Глава I. Капитан Ярославцев.
"Космическая пехота это не род войск и даже не образ мышления, это особое состояние души".
(от Автора)
– Смирно! На палубе офицер! – стройная мулатка в давно не стираном комбинезоне, образцово приложив руку к черному берету, четко отрапортовала: – Сер, за время моего дежурства в наблюдаемом секторе периметр нарушался дважды, попыток массового прорыва отмечено не было. Противник продолжает скрытую перегруппировку боевых порядков и готовится к очередному приступу. Вахтенная-старшина второй статьи Дона Сомерс.
– Вольно старшина! – Ярославцев для начала внимательно осмотрел через панорамный прицел позиции туземцев и только после этого довел до подчиненной последние изменения в оперативной обстановке: – Час назад разведка доложила мне, что эти бестии подтянули на вашем направлении довольно крупный резерв. Атака может начаться в любую минуту. Поэтому, прошу вас Дона предельно сконцентрироваться и удвоить внимание.
Мулатка понимающе кивнула.
– Когда, в последний раз вы проверяли вооружение? – задал вопрос капитан, на время оставив в покое приводы лучеметов.
– В пять утра сэр, перед заступлением на дежурство. Все системы исправны и прошли дополнительное обслуживание.
– А где ваш сменщик? Почему я не наблюдаю лейтенанта Поленцову на боевом посту?
– Она отдыхает в отсеке боепитания сер, по причине резкого ухудшения здоровья.
– Вот как?! Неужели наш стойкий «Оловянный солдатик» все-таки сломался?
– Не совсем сер. Перед самым вашим приходом у нее случился приступ «Венерянки», причем второй за последние четыре часа. Я пыталась настоять на госпитализации, но она, в жесткой форме отмела все мои уговоры и, категорически отказалась покинуть пост. Я почти насильно вколола ей два кубика витаминных стимуляторов, и немного снотворного. Надеюсь, это хотя бы ненадолго приведет ее в норму.
– Вы все сделали правильно, старшина. Продолжайте нести дежурство.
Ярославцев не поленился протестировать электронные схемы лучеметов главного калибра.
А когда убедился в их исправности, то мимоходом заглянул в небольшой боковой отсек, предназначенный для хранения боеприпасов.
В нем на сдвинутых, пустых контейнерах, в спальном мешке, отдыхала корабельный лейтенант Марина Поленцова.
Капитан бесшумно вошел внутрь, приблизился и осторожно коснулся кончиками пальцев ее потного лба.
Убедившись, что тот холодный, он не успокоился, пока с помощью карманного экспресс – анализатора не измерил пульс и кровяное давление девушки.
Однако все его волнения оказались напрасны. Марина крепко спала под действием принятых лекарств и ее здоровью в данный момент ничего не угрожало.
Ярославцев хотел, уже было идти, но не смог удержаться от соблазна, и некоторое время постоял рядом, любуясь тем, как вздрагивают ее загнутые к верху ресницы…
Девушка что-то пробормотала во сне и, разметав клапаны спальника, перевернулась на спину.
В могильной тишине вакуум – бетонного отсека, огромные золотые часы на ее узком запястье, так громко отсчитывали секунды, что невольно напомнили капитану о недавней встрече с ее отцом, которая состоялась в день отправки экспедиции на задание…
В то суматошное и напряженное утро, едва управившись с погрузочными мероприятиями, Ярославцев поспешил на командный пункт для уточнения полетного задания. Однако по пути к начальству его перехватил один из посыльных и передал распоряжение дежурного по космопорту, согласно которого он должен был немедленно прибыть в здание военного терминала.
И хотя, в тот момент, Костя был, занят как никогда, проигнорировать полученную команду он не имел права.
Прибыв в зал предполетного ожидания, он, к своему удивлению, нос к носу, столкнулся с усиленным нарядом Космической полиции, охранявшим генерала Поленцова, которого они согласно вступившего в силу приговора вот-вот намеревались передать в распоряжение, присутствовавшего здесь же, командира штрафной роты.
Внимательно осмотрев эту живописную группу, Костя отметил про себя что, не смотря на всю безнадежность своего нового положения, Дмитрий Степанович не выглядел подавленным и, в отличие от остальных, стоял прямо, вызывающе развернув плечи, с гордо задранным подбородком.
Закованные в кандалы руки, покоились на груди, а черная форма осужденного только подчеркивала мощь и красоту его атлетической фигуры.
Ярославцев, как подобает войсковому офицеру, ни как не отреагировал на происходящее и, подчеркнуто по-уставному, обратился ко всем присутствующим:
– Начальник экспедиции на планету Золотарь капитан Ярославцев. Кто из вас проявил интерес к моей персоне господа?
– Я! Разжалованный бригадный генерал Космической пехоты Поленцов Дмитрий Степанович.
– Чем могу быть вам полезен сэр?
– Я хотел бы побеседовать с вами капитан.
– К сожалению, я не располагаю достаточным количеством времени и поэтому предлагаю обсудить вашу проблему, коротко и по существу.
– Не возражаю! – согласился Поленцов и тут же продолжил: – Я много слышал о вас положительного капитан.
Еще задолго до этой встречи изучил ваше личное дело, отзывы сослуживцев и начальников, а также аттестационные материалы, из которых уяснил для себя, что вы не самодур, не рубака, а толковый офицер с обостренным чувством долга, который никогда не пожертвует жизнью своих подчиненных ради карьерных или корыстных побуждений. Скажу больше, некоторые высшие чины в аппарате Министра обороны уже давно называют вас: «Командиром от Господа Бога»! Я так же знаю, что за все время своей служебной деятельности вы не провалили ни одной боевой операции. Никогда и не при каких обстоятельствах не несли неоправданных потерь…
– Ближе к делу генерал! Время не терпит. – Костя демонстративно посмотрел на часы.
– Недавно в ваш отряд, по распределению, прибыла моя дочь…
– Знаю. Корабельный лейтенант Поленцова Марина Дмитриевна. Выпускник Новосибирского училища Космической пехоты этого года. Да, действительно, вчера она приняла должность и уже, не смотря, на столь короткий срок, успела зарекомендовать себя как грамотный и исполнительный офицер. Я, кажется, понял, чего вы от меня хотите генерал, и поэтому, дабы не тратить попусту время, сразу заявляю в присутствии этих господ, что любые ваши просьбы о представлении ей каких либо послаблений по службе, будут мной категорически проигнорированы. Скажу больше! Я не очень-то жалую генеральских отпрысков в своем отряде и всегда пытаюсь при первой же возможности от них избавиться. Однако это мое сугубо личное мнение, которое я всегда держу при себе, ведь как начальник экспедиции я не имею права делить своих подчиненных по социальному признаку. Ну и самое последнее! Для вас, конечно же, не секрет, что командир любого ранга несет персональную и полную ответственность за жизни всего личного состава вверенного ему подразделения. Поэтому позвольте заверить вас генерал, что я не стану, в ближайшие три месяца, подвергать вашу дочь, неоправданному риску. Извините за прямоту и разрешите на этом закончить нашу весьма занимательную беседу!
– Одну минуту капитан, – переступая через собственную гордость, попросил Поленцов. – Будь я в прежнем звании вы бы, попридержали язык и посчитали за честь исполнить мои рекомендации.
Ярославцев презрительно усмехнулся:
– Сэр. Я перестал прислушиваться к генеральским рекомендациям после третьего выброса когда, реализовав свое собственное, нестандартное решение, остался в живых.
Я всегда действую, как считаю нужным, и поэтому, до сих пор, в отличие от моих более покладистых сослуживцев, ношу капитанские нашивки. Я, так же давно, вырос из курсантского комбинезончика, и не питаю иллюзий по поводу пропагандистских баек о нашей непобедимости, легендарности и то, что мы «от солдата и до маршала, единая, дружная семья». Вы беззастенчиво пичкаете этой идеологической жвачкой молодежь, в надежде заполучить еще сотенку, другую дураков, готовых безропотно погибать за вас в разных уголках Внеземелья. С другой стороны, а с чего это вы так распереживались сер?
Ваша дочь такой же, как и все остальные, офицер и ситуация, в которой вы сейчас оказались достаточно типична для низовых подразделений Космической пехоты. Просто теперь она непосредственно затронула вашу некогда высокочтимую персону. Но разве стоит так расстраиваться? Выше голову генерал! Ведь лейтенант Поленцова теперь служит Родине! – как заправский войсковой пропагандист продекламировал капитан и тут же безжалостно продолжил: – Вы можете сколько угодно обижаться на меня, но как вы объясните то, что сами еще совсем недавно, ни чуть не испытывая угрызения совести, отправляли молодых выпускников туда, откуда они, через неделю, возвращались замороженные в пластиковые пакеты. Это ведь не я, а вы и вам подобные превратили Армию в кормушку. Вы без зазрения совести затыкали бреши боевых потерь детдомовцами и бедолагами из малообеспеченных семей, для которых служба в Армии являлась единственным шансом хоть на какое-то время выбраться из нищеты. Теперь же, Дмитрий Степанович, система заработала против вас, и стоит ли обижаться на нее только за то, что уже не вы, а другой «дядя в лампасах» определяет судьбу вашего, горячо любимого, ребенка. Однако вы все равно можете спать спокойно. Потому что, в отличие от остальных я никогда «не брошу под танки» зеленого, неоперившегося лейтенанта, даже если за это с меня попытаются снять погоны. Как истинный «Человек боя» я отдаю себе отчет в том, что вчерашние выпускники военных училищ являются дешевым пушечным мясом, да еще к тому же совершенно не обученным практическим навыкам организации и ведения боевых действий во Внеземелье. Для выполнения сложных боевых задач в отряде найдется достаточное количество подготовленных и проверенных в боях офицеров. В остальном же, никаких послаблений ваша дочь не получит. По-моему, мы напрасно потратили время сер!
– Вы правы капитан, нам больше не о чем с вами говорить! – Поленцов оглянулся и сделал знак одному из конвойных. Тот приблизился и достал из кейса маленький кожаный футляр. – Но я надеюсь, что мою последнюю просьбу вы не посмеете проигнорировать. Здесь, – он легонько тряхнул предметом, – внутри этой небольшой коробки хранится наша фамильная реликвия, которую мы передаем из поколения в поколение на протяжении вот уже тысячелетия. Будьте так любезны сэр, вручите ее корабельному лейтенанту Поленцовой Марине Дмитриевне.
– Позвольте полюбопытствовать? – Ярославцев вопросительно погладил кончиками пальцев по выпуклой крышке.
Генерал утвердительно кивнул.
На дне футляра тускло поблескивали механические наручные часы, оправленные в массивный золотой корпус, который окольцовывал инкрустированный драгоценными камнями циферблат.
– Впечатляет! – Ярославцев аж присвистнул от восторга, и добавил на корабельном сленге: – «Мощные котлы»!
– Сколько вам лет капитан? – снисходительно улыбнулся Поленцов.
– Двадцать семь сэр. И самое главное, – Константин аккуратно уложил часы в нагрудный карман, – Как я успел заметить Марина, весьма привлекательная девушка…
– И что из этого следует? – насторожился осужденный.
– А из этого следует, что на первых парах я обязуюсь оберегать ее от недоразумений личного характера.
Генерала настолько разозлили его самоуверенность, что он готов был лопнуть от возмущения:
– Вы на что намекаете, капитан?! Моя дочь еще при поступлении в военное училище подписала «Контракт безбрачия». Она совершенно не нуждается в вашей опеке!
– Дмитрий Степанович, вы неправильно истолковали мои слова. Позвольте объясниться по существу?
– Попробуйте, капитан.
– Я никогда не вмешиваюсь в личную жизнь своих подчиненных до тех пор, пока это не начинает влиять на их боеспособность. К тому же Корабельный устав обязывает меня оказывать всестороннюю поддержку молодому офицеру в процессе его профессионального становления и безболезненной адаптации в воинском коллективе. А как показывает практика, молодежь в этом прекрасном возрасте очень самонадеянна, бескомпромиссна и часто способна на необдуманные поступки.
– Товарищ капитан! Моя дочь – девушка самых строгих правил. Я приложил немало усилий, чтобы воспитать ее в лучших традициях нашего прославленного офицерского корпуса. Поэтому вам будет вполне достаточно одного лишь замечания, чтобы она набросила крепкую узду на свои чувства и поставила служебные интересы выше личных. Карьера военного – наиважнейшая цель в ее жизни.
– Я рад, что мы наконец-то поняли друг – друга. – Не стал переубеждать его Начальник экспедиции и поспешил, откланяться: – Итак, весьма сожалею, но мне пора. До свидания генерал. Честь имею, господа офицеры.
– Сер. Нас атакуют, – негромкий доклад старшины вернул его на грешную землю.
– По всему периметру?
– Нет, пока что только в нашем секторе ответственности. Около пяти сотен туземцев быстро спускаются рассыпным строем по валу. Разрешите объявить общую тревогу и разбудить лейтенанта?
– Отставить тревогу! Не стоит лишний раз подрывать и без того издерганный гарнизон, – возразил ей Ярославцев.
Он быстро занял место второго стрелка в операторском кресле, – С таким количеством атакующих мы без труда управимся и сами!
– Тогда, работаем командир?! – дежурной фразой испросила разрешение на активацию всех систем вооружения старшина.
– Работаем Дона. – Выдал подтверждение капитан.
Он привычными движениями отщелкал необходимые тумблера, и навел стволы лучеметов главного калибра на приближающегося противника.
– Дальность до цели?
– Полторы тысячи метров. Фугасным. С рассеиванием по фронту, малым темпом, – скороговоркой выдала наиболее эффективные параметры для стрельбы старшина, считывая показания с баллистического дальномера.
– Огонь только по моей команде! – заранее предупредил Ярославцев и, прибавив увеличение, начал ловить в перекрестие прицела четкие силуэты атакующих базу воинов.
Управлять тяжелым пушечным вооружением было одно удовольствие! Многотонные артиллерийские стволы с тихим жужжанием плавно реагировали даже на самое незначительное колебание привода, а их оптика была настолько сильной, что первая попавшая в прицел фигура сразу же заполнила всю панораму.
Но капитана в данный момент больше интересовало не количество атакующих, а их экипировка. Он на максимум прибавил увеличение и, к своему величайшему изумлению, разглядел на одном из них тонко-вязанную металлическую кольчугу, усиленную спереди небольшими квадратными пластинами. Беглый осмотр первого десятка, окончательно подтвердил его опасения: противнику, не смотря ни на что, все-таки удалось за какие-то сутки отмобилизовать и качественно вооружить достаточно крупный резерв…
А ведь еще вчера, эти бравые парни штурмовали спецфотрсооружение в обычных, кожаных доспехах и никто, даже в самом страшном сне, не смог бы себе представить столь стремительного ухудшения в общей тактической обстановке.
В конец, раздосадованный Ярославцев, слегка приподнял перекрестие, и непроизвольно чертыхнувшись, закусил губу. Сильная оптика прицела позволила ему не только разглядеть каждое звено на новеньких кольчугах атакующих, но и их перекошенные ненавистью лица. Выражение крайнего безумия настолько явственно просматривалось в глазах туземцев, что капитан зябко дернул плечами, и крепко стиснул рукоятку привода огнем.
Ему и раньше доводилось сталкиваться с проявлением крайней озлобленности во время колонизации планет. Этот нелегкий и весьма болезненный процесс, не смотря на изощренные усилия сотрудников дипломатического корпуса, достаточно часто выходил из под их контроля, и перерастал в активную вооруженную фазу, в ходе которой землянам приходилось использовать даже оружие массового поражения.
Однако на маленьком и напичканном полезными ископаемыми Золотаре все случилось с точностью да наоборот…
Первый этап освоения богатых золотоносной рудой территорий, не смотря на все опасения колонистов, прошел на удивление гладко и легко. Немногочисленное население, в основном проживавшее на равнинной местности проявило по отношению к пришельцам искреннее миролюбие и полную готовность к обоюдовыгодному сотрудничеству.
Малочисленные скотоводческие племена, объединенные в родовые кланы, не помышляли ни о каком сопротивлении и отличались не только покладистым нравом, но и терпеливым отношением к непонятно откуда явившимся чужакам.
В дополнение ко всему их полупервобытный менталитет еще не был, затронут тлетворным влиянием товарно-денежных отношений, и любые спорные вопросы решались между ними достаточно легко и просто.
С раннего возраста эти дети степей воспитывались на строгих тейповых традициях, отступление от которых немедленно осуждалось всеми членами родового клана. Они трепетно заботились о стариках, в строгости и любви воспитывали свое многочисленное потомство, свято соблюдали законы гостеприимства и неприкосновенности человеческой жизни. А некоторые из них, проживая в границах своих родовых стойбищ, и вовсе наивно обожествляли окружавшую их природу.
Константин так и не смог выяснить причину, столь кардинально изменившую их поведение. Население планеты вдруг не с того, не с сего, в одночасье попрало все свои жизненные принципы, и мгновенно перевоплотилось в безжалостных и кровожадных убийц, успев всего лишь за какой-то месяц объединиться в боевые отряды, освоить массовое производство холодного оружия и выступить единым, организованным фронтом.
Но самое главное они совершенно ПЕРЕСТАЛИ БОЯТЬСЯ СМЕРТИ!
Словно в кошмарном сне изо дня в день, не считаясь с потерями, золотарцы с тупым остервенением продолжали лезть на лучеметы главного калибра. И хотя все их приступы непременно заканчивались полным уничтожением штурмующих, об отступлении и уж тем более бегстве никто из них даже не помышлял. Они вели себя так, словно были зомбированы или опоены какой-то наркотической дурью.
Ежедневно, с восходом местного светила, толпы несчастных, волна за волной, бросались под убийственный огонь лучеметных трасс! А им на смену, из глубины степей с завидным постоянством, прибывали новые группы добровольцев, чтобы так же нелепо пойти и найти свою смерть под стенами базы!
Порой Ярославцеву казалось, что время на этой гребаной планете остановлено раз и навсегда. Причем остановлено теми, кто упорно желает, чтобы сотнями гибли кормильцы семей, становились вдовами молодые, полные надежд и желаний женщины, а убитые горем родители доживали свой век в одиночестве.
Конечно же, он не сидел, сложа руки и, как начальник экспедиции делал все возможное для того, чтобы выпутаться из этого архи – затруднительного положения. И рано или поздно, ему все равно бы удалось в корне изменить ситуацию и добиться хотя бы временного перемирия.
Однако осуществлению его планов, в первую очередь, препятствовало полное отсутствие разведданных о противнике, уже почти израсходованный боекомплект и пустые энергетические емкости. В таких условиях не то, что оборона базы, само существование малочисленного гарнизона уже ставилось под сомнение.
А после того как еще и всемогущая техническая разведка расписалась в собственном бессилии, Ярославцев просто был вне себя от ярости.
Многоцелевые видео-зонды и малые самолеты разведчики, почему-то бесследно исчезали с экранов обзорных радаров, так и не успев, как следует удалиться от стен базы.
И только отчаянные, пешие вылазки диверсионных групп, в первую неделю осады, позволили ему добыть те жалкие крупицы информации, из которых он впоследствии сделал неутешительный вывод о том, что виновниками всех свалившихся на его голову бед являются местные шаманы. Это они, непонятно по какой причине, прокляли пришельцев и, под истошные завывания у костров, благословляли и направляли разъяренную паству на штурм их последнего убежища.
Но и бесноватые служители культа, как выяснилось позже, тоже оказались игрушками в чьих-то опытных руках. Они, как и рядовые воины, демонстрировали ярко выраженные признаки массового безумия и естественно не могли претендовать на роль организаторов всего этого ужасающего по своим масштабам безобразия.
Очень часто, особо рьяные из них, добровольно возглавляли колоны штурмующих, и принимали смерть наравне с соплеменниками. Такие яркие демонстрации фанатизма позволили Константину довольно быстро исключить их из числа руководителей верхнего эшелона.
Так кто же тогда управлял этой одурманенной армией смертников? Этот вопрос не давал Ярославцеву покоя ни днем, ни ночью. Если бы ему удалось вычислить расположение их штаба, а потом обычной точечной операцией уничтожить верхушку сопротивления, то лишенные единого командования племена, быстро утратили бы боеспособность или, на худой конец, предоставили бы осажденному гарнизону временную передышку.
Однако запертый многотысячной армией противника в стенах базы, после трагической и бессмысленной гибели последней диверсионной группы он не смел, и носа показать наружу…
К тому, очень важному для отряда разведывательному рейду они готовились с особой тщательностью. Костя лично сформировал группу, и казалось, учел все предыдущие ошибки.
Но спустя двое суток после заброски пятерых разведчиков вглубь вражеской территории их обезображенные, насаженные на заостренные колья трупы были выставлены туземцами на южном валу.
Естественно он не смог стерпеть такого оскорбления! Ведь космопехотинцы никогда не бросали своих на поле боя. И как только стемнело, Ярославцев лично возглавил штурмовую группу.
В ту ночь они влетели в такую засаду, что после многочасового боя в полном окружении недосчитались еще четырех бойцов!
Перед тем как повести подчиненных на прорыв капитан собственноручно уничтожил останки погибших из напалмового огнемета, и окончательно уяснил для себя, что имеет дело не с тупыми козопасами, а с весьма серьезным и коварным противником.
– Огонь, – скомандовал Ярославцев, вдавливая гашетку.
Первым же залпом он накрыл большую часть наступающих, и заставил их остановиться. Плотная цепь разрывов буквально разметала золотарцев, перемешав их искалеченные тела с землей. Плазменные импульсы лучеметов, в сотые доли секунды, вгрызаясь в почву, расплавляли ее, а образовавшиеся в местах попадания, раскаленные сферы, подскакивали и взрывались над поверхностью, причиняя атакующим колоссальный урон. В воздух летели изуродованные останки, окровавленные куски снаряжения и оплавленные комья земли.
Капитан уже давно смирился с тем, что все происходящее, не лезет ни в какие рамки и меньше всего походит на классическую, боевую операцию. Да еще солдаты противника, словно бегущий на заклание скот погибали, молча, что полностью противоречило его прежним представлениям о физических и психических возможностях человеческого организма, и заставляло ставить под сомнения не только собственную компетентность, но и основные требования боевых уставов.
Уже через минуту это душераздирающее светопреставление закончилось и, только выжженная огненным плугом, земля продолжала дымиться и остывать покрытая мертвыми телами тех, кто еще несколько мгновений назад жил, любил и на что-то надеялся…
– Охладить стволы старшина. Пополнить боекомплект. – Капитан отключил приводы и поднялся из операторского кресла.
– Есть сер! – не замедлила с ответом Дона и, вскрыв контейнеры боепитания, стала вручную подносить ящики со снарядами.
Она неторопливо зарядила расстрелянные звенья и, выровняв ленты, негромко доложила начальнику:
– Сер, у нас не осталось ни единого заряда. Этот ящик был последним.
Ярославцев прекрасно понял причину ее беспокойства. Ведь согласно, требованиям Боевого устава расходовать оставшиеся боеприпасы она теперь могла только с его личного разрешения. И капитан, не колеблясь, отдал его:
– В случаи повторной атаки приказываю использовать неприкосновенный запас. Как поняли меня Дона?!
– Есть использовать неприкосновенный запас.
– И не стоит так раскисать старшина. Ведь даже при самом пиковом раскладе нам нужно продержаться всего лишь до конца недели.
– А вы уверенны сер, что обещанное подкрепление прибудет к нам во время? – при других обстоятельствах она бы ни за что не рискнула задать этот вопрос.
– На все сто, старшина! – бодро заявил начальник и дружески потрепал ее за плечо.
Девушка вымученно улыбнулась и поплелась к операторскому креслу, а он, тем временем, заученным движением расправил штурмовую экипировку на поясном ремне и вышел в коридор, чтобы продолжить плановый обход внутренней территории базы.
Ярославцев совершал эту процедуру ежедневно и сегодняшний день не стал для него исключением. До того, как заглянуть на старшинский пост он уже успел побывать в огневых сооружениях нижнего яруса.
Теперь же ему предстояло проверить самый верхний уровень базы, напичканный системами залпового огня, скорострельными зенитными пушками и радарами внешнего слежения.
На среднем, оборудованном жилыми и культурно-бытовыми помещениями, царило такое запустение, что Костя решил не расстраивать себя лишний раз…
Немного пройдя по узкому коридору, он оказался в огромной стартовой шахте.
Выстроенная в форме идеального круга она вертикально уходила вверх и упиралась в бронированный купол внешней защиты сооружения.
Балансируя, словно канатоходец, он осторожно ступил на покрытый коррозией металлический настил, проложенный вдоль всей ее окружности, и направился к ближайшему трапу, изредка при этом посматривая вниз.
Там, на нулевом этаже, почти на уровне фундамента, находился космодром, на взлетной полосе которого, в болезненном свете двух прожекторов, распластались авиафлаи – ударная мощь и главный козырь любого подразделения Космической пехоты!
В войсках эти грозные покорители небес служили для усиления огневой мощи подразделений и представляли немалую угрозу для противника.
Бронированные боевые машины традиционно классифицировались на: разведывательные, огневые, транспортные и поисково-спасательные. Располагая ими, даже самое занюханное соединение, многократно увеличивало свои тактические возможности, а так же было способно успешно решать поставленные задачи в полном окружении или вынужденном отрыве от основных сил.
Однако сейчас эти мощные боевые единицы лежали грудой никчемного хлама, причем настолько бесполезной, что главный арсенальный мастер, капитан Нуриев, уже не раз предлагал разобрать их до винтика, чтобы затем использовать дефицитный металл для текущих ремонтных работ, а крупнокалиберными пушками усилить огневые сооружения по внешнему периметру базы.
Ярославцев, не смотря на его уговоры, воспринял эту инициативу в штыки, жестко осудил ее и, в категоричной форме, запретил демонтаж летательных аппаратов. Как опытный офицер, он прекрасно понимал, что погоня за сиюминутной выгодой выйдет его подразделению боком
Столь опрометчивый шаг автоматически превращал отряд в малоэффективное, слабо-маневренное тактическое звено, лишенное элементарного прикрытия с воздуха.
Костя остановился и, внимательно присмотревшись к одному из кораблей, заметил возле него привалившегося к топливному баку часового. Причем это «Бренное тело» не дремало вполглаза, а дрыхло самым бессовестным образом!
Раздосадованный его поведением капитан, громко постучал карабином страховочного фала о металлическое ограждение.
Боец тут же встрепенулся, лихо козырнул и доложил:
– Сер, за время несения службы на объекте происшествий не случилось.
– Не спи «Солнышко», замерзнешь ведь. – Полушутя начал рихтовать подчиненного Ярославцев. – И вообще, Андрианов?!
– Да, мой капитан!
– Если уж вам действительно совсем невтерпеж, закройтесь внутри транспортника, суньте оружие под себя и немного вздремните. Все равно ведь услышите, если кто ни будь спуститься на космодром.
– Я сама бдительность сер! – возразил оскорбленный часовой.
– Тогда «бдите» как положено, а не «топите харю», при первой же возможности.
Боец обижено надул щеки, а Ярославцев стал карабкаться дальше по трапу, уверенный в том, что уязвленный космопехотинец теперь до прихода смены не сомкнет глаз.
Пройдя еще несколько метров, он вдруг поймал себя на том что, наверное, все-таки зря отчитал подчиненного и не дал ему, как следует выспаться. Этот пост не представлял особой важности в системе внутренней безопасности отряда, что нельзя было сказать про дежурство во внешних огневых сооружениях, где минутное замешательство или невнимательность оператора, могли бы привести к гибели всей базы. Часовой возле флаев ничего не решал и выставлялся на случай попытки угона корабля или возникновения пожара. Но даже если кому-то из бойцов и взбрело бы в голову несанкционированно воспользоваться аппаратом, пустые энергоемкости позволили бы только запустить его и прогреть двигатели. Конечно, теоретически можно было, с помощью специальных ключей, слить все имеющиеся топливо в один флай. Но практическое осуществление этого плана требовало большого количества времени, уверенных навыков и специального комплекта противохимической защиты, который уже давно отсутствовал на базе. Однако не зависимо от обстоятельств, инструкция запрещала даже на короткое время оставлять без присмотра корабли. И Ярославцев ежедневно, на утреннем разводе, назначал сюда двухсменный караул, прекрасно понимая, что измотанные донельзя подчиненные воспримут это как подарок и все равно найдут возможность урвать часок, другой для сна.
Капитан вновь остановился, но теперь чтобы тщательно осмотреть заинтересовавший его участок стены.
В этом месте вакуум – бетонная поверхность наиболее глубоко подверглась воздействию агрессивной среды и уже начала разрушаться.
Он включил карманный фонарик и медленно заскользил его лучом с лева на право. Бледное пятно от почти, что разряженных батарей, высветило откровенно удручающую картину! Сырость, холодный воздух и полумрак казалось, пропитали это место насквозь. Плафоны аварийного освещения с трудом обеспечивали видимость, а металлические трапы, карнизы, смотровые площадки, сильно проржавели и могли обрушиться в любую минуту. Коррозия на Золотаре, распространялась очень быстро и земные металлы, слабо противостояли ее наступлению. Луч фонарика с завидным постоянством выхватывал огромные грибковые наросты, вольготно расплодившиеся вокруг сдохших кондиционеров и вентиляционных отверстий.
А маслянистые пятна плесени, расползаясь во все стороны, распространяли такое отвратительное зловоние, что заставляли непроизвольно задерживать дыхание.
Ярославцев надел защитную маску, потушил фонарик, и продолжил карабкаться вверх.
Его сегодняшний обход вряд ли мог хоть что-то изменить. Еще месяц назад лучшие эксперты отряда вынесли в отношении базы окончательный вердикт: «Если в ближайшее время гарнизон не пополнит запасы энергии или не получит подкрепление с Земли, то очень скоро ее защитники потерпят сокрушительное поражение». Просто сегодня эта угроза обрела для него четкие временные границы: две недели плюс, минус максимум три дня, да и то при самом благоприятном стечении обстоятельств.
Если же ситуации все-таки резко ухудшится, и туземцы начнут непрерывно штурмовать сооружение со всех сторон, оставшихся боеприпасов едва хватит на полчаса нормального боя. При этом космопехотинцы сумеют перемолоть примерно тысяч пятнадцать атакующих. Потом, немного задержат взобравшихся на стены, огнем из табельных лучеметов. И, наконец, завершат свое отчаянное сопротивление рукопашной схваткой во внутренних помещениях.
Когда же противник полностью захватит все внутренние помещения, храбрый лейтенант де Базиде, взорвет остатки ядерного топлива в аварийном реакторе, и превратит окрестности базы, в братскую радиоактивную могилу.
Гвардия умирает, но не сдается! А как же иначе?!
Костя обречено выругался, представив всю нелепость столь бесславного завершения своей служебной карьеры.
Нет, ни он, ни его подчиненные совершенно не боялись смерти. С самого раннего детства они уже свыклись, с тем, что когда-нибудь это с ними, обязательно случится, и постоянно были готовы «умереть красиво».
Тем более что переход в мир иной был для них хоть и неприятным, но неизбежным финалом в не долгом, но честном служении Отечеству.
А весь процесс многолетней подготовке и натаскивания сводился к достижению лишь одной единственной цели: сражаться и уничтожать противника до последней возможности.
Ту роковую черту, после которой уже нет возврата, и солдаты, и офицеры переступали с легкостью, а потом, словно упавшие с неба метеориты, медленно остывали в своих окопах, окружая себя десятками вражеских трупов…
В отличие от Космической десантуры, Звездного спецназа или Галактической разведки, Космическая пехота высаживалась на планету один раз и если не побеждала, то погибали вся до единого, не смея даже пикнуть об отступлении.
«Слабые уходят, а мы остаемся навечно!». В истории этого прославленного рода войск не было случая, когда его подразделения запрашивали разрешение об эвакуации. Каждый боец воспитывался, как уникальный и неповторимый солдат Вселенной, смелый, решительный и непобедимый.
В ходе нескончаемых колониальных войн, эти звездные рейнджеры не раз, убеждались в том насколько сложно добывается жизненное пространство в дальнем Внеземелье.
И поэтому они свято считали своим любой клочок вражеской территории, на который по приказу правительства успевали ступить их штурмовые ботинки!
Столь непривычные для обывательского уха принципы были для них не подлежавшей обсуждению аксиомой. Их пестовало не одно поколение космических бойцов, а девиз: «Ни шагу назад!» – ежедневно подкреплялся, чьей-то пролитой кровью.
«Сражайся или умрешь!» – других законов жестокая и практичная философия Космоса не признавала! Ведь только ярость и безграничная вера в собственные силы помогли отряду выстоять в тот роковой день, когда тысячи вооруженных туземцев, разрушив перерабатывающий комплекс, ринулись на штурм базы.
Едва лишь забрезжил рассвет, как их обезумевшие орды, с дикими воплями обрушили свой «праведный гнев» на ненавистных пришельцев.
Первыми приняли на себя удар посты боевого охранения, выставленные больше для подстраховки, но именно они оказались на его главном острие и, благодаря их героическому и отчаянному сопротивлению, Ярославцев успел, не смотря на внезапность нападения, провести эвакуацию всего обслуживающего персонала перерабатывающих и добывающих предприятий.
Рабочие и служащие, избежав потерь, вместе с семьями, благополучно покинули планету на единственном аварийном модуле.
Покончив с эвакуацией и отдав приказ о занятии круговой обороны вдоль периметра военной базы, капитан восстановил связь с дравшимися в окружение группами, и сумел кинжальными контрударами деблокировать и обеспечить уцелевшим бойцам организованный отход.
Едва отступив за многометровые стены куполообразного убежища, космопехотинцы шквальным огнем отбросили золотарцев на почтительное расстояние и заставили их держаться подальше от базы.
Те, в свою очередь, не медля, окопались широким рвом, огородились глухим бревенчатым частоколом и, не снимая осады, предприняли несколько неудачных штурмов.
Однако очень скоро, осознав всю тщетность этих попыток, осаждающие резко сменили тактику, и перешли к долговременному изматыванию противника.
Совершая ежедневные вылазки, они вынуждали гарнизон бестолково расходовать боеприпасы, и постоянно удерживали космопехотинцев в напряжении.
Их примитивной, но выигрышной стратегии Ярославцев, не смотря на огромный боевой опыт, пока что смог противопоставить только двухсменное дежурство на внешних стенах базы, огневую мощь вооружения, да дохленький резерв, из наиболее опытных ветеранов отряда, который, кочуя из сектора в сектор, неожиданными огневыми налетами, создавал у противника иллюзию многочисленности оборонявшихся.
Однако капитан уже давно не верил в чудеса и понимал, что судьба его маленького гарнизона, предрешена. Своими энергичными действиями он лишь оттягивал момент наступления трагической развязки.
Его подчиненные четвертый месяц сидели на протухшей воде, просроченных рационах выживания, без тепла и сносного освещения. Их силы таяли на глазах. И хотя в отряде имелись специально обученные бойцы – экстрималы, способные продержаться в этих условиях еще как минимум три месяца, практически, из-за своей малочисленности, они не могли ничего решить, и больше служили для утешения его полководческого самолюбия…
Трезво оценив сложившуюся после нападения обстановку Ярославцев, в первую же неделю осады, принял решение о строжайшем сбережении энергоресурсов. Он вынуждено, не смотря на глухое роптание подчиненных, отключил все системы жизнеобеспечения, оставив в работе только вентиляцию и водоснабжение. И причина такого волевого скупердяйства была одна: к моменту первой атаки туземцев на промышленный комплекс внутренняя энергоемкость базы оказалась заполненной только на две сотых процента. Гражданские инженеры к этому времени только-только успели запустить энергостанцию на комбинате, и тянули питающие кабеля к их зарядным устройствам. Смонтированный же, внутри базы аварийный реактор, был так же загружен минимальным количеством ядерного топлива и не мог развить полной мощности что, конечно же, противоречило всем наставлениям по эксплуатации боевых спецфортсооружений. Однако и этой вопиющей беспечности существовало довольно логичное объяснение. Дело в том, что экспедицию впервые снаряжало и отправляло на задание не Министерство обороны, а частный металлодобывающий консорциум, который просчитав затраты и ожидаемую прибыль, решил в целях экономии средств, пренебречь вопросами боевой готовности нанятого им соединения.
Теперь же эта экономия вылезла отряду боком! Хотя, в службе безопасности коммерческого объединения работали далеко не дилетанты набранные по объявлению с улицы, и винить во всем господ бизнесменов было бы глупо…
По правде говоря, они добросовестно просчитали все риски и предприняли достаточные меры предосторожности.
Никто ведь не ожидал, что население планеты, демонстрировавшее поначалу в отношении колонистов полную лояльность, внезапно взбесится и разнесет комбинат буквально в пух и прах.
Тем более что целый батальон Космической разведки, а также частная геологическая партия, еще за полгода до начала строительных работ, независимо друг от друга, обследовали Золотарь, и пришли к одному и тому же заключению: «Никакие факторы: социальные, климатические, этнические, религиозные и т.д., не угрожают налаживанию широкомасштабной добычи золота. Планета в изобилии располагает этим драгоценным металлом, что позволяет промышленности Земли, в ближайшее десятилетие, забыть о его восполнении».
Отряд Ярославцева действительно был отправлен больше для подстраховки, чем для выполнения реальных боевых задач.
Его даже не укомплектовали до полного штата, исключили ядерное и высокоточное оружие, ограничили легким вооружением, а при инструктаже многозначительно намекнули: что бойцы и вовсе убывают на легкую увеселительную прогулку.
И азм была истина, ведь пока строился комбинат, туземцы вели себя исключительно дружелюбно. Они не только поставляли пришельцам продукты питания, простодушно обменивая их на дешевые безделушки, но и устраивали в честь уважаемых гостей пышные празднества, и даже выдавали замуж за строителей самых красивых девушек. А к суровым парням и девчатам с военной базы они и вовсе испытывали благоговейный трепет. Да и разведотделение отряда не дремало и проводило ежедневный мониторинг общей и частной обстановке на планете. К тому же Костя, для большей надежности, пристигнул к разведчикам нештатного этнографа и лингвиста – ефрейтора Веселову, которая с момента прибытия экспедиции на планету, по личной инициативе начала очень въедливо изучать культурное наследие туземцев. И надо отдать ей должное. Очень скоро она обнаружила в нем весьма странную закономерность: и в языке, и в древних народных сказаниях степных скотоводов довольно четко прослеживалось отсутствие слов для обозначения насильственных действий. Не было в них также и намека на предыдущие распри, ссоры и войны. Только хвалебные здравницы старейшинам рода, прославление героев, вырастивших наибольшее количество скота за сезон, да благодарные оды родителям, воспитавшим трудолюбивое потомство, украшали примитивный эпос туземцев.
А объяснение этому было очень простым: семьдесят процентов всей суши на планете занимали богатые растительностью пастбища. Суровая зима и жаркое лето, провоцировали эпидемии, и численность населения оставалась практически неизменной. Территории, контролируемые племенами, существовали обособлено и практически их интересы пересекались только при меновой торговле.
Пастбищ, корма и воды хватало всем, и воевать на Золотаре было практически не за что.
Поэтому, сопоставив все эти факты, личный состав отряда непростительно расслабился и, естественно, оказался совершенно не готов к ведению долгосрочной военной компании.
– ЭНЕРГИЯ, ЭНЕРГИЯ, ЭНЕРГИЯ!!! – Ярославцев, как молитву, ежедневно повторял это слово. При ее наличии, вокруг базы, без особых проблем можно было поставить силовой экран, перевести лучеметы главного калибра с ручного управления на автоматический поиск и уничтожение целей, активировать молекулярный синтезатор, способный из чего угодно, лепить все блага цивилизации: от батона колбасы до самого современного вооружения…
Константин уже дважды был вынужден запускать аварийный реактор, чтобы связаться с Землей. И оба раза получал от этой процедуры одни лишь разочарования.
При первом видео-сеансе «штабные крысы» из Управления Космической пехоты «обрадовали» его по-полной!
Совершенно спокойно эти беззастенчивые дяденьки сообщили ему о том, что консорциум разорвал контракт и категорически отказался от дальнейшего финансирования экспедиции. Единственным, положительным моментом в этой ситуации было то, что отряд автоматически перешел в подчинение Министерства обороны. И Костя, не замедлив воспользоваться этим, коротенько доложил обстановку, а так же свои соображения на ближайшую перспективу, которые сводились к двум взаимоисключающим решениям. Либо отряд срочно эвакуируется с планеты, либо получает достаточное подкрепление и старается расширить свое дальнейшее присутствие.
Начальство, в свою очередь, поспешило заверить что оно, уже сейчас, не покладая рук, денно и нощно выискивает средства на отправку столь необходимого им подкрепления и выражает уверенность, что капитан и его храбрые подчиненные смогут не только взять планету под свой контроль, но и создать все условия для возобновления золотодобычи.
Высокие чиновники из министерства так же клятвенно пообещали в случаи успешного выполнения поставленной задачи солидное вознаграждение всему личному составу отряда, а его командиру досрочное воинское звание.
В конце столь «конструктивной беседы» им приказали держать оборону еще месяц и в одностороннем порядке прервали видео-контакт.
Когда установленный срок истек троекратно, капитан вновь «побеспокоил Землю» и предупредил, что это будет его последний радиосеанс, топлива в реакторе оставалось только на подрыв…
Вышестоящее командование на этот раз было немногословно, но поклялось погонами что, через две недели, ситуация будет все-таки разрешена…
Переливчатая трель радиотелефона застала Константина возле дверей, прикрывающих темную пасть очередного соединительного коридора.
Он так и не успел дойти до третьего уровня, где размещались внешние огневые сооружения.
Капитан неторопливо вынул из накладного кармана маленький наушник и прилепил его за ухо.
– Сер! Капитан Ярославцев! – истошно завибрировал динамик. – Срочно прибудьте на станцию дальнего слежения. Тут такое! ТАКОЕ!!! Мне кажется, что я сейчас сойду с ума.
– Де Базиде! Какого дьявола вы прете в служебную сеть открытым текстом, да еще визжите как недорезанный лионский поросенок, внезапно почуявший трюфеля?!
– Но сер!!!
– Закройте рот. Глубоко вдохните. Сосчитайте мысленно до десяти, и доложите, как положено.
– «Первый»! Я – «Семнадцатый», – после некоторой паузы вновь ожил динамик. – Зайдите на объект сто три, у нас «Четверка» поэтому срочно требуется ваше присутствие.
– Уже лучше. Понял тебя «Семнадцатый». Полное радиомолчание о происшествии. Встречай меня через пять минут.
Ярославцев спрятал радиотелефон в карман и, насколько позволяла прочность проржавевшего настила, рискуя ежесекундно сорваться вниз, побежал по дребезжащему лестничному кольцу к маленькому, ручному лифту.
Он уже добрался до решетчатой двери, когда внезапно почувствовал предательский привкус металла во рту.
Натренированным движением капитан, успел отстрелить страховочный фал с победитовым наконечником на конце. Острие мгновенно вгрызлось и закрепилось в тверди вакуум – бетонной стены. В следующее мгновение он потерял сознание и неуклюже повалился спиной на ограждения. Проржавевшие стойки не выдержали и, с предательским скрипом, обломившись, полетели вниз.
Ярославцев падал аки херувим, широко раскинув руки, но не успел пролететь и пяти метров, как катушка страховочного троса, на штурмовом ремне плавно тормозя, застопорила ход.
Привлеченный шумом Андрианов, матюгнувшись, отстрелил свое страхующее приспособление в потолок купола и, расходуя драгоценную энергию носимых аккумуляторных батарей, за несколько секунд буквально взмыл и завис чуть выше уровня площадки, с которой сорвался командир.
Качнув «маятник», боец твердо приземлился на ее ребристый пол. Один из фрагментов конструкции также проломился под ним и устремился вниз. Андрианов аккуратно вытащил ногу из провала. Затем осторожно подполз к краю площадки и стал вручную, подтягивать командира на верх.
Распластав Ярославцева, он не задумываясь, порвал на нем грязный комбинезон и, всадил в сердце, на всю длину иглы, одноразовый, заряженный стимулятором шприц. Капитан выгнулся дугой, захрипел и, резко открыв глаза, перевернулся на бок. Через мгновение его желудок буквально вывернуло наружу. Обильная, зеленая рвотная масса, растеклась по металлическому настилу. Она пульсировала, пищала и меняла формы.
Костя перекатился к стене, а его спаситель хладнокровно выжег из лучемета эту противно верещавшую заразу.
Не проронив ни звука, боец помог командиру подняться, оцепил конец своего фала от потолка и, смотав вручную тросик, загремел ботинками, быстро спускаясь на космодром.
Ярославцев сделал несколько глубоких вдохов, прополоскал водой рот и только после этого освободил свое страховочное приспособление.
«Венерянка» была изобретена военными бактериологами еще столетие назад. Этот боевой бак-препарат классифицировался как специальное средство и применялся крайне редко в основном для усмирения взбунтовавшихся колоний. Перед началом боевых действий его скрытно доставляли и распыляли над мятежными районами. Попав в организм живых существ, этот злобный микроорганизм очень быстро размножался в их кишечниках. Когда же количество микробов достигало критической массы, они начинали убивать друг – друга, выделяя опасные токсины. На первой стадии болезнь протекала в легкой форме, и просто выключала сознание зараженных на несколько часов, причем у всех носителей инфекции почти одновременно.
После массовой «отключки» в дело вступали подразделения Космической пехоты. Они осуществляли массированную высадку на планету и, пользуясь полной беспомощностью противника, восстанавливали контроль над взбунтовавшимися территориями.
Примерно через пятьдесят лет, под давлением всевозможных общественных организаций коварный вирус был запрещен, и повсеместно подготовлен к уничтожению. Но разработчики так и не смогли учесть всех последствий его применения. Несмотря на их старания, искусственный штамм упорно не хотел погибать и, в ходе борьбы за свое существование, мутировал, быстро развил признаки коллективного разума и самое печальное: в конце концов, превратился в устойчивую к внешним воздействиям форму жизни.
И хотя личный состав отряда, в обязательном порядке вакцинировали перед отправкой в экспедицию, время действия прививки уже давно истекло, а получить лабораторным путем новую, в столь скотских условиях, не представлялась возможным.
Опасность для больного заключалась в том, что если ему не оказывалась экстренная помощь стимуляторами, а так же сильным рвотным, то после третьего приступа он неизбежно умирал от токсикации.
Болезнь атаковала настолько быстро и внезапно, что отряд уже успел лишиться четверых космопехотинцев. Неделю назад, управлявший электрокаром, сержант Горбунов неожиданно потерял сознания, и машина врезалась в топливную емкость флая. В результате возникшего пожара заживо, кроме водителя, сгорели еще трое техников.
Поэтому Константин категорически запретил любые передвижения по территории базы в одиночном порядке. В фортсооружениях, бойцы несли службу только по двое. Исключение было сделано лишь для Андрианова и его напарницы Грызловой.
Они, каким-то необъяснимым образом, имели к «Венерянке» врожденный иммунитет.
Поэтому, используя эту особенность, капитан с чистой совестью отправлял одного из них каждое утро на одиночный пост при космодроме.
Как только земная цивилизация, совершив в своем развитии головокружительный скачек, приступила к широкомасштабному освоению Космоса, ей как воздух понадобились боевые части, способные отвоевывать для нее все новые и новые жизненно-важные пространства. С этой целью на самой Земле, да и в колониях, на базе обычных пехотных соединений, стали создаваться космические отряды, которые могли бы автономно, долговременно и успешно действовать в тяжелых условиях дальнего Внеземелья. То есть строить военные базы, усмирять воинственных обитателей планет, осуществлять охрану торговых космических маршрутов и самое главное – держать в подчинении все это многоликое и беспокойное хозяйство.
Однако с самого начала претворения в жизнь этой грандиозной задачи, человечество столкнулось с такими проблемами, что было вынуждено кардинально изменить не только всю Концепцию земной безопасности, но и принципы строительства и комплектования Вооруженных Сил.
Потому как суровая реальность космического безмолвия внесла в этот процесс свои специфические коррективы.
Времена героев-одиночек, безвозвратно канули в прошлое, и на повестку дня встал вопрос о создании массовой, высокопрофессиональной, наемной армии способной представлять и защищать интересы землян в любой точке Вселенной.
Но на первом этапе вербовка достаточного количества рекрутов оказалась невозможной. Любой, кто примерял униформу «Солдата Вселенной» рано или поздно сталкивался с одной и той же проблемой – ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ.
Ежедневный риск, колоссальные физические нагрузки и постоянное, психическое напряжение превратились для военнослужащих в повседневную норму, и в этой непростой обстановке с особой остротой встал вопрос об обеспечении их нормальными условиями существования и самое главное межличностного общении в рамках того социума, в котором они были вынуждены проходить службу. А так как подготовка этих космических профессионалов стоила немалых средств, то кадровые органы Министерства обороны были кровно заинтересованы в том чтобы, как можно большее количество контрактников отслужило максимально положенный срок. Поэтому во главу угла всей кадровой политики был поставлен простой, но действенный принцип: «На передовой боец должен чувствовать себя как дома!». И Министерство было вынуждено не экономить на создании комфортных бытовых условий для своих подчиненных, и реально обеспечивало их всем необходимым.
Намного сложнее, не смотря на колоссальную финансовую подпитку, оказалось, решать проблемы межличностных отношений в обстановке постоянного боевого стресса.
И сколько бы ни спорили между собой военные психологи, но они, как в служебное, так и внеслужебное время, сводились к трем ключевым словам: «Секс, дружба, семья».
Методом проб и ошибок лучшие военные аналитики разработали, и внедрили довольно успешную программу, которая могла бы ответить этим требованиям.
Основываясь на ее принципах, любое боевое подразделение обязательно комплектовалось равным количеством женщин и мужчин, которые с учетом их психологической совместимости объединялись в пары. Первоначально отношения внутри этой микро-группы должны были строиться чисто на служебной основе. Однако если бойцы проникались взаимной симпатией друг к другу, то секс между ними не возбранялся. Занимайтесь на здоровье! Только не снижайте боевой активности и, самое главное, не выносите личный мусор из избы, и уж тем более не вмешивайтесь во взаимоотношения одиночек или таких же, как вы пар.
И, не смотря на самые пессимистические прогнозы, процесс пошел, и сдвинул проблему с места, снизив практически до минимума количество самоубийств среди личного состава!
Один лишь этот факт уже порадовал командование.
Кроме того в первый год действия программы в войсках начала формироваться тенденция, когда ни к чему не обязывающие симпатии постепенно перерастали в более серьезные отношения и заканчивались подписанием брачных контрактов. Боевые двойки превращались в спаянные тактические единицы, которые в последствие легко объединялись в более крупные подразделения.
Но спустя некоторое время наружу стали вылезать неизбежные побочные эффекты этой смелой реформы. Почти повсеместно успевшие довольно сильно притереться друг к другу сослуживцы переживали сильнейший психологический стресс, если теряли напарника, а после двух, трех замен, вообще наотрез отказывались от рекомендуемого кандидата, и осознанно подписывали так называемый «контракт безбрачия» намеренно обрекая себя на одиночество.
Став «отверженными» они отнюдь не комплексовали по поводу своего нового статуса и постепенно объединялись в «стаи», где совместно проводили свободное время, жили коммуной, вступали в беспорядочные половые связи в границах своего негласного сообщества…
В общем, развлекались, как могли.
В служебном отношении эти стихийные образования, мудро переформированные армейскими отцами-командирами в отдельные подразделения, практически не причиняли им лишней головной боли. Находясь в резерве, они не блистали высокой воинской дисциплиной, но на поле боя дрались слаженно, упорно и бесстрашно, словно верили в собственное бессмертие.
Поэтому высшие чины министерства намеренно закрывали глаза на чудачество одиноких «Волков» и «Волчиц», и всячески поощряли их присутствие в отрядах.
За примером далеко ходить не стоило. Уже известная нам, старшина второй статьи Сомерс потеряла своего первого «дружка» в аккурат через полгода после выпуска из учебного подразделения. Следующий напарник, погиб через месяц…
Отобранный и рекомендованный в третий раз, продержался четыре года, и даже успел обменяться с мулаткой обручальными кольцами.
Его смерть Дона сумела пережить только после интенсивного курса психотерапии.
Немного оправившись, она окончательно избавилась от иллюзий и очень скоро самоперевелась в разряд «Волчиц».
Но кроме «Волков» и обычных «боевых двоек» в войсках постепенно сформировалась каста так называемых «Карьеристов». В отряде в их ряды смело можно было зачислить господ: Ярославцева, Поленцову, Бухарина, и еще пару – тройку офицеров имеющих твердое намерение стать генералами. Они уже в училищах, решив всецело посвятить себя военной карьере, подписали «Контракты безбрачия», и теперь совершенно не скованные никакими обязанностями перед напарниками, без остатка отдавали себя службе исключительно на командных должностях, и можно сказать довольно таки успешно, по сравнению с остальными, продвигались по ее скользким ступеням наверх. «Карьеристы» по праву считались элитой Армии.
Как правило, они отбирались в возрасте семи лет из сиротских приютов и помещались в специальные военизированные интернаты, где к своим восемнадцати годам становились почти, что профессионалами в вопросах индивидуальной подготовки, получали сержантские нашивки и обладали уверенными командными навыками. Они не шли ни в какое сравнение с гражданскими волонтерами, которые только к совершеннолетию получали право на поступление в учебные школы рядового состава, и заключение первого контракта.
Эти лишенные детства маленькие солдатики в будущем исправно пополняли кадровый костяк Вооруженных Сил и были его цементирующей основой.
Крайне редко, не смотря на категорический запрет со стороны командования, случались в армии и исключения из правил. В нарушение всевозможных инструкций некоторые юноши и девушки уже на первом курсе военно-образовательных учреждений умудрялись тайно связать себя священными узами Гименея. Такие пары в служивой среде уважительно именовали «Женатиками». Отношение остального коллектива к ним было трепетное и бережное, ведь добиться разрешения на соединения двух сердец до сдачи выпускных экзаменов было фактически невозможно, а нарушителей закона, если информация доходила до начальства, насильно разлучали и отдавали под суд.
Однако предать «Женатиков» считалось несмываемым позором для будущего космопехотинца. «Стукачу», осознанно или по неосторожности, допустившему такую оплошность, никогда не удавалось избежать расплаты. В любом случаи, в назидание другим, он погибал при весьма загадочных обстоятельствах.
В конце концов, Космические войска постепенно оформились в отдельный вид Вооруженных Сил со своими уставами традициями и спецификой выполняемых задач. Однако полностью продумать и предусмотреть все нюансы в их повседневной жизнедеятельности, несмотря на титанические усилия государственных мужей с большими звездами на погонах, было практически невозможно. Как бы они не старались, а низовые подразделения Космической пехоты, непосредственно выполнявшие боевые задачи на передовой, были вынуждены большую часть времени вариться в собственном соку при этом всецело завися от личных качеств своих отцов-командиров. Вот поэтому в глухих уголках Внеземелья, когда до ближайшего штаба было несколько месяцев полета, любые возникшие проблемы всегда решались своими силами, и только после о случившимся докладывалось начальству.
Здесь еще стоило бы отметить, что история становления и развития Космической пехоты знавала моменты, когда не только отдельные бойцы, но и целые подразделения, по каким-то причинам нарушив присягу, выходили из подчинения центра и даже поднимали вооруженные мятежи. Случалось даже, что во главе таких вот, стихийно возникающих волнений становились и командиры отрядов. И в той, и в другой ситуации на их подавление отправлялись батальоны Звездного спецназа, в задачу которых, помимо карательных акций, входили вопросы и информационной изоляции истинных причин этих, не прибавляющих авторитета Армии, происшествий.
И если говорить уж по совести, без оглядки на условности, то проблем хватало у всех: и у маршалов, и у «Ванек – взводных»…
Нередко генералы ставили перед подчиненными такие задачи, что последним было впору застрелиться. Иногда целые подразделения исчезали в угоду политических просчетов руководства или, что самое страшное, в результате незаконной коммерческой деятельности отдельных военный чиновников. Но на войне как на войне, а солдат, как известно, ее – паскуду не выбирает.
Отряд, которым капитан Ярославцев имел честь командовать вот уже четвертый год, по праву считался одним из лучших подразделений Космической пехоты и состоял на особом счету у высших чиновников из Министерства Обороны.
Даже Главком Вооруженных Сил – первая величина после Президента Объединенной Космической Федерации знал о нем не понаслышке и уважительно называл подчиненных Константина Сергеевича: «Ангелами Тьмы».
Однако соединение не сразу заслужило столь громкое и почетное наименование. До появления в нем Ярославцева оно представляло собой обычную воинскую часть с казенным личным номером и формальной словесной аббревиатурой. Но «Ярость – 111» сразу не понравилась амбициозному лейтенанту и он решил, во чтобы, то, ни стало сменить это неблагозвучное наименование.
Начав службу снайпером в рейдово – диверсионной группе Константин сразу же снискал себе славу бесстрашного и очень надежного офицера готового, если понадобиться, и к черту в задницу залезть, ради выполнения поставленной задачи.
Но на войне взрослеют рано! И через восемь лет беззаветного служения Отечеству он в корне изменил свои личные принципы к организации боевых действий, и уяснил как «Отче наш…», что самое бесценное достояние командира – это его подчиненные, а успех любой операции напрямую, помимо боевой выучки, зависит от их морально-психологических качеств, атмосферы царящей в коллективе, и доверия к своему начальнику. Все остальное – шелуха, показуха и ложь.
Возглавив четыре года назад отряд, Ярославцев успел за столь короткий срок вылепить из своих бойцов настоящих Ангелов, тех с кем было невозможно соперничать, ни в умении уничтожать противника, ни в проявлении милосердия к побежденным.
По сравнению с другими воинскими коллективами, они никогда не допускали неоправданной жестокости, терпимо относились к военнопленным, не притесняли без веской причины гражданское население.
Ангелы существовали в собственном, ими же созданном мире, со своей системой ценностей и понимания жизненного смысла. Их межличностные отношения не замыкались рамками обособленного и куцего мирка боевых двоек, а строились на обостренном чувстве здорового коллективизма, доверии и бескорыстной взаимовыручке. Однако эти довольно демократичные принципы, как ни странно, совершенно не подрывали воинскую дисциплину и не препятствовали беспрекословному подчинению.
Все дело в том, что они несли в себе естественный, и глубоко осознанный смысл, основываясь, прежде всего, на безоговорочной вере бойцов в своих командиров, которые в свою очередь так же старались всеми силами оправдать оказанное им доверие и очень много времени посвящали совершенствованию собственных профессиональных навыков, прекрасно понимая, что любая, даже самая незначительная ошибка во время боя, почти всегда будет оплачена немалой кровью подчиненных.
Поэтому структурно отряд был жестко поделен на элитную группу руководителей, стоявшую над сверхэлитными, не допускающими сомнений, исполнителями. Всем остальным дорога к Ангелам была закрыта.
Ярославцев ревностно следил за профессиональной пригодностью своих подопечных и лично отбирал кандидатов на замещение вакантных должностей. А если вдруг по какой-то причине его обходили кадровики, то он никогда не ленился брать под личный контроль каждого навязанного ему новобранца. Поэтому трусы, махровые карьеристы и негодяи, а также случайные люди в отряде не задерживались! Они просто отсеивались во время испытательного срока.
В начале формирования этой военной коммуны две третьих личного состава, посчитав Константина неисправимым идеалистом, накатали рапорта, и ушли в другие части…
Вскоре вернулись те, кто остался в живых.
Все в этой жизни познается в сравнении и, столкнувшись с нравственным беспределом, деспотией и неуважением со стороны новых начальников, Ангелы решили принять более простые правила игры. К тому же большинство из них, как и Ярославцев, были воспитаны в военизированных детских домах или нищих колониальных семьях, где вдосталь успели хлебнуть лиха.
Капитану не пришлось ничего изобретать. Он предложил им совершенно иную поведенческую идеологию, пусть немного сказочную, в меру наивную и почти недосягаемую, однако всецело зависевшую от их старания и упорства. И не ошибся.
Бойцы очень быстро привыкли к новым правилам и впервые обрели как душевный покой, так и истинное понимание своего жизненного предназначения.
На самой вершине купола, в многометровой толще вакумбетона, размещалась, напичканная аппаратурой, рубка локационного центра внешнего слежения. Именно оттуда и вышел на связь с начальником отряда лейтенант Мишель де Базиде.
Теперь же наш храбрый француз взволнованно метался по тесному помещению, ежеминутно тычась горбатым носом в наручные часы.
Его напарница, немного худощавая коротко стриженая и вульгарно обесцвеченная девица, напротив, спокойно дремала, покачиваясь в натянутом между аппаратных стоек, гамаке.
– О боже Шарлота! Восьмая минута на исходе и где его черти носят?! – Мишель страдальчески воздел свои длани к потолку.
– Милый, – девушка лениво приоткрыла глаз. – Ради святого Патрика, сядь и не мельтеши! «Папочка» сейчас появится.
– Вот теперь то, когда мы с тобой «на коне», я ему все и припомню! И козни «Братьев – славян» во главе с Ратибором, и…
– Кому, и что ты собрался припоминать? Горе ты мое, луковое. Ну, обозвал тебя Дормидонтыч шовинистом? Не бери в голову, ведь он не со зла. Сейчас у всех нервы как струны, только тронь…
– Да на этих придурков с их славянской идеей я вообще решил не обращать внимания. Слишком много чести! Меня больше задела «папина» реплика о «нервно визжащем Лионским поросенке»? Слышала, небось?! – обиженно вопросил рассерженный муж и плюхнулся в операторское кресло.
– Ха! А я бы, на месте «папочки», и вовсе тебя по нашей парижской матушке приголубила, а потом отправила бы в карцер, суток так на пять, за нарушение правил радиопереговоров в открытой сети. – Лениво проворчала супруга и вдруг, словно пробка от шампанского, выпрыгнула из гамака:
– Встать! Смирно! На палубе офицер!
Де Базиде вытянулся как кипарис, и тут же спрятал свои амбиции подальше. Ярославцев тяжело дыша, оперся плечом о косяк двери. Пот градом катился по его лицу.
И хотя действие вколотого Капустиным стимулятора продолжалось, организм, истрепанный недосыпанием, нервным напряжением и приступами болезни, стал сдавать.
– Вольно бандерлоги! Механизм попался несмазанный, пока крутил ручку подъемника в лифте, чуть сердце не выплюнул через горло.
Мишель и Шарлота, подхватив его под руки, отволокли вглубь помещения и усадили в кресло.
– Разрешите доложить! – де Базиде, не дав начальнику толком отдышаться, высоко задрал нос, и торжественно изрек: – Нами зафиксирована новая отметка сер! – он быстро переместил гнутую проволочную указку к экрану локатора и скромно добавил: – Она обнаружена мной, ЛИЧНО.
– Как давно вы ее засекли? – Ярославцев, стараясь не тратить попусту время, хотел выяснить для себя самое важное.
– Ровно десять минут назад. – Француз для подстраховки посмотрел на часы.
– При каких обстоятельствах?
– Она вынырнула из гиперпространства и дала четкий инверсионный след, по которому нам достаточно точно удалось определить траекторию ее полета.
– Хм-м. Прекрасно, – Костя задумчиво потер давно не бритый подбородок, – и куда же она летит?
– Да пряменько к нам! – нервно закашлялся Мишель.
– Надеюсь, вы успели рассчитать время ее подлета к базе?
– Конечно, сер! – откликнулась Шарлота. – По моим прикидкам это произойдет через три часа.
– А характер цели? – засомневался капитан.
– Увы, пока мы не смогли его определить. Контакт очень неустойчивый.
– Тогда, чему вы радуетесь господа паникеры? Вы вполне могли принять за отметку обычный метеорит, а теперь, до конца не разобравшись, еще пытаетесь и меня убедить, что это корабль?!
– Ни как нет сер. Космические тела естественного происхождения не могут преодолеть гипер – пространственный барьер. – Назидательно, словно заслуженный лектор, проворчал де Базиде. Он оканчивал военно-инженерное училище и, при любом удобном случае, старался козырнуть тем что, в отличие от Ярославцева, не принадлежал к числу «тупорылых командников», умевших «только гавкать на подчиненных и полить, куда не попади, из лучемета». Теперь же гордый француз не замедлил выложить свой главный аргумент: – И хотя на наш запрос объект так и не ответил, система опознавания «свой – чужой» все же выдала положительный результат.
– А вот это уже кое-что! – не на шутку заволновался Ярославцев, разминая пальцами сигарету. – Но смею возразить на ваше замечание, мой уважаемый космотеоретик. В своей летной практике я дважды сталкивался с явлением, когда средних размеров болиды по каким-то причинам прорывались в обычный космос из гиперпространства.
– Да, такое вполне возможно, – вежливо поддакнул Шарлота.
– Я тоже полностью согласен с вами, сер. – Сделал вид, что пошел на попятную француз, однако терпежу у него хватило не надолго, и он тут же ринулся в контратаку: – Однако осмелюсь вам напомнить, командир, что система «свой – чужой» никогда не ошибается. – Де Базиде многозначительно умолк, наблюдая за реакцией командира.
– Я знал об этом еще до поступления в «кадетку», – спокойно ответил Ярославцев. Несдержанность француза его отнюдь не раздражала.
– Более того, я ведь совсем недавно усовершенствовал ее и теперь могу утверждать точно: это транспортник сер! Средний транспортник! Возможно, он везет нам подкрепление. Но даже если он и пустой, как мой желудок, запасов горючего на его борту будет достаточно, чтобы в корне изменить ситуацию! Меня чуть «Кондрат не хватил», когда я прочел электронную расшифровку запроса! – в запале начал кричать и восторженно жестикулировать руками офицер.
Шарлота, не заметно от начальника двинула его по почке и, с озорной улыбкой, подытожила:
– Сер, по-моему, самое время начать подготовку к встрече гостей.
Резкий зуммер и мигание панелей на самом большом приемнике заставило всех умолкнуть.
Девушка пантерой прыгнула к клавиатуре.
На мониторе компьютера с одинаковым промежутком начали высвечиваться скупые цифровые группы кодируемой информации.
– Ангелы, производиться контрольный радиосеанс. Ваш сигнал получен. Запрашиваю кодированный пароль, – облизывая сухие губы, затараторил де Базиде, считывая и, на ходу, расшифровывая цифровые сообщения.
– Сто сорок четыре, семь, омега, – спокойно выдал ключевой набор Ярославцев.
Шарлота быстро отстучала на клавиатуре.
– Есть подтверждение, – Мишель тут же переключил режим работы радиосвязи на «громкую», и Константин смог общаться с радистом корабля «в живую».
– Сообщите нам свой вариант посадки, – незамедлительно потребовал капитан.
– У нас серьезные проблемы сер! Отказали два маневренных двигателя. Везем топливо и личный состав. Загружены под завязку. Посадка возможна только с первого захода. Готовьте причал.
Мишель и Шарлота переглянулись.
– Хо – ро – шо! – как можно медленнее произнес Ярославцев. – Мы скорректируем ваше снижение. Конец связи.
– Принято! – радист с корабля отключился и в рубке воцарила тишина…
– Сер! – первым как всегда не выдержал де Базиде. – Меня раздирает дурное предчувствие, и почему-то, кажется, что все происходящее здесь очень смахивает на самоубийство?
– Возможно, – отмахнулся капитан. Он ни на секунду не прекращал анализировать полученную информацию и сделал знак подчиненным, чтобы те немного помолчали…
Обстановка действительно складывалась не в их пользу. Корабль, спешащий им на выручку, представлял собой груду плохо управляемого железа, с ядерным топливом на борту. Однако винить его командора в случившимся не стоило, он был запрограммированным, одноразовым андроидом с урезанными жизненными функциями и ограниченной системой энергопитания. Ярославцев так же знал, что в последнее время в дальние экспедиции отправляли только списанный хлам, и неустранимые поломки случались на борту звездолетов довольно часто. Тем более что по инструкции после прибытия в точку назначения, транспортники подлежали обязательной энергетической переработке. Использовать столь малые корабли в многоразовом варианте для межгалактических перелетов было не рентабельно.
– Шарлота? – начальник решительно поднялся из кресла. – Включи «громкую» и дай разброску ключевых постов на свой монитор.
Девушка быстро выполнила его команду.
– Господа космопехотинцы! Внимание и повиновение! – голос начальника загрохотал по помещениям и отсекам. – Примерно через три часа на космодром прибудет корабль с обещанным подкреплением. Однако праздновать победу нам пока еще рановато. У тех, кто мчится к нам на помощь, возникли очень большие неприятности. На транспортнике одновременно отказали два маневренных двигателя. Поэтому, в целях успешного выполнения подготовительных мероприятий, объявляю общий аврал. Во внешних фортсооружениях оставить по одному вахтенному, остальному личному составу приказываю прибыть на боевые посты и начать подготовку всех систем и модулей к швартовке.
Ярославцев отключил «громкую» и, с помощью селектора и монитора, стал связываться с командирами групп, отдавая им предварительные распоряжения:
– Рогов?
– Я, сер.
– Бери всю реакторную команду и через полчаса докладываешь мне полную информацию о запасах мезона.
– Мы каждые сутки докладывали дежурному кеп! – развел руками главный энергетик.
– Отставить препирательства капитан! – рявкнул Ярославцев, осекая подчиненного. – Мне нужны точные сведения. До миллиграмма. Слышите?! До последней молекулы! И самое главное, скажите, сколько сможет проработать реактор в режиме обеспечения швартовки?
– С учетом отключения всех остальных потребителей, примерно сорок секунд, – не задумываясь, ответил Рогов.
– А точнее?! – потребовал Константин.
– Доложу через полчаса.
– Андрианов? Космодром?! Отвечайте первому, – запросил он следующего абонента.
– Да, сер, – пробился сквозь помехи голос часового.
– До прибытия причальной команды залейте горючее из неприкосновенного запаса в тягач. Как только появятся Славяне, передайте им мой приказ: за час очистить космодром от флаев. Пусть распихают их по боксам. Тягачом управляете лично. Остальных предупредите: если только попробуют дотронуться до рычагов я им лично руки до плеч повырываю! Рулежку внутри боксов будите осуществлять исключительно вручную.
– Вручную толкать уж больно тяжко! Пупки то чай не казенные.
– Ничего, не надорветесь. По окончанию работ подготовите все необходимое для постановки карантинного экрана. Старший у вас – Дормидонтов.
– Есть сер!
Ярославцев вырубил переговорное устройство и, больше не проронив ни слова, бросился на выход.
Пользоваться ржавым лифтом он не стал и, съезжая особым способом по перилам соединительных трапов очень быстро оказался на втором ярусе, где в конце одного из магистральных коридоров размещался аварийный командный пункт.
Теперь ему оставалось только одно – взять под жесточайший контроль все действия подчиненных и не упустить ничего, что впоследствии могло бы повлиять на качественное выполнение поставленной задачи. Потом, когда начнется швартовка и счет пойдет уже на секунды, его присутствие станет не обязательно. Гарнизон либо отработает как часы, либо похоронит себя собственными руками.
Маленький, бронированный отсек в котором был оборудован командный пункт, запитанный от одноразовых, аварийных батарей, ожил в течение нескольких секунд.
Отдраив дверь, капитан выждал, пока система расконсервации стравит наружу излишнее давление, и резво запрыгнул в крутящееся кресло-качалку, расположенное перед огромным контрольным экраном.
Разогреваясь после длительного перерыва тот, в свою очередь, уже успел поделиться на ячейки по количеству отсеков, постов и помещений базы.
Ярославцев поудобнее улегся в кресле, придал ему оптимальный угол возвышения и, водрузив на голову командный нейрошлем, опустил на глаза проекционную пластину. Теперь, через ее прозрачное стекло он мог одновременно наблюдать за всеми ячейками экрана или при желании фиксировать внимание только на одной. Указывая пальцем на отсеки и посты, которые не привлекались к швартовке он, отключал их, снижая количество информационных окон до минимума. Вскоре экран стал похож на беспорядочное шахматное поле. Убрав темные квадраты, Константин сгруппировал оставшиеся в одинаковую по размерам соту, потом распределил их по мере важности и максимально укрупнил изображение.
На пластине высветились первые доклады с мест. Он в течение пяти минут, проштудировав их в ускоренном темпе, убедился в том, что основные узлы, агрегаты и комплексы базы, были готовы к швартовке.
Затем, не суетясь, точными и выверенными движениями пальцев начал отдавать по встроенной в подлокотник клавиатуре письменные распоряжения, одновременно используя голосовую связь для непосредственного общения с подчиненными, от действий которых зависел успех всей операции:
– Главный корабельный инженер?
– Да сер.
– База расконсервирована?
– Так точно, – бодро отрапортовал капитан Брендон, однако его кислая физиономия заставляла в этом усомниться.
– Что-то не так?
– Так-то, оно так, – нехотя выдавил из себя капитан, – но у меня нет уверенности в том, что Славяне за это время успеют подготовить причал, а мистер Кочетыгов запустит реактор на имеющихся остатках топлива.
– Кто выдумал эту чушь?!
– Сер! Старший причальной команды капитан Дормидонтов. Это я заставил усомниться главного инженера. И причина здесь одна. Даже если мы вовремя подготовим причал, это ничего не решит. Топлива в реакторе настолько мало, что мы вряд ли сумеем его запустить.
– Понял! Празднуем труса! – вскипел Ярославцев. – Вместо того чтобы действовать ищем кучу оправданий?!
– Ни как нет, сер!
– Тогда почему до сих пор неподготовлены термокостюмы?
– …
– Энергия – это не ваши проблемы! Господь, в моем лице, отмеряет вашим ореликам сорок секунд на всю операцию. Если не уверены в собственных силах, заявите об этом прямо сейчас, и уматывайте, к чертям собачьим, на стены. Обойдемся, как-нибудь, без вашего участия. Я, по крайней мере, буду знать заранее и постараюсь заткнуть эту брешь многопрофильниками.
– Нет необходимости сер! Мы вполовину перекроем норматив. А если не уложимся, можете смело снимать меня с должности.
– Если вы не уложитесь уважаемый, снимать с должности будет некого. Хорошо! Принято капитан. Действуйте!
Однако, не смотря на решительный тон отдаваемых распоряжений, сомнения, запавшие в души подчиненных заставили Ярославцева призадуматься: а действительно ли он все правильно просчитал?! Неужели инженеры правы и топлива может не хватить даже для аварийного запуска реактора? Хотя, спецы тем и отличались от остальной космической братии, что постоянно перестраховывались и никогда не шли на риск. Если уж прописано в эксплуатационных журналах, что конструкция может выдержать строго определенную нагрузку, зачем испытывать судьбу и увеличивать ее в полтора раза?
Костя не зря пригрозил Дормидонтову тем, что откажется от его услуг и обратиться за помощью к многопрофильникам.
Эти господа, имея базовые знания, почти по всем эксплуатационным специальностям, не гнушались на смелые эксперименты и почти всегда добивались успеха. Ну а если вдруг по какой-то причине проваливали задание, то проделывали это с таким треском, что после даже самая взыскательная комиссия была вынуждена признать, что они приложили максимум усилий для достижения положительного результата.
– Кочетыгов? – запросил Константин реакторный отсек.
Ему никто не ответил.
– Дежурный по объекту?
– Я, сер!
– Немедленно разыщите мне этого истребителя беляшей и пончиков, и передайте, чтобы срочно вышел со мной на связь!
– Ну да! Попробуй его сейчас отыщи! – обиженно посетовал себе под нос старший лейтенант Карлеоти. – Этот раздолбай на радостях наверняка уже отключил свой «Маячок» и зашкерился где-нибудь в укромном местечке, дожевывать втихаря свой последний бутерброд.
Ярославцев уже начал терять терпение, когда вовсю ширь экрана перед ним предстала заморенная хроническим недосыпанием физиономия отрядного инженера-энергетика.
– Товарищ лейтенант, и где же вы изволили пропадать все это время?!
– А чего здесь такого? – немного развязано пробасил офицер, но напоровшись на испепеляющий взгляд командира, торопливо заоправдовался вытирая рукавом замасленные губы:
– Я тут прикорнул чуток, так, самую малость…
– Ладно, проехали! – смилостивился капитан. – А теперь быстро и не задумываясь, что скажешь каналья по поводу нашего сдохшего реактора?
Офицер с нескрываемым пофигизмом поскреб пятерней грязную, обросшую макушку и беззастенчиво выдал:
– Если по правде, то я в растерянности сер. По моим подсчетам, как ни крути, но на остатках топлива наш «старичок» даже не сможет запалить мезонные горелки. Если же, как вы надеетесь, произойдет чудо, и они вдруг запустятся, я успею прогреть контур и использовать высвободившуюся энергию в течение полноценных сорока семи секунд.
– Только дураки надеются на чудо! Ты лучше все как следует, просчитай и попробуй спровоцировать цепную реакцию простейшим микровзрывом. – Посоветовал Ярославцев.
– Это, как это?
– А вот, так это! – передразнил его капитан. – Я тупорылый командник, и то готов привести тебе с десяток примеров подобных, удачных запусков.
– Да-а-а?! Возможно, микровзрыв и позволит достичь ожидаемого результата. Но куда девать пятидесяти процентный риск? Если я ошибусь, хотя бы на сотую в расчетах…
Тогда уже точно – трах – тибидах и кирдык – хана! – Виталий для убедительности своего заявления провел большим пальцем по горлу.
– При самом благоприятном раскладе разрушим активную зону, а то еще и громыхнем на всю Вселенную.
– Не громыхнем. Все! Дискуссия окончена! Бери себе в помощь любую светлую голову отряда, плюс нашего суперпрограммиста Циснецкого, и бегом к бортовому компьютеру. Через два тридцать докладываешь мне о готовности реактора к пуску.
– Есть сер! – Кочетыгов хоть и скривил недовольную рожу, но возражать больше не стал. Командир всегда прав! Громыхнем? Да запросто! Тем более что порядком, измученный отсутствием коммунальных благ, сыростью и холодом, Виталий был готов заложить свою душу кому угодно в обмен на восьмичасовой отдых в тепле, бутылку пива и батон свежевыпеченного хлеба с хорошо прокопченной колбаской.
– Кассио! Венера! Пока ваш начальник производит расчеты, преступайте к подготовке всех систем реактора… Вижу… Очень медленно… Да плевать я хотел на инструкции… Не взлетим… Причал… Не слышу? Дормидонтов! Повернитесь лицом к монитору… Я прекрасно понимаю что вам некогда, но ваша задница не даст мне положительного ответа… Проверили швартовые зажимы?… Хорошо, вижу. А клеммы?… Замечательно!… Обработали восстановителем переходники?… Где взять?! Рожайте сударь!… Да мне плевать, что вы обо мне думаете!… Что, значит, пробьем сильным электрическим разрядом? А если сплавите? На складе других ведь нет… Эта проблема решается элементарно… Правильно! Наконец-то вы начали мыслить… Согласен! Используйте весь аварийный запас жидкого кислорода из флаев для каталитической реакции. О, черт! Держите Андрианова… Какой приступ «Венерянки»? Не пудрите мне мозги, эта хворь на него не действует. Он же уснул за рычагами сволочь! Вколите ему стимулятор и дайте разок в «бубен», на собственном опыте знаю, снимает сон безотказно. Старшина Сомерс! Отвечайте «Первому».
– «Сороковая» на связи сер.
– Как наши братья туземцы? Что новенького на валу?
– Никаких признаков беспокойства.
– Великолепно… Томазо! Зашиваетесь? Да не ори ты как бык в сарае… А кому сейчас легко… Нет у меня лишних людей! Нетути. Вышли все… Что, Веселова опять в отключке?… И Геворкян говоришь, откинулся? А, ну доверни камеру… Понятно. «Ромео и Джульета», финальная сцена.
Немедленно прекратить все работы. Через пять минут пришлю двоих. Без них не начинай. Комендант?!
– Я командир.
– Слушай внимательно Бухарин. Снимешь с восточной стены еще двух вахтенных. Сам идешь туда и вместо них садишься за лучеметы.
– Понял командир…
Когда работы на всех участках стали неумолимо приближаться к финалу, Ярославцев решил немного отвлечь внимание подчиненных, и провел краткий инструктаж:
– Ангелы! Все посмотрели на меня… Я, сказал ВСЕ!!! Андрианов проснитесь, из вашего открытого рта уже вытекло полтонны слюней…
Да не лечите вы меня! Я же знаю, что он умеете спать с открытыми глазами… Итак, прошу внимание господа. К швартовке прибывающего транспортника мы подготовились должным образом. Теперь главное для нас удержать ситуацию под контролем. Не скрою, успех всей операции напрямую зависит от слаженных действий причальной команды и нашего чудо богатыря лейтенанта Кочетыгова. Поэтому предлагаю поддержать его угасающий оптимизм нашими бурными и продолжительными аплодисментами, ибо, сегодня наши жизни по воли случая оказались в его, кое подо что, заточенных руках.
Все, без исключения, рассмеялись и разродились жидкими, нестройными аплодисментами. Сам же Кочетыгов крайне смущенный таким вниманием к своей персоне, неуклюже откланялся в монитор.
– Достаточно! – прервал веселье Константин. – До подлета транспортника осталось полчаса. Де Базиде, примет командование базой, и за десять минут до начала швартовки оповестит личный состав. Кто уже закончил подготовительные работы разрешаю отставить по одному вахтенному и в полглазика подремать на постах. И самое важное, на что бы я хотел обратить ваше драгоценное внимание господа! Уж кто-кто, а я-то знаю вас как облупленных. Вас ведь хлебом не корми, дай только повыпендриваться перед молодежью. А на транспортнике десять против одного, к нам прибудут необстрелянные резервисты. Поэтому категорически запрещаю козырять перед ними своей выслугой и уж тем более профессионализмом. Зазнайство не самый лучший способ добиться взаимоуважение и понимания. Ваша задача окружить их таким вниманием, чтобы даже самый распоследний «интеллигент–ботаник», или в попу идейный «раздолбай-пацифист», отмобилизованные нашим славным Министерство обороны насильно, сразу поняли, что попали в здоровый воинский коллектив, а не в деморализованную и окончательно разложившуюся банду. Особо непонятливым советую вспомнить свои ощущения в тот первый день, когда вы прибыли в отряд. На некоторых из вас тогда, без слез смотреть то, было невозможно. Это сейчас вы все герои… Хотя никто в этом и не сомневается. Однако нам, желаем мы этого или нет, в первое время не только придется нянькаться с новобранцами, но и налаживать вместе с ними нормальный армейский быт. Запомните: других уже не пришлют. Поэтому будем работать с теми, кто есть. Все меня поняли?!
С экранов угрюмо закивали.
– По рабочим местам, – Ярославцев занял более удобное положение в кресле и запросил начальника связи отряда: – Лейтенант де Базиде?
– Да, командир?! – тут же откликнулся француз.
– Волнуешься? – сочувственно поинтересовался капитан.
– Не без этого командир. Тут еще, как назло, компьютер сдох, едва успев просчитать программу. – Посетовал офицер. – Придется осуществлять посадку гостей вручную.
– Утверждается. Допустимая погрешность, после которой на причале возникнет аварийная ситуация?
– Пять секунд.
– Не густо Мишель, но не безнадежно. Переключи громкую связь на себя. Пусть Ангелы слышат твой голос. Внимание всем! Временно передаю командование базой Начальнику связи отряда.
– Есть сер. – Де Базиде встал у панели управления космодрома и положил свои ладони на светопланшеты: – Ангелы! Полное радиомолчание. Предупреждаю: дублирование команд, только единожды. Дважды повторяться ни для кого не буду. Кочетыгов готов?
– Да сер.
– Дормидонтов?
– Порядок.
– Шарлота?
– Захват цели устойчивый. Приступаю к наведению в трех плоскостях. Гипноконтакт с пилотом транспортника устойчивый.
– Остальным на постах стоять, к встрече груза и швартовки – ТОВСЬ! С Богом братишки…
Ярославцев непроизвольно восхитился и подумал: «Совсем обрусел наш Шевалье. Если дело и дальше пойдет такими темпами, то Славяне уже через месяц – другой обязательно посвятят его в Браты».
Теперь, оставшись не у дел, он снял нейрошлем, увеличил изображение на весь экран и, шлепая клавиатурой, решил понаблюдать за подчиненными, прощелкивая отсек за отсеком.
А на причале, тем временем, народ спешно заканчивал молебен. Отец Петр, наскоро облаченный в рясу, благословлял отроков на подвиг ратный и обильно кропил их святой водой.
Упакованные в термокостюмы космопехотинцы сперва должны были зафиксировать корабль тросами и только после этого подвести мощные причальные клешни-зажимы, чтобы намертво пришвартовать его в вертикальном положении. Затем как можно быстрее подключить клеммы и запитав базу от энергоустановки звездолета, приступить к перекачке мезонного топлива в емкости запущенного аварийного реактора.
Команде, выполнявшей эту сложную задачу, предстояло действовать сокращенным составом, и если кто-то вдруг не успевал выполнить свою операцию, или допускал ошибку, то исправить ее было уже невозможно.
Максимально заполненный топливом звездолет, при удачном приземлении, через раскрытую крышу купола, с помощью маневренных двигателей, плавно опускался на уровень причала.
Затем, погасив сопла, зависал, в нескольких метрах от пола удерживаемый снизу гравитационной подушкой. Время действия силового поля строго ограничивалось работой аварийного реактора. В случаи же его полной остановки транспортник неизбежно проваливался вниз, и взрывался вследствие детонации всего имеющегося на борту мезона.
Дормидонтов, терпеливо дождавшись окончания обряда и поблагодарив Отца Петра, построил подчиненных перед собой в одну шеренгу для последнего уточнения задачи.
Константин слышал даже через переговорное устройство, как взволнованно хрипят выпускные клапаны на их теплозащитных масках.
Немного выждав Ратибор, вместо заезженных казенных фраз, произнес краткую, зажигательную речь и азартно поднял вверх правую руку. Один из технарей тут же сорвал маску и поднес внушительный, старинный рог к губам.
Печальный и протяжный звук испуганно заметался под куполом базы. Славяне, взревев как стадо мамонтов, обменялись друг с другом объятиями и сыпанули по местам.
Ярославцев едва не обронил умиленную слезу и немного погодя переключился на реакторный отсек.
В тесном и плохо вентилируемом помещении он узрел взволнованного до предела Кочетыгов, который неотрывно пялился на контрольный экран пускового пульта.
Для активации энергетического блока ему оставалось теперь только повернуть ключ и проконтролировать рабочие параметры ожившего реактора. Однако Виталий настолько проникся всей важностью своей судьбоносной миссии что, сам и не заметил, как впал в легкое оцепенение.
Пот ручьями тек по его щекам, а он даже не пытался смахнуть его висевшим на шеи полотенцем.
– Даю отсчет до цели, – объявила по «громкой» Шарлота. – Триста… Двести… Сто… Восемьдесят пять… Восемьдесят четыре…
Стремящийся к базе звездолет постепенно затормаживал падение, и девушка все медленнее и медленнее докладывала о его приближении.
– Скорость? – не утерпел де Базиде.
– Пять километров в секунду.
– Отсчитывай только последний десяток.
– Есть сер.
В эфире воцарила могильная тишина.
Ярославцев вновь переключился на космодром и теперь очень внимательно наблюдал за причальной командой.
– До цели ровно десять километров. Скорость снижения – пятьсот метров в секунду, – немного забеспокоилась Шарлота.
– Реакторный, ключ на старт, – спокойно скомандовал де Базиде.
Вот за это спокойствие, и предельную собранность, Ярославцев ценил его больше, чем остальных.
– На старте, – чуть запоздало откликнулся Виталий.
– Реакторный пуск.
– Есть пуск, – Кочетыгов плавно повернул ключ и буквально влип в мерцающий экран монитора…
Реактор, не смотря на его опасения, ожил и, набирая мощность, засигналил нарастающим потоком цифровых параметров.
Офицер всхлипнул от счастья, и неожиданно захрипев, откинулся на спинку кресла. Его сердце попросту не выдержало напряжения! Ведь только ему и Ярославцеву было известно, какому риску сегодня они подвергли базу.
Кассио мгновенно заняла его место, а Венера оттащила обмякшее тело начальника от панели, и немедленно приступила к непрямому массажу сердца.
– Дормидонтов! КУПОЛ!!!
– Есть купол! – Ратибор врубил механизм раскрытия и сферическая крыша здания, мгновенно расколовшись крестообразно, съехала четырьмя лепестками вниз.
Звездолет, содрогаясь и завывая двигателями, казалось, не влетел, а ввалился смертельно раненой птицей внутрь.
Имея вертикальный крен, транспортник, зацепил стену и замял пилотскую рубку. Сопла тут же потухли. Командор или погиб, или полностью потерял управление кораблем.
Безмолвный скиталец Вселенной провалился значительно ниже и едва не коснулся при этом плит.
Дормидонтов, быстро увеличив мощность гравитационной подушки, поднял корабль на уровень причала и выровнял его.
Швартовая команда без промедления приступила к работе…
На двадцать седьмой секунде зажимы прочно закрепили звездолет. Энергетические клеммы замкнулись, и база восстала из пепла аки птица Феникс.
Вокруг корабля сразу же появился карантинный экран, ведь неизвестно какую заразу он мог занести из космоса даже на своей бронированной поверхности.
Снаружи фортсооружения колыхнулось и стало набирать мощность долгожданное силовое поле. Почти одновременно с ним во всех помещениях вспыхнул свет, и потоки теплого воздуха хлынули из запитанных кондиционеров. Это система жизнеобеспечения, получив долгожданный энергетический глоток, заработала на всю катушку. Ей вторили в унисон и бытовые роботы. Опережая друг друга, и даже не успев, как следует подзарядиться, они немедля приступили к наведению порядка в жилых отсеках второго яруса и начали общую дезинфекцию помещений.
Перевели дух и операторы в огневых сооружениях. Теперь они смело могли переключить все системы вооружения на автоматический режим поиска и уничтожение целей, что позволяло им на любом направлении в несколько раз сократить свое присутствие.
Протяжное, многократное «Ура-а-а!!!» доносилось от всюду.
– Ангелы! – обратился к подчиненным Ярославцев. – Я поздравляю всех с победой! В который раз вы доказали свое право считаться самым лучшим подразделением Космической пехоты. Я также безгранично горд и тем, что командую столь прославленным коллективом.
Однако эмоции эмоциями, но наша беспокойная гарнизонная действительность не дает нам права вкусить все прелести триумфа. А посему приказываю: привести себя в божеский вид, тщательно вычистить личное оружие и осуществить генеральную уборку на боевых постах. Через три часа встречаемся в актовом зале на праздничном обеде. Ответственным за это мероприятие назначаю капитана Бухарина. А сейчас мне срочно нужен старший лейтенант Волков?
– На связи командир, – тут же отозвался по «громкой» начальник медицинской службы.
– Хватай реанимационный чемоданчик и дуй в «реакторный»! У Кочетыгова во время запуска энергоблока случился сердечный приступ.
– Сер, – вклинилась в эфир Венера. – После разовой инъекции адреналина он потихоньку выкарабкивается.
– Все равно немедленно госпитализируйте его и проведите полное обследование. Отряд не может потерять героя. Остальным – выполнять мой приказ! Да, совсем вылетело из головы. Разведывательно-диверсионная группа сегодня отвечает за концерт. И самое главное господа хорошие: ни одна душа, ни под каким предлогом, не должна появиться на космодроме. Это приказ! Со мной встречать пополнение идут: лейтенант де Базиде, капитан Бухарин и ефрейтор Веселова.
С экрана посыпались возгласы возмущения. Потому что желающих взглянуть на новобранцев хватало с лихвой. Особенно не стесняясь в выражениях, обсуждал решение командира, чемпион базы по рукопашному бою рядовой Сотник.
– А ну, захлопнули пасти, старые корабельные крысы. У многих уже седина в голову, а туда же – покрасоваться перед салагами. Шмыг по норам и чистить свои дырявые шкуры, а не то вместо праздничного обеда и концерта проведем комплексный строевой смотр с одновременной сдачей зачетов по физической подготовке.
– Да в легкую, командир! – Хихикнула Веселова, и враз прикусила язык, узрев разгневанный взгляд начальника с монитора.
– Разрешите обратиться сер? – ни как не мог успокоиться рядовой Сотник. – Неужели я не достоин, хоть одним глазиком взглянуть на молодое пополнение?!
– Конечно же, достоин Иван Иванович! Уж кто-кто, а ты больше всех этого достоин. Однако други мои верные, а давайте-ка мы посмотрим на это предложение с другой стороны и представим себе на миг, о чем подумают новобранцы, узрев его восторженное и испещренное шрамами лицо в шлюзовой камере.
Такого богатырского хохота стены базы не слыхивали со дня ее основания.
Сотник же покраснел от смущения и, немного побухтев все-таки смирился с доводом начальника:
– Верно! В самую точку командир. Я бы тоже, проломив лбом главные ворота, рванул бы куда подальше.
Космопехотинцы, громко и азартно обсуждая последние события, поплелись оккупировать сауны и массажные ванны, снимая, а то и просто разрывая на ходу, пропитанное потом и грязью обмундирование.
Прачечные роботы с вежливым напоминанием: «Господа, мусорить не хорошо!», – покатились, недовольно жужжа следом, терпеливо подбирая тряпье на последующую утилизацию.
Глава II. Приказ – есть приказ!
Константин, вытряхивая воду из ушей, выпрыгнул на одной ноге из душевой кабинки.
Доскакав до своего шкафчика, он подхватил с вешалки полотенце, и до хруста растер им распаренное после бани тело.
Новый, не обмятый комбинезон пах морозцем, хлопком и еще чем-то непередаваемо приятным…
Ярославцев с наслаждением натянул камуфлированную майку, просторные, оливковые трусы и умиротворенно расположился на деревянной лавочке, потягивая в меру охлажденный ананасовый сок.
Стандартный, не чем не отличавшийся от остальных, душевой отсек с сауной и маленьким бассейном, в котором он в компании с Веселовой, отскреб многомесячную грязь, был общим. То есть открытым для одновременного посещения бойцами обоего пола.
В Космической пехоте очень часто пренебрегали некоторыми общественными устоями. Напарники, а уж тем более женатики, всегда предпочитали пользоваться этими помещениями совместно, не отказывая себе в удовольствии потереть друг, другу спинку или от души похлестаться свежим веничком.
Для тех же, кто по каким-то причинам стеснялся своей наготы или выбирал одиночество, на базе существовали индивидуальные душевые кабинки с полным комплектом гигиенических благ.
Негласно все эти помещения были сразу же поделены между «стаями», двойками, женатиками и одиночками, и никто не имел права пользоваться ими без разрешения хозяев. Подобная формальность строго соблюдалась всеми Ангелам без исключения и позволяла им хотя бы изредка расслабиться и ненадолго сбросить с себя тяжкое ярмо служебных забот.
Ярославцев, не смотря на угробленное армией детство и здоровое желание дослужиться до генеральских погон, никогда не стремился стать «настоящим военным», этаким «прибабахнутым на голову уставным пареньком». Такие индивиды встречались в войсках довольно часто и служили «примером выполнения воинского долга» для остальных космопехотинцев. Начальство их боготворило, ведь нет ни чего лучше тупого и преданного исполнителя, на которого в случае неудачи можно было списать свои личные просчеты. Кроме: «Есть», «Так точно» и «Ни как нет» эти по пояс деревянные дуболомы ничего не признавали, и никогда не позволяли себе даже малейшего отступления от правил.
В свободное от службы время они упорно штудировали уставы и фанатично добивались их исполнения от своих подчиненных.
«Устав не догма, а руководство к действию!», – и Константин никогда не старался перегибать в этих вопросах палку. Он всегда придерживался мнения, что в здоровом воинском коллективе любая проблема может быть решена без особых усилий и для этого совершенно необязательно каждый раз махать перед носом у бойцов толстым сборником армейских законов и брызгать им в лицо слюной.
Поэтому в свободное от службы время он не шарахался от подчиненных, а наоборот: часто посещал корпоративные пирушки, довольно сносно пел под гитару и изредка даже становился душой той или иной компании.
Но, не смотря на столь естественный демократизм, Ярославцев никогда не позволял себе смешивать мух с котлетами. «Делу время, потехи час»! И если Ангелы вдруг непростительно расслаблялись и заваливал выполнение поставленной задачи, то всегда отгребали по полной, независимо от того, сколько было вместе выпито и спето.
Помимо всего прочего наш бравый капитан еще и возглавлял маленькую холостяцкую группировку, в составе: Ришата Бухарина, Доны Сомерс и Веселовой Ольги. До этого объединения они долго дружили парами, а только четыре года назад наконец-то решили создать свою, собственную «стаю».
– Раз, два, три! Кто не спрятался, я не виновата! – сверкая упругими ягодицами, из душа пулей выскочила совершенно голая Веселова. – Привет начальник! – она прошлепала мокрыми пятками по нагретому покрытию к огромному зеркалу, и принялась расчесывать свое рыжее великолепие на голове.
Сверху ее заботливо обдувал поток теплого, ароматизированного воздуха, и девушка, жмурясь от удовольствия, подставляла под его ласковые струи свои хрупкие, аристократические плечи.
– Начальники на службе, – лениво огрызнулся Ярославцев, – могла бы и по имени назвать, не чужой ведь. И вообще, будь так любезна, прикрой-ка свою срамоту от греха подальше.
– Вот еще! Пыф-ф! – обернулась и кокетливо стрельнула глазками, Ольга. – Для всех красота, а для тебя срамота. И вообще, что это такое?! Ты месяц, ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ до меня пальцем не дотронулся. Все бубнил: «Отстань крошка, потерпи немножко, у меня дела-а-а». Ни ласкал! Ни холил! Ни лелеял! Даже в душ сейчас со мной не полез! А теперь еще стоишь и возмущаешься?! – она надела черный кружевной гарнитур и стала неторопливо примерять форму.
– Что, верно, то верно подруга! – старческим голосом, явно заигрывая, прошамкал Константин. – Эта повседневная суета совсем доконала заслуженного ветерана. Однако не стоит отчаиваться, детка. Ведь в этой израненной груди еще жив огонек безумной страсти!
– Тогда в чем дело, милый?! – она эффектно развернулась и выжидательно замерла в такой соблазнительной позе, что только мертвый мог бы остаться равнодушным к ее восхитительному великолепию.
Высохшие, пышные, рыжие волосы упали водопадом до бедер и еще сильнее подчеркнули ее нерастраченную сексуальность. – Надеюсь, сегодня я наконец-то буду удостоена твоего внимания?
– Хватит демонстрировать предо мной свои прелести «развратница», а то ведь, не ровен час, нарвешься на внеочередное изнасилование.
– Только попробуй дотронуться, – завлекающе промурлыкала девушка. – Я буду кричать, визжать и царапаться.
– Не поможет! – Константин броском оказался возле нее, и крепко стиснул в объятиях.
– О да, мой тигр, – она, совершенно не сопротивляясь, подпрыгнула и оплела его ногами. – Давай прямо здесь, и совершим это «грязное грехопадение»!
– Не богохульствуй, а то вложу отцу Петру.
Они жадно поцеловались… Потом еще… И еще раз…
Веселова по праву считалась самой красивой девушкой отряда, его негласным секс – символом.
Однако помимо огненно рыжих волос, смазливого личика и супер – сексуальных округлостей она имела в своем активе достаточно солидный набор весьма редкостных и незаурядных достоинств. Конечно, Оленька позволяла себе иногда прикинуться очаровательной глупышкой, но при более близком общении в глубине ее умопомрачительной внешности открывались такие таланты и способности, что многие выпускницы самых престижных университетов Земли умерли бы от зависти, составь она им, хотя бы временную конкуренцию.
Помимо своей основной военной специальности Оленька в совершенстве владела двадцатью языками крупнейших цивилизаций Внеземелья, заочно защитила кандидатский минимум по Досветовой Истории, и сдала экстерном экзамен по Этнографии внеземных народов в Сорбонне. А в довесок ко всему перечисленному, наша умница и красавица, еще обладала великолепными вокальными данными. Причем настолько великолепными, что после интерната, а затем и по окончанию училища, всерьез подумывая над тем, чтобы попробовать себя в шоу-бизнесе, несколько раз участвовала в отборочных конкурсах эстрадных исполнителей.
Однако не явно выраженный талант, не дюжее упорство не помогли ей избежать провала. И поэтому, вернувшись из очередного похода за славой она, как истинный космопехотинец: тщательно проанализировала свои ошибки, трезво оценила обстановку и начала готовиться к следующей попытке, но теперь уже самым основательным образом.
Ее план был «гениален» и прост: за время службы скопить деньжат для записи и раскрутки своего первого альбома и, по завершению контракта, попробовать пропихнуть его в двадцатку лучших месячных хитов хотя бы на одном из галактических музыкальных каналах, а дальше как масть попрет…
Наивное создание…
Она, конечно же, не учла очень многих и весьма существенных нюансов. Но самое главное ее заблуждение было в том, что в современной попсе, где бесполые и безголосые бабочки – однодневки пичкали музыкальный электорат дегенеративной жвачкой, даже деньги решали далеко не все.
Тем более что ее появление на музыкальном Олимпе было очень нежелательно для воротил шоу бизнеса. Вы спросите: «Почему?!». Да потому что практичных шоуменов совершенно не интересовал ни ее талант, ни способность петь «вживую».
В этом бизнесе уже давно сложились свои корпоративные традиции, и никто не желал их ломать ради какой-то провинциальной певички. Вот если бы Оленька завела себе достаточно влиятельного в этих кругах покровителя или хотя бы состоятельного спонсора… Но пока она носила погоны и защищала интересы Отечества в нищих колониях Внеземелья, таких дядей успешно окучивали другие «девочки – припевочки», естественно не оставляя ей ни единого шанса.
Шорох за спиной заставил Ярославцева вздрогнуть и прервать ласки. Ольга открыла глаза, и они у нее почти что аквадратились.
Константин, обернувшись и сам, на некоторое время, потерял дар речи.
Посреди раздевалки, в чем мать родила, стояла Марина Поленцова. И только отцовские часы блистали на ее запястье.
– Простите великодушно, господа, – пролепетала она, краснея, и юркнув к кабинке, прикрылась полотенцем. – Я не удосужилась проверить душевые. Просто пришла, и заперла входную дверь… Отвернитесь, пожалуйста, я оденусь.
– Товарищ лейтенант, – это все, что смог проблеять Ярославцев, незамедлительно исполнив ее просьбу. – Впредь я попрошу вас быть более осмотрительной. А то меня, еще чего доброго, заподозрят в растлении малолетних девочек.
– Я не малолетка! – резко возразила Марина.
– Послушайте, юная леди! – пунцовая от стыда Веселова быстро поправила нижнее белье, – что это вы здесь пытаетесь лопотать в свое оправдание?! Неужели вам неизвестно, что эта раздевалка совмещенная: она «волчья» и командирская одновременно, и никто, повторяю НИКТО, без разрешения нашей «стаи» не смеет вторгаться сюда, ни под каким предлогом!
– Мой личный душевой отсек оказался неисправен. Роботы до сих пор чинят в нем сантехнику. В кубриках из кранов течет одна ржавчина. К семейным не втиснешься. Вот я и заглянула сюда. Вижу пусто, – голос Марины задрожал от обиды. – Не кричите на меня, пожалуйста!
– Скажите, какая недотрога!
– Веселова! Действительно, перестань орать на ребенка. Во-первых, она – офицер, во-вторых, такая же «волчица», как и ты.
– Ага! И тоже может сверкать голым задом перед тобой. Теперь понятно, куда ты клонишь. – Не на шутку завелось «рыжеволосое божество» и уже на полном серьезе рубануло с плеча: – Все Ярославцев! Совет стаи в полночь!
– О-о-о! Вся «банда» в сборе, – в раздевалку ввалился Бухарин в обнимку с Сомерс. – По ком сегодня сыр-бор и раздача подарков?
– Она едва не прихватила, нас в нашей же раздевалке! – Веселова рывком натянула комбинезон.
– Ах, какая незадача? Оленька, рыбонька моя, сбавь-ка свой праведных рев на полтона ниже, – медовым голосом попросил Тимур.
– А в чем дело «Мурза»?! Ты что, ставишь под сомнение мое утверждение?!
– Да, что ты! Ни в коем случае, громогласная моя. Я даже не оспариваю твоего права и дальше стоять на страже наших интимных интересов. Однако позволь мне внести в этот увлекательный процесс одну маленькую поправочку. Та, на которую ты сейчас с таким воодушевлением орешь, совершенно ни в чем не виновата. Ведь верно Дона?
– Он прав подруга, – поддержала его мулатка, – это я разрешила ей воспользоваться нашим коммунальным кубриком. Тимур зашел к нам в третий форт. Слово за слово… Ты же знаешь, в сексе мы, как и вы, предпочитаем уединение. А тут так приспичило… Вот я и отправила Маришку сюда. Только умоляю, – пресекла Донна попытку Веселовой раскрыть рот, – прежде чем что-то вякнуть в ответ, сначала лучше выясните, куда вы дели свои «Маячки», господа военные?
– Не в бровь, а в глаз. Моя промашка – Константин хлопнул себя по нагрудному карману. Он забыл забрать индивидуальный определитель своего местоположения из комбинезона, и естественно сдал его вместе с грязным тряпьем на утилизацию. Вероятно, и Ольга по невнимательности поступила точно также.
– Прежде чем дать разрешение я, конечно же, запросила главный компьютер относительно ваших уважаемых персон, и он мне тут же ответил, что капитан Ярославцев, и ты, моя милая истеричка, уже целый час милуетесь в прачечной. Из чего я естественно и позволила предположить, что нет более подходящего места для страстного слияния двух одиночеств… Ну, чего уставились на меня словно бараны на новые ворота, бегите за «Маячками» пока их не отправили в переработку, – и Донна решительно прошествовала через раздевалку, увлекая Тимура в сдвоенный душ с бассейном.
– Эй, лейтенант? – немного высокомерно обратилась к «виновнице скандала» Веселова. – Ты уж извини я, кажется, позволила себе немного лишнего. Не принимай это близко к сердцу. А вы, господин капитан, не стойте верстой коломенской и прекратите пялится на нее! – сорвала свою досаду на начальнике Ольга, и чуть смягчившись потребовала. – Топай отсюда, да поживее! Не видишь, девчонка от стыда сгореть готова.
– Вот она женская корпоративность. Уже спелись! «Феминистки фиговы».
– Давай, проваливай. «Женоненавистник».
– Оленька. Полегче на поворотах, субординацию ведь еще никто не отменял. – Константин залпом допил сок и тормазнувшись в дверях, не оборачиваясь, скомандовал: – Ефрейтор Веселова?!
– Да, сер! – Ольга вытянулась в струнку.
– Встречаемся через час на космодроме. К этому времени тебе необходимо провести все подготовительно-карантинные мероприятия. И не забудьте разыскать свой «Маячок».
– Слушаюсь, мой капитан!
«Мой капитан!», – она произнесла словно: «Мой, Бог!», и Ярославцев, улыбнувшись, направился на командный пункт.
– Давай-ка сестренка, как следует, вытремся. – Веселова по-матерински начала обтирать огромным, махровым полотенцем лейтенанта.
– А как часто вы занимаетесь сексом? – спустя некоторое время, с самым невинным выражением, поинтересовалась Марина.
– Я не считала. – Уклончиво ответила Ольга.
– А он тебя любит?
– Не знаю. Не уверена.
– А ты его?
– Мы никогда об этом не разговаривали. – Не моргнув, соврала Веселова и врубила «полную дурру»: – Мы же «инкубаторские», оба из кадетского интерната. Причем из одной группы. У нас не приняты эти ваши «Сюси-пуси» и вздохи при Луне. Если мне нравился парень, то после отбоя я сама ложилась к нему в кровать. Если я кому-то нравилась, то парниша уваливался ко мне под бочок.
– О да, я наслышана о ваших кадетских нравах!
– Постой-ка, милая, – Ольга, явно не желая развивать эту тему, решительно взяла инициативу в свои руки и, отступив на несколько шагов, неожиданно скомандовала: – А, ну-ка повернись… Так! А теперь встань вот так… Ого! Да ты вполне можешь составить мне конкуренцию. И фигурка у тебя о-хо-хо! И грудка и попочка что надо! Да и мордашкой Бог не обидел…
– Конкуренцию в чем? – покраснела Марина, спешно пакуясь в комбинезон.
– Черт возьми! Бьюсь об заклад, что очень скоро ты станешь нашим новым секс-символом! – восторженно воскликнула Веселова и, тут же поправилась: – Конечно же, с моего согласия.
– А если я не захочу?!
– Да ну?! Не отказывайся! Если честно, то мне эта внештатная должнастенка уже порядком поднадоела.
– Неужели?
– Достаточно того, что среди Ангелов я лучший экстремал, а так же консультант по этносам и культуре.
– И ты, без сожаления уступишь мне столь почетный титул? Добровольно откажешься от внимания всей мужской половины отряда?!
– В гробу я видела это внимание! – горестно вздохнула Веселова и попыталась объясниться: – вам деточка наверняка, еще нет и двадцати? Душа полна романтизма, а кругом мерещатся принцы, букеты алых роз и куча воздушных замков.
– Вы не правы, ефрейтор! – резко возразила Поленцова, и в ее очаровательных глазах вспыхнула злобная искорка. – Я знаю эту жизнь не хуже вас, и давно рассталась с розовыми иллюзиями. Это просто возмутительно, когда большинство военнослужащих на базе считают меня несмышленышем. Сюсюкают, оберегают и, что самое обидное, на пушечный выстрел не подпускают к стоящему делу. Даже потискать в углу и то не решаются.
Ольга открыто и заразительно засмеялась:
– Мне бы ваши проблемы милочка! Да и по совести говоря я бы на вашем месте особенно не переживало по этому поводу. Все, без исключения, начинали так свою службу.
– Ефрейтор, – Марина приблизилась вплотную и доверительно положила ей руку на плече,
– я очень признательна вам за предельную откровенность, и то участие, которое вы проявили ко мне. Однако в конце нашей очень поучительной беседы я все- таки осмелюсь задать вам еще один весьма деликатный вопрос.
– Внимательно слушаю вас, товарищ лейтенант?
– Скажите, – Поленцова убрала руку и застегнула штурмовой ремень с нанизанным на него снаряжением. – У вас с капитаном все действительно всерьез и надолго?
– Ух, какие мы нетерпеливые и любопытные! А почему это вас так интересует деточка? – Ольга, в свою очередь тоже застегнула штурмовой ремень, но у нее это получилось естественней и быстрее. Теперь же, чувствуя свое полное превосходство, она вызывающе смотрела в глаза офицера, и накручивала слабиной тросика со страховочным фалом на конце.
– Потому что я люблю Ярославцева! – Марина, как бы она не хотела казаться уверенной, не выдержала ее пристальный взгляд и потупила взор.
– Браво девочка моя, браво! – хлопнула в ладоши любовница командира. – Идете на конфронтацию? И что дальше? Дуэль на лучеметах, или банальный бабский мордобой?
Поленцова язвительно улыбнулась и как можно спокойнее произнесла:
– Не дождетесь.
– Ладно, не злись, – устало попросила Веселова и, в знак примирения, слегка обняла ее за талию. – Сказать по правде я уже давно ожидала чего-то подобного и поэтому не очень-то собираюсь переживать за наш будущий разрыв с Константином. Мы «Волки» спокойно относимся к таким вещам. Уж если вожак отбивается от стаи за молоденькой, красивой самкой, это его дело! Я и пальцем не пошевелю, чтобы удержать его возле себя. Однако позвольте разочаровать вас заранее и предупредить о том, что рассчитывать на легкую победу в этом деле вам не стоит. Привлечь к себе внимание Ярославцева, а уж тем более охмурить его, не так-то просто.
– Он что по пояс деревянный? – попыталась пошутить Марина.
– Нет. Костик славный парень. Такого еще надо поискать. А в постели так просто ураган. – Оленька сладко потянулась, намеренно выпячивая упругую грудь, а потом безо всяких выкрутасов заявила прямо в лоб: – Одно я знаю точно: он уже никогда и никого не полюбит по-настоящему.
– Почему?! – недоуменно сморщила носик Марина.
– Да потому что провела рядом с ним не один год. А хотите, – внезапно, сама не зная почему, предложила Веселова, – я посвящу вас в одну из его маленьких тайн?
– Еще бы!
– Тогда слушайте. Между нами уже давно нечего нет, кроме дружбы и секса.
По началу, еще в кадетке, он питал ко мне очень серьезные чувства. Но я тогда было своенравна, ветрена и глупа. Настолько глупа, что позволила упустить свой шанс. Потом, уже в отряде, Костя встретил и полюбил другую женщину, причем настолько сильно, что, теперь его сердце навсегда принадлежит, только ей. Той единственной, утрату которой он переживает до сих пор…
Иногда я сожалею, что в отличие от него, не способна на такие серьезные и глубокие чувства. Но Костя… Он всегда был не такой как все. Особенный, романтичный, влюбчивый и очень преданный…
– Я бы сроду не подумала! – засомневалась Марина. – Мне показалось, что Ярославцев наоборот: хладнокровный, расчетливый и волевой человек.
– Это на службе. – Возразила ей Веселова и мечтательно прищурилась. – А в жизни… В жизни он именно такой как я сказала. Настоящий «Маленький принц».
– Интересно, – услышанное настолько заинтриговало Поленцову, что она решила выяснить все обстоятельства этой трагической истории: – А вам не составит труда рассказать мне о том, кем была та женщина, утрату которой он не может забыть до сих пор.
– Командиром сводной роты. Нашим первым командиром. Костя в отличие от меня вообще начал службу под ее непосредственным началом. Элеонора была очень опытным офицером да еще к тому же классным психологом. Стоило ей взглянуть на новобранца, и она сразу же определяла, будет ли из него толк. Между нами девочками говоря, я тоже ее боготворила. Она и мне помогла быстро и безболезненно войти в должность.
– Как вы сказали, ее звали?! – попросила уточнить Марина.
– Майор Космической пехоты Богрянцева Элеонора Брониславовна. – Задумчиво повторила Веселова и подвела черту: – Она погибла спустя полгода, после того как они познакомились.
– И что было потом? – поспешила спросить Поленцова, заметив, что Оленька явно не горит желанием продолжать этот разговор.
– Потом Костик просто закрылся. Ушел в себя и больше уже никого не впускал в свое сердце. Одно время я пыталась… Бесполезно! К тому же вы меня поймете, ведь любой женщине, в конце концов, надоедает роль любовницы. А его это устраивало. Поэтому наши отношения стали постепенно остывать и переросли в банальную привязанность… Вы, позвольте дать вам совет?
– Да, конечно!
– Не старайтесь сразу затащить его в постель. Наутро он поблагодарит вас, чмокнет в щечку и адью…
– И все-таки вы сожалеете, что ваш роман с Ярославцевым заканчивается таким вот образом. Я же вижу. – Проявила участие Марина и Ольга так и не смогла понять: игра это или действительно искреннее сочувствие.
Данное обстоятельство настолько обеспокоило Веселову, что та решила больше не откровенничать с ней. Тем более что она и так уже успела наболтать ей лишнего.
И кто знает, какие мысли крутились сейчас в этой очаровательной головке? Поэтому, вновь прикинувшись дурочкой Оленька, вдруг заявила с наигранной беспечностью:
– По Костику я и раньше-то сильно не убивалась, и давно подыскивала предлог, чтобы порвать наши отношения. Так что теперь вам и карты в руки. Смелее в бой! Обещаю лишь маленькую сценку ревности в целях соблюдения видимого приличия. Нельзя же уходить, не хлопнув дверью.
– Замечательно! – обрадовано заблестела глазками девушка. – Я постараюсь! Я очень постараюсь.
– О небо! Ну как же вы все-таки наивны! Нельзя же до такой степени доверятся людям. А вдруг, к примеру, из ревности, я взяла да и разыграла вас. – Веселова обняла ее и прижала к себе. Она прекрасно поняла, что Марина тоже врубила дурака, и решила прикинуться заботливой подругой. Однако юное создание не предоставила ей такой возможности:
– Извините ефрейтор, но кажется вам пора на космодром?! – Марина вежливо освободилась из ее объятий.
– Так точно, товарищ лейтенант. – Загадочно улыбнулась Оленька и, поправив перед зеркалом прическу, вышла из раздевалки.
Де Базиде прискакал к карантинной камере самым первым и теперь, нервно брюзжа себе под нос, нетерпеливо нарезал круги возле входа.
В вопросах соблюдения дисциплины времени он был настоящим педантом и всегда соблюдал «ефрейторский зазор». К тому же щепетильный француз на дух, не переносил тех, кто имел привычку являться минута в минуту. Ну а уж те, кто опаздывал, сразу становились его врагами до гробовой доски.
Веселова, возникнув чуть позже, не стала, как обычно, задирать ершистого лейтенанта и, встав немного в стороне, быстро провела подготовительные мероприятия по санобработке и организации пропускного режима.
Покончив со своими делами, она угостила «Шевалье» фруктовым леденцом, и накоротке обменялась первыми впечатлениями.
А тем временем на космодроме инженерный состав базы с помощью дистанционных роботов уже приступил к демонтажу прибывшего звездолета.
Корабль, с честью выполнивший свою основную задачу, теперь обиженно стонал и содрогался под лазерными резаками облепивших его киборгов. Еще дымившиеся на срезах одноразмерные куски металла загружались на пневмоплатформы и перевозились в один из пустующих ангаров. Там их маркировали и штабелировали, чтобы в дальнейшем использовать для повседневных нужд.
Новобранцы наблюдали за всем происходящим через прозрачный бронеколпак технического ограждения. Им было больно смотреть на то, как безжалостно уничтожается последний мост, связывающий их с прошлой жизнью, ведь в глубине души кое-кто из них все еще надеялся на возвращение домой.
Толпясь в карантинной камере, они непроизвольно сбились в кучу и обеспокоено зыркали по сторонам.
Изредка, когда особенно яркие вспышки от резцов высвечивали их бледные и напряженные лица они становились похожими на бездушных восковых кукол собранных в запаснике какого-то провинциального музея.
– Честно говоря, сейчас им не позавидуешь. На душе скребут кошки, и такое ощущение, словно на твоих глазах сгорает отчий дом. – Полушепотом изрек за спинами Ольги и Мишеля, Ярославцев.
– Полностью с вами согласен командир. Это зрелище действительно не для слабонервных! – поддакнул бесшумно подошедший Бухарин.
Четверка встречающих, не сговариваясь, выстроилась в шеренгу и замерла, в ожидании последующих команд.
Однако Ярославцев не стал торопить подчиненных, и позволил им порыться в собственных воспоминаниях, чтобы еще раз вспомнить тех, с кем они по-братски делили тяготы и лишения своих первых экспедиций.
Глаза Ангелов затуманились и перед ними непроизвольно замелькали размытые образы однополчан. Кто-то давно ушел на повышение, кто-то продолжил службу в других подразделениях. Однако большинство уже давно покоилось в братских могилах на территориях мало кому известных планет…
– Внимание, господа! Начинаем. – Ярославцев первым стряхнул хандру и сделал шаг вперед: – Приборы индивидуального контроля готовы?
– Да, сер! – Ольга указала на три арки, раскрашенные в красный, синий и желтые цвета.
– Выявленных носителей инфекций, если таковы вдруг да окажутся, вежливо препроводить в изолятор. Остальных в карантинные кубрики.
– Я уверен, они почти стерильны сер, – высказал свое мнение Бухарин, – предполетная санобработка, да к тому же длительное пребывание в гиперпространстве не оставило инфекциям, грибкам и микробам даже шанса на выживание.
– Все равно! – возразил Ярославцев. – Инструкцию нарушать не будем. Веселова, доложите обстановку за ограждением.
– Биологическая в норме, радиационный фон постоянный, без колебаний, химических примесей представляющих опасность для организма не выявлено.
– Свет!
Вспыхнули яркие, аргоновые лампы.
– Пошли! – Константин первым приблизился к разъехавшимся створкам прозрачной перегородки.
Новобранцы быстро построились в шеренгу по два, оставив положенный интервал между взводами.
«Шестьдесят три», – автоматически отметил про себя капитан, и по тому, как пополнение носило форму одежды и снаряжение, безошибочно определил – перед ним даже не резервисты, а обычные обыватели, ни дня не прослужившие в действующей армии.
Половина из них, по каким-то причинам, потеряла работу и подалась в войска за гарантированным куском хлеба, остальных насильно призвали за мелкие административные нарушения в основном из колоний. По всей видимости, командование настолько торопилось с отправкой подкрепления, что успело только прогнать этих горе-вояк по ускоренному курсу общевойсковой подготовки.
Костя тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что эта публика в ближайшее время может использоваться им только для охранных мероприятий. Привлекать их к боевым действиям сейчас было равносильно самоубийству!
Но начальству виднее, а он не привык обсуждать его приказы. Тем более что ценой пятидесяти процентных потерь эти мальчики и девочки через месяц все равно научатся драться, пусть и не профессионально…
– Здравствуйте, – как можно дружелюбнее, обратился Константин к серой массе, затянутой штурмовыми поясами. – Мы рады приветствовать вас на своей базе.
– Группа! – хорошо поставленный женский голос подстегнул новобранцев, а четкий строевой шаг заслуживал похвалы. Командир пополнения – молоденькая девица с нашивками старшего лейтенанта не замедлила приблизиться для рапорта. – Сер! Вверенное мне сводное подразделение прибыло для дальнейшего прохождения службы на базу отряда Ангелы, планеты Золотарь в количестве шестидесяти трех человек. Больных и раненых нет. Потери – курсовой пилот – андроид был раздавлен при посадке. Командир группы – старший лейтенант Булгакова.
Бетонный пол поплыл под ногами начальника экспедиции. Удушливая, тошнотворная волна нахлынула столь внезапно, что Константин, даже не «мявкнув», словно подрубленный бухнулся на спину. Столь неожиданное приземление обошлось без серьезных последствий лишь потому, что его спину защитил бронежилет, а голову стальная сфера.
И капитан, и его подчиненные по уже сложившейся традиции явились на космодром в легкой боевой экипировке, чтобы у прибывшего «молодняка» даже в мыслях не закралось сомнений относительно своего будущего поведения на базе.
Строй рассыпался. Несколько новобранцев попытались приблизиться к Ярославцеву, но Веселова быстро сориентировалась, и взяла ситуацию под свой контроль.
– Назад! – она для пущей убедительности пальнула вверх из пистолета. Кроме табельных лучеметов космопехотинцам выдавалось старинное и безотказное огнестрельное оружие. – Кому сказано?! Назад! В строй! – пистолет откашлялся еще пару раз. Латунные гильзы, подпрыгивая, звонко зацокали в наступившей тишине. – Сохраняйте спокойствие, господа. У командира обычный приступ «Венерянки»! – нарочито внятно и громко объявила ефрейтор, упаковывая оружие в кобуру.
Де Базиде немедля вколол вакцину и Константин, поднявшись с его помощью, даже попытался пошутить:
– Ну, надо же, вот это меня прихватило в самый неподходящий момент… Веселова?
– Да сер?
– Поручаю вам первый взвод. Бухарину – второй. де Базиде – третий. Для начала осуществите полную санобработку, а затем разведете личный состав по карантинным кубрикам. Пусть они немного обвыкнуться и отдохнут с дороги. После приема пищи проведете с ними краткий вводный инструктаж и дадите время для подготовки к праздничному обеду. А вас, товарищ старший лейтенант, – обратился он к Булгаковой, – я попрошу проследовать за мной для сдачи личных дел и отчетной документации.
– Капитан! – неожиданно возразила ему девушка. – У нас свои, штатные, отданные приказом начальники. Они вполне способны самостоятельно управлять подчиненными. Нет смысла дробить подразделение и поручать ефрейторам, хотя бы временно замещать офицеров.
– Не понял?! – искренне изумился Ярославцев. – Вы что, привезли с собой приказ о назначении вас на должность начальника экспедиции?
– Нет сер.
– Тогда какого черта вы пытаетесь обсуждать мое распоряжение?!
– Извините сер, но я хотела как лучше.
– Извинение принято. Прошу. – Он подчеркнуто вежливо взял ее под локоток и указал рукой на дверь.
Когда они оказались в магистральном коридоре капитан, рывком развернул ее лицом к себе, и сухо поинтересовался:
– Вас как зовут, товарищ старший лейтенант?!
– Елена Викторовна, сер.
– Так вот Елена Викторовна, чтобы в будущем у нас не возникало недоразумений, предупреждаю: если хотя бы еще один раз вы попытаетесь пререкаться со мной в присутствии подчиненных, клянусь страховочным фалом я, не задумываясь, срежу вам знаки различия и до конца экспедиции отправлю на камбуз, командовать пищевыми роботами. Я не деспот и всегда допускаю, если в этом существует необходимость, нормальное и конструктивное обсуждение моих приказов. И если кто-то, из подчиненных, бывает с чем-то не согласен, то все недоразумения мы решаем в моем кабинете с глазу на глаз, а не меряемся погонами на виду у всего личного состава. Усекли?
– Так точно, сер.
– Вот и славненько. – Костя на правах хозяина пошел, вперед указывая ей дорогу.
Булгакова, без каких либо возражений, последовала за ним.
Пререкаться с начальником дальше уже не имело смысла. То демонстративное неповиновение, которое она позволила себе на космодроме, было все на всего заранее спланированной провокацией, рассчитанной на проверку его командирских качеств. Ведь не зря же она, самым тщательным образом, проштудировала его личное дело и заранее составила подробный психологический портрет.
Судя по изученным аттестационным материалам в характере, поступках, и действиях Ярославцева четко прослеживалось многолетняя военная закалка, а настойчивость, терпение и воля очень удачно сочетались с храбростью, целеустремленностью и способностью к принятию нестандартных решений. Все начальники, под чьим руководством ему прежде довелось послужить, не раз потом отмечали, что данный офицер является не только толковым организатором и военным профессионалом наивысшей категории, но еще к тому, же и «непревзойденным инженером человеческих душ». Он настолько глубоко знал личностные качества своих подчиненных, что иной раз было достаточно только его взгляда, чтобы боец, не задумываясь, пошел ради выполнения приказа на верную смерть.
В дополнение к этому капитан никогда не останавливался на достигнутом, и постоянно совершенствовал свои личные навыки.
В последние пять лет он прочно вошел в десятку лучших снайперов и рукопашников Вооруженных Сил, и не раз брал первые места на всевозможных армейских соревнованиях и спартакиадах.
Ко всему вышеперечисленному Ярославцев был на этой базе Царь, Бог и Воинский начальник. И его обещание разжаловать нарушившего субординацию офицера до отрядного кока вполне могло быть исполнено в самое ближайшее время.
Пока Булгакова все это переваривала на ходу он, не раскрывая рта, довел ее до своего рабочего кабинета, и жестом разрешил расположиться на диване.
Елена с признательной улыбкой воспользовалась его гостеприимством и, впорхнув на обтянутые кожей подушки, бесцеремонно сбросила тяжелые штурмовые ботинки.
Костя машинально отметил про себя, что войсковой офицер никогда бы, не позволил себе такой вольности в присутствии начальника. А из этого следовало, что Елена Викторовна или не та за кого себя выдает, или же настолько «мохната» что вполне может пренебречь соблюдением правил воинского этикета. Это умозаключение слегка насторожило капитана и заставило вовсю навострить ушки.
Приземлившись, напротив, за письменным столом, он неторопливо снял с головы бронесферу и, включив вытяжку, с чувством начал смаковать ароматную кубинскую сигару.
Так прошло несколько минут, за время которых Ярославцев откровенно разглядывал подчиненную сквозь пелену утекающего вверх дыма.
«Хороша девка то! Ох, как хороша! – подумал про себя Константин, оценив по достоинству ее фигуру, длинные белокурые волосы, идеальное личико и все остальное, к чему нормальный мужчина обязательно проявит интерес.
Но особенно ему запали в душу ее большие зеленые глаза. На удивление редкостного изумрудного цвета они настолько сильно притягивали к себе внимание, что в одночасье могли превратить собеседника в безропотного и послушного раба.
Внешность Булгаковой настолько пришлась по вкусу капитану, что он даже немного посочувствовал ей, и с сожалением подумал:
– «Интересно было бы узнать: что же все-таки заставило тебя дать согласие на «почетную ссылку» в наше забытое Богом царство-государство?».
Однако девушке явно не понравился его задумчиво – хитроватый взгляд и она, решив прервать смотрины, настойчиво заявила:
– Сер, вы разрешите мне доложить цель своего прибытия?
Он, как ни странно, отрицательно замахал рукой:
– Ни в коем случае!
– Но почему?!
– А куда нам спешить? Давайте-ка лучше для начала познакомимся поближе. Вы не против?
– Не-ет сер. – Опешила Елена. – Но мы ведь уже представились друг другу?!
– Эта была обычная служебная формальность. А так как нам с вами, Елена Викторовна, предстоит еще не один месяц торчать в этой Богом забытой дыре…
То будет довольно логично, если мы сразу станем предельно доверительно строить наши служебные отношения. Вы не возражаете?
– Никак нет, сер!
Ярославцев встал, заправился и очень коротко пересказал свою служебную биографию:
– Начальник экспедиции на планету Золотарь капитан Ярославцев Константин Сергеевич. Новосибирское училище космической пехоты. Стрелок снайпер, командир разведывательной группы, командир рейдово – диверсионной группы, Советник Наместника колонии два дробь сто восемнадцать по антитеррору. Командир сводного отряда «Ангелы».
Елена быстро обулась и незамедлительно последовала его примеру:
– Булгакова Елена Викторовна. Ускоренные курсы при Новосибирском училище космической пехоты. Начальник отдела базы хранения дальних рейдеров на Луне, форт Безымянный и, наконец, командир сводного отряда прибывшего в ваше распоряжение.
– М-да! – Константин присел и с сожалением потушил сигару, – Особо похвастаться нечем. А я то, старый дурень, надеялся, что мне пришлют более опытного офицера…
Елена же, пропустив мимо ушей его рассуждения, четко приложила руку к берету, и отрапортовала:
– Старший лейтенант Булгаковы представляюсь по случаю назначения на должность первого заместителя начальника экспедиции. – Она подчеркнуто официально приблизилась к столу и протянула Ярославцеву информационный чип.
– О, как! – немного растерялся капитан и немедля подсоединил его к своему персональному компьютеру. – Из грязи, да в князи?! А я, грешным делом, вообще принял вас за командира отделения. А вы оказывается мой Зам.
Он долго изучал приказ о ее назначении и, наконец, как бы невзначай, поразмыслил вслух:
– Вот так всегда! Не срачка – так пердячка, не понос – так золотуха. Стало быть, мое представление о назначении на эту должность капитана Бухарина, отправленное месяц назад, все – таки отклонили. А в замен прислали Вас…Так – так – так… Обидно, досадно… Но ладно! Мы привыкли выполнять приказы, а не разговаривать. Верно заместитель?!
– Так точно, сер.
– Однако праздновать победу нам пока еще рановато, и знаете почему?
Елена дипломатично промолчала.
– Да потому что, не смотря на вашу стопроцентную уверенность в собственных силах меня, как начальника экспедиции, очень беспокоит ваша профессиональная некомпетентность и полное отсутствие боевого опыта.
Столь неожиданное заявление командира застало девушку врасплох.
– К чему вы клоните капитан?
– Да к тому, что вы или сверхталантливы, или очень родовиты. Других объяснений вашей головокружительно карьеры я пока что не нахожу. Есть еще конечно и третий вариант столь успешного продвижения по службе.
– И какой же?! – чувствуя явный подвох, ощетинилась Елена. Вызывающее поведение Ярославцева ей очень не понравилось!
– А вы не догадались?
– Представьте себе, нет.
– Я смею подозревать, что свое последнее назначение вы пробили отнюдь не служебным рвением, а исключительно интимным местом, – Ярославцев внимательно следил за ее реакцией.
– Когда мне приступить к приему дел и должности? – как ни в чем, ни бывало, задала вопрос Елена. Казалось, ее совершенно не интересуют его провокационные разглагольствования.
Такое демонстративное презрение натолкнуло Константина на мысль, что здесь, все-таки был замешан третий вариант. Тем более что крупного военного чиновника с такой фамилией он не знал, а простому офицеру, с «конституцией за плечами», за эту должность пришлось бы как минимум лет пять жрать землю на личном составе.
– Спокойно, товарищ старший лейтенант! Не будем с места рвать в галоп. Сначала как в русской – народной сказки присмотритесь и к холопам и хоромам, а уж потом мы предметно поговорим о вашем назначении.
Ее апартаменты оказались напротив кабинета начальника и ничего особенного собой не представляли. Обычный двухсекционный кубрик, с набором элементарных удобств отмытый до блеска и укомплектованный минимально необходимым количеством мебели.
Константин, сразу же поменял код на замке и еще раз проверил работоспособность двери.
– Пятьсот сорок семь. Запомнили комбинацию цифр?
– Запомнила, – заверила его Елена.
– Пройдите в жилой отсек. Вон ваша кровать. Санузел в углу за переборкой. Прямо душ. Расквартировывайтесь. Через час жду вас у себя. Да! Уборочный робот под кроватью. Для его активации нажмите зеленую кнопку на корпусе и задайте необходимую программу.
Когда они снова встретились, Булгакова почистив перышки, выглядела еще привлекательнее, но Ярославцев на этот раз равнодушно кивнул на ее приветствие, и продолжил общение по видеоселекторной связи с Веселовой.
Ольга как раз в этот момент воодушевлено рапортовала ему о том, что новобранцы уже завершили санобработку, и теперь накормлены и размещены попарно в карантинных кубриках. Жалоб, протестов и заявлений в адрес командования от них пока что не поступало.
– Замечательно! Ты отлично справилась с этой задачей. Сдай взвод штатному командиру и займись своим табельным вооружением.
– Слушаюсь капитан.
Ярославцев уже было, хотел отключиться, но неожиданно спохватился:
– Оля, а ты случайно не в курсе, кто сегодня участвует в концерте нашей легендарной, художественной самодеятельности?
– Естественно Я! – самоуверенно заявила подчиненная но, прочитав на лице командира недоумение, быстро поправилась, и пояснила:
– По многочисленным и настойчивым просьбам коллектива. Далее, согласно очереди выступят «Братья славяне». Ратибор как раз подготовил свеженькую композицию.
– Здорово! Согласен. Они давненько не баловали нас своими аранжировками.
– Ну а завершит наше грандиозное «Галла представление» новенькая исполнительница.
– Кто же? – враз заинтересовался капитан. – Неужели, наш шустрый де Базиде уже успел сагитировать кого-то из числа прибывших сегодня на базу?!
– Нет сер, – немного разочаровала его Веселова. – Это лейтенант Поленцова решила попробовать свои силы на сцене.
– Ого! И с каким же номером?
– Она держит его в строжайшем секрете. Что-то новенькое и необычное. Сама, честное слово, сгораю от любопытства.
– Прекрасно друг мой! Передай Шевалье, что я полностью утвердил его программу. Надеюсь «Звездная белошвейка» будет тобой исполнена сегодня, на бис?
– Само собой! Концерт без отрядного шлягера – пустая трата времени.
– Только предупреждаю заранее, – предостерег ее Ярославцев, – никаких откровенных декольте, мини-юбок под лобок или вечерних туалетов от «Трусарди». Все должно быть в жестких рамках приличия.
Тем более, когда на концерт приглашены новобранцы. Это официальная церемония, а не гастрольное выступление второразрядного варьете. Я лягу костьми, но не позволю тебе нарушить традицию.
– Но сер, – девушка умоляюще сложила руки.
– Побереги свои неуемные фантазии для полуночных развлечений в «Стае», где я тебе, между прочим, разрешаю все, вплоть до стриптиза.
– Ладно. Сдаюсь, и постараюсь олицетворить скромность и целомудрие одновременно.
– Рад, что мы поняли друг – друга. Конец связи милая, у меня посетитель.
– Мой капитан! – Елена подчеркнуто безукоризненно выполнила строевую стойку. – Старший лейтенант Булгаковы по вашему приказанию прибыла.
– Молодчина! Секунда в секунду. У вас завидная дисциплина времени товарищ старший лейтенант. Проходите к столу, присаживайтесь напротив и располагайтесь поудобнее, сегодня нам предстоит обсудить не малое количество вопросов…
– Насколько я понимаю, – после непродолжительной паузы обратился к ней Ярославцев, – вышестоящее командование отклонило мое ходатайство о назначении капитана Бухарина, и вы заняли вакантную должность первого заместителя начальника экспедиции.
– Так точно, сер. Но, кажется, вы уже успели обсудить со мной эту тему. И даже высказали свое собственное мнение.
– Странно? – Ярославцев сделал вид, что пропускает мимо ушей ее язвительную реплику, и умышленно «свалял Ваньку», чтобы спровоцировать ее на объяснения: – Я почему-то всегда думал, что у меня с «Кадровиками» полное взаимопонимание.
– А с кем вы решали вопрос о назначении капитана Бухарина?
– С подполковником Здобновым и майором Заботиным.
– Ха! Они уже второй месяц как осуждены и стучат виброкайлом на рудниках. И вообще сер, в службе кадров сейчас такая текучка, что порой не успеваешь запомнить фамилии начальников отделов, а про направленцев я вовсе промолчу. Редко кто из них засиживается больше полугода в своем кресле.
– А что так?
– Да они там, совсем уже страх потеряли. Торгуют должностями на право, и налево, а когда в конец оборзевают, и заламывают запредельные цены, обиженные кандидаты в отместку сдают их контрразведке. Короче сыпются наши кадровики на взятках и вследствие этого слетают с хлебных мест на раз, два. Однако в отношении меня вам не о чем беспокоиться сер. Я сделаю все возможное, чтобы оправдать то доверие, которое оказало мне вышестоящие командование.
– Вот это-то меня сейчас меньше всего и беспокоит. – Неожиданно заявил Ярославцев.
– Почему? – искренне удивилась девушка.
– Да потому что я редко ошибаюсь в людях, и вижу перед собой в данный момент не нытика и рохлю, а ответственного и работоспособного офицера.
– Благодарю. – Непроизвольно улыбнулась Булгакова, весьма довольная комплементом в свой адрес, а Костя напористо продолжил:
– У меня также не вызывают сомнений ваши, организаторские способности. Судя, по аттестационным материалам, вы можете горы свернуть, если будите, в этом заинтересованы. Однако, – он похлопал по ее личному делу и многозначительно поднял указательный палец вверх, – меня до сих пор смущает отсутствие у вас боевого опыта.
Может, я что-то упустил, изучая ваши документы. Будьте так любезны, внесите, пожалуйста, ясность, ответив на вопрос: вы когда-нибудь, участвовали в боевых операциях?
– Нет сер.
– Сколько времени «провели на личном составе»?
– Ни дня.
– Уму непостижимо! Как же вас все-таки утвердили на эту должность?
Булгакова сжала зубы и молчала. Крыть действительно было не чем. Оставалось только нахамить: «Мол, не твое собачье дело! Получил приказ и выполняй!». Но портить с первого дня свои отношения с начальником не хотелось. Ярославцев прикинувшись с начала беседы простачком, теперь очень грамотно припер ее к стенке. Право было начальство, когда предупреждало ее, что этот парень сделан из особого теста.
– Ладно. – Милостиво махнул рукой капитан. – Оставим этот вопрос без ответа. Формально вы, конечно же, являетесь моим первым заместителем. Однако реально к исполнению данных должностных обязанностей я вас не допущу. Во всяком случаи сразу.
– С какой стати?! Вы, что отказываетесь выполнить приказ?! – ринулась в контратаку Булгакова, самонадеянно посчитав, что капитан невольно допустил промашку и дал ей в руки козырного туза.
Однако Ярославцева совершенно не смутило ее импульсивное заявление, и он очень спокойно пояснил:
– Ни в коем случаи, товарищ старший лейтенант. Да чтобы я отказался выполнить приказ? Первая же прокурорская проверка классифицирует мои действия как воинское преступление. Я просто, руководствуясь пятым параграфом из восьмой статьи Корабельного устава Космической пехоты, откладываю его исполнение на неопределенный срок в связи с форс-мажорными обстоятельствами способными привести к неоправданным и чрезмерным потерям среди подчиненного личного состава. – Ему не раз приходилось осаживать подобным образом разномастных военных чиновников, потому, что в отличие от остальных, он знал «назубок» все руководящие документы и, умело использовал их противоречия в собственных интересах.
Булгакова молчала, словно «рыба об лед»!
Аргументы начальника загнали ее в тупик, и она величайшим напряжением воли пыталась хоть как-то вывернуться из этой безнадежной ситуации.
Заметив ее смятение, Ярославцев невозмутимо продолжил гнуть свою линию:
– А пока вы станете ждать допуска к исполнению обязанностей, для вас на базе будут существовать три золотых правила, так называемые три «Не», которые вы должны исполнять неукоснительно: не руководить боевыми операциями, не покидать расположение базы без уведомления старшего начальника, то есть меня, и не принимать самостоятельных решений.
– Сколь долго будут действовать ваши драгоценные «Не»? – Елена, дрожащей рукой, поправила прическу.
– Месяц, бриллиантовая моя.
– В случаи вашей гибели, или физической невозможности выполнять свои обязанности, кто подхватит упавшее знамя?
– Капитан Бухарин. – Константин откинулся на спинку кресла и попытался с тем же наигранным простодушием успокоить подчиненную. – Елена Викторовна, право не стоит так нервничать и злиться. Присмотритесь, освойтесь, втянитесь в служебный биоритм. А глядишь через месяцок, если все будет тип-топ, примем решение: утверждать вас на эту должность или нет.
– Послушайте сер!!! – не сдерживаясь, повысила голос Булгакова. – У меня такое впечатление, что я попала в какой-то партизанский отряд, а не кадровое соединение. «Примем решение»?! С кем вы собираетесь обсуждать мое назначение? С господами рядовыми и сержантами?!
– Нет, старший лейтенант. Это судьбоносное решение мы примем на общем собрании господ офицеров базы.
– Я протестую! Это грубейшее нарушение…
– Приложение номер пять Боевого устава Космической пехоты гласит: «В боевой обстановке командир части имеет право потребовать от вновь прибывшего офицера пройти тестирование на профпригодность.
Или же назначить ему испытательно – адаптационный период, если не уверен в его профессиональных навыках. В случаи если офицер не смог справиться в установленный срок со своими обязанностями, показал низкие морально – деловые качества, или его действия повлекли значительное снижение боевой готовности подразделений, вопрос о дальнейшем нахождении данного офицера в списках части выносится на решение общего собрания офицеров и решается открытым голосованием».
– Я вам не верю! Вы подтасовщик.
– Встать, – спокойно скомандовал Ярославцев, – руки по швам, плечи развернуты, подбородочек чуть выше. Прекрасно! Кажется, теперь я вновь наблюдаю перед собой не размазню, а настоящего офицера. А на будущее Елена Викторовна искренне советую, не ерепеньтесь. Я ведь не первый год в Армии. Насмотрелся всякого. Потом еще не раз будите благодарить меня за это решение.
Девушка, пытаясь сохранить невозмутимость, и в этот раз смолчала, намерено уставившись в натюрморт висевший над его головой. Но нервы предательски сдали и слезы от обиды потекли по щекам.
Ярославцев силой вдавил ее в кресло и предложил стакан с водой.
Он достиг желаемого результата и теперь хотел немного успокоить подчиненную. Тем более что после беспощадного кнута маленький поощрительный пряник был способен творить чудеса с кем угодно.
– Отставить разводить мокроту, товарищ старший лейтенант. Вы ведь все-таки офицер, а не кисейная барышня, и если серьезно претендуете на место моего заместителя, то должны осознавать с полной ответственностью, что очень скоро от ваших действий будут зависеть жизни ни одного десятка подчиненных, которые, между прочим, еще являются и людьми, а бездушными пешками на шахматной доске. За любую промашку командира рядовой во Внеземелье расплачивается как минимум кровью.
Если вы это не поняли на Луне, будьте так любезны, прислушиваться к советам старших здесь, а не то я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша. Ваши возмущения мне понятны и вполне объяснимы. Хочется всего и сразу! Но вы не кадровый военный, и у вас нет опыта командования большим количеством подчиненных. А на базе, в данный момент, проходят службу сто тринадцать космопехотинцев. Пятьдесят из них «Ангелы». Пока что вы не в состоянии управлять ими должным образом. Считаю вопрос закрытым раз и на всегда! Теперь о вашем первом поручении в должности стажера. Я попрошу вас, довести до каждого новобранца, что за нарушение карантинных правил виновный будет незамедлительно привлечен к уголовной ответственности, причем по законам военного времени.
– Не пешки говорите сер?! – казалось, Булгакову совершенно не интересует его последнее распоряжение и, зациклившись на этом сравнении, она с нескрываемым раздражением бросила начальнику в лицо. – Пешка, к вашему сведению, самый мечтательный персонаж на шахматном поле. У нее единственной есть возможность стать королевой.
– О да! Если бы вы только знали, как мне знакомы подобные рассуждения!
– Ярославцев явно демонстрируя свое сочувствие, легонько потрепал ее по плечу рукой. – Только жизнь не игра, и люди, повторюсь еще раз, не шахматные фигуры.
– Позвольте мне остаться при своем мнении, – Елена капризно дернула плечиком, показывая, что не нуждается ни в чьих утешениях и ровно поставленным голосом продолжила, как ни в чем не бывало, – вы, кажется, акцентировали внимание на карантинных мероприятиях? В чем они заключаются?
– Только в одном. Выход за границы второго яруса категорически запрещен.
– Чем вызвано столь жесткое требование? – окончательно успокоившись, поинтересовалась Булгакова.
– Допустим вот этим. – Ярославцев щелкнул клавиатурой компьютера, и на экране монитора появилась цветная фотография, от вида которой у девушки похолодело внутри.
На снимке четко просматривался человеческий труп, лежавший на резиновом покрытии в огромной луже крови. Причем мягкие части тела были варварски срезаны с костей, смешаны с внутренними органами и безжалостно втоптаны в пол.
– Что это капитан?
Константин предусмотрительно помалкивал.
– Что это?! – уже с нескрываемым раздражением переспросила Елена, выказывая свои искреннюю заинтересованность, чем укрепила зыбкие подозрения начальника о своей принадлежности к одной из секретных спецслужб. Обычный командник никогда бы не стал столь ретиво цепляться за подробности и уж тем более требовать объяснений. В самой пиковой ситуации он ограничился бы кратким инструктажем для себя и своих подчиненных. Меньше знаешь, крепче спишь.
Поэтому, удачно поймав ее на рядовую наживку, Ярославцев решил продолжить игру и, корча полуидиота, умышлено выпустил инициативу из своих рук:
– А вы попробуйте определить! Мне очень интересно мнение независимого, только что прибывшего эксперта, – и неожиданно попал в «десяточку».
Девушка, на полном серьезе, решила разгадать то, над чем уже три месяца безуспешно бились самые светлые головы отряда.
После пятиминутного мозгового штурма она осторожно озвучила свое предположение:
– Скорее всего, мы наблюдаем результат какого-то инфекционного воздействия. Это может быть, как особый вид болезнетворных микробов, так и паразит поселяющийся в организме человека.
– Если бы! – нетерпеливо воскликнул Ярославцев. Отметив про себя, что предполагаемый агент исходя из его поведения далеко не профессионал, или профессионал настолько, что способен естественно разыгрывать «Ваньку». – Сначала мы имели смелость думать так же, как и вы. Однако когда всесторонне изучили данный феномен, провели углубленные медицинские исследования, и заполучили свидетелей, в присутствии которых совершались эти ритуальные убийства…
– Убийства?! – перебила его Булгакова. – Я не ослышалась?
– Нет, вы не ослышались. Именно убийства. Необъяснимые, неотвратимые, зверские убийства. Несчастную жертву сперва лишали жизни с помощью колюще – режущего предмета, а после беспрепятственно свежевали в присутствии остальных космопехотинцев.
– Боже милосердный! – Елена даже не пыталась скрыть охватившее ее волнение. – Но кто сумел столь нагло и безнаказанно проникнуть на тщательно охраняемую территорию?
– Я отвечу, коротко и начистоту. Возможно, мой ответ покажется вам глупым или шокирует, потому что не лезет ни в какие разумные рамки. Причиной всего является НЕКАЯ невидимая, и не фиксируемая приборами слежения, энергетическая субстанция.
Однако благодаря ее действиям отряд уже потерял двенадцать человек, но не на шаг, ни продвинулся в расследовании этого загадочного феномена.
– А у вас имеется, хотя бы, маломальское объяснение происходящего?
– Нет. Пока мы только располагаем разрозненными фактами и несколькими, официально не запротоколированными, рассказами очевидцев.
– Вы докладывали о происшествиях на Землю?
– Нет.
– Но почему?!
– Я не хочу провести остаток жизни в качестве пациента, какой ни будь заштатной психушки. Какой здравомыслящий начальник поверит в мистику и не подкрепленные доказательствами рассуждения?
– А трупы?
– Трупы мы списываем на боевые потери.
– Занимаетесь укрывательством товарищ капитан? А это ведь является должностным преступлением! – непроизвольно оживилась Булгакова.
Ярославцев ничуть не смутился:
– Корабельный Устав не запрещает мне принимать самостоятельного решения при возникновении чрезвычайных обстоятельств.
– Но ведь вам все равно, рано или поздно придется за это ответить.
– Придет время, отвечу!
Елена, уловила твердую непоколебимость в его словах, и некоторую степень угрозы.
В кабинете воцарила тягостная пауза…
– Что приумолкли, товарищ старший лейтенант? Обдумываете содержание донесения, в котором красочно изложите доводы о моей служебной несостоятельности? И не стыдно вам с первого дня же подсиживать своего начальника.
– Нет сер! – от души рассмеялась девушка, по достоинству оценив его искрометное замечание. – Я размышляю над причинами происшествия. Вы наверняка проводили по этим случаям тщательное служебное расследование?
– Ну, конечно же, не пускали все на самотек. Причем смею вас заверить с полным соблюдением всех формальностей, с обязательным составлением необходимых документов и сбором вещественных доказательств.
К примеру, молекулярный анализ трупов позволили нам установить, что жертвы были убиты и разделаны обычным десантным ножом, армейского производства.
– Но ведь это уже зацепка! Вполне возможно, что кто-то, из ваших подчиненных, действуя в интересах той, или иной спецслужбы, проводит на базе строго засекреченный эксперимент или испытывает новый образец вооружения.
– Исключено! Личный состав заранее узнает об убийстве и ждет его совершения, закрывшись попарно на боевых постах, при этом пристально наблюдая друг за другом.
Я же для надежности слежу за всеми из командного пункта. В момент драмы никто ни покидает своих мест, а обмануть напарника или аппаратуру наблюдения практически невозможно.
– Странно! Но я впервые сталкиваюсь с таким случаем. Не улыбайтесь сер, демонстрация пренебрежения здесь неуместна. На курсах офицеров Космической пехоты я много времени провела за изучением архивных материалов. Мной проштудированы все экспедиционные отчеты за последние пятьдесят лет.
Ярославцева покорил ее откровенный, доверительный тон и искреннее желание разобраться в ситуации.
– Вы совершенно правы Елена Викторовна. Потому что, в свое время, я тоже защитил командирский минимум по аномальным явлениям Внеземелья. То с чем нам пришлось непосредственно столкнуться, нет ни в одном справочнике. Даже в устных байках, преданиях и легендах записанных со слов ветеранов освоения Космоса не прослеживается и намека на существование этого загадочного убийцы – невидимки. Мир за пределами Солнечной системы практичен, прост и предсказуем. Столь ужасным способам уничтожения в нем просто нет места. Здесь же я углядываю извращенное буйство чьей-то фантазии. Сами посудите все сваляно в кучу: и демонстративные ритуальные действия, и смешение нескольких разрозненных религиозных обрядов, усиленных крайней жестокостью и обильно приправленных искусственной загадочностью. Все перечисленное наталкивает меня на мысль, что убийца знает историю развития земной Цивилизации не понаслышке. Но он точно не один из нас, потому что приходит извне и проникает на базу доселе не установленным нами способом.
– Применение оружия давало положительный результат?
– Нет. Мы всегда пытались изолировать места этих происшествий, и однажды нам повезло. Месяц назад погибло сразу два космопехотинца в шестнадцатом огневом сооружении. Дежурный блокировал двери и открыл огонь из всех видов вооружения, одновременно нагнетая нервно – паралитический газ. Но с трупов сняли, кожу, вспороли животы и выкрали сердца, несмотря на то, что каждый сантиметр внутри сооружения непрерывно простреливался и травился газам в течение пяти минут, до тех пор, пока не закончилось это безобразие.
– Невероятно!!!
– Надеюсь, вас не нужно убеждать в том, что это информация является секретной и не подлежит разглашению среди новобранцев?
– В целях недопущения паники?
– Именно, старший лейтенант! Люди они не обстрелянные, поэтому всякое может случиться.
Булгакова понимающе кивнула.
Внезапно пол под их ногами подпрыгнул, да так сильно, что со стеллажей посыпались книги. Отзвук взрыва, приглушенный толщиной бетонных перегородок докатился с некоторым запозданием. Пульт управления немедленно ожил и отчаянно замигал рубиновыми индикаторами.
– Тревога сер. – Со зловещем спокойствием объявил по громкой связи Центральный компьютер. – По всему периметру базы сорван защитный экран. Еще одним направленным взрывом уничтожена бронедверь главного входа.
Серия новых взрывов ввергло сооружение в дрожь.
Освещение на секунду мигнуло, и лампы затеплились в половину накала.
– Двери запасного и аварийного выхода уничтожены, – продолжал перечислять разрушения компьютер. – Реактор заглушен. Сработала аварийная блокировка. Произведен переход на резервное питание.
– Центральный! Управления на меня! – Ярославцев подскочил к обзорным экранам и быстро настроил «уплывающее» изображение.
База возникла перед ним от подвальных помещений до радиолокационного центра. Растерянности и суеты среди личного состава не наблюдалось. Отряд было невозможно застигнуть врасплох.
«Ангелы» расхватав снаряжение, экипировались на ходу и уже занимали свои огневые позиции.
– Бухарин! Кратко обстановку? – Константин вскрыл личную оружейную ячейку и втиснулся в легкий, пуленепробиваемый жилет.
– Туземцы уже внутри базы сер. Атакуют одновременно с трех направлений. Две группы удалось отсечь бронеперегородками в районе пакгауза и реакторного отсека. Третья тоже блокирована и уничтожается. Всего внутрь прорвалось шестьсот восемьдесят один пехотинец. Снаружи общий штурм. Лезут очень плотно. Ай, шайтан их забери! Третья группа все-таки взорвала бронеперегородку и устремилась через главный магистральный коридор к космодрому.
– Так дружище, понял тебя. Как отрулишь ребятами сразу ко мне в полной экипировке. Работаем в паре «Чистильщиками».
– Задействуйте моих людей! – предложила Булгакова.
– Нельзя! От них не будет проку.
– Сер, это отговорка! Они…
– Не знают системы огня, сигналов взаимодействия, схему расположения базы. Они ничего не знают товарищ старший лейтенант и запросто перестреляют друг – друга. Объявите им тревогу. Пусть вооружаться, и находятся в резерве. Если обстановка осложнится до крайности, я представлю им возможность с честью умереть за Федерацию.
Елена немедленно связалась с командирами групп новобранцев и коротко отдала боевые распоряжения.
Бухарин шаровой молнией влетел в помещения:
– Дело – дрянь командир. Снаружи – сущий ад! Не продохнуть. Прут лавой по собственным трупам. Такого ожесточения я еще не видел. Пришлось дать команду: «Все на стены!», снять внутренние посты и оставить минимум бойцов только на космодроме.
– Молодца Тимур Рифкатьевич! Ай, молодца! Все ты сделал правильно! – похвалил его Ярославцев. – Главная задача – отразить наружный штурм. А с прорвавшимися, мы, как ни будь, сами разберемся.
– Вдвоем? – Тимур рывком перезарядил пулемет.
– Втроем! – Константин указал на Булгакову и одел на голову бронешлем. – Елена – Батьковна?!
– Да сер?
– «Дуйте» на аварийный командный пункт. Отсюда вы не сумеете полностью уследить за ситуацией. Там проведете краткий мониторинг всей оперативной обстановки и будите сообщать мне, о ее изменениях. Прорвавшихся старайтесь заблокировать. Это не сложно. Речевая команда…
– Сер, ее пароль – доступ не введен в мою память! – решительно возразил центральный компьютер.
– И тут малец с поправкой влез! – крякнул, раздосадовано Бухарин. – Да пойми ты куча ржавых микросхем, сейчас не время соблюдать инструкции.
– Сер! – обиженно возразил искусственный интеллект базы. – Доверить бразды управления первому встречному равносильно святотатству. А вы Тимур Рифкатьевич и вовсе помолчите. Я не нуждаюсь в ваших поучениях.
– Значит, после каждого ее распоряжения связываетесь со мной и, получив подтверждение, беспрекословно выполняете команду. – Константин опустил прозрачное забрало на бронешлеме, подключил питание и вошел в связь с Бухариным. Затем циркулярно произвел перекличку с командирами групп и скомандовал: – Тимур! Ты сейчас в главный магистральный коридор. Займешь оборону со стороны космодрома, с задачей не допустить прорыва туземцев на взлетку и к ангарам. Я уничтожу остальных возле реакторного отсека и пакгауза, а после скрытно зайду и ударю по твоим с тыла. Атаку начнем с двух сторон, одновременно. По моему сигналу снесешь бронеперегородку и двинешься мне на встречу.
– Есть командир!
Костя запустил персональную микро ЭВМ, вмонтированную в сферу бронешлема. На забрале почти мгновенно проступил текст: «Главный магистральный коридор – шестьсот десять. Пакгауз – девять. Коридор энергоустановки – семьдесят три».
Он энергично сжал кулаки, передавая на кончики пальцев нервное возбуждение так необходимое для обострения реакции рук.
Ситуация складывалась как нельзя лучше. Бухарин успел обдуть прорвавшихся радиоактивной пылью. Ее микрочастицы, осев на одежде и коже, пометили каждого туземца, и теперь специальные контрольные счетчики могли точно отследить маршруты движения атакующих, а так же их количество.
Они покинули командный пункт одновременно и сразу же разделились.
Константин, используя страховочный фал, спустился на первый ярус. Но стоило только его ботинкам коснуться пола, как в наушнике завибрировал взволнованный голос Булгаковой:
– Командир! Наружная атака отбита. Земли не видно. Все устлано трупами. Противник откатился за вал, и производит перегруппировку боевых порядков.
– Не давайте им опомниться! Прикажите применить многоцелевые гаубицы с кассетными снарядами, а Дормидонтову через пять минут поднять в воздух четыре флая огневой поддержки и уничтожить все живое в радиусе трех километров вокруг базы.
– Но это, же форменный геноцид! Сер, я не стану отдавать такого приказа, он преступен и неоправданно жесток! – решительно возразила Булгакова.
– Отлично! Я вижу, вы желаете перестраховаться?! В таком случаи, старлей, я направляю на командный пункт рядового Сотника с приказом расстрелять вас за невыполнение распоряжения начальника в боевой обстановке.
– Я выполню ваш приказ капитан, но после боя не сомневайтесь, я обжалую его и поставлю жирный крест на вашей карьере!
– На здоровье! А сейчас валите-ка из эфира. Я отстраняю вас от участия в операции. Центральный?!
– Да, сер? – с ноткой нескрываемого злорадства откликнулся главный бортовой компьютер. Подолгу службы он отслеживал, все переговоры и явно не симпатизировал новоиспеченному заместителю.
– Заблокируй ее канал. С этой секунды ты общаешься с моей персоналкой напрямую.
– Будет исполнено, Командующий.
А Бухарин тем временем уже добрался до космодрома и теперь, прикинув, что к чему, торопливо сооружал из подручных материалов баррикаду, сваливая в кучи всевозможный технический хлам и сплавляя крупные фрагменты для крепости между собой короткими импульсами из лучемета. Хлипкая преграда, конечно же, не могла остановить такое количество атакующих, но если золотарцам все-таки удастся взорвать или снести бронеперегородку, она, хотя бы на несколько секунд была способна задержать их наступление.
За спиной Тимура находился десятиметровый коммуникационный шлюз с выходом на взлетную площадку. Вероятно, атакующие заранее все рассчитали и ударили в самое уязвимое место на этом уровне базы. Тем более что после отлета флаев, обороной космодрома заведовал один лишь Дормидонтов.
Бухарин прекрасно понимал, что Ратибор не сможет даже на короткое время бросить свою зону ответственности и вступит в бой только при, его вынужденном, отходе. Но если он, в свою очередь, не удержит туземцев в шлюзе и отступит, те прорвутся на взлетку и, разбежавшись, как тараканы, успеют перекурочить большую часть оборудования. Поэтому Тимур, недолго думая, принял единственно правильное решение: упереться рогом и стоять насмерть на своей огневой позиции. Он коротко помолился Аллаху и тщательно проверил вооружение.
А за дверью уже нагло гремели железом.
Бронированная перегородка гулко, по колокольному ухнула от удара. Потом еще и еще раз… Наверняка ее пытались проломить обычным тараном. Однако после нескольких, весьма энергичных попыток в шлюзе вдруг воцарила подозрительная тишина…
Бухарин, интуитивно почуяв опасность, сместился на более выгодную для обстрела позицию и, обложившись гранатами, поудобнее пристроил пулемет.
Константин не бежал, он летел к реакторному отсеку!
Сегодняшний день и так оказался богат на сюрпризы, и мотать сопли на кулак или ходить вразвалочку сейчас было бы смерти подобно. Тем более что прорвавшиеся внутрь базы туземцы уже успели доставить отряду немало хлопот…
Частые звуки от таранящих ударов, доносившиеся со стороны реакторного отсека, немного успокоили его и заставили перейти на шаг. Вероятнее всего у золотарцев закончилась взрывчатка, и они были вынуждены ломать бронеперегородку вручную.
Ярославцев специально замедлил движение. Противник, должен был обязательно, в целях подстраховки, выставить охранение.
И действительно: стоило ему только приблизиться к изгибу магистрального коридора, как их дозорный криком предупредил остальных об опасности.
Шум моментально стих. Капитан тоже остановился, запустил таймер на взрывателе газовой гранаты и, не мешкая, выстрелил ее из подствольного гранатомета.
Начиненный смертью снаряд рикошетировал от стены и улетел за угол. Не дожидаясь хлопка от разрыва, Ярославцев побежал дальше, на ходу отдавая распоряжения главному базовому компьютеру:
– Центральный?
– Да, сер?
– Через пять минут провентилируй реакторный отсек, и прилегающий к нему коридор, а также проведи полную дегазацию перечисленных помещений. Отравляющее вещество – нервно – паралитического действия. Усек?
– Так точно сер.
– Ну, вот и славненько.
Первый этап «зачистки» прошел на удивление гладко. Но Костя и не думал расслабляться. В такой непредсказуемой обстановке легко можно было напороться на засаду. И он, прежде чем продвинуться вперед, очень тщательно сканировал ультразвуковым анализатором, все попадавшиеся на его пути помещения, а так же скрытые от глаз пространства.
Так постепенно, перебегая от препятствия к препятствию, ему удалось почти вплотную подобраться ко второй прорвавшейся группе.
Козырь любой атаки – внезапность! Это золотое правило Ярославцев усвоил еще с кадетских погон.
Возле пакгауза заняли оборону всего на всего девять человек. Для опытного космопехотинца уничтожение такого количества противников не составило бы особого труда.
Даже и при большем численном перевесе он мог бы, как в старые, добрые времена, ринуться на них с одним десантным ножом и в яростной рукопашной схватке доказать в первую очередь самому себе, что ты еще чего то стоишь…
Но он решил не рисковать. Нарваться на отравленный дротик или град камней умело выпущенных на встречу из примитивных, кожаных пращей он успеет всегда. А вот если база в самый ответственный момент потеряет командира…
Нет, Ярославцев уже давно отвечал не только за себя и поэтому, спрятав свой профессиональный зуд подальше, тихонько отдраил коммуникационный люк, и осторожно спустился по проржавевшему трапу в канализационную систему.
Через минуту, выломав ногой в боковой стене сливную решетку, он хладнокровно изрешетил потерявших бдительность туземцев из двух скорострельных лучеметов.
Никто даже не успел повернуть головы. Воины рухнули почти одновременно как подрубленные, так и не сообразив, что же с ними произошло.
Капитан сменил расстрелянные батареи и втиснул оружие в набедренные кобуры. Задача по зачистке базы теперь значительно упростилась. На повестке дня осталась лишь основная группа, орудующая в главном магистральном коридоре.
Центральный компьютер как нельзя, кстати, доложил, что снаружи Ангелы успешно отразили повторную атаку и, теперь, флаи «утюжат» площади, вокруг, базы уничтожая полевые лагеря туземцев.
Аварийная команда уже успела снять блокировку с защиты реактора и, произведя профилактическую дезактивацию прилегающих помещений, запустила его в работу, что позволило главному инженеру заново активировать силовой экран, и полностью прикрыть им фортсооружение.
По сообщению, поступившему от Дормидонтова, следовало, что в степи туземцы тоже разгромлены на голову и, лишившись резервов, в панике разбегаются в разные стороны. Ни вожди кланов, ни шаманы не могут остановить соплеменников.
Более того, Дормидонтыч, решив не останавливаться на достигнутом, запросил добро на преследование разрозненных групп и уничтожение расположенных вблизи базы стойбищ.
Константин категорически запретил ему делать это! Он и так уже успел «наломать дров». Особенно с трехкилометровой зоной, в которой: «не должно остаться ничего живого».
К тому же космопехотинцы к этому времени успели положить ни одну тысячу местных вояк, и любое служебное расследование наверняка квалифицировало бы их действия как чрезмерную жестокость. Булгакова, черт ее подери, была, конечно же, отчасти права! После боя, да на свежую голову, все воспримется совсем по-другому, особенно начальством…
Докатившийся отзвук от нового взрыва заставил капитана поторопиться, и он, пренебрегая собственной безопасностью, понесся кратчайшим маршрутом в направлении главного магистрального коридора.
По мере приближения к космодрому до него стала доноситься беспорядочная и отчаянная стрельба, которую вел Бухарин, сдерживая натиск наступавших, словно саранча туземцев.
Внезапно его пулемет захлебнулся и, через несколько секунд, новый взрыв сотряс воздух!
Костя сразу сообразил, что с Тимуром случилось самое страшное и, побросав все тяжелое вооружение, еще энергичнее заработал ногами.
Он настолько спешил на выручку товарищу, что едва не поплатился за это жизнью.
Выскочив из-за поворота, в самом начале коридора, наш бравый торопыга тут же схлопотал удар тяжелого копья в лицо.
Боец, прикрывавший соплеменников с тыла, среагировал на его появление с завидным проворством. Прозрачное забрало бронешлема не уступавшее по твердости лучшим маркам стали, стоически взвизгнув, заставило золотой наконечник согнуться и скользнуть в сторону.
Ткни туземец на пол-ладони ниже и, плоское лезвие как раз, попав в щель между сферой и легким, без – воротниковым бронежилетом, вспорола бы ему горло.
Ярославцев заученным движением перехватил длинное копье за древко и сломал его словно тростинку.
Противник отскочил и, отшвырнув в сторону бесполезный обломок, обнажил короткий бронзовый меч. Капитан сделал вид что испугался, и начал медленно пятиться назад.
Обрадованный его отступлением верзила прикрылся щитом, и самоуверенно бросился на врага.
Однако он явно переоценил свои силы. Ярославцев, уклонившись влево, легко ушел с линии атаки и, пропустив, перевшего как носорог, противника, наотмашь по самую рукоятку всадил ему десантный нож в затылок.
Извлекать оружие он не стал, впереди маячила серая масса, утянутых в кольчуги воинов готовых вот, вот хлынуть на космодром.
И тогда, не целясь, от бедра, он за сорок секунд выпустил по ним весь свой стрелковый боекомплект.
Туземцы, получив весьма ощутимый урон, организованно развернулись и, сомкнув щиты, с опущенными копьями, отважно двинулись на него.
Тыл в мгновение ока превратился во фронт, и Константин, не успев перезарядить пулемет, ударил по ним из подствольного мезонного огнемета. Лавина пламени буквально слизала авангард. Но первый залп не охладил наступательный порыв золотарцев, и они продолжали упрямо лести вперед по скорчившимся и обугленным трупам соплеменников.
После двадцатого нажатия на гашетку, он швырнул в приближающихся опустошенный огневой комплекс, и вынужденно отступил шагов на двадцать.
Самоликвидатор разорвал в клочья его личное оружие, и осколки отправили на тот свет еще нескольких бойцов.
Тугие, фиолетовые трассы скорострельных лучеметов быстро заполнили коридор трупами почти до самого потолка. Атакующие наконец-то увязли.
А тех, кто осмеливался взобраться на эту агонизирующую баррикаду, он мгновенно опрокидывал короткими импульсами.
Кажется, боевой пыл, и численный состав противника резко пошел на убыль. Но именно в этот момент у него, как назло, закончились батареи. Подсумок тоже оказался пуст, все лишнее он сбросил, когда спешил на выручку к Бухарину. Капитан отжал специальные клавиши на рукоятках лучеметов, и пустые обоймы почти одновременно стукнулись о пол.
Костя отшвырнул их от себя носком ботинка, расчищая место для рукопашной схватке. Туземцев оставалось не больше двадцати, и он играючи мог перерезать их ножом.
Однако фортуна в этот раз повернулась к нему явно не тем местом. На кучи трупов внезапно появился высокий воин, и очень проворно шарахнул в его сторону из какой-то трубы.
Костя хотел, было увернуться, но дистанция оказалась слишком маленькой, и начиненный взрывчаткой снаряд угодил ему прямо в грудь.
Последнее, что он услышал – это треск бронежилета и реберных костей.
Его отбросило назад. Липкая, безмолвная чернота накрыла противной, удушливой волной. Боль, сначала нестерпимая и пронизывающая, резко слабела, по мере того как угасал разум.
Константин попытался уцепиться за болевые ощущения как за спасительную соломинку, но все было тщетно. Он неумолимо скатывался в пропасть небытия, на дне которой его уже поджидала «Курносая», возбужденно помахивая ржавой косой.
Из непроглядного мрака с неимоверным усилием протиснулось слабое светлое пятно. Оно немного побарахталось в темноте и стало медленно разрастаться, одновременно обретая при этом резкость и естественные цвета.
Постепенно мир обрел привычные границы реальности и воплотился в незнакомое лицо, которое смотрело на Ярославцева одобрительно и ласково, словно любящая мать на очнувшееся после тяжелой и продолжительной болезни дитя.
– Он в сознании господа! – громко и торжественно возопило лицо, скрытое до глаз медицинской маской. – Я оказался прав! Я полностью оказался прав! Мой метод все-таки сработал.
– Кто вы? – задал вопрос Константин, и сам удивился своему слабому голосу. Язык повиновался с трудом, и каждое его движение стоило неимоверных усилий.
– Корабельный майор медицинской службы Власов Вадим Леонидович. – Назвавшийся снял маску, и промокнул ею свой потный лоб.
– Доктор! Да вы и впрямь самый настоящий волшебник! – Дормидонтов, от избытка чувств, сгреб эскулапа в охапку и начал трясти не переставая.
– Я что на Земле? – Ярославцев попытался встать, но Власов освободившись из объятий Ратибора, настойчиво уложил его обратно на окровавленный стол.
– Капитан бредит. Сестра?! Срочно снотворного. – Он произнес это настолько требовательно, что в операционной сразу наступила тишина.
– Эй, кто ни будь? Черти полосатые. Где я? – не успокаивался Константин.
– Вы на базе командир, – над Ярославцевым одновременно склонились отрядный врач и Дормидонтов, – лежите спокойно, и не рыпайтесь. Вас буквально собрали по частям.
– Не собрали, а взрастили, – проворчал Власов, принимая из рук медсестры инъектор со снотворным.
– Подождите доктор! – запротестовал Ярославцев.
– Я все еще начальник экспедиции, и никто не освобождал меня от исполнения должностных обязанностей. Позвольте мне, сначала хотя бы переговорить с подчиненными?!
Власов в растерянности развел руками, а капитан, воспользовавшись его замешательством, начал, переводя дыхание после каждой фразы, задавать присутствующим вопросы:
– Откуда взялся этот настырный майор?
– Он из числа прибывших. Специалист высочайшего класса.
– Сколько времени я провалялся без сознания?
– Час и сорок шесть минут. – Волков посмотрел на наручные часы, зная, что начальник очень скрупулезен и потребует предельной точности.
– Штурм отбит?
– Да капитан. – Ратибор поднес к губам Константина стакан с ярко-оранжевой жидкостью. Власов кивнул в знак согласия, и Ярославцев выпил все до капли.
Жидкий, трехкомпонентный восстановитель быстро привел его в норму.
Капитан отдышался и медленно сел, свесив со стола босые ноги. Голова закружилась, но он уперся руками и продолжил опрос:
– Наши потери?
– Капитан Бухарин сер.
– Не понял? Почему тогда я жив, а он мертв? Почему вы, в первую очередь, бросились спасать меня, а не его?
– Я не Господь сер, – Власов сильно занервничал и спрятал за спину дрожащие руки, – когда ваши останки доставили ко мне, большая часть мозговых клеток продолжала активно функционировать. Они еще не успели отмереть. А вашего коллегу принесли слишком поздно, да к тому же он был представлен только двумя фрагментами. Я так и не увидел его тело целиком.
– Ратибор? Что произошло с Бухариным?
– Мы долго разбирали трупы сер, и ничего не нашли кроме заклинившего пулемета, его левой руки, да еще бронесферы с уцелевшей головой. Там была натуральная каша из костей и кусков плоти. Я предполагаю, что в последние секунды боя он, попав в окружение, подорвал себя вместе с туземцами вакуумной гранатой.
– Как глупо! Как непростительно глупо! – Власов раздраженно бухнулся на банкетку и захрустел костяшками пальцев.
– Майор, воздержитесь от выводов, – взвешенно потребовал Константин, хотя известие больно полосонуло по его нервам,
– у космопехотинцев свой кодекс поведения на поле боя. Бухарин погиб как герой! И его подвиг достоин подражания.
– Я все понимаю сер. Не мальчик, не первый день на Флоте. Но ради Бога доведите до своих подчиненных, что если они успеют в течение получаса доставить останки погибшего ко мне, я сумею поставить практически мертвого бойца на ноги. Это совершенно непозволительно так пренебрежительно относиться к своему телу сер.
– А если у «Жмурика» будет оторвана голова. Вы и ее на место пришьете? И что потом? Раз, два, три и елочка гори? – съязвил, кто-то за спиной Ярославцева и ойкнул от увесистого Дормидонтовского тумака.
– К сожалению, в этом, конкретном случае я буду бессилен. Однако смею вас заверить что, при неукоснительном выполнении оглашенного мной условия, я смогу реально снизить количество безвозвратных потерь до одного процента. И вообще, я не понимаю вашего пофигизма господа! Вместо того, чтобы как следует выслушать и строго следовать моим рекомендациям, вы ржете как мерины да еще и подначиваете! А я, между прочим, бился над этой проблемой долгих, семнадцать лет…
– Сегодня вам просто сказочно повезло, приятель, – как можно дружелюбнее возразил Ярославцев, – а на моих ребят не стоит обижаться.
– Причем здесь везение сер, и уж тем паче обида?!
– Да притом, что я восьмой раз благополучно выхожу из комы. Просто живучий, как кошка.
– Какая кошка?! Скажите, кто ни будь, этому остолопу, – не на шутку разошелся Власов, – что когда его развороченные останки доставили сюда, он был уже мертв.
– Доктор прав, мертвее не бывает командир, – Ратибор подступил к Ярославцеву. – Он дело говорит. Будь этот парень с нами с самого начала экспедиции, мы бы многих сумели вернуть в строй.
– Хорошо, сдаюсь, – согласился капитан, – обсудим эту тему попозже. А сейчас все на служебное совещание.
– Ни в коем случаи! Курс вашей реабилитации еще не закончен. Да, к тому же вы приняли это мерзкое пойло. – Власов брезгливо ткнул пальцем в пустой стакан и демонстративно замахал перед носом у Ярославцева заряженным инъектором.
– Это необходимо? – Костя с детства недолюбливал врачей.
– Не отдохнув, вы свалитесь через несколько минут от переутомления, или еще хуже – лишитесь рассудка и станете не Константином Сергеевичем, а Костиком – придурковатым. Вас устраивает такая перспектива?
– Сколько продлиться сон?
– Часа четыре.
– Да подождите вы! – Ярославцев пресек попытку Власова ввести лекарство. – Дайте договорить. Ратибор? Корабельное время?
– Шестнадцать сорок сер.
– Служебное совещание в двадцать один ноль, ноль. – Капитан почувствовал, как вновь слабеет с каждым словом. – Приглашаются командиры групп и спецы.
Всем быть в готовности доложить свои соображения о случившемся. Динамику нападения поручаю тебе и Булгаковой. – Константин медленно завалился на бок.
– Ну вот! – всполошился, словно наседка, у которой уперли яйца, Вадим Леонидович. – Я же предупреждал! У него начался рецидив, и он вот, вот потеряет сознание!
– Мне просто поплохело доктор. – Попытался оправдаться капитан, и с трудом приоткрыв глаза, смилостивился: – Ширяйте побыстрее своим дурманом, а то меня мутит, и голова вот, вот разорвется на части.
– А теперь прошу внимания господа! – Ярославцев занял свое штатное место в председательском кресле, посредине конференц-зала. – Вы собраны здесь, только с одной целью – подвести итоги сегодняшнего штурма. Поэтому попридержите языки и эмоции. Времени у нас немного, и все остальные вопросы будем решать в конце служебного совещания.
Ангелы разместились почти вплотную к нему, полукругом согласно должностной иерархии: впереди – командиры групп, за ними, в затылок командиры взводов и отделений. Спецы и многопрофильники, держались особняком слева от начальника, и вовсю строчили на «персоналках» отчеты, подчеркивая свою значимость. Командный состав новобранцев тоже присутствовал на совещании, скромно помалкивая позади всех, во главе с Булгаковой. Их пригласили пока только в качестве наблюдателей, и они с нескрываемым любопытством следили за происходящим.
– Вашему вниманию предлагается следующий порядок работы, – Константин достал из кармана маленькие четки из полудрагоценных камней, и принялся непроизвольно их перебирать, – в начале совещания с кратким анализом выступит капитан Дормидонтов и старший лейтенант Булгакова. Затем я хочу услышать мнение спецов и консультантов, и только после них может взять слово каждый желающий. Однако предупреждаю заранее, не лейте воду господа. Краткость – сестра таланта.
Костя хоть и был стопроцентным командником, но не гнушался, хотя бы изредка интересоваться мнением всего коллектива. Тем более, что ситуация на базе сложилась аховая и корчить из себя всезнайку дальше не имело смысла. Здесь требовался общий мозговой штурм, а не волевое решение обличенного властью начальника.
– И так слово предоставляется старшему лейтенанту Булгаковой. – Константин снова взял в руки четки. – Довожу до присутствующих, что она находилась на аварийном командном пункте, все время пока длился бой, и отследила его полностью от начала и до конца. Дормидонтов будете на подхвате и если что-то не так, поправите или дополните моего будущего заместителя.
Елена уверенно поднялась со своего места и коротко доложила:
– Товарищ капитан, товарищи офицеры и сержанты. Согласно проведенного мной расследования в четырнадцать часов тринадцать минут база подверглась внезапному нападению. Для осуществления этого плана противнику удалось скрытно прорыть два подкопа.
Затем, одновременным взрывом уничтожить силовой экран, главные ворота спецфортсооружения, а так же заставить сработать блокировку аварийного реактора. Наше силовое поле, в целях экономии энергоресурсов, работала только на три процента от своей мощности, и обеспечивало гарантированную противопулевую и противоосколочную защиту. Вот почему золотарцы смогли прорвать ее небольшим количеством взрывчатки.
В последующем, во время штурма они так же активно применяли взрывчатку и ракетное вооружение. Наши потери – один офицер и семь процентов энергетического запаса. Потери противника примерно пятьдесят с половиной тысяч убитыми. Доклад окончен сер.
– Дормидонтов?
Ратибор в бессилии развел руками:
– Как из песни, не выкинуть ни слова.
– Верно! Коротко и по существу. – Согласился начальник экспедиции и не замедлил перейти к «разбору полетов»: – Та-а-ак! – он заинтересовано осмотрел подчиненных, явно выискивая жертву и, кажется, ее нашел. – А где наш главный военный эксперт? Где этот горе-аналитик?!
– Я здесь. – Над головами возвысилась рослая фигура лейтенанта Касио Лорети.
– Вы догадываетесь, сударь для чего сюда приглашены?
– Так точно сер!
– И готовы объяснить нам причины всего произошедшего?
Ангелы облегченно вздохнули. Начальник в этот раз избрал шутливо издевательский тон и воздержался от серьезной взбучки.
Офицер потупился и засопел.
– Что, нечего сказать?! – повысил голос капитан.
– Нечего. – Обречено мотнул головой здоровяк.
– Тогда вы не аналитик лейтенант и даже не офицер. Вы сто рублей в убыток.
– Зачем же так категорично сер?
– Затем, что заслужили батенька. Или я не прав?
– Не знаю, вам виднее. – Насупившись, проворчал проштрафившийся.
– Вот только не надо корчить из себя убитую горем гимназистку, которая только что узнала о своей беременности.
Конечно, проще простого прикинуться обиженным или более того – возомнить себя жертвой командирского произвола, – продолжил добивать его Ярославцев, – гораздо тяжелее признать свои ошибки и попытаться больше их не допускать. Сколько еще мне нужно повторять вам, что любое распоряжение старшего начальника необходимо выполнять беспрекословно, точно и в срок, проявляя при этом не только служебное рвение, но еще и разумную инициативу. Вы же почему-то в этот раз предпочли увильнуть от выполнения поставленной задачи и как матерый армейский разгильдяй отложили ее в долгий ящик, свято посчитав, что она, все равно, рано или поздно рассосется сама собой. Вы что надеялись на чудо?
– Ни как нет.
– Ну, тогда в чем дело голубчик?! Объясните, пожалуйста, мне, и этим храбрым джентльменам, – Ярославцев обвел рукой командиров групп,
– как случилось, что ведущий военный аналитик отряда принародно расписывается в собственном бессилии?
Лейтенант молчал, словно партизан на допросе.
– Ладно, – смирился капитан, – не будем больше сотрясать понапрасну воздух и перейдем от упреков к фактам. Давайте-ка лучше вспомним тот исторический момент, когда у золотарцев впервые появились стальные кинжалы, а так же железные наконечники к копьям и стрелам. Вы сударь тогда помниться изволили «махать трусами», пытаясь убедить нас в том, что ничего страшного не случилось, и даже придумали свое определение этому, незначительному на ваш взгляд, событию. Как вы его тогда назвали?
– Побочным и закономерным результатом эволюции, связанным с перенятием опыта от прибывшей на планету экспедиции. – Громко напомнил Лорети.
– Именно! – оживился капитан. – Настолько загадочно и мудрено, что сразу и не подкопаешься. Однако уже тогда я с вами был не согласен, и посоветовал искать первопричину их изменившегося поведения. Вы ответили: «Угу!», и откровенно забили болт.
– Сер! Я через сутки долбил смену, а в перерывах не вылезал из реакторного отсека.
– Согласен. Для качественного анализа обстановки у вас не было ни времени, ни возможностей. Но и мы здесь не одним местом груши околачивали. Я, польстившись на вашу офицерскую порядочность, доверил вам задание особой важности, а вы отнеслись к его выполнению спустя рукава. Теперь же мне ничего не остается, как только обвинить себя в недостаточной требовательности и задать вам один – единственный вопрос: откуда на планете, вдруг ни с того ни с сего, появилась взрывчатка?
– Не знаю сер. – Последовал негромкий, но категоричный ответ.
– Касио? – не вставая с места, обратился к Лорети, главный корабельный инженер. – Командир до сих пор доверял мнению специалистов. Ты будешь первым, кто заставит его усомниться в нашей компетентности.
Лейтенант побагровел от волнения.
Это было серьезное обвинение! Чарли Брендон пользовался заслуженным уважением, как у специалистов, так и у многопрофильников.
Да и командники не стеснялись обратиться к нему за помощью. Лорети прекрасно пронимал что, сам того не желая, поставил на карту не только честь своего мундира, но и авторитет всего инженерного состава базы. Поэтому ему уже ничего не оставалось, как вынуждено пойти ва-банк.
– Мне стыдно признаться в своем бессилии господа. Но я не сидел, как утверждает наш уважаемый командир, сложа руки, и кое-что сумел-таки раскопать. Однако это «кое-что», не лезет ни в какие рамки, а то, о чем я сейчас готов вам рассказать, является ни чем не подкрепленной информацией.
– Вот как! Так поделитесь с нами хотя бы своими соображениями по этому поводу. Да поживее! А то, пока мы тут с вами упражняемся в словесности, золотарцы, чего доброго, отроют новый подкоп и заложат ядерный фугас под наши с вами задницы.
Касио задумался на несколько секунд, а потом обратился к залу, надеясь отыскать у сослуживцев, хотя бы малую толику понимания:
– Вы сер, и все остальные никогда не ломали голову над тем, каким образом туземцы научились плавить металл?
– Они его не плавят, а перековывают горячей ковкой. – Внес поправку начальник разведки капитан Михайлов.
– А ну не перебивать! – Ярославцев, вспылив, рубанул кулаком с зажатыми четками по столу. Нитка лопнула, и камешки посыпались на пол. – Красноречивые мои! Что за мода – мнить из себя полководца и норовить поддакнуть по любому поводу! – Константин выдержал паузу и, немного успокоившись, попросил: – Продолжайте лейтенант. Мы очень внимательно слушаем вас.
– Повторяю, – окрыленный его поддержкой Касио даже позволил себе повысить голос, – они его уже плавят, и чуть позже я докажу вам это. А пока осмелюсь вынести на ваше обсуждение другой вопрос, который не дает нам всем покоя: откуда золотарцы узнали секрет изготовления взрывчатки? Эта технология не может появиться сама собой и на пустом месте. Она требует большого временного промежутка и колоссальных интеллектуальных, и экономических затрат. А они умудрились освоить столь сложный процесс почти, что за месяц.
И лейтенант добился своего: в глазах космопехотинцев заиграл профессиональный интерес. Причем ему удалось зацепить сослуживцев настолько, что даже спецы, оторвавшись от личных персоналок, шепотом заспорили между собой. А докладчик, не дав присутствующим опомниться, торопливо продолжил:
– Господа я не стану больше вдаваться в подробности, они вам совершенно не к чему, а сразу перейду к выводу. А он прост, как дважды два и состоит в том, что помимо нас и туземцев на планете присутствует еще какая-то, кровно заинтересованная в продолжение боевых действий, сила, которая может быть представлена как одним человеком, так и группой лиц. Она же, по пока еще неизвестной мне причине, обучает, вооружает и настраивает туземцев против нас.
Но самое главное, на чем бы я хотел заострить ваше внимание, заключается в том, что эти люди не являют собой, ни представителей инопланетного разума, ни сверходаренных самородков из местной элиты.
– Так кто же они тогда?! – не вытерпел Дормидонтов и тут же стух под испепеляющим взглядом Ярославцева.
– Они земляне! – заявление прозвучало как выстрел.
– Эк, куда хватил! – ляпнула ошарашенная Веселова.
– Попрошу бездоказательно не высказываться! – неожиданно «полез в бутылку» докладчик. – Потому что все свидетельствует в пользу моей версии. Ведь никто из вас не рискнет оспорить тот факт, что оружие туземцев как две капли воды похоже на земные аналоги Бронзового века. Да, оно примитивно и весьма далеко от совершенства, но изготовлено по земным технологиям! Или я не прав?!
Ангелы не стали ему возражать, крыть действительно было не чем.
– Теперь же я хочу задать вопрос присутствующим здесь командникам: господа, а что вы можете сказать о полевой выучке и тактике нашего противника? У меня, у спеца, и то сложилось твердое мнение, что с вождями кланов кто-то провел практический ликбез по изучению основных положений наших боевых уставов и наставлений.
– Да ведь он прав, шельма! – подал голос самый старый из командиров отделений. – На любой планете у местного воинства всегда найдется парочка домашних заготовок для нашего брата космопехотинца. Здесь же все проще пареной репы и никаких сюрпризов.
– Вот поэтому я вновь заявляю с полной ответственностью: туземцами управляют земляне, или представители федеральных колоний, а не кто-то другой.
– Дурак ты, ваше благородие! – казалось Ольгу, кто-то дернул клещами за язык. – Почему же тогда геологоразведочная партия, исколесив всю планету вдоль и поперек, так ничего и никого не обнаружила?
– Веселова, два наряда на службу. – Промежду прочим изрек Ярославцев и приободрил докладчика: – Суть изложенной вами версии нам ясна. Только вот приведенных доказательств, все равно маловато.
– Я не сказал самого главного сер. Недалеко отсюда, в горах, мне посчастливилось обнаружить современную военную базу.
Немая сцена из Гоголевского «Ревизора» могла бы просто уволиться спать рядом с тем, что произошло в зале после его заявления.
Однако очень скоро почтеннейшая публика изволила опомниться и заворчать как штормовой прибой.
Ярославцев предусмотрительно поднял правую руку вверх, пресекая любую попытку высказаться, и потребовал от Лорети:
– И как же вы ее умудрились вычислить, товарищ лейтенант.
– Да очень просто, сер! Чтобы вы могли проследить за ходом моих рассуждений я, пожалуй, начну с оглашения результатов молекулярного анализа микрофрагментов взрывных устройств, которые туземцы применили против нас во время штурма. Первое, что мне удалось выяснить при их исследовании, так это то, что начинены они, были тротилом.
Однако для его получения, как вы знаете, необходима нефть. И она в избытке хранилась на комбинате. Возможно, золотарцы вывезли ее, так же, как и металл на вьючных животных и использовали для этого специальные кожаные мешки, в которых они в мирное время перевозили воду на солончаковые пастбища. Но вот куда они направили свои караваны?! Немного пошевелив мозгами и еще раз, проштудировав все донесения разведки за последние три месяца, я решил на практике проверить свое предположение. И, для этого, воспользовавшись общей неразберихой, творившейся на базе после штурма, запустил одноразовый зонд – разведчик, но не над поверхностью планеты, как мы это делали раньше, а вывел его на стационарную орбиту.
– Да Вы просто рехнулись лейтенант!!! – главный корабельный инженер подпрыгнул, словно его ужалила пчела.
– Кто осмелился утвердить ваше решение?! Вы хоть понимаете, что попусту разбазарили как минимум триста мегаватт наших энергетических резервов?!
– Справедливое замечание. – Согласился Ярославцев. – Почему вы не поставили в известность меня, или в крайнем случаи капитана Брендона?
– Сер, вас в это время эвакуировали в лазарет, а капитан Брендон был занять восстановлением инженерных систем. Я рисковал сер, и не отрицаю свою вину. Но это был оправданный риск!
– И чего вы добились, рискованный мой?
– Спутник сделал один виток, и неожиданно резко потеряв скорость, свалился в плотные слои атмосферы. Однако, не смотря на очень короткий срок нахождения на орбите, он успел-таки передать мне весьма любопытную информацию. Я специально сориентировал его на тридцать седьмой градус, потому что только оттуда, согласно донесений, поступивших от последней рейдовой группы, в лагеря туземцев прибывали караваны с оружием. С других направлений к базе стягивались лишь рекруты. В полутора тысячах километрах от нашего расположения пролегает обширная горная цепь вулканического происхождения. В кратере одного из потухших вулканов, на наших картах он отмечен цифрой семнадцать, приборы, размещенные на спутнике, успели зафиксировать признаки экономической активности: повышенное содержание углекислого газа, тепловой фон и характерную вибрацию скальных пород.
– Может вулкан просто просыпается? – неуверенно возразил Дормидонтов.
– Исключительно неверно! Показатели жизнедеятельности вулкана и экономической активности разумных существ диаметрально противоположны. Их невозможно перепутать. Однако чтобы окончательно подстраховаться, я расшифровал спектральные снимки этой территории и полностью, убедился, в том, что во внутренних стенках кратера скрыт сталеплавильный завод.
– Вы все сказали? – Ярославцев вышел из-за председательского стола.
– Да сер.
– Это серьезное заявление лейтенант. Кто ни будь, желает опровергнуть его заключение?
Таковых не оказалось.
– Тогда вносим предложения господа. Разрешаю с места.
– Давайте врежем по вулкану обычным зарядом большой мощности! – первой отозвалась Веселова.
– Или высадим десант. Давненько мы не участвовали в стоящем деле! – азартно взвился Кочетыгов, чем очень рассмешил отцов командиров.
– Ну, если спецы рвутся в бой, то нашей контуженой братии там делать нечего. – Сквозь завесу беззлобного и дружного гогота съязвил Дормидонтов.
– Достаточно джентльмены! – осадил подчиненных Ярославцев. – Мне нужен совет, а не ваше бестолковое ржание.
– Сер, вы и так уже все за нас решили. – Выразил общее мнение сержант Зимин. – К чему эти игры в демократию?!
– Само собой! – хитро прищурился капитан. – Однако я хочу, чтобы и вы хоть немного пошевелили мозгами.
– Разрешите мой капитан? – Булгакова уверенно поднялась со своего места.
– Попробуйте, старший лейтенант.
– В данной ситуации нам не стоит пороть горячку и необходимо будет ограничиться только визуальной разведкой! – не задумываясь, заявила Елена. – Применять десант, и уж тем более – ракетный удар, нет веских оснований. Представленных лейтенантом Лорети данных явно недостаточно, они разноречивы и слабо подкреплены доказательствами. Необходимо туда слетать, осмотреться, и только после переходить к активным боевым действиям. Мы и так уже достаточно наворочали на этой планете. И если наши сегодняшние «художества» по массовому истреблению туземцев еще как-то можно оправдать, то в дальнейшем отряду следует действовать крайне осторожно. Стоит только информации просочиться в Комиссию по Галактическим правам, и они с нас три шкуры спустят. Поэтому пара смышленых ребят, на легком флае сработают лучше, чем непродуманный силовой вариант.
– Дешево и сердито! Первое толковое предложение за сегодняшний день. – Ярославцев отметил про себя, что заместитель умеет мыслить стратегически, а не тактически как большинство из его сорвиголов – командиров. Этому не учат в военных училищах. И капитан позволил себе предположить, что Булгакова прошла как минимум курсы усовершенствования командного состава при какой-то академии. Однако больше толочь воду в ступе не имело смысла, и он решил подвести черту: – Все! Утверждается! Дормидонтов готовишь свою «Трахому» к вылету. Лично отберешь и проинструктируешь бойцов рейдовой группы. Старт в четыре утра по-местному. Маршрут рассчитать заранее. Работаете на предельно малых высотах.
– Мой флай не «Трахома» сер, – обиженно возразил Ратибор. – Еще до совещания я, и «Славяне» успели привести его в чувство.
– Хорошо. Через час я лично осмотрю твою «Ласточку» вместе с кандидатами на задание. А теперь о приятном господа! В двадцать два тридцать объявляю общий сбор в кают-компании. Война войной, а праздничного ужина, и уж тем более концерта, никто не отменял. До начала этого торжественного мероприятия буду находиться в своем рабочем кабинете. Если у кого-то ко мне появились вопросы, можете задать их прямо сейчас.
– Разрешите сер? – обратилась к начальнику старшина Сомерс.
– Слушаю тебя Дона.
– У меня возникли проблемы с похоронами капитана Бухарина. Его останки до сих пор не кремированы. И этому активно препятствует майор медицинской службы Власов.
Ярославцев отыскал глазами Вадима Леонидовича и хотел, было потребовать разъяснений, но тот, расположившись позади остальных, едва заметным движением руки подал сигнал об опасности, используемый только в разведовательно – диверсионных подразделениях.
И Константин, сообразив, что он желает обсудить эту проблему с глазу на глаз, решил не лишать его такой возможности.
– Дона, Власов и Булгакова останьтесь. Остальных не задерживаю.
Зал быстро опустел.
Майор, не ожидая повторного приглашения, проследовал к командирскому столу и уселся напротив капитана.
Девушки молча, разместились по сторонам.
Ярославцев непроизвольно зевнул в кулак и попросил мулатку:
– Для полной ясности изложите суть своих претензий старшина.
– Майор Власов, ничего, не объясняя, запретил мне до вашего личного распоряжения кремировать останки Тимура.
Ярославцев внимательно посмотрел на Вадима Леонидовича. Тот спокойно выдержал его пристальный, прощупывающий взгляд, однако, несмотря на демонстрируемое безразличие, заговорил первым:
– Сер, я не хотел бы делиться своими соображениями с вами и старшиной в присутствии заместителя.
– Почему?
– Потому что вы – командир и единоначальник. Вам потом придется ломать голову и принимать окончательное решение. Старшина Сомерс, тоже не случайно присутствует здесь. Она, насколько я знаю, довольно продолжительное время была связана с покойным узами гражданского брака. Принимая во внимание эти обстоятельства, я считаю, что больше никто не имеет права вмешиваться в проведение столь деликатного ритуального действия.
– Вот как?! – Ярославцева настолько заинтриговало поведение майора, что он решил для начала поиграть с ним в «Кошки – мышки»: – Булгакова, между прочим, здесь не для мебели. В данный момент она проходит стажировку на должности моего первого заместителя и совершенствует навыки управления подчиненными, вникает так сказать в обстановку.
– Тогда вопрос исчерпан. Нам больше нечего обсуждать капитан.
Позвольте мне убыть на свое рабочее место? – без видимого, сожаления испросил разрешение Власов, но дрогнувшие на мгновение глаза выдали его недовольство. Он понял, что начальник специально тянет время, и не попался на его уловку.
– Стоять майор! – раздраженно потребовал Ярославцев. – Вы что, пытаетесь диктовать мне свои условия?!
– Нет сер. Я офицер, и подчиняюсь вашему решению. Через десять минут останки капитана Бухарина будут кремированы.
– А вот и не угадали, уважаемый. Я не позволю вам «рубить концы» только потому, что вы этого захотели. Поэтому через полчаса вы поднимитесь в мой кабинет и обстоятельно доложите мне причину своего вызывающего поведения. А до этого момента, я категорически запрещаю вам предпринимать какие либо действия.
– Есть сер. – Власов четко приложил руку к головному убору.
Константин проводил старшину и майора взглядом, а затем по скупердяйски выгреб из кармана камушки от порванных четок, и стал складывать из них пирамидку на столе.
Елена терпеливо наблюдала и ждала, потому что в отношении ее никаких распоряжений не поступало…
– Булгакова?! – неожиданно обратился к ней Ярославцев, не прерывая своего занятия. – Кто вы, и с какой целью прибыли на базу?
– Я-я?!
– Вы голубушка. Вы.
– Я офицер Космической пехоты. Ваш непосредственный заместитель. – Елена и бровью не повела.
– Да-а-а?! Что вы говорите! Но, тем не менее, я, почему-то очень сомневаюсь в этом.
– И тому есть причина?
– И не одна. Но прежде чем перейти к выяснению отношений я немного отвлекусь и попытаюсь угадать, кем, же вы были на «гражданке», и по какой причине судьба занесла вас именно в мое подразделение?
– Что ж, попробуйте капитан, а то я прямо сгораю от любопытства. – Елена упорно разыгрывала невинную дурочку. Театрально хлопала глазками, и неуклюже пыталась очаровать капитана.
– Понаблюдав, за вами некоторое время со стороны я сделал вывод, что ваше детство прошло в одной из отсталых колоний Дальнего Внеземелья где, не смотря на свой юный возраст, вы успели сполна хлебнуть всех «прелестей» той, провинциальной жизни. Мне продолжать?
– Если это вас не затруднит, проницательный мой.
Костя растянул губы в озорной улыбке. Нет, он не ошибся в ней! Девчонка действительно была очень талантлива, и все схватывала на лету. Она даже успела перенять его манеру общения с подчиненными.
– Вы были единственным ребенком в семье, и родители сумели дать вам достаточно хорошее начальное образование. Впереди светило поступление в столичный университет, удачное замужество и возможность навсегда покинуть ненавистную вам планету.
Однако когда вам стукнуло шестнадцать, ваши родители трагически погибли. Я даже могу рассказать, если конечно пожелаете, как это произошло.
– Не стоит разыгрывать дальше этот спектакль капитан. – Елена до хруста сжала правый кулак, делая вид, что любуется маленьким перстнем на безымянном пальце. – Ведь все, что вы здесь нагородили, являются ложью от начала и до конца. Вы, наверное, пытаетесь спровоцировать меня?
– Ни в коем случае. – Костя откинулся на спинку стула. – Просто некоторые странности, замеченные мной в вашем поведении, заставляют усомниться в правдивости ваших слов и требуют дополнительной проверки.
– И чем же я так не понравилась своему начальнику, что он позволил себе возомнить, будто бы я выдаю себя за кого-то другого?
– Да тем сударыня, что ни каких курсов при Новосибирском училище Космической пехоты вы не оканчивали. Это видно невооруженным глазом. Скажу больше: уровень вашей профессиональной подготовки соответствует как минимум военному университету, а не средней «Хабзайке», где сперва учат стрелять, а потом, смотреть куда стреляешь.
– Я не понимаю вас капитан! – искренне возмутилась Булгакова.
– Артистка, ни дать, ни взять! – вновь восхитился Ярославцев и с сожалением вздохнул. – Только здесь не театр и я не режиссер. Поэтому не тяните время и выкладывайте на чистоту, на какую спецслужбу работаете?
– Да ни на кого я не работаю! – категорично заявила Елена и попыталась встать.
Капитан не стал препятствовать ее «благородному» порыву. Он легким щелчком разрушил собранную из камушков пирамидку и равнодушно изрек:
– Не желаете играть в открытую? Ну что ж, в таком случаи вы не оставляете мне выбора и вынуждаете прямо сейчас заключить вас под арест и поместить в одиночную камеру до выяснения всех обстоятельств. Если же и там вы попытаетесь что-либо предпринять…
– Вы мне угрожаете?!
– Нет, пока что я только размышляю вслух. А вы либо не хотите понимать, о чем я говорю, либо придуриваетесь. Выбирайте! Или вы сейчас же мне все рассказываете, или отправляетесь под арест на неопределенный срок.
– Но!
– Никаких «но»!!! – Костя врезал по столу кулаком с такой силой, что камни подпрыгнули на солидную высоту. – Я не в цацки здесь играю! Отряд ежедневно несет потери в личном составе. Причем гибнут, я не постесняюсь этих слов, лучшие из лучших. Цвет и гордость Вооруженных Сил. А мне вместо нормального подкрепления присылают необстрелянное подразделение желторотиков во главе с «Темной лошадкой», которой до всего есть дело. Думаете, я не заметил, как жадно вы собираете информацию? Любую информацию! Она действует на вас как доза на наркомана. Так ведут себя только неопытные агенты спецслужб, которых набрали в войсках, переподготовили на скорую руку, и отправили на первое задание.
Или же прожженные карьеристы, мечтающие любым способом подсидеть своего начальника. Поэтому спрашиваю в последний раз: кто вы, и с какой целью прибыли на базу?!
– Грубо работаете Ярославцев! – попыталась потянуть время Елена.
– А мне некогда с вами миндальничать. Сегодня я потерял одного из своих лучших офицеров. Поэтому карты на стол!
– Да капитан! – напористо и с вызовом выкрикнула Булгакова. – Я не имею никакого отношения к Новосибирскому училищу Космической пехоты. В этом вы не ошиблись. Месяц назад я с отличием закончила военно-экономический университет по специальности управленца добывающей экономики Внеземелья, и прибыла сюда в свою первую служебную командировку!
– Прекратите орать. – Спокойно, но в тоже время властно потребовал капитан.
– Извините сер, – сквозь сжатые зубы процедила Булгакова.
– И не стоит так скрежетать своими прелестными зубками, а то, еще нечаянно, сотрете их до корней. Лучше успокойтесь и обстоятельно доложите мне цель вашей командировки?
– Мне предписано, любой ценой восстановить добычу золота на планете. Если это произойдет, я автоматически, вне конкурса и без экзаменов, становлюсь слушателем Академии права, а Министерство обороны, в свою очередь, выгодно продает патент на дальнейшую разработку уже разведанных месторождений. Вы удовлетворены моим ответом капитан?
Константин кивнул, сгреб в кулак рассыпанные по столу четки и голосом балаганного Пьеро изрек, специально растягивая слова:
– В таком случае флаг вам в руки и барабан на шею! Я-то здесь причем?
Девушка опешила. А Ярославцев, упиваясь ее замешательством, издевательски рассмеялся…
Однако довольно скоро, он резко оборвал смех и на полном серьезе спросил у Булгаковой:
– Вы, мадам, сами-то хоть поняли, что сказали?
– Вполне. И даже готова под этим подписаться!
Оценив то, как она произнесла эту фразу, Костя интуитивно почувствовал, что за ее словами стоит, что-то большее, чем эмоции. Он азартно почесал переносицу и продолжил свои «размышления вслух»:
– Это что же тогда получается уважаемая Елена Викторовна? Сначала наше «горячо любимое» начальство формально провела разведку планеты. Потом отправило нас сюда без тяжелого вооружения, минимально необходимых запасов энергии, не поставив при этом ни одной, конкретной боевой задачи. А когда обстановка вдруг резко ухудшилась, и ситуация буквально выскочила из под моего контроля, никто из них и пальцем не пошевелили, чтобы вмешаться, или хотя бы попытаться договориться с туземцами. А теперь они хотят ВОССТАНОВИТЬ ДОБЫЧУ ЗОЛОТА?!
– Да, мой капитан.
– Как вы изволили выразиться: «ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ»?!
– Именно! Но не это главное. Я ведь только ограничилась доведением устных требований командования. А вот и приказ за августейшей подписью самого Министра Обороны, – девушка, подпоров подкладку комбинезона, протянула одноразовый чип с необходимой информацией, – в нем, между прочим, черным по белому, предписано не только мне, но и вам, создать все условия для восстановления комбината. Причем мне отводиться лишь роль посредника и координатора, вам же непосредственного исполнителя. Вы уж извините меня капитан за то, что я сразу не ввела вас в курс дела. Но на базе и без этого сложилась весьма нервозная обстановка, и поэтому я решила, для начала, немного осмотреться, и лишь потом сообщить вам истинную цель своего прибытия. Надеюсь, мне удалось развеять все ваши подозрения?
– Вполне! – Костя отстучал пальцами по столу первые ноты какой-то малоизвестного марша и задумчиво продолжил свои рассуждения: – Ваше категоричное заявление очень заинтриговало меня товарищ старший лейтенант. Если безоговорочно принять его к руководству то мне предстоит, не щадя живота своего, уничтожить большую часть населения планеты и после, восстановив добычу золота, сесть в тюрьму как минимум за геноцид.
Вы же тем временем преспокойненько дунете в Академию, а Министерства обороны займется распродажей квот… Веселая картина получается… Там, что, – он указал пальцем на верх, – решили меня как проститутку попользовать?!
– Не знаю капитан, кого из нас и как решил попользовать, но у вас приказ, а у меня задание. Хочешь, или не хочешь, но нам придется действовать сообща.
– Сообща?! О да! Вот только вы, в отличие от меня, не будите нести никакой ответственности.
– Ну-у, господин начальник экспедиции, кто на что учился! Нынче восемьдесят процентов личного состава армии ни за что не несут ответственности. Сплошь, куда ни плюнь, чинари в погонах, да имитаторы. Войска сохраняют формальную боеспособность, только благодаря таким частям, как ваша. Я же не претендую на роль Ильи Муромца, которому что Змеище поганое палицей молотить, что многотысячную рать на куски крошить, все без разницы. Не прибедняйтесь капитан, я немало наслышана о вашем таланте, успешно и с минимальными потерями выходить сухим из любых затруднительных ситуаций.
– Десять, против одного, – Константин вставил чип в специальный разъем своей «персоналки», – в приказе ни слова, ни «гу-гу» о том, какими способами мне предписывается его выполнить.
– И ослу понятно сер. Никто и никогда вам этого не конкретизирует. Все отдано на откуп бравому герою, на которого в случаи неудачи можно будет легко повесить всех собак. – Булгакова в отместку начальнику произнесла эту фразу с нескрываемым злорадством, но тут же осознав свою ошибку, решила подсластить и без того прогоркшую пилюлю. – Однако этот риск оправдан сер. В Министерстве меня попросили, предупредить вас о том, что в случае решения этой, весьма затруднительной, проблемы по принципу:
«И волки сыты, и овцы целы», вам светит досрочно звание и орден, а весь личный состав экспедиции получит солидную денежную премию, в размере годового содержания.
– Хм! – хмыкнул Константин. – Тушить пожары нашей кровью – это они, сволочи умеют. Благодетели хреновы!
– Если же, не дай Бог, все полетит к чертям. – Невозмутимо продолжала Булгакова.
– Вы уже сказали, к чему мне тогда готовиться. – Резко оборвал ее капитан. – Родиной нас не запугаешь! Пусть только попробуют снять с должности, или пальцем тронуть. Я «прикинусь ветошью», и закачу такой скандал… – Не тешьте себя надеждой капитан. Наверху предусмотрели и этот вариант развития событий.
И настоятельно советовали мне довести до вас, что ни при каких обстоятельствах не станут проводить служебного расследования. Полк спецназа сравняет базу с грунтом. Пленных приказано не брать. Если все же кто-то уцелеет, то будет арестован, и расстрелян на месте за участие в мятеже. Сер, вы же не курсант-первогодок, и наверняка знаете, как обстряпываются подобные делишки.
Порой целые подразделения исчезают бесследно на бескрайних просторах Вселенной. Когда на кону миллиарды рандов, никто не станет играть в благородство. Вам просто придется смириться с неизбежным, и постараться выполнить приказ. Другого выхода у вас пока что нет. Однако капитан, смею вас обрадовать, что при решении этой архисложной задачи вы можете всецело рассчитывать на меня. Мы оба варимся в одних щах, и кровно заинтересованы, с честью и в срок выполнить это весьма непростое задание.
– Вот и славненько товарищ старший лейтенант! Я полностью с вами согласен. – Неожиданно сдался Ярославцев, шкурой почувствовав, что Елена ему многое не договорила. А сам в это время подумал:
«Но теперь-то я уж точно уверен, что ты выполняешь на базе отдельную разведывательную миссию. Эх! Знать бы наперед на кого ты работаешь? Если на Министерство Обороны – то еще, куда не шло, а если на кого-то посерьезнее… Нам сейчас это совершенно не к чему. Все уже почти готово к началу, осталось сущая безделица – расплатиться по последним договорам с поставщиками оборудования и отстроить «Врата»… Ну ничего, ничего деточка! Не таких орлов приземляли. Сунем твою смазливую мордашку в пекло по самое «не хочу» и посмотрим, что ты запоешь, когда жаренным запахнет. Это тебе не Земля! Здесь и до боженьки высоко, и до царя-батюшки далеко. И глазом не успеешь моргнуть, как «сыграешь в ящик». А там, пусть попробуют, что ни будь предъявить. Спишем труп на боевые потери, и вся недолга». – Константин вдруг поймал себя на том, что раньше ни за что бы, не допустил подобных мыслей. Однако он не стал оправдать свое поведение форсможорными обстоятельствами и тем, что разбираться по уму с похождениями мадмуазель Булгаковой, у него не было ни времени, ни сил.
– Ступайте к новобранцам, товарищ старший лейтенант.
– Он поднялся и решительно развернул плечи, давая этим понять, что разговор окончен. – Вот информационный диск по мерам безопасности и правилам поведения на базе. Вам необходимо лично довести их до каждого новобранца, а заодно проверить исправность их вооружения и штурмовой экипировки. В одном вы действительно правы Елена Викторовна, нам сейчас совершенно нельзя расслабляться.
Он поднялся на второй ярус и нос к носу столкнулся у входа в свой кубрик с Веселовой.
Ольга терпеливо ждала, перечитывая последнюю, обработанную ей же самой, легенду из местного эпоса, повествующую о приключениях трех братьях-скотоводах, отправившихся за тридевять земель на поиски ускользнувшего счастья.
– Ты ко мне, Солнышко?
Она утвердительно кивнула.
– А почему не зашла в кабинет?
– Там Дона и Власов.
– Подождешь, пока я с ними закончу?
– Конечно. – Оленька держалась спокойно, но почему – то отводила взгляд.
– Ты по службе, или как? – забеспокоился капитан.
– Я по «личному». – Сухо пояснила Веселова.
– Ну, тогда жди.
Константин вошел в кубрик и жестом запретил сидящим подниматься с мест для приветствия.
Быстро пролистав, поступившие в его отсутствие донесения, он извлек из кобуры свой любимый «Стечкин» и, занялся чисткой пистолета.
Посетители помалкивали. Майор, соблюдая служебный этикет, а старшина знала, что начальник в данную минуту обдумывает какую-то очень важную проблему и пока его лучше не беспокоить…
Вскоре, окончив чистку, он собрал оружие и аккуратно положил его справа от себя.
– Вадим Леонидович, – наконец-то обратился Ярославцев к майору, – вы, что когда-то проходили службу в войсках специального назначения?
– Да сер. Рядовым второй разведывательной роты, сорок шестой бригады специального назначения Министерства обороны. Пять лет и восемь месяцев. Из них полгода учебка подрывников-минеров, в форте Лазурном, под Владивостоком, остальное время-контракт.
– Специализация?
– Узкопрофильник. Проведение диверсий на различных типах космических кораблей.
– А по истечению контракта?
– По истечению, – майор вздохнул с явным сожалением о безвозвратно ушедших годах, – Московская военно-медицинская Академия, факультет интенсивной терапии.
– Имеете правительственные награды?
– Ордена: «За личное мужество», «За безупречную службу Федерации», медаль «Солдатская Слава» первой степени.
– Солидно, ничего не скажешь! – неподдельно восхитился Ярославцев. – А все-таки как вы вычислили, что мне известны некоторые спецназовские заморочки?
– Это не сложно сер. В вашей повседневной деятельности, особенно при общении с подчиненными, очень часто проскакивают достаточно специфические термины, которые нигде, кроме спецназа не употребляются. Проанализировав свои наблюдения, я позволил себе предположить, что в прошлом вы очень плотно контактировали с представителями этих элитных подразделений, и поэтому решил воспользоваться языком жестов во время служебного совещания, чтобы незаметно привлечь к себе ваше внимание.
– То есть: «Рыбак – рыбака, увидел издалека»?
– Так точно сер.
– А ведь вы почти, что угадали Вадим Леонидович. – Согласился с его рассуждениями Ярославцев. – Я семь лет числился воспитанником Одиннадцатой бригады специального назначения, расквартированной в семнадцатом планетарном секторе звездной системы Доротея.
– Это та, что возле самого Моря Дьявола? Знакомые места! – оживился Власов. – Пару раз мне посчастливилось действовать там, в составе диверсионно-штурмовой группы. Однако я ничего не слышал о вашей бригаде сер?
– Простите майор! – резко уклонился от продолжения разговора Ярославцев. – Но я бы не хотел обсуждать эту тему. Во всяком случаи, сейчас.
– Как вам будет угодно Константин Сергеевич. – Тут же принял его извинения Власов, ибо в войсках было не принято проявлять излишнее любопытство в отношении начальства.
– Мой капитан? – подала голос молчавшая до этого момента мулатка. – Разрешите пояснить по сути вопроса?
Костя задумчиво кивнул головой.
– Я снимаю свое обвинение в отношении майора Власова. Полчаса назад мы сгладили все наши разногласия, и кремировали останки капитана Бухарина.
– Часть останков. – Поправил девушку Вадим Леонидович.
– Я вижу, вы не только осмелились нарушить мой приказ, но еще и сговорились, причем сделали это за моей спиной. Завидная прыть! – поспешность подчиненных немного разозлила Константина, и он не замедлил отреагировать. – Наказывать я вас не стану. Идите и займитесь делом господа! У меня и без вас забот хватает.
– Мы бы с удовольствием, но осталось несколько важных вопросов, требующих общего обсуждения и вашего решения командир. – Вкрадчиво заявил майор, а мулатка, в подтверждении его слов, энергично затрясла головой.
– Да что вы говорите?! Ну, хорошо. Я готов уделить вам несколько минут. Приступайте.
– Вам как: подробно и издалека, или коротко и сразу в лоб? – заерзал от нетерпения доктор.
– Желательно поподробнее. И, пожалуйста, не сыпьте медицинскими терминами, я в них ничегошеньки не смыслю.
– Понятно, сер. – Власов сосредоточенно потер виски. – Около восьми лет назад, еще в Академии, я вплотную задался целью добиться полного восстановления у человека утраченных или поврежденных органов, используя для этого потенциальные возможности заложенные матушкой – природой в его ДНК.
– Вы занимались клонированием майор? Но ведь еще в дремучем прошлом, по-моему, в двадцать первом столетии, эта тема была предана научной анафеме.
Насколько я знаю историю, у клонов в последующих поколениях стали проявляться чудовищные генетические мутации. Ученые схватились за голову! Но было поздно.
Эти смелые эксперименты привели к Всемирной Генетической войне, которая, полыхала на протяжении двух столетий. Когда же человечеству все же удалось одолеть эту напасть, на оставшихся послевоенных руинах была сформирована Новая Федерация народов Земли, с традиционной, естественной системой восполнения людских ресурсов. А вам известно что, выслушав ваше признание, я буду обязан немедленно арестовать вас и сопроводить под усиленным конвоем до ближайшего отделения военной полиции?
– Сер! – майор поморщился, словно от зубной боли. – Вы, как и все, путаете Божий дар с яичницей. Я еще не совсем выжил из ума, чтобы заниматься тупиковым направлением в экспериментальной медицине. Основная задача, которую я ставил перед собой на первом этапе, заключалось в том, чтобы всеми средствами поддержать жизнедеятельность клеток головного и спинного мозга у тяжелораненых пациентов в момент их эвакуации с поля боя. Когда мне это удалось, я приступил ко второй фазе своих исследований и стал изучать возможность регенерации самих поврежденных органов за счет резервов заложенных в нашем организме на генном уровне. Суть моего метода заключалась в том, чтобы не только приостановить процесс отмирания клеток, но и заставить их активно само – восстанавливаться. Если объяснять на пальцах, то в идеале это должно было выглядеть следующим образом. Санитары доставляют мне тяжелораненого бойца, у которого уцелели мозговые клетки, и я заново наращиваю ему поврежденные или отсутствующие части тела.
– Невероятно док! – не скрывая скепсиса, воскликнул капитан и непроизвольно поменял позу. – Сказанное вами больше смахивает на научную фантастику, однако я ей когда-то очень увлекался. Поэтому продолжайте.
Власова покоробило его дремучее неверие, но он не стал размениваться на частности, и увлеченно продолжил:
– Скажу больше: совсем недавно мне удалось усовершенствовать процесс консервации жизненно важных органов настолько, что теперь я могу хранить их практически вечно.
Для наглядности моего метода вновь вернемся к останкам капитана Бухарина. Пусть это вас не шокирует сер, но его голова до сих пор продолжает функционировать отдельно от тела. Сейчас она в моей лаборатории, лежит себе комфортненько, в специальной камере и посапывает в легком анабиозе, с сохранением всех основных мозговых параметров.
– Стоп, стоп, стоп! – прервал его Ярославцев, потому что не на шутку заинтересовался озвученной информацией. – Если я вас правильно понял, то наш храбрый татарин все-таки жив?!
– Конечно, но не целиком. Мне удалось сохранить только то, что от него осталось.
– Тогда что же вы подвергли кремации?
– Несколько окровавленных фрагментов комбинезона, да изувеченную руку. Отыскать, в образовавшейся после взрыва каше, остальное было практически не возможно.
– Тогда какого черта мы здесь сидим и языками чешем?! – возмутился Ярославцев. – Надо срочно идти в лазарет и реанимировать Бухарина!
– Это нереально сер. Во всяком случаи пока. Ведь в самом начале нашей беседы я уже заявлял, что для успешного проведения такой операции обязательно необходимо наличие неповрежденного спинного и головного мозга. У капитана Бухарина уцелела только голова. Однако не стоит преждевременно опускать руки. В своих исследованиях я уже вплотную приблизился к решению и этой проблемы.
Еще год-полтора напряженной работы, и мне будет достаточно только черепной коробки с ее содержимым для стопроцентной реанимации смертельно раненых бойцов. Однако в этот короткий и весьма ответственный промежуток мне, как воздух, потребуется ваша помощь сер.
– А вот теперь стоять! – заосторожничал Начальник экспедиции. – Такие решения не принимаются с бухты-барахты. Мне понадобится время, чтобы все перепроверить и как следует обмозговать.
– К сожалению, я им не располагаю. – Категорично возразил Вадим Леонидович. – Запасов питательной жидкости для поддержания жизнедеятельности законсервированных органов в моей личной лаборатории осталось всего на четыре часа. Большая часть эксклюзивных медикаментозных средств ушла на реанимацию вашей персоны. И теперь я гол как сокол.
– Вы что всерьез уверены, что вытащили меня с того света? – вновь усомнился в своем чудесном воскрешении капитан.
– Когда Дормидонтов доставил вас в лазарет, ни один здравомыслящий реаниматор не взялся бы за дело. Мозг доживал последние секунды из-за чудовищной кровопотери, а слепое ранение в грудь и живот с повреждением внутренностей не оставляли вам не единого шанса. Сер, заявляю как специалист: в тот момент вы больше нуждались в помощи отца Петра, чем профессионального реаниматора.
– Ваша грудная клетка мой капитан была буквально вывернута наружу. – С жаром подтвердила мулатка.
– Но оказался цел позвоночник, и спинномозговой столб. Бегло осмотрев вас, я взвесил, все за и против, и отважился на этот сложнейший эксперимент.
– А почему на эксперимент, а не на операцию?
– Потому что пока все мои опыты воплощались лишь на бумаге. Хотя аппаратура еще три года назад, была собранна и отлажена. Однако, не смотря на отсутствие опыта, я всего за сорок минут сумел поставить вас на ноги. Что свидетельствует в пользу простоты и надежности моего метода.
– Конечно это грандиозный прорыв в медицине! – с некоторой ноткой недоверия оценил его успех Ярославцев. – Но вы уж извините тупорылого командника, привыкшего все на свете подвергать сомнению.
И именно по этой причине я ни как не могу до конца поверить в эффективность ваших научных достижений. Вы не будите возражать, если я задам вам несколько уточняющих вопросов?
– Конечно же, нет! – обрадовано заверил его Власов, почувствовав, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.
– Вопрос первый, он же основной: почему вы не заявили о своем открытии раньше?
– Зачем?
– Ну, как это, зачем?! Могли бы, к примеру, стать очень богатым и уважаемым человеком.
– Все сказанное вами ерунда! – категорично изрек Вадим Леонидович. – Если бы я последовал вашим рекомендациям сер, то тут же оказался бы на кладбище. Полноте капитан.
Ведь только пикни я о своих успехах, и все преступные кланы Внеземелья объявили бы на меня охоту. Да и коллеги по цеху не удержались бы от соблазна порвать меня от зависти на части.
– Мне кажется, вы немного преувеличиваете Вадим Леонидович.
– Да нет, мой капитан! – нервно возразил ему Власов. – Три года назад я уже имел неосторожность сделать небольшой доклад по этой теме на симпозиуме военных реаниматоров. Так, себе – пробный шар, несколько ни чем не подкрепленных наметок, без демонстрации расчетов и аппаратуры. Знаете, где я после этого оказался? В сумасшедшем доме! Слава Богу, хватило сообразительности больше не настаивать на своем, и очень реалистично симулировать легкую степень шизофрении. Ляпни я тогда еще, что ни будь в том, же духе, точно пустили бы в расход. А так удалось отделаться легким испугом, и прокосить пот дурачка. Правда, и после психушки меня не сразу оставили в покое. Хоть я и сидел два года безвылазно дома, все равно замечал за собой постоянную слежку. А иногда эти бдительные господа даже позволяли нагрянуть с обыском, под каким ни будь «Очень существенным предлогом». Но я вел себя паинькой, да и все отчетные материалы и оборудование успел заранее спрятать в надежном месте. А чтобы окончательно отвести от себя подозрения ушел в многомесячный запой. В общем, деградировал в глазах общественности, насколько это было возможно… Когда интерес к моей персоне со стороны спецслужб наконец-то ослаб, я «вышел из штопора», записался для правдивости на курсы реабилитации анонимных алкоголиков и подал заявку в ваш отряд.
– Но почему вы решили пойти именно в Армию? – продолжил задавать вопросы Ярославцев. Рассказ врача настолько зацепил его, что он вторично взял в руки «Стечкин» и стал задумчиво протирать его чистой ветошью.
– На «гражданке» я не смог бы закончить свои исследования. Там жесточайший контроль со стороны всевозможных надзорных органов. А здесь, где пахнет порохом и льется кровь, немного свободнее, да и полностью отсутствует проблема с поиском подопытного материала. К тому же и риск нарваться на стукача, практически сведен к минимуму. Сер! Я считаю, что нам пора перейти от слов к делу. Вы хотите вернуть Бухарина?
– Глупый вопрос. Конечно же, хочу!
– Тогда убедительно прошу вас не вкладывать меня вышестоящему начальству, предоставлять мне всех тяжело и смертельно раненых, а так же отвести укромное местечко под лабораторию, и обеспечить режим строжайшей секретности для моих исследований.
– А если я вас все-таки вложу? – Костя крутанул на пальце пистолет и спрятал его в ящик стола.
– В этом случаи, я просто убью вас! – Вадим Леонидович выразил свою угрозу настолько убедительно, что Ярославцев не посмел усомниться.
– М-да, – капитан забарабанил пальцами по столу, – то есть вы хотите, чтобы я взвалил всю ответственность за ваши художества на себя? Весьма «заманчивое» предложение… Вот только с моей стороны это будет выглядеть очень рискованно и безрассудно.
– Мы поровну разделим ответственность, а кто не рискует, тот ничего не добивается. Вы только представьте на миг, чтобы с вами произошло, не рискни я несколько часов назад? Наверняка ваш прах уже бы поковали в урну, а мне пришлось бы обсуждать эту проблему, с кем-то другим.
– Я очень признателен вам за вашу смелость майор и прекрасно понимаю, что именно вы спасли мою жизнь.
– Нет сер! – раздраженно возразил Власов. – Вы сейчас рискуете только своей карьерой. Я же многим больше! Трое моих коллег были арестованы и казнены Службой Генного контроля только за то, что заинтересовались моими исследованиями. Но, не смотря на страх за свою собственную жизнь, я встал сегодня возле операционного стола, и вырвал вас из лап «Костлявой». Наберитесь мужества и принимайте решение! Если трусите, наш разговор окончен!
– Майор! Я не боюсь потерять должность! Но за время службы в наших славных Вооруженных Силах меня уже столько раз пытались подвести под монастырь, что поневоле научили шарахаться от каждого куста и бояться собственной тени. Где гарантия, что вы не агент той же Службы Генного контроля, а чудесное воскрешение не очередное ноу-хау наших оборонщиков? Вы сидите, и пытаетесь «слепить мне горбатого»! Знавал я парней, которые и за меньшую оплошность попадали на каторгу.
– Глупо капитан! Надо быть выжившим из ума кретином, чтобы отправить меня сюда, за тысячи мегапарсек, для проверки на вшивость какого-то дубоголового начальника всеми забытой экспедиции.
– Позвольте сер! – тихо как удав зашипел Ярославцев. – Я, кажется, вас не оскорблял.
– Прошу прощения мой капитан! – так же тихо ответил Власов, понимая, что перебрал в выражениях. – Хотите, верти, хотите, нет, но я работаю исключительно в собственных интересах. Желаете доказательств? – он выложил на стол маленький кубик. Пискнув, тот материализовал объемное изображение молодой, голубоволосой женщины и двух мальчиков-близнецов. – Это – моя семья.
– Ну и что? – не понял Ярославцев. – Я рад за вас Вадим Леонидович. У вас прекрасная супруга и замечательные сыновья.
– Они трагически погибли, пять лет назад. – Спокойно объяснил Власов. – Однако я не смирился с этим и поклялся, во что бы то ни стало вернуть их к жизни сер! Вы и теперь мне не верите? Тогда я приглашаю вас в мою походную лабораторию. Туда, где я храню их головы. На этом все, товарищ капитан. Мне больше нечего вам сказать. Я умолкаю и терпеливо жду вашего решения!
– А у вас талант, Вадим Леонидович, – после некоторых колебаний заявил Ярославцев, – просто редкий дар – припирать начальников к стенке. Что скажешь, на все это, старшина?
– Я видела его семью сер. Он не врет. Ради такой цели стоит рискнуть! Клянусь страховочным фалом!
– Ладно! – сдался капитан. – Утверждается. С этой минуты мы с вами в одной обойме. Старшина Сомерс?
– Я сер! – с готовностью откликнулась мулатка.
– Покажите майору наш Ясельный блок, и вдвоем перенесите туда всю необходимую аппаратуру. Никто кроме вас к этим работам не привлекается. Лабораторию оборудуете ночью. Прямо сейчас пройдете на медицинский склад и заберете у Волкова все, что потребует этот напористый господин. Завтра с утра переговорите с Ангелами о засекречивании всей информации о моем чудесном воскрешении, я приравниваю степень ее важности к проекту «Нирвана».
– Есть мой капитан! – девушка от избытка чувств подскочила и чмокнула Ярославцева в щеку.
– А что это такое: «проект Нирвана» сер?
– Узнаете позже Вадим Леонидович, если докажите свою преданность нашему общему делу. А теперь давайте-ка закругляться.
– Да мы не против!
– Тогда за дело. И еще, там, на входе мается Веселова, пригласите ее, пожалуйста, ко мне.
Ольга вошла и официально доложила:
– Сер, ефрейтор Веселова на личную беседу прибыла.
– Присаживайся на диванчик, звездочка моя яхонтовая. Что случилось? – как ни в чем, ни бывало, полюбопытствовал капитан, хотя уже примерно догадался, о чем сейчас пойдет разговор.
Оля не стала рассусоливать, и заявила напрямую:
– Я пришла обсудить наши с тобой отношения, Константин. Только, пожалуйста, не перебивай меня, иначе я, что ни будь, да забуду. – Она на секунду смежила веки и напряглась, словно была готова сигануть нагишом в ледяную купель. – И так, мой ласковый, я давно замечаю, как ты сохнешь по Поленцовой. И хотя закон «Стаи» обязывает меня не обращать на это внимание, но так больше не может продолжаться. Тебе пора определиться: или Я, или ОНА?!
– Она! – не задумываясь, огорошил ее Ярославцев и сам испугался собственной смелости.
Веселова вздрогнула, потому что ни как не ожидала, что любовник так быстро и без видимого сожаления отречется от нее.
Несколько секунд девушка боролась с собственным самолюбием но, в конце, концов, не выдержала и воскликнула дрожащим от обиды голосом:
– Но почему?!
– Оленька. Давай не будем распускать нюни, и по взрослому, как в интернате, скажем, друг, другу все, что мы об этом думаем.
– Мне не о чем с тобой разговаривать, кобель проклятый! После того, с какой легкостью ты вычеркнул меня из собственной жизни, мне только и остается, что сидеть и помалкивать. Одно лишь ты не сможешь изгадить Константин. Нашу прошлую любовь! Мы встретились, когда тебе стукнуло семь лет, а с двенадцати уже занимались сексом. Ты голову терял со мной в пастели! Дрался из-за меня, лез на нож. А сколько раз ты признавался мне в любви?!
И теперь, после СТОЛЬКИХ ЛЕТ, проведенных вместе ты так просто, и без сожаления переступаешь через меня в угоду какой-то молоденькой вертихвостки?!
– Оля все, о чем ты сейчас так эмоционально мне поведала уже давно в прошлом. Ведь с тобой у нас была дружба, привязанность и секс, а к ней я испытываю очень серьезное чувство. Тем более что наш разрыв наметился давно, и ты не станешь этого отрицать. Вспомни, как в училище я предложил тебе оформить наши отношения юридически, но ты оказалась к этому совершенно не готовой, все отшучивалась, и порхала как мотылек. Да и сейчас в твоем поведении ничегошеньки не изменилось. Пойми, золотце, гражданский брак меня уже не устраивает. Я хочу обзавестись полноценной семьей, что бы в будущем…
– Не спорю! Ты прав, тогда я была легкомысленна и непростительно надменна. Но и ты вечно становился в позу! То, то тебе было не так, то это не эдак. Потом еще эти вечные «поиски идеала». Ты и сам та толком не знал, чего хотел. А я была обязана вечно подстраиваться, прощать и терпеливо ждать.
– Ой, ли! Радость моя! Это кто же из нас все время «подстраивался, прощал и терпеливо ждал»? Сколько раз ты уходила от меня к другим? Не помнишь?! А я ведь, между прочим, тебе так не с кем и не изменил. Ты была моей первой и единственной. Согласен, в то время я начитался красивых романов, и поверил в сказку.
Я мечтал о том, как мы вместе будем строить нашу жизнь, красивую и счастливую, а не копошиться в этом омерзительном болоте…
– Прости, что не сразу поняла, какую великую честь ты решил мне оказать! – вмиг окрысилась Веселова.
– Не драматизируй. Ты никогда не стремилась навстречу и даже не пыталась меня понять.
– Ну, где уж нам?! Мы книжками по ночам не зачитывались.
– Не бравируй и не «лезь в бутылку», книжки здесь совершенно не причем. Просто, какой ты была, такой и осталась – безумно красивой, своенравной и взбалмошной.
До прихода в отряд Поленцовой, меня вполне устраивала роль твоего любовника. Но малыш! Мы ведь настолько разные, что нам с самого начала нужно было не мериться характерами, а принимать друг, друга такими, какие мы есть. Быть терпимее, искать точки соприкосновения, в конце концов, подстраиваться друг под друга. Не отрицаю, в том, что сейчас произошло, есть и моя вина.
– Ну, уж нет, увольте! «Подстраиваться…». Я не собираюсь плясать под твою дудку! НИКОГДА!!! Мне нравится заниматься творчеством. Я обожаю поклонников, сигары, шумное общество, хорошее вино. А твое заунывное брюзжание о семейном счастье возле домашнего очага с кучей сопливых, вечно орущих детей, мне всегда действовало на нервы.
– Не спорю! Каждый из нас имеет право на свою частичку счастья. Да и время неумолимо движется вперед, и все, вокруг нас, да и мы сами, стремительно меняется.
Через полгода у тебя заканчивается контракт, и голову даю на отсечение, ты сразу же понесешься завоевывать высоты шоу-бизнеса. До конца с отрядом, ты не пойдешь не при каких обстоятельствах. Даже в проекте «Нирвана» ты участвуешь просто так, за компанию. А ведь он вся моя жизнь! Ну а теперь давай представим себе хотя бы на миг, что твоя заветная мечта вдруг сбудется. Просто произойдет чудо, и наша Золушка стремительно раскрутится и превратится в золото – голосую королеву.
– Клянусь страховочным фалом, так оно и будет! – с воодушевлением заверила начальника Веселова.
– И кем я тогда стану при дворе твоей особы? Верным стражем-вышибалой или «мальчиком на всякий случай»?
– Моим продюсером. Шоуменом. Да мало ли?
– Где ты слов та таких успела набраться? Я же в этом ничегошеньки не смыслю.
– Научиться можно всему! Было бы желание.
– Оленька пойми! Я никогда не вернусь в мир, который превратил меня в животное. Я хочу создать семью, жить и в спокойствии растить своих детей. Мне надоело мотаться по Внеземелью в поисках «военного счастья». Ты же напротив, совсем не горишь желанием стать хранительницей нашего домашнего очага. Кухня, дети, пеленки совершенно не твоя стихия. И получается, что каждый из нас пытается по-своему устроить свою судьбу и не собирается ни под кого подстраиваться. А признаться, друг, другу в этом нам просто не хватает смелости.
Этот случай очень точно описали древнекитайские философы, заключив его в весьма поучительное изречение: «Двум тиграм никогда не ужиться в одном лесу». Или я в чем-то не прав?
– Ярославцев, ты мудр как сова. – Согласилась с его доводами Веселова. – Но все равно обидно до соплей!
– И мне обидно расставаться с такой привлекательной девчонкой! Не сомневайся, я помню каждый наш поцелуй и никогда ничего не забуду. Ты часть моего прошлого. Моя первая любовь, мое обожание и счастье. Но самое главное лапушка моя, чтобы между нами не случилось, я никогда и не при каких обстоятельствах не нарушу нашей клятвы. – Константин показал ей шрам на левом запястии.
– До гробовой доски! – дрогнувшим голосом откликнулась Веселова и, смахнув умиленную слезу, отсалютовала своим порезом.
– Братство кадетов – нерушимое братство!!! – хором проскандировали космопехотинцы и примирительно обняли друг, друга.
– Странно, – облегченно шмыгнула носом девушка, – я шла скандалить и рвать с тобой отношения на всю оставшуюся жизнь, а в результате получила полную свободу и еще сильнее укрепила наш союз. До свидания мой маленький Принц. – Она проникновенно поцеловала его в лоб, – Ты самый лучший Принц на свете. Никого не слушай и оставайся таким, какой ты есть. А Золушке? Золушке пора готовиться к праздничному концерту.
– Притормози Белошвейка. – Ярославцев стиснул ее маленькую прелестную ручку в своих больших, заскорузлых от постоянных тренировок, ладонях.
– У меня для тебя приготовлено еще одно весьма существенное пожелание. Хочешь, верь, а хочешь, нет, но разрыв с тобой, не смотря на демонстрируемое безразличие, дался мне весьма не просто. И поэтому я надеюсь, что в этот раз ты уже точно не упустишь свой шанс, и самым серьезным образом займешься подготовкой к штурму своего заветного пьедестала.
– Не сомневайся! В клочья всех порву, но стану знаменитой певицей.
– Верю! А теперь ступай, моя радость.
Константин проводил ее взглядом и связался с дежурным по базе:
– «Центральная»?
– «Центральная» на приеме.
– Шарлота. Я на космодроме. Провожу осмотр рейдовой группы. Задержусь там примерно на полчаса.
– Принято, мой капитан.
– Вот они, орелики! Шилом бритые, ломом подпоясанные, исполнять любой приказ готовые. – Шутливо представил участников предстоящего разведрейда Дормидонтов, надеясь хоть немного развеселить начальника.
Однако Ярославцев не оценил его старание и вопреки ожиданиям устроил подчиненному небольшой нагоняй:
– Ратибор Изъяславович! Мне Ваше шилобритие вот где сидит! – Константин провел ладонью по горлу. – От прошлой группы остались рожки, да ножки. А уж в ней были ребята, один пятерых стоил!
– Всего не предусмотришь сер. – В раз стер с лица бахвальство капитан.
– Для начала пусть подготовят к осмотру свою экипировку, а мы пока займемся твоей хваленой «Ласточкой».
– Бойцы! – зычно гаркнул Ратибор. – Содержимое штурмовых ранцев и все вооружение на «спальники» перед собой. Кто будет готов, разрешаю отойти в курилку. Построение по первой команде.
Ярославцев лично забрался в кабину и, засучив рукава, не спеша, протестировал всю электронную начинку флая.
Потом тщательно проверил рулевой механизм, систему навигации и исправность бортового вооружения. Закончив ковырять железо, он подключил машину к своей «персоналке», и провел полную диагностику броневой защиты аппарата.
– Действительно «Ласточка», словно только вчера сошедшая с конвейера. – Костя восторженно щелкнул языком и с сожалением покинул пилотское кресло.
– А, вы «Трахома», да «Трахома», – проворчал Ратибор, откатывая трап.
– Виноват друже. Беру свои слова обратно. Твои механики славно потрудились. Я же помню, в каком состоянии она была.
Польщенный Дормидонтов, молча, принял извинения начальника и незаметно показал большой палец, стоящим в сторонке технарям. Те облегченно выдохнули и начали поковать инструменты.
– Строится «Бандерлоги», по весу жиру и ранжиру! – подал команду перекуривавшей рейдовой группе капитан.
Выждав, когда личный состав займет свои места, напротив, выложенного для осмотра снаряжения, он начал перекличку:
– Ефрейтор Веселова?
– Разведчик – диверсант, нештатный этнограф и географ отряда. – Ольга сделала шаг назад.
– Рядовой Сотник?
– Стрелок-диверсант, разведывательно-диверсионной группы. – Иван, немного ссутулившись, проверил крепление страховочного фала на штурмовом ремне, и тоже отступил назад.
– Рядовой Капустин?
– Пилот многоцелевого флая, специалист первого класса.
– Сержант Геворкян?
– Старший стрелок-переводчик основной языковой группы Внеземелья, дипломированный специалист-шифровальщик.
– Лейтенант Поленцова?
– Командир боевой группы.
– Командир разведывательно-боевой группы. – Поправил ее Ярославцев. – Итак, господа – хорошие, – он спрятал список потенциальных участников рейда в карман, – займемся делом.
– Давно пора. А то уж больно застоялись! – обрадовано поддакнул Сотник.
– Иван Иванович, не хотелось бы огорчать, но ваша кандидатура отпадает сразу. Шаг вперед, покуйте имущество и свободны. То же самое касается лейтенанта Поленцовой и сержанта Геворкян.
– !!!
– Всем молчать и выполнять приказ!
– Но сер?! – заерепенился Сотник. – Мы же должны, в конце концов, узнать, почему вы отстранили именно нас? Я все-таки лучший рукопашник отряда! Да и в разведке кое-что смыслю.
У Кости заныло под сердцем, и боль предательски разлилась по левой руке.
Усталость и нервное напряжение, накопленные за последние две недели, заявили о себе в полный голос. Измотанный организм протестовал и требовал полноценного отдыха, а тут еще горячо любимый личный состав позволял себе выстебываться как вошь на гребешке. В идеале он мог бы наорать на них и задавить протест погонами…
Однако капитан сдержался и непроизвольно извлек из нагрудного кармана пачку крепких, кубинских сигарет.
Пока Ярославцев с наслаждением прикуривал, ветераны, пожалев о своей несдержанности, втянули головы в плечи.
– Папа приложился к любимым. А это значит, что сначала он покажет нашему лучшему рукопашнику: «Но пасаран!», а затем и всем остальным не поленится устроить: «маленький Роттердам, через большой попенгаген!». – Не поворачивая головы, одними губами, шепнула Веселова Сотнику, и незаметно отвесила ему легкого тумака. – И вечно ты лезешь, куда не просят со своими дурными вопросами.
– А че я то? Я, то че? – тихо заоправдовался Иван.
– Ничего! – зло зашипела Ольга. – Просто доведешь, когда-нибудь, папулю до инфаркта. Он прошлую группу до сих пор себе не простил, все по ночам пацанов во сне завет. Сказано «люминь», значит «люминь»!
– Ага! Тебе хорошо рты всем затыкать. Тебя-то он оставил. – Виновато засопел боец.
– Ладно, Иван Иванович, – Костя выпустил семь колец и стал нанизывать их на сигарету, – я, пожалуй, объясню, почему именно так провел выбраковку. Начнем с самого обиженного, то есть с тебя. Так вот, профессионально драться здесь умеют все. Я не стану отрицать, что ты лучше остальных машешь конечностями. Однако этого непростительно мало, для того чтобы участвовать в рейде. Из вас только Веселова в совершенстве знает язык золотарцев. Ты же, в этом вопросе: «ни бе, ни ме, ни кукареку».
– Знание языка, зачем оно в группе? Выпивка и закуска удобно размещаются в ранце, а с местными путанами мы и так договоримся. Без баб и вина и война, не война! – отшутился популярным каламбуром солдат и серьезно заявил: – Вы правы сер. Хоть я и «человек боя», но к моему стыду выполнить качественно это задание не способен.
– Зато я знаю все местные диалекты не хуже Веселовой! – возразил Геворкян.
– Вы сударь, в отличие от Капустина, имеете только базовые навыки пилотирования флая. А доверить аппарат непрофессионалу я не имею права. К тому же потеря единственного специалиста-шифровальщика поставит отряд в весьма щекотливое положение.
– Ясно сер. Без обид. – Геворкян сгреб в кучу экипировку, и оттащил ее в сторону.
– Лейтенант! – обратился Константин к Поленцовой. – А вы, почему до сих пор молчите?
– Мне нечего возразить вам сер. Ваше решение безукоризненно. – Марина тоже свернула амуницию и присоединилась к друзьям по несчастью.
Ярославцев заметил, как в глазах девушки блеснули слезинки.
«С характером», – подумал он и приступил, совместно с Дормидонтовым, к предполетному инструктажу группы.
Глава III. Кто вы, капитан Ярославцев?
Актовый зал, был заполнен до отказа и бурлил как молодое вино.
В назначенный час весь личный состав отряда, кроме дежурной смены, собрался здесь, дабы соблюсти войсковую традицию и, как положено, принять в свой, значительно поредевший строй, прибывшее намедни пополнение.
Этот воинский ритуал не был прописан ни в одном уставе и трактовался, кому как заблагорассудится. И Ангелы, и новобранцы особенно не комплексовали по этому поводу, и вели себя вполне естественно и непринужденно.
Сначала они представились и пожали друг другу руки, а затем постепенно разбрелись по четырехместным столикам, где стали чинно потягивать безалкогольные напитки и обмениваться новостями с «Большой земли».
Некоторые и вовсе, развалившись на банкетках, за раскуриванием кальянов не спеша, пересказывали друг другу армейские небылицы и анекдоты.
Постепенно зал превратился в клуб по интересам и разбился на множество небольших групп. Ветераны, пользуясь, случаем, завязывали новые знакомства, искали земляков или закручивали скоротечные, ни к чему не обязывающие, романы. Новобранцы тоже не сидели, сложа руки, и активно втягивали в круг своего общения даже самых отпетых отрядных одиночек.
Мягкий свет едва мерцающих бра скупо озарял ряды, и вносил в этот легкий хаос элемент загадочности и романтизма…
Ярославцев как всегда появился за несколько минут до начала концерта и, в кратком обращении, поздравил личный состав со столь значительным событием в истории отряда.
Бойцы дружно ответили троекратным «Ура!» и на этом официальная часть торжества была окончена.
Старшина Сомерс заранее отвоевала для начальника место за центральным столиком, и теперь ревностно оберегала его до прихода командира от случайных посягательств новичков.
Кресло Тимура по существующей традиции обтянули траурной лентой и поставили вместе с большой фотографией возле входа.
Веселова, сославшись на подготовку к концерту, так и не появилась в зале, и Ярославцев заподозрил, что Оленька все-таки не смогла удержаться от нарушения его рекомендаций по поводу сценического наряда.
Однако настаивать на ее присутствии он не стал и, немного осмотревшись, присоединился к свой осиротевшей «стае».
Чуть приподнятая над остальным залом, овальная сцена, расплывчато колыхалась в полумраке, прикрытая дымчатой, голографической занавесью, имитирующей дальний космос.
В назначенное время иллюзорные галактики на ее поверхности внезапно ожили и стали медленно надвигаться из глубины, разгораясь разноцветными звездными скоплениями.
Интенсивность освещения зала неотвратимо нарастала, и Константин, не прилагая особых усилий, сумел отыскать в этой разноликой толпе своего нового заместителя.
Булгакова расположилась в правом углу возле самой сцены. Окруженная шумной компании отпетых ветеранов отряда, она беззастенчиво строила им глазки и всячески поощряла их неуклюжие ухаживания. Одетая в короткую, ярко-алую юбку и откровенный топ, с распущенными волосами, Елена выглядела на все сто и по праву могла претендовать на роль королевы сегодняшнего бала. Костя непроизвольно залюбовался ей и даже немного пожалел о том, что не находится рядом…
Яркая вспышка бесцеремонно прервала его наблюдения и заставила обратить все свое внимание на сцену.
Приглушенный взрыв сверхновой звезды в одной из спиралеобразных Галактик на занавесе возвестил присутствующим о начале концерта.
Побежденный полумрак позорно бежал, и ему на смену, под классический «Кан – Кан», на помост выкатился Мишель де Базиде в белоснежном фраке и с блестящей черной тростью в руке.
Француз предстал перед притихшей публикой в окружении шести девушек в полупрозрачных платьях, скроенных на скорую руку из табельных маскировочных сетей. Они азартно исполнили свой зажигательный танец, и последний раз задрав до подбородка юбки, под восторженные выкрики из зала, покинули сцену и оставили господина конферансье наедине с раззадоренными сослуживцами.
– Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Ну, как вам мой прикид, господа хорошие?! – Мишель сорвал с шеи бабочку-галстук и швырнул его подальше в ряды.
– Да ничего!
– Бывало и похуже!
– С пивосиком потянет!
– А нафига ты так вырядился, парижский недотепа?!
– Ставлю десять против одного, – не смотря на отдельные провокационные выкрики, невозмутимо продолжил де Базиде, – что вам, мои дорогие, сроду не догадаться, с какой это стати я вдруг решил предстать перед вами вот таким вот расфуфыренным щеголем?
– Нет!!! – хором ответили космопехотинцы.
– Ну, тогда прикройте рты и почистите свои уши! Сегодня маленький мальчик с улицы Совари, преподаст вам урок настоящего французского шансона и докажет кое кому, что и у него имеется Родина.
Эта фраза была специально адресована господину Дормидонтову и его неугомонным «Братьям славянам», в последнее время часто задиравшим крикливого француза по поводу и бес.
И не теряя больше ни минуты на объяснения, под первые мелодичные и протяжные аккорды, де Базиде оперся на трость и вдруг с необычайной легкостью затянул старинную песню о страшной и трагической судьбе, простого французского паренька, вынужденного бродяжничать и побираться на, залитых солнечным светом, улицах Парижа в поисках своего призрачного счастья.
Огорошенный его откровением зал в буквальном смысле обомлел и затаил дыхание. Почти все Ангелы знали, что Мишель до поступления на службу воспитывался в католическом приюте и только благодаря настойчивости Нотр – Дамского Епископа был зачислен в военное училище. Однако он никогда и никому ранее не рассказывал о своей воровской юности…
А нотный звездопад тем временем продолжал крепнуть и постепенно превратился в мощный поток, который своей плавной энергетикой пронизывал души бойцов, похлещи лучеметных трас.
Голос Мишеля, был настолько лиричен, а само произношение красиво, что ни у кого не возникало сомнений, о чем поет этот, одиноко стоящий на сцене, человек.
Он пел для каждого, и каждый видел в нем отражения своих несбывшихся надежд…
Когда де Базиде закончил, то около полминуты зал просто безмолвствовал.
Шок, испытанный от дебюта товарища, с которым многие успели съесть ни один пуд соли, реально парализовал волю. Ведь никто из них даже и не подозревал, что в этом худощавом и горбоносом мешке с костями мог скрываться такой талант.
– Да здравствует Франция!!! – первой выкрикнула Шарлота, сжимая в руке фамильный кубок рода Баксон.
– Браво Мишель!
– Ты лучший!
– Гаврош, я люблю тебя и хочу от тебя ребенка! – истерично взвизгнула кто-то из новеньких.
– Ради этого стоит жить!
Разноголосо взревела аудитория и обрушила на француза шквал оваций…
– Спасибо друзья! – громко поблагодарил зрителей исполнитель. – А теперь, чтобы меня как всегда не заподозрили в шовинизме, я передаю эстафетную палочку уже знакомому вам творческому коллективу, и приглашаю на эту сцену «Братьев славян», с их бессменным солистом, гитаристом, руководителем и просто хорошим парнем Ратибором Дормидонтовым.
Зрители в этот раз воздержались от рукоплесканий. Видно Ангелы успели разъяснить новичкам традицию отряда встречать ансамбль в полной тишине.
Славяне медленно взошли на сцену с трех сторон и вальяжно разбрелись по всей ее площади.
Одетые в холщовые рубахи и штаны, расшитые у горловин строгими языческими узорами, босые, с распущенными до плеч волосами, заплетенными спереди в две ритуальные косицы с оберегами на концах, они с достоинством, как перед кулачной схваткой, прошлись по кругу, настраиваясь на выступление.
Робко и издалека загудел рожок. На его зов осторожно ответили гусли.
– И не ждите, – важно и на распев произнес Ратибор, – петь мы сегодня уже не будем. Гаврош, своим величайшим дебютом, лишил нас такой возможности.
Растроганный де Базиде, в знак примирения, крепко обнял Дормидонтова и, едва, не пустил слезу.
Когда лучший солист отряда признает твой несомненный талант, старые обиды кажутся просто досадным недоразумением…
Ансамбль по взмаху Ратибора громко грянул задорную славянскую мелодию. Но это была не старинная народная классика. Исполнители, не умаляя достоинств далеких предков, сумели внести в композицию современные и достаточно революционные элементы. Используя в качестве инструментов гусли, балалайки, косы, пилы, трещотки и глиняные свистульки, они, виртуозно свели все эти звуки воедино и добились невероятного результата.
Константин знал, что Браты работали над композицией не менее полугода, выверяя и оттачивая каждый аккорд. Поэтому мелодия лилась на удивление, красиво и неразрывно, завораживая слушателей неповторимым звучанием.
Капитан не раз предлагал Дормидонтову записать полноценный диск его песен и аранжировок, но Ратибор лишь прятал усмешку в окладистой бороде, а когда уже сильно допекали, отшучивался, заявляя, что они поют и играют для души, а не ради денег.
«Там где в дело вступает презренный металл, гаснет искра творчества», – любил повторять лидер славян при каждом удобном случаи.
Завершив свою единственную композицию, они церемониально поклонились в пояс, и спустились в зал, принимать поздравления от восторженных поклонников.
– Господа почтеннейшая публика! – де Базиде вновь взял инициативу в свои руки.
– Что бы представить вам следующую участницу нашего концерта у меня, боюсь, не хватит красноречия. Однако я все-таки попытаюсь это сделать! Сейчас перед вами выступит зажигательная, как мезонная пушка, энергичная как ядерный реактор, обворожительная, как тысячный гарем восточного султана, несравненная Оленьки Веселовой. Так поприветствуем же нашу очаровательную Белошвейку безудержным шквалом нескончаемых оваций!
Ольга вышла на сцену походкой императрицы.
В темно-зеленом, спадающем до пола, декольтированном платье, с тщательно убранными и уложенными на затылке волосами она вполне могла бы задвинуть на второй план любую светскую львицу.
Замерев у края и, не спускаясь в зал, эта хитрая проказница, жеманно прокрутилась, якобы, для демонстрации своего строгого классического наряда.
В следующую секунду зрители охнули от изумления, а Ярославцев схватился за голову:
– О боже! Я так и знал!
Сзади только редкая шнуровка, да стринги прикрывали ее соблазнительное тело. Однако девушка, помня о его наистрожайшем запрете, больше не стала искушать судьбу и, славно топ-модель на подиуме, властно окинув зал ярко подведенными глазами, неожиданно нежно и застенчиво проворковала в микрофон:
– И что же мы сегодня послушаем, сладкие мои?
– «Лунный патруль»!
– «Первый десант»!
– «Они высадились на рассвете»!
– «Звездная белошвейка»!
– «Ты снова в рейде»!
Распалялись зрители, и польщенная их вниманием солистка, улыбнулась, и предложила на суд уважаемой публике свою новую песню. Песню о двух попавших в окружение космопехотинцах и о том, как дружба и бесконечная вера в напарника способна творить чудеса.
Даже в раннем репертуаре Веселова не признавала лирики, а герои ее баллад были сильными, смелыми и мужественными людьми. Они никогда не посовали перед трудностями и всегда и везде одерживали победу. Да и сама манера исполнения, заслуживала отдельной похвалы!
Помноженная на бешеный музыкальный ритм и значительную эмоциональную энергетику, она резко выделяла ее из многоликой толпы любителей попытать свои силы в вокале. Не даром те, кто слышал ее песни впервые, в один голос сравнивали их со скоростным полетом на боевом флае.
Мольба, секундное отчаяние, неподдельный героизм и самопожертвование ради жизни напарника, все это она сплавила воедино в рокочущих строчках припева!
Казалась, Ольга пронзала сердца космопехотинцев и взрывала их изнутри подобно детонатору. Гремучая смесь музыки и слов лихорадила актовый зал, и никто не мог остаться к ней равнодушным.
Ее трижды вызывали на бис, и каждый раз Оленька, не прилагая особых усилий, доводила зрителей до неописуемого восторга! Причем каждый раз она умудрялась выйти на сцену в новом наряде, но теперь уже действительно олицетворяя скромность и целомудрие.
Константин предусмотрительно запретил брать на концерт табельное оружие. Бывало, что во время ее выступления бойцы, в порыве ликования, решетили потолок.
Закончив свою программу отрядным хитом: «Звездная белошвейка» она, опьяненная успехом, под завистливые возгласы новобранцев присоединилась к своему начальнику и чернокожей подруге.
– И в завершении нашего концерта еще один дебют господа. Всеми известная и уважаемая Марина Поленцова представит на ваш взыскательный суд музыкально-танцевальную композицию «Клеопатра». – Быстро объявил Мишель и, на этом покончив с обязанностями конферансье, припустил бегом в жаркие объятия Шарлоты.
Свет тут же погас, и на сцене вспыхнул гигантский алый лотос.
Концы его лепестков, словно языки пламени, трепетали, беспокойством и ожиданием чего-то сверхъестественного.
Внезапно жаркий порыв ветра, смягченный пряными ароматами трав, дохнул в лица зрителей, и с ласковым, убаюкивающим завыванием закружил по залу, закручивая посыпавшиеся сверху лепестки экзотических цветов. Гулкий и протяжный удар в гонг заставил сказочный бутон быстро распуститься. В его центре стояла полуобнаженная Марина. Ее согнутые в локтях руки были приподняты над головой и обращены ладонями к стремительно восходящему за спиной Солнцу. Позади девушки, на раскаленном пространстве пустыни, возникли ослепительно белые древнеегипетские пирамиды.
Восточная музыка сначала сонно и нехотя, но после все, убыстряя темп, поплыла, увлекая зрителей хитросплетением аккордов.
Марина двинулась в танце по кругу. И о, чудо! С первым шагом она раздвоилась, со вторым исполнительниц уже было трое. Не успел зал опомниться, как в вихре танца кружилось двенадцать одетых, в разноцветные туники, танцовщиц. Их движения, грациозные как сама мелодия, то олицетворяли непревзойденную синхронность, то поражали воображение присутствующих яркой и неповторимой индивидуальностью.
Но очень скоро, каждая девушка стала исполнять свой, строго индивидуальный танец, хотя все происходящее продолжало восприниматься зрителями как единое целое.
Гибкость, пластика, виртуозность вызвали трепетное восхищение, а красота танцовщиц, и вовсе не шла ни в какие сравнения. По взмаху той, что находилась в центре, на столиках полыхнули яркие языки пламени. Столь эффектный трюк возымел действие. Сдавленные крики заглушили стук упавших кресел, опрокинутых, когда наиболее впечатлительные космопехотинцы от неожиданности вскочили со своих мест. Костры тут же вспорхнули под потолок и, распавшись до размеров бабочек, плотным облаком спланировали на сцену где, дополняя буйство красок и теней, стали выписывать и сплетать в воздухе всевозможные магические узоры.
Присутствующие впали в некий сладостный транс. Они, на несколько секунд отключившись от восприятия внешнего мира, жадно внимали эту головокружительную пляску, и грезили наяву самыми смелыми фантазиями…
Но, ни что не вечно в этом мире и иллюзия нескончаемого, праздника вскоре бесцеремонно прервалась потоками изумрудных вод, низвергнувшихся с небес.
Когда ведения исчезли, а зрители в недоумении протирали глаза, на сцене осталась только Марина, державшая на вытянутых руках небольшую, золотую чашу, до краев наполненную вином.
Она легко и горделиво спустилась к командирскому столику и, чуть пригубив хмельного напитка, протянула ее Константину.
Ангелы аплодисментами, возгласами и даже свистом стали требовать от начальника принять скромный дар «Восточной царицы». И только Веселова, зорко и внимательно наблюдавшая за происходящим, подорвалась со своего места и попыталась, было воспрепятствовать капитану.
Но Марина сделала еле заметное движение своими бархатными ресницами и соперница, подхваченная неведомой силой, плюхнулась обратно в кресло.
Уязвленная и раздавленная она вновь рванулась вперед, но тело уже не подчинилось ей и казалось, существовало совершенно независимо от ее воли.
«Ведьма! – подумала Ольга, испугавшись не на шутку. – Эта бесовка одурманила зал, а теперь и его пытается приворожить!»
«Нет, дорогая! – мысленно связалась с ней Поленцова. – Любовь нельзя вызвать приворотом. А по поводу ведьмы, ты не права. Я маленькая и добрая волшебница, настолько «добрая», что больше не советую тебе становиться на моем пути!»
Давление, сковавшее девушку, спало. Она огляделась по сторонам…
Но, как, ни странно, все вели себя вполне естественно, словно ничего не произошло, и Веселова поняла: соперница, незаметно для остальных, используя свои телепатические способности, нейтрализовала ее, превратив, на несколько мгновений, в беспомощную и послушную куклу.
Тем временем, повинуясь общему порыву, вконец раззадоренный капитан решительно взял чашу, и осушил ее в три больших глотка.
Вино было восхитительным, с нежным, еще не ведомым ему букетом. Ярославцев пожалел, что выпил все сразу, а не растянул удовольствие в несколько приемов.
Поленцова, облаченная в золотистое, облегающее платье, загадочно улыбнулась, и крестообразно сложила руки на груди.
Массивные золотые браслеты, украшавшие ее запястья и предплечья, хищно сверкнули натуральными изумрудами, а золотая диадема, в форме культовой змеи, венчавшая тщательно взбитую прическу, казалась, изготовилась к прыжку.
Косметикой Марина никогда не пользовалась. И сегодня она, придерживаясь этого принципа, только немного удлинила черной сурмой ресницы, да нарисовали на щеке маленькую золотистую слезинку.
Ярославцев, не скрывая своего восхищения, вернул ей чашу.
– Господа! – энергично вмешался сообразительный де Базиде, ибо все, без стыда и совести, уставились на «Царицу» и начальника, в надежде не пропустить ни единой, пикантной подробности зарождающегося романа. – Танцы господа!
Опомнившись, и стараясь соблюсти элементарное приличие, толпа с шумом стала сдвигать мебель, освобождая место для массового отдыха.
Константин смело взял Марину за руку и, коснувшись губами, почувствовал, как взволнованно затрепетали ее пальчики. У девушки непроизвольно перехватило дыхание, и выступил румянец.
– Держите меня крепче капитан, – прошептала она, – а то от волнения у меня голова идет кругом.
– Обопритесь на мою руку сударыня, ведь я готов идти за вами хоть на край света.
Она, не скрывая своего восторга, с видом победительницы, провела его через весь зал.
Космопехотинцы, образовав живой коридор, с почтением уступали им дорогу.
Оказавшись в одной из свободных кабинок, напротив бара, девушка закрыла дверь и включила над входом красный фонарь, предупреждая остальных, о серьезности своих намерений…
Константин набрал код на маленькой панели, и они перенеслись на берег живописного альпийского озера, в затененную диким виноградом беседку.
– Что будет пить красавица?
– Красное вино.
Девушка повернулась спиной к капитану и туника, соскользнув вниз по ее гибкому телу, растворилась в воздухе.
В следующий миг она предстала перед ним в темно-синим вечерним платье, без рукавов, которое настолько плотно обтягивало фигуру, что откровенно выдавало отсутствие нижнего белья.
– Не стану скрывать, но своим сегодняшним выступлением вы заставили трепетать даже самых отъявленных отрядных пессимистов. – Выразил свое восхищение Константин, наполняя вином фужеры. – Скажите, как вам это удалось?
– Что именно капитан?
– В одиночку воплотить в реальность столь грандиозные фантазии.
– Вы немного приукрашиваете мои способности сер. В том, что сегодня произошло на концерте, нет ничего сверхъестественного. Я, просто продемонстрировала перед вами свои чувства. – Она с благодарной улыбкой приняла из его рук вино и, чуть пригубив, кокетливо пропела: – Почему вы так странно смотрите на меня капитан?
– Потому что любуюсь вами принцесса! Любуюсь и пытаюсь понять, кто вы, и с какими намерениями пытаетесь вторгнуться в мой мир. А также одновременно размышляю о том, что делать рыцарю в осажденной крепости? Вложить в ножны меч и водрузить на башне белый флаг, или же наоборот, прикрывшись щитом вступить в схватку с неведомым.
– Вы это всерьез?! – Марина села рядом так, что их бедра соприкоснулись.
– Еще не с кем я не был так серьезен.
– Тогда серу рыцарю пора бы знать, что его добровольное заточение довольно сильно затянулось, а под стенами замка томится в ожидании не враг, а прекрасная леди, способная украсить его мрачную берлогу любовью, радостью и наполнить ее множеством детских голосов.
– Мариночка! Еще немного и я лишусь от счастья рассудка. Ведь если все что вы сказали, правда, я сейчас же готов ответить вам взаимностью, и предложить кое-что от чего вы не сможете отказаться.
Константин привлек ее к себе, и с неведомой ему доселе робостью, стал целовать в губы.
Он был опытным мужчиной, и мог доставить удовольствие даже самой избалованной и пресыщенной партнерше, но Марина завораживала как дивный цветок, сорвав который ты неизбежно вынужден чем-то пожертвовать.
Постепенно освоившись и не встретив сопротивления, капитан стал гладить ее руками, и по участившемуся дыханию понял, что наступление, идущее по всем правилам искусства обольщения, движется в правильном направлении.
Осмелев от ласк, Марина, блаженно застонав, крепко прижалась к нему, подставляя под ненасытные, жаркие губы лицо, шею, грудь… Однако стоило только Константину скользнуть руками вдоль ее бедер, как она инстинктивно отпрянула назад.
– Так, так, так! Кажется, я позволил себе лишнего. – Он отодвинулся и сделал добрый глоток вина, чтобы немного остыть, и не натворить в дальнейшем глупостей.
– Почему ты прервал ласки? – девушка как могла, старалась скрыть от него свое смущение. – Будь настойчивее и, не обращай внимания на мои комплексы. Мне надоело быть пай девочкой. – Она храбро допила свое вино и стала медленно распускать молнию на платье.
– Нет, моя прелесть, – Костя мягко, но настойчиво пресек ее действия, взяв за руки, – я в такие игры не играю.
– Я неуклюже предложила себя? – В ее голосе засквозила почти, что детская обида.
– Ты великолепна! О, Господи! Как ты великолепна моя маленькая богиня! И если честно, то ты здесь совершенно не причем, просто я растерян и не готов к столь стремительному развитию событий.
– Неужели?! Разве я тебе не нравлюсь? Разве я не способна пробудить в тебе страсть, или хотя бы подтолкнуть на безрассудство?
– Я люблю тебя Марина! – капитан с нежностью привлек ее к себе, и жарко заворковал в розовое ушко. – Люблю больше жизни! Больше всего на свете! И я уверен, что никто и никогда ни полюбит тебя так, как я. Еще ни одной девушке я, ни говорил этих слов. Они выстраданы бессонными ночами, долгим одиночеством, и постоянными, раздирающими сердце сомнениями. Нередко девочка моя, любовь настолько ослепляла меня, что я был готов пожертвовать всем ради одного лишь поцелуя, ради восторженного взгляда твоих прекрасных глаз, ради прикосновения к тебе.
Мариночка, умоляю, не пугайтесь и не браните меня за поспешность, но я не в силах больше сдерживать себя, и поэтому прошу вас стать моей женой!
– С удовольствием мой Ангел! – она робко присела на его колени и, обняв, склонила голову на плече.
– Боже праведный, мне кажется, я грежу наяву! – задрожал от умиления Ярославцев и покрыл ее волосы нескончаемым водопадом поцелуев. – Я ни как не могу поверить в то, что судьба преподнесла мне в твоем лице такой подарок.
– Милый мой! – Марина взволнованно посмотрела в его лихорадочно блестевшие глаза. – Что с тобой происходит? Вместо того чтобы радоваться, ты чем-то очень сильно обеспокоен, да еще, и к тому же, внутренне напряжен.
– Все в порядке, дорогая. Просто мне необходимо выговориться. Твое согласие словно прорвала в моей душе плотину, которой я, в последнее время, запирал все свои сомнения.
– Не волнуйся, я готова внимательно выслушать тебя.
– Тогда, моей королеве придется запастись терпением. – В последний раз предупредил ее Ярославцев и словно нырнул в омут с головой. – Это случилось в тот самый день, когда я впервые увидел тебя, Силы небесные! Какое-то внутреннее озарение, вот здесь, – он указал на грудь, – рвануло, словно проснувшийся вулкан. Я испытал такое потрясение, что все остальное в моей жизни сразу же отошло на второй план… Я кажется, заново родился и как мальчишка был готов положить к твоим ногам Вселенную! Петь серенады! Драться до смерти на дуэли. – Его голос осип и задрожал. – Чтобы ты не делала, это безумно нравилось мне, и наступил момент, когда я полностью утратил душевный покой.
– Ты очень волевой человек Костя, если смог так долго скрывать свои чувства. Но зачем?! Я ведь тоже полюбила тебя с первого взгляда.
– Но я, то об этом не смел, мечтать даже в самом счастливом сне, а когда осознал, что не способен прожить без тебя и секунды, то ужаснулся, представив, лишь на миг, что может со мной случится, если ты не ответишь мне взаимностью. Отказ прозвучал бы для меня как приговор, и поэтому я всеми силами старался подавить любовь.
Выискивал собственные недостатки, ежедневно убеждал себя не строить иллюзий, и почему-то был уверен, что у нас с тобой ничего не получится. Особенно меня угнетала разница в нашем социальном происхождении.
Ты всегда была для меня девушкой из высшего общества той, которую воспитывали в изобилии, богатстве и роскоши. А я? Кем был для тебя я?! Простым парнем без роду, без племени…
– Ты ошибался мой герой! – Марина тоже заволновалась, и Ярославцев почувствовал, как учащенно забилось ее сердечко. – Я понимаю, куда ты клонишь. Но разве пример, аристократки Шарлоты и мальчика улиц Мишеля де Базиде, тебя, ни чему не научил?
– Они исключение моя госпожа.
– Нет! Они просто любят друг, друга, и вот что я тебе скажу дорогой: богатство, роскошь, слащавые, холеные юнцы с аристократической родословной, все это у меня давно уже в прошлом. Жизнь с детства научила генеральскую дочь ценить в людях их личные качества, лучшим из которых является верность. Последней каплей, развеявшей мои детские заблуждения на этот счет, стал родительский развод, после которого отец, по приговору военного трибунала, попал в штрафной батальон, где героически погиб два месяца спустя, а мать, оттяпав, по судебному иску, половину нашего фамильного состояния, прекрасно устроила свою дальнейшую жизнь, развлекаясь на престижных курортах, в компании молодых жигало. У меня тоже не было нормальной семьи Костя! И ты правильно сейчас подумал. Если мы все-таки соединим свои сердца, я никогда, и не за что, не прощу тебе измены и предательства.
Ярославцев непроизвольно напрягся:
– Ты что, умеешь читать чужие мысли?
– Не читать, а слышать, когда они звучат очень громко. Не сворачивайся, и не уходи в себя как улитка. Я это чувствую. Моя интуиция так же подсказывает мне, что я смело, могу доверять тебе как в настоящем, так и в будущем. Но прежде чем нам сделать последние шаги на встречу я предлагаю рассказать друг, другу о своем прошлом, и готова первой подать тебе в этом пример.
– Слово офицера! Все что я здесь услышу, никогда не выйдет за пределы этих стен. И уж если мы решили связать себя брачными узами, я так же готов поделиться с тобой самым сокровенным.
– Ну, тогда слушай мой будущий муж и господин. Я не просто девушка. Я злая ведьма и добрая фея, причем в одном и том же лице.
Ярославцев посмотрел на нее с таким откровенным недоверием, что Марина рассмеялась, и одним движением руки, с характерным мелодичным звоном, материализовала из воздуха прекрасную алую розу. Затем неподражаемо щелкнув пальчиками, она превратила ее в ядовитую змею.
– Впечатляет! – Костя на всякий случай немного отпрянул назад.
Девушка лукаво улыбнулась и шипящая ядозубая тварь мгновенно осыпалась прахом.
– Где ты всему этому научилась?
– С трех лет я тайно постигала искусство Черной и Белой магии в Подземелье Чародеев на планете Саам.
– Постой! – Ярославцева было трудно, чем-либо удивить, но сейчас он даже не пытался скрыть своего изумления:
– Эта секта давно объявлена вне закона! Она просто не существует. Последних ее членов долго преследовали и казнили почти столетие назад.
– Ты располагаешь далеко не всей информацией, любимый. Трем женщинам, не смотря ни на что, удалось ускользнуть из цепких лап Службы безопасности Федерации. Они очень долго скитались по обитаемым планетам Внеземелья под видом странствующих пилигримов, тщательно избегая прямых контактов с представителями властей.
А когда окончательно состарились, то явились в наш дом, и сообщили моему отцу и бабушке свою волю. Согласно их пророчества я оказалась единственным, разумным существом в нашем секторе Вселенной способным одновременно изучать оба направления в прикладной и практической Магии. Они стали убеждать моих родителей отдать меня на воспитание и достаточно быстро заручились их согласием. Старушки оказались не просто «Божьими одуванчиками», им удалось полностью сохранить знания одной из погибших Цивилизаций, весьма древней, могущественной и очень воинственной, которые они намеревались, впоследствии передать в мои руки.
Отец и бабуля, остерегаясь огласки и возможных, будущих проблем, предприняли все, чтобы сохранить их визит в глубочайшей тайне. Даже моя мать не знала, какое великое будущее они пророчили мне. Как выяснилось потом, они приняли правильное решение! Уже тогда я была для нее обузой, ранним и нежеланным ребенком.
Бабушка и отец официально заявили, что отправляют меня в закрытую, привилегированную гимназию, а сами, тем временем, наняли для сокрытия моего отсутствия девочку из приюта с поразительно схожей внешностью. В одно прекрасное утро она поехала вместо меня на учебу в столицу, а я временно исчезла, став, таким образом, единственной наследницей Империи Фолаксов – народа когда-то умевшего использовать энергию Стихий Мироздания.
Наставницы, тайно перевезли меня в магически защищенное, подземелье, где стали обучать всему, что знали сами. Они очень сильно торопились, как будто заранее предвидели свой скорый уход в царство Теней и Призраков. Увы, их опасения оказались пророческими! В ночь моего совершеннолетия, какое-то неведомое мне магическое существо проникло в нашу обитель и навеки упокоило их. Не знаю, как я смогла пережить эту трагедию… Ведь я успела освоить только азы примитивного колдовства, позволявшие использовать простейшие заклинания и не могла даже выяснить: кто был виновен в гибели моих учителей.
С тяжелым камнем на сердце я замуровала входы в подземелье, наложила на них колдовские печати и, покинув, планету Саам, благополучно вернулась в отчий дом.
Мать к тому времени уже успела спустить на развлечения и любовников почти все наше состояние, да еще и погрязнуть в долгах. Честь семьи и наша безупречная репутация оказались под угрозой, и отец был вынужден отправить меня в военное училище.
Он надеялся, что к выпуску сумеет поправить все наши финансовые проблемы и устроить свою любимую и единственную дочь на безопасное, непыльное местечко в одном из центральных штабов.
Однако все случилось не так, как он планировал, и для расчета с кредиторами ему пришлось пойти на должностное преступление. Украл он довольно приличную сумму и, чувствуя, как следователи дышат ему в затылок, успел вложить все наворованные деньги в развитие перспективнейшего предприятия по добычи и обогащению титаниума.
И он действительно не прогадал! До суда с последующей, неизбежной конфискацией, вклад успел неоднократно обернуться, и вырученных процентов с лихвой хватило на покрытие всех наших долговых обязательств. К тому же у меня остались семейные реликвии и драгоценности на приличную сумму, которые по закону не подлежали отчуждению. И все бы хорошо, но только вот папа был вынужден занять вакансию рядового в штрафном батальоне…
Марина затихла, вновь переживая свою семейную трагедию.
– Я думал, что знаю о тебе практически все. Оказывается передо мной огромная страна, на изучение которой боюсь, у меня не хватит всей жизни. Но почему ты, решила посвятить себя исключительно военной карьере? Ты ведь вполне могла уйти в отставку со второго курса училища и припеваючи устроиться на «гражданке». В наше время с Армией связывают свою судьбу в основном представители низших сословий. Те, кому некуда больше деваться.
– Не поверишь, помешали отцовские гены. – Девушка застенчиво улыбнулась. – В училище я наконец-то попала в родную стихию, и встретила таких же, как и я сорвиголов. И хоть они были из интернатов и колоний, я очень легко сумела найти с ними общий язык. Генеральские отпрыски быстро исключили меня из своего клуба элитарных чистоплюйчиков и шаркунов. Правда и твоя братия так до конца и не приняла, но уважение в их среде я все-таки добилась. Профессия космопехотинца настолько пришлась мне по душе что я, не задумываясь, поступила на командный факультет и сумела закончить его с красным дипломом. Это обстоятельство позволило мне самой выбрать место службы, и потребовать распределения в твой прославленный отряд.
– Мне становится страшно любовь моя. Отличница, колдунья, сорвиголова. – Пошутил Ярославцев, но Марина по глазам определила, что он продолжает уходить в себя и серьезно обдумывает услышанное.
– Извини мой будущий муж и господин, но лучше сразу узнать всю правду, чем после…
– Дергаться словно неопытный стрелок, насупивший на прыгающую мину. Ты права! Теперь я знаю, кому сделал предложение и ничуть не сожалею об этом.
– Ой, ли?! Не скромничай Костя. Ты ведь тоже не прост, как кажешься на первый взгляд.
Ярославцев почувствовал, как Марина, неумолимо подбирается к самой тайной дверце в его сознании.
– Расскажи о, всевидящая и мудрая, – он ласково стиснул ее плечи, – расскажи, что ты знаешь обо мне?
Она уловила в его голосе фальшь, но совершенно не обиделась.
– Попробую объяснить это просто и доходчиво. От тебя, мой таинственный, исходит мощнейший энергетический поток, который я заметила сразу же. В этом нет ничего необычного, но простые люди давно утратили, сей дар. Твои же каналы чисты как у младенца и полностью открыты Энергии Космоса.
Скажу больше, я предполагаю, что за тобой стоит неведомая мне ранее сила, уходящая своими корнями в далекое прошлое. Поэтому я требую объяснений, мой маленький и прекрасный монстр.
– Даже не знаю с чего начать? – смутился Ярославцев, лихорадочно отыскивая выход из создавшийся ситуации. Однако Марина не стала зацикливаться на этой теме и сделала вид, что ее больше интересуют его прошлые амурные похождения, а не загадочные и фантастические способности.
– Начни с малого. Давай, сперва, опустимся на грешную землю и попробуем успокоить мое весьма уязвленное самолюбие. Ты, кажется уже, обронил в разговоре, что полюбил меня с первого взгляда.
– Да, моя жизнь и готов поклясться в этом!
– Чем же ты тогда объяснишь свои прежние, сексуальные связи?! Я уже три месяца как в отряде, а ты вовсю продолжаешь обхаживать Веселову! Особенно мне понравилась душераздирающая сцена в душевой, где ты ее так настойчиво домогался.
– Не продолжай. Я взрослый мужчина, прошедший суровую школу в закрытом, военизированном интернате.
– Ах, вот оно что! Хорошенькое же ты нашел для себя оправдание.
– Не надо испепелять меня взглядом. Твой гнев и возмущения справедливы. Я этого не отрицаю и отнюдь не виню кого-то в своем распутном поведении. Сначала выслушай меня, пожалуйста, до конца, а потом уже бросайся с кулаками. Ты ведь сама захотела услышать правду.
– Только правду, и ничего кроме правды, мой Казанова. И не пытайся схитрить в надежде на снисхождение, я сразу почувствую обман.
– Я, к вашим услугам, госпожа, но боюсь, что мой рассказ утомит маленькую, добрую фею.
– Я умею быть внимательной и терпеливой. – Марина поудобнее устроилась на его коленях и, прикрыв в предвкушении глаза, приготовилась слушать.
Костя привел в порядок свои мысли и не заставил себя упрашивать:
– После гибели моего приемного отца – Ярославцева Сергея Ильича, в семь лет от роду, я угодил, сама знаешь куда – в закрытый военизированный интернат. И если ты, целомудренная моя, изучала секс по книжкам и фильмам, то я впервые попробовал женщину в двенадцать лет. Нас воспитывали в смешанных группах. Мы ели, спали, посещали занятия и даже мылись в бане совместно с девчонками. Администрация интерната готовила из нас профессиональных солдат, и всячески поощряла проявление низменных побуждений.
Нам разрешали все: драки, дуэли со смертельным исходом и, конечно же, секс. Но только секс в паре. Групповые связи, мужеложество и лесбиянство каралось смертью, точно так же, как употребление наркотиков и крепких спиртных напитков. Секс культивировался как снятие физического и морального напряжения, укрепление внутренней спайки в боевой паре. Мы сами, и пацаны и девчонки, выбирали себе партнеров. Происходило это довольно просто. Сразу же после отбоя кто-то, к кому-то забирался в постель… Однако никто не имел право доминировать в выборе. Четное число недели давало преимущество девушкам, а нечетное парням.
– И сколько простыней ты успел обмять за свою интернатскую юность?
– Я спал только с Веселовой.
– Я тебе не верю! – попыталась усомниться Марина, хотя чувствовала, что Константин не врет.
Он тактично промолчал, не пытаясь больше оправдываться, и продолжил:
– Я не стану кривить душой, мне действительно нравилось заниматься сексом с Ольгой. Она могла, кого угодно заставить потерять голову.
– Все! Достаточно! – Поленцова вспорхнула с его колен и, спрятав лицо в ладони, отодвинулась на край беседки. – Иначе я наговорю тебе кучу гадостей. Помолчи немного. Просто, посиди и помолчи.
Ярославцев тихо встал и достал из бара две серебряные розетки с мороженым.
Она, вымучено улыбнулась и принялась перемешивать ложечкой посыпанные тертым шоколадом желтые шарики, превращая молочное лакомство в банальный коктейль.
Вдруг, гримаса гнева исказило ее лицо.
– Постой! – казалось, девушка вспомнила что-то очень важное. – А, с той? С твоей первой настоящей любовью. С командиром сводной роты. Неужели у тебя и с ней ничего не было?!
Капитан побледнел как полотно и с ожесточением смял розетку. Холодные брызги полетели в стороны. Он резко встал и отошел от беседки.
Напряжение стремительно нарастало!
Марина всеми фибрами души чувствовала это и неимоверным усилием воли сдерживала себя от злого любопытства и последующих упреков уязвленной ревностью натуры.
Казалось, вызванная ей пауза затянется до бесконечности…
Когда Костя заговорил, взвешивая и четко проговаривая каждое слово, мерзкий, подленький холодок пробежал по ее спине.
– Я не успел с ней даже объясниться… – Капитан выдерживал большие перерывы между фразами, потому что пояснения давались ему с трудом. – Она была моим первым войсковым командиром… Надеюсь, ты понимаешь что это значит для «человека боя»? Такая недоступная, красивая и строгая… Она погибла прикрыв меня, желторотого лейтенанта, своим телом… Тогда я не знал, что мужчины могут плакать…
Могут! Еще как могут… После, Веселова каким то чудом разыскала ее дневник, и я узнал, что целых полгода находился в двух шагах от рая. Я закурю, ты не возражаешь?
– Кури. Отец тоже питал слабость к табаку.
Ярославцев задымил как паровоз, продолжая стоять к девушке спиной.
Марина подошла, и доверчиво прижалась к нему своим упругим, благоухающим весенними ароматами телом:
– Пойдем в беседку любимый. Я буду рядом, ты успокоишься и расскажешь мне о себе.
– Хорошо, – согласился Костя, затушил сигарету, и девушка настойчиво потянула его за собой.
Капитан плеснул себе мизерное количество вина, взял фужер и долго перекатывал рубиновый шарик от стенки к стенке. Марина удобно устроилась рядом и, пристроив голову на его плече, ждала, слегка прикрыв глаза.
Глава IV. Так кто – же вы, капитан Ярославцев?!
– Я ни помню, ни места, ни точной даты моего рождения. Приемный отец подобрал меня во время боевой операции, на поверхности какой-то занюханной, совершенно необитаемой «дыры», в семнадцатом планетарном секторе, звездной системы Доротея. В том месте была крайне ядовитая атмосфера и агрессивная среда. Боевые действия там велись давно. Планета по несколько раз за сутки переходила из рук в руки, и после очередной ядерной бомбардировки подразделения земного спецназа, прорвав орбитальную оборону противника, стали закрепляться на захваченном плацдарме…
И тут они услышали плач ребенка. Это невероятное, не чем не объяснимое явление поразило их настолько, что они не поленились выслать разведгруппу! Когда та вернулась с докладом, комбриг решил лично перепроверить донесение своих подчиненных. Виданное ли дело?! Плачущий грудной младенец, да еще к тому же в самом центре дымившейся трехсотметровой воронки, оставшейся от тактического боезаряда. Нагишом, неизвестно как попавший в это фронтовое пекло, я лежал на голой земле, сучил ножками и на удивление всей бригаде, совсем не собирался умирать. Хотя воздух в радиусе пяти километров был буквально пропитан ядовитыми парами и настолько сильно фонил радиацией, что бойцы, упакованные в скафандры высшей защиты, и то чувствовали себя рядом со мной не совсем уютно. Позже я не раз убеждался в том, что радиация ни оказывает никакого влияние на мои клетки, а травмы ожоги и ранения заживают в несколько раз быстрее.
Мой приемный Батя – командир бригады спецназа, долго раздумывать не стал и, оформив меня сыном полка, отдал на воспитание в самый прославленный взвод.
И хотя Сергей Ильич Ярославцев старался как можно больше уделять внимания моей персоне, служебная загруженность и постоянные командировки почти не оставляли ему для этого времени. Поэтому я рос в казарме, под сальные шуточки и безобидные приколы огрубевших в сражениях космодесантников.
Однако как бы ни были жестоки и беспощадны эти люди в бою, они все-таки сумели привить мне те основные понятия о жизни, благодаря которым, я до сих пор не утратил человеческого облика. Играя со мной переделанными из боеприпасов игрушками, да отлитыми из свинца солдатиками, бойцы всерьез обучали меня всевозможным воинским премудростям, а так же тактике и стратегии проведения боевых операций.
К семи годам я наизусть, до последних мелочей знал каждую бригадную операцию, сносно владел приемами рукопашного боя и метко стрелял из любого вида легкого вооружения. Кроме всего прочего ребята старались хоть как-то побаловать меня. Не имея возможности для обзаведения собственными детьми, ведь по закону рядовому составу частей специального назначения это было категорически запрещено, они отдавали мне всю свою родительскую теплоту и, не смотря на суровый, примитивный казарменный быт, старались сделать так, чтобы у меня было побольше праздников.
Костя неожиданно смолк, резко вытряхнул из фужера винный шарик и налил себе до краев.
– Только все они погибли! Все до единого. Да упокоятся их грешные души во веки вечные! Земля вам пухом ребята. – Он залпом осушил посуду.
– Аминь, – прошептала Марина и тоже выпила вина в память о павших спецназовцах.
Ярославцев выкурил еще одну сигарету и, слегка захмелев, продолжил свое нерадостное повествование:
– Это случилось в седьмую осень, в аккурат перед моим днем рождения. Батя пропал без вести вместе с подчиненными. Произошло то, что должно было, когда-нибудь произойти: бригада в полном составе не вернулась с задания…
Пытаясь, все же их дождаться я, молча, бродил по глухой и пустой казарме. По кубрикам, в которых я и сейчас смог бы с закрытыми глазами найти иголку в самом укромном месте. Я не мог смириться с произошедшим и, чтобы хоть как-то отвлечься, стал копаться в содержимом прикроватных тумбочек. В тот вечер я впервые осознал, что одетые в одинаковую форму и подчиненные единой цели люди имеют свой свято оберегаемый от посторонних мир, свою личную жизнь, свои слабости и привычки. О, как же они оказались непохожими внутри, эти казенные солдатские рундуки. Сколько страсти, любви, мольбы и отчаяния скрывали они за своими дверцами! А какую бешенную энергетику таили в себе личные вещи погибших, просто жуть! Они вполне умещались в головном уборе, и о каждом, о каждом предмете можно было писать увлекательный роман. Я понял тогда одну, самую важную истину – жизнь человека бесценна. Она как Вселенная…
Я простоял всю ночь на коленях возле входных дверей и страстно молил Господа о чуде. Я умолял его вернуть ребят назад…
Но он не внял моим молитвам. За эту ночь я на порядок повзрослел и навсегда утратил веру во Всевышнего.
Утром на нашей базе появилась ликвидационная комиссия. Три штабных полковника, и целая свора «Тыловых крыс».
Они свернули боевое знамя бригады, собрали документы и запустили роботов-утилизаторов, которые в считанные часы сравняли добротный военный городок с землей. Решением все той же комиссии я был отправлен в интернат.
Нет, я не стал роптать на судьбу, и даже не пытался протестовать. Единственное обстоятельство, которое сильно задело меня за живое, лежало в куче никому ненужного хлама.
БОЕВОЕ ЗНАМЯ БРИГАДЫ! Беззащитное и никому ненужное! А ведь по Уставу в таких случаях требовалось провести отдельный, многочасовой церемониал, который начинался с выставления у стяга часовых и заканчивался отданием последних почестей, погибшим с обязательным участием взвода почетного караула в парадной форме одежды. Ничего из этого не было проведено, и возмущенный до предела равнодушием военных чиновников я отважился на преступление и выкрал его. Теперь святыня, как самая дорогая реликвия, храниться в моем штурмовом ранце и всюду следует со мной.
В интернате я сразу же был назначен на должность командира группы. Навыки, полученные в спецназе, позволили мне с первого дня занять лидирующее положение в коллективе. Обучение давалось достаточно легко, а время на удивление летело очень быстро. Все шло своим, размеренным рамками военного распорядка, чередом пока судьба не преподнесла мне подарок, да такой, что он впоследствии круто изменил всю мою жизнь.
Однажды в увольнении я зашел в городскую библиотеку. Это было обычное, не чем не примечательное, публичное заведение…
Забрел я туда без причины. На улице стоял собачий холод, в кармане звенела медь и вход, в другие места, где сытно кормят и развлекают, был для меня закрыт.
Заведующая библиотекой, достаточно зрелая женщина, почему-то обрадовалась моему приходу, радушно пригласила в свой кабинет и, напоив чаем с лимоном, стала расспрашивать про интернатское житье-бытье.
Мы с ней проболтали около часа, а когда я стал собираться, ссылаясь на то, что увольнение заканчивается, она вдруг вручила мне книгу. Ну, я дурень сперва опешил. Потом давай упорствовать: мол, мне, будущему защитнику Отечества она совершенно не к чему. Вот еще! Буду я тратить время на какую-то книженцию…
Нужно отдать должное ее терпению! Порядком, намаявшись со мной, она решила пойти на хитрость, и предложила мне сделку. Условия нашего договора оказались просты и легко выполнимы. Если я, не поленюсь прочесть этот толстенный роман до следующего увольнения и сумею хотя бы вкратце пересказать его, то получу в награду пять серебряных рандов. В то время для меня эта сумма была целым состоянием!
Я, конечно же, согласился. Уж чего-чего, а упорства мне было не занимать, и за обещанный приз я готов был даже выучить увесистый том наизусть.
Та книга называлась «Три мушкетера» и написал ее великий, французский романист Александра Дюма. Я пронес свое приобретение в интернат тайком, под шинелью, потому, что у нас не приветствовалось чтение художественной литературы.
Вот спецучебники по боевой подготовке, их мы штудировали, от корки до корки.
Сначала я читал ее урывками. Однако очень скоро этот процесс настолько увлек меня, что я, обвернув роман для маскировки в обложку от «Наставления по подрывному делу».
Теперь я не расставался с ним даже на самоподготовке. Более того, ночью, под одеялом, вооружившись скрытным фонариком разведчика, запоем проглатывал главу за главой…
После того как я перевернул последнюю страницу этого потрясающего литературного произведения, мне неудержимо захотелось прочесть его вновь. Так повторялось восемь раз подряд. И каждый раз я сызнова, вместе с героями, переживал увлекательные приключения, примеряя при этом на себя, то мушкетерский плащ, то кардинальскую мантию, то скромный камзол слуги. Мир вокруг меня, ограниченный казарменными стенами и монотонным уставным бытом, вдруг начал стремительно расширяться. И хотя он присутствовал лишь в моем воображении, я очень явственно осознал, что люди могут и должны жить совершенно по-другому! И уж совсем не так, как требуют от них начальники и воспитатели.
В следующем увольнении я категорически отказался от вознаграждения, и целые сутки провел в архивах библиотеки, просматривая все, получившие всемирное признание, кино и видео-версии этого замечательного литературного произведения…
Последующие семь лет учебы в интернате я, насколько это было возможно, старательно изучал культурное наследие человечества, потому что только в книгах всемирно известных авторов находил ответы на волновавшие меня вопросы. В основном меня интересовала классическая литература, на остальное просто не хватало времени.
При этом я пошел еще на одну хитрость. Чтобы иметь возможность оценить мастерство автора, а не грубый перевод на упрощенном эсперанто я стал изучать основные языковые группы народов населявших Землю до начала Всемирной генетической войны и одновременно старался, как можно чаще посещать платные сайты Музея кинематографии, на которых просматривал наиболее известные экранизации прочитанных мной произведений. Начальство и воспитанники быстро узнали о моем увлечении, но не стали этому препятствовать. Однокашники боялись моих крепких кулаков, а преподаватели не усматривали в этих действиях крамолы. Без труда, став лучшим учеником интерната, я заранее обезопасил себя от их нападок, а чтением книг занимался исключительно в личное время. К тому же не умничал, не выпячивал на показ свои знания, и не чем, кроме успехов в боевой подготовке, не выделяться из основной массы таких же, как я отличников
Единственный раз я имел неосторожность не вытерпеть и поделиться своими мыслями с Веселовой. Она, слава Богу, ничегошеньки не поняла и, больше мы никогда не касались этой темы. Оступившись единожды, я сделал для себя соответствующие выводы и поклялся строить свой сказочный мир только с теми, кто полностью разделяет мои убеждения. Тебя не шокирует мой рассказ любимая? Ведь так ведут себя только законченные психи.
– Нисколько, милый! – встрепенулась Марина. – Твои размышления, хоть и далеки от реальности, но здравы и осмысленны. Ты просто не желал больше мириться с окружающей тебя действительностью и выбрал свой собственный путь. Продолжай, я очень внимательно слушаю.
– После интерната я поступил в Новосибирское училище Космической пехоты, где опытные преподаватели, нужно отдать им должное, с особой тщательностью, отточили мои боевые навыки и довели их до полного совершенства. Более того, меня, как одного из наиболее одаренных курсантов, направили на факультатив стратегического управления офицеров полкового звена, что позволяло мне в перспективе быть сразу же назначенным на командную должность.
Училище ни как не изменило моих взглядов на жизнь. Я продолжал молчать, терпеть и добросовестно исполнять свои обязанности, лелея в душе единственную надежду: стать как можно быстрее большим начальником и перекроить этот опостылевший мир на свой собственный лад. Поэтому я с таким нетерпением ожидал выпуска…
И, наконец-то, он настал. Шампанское! Блеск золотых погон! Я ОФИЦЕР! А впереди, по заверению курсовых воспитателей – блестящая карьера, заслуженная слава и генеральские лампасы. Но самое главное – возможность заново начать свою жизнь и все, буквально все, изменить к лучшему! Ведь нам внушали, что у талантливых, упорных и энергичных офицеров никогда и ни в чем не будет проблем.
Но прошел год, за ним другой и я отчетливо понял, что строил свой замок на мокром песке. Циничная армейская действительность заставила меня навсегда расстаться с иллюзиями о гражданстве, мечтами о достойной старости, и надеждами на избавление от клейма второсортного выродка из колоний. Однако я не поднял вверх лапки и не смирился со столь незавидной участью. Мое сознание бунтовало, и настойчиво искала ответы на самые главные вопросы, которые я однажды отважился поставить перед собой: «Кто я, откуда и куда, в конце, концов, подевались мои настоящие родители?».
– Мне, почему-то кажется, – ласково проворковала Марина, – что ты все-таки отыскал на них ответ?
– Да, моя нежность! Но об этом после. Ибо пока я еще не готов поделиться с тобой результатами своих поисков.
– Но почему?
– Да, потому что это не только моя тайна, и я поклялся не посвящать в нее никого до наступления определенных обстоятельств.
– Я не настаиваю, но ты должен хотя бы намекнуть мне, где мы будем в будущем вить свое семейное гнездышко?
– В райском Эдеме, с маленьким привкусом Ада, – совершенно серьезно ответил капитан.
– Ты неизлечимый романтик Костя. Но нам не суждено осуществить твою мечту. Всех наших сбережений не хватит, что бы отгородиться от окружающей нас действительности, и этот никчемный мир, который ты так ненавидишь, обязательно сожрет нас со всеми потрохами.
– Ты сильно заблуждаешься, моя прелесть. Нам не придется действовать в одиночку. Я ведь не тратил время попусту и за несколько лет успел сформировать крепкую команду единомышленников.
– Отрядную коммуну? Так вот для чего на базе существует Клуб ветеранов части. Постой! Если я правильно понимаю, ты хочешь построить городок для отставников, в какой ни будь малозаселенной колонии?
– Почти что угадала.
– Это хорошая идея! Однако насколько твердо ты можешь рассчитывать на них?
– Они преданы мне до последнего вздоха!
– Я бы воздержалась от таких заявлений, – попробовала предостеречь его Марина, – ведь команда обязательно должна быть спаянна не только материально, но и идейно. Только тогда коллектив превращается в несокрушимую глыбу, которую нельзя расколоть, а можно только полностью уничтожить.
– Мариночка, за последние годы мне удалось создать подразделение совершенно нового типа. Оно, в отличие от других, способно выполнить любую боевую задачу. Если бы Ангелы не были сплочены идейно, отряд развалился бы в считанные дни.
– Ты знаешь?! – задумчиво возразила Марина. – Здесь есть одно «Но». Отряд силен, и в безопасности, пока воют и нужен Федерации. Как только ты заявишь о своих амбициях вышестоящему командованию, оно тут же предпримет соответствующие меры. Министерство обороны еще ни кого так просто не отпускало на дембель. И где бы мы потом не спрятались, нас все равно разыщут и уничтожат. Это вопрос времени. К тому же Ангел, впитавший отрядные принципы поведения, подобен младенцу в джунглях, он не выживет во внешнем мире. Неужели ты этого не понимаешь?
– А кто сказал, что мы останемся в этом мире? Да пропади он пропадом! Мы вполне можем…– Костя вдруг, почему-то оборвал себя на полуслове и резко изменил тему. – Как я уже тебе сказал, наша конечная цель заключается в том, чтобы создать собственную, независимую от Федерации колонию, со своей экономикой, законами и бытовым укладом. Она не нова! История знает немало примеров, когда группы людей, и даже целые народы следовали этим путем. Единственной проблемой, которая пока что удерживает отряд от ее осуществления, является нехватка денежных средств.
– Это намек на то, что я обязана пожертвовать наследством во имя осуществления вашего грандиозного проекта? – Марина сделала вид, что не заметила его неуклюжей попытке уйти от прямого ответа.
– Нет, дорогая. Твои фамильные «сокровища» нас совершенно не интересуют. Ведь согласно устава коммунаров, каждый участник должен быть обязательно застрахован на случай всеобщего провала. Все члены общины отчисляют половину своего денежного довольствия в специально созданный фонд, которым распоряжается избранная на общем собрании экономическая группа, состоящая из пяти человек. Если же Ангел по какой-то причине передумывает, ему незамедлительно возвращают все вложенные средства вместе.
Причем с накопленными процентами, и он может, распорядиться ими по собственному усмотрению. Некоторые так и поступят, когда мы выполним задание и благополучно выберемся отсюда.
– А «вероотступник» может рассчитывать на возвращение в проект?– Этот вопрос будет решаться на общем собрании Ангелов.
– Своим поведением, мой капитан, вы напоминаете мне детей. Но, тем не менее, я готова присоединиться к вам.
– Я очень рад за тебя! – Костя в знак признательности легонько стиснул ее колени.
– Но не торопись радоваться, мой будущий муж и господин, – Марина, встала и решительно поправила перед зеркалом платье. – Уж, коли ты, выцарапал из меня согласия, то будь любезен, ответить на самый главный вопрос: «Куда мы денемся после разрыва контракта с нашим «горячо любимым» Министерством обороны?!». Ведь положа руку на сердце, скажу: твой замысел неосуществим. Ангелы не настолько богаты, чтобы нанять целую армию и доблестно отстаивать свои интересы перед Федерацией. Повторяю: где бы мы ни прятались, очень скоро нас вычислит и прихлопнет Служба Космической безопасности. И мне совершенно непонятно, почему она до сих пор еще медлит? Наверняка, малая толика информации о замыслах отряда уже дошла до них.
– Мы никому не даем повода, потому что являемся самым лучшим подразделением Космической пехоты, а проектом занимаемся в свободное от службы время, что никак не противоречит Конституции, Уставам и законам. Я снова прикрываюсь своим главным козырем.
– Костя! Не увиливай! Выкладывай все на чистоту. Я же не дурочка и прекрасно понимая, что даже если произойдет чудо и ты сможешь послать подальше всех и вся, нас не оставят в покои! – начала сердиться Марина.
– Во Вселенной есть уйма уголков, находящихся вне зоны досягаемости Федерации, и ее колоний. Те же магические пещеры на планета Саам, в которых ты, моя кудесница, познавала науку волшебства… Они ведь до сих пор не обнаружена ни одним развед – подразделением.
– Ты еще расскажи мне легенду о планетах-призраках, – с нескрываемым скепсисом фыркнула Марина, – добрая половина человечества носиться по всему Внеземелью, в надежде отыскать хотя бы одну из них.
– Все! Тема нашего разговора исчерпана. – Костя взял ее мизинец и приложил к своим губам. – На мои уста наложена печать безмолвия хотя бы до тех пор, пока на этой прелестной ручке не появится обручальное кольцо.
– И все же нет! Твой план не реален любимый. Ничего у нас не выйдет! – она сознательно продолжала демонстрировать свои сомнения капитану в надежде, что он все-таки не выдержит и разоткровенничается. – «Федеральники» стопроцентно внедрили в отряд своих агентов, и вот, вот арестуют нас всех.
– Не успеют! Как только нам удастся восстановить промышленную добычу золота, обещанное премиальное вознаграждение решит все наши финансовые проблемы, и мы, закупив необходимое оборудование и сырье, сможем беспрепятственно улизнуть с планеты уже через неделю. А до этого времени даже самый пронырливый агент не сумеет ничего накопать.
К тому же у нас действует достаточно совершенная система конспирации, и только я один обладаю всей полнотой информации о проекте «Нирвана».
Остальные участники посвящены в него эпизодически, чтобы только на отдельном этапе выполнить свою сугубо индивидуальную задачу.
– Это очень рискованно, мой дорогой! Успех всей миссии не должен зависеть от одного человека. Но с другой стороны, такая скрытность гарантирует достаточно высокий процент надежды на победу. Действительно! Сейчас на базе вообще ничего невозможно пронюхать о проекте. Вот уже третий месяц как я в отряде, а никто, по этой теме, не обмолвился со мной и словом. Если честно, меня такое положение вещей вполне устраивает. Меньше знаешь, крепче спишь. Поэтому позволь мне доверить свою дальнейшую судьбу твоим натруженным рукам и немедленно приступить к исполнению своих супружеских обязанностей?
– Конечно же, моя любовь! – обрадовано согласился Константин, и только сейчас понял, что девушка, усыпив его бдительность, сумела выудить кучу секретной информации, которую он, конспиратор хренов, боялся доверить даже самым преданным друзьям. И имея желание реабилитироваться хотя бы в собственных глазах, Ярославцев решил взять реванш: – А теперь моя маленькая искусительница, настал и твой черед отвечать на мои вопросы.
Марина загадочно улыбнулась и поманила его к себе пальчиком. Когда он приблизился вплотную, она сексуально проворковала:
– Все что пожелаете, мой господин.
– Меня интересует, насколько сильны твои колдовские возможности. – Рубанул с плеча Ярославцев.
– Смотря с кем, и с чем сравнивать. – Девушка обняла и начала покрывать поцелуями его шею.
– А ты сможешь, если понадобиться, разгадать тайну разноцветных костров?
– Нет, любимый! – Марина непроизвольно вздрогнула и отстранилась – Когда они пылают в степи я, как и все, испытываю приступ бесконтрольного панического страха.
Могу сказать лишь одно, эти загадочные нападения на базу не являются следствием применения, какого либо волшебства или магии, скорее всего мы имеем дело с неизвестной и совершенно необъяснимой формой существования материи.
– Кажется, пора возвращаться? – Ярославцев с досадой указал на мигающий оранжевый индикатор личного «Маячка».
– Кому ты уже понадобился?! – недовольно проворчала девушка, еще сильнее стиснув объятия.
– Товарищ лейтенант. Не смейте препятствовать командиру в исполнении его служебных обязанностей. Это является грубым нарушением Дисциплинарного устава. Сейчас мы выйдем отсюда, и вы отправитесь готовиться к заступлению на вахту.
– Но сер! Смею вам напомнить, что сегодня состоялась наша помолвка, и никто не освобождал вас от исполнения супружеского долга.
– Побереги себя до свадьбы, – толи попросил, толи пошутил Ярославцев.
«Маячок» возмущенно завибрировал и переключился на красный индикатор.
– Извини. Но на командном пункте произошло, что-то действительно серьезное. Дежурный не рискнул, бы, беспокоить меня по пустякам. – Капитан подхватил свой определитель и галантно предложил спутнице первой покинуть помещение.
Когда счастливая пара, нежно удерживая друг, друга за руки, появилась в актовом зале, музыка стихла, и взоры танцующих обратились к ним.
«Волки» поняли все без слов и негромко завыли, давая понять, что исключают вожака из своих рядов, а «Женатики» одобрительно заопладировали, надеясь на скорое пополнение.
Ярославцев проводил девушку к выходу и немедленно связался с вахтенным офицером. Его взволнованный доклад еще больше озадачил капитана. Он жестом призвал Дормидонтова и вместе с ним направился на космодром.
– Мой капитан, на базе пресечена попытка проникновения «Чужого», наши потери: рядовой Андрианов пять минут назад госпитализирован в лазарет с тяжелой черепно-мозговой травмой.
– Где труп нарушителя?! – не вдаваясь в подробности, поинтересовался Константин.
Грызлова повернулась и указала на следы крови, алеющие посредине одной из бетонных плит, немного поодаль от подготовленного к рейду флая:
– Он был здесь. Однако на момент полного огневого поражения исчез.
– Странно?! – Ярославцев в задумчивости потер гладко выбритый подбородок. – Как ты считаешь, Анюта, почему он оказался именно на «взлетке»?
– Хотел вывести из строя флай, но не успел.
– Ты уверена, что он убит, а не шастает где-нибудь по кубрикам или ярусам.
– Я лично всадила в него пол-обоймы. Он упал, задергался в конвульсиях, а потом словно испарился, оставив только царапины от когтей на вакуум – бетоне. Кровь на плитах не его, она из распоротого предплечья Андрианова.
– Камеры слежения зафиксировали нападение?
– Не знаю сер. Не успела проверить. Сейчас посмотрю.
– Что скажешь, Дормидонтыч? – Константин повернулся к Ратибору, который внимательно изучал царапины на отполированной поверхности плиты.
– Есть смысл взять фрагменты из борозд, подвергнуть их анализу на присутствие ДНК и биологически идентифицировать нашего незваного гостя. А между нами «мальчиками» говоря, – Ратибор, чтобы больше никто, кроме Константина его не услышал, перешел на шепот.
– Не нравится мне все это командир. «Чужой» на базе – первый случай в моей служебной практике. Преодолеть систему защиты сооружения практически невозможно.
– Но убийца-невидимка преодолевал ее, и не раз, – возразил ему капитан.
– Здесь особый случай сер! Аннушка первой же очередью завалила его.
А наш легендарный Потрошитель при любом противодействии оставался неуязвим. Бьюсь об заклад, все записи на камерах слежения при проверке окажутся стертыми.
– Вы угадали капитан! Я уже успела их осмотреть. Вся электронная начинка сплавлена мощным электрическим разрядом. Кстати, именно он и привлек мое внимание. Согласно табеля поста я несла службу не внизу, а на причале. Вдруг, вспышка, треск, и чуть погодя вскрик Андрианова. Я к ограждениям! Геннадьевич распластан на плитах, а нарушитель стоит над ним, водит мордой по сторонам и принюхивается.
– Как он выглядел Анюта? – Ярославцев осторожно соскоблил штурмовым ножом пробы с бетона и запаял их в пластиковый пакет.
– Какой-то дегенеративный монстр. Среднего роста, туловище и ноги человека, лапы большой кошки, а голова кабанья, с гребнем и клыками.
– Белиберда! Тебе случайно не померещилось? – засомневался Ратибор.
– Трех секунд до момента открытия огня больше чем достаточно чтобы разглядеть в кого стреляешь! – обиженно пояснила Грызлова.
– Благодарю за службу, рядовой! Продолжайте выполнять свои обязанности по охране и обороне объекта. А вы, Дормидонтов, усильте пост, кем ни будь из Славян.
– Служу Федерации! – приняла строевую стойку часовая.
– Будет исполнено сер, – приложил руку к берету капитан.
– Я в лазарет, к Власову и Волкову. – Пояснил Ярославцев, разглядывая на просвет крошки бетона в целлофановой упаковке.
Оба эскулапа встретили начальника в реанимационной палате и, судя по спокойному выражению их лиц, Константин сразу понял, что жизни Андрианова уже ничто не угрожает.
– Сер! Пострадавшему в данный момент оказывается квалифицированная помощь. Мной поставлен окончательный диагноз: перелом основания черепа и многополосная, рваная рана предплечья. Сейчас рядовой Андрианов проходит курс интенсивной терапии и будет полностью излечен через два с половиной часа, – коротко и оптимистично доложил Власов, прихлебывая кофеек и дожевывая бутерброд с колбаской.
– Вадим Леонидович, что бы мы без вас делали! – не поскупился на похвалу Ярославцев.
– Раньше, с таким ранением, при самом благоприятном раскладе, боец мог проваляться в постели не менее двух недель, – поддакнул Волков.
– Господа, – Капитан достал из кармана пакет, – мне необходимо, чтобы вы, как можно быстрее, провели анализ отобранного на месте происшествия образца, и по выделенному ДНК определили, что за существо, совсем недавно, похозяйничало на космодроме.
– Без особых сложностей, Константин Сергеевич. Оформим в лучших традициях Лондона и Парижа. – Власов забрал пробы и, не мешкая, внес их в маленькую лабораторную камеру.
Затем быстро и профессионально сделал на анализаторы мазки и, постучав на клавиатуре, указал рукой на экран монитора:
– Пожалуйста, полюбуйтесь. Обыкновенный гомо – золотариус.
– Вот это номер! – Ярославцев аж сощурился от удивления. На изображении присутствовал нормальный, без каких либо видимых физических аномалий, туземец. – А ошибка допустима? – всерьез засомневался капитан.
– Она просто невозможна! – категорично возразил ему Власов, и хитро поинтересовался: – А в чем нестыковка?
– Да в том, что Грызлова расстреляла из автомата совершенно другой объект.
– Сер меня тоже гложут сомнения, – участливо поделился с ним своими соображениями Волков, – и основаны они вот на чем: судя по характеру ран на предплечье, Андрианова атаковал не человек, а какой-то крупный зверь, – он продемонстрировал Ярославцеву компьютерные снимки поврежденных участков пациента и попытался подробно расспросить его об инциденте: – Константин Сергеевич скажите, пожалуйста, кроме устного свидетельства Анны Васильевны имеются ли еще какие ни, будь улики?
– К моему великому сожалению нет, не считая вот этих проб… Возможно Андрианов, что ни будь, вспомнит, когда придет в себя?
– Не уверен, – отрицательно замотал головой Волков. – Нападение на часового произведено сзади, по всем правилам диверсионной подготовке. Первый удар пришелся по затылку. Если бы не бронешлем, нападавший отшиб бы ему голову. Сер, смею заметить, что у вас предельно измотанный вид. Плюньте на все, ступайте и хоть немного отдохните. Вам просто необходимо отоспаться.
– Слушаюсь! – Ярославцев с улыбкой приложил руку к берету.
– А давайте-ка лучше к нам, – предложил Власов. – Ляжете на четыре часика в антигравитационную кровать, я подберу вам оптимальный режим сна, жахну для надежности порядочного успокоительного, поставлю соответствующую гипнокасету… Уверяю, от нас вы уйдете совершенно другим человеком.
– Огромное спасибо господа! Но инструкция предписывает мне отдыхать только на командном пункте. До завтра.
Марина проснулась около десяти часов утра от требовательного попискивания личного «Маячка».
Сегодня она заступала дежурной по базе и хотела в первый раз за три месяца понежиться в теплой постели до самого обеда.
Однако кто-то очень настойчиво вызывал ее на связь! Оранжевая фишка нетерпеливо, мигала в унисон звуковому вызову.
Поленцова, не вылезая из под одеяла, протянула руку и включила маленькое переговорное устройство.
Динамик беспокойно выдал:
– Всем командирам групп Ангелов сбор в актовом зале в десять ноль, ноль. Повторяю…
Видно оповещение проходило циркулярно, через Центральный компьютер. Посылать запрос машине о причине сбора, не имело смысла, а обращаться за разъяснениями к дежурному – значит отвлекать его от исполнения должностных обязанностей… Да и время поджимало!
Стрелки часов показывали без пятнадцати десять. Марина отправила подтверждение и выпорхнула из постели в душ.
Командный состав Ангелов прибыл минута в минуту.
Еще до прихода начальника экспедиции все заняли места согласно штату, и замерли в напряженном ожидании.
Спецы о чем-то нервно перешептывались в сторонке. Из новичков для участия в совещании была приглашена только Булгакова.
Константин появился стремительно и выглядел мрачнее тучи!
Подчиненные поприветствовали командира и, стараясь не шуметь, уселись обратно в кресла.
– Де Базиде?!
– Я, капитан! – совсем без энтузиазма отозвался француз.
– Сам доложишь обстоятельства исчезновения разведывательной группы, или поручишь эту неприятную процедуру Шарлоте?
– Разрешите сер?! – встряла за мужа сержант Баксон. – Тем более что я «вела» ее от старта и до самого момента пропажи всех сигналов.
– Валяйте сержант! – Ярославцев нервно забарабанил пальцами по столу.
– Они ушли в назначенное время, на рассвете. Сначала я без труда отслеживала отметку на радаре и поддерживала двустороннюю видеосвязь с экипажем.
Флай ни на метр не отклонялся от проложенного маршрута, и соблюдал все полетные параметры: предельно допустимую высоту и максимальную скорость. На тридцать седьмой минуте поиска видео-контакт с экипажем пропал.
– Причина?! – нетерпеливо подстегнул ее Константин.
– Стойкая, непреодолимая засветка из радиопомех. Источник и характер не установлен. Я, было, предположила, что флай разбился, но отметка на локаторе исчезла не сразу. Задействовав систему слежения «Гиацинт» я, продолжила сопровождение цели, но при этом потеряла мощность радиоканала и возможность обеспечения устойчивой радиосвязи с экипажем.
Флай, тем временем, постепенно вышел в район разведки и приземлился на северном скате вулкана. Биодатчики Капустина и Веселовой «святили» еще некоторое время. По неизвестной мне причине разведчики, нарушив инструкцию, отошли метров пятьсот от аппарата и пропали.
– Как пропали? Ведь индивидуальные определители нельзя уничтожить.
– Их можно отключить сер. Простым нажатием на кнопку. Все три отметки погасли разом. Два биодатчика и определитель флая.
– Покажите мне, где это произошло? – Ярославцев сел вполоборота к залу.
Шарлота поколдовала над карманным пультом, и на сцене возникла объемная голограмма ландшафта местности, с обозначением точки посадки флая и маршрута выдвижения спешившейся группы.
– Вот здесь их «Маячки» сдохли, – девушка подвела световую указку к небольшой впадине. – По моему мнению, сер, группа, утратила бдительность и угадила в засаду.
– Вы правы, – согласился капитан, – для засады это самое идеальное место. Если флай приземлился на безопасном удалении от неровностей рельефа, то прямая видимость в точке их исчезновения составляет не более пятидесяти метров, да и то если судить по карте.
– Кой черт понес их в этом направлении?! Мы же с вами до слез заинструктировали группу кеп! Дормидонтов со злостью рубанул кулаком по подлокотнику. – Тем более, зачем им понадобилось двигаться от кратера в долину. Ведь район поиска был определен для них в самом центре вулкана.
– Значит, на то была веская причина. Но какая? – Ярославцев, задумавшись на секунду, окинул взглядом зал. На лицах космопехотинцев царило полное недоумение и он, быстро сообразив, что вряд ли сможет добиться от них вразумительного ответа, продолжил: – Однако, находясь здесь, мы не в состоянии выяснить это. Нужно чтобы еще одна группа как можно быстрее оказалась на месте происшествия. Я допускаю, что Веселова могла, сгоряча, и совершить ошибку, но Капустин… Он «кремень», и всегда действовал осмотрительно.
– Разрешите высказать свое предположение сер? – Шарлота выключила изображение и отложила пульт.
– Слушаю.
– Их ждали. Так быстро накрыть группу возможно только при соблюдении двух обязательных условий. Первое – знать наверняка место ее высадки, и сосредоточить там необходимое количество личного состава. Или второе – иметь достаточно разветвленную сеть для наблюдения и оповещения укомплектованную современными средствами связи, что по уровню развития военной техники у золотарцев, допустимо только теоретически, ведь их сигнальные костры и барабаны не обеспечивают скрытность и надежность передаваемой информации. Поэтому, я ни сколько не удивлюсь, если кто-то из нас стал «Наружником», или «Чужим».
– «Чужих» на базе нет! – уверенно заявил Волков. – Вчерашнее происшествие на космодроме вынудило меня пойти на чрезвычайные меры и провести скрытое биосканирование каждого члена экспедиции. Результат отрицательный! А вот насчет джентльменов из спецслужб ничего сказать не могу. Возможно, с прибытием молодежи, они могли и появиться.
– Воздержитесь от необоснованных подозрений, старший лейтенант! – осек его Ярославцев, одновременно наблюдая за реакцией Булгаковой. – Давайте все-таки дослушаем до конца версию сержанта Баксон, а уж после займемся «Охотой на ведьм».
– Тот, кто играет против нас, – убедительно продолжила Шарлота, – знает практически все: от тактики действия подразделений космической пехоты, до основных характеристик нашего вооружения и техники. Но, анализируя события последних дней, мне удалось вычислить в его действиях некоторую очень существенную закономерность. Она заключается в том, что при всех информационных возможностях, и якобы полной осведомленности, поле деятельности нашего противника четко отчерчено определенными рамками. К примеру, ему так и не удалось нейтрализовать аппаратуру сопровождения, установленную на борту пропавшего флая.
И здесь я усматриваю только одну причину. Радиосистема «Гиацинт» была разработана инженерами отряда совсем недавно, и лишь ограниченный круг лиц, из числа Ангелов, знал о ее существовании. При желании «забить» эту аппаратуру достаточно просто. Но для этого нужно знать коды взлома блокировок. Отсюда можно сделать вывод, что противник, располагая достаточно надежным источником информации на базе, все-таки пока еще не смог получить доступ к нашим секретным разработкам и передовым технологиям.
– Логично! – согласился Ярославцев и призвал подчиненных: – Высказывайтесь господа. Кратко и по существу.
– Старшина Дона Сомерс сер. Позвольте сделать заявление в адрес старшего лейтенанта Булгаковой и обвинить ее в сборе компромата на личный состав отряда, а так же возможном пособничестве противнику! – мулатка, как в суде подняла правую руку вверх. – Поясняю суть своего обвинения. В прошлую ночь, выполняя ваше распоряжение сер, о производстве работ в ясельном блоке, я обнаружила слежку. Пришлось организовать засаду и преследование, которое продолжалось до самой двери кубрика занимаемого старшим лейтенантом Булгаковой.
«Вот наша очаровательная шпионка и прокололась в первый раз!» – со злорадством подумал Ярославцев.
– Да, это была я! – Елена, на удивление всех присутствующих не стала отпираться и отрицать предъявленное старшиной обвинение.
– Ну, тогда я надеюсь, вам не составит большого труда, объяснить нам свое странное поведение офицер? – со зловещим спокойствием попросил ее капитан.
Булгакова, по всей видимости, уже была готова к подобному развитию событий и, неподражаемо стрельнув в его сторону глазками, затараторила, словно колониальная «Дурочка из переулочка»:
– Сегодня ночью у меня сильно болела голова. Настолько сильно, что не помогали обезболивающие, которые хранятся в кубриковых индивидуальных аптечках. Не в состоянии больше переносить столь тяжкие мучения…
– Вы решили обратиться за помощью в лазарет, – перебил ее Ярославцев. – Но по пути туда наткнулись на сладкую парочку, в составе майора Власова и старшины Сомерс, которые, по вашему мнению, намеривались ограбить медицинский склад. Правильно?
Елена утвердительно кивнула, а Дормидонтов вполголоса пробурчал себе под нос, но так чтобы услышали все:
– Бред сивой кобылы!
– А вот и нет! – возразила ему Булгакова. – Что еще они могли делать в столь поздний час возле медицинского склада. Любой на моем месте заподозрил бы неладное.
– И тогда проявив бдительность, – с издевательским пафосом продолжил Ярославцев, – Вы решили установить за ними скрытое наблюдение.
– Так точно сер. Скажу больше: вчера вечером мне удалось выявить столько нарушений Федерального Закона «О статусе Космической пехоты», что при желании они могут потянуть на несколько уголовных дел.
– И что же вам посчастливилось накопать моя бдительность? – вкрадчиво проворковал Константин, умело, расставляя липкую паутину, в которую намеревался заманить назойливого и дотошного заместителя.
Булгакова, не почувствовав подвоха, и азартно, загибая пальцы, ударилась в перечисления:
– На базе имеются беременные женщины из числа военнослужащих и местного населения, а так же содержаться дети. Все перечисленное как минимум тянет на семь лет каторги, для каждого виновного в этих должностных преступлениях. В дополнение к сказанному здесь так же проводятся не санкционированные разработки новых систем вооружения.
По залу прокатился гул негодования.
– Всем молчать! – Ярославцев хлопнул ладонью по председательскому столу. – Что же! Честь и хвала старшему лейтенанту Булгаковой. Ей и в правду удалось раскрыть «заговор Вселенского масштаба».
Многие сдержано захихикали, по достоинству оценив его шутку.
– А если серьезно… – Начальник экспедиции умышленно выдержал небольшую паузу, чтобы затем словно выстрелить в тишину: – Лейтенант Туранов?!
– Да, мой капитан?
– Что вы на это скажите как нештатный уполномоченный Главного разведывательного и Контрразведывательного управления Федерации?
– Заявление нашего уважаемого заместителя сер, – поднявшийся со своего места офицер чеканил каждое слово, – по своей сути вредно и провокационно. Перечисленные должностные упущения не снижают, а наоборот, многократно повышают боеспособность отряда и не преследуют корыстных целей. А так как мы находимся в зоне активных боевых действий, то ими и вовсе можно полностью пренебречь.
– Рвение и бескомпромиссность старшего лейтенанта Булгаковой вполне поддается объяснению и даже заслуживает похвалы. Да, закон запрещает нам иметь детей и заключать браки с местным красавицами. Но жизнь есть жизнь, товарищ старший лейтенант, и не куда от нее не денешься.
Поэтому господа я предлагаю вам простить Елене Викторовне ее заблуждения и излишнее служебное рвение, как ни как но она, впервые оказался на передовой, да и кто из нас по молодости не допускал ошибок? – Миролюбиво предложил подчиненным Ярославцев, и хитро подмигнул Булгаковой: – Я просто уверен, что мой въедливый заместитель, прежде всего, руководствовалась чувством долга и искренним желанием непременно добиться торжества законности.
Реакция последовала незамедлительно. Девушка буквально взорвалась как осколочная граната. Еще бы: начальник не только сумел вывернуться, но и оставил ее в дураках.
– Тогда почему до сих пор сер, вы не доложили обо всем начальству?!
– Не видел в этом необходимости. Зачем беспокоить командование по пустякам, – Костя не выдержал и заулыбался. – Еще успеем. Тем более, что покаяться никогда не поздно. Верно отец Петр?
– Истину глаголешь, сын мой! – отрядный батюшка тоже спрятал ухмылку в бороду.
– А я не вижу в этом ничего смешного сер! – продолжала распаляться Елена. – И требую немедленно предоставить мне оперативный канал связи с Землей!
– О-ля-ля! Поздно милочка! – счастливый де Базиде руками показал ей «Ослиные уши», и несколько раз издевательски иакнул. – С сегодняшнего утра, прошу прощения у всех, запамятовал доложить, внешняя связь накрылась медным тазом. Проходимость сигнала почти нулевая. Противник настолько плотно «забил» нас помехами, что они гасят даже «отраженку» от силового экрана.
– И сильно давит? – поинтересовался Ярославцев.
– Повторяю. Проходимость нулевая. С чем нас всех и поздравляю!
– А источник помех? – не вытерпел кто-то из командиров групп. – Вы спецы ведь как начнете «волну гнать».
– Да о каком источнике может идти речь… Мы в полной радио – изоляции. Точно так же чувствует себя человек, помещенный в центр огромного ватного тюка.
Вот, послушайте. – Мишель включил свой тест-приемник, с которым никогда не расставался, на полную громкость. Нудный, противный гул ударил по ушным перепонкам. Француз быстро прошелся по частотам и покрутил настройку антенны, однако ни громкость, ни тембр звучания, после его манипуляций, так и не изменился.
– Но что-то должно генерировать эти помехи? – Дормидонтов пересел к начальнику связи, убавил звук, и вновь послушал эфир…
Результат остался прежним.
Ратибор, для порядка еще раз покрутил настройку и увлеченно поинтересовался у Шевалье: – А на эквалайзере пробовал разложить волну?!
– Пробовал, все бес толку! – язвительно парировал француз и громко проворчал: – Я еще, когда предлагал запустить орбитальный спутник связи. Только ведь никто не хотел меня слушать. А теперь…
– Ну да, который сразу же будет сбит! Хорош дискутировать! – подвел черту Ярославцев. – Де Базиде, зайчик мой?!
– Да, сер, – обречено вздохнул офицер, потому что тон начальника не сулил ему в будущем ничего хорошего.
– Я, конечно же, понимаю, что у военной связи есть два, взаимоисключающих состояния: «Только что была! И сейчас будет!». Поэтому даю ровно сутки на восстановление всей системы! Вам понятно товарищ лейтенант?!
– Так точно!
– А от вас господа, – продолжал распекать подчиненных Константин, – я так и не услышал ни одного вразумительного предложения о том, где и каким образом мы будем искать нашу пропавшую группу. Одно меня только утешает: хоть в чем-то противник сыграл нам на руку. Конечно, требование старшего лейтенанта Булгаковой о немедленном предоставлении оперативного канала связи вполне законны. Но у нас нет времени заниматься служебными расследованиями, и уж тем более встречать комиссии. Помалкивайте старлей!
Или до сих пор не поняли, что я не собираюсь исполнять ваши сиюминутные капризы! – Ярославцев сделал маленькую передышку и продолжил: – Ситуация нарастает как ком и выходит из под нашего контроля. Она усложняется, и становится непредсказуемой. Нам противостоит хитрый, технически оснащенный и теоретически подкованный противник. Поэтому, в последующем, я намерен принимать решения единолично. Попрошу беспрекословно и предельно старательно исполнять их независимо от обстоятельств! В данной ситуации, если руководствоваться нашими боевыми Уставами и наставлениями то, после исчезновения группы, мы обязаны провести поисково-спасательную операцию, для которой должны привлечь не менее семидесяти процентов личного состава. Я уверен, противник знает об этом и уже во всю готовится к встречи наших флаев. Я бы на его месте заманил основные силы в засаду, сковал их активными боевыми действиями, и одновременно приступил к решающему штурму базы. Поэтому не о каких широкомасштабных боевых действиях не может быть и речи. Нам необходимо провести точечный рейд в составе одной группы из двух человек.
Основные же силы я намерен оставить здесь, для обороны спецфортсооружения. А теперь, демократия окончена. Встать! Смирно! Слушай боевой приказ: капитану Нуриеву подготовить сто одиннадцатый флай к рейду, смонтировать вооружение и загрузить боекоплектом под завязку. Капитану Брендону активировать защиту «Фантом» на привлекаемом аппарате, провести испытание и доложить мне по прибытию на космодром. Майору Власову снабдить группу новейшим медицинским прибором экстренной терапии, а также заложить в личную экипировку ваши экспериментальные карманные биовостановители. Лейтенанту де Базиде максимально усилить средства связи и добиться чтобы на всем протяжении пролета, и в районе поиска они обеспечивали гарантированный радиоконтакт поисковой группы с базой, при проведении рейда приказываю соблюдать полное радиомолчание, выход в эфир только после моего запроса.
Сержанту Баксон, одновременно с нашим вылетом, генерировать пять ложных голографических целей, создав у противника видимость крупномасштабной поисковой операции по маршруту следования предыдущей группы. Игру целями вести до последней возможности, путем активного маневрирования и ухода от прямых боестолкновений. Капитану Дормидонтову провести боевое слаживание новобранцев, и в кротчайший срок подготовить базу к отражению многочасового штурма, а также осуществлять общее командование отрядом в мое отсутствие. Старшему лейтенанту Булгаковой участвовать в рейде, экипировка летний полевой вариант, без специальных средств защиты. Камуфляж «Хамелеон» получить у капитана Брендона. Вылет через час, вопросы?!
– Сер! Сто одиннадцатый флай прошел лишь полетные испытания, а защита «Фантом» и вовсе находится в стадии эксперимента, – робко возразил заместитель по вооружению капитан Нуриев.
– Что нам скажут технари? – обратился Ярославцев к инженерам.
– Мы полностью уверены в живучести и боеспособности своих разработок, – безапелляционно заявил капитан Брендон. – Коэффициент надежности нового флая и системы маскировки – девятка.
– Товарищ капитан! – обратилась к начальнику лейтенант Поленцова взволнованно жулькая рукава комбинезона. – Вы не вправе рисковать собой в столь ответственный момент. По данным наружного наблюдения из глубины степей к базе стягиваются вооруженные орды золотарцев. Через три часа они замкнут окружение и будут готовы к штурму. Отряд, не может остаться в столь ответственный момент, без командира.
Ярославцев, почему-то молчал, и Марина оглянулась на командиров групп в поиске поддержки.
Первым, под ее умоляющим взглядом, сдался лейтенант Карлеоти.
– Константин Сергеевич! Я тоже считаю неправильным ваше решение об убытии в рейд! Тем более в паре с необстрелянным офицером… В отряде полным, полно толковых разведчиков и любой посчитает за честь заменить вас или участвовать вторым номером в этой опасной операции.
– От Булгаковой и здесь немного пользы! – Ярославцев был неумолим, несмотря на возражения подчиненных.
– Проверим заместителя в деле. Елена достаточно сильный аналитик, что не скажешь про вас господа костоломы. А в рейде мне понадобится свежий напарник, который сможет нестандартно оценить обстановку. Мы же не знаем, с чем нам придется столкнуться. Я прекрасно вижу, что вы едва сдерживаетесь от желания поразмять свои кости за пределами базы?! Однако сейчас не лучшее время для шлифовки свои профессиональные навыки. Все! Разойдись по боевым постам. Старт через пятьдесят шесть минут. До свидания Ангелы!
– До свидания товарищ капитан! – хором ответили космопехотинцы.
Глава V. Великий Крейше.
– Вы уже раньше управляли флаем или другим типом боевого корабля? – Ярославцев, свесившись по пояс из кабины, подал Елене руку и рывком втянул ее по трапу внутрь аппарата.
– Да, целых четыре раза.
– Общий налет часов?
– Двенадцать с половиной.
– Понятно. «Взлет-посадка»! – пренебрежительно оценил ее навыки капитан.
Она безропотно проглотила упрек в свой адрес и перевела разговор в другую плоскость:
– Сер, я впервые вижу боевую машину такой конструкции. Не могли бы Вы объяснить мне по подробнее, что это за новшество в нашем фронтовом авиастроении.
– «Сто одиннадцатый» является одной из секретных разработок отрядных инженеров, поэтому вы смело можете записать его в списки моих должностных преступлений против всего разумного Человечества.
– Константин пробубнил эту фразу таким тоном, что навсегда отбил у нее всякую охоту для дальнейших расспросов.
Он, нахлобучил на голову гермошлем, затем вошел в связь, и жестами приказал напарнице последовать его примеру.
Елена подключилась к разъему и, вдавив свое красивое тело в анти – перегрузочное кресло, привычно спеленала бедра и плечи ремнями безопасности.
Флай действительно имел нетрадиционную, месяце – образную форму. Крылья с обратной стреловидностью плавно сливались с плоским корпусом и грозно завершались стволами пушек и контейнерами ракетного вооружения.
– Разрешите вопрос сер? – вновь обратилась к начальнику девушка.
– Разрешаю.
– Скажите, почему вы взяли с собой именно меня?
– А кого еще я должен был взять? – ответил вопросом на вопрос Ярославцев и тут же раздраженно продолжил.
– Извините, товарищ старший лейтенант, но мне сейчас совершенно некогда вдаваться в разъяснения ваших должностных обязанностей, и уж тем более рассказывать вам про элементарные понятия о совести, чести и воинском долге. Поэтому буду, краток и прямолинеен. Своим выбором я преследовал две цели. Одна из них заключается в том, что в случаи нашей гибели, благодаря вам я сумею сохранить жизнь одному из Ангелов. Ведь рисковать двумя высококлассными, боевыми единицами сейчас весьма дорогое удовольствие.
– А оправлять на верную смерть необстрелянного офицера, приравняв его к никчемному расходному материалу?!
– В бою любой из нас является расходным материалом и, в меру своих способностей, старается продать себя подороже.
– Звучит неубедительно и даже подозрительно! Мне кажется, вы просто решили от меня избавиться сер!
– Ну, конечно же! – Ярославцев скорчил зверскую рожу. – Бросить вас, где-нибудь в пустыне, предварительно избив и изнасиловав! Не болтайте глупостей товарищ старший лейтенант. Если бы мне понадобилось убить вас, я сделал бы это сию же секунду, причем в одно касание. – Капитан, не меняя позы, молниеносно выбросил в ее сторону правую руку, и тусклое, стальное лезвие штурмового ножа, замерло в миллиметре от лица девушки. – И уж поверьте на слово, никто не станет задавать мне лишних вопросов, даже когда ваше бездыханное тело сгрузят с флая, и отправят в базовый морг. – Он медленно вернул руку в исходное положение. – Повторю еще раз: я не желаю рисковать своими подчиненными, ради удовлетворения ваших корыстных интересов.
– Это что еще за грязные намеки капитан? Как прикажите вас понимать? – попыталась разыграть возмущение девушка.
– Как хотите, так и понимайте, но именно вы больше всех в отряде заинтересованы в благополучном завершении нашей экспедиции. Или я не прав?!
– И что из этого?!
– Да ничего! Только вы, мадам почему-то не прилагаете к этому никаких усилий, и все время стараетесь спрятаться за чужими спинами. Неужели надеетесь, что кто-то вознамериться лить за вас ведрами кровь?
Елена насуплено промолчала.
– Офицер Космической пехоты, – продолжал назидательно поучать ее капитан, – это особый тип военнослужащего. Претендуя на должность моего заместителя, вы просто обязаны научиться добывать победу собственными руками. Это в дальнейшем позволит вам завоевать хоть какой-то авторитет среди подчиненных. Не стану лукавить, я намеренно включил вас в состав своей поисковой группы. Потому что сегодняшний рейд сыграет немаловажную роль в укреплении вашего служебного положения в отряде. К тому же моей прямой обязанностью является всемерное оказание помощи в профессиональном становлении каждому вновь прибывшему офицеру.
– Кажется, я наконец-то поняла, куда вы клоните сер!
– Если так, то займитесь штурманской планшеткой. Надеюсь, с ней у вас не возникнет проблем?
– Нет сер. Эта дисциплина освоена мной на «отлично».
– Похвально! Курс из точки отсчета сто двадцать три градуса, протяженность первого отрезка – триста восемь километров, промежуточный ориентир – свежий могильный курган.
– Есть. – Елена быстро наносила светокурсором диктуемый капитаном маршрут.
– Максимальная высота полета от точки отсчета до промежуточного ориентира – тридцать тысяч метров.
– Вы что вознамерились совершить прыжок за атмосферу? У нас наземный флай, а не космический челнок.
– Не перебивайте, – немного раздраженно потребовал Ярославцев, – после набора высоты мы отвесно спикируем прямо на могильник.
А на трехстах метрах резко изменим направление, затем сразу же снизимся до предельно допустимой высоты, и пойдем на горную цепь с обычной крейсерской скоростью. Общие расстояние маршрута – тысяча восемьсот километров. Район посадки – северные скаты внешнего кольца кратера вулкана. С точкой приземления определимся по прибытию.
– Готово! – Булгакова отстучала ухоженными пальчиками на бортовой ЭВМ исходные данные. Быстро ввела координаты базы и проверила расчеты. К ее изумлению Ярославцев, прокладывая курс, не ошибся ни на сантиметр! До сих пор ей не приходилось встречать людей со столь феноменальными способностями.
«Наверное, все значительно проще! – предположила она. – Капитан заранее, в спокойной обстановке произвел расчеты, или втихаря воспользовался услугами Центрального компьютера, а сейчас решил просто повыпендриваться передо мной».
– Предстартовая пяти минутная готовность! – громко объявил по космодрому дежурный диспетчер.
Ярославцев рявкнул через открытый люк что-то нечленораздельное Карлеоти.
Тот отдал распоряжения причальной команде, которая тут же шустро рассредоточилась по стартовым бункерам.
Томазо снял шлемофон и, истово перекрестившись, плюнул три раза через левое плечо.
Елена так ничего и, не поняв, тем не менее, с любопытством наблюдала за поведением начальника космодрома.
– Ничего не попишешь. Ритуал! Пробовали по уставу, аппараты бились как яйца. – Не снимая рук со штурвала, пояснил капитан.
На третьей минуте он задраил фонарь кабины и включил систему «Фантом». Флай полностью растворился в воздухе, и Булгакова испуганно вжалась в кресло. В первую секунду ей показалось, что она парит над плитами и вот, вот со всего маху шлепнется на них.
Костя выключил прибор и восторженно показал Карлеоти большой палец. Начальник космодрома скрестил руки над головой.
– Есть двух минутная готовность. – Ярославцев кивнул в подтверждении команды, опустил забрало гермошлема и перевел все системы корабля в боевой режим.
Аппарат плавно отклонился и занял вертикальное положение.
А Карлеоти, тем временем, строго соблюдая инструкцию, уже улепетывал в комендантский бункер.
– База, я – «Первый», как слышите? Прием, – Константин вновь активировал визуальную маскировку.
– «Первый», я База, частота связи – девятка. Проходимость на маршруте следования полная. Метеосводка благоприятная: солнце, редкие, перистые облака. С Вами работает сержант Баксон. Удачного вылета капитан!
– Голографические имитаторы целей готовы?
– Так точно сер.
– Отстрел произведете одновременно с моим стартом. Купол!
Крыша здания мгновенно раскрылась.
– Кодопароль: восемь, пять, четыре, «Бубновый». Взлет?! – скороговоркой выпалил Ярославцев.
– Силовое поле снято. Пошел! – звонко прокричала в эфир Шарлота.
Флай – невидимка, отважным комариком, резко взмыл вверх. Ускорение было настолько стремительным, что Елена даже не успела, как следует испугаться. Многократная перегрузка полностью обездвижила ее и безжалостно размазала по креслу. Однако, не смотря на растерянность напарницы, Константин упрямо продолжал увеличивать подачу топлива в двигатели, одновременно придав аппарату для лучшего набора высоты еще и вращательный момент. Теперь они, все быстрее и быстрее удаляясь от поверхности планеты, буквально ввинчивались в ее атмосферу…
Глаза девушки застила красная пелена. Удушливая, грубая сила сдавила тело, и затруднило дыхание. От вращения и перегрузки ее вырвало прямо на забрало гермошлема, а свинцовая тяжесть избыточного веса, все продолжала и продолжала нарастать.
Кресло, не в силах больше компенсировать столь чудовищную перегрузку, предательски заскрипело. Ему с веселым треском откликнулись суставы, и новая волна боли накрыла Елену с головой.
В какой-то миг ей показалось, что время остановилось, и она вот, вот доживет свои последние секунды.
Предохранители на панели управления, словно взбесившись, непрерывно мигали, предупреждая о недопустимости продолжения маневра! Но Ярославцев, полностью игнорируя опасность, упорно набирал высоту, и через некоторое время, выведя аппарат за пределы атмосферы, положил его, как обычный спутник, на орбиту.
На мгновение пропала перегрузка, и девушка, возрадовавшись, успела вздохнуть полной грудью.
Однако флай тут же накренился на нос и обречено помчался вниз, имитируя своими действиями падение вошедшего в атмосферу метеорита.
Костя снял маскировочную защиту, чтобы с поверхности планеты можно было видеть несущийся желто-огненный шар.
Капитан сам придумал, просчитал и испытал этот маневр еще два года назад. Его изобретение настолько понравилось командованию, что успело войти во все армейские наставление по пилотированию. Теперь противник вряд ли мог точно определить, что же с такой бешеной скоростью устремилось к планете: космическое тело или боевой корабль.
Нескончаемый вал перегрузок вновь нещадно пригвоздил Елену к креслу, но теперь у нее затрещали не только суставы, но и ребра.
Обшивка, фальшборта, теплозащита раскалились и стали отрываться от поверхности корабля большими, рассыпающимися на множество искр, каплями.
«Это конец!» – с неподдельным ужасом и отчаянием подумала Булгакова и потеряла сознание…
Как долго она провалялась без чувств – осталось для нее загадкой.
Но когда способность вновь воспринимать мир на какое-то время вернулась к ней, флай, немного замедлив падение, уже приближался к промежуточному ориентиру. В лобовом иллюминаторе, прямо по курсу, Елена разглядела быстро набегающий, огромный, культовый могильник.
Ярославцев включил защиту «Фантом», и произвел залп из тяжелого вооружения, одновременно бросив аппарат влево.
Курган вздулся черно-рыжим пузырем и превратился в глубокую воронку.
Ушедшая от взрывной волны машина, выровнялась параллельно рельефа, и легла на проложенный курс, резко сбавляя скорость до трехсот пятидесяти километров в час.
Отрегулировав параметры полета, Костя переключился на бесшумные анти – гравитационные двигатели, и задействовал автопилот.
Несмотря на внешнее спокойствие, он так же испытывал адскую боль от перенесенных перегрузок. Длительный маневр не пощадил и искалечил даже его натренированный организм.
Капитан подсоединил девушку к медицинскому прибору экстренной терапии, установленному по его приказу Власовым в кабине флая, и задал ему программу полного излечения.
Получив солидную дозу анестезии, Елена в который раз за сегодняшний день провалилась в сладкую бездну небытия.
Костя вколол себе обезболивающие и, скрипя зубами, произвел диагностику систем. Как только он убедился, что с машиной все в порядке, то начал зализывать собственные раны…
Елена достаточно долго приходила в себя!
Голова нестерпимо болела, ее мутило, а тело протестовало и отказывалось повиноваться.
Капитан не смог долго смотреть на эти «героические» мучения, и влупил ей двойную дозу восстановителя.
Когда девушке значительно полегчало, он расслабленно развалился в кресле, и принялся задумчиво перебирать четки.
– Как самочувствие заместитель? – заботливо поинтересовался, спустя некоторое время, начальник экспедиции, и тут же попросил извинения: – Я искренне сожалею что, действуя за гранью возможного, подверг вашу жизнь опасности. Но интуиция подсказывает мне, что перенесенные нами страдания были не напрасны. Противник так и не смог засечь «Сто одиннадцатый».
Елена раздраженно заерзала в кресле, сняла гермошлем и, вытряхнув в утилизатор остатки завтрака, принялась, шепча проклятия, протирать его изнутри гигиенической салфеткой.
– Поместите свой «гермак» в бортовой дегазатор на пару минут. Чистоту и полное отсутствие запаха я вам гарантирую, – посоветовал Константин.
– Вы давно обследовались у психиатра?! – на полном серьезе спросила Булгакова, чувствуя как в душе противной, липкой жижей, закипает злость.
– Ровно месяц назад. Как должностное лицо, осуществляющее руководство личным составом, я обязан ежеквартально посещать упомянутого вами специалиста, – без каких либо эмоций ответил Ярославцев, хотя недовольная гримаса и интонация подчиненной так и провоцировали его рубануть с плеча. Однако Костя не спешил затыкать ей рот, надеясь, что в порыве гнева, напарница сболтнет, что ни будь заслуживающее внимание.
– Советую обратиться еще раз! – желчно прошипела девушка, но все-таки умудрилась сдержать рвавшиеся наружу возмущения, и более миролюбиво проворчала: – Вы же поставили на карту наши жизни!
– Елена Викторовна! В который раз повторяю: вы, старший лейтенант Космической пехоты. А это обязывает любого из нас отдавать всего себя на алтарь служения Отечеству. Если же вас не устраивают условия прохождения службы, не мучайте ни себя, ни окружающих – рапорт на стол и: «Прощай родимый полк, прости, не обессудь!». А гениальные умозаключения советую держать при себе, или на худой конец отразить в мемуарах, так сказать в назидание будущим потомкам. Тем более если ничегошеньки не смыслите в тактике ведения диверсионной войны, лучше вообще держите рот на замке.
Я не знаю, на что вы тратили часы самостоятельной подготовки но, судя по уровню тактического мастерства, вы с трудом тяните даже на должность командира патрульной группы.
«Ничтожество! Самонадеянный, идиот! Ну, ничего, я еще втопчу тебя в землю по уши, и с наслаждением попляшу на твоих костях, – Елена, добела на косточках, сжала кулаки. Казалось, Ярославцев был, настолько не прошибаем, что всем своим поведением провоцировал ее на крайние меры, которые она непроизвольно начала обдумывать: – Так! И что же мне с тобой делать дальше?! Предъявить жетон и, объявив особые полномочия, взять командование экспедицией на себя?… Нет! Пока пороть горячку не стоит. Он на своей территории, окруженный не одним десятком преданных головорезов, готовых без промедления выполнить любое из его распоряжений. Мне ни за что не удержать ситуацию, а уж тем более личный состав, в узде. Да и на новобранцев пока невозможно опереться.
Сырое, неслаженное, наспех обученное подразделение, из отчисленных студентов гражданских вузов, да неудачников насильно призванных на службу за мелкие правонарушения. Хотя в моем активе есть два, неплохо подготовленных и законспирированных, агента, но этого пока что недостаточно. К тому же Ярославцев дьявольски осторожен! Действует грамотно, не подкопаешься… Есть, правда у него небольшие огрехи, за которые кого-то другого и можно было бы свалить с должности, но этот тип точно вывернется. Хитер бестия! Ой, хитер. Вот именно поэтому мне и не стоит пока торопиться. Тем более что сейчас наши интересы полностью совпадают. Ведь и мне, и ему необходимо любой ценой возобновить промышленную добычу золота. И как бы ни упирался наш уважаемый Константин Сергеевич, он будет вынужден сделать все возможное для выполнения приказа.
Что естественно мне очень даже на руку… Ограничусь я пока наблюдением за ним да сбором компромата… Думаю, подходящий момент все равно очень скоро представится, и вот тогда-то я уж точно обеспечу ему как минимум лет двадцать каторжных работ!»
– О чем мечтаете, старлей? Лучше следите за курсом, а не витайте в облаках. У вас планшетка «уплывает», – бесцеремонно прервал ее размышления Константин.
– Три градуса отклонения, – быстро доложила Булгакова, и вводом поправки вернула аппарат на заданную траекторию.
Капитан вскрыл пищевой контейнер и с удовольствием принялся за еду.
– До выхода на кратер два часа. Что ждет нас там – неизвестно. Присоединяйтесь! Вряд ли сегодня вам удастся еще раз поесть.
– Благодарю. Сыта по горло! – Елена демонстративно сложила руки на груди, и вперилась в перекрестие прицела.
– Хозяин-барин, – равнодушно пропыхтел Константин, аппетитно уписывая первое блюдо.
Она еще немного позлилась, больше для того, чтобы привести в порядок свои мысли, и вскоре с выражением невинного любопытства, на кротком личике, решила вновь, как следует, прощупать капитана:
– Сер, разрешите обратиться с неслужебным вопросом?
– Обращайтесь. – Промычал набитым ртом Ярославцев.
– До меня дошли слухи, что будто бы на базе существует какое-то тайное общество единомышленников. Причем оно настолько законспирировано, что больше смахивает на масонскую ложу или кружок революционеров – марксистов с далеко идущими планами. Мне так же удалось выяснить, кто стоит во главе этой загадочной и таинственной «Организации борцов за светлое будущее».
– Вы снова стараетесь все преувеличить, товарищ старший лейтенант. – Ярославцев, как жевал, так и продолжил жевать. – Да, действительно уже третий год как я возглавляю Клуб ветеранов части, который был, между прочим, создан с благословения ни кого, ни будь, а нашего глубоко, уважаемого вышестоящего командования.
А по поводу «далеко идущих планов» заявляю с полной ответственностью: мы преследуем одну единственную цель: скопить необходимое количество деньжат и, после дембеля, компактно поселиться на территории какой ни будь федеральной колонии. Разве это запрещено законом?
– Нет, но при условии, что действия вашей организации, не будут выходить за рамки уголовного права.
– Заявки на регистрацию клуба были поданы заблаговременно. Деятельность лицензирована Министерством обороны. Компетентные органы оповещены установленным порядком. Мы не делаем из этого, ни какой тайны. И уж тем более не вынашиваем коварных замыслов против Федерации.
– А я могу стать членом вашего «прославленного клуба»?
– Сейчас нет. Звание «Ветеран» присваивается новичку после трех лет непрерывной службы в отряде, причем решение об этом принимается на общем собрании. И для вступающего существует еще одно непреложное правило.
– Я знаю о нем. Половину денежного довольствия он обязан добровольно жертвовать в общую кассу. Интересно, интересно! Если покопаться в этом по глубже, то вам можно инкриминировать…
– При желании, мне можно инкриминировать все что угодно. Даже справляя естественную надобность в поле, космопехотинец уже нарушает как минимум две взаимоисключающие инструкции. Я не понимаю товарищ старший лейтенант: вы прибыли в отряд для восстановления золотодобывающего комплекса или с целью обжалования каждого моего действия? Может, у вас имеются какие-то дополнительные полномочия, или вы призваны выполнить на этой планете особую миссию?
– Нет сер! – Булгакова поняла, что «запустила жало» уж очень глубоко и, чтобы развеять подозрения, бодро заверила начальника: – Восстановление комбината и поступление в Академию – вот моя главная цель!
Ярославцев загадочно улыбнулся, словно хотел сказать: «Ну да, ври больше!», однако, промолчал.
Затем он убрал остатки пищи в утилизатор, и сладко потянувшись, попросил напарницу переключить управление на себя.
– А не боитесь? – Елена, разблокировала и перевела свой штурвал в нейтральное положение.
– Пока работает автопилот, вам только и остается, что в роли статиста, следить за показаниями приборов. Приношу свои извинения офицер, но беседа с вами меня слегка утомила. С вашего позволения я немного вздремну, – Ярославцев откинул спинку кресла, и незначительным усилием воли почти мгновенно погрузил себя в сон.
Константин не отключил маскировочную защиту, даже когда они, с соблюдением всех предосторожностей, приземлились в десяти метрах от Капустинского разведфлая.
Система «Фантом» функционировала классно, без малейшего сбоя!
Мало того, что аппарат было невозможно различить визуально, он еще к тому же полностью увяз в наземных помехах, что исключило его обнаружение радарами любого типа. Капитан как мог, но постарался до начала активных действий сохранить в секрете свое присутствие в районе исчезновения группы.
– Слушай боевой приказ старлей! Остаетесь внутри машины. Ведете круговое наблюдение. Огонь без моей команды не открывать. За обрез борта ни-ни.
– А если вам будет угрожать реальная опасность?
– Степень угрозы я оценю самостоятельно. Связь только жестами. Используете радиосредства, голову оторву!
– А если дежурный по базе внезапно выйдет на нас?
– База на нас не выйдет. Хотел бы я посмотреть на того умника, который осмелится нарушить мой приказ о полном радиомолчании! – Ярославцев подсоединил батарею питания к своему камуфляжу, натер прозрачным гелем открытые участки тела, и заменил гермошлем на обычную бронесферу.
Быстро проверив вооружение, он отдраил нижний люк и осторожно спрыгнул на землю. Маскировочный комплект мгновенно отреагировал на особенности окружавшего его ландшафта и подобрал максимально естественный контур и цвет камуфляжных пятен на материи штурмового комбинезона, которые с помощью вышеупомянутого геля тут же проявились на лице и руках капитана, окрасив их в оранжевый и коричневые тона.
Ярославцев медленно присел и буквально слился с каменистой поверхностью, хаотично покрытой довольно крупными кусками ноздреватой пемзы.
Около минуты, замерев, он внимательно изучал окрестности: прислушивался, принюхивался и пристально наблюдал за флаем Капустина.
Одна незначительная погрешность в принятии экипажем решения на посадку заронила в его душе маленькую толику подозрительности и непроизвольно привлекла внимание. Корабль по какой-то причине приземлился на достаточно рыхлом участке почвы, в то время как вокруг преобладал практически скальный грунт. С другой стороны Капустин мог намеренно выбрать эту единственно свободную от камней площадку, руководствуясь соображениями элементарной безопасности. Однако сам Ярославцев никогда бы не рискнул садиться там, где опорные штанги аппарата проваливаются в почву более чем на три сантиметра. Мало ли какой сюрприз может ожидать тебя на вражеской территории.
А в скальном грунте и мину установить сложнее, да и оборудование ямы-ловушки без специальных приспособлений превращается в достаточно трудоемкое занятие.
Легкий порыв ветерка поднял оранжевую пыль и облако, обогнув бесхозный аппарат, заскользило дальше, не цепляя на своем пути больших препятствий.
Капитана это обстоятельство очень обрадовало! Пыль предельно четко обозначила границы силового поля.
А из этого следовало, что разведчики, перед уходом, успели-таки законсервировать разведфлай и активировали охранную систему. И если, до сих пор, корабль оставался, ею накрыт, то получалось, что аварийный источник энергии не пострадал и продолжал исправно функционировать.
Он крадучись обогнул корабль и тихо присвистнул от неожиданности. С наружной стенки силового поля, прямо в земле чернело отверстие, в которое без труда мог пролезть не только мелкий зверь, но и человек. Точно такая же дыра зияла в двух метрах, но уже за защитой. Получалось, что какой-то гений обставил их архи – современную военную технику просто на раз-два. Причем, присмотревшись, Ярославцев понял, что этот «Кулибин» сначала прорыл элементарный подкоп.
А уже потом без всякого риска проникнув в закрытую зону, безнаказанно похозяйничал непосредственно возле корабля. Но самое странное, что все его следы снаружи были тщательно уничтожены.
Костя набрал на своей персоналке личный кодопароль и отключил силовую защиту флая.
Как не обидно было признать, но напавшие, легко обыграли его подчиненных, и что-то подсказывала капитану, что действовали они отнюдь не интуитивно, а под чьим-то чутким руководством.
Он еще сильнее убедился в правильности своих выводов, когда обнаружил вскрытую, в месте закладки питающего кабеля, обшивку, и чернеющие возле флая обугленные останки одного из нападавших. Причем обшивка была демонтирована, весьма профессионально, без видимых глазу повреждений и, как выяснилось немного позже, с помощью валявшихся, здесь же, ключей из рем – комплекта.
Варварски перерубленная связка силовых проводов отомстила горе-диверсанту и закоротила на корпус. Хорошо, что сработали предохранители, а то короткое замыкание в миг бы сплавило аппарат в бесформенный комок металла.
Константин, извлек штурмовой нож, и внимательно переворошил останки того, кто так неосмотрительно осмелился покурочить флай.
– Чисто сработано! Кучка пепла, и концы в воду. Так вот почему отметка полностью исчезла с обзорного экрана базы. Туземцы очень примитивно, но достаточно эффективно обесточили почти все системы корабля и, лишив, таким образом, группу основной, боевой единицы, наверняка большим количеством потерь решили исход боя в свою пользу. Надо бы как следует осмотреть само место пропажи бойцов.
Наверняка они оставили нам какие-то подсказки. – Начальник резко обернулся и, сам же нарушив собственное распоряжение, громко позвал напарницу:
– Елена Батьковна!
– Да, командир! – голос девушки казалось, зазвучал не откуда.
– Возьмите личное вооружение, контейнер с аварийным комплектом инструментов и вылезайте наружу. Мне необходимо ваше огневое прикрытие.
– Хорошо. – Быстро собрав перечисленное имущество, она словно вышла из за невидимой двери, и через секунду точно так же, как и начальник, слилась с окружающим фоном.
– Наблюдайте и уничтожайте все движущееся в нашу сторону цели, кроме естественно Капустина и Веселовой. Да и тех, если появятся, сперва остановите на безопасном расстоянии и запросите личный кодопароль. Я пока, что подлатаю эту «Ласточку».
Ярославцев извлек лазерный паяльник, изоляторы, отключил напряжение на кабеле и, довольно долго сканировал провода электронным тестером, загибая каждую пару на определенный угол, чтобы потом, при пайке, не перепутать концы. Затем зачистил контакты, сноровисто сплавил их между собой, тщательно заизолировал, и в завершении поставил на место обшивку.
– Уложите инструменты, забирайте контейнер, и возвращайтесь на борт, – Костя подсоединил личный компьютер одним проводом к проверочному разъему на посадочной стойке аппарата, а второй сунул в специальный штекер собственной бронесферы.
На ее прозрачном забрале сразу же высветилась тестовая схема электропитания корабля. Он аккуратно положил в рот и медленно раздавил зубами маленькую ампулу с зеленой жидкостью. В следующее мгновение сознание Ярославцева претерпело такую глобальную трансформацию, что ему показалось, будто бы он искрой нырнул в электронную начинку флая и жидкой ртутью растекся по всем его системам…
Закончив в бешенном темпе сканирование корабля, он убедился что тот, не смотря на титанические усилия туземцев, находится в исправном состоянии и не требует дополнительного ремонта.
Вот только сам капитан после этой процедуры сполз по борту на землю и, совершенно не по геройски, стал блевать на одну из опорных стоек.
– Что с вами командир?! – Елену настолько сильно напугало внезапное ухудшение его самочувствия что, забыв про осторожность, она, сломя голову, бросилась к нему на помощь.
– Не обращайте внимание. Это сейчас пройдет, – Ярославцев сделал несколько жадных глотков из фляги и замотал головой. – Бр-р-р! Да сих пор разноцветные схемы в глазах пляшут.
– Как это: «Не обращайте внимания?!». Я же видела как вы, присоединившись к разъему, затряслись, словно в эпилептическом припадке. Вас что, ударило электричеством?
– Нет. Все намного проще. Я провел полное электронное сканирование всех систем корабля.
– Не может быть! Ведь для этого требуется около четырех часов и куча всевозможных приборов. – Не поверила ему Булгакова.
Константин сплюнул, пустую ампулу из биопластика к ее ногам.
– А-а-а! Теперь я, кажется, все поняла. Вы решили в который раз познакомить меня с очередной рационализаторской разработкой ваших доморощенных гениев.
И для этого наглядно продемонстрировали сказочное действие «Чудо препарата и волшебной шапочки», – она с нескрываемым возмущением постучала пальцем по его бронесфере.
– Угадали. – Просипел Ярославцев. – Я применил психотропный ускоритель мозговой деятельности, и добавил к этому возможности моей армейской каски, под завязку нашпигованной современными научными достижениями. Правда, защитную реакцию организма вы видели сами… Зато результат стоил риска! Теперь я знаю точно, что флай в любой момент готов к вылету.
– В последнее время мне, почему то кажется сер, что я попала в отряд умалишенных героев-мазохистов, которые только и мечтают, как бы им побольнее укусить себя за пятку. Не понимаю, вам что, доставляет удовольствие издеваться над собственным организмом? Вы же могли запросто «слететь с катушек»? И чтобы я тогда с вами делала?
– Просто пристрелили бы и все. – Константин закурил, и устало уселся прямо на землю.
Они молчали ровно столько, сколько дымилась сигарета.
– Елена Викторовна. Сейчас мы начнем поиск. Ваш сектор ответственности – задняя полусфера, и все что справа от нас. При движении посматривайте, куда будите ставить ногу. Наличие мин я исключаю, но простейшие ловушки типа петли, замаскированной ямы с заостренными кольями на дне, или примитивного капкана могут и попасться. На курок нажимаете только в исключительных случаях, – капитан аккуратно затушил окурок, и сунул его в карман. – Даю вам пять минут на сборы, и вперед.
Он восстановил силовое поле вокруг отремонтированного разведфлая, причем строго по контуру машины в десяти сантиметрах от обшивки, чтобы не повторить досадной ошибки пропавшего экипажа, а затем вернулся к своему аппарату и начал быстро экипироваться.
Тяжелым вооружением разведчики решили пренебречь, лишний перегруз неизбежно снизил бы их маневренность и сузил радиус поиска исчезнувшей группы. Да и время сейчас работало против них.
Они прихватили с собой: автомат, снаряженный глушителем и оптическим прицелом, ручной лучемет, два десятка вакуумных гранаты, и приборы ночного видения.
– Вы владеете навыками горной подготовки? – поинтересовался Ярославцев, когда примерно через час поисковики оказались на продуваемой, со всех сторон, вершине вулкана.
– Да. В объеме ускоренной дополнительной подготовки офицеров пехотных подразделений.
– Ясненько. Придется мне спускаться вниз одному. – Капитан отсоединил прицел от автомата и, отрегулировав увеличение на максимальную величину, стал внимательно осматривать противоположный склон…
Спустя минуту он, к удивлению напарницы, обратился к ней за советом:
– Скажите мне, Елена Викторовна, вас не настораживает то, насколько халатно туземцы относятся к охране своего объекта?! На вершине никого… Все тропы вниз перекрыты секретами примерно посредине склонов. Еще ниже выставлены усиленные заслоны, и никакой маскировки. Что вы об этом думаете, товарищ старший лейтенант?
– Им нечего и некого боятся капитан. Они у себя дома, поэтому и ведут себя соответствующим образом.
– Может быть вы и правы… Вон, к примеру, полюбуйтесь на обнаглевшую группу дозорных, немного правее большого, белого валуна. – Все сильнее заводился Ярославцев, потому что откровенный пофигизм туземцев не находил у него логического объяснения.
Елена вскинула лучемет и прильнула к прицелу:
– Верно. Двое, а бы как несут службу, остальные готовят пищу или спят. А что вам не нравиться в их поведении сер?
Они вполне уверены в своих силах, тем более эта территория не является даже прифронтовой и находится в глубоком тылу. Судя по их благодушным рожам, эти бездельники еще ни разу не участвовали в боевых действиях.
– Молодец старлей. Неплохо подмечено! – похвалил ее за наблюдательность капитан. – Однако я не во всем согласен с вами. Приглядевшись к ним повнимательнее, вы убедитесь, что перед нами обычные обыватели, совершенно не приспособлены к тяготам и лишениям военной жизни. Таких как они, муштруй, не муштруй – все бес толку. И этот факт еще раз доказывает, что золотарцы не воины, а обыкновенные скотоводы, но кто-то очень постарался и насильно принудил их взять в руки оружие. Я воевал на многих планетах и знаю: для того, чтобы в этносе сформировалась профессиональная каста бойцов, не менее двух поколений должны будут вырасти в непрерывных сражениях.
Ярославцев переключил оптику на инфракрасный диапазон и заново, тщательно осмотрел множество расселин и пещер, разбросанных черными шрамами и оспинами на противоположных скатах.
– Чисто, – с ноткой разочарования констатировал он. – Интересно, для какой цели их тогда нагнали сюда в таком количестве?
– Что чисто? – не поняла Елена.
– Тепловой фон равномерный. Выбросов нигде нет. А ведь спутник засек ни много, ни мало – целую зону экономической активности.
– Возможно, оружейный завод, о котором упоминал Лорети, находится прямо под нами, – предположила Булгакова.
– Прицел не обманешь, – Костя легонько встряхнул прибор. – Он выявил бы тепловые шлейфы, струящиеся из подозрительных мест, даже если бы они были слабы и соизмеримы с обычной засветкой. Если честно, то мне совершенно наплевать на этот завод, гори он, синим пламенем! Но вот куда подевались Веселова и Капустин? Этот вопрос меня сейчас волнует больше всего! Однако нам все же следует учесть, что на спутнике стояла очень чувствительная аппаратура и, исходя из этого, на практике проверить ваше предположение.
Он достал из бокового клапана штурмового ранца небольшой цилиндр, с острым анализатором на конце, и вонзил его в мох до горной породы.
Затем включил верхнюю шкалу прибора в определенной последовательности. Тот сразу же запищал, и высветил на боковом счетчике несколько грязно-желтых цифр.
– Опаньки! – воскликнул капитан. – А вы оказались правы заместитель. Под нами целое металлургическое предприятие. Конечно, судя по коэффициенту на шкале, оно весьма примитивное, но факт остается фактом. Поэтому задача сильно усложнилась, и нам придется незаметно спуститься вниз, чтобы как следует там осмотреться.
– Не лучше ли оставить в покое это жалкое производство и продолжить поиск пропавшего экипажа, продвигаясь по гребню кратера?
– Ну да?! И нарваться на секрет или пеший патруль туземцев?!
– С высоты и наблюдать проще, и в случаи внезапной атаки успеем занять выгодную позицию.
– Они наверняка предусмотрели этот вариант и выставили скрытые дозоры на самых уязвимых местах из наиболее дисциплинированных бойцов. Обнаружить себя мы всегда успеем. Если у них и есть вход внутрь, то он хорошо защищен, и искусно спрятан от посторонних глаз. Не стоит недооценивать нашего противника товарищ старший лейтенант. Как пить дать он уже подготовил нам «теплую встречу». Поэтому на завод мы полезем только при одном условии.
– Если там окажутся наши товарищи?
– Вот именно! А сейчас мы должны забыть все чему нас так долго учили, и действовать нешаблонно, полностью пренебрегая требованиями Боевых уставов.
Ярославцев присел, щелкнул зажимами и через голову извлек из штурмового ранца прямоугольный, плоский контейнер, с трехцветной маркировкой на крышке.
– «Оса»?! Совершенно секретная автономная система дистанционного наблюдения?! – Ошеломленная Булгакова в растерянности захлопала глазами. – Товарищ капитан. А вот теперь вы действительно превзошли все мои ожидания. Вам известно, что этот комплект поставляется поштучно в подразделения спецназа, где выдается под роспись и изымается сразу же после проведения операции. Столь ценный чемоданчик должен сопровождать как минимум один офицер контрразведки. Откуда он у вас?
– От верблюда!
– Но!!!
– Поясняю, товарищ старший лейтенант: перед вашими светлыми очами не «Оса», а ее усовершенствованная аналог, разработанный и введенный в эксплуатацию покойным капитаном Бухариным. Он был очень «Светлой головушкой» и, в течение нескольких месяцев, зная базовые параметры, мог и не такое воспроизвести.
– Извините, товарищ капитан, но в который раз мне приходится напоминать вам о противозаконности ваших действий!
Ведения самостоятельных военных исследований в совсекретной области особо тяжкое должностное преступление! Здесь вы уже каторгой не отделаетесь. Вам, в этом случае светит, как минимум, электрический стул.
– Добро заместитель! Можете не продолжать! – вскипел Ярославцев. – Давайте без гнева и пристрастия пойдем на принцип и будем верны своим убеждениям до конца?! У нас нет прибора, а если он и есть, то его эксплуатация, без представителя надзорного органа, невозможна. Поэтому, лучемет в зубы, и вниз по склону! Я назначаю вас в разведку. Родине, как воздух, нужны, такие как вы герои.
– Да как вы посмели усомниться во мне?! – решительно заявила Булгакова и, резко поднявшись в полный рост, вскинула оружие, готовая ринуться хоть черту на рога.
С лева раздался звук покатившегося по склону камня.
Костя, инстинктивно оценив обстановку, круговым движением ноги, подсек напарницу и опрокинул ее на спину. В воздухе одновременно пропели две тяжелых стальных болта! Автомат капитана лязгнул несколько раз затвором, и все стихло.
Елена лежала и смотрела, как очень высоко в небе парит, раскинув могучие крылья, большая, черная птица…
Они быстро прочесали квадрат.
Два убитых туземца, с арбалетами в руках, сиротливо скорчились на камнях.
Костя перевернул их на спину, бегло осмотрел трупы и с сожалением, произнес:
– Совсем еще мальчишки! Видно сидели в секрете, обнаружили нас и решили отличиться. А когда вы внезапно вскочили, у левого сдали нервы. Он инстинктивно дернулся и зашумел. Э-э-х, еще две местные девушки стали вдовами из-за нашей элементарной неосторожности.
– Какое завидное благородство?! – в отличие от начальника Булгакова была настроена менее миролюбиво: – Они, между прочим, едва не продырявили нас обоих!
– Согласен. Однако сейчас не время спорить о превратностях судьбы и личных моральных принципах. Мы все-таки умудрились обнаружить себя! Поэтому броском за камень, и организуйте огневое прикрытие старлей. Я же тем временем займусь проведением технической разведки.
Он открыл контейнер и отсоединил крышку.
На дне прибора, в специальном отсеке, оказался сборный джойстик, стандартная клавиатура и две параллельные, лучевые антенны.
Костя выдвинул их и врубил питание. Меж антенных усов тут же материализовался плоский экран с таблицей видео-теста.
Капитан отрегулировал цвета, подсоединил штекер к разъему на крышке, внутри которой покоились три катушки с тончайшими прозрачными кабелями и маленькими, прозрачными разведзондами в форме красивых медузок на его концах.
Одна из них, легкая и невесомая, словно новогодняя снежинка, поднялась на уровень его глаз и, пискнув, раскрылась как цветок.
Капитан простейшим набором цифр на клавиатуре, без труда запустил для нее программу управляемого поиска.
Зонт, повинуясь его командам, бесстрашно и быстро скользнул в жадную пасть вулканического кратера и катушка, разматываясь, тихо заверещала.
Длина кабеля позволяла качественно производить визуальный поиск в радиусе шести километров. Поэтому Ярославцев, не торопясь, начал опускать парящий зонд вниз, вращая его по часовой стрелке.
На экране тут же появилось обычное цветное изображение, словно он просматривал отснятый заранее, любительский видеофильм.
Виток за витком, повинуясь командам капитана, «разведчик» с большой степенью разрешения изучал местность и передавал полученные результаты на экран.
Иногда его полет замедлялся, и Костя, прибавляя увеличение, внимательно осматривал подозрительные места…
Внезапно капитан вздрогнул и предельно уменьшил скорость снижения! Затем сориентировал медузку в одном направлении и продолжал удерживать ее до падения на землю.
Едва экран погас, он перерубил ножом кабель, спешно упаковал прибор, и приказал Елене:
– Скрытно, перебежками, прикрывая друг друга, к нашему флаю. Бегом марш!
Обратный путь занял чуть больше пятнадцати минут…
Они влезли в летательный аппарат и спешно задраили люки. Что было сделано весьма, кстати! К месту их посадки уже стягивались мелкие отряды туземцев.
Объединившись и замкнув в кольцо район, воины тщательно обыскивали местность, пробуя любую подозрительную неровность на острие копья, в надежде обнаружить внезапно исчезнувших космопехотинцев.
– Пошла жара! Мухой пристегивайтесь и крепче держитесь старлей! – азартно прокричал капитан, ерзая от нетерпения в пилотском кресле.
Булгакова едва успела спеленать себя, как флай, ведомый Ярославцевым, скачками, от укрытия к укрытию, преодолел расстояние от места посадки до гребня горы, и почти вертикально нырнул в кратер.
Они приземлились у подножия склона, с вершины которого проводили осмотр.
Увиденное настолько потрясло Елену, что первое время она полностью утратила самоконтроль и ушла в полную психическую прострацию.
Изуродованные, почти до неузнаваемости, Веселова и Капустин весели распятыми на, вкопанных, деревянных крестах.
И если Ольга еще подавала признаки жизни, то Изъяслав болтался, словно набитое тряпками чучело.
– Старлей! Огонь по окружности, исключая кресты! Веером! – капитан энергично потряс ее за плечи.
Булгакова очнулась! Приказ отрезвил и мобилизовал к действию.
Ярославцев открыл фонарь и, десантировавшись на негостеприимную, сплошь покрытую вулканической пемзой, поверхность, устремился к распятиям.
Он действовал предельно четко и собранно.
Первым делом двумя сильными ударами штурмового ножа рассек веревки на руках пленницы и, используя спец-разъем, на прикладе автомата, вырвал огромные золотые гвозди.
Ольга без вскрика встала на искалеченные ноги, но боль была настолько невыносимой, что она вынужденно присела на камень. Капитан отдал ей биовосстановитель а сам занялся Капустиным.
Веселова, стиснув зубы, настроила медицинский прибор на максимальную мощность и принялась сращивать перебитые кости ног. О руках она даже и не думала, хотя с трудом шевелила распухшими пальцами.
Пока Ярославцев снимал с креста и приводил в чувство ее напарника, Оленька успела израсходовать две батареи, но при этом сносно залатать переломанные конечности. Она, не мешкая, добежала до флая и прыжком, заскочила внутрь машины.
Булгакова же, за все это время, умудрилась сделать больше вреда, чем пользы. В горячке боя Елена нечаянно отключила систему «Фантом», тем самым, полностью демаскировав группу. Да и обстрел она вела крайне неэффективно и бестолково. Все это вынудило подоспевшую Веселову пренебречь субординацией, и больше не церемониться с неопытным офицером.
– Выметайся! – хрипло прокричала Ольга, указывая на откидную полку позади пилотских кресел.
Елена запротестовала! Тогда подчиненная, без дальнейших уговоров, нанесла резкий удар по зажиму замка, освобождая ее от страховочных ремней и, с легкостью, перебросила опешившую от такой наглости начальницу за кресло.
Столь решительные действия стопроцентно оправдывались сложившейся обстановкой и тратить время на уговоры было некогда! Ярославцев взвалив на плечо Капустина, медленно отступал, отстреливаясь от наседавших со всех сторон золотарцев.
Взяв управление флаем на себя, Ольга мастерски подогнала его к месту боя и, накренив левый борт почти, что до земли, замерла в ожидании погрузки.
Костя, обремененный бесчувственной ношей, наконец-то перевалился внутрь и, с трудом переведя дыхание, скомандовал:
– Поехали родная!
Машина выровнялась и, крутнувшись на месте, как юла, буквально отбросила нападающих непрерывными залпами шрапнели.
Уцелевшие под шквальным огнем туземцы укрылись за камнями и больше не рискнули приближаться к кораблю.
– Он плох Белошвейка! Очень плох! – прокричал капитан, подкрепляя свои слова энергичной жестикуляцией.
– Его сильно били! – пояснила Веселова и, растворив флай в дрожащем от выстрелов воздухе, потянула штурвал на себя, одновременно увеличивая подачу топлива. – Командир! Вчетвером нам до базы не дотянуть! Горючего на двоих, и то впритык. Эта истеричка умудрилась сбросить не только подвесные баки, но и, за каким-то хреном, используя мезонные пушки, растратила почти все бортовое топливо. Аккумуляторы тоже, благодаря ее стараниям, посажены почти наполовину.
– Не суди так строго! У страха глаза велики. Тем более это ее первый бой. – Ярославцев подключил Капустина к аппарату экстренной терапии и, сняв показания с приборов, кратко отдал Веселовой необходимые распоряжения, громко проговаривая каждое слово: – Изъяслав очнется минут через сорок. Он придумает способ довести флай до базы. Сбросишь меня и Булгакову возле вашей «Трахомы».
– Нет, командир! – Ольга замотала головой, – Вам не выбраться на второй машине.
– Делай, как я сказал. Это приказ! – он обернулся и потряс Елену за плечо. – Приготовиться к десантированию, старший лейтенант!
Та, как обиженный зверек, злобно сверкнула на обоих глазками. Но капитана это только рассмешило:
– Поберегите лучше свою ненависть для противника… А теперь. Вперед! Пошел!!!
– Есть пошел! – Елена сгруппировалась и проскользнула в люк.
Костя крепко поцеловал Веселову. Та, вдруг разревелась как девчонка, размазывая синюшными кулачками, грязь по щекам, но Ярославцев уже летел во весь дух к разведфлаю и, увы, не мог по достоинству оценить ее чувства.
– Прощай Костик! Прощай любимый! Я обязательно вернусь за тобой, чего бы мне это не стоило! – всхлипывала девушка но, повинуясь приказу, старалась как можно быстрее набрать максимальную высоту полета, надеясь за счет разреженности атмосферы и как следствие снижение силы трения, сэкономить побольше топлива.
Пока это ей удавалось. Однако Белошвейка не спешила праздновать победу, потому что сердце никогда не обманывало ее, и сейчас оно ныло в предчувствии скорой беды.
Изъяслав громко застонал и, приоткрыв глаза, вознамерился занять свое штатное место за штурвалом.
– Лежи братишка, – попыталась утихомирить его Оленька, но пилот был неумолим. Не сумев, дотянуться до рычагов он, полу хрипя, почти шепотом, потребовал:
– Доложи мне полные полетные характеристики?
Веселова вздохнула с облегчением, и начала считывать данные с приборной панели.
Капустин, по ходу, давал корректировки, намериваясь выжать из аппарата все возможное, и она быстро меняла функциональные параметры систем и режим работы двигателей.
– Ну, теперь-то доберемся! Точно доберемся! – как молитву повторяла сама себе Белошвейка.
Ярославцев поднял борт на километровую высоту, и стал описывать восьмерку над кратером, стараясь собрать с помощью разведывательной аппаратуры как можно больше сведений об этом загадочном месте.
– «Первый», ответе «Восьмому»! – эфир запульсировал взволнованным дисканте Шарлоты.
Булгакова, следившая за бортовым радаром, внезапно закричала:
– Сер нас атакуют! С трех сторон произведены пуски ракет! Все они скоростные и, по-моему, с головками самонаведения!
Константин заложил противозенитный маневр, пытаясь дезориентировать ракеты и, отстрелив имитаторы цели, стал быстро уводить флай в направлении гор.
– «Восьмой»? Почему нарушили радиомолчание? – потребовал объяснений у дежурного по связи капитан.
– У нас «чрезвычайка» сер! – заоправдывалась Шарлота. – Код единица! Предположительно метеоритный удар по куполу базы, или же прямое попадание ракеты с малым ядерным фугасом. Большие потери в личном составе! Все флаи уничтожены. Внутри сооружения сильный пожар. Настолько сильный, что плиты на космодроме кипят как куриный бульон. Снаружи общий штурм.
– Понял тебя «Восьмой». Возвращаюсь! Встречайте сто одиннадцатый. Капустин и Веселова живы. Конец связи.
Пока он вел переговоры, Елена внимательно отслеживала наземную обстановку. Все три ракеты ушли на ложные цели и поочередно взорвались.
Константин, уворачиваясь от горной цепи, плавно положил штурвал влево, возвращая корабль на обратный курс.
– Смотрите капитан! – Булгакова обеспокоено указала вниз.
По кольцу кратера, у самого дна, появилось ярко зеленое свечение. Накал светового обруча стремительно нарастал. Когда же он окрасился в темно-фиолетовый цвет то, быстро сжавшись в небольшое ядро, стартанул от поверхности и ударил точно по двигателям флая.
Мощный взрыв прогремел за спинами экипажа. Бронеперегородка со скрежетом и треском, вздувшись почти до пилотских кресел, смяла десантный отсек, но выдержала напор ударной волны. Аппарат полностью потерял управление, вспыхнул как свеча, и понесся в направлении одной из ближайших горных вершин.
Костя, не теряя хладнокровия, сразу же переключился на ручное управление, и сумел выдвинуть уцелевшие боковые стабилизаторы, надеясь перевести беспорядочное падение машины в мало-мальски управляемое планирование.
Про катапультирование можно было забыть! От взрыва корпус сильно деформировало и все люки вместе с бронефонарем переклинило намертво.
Ярославцев с трудом отвернул от стремительно приближающейся вершины и, несколькими энергичными маневрами значительно погасив скорость снижения, умудрился перейти в некое подобие глубокого пикирования.
Языки пламени неотвратимо расползались и жадно пожирали наружную обшивку машины, которая, сгорая, превратила флай в огненную комету.
Капитан вел его почти в слепую, ориентируясь по показаниям чудом уцелевшего радара. Он плавно вытянул штурвал до упора, на себя, стараясь, немного задрать нос и, за счет этого перевалить через гребень хребта, чтобы после попытаться выровнять машину и приземлиться на какой-нибудь заснеженный склон. Это был их единственный шанс уцелеть при посадке.
Однако им не хватило нескольких метров!
Флай плашмя, всей плоскостью днища, врезался в закованный льдом гребень, и аппарат разлетелся вдребезги от удара!
За секунду до столкновения с землей Костя успел сгруппироваться и активировать один из блоков аварийной посадки.
Благодаря его отчаянным действиям анти – перегрузочные кресла выпустили облака геля вокруг пилотов. Желеобразная масса, мгновенно затвердев на поверхности, уподобила этой силовой кокон яйцу, с жидкой подушкой-амортизатором внутри, что значительно смягчило последствия катастрофы. Но и это не спасло космопехотинцев от увечий! Скорлупы раскололись, ремни лопнули и Ярославцев, пролетев вперед значительное расстояние, напоролся грудью на камни. Внутри противно захрустели ребра и, парализованный болью, он безвольно опрокинулся на спину, и заскользил по льду вниз головой.
Страховочный фал автоматически вонзил острие в плотную ледовую корку и плавно остановил сползание в нескольких метрах от глубокой трещины.
Искалеченное тело Булгаковой прошелестело мимо и провалилось вниз. Ее штурмовой пояс оказался поврежденным…
Ярославцев взвыл от бессилия!
Горы ответили слабым, равнодушным эхом.
Сознание балансировало в кровавой пелене, и капитан призвал на помощь Зею.
Она ответила как всегда: «Выкручивайся сам!», – и Константину ничего не осталось, как усилием воли вновь вернуть себя в этот враждебный мир.
За трещиной, потревоженная взрывом, ледовая масса пришла в движение и с оглушительным грохотом устремилась вниз по склону.
Но Костю это уже не волновало. Хватая обезображенным ртом разряженный воздух, он со стоном перевалился на бок и, превозмогая боль, извлек из кармана чудом уцелевший биовосстановитель…
Жидкость обожгла горло. Елена закашлялась, затрясла головой и села, испуганно озираясь по сторонам.
Вокруг было темно, тепло и от этого ей стало почему-то не по себе.
– Осторожно. Не вставайте в полный рост, а то завалите наше временное убежище.
Голос Ярославцева подействовал как успокоительная настойка. Он звучал мягко, уверенно и спокойно. Только слова немного растягивались, как будто что-то мешало капитану говорить.
– Что вы влили в меня?
– Спирт. Я сейчас включу свет, только не пугайтесь, мое лицо немного обморожено.
Тусклая, голубая лампочка ненадолго ослепила.
А когда глаза привыкли к ней, Елена в ужасе отшатнулась, едва узнав начальника:
– Ничего себе, немного!!!
Его распухшее, синевато-багровое лицо, с сочившейся из под лопнувшей кожи сукровицей, больше напоминало театральную маску утопленника, чем лик живого человека.
– Пострадал только кожный покров. Ерунда! До свадьбы заживет. – Ярославцев попытался улыбнуться.
– Вам очень больно?
– Терпимо. Я принял немного морфия. Разрешите поздравить вас с благополучным выздоровлением, товарищ старший лейтенант.
– Спасибо, – она хотела, было расплакаться, вспомнив пережитый ужас, но постаралась скрыть свою слабость, и сделала вид, что осматривается по сторонам.
Стены из спрессованного снега длиной примерно метра три, уходили конусообразно вверх и образовывали потолок. Внутри этой примитивной пирамиды было сравнительно комфортно. Пахло потом и свежей кровью. В дольнем углу горкой валялись багровые бинты, а посредине бездымно тлела тепловая таблетка из аварийного комплекта.
Она поерзала и нащупала под собой грубую материю спальника.
– Где мы?
– В десяти метрах от места катастрофы. Нас сбили неизвестным видом оружия основанном, по всей вероятности, на принципах лучевой пушки, но куда более совершенным и мощным.
– На базе что ни будь, знают о том, что мы потерпели аварию?
– Нет. Радиолокационный центр уничтожен. Шарлота связывалась со мной из командного пункта. База тоже практически уничтожена. Поэтому, как ни крути, но у нас с вами, Елена Викторовна, теперь два варианта развития событий. Первый, мы единственные кто остался в живых из экспедиции…
– А Веселова и Капустин?
– Если они все-таки добрались до сооружения, то наверняка ввязались в бой и погибли с остальными, ведь чем закончился штурм одному Богу известно. Но это самый мрачный прогноз. Теперь более оптимистичный, согласно которому, гарнизон все таки выстоял.
Отбил все атаки. Запустил реактор и, через сутки после восстановления систем отвечающих за боеготовность и жизнеобеспечение, сможет приступить к поисковой операции.
– Все ясно. – Обречено вздохнула Булгакова, и закуталось в спальник, а Костя, тем временем, вдарился в рассуждения:
– Вам-то может быть и ясно. Но мне не дает покоя один вопрос: почему во время падения метеорита не сработал защитный экран? Даже если это был ракетный удар по куполу, и золотарцы применили ядерный заряд малой мощности, им бы ни за что не удалось бы пробить силовое поле базы.
Я ведь после того злополучного штурма, когда они применили взрывчатку, отдал распоряжение усилить его по максимуму.
– Ума не приложу! – пожала плечами девушка. – Наверное, туземцы вынудили гарнизон выключить его, или поймали Дормидонтова на очередную уловку.
– Скорее всего, что так оно и есть. – Согласился Ярославцев и неожиданно поинтересовался: – А, как вы себя чувствуете, Елена Викторовна?
– В целом на удивление хорошо! Беспокоит только общая слабость и все.
– Тогда, спешу вас «обрадовать»! Мы остались без теплых вещей, средств передвижения, радиосвязи, но с автоматом, четырьмя полными магазинами к нему, пятью осколочными гранатами, запасом продуктовых гранул на неделю, и карманным власовским биовосстановителем с единственной батареей, – Костя прервался, промокнул куском бинта выступившую на щеках мокроту и, не торопясь, пояснил, – восемь штук я вынуждено израсходовал на нас обоих. Сначала залечил свои болячки, а когда извлек вас из трещины с открытыми переломами ног и, раздробленными практически в кашу тазовыми костями и вовсе за голову схватился… Однако для паники, как выяснилось позже, не было причин. Власов просто умница, а его прибор действительно может даже мертвого поднять из могилы!
Елена панически начала ощупывать свои бедра и ноги.
– Вы напрасно нервничаете товарищ старший лейтенант! Я скроил вас на славу, и в будущем вы еще испытаете и сладостную дрожь зачатия, и боль родовых схваток и радость материнства.
– А лицо где вы успели так изуродовать? – Булгакова облегченно перевела дух.
– На улице минус двадцать пять с сильным ветром. Пока достал вас из трещины, пока соорудил эту берлогу…
–Ну, надо же! – неподдельно восхитилось девушка. – Вам удалось почти невозможное! Я потрясена вашим упорством и мужеством капитан! Там где я раньше служила, мне не встречались такие офицеры.
– Это мая профессия – воевать в любых условиях и выживать при любых обстоятельствах.
– Но почему до сих пор вы не залечили свое лицо?
– Последнюю батарею надо беречь. Без нее восстановитель – просто железка! А случиться ведь может всякое.
– Значит, надеяться нам не на кого? – враз скисла Елена.
– Почему же! На самих себя! Мы полнокровная, боевая единица, и вполне способны обеспечить себе элементарную безопасность. Не стоит также забывать и про личные определители нашего местонахождения. Как только Ангелы запустят радиолокационный центр, они запеленгуют нас с точностью до метра.
– Чудовищно!!! – Булгакова закрыла лицо руками. Известие о том, что они остались один на один с кучей проблем и зыбкой надеждой на спасение, окончательно сломили ее. У девушки сдали нервы, и случилась обычная истерика: – Неужели это конец?! Боже мой! Какой обидный и нелепый финал!
Всю жизнь потратить на то, чтобы умереть в этой омерзительной и вонючей дыре?! Стоило ли ради этого лести из кожи вон, сотни раз унижать свое достоинство, спать с похотливыми кадровиками чтобы, в конце концов, оказаться здесь? О, черт! Почему?! Но почему ты взял с собой именно меня?!
Костя был опытным, немало повидавшим на своем веку, офицером и понимал, что столь малодушное поведение девушки является вполне объяснимой защитной реакцией организма. Но если вовремя не вмешаться, то депрессия очень быстро превратить ее в безвольное и никчемное существо, которое проще будет пристрелить, чем пытаться тащить за собой. Поэтому он так сильно стиснул ее запястье, что Елена, охнув от боли, сразу же оборвала причитания.
– Одному Богу известно, где бы вы нашли свою смерть мадам, на базе или здесь, со мной. Шарлота, между прочим, сообщала о больших потерях среди личного состава. Так кому повезло больше?! Вам, или тем девчатам и парням что сгорели заживо на космодроме? А теперь перестаньте трястись и прислушайтесь к моим словам! Я постараюсь, очень постараюсь, вытащить вас отсюда!
– Мне твои старания до лампочки! – теперь она, кажется, возненавидела его по-настоящему.
Он вновь сжал ее руку и заставил замолчать.
– Повторяю для слабонервных барышень! Я сделаю все возможное, чтобы мы выбрались из этого гиблого места ВДВОЕМ, ЦЕЛЫМИ и НЕВРЕДИМЫМИ! Обещаю, что вы умрете только после меня. А меня убить очень сложно! Неужели вы до сих пор не убедились в этом? Я никогда не бил женщин по лицу. Не вынуждайте меня приводить вас в чувство этим варварским способом, – Ярославцев сделал паузу и, убедившись, что его, слушают, дипломатично продолжил: – И вообще, я твердо убежден, что нам не стоит так паниковать и хоронить себя заранее. Да! Шансы самостоятельно добраться до базы у нас нулевые. Но от нас ведь этого и не требуется. Наша главная задача – продержаться трое суток! Для этого предпримем следующее: перевалим на другой склон хребта и, будем потихоньку спускаться в долину. Там теплее, есть лес, в котором можно укрыться от непогоды и развести костер. Покуйте живее спальник и надевайте перчатки с капюшоном, товарищ обворожительный нытик.
– У меня кружиться голова! Не лучше ли остаться на месте и дожидаться помощи здесь?
– На леднике? Исключено! Здесь высокогорье и у нас, без кислородных масок, очень быстро может развиться отек легких. Да и погода в этих местах крайне непредсказуема. Стоит только бурану чуть усилиться, и мы окажемся заживо похороненными в этом хлипком сооружение. А когда он стихнет, сюда наперегонки устремятся туземцы, чтобы собрать железные фрагменты флая, и тогда они уж точно наткнутся на нас. Выдержать бой, с числено превосходящим противником располагая одним автоматом и четырьмя магазинами, весьма проблематично.
Костя нанес на лицо из маленького баллончика желтую пену. – Это противо – ожоговая мазь. Сделайте тоже самое, чтобы не обморозиться – посоветовал он Елене.
Пока та, молча, выполняла его рекомендации, капитан продолжал настойчиво поучать подчиненную
– Голова кружится не у вас одной. Это, из-за недостатка кислорода, и кровопотери. Ничего не попишешь – высокогорье, а аварийные запасы плазмы уничтожены при падении. Я хотел провести прямое переливание, пока вы были без сознания, но у нас разные резус-факторы.
– Я готова, – устав от его трескотни, смерилась с неизбежным Елена.
Ярославцев защелкнул карабин ее страховочного фала на свой штурмовой пояс и, ударом ноги, разрушил снеговую перегородку.
Они быстро сумели выбраться наружу, где нос к носу столкнулись с разгулявшейся стихией.
Ветер, вперемешку с колючим снегом, больно хлестанул по глазам и попытался остановить их пробирающим до костей холодом.
– Хорошо! – прокричал Ярославцев. – Буран надежно уничтожит наши следы, и погоня не сможет обнаружить в каком направлении мы ушли. Шагайте за мной и никуда не сворачивайте товарищ старший лейтенант. Если что, дважды дерните за фал.
Сначала девушка без особых усилий поспевала за командиром, уверенно ведущим ее за собой.
Они перевалили за гребень и, оставив позади себя разбитый флай, пошли по леднику…
Вскоре в однообразии этого скользкого и холодного безмолвия появились каменистые разрывы, которые постепенно стали преобладать, и скорость спуска группы значительно замедлилась. Теперь им приходилось осторожно продвигаться вниз по отполированным ветром и непогодой скалам. И хотя склоны не отличались особой крутизной, риск сорваться вниз и свернуть себе шею постоянно удерживал их в напряжении.
Эти экстремальные события оставили в памяти Елены кошмарные воспоминание. Не закаленная физически, со слабыми навыками горной подготовки, она окончательно выбилась из сил, и очень скоро превратилась для своего напарника в досадную помеху, от которой, по ее мнению, нужно было уже давно избавиться. Но начальник продолжал упрямо тащить ее за собой, а на коротких привалах прижимал к себе и отогревал теплом своего тела.
Буран усилился! Они продвигались вперед практически на ощупь, под шквальные удары бокового ветра, а то и вовсе были вынуждены ползти на четвереньках, чтобы не соскользнуть в трещины.
Булгакова слабела с каждым десятком метров и, постанывая от изнеможения, периодически валилась лицом в снег, ожидая пока Ярославцев, снова не поднимет ее.
Слезы текли и замерзали на ее щеках, и только жалкие остатки самолюбия пока еще заставляли подниматься и, бормоча проклятия, идти вперед.
Неожиданно Ярославцев остановился и напарница, по инерции, врезалась в его спину.
Он обернулся, и девушке показалось, что настал момент, когда и капитан был готов расписаться в собственном бессилии.
Он быстро и очень сильно сдал! Лицо почернело. Глаза запали. Из лопнувшей щеки сочилась кровь, а в глубине раны белели зубы.
Елене стало по-настоящему страшно, и она решила опередить Константина.
Собрав остатки мужества в кулак, девушка выплеснула все свои оставшиеся эмоции в отрепетированной заранее фразе:
– Костя брось меня! Слышишь, брось!!!
Крик умчался, подхваченный порывом ветра.
В затуманенных глазах капитана промелькнула искорка удивления.
– Впереди трещина! – как ни в чем не бывало, прокричал он. – И нам ее не обойти! Придется прыгать! Ты сможешь удержать меня, если я сорвусь и повисну на страховке?
– Постараюсь, – она опустила голову и подумала: «Сейчас у него отрастут ангельские крылья, и мы вместе вознесемся на небеса. О Боже, как противно осознавать, что я мелкая и склочная стерва, а он действительно недосягаемо хорош и благороден!»
– Закрепляйся прямо здесь.
– Здесь? Но я не вижу трещины! Где она? – Елена уселась в сугроб и надежно уперлась пятками ботинок в выступ на льду.
– Мы на ее краю, – Ярославцев указал на заснеженную, плоскую как стол площадку. – Это обманка, тонкий ледяной мостик, а под ним многометровая пустота.
– Ты уверен?
– Несомненно! – он отдал ей свой нож.
Елена вонзила его с правого бока по рукоятку в лед, и получила третью точку опоры.
Константин, разблокировав катушку страховочного фала, коротко, но мощно разбежался и прыгнул вперед…
Ничего не случилось! Тросик размотался на длину прыжка и, в последнее мгновение, сгруппировавшись, капитан приземлился в плотный снег.
Через минуту, основательно закрепившись, Ярославцев пронзительно свистнул и закричал, перекрывая рев непогоды:
– Ложись на живот! Я подтяну тебя к себе! Трещина слишком широкая! Тебе не перепрыгнуть!
Елена сунула нож в разъем у бедра, легла на снег и для подстраховки уцепилась руками за трос.
Костя ободрительно кивнул и врубил катушку на максимальную скорость вращения. Мощнейший рывок поволок девушку вперед. Она вдруг с ужасом почувствовала, как опора предательски проминается вниз, и ноги начинают проваливаться в пустоту. Однако ей все же удалось проскочить опасный участок и без приключений оказаться на противоположной стороне.
Несколько секунд, промятое посередине, снеговое поле пыталось удержаться над трещиной, скрывая ее жадную пасть, но вскоре сильный порыв ветра, обрушил вниз творение природной архитектуры.
Елена с трудом перевернулась на бок и прижала к животу, дрожащие от холода колени. Последнее испытание полностью сломило ее волю и истребило желание продолжать борьбу за жизнь. Кровь медленно застывала в жилах, и угасающее сердце уже было не в силах донести свое тепло до онемевших конечностей.
Белая пелена тут же заволокла сознание, и мучительно захотелось спать! Напряжение, злость и стремление выжить отодвинулись на второй план. Она безропотно погрузилась в сладостную немоту грез – туда, где не воет ветер, не ломит от усталости и боли тело, туда, где все, так как ты захочешь. Где самые смелые мечты становятся явью…
Из этого предсмертного забытья ее в прямом смысле вытормашил Ярославцев! Он вколол в обмякшее тело напарницы два последних стимулятора и, приподняв за воротник, стал трясти как нашкодившего кутенка, сдабривая свои действия отборнейшей корабельной бранью.
Сердце Елены, уже угасавшее от холода и перенапряжения, получив хорошую дозу адреналина, начало бешено колотиться. Жаркая волна ударила по мозгам и вырвала из забытья. Страховочный фал натянулся как струна и поволок за собой…
За трещиной уже не было скал, и Ярославцев сумел разглядеть в разрывах буранной пелены, что глубокий и рыхлый, от недавно сошедшей лавины, снег заканчивался примерно через полтора километра у отчетливо обозначившейся лесополосы.
Они побежали вниз, по достаточно пологому склону, изредка проваливаясь по пояс. Елена быстро согрелась. Трос фала неумолимо тянул вперед, и ей оставалось только энергично перебирать ногами.
– Двигаться! Двигаться! – хрипел, изредка оборачиваясь, Константин. И она бежала из последних сил, прекрасно понимая, что если вдруг упадет то, вряд ли уже сможет подняться и как следствие останется здесь навсегда!
Постепенно космопехотинцы полностью вышли из полосы бурана, и Елена немного воспаряла духом.
Вдруг Костя закашлялся и рухнул на колени. Но как только девушка поравнялась с ним он, сплюнув кровавую пену в снег, поднялся и вновь устремился вперед.
Последним, надрывным усилием бойцы форсировали вброд небольшую горную реку и, вдоволь напившись чистой ледниковой воды, стали на четвереньках вползать на невысокий, но достаточно обрывистый и скользкий берег.
Ярославцев, уже сам не в состоянии подняться в полный рост, вгонял штурмовой нож в землю, подтягивался на рукоятке и подволакивал страховочным фалом напарницу к себе.
Так метр за метром они неумолимо двигались вперед…
Когда истерзанные и опустошенные беглецы наконец-то взобрались наверх, их ликованию не было предела! Совсем недалеко, внизу маячила зелень высокогорного редколесья.
А уже дальше чахлые, карликовые сосенки формировали единый, бархатистый ковер, который постепенно переходили в густой, корабельный лес, с ровными стволами и пышными макушками.
Ярославцев отстегнул карабин ее страховочного фала от своего штурмового пояса и девушка, опьяненная победой, встала и решительно зашагала вперед.
Однако действие стимулятора уже почти закончилось и, преодолев с десяток метров, она медленно осела совершенно обессиленная и равнодушная ко всему, что происходит вокруг нее.
– Товарищ старший лейтенант! – Ярославцев хлебнул из фляги немного спирта. – Вы должны пройти еще как минимум десять раз по столько же. Это приказ!
– А вы, капитан?
– Обо мне не беспокойтесь. Дойдете вон до той сосны, – Костя указал стволом автомата на ориентир. – И смело можете помирать! А сейчас пока мы на открытой местности это может очень плохо закончится. Надо как можно быстрее перебраться в укрытие. Если что, я прикрою вас огнем из автомата.
– Решили пустить меня «на живца»? Неужели все-таки «спеклись» товарищ капитан? – безразлично поинтересовалась девушка.
– Я просто устал, и поэтому полежу, немного в засаде.
Елена, на последних остатках самолюбия, оторвала от земли свое бренное тело, и медленно поковыляла в указанном направлении.
Ноги противно дрожали. Ее тошнило, штурмовой ранец тянул назад и невыносимо давил на плечи. Но она шла, шаг за шагом, к намеченной цели…
Ствол оказался шершавым, приятным на ощупь, и слабо пах смолой.
Булгакова, чтобы не упасть, обняла его и медленно сползла вниз, чтобы блаженно растянуться на толстом, сухом ковре из опавшей, за многие годы хвои.
Затем она спохватилась и посмотрела в сторону капитана.
Константин уже приближался, словно чумной, в раскачку отталкиваясь руками от стволов. Распухшие ступни едва повиновались ему и он, использовал любую возможность для продвижения вперед.
– Я больше не могу! – взмолилась девушка, когда начальник привалился рядом с ней на бок и прижал натруженную поясницу к теплому стволу лесной красавицы, заботливо приютившей их под своей раскидистой кроной.
– Для новичка вы держитесь молодцом, Елена Викторовна! Любой на вашем месте уже давно бы сломался. После двойной дозы жидких стимуляторов и мамонт хрюкает как новорожденный слоненок.
Они истерически похихикали, покуда капитан не закашлялся и рана на обмороженной щеке, вскрывшись, не стала сильно кровоточить.
– Пожалуй, хватит корчить из себя героя! Пора использовать неприкосновенный запас, иначе начнется гангрена, – Костя активировал биовосстановитель и стал сращивать рваные повреждения на лице.
Когда воспаленные участки зарубцевались, он спрятал прибор в карман, снова нанес противоожоговаю мазь и вытащил из-за пазухи плоскую флягу:
– Хряпните спиртику заместитель, и зажуйте питательной гранулой.
– Я не пью.
– Возражения не принимаются! Вы сразу уснете, а через час сможете подменить меня. Я ведь тоже не железный, и иногда нуждаюсь в отдыхе. Дайте сюда свою емкость с водой.
Елена повиновалась. Он развел спирт и передал ей раскладной стакан, доверху наполненный помутневшей жидкостью.
– Залпом! Ну?! И до дна… Ой, ты Господи! Поперхнулись. Да уж мадмуазель, до настоящего космопехотинца вам еще как до Китая пешком.
– Ошибаетесь капитан! Я отнюдь ни кисейная барышня и все-таки кое-чего стою. Просто мне еще ни разу не приходилось участвовать в боевой операции, – Елена разгрызла пищевую гранулу, и запила ее добрым глотком воды. Спиртное, да натощак, моментально развязало ей язык. – Конечно, вам в тягость возиться с такой размазней, как я, однако предупреждаю – слишком много больших начальников заинтересовано в том, чтобы я вернулась живой и невредимой на Землю. Поэтому вам, ни «под каким соусом», не простят моей гибели!
– Офицер! вы прекрасно упакованы снаружи, – Ярославцев без стеснения провел руками по ее груди и бедрам. – Но здесь у вас, – он легонько хлопнул ее ладонью по затылку. – Пока гуляет только ветер! И не просто гуляет, а прямо таки свищет.
– Меня очень даже бесит, – Булгакова уже с трудом различала предметы и не могла связанно изложить свои мысли. – Какие вы все чистенькие, благородные, не-за-ви-си… – девушка, жалобно всхлипнула и, отдалась на милость сновидений.
Ярославцев прислушался к ее дыханию, оно было ровным и глубоким. Потом он внимательно, с помощью оптического прицела на автомате, довольно долго осматривал окрестности и, в конце, концов, не обнаружив ничего подозрительного, лег на спину в готовности приступить к медитации…
Еще в интернате капитан очень серьезно заинтересовался изучением этого боевого навыка, а когда осознал всю его практическую важность то, для достижения максимального эффекта, начал ежедневно изматывать свое сознание и тело усиленными тренировками.
К тому же ему невероятно повезло: в числе его первых наставников оказался заслуженный и опытный старшина, доживающий свой век в стенах интерната на должности курсового воспитателя. В первый год он долго присматривался к Ярославцеву и еще пятерым, особо старательным кадетам. А когда они перешли на второй курс, то вызвался обучить их особой методике быстрого восполнения жизненно важных сил.
Дело в том, что по молодости, наш доблестный космический ветеран был вынужден провести некоторое время в плену у одного воинственного племени. Пока дивизия специального назначения полностью не истребила дикарей, и не вернула его в лоно цивилизованного общества. Правда, к тому времени, наш славный космопехотинец уже и сам никуда не рвался! Он успел завоевать среди туземцев весомый авторитет и стать советником вождя со всеми положенными его высокому сану привилегиями…
Этот овеянный славой герой имел слабость изредка рассказывать своим любимцам о совершенно невероятных случаях происходивших с ним в плену. И если верить его байкам, то каждый юноша племени, прошедший обряд инициации, в дальнейшем допускался к изучению примитивных навыков энергетической магии, которые впоследствии мог использовать для снятия физической усталости во время совершения многодневных маршей и само оказания первой медицинской помощи на поле боя.
Однако по первости, желторотые пацаны весьма скептически относились к его откровениям и, как-то набравшись смелости, высказали свои сомнения ему прямо в лицо.
Он, спокойно выслушал их недоверчивый лепет, и чтобы не прослыть лгуном, взял и прострелил в их присутствии себе из лучемета руку. А затем в считанные мгновения невероятным усилием воли полностью избавиться от ранения.
Потрясенные воспитанники тут же поклялись что не пожалеют ни сил ни времени на обучение столь необходимой для их профессии методике. А ветеран охотно согласился поделиться с ними опытом и, с этого дня они с невероятным упорством, приступили к тренировкам.
Ярославцев, поудобнее устроившись на хвойном ковре, хотел, было сперва, прибегнуть к более быстрому и надежному способу, но Зея вновь предупредила его, что использовать врожденный дар, он может лишь в минуту смертельной опасности.
Поэтому Костя вынужденно смирился с неизбежным, и призвал на помощь старшинское умение.
Капитан, перво-наперво, не спеша и постепенно, погрузил себя в глубокий транс. Затем осторожно открыл и почистил основные энергетические каналы.
Спустя некоторое время он, установив двустороннюю связь с представителями Империи Друидов, вежливо попросил у них разрешение на начало обряда.
Почтенные старцы не сразу согласились допустить к себе чужака, но после нескольких ключевых фраз, являющихся своего рода паролем, они определили его статус и наконец-то дали добро.
Костя искренне поблагодарил их за оказанное доверие и стал выкачивать живительную силу из окружавшей его растительности.
Однако чтобы не нанести ей невосполнимого ущерба он старался не торопиться, и забирал энергию от всего понемногу.
Не поздоровилось только мертвой хвои, что лежала под ним! Она с противным шуршанием скручивалась и рассыпалась в прах. Но на большее Ярославцев и не претендовал, потому что прекрасно понимал – злоупотреблять щедростью природы не только нехорошо, но и смертельно опасно!
В первый раз она все стерпит и отпустит тебя с миром, но в следующий, непременно ополчившись, затянет как можно глубже в свои цепкие объятия и, обратив процесс вспять, попросту уничтожит твое тело.
Он отлично помнил, как однажды, во время группового сеанса один зарвавшийся воспитанник, был превращен разгневанным дубом в старика.
Корни могучего исполина спеленали беднягу и беспощадно совершили свое растительное правосудие! Старшина в тот роковой день забрал несчастного в лес и только через сутки, используя весь свой накопленный опыт и авторитет, сумел вернуть ему прежний облик. Но дверь в лесное царство с этого дня оказалась закрытой для них обоих навсегда…
Примерно через полчаса Константин легко поднялся и, на скорую руку почистив автомат, дослал патрон в патронник. Затем, без особых усилий, словно пушинку, взвалил девушку на плече и еще раз внимательно осмотрелся по сторонам.
Он специально напоил напарницу, потому что знал заранее: полевой выучкой Булгакова не блистала, и час глубокого сна не смог бы превратить ее в полноценную боевую единицу.
Капитан, быстро сориентировавшись на местности, не задумываясь, направил свои стопы вглубь леса. Шел он споро, постоянно рыская стволом оружия по подозрительным местам. Изредка, замирал, внезапно оборачивался и прислушивался к посторонним звукам.
Елена дрыхла, аки младенец, и не реагировала, даже когда он перекладывал ее с плеча на плече…
Через три часа путник, с тяжелой ношей, выбрался на небольшую поляну.
– Эй, старлей! Просыпайтесь. – Он не очень-то, церемонясь, усадил ее на пенек.
– Зачем? – жалобно промямлила она, с трудом продрав свои очи.
– Затем, что нам сказочно повезло! Кажется, мы за светло сумели обзавестись жильем.
И действительно посреди вырубленного прогала желтела недавно ошкуренными бревнами самая настоящая изба.
Константин беглым осмотром разглядел широкую, закопченную, глиняную трубу над коньком, потолок, перекрытый бревнами и надежную тесовую крышу.
Он сразу же сообразил, что если им без особого шума удастся проникнуть внутрь, то все их мучения на ближайшие сутки благополучно закончатся.
Местные хвойные породы были достаточно тверды и по этой причине очень плохо горели. Поэтому изба довольно быстро и с минимальными затратами могла быть переоборудована в примитивный форт, за стенами которого и менее обученный гарнизон мог выдержать многочасовую осаду. Чутье подсказывало капитану, что жилье покинуто совсем недавно.
Но ухоженный приусадебный участок с ровными, словно по линейке грядками, немного озадачил его. Туземцы никогда не занимались земледелием. Ведь скотоводство полностью обеспечивало их бытовые потребности.
Ярославцев отдал девушке автомат, и оставил ее на опушке для прикрытия и наблюдения за местностью.
Сам же, вооружившись штурмовым ножом, осторожно переползая от укрытия к укрытию, приблизился к жилью.
Елена равнодушно следила за его действиями. Ее начало предательски знобить, в горле пересохло, и все о чем она сейчас мечтала, так это как можно скорее оказаться в тепле, чтобы согреться и уснуть.
Константин заглянул в маленькое, слюдяное оконце, но не смог ничего разглядеть сквозь матовую тонировку. Немного выждав, он тихонько приоткрыл входную дверь, и прошмыгнул внутрь.
Елена не услышала шума борьбы и, с облегчением опустила оружие.
Изба и в правду оказалась пустой. Хозяева отсутствовали, зато внутри стояла боль-шу-щая печь с металлической дверцей, вьюшкой и поддувалом. Сложенная из добротных кирпичей и обмазанная кое, где облупившимся слоем глины, она олицетворяла собой такую степень благоденствия, что Ярославцев непроизвольно стянул с головы, потрепанный берет, и в пояс поклонился этой хранительницы домашнего уюта.
И вот так чудо! Толи это было элементарным везением, то ли хозяева строго соблюдали таежный закон, но внутри ее закопченного чрева он обнаружил сухие поленья, и специально приготовленные для растопки лучины.
Щелкнув, разрядником на кончике ножа Константин, без труда запалил дрова. Пламя, весело потрескивая, поскакало с щепки на щепку и, сперва тихонько, а после все настойчивее, загудело, набирая силу.
Из щелей между кирпичами и плитой, гонимые дымом и огнем, заспешили прочь всевозможные насекомые.
Ярославцев заулыбался и, погладив рукой печурку, ласково прошептал:
– Кормилица ты наша!
Посидев немного на корточках и вслушиваясь в живительное гудение пламени, он вспомнил, как не раз в интернате, заступая дневальным по расположению, растапливал вот такие вот дровяные печки. И как они любили всем кубриком, расстелив матрасы прямо на полу, собраться поздним зимнем вечерком, когда от мороза на улице трещали деревья, возле открытой, дышащей жаром амбразуры.
Раскаленные угли и языки синеватого, угарного пламени завораживали, сближали и даже заставляли забывать старые обиды. Они «травили» анекдоты, рассказывали жуткие истории, мечтали о будущем…
Или просто жарили хлеб, пекли картошку, вынесенную тайком от дежурного по столовой.
Подобные посиделки у печей считались нарушением распорядка дня и строго-настрого запрещались администрацией интерната. И если вахтенному офицеру удавалось их «спалить», то весь кубрик незамедлительно подвергался жестокому наказанию. Вот только для воспитанников это не имело особого значения и, будучи не в силах противостоять такому искушению, они практически каждый вечер умышленно шли на риск…
Костя стряхнул воспоминания встал и начал предельно внимательно изучать внутреннее убранство избы. Его сразу же заинтересовали висевшие под самым потолком пучки хорошо высушенных трав. Некоторые из них были строго отсортированы, но большинство беспорядочно перемешаны между собой. Немного пораскинув мозгами, он пришел к одному единственному объяснению:
– Так вот для чего им понадобился огород! Наши уважаемые хозяева наверняка принадлежат к одному из культовых сообществ.
Да еще и самым серьезным образом занимаются лечением соплеменников. В этом случаи они могут быть либо шаманами, либо племенными знахарями.
В углу белела аккуратно сложенная поленница дров, на которой лежало выдолбленное из цельного ствола корыто.
Мебельный и столовый инвентарь особыми изысками не отличался и состоял из грубо обработанных, деревянных предметов, сколоченных колышками из особо прочной древесины.
Ложки, кружки, чашки-долбленки, все без исключения сверкали частотой, что в свою очередь характеризовало обитателей избы только с положительной стороны.
Широкие нары, выполнявшие функцию кровати, были аккуратно застелены шкурами, и уперты изголовьем к дальней от входа стене. Костя прикинул их размер и решил, что в избе проживало не более четырех человек. А маленькая площадь стола и два чурбака вместо стульев подсказывали, что хозяева не имели привычки приглашать к себе гостей.
Земляной пол, утрамбованный до твердости камня, пестрил разноцветными, таинственными символами, часть из которых Ярославцеву встречались ранее при посещении стойбищ. Они в основном имели культовое предназначение, а также служили для отпугивания злых духов.
– Живем! – сделал вывод Константин, и поспешил на свежий воздух.
Елена терпеливо ожидала его на прежнем месте.
– Ну?! – выдавила она сквозь стиснутые зубы.
– Баранки гну! – передразнил ее капитан. – Полный порядок! Идемте за мной.
Она с трудом поднялась. Тело предательски зашлось в ознобе, а зубы стали выбивать дробь.
Ярославцев озабоченно посмотрел на девушку и приложил ладонь к ее лбу:
– Да у Вас жар милочка! – он подхватил напарницу на руки и незамедлительно внес в дом.
Уложив на нары, Константин сразу же запер дверь на массивную поперечную балку, а затем, подкинув пару поленьев в печь, стянул с напарницы экипировку и расстелил рядом с ней спальник.
Вскрыв аварийное отделение штурмового ранца, он извлек одноразовый баллон, встряхнул его, сильно шваркнул о доску, и положил в герметично заклеивающийся карман спальника. Горячий газ, с шипением насытив специальный наполнитель между слоями материала теперь, медленно остывая, мог сохранять тепло более двух суток.
– У вас остался спирт во фляге?
– Не знаю, – прошептала она растрескавшимися губами.
Ярославцев аккуратно выложил остатки ее аварийного запаса на нары. Литровая фляга спирта, шприц с универсальным противостолбнячным антибиотиком, две упаковки стерильных бинтов, кубик морфия, пачка питательных гранул и три пакета с питьевой водой.
– М-да! – капитан отбил ладонями на клапане ранца первые аккорды «Марша космопехотинцев». – Стандартный набор авантюриста!
Порадоваться нечему… Сбить температуру, тоже особо не чем. Шприц придется поберечь и использовать только в случаи осложнения. Ну что ж! Будем лечить вас дедовским способом, старлей.
И, не смотря на протесты, он вытряхнул ее из грязного комбинезона, снял нижнее белье, и энергично растер спиртом от шеи до пяток.
После – плотно укутал в спальник и оставил в покое.
– В чем же вскипятить воду?! – в раздумье почесал макушку Константин и решил еще раз обследовать все закоулки в помещении.
Наконец-то с победным возгласом он вытащил из под нар некое подобие золотого котла и принялся внимательно рассматривать свою находку.
Посуда была изготовлена из тонко прокатанного, золотого листа, причем настолько искусно, что он так и не смог обнаружить на ней ни соединительных швов, ни следов пайки!
Ручки, выполненные в форме изогнутых драконов, поражали тонкостью гравировки, а по окружности наружных стенок шла выбитая до мельчайших подробностей чеканка, живописно повествующая о жизни и быте туземцев.
Костя, не придал особого значения этим сюжетам, в желудке уже давно урчало от голода!
И, поэтому, продезинфицировав котел, изнутри спиртом, он залил его водой из пакета, бросил две питательные гранулы и со знанием дела водрузил свое скромное варево на плиту.
Пошебуршив кочергой дрова капитан, было, вознамерился подбросить еще пару-тройку полешек, но в этот момент Елена тихо окликнула его:
– Константин Сергеевич?
– Одну минуту, – Ярославцев проверил запор на двери и подошел к нарам. В избе стало настолько тепло, что запотели слюдяные окна.
– Спасибо вам, – девушка была настолько слаба, что говорила полушепотом.
– Не за что! Это же элементарная армейская взаимовыручка. Не засыпайте. Скоро поспеет ужин, а вам нужно обязательно покушать, потому что горячая пища помогает лучше всяких лекарств.
Котел, словно в подтверждении его слов, закипел очень быстро.
Костя осторожно снял его с плиты и, с ложки, покормил напарницу наваристым бульоном.
Девушка после ужина сразу же уснула. Он же, натрескавшись наваристого супа, скомплектовал штурмовые ранцы и, для того чтобы убить время, занялся уборкой помещения.
А на дворе тем временем уже наступали сумерки…
Покончив с наведением порядка, Ярославцев проверил каждый патрон, переснарядил магазины, и решил немного подремать, дабы не клевать носом во вторую половину ночи.
Усевшись на деревянный чурбак, он расслабился, насколько это было возможно, и мгновенно забылся чутким, прерывистым сном.
Вскорости, слегка покемарив и почувствовав себя отдохнувшим, Костя достал из ранца сигнальное зеркало, зажег фонарик и придирчиво осмотрел свое лицо.
Глубокие раны розовели свежими рубцами, мелкие пузыри лопнули и подсохли, опухоль спала, но все равно его некогда довольно симпатичная физиономия теперь имела весьма удручающий вид.
Костя презрительно хмыкнул, потому что совершенно не расстроился по этому поводу. Боевые шрамы в любые времена служили украшением для настоящих мужчин, и он не собирался делать из этого трагедии.
Тишина, прерываемая лишь потрескиванием тлеющих головень, успокаивала, и капитан, особо не раздумывая, прилег возле напарницы на спину, положив на всякий случай под правую руку автомат.
Еще около получаса он внимательно прислушивался, намереваясь уловить хоть какой-нибудь подозрительный звук.
Однако они совершенно отсутствовали.
За окнами лишь завывал ветер, скрипели вековые сосны, да в самой избе изредка постреливали угли в печи…
Он решительно закрыл глаза и дал возможность чуткой дремоте овладеть своим сознанием…
Где-то, совсем рядом прокричала птица. Ее резкое, настороженное верещание вмиг пробудило капитана. Он осторожно уселся на нарах и машинально посмотрел на светящийся циферблат наручных часов.
«Половина третьего. Глухая полночь. Если кто и отважится напасть, то сделает это именно сейчас!», – и как бы в подтверждение его мыслей раздался тихий стук в дверь. Костя вскинул оружие и бесшумно, но быстро, переместился на середину комнаты.
Смазанный предохранитель без щелчка перескочил на стрельбу очередями. Он разблокировал штурмовой нож, и замер в ожидании…
Кто-то легкой, прыгающей поступью подкрался к правому окну.
То, что это был не человек, а какой-то зверь капитан определил на слух, по тяжелому сопению. И сразу же азарт охотника взял верх над его благоразумием!
Приблизившись вплотную к дверям, он решил предпринять вылазку и, медленно растворив их настежь, простоял без движения несколько минут…
Холодный, влажный воздух принес в избу запах гнили и грязной шерсти. Зверь наверняка притаился где-то рядом и ждал.
Ярославцев кувырком выпрыгнул за порог и быстро обвел сферу вокруг себя стволом автомата.
Все звуки подозрительно стихли, причем настолько, что даже ветер приуныл и не тревожил густые еловые кроны.
В воздухе явно запахло бедой, и Костя уже пожалел, что так опрометчиво вылез наружу. Однако возвращаться под защиту стен, не выяснив, кто же, в столь поздний час, осмелился побеспокоить усталый гарнизон, было нельзя и, прикрыв за собой дверь, капитан, прижавшись спиной к стене, медленно двинулся по периметру избушки готовый в любой момент застрелить полуночное животное.
Пронзительный, душераздирающий визг не застал его врасплох.
В первую секунду он просто разглядывал, выскочивших из-за ближайших сосен, звероподобных существ. Они были среднего роста, имели человеческие туловища, покрытые густой, свалявшейся растительностью, и морды крупных гиен, вместо голов.
Но не их облик заставил зашевелиться волосы на коротко стриженом затылке, капитана. Взгляд этих монстров был настолько осознанным, что в нем явно угадывался не дюжий людской интеллект!
Семеро чудишь бросились на него широко разинув клыкастые пасти.
Четверо напоролись грудью на свинец, но отброшенные длинной очередью, пытались подняться и атаковать.
Костя успел еще дважды нажать на курок и, попав в голову ближайшей твари, с удовольствием заметил как она, свалившись, забилась в агонии.
Остальные неумолимо приближались!
Сменить расстрелянный магазин он не успел. Уцелевшие монстры, с победным урчанием вцепились в его конечности и, сомкнув челюсти, начали с ожесточением перемалывать его плоть.
– Прыгай! – приказала Зея. – Прыгай, иначе ты никогда не сможешь вернуться сюда.
– Но я, же разобьюсь! – в отчаяние воскликнул Ярославцев, замерев на краю скалы, которая отвесно уходила вниз на неопределенную глубину.
– Если ты сумеешь преодолеть свой страх, то останешься жив! Смелее мой мальчик! Ведь только так ты сможешь пробудить заложенные в твоем подсознании способности!
Костя сосредоточился, отошел назад и, разбежавшись, выпрыгнул высоко вверх, вытянувшись и широко раскинув руки.
Ветер засвистел в ушах. Его развернуло лицом к скале, и он увидел с какой чудовищной быстротой, он несется навстречу своей смерти.
Хлопок! Ярославцев как бы взорвался изнутри и закричал, но вместо крика из горла вырвался клекот. Руки превратились в крылья и, опершись на них, он стал планировать над растерявшейся от его дерзости бездной.
Все произошло так, как предсказывала Зея. Немыслимым напряжением воли, основанном скорее на страхе смерти, чем на осознании собственной исключительности, Ярославцев сумел перевоплотиться в птицу. Большую, и сильную птицу.
Не прилагая особых усилий, он взлетел на вершину, где среди темных камней белела туникой ЕГО ГОСПОЖА.
Описав над скалою большой круг, капитан приземлился рядом с ней, и обрел человеческий облик.
– Ты вернулся, мой блудный мальчик! – она взяла его лицо в свои маленькие ладони и, поцеловав в разгоряченный лоб, растворилась в воздухе.
Этого твари не могли себе представить даже в кошмарном сне!
Перемолов практически в кашу капитанские конечности, они отскочили от изуродованного, умирающего в муках обрубка, и радостно завыли, подняв окровавленные пасти к небу.
Но неожиданно трепещущиеся останки не испустили дух, а обрели форму ранее неведомого им зверя! Не успели они опомниться, как грозный гигант встал на задние лапы и, с трубным рычанием обрушил на них всю свою ярость.
Мощными ударами когтистых лап косолапый играючи снес с плеч две ближайшие к нему головы и, не дав остальным опомниться, пустил в дело свои огромные клычища.
Однако чудища оказались не робкого десятка! Пока топтыгин перегрызал одному из них позвоночник, они отпрыгнули и, тут же, одновременно набросившись на него, мертвой хваткой вцепились в бока!
После непродолжительной потасовки, и нескольких гвоздящих ударов, только одна особь сумела остаться в живых и благоразумно бросилась наутек.
Медведь в три прыжка нагнал беглянку и подсек ее лапой за ноги. Опрокинутая она завизжала от смертельного ужаса и превратилась в молодую, совершенно нагую женщину.
Косолапый озадаченно угнездился подле на задницу и, с шумом втянув ноздрями воздух, тяжело вздохнул, и заурчал. Через секунду это был уже Константин, целый и совершенно невредимый.
Туземка, ставшая свидетельницей столь чудесного превращения, быстро перевернулась на спину, рывком подтянула к себе ноги и, обняв колени, залепетала, словно в бреду:
– Свершилось! Свершилось предсказание Красного Юмангенчи! Он явился!!!
Во всяком случаи Ярославцев сумел понять только эти три фразы из ее прерывистого и бессвязного лопотания. А так как добивать безоружную девушку претило его принципам, он начал медленно отступать к избе.
Женщина заверещала пуще прежнего и воровато бросилась в чащу, выкрикивая при этом непереводимые заклинания.
Костя, решив больше не испытывать судьбу, подобрал свое оружие и приступил к беглому осмотру места происшествия. Первым делом он обратил внимание на трупы. Как ни странно, но все они уже успели трансформироваться в молодых и физически крепких мужчин. Первый, к которому он приблизился, прямо на его глазах завершал это странное превращение.
В ходе изучения других улик оставленных на месте боя капитан обратил внимание на очень важную, на его взгляд, закономерностью. И у убитых им мужчин, и у сбежавшей женщины, на щеках был вытатуирован орнамент, указывающий на их принадлежность к очень известному и доминирующему шаманскому сообществу. И вряд ли это можно было объяснить простым совпадением.
Не обнаружив больше ничего подозрительного он, с чувством необъяснимого трепета, собрал свои погрызенные конечности и, споро орудуя штурмовым ножом, закапал их поглубже.
Фактически Костя проиграл этот бой. Постыдно сглупил, тупо попер на рожон, неправильно оценив обстановку, да к тому, же еще и безграмотно произвел огневое поражение целей, позволив им приблизиться к себе вплотную.
Для профессионала его уровня это было непростительной ошибкой!
Хорошо хоть никто не стал свидетелем его позора.
Поэтому, пообещав себе, в который раз, что больше, никогда не будет, действовать так опрометчиво, он вернулся в избу, запер дверь, залпом проглотил стакан воды, и занялся чисткой автомата…
Собрав оружие, капитан первым делам решил замести следы своего чудесного перевоплощения. Для этого он порвал в нескольких местах комбинезон, потому что при трансформации сумел, каким-то непонятным образом восстановить его в первозданном виде.
С физиономией дело обстояло куда сложнее. Рубцы и шрамы как назло полностью исчезли. Костя поменял в биовосстановителе целую батарею на севшую, что бы на утро можно было складно соврать Булгаковой о своем чудесном исцелении, и решил пока на этом ограничиться. Расход патронов легко объяснялся ночным нападением. Наличие трупов наглядно подтверждало его слова, и теперь он, кажется, полностью уничтожил истинные обстоятельства этого странного ночного происшествия.
Капитан еще раз проанализировал обстановку и сделал вывод, что до утра вряд ли кто осмелится заявиться сюда без приглашения.
Поэтому он, умиротворенно устроился на нарах, с твердым намерением как следует отоспаться.
Но отдохнуть ему так и не удалось. Едва провалившись в сладостную дремоту, Костя неожиданно понял, что сегодня уже где-то видел этих принявших звериное обличие шаманов! Вот только где?!
– На котелке! Точно, на котелке, – вспомнил капитан и, спрыгнув с лежанки, бросился к печи.
Быстро допив остатки горячего бульона, и завернув в салфетку мясо, он включил фонарик на максимальную яркость, и стал пристально изучать чеканные рисунки на внешней стенке котла.
Они, оказались строго распределены по сюжетам, и составляли три, разных по тематике, кольца.
На первом, верхнем, явно угадывались сцены из повседневной жизни кочевых племен. Поэтому Костя не стал долго задерживать на них внимание. Второй ряд он тоже быстро пробежал глазами, потому что на нем были запечатлены вехи жизни какого-то особо почитаемого служителя культа. Зато третий, нижний, заставил его поволноваться!
Первая картинка повествовала о падении с неба звезды и пришествии дракона о трех головах, который, извергая дым и пламень, безжалостно истреблял туземцев.
Ярославцев скептически хмыкнул и непроизвольно провел параллель:
– Ну, надо же! Прямо как в русских народных сказках!
На второй молодой мужчина, с аккуратной бородой и усами, шествовал в окружении тварей, напавших на Константина, и тоже уничтожал несчастных золотарцев.
– Черт?! – капитан в задумчивости поскреб макушку. – Местные мужи всегда бреют растительность на лице!
– он попытался разглядеть центральную фигуру этого сюжета, но в отличие от остальных она была прочеканена схематично.
Тогда, при первом осмотре, капитан, сам не зная почему, зафиксировал внимание именно на этой гравировки. А поверни он котел чуть правее, и кто знает, стал бы наш бравый офицер сегодня действовать столь опрометчиво? Но в тот момент его подсознание просто «сфотографировало» тварей и теперь услужливо выдало подсказку.
Ярославцев с некоторым волнением довернул к свету предпоследний сюжет.
– Что-о-о?! – от неожиданности он вздрогнул и протер глаза. – Дьявол меня раздери! Ведь это же наша база.
Да! Действительно разрушенный комбинат и база были насечены хоть и мелко, перед наступающими шеренгами залотарцев, но не оставляли никаких сомнений, в том что мастер изобразил именно эти объекты. Причем, исходя из начертания композиции, было видно, что чеканщик запечатлел в памяти эту картину стоя на возвышенности, позади уходящих на штурм соплеменников, а после перенес ее на золотой лист.
Костя, приплясывая от нетерпения, быстро крутанул котел. Следующий рисунок совершенно ничего не прояснил, а только поставил перед ним еще больше вопросов.
На фоне огромной, сложенной из блоков, пирамиды на смерть сцепились два мифических существа. Сцепились так, что клочки летели по закоулочкам, но, ни одно из них не побеждало.
Капитан долго напрягал память и, в конце концов, отыскал ключ и к этой разгадке. Он вспомнил данные топографической разведки, которые содержали краткую информацию о том, что в восточном полушарии, в трехстах километрах южнее Больших озер, начинала простираться огромная песчаная пустыня. Работавшая до их высадки геологоразведочная партия в самом ее сердце отметила на картах заброшенный культовый комплекс, занимавший площадь в несколько десятков гектар. В пояснительной записке, расшифровывавшей отметку, значились различные виды каменных пирамид служивших для выполнения погребальных церемоний.
Космопехотинцы за все время пребывания на планете еще ни разу не посещали это место. Аэросъемка показала, что комплекс нежилой, источники воды отсутствуют, да и геологи засекли на всей его площади аномально высокий радиоактивный фон.
– Надо бы слетать туда, и основательно осмотреться! – Ярославцев хотел, было отложить котел, но внутреннее чутье подсказывало, что он снова что-то упускает. И точно! Стоило перевернуть посуду и протереть закопченное дно, как проступил еще один рисунок.
Капитан, насколько это было возможно, вдавил котел в земляной пол и энергично покрутил. Металл полностью очистился от нагара и заиграл благородным блеском.
Со дна посуды на него смотрело лицо человека. Не туземца, а именно землянина. Только вместо волос на голове портрета клубились змеи, а верхнюю губу оттопыривали уродливые клыки.
Хозяева избы видно настолько боялись изображенного, что исходя из местных обычаев, поместили его на самое скверное место.
– Что за дьявольщина! Уж больно эта рожа мне знакома?! Вот только где я с ней пересекался?! – он швырнул котелок в угол и, обхватив руками голову, сел на чурбак, старательно перелопачивая воспоминания…
Вскоре, раздосадовано выругавшись, Константин плюнул на все и решительно завалился спать.
Лицо изредка прояснялось в памяти, но только на мгновение и эти проблески не позволяли ему вспомнить, где и когда он познакомился с этим человеком.
Больше всего его бесило, что в момент их встречи он, по какой-то причине не стал акцентировать на этом внимание. Значит, они виделись мимолетно, при очень незначительных обстоятельствах, в противном случае Ярославцев неизбежно бы запомнил его как следует.
– Мой бдительный страж так сладко спит, что даже жаль его и будить! Кажется на «гражданке» это называется: «Заходите, гости дорогие, и выносите все что вам, понравится!», – насмешливая интонация в голосе Булгаковой задела за живое.
Константин стряхнул остатки сна, и сел потирая затекший бок.
– На вашем месте я бы поступила точно также. Дверь надежно заперта, в окна не пролезть. Ой! А что случилось с вашим лицом?
– Ничего, – буркнул Ярославцев. – Ночью поднялась температура, и начался абсцесс. Пришлось использовать восстановитель. Если отправитесь по нужде наружу, прихватите оружие, и не пугайтесь, когда наткнетесь на трупы.
– Какие трупы?! – глаза девушки округлились.
– А вот такие! – Съязвил капитан, показывая руками что-то большое и бесформенное. – Между прочим, пока вы «героически» дрыхли я, всю ночь не смыкая глаз, отбивал атаки «превосходящих сил противника».
Он чувствовал себя неважно и, плеснув в стакан немного спирта, развел его водой. Голова трещала от переутомления.
– Да вы оказывается еще и хронический алкоголик!
– Ну, да! А так же наркоман, садист и насильник, – Костя прополоскал рот и сплюнул под нары. – Хватит чесать языком. Даю вам пять минут на туалет и пулей сюда. Мне надо поспать еще не менее четырех часов. Погрызите мяса, там, на ранце, и растопите печь. На улицу не высовывайтесь, ни под каким предлогом. В случаи нештатной ситуации – будите. Самостоятельных решений попрошу не принимать.
Елена встала, оделась и, взяв автомат, вышла на улицу.
Зверек, похожий на лисицу, поднял окровавленную мордочку и, облизываясь, засеменил вглубь леса.
Булгакова заглянула в открытый проем двери. Ярославцев, притулив голову на ранец, уже мирно посапывал.
Выглядел он действительно неважно, словно всю ночь занимался тяжелым физическим трудом.
Она долго и тщательно изучала объеденные зверьем трупы…
Когда закончила внешний осмотр, то отсняла их на микро-видеокамеру, вмонтированную в верхнюю пуговицу комбинезона, и надиктовала на изображение свои выводы.
Особенно ее заинтриговало то обстоятельство, что почти всех нападавших, капитан прикончил каким-то странным видом оружия, а у половины и вовсе отсутствовали огнестрельные ранения.
Однако она не стала зацикливаться, и ломать голову над этими нестыковками. Количество рано или поздно все равно перерастет в качество, и ответ появится сам собой. Тем более что дело сдвинулось с мертвой точки и у нее наконец-то начал накапливаться против Ярославцева солидный компромата. Пока его, конечно, было еще недостаточно для принятия судьбоносного решения, но это особо не волновало Булгакову, запас времени позволял ей, не раскрывая себя, как следует понаблюдать за Константином.
Через три часа начальник проснулся сам.
Местное светило к тому времени уже приветливо заглядывало в слюдяные оконца и играло матовыми бликами на полу.
Утро плавно перетекало в день, и пора было принимать решение, что же дальше делать маленькому гарнизону, чтобы выжить на этой, загадочной и таящей в себе опасности, территории.
– Будем готовиться к маршу товарищ старший лейтенант! – заявил напарнице Ярославцев. – Выступаем через полчаса. Поэтому пакуйте свой ранец.
– Мне кажется, нам вообще не следует уходить отсюда. Здесь, мы в полной безопасности и можем продержаться достаточно долгое время. – Елене совершенно не горела желанием срываться с обжитого места.
– Вы что предлагаете сидеть, и ждать пока нас обложат, как волков? Сдается мне, что прошлое ночное нападение далеко не случайность и поблизости уже наверняка вовсю рыщут более многочисленные отряды туземцев. Наше спасение, товарищ старший лейтенант, сейчас, как никогда, зависит от грамотного маневрирования и постоянной смены мест дислокации. Сутки мы кое-как отыграли! Дальше, посмотрим. Так что, не задавайте лишних вопросов и покуйте свой ранец.
– А все-таки жалко, что вы не насильник! – неожиданно подумала вслух Елена, вожделенно разглядывая его крепкую фигуру.
Ярославцев в это время пил воду и едва не захлебнулся от ее слов. Он, согнувшись в три погибели, прокашлялся до слез и только после обрел дар речи:
– Я вижу, вы полностью выздоровели и даже оправились от пережитых потрясений, если можете позволить себе подобные мысли.
– Еще бы! Только мне не понятно, почему вы до сих пор, не подчинились зову плоти, и не воспользовались тем, что мы здесь одни? Очень неразумно попусту тратить и без того драгоценное время, стоя всего в каком-то шаге от смерти.
– Вы не нашли другой темы для разговора? – лениво попытался отвязаться офицер.
Девушка наигранно надула губки и, с присущей женскому полу непосредственностью, упрекнула его:
– Но вы ведь сами дали мне повод для подобных мыслей капитан?
– Какой повод?! – Константин раздраженно швырнул свой ранец на нары, и подступил к ней вплотную.
Елена вдохнула запах его сильного тела, и он подействовал на нее возбуждающе.
Ей всегда нравились решительные и агрессивные партнеры. Однако капитан был настолько возмущен ее словами, что дальнейшее заигрывание, уже могло закончиться большими неприятностями, и она благоразумно решила больше не испытывать судьбу:
– Зачем же вы тогда лицезрели мою наготу и нагло щупали меня под видом оздоровительного массажа?
– У вас больное воображение товарищ старший лейтенант! – не терпящим возражений тоном дистанцировался Ярославцев. – За прошедшие сутки я, между прочим, уже дважды видел вас, в чем мать родила. И что из этого?!
Ну конечно, если вы считаете, что своими действиями я нанес вам оскорбление, подайте официальный рапорт и обжалуйте их в вышестоящей инстанции. А на будущее запомните, у Ангелов уже давно существует одно золотое правило, согласно которому секс и работа – две совершенно несовместимые вещи. К тому же ваш покорный слуга однолюб, и не имеет моды вступать в интимные связи, с малознакомыми женщинами, тем более что я уже помолвлен.
– С кем, если не секрет?
– С Поленцовой Мариной Дмитриевной.
– С этой маленькой интриганкой?! А-а-а… Вот теперь то мне все понятно капитан! Вы просто позарились на ее наследство. Самонадеянный глупец! Хотя вряд ли вам известно, что Федеральная налоговая полиция, адвокаты и судебные исполнители уже давно ободрали ее как липку. Поленцова ни какая не принцесса. Она нищая церковная мышь!
– Вы снова ошибаетесь старлей. Меня совершенно не интересует ни ее прошлое, ни ее наследство.
– Ой, ли!
– Все хватит! Если вы, еще, хотя бы раз позволите оскорбить мою невесту – пеняйте на себя!
– Примите мои искренние извинения капитан! – игривый тон резко изменился, и теперь Булгакова, явно в отместку словно бритвой, пыталась покромсать самолюбие собеседника: – Мне очень жаль, что вы так опрометчиво пренебрегли мной! Ведь кто такая Марина?! Изнеженное светское дитя! Баловень судьбы, для которой служба – увлекательное и романтичное приключение, покуда, судьба-злодейка не дала ей хорошего пинка под пухлый зад. Я же, в отличие от нее, видела эту жизнь с разных сторон, и знаю, чего она стоит! Вместе мы могли бы много добиться, капитан. Ваш опыт и талант руководителя, мой ум и связи в Министерстве… А девушка, которую вы обожествляете, обычная дуреха, мечтающая побыстрее выскочить замуж.
Только вот подозреваю, что очень скоро вы разочаруете свою избранницу! Отдельный кубрик на базе, жалкое денежное содержание, не позволяющее даже свести концы с концами, и как следствие неизбежные бытовые неурядицы… Все это рано или поздно надоедает влюбленным. «С милым рай в шалаше», – только в сказках.
Однако можете успокоиться, потому что больше я не собираюсь обсуждать с вами эту тему, и уж тем более покушаться на ваше семейное счастье. Сами рано или поздно приползете. И если не ко мне, так к другой! Все, разговор окончен. Нам действительно пора убираться из этого дремучего угла!
И теперь уже без взаимных упреков, они быстро уложили свой нехитрый скарб.
– Присядем на дорожку? – примирительно предложил Костя и, первым, не дожидаясь согласия, плюхнулся на нары.
Елена снисходительно улыбнулась и последовала его примеру…
В наступившей тишине скрип балки дверного засова прогрохотал как залп орудийной батареи и застал маленький гарнизон врасплох!
Офицеры, с раскрытыми от удивления ртами, наблюдали как массивный, сосновый брус медленно выдвинулся из пазов и, наперекор всем законам гравитации, немного повисев в воздухе, бесшумно опустился на порог.
Дверь словно в кошмарном сне отворилась с противным, режущим ухо, скрипом, но за ней, почему-то никто не стоял.
Автомат в руках Булгаковой щелкнул предохранителем.
Елена, к ее чести, быстро оправилась от испуга и цепко удерживала на прицеле дверной проем, вот только подрагивание ствола выдавало ее волнение.
В избушку смело вошел рослый молодой туземец с коротким копьем в руке. Он остановился, поднес правую ладонь к груди и застыл, внимательно рассматривая незваных гостей из под сросшихся на переносице бровей.
– Пока не стрелять, – тихо предупредил напарницу капитан, в свою очередь, тоже пристально изучая пришельца.
Юноша на первый взгляд ничего сверхъестественного собой не представлял. Он был облачен, как и большинство его соплеменников, в просторные штаны и куртку, грубого покроя, сшитую из выделанных шкур. Короткий, пепельного цвета мех, в некоторых местах побитый молью, торчал наружу, и кое-где был даже окроплен, свежей кровью. По всей вероятности туземцу совсем недавно пришлось силой оружия прокладывать себе дорогу.
Широкий, поясной ремень, украшенный металлической бляхой, оттягивал длинный бронзовый нож с костяными накладками на рукоятке.
На голове парня красовался щегольский, войлочный колпак, с маленькими отворотами сзади и над ушами, а заплетенные в мелкие косы волосы были тщательно натерты жиром и покоились на широких плечах.
Вот только на левой щеке Константин сразу же заметил тончайшую татуировку и, присмотревшись к ее рисунку, определил, что перед ним последний представитель очень древней и весьма почитаемой шаманской династии.
Обутые в добротные, кожаные сапоги ноги туземца нетерпеливо переступили, и Ярославцев почувствовал, как довольно сильный энергетический луч попытался пронзить его тело.
Шаман при этом напрягся и моментально вспотел.
«Это что – проверка на вшивость? – подумал капитан. – Ну, тогда держись дружище!». Не прилагая особых усилий, он пресек попытку туземца оказать на него невидимое глазу давление, и легко обратил его атаку вспять.
От полученного толчка юношу слегка отбросило назад и, встрепенувшись, он инстинктивно поднял копье.
– Не стрелять! – еще раз потребовал от Булгаковой Ярославцев. – Его первый жест выражал добрые намерения. И если он сейчас не метнет, а положит свою зубочистку на землю, нам не стоит его опасаться.
– И когда вы только успели так хорошо изучить их обычаи? – удивилась Елена, продолжая удерживать туземца на прицеле.
– И обычаи, и культуру, и четырнадцать основных диалектов. Отряд ведь не все время воевал на этой гребаной планете. Была возможность и для нормального общения. Послушайте меня Елена Викторовна: я считаю, что нам не стоит демонстрировать перед ним свое недовольство. Взгляните повнимательнее хотя бы в его глаза. В них без труда читается спокойствие и благоразумие, а не злой дурман, как у остальных представителей его рода! Перед нами, судя по тату, очень влиятельный и авторитетный шаман. Однако меня сильно настораживает его возраст.
Юноша тем временем медленно опустил копье и почтительно положил его на пол.
– Лена. Бросьте автомат на нары. Он не причинит нам вреда!
Булгакова безропотно выполнила приказ.
Незваный гость облегченно выдохнул, встал в пол оборота и, указав рукой, на обезглавленный труп, лежавший по ту сторону двери почти, что возле самого порога, вопросительно посмотрел на капитана.
– Да, ты прав! Это сделал я! – Костя старательно проговорил каждый слог, используя для этого один из распространенных диалектов.
Лицо юноши озарило ликование и, громко выкрикивая какие-то заклинания, он обрадовано пустился в пляс.
– Что это с ним? – Булгакова опасливо потянулась за оружием.
– Он демонстрирует нам свою крайнюю степень восторга! – Ярославцев продолжал невозмутимо наблюдать за ужимками дикаря.
Неожиданно тот перестал бесноваться и, застыв, обратился в слух!
– Говори, просто и не спеша. Тогда я пойму тебя и смогу помочь, – попросил капитан, прочитав в его сосредоточенном взгляде тревогу и легкий испуг.
– Слуги Небесного зла спешат сюда. Их много и Унге слышит их приближение. Я, Унге, – юноша ударил себя кулаком в грудь, – Белый шаман, проклятый всеми на этой земле, явился к тебе о, Великий Крейше, чтобы вместе вернуть моему народу мир, спокойствие и благоденствие! Прошлой ночью в нашем стойбище случился большой переполох.
Тукина – верная слуга Небесного зла вернулась под утро вся в ранах.
Насмерть напуганная она поведала старейшинам, что чудом избежала священного гнева Великого Крейше, который на ее глазах победил шестерых Бессмертных без Волшебного огня. Все сразу поняли: вот наконец-то и сбылось пророчество моего деда! У нас наступило прозрение, и наши головы избавились от скверны. Вождь клана, не смотря на угрозу расправы со стороны Огнеликого, призвали меня и направили по кровавому следу Тукины, для того, чтобы просить тебя о, Великий, о прощении и защите. Но вездесущее око Небесного зла узнало о намерениях Унге и его прозревших соплеменников. Стоило мне покинуть родовую долину, как огонь спустился с небес, и испепелил мое стойбище.
– «Огнеликий» и «Небесное зло» это одно, и тоже лицо или ты говоришь совершенно о разных людях. – Попросил уточнить Ярославцев.
– Этот бог един, но он может принять образ кого угодно.
– Вы что ни будь, поняли из его бессвязного лепета? – Елена, выслушав беглый перевод, нетерпеливо дернула капитана за штурмовой пояс.
– В его родовом ауле кто-то провел «зачистку». Все свидетели моего ночного боя уничтожены. Скоро здесь будет большой отряд. Однако нет, худа без добра и в наши руки наконец-то попала ниточка, которая может привести нас к организатору всех последних безобразий. Слушайте и запоминайте товарищ старший лейтенант! Если я вдруг погибну, то берегите пуще собственной жизни этого Белого шамана! Он единственный, кто на данный момент готов сотрудничать с нами. Скажу больше, я вижу в его лице не только ключ ко многим разгадкам, но и стопроцентный гарант успешного запуска комбината. Ого! Вы слышите? – капитан замолчал на секунду. – По моему к дому ломится «кавалерия». Автомат!
Девушка перебросила оружие.
Константин, выскочив наружу, двумя одиночными выстрелами от бедра свалил приближающегося туземца и резко присел. Несколько арбалетных болтов, прожужжав, почти одновременно, глубоко вонзились в стену над его головой.
Космопехотинец перекатился вправо и, швырнув за угол гранату, выщелкал левой рукой из автомата отделившихся от сосен воинов.
За углом рвануло! Да так, что хибара стоически заскрипела бревнами. Судя по истошным воплям, брошенная граната, посекла и искалечила одновременно нескольких нападавших.
Четыре силуэта, не разбирая дороги, смазали пятки вглубь леса. Костя не стал их добивать. Патроны были сейчас на вес золота.
Боевое столкновение, так внезапно начавшееся, не заняло и двадцати секунд!
– Уходим старлей! – громко скомандовал капитан напарнице. – Это авангард. На основные силы нам не хватит боеприпасов.
– Но куда мой капитан?! – Елена появилась на пороге вместе с Унге.
– Доверимся шаману! Он ведь пришел сюда не просто так, а за нами.
Ярославцев немного помедлил, подбирая нужную фразу, а затем спросил у юноши:
– Ты сможешь отвести нас в более безопасное место?
– Да! Я проведу вас в мой отчий дом, который находится далеко в горах. О нем не знает даже Небесное зло. Это место настолько надежно защищено заклинаниями, что никто, включая и тебя, о, Великий Крейше, не в состоянии проникнуть туда без моего согласия.
– Тогда вперед! – Ярославцев старался говорить повелительно и с достоинством, как подобает спасителю Человечества. Только вот кого, и каким образом ему придется теперь спасать он, конечно же, не представлял, и поэтому решил вести себя с юношей, немного свысока.
Осмотрев оставшийся боезапас, Костя, уяснил, что впредь им нужно избегать огневых контактов с противником и решать все возникшие проблемы исключительно с помощью холодного оружия.
Он аккуратно прикрыл дверь избы и поспешил вдогонку за девушкой и, так удачно свалившимся им на голову, проводником.
Их «героический» драп никак нельзя было назвать организованным отступлением!
Они, едва поспевали за Унге, который, не смотря на юный возраст, мог быстро и скрытно передвигаться по пересеченной местности. Да еще, к тому, же демонстрировал завидную выносливость.
Примерно через час троица сумела оторваться от преследователей, и продолжила свой путь вверх по течению горной реки. Вода почти везде доходила до колен, и только изредка им приходилось погружаться в нее по пояс.
Туземец все время, опекал Елену. А на опасных участках, где глубина и течение реально угрожало жизни, и вовсе не смотря на ее возмущения, взваливал на себя.
Костя следовал немного позади, осуществляя общее тыловое охранение.
Они изредка общались с Унге с помощью языка жестов, который был распространен почти среди всех племен и, в основном, служил скотоводам для удобства меновой торговли.
Один раз, в самом начале водного маршрута, впереди им попалась засада. Однако беглецы вовремя обнаружили опасность и, не демаскируя себя, тут же собрались на совет.
Костя, не рассусоливая, предложил вырезать парный заслон, а после напасть и прикончить благодушно дремлющих на поляне туземцев.
Елена поддержала инициативу начальника: «Мол, при танковом прорыве – потерь не избежать!».
Но Унге настойчиво попросил их не убивать соплеменников, а попытаться обойти засаду, и вызвался незаметно провести космопехотинцев мимо охранения.
– Почему ты не захотел сразиться? – спросил шамана капитан, когда опасность миновала.
– Нельзя попусту проливать кровь. Чья та смерть неизбежно плодит вдов и сирот о, Великий Крейше! Ведь дома их ждут с нетерпением семьи! К тому же, зарезав этих воинов, мы наживем врагов среди их родственников, а так же оставим след, по которому Небесное зло безошибочно определит, в каком направлении мы скрылись.
– Ты мудр не по годам! – искренне восхитился им Ярославцев и, проникнувшись еще большим доверием, решил и дальше прислушиваться к его советам.
Вскоре впереди отчетливо зазвучал какой-то странный монотонный гул. Унге заметно прибодрился, и почему-то резко снизил скорость передвижения, потребовав жестами от космопехотинцев предельной внимательности и максимальной осторожности.
Это оказался водопад!
А когда беглецы приблизились вплотную к его подножью, юноша встал на мокрый от брызг валун у левого края грохочущего потока и, раскинув в стороны руки, громко произнес короткое заклинание.
Елена и Константин, застыв подле соляными столбами, внимательно и с любопытством наблюдали за происходящим.
Вода, еще миг назад стремительно бомбардировавшая скалу, чудесным образом отделилась от нее и образовала узкую щель, которая очень быстро разрослась и превратилась в широкий проход.
Туземец взял своих спутников за руки и прыжком увлек в темноту. Однако стоило им только пересечь отклоненный водяной поток, как тот с жадным всхлипом заполнил пустоту.
Унге вновь произнес, короткое заклинание и, заранее приготовленный, факел, воткнутый в трещину стены, ярко запылал, высвечивая площадку перед небольшим входом в пещеру.
– Колдовство?! – восторженно прокричала Елена.
– Не совсем! – возразил ей Ярославцев. – В случаи с водой, ничего сказать не могу, а вот по поводу факела, судите сами. – Он, закрыл глаза и плавно с явным напряжением выдвинул вперед ладони. Между пальцами проскочил сильный электрический разряд!
Шаман, снисходительно наблюдая за его потугами, понимающе покачал головой, и поманил их за собой в жадную пасть пещеры.
Когда шум воды почти стих, и они, освещая факелом дорогу, спускались вниз, Елена тихо спросила у капитана:
– Как вам удалось?
– Что? – Ярославцев размышляя о своем, одновременно старался смотреть под ноги.
– Вызвать искрение.
– Тибетская методика подготовки рукопашников предусматривает развитие этих способностей у обучаемого. Еще в училище, по ходатайству моего командования, я прошел курс бесконтактного боя при Академии Войск Специального назначения. Тамошние инструктора мне показывали и не такие фокусы.
– А факел? Как вы объясните этот феномен! Унге, не прикасаясь, словом заставил его воспламениться.
– Вы так ничего и не поняли Елена Викторовна. Якобы словом! Его маленькая хитрость, была рассчитана на наше махровое невежество и незнание специфики местных, религиозных обрядов. Этот юный пройдоха решил произвести на нас впечатление: мол, и я тоже не пальцем деланный.
А ларчик открывается совершенно просто. Секрет «Метателей огня» издревле известен местным шаманам. Даже самые бесталанные из них могут во время медитации зажечь промасленную паклю электрической искрой, проскакивающей между большим и указательным пальцем. Избранные способны метнуть электрический разряд в форме маленькой шаровой молнии примерно шагов на тридцать. Сгусток такого пламени ослепляет, а иногда и выжигает глаза жертве.
– Жертве? Почему жертве, а не противнику?
– Старлей! Ну, просто диву даешься, как вы невнимательны! Я уже объяснял вам, что до нападения на комбинат, туземцы не имели моды с кем-либо враждовать. В их языке отсутствуют такие слова как «Война», «Враг», или «Противник». Шаману приводили, дабы подвергнуть испытанию его силу, на жертвенное заклание специально откормленного тельца, а ритуал предусматривал его умерщвление таким вот экзотическим способом.
– Интересно долго ли нам еще придется тащиться до его хибары?
– Не знаю Елена Викторовна, но надо потерпеть.
Их путь, пролегая в темных и сырых лабиринтах с высокими сводами, полностью истребил чувство времени.
Капитан, верный сложившейся годами привычке, пел про себя «Встань космопехотинец!», – довольно унылую и длинную балладу о трагической гибели попавшего в окружение героя. Полная версия всегда заканчивалась примерно на пятнадцатой минуте.
На исходе третьего повторения, его лицо обласкало дуновение свежего ветерка, и впереди наконец-то появилось небольшое световое пятно.
Очень скоро они выбрались на поверхность и, как следует, осмотрелись…
Огромное ущелье окружало их со всех сторон и странная, нереальная тишина висела в воздухе, навевая недобрые мысли.
Костя, чтобы хоть как-то разрядить эту унылую обстановку, поднял и швырнул со всей дури камень. Тот врезался в скалу, но звука от удара так и не последовало. Капитан снова выбрал камень, но теперь уже покрупнее, и бросил его в другом направлении. Ослепительная вспышка заставила их присесть, а выпущенный его рукой снаряд, так и не долетев до земли, превратился в пар.
– Это наше родовое, заповедное место, – важно пояснил Унге, видя, как его спутники стали, обеспокоено зыркать по сторонам, – оно защищено заклинаниями не одного поколения моих прославленных и могучих предков. Ступай за мной след в след, о, Великий Крейше, иначе я не ручаюсь за жизнь твоей девушки!
Капитан дословно перевел его предупреждение напарнице.
– Почему он сказал, что только мне угрожает опасность? Это что за дискриминация по половому признаку? – обиженно прохныкала Елена.
– Я для него Бог! А Боги по их убеждению неуязвимые существа.
– Странно! – смирилась Булгакова, пытаясь хоть как-то привести в порядок растрепавшиеся на голове волосы. – Впервые слышу, чтобы люди защищали свою территорию, какими-то мифическими заклятиями.
– Почему же? Давайте, к примеру, вспомним наши сказки! Одного слова было достаточно для превращения лягушки в прекрасную царевну, неказистой ограды в неприступную крепостную стену, а полчища крыс в неуязвимую, победоносную армию. И наши далекие предки не врали. Просто, из поколения в поколение, люди постепенно утратили эти знания и стали больше доверять рвам, частоколам, силовым экранам и прочим достижениям технического прогресса. Здесь же не нужно возводить преград!
Достаточно применить волшебное слово и что будет с тем, кто вторгнется сюда без разрешения хозяев, вы уже видели. Кстати Веселова, плотненько изучив, сей местный феномен, накопала много интересных фактов, заинтересовавших кроме тех, кому это положено еще и наших энергетиков. Знаете, к какому выводу они очень скоро пришли?
– Конечно же, нет!
– Их исследования показали, что некоторые туземцы, с частотой повторения один на десять тысяч, могут, ограничено внедряться в биоэнергетическое и магнитоэлектрическое поле планеты, и при этом примитивно использовать их в своих интересах. Но, кажется, мы заболтались? Поэтому давайте-ка, прибавим ходу товарищ старший лейтенант, нам нельзя отпускать Унге далеко от себя, иначе я и ломаного гроша не дам за наши жизни.
В горах смеркается быстро. Тот, кто жил среди их суровой природы, знает – стоит только солнцу устало прилечь на вершину, в низинах сразу же заявит свои права Госпожа ночь.
Вскоре от скал потянуло холодом, и космопехотинцы запахнули клапаны комбинезонов.
Идти приходилось по слабо нахоженной тропинке.
Туземец часто останавливал группу, бормотал тарабарщину и, преодолев опасный участок, повторял заклятие задом наперед.
– Сер, если он сейчас вдруг погибнет, обратно нам ни за что не выбраться? – опасливо предположила Булгакова.
– Наверняка! – согласился капитан.
Уже в кромешной темноте им перегородил дорогу, глубокий, поперечный разлом, разделяющий дно ущелья на две части.
Костя, натренированным зрением, сумел-таки различить широкий, деревянный брус, торчащий из вырубленного в скальной породе желоба, на противоположной стороне трещины.
Шаман поднял неприметный валун, и брус с равномерным постукиванием начал выдвигаться вперед.
Вскоре узкий, но надежный мост соединил оба обрыва и позволил беглецам беспрепятственно перебраться на противоположную сторону.
Ярославцев от греха подальше взял Елену на руки, и перенес через пропасть.
– Благодарю, – слабеющим голоском проворковала девушка и поцеловала его в грязную шею.
Они скучились возле каменной стены, на поверхности которой тускло поблескивала, окованная стальными полосами дверь.
– Каждый ли может привести в движение этот мост? – спросил на всякий случай у туземца капитан.
– Да. Если сумеет пробраться сюда, и будет знать, какой камень ему необходимо для этого поднять, – и, предвидя следующий вопрос своего могущественного союзника, юноша поспешно заверил, – Но, Унге опытный воин! – он вернул брус в исходное положение и демонстративно запер его, загнав в прорубленное каменное отверстие, специально подогнанное бревно, намертво блокирующее работу всего механизма.
– Постой! – воскликнул Ярославцев. Фраза, слетевшая с уст шамана, вновь пробудила в нем массу противоречий. – Ведь в вашем языке раньше не использовалось словосочетание «Опытный воин». «Опытный муж», «Опытный скотовод»… Все что угодно, но только не «Воин». Вы же никогда прежде не занимались военным ремеслом.
– Пройдемте в дом уважаемые гости, – дипломатично уклонился от ответа туземец, отпирая дверь, и тихо пояснил: – Даже здесь могут находиться уши Небесного зла. Внутри мы все обсудим без боязни быть услышанными.
За длинной и узкой прихожей, защищавшей вход, их встретила стройная туземка в национальной одежде, искусно шитой из грубо сотканного полотна. Два черноголовых ангелочка расширившимися от любопытства глазенками изучали диковинных пришельцев, на всякий случай, прячась за подол материнской юбки.
Ярославцев всегда питал слабость к детям!
Он присел, поманил их к себе и, соблюдая обычаи золотарцев, угостил чудом, сохранившимися фруктовыми леденцами. Хозяйке же торжественно вручил набор фурнитуры из швейных иголок с льняными нитками, чем вызвал взрыв первобытного восторга. Столь качественные изделия из стали, были на планете в страшном дефиците, и обладательница такого набора вполне могла считать себя самой богатой женщиной в округе.
Унге, польщенный оказанным уважением, расшаркался и пригласил космопехотинцев сесть на жалкое подобие табуретов.
Ярославцев распустив молнию на комбинезоне, принялся с нескрываемым любопытством разглядывать уютное жилище туземца.
Просторная, круглая пещера, скорее всего искусственного происхождения, была сухой и теплой, а так же вполне пригодной для длительного проживания. Везде присутствовала заботливая хозяйская рука, вложившая не мало сил и средств для ее благоустройства. Тщательно подобранные по цвету, шкуры редких животных свешивались от пола и до сводчатого потолка. Но Кости не понравились эти первобытные обои.
Он заподозрил, что те могут кишеть полчищами кровососущих паразитов, которые способны доставить немало хлопот хозяевам во время сна. Однако вскоре ему представилась возможность убедиться, что все его опасения были напрасны.
Скромную обстановку дополняли четыре идеально круглых камня, разных размеров, установленные, на сосновых чурках по окружности. Они светили изнутри достаточно ярким, но мягким зеленоватым сиянием, приятно ласкающим утомленные глаза.
Унге, о чем-то пошептавшись с женой, отодвинул занавес из шкуры, прикрывавшей, вход в другую комнату и, вынес большой деревянный стол. По тому, как он управляется с громоздкой мебелью, можно было сделать вывод, о его не дюжей физической силе!
Не спрашивая разрешения, вокруг гостей сразу же засуетились дети и супруга, меча деревянные блюда с едой.
Апофеозом всей этой возни стало водружение на самую середину стола золотого тазика с хрустально чистой водой.
Ярославцев и Елена первыми омыли руки, затем это сделали хозяева. Все одновременно вытерлись о большой кусок цветного полотна, заключив этим бессловесным действием, негласный договор о дружбе на случай лихих времен.
Костя отметил, что Унге оказывает им знаки наивысшего уважения и почета, словно его дом посетил как минимум Верховный шаман одного из крупных Клановых сообществ.
– Шима и дети уже поели, поэтому просят у почтенных гостей позволения удалиться, – юный хозяин переломил на шесть частей выпеченную из дикой пшеницы лепешку и выжидающе замер.
– Пусть поступают как им удобно, – дал согласие Ярославцев, вручив каждому из присутствующих по куску.
Хозяйка степенно удалилась, держа за руки детишек.
Константин, отдавая дань приличия, попробовал каждое блюдо и выражением лица оценил их.
У золотарцев притворство и лесть были не в почете. Уж если человеку кто-то или что-то не нравилось, он выражал свое мнение открыто. Поэтому Унге не расстроила отрицательная реакция гостя, выбравшего единственно понравившееся ему угощение. Да и сам хозяин, без лишних церемониалов, жадно набросился на еду.
Елена замешкалась и, требовательно тюкнула носком ботинка капитана по ноге.
– А мы не отравимся?
– Золотарцы не имеют привычки травить гостей, а местные продукты годятся в пищу. Они хоть и обогащены золотом но, чтобы металл накопился в крови до опасной концентрации необходимо не менее десяти лет. Лопайте смелее, товарищ старший лейтенант.
Девушка, отбросив сомнения, вгрызлась красивыми зубками в источающий теплые, ароматные струйки окорок…
После обильной трапезы ей нестерпимо захотелось пить.
Шаман, словно предугадывав ее желание, тут же придвинул к ней наполненный до краев золотой кубок.
– Арака! – многозначительно пояснил он.
– Местная разновидность слабоалкогольного, плодово-ягодного напитка, – пояснил значение этого слова Константин.
Туземец и капитан о чем-то оживленно заспорили.
Булгакова не спеша, выцедила вино и мгновенно почувствовала непреодолимую усталость. Сперва она, хлопая осоловелыми глазками, пыталась по интонации уловить суть возникших между ними разногласий, но вскоре уже с трудом боролась с желанием завалиться прямо под стол.
– Идите спать, товарищ старший лейтенант, – наконец-то спохватившись, предложил ей Ярославцев, а Унге указал жестом на возвышавшееся над полом ложе, устланное большим количеством шкур.
Она, даже не сетуя на спартанские условия, завернулась в спальный мешок и мгновенно уснула.
Шаман отнес остатки пиршества и, вернувшись за стол, начал ели слышно бормотать какое-то сложное заклинание.
Когда он закончил, Костя спросил его в лоб:
– Скажи, друг, а для чего ты подмешал в вино сонное зелье?
– Лишние уши – большие неприятности! Женщина не должна знать о нашем с тобой разговоре.
– Чем же таким важным ты хочешь поделиться со мной? – Константин хоть и считал себя воспитанным мальчиком, но не сдержался и закурил.
Унге поначалу с испугом, а после с нескрываемым отвращением взирал на то, как гость вдыхает дым…
Стоило только окурку зашипеть о походную пепельницу, как шаман нравоучительно изрек:
– Ты медленно убиваешь свою плоть, впуская Духов дыма внутрь о, Великий Крейше.
Костя дипломатично промолчал, немного сожалея о своем поступке.
Юноша не предупреждая, опустил голову и, словно погрузившись в транс, стал глухо вещать, одновременно обращаясь как к гостю, так и к трагически погибшим соплеменникам:
– Я маленький человек, песчинка в водовороте времени и событий. Ни ты, ни твои храбрые воины не ввергали нашу землю в цепь ужасных потрясений. Виной всему единокровное с тобой существо, упавшее со звездного свода. Поэтому-то я и обращаюсь к тебе – лучшему, из лучших шаманов твоего племени. Пока Великий Крейше слабо представляет свое божественное предназначение, он лишь покорен судьбе благосклонно сведшей нас сегодня за этим столом. Сбывается пророчество моего деда и, повинуясь ему, завтра на рассвете я выведу тебя за границы своих владений, а сегодня ты должен испробовать силу Волшебного огня. – Унге встал и удалился в дальний угол пещеры через тщательно задрапированную шкурами дверь.
– Пока что в его рассказе больше загадок, чем ответов! – выразил вслух свое недовольство Константин.
– Кажется, аборигены окончательно запутались в своих проблемах, если пытаются привлечь для их решения кого-то со стороны.
Шаман вернулся и, благоговейно трепеща, поднес ему маленькую золотую рюмку, приклонив при этом оба колена.
Костя привстал с табурета, заглянул в бадеечку и с разочарованием разглядел на ее дне беловатую жидкость, совершенно не имевшую запаха.
– Маловато будет?! Всего-то воробью на глоток. И эту гадость я должен выпить?
– О да, Великий Крейше! Иначе природа мощи и неуязвимости нашего общего врага останется для тебя тайной, и ты проиграешь битву, как за свою жизнь, так и за мой народ. С этой минуты я умолкаю, и ни что, ни колдовство, ни угрозы, ни пытки, не заставят меня разомкнуть уста! – длинно и витиевато пояснил дикарь.
«Если честно, то что-то мне не хочется ни с кем сражаться!» – подумал Константин, однако горящие мольбой и надеждой глаза туземца подтолкнули его на голом авантюризме выхлебать содержимое рюмашки.
– Ух, ты! НИЧЕГО СЕБЕ!!! – только и смог вымолвить капитан.
В первое мгновение ему показалось, что в горло попал сжиженный азот. Дичайший, космический холод стянул пищевод до размеров паутинки, окружающие предметы застыли, словно по взмаху волшебной палочки, а злосчастная рюмка, выскользнув из его руки, повисла в воздухе. У капитана тут же возникла устойчивая иллюзия полной остановки времени!
Мозг заработал в запредельном, астрономически ускоренном темпе!
Мысли миллионами мыльных пузырей вырывались из головы и лопались, где-то очень высоко.
«ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ?!»
Белый свет, и до того казавшийся с овчинку, померк подобно выключенной электролампочки. Костя, очутившись в абсолютной темноте, вдруг почувствовал собственный распад. Сознание равнодушно констатировало, как атомы роем отрываются от плоти и, светящимся облачком, закручиваясь по спирали, устремляются вверх, образуя над горами сгусток плазменной материи.
Ярославцев быстро перетекал в другое, доселе неведомое ему состояние, но это, как, ни странно не пугало его! Даже тренировки с Зеей на планете – Призрак не приносили столь мощного результата.
Когда формирование существа, которым стал капитан, закончилось он, легким усилием воли, сжал себя до размеров теннисного мяча и прислушался…
На миллиарды километров вокруг мир разверзся перед ним!
Планета лежала внизу как девственница в первую брачную ночь, немного напуганная, но готовая подарить ему самое дорогое…
Он едва удержался от соблазна дунуть в открытый Космос, подальше от этих низменных дрязг и вечных проблем. Казалось для него теперь не существовало никаких преград, и это состояние пьянило покруче самого забористого вина.
Яркой, шаровой молнией Константин устремился к базе и, не успел опомниться как, оказался над ее куполом. Произведя, облет по кругу, он заметил, что свежая армия туземцев удерживает фортсооружение в плотном кольце окружения, а Ангелы вполне отправились после последнего штурма, и даже успели восстановить стены, надежно отгородившись от внешнего мира силовым экраном.
Обрадованный этим открытием капитан поторопился обратно. И не напрасно! Уже на подлете к пещере он вдруг почувствовал катастрофическую потерю сил.
Волшебное действие напитка резко пошло на убыль!
Стремительно слабея, Ярославцев, проник в пещеру и, с трудом обрел человеческую плоть.
Чудесное перевоплощение настолько лишило его сил, что даже через час он не смог переплюнуть собственной губы!
Унге все это время хлопотал над ним, отпаивая, отваром из целебных трав и, когда изнеможенный гость наконец-то успокоился и сомкнул веки, заботливо укрыл его толстым шерстяным одеялом.
Наутро юноша вывел их кротчайшим путем из ущелья.
Шаман остался верен своей вчерашней клятве и всю дорогу ни проронил, ни слова.
Он знаками показал примерное направление на базу и подарил космопехотинцам кожаный мешок с запасом вяленого мяса – ношу не слишком обременительную, да еще вдобавок и удобно крепящуюся с помощью широких лямок за спиной.
Костя, как мог, поблагодарил своего молчаливого союзника и приступил к исполнению обязанностей старшего группы.
Он первым делом сверил указанное шаманом направление со штурманской планшеткой, грубо проложил маршрут и прикинул его, насколько позволяла видимость, на местности.
Для того чтобы спуститься с гор, и продолжить свой путь по степи им нужно было, преодолеть, небольшую, поросшую, лесом лощину, и это вызвало у Ярославцева серьезные опасения.
Намереваясь еще раз, как следует осмотреться, он взобрался на большой замшелый валун, и отсоединил автоматный прицел.
Порыскав оптикой по зеленому массиву и ближайшим склонам, капитан, не обнаружив ничего подозрительного, удобно присел на холодный камень, намереваясь для начала привести в порядок свои мысли, а уж потом принимать решение на совершение марша.
В Космической пехоте существовал строго прописанное правило морально-психологической подготовки военнослужащего к бою. Согласно которому каждая боевая операция должна была начинаться с обязательного прочтения одной единственной молитвы, которую знал каждый космопехотинец.
«Я маленький Бог войны, – мысленно повторил он вызубренные наизусть строчки, – Я смел, решителен и несгибаем!
Я настолько спокоен и уверен в своих силах, что ни одна армия мира не способна поколебать мою уверенность и помешать мне, выполнить боевой приказ. Все что сейчас окружает меня НИЧТО, по сравнению с тем, что ждет меня, если я погибну как герой. Мое имя будет прославлено в веках, и каждое новое поколение звездных солдат будет вспоминать меня ежегодно в «День памяти всех павших». Азм есть истина истин настоящего покорителя Вселенной, и постигший ее не будет побежден НИКЕМ и НИКОГДА».
Внезапно позади, раздался тихий шорох.
Костя обернулся и обнаружил, что шаман, еще минуту назад стоявший за его спиной, куда-то исчез. Однако случившееся совершенно не расстроило его. У каждого в этой жизни был свой путь.
– Ну, вот и ладненько! Желаю тебе удачи Унге. Да и нам она, сегодня явно не помешает!
Ярославцев спустился вниз и негромко позвал напарницу:
– Елена Викторовна?!
– Да, сер! – откликнулась Булгакова из-за небольшой скалы.
– Определите точные координаты этого места, нанесите его на карту и запомните визуально основные ориентиры. Возможно, нам придется сюда очень скоро вернуться. Справитесь?
– Конечно, капитан. Только не вижу в этом никакого смысла. Нам ведь ни за что не добраться до базы!
– Меньше каркайте, и поживее исполняйте мое распоряжение! – он закурил последнюю сигарету и, теперь усевшись уже на землю, решил до начала рейда, попробовать связать воедино все накопленные за эту неделю факты.
Кубинский табак хорошо прочистил мозги и капитан, не спеша и основательно, стал выстраивать из недавно произошедших событий стройную логическую цепь, пытаясь, в первую очередь, найти более-менее разумное объяснение неадекватного поведения туземцев:
«Некто, если верить рисункам на котелке и информации полученной от Унге, прибывает на Золотарь и, с помощью чудодейственного напитка становится воплощением живого Божества. Несогласные, а такие всегда найдутся, безо всяких церемоний тут же пускаются им в расход, а местная, религиозная элита, смекнув про колоссальные перспективы от пресмыкания перед новым хозяином, основательно забивает по его приказу головы рядовых скотоводов, и бросает их на штурм комбината. Хорошо! С этим пока что все ясно. Поехали дальше капитан. Предположим, что Некто из местных. Нет! Это нереально. Они бы давно перегрызли друг друга за это хлебное место, да и формы борьбы с ненавистными пришельцами, при таком заправиле, носили бы упрощенный и довольно примитивный характер. Золотарцы ни экономически, ни интеллектуально не успели еще достичь нужного уровня развития, чтобы так четко и продуманно планировать свои действия. Не отрицаю! Элементы мистики и ранее присутствовали в их культуре, но чтобы они проявились в таких масштабах…
Ведь здесь произошел натуральный обвал событий, целая, мозговая атака, настолько фанатичная и изощренная, что ее организатор должен был задолго до этого накопить большой запас знаний, причем в различных областях ЗЕМНОЙ НАУКИ. А вот теперь стоп! Хватит углубляться! Лучше поищи-ка ответы на, те вопросы, которые ты уже неоднократно себе задавал! Почему, к примеру, этот Некто, имея в руках столь совершенное оружие, за один присест, оставаясь неуязвимым, не перебил весь личный состав отряда, а уничтожал нас до последнего момента по одному? – Костя докурил сигарету до самого фильтра и сожалением выбросил окурок. – Предположим, что после первой попытки, когда ему с помощью туземцев так и не удалось полностью уничтожить гарнизон, он решил поменять тактику и точечными вылазками постепенно обескровить нас до такого состояния, когда золотарцы бес труда бы могли захватить базу.
Однако прибытие транспортника и значительного количества пополнения ни как не входило в его планы и судя по последним форсможорным обстоятельствам, ситуация стала постепенно развиваться не по его сценарию. Возможно, наше дальнейшее присутствие создало реальную угрозу его безраздельному могуществу на планете и, занервничав, он решил покончить с упрямым гарнизоном одним ударом, представив все как стечение роковых обстоятельств и природных катаклизмов. Ну, еще бы! Кто в здравом уме поверит в то, что падение на купол базы метеорита и одновременная атака туземцев является заранее спланированной акцией? А вот теперь снова стоп! Попробуем все-таки сработать на опережение. Вряд ли ему известно насколько далеко я сумел продвинуться в своем расследовании за эти двое суток? При таком раскладе у отряда имеется небольшая фора, и было бы грех не воспользоваться ей. Все, решено! Как только прибываю на базу, сразу же сформирую группу захвата и обязательно разыщу этого негодяя, где бы он, не находился!».
– Сер! Ваше приказание выполнено, – Елена козырнула и присела на корточки рядом.
– Дайте-ка мне карту, – Константин разложил тонкий лист, и заработал на клавиатуре штурманской планшетки, добиваясь полного совпадения обоих изображений. – Замечательно! Сейчас мы находимся на тридцать километров юго-западнее кратера и в тридцати семи от места первой высадки. Если провести прямую линию от базы на вулкан, то мы оказываемся как раз в полосе их активного радиопоиска. Теперь определяем самую высокую точку поблизости… Вот она, отметка восемьсот пятьдесят семь – «Шестепе»! Надо же, даже название имеется. Вы сохранили свой «Маячок» товарищ старший лейтенант?
– Да сер! – Елена извлекла из кармана личный определитель местоположения.
– Не сломайте, и не потеряйте его, от этого теперь зависит наша жизнь! Время подачи аварийного сигнала я обговорил с де Базиде заранее: первые двадцать минут, каждого четвертого часа. У нас в запасе ровно полчаса, чтобы добраться до вершины пресловутой Шестепе и смонтировать из двух приборов мощный аварийный маяк.
– Вы полагаете, наш сигнал будет услышан? Где вообще гарантия, что нас будут искать?!
– Ангелы уже двенадцать часов назад восстановили стены и силовой экран! – Костя осекся, но было поздно.
– А откуда вам это известно сер? Вы, что ясновидящий?
– От верблюда, товарищ старший лейтенант! В отличие от вас я беспредельно верю в своих подчиненных! Де Базиде в лепешку расшибется, но организует радиопоиск и сможет запеленговать нас за семь секунд.
– Это блеф!
– Давайте заключим пари и посмотрим, кто же из нас окажется прав, я или вы!
– Кто спорит, тот говна не стоит!
– Все равно, ядозубая моя, у нас нет выбора! Поэтому приказываю: в направлении указанной высоты, за мной, бего-ом, марш!
Булгакова безропотно подчинилась. А куда ей было деваться?! Без опеки капитана она бы не продержалась в этом рейде и пяти минут.
Космопехотинцы довольно быстро покрыли половину расстояния и, не смотря на отдышку, продолжали упрямо взбираться по склону…
Когда до вершины оставались считанные метры Елена, встав на карачки, попросила Ярославцева проявить к ней милосердие и одним выстрелом навеки избавить от мучений.
Капитан защелкнул ее страховочный фал на свою лебедку, и вручную, волоком затащил это «изможденное тело» наверх.
Устав выслушивать не прекращающиеся всхлипы и жалобные стенания, он как следует, встряхнул напарницу и, в сердцах выругавшись, упрекнул с горяча:
– Я что, всю жизнь буду таскать вас как щенка на поводке?! Чему вас вообще учили старлей – ноги раздвигать перед начальниками?!
Она, молча, снесла оскорбление, прекрасно понимая, что Ярославцев в интересах дела пытается примитивно сыграть на ее самолюбии. Для командника он неплохо разбирался в психологии, и при желании мог заставить даже камень пустить слезу…
Вершина «обласкала» их неприветливым, пронизывающим ветром.
Булгакова немного отдышалась и, сверкнув лезвием штурмового ножа, все-таки решила отомстить за свое поруганное самолюбие:
– Вы сознательно унизили меня капитан, и поэтому мне ничего не остается, как потребовать от вас сатисфакции!
Ярославцев достал свой «Маячок» и, подсоединив питание, отмахнулся от нее как от назойливой мухи:
– Сейчас мне некогда товарищ старший лейтенант. Так что давайте-ка отложим сведение наших личных счетов до лучших времен.
– Но!
– Никаких «но»! Как старший по воинскому званию я запрещаю дуэль до возвращения на базу. Переведите свой прибор в режим ожидания и поверните панелью ко мне.
Девушка медленно, как бы нехотя, убрала оружие и выполнила его приказ. В принципе решение начальника ее вполне устраивало. И эмоциям волю дала, и марку поддержала…
– Ковыряйтесь с ним сами сер! Я позабочусь о нашей безопасности. – Она забрала автомат и довольно толково заняла огневую позицию.
Костя еще голоштанным мальцом знал, как из двух рабочих определителей, собирается одноразовый, аварийный буй. Не беда, что он проработает максимум – двадцать секунд! Если поисковики держат ухо востро, и знают, хотя бы примерно, радионаправление, в котором пропала группа, удача обязательно улыбнется им.
Ярославцев отрегулировал прибор напарницы в режим максимального приема, а свой, установив на излучение, перемкнул напрямую, наблюдая за тем, как быстро сплавляется его корпус…
Через полминуты «Маячок» взорвался, а Костя удовлетворенно хмыкнул и стал ждать…
Казалось, секунды растянулись на целую вечность…
Вдруг на Булгаковском приборе сначала мигнул, а потом ярко вспыхнул зеленый индикатор!
– Ура! Есть контакт! – азартно хлопнул в ладоши капитан. – Ленка! Солнце ты мое ненаглядное, а ведь я был прав. Нас все-таки успели запеленговать!
Индикатор трижды мигнул, и на приборе заработала информационная панель. Костя, торжествуя, считал координаты поисковой группы и, склонившись над штурманской планшеткой, сообщил напарнице:
– Они на подлете! Будут здесь примерно через двадцать минут. Судя по расстоянию, группа еще не приступала к поиску, а выдвигалась в район, нашей первой посадки.
– Сер! – сквозь сжатые зубы прорычала Елена. – А раньше вы ни как не могли воспользоваться этим способом?!
Не найдя слов характеризующих ее легкомыслие он безнадежно махнул рукой и, с трудом, исключив оскорбительные выражения, высказался в адрес напарницы:
– Как же мне надоело с вами нянькаться старлей! С какой стати я должен каждый раз разжевывать вам прописные истины. Теперь все! Мое терпение лопнуло. По прибытию на базу сдаете письменный зачет по тактике ведения боевых операций.
Глава VI. Разноцветные костры.
Характерный, свистящий звук летящего на малой высоте флая, подсказал Ярославцеву с какой стороны поисковики будут осуществлять заход на посадку.
Он, обозначил себя дымовой гранатой и подал сигнал Елене, чтобы та приготовилась к эвакуации.
Аппарат материализовался и, поблескивая облицовкой, мягко приземлился на небольшую, но достаточно ровную площадку.
Космопехотинцы быстро и без суеты загрузились на борт.
Как только десантные люки захлопнулись, по обшивке флая пробежала рябь, и он снова стал невидимым.
– Привет мой сладенький! – Веселова не выпуская штурвал, нежно поцеловала Ярославцева в заросшую щеку.
– Здравствуй золотко! – капитан приобнял ее одной рукой за плечи и легонько встряхнул. – Все хорошеешь?
– День ото дня. Здравие желаю, товарищ старший лейтенант! – Ольга обернулось к пассажирке. – Я счастлива, видеть вас в целости и сохранности!
– Спасибо ефрейтор, – Елена откинула полку и впервые, за последние сутки наконец-то расслабилась. Напряжение спало и она, вытянувшись на спине, блаженно прикрыла глаза.
– Ты, почему одна? – тихо потребовал объяснений капитан, щекоча ее розовое ушко своим дыханием.
Оленька как блудливая кошечка потерлась о его плече щекой и промурлыкала:
– Остальные «курочат» флаи и дежурят на стенах.
– Твою мать! – ругнулся Ярославцев. – Кто набрался наглости выпустить тебя без напарника за периметр базы?!
– Де Базиде, сер. Он сейчас исполняет обязанности коменданта базы. Вы зря кипятитесь мой капитан. Среди Ангелов большие потери. Разрешите лечь на обратный курс, включить автопилот и после доложить по существу?
– Разрешаю! – Константин открыл бардачок, достал первую попавшуюся банку с охлажденным соком и, зло, посапывая, разом ополовинил.
Ольга виртуозно завершила маневр и не замедлила с докладом:
– Нас атаковали в тринадцать пятнадцать.
– Почему не сработал силовой экран?
– Его на минуту отключили, пропуская парламентеров.
– Кого?!
– Парламентеров, сер! Они пришли со стороны главного лагеря, трое старейшин, с белым флагом и без оружия.
– И Дормидонтов снял защиту, чтобы их впустить?! – раздраженно закивал в такт своих слов капитан.
– Естественно! Он же не мог нарушить требование «Боевого Устава Космической пехоты».
– Согласен. Ну, надо же?! Как все складно получилось? Снова нас, как щенков, подловили на нашей же зашоренности и слепом подчинении инструкциям… Ладно, что было потом?
– В то время когда парламентеры, не спеша, выдвигались к центральному входу, – Ольга пристроила вздрагивающие от волнения руки на коленях, – прямо в купол врезался крупный метеорит! Он легко прошил крышу и взорвался на космодроме. Хочешь, верь, хочешь, не верь, но это точно был метеорит.
Молекулярный анализ подтвердил наличие космического железа, редкоземельных металлов и никаких следов взрывчатки, радиации или ракетного топлива. Потери Ангелов составили семьдесят три процента.
– Сколько человек погибло?! – перебил ее Ярославцев.
– Власов заморозил троих. С остальными возится, не смыкая глаз. Когда я улетала, тяжелораненых насчитывалось двенадцать человек. В основном это пострадавшие от сильных ожогов.
– Фамилии погибших?
– Дормидонтов.
– Ратибор?! – Костя осекся и сдавлено прошептал: – О Боже!
– Баксон, – бесстрастно продолжала Ольга, однако и у нее в нервном тике задергалась щека. – Шарлота, отработав с вами радиосеанс, спустилась в лифте на космодром помогать, выжившим тушить пожар.
Упавшая опора размазала ее по вакуум – бетону… И, наконец Рогов. Он практически превратился в головешку…
– Кто принял командование базой? – после тягостного молчания спросил Ярославцев.
– Лейтенант Поленцова. Не удивляйтесь сер. И вообще я скажу вам: характер у нее что надо. Настоящая Волчица! Практически все «Люди боя» и командиры групп после падения метеорита оказались выведенными из строя. Остались только технари да новобранцы. Сначала Брендон попытался отрулить уцелевшими, но она резко подмяла его под себя, и в дальнейшем сработала безукоризненно. Всю молодежь с карантина под командованием Сотника выперла на разрушенные стены, сама лично возглавила сперва реакторную, а потом и аварийно-восстановительную команду, да еще одновременно успевала руководить отражением общего штурма. Факел, а не девчонка! Наши Волки единогласно приняли ее в стаю. Я даже не постыжусь заявить сер, что многие в этот день были обязаны ей жизнью!
– Давай без пафоса Оленька. Значит, мы потеряли троих?
– Совершенно верно сер, и шестьдесят процентов энергетических запасов. Все ждут вас с таким нетерпением что просто не находят себе места! Скажу больше: настроение у ребят упадническое. Аналитики как всегда в прострации и не могут промычать ничего вразумительного. А из уцелевших начальников никто сейчас не рискнет ответить на вопрос: «Что ждать нам от этой долбаной планеты дальше?»
– Дальше ефрейтор? – в бессилии сжал подлокотники Ярославцев, – сто против одного, как только стемнеет, в степи зажгутся разноцветные костры.
– Я тоже подумала об этом, – согласилась с ним Веселова.
– Сер, но неужели мы не сможем переломить ситуацию в свою пользу? – вмешалась в их разговор Елена. – Мы ведь просто обязаны, не смотря ни на что, возобновить промышленную добычу золота!
– Кому что, а вшивому про баню! – скривил рот в злой усмешке капитан и издевательски изрек: – Конечно же «сможем», товарищ старший лейтенант, с Божьей помощью, и через такую-то мать.
А если трезво оценить сложившуюся обстановку, то смею заявить вам с полной уверенностью: сейчас наша главная задача состоит только в одном – дожить до завтрашнего утра. И поверьте, мне совершенно наплевать, как на ваши амбициозные планы, так и на непомерные аппетиты нашего «горячо любимого» начальства. Если в ближайшее время мы не сумеем разобраться в ситуации и устранить главного виновника всех этих безобразий, то и дня не просидим спокойно. Но самое обидное, что сейчас мы больше всего похожи на слепых котят. Тычемся из угла в угол, и все бес толку. А он, скотина, наблюдает за нами сверху, и навязывает свою волю практически во всем. Но может быть Елена Викторовна, у вас уже появились кое, какие соображения относительно того, кто, же все-таки играет с нами в «Казаки-разбойники»?
– Откуда сер? – пожала плечами Булгакова.
– Ну, тогда внимательно послушайте меня, а потом выскажите свое мнение.
– Ярославцев допил сок и выбросил, пустую банку в утилизатор. – Я долго думал над этой проблемой и, в конце концов, сделал для себя некоторые выводы. Посудите сами! Если противник мог беспрепятственно проникать на территорию базы и творить на ней все, что ему заблагорассудится то, что ему мешало расправиться с нами за один присест?
– Не знаем?! – хором ответили девушки.
– Зато я знаю! – уверенно заявил Константин. – Ему просто было не выгодно уничтожить нас сразу.
– Это могло вызвать большие подозрения на Земле и сильно усложнить ситуацию. Потому что для разбирательства сюда сразу же прислали бы как минимум бригаду космического спецназа. – Со знанием дела развила его мысль Булгакова.
– Верно товарищ старший лейтенант. И поэтому он предпочитал убивать нас по одному, представляя все происходящее как обычный вялотекущий вооруженный конфликт.
– По-моему он хочет, чтобы на Земле уверовали в полную бесперспективность колонизации этой планеты, и навсегда забыли сюда дорогу! – высказала вслух свою догадку Булгакова.
– Гениально Елена Викторовна! Однако, исходя из вчерашних событий, смею предположить, что уже сегодня наш противник не выдержит, и попытается, проявить себя во всей красе.
– Неужели он решиться применить против экспедиции ядерный фугас?
– Нет! До этого дело не дойдет. Ядерная атака по базе, как вы уже успели заметить, спровоцирует прибытие сюда эскадры с тяжелым вооружением и дивизией космодесантуры на борту. А эти господа по любому сумеют вывернуть Золотарь наизнанку и рано или поздно докопаются до истины! Наш парнишка не дурак. Он прекрасно понимает, что при таком раскладе его в покое не оставят. Однако сидеть сложа руки он не станет и, в конце концов, придумает таки способ, при котором не вызывая подозрений, гарантированно избавить планету от нашего присутствия.
– Я предлагаю сразу же после прибытию на базу составить подробное донесение в Штаб! У нас достаточно доказательств, для вызова сюда новой, более подготовленной и оснащенной экспедиции! – Булгакова так загорелась этой идеей, что уселась на полке и в предвкушении потерла руки.
– Каких доказательств старлей? Что мы им предъявим: бессвязный лепет Унге, или череду загадочных убийств в купе с падением метеорита? Кто поверит в эту несуразицу? Вспомните, Елена Викторовна, когда я выложил вам истинные причины загадочной гибели наших товарищей, разве вы восприняли мои заявления всерьез? Нет, никто не станет нас слушать. Тем более что Армия сейчас всеми соединениями увязла в колониях, где вот, вот может начаться очередная межпланетная война.
– Тогда что же нам прикажите делать?! – в отчаянии воскликнула Булгакова.
– В данный момент – ложиться спать.
– И мне?! – взъерошилась Веселова.
– Остынь подруга, и взгляни на себя в зеркало. Сейчас ты больше похожа на ходячий труп, чем отрядный секс-символ! Ели на ногах держишься. Небось, уже успела подсесть на восстановители?
– Есть грешок командир, – вяло отмахнулась девушка.
– Тем более на базе ты мне понадобишься отдохнувшей. Ответишь еще на пару вопросов и, без возражений, занимай горизонтальное положение. Первый: сколько флаев подлежат восстановлению?
– Четыре ремонтируют с помощью запасных комплектов, еще два решено вернуть в строй энергетическим литьем. Кочетыгов, скооперировавшись с Брендоном, решил пожертвовать для этого семью процентами энергоресурсов.
– Вот поросята – сапожники! – улыбнулся Ярославцев. – Нашим технарям, дай волю, так они тебя на раз-два без штанов оставят! Получается пятая часть от прежнего состава авиагруппы, не считая сто одиннадцатого. А по классификации?
– Два транспортника, два огневой поддержки, один поисково-спасательный и один чисто разведывательный. Плюс, как ты уже сказал, наш малыш-невидимка.
– Не разгуляться, но тактические задачи можно решать вполне.
Константин потянулся так, что хрустнули позвонки, и разложил свое кресло.
Уже почти устроившись на боковую, он вдруг спросил у Белошвейки с наигранным равнодушием:
– А как там лейтенант Поленцова?
– В каком смысле? – ее губы тронула лукавая улыбка.
– Сама знаешь: «В каком смысле»!
– А-а-а, с этим все в порядке. Наводит коки-наки, готовится к атаке!
– Не понял?
– А что здесь «понимать»? Прилетишь, сам увидишь. Но скажу перышки она, после вашего последнего свидания, развернула конкретно.
Ярославцев легонько и ласково щелкнул ее по носу:
– Оля, Ольга, Оленька! Как же мне тебя не хватало.
– Что, замучился таскать за собой эту недотепу? – она неподражаемо стрельнула глазами в сторону спящей Булгаковой.
– Да, в принципе, нет. Я попрошу, приглядись к ней повнимательнее. Сдается мне, она совсем не та за кого себя выдает.
– Я тоже заметила это. А у тебя случайно с ней, за время ваших романтических странствий по горам, ничего не произошло?
– Обижаешь «начальник». Пока ведь только ты у меня первая и единственная.
– Повтори еще раз! – внутренне ликуя, попросила его Веселова.
– Вот еще! Не дождешься! – он демонстративно повернулся к ней спиной.
Когда флай приблизился к базе на пятьсот метров, Ярославцев наконец-то рассмотрел все ужасающие подробности вчерашнего штурма.
Увиденное произвело на него столь гнетущее впечатление, что он едва сумел удержать себя в руках.
По завершению боя золотарцы, насколько смогли, отодвинули частокол подальше ото рва. Однако, не смотря на их старание, освободившееся пространство, от изгороди и до стен базы, так и осталось сплошь устлано мертвыми телами.
Птицы – падальщики, отяжелевшие от нескончаемого пиршества, прыгали и лениво выклевывали у трупов глаза.
Костя, погруженный в мрачные мысли, вдруг вспомнил строки из давно прочитанной баллады:
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врага,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый – на живом!
– Убитые действительно лежат в некоторых местах даже в три ряда! – чрез силу выдавила Веселова.
Булгакова ощутила, как у нее, помимо воли, предательски задрожали колени.
– Смотрите! Они снова готовятся к штурму, – Елена указала в степь.
И действительно со всех сторон к базе двигались редкие цепочки воинов, а кое, где туземцы брели и вовсе поодиночке.
– Их значительно меньше, чем месяц назад. – Отметил Ярославцев.
– Нам-то от этого не легче командир. Они намеренны, драться до последнего младенца, и вряд ли их уже кто-то образумит.
– Веселова зябко повела плечами и, отключив автопилот, взяла управление на себя. – В последнем штурме наравне с воинами участвовали даже девочки-подростки, вооруженные копьями и костяными ножами. У многих грудь еще толком не успела сформироваться, настолько были малы! Ангелы, как я уже докладывала, очень подавлены сер. Про новобранцев и говорить не стоит. Даже прожженные ветераны отряда, впервые столкнувшись с таким остервенением, пали духом. Окрестности базы сейчас похожи на братскую могилу. Золотарцы, по какой-то причине, в этот раз не стали убирать трупы, и вонь по всей округе стоит несусветная.
– Вот такое хреновое лето заместитель! – Константин с показушной бравадой хлопнул Булгакову по плечу. – Одно утешает, на фоне этого хаоса наши ставки резко возрастают, не так ли?
– Я не понимаю вас, капитан?
– А что здесь непонятного? Если мы в таких сложных условиях все же сумеем договориться с туземцами и запустим комбинат, то нашим спонсорам придется щедро раскошеливаться. И вообще им давно уже пора увеличить размер премиальных выплат хотя бы вдвое.
– Нет у нас никаких спонсоров! – зло брякнула Елена.
– Как это: «Нет ни каких спонсоров»? Командование же обещало?! – встрепенулась Веселова.
– Обещанного три года ждут! – мрачно подковырнул Ярославцев и многозначительно подмигнул Булгаковой: «Мол, и в этот раз ты нас всех облапошила».
– Тогда какого лешего мы вросли в эту помойку?!
– Мы выполняем приказ наших начальников ефрейтор, – назидательно пояснила Булгакова, – которые, когда консорциум отказался от финансирования, на свой страх и риск вложили личные сбережения в продолжение экспедиции и спасли нас от полного разгрома. С ведущими добывающими компаниями проведены лишь предварительные консультации. Оплата всех расходов будет произведена только по конечному результату. До этого момента никто не получит ни копейки! Сейчас же мы воюем за обычное денежное довольствие, и «за спасибо».
– «За спасибо?!» – Ярославцев сжал кулаки от возмущения и рявкнул на Веселову: – Ефрейтор! Как вы осуществляете заход на посадку?! Не метлой ведь управляете.
Ольга выровняла флай и, сбросив обороты двигателей, начала спуск в раскрывшийся купол базы.
– Спасибо всем нам скажут на погосте! – Костя повернул кресло к Булгаковой и, глядя прямо в лицо, отчеканил каждое слово: – Если в течение трех дней я не разберусь с ситуацией, придется писать рапорт об отставке и уводить отряд. Участвовать дальше в этой бойне, и уж тем более класть за просто так своих людей, я не намерен. И мне плевать, что дюжина генералов вбухала сюда свои наворованные деньги!
– Мой капитан слишком высокого мнения о собственной персоне! Вы, что действительно, осмелитесь не выполнить приказ? – Елена незаметно включила записывающее устройство.
– В приказе не указано, что я обязан восстановить добычу золота любой ценой, угробив при этом весь личный состав экспедиции и добрую половину местного населения. Это форменный геноцид заместитель!
– Вас снимут с должности! Разжалуют в рядовые и выпрут без пенсии и права на восстановление, а то и под трибунал загремите.
Веселова гомерически расхохоталась:
– Ах, какая большая потеря! Нищенское денежное довольствие, формальная пенсия, на которую не протянешь даже в самой захолустной колонии. Милочка, нас этим не запугаешь! Мы, в отличие от вас, мы приходим в этот мир подневольными скотами со штурмовым ранцем на плечах, и покидаем его с последним зарядом лучемета – упакованные в черный пластик.
– Ефрейтор, попридержите язык! – одернул подчиненную капитан.
– Есть сер! Посадка произведена сер.
– Через полчаса малый сбор в кают-компании. Молодежь на посты. Я в радиолокационном центре.
Капитан, не дожидаясь трапа, спрыгнул на отполированную поверхность космодрома.
Его прибытие казалось, осталось ни кем не замеченным. Вокруг кипела работа! Сводная ремонтная группа восстанавливала флаи.
Треск и грохот перекрывался громкими командами старших, противным завыванием лазерных резаков и уханьем пневмомолота.
Один лишь лейтенант Карлеоти, подскочив, словно заяц, криком рапортовал прибывшему начальнику, пытаясь пересилить производственный шум.
Констатин, без слов пожал ему руку и, побежал к лифту.
Лейтенант немедля включился в общий аврал, но стоило только Ярославцеву задраить входную дверь, как все работы тут, же были прекращены.
– Ну, как он?! – полюбопытствовал у Карлеоти перемазанный копотью механик из молодого пополнения, а все остальные замерли в тревожном напряжении.
– Как обычно! Наш капитан энергичен, уверен и решителен. Не стоять браты! Не стоять! Поднатужились…
В радиолокационном центре навстречу Ярославцеву поднялся осунувшийся и поседевший де Базиде. Скулы на его лице сильно впали, орлиный нос обострился, а глубоко посаженые глаза выражали полное безразличие.
Француз отчаянно балансировал на грани сильнейшего, психического расстройства!
Константину было знакомо это пограничное состояние. Дважды за службу он попадал в такую же беспощадную и труднопреодолимую, депрессию.
Они не проронив ни слова, крепко обнялись, а после сели друг напротив друга и закурили.
– Мишель! Я сделаю все возможное, чтобы как можно скорее вернуть Шарлоту! – нарушил молчание после третьей затяжки капитан.
Француз знал, что командир не привык просто так раздавать обещания и подстраховал его благородный порыв:
– Каналья! Я поклялся себе в том же! Но если бы, хоть что-то зависело от нас.
– А что сказал Власов?
– Тоже что и вы сер. Но, по-моему, все напрасно. От моей крошки осталась лишь верхняя половина туловища, от груди и выше.
– Будем надеяться Мишель!
– Будем, командир!
– Вот и славно! А теперь за работу мой несгибаемый Гаврош. Сейчас нам потребуется гарантированный, закрытый канал видеосвязи с Командующим Космической пехотой.
– Пять минут сер, – де Базиде притушил окурок и перекатил кресло к аппаратуре.
Бронедверь входа с гудением отъехала в сторону.
Костя машинально отреагировал взглядом и замер.
В стальном проеме стояла Марина, в черной юбочной тройке, открытых туфлях, на высокой шпильке, и маленькой изящной маске, а ля «Летучая мышь».
Ее волосы, салонно и терпеливо уложенные в каре, казались шикарным париком.
Она приложила пальчик, с черным, тщательно намоникюренным ноготком к темно-фиолетовым губкам и, обворожительно покачивая бедрами, подошла к обалдевшему капитану.
– Здравствуй, мой герой, – Марина специально произнесла эту фразу шепотом, чтобы не травмировать и без того убитого горем француза.
– Здравствуй моя Богиня, – тихо, на одном дыхании, поприветствовал любимую Константин.
Он взял ее маленькие ладони и перецеловал каждый пальчик.
– Я сильно волновалась за тебя!
– Я тоже!
– Давай не будем больше расставаться?
– Конечно же, моя жизнь. Никогда!
Он попытался ее обнять, но девушка игриво выскользнула и промурлыкала ему на ухо:
– Нет, дорогой. Сейчас не время демонстрировать наши чувства подчиненным. Личный состав базы в полной растерянности. Поэтому крепись, и будь тверд как скала.
Мишель, как мог – делал вид, что не замечает их восторженного воркования, но по его сопению Ярославцев понял – Марина права и, хмыкнув, словно поперхнувшись, он задал ей вопрос:
– Офицер! Вы готовы передать мне командование базой?
– Так точно сер! Пройдемте за стол, – она достала маленький электронный блокнот.
Пока они усаживались, Костя успел слегка стиснуть ее за бедра, и поблагодарить:
– Спасибо за встречу. Ты как всегда блистательна!
Она торопливо убрала густую челку со лба и, раскрыв свою записную книжку, приступила к обстоятельному отчету:
– Общей обстановкой вы уже владеете?
– Да, успел ознакомиться, – сложил руки на столе как прилежный ученик Ярославцев.
– Тогда доведу частную. А конкретно те обстоятельства, которые не были вам доложены. Думаю, что они заслуживают самого пристального внимания и вашего тщательного анализа. Во-первых, у нас ЧП капитан. В момент нападения на базу внутри периметра снова появился «Чужой», но не призрак-убийца, и не монстр, как в прошлый раз.
Он был всего несколько минут. Причем присутствовал хаотично, в разных местах, принимая при этом образы погибших ранее космопехотинцев.
У Кости похолодели виски. Он вспомнил утверждения Унге, что «Огнеликий» имеет привычку принимать облик кого угодно.
– Капитан Волков в этот раз, – продолжала Марина, – держал ухо востро и обнаружил его почти сразу. А, когда вычислил точное местоположение то, на свой страх и риск, начал индивидуальную охоту. Хотя это ведь его прямая обязанность – «Охота за тенью»! Однако «Чужой» не вступал в бой, никого не убивал, он просто наблюдал за нашими действиями. Когда же Вадим засек его в последний раз и вышел на визуальный контакт, то просто растерялся. Незваный гость за какое-то мгновение принял ваш облик!
– Неужели? – искренне удивился капитан.
– Волков успел обстрелять его, и ранить в руку! Тот незамедлительно исчез, но оставил на переборке несколько кровавых пятен. А сейчас второе, самое важное обстоятельство: «Чужой» – землянин! Молекулярный анализ ДНК подтвердил это! Волков, по моему приказу, отправил результаты анализа на Землю. Там его сразу же пробили по архивам.
– Неужели вам все-таки удалось его индефицировать?
– Нет. Информационная ячейка за этим номером уничтожена.
– Давно?
– Три года назад.
– Грамотно! – капитан азартно хлопнул по столу ладошкой. – Все концы обрубил сволочь! Но нет худа без добра и по-моему ситуация начинает проясняться. Сейчас только бы не спороть горячку. Черт! Время! Мне необходимо время, чтобы все как следует обмозговать. Главный бортовой компьютер в работе?
– Да сер! В режиме ожидания.
– Марина, информацию о визите «Чужого» немедленно засекретить! И последний вопрос: пострадал ли при катастрофе ясельный блок
– Нет, сер. Все в порядке. Дети здоровы, розовощеки и жизнерадостны.
Жены космопехотинцев хоть и напуганы, но в целом держаться хорошо. На этом все. Прошу вас разрешить мне убыть на служебное совещание?
– Да, – спохватился командир, посмотрев на наручные часы, – через пятнадцать минут начало. Ступайте лейтенант, проконтролируйте прибытие перечисленных мной категорий и как можно скорее пришлите сюда Булгакову.
– Я уже здесь! – Елена, как античная статуя, возникла на пороге.
– Тогда приземляйтесь рядом со мной, и внимательно слушайте! Сейчас мы свяжемся с Командующим. Я потребую незамедлительной эвакуации отряда, он естественно упрется, и начнет сперва орать как оглашенный, а потом торговаться… Наша задача поднять планку премиальных выплат как можно выше. Не вздумайте вякнуть, что ни будь не в тему! Мы должны в два пенных рта гнуть перед ним свою линию.
– А, вы не боитесь, что нас попросту уволят?
– Возможно, но все равно будем, до последнего, стоять на своем.
– Слушаюсь сер! – на удивление, без лишних вопросов согласилась Елена, всем своим видом демонстрируя: «Мол, меня хлебом не корми, дай только поспорить с начальством!»
– Сер, – Де Базиде крутнулся в кресле. – Есть гарантированный канал видеосвязи с Землей.
– Наберите код Командующего, и поставьте блокировку от прослушивания.
Большая линза, на одном из приборов, рядом с которым орудовал связист, засияла изнутри изумрудным светом. Когда накал усилился настолько, что у присутствующих появилась резь в глазах, она сфокусировала изображение и, быстро увеличив и развернув его, превратила заставленный аппаратурой угол рубки в комфортабельный рабочий кабинет.
За инкрустированным, дорогими породами дерева, столом сидел располневший субъект в парадном мундире, расцвеченном большой колодкой орденских планок.
– Я слушаю вас капитан?! – громко и раскатисто пробасил высокопоставленный чиновник.
– Сер, у меня чрезвычайная ситуация! – Ярославцев вкратце доложил обстановку, не проронив при этом, ни слова о той чертовщине и мистике, которая сопровождала боевые действия, а лишь акцентировал внимание на возросшем техническом оснащение туземцев. Затем сообщил о своих потерях в личном составе, технике, энергетике, кратко проанализировал последний штурм, и уведомил, что прибывшее пополнение, в силу своей необученности, не способно качественно решать поставленные задачи.
Командующий, молча, слушал, постукивая золотой ручкой по столу, изредка усмехался и, наконец-то прервал его:
– Не заливайтесь соловьем Ярославцев! Я знаю, вы никогда не были паникером, и не имели привычки приукрашивать сложившуюся обстановку. Неужели все настолько безнадежно?
– Да сер, – признался капитан.
– И вы хотите настоять на эвакуации?
– Я не собираюсь класть, почем зря, своих людей. Дальнейшее ведение боевых действий на Золотаре бессмысленно, и может привести к полной потере контроля над планетой.
– Не уклоняйтесь от прямого ответа капитан! Вы продолжаете настаивать на эвакуации?!
– Да сер!
– Какой позор для того, кто почти с детства носит нашивки Корпуса Космической пехоты, – с издевкой оценил его решение Командующий и, разорался, брызжа слюной, словно его подчиненный и вправду изменил Родине: – Срам и позор! Смазать дегтем пятки, и драпать от каких-то чабанов! Предпочесть унизительное отступление почетной смерти в бою?!
У Ярославцева перекосило лицо. Накопленная за долгие месяцы агрессия закипела и, мутной, горячей пеной, поперла наружу!
– Послушайте, – сказал он, стараясь, назло оппоненту, не сорваться на крик. – Я выполню приказ! Но только при одном условии. Скажите честно, сколько тысяч рандов вы отгребете лично, если комбинат будет запущен, и добыча золота возобновиться в прежних объемах?
– У вас там что, от страха совсем «крыши» посрывало?! – немного смягчившись, поинтересовался генерал. – За нарушение субординации я объявляю вам «строгий выговор»! В следующий раз будите, разжалованы до рядового и отправлены в штрафную роту.
– Есть сер, – одними губами ответил Константин.
– А вас, заместитель, я персонально предупреждаю! Если комбинат не будет во время запущен, то вам не поможет даже ваш всемогущий протеже! Вы, оба или выполните приказ, или сдохните на этой планете! У Министерства нет средств ни на подкрепление, ни на замену вашего подразделения. Про эвакуацию и повышение денежного довольствия я и вовсе промолчу. Вы сами понимаете, что кредиты от промышленников пойдут только под «живое» золото.
К тому же Южная Конфедерация колоний три дня назад объявила нам войну, и все ресурсы естественно были перераспределены туда. Но и это еще не все! Ровно через две недели я обязан доложить Министру обороны о запуске комбината, иначе все предварительные договоренности с консорциумами будут разорваны. И тогда я не дам за ваши шкуры и ломаного гроша. Поэтому это ваш единственный шанс капитан выбраться оттуда живым! Однако я не альтруист и прекрасно все понимаю! Поэтому передайте своим подчиненным, что я лоб расшибу перед Министром, но увеличу размер премиальных выплат для каждого космопехотинца как минимум вдвое. Все! Будьте молодцом и постарайтесь выполнить приказ. Конец связи!
Линза потухла.
– Вот это вас отрихтовали сер! – уважительно воскликнул де Базиде и обесточил аппаратуру.
– Одно радует, что «погоны на просушку не пошли», да и сладкий пряник нам вроде посулили, – Ярославцев устало потянулся. – Ну, заместитель, что у нас сегодня по плану?
– Подвиг командир, – хитро улыбнулась Булгакова, явно польщенная тем, что начальнику «закрутили гайки по самое не хочу».
– Тогда вперед! Спасать в который раз, чьи-то генеральские эполеты.
В кают-компании собрались все Ангелы и командиры групп новобранцев. Общались в полголоса. В основном обсасывали последние новости о начале войны, да мыли кости Командующему, предъявившему отряду ультиматум.
Брендон, Веселова и Поленцова благоразумно отсели подальше от остальных, чтобы без свидетелей обсудить сложившуюся обстановку.
Раскрасневшаяся от волнения Ольга стала настойчиво убеждать остальных:
– Надо воспользоваться моментом господа! Сейчас, или никогда! Я предлагаю выложить жетоны, и пропади она пропадом эта планета!
Денег на оплату эвакуатора у нас хватит. Командованию сейчас не до нас. Началась полномасштабная война с конфедератами. Пока они расчухают в чем дело, мы уже будем далеко.
– Глупо Белошвейка! – возразил Брендон. – Да! Мы можем вызвать частный эвакуатор. Но среди новобранцев, как пить дать, есть люди, работающие в интересах спецслужб. Они немедля сообщат, куда следует, и наши счета будут тут же заморожены. Сейчас военное время и правительство располагает полным пакетом чрезвычайных полномочий! Спецназ перехватит эвакуатор, и тогда нам придется бегать от туземцев по всему Золотарю, или ждать, пока на наши головы не свалится дивизия космодесантуры. Я пока что не горю желанием закончить свою жизнь в штрафной роте с нашивкой дезертира на рукаве!
– Да плевать я хотела на наши накопления! – запальчивость Ольги граничила с безрассудством. – Заберем из хранилища золото. Ну, то, которое не успели отгрузить во время эвакуации гражданского персонала. Его ведь там примерно тонны полторы!
– Но это, же форменное пиратство! Мы сразу окажемся вне закона, – Марина сжала ей колено рукой. – Послушай меня Белошвейка!
Золото является собственностью консорциума. И никто его у нас, не купит. Каждый слиток помечен особым, радиоактивным изотопом и они смогут разыскать его где угодно. Любой скупщик драгоценных металлов знает об этом и не рискнет заключать сделку. Уж больно партия велика. А дробить ее на части и продавать в розницу, нет времени. Можно конечно попробовать пропихнуть его на черный рынок, но это очень опасно. Нас попросту разведут по полной программе и, в лучшем случае, оставят ни с чем. Я тоже обдумала кучу вариантов и пришла к одному единственному выводу. По любому мы должны сперва запустить комбинат и только потом, после выполнения приказа, заняться решением отрядных проблем. Сейчас ни как нельзя ставить под угрозу все наши наработки по проекту «Нирвана». Ни в коем случаи! Я хоть и новый человек в отряде, но прекрасно понимаю, что вы потратили несколько лет и кучу средств на его осуществление.
Поэтому рисковать сейчас, буквально в шаге от успеха, когда практически все поставлено на карту, я считаю неразумно.
– Леди! – прервал их спор Брендон. – Закончили трескотню. Давайте-ка лучше послушаем, что скажет наш начальник.
– Смирно! – подала команду старшина Сомерс. – На палубе офицер.
– Вольно! – Костя, сразу же почуяв неладное, внимательно осмотрел помещение.
В левом углу, позади сидевших космопехотинцев, он обнаружил неопрятно одетого Сотника. Иван, крепко прижимал к себе трехлетнюю дочь и, периодически вздрагивая, беспрестанно покачивался взад и вперед.
– Что с ним?! – как можно спокойнее поинтересовался капитан.
– Это! Ну, у него глаза в кость, и до свидания. Послебоевой синдром, – попытался объяснить кто-то из последнего ряда.
– Волков, почему пациент до сих пор не выведен из суппорта?
– Бесполезно! – врач нехотя поднялся и болезненно поморщился, сильно переживая за собственное бессилие. – Я перепробовал все методики и препараты. Он ни на что не реагирует.
– Тогда за каким лешим вы притащили его сюда из лазарета?
– Был приказ командир, всем прибыть на совещание. Я побоялся, что он наложит на себя руки, да и Аленку никому не отдает. Чуть, что грозит пистолетом.
– Сходите за усыпляющим иньектором. Неужели мне учить вас, что делать дальше?
– Ему нельзя давать снотворное сер! – категорично возразил Власов. – Нервное потрясение может спровоцировать сильную аллергическую реакцию даже на менее безобидный препарат.
– Тогда вколите ему наркотик, – Костя достал из кармана четки, и стал накручивать их на указательном пальце. Ангелы невольно проверили, а не закрыта ли, на случай экстренного отступления, входная дверь.
– Сейчас наш папа озвереет, – тихо прокомментировала происходящее Грызлова.
– Но… – замялся Власов.
– Я даю санкцию на применение наркотика и беру всю ответственность на себя.
– Это возмутительно сер! – Булгакова фурией проскочила проход и встала напротив Ярославцева. – Да вы явно сошли с ума, капитан?! Необоснованный допуск к применению наркотиков – тяжкое должностное преступление! О том, кто это девочка, и что она делает на базе, я и вовсе промолчу!
– Она его дочь офицер, – в наступившей тишине, чеканя каждое слово, ответил Ярославцев. – Дочь, от единственной, погибшей год назад за Федерацию, напарницы. Она последняя надежда и опора этого героя, перед которым вы, просто обязаны снять свой берет!
– Согласно, военного законодательства место незаконнорожденного ребенка не здесь, а в приюте?! Сер! Да по вам штрафбат уже плачет! Вы развели в отряде форменное безобразие, и вы ответите за это перед военным трибуналом!
Ведь черт знает, что здесь творится: дети, наркотики, несанкционированные военные разработки. Я требую немедленно предоставить мне канал оперативной связи с Землей.
– Вам его предоставят офицер. Но только после выполнения приказа Министра Обороны. Ни раньше. – Ярославцев как всегда был невозмутим.
– Я настаиваю! – истерически взвизгнула Булгакова. – Немедленно!
– Офицер, у вас самой есть родственники? – не повышая голоса, спросил ее Константин.
– Да откуда у такой стервы родственники. Она, наверное, и родителей в приют ради карьеры намахала! – подлил кто-то масла в огонь.
– А ну, залепили рты! – потребовал капитан. – Я задал вам вопрос офицер, и добьюсь на него ответа любыми способами, чего бы мне это не стоило. Поэтому будьте благоразумны и отвечайте!
– Сволочи! Вы все сволочи! Мои родители погибли, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Они были порядочными людьми!
А, вы подонки, выкормыши из колоний, интернатовские твари без роду и племени! – внезапно сломалась Булгакова, потому что Костя зацепил ее за самое больное место.
У девушки началась истерика и, зажав лицо руками, чтобы никто не смог увидеть ее слез, она опустилась прямо на пол.
– Вот и вы, уважаемая Елена Викторовна вступили в свой первый конфликт между совестью и служебным долгом. Прошу прощения офицер, если заставил вас страдать. Девчата! Помогите старшему лейтенанту успокоиться. – Без всякого злорадства, заботливо попросил присутствующих капитан.
Несколько наиболее сердобольных Волчиц, которых всегда хватает в любом коллективе, окружили Булгакову, помогли ей подняться и отвели за ряды, где усадили рядом с Сотником и его дочерью.
Ребенок неожиданно легко освободился от объятий отца, и наивно пожалел расстроенную девушку:
– Тетя Лена, ты не плачь, все ведь образуется!
– Волков, – негромко позвал Ярославцев.
– Я командир.
– Довольно, душераздирающих сцен. Уведите их всех в лазарет. А, вы Власов, доложите причину нервного срыва у Сотника?
– Она проста и банальна сер! Иван Иванович, по боевому расчету, занял оборону в проломе. Как всегда был один, и как всегда дрался словно одержимый! Но когда на него полезли эти малолетки с костяными ножами. В общем…
– Мне все ясно. Поспешите за Волковым и заберите с собой отца Петра. Он сейчас снаружи отпевает погибших туземцев и будет рад оказать вам посильную помощь… Остальные внимание и повиновение! Нам предстоит выполнить весьма ответственную задачу господа: в недельный срок создать условия для повторного запуска комбината! Надеюсь, никому не стоит объяснять, что это значит для каждого из вас?
Кто не уверен в себе, может, не опасаясь последствий и осуждения с чьей либо стороны, сдать табельное оружие и переселиться в изолятор.
Ангелы молчали пожираемые сомнениями, но высказать их вслух никто не решался. Не позволяла профессиональная гордость и безграничная вера в командира.
– Я знаю, у многих из вас в голове начали появляться шальные мысли. Повторяю, лишь только после выполнения приказа, но, ни как не раньше, мы разорвем контракт, выложим жетоны и приступим к осуществлению проекта «Нирвана».
– Сер! – в кают-компании появился де Базиде. Он равнодушно зевнул, и, с полным безразличием на осунувшейся физиономии, проинформировал начальника. – Пока вы тут совещаетесь, в степи между прочим уже полчаса полыхают разноцветные костры.
Услышанное настолько парализовало волю бойцов, что на минуту в помещении воцарила гробовая тишина…
Потом все посмотрели на Ярославцева. Тот, щелкнув пальцами, указал рукой на выход. Космопехотинцев словно корова языком слизнула.
И Ангелы, и новобранцы стремглав бросились на стены и буквально приросли к смотровым амбразурам.
Костя вышел одним из последних. Ему, в отличие от подчиненных, уже было некуда спешить.
Он прекрасно понимал, что этот бой им проигран вчистую. Противник, в очередной раз, опередил его, загнал в угол и навязал свою волю…
– Фактор времени! У меня нет времени ни на поиски Унге, ни на атаку предположительного убежища этого… – Костя выматерился от бессилия!
– Что вы сказали? – с левого плеча вынырнула Булгакова, с болезненно сверкающими глазами.
– Вы, кажется, успокоились офицер?
– Да, капитан. Вполне.
– Тогда пойдемте. Вам стоит на это посмотреть.
Уже почти стемнело, и за частоколом, примерно в трех километрах от базы, четко обозначалась граница уходящих вглубь степи костров.
Ритмичные звуки от ударов в бубны и заунывное пение нескольких сот шаманских глоток, несмотря на значительное расстояние, отчетливо доносились до оборонявшихся, и заставляли их в страхе цепенеть.
– Что будем делать капитан?! – загнанно вопросил Брендон, не отрывая взгляда от этого леденящего кровь видения.
– Думать капитан, – ответил Константин, – думать и искать выход!
– Мы ничего ни придумаем… – Чарли отошел от смотровой щели и закурил трясущимися руками смятую сигарету. – Мне никогда не было так страшно капитан! Вы ведь знаете, я не слюнтяй, и со смертью привык разговаривать только «на Ты», но погибать вот так, словно свинья на бойне я, честно признаюсь, не готов.
– Чарлз! До полуночи два с половиной часа, и я не верю…
– Зато я верю! – Главный корабельный инженер ударом ноги разнес в щепки журнальный столик. – Верю, что рано или поздно мы все-таки сдохнем, в этом бетонном саркофаге!
– Ваши предложения «Товарищ маузер»?! – Константин приблизился вплотную и прикурил от его сигареты.
Офицер молчал, играя желваками.
Внизу, в ночи, рвались в небеса разноцветные языки пламени, и их отблески играли в остекленевших от страха глазах бойцов. Синие, зеленые, фиолетовые… Невозможно было даже перечислить всю пестроту этих насыщенных оттенков!
Золотарцы пропитывали дрова минеральными красителями и от этого костры приобретали фантастическую окраску.
Громкие, ритмичные удары в бубны и большие барабаны заставляли цепенеть, а красивое, переливчатое горловое пение шаманов многократно усиливало мистический эффект.
Крики неподдельного восторга изредка пронзали воздух и устремлялись в шитое звездным серебром небо. Это воины, поразив воображаемого врага, испускали победный возглас.
А Ангелы, тем временем молча, скрипя сжатыми зубами, готовились к неизбежной развязке.
Каждый в эти минуты подводил итог своей короткой жизни, и робко раздувал слабую искру надежды на то, что в этот раз смертная чаша возможно и минует его, грешника.
Некоторые, опустившись на колени, истово молились, тщательно проговаривая каждое слово.
– Отец Петр? – подозвал священнослужителя, Ярославцев.
Космопехотинец, все отличие, которого от остальных, составляла окладистая борода, православный головной убор, вместо берета, и начищенный до блеска серебряный крест, висящий на груди, чинно подступил и смиренно склонил голову.
– Настало ваше время, отче! Ободрите, отроков Божьим словом. Укрепите их слабеющий дух.
– Кажущаяся беспомощность перед кознями Дьявола подавляет волю. Но Душа бессмертна! Помните об этом командир. – Петр стал поочередно отводить бойцов от стрелковых амбразур для беседы и утешения.
– Сер, пожалуйста, объясните мне, что же так напугало ваших подчиненных? – настойчиво потребовала Елена.
– Там! – Костя зло ткнул пальцем в степь. – Начинается обряд жертвоприношения. Воины, опившись, араки, собираются возле родовых костров и, под пение шаманов, исполняют ритуальные танцы.
– Ну и что из этого?! – не сообразила девушка.
– Действительно! Ничего странного и сверхъестественного в их действиях нет! Многие народы, населявшие в древние времена Землю, вели себя точно так же. Однако к полуночи, когда вся эта свистопляска достигнет апогея, «Чужой» проникнет на базу и убьет одного из наших. Каким способом, вы уже видели на фотографиях.
Но самое главное – никто не сможет воспрепятствовать ему! Я хоть и приблизился к разгадке этой тайны, но чтобы отыскать и уничтожить убийцу, мне необходимо, для начала, хотя бы встретиться с Унге.
– За столь короткий срок нам не найти Белого шамана! Вы правы капитан. Мы превращены в заложников, которым только и остается, что сидеть и гадать, кто следующий отправится к праотцам. – Елена настолько искренне сопереживала общую беду, и не тряслась за собственную шкуру, что Ярославцев впервые испытал к ней симпатию. – Нужно во что бы то ни стало опередить этого обезумевшего мясника!
– Теоретически это возможно, а практически нет. Хотя мне и доподлинно известно, что сейчас он находится возле одного из костров.
– Откуда такая уверенность? – засомневалась девушка.
– Им не сразу удалось уничтожить нашу агентурную сеть. После взятия базы в осаду, трое наших местных друзей отважились продолжить сотрудничество.
Они успели сообщить некоторые подробности этого страшного обряда. Правда, вскоре они были разоблачены и зверски убиты соплеменниками.
– Вы что, собственными глазами видели их трупы? Это могла быть хитрая уловка, придуманная жрецами, или самая обычная деза!
– Нет, офицер, они не могли солгать! Потому что их сестры, до сих пор находятся на территории базы.
– В качестве кого? Живого щита или наложниц!
– В качестве законных жен моих офицеров. А для местных обмануть или предать родственника равносильно святотатству. Только не делайте круглые глаза. Да, это еще одно нарушение первой категории. Вы уже, наверное, сбились со счета от моих должностных преступлений?
Елена пропустила мимо ушей его реплику. Она была занята более важной проблемой:
– Значит, их Верховный жрец где-то рядом, в степи. Тогда давайте, организуем вылазку капитан!
– Сер! – окликнул командира отец Петр. – Личный состав отряда желает обсудить с вами несколько вопросов.
Ангелы и новобранцы стояли в двух – шереножном строю, и Костя с удовлетворением отметил, что бойцы в этот раз построились вперемешку, а не по подразделениям. Значит, ветераны посчитали «Салажат» за ровню, если поставили их рядом с собой.
– Я слушаю вас, – Константин приблизился и сделал знак Булгаковой, чтобы она заняла место в первой шеренге. – Кто выскажет общее мнение коллектива?
– Я! – поднял руку капитан Брендон и вышел вперед. – Однополчане! Неважно сколько мы служим вместе. Я хоть и не самый авторитетный космопехотинец в отряде, но считаю, что имею право говорить от имени всех. Сер! Мы больше не намерены сидеть, сложа руки и ждать, покуда нас не перережут как свиней. Да пропади оно все пропадом, но лучше умереть в честном бою!
Пехотинцы загалдели наперебой:
– Верно Чарли!
– Пора провести боевой выброс в степь!
– Хоть перед смертью дюжину заберу с собой.
– Пускай за каждого нашего заплатят сотней!
– Покажем этим дикарям, кто на что учился?!
– Сер! Предлагаю ковровую бомбардировку, огонь из всех калибров. А после полную зачистку местности! – Брендон вошел в раж. Страх сменился чувством предбоевого возбуждения. – Мы все равно умрем! Но у нас есть право выбора как это сделать. Мы атакуем! Либо вы с нами?
– Либо?! – повысил голос Константин, четки уже не крутились на пальце, они с хрустом перемалывались в крошку его могучим кулаком.
Наступила тоскливая пауза…
– Если капитан Ярославцев отдаст приказ на атаку, те из вас, кто останется в живых, пойдут под трибунал. Золотарцы не демонстрируют перед нами агрессивных намерений, не штурмуют базу, они просто мирно жгут костры.
– Замолчите! – Константин так грозно произнес это слово, что Булгакова мгновенно пожалела о сказанном. – Я не собираюсь умирать Брендон. Неужели ты до сих пор этого не понял. Я хочу жить! Взять в жены девушку, которую безумно люблю, и вместе с ней построить свой собственный дом, посадить дерево, вырастить сына. – Он посмотрел на Марину. – А если я и захочу умереть, то предпочту сделать это от старости, в кругу детей и внуков! – Ярославцев почти, что прокричал последние слова. Никто не посмел ему возразить и он, неожиданно спокойно, продолжил: – Проутюжить степь вдоль и поперек – проще, простого. Давайте убьем еще несколько тысяч туземцев. Что нам, храбрым джентльменам? Сотней больше, сотней меньше!
– Браво! – Веселова балаганно захлопала в ладоши. – Я впервые слышу от тебя проповедь Костя. О наших Душах решил позаботиться? Чистоплюй хренов. Не стоит! Да и поздно уже. Мы их как минимум трижды перезаклали.
Бац! – ботинок Сомерс смачно пропечатался к ее уху и Ольга, без вскрика, улетела в задний ряд.
– А теперь послушайте меня Волки! – мулатка рывком обнажила штурмовые ножи.
– Я выпущу кишки каждому, кто не согласен с командиром. Брендон, ты совсем от страха голову потерял?! У меня после вчерашнего штурма крики тех, кого я жгла из напалмового огнемета, до сих пор в ушах стоят. Верховный жрец только и ждет, что мы превратим окрестности в ад, а после беспрепятственно улизнет, что бывало уже не раз. И самое главное Волки! Поддержав Брендона, вы поставите под удар не только наше будущее, но еще и будущее доброй трети отряда. Тех, кто покоится сейчас в заморозке. Они лежат и ждут, когда мы вернем их с «Того света». Кто, черт побери, кроме нас, позаботится о них, о ясельном блоке, о наших женах и детях, о сумасшедшем Сотнике и его дочери? Мне стыдно за вас Ангелы! Вы струсили и утратили веру в своего командира. А я знаю, точно, он найдет правильное решение.
Костя легонько, но настойчиво заставил ее отойти в сторону.
– Бойцы! Пока я командую вами, не будет никакой демократии! Всем стоять и помалкивать ровно пять минут. После, я отдам боевой приказ. Лейтенант Поленцова?!
– Я сер.
– Ко мне. – Ярославцев пружинящей походкой направился подальше от строя, чтобы никто не мог услышать их разговор.
– Мне нужна твоя помощь Марина! Знаю, что не имею право тебя об этом просить.
– Я не смогу помочь тебе любимый, даже если продам Душу. Мои колдовские способности против него бессильны. Природа нашего серийного убийцы не магическая. Определить, возле какого костра он находиться сейчас, невозможно.
– Спасибо за искренность, но я не это имел в виду. И категорически, ты слышишь меня?! КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещаю тебе использовать магию.
– Тогда о чем ты просишь меня?
– Все гораздо проще! Ты должна остаться на базе и принять командование на себя.
– Почему я?!
– Сейчас я отдам приказ на боевой выброс, и возможно, что после этого мы все попадем под трибунал и впоследствии окажемся на урановых рудниках. Там ты пойдешь по рукам охранников, а я этого никогда себе не прощу. Но сейчас, ни это главное. Я не уверен в своем заместителе! Ты гарантированно обеспечишь наше возвращение на базу. Я подозреваю, что Булгакова, под любым предлогом, откажется участвовать в выбросе, а после ухода группы в рейд, захватит с новобранцами фортсооружение и не пустит нас внутрь.
– Разумно командир, – согласилась Марина, – но мне одной никак не справиться со всем базовым комплексом! Оставь для усиления Веселову и Брендона. Мы займем оборону в реакторном отсеке, заблокируем центральный пульт, перекинем управление на мою персоналку и возьмем под контроль весь периметр.
– Умница! Какая ты у меня умница!
– Есть с кого брать пример. Не волнуйся. Мы прорвемся, не смотря ни на что! Я и бойцы беспредельно верим в тебя.
– Ангелы! – обратился Ярославцев к подчиненным. – Через час идем на выброс. Это не крупномасштабная карательная акция, это точечный, упреждающий рейд. Участие в нем сугубо добровольное. В мое отсутствие базу возглавит лейтенант Поленцова. В рейд не идут: Веселова и Брендон. Они с этой минуты переходят в ее прямое подчинение. Для добровольцев, экипировка полная, камуфляж ночной. Встречаемся через пятьдесят минут на космодроме. Причальной команде подготовить транспортный флай. Пилотом назначаю рядового Капустина. Ты не против, Вячеславович?
– Никак нет сер! Могли бы даже и не спрашивать. – Обиженно проворчал космопехотинец.
– Все, решительные мои! Разбежались.
Он поднялся по трапам до жилого яруса и заглянул в пустую каюту Дормидонтова.
В ней было все по-прежнему: чисто, аскетично и уютно.
Ратибор презирал роскошь. Конечно, на это можно было, и возразить: попробуй-ка пошикуй на мизерное денежное довольствие офицера Космической пехоты. Но лидер славян во всем старался обходиться минимальным количеством предметов и упорно пропагандировал этот постулат среди своих единомышленников. В отсеке полностью отсутствовали украшения, мелкие безделушки и крупные ненужные вещи.
Длинный, двуручный меч висел без ножен, поблескивая холодом, стали, над многоярусной книжной полкой, до отказа забитой раритетными томами по истории древних славян. В воздухе присутствовал еле уловимый запах ладана, а на столе, согласно традиции, возле обложенного траурной лентой портрета, горела электрическая – свеча.
Костя тронул струны лежащей на спальной полке гитары. Они зазвучали неестественно громко.
Дормидонтов был для него больше чем друг! Они спелись еще на первом курсе училище. Мальчишка из известной профессорской семьи, соединивший в себе светское воспитание и первобытную тягу к приключениям, и выкормыш военизированного интерната, злой волчонок, привыкший надеяться только на собственные кулаки. Друзья почти с первого дня спаялись в одно целое, и дополнили друг друга весьма полезными качествами! Именно к выпуску у них окончательно созрела идея создания боевого подразделения нового типа, которой они решили посвятить всю свою жизнь.
– Что вы здесь делаете командир?
Ярославцев с сожалением прогнал курсантские воспоминания и медленно повернул голову.
У двери, болванчиком, привалился к косяку майор Власов. Все в его позе выдавало напряжение, и капитан непроизвольно насторожился!
– Ничего, – естественно пожал плечами Константин, – я просто зашел сюда, чтобы почтить память друга.
– А стоит ли заранее хоронить Ратибора? – с чуть заметным раздражением спросил Вадим Леонидович.
– Наверное, нет. Но я не верю в успех вашей затеи Власов. Вам не удастся воскресить ребят.
Мужчины как опытные рукопашники, примеряясь, обшаривали, друг друга подозрительными взглядами, и Костя снова почувствовал еле сдерживаемую агрессию доктора.
– Мне нравится ваша прямолинейность капитан! Я ведь тоже не люблю лукавить с теми, кому до последнего времени доверял. – Власов хищно оскалился, изображая подобие улыбки.
– И что же пошатнуло ваше доверие майор?
– Одно подозрение, которое все сильнее овладевает мной.
– Хм! Вы в чем-то меня подозреваете?
– Я предполагаю, что вы и есть тот неуловимый убийца!
Ярославцев отреагировал очень спокойно:
– Это серьезное обвинение майор. Оно не может возникнуть на голом месте.
– Само собой! Я не стал, бы попусту сотрясать воздух, и вот мои доказательства: после последнего проникновения на базу «Чужого» я, и Волков, как предписывает инструкция, постоянно производили скрытое биосканирование всех членов экспедиции, и очень скоро получили весьма странный результат. Суть его состоит в том в том, что ваш биоритм не всегда соответствует человеческому.
– О, как? – теперь Ярославцев действительно был удивлен. – И кому же иногда соответствовали снятые с меня показания?
– Существу более высокого порядка! – не виляя, заявил Вадим Леонидович и спрятал правую руку за спину.
Константин беззлобно рассмеялся:
– Ну, уморили… Расслабьтесь доктор! Я не перевоплощусь ни в красную девицу, ни в серого волка, и вряд ли вам придется воспользоваться спрятанным за спину пистолетом, небось еще и заряженным серебряными пулями. На вашем месте я бы сделал элементарный запрос в главное медицинское управление и раздобыл бы копию моей персональной карты.
– Вы опоздали капитан! Она еще вчера была изучена мной от корки и до корки. Ваш биоритм и раньше не отличался покладистостью: полная нейтральность к облучению, быстрая регенерация поврежденных клеток…
– Все эти «чудеса» развиты специальными тренировками.
– Согласен. Однако когда вы вернулись из рейда, кривая ваших показателей зашкалила все допустимые нормы! Образно говоря, вы стали похожи на запущенный атомный реактор, и ваш биоритм по некоторым показателям подозрительно совпал с биоритмом неуловимого убийцы.
– Вадим Леонидович. Там, у кратера вулкана, я встретился с одним шаман, который дал мне попробовать сильнодействующее стимулирующее средство. Последствия его применения вы и наблюдаете до сих пор.
– Звучит неубедительно! Весьма неубедительно сер.
– А, Вы упрямец майор! Весьма сожалею, что мне так и не удалось вас переубедить. Однако у меня нет времени на болтовню с вами. Освободите проход, и не вздумайте применить оружие. Вы хоть и бывший спецназовец, но я все равно убью вас первым.
Власов, немного поколебавшись, вытащил пустую руку из-за спины и подчинился.
Костя, ни проронив больше, ни слова, вышел из кубрика Дормидонтова, на ходу размышляя о том, что доктор – цепкая, наблюдательная натура, и водить его за нос дальше, или оставлять в неведении относительно собственной персоны, опасно. Со временем он все равно докопается до истины! Позволить себе заподозрить, что экспедицией командует «Чужой», мог далеко не каждый…
Троекратное завывание сирены проинформировало Ярославцева о том, что до старта боевой группы осталось полчаса.
Вдруг он встал как вкопанный и произнес:
– И все-таки не стоит пускать ситуацию на самотек! Если поймет, то поймет, а на нет, и суда нет. А заодно попробуем пощекотать за задницу нашего общего знакомого.
Капитан ворвался в кубрик и оттеснил растерявшегося Власова к стене. Майор попытался, было выхватить злосчастный пистолет, но Ярославцев мгновенно перехватил его руку.
– Вадим Леонидович, Вы действительно хотите узнать, кем я являюсь на самом деле?!
– Да. – Неуверенно промычал военврач, уже сожалея о своей инициативе.
– Тогда смотрите!
Костя отступил и отрешенно уставился в глаза подчиненного…
Белая, нестерпимая по яркости точка, вспыхнула на его груди и стала быстро пожирать плоть.
Власов в паническом страхе сначала замахал руками, а после замер как вкопанный, и зачарованно наблюдал, как Капитан растворяется в этом магическом сиянии…
Некая субстанция, втянула начальника в себя, и превратила его в маленькую ослепительную искорку. Костя и сам, не ожидал, что освобождение сознания от телесной оболочки, и переход в другое энергетическое состояние произойдет так быстро и легко! Не встречая на своем пути преград, он с немыслимой скоростью, вырвался за пределы базы и в мгновение ока обследовал все костры.
Возле одного из них капитан заметил большое скопление воинов в металлических латах и одинокую фигура человека с длинными русыми волосами и коротко стриженной бородой…
Власов еще не успел, как следует осмыслить происходящее, а Ярославцев, уже вычислив местонахождение Верховного жреца, не мешкая, вернулся обратно.
Доктор, проморгавшись, миролюбиво протрубил:
– Так вот, где собака порылась та! Вы, Константин Сергеевич, оказывается гипнотизер с достаточно большим потенциалом. А, я уже, грешным делом подумал о заговоре пришельцев. Теперь понятно, как вы ввели в заблуждения и меня и диагностические приборы.
– Рад был развеять ваши подозрения, – немного сожалея, вздохнул начальник экспедиции.
– Только зачем вам этот маскарад? – с комариной назойливостью не унимался эскулап.
– Вы же знаете моих подчиненных! Порой упрутся рогами, и ни туда, и ни сюда. А элемент мистицизма в действиях командира, налет загадочности и таинственности, иногда подкрепляют спорные приказы и заставляют их безропотно выполнять. Мне ли вам, интеллигентному человеку, объяснять эти прописные истины?
– Что, верно, то верно командир! Бойцу порой как воздух необходимо чудо, и тогда он не только выполнит приказ – Вселенную играючи свернет.
– Имею честь откланяться.
– Всегда к вашим услугам!
Они от души и крепко пожали друг, другу руки.
Костя нервничал и, непроизвольно постукивая каблуком ботинка по бетонной плите, неотрывно следил за главным входом на космодром.
До старта оставалось пять минут, а Марина все еще не появилась!
Космопехотинцы разместились по штатным местам в неосвещенном чреве транспортника, и застыли в полном равнодушии к происходящему.
И ведь стоило им только оказаться в привычной, боевой обстановке как натренированная психика тут же расслабила нервы.
Бойцы как будто получили долгожданный наркотик, и теперь с упоением наслаждались его кратковременным действием.
– Ну, наконец-то!
Звякнул лифт и Марина, в черном, штурмовом комбинезоне, побежала по «Взлетке» к кораблю.
– Богиня! – восхищенно прошептал Ярославцев.
Да и космическая братия сильно оживилась, наблюдая в открытый люк как, сексуально, напористо и грациозно, она приближалась к флаю.
– Карту сер, – ничуть не запыхавшись, настойчиво попросила девушка и уверенно заявила: – Я все выяснила. Верховный жрец, недалеко! Сорок минут лета. Примерно вот здесь.
– Возле розового костра, между тремя зелеными, расположенными в форме правильного треугольника, – дополнил ее сведения Ярославцев.
– Я оказалась права! Он простой смертный Костя. У него нет ни Колдовской силы, ни магических знаний. – Оставив без внимания его реплику, по инерции, продолжала тараторить, сглатывая окончания, Марина и вдруг поперхнувшись, удивленно уставилась на будущего супруга. – А ты откуда узнал, что он будет находиться именно возле этого костра?!
– Сегодня и у меня случилось некое озарение. И помогла мне в этом наша общая знакомая.
– Планета-призрак? – высказала свою догадку Марина.
Капитан многозначительно кивнул головой и тут же принялся распекать возлюбленную:
– Лучше скажи, как ты посмела ослушаться меня, да еще и рисковать нашим будущим?!
– Прости меня, прости, прости, прости! Я ни продала Душу Дьяволу. Я проникла в Мир теней и попросила помощи у моих усопших наставниц.
– Но ты ведь могла и не вернуться!
– Не одному тебе дозволено играть в прятки со смертью! Возвращайся поскорее. Умоляю, только поскорее! – она крепко прижалась к нему всем телом. Костя трепетно поцеловал ее и успокаивающе шепнул:
– Скоро все закончится. Обязательно закончится. Мы будем вместе. Поселимся в маленьком замке на берегу горной реки возле теплого океана…
Длинный гудок сирены прервал их ласки и мечты. До старта оставалась одна минута!
– Все моя королева. Пора!
– До скорого, мой принц! – Марина, в последний раз взглянув в его глаза, решительно отстранилась и, гордо, с грацией самоуверенной женщины, направилась в комендантский бункер.
Ярославцев легкой поступью взбежал на борт и с удивлением заметил, что Булгакова, вопреки его подозрениям, находится в составе десантно-штурмовой группы.
– Я в шоке, – тихо, сам для себя, дал оценку ее поступка начальник экспедиции, и подал команду: – Задраить люки! Предстартовая минутная готовность. По местам бандерлоги. Пилот к взлету товсь!
Двигатели смолкли. Аппарат перешел на режим планирования и подобно ночному хищнику, бесшумно заскользил вниз по плавной нисходящей дуге.
Звезды равнодушно перемигивались в след металокрылому транспортнику, несущему в своем чреве самых совершенных убийц Внеземелья.
Ярославцев поочередно защелкнул карабины вытяжных парашютов на трос, и пристроился напротив свободного люка.
Группа десантировалась самым примитивным и надежным, в темное время суток, способом – на допотопных, ранцевых парашютах.
Парящие оболочки для такого случая не годились, слишком малая скорость снижения на них лишала космопехотинцев их главного козыря – внезапности.
Высадка же на ранцевых ракетных двигателях, из летящего на бреющем, или зависшего в метре от земли борта, тоже исключалась. Рев сопел предупредил бы туземцев о приближении противника еще до его появления. А «Сто одиннадцатый», единственный аппарат, снаряженный бесшумными, анти – гравитационными движками, мог перевезти только трех бойцов, не считая пилота, да к тому же он еще и забарахлил перед самым вылетом и Брендон категорически заявил, что починит его не раньше, чем к утру.
Ярославцев верил – удача улыбнется им! Не зря ведь он и Марина, не сговариваясь, в тайне друг от друга, рисковали своими жизнями.
Бойцы, тем временем немного, занервничали! Стали беспричинно осматривать вооружение, проверять надежность крепления вытяжных фалов. Им, как молодым борзым, не терпелось поскорее ринуться в атаку, и хоть на несколько минут забыть про все в волнующем угаре боя.
Вновь оказаться там, где ты Бог! Туда, где сердце стучит за двести ударов в минуту, а закипающий адреналин готов фонтанами брызгать из ушей.
Правы были братья-японцы, донесшие до нас древнейшее изречение своих воинственных предков: «Кодекс воина в упоении боем!»…
– Выходим на цель. Высота тысяча сто. Скорость снижения пять метров в секунду, крейсерская десять, – доложил скороговоркой по «громкой» Капустин.
Ярославцев протиснулся в пилотскую:
– Уточняю задачу! – он заскользил острием ножа по штурманской планшетке. – После выброса, как угаснут купола, начинай обрабатывать квадрат по спирали, от центра вширь. Встречаемся вот здесь, через полчаса. Запасная площадка погрузки остается без изменений. Подбор отбившихся от стаи одиночек, самостоятельно, по условному сигналу.
– Понял командир!
Капитан вернулся на свое место, пристегнулся сам и негромко свистнул.
Ангелы встали. Люки, под шипение пневмоприводов, распахнулись, а аппарели выдвинулись наружу.
– Цель прямо под нами! – крикнул пилот и дублировал приглушенным гудком сирены.
– Пошел! – подал команду Ярославцев.
Космопехотинцы, с равным интервалом, посыпались вниз.
Он покинул борт последним.
Парашют вытянулся во всю длину, обрывная стропа лопнула под тяжестью десантника и встречный поток, разбив кромку, запузырился в куполе.
В темном небе расцвели черные тюльпаны.
Парашюты были специально окрашены в серый цвет, и только у полюсного отверстия оставалось небольшое белое пятно. Именно по ним Ярославцев определил, что разброс пехотинцев в воздухе недопустимо велик.
Костры качнулись дважды и замерли. Падение стабилизировалось, и кровь, непростительно громко, застучала в висках.
– Ангелы! – вышел на связь с остальными командир. – Работаем на розовый костер, между тремя зелеными. И покучнее! Сблизиться на минимально-допустимую дистанцию.
Белые пятна подтянулись друг к другу, и букет поплыл дальше в указанном направлении.
Земля набегала все быстрее и быстрее…
Константин приземлился, кувыркнулся, и вонзил стропорез туземцу в спину. Две тени неуверенно метнулись к нему.
Не задумываясь, Костя с силой метнул нож. Один осел с хрипом, второй дал, стрекоча, громко взывая о помощи!
А степь уже разверзлась трескотней автоматов и шипением лучевых трасс.
Он быстро избавился от подвесной системы и рявкнул в эфир:
– «Оконечные» – свет. Остальные выровняли линию!
На флангах зафосфорицировали сигнальные маяки, и отставшие быстро влились в атакующую цепь.
– «Одинокий волк!», – отдал последнее распоряжение начальник, означавшее, что каждый наступает только вперед, и уничтожает все живое на свое пути.
Осветительные ракеты устремились в зенит, озаряя минимум на четверть часа место боя в радиусе километра. Пехотинцы неудержимо шли в атаку! Одиночный бой в секторе считался венцом их боевой подготовки!
Настоящие сгустки смерти, беспощадно разящие противника, они начали прокладывать дорогу к костру.
Костя «качая маятник», уворачиваясь от копий и стрел, щедро поливал лучеметами из двух рук. Золотарцы быстро опомнившись, смыкали строй и пытались нападать со всех сторон одновременно.
Им даже удалось на некоторое время взять каждого бойца в кольцо, но бой в окружении был для Ангелов желанным подарком. Устлав землю трупами, и щедро напоив ее кровью, они рассеяли противника и вновь выровняли линию.
Спешившая из глубины степи подмога уже расстреливалась с транспортника, поэтому группа бес потерь продолжала неумолимо продвигаться вперед.
Оборонявшиеся, обречено восстанавливали строй, но каждый раз сметаемые огнем, вынужденно отступали на новый рубеж.
Однако вскоре, не выдержав натиска, они сами перешли в отчаянное контрнаступление. И тогда боевые порядки окончательно смешались, и завязалась отчаянная рукопашная схватка. Лечеметы и автоматы пехотинцев захлебнулись. В ход, со скрежетом и стуком, пошли штурмовые ножи, ноги, локти и кулаки.
Наиболее рослые воины окружили костер и, сомкнув щиты, стояли неподвижно, ощетинившись копьями. Остальные, лезли в свару, пытаясь, численным превосходством, склонить весы сражения в свою пользу.
Ярославцев дрался в полном окружении. Копья лязгали по бронежилету. Дважды они угодили по рукам, но он не чувствуя боли, крутился как уж, при этом продолжая смертельно огрызаться по сторонам.
Когда последний его противник, вспоротый ножом от паха до подбородка, рухнул снопом, Костя, метнул гранату в оцепление и вломился в образовавшуюся брешь.
В середине, предано гибнущего за сюзерена, окружения, сложив на груди руки, стоял человек в поношенном комбинезоне специального летного состава.
– Ба, ба, ба! Кого я вижу? Сергеич, я в шоке и искренне восхищен тем, как быстро тебе удалось разыскать меня! Но коли это случилось, что ж, добро пожаловать на мою вечеринку, дружище! – громко воскликнул он.
– Воскобойников! – на секунду оторопел Ярославцев.
– Все-таки узнал шельма! Собственной персоной! Скажи по совести: ведь не ожидал? А я напротив, рад приветствовать тебя. Эй! Не дергайся! Все равно ведь ничего не успеешь предпринять. Тем более что на базе я уже похозяйничал. Дай-ка, думаю, наведаюсь туда, не как всегда в полночь а, пораньше. Ты больно-то не серчай, я там пошалил немного…
Но уже завтра брат не обессудь, развернусь на полную катушку и к вечеру перережу всем твоим архаровцам глотки. Тебе, как начальнику, естественно в последнюю очередь. Эта драма, – он развел руками, – слишком затянулась.
Костя порывисто нанес удар ножом в грудь противника, но лезвие с легкостью прошло насквозь, не причиняя вреда.
– Адью! – Воскобойников презрительно плюнул ему в лицо и исчез словно приведение.
– Ты что стоишь?! Уходим! – Грызлова рванула капитана за рукав.
Он взвыл от боли и вышел из оцепенения. Голова заработала как мощный компьютер!
– Ангелы, общий отход! – скомандовал он подчиненным. И вовремя! Наступило затишье, разбавленное только стонами смертельно раненых дикарей.
Они побежали к площадке загрузки где, посвистывая двигателями, их уже ожидал ведомый Капустиным транспортник.
Осветительные ракеты погасли. Местность погрузилась во тьму. Костры тоже притухли, тщетно пытаясь ожить и выхватить из мрака окруживших их воинов.
Космопехотинцы отступали в полном безмолвии. Никто не преследовал отряд.
Загрузка прошла как по нотам.
Бойцы быстро рассредоточились по местам и принялись зализывать раны.
– Скорее на базу! – выплюнул со сгустком крови командир. Он не чувствовал рук и правая сторона груди горела огнем.
Грызлова, распоров обмундирование, начала колдовать над ним биовосстановителем.
Глава VII. Офицер контрразведки.
Веселову, Брендона и Поленцову обнаружили в реакторном отсеке. Все трое были в спешке убиты ударом ножа в сердце и обезглавлены.
Нужно отдать должное Власову. Оставаясь дежурным по лазарету, он предвидел наплыв тяжелораненых, и держал свое медицинское оборудование в полной боевой готовности.
Узнав о случившемся, Вадим Леонидович сразу же предпринял все возможные меры к сохранению останков, а по прибытию Ярославцева лично доложил ему о трагедии.
Потрепанные вылазкой космопехотинцы прямо с космодрома поспешили в реакторный отсек.
Костя прибыл туда одним из первых.
Он не стал осматривать место происшествия, а лишь подобрал валявшиеся в кровавой луже часы своей невесты.
Ангелы, молча, сняли головные уборы и скорбно замерли, охватив командира полукольцом.
А тем временем в отсек начали осторожно протискиваться встревоженные новобранцы.
Напряжение нарастало как снежный ком, и все с нетерпением ждали, что дальше предпримет их начальник.
Ярославцев очень тщательно вытер от крови часы, и лишь со второй попытки спрятал их в карман.
– Командир?! – попыталась обратиться к нему Булгакова.
– Подождите заместитель, – Константин предельно аккуратно одел, на голову берет, и повернулся к личному составу. – У нас практически не осталось офицеров. Лейтенант Карлеоти?
– Я сер?
– Назначаетесь старшим, и совместно с энергетиками готовьте базу к эвакуации. Завтра к шестнадцати ноль, ноль все системы должны быть свернуты. Сколько времени вам понадобиться на трансформацию эвакуационного модуля?
– Полчаса сер! С нашими запасами энергии, полчаса, – подал голос Кочетыгов и выступил вперед, с гордостью демонстрируя свои лейтенантские нашивки.
– Как начальник экспедиции я предприму все меры, – продолжил капитан, – чтобы выполнить приказ. Но, кажется, мы все-таки проиграли этот бой. Да! Да, господа космопехотинцы! Впервые ваш командир произносит эти слова.
Бойцы угрюмо помалкивали, прекрасно понимая, что Ярославцев сейчас принимает самое важное в своей жизни решение.
– Мы слишком мало знаем о нашем противнике, и слишком много он знает о нас. Поэтому, на всякий случай, будьте готовы к эвакуации!
– Внимание и повиновение! – на середину отсека энергично выступила Булгакова. – Товарищи офицеры и сержанты. Не стоит дальше выслушивать бред обезумевшего от горя офицера. Я закрываю, этот балаган! Вы арестованы капитан, за попытку невыполнения приказа. Властью данной мне Правительством Земли и Министерством обороны с этой секунды база переходит в мое подчинение. На всей ее территории вводится чрезвычайное положение и комендантский час. – Елена быстро подпорола подкладку комбинезона и извлекла тонкий, черный жетон с красной звездой и цифровым кодом посредине.
– Служба галактической безопасности! Вернее будет сказать – первый отдел контрразведки. Не хило! – вслух, и с нескрываемым уважением пояснил все случившееся Власов.
– Ну, ты и дрянь! – Грызлова с чувством обругала обладательницу всесильного жетона, и молниеносно вскинула лучемет. Ангелы, не сговариваясь, последовали ее примеру.
– Господа, опустите пушки, – спокойно потребовал Ярославцев.
Бойцы нехотя повиновались.
– Поздно же мы вас раскусили милочка.
– Нет, капитан! Не предъяви я свои полномочия, вам сроду меня не расколоть. Да я офицер Службы планетной безопасности. А вы и ваши подчиненные пытаетесь в данную минуту не выполнить приказ…
– Сударыня! – Костя закурил кубинскую сигарету, стараясь обуздать клокотавшую внутри ярость.
– Больше всего на свете я не люблю самонадеянность и тупорыльство. Поэтому вынужден повторить персонально для вас! Завтра в семнадцать ноль, ноль со всем личным составом отряда произойдет то же самое, что сегодня произошло с Поленцовой, Брендоном и Веселовой. Машите вы своим жетоном, или не машите, им всем, – Костя обвел огоньком сигареты космопехотинцев, – и вам, в том числе, перережут глотки.
– Это вранье! Вы блефуете. Ваше оружие капитан!
Ярославцев медленно расстегнул штурмовой пояс и швырнул снаряжение на пол:
– Забирайте! Офицер Космической пехоты никогда не унизится до сдачи оружия. Я выбрасываю его!
– Руки! – потребовала Елена, но к поясу не притронулась.
Он подчинился.
Победитовые наручники сковали запястья.
– Ангелы! – из задних рядов протолкался ветеран отряда старший сержант Зимин. – Какого лешего вы стоите, словно олухи царя небесного?!
Все произошло мгновенно! Старослужащие быстро образовали круг и отгородились стволами лучеметов.
Оттесненные новобранцы растерянно топтались с ноги на ногу то, вскидывая то, опуская оружие. И только трое уверенно держали взбунтовавшихся на мушке.
– Послушайте меня! – в наступившей тишине голос Ярославцева прозвучал очень громко. – То, что вы делаете сейчас, ни чем хорошим не закончится.
– Вы тоже предлагаете нам выбросить в знак протеста свое оружие, поднять лапки кверху и послушно плясать под дудку этой сопливой контрразведчицы?! – ожесточенно выкрикнул Зимин.
– Ни в коем случае господа. Сейчас вы должны строго руководствоваться внутреннем Корабельным уставом, и ни при каких обстоятельствах не поддаваться на провокации. Ведь Булгакова сознательно провоцирует вас на мятеж. Ну, перестреляем мы сейчас добрый десяток тех, кто не с нами, водрузим на куполе бело-красный флаг, а дальше что? Помимо этой долбанной планеты с ее нескончаемыми проблемами, через трое суток нам на голову свалится еще и бригада спецназа.
– Бригада не дивизия. Посмотрим кто, кого! – зло огрызнулся де Базиде.
– О да, мой храбрый француз! Конечно же, умереть за свои идеалы не страшно. И я ни капельки не сомневаюсь, что каждый из нас дорого продаст свою дырявую шкуру, но тот, кто останется в живых – закончит дни на каторжных работах, где очень скоро позавидует мертвым. Зачем нам все это?!
Кто ни будь из вас, сможет, вразумительно ответить мне на этот вопрос… Тишина подразумевает понимание. Поэтому сейчас вы без пены и копоти уходите на космодром и занимаете там оборону. И если завтра к полудню меня не окажется в живых, или наш неугомонный заместитель не решит всех проблем, вы приступите к полной эвакуации отряда. Считайте это моим последним приказом. Выполняйте!
Ангелы, не опуская оружия, организованно покинули реакторный отсек.
Ярославцев почесал кончик носа о направленный в его сторону оружейный ствол и, нагло зевнув, поинтересовался:
– Ну что, начальник экспедиции, долго мы еще будем здесь стоять?
– Вперед! – решительно скомандовала Елена и под усиленной охраной отконвоировала его в один из пустующих складских отсеков.
Минутная стрелка корабельных часов медленно проползла один круг.
Однако Костя все это время безмятежно дрых в заточении, срываясь в безудержный, переливчатый храп.
Он очень устал, и с радостью воспользовался этой временной передышкой. Ибо нет ничего лучше, когда кто-то за тебя принимает решение! И задница прикрыта, и есть на кого «перевести стрелу»…
Бронированная переборка со скрежетом отвалила в сторону.
Разбуженный, столь неприятным звуком, Ярославцев с сожалением отодрал затылок от пустого снарядного ящика и с ехидцей уставился на явившуюся без приглашения и охраны Булгакову.
– Как?! У нового Начальника экспедиции уже возникли трудности? Ведь он так лихо и самонадеянно взял в свои руки командование базой, что меня аж оторопь взяла! – заключенный, не меняя позы, азартно разгрыз ароматическую гранулу. – Наверное, он все-таки, пораскинул мозгами и понял, что его положение швах?! Ситуация патовая, прямо как в начале двадцатого столетия в России. Телеграмма с Дальнего востока в большевицкий Петроград: «Срочно высылайте состав спирта, тчка, Иначе не продержимся, тчка Народ протрезвел, зпт, озверел и настойчиво интересуется: куда дели Царя-батюшку тчка». А если серьезно – вы, хотя бы понимаете, что едва не спровоцировали мятеж в самом элитном подразделении Космической пехоты? Ведь только мое энергичное вмешательство удержало обе стороны от бессмысленного кровопролития.
– Вполне! – недовольно скривилась Елена.
– Вы улыбайтесь! Улыбайтесь, – добивал ее морально Ярославцев, – я, то стерплю. Только посмотрим, что будет завтра! Нервишки у людей не железные. И поэтому вам не избежать массового дезертирства.
– Ничего не случится капитан! Ровным счетом НИЧЕГО!
– Вижу вас невозможно переубедить. Хорошо, умолкаю, – он демонстративно сложил на животе руки и негромко запел похоронный марш.
– Ярославцев! А почему вы лично не возглавили мятеж?!
– Не дождетесь! Пока я жив, я не доставлю вам этого удовольствия. Тем более мои люди не сброд, чтобы по каждому поводу хвататься за оружие. А вам я не завидую старлей!
– Почему же? – с деланным безразличием присела к его ногам девушка.
– Вы что, до сих пор не въехали в ситуацию? А может мне лучше послать вас по матушке, куда подальше, и не тратить попусту свое драгоценное время? Крутитесь сами, как хотите.
– Не сомневайтесь, уж то я прокручусь, – Елена с наигранной самоуверенностью посмотрела на бывшего начальника, – но и вы, мой друг отнюдь не горите желанием умереть как паршивая овца?!
– Само, собой!
– И, что будите и дальше бездействовать, упражняясь в исполнении скорбных мелодий?
– Посмотрим. Ведь все зависит только от вас, моя дорогая.
– Ну не выпендривайтесь, капитан, сделайте первый шаг, глядишь и, договоримся.
– Первый шаг сделали вы, когда приползли сюда, как побитая хозяином собачонка. Ладно! Хрен редьки не слаще.
Слушайте и мотайте на ус товарищ старший лейтенант! Как бы вы не старались но, в одиночку вам не выполнить приказа.
– Это еще почему?
– Да потому что – кишка тонка и опыту маловато! Прибавьте к этому еще и угрозы «Огнеликого» устроить в скором времени на территории базы форменное побоище.
– Бред сивой кобылы! – в последний раз, ради приличия, возразила Булгакова.
– Нет, моя милая! Самое прискорбное, что вы даже не знаете где его искать. А я, знаю… Я даже, знаю, кто он, где прячется и каким образом добивается своей цели. Улавливаете разницу?
– Вполне, – сдалась контрразведчица, наконец-то решившись на любое сотрудничество с этим ершистым капитаном.
– С ним-то я справлюсь, – уверенно заявил Ярославцев и сразу же перешел с ней на «ты», – и уж поверь мне на слово, сумею оградить своих людей. Но даже в этом случаи тебе, зелено – окая, не проходить в начальниках и двух недель. Ты вообще думала, кто станет, когда мы победим, договариваться с вождями кланов о строительстве нового комбината?
– Конечно же, ты мой славный всезнайка! – съязвила Елена.
– Вот именно моя обворожительная прорицательница. Надеюсь, ты не забыла, что Я – Великий Крейше, а так же добрый Бог, и их будущий освободитель. И поэтому меня, и только меня они будут слушать! А теперь вопрос на засыпку: что по твоему может сейчас грозить бравому капитану при самом пиковом раскладе?
– За попытку невыполнения приказа ты станешь командиром группы охраны вредного производства, или, на крайний случай, рядовым штрафного батальона.
– Отлично! Пока что эта перспектива меня вполне устраивает! До расстрела или каторжных работ далековато. А пока суд да дело, на одной скамеечке, рядом со мной в трибунале, очень скоро окажешься и ты, моя сахарная. Не догадываешься за что?
– ???
– Правильно! Тоже за невыполнение приказа. Короче деточка, до встречи в штрафном батальоне! Я очень постараюсь взять тебя под свое крыло, иначе ты очень быстро пойдешь по рукам. Симпатичную девочку, с пухлой попочкой, сперва помотросят, все кому не лень в следственном изоляторе, ну а уж после приговора, даю слово, что спать ты будешь только со мной.
– Циник и мразь! – вскипела девушка.
– От мрази и слышу! По-моему это самый доходчивый язык для такой «симпатяги», как ты.
Елена не ответила. Она напряженно размышляла. Конечно, он блефовал, но только самую малость. Действительно ей, в одиночку, не решить всех проблем! Пугало только одно – Костя начал свою многоходовую партию, в которой ей отводилась роль разменной пешки. А хотелось, ой как хотелось, самой двигать фигурами…
– Ярославцев?!
– Да, деятельная моя?
– Будь так любезен – огласи условия нашей сделки. Ты ведь еще тот жук, работать «за спасибо» не станешь.
– Они просты, как дважды – два. Мы вместе выполняем приказ. Ты загребаешь бабки и мчишься в Академию, я же получаю свободу и премиальные.
– Гениально! Но как мне тогда поступить с компроматом, который я на тебя наскребла, и теми дровами, что мы наломали совместно?
– Молодчина! Вот именно. Дрова мы наломали вместе. А, о компромате не беспокойся! Оставь его себе, будет, чем задницу прикрыть от начальства.
– Слушай! – Елена еще ближе придвинулась к нему. – Ни как не могу себе объяснить, но почему-то общение с тобой меня страшно возбуждает. И чего ты зациклился на Поленцовой? – она сексуально выгнула спинку и жеманно распустила молнию комбинезона. – Ну, согласись, что я ничем не хуже ее!
– Сейчас не время дорогая. Родину надо защищать, – съидиотничал Константин, давая понять, что не купился на ее дешевую уловку.
Она фыркнула и запахнулась.
– И чего сидим? – поинтересовался капитан. – Напарница, сними с меня браслеты.
Елена, без колебаний, освободила его от наручников.
– Ступай к де Базиде. Вручи ему вот это, – Костя вложил в ее руку свой именной жетон, – и по закрытому каналу свяжись со своими начальниками.
– С кем?! – не поняла девушка.
– С руководством Службы планетной безопасности. Нам понадобится вся, запомни ВСЯ информация по Воскобойникову Алексею. Отчество, к сожалению не помню. Ровно десять лет назад он заканчивал, вернее, был на четвертом курсе Санкт-Петербургской военно-медицинской Академии. Серьезно занимался фехтованием на старинных мечах. Больше мне о нем ничего не известно.
– А где гарантии, что начальство послушает меня?! – начала набивать себе цену Елена.
– Меня не интересуют ваши ведомственные заморочки. Вытряси эти сведения любой ценой! В крайнем случаи обратись к своему Куратору. Он ведь наверняка кровно заинтересован в запуске комбината. А если вдруг он поленится оторвать свою пятую точку от кресла…
– Хватит агитировать меня «за советскую власть»! – решила больше «не темнить» Булгакова. – Ты как всегда прав, потому, что начальник моего отдела подписал личный, секретный контракт с одним из консорциумов, и он в лепешку расшибется, но выполнит все наши требования.
– Как, уже?! И когда он все успел?
– Еще до моего прибытия сюда.
– Вот молочага! – Костя азартно хлопнул ее по коленке. – Выходит и Министерство обороны и контрики в тайне и независимо друг от друга, надеются сорвать первый куш! – он с чувством выругался. – Ах, господа-бизнесмены? Нет, ну ты посмотри, каковы гуси-лебеди? Значит, нам они «поют революционные песни» о чести, совести и воинском долге, а сами в тихушечку работают на два фронта. И наши и вашим?!
– Их можно понять. Ведь лучше иметь несколько вариантов и ставить на большее количество лошадок.
– Лучше делать ставки на всех лошадок одновременно. Тогда уж точно хотя бы одна добежит до финиша. Но это дорого и запрещено ипподромными правилами. Так вы идете теребить свое обожаемое руководство, или будите продолжать кормить меня обещаниями?
– А ты, куда собрался?
– Как это куда?! На космодром моя радость, на космодром. Готовить к вылету флай, вооружение и экипировку, – и он, намеренно издеваясь, торжественно запел:
Заправлены в планшеты,
Космические карты.
И штурман уточняет,
В последний раз маршрут…
– Стой! – Булгакова вцепилась в его левую руку. – Перечисли все необходимое для реализации нашего плана.
– Нашего плана?! А, ну да! «Мы вместе задрали зверя!» – тявкнула болонка, волкодаву. Короче мне нужно: флай, легкое горное снаряжение и оружие.
– Я не настолько глупа, чтобы вооружить подследственного. – Она решительно встала и благоразумно отошла к двери, демонстративно положив руку на рукоятку табельного лучемета.
– О как?! Значит я подследственный?! – Костя, вторично, уволился на ящики, и замычал похоронный марш.
– Прекрати паясничать!
– И не подумаю, – он резко сел. – Вот что, милочка, у меня за последний час, не раз возникало желание свернуть тебе шею. Не догадываешься почему?
– Нет.
– Порой ты доводишь меня до бешенства своей тупостью. – Ярославцев прыжком сорвал дистанцию и поймал ее в особый захват. Чуть нажав на болевую точку, капитан стал следить за реакцией девушки. Елена попыталась завизжать от нестерпимой боли, но из горла вырвалось лишь приглушенное бульканье.
Слегка ослабив хватку, мучитель приторно ласково зашептал ей в ухо: – В искусстве ближнего боя вы, старлей полный профан. И чем быстрее вы это поймете, тем меньше наделаете ошибок.
Я расправляюсь с противником, голыми руками, за секунду, и если уж захочу избавиться от вас, то сделаю это независимо от того будет при мне оружие или нет, – он брезгливо отбросил ее от себя. – А если вам до сих пор не хватает решительности, я вполне справлюсь и без вас! Спрячьтесь где-нибудь в уголке, и не путайтесь под ногами!
Пока техники готовили к вылету флай, Ярославцев прямо на космодроме провел военный совет накоротке, на котором приказал подчиненным сразу же после его убытия занять все ключевые посты и пункты управления базы. Сопротивляющихся усыпить, остальных разоружить и блокировать в кубриках, сузив право передвижения границами карантина.
Особо он расспросил Власова о возможности передислокации его лаборатории на новое место.
Майор заверил, что проблем не должно возникнуть. Все замороженные материалы и оборудование были уже давно подготовлены им к транспортировке.
– И последние господа! – потребовал особого внимания капитан. – У истоков проекта «Нирвана» стояли: я, Дормидонтов, Бухарин и Сомерс. Двое, по известным вам причинам, временно выбыли из игры! Если я вдруг не смогу приступить к его реализации, вся полнота наших негласных полномочий переходит к старшине Сомерс. Вам предписывается внимательно слушать и беспрекословно выполнять ее распоряжения! Она, единственная, кто посвящена во все от начала и до конца. Еще раз повторяю! Дело это сугубо добровольное. Передайте всем Ангелам: до свертывания энергоносителя каждый может потребовать свою долю и попытать счастье в одиночку. Ашот Суренович?
– Я командир! – откликнулся Геворкян.
– Доложите, сколько у каждого участника накоплено денег на его личном счете?
– Довольно приличная сумма сер! – шифровальщик, для собственной важности, пощелкал на калькуляторе. – Двести пятьдесят тысяч рандов.
– Ого!
– Да быть такого не может!
– И когда мы успели столько заработать?!
Вожделенно потирали руки космопехотинцы.
– Перестаньте кудахтать господа! – охладил их восторги чистокровный авлабарский армянин. – Это уж не такая большая сумма! Сейчас идет война, и цены ежедневно ползут вверх.
– Все равно, откуда та-та-такая куча деньжищ?! – молчавший до этого Сотник, даже стал заикаться от восторга.
– Мои родственники на бирже пронюхали, а затем и перекупили сведения о скором начале крупномасштабной военной компании в колониях. С моего согласия они вложили свои и наши сбережения в несколько современных партий оружия. Все остальное сделал рынок. Именно поэтому сумма и успела вырасти в пять раз.
– Провести остаток дней безбедно вполне хватит. Но купить мечту, вряд ли, – вслух поразмыслил Ярославцев и, не задерживаясь, ни на секунду, продолжил: – мы уйдем на юг, изъяв половину энергоресурсов базы, построим новое убежище и начнем работать над реализацией ваших замыслов майор Власов.
– Мне понадобиться примерно месяца три, может чуть меньше, а так же некоторые финансовые вливания, – осторожно заявил майор. Константин кивнул в знак согласия и продолжил:
– Твоя главная задача Дона – отстроить «Райские врата», и не допустить втягивания Ангелов, в какую ни будь авантюру. Для участников программы, с момента создания условий для промышленной добычи золота, война и служба заканчивается. Разрешаю браться за оружие только при отражении агрессии на новое убежище. Я не исключаю подобный финт со стороны нашего начальства, но он маловероятен. Министерству, да и Земле в целом, будет не до нас. Мы бросим им жирный кусок – комбинат! Пока консорциум наладит переработку руды, и выйдет на гарантированную прибыль, пройдет как минимум три месяца. Тем более мы не дезертиры, а герои – отставники, с честью выполнившие условия контракта.
– Сер! – прервал Ярославцева, Карлеоти. – Флай загружен и готов к вылету.
– Я не прощаюсь господа, – Костя отдал воинское приветствие подчиненным. – Всем занять боевые посты, согласно штатного расписания, и ждать моего возвращения, – он направился к машине.
Булгакова уже нетерпеливо махала ему рукой из кабины, расположившись в кресле второго пилота.
Капитан, молча, пристегнулся, бегло проверил основные системы и, включив защиту «Фантом», направил корабль вверх, навстречу безоблачному небу.
– Вы с ума сошли сер?! – Елена взволнованно заерзала на своем месте.
Константин, не смотря на ее протесты, совершил посадку в самом центре полевого лагеря золотарцев. И хотя система визуального прикрытия была активирована, и он подкрался к их главному стойбищу на бесшумных, анти – гравитационных двигателях, не поднявших на месте приземления даже облачка пыли, туземцы все равно каким-то образом почуяли его присутствие.
Они, взволнованно озираясь по сторонам, заметались вокруг костров и стали сбиваться в мелкие группы…
Большая часть войск еще с утра покинула расположение и теперь находилась под стенами базы. А здесь в основном хозяйничали старики, подростки и легкораненые.
И только по периметру лагеря, да у шатра вождя несли караульную службу облаченные в доспехи, взрослые воины.
Константин безошибочно определил, что наделенный властью Главнокомандующего старейшина, в данный момент находится именно в этом стойбище.
Его бунчук, украшенный мумифицированной головой быка, возвышаясь над искусственной насыпью, безмолвно свидетельствовал об этом.
Ярославцев, оставил оружие на борту и, решительно, выступил за пределы визуальной защиты.
Его появление вызвало страшный переполох!
Сначала туземцы, побросав копья и щиты, с воем, бросились наутек, но вскоре опомнились, приободрились, и быстро окружили капитана, который царственно взирал на их низменную суету.
К трясущимся от страха и, в то же время, сгоравшим от любопытства подросткам, постепенно присоединились приковылявшие со всех сторон калеки, которые молча, исподлобья, стали наблюдать за пришельцем, не выказывая никаких враждебных намерений.
Костя, терпеливо выждав паузу, достал из кармана крупный искусственный рубин и поднял его, над головой, демонстрируя этим свое крайнее миролюбие.
По древнему Закону степи, никто теперь не имел права даже словесно оскорбить обладателя столь могущественного талисмана. Костя очень скрупулезно изучил обычаи туземцев, и теперь решил использовать свои знания для общего блага.
Рубин олицетворял у скотоводов благополучие, достаток и любовь. Понятия, которые, в последнее время были почти, что полностью утрачены этим обезумевшим народом.
Солнце заиграло на отполированных гранях и вопреки всем законам физики ровное, розовое свечение, как по волшебству, заструилось вширь.
Взоры степняков теплели. Злость и ожесточение таяли, подобно комьям снега на раскаленной плите.
Они впервые, за долгие месяцы страданий, воочию, увидели уже забытый ими символ прежней, мирной жизни, вернуться в которую уже и не мечтали.
Девочки-подростки заплакали навзрыд, а искалеченные в боях мужчины стыдливо опустили головы.
– Слушайте внимательно гордые дети этой благословенной земли. Я, Великий Крейше, пришел к вам, чтобы сообщить свою божественную волю! – Ярославцев говорил громко и собравшиеся трепетно ловили каждое его слово. – Сегодня я вступлю в схватку с «Огнеликим» и уничтожу его. Так говорю Я! Так говорят ваши пророчества! Очень скоро вы сможете вернуться к своим пастбищам и ручьям и навсегда забыть те ужасы и страдания, которым подверг вас «Огнеликий».
Одна из девочек пала ниц, подползла к Константину и страстно обняла его за ноги. Он бережно поднял ее и по-отечески вытер слезы:
– Ты наконец-то сможешь найти себе мужа, чтобы в мире и согласии рожать для него детей. – Костя порвал на ней безрукавку и ласково провел рукой по высокой, упругой груди.
Изнывающая, невостребованная плоть, страстно затрепетала от необузданного желания, и девчонка со сладострастным стоном прижалась к нему. – Разве это дело, когда такая красавица умрет, так и не познав близости с мужчиной, не став женой и матерью?!
– продолжал назидательно стыдить туземцев капитан. – Неужели ваши древние Боги: воды, травы, земли и неба для этого дали вам жизнь?!
– О нет!!! – в экстазе взвыли прозревшие дети степей. – Мы желаем умереть своей смертью, в сытости и тепле, в окружении скорбящих родственников!
– Наши стойбища пусты!
– Наши мужья мертвы!
– В моем роду остались только вдовы и беззубые старики! Кто теперь прокормит мой клан?!
– Опомнитесь!!! Вероотступники! – раздалось со спины, и Костя резко обернулся.
– Пришелец одурманил ваш разум красным камнем, на который, наш небесный Господин, наложил свое проклятие! – маленькое, кривоногое существо с тыквенной флягой на кожаном ремне, распаляясь от собственной значимости, приближалось, указывая скрюченным перстом на капитана, – Мы все погибнет, если отречемся от Веры! Ему ни за что не победить нашего Господина!
Девочка отпрянула от Ярославцева и, с криком отчаяния, медленно двинулась на шамана, судорожно сжимая, в побелевшем от напряжения кулачке, костяной нож.
Тот проворно опорожнил флягу и, обратившись в огромную змею, откусил ребенку голову, а после цинично выплюнул ее, в толпу.
Гнев застил разум Константина! Не сосредотачиваясь, на одних эмоциях, он мгновенно трансформировался в гигантского, юркого мангуста и в клочья порвал служителя культа.
Перепуганное сборище охнуло и отхлынуло назад!
Когда паника поутихла, перед ними стоял все-то же грозный пришелец, забрызганный с головы до пят кровью, а жалкие останки старика валялись на земле.
Кто-то обрадовано возопил:
– КРЕЙШЕ!!! Это действительно наш храбрый спаситель! Ведь только он может принять личину зверя без «Волшебного огня»! Боги услышали наши молитвы! Мы спасены! К нам наконец-то спустился Добрый Дракон!
Золотарцы быстро расступились, пропуская вперед Главного старейшину, сопровождаемого, дюжиной отборных воинов.
Ярославцев вновь продемонстрировал игру граней рубина и, когда выражение ненависти и страха в глазах вождя сменилось на ликование, а соплеменники вкратце рассказали ему о произошедшем чуде, сурово приказал старику:
– Ты отведешь воинов от купола в степь и, завтра, на рассвете, когда Белый шаман Унге из рода Юмангенчи, сообщит всем добрую весть, ты соберешь старейшин, а так же вождей кланов.
Затем ты объявишь им мою волю, согласно которой каждый будет обязан, вернуть свое племя на родовые пастбища, чтобы поскорее продолжить мирную жизнь, и навсегда забыть о времени царствования «Огнеликого». Мои слуги в ближайшее время построят здесь еще один купол. Они не станут беспокоить вас, но и вы не будите им препятствовать.
И последние, есть ли среди вождей и шаманов те, кто успели вкусить сладость крови, и это им пришлось по душе?
– О да! Такие обязательно найдутся.
– Если они не раскаются, то узнают мой гнев! – Ярославцев пнул останки растерзанного служителя культа и, повернувшись к флаю, величественно удалился, под прикрытие визуальной защиты.
– Крейше! Крейше! – верещали наперебой золотарцы, сжимая кольцо на том месте, где только что исчезло их новое Божество.
Костя быстро запрыгнул в аппарат и резко взмыл вверх, чтобы они не успели наткнуться на силовой экран. Ведь никто не должен был усомниться в его божественной сущности.
– Что это было? – задала вопрос Булгакова, как только они зависли в километре над землей.
– Что именно? Уточните.
– Фокус с мангустом.
– Обычный гипнотический эффект, – объяснил капитан, – Власову я уже показывал нечто подобное.
– Вы можете вызывать массовый гипноз?
– Да! И гипноз, и психоз, и даже подагру одновременно с чесоткой, – Ярославцев понимал, что завирается, и она, в конце, концов, уличит его во лжи, но рассказать о своих способностях поостерегся.
– Странно? Но у меня на подсознательном уровне внедрена блокировка против любого вида гипноза. И если вам удалось одурачить туземцев, то я не могла попасться на эту удочку.
– Значит ваша блокировка, не эффективна, – капитан, кристально честно, посмотрел на подчиненную. – Вы и дальше намеренны, размениваться на мелочах и обмусоливать каждый мой поступок?
– Нет сер.
– Тогда управление флаем на себя и, с максимально возможной скоростью, доставьте меня на место, где мы вчера расстались с Унге.
– Есть сер.
Она непроизвольно возобновила обращение с ним на «вы», и окончательно признала подчиненность.
После выполнения маневра, Константин негромко обратился к ней:
– Какую информацию вам удалось раздобыть по Воскобойникову?
Та призадумалась…
– Тяните время старлей! Боитесь сболтнуть лишнего?
– Нет, капитан, – правдиво ответила Булгакова. – Четыре года назад капитан медицинской службы Воскобойников Алексей Ильич, проходил службу в отдельном разведовательно – десантном батальоне Главного – разведывательного управления.
Часть выполняла боевую задачу в созвездии Весов. Астрономы заметили там новое туманное образование, со странным спектром излучения световых и электромагнитных волн. Согласно, архивным материалам подразделение загадочно исчезло вместе с этим странным образованием. Предположительно в результате попадания в притяжение черной дыры.
– Наверняка и дыра потом так же загадочно исчезла! – подколол ее капитан.
– А как вы догадались?
– Черные дыры, к вашему сведению, никуда не исчезают! Их передвижения можно отслеживать на протяжении столетий. Не рассказывайте мне сказок старлей, я ведь все-таки немного изучал астрономию.
– Ладно, – смутилась Елена. – Я тоже не поверила в эту чушь и попросила своего Куратора покопаться уже в наших ведомственных запасниках.
– И чего он там накопал?
– Экспедиция действительно пропала, но перед этим успела передать сообщение, что в туманности обнаружена обитаемая карликовая планета, размером с крупный астероид, обладавшая способностью мгновенно биологически мутировать в любую форму материи. Вас не шокирует сказанное мной?
– Нет! Космос всегда привлекал меня своими загадками. Однако, благодаря вашей настойчивости, нам, в конце-то концов, удалось отыскать недостающий осколок и сложить воедино всю эту многомесячную мозаику. Отключите управление Елена Викторовна. Вы сегодня очень эмоциональны, и не способны вести флай. – Костя потянул штурвал на себя и стабилизировал полет. – А теперь послушайте то, чего вы наверняка не знаете. Ранее я уже имел честь общаться с господином Воскобойниковым. Мы дрались с ним на старинных мечах в финале кубка военных училищ. Тогда я его победил и он, блюдя спортивный этикет, снял защитную маску, и поблагодарил меня за поединок глубоким поклоном.
Теперь же я предполагаю, что четыре года назад сей талантливый господин, сумел-таки разгадать секрет этой планетной мутации, а так же вывел искусственно штамм, или придумал что-то другое. Затем он испытал на себе препарат и, получив положительный результат, естественно не захотел ни с кем делиться своим величайшим открытием. Научившись мутировать, Воскобойников, чтобы замести следы, хладнокровно погубил и планету и сослуживцев.
– Вы так уверенно излагаете свою версию… – Засомневалась Елена.
– В деталях я может, и ошибаюсь, но в целом, думаю, так оно и было! После, он перебрался на Золотарь – планету с подходящим климатом, необразованным населением, стоящим на нижней ступени социального развития, и объявил себя Богом.
– Но, вскоре пришла геологоразведочная партия и стала угрожать его безраздельному влиянию. Действительно все последующие события только подтверждают нашу версию. Но почему он не убрался с Золотаря, и не подыскал себе другого, более спокойного местечка?
– Воскобойников боец, а не тряпка! Уступать не в его правилах. Впрочем, меня это сейчас меньше всего беспокоит. Главное в том, что наш противник определен, и теперь необходимо как можно быстрее разыскать его и уничтожить!
Елена незаметно отключила записывающую аппаратуру и умиротворенно вытянула ноги. Настроение резко улучшилось!
Кажется, ее командировка близилась к концу, и очень скоро она не только окажется в Академии, но и пополнит свой личный счет миллионом рандов. Это приятное обстоятельство позволило бы ей в будущем без проволочек оформить гражданство, и успешно продолжить карьеру.
– Предвкушаете успех? – от внимательного ока Ярославцева не могло не ускользнуть, промелькнувшее на ее лице, выражение самодовольства и злорадства.
– А почему бы и нет?! После Академии я сразу же возглавлю отдел.
– В какой ни будь захудалой колонии.
– Это не существенно, ведь деньги не пахнут сер! И я смогу их скопить в достаточном количестве.
– Бессовестно обдирая бедолаг-колонистов?!
– Каждый кует свое счастье как может. А то, что вы брезгуете идти по крови и костям, на здоровье! Кисните и дальше на периферии, утешаясь благородными мыслями, и довольствуясь малым. Дурень – думкой богатеет, капитан. Я же в отличие от вас – холодный прагматик и не собираюсь из-за каких-то отживших свой век предрассудков в чем-то себе отказывать.
– Вы не поверите, насколько прекрасно я вас понимаю, – совершенно не обиделся на ее циничное признание Ярославцев. Он, мастерски заложил крутой вираж, и вывел аппарат на обозначившиеся вдали вершины горного кряжа, – вот только вы не прагматик, а скорее романтик. Чистые прагматики это мы.
– Вы?! Ну, уморили капитан. Если Ангелы прагматики, то я солистка театра оперы и балета.
Хотя, любое ваше заявление всегда железно обосновывалось. Будьте так любезны, просветите мою дремучесть капитан. Может я, действительно, чего-то не понимаю.
– С удовольствием старлей! Нам с пеленок рассказывали легенды о благородстве, чести и долге, не забывая при этом периодически, по самые уши, окунать в грязь. Причем начальству было недостаточно, чтобы мы, просто погибали в бою. По их мнению, космопехотинец был обязан отдать свою жизнь за Федерацию, и их личные интересы осознано, красиво и с наибольшим уроном для врага. Вы же, в отличие от нас, исполнителей черновой работы, обыкновенное передаточное звено которое сначала используют, а потом уничтожают за ненадобностью. Спросите почему? Не поленюсь ответить! В процессе службы вы поневоле становитесь многознайкой и, в какой-то момент, начинаете мнить из себя управленца. Я же, как и мои подчиненные напротив, давно не питаю иллюзий занять место там, на верху, потому как знаю, что это невозможно. А вы, даже сейчас прете как баран на новые ворота и вскоре однозначно здорово получите по рогам!
– Я все равно пробьюсь! – упрямо возразила Елена.
– Не отрицаю, возможно, и пробьетесь, но какой ценой?
– Чего бы мне это не стоило!
– А вот здесь предупреждаю! Если вы попытаетесь нарушить условия нашего договора, я просто убью вас, как бешенное животное.
– Спасибо на добром слове, капитан.
– Всегда, пожалуйста, товарищ старший лейтенант. В любом человеке, как вы знаете, всегда присутствуют две противоположности.
– Добро и Зло?!
– Именно. И у меня есть правило, от которого я не отступаю ни при каких обстоятельствах. Тот, кто пытается причинить мне зло, всегда получает равнозначную ответную реакцию.
– И вы никогда и никого не прощали?
– Нет! Потому что был разборчив в выборе друзей и подчиненных. Еще никто из них не пытался меня предать.
Унге появился сразу, стоило только капитану дважды стукнуть прикладом автомата по камню.
– Подойди ближе, – попросил шамана Константин.
Когда тот приблизился, Ярославцев, в жесткой форме, учинил ему допрос:
– Почему ты сразу не отдал мне весь остаток «Волшебного огня»?!
– Он был бы использован тобой бездарно, и не помог бы Великому Крейше стать всемогущим. Только страх нависшей смертельной опасности, и ненависть от потери любимой женщины способны разбудить в тебе дремлющего дракона.
– Так ты заранее знал о том, что она должна была погибнуть?! – Капитан сгреб его за отвороты безрукавки.
– Да! Об этом сказано в пророчестве моего деда. Нет, Великий Крейше! Мы не плохие, и мы не звери.
Ведь об этом ты только что подумал. Те беды и страдания, что вы принесли моему народу, не идут ни в какое сравнение с твоим личным горем.
– Не мы начали эту котовасию!
– Вы стали первопричиной всего! – сурово возразил шаман. – Вы научили нас убивать, и сделали несчастными.
– Бесспорно! – согласился Ярославцев, с трудом ослабив хватку. – Однако сейчас не время для обмена претензиями. Лучше расскажи мне о пророчестве, Унге.
– Мой дед, Красный шаман Юмангенчи, был Верховным жрецом шестнадцати крупнейших кланов. Именно теперь понимаешь, как хорошо, в те времена, мы жили… Потом с неба упала яркая звезда, и в стойбище пришел человек, схожий по обличию с вами. Он провозгласил себя Богом Неба и потребовал лучшее: лучший скот, лучшие украшения, лучших женщин… Дед публично осмеял его, и с позором прогнал проч. Но ночью в одном из наших родовых селений произошли страшные события. С гор спустился треглавый дракон и убил всех, от младенца и до старика. В ту же ночь у Юмангенчи было ведение, о котором он рассказал поутру соплеменникам. Он поведал, что пришелец жесток и могуществен, и мы должны подчиниться ему, иначе очень скоро все умрем!
Свое безграничное могущество, неуязвимость и силу он черпает из волшебного напитка, и все попытки убить его ни к чему не приведут, потому что он бессмертен. Народ очень скоро испытает величайшие потрясения. Смерть станет гулять меж родовых костров и заберет с собой каждого второго.
Всеми овладеет безумие. Шаманы отрекутся от истинной веры и пойдут в услужение…– Хватит молоть белиберду! – оборвал его повествование Константин. – Где скрывается пришелец?
– В «Стойбище Мертвых». Самый большой каменный шатер.
– Почему ты раньше не сказал мне об этом?!
– А ты и не спрашивал.
– Логично! Но откуда у тебя появился волшебный напиток? Только коротко.
– Мой отец убил одного из его прихвостней, и завладел некоторым количеством этого чудодейственного зелья. За это он был, подвергнут жесточайшим пыткам и умерщвлен.
– А ты, случайно не знаешь, сколько еще осталось «Волшебного огня» у Небесного зла? Как он его получает, и от чего зависит продолжительность действия этого чудо напитка.
– Нет. Но дед в своем пророчестве упоминал, что во время битвы двух драконов их силы будут равны.
– Кто победит?! Я или он?
– Все зависит от тебя о, Великий.
– Неси сюда это зелье. Быстро. Все, сколько у тебя есть! – нетерпеливо приказал Ярославцев.
Унге зашел за выступ выщербленной ветрами гранитной скалы и, прокаркав заклинание, исчез.
– Ловко, ничего не скажешь! – Костя потер переносицу.
– Вы о чем, капитан? – Елена зорко следила за местностью, небрежено поигрывая предохранителем автомата.
– Не о чем, а о ком. О Воскобойникове, чума его забери! Ведь каков фрукт?! Объявить себя живым божком. Ни больше, ни меньше…
– Он наверняка начитался исторических хроник. Схожих ситуаций в них пруд, пруди. Я бы на его месте, без сомнений, поступила точно также.
– Неужели, кровожадная моя, вам бы хватило духу отправить на верную смерть тысячи, ни в чем, ни повинных людей?
– Нет, капитан! Я провозгласила бы себя императрицей, как допустим, та же Клеопатра, и управляла планетой по-женски, мудро и справедливо. Развивала бы культуру, образование, ремесла, и медицину.
– Ну, ну! На ложку два горошка?! А куда, в таком случае, наша Василиса – премудрая, дела бы комбинат? Неужели смирилась бы с варварским разграблением природных ресурсов своего царства – государства. Я ведь не Гай Юлий Цезарь, за одну ночь уж всяко, не бросил бы к вашим ногам половину Римской империи. Да и подкупить меня не возможно.
– Нахал. – Беззлобно прыснула в окоченевший кулачек девушка.
Шаман появился столь же внезапно, как и исчез, и подобострастно преподнес Ярославцеву тыквенную флягу.
– И это ВСЕ?! – откупорив горлышко и взболтнув, не удержался от возмущения капитан. – Опять только горло прополоскать?
– Один хороший глоток, – назидательно поправил его Унге и пояснил, – столько осталось. Великий Крейше не должен беспокоиться.
Ни ты, ни «Огнеликий» не сможете выпить за один раз больше. Убей его, как только действие напитка закончиться!
– Твои бы слова, да Богу в уши, – смирился с неизбежным Ярославцев и, не простившись, решительно направился к флаю.
Он хорошо знал, где находится это проклятое место. Золотарцы называли его «Стойбище мертвых» и верили, что души соплеменников, обретают там вечный покой, поселяясь в многочисленных, полуразрушенных и присыпанных песком, пирамидах.
Согласно разрозненным преданиям, много веков назад, в самом, центре пустыни, жила достаточно развитая цивилизация. Город из маленьких и больших пирамид строили на подземном, пресном озере, которое сохранилось до сих пор. Тем более что легкий в обработке ракушечник залегал тут же, неглубоко.
Предшественники скотоводов жили большими коммунами. Социальная структура общества очень напоминала земной муравейник, с одним несущественным отличием: все способные к деторождению женщины занимались воспроизводством потомства, в то время как мужчины всесторонне ублажая их, обеспечивали этот жизненно важный процесс.
За три тысячелетия до появления сведений о первых скотоводческих племенах, пирамидальная цивилизация в одночасье прекратила свое существование.
Причину же столь стремительного упадка не смогла, установить даже Веселова, серьезно занимающаяся историей развития этнографии и культуры на этой загадочной планеты.
Она стремилась разгадать тайну старого городища, но проводить серьезные исследования в «Стойбище мертвых» препятствовала высокая степень радиоактивного заражения местности. Этот факт был установлен еще специалистами из геолого – разведочной партии.
Именно по этой причине они формально обследовали и нанесли на карту все видимые объекты заброшенного города, а также определили границы зоны заражения.
Само, собой, что никто из них не хотел рисковать понапрасну и, покружив, над пирамидами на километровой высоте, рейдовая группа, не обнаружив признаков жизни и залежей полезных ископаемых, потеряла всякий интерес к этому полуразрушенному храмовому комплексу.
Ярославцев только во флае, соблюдая осторожность, перелил напиток в плоскую, металлическую фляжку, и спрятал ее в нагрудный карман комбинезона.
Елена, в это время, равнодушно наблюдала за его действиями и не задавала лишних вопросов.
Весь маршрут, от места встречи с Унге и до «Стойбища Мертвых» они пролетели молча.
Город появился внезапно, словно сказочный мираж, пугающий своей многовековой древностью. Наперекор времени, он все еще пытался бороться с наступающей со всех сторон пустыней, и верил в свое скорое возрождение.
Неожиданно Ярославцев, неизвестно зачем, поинтересовался у Елены:
– Послушайте старлей. А что вам мешает сейчас, подловить момент и завладев чудо напитком…
– Стать в одночасье бригадным генералом.
– Именно!
– Для начала мне следует убить вас капитан, а это исключено, мы на старте нашего грандиозного предприятия, и сильно зависим друг, от друга. Тем боле, что пока основной целью для меня является запуск комбината. Ведь золото до сих пор не утратило своей ценности, как на Земле, так и за ее пределами. Оно продолжает дорожать практически ежемесячно. А с вашим чудесным пойлом у меня возникнет много проблем. Поэтому заявляю с полной ответственностью, что если нам удастся переиграть Воскобойникова, я и вовсе не заикнусь о «Волшебном огне».
– Ну, на доже?! И у вас оказываются, иногда случаются минуты просветления.
– Стараюсь мой капитан. Я очень способная ученица и быстро перенимаю опыт. Тем более есть, у кого поучиться.
Глава VIII. Гражданин диктатор.
Мелкий, горячий песок, набиваясь в щели и швы, сильно затруднял передвижение. Ярославцев туго перешнуровал ботинки, но это не помогло, и им пришлось дважды останавливаться и тщательно перетряхивать свою обувь.
Когда же они наконец-то, соблюдая все меры предосторожности, приблизились к границе зоны радиоактивного заражения, то сразу же включили питание маскировочных комплектов, а затем залегли и, последний десяток метров, медленно вползли, на вершину лежащего перед ними бархана.
Вблизи, город выглядел еще зловеще!
Он раскинул свои границы, примерно в пяти километрах от затаившихся разведчиков, и ощутимо давил на психику своим пугающим безмолвием.
Время постепенно брало свое и, почти весь комплекс был погребен под тоннами песка.
Лишь кое-где торчали вершины развалившихся дворцов, и только в самом центре, городища, возвышались около десятка хорошо сохранившихся пирамид.
Космопехотинцы сразу же обратили внимание на ту, что стояла немного правее от остальных. Она была облицована белым мрамором и ослепительно сверкала в лучах полуденного светила.
Капитан приложился к биноклю и долго изучал строения и окрестности.
Однако так ничего и, не обнаружив, он развернул переносной дозиметр, чтобы замерить радиационный фон.
– Жуткое место! – призналась Елена.
– Напротив, – сбравировал Константин, – настоящий рай для археологов! Честное слово, был бы богат, непременно занялся бы здесь раскопками.
– А радиация?
– Очередная уловка Воскобойникова, – он постучал ногтем по шкале прибора. – Ничего! Я вообще предполагаю, что наше Божество наверняка обслуживает добрый десяток слуг и охраняет сотенка, другая гвардейцев. Не может же он каждые сутки менять свою челядь. Возможно, что наш талантливый изобретатель, для решения собственных энергетических нужд, давно уже собрал здесь ядерный реактор, а так же внедрил достаточно эффективную систему наземного и воздушного слежения, с помощью которой успешно засекает каждый приближающийся к его логову объект. В дополнение к сказанному, он сконструировал самонаводящуюся радиационную пушку с помощью, которой ему удается создавать видимость сплошного радиоактивного заражения местности. Для этого даже не обязательно иметь инженерное образование.
– Вполне практически осуществимо, – согласилась с его доводами Булгакова.
– Еще бы! Дешево и сердито. Да к тому же сто процентная гарантия отбить охоту тем, кто захочет сунуться сюда без приглашения. Смотрите, смотрите! – Ярославцев передал девушке бинокль.
Она быстро повернула окуляры в указанном направлении и увидела, как с одного из барханов, примерно в семистах метрах правее от них, в долину спускается, похожая на гигантского варана, рептилия, с перепончатым гребнем на спине.
Вдруг она остановилась, гребень вздыбился, и неустрашимая хозяйка пустыни, завалившись на бок, забилась в жутких конвульсиях.
Елена вручную прибавила увеличение и, в самых, мельчайших подробностях, проследила за последними секундами ее жизни. Из открытой пасти несчастного животного обильно запузырилась кровавая пена. Несколько мгновений и оно замерло в неестественно скрюченной позе.
– Мне кажется, нам не стоит испытывать судьбу и пытаться лести на рожон? – девушка облизнула пересохшие губы, и передала ему бинокль.
– Возможно. – Уклончиво ответил капитан.
– Тогда как же мы проникнем в город?
– Одна надежда на систему «Фантом», да на маневренность и противорадиационную защиту сто одиннадцатого. Ведь обнаружить его вблизи вулкана Воскобойников так и не сумел. О, дьявол! Но мне почему-то кажется, что нас пытаются опередить! – Костя указал рукой в долину.
Прямо, напротив них, на окраине города возникло песчаное облако. Оно пульсировало как живое и, поднимаясь вверх, быстро увеличивалось в размерах. Через несколько секунд отдаленный гул докатился до подножия бархана.
– Бегом к аппарату! Похоже, Воскобойников каким-то образом засек нас и инициировал искусственную пылевую бурю. Попробуем обогнуть ее фронт, зайдем с фланга и приземлимся как можно ближе к заинтересовавшей нас пирамиде. А там уже сориентируемся, и будем действовать по обстановке. Поспешите старлей! Если мы замешкаемся, то облако настигнет и похоронит нас заживо!
Космопехотинцы бросились как перепуганные сайгаки к флаю, утопая по колено в песке, в то время как стихия, набирая силу, жарко задышала им в спину и, громко ворча, была готова наступить на пятки…
Машина, потревоженной куропаткой, взмыла в темнеющее небо, однако так и не успела набрать безопасную высоту.
Три огромных торнадо взяли корабль в треугольник и потащили за собой, пытаясь прижать к поверхности. Сильная перегрузка в мгновение ока сковала действия экипажа, и лишила аппарат маневренности! Двигатели ревели так, что заглушали грохот бури! Флай, как ретивый жеребец, пытающийся сдвинуть увязшую по оси телегу, замер на месте, и стал понемногу сваливаться на правый борт, окончательно теряя управление.
Елена, запаниковав, попыталась помочь Константину и потянулась к кнопке включения форсажа. Ярославцев хлестанул ее по руке и заблокировал панель. Резкое увеличение оборотов при таких перегрузках могло привести к разрушению корпуса.
Он наоборот обвально сбросил подачу топлива, и машину тут же втянуло в центр одной из воздушных воронок. Капитан, включил стабилизаторы кресел, вывел на полную мощность анти – гравитационные двигатели и задал им режим вертикального взлета.
Несмотря на стремительное вращение корабля пилоты, сдавленные перегрузками, сидели неподвижно и, медленно, но с нарастающим ускорением набирали высоту.
Когда они достигли четырех тысяч метров, вращение практически прекратилось, и горизонт полностью очистился от песка.
– Все! У нас единственный шанс прорваться. Держитесь крепче старлей! – ободряюще прокричал Ярославцев и, почти вертикально, спланировал на город.
Торнадо ушли в пустыню и прикрытый визуальным щитом корабль, камнем свалился на вершину одной из пирамид.
Замерев, на воздушной подушке в полуметре от ее отколотого острия, флай хищно оскалился всем своим вооружением.
– Сидите и ждите моего возвращения. Если потребуется, подберете меня с песка. – Костя отдраил боковой, аварийный люк и, захлестнув страховочный фал на скобу у обреза борта, забросил автомат за спину.
Он чуть задержался на вершине, оценивая обстановку, а затем бесстрашно прыгнул вниз по очень крутому, отполированному склону.
Специальное горное снаряжение позволила ему оказаться на земле за три гигантских прыжка.
Присев у подножия, капитан смотал трос и, зигзагами не останавливаясь, побежал по направлению к «мраморной» пирамиде.
Булгакова вздрогнула, когда по нему, почти скрытому маскировочным костюмом, открыли огонь из лучеметов. Ярославцев мгновенно перестроил тактику передвижения и, невообразимым образом уворачиваясь от трасс, продолжал очень быстро приближаться к ее главному входу.
Через полминуты он благополучно скрылся внутри храмового строения, и все это огневое светопреставление сразу же прекратилось.
– Вот это да! Мать твою за ногу! – громко выругалась от зависти Елена! Боевая выучка начальника настолько поразила ее, что она всерьез усомнилась в собственной профессиональной пригодности, а так же вспомнила один из самых неприятных эпизодов своей биографии…
Ее завербовали еще в школе, перед выпускными экзаменами, почти сразу же после трагической гибели родителей.
Сначала эти представительные господа выразили свои соболезнования, затем очень тактично «напели песен» о великой и увлекательной профессии контрразведчика и уже в самом конце ознакомили с текстом типового обязательства, согласно которого размер ее будущего денежного довольствия приравнивался к годовому доходу самого высокооплачиваемого чиновника Внеземелья.
Елена, недолго думая, клюнула на их сладкоголосые заверения, подкрепленные, солидным денежным содержанием, и подписала контракт.
Однако учеба в центре подготовке агентов быстро опустила наивную провинциалку с бриллиантовых небес на грешную землю. Методы слежки, сыска, подслушивания и уничтожения противника, а также огромные физические нагрузки вперемешку со стрельбой из основных видов оружия, не шли ни в какое сравнение с системой моральных унижений, процветавшей в стенах этого сверхсекретного заведения.
В первый же день ее вызвал к себе и садистки изнасиловал начальник центра… Возмущенная до глубины души такой низостью, она не собиралась прощать ему нанесенного оскорбления и пригрозила судом. На что тот издевательски рассмеялся, и доходчиво объяснил, что подобные действия квалифицируются здесь как умышленная попытка нарушения обязательства, разглашение государственной тайны и даже измена Родины. И он будет просто обязан незамедлительно ликвидировать ее, причем безо всякого служебного разбирательства. В завершении этой поучительной беседы он показал ей несколько любительских видеосюжетов, красочно повествующих о казни наиболее строптивых курсантов, пытавшихся хоть как-то защитить свое поруганное достоинство.
Девушка, вторично испытав глубокий шок, все же нашла в себе силы для реальной оценки ситуации, в которой оказалась, и поклялась решить эту проблему попозже, выждав для отмщения более удобный момент.
Осмотревшись, как следует, и немного освоившись в стенах центра, она наконец-то поняла, почему любое преступление совершенное этими подонками, всегда оставалось безнаказанным.
Елена, как и ее сокурсники, отвечала трем неукоснительным правилам, соблюдаемым, при вербовке рекрутов. Все без исключения кандидаты были набранные с колоний. Помимо отсутствия земного гражданства они так же поголовно не имели родителей. То есть проходили обучение, практически на положении бесправных рабов, о судьбе которых было некому побеспокоиться. К тому же после подписания контракта, будущие контрразведчики, бесследно исчезали, как с поверхностей своих планет, так и из метрических баз данных.
Проанализировав всю собранную ей информацию, Булгакова довольно быстро пришла к неутешительному выводу, что их готовят как расходный материал, предназначенный для выполнения лишь одной операции. Поэтому выпускникам просто не хватало времени, чтобы в дальнейшем как следует и по уму разобраться со своими обидчиками.
Средняя продолжительность оперативной деятельности агента не превышала месяца и, как правило, заканчивалась провалом. Редко кто возвращался живыми со своего первого задания. Кому это удавалось, шли на повышение. Так осуществлялся естественный кадровый отбор.
Когда же выжившие в этой системе единицы были наконец-то способны поквитаться со своими учителями, то выгорали изнутри настолько, что воспринимали произошедшее с ними как должное.
Начальство об этом прекрасно знало, и безо всякой опаски давало волю своим низменным побуждениям.
Однако Елена не собиралась, как большинство ее сокурсников, мириться с подобным положением вещей и твердо решила сполна рассчитаться с потерявшим стыд негодяем, чего бы это ей не стоило. Тем более что тот, уверовав в свою полную безнаказанность, пользовал ее теперь практически ежедневно.
ЧП случилась именно тогда, когда его никто не ожидал.
Прямо во время выпускной церемонии, в момент вручения табельного оружия и диплома, лейтенант Булгакова хладнокровно выстрелила в голову начальника курсов, использовав для этой цели единственный, заранее припрятанный патрон.
Офицера, не смотря на достижения современной медицины, так и не удалось спасти, и как только пороховой дым немного рассеялся, преступницу прямо в парадном мундире незамедлительно отконвоировали в карцер.
В тягостном ожидании прошли первые сутки ее заточения.
Елена не питала иллюзий по поводу своей дальнейшей судьбы. Она заранее все продумала и теперь терпеливо ожидала прибытие в камеру палачей.
Однако проступок своенравной выпускницы получил достаточно серьезный резонанс. На церемонии присутствовали представители Центрального управления, которые поневоле стали свидетелями этой впечатляющей сцены и именно они запретили командованию учебки предпринимать в ближайшее время по отношению к Булгаковой, какие либо карательные санкции.
Сутки спустя, к ним присоединился высококлассный психолог, который буквально за несколько часов сумел обработать преступницу так, что та полностью признала свою вину и искренне раскаялась в содеянном. Уж что-что, а промывать мозги в этом ведомстве умели очень хорошо…
Но, даже переступив через себя в своем раскаянье, Елена не надеялась на чудо, и терпеливо ожидала наказания.
Нет, ее не казнили! Ей полностью приостановили срок службы и направили в нелегальную командировку на планету Цецерон, в качестве наложницы подпольного гарема принадлежавшего начальнику центрального комплекса крепостных сооружений.
Булгакова умела извлекать уроки из собственных ошибок и постаралась как можно быстрее загладить свою вину. Тем более что наказание, в ее понимания, было просто несоизмеримо с ее проступком. Ведь ей сохранили жизнь и даже предоставили еще один шанс для того, чтобы отличиться.
Поэтому, очень естественно разыгрывая, неуемную страсть она, уже через месяц, сумела вытянуть из потерявшего голову полковника нужную информацию, благодаря которой контрразведка, буквально за несколько часов, накрыла разветвленную и хорошо законспирированную преступную организацию, промышлявшую детской работорговлей.
Преступники работали под прикрытием местных военных чинов на протяжении пяти лет и все предыдущие попытки контрразведчиков по внедрению в их ряды своих агентов всегда заканчивались провалом.
Ее рвение было отмечено. Елену восстановили в звании, перевели в разряд многоразовых специалистов и отправили на курсы усовершенствования профессиональной подготовки.
Начальник отдела, куда она потом попала по распределению, был ленив, похотлив, но с большими связями. Он с ходу предложил своей новой сотруднице стать его любовницей, пообещав взамен быстрое продвижение по службе, и даже внеконкурсное поступление в Академию.
Девушка, решив, все как следует обдумать, попросила у него немного времени, якобы для принятия решения, а сама занялась тем, что стала наводить справки о своих предшественницах.
Очень скоро и без особых усилий ей удалось выяснить, что шеф, не смотря на некоторую степень сволочизма, все-таки умел держать слово, и всегда выполнял свои обязательства.
Елена сжала зубы и приняла его предложение, при этом окончательно возненавидев, всех и вся!
В тот день она раз и навсегда определила свои приоритеты в жизни.
И теперь только одно желание заставляло ее идти вперед, не останавливаясь ни перед чем. Она очень хотела стать большим начальником и, заняв столь высокий служебный пост, уже самой не только выбирать себе сексуальных партнеров, но и полностью распоряжаться судьбами подчиненных ей людей.
Постепенно ее сознание трансформировалось настолько, что бывшее зеленоглазое, доброе и донельзя кроткое существо, безо всякого сожаления решала свои проблемы за счет других, и как должное сносила унижения со стороны начальства.
Казалось, тот единственный и беспроигрышный шанс представился ей совершенно случайно. Но случайностей не бывает на свете, и довольный ее преданностью шеф, в строжайшей тайне от остальных сотрудников отдела, предложил ей кратчайший путь к независимости, богатству и дальнейшему карьерному росту. Если она соглашалась и впоследствии выполняла это достаточно щепетильное задание, то ей полагались солидные премиальные, а так же мизерный процент от дележа общего призового пирога. Когда же начальник озвучил поставленную на кон сумму, у Елены и вовсе голова пошла кругом. МИЛЛИОН РАНДОВ!!!
Причем не акциями и даже не бумажными ассигнациями, а полновесным, золотым налом, с которого даже не придется платить налогов. И все это только за запуск, какого-то паршивого комбината на периферии…
Сначала у нее все шло как по маслу.
Елена тщательно проработала все возможные варианты выполнения этого задания и уверенно продвигалась к его успешному завершению.
Однако чем дольше она находилось на базе, тем больше ее стали одолевать мелкие приступы еще до конца не сдохнувшей совести.
Капитан Ярославцев, этот: «Придурковатый Дон-Кихот, с лучеметом у бедра», – стал постоянно занимать ее мысли. И если по прибытию на Золотарь он был для нее совершенно безразличен, то очень скоро ее мнение относительно его персоны претерпело весьма значительные изменения.
Сперва Елена увидела в нем достойного противника, интеллектуальная дуэль, с которым обогащала ее бесценным опытом и доставляла здоровое профессиональное удовольствие.
А вскоре он и вовсе превратился в мужчину ее мечты! Мужчину, за которым можно было спрятаться как за каменной стеной. Мужчину, который защитит, пожалеет, обласкает и с легкостью решит все твои проблемы…
Булгакова, не смотря на возникающие между ними противоречия, искренно жалела его, и прекрасно понимала, что когда их интересы пересекутся, ей придется или устранить Ярославцева, или подставить его под трибунал. А этого ей ой как не хотелось!
Однако призовой куш в миллион рандов стоил того, чтобы завязать свои чувства в узел и настойчиво пробиваться к поставленной цели. А приступы раскаяния она лечила тем, что в будущем с такой кучей денег, ей не составит труда купить себе с десяток Ангелов!
– О чем задумалась Краса-девица?
Елена охнула от неожиданности и потянулась за лучеметом.
Вопрос прозвучал со спины, и она быстро развернула кресло.
Молодой мужчина, приятной наружности, в пурпурной тоге и позолоченных сандалиях, восседал в десантном отсеке, закинув ногу на ногу.
– Я не советую тебе делать резких движений, и уж тем более что-то предпринимать! – пресек он ее попытку незаметно снять оружие с предохранителя.
– Так вот ты какой, Воскобойников?! – только и смогла вымолвить изумленная его появлением Булгакова.
– Да, моя принцесса. Уж такой, какой есть.
– Но ты и гнида! – испуг быстро прошел и вся желчь, помноженная на раздражение, накопленное в последние сутки, поперла из нее наружу.
– У вас такой красивый, чувственный рот. Какая жалость, что он способен произносить только гадости.
– И сколько жизней ты загубил, ради собственного тщеславия?! – Елена искренне возненавидела этого холеного молодца, тем более что именно он олицетворял собой последнюю преграду на ее пути к богатству, славе и независимости.
– Не знаю, не считал, ибо сейчас меня больше интересуют ваши женские прелести, а не мысли, витающие в этой прелестной головке. – Казалось незваный визитер, совершенно не собирался реагировать на ее оскорбительные реплики.
Булгакову обезоружила его однобокое, донжуанское поведение и, неожиданно для себя, она «угасла», и презрительно рассмеялась:
– И это есть «Живое воплощение Бога»? Да ты такой же, как и все – кобель бесхвостый!
– Я вижу, вам пришлись по вкусу мои ухаживания, – продолжил, как ни в чем не бывало Воскобойников, пытаясь неизвестно зачем расположить ее к себе, – а давайте, пока наш «контуженный» Ярославцев мечется по дворцу в поисках моей персоны, немного развлечемся. Здесь такая скукотища… Да и местные наложницы мне уже порядком надоели… А в перерывах было бы неплохо обсудить наши будущие совместные планы.
– Ты меня не получишь, кретин! – Елена сама удивилась той животной вспышки страха, которую внушил ей этот человек. Ведь секунду назад она его совершенно не боялась и вообще не считала за серьезного противника.
– Я сделаю с тобой все, что пожелаю! – самодовольно пообещал ей Алексей. – Хочешь, разложу прямо здесь, и пикнуть не успеешь.
– Я ни за что не лягу под тебя, уродец!
– Ты брезгуешь мной?! Хорошо тогда пойдешь на забаву моим гвардейцам. Скольких ты сможешь выдержать за один раз?
Булгакова демонстративно сняла лучемет с предохранителя.
– Глупо! – Воскобойникой даже не поменял позы. – Не впечатляет! Ну, пальнешь ты сейчас в меня и разнесешь на куски двигательный отсек. Глядишь и топливо сдетанирует.
– Убирайся ничтожество! – прорычала девушка. – Или, клянусь страховочным фалом, я нажму на курок и уничтожу корабль вместе с собой.
– Какой гротеск! Прямо апофеоз целомудрия и неприступности. Ладно, деточка. Опусти свою пушку, и поговорим по-взрослому. Ярославцев труп! Уже через несколько минут я прихлопну его как назойливое насекомое. Ангелы будут вырезаны сегодня в полночь. Но мне кажется, что ты, в отличие от них, на что-то претендуешь? Я даже не допускаю мысли, что моя златокудрая недотрога участвует в этом шоу просто так.
– Еще одно слово, и я размажу твои мозги по бронепереборке! – Елена тщательно прицелилась и плавно потянула курок на себя. Воскобойников незамедлительно испарился.
Булгакова, с величайшим облегчением, поставила оружие на предохранитель, и торопливо задраила люк.
Она попыталась связаться с Ярославцевым…
Потом с базой…
Но эфир предательски молчал, обрекая ее на мучительное ожидание.
Костя предполагал засаду на входе. Что-то типа огневого мешка, скрытых лучевых пушек, мгновенно раздвигающихся плит с заостренными кольями под ними, или разящего сверху молота…
Но, кажется, он переоценил своего противника. Его беспрепятственно впустили внутрь, и только после атаковали два десятка легковооруженных воинов.
Капитану осточертело убивать, и он решил, что будет пробиваться быстро и с наименьшим уроном для противника.
Он начал валить туземцев одиночными выстрелами в мягкие части тела, при этом, даже не калеча их, а временно выводя из строя. Утратив от болевого шока способность к дальнейшему сопротивлению, те с воплем приседали, и сразу же заваливались на бок.
Когда же воинственный пыл аборигенов был сломлен, он внимательно осмотрелся по сторонам, он поневоле восхитился внутренним убранством дворца.
Прохладный, влажный воздух, напоенный натуральными ароматизаторами, бесшумно вырывался тонкими струйками из специальных отверстий в стене, предохраняя внутренний объем всего комплекса от неизбежного перегрева.
Золотые статуи обнаженных женщин и мужчин, исполняющих какой-то ритуальный танец и застывших в естественных позах, украшали огромный холл.
Вдоль расписанных разноцветными фресками стен, в ярко подсвеченных нишах, были разложены золотые предметы: кубки, чаши, мелкие статуэтки, инкрустированное драгоценными камнями оружие и дорогие доспехи. Все это великолепие блистало, переливалось и завораживало красотой.
Костя лишь на миг представил, какой благоговейный трепет могла внушить вся эта роскошная обстановка на впервые попавших сюда скотоводов. Воистину, что те ощущали себя ничтожествами, по воли случая, оказавшимися в райском дворце.
Выложенный малахитовой мозаикой пол, отполированный до зеркального блеска, полностью заглушал шаги.
Капитан осторожно ступил на широкую, парадную лестницу, мраморные ступени, которой покрывала, сотканная из разноцветных шерстяных нитей, дорожка и медленно поднялся на второй этаж.
Он по-хозяйски прошелся по круглому залу. Тот был украшен высокими колонами и изысканными, декоративными балкончиками, расположенными под самым потолком.
Вслед за ним, по лестнице вбежало несколько юных особ, вооруженные большими, позолоченными луками.
Они, не издав ни звука, выстроились в шеренгу и угрожающе натянули тетиву.
Костя проворно метнулся за колону и, выпущенные, почти одновременно, стрелы не смогли причинить ему вред.
Легкое смятение, как дуновение ветерка, прошелестело по строю.
Капитан чуть сосредоточился и, сконцентрировав энергию в правой ладони, с устрашающим криком, черканул ею перед собой.
Длинный электрический разряд, сорвавшись с кончиков его пальцев, прошелся по навершиям луков и срезал их словно импульс лучемета.
Девушки с визгом бросились врассыпную.
Не растерявшись, Костя в два мощных прыжка, нагнал одну из них и, заграбастав, развернул ее лицом к себе.
– Где твой господин?!
Юное создание забилось перепуганной птицей в его объятиях, и тут же лишилась чувств.
– Оставь в покое моих наложниц капитан. И не стыдно тебе чужих девок по углам тискать? – раздался сверху насмешливый голос.
– А, это ты, бывший «Пилюлькин»! Ну чего медлишь? Спускайся вниз, вместе потискаем! – с вызовом предложил Константин, отыскивая глазами противника.
– Ты как всегда неутомим в красноречии, да и чувство юмора до сих пор не утратил. Что ж, похвально! – на балкончике стоял мужчина, лет тридцати, одетый в элегантную пурпурную тогу. Он легко перемахнул через перила и профессионально, как опытный десантник, приземлился на ноги.
– Спасибо за комплемент ваше мерзкое Величество! – издевательски изрек Ярославцев и отвесил ему шутовской поклон.
– Ну, коли так, – миролюбиво пророкотал хозяин дворца, – подходи поближе гостюшка дорогой, потолкуем, – он небрежно взмахнул рукой и, с мелодичным звоном, на полу материализовались два жестких, позолоченных кресла и резной столик заваленный яствами так, что яблоку было негде упасть. – Как говориться: «Милости прошу, к нашему шалашу!», и, пожалуйста, не церемонься! Тем более что для одного из нас этот ужин будет последним.
– А вы эстет батенька, – Ярославцев нагло приблизился и непринужденно развалился в кресле напротив. – Нет, благодарю, – пресек он попытку Воскобойникова налить ему вина.
– Дурак ты капитан! – ничуть не обиделся тот. – Прямолинейный и упертый дурак. Неужели ты думаешь, что я, вот так вот, запросто, травону тебя в самом начале нашей беседы? Не-е-ет дружище! За последние сутки твой рейтинг на Золотаре вырос до заоблачных высот. И я должен… Нет, просто обязан, убить тебя в честном поединке, причем в присутствии как минимум двух десятков свидетелей, которые впоследствии разнесут эту весть по все крупным стойбищам. На этой планете пока еще существует свой кодекс чести, который даже мне, при всем моем старании, так и не удалось изменить. Тупоголовые старейшины кланов, холера их забери, строго придерживаются своих вековых традиции, и мне приходится с этим считаться. – Воскобойников наполнил золотые кубки янтарной жидкостью и первым пригубил из своего.
– Воистину, ты гостеприимный хозяин. Знаешь, толк в вине, имеешь кучу наложниц. – Костя тоже отхлебнул и одобрил: – Ух! Весьма недурственно! Только вот здравствовать тебе осталось недолго. Все парниша, фенито ля комедия.
– Не терпится умереть? – Воскобойников в предвкушении потер руки и потешно склонил голову на бок. – Все рвешься в бой? С ходу да по мордам. Да! В отличие от некоторых я умею отгадывать мысли. Ай – ай – ай! Дружище! Блокировка не лучший способ защиты.
Ярославцев натянуто усмехнулся. Он никак не ожидал что противник, сумеет настолько развить свои телепатические способности.
Наверняка, этому поспособствовало регулярное употребление волшебного «пойла». Поэтому, осознав допущенную оплошность, капитан решил, как следует прощупать собеседника, прежде чем начать сворачивать ему шею.
– Я смотрю, ты неплохо здесь устроился! Вот только ума не прилажу, как же тебе все таки удалось ввести в заблуждение целую геолого – разведочную партию?
Костя, сам того не подозревая, затронул одну из любимых тем этого самодовольного ничтожества, и тот, встрепенувшись, словно петух на насесте, решил немного пооткровенничать с ним:
– Да ни шиша они не разведывали! Вам-то удалось вычислить мой завод и убежище за какую-то сраную неделю. А ведь всего, на всего – задались целью… Эти же господа с самого начала не больно-то хотели напрягаться. Ты знаешь, сам: на Золотаре где не копни – везде золото! Водку они глушили, били друг другу морды, а в перерывах не слазили с туземок. Тем более что парням за их старания заплатили сущие крохи. Кто же станет горбатиться за гроши, и уж тем более рисковать головой? Я просто уверен, они что-то разнюхали, и возможно даже догадались о моем присутствие, но проверять свои подозрения никто не решился.
Я полгода наблюдал за ними и ждал, когда же наши храбрые джентльмены отважатся что-либо предпринять. Хотел по эффектнее оторвать им головы, а заодно и у последующих, на этом примере, отбить всю охоту сюда соваться. Но у поисковиков оказалось звериное чутье на неприятности. Они сразу просекли, куда ходить не стоит, формально выполнили свою работу, и выдали пространное, ни к чему не обязывающее заключение: «На планете Золотарь ничего, способного препятствовать промышленной добычи золота, не обнаружено». Потом естественно появились вы – наша славная Космическая пехота. За вами, гражданские специалисты, начавшие как тараканы шнырять по планете в поисках личной наживы. Вот тогда-то мне и пришлось преподать вам урок.
– Штурмануть комбинат и базу?
– А ты что думал?! Я стану сидеть, и ждать покуда вы сами не пожалуете ко мне, да еще и без приглашения?
– До этого момента я понимал и мог объяснить твои поступки. Но у меня в голове не укладывается, зачем тебе понадобилось, во время осады, столь изощренно и жестоко убивать моих людей?
– Хитрый Дмитрий, насрал в штаны, а говоришь: «Заржавели!», – Воскобойников от возмущения поменял позу. Теперь он сидел ровно, сдвинув ноги и сжав ладонями подлокотники. – Я предоставил тебе и твоим ореликам шанс. Кто мешал вам смыться с планеты вместе с гражданским персоналом во время первого штурма? Ты виртуозно провел эвакуацию, однако не ушел, и не увел своих подчиненных. Почему?
– Потому что Я – ОФИЦЕР КОСМИЧЕСКОЙ ПЕХОТЫ! Я выполнял приказ! – с нажимом отчеканил каждое слово начальник экспедиции.
– Ты идиот Ярославцев! И я говорю тебе это на полном серьезе.
Дубина стоеросовая, таскающая, подобно хрестоматийной мартышки, для своего начальства каштаны из костра. Ты настолько осложнил ситуацию, впившись клещом в планету, что мне поневоле пришлось прибегнуть к мистическим убийствам. Иначе чем бы я запугал в жопу раненых героев, из лучшего подразделения Космической пехоты, для которых смерть в бою слаще малолетки, истекающей девственным соком. Вы у меня словно кость торчали в горле! А ведь я впервые получил реальный шанс круто изменить свою жизнь. Сам, своим собственным горбом, на свой страх и риск нашел, изучил, испытал а потом и применил вещество способное превращать человека в Бога.
– Ценою гибели целой экспедиции и разумной планеты, – уточнил Ярославцев, замечая, как Воскобойников начинает входить в раж.
– Это неважно друг мой, и уж тем более не доказуемо! – отмахнулся бывший военврач и воодушевлено продолжил: – Мои возможности безгранично расширились и зависели теперь только от количества препарата, да буйства фантазии. Я, без сожаления, уничтожил всех свидетелей моего открытия, и ту планету, хотя она и мыслила не хуже нас с тобой, вместе взятых! Я подыскал себе новое место, но котором мне ничего не стоило разыграть космическую Миссию и объявить себя посланником звезд? Вожди кланов, шаманы и народ запугивались элементарно.
Те, кто пытался сопротивляться, уничтожались с такой жестокостью, что меня самого порой мороз по шкуре продирал. Но заметь Ярославцев, я завоевал диктат над планетой значительно меньшей кровью, чем сейчас ты, как тебе кажется, пытаешься восстановить справедливость. Я стал Богом для них! Злым Богом, потому что добрых не боятся, над ними смеются и низвергают при первой же неудаче. Все мирские блага: власть, богатство, женщины, преданно и раболепно упали к моим ногам. Для полного счастья мне не хватало лишь бессмертия. И вот, в самый пик моего упоения жизнью, моего, так сказать, райского блаженства, сюда сначала заявляются геологи, а за ними и господа космопехотинцы, с твердым намерением исполнить свой воинский долг до конца, которые своей тупостью, вынуждают меня сначала как следует продумать, а затем и осуществить свой великолепный план по уничтожению комбината и выдворению вас к чертям собачим. Ты знаешь, это было достаточно просто. Местные шаманы еще сто лет назад открыли секрет снадобья способного превратить совершенно здорового человека в послушную машину. Я же, поправ все их моральные устои, поставил этот процесс на поток, и сумел сформировать многотысячную армию полудурков, готовых друг другу глотки перегрызть по моему приказу. Когда же я направил их на штурм комбината, то даже не задался вопросом: «А кто там командует его охраной?». Я был настолько уверен в успехе, что сознательно пренебрег этой информацией. Но ты, мой храбрый капитан, заставил в тот день не только узнать твою фамилию, но и как следует задуматься! Наблюдая за разгромом промышленного комплекса, я понял, что столкнулся с величайшим полководцем, и что наша борьба только начинается.
– Братишка! – Ярославцев рывком отодвинул назад кресло и встал. – Да ты рехнулся! Посмотри на себя в зеркало. Ты же сумасшедший.
– Ни капельки! Мой разум светел и чист, как никогда.
– Тогда зачем ты мне все это рассказываешь?
– А с кем мне еще поделиться своими успехами? Перед кем похвастаться? Кому доверить истомленное одиночеством тщеславие? Им, что ли?! – Воскобойников зыркнул на притихших поодаль наложниц. – Сядь и успокойся, капитан! А лучше выбери-ка себе, любую из них, да вкуси на последок плотского наслаждения. Их доставили мне вчера. Все, как на подбор девственницы. Твою кралю я ведь тоже, между прочим, убил девственницей. Оп, оп, оп! Кажется, нам пора вцепиться друг, другу в морду? Уж больно ты расстроился, как я погляжу.
– Пора, братишка! Ой, как пора! – сквозь сжатые зубы согласился Ярославцев.
– Тогда за дело! – Воскобойников неожиданно от неуемного словоблудия перешел к решительным действиям.
Он громко хлопнул в ладоши и лучницы, быстро принесли и, разложили на полу с десяток вручную кованых мечей. – Выбирайте господин капитан!
– Однако странно брат? С чего это тебя вдруг расперло на старину?!
– Я реалист Ярославцев и, в отличие от тебя, не витаю в облаках. Рабы никогда не простят своему господину поражения.
А Бог и вовсе должен быть несокрушим, – окрысился хозяин дворца, – я знаю, ты классный рукопашник, и тебе не составит труда заставить поползать меня в кровавых соплях. И только на этих железяках я смогу достойно составить тебе конкуренцию, и создать видимость честного поединка двух великих титанов. Но не тешься надеждой, представление разыгрывается исключительно для них, – Воскобойникой указал острием меча на поднимающихся по лестнице израненных воинов, – когда, же мне это все наскучит я, не задумываясь, отправлю тебя к праотцам.
– Помечтай, помечтай! Продюсер фигов! – подзадорил его Константин, примериваясь к каждому мечу по отдельности.
Один наиболее удобно лег в его руку и был почти идеально отцентрован.
Ярославцев на глазок оценил качество, стали, проверил заточку кромки и простучал ногтем по всей длине лезвия, определяя на слух, нет ли где скрытых дефектов. Булат пел как гитарная струна.
Он вразвалочку приблизился к столу и, очертив вокруг себя оборонительное като, неожиданно нанес сокрушительный, рубящий удар по столешнице! Меч рассек сплошной деревянный массив как кусок сливочного масла.
– Не фуфло! – восторженно хмыкнул капитан. – Знатный «Мумрик». Пожалуй, прихвачу его с собой.
– На «Тот Свет»? – съехидничал его противник.
– Нет! – невозмутимо парировал Ярославцев. – На базу, в личную коллекцию.
– Узнаю профессионала! – Воскобойников сбросил тогу и, оставшись в плавках и сандалиях, круговыми движениями рук, начал разминать плечи.
Его меч, чуть длиннее и поухватистее, с ручкой на полторы ладони, лежал рядом. Алексей значительно превосходил Ярославцева, как ростом, так и шириной, и наложницы почтительно заохали, восторгаясь красотой и статью своего кумира…
В Космической пехоте, да и в Армии вообще, старинные мечи хоть и квалифицировались как холодное оружие, но никогда не использовались в боевой обстановке. Ими так же пренебрегали и при проведении военных церемониалов.
Однако в войсках существовала давняя традиция, согласно которой курсанты всех без исключения военных училищ по году, а то и больше, добровольно собирали деньги, чтобы потом потратить их на покупку раритетного клинка, которым впоследствии вооружали своего самого лучшего поединщика.
Подпольный, ежегодный чемпионат по фехтованию на старинных мечах, пользовался неслыханной популярностью среди всех силовых структур Внеземелья. Попробовать свои силы в нем могли исключительно только четверокурсники военных училищ. Военнослужащие с войск к соревнованию не допускались. Правила обговаривались заранее, но чтобы избежать тяжелых последствий и неизбежных служебных разбирательств, участники предпочитали драться парами, исключительно до первого легкого ранения.
Костя в тот раз так и не стал чемпионом. Он занял почетное второе место, уступив призовой пьедестал Дормидонтову. Но в полуфинале, на ковре ему успешно противостоял рослый представитель военно-медицинской академии…
Когда оба бойца, после оглашения результатов, сняли защитные маски, Ярославцев, опьяненный победой, чисто машинально зафиксировал лицо противника и даже запомнил его фамилию.
Сейчас же он попытался восстановить в памяти все эпизоды того скоротечного и жесткого поединка. Ведь самозваное Божество, наложившее лапу на планету, все же умудрилось тогда допустить ошибку, которой он не замедлил воспользоваться, чтобы одержать победу.
Вскоре, закончив приготовления, оба мечника любезно обменялись традиционным приветствием, и стали сходиться по дуге, неотрывно следя друг, за другом.
Глава IX. Потерянный рай.
Вот это влипли! Тупо, бездарно, словно кур в ощип.
И все потому, что кто-то там, наверху, снова посчитал себя блестящим полководцем, а колонистов – стадом безмозглых и примитивных ослов.
Да и «доблестная» фронтовая разведка тоже оказалась не на высоте, преступно проворонив перегруппировку и приближение их свежих сил с флангов.
По совести говоря – ситуация оказалась матовая!
И чтобы потом не придумало в свое оправдание начальство, но благодаря его бездарному руководству, целая эскадрилья боевых машин дальнего радиуса действия умудрилась угодить в заранее подготовленную засаду!
Получив приказ на преследование и заверения, что впереди все чисто, Ярославцев с подчиненными бросился добивать уносящего ноги противника.
Хотя в тот момент искра сомнения и кольнула его душу: «А куда мы, собственно говоря, несемся? С голым задом, да еще и без флангового прикрытия! Тем более что колонисты этого сектора привыкли драться, а не подставлять сопла своих боевых кораблей».
Слабое сопротивление и быстрое отступление противника немного насторожило лейтенанта. Но он решил, что начальству виднее! Да и опыта у Ярославцева в то время было – кот наплакал.
Никто и не предполагал, что разбитый и рассеянный торговый караван, брошенный, своим же охранением, просто напросто, заманивал их в ловушку.
Для начала космопехотинцы, оказавшись между двух, хорошо замаскированных под астероиды, космических фортов, влетели в их шквальный, перекрестный огонь.
Ярославцеву повезло значительно больше чем остальным. Противник сразу же шарахнул по замыкающим строй флаям и ему удалось увернуть свой корабль от его последующих трасс, а затем и вовсе уйти из под обстрела.
Однако две боевые машины из пяти оказались застигнутыми врасплох, и приняли на себя всю мощь первого огневого удара.
Операторы лучеметных орудий, из замаскированных фортов, целились очень тщательно, и сумели попасть в их топливные баки. Последствия этой стрельбы были плачевны! Две высокотемпературные вспышки на мгновение осветили космос, и пилоты уничтоженных кораблей даже не успели воспользоваться катапультами.
– Легкая смерть! – с сожалением брякнуло в эфире. По всей видимости, колонистам удалось засечь их радиочастоту и, кто-то невольной репликой дал понять, что все переговоры теперь внимательно прослушиваются.
Недолго думая, выжившая тройка переключилась на другой диапазон и, не смотря на шквальный фланговый огонь, сумела-таки улизнуть из опасного сектора.
А тем временем удирающие флаи и торговые суда противника, не мешкая, повернули вправо, а в образовавшейся пустоте хищно заблестели бронированной облицовкой и толстыми силовыми экранами новенькие, без единой пробоины, словно только что сошедшие со стапелей боевые крейсеры регулярного флота колонистов.
Отблеском своих контуров и шахматным порядком строя они демонстрировали полную решимость смешать с космической пылью зарвавшихся наглецов.
– Десять, одиннадцать, двенадцать, – насчитал Ярославцев. – Внимание «Альбатросы», деремся каждый за себя! Рассредоточиться.
– Слыханное ли дело – втроем противостоять двенадцати?! Нам не выиграть этот бой командир, и я не хочу умирать за «Здравие желаю»! – связался с Костей его закадычный войсковой товарищ Жуан де Люссак.
– Сначала, за такое обеспечение и прикрытые операции не мешало бы плюнуть в морду кое-кому из нашего начальства! – по деловому рассудил ситуацию Генри Монтгомери, по кличке «Ястреб».
– Можешь спасать свою шкуру, пока еще не поздно Жуан! А я и «Ястреб» намерены драться.
– Заметано командир! – подтвердил свою решимость Монтгомери.
– Внимание! – заорал, словно ошпаренный, Ярославцев. – Они атакуют с флангов!
Неожиданно еще девять аппаратов обрушились на них по правому и левому борту!
Костя посекундно, в самых мельчайших подробностях, помнил этот злополучный бой. Космос тогда, без преувеличения, показался ему с овчинку! И хотя противник и превосходил их по численности, но в маневренности и летном мастерстве намного уступал. «Альбатросы» наверняка смогли бы переломить ситуацию, и даже остаться в живых при его троекратном превосходстве. Однако здесь, в этой бешеной карусели боя, они дрались один против шести.
Ярославцев резко погасил скорость, задрал аппарат, почти вертикально и, максимально увеличив подачу топлива, ушел свечей вверх, увлекая за собой преследователей.
Там над остальными он, как и подобает командиру, устроил индивидуальную схватку, надеясь перед смертью покрыть свое имя неувядаемой славой…
Когда его защитный экран разлетелся в дребезге от мощного бокового попадания, четыре корабля колонистов уже успели превратиться в космический мусор.
Не имея больше силовой защиты, Костя отчаянно ринулся в лобовую атаку!
Спереди любой боевой флай был практически неуязвим, и этот маневр требовал от пилота высочайшей выдержки, собранности и отличной реакции. Проигрывал тот, кто отворачивал первым, подставляя под огонь противника свои слабо защищенные места. Если же никто не отворачивал, то корабли сталкивались и превращались в пар.
Дважды нервы не выдержали у колонистов. Наспех отобранные и обученные, они не были профессионалами и уж тем более не умели воевать без оглядки.
Покончив с ними, Ярославцев тут же спикировал на помощь товарищам. Число вражеских машин к этому времени значительно поубавилось. Жуан и Генри не тратили время зря, и продолжали драться настолько отрешенно, расчетливо и смело, словно верили в свое бессмертие.
Не обращая внимания на пробоины, они в хвост и в гриву раздолбили основную группировку противника, и теперь, ободренные присутствием начальника, решительно ринулись в атаку.
Пять уцелевших кораблей тут же откатились назад, затем перегруппировались и приняли вызов.
Вдруг, справа по борту, так ослепительно вспыхнуло, что Костя от неожиданности рванул штурвал на себя и резко выскочил вверх.
Этот неосознанный маневр как нельзя, кстати, и спас ему жизнь, в то время как оба его товарища на полном ходу влетели на минное поле.
О том, что колонисты не больно-то щепетильны в выборе средств и не гнушаются грязными приемчиками Ярославцев слышал не раз, однако сегодня он впервые столкнулся с этим воочию. Вероятно противник, осознав, что в честном бою победа достанется ему слишком, дорогой ценой, без зазрения совести применил запрещенное Космической конвенцией оружие.
Однако стыдить нарушителей Галактического права было бессмысленно и, на всякий случай, запросив в последний раз эфир, он с сожалением понял, что будет заканчивать этот бой в гордом одиночестве.
Осмелевшие колонисты, тут же обложили его в четырех плоскостях и тем самым полностью лишили маневра.
Чертыхнувшись, Костя обернулся и увидел, что пятая машина, не спеша, и уверено, заходит ему в хвост, и вот-вот шарахнет по двигателям.
Однако лейтенант не собирался праздновать труса и уж тем более сдаваться в плен. Он, полностью игнорируя перегрузки, резко развернул звездолет и буквально изрешетил пристраивающегося сзади противника.
Затем Ярославцев, не дав им опомниться, резко сменил всю тактику воздушного боя и начал отчаянно маневрировать, пытаясь вырваться из окружения. При этом он настолько превысил все мыслимые эксплуатационные параметры, что не раз, на несколько секунд, терял сознание из-за многократных перегрузок.
Колонисты едва поспевали за ним и тем самым невольно подставляли под огонь свои слабо защищенные борта.
Они выросли на планетах с меньшей гравитацией, и даже постоянные тренировки на тренажерах не позволили им достигнуть равного порога выносливости.
Константин все-таки успел уничтожить еще один флай, до того как раскаленные стволы его пушек умолкли навсегда. У лейтенанта закончились боеприпасы, и его корабль сразу же превратился в беззубую и слабо защищенную мишень…
К тому же покореженный и разгерметизированный флай, был способен теперь только сиротливо дрейфовать, не имея возможности даже увернуться от прицельной трассы противника, потому как в его баках убийственно плескались последние литры горючего.
Однако преследователи этого не знали и, явно ожидая очередного безрассудства, пока, что не решались приблизиться к нему вплотную, и почему-то не открывали огонь на поражение.
Костя в бешенстве, засветил кулаком по приборной панели! Он понял, что колонисты решили взять его на абордаж и отбуксировать на свою базу. Подорвать машину он не мог по причине почти полного отсутствия горючего.
Пойти на таран тоже. Их флаи благоразумно держались на почтительном расстоянии и не давали сократить дистанцию, незамедлительно реагируя на малейшее отклонение его штурвала.
Исчерпав все средства к сопротивлению, он попытался сделать последние, что в таких случаях предписывает инструкция – вычислить координаты своего корабля, и включить аварийный радиобуй.
Навигационные приборы оказались исправны, и он быстро справился с этой задачей.
Но как только сухие цифры были перенесены им на штурманскую планшетку, Ярославцев в панике оглянулся назад, и испугался по-настоящему!
За соплами корабля колыхалась жирная чернильная масса. Туманность была чернее космоса, без единой звездочки, и подобно воронке от черной дыры, она хищно разверзла свою жадную пасть, приглашая в свои липкие объятия.
Костя, непонятно каким образом, оказался возле огромного, даже по космическим масштабам, туманного образования, в котором, как гласили справочники, исчезало все, от кораблей, до световых потоков.
На штурманских картах это место числилось как «Море Дьявола», и каждый сопливый курсант знал, что любой объект, приблизившись к его границе, превращался в пыль и засасывался внутрь.
Колонисты, явно желавшие заполучить и флай, и пилота, обеспокоено засуетились. От их ближайшего борта тут же отделился швартовочный фал и, торопливо, раскрыв свой трехпалый захват, потянулся за трофеем.
Пленение для офицера Космической пехоты считалось проявлением наивысшей трусости, и больше не колеблясь, ни секунды лейтенант закрыл глаза и включил реверс.
Корабль вздрогнул и, медленно откатываясь назад, вполз в клубящуюся темноту.
Раздосадованные неудачей победители все же успели послать ему вдогонку добрый десяток трас. Одна из них угодила точно в кабину и, нестерпимой болью, обожгла позвоночник лейтенанта.
Буквально в тот же миг на самой границе туманности появилось ярко-оранжевое свечение. Оно мигнуло, набирая силу, и веером лучевых импульсов шарахнуло по кораблям колонистов.
Их взрывы оглушили космическое пространство и стали траурным салютом, под занавес героической гибели лейтенанта Ярославцева.
Пронзительный вой сирены вырвал его из приятного путешествия по световым коридорам. Константин отчетливо понял, что остался жив и вернулся в, пульсирующую нестерпимой болью, реальность!
Флай с большой скоростью вошел в плотные слои атмосферы, и планета закрыла перед ним почти весь космический горизонт.
Костя попытался пошевелить конечностями, но приступ дикой боли в позвоночнике практически полностью обездвижил его.
Трасса, попавшая в кабину, превратила лейтенанта в беспомощного инвалида, и в голове тут же мелькнула предательская мысль: «А стоит ли вообще цепляться за жизнь?!».
Но он решил побарахтаться до конца и, превознемогая свою немощь, не раздумывая, запустил определитель координат. Надо же было хотя бы узнать, в притяжение какой планеты угодил его корабль.
Прибор не смог установить ни ее номер, ни классификацию, а только указал, что флай находится в самом центре злополучной туманности.
Костя, конечно же, не поверил этим показаниям. Как могла развороченная и лишенная топлива машина преодолеть столь колоссальное расстояние в такой короткий промежуток времени?
Поверхность планеты просматривалась очень отчетливо, но любоваться ей было некогда. Аппарат, вернее то, что от него осталось, не имея защитного экрана, стал нагреваться и плавиться в атмосфере. Поэтому, сгруппировавшись, насколько это было возможно, Ярославцев потянул за рычаг катапульты и отстрелил себя из объятой пламенем машины.
Тормозные двигатели кресла упорядочили его падение и погасили скорость снижения до безопасных показателей.
Костя держал сознание под контролем вплоть до момента раскрытия парашюта, и отключился когда алый купол, с шелестом наполнился над его головой.
Сколько длилось забытье, плавно перетекшее в здоровый и глубокий сон, Ярославцев так и не узнал. Он самостоятельно расстался с красочными видениями в сказочном царстве Морфея и довольно таки быстро пришел в себя.
Яркий, дневной свет бесцеремонно резанул по глазам! Костя для начала прищурился, а затем попытался осмыслить представшую перед ним картину.
По знакомому до спазм голубому небу, величественно и не спеша, проплывали белые облака.
Негромкое щебетание птиц и запахи леса настойчиво ворвались в сознание, и мысли, одна абсурднее другой, лихорадочно вспыхивали в голове. Вот только он ни как не могли объяснить происходящее! Костя и раньше-то не верил в райское существование после смерти, и поэтому, отбросив эти дремучие предрассудки, начал размышлять предельно рационально:
«Если я до сих пор жив, значит планета, пригодна для обитания. Правда, хорошего в этом мало! С переломанным позвоночником, в чужом мире мне и дня не протянуть!». – И приготовившись к неизбежному болевому шоку, он попытался усесться с помощью рук, однако при этом ноги, самым неожиданным образом, дернулись в коленях, а боль, к его величайшему изумлению, так и не напомнила о себе.
Его тело, не смотря на полученное ранение, снова повиновалось ему!
Ощупав каждый суставчик, и не обнаружив на себе ни единого повреждения, Ярославцев, конечно же, был этому неописуемо рад. Но он не стал пороть горячку и еще немного посидел на небольшой, поросшей мхом, поляне.
Повсюду его окружал смешанный, елово-березовый лес.
Откуда-то с лева, очень слабо доносился шум воды. Но не это насторожило лейтенанта. Кресло, парашют, оружие, рацион выживания и скафандр бесследно исчезли. Он остался в рваном, окровавленном подскафандровом комбинезоне, опоясанный штурмовым ремнем с исправным страховочным фалом и ножом десантника в придачу.
В желудке громко заурчало и Костя, подавив головокружение, встал с твердым намерением добраться до воды.
С лева, по всей вероятности от водопоя, ломая кустарник, на него выскочило стадо диких косуль. Они быстро оббежали зазевавшуюся жертву катастрофы и скрылись на другой стороне поляны.
Обескураженный Ярославцев выругал себя за упущенную возможность полакомиться парным мяском.
– Здрасьте! Но, кажется, кое-кто сейчас полакомится уже мной! – высказал он свои опасения и осторожно потянулся к висящему на поясе ножу.
Три матерых волка бесшумно выступили из леса!
Лейтенант стоял, не шелохнувшись в оборонительной стойке, покручивая на пальцах ножом, от чего лезвие отбрасывало по сторонам яркие блики.
Волки, понюхав воздух, справа, по дуге обошли препятствие и, так же как и их упущенная добыча, стремительно скрылись в лесу на противоположной стороне прогала.
– Если на планете в наличие хищники и травоядные, – продолжил свои рассуждения вслух Ярославцев, – значит, здесь действуют те же, что и на Земле, законы развития живой и не живой природы… Здорово! Надо срочно добраться до воды и для начала изготовить примитивное оружие, да поохотиться.
Костя побрел в сторону предполагаемого водопоя. Однако последствия катастрофы давали о себе знать. Пот катил градом, во рту пересохло, сердце билось настолько интенсивно, что ему приходилось останавливаться и подолгу отдыхать.
Злосчастные триста метров он преодолел примерно за полчаса.
Награда не заставила ждать! Неширокая, но достаточно бурная, лесная речка задорно шумела перекатами и радовала глаз меленькими песочными пляжиками.
Вода оказалось холодной и приятной на вкус.
Утолив жажду Константин, забрел на мелководье и собрал с десяток мидий.
Не медля больше ни минуты он жадно съел их сырыми.
Потом разделся и искупался, смыв запекшуюся кровь, копоть и грязь.
После этой процедуры капитан почувствовал себя значительно лучше. Сердцебиение вошло в норму, тяжесть в голове пропала, и он вновь испытал звериный голод.
Отвинтив крышку на полой рукоятке ножа, Костя вытряхнул из нее катушку с прочной леской, несколько грузил и набор рыболовных крючков.
Вырезав, из валявшихся на берегу веток, черенок он смастерил примитивную «Закидушку» и, перевернув пару замшелых прибрежных камней, к своему удивлению обнаружил достойного для наживки червя.
Слабо веря в успех своего предприятия лейтенант, тем не менее, умело забросил снасть в дальний омуток, прямо перед большим перекатом и стал ждать.
Почти сразу же сильный рывок заставил его покрепче вцепиться в удилище.
Рыба, после нескольких попыток освободиться от крючка, в отчаянии устремилась к порогу.
Катушка жалобно заверещала, сматывая леску, метр, за метром. Однако Костя в совершенстве владел искусством выживания в экстремальных условиях, и ему не составило труда подтащить свой почти метровый улов к берегу.
Костер весело запылал от электро – разрядника на кончике ножа.
Дав ему немного побуйствовать, и обессилено опасть жаркими углями, он облепил рыбу глиной и, с благоговейным трепетом, приготовил из нее отменное жаркое.
Уже к концу размеренного пиршества Ярославцева разморило настолько, что он решил отложить дальнейшую разведку планеты на более поздний срок.
Впервые ему не захотелось куда-то идти, чего-то искать и, с кем-то сражаться. Он просто сидел и смотрел на этот прекрасный мир. Причем, к своему удивлению, в этот раз совершенно по-новому.
И если раньше, высадившись на планете, он сразу же прикидывал через оптику прицела: места для будущих огневых позиций, маршруты выдвижения и направления последующих маневров, то сейчас всей этой военной белиберде с удовольствием предпочел тихое и спокойное созерцание.
Ярославцев наконец-то обрел то, к чему так упорно стремился и о чем так долго мечтал: то умиротворенное состояние души, при котором до полного счастья не хватает лишь легкого усилия, или короткого шажка.
Костя прилег на, нагретую солнцем, поваленную сосну.
Теплый воздух ласкал его тело, шум реки ослаблял натянутые до звона нервы, а пение птиц приятно отзывалось в душе давно забытыми переживаниями.
И как он раньше умудрялся не замечать красоту окружавшей, его природы? Ее совершенство и многообразие!
Предания о далекой и сказочной стране, прочитанные им ранее в книгах, теперь обретали реальные черты и, будоража воображение, пробуждали в его сознании самые смелые мечты.
Ему казалось, что прямо сейчас из леса появится прекрасная, юная принцесса.
Она трепетно заключит его в объятия, и уведет в свой красивый замок, в котором нежно звучит музыка, приветливо потрескивает дровами камин, а в кубках пенится изысканное и баснословно дорогое вино. В замок, где его любят и давно с нетерпением ждут.
Он сильно обрадовался пропаже своего пилотского кресла. Ведь подавать сигнал бедствия сейчас не имело смысла. Костя лишь на миг представил, что произойдет, если здесь появится поисковая группа…
Люди, в большинстве своем жадные и завистливые потребители, не оценят здешнюю красоту и, выяснив, что планета пригодна для колонизации, бросятся сюда миллионами.
Потом они постепенно испоганят природу, понастроят мегаполисы, нарушат экологию, выгребут полезные ископаемые до последнего золотника, а напоследок еще и устроят глобальную военную заварушку.
Почувствовав, что у него нет больше сил, бороться с навалившейся усталостью, Ярославцев с ленцой, но тщательно залил пригоршнями тлеющие остатки кострища и крепко уснул, растянувшись прямо на поваленном стволе.
Уже в сумерках, его одолели комары и, проснувшись от их укусов, он ощутил, что кто-то пристально наблюдает за ним.
Костя по-хозяйски сунул искусанные ступни в просохшие ботинки и прыжком развернулся лицом к опасности.
На камнях в пяти метрах от него сидела огромная, черная пума.
Ее глаза плотоядно поблескивали, но в позе не прослеживалось и намека на агрессию.
Вспомнив о недавней встречи с волками Ярославцев, без резких движений примостился на ствол, и развернул в сторону хищника пустые ладони. Какое-то внутреннее чутье подсказало ему манеру поведения.
Пума лениво зевнула, демонстрируя острые клыки, а затем оторвала от камней передние лапы, словно невидимый дрессировщик щелкнул перед ее носом кнутом, и превратилась в симпатичную, миниатюрную брюнетку с длинными, густыми волосами, полностью прикрывающими ее нагое тело.
Ярославцев присвистнул, больно ущипнул себя за мочку уха и потер глаза.
– Да не старайся ты так, мой заблудший козленок. Это не сон и не видение.
– Кто ты? – онемевшими губами вопросил космопехотинец.
– Если ты сейчас способен осмыслить мой ответ образно, то я эта планета.
Константин замычал как телок, но затем, собрав разбегавшиеся мысли, воедино, дерзко спросил:
– И как же мне позволите вас называть, прекрасная планета?
– Зея. Не стройте мне глазки лейтенант. Гусарство не больно-то красит вас.
– Извините, – смутился Ярославцев, – но вы в таком возбуждающем виде!
– Я понимаю, что пума или львица вызовет у вас больше почтения, чем мой теперешний образ, но я специально, дабы отследить вашу реакцию, обратилась в самое беззащитное существо. Мне измениться?
– Нет, нет! Оставайтесь такой, какая вы есть. Обещаю больше не как не реагировать на вашу наготу.
– Поймите, – девушка ласково посмотрела в его глаза, приблизилась и погладила взъерошенные волосы лейтенанта, – даже если я захочу, мы не сможем вступить в плотскую связь. Я – ЭТА ПЛАНЕТА! Все, что вас окружает: трава, вода, лес, небо…
– Тогда зачем вы приняли будоражащие мое сознание формы? – не унимался, чувствуя себя немного ущемленным в правах, Константин.
– Я надеялась, что вам будет намного приятнее общаться с красивой девушкой, вызывающей положительные эмоции, чем со сморщенной, как осеннее яблоко, старухой, или с говорящим дождевым червем.
– Для меня общение с вами, какую бы форму вы не приняли, истинное удовольствие. Особенно вы мне понравились в образе хищника. Если честно, то я едва не наложил от страха в штаны. – Прикинуться обиженным капитан.
И девушка приняла его обиду всерьез:
– Должен же кто-то был стеречь вас во время сна!
В лесу полным-полно голодного зверья, а господин офицер вел себя словно несмышленый ребенок. Идемте! Сейчас стемнеет окончательно, да и от реки уже тянет холодом. Я покажу вам ваш дом. Он здесь, недалеко.
Зея повернулась спиной и Ярославцев, мысленно дополнив соблазнительные, слегка проглядывающиеся сквозь распущенные волосы, прелести, вопреки обещанию, возжелал завалить ее под первым же кустом.
Она легко, словно горная козочка вспрыгнула на большой валун, пропустила его вперед и стала отчитывать как первоклашку:
– Нет, вы просто невыносимы! Я, конечно, понимаю, что вы пока не в состоянии контролировать свои низменные побуждения. Ну что ж, в этом случае мне придется избавить нашего грозного космопехотинца от иллюзий, и продемонстрировать ему малую толику моего взбалмошного характера.
Костя не успел и рта раскрыть в свое оправдание, как невидимый, раскаленный прут буквально выжег его внутренности.
Он вытаращил глаза и, безуспешно пытаясь, вдохнут хоть немного воздуха, упал на колени, сжимая горло.
– Я уничтожаю любой корабль, оказавшийся у границы «Моря Дьявола»! – голос девушке звучал грубо, холодно и бесполо. – Твой флай уцелел и попал сюда лишь по тому, что я так захотела! Ты родился на этой планете. Я твоя Родина. Пока ты здесь гость, и я прощаю твои слабости и дурные привычки, поневоле, приобретенные в других мирах. Но берегись лейтенант! Я бес сожаления уничтожила род людской, не потерпев его вольностей в своем доме. Не дрогну я и в этот раз! А теперь встань, и иди за мной!
Цепкие объятия боли разжались, и обескураженный офицер поплелся за ней вглубь леса, демонстрируя при этом предельное послушание.
А над вершинами деревьев стали быстро сгущаться тучи. Тяжелые темно-синие, местами даже фиолетовые, они как старинные космические дредноуты, неспешно и уверенно проплывали, цепляясь за раскидистые макушки столетних сосен.
Вокруг резко потемнело!
Ярославцев и Зея вышли на большую, ухоженную лужайку, и лейтенант увидел: аккуратный, двухэтажный особняк, построенный в готическом стиле, озеро с живыми лебедями, оранжерею и богатый, заботливо ухоженный цветник.
Окна дома приветливо блистали ярким светом, и стоило хозяйке вместе с гостем вступить на выложенную брусчаткой дорожку, как по обе ее стороны зажглись бронзовые фонари.
Зея ускорила шаг, и они почти вбежали в раскрывшиеся двери.
В ту же секунду на улице разыгралось самое настоящее ненастье. Дождь, вкупе с яркими вспышками молний и раскатами грома, полил как из ведра.
– Это и есть мой дом? – восторженно воскликнул Ярославцев, оглядывая пышное убранство прихожей, занимающей первый этаж особняка.
– Да, – без эмоций подтвердила Зея.
– Я хочу, есть уважаемая хозяйка.
– Это естественное желание. Все необходимое ты найдешь в холодильнике. Но для начала растопи камин.
Он быстро исполнил ее приказ, приготовил неплохой ужин и накрыл стол на две персоны.
– Спасибо, – Зея села напротив, – кушай и не обращай на меня внимание. Перед тобой призрак, которому совершенно не нужна еда.
– Хм! Веселенькое дельце, – Костя аппетитно уписывал жареного цыпленка. – А это уличное светопреставление вы устроили специально для меня?
– Ты имеешь в виду дождь и грозу?
– Угу.
– Это случилось непроизвольно. Воспоминания, и твое присутствие, немного взбудоражили мое энергетическое поле.
– Выходит, я должен вести себя паинькой, иначе вы меня молнией испепелите, или деревом невзначай по маковке тресните?
– В принципе, в упрощенном варианте, ты не ошибся, – Зея сделала предупреждающий жест рукой. – На вино особо не налегай. Оно натуральное и достаточно крепкое. Кстати, его ставил твой отец.
Ярославцев выронил цыпленка на тарелку.
– Тебе лучше помолчать и послушать меня. Ты согласен?
Костя энергично кивнул головой.
– Ты рожден здесь, в этом доме. Планета, на которой ты сейчас находишься, разумна. Земля, где ты вырос, если объяснять привычным человеческим языком, является, моей старшей сестрой. Она более терпима к своим детям, и позволяет им некоторые вольности.
Если же угроза гибели для нее становиться неизбежной, она уничтожает допекшую ее цивилизацию и начинает процесс заново. Я в отличие от нее более нетерпима и категорична! Хотя и на моей обитаемой поверхности тоже когда-то жили люди.
– Но стоило им выйти за рамки дозволенного, и ты, не задумываясь, стерла их в порошок! – не вытерпел Константин.
– Я не оправдываюсь перед тобой! Потому что Я ЗДЕСЬ ХОЗЯЙКА!
– Ну, конечно! Хозяйка всегда права, – сыронизировал лейтенант. – Сначала породить дитя, а потом убить его собственными руками.
– Можешь высказывать любые суждения. Мне они безразличны. Принимай меня, какой есть, или убирайся на все четыре стороны!
Ярославцев досадливо вздохнул и, пытаясь сгладить нарастающий конфликт, вежливо поинтересовался:
– И чем же, если не секрет прогневили подопечные Ваше Высочество?
– Они стали воевать между собой, злоупотреблять экологически грязной энергетикой, варварски эксплуатировать окружающую среду, превратив огромные площади в промышленные помойки. Но самое непростительное, они умышленно разорвали духовную связь со мной. Посчитали себя царями природы и забыли о своем естестве. Между прочим, Адам и Ева земные, библейские герои, именно за этот грех были изгнаны когда-то из Эдема.
Запомни хорошенько мой маленький звездный герой, любая мысль каждого отдельно взятого разумного существа и всего народа в целом имеет свой энергетический заряд.
Ненависть, зависть, жадность и прочие людские пороки формируют устойчивое отрицательно заряженное энергетическое поле, которое губит меня, разъедая, словно язва.
– Выходит, ты действительно убила моих родителей?! – Костя в растерянности не знал, что и предпринять.
– И еще несколько миллиардов людей проживающих на моей поверхности.
Лейтенант отложил обглоданного куренка и крепко призадумался.
Зея терпеливо и внимательно следила за его мимикой, и видела как стремительно, от розовых положительных тонов, до черных отрицательных, и наоборот меняется аура вокруг его головы.
– Если честно, – наконец-то отважился Константин, – я не испытываю к тебе ненависти. Нет, я не боюсь, и уж тем более не подлизываюсь, я просто пытаюсь тебя понять.
– Я знаю, чего стоило тебе это признание, – одобрительно поддержала его порыв девушка-призрак.
– Но госпожа, великая и мудрая планета, почему из миллиардов грешников лишь только мне ты сохранила жизнь?
– Твои родители единственные, кто попросил меня об этом. Они очень любили тебя. Остальные же спасали что угодно, только не Души. Уничтожение длилось всего несколько мгновений, и никто кроме них не подумал о детях.
Я сохранила плод их взаимной любви и депортировала его за пределы моих владений. А сегодня, по воле обстоятельств, ты сам вернулся ко мне.
– Но я не Ангел госпожа.
– Ты станешь им.
– Меня воспитали как высококлассного воина и убийцу, – лейтенант, почему-то наперекор насаждаемым годами принципам, с легкостью признал себя не преисполненным благородства «Звездным витязем», а обычным держимордой, злым и слепым исполнителем чужой воли. – Боюсь, я не впишусь в твой мир. Он чист и невинен, как слеза ребенка…
– Я это знаю, но как не странно верю в тебя! Прошлое тяготит твою душу, настоящее выжигает ее, а будущее ужасает. Ты же не хочешь продолжать такую жизнь?!
– Да, госпожа!
– И я готова предоставить тебе возможность начать все с начала. Если завтра ты сможешь восстановить духовную связь со мной, то возвращение к родному пепелищу станет для тебя только вопросом времени.
– Жить в одиночку на целой планете тоскливо.
– Зачем же в одиночку? – изумилась Зея. – Ты заберешь сюда свою будущую супругу, и еще около ста самых близких тебе людей, но не более. Если вы будите соблюдать мои правила я и вовсе не намерена напоминать о себе.
– А провинившихся, или не выдержавших испытание, ты снова пустишь в расход?
– Нет! – убежденно заверила Зея. – Я заставлю их покинуть планету и полностью сотру воспоминания о себе.
– И последний вопрос. Прибывшим, обязательно обретать духовную связь с тобой, и проходить дополнительные испытания?
– Нет. Ведь только рожденные здесь могут биологически мутировать на молекулярном уровне и в буквальном смысле слова растворяться во мне.
– У меня в голове натуральная каша, – признался Константин.
– Не мудрено. Сотни вопросов терзают твой разум, и я на них отвечу, когда ты будешь спать.
– То есть ты загрузишь мой биокомпьютер? – лейтенант покрутил пальцем вокруг лба.
– Да! Я снабжу тебя необходимой информацией. Часть из нее я заблокирую, и она будет прорываться лишь при определенных условиях, часть понадобиться тебе для возвращения сюда, а так же для завтрашнего испытания.
– Может случиться, что я не захочу, или не смогу его пройти? – неуверенно возразил ей Константин.
– Реальность, в которой ты прозябаешь с раннего детства, уничтожает твою Душу. Но тебе несравнимо легче, чем остальным, потому что твое подсознание все еще хранит весь позитивный потенциал уничтоженной мной цивилизации. Неужели ты пренебрежешь этим даром и откажешься раз и навсегда покончить со своим ненавистным прошлым?
– Чтобы потом всю жизнь зависеть от ваших капризов или настроения госпожа?
Зея, столь очаровательно и заразительно, рассмеялась, что Ярославцев, оконфуженный полностью, зарделся, и спрятал под стол глаза.
– Ты похож на маленького и глупого лягушонка. Сидишь себе в грязной луже, квакаешь и млеешь от иллюзии свободы и возможности самому распоряжаться своей судьбой. Людская жизнь очень коротка мой мальчик, и провести ее лучшие годы вдали от Родины, выполняя черновую работу, не слишком-то приятное занятие.
– Это верно! – без колебаний согласился космопехотинец.
– А сейчас спать! На сегодня достаточно разговоров! Тебе нужно настроиться с вечера. Завтра или победа, или смерть! Спокойной ночи мой герой.
Она превратилась в маленькое, нежно-сиреневое облачко и, просочившись в приоткрытую форточку, оставила Ярославцева в его отчем доме.
Холод и сырость утреннего воздуха быстро прогнали остатки сна. Костя отчетливо осознал, что каким-то необъяснимым образом оказался за пределами дома.
Он лежал спиной на голых, влажных камнях, вперив взгляд в хрустально-чистое, словно специально омытое, небо.
Спина успела озябнуть, значит, провалялся он здесь достаточно долго. Ярославцев, громко рыкнул, вскочил на ноги, и опасливо осмотрелся по сторонам.
Ровная как стол площадка на вершине гигантской скалы оканчивалась со всех сторон бездонной пропастью. Наверняка, где-то там внизу эта пугающая пустота упиралась в каменистую или скальную поверхность, но сейчас на ее дне покоился лишь густой туман.
Ярославцев не раздумывая, спихнул вниз крупный валун и сосредоточенно стал считать секунды. По отдаленному, еле слышному стуку он примерно определил глубину провала и был вынужден призадуматься.
Скала, на которую его не Бог весть как занесло, оказалась неприступной со всех сторон. Спуститься с нее без специального снаряжения не представлялось возможным. Вот если бы он умел летать…
А пока нашему храброму лейтенанту только и оставалось, что молча созерцать величественную панораму, развернувшуюся перед ним во всей своей первозданной красоте.
Вокруг, куда хватало взора, его окружали покрытые лесом горы. Они дремали под толстым одеялом своих вековых снов, непоколебимо подпирая белыми вершинами небеса.
Густой туман, захваченный врасплох лучами восходящего солнца, воровато струился с их склонов в долины, пытаясь спрятаться, как застигнутый на месте преступления вампир.
– Доброе утро герой, – раздался нежный голосок Зеи, и девушка-призрак возникла рядом.
На этот раз она поскромничала, мудро решив, что показная сексуальность может только навредить, и предстала перед юношей в классическом древнегреческом наряде: с заплетенной и уложенной вокруг головы косой, прикрыв свою наготу белоснежной туникой и изящными сандалиями.
Она трепетно протянула свои точеные руки к светилу и произнесла короткую здравницу:
– Приветствую тебя о, благородная Вета, великая и благодатная звезда, дарующая своим светом жизнь всему в моем доме.
Ярославцев притих, и даже перестал сопеть, понимая, что участвует в очень ответственном магическом церемониале.
Он тоже сосредоточился и почувствовал на лице прикосновение, чьих-то теплых, заботливых рук. Они ласково гладили его, наполняя доселе неведомой силой.
– Вета благословила тебя, – девушка встала напротив лейтенанта и положила ладони на его плечи.
– Что я должен сделать? – спросил лейтенант, чувствуя, как взволнованно затрепетало его сердце.
– Отбросить прочь даже намек на сомнения, а затем прыгнуть со скалы вниз и превратиться в птицу. – Требовательно ответила Зея, однако, уловив легкое замешательство в его глазах, она поспешила успокоить обескураженного космопехотинца: – Для тебя ведь это не ново. Ты же помнишь, как в девять лет тебя пыталась убить банда уличных подростков?
– Еще бы! – Костя содрогнулся, вновь переживая неприятный инцидент.
– А ты никогда не задавался вопросом, почему остался в живых?
– В полиции эти отморозки дали показания, что я якобы превратился в огромного волка и сильно погрыз их. Но я ничего не помнил! Скорее всего, за меня заступилась бродячая псина. Возле интерната они часто крутились в большом количестве. Я никогда не обижал их, и регулярно подкармливал остатками пищи.
– Исключено! Это был ты! Смертельная опасность резко мобилизовала сознание и ты, сумев мгновенно установить со мной телепатический контакт, мутировал в разъяренного волка. Я тогда специально, дабы не травмировать твою подростковую психику, заблокировала память, и естественно, что, после, ты так ничего и не вспомнил.
– А если мне сейчас не удастся «достучаться» до тебя?
– Тогда ты упадешь и разобьешься о камни. Ты ведь никогда не был трусом мой мальчик. Ну же! Вперед!
Их клинки скрестились, осыпав искрами пол!
Наложницы и раненые охранники почтенно и восторженно следили за тем, с какой неописуемой быстротой мелькают лезвия в руках поединщиков. Движение тел, мощь, ловкость и мастерство владения мечем, заставляли их безотрывно наблюдать за схваткой.
Ярославцев в первую минуту боя, обрушил на противника целый каскад молниеносных выпадов и сокрушительных, рубящих ударов.
Воскобойников благоразумно ушел в глухую оборону и довольно толково блокировал и отбивал пытавшийся достать его клинок, успевая при этом еще и изредка контратаковать. После его второго наскока на груди у Ярославцева заалела неглубокая длинная рана. Но и капитан успел слегка зацепить бывшего офицера в бедро и предплечье.
Постепенно дуэлянты все же подустали, и звон мечей стал звучать значительно реже. Немногочисленные зрители теперь уже уверенно отслеживали траектории их ударов и перестали вздрагивать от резких, горловых выкриков.
И вот наступил момент, когда драчуны, отскочив друг от друга, не сговариваясь, разошлись по сторонам.
– Что, съел?! – позлорадствовал Воскобойников, постукивая концом опущенного меча по каменному полу.
Ярославцев молча, тряхнул головой, и перебросил оружие в левую руку.
Они вновь сцепились как матерые бульдоги. Однако Костя решил заканчивать бой, и обманным выпадом заставив Воскобойникова раскрыться, развалил его практически пополам, рубанув наискось, от правой ключицы, до левого бедра.
Поверженное божество взревело столь яростно и громко, что добрая половина зевак чухнула сломя голову, а оставшиеся пали ниц усердно бодая лбами плиты.
Но, к досаде капитана, Воскобойников не околел на месте! Многократное употребление препарата приучило его организм к быстрой регенерации и, слабо истекая кровью, он, прямо на глазах победителя, почти мгновенно избавился от смертельного ранения.
Морщась от боли поверженный воровато открутил навершие, и жадно присосался к рукоятке меча.
Костя тоже был начеку, и не колеблясь, опорожнил свою флягу…
Первый, кого он увидел после молекулярного провала, был Воскобойников, улыбающийся Воскобойников, который, вопреки его ожиданиям, не обратился в нечисть, а бросился на Ярославцева и натурально вошел в него.
– Сюрприз мой славный капитан. Отныне мы с тобой единое целое. Два в одном! А теперь попробуй-ка, вытолкай меня наружу.
Костю разорвало на мелкие куски. Ошметки полетели в стороны, но быстро остановились и вернулись назад, заново сформировав тело. Капитан предельно сосредоточился, лишая противника возможности уничтожить себя физически. Он прекрасно понимал: у кого быстрее закончиться действие напитка, или сдадут нервы, тот и проиграл. Однако Ярославцев плохо изучил своего противника и явно не оценил его извращенный интеллект! Тот успел атаковать его сознание первым, и теперь его безвольная оболочка, бормоча несусветную тарабарщину, почти потеряв ориентировку, побрела прочь из дворца.
Он постоянно останавливался и, оглашая пирамидальные своды нечеловеческими криками, до десятка раз в минуту обращался в отвратительных чудовищ.
Иногда ему все же удавалось, на несколько мгновений, блокировать Воскобойникова и обрести человеческий облик. И тогда собрав остаток сил, он бежал к выходу, пока снова не ломался в судорогах, испуская при этом продолжительный, леденящий душу, вопль.
– Господа! Я вполне осознаю всю ответственность отданного мной приказа и готова, если в этом возникнет необходимость, аргументировано обосновать его перед любой авторитетной комиссией. Более того, я и так пошла вам навстречу – дав согласие на созыв Совета базы.
– Можно подумать, что вы прислушаетесь к нашему мнению?! – негодуя, прервала Булгакову, Грызлова.
– По уставу она обязана выполнить решение Совета! – авторитетно заявил Карлеоти, окинув, презрительным взглядом насуплено помалкивающих бойцов из молодого пополнения. Их подчеркнуто – нейтральная позиция сильно раздражала лейтенанта.
– Космопехотинцы! Кончай базар! Госпожа Булгакова права, и не чем нам не обязана. На базе введена «Чрезвычайка». – Старшина Сомерс, как паучиха, сидела в центре разъяренных Ангелов и, в отличие от них говорила взвешенно и аргументировано: – При чрезвычайном положении наша Победительница Демонов может принять любое решение и отдать самый абсурдный приказ. Мы и тявкнуть в ответ, не посмеем!
Таков закон Космической пехоты, и ничего здесь не попишешь. Единственно, что мне не понятно в вашем поведении, товарищ старший лейтенант, так это то, почему вы столь категорично отказываетесь отдать нам Ярославцева?
– Это что, мысли вслух, или попытка обсуждения моего приказа?! – демонстративно вспылила Елена.
После возвращения на базу, она не ожидала столь бурного поворота событий. Мало того, что новобранцы оказались, разоружены и все ключевые посты были захвачены Ангелами, ей в открытую перестала повиноваться добрая половина отряда. А это уже был самый натуральный мятеж!
– Ярославцев неизлечимо болен! Он поражен вирусом, который не описан ни в одном медицинском справочнике. Вирусом, который вовсе не поддается идентификации. Я и так пошла на непростительный риск, приняв решение о возвращении его на базу! По существующей инструкции он подлежал уничтожению на месте, причем незамедлительно, дабы исключить контакт с остальными членами экспедиции. Мы стоим перед лицом смертельной опасности. Перед эпидемией, черт вас всех побери, а вы не хотите меня слушать и пытаетесь играть в человеколюбие!
– У нас есть право выбора, и мы сами решим когда, и от чего нам сдохнуть! Верно волки?! – под одобрительные возгласы выкрикнул Зимин.
– Господа! – обратился к космопехотинцам Власов.
– Я новый человек на базе, и поэтому вполне могу высказать свое мнение и уж тем более выступить как независимый эксперт. Не смотря на мою личную неприязнь к старшему лейтенанту Булгаковой, я заявляю, что она все-таки права. Я очень тщательно осмотрел капитана Ярославцева, для тех, кто не в курсе, сообщаю, что сейчас он находится в биоизоляционной камере нашего инфекционного отделения. Зрелище я вам сказу не для слабонервных! Наш командир неизлечимо болен и действительно подлежит незамедлительному уничтожению. Более того, его останки и даже воздух в камере должны быть выжжены мезонными горелками. Существо, помещенное в изолятор уже не наш командир. Это биологически заразный мутант!
– Как ни тяжело признаться, но я солидарен с майором Власовым. Впервые, в своей многолетней практике, я сталкиваюсь с такого рода мутацией, – Волков говорил глухо, не поднимая головы. – Самое прискорбное во всей это истории заключается в том, что расширенный и всесторонний спектральный, биохимический и молекулярный анализ крови, слюны и поверхности кожи ни на волосок, не приблизили нас хоть к какому-то результату. Я не в состоянии определить возбудителя заболевания и способы передачи инфекции. По-человечески мне жаль Константина! Но долг врача, и элементарные меры безопасности, вынуждают меня согласиться с мнением исполняющего обязанности начальника экспедиции.
– Вот поэтому, и только поэтому господа я отдала письменный приказ о ликвидации биологически опасного мутанта! – Булгакова сделала ударение на последнем слове.
– Капитана Ярославцева, а не мутанта! – не на шутку разошелся Зимин. – Нашего командира, которого вы предали, а теперь пытаетесь, чтобы и мы сделали тоже самое. Возьмите себя в руки господа! Ведь докторишки не доказали нам что…
– Какие доказательства вам еще нужны?! Ступайте к биоизоляционной камере. Все, кто пожелаете! Глаза и уши не обманут вас. И я уверена, вы убедитесь в моей правоте, – Елена вела себя напористо, и пыталась сломить неорганизованное сопротивление Ангелов. Она уже добилась возвращения новобранцам оружия. Ведь среди них насчитывалось одиннадцать бойцов, подписавших контракт о посильном сотрудничестве с контрразведкой. Одиннадцать стволов – это не плохо! Еще два агента стажера, с первым уровнем подготовке были в ее горячем резерве.
В случаи явного неповиновения со стороны обескровленных последними потерями старожилов, они представляли довольно весомый аргумент, чтобы заставить остальных прислушаться к ее мнению.
Ее последние слова возымели действие и космопехотинцы, временно прекратив все споры, охотно воспользовались возможностью взглянуть на своего начальника.
Вскоре общий Совет отряда в полном составе переместился в инфекционное отделение базового лазарета. Помещение, конечно, было тесновато для такого количества личного состава, но никто не роптал.
От Ярославцева их отделяли мощные бетонные стены биоизоляционной камеры, и широкая пуленепробиваемая витрина.
Полицезреть на больного начальника сразу никому не удалось, так как темный светофильтр полностью закрывал демонстрационное стекло.
– Вот полюбуйтесь, во что превратился наш капитан! – Елена с помощью ручного пульта сняла затемнение.
Громогласный, демонический хохот проник даже через толстый бетон. Бойцы еще толком не успели присмотреться, как пронзительный, визгливый вой заставил их присесть и зажать руками уши.
Все что произошло, потом потрясло их до глубины души!
Даже у непрошибаемых ветеранов возникло желание бежать из комнаты без оглядки.
Отвратительное существо, с синюшно-зеленой кожей, покрытое буграми вскрывшихся гнойников, извергавших при каждом движение фонтаны, смотрело на них обезумевшими глазами дикого и неуемного в своей ненависти зверя! Неимоверно увеличенная, шишковатая голова, огромные, рассекающие нижнюю губу клыки, загнутые когти на лапах – все это заставило их содрогнуться от страха и омерзения.
Поэтому космопехотинцы поневоле отхлынули назад, и вжались в стены.
Чудовище прыжком бросилось на витрину, и стало биться головой о стекло. Желтые слюни, обильно смешанные с кровью, дымясь и пузырясь, вступали в реакцию, оставляя на прозрачной защите глубокие борозды. Удары были настолько сильны, что витрина быстро покрылось мелкими трещинами и начала выдавливаться наружу.
Зрители запаниковали!
Некоторые и вовсе ломанулись к выходу, устроив там толчею!
Остальные замерли, словно их пронял столбняк, и безмолвно наблюдали за происходящим.
И только лейтенант Карлеоти сумел не потерять от страха голову. Он подскочил к Булгаковой, выхватил у нее пульт, и запустил насос, который под большим давлением стал накачивать в камеру усыпляющий газ.
Удары резко ослабли и, через несколько секунд, существо сползло на пол, и быстро приняло человеческий облик.
– Ну, каково браты?! Убедились что перед нами Ярославцев? – Томазо немедленно перекрыл подачу газа. – Я опробовал все методы для его усмирения.
Единственное средство способное привести его в чувство это лошадиная доза Си – эс. Только с ее помощью он теперь продрыхнет примерно шестнадцать часов.
– Весьма любопытное открытие коллега! – обрадовано воскликнул Волков. – Это в корне меняет дело, и у нас появляется время для дальнейшего изучения данного научного феномена. Мне кажется, мы стоим на пороге величайшего открытия в инфекционной медицине, и было бы непростительно упускать такой шанс.
– Сколько раз, когда, и на каком основании вы применяли Си-эс, лейтенант?! – раздраженно поинтересовалась Булгакова.
– Сейчас вторично. Первый раз я ширанул его по минимуму и отметил положительный результат, а после, как нештатный начальник химической защиты базы, без труда рассчитал дозировку, и время действия усыпляющего газа.
– Стоило бы вас наказать за самоуправство! Но меня сейчас тревожит совершенно другое обстоятельство. – Решила продемонстрировать свою заинтересованность в излечении Ярославцева, Булгакова, что бы кто ни будь, не дай Бог, не заподозрил ее в излишнем рвении и попытке ликвидации капитана любой ценой. – Смею предположить, что в следующий раз наш начальник не выдержит такой сумасшедшей газовой атаки и запросто отбросит копыта.
– Знаю, – офицер отошел от поврежденного стекла. – Зато теперь у нас есть шестнадцать часов! Власов и кто ни будь из новеньких? Стас давай ты! Продуйте камеру сжатым воздухом. Отходы спрессуйте, герметично закупорьте и доставьте в мою лабораторию. Я хоть и не медик, а химик-органик, но заявляю, с полной ответственностью – симптоматика и поведения Ярославцева как-то не вяжутся между собой, хоть ты тресни. Да?! Не забудьте так же, как следует усилить витрину.
– На каком основании сер, вы отдаете эти распоряжения?! – Булгакова приблизилась к Карлеоти в сопровождении десятка вооруженных новобранцев. – Что бы, не случилось, но капитан Ярославцев все равно подлежит немедленной ликвидации! Ваши действия лейтенант только усугубляют ситуацию и увеличивают риск распространения инфекции, – она решительно потянулась к пульту.
– «Ярость сто одиннадцать»! – скороговоркой выплюнула команду старшина Сомерс.
Ангелы тут же рассредоточились и перезарядили оружие. – Не двигаться старлей! В противном случае, я прикажу открыть огонь на поражение.
– Я тоже отдам приказ на открытие огня! Вы подняли вооруженный мятеж, старшина и этим поставили себя и своих людей вне закона! – хладнокровно ответила ей Булгакова.
– Все, амба! Две бабы схлестнулись – жди беды! – безнадежно выдохнул кто-то из новобранцев, а самый смышленый из новичков, в страхе облизывая губы, заблажил:
– Помещение замкнутое. Трассы и пули дадут многократный рикошет. Мы тоже в долгу не останемся – успеем нажать на курки. Помилуй, старшина! Никто не уйдет отсюда живым.
– Ангелы! Вы все попадете под трибунал. Опустите стволы и дайте мне возможность выполнить приказ! – Булгакову затрясло от волнения. Она старалась удержать инициативу, но было видно, что она все-таки опасается за свою шкуру.
Дона, напротив не боялась умереть, днем раньше, днем позже… И дожимала ситуацию в свою пользу:
– Я требую шестнадцати часовой отсрочки исполнения приказа!
– Не дождетесь! – истерично взвизгнула Елена и направила ствол своего табельного лучемета прямо ей в лоб.
– Даю десять секунд на размышление. – В ультимативной форме потребовала мулатка и предупредила своих: – Ангелы! На счет десять открываем огонь. Все! Время пошло! Раз… два…
– Опомнитесь, заблудшие чада мои! – между конфликтующими выросла плечистая фигура отрядного священника. Отец Петр, раскинув длани, как огромный крест бесстрашно загородил своим телом стволы лучеметов.
– Отче, по-доброму прошу, не лезь под горячую руку! – предупредила его, старшина. – Ты же знаешь, она у меня не дрогнет!
Но тот продолжал страстно басить:
– Когда на плащанице проступят пятна священной крови, а в толпе заблестят рога Дьявола, многие поддадутся искушению. Не опускайтесь до смертного греха, дети мои! Ибо лишь одержимая бесом тварь может сейчас примерять тогу патриция! Эти слова я обращаю к вам, Елена Викторовна. Постыдитесь и умерьте свою гордыню! Наш пастух, сердцем чую, победит недуг и в скором времени присоединиться к нам. И вы не ершитесь други мои верные! Если вы, во имя кумира, обратите оружия против братьев и сестер своих…
– Достаточно батюшка! Мы не позволим обстоятельствам превратить наше подразделение в банду мятежников! – Карлеоти сказал эту фразу настолько громко и уверенно, что его слова упали, как капли расплавленного свинца на разгоряченные головы космопехотинцев. – Бьюсь об заклад, будь наш капитан в добром здравии…
– Томазо! Нельзя отступать, – взмолилась Дона. – Если мы опустим стволы, она сразу же разделается с Ярославцевым.
– Не посмеет! Я прошу вас успокоиться господа, потому что своим последующим заявлением полностью исключу возможность напрасного кровопролития.
– И как же тебе это удастся?! – язвительно поинтересовалась Грызлова.
– Очень просто! Я, в присутствии всего должностного состава базы, объявляю себя «Заложником слова»! – Карлеоти поднял правую ладонь вверх. – И беру всю ответственность за капитана Ярославцева на себя. Я клянусь перед вами честью офицера, что если за шестнадцать часов он не выздоровеет, я лично ликвидирую его. Я также клянусь убить любого, кто попытается сделать это раньше меня!
Если вы не пожелаете принять мою клятву то, согласно Корабельного Устава, вы будите, обязаны, хотя бы не препятствовать мне в выполнении взятого обязательства. В противном случае я немедленно взрываю базу, – он достал маленький пульт и перевел его в боевое положение. – Одно мое движение и сдетанирует весь реакторный отсек. А теперь опустите оружие Ангелы!
Ветераны, еще до конца не веря в благополучное разрешение конфликта, с опаской выполнили его приказ.
К ним, с явным облегчением, присоединилась вся молодежь.
Елена таращила глаза и обиженно кривила рот. Ее снова, как девочку-первоклассницу, обвели вокруг пальца!
Офицер умело воспользовался давно забытом, но до сих пор не отмененным, приложением к Корабельному Уставу.
– Капустин и де Базиде, немедленно заступаете на охрану изоляционной камеры. Через четыре часа я вас сменю. А вы, товарищ старший лейтенант лучше спрячьте свой «пломбир», и не машите им как хреновый дирижер сломанной палочкой, – обратился Томазо, к Булгаковой. – Я сейчас уведу Ангелов на жилой ярус, тоже самое, одновременно, сделает под вашим чутким командованием молодежь. Не стоит драматизировать ситуацию! И мы, и вы пока остались при своем. Тем более что полчаса назад золотарцы сняли осаду, свернули полевые лагеря и начали уходить в степь к своим родовым стойбищам.
– Ну и что из этого?! – не унималась Булгакова.
– Ничего, – спокойно заявил Карлеоти, – мы просто победили и выполнили приказ. Неужели вы этому не рады, Елена Викторовна?!
Тишина продержалась в смотровой комнате около минуты.
– Ваша логика хоть и убийственна, но преступна лейтенант! – нейтрально констатировала Елена, намереваясь оставить последнее слово за собой.
– А ваша бесчеловечна. Поэтому я один, если понадобиться, отвечу за все! – Томазо убедился, что караул выставлен, и подал команду: – Ангелы, за мной!
– Новобранцы, за мной! – нехотя приказала Булгакова.
Обе группы вышли через двери попарно, подразнивая друг, друга подчеркнутым проявлением вежливости, и направились на жилой ярус разными маршрутами.
– Зря ты так рискнул!
– Я никогда ни рискую зря и знаю, что делаю!
– А, по-моему, не знаешь. К тому же мы упустили последний шанс спасти Константина. Там у камеры было самое удобное время показать этой выскочки наши клыки! – выразила общее мнение Дона, когда командование отряда собралось в ее кубрике.
– Ой, вот только не надо вешать на меня ярлык козла-провокатора. Сейчас все, повторяю ВСЕ поставлено на карту! – попытался оправдаться Карлеоти. – К тому же ситуация осложнена настолько, что требует от нас предельно взвешенных и продуманных решений, а не сиюминутных эмоций.
Вы же, по какой-то причине, совершенно позабыв об этом, словно упрямые кадеты-первогодки, решили разобраться с обычной армейской карьеристкой! Которой – грош цена, да и то в базарный день.
– Согласна. Здесь с тобой не поспоришь, – сдалась мулатка, но скрывать свое недовольство не собиралась.
– Ты бы лучше перестала дуться и доложила, на какой стадии находиться подготовка операции «Нирвана», – решил закончить этот никчемный спор лейтенант.
Дона вновь хотела возразить, но корпоративная необходимость в решение общей задачи заставила поглубже похоронить свое недовольство и, стиснув кулаки она четко рапортовала:
– Она почти завершена.
– «Почти», не ответ! – жестко потребовал подробностей ободренный ее покорность Карлеоти. – Или ты мне не доверяешь?!
– Энергия «свернута и упакована» в три аккумулятора, – торопливо доложил Кочетыгов.
– Детали и блоки для успешного возведения мини-реактора изготовлены, и загружены в транспортный флай, – поддакнул Брендон.
– Ясельный блок готов к эвакуации, – скрипя сердцем Дона, окончательно признала лидерство Томазо, оценив то, как лейтенант, из тихого и неприметного офицера, преобразился в сурового и требовательного начальника.
– Моя лаборатория может сняться в любую минуту. Замороженные материалы в наличии. Сохранность и поддержание жизненно необходимых функций при транспортировке и развертывании на новом месте гарантирую. – Заверил командование, попыхивавший сигарой, Власов.
– Три сутодачи сухого пайка загружены в тот же флай, куда мы раньше утрамбовали реактор.
– Спасибо, запасливый ты наш! – поблагодарил Геворкяна, Карлеоти. – Выступаем через двенадцать часов. Ярославцева забираем с собой при любом раскладе. Используем четыре флая: транспортник, сто одиннадцатый, и два огневой поддержки. Забираем самые лучшие! Они должны быть загруженные под завязку боекомплектом и топливом.
– Как будем эвакуировать Костю? – задал вопрос Волков.
– Ваши трудности, господа эскулапы! – неожиданно нервно отреагировал офицер.
– Я, не о том, сер. Капсулу с заморозкой спаять, как два пальца обоссать. Я боюсь, как бы госпожа Булгакова окончательно не закусили удила. Сейчас ее поддерживает почти половина новобранцев…
– Я сам улажу эту проблему. Вопросы? – Карлеоти испытывающее посмотрел на присутствующих.
– Ты рано запрыгнул на коня, лейтенант, – с издевкой произнесла Дона. – Смотри, не сверни себе шею! – фраза прозвучала как вызов. Впору было хвататься за табельные лучеметы и идти в коридор выяснять отношения.
– Не сверну! – кратко и уверенно парировал тот.
– Почем знаешь? – не уступала ни на йоту мулатка.
– Знаю! И отвечу тебе с глазу, на глаз. Все свободны, кроме старшины Сомерс и майора Власова. За работу джентльмены, и чтоб никто даже мысли не допустил, что мы собираемся сматывать удочки.
Томазо сидел, сгорбившись на откидной полке, и морщил свой высокий, красивый лоб.
Со стороны казалось, что он ни как не может сосредоточиться.
Первым устал ждать Власов, он кашлянул и вежливо поинтересовался:
– Сер, прошу прощения, но у меня мало времени. Зачем вы попросили меня остаться?
– Затем, чтобы получить ответ на один-единственный вопрос, – все еще продолжая размышлять Карлеоти, достал свой штатный десантный нож, и стал внимательно разглядывать зазубрины на лезвии.
– Док?!
– Внимательно слушаю вас.
– Вам под силу сначала ввести меня в состояние клинической смерти, причем полное… гарантированное состояние… продержать не менее часа, а после реанимировать без серьезных последствий? – лейтенант вещал буднично, словно заказывал в столовой яичницу.
– Само, собой! – к крайнему изумлению мулатки, заверил его Вадим Леонидович, и тут же пояснил причину своей уверенности: – Для обычного реаниматора эта процедура невыполнима. Однако у меня есть специальный препарат, на изобретение и получение которого я потратил не один год. Его использование позволит полностью сохранить жизнеспособность клеток вашего головного и спинного мозга. Даже малая их часть не погибнет от кислородного голодания.
– Я рад, что не ошибся в вас, товарищ майор! Ступайте на космодром, готовьтесь к эвакуации Ярославцева и ждите меня.
Когда они остались вдвоем лейтенант устало обратился к мулатке:
– Я вижу, что тебя крайне заинтересовало, почему я решил возглавить наше осиротевшее войско? А так же какой мой в этом личный интерес?
Та утвердительно кивнула, демонстрируя, что намерена отстаивать свою позицию до конца.
Тогда Карлеоти разделся до пояса, сделал небольшой надрез на животе и, вытянул из кожи, тонюсенький плоский жетон, изготовленный из особого полимера, который не обнаруживался в теле человека ни одним диагностическим прибором.
Он показал пластину мулатки, одновременно приложил палец к губам, и знаком попросил ее следовать за собой.
Дона в смятении повиновалась, хотя уже давно изнывала от желания выхватить пистолет и, угрожая им, выяснить у лейтенанта, что же он все-таки задумал.
Приблизившись, вместе с ним, к дальней стене своего кубрика она терпеливо замерла в ожидании дальнейших действий.
Карлеоти, одновременно нажал пальцами на три заклепки стального каркаса, и бетонная плита бесшумно ушла в пол, открыв слабоосвещенный, секретный проход.
Космопехотинцы не мешкая, шагнули в узкий коридор и стали подниматься вверх по очень крутым ступеням.
Когда глаза немного привыкли к полумраку, девушка заметила, что справа и слева от лестничного пролета располагаются маленькие отсеки, оборудованные примитивными разъемами.
Прикинув, что к чему, она догадалась, что они те для подсоединения аппаратуры наблюдения и прослушивания. Здесь же, прямо на стены для удобства были нанесены светящиеся порядковые номера.
Девушка сразу сообразила, что с помощью этих шпионских комнат и скрытых коридоров Томазо мог без труда контролировать любое должностное лицо базы, а так же беспрепятственно проникать в их служебные и жилые помещения! Хотя, чему было удивляться? Для организации оперативной работы офицеру Главного разведывательного управления требовалось соответствующее обеспечение.
От опытного глаза старшины не ускользнуло и то, что этими отсеками пользовались крайне редко. Во многих из них скопившийся пылевой слой так и оставался лежать, нетронутым покрывалом.
Вскоре они добрались до личных апартаментов итальянца и проникли внутрь через такую же потайную дверь.
Томазо часто собирал у себя по вечерам компании, но, как выяснилось теперь, он делал это не только из дружеских побуждений.
Посреди комнаты зеленел отменным качеством сукна большой бильярдный стол, и сослуживцы любили потоптаться возле него часок, другой в надежде скоротать казенный вечерок.
Крепкие сигары под стук шаров, располагали к непринужденному общению и неформальному обсуждению последних отрядных событий. За откровенной беседой и время летело незаметно, и тоска отступала от сердца…
«Психолог», – подумала про себя Дона.
– Хочешь настоящего коньяка? – на правах хозяина предложил ей лейтенант.
– Ты же знаешь, что к спиртному я совершенно равнодушна, – брезгливо поморщилась девушка и, взяв в руки кий, старательно нанесла удар по «пирамиде».
Шары разлетелись к бортам, и два почти одновременно закатились в средние лузы.
Довольная мулатка восторженно хлопнула в ладоши, и продолжила наблюдать за тем, как Карлеоти колдует над маленькой коньячной рюмкой…
Томазо спрятал бутылку в тайник и, забравшись с ногами на диван, неожиданно предложил:
– Надеюсь, ты будешь не против, узнать меня поближе?
– В каком смысле?! – насторожилась она.
– Да в самом прямом. Позволь представиться – капитан Томазо Карлеоти, оперативник второго отдела Главного разведывательного управления.
– Очень приятно. – Зло сверкнула глазами мулатка. – Что капитан теперь вижу, не слепая. Действительно для лейтенанта ты уж больно староват. Но по совести говоря, я бы, ни за что не догадалась, что ты разведчик. Однако все это лирика! К делу капитан! Ты так и не ответил мне, почему все-таки решил «возглавить наше осиротевшее войско»?
– Да потому, – итальянец сам того не желая преобразился в измотанного преподавателя, смертельно уставшего разъяснять тупой аудитории прописные истины, – что под твоим чутким руководством, мы бы и проект угробили, и Костю погубили. Не обижайся старшина, но работать головой вы не умеете. Пали, вали, бей – вот здесь вы мастера! А меня учили разруливать и более сложные ситуации.
– Признаю, ты классно уел Булгакову! Но, на кой ляд тебе, такому умненькому, понадобилось махать перед моим носом личным жетоном? Ты ведь рассекретился братишка!
– Верно! Но не провалился. «Наставление по внешней разведке» допускает «засветку» агента в интересах выполнения задания.
– Хм! – внутренне напряглась девушка, готовая, если что, одним прыжком броситься на капитана. – Хотелось бы мне знать, какую миссию ты выполняешь на базе?
– Моя основная разведывательная миссия меня давно уже не волнует. Конечно, ты вправе поставить мои слова под сомнение, но в данный момент я работаю только на себя и преследую сугубо личные интересы.
– Личные интересы?! – не поверила своим ушам мулатка. – И что же это за личные интересы, если не секрет?
– Сейчас моя самая главная задача это вывести из игры госпожу Булгакову и спасти от уничтожения капитана Ярославцева. Потом проследить за тем, чтобы вы не наломали дров и не сорвали осуществление проекта «Нирвана». Когда же мы, наконец, уладим с тобой все наши разногласия, я намерен улизнуть из родного ведомства, желательно не вперед ногами.
– Уж больно ты много хочешь? – засомневалась девушка.
– Вот поэтому мне и потребуется твоя помощь. Надеюсь, ты не откажешься, стать на эти сутки моим страховым полюсом?
Дона, пораскинув мозгами, решила продолжить беседу:
– Хорошо! Я согласна, – она бросила гонять шары, уселась на стол и неожиданно предложила: – А давай решим нашу первую задачу следующим образом – шлепнем госпожу Булгакову, и выкрадем Ярославцева?
– Нет! – категорически возразил Карлеоти. – Здесь нельзя действовать нахрапом, и уж тем более так рисковать. Ведь нам нужна стопроцентно гарантированная победа. Другого такого шанса уже не представится. А убить Булгакову не сложно. Однако тебе известно, кто после этого примчится на базу?
– Ясное дело – контрики.
– Э-э-э! Не скажи. Они ли держат ее агентурную ниточку? Возможно жетон контрразведчика лишь прикрытие, а наша Белоснежка приписана совсем к другому ведомству. Нельзя исключать и тот факт, что среди новобранцев мог затаиться более опытный агент, готовый, если понадобиться, вмешаться в самый ответственный момент и довести до конца порученное ей задание.
– Не дрефь капитан! Кто еще, кроме контриков и разведки может интересоваться нашей вшивой экспедицией?
– Целями и задачами, естественно никто, они и так известны, – Томазо с удовольствием допил коньяк. – А вот подробностями операции «Нирвана», тут могу с тобой поспорить. Все настолько серьезно, что для осуществления моего внедрения в отряд несколько отделов Главного разведывательного управления около месяца стояли на ушах.
– Эй, разведка! Отвечай как на духу, среди Ангелов есть «крысы»? – пытаясь притупить бдительность собеседника, резко поменяла тему разговора Дона, а сама, на всякий случай, незаметно сняла пистолет с предохранителя, намереваясь в случае чего, без колебания разрядить его в капитана.
Томазо устало усмехнулся:
– Нет, подруга, ни «крыс», ни стукачей среди Ангелов нет! Ярославцев достаточно хитрый, осторожный и осмотрительный офицер. Каким-то необъяснимым образом, он чует агентов за версту и очень грамотно избавляется от них при первой же возможности.
– Тогда как он тебя до сих пор не вычислил?
– Ты знаешь? Я подозреваю, что он догадывается о моем двойном предназначении, но как опытный игрок отводит мне определенную роль в своих далеко идущих планах.
– Странно все это! Ты служишь с нами давно, но мы еще, ни разу не нарвались на крупные неприятности. Неужели сотрудник Главного разведывательного управления встал на путь нарушения ведомственной присяги?
– Это ты, верно, подметила, я с вами почти с первого дня, а насчет присяги? Так тут попадание в «самое яблочко». Поэтому, оставь в покое свой пистолет и послушай. Никто не собирался, и не собирается сдавать вас начальству.
Все это время, я гнал в центр дезу, и старался убедить своих кураторов в невинности наших затей, но первые заслуживающие внимания сведения о замыслах Ярославцева попали в ГРУ не от меня.
– А от кого же? – насторожилась мулатка.
– От Ратибора Дормидонтова.
– Ты врешь, подлец! Он не мог!
– Вернее не хотел, и не ори на меня, пожалуйста. Ратибор невольно проболтался одной проститутке, намешавшей ему в вино специальный наркотик. Парнишка ничего лишнего не сказал, кроме общих лозунгов типа: «Создадим коммуну равных прав и возможностей!», «Перестроим этот подлый мир по своему разумению!»… Письменный доклад этой девчонка постепенно дошел до оперативников моего отдела, которые насторожились и решили копнуть поглубже. И очень скоро, я скажу, у них оформились достаточно веские подозрения, которые необходимо было срочно проверять.
– Я не верю в твою порядочность капитан! Ведь ничто не мешало тебе в любой момент вложить нас с потрохами?
– Естественно! Но сперва, я не располагал достаточным объемом информации.
В нашем ведомстве не подкрепленные фактами домыслы, так и остаются домыслами. Потом, я взрослел вместе с отрядом… Взрослел, умнел и вырабатывал свой собственный взгляд на жизнь.
В конце концов, стремление обеспечить себе достойную старость победили во мне остатки служебного долга. Я не фанат Армии, как большинство из вас. У меня есть семья, трое детей. Мне надоело видеть их от случая к случаю, и постоянно кормить обещаниями. Жизнь дана человеку для самореализации, а не для прозябания. Ярославцев был первым, кто предоставил мне эту возможность. Заметь! Не надежду, а возможность. Уже сейчас, благодаря его стараниям, и я, и все Ангелы имеют на счетах кругленькую сумму, позволяющую спокойно уйти на дембель. И я уверен на все сто, если проект «Нирвана» осуществиться, то я, независимо от настроения начальства, курса биржевых валют и прочих непредсказуемых гадостей нашего несовершенного мира, решу все свои насущные проблемы так, как мне заблагорассудится. Поэтому я с вами старшина, и готов зубами загрызть любого, кто вознамериться сорвать операцию, или покусится на Константина! Ярославцев наша единственная надежда, и его надо беречь как зеницу ока. Только он знает все! Ведь даже тебе, хоть ты и корчишь из себя главную, и то неизвестно, куда мы отправимся через «Райские врата».
– Не пытайся провоцировать меня! Я не «расколюсь»! – встрепенулась «Коричневая вдова», всем своим видом демонстрирую недоверие к откровениям капитана.
– Тебя и «колоть» не надо! На одном из оперативных этапов сбора информации я подсадил тебе «клопа» и узнал, что мы должны уйти и построить новую базу с засекреченным техническим сооружением, под кодовым наименованием «Райские врата», а когда все это закончим, Костя обещал предоставить Ангелам право выбора…
– Куда ты засунул свое мерзкое подслушивающее устройство?! – не на шутку разозлилась Дона.
– В теменную область головы, под кожу. Не паникуй, он давно удален и уничтожен.
– Ты, наверняка, уже каждого успел снабдить своими шпионскими сюрпризами?!
– Нет. Имплантация «жучка» достаточно ответственное оперативное мероприятие, требующее официального разрешения моего непосредственного начальника. Тем более что все добытые таким способом сведения не имеют юридической силы. Правда, Булгаковой я подсадил его, на свой страх и риск, потому, что сразу заметил в ее поведении некоторые странности и поэтому решил подстраховаться. Короче, я ввел тебя в курс дела и надеюсь, что теперь-то между нами уже не возникнет никаких неясностей и тем более подозрений?
– Я все равно тебе не верю, капитан!
– Ну и плевать! Оставайся при своих, и думай что хочешь. Мне больше некогда возиться с тобой.
– Это еще почему?
– Да потому что я начинаю завершающий этап своей операции, направленной на исключение возникновения любых непредсказуемых ситуаций, способных сорвать осуществление проекта «Нирвана».
Для этого я попробую спровоцировать хорошую межведомственную драчку, стравив свое управление, с контриками и Министерством обороны.
– Тю-ю, дружище! – враз заинтересовалась девушка. – Для такого погрома нужна большая сахарная косточка. И где ты ее возьмешь?
– Где? Да в Караганде. Она уже несколько часов лежит у нас под носом. Вы, что, ослепли или оглохли! Протрите глаза и осмотритесь по сторонам. Благодаря усилиям Ярославцева на планете снова можно спокойно добывать золото. На эту приманку клюнет любой. Единственно, что необходимо – побольше компромата на каждое ведомство, чтобы они как можно дольше лупили друг, друга по мордасам.
– Я тебя ни совсем понимаю? Ни вояки, ни разведка, ни контрики не имеют право самостоятельно добывать золото. Для этого существуют дяди-бизнесмены с огромной денежкой и промышленной инфраструктурой.
– Правильно! Но твои и Булгаковские начальники уже давно заключили с ними негласные, предварительные контракты. Теперь же все будет зависеть от того, кто из них успеет первым примчаться сюда и встретить новых хозяев комбината с хлебом и солью.
– А потом?
– Суп с котом! Сиди тихонько по кабинетам, делай вид, что верой и правдой служишь Отечеству, и получай свой законный процент от прибыли, на цифровой, секретный счет, или на электронную карточку ближайшего родственника.
– Ловко!
– Само собой! Но здесь есть одна нестыковочка. Причем нестыковочка – с большо-о-й буквы. У обоих ведомств рыльца в пуху, и они, как чумы, будут бояться общественной огласки.
Поэтому, как только журналюги что ни будь, пронюхают, им хана, ведь пишущая братия их в порошок сотрет. А вот мои начальнички в этой неприглядной истории волей случая оказались не при делах. И им будет очень обидно пропустить дележ столь внушительного призового фонда. Если же разведка, оставаясь «на бобах», вдруг получит в свои руки надежный компромат о нарушениях закона представителями, хотя бы одной из сторон, она моментально, используя откровенный шантаж, потребует свою долю. Уразумела?
– Вполне. Но как нам в этой голевой ситуации удастся нейтрализовать Булгакову?
– Очень просто. Я не стану открытым текстом семафорить своим о случившимся. Ведь когда контрики узнают по чьей вине сорвалась их сделка, они меня из под земли достанут, и с наслаждением «пришьют». Я просто покончу жизнь самоубийством.
– Ты сбрендил?! – охнула мулатка, прикрыв раскрытый рот ладонью.
– Не перебивай!
Если по какой-то причине моя мозговая активность прекратится, то одноразовый биологический чип, вживленный в лобовую кость, уже через полчаса пошлет кодированный сигнал в центр кадрового слежения ГРУ. Те отреагируют очень быстро! И спустя сутки на Золотарь высадится оперативная группа, наделенная ТАКИМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ…
А туточки, куда не сунься, кругом одни должностные преступления… «Клоп» ведь помимо изображения и слов пишет еще и мысли. И готов с кем угодно поспорить, что Булгакова отнюдь не из благородных побуждений заварила всю эту кашу. Мои коллеги достаточно быстро сумеют собрать всю необходимую информацию, и незамедлительно передадут ее наверх. А, когда разразиться межведомственный скандал, Елену, просто напросто сделают козлом отпущения, причем безо всякого сожаления.
– Мрачновато. Много нестыковок. А, в принципе, должно сработать! – согласилась Дона. – Слышь, Томазо, друг верный? Ты и в правду собрался того?! – она опустила большой палец вниз.
– Я рискну! Версия самоубийства будет наиболее правдоподобной. Теперь же слушай внимательно и запоминай: я заразился от Ярославцева и, обезумев, пустил себе пулю в сердце, что я реально и сделаю. Ты произведешь видеосъемку моего бездыханного тела. Затем с соблюдением всех правил составишь акт осмотра места происшествия и кремации кишащего заразой трупа. Власов выправит свидетельство о смерти, а после быстренько реанимирует меня.
– Но зачем тебе идти на такой риск дружище?! – никак не могла прорубить ситуацию Дона.
– Да затем, что все должно быть правдоподобно. К тому же по-другому в моем ведомстве в отставку не уходят. Запомни, бывших разведчиков не бывает. Даже на пенсии, тебя могут привлечь, для каких ни будь оперативных мероприятий.
– Тогда все правильно! – одобрила его решение старшина. – Никто не станет сомневаться. Космопехотинцы презирают самоубийц и избавляются от их трупов немедленно.
Тем боле, что по легенде твое тело будет источником неизлечимой болезни. Уж что-что, а спектакль твоим коллегам я обеспечу. Не переживай! Все будет в полном ажуре. Слушай а, сколько лет тебя готовили? Не голова, а Дом советов.
– Это гены дорогая! Мой дед и отец были известными учеными. Причем настолько, что правительству, два года назад пришлось от них, срочно избавиться, – капитан провел ребром ладони по горлу. – Надеюсь теперь тебе ясно, почему я не вложил вас начальству?
– Подонки! – заключила мулатка.
– Не то слово! Однако нам пора, – Томазо многозначительно щелкнул пальцем по стеклу наручных часов.
А Булгакова как раз в этот самое время завершала ночной обход огневых сооружений.
Еще с вечера она тщательно провела внешний осмотр находящейся за периметром базы территории, и проштудировала все имеющиеся данные от авиаразведки.
Согласно полученной информации золотарцы, не оставив в лагерях даже постов охранения, ушли в свои родовые стойбища.
Они не только полностью сняли осаду со спецфортсооружения, но и побросали при этом все свое вооружение.
Некоторые кланы и вовсе сравняли полевые городки с землей, стащили военное имущество в большие кучи и устроили ритуальное сожжение.
Суммировав и перепроверив еще раз все эти донесения, Елена поняла, что план Ярославцева все-таки сработал, и одним махом решил ее служебные проблемы.
Она уже чувствовала на своем рукаве золоченые нашивки слушателя военной академии и строила грандиозные планы на будущее…
Завтра ей остается только отправить кодированную телеграмму своему боссу, и весь этот кошмар закончится для нее раз и навсегда.
Примерно через неделю на планету высадятся инженеры консорциума и приступят к расчистке площадки для возведения нового промышленного комплекса.
Елену просто распирало от гордости за себя. Она наконец-то добилась того, о чем так долга мечтала: ДЕНЕГ! МНОГО ДЕНЕГ! Ведь только они гарантировали ей и положение в обществе, и относительную независимость.
Честь, совесть, профессионализм – все это сказки для таких дураков, как Ярославцев. Сегодняшняя действительность в Армии была такова, что любой вопрос в ней решался легко и быстро, только за наличные. За определенное количество звонкой монеты можно было получить многое: внеочередное звание, быстрое продвижение по службе, нужных знакомых, готовых при необходимости замолвить за тебя словечко…
Сейчас же ее беспокоило лишь одно незначительное обстоятельство. Капитан Ярославцев был до сих пор жив, он много знал и мог, при определенных условиях, оспорить их общую победу.
И именно поэтому ей стоило подстраховаться, проявить настойчивость и все-таки добиться его ликвидации.
Однако идти на открытую конфронтацию с его подчиненными она не желала. В этом случае удержать под контролем самую боеспособную часть отряда будет крайне сложно.
Пусть Ангелы забирают своего начальника и катятся на все четыре стороны. Формально они выполнили приказ, и ничто уже не связывает их с Министерством обороны.
А Ярославцев вряд ли протянет до утра. Дай Бог, чтобы умер без лишних мучений…
Елена торопилась! За последние дни она очень устала, и нуждалось хотя бы в коротком отдыхе. Одно радовало: по ее распоряжению душевой отсек в кубрике расширили и оборудовали ванной с встроенным гидромассажем. Купание в горячей, насыщенной кислородом и благовониями, воде помогало лучше любого стимулятора.
Две тени выскользнули из вентиляционной, потолочной шахты и, на страховочных фалах, бесшумно спустились в магистральный коридор.
– Работаем капитан! – Дона забрала у Карлеоти наркотический парализатор и взяла под наблюдение оба коридорных крыла.
Томазо утвердительно кивнул и прикрепил универсальный дешифратор к кодозамку одной из дверей. Он активировал прибор и запустил программу взлома.
Через пятнадцать секунд бронеплита капитулировала, и парочка, воровато шмыгнув внутрь, вернула дверь в исходное положение.
Капитан попросил мулатку постоять на месте, а сам надел специальные очки позволявшие обнаруживать слабое лазерное излучение.
Они легко преодолели, рассчитанную на дилетантов, сигнализационную защиту, и внимательно осмотрелись.
Томазо сразу заинтересовался наполненной до краев ванной и, не раздумывая, растворил в ней желтую капсулу с сильнейшим парализующим составом.
Затем аккуратно, не оставляя следов, закрепил на потолке микро видеокамеру размером с маковое зернышко и тщательно настроил ее.
Еще раз все как следует, проверив, заговорщики, вышли через дверь и спешно ретировались через вентиляционную шахту.
Когда разведчик и старшина вновь очутились в кубрике итальянца, девушка занялась приготовлением кофе, а Корлеоти, поставив на стол карманный серебряный портсигар, организовал наблюдение за апартаментами Булгаковой, используя для этого внутреннюю сторону его крышки, которая на проверку оказалась маленьким, сверхплоским монитором.
Елена закончила обход, немного задержалась в баре, выпив две порции фруктового коктейля, и направилась к себе.
Усталость действовала как заправское снотворное.
Она не стала осматривать свой кубрик на наличие признаков несанкционированного проникновения, что делала каждый раз по возвращению а, отключив лазерную сигнализацию, медленно, с животной истомой стянула запыленный комбинезон.
Погрузившись, по шею в наполненную ванну, девушка вытянула ноги и умиротворенно прикрыла глаза.
Слабенький, ненавязчивый шум, зародившись на границе сознания сперва не вызвал беспокойства…
Когда же он превратился в грохот, было поздно.
Елена провалилась в бездонную, черную яму.
– Оп ля! – Корлеоти вскочил и захлопнул портсигар. – Рыбка попала в сеть. Поторопись, напарница, у нас не очень много времени!
Дона стряхнула дремоту, и протиснулась за капитаном в уже знакомую ей штольню.
После скоротечного путешествия по пыльным коридорчикам, они ввалились к Булгаковой через платяной шкаф.
Мулатка втянула носом воздух и, оглушительно чихнув, сердито проворчала в свое оправдание:
– Деточка использует натуральный французский парфюм. А у меня на эту гадость аллергия.
Томазо, не обращая внимания на ее реплику, включил вмонтированный в штурмовой пояс излучатель помех, и все приборы наблюдения, если таковые находились поблизости, временно вышли из строя.
Он уверенно прошествовал в ванную комнату и попросил оттуда напарницу о помощи.
Старшина с готовностью откликнулась и стала придерживать голову спящей руками, в то время как офицер, с помощью тончайшего скальпеля, извлек из ее темени плоский, прозрачный биочип.
Аккуратно упаковав добычу в пластиковый пакет Томазо спрятал его в карман и, не оставляя рубца, срастил ранку микросшивателем.
Завершив, за три минуты всю операцию, разведчик жестом приказал девушке следовать за собой.
– Подожди! – заколебалась Дона. – А может того?! Утопим Ленку и вся, не долга? Насколько я понимаю, ты симулировал у нее приступ «Венерянки». Предположим, что девочка сползла чуть ниже и…
– Сдурела! Не стоит давать контрикам лишнюю зацепку для подозрений. Ведь им понадобится живой «Козел отпущения», а не труп. Не переживай, очень скоро она свое получит!
– Жаль, мы это не засвидетельствуем! – мулатка бережно опустила ненавистную голову на сухой край ванны.
Томазо бросил в воду капсулу с нейтрализующим составом и потащил ее от греха подальше.
Едва они заперлись в берлоге капитана, как Карлеоти тут же поместил «Клопа» в дешифратор, подсоединил к нему компьютер и, в ускоренном темпе, скачал всю информацию.
Затем, быстро прокручивая малозначительные эпизоды, выделил, и уяснил для себя самое главное: оказывается, высшие чины контрразведки объединились с генералами из Министерства обороны и, вступив в сговор с руководством золотодобывающего консорциума, сокрыли от общественности произошедшую на планете трагедию. Они так же, на собственный страх и риск, напрямую ухнули собственные сбережения в проект по восстановлению комбината и втихоря отправили на планету наспех сформированное и негде незарегистрированное подразделение, набранное из представителей наиболее отсталых колоний, что было уже само по себе противозаконно и подлежало тщательному судебному разбирательству.
Так вот почему они так сильно подгоняли Ярославцева, заставляя его в короткие сроки выполнить приказ. Еще бы месяц и информация наверняка бы просочилась в прессу. И тогда уже другие добывающие компании на вполне законных основаниях потребовали бы у Сертификационной палаты лишить консорциум лицензии на добычу золота, а новый хозяин планеты определился бы в ходе проведения открытого аукциона.
В случае же быстрого устранения возникшего на Золотаре кризиса все возвращалось на круги своя, а временный простой оставался незамеченным для конкурентов.
В действиях генералов явно прослеживались признаки должностного преступления, да еще к тому же отягченные зверским уничтожением значительной части населения колонизируемой планеты.
Елене также можно было смело предъявлять обвинение в использовании должностных полномочий в корыстных целях, геноциде местного населения и сокрытии улик.
Однако Карлеоти прекрасно понимал, что дело не получит широкой огласки. Его руководство сперва потрясет перед носом провинившихся компроматом, затем хорошенько поторгуется с ними, и в самом конце, беззастенчиво потребует свою долю. Вот только денежки при этом пойдут не на личные счета разведчиков, а будут потрачены на проведение специальных, несанкционированных правительством, операций. Уж что-что, а честь мундира его коллеги блюли свято.
За Ярославцева тоже не стоило беспокоиться. Во-первых, он выполнял приказ, а во вторых, как мог, избегал лишнего кровопролития, и действовал в этой сложной обстановке практически безукоризненно.
Конечно, были в его решениях и приказах некоторые шероховатости, но победителей не судят, и любой толковый адвокат, если дело дойдет до суда, за самую скромную плату легко сможет разнести доводы обвинения в пух и прах.
Томазо погнал мулатку на космодром, предупредив при этом, что начало операции «Нирвана» через полтора часа и, когда та ушла, извлек из тайника свой личный передатчик.
Он быстро настроил его на засекреченный канал и, для пущей подстраховки, отправил снятую с «Клопа» информацию начальнику управления внутренней безопасности ГРУ.
Примерно через десять минут пришло подтверждение, что шифровка доставлена по назначению.
Капитан уложил передатчик в тайник, прибавил к нему часть наиболее важной документации и, насвистывая известный мотивчик из итальянской оперы, в приподнятом настроении отправился в лазарет, к измаявшемуся от нетерпения Власову.
Красочная, рубчатая мозаика проступила из кровавого тумана.
Елена довольно долго не могла сообразить, почему она лежит в холодной ванне и тупо пялится в потолок.
Постепенно память окрепла настолько, что позволила восстановить все произошедшее с ней.
Она вылезла из воды и, накинув на дрожащие плечи махровый халат, зашлепала мокрыми, босыми ногами в жилой кубрик.
Страх и элементарная осторожность заставили ее просканировать помещение и бегло осмотреть стены.
Ничего подозрительного она так и не обнаружила, да и экспресс анализ крови дал положительный результат на «Венерянку».
Девушка немного успокоилась, но какое-то, необъяснимое предчувствие надвигающейся беды все равно продолжало будоражить ее сознание.
Из-за плохого самочувствия она не решилась на повторный обход базы, и устроила поименную перекличку подчиненных.
К ее изумлению Ангелы, в полном составе, проигнорировали запрос.
Помалкивал и «Маячок» Ярославцева.
Елена прихватила лучемет, и с тяжелым сердцем поспешила на космодром.
Тот встретил ее непривычной тишиной и полным безразличием.
На стоянках и в ангарах отсутствовало четыре флая!
Через пять минут она уже была возле пустой, распахнутой настежь, биоизоляционной камеры.
Ангелы, вопреки ее опасениям, не стали нарушать инструкцию, и перед уходом тщательно обработали мезоными горелками место Костиного заточения.
Обеспокоенная этими обстоятельствами девушка, кратчайшим путем, добралась до аварийного командного пункта.
Но и здесь ее снова ждал сюрприз!
Дверь в кабину управления базой была гостеприимно приоткрыта, а все системы управления запитаны и приведены в полную боевую готовность.
Елена заняла командирское кресло и включила внешний обзор по периметру. Степь выглядела совершенно пустой до самого горизонта. Ни единой, живой души не присутствовало на ее поверхности, словно планета, была совершенно необитаема.
Она проверила боевые параметры всех систем и обнаружила недостачу тридцати процентов энергетических запасов, а так же половины ядерного топлива. Транспортировка урановых стержней не вызывала у нее вопросов. Но как беглецы сумели свернуть и вывезти чистую энергию? Над этим ей стоило, как следует раскинуть мозгами!
Слава Богу, ракетное топливо оказалось в наличии, а боезапас, вода и продовольствие нетронутыми.
Булгакова, было, вознамерилась поднять по тревоги оставшиеся подразделения и начать поиск но, немного подумав, так и не нажала на красную кнопку.
Личный состав базы отдыхал. Корабельный хронометр на стене равнодушно показывал половину второго ночи. Бодрствовала лишь оперативная группа в наружных огневых сооружениях.
Она связалась с дежурным, и тот сообщил, что заступил на пост двенадцать часов назад. Смена предыдущего наряда произведена, согласна Устава, без замечаний и недостатков. Сразу же после принятия дежурства колона из четырех флаев покинула территорию базы, о чем имеется запись в рабочем журнале. Перед отлетом в южном направлении Ангелы сделали прощальный круг почета над куполом и отсалютовали тепловыми ракетами.
– Почему вы позволили им уйти?! – потребовала объяснений Булгакова.
– В их действиях не было ничего противозаконного. Старшина Сомерс предоставила документальное обоснование своих действий. За разъяснениями можете обратиться в Архив базы. – Уверенно отрапортовал дежурный по объекту.
Булгакова незамедлительно воспользовалась его подсказкой, и стоило ей только отправить запрос, как на экране монитора появилась «Коричневая вдова».
– Здравствуйте товарищ старший лейтенант. Вы наверняка уже проснулись и успели заметить наше отсутствие. Не советую принимать скоропалительных решений и мчаться за нами вдогонку. Отряд, а точнее его старый состав, выполнил условия контракта и стопроцентно, в добровольном, порядке подал в отставку. Личные жетоны, рапорта на увольнение, а так же спецкоды вы найдете в сейфе капитана Ярославцева. Ключ я передала дежурному по базе. Мы изъяли, в счет наших премиальных выплат, выходного пособия и денежного довольствия за три месяца, четыре флая, личное оружие, половину ядерного топлива и часть энергии. Если компетентная комиссия посчитает, что мы погорячились и взяли больше, чем заработали, чек на триста тысяч рандов уже переведен нами в Главное финансовое управление. Я надеюсь, он полностью устранит все возникшие разногласия. Остальные копии документов, подтверждающие правомочность наших действий, и необходимая для составления отчета информация, находится там же, в сейфе на двух жестких носителях. Теперь о судьбе капитана Ярославцева. Рапорт об увольнении им был написан перед убытием в «Стойбище мертвых». Константин поставил на нем число на день вперед.
Он, как и мы, теперь является гражданским лицом и уже не попадает под юрисдикцию Министерства обороны. Все спорные вопросы с ним и нами, согласно Конституции, будут решаться в арбитражном суде. В завершение желаю вам удачи в деле восстановления золотодобычи. Если возникнут неясности с начальством, то вы с легкостью отыщите нас. Новое отрядное убежище находится в квадрате восемьдесят четыре, сто пятьдесят шесть, местной системы координат. И, самое последнее. Лично от себя. Найди себе хорошего мужика Ленка! Не век же в девках куковать! Спи с ним почаще, и не будь такой стервой.
Монитор погас.
Булгакова задумалась, анализирую отрядное послание…
Интуиция настойчиво нашептывала ей: «Ангелы неспроста, удрали в степь. И дураку понятно, что Федерация не оставит их в покое. Рано или поздно Министерство обороны обязательно найдет предлог, чтобы вмешаться, а то и попросту уничтожить отряд. Они явно начали какую-то свою, новую, и непонятную ей игру… А что, если попробовать в нее ввязаться? Не-е-ет. Эти джентльмены настроены столь решительно, что оторвут голову каждому, кто вознамериться встать на их пути… А, может все намного проще! Бойцы действительно, подустав от трудов ратных, решили податься на вольные хлеба, и поселиться на Золотаре.
Пускай думают, что никто не вправе им препятствовать. Кому они мешают? Горстка жалких, недобитых космопехотинцев.
Лицензию на самостоятельную добычу золота им не видать как собственных ушей. Деньги, скопленные за годы службы, эти придурки вбухали в свой сомнительный проект. Федерация даже не станет о них мараться. Поэтому рано или поздно, они займутся противозаконной деятельностью и, как пить дать окажутся за решеткой. Признайся, что с их уходом многие проблемы решились сами собой. А флаи, энергия, ядерное топливо можно легко списать на боевые действия. Тем более что база совсем недавно подверглась почти полному разрушению. Вон, энергетики новобранцев до сих пор голову ломают над тем, как Брендон умудрился провернуть все восстановительные работы с такими минимальными затратами. А если бы Ангелы потребовали за выполнение контракта наличку?!»
Елена с удовольствием потянулась. Нет, ей определенно везло! Она повторно связалась с дежурным по базе и приказала разбудить и отправить в центр связи своего личного радиста, для передачи экстренного сообщения на Землю.
Настало время для победных фанфар и триумфального завершения задания!
Ярославцев сумел уцепиться за хвост, промчавшейся в образе черной кобылицы, реальности, и вскарабкаться на ее скользкую спину.
Битва «титанов» закончилась!
Они теперь находились в круглом, замкнутом пространстве, представлявшем собой небольшую цирковую арену.
Воскобойников сидел напротив и молился.
Костя попытался оторвать тело от мокрых опилок, но тщетно. Он настолько ослаб, что с величайшим усилием приподнял голову.
– Эй, диктатор Вселенной! Не делай умного выражения лица. Ты же все-таки бывший офицер спецназа.
– А-а! Жив еще, курилка? Смотри-ка даже, и шутить хватает сил? Как самочувствие? – Воскобойников оказывается, не молился, а медитировал. Он развернул до хруста в позвоночнике плечи и смерил Константина презрительным взглядом. – Я вижу, что первый раунд явно не пришелся тебе по вкусу!
– Лиха беда-начало! – Ярославцев внутренне содрогнулся, вспомнив те мерзости, которые ему пришлось испытать.
– Да нет, дружок. Это не начало! Это конец. Действие препарата закончилось и у тебя, и у меня. Однако я бодр и полон сил, а ты не в состоянии и губы переплюнуть. Не бойся! Дяденька добрый. Дяденька не убьет. Я приготовил тебе кое-что похуже! Покуда ты валяешься здесь, я раздобуду новую порцию зелья, вернусь на базу и уничтожу твою плоть, обрекая этим твою паршивую душонку на вечное скитание между мирами. Когда физическая оболочка станет для тебя недосягаемой, ты превратишься в несчастного, ищущего долгожданный покой, призрака и больше никогда не сможешь вернуться в привычный для тебя мир.
Константин попытался встать.
– Неужели ты хочешь воспрепятствовать мне?! – Воскобойников приблизился и склонился над поверженным капитаном, в надежде напоследок поиздеваться всласть.
Но Костя не предоставил ему такой возможности! За секунду он, телепатически связался с Зеей и, возопил о помощи!
Воскобойников вдруг с удивлением почувствовал, как мощнейший энергетический заряд заполыхал у него внутри. Он даже не успел испугаться и, рванувшись, как обложенный со всех сторон волчара, стал лихорадочно обретать плоть, пытаясь драпануть из этого измерения.
Но тщетно! Финал несостоявшегося диктатора был скоротечен и бесславен. Огромная шаровая молния безжалостно поглотила его и, превратив в комок космической плазмы, уничтожила, расщепив на атомы.
Замкнутое пространство вокруг Ярославцева обвалилось, как карточный домик.
Он наконец-то оказался на свободе и, не мешкая, вырвался на бескрайние просторы Космоса.
Превратившись в маленькую звездочку, и вытянувшись в иглу, капитан стремглав помчался к своему бренному телу. И хотя его путь был не близок, да к тому же полный опасностей, и неожиданных встреч с более сильными энергетическими субстанциями, он совершенно не беспокоился об этом. Ведь теперь его мысленно вела и физически оберегала целая планета…
– Браты! А ну, прихлопнули свои хлеборезки! Кажется, наш командир все-таки очнулся.
– Нет Изьяслав Ратиборович, вам снова померещилось.
– Я, Ратибор Изъяславович док, и привык когда мерещится «бить в бубен». Разуйте глаза и посмотрите на приборы!
Ярославцеву показалось, что он действительно проснулся в обычное рабочее утро у себя в кубрике, а голос погибшего Дармидонтова, так усердно спорящий с Власовым, просто наваждение.
– Без паники господа! Только без паники! – взволнованный фальцет Волкова напрочь развеял все сомнения.
«Как же вы все мне надоели!» – безнадежно посетовал на судьбу Костя и мужественно открыл глаза.
– Господь внял нашим молитвам братия и сестры! – отец Петр истово перекрестился. – Он вернул Душу нашего командира в столь трудный для общины час.
– Батюшка! Отступите-ка в сторонку! – не выдержал, и повысил голос, капитан, потому как все это нервозное кудахтанье начале его раздражать. – А то свет мне застит очи, и я не вижу, кто стоит подле меня. Нет! Все равно ничего не вижу. А посему! Отря-яд? Слушай мою команду…По фамильную перекличку приозвесть!
– Лейтенант Поленцова заступила дежурной по убежищу. Я, старшина Сомерс здесь мой капитан! – быстро ответила за подругу Дона.
Костя вздрогнул и с трудом удержался от восторженного возгласа: «Марина! Моя Мариночка жива!»
– Андрианов.
– Де Базиде.
– Веселова.
– Грызлова.
– Нуриев.
– Баксон.
– Дормидонтов.
– Рогов.
– Брендон.
– Кочетыгов.
– Лорети.
– Корлеоти.
– Геворкян.
– Капустин.
– Волков.
– Сотник.
– Зимин…
Когда перекличка закончилась, Ярославцев сощурился и, усевшись на реанимационном столе, подобрал под себя ноги.
Его, почему-то сильно мутило, но героическим усилием воли он подавил приступ тошноты, и спросил у Власова:
– Я так и не услышал голос капитана Бухарина. Что с ним?
– Увы, сер! Он единственный кто до сих пор числится в безвозвратниках, – страдальчески развел руками майор, и замер в собственном немом осуждении.
– Навсегда?! – осторожно потребовал уточнения капитан.
–Через трое суток он сможет лично засвидетельствовать вам свое почтение.
– Это хорошо! Теперь вопрос к отцу Петру, – Константин, несмотря на непрекращающуюся резь в глазах, строго уставился на священника. – С каких это пор отряд стал именоваться общиной?
– С тех самых, как ваши нетленные мощи были освящены мной согласно обряду, и помещены в реанимационную камеру. Правда, эти невежды отказывались им поклоняться! – доверительно пожаловался здоровяк в рясе.
– А вы их отче кадилом по лбу! – рассмеялся капитан. Хотя, еще за секунду до этого, хотел наорать на подчиненных, ведущих себя как партия замороженных полуфабрикатов.
– Не смейтесь командир! По православным канонам вы действительно претендуете на сан Святого Великомученика, – невозмутимо и степенно глаголил Отец Петр. – Ваше тело, так и не подверглось тлению, хотя и находилось в состоянии биологической смерти около месяца.
«Ого! Я провалялся в отключке целый месяц!
Выходит, Воскобойников затащил меня в такое измерение, где время тянулось намного медленнее, чем здесь», – размышлял Ярославцев, запустив пятерню в заросший затылок:
– Значит, я был мертв?!
– Самые чувствительные датчики так ничего и не зафиксировали сер. Любые попытки реанимировать вас оканчивались неудачей. Но, не смотря на явные признаки летальности ваши клетки, не подверглись разложению! – внес полную ясность в объяснения священнослужителя майор Власов.
– И когда я «отбросил копыта»?! – Константин, помимо воли, повторно завелся с полуоборота.
– В спешке эвакуации мы не заметили сер, что вы. Хм – м… Умерли, – священник покорно склонил голову. Мол, хочешь, руби, а хочешь, милуй.
– Цирк! Кино и немцы! Благодарю за честность Падре. А вас, господа, за это, я бы с удовольствием расстрелял из ржавого пулемета! – он спрыгнул со стола и, с отвращением, стал избавляться от присосок, проводов и шлангов, присоединенных к телу. – Кто ни будь, твою дивизию, в конце-то концов, пригласит сюда мою супругу!
– За ней пошли, – сглотнув слюну, заоправдывался Дормидонтов. – Откровенно говоря, кеп, кроме нее уже никто и не верил в ваше возвращение. Да еще Его преподобие плел, какую-то околесицу и приводил примеры из Святого писания.
– Осмелюсь попросить вас, командир, назвать свой личный номер и продемонстрировать, что ни будь эдакое, в вашем репертуаре, – Робко проблеял Волков, не смотря на шиканье и одергивание со стороны Вадима Леонидовича.
– Зачем? – насторожился Костя.
– Большинству из нас с трудом вериться, что вы вновь воскресли, – вытаращив от волнения глаза, отважно заявил начальник медицинской службы.
Ярославцев, не раздумывая, ответил:
– Сто сорок четыре, Бубновый, – и резко, на выдохе, влепил удар ногой по весящему, на уровне глаз, монитору. Голая пятка с хрустом вошла в матовый экран, разбив его вдребезги. А Костя, не обращая внимания, на обильно сочившуюся из порезов кровь, вернулся в исходную стойку.
– Может, изволите подойти поближе сударь! – предложил он медику.
– Не – а! – по-детски заартачился Волков. – Вы побьете меня сер.
– Ну, что недруги мои?! – Костя хитровато осмотрел однополчан. – Кому из вас теперь для достоверности заехать в ухо, сломать челюсть или свернуть нос? Не стесняйтесь господа! Или кто-то за это время успел, как следует потренироваться и теперь может выдержать со мной спарринг больше одной минуты?
Ангелы заулыбались, и холодок недоверия отступил.
Ведь по молодости все они были гордыми и упрямыми, и не раз нарывались на заслуженную трепку со стороны своего начальника.
Если подчиненный вдруг безнадежно закусывал удила, Ярославцев очень быстро убеждал его в своей правоте на ринге.
Короткий боевой спарринг, в полный контакт, эффективно решал все возникшие служебные разногласия.
Марина стремительно ворвалась в лазарет и, нисколько не стыдясь, бросилась капитану на шею. От перенесенного потрясения у нее подкосились ноги и, разрыдавшись, она вцепилась мертвой хваткой в его больничную пижаму.
Ангелы, как по команде, развернулись к ним спинами и помалкивали, а Костя, дрожащим от волнения голосом, шептал ей ласковые слова и, гладил по волосам, словно маленькую девочку…
Когда Марина немного успокоилась, Ярославцев усадил ее на стул. А затем, удобно расположившись рядом на придвинутой кушетке, рявкнул, словно медведь поднятый охотниками в середине зимы из берлоги:
– А теперь, преданные мои, вразумительно и подробно доложите-ка мне оперативную обстановку. Я хочу знать, чем занимались леди и джентльмены во время моего вынужденного отсутствия. И хотя формально я уже не являюсь командиром отряда, однако, как полноправный участник нашего общего проекта имею полное право на получение интересующей меня информации.
– Капитан! – решительно впрягся за всех Дормидонтов. – Вы по-прежнему НАШ НАЧАЛЬНИК и КОМАНДИР.
– Я сложил с себя полномочия. Мы выполнили приказ и давно рассчитались с Министерством обороны.
– Может мы то, и рассчитались, – уныло проворчал Сотник. – Вот только наше начальство так не думает!
– Убежище вторые сутки окружено бригадой спецназа! – с тревогой в голосе доложил Ратибор.
– Бригада, не дивизия, – осторожно возразил Ярославцев, – можно и потягаться.
– Она усилена ротой тяжелых танков, эскадрильей стратегических бомбардировщиков, а так же генерал-майором Колокольниковым.
– Ого! – просиял от восторга Константин. – Вот это нас зауважали! Что-то мне не нравятся ваши кислые физиономии друзья?
– Нам предъявлен ультиматум сер! – Дормидонтов не скрывал озабоченности. – Срок истекает завтра в полдень. Потом они штурмуют наш узел обороны.
– Ну, это дело десятое, – отмахнулся Ярославцев, чем вызвал недоумение у подчиненных. – Сперва доложите, что нами сделано по проекту «Нирвана»?
– Все готово сер, как и было, запланировано. Эвакуация проведена, убежище возведено, «Райские врата» отстроены и подключены, защитный экран усилен насколько это возможно.
– Вадим Леонидович? – неожиданно сменил тему разговора Ярославцев.
– Находясь там, – он указал пальцем вверх, – я, почему-то был уверен, что вы и Волков сохраняете мое тело в коматозном состоянии. А, вы просто подняли лапки в гору и расписались в собственном бессилии.
– Сер, я специалист-реаниматор, и вдоволь насмотрелся на «Жмуриков». Вы действительно были мертвы.
– Тогда почему я не пошел на корм червям?
Ведь вы образованный человек, с аналитическим складом ума, и совершенно свободный от религиозных предрассудков. Неужели вы так и не нашли объяснения всему произошедшему со мной?
– Какое-то странное биополе образовало вокруг вас некое подобие энергетического кокона. Он то и поддерживал ваши останки в нетленном состоянии.
– Достаточно! – Костя бережно отстранился от Марины: – Подожди немного моя любовь. Обещаю! Я больше никуда не денусь. Принесите мне, что ни будь, взамен этой идиотской пижамы! Лучше штурмовой комбинезон и ядреную, кубинскую сигару.
– Дона?
– Я, сер.
– Мы можем приступить к завершающей фазе операции «Нирвана»?
– Да сер. Сию минуту!
Даже невооруженным глазом было видно, что мулатка колеблется, и тогда Ярославцев непреклонно заявил:
– Ни как нет, товарищ старшина! Пока мы к ней не готовы! И вы прекрасно знаете почему. Капитан Бухарин до сих пор находится в коме, да к тому же я связан дополнительным обязательством с майором Власовым.
– Я помню командир! – голос девушке задрожал. – Разве нельзя…
– Нет нельзя! Тимур сможет пройти через «Райские врата» только живым, мертвым нам его не протащить.
– Сер. Мои родные уже со мной, – внес коррективу Вадим Леонидович. – Жена и оба ребенка. Весьма благодарен, вам за заботу и умение держать слово! С Тимуром я постараюсь управиться за сорок восемь часов.
– Ангелы! – Дона с вызовом вскинула подбородок. – Уходите без нас.
– Еще чего?! – первой возмутилась Веселова. – Ишь, какая умная! Думаешь ты здесь одна такая правильная и благородная?
Ропот искреннего негодования, зародившись в глубине зала, стал нарастать. Еще бы! Ведь мулатка больно зацепила каждого бойца «за живое».
– Внимание и повиновение! – капитан поднял руку, вверх призывая к тишине. – Я ценю твою жертву Дона, а также вашу преданность боевому братству господа. Одно мне не нравиться! Вы заранее настроены на поражение. Да! Против нас целая бригада под командованием самого звезданутого спецназовца, какого, когда-либо знала история освоения Внеземелья. Но мы, же КОСМИЧЕСКАЯ ПЕХОТА!!!
– Да сер!!! – личный состав единым порывом приложил руки к беретам.
– Тогда за работу! Эти джентльмены с зелеными нашивками на рукавах, по ту сторону нашего защитного экрана, конечно же, сильны, но далеко не идеальны. У них достаточно прорех и в тактике ведения боя, и в психологической подготовке. Мы с полной отдачей используем оставшееся время, и покажем этим господам, что могут настоящие бойцы из Космической пехоты!
– Товарищи офицеры! Товарищ генерал. Старший оперативный консультант Главного разведывательного управления, капитан Юджин Смит.
Представляю вашему вниманию разведывательные данные о противнике. – Офицер, упакованный в новый, еще не обмятый мундир, вел себя с подчеркнутым превосходством, чем вызывал раздражение у опытных вояк, собранных по приказу Колокольникова на бригадном командном пункте.
Эта прославленная часть уже успела побывать в десятках серьезных переделок. Она была укомплектована исключительно выходцами из пограничных колоний, теми, кто привык с пеленок держать оружие в руках и не задавать на поле боя лишних вопросов.
Они беспрекословно подчинялись только своему командиру-генералу в третьем поколение, уважая его за отчаянную смелость, а на штабных чинуш, независимо от их воинских, званий всегда смотрели свысока.
Управление бригады и командиры групп расселись в чреве большого транспортного флая.
Офицеры потягивали безалкогольное пиво, зевали, развалившись в креслах, и, с откровенным презрением, наблюдали за докладчиком сквозь линзы солнцезащитных очков.
– Отряд «Ангелы»! – продолжал Юджин. – Был сформирован пять лет назад на базе батальона Космической пехоты, по личной инициативе покойного капитана Ярославцева, как экспериментальная общевойсковая часть. Он способен решать широкий круг как пехотных, так и специальных задач. Докладываю с полной ответственностью господа! Сейчас это самое боеспособное подразделение наших Вооруженных Сил. Во главе отряда долгое время стоял сильный организатор и профессионал. Индивидуальная подготовка всего личного состава очень высока. В отряде даже технари, многопрофильники и инженеры достаточно хорошо обучены для ведения активных боевых действий. Девяносто процентов личного состава – выходцы из военизированных интернатов. В отличие от вас, – капитан Смит, произнес следующую фразу с нескрываемым злорадством, – упорная оборона это их конек. И если они решат умереть, то коэффициент соотношения потерь, для штурмующих, составит, по самым скромным прогнозам, один к десяти.
– Брехня! – спесиво отмахнулся генерал. – Они не смогут перемолоть мою бригаду! Вы трус и фантазер капитан.
– О глубине, характере и огневой мощи их обороны нам ничего не известно. – Юджин и ухом не повел, хотя его и взбесила самонадеянность генерала: – Как видите, – он указал на главный монитор, – убежище Ангелов прикрыто непроницаемым, для средств нашей разведки, силовым экраном.
Который, к тому же, запитан на новый, не имеющий аналогов энергетический источник. Поэтому о прочности их силовой защиты можно только строить предположения.
– Мы вскроем его как скорлупу ореха и передавим недоносков, осмелившихся запятнать честь военнослужащих Вооруженных Сил! – возбужденно воскликнул молодой лейтенант.
– На вашем месте, я бы так не горячился. За последние полтора года инженеры, технари и многопрофильники отряда официально внедрили восемнадцать рационализаторских предложений.
Их усовершенствованный, легкий лучемет уже запущен в серийное производство. Он превосходит по своим боевым характеристикам, стоящие на вооружении аналоги как минимум в два раза. Среди молодого пополнения, оставшегося на базе возле строящегося комбината, упорно ходят слухи о наличие у Ангелов сверхмощного флая – невидимки. Но самое главное господа, я очень внимательно изучил послужной список Ярославцева, а также его подчиненных, и заявляю с полной ответственностью: они атакуют нас первыми!
Последние слова эксперта потонули в общем хохоте. Два офицера, подавившись пивом, согнулись до пола и, всхлипывая, с причетами дрыгали ногами.
– Атака?! Вы заикнулись об атаке? – генерал выстрелом в потолок оборвал веселье подчиненных. – Вы, наверное, спятили дружище? Ибо только параноик отважиться на атаку при таком соотношении сил и средств. У Ангелов отсутствует тяжелое вооружение. Мы в двенадцать раз превосходим их в личном составе, в шесть раз по оснащенности огневыми средствами. У противника нет ни шанса!
– Я не разделяю вашего оптимизма сер! – нервно возразил Юджин. – Вы явно недооцениваете их возможности.
– Товарищ генерал! Со стороны убежища к нам направляются парламентеры! – адъютант появился настолько внезапно, что его сообщение возымело эффект разорвавшейся гранаты.
– Какие парламентеры?! – впервые в жизни засуетился Колокольников. – Кто их звал, этих парламентеров? Я не требовал никаких парламентеров!
Его подчиненные были удивлены не меньше, потому что знали об этом древним обычаи лишь из учебника по истории военного искусства. Они быстро расселись возле главного монитора полукругом и притихли, сгорая от любопытства.
А на экране две фигуры, в пешем порядке и без оружия, с развивающимся белым полотнищем, уверенно приближались к штабу.
Растерянные часовые, соблюдая Устав, отдавали им воинское приветствие и беспрепятственно пропускали через боевые порядки спецназовцев.
Генерал вручную прибавил увеличение.
– Матерь Божья! Этого не может быть! Ярославцев и Дормидонтов? – воскликнул шокированный офицер Главного разведупраления.
– Полностью разделяю ваше удивление капитан! По нашим данным Дормидонтов погиб месяц назад, а Ярославцев скончался примерно в тоже время от неизлечимой инфекции. – Командующий бригадой тоже чувствовал себя явно не в своей тарелке.
– Значит, один воскрес, а другой выздоровел?! – подколол начальников командир танковой рот.
– Сейчас не время для шуток, господа! – назидательно урезонил его Колокольников, неотрывно следя за космопехотинцами.
– Мы еще не начали бой, а противник по уши завалил нас сюрпризами. Не нравится мне все это! – высказал вслух свои опасения еще один офицер.
– Наверное, вы все-таки правы капитан. Прежде чем атаковать их убежище, нам следовало бы провести серьезную разведку боем.
– Вечно вы все усложняете майор! – выплеснул на заместителя свое раздражение генерал, и к удивлению для всех уважительно обратился к разведчику: – Капитан Юджин Смит?
– К вашим услугам сер! – едва скрывая удовлетворение, отозвался тот.
– Если уж вы действительно так хорошо осведомлены, то поясните нам, что за боевая раскраска нанесена на физиономию капитана Дормидонтова. Он что возомнил себя индейцем?
– Хуже сер! Дормидонтов является лидером неформальной организации «Братья славяне». Ее члены крайне фанатичны и хорошо натасканы в боевом отношении. Это спаянная железной дисциплиной группировка, образованная им для каких-то целей внутри отряда. Можно сказать: «Государство в государстве», со своим бытом, обычаями и традициями. А раскраска на нем сугубо ритуальная.
Согласно, древнеславянским летописям, она наносилась на лица геройски погибших в сражение воинов перед самым погребением. По-моему этот парень откровенно демонстрирует нам свою решимость.
– Может, накроем их залпом из лучеметов и начнем штурм? – неуверенно предложил Главный инженер бригады, поигрывая десантным ножом.
– Нельзя! – категорично возразил генерал. – До окончания ультиматума два часа. У нас связаны руки! И я, тем более, не собираюсь войти в историю военного искусства как истребитель парламентеров. Это преступление против правил ведения войны. Опускайте центральную аппарель… Навести порядок на столах… Спрячьте пивные банки… По местам макаки, живо, живо!!!
Вскоре Ярославцев и Дормидонтов степенно и торжественно поднялись на борт флая.
– Ну вот! Отчизны – блудные сыны пожаловали! – заворчал себе под нас комбриг, однако, будучи наслышан о заслугах Ярославцева, и в душе преклоняясь перед смелостью космопехотинцев, воздержался от открытой демонстрации неприязни, и принял их, привстав за раскладным столом.
– Располагайтесь товарищи офицеры, и постарайтесь как можно быстрее доложить нам цель вашего визита? – с вымученной вежливостью поинтересовался старик.
– Капитан Ярославцев сер.
– Капитан Дормидонтов сер.
Офицеры, как положено, отдали воинское приветствие и устроились рядом, на складных стульчиках.
– Разрешите уточнить сер, – Костя сложил руки на груди, и смотрел генералу прямо в глаза, – с какой целью вверенная вам бригада окружило наше убежище?
– Стоп капитан! – последние капли политкорректности отскочили от Колокольникова как от раскаленной плиты. Командующий побагровел: – Вы, что уважаемый с дуба рухнули?! Вот уже вторые сутки, как мы торчим на Золотаре, и давно уже дали ответ на все ваши «Почему?» в ультиматуме.
– Прошу прощения сер! Ультиматум это бумага. Она стерпит все. Некоторое время назад я благополучно вышел из комы. То, что довели до меня подчиненные это одно. Я же всегда предпочитаю лично разобраться в ситуации.
– Нам с вами не о чем говорить, и не в чем разбираться капитан! Министр обороны обвинил отряд в дезертирстве и приказал мне вернуть вас в строй, или уничтожить! – генерал опустил глаза, делая вид, что занять поисками ручки в одном из пеналов стола.
– Покажите, пожалуйста, этот приказ, а к нему выписку из приговора арбитражного суда, в которой мы официально признаны дезертирами.
– Распоряжение мне отдано устно!
– Сер понимает, в какое щекотливое положение его поставило вышестоящее командование?
Мы не собираемся возвращаться, и вам придется, по окончанию срока ультиматума, атаковать хорошо укрепленное убежище. Заявляю, что ваше наступление провалится, вы слетите с должности за бездарно проведенную операцию и замучаетесь подписывать похоронки. Не лучше ли сохранить бригаду? Тем более, сейчас, когда идет война, и каждый толковый солдат оценивается на вес золота. А вы, и ваши подчиненные хорошие солдаты! И последний довод в мою пользу. Вы начинали службу рядовым Космической пехоты и кому, как не вам известны наши традиции. Мы не сдадимся не при каких условиях! вы угробите своих подчиненных, я своих. И кому от этого станет кисло?
– Предлагаете мне отступить?! – генерал привстал с места, а крутившиеся, тут и там, командиры боевых групп замерли, ожидая скорую развязку.
– Нет сер. Я знаю, для вас это равносильно самоубийству, – попытался успокоить его Ярославцев. – Продлите, под любым предлогом, срок действия ультиматума на четыре часа, и вы без боя овладеете убежищем.
– Куда же, в таком случае, денетесь вы?
– Это наша забота сер.
– Но я не выполню приказ! – уперся как мамонт Командующий. – Я обязан вернуть вас в строй!
– Мы никуда не вернемся.
– Вы свободны капитан! Через час, сорок, я штурмую убежище.
– Плохо, что вы не оставляете нам выбора! – с нескрываемым сожалением подытожил Константин.
– Сер, воевать, не торговать! Уж вам то, боевому генералу это известно! Мы не блефуем сер. Бригада сломает зубы о наш укрепрайон. Не верю, что бы вам совершенно наплевать на подчиненных. Положить, за «здравие желаю», не одну сотню классных бойцов, из-за каких-то четырех часов, глупо! – Дормидонтов, аж захлебнулся от скорой речи, и подскочил не в силах сдержать негодование. – Или для вас они, – Ратибор обвел руками командиров групп, – пушечное мясо?!
– Капитан! Прекратите пропаганду! – громко одернул его Ярославцев. – Господа сделали свой выбор. Ведь верно лейтенант?! – обратился Константин к одному из офицеров. – «Все против нас, но мы звездный спецназ»! Умрешь за Командующего братан?
– Так точно сер! И еще добавлю, вам не поздоровиться! Клянусь страховочным фалом, я лично водружу вымпел бригады на вашем трупе.
Они медленно брели по полю от лагеря спецназовцев к расположенному на невысоком холме убежищу.
Теплый ветерок колыхал сочное степное разнотравье, и высоко в небе, беззастенчиво пели птицы, даже не подозревая, как бывает, обманчива эта, предшествующая бою, тишина.
Ярославцев снял, с головы берет.
Ангелы, скрытые от противника матовым силовым экраном, заметив его жест, приготовились к атаке.
– Сумасшедший дом! – в сердцах плюнул Дормидонтов. – Страна непуганых идиотов!
– Не горячись ты так, друже Ратиборе. Другого результата я и не ожидал. Формально наша совесть теперь чиста. Мы дали им шанс, но они им не пожелали воспользоваться. Вспомни, ведь совсем недавно мы и сами были такими же упертыми. Что не говори, жаль пацанов, но ничего не попишешь. Надеюсь, для нас это будет последняя война.
– Дай то Бог! – вздохнул капитан. – Эх, поскорей бы начать и закончить?!
– Не спеши, мне вон по микрочипу докладывают: Бухарина пока лишь поместили в специальную реанимационную жидкость, в которой он проваляется не менее пяти часов.
Стоило парламентерам оказаться под защитой бетонных стен, как мгновенно, без всякой паузы Шарлота, взломав все уровни защиты, ворвалась в Центральный компьютер спецназовцев и отключила их силовой экран.
И сразу же три, оснащенных системой «Фантом», флая устремились на боевые порядки противника!
Ярославцев специально выбрал этот промежуток времени для упреждающего удара, и он оказался настолько ошеломительным, что застигнув противника врасплох, с первым же разрывом бомбы, перечеркнул все его планы!
Не фиксируемые визуально корабли, на большой скорости в первую очередь атаковали и уничтожили ракетами радары и средства противовоздушной обороны.
Затем, разделившись, атаковали заранее определенные цели и нанесли сокрушительный бомбовый удар.
При этом генерал, штаб и все управление бригадой даже не успели ничего сообразить! Капустин превратил командный пункт в воронку с первого захода. А затем, совершив боевой разворот, он поднял на воздух топливный склад и, на бреющем, поспешил к пакгаузу, до верху забитому боеприпасами.
Несколько стрелков-зенитчиков из числа пехоты, к их чести, сумели сориентироваться и, объединив свои усилия, посылали залпом ракеты из переносных комплексов, в надежде наобум поразить невидимый флай.
Но на земле уже было множество тепловых источников, дезориентирующих головки самонаведения ракет.
Тем более Капустин, умело, маневрируя, не выдавал себя, работая на анти – гравитационных двигателях исключающих инверсионный след.
Пока лучший пилот отряда уничтожал управление бригады, Веселова устроила погром на взлетной полосе! Противник здесь настолько уверовал в свою неуязвимость, что не удосужился, даже возвести укрытия для своих кораблей. Через две минуты на полевом аэродроме бушевал огненный ад.
Третий флай, сбросив вакуумную бомбу прямо в парк, на стоявшие впритык друг к другу танки, не жалея боекомплекта, челночно обрабатывал огневые точки и уничтожал в панике метавшуюся, между окопами, живую силу противника.
Очень скоро из всех офицеров бригады уцелел лишь только командир танковой роты, тот, что во время совещания допекал генерала идиотскими вопросами. Он тщетно пытался организовать отражение атаки, и очень скоро благодаря его усилиям и четким своевременным командам, спецназовцы все-таки сумели оправиться, рассредоточились и быстро меняя позиции, стали пытаться хотя бы выйти из под обстрела.
Однако флаи космопехотинцев, в плотном боевом порядке, продолжали безостановочно осыпать их ракетами и бомбами.
Кое, как спецназовцам все же удалось вручную, ценой гибели сводной инженерной группы, запустить один из уцелевших генераторов. Но их героические усилия и жертвы оказались напрасны. Силовой экран был восстановлен слишком поздно!
Корабли Ангелов не удалось запереть. Они, к тому времени, полностью израсходовав боекомплект, вернулись на свою базу.
Плотные радиопомехи, не позволявшие управлять подразделениями, исчезли, и стоны раненых, да треск догоравших боевых машин наполнили истерзанное пространство полевого лагеря.
В этом кричащем, коптящем и необузданном хаосе наконец-то появилась реальная возможность произвести перекличку и перегруппировку оставшихся сил и средств.
Уцелевшего офицера звали Пьер Гастон. Месяц назад он выпустился из училища. Но не отсутствие боевого опыта, не пережитое потрясение, не заставили молодого спецназовца праздновать труса. Он смело принял командование на себя и продолжал отдавать правильные и четкие распоряжения.
Когда лейтенант узнал о потерях, то, не стесняясь, взвыл от бессилия. В строю осталось двадцать три процента личного состава. Все тяжелое вооружение, за исключением трех танков было уничтожено. Противник из гуманизма не разбомбил только полевой госпиталь.
Вдруг в его радиопереговоры вклинился чей-то голос:
– Лейтенант Пьер Гастон, с вами говорит капитан Ярославцев. Что вы намереваетесь предпринять?
– Незамедлительно атаковать ваше убежище капитан!
– Глупо! Займитесь лучше спасением раненых. Я склоняю голову перед вашим мужеством и смелостью спецназовцев, но предостерегаю: не ищите оправданий своему безрассудству. Иначе я повторю авиа-налет.
– Вы будите, атакованы сер! – не колеблясь, подтвердил свое решение офицер.
– Что ж, пробуйте, – фраза была произнесена настолько спокойно, что Пьер засомневался…
Но очень скоро жгучая волна дикой злобы перехлестнула все и погасила искру благоразумия в его голове!
В следующую минуту он, назначив из числа уцелевших сержантов командиров групп, определил им диспозицию атакующей волны и отдал приказ о наступлении.
Три танка, утробно урча моторами, поползли впереди пехоты, ведя беглый огонь по куполу противника. Но пока снарядные трассы и лазерные лучи лишь увязали в защите, не нанося убежищу существенного урона.
– Офицер! Прекратите это безумие! – капитан Юджин Смит с помощью санитара добрался до передовой и попытался вмешаться в происходящее.
Заподозрив неладное, разведчик еще до начала авиа-налета предусмотрительно укрылся в индивидуальном бункере и наблюдал за разгромом бригады, пока не угодил под вакуумный снаряд.
Сейчас же на него было страшно смотреть! Обожженная кожа отслаивалась вместе с обуглившейся материей комбинезона и висела рваными лохмотьями. И хотя санитар успел вколоть ему солидную дозу обезболивающего, все равно каждое движение требовало от капитана невероятных волевых усилий.
Он, с трудом, уселся на пневмонасилки и вновь попытался урезонить строптивца:
– Как старший по званию, беру командование бригадой на себя и отменяю ваш приказ!
– Вы нарушаете присягу капитан, и слишком борзо вмешиваетесь в расклад! – вскипел от возмущения Гастон. – Во имя павших! Вперед!!!
– Мальчишка!
Грохот и серия мощный разрывов поставило точку в их коротком споре. Несколько прямых попаданий сорвали башни с танков. В двух машинах сдетанировала боевая укладка, разорвав корпуса на куски. Огромные фонтаны земли вздыбились в пятидесяти метрах от первой атакующей цепи. Маленькие фигурки пеших спецназовцев залегли и перебежками бросились к дымившимся воронкам, намереваясь укрыться в них от следующего залпа.
– Лучеметы Главного калибра?! – не поверил своим глазам Гастон.
– Вы угадали, – донесся из переговорного устройства голос Ярославцева. – Это лучеметы Главного калибра. Первый залп был пристрелочный. А сейчас вас накроет уже по-настоящему.
– Всем стой! – обречено приказал по средствам связи лейтенант. – Командирам групп, немедленно отвести людей под прикрытие силового экрана.
– Из сказанного тобой я уяснил пока лишь одно: нам предстоит принять участие в колонизации совершенно незаселенной планеты. – Де Базиде поглаживая пальцем свой внушительный нос, настороженно ждал ответа.
Остальные тоже помалкивали, стараясь не пропустить ни единого слова командира.
– Колонизация, не совсем правильный термин, – терпеливо разъяснял Ярославцев. – Колонизация это захват территории.
Я же хочу, чтобы мы поселились на планете и жили, соблюдая некоторые ограничения в пользовании ее ресурсами. Мы же можем обеспечить себе комфортное существование, не нарушая хрупкого природного равновесия, а земля и так прокормит.
– Нет, поясни, – попросила Шарлота, – нам совсем нельзя будет использовать ее полезные ископаемые?
– Для бытовых нужд, пожалуйста, построим минимоллекулярный синтезатор, как на базе, но запитаем его от естественных источников: солнечных батарей, ветряных или малогабаритных гидроэлектростанций.
– Это не проблема господа! – заверил Ангелов капитан Брендон. – У нас имеется три проекта экологически чистых, безотходных энергостанций, размером с одноэтажный дом, способных обслуживать миллионный мегаполис. Соблюдать правила будет не сложно!
– Каждый сможет поселиться, где захочет, – продолжил Ярославцев, – в горах, у моря, на равнине, в лесу, в степи.
– А одомашнивать диких животных? Я, допустим, хочу заняться разведением лошадей! – с детской улыбкой на устах поинтересовался Дормидонтов.
– Господа, в нашем распоряжении целая планета. Просто сейчас невозможно предусмотреть всех вопросов. Я изложил вам замысел проекта, и предлагаю попробовать его осуществить. Тот, кто посчитает, что попал не по адресу, в любое время может собрать вещи и отправиться на поиски собственного счастья.
– Понятно командир! – Сотник не вытерпел и поднялся, чтобы все его видели. – Ты говоришь мол, там нельзя воевать, нельзя даже мухи без необходимости обидеть. Что же там тогда прикажешь делать нам?!
– Кабанам?! Лежать на солнышке и хрюкать от удовольствия, – хохотнула Венера, но никто не поддержал ее веселье, потому что этот вопрос волновал добрую треть бывших космопехотинцев!
– Жить, дегенераты, просто жить! – не вынесла возникшего напряжения Веселова. – Чайники тупорылые! Дауны с куриными мозгами! Я просто диву доюсь, как могли вы, пропустившие через себя столько грязи и крови, не навоеваться досыта?! Нас с детства лишали человеческих радостей и, каждый божий день, валяли в грязи. Разве каждый из вас не мечтал под грубым интернатским одеялом обрести Родину, дом, родителей, создать полноценную семью, обеспечить своим детям нормальное будущее? А если кто-то до сих пор этого не понял, мне его жаль! Я грезила маленьким замком на скале, возле южного моря. Де Базиде и Шарлота хотели иметь собственные виноградники, Ратибор конюшню.
– Полную племенных рысаков! – уточнил Дормидонтов, и Славяне одобрительно загудели.
– Гладко стелешь Белошвейка, и все-то ты вроде верно, говоришь! – упрямо продолжал стоять на своем Сотник.
– Но ты, так до сих пор и не ответила на мой вопрос: «Что делать нам – «Людям боя», с окончательно съехавшей планкой в вашем лирическом раю?». Отрывать крылья у бабочек и разорять муравейники? А если на меня нахлынет…
Несколько пар космопехотинцев поддержали Ивана. Они просто не представляли свою жизнь без риска и шипения лучеметных трас над головами!
– Ты о дочери подумал, контуженный?! Э – э – эх! – Ольга обречено покрутила пальцем у виска.
– Он прав! – вступился за Сотника, Ярославцев. – Для Ивана и сотоварищей жизнь вне боя утратит всякий смысл. Вот, что я вам предложу! Планета, не тюрьма и вы каждый день можете выходить в цивилизованный мир, с одним лишь условием – сохраняя в тайне место своего проживания. Тем более что никто не мешает вам, к примеру, организовать за пределами планеты ту же ассоциацию вольных наемников с предоставлением своих услуг. Судя по последним сводкам из районов боевых действий, без работы вы не останетесь. А, к нам будите возвращаться на отдых, но уже овеянными славой героями.
– Или в пластиковых пакетах! – ни как не могла угомониться Веселова.
Ярославцев пригрозил Белошвейке пальцем и продолжил:
– Заодно и остальные, я думаю, будут не прочь вступить в ваш…
– Кооператив «Общевойсковичок» и поучаствовать, на добровольных началах, в локальных заварушках, – оживилась Грызлова.
– Господа, мы в состоянии сохранить отряд, и уж тем более организовывать боевые операции за пределами «Моря дьявола», – внес предложение Бухарин.
Большинства обрадовано заопладировали:
– Правда, твоя Тимур!
– Не стоит хоронить былую славу отряда.
– Раз в месяц не вредно и кости поразмять.
– Не гоношись браты, не закиснем без дела!
– Я никого не тяну за собой, – снова взял слово Константин. – Я просто предлагаю присоединиться. Пройдя с вами бок о бок ни одну компанию, я уверен, вы заслужили неизмеримо больше той подачки, которую снисходительно протягивает вам Министерство обороны.
– Тот, кто откажется идти с тобой сейчас, сможет после попасть на планету? – продолжил осторожничать Геворкян.
– Да! Отказавшиеся заберут свою долю и могут идти своей дорогой. Однако в любой момент мы готовы встретить их с распростертыми объятиями. К сожалению господа, противник не оставляет нам выбора. На подлете к Золотарю дивизия Космической пехоты. Даю еще полчаса. Думайте! Все желающие, и не желающие, встречаемся у «Райских ворот» для телепортации. Те, кто не со мной, прошу заранее приготовить адреса для проживания. В этом случае врата переместят вас в любую точку Вселенной.
– Минуточку! Одну минуточку сер! – спохватился отец Петр. – А не проще ли нам разгромить дивизию, и обосноваться на Золотаре? Для местных мы ведь как Боги!
– Ошибаетесь отче. Мы не Боги, мы злые Драконы. Согласен, у нас есть шанс ассимилироваться с туземцами.
Но признайтесь джентльмены, на подсознательном уровне, да и за глаза, нас все равно будут считать захватчиками. Все! Хватит обсуждений. Приступаем к телепортации через полчаса.
Эпилог
Тусклое, холодное светило лениво оседлало зубцы горного кряжа, скупо укрытого заплатками грязного снега. Синюшный туман, клочьями расползаясь по низинам, почти не боялся ее слабых лучей, а чахлая растительность уныло пряталась в расселинах замшелых скал, и многострадально тянула свою мелкую листву к неласковому небу.
На ровной, отполированной тысячами босых ног площадке, размером с футбольное поле, копошилось не более шестидесяти каторжан.
В изодранных комбинезонах, исхудавшие от непосильного труда и хронического недоедания люди обрабатывали привозимую из штрека руду.
Мужчины дробили ее виброкайлом, размельчая, доставляемые на роботизированных вагонетках глыбы.
А женщины в ручную загружали породу, в тачки и свозили к большой воронке, через которую та напрямую попадала во вмурованную в скалу, домну.
И те, и другие, на время работ были прикованы к орудиям труда.
Площадка, обнесенная электро – забором, дополнялась пулеметными вышками по углам, на которых круглосуточно несли службу солдаты взвода охранения.
Заключенным приходилось работать на совесть! Новичков, пытавшихся схитрить и незаметно передохнуть, бдительные охранники подстегивали слабыми импульсами лучеметов и быстро приучали к порядку.
Ближе к полудню громко прозвенел колокол, и люди в изнеможении повалились на камни. И сразу же роботы-раздатчики пищи, как тараканы засновали меж каторжан.
Елена дождалась, когда пищевой робот приблизиться к ней вплотную, и быстро приложила грязную пятерню на считывающую панель.
Она жадно схватила брикет, спрятала под себя бутылку с водой, и стала торопливо поглощать безвкусную, тестообразную массу.
Уже несколько раз у нее отбирали эту скудную пайку. Поэтому, если кто-то приближался, Булгакова брала в руку заостренный кусок породы и угрожающе рычала, оскалив зубы. Демонстрация решимости спасала от одиночек. Но все чаше группы наиболее крепких заключенных, окружив больного, или сильно ослабевшего, забором из порожних тачек и дробежных инструментов, пользуясь равнодушием охраны, обрекали жертву на голодную смерть.
Сегодня ей повезло, побеспокоили только двое умирающих доходяг, у которых уже отняли еду.
Она отщипнула и бросила им пятую часть брикета, с ужасом осознав, что очень скоро и ей тоже придется рассчитывать только на снисхождение, или же разделить участь бесправной наложницы одной из внутри – тюремных группировок.
Безотрывно, сладко постанывая, девушка опорожнила литровую бутыль с водой и впала в забытье.
Светило постепенно немного нагрело камни и, пользуясь коротким, обеденным перерывом, каторжане спали под заунывное пение ветерка…
Троекратный колокольный звон встряхнул Елену. Она порывисто подскочила и споро, без лишних движений, стала грузить свою тачку, потому что заметила, как к ней приближается, окруженная силовым полем, группа тюремных надзирателей.
«Чистильщики!» – мелькнула в голове страшная мысль. Один из солдат указал стволом лучемета прямо на нее. Каторжанка вздрогнула, отвернулась и продолжала погрузку, дрожа от страха.
Каждый день несколько охранников спускались с вышек и убивали тех, кто уже не мог хорошо работать. С ними поступали как с бешенными собаками, били разрядом электричества в голову, а после, железными крюками, оттаскивали трупы к колючей проволоке, где оставляли в назидание остальным до следующего обхода.
«Но почему они идут ко мне? Это ошибка? Я ведь работаю не хуже других?» – она не разгибаясь, и не поднимая головы, с удвоенной быстротой заполняла свою тачку рудой, в душе надеясь на чудо.
Но чуда не произошло! Силовое поле слегка толкнуло в спину, на мгновение ослабло и поглотило ее.
Теперь она оказалась среди команды «Чистильщиков» и смиренно попросила Небеса, чтобы все произошло как можно быстрее. Ведь довольно часто эти изуверы, для запугивания остальных, демонстративно забивали несчастных насмерть!
После таких экзекуций все заключенные, работали, как проклятые и успевали выполнить полуторную норму.
Мучители встали полукругом, но Елена не захотела смотреть в их лица. Она покорно села и зажмурилась от ужаса.
Сейчас ее, как животное на бойне, ткнут разрядником в ухо, и наконец-то наступит долгожданный покой…
– Здравствуй Аленушка.
Булгакова вскрикнула, словно ее действительно ударили электрошокером. Она испуганно раскрыла глаза и, отшатнувшись, больно стукнулась спиной о силовой экран.
Напротив, на корточках, сидел Ярославцев, одетый в элегантный однотонный костюм. Он крепко взял ее за плечи и помог подняться.
Ничего, не понимая, девушка посмотрела в его карие глаза, которые излучали такое спокойствие и уверенность, что она невольно, насколько позволяли цепи, обняла Константина и вжалась в него каждой клеточкой.
– Господа! – обратился Ярославцев к охранникам. – Здесь не цирк!
Обеспечьте мне безопасность и позаботьтесь, чтобы остальные не лицезрели на нас, а занимались свои делом, – он электронным ключом освободил ее от кандалов и подождал пока девушка будет в состоянии его выслушать…
– Не удивляйтесь, но я пришел за вами.
– За мной?! – Елена отказывалась верить в услышанное.
– Приношу самые искренние извинения, что наша встреча не состоялась раньше. Понадобилось довольно много времени, чтобы разыскать вас. А так как ваши бывшие коллеги – контрразведчики молчали, словно партизаны на допросе, то нам пришлось подобраться к ним поближе и как следует надавить. Большинство Ангелов с возмущением восприняли приговор военного трибунала и хотели сначала и вовсе выкрасть вас сразу же после оглашения приговора, но потом решили действовать в рамках закона и, наняв группу квалифицированных адвокатов, в конце, концов, добились его отмены. Нам так же удалось возвратить вам премию за возобновление золотодобычи, и выбить у Министерства Обороны приказ о вашем зачислении в Академию, – Константин протянул ей ксерокопию документов.
– Немыслимо! – обескураженная девушка растерянно пробежалась глазами по прыгающим от волнения строчкам. – Я даже восстановлена в звании?!
– На время учебы, дабы ни у кого не возникло соблазна вновь отыграться на вас, мы дали письменное обязательство обеспечить вам силовое прикрытие.
– И что взамен?! – кратко и емко сформулировала зародившиеся опасения Булгакова и, наученная горьким опытом, инстинктивно напряглась, готовая в любую секунду броситься на капитана.
– Ничего, – серьезно, и без фальши ответил Ярославцев. – По выпуску из Академии, если окончите ее на «отлично», я предложу вам должность Начальника внешней разведке в нашем отряде. Решать, кому доверить свою судьбу, будите сами. Но вряд ли вы захотите возвращаться в то ведомство, которое, использовало вас как одноразовый пакет, а после за ненадобностью отправило сюда.
– А третьего не дано?! – Елена от волнения закусила до крови губу.
– Почему же! Вы теперь достаточно состоятельная леди. Размер премии, за ввод в строй комбината на Золотаре, составляет миллион рандов. Вам так же, по решению арбитражного суда, принадлежит весь годовой доход с двух процентов акций упомянутого мной предприятия, а это поверьте мне хоть и единовременная, но достаточно внушительная сумма. Я доставлю вас в ближайшее отделение банка, где мы с вами и расстанемся.
Кровь отхлынула от лица девушки, и она побледнела как полотно.
– Есть и четвертый вариант. – Опередил ее спонтанный порыв Ярославцев. – Именно о нем вы сейчас и подумали: послать меня к чертовой матери, остаться и гордо сдохнуть в этой дыре. Что ж вы имеете на это полное право. Решайте.
– Я предала не только вас капитан, но и весь отряд! То, что вы мне сейчас предлагаете даже не снисхождение, это клеймо на всю оставшуюся жизнь.
– Никто вас ни в чем не обвиняет! Вы, как и любой человек в погонах, исполняли свои служебный долг!
Отбросьте эмоции старлей! – Константин убедительно стиснул ее растертые в кровь ладони. – Ангелы уже видели вас в деле. Вы молоды и способны на очень большие дела. Я понимаю, какая карусель крутиться сейчас у вас в голове.
Очень нелегко обуздать ложную гордыню и протянуть руку тем, кого вы считали своими врагами. Но я помогу вам, задав несколько вопросов. Отвечать будите предельно правдиво. Согласны?
– Да, – едва разжала губы Елена.
– Вы знаете все обстоятельства смерти ваших родителей?
– Да! Конечно. Они погибли в результате автокатастрофы.
– Подстроенной агентами первого отдела Службы галактической безопасности. Вашими коллегами Елена Викторовна.
– У вас имеются доказательства этого обвинения? – спокойно поинтересовалась Булгакова, и капитан непроизвольно восхитился ее хладнокровием.
– Немного позже я предоставлю вам оригинал вашего вербовочного досье. В нем вы найдете много прелюбопытнейшей информации.
Вас вели с четырнадцати лет, когда вы победили на всепланетном конкурсе красоты и планировали в дальнейшем использовать в качестве «Сладкой приманки» при проведении особо щекотливых спецопераций. Регулярные изнасилования в учебке являлись только частью этого хитроумного плана.
– Достаточно капитан! Я вам верю. Что дальше?
– А дальше следующий вопрос: почему вы не убили меня возле пирамиды, а все-таки потащили на базу?
– Я хотела, но не смогла! Вы не раз, рискуя собственной головой, спасали мою жизнь…Особенно там, на леднике. Ведь вам тогда ничего не стоило добить меня, как никчемное и путающееся под ногами ничтожество, но вы сжали зубы и тащили меня на себе… И еще, – она смутилась и покраснела, – я чуточку было влюблена в вас, Ярославцев, самую малость. Вы первый, кто оценил мой интеллект, а не тело. Рядом с вами я чувствовала себя и женщиной, и равноправным напарником. Но не забывайте! На базе я, в категоричной форме, потребовала вашей ликвидации.
– Требовали, но не настояли! Всякий, на вашем месте был обязан выполнить инструкцию. Почем вам было знать, что Воскобойников, присутствуя в моем сознании, мастерски разыгрывал признаки тяжелого инфекционного заболевания. Вы же пошли наперекор обстоятельствам и отважились представить шанс смертельно опасному для остальных человеку. Прислушались к мнению коллектива…
– Не преувеличивайте капитан. Это коллектив, доброй дюжиной лучеметов, заставил меня считаться с его мнением. – Презрительно фыркнула Булгакова.
– Следующий вопрос, – не обратил внимания на ее реплику капитан. – Уже к середине срока своего нахождения на базе вы собрали достаточно сведений о первом этапе проекта «Нирвана». Почему вы не «ударили в колокола», не вызвали прокурорский десант, или в крайнем случаи не шепнули пару слов своему начальству?
– Ангелы не преступали закон сер, и я готова отстаивать свою точку зрения где угодно. Что касаемо моих выводов и подозрений, к тому времени они не были подкреплены ни фактически, ни документально.
– Но вас, то отправили сюда именно за это! Лишили воинского звания, премиальных, приковали к каторжной тележке.
– Это формальный повод сер! Я угодила на каторгу совсем по другой причине. Просто кто-то решил списать на меня свои неудачи.
– Тогда давайте закончим попусту сотрясать воздух, – примирительно предложил ей Ярославцев, – и побыстрее покинем это страшное место.
– Не торопитесь! – Елена взъерошила грязные, слипшиеся волосы. – Ангелы не виноваты в том, что со мной произошло. И вы, капитан, не смейте навязывать мне свое мнение! Я не настолько низко пала, чтобы с визгом целовать вам ноги. Да, я воспользуюсь шансом вырваться отсюда. Однако после наши дороги разойдутся раз и навсегда, и если вы действительно столь благородны…
– Желаете забрать с собой сержанта Кормильцева? – прервал ее страстный монолог Константин.
– Да! Без него я никуда не поеду. Я знаю, его невозможно выкупить. Сейчас он временно заключен в карцере, за драку, а завтра состоится казнь. Кормильцев мой жених, он очень помог мне здесь, и я люблю этого человека!
– Как вы очаровательны, когда лжете! Вы не любите сержанта, а просто обязаны ему тем, что не пошли по рукам. Однако для Ангелов нет ничего невозможного. Уже полчаса, как он находится на нашем флае.
– Фантастика! – у девушки от избытка впечатлений закружилась голова. – Но как вам это удалось?
– Мы оказали Начальнику тюрьмы неоценимую услугу, вылечили его единственного и безнадежно больного ребенка, – скромно пояснил Ярославцев. – А он, в знак своей личной благодарности, подписал фиктивное заключение о смерти сержанта Кормильцева. И так, Елена Викторовна обопритесь, как следует на мою руку и выше голову! Вас ждет счастливое и увлекательное будущее.
Каторжане урывками, не прекращая работы, провожали завистливыми взглядами эту странную пару. Шикарно одетого мужчину, с выправкой кадрового военного, и женщину, больше похожую на приведение. И каждый отдал бы все, чтобы оказаться на их месте!
(Продолжение следует – «Ловцы душ на «Обероне»»)
Комментарии к книге «Потерянный рай», Сергей Юрьевич Валов
Всего 0 комментариев