«Наследники империи»

Наследники империи (fb2) - Наследники империи [ЛП] (Пятая Империя - 3) 1884K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дэвид Вебер

Дэвид Вебер Наследники Империи

Глава 1

Шон Макинтайр выбежал из транспортного тоннеля и одновременно подстраивая свой слух, бросился по коридору. Пока он не добежит, слух ему не понадобится, но почему-то проблем с био-улучшенными ушами было больше, чем с глазами, и было бы неплохо, чтобы всё настроилось побыстрее.

Пробежав последнюю сотню метров, он замедлился, остановился и прислонился к переборке. Широкий, безмолвный коридор исчезал в мерцающей точке в другом направлении. Он запустил руку в потные, чёрные волосы, пока его улучшенные уши ловили пульсирующие звуки окружающего оборудования и мягкий шум от ближайшего транспортного тоннеля, вместе с замедляющими ударами его пульса. Он преследовал их уже час и почти не ожидал теперь оказаться в засаде. “Он бы точно попробовал это”, подумал он, презрительно фыркнув.

Он вынул оружие из кобуры и повернулся к люку. Тот открылся — тихо, для не улучшенных ушей, но громоподобно для него — и полился яркий солнечный свет.

Он проскользнул через люк и выбрал телескопическое зрение для левого глаза, оставив правый на нормальном уровне (всё-таки с глазами получалось гораздо лучше, чем с ушами), и вгляделся в размытые тени шелестящих листьев.

Дубы и гикории дремали под “солнцем”, а он пересёк зону для пикников и направился к сияюще-зелёным рододендронам, которые росли до самого озера. Он двигался тихо, прижав пистолет двумя руками к груди, готовый развернуться, прицелиться и выстрелить со змееподобной скоростью улучшенных рефлексов. Но осмотревшись, он не услышал и не увидел ничего, кроме ветра, птиц и плеска маленьких волн.

Он бесцельно прошел до прозрачного озера, и остановился в раздумье. Парковая палуба, одна из многих на борту Дахака, была двадцати с лишнем километров в поперечнике. Это большое пространство, но Гарриет нетерпелива, и ненавидит бегать. Она будет скрываться где-то в ближайших нескольких сотнях метров, надеясь устроить ему засаду, а значит…

Что-то мелькнуло, и он замер, привлеченный увеличенной своим зрением картинкой. Улыбка коснулась его губ, когда он увидел вспышку черных волос, скрывшихся за дубом; но он не последовал за ней. Теперь, когда он нашел Гарри, не было способа ускользнуть из-за дерева так, чтобы он ее не заметил, и он обвел глазами пространство в поисках ее союзника. Она должна быть частью засады, так что она будет где-то рядом. На самом деле, она должна быть…

Его взгляд привлек синий лоскут размером с ладонь, едва видимый между двумя лаврами. В отличие от Гарри, он был терпелив и абсолютно спокоен, хотя и находился между ними; он улыбнулся и начал медленно и скрытно перемещаться влево.

Еще несколько метров и…

Дзыннннннннннннь!

Шон дернулся в изумлении, упал на землю и выразился словами, которые его мать не одобрила бы. Перезвон уступил место хриплому жужжанию, которое разрывало его улучшенный слух, пока он не вернул его в норму и не замер спокойно.

Сигнал поступающий с лазерных датчиков его снаряжения прекратился, констатируя его поражение, и он обернулся, удивленный тем как Гарри удалось подкрасться к нему сзади. Но это был не Гарри и Шон заскрипел зубами, увидев маленькую фигурку, выбирающуюся из воды. Она оставила свою ярко синюю куртку (Шон знал, где конкретно) и вся промокла, но ее карие глаза сияли от восторга.

“Я сделала тебя!” закричала она. “Шон убит! Шон убит, Гарри!”

У него получилось не использовать ничего из своего запаса не нормативной лексики, когда восьмилетний ниндзя начала импровизированный военный танец, но это было чертовски трудно, особенно когда его сестра близнец присоединилась к своей полу промокшей союзнице. Достаточно было уже того что он проиграл девчонке, но быть заманенным в засаду Сэнди Макмахан было невыносимо. Она была на два года младше и вообще, это был первый раз когда ее допустили к игре и она подстрелила его с первого выстрела!

“Ваш восторг от смерти Шона безграничен, Сандра.” Глубокий, насыщенный голос, возникший из ниоткуда, не удивил никого из них. Они знали Дахака на протяжении всей своей жизни, и корпус звездолета обладающего самосознанием компьютера был одной из их любимых детских площадок.

“А кого это волнует?” ликующе провозгласила Сэнди. “Я победила его! Застрелила!” Она направила свой пистолет на Шона и взрыв ее хохота потряс помещение, когда она увидела выражение его лица.

“Повезло!” ответил он, убирая свой пистолет с уязвленным достоинством. “Тебе просто повезло, Сэнди!”

“Это не так, Шон,” Дахак смотрел на все с беспристрастной справедливостью, которую Шон ненавидел, когда он был на чужой стороне. ”’Везение’ подразумевает случайную работу шанса, а решение Сандры укрыться в озере. которое, как я заметил, ты не проверил. очень изобретательный маневр. И раз так, то она несомненно, совершенно беспристрастно, тебя ‘сделала’.”

“Вот так!” Сэнди высунула свой язычок и Шон отвернулся с оскорбленным видом. Еще хуже было то, что и Гарриет смеялась над ним.

“Я же говорила тебе, что Сэнди уже достаточно взрослая, не так ли?” сказала она.

Ему хотелось не согласиться, очень хотелось, но он был честным молодым человеком, поэтому Шон неохотно кивнул и попытался скрыть свою дрожь от развернувшейся перед ним картины будущего. Несмотря на свой юный возраст, Сэнди была лучшей подругой Гарри, и теперь эта малявка везде будет путаться под ногами. Год назад ему удалось отвертеться от этого, парировав, что она еще слишком маленькая. До сегодняшнего дня. Она и так уже опережает его на два курса по исчислению, а теперь вот и это!

И Шон Гор Макинтайр сделал вывод, что вселенная совсем не собирается повышать существующие критерии справедливости.

* * *

Аманда Цзянь и ее супруг вышли из транспортного тоннеля перед командной палубой Дахака. Ее сын, Тамман, следовал за ними по коридору, но его буквально распирало от нетерпеливого ожидания, и Аманда с шаловливым огоньком в глазах посмотрела на возвышающегося над ней мужа. Большинство людей считали Цзяня Тао-линя мрачным типом, но когда Тамман находился рядом, мимолетная улыбка проскальзывала по губам Цзяня. Парень не был “его” в любом биологическом смысле, но это не означало, что Тао-линь не был отцом Таммана, и он кивнул, увидев вопросительно изогнутую бровь Аманды.

“Все в порядке, Тамман”, - сказала она. “Ты можешь идти”.

“Спасибо, мама!” — он развернулся на месте со странной кошачьей неуклюжестью, присущей его возрасту, и бросился обратно к транспортному тоннелю. “Дахак, где Шон?” — потребовал он на ходу.

“Он находится на девятой парковой палубе, Тамман” — ответил бархатный голос.

“Спасибо! Мама, папа, увидимся потом!” Тамман на мгновение повернулся боком, чтобы помахать им рукой, затем с гиком нырнул в тоннель.

“Можно подумать, что они не видятся месяцами”- вздохнула Аманда.

“Я не верю, что дети живут в том же времени, что и взрослые”, голос Цзяня стал глубоким и мягким, когда она взяла его под локоть.

“Можешь сказать это еще раз!”

Они прошли последний поворот и оказались перед люком командной палубы. Его пересекал выполненный из бронзово-золотого сплава изготовившийся к полету трехглавый дракон, бережно сжимающий в своих когтистых лапах эмблему Пятой Империи. Здесь были сохранены и коронованные звезды Четвертой Империи, но сейчас Феникс возрождения перерос их, и корона империи покоилась на его гребенчатой голове. Перед ними беззвучно раскрылись двадцатисантиметровые, способные выдержать взрывы килотонных боеголовок, створки первого из многочисленных люков.

“Здравствуй, Дахак”, - сказала Аманда, проходя череду раскрывшихся люков.

“Добрый вечер, Аманда. Добро пожаловать на борт, Звездный Маршал”.

“Спасибо”, - ответил Цзянь. “Когда прибудут остальные?”

“Адмирал Хэтчер все еще в пути, но Макмаханы и герцог Гор уже присоединились к Их Величествам”.

“Однажды Джеральду придется осознать, что даже в сутках Бирхата двадцать восемь часов”, - заметил Цзянь.

“Неужели?” — Аманда опять бросила на мужа шаловливый взгляд. “Надеюсь, ты уже это сделал?”

“Наверное, нет”, - согласился он со слабой улыбкой, и она фыркнула как раз в тот момент, когда последний люк раскрыл перед ними просторы первого командного центра Дахака.

Звездная сфера поглотила их. Алмазные звезды, размером с булавочную головку, мерцали из эбеновых глубин космоса, а над ними доминировал окаймленный облаками зелено-голубой шар Бирхата, и Аманда вздрогнула. Но не от холода, а от ледяного ветра, который заставил покрыться мурашками спину, когда она подошла к совершенному голографическому экрану.

“Привет, Аманда. Тао-линь”. Его Императорское Величество Колин Первый, Великий Герцог Бирхата, Правитель звёздных систем Биа, Солнца, Чамара и Нархана, Военачальник и Лорд-Протектор государства, Защитник пяти тысяч солнц и всех людей, и, по милости Божьей, Император всего человечества, развернул к ним кресло, демонстрируя свое неказистое, с выступающим носом, лицо и усмехнулся. “Вижу, Тамман рано сошел с дистанции.”

“Когда я видел его в последний раз, он направлялся на парковую палубу,” подтвердил Цзянь.

“Ну что ж, его ждет сюрприз.” Колин усмехнулся. “Наконец-то Гарри и Дахак поиздевались над Шоном, позволив Сэнди поиграть с ними в лазерном поединке.”

“О, Боже!” — рассмеялась Аманда. “Держу пари, он получил бесценный опыт!”

“Да”. Императрица Джилтани, стройная, как меч, и столь же прекрасная, как некрасив Колин, подошла обнять Аманду. “Вероятно, меньше насмехаться он будет над ее юностью впредь. Гордость его была унижена специально сейчас, во всяком случае”.

“Он получил по заслугам,” заметил Гектор Макмахан. Командующий Императорским морским военным корпусом облокотился на консоль офицера-артиллериста, в то время, как его жена разместилась в кресле перед ним. Как и Аманда, он был одет в черный с серебром мундир, в отличии от улыбающейся Нинхурзаг Макмахан, одетой в темно-синий с золотом мундир Императорского флота.

“Нет, если Сэнди не выскажется по этому поводу. Настанет день и девочка станет отличным разведчиком.”

“Вам лучше знать,” сказал Колин, и Нинхурзаг, сидя, отвесила поклон в его сторону. “В то же время, я — “

“Прошу прощения, Колин”, - голос Дахака был подобен тихому шелесту, “но только что пристыковался тендер адмирала Хэтчера”.

“Хорошо. Пока все указывает на то, что воспользоваться удобным случаем мы сможем довольно скоро”.

“Я надеюсь на это”, - сказал Гор. Коренастый, седой Планетарный герцог Земли покачал головой. “Каждый раз, когда делаю вылазку из своего офиса, что-то так и ждет этого момента, чтобы выползти и укусить меня по возвращении!”

Колин кивнул, соглашаясь с тестем, но смотрел он на Цзяня. Тао-линь, сидевший вместе с Амандой, слушал столь внимательно, что выглядел так, как будто находился в бессознательном состоянии… и это могло показаться странным тем, кто знал Звездного маршала Цзяня исключительно по репутации или генерала Аманду Цзянь как жесткого командующего Фортом Хаутера, тренировочной базы Императорских морских пехотинцев на Бирхате. С другой стороны, Колин прекрасно все понимал, и испытывал к ним глубокую благодарность.

Аманда Цзянь не боялась никого живого, но в то же время она была сиротой. Ей было только девять, когда она поняла, что самое безжалостное оружие в этой суровой вселенной — это любовь… и она вновь усвоила этот урок, когда Тамман, ее первый муж, погиб в Дзете Южного Треугольника. Колин и Джилтани беспомощно наблюдали, как она с головой ушла в свои обязанности, построив вокруг себя глухую защиту, а все свои эмоции она отважилась вложить в сына Таммана. Она превратилась в автомат, и здесь даже император был бессилен, но все изменил Цзянь Тао-линь.

Многие подчиненные боялись маршала. Это было мудро с их стороны, но что-то глубоко внутри Аманды потянулось к нему, несмотря на все ее щиты, и мужчина, прозванный сплетниками “Грузовиком”, отнесся к ней столь мягко, что она и представить себе не могла, пока не стало слишком поздно. Пока он не пробился сквозь ее защиту, предложив свою руку и сердце, которое, как верили некоторые, все же существовало… и она приняла их.

Она была на тридцать лет моложе, что не играло никакой роли для тех, кто прошел био-улучшение. В конце концов, Колин сам был на сорок лет моложе Джилтани, а она выглядела моложе его самого. Конечно же, хронологически ей было примерно пятьдесят одну тысячу лет, но это не считалось, все из них, кроме восьмидесяти лет, она провела в стазисе.

“Как там Су-ли и Колетт?” — спросил он, и Аманда усмехнулась.

“Отлично. Су-ли был немного раздосадован, что мы не берем его с собой, но мне удалось убедить его остаться и позаботиться о сестренке”.

Колин покачал головой. “С Шоном и Гарри это бы не сработало”.

“Считай это своеобразной отдачей от близнецов”, - самодовольно ответила Аманда, бросив коварный взгляд на Джилтани. “Или от того, что у тебя нет других детей”.

“Нет, не оправдывай меня, Аманда.” Улыбнулась Джилтани. “Неизвестно мне, как ты находишь время для обязанностей и детей твоих, но уйдут годы — может, десятилетия — прежде чем приму я вызов твой. И не подобает тебе так упрекать твою Императрицу, когда мир весь знает тебя как одну из лучших матерей, в то время, как я — ” Она передернула плечами, а ее друзья рассмеялись.

Гор хотел что-то добавить, но тут раскрылись створки внутреннего люка, чтобы пропустить элегантного, атлетически сложенного мужчину в голубом Флотском Мундире.

“Привет, Джеральд”, - приветствовал Колин новоприбывшего, и адмирал флота Джеральд Хэтчер, начальник военно-морских операций, поклонился ему, салютуя.

“Добрый вечер, Ваше Величество”, - произнес тот так елейно, что его сюзерен продемонстрировал ему кулак. Адмирал Хэтчер тридцать лет пробыл солдатом армии США, а не моряком, но начальник военно-морских операций был старшим офицером Империи. Это стало логическим продолжением работы для того, кто отвечал за человечество при защите Земли от Ачуультани, но даже эта власть не была способна сдержать веселую непочтительность Хэтчера.

Он помахал Нинхурзаг, пожал руки Гектору, Цзяню и Гору, задорно чмокнул Аманду в ее щечку цвета кофе с молоком. Потом изящно склонился к руке Джилтани, но Императрица ловко притянула его за аккуратную бороду, оставшуюся со времен осады Земли, и коснулась его губ поцелуем прежде, чем он смог опомниться.

“Думаю, бесстыдный ты парень, Джерельд Хэтчер”, - серьезно сказала она, “и возможно, научит это тебя, что судьба ждет только, когда жену ты свою оставишь!”

“Да?” — усмехнулся он. “Это угроза или обещание, Ваше Величество?”

“Отрубить ему голову!” — пробурчал себе под нос Колин, и адмирал рассмеялся.

“На самом деле, она в гостях у своей сестры на Земле. Занята выбором детской одежды”.

“Боже мой, неужели тут каждый занимается созданием следующего поколения?”

“Нет, мой Колин, только все остальные”, ответила Джилтани.

“Именно”, - согласился Хэтчер. “И на этот раз у нас будет мальчик. Я безумно счастлив и со своими девочками, но Шэрон довольна”.

“Мои поздравления”, - сказал ему Колин, указав на пустой ложемент. “Но теперь, когда вы все здесь, давайте приступим к делу”.

“Это мне подходит. Через несколько часов у меня запланирована конференция на борту Матери, и я не прочь вздремнуть”.

“Ладно”. Колин сел чуть прямее, и его ленивая расслабленность улетучилась. “Как уже говорилось, я пригласил всех вас на неофициальную беседу перед заседанием Совета на следующей неделе. Скоро десятая годовщина моей “коронации”, и Дворянская Ассамблея желает устроить большую шумную вечеринку по этому поводу. Возможно, это неплохая идея, но это и подчеркивает важность государственной речи в этом году, поэтому я желаю прочувствовать “внутренний круг”, прежде чем займусь ее написанием”.

Его гости постарались спрятать улыбки. Четвертая Империя никогда не нуждалась в регулярных официальных императорских отчетах, но Колин включил подобный государственный отчет в состав законодательных актов Пятой Империи, и это созданная им же самим ежегодная повинность внушала ему страх. Именно поэтому он пригласил своих друзей в командный центр Дахака. В отличие от многих других, на его друзей можно было положиться, и они выскажут ему именно то, что думают сами, а не то, что он хотел бы услышать.

“Начнем с тебя, Джеральд”.

“Хорошо.” Хэтчер задумчиво почесал бороду. “Можно начать с хороших новостей. Геб отправил свой последний отчет как раз до того, как они с Владом отправились на Чешир, и они смогут реактивировать Чеширский флот меньше, чем за три месяца. Также они нашли еще девять Асгардов. Чтобы реактивировать их, потребуется на пару месяцев больше, а мы занимаемся набором экипажа — как обычно — но мы справимся, а наши силы увеличатся на сто двенадцать планетоидов”. Он помедлил. “До тех пор, пока мы не получим еще один Шеркан.”

Колин нахмурился, услышав горечь в его голосе, но промолчал. Все проверки показали, что планетоид “Шеркан” вполне безопасен и пригоден к эксплуатации без обширного ремонта, но ведь именно экспедиция Хэтчера нашла его, и именно ему пришлось сказать это Владимиру Черникову.

Пока же Управление разведки обнаружило всего две когда-то заселенные планеты планеты Четвертой Империи, где сохранились остатки жизни — Бирхат, старую имперскую столицу, и Чамар — но ни на одной из них не выжили люди. Но большинство имперской техники все же сохранилось, включая множество огромных кораблей немалого ее флота, а им нужны были все корабли, которые получится восстановить. Человечеству едва удалось остановить последнее нашествие Ачуультани, но чтобы победить их окончательно, требовалось что-то большее.

К сожалению, восстановление вот уже сорок пять тысяч лет заброшенного планетоида четыре тысячи километров в диаметре было непростой задачей, вот почему Хэтчер так обрадовался отличному состоянию “Шерхана”. Но тесты не обнаружили крошечный изъян в основной системе корабля, и его регуляторы пропустили то мгновение, когда механик запустил систему перехода корабля на сверхсветовую скорость. Получившийся взрыв мог уничтожить целый континент, и он унес жизни шести тысяч человек, включая и жизни адмирала Флота Василия Черникова и его супруги Валентины.

“В любом случае”, уже бодрее продолжил Хэтчер, “мы достигли успеха в других наших проектах. Через несколько месяцев Адрианна выпустит из Академии своих первых курсантов, и лично я доволен результатами, но она и Тао-линь все еще совершенствуют программу обучения”.

“Если судить о материальной части, то на Биа дела идут хорошо, благодаря Тао-линю. Ему пришлось восстанавливать практически все сохранившиеся объекты, чтобы возобновить работу щита — ” Хэтчер и звездный маршал обменялись кривыми ухмылками; реактивация огромных генераторов щита, защищавшего систему Биа и сам Бирхат непроницаемой сферой диаметром восемьдесят световых минут, была практически неподъемной задачей “- поэтому сейчас у нас есть достаточно возможностей для капитального ремонта. На самом деле мы готовы начать новое строительство”.

“Неужели?” — голос Колина лучился довольством.

“Подтверждаю,” ответил за адмирала Дахак. “Это займет примерно три-точка-пять стандартных лет — ” (в Пятой Империи использовали время Земли, а не Бирхата) “- некоторые мощности могут быть перенаправлены от реактивации к новому строительству, но мы с адмиралом Балтаном начали предварительные расчеты по новым проектам. Мы объединяем несколько “заимствованных” от Ачуультани идей с концепциями Имперского бюро кораблестроения, и я считаю, что возможности нашего нового подразделения будут существенно увеличены.”

“Отличная новость, но значит ли это, что мы уже сможем приступить к работе над Мачехой?”

“Боюсь, что это потребует значительно больше времени, Колин”, ответил Дахак.

“Значительно” — это очень оптимистично” — вздохнул Хэтчер. “Мы все еще на пальцах разбираемся в имперском компьютерном обеспечении, причем с помощью Дахака, а Мать — самый сложный компьютер, когда-либо существовавший в Империи. Дублировать ее будет крайне трудно, даже не говоря уже о затраченном времени, чтобы создать корпус диаметром пять тысяч километров и дублирующие системы внутри него!”

Колину это не нравилось, но он все понимал. Империя создала Мать (официально — Центральный Компьютер Центрального Штаба Флота), используя компоновку схем силового поля, из-за чего они выглядели большими и неуклюжими, даже сам компьютер отличался немалыми размерами — триста километров в поперечнике. Все это находилось внутри самой мощной защитной конструкции, когда-либо созданной человеком, и отсюда производилось не только управление Флотом. Мать была хранителем Империи, и именно она короновала Колина и отправила корабли на битву с Ачуультани. К сожалению (или, возможно, к счастью), она была сконструирована столь же тщательно, как и все компьютеры поздней Империи, чтобы исключить даже малейшую возможность самосознания, что означало, что она будет делиться своими невероятно ценными знаниями лишь в виде ответа на четко сформулированный вопрос.

Колин немало времени провел в переживаниях, что же произойдет с Флотом, если с Матерью что-нибудь случится, и он намеревался защитить Землю так же, как был защищен Бирхат… включая дублера Матери. Если все пойдет хорошо, Мачеха (именно на этом названии настаивал Хэтчер), никогда не будет иметь всей полноты функций, но в случае разрушения Матери, она возьмет на себя командование и управление имперским Флотом и Империей.

“По твоим прикидкам, сколько времени потребуется?”

“По очень-очень приблизительным подсчетам, и предполагая, что мы полностью разберемся в программном обеспечении и не будем приставать по каждому вопросу к Дахаку, мы сможем начать работы над корпусом примерно лет через шесть. Как только мы получим все необходимое, думаю, мы сможем закончить ее где-то еще через пять лет.”

“Вот черт. Ну ладно. Мы не должны услышать об Ачуультани раньше, чем через четыреста-пятьсот лет как минимум, но я хочу завершить этот проект как можно скорее, Джер”.

“Ясно”, сказал Хэтчер. “Однако если все пойдет именно так, нам придется создать новые усовершенствованные планетоиды значительно раньше. Их компьютеры будут намного меньше и проще, без всяких не-пойми-каких-наворотов Матери, да и другое их обеспечение не будет создавать проблем, даже учитывая новые тестовые программы”.

“Хорошо”. Колин повернулся к Цзяню. “Хочешь добавить что-то, Тао-линь?”

“Боюсь, Джеральд и здесь сумел опередить меня”, начал Цзянь, и Хэтчер усмехнулся. Вся недвижимая техническая часть подчинялась Цзяню — от защитных укреплений и верфей до исследований и разработки и обучения Флота, но приоритеты были расставлены таким образом, что сферы их с Хэтчером влияния постоянно пересекались.

“Как уже сказали они с Дахаком, большинство техники в системе Биа восстановлено. В системе проживает всего примерно четыреста миллионов человек, а персонала у нас еще меньше, чем у Джеральда, но мы справляемся, и ситуация выравнивается. Балтан и Геран с большой помощью Дахака отлично справляются с исследованиями и развитием, и хотя в обозримом будущем работы будут продолжаться и дальше, чтобы обработать существующие уже законченные имперские проекты. Они намереваются поработать с интересными новинками из этих проектов. В частности, Империя начала разработку нового поколения гравитонных боеголовок”.

“Даже так?” — Колин изогнул бровь. “Впервые слышу об этом”.

“И я тоже”, вставил Хэтчер. “О каких боеголовках идет речь, Тао-линь?”

“Мы сами узнали об этом только два дня назад”, как бы извинился Цзянь, “но то, что нам открылось, на несколько порядков мощнее всего ныне существующего оружия”.

“О Боже!” — Гор выпрямился на своем диване, глаза его выражали ужас пополам с благоговением. Пятьдесят одну тысячу лет назад он был ракетным техником Четвертой Империи, и когда он впервые увидел результат своей работы, то был сильно потрясен.

“Согласен”, сухо подтвердил Цзянь.”Еще не до конца уверен, но предполагаю, что эти боеголовки могут повторить ваш подвиг в Дзете Треугольника, Колин”.

Несколько человек сглотнули, и Колин в том числе. Он тогда использовал сверхсветовой двигатель Энханаха, что спровоцировало появление мощных гравитационных полей — практически сходящихся черных дыр — буквально вытеснил корабли из “реального” пространства серией мгновенных переходов, превратив его в оружие во второй битве у Дзеты Южного Треугольника. В нормальном пространстве двигатель Энханаха работал ничтожно мало, и если “закрыть” (в межзвездной терминологии) пространство, то корабль все равно продолжает двигаться со скоростью, в девятьсот раз превышающей скорость света, и недолго так двигаясь вблизи от любой звезды, может нанести ощутимый вред. Но предварительная активация и окончательная остановка двигателя дали достаточный промежуток времени, чтобы спровоцировать взрыв сверхновой, который и уничтожил больше миллиона кораблей ачуультани.

Для этого трюка ему понадобилось полдюжины планетоидов, поэтому даже представить, что на подобное способна всего одна боеголовка, было ужасно.

“Это правда?” спросил он.

“Да. Суммарная мощность взрыва этой боеголовки намного ниже, чем созданная тогда вами ловушка, но она намного лучше наводится. Наша самая консервативная оценка определяет это оружие, как способное уничтожить любую планету и все, что находится на расстоянии триста или четыреста тысяч километров от нее”.

“Господи Иисусе!” Голос Джилтани был тих, и она сжимала рукоять своего кинжала пятнадцатого века. “Такая власть страшит меня, Колин. Случится ужаснейшее, если по несчастливой случайности по одному из миров наших оно ударит!”

“Ты права”, пробормотал Колин с содроганием. Ему все еще снились кошмары после битвы в Дзете Треугольника, и если даже случайная детонация гравитонной боеголовки считалась практически невозможной, Империя точно так же думала о невозможности аварийного выброса своего био-оружия.

“Воздержись от создания этой штуки, Тао-линь”, сказал он. “Делай, что хочешь с научниками — черт, а ведь мы можем использовать ее против Главного компьютера ачуультани! Но ничего не предпринимай без согласования со мной”.

“Слушаюсь, Ваше Величество”.

“Чем еще вы удивите меня?”

“Других подобный известий нет. Если хотите, Дахак и я подготовим полный доклад для вас к концу недели”.

“Да”. Колин перевел взгляд на Гектора Макмахана. “Есть какие-либо проблемы с подразделениями, Гектор?”

“Практически нет. С точки зрения трудовых ресурсов, у нас лучше, чем у Джеральда, но и наша цель не столь огромна. У некоторых из наших старших офицеров возникли проблемы с адаптацией к возможностям имперского оборудования, большинство из них до сих привыкают к этому, и у нас были некоторые проблемы с подготовкой. Большинство из них удается исправить Аманде в Форте Хаутера, и у нового поколения будет возможность обучиться всему сразу. Я не вижу ничего, о чем стоит переживать”.

“Прекрасно”, сказал Колин. Если Гектор Макмахан не видит повода для переживаний, значит, волноваться незачем, поэтому он повернулся к Гору. “Как дела на Земле, Гор?”

“Хотел бы я сказать, Колин, что ситуация изменилась, но не могу. Невозможно провести такие изменения, ничего не нарушив. Переход на новую валюту прошел более гладко, чем мы ожидали, но экономика, существовавшая до Осады, была полностью разрушена. Новая же пока довольно аморфна, и много людей, обжегшихся на этом, очень недовольны.”

Старик откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

“На самом деле, пострадали люди на обеих концах спектра. Благодаря существующей экономии наши дела пошли в гору — голод теперь не проблема для нас, мы сделали общедоступной достойную медицинскую помощь, но практически каждая ветвь торговли становится все более устаревшей, что больнее всего ударило по странам третьего мира. До Осады даже первые страны не могли себе вообразить возможности имперских технологий, и даже сейчас многих ошеломляют программы переподготовки, но, к счастью, у нас имеются люди с высоко технологическим складом мышления.”

“Хуже всего то, что современные технологии станут общедоступными не раньше, чем через лет десять, учитывая, сколько оттягивают на себя военные программы. Мы все еще слишком зависимы от старых до имперских технологий для обычной промышленности, да и люди, использующие их, снова чувствуют дискриминацию по отношению к себе. Они считают, что застряли на бесперспективной работе, да и тот факт, что гражданское био-улучшение и современная медицина дадут им прожить еще два-три столетия, чтобы дождаться чего-нибудь получше, уже подрастерял былые позиции.

“В био-улучшении также есть недостатки, что нам вовсе не помогает. Как обычно, Исис делает свою работу намного лучше, чем я ожидал, но опять же, люди в странах третьего мира остаются в худшем положении. Мы должны были расположить цели по приоритетам так или иначе, и у них просто больше людей и меньше технических возможностей. Некоторые из них все еще думают, что биотехника является волшебством!”

“Я рад, что есть еще кто-то, кто может взвалить на себя эту работу,” сказал Колин с сердечной искренностью. “Можем ли мы еще, хоть чем-нибудь, вам помочь?”

“В действительности нет.” Вздохнул Гор. “Мы работаем с такой скоростью и усердием, что нет никакой возможности что-то улучшить. Я полагаю, что мы справимся, тем более что у меня есть мощная поддержка в Планетарном Совете. Мы изучили нашу подготовку к Осаде, и нам удалось избежать нескольких нелепых ошибок, которые мы тогда допустили.”

“Это могло бы уменьшить Вашу нагрузку по Бирхату?”

“Я боюсь, что не намного. Большинство людей здесь работают непосредственно под руководством Джеральда и Tao-линя, таким

образом, я только оказываю поддержку для их служб. Конечно, ”. Гор внезапно усмехнулся. “Я уверен, что мой вице-губернатор думает, что я провожу слишком много времени вне Земли!

“Я думаю так и есть.” Колин хихикнул. “Но тогда мой вице-губернатор, вероятно, чувствует то же самое.”

“Конечно!” Гор засмеялся. “Фактически, Лоуренс был подарком от Бога,” добавил он более серьезно. “Он взял на себя огромное количество ежедневных обязанностей, и он вместе с Исис составляют мощную и эффективную команду.”

“Тогда я рад, что он у Вас есть.” Колин знал Лоуренса Джефферсона менее хорошо, чем ему хотелось бы, но то что он знал, производило на него впечатление. В соответствии с Великой Хартией, имперские планетарные губернаторы были назначаемы Императором, но вице-губернаторов назначали их непосредственные руководители с рекомендации и согласия его Планетарного Совета. После очень многих столетий как житель североамериканского континента, Гор хотел превратить эту функцию рекомендаций и соглашений в выборы, требуя назначений от его Консультантов, и в результате выбор пал на Джефферсона. Будучи американским сенатором, когда Колин совершил набег на анклав Ану, он сделал большую работу по обороне Земли, затем ушел в отставку на середине его третьего сенаторского срока, чтобы принять его новую должность, где он скоро произвел большое впечатление как очаровательный, остроумный и способный человек.

Теперь Колин повернулся к Нинхурзаг. “В Управлении военно-морской разведки (УВмР) есть новости, Хурзаг?”

“Скорее нет.” Как Гор и Джилтани, эта простая, коренастая, привлекательная женщина прилетела на Землю на борту Дахака. Как и Гор (но не как Джилтани, которая в то время была ребенком), она присоединилась к мятежу капитана Флота Ану, только чтобы к своему ужасу обнаружить, что это лишь первый шаг главного инженера Дахака в его планах развала Империи. Но в то время как Гор оставил Ану и начал против него длившуюся тысячелетия партизанскую войну, Нинхурзаг оказалась в заточении в стазисе в антарктическом анклаве Ану. Когда ее в конце концов разбудили, ей удалось связаться с партизанами и передать им информацию, которая и сделала последнюю, отчаянную атаку на анклав возможной. Сейчас, как адмирал Флота, она возглавляла военно-морскую разведку и с удовольствием описывала себя как исполнителя команды Колина “Фас” или “Шпиона Главнокомандующего.” Колину нравилось повторять Нинхурзаг, что придуманная им собственнолично для нее аббревиатура была донельзя удачной.

“У нас все еще есть проблемы,” продолжила она, “потому что Гор прав. Когда вы переворачиваете мир с ног на голову, вы получаете много недовольных. С другой стороны, Ачуультани стали причиной гибели полмиллиарда человек, и все в знают, кто всех спас. Почти все готовы оправдать тебя и Танни в том, что делаете вы или мы от вашего имени. Гус и я следим за недовольными, но большинство из них недолюбливает остальных еще со времен до Осады, что создает трудности в процессе сотрудничества. Даже если они откажутся от этого, у них не получится разрушить в остальных ту преданность, которую испытывает к вам человечество.

Колин уже не краснел, когда ему говорили подобные вещи, он только задумчиво кивнул. Густав ван Гельдер был у Гора министром безопасности, и в то время, как Нинхурзаг разбиралась в возможностях имперских технологий намного лучше него, Гус научил ее многому в работе с людьми.

— Честно говоря, — продолжила Нинхурзаг, — я была бы более счастлива, если бы нашла серьезный повод для беспокойства.

— Почему же? — спросил Колин.

— Думаю, я похожа на Гора в опасениях чьего-то укуса. Мы двигаемся вперед столь быстро, что я даже не успеваю вычислить всех игроков, тем более тех, кто может строить козни, и они могут уйти как сквозь решето даже через самые строгие меры безопасности. Для примера, мы с Дахаком и всей командой моих самых толковых парней и девчонок зря потратили часы на то, чтобы разобраться в идентификации Ану всех его земных союзников.

“Ты хочешь сказать, что мы еще не со всеми разобрались?!” резко выпрямился Колин, а сидящая сбоку от него Джилтани напряглась. Нинхурзаг удивилась их реакции.

— Ты не сказал ему, Дахак? — спросила она.

“Я сожалею, — в мягком голосе чувствовалось непривычная неловкость, “что не сделал этого. Или, скорее, что сделал это столь не однозначно.”

“И что, черт побери все, это значит?” Потребовал Колин.

“Это значит, Колин, что я включил эту информацию в загруженные на твой имплант данные, но я не акцентировал на ней внимание.”

Колин нахмурился и произвел необходимую ментальную последовательность для открытия хранящихся на импланте данных. Проблема с имплантами заключалась в том, что информация на них попросту хранилась, и пока кто-то не воспользуется ею, он может и не знать о содержимом пакета данных. Теперь отчет Дахака был развернут у него в мозгу, и Колин не сдержал проклятие.

— Дахак, — горестно начал он. — Я же говорил Тебе…

— Да, говорил. Компьютер колебался мгновение, затем продолжил. — Как тебе известно, мои возможности в таких человеческих качествах, как “интуиция” и “воображение” ограничены. Я понял, когда ты говорил мне, что у человеческого мозга отсутствует собственный поиск и возможности для этого, но я иногда упускаю рамки этих возможностей. Я больше не забуду этого.

В голосе компьютера и вправду сквозило смущение, и Колин пожал плечами.

— Все в порядке. Это больше моя вина, чем твоя. Конечно же, ты мог с полным правом ожидать, что я хотя бы прочитаю твой отчет.

— Может быть. Но, тем не менее, обязанность предоставлять тебе необходимые данные возлагается на меня. Отсюда следует, что мне желательно осведомляться, чтобы быть уверенным, какие, собственно, данные тебе нужны.

— Не заставляй шуметь свои диоды. Колин повернулся к Нинхурзаг, когда Дахак издал звук, используемый им для обозначения смешка. — Ладно, я узнал об этом сейчас, но я не вижу, как мы могли их пропустить… если таковое и было.

“Как довольно легко, фактически, Ану и его сторонники провели тысячи лет, управляя населением Земли, и у них было огромное число контактов, включая множество людей не имевших представление, на кого они работали. Мы захватили большинство их важных шишек, когда штурмовали его анклав, но Ану, не имел возможность собрать всех их в него. Нам удалось вычислить большинство важных игроков из его захваченных отчетов, но большое количество мелкой рыбешки пропущено.

“Те люди не волнуют меня. Они знают то, что произойдет, если они привлекут к себе внимание, и я ожидаю, что большинство решили стать очень верными подданными Империи. Но что действительно меня немного волнует, это то, что Киринал, кажется, управляла по крайней мере двумя совершенно секретными группами, о которых никто больше не знал. Когда Вы и ‘Танни убили ее ударом по Куэрнаваки, то, даже Ану и Ганхар не знали, кем были те люди, таким образом, они никогда не собирались в анклаве, перед заключительным нападением.”

“Мой Бог, Хурзаг!” Хэтчер казался потрясенным. “Вы подразумеваете, что мы все еще имеем в высшем эшелоне людей, которые работали на Ану, и сейчас свободно работающих вокруг нас?”

“Не больше чем дюжина, самое большее,” ответила Нинхурзаг, “и, как остальная мелкая рыбешка, они не собираются привлекать к себе внимание. Я предлагаю не забыть о них, Джеральд, но учитывать хаос, в котором они находятся. Они потеряли своего покровителя, когда Колин убил Ану, и, как Гор и я говорили, мы перевернули целое общество Земли вверх тормашками, таким образом, они, вероятно, потеряли большую часть влияния, которое они, возможно, имели в старой структуре власти. Даже у тех, кто не остался за бортом, есть только их собственные ресурсы чтобы работать, и нет никакой возможности вынудить их что-либо сделать, что могло бы привлечь внимание к их прошлым связям с Ану.”

“Адмирал Макмахан прав, Адмирал Хэтчер,” сказал Дахак. “Я не хочу сказать, что они никогда не будут угрожать нам снова, в самом деле тот факт, что они сознательно служил Ану указывает не только на их преступление, но также на их амбиции и способности. все же они больше не обладают структурой поддержки. Лишенные монополии Ану на Имперскую технологию, они становятся просто еще одной преступной группой. Хотя было бы глупо предполагать, что они не способны к созданию новой структуры поддержки, а нам отказаться от их поиска, они представляют собой угрозу не более, чем любая другая группа недобросовестных лиц. Кроме того нужно отметить, что они были организованы на основе мобильных групп, которая предполагает, что члены какой либо одной группы знали бы только других членов той же группы. Согласованные действия любым большим их количеством являются, по этому, маловероятным.”

“Ха!” Хэтчер проворчал скептически, затем заставил себя расслабиться. “Хорошо, я предоставляю это вам, но меня раздражает знание того, что приспешники Ану все еще вокруг.”

“Меня так-же, как и тебя,” согласился Колин, и Джилтани кивнула рядом с ним. “С другой стороны, как по мне, это звучит будто ты, Дахак и Гус — контролируете ситуацию, Хурзаг. Занимайтесь этим, и непременно сообщите мне если, что-то — я говорю, все что угодно — изменяется в отношении этого.”

“Конечно,” спокойно сказала Нинхурзаг. “Между тем, мне кажется, наибольшие потенциальные опасности лежат в трех областях. Первая, негодование стран третьего мира, как подметил Гор. Множество тех людей все еще рассматривает Империю как расширение Западного империализма. Даже некоторые из тех, кто действительно полагает, что мы прилагаем все усилия, чтобы относиться ко всем справедливо, не могут полностью забыть, что мы навязывали наши мысли и контроль над ними. Я думаю эта проблема ослабнет со временем, но она будет с нами в течение очень многих последующих лет.

“Вторая, у нас есть люди стран Первого мира, которые видят, что их позиции в старых структурах власти рушатся. Некоторые из них были реальной головной болью, как старые профсоюзы, которые все еще борются с нашей ‘разрушающей работу новой технологией’, но, опять-таки, большинство из них, или их детей, придет к нам, со временем.

“Третья, и самая тревожащая, в некотором смысле, религиозные фанатики.” Нинхурзаг несчастно нахмурилась. “Я только не понимаю менталитет правоверных достаточно хорошо, чтобы чувствовать себя уверенно в контакте с ними, и их там очень много, и не только в радикальных исламских блоках. В настоящее время нет никакого ясного признака организации. кроме этой ‘церкви Армагеддона’. однако, весьма сложно общаться с кем-то, кто убежден, что Бог на его стороне. Тем не менее, они не представляют серьезной угрозы, если они не сливаются в нечто большое и противное… и согласно Великой Хартии гарантирующей свободу вероисповедания, мы мало что можем сделать, до тех пор пока они не пробуют сделать что-то открыто изменническое.”

Она замолчала, вспоминая, все ли сказала, потом пожала плечами.

“Это все, на данный момент. Много шума, но нет настоящих признаков чего-то по-настоящему опасного. Мы держим глаза открытыми, но по большей части это просто требуется время, чтобы уменьшить напряженность.”

“Хорошо”. Колин откинулся назад и поглядел вокруг. “У кого-либо есть что-нибудь еще, на что мы должны обратить внимание?” Все покачали головой в ответ, и он поднялся. “В таком случае, давайте посмотрим, что делают дети”

* * *

В восьмистах с лишним световых лет от Бирхата, мужчина повернул стул к окну и напряженно посмотрел вдаль не фокусируя взгляд, чтобы рассмотреть что-то далеко за его пределами.

Он отвернул старомодный вращающийся стул назад с нежным скрипом и взялся за подбородок, постукивая по нему указательным пальцем, поскольку он рассматривал изменения, с которыми столкнулся его мир… и другие изменения предложенные им по пути. Потребовалось почти десять лет, чтобы достигнуть положения, в котором он нуждался, но достигнув этого, он его имел — и он признавал, что сделал это без непосредственной помощи Императора. игра вот-вот должна начаться.

Он признал, что не было ничего неотъемлемо неправильного ни в концепции Империи, ни даже Императора для всего человечества. Конечно, кто-то должен был заставить человеческий род объединиться, несмотря на его традиционную разобщенность, и у человека на стуле не было иллюзий о его разношерстности. С лучшим из намерений (принимая что они существовали. мнение, с которым он не обязан был соглашаться), немногие из миллиардов Землян представляли то, как создать своего рода демократическое мировое государство с нуля. Даже если и был один, демократические государства были общеизвестно близорукими в подготовке к проблемам, которые лежали за пределами горизонта, а работа по окончательному нанесению поражения Ачуультани собиралась занять столетия. Нет, демократия для этого не подходит. Конечно, он никогда не был сторонником такой формы правления, или Киринал никогда не приняла бы его на работу, поступила бы она так сейчас?

Не то, чтобы его собственные взгляды на демократическое правительство имели значение, с одной стороны было ясно: Колин намеревался осуществить свои прерогативы центральной власти прямого правления человечеством. И, человек на стуле размышлял, Его Императорское величество делал превосходную работу. Он был, вероятно, самым популярным главой государства в истории Земли, и, конечно, был еще один момент, что вооруженные силы Пятой Империи были абсолютно. можно было бы сказать почти фанатично. лояльны к их Императору и Императрице.

Все это и человек в кресле это признавал, делало задачу трудной. Но если бы игра была легка, то любой мог бы в нее играть, и думается, это было бы затруднительно!

Он хихикал и тихонько качался, слушая мягкое, музыкальное скрипение его стула. Фактически, он скорее восхищался Императором. Сколько людей, могло бы, возродить империю, которая умерла со всем ее населением за более чем сорок пять тысяч лет до этого и короновал себя ее правителем? Это было великолепно выполнено, независимо от военного преимущества, которым Колин Макинтайр, возможно, наслаждался, и человек на стуле снимал перед ним шляпу.

К сожалению, мог быть только один Император. на сколько бы он не был квалифицирован, решителен и находчив, мог быть всего лишь один … и он не был человеком на стуле.

Или, человек на стуле поправил себя с улыбкой, пока нет.

Глава 2

— Закончил, Гор?

Планетарный правитель Земли поднял голову и поморщился, увидев входящего к нему в кабинет Лоуренса Джефферсона.

“Нет”, сказал он мрачно, сбросив данные чипа в безопасное хранилище “, но я уже близок, так что в ближайшую декаду все будет готово. Не каждый день мои внуки отмечают двенадцатилетие, так что это более важно на данный момент.”

Джефферсона рассмешило то, как Гор бросил чип и послал команду своему настольному компьютеру закрыть хранилище, и на губах старика, так-же, промелькнула улыбка. Он бросил взгляд на портфель Джефферсона.

“Я вижу, вы и дома не расстаетесь с работой.”

“Я иду не на вечеринку. Кроме того, это не ‘моя’ работа. это копия отчета Гуса адмиралу Макмахану об этой демонстрации против Нархани.”

“Ох.” Воскликнул Гор с отвращением которое в нем ощущалось. “Вы знаете, я научился преодолевать предубеждения. Мы все страдаем от этого, в некоторой степени, но эта демонстрация против Нархани просто, старомодный фанатизм.”

“Верно, но тогда различие между предубеждением и фанатизмом обычно — глупость и недостаточное образование. Нархани находятся на нашей стороне; мы только должны доказать это этим идиотам.”

“Так или иначе я сомневаюсь, что они оценили бы Вашу терминологию, Лоуренс.”

“Я называю их так, как я их вижу.” Усмехнулся Джефферсон. “Кроме того, вы здесь единственный человек. Если об этом станет известно кому-то еще, то я знаю, к кому идти.”

“Я буду иметь это в виду.” Гор выключил свой компьютер через свой нейроинтерфейс, когда они вышли из офиса и два вооруженных Морских пехотинца вытянулись перед ними. Их присутствие было формальностью, но Морские пехотинцы Гектора Макмахана выполняли свою работу со всей серьезностью. Кроме того, Гор был пра-пра-пра-..прадедушка их Командира.

Двое мужчин спустились на старомодном лифте на первый этаж. Старая белая Башня НАСА Шепардского Центра была штаб-квартирой Гора все то время пока Земля была в Осаде, и он всячески сопротивлялся всему давлению, чтобы уехать из Колорадо на основании того, что Шепардский Центр никогда не был ничьей столицей, и это поможет разрядить националистическую ревность. Кроме того, ему понравился местный климат.

Они пересекли площадь к терминалу мат-транса, и Джефферсон поблагодарил судьбу за свои био-импланты, видя свое парившее дыхание. Он не был военным, по этому у него не было полного набора имплантов, которые делали Гора вдесятеро сильнее обычного человека, но и того, что он имел, было достаточно, чтобы справиться с такой мелочью как низкая температура. Это было удобно, так как Земля еще не полностью вышла из мини ледникового периода, вызванного метеоритной бомбардировкой во время Осады.

Они болтали лениво прогуливаясь, наслаждаясь уединением, но Джефферсон был все еще немного смущен отсутствием телохранителей. Он взрослел и вырос на планете, где терроризм был выбран формой “протеста”, против правящей элиты, — а не других национальностей, и отчет в его портфеле был доказательством, как его домашний мир, кипящий негодованием, напрягался, чтобы сделать прыжок в технологиях на девять — десять тысячелетий. Все же при этом, насилие, направленное на губернатора Земли, было фактически невероятно. Гор провел людей Земли через кровавую бойню Осады, а также он был отцом их любимой Императрицы, и только особенно глупый маньяк нападет на него, чтобы сделать заявление.

Нет, отметил Джефферсон, история не изобилует глупыми маньяками.

Они вошли в мат-транс центр и Джефферсон напрягся. Он не был большим, просто огороженная платформа двадцать на двадцать метров, но понимание того, что этот ярко освещенный помост сделал примитивный деревенский житель, наводило оцепенение на вице-Губернатора.

Его шаг замедлился, и Гор усмехнулся над ним.

“Не принимай это близко к сердцу. И не думай, что ты — единственный, кого это пугает!”

Джефферсону удалось кивнуть, когда они ступили на платформу и био-сканеры, которые Колин Макинтайр приказал включить в каждую станции переноса, просканировали их со всей тщательностью. Мат-транс “был палачом Четвертой империи, путь, по которому вырвавшееся на свободу биологическое оружие заразило миры, в сотнях световых лет друг от друга, и он не желал, чтобы этот конкретный миг история повторился.

Проверка сканерами закончилась, и Джефферсон сжимая свой портфель в вспотевшей руке, с трудом пытался казаться беспечным, прислушиваясь к гулу сверхмощных накопителей энергии. Требования к энергии для переноса были астрономическими, даже по Имперским стандартам, и потребовалось почти двадцать секунд, чтобы достигнуть пикового значения. Затем свет мигнул… и Гор и Лоуренс Джефферсон сошли с другой платформы на планете Бирхат, в восьмистах световых лет от Земли.

И от чего появляется этот панический страх, подумал Джефферсон, выходя из приемного терминала мат-транса, если ничего не чувствуешь? Ничего. Это было противоестественно…интересно, а для человека напичканного био-имплантами и нервными усилителями это тоже не сильно приятно?

“Привет, дедуля.” Джефферсон увидел как генерал Макмахан пожал руку Гору и повернулся чтобы пожать ему. Колин просил меня встретить вас. Он сильно занят во Дворце.

“Занят, чем?” спросил Гор.

“Я не уверен, но он выглядел измотанным. Я думаю, — ” Гектор скривился “- что то из того, что делать с Коханной.”

“О, мой Бог! Что она натворила?”

“Я не знаю, пошли, машина ждет.”

“Черт побери, Коханна!” Колин вышагивал взад и вперед перед утилитарным столом, из-за которого он управлял Империей, теребя себя за нос, жест который его подчиненные знали слишком хорошо. “Я Вам говорил и говорю еще раз, что ты не можешь просто так пойти и поймать любого, кто тебе попадется под руку!”

“Но, Колин-” начала Коханна.

“Ни каких ‘Но, Колин’! Или не я тебе говорил согласовывать свои генетические эксперименты со мной прежде, чем ты их начнешь?”

“Да, конечно ты говорил, и я все с тобой согласовала”, виртуозно вставила Баронесса Коханна, Имперский министр биологических наук.

“Что?” Колин посмотрел на нее в недоумении.

“Я говорю, что согласовала это с тобой, я сидела прямо здесь, у тебя в кабинете вместе с Брашиилом, и говорила, что собираюсь делать.”

“ТЫ-!” Колин повернулся к ящероподобному, с длинным хоботом, размером с четверть лошади кентавру, разлегшемуся посередине ковра и комфортно скрестившему ноги. Тот пристально посмотрел на него своим глазами с двойными веками. “Брашиил, ты помнишь что-нибудь из того, о чем она говорит?”

“Да”, ответил Брашиил спокойно, через маленькую черную коробку, закрепленную на ремне на его туловище. Его голосовые связки были плохо приспособлены к человеческой речи, но он научился использовать свой био-имплант настолько хорошо, что мог заставить звукосинтезатор передавать эмоции, а не просто слова.

Колин глубоко вздохнул, затем сел на стол и скрестил на груди руки. Брашиил редко ошибался, и триумфальное выражение Коханны сделало Колина еще более несчастным, определенно, она об этом упоминала. Или что-то вроде того.

“Ладно”, вздохнул он, “и что именно она говорила?”

Брашиил закрыл внутренние веки для концентрации, и Колин терпеливо ждал. Само присутствие инопланетянина было достаточно, чтобы некоторые люди начали кричать в припадке, и Колин бы их понял, даже если он и не разделял их мнение. Безусловно, Брашиил был Ачуультани. Хуже того, он был единственным выжившим из флота, который пришел с задачей быстро и безоговорочно уничтожить планету Земля. Однако, он также был, существом, которое стало общепризнанным лидером военнопленных, которых Колин захватили после победы над основным вторжением, и большинство из этих заключенных, не все, но большинство, были еще более преданы идее окончательного поражения остальных Ачуультани, чем человечество.

В течение семидесяти восьми миллионов лет, народ гнезда Аку’Ултан разделял галактику на четыре части, и проводил набеги в каждой из них, уничтожая все разумные виды с которыми он сталкивался. Из всех своих потенциальных жертв, только человечество выжило, и не один раз, а уже трижды. За это Ачуультани называли этот сектор галактики “Сектор демонов”, но Брашиил и его братья знали то, что остальные еще не знали. Они знали, что весь их вид был порабощен компьютером с искусственным интеллектом, который использовали эти бесконечные убийства других рас, для укрепления веры Аку’Ултан в то, что Вселенная полна угроз их существованию, чтобы поддерживать программу “состояние войны” для удержания контроля над своим программным ядром, и поддержания своей тирании.

Не все люди были готовы принять их искренность, и именно поэтому Колин отдал планету Нархан тем, кто подал заявление на получение гражданства Империи. Нархан удалось избежать биологического оружия, по одной простой причине: никто не жил на ней, ее 2,67 силы тяжести делали атмосферу смертельной для людей не подвергшихся био-улучшению. Её воздух был немного плотнее даже для легких Ачуультани, и неудобно размещена. Она была достаточно далеко от Бирхата, и путешественники на мат-трансе должны были использовать Землю в качестве промежуточного пункта, чтобы добраться до столичной планеты, но её поселенцы попали под чары ее суровой красоты, и приступили к вызреванию их нового гнезда Нархан, как верноподданные своего повелителя человека, за пределами досягаемости истеричных ксенофобов.

“Коханна сообщила о ходе работ генной инженерии для воссоздания женских особей Аку’Ултан планеты Нархан”, наконец сказал Брашиил. Деспотичный компьютер уничтожил всё половое размножение устранив всех особей Ачуультани женского пола. Каждый Ачуультани был мужчина, и был или клоном эмбриона или зачат в пробирке. “После этого она обратилась к обсуждению ее предложения по увеличению нашей продолжительность жизни до уровня продолжительности жизни людей.”

Колин кивнул. Ачуультани-Нархани, поправил он себя, — были крупнее и гораздо сильнее, чем люди. Кроме того, они взрослели гораздо быстрее, но их нормальной продолжительностью жизни было чуть больше пятидесяти лет. Био-импланты, которые все взрослые Нархани, давшие клятву верности, получили сразу же, как только Коханна смогла разобраться в их чужеродной физиологии, увеличивали это время почти до трехсот лет, но это все равно, оставалось намного короче, чем для людей с био-имплантами.

Увеличение длительности жизни Нархани было непростым делом, но в отличие от людей, Нархани не имели предубеждения против биоинженерии. Они рассматривали её как факт жизни, учитывая их происхождение. Успешно проведенное в последние несколько лет клонирование ребенка, рожденной на Земле сестрой Джилтани, Исис, а также возможность воссоздания самок своего вида, еще более укрепляло их веру в биоинженерию.

“Мы обсудили практические аспекты,” продолжил Брашиил: “и я упомянул Тинкер Белл.”

“Я знаю, что вы сделали, но ведь я никогда не одобрял это.”

“Я сожалею, но я должен не согласиться,” сказал Брашиил, и Колин нахмурился.

Огромная собака Гектора, полулабрадор, полуротвейлер Тинкер Бел была влюблена в Нархани. Это смешило Колина, учитывая то, как собаки в каждом плохом научно-фантастическом фильме ненавидели “инопланетян”, но она очень сильно удивила Нархани. В гнезде Аку’Ултан не было ничего, даже отдаленно напоминающего собаку, — действительно, одно из самых странных вещей о гнезде было отсутствие любых форм животных, — и они нашли ее очаровательной. Почти каждый Нархани быстро приобрел собственную собаку, но они, как и любые другие земные животные, были бы не в состоянии выжить на планете Нархан и Нархани были неистово преданы своим четвероногим друзьям.

“Так, я знаю, что разрешил ограниченные био-изменения, чтобы вы могли взять с собой собак, но я никогда не рассматривал ничего подобного.”

“Я не могу, конечно, знать, что у вас на уме, но вопрос был поднят”. Колин сжал зубы. Нархани были умны, как люди, но менее творческим и гораздо более прямолинейны, “Коханна отметила, что генная инженерия позволит ей выпускать собак, которые не требовали бы био-импланты, и вы согласились. Затем она напомнила вам успехи Дахака в общении с Тинкер Белл и предположила что возможность для более осмысленного общения также может быть повышена.”

Колин открыл было рот, а затем резко закрыл его, так как его собственная память воспроизвела разговор. Она это упоминала, и он согласился. Но, черт возьми, она должна была знать, что он имел в виду!

Он закрыл глаза и сосчитал да пятисот. Дахак настаивал в течение многих лет, что лай, рычание и тявканье Тинкер Бел были более осмысленными чем люди думали, и он упорно продолжал анализировать ее звуки, что бы подтвердить свою точку зрения. Собаки не были умственными гигантами. Их познавательные функции были строго ограничены, и их способность управлять символами была фактически несуществующей, но они могли сказать гораздо больше, чем человечество могло предположить.

“Хорошо,” сказал он наконец, открывая глаза и с негодованием глядя на Коханну, которая смотрела на него невинным взглядом. “Хорошо. Я признаю, что вопрос поднимался, но ты никогда не говорила мне, что у тебя на уме что-то подобное.”

“Вообще то, я думала, что это само собой разумеющееся”, сказала она, услышал Колин горький ответ. Иногда он думал, что тысячелетия которые Коханна провела в анабиозе повлияли на ее ум, но он знал множество землян точно таких же, как и она. Она была блестящей и чрезвычайно любопытной, однако такие мелочи, как политические игры, войны, вспышки сверхновых были абсолютно неважны по сравнению с ее текущим проектом, — что бы это ни было.

“Хорошо”, повторил он, “у нас есть несколько миллионов землян, кто считает страшной простую биотехнику, Ханна.” Ее нос сморщился с презрением к такому отсталому невежеству, и он вздохнул. “Хорошо, таким образом, они неправы. Но это не изменяет их отношение, и если это их расстраивает, то как они отреагируют на Ваш обман эволюции?”

“Эволюция”, произнесла Коханна: “это неразумный статистический процесс, который представляет не более чем слепое сохранения случайных форм жизни, способных к выживанию в окружающей среде.”

“Пожалуйста, не говори так!” Колин провел рукой по волосам и старался выглядеть не столь затравленно. “Может быть, ты права, но слишком много землян рассматривают эволюцию как творение Бога. И даже те, кто не вспоминает о био-оружии, просыпаются от собственного крика!”

“Варвары” фыркнула Каханна, и Колин вздохнул.

“Я приказываю вам, чтобы вы их уничтожили”, пробормотал он, стараясь не встретиться с ее взглядом. “Ладно, отставить, в любом случае не сейчас. Но прежде, до принятия решения, я хочу увидеть их своими глазами. И вы больше не проводите генетические эксперименты вне чашки Петри без моего конкретного и письменного! — разрешения. Это понятно? “

Доктор холодно кивнула. Колин обошел свой стол и опустился на стул. “Решили, точка. Сейчас у меня через десять минут встреча с Гором и вице-Губернатором Джефферсоном, так что нам пора закругляться. Но прежде, чем разойтись, есть какие-нибудь проблемы. или неожиданности. с “Проектом Возрождение”?”

“Нет.” Коханна расслабила спину. Колин подметил про себя, что у нее был очень дикий нрав, когда она впервые пришла сюда, но сейчас она контролирует себя гораздо лучше. “Хотя,” добавила она многозначительно: “Я немного удивлена, что вы не возражаете против названия.”

“Мне жаль, что я не подумал об этом, когда Исис предложила это название, а сейчас уже ничего не изменишь. Да и используем мы его только для внутреннего пользования и классификации отчетов, таким образом, я не думаю что это расстроит кого-либо.”

“Хм!” фыркнула Коханна и скривила улыбку. “Ну, вообще то это больше ее проект, чем мой, так или иначе, так что мне не на что жаловаться. Во всяком случае, мы должны продвинуться в течение следующего года или около того.”

“Так скоро?” Колин был впечатлен, и поднял голову, чтобы пристально посмотреть на Брашиила. “И что обо всем этом думает твой народ, Брашиил?”

“Любопытно”, сказал пришелец, “и возможно немного испугался. Даже после всего, понятие о женщинах все еще довольно странное, и вынашивание птенцов матерью… специфичным. Большинство из нас, однако, стремится увидеть на кого они похожи. Что касается меня, то я жду их с большим интересом, хотя я вполне удовлетворен способом, которым появился на свет Брашиил.”

“Да, можно было бы сказать, что он весь в отца.” у расы Брашиила не было ни клише, ни игры слов, и тот не отреагировал, но Коханна вздрогнула, и Колин усмехнулся. “Хорошо, что будет, то будет.” Его гости поднялись, и он пригрозил пальцем Коханне. “Помни, что я сказал об экспериментах, Ханна! И я хочу увидеть их сам.”

“Поняла”,ответила доктор. Она и Брашиил вышли из кабинета, останавливаясь по пути, чтобы поприветствовать Гора, Гектора и Джефферсона. Колин откинулся на спинку стула и вздохнул. Господи! Объединение дотошных буквоедов Нархани с кем-то как Коханна просто напрашивалось на неприятности. Он не должен спускать с нее глаз.

Он открыл глаза и увидел, что его тесть изучает ковер. Вопросительно поднятая бровь требовала объяснения и Гор усмехнулся.

“Просто проверяю, на сколько глубоко впиталась кровь.”

“Вы не знаете, насколько ты близок к правде”, выдохнул Колин. “Иисус! Ведь сколько раз я читал ей лекции на эту тему!” Он обнял Гора и протянул руку к Джефферсону. “Рад видеть вас снова, мистер Джефферсон.”

“Спасибо, Ваше Величество. Вы бы могли видеть меня чаще, если бы я не должен был пользоваться мат-трансом.” Его дрожь была только полу-притворной и Колин рассмеялся.

“Я знаю. Когда я в первый раз использовал транзитную шахту, то чуть не обмочил брюки, а мат-транс еще хуже.”

“Но эффективный,” ответил коренастый, темноволосый вице-Губернатор с легкой улыбкой. “Очень эффективный, черт возьми!”

“Что правда, то правда.”

“Скажи мне, Колин только, что тут натворила Ханна? “спросил Гор.

“Она.” Колин сделала паузу, затем пожала плечами. “Это остается в этом кабинете, но я думаю, что могу сказать это Вам. Вы же знаете, что она работает над био-изменениями собак для Нархан?” Его гости кивнули. “Так вот, Она пошла немного дальше, чем я предполагал. Она работала с несколькими щенками из помета Тинкер Белл, чтобы дать им почти человеческий разум.”

“Что?” Гор уставился на него. “Я думаю, что ты сказал ей нет!.”

“К сожалению — да. Она сказала мне, что хотела ‘увеличить их способность общаться с Нархани’, и я сказал ей действовать.” Он скривился. “Я сглупил.”

“О, Господи,” Гор застонал. “Почему у нее не может хотя бы половины здравого смысла от ее интеллекта?”

“Иначе она не была бы Коханна.” усмехнулся Колин, затем он собрался. “Хуже всего то, что первый помет, полностью вырос, и она воспитала их с помощью био-имплантов” продолжал он более мрачно. “Мои эмоции перекрывают разум, но если она действительно дала им человеческий или почти человеческий разум, то это сильно меняет дело. Я имею в виду, если она превратила их в людей из-за меня, то нельзя просто так взять и усыпить их. ‘Лабораторные животные’ они или нет и, я не уверен, что у меня есть законное право, а тем более моральное, чтобы убить их, независимо от возможных последствий.”

“Извините меня, Ваше Величество,” робко вставил Джефферсон, “но я думаю, что, возможно, лучше рассмотреть возможность сделать это.” Колин поднял бровь, и Джефферсон пожал плечами. “У нас достаточно анти-Нархани проблем, и дабы не раздувать огонь… Последняя демонстрация была очень некрасивая, и она была даже не в одном из второстепенных районах. Она была в Лондоне.”

“Лондон?” Колин резко посмотрел на Гора, сразу отвлекаясь от эксперимента Коханны. “На сколько все плохо?”

“Не очень,” признал Гор. “Что то типа того что- ‘Хороший Ачуультани это Мертвый Ачуультани’. Были столкновения, но они начались, когда демонстранты столкнулись с демонстрацией протеста, таким образом, они, возможно, фактически были признаком здравомыслия. Я надеюсь, по крайней мере, на это.”

“О, Господи!” Колин вздохнул. “Вы знаете, гораздо легче было бороться с Ачуультани. Ну, проще, в любом случае.”

“Верно. Тем не менее, я думаю, что время на нашей стороне”. Колин сгримасничал и Гор усмехнулся. “Я знаю. Я устал это говорить так же как и вы это слушать, но это правда. И времени у нас достаточно.”

“Возможно. Но тем не менее, кто же все это организовал?”

“Мы не совсем уверены,” ответил Джефферсон. “Гус изучает проблему, но официальным организатором называют группу ЛИЛ- ‘Люди для Империи Людей.’ На первый взгляд, они ячейки профессиональных хулиганов подкрепленные частью недовольной интеллигенции. ‘Интеллектуалы’, кажется, академики, которые негодуют на все новшества, они потратили всю свою жизнь на теории, которые теперь устарели за одну ночь. Мне кажется-“он слегка улыбнулся-“, что некоторые наши бесстрашные пионеры оказались новаторами в гораздо меньшей степени, чем они думали.”

“Трудно их в чем то винить, по правде говоря,” отметил Гор. “Здесь не столько они отвергают истину, сколько они чувствуют себя преданными. Как вы сказали, Лоуренс, они потратили свои жизни считая себя на вершине науки, чтобы увидеть себя сейчас не у дел.”

“Я знаю.” Колин нахмурился опустив взгляд, затем посмотрел наверх. “Тем не менее, это звучит как довольно странный брак. Профессиональных хулиганов и профессоров? Интересно, как они смогли объединиться?”

“Странные вещи творятся, Ваше Величество, но Гус и я задаемся тем же вопросом, и он думает, что ответ — церковь Армагеддона.”

“Вот черт”, сказал Колин с отвращением.

“Не элегантно, но так,” сказал Гор. “На самом деле, вот что беспокоит меня больше всего. Церковь начиналась как простое слияние фундаменталистов, которые видели в Ачуультани истинных злодеев Армагеддона, но это новое направление, даже для них. Они ненавидели всех Ачуультани, но это сдвиг в сторону расизма — если я могу использовать этот термин — особо уродливое направление.”

“Так. Есть у вас что-нибудь еще на их лидеров, господин Джефферсон?”

“Не совсем, Ваше Величество. Они никогда не пытались скрыть свое членство, — зачем им это когда они пользуются правом религиозной неприкосновенности? — но они такие неопрятные скопления отколовшихся групп, что проследить иерархические связи довольно проблематично. Мы все еще продолжаем работать в поиске того, кто на самом деле заказывает музыку. Их представитель, кажется, это епископ Хильгман, хотя я боюсь, что не соглашусь с Гусом о её реальной власти. Я думаю, что она просто рупор, а не организатор, но это только наши предположения.”

“Вы собираетесь обсудить этот вопрос с Нинхурсаг?”

“Конечно, Ваше Величество. Я принес отчет Гуса и после этой встречи я пойду к ‘Матери’. Адмирал Макмахан и я приложим все силы и возможно еще и Дахака привлечем на помощь, чтоб вытащить что-то из этих данных.”

“Удачи”. Хурзаг больше года уже пытается найти кто за всем этим стоит. Ну, хорошо.” Колин кивнул и встал, протягивая руку к вице-Губернатору еще раз. “В таком случае, я не буду задерживать вас, мистер Джефферсон. Гор и я приглашены на день рождения и два подростка-чертенка сделают нас обоих несчастными, если мы опоздаем.”

“Конечно. Пожалуйста передайте императрице и вашим детям от меня поздравления.”

“Непременно — в промежутке между подарками, пуншем и весельем. Удачи вам с вашим отчетом.”

“Спасибо, Ваше Величество.” Джефферсон изящно ушел, а Колин с Гором направились в домашнюю часть Императорского Дворца.

Глава 3

Колин Макинтайр бросил свой пиджак на стул, и в его зеленых глазах появилась смешинка, видя как робот-дворецкий пытается его подцепить. Танни была так же аккуратна, как и кошка, на которую она так была похожа, и она запрограммировала бытовых роботов, чтобы исправлять его небрежность вместо нее, когда она была где-нибудь занята.

Он заглянул мимоходом в библиотеку и увидел две копны соболиных волос склонившихся над голограммой. Это было похоже на первичный преобразователь главной силовой установки гравитонного конвейера, и близнецы деловито управляли показом через свои нейронные каналы, чтобы вывести его развернутую схему, споря по каким-то заумным вопросам.

Их отец покачал головой и продолжил свой путь. Это было сложно представить что им было всего двенадцать, когда они учились, однако, он знал, что это только потому, что он вырос без импланта образования.

С нейронным интерфейсом не было никакого врожденного предела данным, которые можно было бы дать любому человеку, но исходные данные были не то же самое что знание, и это потребовало совершенно нового набора образовательных подходов. Впервые в истории человечества, единственная вещь, которая имела значение и лучшие педагоги всегда на этом настаивали, что истинная цель образования: освоение знаний. Теперь студентам уже не нужно проводить бесчисленные часы получая знания, но теперь возникала задача осознания ими того, что они уже “знали”, и учиться это использовать, учиться думать, и это восхищало хороших учителей. К сожалению, это также отменило традиционные критерии работы и производительности. Слишком многие учителя, приверженцы старых правил, были потеряны, и даже больше того, некоторые из них, во главе с профсоюзами Запада, вели ожесточенную кампанию против принятия нового. Человеческий род в целом, казалось, думал, что Император обладал своего рода волшебной палочкой, и, в некотором смысле, они были правы. Колин мог делать почти все, что он решал необходимым сделать… до тех пор, пока он был готов использовать тяжелую артиллерию и был достаточно уверен что битва того стоит.

Ему потребовались более трех лет, чтобы сделать вывод, какие образовательные учреждение Земли нужно затронуть. В течение сорока трех месяцев он выслушивал причину за причиной, почему перестройка не может быть выполнена. Лишь у очень небольшого числа Земных школьников был нейроинтерфейс. Слишком мало было доступного оборудования. Слишком много новых понятий в слишком короткое время могло спутать уже обучающихся детей и нанести невосстановимый ущерб их психике. Список продолжался все дальше и дальше, пока, ему это не надоело и он объявил о роспуске всех профсоюзов учителей и увольнении каждого учителя, нанятого любым государственно финансируемым образовательным учреждением или системой на всей планете.

Люди, которых он уволил, попытались бороться с его указом в судах только для того, чтобы обнаружить, что Великая Хартия дала Колину полномочия сделать то, что он сделал, и когда они натолкнулись на холодное выражение его лица, обычно хорошо скрываемое напускной веселостью, их глубокая озабоченность благополучием их студентов подверглась радикальному изменению. Внезапно, единственное что они захотели, это сделать переход максимально быстрым и безболезненным, и если бы Император только позволил им вернуться назад на свои рабочие места, они бы взялись за дело немедленно.

И они вернулись. Все еще не без проволочек, когда они думали, что никто не видит, но они вернулись к нему. Конечно, каждое из их более ранних возражений имели долю правды, которые сделали внедрение совершенно новой системы образования трудным и часто удручающе медленным, но как только они признали, что Колин был серьезен, они действительно принялись за дело и продвинулись в нем. И по пути те, кто имел задатки настоящего учителя, а не мелкого бюрократа, открыли для себя вновь радость обучения. Те, кто не смог это сделать, как правило исчезали из профессии все больше и больше, но их предыдущая позиция и затяжная партизанская война задержали полномасштабное внедрение современного образования на Земле, по крайней мере на десять лет.

Что означало, конечно, что образование детей на Бирхате было гораздо лучше чем у детей на Земле. Дахак проводил большую часть своего времени на орбите Бирхат, и в то время как образовательные учреждения Земли воевали с Имперскими образовательными подходами, Дахак уже освоил их. Больше того, он, в отличие от них, не имел никаких общепринятых или личных возражений на их принятие, и он использовал только десятую часть своего огромного потенциала, для обучения небольшой общепланетной исследовательской группы. Его студенты проявили неутомимый голод к учебе, и, на сколько Колину было известно близнецы никогда не прогуливали, и это его пугало.

Он прошел в кабинет, и Джилтани улыбнулась ему из-за своего стола. Он нашел время, чтобы поцеловать ее должным образом, потом плюхнулся в кресло и вздохнул удовлетворенно, ощутив, как оно подстраивается под контуры его тела.

“Ты очень здраво поступил, покинув тот кабинет, любовь моя,” подметила Джилтани, поставив свой компьютер в ожидание, и он кивнул.

“Ты, должна это попробовать когда-нибудь,” сказал он многозначительно, и она засмеялась.

“Нет, мой Колин. ‘ты лучше отвези меня на край света, где можно ничего не делать, хотя это, — ” она указала на бумажки и чипы с данными, разбросанные по ее столу”- гораздо интереснее.”

“Да?”

“Да. Аманда пытается придумать, как мы можем лучше использовать Тао-линевские гипер ракеты Марк Двадцать в небольшой тактической единице.”

Колин иронично покачал головой. Джилтани не любила битвы, — она слишком хорошо знала им цену, — еще были темные и опасные места в ее душе. Он подозревал, что никто, даже он сам, не сможет когда-либо принять некоторые из них, но горькая жизнь партизанской борьбы оставила свой след, и, в отличие от него, она рассматривала войну не как последний ответ, но как практичный, рабочий вариант. Она не была беспощадной, но она была гораздо более способна устроить бойню — и менее склонна брать пленных, — чем он. Именно поэтому он сделал ее Военным Министром. Как Военачальник, Колин был верховный главнокомандующий Империи, но на самом деле, это Танни управляла их растущим день за днем военным ведомством.

— Хорошо, если ты сможешь оторвать себя, мы сможем принять гостей.

— А? — она подняла голову на него.

“Исис, Коханна, и … проект Коханны,” сказал он менее весело. “Я боюсь, что Джефферсон может быть прав в логичности приказа на их уничтожение, но я не могу сказать, что с нетерпением жду принятия такого решения.”

— Не должен ты. — его жена вышла из-за своего стола. — Логика, как ты сказал когда-то давно, любовь моя, может быть ничем кроме уверенного пути в заблуждение.

— Твоя правда, малыш, — вздохнул он, обнимая ее, когда она подошла. Она остановилась, чтобы взлохматить его песчаные волосы, а затем опустилась в свое кресло. — Дело в том, я думаю, что я пытаюсь морально подготовится к принятию решения против них, потому что я думаю, что я должен, и это заставляет меня чувствовать что-то вроде стыда.

— В день когда твоя неуверенность умолкнет будет днём, когда ты стал меньше, чем твоя лучшая часть себя, Колин, — сказала она мягко.

Он улыбнулся, перевёл разговор на что-то более удобное, и позволил голосу Танни литься над ним. Он ценил мгновенья, когда они могли забыть об Империи, забыть о своих обязанностях, забыть о необходимости покончить с угрозой Ачуультани раз и навсегда, и мягкая архаичная речь Танни плела заклинание, которое помогло ему держать эти вещи на расстоянии, пусть даже очень недолго. Она освоила свой английский во время войны Алой и Белой розы и наотрез отказалась оставить его. Кроме того, как она указывала при случае, она говорила на истинном английском, а не на униженном диалекте, который выучил он.

“Прости меня, Колин,” мягкий голос вторгся в паузу в их разговоре, “но прибыли Коханна и Исис.”

“Спасибо.” Колин вздохнул и почувствовал как ускользает момент отрешенности от вселенной, и возвращается в свой привычный временной ритм. “Скажи им, что мы в кабинете.”

— Я уже сделал это. Они прибудут через мгновение.

“Отлично. И будь поблизости, возможно ты нам понадобишься.”

“Конечно,” подтвердил Дахак. Колин знал, самая малость внимания компьютера всегда следовала за ним, в готовности ответить на вопросы или сообщить ему о новых разработках, но Дахак разработал специальную подпрограмму для контроля потребностей своего Императора, без того чтобы обращать на него пристальное внимание, за исключением некоторых критических параметров. Это был его способ обеспечения конфиденциальности Колина, концепция, которую он не вполне понимал, но признавал ее важность для его человеческих друзей.

Дверь кабинета открылась, и в нее тихонько вошли Коханна и белокурая женщина, чьи состарившиеся глаза так удивительно были похожи на глаза Джилтани. Исис Тюдор было более девяноста лет, и она не получила никаких био-имплантов в молодости, так как она родилась на Земле. К тому времени, когда они стали доступными, ее тело было слишком старым и хрупким для полного набора био-имплантов, и возраст сокращал ее силы с каждым годом все больше и больше. Тем не менее, ее разум пылал энергией, и импланты, которое она все же получила, давали ей противоречивую энергию на фоне ее растущей слабости.

Джилтани встала чтобы обнять ее в то время как Коханна встретилась взглядом с Колином на грани вызова и четыре черно-подпалые собаки последовали за ней в дверь. Они двигались с более чем не свойственной собачьей натуре точностью, и усевшись на ковёр они образовали аккуратную линию.

Они выглядели, подумал Колин, как пожарные краны на ногах. Отцом щенков Тинкер Белл был породистый ротвейлер, и лабораторное происхождение было едва заметно. У них был плотное, внушительное телосложение, мощные мускулы, и самый крупный из них должно быть весил почти шестьдесят килограммов.

Он изучил их на предмет изменений, сделанных Коханной. Их было не так уж много. Массивная голова ротвейлера была, пожалуй, несколько шире, с более выраженным черепной выпуклостью, хотя он и сомневался, что заметил бы, если бы не приглядывался, и было еще что-то. И тогда он понял. Глаза смотрящие на него с пристальным вниманием выдавали наличие интеллекта за ними.

— Ну что же, Колин. — Голос Коханны отвлёк его внимание от собак. — Вы хотели их видеть. Вот они.

Он бросил на нее взгляд, но выражение ее лица поставило его в тупик. Он был приучен к ее вспыльчивости, но ее темные глаза были полны боли. Это, понял он для себя с неожиданностью, был для нее далеко не бескровный проект.

“Садитесь, Ханна,” сказал он тихо и встал на колени перед собаками, пока она садилась в свободное кресло. Собаки подняли головы, чтобы взглянуть на него и он провел рукой вниз по большой, широкой спине одной из них. Его чувственные усилители были на высоте и он чувствовал обычные выпуклости мышц породы … и еще кое-что. Он посмотрел на Коханну и она пожала плечами.

”’Ханна,” он вздохнул, “Я должен сказать Вам, что я в некотором смысле меньше волнуюсь о генетических изменениях, чем об остальных аспектах. У Вас есть какие-либо идеи, как антитехнари будут реагировать на полностью улучшенных собак? Идея собаки с такой силой и плотностью будет их пугать.”

“Тогда они идиоты!” Коханна посмотрела на него, потом вздохнула, и что-то очень похожее на чувство вины разбавило ее ярость. Узел напряженности внутри него несколько ослаб, когда он увидел это и понял, насколько ее гнев идет от осознания того, что, возможно, она зашла слишком далеко.

“Ладно,” сказала она наконец, своим низким голосом, “Может быть, я идиотка. Я до сих пор считаю — ” глаза ее сверкнули “- что они суеверные дикари, но, черт возьми, Колин, я не могу понять, как их мозги работают! Эти собаки представляют для них не большую опасность, чем любое другое расширение человеческих возможностей!”

— Я знаю, вы думаете, что они не опасны, Ханна, но-

— Я ничего не думаю, Колин, я знаю! И так будет и с вами, если у вас хватит времени, чтобы познакомиться с ними.

“Это”, он признал, “то, чего я больше чем немного боюсь.” Он вернулся к собакам и крупный самец, к которому он прикоснулся, спокойно на него посмотрел. “Это — Галахад?” спросил он Коханну… но ответил кто-то другой.

— Да, — сказал механический голос, и глаза Колина расширились, когда он увидел небольшой вокодер на ошейнике собаки. Дрожь пробежала по спине, при виде того, как бессловесное животное” говорит, но она исчезла в одно мгновение. Ее сменило ощущение чуда, и странный восторг, который он постарался подавить, и он глубоко вздохнул.

— Ну, Галахад, — сказал он тихо, — Коханна объяснила, почему я хотел с вами познакомиться?

— Да, — ответил пес. Его уши двигались, и Колин понял, что это была преднамеренный жест, предназначенный для передачи смысла. — Но мы не понимаем, почему другие нас боятся. — Слова прозвучали медленно, но без колебаний.

— Минуточку, Галахад, — сказал Колин, чувствуя лишь небольшое ощущение нереальности от обмена любезностями с собакой. Он снова посмотрел на Коханну.

— Насколько это была компьютерная обработка?

— Там некоторое улучшение, — призналась она. — Они склонны забывать определенные слова, и их структура предложения очень проста. Они никогда не используют прошедшее время. Но программное обеспечение ограничено “заполнением дыр”. Это не меняет их смысл”.

“Галахад”, Колин обратился к собаке, “Вы не пугаете меня. или кого-либо в этой комнате. но некоторые люди найдут Вас… неестественными, а люди боятся вещей, которые они не понимают.”

“Почему?” Спросил Галахард.

“Я хотел бы объяснить, почему,” вздохнул Колин.

“Опасность вызывает страх,” сказала собака “Но мы не опасны. Мы просто хотим жить. Мы не зло.”

Колин моргнул. Такие слова, как “зло” подразумевают способность манипулировать понятиями световых лет, чего раньше Тинкер Белл никогда не удавалось.

“Галахад”, спросил он осторожно “Что такое “зло” в вашем понимании?”

“Зло”, произнес механический голос, ” это опасность. Зло-это когда больно без физической боли.”

Колин вздрогнул, Галахад поразил его в самое сердце своим определением зла. И это ли он имел в виду или нет, но это направило Колина в решении о их судьбе в совершенно иное русло.

Колин Макинтайр смотрел в глубины своей души, и ему не нравилось то, что он видел. Как он мог объяснить то, что большая часть человечества была неспособна понять, и что Галахад видел так ясно, или почему ему стало так стыдно за это?

“Человек-Колин,” Колин поднял глаза на Галахада заговорившего снова: “Я пытаюсь понять, для лучшего понимания, но не понимаю. Мы знаем,” массивная собачья голова кивнула на своих товарищей”, вы можете умертвить нас. Но мы не хотим умирать. И вы не хотите умертвить нас. Если мы должны умереть, мы не можем остановить вас. Но это не правильно, человек-Колин.” Собачьи глаза смотрели на него с достоинством и проникая в самое сердце. “Это неправильно,” повторил Галахад,” и вы это знаете.”

Колин закусил губу. Он повернулся к Джилтани, и когда ее черные, слегка чужеродные глаза, глаза целой Империи, встретились с его и в них тоже блестели слезы.

“Он имеет на это право, мой Колин, — тихо сказала она. “Должны ли мы решить их умертвить, это будет страх, который нами движет-страх, что заставляет нас делать то, что мы хорошо знаем, что это неправильно. Нет, больше, чем неправильно”.Она опустилась на колени рядом с ним, касаясь тонкой рукой тяжелой головы Галахада. “Как Галахад уже сказал, зло это когда больно без физической боли.”

“Я знаю.” Его голос был так же тих, и затем он встряхнулся. “Исис?”

”’Танни права. Если бы я знала то, что планировала Ханна, я была бы полностью на вашей стороне, но посмотрите на них. Они великолепны. Они Люди Колин, — они хорошие люди, которым, случилось, иметь четыре ноги, а не руки.”

“Да”. Колин посмотрел на свои руки, рук у Галахад не было, и почувствовал что для себя решение он уже принял. Он встал и потеребил нос, глубоко задумавшись. “О скольких мы здесь говорим,”Ханна?”

“О десяти. Эти четверо и еще два маленьких помета.”

“Ладно”.Он повернулся к Галахаду и его братьями и сестрами. “Послушайте меня, вы все. Я знаю, что вы не понимаете, почему люди должны вас бояться, а все ли из вас понимают, что такое возможно?” Четыре собачьи головы кивнул в безошибочном знаке согласия, и он усмехнулся, несмотря на свою торжественность. “Хорошо, потому что единственный путь для нас держать вас в безопасности это сделать так, что бы люди, которых вы можете напугать не знали о вашем существовании, но мы не сможем делать это вечно.”

“Таким образом, вот что я собираюсь сделать. С этого момента вы четверо будете жить с нами. с Танни и мной. и за исключением того времени, когда вы будете только с нами, вы должны симулировать поведение обычных собак. Вы можете сделать это?”

“Да, человек-Колин” Это говорил не Галахад, а меньшая самка, и ее достойное выражение лица резко исчезло. Она подскочила к нему, виляя хвостом и стараясь лизнуть с энтузиазмом его лицо, затем она начала метаться по комнате с безумным лаем. Она застыла, высунув язык, неряшливо упала на ковер, перекатилась на спину, и замахала всеми четырьмя лапами в воздухе. Затем она перекатилась назад и выпрямилась, в ее глазах был смех.

“Все в порядке!” Он вытер лицо и ухмыльнулся, потом снова посерьезнел. — Я не знаю, поймете ли вы это, но мы собираемся брать вас во многие места и показывать вас многим людям, и я хочу, чтобы вы вели себя, как обычные собаки. Корреспонденты получат огромное количество материала о вас, и это хорошо. И, когда правда о вас все же выйдет наружу, я хочу использовать то, что все человечество видело вас. Я хочу, чтобы они привыкли к мысли, что вы не опасны. То, что вы были здесь довольно долго, и ни кому не причинили вреда. — Вы поняли?

“Если мы докажем, что мы не зло, люди не будут нас бояться?” спроси Галахад.

“Точно. Это не совсем справедливо. Вам не придется это доказывать больше, чем им. но это — то, как это должно быть. Вы можете сделать это?”

“Мы сможем, человек-Колин, — тихо проговорил Галахад.

Глава 4

Адмирал флота леди Адрианна Роббинс, баронесса Нергала и кавалер Золотой Звезды, уклонилась с поспешностью которая плохо соответствовала ее высокому рангу. Она прижалась к стене коридора дворца и сжалась в наименьше возможное пространство, когда четыре ребенка, наполовину взрослый Нархани, а также группа из четырех прыгающих ротвейлеров катились на нее сверху вниз.

К счастью, для адмирала, длинноволосая девочка, во главе этой кавалькады увидела ее, и начала тормозить, на сколько это было в детских силах, останавливаясь в запутанном переплетении рук, ног, стоп, копыт и лап.

“Привет, Тетя Адрианна!” закричала Принцесса Исис Гарриет Макинтайр, и адмирал Роббинс отошла от стены. Шона и Гарриету, казалось, ее свирепый взгляд не взволновал, но Сэнди Макмахан выглядела немного обескураженной, а Тамман начал рассматривать свои руки. Брашан, клонированный ребенок Брашиила, выглядел ужасно неловко, так как хоть он и был моложе всех остальных, он был уже почти взрослый, учитывая скорость, с которой взрослел его вид. Собаки, тем временем, бухнулись на колени возле нее, тяжело дыша, но эта собачья беспечность не обманывала Адрианну, потому что она была одной из немногих, кто знал о них правду.

“Интересно”, сказала адмирал мрачно”, как их Императорское Величество будет реагировать на то, как вы мчались на меня, маленькие дьяволята?”

“О, папа был бы не против”. Улыбнулся Шон.

“Я больше думаю о Её Императорском Величестве”, сказала Адрианна, Шон резко задумался. “И вот что еще я думаю. Можете ли вы назвать мне хоть одну причину из-за которой я не должна ей об этом рассказать?”

“Потому что вы не хотите, чтобы мы были на вашей совести?” предложил он, она проглотила смех и нахмурилась.

“Моя совесть довольно чиста, Ваше Высочество.

“Ээ, а вам обязательно об этом говорить маме и папе?” спросила Гарриет, Адрианна пристально и долго посмотрела на нее, время тянулось ужасно медленно. Тамман заерзал, явно представляя реакцию своих родителей, и Адрианна смягчилась.

“Не в этот раз, я думаю. Но, — ” она погрозила пальцем, видя как с облегчением расцветают улыбки “-я не буду столь легко прощающей следующий раз!”

Хор искренних голосов сказал ей спасибо, и она сделала руками прогоняющий жест.

“Тогда уходите, ужасное братство!” скомандовала она, и кавалькада понеслась обратно по коридору (хотя и менее стремительно, чем раньше).

Адрианна улыбнулась им в след, и продолжила своё прерванное путешествие. Шон, размышляла она, был темноволосой версией своего отца с тем же крючковатым носом и оттопыренными ушами-его нельзя было назвать красавцем, но, похоже, что он будет выше ростом чем его родители.

Гарриет, с другой стороны, была уменьшенной копией своей матери. симпатичный ребенок, который скоро превратится в удивительную красавицу. У обоих близнецов были глаза Джилтани, но у Гарриет они были более мягкие. Не менее живые, но более нежные. Фактически, размышляла Адрианна, она взяла больше от мудрой индивидуальности Колина, в то время как Шон смешал абсолютное бесстрашие своей матери и юмор своего отца в добавок к своему собственному. Скоро этот мальчик будет настоящим разбивателем сердец.

Она вышла из задумчивости, достигнув своей цели, и дверь скользнула в сторону, пропуская ее в кабинет к Колину. Император поднял глаза от своих бумаг и махнул рукой на кресло.

“Садитесь, Адрианна. Я освобожусь через минуту.”

Адмирал Роббинс сидела, привередливо разглаживая рукав своей униформы, терпеливо ожидая пока Колин, закончит очередной платеж его бесконечной бумажной волокиты. — Он сбросил данные-и их решение-обратно в компьютер, а затем откинулся на спинку стула и скрестил ноги.

“Я вижу, что Вы уклонились от громоподобного стада,” произнес он, и она поглядела на него с удивлением. “У меня есть системы наблюдения в общественных коридорах, помните? ‘Маленькие дьяволята’ это точно!”

“О-о, они не так уж и плохи. Шустрые, но, уверяю вас, я ничего не имею против.”

“Никто не против. Ну, никто кроме Танни, возможно. Маленькие дьяволы симпатичны как гроздья бутонов, и они знают это.” Он покачал головой и вздохнул. “Да, хорошо. К делу. Между прочим, спасибо за то что так быстро пришли.”

“Так работает Империя, Ваше Величество.” Если говорят кому то, иди, то он идет, и все такое. Но я должна признать, что вы пробудили во мне любопытство. Что за щекотливый вопрос, что мы не могли обсудить его по интеркому?”

“Я, вероятно, просто параноик”, сказал Колин более серьезно,” но эти демонстрации против Нархани становятся только хуже, а не лучше, поэтому я не хотел бы давать ни какого шанса утечке. Что у меня на уме или как я собираюсь сделать их намного лучше … или, чертовски много хуже.”

“Я терпеть не могу, когда вы становитесь загадочным, Колин,” вздохнула Адрианна.

“Извини. Просто я ломал себе голову над этим несколько месяцев, прежде чем решился, и я зол на себя за то, что думал так долго, вместо того что бы сделать это в первую очередь. Я открываю Академию для Нархани.”

“О, Боже!” Адрианна вцепилась в свои бронзовые волосы и застонала. “Ну почему всегда — я? Как Вы думаете на все это отреагируют журналисты? Они же будут везде преследовать меня, вытаптывая кустарник вокруг моей квартиры!”

“Да, ладно!” усмехнулся Колин. “Первое поколение клонов не будет готово, раньше Шона и Гарри-так что у вас еще есть время для работы лопатой.”

”’Работы лопатой,’ говорит он! Вы имеете в виду, Работы бульдозером! К счастью,” она улыбнулась скорее самодовольно, “Я об этом думала еще с год назад. С тех пор мы работали над модификацией программы.”

“Да?”

“Конечно, да. Боже, Колин, вам не кажется, что я знакома с вами достаточно долго, чтобы понять, как вы думаете? Это иногда отнимает у вас какое-то время, но вы обычно приходите к правильному решению рано или поздно.”

— Вы, — Колин оглядел ее, — имеете худшие манеры среди всех флотских офицеров в галактике.

— Я на службе. Хотите увидеть мое “официальное лицо”? — Ее улыбка мгновенно превратилась в строгое и холодное выражение лица, глаза пристально оглядели его в течение десяти секунд, прежде чем она расслабилась с усмешкой. — Я держу его в коробке на шкафу, когда я в нем не нуждаюсь.

— Боже, ничего удивительного что все боятся вас!

— Лучше меня, чем плохих парней.

— Верно. На самом деле, я хочу от вас немного больше, чем изменения в вашей программе. Я хочу, чтобы вы поддержали предложение.

— Ну, конечно, — сказала она с некоторым удивлением. — Почему бы и нет?

— Я имею в виду что вам придется общаться с прессой, — пояснил он, и она поморщилась. Одна из вещей, которые ей больше всего понравились в Имперском Уставе было то, что он гарантирует свободу слова, но не превращает журналистов, в оловянных (?) божков. Имперские законы о частной жизни и, тем более, законы о клевете приводили в шок земных журналистов, и если где-то была форма жизни, которую Адриенна Роббинс действительно презирала, то это были журналюги. Они превратили ее жизнь в ад после осады Земли и кампании у Дзеты Треугольника.

“Вот, черт, Колин. За что все это мне?”

— Боюсь, что так, — сказал он с чувством вины, что же до него, то достаточно большое количество дворцового персонала было задействовано что бы держать журналистов подальше от него, на сколько это было возможно, и по всей видимости еще ему помогал тот факт, что Джилтани была более фотогеничной и общительной с прессой. Колин знал, что его подданные его уважали, но еще они и любили Танни.

Что, размышлял он, указывало на то, что у общественности был более высокий IQ, чем он, возможно, думал.

“Смотрите”, продолжил он убедительно, “Вы знаете мою политику по гражданским правам Нархани. Они — граждане, точно такие же, как кто-либо еще. Предоставление им собственной планеты, возможно, внесло некоторую разрядку в открытой неприязни, но мы должны ввести их в правительство и в вооруженные силы, в противном случае такая изоляция приведет к большим неприятностям. Я уже привлек многих в государственные службы здесь на Бирхате, но мне они нужны и во Флоте тоже.

“Я не ожидаю проблем от военных, но от гражданских может быть что угодно. Мне нужна вся помощь какая только возможна, для продвижения этой идей, и после Танни, Вы — лучшая, кто у меня есть.”

Адриенна сгримасничала, но она знала, что это было правдой. Она была единственным выжившим офицером, командовавшим крупным боевым кораблем в обоих компаниях, Осаде Земли и Дзете Треугольника. Больше того, ее корабль был единственным выжившим в последней, безнадежной контратаке Земли. Она была самым заслуженным Боевым офицером флота, она была несчётным кавалером рыцарских орденов Земли и была единственным человеком в истории, получившим высшие награды за доблесть от каждой страны Земли, так же как Золотую Звезду. Это ее ужасно смущало, но это было верно.

Все это означало, что Колин был прав. И если он хватался за большие пушки, то ей нужна будет батарея.

“Ладно,” вздохнула она, наконец, “я сделаю это.”

* * *

Францина Хильгман убивала время дергая блокировку дверей машины, в то время как она осматривала окрестности. Она не видела ни каких признаков наблюдения здесь на дороге, но паранойя была инструментом выживания, который ей хорошо служил многие годы.

Она медленно пересекла стоянку к пешеходной зоне огромного, ярко освещенного Мемориального комплекса. Ей было не по себе при мысли о встрече в самом сердце Шепардского Центра, но она подумала, что это имело смысл. Кто в здравом уме стал бы здесь ожидать, встречи пары предателей?

Она сошла с пешеходной дорожки к людям, текущим мимо иглы пятидесятиметровой обсидиановой Стеллы и бесконечных рядов имен, выгравированных на его украшенной стальной полосе. Здесь были перечислены имена всех людей, кто погиб в тысячелетиях сражений против Ану, и даже Хильгман не могла оставаться к этому равнодушной. Но оставалось мало времени, и она активно прокладывала себе путь через край толпы.

Другая, еще более тихая толпа окружала разбитый восьмидесятитысячетонный корпус, который разделял Мемориал со Стеллой. Досветовой линкор Нергал, остался там, где капитан флота Роббинс посадила его на живот, так как опорные ноги были разрушены, и он сохранился точно в том виде, в каком он был после заключительного сражения. Он был лишь обеззаражен от радиации и все, искалеченные ракетные пусковые установки и энергетическое оружие, висели как сломанные зубы на его искривленных боках. То, как он это пережил, было выше понимания Хильгман, и она не могла даже себе представить, что нужно было предпринять, чтобы привести эти обломки домой и самостоятельно приземлить.

Через минуту она повернула и пошла к служебному выходу, о котором ей говорили. Он был не заперт, как было обещано, и она проскользнула через него в комнату складского оборудования и закрыла за собой дверь.

“Ну”, сказала она с сарказмом, оглядываясь на заброшенные машины: “Я должна сказать, что все это имеет надлежащую заговорщическую атмосферу!”

“Возможно”. Человек, который вызвал ее, выступил из тени с тонкой улыбкой. “С другой стороны, мы не можем рисковать встречаться очень часто… и мы, конечно, не можем делать это публично, но сейчас то мы можем?”

— Я чувствую себя как идиотка. — она коснулась темного парика, который спрятал ее золотистые волосы, потом посмотрела на свою дешевую одежду и содрогнулась.

— Лучше живой идиот, чем мертвый предатель, — ответил он, и она фыркнула.

— Верно. Я здесь. Так что важного произошло?

“Несколько вещей. Во-первых, подтвердилось, что они знают, что не взяли всех людей Ану.” Францина резко глянула на него, и получил еще одну тонкую улыбку.

“Очевидно, они не знают, кого не взяли, или у нас не было бы этой мелодраматической беседы.”

— Да, полагаю, не было бы. Что еще?

— Это. — чип данных перешел из рук в руки. — Эта маленькая штучка слишком важна, чтобы доверять нашим обычным каналам.

— Да? — Она посмотрела на него с любопытством.

“Разумеется. Это копия чертежей новейшей игрушки маршала Цзяня — гравитонной боеголовки достаточно мощной, чтобы разнести целую планету.”

Францина сжала чип в руке, и ее глаза расширились.

— Его величество, — сказал мужчина с мягким смешком, — отказался ее строить, но я более прогрессивен.

“Для чего? Угрожать взорвать себя, если они нас вычислят?”

“Я сомневаюсь, что блеф сработает, но есть другие направления, где это может быть полезно. Пока, я просто хочу иметь железный козырь по рукой, если он нам понадобится.”

“Хорошо.” Она пожала плечами. “Я полагаю, что Вы сможете достать для нас некоторые военные компоненты, в которых мы нуждаемся?”

“Вероятно. И для переброски мы будем использовать обычные каналы. Между прочим, как продвигаются действия ваших групп?”

“Очень хорошо, на самом деле”. Неприятно улыбнулась Хильгман. “Хотя, на самом деле, их обучение и развитие маниакальной подозрительности еще продолжается, и держать их на поводке не самая простая задача в мире. Может быть им необходимо дать некую миссию, чтоб они дали волю своему … энтузиазму. Это, можно устроить? “

“Да, я могу указать несколько целей. Вы уверены, что они действительно не знают о вас?”

“Они слишком хорошо разделены для этого,” сказала она уверенно.

“Хорошо. Я подберу несколько операций с возможными потерями. Которые можно будет представить как мучеников за дело”.

“Только слишком не увлекайся,” предостерегла она. “Если они потеряют слишком многих, их, вероятно, будет довольно сложно контролировать.”

“Понятно. Тогда, я полагаю, это в общем-то все … за исключением того, когда будет готово ваше следующее пастырское письмо.”

“Г-м?”

“Да. Его Величество решил стиснуть зубы и начать вербовать Нархани в вооруженные силы.” Хильгман кивнула, а его глаза сделались задумчивыми и он улыбнулся. “Именно так. Мы хотим проявить спокойную реакцию для общественности, возможно что-то типа молитвы, чтобы Его Величество не ошибся, но, я верю, это немного раздует огонь в печи беспорядка.”

“Без проблем,” сказала епископ с такой же тонкой улыбкой.

“Тогда я пойду. Подождите пятнадцать минут прежде чем выходить от сюда.”

“Конечно”. Она была немного уязвлена, но не подала и вида. Неужели он думает, что она занимаясь этим столь долго не знает правила игры?

Дверь за ним закрылась, и она села на пылесос, поджав губы и обдумывая, как лучше, с сарказмом все написать, сжимая рукой в кармане чип с данными, который мог убить мир.

Глава 5

Шон Макинтайр аккуратно приземлился на поляне и отключил питание.

“Отлично сделано, Шон,” сказал Тамман с места второго пилота. “Почти так же хорошо, как мог бы я это сделать.”

“Да? И кто-ж из нас срезал вершину той секвойи в прошлом месяце?”

“Это было не по вине пилота,” ответил высокомерно Тамман. “На сколько я помню, маршрут прокладывал ты.”

“Он не мог, он был дома,” сказал женский голос.

Тамман ухмыльнулся, и Шон поднял глаза к небу в поиске справедливости. Затем он толкнул плечом Таммана, и женский голос простонал за ними, когда они сцепились. “Дай ему еще раз, Сэнди!”

“Слишком много тестостерона, Гарри”. Молодой голос источал сочувствие. “Его бедный, примитивный мужской мозг набит чепухой.”

Тамман и Шон остановились в молчаливом согласии, и затем повернулись к пассажирскому салону с мстительными намерениями, но их порыв внезапно подошел к концу, так как Шон натолкнулся на большой, твердый объект и затормозил.

“Черт побери, Брашан!” вскрикнул он, потирая выдающийся нос, который он унаследовал от своего отца, проверяя его на наличие повреждений.

— Я просто открыл люк, Шон, — ответил механический голос. Я не виноват, что вы не смотрите, куда идете.

“Да уж, навигатор!” хмыкнула Гарриет.

” К счастью, для одной громкоголосой сопли,” заметил Тамман, “она принцесса, поэтому я не могу взгреть ее задницу так, как она того заслуживает.”

“Да вы просто хотите полапать мою задницу, похотливые создания!”

“Не волнуйся, Тамм,” сказал Шон мрачно. “Я буду рад тебя заменить. Так скоро- “добавил он”-как только одно негабаритное пони уйдет с моего пути!”

“О-о-о, защити меня, Брашан!” вскрикнула Гариет, Нархани рассмеялся и отошел в сторону, заблокировав открытый в кабину люк. Девушки бросились наружу, и маленький щенок Галахада Гавейн последовал за ними, подняв морду и чувствуя богатый ароматами воздух джунглей.

“Предатель!” Шон пнул своего друга и схватился за палец своей ноги от боли, — тогда как тот, кому этот удар предназначался его практически не заметил. Брашану было только десять земных лет, на шесть лет моложе Шона, но он был уже достаточно зрел для полного набора био-улучшений. Био-импланты давали пропорциональное увеличение силы и выносливости над естественными значениями, и из-за своей приспособленности к высокой гравитации Нархани был очень, очень жестким по человеческим меркам.

“Чепуха. Просто более старший товарищ старается защитить вас от вашей собственной импульсивности,” Брашан повернулся, и поспешил вниз по трапу.

“Да, конечно,” фыркнул Шон, следуя за ним вместе с Тамманом.

Это был полдень по местному времени, и Биа светила прямо над головой. Бирхат находился почти на световую минуту дальше от своей звезды класса G0, чем Земля от Солнца, но они были почти точно на экваторе, и воздух был горяч и неподвижен. Высокие, пронзительные крики доносились сверху от местного эквивалента птиц, псевдоптеродактилей с крыльями летучих мышей, парящих высоко над головами.

Шон и Тамман остановились, чтобы проверить свои гравитационные ружья. Без полного улучшения, они не могли справиться с полноразмерными энергетическими пушками, но их нынешнее оружие было немногим тяжелее земных спортивных винтовок. Двадцатизарядные магазины содержали трехмиллиметровые дротики из сверхплотной химической взрывчатки, и винтовки выстреливали их со скоростью более пяти тысяч метров в секунду. Это означало, что у них достаточно энергии, чтобы вывести из строя доимперский танк… или большинство обитателей экосистемы Бирхата.

“Выглядит нормально.” Четкий голос Шона был далек от его недавней игривости, и Тамман кивнул, чтобы подтвердить готовность своего оружия. Тогда они повернулись к остальным, Шон сгримасничал. Сэнди уже сидела в своем любимом месте, верхом на мощной спине Брашана.

Он полагал это имело смысл, даже если она выглядит нестерпимо самодовольной, для того, в ком были гены Сандры Макмахан. Ни один из ее родителей не был карликом, но ее рост едва превышал сто сорок сантиметров. Если бы у нее не было глаз Гектора Макмахана и скул Нинхурсаг, Шон бы подозревал, что она подкидыш. Конечно, ей еще не было пятнадцати, но Гарриет вытянулась почти до ста восьмидесяти в ее возрасте.

Не то чтобы, подумал он мрачно, что Сэнди позволяет своему небольшому росту замедлить ее. Она была настолько далеко впереди, что это было уже не смешно, но что он действительно ненавидел, — это то, что она всякий раз оказывалась права. Как в случае с проблемами в молектронике. Он считал, что проблема в основной матрице, но нееееет. Она настаивала, что причиной скачка напряжения было замыкание в альфа-блоке, и будь он проклят, если она не была права… снова. Это было невыносимо.

По крайней мере, у него есть преимущество в шестьдесят сантиметров, подумал он угрюмо.

Он и Тамман догнали остальных, и он многозначительно постучал по гравипистолету на боку Гарриет. Она поморщилась, но извлекла его, и проверила готовность. Сэнди — разумеется, — уже проверила свой.

— В какую сторону, Шон? — спросил Брашан, и Шон сделал паузу, чтобы сориентироваться по встроенной инерциальной системе.

— Около пяти километров на ноль-два-двадцать, — заявил он.

Ты не мог сесть поближе? — возмутилась Гарриет, и он пожал плечами.

— Конечно. Но мы говорим о тирранотопсах. Ты действительно хочешь, чтобы один из них наступил на флаер? Он мог бы слегка поломаться…

— Верно, — призналась она, и взялась за свой мачете, так как они подошли к возвышению лиан и папоротников, окаймляющих поляну.

Как всегда, она и Шон вслед за Тамманом определили место засады, в то время как Гавейн носился по всему подлеску, а Брашан прикрывал их тыл. Шон хорошо понимал, что присутствие Брашана было истинной причиной того, что его мать и отец не возражали против экскурсии близнецов. Даже для тирранотопса-свирепого существа, которое напоминало что то вроде скрещенного земного трицератопса и тиранозавра — Нархани с полным набором имплантов представлял проблему, вдобавок у Брашана был тяжелый энергетический пистолет. Присутствие Нархани в качестве няни, которая может дать отпор, подходило Шону и его друзьями просто отлично. Бирхат был гораздо более интересным, чем Земля, и Брашан считал, что они могли здесь бродить сколько угодно.

Несчетное количество зверей и птиц зашумело и вспорхнуло в подлеске, растревоженное хаотично мечущимся Гавейном, и многие из этих видов ранее вообще еще никто не видел. Это была одна из тех вещей которая им нравилась в Бирхате. Старая имперская столица пережила свое второе рождение после удара био-оружия, убийственный токсин не смог проникнуть в закрытые экосистемы инопланетного императорского зоопарка. Со временем оборудование выходило из строя и это открыло путь на свободу обитателям более чем десятка кислород-азот содержащих миров, сам токсин к тому времени исчез, и сорок с лишним тысяч лет естественного отбора превратили биосистему планеты в бред обкурившегося опиумом натуралиста.

Для всех их целей и намерений, Бирхат был девственной планетой, и он был их весь. Ну, их и еще трех четвертей миллиардов человек, но и это оставляло очень много свободного места, так как большая часть устойчиво растущего населения системы Биа было сконцентрировано вокруг новой столицы или в огромных орбитальных промышленных комплексах, работающих как демоны, чтобы возродить Империю. И, конечно, в настоящее время они были в центре Континентального Природного заповедника имени Шона Эндрю Макинтайра, названного императором в память дяди Шона, погибшего в борьбе с мятежниками Ану.

Конечно, они не были абсолютно свободны. В прошлом году Шон сделал первый шаг к признанию его официального статуса наследника империи, когда он был представлен “Матери”, и в соответствии с Уставом “Великой Матери”, был составлен его интеллектуальный и психологический профиль. Он был принят “Матерью”, и получил набор имплантантов, которые могли идентифицировать его как наследника даже на подсознательном уровне, это был самый страшный момент его жизни, признаком взросления и напоминание того, что взрослая жизнь все ближе и ближе.

Дальнейшая судьба его друзей, также, была известна. Все они должны поступить на службу в боевой флот, что было известно уже многие годы, и они приближались к вступительным требованиям Академии. Еще год, возможно, два, по оценке Шона, оставалось у них прежде чем это свободное временя у них испарится.

Но сейчас было время их молодости, и его распирало от гордости от охоты на тирранотопса за которым они пришли, и он был намерен наслаждаться жизнью в полной мере.

* * *

В северном полушарии Бирхата было лето, однако прохладный ветерок гулял по балкону. Колин выключил защитное силовое поле, которое было стеной балкона от непогоды при необходимости.

Город Феникс раскинулся перед ним в ночи, еще дальше искрились изгибы реки Никкан, строительные команды Цзянь Тао-линя хорошо поработали для поселенцев Бирхата. Феникс был продуктом цивилизации овладевшей гравитацией, и его башни взлетели выше могучих секвой в округе, а Дворец был самым высоким шпилем всех. Возможно, кто-то мог подумать, это было связано со статусом тех, кто в нем живет, но настоящая причина была практичность. Правда, у императорской семьи были роскошные личные апартаменты, занимающие четверть дворца, но это было почти побочным эффектом административных потребностей Имперской власти. При этом объект, столь обширный, как Дворец был ужасно переполнен функционерами и бюрократами, хотя новое Крыло, строящееся по соседству, должно помочь… на какое-то время.

Он вздохнул и приобнял рукой Джилтани, и её шелковистые волосы защекотали ему щеку, когда она прислонилась к нему. Он поцеловал ее в макушку, и с наслаждением посмотрел своим улучшенным зрением на город, будто украшенный драгоценными камнями от игры огней и волшебного смешения лунного света. Этот сложный рисунок всегда его восхищал, поскольку он вырос на Земле, где луна была только одна.

Он поднял взгляд к небу, но разглядеть звезды на нем было очень сложно. Блестящий диск крепости корпуса “Матери” висел почти над их головой, и еще более пятидесяти огромных планетоидов были рассыпаны по ночному небу за ней. Они были намного дальше, (чехарда орбит многочисленных “лун” играла дьявольский танец с приливами на Бирхате), но солнечный свет, отраженный от их корпусов золотил столицу Пятой Империи бронзой и черным деревом. А на противоположной от “матери” стороне планеты — действительно, почти прямо над тем местом, где сейчас его дети наблюдали за тирранотопсом — висела еще одна огромная сфера по имени Дахак.

“Боже, Танни,” пробормотал он, “посмотри на это.”

“Вижу”. Она нежно к нему прижалась. ”’Это как Божья шкатулка с драгоценными камнями.”

“Действительно,” согласился он тихо. “Этот вид того стоит, не так ли?” Она кивнула у него на плече, и он вздохнул, глядя на далекие планетоиды еще раз. “Конечно, созерцание всего этого, обычно заставляет меня думать о том, сколько мы все еще должны сделать.”

“Быть может, моя любовь. И тем не менее, мы справились со всем, что судьба до этих пор нам преподносила. Я не сомневаюсь в том, что сделаем все остальное мы еще, когда это потребуется”.

“Все так.” Он глубоко вздохнул, смакуя ночь, и прижал щеку к ее волосам в глубокой, счастливой удовлетворенности.

Дахак, как там дети между собой ладят?

“Я должен с сожалением сообщить, что Шон только что столкнул Гарриет в довольно мутный поток. В остальном, все идет по плану. Анализ личности Гарриет предполагает что она будет брать реванш в ближайшее время.”

— Чертовски верно, — согласился Колин, и Джилтани прыснула со смеху в его ухо.

“Ты гораздо хуже, чем твое потомство, Колин Макинтайр!”

“Нет, просто я старше и сильнее погряз в грехах”. Он усмехнулся. “Боже, я рад, что они растут, как нормальные дети!”

“Нормально, ты говоришь? Любовь моя, да сами Фурии делают меньше хаоса, чем эти двое творят на своем пути!”

“Я знаю. Разве это не здорово?” Био-улучшенные пальцы ущипнули его под ребро как стальные тиски и он вскрикнул. “Только подумай, в какую королевскую головную боль, они могли бы превратиться”, сказал он, потирая бок.

“Да, это так,” произнесла Джилтани более серьезно, “и что ты думаешь предпринять чтоб оградить их от этого.”

“Ты тоже приложила к этому руку.”

“О, да, есть правда в том, но ты тот, кто научил их теплоте, мои Колин. Я люблю их так же сильно, и они несомненно это знают, но жизнь распорядилась, не мне питать этих птенцов.”

“В любом случае, ты все делаешь правильно,” сказал Колин. “На самом деле, похоже, что мы очень хорошая команда.”

“Действительно, Танни,” добавил Дахак. “Что касается его собственного подхода, то Колин, несомненно, — думаю, самый подходящий термин будет “совсем их разбаловал.’”

“Ох, я, я что? Что ж, мистер энергетической умник, кто был достаточно умен, чтобы предложить им чем-нибудь заняться, вместо того, чтоб сидеть здесь и облизывать серебряные ложки?”

“Вообще-то ты”, ответил Дахак с тихим электронным смешком. “Факт, который, я должен признаться, не перестает удивлять меня”. Колин пробормотал что-то грубое и Джилтани хихикнула. “На самом деле,” продолжил компьютер: “это была отличная идея, Колин. Которая должна была возникнуть у меня.”

“О-о, это, вероятно, в конце концов до тебя дошло. Но это только если что-то пойдет не так с нами, однако Танни и я собираемся прожить еще несколько веков, и наследному принцу может стать сильно скучно за это время. Кроме того, мы достаточно молоды и вряд ли Шон переживет нас более чем на столетие или около этого. Это было бы пустой тратой его жизни, чтобы ждать так долго, такого небольшого его периода правления.”

“Действительно. Классический пример от Вашей собственной новейшей истории, конечно, это пример королевы Виктории и Эдварда VII. Трагическая потеря Эдварда, потенциально, сделала достаточно плохую услугу его стране, и.”

“Возможно”, прервал его Колин, “но я не думаю об Империи. Я хочу, чтобы наши дети делали что-то, но не для Империи. Я хочу, чтобы они были в состоянии оглянуться назад и знать, что они были победителями, не прожигателями жизни и держателями места. И я хочу, чтобы они знали, такие приятные вещи как. положение и уважение, лесть, которую они услышат. не означает ничего, если они этого не заслужили.”

Он замолчал на мгновение, и почувствовал молчаливое согласие Джилтани, когда она его крепко обняла, и посмотрел туда, где над их головами висел диск “Матери”, как само воплощение власти императора и коварного величия.

“Дахак”, сказал наконец он, “династия Хардана управляла в течение пяти тысяч лет. Пять тысяч лет. Это не долгое время для кого-то как ты, но это практически вне понимания человека. Как же это долго, и я не могу вообразить как наши дети. их дети, и дети их детей. могут управлять еще дольше. Я не могу даже предположить то, с чем они могут столкнутся, и решения, которые они должны будут принять, но есть одна вещь Танни, и я могу её им дать, прямо здесь и сейчас с Шоном и Гарри. Не для Империи, хотя Империя получит прибыль от этого, а для них.”

“Что, Колин?” тихо спросил Дахак.

“Знание того, что власть-это ответственность. Вера в себя и в то, что они делают, так же важно, как и то, для чего они рождены. Традиция-ну, услуг. Становление императором должно быть простым наследованием, а не продвижением по карьерной лестнице, и Танни и я хотим, чтобы наши дети-наша семья-помнили это. Именно поэтому мы посылаем их в Академию, и по этому мы не хотим, чтоб им льстили, как хотели бы некоторые из тех, кто на нас работает.”

Дахак помолчал минуту, — очень долгое время, для него, прежде чем снова заговорил. “Я верю, что я понимаю тебя, Колин, и ты прав. Шон и Гарриет еще не поняли, что вы с Танни для них сделали, но когда-то они поймут. И вы мудры, что делаете наследование традицией, а не вопросом права, по моим наблюдениям люди политики предполагают, что законы нарушить гораздо легче, чем традиции”.

“Да, мы тоже так думаем, — сказал Колин.

“Нет, любовь моя,” тихо сказала Джилтани. — Это то, что думаешь ты, а я же только рада тому, но ты имеешь на то право.”

“Танни права, Колин, — сказал Дахак мягко, — и я рад, что ты мне это объяснил. Я еще не до конца понимаю людей, но у меня еще будет много лет, чтобы научится, и я не забуду, что ты сказал. Ты и Танни мои друзья, и вы сделали меня членом вашей семьи. Шон и Гарриет-ваши дети, и я бы их любил только за это, даже если они сами не были б моими друзьями. Но они-мои друзья и моя семья-и я вижу, что у меня есть функция, о которой я раньше не знал.”

“Какая функция?”

””Мать”, может быть, страж Империи, Колин, но я-хранитель нашей семьи. И я это не забуду.”

“Спасибо, Дахак, — сказал Колин очень, очень тихо, и Джилтани тоже кивнула у него на плече.

Глава 6

Комната не была большой, но Шону Макинтайру она казалась огромной, когда он стоял и ждал у подножия узкой кровати, и его глаза тревожно охватывали её снова и снова, сканируя каждый кусочек поверхности в поиске мельчайших следов пыли.

Шон провел все свои семнадцать с половиной лет, зная, что он будет направлен в Академию, несмотря на преимущество, которое ему давало его высокое рождение, и он действительно не понимал, что это означало. Теперь он знал… и его худшие кошмары были далеки от действительности.

Он был “дух”,-низшее существо в негласной военной иерархии и законной добычей любого высшего члена пищевой цепочки. Он вспоминал, разговоры за ужином, в которых Адрианна Роббинс заверяла отца в том, что она в основном ликвидировала дедовщину, воспоминания о которой были у Императора из его дней обучения в военно-морской академии США. Шон, конечно, никогда и не думал оспаривать ее слова, но маловероятно, что она могла устранить достаточно много, в конце то концов.

Умом он понимал, что незавидная судьба курсанта первокурсника была необходимой частью обучения будущих офицеров к работе под давлением и знал, что в этом нет ничего личного, по крайней мере ничего личного для большинства людей. Однако, это понимание никак не отражалось на его потных ладонях, из-за ожидания квартальной инспекции, это было то, с чем его разум и его тело не находили общий язык. Он ставил в неловкое положение командира его отделения, кадета четвертого курса Малиновскую, перед его сверстниками. И ему совсем не помогал тот факт, что он смущался сам, для неё это не имело ни какого значения, и он не понимал, почему она решила превратить его жизнь в ад на земле.

Он чувствовал себя, как любил говорить его отец, гордым, как павлин, стоя в первом ряду новейшего класса академии, в ожидании первого осмотра коменданта. Каждая деталь его внешности было идеальной, и только Всевышний знал, через что ему пришлось пройти, чтобы это было так! Он был возбужден и счастлив, несмотря на бабочек в его животе. И из-за того, что он чувствовал и всей этой обстановки, он сделал невероятно глупую вещь.

Он улыбнулся адмиралу Роббинс. Хуже того, он забыл, что надо смотреть прямо перед собой, когда она осматривала строй. Он даже повернул голову, чтобы посмотреть ей в глаза и улыбнулся ей!

Леди Нергал не произнесла ни слова, но ее карие глаза сверкнули-никакой “Тети Адрианны”. Их температура стала где-то чуть ниже, чем у жидкого гелия, и они превратили его в омерзительную амебу, по плацу прокатилась леденящая … тишина.

Это продлилось век, или около того, затем он отвел глаза на предназначенное для них место, его шомпол-позвоночник стал еще прямее и его улыбка исчезла. Но дело было сделано, и Кристина Малиновская была намерена заставить его за это заплатить.

Стук каблуков привлек его внимание, он крикнул смирно и встал руки по швам, когда старшая его отделения Малиновская вошла в его комнату.

В академии не существовало ни каких домашних роботов. Некоторые из флотских и морских офицеров указывали, что в до-Имперских военных академиях, где они обучались, у гардемаринов и кадетов была своя прислуга, чтобы освободить их от внутренних проблем и позволить им сосредоточиться на учебе. Адмирал Роббинс, однако, была продукт американской военной школы. Она безоговорочно верила в силу пота, и ни у кого не хватало наглости спорить с ней, когда она приступила к проектированию программы и традиций академии. Тот факт, что Его Императорское Величество Колин I обучался в той же “военной школе”, что и адмирал Роббинс, возможно, мог с этим что-то сделать, но не курсант первокурсник, который мало что мог сделать столкнувшись с реалиями, и Шон мужественно трудился преодолевая это ужасное время. Теперь он стоял молча, блестя пуговицами, как крошечными солнцами, и в сапогах так ярко полированных, что было трудно сказать, что они были черные, и он использовал свои био-импланты на полную мощность, чтоб удержаться от града пота.

Малиновская обходила комнату, водя пальцами в белых перчатках по полкам и платяному шкафу, её каменное лицо отразилось в туалетном зеркале, когда она проверила его стакан для зубной щетки на капли воды. Она открыла его шкафчик, чтобы исследовать его скудное наполнение висящей там одежды и изучить блеск его второй пары ботинок. Ее отлично выдрессированный исполнитель, стоял в двери, с традиционным блокнотом в руках, наблюдая за нею и Шоном, в нем почти чувствовалось садистское ликование, с которым он ждал, чтобы надписать имя кадета Макинтайра в его “черном” списке. Но Малиновская ничего не сказала, Шон подавил чувство облегчения и напомнил себе, что она еще не закончила.

Она выпрямилась и закрыла шкаф, оглядев комнату еще раз и направился к его постели. Она остановилась там, где он мог ее видеть-нет, он был уверен, случайно-и полезла в свой карман. Она тянула время, выполняя тщательно продуманный ритуал, вынимая блестящий диск, в котором, через мгновение, Шон узнал антикварный серебряный доллар США. Она его тщательно уравновесила на согнутом указательном и большом пальцах и подбросила её.

Монета сверкнула в воздухе и упала точно в центре кровати … замерев там.

Серые глаза Малиновской сверкнули, увидев монету на кровати, и сердце Шона упало. С усилием, Шон старался выглядеть безразличным, когда она забрала себе монету и взвесила её на ладони прежде чем спрятать обратно в карман. Потом она протянула руку, схватила одеяло и простынь и одним рывком сорвала их с матраса.

Она повернулась на каблуках, и ручка её дрессированного исполнителя замерла.

“Пять выговоров,” она сказала категорично и вышла из комнаты.

Колин Макинтайр оглядел сидящих за сверкающим столом членов его Императорского Совета. Двое из них отсутствовали, Лоуренс Джефферсон был приглашен в последнюю минуту заменить Гора, а советник Геб, министр Развития был редким гостем на Бирхате. По большей части, это было потому, что он проводил большую часть своего времени, вплотную работая с Командами Обследования, но главное, Геб был последний из оставшихся в живых уроженцев “старого” Бирхата, и катастрофические изменения его родного мира приносили ему страдания.

Это было одной из причин, из-за которой Колин отозвал Влада Черникова со своей должности помощника Гора. Цзяню и Гору нужен был инженер на Бирхате, по этому, Колин создал Министерство Машиностроения, а Влад согласился его возглавить. Теперь белокурый, голубоглазый экс-космонавт закончил своё перечисление продолжающихся гражданских проектов Системы Биа, и Колин одобрительно кивнул.

“Кажется, что Вы владеете ситуацией, Влад…, как обычно.” Влад улыбнулся, и Колин улыбнулся в ответ. “Однако, как обстоят дела с Земным шитом?”

“Довольно неплохо”, сказал Влад. “Единственная реальная проблема заключается в задании абсолютной мощности. Мы задействовали сорок процентов первичного генератора и начинаем работать с подчиненными станциями. Я боюсь, что запасы пояса астероидов иссякли, но Центаврианские грузовики приходят точно по графику.”

Колин кивнул. Космические “заводы” Империи в состоянии сделать практически любой материал вплоть до основных элементов для синтеза композиционных материалов и сплавов необходимых Имперской отрасли, таких как и боевая сталь, из которой строятся планетоиды Боевого Флота, но и Имперским синтезаторам требуется некоторая отправная точка. Сырьё для создания таких объектов размером с “Мать” или Дахака необходимо от куда-то брать, и огромные Имперские грузовики “горных экспедиций” могли — и транспортировали — целые обломки планет на сборочные площадки. Система Центавра, к сожалению для неё, была в удобной близости от Солнечной системы, и её первоначальные одиннадцать планет уже были сокращены до девяти. В ближайшее время их станет и вовсе восемь, так как гравитонная боеголовка взорвет еще одну, чтобы скормить осколки ненасытным орбитальным верфям Земли.

“В то же время, Балтан и Дахак завершили планирование ‘Мачехи’”. Несколько советников с интересом прищурились. “Нам еще предстоит основательно изучить памяти ‘Матери’, но мы уверены, что извлекли все необходимые программы для управления Боевым Флотом и соблюдения конституционных функций. Окончательные параметры программы-ядра ‘мачехи’ остаются гибкими, из-за возможных дополнений, которые вероятно появятся так как наши исследования здесь на Биа, продолжатся. и конечно-же, весь проект потребует многих лет, но Гор, Тао-линь, и я намерен начать строительство в течение ближайших трех месяцев.”

“И слава Богу, мы, наконец, готовы”, сказал Колин. “Дахак, тебе и Балтану искренняя благодарность за ваши усилия.”

“Пожалуйста, ваше величество”, ответил Дахак своим лучшим формальным поведением на совещании. “Я уверен, что выражу мнение адмирала Балтана, так же как и свое.”

“Хорошо, напомни мне, чтобы я поблагодарил его персонально, в следующий раз, когда я его увижу”. Колин повернулся к Владу. “И новые планетоиды?”

“Это продвинулось гораздо дальше, несмотря на обычные непредвиденные задержки. Имперская Земля будет готова войти в строй в течение четырех лет”.

“Какие-то проблемы с компьютерами, Влад?” спросил Джеральд Хэтчер.

Я поясню, если не возражаете, Колин, — произнес Сэр Фредерик Эймсбери. Сухопарый англичанин, один из товарищей Хэтчера, начальник штаба во время Осады, ставший министром кибернетики, и Колин кивнул ему продолжать.

“Экспериментальные компьютеры были изготовлены и проработали больше двух лет, Сэр,” сказал Эймсбери, “в них также включены оригинальные идеи Дахака. Вместе с внедрением в наши энергоустановки логических схем Ачуультани, мы повысили скорость работы еще на пять процентов, и добавили больше абстрактного мышления в программном обеспечении. Они, конечно, не обладают самосознанием, но у них приблизительно на тридцать процентов больше самостоятельной способности принятия решения. Я полагаю, что Вы будете вполне довольны результатом.”

“Извините меня, Сэр Фредерик,” это был Лоуренс Джефферсон, “но что-то я еще не до конца понимаю. Я могу понять, почему мы не хотим, чтобы “Мать” или “Мачеха” обладали самосознанием, но почему мы не хотим, чтобы наши военные корабли, имели его? Если бы у нас было больше кораблей, таких как Дахак, разве это не будет гораздо более эффективным флотом?

“И да и нет,” сказал Эймсбери. “Корабли, конечно, были бы более эффективными, но они также будут намного более опасными.”

“Почему?”

“Если позволите, Сэр Фредерик?” сказал Дахак, и Эймсбери кивнул. “Проблема, вице-Губернатор заключается в том, что такие корабли будут слишком мощными для нашей-же собственной безопасности. Как вы знаете, Четвертая империя была не в состоянии создать полностью самостоятельный компьютер на момент своего существования. Мое собственное сознание развилось случайно во время пятьдесяти-одно-тысячелетнего простоя без присмотра, и даже теперь, мы еще не до конца понимаем, причины для этого.

“Четвертая Империя, однако, даже при её способностях решили не использовать эту возможность по каким-то причинам, которые, после рассмотрения, особенно в свете фактов, которые мы обнаружили, но о которых Империя, как представляется, не могла знать, кажутся вполне допустимыми. Подумайте: Нет доказательств, что кибернетический интеллект имеет иммунитет к безумию., и компьютер Ачуультани достаточно доказывает, что не все имеют иммунитет к амбициям. Если планетоид класса Асгард ‘сойдет с ума’ он может нанести непоправимый ущерб. В самом деле, наиболее благоразумное предложение, что бы меня самого перенесли из моего нынешнего корпуса в какое то менее опасное место.”

“Дахак”, вздохнул Колин, “мы не собираемся спорить об этом снова! Я принимаю твой аргумент против создания каких-либо обладающих самосознанием компьютеров, но ты, однозначно, доказал нам свою правоту!”

“Кроме того,” сухо сказал Влад: “Почему возможность того, что ты можешь сойти с ума должна нам мешать, когда мы имеем Императора, который это уже сделал?”

Смешок побежал вокруг стола, но Колин его не поддержал. Он уже был готов перейти к следующему пункту, и посмотрел на своего министра Биологии с болью и печалью в сердце. Во многих отношениях, Исис была бы лучшим советником, чем Коханна… если-бы не её возраст. У нее было гораздо лучше развита “человечность”, но к несчастью для Колина, Проект Генезис был не просто главным достижением в жизни Исис Тюдор, но и последним.

“Хорошо, я считаю, что охватывает практически все”, сказал он тихо “, но прежде, чем мы закончим, у Коханны есть что сообщить нам.” Ханна?”

Коханна посмотрела на мгновение вниз на свои руки с необычной грустью, затем откашлялась.

“Я бы хотела что бы Исис была здесь, и сказала вам это сама, но ей было не до поездки. Тем не менее,” она подняла глаза “-Я рада сообщить, что первая за семьдесят восемь миллионов лет свободная женщина Нархани родилась в ноль-два тридцать четыре по Гринвичу этим утром. “Мягкий гул приятного удивления пробежал по столу и Коханна туманно улыбнулась. “Исис была там, и она назвала ребенка Ева. Насколько мы можем сказать, она абсолютно здорова.”

Тихий голос Джеральда Хэтчера нарушил долгое, затянувшееся молчание.

“Я никогда по настоящему не предполагал, что Вы сможете сделать это, ‘Ханна.”

“Не я.” Голос Коханны был очень тихим. “Это Исис.”

И опять наступило молчание, прежде чем Влад Черников снова заговорил, и его предыдущее легкомыслие исчезло.

“Как там Исида, Танни?” мягко спросил он.

“Не очень хорошо, Влад,” грустно сказала Джилтани. “Она быстро теряет силы, и поэтому отец остается рядом с ней. Она не чувствует никакой боли, и она видит, что работе всей ее жизни дает свои плоды, но я боюсь, что у неё мало времени”

“Мне горько это слышать.” Влад на мгновение посмотрел на притихший стол, потом снова на Джилтани. “Пожалуйста, скажи ей, как мы ей гордимся… и передай ей наши слова поддержки.”

“Хорошо,” тихо сказала Джилтани.

* * *

Францина Хильгман включила свое противоподслушивающее устройство прежде, чем достать новую Библию из своего пакета. Её системы безопасности были столь же хороши как и в Имперском правительстве (так как они и были из правительственных источников), что означало, что она была так-же защищена от прослушивания, как и любой правительственный чиновник, она с удовольствием вдохнула сильный запах печатных чернил, когда она открыла книгу. Она всегда любила красоту, и она была удивлена и действительно довольна влиянием, которое нейронный интерфейс оказал на полиграфию. Человек заново открыл, что книги были сокровищем, а не просто средством передачи информации, и фолиант, который она держала в руках, был шедевром печатного искусства.

Она полистала её с восхищением, а затем остановилась на Плаче Иеремии. Тонкие листы бумаги скользили с приятной легкостью, в отличие от последнего раза, когда какой-то идиот использовал клей и испортил две страницы из книги Левита.

Она осторожно развернула хрупкие листы, и разложила их на промокательной бумаге. Чипы данных были намного меньше и их легче спрятать. Она и ее союзники знали это, но они также знали, что лишь немногие из современных служб безопасности думали с точки зрения чего-либо столь же неуклюжего как письменные сообщения, что означало, что лишь немногие их искали. И, конечно, данные, которые никогда не были в электронном виде, не могли быть извлечены из электронных хранилищ компьютером по имени Дахак.

Она достала свою кодовую книгу, декодировала сообщение и дважды медленно прочитать его, запоминая его в памяти. Затем она сожгла листки, обратила пепел в прах, и откинулась на спинку стула, чтобы обдумать эту новость.

Макинтайр и его команда были, наконец, готовы начать строительство “Мачехи”, и она согласилась с этой оценкой своего союзника. По правде, “Мачеха” должна представлять огромную угрозу для их долгосрочных планов, но это можно изменить. Немного удачи и много тяжелой работы, и вместо “угрозы” это будет преимуществом, которое позволит им реализовать их самый амбициозный переворот в человеческой истории.

Она задумчиво грызла свою иконку. Во многих отношениях, она бы предпочла, ударить сейчас, но “Мачеха” должна быть ближе к завершению. Не до конца, но близко к этому. Это давало им временные рамки, и она начинала понимать, какой цели будет служить та богомерзкая гравитонная боеголовка. Ее глаза засветились благодарностью, когда она просчитала последствия. это будет их собственный поджог Рейхстага, и Нархани дали им такой великолепный повод “внутренней угрозы” который оправдает “особые полномочия” их кандидата на корону, обеспечивая завершение “Мачехи” в правильном направлении.

Но это в будущем. На данный момент, она внимательно обдумывала последние новости о Нархани. Официально она была просто генеральным секретарем, равным любому другому епископу Церкви, однако, Иосиф Сталин тоже был “просто” Генеральный секретарь ЦК КПСС, не так ли? — и это будет её работой, чтобы успокоить беспокойную паству, когда информация будет официально озвучена. Тем не менее, Ачуультани были порождением антихриста, и аккуратно подвести, ее успокаивающее заверение, что Нархани были на самом деле не Ачуультани, с оговоркой, возможно, чисто в биологическом смысле, и, конечно, что верные подданные Империи никогда не будут идти против других подданных империи, и тогда никто не сможет доказать, что они и есть Сатанинские истоки — передать сообщение с точностью до наоборот. Добавить, в частности, со всей серьезностью в пастырском письме напоминание верующим об их долге молиться за выбранный Императором путь развития в эти смутные времена, и брожение против Нархани будет очень хорошим, аминь.

И в то же время, были и другие члены ее паствы, которые, как она видела, получили известие в несколько менее успокаивающем виде.

* * *

Преподобный Роберт Стивенс сидел в темной комнате под его церковью и видел потрясенные глаза мужчин и женщин, сидящих вокруг него. Он чувствовал, что их ужас нарастал вместе с его собственным, и несколько лиц были пепельными.

“Вы уверены, отец Боб?” хрипло спросила Алиса Хьюз.

“Да, Алиса.” резкий, пронзительный голос Стивенса плохо подходил для молитв и проповедей, но Бог дал ему эту миссию, и такие мелкие трудности не мешали их правильной подаче. — Вы знаете, я не могу назвать свой источник информации — ” в самом деле, он понятия не имел, кто был первоначальным источником, хотя информация из этого источника всегда доказывала свою надежность”,- но я уверен.”

“Боже, прости их”, прошептал Том Мейсон. “Как они могли действительно помочь прорасти семени антихриста?”

“Да, брось, Том!” Янс Джексон скривил губы, а его зеленые глаза сверкали. “Мы знали ответ на этот вопрос с тех пор, как они начали клонирование их драгоценных ‘Нархани’. — Он произнес имя как проклятие. “Они сошли с ума.”

“Но как?” спросила нерешительно Алиса. “Они сражались с ачуультани, как Божественные защитники! Как они могли делать то… и теперь сделать это?”

“Это все новые технологии,” зарычал Джексон. “Разве ты не видишь, они не ведают страха, власть соблазнила их. Они поставили себя над богом!”

“Боюсь, Янс прав,” сказал Стивенс с сожалением. “Они были Божественные защитники, но сатана это знает, так же хорошо, как и мы. Он не мог победить их, когда они сражались с Его армией, так что Сатана вернулся к искушению и соблазну, там где он не смог победить. И это,” он постучал по бумажке на столе перед ними “- это доказательство, что ему это удалось.”

“И имя, которое они дали этому своему демону,” ответил Джексон резко. ”’Ева!’ Оно должно быть ‘Лилит’!”

Стивенс кивнул еще более печально, но новый огонь зажегся в его глазах.

“Император и его Совет попали под влияние зла,” холодная уверенность очистила его скорбный голос, “и Богобоязненные люди не должны повиноваться злым правителям.” Он обратился к людям, сидящим по обе стороны от него, и множество рук поднялось вверх, образуя круг веры под жужжащей люминесцентной лампой. Стивенс чувствовал, что их вера подпитывала его собственную, делая его сильным, и свирепая целеустремленность, наполнила его.

“Время настает, братья и сестры,” сказал он им. “Время огня, когда Бог должен призвать нас, чтобы ударить по еретикам во имя Его, и мы должны быть сильными, чтобы выполнить Его желание. Поскольку Армагеддон действительно вокруг нас, и мы.”его глаза, горящие внутренним пламенем, обежали круг рук “., являемся истинным Мечом Бога!”

Глава 7

Планета Марха, в семнадцати световых минутах от Биа и меньше Марса, никогда не была настоящей планетой, и она стала еще меньше, когда Четвертая Империя сделала её оружейным испытательным полигоном. В течение двух тысяч лет, пока антивещество и гравитонные боеголовки не сделали планетарные тесты излишними, расщепление, синтез, и кинетическое оружие выдолбило и разорвало её почти безвоздушную поверхность в истерзанные отходы, особенности которых бросали вызов всем теоретическим предсказаниям.

И именно поэтому Императорские морские пехотинцы любили Марху. Это было прекрасное место для обучения пехоты тонкостям убийства других людей, и генералы Цзянь и Макмахан были рады поделиться им с курсантами адмирала Роббинс. Морские офицеры имели мало шансов столкнуться с пехотой, но иногда это могло произойти, и не знание того, что они могут(особенно морпехи), это хороший способ, чтобы стать мертвым.

На данный момент, адмирал Роббинс была на командной палубе транспорта Таннгост, потягивая кофе, и ее карие глаза блестели, когда она наблюдала через свои сканеры за развертыванием третьекурсников против выпускников. Да, Шон тот еще дьяволенок, — подумала она с гордостью. Он сделал абсолютную задницу из себя на своем первом параде, но он пережил это, и теперь он стоял первым в Тактическом учебном плане с твердыми пятью баллами. Он был немного дерзок на ее вкус, но это было не слишком удивительно, и его родителям это точно понравилось бы.

* * *

Кадет третьекурсник Макинтайр подал знак рукой, и его группа захвата упала в остроконечную тень кольцевой стены. Он упал с ними, тяжело дыша, и попытался вспомнить, все ли он сделал хорошо. Если ему удастся осуществить это, то он сможет даже найти двух или трех человек, кто с ним согласиться, но если он всё провалит, то каждый будет его ждать, чтобы сказать, что он осел.

Он посмотрел на Сэнди, с большим беспокойством, чем ему хотелось бы признать, когда он заметил, как устало она сидела. Это была ее компания, и ей понравилась его идея, когда он все обрисовал, но ее маленький рост, работал против нее.

Человек, получивший био-импланты, мог двигаться в выключенной боевой броне, если её сервоприводы были разблокированы. Это было не легко (особенно для кого-то размером с Сэнди), но чистая трудная работа могла того стоить при нынешних обстоятельствах. Выключенная броня не давала излучения, и она даже экранировала любые выбросы излучения имплантов её владельца, что означало, что налетчики были практически невидимы.

Только визуальное наблюдение было реальной угрозой обнаружения, и он это запомнил, в то время как его сверстники не придавали значение важности оптических систем и опирались на более сложные датчики. Он начал припоминать это во время разбора последних полевых учений и вспомнил, а теперь он будет опираться на это… а еще то, что в Академии не дают призы проигравшим.

Он скользнул вверх по кольцевой стене, взял пассивный сканер из своей экипировки, установил его на гребне и улыбнулся, смотря на его дисплей. Ониши и его команда были именно там, где предписывал учебник, что они должны быть надежно спрятаны в самом сердце сети охранных датчиков их центрального штаба. Но учебник не предусматривал компанию рейдеров, в едва ли полукилометре от центра, внутри периметра датчиков, защищающих тактический центральный штаб Ониши, готовых обезглавить всю его командную структуру, прежде чем Тамман (который, все равно, всегда хотел быть морпехом, по какой-то странной причине) приведет главные силы.

Он соскользнул вниз к Сэнди и прислонился своим шлемом к её. Лицо под забралом было уставшее и покрыто каплями пота, но ее карие глаза блестели, он усмехнулся и ударил ее бронированное плечо.

“Мы сделаем их, Сэнди!” Его шлем передал голос в её, не прибегая к фолдспейс связи. “Обезглавим противника.”

Она кивнула и стала рукой подавать сигнал подниматься своему отряду поддержки, который сделал это довольно быстро, даже без помощи “мускул” брони. Он оставил их и повторно поднялся на склон, чтобы перепроверить целевые координаты. Стандартная модель поглощения будет работать просто великолепно, радостно подумал он.

Он оглянулся. Тяжелое оружие Сэнди было подготовлено, и весь отряд подполз ближе к нему с подготовленными “энергетическими пушками”. Это было так же, как лазерном тире, подумал он, готовя свои импланты, чтобы активировать свою броню. И тогда он активировал свой ком впервые, за последние почти шесть часов.

“Сейчас!” крикнул он.

* * *

Кадет четвертого курса Ониши Шидехара нахмурился, когда он вышел размяться из своего штаба. Наследный принц или нет, Макинтайр был горячий противник, и осторожный обстрел, о котором сообщали заставы, не походил на него. Это была только перестрелка, и логичней всего это должно быть подготовкой к наступлению. Кадет Ониши рассчитывал надрать задницу Его Имперскому Величеству с большим удовольствием, но до сих пор он видел только десять процентов сил противника, что означало, что Макинтайр хотел пробовать что-то необычное. По опыту Ониши вся эта суматоха и маскировка могла хорошо выглядеть для преподавателей, но только удача Макинтайра позволяла ему выходить сухим из воды так долго. На этот раз он оказался перед действительно трудной задачей, и.

Что-то подняло облачко пыли перед ним. Фактически, таких облачков поднялось вокруг него больше десятка! Он только успел почувствовать сигнал тревоги до того, как они вспыхнули в сверкающих вспышках “ядерного оружия” и “гранат деформации,” и он осел с удивлением в облаке пыли, так как вспышки генерировали пульсы, выключающие его броню и блокирующие его имплантированный ком, чтобы инсценировать несчастный случай.

Он резко повернул голову, зажатую в его инертных доспехах, и увидел, как весь персонал его штаба падал вокруг. Вторая волна вспышек и взрывов обрушилась на его позицию, накрыв большинство из тех немногих, кто избежал первую, а затем орда бронированных стреляющих фигур спустилась с кольцевой стены.

Это произошло менее чем за тридцать секунд, и курсант Ониши стиснул зубы когда рядом с ним одна из бронированных фигур присела на корточки с зубастой улыбкой.

“Бац!” невыносимо произнес Шон Макинтайр.

* * *

Гору потребовалось несколько месяцев, чтобы начать улыбаться снова после смерти Исис, но сегодня его улыбка была огромной, когда он вошел в офис Лоуренса Джефферсона.

“Что тебя так рассмешило?”спросил вице-губернатор.

“Я только вернулся с Бирхата,” сказал Гор, все еще Улыбаясь, “Вы бы слышали Колина и Танни, описывающих последнюю безумную идею Дахака!”

“Да?” В отличие от большинства людей, Джефферсон предпочитал старомодный стул, и он скрипнул, когда тот откинулся на его спинку. “Что за идея”?

О-о, это нечто! Вы же знаете, как он оберегает детей?” Джефферсон кивнул; о преданности Дахака Императорской семье ходили легенды. “Так вот, через несколько месяцев у них состоится кадетский поход, и ему пришла в голову гениальная идея, что они должны его совершить у него на борту”. Старик засмеялся, а Джефферсон нахмурился.

“Почему бы и нет? Они, вероятно, не смогут попасть в более надежные руки, в конце концов!”

“Это была его мысль”, согласился Гор,” но Колин и Танни не хотят ничего даже слышать об этом, и я их не виню.” Джефферсон все еще выглядел озадаченным, Гор покачал головой и присел на стол вице-губернатора.

“Смотри, Дахак флагман Императорской Гвардии, верно? И даже не часть военного Флота вообще-то.”

Джефферсон снова кивнул. Колин Макинтайр потерял девяносто четыре процента воскрешенной флотилии Императорской гвардии Четвертой Империи в битве в Дзете Треугольника. Осталось только пять кораблей, и их ремонта занял годы, хотя сейчас они вернулись в строй. Кроме того, они принципиально отличались от остальных планетоидов Пятой Империи, в их центральных компьютерах нет первичных директив, которые вынуждают остальной Боевой Флот повиноваться “Матери”, а не непосредственно Императору. Хердан Великий, основатель Четвертой Империи, преднамеренно, из соображений безопасности, вывел Боевой Флот из своего подчинения, так как “Мать” не выполняла приказания императора, что было внесено в конституцию Дворянской Ассамблеей или если его действия нарушали Великую хартию, хранящуюся в её памяти. Это аккуратно выбивало почву из-под ног монарха с тиранией на уме, но Гвардия была под личным командованием Императора, и её подразделения не были жестко подчинены “Матери”.

“Хорошо,” продолжал Гор, “каждый кадет последнего курса совершает поход на борту корабля Боевого Флота, и как бы это выглядело, если б Колин отправил своих детей на Дахаке? Это будет плохо выглядеть хотя-бы перед их товарищами, но и что он сможет сообщить близнецам? Кроме того, Дахак любит их до безумия; для него будет ужасно трудно рассматривать их как любого другого сопляка!”

“Да, действительно”. Джефферсон слегка покачался на своем стуле из стороны в сторону и усмехнулся. “Никто не склонен считать, императора и императрицу беспокойными родителями. Но если они не используют Дахака, что они будут делать?”

“Ну, Колин считает что нужно предоставить выбор воле случая, но Дахак упрямится”. Глаза Гора блеснули, и Джефферсон рассмеялся. Он как-то присутствовал, во время спора Императора с компьютером и помнил его непримиримость, это выражение лица Императора он запомнил надолго.

“В общем, они немного поспорили, и, наконец, пришли к компромиссу. Планетоид ‘Имперская Земля’ почти готов вводу в строй — сейчас идет завершающее программирование — и Дахак “предложил” использовать его. Он будет самый новый и самый мощный корабль Боевого флота и Дахак лично проверил каждую деталь его проекта. Ничего не должно случится с ними на его борту.”

“Достаточно сложно представить, что может ему угрожать, — задумчиво произнес Джефферсон. “В самом деле, я думаю, что это очень хорошая идея. При всем уважении к Их величествам, мы не должны рисковать с наследниками.”

“Вот как Дахак разрешил эту задачу, в конце концов, и только между нами, я рад, что он так сделал,” произнес Гор, и Джефферсон медленно кивнул.

* * *

“Бери”. Отец Аль-Хана взял чипы данных от своего епископа и изогнул свои тяжелые брови. “У нас есть только около двух недель, чтобы загрузить это”, продолжила Францина Хильгман, “но постарайтесь не рисковать.”

“Я понял.” Аль-Хана сунул чипы в карман, обдумывая, о чем они говорили. “В какую группу я должен это внедрить?”

“Хм.” Хильгман, нахмурилась и посмотрела на свой стол, дёргая в задумчивости свой наперсный крест. “Которая является ближайшей к Сиэтлу?”

Я полагаю, это группа Стивенса.”

“Да?” Хильгман зло усмехнулась. “Это хорошо. Они рвутся в бой. А готовы ли они?”

“Я бы сказал так. Инструкторы отзываются о них очень благосклонно. И, как вы говорите, они жаждут действий. Должен ли я использовать их?”

“Да, они с этим справятся. Но если что-то пойдет не так, последствия будут достаточно тяжелыми, поэтому, организуйте страховку. Используйте еще кого нибудь, если вдруг кто-то сможет проследить это до нас.”

“Конечно,” сказал Аль-Хана с хорошо скрываемым удивлением. Что-бы ни было на чипах, это было важно.

* * *

Винсент Круз, припарковал арендованный флаер за домиком и глубоко вздохнул, откинув крышку люка. Имперские технологии уже давно залечили худшие шрамы на Земле от бомбардировки Ачуультани. Даже температура вернулась к нормальной, и страшные дожди после Осады произвели один полезный побочный эффект, очистив веками накопленные загрязнения из атмосферы. Горный воздух был кристально чист, и, хотя он знал, что многие его коллеги программисты из судостроительного бюро считали, что он сумасшедший, что проводил свой отпуск на Земле, вместо, девственных просторов Бирхата, он и Елена всегда любили Каскадные Горы.

Он вылез выгрузить продукты, затем остановился, нахмурившись, интересно, почему дети еще не здесь, чтобы ему помочь.

“Луис! Консуэла!”

Ответа не было, и он пожал плечами. Луис был в восторге от рыбалки. Скорей всего он, наконец, уговорил Консуэлу, и Елена взяла детей и пошла на рыбалку, чтобы приглядывать за ними.

Он взял двойную охапку продуктов, — для человека с полным набором имплантов это не составило особых проблем — и поднялся по ступенькам на крыльцо. Было немного неудобно открыть дверь, но ему это удалось, и он вошел, захлопнув её за собой, толкнув ногой. Он направился к кухне, и, замер.

Мужчина и женщина сидели перед камином, и их лица были скрыты лыжными масками. Он все еще смотрел на них, как вдруг охнул от боли и рухнул на пол. Молочные пакеты лопнули, как бомбы, обливая его, но он этого и не заметил. Только одно могло вызвать его внезапный паралич: кто-то выстрелил в него из-за спины силовым полем!!!

Он отчаянно пытался бороться, но полицейское устройство заблокировало каждый имплант в его теле — не работал даже его комм. Он не мог ни пошевелиться, ни позвать на помощь, и его охватила паника. Его семья! Где его семья?

Человек у камина поднялся и перевернул его на спину носком ноги, Винсент уставился на лицо в маске, он был слишком поглощен страхом за свою семью, чтобы чувствовать страха за себя, даже когда человек встал на колени и прижал дуло старинного земного автомата к его шее.

“Добрый день, мистер Круз”. Высокий голос был неприятным, но тембр голоса был совершенно неважен на фоне угрозы. “У нас есть работа для вас.”

— К-кто вы?” Даже на то, чтобы произнести эти несколько слов, находясь в силовом поле, Винсенту потребовались все его силы. — Где моя …

“Заткнись!” Хлыстнул голос. Дуло пистолета надавило сильнее, и Винсент сглотнул, еще больше испугавшись за свою семью.

“Так-то лучше,” сказал незнакомец. “Твоя жена и дети будут нашими гостями, Господин Круз, пока вы не сделаете именно так, как мы вам скажем.”

Винсент облизнул губы. “Что вы хотите?” спросил он хрипло.

“Ты старший программист ‘Имперской Земли’,” сказал похититель, и даже сквозь страх Винсент был ошеломлен. Его работа была столь секретна, что даже Елена не знала точно, чем он занимался! Как могли эти люди-?

“И не пытайтесь это отрицать, Господин Круз,” продолжил человек в маске. “Мы знаем о вас все, и все, что вам нужно сделать, это добавить вот это — ” он помахал чипом данных перед глазами Винсента “- к основным программам корабля”.

“Я-я не могу! Это невозможно! Там слишком высокая безопасность!”

“У вас есть доступ, и вы достаточно умны, чтобы найти лазейку. Если вы это не сделаете — ” пожатие плечами этого человека было как кинжал в сердце Винсента. Он смотрел сквозь прорези в маске в глаза похитителя, и их холодность убивала всякую надежду. Этот человек мог убить его так же легко, как раздавить таракана… и всю семью Винсента.

“Так-то лучше”. Человек в маске бросил чип ему на грудь и выпрямился. “Мы не хотим обижать женщин и детей, но мы делаем работу Господа, а вы только что стали его инструментом. Не делайте ошибки; если вы не сделаете так, как мы сказали, мы их убьем. Ты мне веришь?”

“Да,” прошептал Винсент.

“Хорошо. И помни: мы знаем, где тебя найти, мы знаем, что ты делаешь, и мы даже знаем, над каким кораблем ты работаешь. Подумай об этом, потому что это также означает, что мы будем знать, если ты будешь достаточно глуп, чтобы рассказать об этом кому-нибудь.”

Человек в маске сделал шаг назад, к нему присоединилась его подруга и высокий, широкоплечий мужчина с генератором силового поля. Они попятились к двери, а он беспомощно лежал, наблюдая как они уходят.

Просто сделай то, что тебе сказали, Господин Круз, и твоя семья будет возвращена в целости и сохранности. Ослушаешься, и ты даже не узнаешь, где они будут похоронены.”

Предводитель кивнул своему подручному, и Винсент закричал, так как силовое поле неожиданно подскочило до максимального уровня и он провалился в темноту.

Глава 8

Старший Капитан Флота Алгис Макнил сидел на на своей командной палубе и наблюдал одним глазом за его дежурными офицерами, а другим за голограммами рядом с ним. Физически, адмирал Хэтчер был в нескольких сотнях тысяч километров, но фолдспейс связь позволяла им поддерживать свой разговор без задержек. Не то чтобы Капитан Макнил был ему за это признателен. Однако, командование самым мощным военным кораблем Боевого Флота в его первом походе было вполне достаточным поводом, в проявлении беспокойства, а присутствие на борту наследников Короны делало это беспокойство еще сильнее, и ему не нужен здесь его Главнокомандующий Боевого Флота, сидящий рядом и надувающий свои щеки когда ‘Имперская Земля’ готова отправиться в путь!

“… тогда хорошо осмотритесь вокруг Теграна,” говорил Хэтчер.

“Да, сэр,” ответил Макнил, наблюдая за кадетом Его Императорским Высочеством Шоном Макинтайром, запускающим финальную проверку систем навигации. Его Высочество, очевидно, надеялся о назначении на Боевой Компьютер, но он был уже компетентным тактиком, а в качестве помощника навигатора, куда его назначили, он может узнать гораздо больше. До сих пор, Макнил был внутренне доволен расторопности кадета Макинтайра, несмотря на разочарование назначением того на этот пост.

“И привезите немного зеленого сыра с Триама IV” продолжал Хэтчер.

“Да, Сэр,” автоматически сказал Макнил, затем резко дернулся и двумя глазами посмотрел в лицо начальника. Хэтчер усмехнулся, и Макнил отвел взгляд.

“Извините, Сэр. Я по видимому, немного отвлекся.”

“Не извиняйтесь, Алгис. Я знаю подобные моменты лучше, чем кто-либо другой и не должен вас отвлекать”. Адмирал пожал плечами. “Наверно, я тоже немного волнуюсь за ваш новый корабль. И разочарован тем, что застрял здесь, на Биа.”

“Я понимаю, Сэр. И Вы действительно меня не отвлекаете.”

“К черту, я не отвлекаю!” фыркнул Хэтчер. “Удачи, Капитан.”

“Благодарю вас, Сэр”. Макнил пытался скрыть своё волнение, но глаза Хэтчер блеснули, когда тот отсалютовал. Затем он исчез, а навигатор Макнила прислала через нейроимплант сигнал, привлекая внимание.

“Корабль готов к переходу, Сэр”, сказала она решительно.

“Очень хорошо, Коммандер. Уносите нас отсюда”.

“Да, конечно, Сэр,” ответила Коммандер Ю.

Сверкающий как изумруд или сапфир Бирхат, начал уменьшаться в дисплеях, когда они отправились на скромных тридцати процентах скорости света, и офицеры ‘Имперской Земли’ были слишком заняты, чтобы отметить краткую фолдспейс передачу. Она пришла от планетоида Дахак, и не была адресована ни к одному из них, вообще то. Дахак просто что-то прошептал центральному компьютеру ‘Земли’, это продлилось лишь мгновение, а затем прекратилось, так же незаметно, как и началось.

* * *

“Ну что ж, они ушли” сообщила Колину голограмма Хэтчера. “Они высадят несколько пассажиров на Урахане, а затем отправятся исследовать систему Теграна”.

Колин кивнул, но ничего не сказал, так как был подключен через свой нейроинтерфейс к сканерам ‘Матери’. ‘Имперская Земля’ должна удалиться по меньшей мере на двенадцать световых минут от Биа, чтобы уйти в гипер”, и он сидел молча добрых десять минут, которые ей понадобились, чтоб достичь гипер границы. Затем она исчезла, как будто схлопнулся мыльный пузырь, и он вздохнул.

“Черт, Джеральд. Мне хотелось бы отправиться с ними.”

“С ними все будет хорошо. И когда-то они все же должны попробовать расправить свои крылья.”

“О, за это я не переживаю,” сказал Колин с кривой усмешкой. “Я не волнуюсь. я завидую. Быть молодым, все только начинается, знать что вся галактика — твои собственные частные угодья….”

“Да. Я помню, как я себя чувствовал, когда Дженнифер совершала свой кадетский поход. Она была милой, как щенок — и она бы меня убила на месте, если бы я так сказал!”

Колин рассмеялся. Старшая дочь Хэтчера была прикреплена к Министерству Реконструкции Геба, у неё за плечами уже три исследованных системы, и ей было присвоено звание старшего лейтенанта.

“Я считаю, что они уверены в том, что могут справиться с любой проблемой которую вселенная им подбросит,” сказал он. “Но вы знаете, что пугает меня больше всего?”

“Что?” спросил с любопытством Хэтчер.

“Тот факт, что они могут быть правы.”

* * *

Патрульный полицейский флаер прорывался сквозь ночь штата Вашингтон на двенадцати Махах. Это был предел возможной скорости в атмосфере, даже для гравитационного двигателя, но происшествие было серьезное, и пилот с напряженным лицом сконцентрировался на управлении, в то время как его партнер включил сканеры на полную мощность.

Обновленные данные поступили от Центра Управления Полетами и офицер по связи выругался, просматривая их. Иисус! Целая семья-пять человек, трое из них дети! Несчастные случаи были редки с Имперскими технологиями, но когда они происходили, то, как правило, были фатальными, и он молился, чтобы этот случай был исключением.

Он вернулся к своим датчикам, когда место крушения оказалось в зоне их досягаемости, и наклонился вперед, как будто это могло помочь ему разглядеть то, что он хотел увидеть.

Это не помогло, и он откинулся на спинку сиденья.

“Давай немного помедленней, Жак,” сказал он печально.

Пилот искоса посмотрел на него, и покачал головой.

“Все что у нас есть это кратер. Один большой кратер. Выглядит, как будто они ударились на скорости в пять Мах… и я не вижу никаких сигналов от персональных транспондеров.”

“Дерьмо”, тихо произнес сержант Жак Дюмон, и воющий флаер замедлил свой стремительный темп.

* * *

Прошедшие компьютерную обработку движущиеся изображения на голографических дисплеях, всегда очаровывали Шона, тем более, что он знал, как мало они походили на то, что будет действительно видеть человеческий глаз.

Например, на двигателях Энханаха последнего поколения корабль покрывал расстояние эквивалентное движению со скоростью в восемьсот пятьдесят раз больше скорости света, но на самом деле он вовсе не “двигался”. Он просто исчезал из реальности здесь и появлялся там. Двигатель фактически создавал гравитационное поле менее чем за фемтосекунду, но весь цикл занимал почти полную триллионную долю секунды в нормальном пространстве между начальной и конечной точками перемещения. Этот интервал был незаметным, и не было никакого Доплеровского смещения, искажающего визуальное восприятие, поскольку в эти крошечные периоды времени корабль был полностью неподвижен, но ни один человеческий глаз не смог бы разобраться в увиденном, когда точки наблюдения сдвигаются на двести пятьдесят четыре миллиона километров каждую секунду.

Таким образом, компьютеры создавали искусственный образ, своего рода полет тахиона во Вселенной. Великолепный показ окутывал мостик панорамой обзора на триста шестьдесят градусов, в которой более близкие звезды явно двигались и давали человечеству утешительную иллюзию перемещения через понятную вселенную.

Визуализационный компьютер так же обрабатывал массу параметров и на досветовых скоростях. Гравитационные двигатели Пятой Империи могли достигать скорости чуть выше семидесяти процентов от скорости света (ракетные двигатели могли превысить 0,8с до того как теряли синхронизацию и взрывались) и выровнять массу и инерцию. Это давало практически неограниченную маневренность и максимальная скорость достигалась очень быстро — но не мгновенно; масса судна определяется характеристиками эффективности его двигателя, не превращая экипаж в пасту из анчоусов. Но в отличие от корабля на двигателе Энханаха, досветовые корабли двигались по отношению к Вселенной, и поэтому нужно было беспокоиться о таких вещах, как теория относительности. Замедление времени стало важным фактором у них на борту, а так же Доплеровские эффекты. Для невооруженного глаза, звезды впереди, как правило, исчезали с верхнего конца видимого спектра, в то время как за кормой уходили в красную зону.

Шон находил этот эффект невероятно красивым, и ему нравились те моменты, когда его преподаватели позволяли переключить компьютерный дисплей, чтобы насладиться “звездной радугой” во время учебно-тренировочных полетов. К сожалению, это было бесполезно, и компьютеры с фолдспейс сканерами, как правило, подключались снова, чтобы воспроизвести виртуальный “реальный” вид.

Затем, еще существовало гипер-пространство. ‘Имперская Земля’, так же как и все планетоиды Боевого Флота, имела три различные системы передвижения: досветовую, двигатель Энханаха и гипер двигатель, а ее максимальная скорость в гипер-пространстве была более чем в тридцать две сотни раз выше, чем скорость света. На самом деле, “гипер-пространство” было только удобное название для чего-то, что ни один человек не может себе представить, и точно описать, так как оно состояло из многих “групп” — на самом деле целого ряда совершенно различных пространств, — энергетические возмущения которых были смертельно опасны для любого объекта, вне действия поля двигателя. Даже с Имперскими технологиями, человеческие глаза воспринимали бы гипер-пространство серым, размазанным ничем… невозможным. Головокружение наступало почти мгновенно; более длительное созерцание приводило к более серьезным последствиям, вплоть до безумия. Корабли в нормальном космосе могли обнаружить гипер следы от кораблей в гипере, но в гипере корабли были слепы. Они не могли “видеть” ни нормальное пространство, ни гипер-пространство, и таким образом, их дисплеи были абсолютно чисты.

Или, вообще говоря, они показывали нечто другое. На борту ‘Имперской Земли’ капитан Макнил предпочитал голографические проекции своего родного побережья Голуэя, а в целом выбор зависел от того, кто был на вахте. Командующей Ю, например, нравились успокаивающие, абстрактные и легкие скульптуры, в то время как у капитана Суслова, в частности, была слабость к Иерусалимским уличным сценам. Единственное что было постоянным на мостике, это алые голографические цифры над навигационным пультом: ведущие обратный отсчет времени нахождения корабля в пути до запрограммированных конечных координат.

Сейчас Шон сидел со стороны Коммандера Ю, наблюдая закат над Заливом Голуэй, в то время как капитан Макнил ожидал выход своего корабля из гиперпространства в Системе Урахан, в двенадцати днях. и более чем ста световых лет. от Биа.

‘Имперская Земля’ вышла из гипера в обычное пространство в шестидесяти трех световых минутах от звезды Урахан класса F3. Система Урахан никогда не была базой флота, но исследовательский корабль нашел удивительное число астероидов, движущихся по удаленным орбитам… по причинам, ставшим печально известными после того, как исследовательской команде удалось оживить первый реликтовый компьютер.

Никто никогда не жил ни на одной из планет Урахана, по этому, звездные корабли, зараженные био-оружием, никому там не могли причинить вреда. Корабли заражались друг за другом, и как только это происходило их экипажи начали болеть, и офицеры отдавали приказы направляться к Урахан или какой-нибудь другой безлюдной системе и занимать там парковочные орбиты.

А затем, они умирали.

Залив Голуэй исчез и показались десятки планетоидов, дрейфующих на фоне звезд, тускло сверкая отраженным светом Урахана. Шон вздрогнул, увидев шесть вспомогательных судов ‘Земли’ движущихся по экрану и перевозящих сорок тысяч человек на транспортные и ремонтные суда Министерства Реконструкции для поддержания базы на этих погибших корпусах.

Всю свою жизнь, Шон Макинтайр знал, что сокрушило Четвертую империю. Он видел корабли возвращенные на Биа и читал о катастрофе, изучал её, писал о ней доклады в академии. Он знал многое о био-оружии… но сейчас он понял то, чего он раньше не понимал.

Те мертвые корабли были реальны, и каждый из них когда-то имел экипаж в двести тысяч человек, носивших ту же форму которую теперь носит и он. Реальные люди, которые умерли потому что они попытались помочь планетам населенным миллиардами других реальных людей. И узнав что тоже заражены, они прибыли сюда, чтобы умереть, не обращаясь за помощью для себя и не подвергая опасности остальных.

Само биооружие в конце концов умерло, но по прошествии всех пыльных тысячелетий, эти корабли остались, они ждали. И вот теперь, наконец, человечество вернулось, чтобы вернуть их и ощутить преступное безумие убившее их экипажи… и мужество, с которым они погибли.

Он смотрел на дисплей, сравнивая себя с этими давно умершими экипажами, и его внутренняя, юношеская часть надеялась, что капитан Макнил совершит гипер-прыжок на Тегран в ближайшее время.

* * *

Коммандер Флота Ю Лин ранее уже бывала на Урахане, и она наблюдала за её воспитанниками, когда они вышли из гипера. Она никогда бы себе в этом не призналась, но ей, в целом, нравился кадет четверокурсник Макинтайр. Наследный принц он или нет, но он был трудолюбивым, добросовестным и неизменно вежливым, однако она задавалась вопросом, как такой веселый экстраверт будет реагировать на погибший флот Урахана.

И теперь она почувствовала тени в глазах помимо других мысленных наблюдений, которые она делала для его оценки. Она полагала, что это любопытно.

И, казалось, что он чувствовал себя именно так, как и она.

‘Имперская Земля’ рассчитывала следующие операции, так как координаты для ее следующего гипер прыжка уже были введены.

Хотя её Главный Компьютер и не обладал самосознанием, он был гораздо ближе к этому, чем все предыдущие Боевых единицы Флота. ‘Земля’ была на самом деле более самостоятельной, чем был Дахак, когда он впервые появился на Земной орбите, однако сейчас компьютер пытался примирить два набора команд Высшего приоритета Альфа, и никто не знал об этой проблеме.

Обычно, он спросил бы дополнительных указаний, но команды Альфа имели наивысший приоритет, а директивы, спросить помощь у человека не имели уровень Альфа. По этому не было никакой причины, почему он должен спрашивать, к тому-же, одна из команд Винсента Круза запрещала любое обсуждение его других приказов с офицерами мостика, что означало, что Центральный Компьютер должен разработать план действий, который удовлетворит оба набора команд, самостоятельно.

И он это сделал.

* * *

Шон сидел у озера на парковой палубе, и бросал по воде камни “блинчиком”. Рука с био-имплантом могла послать их на невероятные расстояния, и он смотрел на дорожку из брызг, исчезающую в тумане, тогда как его другие имплантанты генерировали слабое защитное поле, ограждая его от дождя.

Мокрый гравий захрустел под чьими-то ногами позади него, и он не оборачиваясь считал коды имплантов.

“Привет, парни,” сказал он. “Как Вам нравится погода коммандера Годара?”

Он встал и улыбаясь повернулся к своим друзьям. Это было впервые, что они все были не на вахте после ухода с Урахан, и офицер ‘Земли’ по логистике решил что парковой палубе нужен хороший дождь. Коммандер флота Годар был хороший парень, и Шон не думал, что он нарочно это сделал.

“Мне нравится.” Брашан понесся вниз к озеру и пробрался по брюхо в воду. В отличие от его человеческих друзей, он был в униформе, но униформа Нархани состояла исключительно из сбруи, поддерживающей на поясе его подвесные мешочки и показывающей его знаки отличия, у Шона возникло легкое чувство зависти. Брашан тратил больше времени на полировку кожи и застежек, но ему незачем волноваться об удалении пятен с его брюк.

“Она напоминает мне весну на Нархане,” добавил Брашан, погружаясь в воду по плечи и расправляя в блаженстве свой головной хохолок. “Конечно, воздух, довольно разряженный, но погода славная.”

“Для тебя может и так.” Тамман сбросил свои туфли и уселся на обшивку тримарана, свесив ноги в воду. “Для себя, я бы предпочел лишь легкий дождик.”

“Да и я тоже” согласился Шон, хотя он не был полностью в этом уверен. Влажность подчеркивала запах природы и растительности, и он активировал свои сенсорные усилители, чтобы насладиться запахами земли.

“Ну что, желание поплавать по озеру еще осталось?” спросила Сэнди.

“Возможно.” Шон запустил в туман очередной камень. “Я просмотрел расписание погоды. Примерно через час все должно проясниться.”

“В таком случае я лучше подожду, пока это произойдет”, сказала Гарриет.

“Точно”. Шон выбрал следующий камень. “Я думаю, мы могли бы пойти на седьмую тренажерную палубу, пока будем ждать”.

“Ни в коем случае”. Тамман покачал головой. “Я туда заглянул по дороге, там лейтенант Уильямс отрабатывает приемы рукопашной борьбы с ‘добровольцами’.”

“Черт”. Шон бросил свой камень скривившись. Он и его друзья-люди, играли и занимались на тренажерах Дахака с того момента как только они научились ходить. Они были единственные из членов экипажа, кто был младше Уильямса и мог дать ему отпор по полной программе, но он проводил удары исподтишка (до синяков) всякий раз, когда они начинали его побеждать.

“Действительно, черт,” согласилась Сэнди. Она была проворной и невероятно быстрой, даже для человека с имплантантами, но ее небольшой рост ставил её в сильно невыгодное положение на тренировочном мате.

“Да, уж” вздохнула Гарриет, направляясь к тримарану и начав расшнуровать парусный чехол, Шон рассмеялся и тоже поднялся на борт, чтобы ей помочь.

* * *

Глубоко, в самом сердце ‘Имперской Земли’ Центральный Компьютер тихо наблюдал за всем происходящим, контролируя, корректируя и создавая отчеты для людей, им управлявших.

‘Земля’ была в несколько раз больше, чем планетоид класса Асгард, но ее экипаж был значительно меньше, и то, в основном за счет досветовых кораблей обслуживания, которые, тем не менее, были крупнее и мощнее, чем их предшественники и были рассчитаны на меньшие экипажи. Старому “Нергалу” Гора, требовался экипаж в триста человек, и даже досветовым линкорам Четвертой империи требовалось более ста. С нынешними, разработанными Дахаком компьютерами, ‘Имперской Земле’, было необходимо только тридцать основных членов экипажа, и даже это количество было больше социальное требование, чем боевое.

Тем не менее, персонал ‘Земли’ все еще насчитывал более чем восемьдесят тысяч человек. Каждый из них был великолепно обучен, готов к любой чрезвычайной ситуации, но все эти восемьдесят тысяч человек зависели от того, что скажут им их компьютеры и полагались на Главный Компьютер, чтобы сделать то, что им было сказано. Это было справедливо начиная от инженеров, обслуживающих ревущий энергетический водоворот ее центрального ядра до штата логистов, управляющим ее парковыми палубами и системами жизнеобеспечения, они работали в неразрывной связке с их кибернетическими прихвостнями, объединенными через их нейро ком.

Непрерывные программы самодиагностики тщательно просматривали все аспекты деятельности этих компьютеров, предупреждая о любой неисправности в то время как члены экипажа ‘Имперской Земли’ стояли вахты контролируя их появление, и эти дисплеи показывали им, что все было хорошо, пока их корабль прорывался через гипер. Но все было не так, ибо никто из экипажа ‘Имперской Земли’ не знал об команде Альфа приоритета, программиста, в настоящее время погибшего вместе со всей своей семьей, введенную в компьютер их корабля, и поэтому ни один из них не знал о том что Центральный Компьютер стал предателем.

Сэнди Макмахан пересекла прохладный, просторный отсек к мерцающему борту досветового линкора Израиль. Входной люк номер шесть был открыт, и она поднялась вверх по трапу, задаваясь вопросом, куда делась Коммандер Флота Юлия.

Она просунула голову в люк и моргнула от удивления.

“Шон? Что ты здесь делаешь?”

“Я? Что ты здесь делаешь? Я получил записку от Коммандера Юлии явиться на внеплановые учения.”

“Так и я” Сэнди нахмурилась. “Вытащила прямо из спального мешка.”

“Очень плохо, учитывая, сколько тебе нужно сладко поспать.”

“По крайней мере сладкий сон приносит мне пользу, большой нос”, парировала она, Шон улыбнулся и потер нос, признавая ее выпад. “Возвращаясь к Коммандеру Юлии, где же она?”

“Не знаю. Давай проверим на командой палубе.”

Сэнди кивнула, и они вошли в транзитную шахту. Гравитационная система понесла их… а люк за ними бесшумно закрылся.

Курсанты вышли из шахты на командной палубе где их опять ожидал очередной сюрприз. Гарриет, Тамман и Брашан были уже там, и они выглядели так же озадачено как и Сэнди с Шоном. Какое то время они задавали вопросы друг другу, а затем Шон поднял руки.

“Стоп! Остановитесь. Смотрите, нас обоих, меня и Сэнди, Коммандер Юлия вытащила на дополнительные практические занятия на транспортом корабле. А чего вы, ребята, здесь делаете?”

“То же самое”, сказала Гарриет. “И я это не понимаю. Я только что закончила двухчасовые занятия на симуляторе во время последней вахты.”

“Так”, сказал Тамман “, и если мы здесь, где же Коммандер Юлия?”

“Может быть, нам лучше спросить у нее самой.” Шон подключился через нейроинтерфейс к внутренней сети ‘Имперской Земли’… и его глаза расширились от удивления, когда система выбросила его из сети. Раньше такого никогда не случалось.

Он задумался на мгновение, а затем пожал плечами. Правила не приветствовали использование фолдспейс связи на борту судна, но происходило что-то явно странное, поэтому он активировал свой имплантированный ком. Или, вернее, он попытался его активировать.

“Черт!” Он поднял глаза и увидел, что все на него смотрят. “Я не могу попасть во внутреннюю сеть и что-то блокирует мою фолдспейс связь!”

Сэнди смотрела на него с изумлением, затем ее лицо стало отрешенным, когда она сама попыталась связаться с Юлией. Ничего не произошло, и крошечный огонек неуверенности мелькнул в ее глазах. Это не было страхом — еще нет, — но она была близка к этому, что Шон и подметил у Сэнди.

“Я то же не могу войти.”

“Мне это не нравится”, пробормотал Тамман. Гарриет кивнула в знак согласия, Брашан встал и направился к транспортной шахте.

“Я думаю, нам лучше пойти узнать, что происходит, и — ”

“Трех-минутная готовность”, спокойный, женский голос прервал Нархани. “Вспомогательный корабль будет запущен через три минуты. Запуск процедуры старта.”

Шон повернулся к командной консоли. Процедура старта? Не возможно запустить корабль в гипер-пространстве без уничтожения его самого и корабля носителя, это известно любому идиоту! — но панели ожили, и его челюсти сжались, когда предстартовые часы начали обратный отсчет.

“О, Боже!” прошептала Гарриет, но Шон уже ломился к консоли управления через нейроинтерфейс, и его темное лицо побелело, когда компьютер отказал ему в доступе.

“Компьютер! Чрезвычайный голосовой приказ! Отмена процедуры запуска!”

Ничто не произошло, и голос Брашана загудел позади него.

“Транспортная шахта не работает, Шон”

“Господи Иисусе!” Спуск по шахте займет более пяти минут, чтобы добраться до ближайшего люка.

“Двух-минутная готовность”, продолжил компьютер. “Запуск корабля через две минуты. Выполняю стартовые процедуры.”

“Шон, что нам делать?” хрипло спросил Тамман, Шон схватился руками за лицо. Затем встряхнулся.

“Всем на борту! Попытайтесь войти в систему и выключить эту проклятую штуку, или этот сумасшедший компьютер убьет нас всех!”

* * *

Коммандер Ю была на вахте уже два часа. Как и большинство вахт в гипер-пространстве, они были смертельно скучными, и ее внимание было сосредоточено на медленно перемещающихся световых скульптурах, так что ей потребовалось несколько секунд, чтобы отметить своеобразный показания от Пусковой Шахты номер Сорок Один.

Но когда она все же увидела это, то она выпрямилась в своем кресле, расширив глаза. В шахте началась процедура запуска!

Коммандер Ю была опытным офицером. Она побледнела, понимая, к чему приведет нарушение поля двигателя в гипер-пространстве её корабля, но она не запаниковала. Вместо этого, она мгновенно отдала команду Центральному Компьютеру остановить запуск и компьютер подтвердил её, но процедура запуска продолжалась!

Она переключила свой ком на резервную систему и попыталась выполнить операции вручную. Предстартовый отсчет продолжался, у ее на лице не не осталось ни кровинки, она стала разбивать кнопки тревоги… и вообще ничего не произошло!

Время шло быстро, и она сделала единственное, что оставалось. Она отдала приказ экстренного завершения работы компьютера.

Центральный Компьютер проигнорировал ее, а затем было уже слишком поздно.

* * *

‘Имперская Земля’ выпала из гипера. Не было никакого предупреждения. Она вообще не могла это сделать. Корабль в гипере оставался в нем до тех пока он не достигал своих запрограммированных координат, а ‘Земля’ не достигла координат, которых Коммандер Ю ей задала. Но она достигла тех, которые она выбрала подчиняясь ее команде Альфа приоритета.

Она появилась в нормальном пространстве на расстоянии около одного светового года от ближайшей звезды и линкор Израиль взревел в своей пусковой шахте, запустив на полную мощность свой аварийный источник питания. Его гравитационный двигатель раскромсал сантиметровые переборки боевой стали и выломал проем размером с палубу авианосца. Его масса была более ста двадцати тысяч тонн, и сигналы тревоги ‘Имперской Земли’ взвыли, когда он превратил взлетную шахту в руины.

Шон Макинтайр задыхался от страха, вжатый в кушетку мгновенным запуском холодного двигателя на полную мощность. Линкор двигался со скоростью в двадцать процентов от скорости света, когда он прорвался сквозь извергающую воздух раны его стартовой шахты, и его скорость все еще повышалась!

Он уставился на оживший голографический дисплей, слишком запутанный и испуганный, чтобы понимать то, что происходило. Он должен был погибнуть, но этого не произошло. Дисплей должен показывать только серые водовороты гиперпространства; здесь же все было украшено алмазными блестками солнц в бархатной необъятности нормального пространства, и ‘Имперская Земля’ была быстро меркнущей точкой на корме.

Центральный Компьютер четко наблюдал за ускорением Израиля, и отметил, добросовестное исполнение одного набора команд Альфа приоритета. С этого момента он может перейти к выполнению его остальных приказаний.

Гарриет с ужасом закричала, а Шон съежился, когда взорвалось энергетическое ядро ‘Имперской Земли’, и восемьдесят тысяч человек исчезли в ослепительной вспышке.

Глава 9

Баронесса Нергал, свернувшись калачиком лежала на диване, у нее на коленях покоилась голова вице-адмирала флота Оливера Вайнштейна и она бросила очередную виноградинку ему в рот.

“Вы же понимаете, что от вас требуется, чтобы заслужить этот виноград, не так ли?” промурлыкала она когда он его проглотил.

“Возможно, но не совсем”, сказал он с усмешкой.

“Нет? Тогда что же вы об этом думаете, скажите на милость?”

“Как мне кажется, я не должен ничего делать. Во-первых мой старший офицер угощает меня вином и закуской, балует и развращает меня так, что пустилась со мной во все тяжкие. Во-вторых — ”

“И во-вторых?” она с усмешкой начала тыкать его под ребра, подгоняя, когда он остановился.

“Да, во-вторых, ей со мной по пути.”

“Вы”, она внимательно осмотрела оставшийся виноград”, отвратительный и аморальный человек”. Он кивнул, и она горестно покачала головой. “Я, вообще то, как добродетельный и честный человек, на столько потрясена глубиной вашего падения, что я думаю,” она замолчала, когда, наконец, нашла подходящую виноградинку “-что затолкаю эту виноградинку вам в нос!”

Адмирал Вайнштейн попытался подскочить и увернуться, но адмирал Роббинс это предвидела, она свалила его на пол, уворачиваясь и щекоча со всех сторон. Выбранный ею инструмент возмездия был раздавлен у кончика его носа не причинив ни малейшего вреда, но и этот результат ее в целом удовлетворил, когда прозвучал сигнал срочного вызова.

Адрианна замерла, подняв голову в недоумении, когда вызывной сигнал повторился, и вскочила на ноги. Вайнштейн сел и начал было говорить как резко замолчал, когда вызов повторился еще раз. Его недоуменное выражение лица исчезло как только он понял насколько высокий уровень приоритета был у вызова, и он встал на колени.

Адрианна задержалась с ответом только, чтобы накинуть на себя одежду, затем с раздражением ответила на вызов с помощью своего импланта. Голограмма Джеральда Хэтчера, возникла перед нею, сидящего на стуле в центральном командном центре ‘Матери’ и его лицо было мрачным.

“Извините за беспокойство, Адрианна”, он произнес безжизненным голосом, от чего её страх только усилился, “но похоже что у нас большие проблемы”. Он затаил дыхание и посмотрел ей прямо в глаза. “Рапорт Алгиса Макнила с Теграна опаздывает на три часа.”

Роббинс побледнела, а Хэтчер продолжил тем же безжизненным голосом.

“Мы перепроверили все на Урахане. Они ушли в гипер по расписанию, и они должны были достигнуть Теграна пять часов назад.”

Адрианна медленно кивнула и её глаза расширились. Многие системные правители Четвертой империи установили оборонительные сооружения в отчаянной попытке защитить их планеты от биологического оружия, но после гибели империи информация было столь разрозненной, что никто не знал, что мог сделать каждый конкретный губернатор. Единственный способ это выяснить, было полететь туда и посмотреть, и еще ни кто не смог противопоставить что-либо против планетоида, однако всегда существовала возможность что кто-то сможет. Именно поэтому все исследовательские корабли были обязаны направить рапорт по гиперкому в течение двух часов с момента прибытия в любую неизведанную систему.

“Может это поломка гиперкома,” предложила она, но даже ее собственный тон сказал ей, как мало она в это верила.

“Все возможно,” сказал Хэтчер упавшим голосом. Гиперком был большим и сложным, но его базовая технология была отработана в течение более чем шести тысячелетий. Вероятность поломки составляла один раз за четыре — пять столетий: именно, но не чаще. Они оба знали это, и они уставились друг на друга в тяжелом молчании.

“О, Господи, Джеральд,” шептала она через какое то время.

“Я знаю.”

“Может их гипер поле было не сбалансировано, когда они покидали Урахан?”

“Я не знаю.” от происходящего голос Хэтчера стал резким. “Они сбросили своих пассажиров и ушли в гипер, и ни у кого из исследователей не было причин отследить их след в гипер-пространстве. Все, что мы знаем, что они достигли гипер порога и ушли точно как было запланировано.”

“О, черт.” Ругательство было произнесено с мольбой в голосе, и Адрианна провела пальцами по волосам. “Я просто не могу себе представить, с чем они могли столкнуться, что могло уничтожить ‘Землю’. да еще и под командованием Алгиза. Это скорее всего выход из строя кома!”

“Вы хотите сказать, что надеетесь на это,” сказал Хэтчер, и зажмурился. “Я тоже на это надеюсь, но надежда ничего не изменит, если это не так.” Адрианна горестно кивнула, и он тяжело вздохнул. “Я мобилизую БатРон Один(первый мобильный отряд?) для поисково-спасательных работ с Херданом в качестве Флагмана. Вы не возражаете?”

“Конечно, действуйте!” Адрианна начала развязывать пояс своего халата. Вайнштейн был уже рядом, протягивая ей форму, и она одарила его напряженной улыбкой. “Я буду готова к тому времени когда мой катер прибудет сюда.”

“Спасибо,” негромко произнес Хэтчер, и Адрианна сглотнула.

“Вы будете-?” начала она, и он кивнул, с лицом еще более мрачным, чем когда-либо.

“Я немедленно отправляюсь во дворец”

* * *

Пятнадцать планетоидов класса Асгард вывалились из гиперпространства в десяти световых минутах от звезды класса G4 Тегран. Они вышли в боевом строю, с поднятыми щитами и неся столько оружия, что могли немедленно уничтожить всю звездную систему. Каждый датчик был настроен на максимум, в поиске малейшей угрозы и ища любые маяки от спасательных шлюпок.

Но там не было ничего, с чем можно было бы вступить в бой… и никаких маяков.

Адрианна Роббинс сидела на командной палубе ‘Императора Хердана’, вглядываясь в дисплей с горящими глазами. Тегран II, ранее известный как Триам, был безжизненной скалистой сферой, окруженной ожерельем мелких спутников-изгоев, таких же безжизненных как и сам Триам.

Слезы наворачивались у нее на глазах. Она так сильно надеялась! Но там не было никаких признаков ‘Имперской Земли’… или чего-нибудь, что могло бы её уничтожить. И если корабль в гипере не достигал своей точки назначения, то он уже никогда не выйдет из гиперпространства. Она тяжело вздохнула и, в сердцах, смахнула жгучую слезу, прежде чем посмотрела на бледное лицо своего офицера связи.

“Настройте гиперком, Коммандер”, сказала она голосом, лишенным всяческих эмоций.

* * *

“Мне очень жаль, Колин,” негромко произнес Джеральд Хэтчер. “Боже, мне очень жаль.”

Колин сидел в своем кабинете, сдерживая слезы, в то время как Джилтани уткнувшись лицом в его плечо пропитывала слезами китель. Хэтчер хотел было к ним обратиться, но остановился. Его рука на мгновение повисла в воздухе, он уставился на нее, как на врага, а затем опустил её обратно на колени.

“Я надеялся, что Адрианна что-нибудь найдет. Или же, что они найдутся, если это была неисправность кома, но,” Он замолчал, стиснув зубы. “Это моя вина. Я никогда не должен был позволить им всем отправляться на одном корабле.”

“Нет” Голос Колина дрожал, несмотря на все его усилия держаться. Он покачал головой, почти судорожно. “Это … это была наша идея, Джеральд. Наша”. Он закрыл глаза и почувствовал, как слеза скатилась по щеке.

“Я должен был быть более настойчивым. Боже, как я мог быть настолько глуп! Они оба, и Сэнди и Там-” Хэтчер замолчал, проклиная себя и видя, как напряглось лицо Колина. Раздувая в себе ненависть он мог только навредить своим друзьям, но он никогда себя не простит. Никогда. ‘Земля’ казалось настолько мощной и поэтому безопасной… по этому он позволил что бы не только наследники престола, но и дети всех его ближайших друзей были на борту одного корабля, ни на мгновение не задумываясь, что даже самый могущественный корабль может сломаться и погибнуть. Конечно, это было маловероятно, но это была его работа, предугадывать неприятности.

“Вы это еще кому нибудь сообщали?” спросил Колин, и Хэтчер покачал головой.

“Нет, я — Во общем, вы и Танни должны были узнать об этом первыми, и — ”

“Я понимаю”. Тихо прервал его Колин, обнимая плачущую Джилтани. “Это не ваша вина, Джеральд. И впредь я не хочу от вас это слышать.” Он пристально посмотрел в глаза адмирала Хэтчера, пока тот не сделал небольшой поклон, а затем сделал глубокий, резкий вдох.

“Танни?” Он произнес это с нежностью, и Джилтани оторвала лицо от его плеча. Она уставилась на него с немой болью, и он вспомнил финальную битву в Дзете Треугольника, когда его корабль дрожал и стонал под ударами боеголовок Ачуультани и ‘Королевский Бирхат’ Таммана испарился у них на глазах. Она плакала тогда, также, оплакивая друзей, погибших за них, но она привела свою боевую группу твердо и непоколебимо, несмотря на её слезы, со всей неукротимой отвагой, которую он так сильно любил. Отвага, которая на этот раз испарилась.

Он обхватил ее лицо ладонями, и её слезы алмазами упали на него, он понимал ее очень хорошо. В бесконечной борьбе с Ану ей часто приходилось сталкиваться с болью. За её мягкостью скрывался вспыльчивый нрав и боевой дух, выкованный жизнью на войне и потерями друзей. Но это все еще в ней было, однако ей тяжело было это показывать, и когда она любила, то она делала это так же сильно как и все остальное — максимально, на сколько это возможно.

“Нам надо идти, Танни.” Её боль вызвала на мгновение у него ярость, но он заставил себя её подавить. “Мы должны”, повторил он. “Они наши друзья.”

Она сделала быстрый, сердитый вдох… затем выдохнула и закрыла глаза. Одной рукой она прикоснулась к его щеке, кивнула и поцеловала его в запястье. Боль все еще заполняла ее глаза, когда она их открыла, но в них было также и понимание. Понимание того, что она должна двигаться дальше, не просто, потому что ее друзья нуждались в ней, а потому, что, если она остановится, у неё не останется ничего, кроме темной, бездонной пропасти, ожидающей, чтобы поглотить ее навсегда.

“Да,” прошептала она и посмотрела на Хэтчера. “Прости меня, дорогой Джеральд”. Она протянула дрожащую руку, и адмирал взял её. “Да, я принимаю твою печаль, милый друг. Мне самой болезненно безмерно.”

” Танни, я — ” Слезы исказили голос Хэтчера, и она легонько сжала его руку.

“Нет, Джеральд. Твоей вины в случившемся не больше чем моей. И Колин прав. Нашим дорогим друзьям требуется наша помощь … ровно как нам требуется их.” Ей удалось встать с легкой, грустной улыбкой. “Позволь нам к ним пойти.”

* * *

Стул заскрипел, когда человек в нем закончил отчет и повернулся, чтобы посмотреть из окна своего кабинета. Империя была в трауре, и даже самые рьяные противники были подавлены шоком и людским горем. Все флаги, в каждом человеческом мире были приспущены, но в его сердце не было никакого горя. Наследники погибли, а с ними и дети самых близких друзей императорской семьи. Горе и потеря должны ослабить их, сделать их менее бдительными, притупить их восприятие и реакции, и это было хорошо.

Он встал и подошел к окну, сложив руки за спиной, смотря свысока на толпу внизу, затем, давая отдых глазам, перевел взгляд на остроконечную Стеллу. Список имен на мемориальной доске был бесконечен, и он ненавидел их всех, так как это были имена тех, кто свергнул его предводителя. Но он ненавидел их не до конца, свергнув Ану они очистили ему путь к власти, и его ладони дрожали в ожидании момента, когда он сможет протянуть руки и захватить её.

Он поджал губы, обдумывая свои подготовительные действия. Гравитонная боеголовка была почти готова, вместе с планом её доставки на место в нужное время. Он больше беспокоился о том, что принял Францину в свою команду, но не более. Это будет нелегко, но с его способностью предвидеть события и мастерством художников в голограммах, у него было достаточно времени, что бы изготовить её двойника. И, конечно, он никогда не будет это делать раньше времени, во всяком случае. Ему нужна была ‘Мачеха’ максимально готовая к вводу в строй, что было ему необходимо для минимизации задержки успешной реализации его переворота.

И все должно получиться. Он был похож на паука, подумал он, плетущего свою паутину в самом сердце империи, незаметный и, к тому же, имеющий прекрасную возможность наблюдать и срывать каждый ответный ход еще до его начала. Подобно тому, как он действовал в случае с ‘Имперской Землей’.

Он снова улыбнулся, тонкой, торжествующей улыбкой. В удачном раскладе, смерть наследников может даже вбить клин между императорской семьёй и Дахаком, так как именно Дахак был разработчиком ‘Имперской Земли’, руководил ее строительством, и предложил отправить их на её борту. После гибели Круза и его семьи, никто не узнает, что случилось на самом деле и скорбящие родители, как любые нормальные люди, внутренне, наверняка обвинят Дахака в их гибели.

Придет время. Не в этом году, возможно, но в ближайшее время, а затем Колин и Джилтани Макинтайр умрут, в таком же, одном, смертельном ударе, который обезглавит Империю… и никто и ничто не сможет с этим поделать. Вообще никто.

Он подавил легкий смешок, наслаждаясь грядущей победой и изысканной иронией, которая сделает его законным правопреемником Колина. Он, землянин “дегенерат”, презираемый Киринал и Ану, даже когда они воспитывали его в качестве своего орудия, достигнет того, о чем Ану мог только мечтать: полная и абсолютная власть. И все это будет легально!

Негромкий сигнал предупредил его, он повернулся, прогоняя свою улыбку и заменяя её легким, печальным сочувствием, когда Гор вошел в его кабинет. Плечи старика были опущены, а глаза поникшие, но, как его дочь и зять, он заставлял себя идти дальше. Заставляя себя исполнять свои обязанности, не догадываясь, насколько все это было бесполезно.

Извините за беспокойство, ” сказал Гор,” но я подумал, что, возможно, вы закончили отчет о биологическом центре в Калькутте? “

“Да, я закончил.” Он подошел к столу и достал чип с данными из хранилища.

“Спасибо.” Гор взял его и пошел обратно в свой Кабинет, затем остановился и обернулся, когда у него за спиной раздалось легкое покашливание.

“Я просто … Ну, я просто хотел сказать, что я сожалею, Гор. Если я могу что-либо для вас сделать — вообще что-нибудь — пожалуйста, дайте мне знать.”

“Хорошо”. Гор выдавил из себя грустную улыбку. “Даже от просто дружеского сочувствия становится легче”, сказал он тихо.

“Я рад. Потому что нам это не безразлично, Гор,” негромко сказал Лоуренс Джефферсон. “Пожалуй, даже больше, чем вам может показаться.”

Глава 10

“Я не думаю, что нам надо опускаться ниже, Гарри,” подметил Шон с капитанского места. Он потер лоб в напрасной попытке облегчить боль многочасовой мысленной концентрации его нейронных каналов, затем встал и сильно потянулся.

“Боюсь что ты прав”. Его сестра сидела на месте навигатора и накручивала прядь соболиных волос на палец.

Сэнди лежала, абсолютно неподвижно, на месте тактического офицера, но Шону это было необходимо, что бы она полностью сконцентрировалась на поставленной задаче. К тому же он видел как она дышит. Он вошел в её сеть с помощью своего нейроинтерфейса, аккуратно привлекая её внимание, и почувствовал её отклик. Она начала отключаться от своей кропотливой компьютерной диагностики, и он отправил следующее сообщение к Тамману и Брашану, отзывая их от изучения оборудования корабля для совещания.

Он сложил руки за спиной и смотрел на дисплей, пока Гарриет встала и занялась снятием напряжения в затекших конечностях. Израиль дрейфовал в межзвездном пространстве, с выключенным двигателем, пока её крошечный экипаж осматривал каждую его систему. Прежде, чем они что-либо сделают, они хотели быть уверены — на сколько только это было возможно в человеческих(или Нарханских) силах, — что более их не ждут никакие мины-ловушки. Но как только они будут в этом уверены, им по-прежнему необходимо был решить, что делать, и сверкающие звезды на экране предлагали несколько вариантов.

Он увидел, как Тамман и Брашан поднялись на мостик. Тамман все еще выглядел подавленным и потерянным, но Брашан казался почти спокойным. Что, заметил Шон, возможно, объяснялось прославленным отсутствием воображения у Нархани. Лично он, всегда думал о нем больше как о прагматике. Нархани больше беспокоились о насущных проблемах, чем об их последствиях, и он был рад этому. Уравновешенность Брашана была именно тем, что им всем сейчас было нужно, поскольку, для описания положения в котором они оказались, можно было использовать фразу из Академии, они по уши в дерьме.

Тамман присел на место помощника тактического офицера рядом с Сэнди в то время как Брашан ввел команду трансформации сиденья на панели управления. Оно на мгновение дернулось и преобразовалось в подушку стиля Нархани, после чего он так же на ней свернулся, Сэнди покачала головой и пришла во внимание. Она сидела с бледной улыбкой, которая все еще несла призрак ее непосредственной веселости, и Шон криво улыбнулся. Затем он откашлялся.

“Хорошо. Я знаю, наши проверки систем еще далеки от завершения, но я думаю, что пришло время подвести некоторые итоги.”

Их утвердительные кивки были для него облегчением. Он был старше их всех, но их власть, реальная и правовая, строилась исключительно на табеле о рангах. Он стоял первым в своем классе академии, но на пять пунктов ниже, чем Тамман, их самый “младший” офицер, а между ним и Сэнди было лишь четверть пункта разницы. Он имел исключительно высокие баллы за тактику и физ-подготовку, тогда как она обставляла его в математике и физике.

“Хорошо. Гарри и я приложили максимум усилий, чтобы выяснить, где мы находимся, но на текущий момент мы не можем сказать это точнее, как бы нам этого хотелось. Или, вообще говоря, мы знаем наше местоположение; мы просто не можем идентифицировать наше ближайшее окружение. Гарри?” Он передал ей слово, и она оперлась на пульт навигатора.

“Прежде всего, мы достаточно далеко от того места, где мы должны быть. Навигационная информация ‘Израиля’ ограничена — обычно, досветовым кораблям не нужно много межзвездных данных, — но у нас есть старые данные основной картографии Четвертой Империи. Используя их и учитывая движение звезд за сорок с лишним тысяч лет, можно сказать, что мы почти прямо в центре сектора Тарик.”

“Сектор Тарик?” с сомнением, но без упрека, воскликнул Тамман.

“Именно”. Голос Гарриет был спокойным, хотя Шон знал, что это было далеко не так. “Некто запрограммировал курс ‘Земли’ что-то вроде плюс семьдесят два градуса вверх и пятьдесят градусов левее от Урахан, а затем вывел ее из гипера на три дня раньше чем надо было. На данный момент, мы в пять точка четыре-шесть-семь сотнях световых лет от Бирхата, на сколько точно я и Шон можем это рассчитать, более точный курс предсказать уже никто не сможет.”

Шон представил какие тяжелые последствия будут дома. Это не имело большой разницы — они это знали с самого начала, что их линкор был безнадежно крохотной иголкой в галактическом стоге сена, но теперь они также знали, что никто не имел даже малейшего представления о том, где их искать. Гарриет дала им несколько минут что бы осознать это, а затем продолжила еще более беспристрастно.

“К сожалению, в базы данных ‘Израиля’ был загружен сектор Идан, куда мы, предположительно, направлялись. Мы выяснили, где мы находимся по отношению к Биа, но у нас нет никаких данных о секторе Тарик, поэтому мы не имеем ни малейшего представления, что здесь было сорок тысяч лет назад, не говоря уже за нынешнее время. Так далеко еще не проникла ни одна исследовательская группа, и они, вероятно, не дойдут сюда, по крайней мере еще лет пятьдесят или около того. Все это означает, что у нас нет достаточно данных для принятия обоснованных решений о том, куда мы должны направляться дальше.”

Она остановилась еще раз, а затем, с небольшим поклоном, вернула слово Шону.

“Спасибо, Гарри”. Он обвел их взглядом, и пожал плечами. “Как сказала Гарри, у нас не так уж много вариантов о возможных направлениях движения, да, к тому же, у нас нет и особого выбора.” Он подключился через нейронный интерфейс к дисплею компьютера, и красное кольцо выделило яркую звезду.

“Это”, сказал он, “звезда класса F5 примерно в одном целом и трех десятых светового года от нас. Мы не знаем, как она называется, так же мы не знаем, имеет ли она какие-либо обитаемые планеты даже до удара био-оружия, но до следующего ближайшего кандидата на обитаемый мир, это звезда класса G6 — “второе кольцо выделило точку на экране. — более одиннадцати световых лет. Нам потребуется какое то время для достижения любой из них на нашей максимально безопасной досветовой скорости, но добираться на этой скорости до Биа, нам потребуется около девятисот лет, предполагая, системы ‘Израиля’ выдержат такой долгий полет. С другой стороны, мы можем добраться до F5, всего за два точка два года. Пройдя дистанцию в 60 % у нас будет скорость в 0.8 скорости света, так что субъективное время будет около двадцати одного месяца. Это долго, и у нас есть только два анабиозных модуля, поэтому нам придется меняться друг с другом для сна в течении всего пути, но я не вижу других вариантов. Комментарии?”

“Я хочу сказать, Шон,” через какое то время произнес Брашан и Шон кивнул ему продолжать. “Это скорее реплика, на самом деле. Мне приходит в голову, что, учитывая столь долгое время полета, нам, Нарханцам, вероятно, повезло что мы еще думаю о себе как об однополых существах.”

Троица уставилась на Брашана, и даже Шон не сдержал смешок. Через мгновение и остальные тоже начали улыбаться, а Гарриет слегка покраснела. Шон откашлялся в кулак, подавляя свой смех, и с серьезностью расценил сказанное Нархани.

“Вопреки всему тому, о чем вы бедные, отсталые чужаки можете верить, Брашан, не все люди беспомощные рабы своих гормонов.”

“В самом деле?” Брашан поднял голову и посмотрел вниз своей длинной мордой на него, подняв гребень, выражая вежливое неверие. “Я никогда не буду оспаривать твою правдивость, Шон, но я должен сказать, что мое личное наблюдение за человеческим поведением спаривания ставит под сомнение твою основную предпосылку. И хотя мы, Нархани, сильно отличаются от людей, мне кажется, что взгляд со стороны более объективен. Как вы знаете, мой народ много размышлял по вопросу пола в последние несколько лет, и — “

“Ладно, Брашан Брашиил-Нарх!” Сэнди швырнула ботинок в кентавра. Шон не видел когда она его сняла, но шестипалая рука взметнулась и поймала его на полпути, Брашан издал булькающее шипение, которое всегда напоминало Шону звук забитой канализационной трубы, пытающейся-безуспешно — очистить себя.

Смеющийся Нархани, не вставая, возвратил ботинок Сэнди, наклонив свою ящероподобную голову в галантном поклоне и Шон покачал головой. Как и большинство клонов-детей Нархани, Брашан провел так много времени с людьми, что его старшие сочли бы его чувство юмора совершенно непонятным, но он изучил человеческую психологию достаточно хорошо и ему незачем было притворяться. Он понимал, что людей нужно было рассмешить, чтобы не они не расплакались. И, подумал Шон с уважением, возможно он также понял, как его поддразнивание могло помочь установить непринужденную атмосферу для его человеческих друзей с темой, которая, конечно, могла возникнуть.

“Ну, что, мы можем возвратиться к менее щекотливому предмету?” сказал он громко. Все повернулись к нему, он был рад видеть, что их лица были заметно расслаблены.

“Спасибо. Теперь, Гарри и я уже подготовили наш курс, но прежде, чем мы отправимся, я хочу знать, на сколько мы можем положиться на наши системы.” Головы кивнули более трезво, и он повернулся к Тамман. “В каком состоянии оборудование, Там?”

“Браш и я еще не закончил нашу проверку, но, в целом, все выглядит на сто процентов. Энергореактор в порядке, в любом случае, и его силовое поле показывает зеленый индикатор. Как только мы превысим 0.3 скорости света мы будем собирать больше водорода, чем сжигать. И двигатель выглядит хорошо, несмотря на этот аварийный запуск.”

“Системы жизнеобеспечения?”

“Это первое, что мы проверили. С оранжереей никаких проблем, но мы можем иметь одну проблему с разнообразием рациона.” Шон удивлено поднял бровь, и Тамман пожал плечами. “На ‘Земле’ было только пять наборов рациона для Нархани, Шон. У меня не было возможности провести инвентаризацию, но мы можем быть ограничены с выбором.”

“Ух”. Шон схватился за мочку уха и хмурился. Химия тела Нархани включала тяжелые металлы, смертельные для человека; Брашан мог съесть что-угодно, из того, что могли съесть его друзья, но он не мог усвоить все это, и при этом он не будет обеспечен всем, в чем он нуждается.

“Не волнуйтесь,” произнесла Сэнди. Шон посмотрел на нее и увидел, по отсутствующему выражению лица её подключение к компьютерам. “Логистика показывает кучу ингредиентов для Нархани. Фактически, у нас есть в шесть или семь раз завышенные запасы продовольствия над обычным уровнем во всех категориях и переполненную гидропонную секцию. Что.” ее глаза сфокусировались и она гримасничала “., не слишком удивительно, вообще-то.”

“Не удивительно?” Шон с облегчением услышал, что с питанием проблем не возникнет, но последний комментарий Сэнди требовала объяснений.

“Нет. Пока я проверяла тактическую сеть, я узнала, почему мы не могли войти во внутреннюю коммуникационную сеть ‘Земли’, и я буду очень удивлена, если мы найдем что-нибудь плохого с системами Израиля.”

“Почему?”

Потому что это — “она обвела рукой командную рубку” — в основном спасательная шлюпка, специально подготовленная для нас пятерых”. Шон нахмурился, и она пожала плечами. “Я не знаю, что разнесло ‘Землю’, но я уверена, что я знаю, почему она не разнесла нас. Если я не ошибаюсь, у нас есть ангел-хранитель по имени-”

“Дахак” воскликнула Гарриет, и Сэнди кивнула.

“В точку. В то время как я просматривала тестовые последовательности, я натолкнулась на изменения в основных командных программах. Я проследила, чем это было вызвано, и увидела, что так и предполагалось. Прежде, чем ‘Земля’ решила взорвать свое энергетическое ядро, она обманом заманила нас пятерых сюда и приказала, чтобы компьютеры Израиля проигнорировали нас, пока мы не улетим прочь.”

“Но почему?” в замешательстве произнес Тамман.

”’Почему’, что?” спросила Гарриет. “Почему ‘Земля’ взорвалась? Или почему она сначала нас выпихнула?”

”’Почему’ и то, и другое,” ответила она и пожала плечами.

“Я буду фантазировать, отвечая на любой из них, но из того, что говорит Сэнди я думаю, что могу быть довольно близко к истине.” Она посмотрела на Шона, и он кивнул, чтобы она продолжала.

“Хорошо. Во-первых, очевидно, кто-то саботировал ‘Землю’. Планетоиды просто так, случайно, не изменяют свои собственные руководящие директивы, раньше времени не выпадают из гипера, а затем не взрывают свои энергетические ядра. Теоретически, я думаю, любое из этих действий могло бы быть неисправностью, но все из них? “Она покачала головой. “Кто-то должен влезть в ее центральные программы, и, кажется, довольно вероятно, что мы были целями.”

“Нас? Ты имеешь ввиду, что кто-то разнес ‘Землю’ просто чтобы убрать нас?” Тамману очень не понравилось то, что только что произнес Шон.

“Гарри права,” сказала Сэнди. “Я бы не хотела что бы мы лишились голов, но это единственное объяснение, которое имеет смысл. Хотя”, добавила она задумчиво: “Я сомневаюсь, что они хотели получить всех нас. Скорее всего, им нужны были Шон и Гарри.”

“Вот черт”, выдохнул Тамман. Он почесал бровь, нахмурился, глядя на палубу, а затем вздохнул. “Да, это имеет смысл. Но Господи, Шон, если они смогли это сделать, кто знает на что еще они способны? И дома никто не знает, что случилось. Если эти заговорщики, — кто бы они не были, — попробуют еще что-либо сделать, то это будет как гром среди ясного неба!”

“Я боюсь что Там попал в точку” пробормотал Брашан, и Шон пожал плечами.

“Мне тоже так кажется, но я не вижу, что мы можем с этим поделать. У нас нет Гиперкома, и мы не можем его сделать. “Гиперком в пять раз тяжелее, чем весь корпус ‘Израиля’ у нас нет необходимых синтетических элементов, и мы не можем их изготовить из судовых ресурсов. “Все, на что мы можем надеяться это то, что звездная система, на которую мы берем курс, была когда то обитаема. Если это так, то там может быть орбитальный завод, который мы сможем запустить в эксплуатацию, и тогда мы сможем построить его.”

Все пятеро вздрогнули от этой мысли. Только пять пар рук для такой гигантской задачи как возобновления хотя бы одного из автоматизированных производственных центров Четвертой Империи, не является совсем невозможным, но на это потребуются годы. С другой стороны, с сарказмом подумал Шон, не похоже, что у них будут еще какие то дела, на которые они будут тратить свое время.

“Но вернемся к тому, что произошло”, продолжила Гарриет, ‘Земля’ была запрограммирована уничтожить себя и сделать так, что бы не осталось никаких доказательств содеянного. Должно быть именно по этому в начале она вышла из гипера здесь. Но я даже могу поспорить, что это была ее идея. Тот, кто запрограммировал ее рассчитывал взорвать её, когда она была еще в гипере, в этом случае не было бы никакого космического мусора вовсе. Я бы поступила именно так.”

“Я тоже”, согласился Шон. “И почему же она не сделала это?”

“Дахак” с абсолютной уверенностью сказала Гарриет. “Вы же знаете, как он нас опекал. Тот, кто саботировал ‘Землю’ работал с её центральными программами приоритета Альфа, а все это значит, что-то, что заставило ее не убивать нас было так же внесено в её Альфа приоритеты. И кого мы знаем, кто заботится о нас и имеет возможность получить доступ к любому компьютеру из когда-либо созданных?”

“Дахак”. Кивнул Шон в свою очередь.

“Именно так. Мы, наверное, никогда не узнаем, но можно поспорить на что угодно, тот, кто создал саботажные программы ‘Земли’, приказал убедиться, что не останется никаких доказательств его действий, но он никогда специально не указывал ей именно убить ее экипаж. Господи,” Гарриет обратилась к Сэнди и закатила глаза “, ты можешь себе представить к чему привела их эта попытка? Они подменили множество Альфа команд, которые подавались из Командного Центра в попытке предотвратить свою гибель!”

Она скрестила руки на груди и сжала губы.

“Кто бы это не совершил, он сделал это чисто, Шон,” трезво рассудила Гарриет. “Действительно чисто. Даже простая команда на самоуничтожение должна затронуть. я не знаю. Девять подмененных директив, Сэнди? Десять?”

“Что-то вроде этого.” Сэнди нахмурилась, мысленно пробежав по списку директив. “Это как минимум. Пришлось удалять и добавлять новые аппаратные цепи вокруг этих команд.” Она сильно нахмурилась. “Я не смогла бы это сделать, даже если б мне дали пару лет, чтобы над этим поработать. Это сделал кто-то чертовски хорошо осведомленный из старших разработчиков в Бюро Кораблестроения, что бы справиться с этим.”

Ну, конечно же,” сказал Тамман. Сэнди посмотрела на него, и она пожала плечами. “Не имеет значения на сколько подло он поступил, Сэнди. У него был доступ.”

“Да, конечно. Точно,” Внезапно, Сэнди своей неприятной улыбкой очень напомнила Шону решительность её матери, “это хорошо знать. Как только мы сможем установить связь с Биа, ‘Мать’ сможет вычислить их достаточно быстро. Их не может быть больше чем двадцать или тридцать человек. Наверное, скорее, десять-пятнадцать.”

“Итак, она получила приказ взорвать себя и скрыть доказательства,” размышлял Шон, “но не прямое указание убить ее экипаж.”

“Да,” сказала Гарриет “, и именно поэтому мы все еще живы, потому что Дахак разместил свою собственную команду Альфа где-то в Центральном Компьютере, и поручил ‘Земле’ не спускать с нас глаз. С нас, в частности, с пятерых из нас. Мама и Папа, вероятно, убили бы его, если бы им это стало известно, но, слава Богу, он сделал это! ‘Земля’ не могла взорвать себя, не выпустив вначале нас, не нарушая его команды, и тот, кто перепрограммировал её, даже и не предполагал, что Дахак может это сделать, и не предпринял никаких попыток противостоять этому. Это, друзья, единственная причина из-за которой она вообще вышла из гипера. И теперь, когда я думаю об этом, это, вероятно, то почему мы оказались здесь. Она не могла скрыть доказательства в гипере, не убивая нас, но она могла выбросить нас там, где никто не подумает нас искать!”

“Разумно,” согласился Шон через мгновение, затем вздрогнул. Это не было приятно, осознавать, как близко они подошли к смерти, но это было еще менее приятно знать, что восемьдесят тысяч человек погибло, как случайный побочный продукт усилий, чтобы убить его и его сестру. Ненависть — или, что еще хуже, холодный расчет — такого акта была ужасна. Он встряхнулся освобождая себя от этой мысли и надеясь, что она не вернется, чтобы преследовать его в кошмарах.

“Так, хорошо. Если все так, а я думаю что, ты и Сэнди, вероятно, правы, Гарри-тогда нам не нужно разбираться в этой ‘прорве программного обеспечения’ ‘Израиля’. С другой стороны, путешествие собирается занять достаточно много времени и я не возражаю провести несколько дней за изучением. Как считаете?”

Три человеческих головы решительно закивали и Брашан завил свой гребень, что означало отсутствие возражений. Шон криво усмехнулся.

“Я рад, что вы согласны. Но в то же время, уже прошло шесть часов с момента когда все пошло к черту. Я не знаю как вы, но я от проголодался.”

Все на мгновение опешили от его прозаического замечания, но они были молоды и имели здоровый аппетит. Удивление быстро перешло к согласию, и он улыбнулся более естественно.

“Кто будет готовить?”

“Кто угодно, только не ты.” Замечание Сэнди поддержал хор голосов. Шон Макинтайр был одним из очень немногих людей во Вселенной, которые могли бы сжечь кипящую воду.

“Ладно, г-жа Острячка, тогда тебя я поставлю во главе камбуза.”

“Меня устроит. Лазанья, я думаю, и специальный гарнир тонко приправленный мышьяком для Брашана.” Она посмотрела на юного командира ‘Израиля’. “И, может быть, мы сможем убедить его поделиться с вами, Капитан Блай,” добавила она ласково.

Глава 11

Император Человечества открыл глаза от отчаянных стонов, и на мгновение, еще не пробудившись окончательно, почувствовал только гнев. Гнев пробуждения от мучивших его снов, гнев, в котором он должен найти в себе силы перед лицом чужого горя. И, пожалуй, самое главное, гнев, что слезы были неконтролируемые, столь удушающими, что он… стыдился себя.

Он повернул голову. Джилтани несчастно свернулась в клубок на противоположном краю их кровати, обхватив подушку руками. Ее плечи тряслись, от её рыдания в пропитанную слезами наволочку и его гнев от пробуждения исчез, когда он услышал эти звуки и понял, что действительно породил этот гнев. Беспомощность. Он не мог исцелить ее боль. Ее горе не было чем то, с чем он мог сразиться. Он даже не мог сказать ей что “все будет хорошо”, потому что они оба знали, что это не так, и это мучило его чувством неполноценности. Это была не его вина, и он это знал, но это знание было бесполезно тяжело раненному сердцу страдающей женщины, которую он любил больше всего на свете.

Он перекатился на бок и обнял её, она сжалась еще сильнее, уткнувшись лицом в подушку, которую сжимала. Ей было стыдно, — подумал он. Она осуждала себя за свою “слабость”, и еще одна вспышка иррационального гнева охватила его — гнев на нее, что она причиняет боль себе. Но он подавил свой гнев, прошептал ее имя и поцеловал ее волосы. Она сильно сжала подушку еще на какое то мгновение и затем обмякла в его руках, она плакала от отчаяния, когда он прижал её к себе.

Он гладил ее вздрагивающие плечи, лаская и целуя ее, при этом у него самого текли слезы, но он не стал говорить никаких стандартных фраз, которые в конечном счете, были бы просто ничего не значащие слова. Он просто был рядом, обнимая её и показывая ей свою любовь. Доказывая ей, что она была не одна, так же как однажды она доказала ему, что он не был один, пока постепенно-так душераздирающе постепенно, ее плач не спал и она задремала на его груди, в то время как он смотрел в темноту от боли его собственной утраты и ненавидел вселенную, которая смогла её так ранить.

* * *

Дахак в очередной раз закрыл файл на гипер двигатель ‘Имперской Земли’. Если бы у него было тело из плоти и крови, он бы устало вздохнул, но он был существом молекулярных цепей и силовых полей. Усталость была ему чужда, это понятие он мог понять из наблюдений за биологическими объектами, но никогда её не чувствовал… в отличие от горя. Горе он научился понимать слишком хорошо в течение последних месяцев после смерти близнецов, а также, еще он научился понимать бессилие.

Это было странно, подумала крошечная часть его поразительного интеллекта, что он никогда не понимал разницу между беспомощностью и бессилием. Он провел на орбите Земли пятьдесят тысяч лет, в ловушке между командами, одной, уничтожить Ану, и другой, которая запретила ему использовать необходимое оружие, в населенном мире. Достаточно мощное, чтобы очистить планету из космоса, но это еще не бессилие, он изучил в полной мере беспомощность за время недоступное ни одному человеку. Но за все это время, он никогда не чувствовал себя бесполезным-не так, как он чувствовал сейчас, — потому что он понял причину своего бессилия… после этого.

Не сейчас. Он пересмотрел все этапы разработки ‘Имперской Земли’, с Балтаном, Владом и Гераном, в поиске изъяна, который погубил ее, но они ничего не нашли. Он запускал моделирование за моделированием, воспроизводя все возможные комбинации на виртуальной оболочке ‘Имперской Земли’, в попытке выделить причудливое сочетание факторов, которые могли бы её уничтожить, и не находя ничего убедительного.

Вселенная была огромна, но и она регулировалась законами и процессами. В ней всегда было что-то для изучения, даже (или особенно) для такого, как он сам, но в пределах параметров, которые можно было увидеть и проверить все было понятно и были все условия для достижения истины. Это сама суть знания, он использовал каждую крупинку своих знаний для защиты людей, которых он любил… но защитить их так и не смог.

Он решил не рассказывать Колину о команде Альфа Приоритета, которую отдал ‘Имперской Земле’. Это не помогло, и раскрытие этого только причинит боль его друзьям, как еще одно усилие повысить безопасность с его стороны, — которое ничего не спасло. Они не сказали ни слова, чтобы осудить его за то, что он настаивал на конкретном судне, и не будут это делать. Он знал это, и это делало только больнее. Он причинил достаточно боли; он не хотел ранить их снова.

Он отличался от своих друзей, потому что был потенциально бессмертен, и даже с био-улучшениями они были очень недолговечными существами. Однако краткость их существования только делала их бесценнее. Он будет получать удовольствие от общения в их компании за столь короткое время, а затем они останутся жить только в его памяти, потерянные и забытые Вселенной и своим собственным видом. Именно поэтому он так боролся против тьмы, в своем яростном стремлении защитить их.

И это было также причиной, почему, в первый раз в своей немыслимой жизни, его раненая часть закричала от боли и тщетности против вселенной, которая уничтожила тех, кого он любил и не мог найти причину, по которой это произошло.

* * *

“… И т. д.”, негромко сказал Влад Черников: “мы должны заключить, что ‘Имперская Земля’ была потеряна по ‘неизвестным причинам’. “Он печально оглядел стол. “Я глубоко сожалею, — и все из нас, — что мы не можем дать лучший ответ, но наши самые исчерпывающее исследования не могут найти причину ее гибели.”

Колин кивнул и сжал руку Джилтани.

“Спасибо за попытку, Влад. Спасибо всем за попытку.” Он резко вдохнул и выпрямился. “Я уверен, что говорю так от имени всех нас.”

В ответ прозвучал легкий гул согласия, он увидел как Цзянь Тао-линь гладит рукой плечи Аманды. Ее глаза были сухи, но в них была боль, и Колин поблагодарил Бога за других её детей, и за Цзяня.

Он взглянул на Гектора и закусил губу, лицо Гектора было темным и непроницаемым, а Нинхурсаг смотрела на него с тревогой в глазах. Гектор был отозван от строительства укреплений где он прятался от своей боли, с головой погружаясь в свои обязанности. Это было как если бы он не мог — или не хотел — признать, как жестоко ранила его потеря Сэнди, и, пока он был здесь, он не мог бороться со своим горем.

Колин спохватился и обругал себя. Конечно, Гектор не мог пойти на “сделку со своим горем” — и неужели кто-то мог подумать иначе? Все они были достаточно мудры, чтобы обратиться за помощью, но лучшие психологи Империи не могли сказать им ничего, чего они уже не знали. Джилтани сейчас плакала гораздо реже, но даже когда он успокаивал и окружал её заботой, в его сердце нарастала жгучая ненависть. Глубокий, горький гнев, для которого он не мог найти цель. Он знал это, считал его бесполезным и даже саморазрушающим, но ему нужно было ударить… и не было ничего, на чтобы он мог наброситься. Он снова отбросил свой гнев, моля, чтоб его советник был прав и тогда в один прекрасный день его жгучая злоба замолчит.

“Ладно”, сказал он. “В таком случае, я не вижу причин не возобновлять строительство других кораблей этого класса. Джеральд? У Вас или Тао-линя есть возражения?”

“Нет”, сказал Хэтчер, бросая взгляд на звездного маршала.

“В таком случае, давайте сделаем это. У нас есть еще что мы должны обсудить?” Головы присутствующих покачались, и он вздохнул. “Тогда увидимся в четверг.” Он стоял, и держал за руку Джилтани все то время, пока все молча поднимались и выходили из комнаты.

* * *

Старший адмирал флота Нинхурсаг Макмахан злилась сама на себя. Немногие могли об этом догадаться, глядя на нее, но после многовековой практики сокрытия своих чувств от бандитов службы безопасности Ану, её лицо говорило именно то, что она хотела сказать.

Она сидела за своим столом и тяжело вздыхала. Настало время вернуться к насущным делам. Гус ван Гелдер и ее помощники из УВмР взяли на себя её работу, и то, что они это сделали доставляло ей большой дискомфорт. Это была ее работа и если она не могла её выполнять, значит, что наступило время уйти и умереть. Какое-то время она даже думала так поступить, но даже худшая и упрямая её часть насмехалась над этими унылыми и мелодраматическими мыслями.

Теперь, сознательно, она спрятала искушение навсегда и почувствовала, как возвращается к жизни, как она поставила своё горе в сторону. Это было не легко, и это было больно, но он также чувствовал себя хорошо. Не так, как это когда-то было, но лучше уж так, чем унылым, смертельным равнодушием, охватывавшем её столь долго. Она подключила свой нейроинтерфейс к компьютеру и вызвала первую сводку разведданных.

* * *

Колин сидел на ковре, смотря на огонь и поглаживая Галахаду уши. Собака лежала рядом с ним, перед библиотечным камином, с полузакрытыми глазами, а её массивная голова покоилась на бедре у Колина и они оба смотрели на потрескивающее пламя. Для наблюдателя со стороны они должны представлять классическую картину человек и его собака, подумал Колин, но Галахад, конечно, не был его питомцем. Галахад и его собратья по помету разделяли по-собачьи жизнерадостную открытость, ненасытное любопытство, и нуждались в общении, но они принадлежали только себе.

Галахад издал довольное урчание и перекатился на спину, болтая ногами в воздухе и приглашая своего друга почесать ему грудь. Колин сделал это с улыбкой, и усмехнулся, когда собака начала извиваться, повизгивая от наслаждения. Это означало что у него хорошее настроение. Четвероногие члены императорской семьи сделали больше, чем кто-либо мог предположить, помогая ему и Танни с их горем. Они разделили его, поскольку они тоже любили близнецов, но их забота была чистой, бесхитростной, без сложных шаблонов вины и подсознательного негодования, от этого людям становилось лучше, когда они боролись с собственной потерей.

“Ну что, ты так хотел?” сказал он, щекоча пальцами “подмышки” Галахаду, и большая собака вздохнула.

“Конечно,” донесся звук из его вокодера. “Жаль, у нас нет рук. Я бы с удовольствием делал это для остальных.”

“Но не настолько, чем если б кто-то делал это за вас, да?” сомнительно произнес Колин, Галахад фыркнул и перекатился на ноги.

“Возможно нет”, согласился он, и Колин фыркнул. Ни одна из собак никогда не лгала. Эту человеческую способность, казалось, они не могли (или не хотели) освоить, но они были чертовски двусмысленные.

“Я думаю, что люди плохо на вас влияют. Вы становитесь избалованными.”

“Нет, честно говоря, это только то, от чего мы получаем удовольствие.”

“Да, конечно”. Колин просунул руку под массивную грудь Галахада и легонько погладил. Подбородок собаки по компанейски оперся на его плечо, и он взглянул в угол, где вытянувшись сидела Гвинвер, сестра Галахада, наблюдающая как Джилтани делает ход королевой. Гвинвер подняла голову и навострила уши, просчитывая ход. Она была единственной собакой, у которой был вкус к шахматам — это было немного заумным для остальных — и, все же, по человеческим меркам она была не слишком хороший игрок. Галахад и Гвинвер отлично играли в Скрэббл, а еще он с ужасом обнаружил, что Гор научил их всех играть в покер (хотя ни у кого из них — за исключением, может быть, Гахерис — блеф не стоит и выеденного яйца), но Гвинвер решила освоить шахматы. И, честно говоря, она стабильно прогрессирует.

Забавно, подумал он, Джилтани в реальной жизни отличный стратег, а Гвинвер её довольно часто обыгрывала. Танни, видимо, слишком прямолинейна и нетерпелива для игры в которую нужен непрямой подход.

“Извините меня, Колин,” прозвучал голос Дахака: “но Нинхурсаг только что прибыла во дворец.”

“Она здесь и сейчас?” Колин посмотрел вверх, и встретился с удивленными глазами Джилтани. Было уже очень поздно по двадцати восьми часовому дню на Бирхате.

“Именно так. И она выглядит весьма взволнованной.”

“Хурсаг взволнованна?” Колин покачал головой и поднялся на ноги. “Скажи ей, чтобы прошла вниз в библиотеку.”

“Она уже идет. В действительности-”

Дверь в библиотеку распахнулась. Адмирал Макмахан прошла через неё как грозовая буря, и Колин, в буквальном смысле, покачнулся. Нинхурсаг была невысокая, среднего роста, и её поведение обычно было обдуманным и прагматичным, но сегодняшним вечером она была титан, облаченный в яростный, убийственный гнев.

“Хурсаг? — сказал он нерешительно, как только она остановилась у двери. Она контролировала каждое свое движение, будто бы каждый из них был ей должен, и резко кивнула.

“Колин. Джилтани.” Ее голос был резким, произнося отчетливо каждое слово. “Садитесь, оба. Я хоту рассказать вам кое-что.”

Колин посмотрел на Джилтани, задаваясь вопросом, что так могло повлиять на Нинхурсаг, но Танни лишь пожала плечами в неведении и указала на стулья перед очагом. Они устроились в них, слушая потрескивание горящих дров, тогда как Галахад и его братья и сестры встали по обе стороны от них, все глаза, людей и собак наблюдали как Нинхурсаг, сложив перед собой руки, быстро и безмолвно осмотрела комнату. Когда она повернулась к ним, ее лицо было спокойным, но это была лишь маска спокойствия, построенная исключительно от профессионализме и самодисциплине.

“Приношу извинения за то, что ворвалась к вам, но я раскопала … что-то интересное. Или, скорее, я просто подтверждаю кое-что интересное.”

Она резко вдохнула и слегка встряхнулась.

“Я забросила дела в УВмР на несколько месяцев,” продолжала она ровным голосом. ” Вы знаете это, Колин, хотя и ничего не говорили. Мне очень жаль. Вы знаете почему я так поступила. Но я взяла себя в руки, и вчера я начала просматривать накопившиеся отчеты, с момента- ” Она прервалась, вздрогнув еще раз, и Колин кивнул. Джилтани протянула к нему руку, он прижал её, в ожидании, пока Нинхурсаг откашлялась.

“Да. Во всяком случае, большинство из них были довольно обычными. Гус и коммандор Сунг обрабатывали основные материалы, как только они поступали, но один из отчетов — о смерти от несчастного случая — привлек мое внимание. Думаю, я обратила внимание на дату. Это произошло через два дня после ухода “Имперской Земли” в гипер на Урахан, и он затронул всю семью.” Недавняя боль сдавила горло, но она продолжила.

“Они все были гражданскими, и это было дорожно-транспортное происшествие, и я задалась вопросом, почему на это обратили внимание в УВмР, пока я не присмотрелась более внимательно,” продолжила ровным голосом Нинхурсаг. “Муж, Винсент Круз. Он, строго говоря, не был военным, но — ” она остановилась, и в её глазах появился лед” — он работал в Бюро кораблестроения.”

Колин почувствовал как задрожала у него в руке рука Джилтани и напрягся. Это было не более чем смутное подозрение, но горечь в глазах Нинхурсаг породила холодок глубоко внутри него.

“Я не знаю, почему это зацепило меня, но это произошло, и когда я присмотрелась, я нашла несколько моментов, которые … не стыкуются.

“Крузы жили на Бирхате, так как он работал в Бюро кораблестроения, но погибли они на Земле. Я проверила и выяснила, что они обычно отдыхали в Северной Америке, но Круз вернулся оттуда на три месяца раньше, и я задалась вопросом, почему он вернулся так быстро. Потом я узнала, что его жена и семья осталась там — в гостях у друзей — и он вернулся к ним, чтобы их забрать.

“Опять же, я не знаю, почему это смутило меня, но это случилось. Так что я сделала еще несколько проверок. Двое старших детей Круза учились здесь, на Бирхате, и я обнаружила, что он не предупредил учителей, что они останутся на Земле. Он уведомил их, только после того, как вернулся, но два года назад, когда он оставил их, чтобы навестить родственников в Мексике, он уведомил их учителей за месяц до отъезда. Он следил за тем, что б они не теряли связь при перемещении туда — сюда между двумя школьными системами.

“Это казалось странным, так что я проверила гиперком и записи перемещения по мат-трансу. В течение десяти недель пока они оставались на Земле, он не послал к ним и не получали от них ни одного сообщения по гиперкому. Он не использовал мат-транс что бы навестить их лично. Не было никакого общения между ними в течении всех десяти недель … и еще, у него и его жены был десяти-месячный ребенок.”

В глазах Колина загорелся зеленый огонь, который соответствовал ярости и горечи во взгляде Нинхурсаг, и адмирал медленно кивнула.

“Акт об аварии выглядит абсолютно правильно, хотя и немного странно. Все произошло очень быстро. столкновение с горным хребтом на скорости почти шесть Мах. бортовой черный ящик найден, и были восстановлены показания высотомера, их анализ указал, что данные были сбиты приблизительно на двести метров. Этого было достаточно, чтобы врезаться в горный хребет, но когда я сделала немного осторожных проверок, никто, оказалось, не знал, кого посещала семья Круза. Я сделала компьютерный поиск сделок по кредитной карте на Земле. как сотрудник Бюро кораблестроения, у него и его жены были Флотские карты. и я не смогла найти ни единой сделки для Елены Круз на Земле.

“Я не могу доказать, что это не ‘несчастный случай’, но слишком уж много совпадений. Особенно — “Нинхурсаг сцепила руки у себя за спиной, и ее голос стал очень, очень тихим,” когда Винсент Круз был первым помощником руководителя проекта по кибернетике ‘Имперской Земли’.”

“Сукин сын!” прошептал Колин, и она холодно кивнула.

“Я еще не проверила его рабочие записи — это будет дальше — но я уже знаю, что я собираюсь найти,” сказала она, и на этот раз Колин отлично понял ее убийственную ярость.

Глава 12

На этот раз за столом совещаний была напряженная атмосфера.

“… так что здесь пятнадцати минутный пробел в его рабочем журнале,” произнесла Нинхурсаг: “точно во время его работы по основному программному обеспечению ‘Земли’. К сожалению, есть еще восемь пробелов, продолжительностью от чуть менее минуты, до, почти, часа, в этом же журнале, и мы обнаружили, плавающий дефект в его терминале, который объясняет эти пробелы.” Ее поджатые губы показали, что она думает обо всем этом.

“Но почему?” тихо спросил Гор. “Я не подвергаю сомнению твои выводы, Нинхурзаг, но во имя Создателя, почему?”

“Мы не сможем объяснить ‘почему’ пока мы не узнаем ‘кто’,” хрипло ответила Нинхурсаг, — но я вижу только две причины. Первая, это уничтожение ‘Имперской Земли’, потому что она — наш самый мощный военный корабль — или вторая, из-за тех, кто был на борту.”

“Шон и Гарри”, - выпалил Колин, и Нинхурсаг кивнула.

“Тот, кто все это подстроил прошел огромный путь — и преодолел огромные риски. Что еще могло быть его целью?”

“Боже милосердный,” прошептала Джилтани. “Восемьдесят тысяч человек экипажа, и дети наших самых лучших друзей, были принесены в жертву, чтобы убить моих детей?” Ее лицо перекосилось, но больше, от отчаянья загорелись её черные глаза, и костяшки ее пальцев побелели, сжимая рукоятку кинжала, который она всегда носила.

“Сволочи!” Стилус Гектора Макмахана лопнул у него в руке. Он посмотрел на обломки и медленно и осторожно раздавил каждый из них между пальцами, используя свои био-усилители.

“Согласен,” голос Колина был ледяным, “но и остальные дети, возможно, также были целями. Посмотрите, как это отразилось на всех нас. Нинхурсаг винит себя за то, что она “забросила дела”, но разве у каждого из нас дела обстоят лучше? И кто бы не был этот сукин сын, он на самом деле прекрасно знал, что это сделает с нами!”

“Я согласен с этим”, сказал Цзянь. Аманда так же кивнула возле него с затуманенными глазами, и он коснулся её руки, которая лежала на столе. “Но я также уверен что и другие выводы Нинхурзаг являются полностью верными. Кто бы это не сделал за ним должна стоять мощная организация, имеющая связи на самом высоком уровне. Без такой организации, он не смог бы действовать; без такого проникновения, он не смог бы узнать ни какой корабль надо атаковать, ни кого использовать для этой атаки.”

“Согласен,” еще более мрачно произнес Джеральд Хэтчер. “Они должны были выбрать кого-то имеющего доступ и при этом что б его можно было шантажировать. Кто то из этих беспредельщиков, возможно, был из его круга общения, чтобы сократить цепь улик, но почему убили всю семью? Нет, они знали, какого именно ублюдка выбрать, держали его семью в заложниках, чтобы заставить его плясать под их дудку, а затем убили их всех, чтобы замести следы.”

“Есть еще одна зацепка.” голос Адрианы Роббинс был холоден; Алгис МакНил был ее другом и еще двадцать её курсантов были на борту ‘Имперской земли’. “Круз не вызвал ни единого сомнения у службы безопасности. Должно быть, он знал, как мало шансов у него получить их обратно живым, но он пошел на это, не говоря никому. Он даже не попытался получить помощь, так что, возможно, он знал, что они имели достаточно возможностей, чтобы узнать, что он общался с кем то из людей Хурзаг.”

Холодная, горькая тишина охватила комнату совещаний, затем Колин кивнул.

“Хорошо. Значит есть кто-то, достаточно расчетливый, кто убил целую семью и еще восемьдесят тысяч наших людей, и я хочу заполучить этого сукина-сына. Как мы сможем его поймать?”

“Сдуть пыль с детектора лжи и пропустить через него всех — я имею в виду абсолютно всех,” прогрохотал Макмахан.

“Мы не можем”, сказал Гор. Глаза всех присутствующих обратились к нему, и он пожал плечами. “Если мы правы, на счет того, как далеко проникли плохие парни — кто бы они ни были — они будут знать момент когда мы начинаем. Если они из нашего круга, что ж, хорошо; все, что они могут сделать, это убежать и выдать себя для нас. Но если они прослушивают извне, они устроят массовую резню, и тот, кто на самом деле отвечает за это, будет просто вытащен за рога. Если он выпутается, мы никогда не сможем выйти на него еще раз.”

“Это еще хуже” Колин вздохнул. “У нас нет ‘достаточных оснований’ для такого размаха.”

“Чушь!” зарычал Макмахан. “Это вопрос безопасности. Мы можем проверить любого, у кого есть погоны, кого мы захотим!”

“Нет, мы не можем”. Макмахан начал было говорить снова, но Колин поднял руку. “Погоди, Гектор. Подожди минутку. Черт побери, я хочу этого ублюдка так же сильно, как ты, подумай об этом. Мы знаем, что Хурзаг права, но у нас нет ни единого гарантированного доказательства. Все, кроме исчезновения семьи Круза, объясняется правдоподобными ‘техническими неполадками’. И хотя, действительно, его семья исчезла из нашей базы данных, это, само по себе ничего не доказывает. Ни один закон не требует, чтобы люди сообщали нам о своем местонахождении — все они свободные граждане. То, что мы не знаем, где они были на самом деле работает против нас; Круз никогда не указывал, что их удерживали против их воли, и если мы даже не знаем, где же они были, вряд ли можно доказать, что они были в плену!

“Даже если бы мы могли, мы должны быть очень конкретными с теми, кого мы опрашиваем. Устав не обеспечивает защиту от самооговора, поэтому мы можем спросить о всем чем угодно под детектором лжи … но только в суде. Эта особенность гарантированна гражданским правом, именно потому, что нет никакой защиты от самооговора.

“Теперь, вы правы, что мы можем опросить любого, кто носит форму, как мы это делаем в целях безопасности, но мы все равно должны предоставлять им и их адвокатам перечень областей которые мы намерены охватить — утвержденные судьей — до того как мы начинаем спрашивать. И нет никакого способа, которым мы могли бы обработать юридические документы в необходимом объеме без привлечения внимания, что наша цель Круз, и что произойдет, когда наш Мистер Икс узнает об этом? мы не хотим его источники, Гектор, мы хотим его.”

Макмахан выглядел возмущенным, но он взял себя в руки, пробормотал проклятие и сдержанно кивнул. Колин был рад это видеть, а еще он увидел возвращение к жизни в его глазах, от понимания, что у него появился враг. Смерти Сэнди теперь уже не бессмысленный акт безразличной Вселенной. У Гектора появился кто-то еще, кроме Бога, для ненависти, и, возможно, это разобьет его внутренние барьеры.

“Хорошо, в таком случае,” сказал Цзянь: “какие меры мы предпримем?”

“Во-первых, мы должны принять более серьезные меры безопасности, — сказала Аманда. “Те, кто пошел на это с детьми, могут быть религиозными фанатиками, анархистами, выжившими из ума, или планирующими переворот, но они не должны заполучить Вас двоих — или Гора — Господи!”

“Чертовски верно,” утверждение Адрианны вызвало гул одобрения, и Колин сглотнул. Он слышал их жажду уничтожить того, кто сделал это с ними, но это были не просто его старшие офицеры или гнев родителей, потерявших своих детей. Они были друзьями, решившими защитить его и Джилтани.

“Для Колина и Танни, да,” сказал Гор после некоторого молчания, — но не для меня.” Колин поднял брови, и старик пожал плечами. “Мы можем тихо укрепить вашу безопасность, но мы не можем наставить вооруженных охранников вокруг Белой Башни. Ваш ” Мистер X ” не сможет не заметить это.”

“Нет, Отец! Не вздумай так рисковать собой!”

“Ох, тише, Танни! Кто бы хотел убить меня? Если мы говорим об общем маньяке, а я думаю что так и есть, учитывая то, как гладко все это дело прошло, какие возможные мотивы у него могут быть? Может быть, после того как они получат вас двоих я и стану мишенью, не раньше “.

“Я считаю, Гор попал в точку Танни “вставил Дахак” Хотя вполне возможно, что это было преступление на почве ненависти, а не логики, но кто бы не сделал это, он сделал это наиболее рациональным образом”. Голос компьютера был мягким, как и прежде, но все они слышали его гнев. “В настоящее время это, казалось бы, первый шаг в попытке обезглавить Империю, и, если это, действительно, так, то Гор становится логической целью только в заключительной части заговора”.

“Хмм”. Нинхурсаг потерла лоб. “Я не знаю, Дахак. Ты может быть и прав, но ты склонен верить, что каждый работает на основе логики. И тот, кто это сделал пошел на детей в первую очередь.”

“Правда, но анализ показывает что это преступление было возможным. Система безопасности для близнецов была очень плотной, однако это может показаться неважным. В системе Биа они находились под постоянным контролем моих сканеров, в поездках их постоянно контролируют другие системы безопасности. Я не говорю, что убить их было невозможно, но это очень трудно — и это невозможно было сделать без признания акта умышленного убийства. В этом случае убийце нужно было нанести удар когда они были за пределами моего наблюдения, а также за пределами наблюдения любой другой службы безопасности. Кроме того, если бы вы не послушали свою интуиции в деле об убийстве семьи Круз, нам бы никогда не было известно, что смерть Шона и Гарриет была преднамеренной.”

“Это имеет смысл,” медленно произнесла Адрианна “но я не могу избавиться от ощущения, что этим стоит что-то большее.”

“На самом деле, так и есть”, согласился Дахак. “Близнецы были убиты не из личных мотивов, миледи, но из-за того, кем они были. Так или иначе, наш противник избрал для нанесения удара наследников. Именно по этой причине я считаю, что это начало усилий по уничтожению монархии”,

“Что делает Гора тоже целью”, вздохнул Колин. “Вот, дерьмо!”.

“Это не совсем верно. Гор является членом императорской семьи, но он не является вашим наследником. Он является потенциальным наследником только в случае если ты и Танни умрете, не оставив потомства. И, при всем уважении, я думаю вряд ли Дворянская Ассамблея выберет Гора императором из-за его преклонных лет. Мать могла бы сделать это и провести операцию Омега еще раз, но это возможно только при отсутствии Дворянской Ассамблеи. Кроме того, Гор не будет первым в списке выбора операции Омега. Правильным выбором в операции Омега был бы адмирал Хэтчер, Главнокомандующий Боевого Флота, после него — звездный маршал Цзянь. Гор, как высшее гражданское лицо Империи станет законным наследником только после того, как оба высших офицера флота будут мертвы. Кроме того, любое открытое нападение на Гора рискует пробудить интерес к “случайности” смерти близнецов, чего хотелось бы избежать. Таким образом, любая попытка убить его, прежде чем убить вас, Танни, адмирала Хэтчера, и звездного маршала Цзяня была бы бессмысленной, если мы, действительно, имеем дело с иррациональным человеком.”

“Я ненавижу когда ты получаешь выводы таким путем, Дахак”, пожаловался Колин, и несколько хмурых людей за столом были удивлены, заметив что улыбаются.

“Может быть, но он прав”, сказала Нинхурзаг. ” Я не хочу быть самодовольной, но ужесточение безопасности для вас двоих — и для Джеральда, и для Тао-линя также скажется и на увеличении безопасности Гора. И он тоже прав. Если повысить его безопасность, это будет отличным предупреждением, что мы начеку.”

“Хорошо, для начала так и поступим. Гектор, ты можешь заняться уточнением деталей безопасности?”

“Да”, коротко ответил Макмахан и Колин кивнул. Защита императорской семьи является обязанностью императорских морских пехотинцев, и уверенный тон Макмахана было тем, что ему сейчас было нужно.

“Хорошо, но это только оборонительные действия, что мы будем делать, чтобы прижать эту сволочь?”

“Все что мы будем делать, Колин, мы должны делать очень осторожно”, ответила Нинхурзаг. “Мы начнем, поставив все на получение нужной информации. Я не хочу привлекать к этому никого, даже Гуса. Не зная как “Мистер Х” получает информацию, каждый дополнительный человек, посвященный в суть происходящего, может оказаться дополнительным каналом, как бы внимательны не были наши люди.”

“Ладно, договорились. А что потом?”

“И потом Дахак и я садимся и проверяем каждый бит данных безопасности, что у нас есть. Все, военные и гражданские, с первого дня создания Пятой Империи. Мы будем находить аномалии, а затем устранять их по одной.

“Кроме того”, она откинулась на спинку кресла и нахмурилась, глядя на потолок, “Мы должны активизировать усилия для проникновения во все группы недовольных. Это уже идет, так что мы не должны придумывать каких либо новых причин для этого. И пока мы, из плоти и крови будет этим заниматься, Дахак переходит к сети данных здесь, в Биа, и приступает к созданию собственного подслушивающего устройства. Круз мог сделать глупость и использовать свой терминал, но никто не сможет добраться до тебя, поэтому я хочу чтобы ты занимался этим направлением”.

“Понятно. Должен отметить, однако, что я не смогу добиться того же уровня проникновения в сети данных Земли”

“Нет, но пока мы не выясним что происходит, Колин и Танни не будут посещать Землю одновременно. После того, что нам стало известно, “Мистер Х” сможет получить их только после тебя, УВмР, морских пехотинцев Гектора и боевого флота. Думаю что они будут в достаточной безопасности, не так ли?

* * *

Дарин Грецкий оперся в углу на свою метлу и обвел взглядом хорошо освещенную мастерскую с тонкой улыбкой. Он работал тридцать лет, чтобы подготовить себя как физика-теоретика, и все эти годы он чувствовал презрение большинства его собратьев. Он разделял с ними жажду познания, но для них признание, уважение, даже власть, были побочным продуктом знаний. Для него это было тем, чем знания для них. Его расчет своего образа жизни обещал исследования в могущественных правительственных и корпоративных империях, за что он заслужил презрение в глазах своих сокурсников, но его не особо это волновало. Богатство, и, особенно, власть, была в пределах его досягаемости… пока появление Дахака и “взрыв” имперской науки не вырвала их.

Грецки почувствовал, как у него болит челюсть, и заставил себя её расслабить. За одну ночь он превратился из человека на переднем крае науки в аборигена, пытающегося понять, что на самом деле означают странные значки на миссионерское белой бумаге. Его статус позволил ему, чтобы бы его включили в первую группу на получение импланта образовательной программы, и, во время Осады, он думал, что сможет поймать гребень новой волны, на исходе лет. Но после отмены чрезвычайного положения, Дарин Грецкий осознал ужасную вещь: он стал не более, чем техник. Раб, использующий знания, накопленные другими. Знания, которые, он был вынужден признать с бурлящей в нем ненавистью, он не понимал.

Это чуть не погубило его… и разрушило жизненные планы. Он стал, всего лишь еще одним из тысяч ученых-Землян, исследующих тысячелетия чужих исследований и наблюдающих, как эти знания опровергают большую часть того, во что они верили, что было их Священным Писанием. Не было никаких сокурсников, работы которых он мог бы украсть, и исчез смысл права “первой публикации.” И что еще хуже, те, к кому он чувствовал презрение. наивным, для кого имело значение лишь само знание. были лучше чем он. Ученые Земляне, исследующие утонченную стратосферу технической базы Четвертой Империи, произошли из их числа, и там не было места для Дарина Грецки, сохранившегося как некий дровосек и разносчик воды в пыли у их ног.

Но ситуация снова изменилась, от этой мысли его улыбка стала уродливой. Его работа здесь наполнила его секретный банковский счет достаточным количеством Имперских кредитов, чтобы купить жизнь, которую он всегда жаждал, и это было хорошо, но гораздо больше удовлетворение его раненой душе было то, к чему могла привести его работа. Он не знал, как это будет использоваться, но представление катастрофической мощности устройства, которое он построил, давало ему почти сексуальное возбуждение. Это заняло больше времени, чем он ожидал, и ему пришлось повторно изобрести колесо один или два раза, чтобы обойти компоненты, которых не было, но с деньгами не было проблем, и ему это удалось. Он преуспел, и когда-нибудь в ближайшее время, если он жестоко не ошибался, его ручная работа свергнет самодовольных кретинов, которые отодвинули его в сторону.

Он бросил взгляд на свою мастерскую еще раз, и пошел по коридору в кабинет, в котором он переставал быть Шивой, Разрушителем миров, а становился всего лишь еще одним независимым консультантом, помогающим Земной промышленности справиться с потоком понятий, льющимся как вода из нового Имперского патентного ведомства. Даже если это было просто собирание костей мертвого прошлого, думал он язвительно. Император Колин — название было эпитетом в его душе — объявил все гражданские Имперские технологии публичными знаниями, принадлежащими Имперскому правительству и отданными в аренду за фиксированную плату любым пользователям. Свободный поток информации был беспрецедентным, и старые, устоявшиеся фирмы заполучили тысячи новичков конкурентов, поваливших как манна небесная и воображение стало более важным, чем просто капитал.

Он ненавидел людей, на которых он работал. Ненавидел блеск в глазах и улыбки людей, тянущихся к новому миру, миру, который его ограбил. Он вынужден был скрывать это, но осталось не долго. Вскоре произойдет то, что он хотел -

Он посмотрел с удивлением, когда открылась дверь кабинета, так как было уже заполночь. Хорошенькая девушка в дверях посмотрел на него со странной улыбкой и подняла брови.

“Доктор Грецки?” Он кивнул. “Доктор Дарин Грецки?” уточнила она.

“Да. Чем я могу вам помочь, мисс — ” Он сделал паузу, ожидая ее имя, а она полезла в несуразно большой кошелек.

“У меня есть сообщение для вас, доктор.” Что-то в ее голосе подало слабый сигнал тревоги, он напрягся, когда дверь открылась еще раз и через нее прошли еще четыре или пять человек. “Сообщение от Меча Господня.”

Он вскочил на ноги, когда ее рука появилась из кошелька, и последнее, что увидел Дарин Грецки, была белая, яркая вспышка дульного пламени.

* * *

Лоуренс Джефферсон закрыл отчет и откинулся на спинку своего вращающегося стула с задумчивым выражением. За прошедшее десятилетие он забрал на себя большую часть каждодневных обязанностей Гора, освобождая губернатора, для концентрации на политических вопросах, и теперь Гус ван Гелдер рутинную информацию докладывал непосредственно ему, что было очень полезно, в самом деле.

Он слегка покачался в кресле из стороны в сторону, обдумывая свою стратегию еще раз, в свете последнего отчета. Меч Божий стал просто головной болью, — подумал он весело. Они стали смелее, применяя все приемы террористических организаций. Колин Макинтайр и его товарищи бились с ними, но их было очень сложно уничтожить. Эти террористы знали сильные и слабые стороны Имперских технологий направленных против них, и ни один человек из служб безопасности, которые пытаются их победить, и не подозревает о их наибесценнейшем преимуществе. Знание-это власть, и через Гуса ван Гелдера, Лоуренс Джефферсон точно знал, какие предпринимаются шаги против его инструментов.

Например, он узнал что Гус слишком близко подобрался к Францин. При том, что сам Гус, в отличии от Джефферсона, этого еще не знал, и поэтому епископ Хильгман вывела Меч из Церкви Армагеддона. Радикальные фанатики должны быть навечно преданы праведной анафеме, и она пришла в ужас от мысли, что такие заблудшие души могли быть в числе её паствы. Они должны признать ошибочность своего пути или быть изгнаны из рядов верующих, ибо они фундаментально ошибались. Ненависть к Ачультани и борьба с Антихристом были долгом каждого благочестивого человека, но ненависть не должна распространяться на тех, кто руководил борьбой с врагом. Ошибки такого руководства лучше исправлять мирными молитвами и просьбами, чтобы не растерять всю достигнутую пользу.

Все это было очень трогательно, и это немного смутило Гуса, поскольку он не знал о каналах, через которые она направляла тех же сектантов. Так же Гус еще не понял, что Мечу более не требовалась инфраструктура церкви. Без сомнения, Гус, это поймет, но тогда это будет уже слишком поздно, чтобы найти какую-либо связь с епископом Хильгман.

* * *

Советник безопасности Ван Гелдер кивнул дежурившему Морскому пехотинцу, когда лифт доставил его на верхний этаж Белой Башни. Он прошел по коридору и постучал по раме открытой двери.

“Заняты?” спросил он, и человек за столом поднял голову.

“Не очень.” Вице-губернатор Джефферсон вежливо привстал, указывая на стул, и опустился обратно когда Ван Гелдер устроился. “Что случилось?”

“Гор еще на Бирхате?”

“Ну, да.” Джефферсон откинулся назад, сложив пальцы домиком под подбородком, и поднял брови. “Он не планировал возвращаться до завтрашнего вечера. Почему? Есть что-нибудь срочное?”

“Можно сказать и так” сказал Ван Гелдер. “Я, наконец, получил доступ в Меч Господа.”

“Действительно?” спинка кресла Джефферсона щелкнула в вертикальном положении, и Ван Гелдер улыбнулся. Он подумал, что Джефферсону будет приятно это услышать.

“Да. Вы же знаете, как тяжело было обойти их службу безопасности. Даже когда нам удавалось взять одного или двоих из них живыми, они так сильно обособлены, что мы не могли идентифицировать никого за пределами ячейки в которой они состояли. Но мне, наконец, удалось внедрить к ним одну из моих людей. Я еще не сообщал об этом — мы играли над ее прикрытием строго дозируя информацию — но она только что была использована как курьер для связи её ячейки с головным центром.”

“Да ведь это замечательно, Гус!” Джефферсон склонил голову, просчитывая последствия, затем аккуратно погладил свое пресс-папье. “Как скоро Вы ожидаете получить результат?”

“В ближайшие несколько недель”, ответил Ван Гелдер, пытаясь погасить небольшой, знакомый всплеск раздражения. Джефферсон действовал так же как и любой другой бюрократ, и даже самые лучшие из них были невероятно нетерпеливы, что очень раздражало разведчиков. Они не ценили жизнь людей находящихся на поле боя на грани жизни и смерти, и вопрос “почему мы не можем продвигаться быстрее по этому поводу?”, казалось, задавался их работой.

“Отлично. Отлично! И вы хотите сообщить об этом непосредственно Гору?”

“Да. Как я уже сказал, я внедрял этого агента очень тщательно. Я единственный в бюро, кто знает все по этому делу, и я только что, за обедом, получил её доклад. Гор и я придумали это несколько месяцев назад, и мне нужно рассказать ему что происходит, прежде чем я ознакомлю с этим кого-либо из моих сотрудников.”

“Понятно. В таком случае, у вас есть официальный доклад для него?”

“Официального нет, но — ” Ван Гелдер полез в карман куртки и извлек небольшой защищенный инфокристалл”- это мои оперативные записи.”

“Понятно.” глубокомысленно расценил кристалл Джефферсон. Такие кристаллы защищались генерируемой имплантантом случайной кодовой последовательностью в момент сохранения на них данных. Любая попытка прочитать информацию с него без этого кода превращала внутреннее содержимое в бесполезный мусор.

“Ну, как я сказал, он не вернется до завтрашнего вечера. Это действительно срочно? Я имею в виду — ” он виновато махнул рукой на Ван Гелдера, на лице которого промелькнула обида”- действительно ли время не ждет и нам необходимо немедленно с ним связаться?”

“Это конечно не чрезвычайная ситуация, но я хотел бы проинформировать его как можно скорее. Мне бы не хотелось отлучаться далеко из офиса на случай если что то пойдет не так, но, вероятно, мне надо будет воспользоваться мат-трансом и отправиться на Бирхат, что бы поймать его там. Если он одобрит, я мог бы рассказать это, также, Колину и Джилтани.”

“Это неплохая идея,” размышлял Джефферсон, затем остановился, набрав воздуха. “В самом деле, чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что нам надо доставить эту информацию на столько быстро, на сколько это возможно. Сейчас на Фениксе полночь, но у меня запланирован мат-транс перенос по их времени завтра утром. Может я могу перенести и ваши заметки туда, или ему нужно персональное сообщение?

“Нам надо это обсудить,” сказал Ван Гелдер задумчиво, — “но основная информация в записях…. В самом деле, это должно помочь, если он их получит прежде, чем мы встретимся.

“Тогда я возьму их с собой, если хотите.”

“Отлично”. Ван Гелдер с усмешкой передал кристалл. “Никогда не думал, что для столь секретной информации буду использовать курьера!”

“Вы мне льстите.” Кристалл скользнул Джефферсону в карман. “У Гора есть код доступа к данным?”

“Нет. Вот — ” Ван Гелдер через свой ком подключился к компьютеру Джефферсона, используя его для передачи кода вице-губернатору, затем стер его из памяти компьютера. “Я надеюсь, что вы не разговариваете во сне,” предупредил он.

“Нет,” заверил его Джефферсон, поднимаясь, чтобы проводить его до двери. Он остановился, пожимая ему руку. “Еще раз, позвольте мне вас поздравить. Это огромное достижение. Я уверен, что некоторые люди там очень обрадуются, когда получат эту информацию.”

Глава 13

“У нас есть еще один, Адмирал.”

Нинхурсаг Макмахан поморщилась и взяла чип у Капитана Джабера. Она забросила его в считывающее устройство на своем столе, и вдвоем они начали просматривать, автоматически запустившийся на проигрывание, доклад через свои нейроинтерфейсы. Когда он закончился, она вздохнула и покачала головой, пытаясь понять, как убийство девятнадцати служащих силовых структур, возможно, служило “святой” цели Меча Господа.

“Мне жаль, что мы не получили по крайней мере одного из них,” сказала она.

“Да, мэм.” Джабер почесал свою бороду, с болью в темных глазах. “Я бы не отказался развлечь себя с этими джентльменами.”

“Нет, нет, Саид. Мы не можем позволить вам скатиться до уровня ваших кровожадных бедуинских предков. Не в том смысле, что вы на это не способны.” Она побарабанила по столу на мгновение, затем пожала плечами. “Передайте это Командующему Владиславу. Похоже, это часть его вотчины.”

“Да, мэм.”

Капитан Джабер извлек чип, а Нинхурсаг потерла свои усталые глаза, оперлась подбородком на сложенные ладони и уставилась невидящим взглядом в стену.

Рост числа нападений со стороны “Меча Господа” беспокоил ее. Одно или два, вроде того нападения на Гуса, сильно её задело, но и даже те, которые не причинили столь много ущерба, кроме, она поправилась с содроганием, людей которые погибли, достигли классических террористических целей в виде доказательства что они могут поражать цели, несмотря на усилия властей. Открытое общество не может защитить каждую электростанцию, транзитный терминал и пешеходную движущуюся дорожку, но любой человек с IQ камня понимал, что, по крайней мере, на этот раз человечество, похоже, усвоило свой урок. Ни один аналитик не мог даже предположить, что Меч, при всем его прискорбном выборе тактики, выдвигал ‘законное требование’, для придания этому своего рода больной квазиреспектабельности. Тем не менее, пока эти животные имели возможность выбирать цели фактически наугад, ни один аналитик не мог предсказать, где произойдет следующий удар, и они убивали людей, которых она должна была защищать. Именно поэтому они должны были проникнуть в этот Меч, если они все же хотят их остановить.

Она вздрогнула снова, от нахлынувших воспоминаний об их единственном агенте, которого им удалось к ним внедрить. Дженис Коутсорт была агентом ФБР еще до Осады, и Гус был очень рад заполучить ее в свои ряды. Она была одним из его главных исполнителей. один из его “козырей”, как он их назвал. и она погибла в тот же самый день, что и он. Так или иначе это было сделано Мечом, и они свалили то, что осталось от ее тела на лужайке Гуса в тот же день, когда они убили его, его жену и двух из их четырех детей. Также погибли четверо из его личной охраны, двое из которых своими телами прикрыли выживших детей.

Глаза Нинхурсаг были гораздо холоднее и жестче, чем у капитана Джабера. Если что-нибудь можно назвать “законной” террористической целью, то это, конечно, глава противостоящих сил безопасности, но все же она была поражена этой атакой так же, как и любой другой. Действительно, убийство Ван Гелдера потрясло всех и привело к переоценке возможностей Меча, так как служба безопасности Гуса опекала его очень серьезно. Её преодоление требовало очень тщательного планирования.

Она закусила губу и нахмурилась над знакомыми, мучительным вопросом. Почему Меч столь… разношерстный? В один день они проводят бессмысленную резню беззащитных энергетиков, оставляя улики по всей округе; в другой они осуществляют высоко организованное нападение на очень хорошо охраняемую цель, отправляя правосудие к черту. Она знала, что Меч состоял из сложных ячеек, но у них раздвоение личности, что ли? Что связывало быдло, которое провело столь топорное нападение на электростанцию и сложную, сотовую организацию в одно целое? Любой, кто мог их объединить, мог бы выбрать более эффективные цели, да и ударить по ним более аккуратно.

Она вздохнула и в очередной раз отложила эти мысли в сторону. До сих пор они понятия не имели, как был организован Меч. Все что ей было известно это то, что бессмысленные атаки были делом рук некоторых отколовшихся от них групп или фракций. Если на то пошло, это вообще может быть работой каких то совершенно других организации, которые просто прячутся за Меч, в то время как он преследовал свои цели! Им очень необходима информация изнутри, чтобы ответить на эти вопросы, и это была работа для людей на Земле, где действовал Меч. Гусу удалось это один раз и после его смерти, Лоуренс Джефферсон смог выявить не менее трех его ячеек. К сожалению, ни одна из них не привёл ни к какой другой — в самом деле, вполне вероятно, что они были в числе самых бездарных членов их смертоносного братства, иначе их не получилось бы так легко взломать — но они были началом.

И, напомнила она себе, по крайней мере убийство семьи Гуса дало им повод усилить безопасность Гора в Белой Башне, не вызывая подозрений их реального врага.

* * *

“Пресвятая Богородица!” выпалил Джеральд Хэтчер. “Вы это серьезно?”

“Конечно же, нет!” огрызнулась Нинхурсаг. “Просто я решила притвориться, это было бы очень забавно!”

Она дрожала от гнева и испуга, и только Колин все понял, он тронул ее за плечо, наблюдая как она с шумом выдохнув расслабилась, прежде чем он переключил свое внимание на голограмму Хэтчера. Там же присутствовала голограмма Влада Черникова, находящегося в своем офисе на борту орбитальной крепости семнадцать, но Цзянь и Нинхурсаг присутствовали у Колина в живую.

“Извини, Хурсаг” пробормотал Хэтчер. “Это просто — О, Господи, какую реакцию от нас ты ожидала?”

“Такую же, как я сама”, призналась Нинхурсаг с кривой усмешкой. Смешинка промелькнул в ее глазах. “Что, я могу подытожить, вы и сделали. Вы бы слышали, что я говорила, когда Дахак сказал мне!”

“Но, это абсолютно точно?” Глубокий голос Цзяня был ниже, чем обычно, так как на этот раз была похищена его информация.

“Никаких, Звездный Маршал”, ответил Дахак. “Я проверил мои выводы не менее пяти раз и все с одинаковым результатом.”

“Черт.” Колин потер свои морщины, появившиеся у него за эти долгие и печальные месяцы после гибели детей. Спустя почти полтора года, они все еще играют в догонялки. Нинхурсаг и Лоуренсу Джефферсону удалось ликвидировать несколько ячеек Меча, несколько десятков террористов было убито в перестрелках с силами безопасности, когда они нападали на охраняемые объекты и они вычислили целых семь шпионов среди своих военных.

И каждый из этих шпионов был мертв к тому времени когда они его находили.

“Эти ублюдки взламывали защиту шесть раз за эту неделю,” сказал он сквозь пальцы, потирая нос одной рукой, а другой бесцельно подбрасывая чип с докладом Нинхурсаг.

“И да и нет, Колин,” сказал Дахак. “Действительно, мы обнаружили доказательства предыдущих проникновений, но мы также постепенно снимаем подозрение с многих руководителей. Я не могу, конечно, быть уверенным, что мы контролируем все бреши в системе Биа, все же напомню, что я теперь слежу за всем гиперком трафиком между Биа и Солнечной системой, а также мониторю все информационные сети здесь. Однако, я не могу вам гарантировать, что информация не передается через курьера, но УВмР теперь непрерывно следит за всеми посетителями с Земли.”

“Да, но это звучит как будто мы просто узнали, что дверь была незаперта до тех пор пока амбар не сгорел дотла!”

“Возможно да, а возможно и нет”. Произнес Цзянь подражая голосу Дахака, Колин подозревал что он шутит, хоть это и было не свойственно Тао-линю.

“Что это значит?”

“Это значит, Колин, что данная часть оборудования, хоть и несомненно, опасная, имеет ограниченную полезность для того, кто её использует.”

“Что-” начал было Хэтчер и замолчал. “Да, в этом что-то есть, Тао-линь. Что, черт возьми, они могут делать с этим сделать, даже если они его получили?”

“Я бы не стал ставить слишком много на эту уверенность, адмирал Хэтчер,” произнес Дахак, “несмотря на то, что мой собственный анализ, предварительно, подтверждает это.”

“Но как им удалось проникнуть в первый раз?” спросил Влад, опоздавший на несколько минут к началу брифинга.

“Все достаточно печально,” ответила Нинхурсаг. “Все, что Дахак раскопал это то, что число копий документации на новую гравитонную боеголовку по крайней мере на одну больше, чем должно быть. Мы не знаем, где она находится, у кого она, или даже, как долго она находится в его распоряжении.”

“Я полагаю, что мы можем придерживаться последнего предположения,” не согласился Цзянь. “Дахак проверил счетчик копий инфочипа из хранилища Перспективных разработок Оружия, Влад”. Голограмма Влада кивнула с пониманием. Каждый секретный инфочип флота был оснащен встроенным счетчиком для учета числа копий, которые были с него сделаны, и хотя счетчик можно стереть, его нельзя было изменить. “По нашим данным, должно быть десять копий документации — в том числе оригинальный чип — и все десять сейчас в работе. Тем не менее, в общей сложности было сделано десять копий из исходгого чипа, и мы не знаем, где эта одиннадцатая копия.

“С другой стороны, оригинал находится в безопасном хранилище в Главном бюро Кораблестроения с того дня когда были сделаны все санкционированные копии, и ни одна из внешних или внутренних систем безопасности не показывает ни каких признаков вскрытия. Поэтому я считаю что дополнительная копия была сделана в то же время когда и все остальные.”

“Вот черт,” застонал Хэтчер. “Это было — что, шесть лет назад?”

“Шесть с половиной”, уточнила Нинхурсаг. “И хотя я бы не стала ставить на кон свою жизнь, я бы сказала что Тао-линь, наверное, прав. Шесть с половиной от момента когда Старший Капитан Флота Янушка сделал санкционированные копии. Два года назад Коммондор Янушка, который был переведен в Солнечную систему в составе экипажа ‘Мачехи’, умер от ‘кровоизлияния в мозг’.”

Она поморщилась, а остальные зафыркали. Хорошо выверенный энергетический импульс в имплантированный нервный ком мог вызвать что-то подобное и только очень дотошная экспертиза может отличить это от естественного кровоизлияние в мозг. Но такие энергетические импульсы не могли произойти случайно и У МЕНЯ нет причин не подозревать нечестную игру, которую могли выбрать для правдоподобного объяснения.

“Понятно.” Влад поджал губы и повел плечами. “Исходя из этого, я склонен поддержать ваши оценки относительно сроков, Тао-линь. Тем не менее, это оружие является чрезвычайно технологически сложным. Для его создания потребуются или военные комплектующие или целая гражданская лаборатория управляемая кем-то, кто хорошо знаком с имперскими технологиями.”

“Я не сомневаюсь что это возможно,” сказал Колин, “тот, кто нам противостоит добился успеха, взорвав ‘Имперскую Землю’ — может ли кто нибудь из вас предположить существование двух разных врагов с таким уровнем доступа?” По-видимому никто не захотел это опротестовать, и он мрачно улыбнулся. “Я думаю, что мы вынуждены предположить, что Мистер Икс не украл бы его, если бы он не верил в то, что может его построить.”

“Согласен.” подвел итог Хэтчер спокойным и вдумчивым голосом. “Но Тао-линь действительно прав насчет её полезности. Они могут взорвать ей планету, но все ли это, чего они добиваются, шесть лет это большой срок, чтобы построить её — предполагая, что они могли сделать её полностью — и это также достаточный срок, чтобы её использовать.”

“Точно”, согласился Цзянь. “У них несомненно был некий план относительно её использования, взорвать что либо, или только угрожать взорвать, иначе б они её не украли, но как реально её можно использовать не приходит мне в голову. Заговорщики это люди. было слишком мало контактов Нархани с людьми, чтобы те имели возможность взломать нашу систему безопасности так глубоко и так давно. таким образом, уничтожение Земли будет актом полнейшего безумия. С другой стороны, если их цель находится здесь на Бирхате, то какая-нибудь из наших намного меньших гравитонных боеголовок, или даже просто термоядерная бомба, удовлетворила бы их потребности. Но не оружие такой мощности, способное разрушить любой космический объект, который можно только представить.”

“А как насчет Нархан?” тихо спросила Нинхурсаг, и Цзянь нахмурился.

“Даже думать об этом страшно, Нинхурсаг,” выдал он после паузы. “Опять же, я не вижу, ни одной нормальной причины, чтобы уничтожить планету — но это очень возможная цель для Меча Господня — так что, Нархан кажется более вероятным объектом, чем Земля или Бирхат.”

“Боже, не хватало нам еще того, чтоб этот Мистер Икс был связан с кучкой сумасшедших, таких как Меч Господень!” застонал Колин.

“На первый взгляд, это кажется маловероятным,” сказал Дахак. “Действия ‘Мистера Икс’ подчиняются долгосрочному плану, который, хоть и преступный, но рациональный. Меч Господень, с другой стороны, принципиально иррационален. Кроме того, как отметил адмирал Хэтчер, у них было достаточно времени, чтобы уничтожить Нархан, если они имели это оружие. Возможно ‘Мистер Икс’ пытается извлечь выгоду из деятельности Меча Господня или даже влиять на эту деятельность, но его конечные цели, сильно отличаются от их ксенофобского нигилизма.”

“Что же тогда ты думаешь, он собирается с ней делать?”

“Мне ничего не приходит в голову, если только, возможно, он намерен использовать её для шантажа. Если это так, то мы в очередной раз возвращаемся к тому, что у него было достаточно времени, чтобы построить устройство, и, таким образом, придется выполнить любые требования, которые он может выдвинуть.”

“Возможно, Влад попал в точку, или,” размышлял Колин. “Возможно, они столкнулись с непреодолимыми проблемами и они вообще отказались от её постройки.”

“Я бы не сильно на это рассчитывал,” предостерег Дахак. “Я полагаю, что люди опирающиеся на подобную логику ‘говорят не зная о чем’.”

“Да,” сказал Колин угрюмо. “Я знаю.”

Глава 14

Удар в глаз разбудил Шона Макинтайра.

Он дернулся в сторону, вскинув руку к ушибленной части своего лица, прежде чем полностью проснулся. Черт, больно! Если бы он не прошел процедуры био-улучшений, удар мог бы стоить ему глаза.

Затем он пошевелился на своей кровати и поднялся на локте, все еще потирая свою рану, тогда как Сэнди продолжала биться в соседнем ложементе. Что, промелькнуло у него, могло бы привести с серьезным последствиям, если бы он не убрался с её пути. Она что-то пробормотала, но даже с усиленным слухом невозможно было ничего разобрать, и он сел, обдумывая, должен ли её разбудить.

Все они никак не могли принять реальность потери ‘Имперской Земли ‘. Осознание того, что они были живы, когда все остальные погибли, было достаточно плохо, но их убежденность, что ‘Земля’ была уничтожена в попытке убить их, делало ситуацию еще хуже, как если бы это произошло по их вине. Логика говорила иначе, но логика была хрупким щитом против психики в решимости наказать их за выживание.

Сэнди билась в своем кошмаре, борясь с покрывалом, будто обволакивающем её монстром, не выдержав, оно разошлось со звуком разрывающейся ткани. Ее груди подмигнули ему, и он осудил себя, почувствовав волнующее возбуждение.

Сейчас было не до этого! Он пожалел — в очередной раз — что ни один из них не заинтересовался профессией психолога. К сожалению, среди них его не было, а сейчас, когда им нужна была профессиональная помощь, они были предоставлены сами себе. Первые недели были особенно неприятными, пока Гарриет не взяла эту обязанность на себя. Она знала о том как проводить сеансы терапии не больше Шона, но ее инстинкты сработали хорошо, они получили огромную поддержку друг от друга, приняв тот факт, что остались в живых, и им стало стыдно за свое поведение.

Сэнди забилась в очередной раз, её стоны становились громче и печальнее. Во время бодрствования она была самая веселая из них; во сне же, рациональность, которая отгоняла вину, её покидала, и, напротив, делала ее наиболее ранимым членом их маленького экипажа. Ее кошмары, слава богу, стали реже, однако их тяжесть осталась, и он принял решение.

Он склонился над ней, поглаживая ее по щеке и шепча ее имя. Она вздрогнула на мгновение, но затем его тихий голос проник в ее сны, карие глаза распахнулись, подернутые дымкой сна, и в них был ужас её сновидений.

“Привет,” прошептал он, она поймала его руку, вцепилась в неё и прижалась щекой к его ладони. Страх исчез с её лица, и она улыбнулась.

“У меня опять это было?”

“Ну, может быть, совсем немножко,” солгал он, и ее улыбка стала шаловливой.

“Только немножко, да? А почему у тебя опухший глаз?” Разорванная простыня упала ей на талию, когда она села и осторожно протянула к нему руку, от чего он вздрогнул. “Ого! Похоже у тебя будет фингал, Шон.”

“Не переживай об этом. Да и вообще — ” он обратился к ней с ухмылкой ” — все просто решат, что ты обезумела от страсти.”

Ему потеплело на душе от её журчащего смеха, который был ответом на его слова. Она покачала головой, изучая своими нежными пальцами его ушиб.

“Ты идиот, Шон Макинтайр, но я все равно тебя люблю.”

“Конечно вы меня любите, Фройляйн! Вы же не можете помочь сами себе!”

“Ах ты, гаденыш!” Рука, ласкающая его, метнулась к носу и скрутила его, так что он вскрикнув от боли, схватил ее за запястье и — не без труда — отвел её назад. Он был на шестьдесят сантиметров выше, но она извивалась, как гибкий, голый угорь, пока в конце концов, искусным броском не сбросила его с кровати. Он сел на искусственный пол, потом поднялся, потирая пятую точку с обиженным видом, она же заливалась смехом, окончательно прогнав свой кошмар.

“Черт, ты играешь не по правилам! Я забираю свои шмотки и иду к себе.”

“Это лишь пустая угроза! Ты их даже не можешь найти.”

“Хм!” Он сделал шаг к кровати, а она растопырив пальцы, изготовилась его расцарапать. Её глаза засверкали и он остановился как вкопанный. “Э-Э, перемирие?” предложил он.

“Ни-за что. Я требую полной и безоговорочной капитуляции.”

“Но это и моя кровать, тоже”, сказал он жалобно.

Равноправие, девятая заповедь. Получил?”

“И что со мной будет, если я это сделаю?”

“Что-то ужасное и отвратительно развратное.”

“Что ж, в таком случае-!” Он вскочил на кровать и поднял руки.

* * *

Брашан оторвал взгляд от центрального пульта управления и, не отключая свой ком от консоли, помахал всем входящим на командную палубу. С помощью автоматики, в нормальных условиях, нести вахту мог один человек, хотя, для ведения эффективных боевых действий требовалось, по крайней мере, четверо.

Шон уселся на место капитана. Гарриет и Тамман расположились на местах астрогатора и бортмеханика, а Сэнди плюхнулась на место тактика. Она посмотрела на звезду на дисплее, разгорающуюся все сильнее перед ними, и все остальные тоже последовали за её взглядом.

Их непростое путешествие подходило к концу. Или, по крайней мере, к возможному концу. Они так и не договорились о том, что им делать, если окажется что в системе этой сверкающей звезды не окажется синтезирующего оборудования, но до сих пор они не обнаружили обитаемого мира, который мог бы им его предоставить.

Шон краем глаза наблюдал за остальными. Во многих отношениях, у них все прошло лучше, чем он предполагал. Помогло то, что все они были друзьями, конечно, оказавшись в ловушке в течении столь долгого времени и в столь ограниченном пространстве, у кого угодно могут возникнуть проблемы. У них бывали случайные разногласия — даже яростные споры — но благодаря Гарриет, в хорошем смысле, и с энергичной помощью Брашана, они удержались вместе. Действительно, одиночество для Нархани совершенно не причиняло дискомфорта, и Брашан провел достаточно времени с людьми — особенно с этими людьми — чтобы понимать их перепады настроения. Много воды у них утекло за последние двадцать месяцев, и, подумал Шон, еще помогло то, что Брашан по-прежнему смотрел на различие полов прежде всего как на предмет для изучения.

Он переключил свое внимание на Таммана и Гарриет. Несмотря на размеры Израиля, он предназначался для запуска с несущего корабля или с планеты, а не для межзвездных путешествий, но по крайней мере он был рассчитан на штатный экипаж в тридцать человек. Это давало им достаточно места, чтобы пары могли уединиться без особой суеты и беспокойства. Для него и Сэнди, он знал это, они останутся вместе, даже если — и когда! — они вернутся домой, но касательно Гарри и Таммана у него такой уверенности не было. Ни кто из них не изъявлял желания остепениться, хотя они явно наслаждались компанией друг друга… очень.

Он улыбнулся и установил через имплант соединение с капитанской консолью для обновления данных. Как обычно, Израиль функционировал отлично. Корабль действительно был невероятным произведением инженерного искусства, и у него было огромное количество времени, чтобы в полной мере оценить его дизайн и возможности. Они провели бесконечные часы за тактическими учениями, чтобы занять себя, но и для всего остального, и он обнаружил несколько вещей, которые он даже и не представлял, что тот может делать.

А еще, Сэнди раскопала настоящий клад в компьютерах Израиля. Его предыдущий капитан был чудак-киноман — по фильмам даже не высокого разрешения (HD) или даже не доимперского трехмерного видео, а по старомодным, для телевизоров с плоским экраном, фильмам, которые снимались на пленку. Их в памяти компьютера было сотни, и Сэнди занималась с программами обработки изображений для преобразования их в голограммы при помощи дисплея командного мостика. Они просмотрели всю фильмотеку, и некоторые из них были удивительно хороши. У Шона любимой картиной была ‘Поиски Святого Грааля’ кем-то, кого называли Монти Пайтон, но в основном, наиболее смешными картинами были старые научно фантастические фильмы. Брашан был особенно очарован картиной ‘Запретная планета’, и они все подсели на них как наркоманы. Сейчас их нормальный разговор был сильно разбавлен кусками реплик из фильмов и ни один из их друзей в Академия не смог бы теперь их понять.

Он отвлекся от консоли, оставив только канал экстренных сообщений, закинул руки за голову и скрестил ноги.

“Посмотрите на благородного капитана, корпящего над своими обязанностями! ” подметила Сэнди. Он показал язык и посмотрел на Гарриет.

“Могу биться об заклад, но похоже, что это наша предполагаемая позиции, Гарри. Я ставлю еще на, где-то, два с половиной дня.”

“Где-то так,” согласилась она, хрипловатым от напряженного ожидания голосом. “Есть еще какие нибудь изменения в системе, Брашан?”

“Вообще-то, да,” спокойно произнес Нархани. “Мы все еще далеко за пределами действия активных сканеров, но пассивные приборы продолжают выдавать дополнительные сведения. В частности-” он свернул свои губы в трубочку, аналог улыбки у Нархани”-я обнаружил третью планету по эту сторону от звезды.”

Что-то в его тоне заставило Шона привстать. Остальные же пристально на него уставились, и Брашан кивнул.

“Похоже,” он продолжил, “что у неё среднее значение радиуса орбиты примерно семнадцать световых минут — точно в зоне существования жидкой воды.”

“Вау, это же здорово!” воскликнул Шон. “Это увеличивает наши шансы. Если раньше здесь работали люди, мы можем что-нибудь обнаружить, и, даже, сможем это использовать!”

“Похоже, что сможем”. Голос Брашана была искусно спокойным, даже для него, столь спокойным, что Шон бросил на него подозрительный взгляд. “На самом деле” продолжал Нархани: “еще и спектральный анализ подтверждает наличие кислородно-азотной атмосферы.”

У Шона отвисла челюсть. Биооружие уничтожило все живое на каждой планете которой оно коснулось, а когда всё живое умирало, планета быстро переставала быть пригодной для жизни, потому как именно жизнь создавала условия, которые позволяли жизни существовать. На Бирхате жизнь осталась лишь потому, что купола в зоопарке дали трещины раньше, чем её атмосфера полностью деградировала, и Чемхар выжила только потому, что никто на ней не жил, вообще-то. Земля же, вообще никогда не входила в состав Четвертой империи, так что и она была исключением.

Но если на этой планете можно дышать воздухом, то, возможно, она вообще не пострадала от биологического оружия! И если они смогли бы рассказать о своей находке дома, то человечество получит третий мир, на который оно сможет распространиться заново.

Затем его настроение резко упало. Если планета не была заражена, то, наверное, на ней, также, не было и никаких людей. Что, в свою очередь, означало отсутствие шансов найти Имперское оборудование, которое они могли бы использовать для сооружения гиперкома.

“Что ж,” сказал он медленно, “это интересно. Что-нибудь еще?”

“Нет, но мы все еще почти в шестидесяти двух световых часах от звезды,” отметил Брашан. “С приборами Израиля, мы можем обнаружить что-то размерами с планетоид на расстоянии не более чем в десять световых часов, если только он не дает интенсивного энергетического излучения.”

“В таком случае,” пробормотал Шон: “мы, возможно, начнем видеть что-то, в ближайшие восемьдесят часов. При условии, конечно, что там будет что увидеть.”

* * *

В этом году талмаки возвращались ранней весной.

Первосвященник Вроксан стоял у окна, в пол уха слушая происходящее на Духовном Совете и смотря на сверкающие крылья высоко над Святилищем. Одна искорка отделилась от стаи и устремилась к обветшалым развалинам, оставшимся от Старого жилища, и он в который раз задался вопросом, почему такие милые существа посещают такие проклятые места. Но они также гнездились в шпилях Храма и не никто не поражал их насмерть, так что это их не оскверняло. Конечно, в отличие от людей, у них нет души. Возможно, что это и защищало их от демонов.

Пронзительный голос Корадо сменил интонацию и он переключил на него все свое внимание, так как Лорд казначейства подошел к заключительной части своего доклада.

“… и таким образом, казна Матери-церкви еще раз была пополнена с Божьим благоволением и во славу Его, хотя Малагор и задерживает выплату своей десятины.”

Вроксан улыбнулся последней, едкой фразе. Корадо ненавидел Малагор лютой ненавистью, упорное княжество, люди которого всегда очень плохо подчинялись Церковным декретам. Без сомнения Корада вернет их под влияние Долины Проклятых, но Вроксан подозревал, что правда была намного более приземленней, чем происки демонов. Малагор никогда не забывал, что он и Арис боролись за господство на протяжении веков, Малагорские шахты и гидростанции литейных заводов сделали его ведущим мировым производителем железа, княжество упрямых ремесленников и мастеров, которые слишком часто роптали на Церковные Догмы. Это раздражение было решающим фактором в развязывании Раскольнических Войн, но Храм использовал эти войны, чтобы навсегда положить конец такой глупости. Сегодня принц Уроба из Малагора был вассалом Храма, как (что вообще-то общеизвестно) и все светские лорды, так как Матерь-Церковь объединила и подчинила своей воле всех князей Пардала.

“Френар?” Вроксан поднял глаза на епископа Малагора. “Ваша непокорная паства действительно желает разорить Корадо в этом году?”

“Нет, я думаю, не более, чем обычно.” Глаза Френара заблестели, когда лицо Корадо покрылось красными пятнами. “Десятину-задерживаем, это верно, но была плохая зима, и Стражники докладывают, что телеги пересекли границу.”

“Тогда я думаю, мы можем немного подождать, прежде чем прибегать к Отлучению,” пробормотал Вроксан. Это было жестоко, и на самом деле не очень соответствовало месту, но Корадо был такой грузный старик, что он не смог с собой ничего поделать. Аляповатая лысина епископа потемнела контрастируя с бахромой его седых волос, он засопел и начал собирать свои пергаменты более энергично, чем необходимо, и Вроксан почувствовал укол совести. Не очень болезненный, но заметный.

Он опять повернулся к окну, спрятав руки в рукавах своей синей мантии с сияющей золотой звездой на груди. Группа Стражников-мушкетеров маршировала перед его взором по плацу, воодушевляемая звуком походного марша и их всадником-капитаном, и он залюбовался блеском их серебристых доспехов. Полированные мушкетные стволы сияли на солнце, и алые плащи развивались весенним ветерком. Как второй сын, Вроксан почти стал Стражником, а не священником. Иногда, в мечтах, он задавался вопросом, удовлетворила бы его жизнь воина — она была гораздо меньше обременена различными обязанностями! Но, вообще-то, власть Стражников была гораздо меньше, чем власть Архиепископа Пардала, он напомнил себе, и уселся в свое резное кресло, возвращая своё внимание к залу совещаний.

“Очень хорошо, Братья, давайте перейдем к другим вопросам. Учебные Стрельбы уже скоро, отец Рехау — Святилище готово?”

Лица, удивленные нервозностью Корадо протрезвели, когда они повернулись к Рехау. Просто об иподиаконе можно было подумать, что это самый младший из младших в этой палате священников, но внешность может быть обманчива, так как Рехау был Хранителем Святилища, пост, который по давней традиции всегда принадлежал иподиакону с архаичным звание ‘капеллан’.

“Готово, ваше Святейшество,” ответил Рехау. “Прислуга провела много времени за богослужениями этой зимой — они пришли вскоре после Плановых Испытаний и трудились две полных пятидневки. Такое рвение вдохновило моих послушников, приложить еще больше усилий, и освящение завершилось три дня назад.

“Отлично, отец!” искренне воскликнул Вроксан. У них было еще три пятидневки, до Учебных Стрельб, и это было хорошее начало церковного года, что они настолько заблаговременно завершили подготовку. Рехау склонил голову в знак благодарности за похвалу, и Вроксан обратил свой взор на епископа Сурмала.

“В таком случае, Сурмал, возможно, вы можете сообщить о новой книге церковных наставлений.”

“Конечно”. Сурмал слегка нахмурился и посмотрел вокруг полированного стола. “Братья, Управление Инквизиции видит некоторое давление на Управление Инструкций от купеческих гильдий и ‘свободомыслящих’, но я боюсь, у нас есть серьезные разногласия в отношении определенных частей этой новой книги наставлений, В частности, мы отмечаем уменьшение акцента на демонические — “

Двери зала совещаний резко распахнулись так, что обратной стороной ударились о стену. От такого вторжения Вроксан вскочил на ноги, сверкая глазами, но его испепеляющий гнев исчез, когда побледневший иподиакон бросился перед ним на колени, дрожащими руками поднял подол его мантии и припал к нему посеревшим губам в знак почтения.

“Ваше Святейшество!” иподиакон выпалил еще до того, как отпустил мантию Вроксана. “Ваше Святейшество, Вы должны пойти со мной! Как можно скорее!”

“Почему?” голос Вроксана был резок. “Что может быть так важно, что вы беспокоите Духовный Совет?”

“Ваше Святейшество, я — ” иподиакон сглотнул, потом наклонился к полу и хрипло произнес. “Голос говорил, Ваше Святейшество!”

Вроксан отшатнулся, он поднял руку и осенил себя крестным знамением. Никогда еще в известной истории Голос не говорил, оставаясь лишь на самые крайние дни! Резкий, коллективный вздох пронёсся над Советом и когда он бросил на них быстрый взгляд, он в самом деле увидел, как кровь отхлынула от их лиц.

“И что же сказал Голос?” Его вопрос прозвучал быстро и сердито из-за собственного страха.

“Голос говорит ‘Внимание’, Ваше Святейшество,” прошептал иподиакон.

“Бог защитит нас!” закричал кто-то, и над Церковными князьями разнесся гул страха. Ледяная рука сжала сердце Вроксана, он глубоко вздохнул и схватился за звезду на груди. На одно, ужасное мгновение, он закрыл глаза от страха, но он был Архиепископом Пардала, он встряхнулся и стремительно кинулся на запаниковавших священников.

“Братья. Братья! Это не прилично! Успокойтесь! “Его глубокий, сильный голос, прошедший школу церковных богослужений, набросился на царивший беспорядок, пока не наступило краткое затишье, и он продолжил.

“К нам пришло ‘Предупреждение’, возможно, даже Испытание, но Бог обязательно защитит нас, как Он обещал отцам наших отцов много веков назад! Разве не Он дал нам этот Голос против опасности? Достаточно того, что будет паника среди нашей паствы — так давайте же не будем устраивать панику в Духовном Совете!”

Епископы уставились на него, и он увидел что многие вняли его словам. К его удивлению, старый Корадо, был одним из них. Но не епископ Парта.

“Почему?” застонал Парта. “Почему это случилось с нами? Какой грех мы совершили, что Бог посылает Демонов против нас?”

“Ох, Парта, успокойся!” одернул его Корадо, и Вроксан подавил в себе истерический смешок, при виде напора старика с расширенными глазами. “Ты хорошо знаешь писание! Демоны приходят, когда хотят. Прегрешения не влияют на быстроту их появления; это только отвернет Божью милость от нас, когда они придут.”

“Но что, если Он отвернет Своё благоволение от нас?” протрещал Парта, и Корадо фыркнул.

“Если бы Он отвернулся, дал бы Его Голос нам Предупреждение?” вопросил он, и Парта заморгал. “Вот видите? Я знаю, что этого никогда раньше не случалось, но Писание говорит, что никто не может знать, когда придет Испытание. Положитесь на Бога и позвольте событиям идти своим чередом!”

“Я — ” Парта замолчал и втянул в себя воздух как утопающий, а затем резко кивнул. “Да, Корадо. Да. Вы правы. Это просто-”

“Только то, что страх выплеснул чушь из тебя”, хмыкнул Корадо и криво улыбнулся. “Ну, не думаю, что он не сделал бы то же самое со мной!”

* * *

Вроксан никогда еще не облачался с такой неподобающей поспешностью, но он никогда и не сталкивался с таким моментом. На протяжении тысяч и тысяч лет Бог ограждал верящих в Него от демонов, прикосновение к которым было смертельно для души и для тела. Не было такого, что бы Он позволил врагам всего живого, подлым обманом изгнавшим Человека из звездного великолепия Божественного Неба на землю, подойти так близко, что бы раздался Голос Предупреждения, но Вроксан напомнил себе слова Корадо. Бог не оставит Свой народ; Голос его Предупреждения был тому доказательством.

Он дергал защелки золотых пуговиц, подавляя привычный приступ раздражения когда облегающий воротник сжал его шею. Он придирчиво осмотрел костюм из темно-синей ткани в дрожащем отражении зеркала из полированного серебра, он никогда не предстанет перед Богом неправильно экипированным. Он закончил обследование, и быстро шагнул через дверь из нетленного металла на стеклянный пол Святилища.

Его епископы ждали, одетые, как и он, в свои облегающие одеяния. Он шел к своему месту в центре огромной палаты и чувствовал прилив знакомого трепета, когда над ним раскрылось ночное небо. Темные сферы тьмы окутали его, заслоняя полированные, обвешанные трофеями стены славы Божественных звезд, но страх сменился ужасом, когда он посмотрел вверх и увидел алый знак демонов, медленно поднимающийся на восточном небосклоне.

Этот знак леденил его кровь, он горел очень ярко, цветом свежей крови, а не пульсирующим желтым мерцанием Учебных Стрельб, Плановых Испытаний или Проверки Системы. Но он расправил плечи, напоминая себе, что он слуга Божий. Он подошел к алтарю и нечеловеческой красоты Голос, неторопливый и ровный, налетел на него, успокаивая и обнадеживая в своем вечном, неизменном величестве.

“Внимание”, звучало на священном языке, каждое слово, мелодичное и чистое, как серебро, “пассивная система обнаружения и предупреждения. Приближение противника.” Голос продолжал, говоря словами которые не знал даже первосвященник, как вызывается Божественная защита, и он почувствовал дрожь религиозного экстаза. Затем он вслушался в слова, которые смог распознать, хотя и не понимал их в полной мере. “Контакт через пять-восемь-точка-три-семь минут,” сказал он и замолчал. Через некоторое время он начал снова, повторяя предупреждение, и Вроксан опустился на колени, чтобы прикоснуться губами к благоговейно светящемуся огнями Божественному алтарю в молчаливой молитве, что бы Бог не заметил его очевидную непригодность для задачи, которая на него возлагалась. Потом он встал и пропел священные слова благословения.

“Привести системы в боевую готовность”, пропел он, и металлический лязг прокатился над Святилищем, но на этот раз никто не показывал страха. Это они слышали и раньше, с каждым годом их религиозной жизни, в праздник Учебных Стрельб. Однако на этот раз все было по-другому, на этот раз знакомая, боевая ярость вызвала их на бой за святое, Божье дело.

Сигнал Божественной сирены пропал, и Голос заговорил снова.

“Система к бою готова,” — сказал он мелодично. “Параметры цели введены.”

Янтарный кружок замерцал в звездном небе, выделяя малиновый блеск демона, окружая его сверкающим огнем неотвратимого Божьего гнева, и Вроксан задрожал, почувствовав, что настал день кульминации всей его жизни. Он уже не боялся — уже даже не смущался, потому что Бог призвал Его. Он был сосуд Божий, наполненный Божьей силой для встречи с Испытанием, в его глазах сверкали отражения сотен звезд, когда он повернулся к своим товарищам. Он поднял руки и смотрел, как они черпают силы из его возвышения. Их поднятые руки, благословляли его, взять на себя власть во славу Бога, в то время как красный свет демона заливал их лица и одежды.

“Не бойтесь, братья мои!” громко вскричал Вроксан. “Наступил час нашего Испытания, но, доверьтесь Богу, возрадуйтесь Его триумфом и бесы будут изгнаны, ибо сила Его-вечна!”

“Вечна!” Ответный рев пошатнул его, но в нем не было никакого страха. Он повернулся к высокому алтарю, подняв глаза к вызывающему демоническому свету, выделяя его и демонов стоящих за ним, его мощный, раскатистый голос разнесся в звучной музыке древней Песни Избавления.

“Запустить стартовую процедуру!”

Глава 15

“Входим в зону действия еще одного,” объявила Гарриет, когда на тактическом дисплее прицельное кольцо окружило еще одну точку. “Большой.”

Шон чувствовал — и разделял с ней — её напряжение. Они были, наконец, достаточно близко для сканеров Израиля, чтобы обнаружить орбитальные цели, напряжение ощущалось начиная с первого момента обнаружения установки в глубоком космосе. За последние два часа их было обнаружено уже много — очень много — и его надежда крепчала, так же, как и у остальных. На первую из обнаруженных было даже не на что и посмотреть, только искалеченный удаленный сканерный массив, пострадавший, видимо, от микрометеоритного удара, но эти, глубже в системе были гораздо больше. На самом деле, они выглядели весьма многообещающе, и он постоянно напоминал себе не допустить преждевременному оптимизму сбить его с толку.

“Я над ним, Гарри,” сообщила Сэнди с места Тактика. Ее активные сканеры еще не работали, в отличии от пассивных датчиков Гарриет, но могли дать гораздо больше информации, если их направить на конкретный объект. “Направляю. Центральный компьютер идентифицирует это как складской модуль класса ‘Радона’, Там.”

“Радона, Радона,” бормотал Тамман, просматривая файлы техописаний. — Ага! Мне кажется, что я вспомнил! Это гражданский складской модуль, но при наличии необходимых материалов, модуль Радона может создать еще один Израиль примерно за восемь месяцев, Шон. Если мы сможем его запустить, то мы сможем без проблем построить нам гиперком.

“Это”, тихо сказал Шон, “лучшая новость, за последние двадцать один месяц. Люди, похоже, что мы сможем сделать его в конце концов.”

“Да, я-” начала Сэнди, но прервалась и резко выдохнула. “Шон, этот модуль работает!”

“Что?” Шон посмотрел на нее, и она энергично закивала.

“Я вижу уровень энергетического излучения от режима ожидания двух, а возможно и трех реакторов гамма синтеза.”

“Это просто смешно”, пробормотал Шон. Он повернулся, чтобы посмотреть на мерцающую отметку в прицельном кольце Гарриет. “Ему нужны танкеры водорода, техническое обслуживание, ресурсные базы … Он не может быть работоспособен!”

“Попробуй это сказать моему сканеру! Я определенно вижу работающий энергореактор, а если он работает, то нам даже не придется его активировать!”

“Но я все равно не понимаю, как-”

“Шон”, оборвала его Гарриет: “Я обнаружила еще установки. Посмотри.”

Десятки прицельных колец вспыхнуло, когда в радиус действия её датчиков попали новые цели, и Шон заморгал.

“Сэнди?”

“Я над этим работаю, Шон. “Отсутствующим голосом сказала Сэнди, параллельно получая информацию от датчиков. “Значит так, эти — ” три янтарных кольца на экране Гарриет стали зелеными”- похоже и есть ваши ресурсные базы. Это сборочные модули, также, но это не Военные сооружения. Больше похоже на модифицированные гражданские объекты.” Она сделала паузу, а затем продолжила ровным голосом. — И они, тоже, работают.”

“Это,” сказал Шон ни к кому не обращаясь, “становится просто смешно. Не то, что бы я неблагодарный, но-” Он встряхнулся. “А как насчет остальных?”

“Не могу пока сказать. Они излучают очень мало энергии, этого недостаточно что бы сказать что-то конкретное на таком расстоянии.” Она закрыла глаза и сосредоточенно нахмурилась. “Если они работают, то они не выглядят, что у них на борту есть мощный источник энергии. Либо так, либо …” Ее голос затих.

“Или что?”

“Это может быть излучение стазисного поля.” Она выглядела озадаченной, предполагая это, что даже Шон хмыкнул. Стазисное поле не может поддерживать себя от внутреннего источника, и в округе не было достаточно мощного, передающего энергию источника для поддержания такого количества полей.

“Гм. Брашан, скорость 0.5 С, давай подойдем ближе.”

Переход на 0.5 скорости света, принял, — ответил Брашан из отсека Маневрирования, и Шон нахмурился еще более задумчиво. Кое-что в этих установках его беспокоило. Они плавали на дальней орбите вокруг третьей планеты, не кольцом, а в широко расставленной сферой. Там их слишком много — и они были слишком малы — чтобы быть просто складскими модулями, но каждый из них был размером почти с треть Израиля, так чем же, черт возьми, они были?

“Шон!” резко воскликнула Гарриет. “Я нашла новый источник энергии — гигантский — и он на планете!”

Ему пришлось опять крутить головой, когда еще одно прицельное кольцо появилось на дисплее, и новый источник излучения выделился на планетарном горизонте. Гарри была права, он был огромный. Но он был также… странным, и он нахмурился еще сильнее, так как его отметка неуверенно мерцала.

“Ты можешь точно определить где он находится?”

“Я пытаюсь. Он — Шон, мои сканеры показывают, что этот объект движется. Это похоже на … некую систему электронного противодействия, но я никогда не видела ничего подобного.”

Шон задумался. Этот массивный источник энергии был там единственным, и это делало головоломку еще более запутанной. Очевидно, что население и техническая база тех, кто создал эти установки в системе погибли, или сейчас они узнают обратное. Кроме того, если у планеты термоядерный источник энергии, там должны быть десятки планетарных объектов, а не только один. Но без людей, как даже одна электростанция пережила тысячелетия? И что же Гарри имела в виду под “перемещением”? Он подключился к ее системам и посмотрел на него вместе с ней, и будь он проклят, если она была не права. Это было похоже на какую-то электронную систему подавления, пытающуюся предотвратить получение его координат.

“Можешь ли ты взломать это, что бы это ни было, Гарри?”

“Думаю да. Это странный эффект, но он выглядит … О, хитро!” Ее тон выражал восхищение и волнение. “Этот источник не такой большой, как мы думали, Шон. Он большой, но их там несколько — вероятно, больше похоже на два-три десятка — ложных источников, и излучение прыгает вперед и назад между ними. Их генераторы не двигаются, они просто меняют главный источник излучения. Я не знаю, для чего, но теперь, когда я знаю, что они делают, это только вопрос врем-”

“Изменение статуса.” голос Сэнди стал механическим и напряженным. “Мощность на спутниках резко повысилась. Они активируются, Шон!”

Его взгляд метнулся обратно к спутникам. Это были стазисные поля; теперь они пропали, и они наблюдали как начали появляться целые группы новых источников. Шон прикусил губу, гадая, что же, черт возьми, происходит. Но пока он не знал -

“Подведи нас к ним, Брашан. Только не слишком глубоко.”

Прокладываю курс на встречу, принято,” подтвердил Брашан, Шон наблюдал за изменение тактических символов на дисплее, когда Израиль начал движение.

“У меня плохое предчувствие насчет этого,” пробормотал он.

* * *

“Первая фаза активации выполнена. Все платформы в норме.”

Вроксан вслушивался в певучие слова древнего Голоса, когда по ночном небу рассыпалось множество изумрудов. Щиты Божьи зажглись цветом жизни, но он никогда не видел их так много за один раз, даже на праздник Боевых Учебных Стрельб, проводимый раз в десять лет, их столько не было. Это поистине был час Испытания, он облизал губы и приступил ко второму стиху из Песни Избавления.

“Активировать системы слежения,” звонко пропел он.

* * *

“Изменение статуса!” На этот раз выкрикнула Сэнди. “Активация системы наведения! Эти штуки оружейные платформы!”

“Успокойся, Сэнди!” выпалил Шон. “Брашан, скорость ноль точка семь! Маневр уклонения Альфа Ромео!”

“Альфа Ромео, принял,” ответил Брашан со свойственным Нархани спокойствием.

“Цель захвачена,” объявил Голос. Его распевная мощь заполнила Святилище, и золотое кольцо вокруг отметки демонов стало кроваво-красным. Крошечные символы появились на нем — одни постоянные и немигающие, другие меняющиеся и мерцающие. Вроксан никогда не видел ничего подобного; ни какие символы не менялись ни во время Учебного Захвата цели, ни во время Учебных Стрельб, смешанные чувства ужаса и восторга наполнили его, когда он пропел третий стих.

“Разблокировать систему огня.”

Израиль рванул на полной скорости, мощь его двигателя ощущалась всем телом, когда Брашан положил его в отрепетированный маневр уклонения. У Шона мелькнула мысль, как хорошо, что они проводили все эти изнуряющие тренировки, и сразу же себя поругал, что они были так редки, но это была лишь крошечная мысль. Остальная часть его ума внезапно стала ясной, заполненная странной, глубокой собранностью в отличие от всего, что он когда-либо испытывал на учениях, и мысли пришли, как вспышки молнии, автоматически, почти инстинктивно.

“Тактик, поднять щиты и активировать систему Радиоэлектронной Борьбы! Подготовить к запуску приманки-ловушки по моему сигналу, но пока не запускать.”

“Щиты подняты!” откликнулась Сэнди, ее первоначальная паника, сменилась натренированной реакцией. “РЭБ-активирована. Приманки подготовлены и готовы к запуску.”

“Принято. Ты установила координаты источника питания, Гарри?”

“Нет!”

Шон почувствовал внутреннее напряжение, когда его разум бился в поисках решения. Все инстинкты кричали, чтобы открыть огонь на упреждение против того, что это оружие может сделать, однако даже если предположить, что планетарный источник питания был командным центром, он не мог его атаковать, пока Гарри не сможет установить его координаты. Так что оставались только платформы, и они были такими маленькими целями — и их было так много, что любые действия против них будут проигрышными. Может быть, более важно то, что они, пока еще, не открыли огонь. Если он начнет боевые действия, то они безусловно, и будут целями, хотя Израиль был вне радиуса действия энергетического оружия, максимальная дальность для гипер ракет Четвертой Империи против цели его размера составляет тридцать восемь световых минут. Они были на десять световых минут внутри этого радиуса. На максимальной скорости, им потребуется четырнадцать минут, чтобы выйти за радиус действия ракет окружающих планету, и каждая секунда, которую платформа потратит на принятие решения о начале стрельбы, будет бесценной секундой в которую никто не стреляет.

* * *

“Цель уклоняется.”

Сердце Вроксана дрогнуло, когда Голос отступил от текста Песни Избавления. Такие слова раньше никогда не звучали и символы внутри кровавого круга безумно плясали. Демонический свет пульсировал и прыгал, и его вера поколебалась. Но он чувствовал, как волны паники прокатывались по епископам и иподиаконам. Он должен был что-то сделать, и он заставил свой простой смертный голос звучать твердо, пропев четвертый стих Песни.

“Активировать процедуру старта!” Пропел он, и ему на душе стало легче, когда Голос вернул правильный ответ.

“Активирую!”

* * *

“Активация запуска! Активация множественных запусков!”

Шон побледнел от выкрика Сэнди. Платформы активировали свои системы, теперь заработали их гипер пространственные пусковые системы. Им требовалось несколько секунд, чтобы выйти на рабочий режим, но там их были сотни!

Он почувствовал во рту вкус крови. Это был худший кошмар для исследовательского корабля: работающая система активного карантина. Даже планетоид класса Асгард призадумался бы от такого количества огневой мощи, а у него был всего лишь один линкор сопровождения.

“Запустить приманки!”

“Запуск, подтверждаю”. Один удар сердца. “Первая группа приманок выпущена. Вторая готовится.”

Синие точки ложных целей заполнили дисплей, каждая полностью повторяла излучение Израиля, разлетаясь от него как можно дальше.

“Активировать ракетные батареи. Определить пусковые платформы в качестве первичных целей, но не стрелять.”

“Ракетные батареи активированы,” отрезала Сэнди.

* * *

“Противник выпустил приманки,” мелодично объявил Голос.

Вроксан вцепился в алтарь, и испуганные человеческие голоса загудели у него за спиной, первосвященником были исполнены все части Песни! Продолжение Песни не существовало! Но Голос продолжал.

“Требуется уточнение траектории и обновление данных,” сказал он, Первосвященник опустился на колени, а демон тем временем порождал новые отметки снова и снова. Десятки демонов вспыхнули в звездном небе, и он не знал, что хочет от него Голос!

“Активировать процедуру старта!” — повторил он в отчаянии, его тренированный голос на этот раз хрипел и заикался.

“Вероятность поражения будет снижена, без уточнения траектории и обновления данных,” равнодушно ответил Голос.

“Активировать процедуру старта!” закричал Вроксан. Голос замолчал на крошечную, ужасную вечность, а затем -

“Активирую!”

* * *

“Неприятельский запуск! Я повторяю, неприятельский запуск!”

После этого объявления Сэнди последовало гробовое молчание. Гипер ракеты Четвертой Империи перемещались со скоростью в четыре тысячи раз выше скорости света. Им потребуется примерно семь секунд, чтобы преодолеть расстояние в световые минуты, разделявшие их, до корабля, но такого понятия, как активная защита от гипер ракет не существовало, ибо никто еще не придумал, как стрелять во что-то в гипере. Они могут только встретиться с ними… и утешаться что расстояние было столь большим. На скорости в семьдесят процентов от скорости света, Израиль мог преодолеть лишь полтора миллиона километров между временем старта этих ракет и временем их прибытия. И именно поэтому компьютерам оборонительных баз требовалось уточнение траектории и обновление данных.

Израиль никогда не предназначался для встречи с такой огневой мощью в одиночку, но его оборонные системы были переработаны и улучшены Дахаком и Бюро кораблестроения, включая возможности почерпнутые от Ачуультани и своих собственных новейших разработок. Его щиты перекрывали гораздо большее количество гипер полос, внутренние щиты располагались гораздо ближе к его основному корпусу, чем позволяли технологии Четвертой Империи, а еще у него имелся внешний щит, которым не мог похвастаться ни один из кораблей Имперского флота предыдущего поколения.

И это было все, что он мог сделать.

Лишь небольшая часть этих ракет была наведена на них, но Израиль извивался как сумасшедший, и Шон едва не сорвал руки о своё ложе, когда боеголовки детонировали возле него, и корабль швыряло между ними. Черт возьми! Черт возьми! Он забыл активировать своё удерживающее поле! Волны гравитации множества звезд стремились размазать столь незначительную массу его корабля, и генераторы щитов выли внутри него.

Знакомые по Учебным Стрельбам фразы как музыка звучали у него в ушах, и Вроксан стоя на коленях в отчаянье смотрел, ожидая, когда огни демонов исчезнут и молясь, что бы это свершилось. Он не знал, как долго ему придется ждать; он ничего подобного не делал даже во время Учебных Стрельб, и никто и никогда не учил его читать отметки дистанции в кружках целей.

Затем, внезапно, все, кроме одной отметки демонов исчезли. Глубокий вздох вырвался у собравшихся епископов, и Вроксан присоединился к нему. Демоны, возможно и размножились, но Бог поразил всех, кроме одного из них! Тем не менее, такого, что бы один оставался, тоже никогда не случалось во время Учебных Стрельб.

Его ужасный страх немного спал, но только немного, потому что Голос опять начал произносить слова, которые первосвященник раньше никогда не слышал.

“Приманки уничтожены. Бой продолжается.”

* * *

Любой корабль Четвертой Империи был бы уничтожен. Пять из этих могучих ракет проскочили гипер полосы перекрытые внешним щитом Израиля, но они взорвались за пределами его внутреннего щита… и он выдержал. Так или иначе, но он выдержал.

“Господи!” Шон покачал головой и включил удерживающее поле своего ложемента, как только вселенная перестала трястись. Больше подобное они не вынесут!

“Перейти к маневру уклонения Альфа Майк. Выпустить следующую группу приманок.”

На этот раз не было никаких словесных подтверждений, но они поступали к нему через его нейроинтерфейс. Он чувствовал страх своих друзей, но они делали свою работу. И они были еще живы. Он не понимал этого. При такой плотности огня приходящегося на них, они должны быть уже мертвы. Но у него не было времени задаваться вопросом, почему они все же еще живы — и больше не было причин не открывать ответный огонь.

“Открыть огонь по противнику!” бросил он.

Пусковые установки Израиля выпустили первый залп, и, как ни странно, но его страх исчез.

* * *

“Встречный огонь,” произнес Голос. “Запрос режима обороны.”

Вроксан закрыл лицо руками, пытаясь это понять, в то время как в нем боролись вера, страх и смятение. Он знал, что означает “запрос”, но он понятия не имел, что такое “режим обороны”.

“Срочно”, произнес Голос. “Требуется ввод режима обороны.”

* * *

Израиль содрогнулся в агонии, когда второй залп возник в обычном пространстве около него, и заверещала система контроля повреждений. Одна из этих ракет сдетонировала слишком близко, и щиты, которые играючи задерживали ядерные заряды, прорвались как ткань и часть энергии просочилась через внутренний щит.

Но эта атака дала Шону возможность понять атакующую последовательность, и это ему кое-что сказало. Кто бы ни был на другом конце этой немой ракетной атаки он распределял свой огонь равномерно между Израилем и его приманками, и это была глупо. Любая оборонительная система должна быть достаточно интеллектуальной, чтобы по имеющимся данным вычислить, по крайней мере, несколько ложных целей.

Он почувствовал как Тамман активировал систему контроля повреждений, но быстрая проверка показала, что ничего существенного не пострадало, и он вернулся к дисплею, так как Сэнди выпустила первый залп.

* * *

Пот залил Вроксану глаза, когда дюжина изумрудных Божественных Щитов исчезли со звездного неба. Демоны! Демоны, сделали это!

“Срочно”, повторил Голос. “Требуется ввод режима обороны.”

Первосвященник напряг свою память. Во время священных церемоний никогда думать не требовалось, разве что только во время богослужения. Отчаянно перебирая в памяти каждый ритуал, он искал слова “режим обороны”, но не мог вспомнить ни одного стиха, который бы использовал их. Стоп! Он не помнил ничего где бы использовались оба слова, но Песнь о Техобслуживании использовала слово “режим”!

Он дрожал, думая, что случится если он осмелится использовать слова другой песни. Что, если это не те слова? Что, если они обратят гнев Божий на него?

* * *

У Шона вырвался вопль триумфа. Центр управления на земле, возможно, и был спрятан, но оружейные платформы были совершенно открыты! Даже не прикрыты щитами!

“Бей их, Сэнди!” выкрикнул он, и Израиль выпустил следующий залп, несмотря на подоспевшую третью волну неприятельских ракет.

* * *

Вроксан застонал, когда исчез еще десяток изумрудов. Это почти десятая часть от их общего количества, а Демоны все еще были живы! Если они разрушат все Божьи Щиты, то ничто не будет стоять между ними и гибелью их мира!

“Внимание”. Как и всегда прекрасный, Голос, казалось, кричал в его голове. “Наступательные возможности уменьшились на девять точка шесть процентов. Требуется ввод режима обороны.”

Кровь побежала по бороде Вроксана, когда он прокусил свою губу, но даже не обратил на это внимание, видя как демоны размножились еще раз. У него не было выбора, и он произнес слова из Песни Техобслуживания.

“Запустить режим автономной работы!” вскричал он.

Он почувствовал, как все в ужасе на него уставились, но он заставил себя стоять ровно, ожидая удар Божьего гнева. Молчание в ответ накалило обстановку до предела, а затем -

“Запускается режим автономной обороны,” произнес Голос.

* * *

“Черт!”

Шон ударил кулаком по подлокотнику своего ложемента. Они перехватили третий залп, но карантинная система, наконец, заметила, что её уничтожают. Вокруг десятков выживших орбитальных баз появились щиты и ожили собственные приманки. Они были сконструированы по технологиям Четвертой Империи и были далеко не столь хороши, как усовершенствованные Дахаком и Бюром кораблестроения системы, имеющиеся у Израиля, но они были все же достаточно неплохи. Они имели возможность перехватить любую выпущенную в них ракету, как вот сейчас, но пока у них не было других целей. Они все еще не установили координаты планетарной базы, управляющей ими, и расстояние до неё был теперь слишком велико, чтобы даже пробовать это сделать.

Он хотел было приказать Сэнди изменить приоритеты ее огня, концентрируя его на одной цели, но она уже именно это и делала.

Линкор снова затрясло, но заметно слабее, и он почувствовал прилив надежды. Сэнди уничтожила почти четыре десятка баз, возможно, она прорядила их достаточно, что бы они все же смогли выжить!

Они были под прицелом в течение четырех минут, и у них была еще целая минута, до того как противник открыл огонь. Дистанция была более чем в тридцать одну световую минуту, и это, тоже, должно было помочь. Если бы они были, по меньшей мере в тридцати пяти минутах, и получилось бы вырваться из захвата прицельной системы, они могли бы перейти в стелс режим и -

Израиль тряхнуло еще раз, и заверещал очередной сигнал о повреждениях. Дерьмо! Он вывел из строя две Сэндины пусковые установки.

* * *

Вроксан смотрел на звезды, и в нем возрождалась надежда. За это время исчез только один щит. Пожалуй, никто из них не был бы уничтожен, если бы он знал, что Господь и Голос действительно от него требовали, но, по крайней мере он был еще жив и скорость разрушения щитов замедлилась. Означало ли это, что Господь улыбнулся ему в конце концов? В Писании сказано, человек, мог бы, сделать лучше — но если Господь даровал ему милость, признавая его лучшим, то не он ли позволил этому свершиться?

* * *

Израиль стремился вырваться из зоны поражения, уворачиваясь и дергаясь когда Шон, Брашан и маневровые компьютеры задавали свое уклонение, Гарриет забросила прокладку курса и включилась в подсеть ремонтно-восстановительных работ, помогая Тамману бороться с повреждениями линкора. Еще две ракеты сдетонировали рядом с кораблем, и его скорость упала до 0.6 скорости света из-за повреждения одного из двигателей, но огонь противника становился все меньше и менее точным. Сэнди удалось вывести из строя еще тринадцать пусковых платформ, создав огромные бреши в первоначальной защитной сети, но Шон видел, что выжившие оружейные платформы начали восстанавливать равновесие за счет подоспевших платформ с другой стороны планеты. Но, возможно, огонь Сэнди просто их достаточно сильно прорядил, так что системы электронного противодействия Израиля начали с ними справляться.

У него мелькнула мысль, что, даже зная это, он до конца в это не верил.

Он перепроверил дистанцию. Тридцать четыре световых минуты. Еще семь минут до выхода из зоны поражения ракет на их пониженной скорости. Смогут ли они продержаться так долго?

Очередной залп тряхнул корабль. Еще один. И еще. Новый сигнал о повреждениях пришел к нему через ком. Они не собирались прекращаться пока корабль не выйдет за предел радиуса действия ракет, которые преодолевали тридцать пять световых минут, и каждый залп по-прежнему разделялся между ними и всеми приманками. Они не могли вырваться из захвата, но если системы наведения ‘плохих парней’ были настолько плохи, что не могли отличить их от ложных целей, может они могут перейти в -

* * *

Вроксан наблюдал как демоны расплодились еще раз. Они, должно быть, имели неисчерпаемый запас своих зародышей, но Бог поразил всех, кого они породили. Свежее облако алых точек нарушало звездный порядок — а потом они исчезли.

Они все исчезли и кольцо Божьева гнева стало пустым. Пустым!

Молчание повисло вокруг, кровь молотом стучала в его висках, а собравшиеся священники затаили дыхание.

“Цель уничтожена,” произнес Голос. “Бой окончен. Инициируются ремонтно-восстановительные процедуры. Отключение боевых систем.”

* * *

Они нас потеряли,” сообщила Сэнди тихим, дрожащим голосом, когда Израиль исчез в стелс режиме, и Шон Макинтайр выдохнул с облегчением.

Он весь вспотел, но они были живы. Они не должны были выжить. Ни одно судно их размера не может устоять против такой плотности огня, даже примененного столь неуклюже. Но Израиль смог. Как-то.

Его руки начали дрожать. Их стелс режим электронного противодействия был лучше, чем все, чем располагала Четвертая империя, но, чтобы его задействовать пришлось отключить все излучающее оборудование, которое можно засечь. Это означало, что Сэнди была вынуждена выключить ее собственные активные датчики, обе ложные системы электронного противодействия и внешний щит, так как он простирался далеко за пределы поля невидимости. Он надеялся, что переход в стелс режим синхронно с уничтожением приманок убедит плохих парней, что они уничтожили Израиль, но если их системы слежения не потеряли захват, они станут неподвижной мишенью. Они даже не были прикрыты приманками против следующего залпа.

Дрожание его рук передалось дальше, когда он по-настоящему понял, на сколько маловероятный шанс ему выпал, и не только ему одному. Но это случилось, но он даже не подумал об этом. Хотя, не совсем так. Он действовал инстинктивно, а остальные слушались его, доверяя ему, чтобы получить этот шанс.

Он заставил себя дышать медленно и глубоко, используя свои импланты, чтобы ослабить прилив адреналина, и думал о том, что он сделал. Он заставил себя отстраниться и проанализировать, теперь, когда он успел подумать, это, возможно, была не такая уж плохая идея. Она сработала, разве нет? Но, Господи, на какой же риск он пошел!

Может быть, сказал он себе тихо, лекции тети Адриенны о чрезмерно смелой тактике, содержат зерно истины, в конце концов.

Глава 16

Сверкающие звезды проносились над головой, а еще одна крошечная звезда ползла по боевой стали у него под ногами, когда робот сварщик производил адский сноп искр в глазах Шона Макинтайра, в то время как Израиль пребывал в кромешной темноте почти в световом-часе от основной системы.

Его израненный корабль скрывался в тени астероидного пояса, а он контролировал сварщика через нейроинтерфейс. Другие вспомогательные роботы уже срезали неровные края пробоины, воссоздали вырванные фрагменты и предварительно установили пластины боевой стали. Теперь огромный сварочный автомат, ползал, закрепляя пластины на месте. При других обстоятельствах, систему контроля повреждений можно было бы оставить без присмотра для такой рутинной задачи, но одно из попаданий в Израиль уничтожило треть его инженерных периферийных устройств. И пока Тамман и Брашан не восстановят их — если они их восстановят — управление под-сетью системы контроля повреждений оставалось далеко от идеала.

“Как тут у тебя дела?”

Он повернул голову внутри сферического силового поля его “шлема”, к Сэнди, идущей к нему по изгибу корпуса.

“Неплохо.”

От усталости его голос охрип и она внимательно на него посмотрела, подойдя ближе. Массивная, сломанная балка возвышалась позади него, развороченная взрывом, повредившим, бронированный отсек одного из двигателей. Он стоял между кромешной тьмой и сварочным огнем, половина его тела терялись в тени, а другая светилась адским пламенем, его лицо было перекошено. Наступила его очередь просыпаться от кошмаров по ночами, но он посмотрел ей прямо в глаза.

“Выглядит лучше, чем я ожидала,” сказала она после паузы.

“Да. С этим повреждением к концу вахты будет покончено.”

“В конце какой вахты, глупышка? — слегка поддразнила она его. — Ты уже должен быть в спальном мешке.”

“Правда?” Он говорил с искренним удивлением, и она не знала, плакать или смеяться от его усталого, удивленного выражения на лице, когда он посмотрел на часы.

“Будь я проклят. Так ты именно поэтому пришла сюда? Чтобы позвать меня?”

“Да. Макмахан всегда будет её, и в этой ситуации, лучше, чтобы ее мужчина отправился внутрь на своих ногах, до того как заснуть.”

“Ясно,” он потянулся,” ты попала в точку, курсантка Макмахан. А как насчет этого малыша?” Он махнул рукой в сторону сварочного автомата.

“Осталось доделать всего лишь пятьдесят метров, Шон. Ты можешь доверить ему, сделать это по его внутренним программам. И если ты пойдешь со мной и позволишь уложить себя, Тетя Сэнди обещает, что она вернется и проверит все через час. Договорились?”

“Договорились,” вздохнул он. Парочка развернулась и исчезла за нависающим бортом линкора, и лишь одинокая звезда сварщика поползла за ними, горя, подобно потерянной душе, в глубинах бесконечной ночи.

* * *

Даже Брашан выглядел опустошенным, люди же были совершенно измученны, но за три недели изнурительного труда они отремонтировали все, что можно было отремонтировать.

“Хорошо, народ,” Шон, как старший, открыл заседание. “Мне кажется, что двигаться к нашей следующей точке остановки не очень хорошая идея. У кого будут возражения?”

Гримасы на уставших лицах и кивки головами ответили ему. Звезда класса G6, их вторая точка назначения, была в двенадцати с половиной световых лет от их нынешнего положения. В едва ли половину от скорости света — максимум из того, что Израиль может поддерживать на оставшемся основном двигателе — путешествие продлится семьдесят пять месяцев, несмотря на то, что для них оно продлиться всего лишь. пять с половиной лет.

“Это хорошо. Я бы не хотел проделать столь долгий путь, а потом, там ничего не найти. Тем более что мы знаем о существовании здесь работоспособной верфи.”

“Убедительно излагаешь,” согласился Брашан, делая подобие улыбки своими закрученными губами. “Конечно, остается небольшая проблема получения контроля над этой верфью.”

“Это верно,” Шон откинулся на спинку и уставился в экран, “но, возможно, это не так сложно, как кажется. Например, мы знаем, что энергия для стазисного поля на платформы поступает от наземного источника, так что это вероятно центр управления. Если это так, овладение им должно дать нам контроль над платформами, так же. В противном случае, его разрушение должно их отключить, правильно?”

“Я согласен, что это кажется вполне логичным, но как ты собираешься проникнуть в ее орбитальную оборону, чтобы подобраться к ней?”

“Ловкость рук, Брашан. Мы будем обманывать простачков.”

“Ооо, нет. Это звучит так, что мне скорее всего не понравится.”

Шон заулыбался, а другие начали усмехаться, когда Брашан начал раздувать свой гребень, что у Нархани означало выражение сильного страдания.

“Это будет не так уж плохо — я надеюсь.” Шон повернулся к Сэнди и своей сестре. “Разве ваш анализ не пришел к такому же выводу, что сделал я?”

“Почти так,” сказала Сэнди, бросив взгляд на Гарриет. “Мы согласны, что они обнаружили нас в пассивном режиме. Мы не включали ни одной активной системы до того как они привели свою оборонную систему в боевую готовность.”

“А их тактика?”

“С этим достаточно много вопросов, Шон, и еще один момент нас беспокоит,” продолжила Гарриет. “Твоя теория звучит логично, но это только теория.”

“Я знаю, но посмотри на это. Как бы не было мне больно это признавать, такая громадная огневая мощь должна была раздавить нас, как муху, какой бы блестящей не была моя тактика. Ответные шаги были очень медленными, Гарри. Медленными и неповоротливыми.”

“Хорошо, но тогда как объяснить их оборонительную тактику? С одной стороны медленную, и это позволило нам вывести из строя тридцать шесть платформ перед тем как остальные начали себя защищать.”

“Медленная, неуклюжая и глупая,” пожал плечами Тамман.

“Ты недопонимаешь, Тамм.” продолжила Гарриет вместо Сэнди. “Правильно спроектированные автоматические средства защиты не должны были позволить себя атаковать без сопротивления, но будучи достаточно глупой, чтобы позволить нам разнести любую из них, мы должны были разнести их всех. Кроме того, много ли мы встречали нетронутых карантинных систем? Нет. Это означает, что программы заложенные в них были не достаточно хороши, чтобы контролировать свое оружие — в глубоком космосе сохранить полностью функционирующую систему сорок пять тысяч лет, это нечто.”

Она сделала паузу, давая время на осмысление и Тамман кивнул. Управляемая Гарриет платформа невидимка с датчиками, располагающаяся на удалении в сорок световых минут, давала им доказательства. Модуль класса Радона был уже не в режиме ожидания, он работал над восстановлением оружейных платформ, которые уничтожила Сэнди.

“С другой стороны,” продолжала она. “Режим пассивной обороной этих платформ достаточно эффективен по Имперским стандартам, так же как и трюк с прыгающим источником энергии на земле, очень даже неплох. Это не стандартная военная техника, но она работает. Может быть, её разработчик был гражданский, но, если это так, он был хитер — не из тех, кто оставляет противнику хоть какие то шансы. И если этот умник разработал всю эту оборонительную систему, почему она не пришла в полную боевую готовность до нашего третьего залпа?”

“Тогда, как ты думаешь, что же произошло?” вопросом на вопрос ответил Тамман.

“Мы не знаем, и это нас беспокоит. Похоже что в командной цепочке управления было какое то очень медленное, неуклюжее и глупое звено. И если это так, то это, возможно, спасло наши жизни в этот раз, однако, это также может преподнести нам сюрприз, особенно, если мы ошибаемся в своих предположениях.”

“Достаточно,” сказал Шон. “Но, учитывая, как много потребовалось времени, чтобы привести оружие в боевую готовность, то, оно должно быть, очень недальновидное, верно?”

“Здесь мы должны с тобой согласиться,” сухо ответила Гарриет. “Нас пугают твои дальнейшие действия, а не твои выводы.”

“Тпру! Притормози.” Тамман привстал с ложемента. “Какие выводы? Вы что-то скрывали от меня и Брашана, Капитан, Сэр?”

“Не скрывали. Просто вы оба так закопались в решении технических проблем, что пропустили все обсуждения.”

“Хорошо, но сейчас то мы здесь, так почему бы вам не просто не ввести нас в курс дела?”

“Это не сложно. В тот раз мы летели сюда тупо и безрассудно, излучая энергию как небольшая звезда. В этот раз мы будем как метеорит.”

“Я знал, что мне это не понравится,” вздохнул Брашан, и Шон усмехнулся.

“Ты просто не врубаешься, подумай сперва об этом. Смотри, они позволили нам углубиться на двадцать восемь световых минут, прежде чем даже начали приводить свои системы в боевую готовность, не так ли?” Тамман и Брашан кивнули. “Хорошо, почему они так сделали? Почему они не начали активировать их, как только мы вошли в радиус действия их ракет? Ведь они не могли знать, что мы не будем стрелять, как только мы приблизимся на дистанцию атаки.”

“Ты говоришь, что они не засекли нас раньше,” сказал Брашан.

“Именно так. И это дает нам общее представление, насколько далеко их пассивные датчики смогли нас обнаружить. Сэнди и Гарри прогнали компьютерную модель, предполагая, что нас засекли за сорок световых минут — полтора часа полетного времени, прежде чем они пришли в боевую готовность. Исходя из этого, модель говорит, что наше поле невидимости должно скрывать излучение нашего двигателя до радиуса световой-минуты, при условии, что мы максимально снизим его мощность. Это означает, что мы можем пробраться очень глубоко, прежде, чем отключим все что возможно и превратимся в метеорит.”

“Сдается мне, что этом плане остаются еще несколько сложностей.” Сомнительно воскликнул Тамман. “Прежде всего, если бы я разрабатывал защитную систему, то в первую очередь не позволил бы камню, размером с Израиль, обрушиться на планету. Я бы запрограммировал, чтобы эти ужасные платформы взорвали его еще на входе в атмосферу. Во-вторых, мы не сможем приземлиться, или даже сманеврировать на орбиту, без двигателя, и мы будем находится внутри этой световой минуты. Они смогут идентифицировать нас как корабль на таком расстоянии, как с полем невидимости, так и без него.”

“О, нет, этого не случится.” Шон улыбнулся своей лучшей улыбкой Чеширского кота. “Что касается первого пункта, то тебе нужно выделить время и ознакомится с этим докладом, который я сделал для Коммандера Кельвина в последнем семестре. Наша поисковая команда изучила остатки более сорока планетарных систем обороны в настоящее время, и в каждой из них требовалось разрешение человека на перехват что-либо без активного излучения. Помните, что более половины этих штук были созданы гражданскими лицами, а не военными, а центральные компьютеры были чертовски намного глупее, чем Дахак. Разработчики хотели однозначно обезопасится от того, что их система случайно кого-то убила, кого они не хотели убивать, и ни одна из изученных систем не уничтожит метеор, каким бы большим он не был, без специального разрешения.”

“Ну и? Все дело в том, что у нас появится активное излучение, как только мы запустим двигатель.”

“Конечно, но не там, где они смогут увидеть нас в течении долгого времени, чтобы это стало критично. На дистанции в две световые минуты мы сбросим скорость до примерно 20000 километров в секунду, отключим двигатель, и приблизимся к планете.”

“Господи Иисусе!” воскликнул Тамман. “Ты собираешься войти в атмосферу на линкоре со скоростью двадцать тысяч километров в секунду?”

“Почему бы и нет? Я промоделировал эту ситуацию, корпус теперь, после того как мы заделали все пробоины, должен выдержать. Мы войдем под углом, воспользуемся торможением об атмосферу и на высоте около двадцати тысяч метров запустим двигатель.”

“Ты выжил из своего крошечного ума!”

“В чем дело, ты думаешь, что двигатель не выдержит?”

“Шон, даже на одном из двигателей, мы можем разогнаться с нуля до 0.6С за одиннадцать секунд. Конечно, если мы запрограммируем маневр верно и отдадим все на откуп автопилоту у нас будет возможность достичь земли в одной точке. Но мы будем лететь на чертовски высокой скорости, когда войдем в атмосферу и двигатель создаст неимоверно яркий энергетический выброс, когда мы погасим такую скорость так быстро. И нет никакой — никакой! — возможности скрыть это даже с полем невидимости!”

“Да, но к моменту запуска двигателя, мы будем находится внутри атмосферы. Я сомневаюсь, что кто бы ни создавал эту систему, запрограммировал её уничтожать воздушно-реактивные цели!”

“М-да”. Тамман задумался, но Брашан поставил под сомнения выводы капитана.

“Не слишком ли это рискованное допущение — особенно если, как Гарри и Сэнди сходятся во мнении, что в системе управления существует элемент непредсказуемости?”

“Не совсем”. Сказала Гарриет, соглашаясь с Шоном, несмотря на свои сомнения. “Это карантинная система. Она, вероятно, запрограммирована на удержание людей, пытающихся спастись после удара биологического оружия, так же как и от прилетающих извне, но Шон прав. Во всех системах, что мы встречали ранее, требовалось подтверждение от человека на перехват всего, что было не однозначно идентифицировано как космический корабль. Она не должна заботиться о таких вещах как метеоры, и почти наверняка не настроена на перехват целей не покинувших атмосферу. Даже если это так, ты забываешь о времени реакции. Потребуется не менее двух минут просто для снятия стазисного поля с этих платформ. Им просто не хватит времени для того, чтобы увидеть нас и активировать оружие в период между включением двигателя и выбросом энергии, переходом в режим невидимости и приземлением.”

“Похоже, что это верно. Но, что мы будем делаем, когда окажемся внизу?”

“Это то, в чем Сэнди и я не разделяем действия нашего бесстрашного капитана. Он хочет, приземлиться у источника энергии и захватить его. Что звучит заманчиво, однако, у него могут быть локальные защитные системы. Мы не можем предсказать это заранее — мы не можем использовать активные датчики, не раскрывая свое приближение — но если у него существует наземная система обороны, она может быть работоспособной. И если это так, то она достанет нас раньше, чем мы даже сможем это понять и разобраться в ситуации.”

“Мы могли бы уничтожить всю эту территорию из космоса,” предложил Тамман. “Двигаясь так медленно, у Гарри будет достаточно времени, чтобы установить его координаты его в пассивном режиме. Мы могли бы выпустить по нему досветовые ракеты за несколько световых секунд. И, как ты говоришь, даже если их старт заметят, то он не успеет опомниться, прежде чем случится очень плохо.

“Мы могли бы, и это приходило мне на ум,” согласился Шон”, но я бы предпочел захватить это место нетронутыми. Мы не можем использовать активные сканеры в режиме невидимости, но мы можем проводить визуальное наблюдения, до того как мы из него выйдем. Это огромная электростанция, и должна быть какая-то причина из-за которой автоматика её поддерживает, после того как все умерли. Давайте заглянем и посмотрим, может быть это нам как то поможет, прежде чем мы её разнесем. Я бы не хотел убивать курицу, несущую золотые яйца, если это может помочь.”

“В точку,” согласился Тамман. “Безусловно, в точку.”

“Что опять возвращает нас к моим и Сэндиным возражениям,” указала Гарриет. “Если мы не хотим, чтобы нас распылили по космосу, то мы не должны приземляться у неё. И даже не потому, что не знаем, есть ли там наземные защитные системы или, что ‘что-то еще’ в цепочке команд управления.”

“Я полагаю, что девочки правы, Шон,” сказал Брашан. “Признаюсь, твой план кажется уже менее безрассудным, чем я предполагал, но они все равно правы, и не надо так сильно напирать.”

“Там? Ты с ним согласен?”

“Да,” утвердительно ответил Тамман, и Шон пожал плечами.

“Хорошо, возможно здесь я и перегибаю палку. Подводя итог, мы корректируем план, чтобы приземлиться на планету по дуге, за этим объектом, так?”

* * *

Первосвященник Вроксан сидел на своем позолоченном троне и спокойно наблюдал за просителями, пытаясь оценить их настроение.

Матерь-церковь получила хорошую встряску, когда по Божьему благословению им выпало Испытание, столь быстротечное, что никто за пределами Внутреннего Круга ничего об этом и не знал, пока оно не закончилось. Молва о нем на крыльях талмака распространилась уже после, и люди обсуждали эту историю, которая, он был уверен, выросла в еще более страшную, с каждым её пересказом — но они сумели подавить все упоминания о неизвестных словах Голоса и о его отчаянных импровизациях. Вроксан не был уверен, что это было необходимо, но он был уверен, что было бы гораздо разумнее для Внутреннего Круга разобраться в этом самим, прежде чем они позволят остальным усомниться в вере, путем выявления всех фактов.

Однако на сколько бы неординарным не было это событие, результат был ясен: Испытание пройдено, демоны поражены, как и было обещано в Писании. Тысячелетия веры получили подтверждение, и по этому все завершилось торжественным праздником благодарения и тайным совещанием священников.

Когда последняя персона вошла в заполненный двор Святилища он поднял руку в благословении со своего престола и хор запел величественную молитву Прославления.

* * *

Последние четыре часа были муторными.

Израиль крался с ничтожной скоростью 0,2 с, окутанный полем невидимости, которое превратило его в черную пустоту. Его пассивные системы были выдвинуты вперед, балансируя на грани, чтобы предупредить любые активные системы обнаружения, но они ничего не видели, кроме достаточно мощных источников энергии, и любопытство убивало его экипаж.

Гарриет, действительно, локализовала источник энергии в пределах пятидесяти километров, что было вполне достаточно для его уничтожения боеприпасами, которые они имели, но Шону хотелось непосредственно изучить планету. К сожалению, оптические системы наблюдения Израиля, и в лучшие времена дающие смазанную картинку по сравнению с активным пространственными сканерами, давали еще более размазанное изображение через поле невидимости, которое их укутывало. Они могли бы задействовать двигатель, чтобы их начальная скорость была выше, и преодолеть весь путь без поля невидимости, но они не смогли бы ни маневрировать, ни замедлиться при входе в атмосферу не переходя в режим невидимости. А Шон не знал, как оборонная система отреагирует на “астероид”, который появляется и исчезает и он не хотел это выяснять, он и так ставил все на то, чтобы максимально приблизиться, прежде чем отключить поле невидимости в нужной позиции. Более того, он хотел иметь возможность развернуться и уйти если он увидит какие-то признаки изменения уровней мощности на орбитальных базах. Всегда существовала возможность, что защитная система сможет что-то засечь, даже не увидев Израиль и начнет стрелять, и, если они будут двигаться слишком быстро, то двигателю придется потрудиться, чтобы погасить скорость корабля, энергетический выброс может просочиться через поле невидимости, и выдать их месторасположение.

Они прошли отметку в две световые минуты и он, лежа в своем ложементе, почувствовал внутреннее напряжение, когда их скорость упала еще больше. Тамман и Брашан действовали осторожно и скоординировано, снижая мощность двигателя и скорость совместно, и Шон удовлетворенно хмыкнул, когда двигатель полностью выключился. Точно на отметке, подметил он: ровно 20000 км/с. Внутренняя сила тяжести все еще была, но Израиль больше вовсе не давал излучения наружу.

“Хорошо, ребята,” пробормотал он, затем обратился к Сэнди. “Отключай поле невидимости.”

“Выключаю”, она ответила четко и через нейроинтерфейс Шон наблюдал как она выключила поле невидимости с той же изысканностью как и Тамман.

Весь экипаж затаил дыхание, когда Гарриет начала изучать информацию со своих пассивных систем очень, очень внимательно. Затем она расслабилась.

“Все выглядит хорошо, Шон.” Ее голос был приглушенным, как будто она боялась что её может услышать система обороны. “Стазисные поля платформ твердые как скала.”

Весь экипаж выдохнул, а Сэнди посмотрела вверх с улыбкой.

“Мы здееесь”, она пропела и все громко рассмеялись.

“Конечно, мы прошли.” улыбнулся ей в ответ Шон, окрыленный успехом своей задумки. “Мы просто огромный камень.” Он самодовольно посмотрел на Таммана. “Похоже, что система обороны запрограммирована уничтожить только корабли, а без излучения, мы не корабль.”

“Я ненавижу его, когда он прав,” произнесла Сэнди вслух. “К счастью, это случается не часто.”

Это дало еще один повод для смеха, Шон погрозил ей кулаком, после чего висевшая напряженность исчезла полностью. Затем он проворно встал.

“Отлично. Гарри, запускаем оптические системы, давай посмотрим, что мы сможем увидеть.”

“Запускаю,” произнесла его сестра, и сине — белый шар планеты начал расти на дисплее, вытесняя на нем звезды, по мере выдвижения вперед оптической головки. Они были почти в тридцати шести миллионах километров, но особенности поверхности проявились с поразительной ясностью.

Шон жадно смотрел на моря и реки, изломанные линии горных хребтов, зеленые пятна лесов. Впервые за сорок пять тысяч лет человеческие (или Нарханские) глаза, созерцали эту планету, и она без сомнения была прекрасна. Никто из них не осмеливался и надеяться увидеть цветущую, дышащую красотой планету, в конце своего тяжелого вояжа, но еще более невероятно, казалось, что планета была жива. Здесь, несмотря на то, что в центре, Четвертая империи сама себя уничтожила, планета была жива.

Его глаза пожирали ее, а затем он застыл.

“Эй! Что за-?”

“Смотри! Смотри!”

“Боже мой, это же-!”

“Господи, это ли не-?”

Недоверчивый гул голосов заполнил командную палубу, когда все они это увидели. Гарриет не нужны были ни какие инструкции, она уже начала увеличивать невероятную находку. Изображение всей планеты исчезло, сменившись на, максимально приближенную, только одну её маленькую часть поверхности, и гул голосов исчез, когда они в тишине уставились на портовый город.

* * *

“Ну, что, еще вопросы есть?” пробормотал Шон.

“Черт.” Покачал головой Тамман. “Я бы ни за что не поверил в это, если бы сам не увидел. Черт, я до сих пор еще не верю тому, что я вижу!”

“Ты действительно это видишь,” негромко произнесла Сэнди. “А так же, возможно, это хорошо, что мы не разнесли центр управления.”

“Точно,” согласился Тамман, и весь экипаж Израиля содрогнулся при мысли о том, что они, возможно, могли применить против населенного мира.

“Но я не понимаю,” размышлял Брашан. “Жизнь, да — на Бирхате же жизнь осталась, поэтому она конечно, теоретически возможна. Но населена? Люди?” Его гребень закачался в недоумении и он начал потирать свою длинную морду двупалыми руками.

“Этому есть только одно объяснение”, сказал Шон. “На этот раз карантинная система сработала.”

“Это кажется невозможным,” вздохнула Гарриет. “Замечательным, но невозможным.”

“Да, ты права”. Шон нахмурился, разглядывая большой, укрепленный город. “Однако это порождает только новые вопросы, не так ли? Вроде того, что случилось с их техническим прогрессом? Их система обороны все еще в рабочем состоянии, и центр управления там, внизу, так почему же они там так работают, как это?”

Он махнул рукой на изображение, где впряженные в плуги животные обрабатывали лоскутное одеяло полей. Маленькие, низкие домики выглядели достаточно добротными, но они были построены из дерева и камня, и многие из них имели соломенные крыши. При том, что обветренные развалины древнего города Четвертой Империи лежали едва ли в тридцати километрах от грубых стен города.

“Это достаточно глупо, не так ли?” ответила Сэнди.

“Повтори это еще раз. Какого черта, кто-то может так деградировать посреди таких технологий? Просто по руинам, которые мы увидели, на этой планете жили миллионы людей. Можно же покопаться в обломках, не говоря о том что, по крайней мере, кто-то один в их среде по-прежнему эксплуатирует высокие технологии, и текущая численность населения должна опираться на научные достижения. Но даже если это не так, где же развитие собственных технологий?”

“Некий вид доморощенной чумы?” предположил Тамман.

“Вряд ли.” Покачал головой Брашан, по человечески выражая отрицание. “Их познаний в медицине должны быть достаточно, что бы справиться с чем-то попроще чем биооружие самостоятельно.”

“А как насчет войны?” Предложила Сэнди. “Прошло очень много времени, ребята. Они могли бы начать бомбить друг друга.”

“Может и так, но тогда почему остатки тех башен не сровняны с землей?” Возразил Шон. “Имперские боеприпасы не оставили бы от них ничего.”

“Не обязательно.” Гарриет смотрела на картинку, играя с локоном её волос. “О, ты прав на счет гравитонных боеприпасов, но предположим, что они использовали маленькие ядерные боезаряды или химическое оружие друг против друга? Или сделали собственное биооружие?”

“Я предполагаю, что это возможно, но это все равно не объясняет, почему они так и не восстановились. Возможно, они полностью потеряли свои базовые технологии — я не понимаю как это возможно, с такой наземной станцией, работающей до сих пор, но давайте признаем такую возможность. Мы видели градостроительную культуру, распространенную, по меньшей мере, на двух континентах. Мне так кажется, что населения там примерно столько, сколько до аграрная экономика может обеспечить, на самом деле, больше, чем я ожидал; их сельское хозяйство должно быть более эффективным, чем выглядит. Но учитывая, такое количество населения, почему они не разработали свои собственные базовые технологии?”

“Верно подмечено,” согласился Тамман,” и я бы хотел ответить на него, но не могу. Похоже, что у них есть некое табу на развитие технологий.”

“Да, но они взяли и расположили свой самый крупный город точно в месте, где должно размещаться управление их системой обороны.” Шон покачал головой в недоумении. “Это прямо в центре их крупнейшего материка и в радиусе пятидесяти километров от него нет ни одной реки. Для той транспортной системы, что мы видели, это расположение чертовски неудобно для города, возникшего естественным образом. Посмотрите на систему каналов, которую они построили. Их там более двухсот километров, и все для того, чтобы доставлять грузы в город. Здесь должна быть какая-то причина для такого его расположения, и я могу только догадываться о причина такого размещения. При условии, конечно, что именно такое размещение имеет какой-то смысл на планете, которая ничего не знает о технологиях!”

“Ну,” вздохнула Сэнди: “Я думаю, есть только один способ это выяснить.”

“Дай, угадаю.” Спокойный тон Шона не обманул ни одного из его друзей. Затем он улыбнулся. “И какая бы ни была причина, Мама и Папа будут очень рады услышать, что мы нашли еще одну планету, которая не только обитаема, но, так же, населена людьми!”

Досветовой линкор Израиль полого пронзал атмосферу, медленно снижаясь, из-за чего он был окутан огнем. Его экипаж находился в своих ложементах, чувствуя, как их корабль дрожал от бешеного спуска, и как его лобовое покрытие начало светиться. Тепловые датчики поползли вверх, когда толстая броня боевой стали раскалилась до вишнево-красного цвета, затем желтого, а затем и белого. Страшный жар начал распространяться от носовой части его корпуса, воздух пылал перед ним, когда он пробивал тоннель в перегретой атмосфере на своем пути, Шон Макинтайр наблюдал за показаниями и пытался сохранять спокойствие.

Маневровые компьютеры терпеливо ждали, согласно тщательно написанным программам, и яростно ревущие двигатели оставались безжизненными. Предстоял непростой спуск, но пока все, было в норме, они уже наметили укромную альпийскую долину в полутора тысячах километров от самого крупного города планеты. Все будет хорошо, — сказал он себе в тысячный раз, и невесело усмехнулся своему самовнушению.

* * *

Первосвященник Вроксан стоял на балконе и смотрел на горящее ночное небо. Его слуги вызвали его почти в истерике, и он выскочил только в одном халате, чтобы увидеть ужасные огненные полосы собственными глазами. От увиденного его бросило в дрожь.

Падающие звезды он видел и раньше, и удивлялся, почему дело рук Божьих покидало славный небосвод и падало на землю, на которую демоны предательством изгнали человека, но он никогда не видел такой огромной. Никто не видел, и он смотрел на её сияние над Храмом, как истинный Перст Божий и дрожал.

Может это-?

Нет! Гнев Божий убил демонов, и он быстро подавил кощунственные мысли. Но, все же, недостаточно быстро. Он подумал, что если у него возникли подобные мысли, сколько еще из его невежественной паствы подумает так же?

Он резко выдохнул, когда прекрасный и пугающий свет исчез за вершинами на западе. Достигнет ли она земли? Если да, то где? Далеко за пределами Арис — возможно, даже за Малагором. Тогда у Чериста? Или у Шовмаха?

Он встряхнулся и повернулся, спеша в тепло своих апартаментов от холода весенней ночи. Это не могут быть демоны, твердо сказал он себе, и если не они, то это, действительно, было дело рук Божьих, как и весь мир. Он кивнул с большей уверенностью. Несомненно, Бог послал это как знак и напоминанием о Его защите, и он должен проследить, что бы истина была распространена раньше чем маловерные — запаникуют.

Он закрыл балконную дверь и поманил слугу. Его сообщения должны быть готовы для сигнальной башни к первыми лучами солнца.

Глава 17

Колин Макинтайр задержался возле большой официальной приемной комнаты, наблюдая за тремя суетящимися людьми и дюжиной роботов, сортирующих бесчисленные мешки старомодной почты в ячейки для бумаги. Никто не заметил его в дверном проеме, и когда он продолжил движение к балкону, он сделал пометку об увеличении штата людей для чтения писем, пока он пытался разобраться в своих собственных чувствах.

Те мешки, и сотни других, предшествовавших этим, в последние несколько дней, доказывали, что какие бы оскорбления Меч Господень не наносил бы и как хорошо не были бы скрыты их истинный враги, его подданным было все равно. Эти письма были не простой формальностью, это не официальная переписка от глав государств. Они приходили от людей со всей Пятой Империи, выражая свою радость — и облегчение от факта — что их Императрица была беременна.

Тем не менее, его радость, как и Танни, была с горьким привкусом. Прошло более двух лет, но опустошающая боль осталась. Возможно, рождение детей (врачи уже подтвердили, и на этот раз будут близнецы) сможет заполнить эту пустоту. Он надеялся на это. Но он также надеялся, что он и Танни смогут не поддаться искушению, подменить ими память. Шон и Гарриет были особенные. Никто не мог заменить их, и их новые дети заслужили право быть особенными по-своему, без сравнения, как бы не любили они призраков.

Принятие такого решения было не простым. Подавленные горем и чувством вины, в некотором роде предательством по отношению к Шону и Гарриет, и страхом возможной потери снова. Его и Танни, процедуры био улучшения дали им века возможности зачать детей, и был велик соблазн подождать. Но, они столкнулись с дилеммой всех династий: обеспечение преемственности престола.

Это никогда не беспокоило лейтенант-командера ВМФ Макинтайра, подобные мысли даже в голову не приходили ни ему ни Танни, когда были зачаты Шон и Гарриет, потому что это казалось нелепым, что монархическая власть давно умершей империи должна быть сохранена. Но, как Цзянь Тао-линь подметил двадцать лет назад, это была преданность Короне — в лице Колина Макинтайра — который удержал человечество вместе, несмотря на его неискоренимое соперничество, и много лет должно пройти, прежде чем, такая первоначальная преданность может быть подкреплена другой. Колин был поражен, что тот, кто был верховным главнокомандующим последней коммунистической партии на Земле мог сделать подобное заявление, но Тао-линь был прав. И потому, у него Колина и Джилтани не было выбора, кроме как думать о династических задачах.

И, возможно, это было правильно, размышлял он, выходя на балкон и видя свою жену, дремлющую под летними лучами солнца. У них были связаны руки, это решение все равно докажет свою правоту лишь в будущем … и, что они нашли в себе мужество, чтобы снова полюбить после того, как любовь так жестоко их обидела.

Улыбнувшись, он подошел к Джилтани, склонился над ней, закрыв усыпляющее тепло Биа, и нежно её поцеловал.

* * *

“Я боюсь, что ты прав, Дахак.” Нинхурсаг потерла свой нос и кивнула. “Мы пристально наблюдаем за всеми старшими офицерами — черт, мы даже смотрим за лейтенантами — и как только обнаруживаем гниль, они становятся покойниками, так что, похоже, мы перекрыли все пути проникновения Мистеру Икс.”

“Я должен признать, я не ожидал, что его проникновение может быть столь ограниченным,” ответил Дахак, “как и то, что он будет распоряжаться жизнями его приспешников так бесцеремонно.”

“Хммм”. Нинхурсаг откинулась назад, скрестив ноги, обдумывая полученные результаты. Дахак был бесценным подспорьем для любого сотрудника службы безопасности. Компьютер, возможно, еще не развил в себе способность “интуитивного мышления”, но он имел глобальный доступ ко всем информационным сетям на Биа, и он был невероятно скрупулезный и сообразительный аналитик. Он и Нинхурсаг начали последовательно анализировать потенциальную опасность от каждого офицера не входящего в ближайшее окружение Колина, затем, Дахак имея возможность проникнуть в любую базу данных на Биа, проверял их анализ. В случае необходимости, привлекались местные агенты УВмР для детального разбирательства, выделенных Дахаком моментов, хотя, как правило, эти агенты даже не осознавали, что они делают и зачем. На текущий момент, компьютер мог сказать, адмиралу Макмахану, где находился любой флотский или морской офицер в системе Биа в любой момент времени за последние пятнадцать лет. Конечно, у него не было ничего подобного, в части глубины проникновения в Солнечной системе. Даже не из-за ограничений гиперкома работать на таком расстоянии в реальном времени, информационные сети Земли были все еще гораздо более децентрализованы, чем на Бирхате. Но даже при таких ограничениях, его доступ ко всем военным заказам и отчетам позволил ему все-же отсеять большинство старших офицеров Солнечной системы.

“По-видимому Мистер Икс согласен с поговоркой, что мертвые не говорят”, констатировала Нинхурсаг.

“Верно. Тем не менее, устраняя своих агентов, в попытке себя обезопасить, он так же лишается возможных доносов от них в будущем. Что, кажется, несколько непродуманно для него, если только он не получил все необходимое, из запланированного им, чтобы это ни было.”

“Мда”. Нинхурсаг нахмурилась от таких горьких мыслей. “Конечно, он, возможно, был слишком быстр, ради своего же блага. Теперь мы знаем о нем, и информация, что у него нет доступа к военным, от многого нас освобождает.”

“Но в то же время, она лишает нас потенциальной возможности получить доступ к его сети. Мы исчерпали все доступные нам возможности, Нинхурсаг.”

“Мда”, она снова вздохнула. “Черт. Как бы я хотела знать, что с ним стало! Просто сидеть здесь в ожидании еще одного его выпада совсем меня не привлекает. У него слишком серьезный послужной список.”

“Согласен.” Дахак помолчал, а затем продолжил, с особой тщательностью даже для него. “Мне подумалось, вообще-то, что наше зацикливание на военных, вполне логичное, возможно, привело к печальным последствиям сужения круга поиска.”

“Как так?”

“Мы исходили из того, что или он сам был военным, или был с ними очень тесно связан, или, что военные были достаточно осведомлены об его основных целях. Если же это не так, и, видимо это наш случай, возможно мы уделяли недостаточно внимания к другим областям уязвимости?”

“Это общая задача службы безопасности, Дахак. Мы должны были с чего-то начать, создав “чистую зону”, и сейчас мы её получили — как в прямом смысле этого слова, так и в следственном смысле. Мы можем быть уверены во всей Системе Биа, таким образом, мы можем предположить, что Колин и Танни защищены от прямых ударов, и, зная что военные чисты — теперь — это дает нам возможность организовать наше собственное контрнаступление. Но если Мистер Икс гражданский — даже кто-то из госслужащих — то, наши шансы найти его намного ниже.”

Дахак издал звук электронного подобия вздоху. Должности рядовых гражданских политиков и чиновников не подвергались постоянным фоновым проверкам, и гражданские служащие редко включались в периодические проверки безопасности военнослужащих мужчин и женщин, принимавших такие проверки как должное. Когда дело дошло до гражданских лиц, у него и Нинхурсаг не было ничего даже отдаленно похожего на центральную базу данных Боевого Флота, и их возможность вычислить подозреваемых существенно снизилась.

“Хуже того,” спустя какое то время сказала адмирал, “Мистер Икс знает, что он будет делать дальше, и это дает ему инициативу. Пока мы не выясним, чего же он хочет, мы даже не можем предсказать, что он вероятнее всего будет делать. Каждый руководитель службы безопасности вечно переживает, что он мог что-то упустить.”

“Само собой. Я только акцентирую на это внимание, потому что чувствую, что это важно, что бы мы сохраняли бдительность при любых непредвиденных обстоятельствах по мере наших сил и возможностей.”

“На этот счет я согласен. И именно это дает мне еще больше оснований к выяснению всего с самого начала. Тем более, что мы не знаем, кто на государственной службе может быть подкуплен. Или уязвим так же как был уязвим Винсент Круз.”

“Мудрая предосторожность. Однако, не создаст ли это проблем, когда ваши агенты ОНИ начнут свои расследования на Земле? Их вмешательство в не свое дело неизбежно будут замечено, и решение не сообщать даже высшему руководству гражданских служб безопасности относительно того, почему необходимо их присутствие, осложнит ситуацию. Действительно, это может даже привести к некоторой степени ведомственного обструкционизма в той части, что люди называют ‘войной за сферы влияния.’”

“Если и возникнет какая-то борьба за сферы влияния, то я гарантирую, что она будет короткой. Окончательная ответственность за безопасность Империи располагается прямо здесь, в моем кабинете. УВмР это главенствующая служба безопасности, и если кто-то думает иначе, мне придется указать ему, что он заблуждается, не так ли?”

Адмирал Макмахан холодно улыбнулась. Что вполне устроило Дахака.

* * *

Маска учтивости на лице Лоуренца Джефферсона скрывала его отвратительное настроение, когда он вместе с Гором шел к Шепардскому Центру мат-транса. Бдительные телохранители наблюдали за Губернатором и, знание того, что это его собственные действия сделали их присутствие здесь неизбежным, вызывало раздражение. Тем не менее, у него не было выбора. Он знал, убийство Гуса Ван Гелдера встряхнет руководителей Империи и вызовет кардинальную переоценку в обеспечении безопасности, но было очень важно разоблачить крота, внедренного Гусом. И, сделав это, единственный человек, который знал, что он имел доступ к тем оперативным записям, так же, должен был быть уничтожен.

Он, в некоторой степени, сожалел о гибели Эрики, Ганса и Йохана Ван Гелдеров. Гуса, конечно, нужно было убрать со временем, но уничтожение его столь неаккуратно противоречило врожденной аккуратности Джефферсона. С другой стороны, его столь раннее уничтожение оказалось даже лучше, чем предполагал план Джефферсона. Успешный заговорщик не закладывался в долгосрочной перспективе по подарок от богов, который сделал его лицом, которому вменялось ловить самого себя и, когда это случилось, он был этому лишь благодарен. И если безопасность Гора была сейчас лучше, он все равно не оставался недосягаем … в частности, против своего шефа службы безопасности.

Нет, истинное расстройство Джефферсона было связано не столько с мерами по обеспечению безопасности, которые, в конце концов, в действительности, не имели никакого значения, сколько из-за новостей с Бирхата. Последнее, что ему еще не хватало, так это появление другого наследника имперского престола! Ему пришлось избавиться от одной пары, и теперь, возможно, придется делать всю работу снова, тем более, что Джилтани уже объявила о своем намерении посетить своего отца на Земле и, что-бы роды были там же. Что, думал он с отвращением, именно то, что она и будет делать, именно тогда, когда она и Колин будут нужны ему в итоговом перекрестье прицела на Бирхате.

Конечно, напомнил он себе, когда он и Гор встали на платформу мат-транса, даже имперская наука не может предсказать с абсолютной точностью дату родов. Но если врачи правы, Джилтани рожать не придется, вообще-то, ибо она — и ее еще не родившийся ребенок — умрут на две недели раньше, чем это должно произойти.

* * *

Планетарный правитель Земли усмехнулся, глядя, как он и его вице-губернатор вошли в Конференц-зал. Гектор Макмахан — по прежнему мрачный, но без ледяного панциря — привел Тинкер Белл, а Брашиил принес своего Наркхана, одного из её генетически измененных щенков.

Гор наблюдал за замешательством Наркхана, когда Тинкер Белл вспрыгнула на него и повалила на пол. Он упал на ковер, толкая её всеми четырьмя лапами, издавая звуки счастливого рычания. Тинкер Белл была весьма энергична, для собаки разменявшей третий десяток, что объяснялось ее некоторыми био изменениями, но у нее не было ни малейшего представления каких чудовищных усилий стоило Наркхану, позволять ей выиграть, ни о том, насколько интеллект ее сына превосходил ее собственный. Даже если бы она была в состоянии осмыслить такие вещи, она бы никогда не узнала, а ее дети никогда бы не рассказали ей, и было что-то двояко веселое и горькое, видя как они ведут себя как обычные собаки, огрызаясь в ее присутствии.

Гектор поднял глаза и увидел опоздавших. Он подозвал свистком Тинкер Белл, которая мгновенно очутилась подле него. Она охотно плюхнулась у его ног, тяжело дыша, готовая мириться и с другим непонятным для неё человеческими действиями. Гор бросил язвительный взгляд на внука и Гектор посмотрел на него с чувством легкой вины, которое он не испытывал уже очень давно. При всей её необузданности, Тинкер Белл хорошо себя вела, когда Гектор её приструнивал.

“Гор, Лоуренс. Рад, что вы прибыли, — сказал Колин, вставая, чтобы пожать им руки. Гор ответил на рукопожатие, затем обнял зятя и присел на стул рядом с Джефферсоном.

“Теперь, когда вы здесь,” продолжал Колин, “позвольте мне представить вам кое-кого очень необычного. Гор, вы уже встречались, но с того момента прошло много времени. Господа, познакомьтесь, это Ева.”

Гор повернул голову в сторону стройного существа, расположившегося рядом с Брашиилом. Она была заметно стройнее, чем Брашиил, и на несколько сантиметров ниже, но ее гребень был великолепен. У Брашиила, как и у всех мужчин Нархани, он был такой же, серо-зеленый, как и все его тело; у Евы же он был пропорционально увеличен в полтора раза и переливался разными цветами. Сейчас гребень изящно раздувался веером, выражая приветствие и благодарность за любезность, с некотором смущением, за суету с ней, и ему было сложно представить, что ей не было и семи лет.

Джефферсон, в свою очередь поклонился, и Брашиил рядом с ней, с гордостью начал прихорашиваться. Нарханцы были иерархической расой, и ни когда и ни у кого не было сомнений, что первая женщина Нархани станет родоначальницей первого гнездовья Нархани, но было ясно, что между этими двумя было больше, чем просто долг и взаимное ожидание. Гор был рад за них, — и не только потому, что Ева представляла кульминацию величайшего проекта его умершей дочери.

“На сегодняшней повестке дня у нас несколько вопросов,” объявил Колин, “но обо всем по порядку. Гор, Танни и я хотим, чтобы вы убедились, что новостные каналы на Земле готовы нас транслировать.”

“На самом деле”. Улыбка Джилтани была почти так же прекрасна, как и прежде. Не до конца, но уже очень близко к этому, и, это еще раз указывало, что она собирается стать матерью. “Доброта согреет душу любой матери, будь она императрица или нет, так же как и пожелания всего хорошего её еще не рожденному ребенку, отец. Это исцеляет наши души и нужно сказать им как сильно их письма помогли исцелить наши сердца.”

“Это,” сказал Гор, “я сделаю с превеликим удовольствием.”

“Спасибо,” тепло сказал Колин и улыбнулся. “Я знаю, что Совет должен обсуждать всякие рутинные и нудные вещи, вроде налогов, бюджетов и инженерно-технических проектов, но, вначале, у нас есть кое-что действительно важное. Ева?

“Конечно, Ваше Величество.” вокодер Евы был настроен на воспроизведение женского человеческого голоса, и Гор почувствовал внутреннее покалывание в глазах, слыша этот голос. По личной просьбе Евы это был голос Исис Тюдор. Это был ее способ почтить память ее человеческой “матери”, когда-то он боялся, что ему будет больно его слышать. Но боли не было, только гордость.

Девушка Нархани взяла свою поясную сумку и вынула из нее полдюжины голографических пластин. Она выложила их перед собой в ряд, взволновано и скрупулезно выравнивая их шестипалой рукой, затем посмотрела на людей, сидящих вокруг стола.

“Как вы знаете,” начала она официальным тоном, идущим в разрез с её молодостью,” Гнездовье Нархан планирует почтить память Осады Земли подарком нашим друзьям-людям. Мы делаем это по многим причинам, в том числе это и желание нашего гнездовья выразить скорбь по поводу гибели, которую мы вызвали, и благодарность всему человечеству за шанс, данный нам, когда мы могли бы ожидать только уничтожения. Памятники, такие, как ваш собственный Мемориал в Шепард-Центре, так же, важны для нас, и мы надеемся, что это будет началом целого Имперского Мемориала. Такого, в котором будет вклад нашего гнездовья, и который будет завершен тогда, когда Гнездо Ачуультани также будет освобождено.”

Она замолчала, явно радуясь, что завершила свое официальное заявление без ошибок, и гребень Брашиила стал еще выше от гордости.

“Наш подарок”, сказала она более естественно, “сейчас завершен.”

Она нажала кнопку, и вырвался лишь вздох, когда ярко освещенная скульптура появилась над пластинкой. Это было не в новомодном абстрактном стиле земных художников, это была презентация, копия другой скульптуры, выполненной из мрамора … и она была великолепна.

Вздыбленный Нархани возвышался на своих задних лапах, борясь с оковами, удерживающими его. Ужасный ошейник растирал его шею в кровь, когда он прикладывал свою неистовую силу против массивных цепей, и люди, которые смотрели на него, достаточно хорошо знающие жесты Нархани, и читающие в его глазах и поникшем гребне отчаянье, но его зубы обнажились в рычащем неповиновении. У него не было надежды, но все еще непокоренный, измученный пленом и щемящей тоской.

Но он был не один. Разорванные цепи, свисали с его запястий, их острые края были изысканно проработаны, а рядом с ним, на коленях, стоял человек, с голым торсом, и в форменных брюках Императорской Морской пехоты. Его лицо осунулось от усталости, но глаза его были такими же свирепыми, как и у заключенного, в одной руке он держал долото, которое, несмотря на свою остроту, с трудом справлялось с железным кольцом, удерживающим Нархани, а в другой высоко занесенный молоток, готовый опуститься вниз.

Все детали были превосходно проработаны, анатомия идеальной, и мимика двух совершенно разных видов была подмечена с невероятной точностью. Пот бисером рассыпался по голой спине человека, и каждая капля крови Нархани была настолько реальной, что зрители, затаив дыхание, следили за её падением. Они были навсегда запечатлены в камне — человек и Нархани, воплощенные в мраморе рукой скульптора — и при всей их чужеродности, они были одним целым.

“Бог мой,” прошептал Колин в тишине. “Это … это — у меня нет слов, Брашиил. Я просто …” Его голос затих, и Брашиил опустил свой гребень.

“Все что вы видите здесь, это истинная правда, Колин,” произнес он негромко. “Словарный запас моего народа не столь богат, как ваш, и мы выражаем наши чувства иначе. Но пока это существует-” он указал на ярко освещенную статую перед ними”- мы из гнездовья Нархан никогда не забудем, что нам дали люди. Мы прибыли сюда воевать с вами, думая, что вы гнездоубийцы, но вы открыли нам правду, кто истинный гнездоубийца, и, когда вы могли бы убить нас, вы дали нам жизнь. Вы дали нам больше, чем просто жизнь.” Его рука нежно опустилась на гребень Евы. “Но самое главное, вы дали нам правду, и мы платим вам за это тем же. Всем людям, но особенно вам, теперь вы господин нашего гнездовья.”

“Я-” Колин покраснел, как мальчишка, а затем поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза Брашиила. “Благодарю вас. Я никогда не получал ничего более красивого … или, более ценного.”

“Тогда мы удовлетворены, Верховный Повелитель гнездовья.”

Лоуренс Джефферсон восхищенно смотрел на скульптуру, пока вокруг стоял восторженный гул, и при этом даже его преподобие практически не притворялся. Он прочистил горло, когда затихла первая волна обсуждений.

“Брашиил, могу я-” Он запнулся, потом слегка пожал плечами. “Я стесняюсь спросить, но могу ли я получить эту голограмму и поставить её на видном месте в моем кабинете?”

“Конечно. Мы привезли несколько копий для наших друзей, однако, мы надеемся, что они не будут обнародованы до официального открытия.”

“Могу ли я её демонстрировать, если я обещаю, что не покажу её ни одному журналисту?”

“Для нас это будет большой честью.”

Вице-губернатор Земли охранялся практически так же тщательно как и сам губернатор. Всякий раз, когда он был в резиденции, целые войска службы безопасности, ненавязчиво, но бдительно, бродили по территории Кентукки, где уже несколько поколений Джефферсонов владели недвижимостью. Но ни один из этих защитников не знал о тайных ходах, которые позволяли ему ускользнуть, при необходимости, от их опеки.

Лоуренс Джефферсон вышел из потайного туннеля в восьми километрах от его дома. Когда то он работал в метрополитене, и этот туннель был отремонтирован и расширен за последние годы, когда сенатор Джефферсон был завербован начальником оперативного отдела Ану. Даже самые доверенные подчиненные Киринал не знали об его существовании, но Джефферсон трудился на ним, под ее личным руководством, с использованием некоторых малозаметных элементов Имперской технологии, что бы его невозможно было обнаружить. В то время эти меры предпринимались против Гора и сканеров спрятанного линкора Нергал, но они оказались одинаково эффективными и против планетоида, по имени Дахак.

Флаер поджидал его в амбаре, внешний вид которого тщательно поддерживался ветхим и обветшалым. Джефферсон поднялся на борт и, можно сказать любовно, установил голографическую пластину на пустое сиденье рядом с ним. Ему удалось получить копии предварительного набросков, но он никогда не ожидал получить точное изображение готовой скульптуры, его улыбка была отвратительной, когда он запустил двигатель, активировал совершенно незаконное, даже для него, поле невидимости и тихо поднялся в ночное небо.

Это было не долгое путешествие, хотя разум говорил ему, что он не должен был этого делать, но он хотел доставить это лично, и риск был небольшой. Но даже если бы он был и большим, он бы сделал этот полет сам. Бывало, что его жизнь в постоянном обмане страшно надоедала ему, и тогда он хотел — жаждал — выполнить свою работу сам. Он построил свою игру, как гроссмейстер, но, также, в нем жил азартный игрок, который иногда чувствовал потребность бросить игральные кости своими руками.

Он приземлился возле сарае-подобного сооружения и ввел сложный код допуска через нейроинтерфейс. Последовала небольшая пауза и дверь открылась. Имперские машины безмолвно стояли в свете ярких ламп над головой, когда он к ним приблизился, чтобы встать рядом с грандиозной по масштабу скульптурой, которую в точности воспроизвели эти машины по эскизам, которые он им предоставил.

Сутулый мужчина повернулся, чтобы его поприветствовать. Наметанный глаз художника подсказал ему, что он никогда раньше не видел неприкрытое лицо своего работодателя, и обрадовался этому, посчитав, что ему доверяют. Он не знал, что он тоже будет устранен, в любом случае, когда его задача будет выполнена. Лоуренс Джефферсон не оставлял никаких шансов.

“Добрый вечер,” произнес сутулый мужчина. “Никто не говорил мне, что вы приедете лично, сэр.”

“Я знаю. Но я принес тебе подарок.” Джефферсон установил голографическую пластину на рабочий стол и нажал на кнопку.

“Великолепно” выдохнул мужчина. Он переводил взгляд туда и обратно между скульптурой и его собственной работой. “Я вижу что нужно изменить несколько деталей. Надо сказать, сэр, что это еще более впечатляюще, чем на эскизах.”

“Я совершенно согласен,” искренне сказал Джефферсон. “Задержки с завершением не будет?”

“Нет, нет. Это только вопрос организации ввода данных, а затем лишь разрешить скульптурным модулям делать свою работу.”

“Отлично. В таком случае, я бы хотел, чтобы вы принялись за дело и ввели их сейчас; Мне нужно забрать это с собой, когда я уйду.”

“Конечно. Разрешите?”

Сутулый мужчина склонился над своим оборудованием, Джефферсон стоял сзади, сложив за спиной руки, и восхищался уже проделанной работой своего обреченного прихвостня. Она выглядела абсолютно как из настоящего мрамора, что, впрочем, и должно быть, учитывая, сколько это стоит.

Прекрасно, подумал он. Это было прекрасно. И никто, кто увидит её не сможет и предположить, что за тайну она скрывает, так как гравитонную боеголовку и ее схемы активации было совсем, совсем невидно.

Глава 18

Капитан Израиля был не в духе.

В этом не было ничьей вины, просто экипаж Израиля был яркими, компетентным, уверенным в себе… и молодым. И, как яркие, уверенные в себе люди имеют обыкновение делать, они недооценили свои силы, из-за чего отсутствие успеха их чрезвычайно раздражало. Тем не менее, решительно сказал себе Шон, людям, которые узнали, что они приближаются к населенному миру лишь полчаса полета назад, нельзя говорить, что все так уж и плохо. К тому же, Сэнди проговорила, что у неё и Гарри есть кое какие хорошие новости.

Он откинулся на капитанский ложемент, изучая изображение от одного из замаскированных разведмодулей. Для управления этими модулями они решили воспользоваться старомодным, работающим только в зоне прямой видимости радиоканалом, таким, что Имперская система наблюдения, более рассчитанная на обнаружение каналов фолдспейс связи, вероятно, не будет даже и искать. Это ограничило их радиус обзора, но все же давало достаточно, что бы они могли оценить обстановку, и Шон наблюдал, за рядами стоящих на коленях сельских жителей, пропалывающих грядки на поле с какими-то клубнями, и задался вопросом, даже не зная, что это за клубни, какие они на вкус.

Он бросил взгляд на подошедшего Таммана, завершившего сбор данных, затем перевел взгляд на Сэнди. Она и Гарриет опирались на трезвый прагматизм Брашана, отбрасывая дикие гипотезы. Тамман строил и работал со своей системой наблюдения, и так как основная нагрузка по анализу данных была на них, Шон дал им возможность действовать самостоятельно.

“Хорошо, Сэнди,” — сказал он. “Мостик в твоем распоряжении, командуй.”

Она слегка потерла кончик носа и откашлялась.

“Начну с хорошей Новости: у нас есть некоторое подобие языковой программы.” Шон выпрямился, и она улыбнулась. “Как я уже сказала, это хорошая новость. Плохая новость заключается в том, что без квалифицированного филолога, нам, все же, придется воспользоваться методом “проб и ошибок”, что, естественно, даст очень приблизительные результаты.

“Нам повезло, что у них есть грамота и они используют письменные носители, но, что могло бы помочь еще больше, это если б сохранился старый алфавит. Из сорока одного символа, мы нашли три, у которых корни могут быть из Универсального; остальные выглядят, как будто кто-то пытался переписать Древнескандинавский клинописью. Работая по ночам, нам удалось отсканировать несколько печатных книг при помощи наших развед модулей, но это особо нам ничего не давало, до тех пор, когда около шести недель назад, Гарри нашел вот это.

Изображение на дисплее сменилось записью, сделанной с высоты, видом сверху на стоящих по кругу детей. Бородатый мужчина в сине-золотом халате стоял в центре, держа в руках фотографию одного странного, двуногого, оседланного местного животного, указывая на зубчатые линии символов под ним.

“Это”, после паузы продолжила Сэнди, “урок в одном из их храмов. Видимо церковь придает большое значение всеобщей грамотности, и Тамман построил невероятно крошечный скрытый развед модуль для Гарри, чтобы приземлиться на вершине балки и подслушивать. В первый месяц или около того было ужасно сложно, но мы запустили программу из раздела лингвистики компьютера Израиля, и кое-что начало проясняться в начале прошлой недели.”

Шон кивнул, радуясь, что, наконец то, сработало то, на что он надеялся. Английский язык был всеобщим языком Империи и, казалось, что скорее всего, так и будет. Его гибкость, краткость, и адаптивность были, конечно, гораздо более предпочтительнее Универсального! Со временем язык четвертой Империи изжил себя, и, учитывая наличие нового, более гибкого языка Землян, Пятая Империя не имела особого желания говорить на нем.

Однако все компьютеры Четвертой империи говорят только на Универсальном, по крайней мере, до тех пор пока их не перепрограммируют. Хуже того, в некоторых случаях, таких как встроенные функции поддержания конституционных прав Матери, не могут быть перепрограммированы, так что весь персонал Боевого Флота вынужден был говорить на Универсальном, хотят ли они этого или нет.

Министерство биологических наук Коханны учло эту потребность в специализированном импланте, с максимально возможным для сохранения на кристаллической памяти “словарным запасом”, и в Боевом Флоте решили дать своему персоналу все основные земные языки. В этом был смысл, ввиду их разнообразия, а также, это означало, что каждый из экипажа Израиля имел встроенную программу “переводчик”. Правда, ни один из языков в их имплантированном словаре не был столь чужд, но если компьютер Израиля сможет создать хоть какой нибудь местный словарь …

“Как я уже сказала, данные очень разрозненные, но у нас будет шанс понять о чем идет речь. Однако, совсем другое дело, если мы попытаемся ответить. На текущий момент Гарри и я определили семь различных диалектов, что, впрочем, может быть одним из местных наречий, и нет никакой возможности пообщаться с местными жителями без более серьезной подготовки.”

“На сколько более серьезной?” спросил Тамман.

“Тамман — более точно — я сказать не могу, но оценочно, я бы сказала, что нам нужен еще месяц на сбор информации. На данный момент, мы можем прочитать около сорока процентов собранных нами печатных текстов, и процент этот растет, но с пониманием устной речи все очень печально, а тем более связный разговор. И нам нужно больше, чем просто связный разговор, если мы не хотим напугать местных жителей до смерти.”

“Ммда”. Шон нахмурился, глядя на застывшее изображение учителя. Он надеялся на лучшее, хотя и знал, что хочет слишком много.

“В то же время, одна из ‘заимствованных’ нами книг — атлас — дала отправную точку для понимания геополитического состояния на планете, которую, кстати, местные жители называют ‘Пардал’. Мы не нашли упоминания этого имени ни в одной, хоть и ограниченной, базе данных Израиля, так что я подозреваю, что это местное имя.

“Наиболее полная информация, которая у нас есть сейчас, это то, как Пардал выглядит.” Картинка на дисплее сменилась картой пяти континентов Пардала и многочисленной цепочкой островов. Самый большой населенный континент напомнил Шону старинный, крылатый самолет, летящий в направлении северо-восточных полярных льдов, а второй, меньший континент, представлялся его хвостовым оперением. “Мы сделали достаточно фотопланов за это время, и можем сказать, что карты атласа достаточно посредственные, и мы до сих пор не может прочитать все его комментарии, но кажется, что Пардал разделен на сотни феодальных территорий.” В подтверждении её слов на карте загорелись красные линии границ. “На текущий момент, мы находимся у восточной границы территории, которая называется, насколько я могу это перевести, Королевство Черист.

“А сейчас, Северный Хилар, — она указала на фюзеляж и крылья “самолета” “- похоже, что это наиболее процветающая и густонаселенная местность. Большие ‘территории’, видимо, состоят из множества раздробленных частей, из чего можно сделать вывод, что они, вероятно, старше. Нам кажется, что здесь был долгий период поглощения и объединения, и этот вывод может быть подкреплен тем фактом, что месторасположение нашего центра управления, действительно, рядом с крупнейшим городом Северного Хилара.” Около мертвого центра в Северном Хиларе замигал красный курсор.

“Южный Хилар, связан с Северным Хиларом этим перешейком здесь, внизу, вероятно менее густонаселенным, так как здесь не так-то много рек — кроме одной, довольно большой, берущей начало в южных горах — но это только предположение. Как вы можете видеть, два других населенных континента, Хердаана и Исхар, расположены за достаточно широким водоемом — Морем Селдана — на западе от Хилар. А эти два оставшихся континента на восток необитаемы. Видимо, Пардалианцы даже не подозревают об их существовании, и судя по аэро снимкам, они, кажется, заполнены чуждой человеку растительностью. Похоже, что на них не производилось терра-формирование, — что, в свою очередь, показывает, что они никогда не были населены, еще до био-оружия.

“Обжитые континенты, такие как Хилары, очень гористые, тогда как Исхар пустынный. Хердаана гораздо ровнее, и, кажется, является хлебной корзиной Пардала, и еще множество территорий, в Хердаане и Исхаре, имеют Хиларские имена с префиксом ‘хилар’, или ‘новый,’ что, вероятно, означает, что они были колонизированы — или побеждены — Северным Хиларом. Это может или не может подразумевать продолжающиеся отношения между этими территориями и их домашней страной — ‘метрополией’. Некоторые данные свидетельствуют об этом; однако другие доказательства, в частности, небольшие размеры и явная конкуренция между государствами Хердаана, свидетельствует об обратном, но мы просто не можем прочесть Атлас достаточно хорошо, чтобы выяснить это, и наши развед модули не могут охватить весь континент.”

Она замолчала, нахмурила брови и пожала плечами.

“Хорошо, так выглядит политическая структура, но есть одна загвоздка, так как несмотря на все эти номинально независимые феодальные государства, вся планета, представляется, одной огромной теократией. Что нас удивило, учитывая примитивные технологии Пардала. Я думала, как повлияют элементарные задержки связи на общепланетарную организацию, но это было до того как мы поняли, что вот это такое.”

Изображение на дисплее изменилось на высокую, фермообразную структуру с двумя массивными вращающимися стрелами, и она, с некоторым восхищением, покачала головой.

“Это, господа, семафорная башня. Они размещены цепью по большей части планеты. Не по всей; им нужны корабли для достижения Хердаана и Исхара, и с учетом гор на перешейке, они, вероятно, также, отправляют по воде курьеров в Южный Хилар. это система работает только днем, но это тем не менее означает, что они могут отправлять сообщения намного быстрее, чем мы могли предположить.”

“Гениально”, пробормотал Шон.

“Точно. Конечно, мы можем только гадать, но, похоже, что Церковь намеренно держит политическую власть децентрализовано, и контроль за сетью связи, черт побери, дает им тактическое преимущество. Я бы сказала, что этим они оказывают сильное давление; и когда церковь говорит, прыгать, то это является весомым аргументом для местного принца, которому остается только лишь спросить, как высоко. В дополнение к семафорным башням, во всех городах и большей части деревень — в радиусе действия наших развед модулей, есть по крайней мере один Церковный комплекс. В некоторых крупных городах их несколько, и они выполняют очень много работы. И наши классы для чтения это только ничтожная её часть.”

“Более того, наш город, в котором располагается источник энергии и к которому сходятся цепочки семафоров — Пардалианский эквивалент Ватикана. В самом деле, весь город называется просто “Храм”, и, насколько мы можем судить, он управляется первосвященником, который является как светским, так и церковным Правителем. Интересно, что произношение звания первосвященник, по-видимому, будет eurokat a’demostano. “Шон резко поднял голову, и она кивнула. “Даже несмотря на несколько измененное произношение за столько тысячелетий, это звучит слишком похоже на eurokath adthad diamostanu, чтобы быть просто совпадением.”

”’Порт Адмирал,’ — негромко перевел Шон, глядя на светящуюся точку города. “Ты думаешь, что церковь непосредственно связана с карантинной системой?”

“Возможно,” ответила за Сэнди Гарриет. “Название города Храм, во общем то, предполагает, что это так, особенно учитывая это духовный титул ‘порт адмирал’. “И если церковь связана с карантинной системой, то сейчас доступ к любому компьютеру системы должен осуществляться только голосовыми командами; там не может быть никого с нейроинтерфейсом. Если они управляют ей основываясь на заученных фразах, тогда это может объяснить, почему система казалась нам такой медленной и неуклюжей, когда она напала на нас; они буквально не знали, что они делали. С другой стороны, если у них есть голосовой доступ, представьте, что это может означать для верующих. Это Было как голос самого Бога.”

“Что, возможно, и объясняет Церковную власть,” размышлял вслух Шон.

“Именно,” произнесла Сэнди, “хотя мы сделали несколько предложений о том, что нынешняя Церковная политическая власть представляет собой относительно недавнее нововведение. И это также может служить объяснением, как они могли контактировать с ‘высокими технологиями’, не понимая, что это были технологии. Это не машина, это ‘Бог.’”

“Что,” мрачно подметил Тамман, “абсолютно нам не поможет, Шон. Я имею ввиду, не получение доступа к компьютеру. Если это их святая святых, доступ будет ограничен, я думаю, в любом случае — до тех пор пока мы не сможем оказаться в радиусе действия нейроинтерфейса.”

“Нам еще очень далеко до этого, Тамм. Во всяком случае, я бы предпочел, лично все разведать на земле, прежде чем строить какие-либо планы.”

“Возможно,” сказал Брашан, “но я боюсь, что у вас там будут проблемы.” Он вывел на дисплей крупный план с одного из своих оптических сенсоров. “Посмотрите на типичного гражданина Храма.”

“Оу фу!” с отвращением выдохнул Шон, это, в свою очередь, рассмешило Сэнди. Изображение было далеко от идеального, но, что бы рассмотреть человека этого было достаточно, рост в сто пятьдесят сантиметров, рыжеволосый и голубоглазый — полная противоположность любому человеку из экипажа Израиля.

“Действительно,” ответил Брашан. “Очевидно, что я никогда не смог бы пройти иначе, как чужак, но я боюсь, что-то же самое верно и для всех вас в Храме.”

“Не обязательно,” возразила Сэнди, и Шон испытал облегчение, когда изображение снова изменилось. На этот раз мужчина, который стоял перед ними был темноволосый. С коричневыми, а не черными глазами, которые были у старой Имперской Расы — или как у Шона с Гарриет, если уж на то пошло — рост у него был чуть более ста семидесяти сантиметров, он был хоть и ниже рослого Шона, но это уже было гораздо лучше.

“Это,” продолжила Сэнди, “типичный гражданин того, что называется Княжеством Малагор. Это одно из самых больших национальных объединений — чуть больше даже чем Королевство Арис, в котором находится Храм — и которое имеет общую границу с Черист, не так далеко от нас. Мы наблюдаем за ним через наши развед модули, и я бы сказала, что Малагорцы весьма самостоятельны. Малагор представляет собой сильно гористую местность, даже для Северного Хилара, и они кажутся типичными, упрямыми горцами, далеко не аристократами. Их правители наследуют титул “принц”, и я думаю, что есть еще много местных правителей, но это не делает их домоседами. В нашем Атласе есть исторический раздел карт, и там указано множество сражений в Герцогстве Келдарк, которое находится между Малагором и Арисом. Похоже что Малагор и Арис, были политическими соперниками и Арис взяли вверх из-за того, что Храм располагается у них.”

“Это не хорошо,” пробормотал Шон. “Если существует историческая вражда, то попытка прикинуться Малагорцем точно не приведет нас к красной ковровой дорожке в Арисе.”

“А, может и нет,” сказал Брашан”, подумайте: Храм является центром мировой религии.”

“Оо! Паломники!”

“Вполне возможно, но давайте не будем увлекаться, Шон,” предупредила Сэнди. “Помните, все это по-прежнему только догадки.”

“Понятно. Можешь еще раз вывести карту?”

Сэнди выполнила его просьбу, и Шон нахмурился, уставившись в неё. Израиль скрывался на западном хребте основного горного массива Северного Хилара, а Арис располагался за еще более высокогорным массивом, на восток. Малагор занимал неровное, опрокинутое плато между этих двух массивов, прежде чем они объединялись в скалистом хребте перешейка к Южному Хилару.

“Я хочу, чтобы у нас была прямая видимость для запуска развед модулей в Храм,” пробормотал он.

“Возможно,” ответил Брашан. “С другой стороны, нашей позицией можно только похвастаться, мы прикрыты горами от любой системы наблюдения Храма.”

“Это да, это да.” Шон встряхнулся. “Отлично, Сэнди. Я вижу что вы, ребята, делаете все отлично. Я поражен. Но-”

Но, а что, по твоему, мы делали в последнее время?” Она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ.

“Более или менее. Нам нужно гораздо больше более точных данных, прежде чем мы высунем свой нос. Поможет ли нам, если мы воспользуемся скрытым скутером вблизи Храма и запустим на нем несколько дополнительных развед модулей?”

“Может быть.” Сэнди задумалась, затем покачала головой. “Нет, не сейчас. Мы уже и так получаем данных больше, чем можем обработать, и я предпочла бы не рисковать столкнуться с какой-либо городской системой обнаружения до тех пор пока мы не узнаем больше.”

“В этом есть смысл,” согласился Шон. “Вот об этом сейчас, что ли?”

“Боюсь, что так. Мы заметили церковную библиотеку в одном из городков к западу отсюда, Тамм и я собираемся запустить туда несколько развед модулей сегодня вечером. Гарри и я возможно сможем извлечь из этого какую нибудь пользу.”

* * *

Отец Стомалд по колени укутался в свой голубой халат и направился к ледяному водохранилищу проинспектировать новое водяное колесо. Фолмак Фолмаксон, монтажник, ерзал в ожидании, и Стомалд нахмурился. Священник вблизи Долины Проклятых должен быть в постоянной бдительности, особенно после недавнего Испытания и странной падающей звезды, напомнил он себе о своих обязанностях. В такие моменты он испытывал дискомфорт из-за своей молодости, но, напомнил он себе, человеку не обязательно нужно быть в возрасте, чтобы услышать Бога в своем сердце.

Он пробирался вверх по берегу обводного канала и посмотрел вниз, на колесо. Это действительно выглядело странно. Стомалд никогда не слышал о колесе, приводимом в движение водой, падающей с высоты, а не лопатками погруженными в воду, но он подметил в этом несколько преимуществ. Во-первых, так требуется гораздо меньше воды, и это означает, что оно может крутиться гораздо дольше в течение года в засушливых регионах. Отсутствие дождя не было проблемой в Малагоре, но новый дизайн эффективности означал, что можно установить больше колес и заставить их крутиться от имеющегося сейчас объема воды, даже здесь.

Он снова нахмурился, слушая скрип колеса, выполняя проверку. Это было особенно важной задачей здесь, Малагорские ремесленники всегда были печально известны своей своенравностью по отношению к запретам Матери-церкви, даже после Раскольнической Войны. Действительно, он иногда даже подозревал, что она выросла еще больше, с тех пор … и он знал, что многие из них все еще лелеют мечты о независимости Малагора. За последние пять-шесть дней уединения, он слышал не менее четырех человек, насвистывающих запрещенную мелодию “Свободный Малагор”, и он был сильно озабочен тем, как он должен на это реагировать. Однако, он с облегчением отметил, что это колесо, по крайней мере, казалось, не нарушающем Принципов. Оно приводилось в движение водой и не требовало создания новых инструментов и подходов. Оно может и подозрительно инновационное, но Стомалд не видел в нем демонического влияния. Это было еще одно водяное колесо, которое уже используется очень давно.

Он согнал с лица напускное недовольство, сменив его на подобающее ему задумчивое выражение, отправляясь назад к его взволнованной аудитории. Он мог, принял для себя решение, высказаться об этом, не беспокоя епископа Френора, и это было для него большим облегчением. Как большинство высокопоставленных прелатов, епископ был бы недоволен, если б его вызвали из Храма для чего-либо кроме его обязательного посещения паствы, которое происходило дважды в год. Стомалд не хотел даже и представлять, как он мог бы отреагировать, если б какой то деревенский священник, особенно коренной Малагорец, предложил созвать специальное тайное совещание, и тот факт, что Фолмак не создал ни единой новой техники, дал ему облегчение.

Что, несколько виновато подумал Столмад, могло быть одним шансом на миллион. Новые церковные наставления, предложенные Матерью-Церковью проводили в жизнь весьма безапелляционную политику, и некоторые из последних действий Инквизиции служили дурным предзнаменованием для упрямых соотечественников Стомалда. Епископ Френор только, возможно, будет вынужден сделать это на примере Фолмака.

Он отошел от воды, пытаясь скрыть не подобающую священнику дрожь, в то время как Фолмак переступал с ноги на ногу, чуть ли не воздевая к нему руки. Монтажник был вдвое старше Стомалда и более того, пришло в голову священнику. уже не впервые. насколько абсурдным это было, что кто-то более старший, чем его собственный отец, смотрел на него столь умоляюще. Он поругал себя. снова, но не за то, что это пришло ему в голову не впервые. а за то, что это вообще пришло ему в голову. Фолмак не смотрел на Стомалда Джерексона что бы получить совет; он обращался к Отцу Стомалду из Красгенда, и Отец Стомалд говорил не опираясь на авторитет своих лет, а от имени самой Матери Церкви.

“Очень хорошо, Фолмак, я посмотрел на это,” сказал молодой священник. Он замолчал, не в силах удержаться перед неблагородным желанием скрыть свой вердикт еще на мгновение, затем улыбнулся. “Насколько я могу судить, ваша хитрость удовлетворяет всем Принципам. Если вы пройдете со мной ко мне в приход, я заполню Аттестацию прямо сейчас.”

Огромная улыбка преобразила бородатое лицо монтажника. Стомалд позволил себе усмехнуться в ответ, а затем хлопнул Фолмака по мускулистому плечу, и от неподдельной радости служения своей пастве он стал выглядеть еще моложе.

“В самом деле,” усмехнулся он, “я думаю, что у Сестры Юрид еще остался маленький бочонок зимнего эля, и мне кажется, что это подходящий момент, чтобы его распечатать. Что вы на этот счет думаете?”

* * *

На этот раз глаза Сэнди по настоящему сверкали. Гарриет, выглядела не менее взволнованной, и Сэнди начала говорить еще до того, как все уселись.

“Люди,” сказала она, “мы еще не выяснили, как Пардал изначально потерял свою техническую базу, но, по крайней мере, теперь мы знаем, почему они не создали её заново! Мы провели несколько часов в библиотеке прошлой ночью, считывая книги в память развед модулей. У нас не было времени, чтобы отсканировать все её содержимое, но одними из наших находок оказались книги о Церковном учении и, пара других, о Церковной истории. По какой-то причине, Церковь предала анафеме технологии.”

“Погоди,” сказал Шон. “Я об этом думал, но это ж не возможно так сдержать. Не на сорок пять тысяч лет, во всяком случае.

“Почему нет?”

Просто подумай немного. Допустим, что в какой-то момент в прошлом — уже довольно давно, судя по тому, что осталось от Имперских руин — Церковь запретила технологии. Я могу придумать несколько сценариев, которые могут привести к этому, вроде, как предположение Гарри, что они применили химическое оружие или создали собственное биооружие. Они могли убить большую часть технарей, и я полагаю, что уничтожение создало отвращение к технологии, что привело к “религиозной” анти-технической позиции. Естественно, что-то заставило их потерять их первоначальный алфавит, их оригинальный язык, и науки — всё — и это больше похоже на последовательное уничтожение, чем простое разрушение технической базы.

“Но, сделав это, Церковь не будет даже знать, какие были технологии по прошествии нескольких тысяч лет. Как они смогут препятствовать вновь появившемуся доморощенному разнообразию? Без определенного задела для понимания, что представляют собой “высокие технологии,” как они смогут распознать и пресечь их, когда они появятся снова?”

“Достаточно похоже,” согласилась Сэнди, “но картина не полная. Во-первых, они не полностью утратили Универсальный. Мы думали, что это так, но это было до того, как мы обнаружили Церковные документы. Они написаны на чем-то, что называется “Святой Язык,” при помощи алфавита, усеченного священниками, и как бы там ни было Святой Язык является искаженной версией Универсального.

“Во-вторых, церковь, безусловно, связана с карантинной системой. Встречается несколько ссылок на “голос Божий”; на самом деле, все их литургии в году составлены вокруг того, что должно быть центральным компьютером карантинной системы — существуют праздники под названием ‘Учебные Стрельбы’, ‘Учебный Захват цели’, ‘Боевые Учебные Стрельбы’, и тому подобное. Есть также ссылки на то, что называется ‘Святое Служение’, что, я думаю, является техническим обслуживанием механизмов ремонтной верфью, так как они появляются таинственным образом и ухаживают за святыней. Нет никаких предпосылок о том, что эти люди понимают, что же происходит на самом деле, но они, похоже, признают, что цель системы заключается в защите их мира от заражения, хотя они и превратили это в религиозный вопрос. Голос является частью Божьего плана по защите их от демонов, а это не только “доказывает” существование Бога, но их правоту. если они сделают не то, что хочет Бог, то голос им бы это сказал, верно?

“В-третьих, возвращаясь назад, Церковь создала определение того, что является приемлемой технологией. По сути, Пардалианцы запретили все кроме мускульной силы, силы ветра или воды, поэтому они не должны знать, что является высокой технологией; они создали условия, которые исключают её существование.”

“Но это еще что — существуют всеобщая, сложная процедура проверки, называемая Тестом Матери Церкви. Имейте в виду, что мы говорим о чем-то написанном на этой усеченной версии Универсального, а не выражаемся образно, так что мы можем извлечь из этого гораздо больший смысл. По-видимому, Тест состоит из применения ряда Постулатов, которые определяют нарушает или нет любая новая разработка ограничение на использование силы, или требует использование новых инструментов, или новых процедур, или новых знаний. Если не нарушает, то все хорошо.”

“Погоди. Вклинился в разговор Тамман. “У этих людей есть порох, и он не опирается на мышцы, ветер или воду!”

“Это так,” согласилась Гарриет, “но на планете, наверняка, был порох, прежде чем возникли водяные и ветряные мельницы, и Церковь иногда — очень редко — дает особое разрешение через систему специальных Конклавов. Это занимает много времени, чтобы пройти через все это, но это означает, что прогресс не является абсолютно невозможным. Мы нашли несколько особых разрешений, выданных за последние шесть тысяч местных лет — почти тысячу земных, и большинство из них кажутся довольно практичными, вроде средств для прочистки кухонных моек, черт побери, знахарской медицины и сельского хозяйства. Мы все еще движемся в темноте на ощупь, но, похоже, что уже было несколько ‘прогрессивных’ периодов — которые, к сожалению, видимо, спровоцировали другую крайность, периоды крайнего консерватизма. Главное, однако, заключается в том, что Церковь постоянно начеку, чтобы подавить все, что даже выглядит как научные методы, а без этого нет систематической основы для технологических инноваций.”

“И люди с этим мирятся?” Тамман покачал головой. “Мне кажется, что принять это очень трудно.”

“Это потому, что у тебя есть собственный культурный багаж”, сказала Сэнди. “Ты прибыл из технического общества, и ты принимаешь технологии как благо, или, по крайней мере, как неизбежность, а эти люди её воспринимают с точностью до наоборот. И помните, Церковь знает, что Бог на их стороне; они получают доказательства этого несколько раз за год, когда говорит Голос. И не только по этому,” ее взволнованный голос сделался мрачным, “их версия Инквизиции делает довольно ужасные действия с теми, кто осмелится шутить с запретными знаниями.”

“Инквизиция?” Шон поднял глаза. “Мне это не нравится.”

“Мне тоже,” сказала Гарриет. “Я остановилась, как только начала читать, но Сэнди и Брашан проштудировали все их отвратительные действия.” Она вздрогнула. “Даже то немногое, что я все же прочитала обеспечит меня кошмарами на неделю.”

“Да и меня,” пробормотала Сэнди. В ее светлых глазах промелькнул ужас, и замолчав, она надолго опустила взгляд на палубу. Затем она встряхнулась. “Как большинство религиозных фанатиков, их Инквизиция подтасовывает факты. Во-первых, они делают это только для того, что бы ‘спасти души’, в том числе и в ‘еретических’ вопросах, и они поднаторели в теории умерщвления плоти, для ‘искупления’ грехов. Это означает, что они на самом деле помогают людям убивая их. Хуже того, они никогда не ошибаются. Их религиозный закон разрешает применение пыток во время допроса, что означает, обвиняемый всегда признается, даже зная, как он будет умерщвлен, и-” она подняла глаза и встретилась взглядом с Шоном ” — что даже хуже чем фактическая казнь. Дабы другим не повадно было, я думаю.”

“Брррр”. Шон скривился от отвращения. “Я полагаю, любая ‘церковь’, которая проводит столь жесткую позицию, вероятно, сможет удержать крестьян в узде.”

“Особенно с преимуществом целого тайного языка. Они могут продвигать всеобщую грамотность на искаженном языке и все еще иметь громадное преимущество церковной монополии на образование. Это достаточно большая морковка, подвешенная на палке впереди. Церковь собирает десятину. это приблизительно двенадцать процентов. с каждой души на планете. Большая часть этих поборов идет на постройку храмов, содержание религиозного искусства, и тд, но большой кусок дается взаймы светским правителям, что-то около тридцати процентов, и остальное идет на благотворительность. Видишь? У них есть прирученные кредитами дворяне, и беднота обращается к ним за помощью, когда наступают плохие времена. Шон, они лицемерно подгребли под себя всю планету!”

“Черт. И это они сидят у руля карантинной станции на земле!” Шон с отвращением покачал головой.

“Именно они,” вздохнула Гарриет.

“Да, они,” подтвердила Сэнди, “но, помните, что мы по-прежнему составляем цельную картину. Мы просто заполнили большой кусок, и открытие этого ‘Священного Языка’, так же, дает нам Розеттский Камень для упорядочивания искаженных языков, но там еще множество пробелов, к которым мы даже и не приступали. Например, есть нечто, что называется ‘Долина Проклятых’, как по мне, звучит заманчиво.”

”’Долина Проклятых’?” повторил Шон. “Что еще за долина?”

“Мы еще не знаем, но она абсолютно запрещенная. Может и есть другие, подобные места, но она — единственная, которую мы до сих пор нашли. Она располагается в горах северного Малагора вне досягаемости наших развед модулей. Любой, кто в неё входит, проклинается навечно за общение с демонами. Если они возвращаются то, они должны быть ритуально. и ужасно. убиты. Как мне видится подготовительные действия, вероятно, занимают по крайней мере несколько дней, и затем они сжигают бедных негодяев заживо,” закончила она мрачно.

“Это звучит,” размышлял Шон, “как все, что находится там должно представлять весьма серьезную угрозу для изящной Церковной социальной структуры. Или они думают, что представляет, так или иначе.” Он нахмурился, а затем его глаза начали светиться. “Так и где именно, ты сказала, находится эта долина?”

Глава 19

Шон огибал возвышающиеся вершины на безопасной скорости в четыреста километров в час. Его невысокая скорость делала путешествие долгим и медленным, но это было максимум что он мог позволить с отключенной системой слежения за землей. Из-за чего ему пришлось управлять вручную, что требовало от него определенных усилий. Но до тех пор, пока они не знали, что карантинная система не будет перехватывать атмосферные цели, учитывая такие моменты, что медленный, низко летящий скутер, в режиме невидимости, крадущийся через горы, будет очень сложно обнаружить, это того стоило.

Посторонние мысли лезли в голову, во время того как он пытался сконцентрироваться на полете. Все незанятые места в двадцати местном скутере неприятно напоминали экипажу Израиля, насколько они были одиноки — и вдали от дома — но еще хуже было Брашану. Они должны были оставить кого-то на борту линкора на все время их вылазки, и его нечеловеческое происхождение сделало выбор в его пользу очевидным. Он воспринял это решение спокойнее, чем Шон мог бы предположить, тем более что они согласились не использовать никакие средства связи, которые могут быть обнаружены. Брашан не мог ни поделиться своими находками, ни узнать, что нашли они, до тех пор, пока они не вернутся и не расскажут ему!

Узкое плато сузилось еще сильнее, и он еще сбросил скорость на пятьдесят километров. Нервы были на пределе от полета на этой скорости опираясь исключительно на визуальную информацию (и это даже с учетом его имплантов), особенно закладываясь на неизбежные искажения через поле невидимости, и он негромко выругался, когда они приблизились к крутому склону.

“Мощность, Шон,” шепнула ему на ухо Сэнди. “Добавь мощность!”

“Отвянь”! Фыркнул он, шутливым тоном и немного расслабил напряженные мышцы. Он бросил на неё мимолетную улыбку, а затем вернулся к своему пульту, когда их плато перешло в следующее. Он сверился с навигационной системой и влетел в новое ущелье, почувствовав небольшое волнение. Оно было еще более узким и извилистым, но они были уже достаточно близко и оно приводило их прямо к цели.

Он замедлился еще на сорок километров, затем снова выругался — менее мягко — так как плато закончилось крутой скалой. Он остановился и повел скутер вертикально, прижимаясь к каменной стене. Тусклый свет маленького спутника Пардала освещал низкорослые деревья и голые скалы, на пролетающих со всех сторон склонах, и Гарриет резко выдохнула рядом с ним, когда они проскочили.

“У меня что-то есть от пассивных датчиков!” Шон на мгновение завис, а его сестра закрыла глаза, общаясь с датчиками, затем нахмурилась. “Я не могу определить это, Шон, но это все идет от чего-то за соседней горой.”

Шон повел скутер, отвесно вниз обходя следующий пик, и она открыла глаза.

“Теперь я совсем это потеряла!” проворчала она.

“Хорошо,” сказал он. “Если это на прямой видимости, то оно, так же, не может увидеть нас. И, для твоего сведения, сестричка, наша цель находится как раз ‘за соседней горой,’ если ты и Сэнди точно её определили, так что, похоже, мы что-то найдем, как только туда доберемся!”

Тамман ухмыльнулся, а Сэнди подключилась собственным каналом к консоли Гарриет для изучения записи показаний датчиков.

“Маловато, не так ли, Гарри?”

“Да”. Гарриет переключила свое внимание обратно к данным. “Я выделяю из этого, по крайней мере, шесть различных точечных источников, однако.”

“Да. Но ты обратила внимание на один в ноль-два-один?”

“Хм?” Гарриет нахмурилась, потом кивнула. “Гораздо мощнее, чем другие, не так ли? И в этом что-то есть … Черт. Как бы я хотела связаться с компьютером Израиля! Это напоминает мне что-то, но я не могу вспомнить что.”

“Мне тоже. Там?”

Тамман мельком взглянул на данные по излучению через свой комм и пожал плечами. “Понятия не имею. Большинство из них похожи на утечки энергии, а не на системы обнаружения, но большее это что-то другое.” Он постучал себя по зубам. “Хм …. Вы знаете, это как раз может быть орбитальной системой питания. Смотрите туда — видите небольшой источник выбивается на восток? Это выглядит как утечки из невероятно большой батареи накопителей, а больший, безусловно, своего рода канал передачи. Как насчет наземного радиомаяка для орбитальной системы передачи энергии?”

“Может быть,” размышляла Сэнди. “Трудно поверить, что он все еще активен, по прошествии всего этого времени, но ты прав на счет канала передачи, и тогда это объясняет, почему он на столько более мощный, чем остальные — не говоря уже о том, откуда там вообще берется энергия для любых активных установок. Но если он действительно является приемным устройством, это означает, что Долина Проклятых поддерживает связь с как минимум одним энергетическим спутником. Даже если это всего лишь пассивный солнечный коллектор, можно предположить, что карантинная система заметит передачу.”

“И что?” возразил Тамман. “Если ты и Гарри правы, и Храм управляет системой голосовыми командами, то что они смогут сделать? Как, впрочем, как они вообще поймут, что их “Голос” имел в виду?”

“Да.” Гарриет накрутила прядь волос на палец и бросила взгляд на брата. “Я думаю, что Там прав, Шон. Так или иначе, передатчик это просто установочный сигнал, а не система обнаружения. Я, вообще то, не вижу ничего похожего на неё, но я предпочла бы не подводить скутер достаточно близко или же отбросить все имеющиеся отсканированые изображения, пока мы в них не уверены.”

“И я тоже. Что ты думаешь об этом на месте для приземления?” Он указал на широкий выступ. Он был не менее тридцати метров в поперечнике, покрытый местным эквивалентом травы и кустарника, хотя там выделялась ложбинка с поникшей растительностью. “Это похоже на какую-то звериную тропу, и она ведет в правильном направлении.”

“На сколько мы еще далеко?” спросил Тамман.

“Примерно тридцать километров, по прямой. Но сколько это будет пешком я не знаю.”

“Мне подходит,” ответил Тамман, и Гарриет с Сэнди кивнули.

Шон скользнул ближе, изучая выступ. Горная порода проглядывалась через траву подле звериной тропы, не обещая ни каких скрытых сюрпризов для посадочных ног, и он приземлил скутер. Он контролировал двигатель, пока механизм не стабилизировался, а затем выключил подачу энергии, оставив только поле невидимости.

“Конечная станция.” Он безуспешно пытался сдержать волнение в голосе. “Давайте собираться.”

Он поднялся с ложемента и открыл оружейный отсек, в то время как Сэнди и Гарриет накинули на плечи ремни пары сканеров. Он одел портупею, закрепив на поясе пистолет и передал остальным аналогичный набор вооружения. Малагорские горы были домом, для, как минимум, двух неприятных хищников — своего рода медведей — размером с помесь волка и росомахи, называемом “селдак,” и хищник, из семейства кошачьих называемый “кинокх” — оба из которых были воинственны и строго охраняющих свою территорию. Ни кто из них не горел желанием передвигаться в округе безоружным, и Шон, про себя, даже жалел, что комплектация оборудования Израиля не предлагала что-нибудь более серьезного, чем их мундиры. Синтетические ткани Флота, используемые для их униформы были невероятно прочными по меркам до-Имперских Земных стандартов. Он не сомневался, она выдержит даже когти кинокхи, но не сможет противостоять ни челюстям селдака, ни пулям. Конечно, было маловероятно, чтобы что-то подобное случайно оказалось на борту, что бы они могли противопоставить любым вооруженным туземцам, вблизи Долины Проклятых посреди ночи, но кевларовое нижнее белье было бы очень кстати. К сожалению, ни в Боевом Флоте, ни у Имперских десантников не было ничего подобного, что, как он предположил, имело смысл, учитывая, что ничего кроме боевой брони не имело шансов противостоять Имперскому оружию.

Он усмехнулся своим мыслям, когда он и Тамман прикрепили запасные магазины к поясам и вскинул на плечи тяжелый рюкзак с шипами, крючьями, веревками и другим альпинистским снаряжением, которое, надеялся Шон, им не понадобится. Затем он комфортно отрегулировал его ремни, открыл люк, и направился в ночь.

Звериная тропа помогала придерживаться нужного направления, но она была далеко не прямой, и многие из ее склонов были почти вертикальны. Тамман возглавлял в то время как Шон замыкал шествие. Это построение давало возможность Гарриет и Сэнди сосредоточиться на своих сканерах (которые были гораздо чувствительнее, чем датчики имплантов), не беспокоясь ни о чем с чем они могли бы встретиться, и все четверо выдвинулись в таком темпе, который привел бы в изнеможение любого человека, не прошедшего био-улучшения, в течение нескольких минут.

Луна была все еще высоко, когда Гарриет подняв руку, призвала всех сделать привал. Шон шел сзади, и троица сгруппировалась его подождать, его глаза расширились когда он посмотрел, наконец, вниз, на долину, для поиска которой им пришлось проделать такой далекий путь.

Она была больше, чем он ожидал — примерно двадцать километров в самом широком месте и простиралась глубже в горы. Резкий изгиб в пятнадцати километрах на севере скрывал её от их взгляда, и мелководная, журчащая речушка, раскинувшаяся на ней, поблескивала тусклым оловом под лунным светом. Он включил режим приближения своих глазных имплантов и ощутил дрожь возбуждения. Объекты, расположенные по обе стороны реки посреди долины были наполовину засыпаны вековой почвой, но они были расположены слишком регулярно и вертикально, чтобы быть естественными.

“Я получаю такие же показания.” Гарриет медленно водила своим ручным пассивным сканером из стороны в сторону и нахмурилась. “Есть еще несколько новых. Они намного слабее и более размазаны; вероятно по этому мы их и не заметили раньше.”

Сэнди повернулась, концентрируя свое внимание вниз, в долину, и кивнула.

“Ты права, Гарри. Большинство из того, что мы видели до этого, кажется, сосредоточено в этих развалинах, но я вижу слабые лепестки излучения в десяти километрах на юге. Похоже, они явно расстилаются по долине.”

“Да.” Гарриет прикрыла свободной рукой глаза, как будто это могло помочь ей увидеть дальше. “А вот и вторая группа таких же лепестков, там, где долина закручивается назад, к западу. Я не слишком уверена, что мне это нравится. Я не могу определить достаточно точно, чтобы доказать это, но они могут быть пассивными датчиками, и это логичные места, чтобы поставить некие оборонительные системы.”

“Хорошо подмечено,” согласилась Сэнди.

“Гм.” Шон сместился на несколько метров к югу, вглядываясь в сторону Сэндиной находки, но даже био-улучшенное зрение не могло выделить какие-либо подробности. Долина была слишком густо-заросшая деревьями и высокими альпийскими травами, а лунный свет и тени давали причудливые образы, особенно в условиях низкой освещенности. Он ущипнул себя за нос в раздумье, затем повернулся к остальным.

“Что-то прямо перед нами?” — спросил он, указывая вниз на крутые склоны долины, и его сестра покачала головой.

“Не на этой стороне, но этот большой примерно напротив нас. И я еще что-то заметила от этого только что. Ты видишь это, Сэнди?”

“Нет, я — ох. Прикольно.” Она настроилась более точно. “Эта чертова штука не стабильная, похоже на какие-то непериодические импульсные провалы.” Настал ее черед хмуриться. “Посмотрите, уровень мощности маяка колеблется одновременно с ним? Может, это какая-то система управления?”

“Вижу, однако больше похоже на проблемы из-за старости. Потом, опять же, по состоянию этих руин все это должно быть заброшено много тысяч лет назад.” Гарриет возилась со своим сканером, затем пожала плечами. “Давайте немного рассредоточимся и посмотрим, сможем ли мы это точно определить, Сэнди. Я чувствовала бы себя лучше, если бы я, по крайней мере, точно знала, где именно это находится и что именно это есть.”

“Хорошо.” Двое из них разделились, приступив к пеленгации, и Сэнди кивнула, указывая на долину.

“Ладно, я вижу это … наверное,” произнесла она, и Шон, стоя у неё за спиной, следил куда она указывала пальцем, пока не увидел большую группу теней. Он не мог разглядеть это в обычном режиме светопропускания, но когда он перешел на инфракрасный, объекты проявились более четко. Не намного лучше, но лучше. Руины над пропастью были построены из голого камня и при этом они были сделаны из скал с различными тепловыми свойствами. Небольшие деревья проросли на нанесенной сверху земле, но вертикальные стены были чистыми.

“И как, появились новые идеи об этом прерывистом источнике, когда ты знаешь, где это находится?” спросил он, но Сэнди покачала головой. Он посмотрел на Гарриет и вздохнул, увидев такое же недоуменное пожатие плечами. “Это то, чего я и боялся. Ну, что бы это ни было, это явно остатки каких то Имперских сооружений, и я не слишком удивлен, что это находится в такой паршивом состоянии. На самом деле, я удивлен, что там что-то еще работает. Но, похоже, нам нужно спуститься вниз, если мы хотим узнать больше, чтоб двигаться дальше. Какие нибудь возражения?”

Их не было, хотя Гарриет и выглядела сомневающейся, и он кивнул.

“Хорошо, но мы будем действовать максимально осмотрительно, на сколько это возможно. Спускаемся в связке, Там, и так как ты ближе к Морским пехотинцам, ты ведущий. Сэнди, ты останешься здесь и присматриваешь вокруг, пока все из нас не спустятся. Следи за всем, но особенно за тем объектом на противоположной стороне. Гарри, ты идешь за Таммом со своим сканером, а я буду замыкающим.”

Тамман кивнул и скинул свой рюкзак, чтобы извлечь двухсот-метровую катушку синтетической веревки. В то время как он и Шон закрепляли страховочные пояса, Гарриет и Сэнди продолжали, без особого успеха, анализировать их показания. Шон был не слишком рад этому, но он не мог с этим ничего поделать, и он махнул Тамману начинать спуск.

Тамман очень осторожно прокладывал путь, но сто метровый склон, будучи менее чистим, чем голые отвесные скалы на западе, был крут и коварен. Почва была мягкой и податливой, несмотря на поросли травы, и он несколько раз поскальзывался. Гарриет было легче. Она была выше, чем он, и стройней, как и ее мать, и даже с ее сканером она была намного легче, и у неё было преимущество, видя следы идущего впереди Таммана.

Шон, должно быть, считал спуск простым занятием, несмотря на его рост и вес, поскольку он был позади них и мог учиться на их ошибках, но несмотря на то, что он должен быть собран, он не мог сосредоточиться на том куда он направлялся. Он продолжал смотреть на развалины, на дальней стороне долины, и, когда он этого не делал, его внимание все время пыталось отклониться на те, что были в середине. Он знал, что он должен их игнорировать — ведь Сэнди была у них на посту, и он был замыкающим для страховочной веревки, но он просто не мог. И это была еще одна причина, по которой он захотел поставить Таммана первым, где им нужен был кто-то, кто не позволит любопытству отвлечь его от поставленной задачи.

Хотя, пожалуй, это было хорошо, что он был чем-то отвлечен. Это означало, что он смотрел вверх, а не под ноги, когда Сэнди вдруг закричала.

“Что-то приближается сверху над —!”

Валун в двух метрах справа от Гарриет сорвался, и она вскрикнула от боли, когда пяти килограммовый осколок камня врезался в ее плечо. Это не повредило её био-улучшенную кожу, но удар сбил ее с ног, и что, Шон понял впоследствии, было то, что спасло ей жизнь. Тяжелой энергетической пушке потребовалось очень мало времени, чтобы разнести валун в порошок; к моменту когда раздался первый энергетический выстрел в то место где она стояла, её там уже не было.

Он уперся инстинктивно, бросившись назад, страхуя ее, но следующий гравитационный выстрел разрезал веревку, как нитку. Ее падение ускорилось, и она покатилась вниз по склону, скользя и подпрыгивая. Она изо всех сил старалась избежать Таммана, цепляясь изо всех сил, набирая скорость, но рыхлая почва ее подвела, и у него не хватило времени уклониться. Ее несущееся тело выбило из под него ноги, и они оба полетели вниз в переплетении рук и ног, и еще несколько энергетических выстрелов пронзили ночь. Клубы разлетающейся грязи укутали их, когда древние, плохо управляемые системы слежения попытались их нащупать, и только их непредсказуемые движения и старость оборонительной системы дали им возможность остаться в живых.

Шон чуть не упал за ними, так как почва осыпалась под его пятками, но он сумел удержаться на своем месте, и его гравитационный пистолет оказался в его руке чисто рефлекторно. Едва видимый огонь энергоорудий, для его улучшенного зрения выдал ужасную картину, и его сердце сжалось, как он направился к его сестре и другу. Но он смотрел в правильном направлении, когда это началось. Что бы по ним не стреляло, его это не трогало — по-видимому, он все ещё был вне запрограммированной зоны поражения — но его импланты сказал ему, где находились системы наведения, и его оружие не осознано пришло в боевое положение.

Оно зашипело, выплевывая разрывные дротики через долину со скоростью пять тысяч двести метров в секунду, и беспощадные вспышки осветили темноту, когда они достигли руин. Каждый бронебойный дротик по мощности был как полкило тротила, и треск их взрывов слился в один, разрывающийся рев, когда древние стены разлетались на множество осколков.

Он держал курок, отчаянно стреляя и проклиная себя за то, что они не принесли ни каких тяжелых вооружений. Даже его импланты не могли ‘видеть’ достаточно хорошо, чтобы засечь энергетическое оружие; он мог только вести огонь и молиться, что он повредит что-то жизненно важное, прежде чем их система управления убьет Гарриет и Таммана.

Хлопок размолотой почвы накрыл его голову, и уголок его сознания отметил, что оборонительная система, наконец, заметил его, но это была второстепенная мысль, так как опустел его магазин на три сотни патронов. Он извлек следующий из своего пояса, потом хмыкнул, с тоской, когда энергетические разрывы пытались зацепить его. Он отчаянно перекатился влево, отмечая, что каким-то образом он не следует за остальными. Сэнди, в свою очередь, также начала вести огонь по цели из своего пульсера, и гул от её выстрелов наполнил долину, к тому времени когда он закончил перезарядку и снова открыл огонь. Он отчаянно закричал, когда падение Гарриет и Таммана замедлилось, но Тамман сообразил, что происходит. Он обхватил руками Гарриет и закрутил их обратно в движении за долю секунды до того, как автоматический огонь смог их взять на прицел.

Языки пламени укутывали древние руины, когда Шон и Сэнди обстреливали их, Шон вскрикнул, когда энергетический выстрел разнес его заплечный рюкзак. Его нервная система забилась в агонии, потрясающий шок выбил пистолет из его рук, и он услышал как Сэнди закричала его имя сквозь рев ее огня. Его пальцы онемели от отчаянной стрельбы, а затем взрыв гораздо более сильный, чем от любого разрывного дротика озарил долину как солнце посреди ночи. Развалины взлетели вверх, когда орудийные накопители энергии разлетелись на части, и от полученного сотрясения Шон Макинтайр, наконец, потерял сознание.

* * *

“Шон?” Нежный, тревожный голос проникал через темноту, и его глаза открылись. Он все еще был на склоне, но его голова покоилась на коленях у Сэнди. Он неуверенно моргнул, и она ему улыбнулась, смахивая грязь с его лица.

“Ты в порядке? Болит?”

“Я-” Он закашлялся и замолчал, вздрогнув, когда новая волна боли охватила его. Датчики его имплантов были максимально обострены, когда он пытался найти цель, и энергетический взрыв хлестнул по ним. Его нервы горели, и он застонал ощущая всплеск тошноты, но он был жив, чего бы уже не было не получи он импланты. Не после столь близкого попадания около сердца и легких.

“Я в порядке,” прохрипел он, когда его импланты оправились и начали подавлять боль. Он сглотнул желчь, затем напрягся. “Гарри! Гарри и Там! Они-?”

“С ними все в порядке,” успокоила его Сэнди, останавливая его попытку сесть. “Пушка так и не смогла взять их на мушку-” улыбка мелькнула у неё на лице ” — по крайней мере, они добрались до дна быстрее, чем ожидали. Видишь?”

Он повернул голову, и Гарриет помахала ему снизу долины. Тамман не смотрел в их сторону; он припал на одно колено, с пульсером наготове, осматривая долину, в поиске новой опасности. Нет, путано подумал Шон, вероятно, это будет что-то другое. Поднятый ими шум должен привлечь внимание всех остальных, а не работающих систем, и он расслабился.

“Спасибо. Ты подстрелила её очень вовремя-”

“Тсс.” Сэнди закрыл ему рукой рот, и его глаза улыбнулись ей, когда она поцеловала его в лоб. “Мы добрались до неё, и нам повезло, что ты оставил меня. Теперь, пожалуйста, закрой свой рот и пусть твои импланты закончат твое восстановление, прежде чем мы спустимся вниз за Таммом и Гарри. Надеюсь, — ” ее свободная рука гладила его волосы, и губы чопорно отквасились” — немного более спокойно, чем они.”

Глава 20

Гарриет наблюдала за тем как спускаются вниз, в долину Сэнди и Шон, и ее тревожные глаза отметил, как ее брат придерживается за левый бок и опирается на Сэнди. Она чуть не собралась к ним на верх, когда поняла, что он не может встать сразу, но взмах Сэнди успокоил ее… отчасти.

Она побежала им навстречу, когда они преодолевали последние несколько метров, и у Шона перехватило дыхание, когда она неимоверно сильно обняла его.

“Эй, слушай!” Он поднял руку на ее запыленные черные волосы. “Я цел, и все еще жив, более или менее.

“Конечно,” сказала она язвительно, снимая информацию с его имплантов, но потом он почувствовал, как она расслабилась, получив от них подтверждение того, что он ей сказал. То, что этот близкий взрыв сделал с его улучшенной мускулатурой будет давать о себе знать еще неделю, но ущерб был невероятно незначительным.

“Конечно,” повторила она наконец, нежно, и подняла его голову, заглядывая ему в глаза и целуя его в щеку. Он улыбнулся и прикоснулся к ее лицу, затем обхватив руками обеих молодых девушек, наклонился к Тамману.

“Посмотрите на новоявленного героя-победителя,” сказал он самодовольно. Тамман усмехнулся, но так-же протянул руку, притянув Шона за шею, и четверка друзей обнялась вместе.

“Ладно!” В конце-концов произнес Шон. “Это все хорошо, но по крайней мере мы здесь. Давайте посмотрим, что же мы нашли. Ты что-нибудь видишь, Сэнди?”

Сэнди позволила ему еще мгновение нежности и переключила свое внимание к ее сканеру — единственному оставшемуся у них после спуска Гарриет кувырком. Она обвела сканером все вокруг на 360 градусов и вздохнула.

“Я думаю, что ты был прав в отношении получателей энергии, Там. Большинство излучателей энергии исчезло, и те, что остались, быстро теряют мощность. Похоже, что мы наконец-то уничтожили Долину Проклятых.”

“Простите меня, если я не заплачу,” сухо ответил Тамман.

“Точно, точно.” Она повернулась к развалинам в середине долины и кивнула. “Выглядит по меньшей мере, что один из них был резервный, но остальные пропали.

“Давайте посмотрим на тот, который до сих пор активен,” принял решение Шон, “но осторожно. Очень осторожно.”

“Сделаем,” согласился Тамман, поднимаясь возглавить шествие к древним, полу-засыпанным зданиям.

Шон изучал округу, пока они продвигались вглубь долины. По траве, доходившей до пояса, разбегались волны между густыми, дикими зарослями и запутанными деревьями, разбивая лунный свет резкими тенями, подгоняемые холодным ночным ветром. Это было дикое и пустынное место, еще более наполненное привидениями чем то, где они скрывались после их скоротечной битвы. Тем не менее, это запустение, в сочетании с эффективностью автоматического оружия, несмотря на его древность, разжигали его интерес, так как было ясно, что никто не имел доступ к этому, что могло сохраниться со времен до-био-оружия Пардала.

Они, наконец-то, добрались до разрушенных зданий. Нанесенная ветром вековая грязь похоронила их нижние этажи, но несущие стены были целы, и жесткий, прозрачный Имперский пластик, помутневший от старости, по-прежнему заполнял большинство оконных рам. Остальные зияли, как открытые раны в темноте, и он чувствовал дрожь, когда они остановились возле древней башни, в которой находился единственный оставшийся источник энергии, так как возраст этих потрепанных временем стен в девять раз превышал возраст Египетского Сфинкса.

Башня стояла в центре давно умершего поселения. Слабые завитки украшений все еще проглядывались на его керамобетонном фасаде, и корни дерева в её основании, с короткими, толстыми, покрытыми корой отростками проникли в оконную раму. Их неутомимое вторжение раздавило и скрутило пластик, и вся внутренняя панель с грохотом упала, когда Тамман постучал по ней.

Шон сглотнул. Это дерево росло почти на уровне земли с шапкой на двадцать метров выше башни, и он представил тысячелетия, когда оно проверило на прочность раму.

Тамман извлек из своего рюкзака (который, в отличие от рюкзака Шона, пережил путешествие вниз по стене долины) ручной фонарь, гораздо более мощный, чем маленькие персональные лампы подсветки на их поясных пистолетах, и они все уставились внутрь здания, когда он осветил его невероятно-ярким лучом через отверстие. Облако пыли опускалось вниз от упавшего окна, но голый, потемневший пол дальше выглядел прочным, и Тамман осторожно повел лучом вниз до пандуса, затем обвел все по кругу, пробегая лучом по стенам.

“Выглядит достаточно неплохо, Шон. Пол слегка поврежден водой, но, похоже, что она попала через окно; никаких признаков протечки через стены. Попробовать открыть дверь?”

“Похоже, что это логичный шаг.” Шон попытался скрыть, насколько больно его левой стороне, когда он захромал вниз за его другом, но Сэнди и Гарриет были на чеку, очень тактично и сдержано предлагая ему помощь. Сэнди улыбнулась ему, и он покачал головой, отказываясь от попытки проявления своего мужского шовинизма, с благодарностью опираясь на её небольшое, надежное плечо.

Гарриет присоединилась к Тамману, помогая ему с дверью, но она отказывалась двигаться и, в конце концов, он решил извлечь из своего рюкзака резак. Яркие блики выхватывали из темноты его сосредоточенное лицо, и Гарриет закашлялась от запаха горящего пластика, когда огненный резак преодолевал древний барьер.

Тамман обвел по периметру всю дверную раму, затем резко толкнул дверь. Отрезанная панель ввалилась внутрь, и настала его очередь чихать, когда взметнулись клубы сухой пыли. Он посветил своей лампой через проем и усмехнулся.

Народ, никаких признаков повреждений от воды! И еще кое-что, за что стоит сказать спасибо.” Его свет, остановился на спиральной лестнице. “Старая, добрая лестница. Я боялся, что нам придется спускаться вниз по не работающим транзитным шахтам!”

“Это потому, что ты думаешь ограниченно, как Морской пехотинец,” произнес Шон. “Если этот приемник был их единственным источником энергии, у них не было резервного источника, что бы питать что-то вроде транзитной шахты.” Он жалостливо улыбнулся. “Это очевидно.”

“Иди вперед — ты просто знал это заранее. В то же время, умник, мы идем вверх или вниз?”

“Сэнди?”

Она изучающе посмотрела в свой сканер, затем указала на пол.

“Мы пойдем вниз, Там,” сказал Шон, наклоняясь, чтобы очистить края двери от, все еще остающихся частей проема.

Они медленно двинулись вниз, не слишком доверяя надежности лестницы до тех пор, пока они её не проверили, но интерьер здания был удивительно нетронутыми. Одна или две покрытые пылью комнаты, мимо которых они проходили, содержали мебель, но даже Имперские материалы не были предназначены для столь долгого существования, Сэнди лишь только задела один стул и одернула руку, когда несчастная обивки рассыпалась с негромким хлопком. Она вздрогнула, и Шон обхватил её руками, делая вид, что он к ней прислонился лишь только для поддержки.

Потребовалось полчаса, чтобы добраться до подвала башни, который располагался глубоко в коренных породах и им пришлось столкнуться с несколькими заклинившими дверями по пути. Но лестница наконец закончилась, и свет лампы Таммана выхватил полдюжины герметичных дверей, окружающих центральный узел управления. Он поднял бровь на Сэнди.

“Эта.” Указала она, и он толкнул её. К их всеобщему удивлению, она сдвинулась на сантиметр в сторону, и он отложил свой фонарь, когда Гарриет присоединилась к нему. Они просунули пальцы сквозь щель и напряглись, кряхтя от усилий, пока упрямая панель, скрипя, начала отходить, и Тамман выругался от удивления, когда слабый свет просочился к ним через нее.

“Ну, что-то еще работает,” объявил он без надобности, и четвёрка начала обследование открывшейся комнаты.

Слабый свет, шел от консоли компьютера, и Гарриет с Тамманом сновали туда и сюда, забыв всякую осторожность. Это была гражданская модель, с большим количеством контрольных индикаторов, чем у военной техники, но очень немногие из них были зелеными. Большинство горели желтым или красным, из тех, что вообще горели — но они наклонились над ним, как две наседки, и осторожно опрашивали их через нейроинтерфейс.

Шон и Сэнди оставались на месте, и Шон выдохнул, когда нашел достаточно крепкую стойку. Он опустился на нее с благодарностью и стал наблюдать за Сэнди, изучающей комнату при помощи её поясного фонарика, в то время как остальные суетились над компьютером.

Очевидно, что это был центр управления, с одной работающей консолью, в окружении более десятка абсолютно мертвых. Но помимо этого, она была загромождена нелепым сочетанием бытовой техники и предметами личного обихода. Кто-то жил здесь, и он гадал, кто бы мог переехать к крошечному компьютеру, когда поселение начало умирать.

“Шон?” Он обернулся на тихий голос Сэнди. Она стояла в проеме двери другой комнаты, со странным выражением на лице. Он встал на ее призыв и заковылял к ней через комнату, чтобы заглянуть туда, и его лицо напряглось. Это была спальня, так же потрепанная временем, как и остальное здание, и кровать была занята.

Он заковылял дальше, в комнату, глядя вниз, на покрытое пылью тело. Сухой воздух мумифицировал его, и высохший пергамент кожи на его лице выдавал несомненные черты настоящего Имперца, в обрамлении спутанных седых волос. Он, должно быть, подумал Шон, старейший человек, которого они когда-либо видели, и то, что он до сих пор лежал здесь наводило ужас.

Шон отвернулся от запавших глазниц с содроганием. Как это, спрашивал он себя, быть последним? Лежать здесь в пустоте руин, зная, что он умрет, живя в одиночку?

Он обнял Сэнди, уводя её, и они тихонько подошли и остановились позади Гарриет, которая вместе с Тамманом самозабвенно сосредоточилась на компьютере.

Прошло сорок минут, прежде чем эти двое выпрямились, и их лица выражали любопытную смесь восторга и разочарования.

“Ну, что?” спросил Шон. Гарриет посмотрела на Таммана и пожала плечами.

“Мы не знаем. Мы можем получить доступ к, своего рода, операционной системе, но она в ужасном состоянии. Я ни разу не видела ничего столь плохого — насколько я знаю, никто никогда не видел ничего столь плохого — и мы не можем получить доступ ни к одному файлу.”

“Дерьмо”, пробормотал Шон, но Тамман покачал головой.

“Возможно не все так плохо. Основное ядро памяти в плачевном состоянии, но есть вспомогательное, подключенное к системе. Я думаю, кто-то, присоединил своё персональное устройство в качестве периферии — и именно оно поддерживает все в активном состоянии, и есть шанс, что мы может восстановить что-то из его памяти.”

“Сколько?” с нетерпением спросил Шон, и Тамман с Гариет рассмеялась.

“Это говорит настоящий оптимист.” Усмехнулся Тамман. “Мы не можем это сказать, пока мы не сможем правильно в него войти, и мы не можем сделать это здесь. Он собирается использовать электронное оборудование Израиля для получения доступа, Шон. Придется отсоединить устройство и тащить его назад с нами.”

“О, Господи!” Сэнди опустилась на колени и провела пальцами по пыльной консоли, обследуя её своими имплантами. “Это будет чертовски сложно, Там.”

“Я знаю”. Он упер руки в бока и нахмурился на светящиеся сигнальные индикаторы. “Я не сошел с ума, предлагая транспортировать его вручную, конечно же. Электроника это или нет, эта штука ужасно хрупкая. Уронить его со скалы пару раз будет не очень хорошо для неё.”

“Тогда давайте пойдем по более легкому пути, предложила Гарриет. “Сэнди и Шон разнесли то, что осталось от оборонительной системы в пыль, так почему бы не вернуться и не забрать скутер, в то время как вы разберете его на части?”

“Ну, что,” пробормотал Тамман “звучит как отличная идея.”

“Я не знаю, Гарри,” сказал Шон. “Ты разбираешься в технике лучше чем я. Может быть, вернуться только мне, в то время как вы, все трое, можете поработать с этим.”

Она фыркнула. “Ты себя видел последнее время, дорогой братишка? Тебе придется до рассвета ковылять обратно к скутеру!”

“Эй, я не настолько плох!”

“Может быть и нет, но тебе вряд ли этот марш бросок понравится, к тому-же Там и Сэнди лучше разбираются в технике чем я. Что делает меня логичным выбором, разве нет? Кроме того, я уже давно не бегала, с момента когда ‘Земля’ вышвырнула нас за борт.”

Шону не нравилась мысль о дроблении и позволению кому-то одному (или одной) передвигаться самостоятельно, но они не встретили по дороге ни чего опасного. Ни одного из местных хищников, если таковые могли появиться, и это была Долина Проклятых. Ни один Пардалианец, вероятно, не будет бродить в её окрестностях по среди ночи. Хотя она была права насчет его состояния. Поход обратно к скутеру его беспокоил, хотя он и старался не выдать это на своем лице, когда обнаружил, что опасается об этом думать.

“Ладно,” решил он наконец. “Я останусь здесь и, буду держать фонарь и передавать инструменты или что там понадобиться, но ты не гаси свой поясной фонарь. Это должно помешать какому-либо из местных хищников проявить интересно, какая ты на вкус. Так же будь очень внимательной, изучи данные от всех пассивных датчиков, перед приземлением здесь! Ты, вероятно, права насчет системы обороны, но давай не будем рисковать.”

“Да, да, Капитан!” Она резко ему отсалютовала, затем подскочила и смеясь кинулась прочь, когда он дернулся за ней. Она остановилась у внешней двери на время, достаточное, что бы показать ему свой язык, а затем легким, быстрым шагом понеслась вверх по лестнице. Шон покачал головой, затем улыбнулся и примостился на полу рядом с Сэнди и Тамманом, подготавливающих инструменты и начинающих снятие передней консоли.

Гарриет, весело подпрыгивая, бежала в темноте, с неизменной скоростью в сорок километров в час. Шон может и был на четырнадцать сантиметров выше неё ростом, но телосложением он был в своего отца, рослый и широкоплечий; её ноги были почти такими же длинными, несмотря на его преимущество в росте, и она была гораздо легче. Особенно без веса ее сканера, ей было значительно легче преодолевать крутые склоны, нагруженная только ее поясным пульсером, и она получала удовольствие от предоставившейся возможности. Взошла луна, но света её поясного фонаря было более чем достаточно, для любого с улучшенным зрением, и занятия на беговой дорожке Израиля тускнели на фоне неимоверного восторга, от наполнявшего ее легкие свежего, холодного горного воздуха, когда её ноги отталкивали землю.

Ей нужно было около восьмидесяти минут, чтобы достичь места приземления скутера. Она притормозила, прыгая на месте, чтобы вытереть со лба пот, затем побежала дальше, все-же соблюдая некоторую осторожность, из-за сто метрового обрыва по правую сторону.

Ей оставалось меньше километра до скутера, когда до неё дошла очень неожиданная вещь. Ее глаза расширились, и она плавно остановилась, когда из темноты донеслись звуки человеческих голосов.

Она начала крутить головой, используя все свои импланты, зондируя ночь. Люди! По крайней мере десяток человек, идущих за поворотом перед нею! Ее импланты должны были засечь их раньше, и она проклинала себя за то, что не уделяла большего внимания к окрестностям, а не удовольствию от пробежки. Но даже когда она корила себя за свою глупость, часть ее ума зудела с вопросами. Она не искала их, но, черт побери, что они делали здесь, в середине ночи, даже без факела?

Вопросы могли и подождать. Она выключила свой поясной фонарик и повернула обратно, и раздался голос, громкий и резкий с командой. Дерьмо! Её увидели!

Она бросила свою попытку улизнуть с непостижимым для не прошедшего био улучшения человека темпом, и у неё промелькнула мысль. Они договорились не использовать свои комы в случае, если они на что-то наткнуться, но если здесь были люди, возможно, есть и другие из них, ближе к Долине, так же. Остальные должны были быть предупреждены, и -

Сверкнула вспышка, и у нее за спиной прогремел гром. Что-то просвистел мимо ее уха, и еще что-то врезалось в ее левую лопатку. Она отпрянула и выхватила свой пульсер, разворачиваясь в сторону зверского удара, до того как боль дошла ее нервов. Второй огненный молот отбросил ее в сторону, выбивая пульсер из рук, но, перед этим была еще одна вспышка, и шестидесяти граммовый свинцовый шарик угодил в её правый висок.

Глава 21

“Выходи оттуда — ага!”

Тамман с начинающимся раздражением извлек и осторожно и аккуратно опустил сверкающий электронный блок на пол с широкой, торжествующей улыбкой.

Отсоединение оказалось еще труднее, чем Сэнди боялась. Даже импланты не помогали прослеживать цепи в трех измерениях без схемы, и они слишком поздно поняли, что было бы намного проще отодвинуть консоль от стены и зайти сзади. Пыль, к тому же, проникла в древние уплотнители, разлетаясь вокруг так, что раздражала глаза и вызывала постоянное чихание, и Тамман поймал себя на интересной мысли, что отождествляет это с мертвой схемой. Но два с половиной часа кропотливой работы, наконец, дали им награду, и Шон встретил улыбку Таммана своей.

“Фуух!” Сэнди обмахивала себя грязной рукой. “Когда я думаю, насколько быстрее мы могли бы это сделать с соответствующим оборудованием —!” Шон не переставая улыбаться посмотрел на неё. Затем он нахмурился.

“Эй — а Гарри не должна была вернуться к этому времени?”

Сэнди и Тамман уставилась на него, и он почувствовал не меньшее удивление. Все трое занимались не замечая время, сосредоточившись на потрошении консоли; теперь их глаза встретились, и он увидел, как они темнеют, когда удивление уступило начинающейся озабоченности.

“Черт возьми, точно, она должна!” Тамман поднялся и схватил ручной фонарь. “Так, как она любит бегать, ей нужно не больше пары часов — максимум — что бы добраться до скутера!”

Шон метнулся к лестнице и остановился задыхаясь, когда его поврежденный бок, успокоившийся было пока он наблюдал за работой своих друзей, напомнил о себе. От боли у него на лбу высыпали капельки пота, он пробормотал проклятие и перестроил чувствительность своих имплантов. Он знал, что не должен это делать — боль, это правильное предупреждение от тела, к которому надо прислушаться, чтобы не превратить незначительные травмы в более серьезные — но это было наименьшей из его забот.

Сэнди нахмурилась, увидев его внезапное резкое движение, поняв, что он сделал, но ничего не сказала, и они вдвоем побежали за Тамманом, наступая ему на пятки.

Они выбрались наружу, мимо дерева, задыхаясь от своего поспешного подъема, и уставились в темноту. Никакого намека на скутер не было, и Шон закусил губу, когда холодный ветер трепал его волосы.

Тамман был прав — Гарриет должна была вернуться еще тридцать минут назад. Он должен был заметить ее отсутствие раньше … и он вообще не должен был отпускать её одну! Он это прекрасно знал, черт побери, но он не позволил себе даже думать над возможностью потерять час или два, в ущерб её безопасности. Он сжал кулаки и горько уставился в небо, но чуждые звезды насмехались над ним, и его челюсти сжались, когда он активировал свой встроенный ком и отправил мощный всенаправленный импульс, не обращая внимание на датчики карантинной системы.

Никакого ответа не было, и все с ужасом на него уставились. Гарриет бы услышала этот сигнал в радиусе сорока световых минут!

“О, Господи!” Прошептал он с мольбой в голосе, и побежал к границе долины, даже не думая о таких несущественных вещах как его травмы, его друзья от него не отставали.

* * *

Они бежали, активировав все свои импланты. Им потребовалось меньше пятидесяти минут, чтобы добраться до скутера, даже несмотря на максимальную концентрации на их поиске, и если Гарриет была в пределах пятисот метров от тропы в любом направлении, то они бы нашли ее.

Шон прислонился к посадочной ноге, втягивая воздух, горящими, улучшенными легкими, и попытался подумать. Даже если она погибла — разум в его голове отвергал эти мысли, как испуганное животное — они должны были заметить ее импланты. Все выглядело как будто она никогда здесь не шла, но она должна была здесь идти! Она шла здесь!

“Хорошо”, прохрипел он, и его тяжело дышащие спутники, с тревогой к нему повернулась. “Мы должны были ее заметить. Если мы её не засекли, это значит что её здесь нет, и я не могу придумать ни одной причины почему это так. Мы можем использовать скутер для поиска с воздуха, но если она без сознания или … или еще что-то — ” его голос задрожал, ему пришлось взять его под железный контроль” — мы можем упустить, столь малое, как излучение имплантов. Нам нужны более мощные сканеры.”

“Брашан.” произнес Тамман ровным голосом и Шон резко кивнул.

“Точно. Если он запустит полноценный поисковый массив он сможет покрыть площадь в пять раз больше и в два раза быстрее. А медицинские компьютеры Израиля смогут получить доступ к ее показаниям для полной диагностики, если она ранена.” Он опустил руки вниз и сжал их. “Это даст точную цель для карантинной системы, когда он его активирует.” Он с болью произносил слова, но их надо было сказать, ибо, если они отбросят осторожность сейчас, это может убить их всех. “Если она смотрит за планетой, она никаким образом не упустит что-то вроде этого.”

“Ну и что?” зарычал Тамман. “Мы должны найти ее, черт побери!”

“Там прав,” согласилась Сэнди без малейшего колебания, и рука Шона на мгновение прикоснулась к её лицу. Потом он открыл люк скутера и вбежал вверх по трапу.

* * *

“Я нашел её.”

Люди в скутере подскочили, глядя на крошечную голограмму Брашана и его плоский гребень. Прошел еще один бесконечный час, и даже тот факт, что карантинная система никак не отреагировала, не был столь существенным, как их нарастающий страх в перед лицом уходящих секунд.

Брашан выпрямился, его голографические глаза встретились с глазами Шона, и его голос был очень тихим. “Она умирает.”

“Нет,” прошептал Шон. “Нет, черт побери!”

“Она находится примерно в семи километрах от вашего текущего положения на высоте один-три-семь,” продолжил Брашан ровным, спокойным голосом. “У нее сломано плечо, пробито легкое, и тяжелые травмы головы. Медицинский компьютер сообщает о переломе костей черепа, обширной травме глаза, и два кровоизлияния в мозг. Одно из них очень обширное.”

“Перелом черепа?” Все три человека уставилась на него в шоке, кости Гарриет — как и их — были укреплены вставками боевой стали. Но в их шоке был и ледяной страх. В отличие от мышечных тканей и кожи, физическое улучшение мозга было ограничено; импланты Гарриет могут справиться с другими кровопотерями, но не внутричерепным кровотечением.

“Я не могу сказать точно, но я думаю, что ее раны получены не случайно,” сказал Брашан, и темные глаза Шона вспыхнули внезапным, страшным пожаром. “Я говорю это потому, что она в данный момент находится в центре небольшого села. Я считаю, что её, должно быть, отнес оттуда тот, кто её ранил.”

“Эти гребаные сукины дети!”

“Подожди, Шон!” оборвала его проклятие Сэнди, и он обратил свою ярость на нее. Он знал, что это было глупо, но его ярость требовала выход — любой выход — и он выплеснул её. Но если ее карие глаза были так же опасны, как и его, то в них было куда больше рационального.

“Подумай, черт побери! — отрезала она. “Каким-то образом кто-то, должно быть, заметил ее — и это означает, что они, вероятно, знают, что она вышла из Долины!”

Шон отшатнулся, когда его память резануло воспоминание как Церковь поступает с теми, кто связывался с Долиной Проклятых. Сэнди смотрела на него некоторое время, затем повернулась к Нархани.

“Ты сказал, что она умирает, Брашан. Насколько все плохо?”

“Если мы не доставим ее в лазарет Израиля в течение следующих полутора — двух часов — она будет мертва. “Гребень Брашана начал трепетать. “Даже так ее шансы очень малы.”

“Мы должны вытащить ее оттуда,” воскликнул Тамман, и Шон судорожно кивнул.

“Поддерживаю,” сказала Сэнди, но ее взгляд уперся в Шона. “Там, прав,” спокойно произнесла она, “но мы не можем просто пойти туда и начать убивать людей.”

“К черту мы не можем! Эти ублюдки мертвецы, Сэнди! Черт побери, они пытались её убить!”

“Я понимаю. Но и ты понимаешь, почему они это сделали, так же как и я.”

“Меня, блин, совершенно не волнует, почему!” прорычал он.

“Ну ты, блин, это должен!” зарычала она в ответ, и совершенно нехарактерный взрыв остудил его, даже несмотря на его ярость. “Черт побери, Шон, они думают, что делают то, чего хочет от них Бог! Они невежественны, суеверны, и до смерти испуганы тем, что она сделала — и ты собираешься убить их всех?”

Он уставился на нее, с ненавистью в глазах, обстановка была накалена до предела. Затем он опустил взгляд. Ему стало стыдно, от желания применения грубого насилия, но он покачал головой.

“Я знаю.” Её голос был гораздо более вкрадчивым. “Я знаю. Но с помощью Имперского оружия против них это было бы чисто, чрезмерное кровопролитие.”

Он кивнул, понимая, что она была права. Возможно, даже более важно то, что он знал, даже сквозь свое безумие, почему она остановила его. Он снова посмотрел вверх, и его взгляд был гораздо более разумный … но и холоднее чем межзвездное пространство.

“Хорошо. Мы постараемся, напугать их и заставить убраться с нашего пути, никого не убивая, Сэнди. Но если они не испугаются… — Он замолк, и она сжала его руку с благодарностью. Она знала, что убийство сельских жителей с ним сделает, когда пройдет приступ безумия, и она старалась не думать о его последних словах.

* * *

Отец Столмад упал на колени перед алтарем, побледневший и затравленный, поднимая глаза к огромной чаше с маслом. Налить, что-то на человека — любого человека, даже еретика! Чтобы сжечь его, и смотреть на его сожжение …

Желчь подступила к горлу когда он представил, это окровавленное, сказочно красивое лицо и увидел как тонкое, прекрасное тело извивается в пламени, трескающееся, горящее, чернеющее….

Он заставил свою тошноту опуститься вниз. Бог призвал Его священников выполнить свой долг, и если наказание нечестивых было суровым, оно должно быть таким, чтобы спасти их души. Стомалд сказал себе это, почти со слезами на глазах, в этом не было ничего хорошего. Он любил Бога и хотел служить Ему, но он был пастухом, а не палачом!

Пот выступил у него на лбу, когда он поднялся. С холодной чашей в его ладонях, и он молился дать ему сил. Если б Крагсенд не был бы столь большим, чтобы иметь своего Инквизитора! Если только -

Он оборвал свои мысли, презирая себя за то, что хотел передать свой долг другому, и спорил со своим упрямым ужасом. Не было никаких сомнений в виновности женщины. Молнии и гром из Долины разбудили охотничью партию, и несмотря на свой ужас, они пошли на разведку. И когда они призвали ее остановиться, она побежала, подтверждая свою вину. Даже если это не она, её одежды достаточно, что бы осудить ее. Кощунство для женщины — облачаться и носить священные одеяния Святилища, и Тиболд Рариксон, лидер егерей, описал ее демонический свет. Столмад сам видел и другие странные вещи на ее поясе и запястьях, но даже уже дома, в пристальных глазах Тиболда был ужас. Мужчина был ветераном войн, командиром небольшой Храмовой стражи Крагсенда, но его лицо было бледно, как молочная сыворотка, когда он говорил о свете и её невероятной скорости.

Действительно, с содроганием подумал Стомалд, отвернувшись от алтаря, возможно, она не была женщиной, почему женщина до сих пор была жива? Они три раза в неё попали — три! — с едва полсотни шагов, и ее длинные черные волосы были темно-красного цвета комковатой массой и ее правый глаз плакал кровавыми слезами, другие ее раны даже не кровоточили. Возможно, она и была на самом деле демоном, как назвал ее Тиболд … но даже как он сам это сказал, священник знал, почему он хотел в это поверить.

Он спустился вниз по ступенькам церкви на деревенскую площадь, и снова сглотнул, взглянув на еретичку в кровавом свете факелов.

Она выглядела такой молодой — младше даже, чем он — когда она висела со скованными запястьями и окутанная тяжелыми железными цепями и без её оскверняющего облачения, и он почувствовал, позорное шевеление его плоти, когда он снова увидел ее надуманное нижнее белье. Матерь-Церковь разрешала её священникам вступать в брак, иначе как бы им понять духовные потребности мужа или жены без подобного опыта? Но, чтобы чувствовать такие вещи сейчас…

Он глубоко вздохнул и двинулся вперед. Ее окровавленная голова поникла, и она висела так, он подумал — молясь — что она уже умерла. Но затем он увидел легкое движение ее слабо прикрытой груди, и сердце его упало с осознанием того, что ее смерть будет по его вине, и он должен это вынести.

Он остановился и повернулся лицом к пастве, когда подошел Тиболд. Охранник нес факел, и его пламя колебалось от дрожащей руки. Он остановился в двух шагах от священника, и жалость в его резких, жестких чертах лица, вызвало у Стомалда интерес, что, возможно, он тоже пытался настаивать на том, что эта женщина была демоном из отвращения к тому, что они сейчас должны с ней сделать.

Он встретился с пристальным взглядом Тиболда, и в их глазах мелькнула вспышка. Понимания … и благодарности. За то, что они опустили Инквизиторское расследование, ломающего стройное тело на колесе до ее смерти как предписывает церковный Закон, и что, демон она или нет, она никогда не проснется. — Что она может умереть в неведении, избавленной от мучительного, ужасного конца … в отличие от мужчин, которые всегда будут помнить причиненную ей боль.

Он отвернулся от Гвардейца, который должен был разделить с ним его долг, лицом к своему народу и удивляясь, как они будут смотреть на него в будущем. Он не мог видеть их лиц, за дымящимися факелами, и он был рад этому.

Он открыл рот, чтобы произнести слова предания анафеме.

Ослабевающие сигналы имплантов Гарриет не оставляли времени, чтобы возвращаться на Израиль, и Шон приземлил укрытый полем невидимости скутер в полутора километрах от населенного пункта. Он выбрал шести-миллиметровую гравитационную винтовку из оружейного отсека, чтобы поддерживать её на плече, Тамман взял энергетический пистолет, но Сэнди остановилась только на ее гравитационном пистолете и сумке с гранатами. Шон хотел что бы она взяла что-то по тяжелее, но было слишком мало времени, чтобы спорить, и он бегом повел их в темноте.

Освещенная факелами деревенская площадь появилась в их поле зрения, и его рот искривился в рычании. Гарриет — его Гарриет! — висела на запястьях на столбе, с кучей хвороста сложенного под прикованным, полуголым телом, и её волосы были пропитаны кровью. Его руки сжали приклад его винтовки, но он чувствовал встревоженный взгляд Сэнди, и он обещал ей.

“Пошли!” рявкнул он, и она швырнула первую плазменную гранату.

* * *

Стомалд в ужасе закричал, когда страшный белый свет разорвал Крагсендскую ночь. Огненное дыхание коснулся скирд сена, огонь опалил волосы собравшихся сельчан, и крики ужаса нахлынули на священника.

Он отшатнулся, ослепленный страшными вспышками. Там был еще один — и еще! — он услышал хриплый рев Тиболда рядом с ним и съежился, пытаясь понять, откуда появились эти три фигуры. Они, казалось, яростно шли вперед, питаясь кузницей, амбаром и сараями. Их безликие черные фигуры мелькали во вспышках, и одна в центре, возвышалась, как гигант из какой-то ужасной сказки, направила странный мушкет в шиферную кровлю церкви.

Сверкающая вспышка разорвала толстую каменную кладку на визг осколков в бесконечном раскате грома, который в панике разбросал кричащих крестьян, но сердце Стомалда сжалось со страхом, еще большем, чем их. Это была его ошибка! Мысли в его голове. Он колебался. Он протестовал в своем сердце, оспаривая Божью волю, и это-это-итог!

Тиболд схватил его, пытаясь увести, но он завороженно, смотрел, как тень рядом с великаном, направила свое собственное оружие на три грузовых вагона. На этот раз не было ни вспышки, и это было еще хуже. Ураган раскрошенной и развороченной древесины пронесся, и единственным звуком был треск раздирающейся древесины и стон щепок, разлетающихся как пули.

Это было уже слишком Для Тиболда. Он бросил, отказывающегося бежать сумасшедшего священника, и Стомалд испытал к нему отдаленную симпатию. Это было сверх того, с чем мог столкнуться лицом к лицу любой воин. Это были демоны Долины Проклятых, пришедшие, чтобы стащить демона, которого его предательское сердце хотело пожалеть, и ужас наполнил его, но он стоял на своем. У него не было выбора. Его колебания в вере привело их сюда. Он подвел свою паству, и хотя его грех стоил ему его бессмертной души, он был Божьим священником.

Он поднял священное масло, как щит, шепча молитву пересохшими губами, и горстка жителей в ужасе под покровом темноты смотрела, как их молодой священник вышел один на один с силами Ада.

* * *

Шон разнес ближайший деревенский фонтан, но одинокий безумец шел сквозь брызги и не менял направление. Шон оскалил зубы, когда увидел, голубое с золотом священническое одеяние, и он приложил все усилия, что бы не повернуть на него винтовку, но он этого не сделал. Так или иначе, он этого не сделал. Тамман расщепил полутора метровую траншею по всей площади, и священник на мгновение остановился. Затем он возобновил продвижение вперед, наступая на осколки булыжников, как лунатик, и Шон выругался, когда Сэнди пошла к нему навстречу.

Стомалд запнулся когда самый маленький демон пошел прямо на него. Призрачная фигура вышла в свет факелов, и, в первый раз, он действительно увидел одного из них.

Его молитва вознеслась на богохульство пред ним, ибо этот демон, в образе женщины, тоже носил святое одеяние. Свет факелов отражался в её глазах и блестел золотом на оскверненном облачении, адский огонь взревел позади нее, и она шла, как если бы его заклинание было лишь словами. Ужас сковал его голос, но святое масло, которое он нес, было более убедительным, чем любое заклинание, и он послал безмолвную молитву силе, несмотря на свои недостойные мысли. Она остановилась в пяти шагах от него, и на ее лице не было ни капли страха — ни перед священником, ни перед благословенным оружием, что он нес … ни даже перед Самим Богом.

* * *

Сэнди сглотнула ярость, смотря мимо священника на Гарриет, прикованную на фоне ожидающего ее костра. Но потом она увидела его белое от ужаса лицо, и она почувствовала какое-то восхищение мужеством — или верой — которое удерживало его здесь.

Он уставился на нее, наполненными страхом глазами, а затем выкинул вперед руки. Что-то выплеснулось из чаши, которую он держал, но рефлекторно активировалось ее встроенное силовое поле. Густое, переливающееся масло стекло вниз, пойманное в миллиметре от ее кожи, и священник открыл рот.

“Прочь отсюда!” — закричал он, и она дернулась, поняв его. Его голос был высоким и хриплым от ужаса, но твердым, и он говорил на усеченной Церковной версии Универсального. “Уходи, Демон! Нечистый и проклятый, я изгоняю тебя во Имя Пресвятой!”

* * *

Стомалд выкрикнул заклинание со всей верой в него, когда сияющее масло покрыло демона. Она остановилась — может быть, она даже сделала шаг назад — и надежда вспыхнула в его сердце. Но затем надежда обернулась в еще больший ужас, демон не исчез во вспышке молнии, ни сбежал в ужасе. Вместо этого она подошла еще на шаг ближе … и она улыбнулась.

“Убирайся сам, жалкий и несчастный!” Он зашатался, потрясенный страшным грохотом демонического голоса, и его мозг разрывался. Никакой демон не мог говорить на Святом Языке! Он, спотыкаясь, отступил на шаг, поднимая руки в священном знаке, и демон рассмеялась. Она рассмеялась! — Я пришла за моим другом,” загремела она, “и горе вам, если вы навредили ей!”

Грохочущие раскаты смеха охватили его, словно эхо из Ада, и затем она протянула руку к ближайшему факелу. Святое масло с шипением вспыхнуло, укутывая её огненной короной, и ее голос прогудел из ревущего пламени.

“Убирайся, чтобы не умереть, грешный человек!” ужасно скомандовала она, и жар от ее безликой, огненной фигуры пошел за ним.

* * *

Шон наблюдал за противостоянием Сэнди со священником. От её усиленного имплантом голоса у него разболелась голова — только Бог знал, как это должно было звучать для священника! Но мужчина стоял на своем, пока она, облитая маслом, не коснулась огоня. Это было уж слишком, и он пустился бежать, наконец, спотыкаясь, падая, вскакивая на ноги и убегая к воображаемому святилищу его церкви, пока Сэнди переходя на смех преследовала его.

Но времени, чтобы полюбоваться ее тактикой не было, и он, закинул гравитационную винтовку и пересек площадь. Энергетическая пушка Таммана крошила булыжники, отгоняя жители еще дальше, но Шон этого не заметил. Он разбросал тяжелый хворост, как перекати-поле, с кровавой маской на лице схватил за цепи, удерживающие тело Гарриет и скрутил их как конфету. Они не выдержали, он швырнул их в сторону и ухватился за кандалы. Спина натужно распрямилась. Анкерные болты взвизгнули и порвались, как бумага, она все еще дышала и ее обмякшее тело скользнуло в его объятия, и он был достаточно близко, чтобы прочитать, наконец, состояние с ее имплантов непосредственно. Он побледнел. Повреждения были по крайней мере так плохи, как и говорил Брашан, и он держал ее, как ребенка, когда повернулся и побежал, как сумасшедший к скутеру.

* * *

Стомалд съежился в нефе сломанной церкви, качаясь на коленях и во всю свою силу молился на фоне камней взорванного свода над ним. Он цеплялся за здравомыслие до крови на пальцах, затем съежился от нового ужаса, когда что-то промелькнуло в небе за пределами деревни. Воющая полоса света, взорвалась сквозь звезды, эхом разнеся раскат грома, и горячий поток воздуха, с визгом, прошел вниз через растрескавшуюся церковную крышу, когда она низко пронеслась над Крагсендом.

Затем она исчезла, он закрыл лицо руками и застонал.

Глава 22

Отец Стомалд уставился на одежду на его церковном столе, в то время как за окнами скрипели повозки. Ниогарки убирали горы обломков с улиц Крагсенда, кричали погонщики и руководитель ремонтной бригады выкрикивал наряды, но люди, трудящиеся в самой церкви переговаривались только шепотом.

Молодой священник чувствовал их страх, этот кошмар, так же, не выходил и из его головы, а с ним еще больший ужас.

Матерь-церковь их подвела. Он подвел их, он собрал свою волю в кулак и коснулся окровавленной ткани еще раз. Но он был лишь священником в маленьком горном поселке, хотя он и совершил паломничество в Храм и служил в Аварийной Команде, когда первосвященник Вроксан произносил мессы. Он видел великолепие Храма и Святилища, где звучал Голос Бога и удивлялся изысканным одеяниям первосвященника, его великолепным тканям, сияющим золотой тесьмой и блестящими на них пуговицами….

И все это великолепие тускнело на фоне этих окровавленных одежд, как наивные детские представления о реальности.

Он заставил себя поднять китель, и его пуговицы засверкали в лучах солнечного света, проникающего через окно, собирая внутри себя Благословенное Звездное сияние. Но у него перехватило дыхание, когда он внутри разглядел странное крылатое существо — великолепный зверь, которого не возможно было и представить — выпрыгивающего из самого центра Звезды, претендуя на Божественное Могущество … так же как и объятый языками пламени демон, приближавшийся к нему.

Он бился в истерике порываясь отбросить одежду прочь. Богохульство! Богохульство изуродовать эти священные символы! Еще этот зверь, этот крылатый зверь, как крылатая эмблема посланцев Храма и, однако, в отличие от …

Он заставил себя успокоиться и осмотреть одежду еще раз. Блестящие как кнопки, они были лишь украшением, в отличие от кнопок на облачении первосвященника Вроксана. Дрожащим пальцем он проследил невидимую застежку, которая фактически застегивала тунику, и даже сейчас он не мог увидеть указание на то, как она работала.

Когда они вначале попытались снять оскверненную ткань с… женщины, еретички или … или демона, или кем она была …

Его плечи напряглись, и он заставил их расслабиться. Когда они пытались снять это с — неё — они не нашли никаких креплений, и ткань насмешливо противостояла их острыми клинками. Но затем, безнадёжно, он потянул на себя — это.

Ткань расстегнулась, и он облизал губы. Это было чем-то сверхъестественным. Невозможным. Но он держал это в своих руках. Это было так же реально, как и его плоть, и еще -

Он расстегнул тунику еще раз, гладя переход с рукава на плечо, и закусил губу. Он видел как шила его мать и в семинарии ему доводилось шить самому, чтобы знать, что ему нужно найти, но там не было никакого шва. Туника была единое целое, совершенной и неделимой, как если бы она была, соткана за один раз, а не сшита из нескольких элементов, ее портили только дыры, пробитые мушкетными пулями….

Он упал на колени, сложив руки в молитве. Даже легендарные ткацкие станки Эсвина не могли ткать такую ткань. Ни один из лучших портных Храма не мог сделать это без ниток или соединений. И никакие человеческие руки не могли создать такую магическую застежку.

Они должны быть демонами. Сказал он себе, отчаянно трепеща от страха, вспоминая громогласный голос демона. Но еще больший ужас был в его сердце, от накатывающихся и разбивающихся перед ним величественных слов Священного Языка, исходящих от демона!

Он застонал в пустой комнате, и вернулась запретная мысль. Он боролся с собой, чтобы отбросить её, но она висела на задворках его сознания, и он сильно, до боли, зажмурился, когда зашептал в тишине.

Они пришли из Долины Проклятых, и молнии сверкали в безоблачном небе над Долиной. Они ударили по Крагсенду огнем и громом. Один из них, в одиночку, снес всю крышу с его церкви. Другой разбил три тяжелых вагона. Третий из них вспыхнул живым огнем в святом масле Матери Церкви и смеялся-смеялся! И когда дым рассеялся прочь, Стомалд увидел больше вскипевших кусков стекла, мигающих, как драгоценные камни в лучах утреннего солнца, чем пепла, на месте где сгорела кузница.

Однако, при всей этой невообразимой силе, они никого не убили. Никого. Ни мужчин, ни женщин, ни детей. Даже ни единого животного! Даже тех людей, которые ранили и взяли в плен их собрата, и намеревавшихся сжечь её заживо….

Церковь учила любви к ближним, но демоны должны убивать — а не просто испугом прогонять беспомощных смертных с их пути! И никакой бес не должен был устоять перед словами Святого Языка, и уж тем более самому их произносить!

Он открыл глаза, поглаживая тунику в очередной раз, вспоминая красоту женщины, которая её носила, и вновь вернулся к мыслям, которые пытался прогнать. Они были не — не могли быть — смертные, и это сделало их демонами. Но демоны не говорили на Святом Языке, и демоны не беспокоились о своих, возможных, жертвах. И если женщина не может одеваться в облачения Матери-церкви, это были не те облачения Матери-церкви, но более прекрасные и более мистические, чем все, что Человек может сделать даже во имя славы Божьей.

Он закрыл глаза и задрожал от другого опасения, как солнце после бури, разбавляя его ужас с накатывающим на него изумлением. Ни одна женщина не может носить одежды Матери церкви, ни одна, но, возможно, были другие существа, которые могли. Существа небесной красоты, которые могут войти даже в эту проклятую долину, и поразить её демонические силы, с громом еще более смертоносным, чем сам Ад. Существа, которые могут говорить на Святом Языке … и не говорящие на другом.

“Прости меня, Господи,” прошептал он солнечному свету, струящемуся из окна. Его глаза сверкали, когда он поднял руки к свету, и он стоял, распахнув руки, обнимая его сияние.

Прости мое невежество, Господи! Пусть не падет Твой гнев на мою паству, ведь это была моя слепота, а не их. Они видели сквозь свой страх, но я — я должен был увидеть своим сердцем и понять!”

* * *

Гарриет Макинтайр открыла глаза и вздрогнула, когда тусклый свет проник в её голову. Боли не было, но она никогда не чувствовала себя такой слабой. Ее мысли путались, кружилась голова и подступала тошнота.

Она застонала, пытаясь пошевелиться, и испуганно вздрогнула, когда у неё это не получилось. Какая то тень склонилась над ней, и она моргнула. Половина ее видения было ужасно размытыми безликими бликами, а другая половина дрожала, как будто свет проходил через раскаленный воздух или слой воды. Слезы разочарования навернулись у неё на глазах, когда она напрасно пыталась сосредоточиться и почувствовала, как мир ускользает еще раз.

“Гарри?” Чья-то рука коснулась её, выводя из забытья. “Гарри, ты меня слышишь?”

Хриплый голос Шона был наполнен болью и беспокойством. Беспокойством за нее, смутно поняла она, и ее сердце сжалось от наполняющего его изнеможения.

“Ты слышишь меня? — повторил он нежно, и она призвала все свои силы, чтобы сжать его руку. Это пожатие могло бы смять сталь; теперь же ее пальцы едва дернулись, но его рука сжалась, когда он почувствовал движение.

“Ты находишься в лазарете, Гарри.” Его размытый контур приблизился, когда он опустился на колени возле ее кровати, и нежная рука коснулась ее лба. Она почувствовала, как дрожат его пальцы и голос. “Я знаю, что ты не можешь двигаться, милая, но это потому, что в медотсеке импланты отключаются. С тобой будет все в порядке”. Ее глаза, в замешательстве, снова закрылись. “С тобой, будет все в порядке, — повторил он. “Ты поняла, Гарри?” Она прониклась настойчивости, с которой он это произнес и еще раз пожала его руку. Ее губы дрогнули, и он наклонился над ней, напрягая свой улучшенный слух до предела.

“Люблю … вас … всех….”

Его глаза вспыхнули, когда угас слабый шепот, но ее дыхание было медленным и регулярным. Он долго и неподвижно смотрел на неё какое то время, затем опустил её руку, положив её рядом с ней и погладив её еще раз, затем откинулся на спинку кресла.

* * *

В течении нескольких следующих дней, просыпаясь из забыться, невозможность сориентироваться приводила её в ужас, делая мысли более ясными. Гарриет раньше, однажды, уже попадала в серьезную переделку — в аварию на гравицикле, в которой она сломала обе ноги и руку, еще до того, как она была полностью усовершенствована — и имперская медицина поставила ее обратно на ноги за неделю. Сейчас же, прошло несколько дней, прежде чем она смогла находится в сознании более минуты, и смогла узнать о своих ужасающих травмах. Хуже того, она не могла вспомнить, что произошло. Она не имела ни малейшего представления о том, как она была ранена, но она полагалась на обещание Шона. С ней было все в порядке. С ней будет все в порядке, если она не будет сдаваться….

И затем, наконец, она проснулась, лежа в тишине на кровати, головокружение и тошнота исчезли. Ее губы пересохли и она лизнула их, уставившись в почти абсолютную темноту.

“Гарриет?” На этот раз это был Брашан, и она медленно повернула голову, с замиранием сердца прислушиваясь к послушным мышцам. Она моргнула, пытаясь сосредоточиться на его лице, и ее лоб нахмурился, когда у неё это не получилось. Как она ни пыталась, половина ее зрения представляло картину электрических разрядов в сверкающем тумане.

“Б-Брашан?” Её голос был хрипловатым. Она попыталась прокашляться, затем ойкнула, когда шестипалая нечеловеческая рука скользнула под нее. Он обхватил ее затылок, приподнимая её, пока матрас принимал новую форму у неё за спиной, и держа в другой руке стакан. Ее губы прикоснулись к спасительной влаге, и она выдохнула, когда ледяная вода заполнила ее рот. Обезвоженные ткани, казалось, мгновенно её поглощали, будто никогда не пробовали ничего более приятного.

Он дал ей возможность сделать еще несколько глотков и убрал стакан в сторону, усадив ее обратно на подушку. Она закрыла правый глаз, и снова вздохнула, когда мучительные блики исчезли. Ее левый глаз повиновался ей, фокусируясь на ящере с длинными хоботом на лице и отмечая его озабоченность по почти плоскому гребню.

“Брашан,” повторила она. Ее рука поднялась, прикасаясь к нему.

“Доктор Брашан, пожалуйста,” сказал он с Нарханским подобием улыбки на губах.

“Мне стоило бы догадаться.” Она улыбнулась ему в ответ, и если ее голос и был слаб, то он уже был более похож на её обычный голос. “Ты всегда лучше обращался с медицинским компьютером.”

“К счастью,” раздался еще один голос, и она повернула голову, когда с другой стороны появилась Сэнди. Ее подруга улыбнулась, но ее глаза вспыхнули, когда она опустилась в кресло и коснулась её рукой.

“О-о, Гарри,” прошептала она. У неё хлынули слезы, и она почти со злостью смахнула их. “Ты напугала нас, дорогая. Боже, как ты нас напугала!”

Рука Гарриет сжалась, и Сэнди наклонилась, чтобы прикоснуться к неё щекой. Она на мгновение замерла, короткие коричневые волосы окружили шелковистым облаком очень тонкое запястье, а потом она глубоко вздохнула и выпрямилась.

“Извини,” сказала она. “Я не хотела быть столь эмоциональной. Но ‘Доктор Брашан’ чертовски хорошо спас тебе жизнь. Я — ” ее голос задрожал, прежде чем она снова вернула его под контроль ” — Я не надеялась, что он сможет это сделать.”

“Тише,” успокаивала её Гарри. “Тише, Сэнди. Со мной все в порядке.” Она улыбнулась немного дрожащим голосом. “Я знаю, я в порядке — Шон обещал мне.”

“Да. Да, он обещал.” Сэнди достала платок и прочистила нос, затем на заплаканном лице появилась улыбка. “В самом деле, он будет укорять себя, что его здесь не было, когда ты проснулась, но Брашан и я отправили его обратно в постель меньше часа назад.”

“С остальными все в порядке?”

“У нас все в порядке, Гарри. Все хорошо. Шон слегка повредил левую руку — он сам себя загнал слишком сильно — но это несущественно, и уже все хорошо. Просто истощение. Пока ты была без сознания, Брашан безвылазно пропадал здесь, в лазарете, и Шон готов был убить любого, кто предлагал ему от тебя отлучиться, бедняга Там взял на себя всю основную нагрузку.”

“Там и ты, значит,” сказала Гарриет, видя усталость на ее лице.

“О-о, ну может быть.” Пожала плечами Сэнди. “Но я не оставляла корабль — Там в одиночку отправлялся туда и обратно за компьютером.”

“Компьютер?” Растерянно произнесла Гарриет. “Какой компьютер?”

“Компьютер мы-” С удивлением в голосе начала было Сэнди и остановилась. “О-о. Что последнее ты помнишь?”

“Мы были … шли к долине?” Неуверенно произнесла Гарриет. “Там какая-то … оборонительная система, я думаю. Я — “Она выпустила руку Брашана, чтобы прикоснуться к ее правому глазу. “Это то, что со мной случилось?”

“Нет”. Сэнди погладила её по руке. “Это случилось позже. Мы расскажем тебе все об этом, но главное, мы нашли персональный компьютер и привезли его сюда. Он в ужасном состоянии, но Тамму удалось частично его восстановить, и, похоже, что это какой-то дневник. Я думаю — ” она улыбнулась, с любовью ” — он с головой ушел в него, что бы меньше переживать за тебя.”

“Дневник?” Гарриет сильно потерла закрытый глаз, а ее открытый глаз заблестел. “Это звучит хорошо, Сэнди. Я просто хочу, я-”

“Гарри.” Спокойно прервал их Брашан, и его рука сомкнулась на ее правом запястье, отнимая пальцы от ее глаза. “Почему ты трешь глаз?”

“Я-ох, это, наверное, просто так,” сказала она немного странным голосом. Отвергая мысль о проблеме.

“Скажи мне,” приказал он.

“Я… — Она сглотнула. “Я просто не могу заставить его сфокусироваться.”

“Я думаю, что не только это.” Его голос не допускал возражений, и она почувствовала, что ее губы задрожали. Она попыталась их успокоить и повернулась прямо к нему лицом.

“Я думаю, что он ослеп,” произнесла она, и услышала тихий вздох Сэнди рядом с ней. “Все, что я вижу … размытые пятна и блики.”

“Это тебя сейчас беспокоит?”

“Нет.” Она сделала глубокий вдох, с удивлением понимая, что от признания существования проблемы, ей стало легче. “Нет, если его закрыть.

“Открой его”. Она повиновалась, а затем мгновенно закрыла его. Блики были еще сильнее, чем когда-либо, режущую боль не могли сгладить даже ее импланты.

“Я … Я не могу.” Она облизнула губы. “Больно.”

“Я вижу,” сказал он, и она почувствовала, что её нервное напряжение спало от его спокойного голоса. “Я предполагал, что возможны проблемы, но ты ничего не говорила — ” Его гребень изобразил пожатие плечами.

“Что не так?” Она удивилась и порадовалась спокойствию, с которым произнесла это.

“Ничего непоправимого, я тебя уверяю. Но, как известно, лазарет Израиля предназначен для лечения костей и тканей, а так же регулировки имплантов, но никогда не был предназначен для вживления имплантов или их полного ремонта. Его разработчики — ” Он криво улыбнулся Нарханской улыбкой “- предполагали, что травмы, такие как эта, будут рассматриваться на борту его корабля носителя, который, увы, вне нашей досягаемости.”

Он замолчал, и она кивнула, чтобы он продолжал.

“Тебя подстрелили в правый висок, в левое плечо, и правое легкое, тяжелым снарядом,” спокойно объяснил кентавр. “Несмотря на примитивность оружия, оно обладало достаточной мощностью на такой короткой дистанции, чтобы разрушить даже улучшенные кости человека, но тот выстрел, что пришелся тебе в голову, к счастью, был под углом и прочности черепа хватило, чтобы отклонить его.”

Она тяжело вдохнула, когда он перечислил ее раны, но кивнула, чтобы он продолжал, и в его глазах мелькнуло одобрение её мужеству.

“Твои импланты остановили кровопотерю из ран на плече и в легком. Легкое было задето достаточно сильно, но его заживление прошло нормально. Ранение в голову привело к внутричерепному кровотечению и повреждению тканей” — она напряглась, но он спокойно продолжил — “пока я не вижу никаких признаков нарушения двигательных функций, хотя могут быть некоторые необратимые потери памяти. Твои же зрительные проблемы, однако, произошли не из-за повреждения тканей, а от повреждения встроенного импланта. Осколки кости попали в мозг, а также вперед, дойдя до в глазницы. Травмы глазной цепочки поддаются лечению, и зрительный нерв не затронут, но имплант, в отличие от тела, восстановить не возможно. Я знал, что он был поврежден, но я надеялся, что повреждение будет менее серьезным, чем ты описываешь.”

“Это только аппаратная проблема?” Волна облегчения нахлынула на неё после его кивка, но затем она нахмурилась. “Почему бы просто не выключить его вручную?”

“Я могу причинить еще больше вреда. Даже простое его извлечение — задача для высоко квалифицированного нейрохирурга, до чего я явно не дотягиваю, и может привести, в лучшем случае, к полной слепоте, до тех пор пока мы не получим надлежащую медицинскую помощь, в любом случае — я ничего не могу с этим сделать.”

“Хорошо, но тебе придется что-то сделать. Я знаю, что ты уменьшил здесь освещение, но даже так я не могу держать его открытым!”

“Я знаю. Но, как ты отметила, пока свет не попадает в глаз ты не испытываешь дискомфорт. И вместо того, что бы рисковать повреждением целого зрительного нерва, я бы предпочел, просто его прикрыть.”

“Глазная повязка?” Пересиливая себе, ее губы искривились в абсурдности такого архаичного подхода. Сэнди лишь усмехнулась.

“Йо, хо, хо и бутылка рома!” прошептала она. Гарриет бросила в её сторону одноглазый взгляд, но она только улыбнулась, основательно успокоенная тем, что повреждение было не на всегда, получив такое простое объяснение.

“Более того.” Брашан смерил Сэнди тяжелым взглядом, затем посмотрела на Гарриет. “Учитывая неповрежденный имплант левого глаза, ты должна быть в состоянии настроить подавление одного фантомного канала.”

“Глазная повязка”. Вздохнула Гарриет. “Боже, я надеюсь, ты сделаешь голограмму этого, Сэнди. Я знаю, ты просто умрешь, если упустишь такую возможность!”

“Чертовски верно,” сказала Сэнди, приглаживая волосы на Гаррином лбу.

* * *

“Но вы должны сообщить об этом, Отец!” Тиболд Рариксон уставился на священника в неверии, но улыбка Стомалда была безмятежной.

“Тиболд, я сообщу об этом, но не сейчас.” Капитан гвардии начал было протестовать, но Стомалд остановил его жестом. “Я сообщу,” повторил он, “но только тогда, когда я буду уверен в том, что именно я сообщу.”

“Что вы сообщите?” Произнес Тиболд со страхом в глазах, но затем его врожденное уважение к духовному сану взяло над ним вверх и он глубоко вздохнул. “Отец, при всем уважении, я не вижу, в чем проблема. На Крагсенд напали демоны, которые выжгли до основания пятую часть села!”

“В самом деле?” Стомалд улыбнулся и принялся расхаживать по комнате, чувствуя на спине чужой взгляд. Если бы и был какой то человек, с которым он захотел бы поделиться своим восторженным удивлением, то Тиболд был этим человеком. Этот упрямый воин, тем не менее был добрым человеком, чье чувство жалости не могла подавить даже война. И, несмотря на его Гвардейское звание и традиционное Малагорское раздражение внешним контролем, в табеле о рангах Крагсенда он стоял так же высоко как и сам Стомалд. Но при всем своем желании, как Стомалд может объяснить ему то, что он сам видел теперь так ясно?

Он глубоко вздохнул и повернулся к гвардейцу.

“Мой друг,” сказал он вкрадчиво: “Я хочу, чтобы ты меня внимательно выслушал. Здесь, в нашем крошечном городе произошла великая вещь — больше, чем ты можешь даже представить. Я знаю, ты боишься, и я знаю почему, но есть некоторые моменты о ‘демонах’, которые ты должен рассмотреть. Например … “

Глава 23

Шон старался не задумываться о том, как Гарриет самостоятельно подошла к навигаторскому ложементу. Её все еще шатало, и ее память не восстановилась, но она воспринимала происходящее с улыбкой на лице. Тамман сидел с ней рядом, обнимая её руками и она прижимаясь к нему, хотела понять как ей отблагодарить его за её спасение.

Но, конечно, в этом не было никакой необходимости.

“Хорошо!” Шон плюхнулся в свой ложемент со свойственной для него неуклюжестью. “Похоже, что твой регенерационно-восстановительный отсек проделал хорошую работу, Брашан.”

“Действительно,” насмешливо, с кудахтаньем, ответил Нархани. “И хотя я сожалею о своей неспособности восстановить твой имплант, Гарри, я должен сказать, что глазная повязка дает некоторую… — Он запнулся, ища подходящее слово.

“Вульгарность?” улыбаясь в обычной для него манере, предложил Шон.

“Благодарю вас, сэр.” Гарриет погладила черную повязку и усмехнулась. “Я смотрела в зеркало и подумала, что смотрю на Энн Бонни!”

“Кого?” гребень Брашана встрепенулся, но она только покачала головой.

“Поищи ее в компьютере, Мерцающие Копыта.”

“Я посмотрю. У вас, людей, есть такие интересные исторические фигуры,” сказал он, и её смех отогнал последние тени сомнения от сердца Шона.

“Я действительно очень рад видеть тебя снова с нами, Гарри, и я сожалею, что ты не можешь вспомнить, что произошло. Позже мы все скинем тебе информацию с наших имплантов о произошедшем, а сейчас давайте уделим внимание тому, что мы из этого получили. Кроме, конечно, реинкарнации Капитана Бонни.”

Он дал слово Сэнди, и она встала.

“Говоря от себя, Гарри, я рада, что ты вернулась в строй. Тамм делал все что только мог, но ему никогда не стать аналитиком.” Тамман издал болезненный звук, и Гарриет ткнула его под ребра.

“Тем не менее,” продолжила с улыбкой Сэнди,”наш доморощенный морпех и я вытащили изрядное количество данных из похищенного нами компьютера, и наша первоначальная гипотеза была правильной. Это был журнал. Этого человека.”

Шон рассматривал изображение на командном дисплее, мысленно возвращаясь к седым волосам и иссушенной коже, узнавая одинокое, мумифицированное тело из спальни в башне.

“Это и есть — или был — инженер по имени Катар. Многое из его журнала не восстановимо, и он не упомянул название планеты в тех кусочках записей, которые мы смогли прочитать, поэтому мы по-прежнему не знаем, как она называлась изначально. Но я все же смогла собрать воедино все, что произошло.”

Она окинула всех взглядом, наслаждаясь безмолвием к которому привели её слова. Даже Тамман знал лишь фрагменты того, что она собиралась сказать, и она спрашивала себя, отреагируют ли остальные так же, как отреагировала на это она сама … и придут ли к ним такие же кошмары.

“Видимо,” начала она, “планетарный правитель закрыл мат-транс при первом же предупреждении по гиперкому, а затем начал непосредственное строительство карантинной системы под руководством его главного инженера. Кто”, - добавила она сухо, “был, очевидно, настоящий гений.

“В начале все было не так уж и плохо. Была небольшая паника, и возмущение от людей боявшихся, что карантинная система не будет готова достаточно скоро, но ничего такого, с чем они не могли бы справиться … в начале.” Она замолчала, и ее глаза потемнели.

“Они бы это сделали, если бы они просто отключили свой гиперком. Их оборонительная система уничтожила свыше десятка входящих кораблей беженцев, но я думаю, что они могли пережить даже это … если бы не все еще работающий гиперком.

“Это было как связь с Адом.”. Ее голос был спокоен. “Это был медленный, мучительный процесс. Другие миры думали, что они были в безопасности, но они не были, и, один за другим, чума убила их всех. Потребовались годы — годы отчаяния и постепенного прекращения сообщений из зараженных планет, пока вся их вселенная не умерла.”

Ледяное молчание повисло на командной палубе, и она моргнула затуманенным взором.

“Это … до них дошло. Не сразу. Но когда замолчал последний гиперком, когда уже никого не осталось — никого вообще — неимоверный ужас охватил всех. Вся Планета сошла с ума.”

“Сумасшествие?” Тихим голосом произнес Брашан, и она кивнула.

“Они знали, что произошло, как вы понимаете. Они знали, что они сделали это сами. Что все это было ошибкой — техногенная катастрофа космического масштаба. Поэтому они решили застраховаться, что такое никогда больше не повторится. Технология убила Империю … поэтому они убили технологию.”

“Они что?” подскочил Шон, и она кивнула. “Но … но у них было высоко технологичное население. Как же они рассчитывали прокормиться без технологии?”

“Это их не заботило,” печально сказала Сэнди. “Психическое раны были слишком глубоки. Вот что произошло с их технологией: они уничтожили её сами.”

“Конечно, не все из них согласились с этим,” полушепотом произнесла Гарри.

“Не все.” Сэнди была мрачной. “Кое кто, здравомыслящий, еще оставался, такие как Катар — но их было не достаточно. Они вели здесь войну, в которую сложно поверить. Высокотехнологичная война направленная на уничтожение своей культуры … и любого, кто пытался их остановить. Гарри, они бросали людей в костер за то, что те пытались спрятать книги.”

Гарриет прикрыла рукой рот, дрожа от охватившего её, равно как и остальных, ужаса, и Тамман обнял её.

“Простите,” тихо произнесла Сэнди, и Гарриет резко кивнула. “Во всяком случае, не все из них могли понять это. Долина Проклятых была высоко технологичным укреплением. Были и другие, но толпы прокатывались по ним — иногда они использовали волны атакующих людей и буквально прорывали оборону, когда у защитников заканчивались боеприпасы, своими телами. Только долина выстояла. Их энергетическим орудиям не требовались патроны, и они отбили три десятка атак за примерно десять лет. Последняя из них была предпринята пешей толпой, посреди горной зимы, вооруженной копьями и горсткой уцелевшего Имперского вооружения.”

Она еще раз замолчала, а они ждали, разделяя ее ужас, пока она не вдохнула и не продолжила бесстрастным голосом.

“Нападения на долину, наконец, закончились, так как оставшиеся успели уничтожить свои технологии, а так же, свое сельское хозяйство, свою транспортную систему, свою медицинскую организацию — все. Голод, болезни, обветшание одежды, даже каннибализм … все это в течение жизни одного поколения, они уменьшили популяцию населения до уровня, который они могли прокормить в, почти, неолитической культуре. По оценке Катара, более миллиарда человек умерло менее чем за десять лет.

“Но — ” она заострила внимание и наклонилась вперед “- оставался, очевидно, еще один высокотехнологичный центр: штаб управления карантинной системой. Даже самая неуправляемая толпа знала, что это было все, что стояло между ними и любым возможным кораблем беженцев, на сколько бы ни был мал шанс этого, и сотрудники штаба управления самостоятельно установили элементы наземной обороны карантинной системы. Она далеко не на столько мощная, как космическая оборона, но она спроектирована, чтобы разбить, кого-либо или что-либо использующего Имперское оружие в пределах ста километров от штаба управления.”

“Вот, дерьмо,” выдохнул Шон, и она натянуто улыбнулась.

“Ты правильно понял. И это еще не самое худшее. Как вы видите, сотрудники штаба могли создать нечто, чтобы удержать толпу от разгрома штаба, но они согласились с необходимостью уничтожить все другие технологии.”

“Я не думаю, что мне это понравится,” пробормотал Тамман.

“И не понравится. Они вышли из этих развалин возле Храма, настроили компьютер центра управления на голосовой доступ, настроили верфи на полное обслуживание в автономном режиме, и создали религию.”

“О-о, Господи!” застонал Шон.

“Согласно записям Катара, который достаточно долгое время провел в долине, у порт адмирала было какое-то видение, в котором биооружие представлялось Потопом, а Пардал Ноевым Ковчегом. Но этот Потоп был наказанием за грех технологической гордости, которым ‘Великие Демоны’ соблазнили человечество, и ‘Ковчег’ был убежищем, к которому Бог направил горстку верующих, которые оказали сопротивление искушению демонов. Выжившие были семенами Нового Сиона, избранные Богом, чтобы создать общество без ‘дьявольских’ технологий.”

“Но если это правда,” произнес Брашан, “почему они не уничтожили долину? Если у них была возможность установить наземную систему обороны, то, у них была возможность ударить по людям Катара.”

“В этом не было никакой необходимости. В долине никогда не было более ста человек, и это была зона отдыха, прежде чем они вооружились, без какой-либо реальной производственной базы. Они оказались там в ловушке, и у них оказалось слишком мало генетического материала, чтобы поддерживать жизнеспособное население, и новая религия использовала их — как один очень важный элемент религии, что даже махнула рукой на их энергоисточник.”

“Демоны,” пробормотала Гарриет.

“Или, точнее, гнездо ‘мелких демонов’ и их сторонников. Долина дала новой религии ‘угрозу’, которая могла существовать в течение многих столетий, чтобы помочь ей встать на ноги. То, что мы прошли в сам Ад, заинтересовало Церковь, и потому любой, кто хоть как-то с этим соприкоснулся, должен был быть уничтожен.”

“Боже Милостивый”. Шон выглядел и ощущал себя подавленным. Извращенная логика и хладнокровный расчет оставил эти бедные, проклятые души, заключенными в долине, как само воплощение зла, от чего его выворачивало наружу. Он пытался представить себе, как это должно быть, чувствовать и знать, что каждый оставшийся на планете человек ждал, буквально молится, за шанс убить тебя, и ему хотелось вырвать.

“Я думаю, что, в конце концов, и сам Катар сошел с ума. Кто-то уходил из долины, уже совсем отчаявшись — уходил, зная, что произойдет. Другие покончили с собой. Ни кто из них не желал заводить детей. Какое будущее было бы у детей на планете доморощенных варваров, мечтающих запытать их до смерти?

“Но Катар нашел себе цель, во что ему верить, и он сделал то — что сохранило ему жизнь до самого конца, после того, как умерли все остальные. Он решил, вопреки всякой очевидности и рассудку, что, по крайней мере, еще один мир выжил. Вот почему он соединил свой дневник с главным компьютером. Он оставил его там для нас, или кого-то вроде нас, так что бы мы знали, что произошло. И именно поэтому он включил что-то очень важное для нас, чтобы мы знали.”

“Что?” вопросил Шон.

“Последние сотрудники штаба управления не просто настроили компьютер на голосовой доступ, Шон. Они знали, что существовали еще, по крайней мере, несколько прошедших усовершенствование людей в долине. Людей, которые могли приказать Голосу, обличить их драгоценную религию, если бы они смогли оказаться достаточно близко, чтобы получить доступ к компьютеру, переопределив голосовые команды при помощи имплантов, когда последние из изначальных ‘жрецов’, умерли бы. Поэтому они отключили нейроинтерфейс. Оставив единственный способ управления — с помощью голоса, и они создали целую чертову армию вокруг него, чтобы держать всех, кроме священников, вне пределов голосового доступа. С карантинной системой, готовой размазать любого, кто попытается использовать Имперское оружие прокладывая путь к нему, что бы у горстки старых, усталых Имперцев не было никакого способа до них добраться.”

Она сделала паузу и подметила ужас в их глазах.

“Это означает, конечно, что и мы, так же, не сможем до них добраться.”

* * *

Шон сидел в переходном люке катера, возвышающемся над боком Израиля, смотря в пустоту через его колеблющееся поле невидимости. Они все еще добивались прогресса с их лингвистическими программами, и им помогал тот факт, что они больше не боялись использовать свои развед модули на полный радиус действия пока они оставались вне сто-километровой зоны поражения Храма. Пошло уже две недели с тех пор как Сэнди выдала свою обескураживающую информацию и ни один из них не имел ни малейшего представления, что делать дальше. Единственным положительным моментом было то, что Гарриет окончательно восстановилась — и снова начала свои занятия на беговой дорожке Израиля.

Он вздохнул и шмыгнул носом, выглядя как высокая, черноволосая копия своего отца, обдумывая нахлынувшие на них проблемы. Он ожидал трудности при проникновении в Храм, но он никогда не предполагал, что они даже не смогут использовать Имперское стрелковое оружие! Черт, они не могли даже использовать свои собственные импланты, так как же четверо людей и один Нархани, который будет точно выглядеть, как несомненный ‘демон’ — проникнут в наиболее охраняемую крепость на всей этой проклятой планете?

Конечно, было одно простое решение, но он не мог так поступить. Он не мог даже думать об этом без приступа тошноты. Дневник Катара показывал, что ‘Святилище’ было хорошо вооружено и имело глубоко эшелонированную оборону, но они всегда могли разнести это место при помощи гравитонной боеголовки, и Израиль мог запустить гиперракету из атмосферы. Она могла поразить Храм еще до того, как карантинная система начала бы реагировать, и если б компьютер был бы уничтожен, то же произойдет и со всей системой. К сожалению, это так же убьет всех в крупнейшем Пардалианском городе — по прикидкам Сэнди это около двух миллионов человек.

Он сильнее сжал нос. Его хитрая задумка пробраться вниз отлично сработала, и он засунул все их головы прямо в ловушку. Они не могли взлететь — при условии, что им было бы куда лететь — без того, что карантинная система уничтожит их за попытку покинуть планету, но у них не было никакого способа отключить систему с планеты!

“Шон?” Он посмотрел на голос Сэнди. Она стояла в дальнем конце перехода и махала ему. “Иди сюда! Ты должен это увидеть!”

“Увидеть что?” спросил он, озадаченно поднимаясь на ноги с хмурым взглядом.

“Если я тебе просто расскажу, то все испорчу. “У неё на лице и в голосе была странная смесь изумления, испуга, взволнованности и удивления, все в одном.

“Ну хоть намекни мне!”

“Хорошо”. Она посмотрела на него с какой-то странной, затаенной улыбкой. “Мне было нечего делать, поэтому я отправила развед модуль, чтобы взглянуть на поселок, из которого мы вытащил Гарри, и ты не поверишь, что там происходит!”

* * *

“Что ж, Отец,” Тиболд закрыл подзорную трубу со щелчком и поморщился в сторону Стомалда, “кажется, Его Святейшество не в восторге.”

Стомалд кивнул, прикрывая глаза рукой, и старалась не показать своего отчаяния. Он не ожидал, что епископ Френаур безоговорочно примет его слова, но он, конечно, совсем не рассчитывал на это.

Кроваво-красные знамена Матери-Церкви развивались над извилистой долиной, сверкали синие-золотые кантоны, за которыми проглядывался метал: пики и мушкеты, щиты и тускло отблескивающие стволы пушек.

“Сколько их, как вы думаете?” спросил он тихо.

“Достаточно.” Капитан гвардейцев, нахмурившись, прищурился на солнце. “Больше, чем я ожидал, на самом деле. Я бы сказал, что там почти вся Малагорская Храмовая стража, Отец. Оценю это в двадцать тысяч человек.”

Стомалд кивнул снова, благодарный Тиболд не сказал ему: “Я же вам говорил.” Капитан гвардейцев возражал против отправки хороших слов в Храм. В отличие от Стомалда, Тиболд не был урожденным Малагорцем, но он знал, что Храм рассматривает Малагор как рассадник крамолы, и видя это вооруженное, продвигающееся войско, Стомалд был по крайней мере рад, что он, согласился отправить его новости семафором, а не передать их лично.

Он отогнал эту мысль и сжал губы. Воистину, Бог послал Своих ангелов в Крагсенд с определенной целью. Он не обещал Своим слугам, что все будет достаточно ясным, чтобы увидеть Его цель, но у Него была эта цель. Конечно, иногда это не очень безопасно….

“Что вы посоветуете?”

“Убегать?” Предложил с улыбкой Тиболд, и Стомалд, с удивлением для себя, усмехнулся.

“Я не думаю, что Богу это понравиться. Кроме того, куда нам бежать? За нами горы, Тиболд.”

“Как кинока в западне,” согласился капитан Гвардии, удивляясь, почему он не очень сильно напуган. По началу он подумал, что его молодой священник сошел с ума, но что-то в нем было убедительным. Конечно, сказал себе Тиболд еще раз, то не были демоны. Во время войны он видел на что способны мужчины, на которых снизошла Божья благодать бессмертия. Нет, если бы они были демонами, Крагсенд был бы дымящимися руинами, населенный лишь мертвецами.

Однако, как и Отец Стомалд, он мог предположить лишь одну причину, по которой это могло бы быть, хотя ему и хотелось, чтобы они были чуть менее двусмысленным в их сообщении. По-прежнему, он полагал, что это была его ошибка. Он был, чертов дурак, идиот, который подстрелил первую из них. Даже Ангел может забыть своё сообщение с пулей в голове, а остальные, казалось, больше сосредоточились на том, чтобы вернуть ее, чем о сообщении какого-то послания.

Он фыркнул. Другие местные деревни и города, даже Крагсвал, крупнейший город в горах Шалокара — послал своих священников, чтобы посмотреть на руины и послушать рассказ Отца Стомалда. Тиболд никогда не осознавал насколько красноречив проповедник Стомалд, пока он не услышал, как он говорил для тех посетителей, призывая других жителей деревни в свидетели, описывая того Ангела, который говорил на Святом Языке, даже когда на ней полыхало священное масло. Жаль, что он не мог переброситься парой слов с командиром этой армии, что бы он мог донести это всему своему окружению. Конечно, его слушатели были Малагорцы, со всеми Малагорскими обидами на иноземное господство, и Тиболд лучше всех знал, как бдителен был Храм к светской власти. Кто бы там ни командовал, он получал свои приказы из Округа; едва ли он их забудет от слов деревенского священника, как бы красноречив он не был.

Тиболд опять открыл свою подзорную трубу, повторно разглядывая флаги. Столбы дыма поднимались за ними — колонны, которые когда-то были подворьями и маленькими деревеньками. Люди, которые жили там были либо приравнены к “еретиками” или спасаясь убежали, и он был благодарен за этот дым, который сказал ему, какой приказ был у Гвардии. Матерь церковь решила сделать пример из “бунтовщиков” и объявила священную Войну, и её Гвардия пленных не брала.

“Что ж, Отец”, - сказал он наконец, — я не вижу особого выбора. У меня есть пятьсот стрельцов, тысяча копьеносцев, и четыре тысячи не имеющих ничего, кроме голых рук. Даже с Богом на нашей стороне, этого не много.”

“Не много,” вздохнул Стомалд. “Я хотел бы сказать, что Бог спасет нас, но иногда мы можем встретить наше Испытание лишь тем, что бы умереть за правду.”

“Согласен. Но я солдат, Отец, и, если это так, то я тоже хотел бы умереть — но не делая их задачу легче.”

“Я не знаю ни одного Писания, которое говорит, что вы должны,” сказал Стомалд с грустной улыбкой.

“Тогда мы откатимся к ущелью Тилбор. А оно меньше четырех сотен шагов в поперечнике, и даже этой ораве потребуется несколько дней, чтобы нас выкурить.” Стомалд кивнул, и Гвардеец криво усмехнулся. “И в то же время, Отец, я никогда не посчитаю лишним, если вы просите Бога помочь нам выбраться из дерьма, в которое мы вляпались!”

“Ты шутишь!” Шон уставился на изображения с развед модуля. “Ангелы?”

“Ага.” Глаза Сэнди сверкали. “Дико, не правда ли?”

“Боже Мой.” Шон опустился на свой ложемент. Все остальные, так же пристально как и он, уставились на экран.

“На самом деле, это не так уж и безумно звучит,” нахмурилась Гарриет. “Я имею в виду, мы, очевидно, не были смертные — с био-улучшением, гравитационной пушкой и плазменными гранатами — и если ты не смертный, ты или демон или ангел. И я еще не раз возвращалась к вашим отчетам.” Ее голос дрогнул, от подготовленных и загруженных, обещанных ей, данных имплантов. Её память на прошедшие события еще не восстановилась, но скачанные данные показали все, что видели глаза её друзей. Она вздрогнула, а ее разум прокручивал изображение ее собственного окровавленного тела, ожидающего факел, затем встряхнулась. “Похоже, что они разглядели только двоих, Сэнди и меня.”

“Вот что я поняла из того, что говорит этот Отец Стомалд.” Сэнди переключилась на изображение священника и кривовато улыбнулась, вспомнив каким она видела его в прошлый раз, широкоплечего, кудрявого молодого человека с аккуратно подстриженной бородкой. Сейчас он выглядел гораздо спокойнее, стоящий и разговаривающий с солдатом с непроницаемым лицом перед ним.

“Он очень мил, не правда ли?” Пробормотала Гарриет, затем покраснела, когда Шон бросил на неё очень красноречивый взгляд, и вспомнила, что этот милый молодой человек почти сделал с ней. Она потерла глазную повязку и снова встряхнулась.

“В любом случае, если мы единственные, кого он увидел, все это имеет смысл. Их церковь патриархальна — ну, как, впрочем, и весь Пардал. Малагор более радикален в этом отношении; они на самом деле даже позволяют женщинам владеть имуществом. Мысль о том, что женщина священник кощунственна — но Сэнди и я были в Военной униформе … и так совпало, что их епископы носят подобные одеяния в их святые церковные праздники. Добавьте к этому факт такого однозначно патриархального наряда, по причинам, лучше известным им самим, что ангелы — женщины”

“И красивые”, вставил Тамман.

“Как я уже сказала, ангелы — это женщины,” настойчиво продолжила Гарриет. “Они тоже бессмертны, но не неуязвимы, чем объясняется, как меня могли подстрелить, и этот Стомалд, кажется, понял установку вас троих, нарочно не убивать кого-то, когда вы так вполне достойно налетели. Учитывая все это, хотя и довольно странно, в целом логично.”

“Да,” более трезво сказал Шон, самостоятельно изменяя отображение. Марширующие колонны вооруженных людей нагнетали обстановку на мостике Израиля, и он вздохнул. “Мы, возможно, не убивал, но, похоже, нам это предстоит. По крайней мере, тогда мы стали бы ‘демонами’ вместо каких-то там божественных посланцев, которые собираются всех их убить.”

“Может быть … а, может быть, и нет….” Сэнди смотрела на продвижение Храмовой Гвардии, и блеск в ее глазах взволновал Шона.

“Что ты имеешь в виду?” — потребовал он, и она одарила его блаженной улыбкой.

“Я имею в виду, мы просто нашли ключ к парадной двери Храма.”

“Что?” резонно воскликнул её возлюбленный, и ее улыбка превратилась в усмешку.

“Мы не хотим, чтобы все эти люди погибли за то, что мы начали, даже случайно, не так ли?” Четыре головы кивнули, и она пожала плечами. “В таком случае, мы должны спасти их.”

“И как же ты собираешься это сделать?”

“О-о, это достаточно просто. Эти парни чертовски гораздо дальше чем в ста километрах от Храма.”

“Погоди!” запротестовал Шон. “Я не хочу увидеть ни Стомалда ни его спятивших соратников убитыми, но я, так же, не хочу убивать ни кого другого!”

“В этом нет необходимости,” заверила она его. “Мы, вероятно, сможем напугать их до смерти при помощи нескольких голографических проекций, даже и без демонстрации огневой мощи.”

“Хм.” Шон обвел всех взглядом, и его глаза забегали. “Да, я полагаю, это в наших силах. И это может быть даже весело.”

“Не стоит слишком увлекаться,” произнесла Сэнди, “так как, что произойдет после того как мы их напугаем, вот что действительно важно.”

“О чем ты говоришь?” Озадаченно воскликнул Тамман.

“Я имею в виду, что нравится нам это или нет, у нас нет другого выбора, кроме как воевать. Либо мы позволяем Церкви уничтожить этих людей, или мы их спасаем. Если мы их спасем, вы думаете Храм просто скажет: ‘Боже мой! Давайте мы лучше оставим в покое этих мерзких еретиков демоно-поклонников?’ И они не уйдут домой, как будто ничего не случилось, потому что, если мы спасем их, мы лишь еще раз подтвердим их веру в божественное вмешательство.”

“Отлично,” выдохнул Шон.

“Возможно что так.” Он бросил удивленный взгляд, и она пожала плечами. “Мы не делали этого специально, но мы не можем вернуть все назад. Так что если Храм хочет крестовый поход, почему бы не дать ему его?”

“Ты говоришь, что мы должны спровоцировать религиозную войну?!” Гарриет в ужасе уставилась на нее, и Сэнди снова пожала плечами.

“Я утверждаю, что мы уже её начали,” сказала она более трезво. “Что дает нам ответственность за то, чтобы она завершилась, так или иначе, и мы не сможем это сделать без того, чтобы на наших руках оказалась кровь. Мне не нравится это, не больше чем тебе, Гарри, но у нас нет выбора — если мы не хотим сидеть сложа руки и смотреть как смешивают с землей Стомалда и его людей.

“Поэтому, если мы в это ввязываемся, давайте заниматься этим на полную катушку. Церковь слишком большая, слишком инерционная. Даже светские лорды — комнатные собачки для неё. Но единственный способ выжить для Стомалда состоит в том, чтобы выйти из Правящего круга… и это случится, и это то, что нам нужно, чтобы попасть в Святилище.

“Я не знаю….” Медленно произнесла Гарриет, но Шон уставился с восхищением на Сэнди.

“Боже мой, Сэнди — это гениально!”

“Ну, чертовски умно, во всяком случае,” согласилась она. Затем она засмеялась. “В любом случае, мы, действительно, именно те люди, которые нужны для этой работы!” Шон выглядел опустошенным, и ее улыбка, казалось, расплылась во все лицо. “Мы именно те, Шон! В конце концов, мы — потерянные Дети Израиля, не так ли?”

Глава 24

Шон скривился, когда его укрытый полем невидимости истребитель, один, из всего лишь трех находящихся на борту Израиля, парил над извилистым ущельем. Оно было чистым, глубоким, захватывающим дух, с вертикальными стенами, сужающимся снизу до менее чем двухсот метров, где оно было перегорожено земляными насыпями, и он понял, почему “еретики” отступили сюда, однако такое плотное размещение оставляло чертовски мало места для маневра.

Он проверил сканер. Скутеры Сэнди, Гарриет и Брашана перемещались как и истребитель, укрытые полем невидимости, но их поля были синхронизированы, что бы они были видимы для их собственных приборов, и они заканчивали финальные проверки.

Он пожалел, что им не хватило времени, чтобы проверить их самодельный голографический проектор должным образом. Было бы, так же, неплохо, чтоб у них было больше времени на планирование. Построение стратегии, меньше чем за десять часов, предлагало мало возможностей для тщательного разбора, хотя он и был вынужден признать, Сэнди, казалось, парировала все его серьезные возражения.

Самое сложное, во многом, было ограничение на то, что они могли бы предложить этим людям. Это должно быть ‘чудо’, которое спасет их на этот раз, но это должно быть единственным чудом Израиля, которое мог придумать его экипаж. Они не должны были использовать имперские технологии в радиусе ста километров от Храма, так как если они использовали бы их до этого радиуса, а потом перестали, результат был бы плачевным. Это не только сможет дать Храму надежду, но и внезапное прекращение наполнит ‘еретиков’ тревогой. Это убедило бы их, что они были еретиками, и что ‘ложные ангелы’ не могли противостоять Храму на его земле, и эти ограничения могли принести еще большие проблемы, чем то, как Гарриет вставляла палки в колеса.

Он надул губы и ему захотелось, чтоб его сестренка-близнец была чуть менее принципиальной. По ее настоянию, что они не в праве претендовать на божественный статус делало задачу трудной — и, наверное, скорее всего невероятной. Но она была права. Они нанесли достаточный ущерб, и, предполагая, что они выиграют войну, которую они спровоцировали, они должны будут в конечном счете убедить своих “союзников”, что они действительно не были ангелами. Кроме того, от требования их поклонения он чувствовал бы себя непристойным.

Он переключил свое внимание на армию Церкви. Земляные валы выглядели неприступными, но из них в долине образовалась воронка, и Храмовая Гвардия была занята развертыванием полевых орудий под покровом темноты. С рассветом, десятки из них смогут открыть огонь со всех сторон. Они не выглядели очень тяжелыми — они могли бы выстреливать пяти или шести килограммовые снаряды — но их было много, и он не видел ничего подобного в лагере еретиков.

“Хотелось бы, чтоб Сэндин папа был здесь,” пробормотал он.

“Или мой папа,” Хмыкнул Тамман. “А еще лучше, Мама!”

“Я согласился бы на любого из них, но Дядя Гектор собаку съел на истории. Я не знаток таких дерьмовых вещей как черный порох и пики.”

“Нам придется просто пройти обучение по-месту-работы. И, по крайней мере, у нас есть правильное снаряжение.” Тамман усмехнулся и постучал по своему, черному как сажа нагруднику. Шон, аналогично, был экипирован в нагрудник и кольчугу с рукавами. Доспехи, как и мечи позади их кресел, появились из автоматических мастерских Израиля, а материалы, из которых они были изготовлены, более чем в несколько раз превосходили все, что было в любом из лагерей под ними.

“Тебе легко говорить,” хмыкнул Шон. “Ты был большой мастак в фехтовальной команде — я, вероятно, сам себе снесу свою чертову голову!”

“Эти ребята большие спецы по обращению с мечом,” отметил Тамман. “Я не знаю, насколько фехтование поможет против этого. Но мы оба получили улучшенную скорость реакции, и ничего — ”

“Шон, время действовать.” тихая передача Сэнди прервала Таммана.

Тиболд Рариксон стоял за бруствером, вглядываясь в ночь, и потирая ноющую спину. Прошли годы с тех времен когда он последний раз работал мотыгой, но большинство его “войска” было только местным ополчением. Им еще предстояло узнать, что лопата была таким же оружием, как и любой меч … и казалось маловероятно, чтобы им хватило времени, чтобы усвоить урок. Он не мог видеть в темноте, но он знал, что там подтягивали вооружение, и указ Матери-церкви против обладания артиллерией, тяжелей чем аркебуза, у не церковных вооруженных формирований, давал Гвардии монополию на тяжелое вооружение. Конечно, у него не было даже никаких аркебуз, хотя его малагорцы могут оказаться неприятным сюрпризом. За исключением, что он столкнется с Гвардейцами, которые провели много времени в Малагоре, так что они знали все о тяжелых мушкетах, которые были Национальным товарным знаком княжества….

Он встряхнулся. Его блуждающие мысли разбегались, но это все, в действительности, не имело ни какого значения. Там было более чем достаточно Гвардейцев, чтобы принять на себя все мушкетные пули и сойтись клинками, что означало -

Его мысли прервались, поскольку тусклый сноп света внезапно запылал между ним и пикетами Гвардейцев. Он протер свои глаза и с трудом заморгал, но бледное сияние не собиралось исчезать, и он ткнул самого близкого часового.

“Эй, ты! Пойди позови Отца Стомалда!”

* * *

“Капитан Итун! Смотрите!”

Унтер-Капитан Итун, с проклятиями, вскочил, опрокинув на себя подогретое вино. Гвардейский офицер — один из очень немногих коренных Малагорцев в Храмовом отряде из беспокойной провинции — вытер свой нагрудник, и бурча себе под нос пошел в сторону пикета, который поднял шум.

“Посмотреть на что, Сургам?” спросил он раздраженно. “Я не могу …”

Его голос замер. Аморфное облако света зависло в пяти сотнях шагов от них, почти на краю траншеи земляного вала еретиков. Оно бурлило и колыхалось, становясь все ярче, пока он смотрел, и его волосы под шлемом пытались встать дыбом. Невероятные истории, рассказанные горсткой еретиков, которых они захватили, пронеслись у него в голове, и у него во рту все пересохло, когда жуткое свечение потекло к нему.

Он сглотнул. Если еретики были связаны с Долиной Проклятых, то, это может быть -

Он остановил себя, прежде чем подумал, это слово.

“Позовите Отца Уриада!” рявкнул он, и Сургам лично понесся в темноту с гораздо большей скоростью, чем обычно.

* * *

“Что такое, Тиболд?” Стомалду удалось, наконец, уснуть, и его разум был по-прежнему затуманен, в то время как он задыхался от своего торопливого бега.

“Посмотрите сами, Отец,” напряженно сказал Тиболд, и у Стомалда отпала челюсть. Шар света был выше, чем трое мужчин и продолжал расти.

“Я — Как давно это здесь?!”

“Не более пяти минут, но-” объяснение Тиболда оборвалось, и Гвардеец сглотнул так сильно, что даже Стомалд это ясно услышал, когда он упал на колени в благоговейном трепете.

Жемчужный свет внезапно померк, поднимаясь вверх, соединяясь со звездным сиянием и превращаясь в могучую фигуру.

“Святая Йорда оберегает нас!” выкрикнул кто-то, и фраза произнесенная невидимым часовым эхом пронеслась в голове у Стомалда, когда сине-золотая фигура возникла в ночи, освещенная страшным внутренним светом. Она была к нему спиной, и она была примерно в двадцать раз выше, чем когда он её видел в прошлый раз, но он узнал эти короткие волосы, постриженные как шлем из вьющегося шелка, и его губы сложились в негромкой, горячей молитве, когда он вспомнил громоподобный голос из бушующего пламени.

* * *

“Боже Милостивый!” Прошептал унтер-капитан Итун.

Свет, льющийся от загадочной фигуры освещал стены ущелья рябью сине-золотых волн, и её карие глаза сверкали, как маяки. Он боролся с паникой, фиксируя дрожащие сухожилия против желания упасть на колени, и криков ужаса, исходящих от его людей. Демон, сказал он себе. Должно быть, это демон! Но что-то было в этом суровом лице. Что-то решительное было в этих крепко сжатых губах. Может быть это еретики-?

Он отбросил мысли, дрожа на грани бегства. Если он такой большой, то вся его рота просто исчезнет, но он был всего лишь человеком! Как-?

“Бог оберегает нас!”

Он обернулся произнося про себя молитву и выдохнул с облегчением. Он протянул руку, не обращая внимание на боровшийся в нем страх, и дернул Отца Уриада.

“Что это, Отец?” потребовал он. “Во имя Господа, что это?”

“Я-” начал Уриад, и в этот момент призрак заговорил.

* * *

“Воины Матери-церкви!”

Стомалд ахнул, громогласный голос был в десять раз громче, чем в Крагсенде — в сто раз! Все люди вокруг него попадали на колени, закрывая руками свои уши, когда этот величественный голос на них обрушился. Несомненно, даже отвесные скалы должны пасть перед его силой!

“Воины Матери-церкви,” выкрикнул Ангел “отступите от этого безумия! Это не враги, они-ваши братья! Не ужели Пардал видел мало крови? Должны ли вы отступить перед невинными людьми, или пролить её еще больше?”

Гигантская фигура сделала один шаг вперед — один шаг, который покрывал двадцать шагов простых смертных-и склонилась в сторону перепуганной Храмовой Гвардии. Грусть отразилась на суровом лице и с мольбой вытянулась гигантская рука.

“Загляните в ваши сердца, воины Матери-церкви,” прогремел мелодичный голос. “Загляните в ваши души. Хотите ли вы испачкать ваши руки перед людьми и Богом кровью невинных детей и женщин?”

* * *

“Демон!” Закричал Отец Уриад, когда мужчина в ужасе к нему повернулся. “Я говорю вам, это демон!”

“Но-” начал кто-то было, и священник в неистовстве к нему повернулся.

“Глупец! Ты что, хочешь потерять свою душу? Это не Ангел! Это демон из Ада!”

Гвардеец дрогнул, и Уриад выхватил мушкет из турели. Человек уставился на него, и он устремился вперед, уклоняясь от рук, цепляющихся за него, чтобы в одиночку встретиться с громадной фигурой.

“Демон!” Его пронзительный крик прозвучал слабо и пискляво после такого величественного голоса. “Проклятый, мерзкий дьявол! Отвратительный, нечистый разрушитель невинности! Я изгоняю тебя! Убирайся в Ад, откуда ты пришел!”

Гвардейцы Храма были потрясены и изумлены, восхищаясь его мужеством, а высокая фигура посмотрела на него сверху вниз.

“Могли бы вы убить собственную паству, Священник?” Громогласный голос был нежен, и священнослужители в обеих армиях ахнули, так как это было произнесено на Святом Языке. Но Уриад взял себя в руки, и поднял мушкет к плечу.

“Убирайся, будь ты проклят!” закричал он, мушкет громыхнул и сверкнула вспышка.

* * *

“Это обратит их в бегство,” пробормотал Шон, корректируя истребитель, когда голографическое изображение Сэнди выпрямилось. “Почему, черт возьми, они не могли просто убежать? Получил захват, Тамм?”

“Да. Господи, я надеюсь, что этот идиот не так близко, как это мне кажется!”

* * *

“Священник” приятное, громогласное контральто неумолимо накатило на него, “вы не поведете этих людей к их собственной погибели.”

Иподьякон Уриад смотрел вверх, сжимая мушкет. Пороховой дым раздражал его ноздри, но пуля не достигла своей цели, и ужас взял вверх над его яростью. Он задрожал, однако если он побежит к своей армии, она сделает то же самое, с трудом убрав одну руку с приклада мушкета, он поднес руку к груди и поднял крест, который вспыхнул в его руке, освещенный сиянием струящимся из призрака, когда её рука указала на землю перед ней.

“Эти невинные находятся под моей защитой, Священник. Я не хочу, чтоб кто-то из них умер, но если кто-то и должен умереть, то это будут не они!”

Блестящий луч света полыхнул из её массивного пальца.

* * *

Тамман взмок, перенаправляя основной энергоисточник истребителя, в соответствии с лазерным целеуказателем, в луч. Он выждал еще секунду, дважды проверяя свои показания. Боже, как же это будет близко. Они никогда не рассчитывал на то, что какой-то идиот, будет настолько дерзок, чтобы выйти на встречу Сэндиному голографическому изображению!

* * *

Луч света коснулся земли, и двадцать тысяч голосов закричали в ужасе, когда огромные траншеи начали расползаться по долине, шириной в рост человека, и в три роста высотой. Грязь и пыль взметнулись вверх, когда в глубине взорвалась скальная порода, и Отец Уриад отлетел назад, словно игрушка.

Грубый запах каменной пыли проникал в нос и горло, и это было уже слишком. Гвардейцы закричали и бросились прочь. Часовые бросали оружие. Артиллеристы бросали свои пушки. Повара бросали свои ковши. Ничего не могло остановить людей, которые получили такой пинок, и Малагорские Гвардейцы Храма в панике устремились в ночь с безумным воем.

Луч света погас, сине-золотая фигура отвернулась от разбитого воинства Матери-церкви и повернулась в сторону людей Отца Стомалда.

Молодой священник заставил себя стоять на ногах, находясь на вершине земляного вала лицом к Ангелу, которого он пытался убить, и огненное величие её глаз охватило его. Он почувствовал, как отступил нахлынувший было на его страх, но благоговение и почтение удержало его на месте, и Ангел дружелюбно улыбнулась.

“Я приду к вам,” сказала она ему, “в менее страшной форме. Ожидайте меня.”

И величественная фигура света и величия исчезла.

Глава 25

Отец Стомалд, со стоном, присел ужинать за походный стол. Он не ожидал, что останется жив к этому времени, и он достаточно устал, что бы этому удивляться, если вообще на это стоило заморачиваться. Просто организация сбора неожиданных трофеев, оставленных Гвардией была изнурительной, но Тиболд был прав. Разгон одной армии не давал никакой гарантии победы, и это оружие было бесценно. Кроме того, к Гвардейцам может вернуться достаточно мужества, чтобы вернуть его, если оно не будет собрано.

Но, по крайней мере, решить, что делать с пиками и мушкетами был довольно просто. Других проблем было не меньше — более четырех тысяч Гвардейцев, вернулись и начали умолять, чтобы присоединиться к ‘Армии Ангелов’, когда чудо взяло вверх над их страхом. Стомалд приветствовал их, но Тиболд настоял, что бы ни один из новичков, даже желанный, не был принят беспрекословно. Это был лишь вопрос времени прежде, чем церковь попытается внедрить шпионов под видом новообращенных, и он предпочел сразу установить правила.

Стомалд понимал его точку зрения, но обсуждение что делать займет часы. Сейчас же у Тиболда было четыре тысячи новых рабочих рук; и когда они докажут свою искренность, они будут интегрированы в его подразделения — с, сухо отметил Тиболд — не Гвардейцами пополам, чтобы помочь подавить любой соблазн к измене.

Но все подобные вопросы, были вторичными для большинство людей Стомалда, на фоне более важных и насущных. За них заступились посланники Бога, и так как Малагорцы были слишком прагматичны, чтобы позволить радости помешать выполнить те задачи, которые по их мнению должны быть выполнены, они самопроизвольно озадачились сложением гимна. И Стомалд, как церковный лидер колоссального, больше чем он мог даже себе представить, числа паствы, был глубоко вовлечен в процесс планирования и проведения торжественной службы благодарения, которая одновременно начинала и завершала этот долгий, утомительный день.

Все это означало, что у него не было времени просто отдышаться, и еще меньше времени на еду.

Сейчас же он, покончив с остатками рагу, со вздохом откинулся на походный стул. Он мог слышать звуки лагеря, несмотря на то, что его палатка стояла на небольшой возвышенности, изолированно от всех остальных, для обеспечения традиционной конфиденциальности духовенства. Подобная изоляция беспокоило его, хотя возможность подумать и помолиться без посторонних было бесценным сокровищем, ценность которого он оценил, став руководителем.

Он поднял голову, глядя сквозь полог его палатки на подвешенный снаружи фонарь. Множество фонарей и факелов мерцали в узкой долине внизу, и он слышал мычание сотен ниогарков брошенных Гвардейцами. Там было несколько браналков — быстрых, вьючных животных, которые были хорошо востребованы, когда бежали воины Церкви — но ниогарки, в холке превышающие взрослого человека, будут бесценными, когда придет время перемещать их лагерь. И -

Его мысли улетучились, и он упал в ноги, когда воздух перед ним вдруг задрожал, как жар от пламени. Затем застыл, и он увидел Ангела, который спас его народ.

* * *

Шон и Тамман остались снаружи палатки укрытые своими портативными полями невидимости. Путешествие по лагерю, было … интересным, потому что люди не избегали вещей, которых они не могут видеть. Сэнди едва не раздавила грузовая повозка, и выражение ее лица, когда она отскочила в сторону, было весьма выразительным.

Шон планировал нанести этот визит еще прошлой ночью, но бегство разгромленных Гвардейцев, на ряду с большим количеством трофеев из брошенного ими лагеря, привело к тому, что он изменил свой график. Как ни крути, но Стомалду, пока он организовывал разбор свалившихся на них трофеев, точно не нужно было еще одно чудесное явление. Кроме того, эта задержка дала Шону время, чтобы посмотреть на то как работают ‘еретики’, и он был глубоко впечатлен военачальником Стомалда. Этот человек был профессионалом до кончиков ногтей, и солдат его калибра будет бесценным.

Но это было делом будущего, а сейчас он старался не смеяться над выражением лица священника, когда Сэнди внезапно материализовалась перед ним.

* * *

У Стомалда упала челюсть, и затем он пал на колени перед ангелом. Он изобразил Божественный молитвенный жест, в то время как его охватывало чувство собственной неполноценности, в сочетании с нарастающей радостью, что несмотря на его неполноценность, Бог счел нужным, прикоснуться к нему Своим Пальцем, и он, затаив дыхание, ожидал её волеизъявления.

“Встань, Стомалд,” негромко прозвучало на Святом Языке. Он уставился в пол своего шатра, затем, с трепетом, встал. “Посмотри на меня”, сказала Ангел, и он поднял глаза к ее лицу. “Так-то лучше.”

Ангел пересекла его палатку и села в один из лагерных стульев, а он смотрел на нее в молчании. Она передвигалась с легким изяществом, и она была даже меньше, чем он запомнил её в ту страшную ночь. Её голова была чуть выше его плеча, когда она стояла, но несмотря на её невысокий рост, в ней не было ничего хрупкого.

Каштановые волосы поблескивали при свете фонарей, постриженные накоротко, как у мужчины, но в неуловимом женственном стиле. Ее очерченные губы были сжаты, но все же он чувствовал, как ни странно, что эти губы сдерживали улыбку. На её треугольном лице выделялись огромные глаза, высокие скулы и решительный подбородок, которому не хватало красоты Ангела, раненного охотниками Тиболда, хотя оно и излучало силу и целенаправленность.

Она спокойно выдержала его взгляд, и он прочистил горло, роясь в своих молитвах, пытаясь что-нибудь вспомнить. Но что человек может сказать посланнику Бога? Добрый вечер? Как дела? Как ты думаешь, пойдет ли дождь?

Он не имел ни малейшего понятия, и глаза ангела сверкнули. Все-таки это был доброжелательный огонек, и она пожалела его косноязычное молчание.

“Я говорила, что навещу тебя.” Ее голос был глубоким для женщины, но без грома ее гнева он был нежным и приятным, и его пульс замедлился.

“Вы оказали нам честь, Святейшество,” произнес он, совладав с собой, и Ангел покачала головой.

”’Святейшество’ это священническое звание, а я пришелец с далекой земли.”

“Тогда … тогда, с каким титулом я должен обращаться к вам?”

“Ни с каким,” просто ответила она, “но меня зовут Сэнди.”

У Стомалда чаще забилось сердце, когда она открыла ему свое имя, для него это было новое имя, в отличие от всего что он когда-либо слышал.

“Как прикажете” пробормотал он с поклоном, и она нахмурилась.

“Я здесь не для того, чтобы командовать, Стомалд.” Он дернулся, боясь её разозлить, и она покачала головой, увидев его страх.

“Дела пошли наперекосяк,” сказала она ему. “В наших планах не было задачи рассорить ваш народ в священной войне против Церкви. Для нас было болезненно подвергать опасности ваши земли и жизни.”

Стомалд подавил желание отвергнуть ее самообвинения. Она была посланником Бога; она не может причинить зло. Однако, напомнил он себе, ангелы были лишь Божьими слугами, а не самими богами, и поэтому, наверное, они могли ошибаться. Мысль в её повествовании была тревожащая, но ее тон говорил ему, что это было правдой.

“Мы причинили гораздо больше боли, чем вы,” сказал он смиренно. “Мы ранили вашего друга Ангела и непочтительно, насильно её удерживали. То, что Бог послал вас к нам еще раз, чтобы спасти нас от Его собственной Церкви, когда мы сделали такой плохой поступок, еще большее милосердие, чем любой смертных может заслуживать, О Сэнди.”

Сэнди поморщилась. Она намеревалась не затрагивать тему ангелов, на сколько это было в её силах, но у Пардалианцев, как и Землян, существовало несколько слов, означающих ‘ангел’. Шэшиа, наиболее часто используемое, являлось производным от Имперского универсального ‘посланник’, точно так же, как английское слово произошло от греческого. К сожалению, существовала еще одна производная от слова ‘гость’- собственно, ератиу, именно это слово она сама использовала — и ее промах был и подмечен Стомалдом. Он использовал шэшиа; теперь же он использовал ератиу, и если бы она поправила его, он бы только предположил, что лишь неправильно это произнес. Объяснить, что она имела в виду под словом ‘гость’ углубило бы их в область, на столько далекую от его мировоззрения, что любая попытка обсудить это гарантированно привела бы к кризису понимания, и она прикусила губу, затем пожала плечами. Гарри была права насчет осторожности, которую они должны проявлять, но Гарри просто придется принять все как есть, так как это лучшее, что она могла сделать.

“Вы делали только то, что, как вы думали, от вас требовалось,” сказала она осторожно, “и ни я, ни Гарри не настроили себя против вас.”

“Это значит … это значит что она жива?” На лице Стомалда появилось облегчение, и Сэнди напомнила себе, что Пардалианских ангелов можно убить.

“Да, она жива. Но я сейчас здесь из-за опасности с которой столкнулись ваши люди, Стомалд. У нас есть собственные цели, но в стремлении достичь их мы ставим под угрозу ваши жизни. Если бы мы могли, мы бы отменили то, что мы сделали, но это не в наших силах.”

Стомалд кивнул. Священное Писание говорит, что ангелы могущественные существа, но Человек обладает свободной волей. Его действия могут даже цели ангелов превратить в ничто, и он покраснел от стыда, когда понял, что сейчас натворила его паства. Но Ангел Сэнди не была в ярости; она спасла их, и неподдельное беспокойство в ее приятном голосе наполнило его сердце благодарностью.

“И из-за того, что мы не можем отменить это, “продолжила Сэнди, “мы должны начать с того, что уже произошло. Может быть, мы сможем объединить наши цели и наши обязанности, что бы спасти ваш народ от последствий собственных ошибок, но есть предел тому, что мы можем сделать. Вчера вечером, у нас не было выбора, кроме как вмешаться, как мы это сделали, но мы не можем сделать это снова. Наша цель запрещает это.”

Стомалд сглотнул. С Матерью-Церковью против них, как они могут надеяться выжить без подобной помощи? Она увидела его страх и нежно улыбнулась.

“Я не говорила, что мы совсем не будем вмешиваться, Стомалд — только о том, что существуют ограничения на то, как мы можем это сделать. Мы будем вам помогать, но вы должны знать, что Правящий Круг никогда не остановится, пока вас не уничтожит. Вы угроза как их вере, так и их светской власти над Малагором, и сейчас у вас даже больше проблем, а не меньше, после того как рассказ о том, что произошло этой ночью, разлетится на крыльях талмака.”

“Поэтому, скоро, против вас будут выдвигаться новые войска, и я скажу вам, что наша цель не в том, чтобы увидеть как вы умираете. Нам не нужны мученики. Смерть приходит ко всем мужчинам, но мы полагаем, что цель Человека помогать своим товарищам, а не убивать их во имя Бога. Вы понимаете это?”

“Я понимаю,” прошептал Стомалд. Это было то, о чем он так просили, и слова Ангела подтверждали, что это было Божьей волей-!

“Хорошо,” пробормотала Ангел, затем она выпрямилась в своем кресле, и на её лице появилась жесткость, а глаза потемнели. “Тем не менее, когда на вас нападут, вы имеете полное право дать отпор, и в этом мы поможем вам, если вы пожелаете. Выбор за вами. Мы не будем заставлять вас принять нашу помощь или наши советы.”

“Пожалуйста.” Взмолился Стомалд, воздевая руки, и борясь с желанием броситься обратно на колени. “Пожалуйста, помогите моим людям, я прошу вас.”

“Не нужно никакой мольбы.” Сурово посмотрела на него Ангел. “Что мы сможем сделать, мы сделаем, но как друзья и союзники, а не как диктаторы.”

“Я-” Стомалд сглотнул снова. “Прости меня, О Сэнди. Я простой иподиакон, и для меня в новинку все, что со мной происходит.” Его губы дернулись в улыбке, несмотря на его напряжение, так как ему было очень трудно не улыбнуться, видя понимание в её взгляде. “Я сомневаюсь, что даже первосвященник Вроксан знал бы, что сказать или сделать, столкнувшись лицом к лицу с ангелом в своей палатке!” услышал он собственные слова и оробел, но Ангел только улыбнулась. У неё на щеках появились ямочки, отметил он, и видя её улыбку, у него поднялось настроение.

“Да, наверняка не знал бы,” согласилась она сквозь смех, своим приятным голосом, а затем встряхнулась.

“Очень хорошо, Стомалд. Просто поймите, что мы не хотим и не нуждаемся в вашем поклонении. Спрашивайте нас, что вы хотите, как вы, возможно, спросите, любого другого человека. Если мы сможем это сделать, мы сделаем; если нет, то мы вам так и скажем, и мы ничего не будем иметь против вас за спрос. Можете ли вы сделать это?”

“Я могу попробовать,” согласился он с большей уверенностью. Трудно было бояться того, кто так явно хорошо относился к нему и его народу.

“Тогда позволь мне рассказать тебе, что мы можем делать, ведь я говорила, что мы можем делать не все. Мы можем наставлять и консультировать вас, и мы многому можем научить вас. Мы можем рассказывать вам многое из того, что проходит в других местах, хотя и не все, и несмотря на то, что мы не можем убивать ваших врагов нашим оружием, мы можем помогать вам бороться за ваши жизни вместе, если вы решите это сделать. Так что вы выбираете?”

“Мы будем бороться” Стомалд выпрямился. “Мы не сделали ничего плохого, но Матерь Церковь объявила против нас Священную Войну. Если таково ее решение, мы будем защищаться от нее, как мы должны.”

“Даже зная, что или вы или Правящий Круг не выживет? Один из вас должен погибнуть, Стомалд. Вы готовы принять на себя эту ответственность?”

“Я готов,” сказал он даже более твердо. “Пастух может умереть за свою паству, но его долг сохранить эту паству, а не убивать её. Матерь Церковь сама этому учит. Если Правящий Круг забыл это, его нужно научить этому заново.”

“Я думаю, что ты мудр, так же как и отважен, Стомалд из Крагсенда,” сказала она, “и так как вы будете защищать свой народ, я дам вам тех, кто поможет вам в вашей борьбе.” Она подняла руку, и Стомалд ахнул, когда воздух замерцал еще раз и из него появились еще два незнакомца.

Один был чуть выше самого Стомалда, широкоплечий и мускулистый в своих черных как ночь доспехах. Кареглазый шатен, как и Ангел, хотя его кожа была гораздо темнее, а волосы еще короче. Он держал на согнутой в локте руке высокий шлем, и на нем висел длинный, узкий меч. Он выглядел уверенным и компетентным, хотя так мог выглядеть и любой смертный человек.

Но другой! Это был гигант, возвышающийся над Стомалдом и своим спутником. Он был облачен в такие же доспехи и носил такой же узкий меч, но у него были черные, как полночь, глаза и не менее темные волосы. Он был далеко не красавец — действительно, его выделяющийся нос и уши были немного уродливы, но он встретил взгляд священника, без какого либо высокомерия или внутреннего сомнения … абсолютно, подумал Стомалд, как мог бы Тиболд, хотя бы из-за автоматического почтения к священнослужителю.

“Стомалд, это мои воины,” тихо сказала Ангел. “Это, — она коснулась плеча меньшего из них ” — Тамман Таммансон, и это — “она прикоснулась к возвышающемуся гиганту, и ее глаза, показалось, что на мгновение потеплели” — Шон Колинсон. Вы примете их их в качестве военных советников?”

“Я … был бы польщен,” выдавил Стомалд, сражаясь с нарастающим чувством благоговения. Они не были ангелами, ибо они были мужчинами, но в них что-то было, что-то даже больше, чем их внезапное появление, напоминающее хоть и смертных, но легендарных героев из старой сказки.

“Я благодарю вас за доверие,” сказал — как же его имя? — Шон Колинсон. Его голос был глубоким, но он заговорил на Пардалианском, а не на Святом Языке, и протянул вперед огромную ладонь. “Как сказала Сэнди, ваша судьба находится в ваших руках, но вы не одиноки перед вашими проблемами. Если я могу помочь, я это сделаю.”

“И я.” Тамман Таммансон стоял на пол шага позади своего спутника, как защитник или унтер-капитан, но голос его был столь же глубок.

“А теперь, Стомалд,” произнесла Ангел Сэнди на Святом Языке,” настало время, чтобы вызвать Тиболда. Нам многое предстоит обсудить.”

* * *

Тиболд Рариксон сидел на своем походном стуле и непроизвольно вертел головой вперед и назад как необразованный мужлан. Заметив, что всякий раз он отводил взгляд от красивого лица Ангела Гарри, когда она смотрела в его сторону, он пристыдил себя. Она не произнесла ни слова, чтобы осудить его за подобные взгляды, и он был благодарен ей за ее понимание, но почему-то он подозревал, что почувствовал бы себя лучше, если бы это было не так.

Но дело было не только в чувстве вины, от того, что он бросал на неё взгляды, он никогда не представлял себе подобной встречи. Человек, которого ангелы называли Шон был гигантом среди мужчин, а у другого, Таммана, кожа была цвета старого дерева желат, но ангелы машинально отводили взгляд от своих воинов. Ангел Гарри была ниже, чем господин Шон, но она была на голову выше большинства мужчин, и, несмотря на слепоту одного ее глаза, она смотрела в глубины человеческой души, каждый раз, когда её оставшийся глаз встречался с его взглядом. Тем не менее, было странным видеть ее в брюках, даже несмотря на то, что она носила одежду священнослужителей. Она должна быть в длинной, яркой юбке Малагорских женщин, а не в мужской одежде, поскольку несмотря на ее рост и кажущуюся юность, она излучала нежное сострадание, которое мгновенно внушало доверие.

И еще там была Ангел Сэнди. Даже после столь недолгого знакомства, Тиболд предположил, что, вероятно никто и не мог бы представить ее в юбке! Ее карие глаза пылали решимостью опытного боевого капитана, ее слова были четкими и резкими, и она излучала едва сдерживаемый пыл охотящегося селдака.

” … так как вы, и Ангел Сэнди сказали-” произнес Стомалд в ответ на последний комментарий господина Шона, и ангел, нахмурившись, наклонилась вперед.

“Не называй нас так,” сказала она. Тиболд провел достаточно времени служа в Храме, чтобы приблизительно понимать Священный Язык, но он никогда не слышал такого акцента как у нее. Но и не слыша ранее подобного произношения, он понял, что это был приказ.

Стомалд уселся обратно на свой стул с озадаченным выражением на лице, посмотрел на Тиболда, а затем, повернулся к ангелу. Его смущение отчетливо отражалось у него на лице и оно проявилось в его голосе, когда он заговорил снова.

“Я не хотел никого обидеть,” сказал он смиренно, и ангел закусила губу. Она взглянула на Ангела Гарри, которая посмотрела ей в ответ своим здоровым глазом, почти как если бы подтвердила выполнение приказа, и, затем, вздохнула.

“Я и не обиделась, Стомалд,” сказала она осторожно, “но есть … причины, Гарри, и я хотели бы избежать этого титула.”

“Почему?” нерешительно повторил Стомалд, и она покачала головой.

“В свое время вы поймете это, Стомалд. Я обещаю. Но сейчас, пожалуйста уважьте нас в этом.”

“Как вы прикаж — ” начал Стомалд, затем остановился и поправился. “Как пожелаете, Леди Сэнди,” сказал он и посмотрел еще раз на Тиболда. Экс-Гвардеец слегка пожал плечами. Насколько он представлял, ангела можно назвать так, как она хотела. Титулы ничего не значили, и любой сельский идиот мог сказать, что они ангелы, однако их заботило то, как к ним обращаются.

“Как сказала Леди Сэнди,” через мгновение продолжил Стомалд, “первым шагом мы должны упрочить свою позицию. Брошенное оружие Гвардейцев поможет в этом, — он бросил взгляд на Тиболда, который энергично кивнул “-но вы правы, Господин Шон. Мы не можем занимать пассивно-оборонительную позицию. Я не военный стратег, но мне кажется, что мы должны обеспечить контроль над долиной Келдак как можно скорее.”

“Точно,” своим глубоким, поставленным голосом произнес Господин Шон. “Тамман и я можем многому научить вашу армию, Тиболд, но мы не можем заставить Храм бездействовать в то время как мы будем это делать. Мы должны обеспечить контроль над долиной — и Тирганским ущельем — достаточно быстро, чтобы помешать Гвардейцам что-либо предпринять.”

“Согласен, Господин Шон,” сказал Тиболд. “Если Анге — “Он, покраснев, остановился. “Если Леди Сэнди и Леди Гарри смогут предоставить нам информацию о перемещении противника, как было сказано, у нас будет огромное преимущество, но у нас множество людей имеют очень мало или совсем не имеют опыта. Им нужна хорошая, серьезная муштра, и если мы сможем организовать достаточно сильную оборонительную позицию, Гвардейцы смогут оставить нас в покое на достаточно долгое время, чтобы мы могли что-то сделать.”

“Очень хорошо, в таком случае,” твердо сказал Стомалд. “Мы будем руководствоваться вашими указаниями и Анге — вашими и Леди Сэнди и Леди Гарри, Господин Шон. Завтра утром, Тиболд и я представлю вас нашей армии, в качестве её нового командира, и мы будем действовать согласно вашим распоряжениям.”

Первосвященник Вроксан сидел за своим столом, уставившись на епископа Френау и Лорд-Маршала Рокаса. Они отводили взгляды от его испепеляющего взора, и он проворчал что-то себе под нос, затем глубоко вдохнул, совладав с собой — так или иначе, годы жизни в духовной дисциплине оставили свой след — и все равно продолжил осыпать их проклятиями.

“Так, хорошо,” процедил он, положив руку на сообщение в его записной, “я хочу знать, как это произошло.”

Френау прочистил горло. Он не навещал Малагор в течении полугода, но он читал семафорные сообщения Вроксану и, еще, персональные от епископа Шендара в Малгосе, столицы Малагора. Он не был уверен, что верил в то, о чем они сообщали, но если даже десятая часть из них была правда …

“Ваше Святейшество, я не уверен,” наконец начал он. “Отец Уриад повел Гвардейцев против еретиков, согласно указаниям Правящего Круга, и почти месяц он продвигался с абсолютным успехом. Никакого сопротивления не было до тех пор, пока он не добрался до Северного Шалокара и еретиков, укрепивших ущелье. Он пошел против них и — ” Он замолчал и беспомощно пожал плечами. “Ваше Святейшество, все отступившие Гвардейцы настаивают, что они что-то видели, и их описания, в целом, совпадают с описаниями еретика Стомалда его ‘ангелов’.”

“Ангелов?” Вроксан сплюнул. “Ангелы, которые убивают церковного священника?”

“Я не говорю, что это была Ангел, Ваше Святейшество.” Френау удалось не прерываясь продолжить. “Я сказал, что она соответствует описанию Стомалда. И как бы там ни было, она защищала еретиков силой, гораздо более мощной, чем доступно простым смертным.”

“Предполагая, что сбежавшие трусы не лгали от страха перед гневом Матери Церкви,” зарычал Вроксан, и Маршал Рокас вступился за Френау.

“Ваше Святейшество,” грубый голос седовласого ветерана был почтительным, но бесстрашным, “Капитан-генерал Юркан сообщает то же самое. Я знаю Юркана. Я бы понял, если бы в его доклад была предпринята попытка выгородить себя.” Мрачные старый воин встретился взглядом со своим хозяином, и Вроксан слегка нахмурился, затем вздохнул.

“Очень хорошо,” сказал он серьезно, “я должен принять эту историю, если все с этим согласны. Но независимо от этого … что бы это ни было, это была не Ангел! Мы бы не прошли недавнее Испытание, чтобы внезапно появившиеся ангела рассказали нам, что мы все опираемся на ошибочную доктрину! Если бы это было так, Голос бы не спас нас.”

Френау прикусил язык. Столь мудрое предложение было сделано из-за недостатка времени, вызванного внеплановой литургией Испытанию. И, подумал он с сожалением, еще меньше было времени на то, что бы отметить, что Стомалд никогда не претендовал, что его “ангелы” что-то говорили, или осуждали Церковные ошибки. Кроме того, сам факт, что они имел дело с Долиной Проклятых доказывал, что они не могли быть ангелами … не так ли?

“Но что бы ни случилось, это лишило нас более двадцати тысяч Гвардейцев,” мрачно продолжил Вроксан.

“Это так, Ваше Святейшество,” согласился Рокас. “Хуже того, мы, также, потеряли их снаряжение. Еретики получили их оружие, включая весь артиллерийский обоз … и их позиция разделяет наши силы.

Вроксан выглядел как человек, который выпил прокисшее молоко, но он кивнул. Возможно, в его глазах промелькнуло даже уважение к столь прямому признанию Рокаса, и он, задумавшись, пощипал переносицу.

“В таком случае, Маршал,” наконец сказал он, “мы должны просто собрать еще большее войско. Не может быть никакого компромисса с еретиками, особенно, когда они уже обладают такой силой оружия.” Он обратил ледяной взгляд к Френау. “Насколько широко распространилась эта ересь?”

“Широко,” признался Френау. “До того как … что бы это ни было, было всего несколько тысяч, в основном крестьян из Шалокара. Теперь же слово ‘чудо’ распространяется, как лесной пожар. Оно даже вышло за пределы Тирганского ущелья во Врал. И только Богу известно, сколько людей сейчас собралось под знаменами Стомалда, судя по всему все достаточно плохо. Сообщения указывают на целые деревни перемещающиеся на север, чтобы присоединиться к ‘Армии Ангелов’.”

Вроксан бросил на него сердитый взгляд, затем пожал плечами.

“Я знаю, что это не твоя вина.” Он вздохнул, и епископ расслабился. “Просто ты попался под руку моему плохому настроению и страху.” Его губы сжались. “И я боюсь, Братья. Малагорцы всегда были склонны к расколу, и все это случилось слишком быстро после Испытания. Злобные силы долины очнулись от поражения Больших Демонов. Возможно, нас ждет еще более грязное звездное отродье, чтобы поразить нас — Писание говорит, что существует много Демонов — и они используют этих малых злых духов, чтобы разделить нас, прежде чем атаковать нас еще раз.”

Он размышлял сидя за своим столом, затем расправил плечи.

“Лорд-Маршал, вы назначаетесь Главным Куратором Матери Церкви в Святой Войне.” Рокас поклонился, и Френау закусил губу. Полноправный Куратор не назначался со времен Раскольнических Войн. “Но мы должны подготовить наших мужчин, чтобы устоять перед бесовским обманом, прежде чем мы начнем боевые действия,” серьезно продолжал Вроксан, “и я боюсь, что большая часть Малагора перейдет к еретикам, прежде чем мы будем готовы.”

Он посмотрел на скорбное лицо Френау, и его сердитый взгляд смягчился.

“Это могло произойти в любом месте, Френау. Простой народ слишком плохо образован, чтобы судить о таких вещах, и, когда их собственные священники вводят их в заблуждение, это не их вина, что они в это верят. Но как бы то ни было, те, кто воспринимает ересь должны заплатить цену ереси.” Он посмотрел на Маршала. “Я не хочу вызвать светских владык под ваши знамена, Рокас, но даже если мы будем полагаться только на Гвардейцев, мы должны сначала прислать к ним священников, проповедующих истину о том, что произошло, чтобы нам не потерять еще больше войска из-за паники и духовного обольщения. Согласны ли вы?”

“Согласен, Ваше Святейшество, но я должен предостеречь от нашей долгой задержки.”

“Что вы имеете в виду, под словом ‘задержка’?”

“Ваше Святейшество, В Малагор всегда было сложно вторгнуться, и его позиция разделяет наши силы. Хуже того, мои собственные отчеты указывают на то, что восстание еретиков разгорелось от того, что они видят управление извне, в не меньшей мере, чем от того, что, возможно, посеяно демонами.”

Рокас с опаской смотрел на Вроксана и выдохнул с облегчением, когда первосвященник медленно кивнул. До Раскольнических Войн, Малагор был достаточно силен, чтобы дать отпор даже Матери Церкви. Действительно, традиционная нетерпимость Малагорцев к Догмам ограничения подлила масла в огонь Великого Раскола, и Правящий Круг, в то время боровшийся не на жизнь, а на смерть с Раскольниками, использовал эти войны что бы разделить княжество. Князь Уроба, нынешний ‘правитель’ Малагора был престарелый, любящий выпить, выходец из Храма, пришедший к власти не по рождению или заслугам, а благодаря пикам Гвардейцев — и его люди знали это.

“Наши войска западнее Малагора очень слабы,” продолжил Рокас. “У нас примерно сорок тысяч Гвардейцев в Дорасе, Кухре, Черисте и Шовмахе, и меньше пяти тысяч в Сарду и Тиргане, и ересь распространилась гораздо быстрее к западу, чем к востоку. В действительности, я боюсь, что силам Гвардейцев будет сложно уберечь простых людей от ереси в этих регионах. Далее, семафорная цепочка через Малагор скоро попадет в руки еретиков, лишив нас прямой связи. Мы будем вынуждены отправлять семафорные сообщения на Арвах и оттуда на корабле до Дарвана для ретрансляции через Алва по цепочке ущелья Квелч. Такая задержка сделает практически невозможной осуществление тесной координации действий между нашими силами на востоке и западе Малагора.”

Он подождал, пока Вроксан кивнул еще раз, а, затем, продолжил более сдержанно.

“Общая численность Гвардейцев на западе Малагора, как я сказал приблизительно сорок пять — пятьдесят тысяч. Здесь, на Востоке, Храм может собрать в пять раз больше Гвардейцев, если мы полностью опустошим наши гарнизоны. Кроме того, нам нужно будет провести всеобщую мобилизацию, но, так же как и вы, я предпочитаю не полагаться на светские феодальные войска — по крайней мере, до тех пор, пока мы не выиграем, хотя бы, одно сражение и таким образом не докажем, что эти ‘ангелы’ на самом деле демоны.”

Он снова остановился и Вроксан снова кивнул, на этот раз нетерпеливо.

“Единственным возможным маршрутом для армий в и из Малагора являются Тирганское ущелье и Долина Келдак. Ущелье широкое, но оно усеяно мощными крепостями, которые могут достаточно хорошо защищать еретиков, прежде чем мы сможем наступать. Учитывая эти факты, и нашу слабость, на западе, я бы порекомендовал, сосредоточить Западную Гвардию на юге Горы Черист в окрестностях Врала. В такой позиции они могут как заблокировать Тирганское ущелье, так и поддерживать общественный порядок.”

Рокас начал расхаживать, активно артикулируя, произнося слова словно удары пики.

“Наши главные силы на Востоке, и контролируя ущелье мы сможем сосредоточиться на Келдаке, с помощью Гвардейцев Келдака можно заблокировать долину против боевых налетов еретиков, пока мы не будем готовы. Ландшафт долины ничего из себя не представляет и она даже уже, чем ущелье, к тому же большинство её крепостей были разрушены после Раскольнических Войн. Может быть, есть всего три места, где еретики могут выстоять: Ортон, Ерастор, и Барикон. Они все обладают мощными оборонительными укреплениями; но цена за удержание любой из них будет весьма высокой.”

Он поморщился. “Здесь не нужна какая то особая стратегия до тех пор, пока мы на самом деле не вторгнемся в Малагор, Ваше Святейшество, не с таким ограничением на направления наступления, но то же самое относится и к еретикам. Которые, в отличие от нас, еще должны вооружить и обучить свои силы. Если мы нападем быстро, мы сможем очистить всю долину, прежде чем они смогут подготовиться.

“Я согласен,” произнес Вроксан после недолгого раздумья. “И, безусловно, лучше двигаться с Востока. Если они смогут нанести удар до того, как мы подготовимся, они будут двигаться на Восток, прямо к Храму.”

“Я об этом и думаю,” согласился Рокас.

“В то же время,” Обратился Вроксан к Френау, “я не вижу иного выбора, кроме как объявить Малагор под Запретом. Займитесь провозглашением.”

“Я займусь,” несчастно подтвердил Френау. Чему быть, того не миновать.

“Поймите меня, Братья,” смиренно произнес Вроксан. “Никаких компромиссов с еретиками. Меч Матери Церкви обнажен; он не вернется в ножны пока будет жив хотя бы один еретик.”

Глава 26

Роберт Стивенсон — сейчас без титула ‘Преподобный’ — смотрел трансляцию с ненавистью в глазах. Епископ Францина Хильгман созерцала на своих прихожан из-за резной кафедры, и ее мягкий, ясный голос был страстным.

“Братья и сестры, насилие-это не ответ на страх. Возможно, некоторые души ошибаются, но Церковь не может и не будет прощать тех, которые пренебрегают любовью к Богу, ударяясь в неразумную ненависть. Божий народ не запятнает свои руки кровью, не подобает от гнева причинять смерть любому человеку. Те, кто называет себя как ‘Меч Божий’ не слуги Его, а разрушители всего, чему Он учит, и их-”

Стивенс зарычал и прервал трансляцию, его воротило от того, что он когда-то уважал … что — Он не мог подобрать достаточно правильное слово.

Он медленно расхаживал, и его глаза светились дьявольским огнем. Отвращение и брезгливость выгнали его из Церкви, но Хильгман и ей подобные никогда не могли ослабить Меч Божий. Их продажность лишь добавляла решительности истинным верующим, и Меч с каждым днем ударял все глубже и глубже.

Когда он попадал в цель. Самый страшный — и самый счастливый — день его жизни был тот, в который он понял, почему его ячейка была направлена против Винсента Круза. Убийство жены Круза и его детей обеспокоило некоторых из его людей, но, некоторые деяния во славу Божью требовали жертвы, и если погибнут невинные люди, Бог примет их как мучеников, которыми они стали. Но то, что он был инструментом, который уничтожит наследников престола — наследников таких продажных, что они объявили Нархани друзьями — приводило Стивенсона в дикий восторг.

Были и другие задачи, но ничего не приносило такого удовлетворения, как эта … или, как то, что он с нетерпением сейчас ждал. Настало время Францине Хильгман узнать, что истинный Бог отверг её самопровозглашенные договоренности с Антихристом.

* * *

Сержант Грайвольф был спокойным и расслабленным, так как он знал, чего ожидать. Особенно, когда он ждал что-то столь захватывающее.

Он не знал, как аналитики разработали идею. Из брифинга он догадался, что они перехватили курьера, но все, что имело значение, было то, что они это знали. Если повезет, они смогут даже взять одного из этих ублюдков живым. Даниэль Грайвольф был профессионал, и он знал, насколько все может измениться … но где-то глубоко внутри, он надеялся, что им будет сопутствовать хоть капля удачи.

* * *

Стивенс поблагодарил небо за дождливую ночью. Дождь и темень не помешают Имперским системам наблюдения, но надзирающими за этими системами были всего лишь люди. Тоскливый зимний дождь даст свой эффект там, где это имело значение, притупляя и замедляя их разум.

Алиса Хьюз и Том Масон шли рука об руку позади него, как влюбленная парочка, скрывая оружие под своими плащами. Стивенс нес свое оружие в кобуре под мышкой: старомодный, автоматический десяти-миллиметровый “пулемет” использующий взрывчатое вещество, как в гравитационных пистолетах. Он не видел Янса или Пита, но они в нужный момент окажутся рядом. Он знал это, так же как то, что Ванда Карри приземлит их спасательный флаер ровно в нужную секунду. Они днями отрабатывали операцию, и все шло точно по расписанию.

Его пульс участился, когда он добрался до высотки. Её строительство началось еще до Осады, но она была модернизирована, и он остановился под козырьком силового поля, прикрывавшего центральный вход. Он вытер воду с лица благодаря вынужденной передышке, пока Алиса и Том нагоняли его по пятам, и краем глаза увидел Янса и Пита, выступивших с противоположного направления. Все пятерка собралась вместе как будто бы случайно и затем, они все вместе повернулись, и, как один, шагнули через вход.

Сотрудников службы безопасности в холле не было, только автоматизированные системы, он был проинформирован об этом, и он задержался на входе, опустив голову, чтобы скрыть свое лицо, перекрывая видимость на Яна и Пита, которые распахивали свои пальто. Затем, он отступил в сторону когда активировались подавители сигналов, которые с невероятной точностью выжгли датчики системы наблюдения в бесполезный хлам концентрированными импульсами энергии.

Стивенс хмыкнул, натянул на лицо лыжную маску, выхватил свое оружие, и по заранее отработанному плану пятерка направилась к транзитным шахтам.

* * *

Грайвольф застыл на сигнал импланта. Неуклюже, подумал он с голодной улыбкой. Очевидно, что их информация была не полной, как они думали, они пропустили три датчика.

Еще девять агентов Министерства Безопасности неподвижно стояли за девятью закрытыми дверями, пока Грайвольф поглаживал свою гипер винтовку и двигался к окну.

* * *

Стивенс повел свою группу от транзитной шахты, они следовали за ним вдоль стен, побрякивая оружием. Его глаза были устремлены на дверь в конце коридора, но свое внимание он уделял всему коридору, обостренное, как у пантеры, после многих месяцев в партизанском движении.

Они преодолели пол коридора до цели, когда одновременно открылось девять дверей.

“Сложить оружие!” выкрикнул голос. “Вы все арестов — “

Стивенс закрутился, как кошка. Он услышал яростный вопль Янс позади себя, и попытался взять на прицел возникшую в дверях женщину в униформе, но реакция его и его людей не давала им шанс выжить, ибо никто из них не получили био улучшения. Его автоматная очередь вырвала кусок из стены рядом с дверью, а затем ураган дротиков из гравитационных пистолетов размолотил всех пятерых террористов в кровавое месиво.

* * *

Грайвольф услышал грохот, и пожал плечами. У них был шанс.

Он оставался на своей позиции и наблюдал за изящным приземлением спасательного флаера. Он был прямо на прицеле, и он выровнял свою гипер винтовку на корпус двигателя, перед тем, как он включил свой ком.

“Приземлиться и выйти из флаера!” сказал он пилоту.

На долю секунды последовала пауза, а затем флаер бросился вперед с поразительным ускорением. Но в отличие от головорезов Стивенса, Грайвольф получил полный пакет био улучшений, и подстреленный флаер пробороздил пятидесяти метровую траншею по улице, когда его привод исчез в гипер-пространстве.

* * *

Лоуренс Джефферсон закончил свой доклад с глубоким удовлетворением.

Он никогда не был в восторге от всеобъемлющей безопасности на Бирхате. Расстояние было слишком велико, и любая связь с агентами была слишком уязвима для перехвата. Но в этом уже не было никакой необходимости; его планы созрели до точки, после которой больше не имело значение, что делали военные, и он, в силу своей должности, контролировал Земные силы безопасности.

Он поджал губы, прокручивая хитросплетения своих замыслов. Его последняя уловка должна вывести Францину из под каких-либо подозрений. Она, будучи публичным лидером церкви Армагеддона, единственная, кто осудил фанатизм Меча. Ее первоклассный призыв к ненасилию не только подчеркнул нарастающую ярость Меча, но и перевел её в разряд умеренных, и Гор с Нинхурсаг были вынуждены покорно принимать его ‘изумленную’ позицию, что она была кем-то, с кем они могли работать против радикалов.

Теперь же, после предотвращения покушения Меча на её жизнь, его силами безопасности, обеляло её белее снега. Он задался вопросом, был ли он слишком умен, поскольку он никогда бы не позволил любому из людей Стивенса попасть в плен живым и раскрыть истину об ‘Имперской Земле’, и, по этому он очень внимательно выбрал своих агентов. Все они были абсолютно лояльны к Империи … но каждый потерял друзей или членов семьи от Меча. Он был уверен, что они попытаются взять террористов живыми — и столь же был уверен, что они не будут усложнять задачу сверх того, чем им было нужно. И, конечно, он знал, что он мог доверять фанатизму Стивенса, чтобы сопротивляться.

Он был просто счастлив, что ему удалось ухватиться за свободный конец цепочки, принятого Нинхурсаг решения, заполонить Землю агентами УВмР, которое не давала ему покоя, особенно, поскольку он не знал, почему она это делает. Ее официальное, вероятно правдивое, объяснение, для укрепления сил Безопасности Земли и открытия второго фронта против Меча, имело смысл. Как бы ему это не нравилось, но в этом был смысл. Однако он все же не был уверен до конца, что это был ее истинный мотив. Сначала он боялся, что она каким-то образом вышла на него, но прошло уже пять месяцев с тех пор как она начала действовать, и если он, действительно, был ее целью, то он был бы сейчас в тюрьме.

Не зависимо из-за чего она это начала, к нему она проявляла особую осмотрительность. После того как устранили Гуса, Джефферсон счел целесообразным внести коррективы в некоторые фоновые приготовления, самостоятельно набирая свои кадры из полностью прошедшего процедуры био улучшения персонала Министерства Безопасности. Это было так удобно, чтобы правительство провело процедуры био улучшения своих людей для него, но Нинхурсаг с её окружением заставили временно прекратить подобную деятельность.

Не то чтобы это как то сильно его беспокоило. На его планы это не отражалось, сосредоточившись на проведении с ювелирной точностью своей диверсионной деятельности: бригадире Алексе Журдене и лейтенанте Карле Бергрене. Высокое положение Журдена в службе Безопасности Земли делало его неоценимой после Джефферсона по старшинству фигурой, но Бергрен был даже важнее. Этот скромный офицер был ключом, так как он был жадным молодым человеком с дорогими привычками. Как Боевой Флот вообще принял его в свои ряды, тем более назначил его на такую ответственную должность, было выше понимания Джефферсона, но он полагал, даже самый тщательный процесс отбора иногда мог дать сбой. Он сам наткнулся на Бергрена почти случайно, и он прилагал все усилия, чтобы замаскировать … проступки Бергрена, благодаря лейтенанту Бергрену, адмирал Нинхурсаг Макмахан потратила пять месяцев, что бы она там ни делала, прежде чем ей умереть.

* * *

Старший Капитан Флота Антонио Таттиаглиа удивленно посмотрел вверх, сжимая в руке маленькую лопатку и сажая свой новый куст роз, когда Бригадир Хофстадер вошла в его маленький садик. Хофстадер была невысокой, грузной женщиной, всегда одетая в её безупречную черно-серебристую униформу Морских пехотинцев, и подобное бесцеремонное вторжение для нее было не свойственно.

“Да, Эрика?”

“Простите, что беспокою вас, Сэр, но кое-что случилось.”

Таттиаглиа подавил вздох. Хофстадер командовала Морскими пехотинцами Ланцелота в течение года, и она все еще разговаривала, как если бы она была на плацу. Она была достаточно компетентной, но он не мог относиться к ней с теплотой.

“Что случилось?”

“Я полагаю, что мы только что обнаружил ударную группу Меча Божьего на пути к своей цели, Сэр,” резко выпалила она, и он забыл о ее манерах.

“Ты серьезно?”

“Да, Сэр. Вахтенный дежурный системы наблюдения — Техник системы Наблюдения Ватеман — решила запустить упражнение по сопровождению атмосферных целей, в ходе которого она обнаружила три коммерческих транспорта с неработающими транспондерами, выполняющие рейсы на обратную сторону земли к Приемной Энергостанции Шенандоа.”

Хофстадер удалось удержать в руках эмоции на лице, но волнение, не смотря на её профессионализм, он почувствовал впервые, за все время что он её знал.

“Вы предупредили Наземные силы Безопасности?” спросил он, бегом направляясь в направлении транзитной шахты.

“Нет, Сэр. Капитан Флота Рейно сообщил ОНИ.” Она не отставая следовала за ним, с холодной улыбкой. “ОНИ запросило, что мы исследуем.”

“Черт меня дери,” прошептал Таттиаглиа. Они вошли в шахту, и она перебросила их в сторону моста Ланселота. “У нас есть кто-то на позиции?”

“Сэр, я оповестила о готовности мой дежурный взвод, как только Ватеман сообщила о транспортах. Они войдут в атмосферу примерно — ” она сделала паузу, чтобы проконсультироваться с ее внутренним хронометром” — через семьдесят восемь секунд.”

“Отличная работа, Бригадир. Очень хорошая работа!” Шахта доставила их за пределы периметра планетоида, и Таттиаглиа про себя, уже восторженно, потирал руки, поднимаясь на командную палубу.

“Благодарю Вас, Сэр”.

Капитан Таттиаглиа прибыл на мостик в тот момент, когда штурмовой шаттл Хофстадер вошел в атмосферу со скоростью в одиннадцать раз выше скорости звука. В углу, на командном дисплее, молчаливо отображалось изменение обстановки, показывая им, что видел пилот шаттла, и капитан упал в свой командирский ложемент с голодным взглядом.

* * *

“Слушайте, люди,” сказал лейтенант Прескотт, когда его шаттл рванулся вниз. “Мы не знаем террористы ли это, поэтому мы приземляемся, наблюдаем за ними, и готовимся действовать, если они все же террористы, но никто ничего не предпринимает, пока я не скажу. Понятно? В ответ прозвучал хор утвердительных голосов. “Хорошо. Теперь, если они плохие ребята, ОНИ хочет пленных. Мы должны взять кого-то из них живыми — и если получится, то всех, понятно?”

Прозвучало еще одно согласие, хоть и с нотками разочарования, но у него были и другие вещи, о которых стоило побеспокоиться вроде, где приземлить его шаттл и высадить его морских пехотинцев, а затем, как скрытно унестись обратно в небо, обеспечивая воздушную поддержку, если это будет необходимо. Прескотт даже не следил за тем, как он продвигался; он уже выводил свои силы в наспех выбранные, по дороге, позиции.

* * *

Три больших транспорта — призрака приземлились в лесу, и из них, четко, по военному, вышло сорок хорошо вооруженных людей. Рейдеры медленно передвигались в сторону освещенных площадок Приемной Энергостанции Шенандоа, потом разделились, расходясь в сторону двух разнесенных ворот системы безопасности.

Командир одной их нападающих групп изучал данные пассивного сканера, когда он приблизился к забору, развед данные о системе безопасности, полученные на брифинге, возможно, что-то упустили, затем он застыл. Он повернулся, и его челюсть отвисла, а глаза подтвердили выводы его инструмента.

* * *

Ну что ж, они, черт побери, прибыли не на пикник, подумал Прескотт, когда сканер его доспехов подтвердил наличие у злоумышленников тяжелого оружия, и — вот дерьмо! Какой большой сюрприз!

“Взять их!”

* * *

Командир террористической группы увидел бронированные фигуры и попытался выкрикнуть предупреждение, но шквал огня обрушился на его группу в середине первого слога.

Его соратники изумленно уставились на морских пехотинцев, но они также были вооружены, к тому же двое из них прошли полное био улучшение, и одного Морского пехотинца разнесло на части, когда ночь взорвалась в жестокой перестрелке. Энергетическое оружие убило второго десантника, повсюду раздавался треск дротиков гравитационных пистолетов, и третий Морпех опустился на землю — раненый, не убитый — но Морские пехотинцы имели боевую броню, которой у террористов не было.

Сорок одну секунду после первого выстрела, трое Морских пехотинцев было убито, а пятеро ранено; и четверо из оставшихся в живых террористов получили ранения.

Прескотт направил своих медиков к раненым, затем повернулся, когда припаркованные транспорты рванули вверх. Они все еще лихорадочно поднимались когда штурмовой шаттл Ланселота разбил их строй, выключив свой режим невидимости.

Забавно, но я мог бы поклясться, что предупредил Оуэнс, чтобы она дала им предупреждение, прежде чем стрелять. Прескотт попытался вспомнить разговор со своим пилотом. Ой, по-моему, нет.

* * *

“Приятель,” произнесла лейтенант Флота Эстер Стайнберг, “меня в действительности не очень то интересует заговоришь ты со мной или нет. У нас есть еще трое твоих приятелей, и один из вас расскажет мне все то, что я хочу знать.”

“Никогда!” Молодой человек, прикованный наручниками к стулу, под детектором лжи выглядел куда менее вызывающе, чем он старался казаться. “Никто из нас ничего не скажет слугам антихриста!”

Ты слишком много треплешься, приятель. Хочешь немного потрепать нервы, не так ли? Хорошо. Трепещи, сволочь!

“Думаешь нет?” Она скрестила руки на груди. “Позволь мне кое-что объяснить. Мы поймали вас с поличным, и вы убили трех Флотских Морпеха. Знаешь, что это значит?” Ее пленник уставился на нее, угрюмым испуганным взглядом, и она улыбнулась. “Это означает, что шутки кончились. Тебя будут судить и осудят так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь.” Молодой человек громко сглотнул. “Я не думаю, что твои мама и папа будут очень рады видеть как стреляет их маленький сыночек — а они увидят, потому что каждый новостной канал будет транслировать это в эфир. Я думаю, ты видел как поймали одного или двух человек с их грави пистолетами, так же? Немного неприятно, не так ли? Я полагаю, частично вспышка взрыва должна тебя выделить из этих двух, приятель. Думаешь, что твоим родителям это понравится?”

“Сука!” закричал пленник, и она еще раз холодно улыбнулась.

“Палки и камни, приятель. Палки и камни. Я постараюсь выкроить время, что бы тоже на это посмотреть.”

“Ты-ты-!” Пленник забился в своих наручниках, забыв о ранах, с бешеным взглядом, и смех Стайнберг был ушатом с ледяной водой.

“Ты, кажется, немного расстроен, дружок. Это плохо.” Она повернулась к люку, затем остановилась, прислушиваясь к его бессвязному бормотанию, испугу, яростному гневу и оценивая его настроение. Этот мальчик уже почти созрел.

“Только одна вещь.” Он замер, глядя на нее. “Поговори со мной, и я попрошу в ОНИ для тебя снисхождение. Тебе все равно не понравится то, что произойдет, но ты будешь жив.” Она улыбнулась, как акула. “Весь нюанс в том, что мы будем иметь дело только с одним из вас — и у тебя десять секунд, чтобы решить, будешь ли ты этим счастливчиком.”

* * *

“Это,” заметил Капитан Флота Рено, “достаточно своенравный лейтенант.”

“Действительно, она такая,” пробормотал Таттиаглиа, просматривая голо ‘интервью’ его сотрудницы, когда террорист начал колоться, затем перевел взгляд на капитана ОНИ. “Я не собираюсь лить слезы по заключенным, но будет ли это доказательством в суде?”

“Не в гражданском суде, но этого и не будет. Его Величество воспользовался правом Акта о Защите Империи, что дает судам военные юрисдикции в отношении заключенных, захваченных военными. Кроме того,” ухмылка Капитана была такой же акульей как и у его лейтенанта, “они нам не нужны. Ваши мальчики и девочки поймали этих Шутников с достаточным количеством вещественных доказательств, что бы перестрелять их всех.”

“Тогда какой во всем этом смысл?”

“В точку, Капитан Таттиаглиа,” сказал офицер ОНИ, выключая голо проекцию и поворачиваясь к командующему Ланцелота, “смысл в том, что у меня есть еще кое какая работа для вас. Помимо всех прочих лакомых кусочков, о которых проговорился наш доблестный фанатик — он указал место, где находился его штаб — здесь Эстер установила новый личный рекорд, расколов этого маленького ублюдка. Если мы поспешим, мы можем свалиться на их головы раньше, чем они поймут, что их рейдеры не вернулись.”

“Вы имеете в виду-?”

“Я имею в виду, Капитан, что больше двадцати террористов просто сидят там и ждут, когда им на голову свалятся несколько Морских пехотинцев.”

“О Боже,” прошептал Таттиаглиа. О Боже, о Боже, о Боже! Теперь я знаю, что Бог существует.”

* * *

Адмирал флота Макмахен с волчьей улыбкой изучала доклад. Лейтенант Стайнберг весьма проницательна. Нужно будет сделать что-то приятное для нее когда будет следующее распределение вакансий. Да и люди Таттиаглиа заслуживают, как минимум, одобрительного похлопывания по спине.

Она закончила читать доклад со вздохом глубокого удовлетворения. Приятно. Очень приятно. Люди Джефферсона предотвратили попытку покушения во вторник, и мы в четверг захватываем всю ячейку. Не очень хорошая неделя для Меча Божьего.

Конечно, это не приблизило их к раскрытию Мистера Икс, но она не жаловалась. Она внимательно разобрала и изучила голографическую запись террористического убежища. Стайнберг сопровождала Морпехов и предоставила все данные до последнего бита, а также свои выводы в отчете, и Нинхурсаг присвистнула от размера ‘Арсенала’ террористов. Там было много Имперского оружия, и она сделала в уме пометку, чтобы запросить серийные номера. Они не были особо удачными в этом отношении, за исключением случайных успехов Джефферсона, но они были гораздо лучше оснащены аппаратурой на этот раз, и все, в чем они действительно нуждались, это сильное руководство.

Голо запись выхватила помещение центра планирования террористов. Они, похоже, были хорошо оснащены картами, даже слишком хорошими, и она нахмурилась, когда увидела, точность, с которой были отмечены некоторые объекты. У них даже была трофейная комната, отметила она, морщась от увешанных дисплеями стен. Тупые ублюдки. Они собирали кусочки и фрагменты из прошлых набегов, как если бы они подсчитывали победные кубки! Ну, возможно, это поможет её людям выяснить, за какие атаки должна нести ответственность эта ячейка, и -

Нинхурсаг Макмахен ударила по кнопке стоп и медленно встала, побледнев, как смерть, углубляясь в голо проекцию, разглядывая, в частности, один трофей. Она облизнула губы, пытаясь убедить себя, что она была неправа, но она не ошиблась, и она тихо, испуганно прошептала молитву, уставившись на ее худший кошмар: инициатор второго уровня супер бомбы Цзянь Тао-линя.

* * *

В совещательной комнате было тихо. Колин и Джилтани сидели между Джеральдом Хэтчером и Цзянь Тао-линем, с такими же бледными лицами как и у Нинхурсаг.

“Господи Иисусе,” наконец пробормотала Джилтани. “Твои новости даже хуже, чем самое плохое я вообще предполагала, Нинхурсаг, но с Божьей помощью ты сможешь отыскать эту угрозу.”

“Аминь.” Колин нахмурился, уставившись на столешницу. “Означает ли это, что существует связь между Мечом и Мистером икс?”

“Я так не думаю,” произнесла Нинхурсаг. “Ни один из выживших не может сказать нам, от куда, в частности, пришли эти ‘трофеи’, но они все являются сувенирами от проведенных этой ячейкой нападений. Я бы хотела знать, откуда они; по крайней мере, тогда мы будем иметь некоторое представление о том, где искать того, кто имеет к этому отношение. Возможно, Меч атаковал их, прежде чем они все закончили, но это, в общем то, ничего не меняет. Тот, кто скрывается за этим, наверняка, сделал больше чем одну копию чертежей. Потеря одной конструкторской группы может замедлить процесс; но это его не остановит.”

“Господи.” Колин сдавил свой нос, и Нинхурсаг увидела как морщины избороздили его лицо от озабоченности. “Джеральд? Тао-линь?”

“Нинхурсаг права,” сказал Цзянь. Хэтчер только кивнул, и Колин вздохнул.

“Понятно, Нинхурсаг. Как мы будем расхлебывать все это?”

“Мы исходим из наихудших предположений. Во-первых, изделие было построено. Во-вторых, человек, который им обладает, вероятно убил восемьдесят тысяч человек только из-за близнецов. В-третьих, и это самое страшное из всего — Меч, захватил его.” Видимая дрожь пробежала по её телу от этой мысли.

“Я думаю, что мы по-прежнему в достаточной безопасности, полагая, что цель не Земля. Я не буду биться об заклад за это, но я просто не могу себе представить, кто может захотеть уничтожить основную часть человеческой расы. Конечно, не Меч; их главная цель спасти человечество от нашего управления и от Нархани. У меня не вызывает сомнений в том, что Мистер икс работает с Земли, что означает, что ему придется взрывать собственную базу.”

“Согласен.” Колин снова сдавил свой нос, затем посмотрел на Хэтчера. “Возьми Адрианну, Гектора и Аманду. Я хочу, чтобы план эвакуации для Бирхата был готов что называется еще вчера. Мы не будем проводить тренировки, дабы не предупредить Мистера икс, что мы знаем, об обладании им этим устройством, но по крайней мере мы можем подготовиться к этому. Я лично оповещу соратников Брашиила. Существует не так много шансов утечки этой информации с их стороны, и здесь остается достаточно Нархани, которых нам нужно перебросить через мат-транс, если придется.”

Адмирал кивнул, и он повернулся к Нинхурсаг, кивнув ей продолжать.

“Пока они будут заниматься этим,” сказала она, ” я намерена немедленно, с максимальным приоритетом, начать поиски на Нархане и на Бирхате. Тот кто это сделал знает, что бомба чертовски маленькая мишень, но Боевой Флот может провести сканирование, сантиметр за сантиметром, не давая повода для беспокойства Мистеру икс. Это займет время, особенно при соблюдении строжайшей секретности, но если она там, Джеральд и мои люди найдут её.”

Она сделала паузу, и ее темные глаза встретились с взглядом Императора.

“Я молюсь только о том, чтобы мы нашли её вовремя,” сказала она тихо.

Глава 27

Тиболд Рариксон лежал рядом с Господином Шоном на вершине скалы и смотрел, как его молодой командир притворялся что смотрит в подзорную трубу.

Экс-Гвардеец спрятал улыбку в густых усах, когда черноволосый гигант устроил спектакль с регулировкой стекла. Тиболд не знал, почему Генерал-Капитан пытался скрыть свои не человеческие способности, но он был готов играть по этим правилам, хотя Господин Шон и Господин Тамман были, пожалуй, единственными людьми, которые думали, что они никого не обманывают.

За всю свою жизнь, Тиболд никогда не встречал никого, похожего на этих двоих. Они были молоды, а он видел достаточно шустрых молодых кинокх в за свою карьеру, чтобы знать, что Господин Тамман был импульсивен на столько, на сколько он был молод. Но Господин Шон … здесь была и юношеская бесшабашность в его глазах, и не иссякающий фонтан идей, но также была в нем и дисциплина, а Тиболд знавал седобородых маршалов, которые с большой неохотой прислушивались к тому, что им говорили. И хотя тот и пытался это скрыть, Тиболд видел, как его странные, черные глаза наполнялись теплом всякий раз, когда он оказывался рядом с Ангелом Сэнди. Он относился к ней с величайшим уважением, но у Тиболда было странное подозрение, что в большей степени это было игрой перед армией, чем уважение к ангелу. Действительно, Ангел, казалось, смотрела за реакцией Господина Шона на все, что она говорит, даже после того, как она это произносила.

Тиболд не понимал, почему слова ангела — возможно, не совсем правильное слово, хотя и близкое к истине — должны удовлетворять мнению Господина Шона, но нельзя было отрицать, что Господин Шон и Господин Тамман обладали какими-то сверхъестественными способностями. У них было более острое зрение и они были гораздо сильнее, чем любые другие мужчины, и они знали многое из того, чего Тиболд не знал, но, при этом, в их знаниях были прорехи. Например, Господин Тамман ожидал, что ниогарки могут затормозить продвижение пехоты, а Господин Шон загадочно назвал их ‘тяжелой кавалерией’, явно путаясь в терминах. Браналки были быстрыми, но они с трудом перевозили невооруженного человека.

Однако они совершенно не расстроились, когда он поправил их. Действительно, Господин Шон часами занимался умственными выкладками, сочетая опыт Тиболда со своими знаниями, чтобы поднять армию, которую они сейчас возглавили, и он был в восторге от того, что Тиболд настаивал на безжалостной муштре — еще один момент, важность которого молодые офицеры часто недооценивали.

И если их невежество в некоторых вопросах, было удивительным, то их знания в других вопросах было потрясающим! Он думал, что сойдет с ума, от того как они настаивали на преимуществе огнестрельного оружия над древковым. Вооруженный обычным мушкетом мушкетер мог производить лишь тридцать выстрелов в час, а из тяжелого малагорского мушкета можно было сделать немногим более двадцати выстрелов. И больше, у мушкетера, просто не существовало способа повысить скорость перезарядки … до тех пор, пока Господин Шон не открыл свой мешок трюков. И, конечно, пока не вмешались ангелы.

Даже Тиболд испытал … дискомфорт … когда Ангел Сэнди указала Отцу Стомалду укладывать тысячи мушкетов в небольшой, заброшенной долине и оставлять их там на ночь. Вообще то, он прокрался туда — ослушавшись строжайший приказ Отца Стомалда — поздней ночью … и убрался от туда еще незаметнее, чем туда добирался, когда он обнаружил, что все эти тысячи мушкетов исчезли!

Но они на утро вернулись на место, и Тиболд не спорил, когда Ангел Сэнди указала ему сложить еще две тысячи в той же долине, на следующий вечер. Не после того как он увидел, что случилось с первой партией.

Замена деревянного шомпола на железный была лишь первым шагом, и Господин Шон дополнил его введением бумажных патронов, чтобы заменить деревянные трубы, располагавшиеся на нагрудном патронташе мушкетера. Человек мог нести гораздо большее их количество, и все, что ему нужно было, это лишь откусить кончик патрона, всыпать порох в ствол, и забросить в него пулю. А бумажная обертка еще и служила пыжем!

Другое новшество, которое Господин Шон назвал “кольцевой штык”, было еще одним, на первый взгляд простым нововведением. Противостоя мощному натиску мушкетеры часто прикрепляли рукоятку ножа перед дулом их оружия, чтобы превратить их в некое подобие копья, но это всегда происходило в порыве отчаяния, поскольку это означало, что они больше не могли вести огонь. Но они могли вести огонь из стволов, прикрепленных вокруг основного, и Тиболд был в предвкушении от ожидания встречи с каким нибудь Гвардейским капитаном, предположившим, что мушкетеры со штыками не смогут в него выстрелить.

Потом был ружейный затвор. Никто не задумывался о том, что бы сделать на конце ствола воронкообразное отверстие, но такая простоя доработка означала, что больше не нужен основной затвор. Просто поворачиваешь мушкет и ловко насыпаешь порцию пороха в дуло.

А одно из самых замечательных улучшений было еще более простым. Винтовки были изобретены в Малагоре (хотя, в Черристе уверяли всех, что это придумали они, но Тиболд то знал, кому верить), хотя они и требовали гораздо больше времени, чтобы опустить пулю вниз ствола — единственный способ доставить её к нарезке — так что из них можно было вести огонь еще медленнее чем из малагорского мушкета. Винтовка была неоценима для охотников и весьма полезна для стрелков, но бесполезна для ведения огня с близкого расстояния.

Не не теперь. Каждый доработанный обычный — и малагорский — мушкеты вернулись с нарезным стволом, и, в добавок, ангелы предоставили пресс-форму для новой пули. Не круглой, а представляющей из себя пустотелый цилиндр, который легко проскакивал вниз ствола. Тиболд сомневался, что винтовая нарезка сможет вращать пулю с на столько увеличенной парусностью, но Господин Шон настаивал, что взрывающийся порох будет распространяться по ним, и результаты были феноменальными. Получилось, что винтовку можно было заряжать как обычное гладкоствольное оружие — и она была способна стрелять с гораздо большей скорострельностью, чем кто-либо вообще имел возможность стрелять раньше! Тиболд не понимал, почему Господин Шон был так удивлен, обнаружив, что оружие было… “стандартного калибра”, как он это называл (разве не логично выдавать каждому пули одинакового размера, не так ли?), но Капитан-Генерал был в восторге от этого, что на столько легко они могут наладить производство новых пуль.

Не обошел он своим вниманием и артиллерию. Матерь-церковь позволяла местным войскам использовать лишь легкие пушки, а артиллеристы Гвардейцев бросили вдвое более тяжелые, при том, что их короткие стволы не давали заметного увеличения дальнобойности. Но канониры Господина Шона использовали тканевые мешки с порохом — вместо неуклюжей загрузки лопатой рассыпающегося пороха. А для ведения огня на близком расстоянии были введены “одноразовые заряды” — тонкостенные, заполненные порохом деревянные трубы, снаряженные дробью или картечью. Подготовленный артиллерийский расчет мог производить из них до трех выстрелов в минуту.

И когда все эти изменения были собраны воедино, Армия Ангелов могла вести огнь такой плотности, что не всякий командующий мог бы такое представить. Вместо того, чтобы делать один выстрел каждые пять минут, его артиллеристы могли стрелять три раза в две минуты — и даже быстрее, используя “одноразовые заряды” на короткой дистанции. Вместо тридцати выстрелов в час, его мушкетеры — нет, его стрелки — могли производить три или даже четыре выстрела в минуту и поражать цели которые даже увидеть было сложно! Тиболд по-прежнему не был до конца уверен в том, что огнестрельное оружие само по себе сможет разбить фалангу, но с подобным оружием ему было наплевать, кто будет ему противостоять.

Но, возможно, лучшим из всего, это были карты. Прекрасные карты, на которых было нанесено все до мельчайших подробностей. Это была какая-то попытка ангелов сделать их похожими на то, что он всегда использовал, и у него не хватало духа сказать им, что им это не удалось, когда они, казалось, были так довольны проделанной работой, но ни один смертный картограф мог бы составить что-либо подобное. Некоторые из его военных не подозревали, насколько ценны они были, но он до хрипоты в голосе объяснял им это, пока они не вникли в них. Чтобы точно знать особенности местности, где проложить наилучший маршрут для марша, и где именно может скрываться противник — а где лучше всего могут быть развернуты собственные войска — воистину, ангельский подарок.

Однако самое лучшее было в том, что ангелы всегда знали, что происходит в других регионах. Большая карта в командирской палатке показывала точное месторасположение вражеской армии, и ангелы регулярно её обновляли. Такая роскошь вызывала привыкание. Он был рад, что Господин Шон продолжал подчеркивать, важность разведки, но, информация, где находится и насколько сильна каждая крупная группировка сил противника, делала вещи намного проще … особенно когда враг не знал подобных вещей о вас.

По-прежнему, он напомнил себе, шансы были не равными. Ни кто из Малагорцев не остался верен церкви, но в распоряжении ‘еретиков’ было слишком мало оружия, а гарнизонные крепости в Тирганском ущелье оттягивали на себя более половины их сил, в то время как Храм имел более двухсот тысяч Гвардейцев в Северо-Восточном Хиларе, даже не считая любой из местных армий.

Но Тиболд более не сомневался, в том, что Бог был на их стороне, и, хотя он и повидал не мало войн за свою жизнь, и не ожидал Его прямого вмешательства, Господин Шон и Господин Тамман были, конечно, следующими, после Него, лучшим подспорьем.

* * *

Шон закрыл подзорную трубу и перекатился на спину, уставившись в небо. Господи Боже, как он устал! Он не ожидал, что это будет легко — в действительности, он боялся, что Пардалианцы не устоят перед его нововведениями, и рвение, с которым они согласились, вместо противодействия ему, было для него огромным облегчением — но даже при таком раскладе, он совершенно недооценил, всю тяжесть работы, и он предполагал получить большую отдачу от автоматических мастерских Израиля. Конечно, в тайных полетах Сэнди на катере с мушкетами и их возврат с нарезными стволами была огромная помощь, но это был первый непосредственный контакт Шона с реальностью военной логистики, и он был в ужасе от ненасытного аппетита даже небольшой, примитивно-вооруженной армии. Брашан и его роботизированные линии были в состоянии модифицировать существующее оружие в короткий срок, но производство в большом количестве даже столь примитивного оружия, быстро опустошало ресурсы Израиля.

Не то, что бы Шон на что-то жаловался. Его войска были несравненно лучше вооружены (та их часть, которая вообще была вооружена!), Чем все то, с чем они, вероятно, столкнуться, и если он и был разочарован в производительности Израиля, то он был поражен тем, как быстро Малагорские гильдии начали производить новые виды оружия от прототипов, предоставленных ‘ангелами’.

Он был совершенно не готов к ордам квалифицированных ремесленников, которые как-бы появились из-под земли, так как он просто забыл, что промышленная революция на Земле тоже начиналась с водяных колес. На Пардале — и особенно в Малагоре — разработали свою собственную версию сборочной линии, несмотря на существующее ограничение в использовании силы ветра, воды или мышечной энергии, и это требовало большого мастерства. Большинство из них поддержали ‘ангелов’ — в не меньшей степени, как подозревал Шон, от разочарования в Церковных ограничениях на технологии, чем от любых, сотворенных ‘ангелами’ чудес, но даже с их неустанным энтузиазмом, часов в сутках было недостаточно.

Даже долгий Пардалианский год, из-за большого орбитального радиуса, не менял ситуацию. На планете, где весна длилась в течение пяти стандартных месяцев, а лето десяти, привязка к сезонам года, как это было в доиндустриальных военных кампаниях на Земле, была бесполезна. Шон был искренне благодарен Храму, за то, что тот счел целесообразным отложить операции на два месяца для проведения агитационной работы в своих войсках, но подобная вынужденная задержка для Храма здесь не имела ничего общего с оглядкой на погоду на Земле. Он столкнулся с не терпящей промедления, решительной кампанией, а сам размер Пардалианской армий потряс его. Более ста тысяч человек находилось выше долины Келдак, и завтра — от силы послезавтра — собиралось умереть множество людей.

Слишком много людей, на чьей бы стороне они не были, но, проклятие, что я могу с этим поделать.

Он хлопнул Тиболда по плечу, и, несмотря ни на что, у него потеплело на сердце от уверенной улыбки старика, когда они направились к их браналкам.

* * *

Стомалд привстал, когда Ангел Гарри вошла в командную палатку, чтобы обновить “оперативную карту.” Она улыбнулась, хотя он и знал, что она корила его за проявление уважения к ней, но он ничего не мог с этим поделать. И, напомнил он себе, ему, удалось, наконец, перестать обращаться к ней и Ангелу Сэнди как к ‘ангелам’, даже если он не понимал, почему они на этом так настаивали. Однако, вообще, было множество вещей, которые он не понимал. Он ожидал, что ангелы рассердятся, когда настроение армии начало изменяться, но они на самом деле обрадовались, видя как войска становятся защитниками Малагора, а не религиозными еретиками.

Он наблюдал за ее работой. Она была на голову выше него, и даже еще более красивой(и молодой), чем он помнил, теперь у неё было живое и радостное лицо, и он упрекнул себя — опять же — за мысли о её теле, скрытом одеждой. Она могла не использовать его людей в силу своей власти, которой обладала по праву, но она была ангелом.

Она подняла голову, чтобы проверить своим единственным глазом проделанную работу, и он закусил губу в знакомом самобичевании. Все остальные ужасные раны зажили на ней с ангельской скоростью, но эта черная глазная повязка сжимала его сердце каждый раз, когда он её видел. Все же, несмотря на все, что причинил ей Крагсенд, у Ангела Гарри не было никакой ненависти. Стомалд не мог даже предположить, что в ней могла остаться ненависть, не после той теплоты, с которой она всегда говорила с ним, с человеком, который почти сжег ее заживо.

Она отвернулась от карты, и заулыбалась сильнее, видя как он покраснел под ее взглядом. Но более его это не смущало. Напротив, он позволил себе улыбнуться в ответ.

“Сэнди обновит данные через несколько часов,” сказала она на Святом Языке. “Сейчас, когда они приближаются, мы не спускаем с них глаз.”

“Я не солдат — или, “поправился он с иронией, “я не был солдатом — но, это кажется мне весьма разумным.”

“Не принижай себя. Вам повезло, что у вас есть такой капитан, как Тиболд — и Шон с Тамманом, конечно же — но и ты сам неплохо во всем разбираешься.”

Он склонил голову, внутренне радуясь ее похвале, но прежде чем он успел сказать что-либо еще вошел Господин Шон, в сопровождении Тиболда.

Господин Шон коснулся своего шлема в почтительном приветствии, и ангел сразу посерьезнела, хотя Стомалд и уловил огонек в ее глазах. Всего лишь на мгновение, который задел его, а затем стыд похоронил его порыв. Она была ангелом, а Господин Шон был защитником, которого выбрала Ангел Сэнди.

“Это свежие данные?” Пардалианский Господина Шона приобрел четко выраженный Малагорский акцент за последние пять дней, и он улыбнулся, когда ангел кивнула. Он подошел поближе, обойдя и остановившись рядом с ней, изучая карту.

Тиболд усмехнулся Стомалду за их спинами, и священник улыбнулся в ответ, несмотря на еще один крошечный укол зависти. Тиболду было проще, чем кому либо другому, Господин Шон был прирожденным солдатом. Тиболд словно отец гордился за него, и Господин Шон платил ему за такое отношение той же монетой. Он, конечно, внимательно слушал все, о чем говорил Тиболд.

Господин Шон бормотал что-то Ангелу Гарри на этом другом, причудливо-звучащем языке, на котором они часто говорили. Стомалд подозревал, что они иногда забывали, что этого никто больше не понимал (Господин Шон всегда переходил на Пардалианский всякий раз, когда он вспоминал, что еще кто-либо присутствовал рядом), и способность этого юного военачальника говорить на нем вызывало благоговение у священника-еретика. Быть так близко к ангелам, что уметь говорить на их языке почти не задумываясь, в действительности, должно быть чудесно.

Господин Шон, наконец, отошел от карты, с задумчивым взглядом. “Тиболд, я думаю, они нападут на наши передовые пикеты сегодня после полудня. Тебе так не кажется?”

Тиболд бросил взгляд на карту и кивнул.

“Тогда пора,” вздохнул Господин Шон. “Я еще поговорю с Тамманом, а, пока, переговорите с капралами. Убедитесь в том, что бы они не теряли головы. Мы боремся за существование, а не за почести, и мы не хотим растрачивать жизни впустую.”

“Я поговорю, Господин Шон,” пообещал Тиболд, явно довольный, что Капитан-генерал беспокоился за своих людей, и Господин Шон повернулся к Стомалду.

“Я рассчитываю сдержать их, Отец, но готовы ли мы, если это нам не удастся?”

“Да, Господин Шон. Я отослал всех женщин вглубь, в укрытия, а к рассвету будут подготовлены ниогарки, или для продвижения вперед или для отступления.”

Господин Шон удовлетворенно кивнул, затем кивнул еще раз, когда Ангел Гарри пробормотала что-то столь тихо, что уже никто не мог услышать.

“Отец, Капитан Тиболд и я не сможем высвободить войска для вечерней службы, когда враг столь близко, но может вы хотите отправить на передовую капелланов —?”

“Спасибо,” сказал Стомалд. Господин Шон всегда заботился о таких вещах, хотя, священник недоумевал, почему ни он, ни Господин Тамман, ни даже ангелы не присутствовали на богослужениях. Конечно, у них были свои пути для общения с Богом, но это было почти как если бы они специально все это избегали.

“В таком случае, я думаю, что пора поискать обед. Ты пойдешь со мной?”

Стомалд кивнул, и отметил веселье во взгляде Ангела Гарри. Она улыбнулась капитану, и внезапная мысль промелькнула у Стомалда. Господин Шон выглядел на столько обычным, на сколько красивой была Ангел Гарри, и ангел, при всем её росте, казалась крошечной рядом с ним, но что-то в них было…

Это были глаза, подумал он. Почему он раньше этого не замечал? Странные, черные глаза Господина Шона, темные, как ночь, были точно такого же оттенка. И волосы, на столько черные, что отливали синевой. Так же, были одинаковыми. Тогда, при всей обыденности Господина Шона, они, возможно, были брат и сестра!

В отличие от всех остальных, Стомалд гораздо лучше знал Господина Шона и Господина Таммана — стоило только посмотреть на их ослепительные рефлексы или увидеть когда порой они забывают о необходимости скрывать свою невероятную силу — но это не приходило ему в голову, в них могла течь ангельская кровь!

Мысли ошарашивали. Господин Шон и Господин Тамман были смертными. Они оба настаивали на этом, и Стомалд поверил им, а это значило, что они не могли быть породнены с ангелами. Кроме того, священное Писание говорит, все ангелы были женщинами, и как тогда кровь смертных может смешаться с божественной? И еще … а что, если-?

Он отбросил мысли в сторону. Это было неуважением, в лучшем случае, и, внутренне он виновато понимал, они появились из-за непростительного желания, которое ужаснуло его, когда он с ним столкнулся.

* * *

Тамман, прислонившись к дереву, наблюдал за дорогой на востоке, затем бросил взгляд на мужчину, примостившегося на ветвях с зеркалом. Пардалианские военные имели на удивление изощренные сигнальные системы, но обе, и зеркала и флаги были “только дневные,” а полдень уже прошел.

Он хотел бы походить туда-сюда, но это не подобало для боевого капитана, выбранного ангелом. Кроме того, он был здесь, вместо Шона специально для того, чтобы повысить свою мужскую самооценку, которая может быть важна завтра, поэтому он ограничился тем, что давил сушеные плоды дерева в шелуху своими каблуками. Эти плоды напоминали огромные желуди, но их мягкая сердцевина, содержала масло, которое занимало ту же нишу, как Земное оливковое масло, и он удивлялся, как Пардалианцы решали вопросы, связанные с их толстой скорлупой. Какие непотребные мысли лезли в голову!

Он понял, что его разум неадекватно реагировал на повысившийся уровень адреналина. Он толком не понимал, почему ему так сложно было наблюдать за дорогой. В отличие от его разведчиков, он имел прямую связь со сканерным массивом Израиля через Сэндин скутер. Он знал, где находился враг, и свирепо глядя на пустынный участок дороги он и не надеялся увидеть их здесь ни на секунду раньше.

Он отругал себя, встряхнулся и двинулся вдоль ложбинки, расправляя плечи и улыбаясь. Пардалианская армия знала о доработках огнестрельного оружия — в действительности, большую часть Пардалианской кавалерии составляли драгуны — но они никогда не были реальной угрозой. Используемые, в основном, для разведки и преследования, драгуны могли носить только легкую броню, их короткие мушкеты не могли соревноваться ни в дальности, ни в скорострельности с пикинерами, и не возможно было посадить пикинеров на браналков. Но эти драгуны были чем-то новым, их мушкеты имели нарезные стволы. Нет, напомнил он себе, настал час показать Святому Престолу все, что они могут сделать. То, что произойдет завтра.

Он дошел до конца ложбинки и повернул обратно к своему дереву, потом перепроверил свой канал связи. Ну, как тут у нас? Похоже, я с бойцами выждал ровно столько, сколько необходимо.

“Ретван?” Он опять посмотрел на сигнальщика.

“Да, капитан?”

“Я ожидаю, что они выйдут на точку у поворота в течение примерно пяти минут. Приготовьтесь подать сигнал.”

“Так точно, Господин Тамман.” Ретван уже не мог видеть этот поворот, но он отрапортовал так уверенно, что Тамман усмехнулся. Теперь все, что нам нужно сделать, это не допускать ошибок — иначе, это доверие может перемениться и укусить нас прямо за задницу.

Солнечные лучи на западе начали приобретать красный оттенок, и часть его сознания контролировала местность через сканерный массив. Внимание … и … сейчас.

Первый всадник разведчиков появился из-за изгиба дороги точно по сигналу.

“Отправляй, Ретван.” Он был доволен тем, как спокойно звучал его голос.

“Да, капитан.”

Сигнал, поданный зеркалом, привел в полную боевую готовность засаду на западе, и Тамман услышал посвистывание браналков за холмом, удерживаемые своими хозяевами, но это были лишь фоновые приготовления. Сейчас, его внимание было на продвигающейся группе Храмовой гвардейской кавалерии, и его глаза перешли в телескопический режим.

Они выглядели уставшими, и неудивительно. Лорд Маршал Рокас, после выступления продвигался быстро. Логистические возможности Пардалианской армий поражали Таммана; он ожидал что-то вроде Земной эпохи пик-и-мушкетов, но на Пардале существовали ниогарки. Огромные животные с бивнями — они напоминали ему свиней размером со слона — которые могли есть все что угодно, что решало большую часть проблем с питанием, в отличие от армии, опирающейся на лошадиную силу, и их выносливость была поразительной. Правда, их максимальная скорость была низкой, что делало их бесполезными, как кавалерия, но они позволяли Пардалианцам двигать артиллерию, продовольствие, палатки, переносные горны, полевые кухни темпами, которые бы заставили Густава Адольфа позеленеть от зависти.

Но даже если и так, в войсках Рокаса чувствовалась спешка. Шон держал границы на замке, и Храм не знал о проведенной подготовительной работе — их развед модули не могли проникнуть в сам Храм, но они подслушали достаточное количество совещаний Рокаса, чтобы знать это. Но Лорд Маршал сделал довольно справедливую оценку их максимально возможной силы, и он не беспокоился о выяснении подробностей. Он собирался бросить достаточно сил, чтобы перепахать и подмять их всех … как он думал.

Тамман зловеще улыбался, глядя на передовых разведчиков. Они, может быть, очень устали, но они, казалось, были настороже. К сожалению для них, однако, они смотрели за возможными угрозами внутри ‘известного’ им радиуса поражения Пардалианского оружия.

“Группа, приготовиться,” спокойно произнес он, когда первый браналк преодолел барьер в четыреста метровый радиус поражения. В ответ прозвучал тихий хор голосов с подтверждением готовности, и сотня его драгунов залегла в отработанной позиции. Он пристально осмотрел их, сквозь поваленные деревья и бревна, в то время как группа разведчиков Рокаса приблизилась на расстояние около двухсот метров. Что было еще далеко за пределами зоны поражения гладкоствольного оружия, но некоторые из них стали проявлять повышенное беспокойство, чем ему бы хотелось.

“Огонь!” выкрикнул он, и пятьдесят выстрелов из нарезных малагорских мушкетов слились в одном залпе.

Тенистая роща озарилась мушкетными выстрелами и пороховой дым защипал у него в носу, но его внимание было приковано к разведчикам. Тридцать, а то и более из них попадали — хотя многие, он был уверен, спешились сами, а не от того, что их подстрелили; браналки были гораздо более крупной целью, чем люди — а остальные изумленно уставились на облако дыма, поднимающиеся над деревьями. Тамман усмехнулся, глядя на их ошеломленную реакцию, считая про себя время перезарядки после первого выстрела. Вторая половина каждой группы выждала, пока его партнер произведет ‘перезарядку’, а затем они снова произвели выстрел, попадало еще больше всадников. Выжившие наездники отчаянно отворачивали обратно, в сторону поворота дороги, спешившиеся мужчины припустили за ними на ногах, но разрозненные выстрелы раздавались им вслед, и большинство из них было подстрелено, прежде чем они смогли выйти из радиуса поражения.

“Ладно, ребята, уходим,” сказал Тамман и ухмыляющиеся драгуны поползли прочь от своего укрытия. Их командир немного задержался, и его улыбка исчезла когда он увидел, что творилось на дороге. Горстка раненых ползла по ней и своими улучшенными глазами он видел их агонию, в то время как другие корчились там, где они попадали, и даже не улучшенные уши могли слышать их крики и рыдания.

Он вздрогнул и отвернулся, немного даже ненавидя себя, потому что этот ужас ни на каплю его не удовлетворил.

* * *

Лорд-Маршал Рокас сердито смотрел на карту в свете лампы, но её яркий свет ничего не мог изменить, и отчеты были на столько тревожные на сколько они были свежими.

Он нахмурился. Первая засада стоила ему семидесяти одного мужчины, и как клялся унтер-капитан Туралк это произошло на дистанции в двести шагов, если её замерить. Вторая и третья еще больше. Общие потери составили больше четырех сотен бойцов, и большая их часть пришлась на его кавалерию. которых, вообще-то, и так было мало.

Его разведчики были не простыми людьми, и если то, что произошло сегодня, не сделает их осторожными завтра, будет достаточно плохо, но как еретики сделали это? Где они раздобыли, так много драгунов? Или скрыли их? Он не мог представить как можно укрыть больше ста мужчин в любой из тех засад, но полученные потери могли быть только если их было в три четыре раза больше — с малагорскими мушкетами — в каждом укрытии.

Он налил бокал вина и опустился в кресло. Как они сделали это малыми силами, хоть и имело значение, но засады их не спасут. Если они не хотят потерять возможность закупорить его в горах, они должны выйти и воевать; а когда они выйдут, он раздавит их.

Он понимал, что две трети пушек и мушкетов Матери Церкви, равно как половина ее доспехов и пик, прибыло из литейных заводов Малагора. Рокасу никогда не нравилось такая зависимость от единственного поставщика, а то, с чем они столкнулись теперь, было еще хуже, чем его худший кошмар, поскольку каждый упущенный Матерью Церковью литейный завод, приносил пользу еретикам.

Рокас знал до последней пики и пистолета, сколько оружия находилось на оружейных складах Гвардии в Малагоре. Его данные по светским арсеналам были менее точными, но все же достаточными для прикидочной оценки, и даже если еретики соберут все, они могли вооружить чуть более ста тысяч человек. Однако, со временем, Малагорские мастера могли бы вооружить каждого человека в княжестве, и если это случится, цена вторжения в эти, охраняемые горами земли, станет практически непосильной.

Ему наконец удалось убедить Правящий Круг в этом простом, очевидном факте; если бы он не сделал это, прелаты задержали бы войско до первого снега ‘укрепляя их души против ереси’.

Но первосвященник Вроксан, на конец, его услышал, и теперь Рокас размышлял, склонившись над картой с отметками, представляющими сто двадцать тысяч человек — отборные части Гвардии с Восточного побережья Северного Хилара. Его силы были велики для такой узкой местности, но, как он сказал первосвященнику, возможности для стратегии и маневров были весьма скудными в этой ситуации.

Он уныло уставился на голубую линию реки Мортан, потягивая вино. Даже ребенок мог предугадать его единственно возможный путь, и Тиболд был не младенец, проклятие ему! Он был селдак, со всей скорость и хитрость этого зверя; селдак, который обидел старшего капитана и был сослан на самый жалкий пост, который этот старший капитан мог найти. Тиболд точно знает, что планирует Рокас … и как сделать все возможное, в его силах для противодействия.

Маршал мысленно пережевывал свои усы. Последним настоящим вызовом Матери Церкви было завоевание варварского Хердаана шесть поколений назад, и даже то было совсем недавно, по сравнению с тем, чем могло стать это. Если ересь не будет сокрушена очень быстро, то она может перерасти в другой кошмар, такой как Раскольнические войны, которые превратили половину Северного Хилара в безжизненную пустыню, от этой мысли у него по коже побежали мурашки.

* * *

Шон Макинтайр стоял на стене города Йортаун и смотрел вниз, на огни вокруг, зажженные его людьми. Его люди. От этой мысли он приходил в ужас то, что пятьдесят восемь тысяч людей были там, внизу, и их жизни зависели от него.

Он сложил руки за спину и еще раз начал прикидывать шансы. Хуже, чем два к одному, и они были бы выше, если б церковь решила выдвинуть дополнительные войска в долину. Он очень надеялся, что они смогут это сделать, но этот Лорд Маршал Рокас лучше знал кого ему выдвигать — к сожалению.

Он закусил губу и ему захотелось, чтобы он находился не так далеко от своего времени, или чтобы военная история в Академии не пробегала столь поверхностно по стратегии и не экономила, по военному закручивая гайки, на более ранних эпохах. Половину из того, с чем они познакомили Малагорцев, было извлечено из памяти разговоров с Дядей Гектором. Остальное было экстраполировано из этих разговоров или почерпнуто из ограниченной (и ужасно не специфичной) военной истории Израиля, и он наметил себе серьезный разговор с Тетей Адриенной о ее учебной программе.

Он медленно и задумчиво вышагивал под ночным ветерком. Пика была настоящим убийцей на Пардале, и в большинстве армий приходилось, по крайней мере, три пикинера на одного мушкетера. У Гвардейцев Храма, конечно же так и было, и Тиболд объяснил, как они использовали свои ударные фаланги чтобы выдавить врага под угрозой атак, на ‘подготовленные’ для пушек и легкого стрелкового оружия места, и, наконец, захлопывали ловушку холодной сталью. Однако, при всей этой ужасающей ударной силе, эти массивные группы пикинеров были громоздкими; он подозревал, что традиционная Малагорская тактика создала бы для Рокаса проблем даже без ‘ангелов’ и их нововведений.

Малагорское древковое оружие напоминало ему вооружение Швейцарских пикинеров на Земле, но с более коротким древком и удлиненным наконечником, которое, в отсутствие возможной угрозы со стороны тяжелой кавалерии, было короче и удобнее в качестве оружия ближнего боя, чем Земной аналог. Тактически, они были гораздо более мобильны, чем Гвардейцы, опираясь на небольшие группы пикинеров, чтобы держать противника в напряжении, в то время как алебардщики орудовали по флангам, а проведенные Шоном изменения должны сделать их еще более смертоносными … предполагая, что они успели подготовиться.

Если б только у него было больше времени! Он отдал Тиболду право заниматься обучением, и суровость старого капитана заставила бы и барона фон Штойбена выглядеть юным Бойскаутом, но у них было едва ли два месяца. Их армия состояла из невероятной смеси вольнодумцев, представителей милиции (Малагорцы самостоятельно организовали войска в своих городах и селах в отсутствие феодального управления) и более восьми тысяч Гвардейцев, перешедших на сторону мятежников, но их слияние в одну силу и преподавание им совершенно новых тактических приемов за два месяца было абсолютным кошмаром.

Хуже того, никто из его учителей не научил его, как руководить войсками, имея минимальное количество старших офицеров и, почти, при отсутствии связи. Он был обучен использовать мгновенную, высоко технологичную связь, и он подозревал, что его самым пессимистичные оценки были далеки от того, насколько плохо это все будет. Его люди выглядели неплохо на плацу, но будут ли они держатся вместе в бою, когда весь мир вокруг них сошел с ума? Он не знал этого, но он знал слишком много сражений в истории Земли, которые были проиграны, когда одна из сторон теряла свою сплоченность и разбегалась в замешательстве.

Тем не менее, твердо сказал он себе, если они удержаться вместе, то Гвардейцам не поздоровится. Обычно, их фаланги располагались на краю Йортауна, где фланги могли закрепиться на местности для увеличения давления, как это считалось, но затем свой вклад внес экипаж Израиля. Они не могли увеличить плотность огня своих войск, чтобы хоть немного приблизиться к современному уровню, но и получившаяся плотность огня была гораздо выше, чем Пардал когда-либо видел … и группы пикинеров были большими целями. Если он сможет заставить Гвардейцев застрять, то он кое-что им объяснит, даже если они это уже и знают, и он думал — он надеялся — что нашел то место, где они должны увязнуть. Долина Келдак сужалась до чуть более шести километров на открытой местности перед Йортауном, и если Лорд Рокас хорошо изучал военную историю, как рассказывал Тиболд …

Он вздохнул и отбросил мысли роившиеся в его голове, затем потянулся, взглянув на чужеродные звезды, и направился к кровати, гадая, сможет ли он сомкнуть глаза.

Глава 28

Лорд Маршал Рокас взобрался на холм и со щелчком открыл подзорную трубу. Утренний туман рассеялся, хотя его щупальца все еще цеплялись за берег Мортона, и пока он изучал местность его рот сжимался все сильнее. Он ожидал — и боялся — с самого начала, что Тиболд подготовится к битве здесь, перед Йортауном, где была разгромлена далеко не одна наступающая армия.

Город стоял на утесе над рекой. Его стены были срыты после Раскольнических Войн, но еретики построили новые. Хотя, в действительности, они были и не нужны. Река Мортон, перед тем как впасть в Восточный Океан извивалась по Долине Келдак, огибая Шалокар, и она, свернувшись злобной змеей проходила у подножия Йортауна. Река несла свои воды с севера долины до южных скал, прежде чем она еще раз поворачивала на восток, и, как и многие другие Малагорцы до него, Тиболд возвел их, невзирая на этот естественный ледяной ров.

Рокас с сильным чувством досады задержал свою подзорную трубу на мостах Йортауна, но они были разрушены слишком тщательно. Разбитые пролеты были сброшены очень глубоко в воду, чтобы исключить возможность пройти по их обломкам даже вброд, и он еле сдержал проклятие. Если бы Правящий Круг не колебался так долго, он мог бы подмять Йортаун и оказаться в сердце Малагора еще до того, как еретики смогли бы привести себя в порядок!

Он направил трубу дальше на юг. Не то, что бы эта позиция была неприступной, но он снова сжал губы, обдумывая места возможного форсирования реки, и остатки взорванных мостов указали ему одно. Оно было на юго-востоке от Йортауна, где река расширялась, а на западном берегу виднелись свежие земляные валы. Он увидел отблески пик и пушек, и его сердце сжалось. Эти пролёты были более ста шагов, на глубине более чем по пояс; раненые были бы обречены, даже без доспехов. С ними же -

Он повернул трубу обратно на север, разглядывая густой лес, который обрамлял долину и почти подходил к холму, на котором он сейчас находился. Лес создавал естественную защиту его правому флангу — это же очевидно, что ни один пикинер не смог бы пробраться через эти заросли! — но это была охрана против ничего. Река была слишком глубока для переправы, на севере Йортауна почти не было бродов, и ни один полководец, особенно столь умудренный опытом, как Тиболд не отправит людей в ловушку, из которой они не могли бы выбраться.

Он закрыл подзорную трубу. Нет, Тиболд знал, что он делает … так же как и Рокас. Йортаун повидал слишком много сражений; защитники и нападающие знали все ходы, и если цена будет высокой, она будет той, которую он сможет заплатить. Это будет сниться ему в кошмарных снах в ближайшие годы, но он может её заплатить.

“Я не вижу необходимости менять наши планы, — сказал он своим офицерам. “Капитан Врикадан,” он встретил взгляд старшего капитана, “вы наступаете первыми.”

* * *

“Боже, посмотри на это!” пробормотал Тамман в имплантированный ком, и Шон порывисто кивнул, позабыв, что его друг не может его видеть. Ни один видео сенсор не мог бы передать то, как, в действительности, происходит развертывание армии, и он с силой вцепился за размашистые ветви дерева, вглядываясь сквозь листья, как войска разворачивались в направлении бродов. Мушкетеры прикрывали массивные колонны пикинеров, а между колоннами двигалась артиллерия, передвигаемая ниогарками. Блестела броня, сверкающие наконечники пик возвышались над деревьями, а ноги марширующих в колоннах выглядели как ужасные стальные гусеницы.

“Я это вижу,” ответил он через мгновение, “и я хотел бы, черт возьми, что б у нас была Пpесвятая Антиохийская Гpаната!”

Тамман усмехнулся невольной шутке, и Шон ощутил странную сухость во рту. Ему бы хотелось, чтоб он — или, по крайней мере, Тиболд — был у бродов с Тамманом. Он знал, что это было не возможно, ему нужен был Тиболд здесь на случай, если что-то случится с ним, но он бы чувствовал себя куда увереннее, если бы ему удалось увидеть Войска собственными глазами.

Он вздохнул, и заскользил вниз по стволу дерева. Тиболд стоял с Фолмаком, главным распорядителем в штабе Шона, и Шон встретил их взгляды.

“Они выдвинулись.”

“Понятно.” Тиболд начал щипать свой подбородок. “И своих разведчиков?”

“Вы были правы и про них тоже. Они выдвинули Драгунов, прикрывать свой правый фланг, но они не сильно отдаляются.”

“Понятно.” Кивнул Тиболд. “Рокас не стал бы Лорд Маршалом не проявляй он осторожности даже к маловероятным угрозам. Но,” — его зубы сверкнули в жесткой ухмылке “-кажется, что Господин Тамман действительно научил вчера своих людей осторожности.”

“Похоже, что так,” согласился Шон, вглядываясь в зеленый массив, укрывающий в густом подлеске двадцать тысяч человек, таком же труднопроходимом, как та Глушь, где сражался генерал Грант(*во времена Гражданской войны в США на Земле). У них была тускло-зеленая и коричневая униформа, нарезные стволы их мушкетов были зачернены, чтобы предотвратить любой, предательский, отблеск, это делало их довольно потрепанными на фоне красочного блеска Гвардейцев, но они были практически абсолютно невидимыми.

Он активировал нейроинтерфейс, связываясь с укрытым полем невидимости катером над долиной, обменявшись краткими, бессловесным импульсом нежности с переживающей Сэнди, и подключаясь при помощи комма катера к сканерному массиву Брашана. Войска приближались, уплотняясь вокруг атакующих групп. Если им немного повезет …

Он перевел свое внимание на понтонные мосты на севере от Йортауна, скрытые за лесом. Понтоны были нечто новое для Пардала, и их было достаточно сложно наводить, как бы он ни надеялся на них, но казалось, что они выстоят. Он надеялся, на это. Если все пойдет в тартарары, эти мосты были единственной дорогой домой для трети его армии.

* * *

Стомалд наблюдал как Ангел Гарри сделала еще одну небольшую корректировку на оперативной карте. Она была сосредоточена на своей работе, но он увидел крохотную дрожь в ее тонких пальцах и ему захотелось погладить её руку, чтобы она успокоилась. Но она была ангелом, напомнил он себе снова, и, вместо этого, осенил себя звездным знамением, стараясь разделять настроение армии.

У людей была уверенность, подпитываемая идолопоклонством к ангельским защитникам. Действительно, они были более чем просто уверены. Они больше не выглядели просто защищающими себя, а разящими своих врагов, несмотря ни на что, и если они и смиренно молились об удаче, то их пыл был припасен для молитв за силу, за победу, и — особенно — за независимость Малагора.

Он услышал ритмичный бой Гвардейских барабанщиков, от чего у него на лбу выступил пот и он вознес молчаливую молитву — не за себя, а за людей, которых он к этому привел. Хирург начал оттачивать свои ножи и пилы, и он с ужасом смотрел на блестящую сталь, не в силах отвести взгляд.

Чья-то рука коснулась его плеча, напугав его, несмотря на её легкость, и он поднял глаза в изумлении. Ангел Гарри осторожно сдавила его плечо и в её взгляде была доброта и понимание. Он поднял руку и накрыл ее руку своей ладонью, удивляясь собственной смелости, касаясь ее святой плоти, и она улыбнулась.

* * *

Браналк старшего Капитана Врикадана испуганно дернулся, когда десять тысяч голосов слились с гром барабанов, и он повернулся в седле, окидывая взглядом своих людей. Могучий гимн разносился вокруг него, сильный и глубокий, но лица пикинеров, возглавляющих колонны были собранными, когда они орали его слова.

Врикадан направил своего браналка ближе к батарее арлаков, скрипящих между колоннами. Даже флегматичным ниогаркам было не по себе, они мычали и размахивали своими бивнями. Седобородый капитан артиллерист поднял голову и встретил его взгляд с мрачной улыбкой.

* * *

Тамман стоял на огневом рубеже и наблюдал, как чудище из стали и плоти катится на них. Гул его пения был моральным оружием, потенциал которого он, по сути, не оценил, но, по крайней мере, Войско действовало именно так, как и предсказывал Тиболд. До сих пор.

Двадцать тысяч человек маршировали в направлении бродов. Столько было необходимо, что бы развивать успех, и он почувствовал себя очень маленьким и юным. Хуже того, он ощутил в себе неуверенность. Это было еще далеко от паники, но рев гимна накатывающего монстра мог потрясти кого угодно, и он повернулся к подчиненному ему командиру.

“Почему бы и нам не сыграть свою музыку, Лорнар,” предложил он, и старший-Капитан Лорнар усмехнулся.

“Так точно, Господин Тамман!” Он подозвал юного посыльного, и мальчонка бросился к задней части редута. От туда донеслось бормотание указаний, а затем раздался пронзительный звук скирла. Малагорской верии волынки, и люди Таммана, оскалившись, начали переглядываться, когда дерзкий рев труб поднялся навстречу Гвардейцам.

* * *

Боже, я никогда не понимал, на сколько далеко все зашло! Шон заставил себя стоять неподвижно, слушая музыку исходящую от редутов, в ответ на пение Гвардейцев, и почувствовал себя больным и опустошенным, с натянутыми до предела нервами, от осознания того, что тысячи людей шли на смерть. Это не было похоже на неистовую борьбу Израиля с карантинной системой. Это все было медленным и мучительным.

Дистанция неумолимо сокращалась, и он прикусил губу, когда первый столб дыма вырвался из редута. Взрыв снаряда разорвал ряды Гвардейцев, расчленяя и разбрасывая их, а его улучшенное зрение позволяло отчетливо видеть эту бойню. Он сглотнул желчь, но когда заговорили орудия изменилась и музыка. Она наполнилась новым, более яростным ритмом, и он посмотрел на Тиболда.

“Я раньше никогда не слышал этот гимн.”

“Это не гимн,” ответил Тиболд, и Шон поднял бровь. “Это ‘Свободный Малагор,’ Господин Шон,” негромко произнес экс-Гвардеец.

* * *

Врикадан услышал высокий и дрожащий, как вой селдака, боевой крик Малагорцев — страшный звук, который, как и музыка разносящаяся перед ним, были запрещены под страхом смерти в течение почти двух Пардалианских веков, но сейчас у него были заботы и поважнее, о которых нужно было побеспокоиться, и он боролся с пригорка, когда очередной залп просвистел в его людей. И еще. И еще! Господи Боже, где они раздобыли все эти пушки?

Под шквалом огня он бесполезно пытался пришпорить своего браналка, когда круглое ядро разнесло тому голову. Зверь упал, и его кровь зафонтанировала над ним, но он откатился и выхватил свой меч. Дистанция была еще слишком велика для его орудий, чтобы ответить окопавшимся в редутах, но он вцепился в колено своего помощника.

“Разворачивайте пушки!” рявкнул он. “Приведите их в действие немедленно!”

* * *

Тамман закашлялся от окутавших его клубов дыма, наблюдая за одним из его пушечных расчетов. Подготовленный заряд скользнул вниз ствола, пока капитан фиксировал дуло кожаным захватом. Следом опустилось восьми килограммовое ядро, затем пыж, и расчет отскочил назад за бруствер, когда капитан открыл замок и протолкнул вглубь ствола примитивный запальник, протыкая мешок. Пушка изрыгнула пламя и отпрянула назад, намоченная губка зашипела в ее пасти, гася угли последнего выстрела, что бы подготовить её к следующему заряду.

Он отвернулся, потрясенный ревом, грохотом и безумием, исходящим от орудий, и его руки вцепились в земляной вал, когда ряды Гвардейцев расступились, показывая пики и свои собственные развернутые орудия.

* * *

Лорду Ракасу не давали покоя эти клубы дыма. Волны огня исходящие из этих редутов были невозможными. Никто не мог разместить такое количество орудий в таком маленьком пространстве, и даже если бы они могли, еретики не могли иметь их столько!

Но они смогли. Языки пламени были повсюду, разбрасывая груды окровавленных конечностей между наступающих пикинеров. Люди Врикадана падали слишком быстро и слишком рано, и он повернулся к сигнальщику.

“Скажите Старшему Капитану Мартасу сократить интервалы. Затем прикажите Старшему Капитану Серталу выдвигаться.”

Замелькали сигнальные флажки, и Рокас закусил губу. Он надеялся, что Врикадан сможет очистить по крайней мере один форт, но, с такими орудиями, для этого понадобится настоящее чудо. Тем не менее, кровопролитие в их рядах должно прикрывать Мартаса достаточно долго для того, что бы тот мог выйти на дистанцию атаки у реки.

Он поднял бокал еще раз, сыпля про себя проклятия, когда его люди вошли в радиус действия картечи и его оценка стоимости взятия Йортауна выросла.

* * *

Сенди Макмахен была белой, ее рассудок кричал ей использовать оружие её катера, но она не могла. У неё вызывало отвращение то, как активно она предлагала принять участие в этом ужасе, но упрямая рациональность говорила ей, что она была права — как и был сейчас прав Шон. Имперское оружие никогда не должно применяться, если они не могли использовать его повсюду, но логика и холодный расчет были плохими товарищами, когда она смотрела на дым и кровь, разворачивающегося под ней сражения.

* * *

Грохотали пушки Старшего Капитан Врикадана. Они были слишком далеко, чтобы поразить земляные укрепления, но орудийные расчеты тащили их вперед после каждого выстрела, ведя огонь в отчаянной попытке подавить орудия еретиков.

Они не могли добиться ничего существенного, Врикадан понимал это, но каждый выстрел хоть чуть-чуть но помогал, и если они смогут вывести из строя некоторые из этих орудий …

Его северная колонна дрогнула, и Врикадан бросился туда сквозь дым, перепрыгивая через раненых и раздавая отступающим удары плоской стороной своего клинка.

“Держать строй!” проревел он. “Держать строй, черт побери!”

“Ополоумевший унтер-капитан узнал его и набросился на своих людей, подавляя их панику. Врикадан оттолкнул молодого человека, размахивая своим мечом, и люди в первых рядах остановленной фаланги уставилась на него.

“За мной, ребята!” закричал он и бросился вперед как одержимый.

* * *

Дым ослепил Таммана, и он переключил свой глазной имплант в режим тепловидения. Изображение было нечетким, и он больше не мог видеть все поле битвы, но можно было выделить множество людей, находившихся на восточному берегу. Он послал вперед посыльного.

* * *

Врикадан оскалился, когда луч солнечного света пронзил дым и река засверкала перед ним. Картечь косила и уродовала его людей, они корчились на земле в муках, но за ними были целые полчища. Их не остановить — их нельзя остановить! — а вода так притягивала.

И затем, как только он достиг берега, над огненным валом поднялся дым. У подножия редута были окопы с пушками! Замаскированные окопы, заполненные не тяжелыми пушками, а чагорами, легкими орудиями, собранными в несколько стволов и извергающими огонь.

Он лишь на мгновение увидел это, прежде чем заряд картечи оторвал обе ноги от бедра.

* * *

Шон снова сглотнул, внутренне содрогаясь, когда он, используя сканеры Сэнди, наблюдал корчившиеся, кричащие, изуродованные тела на восточном берегу Мортана … и увидел живых людей наступающих посреди этого ужаса.

Господи на Небесах, как они могли это делать? Он знал, что задние ряды гнали их вперед, не давая им выбора, но, кроме этого, было что-то еще. Это было безрассудное, кровавое-безумие и мужество, и не было между этим никакой разницы.

Они собирались добраться до фордов, несмотря на пушки Таммана, и он не мог до конца поверить, что они смогут это сделать.

* * *

Первые Гвардейцы плюхнулись в реку. Они бежали окровавленные от летящей в них картечи, но они сделали это. Старший Капитан Лорнар увидел как поднялся над головой стройный меч Господина Тамана и засвистел в свой свисток, этот свист подхватили по всему огневому рубежу. Три тысячи нарезных мушкетов были распределены по всему брустверу, и меч Господина Таммана, рассекая воздух, прошипел вниз.

* * *

Авангард пикинеров был еще в трехстах шагах, когда, как огненный мокрый снег, их накрыло свинцовое облако. Вся эта группа упала на землю, и те, кто шел за ними в ужасе уставились на извивающийся ковер из своих товарищей и на тех немногих, кто по-прежнему стоял, ошеломленный плотностью залпа. Они заколебались, но люди Старшего Капитана Мартаса наступали им на пятки, гоня их вперед. Некуда было идти, кроме как на эти огнедышащие дула, и они опустили свои пики и сомкнули строй.

* * *

Первые три тысячи мушкетеров отступили с огневого рубежа для перезарядки, и еще три тысячи заменили их. Замелькали шомполы, снова раздались свистки, и второй колоссальный залп обрушился вниз. Раздались крики сержантов, контролирующих смертоносный балет, и мушкетеры снова поменялись местами. Первая группа, закончив перезарядку своих мушкетов, встала на изготовку, и очередная вспышка озарила земляной вал.

* * *

Лорд Рокас побледнел, когда грохот массивного залпа перекрыл даже артиллерию. Не возможно было представить, как так быстро люди Таммана могли перезаряжать мушкеты, этот повторяющийся грохот выстрелов мог означать только одно, у еретиков было намного больше мушкетов, чем он предполагал.

Он не мог видеть сквозь стену дыма, но опыт подсказывал ему, что случилось с Врикаданом — и что Мартас, на пару со Старшим Капитаном Серталом угодили в смертельную западню. Эти форды были мясорубками, пожирающими его войска, но они были также единственной дорогой в Йортаун, и он отбросил всякое сомнение, отдавая приказ для отправки еще большего числа Гвардейцев на их смерть.

Люди Старшего Капитана Мартаса прорвались сквозь дым. Весь берег был усыпан телами, но пушки и мушкеты еретиков были слишком заняты на людей Врикадана, что бы уничтожать подразделения Мартаса. Теперь же они рванули к реке, их единственное спасение было достичь эти редуты и заставить их замолчать.

Они начали умирать, когда заревели очередные залпы, и их товарищи продвигались вперед по их телами, барахтаясь и сыпля проклятия на отмелях, пробираясь все глубже, пригибаясь, чтобы как можно сильнее скрыть себя под водой.

И затем передние ряды рванулись вверх, истошно крича, из-за того, что задние ряды гнали их вперед на заостренные колья и тонкие шипы, скрытые в реке. Они извивались и вопили, обагряя воду кровью, а смертоносные волны мушкетов разрывали их на части.

Пушечные ядра шипели над головами или попадали в земляные укрепления, так как все большее количество пушек Войска вступало в действие, и одно из них врезалось в пушку рядом с Тамманом. Ствол отлетел прочь, заготовленные боеприпасы рассыпались, и посреди обломков осталось лишь что-то дергающееся и издающее какие-то звуки, слабо похожее на человеческую плоть. Его пушки были защищены стенами редута, но все же их было мало. Все больше и больше артиллерии Гвардейцев вступало в бой посреди истекающих кровью колонн пехоты, и мушкетеры на флангах были совершенно не прикрыты, стреляя в дым. Они вели огонь вслепую на максимальной дистанции, но даже с их низким темпом стрельбы, устрашающее количество пуль жужжало над головой.

Он уставился вниз, на бойню у бродов. Пикинеры и мушкетеры окунулись в это безумие, они двигались вперед пока шрапнель или мушкетная пуля не доставала их, но люди позади них, наконец, остановились. Или где они? Он напряг глаза и сглотнул. Они не остановились; они перестроились.

* * *

Лицо Старшего Капитана Сертала стало белым, покрытое пылью и сажей, но его хриплый голос прорезал шум. Его передовые подразделения вбирая в себя выживших людей Врикадана и Мартаса, стояли с железной дисциплиной под шквальным огнем еретиков. Унтер-капитаны и сержанты выкрикивали приказы. В случае необходимости, формируя отряды из солдат с запекшейся кровавой грязью на их сапогах, и Сертал вздрогнул, когда еще один смертельный удар картечи прошелся через его людей. Он не мог удержать их здесь слишком долго, но он должен был удерживать их достаточно, чтобы перестроить их формации, он схватился за меч и закашлялся от дыма, слушая крики.

* * *

Шон проверил сканеры еще раз, когда южная часть Высокой Дороги превратилась в сплошную массу наступающих Гвардейцев, а затем кивнул Тиболду.

“Они глубоко увязли,” сказал он, стараясь скрыть свое беспокойство, “и Рокас посылает вперед свои резервы. Пора.”

“Да, Господин Шон!” Тиболд начал отдавать приказы, и двадцать тысяч человек, без единого пикинера среди них, встали в “непроходимом” лесу севернее Войска.

* * *

Сейчас!

Сертал вытянул свой меч в сторону редутов, и опустил его вниз, приказывая наступать, пошатываясь его люди направились в пучину. Тамман увидел их приближение и обернулся, чтобы крикнуть еще один приказ Лорнару, но Лорнар лежал на земле, с головой простреленной одной из тех, шальных мушкетных пуль. Он схватил капитана за плечо. Лицо Малагорца — это был Капитан Итун, один из экс-офицеров Гвардии — было белым и напряженным, и оно стало еще белее, как тот понял, что он теперь старший офицер центрального редута Таммана. Тамман понял это, но у него не было времени для ободрения.

“Пики вперед!” проревел он.

* * *

Чагоры Таммана в передовых линиях пушечных окопов сделали последний залп, и их расчеты схватились за мечи и пики, когда истекающие кровью ряды Гвардии, наконец, смогли преодолеть водный рубеж. Несколько командиров пушечных расчетов слегка задержались, поджигая фитили, прежде чем они схватились за свое оружие и безумцы, которые прошли через все, что могли им предложить Малагорцы, просились на них с воем. Воздух сотрясли новые крики и вой, когда сработали примитивные мины рассеянные по берегу реки, поднимая фонтаны пламени и разбрасывая конечности, выжившие замерли, но люди Сертала продолжили движение вперед, коля и рубя мечами.

Малагорские пикинеры воспользовались подкопами в своих земляных укреплениях и выскочили за передовыми частями Гвардейцев с высоким, дребезжащим Малагорским воплем, врезаясь в ряды позади них. Они бросились вперед, размахивая секирами, обрубая конечности и отсекая головы, отбрасывая Войско обратно в броды, но на этом они остановились. Рукопашная бойня перекрыла обзор чагорам, и тяжелые пушки не могли вести свою дуэль с Гвардейскими батареями. Лишь мушкетеры продолжали свой огонь поверх их голов, тем не менее Войско начало нести теперь меньше потерь, и передовые части расчистили большую часть препятствий собственными телами. Тысячи Гвардейцев лежали убитые или раненые, но еще очень много из них продвигалась вперед, и их численный перевес начал гнать Малагорцев назад.

* * *

Капитан Юркал уставился на облака дыма на юге, слушая грохот артиллерии и мушкетов. Крики были приглушены расстоянием, в отличии от ужасающих звуков взрывов, и он виновато осознал, что испытывает облегчение от того, что избежал этот ад. Юркал был сыном Матери-церкви, но он все же был признателен за то, что его драгуны были развернуты так далеко от боевых действий-

Он дернулся в изумлении, когда упал его знаменосец, хватаясь за грудь. Последовал увесистый удар, и сержант рядом с ним опустился на землю, и Юркал закрутился, услышав звуки позади себя.

В трех сотнях шагов, все еще невидимый в лесной опушке, прикрытый коричнево-зеленой формой снайпер установил свой нарезной малагор и посмотрел в диоптрический прицел. Он нажал на курок, и двадцати-миллиметровая пуля разорвала сердце Капитана Юркала на части.

* * *

Шон наблюдал, как снайперы методично убирают офицеров и старшин, а остальные его люди выходили из леса. Это было не по рыцарски … но, на то, это и была война.

Множество офицеров было выведено из строя, и тогда, солдаты лишившиеся своих командиров начали паниковать. Большая их часть обратилось в бегство, и лишь несколько малагорских мушкетов продолжали стрелять, обезглавливая горстку все еще державшихся Гвардейцев, которых истошно орущие сержанты пытались собрать в строй.

Пятнадцать тысяч мужчин образовали три эшелона боевых линии длиной в три километра. Малагорский дребезжащий вопль струился вниз перед ними, и они устремились на юг, с пятью тысячами позади них в качестве резерва.

* * *

Голова Лорд Маршала Рокаса раздраженно дернулась на треск мушкетных выстрелов. Он повернулся к северу и уставился на новую стену поднимающегося дыма. Невозможно!

Он резко открыл свою подзорную трубу, и у него похолодело внутри. Его отряды прикрытия растворились, как листья в бурю, и более того, он наблюдал как продвигалась линия вспышек мушкетных выстрелов за спинами убегавших.

Ловушка. Вся эта позиция была ловушкой, и он угодил прямо в неё! Тиболд совершил немыслимое, разбивая его многочисленное войско, и разворачивая против них мушкетеров, в позиции, из которой они не могли бы отступить, чтобы его атаковать, когда он увязнет у бродов!

Этот безумный и дерзкий план ошеломило его, но на бродах была только половина всех его сил. Еще четверть осталась за спиной, чтобы она не стесняла его передвижении. Что давало ему примерно тридцать тысяч человек, чтобы встретиться с новой угрозой, и они были распределены позади его наступающих частей.

Он вскочил на своего браналка, направляя его вниз по склону и начиная на ходу отдавать приказы, заработали сигнальщики и курьеры понеслись в разные стороны в смертельной гонке против наступающей орды мушкетеров еретиков.

Еще одна отбившаяся группа была уничтожена всепожирающим огнем огневых расчетов Шона, и у него подскочил пульс. Его люди, выстроившись в ряд, не могли передвигаться так же быстро, как в колоннах, но часы муштры давали свои плоды. Их боевые порядки были совершенным, и они двигались как автоматы, перезаряжая свое оружие на ходу. Их огонь опустошал землю перед ними, подобно смертоносному венику, и он мог видеть панические движения резервов Рокаса впереди них.

* * *

Бойня у бродов неумолимо перемещалась в сторону редутов, для Гвардейцев не было никакой возможности узнать, что происходило на их фланге. Шестьдесят тысяч мужчин карабкались вперед по намеченному пути. Лишь малой части из них удавалось добраться до бродов в итоге, но их число позади них, казалось, было неисчерпаемым. Малагорцы отбивались с не меньшей ожесточенностью, но они тоже умирали, и их было гораздо меньше.

Свистки снова засвирестели, и Гвардейцы с ревом двинулись вперед. Но Малагорцы не были сломлены. Они откатились обратно, шаг за шагом, в свои редуты под прикрытие мушкетеров, и Тамман с беспокойством наблюдал за ними.

Шон должен был преодолеть более десяти километров открытой местности до бродов.

* * *

Приказы Рокаса стали доходить до пунктов назначения, и дрожь пробежала по Войску. Внезапная угроза их “безопасному” флангу, смешанное с побоищем у бродов, пробудила в них ужас. Их враги служили силам Ада, — иначе, как им удался этот невозможный маневр?

Но не было времени думать о таких вещах когда прямо на них надвигался огненный вал. Группы запряженных ниогарками батарей неуклюже перемещались на новые позиции, и, начали образовываться новые объединения. Они были потрясены и слабо организованы, но они это сделали, и у Рокаса появилась надежда.

* * *

Шон наблюдал за изменением обстановки, и теперь его приказы понеслись вдоль всей линии. У него не было артиллерии … но, однако, Гвардейские артиллеристы не имели мушкетов, которые могли бы поражать их на дистанции в восемьсот метров.

Мушкетеры без особой надежды пытались его задержать, и, возможно, им удалось вывести из строя около сотни его людей. Когда огонь его наступающего фронта разнес обороняющихся на части, и безжалостно пронесся над ними.

* * *

Рукопашная схватка достигла редутов и они наполнились криками, когда Гвардейцы своими ногами обрушились во рвы, где их поджидали колья. Их товарищи продвигались по ним, идя по извивающимся телам, на столько обезумев, что даже не осознавая, что они делают.

Мушкетеры дали последний залп и отпрянули назад, освобождая место на огневом рубеже. Пики и секиры поднялись над валами, хоть Тамман и понимал, что он должен быть со стрелками, но Лорнар был мертв. Его люди сражались как демоны, но все это держалось на их моральном духе, и если им покажется, что он дрогнул …

Пикинер вскочил на гору тел и уставился на него, его левая рука метнулась с нечеловеческой быстротой. Он поймал древко пики, и дернул усиленными мышцами, Гвардеец вздрогнул, вцепившись изумлённо в пику.

Зашелестел стальной клинок, и голова отлетела прочь.

* * *

Две батареи арлаков рассредоточились и их канониры начали лихорадочно выкатывать орудия на позиции, чтобы остановить наступающих еретиков. До противника было шесть сотен шагов, втрое больше чем эффективный радиус поражения малагора — и они умерли в глубоком изумлении, когда раздался смертоносный ружейный залп.

* * *

Была отбита вторая волна нападающих, но сформировалась третья, которая продвигалась вперед по телам, и человек рядом с Тамманом заорал, когда острие пики оказалось у него в животе. Тамман бросился на его убийцу, хмыкнув, когда его тонкий меч, пронзил грудь насквозь и вышел сзади, он отбросил тело в сторону, снова хмыкая, когда мушкетная пуля ударилась в его нагрудный знак. Она отлетела в сторону, оставляя на Имперском композите длинный мазок свинца, и он срубил еще двух Гвардейцев. Но на этот раз ублюдки прорвались, он свободной рукой вырвал булаву из портупеи убитого, когда слева от него начала рассыпаться линия обороны.

“Следуйте за мной!” проревел он, и почувствовал как его люди устремились за ним, когда он рванулся навстречу прорвавшимся.

* * *

Передовые линии Шона пронеслись над пушками и телами их расчетов, и голодный рев разнесся над ними, когда они увидели первую группу пикинеров, сформированную у них на пути. Засвирестел его свисток, остужая их ярость и его усиленный голос разнесся сквозь грохот.

“Стой!”

Пятнадцать тысяч человек остановились как один, и пики поджидающих их Гвардейцев синхронно покачнулись вниз, блестя сталью.

“В первых рядах, на колени!”

Пять тысяч мужчин опустились на одно колено, готовя свои свои мушкеты, когда загремели барабаны Гвардейцев, и начал заряжать. Семь или восемь тысяч мужчин понеслись вперед, испуская боевой клич, и он наблюдал за их продвижением.

Триста метров. Двести.

“Целься!”

Сто. Семьдесят пять. Пятьдесят.

“По рядно — огонь!”

Волна пламени покатились от его припавшего на колено ряда, и передние ряды пикинеров рухнули ужасно поредев. Мужчины спотыкались и падали на тела своих товарищей, из-за чего наступающая группа заколебалась, выстрелил второй ряд. Треть Гвардейцев попадала, и группа совсем затормозилась, когда ураганный огонь пронесся над ними … и выстрелил третий ряд!

Уцелевшие пикинеры побросали свое оружие и побежали.

* * *

Капитан Итун видел, как его группа откатывается назад, когда Гвардейцы перевалили через парапет. Его люди дрогнули, потрясенные ужасом происходящем вокруг них и приготовился бежать, затем уставился в неверии, когда Господин Тамман набросился на противника с фланга. Огневой рубеж был достаточно широк, чтобы уместить ряд из пяти человек, но там не было никого, кроме него, потому что он опередил их всех … и это не имело значения.

Итун в неверии смотрел, как черная бронированная фигура обрушилась на Гвардейцев, с булавой в одной руке и узким мечом в другой. Ни один Пардалианец не сталкивался с полностью улучшенным воином за последние сорок пять тысяч лет, и любой Гвардеец, кто еще сомневался, что еретики были в союзе с демонами знал это сейчас лучше, чем кто-либо другой. С пути Господина Таммана отлетали отрубленные конечности и мертвые тела. В него летели пики, и металл визжал, когда невообразимый меч перерубал их.

“Малагорцы, вперед!” Закричал Итун и его люди взревели, выплескиваясь обратно на огневой рубеж от его призыва.

* * *

Все было закончено, отвлеченно подумал Рокас.

Линия огня тянулась вниз с севера в дымке порохового дыма, сокрушая все на своем пути и проносясь над обломками. Ни одна армия в мире не может передвигаться так, как эта, без единого копья, но еретики сделали это, и его люди оказались непригодны к встрече с ними.

Он тупо стоял, наблюдая, как распадется Войско, как его люди побросали оружие и побежали, и он не мог их винить. Было что-то ужасное о том тщательно спланированном, безжалостном продвижении. что-то, что подтверждало рассказы о демонах. и ни какая сила Матери церкви не могла остановить это.

Адъютант подбежал к нему, крича об отходе, и Рокас повернулся, будто в кошмарном сне, затем ахнул, сраженный огненным молотом.

Лорд Маршал упал на колени, в смятении и теряя сознание. Он перекатился на спину, глядя снизу вверх на его запаниковавшего адъютанта и затянутое дымом небо, и его затемненный разум удивился, как так быстро наступил вечер.

Но это не был вечер, вообще-то это была ночь.

Глава 29

Зловоние было столь сильным, что могло вывернуть желудок даже у статуи.

Одиннадцать тысяч Гвардейцев лежали мертвыми. Еще двадцать тысяч раненых валялись в Долине Келдак, скуля или крича … или лежали молча, приготовившись к смерти. Еще тридцать или сорок тысяч (подсчет был еще далек от завершения) ютились ошарашенные и не верящие произошедшему под прицелом их врагов.

Жалкая, избитая треть Святого Войска все еще находилась в бегах, пока темнота покрывала этот ужас.

И это действительно был ужас. Шон стоял рядом с полевым госпиталем, наблюдая за хирургами, и только его имплантаты удерживали содержимое его желудка. Пардалианцы имели хорошие практические знания в анатомии и весьма посредственные в предупреждении сепсиса, а их единственным обезболивающим и дезинфицирующим средством был чистый спирт. У них не было никаких медицинских бригад по восстановлению конечностей, поврежденных в боевых действиях, и ампутация была панацеей, по этому лечение таких ран было даже страшнее, чем их причинение.

Сенди и Гарри были в центре всего этого. Возможности Израиля не позволяли исцелять моральные страдания, но Брашан отправил к ним все болеутоляющие, которые были у него в лазарете, и ‘ангелы’ с железными лицами передвигались среди этого Ада, облегчая боль и используя Имперские антибиотики широкого спектра после анестезии. Гвардейцы, которые проклинали их как демонов умолкли в замешательстве, смотря, как они исцеляли своих врагов, и сотни из них, которые должны были бы умереть, оставались жить … но ничто из этого не снимало вины с экипажа Израиля.

Шон и Тамман навестили своих раненых — почти блаженных по сравнению с Войском — хотя их зона ответственности была не здесь, и Шон повернулся, чтобы посмотреть на факелы и фонари перемещающиеся на поле боя. Он вздрогнул и собрал в себе все силы для похода туда, в этот кошмар, но он должен был идти. Он расправил плечи и шагнул вперед против нескончаемого потока носилок, и Тиболд молча последовал за ним.

Он старался не думать, но он не мог перестать смотреть … или обонять. Запах крови и разодранной плоти, смешанный с рвотной вонью выворачивал внутренности, падальщики — среди них и люди — были уже заняты там, куда не доставал свет от движущихся факелов, и бледное свечение небольшой Пардалианской луны добавляло мрачности к этому ужасу.

На ‘Имперской Земле’ погибло больше людей, чем здесь, но они умерли мгновенно, не понимая это. Эти же люди умирали с криками, разорванные на части и искалеченные, и он был тем, кто планировал эти убийства. Он знал, что у него не было выбора, и что меньше четырех тысяч его людей было убито или ранено, потому что он получил это право, но этот лунный кошмар был чересчур.

Его взгляд помутился, и он споткнулся о тело. У него подкосились ноги и он опустился на колени перед его лейтенантом, стараясь что-то сказать, подыскивая объяснение его внутреннему состоянию, но слова не шли. Только ужасный хрип.

Тиболд опустился на колени рядом с ним, его карие глаза в лунном свете были темными, и жесткая рука коснулась его щеки. Шон уставился на него, скорчившись от стыда и самобичевания и от мучительной причастности к этому, и Тиболд второй рукой обхватил голову своего командира.

“Я знаю, парень,” пробормотал экс-Гвардеец. “Я знаю. Дураки называющие войны ‘восхитительными’ никогда не видели этого, черт бы их побрал.”

“Я-я-” задыхаясь выдавил из себя Шон, борясь со своим дыханием, и руки Тиболда соскользнули с его головы. Старик обнял его как обнимают любимого человека или ребенка, и наследный принц Шон Гор Макинтайр зарыдал у него на плече.

* * *

Тамман старался разместиться поближе к костру вместе со своими военачальниками, пока приходили и уходили адьютанты. Его импланты давали ему защиту от внешнего холода, но он тянулся к исходящему от огня свету, отказываясь думать о том, что лежит за пределами его досягаемости. Кольчуга на его правой руке затвердела, от засохшей на ней чужой крови, его импланты были заняты полдюжиной мелких ранок, и он никогда в жизни еще так не уставал.

Свистели браналки драгунов, сгонявших пленников в группы. Прибыл посыльный с докладом от войск Шона, посланный наблюдать за убегающими Гвардейцами. Посыльный просил ниогарков для сбора еще с полдюжины брошенных орудий, и Тамману пришлось приложить невероятные усилия, что бы вспомнить, кто же послал его к нему. Другой посыльный, прискакал на чахлом браналке и отрапортовал, что его люди собрали до четырех тысяч мушкетов, и испрашивал приказания, что он должен с ними делать? Ему, так же, пришлось разбираться и с этим, когда он увидел, как Шон с Тиболдом вошли в зону, освещаемую огнем костра.

Офицеры устало привстали, приветствуя их, и Тамман увидел как Шон поморщился, прежде чем он поднял руку, отвечая на приветствие. Лицо его друга было каменным, они изнеможденно обнялись и вместе уставились на огонь.

* * *

Стомалд закрыл глаза еще одному умершему, затем поднялся с ноющих коленей. Пленные священники и иподиаконы Храма не хотели иметь с ним ничего общего. Они плевали на него и поносили его, но их умирающие солдаты видели только его облачения и слышали только его утешающий голос.

Он прикрыл глаза, покачиваясь от усталости, и прошептал молитву за души умерших. За всех убитых с обеих сторон, а не только за тех, кто был на их стороне. Пардал столетия не видел ни такой резни, ни столь сокрушительной победы, но не было ликования у Стомалда на сердце. Благодарность, да, но никто не мог радоваться, видя такие страдания.

Нежное прикосновение придало ему сил, и он открыл глаза. Ангел Гарри стояла возле него. Ее сине-золотая одежда была забрызгана кровью, и ее лицо с прикрытым одним глазом было печально, но она смотрела на него с беспокойством.

“Ты должен отдохнуть,” сказала она, и он опьяненно покачал головой.

“Нет”. Ему было трудно произносить слова. “Я не могу.”

“Как давно ты ел?”

“Ел?” Стомалд моргнул. “Я завтракал, вероятно,” неопределенно сказал он, и она защелкала языком.

“Это было восемнадцать часов назад.” Голос у нее был строгий. “Ты никому не принесешь пользы, если ты свалишься. Надо что-нибудь поесть.”

Он зажал рот от этой мысли, и она нахмурилась.

“Я знаю. Но ты должен-” Она замолчала и начала смотреть вокруг, пока не заприметила Ангела Сэнди. Она сказала что-то на её языке, и Ангел Сэнди ответила ей на том же языке. Смех просочился из её глаз, но она протянула руку, и Ангел Гарри передала ей свою сумку с лекарствами, даже не убирая руки с плеча Стомалда.

“Пойдем со мной”. Он начал говорить, но она оборвал его. “Не спорь-марш,” приказала она, и повела его к кострам вдали, где готовили пищу. Он снова попытался протестовать, а, затем, позволил себе расслабиться, подчиняясь ее воле, и она еще что-то пробормотала на этом странном языке. Он вопросительно посмотрел на нее, но она только покачала головой и улыбнулась-грустной, нежной улыбкой, которая разлила тепло по его израненному сердцу — и ее руки сомкнулись вокруг него.

* * *

Правящий Круг сидел в молчании, когда первосвященник Вроксан отложил в сторону листок с семафорным донесением. Он разгладил его пальцами, затем засунул руки в рукава своей мантии, обхватив себя от холода, который не имел ничего общего с ночным холодом, и их взоры встретились. Даже епископ Корадо был бледен, а Френау сидел втянув голову в плечи.

Лорд Рокас был мертв, около сорока тысяч воинов Войска сбежало, из которых с оружием лишь менее половины; и тылы Войска под командованием старшего Капитана Ортака работали с неистовой скоростью, усиленно окапываясь в Долине Келдак. Доклад Ортака был лишен деталей, но одно было ясно. Войско не было разбито. Оно даже не было разгромлено. Оно было уничтожено.

“Теперь вы знаете это, Братья,” сказал Вроксан. “Мы не смогли сокрушить ересь, и, конечно, еретики скоро контратакуют.” Он взглянул на старшего Капитана — нет, Лорд Маршала — Сурака, и человек, который только что стал старшим офицером Гвардии посмотрел в ответ с окаменевшим взглядом. “Насколько серьезна ситуация, Лорд Маршал?”

Сурак поморщился от своего нового звания, затем расправил плечи.

“Даже с выжившими Ортака, у нас едва ли наберется семьдесят тысяч человек по всей Долине Келдак. Я пока не знаю сколько еретиков было развернуто против нас, но судя по нашим потерям, они, должно быть понесли гораздо больше. Я бы сказал, что они в принципе не могли бы собрать и вооружить такое их количество, даже с помощью дьявольских сил, но они это сделали, как это видно из результата. Я уже приказал отправить все пики в Долине Келдак к Ортаку, но я боюсь, что максимум, что они смогут сделать, это лишь притормозить еретиков. Они не смогут остановить их, если они продолжат наступать.”

Тихий вздох побежал вокруг стола, но Вроксан бросил по сторонам суровый взгляд, и все стихло. Сурак продолжал хриплым голосом.

“С разрешения Вашего Святейшества я прикажу Ортаку отойти к Ерастору, до тех пор, пока к нему не будут доставлены люди — и оружие. Он может проводить лишь сдерживающие операции, но если он останется на месте, еретики, безусловно, сокрушат его.”

“Подожди,” возразил Корадо. “Ведь Лорд Рокас говорил, что атакующие должны иметь в двое или трое больше людей, чем защищающиеся?”

Сурак посмотрел на Вроксана, и тот кивнул ему в отвечать.

“Да, он говорил так, и он был прав, Ваша Светлость, но эти расчеты ведутся для сражений, в которых ни одна сторона не имеет помощи демонов.”

“Вы предлагаете, сила Божья меньше, чем у демонов?”

Сурак никогда не был трусом, но он боролся с желанием вытереть лоб.

“Нет, Ваша светлость,” ответил он осторожно. “Я думаю, всем понятно, что демоны помогли еретикам, и до тех пор, пока я не получу подробный отчет Ортака я не могу сказать, как они это сделали, но это не то, что я имел в виду. Обратите, пожалуйста, внимание на следующие обстоятельства, Ваша светлость. Наши люди были побеждены, — ” от подобного прибеднения он скривил рот, как от прогорклого вина “-и они это знают. Они потеряли большую часть из их оружия. У Ортака есть около сорока тысяч человек, но из них едва ли двадцать тысяч имеют оружие, и их боевой дух — должно быть — подавлен. Еретики овладели всем оружием, оставленным на поле боя, которым они пополнят свои войска, и демоны они или нет, они знают, что они победили. Их боевой дух будет укрепляться на столько, на сколько наш ослабевать.”

Он остановился и поднял руки ладонями вверх.

“Если я прикажу Ортаку стоять, он будет стоять. И так же верно то, что он это сделает и, он будет уничтожен, Ваша светлость. Мы должны отступить, используя силу, которой мы все еще обладаем, можно замедлить противника до тех пор, пока на подмогу не подоспеют свежие силы.”

“Но, по вашим оценкам, Лорд Маршал,” произнес Вроксан: “нам не хватает численности для борьбы с еретиками на равных.” Голос Первосвященника был тверд, но внутри него чувствовалась тревога.

“Это так, Ваша Святость,” ответил Сурак: “но я верю, что у нас достаточно сил, что бы удержаться, по крайней мере, в Восточной части Долины Келдак. Я предпочел бы сделать именно так и открыть новое наступление с запада, так как у нас достаточно сил в Черисте и Тиргане. Но, однако, это не так, мы должны бороться с ними здесь. Я понимаю, что у Правящего Круга было желание победить эту угрозу исключительно собственными войсками, Ваше Святейшество, тем не менее, это более невозможно. Наши основные армейские формирования, от и до, были уничтожены, а не просто разбиты, и я боюсь, что мы должны созвать светские армии на востоке для священной Войны. Все армии, собранные в единое новое Войско под знаменами Храма, их будет — их должно быть — достаточно для победы … но только если мы сможем удержать еретиков в горах, пока они не соберутся. По этой причине, если нет других соображений, нужно приказать Ортаку задержать противника.”

“Я понял.” Вздохнул Вроксан. “Очень хорошо, Лорд Маршал, пусть будет так, как вы указали. Отдавайте ваши приказы, и Правящий Круг будет созывать князей.” Сурак поклонился, целуя подол облачения Первосвященника и удалился, с поспешностью, вызванной неотложными делами, после чего Вроксан оглядел стол еще раз.

“Что же до нас, Братья, я прошу всех присоединиться ко мне в Святилище, чтобы мы вместе помолились об избавлении от нечестивых.”

Глава 30

Шон Макинтайр стоял рядом с Сэнди, хмуро уставившись на карту местности. Тиболд и еще десяток других офицеров почтительно стояли вокруг, наблюдая как он и ‘Ангел Сэнди’ изучают карту, и абсолютная уверенность в их глазах вызывала в нем желание на них закричать.

После битвы за Йортаун прошло пять ‘местных’ дней. Армия Ангелов продвинулась за это время на сто тридцать километров, но теперь, прямо на её пути, находились подготовленные старшим капитаном Ортаком позиции, и как бы Шон ни старался, он не видел ни какого способа его обойти. В самом деле, он пришел к такому же выводу, который Тиболд предложил с самого начала: единственный способ обойти, был пройти через них, и это было причиной, из-за которой он был хмур.

Армия Шона имела абсолютное преимущество ведения боевых действий на открытом пространстве. Трофейное оружие с Йортауна составило двадцать шесть тысяч мушкетов, Шону этого хватило сполна, чтобы вооружить все пятьдесят восемь тысяч людей, и превратить их в мушкетеров, а также отправить несколько тысяч человек для укрепления Тирганского ущелья на западе. Брашан перегнал Израиль в горы по близости от Йортауна, что бы уменьшить время в пути до линкора. Автоматизированные мастерские под управлением Нархани подняли скорость модификации винтовок до сорока пяти сотен винтовок (с учетом байонетного кольца) за ночь, а Малагорские оружейники добавляли к этому еще почти тысячу своих каждый день, после того, как ‘ангелы’ рассказали о станках для нарезки стволов. К сожалению, более половины армии Шона были обучены, как пикинеры, и новобранцы все еще учились, с какой стороны нужно заряжать пули.

И даже несмотря на это, его войска были более подвижны и имели несравненно большую огневую мощь, чем любая другая Пардалианская армия. Новые, унифицированные стрелковые подразделения, которые он с Тиболдом организовал, могли поражать противника на дистанции в пять или шесть раз превышающей радиус обычного гладкоствольного оружия, и отсутствие древкового оружия сделало их гораздо более мобильными. Даже лучшие пикинеры были менее проворны со своими пяти метровыми пиками, а его вооруженные винтовками воины могли кружить вокруг тяжелых фалангов Гвардейцев. В сочетании с высоким темпом стрельбы, Армия Ангелов могла бы сократить в четыре или в пять раз свою численность в пользу мобильности.

К сожалению, Старший-Капитан Ортак это знал. У него было предостаточно пушек, поскольку Лорд Маршал Рокас понимал, что отсутствие простора под Йортауном уменьшило бы эффективность его пушек, и он оставил большую их части в тылу, отправив вперед лишь часть для поддержки, но в действительности, из примерно восьмидесяти тысяч его людей на самом деле вооружены были лишь половина из них. Чуть меньше двенадцати тысяч из них были Мушкетерами, которые на открытой местности не могли противостоять Армии Ангелов. Однако мало ли у них оружия или нет, но у него людей было почти на сорок процентов больше, чем у Шона, и все эти безоружные люди были заняты лопатами. Они были брошены на земляные работы выше Ерастора, закрывая Долину Келдак к северу от Мортана, при том что свои тылы он и не собирался прикрывать. Ни одна армия не могла обойти их. Мортан был непроходим более чем на девяносто километров вверх или вниз по течению от Ерастора, и местность к югу от реки была столь заболоченной, что никакие ниогарки не смогут протащить там ни артиллерию ни подводы.

Во многих отношениях, оборонительные возможности Ерастора были выше, чем даже Йортауна, и Шон с Тиболдом рассматривали возможность встретить Рокаса там. Но в конце концов, они приняли решение в пользу Йортауна, поскольку его ландшафт позволял Шону организовать свою засаду, хотя для простого оборонительного сражения, Ерастор был бы гораздо лучше. Все фланги были закрыты Хребтом Ерастор и рекой, что не оставляло противнику хоть многочисленному — хоть мобильному — какой либо лазейки. Он должен был атаковать в лоб, а если Ортак откажется выйти, Шону придется идти за ним … что означало, что множество Гвардейских мушкетеров могли сидеть позади своих укреплений, до тех пор, пока люди Шона не войдут в радиус поражения их оружия. Моральный дух Гвардейцев был ослаблен тем, что произошло под Йортауном, в то время как моральный дух Армии Ангелов вырос в обратной пропорции, и Шон знал, что его войска могли взять Ерастор. Но цена этого взятия приводила его в ужас.

Нахмурившись он углубился в изучение карты, и еще раз браня себя за то, что не поторопил развитие боевых действий. Ему потребовалось пять дней на преодоление пути, который Пардалианская армия могла пройти за три, если бы её подгоняли, и последствия обещали быть ужасными. Если бы он активнее наступал на пятки убегающему Войску, возможно, он выдавил бы Ортака из Ерастора еще до того, как старший капитан успел бы окопаться, и оправдывание себя тем, что его войска были вымотаны битвой под Йортауном, не приносило ему облегчения. Он должен был погнаться за ними с рассветом, несмотря на усталость, а не тратить напрасно целых два дня на погребения умерших и сбор брошенного Войском оружия, и он обругал себя за задержку.

Он, так же, хотел оторваться на Тиболда, что позволил ему задержаться, но это было бы несправедливо. Экс-Гвардеец чтил военные традиции, которые сформировались после Раскольнических Войн, а Пардалианские войны велись за территории. В идеале, сражений старались избегать, пытаясь переиграть соперника тактически, для чего были характерны сложные, почти формальные марши и контр марши до тех пор, пока они не достигли апогея, выливаясь или в формальные сражения или осады жизненно важных крепостей. Наполеоновская доктрина преследования и уничтожения врага была чужда местным военным силам. И это не должно было произойти, учитывая что мобильность даваемая ниогарками практически ничего не стоила, но это случилось, и сокрушительная победа, подобная произошедшей под Йортауном привела бы большинство войн к тому, что проигравшая сторона уже кричала бы, подчиняясь любым условиям. Но не в этот раз. Первосвященник Вроксан и Правящий Круг, возможно, не имели ни малейшего представления, что Шон и его незадачливые друзья, в действительности, собирались делать после, но они поняли, что они борются за свое выживание. Хуже того, они дрались, как им казалось, за свои души. Ох, было очевидно, что они были неразрывно связаны со светской властью, но они также не видели ни какого различия между “Божьей волей” и доминированием Храма над Пардалом. При таких обстоятельствах не было — не могло быть — ни какого приемлемого “условия” для “еретиков”, кроме полного истребления, и они занимались мобилизацией своих резервов. В течение еще следующих двух, максимум трех недель, тысячи свежих войск будет выдвинуто в Ерастор. Он должен был как-то разгромить позиции Ерастора до тех пор, пока не прибыло это подкрепление, и он внутренне сжался от мысли, что пострадают его люди, из-за того, что он облажался.

Его раздумья над картой начали упорядочиваться. Умом он понимал, что не всегда может быть найдено правильное решение, но он был еще молод. Постаревший на сотни лет после Йортауна, но еще достаточно молодой, чтобы верить, что должно быть решение, если он будет достаточно умен, чтобы его увидеть.

Чья-то рука коснулась его локтя, он повернул голову и увидел что Сэнди смотрит на него. На её лице уже не было той маски ужаса, которая была у неё в ту, первую, ночь после битвы под Йортауном, но, как и у всего экипажа Израиля, бойня, произошедшая в тот день, оставила на ней свой след. В её взгляде опять начали появляться искры веселья, однако в них стало меньше дерзости. Возможно, меньше самоуверенности, от гораздо лучшего понимания ужасной стоимости происходящего. Теперь же в этом взгляде без слов читался вопрос, и он вздохнул.

“Я не вижу ответа”, - сказал он по-английски. “Они соорудили слишком основательный заслон, и это, черт, моя вина.”

“Ох, чушь!” воскликнула она, также по-английски, сильнее сжав его локоть. “Мы все учимся по ходу дела, и последнее, что нам нужно, так это самобичевание себя за вещи, которые ты не можешь изменить. Мне кажется, что ты провел отличную операцию под Йортауном, а сейчас тебе предстоит поработать еще больше.”

“Конечно, я так и сделаю.” Он старался скрыть горечь в своем голосе. Его офицеры, возможно, не понимали по-английски, но они могли распознавать эмоциональные обертоны, и не было никакого смысла, поколебать их надежды. “К сожалению,” решительно продолжал он бодрым тоном, “плохие парни, тоже, неплохо поработали. Не в части увеличения своей численности, а в части укрепления позиций.” Он махнул рукой на пятнадцати километровое земляное укрепление, соединяющее каменистые отроги Ерастора с рекой. “Мы удивили Рокаса, сделав то, что он считал, было невозможно, но Ортак гораздо лучшее представляет наши возможности, и он хорошо закрепился, что бы обесценить все наши преимущества. Мы можем взять его наступая в лоб, но мы потеряем тысячи, и я просто не могу убедить себя, что это того стоит, Сэнди. Это не стоит того, что бы мы всего лишь получили доступ к компьютеру!”

“Это не только, наш доступ к компьютеру!” — сказала она яростно, затем сменила свой тон, когда несколько офицеров недоуменно на них уставились. Она покачала головой и продолжила более спокойно. “Это вопрос жизни и смерти для всех этих людей, Шон — ты знаешь это.”

“Да? И чья же это вина?” рявкнул он.

“Наша,” сказала она непреклонно. “Моя, если тебе будет угодно. Но это из-за того, что мы что-то упустили, а не сделали нарочно, и если мы все это затеяли, то мы должны довести все до конца.

Шон закрыл глаза и ощутил горечь от понимания, что она была права. Этот разговор они поднимали уже не один раз, и очередным перефразированием его сейчас ничего было не добиться. Кроме того, ему нравились Малагорцы. Даже если он не несет ни какой ответственности за их затруднительное положение, он все равно хотел бы помочь им.

“Я знаю,” сказал он наконец. Он открыл глаза и криво усмехнулся, затем погладил руку на своем локте. “И в этом твоей вины не больше, чем моей или Таммана или Брашана — или даже Гарри. Просто понимание того, что многие из них погибнут, из-за того, что я плохо поработал, достаточно тяжело.” Она хотела было что-то сказать, но он покачал головой. “О-о, ты прав. Люди совершают ошибки пока они учатся. Я знаю это. Я только хочу, что бы мои ошибки не приводили к гибели людей.”

“Ты должен делать все, что в твоих силах.” Ее голос был так нежен, что у него появилось желание её обнять, но одному только Богу было известно, как отреагировали ли бы его офицеры, если б он начал обнимать ‘Ангела’!

Он на самом деле почувствовал, как его рот растянулся в причудливой улыбке от этой мысли, и он, сложа руки за спину, снова медленно двинулся вокруг стола, изучая карту местности со всех ракурсов. Если бы только существовал способ использовать его подвижность! Кто-то — кажется это был Натан Бедфорд Форрест — как то сказал, что война была вопросом “как быть раньше всех и больше всех,” все же одна действительная слабость в позиции Ортака была, это её протяженность, а не численность войск. Её фронт составлял пятнадцать километров — даже больше, с учетом выступов в его земляных укреплениях — что дало ему едва две тысячи вооруженных людей на километр, даже если он не оставит никаких резервов. Конечно, у него еще было тридцать или сорок тысяч, которые он мог бы послать, подобрать оружие своих павших товарищей, но даже так он был на пределе. Если бы Шон мог взломать его фронт в любом месте, и оказаться позади этих укреплений, он мог бы смести их, словно веником. Но у него не было ни какой возможности -

Он неожиданно замолчал, и его глаза сузились. Он стоял совершенно неподвижно, уставившись на карту, в то время как работал его мозг, а затем он начал улыбаться.

“Шон? Шон?” Сэнди пришлось позвать его дважды, прежде чем он резко поднял глаза. “Что?” спросила она, и его улыбка стала более свирепой.

“Я хочу использовать его ошибки,” сказал он. “Я размышлял о том, как нас заблокировал Ортак, и что я должен был думать о том, как он заманил себя в ловушку.”

“В ловушку?” спросила она растерянно, и он подозвал Тиболда поближе и указал на карту.

“Может ли пехота пройти через эти болота?” спросил он на Пардалианском, и теперь настала очередь экс-Гвардееца хмуриться на карту.

“Только не пикинеров,” сказал он через мгновение, “но вот мушкетеров можно было бы провести.” Он склонил голову набок, сравнивая изысканно подробную, предоставленную ангелами, карту со всеми картами, которые он когда-либо видел раньше, потом постучал указательным пальцем по южному краю болота. “Я всегда думал, что здесь плохая почва шире, вдоль южной стороны долины,” сказал он медленно. “Мы могли бы, вероятно, провести отряд по этой узкой полосе за, э-э, десять или двенадцать часов. Но не с пушкими или пиками, однако, Господин Шон. В этих болотах практически нет твердой земли. Возможно вам удастся протащить несколько легких пушек, но любая тяжелая пушка утонет в мгновение ока. И даже после того, как вы пройдете через болото, земля между ними и рекой еще достаточно мягкая, чтобы замедлить вас.”

“Будет ли Ортак ожидать от нас что-либо подобное?” спросил Шон, и Тиболд быстро покачал головой.

“У него такие же карты, которые мы имели до вас и анг-” экс-Гвардеец не договорил слово, вспомнив, как Господин Шон и ангелы постоянно пытались заставить людей их так не называть. На мгновение его лицо загорелось, но затем он улыбнулся своему высокому молодому командиру. “У него такие же карты какие всегда были у нас раньше. Кроме того, капитан Гвардейцев не стал бы даже рассматривать вероятность того, что можно вообще оставить пики и пушки.”

“Вот это то, что я надеялся от вас услышать,” пробормотал Шон, и его мозг загудел, рассчитывая время и расстояние. Мортан, шириной в три километра выше и ниже Ерастора, совершенно не имел здесь бродов, его можно было перейти лишь в Малце, небольшом городке в девяноста с лишним километрах ниже ее слияния с рекой Ерастор. Если он повернет на запад, за пределы видимости укреплений Ортака, и сбросит одновременно достаточно плотов … Или, если на то пошло, могли бы его инженеры сколотить подходящие мосты? Он сосредоточился, задумавшись на мгновение, затем покачал головой. Нет, это займет в лучшем случае два или три дня, если это вообще получится, а у него не было возможности в пустую потерять два или три дня.

“Все в порядке, Тиболд,” сказал он. “Вот что мы сделаем. Первое …”

* * *

Старший Капитан Ортак стоял в окопе центрального бастиона, уставившись на запад. Моросящий дождь заполнял серой пеленой Долину Келдак, ограничивая видимость, но он знал, что было там, и он выдохнул с благодарностью к его врагам, за отсутствие инициативы. Каждый день, прошедший без нападения, не только помогал поднять боевой дух его силам, но и приближал на один день тот момент, когда прибудет подкрепление, в котором он отчаянно нуждался.

Он напрягал глаза, пытаясь разглядеть детали земляных укреплений еретиков, возводимых напротив его укреплений. Часть его вздрагивала каждый раз, когда он думал о цене, которую придется заплатить за их взятие, когда Святое Войско будет укреплено и возобновит наступление, но даже это не могло поколебать его благодарность. Он знал, как он был слаб, и если еретики были бы готовы бросить войска прямо на него в любом месте-

Он вздрогнул, и не из-за дождя. Он не любил стоять спиной к реке, но Ерастор можно было перейти вброд практически на всем его протяжении. Если бы он захотел, он мог бы отойти обратно за него, хотя он должен был отказаться от этой идеи из-за военного обоза, а еще, это было лучшее — вероятно единственное — место, в котором можно было остановить войска с запада. Призванные рабочие строили еще одно укрепление в его тылу, в Бариконе, но Барикон лучше подходит, чтобы выдержать атаки с востока. Нет, он должен был удерживать еретиков здесь, если он не хочет выпустить их из долины Келдак, и если они когда-то вырвутся из герцогства, их возможности для маневра возрастут стократно. После того, что они сделали с Лорд Маршалом Рокасом в Йортауне, этого было достаточно, чтобы мороз пробрался в самое крепкое сердце.

Он укутался в свой плащ и в задумчивости пошевелил губами. Семафорная сеть по всему Малагору была перерезана, но она продолжала работать к востоку от него, и депеши Храма были не столь пугающими, чем они должны были бы быть. Светские феодалы были медленными на подъем, но Гвардейцы основательно опустошили свои гарнизоны во всех восточных королевствах, и пятьдесят тысяч человек были уже на пути к нему. А еще хороший момент был в том, что начали приходить первые обозы с оружием. Там было не так много, как ему бы хотелось, особенно учитывая то, сколько еретики захватили в Йортауне, но он все же получил восемь тысяч пик и более пяти сотен мушкетов. Если отчеты с Йортауна были верны, еретики нашли какой-то способ довести дистанцию поражения обычных и малагорских мушкетов до дистанции нарезных винтовок, в следствии чего потери будут чудовищными, даже если удастся вооружить всех Гвардейцев до единого, но этот фактор будет играть не столь существенную роль при атаке стационарных укреплений, чем на открытой местности. Им необходимо будет найти какое-нибудь решение против столь мощного огня еретиков в будущем, и Ортак уже рассматривал возможность перераспределения соотношения огнестрельного оружия и пик, но на данный момент он был пробкой в горле бутылки, и казалось, что еретики не хотят приносить себя в жертву, чтобы удалить её.

Он вздохнул и встряхнулся. Темнело, а у него было еще предостаточно ожидающей его бумажной работы, чтобы задержать его до полуночи. По крайней мере, лучше быть в своих покоях в Ерасторе, чем в палатке посреди поля, сказал он себе криво улыбаясь, он повернулся и подозвал своего браналка.

* * *

Шон Макинтайр спешился и вытер капли дождя со своего лица. Он мог бы использовать его импланты, чтобы оставаться сухим, но это было бы несправедливо по отношению к его войскам, что, вероятно, было глупо, но он решил так. Он усмехнулся собственному упрямству и почесал холку браналка, слушая его негромкое посвистывание от удовольствия, и пытался скрыть свое беспокойство за промокший насквозь отряд.

Это заняло больше времени, чем планировалось, и дождь был сильнее, чем предсказал метеорологический зонд Израиля. Холодный фронт опускаясь вниз по долине встретил теплый фронт из Санку и Келдака, и последний прогноз Брашана предупреждал, что по крайней мере еще двадцать часов будет идти проливной дождь, возможно с грозой. Это сделает землю еще мягче и передвигаться будет еще труднее, и броды под Малцем окажутся еще глубже под водой, но, по крайней мере, это не выглядело так, что Мортан достигнет критической отметки. Или, подумал он мрачно, еще нет.

Тиболд пришпорил своего браналка и пристроился с ним рядом.

“Капитан Джуал добрался до места разбивки лагеря, Господин Шон.” Тон экс-Гвардейца заставил Шона повести бровью, и Тиболд вздохнул. “Оно по локоть в воде, Мой Господин.”

“Красота.” Шон закрыл глаза и глубоко вдохнул, затем отправил по своему имплантированному кому сообщение на катер Сэнди, парящий в небе. “У нас здесь, внизу проблема,” отрапортовал он. “Место для разбивки лагеря под водой.”

“Черт. Подожди секундочку,” ответила она, опрашивая свои датчики и ругая себя за то, что не проверили их раньше. Она нахмурилась, подключившись через нейро интерфейс к датчикам, сканируя пространство перед отрядом, затем ее глаза просветлели. “Ладно. Если вы пройдете еще шесть километров на юг, уровень земли там выше.

“Дрова?” спросил он с надеждой.

“Боюсь что нет,” ответила она, и он вздохнул.

“В любом случае спасибо.” Он повернулся к Тиболду. “Скажите Джуалу он найдет возвышенность, если примет немного южнее и продолжит двигаться еще около часа.”

“Так точно, Господин Шон.” Тиболд даже не спрашивал, от куда его командир это знал; он просто развернул своего браналка и поскакал в наступающую темноту, а Шон откинулся в своем седле и вздохнул.

У него было двадцать пять тысяч человек, идущих по грязи в направлении бродов, которые к тому моменту, когда они к ним подойдут, должны быть не столь глубокими, что бы их можно было преодолеть, и он уже начинал задумываться, а правильно ли он поступил. Дни на Пардале были длинными, и по хорошим дорогам (а Пардалианские дороги заставили бы любого Римского императора умереть от зависти), регулярная пехота, в хорошую погоду, преодолевала по пятьдесят километров в день. При походе же по пересеченной местности в дождь, на открытом пространстве, они делали от силы тридцать, и они еще даже не достигли болота. Люди все же были в гораздо лучшем настрое, чем он считал возможным в данных обстоятельствах, но они шли в течение трех изнурительных дней, главным образом, в дождь и без горячей пищи. Даже для человека с полным био улучшением, этот поход не приносил удовольствие; для обычного же человека, это было чистейшее, изнурительное мучение, и они были едва ли на пол пути к бродам.

Он прокрутил в голове последние сообщения от их скрытых развед модулей. Ортак получил новое оружие, но до подхода какой либо помощи было еще по крайней мере двенадцать дней. Даже если допустить, что его отряд задержится в пути больше, чем предполагалось, Шон должен возвратиться на север Мортана в течение еще четырех дней, но он с ужасом думал, как они рискуют от такой поспешности. Крестьяне из долины разбежались, когда наступало Святое Войско, и войска Храма подобрали и съели уже все, что только оставалось на заброшенных фермах. До сих пор их еще сопровождали ниогарки, но их отправят домой, когда отряд подойдет к болоту. Оттуда, пехота Шона вынуждена будет упаковать все свои припасы — в том числе боеприпасы — на спины, и это дает им не больше, чем недельный запас еды. Что означало, что если его план удивить Ортака не сработает, у него будет двадцать пять тысяч голодных людей в ловушке между Ерастором и подоспевшим подкреплением Гвардейцев.

По крайней мере, Ортак до сих пор им подыгрывал. Старший капитан ‘знал’, что местность к югу от реки была непроходимой, и у него было слишком мало вооруженных людей, что бы распылять их из его подготовленных позиций. Он выставил пикеты на Востоке Ерастора, но они были очень близко к мостам. Было все еще непросто приспособиться к ограничениям до-технического общества, и, несмотря ни на что, Шон чувствовал дискомфорт, от того что они не прятались. Его отряд был едва ли в пятидесяти километрах от позиции Ортаки, и трудно было поверить, что Ортак не подозревает ни о чем, что он делает, но доклады старшему капитану и Сэндина отчеты от подслушивающих развед модулей все же подтверждали, что он ничего не подозревает.

Сырость вокруг натолкнула Шона на мысль. Жалкие, какими сейчас были он и его войско, они несли самое смертоносное оружие, из известных человеку: сюрприз. И, по крайней мере, если он все испортит, этого не произойдет, из-за того, что Гвардейцы застанут его врасплох.

Он еще раз пришпорил своего браналка, приняв в седле прежнюю позу и потрусил вперед вдоль отряда.

* * *

Отец Стомалд шагнул внутрь командной палатки и остановился. Ангел Гарри стояла в одиночестве, глядя на карту, не подозревая о его присутствии, и ее плечи были напряжены.

Молодой священник колебался. С одной стороны ему не хотелось её беспокоить, а с другой, ему хотелось подойти поближе. Ангелу не требовался комфорт простых смертных, но Стомалд чувствовал себя виноватым, что он все меньше и меньше думал о ней, как ему подобало бы.

Ангелы были вынуждены разделить свои обязанности, что вполне естественно было запланировано, и часть этих обязанностей Ангела Гарри была быть в постоянном контакте со Стомалдом. Боевые действия в войне, в ловушку которой все они попали, были задачей Господина Шон и Господина Таммана, но отвечать за последствия этих действий было задачей Стомалда. Он был тем, кто все это начал, каковы бы ни были его намерения, и он был тем, кто должен нести бремя заботы о жертвах. Он принял это бремя, что для него было лишь продолжением его обязанностей священника, и его собственная вера направляла его взвалить на свои плечи этот груз ответственности, даже если бы он и мог каким-то образом избежать этого. Но он был не одинок перед суровым требованиями своих обязанностей, как у Господина Шона и Господина Таммана были Тиболд и Ангел Сэнди, у Стомалда была Ангел Гарри. Однако каким бы не было мрачным бремя, и какими бы ужасными последствиями войны и ее ужасах он не столкнулся бы, она была всегда рядом, всегда готовая придать ему силы и поддержать его, когда он спотыкался. И поэтому, подумал он, он и пришел, чувствуя такие вещи, о которых он не мог — и не должен — чувствовать.

Но знание того, что ты не должен так поступать и останавливать себя от совершения этого поступка, это были две совершенно разные вещи. Она казалась такой молодой, и она отличалась от Ангела Сэнди. Она была … нежной, какой то. Благородной. Ангел Сэнди глубоко переживала — никто из тех, кто видел её лицо в ту ночь под Йортауном, не может в этом усомниться — и все же у неё была ярость толмака, которой не хватало Ангелу Гарри. Никто и никогда не мог назвать Ангела слабой, но Ангел Сэнди и Господин Шон были родственными душами, которые отбрасывали нерешительность, как отбрасывают слишком маленькую одежду всякий раз, когда это было нужно. Их взоры всегда были обращены на следующую битву, следующую задачу, тогда как Ангел Гарри была той, к кому инстинктивно обращаются в беде, как если бы или они, или Стомалд, чувствовали сострадание в ее сердце. Любой Ангел, конечно, должен быть особенным, но Стомалд видел, как даже самые закаленные солдаты провожали глазами Ангела Гарри. Армия последовала бы за Господином Шоном или Ангелом Сэнди или Господином Тамманом против самого Ада, но в их сердцах была Ангел Гарри.

Также, как и в сердце Стомалда, а еще …

Священник вздохнул, и его глаза потемнели, когда он признал истину. Его любовь к Ангелу Гарри была неправильной, ибо это было не то чувство, которое должен испытывать мужчина по отношению к святому посланнику Бога.

Она услышала его негромкий вздох и обернулась, и он был потрясен, увидев слезы в ее одном здоровом глазе. Она вытерла их так же быстро, как и повернулась, но он видел их, и, прежде чем он вспомнил, кто она, он потянулся к ней.

Он замер, с вытянутой рукой, в шоке от его собственного безрассудства. О чем он думает? Она была ангелом, а не просто красивая молодая женщина, какой она являлась. Не он ли учился полагаться на её силу? Обращаться к ней за утешением, когда его собственная усталость и печаль стольких смертей давила на него? Как он смеет протягивать руку, чтобы утешить ее?

Но он не увидел гнева в ее взгляде, и его сердце затрепетало с любопытством и ноющей радостью, когда она взяла его за руку. Она сжала ее и повернула голову, оглядываясь назад, на карту на столе, а Стомалд все стоял, держа ее за руку, переполненный нахлынувшими эмоциями. Это было так хорошо, так естественно, стоять с ней, как если бы это было то место, где он и должен был быть, но чувство вины перечеркивало тот подъем, что он испытывал. Он знал о ее красоте, о ее прекрасном сочетании силы и нежности, и он жаждал больше, чем он когда-либо желал чего-то еще, кроме служения Самому Богу, что бы это мгновение длилось вечно.

“Что случилось?” спросил он наконец, и внутреннее беспокойство в его голосе, удивило даже его.

“Я просто — ” Она замолчала, затем слегка встряхнула головой. “Я просто волнуюсь за Шона,” негромко произнесла она. “Уровень воды в реке растет, сколько им еще идти, и шансы, когда они туда попадут …” Она глубоко вздохнула и посмотрела на него слегка улыбаясь. “Глупо с моей стороны, не правда ли?”

“Не глупо,” не согласился Стомалд. “Вы беспокоитесь, потому что вы заботливы.”

“Может быть.” Она по-прежнему держала его за руку, но другая ее рука провела пальцем по маршруту движения Господина Шона, и она перешла на шепот. “Я иногда чувствую себя такой виноватой, Стомалд. Виноватой, за то, что беспокоюсь за Шона больше, чем за кого-либо другого, и за то, что послужило причиной всего этого. Это моя вина, вы знаете это.”

Стомалд вздрогнул, и его наполнила ненависть к самому себе, когда он осознал свою собственную ревность. Он ревновал ее за беспокойство о Господине Шоне! Его испугали эмоции, которые ему не подобало, но, затем до него дошел смысл сказанных ею слов, и он отбросил исследование своих чувств.

“Вы не виноваты. Это была наша вина в том, что мы прикасались к вам своими нечестивыми руками.” Он опустил голову. “Это была моя вина, а не ваша, Миледи.”

“Нет, моя!” резко сказала она и он подняв взгляд смутился ее гнева. Ее единственный глаз уперся в него, и она яростно покачала головой. “Даже не думай так, Стомалд! Вы сделали то, чему учила вас ваша Церковь, и — ” Она замолчала, прикусив губу, потом кивнула сама себе. “И это вы знаете еще далеко не все из того, что здесь происходит, даже до сих пор,” добавила она с тихой горечью.

Стомалд уставился на нее, растроганный до глубины души за ее готовность прощать человека, который почти сжег ее заживо, но все же сбитый с толку ее словами. Она была ангелом, и ангелом способным знать то, что не доступно ни одному смертному, но ее голос предполагал, что она имела в виду не только это. Недоумение, наполнило его, и он схватился за первое, что пришло ему в голову.

“Вы слишком сильно беспокоитесь о Господине Шоне, не так ли, Миледи?” спросил он и, возможно, прикусил себе язык. Вопрос был слишком близко к его собственному запретному желанию, и он ждал, что она разозлиться, но она только кивнула.

“Да,” сказала она тихо. “Я беспокоюсь о них о всех, но особенно о Шоне.”

“Я вижу,” сказал он, и его сердце пронзил предательский клинок. Он услышал боль в собственном голосе и попытался повернуться и убежать, но ее пальцы нежно, но сильнее, чем сталь, удержали его, не причиняя ему вреда, и как бы он не пытался, их взгляды встретились.

“Стомалд, я-” сказала она, потом покачала головой и сказала что-то еще. Она говорила сама с собой, на своем родном языке, на котором она разговаривала с Ангелом Сэнди и их Защитниками. Стомалд не мог понять ее слов, но он распознал любопытную концовку, её суть, и его сердце забилось, когда она усадила его на табурет. Он сел, повинуясь, на него, как всегда испытывая неловкость от того, что сидит в ее присутствии, и она сделала глубокий, глубокий вздох.

“Я очень сильно беспокоюсь о Шоне,” сказала она ему. “Он мой брат.”

“Ваш —?” Стомалд изумленно уставился на нее, пытаясь понять, но его разум отказывался принять это. Он предполагал, мечтал, надеялся, но он никогда бы не поверил. Господин Шон был смертным, однако на него, возможно, сошла Божественная благодать, но если он был ее брат, если кровь смертных могла смешиваться с кровью ангелов, тогда -

“Пришло время, чтобы вы знали правду,” спокойно сказала она.

“… правду?” повторил он, и она кивнула.

“Есть причина, по которой Сэнди и я постоянно настаивали, что бы вы не относились к нам, как к ангелам, Стомалд. Понимаете, мы не они.”

“Не они?” повторил он тупо. “Не … кто, Миледи?”

“Ангелы”. Она вздохнула, и его потрясло выражение ее лица. Она уставилась на него, с нежностью в её одноглазом взгляде, как будто она боялась его реакции, но он мог только смотреть вдаль. Не ангелы? Это было … это было нелепо! Конечно, они были ангелами! Это было то, почему он проповедовал их послание своим людям и причина по которой Матерь-церковь объявила на них Священную Войну! Они должны быть ангелами!”

“Но-” начал было он хриплым и дрожащим голосом, и обхватил себя руками, как если бы он спасался от пронизывающего ветра. “Но вы — ангелы. Чудеса сотворенные вами, что бы спасти нас, ваши одежды, — а все те действия, которые мы все видели, совершаемые Господином Шоном и Господином Тамманом, согласно вашим указаниям!”

“Это вовсе не чудеса,” сказала она все так же тихо, будто моля его о понимании. “Они-ох, как же мне объяснить тебе?” Она отвернулась, сложив руки на груди, и выпрямив спину словно шомпол. “Мы … можем сделать множество вещей, которые вы не можете,” сказала она наконец, “но мы смертные, Стомалд. Все из нас. У нас просто есть инструменты, навыки, которых у вас еще нет, но если бы у вас были эти инструменты, вы могли бы делать все, что вы видели из того, что делали мы и даже больше.”

“Вы … смертны?” прошептал он, и даже через вихрь путаницы, разрушающей всю его уверенность, он внезапно ощутил нахлынувшую радость.

“Да,” сказала она тихо. “Прости меня, пожалуйста. Я … Я никогда не хотела обманывать тебя, никогда не имела в виду …” Она замолчала, пожимая плечами, и его сердце сжалось, когда он понял, что она плачет. “Мы никогда не хотели что бы это случилось, Стомалд.” Ее прекрасный голос был хриплым и сдавленным. “Мы только … мы хотели только, добраться домой, а потом я побежала прямо на Тиболда, и он выстрелил в меня и доставил меня в Крагсенд, и как-то это все-”

Она яростно покачала головой и повернулась к нему лицом.

“Пожалуйста, Стомалд. Пожалуйста, поверь, мы никогда, ни за что, не хотели причинить никому вреда. Не тебе, не твоим людям, не даже Правящему Кругу. Это просто … случилось, и мы не могли позволить церкви уничтожить вас за то, что мы спровоцировали!”

“Добраться домой?” Стомалд поднялся с табурета, подошел и стал прямо перед ней, уставившись на ее заплаканное и счастливое лицо, и она кивнула. “Домой … куда?” спросил он нерешительно.

“Туда.” Она указала на небо, невидимое сквозь крышу шатра, и на какое то мгновение чистый ужас наполнил священника. Звезды! Она была со звезд, а Писание говорит, что именно демоны изгнали Человека из небосвода -

Его охватила болезненная паника. Он сделал именно то, в чем его обвинял Правящий Круг? И он отдал свою преданность Великим Демонам, которые стремились только к разрушению всех дел Божьих?

Но затем, так же быстро, как и появился, страх прошел, с ума сойти. Кем бы она не была, Ангел Гарри — или кто там она есть на самом деле — она не демон. Он видел слишком много её боли среди раненых и умирающих, слишком много нежности и сострадания, что бы поверить в это. И Писание однозначно говорит, что демон, большой или маленький, не может говорить на Святом Языке, но она говорила на нем каждый день! Всю свою жизнь, Стомалда учили незыблемости Писания, но теперь он столкнулся с действительностью едва ли не более страшной, чем возможность того, что она может быть на самом деле демон, так как если она пришла со звезд, Писание говорит, что она демон, и все то же Писание доказывает обратное, что она не могла быть им.

Он почувствовал, как краеугольный камень его жизни перевернулся у него под ногами, подобно мокрому, предательскому песку, и его всего охватил страх. Но даже при том, что страх пытался им овладеть, он обратился к своей вере в нее. Ангел она или нет, он ей доверял. А еще более чем доверял, признался он сам себе. Он её любил.

“Расскажи мне,” попросил он, и она шагнула вперед. Она положила руки ему на плечи и посмотрела ему в лицо, и он почувствовал, как от нежного прикосновения её пальцев его страх улетучился.

“Я расскажу. Я тебе расскажу все. Некоторое из этого будет сложно понять, может быть, даже практически невозможно — в начале, по крайней мере, — но я клянусь, что это правда, Стомалд. Ты будешь доверять мне достаточно, что бы верить мне?”

“Конечно,” сказал он просто, и абсолютная уверенность в его голосе была слегка неожиданной даже для него.

“Спасибо,” сказала она тихо, затем глубоко вздохнула. “Первое, что ты должен понять,” сказала она более оживленно, ” это что же произошло — не только здесь, на Пардале, но там, так же- ” она опять кивнула на крышу шатра “шестнадцать тысяч ваших лет назад.”

* * *

Прошло несколько часов. Стомалд потерял счет, сколько раз он вынужден был останавливать ее для более развернутого объяснения, и в его голове была каша из того, что она рассказала. Это было безумием, невозможным, анафемой, чтобы все, чему его когда-либо учили … и он поверил каждому слову. У него не было выбора, и неистовый смысл удивления смешался с шоком и мучительным разрушением такой уверенности.

” … вот такой его размер, Стомалд,” сказала она наконец. Они сидели на соседних табуретах, и свечи в фонарях у палатки уже практически погасли. “Мы никогда не хотели причинить кому-либо вред, и не хотели кого-либо обманывать. Мы пытались сказать вам, что Сэнди и я не ангелы, но никто, похоже, в это не верил, и если бы мы настаивали и разрушили бы вашу сплоченность, когда Церковь приняла решение убить вас всех, из-за того, что мы начали-” Она несчастно пожала плечами и он медленно кивнул.

“Да, я понял.” Он погладил колени, затем облизал губы и выдавил натянутую улыбку. “Я всегда удивлялся, почему вы и Анге-вы и Сэнди настаивали на том, что бы мы не называли вас ‘Ангелами’, когда мы с вами общались.”

“Сможешь … сможешь ли ты простить нас?” спросила она тихо. “Мы никогда не хотели оскорбить ваши убеждения или использовать вашу веру против вас самих. Действительно не хотели.”

“Простить вас?” Он улыбнулся более естественно и покачал головой. “Тут нечего прощать, Миледи. Вы те, кто вы есть, и правда есть правда, и если Писание ошибается, возможно, вы-Божьи посланники. Исходя из того, что вы говорите, этот мир провел тысячи и тысячи лет неведения по пути к истине и живя в страхе перед злом, которое более не существует, и, конечно, Бог может послать кого Он пожелает, что бы показать нам правду!”

“Тогда … ты не сердишься на нас?”

“Сердиться, Миледи?” Он энергично покачал головой. “Существует множество моментов из твоего рассказа, которые я не понимаю, но Леди Сэнди была права. После того как начали развиваться события, я и все, кто последовал за мной, были бы уничтожены Матерью-церковью без вашей помощи. Как я могу сердиться на вас за спасение моего народа? И если Писание неправильно, тогда епископы и первосвященники, так же, должны научиться понимать и принимать это. Нет, Леди Гарри. Я не говорю, что все наши люди смогут принять то, что вы мне рассказали. Но придет день, когда они смогут и будут знать правду, и, когда они будут свободно путешествовать к звездам без страха перед демонами и проклятиями, они больше не буду сердиться на вас, так же, как не могу сердиться и я.”

“Стомалд,” сказала она тихо, “ты замечательный человек.”

“Я только деревенский священник,” возразил он, испытывая неловкость и прилив радости от свечения в её взгляде. “Рядом с вами, я невежественный ребенок, играющий в грязи на берегу маленького ручья.”

“Нет, это не так. Единственная разница между нами в образовании и доступе к знаниям, отсутствующими в вашем мире, а я выросла с этими вещами. Ты этого не знал, и если бы мы поменялись местами, я сомневаюсь, что я могла бы принять истину так, как её принял ты.”

“Принял, Миледи?” Он засмеялся. “Я все еще пытаюсь поверить, что это не сон!”

“Нет, это не сон,” повторила она с улыбкой, “и по тому, ты такой замечательный.” Ее улыбка превратилась вдруг в ухмылку. “Я всегда удивлялась, что на самом деле чувствовал Отец, когда Дахак начал ему рассказывать действительную человеческую историю. Теперь я знаю, как, должно быть, чувствовал себя Дахак, во время подобного объяснения!”

“Я бы хотел однажды встретиться с этим ‘Дахаком’,” задумчиво произнес Стомалд.

“Ты с ним встретишься,” заверила она его. “Я не могу дождаться, чтобы забрать тебя домой и познакомить тебя с Мамой и Папой!”

“Забрать …?” Он, прищурившись, уставился на нее, потом застыл, когда она протянула руку и, обхватив его лицо теми сильными как сталь, и одновременно очень нежными пальцами.

“Конечно, Стомалд,” сказала она очень тихо. “Почему ты думаешь, я захотела рассказать тебе правду?”

Он уставился на нее с недоверием, и тогда она наклонилась и поцеловала его.

Глава 31

Тамман стоял, потягивая дымящуюся кружку чая и стараясь удержать зевоту. Предсказанная вчера Брашаном гроза ушла вверх по долине, и весь лагерь был по щиколотку в грязи. Обеспечение санитарии у Пардалианцев было поставлено гораздо лучше, чем в большинстве до индустриальных армий, и он с Шоном опирались на этот базис, но тем не менее было просто невозможно разместить сорок или пятьдесят тысяч человек в лагере без последствий. В сочетании с диетическим рационом, уборные сдерживали такие вещи, как дизентерия в допустимых пределах, пока земля не сбила все в липкий суп, и все были насквозь мокрые и несчастные.

Он потянулся, и с благодарностью подставил лицо под лучи утреннего солнца. Дождь уже двинулся дальше вверх по долине, и он по-прежнему увеличивал уровень Мортона, но купаясь в солнечных лучах он чувствовал, как у него поднимается настроение, и даже озабоченность Шона их медленным прогрессом переместилась на второй план.

К нему приближался звук чавкающей под ногами грязи, он повернулся и увидел Гарриет и Стомалда. Старший капитан Итун упомянул, что священник и “Анг-Леди Гарри” провели несколько часов в командной палатке прошлой ночью, и он удивлялся, почему Гарри сама не упомянула об этом. Теперь он обнаружил едва заметные изменения в их поведении и жестах, когда они приблизились к нему, и он удивленно поднял брови.

“Тамман.” Гарриет кивнула, когда он коснулся своей кольчуги в знак уважения, которым он и Шон всегда приветствовали “ангелов,” но в них что-то было еще, и он размышлял, что же, черт возьми, она и Стомалд обсуждали вчера вечером. Конечно, она не-?

Вопрос, должно быть, был написан у него на лице, она твердо встретила его взгляд и кивнула. Его глаза расширились, и он быстро оглянулся.

“Не могли бы вы, ребята, не на долго нас оставить, Итун?” спросил он.

“Конечно, Господин Тамман.” Человек, который стал его распорядителем после битвы под Йортауном кивнул и махнул рукой остальным в его окружении. Они отошли подальше от костра, в утренний туман, и Тамман повернулся к Гарриет.

Между ними повисла минута молчания, и выражение лица Стомалда подтвердило его худшие подозрения. Этот человек знал. Это было видно по его настороженным глазам … и как близко он стоял к Гарриет. Тамман почувствовал, как его губы расплылись, и он фыркнул. Он видел это в последние несколько недель, и он во общем-то и не ожидал, что Гарри будет его возлюбленной навсегда. Ни один из них не был — нет, поправился он, ни один из них не был готов — осесть, как Шон и Сэнди, и он сказал себе, что он был достаточно взрослым, чтоб справиться с этим. Ну, возможно, он и был взрослым, но это его все же задело. Не то, чтобы он мог винить Стомалда. Священник был хорошим человеком, даже если при их первой встрече с Гарри он пытался совершить ритуальное убийство, и он разделил её сострадание, которое было неотъемлемой частью Гарри.

Но ни что из этого не меняло тот факт, что она не обсуждала свое решение, чтобы сказать ему правду! Возможные последствия от подобных небольших откровений посреди священной войны вряд ли были бы обдуманными, и ее вызывающее выражение показывало, что она это знает. Он подобрал, полдюжины язвительных замечаний, потом заставил себя отбросить их все в сторону, не зная, какие из них вытекают из этого факта, а какие из его ущемленного мужского эго.

“Хорошо,” сказал он, наконец, на Пардалианском, “похоже, тебе есть что рассказать мне.”

“Господин Тамман,” начал разговор Стомалд прежде Гарриет, “леди Гарри рассказал мне правду прошлой ночью.” Тамман молча его разглядывал, и священник отвечал ему тем же. “Я никому это не рассказывал, и я не намерен рассказывать это кому-либо до тех пор, пока Правящий Круг не потерпит поражение, и вы и ваши товарищи не получат доступ к этому … компьютеру.” Его язык наткнулся на незнакомое слово, но Тамман почувствовал, как его плечи расслабились. Он больше всего переживал за проповедуемую Стомалдом непобедимость пока они вместе; если священник решил бы, что экипаж Израиля обесчестил его религию, результаты мог бы привести к настоящей катастрофе.

“Понятно,” медленно проговорил Тамман, затем поджал губы. “Могу ли я спросить, почему вы не рассказали, Отец?”

“Поскольку Леди Сэнди была права,” просто сказал Стомалд. “Мы в ловушке войны, и если я ошибался, думая, что Леди Гарри и Леди Сэнди ангелы, Правящий Круг ошибается еще сильнее в том, во что он верит. Еще будет время, чтобы разобраться с этим после того, как Гвардейцы больше не будут пытаться убить нас всех, Милорд.”

Священник криво усмехнулся, и Тамман улыбнулся в ответ. Проклятье, мог бы он принять так же спокойно полное уничтожение его мировоззрения, как это сделал Стомалд!

“В то же время, Милорд,” начал Стомалд немного нерешительно, “Леди Гарри рассказал мне о ее отношениях с вами.” Тамман напрягся. Пардалианские представления о морали были более гибкими, чем он ожидал. Секс вне брака — это не смертный грех на Пардале, но церковь на это смотрела с неодобрением, однако тон Стомалда был как у настороженного молодого человека, а не как у разгневанного священника.

“Да?” сказал он максимально безразличным тоном.

“Милорд,” Стомалд встретил его взгляд, “я люблю Леди Гарри всем своим сердцем. Я не претендую на то, чтобы быть ей равным, или достойным её,” Гарриет издала звук несогласия, но он проигнорировал его, смотря прямо в глаза Таммана, “но я все равно люблю ее, и она любит меня. Я … не хочу, чтобы вы думали о нас как о предателях или пытающихся вас обмануть.”

Тамман уставился на него в ответ, борясь с собственными эмоциями. Черт побери, он должен был это предвидеть, и Гарри была его другом гораздо раньше, чем она стала его любовницей! Как известно, их подтолкнул к вынужденной близости их Линкор-спасательная шлюпка, что превратило их в любовников, и он знал, что это когда-нибудь закончится, но тем не менее, на какое то мгновение он почувствовал ужасную, жгучую зависть к Шону и Сэнди.

Но потом он встряхнулся и сделал глубокий вздох.

“Понятно,” повторил он снова, протягивая руку, и Стомалд ответил кратким рукопожатием. “Я не буду делать вид, что это никак не отражается на моей самооценке, Стомалд, но Гарри всегда была самостоятельна. И, как бы не было мне больно, я могу признать, ты очень хороший человек.” Священник нерешительно улыбнулся, и Тамман усмехнулся. “Нельзя сказать, что я не видел что что-то подобное происходит,” сказал он, оживившись. “Конечно, она не могла сказать вам, что она чувствует, но то, что она говорила о вас всем нам-!”

“Тамман!” Гарриет протестующе рассмеялась, и Стомалд на мгновение стал ярко красным, а затем рассмеялся и сам.

“Она смотрит на тебя, как кинокха преследующая свою добычу уже неделю,” зловеще сказал Тамман, наблюдая как они покраснели, и искренне поражаясь, что он не чувствовал в себе злобы дразня Гарриет.

“Тебя разжалуют, Тамман!” предупредила она, погрозив ему кулаком и он рассмеялся. Затем она опустила кулак и шагнула поближе. Она его обняла и крепко-крепко сжала. “Но ты очень классный парень,” прошептала она ему на ухо.

“Конечно, я такой” согласился он, обнимая её, затем взглянул на Стомалда. “Вам это не нужно, но я вас благословляю, Стомалд. А вам не нужен дружок-?”

“Я-” начал было Стомалд и остановился, краснея еще сильнее, и умоляюще смотря на Гарриет.

“Я думаю, что ты немного забираешь вперед,” сказала она Тамману, “но при условии, что нам всем вместе удастся выбраться от сюда, а я доставлю его домой к маме и папе, мы могли бы принять твое предложение.”

* * *

“Дерьмо!”

Никто не понимал английского ругательство, но офицеры Шона поняли тон. Все они были забрызганы грязью с ног до головы, и Шон стоял в холодной воде, доходившей ему до бедер, а Пардалианцам почти до пояса. Дождь прекратился, но воздух был невыносимо насыщен влагой и тучами надоедливой, зудящей в ушах мошкары. Колонны людей тянулись за ними, теперь Шон был их предводителем, так как датчики его имплантов облегчали задачу по выбору маршрута через болото — или по крайней мере должны были помочь, если этот проход существовал, подумал он тягостно.

Он вздохнул и заставил себя успокоиться, прежде чем снова открыть рот, затем повернулся к своей свите.

“Нам придется отступить,” сказал он мрачно. “Впереди грунт опускается, а справа какие-то зыбучие пески. Мы будем дальше отклоняться на север.”

Тиболд ничего не сказал, но он поджал губы, и Шон все понял. Их первоначальные планы отводили на прохождение головной колонне через болото, десять или двенадцать часов, а они же уже продирались через него более двадцати. То, что раньше казалось относительно простой, хоть и неприятной, задачей на карте превратилось во что-то совсем другое, и это была его вина. У него были самые лучшие разведывательные возможности на планете, и он должен был найти им маршрут лучше, чем этот. И если бы он это сделал, он бы знал, что Северная долина была опоясана подземными источниками. Наиболее узкая часть болота была также одним из непроходимых участков, и его глупый недосмотр утянул весь его корпус вниз.

“Хорошо,” сказал он наконец со вздохом. “Мы ничего не добьемся, стоя здесь и смотря на грязь.” Он на несколько мгновений задумался, вызывая карту, хранящуюся в его имплантированном компьютере с маршрутом, затем резко кивнул. “Помните, где мы останавливались на обед?” спросил он Тиболда.

“Да, Милорд.”

“Хорошо. Там была полоса твердой земли уходящей на северо-восток от туда. Если вообще и существует маршрут через эту мусорную яму, то только в том направлении. Разворачивайте колонны и остановите их там. А пока вы будете это делать, я проверю, возможно Леди Сенди сможет найти лучший маршрут, чем я.”

“Слушаюсь, Милорд”, согласился Тиболд, и повернулся, похлюпав назад вдоль остановившихся колонн, а Шон активировал свой комм.

“Сэнди?” он послал запрос.

“Да, Шон?” Она пыталась скрыть свое беспокойство, подумал он, и заговорил более непринужденно.

“Мы собираемся вернуться назад, малыш.”

“Я знаю. У меня был активен развед модуль.”

“В таком случае, ты знаешь, куда мы направляемся, а я тупой дурак, так до сих пор и не просил тебя проверить наш маршрут.” Он вздохнул. “Подними свои развед модули и глянь, может ты увидишь проход через эти помои.”

“Я работаю над этим,” сказала она, “но, Шон, я не вижу быстрого пути через это.”

“Насколько все плохо?”

“Из того, что я вижу, это займет еще как минимум целых полтора дня,” сказала она тихим, своим самым печальным голосом.

“Прекрасно. Просто охренительно!” Шон почувствовал, как она вздрогнула, и быстро покачал головой, зная, что она наблюдает за ним через ее модуль. “Извини, сказал он виновато. “Я злюсь не на тебя, я злюсь на себя. Таким просчетам нет никакого оправдания.”

“Никто так не думает, Шон”, сказала она в его оправдание, и он фыркнул.

“Не пытайся поднять мне настроение,” проворчал он, потом вздохнул. “Равно как, я думаю, что и у всех вокруг, писающих и стонущих, такое же мнение, как минимум. Давай возвращать весь этот спектакль обратно на дорогу — таким, какой он есть!”

Он повернулся, чтобы проследовать по проложенному Тиболдом пути, с зудящими над ним тучами гнуса.

* * *

Даже оценка Сэнди оказалась слишком оптимистичной. То, что Шону и Тиболду представлялось, как двенадцати-часовой маневр заняло три Пардалианских двадцати девяти часовых дня, и в результате выдохшиеся, насквозь промокшие, забрызганные грязью колонны пехоты, наконец-то выползли из болота в нормальные, просто “мягкие” земли к югу от него. Слава богу Тиболд настоял, даже не пытаться провести артиллерию через эту гадость, устало подумал Шон. Их пять сотен драгун потеряла четверть своих браналков, и только Богу известно, что произошло бы с ниогарками. Если б у него был выбор, подумал он, лучше б он перевел бы слонов Ганнибала через Альпы, чем перейти через Пардалианское болото или еще что-нибудь.

При данных обстоятельствах, он облегчил правило “никаких чудес”, и Сэнди с Гарри использовали катера, что бы привести свежих продуктов. Погрузочные модули аккуратно их сложили в ожидании прибытия колонн, и войска устало обрадовались, когда они это увидели. Там было даже немного дров для костров, и компания поваров быстро взялась за дело.

“Шон?”

Он обернулся и на его забрызганном грязью лице заиграла улыбка, увидев идущую в наступающем вечере Сэнди. Его офицеры и солдаты так же увидели ее, и она помахала им, в ответ на их тихий, бессловесный шепот благодарения. Она сделала приглашающий жест в сторону ожидающего рациона, солдаты заулыбались и вернулись к своим задачам, пока она приблизилась к Шону. В отличие от её высокорослого любимого, она была безупречной. Даже на ее ботинках не было грязи, и он покачал головой.

“Ну и как же не сказать, что она ангел?” пробормотал он. “Потому что она не покрыта чертовой грязью как все мы!” ответил он сам себе.

“Очень смешно”. Она покорно улыбнулась, но в её глазах было беспокойство, и он поднял брови.

“Колонны подкрепления вышли на дорогу на сутки раньше, чем ожидал Ортак,” негромко сказала она по-английски,” и они движутся быстрее, чем мы ожидали. Они достигнут Малца в течение четырех или пяти дней.”

“В тече-?” Шон уставился на нее, затем сильно сжал зубы. “И почему,” спросил он через мгновение, ” я узнаю об этом только сейчас?”

“Не думаю, что эта информация помогла бы вам, пока вы погрязли в болоте,” ответила она с кислым видом. “Вы и так передвигались так быстро, как только могли. Это бы вызвало только дополнительное беспокойство.”

“Но,” резко начал он, затем заставил себя остановиться. Она была права, но она так же была и не права, и он взял под контроль свой тон очень внимательно, когда продолжил. “Сэнди, никогда не придерживай для меня информацию, хорошо? Там, возможно, я ничего не мог бы сделать, но пока я командую, мне нужна вся информация, которую мы получаем, как только мы её получаем. Это понятно?”

Он грозно на неё уставился, и ее ноздри раздулись, чтобы ему ответить. Но затем она прикусила нижнюю губу и кивнула.

“Поняла,” сказала она низким голосом. “Я просто-” она посмотрела вниз, на свои руки и вздохнула. “Я просто не хочу, чтобы ты беспокоился, Шон.”

“Я знаю.” Он протянулся к ней, схватил её за руку и крепко сжал, пока она посмотрела вверх. “Я знаю,” сказал он нежно. “Это просто не время для этого, ладно?”

“Ладно,” согласилась она, а затем ее карие глаза вдруг заблестели. “Но если ты действительно хочешь знать все, то я полагаю, я должна рассказать тебе, что Гарри, тоже.”

“Что, Гарри?” Шон изучающе посмотрел на нее сверху вниз, потом поднял голову, когда его окликнул Тиболд. Экс-гвардеец указал на приготовленную пищу, и Шон махнул остальным, чтобы шли вперед без него и вернул свое внимание к Сэнди. “И что,” спросил он нарочито зловещим тоном, “мой ужасный близнец сделала теперь?”

“Ну, все обошлось, но она решила сказать Стомалду правду.”

“Боже Мой! Стоит мне отвернуться на мгновение, и все сходят с ума!”

“О-О, нет! Не мы — это ты тот, кто бегал вокруг по грязи!” Сэнди залилась смехом, и он поморщился, затем отошел — слегка. “Кроме того, у Гарри есть извинение. Она влюблена.”

“Думаешь, я не понял этого недели назад? Как это воспринял Тамман?”

“Очень хорошо, на самом деле,” злобно сказала Сэнди. “Я бы не сказал, что он полностью выше этого, но я подслушала пару Малагорских девушек вздыхающих о том, как красив Господин Тамман.”

“Тамман? Красавчик?” Шон склонил голову набок, потом усмехнулся. “Ну, по сравнению со мной, я так и предполагал. Ты думаешь, он, хм, поощряет их интерес?”

“Давай просто скажем, что он не разочаровывает.” Улыбнулась Сэнди.

“Ну, в таком случае, я полагаю, тебе лучше ввести меня в курс всех сплетен, прежде чем я присоединюсь к остальным на ужин.”

“Почему? Я могла бы сообщить тебе все вкратце, пока ты будешь есть, Шон. Никто из них не понимает по-английски.”

“Я знаю это,” сказал Шон. Он выбрал относительно сухое место, расправил поверх него пончо в Малагорском стиле, и махнул ей сесть на него. “Проблема, дорогая, что я не могу хорошо есть, если я смеюсь. Теперь начинай.”

Глава 32

“В таком случае, все. Всем все понятно в приказе?”

Шон оглядел окружающие его лица в свете завершающегося дня. Ему с Тиболдом пришлось потратить недели на то, что бы убедить их офицеров, задавать вопросы, если им было что-то непонятно, но, один за другим, каждый капитан кивнул с самым серьезным видом.

“Хорошо!” Он сложил карту с нарочитой поспешностью, затем развернулся и уставился на северо-восток на драгунов прикрытия, развернутых по всей его линии продвижения. За ними, он мог видеть только село, которое, как предполагалось, должно было быть полностью эвакуировано … и не было.

Предупреждение Сэнди о том, что там еще были люди, пришло вовремя — как он надеялся. И он послал передовые отряды драгун вперед, что бы те зашли с востока, и они, похоже, поймали всех жителей деревни, прежде чем кто-либо добрался до Малца.

Это был девятый день с тех пор как он отправился в Ерастор. Согласно его первоначальным планам, он уже должен был быть в досягаемости передовых частей Ортака; а по факту, он по-прежнему был на южной стороне Мортана, и погода снова должна была перед ним ухудшиться, а головные отряды подкрепления Гвардейцев должны были достичь и отсечь Малц в течении четырех дней. Его запас времени стал очень тонкий, и если любой из этих убежавших крестьян проронит хоть слово о его присутствии, у него будут проблемы мирового масштаба.

Впрочем, Сэндины скрытые развед модули предупредили бы его, если б противник понял, что он на подходе. Что, к сожалению, не особо ему поможет, если они это поймут после того, как он перечет реку и загонит себя в ловушку между Ортаком и подкреплением старшего капитана Террака.

Он отбросил свое беспокойство, и кивнул своим офицерам.

“В таком случае, давайте выдвигаться,” сказал он, и они, отсалютовав ему ударом в нагрудные доспехи, устремились вперед.

С учетом непредвиденных трудностей пересечения болота, люди были в отличной форме, подумал Шон. Они устали, но далеко не выдохлись, и их моральный дух был гораздо выше, чем он мог даже надеяться. Они ненавидели болото, но, несмотря на задержку, их уверенность была непоколебимой. Что было хорошо, потому что до конца дня им предстояло преодолеть еще десять километров, а Малц был в семафорной цепочке, соединяющей Ерастор с восточными регионами. Каждая семафорная станции представляла опасность, сигнальная башня, которая позволяла её сотрудникам видеть всё вокруг на многие километры, превращалась в сторожевую. Это означало, что цепочка могла быть разорвана только в темноте, дабы ни какие предупреждения не могли быть направлены в ту или иную сторону, что определяло не только когда Шон мог приблизиться и захватить Малц, но, также, когда он мог перебросить свои войска через реку и вывести их на дорогу соединяющую Барикон и Ерастор.

Он подозвал своего браналка и отправился трусцой к своей пехоте. Ему хотелось лично пойти с драгунами, но развед модуль Сэнди висел над ними. Она скажет ему, если что-то пойдет не так, и ему нужно находиться со своими основными силами, что бы быть готовым отреагировать на все её предупреждения.

Он повернулся в седле, чтобы посмотреть на капитана Джуала, ведущего драгунов на восток. Джуал был толковым парнем, сказал он себе, и он понял задачу. Этого должно было быть достаточно.

* * *

По местному времени была почти полночь, когда передовые стрелковые полки Шона достигли Малца. Костры окружали город, и группы драгун пикетировали его невзрачные стены. Это был не большой город — не более восьми тысяч даже в обычные времена, и его население резко сократилось, когда Святое Войско прошло через него по пути в Йортаун — но, все же, достаточное количество людей остались внутри этих стен, прячась от драгун. Хуже того, там было множество потенциальных посыльных, могущих предупредить Ортака о том, что происходит, что и было причиной этих пикетов и костров.

Всадник-посыльный приблизился к нему и отдал честь.

“Капитан Джуал послал меня с докладом, господин Шон,” произнес уставший молодой офицер. “Мы еще не захватили башню Малца — им удалось закрыть городские ворота, и у нас не достаточно сил, чтобы их преодолеть — но капитан Джуал и унтер-капитан Хашна форсировал броды и захватил обе башни между нами и перекрестком. Отделение Хашны спешилось чуть восточнее перекрестка, и мы заполучили обе башни нетронутыми. Капитан Джуал сказал, сообщить вам, что наши люди готовы передавать сообщения в обоих направлениях, Милорд.”

“Хорошо!” Шон похлопал посыльного по плечу, и молодой человек ухмыльнулся. “Ты возвращаешься к капитану Джуалу?”

“Да, Милорд!”

“В таком случае ступай и скажи ему, что я в восторге от его новостей. Попроси его, чтобы он поблагодарил всех солдат и офицеров за меня, и еще, скажи ему, что я приведу пехоту для поддержки так быстро, как только смогу.”

“Да, Милорд!” Посыльный поклонился и снова исчез во тьме, а Шон повернулся к Тиболду.

“Слава богу!” тихо сказал он, и экс-гвардеец кивнул. Большинство людей, которые управляли семафорной сетью Храма по всему Малагору бежали от еретиков, но все же достаточное их количество присоединилось к ним, чтобы дать Шону персонал для башен, которые он надеялся захватить. Теперь он контролировал почту старшего капитана Ортака … а так же и информацию, о следующих на восток силах подкрепления.

“Я хочу, чтобы вы помогли провести здесь переговоры,” продолжил он через мгновение, махнув в сторону закрытых ворот. “Мы еще не устраивали никаких погромов, и я не хотел бы сейчас начать это делать, потому что кто-то совершит ошибку.” Он пощипал свой нос. “Давайте пошлем бригаду Фолмака к Джуалу. Он достаточно уравновешенный, чтобы справиться с любыми нагрянувшими на него неожиданностями. Убедитесь в том, что он получил копию нашего сообщения, и скажите ему, что я присоединюсь к нему как можно скорее.”

“Так точно, господин Шон.” Тиболд развернул своего браналка и затрусил прочь с легкостью, которой, как знал Шон, у того не должно было быть. Сегодняшний долгий марш был даже хуже, чем по болотам, и Тиболд преодолел часть марша с каждым подразделением. Он настаивал, что это укрепит моральный дух, и Шон верил ему. Это также означало, что “Господину Шону”, так же, пришлось ковылять вместе с войсками, но он был на тридцать пять лет моложе Тиболда и он был улучшен, что бы двигаться. Он был, несомненно, самый бодрый человек во всем войске, и все, чего он хотел, это проспать неделю.

Что ж, если Тиболду удавалось выглядеть таким собранным и свежим, то и Шон должен, и он, черт побери, обязан сделать именно это!

Он улыбнулся и спешился, бросая поводья одному из своих помощников и чувствуя спазм жалости к горожанам Малца, пока он шел к закрытыми воротами. Им, должно быть, прожужжали все уши о том, что он должен сжечь их город, и учитывая пропаганду Правящего круга, они, вероятно, ожидал от него именно это, для того, что бы их дети хорошо подрумянились, когда он сядет за стол, чтобы их съесть! Убедить бедняг, что бы те открыли ворота будет невероятно тяжело, но ему нужно это сделать, прежде чем кто-то сделает что-либо глупое. Говоря по правде, Стомалд и “ангелы” — с небольшой помощью некоторых кровожадных правил полевых капитанов — Генерал Лорд Шон — создали удивительно хорошо ведущую себя армию. Тот факт, что они рассматривали себя в качестве высшей силы и с уверенностью ожидали удар от гораздо большей по численности армии через несколько дней, вытекал из уже сложившегося на текущий момент имиджа, но Шон знал, что наибольший вклад в их сдержанности играло то, что Святое Войско не смогло достигнуть Малагора. Малагорские Гвардейцы Храма выполнили свою работу по сжиганию деревень во время своего неудачного марша в Крагсенд, но половина людей, которые это совершили теперь были полноправные члены армии Ангелов, и они делали все возможное, чтобы загладить свою вину. Битва под Йортауном и захват Тирганского ущелья были исключением из обычно следующими за религиозными войнами зверствами, и люди не чувствовали необходимости в мести. Шон намеревался держать и дальше ситуацию в подобном ключе, но горстка панические настроенных горожан, которым вбили в головы, необходимость “противостоять ереси” или которые просто думали, что они защищают свои семьи, могли легко спровоцировать боевые действия, что вполне могло перерасти в полноценную резню.

Но этого не случится, твердо сказал он себе. У него был дьявольски хорошо подвешен язык, да и Тиболд должен ему подсказать, и вообще говоря, они собирались уговорить тех горожан открыть свои ворота без единого выстрела.

Он остановился в том месте, куда не достанут гладкоствольные ружья, поджидая Тиболда, и начал прикидывать как же выполнить эту задачу.

* * *

“Они взяли Малц, и с обоих сторон никто не пострадал!” Сказала Гарриет, входя в штабную палатку, ее облегчение было столь очевидным, что Тамман воздержался от напоминания ей о количестве возможных потерь в ближайшие несколько дней в Ерасторе. Гарри была слишком похожа на ее отца и, совершено не похожа на мать, подумал он с грустью.

“Это прекрасная новость,” сказал Стомалд, и Тамман кивнул. Это была замечательная новость, так же, подумал и он. По крайней мере Шон, наконец, выбрался из тех, забытых богом болот! Никто из них не ожидал, что ему придется потерять столько времени, пересекая их, и вся операция сильно отставала от графика, но, похоже, они выполнят её, в конце концов … предполагая, что погода не подведет.

“Что с бродами?” — спросил он, глядя на карту и, стараясь скрыть усмешку, когда Гарриет шагнула поближе к Стомалду и каждый обнял рукой друг друга. До сих пор они удерживались от подобных действий перед кем либо кроме него и Сэнди, и, в действительности, ему не хотелось узнать реакцию войск, если бы они не выдержали и сделал это публично, но, все же, была какая-то невероятная, трогательная нежность в их глазах.

“ГМ?” Гарриет подняла голову, затем её покачала. “Извини, Тамм. Шон говорит, что “форды”, глубже, чем ожидалось, но преодолимы, если он примет предосторожности. Драгуны пересекли их без потерь, и инженерные части уже подготавливают веревки для остальных групп. По оценке Тиболда это займет около пяти часов, чтобы переправить их всех когда все будет готово, но Шон посылает бригаду Фолмака до перекрестка еще сегодня. Ээ, этим утром, я думаю.”

“Значит мы разорвали семафорную цепь, и, похоже, никто не знает, что мы это сделали,” размышлял Тамман, оттягивая губу и невидяще глядя на карту.

“Сэнди и Брашан-” Гарриет взглянула на Стомалда” — смотрят через развед модули за Ерастором и контролируют перемещение маршевых групп. До сих пор ни в одном месте не знают, что мы здесь.”

“Да.” Кивнул Тамман, затем пожал плечами. “Я знаю, что у нас есть с ним голосовая связь, но я не могу не беспокоиться до тех пор, пока мы не воссоединимся обратно с Шоном.” Он с минуту изучал карту, потом выпрямился. “Я думаю, что мне надо переговорить с Итуном. Если противнику что-то станет известно, Ортаку придется оттянуть часть своих сил от нас, дабы что-то предпринять, и что, возможно, позволит нам бросить штурмовую группу на него после этого.”

“Не делай опрометчивых поступков, не обсуждая это с Шоном, Тамм!”

“С тобой я не буду столь креативным,” ответил он с улыбкой, “но Тиболд сотрет нас обоих в порошок. Как он говорит, Импровизации работают лучше всего тогда, когда их разрабатывают заблаговременно!’”

Самое время чтоб, кто-то убедил вас двоих в этом,” фыркнула Гарриет, и его улыбка превратилась в широкую ухмылку.

“Мы взрослеем, это так,” справедливо подтвердил он. “И, ах, я прослежу, чтобы никто вам двоим не мешал, пока вы ‘совещаетесь’”, зловеще добавил он, открывая полог палатки.

* * *

Шон посмотрел, как браналк Тиболда поскакал к семафорной башне. Экс-гвардеец проспал целых три часа, и это было почти непостижимо, как же это его восстановило. Он промок до пояса преодолевая Мортон вброд, но он весело помахал рукой.

“Арьергард должен идти прямо сейчас, Господин Шон,” сказал он. “А передовые отряды должны прибыть в течение часа.”

“Знамена готовы?” Спросил Шон.

“Да, Милорд.” Тиболд усмехнулся. Это предложение шло от Сэнди, но он одобрил его всем сердцем. Они захватили более чем достаточно стандартов Гвардейцев в Йортауне и распределили их среди своих полков, и Шон уже послал сообщение Ортаку от “старшего-капитан Террака” с докладом, что он будет раньше, чем ожидалось. Под прикрытием знамен, сотрудники семафорных башен, ожидающие увидеть Террака, сообщат далее по цепочке, что увидели его приближение и доложат Ортаку о столь ожидаемом подкреплении.

После чего Шон кивнул Тиболду и повернулся к человеку, который будет руководить гарнизоном этой семафорной башни.

“Гляди во все стороны, Ютан,” сказал он, — что, подумалось ему, он повторил уже в шестой раз, но Ютан только кивнул с самым серьезным видом. “Вы выполняете очень важную задачу, но не настолько важную, чтобы рисковать быть отрезанными. Если появится старший-капитан Террак, сжигайте башню и сматывайтесь.”

“Да, Господин Шон. Не беспокойтесь. Никто из нас не хочет быть убитым, Милорд, но мы будем держаться уверенно до тех пор, пока не смоемся.”

“Молодец.” Шон пожал плечо Малагорцу, затем сел на своего браналка и обратился к Тиболду.

“Я послал один из полков Фолмака немного западнее в компании с драгунами Джуала, просто на всякий случай,” сказал он, пришпоривая браналка на рысь. “Им отдан приказ, остаться вне поля зрения следующей башни, но они наше передовое прикрытие. Они уже перехватили около тридцати человек.”

“Сколько?” Удивился Тиболд. “Я не ожидал, что Ортак разрешил стольким покинуть Ерастор.”

“Большинство из них, кажется, пытается очутиться на столько дальше от Ерастора, на сколько это только возможно,” фыркнул Шон, “и я вообще даже сомневаюсь, что Ортак знает о том, что твориться. Две трети из них дезертиры, как ни крути.”

“Конечно, они есть всегда,” сказал Тиболд с презрительной усмешкой.

“Я думаю, что у них даже еще больший соблазн, чем обычно, если верить, что выступаешь против демонов. С другой стороны, они, возможно, просто думают, что смогут убедить Ортака не расстрелять их, если они спешно вернуться назад, чтобы рассказать ему, что мы приближаемся. После того, как их соберут здесь, надо отправить их в Малц и держать там пока Ютан и его ребята не отойдут. После этого они могут делать, что хотят.”

“Я не завидую им,” сказал Тиболд, почти против своей воли. “При том, что Террак уже на подходе, лучшее на что они могут надеяться, это рассыпаться по холмам, прежде чем тот наложит на них свои руки.”

“Могу лишь сказать, что это их проблема,” хмыкнул в ответ Шон. “Меня устроило бы то, чтоб Террак не достал нас.”

* * *

Старший капитан Ортак перечитал сообщение с огромным облегчением. Террак установил новый рекорд по маршу из Келтара, столицы Келдарка, если он уже был в Малце! Он сократил срок своего прибытия на три дня, и Ортак удивлялся, как он это сделал. Нет, он на это не жаловался. С его пятьюдесятью тысячами хорошо вооруженных и (он надеялся) непоколебимых мужчин подкрепления, Ерастор станет неприступным. А еще лучше, что Террак был выше него по званию. Ортак мог бы сбросить с себя ответственность на него, и он виновато осознавал, как сильно он хотел сделать именно это.

“Что-нибудь ответить, сэр?” спросил его помощник, и Ортак откинулся на спинку стула, затем покачал головой.

“Нет. Они, очевидно, и так двигаются так быстро, как только они могут. Давайте не будем давать им повод думать, что мы слишком нервничаем.”

“Хорошо, Милорд,” согласился помощник с улыбкой, Ортак махнул ему удалиться из комнаты и склонился к своим документам. Еще три дня. Всё, что надо сделать еретикам, это просидеть спокойно еще три дня, и они навсегда потеряют свой лучший шанс вырваться из Малагора.

* * *

При всей своей технической ущербности, хоть и по собственной вине, Пардал был древним и удивительно продвинутым миром, отметил Шон, и его дорожная сеть была тому подтверждением. Он удивился, когда они впервые увидел Храм с орбиты, как до индустриальное общество может доставлять достаточное количество продовольствия для города такого размера, даже с помощью разветвленной сети каналов, но тогда он еще не знал о ниогарках или насколько хорошими были у них дороги. Они разработали некоторые впечатляющие сооружения в течение тысячелетий, и большинство из них, казалось, было посвящено строительству либо храмов или дорог. Даже здесь, в горах, дорога была более двадцати метров шириной, отлично вымощенный, и гладкостью не уступающей любой Земной до-Имперской шоссейной дороге.

Он ехал и наблюдал за марширующими мимо него людьми. Как и в Римской империи, Пардалианские округи полагались на пехоту, и превосходство их дорог проистекало из необходимости быстро перемещать войска. Конечно, если подумать, из тех же соображений создавались немецкие автобаны и скоростные автострады в США, не так-ли? Некоторые вещи, казалось, никогда не изменить.

Независимо от своих рассуждений, он был глубоко признателен инженерам, которые строили эту дорогу. После их кошмарного марша по пересеченной местности, люди решительно двигались, с облегчением вырвавшись грязи и гадости, и они за сегодня преодолели более тридцати километров, несмотря на часы, проведенные на преодоление фордов Малца.”

Они захватили еще три семафорные башни, не поднимая никакой тревоги. Он был немного удивлен, насколько гладко проходила эта часть операции, но Джуал разработал систему, которая, казалось, работала прекрасно. Он посылал офицера и несколько десятков мужчин перед главным силами в униформе, захваченной у Гвардейцев, и они просто ехали прямо к башне и просили командира башни собрать своих людей. Штат семафорных башен состоял из гражданских, а не военных людей. Никто из них не имел желания спорить с Гвардейскими драгунами, и как только Малагорцы в открытую подходили к ним, то те вдруг обнаруживали себя, смотрящими вниз на дула десятков нарезных мушкетов на очень короткой дистанции. Поскольку сигнальные элементы башни управлялись с земли, то даже не имело значение, понимали ли люди обслуживающие башню, что происходит. Они не могли никому ничего рассказать, и так как ни один из них не был склонен спорить, то когда подходили остальные люди Джуала им просто говорили спуститься вниз.

В то же время, ни Ортак ни Террак казалось, не имели ни малейших подозрений, что целый армейский корпус еретиков был между ними. Башни, которые теперь контролировал Шон передавали все обычные сообщения без изменений, но они, так же, перехватывали все приказы, которые офицеры Гвардии послали остальным. Это было даже более приятно, чем то, что могли сказать ему развед модули Сэнди и Брашана, ибо он мог читать почту своих врагов, а затем диктовать ответы, которые он бы хотел, чтобы они получили. Похоже было, что это уже начало оказывать влияние. Сэнди сообщила, что Террак слегка замедлил его головные части, благодаря более уверенным акцентам, которые Шон давал сообщениям Ортака. Но, конечно же, Ортак не знал этого, не так ли?

Шон злобно усмехнулся, но потом он взглянул на небо, и его улыбка увяла. Солнце на западе стремилось к закату, и было самое время для привала, но его беспокоила нарастающая влажность. Подходил еще один фронт, и Брашан все еще пытался составить Пардалианские карты погоды. Погоду в горах предсказывать было еще труднее, и Шон подозревал, что фронт движется быстрее, чем ожидалось. Но у них все равно должно быть достаточно времени, сказал он себе, пришпоривая своего браналка двигаться дальше. Все, что ему было нужно это еще два Пардалианских двадцати девяти часовых дня.

* * *

“Еще два дня,” пробормотал Тамман. Он откинулся на спинку походного стула в своей палатке и закрыв глаза, связывался через свой нейроинтерфейс с Израилем и развед модулями Сэнди через комм катера, скрытого в режиме невидимости и постоянно припаркованного над просторной палаткой “ангела Гарри”. Он прокручивал записи за день на высокой скорости и одновременно смотрел, как колонны Шона шагали вверх по большой дороге к Ерастору. Они двигались невероятно, и они были еще на добрых четыре дня впереди старшего-капитана Террака. Темп движения колон подкрепления был снижен, что позволило немного увеличило отрыв, но уже послезавтра Гвардейцы доберутся до Малца и выяснят, что же на самом деле происходит.

У них не было ни какой возможности предупредить Ортака, и он гадал, что Террак будет делать. Будет ли он идти вперед так быстро, как только он сможет? Если он будет знать, сколько людей есть у Шона, старший-капитан, возможно, решит, что он сможет разбить его, но он все же был слишком далеко позади, чтобы догнать Шона до того как тот достигнет Ерастора, и он это знал. Как и знал то, что если Шон сметет Ортака, его полки будут безнадежно неадекватны перед лицом двухсот тысяч ревущих еретиков, а именно столько людей, по оценке Храма, было в армии ангелов.

Все это свелось к догадаться, нахмурился Тамман. В отличие от Шона и его самого, Террак полностью зависел от информации, поступающей от разведчиков, и с башнями между ним и Ерастором в руках Малагорцев, у него не было ни какого способа узнать, что происходило перед ним. Все, на что он мог рассчитывать, это если Ортак каким-то образом выяснил, что на него что-то надвигалось и успел перекинуть часть сил обороны на восток, тогда там нужна была вся помощь, которую Террак мог послать для поддержки. Или, наоборот, что если Ортак уже был полностью раздавлен, то единственный шанс для выживания его войска было бежать так быстро, как только они могли в обратную сторону.

При таких обстоятельствах, Тамман подозревал, что Террак отступит. Бросить Ортака на произвол судьбы может стоить Гвардии семидесяти или восьмидесяти тысяч человек, но если он погубит своих людей почем зря, Храм потеряет свои последние силы. Жаль, что Шон не мог сломить сначала Террака, а затем Ортака, слишком уж многое может пойти не так, в том числе и возможность того, что Шон может оказаться в ловушке между врагами, которые превосходили его более чем на пять к одному. С простором для маневров и с неограниченным боезапасом, шансы на подобное может быть и были; но в ловушке между Мортаном и северным краем долины, и только с теми боеприпасами, которые его войска могли унести, ситуация имела все предпосылки для того, что это была последняя битва Макинтайра.

Нет уж. Лучше, вероятно, было бы, чтоб Террак продолжил движение и прибыл бы на пару дней после того, как он, и Шон разгромили бы Ортака. Если бы они смогли воссоединить свои армии, они сделали бы фарш из Террака — предполагая, что они смогут поймать его. По крайней мере, они должны были остаться достаточно близко, наступая по пятам, чтобы не дать ему остановиться на заранее подготовленные позиции вокруг Баррикона. Но Террак будет это знать так же как и они, потому-то Тамман ожидал, что Гвардеец броситься вспять в то мгновение, когда он поймет, что происходит.

Он выпрямился и открыл глаза. Однако, что бы Террак ни сделал, напомнил он себе, одну вещь он знал наверняка. До того, как он, и Шон могли вступить с ним в контакт, они были вынуждены взять Ерастор, и он поднялся со своего стула. Было еще достаточно светло, что бы он с Итуном мог провести последнюю разведку укреплений Ортака, прежде чем стемнеет, и, если выяснится, что они должны будут штурмовать его окопы, чтобы спасти Шону задницу, он хотел, чтобы все его офицеры, знали все, что только можно об их цели.

* * *

Очередной дождь укутал Долину Келдак, и старший-капитан Ортак хмуро уставился на облака. Долина, конечно, всегда была влажной. Это было единственное открытое пространство в Шалокарской горной цепи, и влажный воздух с востока просачивался сквозь нее, как в воронку, продвигаясь в сторону Малагорского плато. Некоторые эксперты Храма утверждали, что, воздух, поднимаясь выше становился более разряженным и влага выпадала из него под собственным весом. Ортак не полностью разбирался в теории, но все, что ему действительно необходимо было узнать это, что дождь идет в долине — сильный — и что он пошел снова.

Он прорычал негромкое проклятие, затем пожал плечами. Дождь был его другом, но не еретиков. Их мушкетеры чрезвычайно превосходили его, и если Бог был достаточно любезен, чтобы промочить их порох, Ортак не собирался на это жаловаться. Пусть они придут и возьмут его используя стальные клинки!

* * *

“Как долго это будет продолжаться?” раздраженно спросил Шон.

Он и Сэнди стоял в пятидесяти метрах от ближайшего Малагорца и совещались по комму с Брашаном.

“По крайней мере, еще два дня,” не выказывая эмоций сказал Нархани. Он в одиночестве сидел на командной палубе Израиля, и его вытянутое, ящерообразное лицо было мрачным. “Мне очень жаль, Шон. Мы думали-”

“Это не твоя вина,” перебил его Шон. “Мы все знали, что заходит дождь. Мы просто ожидал, что он еще задержится, а затем мы потеряли все наше время в болотах. Наше окно должно было быть достаточно большим, Мерцающие копыта.”

“Верно, но он не только начался раньше, но и будет сильнее, чем мы предсказывали.” В голосе Нархани появились нотки беспокойства. Шон был менее, чем в одном дне марша от Ерастора, и дождь-только накрапывающий сейчас — превратится к вечеру в ливень. Что это сделает с кремневыми ружьями сложно было даже представить.

“Мы можем повременить, пока он пройдет?” Сэнди с тревогой посмотрела на Шона.

“Боюсь что нет.” Вздохнул Шон. “Ортак ожидает его ‘подкрепление’ к ночи. Если мы вдруг перестанем двигаться, он будет гадать, что случилось и пошлет кого-нибудь разузнать. И если он это сделает — ” Он пожал плечами.

“Но ты не можешь с ним драться без ваших ружей!” Запротестовала Сэнди. “У вас вовсе нет ни каких пик!”

“Нет, но мы все еще есть сюрприз.”

“Сюрприз! Ты в своем уме?! Там восемьдесят тысяч человек, Шон! Вы не сможете занять позицию подальше от них, прежде чем они выяснят, что происходит!”

“Может быть, да, а может, и нет,” упрямо повторил Шон. “Не забывай фактор непонимания. Дождь будет ухудшать видимость. У нас будет возможность подойти намного ближе, прежде чем они выяснят, что мы на самом деле вовсе не Гвардейцы, и есть хороший шанс, что они впадут в панику, когда их ‘подкрепление’ неожиданно нападет на них. Они, к тому же, не имеют ни какой коммуникационной сети, как у любой современной армии. Это будет чертовски трудно для них, чтобы разобраться самим, они будут вынуждены полагаться на посыльных, чтобы доставлять приказы.”

“Ты сошел с ума!” прошипела она. “Тамман, Гарри, скажите ему!”

“Я думаю, Сэнди права, Шон,” тихо сказала Гарриет. “Это слишком рискованно. Кроме того, даже если он и поймет, что происходит, Террак уже отойдет к Баррикону. Подожди, пока дождь не прекратится. Ортак никуда не денется, а может быть, он сдастся, когда осознает, что он в ловушке между тобой и Тамманом.”

“Неправильно мыслишь, Гарри,” несчастно вклинился Тамман. “Ортак не из тех, кто сдается, иначе он не остановился бы на Ерасторе.”

“Что еще он может сделать?” Рьяно потребовала Гарри.

“Он может выйти против нас,” ответил Шон. “Он прекрасно знает, так же как и мы, что наше преимущество в наших винтовках. Вы думаете, он не воспользуется своим шансом разбить нас в открытую если льющийся дождь играет ему на руку?”

Сэнди хотела было огрызнуться, затем остановилась и закусила губу. Она обхватила себя руками и отвернулась от Шона на долгое, тянущееся мгновение, а затем вздохнула.

“Нет,” произнесла она наконец, низким голосом. “Это именно то, что он будет делать, если он выяснит, что происходит.”

“До тебя дошло,” сказал Шон, абсолютно спокойно, и пнул носком грязь рядом с возвышающимся дорожным полотном. ” В любом случае, что бы не случилось, нам надо завершить наш путь, используя мой замечательный план.”

Глава 33

“Ладно, ребята — вы слышали господина Шона. Теперь давайте надерем ублюдкам задницы!”

Офицеры Первой Бригады одобрительно зарычали, и Фолмак Фолмаксон свирепо усмехнулся. Он совершил длинный, длинный путь от Крагсенда, днями с тревогой ожидая осуждения от Церкви за его ошибки, всего лишь из-за того, что он искал способ сделать его мельницу чуть эффективнее, и он всей душой был благодарен за выпавшую ему возможность действовать. Фолмак любил Бога так же как его последователи, но Малагор был оккупированной провинцией в течение двадцати поколений, и, как и многие Малагорцы, он затаил глубокое возмущение против Правящего Круга и их заочных епископов. Что-же, касательно Отца Стомалда. Он был тем, кем должен был быть священник, и если бы остальные служители Храма были бы подобны ему …

Но они не были. Фолмак уселся в седло и проверил все четыре пистолета прежде, чем засунуть их подальше в свои сапоги и под захваченный у Гвардейцев плащ. Дождь усиливался, как и предупреждал господин Шон, и он приказал его сержантам проверить все до единого кремниевые запалы на их оружии, чтобы убедиться, что они были надежно закрыты до тех пор, пока это не станет необходимо. Конечно же будет ужасающее количество осечек, но он сделал все, что мог, чтобы свести их к минимуму.

Он пристроил последний пистолет и оглянулся через плечо для сигнала выдвигаться. Господин Шон стоял в окружении помощников, негромко давая не терпящие отлагательства указания Тиболду, размахивая руками и решительно жестикулируя, и Фолмак вспомнил как он удивлялся, когда люди приветствовали его приказы.

Фолмак не был удивлен, но господин Шон на самом деле, извинялся перед ними, как если бы это по его вине они не могли просто стоять и ждать, пока прекратится дождь. Поведение такого рода и заставляло армию любить господина Шона, но и он знал, что к чему. Особенно люди Фолмака. У него была Первая Бригада, которую уже называли ‘Старая Бригада,’ состоящая из людей, кто следовал за отцом Стомалдом с самого начала. Они считали себя элитой армии господина Шона, хотя Вторая и Третья Бригады были организованны не на много позже — и, неохотно признавался себе Фолмак, так же хороши, — и они понимали, что двигало господина Шона к таким действиям. Каждый человек в столбце знал, что они сделали гораздо больше, чем ожидалось, отправляясь в Ерастор, но они также знали, что только господин Шон и Ангел Сэнди могли довести их сюда. И послание ангелов — что человек должен быть свободен, строя свою собственную жизнь и по своему понимать волю Божью, — разжигало пламенный огонь в упрямых Малагорских сердцах. Если они сейчас нужны господину Шону, они были рады быть здесь, и если он решил примкнуть штыки и выдвигаться в бурю, они с радостью последуют за ним.

Отделения бригады выстроились с заданным интервалом, образуя колонны, и господин Шон кивнул своим помощникам. Они дали отмашку вдоль всей линии корпуса, и Фолмак махнул рукой своим командирам подразделений.

“Выдвигаемся!” заорал он, и Армия Ангелов неумолимо тронулась вперед сквозь водопад дождя к Ерастору.

* * *

Шон смотрел, как его люди двигаются вперед и старался выглядеть уверенно. Все люди в бригаде Фолмака были укутаны в плащи Гвардейцев, и его авангард выглядел настолько похожим на силы подкрепления Террака, насколько он мог это сделать, но остальные его люди были укутаны в Малагорские пончо. Один взгляд на них сказал бы скучающим пикетам кто они были. Дождь не был столь сильным, как он боялся — пока не был, но усиливался, и только Первая Бригада шла с оружием на перевес. Остальные его люди, несли свои винтовки прикрывая их руками, словно охотники, старающиеся оградить запалы от дождя, льющегося на стволы, своими телами и пончами. Это было нелепо и выглядело ужасно, но это было лучшее, что он мог сделать, чтобы быть уверенным, что они сохранят способность к возгоранию.

Он и Тиболд реорганизовал армию в полки по шестьсот человек, три на бригаду, и, несмотря на дождь и смертельную опасность к которой он их вел, каждый полк приветствовал его, когда проходил мимо. Он ударял себя в нагрудную броню, отвечая на приветствие, и его захлестывали эмоции. Стыдясь за ошибки, из-за которых он отправлял их в бой с таким отвратительным гандикапом. Одновременно гордясь тем, как они реагировали. Страх той мясорубки, в которую он их кидал, чувство благоговения, что они были готовы заплатить за него, и странное, дрожащее рвение. Он уже видел битвы и ее последствия. Он знал, как это ужасно, как некрасиво и подло и брутально, но какой то его части на самом деле не терпелось начать. Не ради удовольствия, но … из-за нетерпения. Предвкушения.

Он покачал головой, злясь на самого себя. Он не мог подобрать слов, и ему было стыдно, как бы там ни было, но это ничего не меняет. Он пришпорил своего браналка, что бы обогнать бригаду Фолмака, поскакав вдоль дороги и ему захотелось так же легко убежать от его непростых переживаний.

* * *

Младший-капитан Матан стоял под навесом и смотрел на идущий снаружи дождь. День только перевалил за полдень, но выглядело, как будто уже поздний вечер, из-за нависших вокруг черных как уголь туч. Его драгуны были рады тому, что удалось избежать переполненных людьми, полузатопленных окопов перед еретиками, но это не делало их обязанности более приятными. Как и большая часть Святого Войска, они потеряли весь свой багаж в Йортауне, и им пришлось латать все, что только было возможно, чтобы заменить их Гвардейские палатки. Матан сомневался, что группы снабжения не нашли укрытия на многие мили вокруг Ерастора, но долина с её частыми дождями в любом случае пропитывала их влагой, и что бы они ни делали, он был сыт этим по горло.

Однако он обругал себя. Он должен пасть на колени и благодарить Бога за то, что уберег его от демоно-поклонников, посеявших смерть на остальное Святое Войско, а не жаловаться, потому что накрапывает дождь! Конечно, он говорил это своим кавалеристам достаточно часто!

Он повернулся и стал бодро расхаживать. Он мог пройти лишь несколько шагов в любом направлении, оставаясь под крышей, из-за того, что дождь охлаждался горным воздухом, и активные движения согревали его кровь.

Возможно, он чувствовал бы себя счастливее, если бы его нынешнее назначение имело какой-то смысл. С еретиками, заблокированными на западе Ерасторского выступа, пикеты на востоке размещались немного больше, чем для проформы. Они были здесь, промокая просто потому, что в уставе было сказано, что все подходы, даже маловероятные, должны быть прикрыты, и как большинство солдат, они возмущались, будучи несчастными только потому, что некоторые штабные офицеры хотели быть аккуратными и пунктуальными.

Браналк появился перед укрытием, и сержант Китар отсалютовал.

“Мы разглядели головную колонну, сэр. Она должна достичь пикета примерно через двадцать минут.”

“Благодарю вас, сержант. Это хорошая новость.” Матан так же отсалютовал Китару, затем указал на дымящий костер, трещавший под соседним промокшим тентом. “Обогрейся и обсохни немного, прежде чем возвращаться.”

“Спасибо, сэр”.

Сержант поспешил навстречу огню, и Матан сложил руки за спиной со вздохом облегчения. Старший-капитан Ортак клялся, что Храм пришлет им подкрепления, но после Йортауна для многих из его людей было очень тяжело — в том числе и ему, признался сам себе Матан — поверить, что это случится вовремя. Теперь это случилось, и он прошептал молитву с благодарностью.

* * *

Капитан Фолмак скакал во главе своей бригады, и у него в груди нарастало ликование. Он уже увидел первых драгун, и они выглядели такими же несчастными, как и предсказывал господин Шон. Они стали махать руками, и он услышал несколько приветствий, хотя они и не двигаясь с места из-под сырого полога, который они возвели, в тщетной надежде остаться сухими.

“Вы знаете, что делать, ребята, “сказал он своим угрюмым стрельцам. “Не стрелять, если это будет возможно, но проследите за тем, чтобы никто из них не ушел!”

“Загляденье, не так ли?” Требовательно воскликнул Шалдан Мораксон. “Я же говорил вам, что Лорд Маршал Сурак усилит нас!”

“Конечно говорил,” подтвердил один из его товарищей. “Между походами в сортир и стенаниями о дожде, седельной язве и какая лажа была вся эта война, ты рассказал нам все о своей подруге Лорд Маршал!”

Все рассмеялись, и Шалдан сделал неприличный жест когда передовые группы подкрепления прохлюпали мимо. Входящие Гвардейцы выглядели почти так же потрепанно и промокше, как Шалдан и его товарищи после тяжелого похода и он отвернувшись от них начал махать и кричать на новичков, а затем остановился.

“Забавно.”

“Что?” вопросил его оппонент. “Ваш приятель Лорд Маршал Сурак что-то напортачил?

“Они все мушкетеры,” сказал Шалдан. “Посмотри.” Он показал, вдоль колон, на сколько это можно было видеть в дождь. “Там, должно быть, тысяча, полторы тысячи и ни одного пикинера, среди них!”

“Что?” Обернулся другой драгун, всматриваясь в направлении куда Шалдан указывал пальцем.

“И еще одно. Я никогда не видел штыки, как эти. А ты?”

“Я-”

Шалдан никогда и не узнал, что хотели сказать его приятели, потому что пока они смотрели на колонну, она вдруг распалась.

* * *

“Взять их!” Закричал младший капитан Лерак, и его люди обрушились на пикет. Раздались крики тревоги от дозорных драгун, и двое или трое из их бросились к привязанным браналкам, но сюрприз был полный. Мушкетные приклады и штыки делали свою смертельную работу, и в течение десяти минут, все люди восточного пикета старшего капитана Ортака были или мертвы или пленены.

Младший капитан Матан потянулся и натянул поводья. Он уже послал посыльного в Ерастор, и если сержант Китар был прав, колонны должны были уже достигнуть его передовых позиций. Небольшая поездка в дождь его не прельщала, но будет лучше если он выйдет, чтобы поприветствовать их, как добропорядочный младший офицер, и он с сожалением потрусил прочь от хлева. Он ехал против ветра, вода попадала ему в глаза и было трудно рассмотреть, куда он идет. Его браналк опустил голову, соглашаясь с ним, печально посвистывая, вынося собственное мнение о погоде, и он пришпорил его, напоминая тому, кто здесь главный.

Он снова, прищурившись, посмотрел вперед, смотря сквозь дождь на всадников в мокрых малиновых плащах Гвардейцев выплывающих из помутнения. Один из них махнул рукой, и Матан начал махать в ответ, затем остановился.

Он смотрел на них, разглядывая их по мере приближения, не в силах поверить своим глазам. У них были совершенно не соответствующие седла и снаряжение, не стандартная Гвардейская амуниция, разве что кроме их плащей, они даже не были в форменной одежде. Двое из них вообще были обуты во что-то похожее на фермерские ботинки, а не сапоги. Но это же было невозможно. Они ведь Гвардейцы! Никто другой не мог идти в Ерастор с востока! Никто, кроме демонов -

Он оправился от своего шока и натянул поводья. Браналк протестующе запищал, когда его пришпорили назад, затем рывком, бросился вперед скрежеща зубами. Он успеет предупредить Старшего Капитана Ортака! Он-

Что-то затрещало позади него, и у него даже не было времени закричать, когда пуля из нарезного пистолета выбила его из седла.

* * *

“Сэр, докладывают о появлении колон подкрепления.”

Старший Капитан Ортак поднял голову и улыбнулся на доклад своего помощника.

“Ну, слава богу! Приведите моего браналка. Старший Капитан Террак заслуживает того, чтобы быть встреченным лично.”

* * *

“Ты слышал что-нибудь?” Сержант Китар, прислушиваясь, поднял голову, и посмотрел на человека рядом с ним.

“В этот дождь?” Кавалерист показал на воду барабанящую с водостоков их грубой крыши.

“Это прозвучало как выстрел….”

“Ты шутишь, сержант! Это должно быть чудо, чтобы заставить мушкет стрелять в этой дряни!”

“Я знаю, но-”

Китар по-прежнему всматривался в дождь, когда группа Фолмака ворвалась в тыл пикета.

* * *

“Фолмак захватил пикет.”

Шон кивнул, как его имплантированный комм донес ему голос Сэнди.

“Никто не ушел?” спросил он.

“Я полагаю что нет. Трудно сказать однозначно, с таким количеством людей движущихся вокруг в дождь, но я не вижу никого, направляющегося прочь от пикета.”

“Что делает Фолмак?”

“Собирает военнопленных и переформируется в нападающий строй, чтобы отбить мост. Не беспокойся, Шон. Он знает, что он делает.”

* * *

“Пока все хорошо,” пробормотал Фолмак, затем повысил голос. “Это то, зачем мы пришли, ребята! Следуйте за мной, и давай те ка наведем как можно больше шороха. Давайте заставим этих ублюдков думать, что здесь ‘Крагсендские демоны’, чтобы съесть их всех! Первая Бригада, вы со мной?”

“Да!” Рев чуть не вынес его из седла.

* * *

Старший Капитан Ортак спешился, передал поводья ординарцу, и постарался не суетясь поспешно укрыться у мостовой заставы. Младший Капитан, командовавший отрядом контрольно пропускного поста у моста вскочил и отсалютовал, но Ортак махнул ему рукой сесть обратно.

“Садись, садись!”

“Благодарю вас, сэр, но я предпочитаю стоять.” Командир мостового поста был очень юный офицер, но он хорошо знал, что негоже сидеть в присутствии Старшего Капитана, независимо от того что тот говорил.

“Приведи себя в порядок, Капитан. Ортак стоял в дверях, вглядываясь в хмурый день. Он различил головные колонны Террака в дальнем конце моста, и он удивился, почему они остановились под дождем. Может они перестраивались в какие-то парадные колонны?

Он нахмурился. Дождь и шум воды в реке около мостовых свай стоял в его ушах, но это не помешало ему услышать крики ура. Что вообще происходит в этом мире-? Неужели они настолько счастливы, из-за того, что оказались здесь?

И затем, внезапно, колонны подкрепления рванулись вперед, к мосту, и Старший Капитан Ортак с ужасом увидел, как они пронеслись по полудюжине людей, охранявших дальний край пролета моста. Сквозь дождь засверкали штыки, посыпались удары ужасных мушкетных прикладов, и Старший Капитан побледнел, потому что теперь он отчетливо слышать голоса.

“Малагор и господин Шон!”, выли они, и двадцать пять тысяч человек ворвались на беззащитные тылы Гвардейцев с их кричащими боевыми трубами.

* * *

“Началось!” Воскликнул Тамман Старшему Капитану Итуну. “Они сейчас захватывают мосты. Построить подразделения!”

“Так точно, Господин Тамман!”

Итун умчался прочь, и Тамман своим улучшенным зрением окинул их позиции. Никакого движения там пока не было, но скоро будет. Теперь, если они отведут достаточно сил от брустверов, это откроет ему путь!

* * *

Для выживших под Йортауном, это был ужасный, невероятный кошмар. Они видели, как их армии были разбиты под Йортауном, и видя эту стену огня и дыма накатывающуюся на них с севера со страшным Малагорским кличем, они знали — не думали; именно знали — они столкнулись с демонами, но почему-то им удалось убежать. Они отпрянули назад, закопались в землю, в ожидании демоно-поклонников, несущихся на них, но проходили недели, и к ним начала, по началу медленно, приходить сначала надежда и, наконец, вера в то, что это, все же, не произойдет. Они остановили еретиков, удержали их, и, по крайней мере, их тылы были в безопасности, если они будут вынуждены отступить снова.

Но теперь их тылы были не безопасны. Они потратили дни на подготовку мест для размещения сил подкрепления Старшего Капитана Террака, болтая о подкреплении, перемешивая ложь и слухи о том, что случится дальше, вместо этого они опять увидели что с ними делают эти силы Ада. Какая-то злая магия преобразовала их подкрепления в разъяренных демонов, которые ворвались на их позиции во плоти, смертельным потоком, ощетинившимся штыками и страшным, протяжный воем боевых Малагорских труб.

Это была полнейшая неожиданность, Старшего Капитана Ортака нигде не было, и офицеры шарахались в шоке, когда первый, невероятный предвестники катастрофы до них добрался. Бригада Фолмака пронеслась через мосты, уничтожая на своём путь ближайший лагерь. Гвардейцы оторвались от рутины лагерных проблем, чтобы увидеть, как восемнадцать сотен кричащих маньяков вклиниваются в их позиции, и паника была более смертоносным оружием, чем любые штыки. Повара и погонщики бросились врассыпную, полуголые люди выскакивали из палаток и навесов в дождь, офицеры тщетно кричали приказы своим подчиненным к построению, а стрелки Фолмака двинулись вперед, как мрачный, неудержимый прилив.

То там, то там, небольшим группам удалось сплотиться вокруг офицеров или сержантов, но их было слишком мало, и они были слишком ошеломлены, чтобы быть эффективными. Крошечные узлы сопротивления исчезли встретившись с ощетинившейся штыками Первой Бригадой, и Фолмак пролетел целый километр вперед, прежде чем его первоначальный рывок начал замедляться. Позади него, катилось множество людей пересекших Ерастор, рассыпающихся веером, чтобы закрепить плацдарм, а позади них и весь корпус Шона покатился вперед с удвоенной скоростью.

* * *

“Они ударили нам в тыл, я вам говорю! Боже мой, там их тысячи!”

Старший Капитан Марн уставился на задыхающегося, с трудом говорящего офицера. Невозможно! Это было невозможно! Чистый ужас пробежал дрожью глубоко внутри, но он был солдатом на протяжении более тридцати земных лет. Он не знал, что случилось со Старшим Капитаном Ортаком, и ему даже некогда было думать, как силы еретиков смогли оказаться за Ерастором или, что случилось со Старшим Капитаном Терраком, но он знал, что произойдет, если эта атака не будет остановлена.

“Они уже захватили мосты!” Офицер продолжил свое ужасное сообщение. “Мы в ловушке, сэр! Они собираются — “

“Умереть, капитан!” Рявкнул Марн так резко, что у офицера, чисто рефлекторно, закрылся рот. “У нас есть восемьдесят тысяч человек в этой позиции, так что перестань реветь, как старая баба, и мы используем их, черт бы тебя побрал!”

“Но-”

Марн с рычанием и отвращением развернулся, направившись к выходу, как раз в тот момент, когда появился Капитан Уртанк, второй в командной цепи управления, застегивающий свои доспехи.

“Что —?” начал было Уртанк, но Марн оборвал его неистовый порыв.

“Каким-то образом демоно-поклонникам удалось обойти нас. Они захватили мосты, и они активно продвигаются.” Уртанк побледнел, и Марн покачал головой. “Отправляйтесь туда. Пошлите девятую и восемнадцатую роту пикинеров. Вам не удастся их остановить, но задержите их достаточно для того, чтобы выиграть мне немного времени!”

“Да, Сэр!” Уртанк отсалютовал и исчез, а Марн начал отдавать приказы ордам посыльных.

* * *

Девятая рота пикинеров, двигалась по щиколотку в грязи в сторону шума в их тылах с бешеными глазами. У их офицеров не было времени, чтобы все объяснить, но девятая была ветераном. Они знали, что произойдет, если еретиков не остановить.

Восемнадцатая двигалась левее, и раздавшиеся пронзительные свистки их офицеров заставили остановиться эту ползущую, тяжело дышащую, массу. Лес пяти метровых пик приведенных в боевое положение, и восемь тысяч человек создали боевую группу, когда на них навалился вой Малагорских труб.

Фолмак яростно осадил своего браналка, когда Гвардейская фаланга материализовалась из дождя. Господин Шон предупреждал его, удивление не будет долгим, и ему удалось — почему-то — удержать своих людей вместе, когда они неслись по тыловым районам Гвардейцев. Нагромождения палаток, навесов и телег осложняло продвижение, но он удержал свою бригаду в руках, и он похвалил себя, что ему это удалось.

Но он все же был далеко впереди, и половина его третьего полка была оставлена позади, удерживать мосты. У него было чуть больше, чем полторы тысячи человек, едва шестая часть от численности сил, вдруг неожиданно появившихся перед ним, при том, что у него не было ни одного пикинера.

Фаланга не остановит полки, идущие позади него, но он, так же, не мог позволить им остановить себя. Если Гвардейцы поймут, на сколько они превосходят нападавших и выиграют время, чтобы оправиться от шока, это будет более, чем достаточно, чтобы сокрушить все силы господина Шона.

“Первый батальон — позиция для атаки!” закричал он и пронзительно засвистел.

Его люди отреагировали мгновенно. Первый батальон второго полка, его передовое подразделение, на бегу перестроился в линии для ведения огня, и офицер, командующий Гвардейскими пикинерами заколебался. Все, что он знал, что его позиция подверглась атаке, и видимость была настолько плохой, что он не мог даже примерно оценивать численность Фолмака. Вместо того, что бы устремиться в неведении вперед, он замер, пытаясь получить некоторое представление о том, против кого он был, и это колебание, дало первому батальону время, чтобы развернуться в две глубокие огневые линии и остальным людям Фолмака, смыкая их позицию. Она была все еще очень слабая, чем должна бы быть, но Фолмак почувствовал нарастающий мандраж его противника. Не было времени для дальнейшей коррекции.

“Огонь!” проревел он.

Почти треть винтовок Первой Бригады дала осечки, но их было триста штук. Две с лишним сотни винтовок выстрелили на дистанции менее чем в сто метров, и Гвардейцы в шоке отпрянули, ибо, впервые в Пардалианской истории, люди со штыками начали стрелять в своего противника.

“За Малагор!” Заорал Фолмак. “Заааряжай!”

* * *

Формирование Гвардейцев дрогнуло, когда пули ворвались внутрь. На такой короткой дистанции, пуля из нарезного мушкета проникала на пять сантиметров в твердую древесину, и одним выстрелом могло убить или покалечить двух или даже трех человек. Шок от встречи с таким залпом был еще хуже чем то, что он происходил от штыкового оружия, что вообще было против всех правил ведения войны, мушкетеры фактически атаковали пикинеров!

Гвардейцы не могли в это поверить. Мушкетеры убегали от пикинеров — все это знали! Но эти мушкетеры были другие. Колонны позади стрелков перевалились через них и ударил восемнадцатую роту пикинеров, как приливная волна. Десятки, десятки из них, погибли на остриях пик, но пока Гвардейцы убивали их, их товарищи протолкнулись среди пик, и Гвардейцы обнаружили смертельную правду. Как только был прорван передний край фаланги, и как только Малагорцы смогли попасть внутрь строя пикинеров, ружья со штыками превратились в смертоносное оружие ближнего боя. Они были короче, легче, быстрее, и эти люди знали, как использовать их ужасающий эффект.

* * *

“Бей их!” Закричал Фолмак. “Бей их!” и Первая Бригада била их. Малагорский вопль и вой труб нес их вперед, и, когда они приближались, они становились более грозным оружием, чем любой пикинер.

Штыки кололи, люди кричали, проклинали и умирали, а заляпанные грязью сапоги втаптывали их в болото. Люди Фолмака рванулась вперед с решимостью, остановить которую могла только смерть, и Гвардейцы — шокированные, растерянные, потрясенные невозможность того, что происходило — не могли с ними сравниться.

Восемнадцатая рота была сломлена. Те из её людей, кто пытался стоять заплатил за свою дисциплину, ибо они не могли вырваться на дистанцию, достаточно далекую, чтобы эффективно использовать их длинное оружие и Первая Бригада крушила их, как селдаки. Через шесть минут после первого, озарившего их лица, залпа, восемнадцатая рота пикинеров была раздавлена, спасаясь от гибели, и Фолмак развернулся во фланг девятой.

Даже сейчас, он оказался в меньшинстве, в лучшем случае это два к одному, и ближний бой с восемнадцатой раздробил его ряды. Хуже, девятая была не из робкого десятка, а её командир успел изменить построение, пока умирала восемнадцатая. Её люди были по-прежнему выведены из равновесия, но они завопили свой боевой клич и рванулись вперед, врезаясь в бригаду Фолмака как молоток, и на этот раз они не были потрясены обрушившемся на них залпом.

Батальон Фолмака был практически уничтожен. И теперь он отпрянул, упорно сражаясь с длинным, тяжелым оружием их врагов, и офицеры обеих сторон потеряли контроль. Это был один воющий вихрь, затягивающий людей и выплевывающий трупы, а затем вдруг Шестая Бригада Шона врезалась в девятую с другой стороны.

Это было уже слишком, и Гвардейцы смешались. Организованная оборона распалась. Половина девятой просто исчезла, была убита или обратилась в бегство, а другая половина оказалась в окружении в численности в два раза меньшей чем Малагорцев. Они попытались пробиться наружу, затем попытались построиться в ежа, но это было бесполезно. Несмотря на дождь, десяткам стрелков все-таки удалось перезарядить мушкеты и выстрелить в них, и несмотря на то, что они погибали, множество Малагорских полков пронеслось мимо них. Они даже не замедлили продвижение противника и их выжившие офицеры приказали им бросить оружие, чтобы спасти столько своих людей, сколько это было возможно.

* * *

Лицо Старшего Капитана Марна каменело от все поступающих и поступающих сообщений о катастрофе. Еретики накрыли всю территорию лагеря, затем остановились, чтобы реорганизоваться в полудюжину колон и стремительно разошлись в направлении тыловых укреплений. Треть его людей уже была разбита и паникующие остатки разбитых формаций лишь вводили в заблуждение, мешая их товарищам гораздо больше, чем их враги. День закончился и солнце полностью ушло, а Святое Войско, как и весь лагерь распалось в мокром, грязном безумии, которое никто не мог контролировать.

Он понятия не имел, сколько людей было у еретиков. Из ужасных отчетов, их мог быть миллион. Плохо было то, что роты на которые пришелся удар состояли из плохо вооруженных, ослабленных людей, которые были сформированы из выживших под Йортауном. Они были помещены в резерве, потому что их офицеры все еще пытались восстановить их и превратить в эффективные боевые силы, и демоно-поклонники прошли через них, как топор, а не нож.

Он сжал зубы и отвернулся, закрывая запутанные отчеты в попытке найти решение. Но было только одно, и возможно, уже слишком поздно, что бы оно сработало.

“Начните отводить людей из редутов,” выпалил он. Кто-то ахнул, и он ткнул пальцем в карту. “Построить новую линию обороны здесь!” рявкнул он, прочерчивая линию на карте менее чем в четырех тысячах шагов за земляными валами.

“Но, сэр-” кто-то попытался возразить.

“Выполнять!” зарычал Марн, и попытался сделать вид, что он не понимал, что даже если у него это и получится, то он сможет предотвратить катастрофу, но не более чем на несколько часов.

* * *

“Они уводят людей из окопов, Шон!” закричала Сэнди через комм.

“Отлично — я думаю!” Даже с рапортами от Сэнди и возможности использовать свой имплант для связи с её датчиками, Шон имел лишь смутное представление, что происходит. Это не имело ничего общего с Йортауном. Это было безумным взрывом насилия, как неуправляемое движение легкового автомобиля на льду. Его люди двигались в направлении своих целей, что выглядело как тщательно контролируемый маневр, но это было абсолютно не так. Никто не мог управлять ими; все это было отдано на откуп его младших офицеров и их людей, и он с трудом мог поверить, насколько хорошо они выполняют свою задачу.

Даже в этом безумии и смятении, он почувствовал глубокую, невероятную гордости за свою армию — его армию! — как его превосходящие силы рассекают своих врагов. Он терял людей — их были сотни, а возможно и больше — и он знал, как ему будет больно и каким опустошённым он будет себя чувствовать, когда он сосчитает погибших, но сейчас на это у него не было времени. Отчаянная контратака разрозненных остатков нескольких Гвардейских подразделений пикинеров застала его штабную группу врасплох и глубоко в неё вклинилась до того, как резервный батальон смог с ними справиться, и только благодаря био улучшениям Шон остался в живых. Его доспехи уже остановили две пики, и его усиленной реакции хватило, чтобы спасти глаза, но скользнувший меч разрезал ему правую щеку, от подбородка до виска, и Тиболд сильно хромал, из-за раны на левом бедре.

Теперь он махнул своим потрепанным помощникам привал, и командир резервного батальона, который сам взял на себя задачу быть главным телохранителем Шона — выставил по периметру охрану.

“Сколько выводят людей?” спросил он Сэнди на английском языке, говоря громко и игнорируя бросаемые на него взгляды.

“Много, всех выше и ниже его центральной линии.”

“Тамм?”

“Я вижу это, Шон. Теперь мы выдвигаемся вперед.”

“Дай им время отойти! Не позволяйте им поймать вас в открытую!”

“Не учи ученого! Просто продолжай на них активно давить.”

“Легко сказать!” Шон закатил глаза к небу и обратился к Тиболду. “Они выводят людей из окопов, чтобы остановить нас, а Тамман и Итун движутся вперед, чтобы ударить им в тыл.”

“Тогда мы должны надавить на них еще сильней,” решительно сказал Тиболд.

“Если мы сможем!” Покачал головой Шон, потом схватил помощника. “Найди Капитана Фолмака. Если он еще жив и скажи ему, чтобы принимал в право. Ты!” он ткнул пальцем в еще одного посыльного. “Найди Четвертую Бригаду. Она в той стороне, правее. Скажи капитану Херш поворачивать в влево, чтобы встретиться с Фолмаком. Я хочу, чтобы они оба ударили из их артиллерийского резерва.”

Помощники повторили все свои приказы и побежали обратно в водоворот, а Шон сгримасничал Тиболду.

“Если этот бой будет успешным, Боже, спаси меня от неудачи!”

* * *

“Сэр!” Марн уставился на задыхающегося, забрызганного грязью, пошатывающегося посыльного, в его командном пункте. “Старший Капитан! Еретики, теперь, идут с запада!” Посыльный задыхался, и Марн понял, что молодой офицер был ранен. “Капитану Рукану нужно больше людей. Не возможно … не возможно удержаться без них, сэр!”

Марн уставился на молодого человека в одном ужасном, бесконечном мгновении. Потом опустил плечи, и его подчиненные увидели как из его глаз, как вода, испарилась надежда.

“Посылайте парламентеров,” сказал он. Уртанк уставился на него, и Марн на него заорал. “Посылайте парламентеров, черт тебя побери!”

“Но … но, сэр, Правящий Круг! Первосвященник Вроксан! Мы не можем-”

“Мы не можем; я могу!” Выплюнул Марн. Его руки, словно когти, впились в бицепсы Уртанка. “Мы проиграли” Уртанк. Что атаковать если с тыла нам вывернули кишки, и теперь они сломали наш фронт. Сколько еще должно умереть наших людей за позицию, которую мы не сможем удержать?”

“Но если вы сдадитесь, Круг будет-” начал Уртанк спокойным, тревожным голосом, и Марн снова покачал головой.

“Я с детства служил в Храме. Если Круг захочет мою жизнь для спасения жизни моих людей, они могут получить её. Так вот, Посылайте парламентеров!”

“Да, Сэр”. Уртанк на мгновение посмотрел в лицо Марна, а затем отвернулся. “Вы слышали, Старшего Капитана! Посылайте парламентеров!” рявкнул он, и очередной офицер побежал, передавая приказ.

“Сюда, приятель!” хрипло сказал Марн, хватая раненного посыльного Рукана, когда тот зашатался. Он взял молодого человека за руки и помог ему спуститься не лагерный стул, затем взглянул на Уртанка. “Вызови целителей, пусть посмотрят этого человека,” сказал он.

Глава 34

Лейтенант Карл Бергрен поблагодарил судьбу за то, что он прошел курс био улучшений. Без этого он бы потел так сильно, что системы безопасности арестовали бы его в тот же момент, когда он доложился о прибытии этим вечером.

Его адреналин попытался подскочить снова, но он понизил его уровень, и сказал себе (в который уже раз), что риск был приемлемым. Если все это упадет на него, ему будет предъявлено обвинение в умышленном уничтожении частной собственности, в конечном итоге его с позором выгонят и дадут пять или десять лет лишения свободы, что вряд ли было привлекательным предложением. С другой стороны, никто не собирался причинять кому-либо вред — в самом деле, он собирался отделить пассажиров от груза — да и не каждую ночь, обычный лейтенант Боевого Флота зарабатывал восемь миллионов кредитов. Такая сумма была достаточной компенсацией за любые риски, которые могут возникнуть на его пути. Он сказал это себе достаточно твердо, чтобы управлять естественной улыбкой, когда он вошел в комнату управления и кивнул лейтенанту Дэнгу.

“Ты сегодня рано, Карл.” Дэнг изучил английский еще до того, как прошел курс улучшения, и его явно выраженный британский акцент всегда казался странным Бергрену, выходцу из Китая.

“Всего на пару минут,” ответил он. “Командер Джексон на Бирхате, и я занял ее парковочное место.”

“Меня отдадут под военный трибунал за то, что я это узнал.” Усмехнулся Дэнг, и поднялся, потягиваясь. “Очень хорошо, лейтенант, твой трон тебя ждет.”

“Да уж трон!” Фыркнул Бергрен. Он упал на стул управления и подключился к компьютеру, сканируя вечерний трафик. “Не так много работенки сегодня.”

“Не совсем, только особый груз из Нархана.”

“Особый? Что за особый?” как бы между прочем спросил Бергрен, но Дэнг не придал этому значение.

“Какой-то высоко приоритетный груз для дворца.” Он пожал плечами. “Я не знаю что там, но заявленная масса довольно высока, так что тебе нужно будет присматривать за гамма банком накопителей. У нас происходит просадка на пиковых нагрузках и ремонтники пока не нашли проблему.”

“Не нашли?” Бергрен проверили файлы, отмеченные Дэнгом, но он уже все знал о провалах энергии. Он не знал, как это было устроено, но он знал, почему, и он подавил еще один всплеск адреналина от этой мысли. “Ты прав,” заметил он вслух. “Спасибо. Я буду за ними присматривать.”

“Хорошо.” Дэнг собрал свои вещи и кивнул. “Все остальное в норме?”

“Похоже, что да,” согласился Бергрен. “Пост принял, ты свободен.”

“Спасибо. Увидимся завтра!”

Дэнг ушел, и Бергрен откинулся в кресле. Теперь он, оставшись один позволил себе улыбнуться от того, что происходило. Он понятия не имел, кто был его таинственный покровитель, да его это и не заботило … вплоть до сегодняшнего вечера. Кто бы это ни был, он достаточно хорошо платил, чтобы удовлетворить его тягу к быстрым флаерам и женщинам легкого поведения, и этого было для него достаточно. Но услуги, оказываемые им до этого были каплей в море, по сравнению с тем, что предстояло совершить в этот вечер, и его улыбка превратилась в задумчивую гримасу.

Он не представлял, пока не получил его последний приказ, на сколько влиятелен был его работодатель, так как для того, что бы все это провернуть требуется нечто поболее, чем просто богатство. Нет, тот, кто мог организовать что-то подобное не просто имел доступ к сверх ограниченным технологиям, но и к системе безопасности Шепардского Центра на самом высоком уровне. Было не так много людей, которые имели обе эти возможности, и лейтенант прикинул в уме список возможных кандидатов. В конце концов, если кто бы там ни был так хорошо платил за сравнительно небольшие услуги в прошлом, то он заплатит еще больше в будущем за молчание Бергрена.

Раздался сигнал вызова, и он отбросил свои мысли в сторону, чтобы сосредоточиться на своих обязанностях. Он подключился к компьютерной сети и проверили пассажирскую заявку людей, вошедших на посадочную площадку мат-транса.” Двое из них имели излишний вес их багажа, но это было в пределах максимальной загрузки системы,” и он решил его пропустить. Он внес необходимые коррективы в мощность поля и дважды проверил показания, затем послал сообщение о транзите по гиперкомму на Бирхат. Ответный сигнал из гиперкома подтвердил ему готовность Бирхата, в ожидании приема контролируемой гипер-пространственной аномалии, которую он собирался создать, и он послал код разблокировки компьютера на начало передачи. Звукоизоляция комнаты управления была превосходной, но он все равно услышал визг зарядки накопителей, а затем все закончилось, передача осуществилась. Очередная кучка бюрократов, временно преобразовалась в нечто, что они не могли понять и для них это было несомненным плюсом и, исчезла в массивной, искусственно созданной гипер-пространственной ‘передаче’. Приемная станция на Бирхате не могла ‘увидеть’, как они приходят, но, оповещенные сигналом Бергрена по гиперкомму, их приемники образовали обширную, в форме воронки — ловушку в гипер-пространстве. В восеми с лишним сотнях световых лет, и даже обширная воронка была невероятно крошечной целью, но расчеты Бергрена бросили бестелесных чиновников прямо в колоколо образный рот. У себя в уме, лейтенант постоянно представлял его пассажиров, грохочущих и подпрыгивающих, пока они несутся вниз, в воронку, а затем — мгновенно, для них, но 8.5 секундах спустя по часам остальной Вселенной — возникали обратно в во плоти на далеком Бирхате.

Теперь он сидел в ожидании, затем кивнул сам себе, когда семнадцатью секундами позже с Бирхата пришел сигнал по гиперкомму о выполнении приема. Он отметил, факт транзита в своем журнале и проверил расписание. Трафик действительно был не большим в этот вечер, а еще через час уменьшится еще сильнее. Станция Шепардского Центра была одной из шести станций мат-транса, сооружением, которое было предметом гордости на Земле, и она занималась в основном, североамериканским трафиком, хотя на ней и присутствовал большой процент сквозного трафика от Нархана на Бирхат и обратно. Принимающие платформы были намного активнее, чем исходящие, но, это было обусловлено тем, что в Фениксе на Бирхате было утро, а в Андукане на Нархане только ранний вечер. У него было добрых пять минут до следующей запланированной передачи, и снова вернулся к его размышлениям.

* * *

Лоуренс Джефферсон сидел в своем кабинете дома. Экран его видео комма был связан с другой станцией мат-транса, находящейся на другом краю планеты от Бергрена, показывая на одной половине установки в комнате управления; а на другой половине огромную, накрытую брезентом фигуру, на ожидающей передающей платформе — и он налил еще шерри в свой стакан, смотря на оба изображения. Никто на другом конце не знал, что он наблюдает за ними, и он полагал, что его высоко-технологичное подглядывающее устройство было некоторым риском, но выбора у него не было, и, по крайней мере, Вице-Губернатор Земли имел доступ к наилучшим имеющимся технологиям. Его высоко защищенный канал связи перебирал гиперчастоты по случайному алгоритму два раза в секунду. Что делало даже простое обнаружение невозможным и, вдобавок еще и физический коммутатор, через который шел сигнал, это означало, что и перехват или поиск источника был невозможен. Кроме того, каждый, кому удастся обнаружить его сообщит об этом министру планетарной безопасности, не так ли?

Он усмехнулся от этой мысли и потягивая шерри смотрел на столь много значащую деятельность в комнате управления. Никто — кроме мужчины и женщины, кто построил и укомплектовал эту комнату для него — даже не знал о её существовании, а из тех кто знал, трое были сегодня на дежурстве. Еще трое отсутствующих погибли в результате трагической аварии флаера почти два года назад, и хотя их смерть была ударом, их товарищи без труда подхватили эстафету. Теперь его тщательно подобранные техники проверяли свое оборудование с абсолютной собранностью, для предстоящей передачи — первая и единственная выполненная передача с установки — должна быть выполнена идеально.

Джефферсон никогда бы не признался себе, что он нервничал. Даже если это и было правдой, просто на ‘нервы’ то, что он чувствовал в этот вечер, списать было не возможно. Это был совершенно необходимый этап, который сделает его Императором Человечества — если это сработает — и тревога смешалась с яростным ожиданием. Он работал десятилетия — более двадцати пяти лет, если вести отсчет от первого контакта с Ану — до текущего времени, и даже какая то его часть боялась, что он провалится, то другая, азартная его часть, не могла дождаться момента бросить кости.

Это было странно, но, в некотором смысле, ему действительно будет жаль, если это сработает. Не потому, что он не хотел короны, и, конечно, не потому, что он сожалеет, что ему пришлось сделать, чтобы получить её, но потому, что игра была бы окончена. Он осуществил бы самый дерзкий переворот в истории человечества, но все смелые решения и тонкие манипуляции, будут делом прошлого, и он ни с кем не сможет разделить истинные масштабы его реализации.

Он покачал головой от его собственной испорченности и у него на губах мелькнула улыбка. Проклятие его натуры было в том, упрекнул он себя, что он никогда не мог быть полностью удовлетворен, как бы хорошо ни шли дела. Он всегда хотел больше, но всегда были ограничения, и он предположил, что его должна удовлетворить только абсолютная власть.

* * *

Бергрен выпрямился в своем кресле, когда пять Нархани встали на платформу терминала отправки — с огромным, задрапированным брезентом объектом на гравитационной тележке. Кентавры нянчились с их грузом, аккуратно положив его на платформу и заняв свои места вокруг него внутри защитного круга, и, несмотря на все его импланты, лейтенант нервно сглотнул, отправляя мысленную команду в энергетическую сеть. Это была обычная команда, но сегодня от неё был другой эффект, и он поморщился, когда вызванная перегрузка прошлась по гамма банку накопителей и сработала пронзительная звуковая сигнализация.

Нархани на платформе уставились вверх, ящерообразные головы в замешательстве закрутились от пронзительный трели, давящей на уши, и Бергрен послал быструю, новую команду своему компьютеру, выключая её. Затем он наклонился вперед и включил микрофон.

“Извините, джентльмены,” сказал он Нархани из динамика в зоне терминала. “Мы только что потеряли один из наших основных накопителей. Пока мы не восстановим его, мощность нашей передачи снизилась до восьмидесяти процентов от максимальной.”

“Что это значит?” спросил старший Нархани, и Бергрен пожал плечами, играя на устройства видео наблюдения системы безопасности в комнате управления.

“Я боюсь, что это означает, что вы находитесь за пределами доступной нам мощности, сэр,” спокойно ответил он.

“Можем ли мы перейти на другую платформу?”

“Я боюсь, что это не имеет значения, сэр. Как вы знаете, эта система является очень энергоемкой. Для такой большой массы, любая из платформ будет запитываться от тех же резервных накопителей, так что вам лучше оставаться там, где вы есть.”

“Но не вы ли только что сказали, что не можете отправить нас?” В голосе Нархани звучало замешательство, и Бергрен спрятал улыбку.

“Нет, сэр. Я просто не могу передать весь груз сразу. Мне придется отправить ваш груз одной передачей, а затем отправить вас и других членов вашей группы, во второй передаче, вот и все.”

“Я понял.” Переводчик Нархани и его товарищи начали негромко и оживленно переговариваться на своем языке. Бергрен не знал, что это был за объект, который они сопровождали, но он знал, что они были из службы безопасности, и он заставил себя сидеть спокойно, скрывая следы малейшей тревоги за то, что они могут решить. Вскоре, переводчик посмотрел вверх, и увеличил громкость его вокодера.

“Можно ли отправить по крайней мере одного из нас, вместе с нашим грузом?”

“Боюсь, что нет, сэр. “У нас сейчас ограничена мощность, и правила запрещают мне отправку пассажиров в таких условиях.”

“Существует ли риск для нашего груза?” Вопрос был весьма насущным для Нархани.

“Нет, сэр”, успокоил его Бергрен. “Нет, если он не живой объект. Положение настолько специфично, возможны флюктуации энергии, которые безвредны для неодушевленных предметов, но могут вызвать серьезные нервные повреждения в живых объектах. Это просто предосторожность.

“Я понял.” Переводчик на мгновение оглянулся на своих спутников, а затем дернул своим гребнем в Нарханском эквиваленте пожимания плечами. “Мы бы предпочли подождать, пока не будет отремонтирована ваша энергетическая система,” сказал он Бергрену, “но наш график очень плотный. Вы можете гарантировать нам, что наш груз прибудет неповрежденным?”

“Да, сэр,” уверенно сказал Бергрен.

“Очень хорошо,” выдохнул Нархани. Он еще раз переговорил со своими товарищам на их родном языке и все пятеро сошли с платформы и удалились за линию безопасности.

“Благодарю вас, сэр,” сказал Бергрен, и его имплантированный комм послал краткое, записанное кодовое сообщение к находящемуся в ожидании коммутатору, начав подготовку к передаче.

* * *

“Сигнал внимание,” тихо произнесла женщина в комнате управления на экране Джефферсона. Двое мужчин за основной консолью кивнули в подтверждении, даже не открывая глаза, и один из них активировал скрытый массив датчиков наблюдения за Шепардским Центром с орбиты.

“Хороший сигнал,” объявил его напарник, лишенным интонаций голосом человека, сконцентрированном на его нейро связи. “Мы получили их напряженность поля. Настроились очень хорошо сейчас.”

“Синхронизация включена,” сказал третий техник. “Питание подано, все в норме. Переключаю на автоматическую последовательность.”

* * *

Карл Бергрен смотрел за показаниями через нейроинтерфейс. Это была самая сложная часть, которая должна была ему принести большую кучу кредитов. Настройки были почти правильными, и он подавил улыбку на своем напряженном лице. Уровень мощности уже превысил оптимальное значение, из-за провала в гамма банке, и он очень осторожно срезал часть заряда в дельта банк. Немного. Только очень небольшую, практически незаметную порцию. Но этого было достаточно — если тот, кто был ответственным за вторую часть работы, увидел его корректировки — после чего он послал сигнал на Бирхат и стал ожидать ответ.

* * *

Лоуренс Джефферсон наклонился над коммом, сжимая в руках свой бокал, а его сердце бешено колотилось. Настал решающий момент, подумал он. Мгновение, на которое он так долго работал.

“Их поле формируется сейчас,” пробормотал наблюдающий техник. “Выглядит хорошо … выглядит хорошо … растет … растет … подходит к максимуму … сейчас!”

* * *

Карл Бергрен отправил код разблокировки, и накопители взвизгнули. Закутанный объект на платформе исчез, когда мат-транс послал мощнейший энергетический импульс в гипер-пространство, и он затаил дыхание. Передача, которую он инициировал, была ювелирно рассчитана на четыре миллионных доли процента слабее необходимой, чтобы добраться до Бирхата. Она рассеется не дойдя двадцати световых минут до ожидающей её приемной воронки, но никто и никогда не узнает это, если -

* * *

Комната управления на экране у Лоуренса Джефферсона была безмолвной, её персонал застыл. Даже мат-транс был не мгновенный на дистанции в более чем восемьсот световых лет, и Джефферсон, в ожидании, затаил дыхание.

* * *

Раздался негромкий сигнал и Карл Бергрен облегченно выдохнул, когда оператор мат-транса на Бирхате подтвердил получение. Он сделал это! Человек на другом конце гиперкомма не понимал, что кто-то другой проник в систему. Он подумал, что он только что получил передачу от Бергрена!

Лейтенант подавил желание вытереть лоб. Глубоко внутри, он на самом деле не думал, что его работодатель мог это совершить, и ему было трудно сдержать свой восторг в голосе, когда он активировал микрофон.

“Бирхат подтвердил прием, сэр,” сказал он переводчику Нархани. “Если вы пройдете на платформу, я смогу отправить, так же, и вас.”

“Мы сделали это!” кто-то злорадно закричал. “Они приняли передачу!”

Персонал незаконного мат-транса Джеферсона свистел и хлопал, и Вице-Губернатор снял показания компьютера через свой комм. Хорошо. Точные данные только что произошедшей передачи, должны иметь тот же идентификатор, как и код передачи лейтенанта Бергрена, и их нужно было сохранить. Он должен будет подождать очередного сбора данных с Шепардского Центра, в конце следующей недели, чтобы заменить их в дежурном журнале переноса Бергрена, но, эта часть цепочки уже была протестирована и подтвердила свою безопасность. Это было неудобно, поскольку он предпочел бы сделать подмену раньше, но он не смог ничего с этим поделать. Массовые показания передачи могли бы доказать, что статуя, которую только что получил Бирхат, фактически, не была сплошной глыбой мрамора, которую Бергрен просто уничтожил, и для того, что бы сработал его план ‘поджога Рейхстага’ было важно, чтобы Боевой Флот сам обнаружил это, когда придет время.

Он улыбнулся от этой мысли, затем взглянул на картинку из скрытой комнаты управления и её празднующий персонал. Двое из них открыли бутылки с шампанским, и он наблюдал за ними, наполняющими полные бокалы, болтающими и смеющимися, дающим выход накопившейся напряженности. Они усиленно работали ради этого момента — и, конечно, за огромную кучу кредитов, которые им были обещаны — и Вице-Губернатор со вздохом облегчения откинулся на спинку кресла. Они заслужили свой момент триумфа, и он позволил им отпраздновать его еще несколько минут, затем нажал кнопку.

На другом конце земного шара, взорвались заряды, установленные по его приказу тремя давно умершими техниками. Кому-то из персонала контрольной комнаты удалось выдавить крик ужаса перед тем, как обвалившаяся крыша подземной установки превратила его и его приятелей в перемолотый фарш.

* * *

Карл Бергрен прилежно записал полный отчет об отказе накопителя энергии и завершил своё дежурство без дальнейших происшествий. Он с облегчением сдал свою смену и вышел через контрольно-пропускной пункт, а затем медленно направился к своему припаркованному флаеру, размышляя над всей этой операцией. Тот, кто это устроил, думал он, должен быть невероятно богат и обладать не менее невероятной властью. Он должен был получить доступ к расписанию передач на несколько недель раньше, чтобы быть уверенным, что Бергрен будет на дежурстве, когда должна будет состояться передача. Затем он должен был решить вопрос с диверсией на накопителе, и ему надо было убедиться, что саботаж нельзя было вычислить. А еще ему потребовались ресурсы, чтобы построить свой собственный мат-транс и найти способ контролировать системы Шепардского Центр с ювелирной точностью, во время передачи.

Он был большой шишкой, сказал себе Бергрен, открывая свой флаер, забираясь в него и садясь в его кресло. Он был действительно большой шишкой, и таких не могло быть более десятка человек — наверное, даже меньше — кто мог бы сложить все это вместе. Теперь это был простой вопрос выяснить, кто из этого десятка был им в действительности, и маленький Карл Бергрен будет жить в роскоши до конца своих дней.

Он улыбнулся и активировал двигатель своего флаера и возникший в результате этого взрыв, разнес целых два уровня парковки и тридцать шесть невинных прохожих на очень мелкие кусочки. Сорок минут спустя, анонимный представитель Меча Господня взял на себя ответственность за этот взрыв.

Глава 35

Последние остатки пороховой гари рассеялись, и Шон Макинтайр обследовал сцены, которые стали ему слишком хорошо знакомы. Единственное, что изменилось, это цвет одежды на погибших, подумал он с горечью, восточная Гвардия Храма уменьшилась до едва сорока тысяч человек, и они отошли обратно, прикрывать сам Храм. Теперь ему противостояли армии светских лордов, и он вздрогнул увидев, как ‘просто’ раненый корчится среди трупов.

Его армия, наконец, вырвалась из долины Келдак, и, так как он знал, что они будут кружить вокруг противника. Старший капитан Террак отступил в Барикон, но у него было не достаточно людей, чтобы удержать атаку с запада. Существовала масса направлений, с которых можно было атаковать и когда Тамман проложил свой путь через ущелье с пятнадцатью тысячами человек и обошел его фланг, Террак в отчаянии отступил. Его попытка удержаться стоила ему его арьергарда — еще восемь тысяч человек (большинство, за что Шон поблагодарил его, были взяты в плен, а не убиты) — и Шон ворвался на холмы герцогства Келдак.

Более открытая местность давала значительно лучшие возможности для маневров, но с каждым шагом его продвижения он также отдалялся от долины и подставлял его маршруты поставок для контратак. На данный момент Храму было слишком тяжело, чтобы думать о нанесении ударов по его коммуникациям, и он постоянно напоминал себе, что у них действительно нет ‘кавалерии’ в классическом, Земном смысле, но он все же продолжал думать о том, что мог сделать Пардалианский Бедфорд Форрест или Фил Шеридан, если он сможет развернуться у него в тылу. Его преимущество в разведке осложнило бы их задачу, ускользнуть от него, но ему просто не хватало людей, чтобы охранять его линии снабжения надлежащим образом. Он мог бы защититься от них, но только за счет уменьшения его наступательной армии, что, в свою очередь, уменьшило бы его способность двигаться дальше.

Он вздохнул и направил своего браналка двигаться вперед. Зверь свистнул, с отвращением от вони с поля боя, и Шон разделил его отвращение. Тот, кто повелел силы Храма в этот последний бой должен быть расстрелян, подумал он мрачно, предполагая, что один из его стрелков уже не позаботился об этом. Он предположил, что это знак отчаяния Храма, ведь посылать сорок пять тысяч пикинеров и только десять тысяч мушкетеров, чтобы встретиться с ним в открытом бою было то же самое, что и послать их прямиком к палачу.

Если бы Шон создавал свою армию в принятых на Пардале пропорциях между пикинерами и мушкетерами, то он мог бы выставить приблизительно четверть миллиона человек, как считали в Храме. У него было оружие, которое они захватили у Малагорской Гвардии, в добавок к этому, фактически, все оружие Святого Войска Лорд Маршала Рокаса, включая всю его артиллерию, но он предпочел отправить вперед лишь необходимое подкрепления — и восстановил потери, подумал он с горечью, вспоминая, что битва за Ерастор стоила ему пять тысяч человек — против шестидесяти тысяч пехоты и драгун, а так же, двухсот полевых пушук. Двести батальонов стрелков, большинство ветераны Йортауна, Ерастора и Барикона, поддерживаемые полутора сотнями тяжелых и пятьюдесятью легкими пушками, было более чем достаточно, чтобы разбить светских новобранцев Келдака, Каматан, Санку и Валака. Он контролировал весь северо-восток Северного Хилара, от Шалокара до моря, и он уныло задавался вопросом, сколько еще людей умрет, прежде чем Храм согласится на переговоры. Господь не даст соврать, сколько раз он и Стомалд просили — почти умоляя — чтобы это произошло, еще со времен падения Ерастора! Неужели Правящий Круг не мог понять, что он не хочет убивать их войска? Брашану до сих пор так и не удалось провести его развед модули внутрь сто-километровой зоны вокруг Храма, поэтому они не могли узнать, что происходило на заседаниях у Вроксана, но священники, казалось, готовы были отправить любого бойца, в Северном Хиларе на смерть, прежде чем они даже просто начали бы разговаривать с ‘демоно-поклонниками’!

Санитары-носильщики уже работали. У них была самая ужасная обязанность из всех, хотя и они относились ко всем с состраданием, которое все еще его удивило. Армия Ангелов признавала свое тактическое превосходство, а также и его командиры, и сам Шон, большая часть его войск знала, что санитары в поле были полностью деклассированы. Его собственные потери, убитыми и ранеными, были под тысячу, и большинство его людей, выбравшие сами свой путь, разделяли его боль, убивая своих врагов. Это была игра в одни ворота, и люди убивали не тех, кого они хотели. После каждого боя, каждой разбитой армии, у них росла ненависть к Правящему Кругу, но это не было религиозной ненавистью. ‘Ангелы’ всегда были осторожны, чтобы фактически не проводить религиозную пропаганду — в отличии от затаенного Малагорского стремления к свободомыслию — и с тех пор, как Гарри открыла ему правду, Стомалд начал подчеркивать политическую тиранию и огромную, невероятную корысть к богатству Храма гораздо сильнее. Армия Ангелов жаждала свести счеты раз и навсегда со старцами из Ариса, которые продолжали посылать других людей на смерть, но еще больше, они просто хотели от них избавиться.

Шон натянул вожжи и увидел группу санитаров с их несчастной, искалеченной ношей. Раненые, пошатываясь, ковыляли рядом с ними, но, по крайней мере Гарри, под руководством Брашана и медицинских компьютеров Израиля, учила Малагорских хирургов таким вещам, о которых они никогда и не предполагали, что такое возможно. Открытие эфира, само по себе, совершило революцию в Пардалианской медицине, и Шон поклялся себе, что первыми из тех, кого он пошлет на Пардал с Бирхата, будут медицинские бригады с оборудованием для регенерации. Он не мог вернуть жизнь мертвым, но он мог, с Божьей помощью, вернуть калек, на какой бы стороне они не воевали, обратно к полноценной жизни!

Он поджал губы в удивлении от своей яростной и решительной попытки смягчить свою вину. С учетом погибших сегодня, в войне, которую невольно начали он и его друзья, было более ста тысяч павших на полях сражений. Он понятия не имел, сколько еще погибло от болезней, которые всегда преследовали до индустриальные войска, и он был в ужасе от того, сколько их будет в конце концов. Он мог проследить каждый шаг на пути, который привел их к этому, и учитывая имеющийся у них выбор на каждом из этих шагов, он до сих пор не видел как они могли бы поступить иначе, но все эти смерти и ужасные агонии казались не приемлимыми цене покупки пяти незадачливым друзьям билетов домой.

Он глубоко вздохнул. Казались не приемлемыми цене, потому что это уже случилось, и он не будет платить больше, чем он должен. Храм проигнорировал его предложение о переговорах, переданное по семафорной связи, и отказался принять его ‘демоно-поклоняющихся’ посыльных, но у него была еще одна попытка, чтобы попробовать.

* * *

Первосвященник Вроксан сидел на своем высоком кресле, делая губами движения, буд-то плюя на людей, которые смотрели на него. Старший капитан Ортак, Старший капитан Марн, Старший капитан Сертал … список продолжался все дальше и дальше. Более пятидесяти старших офицеров стояло перед ним, выжившие командиры, которых армии демоно-поклонников беспощадно разбили одного за другим и ему хотелось бросить всех этих беспомощных людей в руки многочисленных Инквизиторов, как это они заслуживали за свои промахи.

Но как бы он не хотел этого, не смотря на то, как сильно они это заслуживали, он не мог это сделать. Боевой дух оставшихся у него войск был слишком шатким, и если массовые казни смогут укрепить хребты слабакам, это также может убедить их, что Храм делает показательные казни в слепом отчаянии. Кроме того, Лорд Маршал Сурак заступался за их. Ему нужна была их информация из первых рук, если он хотел понять страшные изменения, которые проклятые демоно-поклонники совершили в искусстве войны.

Или, по крайней мере, он говорит, что он хочет понять. Вроксан закрыл глаза и сжал ладонями подлокотники его кресла. Плохой знак, это подозревать всех. Значит ли это, что я в отчаянии? Он ухватился за свою веру и заставил себя открыть глаза.

“Очень хорошо, Ортак,” проворчал он, не в силах заставить себя обращаться к нему по званию из-за его промахов. “Расскажи нам об этих демоно-поклонниках и их условиях.”

Ортак поморщился, хотя это было сложно заметить — его лицо было сильно забинтовано, как и обрубок его правой руки — и он очень осторожно начал подбирать слова.

“Ваше Святейшество, их лидеры велели мне сказать, что они хотят только вас на переговорах с ними. И… — он глубоко вздохнул ” — Господин Шон сказал, передать вам, вы можете поговорить с ним сейчас, или среди руин этого города, но что вы будете говорить с ним в конце концов.”

“Богохульство!” запричитал старый епископ Корадо. “Это Богоизбранный город! Никто из тех, кто общается с силами ада ни когда его не возьмет!”

“Ваша Светлость, я передаю вам только то, что сказал Господин Шон, а не то, что он может получить,” ответил Ортак, но его тон говорил, что он тоже думает, что еретики смогут взять даже Храм, и у Вроксана зачесалась рука, чтобы ударить его.

“Тише, Корадо,” проскрежетал он вместо этого, разглаживая у себя на колене письмо, которое привез Ортак, а епископ замкнулся в угрюмом молчании. Его глаза коротко сверкнули на него вниз, а затем он вновь посмотрел на Ортака. “Расскажи мне побольше об этом Господине Шоне и других лидерах еретиков.”

“Ваше Святейшество, я никогда не видел таких, как они,” откровенно сказал Ортак, и остальные закивали в знак согласия. “Человек, которого они называют Господин Шон — гигант, на голову и плечи выше, чем любой человек, которого я когда-либо видел, а глаза и волосы чернее, чем ночь. Другой, которого они называют Господин Тамман ниже и выглядит менее странно, но его кожа темна, и все мы слышали истории наших людей, кто видел их в бою, а не только от еретиков — они оба имеют фантастическую силу.”

” ‘Шон,’ ‘Тамман,’” Фыркнул Вроксан. “Что это за имена?”

“Я не знаю, Ваше Святейшество. Их люди говорят — ” Ортак закусил губу.

“Что ” их люди говорят’?” Подхватил епископ Сурмал, и Ортак сглотнул, смотря в глаза Старшего Инквизитора.

“Ваша милость, я повторяю только то, что утверждают еретики,” сказал он, и замолчал. Воцарилась звенящая тишина до тех пор, пока Первосвященник Вроксан не прервал её.

“Мы понимаем,” холодно сказал он. “Мы не будем привлекать вас к ответственности за ложь высказанную другими.” Он не будет привлечен, подавленно отметил Ортак, хотя произнесено это было так, что Правящий Круг еще назначит его ответственным за происходящее, но в этот момент он был готов согласиться на любое снисхождение, которое он мог получить.

“Спасибо, Ваше Святейшество,” сказал он и глубоко вздохнул. “Еретики говорят, что эти люди-воины из земли, за пределами наших знаний, которых выбрали … так называемые ‘ангелы’, как их защитников. Они говорят, что все их новые виды оружия и тактика были даны им Господином Шонон и Господином Тамманом. Что эти двое Богоизбранные и никогда не могут быть побеждены.”

Звериное шипение побежало через собравшихся прелатов, и Ортак чувствовал как пот заливает его лицо под повязками. Он заставил себя стоять прямо, на сколько позволяли его раны, встретившись с горящими глазами Первосвященника Вроксана, и молясь, что Вроксан сдержит свое обещание не возлагать на него ответственность.

“И так,” наконец, ледяным голосом сказал Первосвященник. “Хочу отметить, Ортак, что вы еще не упомянули этих так называемых ‘ангелов’.” Ортак не решался ответить, и Вроксан улыбнулся тонкой, опасной улыбкой. “Я знаю, что вы их видели. Расскажите нам о них.”

“Ваше Святейшество, я видел их,” Подтвердил Ортак, но кто они есть на самом деле, я не могу сказать.”

“Тогда, кто же они?” подхватил Сурмал.

“Ваша Милость, они одеваются как женщины. Их двое, ‘ангел Гарри’ и ‘ангел Сэнди’.” Очередное шушуканье на диковинные имена прокатилось вокруг, и старший капитан теперь упрямо продолжил то, что он начал. “Та, кого они называют Сэнди невысокого роста, с короткими волосами. И все, что я смог узнать, что это была именно она, кто разгромил первоначально направленные отряды Гвардейцев, чтобы сокрушить ересь, и она, в паре с Господином Шоном являются истинными военными лидерами еретиков. Другая, которую они называют Гарри выше, чем большинство мужчин, и — простите меня, ваша светлость, но вы сами спросили — изумительной красоты, но носит глазную повязку. Из того, что еретики сказал нам, это была именно она, кто была ранена и захвачена жителями Крагсенда и именно она позвала Сэнди, которая привела демонов, чтобы спасти её.”

“И они сказали вам, что они были посланниками Бога?” Потребовал Сурал.

“Нет, Ваша Светлость,” Осторожно сказал Ортак.

“Что?” Топнул ногами Вроксан и уставился на старшего капитана. “Я предупреждаю вас, Ортак! У нас есть письменное сообщение предателя Стомалда, в котором утверждается, что это так!”

“Я понимаю это, Ваше Святейшество,” Во рту у Ортака все пересохло, но он постарался контролировать свой голос, “но Епископ Сурмал спросил, что они говорят. Я лично с ними не общался, однако их последователи, похоже, озадачены их настойчивостью не называть их ‘ангелами’. Еретики так или иначе все равно их так называют, но только между собой, и никогда в присутствии анг — так называемых ангелов.”

“Но-” начал Корадо, потом покачал головой и продолжил почти жалобно. “Но у нас есть отчеты, они все время носят священное облачение! Зачем они это делают, если они не претендуют на ангелов? И с чего тогда еретики следуют за теми, кто утверждает, что они простые смертные женщины, к тому же одетые в оскверняющие одежды? Что тогда эти безумцы хотят от нас?”

“Ваша Милость,” почти испуганно сказал Ортак, все же втайне благодаря за такое начало, “я не могу сказать вам, почему они носят эту одежду или почему еретики следуют за ними, но Господин Шон сам сказал мне, что они хотят лишь защитить себя. Что он и его товарищи пришли на помощь еретикам только потому, что Матерь-Церкви провозгласила Священную Войну против них.”

“Ложь!” проревел Сурмал. “Мы избранные Богом пастухи Матери-Церки для своего народа! Когда шевелится ересь, её необходимо измельчить, от корней до кончиков веток, иначе все тело Божьих людей будет отравлено и их души потеряны в проклятиях навсегда! Тот, кто противостоит нам, бросает вызов самому Богу, и то, на что этот ‘Господин Шон’ претендует, он и его приятели — должны быть! — посланниками демонов, чтобы уничтожить нас всех!”

“Ваша Светлость,” тихо сказал Ортак “я не был призван служить священником, но я служу Богу в качестве военного, в соответствии с приказами Храма. Очень может быть, что я в чем-то сплоховал, неся эту службу, несмотря на все мои старания, но будучи солдатом, это все, что я знаю. Я не говорю вам, что я в это верю, лишь то, что мне рассказал Господин Шон. Что или о чем и как он может солгать — судите сами, Ваша Светлость; я только отвечаю на Ваши вопросы, как умею.”

Вроксан поднял руку, прерывая новые злобные выпады Сурмала, а его полуприкрытые глаза были задумчивы. Очередная тишина нависла на минуту, прежде чем он прочистил горло.

“Очень хорошо, Ортак — тогда говори как ‘солдат’. Каков, по вашей оценке этот Господин Шон как солдат?”

Ортак уставился вверх на Первосвященника, а затем Вроксан нахмурился от удивления, когда тот медленно и мучительно опустился на колени. Старший капитан Марн осмелился помочь своему раненому командиру, не смотря на возможный гнев прелатов, но Ортак не сводил глаз с Вроксана.

“Ваше Святейшество, еретик он или нет, демоно-поклонник или может быть он возрожденный демон, я скажу вам, что ни разу за сотни поколений Пардал не видел человека как этот, равно как и военачальника. Откуда бы он ни появился, не зависимо от источника его знаний, он мастер своего дела, и люди, которыми он командует будут следовать туда, куда он поведет их против любого врага.”

“Даже против самого Бога?” Очень тихо спросил Вроксан.

“Против любого врага, Ваше Святейшество,” повторился Ортак, и, наконец, закрыл глаза. “Ваше Святейшество, вы можете лишить меня жизни, если захотите. Я отдавал всего себя служению Богу и Храму, и я говорю все это не для того, чтобы оправдать свою неудачу или спасти себя, когда я говорю вам, в Гвардии нет человека равного ему. Его армия намного меньше, чем любой из нас может представить, но ни один командир не сможет удержаться против него на поле боя. Как солдат, я знаю многое об искусстве боя, Ваше Святейшество, но это то, что я знаю. Поступайте со мной как хотите, но ради Матери Церкви и веры, я прошу вас, поверьте мне в этом. Не относитесь к этому человеку легкомысленно. Даже собрав всех Гвардейцев в обоих Хиларах, Хердаане и Ишаре в одном месте, по-прежнему я боюсь, что он их победит. Демон он или дьявол, но как военачальник он не имеет себе равных на всем Пардале.”

Коленопреклоненный старший капитан склонил голову, и шокирующая тишина заполнила палату.

* * *

“Итак, наконец у врага есть лицо и имя,” тихо произнес Вроксан. Он и Правящий Круг удалился в свою комнату для совещаний, в сопровождении только одного Лорд Маршал Сурака.

“Все, что не делается, идет нам на пользу,” громко воскликнул Корадо. “Если Ортак прав-”

“Он не прав!” Отрезал Сурмал, и повернулся к Вроксану. “Я требую передачи Ортака в руки Святой Инквизиции, Ваше Святейшество! Что бы он там ни делал, или может еще сделать, он навлек на себя проклятие за уважение, которое он оказывает этому демону. Ради Матери Церкви и его собственной души, он должен отвечать перед Инквизицией!”

Сурак поежился, и Вроксан посмотрел на него.

“Вы не согласны, Лорд Маршал? спросил он опасным голосом.

“Ваше Святейшество, я служу Храму. Если Правящий Круг осуждает то, что должен был рассказать Ортак и что он рассказал, то он должен ответить, но прежде чем вы решите, я вас очень прошу обдумать его слова более тщательно.”

“Вы согласны с ним?” ахнул Корадо, но Сурак покачал головой.

“Я этого не говорил, ваша светлость. То, что я сказал это, что его слова должны быть взвешены. Ошибается он или нет, Ортак самый опытный офицер встретивший демоно-поклонников и выживший, и он разговаривал с ними. Возможно, это растлило его душу и ведет его к гибели, но его информация получена нами из первых рук о лидерах еретиков. И,” Сурак посмотрел на Сурмала, “при всем уважении, Ваша Светлость, его наказание не сделает какую-то истину, высказанную им неправдой.”

“Истина? Какая истина?” Потребовал Вроксан до того как Сурмал смог ответить.

“Истина, что демоно-поклонники разбили все армии, посланные против них … и что у нас нет больше армии для отправки, Ваше Святейшество.” Гробовая тишина наполнила комнату и Сурак продолжил мрачным, жестким голосом. “У меня есть сорок тысяч Гвардейцев в гарнизоне Храма. Помимо них, есть меньше десяти тысяч Гвардейцев в восточной части Северного Хилара. Светские лорды севера были побеждены, — нет, Милорды, разбиты — на столько же сильно, как и Лорд Маршал Рокас и старший капитан Ортак и, так же, большая часть призывников Телиса, Есвина и Тарнака. У нас есть пятьдесят тысяч Гвардейцев на западе Тирганского ущелья и еще семьдесят тысяч в Южном Хиларе, но они могут добраться до нас сюда только на кораблях, и на это потребуется гораздо больше пяти дней, что бы доставить какую-либо значительную долю той силы, что необходимо. Светских призывников остальных восточных земель наберется не более шестидесяти тысяч. Они, и люди, которых я здесь выставлю охранять Храм это все, что мы можем бросить против еретиков, и еще каждый офицер, вернувшийся с Ортаком с его посланием от армии демоно-поклонников. Это намного меньше, чем наши первоначальные оценки к тому же каждый человек у них, кажется, вооружен винтовкой, которая стреляет быстрее, чем мушкет, как минимум.”

“Что это значит?” Вопросил Вроксан, когда лорд маршал остановился.

“Что значит Ваше Святейшество, что я не смогу остановить их,” признался Сурак надтреснувшим голосом. Прелаты уставились на него в ужасе, и он расправил плечи. “Милорды, я ваш главнокомандующий. Я несу ответственность за вас перед самим Богом, и говорю вам правду, а правда заключается в том, что каким-то образом — я не берусь себе представить, как — этот ‘Господин Шон’ создал армию, которая способна сокрушить любую силу Пардала.”

“Но мы защитники Божьи!” Воскликнул Корадо. “Он не позволит им победить нас!”

“До сих пор, Ваша Светлость,” категорически ответил Сурак. “Почему он должен это допустить я не могу сказать, но умалчивание, в противном случае будет нарушением моей клятвы служить Богу и Храму, отдавая всего себя. Я искал ответ, Милорды, в молитве и медитации, а также в своей походной палатке с моими офицерами, и не нашел его. В настоящее время, еретики находятся менее чем в трех пятидневных маршах, от самого Храма, а последняя из армий на их пути была разбита. Если вы прикажите, я призову каждого человека в Храме, и каждого человека, которого остальные светские призывы могут отправить мне и встретить еретиков боем, и мои солдаты и офицеры будут делать все возможное, что могут сделать простые смертные. Но мой долг сказать вам, наша численность, на самом деле, может быть ниже, чем еретиков, и я боюсь, что разгром будет полным, если не вмешается сам Бог.”

“Он не позволит! Он не позволит!” В отчаянии закричал Корадо.

Сурак ничего не сказал, только посмотрел на Вроксана, и Первосвященник сжал кулаки под столом заседаний. Он почти мог чувствовать запах паники посеянной словами Сурака, и даже его собственный страх, он знал, что Лорд Маршал говорил только правду. Почему? Почему Бог допустил, чтобы это произошло? Мысль билась в его голове, но Бог не давал ответа, и тишина после порыва Корадо натягивала нервы, как инквизиторская стойка.

“Вы говорите нам, Лорд Маршал,” сказал он наконец, тщательно контролируемым голосом, “что храм Божий не имеет никакого выбора, кроме как сдаться силам ада?”

Сурак слегка вздрогнул, но его взгляд был твердым.

“Я говорю вам, Ваша Светлость, что с силами, имеющимися у меня, все, что я и мои люди можем сделать, — это умереть защищая веру, как наши клятвы требуют этого от нас. Мы будем следовать нашей клятве, если никакой другой ответ не будет найден, но я прошу вас, Милорды, поискать в ваших душах и молитвах, какой ответ Бог хочет получить от нас, я не верю в то, что ответ в сражении на поле боя.”

“Что, если … что, если мы примем предложение о сдаче от еретиков?” Нерешительно сказал Епископ Френау. Весь Правящий Круг повернулся к нему в ужасе, но епископ павшего Малагора встретил их взгляды, с силой, которую он не показывал после Йортауна. “Я не имею в виду, что мы должны принять их условия, — сказал он более резко, — но Лорд Маршал говорит нам, что его силы слишком слабы, чтобы победить их в бою. Если мы сделаем вид, что договариваемся с ними, разве мы не можем потребовать прекращение огня, пока идут переговоры? По крайней мере, что бы выиграть время для наших войск в западной части северного Хилара и других наших земель, чтобы добраться до нас!”

“Переговоры с силами ада?” закричал Сурмал, но к удивлению Вроксана, старый Корадо выпрямился в кресле с надеждой в глазах. “Наши души будут-” продолжил неверяще Сурмал, но Корадо поднял руку.

“Подожди, брат. Возможно, слова Френау имеют смысл.” Старший инквизитор изумленно уставился на него, и старик продолжил задумчивым голосом. “Бог знает об опасности, с которой мы столкнулись. Не будет ли он ожидать, что мы будем делать все, что только возможно, даже делая вид, что договариваемся с демонами, выигрывая время, чтобы, в конце концов, раздавить их?”

“Ваша Милость,” тихо произнес Сурак, “я сомневаюсь, что еретики попадутся в такую ловушку. Кто бы их не обучал, они чертовски прозорливы. Они будут знать, что мы привлекаем дополнительные силы и будут действовать прежде, чем мы можем это совершить, и — простите меня, Милорды, но я должен повторить это еще раз — даже если мы призовем к себе все силы, я боюсь, что их армия сможет победить нас, если мы выйдем на поле боя против них.”

“Подождите. Подождите, Лорд Маршал, пробормотал Вроксан, а в его голове неслись мысли. “Возможно, это Божий ответ на наши молитвы,” сказал он медленно и сосредоточенно, а его глаза сфокусировались и уставились на лицо Сурака. “Вы говорите, что мы не можем победить ‘Господина Шона’ в поле, Лорд Маршал?”

“Нет, Ваше Святейшество,” тяжко сказал солдат.

“Тогда, возможно, ответ на этот вопрос, это не встретиться с ним там,” Вроксан умолк, а его улыбка была ледяной.

Глава 36

“Звучит слишком хорошо, чтобы быть похожим на правду.” Сэнди ходила по командной палатке с озабоченным лицом, заложив руки за спину.

“Почему?” — парировал Тамман.”Не потому ли, что именно этого мы долго добивались от них?”

“Потому что это идет в разрез со всеми их поступками с первого дня!” — она резко ответила.

“Возможно и нет, Миледи,” произнес Стомалд: “но это все совпадает с приказами, которые они отправляют своим командирам. Возможно, посланниками Господина Шона, наконец, удалось убедить Вроксана посмотреть трезво на ситуацию.”

“Хм.” Несчастно воскликнула Сэнди, и Шон сел обратно на свой походный стул. Он разделял ее настороженность, но Стомалд был прав; их разведывательные модули перехватывали все приказы Храма ко всем командирам, которые гласили остановиться, пока не будет указано иначе. Лорд Маршал Сурак, по сути, заморозил все силы за пределами Ариса, резко сменив свои усилия сосредоточить всех имеющихся людей перед ними.

Он протянул длинную руку, поднимая со стола раскрашенное письмо из Храма и внимательно его перечитал.

“Я должен согласиться с мнениями Стомалда и Тамма,” — в конце концов сказал он. “Послание производит впечатление искренности и всё, что мы наблюдаем в последнее время показывает, что их поступки не расходятся с намерениями.”

“Наверное, но мы не могли проследить абсолютно за всеми их действиями, не так ли?” — возразила ему Сэнди. Её взгляд переметнулся на Тиболда, единственного из присутствующих в палатке, кому не была известна правда об их происхождении и о причинах почему они не могли следить непосредственно за Храмом. Шон кивнул недовольно. Но, будь оно проклято, всё было взаимосвязано и он уже до смерти устал жестоко уничтожать армии пешек!

“Тиболд?” — Он бросил взгляд на бывшего Гвардейца. “Ты единственный, кто жил в Храме или лично видел их высшее руководство. Что ты думаешь? “

“Я не знаю, Милорд,” — Тиболд ответил прямолинейно. “Как и Леди Сэнди, я считаю, что это выглядит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хотя они и последовательны в своих поступках. Обещание безопасного прохода. Предложение предоставления заложников в обмен на безопасность наших представителей на переговорах. Они даже согласились разрешить нашей армии промаршировать до самых стен Храма!”

“Почему нет?” воскликнула Сэнди. “Мы доказали, мы можем пройти в любом месте, где мы хотим и разбить любую армию, которую они могут выставить против нас, но они знают, что у нас нет достаточных сил для осады. Риск, что мы могли бы штурмовать стены Храма минимален, так почему бы не пригласить нас, чтобы идти вперед, когда они не могут остановить нас? Можете вы придумать лучший способ использовать нашу самоуверенность?”

“А заложники?” спросила Гарриет. “Они предлагают отправить к нам треть старших офицеров Гвардии, сотню архидиаконов, двадцать епископов, и члена правящего круга! Стали бы они это делать, если они не были серьезны? И разве не разумно для них, по крайней мере, попытаться выяснить, что же мы хотим?”

“Если бы они на самом деле хотели это узнать, они могли бы нас спросить ещё месяцы назад!”- возразила Сэнди.

“Это верно,” согласился Шон. “С другой стороны, несколько месяцев назад они думали, что смогут нас уничтожить. Теперь они знают, они не могут.” Он покачал головой. “Ситуация изменилась, слишком сильно, чтобы быть уверенным в чем либо, Сэнди — кроме как в том, что они, наконец, согласились на переговоры.”

“Мне это не нравится,” — сказала она недовольно. “Мне это совсем не нравится. Особенно, факт того, что они не затребовали присутствия Стомалда, но затребовали присутствие Тамма и тебя.” Она свирепо посмотрела на него. “Если они возьмут вас обоих в плен, то они обезглавят нашу армию,” — она добавила на Английском. Шон только покачал головой.

“На данный момент ты и Гарри можете возглавлять войска также эффективно, как Там и я,” — ответил он также на Английском.

“Может быть и так, но знают ли они это?” — она ответила резко. Шон начал было отвечать, но потом воздержался покачав головой. Стомалд вежливо вступил в разговор.

“Я понимаю ваше беспокойство, Миледи, но я тот человек, которого они ненавидят больше всего в мире,” отметил он. “Если и существует хоть один человек, которого бы они хотели видеть за пределами стен Храма, то этот человек я.” Он тоже покачал головой. “Нет, Миледи. Господин Шон и Господин Тамман наши военачальники. Если они предпочитают — говоря на их языке — вести переговоры на чисто военном уровне, не касаясь каких-либо доктринальных вопросов, тогда мое исключение имеет смысл.”

“Отец Стомалд прав, Миледи,” — присоединился Тиболд. “И предложенные ими клятвы доброй воли именем Бога и собственных душ, не являются чем-то таким незначительным, что любой священник может с легкостью преступить.”

Сэнди вскинула голову в недовольстве и продолжила быстро расхаживать по палатке ещё несколько минут. Потом она погрузилась в другое походное кресло и стала устало тереть виски.

“Мне это не нравится,” — она повторила ещё раз. “Вроде бы всё выглядит хорошо и есть логический, или, по крайней мере, правдоподобный, ответ на каждое моё возражение, но они слишком быстро начали вести себя разумно, Шон. Я уверена, что они что-то готовят.”

“Может быть и так,” — он ответил мягко, “но я не вижу никакого другого способа узнать что именно они задумали. Мы убиваем людей, Сэнди — тысячи и тысячи. Если есть надежда остановить сражения, то я считаю, что нам стоит попытаться. Мы обязаны это сделать ради этих людей.”

Она замерла на мгновение, а потом её плечи опустились.

“Я думаю, ты прав,” — сказала она низким усталым голосом.

* * *

“Они согласны, Ваше Святейшество,” — сказал Лорд Маршал Сурак.

Он выглядел не очень довольным, но Вроксан был их Богоизбранный пастух. Это было его важнейшей обязанностью победить силы ада и сохранить силу Божьей Церкви, и ничто из сделанного им в такой ситуации не может быть “неправильным,” независимо от того, что думал Сурак. Он стоял у окна палаты совещаний, наблюдая далеких, ярко переливающихся талмаков, лениво дрейфующих выше стен проклятых Старых Руин, и помолился за всех Божьих мучеников, затем повернулся обратно к командиру Гвардейцев.

“Очень хорошо, Лорд Маршал. Я должен подготовить наш официальный ответ на их согласие, в то время как вы уладите детали.”

“Как прикажете, Ваше Святейшество,” — сказал Сурак, склонившись к подолу мантии верховного священника для поцелуя перед тем как удалиться.

* * *

Город, называемый Пардалианцами Храмом являлся впечатляющим зрелищем, когда армия Ангелов остановилась на расстоянии пушечного выстрела от его стен. Разбитые башни разрушенного Имперского города возвышались позади него, самые маленькие из этих древних руин по-прежнему были в три раза выше его стен, и лишь одно строение доминировало в его центре. Большая часть Храма была построена из природного камня, изысканно обтесанного и украшенного мозаикой, фресками, возвеличивая славу Бога (и Его Церкви), но, Святилище представляло из себя белый, массивный бункер, сверкающий керамобетоном и не тронутый всякими украшениями. Он конфликтовал со шпилями и минаретами над ним, хотя в этом была странная гармония, как будто остальной город был сознательно спланирован и построен, чтобы очень контрастно дополнить Святилище.

Шон стоял на небольшом холме, в то время как штабная палатка высилась позади него, а облака пыли, плыли по воздуху в безоблачном голубом небе, когда армия разбивала свой лагерь. Объявлено перемирие или нет, он и Тиболд не хотели рисковать, и каждая бригада держала один полк во всеоружии, а две другие работали своими мотыгами и лопатами. К тому времени когда наступит ночь, вся армия будет прикрыта земляными укрытиями, которыми мог бы гордиться Римский генерал, и это при том, что их численность была на пятьдесят процентов меньше, чем гарнизон Гвардейцев. Что бы не произошло, он был уверен, что никакое внезапное нападение не опрокинет его людей.

Он нахмурился и потянул себя за нос ощущая как знакомый ментальный зуд снова появился у него в голове. Он не был готов признать, что частично разделял опасения Сэнди. Если бы он ей это сказал, она была более чем способна в одиночку развернуть всю эту чертову армию и отправить её маршем назад на север, так что у него не было намерения выдохнуть едва ли слово об этом, но это было одной из причин почему он разрешил армии окопаться. Его войска также, как и он, надеялись, что боевые действия могут быть окончены, но в то же время, они были насторожены и бдительны, а это тоже было очень хорошо.

Он вздохнул. Они не могли послать развед модули внутрь Храма, и орбитальные сенсорные массивы Брашана были ограничены только оптическим наблюдением, иначе активные сенсоры могут активировать автоматическую защиту, но эти массивы подтверждали полное отсутствие передислокации сил противника в данную зону, как и было обещано Первосвященником Вроксаном. Гвардейцы внутри стен занимались рутинными обязанностями и муштрой. Наблюдались некоторые признаки повышенной готовности, но это было неизбежно из-за того, что страшные демоно-поклонники расположились лагерем недалеко от Северных Ворот Храма.

Нет, он сказал себе, всё что они могли наблюдать выглядело идеально. Переговоры могут и не достигнуть результата, но, казалось, Храм был готов вести переговоры в духе доброй воли, и это было бесценной возможностью.

Он отвернулся от стен. Заложники должны прибыть завтра рано утром и он хотел еще раз заранее переговорить с Тиболдом. Последнее, чего им бы хотелось, так это если какой-то забияка с их стороны сорвет переговоры оскорбив одно из заложников!

* * *

Первосвященник Вроксан стоял на крепостной стене и смотрел на костры еретиков блистающие в ночи. Он знал, что демоно-поклонники были менее многочисленны, чем могло бы показаться из-за плеяды костров, но в его сердце была тяжесть из-за мысли о том, что этим богохульникам было позволено приблизиться к собственному городу Бога. А также, признавшись себе, зная какой ценой обойдется его план полного уничтожения еретиков.

Он повернулся на шум шагов по камням стены. Епископ Корадо остановился рядом с ним, глядя поверх лагеря врагов, пока ночной бриз трепал бахрому его седых волос и выражение его лица было намного спокойней, чем чувства Вроксана.

“Корадо — ” начал он, но старик спокойно покачал головой.

“Нет, Ваше Святейшество. Если это Божья воля, чтобы я умер в служении Ему — так я прожил длинную жизнь и риска не избежать. Мы оба знаем это, Ваше Святейшество.”

Вроксан опустил руку на плечо епископа и слегка сжал его, не в состоянии найти слова, чтобы описать свои эмоции идущие от сердца. Корадо сам выступил с предложением, но это все равно не облегчило принятия решения, и он был пристыжен храбростью старика. Корадо улыбнулся ему и легко похлопал по руке на своем плече.

“Мы вместе прошли длинный путь, вы и я, Ваше Святейшество,” сказал он. “Я знаю, вы думали, что я бушующий старый мешок с дерьмом и вздором — ” Вроксан хотел было его прервать, но Корадо покачал головой. “Да, ладно, Ваше Святейшество! Конечно же вы так думали — так же как думал и я о старом епископе Китмаре, когда я был в вашем возрасте. И, по правде сказать, я полагаю, что во многом я и есть старый мешок дерьма и вздора. Мы, как правило, становимся такими с возрастом, я думаю. Все-таки,” он оглянулся назад туда, к лесу костров, “иногда старые хрены, вроде меня, могут увидеть более ясно гораздо раньше, чем вы с вашим жизненным опытом, и это кое-что я хочу сказать вам до того … что ж — ” он пожал плечами.

“Что?” — Хрипота собственного голоса удивила Вроксана, и Корадо вздохнул.

“Только вот что, Ваше Святейшество, возможно, не все высказывания демоно-поклонников стоит игнорировать.”

“Что?” Вроксан шокировано уставился на старика, самого яростного защитника Веры из всех них после Старшего Инквизитора Сурмала.

“Ох, только не этот бред про ‘ангелов’! Но именно то, что сделало возможным, что они зашли так далеко, имеет здравое зерно на фоне их лжи. Мы знаем, что мы служим Богу, Его Голос рассказал бы нам, если бы это было иначе, но Матерь Церковь слишком сильно отдалилась от своей паствы, Ваше Святейшество. Стомалд отвратительный, еретик и предатель, но его ложь никогда бы не прижилась в умах жителей Пардала, если бы они по настоящему видели в нас своих пастухов. Я знаю, Малагор всегда был своенравным, но разве вы не слышали как еретики в открытую обвиняют Храм? Его богатство? Его светскую власть и высокомерие епископов Матери Церкви?”

Старик искренне воззрился на своего первосвященника и протянул обе руки, чтобы возложить их на плечи Вроксана.

“Ваше Святейшество, эта работа епископов, которые видят свою паству лишь два раза в год, храмы отделанные золотом, отнятым у верующих, князей, которые правят по молчаливому согласию Матери Церкви — все это должно меняться, или то, с чем мы сталкиваемся сегодня, не закончится и завтра. Матерь Церковь должна вновь вернуть к себе любовь и преданность своей паствы, или, со временем, будут возникать другие еретики, и мы потеряем не просто повиновение нашего народа но и их души. Я стар, Ваше Святейшество. Даже не принимая во внимание предстоящий мне завтра риск, проблемы, которые я описал, не нагрянули бы раньше чем меня похоронят, когда настанет мой час, но я скажу вам, что мы стали коррумпированы. Мы вкусили власть князей, а не только священников, и эта сила будет уничтожить все, на чем стоит Матерь Церковь, если мы ей это позволим. В моем сердце, я пришел к убеждению, что Богу было угодно, что бы демоно-поклонники подошли так близко к успеху. Чтобы предупредить нас, что мы — что вы — должны сделать изменения, чтобы увидеть, что это никогда не произойдет снова.”

Вроксан смотрел на простодушного старика, пытаясь понять железный привкус искренности Корадо, и его сердце взяло над ним вверх. Чистота его веры была невероятной, но хотя слезы и начали жечь глаза Вроксана, он знал, что Корадо был не прав. Авторитет Матери Церкви был такой же, как и авторитет Бога, доставшийся после столетий борьбы. Возвращение к старым временам, когда холодная сталь силы еще не опиралась на указы, опять привело бы к безумным Раскольническим Войнам, появлению лжи и ереси, что породило бы разрастание новой армии за стенами Храма. Нет, служение Богу было слишком важно, чтобы доверить его бесхитростным священникам, о чем так тосковало усталое, старое сердце Корадо, но Вроксан никогда не мог сказать ему это. Никогда не мог объяснить, почему тот был не прав, почему его прекрасная мечта может быть не более чем просто сон, и только. Не тогда, когда Корадо так охотно принял свою судьбу, чтобы сохранить Матерь Церковь и святость Веры. И потому, что он не мог это сказать Корадо, первосвященник Вроксан улыбнулся и осторожно прикоснулся к щеке старика пальцами.

“Я подумаю над тем, что ты сказал, Корадо,” соврал он тихо, “и что я смогу сделать, я это сделаю. Я обещаю тебе.”

“Благодарю, Ваше Святейшество,” еще тише произнес Корадо. Он в последний раз сжал плечи первосвященника и поднял голову. Его ноздри раздулись, когда он вдохнул прохладную сладость ночного воздуха, затем он отпустил первосвященника, поклонился ему и медленно ушел в темноту.

* * *

“Ну вот и они,” — пробормотал Шон, обращаясь к Тамману.

“Да. Трудно поверить, что мы, возможно, на самом деле сделали это.”

Они стояли вдвоем, в окружении своих старших капитанов, и наблюдали, как колонна вышла из городских ворот. Она шла в окружении большого количества драгун Гвардейцев, у которых мушкеты были закреплены на их седельных сумках с замысловатой багряной перевязью. В два раза больше пехотинцев следовали за ними под малиновыми знаменами Церкви, далее верхом следовали Гвардейские офицеры и священнослужители, которых Правящий Круг назначил в качестве заложников. Сотня священников и двадцать епископов в полном сине-золотом облачении с небольшой свитой, и Шон своим улучшенным зрением сфокусировался на свите. Епископ Корадо, четвертый по старшинству в Правящем Круге, сидел в окружении подушек, и Шон облегченно вздохнул. Присутствие Корадо в качестве заложника было верхом доказательства искренности Правящего Круга для безопасности переговорщиков армии ангелов и он испытал заметное облегчение, наконец, увидев его.

“Похоже, что, в конце концов, они таки настроены серьезно, Сэнди,” — передал он по кому.

“Посмотрим,” — тон её ответа был таким мрачным, что он вздрогнул. Он жалел всем сердцем о том, что этим утром она не смогла быть рядом. Это было невозможно, потому что Храм не стал бы встречаться или признавать существование “ангелов”. Сэнди и Гарриет с рассветом переместились в другое место.

Он отбросил размышления в сторону когда голова колонны достигла его. Почетный караул гвардейцев пытался скрыть свое беспокойство за профессиональной выправкой, но их нервно рыскающие глаза, предавали их и Шон не мог их винить за это. Они были чистой показухой, утешением для важных заложников. Если бы что-то пошло не так, силы ‘еретиков’ могли бы раздавить их, как мошек и даже не заметить как они это сделали.

Седовласый, великолепно одетый офицер с тяжелой золотой цепью подчеркивающей статус высшего капитана, спешился и пошел навстречу ожидающим малагорцам. Он, очевидно, был проинформирован о том, с кем заводить разговор. Шона было легко определить, так как он возвышался над своим пардалианским окружением.

“Лорд Шон”, - Гвардеец прикоснулся к нагрудной пластине в формальном приветствии. “Я, Высший Капитан Керист, второй по старшинству командующий после Лорда Маршала Сурака”.

“Старший Капитан Керист.” Шон отсалютовал в ответ, затем кивнул на палатки, которые были построены неподалеку. “Как вы видите, Старший Капитан, мы подготовили место для вас и остальных наших посетителей” — глаза Кериста блеснули с безрадостным удовольствием, от того, какие существительные выбрал Шон-” в ожидании нашего возвращения. Я надеюсь, всем вам будет комфортно, и пожалуйста, сообщите одному из моих помощников, если вам потребуется что-либо, что мы не смогли предвидеть.”

“Спасибо,” сказал Керист. Он дал краткие приказы эскорту и заложники двинулись в сторону палаток. Шон посмотрел им вслед и почувствовал слабое искушение, чтобы пойти за ними и представиться Корадо, но искушение быстро прошло. Правящий круг решил встретиться в Церковной Канцелярии, а не в Святилище, показывая свое намерение решать этот вопрос между солдатами, по крайней мере вначале, и не имело ни какого смысла рисковать быть не так понятым.

“Это капитан Харка, мой племянник,” — Керист указал на молодого офицера, который спешился рядом. “Он будет вашим проводником до места переговоров.”

“Благодарю, Старший Капитан. В таком случае Лорд Тамман и я должны выдвигаться в путь. Я надеюсь, что у меня будет возможность побольше пообщаться с вами после своего возвращения.”

“Как Бог даст, Лорд Шон,” — вежливо сказал Керист. Шон спрятал улыбку когда они повторно обменялись салютами и Старший Капитан присоединился к другим заложникам. Целый стрелковый батальон стоял в карауле вокруг павильонов как для обеспечения безопасности заложников, так и для предотвращения провокаций с обеих сторон.

“Давай сделаем это,” коротко сказал он по Английски.

“Да прибудет с нами Сила,” торжественно ответил Тамман на том же языке и несмотря на напряженность, Шон усмехнулся, затем повернулся к Тиболду.

“Мне хотелось бы, чтобы ты шел с нами,” — сказал он искренне. “Но если Там и я будем в городе, то ты мне нужен здесь.”

“Я всё понял, Лорд Шон,” — спокойно произнёс Тиболд. Его глаза излучали родительское беспокойство когда он обращался к возвышающемуся над ним молодому командиру. “Будьте осторожны там”.

“Буду. А ты будь наготове.”

“Мы будем готовы.”

“Хорошо.”

Шон крепко сжал руку экс-гвардейца, затем сел на своего браналка. Он бы гораздо больше предпочел встретиться с представителями Храма в нейтральном месте вдали от любой армии, но здесь это так не работает. Правящий Круг будет обращаться с еретиками только в стенах своего города, и Пардалианские традиции переговоров подтверждали эту позицию. В рамках своего предложения вступить в переговоры, Круг расширил традиционное приглашение для Шона и Таммана, разрешив взять с собой серьезную охрану, а также предоставив заложников за их безопасность. По настоянию Тиболда, Шон взял с собой максимально возможную охрану, которую он только мог бы получить, и их в город будет сопровождать целая бригада. Ни он, ни Тиболд не ожидали чего-то от восемнадцати сотен человек, если все пойдет наперекосяк, но они, по крайней мере, должны предостеречь любого фанатика, не согласного с решением Круга о проведении переговоров, от соблазна.

Оставшаяся часть Армии Ангелов находилась в полной боевой готовности. Они не выставляли этого на показ, но и не пытались скрывать. На самом деле, они хотели, чтобы Храм знал об их бдительности.

Шон натянул поводья рядом с Тамманом и капитаном Харка, затем кивнул Старшему Капитану Фолмаку. Бывший мельник, ныне командующий Первой Бригады, заслужил быть рядом в такой момент. Тот широко улыбнулся в ответ.

“Готовы приступить, Лорд Шон!” — рявкнул он.

“Тогда давайте,” — ответил Шон и трубы взревели когда колонна пришла в движение.

Глава 37

Шон, Тамман и Капитан Харка следовали в авангарде Первой Бригады, марширующей по Северному Пути, одного из четырех главных проспектов города, которые встречались у Святилища. Шон удивился красоте и размерам города. Церковь веками процветала на Пардале и щедро использовала плоды богатства и искусства при оформлении своей столицы. Тем не менее, не смотря на всю красоту зданий Храма, Шон чувствовал высокомерие, выраженное в их просторной архитектуре, а также в ширине улиц. Это было больше, чем религиозный город, это было столицей империи, хозяйкой всего мира, ликующей от своей светской власти и восславляющей Бога. Он почувствовал дискомфорт и задался вопросом, насколько это было связанно с возникшим чувством отвращения к окружающему его или с мыслью о том, какой ловушкой мог стать этот город, если что-то пошло не так.

Он наблюдал за Гвардейскими пикинерами, которые выстроились вдоль улиц в виде почетного караула. Они стояли одной шеренгой, очень разрозненно, чтобы их не рассматривали как угрозу, но он обратил внимание на настороженные взгляды офицеров Фолмака. Тиболд настоял на том, чтобы “телохранители” участников переговоров держали оружие заряженным. Шон не стал спорить. Теперь же он задумался. Если бы кто-то подумал, что в его сторону была направленна угроза и открыл бы огонь…

Он фыркнул в ответ на свою страсть искать причины для беспокойства и напомнил себе, что каждый воин в бригаде Фолмака был боевым ветераном. Даже находясь на грани психологического напряжения, они знали какие последствия повлечет за собой открытие огня без приказа, если, конечно, не появится самоубийца, сошедший с ума настолько, чтобы напасть на них!

Он повернул голову и улыбнулся Тамману в надежде на то, что сам выглядел таким же спокойным, как и его друг. Шон заставил себя внутренне расслабиться.

Первосвященник Вроксан стоял на крыше Канцелярии и нетерпеливо всматривался в прямой, как стрела, Северный Путь. Он выбрал это место для переговоров, потому что здание располагалось на южной стороне самой просторной площади Храма. Площадь носила название Место Мучеников и, не смотря на своё внутреннее напряжение, он мрачно улыбнулся тому, насколько точно подходило это название его планам.

Передовая часть колонны еретиков уже появилась в поле зрения. Взгляд первосвященника ужесточился. “Скоро”, - подумал он, — “уже очень скоро”.

* * *

“Шон!”

Шон вздрогнул когда услышал крик Сэнди. Не через ком, а на яву!

Он быстро повернулся в седле и его лицо перекосилось от смеси неверия и ярости, пока маленькая фигура, облаченная в нагрудную пластину и броню офицера, пришпорила своего браналка для движения вперед.

“Что, черт возьми, ты себе думаешь?” — он начал на Английском, но затем он заметил выражение её лица.

“Шон, это западня!” — она прокричала в ответ на том же языке.

“Что?”

Её браналк потеснил нескольких ближайших к нему людей в сторону и она заставила животное поравняться с животным Шона.

“Ты что, не пользуешься своими имплантами?!”

“Конечно же нет! Если бы центральный компьютер их засек…”

“Черт возьми, нет времени для этого! Активируй их — сейчас же!”

Он уставился на неё, потом активировал свои имплантированные датчики. Его лицо побледнело, как только он заметил плотные группы вооруженных людей, которые приближались по улицам параллельным Северному Пути.

На один ужасный момент его мозг вошел в ступор. Их колонна уже находилась в десяти километрах от ворот, на половине пути к центру города. Если бы он попытался повернуть назад, эти фланговые группы пикинеров ударили бы на каждом перекрестке и разорвали бы их колонну на куски. А вот, если бы он не приказал отступление…

Он принудил свой мозг заработать и мысли начали сверкать как молнии. Колонна продолжала движение вперед, не подозревая о западне, в которую он всех завел, а также о соединениях Гвардейцев, которые приближались. Они уже почти вышли на большую мощенную площадь — она была около полутора километров в поперечнике, и он уже мог видеть весело переливающиеся брызгами на солнце огромные фонтаны в её центре. Намерения Храма были очевидны. Как только бы его люди выдвинулись на открытое пространство, люди в засаде окружили бы их со всех сторон и уничтожили всех. Но не наблюдалось никаких соединений противника следующих позади колонны, так что, если бы Гвардейцы захотели напасть…

“Предупреди Гарри и Стомалда!” — он выпалил и повернулся в седле. “Фолмак!”

“Лорд Шон?” — Фолмак выглядел озадаченно. Он не понимал Английского, но он обратил внимание на их тон во время общения, и его боевые инстинкты мгновенно ожили с дрожью.

“Это западня — когда мы выдвинемся на площадь впереди по курсу они собираются устроить нам засаду.” Капитан побледнел, но Шон быстро продолжил: “Мы не можем вернуться. Единственный шанс для нас продолжить движение вперед и надеяться, что они не догадаются о том, что мы знаем, что нас ожидает. Задержись и оповести людей. Соединения противника всё ещё находятся на расстоянии нескольких кварталов, скрываясь, и, скорее всего, они дождутся пока большая часть колонны не выйдет на площадь. Поэтому вот, что мы сделаем…”

* * *

“Западня?” — Тиболд Рариксон уставился в ужасе на Гарри. Она не могла это сказать серьезно! Но её напряженное лицо и страх в единственном глазу говорили о противоположном. Мгновение он пристально смотрел на неё, затем быстро побежал, громко созывая своих офицеров.

* * *

Первосвященник Вроксан триумфально улыбался когда еретики начали выходить на Место Мучеников. Он только сейчас заметил передовые соединения Гвардейцев, которые занимали свои позиции, а другие подразделения, невидимые ему, заблокировали Северный Путь далеко позади демоно-поклонников. Так “Лорд Шон” был боевым командиром не имея себе равных, не так ли? Вроксан разразился лающим смехом от воспоминания о предупреждении слабака Ортака.

Если еретики верят в то, что “Лорд Шон” и “Лорд Тамман” непобедимы, то сейчас как раз самое время в этом разувериться! Мы еще посмотрим как их боевой дух будет держаться, когда мы притащим их “ангелов”-предводителей в цепях на допрос Инквизиции!

Его улыбка еще больше ужесточилась пока еретики продолжали выходить на площадь. Через несколько минут, собственноручно выбранные Лорд Маршалом Сураком командиры отправят своих подчиненных вперед и…

Улыбка на его лице поблекла. Неверные перестали двигаться вперед! Они… Что они делали?

* * *

“Образовать квадрат! Образовать квадрат!”

Унтер-Капитан Харка повернулся в недоумении услышав усиленный голос Шона выкрикивающего команды и пронзительные командные свистки. Два соединения из ведущего батальона Фолмака, заранее предупрежденные тихими приказами своих командиров, мгновенно повернулись лицом к соответствующим, левому и правому флангам и мгновенно начали движение по ходу на удаление друг от друга. Остаток полка выдвинулся на пятьдесят метров вперед по ходу колонны, затем распределился в открывающемся пространстве между фланговыми соединениями, приняв построение из двух шеренг. Идеального квадрата не получилось, это было больше похоже на трехсторонний пустотелый прямоугольник, у которого короткие стороны закрепились на северной стороне Места Мучеников. Размер построения увеличивался из-за ускоренного притока людей из хвоста колонны, выходящего из Северного Пути, которые занимали свои позиции.

“Лорд Шон!” — вскричал Гвардеец. “Что вы себе надумали?!”

Вопрос замер у него на устах, потому что в следующее мгновение он уже смотрел в дуло пистолета Шона с расстояния пятнадцати сантиметров.

“Примерно через десять минут,” — Шон произнес мертвым голосом, “Гвардия Храма пойдет в атаку на нас. Не пытаетесь ли вы мне сказать, что вам об этом ничего не известно?”

“Атаку…?” — Харка уставился на Шона в неверии. “Вы сошли с ума!” — он прошептал. “Первосвященник Вроксан лично поклялся в вашей неприкосновенности как посланников!”

“Неужели?” — дуло пистолета Шона двигалось как указка. “Это что, его представители для переговоров?” — он проскрежетал.

Харка резко развернулся в указанном направлении. Его лицо приняло цвет кости при виде передовых отрядов Гвардейских пикинеров, вдруг появившихся на виду и занимающих все открытое пространство на восточной, западной и южной сторонах Места Мучеников. Там были тысячи воинов, и пока он наблюдал за ними, они выступили вперед и приняли боевое построение.

“Лорд Шон, я…” — он начал, затем сглотнул. “О Боже! Заложники! Епископ Корада! Дядя Керист!”

“Вы хотите сказать, что не были в курсе?” Несмотря на свою ярость, Шон почувствовал соблазн поверить, что удивление Харка, а также его страх за судьбу дяди, были искренние.

“Это безумие!” — Харка хлестко сказал Шону. “Безумие! Даже если они сейчас преуспеют, это никак не повлияет на остальную часть вашей армии!”

“Может Первосвященник Вроксан с вами не согласен,” — мрачно сказал Шон.

“Это не может Его Святейшество! Он поклялся собственной душой защищать вас, как своих!”

“Ну значит, кто-то не слушал его.” Голос Шона был резок. Он кивнул одному из помощников Фолмака. Малагорец подъехал к Харка, и капитан Гвардейцев даже не повернул головы когда у него забрали пистолеты и офицерский меч. “На данный момент, капитан Харка, я буду считать, что вы не знали о том, что произойдет,” — произнес Шон ровным голосом. “Не заставляйте меня изменить своё мнение.”

Харка посмотрел на него болезненно, и Шон повернул своего браналка, чтобы двинуться к центру своего неглубокого прямоугольника. Его слишком превосходили силы противника, чтобы держать резерв; за исключением небольших отрядов, которые охраняли подходы с малых улиц к Месту Мучеников, все три полка Первой Бригады находились в боевом построении на линии огня. Это приостановило Гвардейцев. Даже со своей позиции он заметил их удивление скоростью перестроения Малагорцев в боевое формирование, он обвел взглядом своих людей.

“Ладно, ребята! Мы вляпались и единственный выход — это пробиваться через тех ублюдков перед вами! Вы со мной?”

“Да!” — пришел жесткий, утробный и злой ответ, и он яростно улыбнулся.

“Закрепить штыки!” — послышался звук щелчков когда железные штыки засверкали в утреннем свете. “Не открывать огонь без моего приказа!” — он крикнул, вынув меч. “Трубачи, давай им мелодию!”

* * *

Вроксан яростно ругался пока еретики перестраивались из растянутой и уязвимой колонны в компактное квадратное построение со сверкающими штыками, как казалось, в течение одного удара сердца. Он достаточно наблюдал учений Гвардейцев, чтобы распознать смертельно-опасную скорость, с которой демоно-поклонники отреагировали, и он прорычал еще одно проклятие своим командирам за их колебания. Почему они не идут в атаку? Почему они не приближались к еретикам, чтобы их уничтожить, пока те не закончили построение?

И затем, четко в установившейся тишине, он услышал как их проклятые волынки затянули песню, которая была запрещена еще со времен Раскольнический Войн. Он продолжил ругаться еще более яростно, когда до его слуха донеслась дерзкая мелодия “Свободного Малагора”.

* * *

“Они выдвигаются!” — прокричал Шон когда опустились пики Гвардейцев. “Ждать приказа!”

“Да свершится Божья воля!”

Глубокий, низкий грохот клича Гвардии ответил на брошенный вызов и фаланга рванулась вперед единой колонной шириной в восемьдесят человек из ста шеренг. Такое построение было даже не молотом; оно было всесокрушающим тараном, который было невозможно остановить. Оно двигалось к сердцу квадратного построения Шона, ощетинившееся лесом ожесточенных пик и приводимое в движение энергией восьми тысяч двигающихся тел. Что-то глубоко внутри него, примитивное и испуганное, невнятно забормотало о том, что это невозможно остановить, что это обязательно прорвется, разрушит построение, которое несло в себе шанс на выживание. Он почувствовал тяжелые удары сердца, а также влагу фонтанов на своем лице, когда его взгляд метнулся туда, где рядом с ним напряженно сидела Сэнди на своем браналке. Его скрутил ужасный спазм страха за женщину, которую он любил, но он его пересилил. Он не мог себе такого позволить и взгляд его отвердел вернувшись на пребывающих врагов.

“Ладно, ребята!” — Он повысил голос, но тон выдержал на спокойном, почти разговорном уровне. “Позвольте им подойти немного ближе. Ждите! Ждите. Ему казалось, что его мозг зудел как компьютер пока дистанция не уменьшилась до двухсот метров. Он привстал в стременах с поднятым мечом и затем резко махнул им.

“Повзводно — огонь!”

Внезапно Храм зашатался в колоссальном сотрясении, и пелена дыма закрыла утренний свет. Первая Бригада состояла из тысячи шестисот человек, в общей сложности, из восьмидесяти взводов, рассредоточенных в линию в две шеренги четыреста метров длинной, и нормальное время перезарядки для стрелков составляло семнадцать секунд. Но это был минимальный норматив, выполнение которого требовали сержанты во время учений. При желании, опытный стрелок мог уменьшить время на перезарядку при подходящих условиях погоды. Сегодня бригада Фолмака завершила перезарядку за двенадцать секунд. Стрельба и дым начали распространяться от крайнего левого конца шеренги и двигались вдоль фронта, как гнев Божий. Каждый последующий взвод делал залп после залпа соседнего взвода. К тому моменту как залп достиг правого фланга, самый первый взвод на левом фланге уже перезарядил оружие и повторно начал сеять смерть в рядах врага.

Сто двадцать выстрелов звучало каждую секунду, и все они были направлены на цель шириной всего лишь в восемьдесят человек. Только великолепно обученные войска с железной дисциплиной могли бы сделать это, но Первая Бригада была Старой и опытной. Люди были обучены и дисциплинированы, и уши не слышали ничего, кроме грома выстрелов, не было даже слышно воя труб или криков, когда Гвардейцы, корчась, падали рядами, как хворост. Только благодаря большому числу воинов позади, передние ряды продолжали наступление, но дребезжащие залпы продолжали звучать, как одна бесконечная барабанная дробь. Волны пламени вырывались из квадрата как ураган. Гвардейцы никогда не испытывали ничего подобного. Шок от такого массированного и непрерывного ружейного огня был невыразим, и наступление Гвардейцев захлебнулось, превратившись в паникующих или мертвых воинов.

* * *

Старший Капитан Керист поднял голову. Эхо от треска массированных залпов слабо слышалось на расстоянии, но он участвовал в слишком многих сражениях, чтобы ошибаться. Он резко встал со своего походного кресла, разливая вино из бокала в руке, и обернулся, чтобы в ужасе посмотреть на стены Храма.

Он все еще пристально смотрел в направлении стен, когда другой глухой звук, но гораздо ближе, заставил его перевести взгляд на непосредственное окружение. Он побледнел. Это был звук взводимых курков, когда полк еретиков появился, как из-под земли и дула их оружия с пристегнутыми штыками были направлены на заложников.

Почетный караул замер, и пот бисером выступил на лбу Кериста. В ужасе раздавались вздохи священников и епископов, но офицеры Гвардии среди заложников стояли, замерев так же, как и Керист. Невыносимая напряженность повисла в воздухе, когда Малагорский офицер вышел вперед.

“Бросайте ваше оружие!” Почетный караул заколебался и Малагорский офицер зарычал. “Бросайте или умрёте!” — рявкнул он.

Командир Гвардейцев повернулся к Керисту с вызовом и Старший Капитан сглотнул.

“Подчиняйтесь,” — прохрипел он, уныло наблюдая за Малагорскими стрелками, пока его люди бросали своё оружие на землю.

“Отойти назад,” — грубо произнес малагорский офицер и Гвардейцы подались назад. “Те, кто всё ещё вооружен, сделать шаг вперёд и сдать оружие. Если мы потом найдем оружие, вы будете застрелены на месте!”

Керист расправил плечи и ступил вперед. Его меч был обвязан в ножнах в честь мирных намерений, он пронес перевязь над головой и наклонился, чтобы положить его рядом с брошенными пиками и клинками. Затем он повернулся лицом к своим офицерам.

“Вы слышали приказ!” Его собственный голос звучал также сурово, как и Малагорца. Он выдохнул с беззвучной благодарственной молитвой, когда старшие Гвардейцы медленно вышли вперед, чтобы повиноваться, и не было произведено ни одного выстрела. Малагорец подождал, пока каждый меч не был сдан, затем он повторно повысил свой голос.

“Теперь, вы все, обратно в центральный павильон!” Заложники и их разоруженные охранники повиновались, двинувшись, спотыкаясь в страхе и смятении. Только Керист остался без движения, улыбка Малагорца опасно растянулась. Он двинулся на Старшего Капитана с мечом в одной руке и пистолетом в другой. “Может быть, вы не услышали меня?” — Его голос был холоден, и металл щелкнул, когда он взвел курок пистолета и навел его точно между глаз Кериста.

“Я услышал и подчинюсь,” — ответил Керист как можно спокойнее. “Но хотелось бы узнать, что вы намереваетесь с нами сделать?”

Слабый проблеск уважения мелькнул в глазах Малагорца. Он опустил пистолет, но на его отвердевшем лице остался след ненависти.

“На данный момент, ничего,” — проскрежетал он. “Но, если Лорд Шон и Лорд Тамман будут убиты, то вы все ответите жизнями за ваше предательство.”

“Капитан,” — спокойно сказал Керист поверх далекого шума мушкетов, “Я клянусь вам, что я ничего не знаю о том, что происходит. Лорд Маршал Сурак заверил меня лично, что ваши послы будут в безопасности.”

“Значит, он солгал вам!” — выплюнул Малагорец. “Идите с остальными!”

Керист удержал взгляд этого человека еще на мгновение, а затем отвернулся. Он промаршировал к ютившимся испуганным заложникам. Его спина была пряма как лезвие меча, и его люди нервно отходили в сторону пока он пробирался прямо к епископу Корадо. Он чувствовал, как запах ужаса распространялся вокруг него, хотя он не видел и следа этого ужаса, даже страха, в глазах Корадо, и так или иначе, это было самое ужасным.

“Ваша светлость?” — голос Старшего Капитана был невыразителен, отсутствие какой-либо интонации требовало объяснений, и Корадо печально улыбнулся ему.

“Прости нас, Керист, но это было необходимо.”

“Его Святейшество солгал?” — даже сейчас Керист не мог, не хотел, верить, что Богом назначенный пастор мог умышленно лжесвидетельствовать на собственной душе, но Корадо только кивнул подтверждая.

“Теперь мы все в руках Божьих, сын мой,” — произнёс он мягко.

* * *

Сокрушительное стаккадо массированного огня мушкетов растворилось в страшном хоре криков и стонов когда последний Гвардеец подался назад. Шон закашлял от сильного запаха дыма. Он на самом деле не думал, что у них могло получиться, но Первая удержала позиции. Ближайшая груда тел Гвардейцев была менее чем в двадцати метрах от линии огня, но ни один человек не смог прорваться через этот плотный занавес. Слава Богу, я внимательно слушал, когда Дядя Гектор объяснял, как британцы сломили колонны Наполеона! Это был первый раз, когда он в деле испытал эту тактику, и сущая неожиданность нанесла столько же урона атаке Гвардейцев, как и сама плотность огня.

А это значит, что в следующий раз, ублюдков будет тяжелее сломить, но…

“Лорд Шон!” — он удивленно повернулся на голос, когда Капитан Харка подошел к нему. Гвардеец был бледен от вида массовой бойни, но его рот был плотно сжат.

“Что,” — он спросил коротко, так как его ум уже боролся с мыслями о следующих шагах.

“Лорд Шон, это дело рук какого-то сумасшедшего. Лорд Маршал Сурак лично заверил моего дядю, что вы и Лорд Тамман будете в безопасности, и…”

“Быстрее, Капитан! У меня нет времени на это!”

“Я.” Харка закрыл рот со щелчком. “Вы правы, Лорд Шон. Но последнее, что мой дядя приказал мне сделать, это благополучно сопроводить вас к Канцелярии. Независимо от того, что здесь происходит — это мой приказ: обеспечить вашу безопасность. И поэтому, вы должны быть поставлены в известность, что Гвардия содержит артиллерийскую батарею в десяти кварталах вот в этом направлении “. Он указал на восток, и брови Шона поднялись от удивления, потому что тот сказал правду. Орбитальные сенсорные массивы Брашана составили достаточно подробную карту города, и Шон знал о том месте.

“И?” — он сказал несдержанно.

“И если они приведут сюда пушки, даже такая плотность огня не сможет спасти вас,” — быстро сказал Харка. “Вы не можете здесь закрепляться, Милорд, даже не надолго. Вы должны двигаться дальше, и быстро!”

Шон нахмурился. Как бы это не казалось невероятным, но может быть, молодой человек говорит правду в своем собственном невежестве. И, возможно, это не было настолько невероятным, в конце концов. И если на то пошло, Харка, как и все заложники, могли быть жертвенными ягнятами, отправленными на убой не зная этого, только для того, чтобы заманить Шона в ловушку.

Но какой бы ни была правда, Харка был прав. Они могли бы сдерживать пикинеров здесь до тех пор, пока не закончились бы боеприпасы, но это было смертельной позицией против артиллерии.

“Спасибо за предупреждение,” — более вежливо ответил он капитану. Он махнул тому вернуться назад на место и приблизил к лицу ком. “Гарри?”

“Шон! Ты жив!” — его сестра-близнец шумно выдохнула.

“Пока что,” — ответил он невыразительно.

“Насколько всё плохо…?”

“Мы целы и, пока что, никого не потеряли, но мы не можем здесь задерживаться. Нам нужно двигаться. Ты на связи с Брашаном?”

“Да!”

“Что там позади нас?”

“Не очень хорошо, Шон.” Это был голос Брашана, и нархани звучал мрачно. “Похоже, что они направляют вам в тыл, по крайней мере, десять тысяч пикинеров, чтобы отрезать вас от ворот. Вы никогда не сможете прорваться через них.”

Шон хмыкнул, и его мозг заработал быстрее. Брашан был прав. Уличная драка будет стеснять его построение, не давая ему возможности вести достаточно плотный огонь, чтобы очистить путь. И как только пойдет речь об непреступной стене пик против штыков винтовки, то его люди растают, как снег в печи. Но если он не мог отступить, и он не мог оставаться здесь, то тогда что.?

“Чем занят Тиболд, Гарри?”

“Мы собираемся штурмовать ворота”, категорически сказала Гарриет, и Шон вздрогнул. Внешняя стена Храма была толщиной десять метров у основания, и туннель через неё был перекрыт на три последовательных секции воротами-решетками. Потолок туннеля был усеян выходными отверстиями для подачи кипящего масла. Его передернуло, по крайней мере, не пахло никаким дымом, когда они проходили по туннелю. Если Тиболд будет двигаться быстро, то он сможет пройти туннель и занять охранные будки до того, как защитники будут готовы отразить атаку.

Если сможет…

Он прикусил губу, обдумывая собственные страх и желание выжить и сравнивая их с тяжелыми потерями, которые могут понести войска Тиболда. Он глубоко вздохнул…

“Ладно, Гарри, послушай меня. Скажи Тиболду, что он может наступать, но никаким образом, не имеет права разбрасываться жизнями, если у него не получится быстро проникнуть в город!”

“Но, Шон…”

“Слушай меня!” — он зарычал. “Пока что, только одно подразделение в опасности; не дай ему принести в жертву всю армию, спасая нас. Мы того не стоим.”

“Стоите! Стоите!” — она отчаянно запротестовала.

“Нет, не стоим!” — сказал он ещё мягче. Он слышал её плачь через ком и прочистил горло. “И ещё,” — он сказал нежно. “Чтобы ты не участвовала в боевых действиях, независимо от того, как всё повернётся.”

“Я иду за тобой!”

“Нет!” — он прикрыл глаза. “Сэнди и Там здесь рядом со мной. Если мы не выберемся, ты и Брашан останетесь последними, и ты единственная, кто сможет руководить армией. Браш точно не может! Если и ты тоже попадешь к ним в руки, ублюдки победят!”

“О, Шон,” — прошептала она, и боль в её голосе пронзила его как нож.

“Я знаю, Гарри, я знаю.” Он грустно улыбнулся. “Не беспокойся, мы окружены хорошими людьми, и если бы у кого-то получилось выбраться, так это у нас. Но, если не получится…” Он глубоко вздохнул. “Если у нас не получится, я люблю тебя сестрёнка. Забери Стомалда домой к Маме и Папе, Гарри.”

Он отключил связь и повернулся к Тамману, Сэнди и Фолмаку.

“Тиболд собирается попробовать штурмовать ворота.” Фолмак не спросил, откуда он знал это, и на что двое других просто кивнули. “Если они прорвутся, у него может получиться пробиться к нам с боем, но пока что, мы должны держать оборону. На востоке от нашего расположения находится батарея артиллерии Гвардии. Если они применят пушки, то мы будем в беде, так что мы можем направиться туда или в другом направлении. не имеет значения. Там, ты знаешь где это?” Тамман кивнул. “Хорошо. Фолмак, передай Лорду Тамману свой ведущий полк. Они возьмут в осаду то место, а мы с оставшимися войсками будем прикрывать тылы. Всё понятно?”

“Всё понятно, Лорд Шон,” — малагорец оскалился.

“Значит выдвигаемся до того, как они проведут ещё одну атаку.”

Глава 38

“Поднимайте орудия! Двигайтесь! Двигайтесь, проклятье!”

Тиболд Рариксон бушевал, сверкая глазами, пока Армия Ангелов роилась, как разъяренный улей. Было безумием начать крупное наступление без предварительного планирования, но он заставил свой страх отойти на задний план и управлял своими людьми, как один из тех демонов, в поклонении которым их обвинял Храм. Он знал, Лорд Шон отбил первую атаку, но он также знал, что его командир был в ловушке внутри города из двух миллионов врагов.

Поток арлаков грохотал мимо него, ниогарки мычали, и он судорожно свел руки за спиной. На верхушке стены Храма были установлены свои пушки, но там было гораздо уже, чем у основания и из-за этого для отката орудий при отдаче было очень мало места. Гвардейцы не могли там расположить ничего тяжелее, чем арлаки, а он мог использовать намного больше пушек, чем могла подавить оборона. К сожалению, их орудия были защищены каменными стенами, в то время как его людям не хватило даже времени на то, чтобы вырыть орудийные ямы. Гром с дымом уже начали заслонять верх стены, а у него не было выбора, кроме как отправить свою артиллерию вперед. Северные Ворота захлопнулись им прямо в лицо; без осадных лестниц, его единственная надежда была взломать ворота, и он уже знал, какими отвратительно тяжелыми будут его потери.

Соединения бегом присоединялись к волне атаки, но не хватало времени убедиться в четкости планирования. Все было в руках командиров батальонов и рот. Тиболд произнес тихую молитву в благодарность за то, что у людей был накоплен достаточный опыт за месяцы боевых действий.

“Тиболд!”

Он обернулся в удивлении, когда Ангел Гарри схватила его за правую руку. Он не успел вымолвить и слова, а она уже дернула её на себя и что-то на ней застегнула.

“Миледи?” — он уставился на странный браслет в замешательстве. Он был сделан из материала, который он никогда прежде не видел, с небольшой решеткой странного вида и двух огоньков, которые сверкали зеленым даже при ярком солнечном свете.

“Это называется ‘ком’, Тиболд. Говори в него,” — ангел постучала по решетке. “И Шон и я будем в состоянии услышать тебя. Держи его близко к уху, и ты сможешь также услышать нас”. Тиболд вытаращил глаза на неё, потом закрыл рот и кивнул. “Я постараюсь докладывать вам о том, что происходит в городе, пока будете продвигаться вперед,” — продолжала она быстро, её прекрасное лицо было напряженным, “но там так много зданий, так что информация, которую я буду передавать может быть неполной. Сделаю всё что смогу и, по крайней мере, ты сможешь общаться с Шоном.”

“Спасибо, Миледи!” Тиболд на мгновенье поймал её встревоженный взгляд, а затем неожиданно для себя, обнял её резким движением рук. Он крепко сжал её в объятиях, и произнес низким голосом: “Мы вызволим их, Миледи. Клянусь.”

“Я знаю, что у вас получится,” — прошептала она, возвращая объятие, и его глаза расширились, когда она поцеловала его в заросшую щеку. “Теперь иди, Тиболд. Береги себя. Ты нам всем нужен.”

Он еще раз кивнул и бегом поспешил во главу колонны.

Его орудия были выстроены одной неразрывной сплошной линией, шестьдесят арлаков расположились лафет к лафету по огибающей кривой перед воротами. Огонь защитников обрушился на них, но даже на таком близком расстоянии и, будучи стоящими, так плотно, отдельные арлаки представляли собой очень маленькую мишень даже для самого лучшего стрелка. Что нельзя было сказать об их расчетах. Он слышал крик людей, когда картечь рвала их на части, но, как и его пехота, эти люди хорошо усвоили своё ужасное дело. Сменные канониры выходили вперед, чтобы занять места павших товарищей, пока командиры расчетов заряжали и взводили курки. Тиболд поднёс к лицу странный браслет, ком.

“Лорд Шон?”

“Тиболд? Это ты?” — Шон звучал удивленным. Голос Ангела Гарри послышался также, — она с ним говорила на языке ангелов.

“Я ему дала ком охраны, Шон. Если компьютер до сих пор не отреагировал на твои импланты или на наши разговоры по комам…”

“Молодчина!” — Шон быстро произнес, и перешел на пардалианский. “Что случилось, Тиболд?”

“Мы готовы идти за вами. Где вы находитесь?”

“Мы оккупировали склад боеприпасов Гвардии вблизи Места Мучеников.” Несмотря на очевидную напряженность ситуации, Лорду Шону удалось усмехнуться. “Хорошо, что у Первой на вооружении остались ружья Гвардейцев. Тут должно быть около миллиона патронов для гладкоствольного оружия, которыми можно будет воспользоваться когда подойдут к концу патрону для нарезного!”

“Продержитесь, Лорд Шон! Мы вас вызволим.”

“Мы будем тут, Тиболд. Будьте осторожны.”

Тиболд опустил руку с комом и обратился к командиру батареи.

“Огонь!”

* * *

Первосвященник Вроксан ворвался в конференц-зал, который Лорд Маршал Сурак преобразовал в командный пункт, и его лицо было мертвенно бледным. В отдалении, со стороны Северных Ворот, глухо гремел огонь пушек, но первосвященник в ярости проигнорировал этот звук и набросился на Сурака.

“Ну, Лорд Маршал?” — он сорвался. “Что Вы можете сказать в свою защиту? Что пошло не так?”

“Ваше Святейшество,” Сурак едва смог сдержаться, даже несмотря на положение Вроксана. “Я же говорил вам, что это будет трудно. Большинство моих людей знали не больше, чем еретики о том, что мы собирались сделать. Даже Старший Капитан Керист не знал.” Его голос был резок, и Вроксан моргнул, когда поймал гневный взгляд Лорд Маршала. “Вы настаивали на ‘неожиданности’, Ваше Святейшество, и вы её получили — для всех!”

Первосвященник, было, начал гневную тираду, но подавил этот порыв. Он поквитается с наглостью Сурака позже, потому что, на данный момент, ему был нужен этот человек.

“Ладно, можете меня осуждать. Но что произошло с атакой на Месте Мучеников?”

“Каким-то образом еретики поняли, что должно было с ними произойти. Что-то их насторожило после того, как они вошли в город, или они бы просто не пришли, но они догадались вовремя, чтобы сформировать боевое построение, прежде чем наши пикинеры смогли ударить по ним. Касаемо того, что произошло далее, вы также хорошо видели, как и я, Ваше Святейшество. Никакая другая армия на Пардале не смогла бы произвести такого массированного огня; наши люди не ожидали ничего подобного, и они дрогнули. “По моей оценке,” — горько добавил он, “половина из них была сразу же убита или ранена.”

“А сейчас?”

“Сейчас мы их заперли в артиллерийском складе боеприпасов на улице Таннерс.” Лорд Маршал поморщился. “Это, к сожалению, означает, что у них в распоряжении есть много боеприпасов, на смену собственных, когда те закончатся, но мы контролируем все улицы между их расположением и воротами в город. Их ружейный огонь не поможет им в уличных боях, и мы можем держать их в осаде до полной потери боеприпасов, если потребуется. Только, если у нас есть на это время”.

“Есть на это время?” — Вроксан резко повторил, и Сурак мрачно кивнул.

“Как раз сейчас остальная часть их армии будет начинать атаку на Северные Ворота, Ваше Святейшество, и в соответствии вашим приказам, охрана стен также не знала о наших намерениях.”

“Вы имеете в виду, что они на самом деле могут проникнуть в Храм?!” — Вроксан ахнул.

“Я имею в виду, Ваше Святейшество, что наши орудийные расчеты укомплектованы и, что мы направили туда дополнительные силы пехоты, но если они нападут достаточно быстро, то смогут пройти через туннель, прежде чем мы сможем подготовить масло. Если это произойдет, то, да, они попадут в город.”

“О, Боже!” — прошептал Вроксан, и настала черед Лорд Маршала улыбаться. Это была мрачная улыбка, но только не улыбка побежденного.

“Ваше Святейшество, я бы никогда не выбрал для боя с ними это место, но, на самом деле, это может сработать в нашу пользу.” Вроксан посмотрел на него с недоверием, и Лорд Маршал сделал нетерпеливый жест. “Ваше Святейшество, я же повторял вам снова и снова: Это дистанция и огневая мощь делают их такими опасными в бою на открытой местности. Но, однако, нет таких условий внутри Храма. Улицы будут сбивать их огневые построения, каждое здание станет опорной точкой, и им придется атаковать нас в лоб, со штыками против наших пик. Это может быть лучшим шансом для нас, который нам когда-нибудь выпадет, для того чтобы раздавить их главную армию и, если у нас это получится, то мы сможем захватить их оружие и узнать, как они улучшили дистанцию прицельного огня и скорострельность”.

Вроксан моргнул, но затем его лицо разгладилось, когда пришло понимание.

“Вот именно, Ваше Святейшество. Если мы удержим их здесь, разобьем эту армию, скопируем их оружие, а затем сосредоточим собственные силы из других районов страны, мы, в конце концов, сможем выиграть эту войну.”

“Я.” Вроксан начал, но застыл от внезапного, подавляющего грохота гораздо большего количества артиллерии, чем могли противопоставить защитники Северных Ворот.

* * *

Стена дыма взвилась вверх, когда арлаки откатились после залпа. Полетели щепки, когда снаряды врезалась в городские ворота. Десятки отверстий появились в толстых бревнах, но они устояли, и артиллеристы продолжили смертельный танец. Лорд Шон и Лорд Тамман обучали их. Мокрые губки заскользили, шипя в жерлах орудий, за ними следовали пороховые заряды в мешках и картечь. И пушки снова загрохотали.

Артиллерия защитников ответила отчаянным залпом, но меньшее количество пушек могло быть расположено вдоль верха стен. Они не смогли достойно ответить скорострельности Малагорцев, и ветер нес густые облака дыма к ним вверх непроглядным и слепящим облаком. Орудия Гвардии могли убивать и калечить артиллеристов Тиболда, но они не могли подавить огонь противника, и врата просели от ураганных ударов восьми килограммовых снарядов. Внешние решетка и ворота были разрушены до руин, но артиллеристы продолжили стрельбу, направляя поток снарядов прямо в узкую горловину туннеля. Тиболд не мог видеть, что происходит со вторыми или третьими воротами, как и любой из его бойцов, но такой массированный огонь обязан был по очереди просто рвать их на части.

Он ходил взад и вперед, пожевывая губу и пытаясь оценить ситуацию. Если он будет слишком долго ждать, то защитники подготовятся сокрушить его людей горячим маслом; а если он зашлет свою колонну слишком рано, то их остановят еще не разрушенные внутренние ворота, и кроме дышел повозок у них не было ничего, хоть отдаленно напоминающего тараны. Также, потери, которые он собирался понести от настенной артиллерии будут ужасны; а если его люди ещё и будут вынуждены отступить под огнем от ворот, которые не разрушены, то их смерти также будут бесполезны.

Еще один залп вырвался от их линии артиллерии, и ещё. И ещё. Он зашагал еще жестче, сдерживая себя на грани от объявления начала атаки, и, затем, заставляя себя сдерживаться. Он должен был подождать. Ждать, как можно дольше, чтобы потом быть уверенным.

Он дернулся от внезапной боли, когда ком на руке его “укусил”. Он вытянул руку перед собой, разглядывая браслет. Из него послышался напряженный голос Ангела Гарри.

“Должно быть, средние ворота уже разрушены, Тиболд!” — Нам видны снаряды, которые проходят через последние внутренние врата, те держаться на волоске!”

Видят их? Как даже ангел может их видеть….? Он проглотил чуждый вопрос и поднёс ком ко рту.

“Что ещё вам видно, Леди Гарри?” — затребовал он.

“Их пехота, построенная в линию, ждёт вас.” — Гарриет специально говорила безучастным и разборчивым голосом, не смотря на её страх за Шона, пока она передавала отчеты от спешно передислоцированными орбитальных массивов Брашана. “Похоже, что там расположились две или три тысячи пикинеров, но только несколько сотен стрелков. Для поддержки они выстроили батарею пушек, но мы не можем распознать, что это чагоры или арлаки. Пока что — это всё, но ещё больше пушек и живой силы прибудет туда в течение следующих двадцати минут. Если вы готовы, вы должны атаковать, Тиболд!”

* * *

Во главе колонны Тиболда находилась Двенадцатая Бригада. Его люди стояли в двухстах метрах позади батареи орудий. Они выглядели собранными с побледневшими лицами, потому что они знали, какая резня ожидает их внутри и за пределами этого узкого туннеля. Никто не шутил как обычно, дабы не показать свой страх другим. На этот раз, они стояли молча, каждый замкнулся в своем собственном маленьком мире наедине с грызущей напряженностью, даже несмотря на то, что они стояли плечом к плечу. Грохот орудий пульсировал в их крови, как биение чужого сердца. Уже сейчас у них было более ста убитых и раненых от огня арлаков со стены Храма. Они расположились слишком далеко для картечи защитников, и те сосредоточили усилия на подавлении артиллерии Тиболда, но ситуация поменяется коренным образом как только пехота двинется в наступление.

Их лица резко поднялись вверх, когда Старший Капитан Тиболд появился перед ними. Он смотрел на них с горящими глазами, и его утробный рык прорвался даже через грохот огня орудий.

“Малагорцы!” — крикнул он. “Вы все знаете о том многом, что Лорд Шон и ангелы сделали для нас! Он, Лорд Тамман и Ангел Сэнди были преданы. Если мы не проложим наш путь к ним, они и все наши товарищи, которые сейчас с ними, погибнут! Двенадцатый, вы позволите этому случиться?”

“Неттт!” — Двенадцатый взревел в едином порыве, и Тиболд выхватил меч.

“Значит давайте вызволим их! Двенадцатая Бригада, в атаку, шагом, марш!”

Пронзительно засвистели свистки, трубы начали играть приказы. Мужчины Двенадцатой крепко сжали винтовки в липких от пота ладонях и двинулись вперед.

Артиллеристы на стенах не заметили их сразу. Дым повлиял на видимость, и грохот собственных орудий заглушил звуки свистков и труб. Но арлаки Малагорцев должны были замедлить скорость огня, чтобы замаскировать движение пехоты, и защитники это осознали в тот же момент. Артиллеристы, покрытые сажей и порохом, перезарядили свои орудия, картечь пришла на смену снарядам, и они ждали, когда облако дыма поднимется выше и даст им цели.

“Ускориться в два раза!” — Командиры Двенадцатого проорали приказы, и колонна увеличила скорость. Им нужно было сделать шестьсот шагов, чтобы достичь внешних ворот и, пока ветер рвал дымовую завесу на части, они двигались вперед со скоростью сто тридцать шагов минуту,

Защитники наблюдали за их подходом, мушкетеры рассредоточились вдоль стены, располагаясь между пушками. У Гвардейцев их не осталось много, но четыреста стрелков приняли боевое положение и проверили заряды своего оружия пока Двенадцатая ускоряла скорость своего движения вперед. Шестьсот шагов. Пятьсот. Четыреста.

“За Малагор и Лорда Шона!” — выкрикнул командир Двенадцатой. Его люди вскричали в едином громком и устрашающем кличе Малагора, и перешли на бег.

Завеса пламени сорвалась со стены, двадцать орудий извергали картечь, целясь в компактное формирование с расстояния, едва ли, трехсот метров. Сотни людей упали, когда картечь в четверть кило пробила себе через них дорогу, но остальные сбились в бегущие группы, и их скорость пронесла передовые войска через зону максимальной эффективности артиллерии до того, как артиллеристы смогли перезарядить орудия. Мушкетеры Гвардии перегнулись через парапет, подставляя себя под огонь наступающих, для ведения огня по осаждающим войскам, когда те достигли основания стены, а артиллерия продолжила оборонительный огонь по войскам, бегущих следом. Шесть полных соединений стрелков открыли огонь по укреплениям на подавление. Десятки мушкетеров Гвардии умирали на месте, и артиллеристы последовали за ними, когда волна пуль прокатилась по амбразурам. Задымленность от следующей волны орудийного огня превратила утро в сумерки Ада, мужчины выкрикивали проклятия и умирали. Окровавленные батальоны Двенадцатой Бригады достигли поврежденных снарядами внешних ворот.

Массивные переломленные бревна рушились от давления плотного скопления тел и опрокинулись полностью, давя десятки людей насмерть и защемляя других, но Двенадцатая рванулась вперед. Внутри, из потолочных отверстий, не лилось пылающего масла, но гвардейцы стреляли из ружей и пистолетов в заполненный дымом и ужасом туннель. Вторые ворота все еще непрочно стояли, хотя этого было не достаточно, что бы выдержать натиск, но достаточно, чтобы на какое-то мгновение замедлить стремительный темп Двенадцатой. Прежде чем они были преодолены, еще девяносто мужчин потеряло свои жизни.

Двенадцатая двигалась вперед, несомая яростью крови вне всякого здравомыслия и поддерживаемая количеством наступающих. Шквал мушкетного огня встретил её, когда они наконец прорвались через третьи и последние ворота. Взревели арлаки, открывая огонь кассетными боеприпасами с расстояния менее шестидесяти метров. Воины скользили и падали на окровавленных камнях мостовой, когда бригада начала выливаться на открытое место. Атакующие стреляли на ходу, все еще двигаясь вперед. Они врезались в ожидающие пики, как кровоточащий и умирающий молот.

Такой натиск заставил Гвардейцев поколебаться. Длина оружия дала им огромное преимущество в этом стремительном столкновении, но Малагорцы давили вперед, и их всё больше и больше выбегало из туннеля. Они наводнили передние ряды пикинеров, похоронив их пики под своими телами, и Гвардия поддалась потрясающей свирепости этого нападения, сначала один шаг, потом другой. Они не противостояли людям — они боролись со стихийным бедствием. Место каждого из убитых Малагорцев занимало двое нападающих, и каждый из этих маньяков стрелял в упор, прежде чем сойтись в ближнем бою со штыком. Позади их, шли другие — с длинными подожженными фитилями в заполненных порохом, железных гранатах, которые потом летели по дуге в дымном воздухе в ряды Гвардейцев, чтобы взорвавшись, калечить и убивать. Тут и там, передние ряды защитников были сломлены, Малагорцы рвались в образовавшиеся разрывы, коля штыками, убивая людей на флангах, пока тыловой резерв Гвардейцев не уничтожал прорвавшихся. Не было конца потоку воющих еретиков, и Гвардейцы начали оглядываться в поисках подкрепления, которое было им обещано.

Всё больше Малагорцев прорывалось через туннель ворот, и поток их был нескончаем. Пространство между стеной и пиками было заполнено массой из тел мужчин, каждый из которых пробивался вперед, чтобы убить хотя бы одного Гвардейца, прежде чем умереть. Количество жертв в подавляющем большинстве было в пользу Гвардии, но Малагорцы казалось, были готовы принять любые жертвы, и наконец, построение пикинеров начало медленно рушиться. В одном месте человек пал с криком; в другом. сделал шаг назад; где-то — бросил пику и повернулся, чтобы бежать. Малагорцы бросились вперед с удвоенной свирепостью, когда они почувствовали перелом в сражении.

Офицеры Гвардии прилагали все, возможные для смертных, усилия, но будучи смертными, их люди, не могли остановить эту бешеную атаку. Это было началом поражения, которое медленно, но верно начало ускоряться в своем распространении. Упрямое сопротивление войск переросло в отступление, потом в разгром. Малагорцы окружали и уничтожали любого воина, который пытался встать на их пути. Другие пробивались метр за метром по кровавой лестнице вверх на вершину внутренней стены. Последний из пикинеров, брошенных своими собратьями, повернулся, чтобы бежать, и жаждущая армия Малагорцев ворвалась в город.

Двести бойцов из Двенадцатой Бригады всё ещё держались на ногах и присоединились к ней.

* * *

“Мы прорвались через ворота, Лорд Шон!” — Тиболд прокричал в ком. “Мы прорвались через ворота!”

“Я знаю, Тиболд,” — Шон прикрыл глаза, и слезы прочертили дорожки на его лице, потому что он всё это время наблюдал за ходом атаки через сенсорные массивы Брашана. Хаос и дым не дали всё видеть в деталях с орбиты, даже используя оптику Империи, но ему не требовались детали, чтобы знать, что тысячи его людей были или мертвы, или ранены.

“Осторожно, Тиболд!” — голос Гарриет врезался в их разговор. “Люди, которых ты обернул вспять, только что соединились с подкреплениями. К тебе приближаются от десяти до двадцати тысяч свежих войск, а выжившие у ворот группируются у них в тылу!”

“Пусть идут!” — бывший Гвардеец ликовал. “Мы удерживаем ворота. Они не смогут долго удерживать нас на этой позиции. Я готов биться с ними в любое время, Леди Гарри!”

“Шон, к вашим позициям также приближаются свежие силы противника,” — предупредила Гарриет.

“Я вижу их, Гарри.”

“Лорд Шон, продержитесь!” — выпалил Тиболд.

“Мы продержимся,” — мрачно пообещал Шон и открыл глаза. “Фолмак, передай командирам, что противник приближается с восточного и с западного направлений.”

* * *

“Что происходит, Лорд Маршал?” — требовательно спросил Вроксан при виде тяжело дышащего вестового, который вручил сообщение Сураку. Лорд Маршал просмотрел сообщение и затем смял его в кулаке.

“Еретики взяли ворота, Ваше Святейшество.”

“Бог поддержит наших людей,” — пообещал Вроксан.

“Я надеюсь, что вы правы, Ваше Святейшество,” — мрачно сказал Сурак. “Старший Капитан Тэра сообщает, что еретики понесли потери, по крайней мере, двумя тысячами воинов. Они все ещё двигаются в наступлении, даже не останавливаясь, чтобы перегруппироваться. Казалось бы,” — он прямо посмотрел на первосвященника, “их возмущение от нашего предательства еще сильнее, чем я ожидал”.

“Мы действовали во имя Бога, Лорд Маршал!”. отрезал Вроксан. “Не смейте даже предположить ставить под сомнение Божью волю!”

“Я не ставил под сомнение Его волю”, - сказал Сурак с опасным ударением. “Я только констатирую факт того, что люди возмущенные предательством могут достичь того, что другие не могут. Наши потери будут тяжелыми, Ваше Святейшество.”

“Тогда они будут тяжелыми!” — Вроксан гневно посмотрел на него и затем ударил кулаком по карте Храма с рычанием. “Что известно об лидерах еретиков?”

“Наши люди идут в новую атаку, Ваше Святейшество.”

* * *

Каменные стены склада боеприпасов были предназначены для обеспечения безопасности, а не серьезной обороны. Двое широких ворот пронзали его с севера и юга, но солдаты Фолмака организовали в стене амбразуры, забаррикадировали ворота камнями с мостовой и орудийными лафетами, подкатили к ним захваченные пушки и изготовились для стрельбы из них. Это был далеко не форт, но это было гораздо предпочтительнее, чем пытаться выстоять на улицах или площадях города.

Уцелевшие гвардейцы из первоначальной засады, окружили склад, получив подкрепление в несколько тысяч человек и четыре батареи пушек. Теперь их оружие двигалось вверх вдоль боковых улиц, и их нельзя было достать из амбразур. Гвардейские артиллеристы узнали, что случилось артиллеристами, которые были медлительны в диапазоне поражения винтовок, и они затащили свои батареи в амбары, окружающие склад. Молотками и топорами они пробили грубые орудийные порты в стенах амбара и выставили в них жерла пушек.

Шон видел, как это происходило, но он ничего не мог поделать, чтобы это предотвратить. Трофейные боеприпасы для гвардейских мушкетов были извлечены и выданы его людям, которые имели приказ применять гладкоствольные патроны для ближнего боя и сохранять боеприпасы для винтовок, а он стоял у окна в комнате начальника склада и смотрел на каменную пыль и деревянные щепки разлетающиеся от стен амбаров, пробитых снайперскими выстрелами по малым объектам из импровизированных орудийных портов. Некоторые из этих выстрелов проникали внутрь, и, без сомнения, по крайней мере, несколько на самом деле в кого-то попали, но этого было не достаточно, чтобы остановить приготовление противника.

И, затем, пушки начали палить.

Восьми килограммовые ядра, выстреливаемые с менее чем шестидесяти метров, врезались стену склада, а он никогда не был предназначен, чтобы противостоять артиллерии. Камень начал разваливаться и он сжал челюсти.

“Они собираются пробить бреши, а затем пустить в ход пикинеров,” резко сказал он Фолмаку. “Направьте несколько групп строить баррикады за стеной. Используйте все, что они смогут найти, и укройте среди них несколько пушек. Мы дадим им пробить их брешь, затем откроем огонь, когда они через неё пройдут.”

“Так точно, господин Шон!” Фолмак хлопнул себя по броне и исчез, а Сэнди подошла к Шону.

“Как же мне хочется, что бы тебя здесь не было,” выдохнул он. “Черт побери, о чем ты думала, когда так поступала?”

“Как спасти твою задницу, между прочим!” она оглянулась, но ее слова были лишены привычной язвительности, и она коснулась его локтя. “На сколько все плохо, Шон?” спросила она более мягким голосом. “Мы сможем продержаться?”

“Нет,” сказал он категорически. “Они просто буду продолжать кидать людей на нас — или стоять сзади и бить артиллерией. Рано или поздно, Первый падет.”

“Или пока Тиболд не окажется здесь раньше,” сказала она сквозь гром орудий.

“Или пока Тиболд не окажется здесь раньше,” согласился он мрачно.

Глава 39

Выстрел картечи пронесся вниз по улице, когда выстрелила Малагорская чагора, и Старший капитан Терах вздрогнул, когда она прошлась через его людей. Отряды пехотинцев еретиков протащили вперед легкие орудия, и если их выстрел и был в два раза слабее, чем тяжелые гвардейские пушки, меньшие и легкие чагоры были гораздо более маневренными. Хуже того, еретики могли вести огонь с невозможной скоростью — быстрее, чем Гвардейский мушкетер! — и смертоносные орудия заставляли платить высокую цену людей Тераха.

Он еще не знал, что случилось, но еретики были убеждены в том, что предательство Храма придавало им ярости, с таким рвением Терах не сталкивался ни разу за все свои семь долгих Пардалианских лет будучи солдатом. Половина из них кричала. Лорд Шон и нет пощады!., пока они перезаряжались, и все они сражались как демоны, которым они поклонялись. По его самым оптимистичным оценкам, Гвардейцы уже потеряли шесть или семь тысяч человек, и этому не было видно и конца. Но еретики, так же, несли потери, когда ярость гнала их сломя голову в смертоносные атаки.

Что не означало, что они не победят. Его люди знали город лучше, чем они, хотя, почему-то, они замечали все крупные передвижения на флангах. Маленькие группы, казалось, могли остаться не замеченными и ударить по их флангам из аллей и переулков, но такие разрозненные атаки могли их лишь замедлить, а орды испуганных мирных жителей заполонивших улицы, сковывали его передвижение.

Но он, тоже, учился, угрюмо подумалось ему. Его мушкетеры и рядом не стояли со стрельцами еретиков в открытой схватке, поэтому каждый драгоценный мушкетер был укрыт в высоких зданиях вдоль линии продвижения еретиков. А их выстрелы с низким темпом стрельбы становились только более смертоносными с уменьшением дистанции, и их огневые позиции на вторых и третьих этажах хорошо защищали их от ответного огня. Терах удовлетворенно отметил, что потери еретиков были намного выше, чем его собственные, и все же они продвигались вперед, объединяясь в каждом переулке и расходясь на каждом перекрестке. Они все глубже и глубже проникали в Храм, как саранча, и, по мере того, как они продвигались, становилось все труднее и труднее контролировать или даже осознавать, что происходит.

Чагора выплюнула еще один залп, а затем, с ужасным, воющим боевым криком, хлынула пехота еретиков. Вой их труб разносился словно вопли проклятых душ, и их штыки вонзились в шахматные порядки рядов его уцелевших пикинеров. Еретики взвыли, отмечая победу — и тогда их вопли были заглушены грохотом арлаков. Пикинеры продержались достаточно долго, дав закончить артиллеристам позади них подготовку высоких баррикад из брусчатки, и пушки изрыгнули пламя через щели в наскоро сооруженной преграде. Заряд картечи расхлестал кровь по стенам и мостовой, и даже демоно-поклонники не могли выдержать такой удар. Они отхлынули обратно, пуская в дело свои орудия, и ужасная дуэль развернулась между их чагорами и гвардейскими арлаками. Выстрелы загрохотали на расстоянии не более восьмидесяти шагов, прямо по широкой авеню Северного Пути, и Терах отвернулся от окна, уставившись вниз, на свою карту.

Еретики преодолели полпути к Площади Мучеников, но он мог их сдержать. Он знал, что он может. Их потери были даже больше, чем его, и, не учитывая Северный Путь, он остановил их продвижение вдоль основных проспектов на глубину трех или четырех тысяч шагов от Северных Ворот. Теперь его пушки были врыты вдоль Северного Пути, и даже предполагая, что они не смогут долго их сдерживать, позади них сооружались новые укрепления. Множество еретиков отправится на тот свет, пока он будет обстреливать их по мере продвижения от одного укрепления до другого, вот если бы только если бы у него было больше людей!

Если бы не переулки. Его силы были раздроблены на десятки малых групп сдерживания, распределенных для ликвидации каждого нового проникновения. Каждый человек, которого он отправлял в эти группы, уменьшал его силы в основном направлении, но если он не заблокирует боковые маршруты, то еретики просочатся вперед — с их проклятым чагорами — и окажутся позади его главных позиций. Ему нужно было больше людей, но Лорд Маршал Сурак отказался предоставить ему их. Целая треть из доступных Гвардейцев топталась неподалеку от предводителей еретиков или перекрывала маршруты, которые те могут использовать, чтобы присоединиться к своим товарищам, если они каким-то образом вырвутся из артиллерийского склада. Люди Тераха действительно сражались как герои, но все могло пойти наперекосяк, если он не сможет убедить Сурака, дать ему подкрепления.

“Посыльный!” Он даже не заметил как посыльный офицер материализовался рядом с ним. Депеша Лорд Маршалу Сураку:.Мне необходимо больше людей. Мы сдерживаем основные подходы, но демоно-поклонники ломятся через боковые улицы. Потери очень высоки. Если не будет подкрепления, я не могу отвечать за последствия… Он сделал паузу, обдумывая, не слишком ли он прямолинеен, затем пожал плечами. Отправить..

Он снова посмотрел в окно, как раз в тот момент, когда ядро чагоры еретиков врезалось в лафет арлака. Ствол взлетел в воздух, как неуклюжий талмак, затем упал обратно вниз, чтобы раздавить полдюжины людей, и он дал себе клятву. Его люди уничтожат артиллеристов еретиков, хотя, даже несмотря на их укрепления, они были невероятно далеки от бешеного темпа стрельбы демоно-поклонников.

“Сообщение в унтер-капитану Рескаху! Пусть он переместит свою батарею до улицы Санкт Халмас. Такая позиция позволит достать еретиков с фланга, когда они выйдут на Фонарную улицу. Затем отправите еще одно сообщение унтер-капитану Гарту. Переместить его пикинеров — “

Старший-капитан Терах все еще раздавал указания, а его подчиненные уже начали собирать свои карты, готовясь к очередному отходу.

* * *

Шон укрывался за каменной колонной вместе с Сэнди, когда рассеялся дым последнего штурма. Стены склада мало чем отличались от груды щебня, но его люди окопались за ними, а мертвые и раненые Гвардейцы усеивали подходы. Деревянные склады на востоке были охвачены стеной огня, но другие, на западной стороне были каменные, и укрывшиеся в них гвардейские арлаки, по-прежнему, продолжали стрельбу.

Фолмак подполз к ним поближе, держась ниже мушкетных пуль, свистящих над насыпным бруствером. Доспехи бывшего мельника были помяты, а его левая рука висела на окровавленной перевязи, но он держал в правой руке дымящийся пистолет. Он плюхнулся рядом с Шоном и отдал оружие своему ординарцу для перезарядки, прежде чем вытащить замену из-за пояса.

“Наши потери составляют около девятисот человек, Милорд.” Малагорец закашлялся от дыма. “Из них три сотни убитых и шесть сотен раненых, а у хирургов нет перевязочных материалов.” Он повернул голову, уставившись на Сэнди, которая открыла железный ящик боеприпасов для мушкета одной, био-улучшенной, рукой и мрачно улыбнулась. “По крайней мере, у нас еще много боеприпасов.”

“Рад, что есть хоть что-то хорошее,” хмыкнул Шон и осторожно приподнялся, стреляя в Гвардейца. Мужчина вскинул руки и упал, а Шон повалился рядом с Фолмаком, укрываясь от ответного огня, трещавшего и грохотавшего в его ушах.

Он перекатился на спину, перезаряжая пистолет, и мысли его были мрачными. Гвардейцы шли на них только с запада, но тем не менее они прибывали. Как генерал Роберт Ли доказал в Колд-Харборе и Питерсберге, забаррикадировавшиеся стрельцы могут противостоять значительно превосходящим им силам, но каждая отбитая атака чуть приближала их к успеху, как всепожирающие морские волны, и его силы понемногу редели с каждым отбитым штурмом. Еще два или три часа, — подумал он.

Он поставил курок в не взведенное, безопасное положении и зарядил пистолет, смотря на затянутое дымом послеобеденное небо. Он слышал грохот битвы на севере в редкие промежутки времени, когда стрельба притихала, так как все еще был привязан к разведывательным массивам Брашана. Спутники могли видеть все меньше и меньше, потому, что дым и распространяющиеся пожары слепил их пассивные датчики, но он по-прежнему был в контакте с Тиболдом и Гарриет. Экс-гвардеец с боем преодолел половину пути к Площади Мучеников, заплатив за это ужасную цену. Никто не мог быть ни в чем уверен, и он знал, что люди склонны предполагать худшее, когда вокруг все умирали, но даже с учетом этого, по оценке Гарриет, Тиболд потерял шестую часть своих людей. Армия Ангелов в настоящее время была далеко, и он ничего не смог с этим поделать. Даже если армия старалась, это все происходило слишком далеко, чтобы освободить их, и он знал, Тиболд будет продолжать делать попытки так долго, пока он, Тамман, или Сэнди будут еще живы.

Что, похоже, не продлится слишком долго, подумал он с горечью.

“Шон! Движение на севере!”

Он перекатился на бок и поднялся на локте, вглядываясь направо, услышав по комму предупреждение Таммана, но даже с улучшенным зрением он не мог ничего увидеть из этой позиции.

“Что за движение?” спросил он, Тамман ответил медленно и с задержкой.

“Не знаю, Шон. Выглядит как … Господи, да! Они отходят!”

“Отходят?” Шон посмотрел на Сэнди. Ее перепачканное сажей лицо вытянулось, однако она недоуменно пожала плечами. “Они смещаются на запад, Тамм?”

“Нет. Они движутся назад. Погоди секунду.” Какое то время Тамман ползал среди груд камней. “Так. Сейчас я их хорошо вижу. Шон, ублюдки формируют походные колонны! Они движутся прямо к Площади Мучеников!”

Шон хотел что-то сказать, но в этот момент молодой офицер перемахнув через кучу камней плюхнулся на живот перед ним. Юноша был перепачкан с головы до ног и тяжело дышал, но он ударил себя по нагрудным доспехам в неком сокращенном приветствии.

“Господин Шон! Они отходят на юг.”

“Как далеко?”

“Их мушкетеры по-прежнему находятся в зданиях, но пикинеры, позади них, однозначно отходят, Милорд.”

Шон уставился на него и заставил работать свой запуганный мозг. Гвардейцы должны знать, что они вот-вот распылят Первую Бригаду, так почему же отходят сейчас? Это не может быть просто реорганизацией, если только Тамман не был прав насчет колонны марширующих на север к площади Мучеников. Но если не это, тогда-

“Они перегруппируются против Тиболда, тихо произнес он.” Фолмак бросил на него взгляд и кивнул.

“Это возможно” согласился он, и Шон посмотрел на унтер-капитана.

“Сколько пикинеров они сняли с южной стороны?”

“Я не уверен, Милорд — ” начал Малагорец, и Шон покачал головой.

“Лучшее предположи. Сколько?”

“По крайней мере пять тысяч.”

“Тамм? Сколько с твоей стороны?”

“Я думаю от семи до восьми тысяч пикинеров. Они оставили мушкетеров, чтобы удерживать нас, однако, там не более тысячи пикинеров, чтобы поддержать их.”

Шон нахмурился, потом переключился на частоту комма Тиболда.

“Тиболд, они отводят людей от нас. Мы предполагаем, что-то в районе десяти-двенадцати тысяч пикинеров.”

“Отводят от вас?” Голос экс-гвардейца был хриплым и скрипучим от многочасового выкрикивания приказов, но голова работала хорошо. “Это для того, что бы послать их сюда.”

“Согласен. Что это будет значить для тебя?”

“Это будет плохо, Господин Шон,” мрачно сказал Тиболд. “Из моих передовых бригад едва ли наберется и батальон. Мы все еще движемся вперед, но это на кончиках пальцев. Если они введут много свежих людей в бой — ” он осекся, и Шон прочувствовал как он пожал плечами.

“Сколько им требуется времени, чтобы добраться до вас?”

“В этих условиях? По крайней мере час.”

“Хорошо, Тиболд. Я с тобой еще свяжусь.”

“Шон?” Он посмотрел вверх, когда Сэнди произнесла его имя, и ее глаза уперлись в его.

“Дай мне минуту.” Он повернулся к Фолмаку и указал на вытянутое, похожее на крепость, главное здание Арсенала, который приютил их раненых.

“Сколько нужно человек, чтобы оборонять Арсенал?”

“Только арсенал?” Шон кивнул, и Малагорец потер свое перепачканное лицо здоровой рукой. “Триста, чтобы охватить все четыре стены и дай мне несколько снайперов наверху.”

“Только триста?” акцентировал Шон, и Фолмак мрачно улыбнулся.

“Мы уже подготовили его для того, что бы стоять до конца, Господин Шон, и мы подготовили полдюжины их арлаков на каждой стене на нижнем уровне. Я собрал пару сотен раненых, кто еще может стрелять, и сотню других, кто может заряжать из легко раненных, и у нас масса, теперь уже, ни кому не нужных винтовок. Я могу удержать его с тремя сотнями, Милорд. Не вечно, но пару часов, как минимум.”

“Четыре сотни.”

“Да, Милорд.” Кивнул Фолмак, но не отвел взгляд от своего командира. “Почему, Милорд?” спросил он напрямик.

“Потому, что я забираю остальных твоих людей в маленькое путешествие, Фолмак.” Шон оскалил зубы в Малагорской манере. “Нет, я не сошел с ума. Гвардейцы хотят достать нас, Фолмак. Они бы не ослабляли на нас давление, если бы у них был выбор, так что если они отводят людей от сюда, чтобы бросить их на Тиболда, они, наверное, уже выбрали все, что они могут наскрести где-либо еще.”

“И?” Агрессивно воскликнул Фолмак.

“И все, что у них осталось, похоже, находится между нами и Тиболдом. Если я смогу прорваться на юг, а они все пойдут на север, я смогу лично нанести визит первосвященнику Вроксану, и, хм, убедить его закончить всю эту заварушку.”

“Вы сумасшедший, Милорд. Старший капитан Тиболд пустит мои кишки на веревки для палаток, если я позволю Вам попробовать нечто подобное!”

“Что бы он смог это сделать мы должны остаться живыми, чего, что тебе, что мне вряд ли суждено, если я не смогу, по крайней мере, отвлечь их от перегруппировки против Тиболда. Подумай об этом, Фолмак. Если я вырвусь в их тыл и направлюсь прочь от них, они, свою очередь, обязательно развернут по крайней мере часть своих людей, чтобы прикончить меня, и мы можем устроить сущий ад, прежде чем они догонят нас. В то время как мы будем это делать, Тиболду на самом деле может и удастся прорваться.”

“Вы сумасшедший,” повторил Фолмак. Он уставился на Шона, но он был лишь бывший мельник, и, не выдержав, отвел свой взгляд. “Вы сошли с ума,” сказал он, вздыхая, “но Вы командир. Я дам вам то, что осталось от Второго Полка.”

“Спасибо.” Шон на мгновение крепко сжал плечо Малагорца. “В таком случае, тебе следует начать все приготовления.”

“Куда вы пойдете?”

“Мы начнем с востока. Пожары с той стороны их дезориентируют.”

“Очень хорошо. Я позабочусь о том, чтобы часть орудий дало им прикурить, прежде чем вы пойдете. По крайней мере-” командир Первой оскалился “- стен, которые будут мешать огню, больше нет!”

Он пополз прочь, выкрикивая указания выжившим посыльным, а маленькая, перепачканная рука схватила Шона за локоть.

“Он прав, ты выжил из ума!” Зашипела Сэнди. “Ты никогда не пройдешь мимо их периметра, и даже если ты это сделаешь, ты даже не знаешь, где найти во всем этом Вроксана!” Она взмахнула другой рукой в сторону завесы из дыма, вложив в этот жест свою злость.

“Да, я не знаю,” согласился спокойно Шон, “но я знаю, где находится Святилище.”

“Свя —?” Сэнди замерла, глядя в его глаза, и он кивнул.

“Если Тамм и я попадем в Святилище — и мы сможем просто хотя бы разнести его, пока все бои идут на севере города — мы сможем получить контроль над компьютером. И если мы отключим внутренней охранный периметр, тогда Брашан и Гарри смогут прилететь сюда на штурмовиках и выбить потроха из Гвардейцев.”

“Ты не сможешь это сделать,” прошептала она, ее лицо стало пепельно белым, не смотря на маску копоти, но ее голос дрогнул от понимания, что он должен это попробовать.

“Может и не получится, но уверен, сволочи чертовски забеспокоятся!” сказал он с хищной ухмылкой.

“Тогда я иду с вами,” категорически произнесла она.

“Нет! Если мы вырываемся, большая их часть пойдет за нами. И тогда их будет слишком мало, чтобы достать Фолмака, и я хочу, чтобы ты оставалась здесь, где безопасно!”

“Пошел ты, Шон Макинтайр!” крикнула она во внезапной ярости. “Иди ты к черту, если думаешь, что я буду в безопасности, пока ты где-то там?. Она ткнул рукой в стелющийся дым, и он в изумлении наблюдал, как текущие слезы пробивали чистые, белые дорожки вниз по ее грязному лицу. Ну, черт с вами, Ваше Высочество! Я офицер, тоже, а не чертов ‘ангел’! И я иду с вами! Если что-то случится с тобой или Таммом, может быть, я смогу добраться до компьютера!”

“Я-” начал огрызаться Шон, затем закрыл глаза и склонил голову, смотрят вниз, на свои сжатые кулаки. Она была права, подумал он тоскливо. Он хотел, — Боже, как он хотел! — заставить ее остаться, но это все из-за того, что он любил ее, и это не меняет того факта, что она была права.

“Хорошо,” наконец прошептал он и поднял взгляд, промаргивая свои собственные слезы. Он потянулся к ямочке на ее щеке и слегка улыбнулся. “Хорошо, ты непокорная, маленькая бестия… Она поймала его за запястье, на мгновения прижав его ладонь к своей щеке, потом отпустила его и опустилась на колени.

“Ты расскажешь Гарри и Тиболду, что мы хотим сделать. Я же пойду помогу Тамму собираться.”

Глава 40

Стрельба приутихла, когда большая часть атакующих сил была отведена от разрушенного арсенала. Три тысячи человек по-прежнему окружали его, но их задачей теперь было удержать еретиков, а не уничтожить их. Их мушкетеры экономили боеприпасы, а их артиллерийские погреба были почти пустые. Новые телеги с боеприпасами находились перед ними, но сейчас Гвардейцы просто сосредоточились на том, что бы прижать Малагорцев к земле.

Шон выдохнул с облегчением, от того, что огонь стал слабее, но задачу это не облегчало, а все полковые командиры Фолмака и четыре из его шести батальонных погибли. Потери среди младшего офицерского состава были не менее тяжелые, и для перераспределения людей требовалось время. Если противник догадается, что должно произойти, и бросится в атаку в неподходящий момент…

Фолмак решил оставить то, что осталось от его Третьего Полка и половину Первого, а остальной половиной Первого усилить Второй для прорыва. Такой выбор был продиктован тем, где располагались люди. Третий держал то, что осталось от западной стены, и они отходили обратно в главный Арсенал, под прикрытием около сотни человек уже находящихся в здании, когда Шон атаковал с востока.

Это было слишком долго, подумал он, но его люди двигались на столько быстро, на сколько это было в человеческих силах. Он укрылся за очередной грудой камней — бывшими когда-то мастерской — и смотрел, как люди рассредотачиваются вокруг него. То, что было полками теперь было батальонами, а батальоны превратились в роты, но, один за другим, офицеры подняли руки, показывая свою готовность, и он глубоко вздохнул.

Десяток арлаков, с удвоенным зарядом картечи для увеличения поражающей способности, были установлены на позициях под прикрытием дыма. За каждой пушкой сидел один человек, внимательно наблюдающий за Шоном, и он дал отмашку.

Смертоносный вихрь промчался вниз по улице в восточном направлении, единственном не охваченном пламенем, когда канониры подпалили их запалы и схватили свои винтовки. Крики агонии раздались в ответ на неожиданный залп, и перепачканная, в оборванной одежде рота Б, Третьего батальона, Второго полка, Первой Бригады, рванулась за разрушенные стены склада с высоким, пронзительным Малагорским криком.

Остатки Второго Полка очнулись от дрема, и Шон дернул Сэнди за ногу, перепрыгивая через стену со второй волной. Тамман был впереди, возглавляя роту Б вниз по узкой улице меж двух адских костров, которые когда-то были складами, а грохочущие винтовки и мушкеты давали дьявольские блики. Малагорцы бросились через усыпанный пеплом огненный коридор, атакуя защитников, прежде чем те оправились бы от неожиданной бомбардировки, и штыки и пики замелькали в кровавом свете пламени.

Тамман врезался в Гвардейцев во главе роты Б. Пика полетела в него, он отбросил ее в сторону био-улучшенной рукой и схватил незадачливого пикинера, оторвав его ноги от земли. Гвардеец завыл от ужаса и Тамман швырнул его прочь. Остальные пикинеры разлетелись по сторонам, когда импровизированный снаряд влетел в них и рота Б вклинилась в разрыв, стреляя и убивая. Четверть из них погибла, но остальные прорвались и сдерживающая их Гвардейская пехота распалась перед их штыками.

“Мы прорвались, Шон!” прокричал Тамман в свой комм.

“Не вздумай этим гордиться! Продолжай движение!”

Второй Полк вырвался из охваченной огнем улицы на простор по пятам своих противников. Резерв из двух или трех сотен Гвардейцев уставился на них в изумлении, когда перед ними материализовались оборванные приведения и в панике бросился прочь, сверкая уже своими пятками, когда против них опустились штыки. Группа Шона прорвав периметр вокруг склада исчезла в горящем городе, а Фолмак Фолмаксон, слушая затухающий звук боя на востоке и наблюдая, как последний из его людей укрылся в Арсенале, прошептал молитву за его здравие.

* * *

Гарриет Макинтайр стояла позади армейского палаточного городка, побледневшая и вцепившаяся в руку Стомалда, смотря на горы дыма поднимающиеся над Храмом. Она по своему комму была на связи с Шоном, следуя со своим близнецом и ее друзьями через бедлам на улицах города, и она жаждала всем сердцем, быть с ними. Но она не могла. Она должна была ждать здесь, молясь, чтобы они достигли своей цели. В ста десяти километрах севернее, Брашан покинул свой пост на борту Израиля и сидел в кабине Имперского истребителя, находясь точно за смертоносным защитным периметром компьютера, одновременно держа под своим контролем и второй истребитель. Если Шон и остальные смогут выключить компьютер, он и Гарриет смогли бы положить конец борьбе за несколько минут … если они смогут выключить компьютер.

* * *

Тиболд Рариксон смачно выругался, когда новая стычка разразилась на правом фланге. Он не совсем понимал, что намеревались сделать Господин Шон и ангелы, и он приходил в ужас от того, какому риску подвергал себя его командир, но он был солдатом. Он выполнял его приказы, хотя он и сильно сожалел о потери разведданных от ангела Гарри. Ее отчеты становились все более общими, по мере роста неразберихи и распространению дыма, но они бы давали ему бесценные акценты внимания. Теперь же она не могла более давать их, и Гвардейцы в конце концов достали его фланг.

Его люди упорно удерживали позиции, борясь за каждую пядь земли, но Гвардейские пикинеры ползли вперед. Он отправил на запад три относительно свежих полка из своего резерва и надеялся, что этого будет достаточно.

* * *

“Что-?”

Первосвященник Вроксан развернулся в сторону окна, когда выстрелы звучали прямо у Канцелярии, и его челюсть отвисла, когда пули засвистели вокруг людей на площади Мучеников. Атака еретиков? Это невозможно!

Но это было именно так. И он увидел как, оборванные, с прожженными дырами в одежде, на открытое пространство выходили люди, выстраивались в линию и начинали вести разрушительный, неуклонно возрастающий огонь в единственную караульную роту Гвардейцев на площади. Он уставился на побоище, не в силах поверить тому, что видел, а потом поднял взгляд, почувствовал обращенное к нему внимание.

“Лорд Маршал!” выдохнул он. “Они разбили Тераха?”

“Невозможно!” Сурак открыл подзорную трубу и поднес ее к глазу, затем выругался и закрыл ее крышкой. “Они из склада, Ваше Святейшество. Никто другой не мог бы оказаться здесь, и там, с ними, человек, очень высокий, он должно быть Господин Шон…”

“Что они здесь делают?”

“Пытаются сбежать … или отвлечь подкрепления от Северных Ворот. В любом случае, их здесь очень мало, чтобы быть угрозой.”

“Могут ли они спастись?”

“Возможно, Ваше Святейшество. Мало вероятно, но возможно, особенно, если они пойдут на юг, вместо того, что бы попытаться соединиться с Тиболдом.”

“Остановить их! Остановить их!” Закричал Вроксан.

“Какими силами, Ваше Святейшество? Всех до единого, помимо вашей личной гвардии, моей охраны и отряда в Святилище, я направил к Северным Воротам.”

Вроксан начал говорить, затем закрыл рот и уставился на еретиков, которые расправились с незадачливыми Гвардейцами и перестроились в колонну. Как и предсказывал Сурак, они направились на юг, и первосвященник сжал кулаки в угрюмой ненависти. Они уходили. Лидеры этой проклятой ереси, бежали на него и как только они будут в безопасности, остальное их войско выйдет из боя. Желчь поднялась в его горле, и он поднял взгляд от уходящих демоно-поклонников, к огромному, белому корпусу Святилища. Почему? вопросил он у Бога. Почему ты позволяешь этому случиться? Почему-

А затем его мысли застыли в ужасе от неожиданной догадки. Побег? Они не пытались бежать! Будто сам Бог шепнул ему это на ухо, Вроксан понял, куда они направлялись и холод пробежал по его телу.

“Святилище!” выдохнул он. Лорд Маршал смотрел на него безучастно, а Вроксан схватил его и встряхнул. “Они направляются в Святилище!”

“Святи-Почему они должны направиться туда, Ваше Святейшество?”

“Потому что они демоно-поклонники!” почти закричал Вроксан. “Боже мой, открой глаза! Они служат силам ада — что, если их хозяева дали им нечто, чем можно уничтожить Голос Божий? Если мы потеряем свою защиту, как мы остановить очередную волну демонов со звезд?”

“Но-”

“Нет времени, Лорд Маршал! Сообщение охране Святилища, немедленно! Скажите им, что они должны удержать еретиков у входа, а затем отправь всех людей, которых сможешь найти за ними!”

“Но есть только ваша личная гвардия, Ваше Святейшество, и-”

“Отправить их! Отправить их!” Вроксан снова затряс Лорд Маршала. “Нет! Я возьму их сам!” закричал он дико, и бросился прочь от Сурака.

* * *

Тамман прокладывал путь. Его людям это не нравилось, и они старались обогнать его, ставя себя между ним и любыми возможными врагами, но он резко одергивал их назад всякий раз, когда они это делали. Он не геройствовал, ему нужно было быть впереди, чтобы разведать путь при помощи своих имплантов.

Хаос на улицах был еще хуже, чем он опасался. Изредка встречались Гвардейцы, но в основном, тысячи мирных жителей бежали от боевых действий, и большинство из них, казалось, направлялись в Святилище, чтобы помолиться об избавлении. Говоря по правде, они мгновенно рассеивались едва увидев вооруженных людей, идущих за ними, но даже с подстегивающей их паникой, им требовалось время, чтобы убраться с их пути. Хуже того, с таким количеством мирных жителей, движущихся вокруг, было очень трудно обнаружить любую группу Гвардейцев, с которой они могли бы столкнуться.

Колонна двигалась быстро, на сколько это только было возможно, но их продвижение чередовалось молниеносными, на одном дыхании, бросками и медленными прохождениями через мирное население, и у Таммана был сильный соблазн дать своим людям команду на открытие огня, чтобы побыстрее рассеять толпу. Но он не мог, несмотря на сильный соблазн.

Он пересек небольшую площадь и посмотрел вверх. Огромный корпус Святилища маячил впереди него. Еще пятнадцать минут, подумал он; возможно, двадцать.

* * *

“Быстрее! Быстрее!” кричал Вроксан.

“Ваше Святейшество, мы не можем идти быстрее!” Запротестовал капитан Фарнах, командир его личной гвардии, указывая на гражданских, которые преграждали их путь. “Люди-”

“Что есть люди, когда демоно-поклонники идут осквернять само Божественное Святилище?!” отрезал Вроксан с обезумевшим взглядом. Он потерял из виду еретиков пока собирал свою гвардию, они были где-то впереди, направляясь в Святилище. Это было все, что он знал … и все, что ему нужно было знать. “Очистить путь, капитан! У вас есть пики; так что, очистить путь!”

Фарнах уставился на него, словно не в силах поверить в его распоряжение, но Вроксан зарычал на него, и Гвардеец начал действовать. Он начал отдавать приказы своим людям, и через несколько секунд Вроксан услышал крики, когда передние ряды пикинеров опустили свое оружие и с каменными лицами понеслись вперед. Мужчины, женщины, даже дети были отброшены в сторону или убиты, а семь сотен солдат личной гвардии Вроксана прошли над их телами.

* * *

Активность боевых действий справа от Тиболда выросла, когда Гвардейцы отбросили его фланг назад, на восемьсот шагов в стремительной, жестокой атаке. Но когда прорвавшиеся пикинеры приблизились вплотную, их встретил массированный огонь чагор и полки, которые Тиболд направил из резерва. Теперь наступила очередь Гвардейцам откатиться назад, но они отступили только на половину расстояния пройденного ими, затем зловеще удержались, а сейчас многочисленное подкрепление Гвардейцев навалилось на него слева.

Он выругался еще раз, более люто, чем когда-либо. Он теряет темп. Он чувствовал, что продвижение армии вязнет на фоне пылающих руин.

* * *

“Внимание на стену! Люди на стене!” Закричал Тамман, когда пятьдесят мушкетеров неожиданно поднялись над парапетом декоративной стены Святилища. Площадь перед ними была заполнена мирными жителями, которые закричали в ужасе, когда Гвардейцы подняли свои мушкеты, открыв огонь по боевому построению стрелков роты Б, но предупреждение Таммана пришло прежде, чем они встали на изготовку. Испепеляющий взрыв ружейного огня, встретился с ними, и, что более ужасно, с мирными жителями, оказавшимися между двумя противниками и принявшими на себя большую часть их огня. Несмотря на прикрытие высоким парапетом, они понесли более тяжелые потери, чем стрелки, а затем остатки роты Б, с поддержкой роты С, полностью накрыли стену огнем.

Обезумевшее гражданское население с визгом панически разбегалось, в ужасе топча друг друга, и Второй Полк продвигался по залитому кровью тротуару к воротам. Они были заперты, но их нежные панели цвета слоновой кости с золотой филигранью, были не ровня прикладами отчаянных людей, и Второй Полк разбил это дорогое художественное произведение, прокладывая свой путь через них, как стадо баранов.

Тридцать или сорок пикинеров попытались построиться перед огромными дверями Святилища, когда разлетелись ворота. Они увидели приближение еретиков. и боролись в атаку, но Малагорцы, без приказа, перестроились в неровную боевую линию. Раздался жестокий, смертоносный залп, и половина Гвардейцев повалилась на землю. Выжившие сами бросились обратно в Святилище и Тамман повел своих людей в след за ними, а затем резко остановился, получив сообщение от Шона по комму.

“У нас проблемы сзади, Тамм! К нам быстро приближается пять или шесть сотен человек!”

“Я сейчас у входа,” ответил Тамман. “Что мне делать?”

“Охраняй двери и отправь часть своих людей на стену. Надо отсечь арьергард, чтобы держать этих ублюдков от нас подальше.”

“Принято,” согласился Тамман, и начал отдавать новые приказы.

* * *

“Ваше Святейшество! Еретики!”

Вроксан посмотрел на крик Фарнаха, а затем, спереди донесся раскат первых мушкетных выстрелов. Изгиб улицы блокировал обзор, но он увидел облака порохового дыма и услышал крики раненых. Почти половина его охранников были мушкетеры, и они бросились укрыться в открытые двери подъездов и магазинов, чтобы открыть ответный огонь, в то время как пикинеры спрятались за угол, чтобы выйти из под огня.

“Продолжайте движение!” рявкнул он, но Фарнах резко покачал головой.

“Мы не можем, Ваше Святейшество. Они внутри стен Святилища и там их должно быть три или четыре сотни с их чертовыми винтовками. Мы не можем пройти через площадь под их огнем. Это самоубийство.”

“Чего стоят наши жизни по сравнению с нашими душами?” бушевал Вроксан.

“Ваше Святейшество, если мы пойдем, мы умрем, и если мы умрем, то мы ничего не сможем сделать, чтобы спасти Святилище,” заскрежетал Фарнах с металлом в голосе.

“Черт бы тебя побрал!” Вроксан отвесил пощечину капитану. “Черт бы тебя побрал! Не смей указывать мне-”

Он занес руку для следующего удара, но остановился. Он замер, не обращая внимания на проступившую ярость на покрасневшем, вспухшем лице Фарнаха, затем схватил капитана за руку.

“Подожди! Пусть они захватят стены!”

“Что вы имеете в виду?” полу прорычал Фарнах, но Вроксан уже отвернулся.

“Возьми половину своих людей и следуй за мной!”

* * *

Шон оглянулся, когда раздались винтовочные выстрелы. Он ненавидел себя за то, оставлял тех людей, чтобы удержать эту стену без него, но у него не было выбора. Они могли удержать ее как с ним, так и без него, но только он, Сэнди или Тамман могли получить доступ к компьютеру.

У них осталось только тридцать человек, выживших из роты Б и С, из двухсот изначальных, когда они ворвались в Святилище. Первоначальный командный бункер за прошедшие века был окружен часовенками и молельнями, библиотеками и художественными галереями. Это было безумие великолепных гобеленов и бесценных произведений искусства, а теперь окровавленные сапоги ступали на дорогие ковры и полы из узорчатого мрамора, когда они по ним шли.

“Левее, левее, левее,” бормотал себе под нос Шон, чувствуя энергетические потоки древнего командного комплекса своими имплантами. “Он должен быть слева, черт побери, но где-”

“Нашел, Шон!” закричал Тамман. “Сюда!”

Тамман резко качнулся влево и вниз к лестнице, а Шон поймал руку Сэнди и практически потащил ее за их другом, его глаза заблестели, когда мраморные стены и деревянные панели уступили место голому керамобетону. Командный центр размещался в подземном бункере, и сапоги в боевых щитках застучали по уходящей в глубину лестнице. То здесь, то там люди поскальзывались и падали, но им всегда помогали подняться, запыхавшиеся, они двигались вперед, подгоняемые срочность возложенной на них задачи.

“Люк!” закричал Тамман и люди позади него вдруг замедлились, когда они увидели большой, сверкающий портал из Имперской боевой стали. Охранники Святилища дали приказ компьютеру закрыть люк и на какое то мгновение религиозный страх затормозил Малагорцев, но не Таммана, который при помощи своих имплантов искал программы доступа и он удовлетворенно хмыкнул.

“Никаких паролей,” пробормотал он на английском, когда Шон и Сэнди встали рядом с ним. “Думаю, ребята, которые создали эту сумасшедшую религию понимали, что священники могут забыть его. Дай мне — ахх!”

Его нейроинтерфейс нашел канал, и Малагорцы ахнули, когда огромный люк бесшумно скользнул в сторону. Они смотрели на святое святых Пардала, и в их взглядах читался восторг человеком, который открыл путь.

“Идем!” Шон выхватил два пистолета и протиснулся вслед за Тамманом.

“Богохульник!” закричал кто-то, и броня приняла мощный удар от разрядившегося мушкета, но жесткий Имперский композит выстоял. Один из его пистолетов сердито выстрелил, и голова Старшего Инквизитора Сурмала разлетелась. Его труп упал обратно, в глубину центрального дисплея, заливая кровью голографический блеск звезд, а Шон быстро огляделся. Все окружение не имело ни чего общего с боевым применением, и по тому Пардалианцам никак не могли помочь трофеи Матери Церкви, развешанные по стенам. Знамена и оружие периода Раскольнических войн были повсюду, из-за чего, практически невозможно было выделить детали и он зарычал. Проклятье, где, черт возьми, они спрятали —?

“Там, Шон!” указала Сэнди, и Шон выругался, когда он увидел консоль. Ублюдки, не просто отключили нейроинтерфейс; они физически отключили его от цепей компьютера.

“Там, ты наш лучший технарь. Приступай! Попробуй снова включить эту штуку!”

“Сделаю!” Тамман бросился через центр управления и Шон повернулся к людям собравшимся у люка позади него. “А пока, давайте подумаем здесь о мерах безопасности. Мы должны-”

“Шон!” закричала Сэнди, и он повернулся ровно в тот момент, когда гобелен на противоположной стене оборвался и отлетел в сторону, а через внезапно открытый проем раздался мушкетный выстрел. Пуля просвистела у его головы не более чем в сантиметре, и он увидел множество людей, заполняющих пяти-метровую арку.

Туннель! Чертов туннель в командный центр!

Тем не менее, у него успела мелькнуть мысль, был ли этот туннель запланирован изначально или его сделали основатели Церкви … и понял, это действительно не имело значения.

“Взять их!” проревел он. “Держи их подальше от спины Таммана!”

Его люди ответили рычанием и винтовочные выстрелы прозвучали словно кара Божья. Удушающий дым заполнил сводчатый потолок командного центра от мушкетного залпа, но лишь первые несколько первых секунд все шло по Малагорски, несмотря на внезапное появление их врагов. Они были не многочисленны и могли сделать больше выстрелов в проем, прежде чем Гвардейцы могли открыть ответный огонь, но три сотни человек толпились в туннеле, продавливаясь вперед с фанатичной преданностью, и не было времени для перезарядки.

“Бей их! Отбросим их!” взревел Шон и бросился вперед, когда первые Гвардейцы прорвались наружу.

Его Малагорцы бросились за ним, но и Гвардейцы тоже бросились вперед. Они оставили их пики снаружи, не имея возможности пройти с ними через туннель, но их пикинеры несли мечи, булавы и секиры, а их мушкетеры устремились вперед, размахивая своим оружием как дубинками.

“Малагор и Лорд Шон!” закричал кто-то.

“Святой Боже и нет пощады!” взревели в ответ Гвардейцы, и две силы сошлись вместе в удушающем, дымном кошмаре рукопашного боя.

Шон неистовствовал во главе своих людей, а его тонкий меч создавал перед ним смертоносный круг. Ни один человек без био-улучшений не мог с ним сравниться и выжить и он прокладывал свой путь в сторону арки. Если бы он смог добраться до неё, он мог бы отсечь их снаружи … но его люди не имели био-улучшений. Они не могли сравниться с ним ни в силе, ни в скорости и слишком много Гвардейцев проникло в центр управления. Они кружились вокруг него, и он хмыкнул в отчаянии, когда что-то ударило его сзади в бедро. Его усиленные мышцы и кости выдержали, но кровь потекла вниз по его ноге, и имели ли они био-улучшения или нет, если они облепили его -

Он отступил, чертыхаясь, душа противника левой рукой и разрубая еще двоих мечом, и кто-то взмахнул двуручной булавой. Она лязгнула о его броню и отскочила, ошеломляя его, несмотря на его био-улучшения, но в очередной раз Имперский композит выдержал. Сталь звенела и скрежетала вокруг него, люди кричали и умирали, и вдруг, перед ним замаячил Гвардеец, с мечом, направленным прямо в горло, и у него не оставалось времени увернуться.

Он почувствовал, что пришел конец, а потом секира разрубила его неудавшегося убийцу от темени до пупка. Кровь фонтаном вырвалась из того, а он ахнул от удивления, когда Сэнди прыгнула мимо него. Она выхватила длиннющую, под стать ей самой, секиру из трофеев на стене и закричала, размахивая ей, словно Валькирия. Она потеряла свой шлем, а ее карие глаза горели огнем, когда она разрубила второго человек точно пополам и кто-то, в ужасе, закричал.

“Демон! Демон!” завопили они, поняв, что перед ними женщина.

Воющие Гвардейцы, фанатичные воины на мгновение сжалась перед ней в ужасе, и она рявкнула.

“Давайте, ублюдки!” она закричала это на Универсальном Имперском и поднялся новый вопль ужаса, когда Гвардейцы признали Святой Язык из уст демона. Она разрубила еще одного человека и, на мгновение, Шон подумал, что она прогонит их всех прочь. Но люди, все еще находящиеся в тоннеле не могли ее видеть. Не знание происходящего давало им иммунитет против ужаса от ее присутствия, и они своими телами гнали других вперед.

Новый натиск отбросил Малагорцев, а вместе с ними Шона и Сэнди, назад. Их пехота сформировала клин за ними, сражаясь, прикрывая спины Господина Шона и ангела Сэнди, и они рванулись вперед еще раз, пока от них разлетались тела. При любых других обстоятельствах, Гвардейцы, наверное, убежали бы от своих сверхчеловеческих. врагов, но туннель позади них был полностью заполнен. Они должны были сражаться или умереть, и они сражались, а вой и ужас бойни заполнил командный центр.

Позади своих друзей, Тамман лихорадочно работал, его руки летали, восстанавливая нейроинтерфейс. Он никогда не видел ничего подобного этому и он делал все возможное, опираясь на догадки и свои знания. Несмотря на его концентрацию на своей задаче, он знал, что Гвардейцы продавливаются вперед. Шон и Сэнди стоили пятидесяти людей без био-улучшений, когда дело дошло до драки, но их было только двое. Некоторые Гвардейцы проскальзывали мимо них, обходя вокруг, чтобы достать простого смертного Малагорца за ними, и, несмотря на преимущество Малагорских винтовок, они погибали. Пока что ни один из нападавших, казалось, не заметил Таммана, но это был только вопрос времени, прежде чем один из них -

Есть! Он сделал последнее соединение, подключаясь своим нейроинтерфейсом к консоли и потребовал доступ. Какое то время ничего не происходило, а затем, совершенно безэмоциональное контральто произнесло.

“Требуется пароль, для активации нейроинтерфейса. Пожалуйста, введите пароль,” сказал голос, и он с ужасом уставился на консоль.

* * *

Шон ахнул, когда еще один удар булавы пришелся по его левой руке. Рукав кольчуги остался цел, а его импланты заблокировали боль и шок, но удар сильно его ослабил и он знал это. Он отшатнулся, и Сэнди, грациозно, как танцор, закружила вокруг него своим огромным топором с смертоносной точностью. Покусившийся на Шона беззвучно упал, а он сделал выпад мечом и убил другого человека, прежде чем тот смог ударить Сэнди из-за спины.

“Шон! Шон, он запаролен!” Он слышал голос, но ни как не отреагировал на него и разрубил еще одного врага. “Черт возьми, Шон, он запаролен!” заорал Тамман и на этот раз он понял.

Он повернул голову, как раз в тот момент, когда Тамман рванулся мимо него. Меч его друга замелькал перед ним, а Шон и Сэнди его поддержали. Они продирались вперед, убивая по ходу движения и на этот раз их было трое. Тамман переломил ход битвы, с Шоном и Сэнди, прикрывающим его по бокам, оставляя за собой ковер из тел, и наконец, Гвардейцы начали таять. Пред тремя демонами — а они должны быть демоны, чтобы устроить такую бойню — идти прямо на них было уж слишком. Они расчистили перед собой проход и Тамман достиг арки. Его меч плел смертельный узор перед ним, выстроив баррикаду из тел, чтобы заблокировать арку мертвецами, и даже с численным преимуществом, толкающим их вперед, никто не мог пройти мимо него.

“Прикрой его со спины, Сэнди!” выдохнул Шон и ринулся в бой, по-прежнему бушующий в командном центре. Только десять из его людей все еще были на ногах, но они образовали плотный, отчаянный оборонительный узел в центре огромного зала и он бросился в тыл атакующих.

Гвардейцы увидели его и закричали от страха. Они отступили, не желая встретиться с демоном, а их взгляды были направлены на арку по которой они вошли. Двое бесов блокировали ее, отрезая им путь от своих товарищей, но главный вход был открыт и они бросились наутек, топча друг друга в отчаянной спешке, спасая свои души.

Звуки боя затихли. Туннель был забит телами и никто не мог добраться до Таммана, что бы сразиться с ним, даже если предположить, что у них хватит смелости это попробовать. Шон, задыхаясь, оперся о меч и его охватил леденящий ужас, от понимания неудачи.

Они были так близко! Выстоять в такой битве, заплатить такую страшную цену. Почему это даже не приходило ему в голову, что интерфейс будет запаролен?!

“Там!” прохрипел он. “Если интерфейс запаролен, как насчет голосового доступа?”

“Я пробовал,” мрачно сказал Тамман, не глядя в сторону туннеля, в то время как выжившие Малагорские пехотинцы поспешно перезаряжались и разворачивались, прикрывая проем главного входа. “Безуспешно. Они отключили полный голосовой доступ и настроили лишь несколько команд, когда отрезали интерфейс. Мы можем неделями пытаться угадать, что нужно сказать, что бы получить контроль над внутренним защитным периметром!”

“О боже,” прошептал Шон, его лицо побелело. “Боже, что мы наделали? Все эти люди — мы убили их ни за что?”

“Прекрати, Шон!” Сэнди была забрызганы кровью с головы до ног, а ее глаза были еще затуманены, но она резко остановилась и повернулась к нему. “У нас нет времени для этого! Думай! Должно же быть какое-то решение!”

“Почему?” Горько вопросил Шон. “Потому что мы хотели этого? Мы облажались, Сэнди. Я облажался!”

“Нет! Что-то должно быть — “

Она замерла, полуприкрыв рот, и ее глаза стали огромными.

“Вот оно,” прошептала она. “Во имя всего Святого, вот оно!”

“Что ‘оно’?” потребовал Шон, а она ухватила его за здоровую руку стальной хваткой.

“Мы не можем получить доступ без пароля, но ты можешь — возможно!”

“О чем ты говоришь?”

“Шон, это Имперский компьютер. Компьютер Четвертой Империи.”

“И что?” Он уставился на нее, пытаясь понять, а она начала его трясти.

“Неужели ты не понимаешь? Он был настроен Имперским губернатором. Непосредственным представителем Императора!”

Он ни как не мог уловить мысль и он уставился на нее, в ожидании объяснений.

“Ты наследник престола, второй после самого Императора в гражданских делах, и твое право было подтверждено ‘Матерью’! Это значит, что она заложила в твои импланты пароли для идентификации тебя любым Имперским компьютером!”

“Но-” Шон уставился на нее, и его мозг начал проигрывать услышанное еще раз. “Мы не можем быть уверены, что они когда-либо были загружены” возразил он, поворачиваясь и бросаясь в сторону консоли. “Даже если бы они есть, это займет у меня время, чтобы активировать их. Десять, пятнадцать минут, минимум.”

“И что? У тебя еще есть какие-то дела сейчас?” спросила она с истерическим смешком и он выдавил улыбку.

“Думаю, что нет,” согласился он и остановился перед консолью.

“Они перестраиваются на лестнице, Господин Шон!” крикнул один дозорных Малагорцев и он повернулся, но Сэнди толкнула его обратно к консоли.

“Ты позаботься о компьютере,” сказала она мрачно. “Мы займемся Гвардейцами.”

“Сэнди, я-” он начал беспомощно и она сжала его руку.

“Я знаю,” тихо сказала она, затем повернулась и побежала к люку. “Ты, ты и ты,” она указала на трех Малагорцев. “Идите присмотрите за аркой. Тамм, сюда! У нас гости!”

“Вот они идут!” закричал кто-то, и Наследный Принц Шон Гор Макинтайр закрыл глаза и подключился своим нейроинтерфейсом к консоли.

Глава 41

Нинхурзаг МакМахен потерла усталые глаза и попыталась испытать чувство торжества. На планете было множество мест, где можно было спрятать что-то, столь малое, как супер бомба Цзяня, но трафик с Нарханом был очень маленький, и большую его часть составляло простое движение персонала, практически весь проходящий по мат-трансу. Ее люди начали с пристальной проверки журналов по каждому транзиту мат-транса, входящего или исходящего и ничего не нашли; теперь детальный поиск с орбиты, так-же ничего не выявил. Она не могла быть абсолютно уверенна, но, похоже, что бомба так никогда и не была отправлена к планете.

Что, к сожалению, делало Бирхат наиболее вероятной мишенью, а вести поиск на Бирхате было гораздо труднее. Людей было больше, значительно больший трафик, толпы ботаников, биологов, зоологов, энтомологов и туристов было рассыпано по всей его восстановленной за последние двадцать лет поверхности. Кто угодно мог переправить эту чертову штуку, и лишь Господу Богу было известно, где они могли бы спрятать ее, если они это сделали.

Конечно, если бы она была в одном из пустынных районов, ее было бы не слишком сложно обнаружить. Даже если бы она была укрыта полем невидимости, Имперские датчики должны ее обнаружить, если будут делать это очень пристально. Но если мистер Икс спрятал ее в Фениксе, это была совсем другая игра. Множество столичных источников энергии гарантированно запутают ее датчики. Даже порайонное или здание-за-зданием сканирование не найдет ее; ее люди будут прочесывать буквально каждое помещение в городе, и это займет не менее нескольких недель или даже месяцев.

Но по крайней мере они добились прогресса. Предполагая, что тот, кто ее заполучил не намеревался взорвать Землю, они сократили возможные цели до одной планеты. И, подумала она с обидой, пора было это озвучить.

* * *

“Нет.”

“Но, Колин.”

“Я сказал нет, Нинхурзаг, и я думаю именно это.”

Нинхурзаг сидела позади и от разочарования покусывала губы. Она и Гектор сидели в личных покоях императорской семьи, смотря на Колина и Джилтани, чья фигура кардинально изменилась за последние несколько месяцев. Цзянь Тао-линь, Аманда, Адриенна Роббинс и Джеральд Хэтчер присутствовали в виде голограмм и выражения их лиц были такие-же как и у Нинхурзаг.

“Нинхурзаг права, Колин,” сказал Хэтчер. “Если бомба не на Нархане, то она почти наверняка здесь. Это единственное, что имеет смысл, согласно нашим оценкам прошлых действий мистера Икс.”

“Я согласен.” Кивнул Колин, и в его голосе не было ни единой капли сомнения. “Но я не собираюсь эвакуировать себя, когда миллионы других людей не могут сделать то же самое.”

“Я только прошу тебя совершить государственный визит на Землю!” Отрезала Нинхурзаг. “Ради Бога, Колин, что ты пытаешься доказать? Отправляйся на Землю и оставайся там, пока мы не найдем эту чертову штуку!”

“Если вы найдете ее,” ответил Колин. “Я же останусь здесь.”

“Люди поймут, Колин,” тихо сказал Цзянь.

“Я не думаю здесь о пиаре!” голос Колина был суров. “Я говорю об отказе бросить миллионы мирных жителей, чтобы спасти свою шкуру, и я не буду этого делать.”

“Колин, ты наивен,” вставил Дахак.

“Так попробуй меня осудить!”

“Если бы у меня была уверенность, что смогу повлиять на твой разум, я бы это сделал,” ответил компьютер. “Но так как это не так, я могу только обратиться к здравому смыслу, который, изредка, демонстрировался тобой в прошлом.”

“Не в этот раз,” наотрез сказал Колин, а Джилтани сжала кулаки.

“Колин, еще кое-что” на что не указали ни Нитхурзаг ни Дахак,” произнесла Аманда. “Если, в самом деле, мистер Икс убил детей, и если он тот, кто обладает этой бомбой, и если он доставил её на Бирхат, тогда вы и Танни являетесь целью. Если вы будете не здесь, то у него нет никакого смысла в приведении этой штуки в действие. Согласно этому предположению, переезд на Землю может быть тем, что сможет удержать его от подрыва до того, как мы найдем её.”

“Аманда указала на весьма убедительный момент,” согласился Дахак, и Колин нахмурился.

“Они оба, и Дахак и Аманда правы,” добавил Цзянь, почувствовав сомнения Колина. “Вы глава Империи, ответственный за продолжение власти и преемственности, и если вы и Джилтани являетесь целями ‘мистера Икс’, вы можете спровоцировать его на действия, оставаясь на Бирхате.”

“Во-первых,” сказал Колин: “Ты предполагаешь, что у него есть некоторые возможности для управления этой штукой. Чтобы сделать это, ему придется иметь здесь кого-нибудь кто отдаст команду на подрыв, что естественно убьет того, кто это сделает. Я охотно допускаю, что он может подготовить козла отпущения не сказав ему, что произойдет, но сам мистер Икс, конечно, не будет сидеть поблизости. Это означает, что он должен будет передать приказ на подрыв своему простофиле по гиперкому, а Нинхурзаг и Дахак мониторят весь обмен по гиперкому. Конечно все-таки возможно, что он сможет протащить что-то мимо нас, но, честно говоря, сомневаюсь, что он захочет рисковать. Я думаю подрыв уже заложен в конкретные сроки.”

“Я могу провести половину Боевого Флота через дыры в этой логике,” мрачно сказала Адриенна.

“Может быть. Я считаю это вполне допустимым, но возможно вы и правы. что подводит меня ко второму пункту. Вы правы о защите преемственности и непрерывности власти, Тао-линь, но я не должен отправляться на Землю ради этого.”

“Нет, любовь моя!” голос Джилтани был резок. “Мне не нравятся ни твои слова, нет. ни, также, твои мысли!”

“Может и нет, но Тао-линь прав, как и я. Один из нас должен остаться, Танни. Мы не можем просто сбежать от нашего народа. Но если мы отправим тебя на Землю, мы защищаем и власть и преемственность.”

Джилтани, на мгновение, посмотрела ему в лицо, прижимая рукой свой округлившийся живот, и ее глаза потемнели.

“Колин,” сказала она очень тихо, “я уже потеряла двух детей. Хочешь, под предлогом спасения этих, еще не родившихся, оставить возможность потерю мною тебя, да?”

“Нет,” сказал он нежно. Его левая рука захватила ее руку, а правая прикоснулась к её лицу. “Я не намерен умирать, Танни. Но если есть шанс, что мистер Икс будет следовать своему графику подрыва, даже если он не может достать нас обоих, то один из нас должен уехать. Ладно, я достаточно эгоистичен, чтобы благодарить судьбу за предлог, чтобы вытащить тебя из опасной зоны и защитить тебя. Я признаю это. Но ты беременна, Танни. Даже если я умру, преемственность в безопасности, пока ты жива. Прости, детка, но ты обязана уехать.”

”’Долг.’ ‘Защита.’ “Слова прозвучали уродливо и резко из ее прекрасного рта. “Ах, как много эти слова значили для меня столетия!”

“Я знаю”. Он закрыл глаза и привлек ее ближе, с силой обнимая ее на глазах их друзей, и одной рукой гладя ее черные волосы. “Я знаю,” прошептал он. “Никто из нас не напрашивался, но это свершилось, любимая. Теперь мы должны этому следовать. Пожалуйста, Танни. Не спорь со мной об этом.”

“Если бы это давало шанс к победе, тогда бы я боролась с тобою до конца,” сказала она в его плечо, и ее голос был печальным. “Пока ты такой, какой ты есть, и я. Я раба долга, и за долг ради жизни, которую я несу внутри, я не буду сражаться с тобою. Но знай, Колин Макинтайр. В день, когда эти детки появятся на свет, я оставлю их под Папиной заботой и вернуться сюда, и не ты, ни вся сила твоей короны не смогут остановить меня тогда.”

* * *

“Джилтани скоро прибудет?” спросил Лоуренс Джефферсон. Гор кивнул и вице Губернатор нахмурился. “Что-то случилось, о чем мне следует знать?”

“Что случилось?” Гор вопросительно поднял брови.

“Послушай, Гор, я знаю Джилтани давно запланировала, чтобы эти дети родились на Земле, но до этого еще месяц. Куда она ходит и что она делает, это ее дело, не мое, но я Министр Безопасности, а также вице Губернатор и Меч Господний по-прежнему активен. Не забывай, что они тайно протащили бомбу прямо здесь в нашем мат-транс центре! Я бы хотел, что б она оставалась на Бирхате, где безопасно, но иначе, я несу ответственность за прикрытие её Морпехами службы безопасности, пока она здесь. Так что, если есть какая-то причина, по которой я должен подумать о дополнительных мерах предосторожности, я бы хотел это знать.”

“Я думаю, предпринятые меры безопасности более, чем достаточны, Лоуренс,” сказал Гор немного погодя. “Я ценю твою заботу, но это просто дочь навещает отца. Она будет в достаточной безопасности здесь, внутри Белой Башни.”

“Если ты так считаешь.” Вздохнул Джефферсон. “Что ж, в таком случае, я займусь делами. И, когда именно она приезжает?”

“В следующую среду. У тебя будет почти неделя, чтобы сделать какие-либо приготовления, которые ты посчитаешь необходимыми.”

“Это хорошо, конечно же,” сухо сказал Джефферсон.

Он ушел, а Гор остался сидеть, глядя вниз, на свои записи. Черт побери, Лоуренс был прав. Он был Министром Безопасности, и он должен быть предупрежден, но Нинхурзаг настаивала на поддержании полной секретности о мерах безопасности от мистера Икс, и Колин полностью её поддерживал. Гор поджал губы, потом покачал головой и сделал мысленную заметку в очередной раз попытаться переговорить с Колином внести Лоуренса в список доверенных лиц, во время встречи на Дворянской Ассамбее, через неделю на Бирхате.

* * *

Джефферсон уселся в свое старомодное вращающееся кресло и сжал зубы. Чертова сука! Он преодолел столько проблем, чтобы собрать её, Колина, Гора, Хэтчера и Цзяня в одном месте, а она решила нанести визит Папе! Почему она не могла остаться дома на Бирхате, где она была бы в безопасности от террористов?

Он опять выругался, потом глубоко вздохнул и заставил себя расслабиться. Ладно, это не конец света. Он не мог изменить таймер детонатора, но как он только что сказал Гору, он отвечал за прикрытие её службы безопасности всякий раз, когда она посещала Землю. Это будет не слишком сложно организовать правильное прикрытие. Коряво, да, и с потенциальным риском указать прямо на себя пальцем после того, как она умрет, но ключевым моментом является то, что она. и остальные. будут мертвы к тому времени, когда кто-нибудь начнет задавать вопросы. Он уже давно подготовил ответы на такие вопросы, а с Нинхурзаг, убитой вместе со всеми остальными, Министр Безопасности Лоуренс Джефферсон будет единственным, кто должен будет давать на них ответы. А еще лучше, он мог бы, вероятно, сделать это похожим на операцию меча Божьего, выставить Нархани ответственными за бомбу, а меч Божий ответственным за убийство Джилтани, он бы любой угрозой мог бы оправдать “временные” особые полномочия, которые он решит объявить, разве не так?

Он криво улыбнулся и кивнул. Все в порядке, Ваше Величество. Вы просто прилетаете домой на Землю. Я организую для вас особое возвращение на родину.

* * *

“Вот те журналы мат-транса, которые вы запрашивали, мэм.”

Нинхурзаг подняла взгляд на капитана флота Штейнберг, вошедшую в её офис. Вновь назначенный капитан протянула ей массивную папку записей, однако лицо ее было вдумчивое и хмурое и Нинхурзаг вопросительно повела бровями.

“О чем задумалась, капитан?”

“Ну….” Штейнберг пожала плечами. “Простите, мэм. Я понимаю, что я многого не знаю, но это …. она жестом указала на папку “.выглядит довольно своеобразно, ну, расследование, которое глава ОНИ ведет лично. Я знаю, что я не должна задавать вопросы, но, боюсь, я не понимаю, как по команде выключить свое любопытство.”

“Серьезный недостаток для разведчика.” Голос Нинхурзаг был суровым, но глаза ее улыбались и она махнула на стул. “Садись, капитан.”

Штейнберг опустилась в указанное кресло и сложила руки на коленях. Она выглядела как студентка колледжа в ожидании неожиданной проверки, но Нинхурзаг напомнила себе, что она была проницательный и расчетливый дознаватель, который доказал, что бомба существует. Капитан Штейнберг была одним из основных её активов с момента приезда на Бирхат, и Нинхурзаг уже добавила её в список возможных преемников руководителей ОНИ, когда она отойдет от дел через пару сотен лет. Она вообще то не собиралась вводить Штейнберг в курс дела, но возможно, сейчас пришло время рассказать ей все, что бы ускорить работу по мистеру Икс и увидеть, что ее талант мог бы сделать для поиска бомбы здесь на Бирхате.

“Ты права, Эстер,” сказала она через мгновение. “Это довольно своеобразно, спрашивать, но у меня довольно специфическая причина хотеть это. И поскольку ты не можешь отключить свое любопытство, я думаю, ты просто сама выбрала себе новую работу.” Она отдала папку обратно Штейнберг, и улыбнулась на удивленный взгляд капитана. “Ты теперь проанализируешь это для меня, капитан, но прежде чем начать, позволь мне рассказать тебе небольшую историю. Ты уже принимала в этом не малое участие, хоть и не была в курсе этого.”

Она откинула назад спинку стула, и хотя ее голос оставался строгим, выражение ее лица было далеко не таким.

“Давным-давно,” начала она, “был человек по имени мистер Икс. Он был не очень хорошим человеком, и …”

* * *

“Рад тебя видеть, Танни. Боже, ты чудесно выглядишь!”

“У тебя плохо получается врать, отец.” Улыбнулась Джилтани, так же, обнимая Гора, пока щенята Тинкер Белл попадали на ковер у их ног. “Скажи лучше, что я больше напоминаю дирижабль, если ты хочешь говорить правду!”

“Но мне всегда нравились дирижабли,” с усмешкой сказал ее отец. “Цеппелины были приятнее, хотя. Говорил ли я тебе, что я был на борту Гинденбурга в его первом трансатлантическом полете в 1936 году? Меня не было в списках, потому что я прятался от Ану, но я был там. Выиграл восемьсот долларов в покер во время полета.” Он покачал головой. “Сейчас существуют гораздо более цивилизованные способы путешествовать! Я всегда был рад, что меня не было в Лейкхерсте в 37.”

“Нет, отец, ты не говорил мне, но сейчас я думаю, пусть это будет хотя бы так.”

“Хорошо.” Он вздохнул и его улыбка поблекла. “Ты знаешь, несмотря на то, сколько ужаса мне довелось увидеть в моей жизни, я всегда буду рад, что я видел столь много всего. Не многим из нас выпадает шанс наблюдать как целая планета открывает для себя вселенную.”

“Не многим,” сказала она и в его глазах непроизвольно отразилась горечь от этих слов.

“Танни,” тихо сказал он, “я сожалею. Я знаю.”

“Тише, отец.” Она прижала пальцы к его рту. “Прости меня. Эта отправка ради ‘безопасности’ лишь делает мою речь столь печальной.” Она грустно улыбнулась. “Я прекрасно знаю, что ты сделал все, что только возможно. Это был не наш выбор прожить столь долгую жизнь.”

“Но.”

“Нет, отец. Ничего не говори. Слова ничего не изменят после стольких лет.” Она снова улыбнулась и покачала головой. “Сейчас я устала, разреши мне пойти поискать свою кровать.”

“Разумеется, Танни.” Он обнял ее еще раз и посмотрел как она покинула комнату, затем подошел к окну и невидяще уставился на Шепардский Центр. Она никогда по-настоящему не простит его, подумал он. Она не сможет, более того, он не мог винить ее за это, но она была права. Он сделал все, что мог.

Слезы жгли и он сердито их вытер. Все те годы. Те тысячелетия, пока она спала в стазисе. Он и остальные члены экипажа Нергала постоянно сменяли друг друга в стазисе, используя его для увеличении продолжительности своей жизни больше, чем можно представить простому смертному, для их войны против Ану, но он не мог позволить ей сделать то же самое. Он держал ее в стазис, он не мог поступить иначе и его слабость была его глубочайшим стыдом. Но он потерял слишком много, слишком много, чтобы поступить иначе. Ее мать не убежала при изначальном мятеже на борту Дахака, и он, как же, едва не потерял Танни, когда ее детская психика сломалась от ужасов того кровавого дня.

Нет, сказал он себе горько, он потерял этого ребенка в тот день. Даже когда одной из его правнучек, рожденных на Земле, удалось исцелить ее, тем не менее, она была кем-то другим, кем-то, кто выжил только отгородив себя от совершенно разбитого человека, которым она когда-то была. Человеком, который больше никогда не говорил на универсальном и лишь только в пятнадцатом веке она выучила английский. Тем, кто никогда, никогда не называл его “папа”, а только “отец”.

Он не мог еще раз ей рисковать, не в силах заставить себя потерять её во второй раз, на столько, что хотел, против ее воли, отправить её обратно в стазис и держать её там еще пятьсот лет, пока угасающая движущая сила Нергала не заставит его отпустить её от себя. Он превратил ее в символ, его решительный вызов Вселенной, который вобрал в себя все, что он любил. Он … не … сможет … потерять … ее … снова!

И поэтому он не потеряет её. Он обеспечивал ее безопасность, и поступая так, он многого её лишил. Приемной матери, которая спасла её разум, возможности сражаться на его стороне в течение всех этих столетий. правом жить своей собственной жизнью на собственных условиях. Он знал, знал в глубине своей души, как несказанно ему повезло, что, так или иначе, она научилась любить его еще раз, когда он наконец-таки выпустил ее. Это была награда его эгоистичной трусости, которую он не заслужил, и, о Господь Благодарный и Милостивый, он так гордился ей. Но он никогда не мог отменить то, что он сделал и это горькое сожаление о своей бесконечной жизни, это знание было хуже всего.

Планетарный правитель Гор закрыл глаза и резко выдохнул, потом встряхнулся и в тишине медленно пошел от апартаментов его дочери.

Глава 42

“Есть секундочка, мэм?”

Эстер Штейнберг опять стояла в дверях кабинета Нинхурзаг, и Нинхурзаг удивленно повела бровями. Была середина ночи, и Штейнберг закончила дежурство несколько часов назад. Но потом она нахмурилась. Капитан была в штатском, и выглядело, что она одевалась в спешке.

“Конечно есть. Что у тебя случилось?”

Штейнберг прошла в дверь и подождала пока она закроется за ней, прежде чем начала говорить.

“Это те записи мат-транса, мэм.”

“Что с ними? Я думала, ты и Дахак проштудировали их все.”

“Это так, мэм. Мы нашли пару небольших аномалий, но мы проследили их, и кроме этого, все было правильно в части оплаты.”

“И что?”

“Я думаю, это просто очередной порыв любопытства, мэм, но я была не в состоянии выкинуть это из моей головы.” Штейнберг криво усмехнулась. “Я уже после дежурства занялась этим, и, ну, я нашла новые несоответствия.”

“Дахак что-то пропустил?” В голосе Нинхурзаг зазвучали скептические нотки.

“Нет, мэм. Новое несоответствие.”

“Новое?” Нинхурзаг даже подскочила в своем кресле. “Что ты имеешь в виду под, ‘новым,’ Эстер?”

“Вы знаете, мы регулярно собираем обновления журналов мат-транса с тех пор как вы подключили меня к проекту?” Нинхурзаг нетерпеливо кивнула, и Штейнберг пожала плечами. “Ну, я начала играть с данными. не найдя никаких ответов, больше от расстройства, чем от чего-то еще. и я запустила на своем персональном компьютере проверку на наличие аномалий в базе данных. Какой-либо конфликт между последовательно скачанными данными с компьютеров мат-транса, и фактически проведенных операций.”

“И?”

“Я только что все закончила, мэм, и одна из записей журнала в моей первоначальной загрузки не совпадает с текущей версией.”

“Что?” Нинхурзаг опять нахмурилась. “Что ты имеешь в виду, ‘не совпадает’?”

“Я хочу сказать, мэм, что согласно записям журнала мат-транса, у меня есть два разных журнала с идентичным временем и датой, обе записи являются полностью достоверными, какие бы проверки я не применяла, но они описывают два разных события. Это лишь небольшое изменение, но его не должно там быть.”

“Поврежденные данные?” пробормотала Нинхурзаг, и Штейнберг покачала головой.

“Нет, мэм. Различные данные. Вот почему я сразу приехала.” Ее поджатые губы вытянулись в твердую линию. “Я может быть параноик, Адмирал, но единственная причина, которую я могу придумать об этом несоответствии заключается в том, что между временем, когда мы записали первый журнал и временем нашего последнего обновления, кто-то изменил запись. И в сложившихся обстоятельствах, я подумала, что должна сказать вам. Немедленно.”

* * *

“Эстер права,” мрачно произнесла Нинхурзаг. Она и капитан сидели во дворцовом кабинете Колина. Штейнберг чувствовала себя очень не комфортно, находясь в такой близи от ее императора, но она прямо встретила ищущий взгляд Колина, когда он потер свой колючий подбородок. “Я дважды проверила ее работу, а так же Дахак. Наверняка кто-то изменил запись, и это, Колин, сделал кто-то с чертовски большим влиянием.”

“Ты говоришь мне,” сказал Колин очень тщательно, “что чертова бомба располагается именно под дворцом прямо сейчас?”

“Я говорю вам, что что-то располагается под дворцом.” Голос Нинхурзаг был лишен интонации. “И что бы это ни было, это не статуя отправленная с Нархана. Массовые показания подобраны идеально в первой записи журнала, но они ушли более чем на двадцать процентов во второй. Вы хоть представляете, зачем еще это могло быть?”

“Но, Бог ты мой, Нинхурзаг, как кто-то смог сделать замену? И если они это провернули в первый раз и мы их не поймали, зачем менять записи, так что любой, кто проверил бы их знал, что они были?”

“Я еще не знаю этого, но я думаю, что нам придется пересмотреть нашу теорию, что мистер Икс и Меч Господний это две абсолютно разные угрозы. Мне чрезвычайно трудно поверить, что Меч просто по случайному совпадению взорвал офицера, который отвечал за перемещение статуи, в ту же самую ночь, когда он сделал это. Если бы Эстер не уловила несоответствие в массе, мы бы никогда не связали эти события; теперь же это бросается мне прямо в глаза.”

“Согласен. Согласен.” Колин озабоченно нахмурившись откинулся назад. “Дахак?”

“Мои развед модули только сейчас вышли в нужную позицию, Колин,” мелодичный голос Дахака прозвучал из пустоты. “Это невероятная удача, что капитан Штейнберг проводила следственные действия по этому направлению. Это никогда бы не пришло мне в голову. я считал, я так понимаю, люди называют это самонадеянность, я предполагал, что данные, однажды введенные, не будут впоследствии исправляться. и дворцовые системы безопасности почти наверняка помешали бы нашему орбитальному сканированию обнаружить что-либо. Даже сейчас.”

Он прервался так внезапно, что Колин моргнул.

“Дахак?” Никакой реакции, и его голос задрожал. “Дахак?”

“Колин, я совершил серьезную ошибку,” неожиданно сказал компьютер.

“Ошибку?”

“Я не должен был перемещать свои развед модули так оперативно. Я боюсь, что мои сканирующие системы только что активировали бомбу.”

“Бомбу?” Даже сейчас Колин не верил по-настоящему, не с его эмоциями, и его лицо стало бледным.

“Подтверждаю.” Голос компьютера редко показывал эмоции, но сейчас в нем была горечь. “Я не могу быть уверен, что это бомба, у меня было недостаточно времени для детального сканирования, прежде чем я был вынужден закрыться. Но там какой-то прибор внутри статуи. защищенный военной противосканирующей системой.”

Люди уставились друг на друга в изумленном молчании, а затем Нинхурзаг прочистила горло.

“Что … что за система, Дахак?”

“Марк девяносто, датчик боевой много функциональной системы удаленного обнаружения,” резко сказал компьютер. “Мое сканирование активировало его, но похоже я смог выключить сканирование, прежде чем он достиг второй стадии инициации. Он теперь, однако, взведен. Любая попытка нового сканирования, или чего-либо, что он может истолковать как угрозу, может, по всей вероятности, привести к немедленной детонации устройства.”

* * *

“Танни! Танни, проснись!”

Джилтани вскочила на столько быстро, на сколько это ей позволяло ее беременное состояние и дрожащие руки отпустили ее. Она потерла глаза и уставилась на своего отца, и остатки сна улетучились, когда она увидела выражение его лица.

“Отец? Что произошло?”

“Они думают, что нашли бомбу,” сказал он мрачно. Ее глаза широко раскрылись, а рот перекосило. “Это под дворцом, Танни. скрытая внутри статуи Нархани.”

“Исусе!” Ее глаза сузились. Было время когда она лично руководила Нергальской, развернутой на Земле, разведывательной сетью против Ану, и она не утратила выработавшейся привычки мышления. “Это уловка, самая искусная,” пробормотала она. “Будучи обнаруженной, что, действительно и произошло, все посчитают, что кошмарные Нархани укрыли ее там.”

“Именно это мы и думаем:” согласился Гор, но суровость в его голосе предупредила ее, что он еще не рассказал ей все, и ее глаза потребовали продолжения. “Она взведена и активирована”, сказал он, вздыхая, “и она защищена противосканирующей системой. Мы не можем добраться до нее, чтобы обезвредить или даже просто ее уничтожить.”

“Колин!” Прошептала Джилтани и сжала руку отца.

“С ним все в порядке, Танни!” Быстро произнес Гор, накрывая ее ладонь своей. “Он, Джеральд и Адриенна запускают сейчас план эвакуации. Он в порядке.”

“Нет!” Ее пальцы скрючились словно когти. “Отец, ты знаешь его так-же хорошо, как и я! Он будет оставаться там так долго, пока любой из его подданных будет подвергаться такой опасности!”

“Я уверен,” начал Гор, но она судорожно покачала головой и сбросила одеяло. Она опустила ноги на пол и встала, хватая свою одежду.

“Я должна идти к нему! Наверное, будь бы я там, я.”

“Нет, Танни.” Ее голова резко повернулась и он покачал головой.

“Я сказала тебе, я пойду.” Ее голос стал ледяным, но он покачал головой, и ее тон стал еще холоднее. “Противоречить мне в этом ты сильно рискуешь, отец!”

“Не я, Танни,” мягко сказал он. “Колин. Он приказал мне держать тебя здесь и оберегать тебя.”

Их глаза встретились, и ее страх за мужа поразил его, как удар плетью. Но он отказался отвести взгляд, и черная, ужасная печаль, словно предчувствие еще больших потерь, нахлынула на ее лицо.

“Отец, пожалуйста,” прошептала она, а он закрыл глаза, не в силах вынести ее боль и покачал головой еще раз.

“Извини, Танни. Это было решение Колина, и он прав.”

* * *

“Дахак не ошибся,” сказал Влад Черников. “Мы ни в коем случае не должны посылать в галерею ни какие дополнительные сканеры, но я развернул пассивные системы вне порога активации системы Марк Девяносто и провожу чисто оптическое сканирование с помощью Дворцовых систем безопасности. Пока я не вижу ни каких внешних визуальных подтверждений, наши пассивные системы выявили активное излучение широкого спектра сенсоров, которые полностью согласуются Марк Девяносто. Я боюсь, что любое дистанционное — или, если на то пошло, любой человек с имперским оборудованием. вошедший в галерею вызовет её детонацию.”

“Боже.” Колин закрыл глаза, оперся локтями на стол и спрятал свое лицо в ладонях.

“Эвакуация начнется через двадцать пять минут,” произнесла голограмма Адриенны Роббинс. “Я буду координировать посадку из Академии; Джеральд будет обрабатывать перемещение между судами из Матери, но у нас не хватает кораблей в системе для принятия всего населения.”

“Несколько дополнительных транспортов начнут прибывать через, примерно девяносто три часа,” сказало изображение Хэтчера. “Мать послала приказ всем кораблям, как только я об этом сказал. У нас будет еще шесть планетоидов в пределах ста пятидесяти часов; для всего стального потребуется не меньше десяти дней, чтобы добраться сюда.”

“Сколько мы можем взять на борт имеющихся кораблей?” Натянуто спросил Колин.

“Недостаточно,” мрачно сказал Хэтчер. “Дахак?”

“Предполагая, что Дахак так-же будет использоваться, и мы переместим все, что только возможно с имеющимися системами жизнеобеспечения в глубокий космос, но за пределами радиуса летального поражения оружия, мы сможем перебросить с планеты примерно восемьдесят девять процентов населения Бирхата,” ответил компьютер. “Больше мы просто физически будем не в состоянии.”

“Мат-транс?” произнес Колин.

“Это мы тоже посчитали,” ответила Адриенна, “но эта система слишком энергоемкая для быстрого перемещения людей, Колин. Это займет не менее трех недель, чтобы перебросить одиннадцать процентов населения Бирхата через него.”

“У нас нет трех недель!”

“Колин, все, что мы можем сделать, это все что мы можем сделать.” Джеральд Хэтчер не выглядел счастливее, чем Колин, но его голос был четким.

“Мы должны вытащить эту бомбу наружу,” пробормотал Колин. “Черт возьми, должен же быть какой-то способ!”

“К сожалению,” сказал Дахак: “мы не можем ее обезвредить. Это означает, что мы можем только попытаться её уничтожить, для чего потребуется оружие достаточно мощное, чтобы гарантировать немедленное и полное уничтожение с расстояния большего, чем охранный периметр системы Марк Девяносто, а устройство находится в особо охраняемой на Бирхате зоне. Хотя у нас имеется много оружия, которое могло бы уверенно его разрушить, прочность и жесткость конструкции Дворца такова, что любое оружие достаточной мощности позволит, так-же эффективно уничтожить и Феникс. Короче говоря, мы не можем ‘вытащить’ устройство без полного разрушения столицы Империи, и всего в ней.”

* * *

“Гор! Что, черт возьми, происходит?” Лоуренс Джефферсон вышел на связь по комму из центра Ван Гелдера, главного учреждения Планетарной Безопасности, а не из своего офиса в Белой Башне, и как и многие люди роящиеся позади него, он выглядел так, словно он оделся в темноте и в спешке. Гор удивился тому, как он так быстро добрался до центра Ван Гелдера, но он не собирался смотреть дареному коню в рот.

“Большая беда, Лоуренс, ответил он. “Отправь как можно больше своих людей к станции мат-транса. Мы собираемся принять тысячи людей с Бирхата, начиная примерно через.” он проверил свои часы “.двенадцать минут.”

“Тысячи людей?” Джефферсон покачал головой, словно пьянчужка, и Гор оскалил зубы.

“Какой-то сумасшедший заложил бомбу под Дворцом, и проклятая штуковина защищена активной противосканирующей системой,” сказал он и увидел как Лоуренс Джефферсон побелел. Вице-губернатор какое-то мгновение не издавал ни звука, затем встряхнулся.

“Бомба? Что еще за бомба? Звучит, будто эвакуируется вся планета!”

“Так и есть,” мрачно произнес Гор. “Эта штука, вероятно, достаточно мощная, чтобы уничтожить все и Бирхат и Мать.”

“Одной бомбой? Ты шутишь!”

“Как бы я хотел. Мы долго искали эту чертову штуку месяцами. Ну, теперь мы нашли её.”

“А что насчет Императора?” воскликнул Джефферсон.

“Он все еще там до последней минуты, чертов юный глупец! Говорит, что он не уйдет до тех пор, пока он не эвакуирует всех до единого.”

“А Джилтани?” быстро спросил Джефферсон и Гор улыбнулся более естественно.

“Спасибо, что спросил, но она в безопасности. Она все еще в Белой Башне, и она останется там, слава Богу, даже если мне придется приковать ее к стене!”

Джефферсон закрыл глаза на мгновение, быстро соображая, потом резко кивнул.

“Хорошо, Гор, я займусь этим.”

“Добрый человек! Я спущусь, чтобы пожать твою руку на столько быстро, как только смогу.”

“Не надо!” Гор поднял брови на резкий ответ Вице Губернатора, а Джефферсон сердито покачал головой. “Извини. Не хотел кричать на тебя. Это просто, ты ничего не можешь сделать здесь того, что я не могу сделать точно также, и судя по твоему тону, Ее Величество не слишком счастлива остаться здесь, на Земле.”

“Ну,” согласился Гор,” это мягко сказано.”

“Что ж, в таком случае тебе лучше остаться там и присмотреть за ней. Бог знает, что никто другой на этой планете не имеет старшинства. или храбрости!. сказать ей “нет”, если она прикажет убраться с её пути. Кроме того, здесь начнется дурдом, когда беженцы начнут сюда прибывать. Я буду чувствовать себя лучше, если вы оба будете хорошо спрятаны где-нибудь в безопасности, где тот, кто за всем этим стоит, не сможет в суматохе до вас добраться.”

“Я.” начал было Гор, затем остановился и с неохотой кивнул. “Может быть, это паранойя, но ты тоже прав. Я не могу понять, почему кто-то хочет меня убить если он не сможет достать Танни и. ради Бога. Колина, но тот, кто за этим стоит, должно быть сумасшедший.”

“Точно.” Джефферсон одарил его мрачной улыбкой. “И если он сумасшедший, кто знает, что он может сделать, если он подумает, что все катится под откос?”

Глава 43

Лоуренс Джефферсон уставился на выключенный экран комма. Как? Как они ее нашли? Он зашел так далеко, приложил столько усилий и теперь провалиться в последнюю минуту?!

Сжатые в кулаки руки стучали по его коленям, прикрытых столешницей занимаемого им стола и его охватил холод, когда до него дошло, что еще сказал Гор. Если они охотились за бомбой ‘месяцы’, то они знали гораздо больше, чем он себе представлял. Нинхурзаг! Это должна быть Нинхурзаг, и это дало ОНИ, ведущей активную деятельность на Земле, неожиданный и зловещий шанс. Очевидно, они не вычислили его, но если они разузнали о существовании бомбы то, что еще они разведали по дороге?

Он глубоко выдохнул и закрыл глаза. Все хорошо. Они знали, что бомба была там и она активирована, но, если бы они знали больше, Гор сказал бы это. Что означало, что они не знали, что она сдетонирует через двенадцать часов после активации системы Марк Девяносто. Предположат ли они, что если она не сдетонировала немедленно, то она и не сделает это до тех пор, пока они ее как-то не спровоцируют?

Он закусил губу. Бомба изначально должна была взорваться во время очередного заседания Дворянской Ассамблеи, когда Гор будет на Бирхате с Колином, Джилтани и двумя старшими Имперскими военачальниками. Это давало возможность одним махом убрать всех пятерых, но теперь они были рассредоточены в двух разных звездных системах и они знали, что кто-то за всем этим стоит и теперь вероятность на повторение такой встречи становилась бесконечно мала. Но Гор сказал, что Колин собирался ‘оставаться там’ до последней возможной минуты, а Хэтчер и Цзянь должны быть по уши заняты в операции по эвакуации. Даже если они догадались, что у них мало времени, пока они предпринимают все возможное по спасению населения Бирхата, почти наверняка оба должностных лица будут находится в пределах опасной зоны, пока не станет слишком поздно. Но точно так же, они будут делать все возможное, чтобы убедить Колина покинуть опасную зону и если он поддастся на уговоры, они эвакуируют его на Дахаке. Любой другой корабль просто невозможно представить и если Колин Макинтайр эвакуировался с Бирхата на борту Дахака, мало что во всей Вселенной. и, конечно, сам Лоуренс Джефферсон не — имел возможность добраться до него.

Вице Губернатор застыл в нетипичных муках нерешительности. Шанс, что Колин и его высшие военачальники погибнут, все еще оставался. Если это произойдет и если Джефферсон сможет устроить смерть Гора и Джилтани, его первоначальный план все-таки сработает. Но если Гор и Джилтани умрут, а Колин нет, то он прибудет сюда с Боевым Флотом и Имперскими Морпехами. Он перетрусит всю Землю по камешку, чертовски дотошно в поиске человека, который уничтожил Бирхат, убил его жену, не рожденных детей, тестя и когда он это сделает.

Джефферсон вздрогнул и запаниковавшая часть его мозга кричала ему от всего отказаться. Они не знали, кем он являлся. Если он умоет руки и исчезнет, то они никогда и не смогут это узнать. В этой ситуации, если они продолжали доверять ему, он может на самом деле еще получить шанс попробовать снова. Но он не мог рассчитывать на ускользающую ниточку, не в момент, когда ему не было известно, сколько они уже узнали и игрок в его душе кричал пойти ва-банк. Все было поставлено на кон, все, что имел, все на что он надеялся и мечтал и над чем работал. Успех или провал, абсолютная власть или смерть: все это зависело от согласится или не согласится Колин Макинтайр оставить Бирхат в течение ближайших двенадцати часов, и Джефферсону захотелось закричать. Он был хорошим игроком в шахматы, рассчитывающий все с кропотливой точностью. Как он мог рассчитать это? Все, что он мог сделать, это угадать и если он не угадает, он умрет.

Он постучал по коленям еще раз, а потом его плечи расслабились. Если бы он остановился сейчас, а они его вычислят, то уже совершенных им преступлений будет достаточно, что бы его наказать и это означало, что у него действительно нет выбора, не так ли?

* * *

“… и вспомогательные суда Адриенны сейчас начинают принимать свои первые партии, а мои морпехи перебрасываются по мат-трансу,” отчитывался Гектор МакМахен. “На таком расстоянии, это, кажется, больше похоже на шок чем на панику, но я думаю, что до этого не далеко.”

“У тебя достаточно людей, чтобы удержать панику под контролем, если она начнется?” Спросил Хэтчер. “Я могу прислать подкрепление из Флотских, если вам они потребуются.”

“Я ловлю тебя на слове,” с благодарностью сказал МакМахен.

“Сделаю. И теперь,” голо-изображение Хэтчера повернулось к Колину, “не соблаговолите ли Вы сесть на корабль и улететь за пределы опасной зоны?”

“Нет.”

“Ради Бога, Колин!” Взорвалась Нинхурзаг. “Ты хочешь, что бы эта штука тебя убила?”

“Нет, но если она еще не взорвалась, может быть, это и не произойдет, пока мы еще здесь.”

“А может, черт возьми, эта штука ведет обратный отсчет прямо сейчас!” Отрезал МакМахен. “Колин, если Вы не уберетесь отсюда добровольно, то я возьму батальон Морпехов и вытащу Вашу задницу с этой планеты!”

“Нет, ты не сделаешь этого!”

“Я отвечаю за вашу безопасность и.”

“И я твой чертов Император! Я никогда не хотел этой гребаной работы, но я справлюсь, и я, во имя Всемогущего, буду это делать!”

“Хорошо. Отлично! Расстреляйте меня на рассвете — если мы оба все еще будем живы!” Зарычал МакМахен. “А теперь одевайтесь, Сэр, потому что я посылаю солдат!”

“Отзови их, Джеральд,” сказал Колин тихим, смертоносным голосом, но голо-изображение Хэтчера покачало головой.

“Я не могу этого сделать. Он прав.”

“Отзови их, или я прикажу ‘Матери’ сделать это за тебя!”

“Вы можете попробовать,” мрачно сказал Хэтчер, “но для этого требуется личное присутствие на ней. Или Вы хотите сказать, что если Гектор затащит Вас на борт корабля с миллионом эвакуированных гражданских, Вы отдадите приказ компьютерному центру ‘Матери’ не покидать орбиту?”

Яростный взгляд Колина встретился с изображением Хэтчера, но адмирал не отвел взгляд. На какое то время в конференц зале повисла напряженность, а затем плечи Колина опустились.

“Хорошо,” буркнул он, полным ненависти голосом. Ненависть была хуже всего, потому что он знал, что его друзья были правы. “Ладно, черт подери! Но я отправлюсь на Дахаке и ни на чем другом.”

“Хорошо!” отрезал Макмахен, потом вздохнул и отвел взгляд. “Колин, прости. Ради Бога, прости. Но я не могу позволить тебе остаться. Я просто не могу.”

“Я знаю, Гектор.” Теперь настал черед Колина отвести взгляд, и его голос был лишь глухим и уставшим, но более не яростным. “Я знаю, повторил он тихо.

* * *

Бригадир Алекс Журден упаковал свой китель службы Безопасности и обвел взглядом уютную квартиру. Он неплохо жил последние десять лет; теперь же, согласно только что полученным приказам он, скорее всего, должен все это бросить, и более того, он погряз во всё это слишком глубоко, чтобы вернуться и если они, в конце концов, все это провернут.

Он глубоко вздохнул, проверил свой грави пистолет и направился в транзитную шахту.

* * *

“Танни, я.” Гор резко себя оборвал когда Джилтани, все еще в ночной рубашке, отвернулась от окна и он увидел ее слезы. Его лицо исказила гримаса, он закрыл рот и попытался уйти, но она протянула руку.

“Нет, отец, сказала она тихо. Он повернулся к ней и потянулся к ней навстречу, беря её руку в свою, а она улыбнулась и притянула его ближе. “Бедный отец,” прошептала она. “Сколь многое в этом мире невзначай может ранить тебя. Прости мой гнев.”

“Мне нечего прощать,” прошептал он сзади и прижался щекой к ее сияющим волосам. “Ох, Танни! Если бы я мог начать свою жизнь с начала, я бы все сделал по-другому.”

“Тогда бы мы стали богами, отец, а никто из нас не управлял жизнью других людей. За все время, что я тебя знаю, ты делал все возможное, что человек может сделать. Это была твоя судьба бороться, а не становиться на колени, когда ты не видел выход. Ни с Ану, ни с Ачуультани, ни с самим адом. О многих ли, как ты думаешь, можно сказать то-же?”

“Но я сам построил свой ад,” сказал он тихо. “По кирпичику, и я втянул тебя во все это вместе со мной.” Он закрыл глаза и сильно прижал ее к себе. “Ты … ты помнишь последнее, что ты когда-то говорила мне на универсальном, Танни?”

Она застыла в его объятиях, но не отстранилась и через мгновение, покачала головой.

“Отец, я помню очень мало о том времени.” Она сильно уткнулась лицом в его плечо. “Это как какой-то темный, страшный сон, такой, вроде приведений во сне в неспокойную ночь, и при пробуждении.”

“Тише. Тише,” прошептал он и прижался губами к ее волосам. “Я не хочу делать тебе больно. Только Господу известно, как часто я это делал. Но я хочу, чтобы ты поняла, Танни.” Он глубоко втянул в себя воздух. “Последнее, что ты когда-то сказала: ‘Почему ты не пришел, папа? Почему ты не любишь нас?’ “Ее плечи дрогнули под его руками, а его голос задрожал. “Танни, я всегда любил тебя и твою мать, но ты была права ненавидеть меня.” Она попыталась запротестовать, но он покачал головой. “Нет, послушай меня, пожалуйста. Позволь мне сказать это.” Она сделала глубокий, резкий вдох и кивнула и он закрыл глаза.

“Танни, я говорил твоей матери о поддержке Ану. Я не понимал, каким монстром он был. тогда. но я был тем, кто убедил ее. Все, что случилось с тобой. с ней. моя вина. Моя, я знаю это и я всегда знал это, и, о Господи, я бы продал свою душу, чтобы никогда не сделать это. Но я никогда не смогу повернуть все назад, не существует такой магии, чтобы сделать это, как будто это никогда не происходило. Отец должен защищать своих детей, чтобы сохранить их в безопасности, и, поэтому.” его голос сорвался, но он заставил себя продолжить “.вот почему я положил тебя обратно в стазис. Потому что я знал, что я облажался. Потому что я был уверен, что я не смогу уберечь тебя любым другим способом. Потому что … я боялся.”

“Отец, Отец! Неужели ты думаешь, что я не знала?” Она покачала головой.

“Но я никогда не говорил тебе,” сказал он нежно. “Это стоило нам обоим столь многого и у меня никогда не хватало смелости сказать тебе, что я натворил и прошу тебя простить меня.”

* * *

Колин расхаживал по конференц-залу, как загнанный зверь, размахивая перед собой кулаками, в ожидании своего скутера, а его мозг усиленно работал. План по эвакуации Адриенны и Хэтчера, хоть и никогда не репетировавшийся воплощался более-менее гладко, чем он бы считал возможными, но они все знали, что всех они увести не смогут. Если они не смогут деактивировать бомбу, миллионы людей умрут, но во имя Господа, как ее отключить-то, если к ней невозможно подойти ни с каким сканером, ни, тем более, с оружием.

Он вдруг замер, затем опустился в кресло и подключился к нейросети Дахака.

“Дай мне всю информацию по Марк Девяносто,” сказал он резко.

* * *

Раздался звонок в дверь и Гор отвернулся от Джилтани, что бы на него ответить.

“Да?”

“Ваша Светлость, это капитан Чин,” раздался встревоженный голос. “Сэр, я думаю, вам лучше подойти сюда. Я просто попытался связаться с мат-транс центром, но ни один канал не отвечает.”

“Это невозможно,” резонно сказал Гор. “Ты вызвал техников?”

“Я пытался, Ваша Светлость. Безуспешно. И тогда я попробовал связаться по имплантированному комму.” Капитан глубоко вздохнул. “Ваша Светлость, это тоже не работает.”

“Что?” Гор открыл дверь и посмотрел на морпеха.

“Это не работает, Сэр, и я ни когда не встречался ни с чем подобным. Нет ни каких явных помех, коммы просто не работают и это похоже на полнодиапазонную глушилку в радиусе четырех или пяти сотен метров, блокирующую флотские коммы из гиперпространства.” Капитан прямо посмотрел на Гора. “Ваша Светлость, при всем уважении, нам лучше увести Ее Величество отсюда. Прямо сейчас.”

* * *

“Вы знаете, это может сработать,” пробормотал Влад Черников.

“Или дать разнести этой штуке все к черту!” возразил Гектор МакМахен.

“Возможно,” согласился Дахак, “но вероятность мала, предполагая, что силы взрыва будет достаточно. Колин говорит о том, что является, по общему признанию, применение грубой силы, но оно имеет определенную концептуальную элегантность.”

“Позвольте мне подытожить,” сказал МакМахен. “Мы не можем подойти близко, однако твои люди хотят навесить кучу взрывчатки поверх неё и взорвать её? Вы совсем потеряли свой чертов разум?”

“Точно подмечено, генерал,” сказал Дахак, “Марк Девяносто запрограммирована распознавать Имперские угрозы.”

“И?”

“И поэтому мы не используем Имперские технологии,” сказал Колин. “Мы используем устаревшую, доимперскую, сделанную на Земле взрывчатку. Марк Девяносто не распознает это как угрозу, так же, как кремень в руке, что это — топор.”

“Взрывчатка откуда?” переспросил МакМахен. “На Бирхате ничего подобного нет. Если на то пошло, я сомневаюсь, что и на Земле за это время что-то осталось!”

“Вы неправы, генерал,” спокойно произнес Дахак. “У Маршала Цзяня есть материалы, которые нам требуются.”

“Правда?” Удивленно воскликнул Цзянь.

“Правда, Сэр. Если вы проверите свои записи то, вы обнаружите, что у вас на объекте по обезвреживанию боеприпасов находится семьдесят одна, изготовленная еще до Осады, мегатонная ядерная боеголовка, конфискованная Имперскими властями в Сирии четыре года назад.”

“Я.” Цзянь замолчал, а затем его голо-изображение кивнуло. “Как обычно, вы правы, Дахак. Я забыл.” Он посмотрел на МакМахена. “Служба безопасности Лоуренса наткнулась на них, Гектор. Мы считаем, что они были тайно спрятаны еще старым режимом до того, как вы разоружили их по приказу Колина до Осады. Видимо, даже лица, которые их там спрятали о них забыли и они сильно прогнили. они использовали тритий для повышения эффективности и он распался. Они были посланы сюда для переработки, но мы так и не занялись ими.”

“Вы хотите использовать ядерное оружие?” взвизгнул МакМахен.

“Нет,” спокойно ответил Дахак, “но это Земная боеголовка, которая для запуска реакции приводится в действие своеобразным химическим зарядом и каждая из них содержит несколько килограммов смеси Октола.”

“И как вы собираетесь установить взрывчатку на объекте?” спросил МакМахен уже более спокойно.

“Кто-то зайдет внутрь, установит ее, поставит на предохранитель и выйдет назад,” сказал Колин. МакМахен приподнял бровь и Колин пожал плечами. “Это должно сработать, если на нем не будет ни какого Имперского оборудования.”

“Фоновая радиоактивность?” Спросил Хэтчер. “Если эта штука была внутри ядерной боеголовки в течение двадцати с лишним лет, она обязана иметь наведенную радиоактивность.”

“Недостаточно, чтобы пересечь порог чувствительности Марк Девяносто,” ответил Дахак.

“Ты уверен?” настаивал Хэтчер, потом махнул рукой. “Забудь это. Ты никогда не сделаешь неквалифицированного заявления если ты не уверен, не так ли?”

“Такие привычки подразумевают определенные неточности мысли,” отметил Дахак и несмотря на напряжение, Колин улыбнулся, когда до него дошло.

“Я думаю, что мы должны попробовать это. Это рискованно, но это наименьшее, что я могу придумать и ты можешь быть прав насчет таймера, Гектор. У нас нет времени, чтобы придумать идеальное решение без риска.”

“Согласен. Сколько нужно времени, чтобы вытащить взрывчатку и доставить её сюда, Дахак?”

“Я уже инициировал процесс, генерал. Я рассчитываю, что она может быть доставлена во дворец в течение двадцати минут в её нынешнем состоянии, но я бы предпочел её переформировать в правильную конфигурацию для достижения максимально разрушительного эффекта, что потребует дополнительный час.”

“Восемьдесят минут?” МакМахен потер подбородок, потом кивнул. “Ладно, Колин, я голосую за это.”

“Джеральд? Тао-Линь?” Оба офицера кивнули и Колин взглянул на Черникова.

“Я тоже,” сказал русский. “На самом деле, я бы предпочел установить заряд сам.”

“Я не знаю, Влад.” начал Колин, но МакМахен резко прервал.

“Если вы думаете о том, что бы сделать это самому, то вы только что передумали. Что бы ни происходило здесь, внизу, вы, лично, собираетесь быть на борту Дахака и вне смертельной зоны, когда это случится. И если вы знаете кого-нибудь лучше подготовленного для этой работы, чем Влад, то говорите, я не знаю.” Колин открыл было рот, но МакМахен грозно на него уставился и он закрыл его снова.

“Хорошо,” сказал МакМахен.

* * *

“Глушитель активирован, Бригадир,” сказал техник службы Безопасности, не отрываясь от пульта. “Их коммы блокируются.”

“Лифты и коммутатор?” спросил Бригадир Журден, и другой человек посмотрел вверх.

“Обесточены. Они уже отправили почти всех штатных сотрудников из службы Безопасности для контроля толпы и я заглушил связь в вестибюле станции. Мы размещаем заряды, чтобы взорвать коммутатор когда будем уходить; это будет выглядеть просто как атака меча Божьего, Сэр.”

“Хорошо”. Журден повернулся к отобранным им предателям. “Помните, это Имперские Морпехи. Их только двенадцать, но они сильны, хорошо подготовлены и если они попытаются использовать свои коммы, когда активирован глушитель, они будут начеку. Наш коммы тоже блокируются, так что придерживайтесь плана. Не импровизируйте, если это не требуется.”

Его люди мрачно кивнули.

“Хорошо. Начинаем.”

* * *

Гор стоял снаружи спальни Джилтани, пока она набрасывала на себя одежду, а его ум бешено работал. Это было нелепо. Он был в своей штаб-квартире в центре столицы Земли и не мог даже сделать местный вызов по комму! На это могла быть только одна причина, но как “мистер Х” это сделал? Капитан Чин был прав. Единственное, что может перекрыть связь через имплантированный комм без активных помех это близко расположенный глушитель, но глушитель достаточно мощный, чтобы сделать это был бы слишком большим, чтобы его тайно могли пронести через охрану Белой Башни … что означало, что кто-то из его персонала службы Безопасности, должно быть, пронес его и если это произошло.

Он подошел к столу и надавил на кнопку, от чего столешница плавно ушла вверх. Привычки тысячелетней войны живучи, и, несмотря на свой страх, он улыбнулся волчьей улыбкой, доставая из своего гнезда энергетический пистолет. Он ударил по кнопке самотестирования и индикатор готовности засветился как раз в тот момент, когда открылась дверь в спальню … и капитан Чин практически вбежал в его кабинет.

“Ваша Светлость,” выпалил офицер китаец, “лифты, тоже, не работают.”

“Дерьмо!” Гор прикрыл глаза, затем встряхнулся. “Лестницы?”

“Мы можем попробовать, Сэр, но если они отключили коммы и лифты, они уже в пути. И без лифтов.”

“Без лифтов, они поднимаются по лестнице,” хмыкнул Гор. Замечательно. Просто, черт, замечательно! Спуститься по лестнице и они рискуют нарваться на ублюдков прямо в лоб. На мгновение у него был соблазн идти на пролом, но Имперское оружие было слишком разрушительным. Если они попадут в ловушку на лестничном пролете, один выстрел может уничтожить всех его людей. и Танни. Но если они не попытаются вырваться, они отдадут инициативу противнику. С другой стороны.

Джилтани вышла из спальни, в сопровождении четырех больших, черных с подпалинами ротвейлеров. На ее поясе сверкал кинжал и Гор поджал губы, когда она протянула руку и вытащила грави пистолет из кобуры капитана Чина. Морпех не возражал; он просто взял свой энергетический пистолет в левую руку, а правой снял и передал ей свою портупею и она одарила его вымученной улыбкой. Ремень был слишком мал для ее беременного живота и она повесила его через плечо, как патронташ.

“Хорошо, капитан,” сказал Гор. “Мы должны позволить им прийти к нам. Лестницы сливаются в центральный холл одним этажом ниже; пусть десять ваших людей расположатся прикрывать лестничные площадки. Оставьте оставшихся двоих здесь, чтобы перекрыть доступ в мой кабинет. Танни, заблокируй дверь спальни, затем иди в мою комнату и закройся там. Надеюсь, если кто-то пройдет так далеко, то в первую очередь он направится в твою комнату.”

“Отец, я …” начала она, и он жестко покачал головой.

“Я знаю, Танни, но тебе придется оставить это нам. Мы не можем рисковать тобой и даже если бы мы могли …” он махнул рукой на ее выпятившийся живот, выражая этим жестом одновременно и нежность и некое извинение и она безрадостно кивнула.

“Это так,” вздохнула она и посмотрела на био-улучшенных собак.

“Идите с капитаном Чин,” сказала она им, “и берегите себя.”

“Есть, наполненная леди,” сказал вокодер Галахада, “но с тобой останется Гуневер.” Она кивнула и Гор посмотрел на Чина, когда оставшиеся три собаки прыгнули к тому.

“У нас нет связи и мы должны разделиться. Смотрите что творится позади вас так же как и спереди.”

“Да, Ваша Светлость!” Чин поклонился и исчез за собаками, а Гор повернулся к двум морпехам, оставшимся позади.

“Любой, кто доберется столь далеко будет продвигаться по оставшейся лестнице. После этого он вначале направится в спальню Танни. Подберите себе позиции для перекрытия лестниц. Если вы будете вынуждены отходить, направляйтесь сюда, а не в мою комнату. Я хочу, чтобы они продолжали думать, что она в своей комнате так долго, на сколько это в наших силах.”

“Да, Сэр”. Старший морпех мотнул головой своему сослуживцу и они побежали в сторону центрального холла башни.

“Иди, Танни!” отрывисто сказал Гор.

“Я иду, отец,” смиренно ответила она, но замерла, а затем, обхватила его одной рукой и поцеловала, прежде чем бросилась прочь. Он смотрел ей вслед, Гуневер бежал впереди, как разведчик, а затем повернулся рассматривая свой кабинет еще раз. Он многое пережил находясь в этом месте. Командовал Осадой Земли, руководил восстановлением по её окончании, координировал внедрение на целой планеты Имперских технологий…. Но он никогда не предполагал, что будет из него бороться за жизнь его дочери, но если он должен будет сделать это, тогда, во имя Господа, он сделает это.

Он медленно пошел в фойе офиса. Это был единственный путь в его личные покои, он перевернул стол секретаря и навалил сверху него мебель. Он построил мощную баррикаду напротив входа, затем отошел от неё к стене у входа и спрятался в углу.

* * *

“Взрывчатка доставлена во дворец, Колин,” произнес Дахак, когда Колин вошел в командный отсек компьютера-планетоида.

“Отлично.” Офицеры вскочили на ноги, когда их Император и Главнокомандующий подошли к капитанскому ложементу, но он махнул им вернуться к своим обязанностям. Дахак был перебазирован за пределы опасного радиуса бомбы и Колин ощутил горький прилив вины, от осознания, что, чтобы ни случилось, лично он был в безопасности. Это казалось предательством по отношению ко всем его подданным и понимание, что Гектор и Джеральд были в праве настаивать на эвакуации, только усиливало его вину.

Он расположился в командном ложементе. По центру дисплея размещался Бирхат, а не Дахак и он смотрел на поток досветовых кораблей от поверхности планеты к ожидающему планетоиду. Как и Дахак, все эти планетоиды были вне опасного радиуса и тысячи его подданных поднимались на их борта, пока он смотрел, но все это требовало время. А много времени у них могло и не быть. Он сделал глубокий, глубокий вдох и откинулся на спинку своего ложемента.

“Скажи им действовать, Дахак.”

* * *

Бригадир Журден продвигался за его людьми вверх по лестнице. Там всего лишь двенадцать морпехов, один уставший старик и беременная женщина, чтобы остановить их, тогда как у него было более ста человек, все получившие полный набор имплантов благодаря службе безопасности Земли. Этого было более чем достаточно, сказал он себе еще раз. Некоторых убьют, но этого будет не достаточно, чтобы остановить их и мертвые охранники будут убедительным доказательством того, насколько тяжело Бригадир Журден и его люди сражались, чтобы защитить их Императрицу.

Он зло оскалился от этой мысли и как раз в этот момент человек вышел к лестничной площадке. Они были этажом ниже офиса правителя Гора и жилых помещений и они не видели ни души. Возможно, он слишком беспокоился. Конечно, если бы морпехи ничего не заподозрили.

Что-то стукнуло. Первый охранник увидел небольшой предмет прокатившийся мимо его ног и его глаза вспыхнули. Нет! Его имплантированные сканеры не успели идентифицировать предмет, так как.

Одиннадцать человек погибли во всепоглощающем взрыве и морпех, который кинул гранату жестко усмехнулся, затем он и его партнер реактивировал свои импланты и принялся палить из энергетического пистолета в дымящуюся дверь.

* * *

Капитан Чин дернул голову, от разнесшегося звука взрыва. Пожалуйста, Боже, пусть кто-то еще это услышит! взмолился он, затем вновь принял боевое положение.

* * *

Бригадир Журден втянул голову, когда грохот заполнил лестничную клетку. Крики раненых были еле слышны на фоне эха взрыва и он злобно выругался. Какой сюрприз!

“Кланси! Поднимайся!” рявкнул он и капрал Кланси привел свой автоматический гранатомет в боевое положение. Он мотнул головой на трех других членов своей группы и эта четверка бросилась вверх по лестнице через людей перед ними.

Ожидающие морпехи имели свои активные имплантированные датчики, но был предел тому, что эти устройства могли им сказать. Они знали, что на лестнице было полно людей, но они не могли знать, какое оружие они несли или, что именно они делали. Второй морпех держал гранату, готовый метнуть её, но тот же глушитель, что блокировал им коммы из гиперпространства мог заглушить любое слабое поле гипер гранаты и у них было только по одной обычной гранате на каждого. Он не мог позволить себе потратить ее в пустую, и поэтому он стиснул зубы и ждал.

Кланси и его команда достигли лестничной площадки и осторожно двинулись вперед, наступая на то, что когда то было их людьми, прижимаясь спинами к стенам. Они тоже имели свои активные датчики и им не нравилось то, что они им говорили. Там были двое морпехов и только один из них был там, где их гранаты могли его достать; другой был гораздо дальше, укрываясь в поперечном коридоре, чтобы прикрыть его напарника и Кланси выругался. Боже, почему ты не дал нам гипер гранаты! Но по крайней мере эти ублюдки, похоже, так же, не имели этих гранат.

Он кивнул на двоих у противоположной стены.

“Вперед!”

Они ворвались в дверной проем, ведя огонь в автоматическом режиме. Ответный огонь ближайшего морпеха разбросал их обоих, но их гранаты были уже в пути и от грохота взрывов заклацали зубы, когда они начали последовательно взрываться, мгновенно его убив.

Кланси чертыхнулся когда энергетический пистолет размазал над ним его товарищей, но его импланты подсказал ему, что стрелявший морпех, был мертв. Приседая он начал поливать гранатами проход, чтобы не дать выжившему морпеху поднять голову, пока в дверь не проникнет побольше людей из службы безопасности. Взрывы разносили стены и мебель, системы пожаротушения здания яростно взвыли, в попытке устранить пожары. Множество людей шло на подмогу вверх по лестнице, на их побледневших лицах застыла смертоносная улыбка и тогда капрал Кланси обнаружил, что он был не прав о том, что должен был делать морпех.

Граната упала в 1.3 метрах позади него и у него было лишь одно мгновение, чтобы почувствовать ужас, прежде чем она взорвалась и убила еще шестерых человек … в том числе и капрала службы безопасности Земли Уильяма Кланси.

* * *

Влад Черников чувствовал себя слепым и неполноценным. Впервые за двадцать пять лет, все его импланты были отключены, дабы Марк Девяносто не решила, что они были оружием и внезапное возвращение к чувствам наделенным природой ввергло его в психологический шок больший, чем он ожидал.

Он скривился от этой мысли и поднял, разработанный Дахаком, заряд. Инициатор подрыва устаревших боеголовок был изготовлен из сотен идентичных блоков и Дахак преобразовал сто пятьдесят килограммов взрывчатки в один массивный кумулятивный блок. Это было больше, чем им было нужно, но Дахак верил в избыточность.

Он закинул взрывчатку на спину. по крайней мере, его мускульные импланты все-таки работали, поскольку они не использовали энергию и, следовательно, не создавали ни каких излучений, которые могли привлечь внимание детекторов Марк Девяносто. и бросился по коридору к галерее, свой самый длинный, шестидесяти метровый, поход в жизни.

* * *

Вой тревоги заполнил лестничную клетку когда тепловые датчики отреагировали на вызванные взрывами пожары. Их пронзительный, перезвон сводил Журдену зубы, но звукоизоляция Белой Башни была превосходной и его бойцы на коммутаторе перерезали все линии на верхние пятнадцать этажей. Соответственно люди ничего не заметят, если только гранаты не начнут вылетать из окон.

“Атакуйте их!” закричал он и начал подниматься по лестнице. Его призыв потонул на фоне бойни размазанных тел и он зарычал на них. “Ну же, ублюдки! Их только двенадцать!”

Он бросился сквозь дверной проем, приземлившись плашмя на живот в кровь Кланси. Больше часть его людей пряталась позади него или бросилась ничком и, по крайней мере, из дюжины энергетических пистолетов вели огонь. Стены уже разваливались, посеченные осколками гранат и разлетались в клочья от фокусированных гравитационных пучков, а морпех отчаянно отстреливался. Вот упал один из его людей, потом еще двое, четвертый, но остался только один морпех. Это был только вопрос времени. и не так уж долго. до тех пор, пока один из этих энергетических пистолетов его не достанет.

* * *

Там было пять отдельных лестниц. Капитан Чин отправил по два морпеха, прикрывать каждую, но Журден избрал для нападения только три и бой разрастался, по мере того, как другие его группы встречались с защитниками. Морпехи имели преимущество позиции; их нападающие имели преимущество в числе и тяжелом вооружении. Это было неравное уравнение и оно имело только одно решение.

Третья штурмовая группа Журдена потеряла десять человек в первом броске, но её командир был многоопытный боец, сам бывший морпех, и он знал, кому он противостоит. Точно определив позиции защитников, он послал шесть бойцов на один этаж ниже. Они расположились непосредственно под морпехами, переключили свои энергетические пистолеты на максимальную мощность, направили в потолок и просто нажали на курки. У морпехов просто не было времени, чтобы осознать, что происходит и третья штурмовая группа понеслась над их изуродованными телами.

* * *

Капитан Чин услышал топот позади него и привстал на одно колено, как только первый из ‘охранников’ появился в холле. Его энергетический пистолет взвыл и трое из них исчезли в кровавых брызгах. Он обратно упал плашмя на живот у стены, а своей единственной гранатой, убил еще троих нападавших.

“Поставь растяжку на дверь и тащи свою задницу сюда, Мэтьюс!” крикнул он своему напарнику по команде. Рядовая Мэтьюз не тратила время на ответ. Она выдернула чеку из своей гранаты и закрепила её напротив двери на лестницу так, чтобы любая попытка открыть её отпустила бы предохранитель. Затем она схватила свой энергетический пистолет и направилась к позиции капитана.

Она прибыла как раз вовремя, чтобы помочь отбить следующий штурм, а затем Чин выругался, когда нападающие отступили.

“Они больше не поднимаются по нашей лестнице” сплюнул он. “Они собираются кого-нибудь здесь оставить, чтобы связать нас и успокоиться на этом.”

“Только если мы позволим им это, Кэп,” хрюкнула Мэтьюс и прежде чем Чин смог остановить ее, рядовая вскочила на ноги. Она ринулась по коридору, ведя непрерывный огонь из грави пистолета и Чин, так же, вскочил на ноги и последовал за ней. Мэтьюз убила шестерых, прежде чем ответный огонь разнес ее на куски и Чин перепрыгнул ее тело. Капитан приземлился менее чем в метре от оставшихся троих бойцов, занимающих блокирующую позицию и четыре энергетических пистолета зарычали как один.

Выживших не было ни с одной стороны.

* * *

Старший сержант Дункан Селлерс из службы безопасности Земли, монотонно ругался, пробегая по коридору. Он отстал от остальной группы своей команды и весь этаж был в дыму, несмотря на систему пожаротушения. Его улучшенные легкие легко перерабатывали дым, но он боялся, что может случиться, если его друзья оплошают и примут его за морпеха.

Он завернул за угол и выдохнул с облегчением уловив импланты своих товарищей впереди. Он открыл рот, чтобы крикнуть свое имя, затем обернулся, когда какое-то шестое чувство предупредило его. К нему двигалась какая-то тень, но его мгновенно возникшая паника ослабла, когда он понял, что это только лишь одна из собак Императрицы. Какой бы большой она ни была, никакая собака не была угрозой для человека с имплантами и он почти небрежно поднял энергетический пистолет.

Гахерис был в четырех метрах, когда он оторвался от пола в умопомрачительном прыжке. Сержант Селлерс выстрелил один раз. потом в ужасе закричал, когда био-улучшенные челюсти разорвали ему горло, как ткань.

* * *

Алекс Журден двигался пригнувшись, с оружием наготове и неверие наполняло его. Там их было только двенадцать, черт побери!

Возможно и так, но к этому времени три его штурмовые группы, объединившиеся у подножия единственной лестницы, ведущей на следующий этаж, потеряли более семидесяти человек. Более семидесяти! Хуже того, он пересчитал тела морпехов, которых уничтожили эти три группы и их было только восемь. Еще двоих сдерживали на лестничной клетке, но где находилась последняя пара морпехов ему до сих пор было неизвестно. ну и десять его бойцов, так же, были связаны в перестрелке на лестничной площадке. Что давало ему только девятнадцать под его командованием и ему не нравилась такая математика. Восемь морпехов уничтожили семьдесят шесть нападающих. Получалось почти десять на одного и если Гор и два оставшихся морпеха будут так же хороши …

Он покачал головой. Первым умрет глупый и неосторожный, говорил он себе. Люди, которые у него остались счастливчики или они бы не зашли так далеко. Они еще могут это сделать. и они чертовски хороши, потому что никто из них не сможет вернуться домой и притвориться, что ничего не случилось!

“Разнесите все!” рявкнул он на его оставшихся гранатометчиков и ураган гранат захлестнул верх лестницы и вдребезги разнес двери над их головами.

“Вперед!” закричал Журден и его люди, в порыве, бросились вперед.

* * *

Капрал Анна Черновски съежилась, когда разорвалась очередная граната. Ублюдки достали Стива О’Хеннеси последним залпом, но Черновски лежала на животе за углом коридора. Они не могли выстрелить прямо в нее, но они пытались сделать рикошет этих чертовых гранат за угол и они постепенно приближались. Это был только вопрос времени и она перепроверила её датчики. По крайней мере семь из них она подстрелила, подумала она и её охватило отчаяние. Они не будут в пустую тратить столько времени. или много людей. на убийство одного морпеха, если у них было достаточно огневой мощи, чтобы убить Императрицу без их участия, но что, черт побери, она могла с этим поделать. Она и Стив были отрезаны от центрального холла и даже проведением самоубийственной атаки ничего не добьешься кроме собственной смерти.

Ее мышцы задрожали от необходимости это сделать, ибо она была морпех, выбранный, что бы защищать жизнь ее Императрицы, но она боролась с желанием снова упасть вниз. Она должна была умереть. Она понимала это. И если она не могла убить людей, напавших на нее (а она не могла), она могла бы по крайней мере удержать их на месте. И, мрачно сказала она себе, она могла заставить их заплатить не малую цену, за то, что они пришли за ней, добивая свидетелей.

Взорвалась еще одна очередь из гранат и она определила движение позади взрывов. Они пытались выдвинуться вперед под прикрытием гранатометов и она напряженно ждала. Сейчас!

Гранатометчики прекратили стрельбу, чтобы их фланги смогла выдвинуться вперед и Анна Черновски выкатилась в коридор, прикрываясь дымом. Человек вскрикнул, когда ее энергетический пистолет разорвал его ноги и Черновски метнулась назад, в свое укрытие.

Еще двое, она подумала и тогда гранаты стали взрываться вновь.

* * *

Оскар Сандерс развернул очередную жвачку, засунул её в рот и начал ритмично её разжевывать, не отрывая взгляда от головидео. Все службы новостей освещали хаос на станции мат-транса через вестибюль от приемной Сандерса в Белой Башне и он покачал головой. Практически все рядовые сотрудники службы безопасности Белой Башни были там, пытаясь разобраться с происходящим хаосом и это была безуспешная борьба. Сандерс еще никогда не видел столько людей в одном месте в его жизни и возможные угрозы из-за этого могли заставить нервничать кого угодно. Эвакуация целой планеты из-за одной бомбы? Что черт подери это за бомба.

Он поднял голову на внезапный стук. Стук повторился, потом раздался снова, он нахмурился и взглянул на свою консоль. Все индикаторы светились зеленым, но звук хлопков повторился еще раз и он встал.

Он обошел стол и пошел на звук в коридоре. Звук раздавался от двери, ведущей на лестничную клетку, он выхватил грави пистолет и дотянулся до ручки. Он крепко её сжал и распахнул дверь, но тут же расслабился. Это была только одна из собак Императрицы Джилтани.

Но облегчение Оскара Сандерса вдруг исчезло, а рука с пистолетом вновь напряглась, когда он понял, что собака была залита кровью. Он почти нажал на спуск, но его мозг успел опередить его инстинкты. Собака была не только залита кровью; одна из её передних ног была оторвана, а дверь была скользкая от крови, из-за многочисленных попыток покалеченного животного открыть защелку оставшейся ногой.

Для ошеломленного мозга Сандерса потребовались лишь доли секунды, чтобы сопоставить все это вместе. и потом, с внезапной вспышкой ужаса, вспомнить чей это был пес. Он дернулся назад, с тысячей вопросов, возникших в его голове и в этот момент произошло самое странное.

“Помогите!” просто прозвучал вокодер Гахериса, прежде чем он рухнул. “Эти люди пришли убить Джилтани! Помогите ей!”

* * *

Влад Черников вышел из последнего поворота и величественная статуя предстала перед ним. Даже сейчас он чувствовал возрастающий трепет от её красоты, но он пришел не чтобы восхищаться ею и он с осторожностью продолжил движение.

Кумулятивный заряд на его спине, казалось, увеличивал вес при каждом шаге. Это было глупо, конечно. Он уже находился внутри охранного периметра Марк Девяносто; если эта штука признала бы, что заряд был оружием, она бы уже взорвала планету.

Что, к сожалению, не мешало ему чувствовать себя менее голым и беззащитным, к тому же у него не было возможности использовать его импланты для изменения уровня адреналина, обходя обездвиженный развед модуль, который по прежнему лежал там, где он упал, когда Дахак поспешно его отключил.

Он остановился в двух метрах от скульптуры и принялся её внимательно изучать. Проблема была в том, что его взрывчатки было недостаточно, чтобы превратить всю статую в гравий, так что он должен был быть уверен, что он для подрыва выбрал ту часть, которая содержала бомбу. И поскольку ни он, ни Дахак не могли просканировать статую, он мог только попробовать оценить, где могла бы быть бомба.

Могло бы помочь, подумал он раздраженно, если бы они знали ее размеры. Было заманчиво предположить, что они использовали чертежи Цзяня без переделки, но если это предположение окажется неточным, последствия будут плачевными.

Ну, все же определенные ограничения конструкторы бомбы ‘мистера Х’ не могли избежать. Первичный излучатель, например, должен был быть не менее двух метров в длину и двадцати сантиметров в диаметре, а каждая фокусирующая катушка добавляла еще тридцать сантиметров длины к излучателю. Это дало ему длину не менее двухсот шестидесяти сантиметров, что означало, что бомба не могла быть внутри человеческой половины статуи. Это мог бы быть его торс, так как морпех был чуть больше натуральной величины, хотя и не намного крупнее, так что сама бомба должна была быть внутри Нархани. К сожалению, Нархани был достаточно большой, так что эта штуковина может быть ориентирована в любой плоскости, и он не мог позволить себе допустить промах. Конечно, источник питания бомбы сам по себе, по размеру, был хорошей целью, и конструкторам пришлось втиснуть туда, так же, Марк 90. Они, несомненно, разместили, по крайней мере, часть оборудования внутри морпеха, но в какой части?

Они рассчитывали, что бомбу не обнаружат, думал Влад, так что они, вероятно, не учли необходимость проектировать её, с учетом функции противостоять внешним воздействиям, что могло означать, что источник питания находится внутри морпеха, а остальная начинка была внутри Нархани. Это было соблазнительно привлекательным предположением, но опять же, он не мог позволить себе допустить ошибку.

Он еще ближе приблизился к статуе, рассматривая выступы на теле Нархани, в тех местах, где они были вопреки общего стиля. Хорошо, бомба не внутри человека и был еще один хороший момент для штуковины трех метров в длину. Она не могла быть помещена вертикально в торс Нархани так же, потому что не хватало длины. Она могла быть частично внутри торса, повернутая под углом вниз тела, хотя. Изогнутый позвоночник Нархани позволил бы сделать такое размещение затруднительным, но осуществимым.

Он отступил назад и вытер пот со лба, заставляя себя обдумывать малоприятные вещи. Возможные размеры бомбы допускали слишком много возможностей для размещения. Чтобы быть уверенным, он должен разбить статую строго пополам, чтобы убедиться, что разлом произошел в пределах критической длины, он должен был бы действовать снизу.

Он вздохнул, имея большое желание активировать его имплантированный комм для консультации с Дахаком, затем пожал плечами. Он не мог и даже если бы он мог, он уже знал, что Дахак ему скажет.

Он вытер лоб еще раз, снял со спины взрывчатку и осторожно наклонился, укладывая ее под мраморный живот Нархани.

* * *

Звуки последней перестрелки затихли и Бригадир Журден ощутил во рту горечь и злость. Еще десять его людей лежали мертвыми вокруг разрушенной центральной лестницы. Еще двое были на столько сильно ранены, что только их импланты поддерживали в них жизнь и они не смогут делать это сильно долго, но по крайней мере они достали последних двух морпехов.

Он уставился на закрытую дверь в фойе офиса Гора и активировал свои имплантированные сенсоры на максимальную мощность. Черт побери, он знал, что Губернатор был где-то там, но хитрый старый ублюдок, должно быть, отключил свои импланты, как те морпехи, что перекрывали первый лестничный пролет. Пока он не двигался, Журден не мог увидеть излучение его имплантов.

Что ж, в этой игре были и недостатки, мрачно сказал себе бригадир. Если Гор отключил свои импланты, то он, так же, не мог видеть Журдена или его людей. Он был ограничен в рамках естественных чувств. Это вынудит его действовать немного медленнее и обозначить свою позицию, когда он откроет огонь, даже если он нашел укрытие, что позволит ему подстрелить первых, вошедших в дверь людей, но он мгновенно откроет свою позицию другим, когда выстрелит.

“Ладно,” сказал бригадир своим семи оставшимся людям. “Вот как мы будем это делать.”

* * *

Франклин Детмор дал следующую очередь гранат и скривился. Какой бы морпех там ни был, он был чертовски хорош по мнению Детмора. Десять человек, назначенных ему в подчинение сократилось до пяти, и Детмор радовался тому, что был единственным оставшимся в живых гранатометчиком. Он больше предпочитал ставить заградительный огонь, вместо того, чтобы быть следующим, бедным сукиным-сыном, торопящемся ублюдком.

Он зарядил новую ленту в свой гранатомет и посмотрел вверх. Луис Эстебан был не молодым мужчиной и выглядел он глубоко несчастным. У них был приказ не оставлять свидетелей; рано или поздно, кто-то должен будет пойти туда, за последним выжившим и у Эстебана засосало под ложечкой от подозрения, кого Бригадир Журден отправит туда, если они не достанут его раньше того времени, когда Бригадир сюда доберется.

“Ладно,” сказал он наконец. “Мы не будем брать этого ублюдка в лоб.” Его товарищи закивали и он оскалил зубы, видя облегчение на их лицах. “Что мы должны сделать, так это оказаться позади него.”

“Мы не можем. Это тупиковый коридор,” подметил кто-то.

“Да, но там стена, а у нас есть энергетические пистолеты,” указал Эстебан. “Фрэнк, ты отвлеки его, а остальные должны будут отойти назад и обойти это место, чтобы попасть в конференц зал по соседству. Мы можем взорвать стены оттуда и выйти ему во фланг.”

“Меня устраивает,” согласился Детмор, “но.” он прервался и его глаза расширились. “Что за чертовщина?” спросил он, уставившись назад в коридор.

Эстебан все еще поворачивался, когда Галахад и Гавейн ворвались в тыл людям из службы безопасности.

* * *

Влад аккуратно установил взрывчатку и с облегчением выдохнул. Он был еще жив; это было хорошей новостью. Плохая новость заключалась в том, что он не мог быть уверен, сработает ли это … и есть только один способ это выяснить.

Он установил таймер, повернулся и побежал сломя голову.

* * *

Взревели сирены, когда Оскар Сандерс нажал на все кнопки на своей панели. Сотрудники службы безопасности и имперские морпехи боровшиеся с толпами прибывающего народа на станции мат-транс уставились вверх в шоке, а затем как один повернулись, чтобы бежать к Белой Башне, когда Сандерс отправил сообщение на их коммы.

* * *

Дверь в фойе исчезла в урагане огня и двое нападавших бросилось в открывшийся проем. Они увидели баррикаду из сваленной мебели по направлению к двери и начали её лихорадочно обстреливать, на бегу ведя огонь, отчаянно пытаясь добраться до неё прежде, чем Гор мог бы выскочить и сделать ответный огонь.

Он позволил им преодолеть полпути к ней, а затем, не двигаясь со своей позиции в углу, разрезал обоих пополам.

Журден выругался со смешанным чувством ярости и триумфа, когда его люди попадали. Будь проклят этот подлый старый ублюдок! Но его выстрелы выдали его позицию и бригадир и его пять оставшихся сотрудников службы безопасности точно знали, где его искать, когда они хлынули через дверь.

Энергетические пистолеты зарычали в исступлении разрушения на расстоянии менее пяти метров. Люди падали вниз. крича или замертво. и тогда все закончилось. Двое нападавших упали, один убитый и один умирающий … и, также, Губернатор Земле. Чей-то огонь разбил его энергетический пистолет, но это не имело значения, подумал Журден, свирепо уставившись на него сверху вниз, ибо Гор был покалечен и разорван. Только его импланты поддерживали в нем жизнь и они быстро выходили из строя.

Журден поднял оружие, только чтобы окончательно его размазать, когда старик зарычал на него. Гор не продержится и десяти минут, расчетливо подумал бригадир, а этого может быть достаточно, чтобы он знал, что Журден убил его дочь.

“Найти эту суку,” холодно сказал он, отворачиваясь от умирающего Губернатора. “Убейте её.”

* * *

Влад обогнул последний поворот, затормозил и бросился на живот.

Заряд сдетонировал как раз в момент его приземления, и пол, казалось, качнулся ему на встречу и ударил в лицо. Рот наполнился кровью от того, что он прикусил язык и он взвизгнул от боли.

И только тогда он понял, что он был еще жив … что означало, что все сработало.

* * *

Агония нахлынула на Гора кровавой пеленой — агония, которую его импланты не могли подавить и тем более страх от знания, что некто охотится за его дочерью, чтобы убить её. Он подавил в себе крик и попытался подчинить своей воле свое разбитое тело в последний раз. Обоих ног не было и большей части его левой руки, но он заставил себя сдвинуться. медленно, мучительно, сантиметр за сантиметром. оставляя на ковре кровавый след. Весь его увядающий мир был сосредоточен на кобуре с грави пистолетом у ближайшего трупа. Он осторожно двинулся к нему, пыхтя от усилий, когда его пальцы возились с кобурой. Рука его была медленной и неуклюжей, дрожащей от боли, но кобура открылась и он схватил оружие.

Сапог придавил его запястье к полу и он дернулся в очередной агонии, затем медленно повернул голову и уставился в дуло энергетического пистолета.

“Ты просто не дождешься своей смерти, не так ли, старый хрыч?” прошипел Алекс Журден. “Ладно. ты сам это выбрал!”

Его палец лег на курок … а потом его голова взорвалась и глаза Гора вспыхнули от удивления, как два забрызганных кровью ротвейлера и капрал морпех приблизились к его телу.

* * *

“Ваше Величество! Ваше Величество!”

Джилтани напряглась, а затем вздрогнула с облегчением, когда она узнала голос. Это была Анна, и если капрал Черновски звала ее и больше не было криков и стрельбы.

Она распахнула дверь и Гуневер выскочил в нее, обнажив клыки, готовый напасть на любую угрозу. Но угрозы не было. Только покрытая гарью, окровавленная капрал морпех, с одной висящей на боку, перебитой рукой … единственной выжившей из охранников Джилтани.

“Анна!” воскликнула она, протягивая руку к раненой женщине, но Черновски покачала головой.

“Ваш отец!” выдохнула она. “В фойе!”

Джилтани замешкалась и капрал снова покачала головой.

“Мои импланты контролируют это, Ваше Величество! Идите!”

* * *

Гор падал на дно колодца тьмы. Мир угасал, становился тусклым и малоинтересным, как парящий дым и он почувствовал, как, наконец, смерть шепчет ему. Он очень долго обманывал смерть, подумал он невнятно. Очень долго. Но никто не мог обманывать её вечно, не так ли? И, вообще то, смерть была не такой уж плохой. Её шепот обещал положить конец агонии и возможно, просто возможно, где-то по ту сторону боли, так же, он найдет Танисис. Он надеялся на это. Ему не терпелось извиниться перед ней, как он сделал это перед Танни, и.

Его ресницы подрагивая открылись, когда кто-то дотронулся до него. Он смотрел вверх со дна колодца и его угасающие глаза просветлели. Его голова была на её коленях, её лицо было залито слезами, но она была жива. Жива и так красива. Его красивая, сильная дочь.

“Танни.” Его оставшаяся рука весила тонны, но он заставил себя, коснулся её щеки, её волос. “Танни …”

Его взгляд ушел вверх и она поймала его руку, прижимая её к своей груди и склоняясь над ним. Её губы скользнули по его лбу и она погладила его волосы.

“Я люблю тебя, папа,” прошептала она ему на чистейшем универсальном, а затем тьма пришла навсегда.

Глава 44

Лоуренс Джефферсон посмотрел в зеркало и оправил свой костюм с дотошной внимательностью, затем проверил часы. Еще десять минут, подумал он и повернулся обратно к зеркалу, улыбаясь сам себе.

Для того, кто почти тридцать лет планировал попытку переворота с невероятной дотошностью менее чем за два месяца до этого, он чувствовал себя на редкость жизнерадостно. Его попытка государственного переворота провалилась, но губернаторство на Земле было честным утешительным призом. и, размышлял он, даже более лучшей должностью, опираясь на которую можно запланировать новый переворот через несколько лет.

Он хорошо запутал следы, чтобы сделать Бригадира Журдена козлом отпущения, если его планы провалятся и бригадир удачно помог, подставившись под пулю, что автоматически сняло с него возможность защищаться от предъявленных обвинений. Вице Губернатор Джефферсон был, конечно, шокирован, узнав, что один из самых старших сотрудников Службы Безопасности был связан с мечом Божьим и, по сути, использовал возможности службы безопасности по внедрению био-имплантов для своей собственной банды предателей! Беспрецедентное открытие измены Журдена привели к серьезным расследованиям в службе безопасности, в ходе которой инспектор внутренних дел ‘наткнулся’ на секретный дневник, в котором бригадир описывал тайно растущее недовольство. Недовольство, которое вовсю начало давать ростки, когда он был назначен главой специальной команды, созданной новоназначенным министром безопасности Джефферсоном для борьбы с терроризмом Меча после убийства Ван Гелдера. Вместо охоты и уничтожения Меча, он использовал расследование, чтобы установить контакт с руководителем ячейки Меча и там нашел свою истинную духовную родину.

Это была черная метка против Джефферсона, что он не смог разглядеть измену Журдена, но тот был завербован из Имперских морпехов Гасом Ван Гелдером (никто. из ныне живущих, не знал, — что Джефферсон был тем, кто посоветовал его Гасу), а не Джефферсоном и он прошел все проверки безопасности. И если в его дневнике было полно воды, то только по его ворчанию можно было понять, что он маньяк с манией величия, который верил, что Бог избрал его, чтобы уничтожить всех продавшихся антихристу. Его дотошный план, чтобы уничтожить Колина, Джилтани, Гора, их старших офицеров и Лоуренса Джефферсона, был весьма туманным на счет того, что же должно случится после того, как они будут мертвы, но тот факт, что он спрятал свою бомбу внутри статуи Нархани позволял строить предположения о его возможных намерениях. Выставляя Нархани ответственными за уничтожение Бирхата, он, несомненно, надеялся, что человечество будет смотреть на них, как на последователей антихриста и общаться с ними именно так, как говорил Меч Господний.

Джефферсон гордился этим дневником. Он потратил более двух лет готовя его на всякий случай и если в нем и было несколько моментов, на которые тот не мог пролить свет, это было на самом деле очко в его пользу. Оставляя какие-то тайны, он избегал классической ошибки прикрытия: попытки ответа на все вопросы. Если бы он так сделал, то кто-нибудь — такой как Нинхурзаг МакМахен — несомненно бы, нашел бы его просто слишком точным. А так, в купе с тем, что еще десятки живых людей, упомянутых в нем были, по сути, завербованы Журденом (возможно, по указанию Джефферсона, но об этом то никто не знал), он был проработан до совершенства. Наиболее важные члены заговора Джефферсона не были записаны в нём, а несколько его весьма ценных кротов фактически рекламируются за безупречную работу в содействии ОНИ, в отличии от разоблаченных в найденном дневнике злодеев. Лучше всего было то, что каждый из этих злодеев, будучи допрошен под Имперским детектором лжи, только подтвердил, что именно Журден нанял их и, что все их инструкции были получены от него.

Тихо пробили часы и Джефферсон изобразил на лице полагающуюся моменту грубую маску, прежде чем он направился к двери. Он открыл её и вышел в коридор, направляясь в Палату Делегатов Земли, неторопливой и скорбной походкой, что соответствовало ситуации, пока его мозг репетировали текст присяги, которую он собирался произнести.

Он был на полпути к Палате, когда позади него раздался голос.

“Лоуренс МакКлинток Джефферсон,” сказал он с ледяной точностью, “я арестую вас за заговор, шпионаж, убийства и преступления против государства.”

Он замер и его сердце словно остановилось, так как это был голос Колина, Императора Человечества. Он стоял абсолютно неподвижно какой то мучительный момент, затем медленно повернулся, и сглотнул, оказавшись перед Императором, Гектором и Нинхурзаг МакМахен. Генерал в руке держал грави пистолет, направляя его ствол в живот Джефферсону, а его жесткий, ненавидящий взгляд просил, чтобы Вице Губернатор оказал сопротивление.

“Что … что вы сказали?” прошептал Джефферсон.

“Ты совершил одну ошибку,” холодно произнесла Нинхурзаг. “Только одну. При составлении дневника Журдена, ты указал на все, кроме одного преступления, из-за которого, на самом деле, мы начали искать тебя, ‘Мистер Х’ в нём не было ни слова в нем об покушении и убийстве Шона и Гарриет — и моей дочери.”

“Убийстве?” повторил Джефферсон немеющим голосом.

“Без этого, я бы могла на самом деле купиться на это,” продолжала она голосом, холодным, как жидкий азот,” но маньяк с манией величия, которого вы создали в том дневнике никогда бы не смог забыть записать его величайший триумф. Из чего, конечно, родилось предположение, что это подделка, поэтому я начала искать того, кто еще может иметь такое сочетание допусков, необходимых, чтобы украсть чертежи бомбы, её построить, переправить через мат-транс, изменить логи мат-транса, при том, что следователи будут знать, что он имел этот доступ и получить отряд убийц в Белой Башне. И угадайте, на кого все это указывает?”

“Но я …” Он с шумом откашлялся. “Но если вы подозреваете меня в таких чудовищных преступлениях, почему же вы ждали до последнего момента, чтобы арестовать меня?” спросил он сурово.

“Мы ждали, потому что Нинхурзаг хотела выяснить, кто еще отличился в вашем ‘обличении’ Журдена.” Голос Колина был таким же ледяным как и Нинхурзаг. “Это был просто способ выяснить, кто еще работал на тебя. Но срок на твой арест?” Он злобно улыбнулся. “Это была моя идея, Джефферсон. Я хотел, чтобы ты мог попробовать вкус Губернаторства. и я хочу, чтобы ты помнил этот вкус до момента твоего расстрела, когда нажмут на курок.”

Он отступил в сторону и Джефферсон увидел мрачных Морпехов, которые стояли за спиной Императора. Морпехи, которые надвигались на него с выражениями на лицах зеркально отражающие желание их командующего.

“Вас будут справедливо судить,” наотрез сказал ему Колин, когда Морпехи взяли его под стражу, “если, вообще, это везение. ” он снова улыбнулся, с холодным, жестоким удовольствием, которое Джефферсон никогда и не мог даже представить на его простодушном лице ” — каждый член расстрельной команды будет стрелять вам в живот. Подумайте об этом, мистер Джефферсон. С нетерпением жду этого.”

* * *

Колин и Джилтани сидели на их любимом Дворцовом балконе, наслаждаясь прекрасным видом на город Феникс. Колин держал их маленькую дочь, Анну Черновски Макинтайр на коленях пока ее крестная стояла на карауле у входа на балкон, а ее младший брат Гор Гахерис Макинтайр сосал грудь матери. Аманда и Цзянь Тао-Линь стояли бок о бок, облокотившись на перила балкона, в то время как Гектор и Нинхурзаг сидели рядом с Колином. Шенки Тинкер Белл — в том числе Гахерис, с его регенерированной ногой — дремали на нагретых солнцем плитах, а Джеральд и Шарон Хэтчер, Брашиил и Ева завершали это собрание.

“Я не полностью понимаю людей даже сейчас, Лорд Гнезда.” Вздохнул лидер Нархани. “Вы можете быть самым сложным и запутанным видом.”

“Возможно, любовь моя,” тихо сказала Ева, “но они также упрямые и щедрые.”

“Действительно,” подтвердил Брашиил, “но мысль о том, что Джефферсон планировал втянуть нас в убийство Лорда Гнезда. ” он наклонил голову в Нарханском жесте недоумения и его двойные веки с тревогой заморгали.

“Вы были там, Брашиил,” устало сказал Колин. “Просто так же как компьютеру Ачуультани нужна была опасность, чтобы держать ваш народ в рабстве, Джефферсону были нужны угрозы, чтобы оправдать власть, которую он намеревался захватить.”

“И история геноцида Ачуультани сделали нас отличной угрозой,” подметила Ева.

“Именно,” ответил голос Дахака. “Это было самым сложным элементом, взаимодействие Джефферсона с Франсин Хильгман с созданием властного альянса. Это не только разрешило ему еще больше разжигать и поддерживать анти-Нарханские предрассудки Церкви Армагеддона, но и дало ему прямой доступ к Мечу Господнему. Классическое продолжение практики Ану по созданию центра управления террористических ячеек.”

“ХМ.” Соглашаясь хмыкнул Колин и посмотрел вниз на маленькое, вдумчивое лицо его дочери. Она недоуменно смотрела, стараясь сосредоточиться на кончике собственного носа, и этот момент, для него был важнее, чем Лоуренс Джефферсон или Франсина Хильгман.

Допрос Джефферсона на Имперском детекторе лжи привел к аресту его целиком сохранившейся командной структуры. Последний из них был расстрелян неделю назад и возможно из этого выйдет что-нибудь хорошее. Церковь Армагеддона, например, была в диком беспорядке. Не только из-за того, что их духовный лидер был разоблачен как холодный, циничный манипулятор, но и тот факт, что она и Джефферсон намеревались использовать их анти-Нарханские настроения для разжигания безумия геноцида, чтобы поддержать их переворот, пошатнул сам фундамент их церкви. Колин подозревал, что самые ярые истинно верующие найдут способ обвинить Нархани в том, что теперь гонениям подвергаются они, но те, чьи мозги еще не совсем закостенели могли просто хорошо посмотреть на себя со стороны.

Но все это казалось почему-то совершенно не важным. Несомненно, что это изменится, но пока его раны, и раны его друзей, были слишком свежи и кровоточащие. Казнь Джефферсона не могла вернуть их детей, так же как и воскресить Гора или Морпехов, которые погибли защищая жизнь Джилтани. Существовала такая вещь, как месть и Колин был достаточно честен, чтобы признать, что он чувствовал только это, когда Джефферсон умер, но это была холодной, железной на вкус вещью и в ней было слишком много яда более смертоносного, чем мышьяк.

Анна надула пузырь из слюней и он улыбнулся. Он посмотрел на Джилтани, чувствуя легкую горечь меланхолии и она улыбнулась ему в ответ. Тьма и горечь все-еще оставляли свой отпечаток на этой улыбке, но так же там была и нежность и ее пальцы погладили голову ее сына, пока он сосал её грудь. Колин повернул голову и увидел, что все смотрят на них, улыбаются его жене и сыну, и глубокая, нежная волна тепла смягчила его сердце, когда он почувствовал их волну счастья для него и Танни. Их любовь.

Возможно это, подумал он, был хороший урок. Знание того, что жизнь означает рост и перемены и вызов, и эти вещи могут приносить боль, но только те, кто осмелился любить, несмотря на боль, были истинными наследниками великих мечтаний человечества.

Он закрыл глаза и зарылся носом в тонкие, пушистые волосы его дочери, вдыхая запах чистой кожи, детской присыпки и остатков молока и этот умиротворенный, краткий момент затишья охватил его.

И тогда Дахак сделал тихий электронный звук, который он использовал, когда человек хотел откашлялся.

“Извини меня, Колин, но я только что получил приоритетную передачу по гиперкому, и у меня такое чувство, что вы должны быть в курсе.”

“Сообщение по гиперкому?” Колин поднял голову с выражением легкого любопытства. “Какое сообщение?”

“Передача,” сказал Дахак: “с планеты Пардал.”

”’Пардал’?” Колин посмотрел на Хэтчера. “Джеральд? У вас есть поисковые операции куда-то, что называется ‘Пардал’?”

“Пардал?” Хэтчер покачал головой. “Никогда не слышал о нем.”

“Ты уверен, что имя правильно, Дахак?” Спросил Колин.

“Я уверен.”

“Ну и где, к дьяволу, это и почему я никогда не слышал о нем?”

“Я пока не могу дать точный ответ на любой из этих вопросов, Колин. Сообщение, однако, подписано “исполняющий обязанности губернатора мичман его Императорского Высочество Шон Гор Макинтайр,’” спокойно ответил Дахак, Джилтани ахнула, а Колин подскочил на своем шезлонге. “В нем сообщается об успешном возвращении под юрисдикцию Империи населенной планеты Пардал экипажем досветового линкора Израиль: мичманом Принцессой Исидой Гарриет Макинтайр, мичманом графом Тамманом, мичманом кронпринцессой Сандрой МакМахен Макинтайр и мичманом Наследника Гнезда Брашаном.”

Колин закрутил головой. Его недоверчивый взгляд встретился с одинаково недоверчиво — радостным — взглядом Джилтани, потом пошел дальше к его друзьям, которые обрадованно повскакивали на ноги, радуясь не меньше его, Дахак на мгновение сделал паузу. Затем компьютер заговорил снова, и даже сочный голос Дахака не мог скрыть его огромного душевного подъема.

“Будет ли ответ?”

КОНЕЦ

Переведено на Нотабеноиде

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg