскалился, показав страшноватые на земной взгляд клыки, что по-видимому, означало улыбку. Он из того же рода что и Ойе, отметил для себя Иван. Возможно его можно считать союзником. Тиадар, представившийся первым, повернулся к спутнику и провозгласил:

— Зен из рода Вайер, верховный старейшина клана наемников.

Иван слегка неловко скопировал поклон тиадаров, представился:

— Иван, из рода Капитановых, клана… — он замешкался и на секунду на лице мелькнула тень растерянности, потом упрямо поджал губы и решительно продолжил:

— Клана Землян! А это, — он повернулся к спутнику и прикоснулся рукой к его плечу:

— Алексей, из рода Машера, клана Землян. Мы рады познакомиться с уважаемыми старейшинами.

Машера, чуть замешкавшись, скопировал товарища и неуклюже поклонился.

— Мы выслушали предложения переданные нам младшим, но решение будет принимать большой совет клана Наемников. Завтра он будет внимать вам. Вы утомлены после путешествия, — торжественно провозгласил настороженно осматривающимся землянам верховный старейшина, — Предлагаю вам для ночлега мое жилище, — он жестом указал на автомобиль. С переднего сидения машины словно чертик выскочил маленький туземец, коротко поклонился и открыл перед друзьями заднюю дверь с левой стороны.

Земляне переглянулись. В самом деле не здесь же ночевать! Забросив в салон сумки с вещами, присели на довольно комфортабельные кресла. Терпеливо ждавший у машины водитель, осторожно закрыл дверь и нырнул на свое место. Верховный старейшина, Элор сел впереди рядом с водителем. Ойе остался на площадке вместе с вторым встречающим.

Пока занимались политесом, окончательно стемнело. На усыпанном незнакомыми звездами безоблачном небе взошла большая из лун Тиадаркерала и залила окрестности города тревожным красноватым светом. Негромко рыкнув двигателем, автомобиль стронулся с места, потом мотор заработал почти бесшумно. Лишь мелькание темных квадратов домов за окном да тихий скрип шин доказывали, что машина не заглохла и движется. Автомобиль стремительно летел по широкой и пустынной дороге. Миновал открытые ворота и влетел в инопланетный город. Безлюдно и тихо. Темные улицы освещены льющимся из окон зданий слабым светом. Иван с любопытством всматривался в окно, но мало что разглядел в полутьме. Так, общие контуры домов. Зрение туземцев позволяло им видеть в более широком диапазоне, чем людям и для них освещения вполне достаточно. Пролетающие мимо мрачные силуэты зданий, одноэтажные на окраине и двух и даже трехэтажные в центре поражали странными пропорциями. Инженерная логика строительства одинакова для любой разумной расы, но от жилищ инопланетян так и веяло чуждостью всему, что создал человек.

Машина остановилось в центре города на площади у неприметного трехэтажного здания, затерявшегося среди похожих домов. Около массивной двухстворчатой двери, освещенной болтавшемся на ветру маленьким фонариком, молчаливо стояла несколько пестро одетых тиадаров. Едва автомобиль остановился, они дружно, словно китайские болванчики, склонили головы. В отличие от старейшин, встречавших землян на въезде в город, за плечами у них не торчали эфесы мечей. Видимо это слуги, подумал Иван.

— Оденьте это, — Элор обернулся и протянул землянам бесформенные хламиды, — Шпионы и спутники Высших не дремлют! Никто не должен видеть ваши лица! Вас отведут в комнату где вы отдохнете перед завтрашним советом старейшин.

Иван молча кивнул. Предложение разумно. Земляне накинули на плечи одежду, на головы легли капюшоны, под ними лиц не видно. Подхватив сумки, вылезли из машины. Последним вышел Элор.

Оглянувшись, он ткнул пальцем в престарелого, судя по полностью седой шерсти на голове, слугу и приказал ему проводить гостей в комнату отдыха. Безмолвно склонившись в знак повиновения тот повел гостей в здание. Туземцы молча проводили землян равнодушными взглядами.

Сразу за входной дверью располагался громадный, ярко освещенный холл, в круговую охваченный поверху двумя ярусами галерей. По скрипящей лестнице, они поднялись на второй этаж в отведенную комнату. Слуга открыл дверь, первый перешагнул порог. Щелкнул у входа справа, выключателем. Через мгновение, где-то вверху зажглись неяркие лампочки, осветившие неживым, желтым светом небольшую, но идеально убранную комнату. Словно ее ежедневно убирали помешанные на чистоте и аккуратности маньяки. Комната напомнила Ивану каюту на космическом корабле тиадаров. Так же все аскетично и функционально. У окна расположилась узкая двухъярусная кровать. Посредине такой же, как на космолете, длинный стол с двумя круглыми табуретами на четырех опорах. Справа от дверей — встроенный шкаф. Слуга дождался, когда друзья зайдут, склонил спину в поклоне и оставил посланцев Земли одних.

На следующее утро окончательно Иван пробудился от звука хлопнувшей двери этажом выше. Громко топая ногами и не обращая внимание на то, что кто-то еще может отдыхать, неизвестный спустился вниз. За окном серел рассвет, а разбуженный организм настоятельно требовал выполнения гигиенических процедур, от посещения туалета до чистки зубов и умывания лица. Прошел час. Иван давно вышел из ванны и валялся уставаясь в планшет на кровати. Даже Машера, любивший поспать подольше успел проснуться, когда в дверь постучали и вошел вчерашний слуга. При виде лиц землян не одна черточка не дернулась у него на лице. Видимо его посвятили в тайну посольства, подумал Иван. Не говоря ни слова тиадар поклонился на пороге, затем вкатил в комнату тележку с двумя подносами. Поставил их на стол. На каждом — три квадратные тарелки и высоким прозрачный стаканом с напитком желтого цвета. Еще раз согнув спину безмолвно вышел. Иван окинул недоверчивым взглядом инопланетное угощение, вытащил из сумки сканер и проверил принесенную еду на совместимость с организмом землян. Прибор показал, что есть это людям можно. Друзья переглянулись. Отказываться от угощения нельзя. По тиадарским обычаям это оскорбление хозяев. Тяжело вздохнув Иван приступил к дегустации инопланетных деликатесов.

Первое блюдо, напоминало густой овощной суп, только фиолетового цвета. Иван наклонился над тарелкой, осторожно понюхал. Пахло мясом и непонятными травами. Надеюсь, что это не какие-нибудь местные червячки, подумал Иван и с усилием сглотнул слюну. Взяв в руку лежащий на подносе маленький половник, решительно зачерпнул из тарелки. Осторожно попробовал. Блюдо оказалось достаточно аппетитным. К тому же голод не тетка и Иван быстро опустошил тарелку. Следующим блюдо представляло собой что-то вроде каши из белых крупных зерен. От тарелки мерзко несло мокрой псиной. Он еще раз принюхался к неаппетитному вареву. Воняло гадостно. Тарелка последовала в дальний угол стола.

Он покосился на приятеля. Тот с невозмутим видом забрасывал в рот отвергнутую Иваном кашу. Как он только это ест? — мысленно скривился Иван и отвернулся с трудом сдерживая рвотный рефлекс. Раздался громкий треск, словно разгрызают панцирь. Иван не удержался:

— Как ты только ешь эту гадость?

— Солдат все должен есть, — все так же меланхолично продолжая пережевывать, после паузы, необходимой для добивания очередной порции каши, пробурчал Алексей. Потом добавил покровительственным тоном:

— Биологи разрешили все есть, значит нечего кочевряжется.

Иван еще раз с усилием сглотнул слюну и отвернулся. Последнее блюдо. На тарелке лежали желтые вытянутые плоды, обильно политые синей, вязкой на вид подливой. Принюхался, напоминало по запаху маринованные огурцы. Приправа оказалась острой, но неожиданно приятной, а плоды, напоминающие по вкусу земную кукурузу, пошли на ура. Запив все это стаканом чего-то похожего на густой сок, Иван почувствовал себя вполне сытым.

Они едва успели покончить с едой, когда раздался осторожный стук, дверь открылась, зашел уже знакомый слуга и тожественно провозгласил:

— Старейшины клана ждут Вас! Потом низко поклонился, отступил к стене и замер, дожидаясь пока друзья соберутся. Земляне украдкой проверили оружие, спрятанное в одежде и вышли в коридор. Посыльный покинул комнату последним и сопроводил людей на первый этаж. Распахнул створки высокой, крашенной в чернильный цвет двери, зашел в холл. Громко и торжественно прокричал:

— Посланцы землян прибыли, — он посторонился, впуская друзей в холл. Лучи солнца, проникая через узкие и длинные окна, ярко освещали просторное помещение, стены которого украшали несколько клинков, разной формы и длины. Вдоль противоположной входу стены стояли табуретки, на которых восседало с десяток тиадаров неопределенного возраста и сзади них, отдельно — Ойе. Любопытные, прощупывающие глаза уставились на вошедших землян. Одного из тиадаров Иван узнал. Верховный старейшина. Он расположился впереди и, как показалось Ивану, довольно доброжелательно разглядывал людей. Едва земляне вошли в зал, старейшины дружно поднялись с мест и церемонно склонили спины. Дождавшись ответных поклонов землян, бесшумно расселись и замерли истуканами.

— Присядьте, о посланцы людей! Мы внимаем Вам! — не вставая с места торжественно провозгласил верховный старейшина.

Пристальные, равнодушные, неприязненные, всякие взгляды скрестились на землянах. Не было только равнодушных. Решалась судьба клана Наемников. Будет ли он как прежде подчинятся Высшим или изберет собственную дорогу. Друзья оглянулись. У входа два табурета, на них они и сели. Еще на Ковчеге руководство решило, что вести переговоры будет Капитанов, а Алексей поможет при необходимости.

Иван слегка закусив губу внимательно посмотрел на верховного старейшину. Недоуменно пожав плечами, поинтересовался:

— О чем вы хотите, чтобы мы рассказали?

— Поведай нам о землянах! — задал вопрос верховный старейшина. На лице молодого космонавта мелькнула тень растерянности. На такое начало руководство Ковчега не рассчитывало. Все наработки по переговорам, которые подготавливали психологи на Ковчеге шли коту под хвост. Пауза чересчур затягивалась, а тиадары явно не собирались прерывать ее первыми, Иван решился:

— Хорошо. О чем бы вы хотите узнать в первую очередь?

С места поднялся один из старейшин. Худой как жердь, и при этом едва ли не на голову выше других тиадаров. Оглянувшись на верховного, и получив его утвердительный кивок, спросил:

— Зачем Вы прилетели в нашу звездную систему? Место занято, здесь живем мы, тиадары!

Иван мысленно выдохнул. На вопрос имелся заранее подготовленный ответ. Неопределенно пожав плечами, Иван произнес:

— О существовании тиадаров мы даже не подозревали, пока на подлете к вашей солнечной системе не перехватили радиопереговоры с Тиадаркерала. Ваша система велика и места всем хватит. Мы хотели бы стать тиадарам добрыми соседями.

— У людей нет никаких планов, направленных против Вас — бросил реплику Машера.

Тиадары безмолвно наблюдали за разговором и по их лицам угадать, что они думают, казалось невозможным.

Поднялся другой старейшина. Гордо выпрямившись спросил:

— Сейчас люди знают, что место занято, согласитесь ли Вы удалится назад?

Иван слегка поджал губы и внимательно посмотрел на стоявшего в вальяжной позе тиадара:

— Мы бы хотели остаться здесь, неужели разумные существа не могут жить рядом не мешая друг-другу?

Вопросы следовали один за другим. Иван вспотел от волнения. Нет, на первый (а также на второй, третий и так далее…) взгляд, все выглядело вполне пристойно. Вот только его легко и изящно буквально выпотрошили, вытянув из него даже то, что он вроде как и не хотел рассказывать. Даже когда он специально пытался о чем-то умолчать, кто-нибудь из старейшин задавал вопрос еще раз, только по-другому, а когда Иван не давал прямого ответа и во второй раз, вопрос, уже в совершенно новой, почти неузнаваемой формулировке, задавали в третий раз. Причем Иван догадывался об этом лишь когда начинал отвечать. Делать нечего, если старейшины увидят, что он не искренен, вряд ли можно надеяться на союз, так что приходилось продолжать отвечать на вопросы…

— Что Вы хотите от клана Наемников?

Иван замер, а потом осторожно покосился на старейшин. Разговор до этого шел обо всем, кроме причин, толкнувших землян, на контакт с кланом Наемников. Наконец вопрос задан, и Иван должен ответить на него с полной откровенностью. Он понимал, что если старейшины почувствуют фальшь, все зря. Война между землянами и туземцами на уничтожение одной из сторон станет неизбежной. Иван откашлялся затем с небольшой заминкой ответил:

— Высшие убили землян, они атаковали Ковчег. Теперь они наши враги, — он на секунду остановился, нервный спазм сжал горло. Оглядев старейшин, продолжил с каждой секундой все более яростным голосом, так, что в конце почти кричал, — Или мы или они, кто-то должен исчезнуть! Вместе с вами, клан Наемников, или самостоятельно, но мы остановим Высших!

Иван замолчал уперев тяжелый взгляд в внешне бесстрастные лица старейшин. Хотя возможно он и ошибался, не так он и разбирался в внешних проявлениях эмоций у туземцев. Машера молча положил приятелю на плечо руку. Это немного успокоило Ивана.

Несколько мгновений человек молчал, остывая и продумывая дальнейшую речь. Продолжил он уже почти спокойно и даже немного отстраненно:

— Наш флот сможет нанести обеззаруживающий удар из космоса по базам воздушных сил и ракетным центрам, складам оружия массового уничтожения и ключевым объектам Высших. Но их расположение известно нам только частично. Мы просим Вас предоставить нам координаты этих объектов и власть Высших закончиться. Мы хотим, чтобы Тиадаркералом управляли власти, с которыми возможно мирно договориться.

— Зачем это клану Наемников?

Беседа шла уже сорок минут и по спине Ивана скатилась предательская струйка пота.

— Прежде всего, я хочу, чтобы вы понимали, что мы, хотим от вас только взаимовыгодного сотрудничества. Мы уважаем и народ тиадаров и клан Наемников. В наши намерения не входит ни оккупация вашей планеты, ни ущемление прав народа тиадаров. В плен к нам попал Ойе. От него мы знаем позицию клана. И вам и нам не нравиться владычество Высших. Они купаются в роскоши, а все остальное население держат в нищете и голоде. Всех, кто против таких порядков топят в крови. В случае, если мы придем к соглашению, я уполномочен сообщить, что для нас клан Наемников будет представлять всю расу тиадаров. Если вы попросите, то Ковчег обязуется оказать Вам любую разумную помощь.

— А что будет с Тиадаркералом, если владычество Высших рассеется как прах?

На этот вопрос Иван готовился ответить еще на Ковчеге. Уверенно вскинув голову, заговорил четким, размеренным голосом:

— Это ваша планета и разбираться с порядками на ней вы должны самостоятельно. Власть Высших прогнила и держится только на крови невинных жертв, так что перемены необходимы.

Иван закончил ответы, в зале повисла звенящая тишина. Старейшины безмятежно смотрели на людей и понять, о чем они думают, не представлялось возможным. Казалось, что встреча с инопланетниками и предложение восстать против Высших оставили их равнодушными.

Верховный старейшина, не вставая с места, полуобернулся к Ойе:

— Каковы они, земляне?

Тот встал, низко, но с достоинством поклонился.

— Достойные старейшины клана Наемников, — заговорил он, выпрямившись, — В Тронном дворце владык правого континента нас атаковали дикие. Их было множество, гораздо больше десяти. Напали они неожиданно. От внезапного удара сзади по голове я потерял сознание и упал. Земляне голыми руками разогнали скопище негодяев.

По помещению пронесся дружный вздох старейшин. Впервые они проявили хоть какие-то эмоции. Ойе еще раз поклонился и опустился на табуретку. На минуту в холле

воцарилось всеобщее молчание, затяжная пауза давила на нервную систему землян. Старейшины безмолвно смотрели на людей, острые, звериные уши тиадаров стояли торчком. Что означал этот жест, друзья не понимали, но надеялись, что он свидетельствует об заинтересованности.

В этот момент тишину прервал громкий и возмущенный крик:

— Зачем эти инопланетные низшие находятся здесь? Отчего мы внимаем им? Размышления приводят к ереси а она порождает справедливое возмездие!

Иван повернулся к кричащему старейшине, удивленные взгляды собравшихся остановились на возмутителя спокойствия. Небольшого роста даже для малорослых тиадаров, с заметным брюшком. Рот оскалился в яростной гримасе, словно готов бросится кусать и разрывать, подобно своим диким предкам, землян на части.

— Эти низшие, — старейшина высокомерно вскинул подбородок, — своим присутствием оскверняют данную богами землю и попирают божественные законы! Как преданные рабы комитета вечных, мы должны их сжечь, и очистить землю!

В зале разлилась напряженная тишина, какая бывает только перед бурей, взгляды собравшихся обратились на землян. У Ивана пересохло во рту, руки сами собой сжались в кулаки. Только верховный старейшина оставался невозмутим, поднявшись с табуретки он, несколько мгновений в упор рассматривал мятежного старейшину, потом повернулся к людям и негромко произнес:

— Какая разница, кто ты, человек или тиадар, если ты слуга всевышних богов? В первую очередь ты их творение. Не смейте забывать об этом никогда. Все мы равны для Богов.

Закончив речь, низко поклонился землянам и добавил бесстрастным голосом:

— Клан Наемников примет решение по предложению людей и известит о нем вас и ваших старших. Вы можете оставить нас.

Тот же слуга, который сопровождал землян на Совет старейшин, отвел их обратно. С трудом сдерживая волнение Иван лежал на кровати и разглядывал потолок. До ночи люди просидели в комнате то ли под охраной, то ли в заключении, пока незаметно для себя он не заснул.

Глава 8

На судебное заседание над Джоном Федоровичем Сидоренко, предпочитавшего чтобы его звали Троцкий и его приверженцами пришли наверное все свободные сегодня от работы граждане корабля. За все годы путешествия на Ковчеге никого еще не судили поэтому пришлось вспоминать процедуру по сохранившимся архивным записям. Заседание проводили в универсальном спортивном зале на шесть тысяч мест болельщиков и трибун едва хватило чтобы вместить всех желающих. Подсудимых разместили в центре арены. Рядом поставили длинный стол за ним расположились выбранные всеобщим голосованием ковчеговцев судьи.

Ковчег слишком маленькая людская колония. Каждого человека, если только ты специально не прячешься, видишь хотя бы раз в пару недель. Со своего места за пуленепробиваемой перегородкой Троцкий видел множество знакомых лиц. Равнодушные, горящие мщением, злобой, только сочувствующих среди них не было. Зал негромко но возбужденно гудел, обсуждая речи самозванных адвокатов и прокурорских пока главный судья не поднялся с места и не начал зачитывать приговор. Публика и подсудимые встали. Замерли, словно заколдованные.

— Учитывая изложенное и руководствуясь….

Главный судья оглашал приговор, но Троцкий его не слушал. «Он хотел для ковчеговцев блага! Освободить этих несчастных от фашистского правления а они его! Его! Судят! Ну и что что погиб человек? Во-первых это был проклятый сбшник. К тому-же революций без жертв не бывает, один погибший это вполне допустимая цена!»

— Приговорить Джона Федоровича Сидоренко к пожизненному заключению…

Его? Ему провести остаток жизни в заключении? Страшная и одновременно жалкая гримаса исказило лицо Троцкого.

— Сволочи! — он бросился к ограничивающей его свободу прозрачной пластиковой перегородке. Изо всех сил застучал по ней, сбивая в кровь кулаки. Но все тщетно. Толпа пришедшая на судилище встретила приговор одобрительным гулом. И тогда он сломался. Не стало пламенного трибуна, уверенного в своей правоте и ведшего соратников к победе. Остался только осужденный Джон. Впервые с детства он расплакался как ребенок и мягко осел на дно прозрачной клетки.

Суд приговорил участвовавших в попытке захвата рубки Ковчега к разным срокам. Троцкого и его ближайших подельников вместе с теми, кто непосредственно участвовал в убийстве сбшника к пожизненному заключению. Остальным к срокам от пяти до двадцати лет.

* * *

Его божественности Главе комитета вечных Гуан-фу

В город Власти

Писано 12 дня одиннадцатого месяца, 202 года

от возникновения Вечного порядка.

Твоя божественность!

Выполняя твою волю, я Рикото, начальник второго стола, два года уже как завербовал шпиона, некого Лио из клана Наемников. Лио верный раб Ваш, повинующийся всем установлениям комитета вечных и данным нам богами законам. Сердце мое плачет, но мой долг докладывать истину, как бы горька она не была. Длительное время шпион докладывал об изменнических разговорах среди своих соплеменниках. А вчера произошло немыслимое, ужасное преступление! Лио из клана Наемников сообщил, что посольство инопланетных низших прибыло в город в сопровождении воина из их клана. Совет старейшин собирался по этому поводу и принял изменническое решение о союзе с инопланетянами.

Жду повелений твоих и Комитета.

Твой преданный раб Рикото, начальник второго стола.

Резолюция на документе:

— Сожги еретика, убей мутанта, преследуй нечисть! Да устрашатся нас враги наши, ибо мы — гнев божественного Порядка! Начальнику первого стола, поднять гвардию, стереть с лица земли еретиков, уничтожить всех!

* * *

Проснулся Иван от шума, открыл глаза. Комната тонула во мраке, слабый свет местных лун лишь немного разгонял тьму. Сверху, с второго яруса кровати, где спал Алексей, слышалось сначала довольно тихое, — хрррр, постепенно усиливавшееся и переходившее в рык дикого зверя. Игнорировать могучий храп решительно невозможно. Иван глянул в узкое окно, далекий горизонт начал светлеть, хотя солнца еще не видно. Минут двадцать Иван добросовестно старался уснуть, закрывался подушкой, но все бесполезно. «Может положить Машере его потные носки на нос? От храпа спасет на раз…» Иван покачал головой. С Алексеем проделать такое рискованно. Разозленный Машера, картина не для слабонервных. Иван тяжко вздохнул, скрипнула кровать. Подхватив по пути полотенце поплелся в душ.

Земляне еще завтракали, когда раздался деликатный стук, в дверях появился верховный старейшина. Иван торопливо положил вилку на стол. Вошедший как всегда, безукоризненно одет и, судя по выражению лица максимально сосредоточен. Покрасневшие белки и темные круги под глазами выдавали и бессонную ночь, и бурные дискуссии прошедшим вечером. В комнате повисла напряженная тишина. Несколько секунд люди и тиадар безмолвно разглядывали друг друга, потом Иван неожиданно для себя самого поднялся и негромко спросил:

— Какое решение принял совет старейшин?

Иван непроизвольно вздохнул и на несколько секунд задержал дыхание. Верховный старейшина окинул землян обычным для расы тиадаров бесстрастным взглядом, в котором, однако, чудилось некое тщательно скрытое чувство, затем устало произнес:

— Мы согласны на союз. Координаты опор владычества Высших уже переданы вашим старшим.

Иван медленно выпустил воздух через плотно сжатые губы. Победа! Рискованная авантюра, похоже, завершается успешно.

— Благодарю Вас! — горделиво, словно только его старания привели к успеху переговоров, воскликнул Иван. Рядом облегченно выдохнул Машера, — я знал, что вы придете к правильному решению!

Старейшина, сверливший взглядом лица собеседников, казалось, не обратил на переживания землян никакого внимания.

— У вас есть просьбы, которые мы можем выполнить?

— Можно к нам зайдет Ойе, — довольно улыбнулся Иван.

— Я передам ему.

Старейшина коротко поклонился и вышел из комнаты.

Знойное полуденное солнце уже заглядывало в окно, когда к землянам зашел Ойе. За ним семенила маленького роста тиадарка в симпатичный красный комбинезончике, удачно гармонировавшим с жгуче-черной шерстью на голове.

— Это моя жена — Вайя, — представил Ойе. На взгляд Ивана женщина чем-то неуловимым напоминала кошечку, так же гибка и грациозна.

Не поднимая глаз, женщина поздоровалась с землянами тихим, чуть слышным голоском. Затем решилась и бросила на землян быстрый и любопытный взгляд. Пришельцы со звезд не походили на монстров. Женщина осмелела, долго и витиевато, то и дело кланяясь, благодарила землян за спасение мужа. После того как люди ответили, что не совершили ничего особенного, придя на помощь беспомощному, окончательно смутилась. Замолкнув на полуслове и робко попятившись назад, спряталась за широкой спиной мужа.

Ойе в свою очередь поклонился, несколько мгновению молчал, как бы давая понять, что его предложение будет выглядеть несколько необычно, потом заговорил:

— Я приглашаю Вас посетить мое жилище.

Земляне переглянулись между собой, но ответить не успели. Откуда-то издали донесся громкий и тревожный, пронзительный как ноющая зубная боль, звук.

— Что это? — удивленно вскинув голову спросил Иван.

— Похоже на сигнал тревоги, — прошептал Ойе, — пойдемте вниз, в холле стоит экран дальновидения, узнаем, что произошло.

Иван удивленно посмотрел на инопланетного товарища. Ойе за считанные секунды мгновенно побледнел. Земляне торопливо оделись, накинули капюшоны на голову и вышли вслед за тиадарами.

Высокие окна закрывало что-то вроде штор, в холле царил полумрак, только из одного, неплотно прикрытого, вырывался столб света. Молчаливая толпа с напряженным вниманием разглядывала изображение на большом экране, размещенном на стене у входных дверей. С безоблачных небес грузно и неуклюже, словно чудовищные обожравшиеся черви, опускались на обширную зеленую равнину гигантские, метров пятьсот длинной каждый, летательные аппараты. Часть уже приземлилась и лежала с откинутыми вниз широкими аппарелями. Из чрева воздушных гигантов непрерывным потоком изливались военная техника и выбегали в колонну по трое одетые в комбинезоны черного цвета солдаты: гвардия Высших. Такие же наемники, но привилегированные и в силу этого всеми ненавидимые. За спинами болтаются большие мешки, похожие на вещмешки землян, в руках крепко зажато оружие. Покинув корабли воины немедленно строились в безукоризненно ровные квадраты. Неторопливо ползли приземистые коробки прямоугольной формы с толстым окурком орудия спереди. Что-то вроде земных танков эпохи последней Великой войны. Иван повернулся к толпе. У экрана нервно стиснув руки, замер верховный старейшина.

— На каждом из воздушных кораблей тысяча солдат или несколько десятков боевых машин. Даже аватаров взяли, и сейчас… — старейшина на секунду запнулся и глухим голосом закончил, — Сейчас они сильнее нас.

Иван повернулся обратно к экрану. Из только что приземлившегося корабля бесконечно колонной выходили высокие, метра четыре, сверкающие стальным блеском роботы. В руках они сжимали оружие чудовищного калибра. «Неужели мы подставили доверившихся нам разумных существ?» Иллюзий о «гуманизме» Высших у него не было. Руки до боли сжались в кулаки. Иван посмотрел на товарища. Машера тяжело молчал, желваки гуляют ходуном по скулам. Юный космонавт повернулся к Зену, верховному старейшине, негромко спросил:

— Простите, могу я задать вопрос?

Тот, не отводя взгляд от экрана, кивнул:

— Спрашивайте.

— Кто это?

— Это гвардия комитета вечных. Они пришли уничтожить здесь всех! — посмотрев на землянина неестественно спокойным голосом ответил тиадар.

— Как всех? — Иван непонимающе уставился на собеседника, — Женщин и детей тоже? Их что, убьют?

— За преступления любого своего члена, отвечает весь клан. Невиновных не существует, есть лишь разные степени вины, об этом гласит закон Высших, — ответил, переведя отрешенный взгляд на экран, верховный старейшина.

Сирена умолкла, также внезапно, как и включилась. Толпа угрюмо молчала. Иван вздрогнул, перед мысленным взглядом возникла бесконечную цепь выгружавшихся из дирижаблей воинов:

— Возможно тогда следует эвакуировать женщин и детей?

— Это невозможно, все пути из города уже взяли под контроль атмосферные спутники, — Зен резко оборвал фразу. Крепко стиснув острые зубы, нервно дернул рукой. Немного помолчал, затем продолжил уже более спокойно:

— Сталь можно согнуть, волю воина-никогда! Что сильнейшее оружие? Танк? Аватар? Кулак? Нет, нет и нет! Мужество! Мужество выстоять в одиночку против всех! Неприступной крепость делают мужество и отвага, а не камни и стены. Мы примем бой и будем молить небо, что бы ваши старшие успели прийти к нам на помощь, — он повернулся, собираясь уйти, но не успел.

— Вот к чему привели твои богомерзкие действия Зен! Ты и твои приспешники виноваты в том, что разгневали небо! Вы умрете святотатцы! — раздался истеричный и негодующий крик старейшины, выступавшего на совете клана против союза с землянами.

Верховный старейшина повернулся к кричащему, в глазах сверкнуло понимание, губы тиадара раздвинулись в хищном оскале:

— Лио а случайно не ты послал донос Высшим?

— По законам Высших преступники подлежат искоренению до третьего колена! — глаза Лио горели искренним гневом фанатика, — пролитая кровь падет на вас!

— Значит ты, — ткнул в сторону собеседника пальцем верховный старейшина, — Предатель клана. Если бы не ты то к вечеру Высшие стали не важны!

Тиадары вокруг сразу замолчали. В наступившей тишине стало слышно, как сигналит проезжающий по улице автомобиль. Лио оглянулся. Вокруг ненавидящие глаза, он ощерился. Он прав а изменники вокруг понесут достойное наказание!

— Ты оскорбил меня я вызываю тебя на поединок чести! — раздался истеричный крик. Молнией сверкнул выхватываемый из-за плеча клинок.

Верховный старейшина выхватил собственный меч. Лицо покраснело от гнева, он собственной рукой накажет изменника, навлекшего на клан гнев Высших. «Ты умрешь предатель!» крикнул он. Репутация Зена преподававшего в клане фехтование говорила сама за себя, но и верховный старейшина заслуженно считался мастером меча.

Противники бросились друг на друга с яростью, не исключавшей обдуманности действий. Больше противники не говорили, экономили дыхание. Клинки столкнулись с металлическим звоном, полетели холодные искры, от мощнейшего удара верховного старейшину отбросило назад. Первый удар эхом отозвался в сердцах зрителей, знавших толк в фехтовании. Тиадары стоящие поблизости от сражающихся, мгновенно расступились, образовав неровный круг метров пяти в диаметре, достаточный для передвижений поединщиков. Туземцы молча и затаив дыхание жадно пожирали глазами бойцов. Враг, гневно крича что-то неразборчивое, обрушил на Зена серию размашистых ударов сверху вниз, то справа, то слева. Сухой звук ударяющихся клинков становился все чаще. Верховный старейшина, едва успевая их отражать, медленно отступал под градом стремительных выпадов. Неожиданно Зен стремительно отступил. На левом предплечье набухал алым порез. Его противник злорадно оскалился. Теперь главное затянуть поединок. От потери крови верховный старейшина вскоре обессилит и он легко добьет преступившего законы Высших!

Иван бросил правую руку в карман, за пистолетом. Ойе заметил движение и торопливо положил человеку на плечо руку:

— Не вмешивайся, это поединок Чести! Никто не имеет право помешать его проведению под страхом немедленной смерти!

Пришлось ждать. Иван затаив дыхание наблюдал за поединком. Такое он видел только в исторических фильмах. Верховный старейшина дерется за них, а долг платежом красен. Если враг победит Зена, никто не сможет помешать ему достать оружие. И будь что будет!

Зен продолжал медленно отступать по кругу, при малейшей возможности переходя в контратаки. Тогда приходилось защищаться его врагу. В полной тишине, слышалось хриплое дыхание сражающихся и звон оружия. Казалось два мастера меча исполняют странный но грациозный и завораживающий танец из финтов, батманов уклонов и выпадов. Противники обменивались ударами из немыслимых положений, показав себя равными по мастерству. Громкий шепот невольного восхищения пробежал по кругу зрителей. Противники были достойны друг друга. Полупрозрачные лезвия, почти не видные в солнечном свете, расплывались в стремительных ударах в неясные тени. Казалось, что противники исполняли какой-то странный, причудливый танец из финтов и уверток. Это по-настоящему красиво, подумал завороженно наблюдавший за поединком Иван.

Зен попытался быстро отступить, чтобы дать себе место для перехода в ответную атаку, но враг не дал ему это сделать, продолжая неотступно преследовать. Дыхание его сбилось, кровь залила плечо. Бойцы уже почти дошли до угла холла и Зену оставалась или маневрировать или его прижмут к стене. Неожиданно верховный старейшина стремительно склонился к полу и проскочил под мечом врага.

Тот на мгновение провалился, потеряв равновесие. Клинок верховного старейшины тонко и страшно пропел песню смерти, перерубая тело врага от шеи до паха на две неравные половины. Клинок упал на пол, верхняя часть туловища с мягким шлепком, словно упал кусок теста, плюхнулась, фонтанируя во все стороны ярко-алой кровью, вниз. Нижняя — еще мгновенье стояла, потом повалилась назад на лежащую на полу шкуру зверя. Ноги забились в предсмертной конвульсии, пачкая мех кровью и взбивая его в кучу. Густо запахло железом, под трупом медленно расплылась ярко-алая лужа.

Наступила звенящей тишина. Никто не ожидал такого быстрого и радикального окончания поединка. Некоторое время присутствующие, ошеломленные произошедшим, молчали. Верховный старейшина оглядел тиадаров и людей налитыми красным глазами, стряхнул движением кисти кровь с лезвия и, забросил меч в ножны. Иван медленно разжал судорожно вцепившуюся в плечо приятеля руку, судорожно сглотнул и захлопнул рот.

— Убирайся к Чернобогу, сын падали! — злобно рявкнул верховный старейшина в сторону трупа, потом повернулся к слугам.

— Убрать, — гаркнул верховный старейшина, указывая на плавающее в красной луже, тело. Слуги, боязливо поглядывая на верховного старейшину, торопливо подхватили останки. Оставляя на полу кровавую дорожку, проворно убежали. Верховный старейшина повернулся к окружающим и голосом, все еще не остывшим от гнева, громко проорал:

— Мы будете стрелять в нашего врага единожды, чтобы этот день стал последним для него, и мы будете стрелять в предателей дважды, дабы гарантировать их заслуженную смерть!

Потом повернувшись к землянам, заявил уже более спокойным голосом:

— Я приношу извинения за неподобающее поведение одного из старейшин клана. Предатель достойно наказан.

— Извинения приняты, — наклонил голову Иван, невольно пытаясь подражать тиадарам, сопровождающим любое обращение поклонами.

Верховный старейшина удовлетворенно кивнул, нервно дернув головой и продолжил:

— Ваши старшие обещали, что помощь придет завтра. Бомбить нас не станут, за городской стеной стоят подземные склады с биологическим оружием, они побояться вновь, выпустить в Тиадаркерал смерть. Мы продержимся. Это не Ваш бой, Вы можете удалиться из города и переждать пока все не закончиться.

Иван задумался, сжав скулы до зубовного скрежета. Если не сдержать карателей, то Высшие вырежут всех доверившихся людям тиадаров, включая детей и женщин. Некоторое время он молчал, разглядывая присутствующих, взор скользил по холлу, ненадолго задерживаясь на Ойе с женой, на побледневшем Машере. Ну не мог он бросить Ойе с его подругой — тиадар давно стал для него почти членом экипажа Ковчега, так-же как не мог он оставить остальных доверившихся землянам тиадаров. Не в обычаях людей предавать поверивших им. Боялся ли он? Только глупцы или сумасшедшие ничего не страшатся. Конечно, боялся, от одной мысли, что придется воевать, у него замирало сердце, а тело прошибал холодный пот. Но бывают в жизни моменты, когда проще умереть, чем отступить от собственных принципов. Стоишь до конца и надеешься на чудо. Да и особого выбора, честно говоря, у него не было, на хелихоптерах не скроешься от Высших, если они начнут целенаправленно разыскивать землян. Собственный выбор он сделал. Это будет его первый бой, стычка в астероидах не в счет. Там все произошло слишком быстро, что он даже не успел толком осознать произошедшее.

— Я остаюсь, — решительно заявил он, — как ты? — обратился он к Машере.

Тот пожал могучими плечами, ответил не раздумывая с легкой усмешкой на губах:

— Драться так драться! Я за любой кипеш, кроме голодовки.

Затем он придвинулся поближе к Ивану и обдав жарким дыханием ухо, прошептал:

— Выходы из города Наемников отслеживаются со спутников, невидимость и малозаметность это хорошо, но против целенаправленного поиска они вряд ли помогут, так что не известно, сумели бы мы уйти.

Земляне связались с поджидавшим их на орбите в режиме невидимости кораблем, сообщили о ситуации и навели его на место высадки гвардии Высших. Космолет выпустил три ракеты по месту высадки гвардии и тут же стартовал прочь от планеты. Оставшиеся у Высших немногие космолеты и средства ПКО подбить корабль землян не сумели. Впрочем и результат удара по планете оказался не таким как ожидали земляне. У гвардии оказалась вполне приличная противокосмическая оборона. Прорвалась лишь одна боеголовка. Непосредственно над целью она взорвалась, выбросив несколько тысяч разогнанных до космических скоростей вольфрамовых стержней, обладавших столь огромной энергией что боеприпас не нуждался в дополнительной взрывчатке и мог уничтожить все живое на площади примерно в один квадратный километр. Огненный ливень с неба уничтожил доставившие войска дирижабли, но большая часть пехоты и боевых машин успела удалится на безопасное расстояние. Удар задержал гвардию и дал возможность Наемникам подготовится к сражению.

Ночью прошел недолгий, но сильный ливень, омывший и далекий лес на горизонте, и плоскую равнину на подступах к городу Наемников. Густо заросшее выгоревшими на летнем солнце травами поле перед городом Наемников раскисло, земля уже не впитывала влагу. Вода образовала на поверхности бесчисленные лужи и ручейки. Только по правому краю поля, где высились небольшие, густо заросшие деревьями и кустарниками холмы, относительно сухо. Вода успела стечь вниз, пополнив болото на равнине. Кроваво-красный краешек горячего летнего солнца начал медленно подниматься над горизонтом, но окрестности города все еще таяли в утренней дымке. Огромный атмосферный спутник, неподвижно зависший в стратосфере, казался с земли маленькими, безобидным крестиком. Его узкий инверсионный след, похожий на глубокий разрез острым клинком, разделил летнее, очистившееся от туч небо, на две части.

Со стороны леса послышался усиленный громкоговорителем глумливый рев:

— Я начальник первого стола Вон из семейства Гаунт. Я уполномочен нести справедливость туда, где ее не хватает. Я уполномочен карать отступничество. Мне дана власть вершить правосудие на поле битвы во имя божественного порядка охраняемого комитетом Высших. Узрите свою ничтожность, выходите и сдавайтесь!

Всю ночь вокруг города грохотали, вгрызаясь в почву, землеройные агрегаты. Перед неровными линиями окопов шуршали травой роботы — минеры, закладывая в землю смертоносные сюрпризы. К утру, система обороны была готова — три полосы основательно укрепленных позиций, прикрытых рядами колючей проволоки и густыми минными полями. В окопах молчали. Теперь ничего не изменишь, сдаваться для расправы наемники не желали.

Через несколько минут раздался тот же голос:

— Вы выбрали свою судьбу! Вы все умрете. Ваши и ваших родных головы будут висеть на кольях вокруг города!

Эхо еще металось по широкому полю, раскинувшемуся между лесом и городом, когда послышался стремительно нарастающий звук. Через несколько мгновений в пригородах с оглушительным грохотом взорвался первый снаряд. В небо поднялся султан дыма и серой пыли; посыпались битые стекла, куски дерева и обломки кирпичей. Стаи птиц взлетели вверх, недовольно закричали. Закружились над будущим полем боя.

Первый взрыв стал началом массированного артиллерийского обстрела. Через несколько мгновений разрывы снарядов поднялись сплошной черной стеной, накрыв город и узкие линии передовых позиций наемников. Отвечая врагу, откуда-то издали рявкнула артиллерия клана. По лесной опушке заплясали, выискивая вражеские орудия, вспышки разрывов. Канонада не умолкала ни на секунду, в воздухе стояла жуткая какофония от залпов артиллерийских орудий, шелеста ракет, уханья мин, сливаясь в жуткую, пропахшую вонью сгоревшего пороха и тротила симфонию сражения. Орудия врага получали координаты целей с атмосферного спутника и вели смертоносно точный огонь и вскоре подавили клановую артиллерию. Снаряды, сплошным дождем сыпались на город и позиции наемников, превращали в пыль все, что хоть сколько-нибудь возвышалось над землей, переламывая в хлам одинаково легко и дома и блиндажи с окопами. Город Наемников заполыхал, добавляя к смраду войны, зловоние сгоревшего дерева и пластика. Методы убеждений несогласных Высшими, старейшинам были слишком хорошо знакомы. Жителей ночью эвакуировали в многочисленные подземные сооружения, выкопанные под городскими кварталами. Если бы не это, то вряд ли кто из них сумел бы спастись от артиллерийского огня.

На опушке из-за раскидистых деревьев блеснул металл, послышался рык работающих двигателей. Один за другим приземистые боевые механизмы, окрашенные в пятнистую камуфлированную окраску с характерным изображением герба Высших — зубастой пастью хищника, выбирались из леса и останавливались, грозно ревя моторами, на опушке. Десяток, два, три… Немного подождав пока подтянуться отстающие, бронемашины потихоньку набирая скорость, ползли по раскисшему полю.

Позицию землянам определили не там, где они просили, в первой линии траншей, а во второй. Война есть война. Подчиняйся приказам начальства — ему виднее. Это правило космонавтом вдолбили в подкорку еще при обучении в колледже. С восходом солнца они расположились в указанном им окопе. Пока не начался обстрел, подравняли свеженасыпанные брустверы, успели их даже замаскировать дерном. Для гранат и запасных магазинов выкопали в стене окопов небольшие полочки. Потом укрылись накидками-невидимками и исчезли, над бруствером лишь темное пятно шлема торчит и то его видно только спереди.

Иван осторожно высунулся из окопа, несколько мгновений напряженно рассматривал грандиозное зрелище наступающей армады. Враг обстреливал первую линию обороны, и во второй было сравнительно безопасно. Бой многоопытные старейшины наемников вести решили от обороны. Гвардия Высших состояло из двух пехотных и одного танкового подразделения, и по численности превосходила бойцов клана более чем пять раз. Спасало то, что врагами командовал полководец — Высший, купивший свой пост и абсолютно не разбиравшийся ни в тактике ни в стратегии. Уже столетия войска применялись только для карательных походов против почти безоружного населения. На поле боя не использовались ни рои дронов, ни искусственный интеллект за исключением боевых аватаров. Военные технологии Высших давно застыли на столетней давности уровне.

Впереди механизированной армады, нелепо подпрыгивая на каждом шагу словно мячик двигалась гигантская человекообразная фигура. Лучи утреннего светила отражались от металлической брони, пуская по окрестностям множество солнечных зайчиков. Пройдя несколько шагов, она замирала, сканируя безопасный, свободный от мин путь. Обнаружив, двигалась дальше. Стоило ей чуть отклониться вправо или влево, как тотчас следовавшая по пятам армада меняла направление движения. Бронированные машины позади на ходу развернулись двойной линией, спереди покрупнее, сзади поменьше. Время от времени они останавливаясь, чтобы выстрелить по позициям Наемников. Между машинами беспорядочной толпой двигались боевые роботы. В руках они держали наперевес стволы чудовищного калибра, периодически расцветающие пламенем выстрелов. Позади строя уныло тащились по лужам пехотные цепи. Бронированная армия неотвратимо надвигалась на траншеи Наемников, грозя раздавить и разметать все живое. Казалось, механизированный вал невозможно удержать. Иван судорожно сглотнул слюну и удивленно присвистнул.

«Бах!» — расцвел в паре десятков метров огненный разрыв. Ударная волна ударило в забрало шлема. «Фью, Фью» тонко пропели рядом осколки. От мощного удара в грудь Иван отлетел на противоположную сторону окопа, автомат упал рядом. Защита костюма смягчила удар, но и этого хватило чтобы мгновенно ошеломить. Машера подскочит к товарищу, на миг откинул забрало шлема. Осмотрел друга. Вроде броня не пробита.

— Жив? Не ранен? — проорал Алексей, перекрикивая безумный грохот боя.

— Да, — сумел выдавить из себя Иван, губы его дрожали а под ложечкой противно ныло.

Случайный осколок не мог повредить землянину. Грудь и живот надежно защищал от холодного и огнестрельного оружия усиленный вставкой бронепластин костюм десантника. В нем не страшен выстрел даже с близкого расстояния, впрочем, до определенного силы удара.

— Терпи казак. Атаманом будешь! — подбодрил Машера и излишне задорно подмигнул, только предательская струйка пота тайком проползла по его лицу, — Не так страшен черт, как его малюют! Всего то продержатся до обеда пока наши долетят!

Иван почувствовал что его пробил озноб. Вчера, когда он решил остаться с наемниками он не предполагал что будет так страшно. С трудом справившись с голосом он ответил почти спокойно:

— Да, продержимся.

Прошедшим вечером когда они выходили на связь с доставившим их на планету кораблем, им сообщили последние известия с Ковчега. Флот уже вылетел, держитесь парни, помощь будет, нужно выстоять хотя бы до обеда! Так что основания для оптимизма у землян были.

Машера бросил на товарища внимательный взгляд, затем отвернулся и занял свое место.

«Леха может, а я нет, подумал Иван. Соберись тряпка!» Он до боли сжал челюсти. «Помнишь рассказы о подвигах советских солдат в последнюю великую войну? О трехстах спартанцах? Помнишь, как сам мечтал совершить что-то подобное? Ты что хуже? Ты мерзкий трус? Соберись! Вот твой шанс доказать себе что ты достоин их!» Есть ли что-то важнее для любого чем собственная жизнь? Она дариться родителями и имеет колоссальную ценность. Нельзя ей бросаться, нельзя рисковать ею без причины. Но когда перед настоящим мужчиной встает дилемма сохранить жизнь и предать, пожертвовать честью, верой, долгом, любовью, Родиной, он жертвует жизнью. Если только он мужчина а не слизень в штанах. Так смертью попирается смерть…

Лицо Ивана заалело, ему стало мучительно стыдно за минутную слабость. Он почувствовал дикую злость на самого себя что он такая тряпка, лицо парня заострилось и смертельно побледнело. Захотелось доказать, прежде всего самому себе, что он настоящий офицер и достоин памяти погибшего отца. Есть такая грань в психике, шагнув за которую, человеку перестает страшиться возможной гибели. Пусть временно но, вместе со страхом уходят большинство нормальных людских эмоций. Человек заранее смиряется с возможной гибелью, ради чего-то, что он считает более важным, чем собственное существование. И тогда он способен абсолютно на все.

Страх ушел. Юный космонавт больше не боялся смерти. Он страшился не выполнить долг, не остановив Высших. Лицо Ивана помрачнело, он поднял автомат и пристроился у кромки окопа. Взрывы, вопли врагов и стоны раненных, внезапно слилось в страшную какофонию войны, показавшуюся Ивану неожиданно знакомой. Точно, отстраненно подумал он, древняя композиция из двадцатого века, сначала бьют барабаны, похожие на взрывы, потом вступает волынка. Он с ожесточением прошептал:

— Добавлю свои ноты в эту музыку, единожды, все равно умирать придется!

Оглянувшийся Машера одобрительно кивнул товарищу и показал кулак с поднятым вверх большим пальцем.

Армада неторопливо надвигалась, на броне танков и роботов все чаще расцветали белые блики взрывов. Болванка ударила идущую первой человекоподобную машину в районе груди. Робот рухнул в грязь, из корпуса поверженной машины густо повалил черный дым. Вслед за ним несколько танков, получив свое, остановились охваченный чадным пламенем или взорвались разметав металл и фрагменты тел экипажа по равнине. Огонь вела артиллерия откуда-то издали. Окопы, чтобы их не демаскировать свои позиции, пока безмолвствовали. Не к чему Высшим знать про заготовленные сюрпризы. Только когда армада достигла линии колючей проволоки, дружно расцвела огнями разрывов первая линия Наемников, вторая и третья пока молчали.

Не доехав сто метров до первой линии траншей, боевые машины остановились и принялись с места обстреливать позиции наемников. Экипажи не хотели подъезжать ближе и подставлять под огонь вражеской пехоты уязвимые места. Над передовой линией укреплений ежесекундно взрывались, щедро осыпая все вокруг осколками, шрапнельные снаряды. Очереди автоматического оружия словно метлой мели по линии окопов. Через несколько минут обработки на месте аккуратных траншей и укрытий тщательно замаскированной техники чернели воронки от снарядов, окруженные курганами перепаханной земли. Казалось, что там никто не мог остаться в живых, но нет, ответный огонь продолжался, хоть и значительно ослаб.

Повинуясь невидимому сигналу боевые машины Высших дружно рванулись вперед, ворвались на позиции, давя и вминая в землю уцелевших защитников. Сходу перемахнули первую линию траншей, и пошли дальше, в глубину обороны. Вслед за техникой густая цепь пехоты подобралась к окопам, вперед полетели черные мячики ручных гранат, вслед за ними солдаты Высших с яростным ревом ворвались в траншеи. Обреченные наемники встретили их в мечи. Дрались всем, что попадалось под руку, прикладами, палками, вплоть до лопат, оставшихся после обустройства укреплений. Яростное и упорное сопротивление наемников задавили числом, накидываясь на одного вдвоем, втроем. Черная волна гвардейцев перелилась через первую линии окопов. На дне их навечно застыли в лужах крови убитые. Лишь откуда-то с правого фланга продолжало постреливать упрямое орудие и раздаваться одиночные выстрелы пехоты. Но это не меняло общую картину, первую линию Высшие прорвали.

Иван до хруста стиснул зубы, союзников там добивают, а он тут сидит, и ничего не делает! Позади карателей осталось густо покрытое уныло дымящимися боевыми машинами, ямами и похожими издали на изломанные злым ребенком куклы неподвижными телами бойцов поле.

На то чтобы преодолеть первую линию обороны у карателей ушли считанные минуты.

Взревели двигателями не менее пяти десятков боевые машины Высших. Вминая мокрую траву в лужи и грязь, они поползли по изрытой воронками равнине к второй линии укреплений. Пройдя вперед совсем немного, метров двести, остановились. Высшие не стали изобретать чего-либо нового и повторили принесший им победу удачный тактический прием. В следующую секунду над траншеями и блиндажами второго рубежа обороны расцвели несущие смерть огненные цветки, тут же превращающиеся в столбы серой пыли и дыма. Пехотные цепи подтянулись к линии машин и залегли.

Ежесекундно по ушам хлопали невидимые ладони разрывов. Земля под ногами заходила ходуном, в воздухе повисла густая взвесь пыли и кислый запах сгоревшей взрывчатки.

Командиры Высших правильно рассчитали, что они постепенно прогрызут любую оборону Наемников, но не учли только один фактор-землян. Это у тиадаров не было ручного оружия, способного поразить боевые машины с большого расстояния. А вооружение землян позволяло жечь бронемашины на любой разумной дистанции. Тридцатимиллиметровый гранатомет, закрепленный на стволе автомата АК-386 прожигал броню до двух метров толщиной. Вряд ли у Высших найдутся монстры с такой броней, так что вооруженный гранатометом боец вполне способен заменить артиллерийское орудие.

— Пора, твои левые, мои правые, — злорадно проговорил в микрофон шлема Иван.

— Принято, — негромко ответил Машера.

Пятикратная оптика приблизила вражеский танк, словно он стоит совсем рядом. Совместив мушку с целиком, Иван нажал на спусковой курок. Приклад ударил в плечо. Под аккомпанемент жуткого грохота, снаряд умчался к обреченному танку, через секунду ударила в башню пониже орудия. Несколько томительных мгновений ничего не происходило, потом на корпусе сверкнул чудовищный взрыв. Башня подлетела метров на пять в небо и, на секунду замерев в воздухе, рухнула вниз, словно злой великан выбросил надоевшую игрушку. Сдетонировал боезапас танка, понял Иван. Вместо грозной боевой машины осталась груда металлолома, не подлежащая восстановлению.

Азарт боя овладел Иваном. Океан адреналина выплеснулся в вены, добавляя силы, решительности, делая работу мозга четче, яснее, ярче. Он открыл забрало шлема, злобно рассмеялся и, гордо вскинув подбородок проорал, повернувшись к товарищу:

— Видал? Как я его!

— Вижу: горит. — на секунду повернувшись к Ивану, невозмутимым кивнул тот, шлем то закрой! Вышибут мозги, без них не постреляешь! Потом отвернулся, продолжая выцеливать врага.

— Ну, кто следующий? — оскалился в злобной усмешке Иван, закрыл шлем и перевел прицел на следующую жертву.

На броне очередного танка сверкнула вспышка. Чуть попозже, струя пламени с ревом выплеснулась из корпуса. Одного за другим Иван подбил еще четыре танка, несколько-сколько именно ему было плохо видно из-за накрывшего позиции Высших дыма — поразил Алексей. Технике досталось сильно их ожесточенно отстреливала еще и артиллерия наемников, да и минные поля собрали дань. Вражеский обстрел не сумел взорвать все заранее припрятанные сюрпризы. Вскоре десятки дымящихся танков и роботов застыли перед линией обороны. Теперь они пригодны на что-нибудь лишь после капитального ремонта, а многие вообще пригодны только в качестве сырья для доменной печи.

Боевые машины врага принялись маневрировать, пытаясь скрыться за горящей техникой и нащупать огневые позиции врага снарядами. Но все тщетно, экипажи даже представить не могли, что с ними так лихо управятся наемники. Не выдержав избиения, бронемашины попятились назад, вслед за ними побежала и пехота Высших.

Теперь можно немного и отдохнуть. Иван оглянулся. Линия окопов разительно изменилась. Казалось, здесь прокатился чудовищной силы смерч, разрушил и переломал все, что только возможно. В рытвинах, траншеях громоздились кучи отстрелянных гильз. Привалившись к стенкам, сидели, отдыхая после отражения атаки, выжившие бойцы, Поодаль — убитые, в пропитанной кровью униформе, еще не одеревенелые, хранящие на телах следы предсмертных судорог. Иван посмотрел вниз. У пыльного башмака, на самом дне окопа, рос крохотный синий цветочек. Землянин усмехнулся, мимолетно удивившись, как он его не затоптал. Жизнь продолжается, несмотря на все игры разумных со смертью, невольно подумал он.

Передышка длилась не долго. Вновь густо полетели снаряды, расцветая гейзерами взрывов вокруг траншей. Рядом молча упал тиадар, стоявший справа, в соседней ячейке.

Первой к нему подскочила Вайя, подруга Ойе, засуетилась с бинтами и лекарствами. Женщины наемников не стали покорно дожидаться исхода сражения. Многие из них, с оружием в руках, стояли в окопах рядом с своими мужьями, братьями, отцами, иные, как Вайя взяли на себя помощь раненым. Читай на Книгоед. нет

Двое медиков-женщин, перевязали бойца и, осторожно придерживая за плечи, повели в тыл.

Женщинам не место на передовой, но Вайя, почему-то задерживалась, вопросительно поглядывая на Ивана.

— Чего? — приподняв щиток шлема угрюмо буркнул Иван.

— А где обещанная Вашими старейшинами помощь? — произнесла, прикрывая рот рукой и потупив глаза в землю, женщина.

— Ковчег делает все, что может, обещали что будет, значит нужно ждать и держаться!

Женщина подняла взгляд на землянина и уже разинула рот, собираясь что-то сказать, но в последний момент передумала, и опять потупила взгляд. Иван отвернулся и не видел, как она ловко, словно ящерка, уползла на тыловые позиции…

Всего через двадцать минут в блиндаже где укрылись от обстрела земляне послышался крик оставленного следить за противником наблюдателя:

— Гвардейцы пошли в атаку!

Иван выбрался из укрытия и занял свое место. Орудия врага продолжали терзать линию обороны Наемников, но на опушке уже появились густые цепи пехоты Высших. Видимо командующий карателями решил не рисковать боевыми машинами. Он поднял автомат, тщательно прицелился. Сквозь мушку все, что происходило в ее тесном обхвате, представлялось Ивану отдаленным и мутным, словно за синей сеткой дождя. Казалось, что все происходит не с ним, а с кем-то другим. Ствол расцвел на срезе пламегасителя хищным огоньком. С поражающим его самого хладнокровием Иван ловил в прицел фигуру ближайшего карателя и стрелял спокойными, ровными очередями по три патрона, как учили инструктора. Нового врага перечеркнуло свинцовую очередь, он отлетел на землю. Получайте уроды, лихорадочно подумал землянин.

— В кость попал, что ли? — вслух пробормотал Иван, иначе почему его так откинуло?

Машера, что-то услышав, повернулся и приподняв забрало, одобрительно подмигнул Ивану.

В рядах атакующих появились бреши. Врагов это не остановило, они перли на траншеи Наемников, словно наскипидаренные. Еще издали каратели начали стрелять на ходу из автоматов. Несмотря на разрывы тяжелых снарядов артиллерии Наемников, сплошной стеной вставших перед линией траншей и массированный ружейный огонь обороняющихся, грохочущее, дымящее скопище неотвратимо набегало на окопы.

Ровная строчка пуль смертоносной струйкой пробежала по брустверу окопа, красиво вздымая фонтанчики, Иван вздрогнул и на миг отшатнулся. Потом он почувствовал, как ярость бросила его вперед и прильнул к теплому прикладу автомата.

Пехота Высших сумела приблизиться к укреплениям на расстояние броска гранаты. Дымные стебли полетели к окопам, на кромке траншей поднялись, глуша огневые точки, кроваво-красные цветы разрывов.

— Гранатой — огонь! — заполошно заорал поблизости кто-то из командиров Наемников. «Наши» тиадары в окопах по соседству принялись в ответ швырять черные мячики ручных гранат, впереди загрохотало — то ли гранаты, то ли Высшие напоролись на противопехотные мины.

Иван стрелял, разряжая раз за разом магазины; ни о Насте, ни о маме он не думал- некогда, только одно он хорошо ощущал, потные ладони. Из-за них непослушно выпадали из пальцев полные магазины, а всегда удобное цевье автомата выскальзывало из рук словно намыленное. Чтобы избавиться от мерзкого ощущения он периодически доставал из кармана траншеи тряпку, но это помогало мало, через минуту руки становились снова потными, как и раньше. Гвардейцы то и дело докатывались до окопов, и тогда поле боя вскипало ожесточенными рукопашными схватками. Наконец они не выдержали и начали отступать к лесу.

Все последующие события для Ивана смешались в кровавую какофонию, он смертельно устал, не столько физически, сколько в моральном плане. Новые атаки, пусть и не такие ожесточенные как первые, следовали одна за одной. Враг надломился внутренне и больше не напирал с безумием смертников. Еще дважды Высшие бросались в наступление, залегали, снова поднимались, но с каждым разом все с меньшим напором. Стало очевидно, что их силы иссякают, но и защитников становилось все меньше. По итогам первых часов войны наемники потеряли убитыми и ранеными до трети бойцов, сумев нанести гвардейцам Высших, несмотря на их численное преимущество, многократно большие потери. На пространстве перед второй линией окопов навечно застыли сотни трупов и десятки подбитых боевых машин. Исход сражения замер в шаткой неопределенности. Кто сейчас переупрямит, перетерпит противника, тот и победит.

Время подходило к полудню, когда по соседству послышался короткий вскрик. Иван повернулся и тут же, забыв об опасности, вскочил на ноги. Машера безжизненной куклой падал на дно окопа. Иван метнулся в соседнюю стрелковую ячейку. Перед траншеей взорвался снаряд, взрывной волной его качнуло, но он не обратил на это внимание. В животе товарища виднелась дыра в какую мог свободно пролезть кулак взрослого человека. Видимо в землянина попало что-то крупнокалиберное, что не удержала защита костюма десантника. Иван упал на колени перед товарищем, его затрясло. Автоматическая аптечка костюма мгновенно сработала, придавила место ранения, пытаясь остановить хлынувшую кровь. Шприцы, прямо через ткань вкололи обезболивающее и лекарства. Но все тщетно, рана слишком велика, кровь продолжала хлестать ручьем. Торопливо выхватив из аптечки упаковку с бинтом, порвал ее и попытался перевязать товарища, но кровь шла так обильно, что мгновенно пропитывала бинты и вату. Из-под шлема раздался глухой хрип, Иван надавил на крепление и откинул забрало на землю.

На белом как мел лице страшно закатились глаза, на губах пузырилась розовая пена. Иван с содроганием понял, Машера при смерти.

— Леха, держись! Не умирай, прилетят наши, тебя вылечат! — захрипел Иван, хватая за руку друга. Сейчас он теряет его. Только теперь он осознал, как дорог ему старший товарищ. Машера начиная с колледжа помогал и опекал, а он не может помочь ему. Если бы здесь находились врачи Ковчега и вовремя оказали помощь, возможно Машера смог бы выжить, но на Тиадаркорале, шансов остаться в живых у него не было. Перед смертью Машера пришел в сознание, в глазах появилось осмысленное выражение, он попытался что-то сказать, но так и не смог. По телу пробежала судорожная дрожь, лицо вмиг осунулось, а из глаз медленно ушла жизнь.

Иван продолжал стоять на коленях и смотрел на погибшего товарища. Он не в силах что-либо изменить. Ненависть, злоба и желание отомстить врагам переполняли его душу.

«Фють! Фють!» — басовито пропели крупнокалиберные пули над окопом но Иван не обратил на них внимания. Челюсть заныла от боли с такой яростью он стиснул зубы, еще чуть-чуть и станет крошится эмаль. Мыслей не было остались только чувства. Он не знал, что умеет ненавидеть с такой силой. Его самый близкий товарищ и наставник, ушел. Они через многое прошли вместе: странствия по Аурему, бой в астероидах, путешествие по Тиадаркоралу… И теперь его нет. Землянин разжал судорожно, до побелевших суставов сжатые кулаки. Словно он уже сжимал ими горло убийц. Не отрывая взгляда от лица друга, Иван медленно снял с правой руки боевую перчатку. Наклонился над телом и осторожно прикрыл мертвые глаза. Потом он поднялся, неторопливо проверил датчик наличия патронов и обернулся к врагу…

Время близилось к полудню, враг в очередной раз откатывался от полуразбитых позиций Наемников, когда что-то яростно ударило Ивана в грудь, откинув словно пушинку к противоположной стене окопа. На миг перед глазами вспыхнул яркий свет. Успела промелькнуть мысль. Это что все? Так быстро… жаль… мир померк перед его глазами… Он уже не видел, как две молодые тиадарки в форме медиков засуетились над бездыханным телом.

Вышедшая на орбиту планеты земная эскадра в короткой схватке разбил три оставшихся корабля Высших. Экономика Тиадаркерала позволяла содержать очень ограниченный космический флот. Его едва-едва хватало на связь с небольшой колонией, основанной на второй, обладающей жизнью планете солнечной системы. В центре боевого построения землян блестела в лучах местной звезды длинная, немного неуклюжая конструкция: наскоро собранный электромагнитный ускоритель с сердцем: термоядерным реактором, способный разгонять огромные глыбы из железоникелевого сплава до гигантских скоростей. Космолеты, выпустили тучу дронов-постановщиках помех и дронов-перехватчиков навстречу стартующими с планеты зенитными ракетами. На орбите разгорелось настоящее сражение: боевые аппараты безмолвно взрывались шрапнелью, расцветали шарами ядерных взрывов, но перевес оставался за землянами.

Первый снаряд — запущенный с орбиты со скоростью несколько тысяч километров в секунду, врезался в планету туда, где находилось временная база воздушных кораблей. Несколько титанических размеров дирижаблей ночью прилетели к городу, чтобы заменить уничтоженные. Перед глазами наемников и их противников в небе, на северо- западе, почти у горизонта, появилась яркая точка новой звезды, отчетливо видимая даже на фоне стоящего в зените солнца. Никто не успел среагировать. Через неуловимо краткий миг от новой звезды стремительно протянулась к поверхности планеты сверкающая нить раскаленной плазмы, в которую превращались и снаряд, и воздух на пути небесного посланца. Почти горизонтальная траектория падения молниеносно изогнулась дугой вниз, к земле.

На горизонте вспыхнул, на глазах разрастаясь вширь и стремительно подымаясь в стратосферу гигантский гриб огня, подобный тому, какой возникает при ядерном взрыве, но менее смертоносный, так как проникающая радиация не появилась. Тепловое излучение в радиусе нескольких сотен метров от взрыва мгновенно испарило все, даже то, что не может гореть. Деревья, боевые машины, тиадары исчезли в яростной вспышке, горела и плавилась даже почва. То, что находилось немного дальше, мгновенно воспламенилось. Через секунды почва ушла из-под ног свидетелей нового Армагеддона, противники попадали, а еще через несколько — оглушающе донеслось:

«БАММ!»

Будто великан во всю мощь ударил по гигантскому барабану. Эхо многократно отразившись от леса, пошло гулять по полю. Ударная волна повалила всех, кто не сообразил вовремя залечь.

Раздались отчаянные и испуганные крики. На месте стоянки дирижаблей никто не мог спастись. Устрашенные противники наемников теряя оружие и бросая еще исправные боевые машины побежали с поля сражения, превратившись из карателей в стадо трусливых зайцев. Вскоре они исчезли на опушке леса. Лишь густо истыканная оспинами воронок, телами погибших стрелков и исходящими вонючим черным дымом догоравшей техники равнина, напоминала о прошедшем бое.

Наемники один за другим вылезали из окопов и застывали, завороженно уставляясь в вздымающуюся ввысь колонну. Они не понимали, что произошло. Кто или что, уничтожило воздушные аппараты Высших. Все они были виртуозами в обращении с оружием, но образование большинства ограничивалось религиозным воспитанием, изучением законов Высших и умением читать и писать. Послышались первые панические крики:

— Это месть древних богов за отступничество!

Через минуту в землю вонзился второй снаряд, и опять по стоянке кораблей. В небо, подобно новому всаднику Апокалипсиса, поднялся новый столб огня. Звук взрыва еще не успел долететь до города Наемников, как в землю врезался третий, самый маленький снаряд. Он упал рядом с позициями наемников, в лес, где располагались тыловые подразделения Высших. И все повторилось. Чудовищный силы грохот, неистовой мощи толчок сбросил тиадаров на землю, через миг стремительная и тугая волна горячего воздуха ударила с бешеной силой. Уцелевшие в городе строения задрожали, частью обрушились. Там, где ударили космические посланцы, в небо вонзались три чудовищные колонны из дыма и огня. До этого разрозненные панические крики тиадаров слились в единый вопль ужаса.

Наемники, ошеломленно тряся головой, поднимались из окопов и укрытий, куда они попадали от последнего взрыва. Застывали на месте, пораженно разглядывая последствия разгула огненной стихии. Самые образованные наемники, что-то кричали о кознях пришельцев, но их никто не слушал. Особо религиозные бросались в молитвенном экстазе ниц, пытаясь вымолить у высших сил спасение их древнего и многогрешного мира. Большинство с потерянным видом просто бродили по полю. Первыми опомнились от шока старейшины. Они отлавливали подчиненных и нагружали работой по оказанию помощи пострадавшим и восстановлению города. Лишь тех, кому не помогала «трудотерапия» запирали в сохранившихся зданиях, дожидаться, пока их излечением смогут заняться священники и доктора.

* * *

В это же время. Солнце неторопливо плыло по извечному пути по голубому небосводу над городом Власти, так-же, как и многие сотни лет, после захвата Высшими власти над планетой. В дневное время в столице оставались только Высшие с многочисленными потомками и прихлебателями, управляющие планетой. Обслуга; дворники, повара сантехники и многие другие без кого невозможно обойтись, проживали в нищих поселках вокруг города. Ранним утром они убиралась в гетто, дабы не оскорблять своим видом изысканный вкус Высших. На крайнем юге города величественно поднимался в небеса дворец главы Комитета вечных, за отсвечивающие желто-оранжевым цветом стеклянные стены прозванный «Золотой башней».

На вершине небоскреба, на террасе, расположенной на двухсотом этаже, в удобном кресле сидел Глава комитета вечных Гуан-фу. Гневный и тревожный взгляд скользил по простирающемуся до горизонта городу. Из зеленого океана бесконечного парка драгоценностями вздымались сверкающие миллионами окон небоскребы. Его город Власти. Одной рукой Высший гладил по шерсти довольно урчащего ручного дикого кота, другая покоилась на подлокотнике. Животное очень редкое и позволить его себе могли только Высшие. Таким как Гуан-фу не пристало волноваться, но сейчас он подобно дикому в волнении сжимал костлявые кулаки. Мало того, что появились инопланетные дикие, так еще и восстал клан Наемников, а посланная на их уничтожение гвардия с утра возилась с мятежниками и лишь посылала просьбы о подкреплении. Как будто их там мало, этих бездельников!

Нет, подумал он, слишком они ожирели, вернуться, нужно будет провести децимацию[21], это их взбодрит!

Рациональное решение не принесло спокойствия. Казалось, что в ближайшем будущем произойдет нечто страшное! Рациональная сторона личности Гуан-фу говорила, что все под контролем. В его распоряжении ресурсы планеты, а город надежно защищен от любых возможных атак. Ни самолеты, ни дирижабли, ни ракеты не могли проникнуть сквозь прикрывающее город Власти защитное поле, их отбросит назад. Флот голокожих на орбите? Ну и что! Куда состязаться нескольким десяткам тысяч пришельцев с сотнями миллионов тиадаров! Запас дронов и ракет у голокожих рано или поздно закончится а подземные военные заводы Тиадаркерала создадут оружия столько, сколько будет необходимо чтобы прогнать пришельцев. Потом построят космический флот, намного сильнее чем прежний и Высшие вновь померяются силами с пришельцами. Гуан-фу понимал, что это всего лишь глупый и ни на чем не основанный страх, но ничего не мог с собой поделать. Звериное чутье на опасность, продолжало буквально вопить немедленно прячься, убегай! За бесконечно долгую жизнь он привык безоговорочно доверять интуиции. Благодаря ней он вышел победителем из бесчисленных закулисных схваток за власть и достиг нынешнего положения.

Пожалуй будет надежнее если он на время разбирательства с наемниками переедет в загородный дворец, окончательно решил Гуан-фу. Поднявшись с кресла, шагнул к охранникам и краем глаза заметил яркую стрелу, пронзившую голубизну неба и тут же мир вокруг залил нестерпимо яркий, обжигающий свет, ярче тысячи солнц. Глыба из железоникелевого сплава, ускоренная электромагнитным ускорителем землян на орбите планеты до гигантских скоростей, обладал колоссальной кинетической энергией. Благодаря этому она преодолела защитное поле над городом. Небоскреб судорожно содрогнулся словно от землетрясения. Громовая волна раскаленного воздуха с бешеной силой ударила в спину. Гуан-фу словно пушинку откинуло на несколько шагов, он полетел по лестнице вниз, вокруг все тряслось, сыпалась пыль. Несколько мгновений Высший лежал на каменном полу, в ошеломлении не понимая что произошло. Подскочившие охранники подняли его. Заболело плечо. Видимо вывих или синяк, подумал он. Для своего очень почтенного возраста он отделался удачно.

— Отведите меня назад! — велел он.

Охранники с секретарями помогли Главе комитета вернуться на террасу. Центра города, где традиционно возводило дворцы большинство Высших, не существовало. Там стояла сплошная завеса пыли, пепла, дыма, подсвеченная изнутри пламенем многочисленных пожаров. У подножия Золотой башни во множестве лежали тела. Множество мертвых, но были и те, кто еще шевелился и жалобно стонал. Небесный посланец рванул с силою, эквивалентной взрыву десятков если не сотен тонн тротила. Гуан-фу несколько мгновений молчал, осмысливая увиденное. «Это могли сделать только инопланетные низшие». Лицо его было бесстрастно, хотя внутри все кипело от гнева и негодования. Голокожие осмелились нанести удар по священному городу Власти. Праведность оскорблена! Ну ничего, следующий ход за мной! Для достойного ответа я сам нарушу древний закон! Расконсервирую склады с оружием Судного дня и выжжу скверну с лика вселенной! Решив для себя все, произнес глухим голосом:

— Ты, — он указал пальцем на старшего секретаря, — машину к подъезду и собрать в загородном дворце Комитет вечных, всех кто уцелел!

Вот только добраться до машины ни Гуан-фу ни его свита не успели. Следующий небесный посланник вонзился в крыльцо здания Главы Комитета, сдув километровой высоты небоскреб с лица планеты, словно его построили из бумаги.

Космические пришельцы все рушились и рушились на город Власти, от взрывов гигантские небоскребы плавно складывались, падали на землю, словно картонные. Пожары охватили значительную часть города, огнеборцы были бессильны потушить их. По улицам, ведущим к окраинам потянулись целые стада автомобилей. Жители спешили покинуть обреченный город. К утру следующего дня положение еще больше осложнилось. Пожары объединились в одну грандиозную огненную бурю. Для наблюдателей с космической орбиты она выглядела как зловещая красная клякса с тонким слоем дымки сверху. Усыпанные обугленными телами погибших улицы и кварталы пылали. Жуткий запах сожженной плоти не давал дышать. Спустя считаные минуты город засыпал серый пепел слоем более десяти сантиметров. Воздух внутри грандиозного пожарища прогрелся, его плотность уменьшилась. В соответствии с законами термодинамики он поднялся вверх, а на его место с грозным ревом налетели новые, холодные массы воздуха с периферии пожара. В свою очередь они тоже нагрелись. Возникший механизм подсоса воздуха начал действовать как непрерывно работающие кузнечные меха. Образовавшийся воздушный поток увлекал пепел, пыль и дым с поверхности на высоту более шести километров. Температура в центре пожара возросла до 1000 градусов. Горючие и даже неспособные гореть материалы, «всосалось» в огонь восходящим потоком воздуха. Успевшие спрятаться в подвалах позавидовали погибшим в первые секунды. Сначала они задохнулись. Жадное пламя выкачал из воздуха кислород, а потом мертвые тела стали достоянием огня. Несколько дней длились пожары, пока не сгорело все. Под руинами рухнувших небоскребов и в пожарах погибли многие десятки тысяч жителей. Спастись у них было не больше шансов, чем у разумного, рядом с которым взорвалась ядерная бомба.

Спустя несколько дней пожары отбушевали. Города Высших больше не существовало. Взору наблюдателя предстала на месте, где целую вечность назад гордо стремились в небеса небоскребы столицы Высших, серая равнина, покрытая толстым слоем пепла. Посреди нее зияло пять перекрывающих друг друга огромных воронок, каждая десяток метров глубиной, и сотню в радиусе. Лишь на окраинах бывшего города сохранились циклопические, высотой десятки метров, завалы из громадных глыб расколотого бетона, перемешанного с искореженной и перекрученной арматурой.

Внезапный удар из космоса по столице превратил государство Высших в некое подобие курицы лишившейся головы. Тело еще существует а управлять им некому. Девяносто процентов Высших постоянно проживало в городе и никто из них не пережил этого дня и сполна заплатили за собственные грехи и преступления пращуров.

Если даже кто из Высших и сумел спастись, базы для восстановления прежнего всевластия у них больше не было. Разрушением города Власти земляне не ограничились. Двое суток продолжалась бомбардировка. По планете ударило более ста снарядов. Аэродромы, ракетные базы, склады оружия массового уничтожения, военные заводы, информационная инфраструктура Высших были необратимо разрушены. К этому времени поток зенитных ракет «Земля-Космос», непрерывно атаковавший земной флот на орбите, иссяк. Неизвестно сколько Высших погибло от орбитальной бомбежки и вызванных ею пожаров, но не меньшее число погибло в кровавых схватках с бывшими рабами и сателлитами, осознавшими, что теперь сила на их стороне. Началась война всех против всех и одним из центров вокруг которого начали объединяться тиадары, стал город Наемников.

Несколько тысяч тиадаров, обитавших на базах на колонизируемой Высшими планете, отныне должны научиться существовать самостоятельно. Выжить и произвести потомство, сохранив цивилизацию или погибнуть. Для Тиадаркорала началось новое время, эпоха после падения Высших.

Глава 10

Сознание возвратилось из черной ямы небытия внезапно, одним рывком. Сначала появился неяркий свет, пробивающийся сквозь закрытые веки. Голова закружилась от слабости. Иван попытался открыть глаза, но на них словно повесили неподъемные гири. В ушах зашумело и он снова провалился в никуда…

Следующий раз он вынырнул из забытья через неопределенный промежуток времени. Где-то рядом тихонько попискивали электронные приборы, пахло тем специфическим запахом, который сопровождает любое медицинское заведение во все эпохи. Что с ним произошло? Где он? Что-то не то, он ощущал тело, но как-то странно. На пробу пошевелил пальцами ног, потом рук. Слава богу, все на месте! Внезапно, будто щелкнул выключатель, он почувствовал ноющую боль в груди и ощутил стягивающие тело бинты. Во рту сухость, а в горле першило, словно там помещался местный филиал пустыни Сахара, внутренности будто ссохлось без воды. Он полежал немного, дожидаясь, пока боль постепенно утихнет, станет почти фантомной. «Давай вспоминай. Что произошло, где он? Вообще что с ним случилось?» Внезапно в памяти восстановилось последние события. Тяжелый, кровавый бой на подступах к городу Наемников, удар в грудь, вспышка и темнота после. Значит, он остался жив. На том свете ничего болеть не должно, если только не попал в ад. Но в загробную жизнь он не верил и предположение о попадании в гости к чертям отмел сразу.

На этот раз он чувствовал себя гораздо лучше, чем в прошлое пробуждение. С заметным усилием, но все же сумел открыть глаза. Перед ним появились размытые силуэты непонятных предметов. Что находилось чуть дальше, разобрать не смог, все расплывалось, словно в густом тумане. Ничего не вижу, только тени какие-то, вначале запаниковал он. Потихоньку зрение пришло в норму, Иван оглядеться. Сверху нависал снежно-белый потолок. С трудом, как будто кто-то насыпал в глаза песок, Иван скосил взгляд чуть в сторону, осматривая себя. Он лежал на медицинской койке. Множество проводов выходило из-под прикрывавшей его простыни к белоснежному аппарату слева от кровати. На его вершине поблескивали приборы непонятного назначения. Ныла грудь, но сил было так мало, что даже посмотреть из-за чего, он не мог. В утреннем полумраке, темно-синем и густом, тонули углы комнаты, только из-за стеклянной двери пробивался электрический свет, очерчивая ярко освещенный квадрат пола. У изголовья высилась тумбочка. Помещение, где он находился оказалось совершенно незнакомым. Откуда-то издали доносились звуки женских голосов и шум шагов. С улицы доносился шум ветра и пение птиц. Минуту он молча лежал и рассматривая палату. Ну и что дальше, подумал он. Из коридора послышался торопливый цокот женских туфелек. Открылась дверь, в помещение влетела врачиха средних лет, одетая в белоснежный халат и такой же чепчик. Бросив беглый взгляд на приборы, привычным движением поправила выбившуюся из-под чепчика светлую прядь и подошла к кровати. Бросив на пациента тревожный и изучающий взгляд, спросила.

— Очнулся? Молодец!

— Пить, — еле-еле прохрипел Иван, сухой язык словно царапал небо, а в груди снова проснулась пульсирующая боль.

Перед глазами появился чашка с длинным носиком, заботливо протянутая доктором.

Иван жадно припал к чашке, живительная влага потекла в измученное жаждой горло и дальше по пищеводу. С каждым глотком он чувствовал себя все лучше.

— Ну, как себя чувствуем? — убрав пустую посуду поинтересовалась доктор тем приторно заботливым тоном, каким врачи во все времена общались с больными.

— Уже лучше, где я? — гораздо окрепшим голосом откликнулся Иван.

— Естественно в госпитале, — притворно удивилась врачиха. Затем принялась ощупывать и прослушивать пациента, изредка бросая взгляд на стойку с приборами и сверяясь с чем-то.

Госпиталь был единственным медицинским учреждением на Ковчеге, поэтому Иван сморозил явную глупость. Видимо сказывалось, что он только очнулся и мозг все еще находился в полусонном состоянии.

Иван задумался, а где Машера? Несколько мгновений не говоря ни слова, он пристально разглядывал врача. Ему показалось, что пока он лежал без сознания, произошло что-то непоправимое, просто он пока этого не вспомнил. Страх какой-то особой, тяжелой тоской лег на сердце. С трудом шевеля все еще онемевшими после долгого искусственного сна губами, спросил:

— А я, давно в госпитале? Что со мной случилось?

Врач остановилась, окинула его внимательным и почему-то настороженным взглядом и откликнулась с небольшой заминкой:

— А ты голубчик уже месяц у нас лежишь, еле выходили. Осколок тебя попал в сердце, если бы не аптечка костюма десантника… В последний момент космолет за тобой прилетел. Еще несколько минут и было бы поздно. Пришлось держать тебя в искусственной коме, дожидаясь, пока не вырастят и не имплантируют[22] новое сердце.

Иван несколько мгновений молчал, осмысливая рассказ. «Значит вот почему грудь болит…»

— А мама знает, что я здесь?

Врач удивленно уставилась на Ивана.

— Так она каждый день сюда как на работу приходит. Жди, вечером будет!

Иван, ошеломленный рассказом, тихонько выпустил воздух меж зубов, немного помолчал, отдыхая от утомившего его разговора и переваривая услышанное. На мгновенье ему стало до слез жалко себя, но он тут же подавил эту недостойную мужчины мысль:

— А Машера, Алексей где?

Ответом ему стало молчание, он посмотрел доктору в глаза, но взгляд женщины, почему-то вильнул в сторону. Несколько мгновений он тщетно пытался поймать его, и тут Иван вспомнил все. Как его единственный друг умирал у него на глазах, как он стрелял в Высших, пока сам не получил пулю. Лицо его смертельно побледнело, отчаянно заныла под бинтами грудь. Во взгляде отразилось отчаяние и боль.

Доктор низко наклонилась над больным, внимательно вглядываясь в лицо:

— Ты что никак, помирать собрался? Не для этого мы тебя с того света вытащили! — торопливо возмутилась врач, выдернула из кармана ручной инъектор, что-то подкрутила в нем и воткнула в руку больного. Иван ощутил легкий укол, через несколько секунд мир поплыл перед его глазами, веки потяжелели, и он плавно соскользнул в сон.

Проснулся он через несколько часов, чувствуя себя гораздо лучше, чем утром. Лившийся в окно свет ярко освещая палату. Похоже уже полдень, понял Иван. Откуда-то снаружи, послышалась трель звонка. Через минуту дверь открылась, появилась давешняя врач. В этот раз она выглядела тихой и молчаливой и ограничила общение с больным только самыми необходимыми словами. Вытащив медицинский сканер и осмотрев все, что ее интересовало, врачиха заявила, мол, все хорошо. Отдыхай пока. Включила на прощание головизор, вручила ему пульт управления и умчалась.

Ну что же, хорошо, что ушла, решил Иван, можно спокойно подумать. Ему было невыразимо горестно на душе. Он неподвижно лежал на кровати и смотрел сухими глазами куда-то в потолок. Грудь почти не болела, не отвлекала от невеселых мыслей и не мешала вспоминать Алексея Машеру. Рассудком Иван понимал, что больше никогда не увидит его, а вот сердцем отказывался это принять. Он был даже не другом а братом. И теперь его не стало. Иван погрузился в воспоминания. Однажды, на первом году учебы в колледже он сцепился с парнем со второго курса. Дело чуть не дошло до драки, а Алексей разнял и помирил их. Он вспоминал выражение лица названного брата, когда хоронили погибших на Ауреме ребят. Возвращался мысленно к моменту, когда тот подбадривал его во время сражения у города Наемников…

Вечером, послышался суматошный топот каблучков, входная дверь с шумом распахнулась. В палату ворвалась мама. Наполненными слезами глазами она несколько мгновений смотрела на сына. Взгляд беспокойно бегал по Ивану, раз, за разом останавливаясь на замотанной белоснежным бинтом груди. В первый момент ей показалось, что сын повзрослел на десять лет. Исчезла полудетская пухлость лица, во взгляде чувствовался опыт человека, заглянувшего смерти в глаза, а в густом чубе зазмеилась седая прядь. Лицо бледное и заострившееся, впрочем, глаза уже наполнились живым блеском, позволяя надеяться, что выздоровление идет полным ходом. Детство, минуя юность, сразу перешло в зрелость.

На лице Ивана сама собой наползла радостная и немного печальная улыбка. Мать подошла, остановилась напротив кровати, нервно стискивая руки. Несколько мгновений пытливо вглядывалась в изменившееся лицо Ивана, затем наклонилась и торопливо поцеловала в щеку. Присев на стул рядом с койкой положила на тумбочку пузатый пакет, из которого выглядывали яблоки, груши и еще какие-то фрукты. По внешнему виду сыночка она убедилась, что ему полегчало и тут же засыпала его градом вопросов:

— Сынок! Ну наконец ты очнулся! Как ты себя чувствуешь, где болит? Что ни будь принести? А не хочешь я завтра принесу твой любимый сметанник?

Иван нахмурился, скривившись ответил:

— Мама, ну не начинай!

— Все, все! Не буду! — женщина нетерпеливо замахала руками. Заботливо поправив Ивану одеяло, продолжила, с беспокойством заглядывая сыну в глаза:

— Все же, ты не ответил, как себя чувствуешь? Доктор сказала, что тебе стало получше и твоей жизни ничего не угрожает!

Иван нервно рассмеялся, грудь словно прострелило, заставив на секунду приостановиться. Дождавшись когда боль ушла, покачал головой и ответил:

— Терпимо, учитывая, что месяц провалялся без сознания. Грудь немного ноет.

Мать с жалостью посмотрела на сына, помолчала, пытаясь справиться с чувствами.

— Мама, — произнес Иван, потом запнулся и глухо закончил — Алексей погиб! Он сглотнул и, опустив голову, умолк.

Мать на мгновение растерянно замерла и отвела глаза:

— Тебе рассказали?

— Я вспомнил все сам, — произнес Иван требовательно смотря самому родному для себя человеку в глаза, — А я вот уцелел! Как я с этим буду жить!?

Женщина хотела что-то спросить, но вместо этого закрыла рот и ошеломленно ахнула.

— Не смей так говорить! — произнесла она чуть не плача от жалости к сыну, — Ты ни в чем не виноват, ему не повезло и на его месте мог оказаться ты!

— Ой, — она подняла руку и ударила себя по губам, — Что я говорю! Старая дура! Что теперь поделаешь, жизнь продолжается несмотря на все потери! Думаешь мне было легко когда погиб твой отец?

Мать еще долго убеждала сына, что он ни в чем не виноват, да и не считал Иван себя по большому счету в чем-то виновным. Вскоре Иван дал матери потихоньку перевести разговор на другие темы. Подальше от гибели Машеры. Как дела у родственников и знакомых, кто передает ему приветы, какой самодур ее начальник на работе и как все женщины ее коллектива дружно осуждают его. Иван слушал с детства знакомый голос, особо не пытаясь понять, о чем рассказывает мать и, думал, как хорошо, что он наконец-то дома, ну почти дома. Потом пришла уже знакомая врачиха и объявила, что больной устал. Мать жалобно вздохнула, но увидев, что доктор непреклонна, торопливо наклонилась и поцеловала сына в запавшую щеку. Брякнула закрываясь дверь, каблучки торопливо простучали по коридору. Иван откинулся на подушку и закрыл глаза, устал…

Ранним утром, едва первые лучи осеннего солнца робко заглянули в палату Иван проснулся. Он накрылась одеялом с головой, но настырный луч просвечивал сквозь тонкую материю. Не заснуть понял юноша и окончательно открыл глаза. Из-за двери доносились едва слышимые женские голоса санитарок, гремели чем-то. Душевная боль ушла, вернее не совсем исчезла, а спряталась в дальний угол подсознания. С ее существованием придется мириться, вот только забыть ее, уже никогда не получиться. А жить необходимо, мужчина обязан стойко переносить утраты, а не истерить! Так учил его Машера и, он намерен следовать этим урокам.

«Что хоть твориться на Ковчеге и в мире, я целый месяц в коме провалялся!» Иван оглянулся по сторонам, дистанционник на тумбочке. Пощелкал кнопками, переключил головизор в режим доступа в интернет. Долго просматривал события происходившие в мире пока валялся без сознания. На Тиадаркорале царило безвластие. Образовавшиеся центры силы, в том числе город Наемников, жестко конкурировали в борьбе за власть над планетой. Пользующийся помощью землян клан Наемников уверенно ее выигрывал. Старейшины клана заключили с Ковчегом договор о дружбе. Земляне получили право на колонизацию планеты Арес, а так же на добычу в поясе астероидов полезных ископаемых. Остальная солнечная система оставалась в распоряжении тиадаров. Межзвездный транспорт землян перешел на орбиту вокруг Ареса[23]. С него высадился отряд добровольцев-первопроходцев, приступивших к разведке планеты и предварительным работам по терраформированию.

Все-таки сумели договориться с наемниками, подумал Иван и почесал рукой затылок. Вначале известие немного шокировало его. Он не надеялся на такой грандиозный успех переговоров. Потом его заинтересовали подробности о планете, отходившей людям.

Арес напоминал Марс из Солнечной системы, только размерами немного крупнее. Планета сложена из плотных пород и, ускорение свободного падения на поверхности составляло 8 метров в секунду, немногим меньше чем на Земле. В отличие от прототипа из Солнечной системы, у нее имелось собственное мощное электромагнитное поле, так что космические лучи поселенцам не страшны. Места для жизни будущим поколениям людей достанется немало. Площадь Ареса составляла 300 млн. км2, чуть больше половины от площади Земли. Даже учитывая, что часть суши в будущем займут моря, все равно доступная для освоения поверхность вполне сопоставима с такими континентами как Евразия или обе Америки вместе с Австралией.

В настоящий момент Арес представлял собой очень сухую и холодную планету с разреженной атмосферой, на 95 % состоящей из углекислого газа. Температура на экваторе планеты колебалась, от +30 градусов днем, до -100 ночью. Давление атмосферы было ниже в 3 раза минимально необходимого человеку. Только в многочисленных каньонах и ущельях оно достигало приемлимого для человека уровня. Жидкая вода на планете отсутствовала, только днем на экваторе в глубоких впадинах частично оттаивал верхний слой вечной мерзлоты. Если сравнить с Тиадаркоралом, не особо дружелюбная к жизни планета, но все может измениться. Если согреть Арес и поднять давление атмосферы, он оживет. Вода — самое большое сокровище вселенной, на планете имелась, и ее запасов вполне хватало для преобразования Ареса. Пески планеты накрывали вечную мерзлоту, а приполярные шапки планеты содержали гигантские запасы водяного льда и замороженного углекислого газа с примесью аммиака. В них концентрировалось столько воды, что хватит на целые океаны! Если все это выпустить в атмосферу, то давление воздушного столба на поверхности увеличится до привычного людям.

На первом этапе преобразования планеты космолеты отконвоируют и сбросят на поверхность в районах полярных шапок небольшие кометы. Это приведет к выбросу в атмосферу материалов, образующих эти небесные странники- водяного пара, углекислоты, аммиака и метана. Одновременно испариться и лед полярных шапок, что добавит в воздух еще аммиака, воды и углекислого газа. В результате повысится давление воздуха на планете. В свою очередь, более плотная атмосфера ускорит таянье вечной мерзлоты. Одновременно с бомбардировками планеты в нескольких сотнях тысяч километров от поверхности, на орбите, соберут гигантские солнечные зеркала. Они сконцентрируют свет местного светила на полярные области. Это еще больше ускорит процессы таянья вечной мерзлоты и изменения природных условий на планете. Попавшие в атмосферу парниковые газы поднимут среднюю температуру, отдача тепла с поверхности уменьшится, увеличатся ночные температуры, снизится их общий перепад за сутки. Все это качественно изменит окружающий мир. В небе появятся густые облака, на поверхности- временные водоемы, ручьи, реки и родники, иногда сможет идти дождь и снег. На втором этапе, как только специально выведенные холодоустойчивые растения смогут жить во внешней среде, их начнут активно высаживать. Планету засеют специфическими мхами и лишайниками, перерабатывающими под действием солнечного света углекислый газ атмосферы в кислород и органические вещества. Со временем появятся и более сложные виды растительности, которые заселят целые экосистемы подобные альпийским лугам или тундровым полям.

Постепенно начнет меняться состав атмосферы. Концентрация углекислоты станет уменьшаться и появится больше свободного кислорода. Еще больше увеличатся средняя температура и давление атмосферы. На поверхности появятся открытые водоемы, заплещутся моря и океаны. Люди смогут работать на поверхности используя только дыхательные приборы. Многообразие биологического мира необходимо для создания полноценной саморегулирующейся биосферы. Для жизни сложных растений необходимы насекомые, их искусственно выведут и выпустят на волю. Плотность будущей атмосферы позволит насекомым даже летать. Потом появиться искусственно созданные методами генной инженерии животные.

Наконец, через десятки, а может и сотни лет, Арес превратиться в младшего «брата» Земли. Люди смогут жить на поверхности без дыхательных приборов а плотность атмосферы станет такой же, как на плоскогорьях Мексики или в горах Перу. Окружающие пейзажи будут похожи на условия высокогорья, а человечество обретет новую Землю. Под голубым небосводом заплещутся кипящие жизнью моря и океаны, по бескрайним равнинам начнут странствовать бесчисленные стада травоядных, зеленые леса зашумят под сводом небес.

Иван задумался, прекратив заплыв по интернету. Какое-то время, ошарашенно хлопая глазами, молча рассматривал экран головизора. Создать новый дом человечества. Грандиозность идеи с одной стороны пугала, а с другой — завораживала. Да это то, чему стоит посвятить жизнь! Через тысячи, да нет, черт возьми, пройдут миллионы лет, а далекие потомки экипажа Ковчега будут помнить об их времени и прославлять его в песнях! Так добывая крохи информации из интернета, он просидел до вечера…

* * *

Оказалось, что любовь нельзя так просто убить. Ее не убьешь даже ненавистью. Можно задушить влюбленность и нежность, считать себя достаточно сильной, чтобы порвать с неудачником, но чувство будет продолжать тлеть в глубине души. Узнав, что Ивана на планете тиадаров тяжело ранили, Настя страшно испугалась и помчалась в госпиталь. Он был в искусственной коме, но прогноз врачей был благоприятный. Ее Ванечка выживет! Всю дорогу домой девушка, не обращая внимания на удивленные взгляды попутчиков, прорыдала. Это были слезы облегчения. Иван герой, он рисковал жизнью во имя всех ковчеговцев. Смелый, решительный, именно о таком мужчине она горячо мечтала и искала всю жизнь. Любая девушка почтет за честь, если герой обратит на нее внимание, но получилось так, как получилось. Она сама, собственными руками оттолкнула его. Сейчас ей было мучительно стыдно за ту боль, которую она принесла Ване.

Дважды она совсем было решалась навестить Ивана. Она долго бродила по увядающему саду вокруг госпиталя, но в последний момент смелость покидала ее, и она в слезах убегала.

Длинными бессонными ночами Настя вспоминала встречи с Ваней. Тогда новые потоки горьких слез падали на и так мокрую девичью подушку. Она понимала, что поступила мерзко, и что он никогда не простит ее.

— Какая я была дура… — шептали искусанные губы.

Умолять простить, пытаться загладить вину? Она слишком горда для этого! Когда стали набирать добровольцев для колонизации Ареса, Настя вызвалась одной из первых. Тем более что и профессия у нее была подходящая — биолог, как раз для изучения местной примитивной жизни. Уехала навсегда. Она так решила! Иван ее никогда больше не увидит. Все равно, что умерла. Какая разница уехал человек или умер? Главное они больше не встретятся! Он найдет себе новое счастье, девушку, добрее, чем Настя, и терпимее. Этого она желала ему всем сердцем…

Через несколько дней космолет отвез ее в поселок первопроходцев будущего нового дома человечества.

* * *

Скучать одному в палате Ивану не давали. Мать навещала его каждый день, приходя, словно по расписанию, сразу после работы. Часок рассказывала свои новости. Иван терпеливо выслушивал ее, когда надо поддакивал, вовремя улыбался. Потом она уезжала домой. Дважды заходил проведать командир отряда, забегали ненадолго и знакомые космолетчики, правда далеко не все. Большая часть их была занята на работах по террафорингу Ареса. Рассказывали о знакомых, о строительстве солнечных зеркал на орбите и о поисках подходящих для изменения атмосферы планеты комет. Приходили все, одноклассники и приятели, сослуживцы, только Настя так и не появилась в его палате…

Через неделю о былом ранении напоминала только периодическая ноющая боль в груди и доктор после очередного осмотра наконец разрешили вставать с постели. Пользоваться подкроватной «уткой» Иван стеснялся и возможность самостоятельно добраться к удобствам стала для него настоящей победой. Потихоньку шаркая по полу все еще непослушными ногами, с длинными передышками на отдых он начал выходить в сад рядом с госпиталем. В пещере где располагался медицинский комплекс поддерживалась климат средней полосы Земли. Осень заканчивалась, скоро наступит зима. Запахнувшись в больничный халат он подолгу сидел на пластиковой скамейке. Предчувствуя приближение зимы, умирающая осенняя природа спешила упиться последними лучами виртуально солнца. Деревья уже пожелтели, листья потихоньку падали на землю где их ловили проворные роботы-уборщики. Ветер приносил запахи сосновых иголок и крики лесных птиц. Он грелся в лучах нежаркого осеннего солнца, бездумно рассматривая готовящуюся к зимнему сну природу, ощущая как с души понемногу уходит неимоверная тяжесть.

Еще через десять дней во время вечернего обхода в палату зашел целый консилиум врачей: лечащая доктор и с ней еще двое пожилых медиков. Его долго мяли, прослушивали, просматривали результаты анализов, обсуждая состояние его здоровья на непонятном постороннему медицинском языке, пока не вынесли вердикт-здоров. Месяц отпуска после выписки из госпиталя и годен к службе космонавтом без ограничений.

На следующий день, сразу после завтрака, в палату как вихрь ворвалась мама забирать Ивана домой. В одной руке она держала целый пакет одежды: любимые черные джинсы Ивана, и ввиду осеннего времени, тонкую водолазку вместе с кроссовками. В другой полученную в ординаторской выписку с историей болезни. Для такого случая она отпросилась с работы. Иван снял успевшую надоесть до слез больничную одежду и переоделся. Все было хорошо, пока он не попытался завязать шнурки на кроссовках. Как только Иван присел, грудь прострелило резкой болью, он украдкой, чтобы мать не увидела зашипел. Слава богу она как раз отвернулась и ничего не заметила. Кое как зашнуровал их. Торопливо поблагодарив и попрощавшись с докторами, наконец, переступил порог опостылевшего госпиталя и уже через полчаса вошел в родной дом.

Едва переступив порог, он с минуту остолбенело смотрел на собравшихся в гостиной за празднично накрытым нарядно одетых друзей, коллег по работе в гражданской одежде вперемежку со школьными приятелями. Комната взорвалась дружным и радостным возгласом:

— Ура победителю тиадаров!

Наверное впервые за последние дни Иван открыто и жизнерадостно улыбнулся. Веселье продолжалось пару часов, потом гости начали расходиться. Иван чувствовал себя после ранения еще довольно слабым, это заметили, а кто не увидел, тому подсказали, да и веселиться после третьей смерти в отряде подряд, было как-то не с руки.

Хлопнула, закрываясь за последним гостем дверь, он торопливо разделся и лег в кровать. Свернулся поудобнее. На душе стало тихо и покойно. Наконец-то дома! Незаметно для себя он соскользнул в полудрему и уже не слышал, как в комнату осторожно зашла мама, тихонько вздохнула, глядя на сына. Поправила одеяло и также незаметно вышла.

На следующий день с утра Иван вместе с мамой, отправился на кладбище. Одного его она категорически отказалась отпускать. Решительным голосом заявила, что он еще слишком слаб для продолжительных прогулок. Пришлось подчинится. Он хотел навестить Алексея. Его эвакуировали на том же космолете что и Ивана и на следующий день после прилета с воинскими почестями похоронили на ковчеговском кладбище. По дороге Иван заскочил на ближайший автоматизированный склад. В идеально убранном зале выдачи было безлюдно, в лотке заказов лежали заказанные накануне четыре букета белых роз. Он забрал их, глухо звякнул коммуникатор, сигнализируя что пришла смс-ка о списании баллов, виртуальных заменителей денег на Ковчеге.

Утренний час пик давно миновал, вагоны метро ехали полупустые, лишь неугомонная детвора и старики. Станция с символическим названием «Конечная», куда они направлялись, располагалась довольно близко от дома. Через десять минут они вышли из вагона, с негромким шумом поезд тронулся с места, чтобы вскоре пропасть в темноте туннеля. Единственная дорога от станции вела через низенькую арку, над которой горел транспарант «Кладбище». В огромной мрачноватой пещере, было тихо и безлюдно лишь сновали по посыпанным мелким и желтым песком дорожкам тележки роботов-уборщиков. Вокруг ровных рядов обелисков, окруженных невысокими оградками, остатки засохших цветов, вдоль дорожек зеленели молодые сосенки и березы. Тихо и торжественно.

Здесь ему приходилось бывать и раньше. Вместе с мамой они навещали могилы папы и бабушки Анны, отцовской матери. Юноша разложил цветы по могиле отца, постоял у обелисков Гуань-чэна и Жукова, первых жертв недолгой войны, возложил на них букеты.

Могила Машеры, вся в увядших цветах, располагалась в дальнем углу пещеры. Он положил свежие розы, постоял немного в изголовье, молча катая желваки, неожиданно для себя поклонился. В жизни каждого человека наступает момент, когда приходит понимание, что ответственность за тех, кому не успел ни помочь, ни тем более спасти, останется с тобой навсегда и с этим грузом придется жить как-то дальше. Его лицо исказилось от боли, а в серых глазах плескалось отчаяние. Сзади тихо, почти беззвучно, плакала мама.

— Прощай, брат… я тебя всегда буду помнить… — слова показались ему нелепыми перед лицом смерти. Он резко оборвал фразу, стиснув зубы, повернулся и медленно побрел на выход. До вечера Иван просидел дома в своей комнате, бездумно пялясь в головизор.

Следующие три дня прошли очень размеренно. С утра он гулял по ближайшему скверу, затем направлялся в госпиталь на осмотр, а вечер проводил, деля его между головизором и общением с мамой. С каждым днем он чувствовал себя все более крепким и потихоньку приступить к физическим упражнениям, конечно, таким, какие стали ему по силам. Рана напоминала только изредка, ночью, тягучей, не дающей заснуть болью в груди. Приходилось украдкой вставать и идти на кухню, глотать болеутоляющее.

Утром пискнул, сигнализируя о прибывшем сообщении коммуникатор. К своему немалому удивлению он прочитал, что его приглашают на Совет Ковчега, завтра к девяти часам. Руководство Ковчега встретили Ивана бурными овациями. Он смутился, но, призвав на помощь всю свою выдержку, постарался успокоится. Капитан достал такую же, коробочку как та, в которой хранилась звезда Героя Ковчега и собственноручно приколол высший орден на грудь юноши. Они с Машерой стали первыми за всю историю Ковчега дважды героями! Алексей посмертно… Напоследок Капитан поинтересовался состоянием здоровья и, получив уверения, что все нормально, отпустил Ивана.

Вечером звонили с телевидения, хотели взять интервью, но он отказался. Известность, слава, все это теперь казалось лишним и абсолютно не нужным. В публичных местах где можно нарваться на почитателей он избегал появляться. Прошло еще десять тихих дней постылого ничего неделанья и Иван начал откровенно скучать, его энергичной натуре претило безделье. Вечером он зашел в комнату к маме. Она сидела в любимом кресле, уставясь в головизор. Показывали очередную часть ее любимого земного сериала про любовь и страдания и, оторвать ее было просто невозможно. Он постоял немного дожидаясь пока мать обратит на него внимание. Не дождался. Тогда он глухо откашлялся и только это заставило женщину повернуться к сыну.

— Мам… А слетаю я на Арес, посмотрю как там, может и мы со временем туда переберемся? — задумчиво произнес Иван.

Идея переселиться на поверхность планеты, где нет спасительного потолка ей не понравилась, жизнь под открытым небом на огромной планете пугала, но против посещения Ареса она не возражала. Поджав губы, она как-то хитро глянула на сына и, согласилась.

Она что, думает я лечу туда из-за Насти? — нахмурился Иван. А потом решил, пусть думает, что хочет. Посещение планеты много времени не займет, благо Ковчег перевели на орбиту недалеко от Ареса, три часа пути и он на месте. В тот же вечер он зашел в интернет и забронировал билет на ближайший рейс Ковчег-Арес…

Глава 11

На следующий день к двенадцать часам он переступил порог астровокзала. Провожала его отпросившаяся с работы мама. Знакомые интерьеры вокруг, из мощных кондиционеров под потолком дует ветерок, принося с собой родной запах стартовой площадки: гари и острой вони озона. Лицо Ивана расплылось в слегка смущенной, но довольной улыбке. Скоро в космос, ставший целью и смыслом его жизни. В обычно полупустом здании толпились озабоченные люди с чемоданами и сумками в руках, негромко переговаривались. Ожидалась посадка на первый пассажирский рейс сообщением «Ковчег — Арес». Посадки ожидали недолго. Репродуктор ожил и безжизненный машинный голос объявил:

— К сведению улетающих: рейса номер 1 «Ковчег — Арес» вылетает в 12.30. Пассажиров просят пройти к автобусу у выхода два. Спасибо.

Торопливо поцеловав маму в подставленную щеку, он подхватил небольшую сумку и направился к стеклянным дверям за которыми виднелся силуэт старенького электробуса. Пока сын не скрылся за дверьми автомобиля женщина стояла у выхода, провожая сына тревожным взглядом. Через пару минут машина затормозил у разлегшейся на плитах стартовой туши небольшого корабля. Для снабжения грузами и доставки людей на Арес использовались средние космолеты, способные приземляться на планету и в тоже время перевозить пассажиров и большие объемы груза. Поднявшись по узкому трапу в пассажирский салон космолета, он огляделся. Свободным осталось только кресло в первом ряду, справа, у иллюминатора. Забросив сумку под сиденье, устроился в кресле. При виде Ивана пассажиры замолчали. Все взгляды скрестились на нем. Благодаря двум звездам Героя он стал весьма узнаваемой личностью. Он недовольно поморщился. Внимание окружающих утомляло. Через пару мгновений пассажиры отвернулись и продолжили негромко обсуждали чем станут заниматься на планете. Лишь иногда Иван ловил на себе их любопытные взгляды.

«Ну вот я и снова на корабле…» Он довольно вздохнул. Из пилотажной вышли коллеги-космонавты, поздоровались с ним и снова ушли готовить борт.

Полет прошел совершенно рутинно и всю недолгую дорогу он продремал. Только когда капитан объявил по громкоговорящей связи, что корабль подлетает к планете, Иван открыл глаза и раздвинул шторку иллюминатора. Щедрый солнечный свету хлынул в салон. Он наклонился, с жадным любопытством разглядывая лежащий внизу Арес, который возможно станет его будущим домом. Планета была прекрасна. Огромный шар занимал почти треть обзора. Хаотично разбросанные многочисленные кратеры, напоминали о давних столкновениях с небесными посланцами, между ними обширные равнины и горы. Сверкающими в лучах солнца белоснежными нашлепками на полюсах красовались вечные ледники. Висящая на фоне черного, усыпанного разноцветными искорками звезд безмолвья, окрашенная в разные оттенки красного цвета планета, чем-то неуловимым напоминала огромный рубин, только еще не ограненный.

Когда корабль вошел в плотные слои атмосферы и в иллюминаторе засверкали огненные языки раскаленной плазмы, вдавливая тело в кресло навалилась вполне терпимая перегрузка. Шасси космического корабля коснулось посадочной полосы инопланетного космопорта, тряхнуло, корабль невысоко подпрыгнул, словно брыкающийся необъезженный мустанг. Снова ударило снизу, тормозя, оглушительно напоследок взревели двигатели. Аппарат, подпрыгивая на неровностях металлических плит летного поля, покатился, постепенно замедляясь к переходной галерее.

Зашипела, включаясь, бортовая радиосеть. Голос командира корабля сообщил об удачном приземлении, в салоне раздались традиционные аплодисменты благодарности экипажу. После невесомости тяготение Ареса нагрузило тело, хотя и не так сильно, как на Ковчеге. Чувствовалось, что планета ощутимо меньше. Далеко внизу, в разломе Победы земляне построили первую, базовую колонию. Самый грандиозный каньон из всех, когда-либо открытых человеком, назвали в честь разгрома Высших. Даже знаменитый Марсианский Большой каньон на его фоне не впечатлял. Простиравшаяся от южного почти до северного полюса, гигантская трещина в толстой шкуре планеты поражала грандиозностью. Длиной более 5000 км, шириной — 100 км и глубиной — до 11 км, разлом, представлял собой целую систему разветвленных каньонов. На дне давление атмосферы становилось вполне сносным для тренированного человека, примерно как на вершине земной горы Эверест, хотя и там находиться без дыхательного аппарата было невозможно — в «воздухе» сплошная углекислота да аргон и водород с азотом. Пассажиры прильнули к иллюминаторам, оживленно зашушукались разглядывая окружающий пейзаж. Под небом цвета пламени с единственной тучкой, стремительно мчавшейся к горизонту, простиралась покрытая песком красноватого оттенка пустыня, усеянная хаотично лежащими обломками камней, на горизонте плавно переходя в невысокие холмы. Над всем этим великолепием нависало завораживающие чужеродностью нежно-розового оттенка небо. Иван посмотрел вверх. Над горизонтом ярко пылало сквозь тонкую оболочку атмосферы холодным синим[24] цветом поднимающееся солнце. Немного подальше от светила, несмотря на утро в разгаре, все еще видны разноцветные искорки звезд. Иван заранее уточнил в интернете, что Ковчег виден с поверхности даже не вооруженным взглядом но, сколько он не всматривался в небо, так и не смог его найти.

Прокатившись почти до конца полосы, космолет остановился, с громким скрипом переходная галерея пристыковалась к входному люку. В салон зашла улыбчивая стюардесса и пригласила пассажиров на выход. Иван накинул куртку, вытащил свою сумку и вместе с толпой пассажиров устремился к выходу.

— Спасибо за благополучный перелет! — остановившись на секунду у выхода, он поблагодарил стюардессу, получив в ответ профессионально ослепительную улыбку. Шагнув в галерею, зажмурился от неожиданности. Яркий солнечный свет ударил по глазам, наливая веки насыщенным розовым цветом. Когда он, проморгавшись, снова их открыл, перед ним предстал во всем великолепии девственный Арес. Галерея, изготовленная из сверхпрочного прозрачного пластика, позволяла рассмотреть окрестности в мельчайших подробностях. Вокруг царила бесконечная пустыня, сплошь покрытая длинными, красно-коричневыми волнами барханов, крутыми с одной стороны и отлого спускающимися с другой, откуда дуют господствующие ветры. Неутихающий ветер и сейчас гнал змеистые струйки песка. Только узкая лента посадочной полосы, сверкающая на солнце металлом и два небольших надувных купола рядом, напоминали о том, что неугомонный гомо сапиенс добрался и сюда.

Со стороны недоступной для обзора на борту космолета, буквально в паре сотнях метров, темнел грандиозный разлом в коре планеты. Он тянулся до далекого горизонта. Пассажиры зашли в громадный автобус с необычайно широкими шинами и надписью поселок-аэродром на борту. Глухо чавкнули, закрываясь двери, отрезая пассажиров от ядовитой атмосферы Ареса. Мотор тихо заурчал, автобус тронулся по дороге, ведущей на дно разлома.

Автобус неторопливо катился вниз по пока еще больше похожей на горную тропинку недавно проложенной дороге. Иван прилип к иллюминатору и невольно залюбовался открывшимися фантастическими видами первозданной природы. Ни одно описание не могло по-настоящему подготовить человека к масштабу и величию огромного каньона, уходящего вдаль, насколько может видеть глаз, грандиозным комплексом каньонов, скал, пещер, башен, уступов и оврагов. Над головой висело темно-красное, усыпанное алмазами незнакомых созвездий неба. Справа, в нескольких метрах от колес автомобиля, угрожающе чернела бездонная пропасть. С другой стороны неторопливо тянулись отвесные, а кое-где нависающие над тропой скалы. Они сверкали под лучами утреннего солнца всеми цветами радуги от фиолетового и пурпурно-коричневого до бледно-розового и голубовато-серого. Причуда природы изваяла из камней необыкновенной формы пики, спирали, мавзолей, храмы, огромные головы, каждую из них можно смело выставлять в качестве памятника на центральную площадь любого города. Лучи солнце падая на них бросали вниз тысячи чернильных теней. Со всех сторон автобуса доносились восторженные возгласы восхищенных красотой планеты попутчиков.

— Мам! Мам! Смотри как красиво! — громко воскликнул сидевший на коленях у привлекательного вида мамаши ребенок лет пяти и ткнул пальцем в иллюминатор — а вон замок Людоеда! Мы будем в нем жить?

— Сыночек, тут жить нельзя, тут плохой воздух, мы будем жить в куполе…

Через несколько минут лучи светила перестали достигать дороги, наступила тьма. Мощные фары автобуса включились, ярко освещая узкую дорогу. Путь предстоял еще долгий и утомительный и Иван начал думать о взаимоотношениях с Настей. Почему их роман так внезапно и трагически закончился? Он же видел, видел, что ей хорошо с ним, нередко ловил на себе ее влюбленные взгляды. Глаза не могут врать! С момента ссоры он сильно изменился и предлог для расставания: отказ поддержать ревнителей справедливости считал просто абсурдным. Не верил он, что ее увлечение обманщиками было серьезным. Тем более что в кровавого восстании девушка никак не замешена. Просто девочка заигралась в юношеский максимализм и поддалась на демагогию. Надеюсь, что теперь, после всего произошедшего и разоблачения связей Троцкого с Высшими, она уже не та романтическая дурочка, которая пошла за умелым лжецом. В любом случае он намерен расставить все точки над и…

Незаметно для себя он вновь задремал. Проснулся ближе к полудню. Далеко внизу, на дне разлома, сверкали огни колонии. В свете прожектора ярко блестел лед. Единственное на планете замерзшее озеро, образовалось из потихоньку просачивавшейся из толщи вечной мерзлоты влаги. Давление столба атмосферы на дне разлома достаточно чтобы лед не испарялся в лучах редко заглядывающего на дно разлома светила. Большие объемы легкодоступной воды решали проблему с обеспечением колонии водой и послужили дополнительным аргументом в пользу создания базы именно в этом месте. Правее озера пузырились две подсвеченных изнутри лампадки: два колоссальных жилых купола, соединенных прозрачной перемычкой.

Автобус покатился по разъеденному эрозией и выстланному красным песчаником дну разлома. Фары выхватывали из тьмы небрежно пробитую грейдером дорогу. Лучи прожекторов совсем рядом, на расстоянии километра, высвечивали вздымавшиеся на головокружительную высоту слоистые стены, дальше, куда не добивал свет, терявшиеся во тьме. Мимо промелькнуло замерзшее озеро. Несколько старожилов в дыхательных аппаратах катались по льду, осваивая древнее искусство конькобежцев. С каждой секундой купола земной колонии увеличивались в размерах, вскоре стало возможно различить внутри отдельные здания и деревья. Проснувшиеся пассажиры негромко загомонили, готовясь к концу утомительного путешествия.

Машина затормозила у ворот главного шлюза. Скрипнули, расходясь внешние герметичные ворота, автобус медленно заехал в небольшое помещение шлюза. Атмосфера в расщелине была достаточно плотной, чтобы не только без помех передавать звуки, она позволяла человеку находиться вне купола в кислородной маске и теплой одежде. Впереди блестят сталью внутренние ворота. Сбоку горит красная лампочка предупреждая что вокруг ядовитая атмосфера Ареса. Ворота с шумом захлопнулись. Глухо запыхтели насосы, откачивая местный ядовитый воздух, а затем заполняя тамбур земным. Посмотрим, насколько отличается то, что показывают по головизору с тем, что увижу, подумал Иван.

Сигнальная лампочка загорелась зеленым, внутренние двери неторопливо открылись, автобус выехал из шлюза на просторную заасфальтированную площадку. Заменяющие солнце мощные фонари под куполом, на миг ослепили, а когда Иван проморгался то невольно открыл рот. Взгляду предстала фантастическая картина земного поселка на чужой планете. Невысокие, одно-двух этажные аккуратные здания, с длинными тамбурами, предназначенными в случае аварии послужить шлюзовыми камерами, выстроились вдоль единственной улицы поселка, покрытой мелкой, но хорошо утрамбованной галькой. Дома блистали свежепокрашенными в яркие цвета фасадами и казались в искусственном свете игрушечными. Вокруг безлюдно, только перед одним из домов, на детской площадке копались в песочнице пестро одетые ребятишки разного возраста. Рядом на скамейке сидит худой старик в шляпе. При виде автобуса он оживился. Поднявшись, направился к вновь приехавшим. Вдоль дороги зеленели свежепосаженные деревья, позади домов блестели пленкой теплицы и оранжереи. Впереди возвышалась массивная колонна, на нее опирался прозрачный купол, метров двести в поперечнике, защищающий людей от ядовитой атмосферы Ареса. Справа от шлюза, в обрамлении саженцев лип блестел небольшой бассейн. В противоположном углу, у стены купола торчали массивные здания производственного типа.

Вытащив из-под кресла вещи, вместе с толпой шумных и немного растерянных новых поселенцев Иван вышел из автобуса. Поставив сумку на траву, с любопытством огляделся. Теплый, градусов двадцать, ветерок принес запахи свежей краски новостроек и гари, так пах грунт планеты.

— Ой! Бабочка! — слегка шепелявя от недостатка зубов крикнула хорошенькая девочка лет пяти в аккуратном джинсовом сарафанчике и помчалась по улице за добычей, но убежала недалеко. Строгая мама поймала ее буквально через несколько шагов. Над деревьями и над яркими цветами разбитых перед домами цветников вились не только красавицы-бабочки, жужжали пчелы, трава и деревья кишели разнообразными насекомыми. В теплицах зеленел лучок, укроп и прочие не мудреные овощи, выращиваемые обитателями колонии. Земляне проживали на планете менее двух месяцев, а умудрились построить полноценный поселок и замкнутую экосистему. Контраст между оазисом земной жизни и видневшейся на тонкой преградой прозрачной купола мертвой пустыней, производил ошеломительный эффект.

Неплохо развернулись, мысленно присвистнул пораженный увиденным Иван. Старик, слегка прихрамывая, подошел к автобусу, с интересом осмотрел пополнение и поправил спадающую на лоб шляпу.

— Дедушка, не подскажешь, где у Вас можно переночевать? — спросил Иван.

— Так всем переселяющимся в поселок уже готовы коттеджи, тебе сынок разве не сказали об этом?

— Так я сюда не переселяться, я ненадолго, по делам.

— А что так? Или боишься под открытым небом жить? — усмехнулся старик.

— Да нет, я космонавт, мне лучше ближе к работе…

А… — протянул словоохотливый старик, — то-то я гляжу твое лицо мне знакомо, — пройдешь мимо регенерационный завод потом склады и электростанция, — он махнул в дальний угол, — там и увидишь гостиницу для командированных, не ошибешься.

Толпа рассосалась, люди направились к новым жилищам. Иван поднял вещи и месте с еще с двумя командированными направился в гостиницу.

Сразу за электростанцией он увидел вытянутое и приземистое одноэтажное здании на котором красовалась табличка «Гостиница». Дверь приоткрылась из нее вальяжно прошествовал наружу большой, радикально черный кот с белой манишкой спереди. Хвост он держал трубой, а на посетителей безразлично смотрел сверху вниз. Усевшись на лестнице, принялся наводить гигиену: вылизывать себя, не обращая внимания на то, что находится на чужой планете. Вслед за котом выскочила молодая, не больше двадцати пяти лет девушка в строгом брючном костюме, оглядело гостей, и затараторила:

— Ой, а Вы все к нам, много то как. Но ничего места всем найдем, только в комнатах придется жить по двое, а то одиночные номера все заняты! Ой, я забыла представиться, я Джейн, я администратор гостиницы.

Кот потерся о ее ногу, громко заурчал.

— Ваш кот? Красавец! — поинтересовался Иван и наклонился, чтобы погладить это чудо. Кот не дался, презрительно фыркнув, ловко увернулся и нырнул обратно в открытую дверь.

— Не любит чужих, — Джейн в сожалении развела руками и жестом пригласила гостей зайти. Большую часть полупустого холла занимала здоровенная стойка администратора. Иван, вслед за пожилым мужчиной в черных очках провел по сканеру коммуникатором, регистрируясь и, тут же получил от администратора улыбку и пластиковый ключ-карточку от комнаты. Ивану достался номер на пару с сорокалетним гляциологом. Пройдя по коридору, Иван нашел дверь с табличкой 6, приложил карточку к замку. Номер самый обыкновенный, похожий на комнату, в которой он проживал во время учебы в колледже. Две односпальные кровати с новенькими тумбочками в изголовье, на стене телевизор, справа сквозь приоткрытую дверь белел кафель санузла. Из широкого окна открывался великолепный вид на освещенное прожекторами замерзшее озеро на дне каньона. Сосед бросил сумку рядом с кроватью и ушел по делам.

После того как Иван расположился в номере и повесил в шкаф одежду, он законектил браслет коммуникатора. Поселковую сеть не сравнить с интернетом Ковчега, но кое-что и с ее помощью он узнал. Изрядно полазив по сети, выяснил, что Насти в колонии сейчас нет. Семь дней тому назад, она уехала в экспедицию и должна вернуться только через день, в четверг. Срок его вполне устраивал, так как обратный рейс на Ковчег запланирован в пятницу. Часы показывали шесть часов вечера местного времени. Он набрал сообщение для матери, что долетел нормально, смска автоматически ушла на радиостанцию. Оставалось ждать ответа. Спать не хотелось, смотреть головизор или читать тоже охоты не было. Пока болел, все способы убивать время надоели хуже горькой редьки. Иван решил прогуляться, заодно пройти во второй купол, предназначенный под сельское хозяйство.

Захлопнув дверь, Иван вышел в холл, администратор мимолетно подняла глаза, приветливо кивнула ему и отвернулась к компьютеру. Проход во второй купол был хорошо виден с любого места на улице. Пройдя очередной внутренний шлюз, Иван зашагал по узкому проходу между куполами. Под ногами гремели металлические плиты, а вот стены изготовили прозрачными. В свете мощных прожекторов, озарявших местность вокруг поселения землян, из тьмы выступали угрюмые безжизненные скалы самых разнообразных цветов, хотя в целом преобладали оттенки красного. Во льду замерзшего озера отражались прожектора, освещая одинокого землянина в кислородной маске и теплом тулупе, совершенствующегося в катании на коньках. Иван испытывал странное ощущение. С одной стороны казалось, что он шагает без всякой защиты по враждебной для хрупкой земной жизни поверхности Ареса, а с другой — он испытывал твердую уверенность в надежности земной техники.

За очередным шлюзом одуряюще пахнуло свежей травой, специфическими запахами хлореллы и птичьего навоза, послышался задорный крик петуха и многоголосый гомон птичьего стада. Просто сельская идиллия. На потолке ярко горели мощные прожектора, подстегивая фотосинтез хлореллы в добром десятке изумрудного цвета бассейнов с хлореллой и огородных культур на нескольких гидропонных плантациях. Человекообразные роботов неторопливо двигались между рядов плантаций и собирали сочные созревшие овощи в массивные, ярко-красные пластиковые контейнеры. На краю купола стоял большой прозрачный пластиковый бокс с суетящимся куриным племенем. Несколько человек в однообразных зеленых комбинезонах ссыпали корм в длинные лотки, вокруг них забияки — петухи немедленно затеяли драку. На Ивана работники не обратили ни малейшего внимания. Птичье стадо и на чужой планете занималось привычным делом: курицы кудахтали и сносили яйца, петухи дрались. Лицо одного из людей показалось Ивану знакомым. Он хотел подойти поближе но вынырнувший из небольшого домика рядом с боксом сбушник остановил его.

— Там заключенные, приговоренные после мятежа. Не стоит туда подходить.

Иван понятливо кивнул и тут он вспомнил. Он пару раз видел этого мордатого брюнета лет двадцати пяти с недобрым взглядом около Насти. В школе Иван проходил практику на плантациях, да и на плантации Ковчега мать, по профессии агрономом гидропонной фермы, не раз водила его в пещеры сельскохозяйственной зоны Ковчега. Мать мечтала, чтобы ее единственный сын продолжил дело ее жизни, но он пошел по стопам отца. Стремительно темнело, компьютер поселка переключал освещение на режим ночи. Чтобы не возвращаться в полутьме Иван поспешил в гостиницу. По пути он несколько раз оглянулся. То, что этот непонятный тип исчез из окружения Насте его не огорчило. Ревнители справедливости получили по заслугам.

Утром его разбудил пискнувший коммуникатор. Когда он открыл сообщение, металлический голос произнес:

— Внимание! Ожидается локальная пылевая буря в районе экватора. Скорость ветра 100 метров в секунду. Повторяю: Ожидается локальная пылевая буря в районе экватора. Скорость ветра 100 метров в секунду.

Казалось бы, что такое буря в атмосфере, во много раз более редкой, чем земная? Так, пшик и больше ничего, не ощутишь. Только кто так считает, не учитывает, обилие песка и пыли на планете и чудовищную мощь ураганов, дующих на поверхности. На земле тридцать метров в секунду, это уже страшный ураган, одинаково легко сносящий и деревянные хижины и капитальные дома, а когда ветер бушует со скоростью сотня и более метров в секунду это мощь, противостоять которой можно только в надежно закрепленных анкерами к земле куполах.

Иван покопавшись в местном инете. Колония землян как раз располагалась в экваториальной зоне, а экспедиция, Насти, подъезжала к базе. От известия он почувствовал озноб, а тревожное предчувствие беды сжало сердце…

* * *

Мерно подпрыгивая по идущими волнами песчаным дюнам вездеход мчался, оставляя за собой в воздухе пыльный, неторопливо опадающий на грунт, след. В иллюминаторе — тускло-красная пустыня, густо усеянной изъеденными временем и ветрами каменным обломкам. Далеко позади осталась гора Вельзевула, но и сейчас хорошо видна гигантская каменная свеча, вздымающаяся в стратосферу на высоту двадцать километров. Машина мчалась на предельной скорости, какую только позволяла пересеченная местность. Экспедиция в составе начальника партии Джо Ньюмена, геолога Алексея Горбунова, биолога Анастасии Вокуленко и водителя представившегося вначале путешествия просто Сергеем, после недельного отсутствия возвращалась домой в поселок под куполами. Целью экспедиции стало исследование склонов горы Вельзевула. План научных работ выполнили на сто процентов, но семь дней в экспедиции — это много, они устали и измучились. Отчаянно хотелось в баню и поспать на нормальной кровати, а не на тесной койке бытового отсека вездехода. Люди молчали, за семь дней они успели обговорить все, что только можно и сейчас лишь угрюмо ожидали конца экспедиции.

До разлома Победы оставалось еще полдня дороги, когда оживая, зашипела рация. Прозвучавшее предупреждение о приближающейся пыльной бури, стало неприятной неожиданностью. Добраться до разлома они никак не успевали. Настроение предвкушавших заслуженный отдых путешественников упало. Хмурый руководитель экспедиции торопливо склонился к планшету и включил карту окружающей территории. Несколько минут он молча вглядывался, пытаясь разыскать место, где можно укрыться от бури, в тревожно светившийся экран. Впереди через несколько километров лежал неглубокий каньон, след древней реки, когда-то, миллионы лет тому назад протекавшей по равнине. Там попытаемся укрыться, сделал выбор Джо. Нервным жестом он нацепил гарнитуру радиосвязи и выдал в эфир:

— Колония, путник 1 на связи, как слышите?

— Слышу хорошо. — донесся ответ.

— Мы попробуем укрыться от бури в каньоне, передаю координаты, — Джо нажал на кнопку планшета, отправляя расположение будущего укрытия.

— Принято, давайте побыстрее — вновь донесся встревоженный голос диспетчера, буря надвигается очень сильная.

— Постараемся, — судорожно хмыкнул Джо, — конец связи.

Нервно прикусив губу, он положил руку на плечо сидевшего рядом водителя:

— Сергей, добавь скорость, идем к вот этому каньону, — он пододвинул планшет и указал на нем путь.

— Не беспокойтесь, Джо! — белозубо улыбнулся водитель, — успеем.

— Надеюсь, — еще раз хмыкнул начальник экспедиции, суетливым движением вытащил платок и торопливо вытер внезапно выступивший пот. Что такое буря на Аресе он уже видел и поэтому не мог не беспокоиться. Немного помолчав, приказал:

— На всякий случай всем одеть скафандры.

Когда его распоряжение выполнили, он затих, все что в человеческих силах он сделал и отвернулся к иллюминатору. Вездеход прибавила в скорости, стремительно мчась вперед, машину начало ощутимо сильнее подбрасывать на барханах и неровностях. Мимо проносилась надоевшая картина: красные пески, бардовое небо и пылающее синим солнце.

Первым признаком надвигающегося катаклизма стала неожиданно наступившая тишина. Смонтированные на броне вездехода датчики звука передавали только тихий шум мотора и негромкий шелест, с которым вездеход летел по пустыне. Ветер, испокон веков гулявший по барханам, исчез, а вместе с ним пропали все остальные звуки и шорохи планеты, вызывая даже на подсознательном уровне тревогу. Потом позади где-то у горизонта появилась и начала стремительно нагонять машину огромная пурпурно-коричневая туча, через считанные секунды превратившаяся в клубящуюся, красноватого цвета стену из песка и пыли от горизонта до горизонта. Приближалась она со скоростью курьерского поезда и вскоре закрыла местное, нежаркое солнце. Вновь снаружи зашумел ветер, усиливаясь с каждым мигом и вздымая в разреженную атмосферу тонны и тонны пыли и песка. Температура снаружи начала стремительно падать. Еще пять минут тому назад забортный термометр регистрировал плюс семнадцать градусов, а сейчас — показывал минус десять. Тревожное ожидание повисло в кабине машины. Укрыться до подхода бури они явно не успевали.

— Пристегнуться всем! И шлемы опустить! — раздвинул стиснутые в тонкую ниточку крепко сжатые губы начальник экспедиции. Дождался пока все выполнят его указание и последним защелкнул шлем.

Наконец буря настигла, мощно пнув вездеход, потащила вперед словно по льду. Мгновенно потемнело, как будто злой волшебник в одну секунду украл солнце. В тот-же миг автоматика включила свет в кабине, высветив напряженные лица людей. Мощные фары вездехода с трудом освещали дорогу впереди всего на пару метров. За бронированным стеклом иллюминатора свирепо рычала и скрежетала толпа взбешенных джинов из древних арабских сказок, так что перекричать их дикие завывания не представлялось никакой возможности. Настя судорожно вцепилась в поручни. Град поднятых катаклизмом камней с силой и скоростью сумасшедшего барабанщика забарабанил по броне, испытывая ее на прочность, но водитель упрямо продолжал вести машину, ориентируясь по высвечивающемуся на навигаторе азимуту. Несколько минут вездеход упорно сопротивлялся, потихоньку полз вперед, но коварный ветер подкрался сбоку и внезапно ударил. Многотонная машина приподнялась на одной гусенице, постояла мгновенье в неустойчивом равновесии и с шумом опрокинулась. Настя пронзительно заорала, захлебываясь собственным испуганным криком.

Вездеход упал на бок, мир перевернулся, а машина сначала неторопливо, но с каждым мигом ускоряясь соскользнул в долгожданный каньон, в котором они надеялись укрыться. Несколько секунд длился безумный бобслей[25]. Снова сильный удар сотряс конструкцию земного вездехода, заскрежетал рвущийся словно бумага металла и, наконец, безумные горки закончились.

Вездеход лежал перевернутый на бок. Мотор взвыл напоследок и заглох, рядом кто-то протяжно застонал. Люди привыкли к вечному гулу работающего двигателя, и когда его негромкий шум исчез, это сразу услышали. Не помешала ни беснующуюся снаружи буря, ни непрерывный стук камней по обшивке вездехода. Впрочем, на дне каньона напор ветра стал гораздо слабее, расчеты начальника экспедиции оправдались. Странный тихий звук, напоминающий шум выходящего из проколотого шарика воздуха, вселил в Настю неподдельный ужас. Она висела, прижатая ремнем к спинке сиденья. Сердце на секунду замерло, чтобы потом лихорадочно забилось, наверстывая упущенное.

В кабине царила тишина, только кто-то тихо, но протяжно постанывал. Девушка включила нашлемный фонарь, в его тусклом свете она увидела висевший в воздухе и переливавшийся разноцветными огоньками мелкий песок. Целые килограммы красного аресского песка ветер успел нанести в машину через внушительную дыру в обшивке вездехода в районе двигательного отсека.

Загорелась еще одна тусклая звездочка, это включился фонарик Джо. Освободившись от страховочного ремня он осмотрелся и тяжело выдохнул:

— Ну вот и приехали!

Мотор безнадежно сломан, тот же камень, который остановил падение вездехода, вмял в него броню. В происшествии пострадал водитель, рычаг управления зажал ему левую голень. Другим членам экспедиции повезло, они отделались синяками и ссадинами. Лишь совместными усилиями люди сумели освободить страдальца. В районе ступни под скафандром выделялось странное утолщение. Водитель непрерывно стонал пока не сработала встроенная аптечка, обкалывая болеутоляющим и снотворным. Посмотреть что произошло с ногой, невозможно, вокруг ядовитая атмосфера Ареса а скафандр не снимешь. Перелом? — с ужасом предположила Настя. Вскоре водитель затих, глаза его закрылись, он заснул.

Рация безмолвствовала, передавая только дикий визг бури. Антенна не пережила опрокидывание машины, сломавшись у основания. Негромко чертыхнувшись, Джо достал мобильный телефон и попытался вызвать базу, но тщетно. Песчаная буря выработала гигантские по мощности заряды электричества и полностью заблокировала связь. Несколько мгновений начальник экспедиции сидел неподвижно, соображая, что делать, потом приказал загерметезировать пролом и собрать теплые вещи.

После того как пробоину заделали вытащенным из аварийного комплекта тюбиком герметика, люди собрали все, чем можно укрыться от мороза. Тесно прижавшись друг к другу, так теплее набросали сверху вещи. Аккумуляторов скафандров при работе на обогрев должно хватить еще часа на три, а дальше им оставалось только ждать спасателей и надеяться, что они не успеют замерзнуть и хватит кислорода. Вот только вряд ли спасатели смогут выйти к ним на помощь до окончания катаклизма, иначе сами рискуют стать жертвами бури. Сколько еще продлиться стихийное бедствие? Бог весть, час, сутки, неделю-это никто не мог предсказать.

Стрелка термометра неуклонно клонилась влево, подбираясь к минус сорока. Люди молча лежали, стараясь дышать равномерно и как можно меньше двигаться, чтобы кислород расходовался экономичнее. Они продолжали надеяться на спасение, вот только судьбе на желания людишек наплевать. Дикий холод проникал повсюду. Особенно мерзли руки и ноги, Настя их уже не чувствовала. Ей стало дико страшно и, только стыд перед Джо и Сергеем не давал ей скатиться в истерику. Если их не спасут, их ждет жуткая смерти от мороза, когда после обманчивых видений кровь застывает и превращается в лед.

Вначале Насте дико хотелось жить, создать семью, родить детей. Мама, папа… При воспоминании о них на душе ее потеплело. Они сейчас дома, на Ковчеге и им ничего не угрожает. Может они сейчас нежатся под жаркими лучами на берегу ковчеговского моря? А еще Иван, она так виновата перед ним. Как бы хотелось ей сейчас вернуть все назад, выйти за него замуж, но поздно и больше ничего не изменишь. Юный организм не верил, что все кончилось, ничего больше не будет, а впереди только великое ничто…

Тихонько, чтобы никто ее не слышал, и горько, словно несправедливо наказанная маленькая девочка, она заплакала. Едва показавшись из-под век, слезы превращались в ледяные шарики. Термометр подкрался к минус пятидесяти, вымораживая тело, чувства, мысли. Ей стало не холодно, а почти тепло, мозг охватило сонное безразличие. Мысли вяло ворочались в засыпающем мозгу, Настя почувствовала, как погружается в тот глубокий сон, от которого еще никто не пробуждался…

Вдруг все ее тело кто-то грубо сотряс, вырывая ее из-под груды вещей, под которыми лежала. Кто-то звал ее по имени, не давая соскользнуть в спасительное небытие и, куда-то тащил. С огромным трудом девушка заставила себя поднять веки и сфокусировать взгляд. Туман перед глазами рассеялся, и мутная картинка потихоньку сложилось в черно-белое изображение. На расстоянии нескольких десятков сантиметров глаза ее Вани. Постепенно включились и другие органы чувств, девушка ощутила, что ее куда-то несут, прижав к груди как ребенка.

— Ванечка, — едва слышно прошептала онемевшими губами девушка. Глаза вновь закрылись и она проваливаясь в глубокий обморок. Какие привлекательные галлюцинации появились перед концом, подумала она. Если начались виденья, значит, смерть близка…

Спасательная экспедиция, к которой присоединился добровольцем Иван, успела в последний момент. Едва закончилась песчаная буря вездеходы спасателей вышли на поиски. До места крушения они добрались в последний момент, ребята уже отходили. Вытащив тела людей из насквозь промороженного экспедиционной машины вездеходы пулей помчались в колонию. Поселковый доктор на все расспросы отвечая одинаково, ждите, у пациентов состояние средней тяжести. Иван с утра и до вечера, словно дежуря, торчал перед дверьми медпункта. Изо всех сил старался выглядеть спокойным и уверенным, хотя это удавалось ему откровенно плохо. Весь поселок без труда читал на лице молодого парня растерянность и тоску и сочувствовал ему, вот только помочь никто не мог.

Через двое суток, едва Иван успел умыться после сна, позвонил доктор и обрадовал известием что жизни пострадавших больше ничего не угрожает. Настя пришла в сознание, и он может в обед навестить ее…

Иван на секунду остановился перед дверьми медпункта и вытащил из внутреннего кармана красную бархатную коробочку в форме сердца. На фоне черного бархата золотом блеснуло простенькое кольцо с крохотной голубовато-белой искоркой фианита посредине. Что стоило выбить с заместителя мэра колонии по тылу золотое кольцо-это отдельная история. Только репутация дважды героя Ковчега и личный звонок Капитана Ковчега, настоятельно порекомендовавшего помочь, решили проблему. Цветы он так и не сумел найти, снабженцы считали, что есть более приоритетные грузы и их пока не завозили на Арес. Иван еще раз придирчиво осмотрев подарок. «Красивое кольцо. Думаю, оно ей понравиться.» Из кармана появился сувенир с далекого Аурема: маленький золотой самородок в форме причудливого инопланетного зверя. Все решился! Он энергично открыл дверь и решительно зашел в примолкший медпункт.

Примечания

1

В астрономии, обитаемая зона, зона обитаемости, зона жизни (англ. habitable zone, HZ) — это условная область в космосе определённая из расчёта, что условия на поверхности находящихся в ней планет будут близки к условиям на Земле и будут обеспечивать существование воды в жидкой фазе. Соответственно, такие планеты (или их спутники) будут благоприятны для возникновения жизни, похожей на земную.

(обратно)

2

Нейтрид — неатомарная форма материи, отличается невероятной плотностью, сравнимой с плотностью атомного ядра.

(обратно)

3

Перевод:

«Мы ползем, ковыляя во мгле, Прижимаясь к родимой земле. Хвост горит, бак пробит, и машина летит. На честном слове и на одном крыле…»

Русский вариант песни впервые исполнил великий Утесов.

(обратно)

4

Биом — совокупность экосистем одной природно-климатической зоны

(обратно)

5

Тачпад, сенсорная панель (англ. touchpad: touch — касаться, pad — подушечка) — указательное (координатное) устройство ввода, предназначенное для управления курсором и отдачи различных команд компьютеру, телефону или другому электронному оборудованию. Ввод осуществляется путём прикосновения одним или несколькими пальцами руки к поверхности.

(обратно)

6

Critical error. - критическая ошибка.

(обратно)

7

Летёха — лейтенант, авиационный слэнг.

(обратно)

8

Литосфера (от греч. λίθος — камень и σφαίρα — шар, сфера) — твёрдая оболочка Земли. Состоит из земной коры и верхней части мантии

(обратно)

9

Пандемия (греч. πανδημία — весь народ) — эпидемия, характеризующаяся распространением инфекционного заболевания на территории всей страны, территорию сопредельных государств, а иногда и многих стран мира (например, холера, грипп). Обычно под пандемией подразумевают болезнь, принявшую массовый, повальный характер, поражающую значительную часть всего населения, первоначально, почти всё население.

(обратно)

10

Тропосфера — самый нижний слой атмосферы, толщина которого над полюсами составляет 8-10 км, в умеренных широтах — 10–12 км, а над экватором — 16–18 км.

(обратно)

11

Правая чашка — кресло второго пилота, слэнг пилотов.

(обратно)

12

Реголит (от др. — греч. ῥῆγος — одеяло и др. — греч. λίθος — камень) — остаточный грунт, являющийся продуктом космического выветривания породы на месте.

(обратно)

13

Это маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества. — Слова, произнесённые американским космонавтом Армстронгом, когда он впервые ступил на Луну 20 июля 1969 года.

(обратно)

14

Правак — второй пилот, слэнг пилотов.

(обратно)

15

Копчик — хвостовая часть фюзеляжа, слэнг пилотов.

(обратно)

16

Терминатор (астрономия) — линия светораздела, отделяющая освещённую (светлую) часть небесного тела от неосвещённой (тёмной) части.

(обратно)

17

Артефакт (лат. artefactum от arte — искусственно + factus — сделанный) в обычном понимании — любой искусственно созданный объект, продукт человеческой деятельности.

(обратно)

18

Хук — классический фланговый удар из традиционного бокса. «Хук» в переводе с английского означает «крюк», что совпадает с традиционным русским названием этого удара. Однако в настоящее время чаще используется англоязычное название.

(обратно)

19

Гарда (франц. garde — охрана) часть эфеса клинкового холодного оружия служащая для защиты кисти руки от удара оружием противника. Термин «гарда» чаще всего применяется по отношению к длинноклинковому оружию (шпаге, рапире).

(обратно)

20

Спич — краткая приветственная застольная речь.

(обратно)

21

Децимация- казнь каждого десятого по жребию, высшая мера дисциплинарных наказаний в римской армии.

(обратно)

22

Имплантация — хирургическая операция вживления в ткани чуждых организму структур и материалов.

(обратно)

23

Арес — Так, из-за сходства с Марсом земляне назвали замерзшую земноподобную планету системы. Арес древнегреческий аналог римского бога войны Марса.

(обратно)

24

Красная пыль в атмосфере Ареса рассеивает красную часть солнечного света, окрашивая небо над планетой в красные тона. Синяя часть солнечного света проходит сквозь атмосферу планеты и делает звезду видимым с поверхности в холодных цветах синих оттенков.

(обратно)

25

Бобслей — зимний олимпийский вид спорта, представляющий собой скоростной спуск с гор по специально оборудованным ледовым трассам на управляемых санях — бобах.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 8

Глава 10

Глава 11 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg