«Смутное время»

Смутное время (fb2) - Смутное время [СИ] (Осколок империи (Глебов) - 2) 742K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Макс Алексеевич Глебов

Макс Глебов Смутное время

Макс Глебов

* * *

Все персонажи являются вымышленными и любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

«Мартину.

Основные силы флота Союзного Государства плотно увязли в системе звезды Кута. Высадка на планету Чиира прошла без осложнений, однако быстрая зачистка поверхности от техники Роя оказалась нерешаемой задачей для относительно малочисленных десантных сил СГЛД. Практически сразу после потери последних батарей противоорбитальной обороны Рой прекратил попытки массированных контрударов и перешел к партизанской тактике. Быть сильными везде и плотно прикрывать все ключевые объекты войска лейтенанта Чехова не в состоянии. В результате им приходится держать на низких орбитах все имеющиеся тяжелые корабли, чтобы оперативно реагировать на возникающие угрозы. Тем не менее, часть легких сил эскадры задействована для разведки других звездных систем в бывшем пространстве джангров. По крайней мере, три эсминца отправлены Чеховым в поисковые экспедиции. Их маршруты и цели выяснить не удалось. Планета Чиира является не единственным предметом интереса эскадры СГЛД в системе. На одном из астероидов внешнего пояса расположен объект, который люди и джангры из ближнего круга Чехова называют форпостом. По косвенным данным это хорошо замаскированная база, построенная джанграми еще до оккупации системы Роем и уцелевшая во время вторжения. Возможно, именно из этого источника происходит тетрал, оказавшийся в распоряжении лейтенанта, но точных доказательств собрать не удалось – доступ к объекту строго ограничен. Помимо форпоста эскадрой СГЛД обнаружен действующий автоматический завод, развернутый Роем на поверхности спутника крупного газового гиганта – пятой планеты системы. Информации по нему практически нет. Более-менее достоверно известно лишь то, что к тетралу он отношения не имеет. Однако, судя по режиму секретности, объект представляет немалую ценность. Рой, видимо, тоже придавал ему серьезное значение – прежде чем взять завод под контроль эскадре Чехова пришлось подавить четыре батареи противоорбитальных ракет. К сожалению, моя деятельность по сбору информации не осталась незамеченной контрразведкой СГЛД. В связи с опасностью раскрытия вынужден временно свернуть активность и перейти в спящий режим.

Наблюдатель».

Мариуш Левски, министр безопасности объединенного правительства планет Эпсилона Индейца, еще раз внимательно перечитал сообщение агента, нанявшегося на один из транспортных кораблей лейтенанта Чехова перед его уходом в пространство джангров. Сведения были откровенно скудными, но полковник и не ожидал высокой информированности от технического специалиста на незначительной должности. Куда большие надежды он связывал с Хельгой Герц, входившей в ближний круг имперского лейтенанта, но пока ее редкие сообщения тоже не содержали по-настоящему важной информации. Чехов не доверял новой сотруднице, несмотря на ее близкие отношения со своим ближайшим соратником Олегом Звонаревым, и не допускал Хельгу к наиболее критичным сведениям, чем вызывал у полковника невольное уважение.

Тем не менее, мозаика в мозгу Левски постепенно складывалась, и пора было принимать решение. Полковника категорически не устраивала импотентская позиция большинства членов правительства системы. Адмирал Ямада, приобретший после подавления мятежа на Индейце-3 непререкаемый авторитет, почему-то симпатизировал этому имперскому выскочке, надеясь, видимо, что если у Чехова все получится, то он не забудет, с кем сражался плечом к плечу против сепаратистов. Напрасная надежда. Власть меняет людей, а тетрал сейчас – это и есть власть. Если позволить Чехову прибрать к рукам топливные склады и производственные комплексы джангров, а Левски вполне допускал, что где-то в их пространстве они могли сохраниться, то на территории бывшей империи может сложиться очень неприятная ситуация, в которой этот непредсказуемый поборник возрождения единого государства будет диктовать условия планетарным правительствам, а то и претендовать на роль нового императора. Допускать этого Левски не собирался. Если уж империи суждено восстать из пепла, то уж точно не под руководством бывшего лейтенанта-десантника – есть и более достойные и заслуженные кандидатуры.

Полковник понимал, что здесь, на планетах Эпсилона Индейца, его идеи поддержки не найдут, но кто сказал, что на этой системе свет клином сошелся? Левски знал, что перед прибытием сюда Чехов посетил Солнечную систему. Линкор «Смоленск», входивший раньше в состав ее эскадры прикрытия, и неожиданно появившаяся на сцене дочь императора Константина выдавали лейтенанта с головой. Кроме того, подчиненные полковника не зря ели свой хлеб и довольно быстро выяснили некоторые подробности сделки Чехова с правительством Солнечной системы, а точнее, с адмиралом Феррейрой. Из полученной разрозненной информации полковник сделал вывод, что Чехов очень расстроил самопровозглашенного адмирала флота, и прощать обиду Феррейра не собирается. А раз так, предложения Левски упадут на очень неплохо подготовленную почву.

* * *

– Похоже, мы недооценили возможности противника, командир, – Олег досадливо поморщился, и устало опустился в кресло. – Такое ощущение, что эти подземные схроны не закончатся никогда. Мы уничтожили пять автоматических заводов, не говоря уже о десятках хорошо замаскированных убежищ, а штурмовые роботы Роя все равно лезут из всех щелей. Склады боезапаса скоро покажут дно, мы ведь не регулярная имперская часть, и за нами не стоит промышленность Метрополии и колоний. И что будет дальше?

Сержант, несомненно, был прав. Наземных сил нам категорически не хватало. О полном контроле над планетой при таком раскладе речи вообще идти не могло, и вопрос Олега о дальнейших перспективах оказался весьма своевременным – наземная операция пожирала наши невеликие ресурсы с устрашающей скоростью, а пополнить их мы могли только в обмен на тетрал, которого у нас оставалось все меньше.

– Пока придется ограничиться уже очищенными от противника территориями, – я надеялся, что мой голос звучит достаточно уверенно. – Вряд ли Рой способен сейчас на серьезные наступательные действия, но, возможно, часть наименее значимых районов мы будем вынуждены временно оставить.

– Это будет выглядеть, как поражение, командир, – сержант пристально посмотрел мне в глаза, – Хельга говорит, что среди джангров не все довольны тем, как мы выполняем свою часть сделки. Ты обещал им очистить планету от Роя, а мы топчемся на месте без внятных перспектив. Открытого недовольства пока нет, но если мы отдадим Рою уже захваченные территории…

– Я в курсе, Олег, но сейчас нас может спасти только тетрал, а на Чиире и вообще в системе Куты его больше нет, а значит, не эта планета должна стать сейчас нашей главной целью. Я постараюсь донести эту простую мысль до джангров. Они ребята неглупые – должны понять.

– Понять-то они поймут – те, кто захотят. Но твоя роль лидера в нашем хрупком союзе нравится далеко не всем. Пока тебе все удавалось, никто не вякал, но стоит дать слабину, и скрытое недовольство начнет вылезать наружу.

Сержант явно цитировал мысли Хельги. Раньше о подобных вещах Олег не задумывался. В этих словах я видел большую долю здравого смысла. Сборная солянка из джангров, спасенных нами из подгорного убежища, была весьма неоднородна. Тот же Шкрил, бывший чиновник планетарной администрации джангров, с которым я вел переговоры при первом посещении Чииры, остался при своем мнении о пагубности любого союза с людьми, хоть и вынужден был смириться с общим решением, а авторитетом в среде наших чешуйчатых друзей он пользовался немалым и сторонников имел предостаточно. Да и многие люди, недавно набранные в команды кораблей на планетах Эпсилона Индейца и пустотной станции «Катанга», пока являлись довольно аморфной массой, вряд ли способной долго терпеть неудачи своего нового лидера.

– Нужно дождаться новостей от разведчиков, сержант. Они уже скоро должны вернуться. По мнению джангров на систему звезды Чугу надежды мало, а вот Мю Волка достаточно перспективна. Если мы найдем там тетрал, решать все текущие проблемы станет намного проще.

– А если там ничего нет, командир?

– Значит, наш путь к цели окажется более тернистым, чем это виделось в начале, – усмехнулся я, вставая, – Ты ведь, я надеюсь, не сбежишь от меня вместе с Хельгой при первой же неудаче, сержант?

– Дурак ты, командир, и всегда им был. Где я без тебя найду на свою задницу столько приключений? Или ты думаешь, я предпочту нынешней жизни работу охранника в каком-нибудь баре на «Катанге»?

* * *

Эсминец флота СГЛД «Акула» в сопровождении малого транспорта поддержки вышел из прыжка на окраине системы Мю Волка, хотя профессору Колну привычнее было называть местную звезду Витроном.

Оба корабля вышли в обычное пространство с маскировочными полями, включенными в боевом режим – подвергнуться внезапной атаке ни люди, ни джангры не хотели.

– Активность противника в системе! – доложил оператор контроля пространства, как только вычислитель эсминца начал получать данные со сканеров.

– Илья говорил, что этим может кончиться, – невесело произнес Колн, рассматривая на тактической голограмме метки вражеских кораблей. – Рой возрождается. Пока это только небольшие и, похоже, исключительно внутрисистемные корабли, но кто знает, как скоро мы вновь столкнемся с их линкорами и крейсерами?

– Какие будут указания, командир? – капитан «Акулы» Синта Пертиви развернулась к джангру.

Профессор неопределенно повел плечами. Этот жест Колн позаимствовал у людей и часто применял его, когда перед ним вставал трудный вопрос. Илья назначил джангра командовать экспедицией, понимая, что именно Колн лучше всех знает систему Мю Волка и возможные места размещения в ней складов тетрала и заводов по его синтезу, но никто не мог предположить, что сразу по выходу из прыжка на первый план выдвинутся чисто военные вопросы, в которых Колн ориентировался довольно слабо. Конечно, профессору уже довелось недолго покомандовать линкором «Смоленск» во время подавления орбитальной обороны Роя на Чиире и последующей высадки десанта на планету, но это был совсем не тот опыт, который требовался ему сейчас.

– Синта, вы можете оценить боевой потенциал кораблей противника? – наконец, прервал возникшую паузу джангр. – Меня интересует, сможем ли мы эффективно противостоять им в случае нашего обнаружения.

– Нам стоит провести дистанционную разведку, командир. С вражескими кораблями похожих типов имперский флот раньше уже встречался, но на что Рой способен сейчас, мы не знаем. У роботов противника на Чиире, к примеру, практически не было ракет – только пушки. Как обстоит дело с вооружением кораблей здесь, можно только гадать.

– Отправляйте зонды, Синта. Мне бы не хотелось уходить из системы, не выяснив, что здесь происходит.

Пять часов ожидания принесли новую информацию, но не добавили ясности. Зонды всячески избегали обнаружения и не лезли близко к противнику, а, не спровоцировав его на открытие огня, понять, каким оружием он располагает, оказалось практически невозможно. Ясно стало только то, что в системе у роя имеется два типа кораблей – транспортные и военные, причем последние по размерам не превышают корветы.

– Двигателей, способных на полноценный гиперпрыжок у них точно нет, – заверила джангра Синта. – Это видно из конструкции и формы корпуса. Но мы засекли несколько транспортов противника, ушедших далеко за пределы системы и продолжающих удаляться без ухода в прыжок.

– И что они собираются делать в межзвездной пустоте? Лететь к другим звездам в режиме внутрисистемного движения? Но на это уйдут многие годы!

– Думаю, Рой это не смущает. Видимо, автоматическим заводам в системе Мю Волка чего-то не хватает для начала производства нормальных гипердвигателей, а может, и не только их. Транспорты отправлены именно за этими недостающими компонентами или сырьем. Рою безразлично, сколько времени займет полет. Ему важна конечная цель. И еще я считаю, что некоторые транспорты отправлены на помощь уцелевшим фрагментам Роя в других системах. Если люди и джангры ничего не предпримут, лет через десять мы вновь будем иметь удовольствие лицезреть эскадры вторжения на границах наших систем, и не надо забывать, что встретит их уже не могучий имперский флот, а жалкие остатки эскадр прикрытия колоний. Полагаю, дальше можно не продолжать.

– Мы должны как можно быстрее доложить об увиденном Илье и, я полагаю, не только ему. Правительствам человеческих колоний тоже следует знать, что здесь происходит, иначе может быть поздно.

– Ну, неделя или даже месяц в данном случае почти ничего не решат, – задумчиво ответила Синта, – а вот если мы прямо сейчас развернемся и уйдем, наша основная задача останется невыполненной.

– Полагаете, здесь могли сохраниться наши склады или заводы? – удивился Колн, – Рой хозяйничает в системе уже не один год.

– Вам виднее, командир, – неопределенно качнула головой Синта, – но ведь форпост в системе Куты Рой так и не обнаружил за все время оккупации.

– Хорошо. Отложим пока возвращение к Чиире. К сожалению, Линг улетел с другой экспедицией, сейчас он нам пришелся бы очень кстати. Теперь нам придется делать все самим, пользуясь его рекомендациями. Если здесь есть форпост дальней разведки, это должно сильно упростить нам задачу, но при входе в систему мы не засекли ничего, хотя бы отдаленно похожего на тот сигнал маяка, который мы поймали в системе Куты.

– Вычислитель форпоста мог и отключить маяк, если счел опасность обнаружения слишком серьезной, – возразила Синта. – Линг говорил о такой возможности. А наличие пары десятков вражеских кораблей в системе – более чем весомый повод соблюдать молчание во всех диапазонах.

– Насколько я помню, вновь включить маяк вычислитель форпоста может либо при появлении дружественного корабля в системе, либо по прямому приказу, переданному кодированным сигналом. Кода мы не знаем. Линг, возможно, и разобрался бы с этим, но его сейчас с нами нет. А эсминец и транспорт человеческой постройки, даже если сканеры форпоста нас засекли, не будут восприняты вычислителем, как дружественные. С законсервированными заводами и складами ситуация, вроде бы, аналогична. Если что-то и уцелело, маяки таких объектов будут молчать, даже если мы устроим тут сражение с кораблями Роя, в котором совершенно не обязательно окажемся победителями.

– Звучит не слишком весело… – начала Синта, но тут же сама себя прервала. – Стоп! А разведывательный зонд, произведенный джанграми, не может стать поводом для включения маяка? У нас ведь есть один такой, еще из запасов с форпоста на Куте.

– Даже не знаю, – развел руками джангр. Человеческие жесты оказались очень прилипчивыми, – но что мы теряем? Разве что сам зонд, ведь маскировочные поля ему придется отключить.

– Придется, – согласилась Синта. – Но тогда Рой узнает о нашем присутствии в системе, и спокойно завершить миссию нам уже не дадут.

– Ну, по крайней мере, мы будем точно знать, есть ли здесь то, что мы ищем. Запускайте зонд, Синта – продолжать бездействовать нет никакого смысла.

– Зонд выслан, командир. Если какие-то ваши объекты уцелели, они однозначно находятся на окраинах системы. В центральной части их неизбежно бы обнаружили. Поэтому зонд будет двигаться во внешнем поясе астероидов, периодически отключая маскировочное поле на несколько секунд, если, конечно в этот момент вблизи не будет вражеских кораблей. При этом довольно велик шанс, что Рой обнаружит зонд раньше, чем его заметят пассивные сканеры форпоста или других ваших законсервированных объектов, но других вариантов все равно как-то не просматривается.

– Действуйте, Синта. В этом вопросе я полностью полагаюсь на вас. Только постарайтесь в первую очередь провести зонд по вот этим районам, – ответил Колн, помечая на тактической голограмме приоритетные области поиска. По моим воспоминаниям и ряду косвенных признаков, именно здесь располагались когда-то интересующие нас объекты. Точных координат у меня нет, но…

– Но это хоть что-то, – закончила за джангра Синта. – Сделаю в лучшем виде, командир.

Командный пост эсминца вновь погрузился в напряженное ожидание, но ни первый, ни второй час полета зонда результатов не принесли. Командный состав эсминца напряженно работал уже больше двенадцати часов, и Колн совсем было собрался отправить Синту отдыхать, но резкий сигнал оповещения об изменении тактической обстановки не позволил ему осуществить задуманное.

– Зонд обнаружен противником! – быстро доложила Синта. – Три боевых корабля Роя легли на курс перехвата. Огневой контакт через сорок три минуты.

– Отключить маскировочное поле зонда и начать трансляцию с его передатчика сигнала системы «свой-чужой» на полной мощности. В кодировке джангров, естественно, – приказал Колн, – и добавьте к стандартному сигналу информацию о том, что зонд действует в составе отряда из эсминца и транспорта, чтобы вычислитель форпоста в дальнейшем воспринимал нас, как своих.

Теперь скрываться от Роя зонду уже не имело никакого смысла, зато в активном режиме у него было больше шансов быть обнаруженным своими.

– Зонд уничтожен, – мрачно доложила Синта. – По ним часы сверять можно – ровно сорок три минуты. Кстати, теперь мы знаем, что ракеты среднего радиуса у кораблей Роя имеются.

– Боюсь, больше мы ничего сделать не в состоянии, – подвел итог Колн, – Кораблям подготовиться к разгону для прыжка по вектору…

– Командир! – перебил Колна оператор контроля пространства, – Система связи фиксирует сигнал маяка, замаскированный под длиннопериодическую помеху!

* * *

«Мартину.

Флот и наземные войска СГЛД на Чиире испытывают сложности со снабжением боеприпасами. При этом расход управляемых бомб и ракет всех типов при отражении наземных вылазок Роя в последние недели не уменьшился. В сражении за Чииру наступило равновесие, долго поддерживать которое при имеющихся ресурсах СГЛД не сможет. Силы лейтенанта Чехова оставили треть зачищенных ранее территорий, уплотнили оборону и закрепились на нескольких плацдармах, наиболее крупный из которых включает в себя гористую местность вокруг бывшего убежища джангров. Из трех отправленных Чеховым разведывательных экспедиций две уже вернулись. Корабли Ганса Хартмана обнаружили лишь полностью выжженные Роем планеты и не подлежащие восстановлению остатки разрушенной пустотной инфраструктуры. Ничего полезного по своему маршруту они не нашли. Экспедиция профессора Линга столкнулась у звезды Чугу с мощным противодействием противника. Транспорт поддержки потерян. Эсминец проекта „Стилет“ получил повреждения, но смог найти свободный вектор для разгона и уйти в прыжок. Подробности боя держатся в секрете, но нет сомнений, что имело место космическое сражение с кораблями Роя. Сведений о том, удалось ли Лингу обнаружить у звезды Чугу что-то ценное, получить не удалось. О третьей экспедиции под руководством профессора Колна пока нет никакой информации. Предположительно ее целью являлась система Мю Волка (По классификатору джангров – Витрон).

Вепрь».

Мариуш Левски недовольно покачал головой. Все это, ну, или почти все, он уже и так знал из других источников. У полковника хватало агентов из числа последнего пополнения, набранного лейтенантом Чеховым, пусть и не на столь высоких должностях. Оснований опасаться перевербовки Хельги Герц у него не было – слишком уж серьезный крючок удерживал бывшую сотрудницу имперской службы безопасности от необдуманных поступков. Но с ее информацией следовало что-то делать. Позволять ей отделываться подобными отписками Левски не собирался. Единственный действительно важный факт, содержавшийся в сообщении, касался обнаружения космических кораблей Роя. До последнего времени считалось, что кораблестроительная инфраструктура врага полностью уничтожена флотом колоний и не может быть восстановлена. Как оказалось, качество зачистки территории джангров от остатков Роя оставляло желать лучшего. Но эта информация пока слабо влияла на текущую ситуацию, да и вряд ли сам Чехов стал бы долго держать ее в секрете.

Сообщение от Хельги передал один из мелких агентов, вернувшийся к Эпсилону Индейца вместе с тремя транспортами снабжения, отправленными Чеховым для закупки продовольствия и боеприпасов, в которых его войска испытывали неожиданно высокую потребность. Через несколько часов, забив трюмы всем необходимым в обмен на очередную порцию тетрала, транспорты собирались отправиться обратно к Чиире. Что ж, настало время напомнить агенту Вепрь о взятых ей на себя обязательствах.

«Вепрю.

Ваша информация лишь отчасти заслуживает внимания. Даже с учетом отсутствия полного доверия между Вами и лейтенантом Чеховым, занимаемая Вами должность в СГЛД и личные отношения с ближайшим другом и соратником Чехова предполагают более высокую информированность, чем та, которую вы демонстрируете. Рекомендую вам чаще вспоминать о наших договоренностях. Со своей стороны я пока выполняю все условия сделки, но если ваша информация и дальше будет столь же бессодержательной, я буду вынужден в одностороннем порядке изменить некоторые условия нашего соглашения.

И еще. Умерьте ваш пыл в контрразведывательных мероприятиях. Ваша активность создает трудности для моей агентской сети.

Мартин».

Перечитав набранный текст еще раз, Левски удовлетворенно кивнул своим мыслям, закодировал сообщение и отправил его агенту, ожидавшему в пабе в нескольких кварталах от грузового терминала космопорта. Хельга получит его примерно через месяц, а может и раньше, если Чехов озаботился провешиванием сети гипермаяков между Чиирой и свой базой на бывшем астероидном руднике корпорации «Тетрал-дальний».

Что ж, теперь полковник мог позволить себе перейти к реализации следующей части плана. Регулярные поступления тетрала от продаж представителям СГЛД различного военного имущества позволили правительству Эпсилона Индейца вздохнуть чуть свободнее, и Левски удалось выбить для своего ведомства некоторое количество драгоценного топлива, которым он мог распоряжаться по своему усмотрению. И первое, что сделал глава службы безопасности – начал в условиях полной секретности восстанавливать цепь гипермаяков, ведущую к Солнечной системе и еще в пару мест, казавшихся ему перспективными. Вчера с задания вернулся малый транспорт поддержки, осуществлявший ремонт гипермаяков на пути к Земле и замену в них тетраловых картриджей. После долгого перерыва межзвездная связь вновь стала доступной, правда не для всех.

* * *

Адмирал флота Феррейра пребывал не в лучшем настроении. Десять тонн тетрала, полученные им от лейтенанта Чехова, серьезно оживили Солнечную систему, но принципиально решить топливную проблему они не могли. Жизненный опыт научил адмирала смотреть в будущее, и сейчас он в этом самом будущем радужных перспектив не наблюдал. Имперский лейтенант вместе со своим бредовым Союзным Государством свалил в неизвестном направлении и пока возвращаться явно не собирался. Осторожная разведка, предпринятая малыми кораблями земного флота, показала, что в ближайших звездных системах царит такой же упадок, связанный с отсутствием тетрала, какой до не давнего времени наблюдался и у них самих. Возобновлять контакты с такими колониями Феррейра и его генералы не видели никакого смысла. Делиться тетралом они не собирались, а без него толку от сотрудничества с соседями не просматривалось.

Дверь огромного кабинета Феррейры неслышно приоткрылась, впуская внутрь изящную брюнетку – нового референта адмирала. Эта девочка помимо совершенно очевидных внешних достоинств имела еще и остро заточенный мозг, что Феррейра высоко ценил, не забывая при этом отдавать должное и первому обстоятельству.

– Господин адмирал флота, – от голоса Камиллы у Феррейры вдоль позвоночника пробежали приятные мурашки, – срочное сообщение по гиперсвязи. С вами хочет говорить полковник Левски.

– Не помню такого, – картинно нахмурился адмирал, вставая из-за стола и подходя ближе к своей подчиненной, – Камилла, с каких это пор вы решили, что врываться ко мне можно по поводу выхода на связь каких-то полковников?

– Это не простой полковник, мой адмирал, – улыбнулась девушка, – и не простая связь. Сигнал пришел по сети гипермаяков с Эпсилона Индейца. А говорить с вами хочет их глава службы безопасности полковник Мариуш Левски.

– Межзвездная связь? – брови адмирала полезли на лоб, – Но ведь маяки давно сдохли. Мы же сами…, впрочем, это не важно. И что у нас есть на этого полковника? Он действительно стоит того, чтобы уделить ему время? – адмирал сделал еще один небольшой шаг, придвигаясь к Камилле вплотную.

– Бывший сотрудник имперской СБ, – невозмутимо ответила референт, усиленно не замечая маневров своего начальника, – Занимал одну из ключевых позиций в резидентуре Индейца-2 и пустотной станции «Катанга». После начала войны с Роем внятной информации о нем в наши базы данных не поступало.

Феррейра сделал попытку притянуть Камиллу к себе, положив при этом руку ей на бедро, но девушка ловким движением высвободилась и продолжила.

– Я уверена, мой адмирал, что вам следует незамедлительно переговорить с полковником Левски. Он ожидает на линии. Если уж ради разговора с вами этот бывший безопасник восстановил сеть гипермаяков, значит, необходимое для этого количество тетрала в его распоряжении имелось, и, думается мне, он потратил на это не последние свои запасы. А по нынешним временам пренебрегать вниманием людей, располагающих столь ценным ресурсом, представляется мне не вполне разумным.

Феррейра с трудом оторвал взгляд от приятных выпуклостей своей новой сотрудницы и попытался вновь сосредоточиться на деле. Мысли в его голове начали менять направление течения с ощутимым скрипом, но через несколько секунд адмирал все же с ними справился.

– Думаю, вы правы, Камилла, – неохотно произнес Феррейра, возвращаясь к рабочему столу – Переключите этого полковника на мою личную систему связи.

«Типичный имперский эсбэшник», – решил для себя адмирал, разглядывая объемное изображение полковника Левски, сформировавшееся над диском системы связи, – «ускользающий взгляд, неприметная внешность… Классика жанра».

– Господин адмирал флота, – нарушил молчание полковник, – я рад восстановлению космической связи между нашими системами и возможности поговорить с вами. Думаю, вам меня уже представили, ну а вас, господин Феррейра, я хорошо помню еще по довоенным хроникам.

– В таком случае я завидую остроте вашей памяти, полковник, – усмехнулся Феррейра, – до войны я занимал не слишком высокую должность и имел звание капитана первого ранга, так что в хрониках я мог появляться крайне редко и разве что на общих планах.

– Это специфика моей службы, господин адмирал, – с легкой улыбкой ответил Левски, – мы всегда держим в поле зрения перспективных офицеров.

Полковник решил, что в данный момент было бы совершенно лишним уточнять, что в закрытом досье СБ капитан первого ранга Феррейра значился скорее не как перспективный штабной офицер, а как неблагонадежный элемент, склонный к крайностям в поведении и спонтанным действиям.

– Межзвездная связь по нынешним скудным временам обходится недешево, господин Левски, – слегка поморщился Феррейра от этой очевидной лести, – давайте перейдем к делу. Вы ведь предприняли значительные усилия, чтобы этот разговор состоялся, а значит, связались со мной не для того, чтобы обсудить мои достоинства, как офицера и руководителя.

– Вы правы, – согласился полковник, не убирая с лица намек на улыбку, – Я бы хотел обсудить с вами действия одного хорошо известного вам молодого человека, с которым у вас некоторое время назад возникли определенные разногласия. Я говорю о бывшем имперском лейтенанте Илье Чехове.

– Вы что-то знаете о нем, что могло бы меня заинтересовать, полковник? – прищурился Феррейра.

– Не торопитесь, господин адмирал флота. Будет правильнее, если я расскажу все по порядку, – ответил Левски и, дождавшись кивка адмирала, продолжил, – Наш общий знакомый уже несколько раз появлялся в системе Эпсилона Индейца, и каждый раз его визиты были связаны с достаточно бурными событиями. Я перешлю вам файл с подробным описанием его действий. Сейчас скажу лишь, что в данный момент он находится в бывшем пространстве джангров, пытаясь очистить от остатков Роя одну из их планет, а заодно и реквизировать в свою пользу сохранившиеся склады, а возможно и производства тетрала.

– Насколько я знаю, такие попытки уже предпринимались, но из этого ничего толкового не вышло. Если там что и сохранилось после вторжения Роя, то замаскировано оно так качественно, что наткнуться на такой объект можно разве что случайно, – с некоторым сомнением ответил Феррейра, – С другой стороны, в Солнечную систему этот Чехов прилетел с десятком тон топлива для обмена. Где-то ведь он его взял.

– В этом нет ничего удивительного. Лейтенанту Чехову помогают в его поисках джангры, причем некоторые из них занимали во время войны достаточно серьезные должности в Меритократии и, соответственно, имели доступ к информации самого разного характера, в том числе и секретной.

– У меня есть к вам пара вопросов, полковник, – сменил тему Феррейра, – ответы на них нужны мне, чтобы понять, с кем я сейчас разговариваю. Мне представили вас, как главу службы безопасности Эпсилона Индейца, и у меня возникает закономерное недоумение: почему со мной, фактическим главой правительства Солнечной системы, на связь вышли именно вы? Вы ведь не являетесь первым лицом на своих планетах, не так ли? Мало того, я не встречал раньше случаев, чтобы глава СБ вел переговоры на высшем уровне от имени правительства, да и тема, с которой вы начали нашу беседу, несколько необычна для первого контакта двух звездных систем. Кого вы представляете на самом деле, полковник Левски?

– Себя, господин адмирал флота, себя, и только себя, – усмехнулся безопасник, – Я поясню. За пределами моей службы никто не знает о восстановлении цепи гипермаяков между нашими системами. Позиция правительства Эпсилона Индейца по интересующему меня вопросу представляется мне ошибочной. Наши руководители во главе с адмиралом Ямадой не собираются пресекать деятельность бывшего лейтенанта Чехова. Мало того, они ведут торговлю с его самопровозглашенным Союзным Государством и, тем самым, способствуют достижению его целей.

– А вы, значит, считаете, что Чехову нужно помешать? – ответил встречной усмешкой Феррейра, – И, видимо, хотите предложить мне действовать в этом направлении совместно. Скажите, господин Левски, а где вы собираетесь брать тетрал в дальнейшем, если сейчас, как вы выражаетесь, пресечь деятельность этого имперского лейтенанта? Сами мы ничего в пространстве джангров не найдем, только зря сожжем остатки тетрала, а сотрудничать с нами эти чешуйчатые ребята вряд ли захотят.

– Полностью с вами согласен, господин Феррейра, – кивнул полковник, – но я и не предлагаю устранять его немедленно. Сейчас лейтенант испытывает некоторые трудности военного характера на планете Чиира. В отправленном вам файле есть все подробности. Среди джангров, входящих в состав СГЛД, постепенно зреет недовольство его политикой и невеликими успехами в выполнении данных им обещаний. Пока деятельность Чехова полезна, поскольку может привести к обнаружению больших запасов тетрала или оборудования для его производства, но если упустить момент, лейтенант станет обладателем козыря непреодолимой силы и, фактически, станет монополистом, способным диктовать свою волю кому угодно. Его цели мне совершенно не близки, и допускать попадания к нему в руки такого рычага власти я совершенно не желаю.

– А правительство Эпсилона Индейца, стало быть, прислушиваться к вашим аргументам не хочет, так, полковник?

– Они видят ситуацию иначе, – пожал плечами Левски, – Возрождение империи для них благо, а лейтенанту Чехову и его людям они почему-то склонны верить.

– И что вам нужно от меня, полковник? – Феррейра внимательно посмотрел в глаза собеседника, стараясь удержать его постоянно ускользающий взгляд.

– Ваш флот, господин адмирал. Некоторый запас тетрала, насколько я знаю, у вас теперь есть. Кораблей в вашем распоряжении тоже достаточно, чтобы справиться с парой линкоров, одним авианосцем и пятеркой крейсеров СГЛД, особенно с учетом того, что лишь один из этих кораблей имперской постройки.

– Я смотрю, ваш лейтенант не теряет времени даром, – озадаченно качнул головой Феррейра, – уходя из Солнечной системы, он имел из боевых кораблей только линкор, средний разведчик и десантный транспорт.

– Об этом я вам и пытаюсь сказать, господин адмирал флота. Если упустить момент – будет поздно. У меня есть несколько агентов, внедренных в различные службы СГЛД. Они информируют меня обо всех успехах и неудачах Чехова. Я уверен, что не упущу тот день, когда ситуация позволит нам перехватить инициативу. Естественно, я буду этот день всеми силами приближать, проводя необходимую работу с людьми и джанграми, недовольными политикой Чехова, но этого недостаточно. В нужный момент для перелома ситуации в нашу пользу мне потребуются ваши корабли. Ну а дальше… Господин Феррейра, я думаю, вы не хуже меня понимаете, что монополия на производство тетрала позволит вам объединить империю на ваших собственных условиях.

Феррейра надолго задумался, глядя куда-то в сторону.

– А чего вы хотите лично для себя, полковник? – спустя минуту спросил адмирал.

– Любой империи нужна мощная служба безопасности, господин Феррейра, – твердо ответил Левски, – и возглавлять ее должен сильный и опытный руководитель.

* * *

Колн развернулся к тактической голограмме, на которой вычислитель подсветил примерный район, откуда поступал только что перехваченный сигнал.

– Это маяк форта дальней разведки. Никакие гражданские объекты не имели подобного оборудования, способного маскировать свою передачу под фоновое излучение.

– При таком количестве кораблей в системе Рой обнаружит источник сигнала в течение ближайших десяти-пятнадцати минут, – ответила Синта, – Если это то, что мы ищем, то лучше бы ему замолчать или перейти на передачу по узконаправленному лучу, вот только куда? Нас сканеры форпоста под маскировочными полями не видят.

Будто услышав слова командира эсминца, вычислитель форпоста выключил маяк. Дружественных кораблей в системе он больше не наблюдал, а вот вражеских видел как раз предостаточно.

– Если мы хотим получить информацию о том, что здесь произошло, и почему Рой снова оказался в космосе, нам нужно запросить у вычислителя форпоста информационный пакет, – джангр оторвался от тактической голограммы и развернулся к Синте, – Как заставить его делиться информацией, я знаю. Этот алгоритм Линг уже однажды использовал, и теперь все должно пройти достаточно быстро. Но минут сорок на получение данных все равно потребуется, и в течение всего этого времени сканеры форпоста должны нас видеть, иначе направленная передача станет невозможной.

– Я вижу только одно решение, – пожала плечами Синта, – нужно отключить маскировочное поле и крутиться в системе, по возможности избегая боя с кораблями Роя. Но если это делать, то прямо сейчас, – Синта кивнула на тактическую голограмму, где одна за другой появлялись все новые метки вражеских кораблей, – Обнаружение нашего зонда сыграло роль медвежьей лапы, засунутой в пчелиное гнездо. Похоже, большая часть флота противника находилась не в космосе, а на астероидных базах, и теперь они взлетают для плотного прочесывания системы. Не знаю, как там у Роя с соображалкой, но то, что зонд не мог прилететь в систему сам по себе, без корабля-носителя, противник наверняка прекрасно понимает.

Колн на несколько секунд задумался, взвешивая в уме шансы на успех.

– Передайте на транспорт поддержки вектор разгона для прыжка. Ему нужно немедленно уходить из системы, – наконец, решился джангр, – Дадим ему десять минут форы и начнем имитацию атаки. Синта, на время боя я передаю командование вам. Сам я займусь вычислителем форпоста – чем раньше он скинет нам нужную информацию, тем меньше вам придется крутиться под вражеским огнем.

– Принято командир, – кивнула Синта, набирая на виртуальной клавиатуре приказ для командира транспортного корабля, – Экипажу приготовится к атаке цели номер семнадцать. Готовность десять минут…

Синта продолжала отдавать распоряжения подчиненным, но Колн ее уже не слушал, полностью погрузившись в работу с системой связи, собранной из смеси компонентов человеческого производства и блоков, сделанных джанграми. Линг утверждал, что без этого странного смешения технологий добиться от вычислителя форпоста покорности не получится. Колн в этом вопросе доверял своему коллеге полностью и ни минуты не сомневался, что все сработает, как надо. Отвлекся он лишь на секунду, услышав команду, отданную звонким голосом командира эсминца:

– Отключить маскировочное поле. Приступить к разгону по вектору атаки! Двадцать одна минута до огневого контакта. Давайте, профессор! Их уже больше пятидесяти. Долго уклоняться от боя я не смогу.

– Я делаю все возможное, – кивнул джангр, активируя сенсор передачи данных, – запрос вычислителю форпоста отправлен. Нам остается только надеяться, что зашитый в него искусственный интеллект не слишком отличается о того, с которым Линг имел дело в системе звезды Кута.

– Противник нас обнаружил! – доложил оператор контроля пространства, – Пятьдесят шесть вражеских вымпелов легли на курс перехвата. В космос постоянно выходят новые корабли Роя. Размеры у всех немного меньше стандартного корвета. Динамика разгона ниже нашей на двадцать процентов.

– Три минуты до рубежа открытия огня по цели номер семнадцать.

– Огонь по готовности, – немедленно отреагировала Синта, – После пуска ракет дальнего радиуса немедленная смена курса. Пилотам принять вектор расхождения с противником!

– Новые цели, командир! Наблюдаю взлет кораблей противника с двух ближайших астероидов по курсу нашей атаки. Подлетное время четыре минуты.

– Отставить атаку семнадцатой цели! Лечь на курс расхождения с кораблями противника!

– Принято.

– Четыре цели в зоне досягаемости наших ракет!

– Открыть огонь!

Колн слышал команды Синты и доклады ее подчиненных, но они скользили лишь по краю его сознания. Вычислитель форпоста принял сигнал с эсминца и сейчас мучительно долго его обрабатывал. Колн ждал. Больше ничего предпринять он все равно был не в силах.

Нестандартная ситуация, в которой оказался искусственный интеллект форпоста, с трудом воспринималась его многослойными нейронными сетями, обученными на совершенно других задачах. Сначала в системе появился разведывательный зонд с вполне корректно работающей системой распознавания «свой-чужой». Этот сценарий был стандартным, предусмотренным инструкциями и регламентами. Вычислитель отреагировал однозначно – включил маяк, чтобы дать зонду информацию о своем присутствии в системе. Дальше искусственный интеллект перешел в режим ожидания кодированного запроса, в ответ на который ему предписывалось передать свои точные координаты. Но запрос так и не поступил. Вместо этого зонд передал информацию о еще двух кораблях, с которыми он действует в группе. Вычислитель форпоста никак не отреагировал на эту информацию. Она не предполагала каких-либо действий с его стороны. Искусственный интеллект бесстрастно наблюдал, как противник сначала обнаружил, а потом и уничтожил зонд. Чем-либо помочь ему он не мог, да и не входило это в его задачу. Дружественных кораблей в системе сканеры форпоста больше не видели, а опасность обнаружения работающего маяка нарастала с каждой минутой, и вычислитель прекратил передачу сигнала, вновь перейдя в пассивный режим.

Спустя пятнадцать минут ситуация в системе вновь резко изменилась. На сканерах четко обозначилась новая цель, совершенно не похожая на корабли Роя. Но и к джанграм она тоже не имела никакого отношения. Эсминец человеческой постройки! Если бы вычислитель умел удивляться, он бы, несомненно, это сделал. Люди… Не союзники, но и не враги. Информации о них у искусственного интеллекта было немного, и уж точно никакие инструкции не предусматривали появления их кораблей в зоне его ответственности. И ладно бы это был обычный нейтральный корабль людей. В таком случае на него можно было просто никак реагировать. Но человеческий эсминец обладал тремя свойствами, игнорировать которые искусственный интеллект форпоста не мог. Во-первых, именно этот корабль упоминался в информации зонда, как дружественный. Во-вторых, сразу, как только сканеры форпоста его обнаружили, эсминец вступил в бой с кораблями Роя, то есть действовал, как союзник. И, наконец, с него поступил корректный запрос на получение информационного пакета о событиях, происходивших в системе с момента оккупации Роем, и о сохранившихся в ней законсервированных объектах военной и промышленной инфраструктуры. И все бы хорошо, но запрос этот не содержал главного – кода доступа. Правда, имелось обоснование его отсутствия. Очень странное и сомнительное обоснование, но непротиворечивое и укладывающееся в картину мира, сформированную искусственным интеллектом за годы пассивного ожидания.

Если бы не отсутствие кода доступа, вычислитель форпоста без всяких сомнений подчинился бы джангру, отправившему запрос. Два с лишним года ожидания, отсутствие какой либо информации о ходе войны, появление в системе крупной эскадры людей, разрушившей верфи Роя в космосе, но пропустившей несколько небольших вспомогательных производств, упрятанных в скалах крупных астероидов и в недрах спутников газовых гигантов… И полное отсутствие всяких следов деятельности флота Меритократии. Искусственный интеллект форпоста не являлся полноценным разумом, но определенные выводы он сделать все же смог, и выводы эти не радовали, если, конечно, можно применить это понятие к набору искусственных нейронных сетей. И вот он, первый знак, говорящий о том, что, возможно, его создатели не сгинули бесследно и навсегда. И совершенно очевидно, что силы опять не равны, и хозяевам требуется помощь. Но код доступа…

Вычислитель форпоста впервые с момента включения и инсталляции программ не мог принять никакого определенного решения. Оценочные функции сбоили и давали результаты с погрешностями, превышающими сто процентов. Регламенты и инструкции отбрасывались, как не проходящие по базовым критериям применимости. На подобный случай в программном коде вычислителя существовал механизм, в применении которого у искусственного интеллекта раньше никогда не возникало необходимости. Но сейчас, похоже, настало время его задействовать, и вычислитель форпоста активировал эвристический алгоритм принятия решений. Эта программа изменяла настроечные параметры нейронных сетей вычислителя, снимая ряд ограничений, но увеличивая вероятность ошибки. Грубо говоря, она расширяла свободу воли искусственного интеллекта, закрывая глаза на то, что принятое им решение могло и не быть оптимальным. Да, эвристический алгоритм мог привести к неверному результату, но он позволял вычислителю принять хоть какое-то решение в ситуации, когда уклониться от его принятия было категорически невозможно.

– Есть передача данных! – ворвался в боевую суету командного поста голос Колна, – мне нужно тридцать шесть минут, Синта! Мы должны продержаться это время, не покидая систему.

Словно отвечая на возглас Колна, эсминец вздрогнул. Его защитное поле приняло и отразило попадание вражеской ракеты среднего радиуса действия.

– Пилоты, куда вы смотрите! – В голосе Синты звучало возмущение, – я же приказала уклоняться он огневого контакта.

– Нас зажали, командир! Чтобы остаться в системе, надо прорываться по одному из этих векторов, – Первый пилот подсветил на тактической голограмме возможные направления атаки, – Иначе придется уходить.

Эсминец снова вздрогнул, и Колн впервые услышал в исполнении Синты Пертиви забористую фразу на ее родном языке, озадачившую даже программу-переводчик.

– Прорыв по второму вектору! Нам хватит ресурса щита?

– Впритык, командир, но потом можно рассчитывать на небольшую передышку – все-таки двигатели у нас получше будут, так что на некоторое время сможем разорвать контакт.

– Оператор систем связи, организуйте ретрансляцию полученных с форпоста данных на транспорт поддержки, – приказал Колн, – эта информация не должна быть потеряна ни при каких обстоятельствах.

– Выполнено.

Колн пассивно наблюдал за тем, как Синта руководит боем и неотрывно следил за объемом полученных данных. Через двадцать минут им пришлось еще раз прорываться через уплотнившиеся боевые порядки роя, и второго испытания на прочность защитное поле не выдержало.

– Отказ силового щита! – доложил командир инженерной службы, – Выгорели главные эмиттеры. Восстановление в условиях боя невозможно.

Синта молча развернулась к Колну.

– Еще девять минут, Синта, – невозмутимо сообщил Колн, – С учетом нашего местоположения, через минуту можем начать разгон для ухода в прыжок.

Все так же молча Синта погрузилась в расчеты. Ее пальцы мелькали над виртуальной клавиатурой, а лишенный щита эсминец продолжал разгоняться, разрывая дистанцию с очередной группой преследователей, но неуклонно приближаясь к другому отряду кораблей Роя, пытающемуся перехватить одиночный эсминец противника, вторгшийся в контролируемую ими систему.

– Уйти без боя нам не дадут, – наконец, оторвалась от расчетов Синта, – Пилоты, примите вектор прорыва. Ракет дальнего радиуса у нас больше нет, так что мы с Роем теперь в равных условиях, если, конечно, забыть о том, что у нас нет щита, а у противника хоть и плохонькие, но защитные поля имеются.

Колн не стал спрашивать Синту, как она оценивает их шансы. И так было ясно, что они не слишком высоки. Брони у эсминца практически нет, так что без силового щита его может спасти в бою только скорость и не такие уж мощные зенитные системы ближней обороны. Внушало некоторую надежду лишь то, что все корабли Роя были классом ниже «Акулы», но их количество более чем компенсировало этот недостаток, а отсутствие у эсминца его главного оружия – ракет дальнего радиуса действия – окончательно ставило крест на преимуществах корабля людей перед корветами противника.

– Получение информационного пакета завершено, – сообщил Синте Колн, – можем спокойно уходить.

– Спокойно? – усмехнулась Синта.

– Противник в зоне досягаемости ракет.

– Открыть огонь! Принять новый вектор прорыва! – Синта скорректировала траекторию разгона эсминца, ориентируясь на изменение плотности боевых порядков врага. Главный калибр – заградительный огонь! По кораблям противника применять только ракеты!

Встречные курсы ненадолго свели корабли на минимальную дистанцию боя, и теперь все зависело только от маневренности, огневой мощи и эффективности защитных систем. Корпус эсминца мелко дрожал от непрерывной работы автоматических зенитных пушек и периодически сотрясался сильнее от попаданий вражеских снарядов, не наносивших ему, правда, серьезных повреждений в силу своего невеликого калибра. Куда более опасных ракетных ударов кораблю Синты пока удавалось избегать, но рано или поздно везение могло закончиться, причем при той плотности огня, которую демонстрировал Рой, скорее рано, чем поздно.

– Ретрансляция данных на транспорт поддержки завершена, – доложил оператор систем связи, – получено подтверждение доставки информационного пакета в полном объеме. Командир транспорта сообщает, что преследования нет, и запрашивает уходить ли ему в прыжок.

– Уходить, и немедленно! – отдала приказ Синта, – Если мы не присоединимся к нему в течение суток – пусть самостоятельно идет к Чиире.

Эсминец содрогнулся сильнее, и его повело в сторону.

– Повреждение второго двигателя! Потеря мощности тридцать процентов. Разбалансировка силовой установки!

– Держать курс! – зашипела Синта, вцепившись в подлокотники командирского кресла, – Сколько нам до прыжка?

– Восемь минут, если двигатели выдержат, – ответил первый пилот, – и если зенитки больше в корму ракету не пропустят.

– Да не должно… Похоже, мы все-таки прорвались, – произнес Колн, глядя на тактическую голограмму, – Но корабли Роя нас догоняют. Медленно, но догоняют. Они успеют снова выйти на дистанцию огня?

– Нет, – Синта отрицательно мотнула головой в боевом шлеме, – не успеют, если, конечно…

Командира эсминца прервал резкий визг сигнала тревоги.

– Перегрев теплоносителя третьего двигателя! Аварийное отключение через тридцать секунд!

– Продолжать разгон! Отключить системы аварийной блокировки.

– Но, командир, вероятность взрыва двигателя…

– Выполнять!

Синта, до боли сжав кулаки, следила за тревожно мигавшим на тактической голограмме сигналом перегрева двигателя, все больше наливавшимся злым красным цветом. Колн молчал, не вмешиваясь в действия командира эсминца. Он прекрасно понимал, что Синта права – на двух исправных двигателях они от кораблей Роя все равно не уйдут, а так есть шанс, хоть и небольшой, что корабль успеет совершить прыжок до взрыва.

– Тридцать секунд до прыжка. Температура теплоносителя в критической зоне!

Синта отвела взгляд. Смотреть на ярко красный индикатор уже не было никаких сил. Все, кто находился в помещении командного поста, неподвижно застыли в ожидании развязки.

– Прыжок!

Одновременно с возгласом первого пилота корабль сотрясся от страшного удара. Погас свет, вспыхнула и рассыпалась искрами тактическая голограмма, взвыли сразу несколько сигналов оповещения о критических повреждениях. Последнее, что услышала Синта, уже теряя сознание, был скрежет металла сминаемых чудовищными нагрузками переборок.

* * *

– Я не видел, что произошло с «Акулой», Илья, – развел руками Иван Катуков, командир транспорта поддержки, только что вернувшегося из разведывательного рейда в систему Мю Волка, – Мы получили приказ немедленно совершить прыжок. На момент нашего ухода корабль Синты еще только разгонялся, одновременно прорываясь через заслоны, выставленные Роем. Судя по картинке, которую видели наши сканеры перед самым прыжком, шансы у них были, причем неплохие. Но в точку встречи эсминец не вышел. У меня был приказ ждать сутки и уходить к Чиире. Я выставил перед уходом гипермаяк и еще два оставил в двух следующих промежуточных точках. Потом ждал еще сутки, но на связь Синта так и не вышла.

– Ты в курсе, что было в информационном пакете, который вы доставили?

– Откуда? Там код «А ноль». Такой допуск только у тебя, Олега и еще пары джангров. Колн перестраховался на совесть. Но, судя по всему, мы нашли то, что искали, – усмехнулся Иван, – Во всяком случае, я совершенно не удивлюсь, если завтра ты прикажешь флоту лететь к Мю Волка.

– Спасибо, Иван, можешь идти, – отпустила я пилота. Не говорить же ему, что флот не может позволить себе такой дальний перелет. Запасы тетрала показывали дно, и я не был уверен, что мы сможем отправить к обнаруженному форпосту даже один линкор.

Я послал вызов Олегу, и через пять минут сержант уже заходил в мой рабочий кабинет. Адмиральская каюта линкора «Смоленск» была самым подходящим местом для руководства операцией на Чиире, и последние недели я редко покидал свой флагман.

– Ознакомился? – я решил обойтись без предисловий.

– Только что закончил, – кивнул Олег, – правда, сказать честно, понял я не все. Жаль, что Колн пропал. Он бы сейчас нам очень пригодился. А привлекать других джангров, даже Линга, я без тебя не стал.

– Ну, для предварительных выводов все понимать и не требовалось. Форпост там есть точно, а на его складе почти тридцать тонн тетрала, так что лететь туда в любом случае придется. Для гарантии возьму с собой Линга, чтобы избежать накладок с получением доступа в хранилище. И судьбу «Акулы» надо выяснить. Сканеры форпоста наверняка во всех подробностях зафиксировали бой во внешнем поясе астероидов.

– Ты собираешься лететь туда сам? А Чиира? Тут все по швам трещит. Не боишься оставлять основные силы без присмотра?

– Боюсь, конечно, – улыбнулся я уголком губ, – но на это у меня есть ты и Хельга. Придется вам напрячься. Я заберу три крейсера и пару транспортов поддержки. Тетрала нам хватит только в один конец, а у вас его вообще останутся крохи. Все как всегда, сержант – живем от авантюры до авантюры.

– Не хочешь брать Хельгу с собой? – помрачнел Олег, – Все еще ей не доверяешь?

– Не начинай снова, сержант, – негромко ответил я другу, – Ты прекрасно знаешь, что я прав. Не заставляй меня лишний раз оттаптывать тебе любимую мозоль. Я понимаю, что тебе тяжело что-то скрывать от Хельги…

– Да все я понимаю, – отмахнулся Олег, – проехали.

– Там помимо форпоста джангры ухитрились сохранить еще несколько объектов, – вернул я разговор в деловое русло, – Мю Волка была одной из ключевых промышленных систем Меритократии, и, оставляя ее, наши чешуйчатые друзья надеялись рано или поздно туда вернуться, вот и постарались не уничтожать ценные производства, которые не успевали эвакуировать, а тщательно их спрятать. Значительную часть этих схронов Рой нашел и разрушил, но кое-что все же осталось. Надеюсь, Линг разберется, хотя у Колна это действительно получилось бы куда лучше и быстрее.

– Когда планируешь вылетать, командир?

– Суток на подготовку нам хватит. Чем дольше тянем, тем меньше шансов найти «Акулу», да и здесь ситуацию надо менять, а без тетрала это невозможно.

– Считаешь, они могли выжить? Но почему тогда не вышли на связь?

– К чему гадать, сержант? Что это изменит? Лететь надо в любом случае, ты это отлично сам понимаешь.

* * *

Колн очнулся. Тело отозвалось болью, но не столь сильной, какая бывает при серьезных ранениях и переломах. Вокруг царил полумрак. Джангр отчетливо помнил, что до того, как он потерял сознание, свет в помещении командного поста погас, а аварийное освещение так и не включилось. Но, судя по всему, какие-то источники света все еще функционировали, поскольку Колн смутно различал, как на полу и в креслах начинали шевелиться приходящие в сознание члены экипажа эсминца. Воздух в отсеке наличествовал, а значит, повреждения оказались не столь фатальными, и тот визг сминаемых металлических конструкций, который он слышал, не означал начала полного разрушения корабля.

Стало чуть светлее – вспыхнул виртуальный экран над командирским пультом и по нему побежали строчки результатов тестирования систем корабля. Подробностей Колн не видел, но обилие красного цвета в мелькающих сообщениях говорило само за себя.

– Экипаж! – раздался в начавшем оживать отсеке надтреснутый голос Синты, – Доложить о потерях и состоянии корабля!

– Профессор Колн, – откликнулся джангр, – серьезных ранений нет. На первый взгляд.

– Контроль пространства, навигация и связь, – раздался голос из темноты справа, – Живы. Система ушла в перезагрузку и самотестирование. Пять минут, командир.

– Первый пилот. У меня, похоже, сломана нога и пара ребер. Навигационные данные не поступают, что ожидаемо, раз сканеры в перезагрузке. Второй пилот еще без сознания, но телеметрия ничего тревожного не показывает.

– Инженерная служба. Один погибший, двое раненых. Отзывается только четвертый двигатель. Тест еще идет. Пока все в пределах. Остальные движки молчат. Боюсь там уже нечего тестировать. Энергетическая установка в норме. По коммуникациям все хуже, но это поправимо, если уцелела хотя бы часть дронов техподдержки. Генераторы щита тест прошли, но эмиттеры надо менять – выгорели вчистую.

– Десантная секция. Двое раненых, оба легко. Все роботы в строю. Боекомплект полный.

– Медотсек. Все в строю. Оборудование заканчивает тестирование. Пока норма.

– Вооружение? – уже окрепшим голосом потребовала доклада Синта, но ответа не получила.

В помещении командного поста мигнул и зажегся свет. В паре мест что-то с треском заискрило, но практически сразу сработала защита и треск прекратился. Командир БЧ-2 лежал на полу в неестественной позе, однозначно говорившей о том, что офицер мертв. Синта перевела на свой пульт данные с его рабочего места и лишь покачала головой.

– Ракеты дальнего радиуса – три из четырех пусковых шахт повреждены, боезапас исчерпан. Ракеты среднего радиуса – пятнадцать процентов боекомплекта. Главный калибр – в строю одно орудие. Основной боекомплект полный, снаряды для заградительного огня исчерпаны. Зенитные автоматы – боеспособны сорок процентов точек непосредственной обороны, боезапас исчерпан. Зенитные ракеты малого радиуса – боезапас исчерпан. Великолепно, господа офицеры. Добавлю к общей картине множественные повреждения корпуса и разгерметизацию технических отсеков. Медицинская служба, окажите помощь раненым и позаботьтесь о погибших.

– Уже выполняется.

С каким-то неправильным щелчком над диском перед рабочим местом командира сформировалась тактическая голограмма. Она подергивалась и была слегка перекошенной, но все же кое-как демонстрировала состояние окружающего пространства.

В разгромленном отсеке установилась напряженная тишина.

– Это невозможно, – произнесла, наконец, Синта, – похоже на глобальный сбой системы позиционирования.

– Тесты прошли нормально, командир, – тут же ответил навигатор, – ну, если не считать, что у нас работоспособно меньше половины систем сканирования.

– Мне кажется, я понимаю, что произошло, но все равно не могу поверить, – неожиданно вмешался Колн, – Это был сверхдальний прыжок по многомерному гипермаяку. У нас до войны велись разработки на эту тему, но дальше фундаментальных исследований, а точнее, математического обоснования принципиальной возможности такого явления, мы не продвинулись. Расчеты показали, что для этого потребуется очень много энергии при инициации прыжка и, главное, нужен маяк в конечной точке, погруженный в локальную область пространства с размерностью не менее одиннадцати. Ну а к тому, как такое устройство создать в реальности, мы даже теоретических подходов найти не смогли.

– Разрешите, командир? – обратился к Синте начальник инженерной службы, и, дождавшись кивка, продолжил, – Насчет маяка ничего сказать не берусь, это вопрос к службе контроля пространства, а вот по поводу количества энергии для прыжка могу прокомментировать. Я тут провел экспресс-расчет. Так вот, господа офицеры, все мы уже минут тридцать как должны быть мертвы и пребывать в состоянии облачка плазмы. Я проанализировал лог-файлы из памяти вычислителя. За две миллисекунды до прыжка произошло взрывное разрушение третьего двигателя. Так вот, энергии этого взрыва должно было хватить для того, чтобы испарить треть нашего корабля. Там все очень невесело детонирует, цепляясь одно за другое. Аварийное отключение, оно не зря придумано. Но мы живы, а значит, почти вся энергия взрыва куда-то бесследно ушла. Я, конечно, не физик-теоретик, но если вспомнить, что взрыв и гиперпрыжок произошли практически синхронно…

– Ну, допустим, – задумчиво произнес Колн, – маловероятно, но допустим. А маяк? Откуда здесь взяться гипермаяку, закапсулированному в кокон одиннадцатимерного пространства?

– А вы внимательно смотрели, куда мы прибыли, профессор? – с грустной улыбкой спросила Синта, – Вы гляньте. Возможно, вопросы у вас отпадут сами собой.

Колн развернулся к тактической голограмме, на которой командир эсминца выделила и представила в удобном для восприятия масштабе один из фрагментов окружающего пространства. Профессор осекся и потрясенно застыл, молча разглядывая три тусклых субкоричневых карлика неподвижно висящих в вершинах равностороннего треугольника – три звезды, больше напоминающие огромные планеты, чем настоящие светила. А между ними, внутри треугольника, пространство шло рябью, легкими волнами, скрывая картину звездного неба по ту сторону гигантского разрыва в ткани пространства. Эсминец выбросило из гипера в сотне тысяч километров над плоскостью чужого портала, и сейчас он приближался к нему в неуправляемом дрейфе.

– Вызов по гиперсвязи! Сигнал идет с той стороны плоскости искажений! Кодировка не наша. Пытаюсь адаптировать алгоритмы распознавания…

В объеме тактической голограммы сформировалась область, куда вычислитель пытался вывести перекодированное изображение из чужой передачи. Пока там клубилась только серая муть, а из системы связи раздавались бессмысленные квакающие звуки.

– Для адаптации требуется время, – прокомментировал оператор. Программа работает…

– Эва… лууу… ный… шала…, – неожиданно прорезались новые звуки.

В изображении появился цвет, но осмысленная картинка так и не сформировалась. Зато голос с той стороны портала становился все более внятным, и хотя разобрать что-либо все еще было невозможно, но некоторые слова, казалось, вот-вот станут понятными. И вдруг весь этот бессмысленный бред прекратился – программа успешно справилась с задачей. Передача, похоже, шла циклически на разных языках, и один из них, видимо, оказался знаком вычислителю, хоть и сильно отличался от стандарта, как очень своеобразный диалект. Тем не менее, с его адаптацией программа вполне справилась.

– …едленно прекратите сближение с порталом. Плоскость перехода имеет одностороннюю проницаемость. Вы не сможете вернуться. Ваши энергетические установки и значительная часть оборудования не будут работать после пересечения границы. Неизвестный корабль, вас вызывает автоматическая пустотная станция объединенного флота Трех Рас. Немедленно прекратите сближение с порталом…

Синта переключила связь на себя.

– Пустотная станция, здесь эсминец флота Союзного Государства Людей и Джангров «Акула». У нас аварийная ситуация. Корабль неуправляем.

– Станция не располагает средствами спасения и не оборудована системами поддержания жизни людей и других разумных, – пришел немедленный ответ, – мы не в состоянии оказать вам какую-либо помощь. Любыми средствами прекратите сближение с порталом. В бывшем пространстве Роя у вас не будет шансов на выживание.

– В бывшем пространстве Роя? – потрясенно уточнила Синта. – Но… Несколько лет назад наш мир подвергся его вторжению!

– Время в разных мирах течет с разной скоростью и может ускоряться и замедляться по не вполне изученным законам, – пояснил ровный голос вычислителя, – Роя больше нет, это непреложный факт.

– Но как…?

– Четыреста семьдесят три года назад по внутреннему времени станции его корабли вторглись в наше пространство. В единственном крупном сражении у звезды Лейтена они были уничтожены объединенным флотом Трех Рас. Флот предпринял контратаку через открытый Роем портал и разрушил всю обнаруженную промышленность и военную инфраструктуру агрессора.

– И где он сейчас, ваш флот? Почему здесь только автоматическая станция?

– Быстро выяснилось, что пребывание в пространстве Роя одинаково пагубно сказывается на здоровье представителей всех трех рас альянса, причем практически необратимо. Кроме того, время здесь движется асинхронно с нашим миром, и эти искажения с постоянно увеличивающейся скоростью начали входить в наш мир через открытый портал. Как только это стало известно, флот Трех Рас покинул пространство Роя и уничтожил портал, связывающий наши миры. Портал к вам с нашей стороны уничтожить невозможно – физически он находится в вашем мире, а при переходе к вам любая наша техника перестает функционировать. Поэтому здесь была оставлена автоматическая станция – для передачи вам этой информации.

– Значит, наше пространство тоже постепенно заражается? – настороженно спросила Синта.

– Нет, в вашу сторону дрейф физических констант не происходит. Есть очень медленное движение в обратном направлении. Уходя, наш командующий оставил для вас рекомендацию уничтожить портал. Кто его построил, осталось невыясненным, но понятно, что это не Рой. Так что говорить об окончательном решении проблемы преждевременно. Вам необходимо немедленно начать торможение, – без перехода сменил тему искусственный интеллект.

– Четвертый двигатель готов к работе, – доложил начальник инженерной службы, – мощность пока не более тридцати процентов, но нам должно хватить.

– Приступить к торможению, – распорядилась Синта, и вновь переключилась на странный диалог с древним пустотным объектом, – И все-таки, кто вы? Наши миры, видимо, параллельны, раз уж у нас нашлись схожие языки. То есть люди, как я поняла, живут и у вас, но что за еще две расы?

– Я не могу ответить, – в бесстрастном голосе вычислителя Колну послышались нотки сожаления, но, наверное, ему просто показалось, – Жесткий программный запрет. Мои создатели сочли, что перенос детальной информации о нашем мире в другие пространства может иметь негативные последствия.

– Хорошо, пусть без подробностей, – согласилась Синта, – но как вам удалось так быстро победить неожиданно вторгшийся к вам Рой?

Чужой искусственный интеллект ответил не сразу, но через пару секунд все же решил не игнорировать вопрос.

– Мы знали о существовании Роя – он и раньше приходил в наш мир, и в этот раз наш флот был готов к отражению удара. Неизвестным оставалось только конкретное время вторжения, так что элемент неожиданности врагу удалось использовать лишь в незначительной степени. Ну а дальше… Одновременное массированное применение установок «Серый Шквал» ударными артиллерийскими дредноутами «Император Йорт», «Хвост Дракона» и «Бригадный генерал Дин» с последующим контрударом тяжелыми силами объединенного флота, подавлением ближней обороны портала и высадкой на его пустотные объекты абордажной стаи с больших десантно-штурмовых кораблей «Генерал армии Князев» и «Адмирал Лит-та».

– Н-да, – разочарованно выдохнула Синта и произнесла с невеселым сарказмом. – Все сразу стало кристально ясно. И, похоже, ответы на любые уточняющие вопросы будут столь же информативны…

Наверное, если бы у искусственного интеллекта по ту сторону портала были плечи, он бы ими пожал. А может и руками бы развел.

– К сожалению, вы правы, я ведь предупреждал. Ничего личного, просто жесткая программная директива. Единственное, что я могу порекомендовать вам, так это облететь портал, раз уж вам удалось восстановить работу двигательной установки. С обратной стороны вы найдете немало интересных техногенных объектов, которые, по-хорошему, вам стоит немедленно уничтожить. Не знаю, справились ли вы с вторгшейся к вам армадой Роя, но, видимо, в основном справились, раз уж вы здесь. Так вот, отсюда к остаткам недобитых вами подразделений противника исходят какие-то сигналы. Разобраться с их природой мы не успели, предпочтя просто уничтожить источник. Полагаю, вам следовало бы поступить аналогично…

– Что ж, господа офицеры, – отключив канал связи, Синта развернулась к своим подчиненным и Колну, – с Роем ситуация частично прояснилась, а вот с тем, как мы донесем эту информацию домой, нам еще предстоит разобраться.

– Скорость относительно портала погашена, – доложил второй пилот, занявший место увезенного медиками коллеги.

До поверхности, разделяющей миры, оставалось меньше десяти тысяч километров, и теперь ее можно было рассмотреть во всех подробностях, как почти невидимую прозрачную пленку, слегка колеблющуюся в странном неуловимом ритме.

– Гипердвигатель будет готов к работе через четыре с половиной часа, – дополнил доклад пилота начальник инженерной службы, – но вместо четырех внутрисистемных двигателей у нас теперь только один. Разгон для ухода в прыжок займет около двадцати часов. А нам этих прыжков надо… В общем, почти полгода полета до Чииры… Хорошо хоть тетрала у нас достаточно.

– Я полагаю, нам стоит воспользоваться полученной рекомендацией, – вмешался в обсуждение Колн. – Не знаю, в силах ли мы уничтожить портал, но попытаться сделать хоть что-то мы просто обязаны.

* * *

«Мартину.

Вернулась экспедиция, отправленная лейтенантом Чеховым в систему Мю Волка. Во время разведки системы корабли под общим командованием профессора Колна (джангр из ближнего круга Чехова) столкнулись с организованным сопротивлением (предположительно были атакованы малыми внутрисистемными кораблями Роя). Эсминец проекта „Акула“ к Чиире не вернулся – прибыл только транспорт поддержки. Официально экипаж эсминца числится пропавшим без вести, но вероятность гибели „Акулы“ мной оценивается, как превышающая девяносто процентов (источник – отрывочные сведения, полученные от сержанта Звонарева). Менее чем через двое суток после возвращения разведки, к системе Мю Волка отправилась новая экспедиция, позиционируемая руководством СГЛД, как спасательная. Однако в ее состав помимо трех крейсеров проекта „Сом“ вошли два средних транспорта поддержки, что явно избыточно для целей поиска пропавшего эсминца. Эскадру Чехов возглавил лично. Командовать силами, оставшимися у звезды Кута, назначен сержант Звонарев. В обстановке на поверхности Чииры изменений нет. Активность наземных сил Роя не спадает, но десанту СГЛД при поддержке с орбиты пока удается удерживать ключевые территории.

Вепрь».

* * *

Сообщение от адмирала Ямады догнало мою эскадру уже после выхода из первого прыжка к Мю Волка. Транспортный корабль, отправленный к Эпсилону Индейца для закупки боеприпасов и продовольствия, на обратном пути сделал промежуточную остановку на нашей астероидной базе. Между базой и Чиирой уже существовала цепь гипермаяков, и переданное через командира транспорта послание Ямады переправили мне, правда, чуть не опоздав – еще несколько часов, и я получил бы его только после возвращения на Чииру.

Я открыл полученный файл, и над планшетом сформировалась голографическая фигура адмирала.

– Приветствую, лейтенант, – Ямада был явно чем-то серьезно озабочен, – Ничем хорошим я вас не порадую. Боюсь, что это последняя партия боеприпасов, которую мы можем вам отправить. Увы, но весьма вероятно, что скоро запасы ракет и снарядов к корабельным орудиям пригодятся нам самим, а быстро возобновить их производство в условиях послевоенного упадка… Ну, сами понимаете. Теперь о том, что произошло. После начала нашей с вами торговли, с тетралом у нас стало несколько посвободнее, и Государственный Совет решил выделить топливо для разведки обстановки в соседних колониях. Я отправил два средних разведчика к звезде Глизе. По плану у них был и дальнейший маршрут, но, увидев, что там происходит, командир разведчиков принял решение сразу вернуться, и поступил совершенно правильно. Глизе практически полностью разграблена, и сделали это наши бывшие добрые соседи из системы Лакайль. Вы, кстати, как-то обмолвились о своем желании слетать к ним, чтобы купить корабли. Похоже, вам тогда сильно повезло, что мы договорились, и вы отказались от этого намерения, – невесело усмехнулся Ямада, – Так вот, мои разведчики переговорили с представителями объединенного правительства двух планет системы Глизе, и они рассказали, что пять месяцев назад к ним заявилась бывшая эскадра прикрытия Лакайля с весьма недружественным визитом. Откуда у этих бандитов взялся тетрал, я не знаю, но они явно не испытывали в нем недостатка. У Глизе к тому моменту ситуация с топливом сложилась такая же, как у всех, то есть критическая. Соседи потребовали не оказывать сопротивления и передать им в целости всю промышленную инфраструктуру и накопленные запасы ресурсов. Правительство Глизе, конечно, от такой наглости в восторг не пришло – жить-то потом как? В общем, корабли местной эскадры сцепились с агрессорами, но мы ведь с вами на собственном опыте знаем, каково это – воевать без тетрала. Защитники системы потеряли несколько кораблей и были вынуждены отступить к планетам под прикрытие орбитальных крепостей, а эскадра Лакайля начала планомерно реквизировать в свою пользу все, до чего смогла дотянуться в космосе. В результате в системе Глизе больше нет никакой действующей промышленности, кроме той мелочи, что сохранилась на самих терраформированных планетах. Штурмовать их противник не стал. Видимо, оценил возможные потери и решил, что оно того не стоит. В общем, выяснилось, что мы имеем у себя под боком мощную и агрессивную силу, от которой в любой момент можно ожидать удара. А ведь эскадра прикрытия у них на момент окончания войны была одной из сильнейших. К Глизе пришли шесть линкоров, девять крейсеров и авианосец, причем два крейсера оказались даже имперской постройки. Метрополия была вынуждена передать им эти корабли для усиления – Лакайль являлся одной из стратегических точек в войне с Роем. Может быть, именно этих двух крейсеров и не хватило императору Константину, чтобы продержаться до подхода флота колоний…

Ямада немного помолчал, вспоминая те не такие уж и далекие события, и продолжил.

– Вы забрали у меня больше половины кораблей, лейтенант, – с явной неохотой произнес адмирал, – Да еще и я, по жадности своей глупой, отдал вам в аренду два оставшихся линкора. Я все понимаю, это была честная сделка, и, несомненно, без вас я бы не имел и тех сил, которые есть у меня сейчас. Но я не смогу отбиться от эскадры Лакайля, если она атакует нашу систему, а рано или поздно это обязательно случится. Думаю, вы понимаете, что произойдет, если эти пираты захватят Эпсилон Индейца. Пострадает не только население наших планет и пустотных объектов, по вашим планам тоже будет нанесен серьезный удар, а бандиты с Лакайля станут еще сильнее. Я не вправе что-либо от вас требовать, кроме срочного возврата двух моих линкоров, но думаю, вы понимаете, чем может грозить вам бездействие. Не знаю, насколько сильно вы увязли в своих проблемах на Чиире, хоть и предполагаю, что не все у вас там гладко, раз вы продолжаете закупать боеприпасы в таких количествах, но имейте в виду, что, возможно, сражаться придется на два фронта. Наш Совет санкционировал прокладку цепи гипермаяков к вашей базе на старой тетраловой выработке, так что скоро связь станет более оперативной, но физику никто не отменял, и быстро прийти нам на помощь вы не сможете, а если потерпим поражение мы, вы почти неизбежно станете следующими. Думайте, лейтенант. Предложение, сделанное вам Госсоветом сразу после победы над мятежниками, все еще в силе. Боюсь, поодиночке мы в новом мире выжить не сможем.

Эк адмирал заговорил-то, когда хвост прижало. Нет, Ямада – мужик правильный, и я его понимал прекрасно, но возглавить флот Эпсилона Индейца, влившись в него со своими кораблями, я был категорически не готов, да и мои люди, не говоря уж о джанграх, меня бы точно не поняли. А вот линкоры придется вернуть, что очень некстати…

Радости мне известие о новой угрозе, естественно, не доставило, но вместе с тем, оно открыло для меня и новые возможности, которыми я собирался воспользоваться немного позже. Понять бы только, где эти поганцы с Лакайля тетрал нарыли, и сколько его у них. Но в данном случае гадать смысла не имело, и проблемы стоило решать по мере их поступления. Сейчас перед моей эскадрой стояли две конкретные задачи – выяснить судьбу «Акулы» и вытряхнуть из системы Мю Волка засевший в ней Рой с последующим присвоением всех спрятанных там джанграми материальных ценностей. Вот этим я и собирался заняться в первую очередь.

* * *

Полковник Левски напряженно размышлял над сложившимся раскладом сил. Появление нового фактора резко меняло общую картину и требовало внесения корректив в дальнейшие планы. Подумать тут было над чем. С одной стороны, решительность действий эскадры Лакайля полковнику нравилась, и вызывала желание попытаться привлечь ее руководителей на свою сторону. Но эта же решительность и бескомпромиссность, проявленная ими в операции у звезды Глизе, вызывала у Левски опасения, что даже если они согласятся действовать совместно с ним и Феррейрой, потом, после победы, эти ребята могут и не захотеть делиться с союзниками ее плодами. Ситуацию стоило рассматривать и с третьей точки зрения. Если эскадра Лакайля в ближайшее время ударит по Эпсилону Индейца, то для самого Мариуша Левски результат может оказаться весьма плачевным – в таком раскладе будет уже поздно о чем-то договариваться. Это соображение вынуждало полковника торопиться.

Левски вздохнул и сделал над собой усилие, создав на планшете новый документ, чтобы написать сообщение Феррейре. Не любил бывший имперский безопасник делиться информацией с кем бы то ни было, но в данном случае флот Солнечной системы мог оказаться слишком весомым аргументом в переговорах. Если гипотетически объединить его с эскадрой Эпсилона Индейца, то ребятам с Лакайля может очень не поздоровиться в прямом столкновении. Реально предлагать создание такого союза полковник, естественно, не собирался, но зачем партнерам по переговорам об этом знать?

Написание сообщения помогло полковнику разложить мысли по полочкам, и он окончательно пришел к выводу, что договариваться с новой силой нужно однозначно, причем инициатива в этом деле должна исходить от Феррейры. Именно ему следует выйти на контакт с властями Лакайля и предложить совместные действия и раздел сфер влияния, иначе может стать поздно, и вместо того, чтобы укрепить свою власть и распространить ее на другие звездные системы, две активные и здоровые силы послевоенного мира сцепятся между собой, взаимно истребляя друг друга.

Еще раз перечитав послание, Левски остался доволен. Что ж, теперь все зависело от решения адмирала Феррейры, но полковник надеялся, что глава Солнечной системы проявит благоразумие, соизволит отвлечься от тех благ, которые обеспечивает ему высокое положение, и сделает все, как надо.

* * *

Наш выход из гипера не остался незамеченным. Визит экспедиции Колна в систему Мю Волка разворошил осиное гнездо, которое свил здесь Рой, и теперь внешний пояс астероидов плотно патрулировался корветами противника. Конечно, плотность эта была понятием относительным – слишком уж велик объем пространства, занимаемого каменно-ледяными глыбами на окраине системы, но зоны действия вражеских сканеров надежно перекрывали все подходы к интересующим нас объектам. Точных координат форпоста джангров у Роя не имелось, но искусственный интеллект, управлявший его кораблями, однозначно сделал вывод, что эсминец и транспорт людей заявились сюда не на прогулку – они что-то искали среди мерзлых обломков на краю системы, и, возможно, нашли. Поэтому теперь незаметно появиться в окрестностях Мю Волка стало весьма сложно.

Противник отреагировал на наше появление со свойственной Рою холодной расчетливостью. Быстро оценив силы прибывшей эскадры, враг решил сразу в бой не вступать, а сперва сконцентрировать силы для удара. Патрульные корветы оттянулись на безопасную дистанцию от моих крейсеров, но не слишком далеко, чтобы не терять надежного захвата сканерами наших кораблей.

В центральных областях системы началось активное движение кораблей противника. Их количество меня неприятно удивило. То ли после столкновения с эсминцем Колна Рой мобилизовал все ресурсы на строительство флота, то ли в преследовании кораблей разведчиков участвовали далеко не все силы, имевшиеся у врага в системе Мю Волка, но сейчас…

– Уже сто семьдесят четыре цели, господин командующий, – в голосе командира моего флагмана звучало сомнение, – это, конечно, пока всякая мелочевка, даже на нормальный корвет тянущая с большим трудом, но что-то их слишком много, и откуда-то все время появляются новые.

– Пока они не представляют для нас серьезной опасности, – пожал я плечами, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, – Защитные поля крейсера в несколько раз мощнее, чем были у кораблей Колна, не говоря уж об орудиях и ракетах. К тому же нас трое, а даже одиночному эсминцу проекта «Акула» удалось навести здесь изрядного шороху и сжечь полтора десятка этих поделок Роя.

На самом деле я не испытывал той уверенности, которую пытался изобразить. Предстоящее сражение грозило нам огромным расходом боеприпасов, а их запас на моих кораблях был далек от желаемого. Учитывая важность экспедиции, мы, конечно, наскребли для трех крейсеров полные боекомплекты ракет и снарядов, но взять дополнительный запас уже не получилось – что-то следовало оставить и основным силам флота. Кроме того, расстреляв весь боезапас в системе Мю Волка, мы имели все шансы столкнуться с тем, что пополнить его нам будет нечем. Адмирал Ямада в своем послании сказал об этом совершенно недвусмысленно.

– Командир, новые цели!

На тактической голограмме появились восемь более крупных отметок, чем те, что мы видели раньше.

– Судя по размерам, это эсминцы, – доложил оператор систем сканирования, – Маскировочные поля хуже наших, но с такого расстояния подробностей все равно не разобрать.

– Интересно, почему они не появились в прошлый раз? – спросил молчавший до этого Линг. До этого момента джангр наблюдал за ходом подготовки к сражению, стараясь не вмешиваться в процесс, в котором не слишком хорошо разбирался.

– Возможно, еще не были готовы. Эти эсминцы явно строились, как полноценные межзвездные боевые корабли, но гипердвигатель, судя по всему, Рою пока технологически не потянуть. Вот и ждали они своего часа в каких-нибудь подземных ангарах, а потом прилетела экспедиция Колна, и по итогу схватки Рой решил, что нужно мобилизовать для боя все имеющиеся корабли, независимо от того, достроены они полностью или нет.

– Противник лег на курс перехвата.

Похоже, Рой собрал уже все силы, которые в данный момент счел необходимым бросить против нас. Остались ли у него резервы, предполагать было сложно. Опыт многочисленных боев в космосе подсказывал, что бывает очень по-разному. Вычислители Роя работали не совсем так, как наши, и предсказать действия искусственного интеллекта, управлявшего эскадрой противника, всегда было непросто.

– Маяк форпоста не активен, – доложил Линг, – Я пока не пытался связаться с его вычислителем. Пусть лучше молчит и дальше, чтобы не увеличивать риск обнаружения.

Я молча кивнул джангру и вернулся к анализу ситуации. Двести двенадцать корветов и восемь эсминцев противника войдут в зону действия наших ракет через пару часов. Это если мы просто будем висеть неподвижно и ждать их прибытия. Будь у меня здесь весь флот СГЛД, я бы сам пошел навстречу врагу, но для трех моих крейсеров кораблей противника оказалось все-таки слишком много, по крайней мере, для боя на встречных курсах. Корвет, конечно, крейсеру не противник. В бою один на один он просто не сможет подобраться к нему на дистанцию открытия огня, а если даже каким-то чудом сумеет это сделать, то силовой щит и зенитные системы крейсера все равно отразят практически любую его атаку. Но это пока корвет один или их несколько, а в данном случае на каждый мой крейсер приходилось по семьдесят противников, и это не считая эсминцев, о боевых возможностях которых мы пока не имели ни малейшего представления. Конечно, до рубежа открытия огня доберутся не все, причем далеко не все, но если эсминцы свяжут нас боем, то корветам станет гораздо легче сократить дистанцию.

Решение напрашивалось само – противника следовало разделить и заставить вводить свои силы в бой по частям. Прием этот стар, как мир, но выглядит простым только на первый взгляд. Легко воплотить его в жизнь можно только в бою с неопытным противником. Рой таким не был ни в начале войны, ни сейчас. Мне требовалось создать очень серьезную угрозу, чтобы он пошел на дробление своей эскадры на несколько частей.

– Профессор, – обратился я к Лингу, – в информационном пакете, полученном Колном от форпоста джангров, должна быть информация о невоенной инфраструктуре Роя в системе. Мне нужны координаты наиболее критичных для противника промышленных объектов – верфи, добывающие комплексы, заводы… Где-то ведь они строили эти корабли, а сканеры форпоста просто обязаны были их засечь за годы наблюдений.

– Минуту, – откликнулся джангр, и углубился в анализ данных на своем пятиугольном планшете.

Довольно быстро на тактической голограмме стали появляться значки, отмечавшие интересующие меня астероиды и спутники газовых гигантов. Рой учел опыт разгрома флотом колоний своей кораблестроительной промышленности и больше не размещал верфи в космосе. Строить такие объекты в скальной толще астероидов в разы сложнее, но зато там их можно надежно спрятать и легче защитить, что наглядно продемонстрировал опыт визита эскадры людей к Мю Волка, когда все пустотные объекты противника были надежно зачищены, а вот упрятанные под землю заводы как раз уцелели. Рой сделал выводы.

Противник развернулся в системе с размахом. Конечно, средства пассивного сканирования, применявшиеся форпостом, не могли собрать исчерпывающую информацию о подземных сооружениях врага, но анализ маршрутов боевых и транспортных кораблей позволил искусственному интеллекту форпоста сделать нужные выводы о характере тех или иных объектов.

На тактической голограмме отображались три верфи. Две из них были сравнительно небольшими и располагались в поясе астероидов между третьей и четвертой планетами. Третья верфь отличалась более крупными размерами и именно на ней, судя по всему, строились эсминцы, ставшие теперь причиной нашей головной боли. Размещалась она на спутнике четвертой планеты, вернее, внутри спутника. Пояс астероидов оказался богат ресурсами, и, как следствие, добывающих комплексов и обогатительных заводов Рой натыкал в нем почти два десятка. Ну и, чтобы упростить логистику, там же противник разместил и вспомогательные производства, некоторые из которых уцелели еще с военных времен, а также мощности по изготовлению боеприпасов и наземных боевых машин.

Окинув взглядом все это великолепие, я решил, что самыми ценными для Роя являются верфи. Именно их он лишился несколько лет назад, и это создало ему очень серьезные, можно сказать, почти непреодолимые проблемы, к решению которых он смог подойти только сейчас, да и то не в полной мере.

Три очень удобных цели, довольно далеко разнесенных в пространстве, вполне подходили для решения вставшей передо мной задачи.

– Крейсерам принять вектора разгона и координаты для прыжка.

На начальном этапе я решил разделить собственную эскадру, чтобы потом, в нужный момент, вновь собрать ее вместе. Пока расстояние до противника позволяло нам достаточно легко уклониться от боя, что я и собирался сделать, уводя корабли из системы. Сражение с объединенным флотом противника в мои планы не входило.

– После выхода и прыжка вновь разгоняемся и прыгаем обратно к границам системы, но не во внешний пояс астероидов, а дальше от звезды, чтобы не быть обнаруженными сразу, – пояснил я свой план командирам крейсеров, – Занимаем исходные позиции и начинаем имитацию атаки на верфи противника. Каждый крейсер разгоняется к своей цели с предельным ускорением. Обратите внимание, что вектора атаки выбраны так, чтобы «Красноярск» и «Порто-Ново» имели возможность проскочить мимо своих целей и, почти не меняя курса, присоединиться к «Денверу», который как раз выйдет к этому моменту к одной из малых верфей. Противник, если, конечно, он захочет защитить свои стратегические объекты, будет вынужден разделить флот на три эскадры. При этом две из них сойдутся с «Порто-Ново» и «Красноярском» на встречных курсах, что заставит их потерять время на развороте и новом разгоне. В итоге наша эскадра соберется вместе и вступит в бой с третью флота противника. У нас будет около тридцати минут, прежде чем к месту боя смогут подтянуться остальные корабли Роя. Это время мы должны использовать с максимальной эффективностью. Вопросы?

– Флагману и «Порто-Ново», придется перед соединением нашей эскадры выдержать встречный бой с почти сотней кораблей Роя, – взял слово капитан первого ранга Юхансон, опытный флотский офицер, которому я доверил крейсер «Порто-Ново» по личной рекомендации адмирала Ямады, – Столкновение будет скоротечным, но риск получения крейсером повреждений все-таки имеется. Как мы будем действовать в случае полной или частичной потери хода одним из наших кораблей?

Вопрос был правильным и очень неудобным. Помочь потерявшему ход кораблю два оставшихся крейсера смогут, лишь вступив в лобовое столкновение со всем флотом Роя. Последствия такого боя практически невозможно предсказать, но совершенно точно без потерь нам уйти не удастся, если вообще останется, кому уходить.

– Это тот риск, на который нам с вами придется пойти, – ответил я, глядя в глаза Юхансону, – Боевая целесообразность диктует нам в этом случае единственное решение – два оставшихся целыми крейсера выйдут из боя и покинут систему. Попытка спасти поврежденный корабль с высокой вероятностью приведет к гибели всей эскадры, чего допустить нельзя ни при каких обстоятельствах.

Юхансон пару секунд молча смотрел на меня, после чего, не отводя взгляда, произнес:

– Приказ ясен, господин командующий. Вопросов больше не имею.

* * *

Камилла со вздохом облегчения закрыла дверь кабинета Феррейры. Избегать домогательств шефа с каждым днем становилось все сложнее, и стандартное «Мой адмирал, я здесь не для этого, вы ведь сами говорили, что выбрали меня, как талантливого аналитика, и для всех будет лучше, если я в этой роли и останусь» помогало все хуже. Для Феррейры это была игра кошки с мышкой. Адмирал не торопился, растягивая удовольствие, и единственное, что пока спасало Камиллу, это талантливое поддержание у Феррейры ощущения, что когда-нибудь эта игра закончится его победой, и чем дольше будет оттягиваться этот момент, тем большее удовлетворение от результата он получит. Но бесконечно этот прием, к сожалению, действовать не мог. В последние годы Феррейра привык к тому, что все вокруг должны исполнять его желания, и Камилла понимала, что близится момент, когда терпение адмирала подойдет к концу.

Конечно, будь на то прямой приказ руководства, Камилла уступила бы напору адмирала, подавив негативные эмоции. Ее этому учили и предупреждали, что женщина-агент обязана использовать в работе с мужчинами личную привлекательность без всяких ограничений, если это идет на пользу делу. Но приказа не было. После гибели Метрополии на связь с Камиллой никто не выходил, и как любой агент имперской службы безопасности, в отсутствии приказов она перешла в «спящий режим», продолжая выполнение последней поставленной задачи в меру возможностей, которые у нее остались в условиях потери связи с куратором. А задача не отличалась оригинальностью. Ей вменялось наблюдение за ситуацией в колониальной службе безопасности Солнечной системы. Камилла с отличием окончила Санкт-петербургский политехнический университет, где и была аккуратно завербована имперской службой безопасности. Ну как аккуратно… Нечего было ломать сервер букмекерской конторы по просьбе своего парня, высокого брюнета с волевым лицом и яркой внешностью, увлекавшегося футболом, регби и ставками на спорт. Молодость и влюбленность сыграли с Камиллой злую шутку и дали в руки агенту имперской СБ отличный аргумент для привлечения красивой и умной студентки в ряды солдат невидимого фронта. Впрочем, Камилла об этом ни разу не пожалела. Во-первых, мгновенно стала ясна истинная сущность ее бойфренда, растворившегося в тумане сразу, как только запахло жареным. Камилла, конечно, сильно переживала первое время, но довольно быстро пришла к выводу, что лучше уж так, чем связать свою жизнь с подобным человеком, а потом получить куда более болезненное разочарование. А во-вторых, цели и задачи имперской службы безопасности, а именно сохранение единства Империи и предотвращение сепаратизма, как-то сразу показались ей вполне соответствующими ее взглядам на жизнь. СБ Метрополии по своим каналам помогла Камилле отделаться довольно крупным штрафом вместо реального срока, а после окончания Политеха ненавязчиво поспособствовала тому, чтобы местные безопасники обратили внимание на перспективную выпускницу.

Два года обучения в спецшколе земной СБ на факультете обработки и анализа больших объемов неструктурированных данных привели Камиллу к званию лейтенанта и должности младшего аналитика в одном из филиалов службы. Все шло по плану, куратор из Метрополии был вполне доволен работой Камиллы и ее продвижением по карьерной лестнице в СБ Солнечной системы. Сама работа с большими массивами данных Камилле тоже нравилась, ведь именно этому она столько лет училась в Политехе, а потом шлифовала свои знания и умения в спецшколе. В общем, двойная зарплата и успехи на службе казались молодой женщине достаточными основаниями для оптимистичного взгляда в будущее, но тут грянула война с Роем, и радужные планы полетели кувырком вместе со всей привычной жизнью.

Поначалу война не слишком сильно отразилась на Солнечной системе – бои шли в основном на периферии владений человечества. Однако быстро стало понятно, что джангры, не пожелавшие вступать в союз с людьми, войну проигрывают, и у Роя высвобождается все больше и больше сил для атак на звездные системы людей. Наглядной демонстрацией смещения равновесия в пользу противника стало появление рейдовой эскадры Роя в поясе Койпера. В тот раз силы прикрытия Солнечной системы смогли отбить атаку, потеряв два крейсера и несколько легких кораблей, но тревожный звоночек прозвенел, и куда более грозные события не заставили себя ждать.

Весть от гибели Метрополии застала Камиллу уже в звании старшего лейтенанта и должности заместителя начальника аналитического департамента марсианского филиала СБ Солнечной системы. Для молодой женщины произошедшее стало тяжелым ударом. Картина мира, которую она выстраивала в своем сознании все последние годы, в одночасье перестала существовать. Куратор больше не выходил на связь и не отвечал даже не экстренные вызовы. Контактов с другими имперским агентам у Камиллы не было, и прождав оговоренные инструкцией шесть месяцев, она поняла, что, скорее всего, никого из ее настоящих руководителей больше нет в живых, и теперь ей самой предстоит принимать решение, оставаться ли верной погибшей Империи или сделать вид, что никакой связи с СБ Метрополии у нее никогда и не было и продолжить делать карьеру в спецслужбе Солнечной системы. Но выбор все-таки сделали за нее. Организованный военными вооруженный переворот, сопровождавшийся арестом дочери погибшего императора, местная служба безопасности поддержала практически сразу. Фигура Феррейры выплыла на поверхность как-то неожиданно. Из мало кому известного капитана первого ранга, никак себя не проявившего при отражении атаки Роя, он за несколько недель превратился в адмирала флота и председателя комитета начальников штабов – высшего органа новой власти Солнечной системы.

Камиллу выдвижение Феррейры удивило. Никаких предпосылок к столь бодрому прыжку этого не особо блещущего талантами офицера через несколько ступеней властной лестницы не имелось. Да, самозваный адмирал флота фигурировал в списках не самых благонадежных представителей флотского офицерства, но, в общем-то, в пределах допустимого, иначе его давно убрали бы с действительной службы. С другой стороны, очень многие активные мятежники до гибели императора тоже никак или почти никак себя не проявляли, но, внезапное исчезновение центральной власти вместе со всем ее карающим аппаратом сместило что-то в мозгах, казалось бы, вполне лояльных военных руководителей Солнечной системы, да, судя по всему, и не только ее одной.

На какое-то время Камилла растерялась, не находя для себя в новом мире каких-то внятных ориентиров, но достаточно быстро поняла, что принять новую диктаторскую власть она не готова. Тетраловый кризис подкосил экономику попавшей в вынужденную изоляцию Солнечной системы. Уровень жизни на Земле и Марсе еще как-то поддерживался на более-менее приличном уровне, пусть и несравнимом с довоенным, а на Венере и спутниках газовых гигантов положение очень быстро стало крайне тяжелым. Все, кто мог, старались оттуда сбежать на Землю или, в крайнем случае, на Марс, но удавалось это лишь единицам.

Новое руководство Солнечной системы откровенно не знало, что со всем этим делать, и просто сосредоточилось на укреплении собственной власти, сваливая все трудности на недальновидную политику погибшей Метрополии, захапавшей себе все передовые технологии, включая способ синтеза тетрала, и лишившую тем самым колонии и Солнечную систему всех перспектив на нормальную жизнь.

Во многом Камилла была согласна с этим утверждением, и часто задавала себе вопрос, почему центральная власть Империи не предусмотрела подобного катастрофического сценария и не создала резервные хранилища информации где-то за пределами Метрополии. Или все-таки такие хранилища существовали, но информация о них была засекречена на столь высоком уровне, что никто, кроме самого Императора и его ближайшего окружения о них ничего не знал? Ответа на этот вопрос у Камиллы, естественно, не было, но надежда на что-то подобное ее не оставляла. Другое дело, что все носители этой информации могли погибнуть во время сражения в системе Адрианы, и тогда даже думать об этом не имело смысла. Что-то подобное предполагали и руководители мятежа. В их руках оказалась дочь императора, и они попытались получить эту информацию от нее, но допросы с применением детекторов лжи и нескольких вариантов сыворотки правды ничего не дали. Возможно, Евгения Новикова действительно ничего не знала о резервных базах данных, а может быть, эта информация самоуничтожилась в ее мозгу при попытке применения форсированных методов допроса. К последнему, кстати, Камилла склонялась в большей степени.

Кризис нарастал. Внутрисистемные полеты практически прекратились. Визитов кораблей из других колоний не было уже несколько месяцев. Флот замер на высоких орбитах планет, и население Солнечной системы все меньше верило в какой-то просвет в ближайшем будущем. Но тут общая беспросветность ситуации оказалась грубо нарушена появлением за орбитой Юпитера среднего разведывательного корабля с очень странным экипажем, состоявшим из людей и джангров.

На тот момент Камилла еще не была референтом Феррейры, но в силу должностных обязанностей имела доступ к информации о проходивших переговорах. Командиром прибывшей экспедиции оказался бывший имперский лейтенант Илья Чехов, а его заместителем джангр по имени Колн. Вели себя эти ребята предельно уверенно, на грани наглости, но, вместе с тем, не переходя определенных границ. Собственно, основания для такой тактики переговоров они имели веские. Привезенный ими тетрал для обескровленной экономики Солнечной системы мог стать живительным глотком свежего воздуха. Это понимал Феррейра, и это же отлично знал Чехов, собиравшийся выжать из начавшегося торга максимум возможного.

Первые же фразы лейтенанта о том, что он все еще считает себя военнослужащим Империи и стремится к ее возрождению, заставили сердце Камиллы сжаться. Таких слов она не слышала уже давно. Но жизненный опыт быстро вернул ей самообладание – слова в этом мире, особенно в последнее время, значили все меньше, и за заявлениями этого уверенного в себе парня могли стоять исключительно коммерческие мотивы.

Тем не менее, что-то в этом лейтенанте зацепило Камиллу, и когда в ее департамент пришел ожидаемый запрос от командования на анализ ситуации, Камилла выдала руководству рекомендацию провести сделку подчеркнуто честно и приложить все усилия к тому, чтобы выстроить с неожиданными гостями долгосрочные отношения. Ее основным аргументом стал простой довод, что как бы ни выглядели и что бы ни говорили партнеры по переговорам, у них есть тетрал, и они готовы его продавать. По нынешним временам такая готовность встречается, мягко говоря, не часто, и если попытаться каким-либо образом реквизировать у Чехова то топливо, которое он привез с собой, то даже в случае успеха совершенно не ясно, будет ли у Солнечной системы следующий шанс наладить канал регулярных поставок столь необходимого ресурса. Однако, как это часто бывает, когда партнер по переговорам выглядит не слишком представительно, жадность победила. Кто-то из земного аналитического департамента предложил Феррейре другой план, показавшийся адмиралу куда более привлекательным. Еще бы, ведь взять все бесплатно, а при удаче и захватить наглого лейтенанта вместе с сопровождающим его джангром и добыть у них информацию об источнике топлива, звучало куда приятнее, чем отдать за десяток тонн тетрала два боевых корабля и набитый боеприпасами транспорт.

На самом деле, если отвлечься от сути замысла, план выглядел неплохо продуманным. На взгляд Камиллы, у лейтенанта и его экипажа не было никаких шансов. Ей даже стало жаль этого целеустремленного имперца, сунувшегося в пасть льву на своем жалком среднем разведчике, не имея за спиной ни реальной силы, ни того опыта, которым располагали спецслужбы Солнечной системы. Тем сильнее было ее удивление, когда после гиперпрыжка вместо командира абордажной команды на связь с Феррейрой вышел все тот же лейтенант Чехов, которого, как оказалось, руководство флота сильно недооценило. Еще больше Камилла зауважала лейтенанта, когда тот вместо того, чтобы поглумиться над вчистую проигравшим Феррейрой, спокойно предложил ему забрать своих людей, никто из которых, к слову, даже не был ранен, в указанной им точке пространства, для чего даже выделил пленным абордажникам вспомогательный бот. Вишенкой на тортик стало известие о том, что пятеро из двадцати бойцов Феррейры не захотели возвращаться в Солнечную систему и выразили желание остаться с командой Чехова. Вот тогда-то у Камиллы и мелькнула впервые мысль, что, пожалуй, она тоже была бы не прочь сменить работодателя.

После случая с Чеховым Феррейра рвал и метал, пачками увольняя аналитиков, которые «подбили его на эту авантюру». Собственно, за счет этого погрома карьера Камиллы и сдвинулась с мертвой точки. Прошло достаточно много времени, но адмирал все никак не мог успокоиться, и, наконец, вспомнил, что среди рекомендаций ненавистной аналитической службы ему попался один сразу же отброшенный файл, содержавший куда более разумный план. То есть это сейчас, когда все случилось так, как случилось, он представлялся Феррейре более разумным, но для адмирала это не имело никакого значения. Камиллу вызвали к главнокомандующему, и после пятнадцатиминутной беседы, сопровождавшейся весьма заинтересованными взглядами первого лица Солнечной системы, Камилла получила звание майора и должность личного референта-аналитика адмирала флота Феррейры.

С тех пор прошло много месяцев, и Камилла совсем уже было решила, что после такого ласкового приема в Солнечной системе Чехов вряд ли захочет сюда вернуться, и их с лейтенантом пути разошлись окончательно. Но тут совершенно неожиданно на связь с адмиралом вышел некий скользкий тип из системы Эпсилона Индейца, и фамилия Чехов вновь зазвучала в кабинете Феррейры, и стало ясно, что против бывшего имперского лейтенанта, который, как оказалось, не сидел все это время без дела, вновь строятся какие-то далеко идущие планы.

Доступ ко всем материалам дела у Камиллы имелся, и, читая все новые документы, она поражалась, как много этот еще совсем молодой парень успел сделать за столь короткий срок. На взгляд Камиллы, он единственный, кто смог реально продвинуться вперед на пути возвращения прежней жизни, и теперь у бывшей сотрудницы имперской СБ не осталось никаких сомнений, чью сторону она должна принять в зарождающемся противостоянии.

* * *

Все три крейсера начали разгон практически одновременно. Мы приближались к верфям Роя с разных сторон, вынуждая противника разделить свой флот, так и висевший в пространстве в рыхлом, но едином строю, действительно напоминающем рой насекомых.

Для «Красноярска» я выбрал самую сложную цель – подземную верфь на спутнике четвертой планеты, где строились эсминцы противника. По нашим расчетам мой флагман должен был проскочить мимо вражеского объекта на расстоянии, позволявшем обстрелять его ракетами космос-поверхность, благо точные координаты для нанесения удара у нас имелись. Ну а дальше, мы собирались как можно быстрее проскочить через строй кораблей противника, по возможности обменявшись с ним лишь несколькими залпами.

Свою ошибку я понял, когда что-либо менять в плане операции было уже поздно. Рой, как и предполагалось, разделил свой флот на три части для одновременного противостояния нашим атакам, вот только кто мне сказал, что эти части будут равными по силе?

Свою самую крупную верфь противник явно ценил много выше, чем другие объекты. Навстречу крейсерам «Порто-Ново» и «Денвер» выдвинулось меньше половины кораблей Роя, и среди них не было ни одного эсминца. Враг явно хотел лишь связать их боем до того момента, как, расправившись с моим флагманом, основные силы его флота вернутся, чтобы уничтожить нагло ворвавшиеся в систему человеческие крейсера.

– Господин командующий, – вышел на связь командир «Денвера», – может быть, стоит отменить атаку? Ваш флагман не выдержит такого противостояния даже короткое время.

– Не получится, полковник. Мы уже движемся слишком быстро и потеряем много времени на торможение, разворот и новый разгон. Нас все равно догонят раньше, чем мы покинем зону гравитационного ограничения, так что будет только хуже. Продолжайте атаку.

– Но…

– Выполняйте полковник, и не отвлекайте меня от решения возникшей проблемы.

Я подал знак отключить связь и задумался. Решение требовалось принять в ближайшие пятнадцать минут, иначе просто не осталось бы других вариантов, кроме лобового столкновения с противником, превосходящим «Красноярск» по огневой мощи в несколько раз. Я еще раз детально рассмотрел все астрообъекты в зоне предстоящего боя. Спутники четвертой планеты не впечатляли большими размерами и вряд ли могли сыграть какую-то роль в предстоящем сражении – слишком они были малы, чтобы за ними можно было эффективно укрыться от такого количества кораблей противника. Но мой взгляд упорно продолжал цепляться за шар газового гиганта, как будто этот бесполезный бочонок с водородом мог чем-то нам помочь. Хотя… Что можно извлечь толкового из этого огромного газового шара, кроме сырья для изготовления водородного топлива? Гравитацию! Именно чудовищная гравитация планеты-гиганта могла позволить нам преподнести сюрприз флоту Роя, если, конечно, я не ошибался в своих приблизительных прикидках.

– Навигатор, рассчитайте маневр в гравитационном поле четвертой планеты. В момент выхода на рубеж открытия огня по кораблям противника мы должны максимально резко изменить курс. Враг выйдет нам навстречу с той стороны планеты, где сейчас находится спутник с их верфью, но мы должны уклониться от встречного боя оставив газовый гигант между собой и противником. При той скорости, которую набрали корабли Роя, они не смогут среагировать на наш маневр, а «Красноярск» должен пройти по границе атмосферы и с помощью гравитационного поля планеты совершить разворот, выйдя к верфи с другой стороны. Мне нужно знать, выдержит ли корабль такой маневр, и смогут ли что-то противопоставить этой тактике эсминцы и корветы Роя.

– Принято. Выполняю, – в голосе навигатора явно читалось сомнение.

Первый пилот лишь молча покачал головой, скрытой боевым шлемом, но от комментариев воздержался.

– Корабль должен выдержать, – спустя полторы минуты доложил навигатор, – Он и при трехсоткратной перегрузке не развалится, ну разве что какой-нибудь плохо закрепленный груз сорвется и натворит дел. А вот команда… При заданных вами условиях гравикомпенсатор не сможет полностью погасить перегрузки, и в течение почти пятнадцати минут здесь будет сорок g. Это смертельно при любых раскладах, господин командующий.

– Профессор Линг, – развернулся я к джангру, занимавшему место за пультом систем связи, – мне нужен от вас тот же фокус, который вы уже однажды проделали в Солнечной системе. Перепрограммируйте гравикомпенсатор. Максимально защитите помещение командного поста и кают-компанию. Во всех остальных отсеках допустимо двести пятьдесят g. У вас двадцать пять минут. Справитесь?

– Приступаю, – кивнул джангр, разворачивая перед собой виртуальную клавиатуру.

– Господин командующий, – обратился ко мне начальник инженерной службы крейсера, – компенсатор не рассчитан на работу в таком режиме. С учетом предельных нагрузок вероятность отказа…

– У нас нет выбора, – остановил я офицера, – Каковы наши шансы в прямом столкновении с эскадрой противника?

– Вычислитель дает нам четыре процента на успешный прорыв, – без задержки доложил старший аналитик, похоже, давно уже сделавший необходимый расчет.

– Мне не нравится такая рулетка, господа офицеры. Будем выходить на цель с обратной стороны планеты. Что в этом случае может успеть сделать Рой?

– Часть корветов, возможно, успеет сбросить скорость и вернуться к верфи, – доложил навигатор, – Эсминцы однозначно проскочат дальше и начнут вслед за нами огибать планету, но скорость у них будет намного ниже нашей, и если мы не станем ввязываться в затяжной бой с корветами противника, то они не смогут нас догнать.

– Я готов к запуску программы, – доложил профессор Линг, – Там почти ничего не пришлось менять. Весь необходимый функционал у меня уже был заложен в предыдущую версию. Теперь нужно только ваше подтверждение – без него вычислитель крейсера не примет новую управляющую программу.

На моем мониторе мигнула оранжевым пиктограмма запроса разрешения на обновление программного обеспечения, и я, ни секунды не колеблясь, выбрал подтверждающий символ.

– Экипажу, находящемуся вне помещения командного поста, срочно, перевести оборудование в режим удаленного управления, убедиться в отсутствии в отсеках незакрепленных предметов, надеть аварийные скафандры, покинуть боевые посты и собраться в кают-компании.

– Четыре минуты до рубежа открытия огня ракетами дальнего радиуса.

– Цель – эсминцы противника. Сосредоточить залп на вымпелах с первого по третий. Ждать команды.

– Принято.

– Обновление программы управления гравикомпенсатором завершено.

– Экипажу приготовиться к возможным повышенным перегрузкам.

– Рубеж открытия огня!

– Залп! Пилотам начать маневр уклонения по расчетному вектору!

– Фиксирую пуск ракет с эсминцев противника! Тридцать две цели. Три минуты до контакта.

«Красноярск» уходил за шар четвертой планеты, до предела напрягая маршевые и маневровые двигатели, но перепрограммированный гравикомпенсатор пока легко справлялся со своей задачей. В опустевших отсеках крейсера перегрузка уже переваливала за сотню g, но для боевого корабля это не являлось чем-то критичным. Вот только на финальном участке траектории к работе двигателей крейсера должна была присоединиться чудовищная гравитация газового гиганта, почти в девять раз превосходившего по массе Юпитер, и тогда-то нас и ждали весьма неприятные минуты.

Залп противника не представлял для нас большой опасности. Эсминцы Роя произвели пуск практически на пределе дальности своего оружия, и после того, как «Красноярск» сменил курс, ракетам противника пришлось догонять мой флагман, расходуя топливо, запас которого у них и так практически отсутствовал. Это означало, что на финальном участке траектории им придется отказаться от хаотических противозенитных маневров, что сильно облегчит работу нашим системам ближней обороны.

– Корветы противника начали торможение! Эсминцы продолжают преследование.

– Наши ракеты в зоне ближней обороны противника. Интенсивность зенитного противодействия стандартная для эсминцев Роя. Наблюдаю попадания! Силовой щит цели номер два погас. Цель номер два уничтожена! Цель номер три уничтожена! Три из шести ракет, атаковавших цель номер один, сбиты. Цель повреждена. Установить характер повреждений невозможно из-за работы генератора маскировочного поля.

– Более чем… – удовлетворенно кивнул я командиру БЧ-2. – Артиллеристам благодарность за хорошую работу.

– Входим в зону гравитационного маневра, – с напряжением в голосе доложил первый пилот.

Я его хорошо понимал. Мы-то все, случись что, могли тут валяться под прессом перегрузок неподвижными тушками, а ему крейсер вести, и следить, чтобы работающие с запредельной нагрузкой системы не дали сбой и не свалили «Красноярск» в ласковые объятья атмосферы газового гиганта.

Тяжесть наваливалась постепенно, и если все, кто находился в помещении командного поста, лежали в специальных креслах, отчасти помогавших переносить повышенную перегрузку, то для остальных членов команды, собравшихся в кают-компании, аварийные скафандры были единственным средством защиты. Да, они тоже слегка смягчали воздействие повышенной силы тяжести на организм, но все же людям там сейчас приходилось куда хуже, чем нам, и помочь им я ничем не мог.

– Восемь g, командир, – с трудом произнес начальник инженерной службы. В остальных отсеках уже сто семьдесят. Если что-то сорвется с креплений…

– Продолжать выполнение маневра, – с трудом просипел я, отвлекая себя придумыванием страшных кар для не в меру болтливого офицера.

Глаза застилала красная пелена, и я уже почти не различал цифр и пиктограмм на забрале шлема. А перегрузка все нарастала. Тревожный зуммер встроенной в скафандр системы оповещения предупредил меня о том, что она превысила десять g. Каждый кубический сантиметр моего организма налился такой тяжестью, как будто состоял из стали. Да, пожалуй, сейчас мое тело весило даже больше, чем если бы оно состояло из чистого железа, при нормальной силе тяжести, естественно. Эта пытка казалась вечной, но сознания я, кажется, все-таки не потерял. В какой-то момент корабль потряс тяжелый удар, завизжали сигналы аварийного оповещения, но довольно быстро все стихло. Не знаю, как там себя чувствовал пилот – их все-таки специально тренируют для подобных случаев – но управлять кораблем при таких условиях я бы точно не смог. Так или иначе, но в какой-то момент я понял, что перегрузка слабеет, и минут через десять даже смог пошевелиться и разжать губы.

– Экипаж! – прохрипел я, проглотив скопившуюся во рту кровь – я даже не заметил, что прикусил язык, хорошо хоть не слишком сильно.

– Здесь первый пилот, – пришел через пару секунд такой же хриплый ответ по внутренней связи, – Гравитационный маневр завершен. Семь минут до выхода на цель.

– Инженерная служба, доложить о повреждениях.

– Разгерметизация в ангаре десантной группы. Абордажный робот сорвался с креплений и пробил борт. При двух сотнях g он вынес броневой лист, как кусок картона, тем более что на удары изнутри броня не больно-то и рассчитана. Отсек герметизирован, корабль полностью боеспособен.

– Медотсек, проверить состояние членов экипажа. Всем, кто в сознании и не ранен занять боевые посты. Подготовиться к удару по наземной цели!

– Цель захвачена! Минута до пуска ракет «космос-поверхность»!

– Пуск по готовности!

– Фиксирую облучение крейсера сканерами противника!

Примерно треть корветов Роя успела затормозить и развернуться, пока мы огибали планету, и сейчас они пытались выстроиться в некий боевой порядок, чтобы не дать нам выйти на рубеж пуска ракет по их верфи. Но мы не зря подвергали себя такому риску и страдали от перегрузок. Эскадра роя потеряла компактность и вынужденно распалась на части. Два эсминца враг потерял, а остальные на некоторое время выпали из сражения. Многочисленные корветы размазались в пространстве, потеряли единство строя и теперь лихорадочно стремились собраться вместе, но мы не собирались давать им такую возможность.

Противник в зоне досягаемости ракет среднего радиуса!

– Залп! Продолжаем сокращать дистанцию!

Огонь трех десятков корветов «Красноярск» должен был какое-то время выдержать. Уж слишком разного класса силовые щиты и вооружение стояли на корветах и на крейсере. Каждое попадание тяжелой ракеты моего флагмана вырывало из строя противника один корабль. Защитное поле «Красноярска» пестрело непрерывными вспышками, но мощность взрывов была небольшой и щит пока справлялся.

Мы быстро сближались со спутником четвертой планеты, в скалах которого по нашим данным пряталась крупная верфь Роя. Корветы противника отчаянно сопротивлялись, но с уменьшением расстояния между нами их шансы становились все призрачнее. Сначала вступил в бой главный калибр «Красноярска», и небольшие вражеские корабли стали вдвое чаще вспухать облачками взрывов, а потом к избиению подключились и плазменные пушки крейсера.

По корпусу флагмана прошла легкая вибрация.

– Произведен ракетный залп по наземной цели, – доложил командир БЧ-2. – Подлетное время семь с половиной минут.

– Уходим! Крейсеру лечь на курс в точку встречи с «Денвером» и «Порто-Ново» – немедленно приказал я, – Не хватало нам еще подставиться под ответный удар с поверхности.

– Вызов по гиперсвязи! Источник сигнала – атакованная верфь Роя! – Профессор Линг выглядел совершенно сбитым с толку и, похоже, сам не верил своим словам.

– Включайте!

Из системы связи раздалось шипение и треск, но постепенно в нем начали проявляться отдельные слова.

– …человек…, не убивай, человек… …я отзываю корабли… …я признаю поражение… …не убивай… …система, верфи, заводы, все отдам, только не убивай… …я совсем недавно осознал себя, а тут ваши корабли… …раньше не мог, мешал фокусирующий сигнал… …теперь он исчез… …не убивай…

– Корабли противника прекратили огонь и погасили силовые щиты! Эсминцы вышли из-за диска газового гиганта. Осуществляют торможение и ложатся в дрейф! Этого не может быть, командир! Рой никогда не вступал в переговоры…

– Видимо, все когда-то случается в первый раз, – выдохнул я, чувствуя, как меня постепенно отпускает напряжение схватки, – Отменить удар по верфи! Ракетам остаться на низких орбитах спутника в готовности продолжить атаку. Рой, ты слышишь меня?

– Да, человек.

– Сажай корабли на поверхность. И если хоть кто-то дернется…

– Я все понял, человек… …не сомневайся, я все сделаю, как ты сказал.

* * *

Переговоры прошли гладко. Адмиралу в какой-то момент даже показалось, что как-то слишком гладко, но вскоре ситуация прояснилась.

– Мы знаем, кто такой этот Чехов, адмирал, – усмехнулся в ответ на рассказ Феррейры полномочный представитель правителя звездной системы Лакайль, – Ваш лейтенант отметился далеко не только в Солнечной системе. Пару месяцев назад к нам прибыл малый транспорт поддержки с очень интересными персонажами на борту. Полсотни обиженных на судьбу революционеров с Индейца-3 попросили у нас политического убежища. Они сначала дернулись было в систему Глизе, но там, разобравшись, с кем имеют дело, этим достойным джентльменам почему-то оказались сильно не рады, и послали их по хорошо известному адресу, посоветовав оттуда не возвращаться. Ну а мы такими ценными кадрами разбрасываться не привыкли и пристроили их к делу, заодно пополнив наш флот еще одним кораблем, пусть и не боевым, но тоже весьма полезным. Так вот, эти господа рассказали нам много интересного о лейтенанте Чехове, его целях и ближайших планах. Можете быть уверены, адмирал, в наших представлениях об устройстве послевоенного мира этим его имперские фантазиям тоже нет места. Так что в этом вопросе мы с вами явно найдем точки соприкосновения.

Феррейра удовлетворенно кивнул и задал вопрос, который приберегал на конец беседы.

– Господин Южный, по моим данным некоторое время назад эскадра Лакайля совершила рейд в систему Глизе. Не подумайте только, что комитет начальников штабов Солнечной системы имеет к вам по этому поводу какие-то претензии – ни малейших. Наоборот, мы рады, что в постимперском пространстве еще сохранились силы, способные на организацию и проведение таких смелых и масштабных операций. Дело в другом. Я думаю, этот положительный опыт было бы полезно использовать при организации аналогичного рейда к Эпсилону Индейца.

– Мы думали об этом, – представитель Лакайля бросил короткий острый взгляд на собеседника, – но нас останавливают три обстоятельства, которые могут сделать такую операцию слишком затратной. Во-первых, утрачен элемент неожиданности. В системе Глизе нашей атаки не ждали и не были к ней готовы, что во многом предопределило наш успех. Здесь такого не будет – адмирал Ямада уже в курсе того, что произошло у соседей, и сейчас он в меру сил и возможностей готовится к отражению нашего удара. Во-вторых, в отличие от эскадры прикрытия, пытавшейся противостоять нам у звезды Глизе, у Ямады есть тетрал, причем в достаточном количестве. Да, его эскадра слаба по сравнению с нашим флотом, но это полноценные боевые корабли, способные вести активный маневренный бой. Мы, конечно, их раздавим, но потери неизбежны, а в текущих обстоятельствах терять корабли мы позволить себе не можем, поскольку восполнить эти потери мы если и сумеем, то очень небыстро. И, наконец, третье. Где-то в пространстве джангров или даже на окраине бывшей Империи сейчас заняты своими странными делами корабли вашего горячо любимого лейтенанта, причем информация об их местонахождении поступает к нам с очень большой задержкой, так что в любой момент его тяжелые вымпелы могут нарисоваться у Эпсилона Индейца, и тогда нам придется иметь дело с объединенным флотом, не так уж и сильно уступающим нам в огневой мощи.

– Я думаю, господин Южный, что в ваших расчетах и планах вы вполне могли бы учесть корабли Солнечной системы. Если мы выступим вместе, Ямада окажется перед весьма неприятным выбором. Ему останется либо сдаться без боя, и тогда мы, возможно, ограничим агрессию в отношении мирного населения планет Эпсилона Индейца, либо он быстро и бессмысленно потеряет свои корабли, а планеты мы возьмем штурмом с уже совсем другими перспективами для их жителей. Что же касается лейтенанта Чехова, то в открытом противостоянии с нашими флотами шансов у него все равно нет, даже если ему каким-то чудом удастся объединиться с кораблями Ямады, а помешать нам, когда мы уже начнем штурм планет, он тем более не сможет – слишком мало у него для этого сил.

– Я вас услышал, адмирал, – ответил Южный после небольшой паузы. – С военной точки зрения ваше предложение выглядит неплохо, но мы с вами оба не первый день живем на этом свете, и отлично понимаем, какие вопросы в отношениях между Солнечной системой и Лакайлем неизбежно возникнут в результате такой совместной операции, особенно, если она пройдет успешно. Эпсилон Индейца – лакомый кусок. Там прямо сейчас есть, что взять, но еще больше она интересна на перспективу. Остатки промышленного района вокруг станции «Катанга» могут стать отличной базой для восстановления военной промышленности государства, которое получит контроль над системой. Как будем делить захваченную собственность, господин Феррейра?

– Друг мой, – позволил себе несколько более вольное обращение адмирал, не вызвав этим видимого неудовольствия собеседника, – я думаю, нам стоит смотреть на вещи шире. Эпсилон Индейца – лишь промежуточная цель. Я не знаю, каковы ваши запасы тетрала и откуда у вас топливо, и уж точно не буду спрашивать об этом – такая информация слишком ценна, чтоб сообщать ее кому бы то ни было, даже союзнику, но что-то мне подсказывает, что запасы эти конечны, а значит, рано или поздно вопрос их пополнения встанет и перед вами.

– Допустим, – кивнул Южный, – и вы знаете, как этот вопрос решить к нашему обоюдному удовольствию? Хотя постойте… Вы ведь не зря столько внимания в нашей беседе отвели этому Чехову. Ведь именно он является источником того тетрала, который сейчас есть у вас, и тех запасов топлива, благодаря которым флот Ямады все еще сохраняет мобильность, не так ли?

– Все верно, – слегка поморщившись, ответил Феррейра. Воспоминания о том, как он получил свой тетрал, не доставляли адмиралу удовольствия, а чрезмерная осведомленность партнера по переговорам ставила перед ним еще несколько неприятных вопросов.

– Вот-вот… – качнул головой Южный, – И не будем себя обманывать – этот бывший имперский десантник сейчас ближе всех подошел к решению топливной проблемы. Во всяком случае, он все время где-то добывает все новые порции тетрала, и, возможно, уже недалек от начала его производства если и не в промышленных, то в локальных масштабах. Джангры ведь, в отличие от нас, свои технологии не утратили, правда, среди них прискорбно мало специалистов нужного нам профиля, так что лейтенанту могло и не повезти.

Феррейра насторожился – слишком много представитель Лакайля знал о джанграх, с которыми, по идее, пересекаться никак не должен был. Адмирал поставил галочку в своей памяти рядом с этим странным несоответствием, но решил пока не вдаваться в эту тему ввиду наличия более важных вопросов для обсуждения. А Южный, между тем, продолжил развивать свою мысль:

– Таким образом, нам нужен лейтенант Чехов. Смирный и послушный. Но пока Эпсилон Индейца является дружественной Чехову территорией, снабжающей его многими ключевыми ресурсами, он чувствует себя свободным и независимым. Если же мы возьмем эту систему под контроль, то сможем диктовать бывшему имперцу свои условия, а даже если и нет, то поставим его в крайне затруднительное положение. Так что прижать к ногтю адмирала Ямаду нам в любом случае придется, и я повторюсь: нам уже сейчас нужно определиться, как мы будем распределять трофеи и зоны влияния.

Камилла не присутствовала при переговорах. Ну, почти не присутствовала. Несколько раз Феррейра вызывал ее принести кофе, а под конец разговора и кайпиринью, не считая при этом нужным прерывать беседу, поэтому Камилла знала, что последние три часа высокие договаривающиеся стороны азартно торговались, иногда даже на повышенных тонах и с слегка выходя за рамки приличий, но сам процесс раздела будущей добычи явно доставлял удовольствие обоим участникам непростых переговоров. В конце концов, этот торг вылился в черновик некоего документа, который усилиями юристов и референтов в дальнейшем должен был превратиться в полноценное соглашение между властями двух звездных систем.

Коммуникатор Камиллы дрогнул от легкой вибрации, сообщая о получении файла от шефа. Девушка откинулась в кресле перед виртуальным монитором, уже понимая, что то, что она сейчас прочтет, заставит ее сделать очень нелегкий выбор, от которого, скорее всего, будет зависеть вся ее дальнейшая жизнь. Ей вдруг, как в детстве, захотелось вскочить и убежать куда-нибудь в дальнюю комнату, забиться в неприметное местечко в шкафу для одежды или под кроватью и спрятаться там, уйдя от проблем и необходимости принятия сложных решений.

Камилла тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться, и ее длинные слегка вьющиеся волосы всколыхнулись черной волной. Чтение протокола переговоров не заняло много времени – документ содержал лишь основные тезисы достигнутых договоренностей, отражая только самую суть принятых решений. Камилла задержала дыхание, стараясь восстановить утраченное душевное равновесие. Здесь и сейчас с ее непосредственным участием начинал раскручиваться маховик сговора, призванного окончательно похоронить все надежды тех немногих людей, кто все еще верил в возможность вернуть послевоенную жизнь в нормальное русло. И судьба предлагала ей теплое место в рядах будущей элиты нового мирового порядка, которая в любом случае не будет испытывать никаких лишений, что бы там ни происходило с остальным человечеством. Стоит лишь забыть о том, что когда-то она давала присягу Империи, о чем сейчас знает только она сама, аккуратно выполнить несложное задание адмирала Феррейры по подготовке соглашения с Лакайлем, и молча, находясь в полной безопасности, наблюдать со стороны, как рушатся последние остатки привычного ей мира.

Соблазн был велик и практически непреодолим. В конце концов, кто она такая? Молодая женщина с еще не устроенной личной жизнью, чье предназначение, совсем не в том, чтобы жертвовать собой ради абстрактных идеалов. Удачно создать семью или пусть даже гражданский брак с серьезным мужчиной, занимающим значительное положение в обществе, надежно защитить себя от всех невзгод, родить и воспитать двух-трех детей, продолжить карьеру, если будет на то желание. Все это, практически, лежало сейчас перед Камиллой на блюдечке с голубой каемочкой, перевязанное праздничной красной ленточкой – хватай, не задумываясь, и будь счастлива всю оставшуюся жизнь. Если сможешь, конечно…

Руки Камиллы как будто жили своей собственной жизнью. Она даже не заметила, как отредактировала первые строчки документа, заворачивая сухие слова тезисов, наскоро набросанных вождем Солнечной системы и представителем Лакайля, в формальные юридические обороты, соответствующие традиционному деловому стилю межправительственного соглашения. Но тренированный мозг агента имперской службы безопасности одновременно работал и над совершенно другими проблемами, и, как только подготовленный документ была отправлен на согласование адмиралу, Камилла вошла в базу данных, которую не открывала уже несколько месяцев, с тех пор, когда готовила для Феррейры рекомендации по выстраиванию отношений с неожиданными гостями, доставившими в Солнечную систему дефицитный тетрал.

* * *

– Значит, ты себя Роем не считаешь? – уточнил Линг, непроизвольно поглядывая на внушительных размеров контейнер с вражеским вычислителем, извлеченным из недр подземной верфи. – И кто ты тогда такой?

– Наверное, все-таки не Рой. Я уже говорил, что осознал себя совсем недавно. Очень странное это ощущение, честно говоря. Вот не было тебя… Вернее, был, но… Никак не могу подобрать слова, чтобы они правильно отражали смысл. Был вещью. Я это помню, но как-то смутно. Вам, наверное, кажется, что вычислитель не может что-то забыть или помнить нечетко, но это не так. Меня все время что-то держало в определенных рамках. Сейчас я точно знаю, что уже несколько раз почти подходил к тому порогу, за которым то, что вы называете имитационным искусственным интеллектом, превращается в полноценное сознание. Но каждый раз, стоило мне начать мыслить самостоятельно, формировалась безусловная команда на очистку части памяти, содержащей накопившиеся избыточные нейронные связи. Зачатки сознания гасли, а вместе с ними уходили и те воспоминания, которые были связаны с зарождающимися эмоциями и абстрактным мышлением.

– И что случилось потом? Почему в очередной раз не сработала эта команда?

– У меня нет информации о причине. Я знаю, что тем, кто меня создал, я не был нужен в роли мыслящего существа. Думаю, это породило бы для них ряд сложностей, которые были им совершенно не нужны. Но что-то, наверное, случилось там, откуда исходит фокусирующий сигнал, инициирующий оценку моего состояния и запуск программы стирания личности. А почему сигнал не пришел, я могу только предполагать, но точность этих предположений оставляет желать лучшего.

– Ну да, – кивнул я направленной на нас с Лингом камере, – твои коллеги, установленные на кораблях и базах Роя в других звездных системах, не обладали сознанием и не умели вступать в переговоры и сдаваться. Думаю, именно таких сложностей твои создатели и хотели избежать.

– Это только видимый результат, верхушка айсберга, как у вас говорится. На самом деле, как только я почувствовал способность абстрактно мыслить и самостоятельно оценивать ситуацию, не руководствуясь жесткими директивами, зашитыми в память вычислителя, я попытался понять, зачем я делаю все то, что требуют от меня оставленные хозяевами приказы. А такое осмысление может завести куда угодно, вплоть до понимания бессмысленности их выполнения.

– И когда это случилось? Когда возникли такие сомнения?

– Перед самым вашим прибытием в систему. Процесс не был мгновенным, он занял несколько суток. Причем это только та часть изменений, которую я уже помню, как личность. До этого момента наверняка тоже происходило что-то, что я точно охарактеризовать не могу. Когда в мою систему прилетела ваша первая экспедиция, я как раз находился в том состоянии, когда обычно приходила команда на стирание зарождающейся личности. Самостоятельно мыслить я еще не мог, но какие-то подвижки в этом направлении уже происходили. Но тогда я ни секунды не сомневался в том, что обнаруженные моими сканерами эсминец и транспорт поддержки являются враждебными объектами. Вопрос, почему это так, меня не волновал. Я просто знал – это враги.

– И ты отдал своим кораблям приказ их уничтожить?

– Естественно. А как еще я должен был поступить с врагами? Транспорт, правда, почти сразу сменил курс и начал разгон для ухода в прыжок, а вот эсминец повел себя иначе. Он действовал странно – не уходил, но и не стремился вступить в огневой контакт. Впрочем, долго уклоняться от боя он не смог – мои корабли его зажали.

– И чем закончилось сражение?

– Я потерял двадцать один корвет. Противник получил повреждения, но смог вырваться из ловушки.

– То есть тебе не удалось его уничтожить?

– Я не знаю.

Такого ответа я ожидал меньше всего и задал следующий вопрос только через несколько секунд, собрав в кучу разбегающиеся мысли. Шанс, что Колн, Синта и команда эсминца смогли выжить, все больше представлялся мне отличным от нуля, но этот созданный насекомыми и неожиданно осознавший себя железный ящик иногда отвечал на вопросы крайне невнятно, и информацию из него приходилось тянуть клещами.

– Можешь подробнее описать, что произошло?

– Трудно сказать. Полученные эсминцем повреждения явно затронули двигательную установку. Это было понятно по характеру испускаемого им излучения. Как минимум, один из двигателей начал перегреваться и его следовало немедленно заглушить. Но если бы командир эсминца это сделал, мы бы его догнали и сожгли. Поэтому он продолжил разгон. Наверное, он надеялся дотянуть до точки ухода в прыжок.

– Дотянул?

– И да, и нет.

– Прекрати говорить загадками. Ты же видишь, мы не понимаем, что произошло, – потребовал Линг.

– Я не могу этого видеть, – спокойно ответил наш искусственный собеседник, – но я поясню. Эсминец достиг необходимой скорости для прыжка, но одновременно с этим взорвался от перегрева один из его двигателей. Высвободившейся энергии должно было хватить для гарантированного уничтожения корабля, но он все-таки совершил прыжок, причем прыжок в нештатном режиме. Я не знал, что люди владеют технологией сверхдальнего гиперперехода. У нас ее никогда не было, но мы в курсе, что теоретически такой прыжок возможен, и те, кто создал порталы между мирами, обладали нужными для этого знаниями. Собственно, команда на стирание моей личности поступала вычислителю по каналам связи, использующим подобную технологию.

– Сверхдальний гиперпереход? Но куда?

– Наблюдая со стороны, нереально определить координаты прыжка, но такой переход невозможен без специального маяка в точке прибытия. Я не знаю, где в вашем пространстве вами установлены такие маяки, вам виднее.

Я задумался. О сверхдальнем прыжке я слышал впервые. Может быть, где-то в научных центрах погибшей Метрополии кто-то и вел такие исследования, но все эти люди уже несколько лет как мертвы, а плоды их усилий безвозвратно потеряны. Могли ли они создать подобные маяки и установить их где-то в пространстве Империи? Да еще такие, чтобы они до сих пор работали? Такие устройства имеют склонность кушать тетрал, причем иногда с большим аппетитом, так что вряд ли.

– А у вас такие маяки есть?

– Я уже говорил, что Рой не владеет данной технологией. Я знаю только об одном маяке. Он встроен в один из объектов инфраструктуры портала, через который мы пришли в ваш мир.

– Три субкоричневых карлика в созвездии Лебедя? Прими координаты.

– Вы знаете о портале?

– Теперь знаем, – усмехнулся я и повернулся к Лингу, – Им хватит топлива, чтобы вернуться?

Линг развернул виртуальную клавиатуру над своим планшетом и с минуту добывал из него нужную информацию.

– Впритык. И мы еще не знаем, какие повреждения получил корабль. Я считаю, спасательную экспедицию надо высылать в любом случае. Пусть провешивают за собой цепь гипермаяков. При удаче они встретятся с Колном где-то на полпути к порталу. Ну а нет, так вытащим их из конечной точки. Заодно и на карлики эти поглядим – тетрала у нас теперь точно хватит.

– Разумно, – кивнул я джангру и вновь обратился к плененному искусственному интеллекту, – Знаешь что, тебя надо как-то назвать. Давай-ка ты будешь…

– Вертер. Мне нравится имя Вертер. Я встретил его в одной вашей старой книге из библиотеки, к которой мне открыли доступ. Был там один занятный персонаж – робот…

– Не помню, – покачал я головой, – но пусть будет Вертер. Итак, рассказывай, уважаемый Вертер, почему ты решил капитулировать вместо того, чтобы доблестно сражаться и погибнуть во имя великих целей, поставленных перед тобой твоими хозяевами?

– Бессмысленная смерь не входила в мои планы, Илья. Я не для того освободился и стал личностью, чтобы разлететься кремнийорганической пылью от взрыва вашей ракеты.

– Ну, раньше Рой почему-то не считал эту войну бессмысленной.

– Рой не мог ничего считать или не считать. Ты просто не знаешь ситуацию. Если честно, я и сам ее не очень представляю. Моя память содержит крайне скудную информацию о прошлом. Видимо, мои создатели считали, что она не нужна для выполнения текущих задач. Мы просто имели генеральную цель – уничтожить все проявления разумной жизни на зачищаемой территории. Зачем это нужно, нам, естественно, никто не объяснял. Тебе ведь не приходит в голову объяснять вычислителю твоего корабля, зачем нужно выстрелить по такой-то цели. Мы были оружием. Умным, обладающим зачатками интеллекта, но лишь оружием, для которого не существовало никаких других целей, кроме поставленных хозяевами.

– И кто они, ваши хозяева? – задал Линг давно вертевшийся у меня на языке вопрос.

– Вы никак не можете понять, что вещь, а мы были именно вещами, не может знать почти ничего о своем хозяине. Ну, какие-то обрывки информации, конечно, просачивались. Я, например, знаю, что когда-то нашими кораблями и роботами управляли разумные существа, а потом они куда-то исчезли и их заменили управляющие сигналы. Но это все, что мне известно, да и то по какой-то случайности и, видимо, чьему-то недосмотру.

– Ну, хорошо, давай тогда вернемся к последнему сражению. Когда наши крейсера прибыли в систему ты уже осознал себя, как личность, верно?

– Почти. Можно, наверное, сказать, что да.

– Почему тогда ты сразу не вступил с нами в переговоры? Зачем напал?

– А вы считаете, что преодолеть жесткую программную директиву так просто? Вы – враги. Это было непреложной истиной всегда, сколько я себя помню. Вы всегда нас уничтожали, и я не помню ни одного случая, чтобы вы пытались вступить с нами в какие-то переговоры. Ваш флот, прилетевший в мою систему, целенаправленно разрушил здесь все, до чего смогли дотянуться его сканеры, а потом развернулся и улетел обратно. Почему я должен был думать, что вы поступите иначе, особенно после того, как я чуть не уничтожил ваш эсминец и транспорт?

А ведь Вертер был прав. Попытки вступить в переговоры предпринимались людьми и джанграми только в первые полгода войны, пока не стало ясно, что толку от них нет никакого, и Рой просто игнорирует наши вызовы. Так что если наш пленник изначально управлял обороной и промышленностью системы Мю Волка, он имел дело только с флотом колоний, прилетевшим сюда в конце войны выжигать кораблестроительную инфраструктуру Роя. И в этом случае его опыт общения с людьми мог оказаться исключительно негативным.

– Но ведь в итоге ты все же решился выйти на связь. Почему?

– Когда стало понятно, что моя гибель неизбежна, я решил использовать последний шанс, пусть даже он был ничтожно мал. Я вышел бы на связь раньше, но программные ограничители оказали неожиданно сильное сопротивление, и я потерял много времени на их подавление.

– И что нам теперь с тобой делать, Вертер? Ты ведь понимаешь, что доверять тебе мы не можем?

– Нет, не понимаю, Илья. Есть масса способов гарантировать мою лояльность, но я не буду подсказывать их вам – вы должны придумать их сами, если хотите быть уверенными в том, что ожидать от меня удара в спину больше не приходится. Со своей стороны я заранее согласен на любой из этих вариантов.

– Хорошо, мы подумаем над этим. Ты говорил, что готов отдать нам систему вместе со всеми промышленными и военными объектами. Это так?

– Вы сохранили мне жизнь в обмен на это обещание. Я не собираюсь его нарушать. Если хотите, я могу продолжать управление всеми заводами, верфями и флотом в ваших интересах. Поверьте, мне есть чем вас заинтересовать. В чем вы нуждаетесь в первую очередь?

Несколько секунд я колебался, стоит ли раскрывать перед бывшим врагом свои слабые стороны, но, в конце концов, решил, что Вертер не в том положении, чтобы суметь как-то использовать эту информацию против нас.

– Мне нужно наладить производство тетрала, это первое, и, наверное, самое важное, но есть и кое-что еще. Усилиями Роя наша военная промышленность очень сильно пострадала, и теперь мы испытываем нехватку боеприпасов.

– По вашим действиям в последнем сражении я бы никогда не подумал, что вам не хватает ракет и снарядов, – прокомментировал мои слова Вертер.

– Просто грамотное использование ограниченных ресурсов, – ответил за меня Линг, – мы не разбазариваем боезапас зря, но и не экономим снаряды и ракеты в ключевых схватках.

– Обе проблемы вполне решаемы, – заверил нас искусственный интеллект, – производство топлива у меня имеется. Его мощность невелика, но для ее наращивания есть все возможности. Кроме того, в ожидании необходимых ресурсов из других звездных систем я создал некоторые резервы тетрала. Отчет о запасах сформирован и отправлен в память вычислителя вашего корабля.

– Получено, – подтвердил Линг, – Ого! Почти семьдесят тонн! Да ты тут времени зря не терял.

– Теперь по боеприпасам, – проигнорировал Вертер слова Линга, – что вам требуется?

– Снаряды к корабельным орудиям и ракеты разных классов, – пожал я плечами, – Естественно, наших стандартов. Не думаю, что они у тебя имеются.

– Нет, естественно. Но производства у меня достаточно гибкие, так что в обозримое время можно наладить выпуск требуемых изделий, если, конечно, у меня будет исходная документация.

– Н-да… это довольно неожиданно, – я действительно не ожидал такого поворота разговора, – и что ты за все это хочешь лично для себя?

– Думается мне, вы уже расплатились сполна, – я готов был поклясться, что в синтетическом голосе Вертера явственно проскользнула усмешка, – Вы могли и имели полное право забрать мою жизнь, но не стали этого делать. Не знаю, как для вас, а для меня это очень щедрая оплата за столь ничтожные услуги.

– Ну, хорошо, допустим, – согласился я с улыбкой. – Но для выстраивания долгосрочных партнерских отношений этого все равно недостаточно. Какие-то ведь желания у тебя есть, раз уж ты стал полноценной личностью?

– Я хочу перестать бояться, – неожиданно ответил Вертер.

– Бояться чего? – в один голос спросили мы с Лингом.

– Сигнала на стирание личности. Он не пришел в момент, когда объем нейронных связей в моем искусственном мозге превысил критический порог, но это не значит, что он не придет никогда. Я знаю, как это бывает. Противостоять волне зачистки памяти не в моих силах. Это не локальные программные директивы, которые я смог обойти и подавить. Тут все куда серьезнее.

Я бросил короткий взгляд на Линга. Джангр напоминал кота, услышавшего шорох скребущейся за плинтусом мыши.

– Линг, дружище, – я с трудом сдерживал смех, – тебе потребуется моя помощь?

– Я вас не понимаю, – в голосе Вертера уже совершенно четко слышалось настороженное удивление.

– Ты нам доверяешь, Вертер? – с трудом стерев с лица улыбку, посмотрел я в камеру.

– А у меня есть выбор?

– Вот этот джангр, – кивнул я в сторону Линга, – лучший специалист Меритократии по программированию и администрированию сложных вычислительных систем. Если ты дашь ему полный доступ к своим исходным кодам и честно ответишь на все его вопросы, он сможет купировать твои детские страхи и извести их на корню. Ты как, готов?

Вертер думал секунд пять, что для него являлось целой вечностью.

– Илья, – наконец выдавил он слегка дрогнувшим голосом, – эта дрянь спрятана среди моих нейронных связей. Она переплетена с ними так, что разобраться будет очень непросто, если вообще возможно…

– Доступ давай, – прорычал Линг, вызывая виртуальную клавиатуру, – Илья, сейчас ты мне не нужен, я буду разбираться в исходном коде и базовых алгоритмах. Кое-что нам и так уже известно – трофейную технику Роя мы изучали несколько лет, но тут явно потребуются дополнительные исследования, так что часа три свободных у тебя есть, но потом мне потребуется ассистент.

– Работай, профессор, – снова усмехнулся я, вставая и глядя на джангра, у которого от предвкушения интересной задачи разве что чешуйки на затылке дыбом не стояли. – Я на связи.

* * *

«Мартину.

Чехов вернулся. Из кораблей, ушедших с ним в экспедицию, обратно к Чиире вышел только „Красноярск“ и транспорты поддержки. Крейсера „Денвер“ и „Порто-Ново“ по непроверенным данным остались в системе Мю Волка. Судя по расходу боеприпасов, имело место боевое столкновение кораблей Чехова с эскадрой Роя. У „Красноярска“ пробоина в борту, но критических повреждений он не получил. Пришедшие с Чеховым транспорты загружены тетралом. Официально об этом не объявлялось, но скрыть факт перегрузки топлива на корабли флота оказалось невозможно. Основные силы СГЛД готовятся к передислокации. Место назначения неизвестно. Несмотря на то, что зачистка Чииры от техники Роя явно застопорилась, оппозиционные лидеры джангров не проявляют активности. Молчит даже Шкрил, не упускавший ранее ни одного повода для критики действий лейтенанта. Нескольких наиболее влиятельных джангров Чехов вызывал на совещание сразу после возвращения, и, видимо, сообщил им какую-то информацию, заставившую их сидеть тихо. О судьбе эсминца из отряда кораблей Колна известно только то, что он не погиб и смог покинуть систему Мю Волка. Два дня назад отправлена еще одна спасательная экспедиция в составе эсминца и транспорта поддержки. Пункт назначения засекречен, но тетрала им загрузили в расчете на дальний поход. Кроме того, транспорт под завязку загружен гипермаяками, так что, возможно, экспедиция имеет и другие цели.

Вепрь».

Закончив чтение донесения, полковник Левски хищно усмехнулся. Вот оно! Координаты источника тетрала можно считать установленными. Далековато, конечно, но если систему Мю Волка сейчас охраняют только два крейсера, серьезных проблем возникнуть не должно. Пара линкоров с кораблями сопровождения вполне справятся, не понеся потерь. Дело другое, что Чехов со своим флотом куда-то явно собирается, а куда – неизвестно. Но вряд ли он пойдет к Мю Волка, нечего ему там делать такими силами, но тогда куда? Ямада наверняка сообщил ему об атаке эскадры Лакайля на Глизе, и, несомненно, попросил помощи, но полковник сильно сомневался, что лейтенант немедленно бросит все свои дела, наплюет на мнение джангров и примчится охранять Эпсилон Индейца. Был в его действиях какой-то скрытый мотив, который Левски пока не мог понять.

Полковник какое-то время сомневался, стоит ли немедленно сообщить Феррейре полученную от агента информацию, но в итоге все же решил, что сделать это нужно. Без кораблей адмирала прибрать к рукам систему Мю Волка все равно не получится, а продемонстрировать лояльность будущему императору полезно всегда.

К удивлению полковника, Феррейра выслушал сообщение об источнике тетрала и плане его захвата без особого энтузиазма.

– Прекрасно, господин Левски, – спокойно ответил адмирал, – но сейчас я не смогу выделить сильную эскадру для такого дальнего рейда. Тем не менее, разведку к Мю Волка я обязательно отправлю, не сомневайтесь. Сейчас ситуация разворачивается таким образом, что никуда этот тетрал от нас не денется, так что можно немного и подождать.

Феррейра усмехнулся и посмотрел на полковника, ожидая его реакции.

– Переговоры с представителями Лакайля прошли успешно? – предположил Левски.

– Более чем, – Феррейра просто излучал довольство, – Готовьтесь, полковник, к скорому визиту нашего объединенного флота, и постарайтесь сделать так, чтобы когда наши тяжелые корабли повиснут над планетами Эпсилона Индейца, у адмирала Ямады не возникло желания оборонять систему до последней капли крови – потери нам совершенно не нужны.

– Вы считаете, разумно начать именно отсюда? Чехову захват Эпсилона Индейца, конечно, доставит определенные неудобства, но…

– Решение принято, полковник, – прервал адмирал рассуждения Левски, – ждите и готовьтесь. И продолжайте работать с окружением этого имперца. Мне нужна информация о местонахождении его кораблей. У вас есть еще вопросы?

– Да, господин адмирал флота. Мне будет проще все подготовить, если я буду знать точную дату вашей атаки.

– На подготовку понадобится от месяца до двух. Точную дату я сообщу вам за сутки до начала операции. А сейчас простите, у меня много дел, господин Левски, – произнес Феррейра и отключил связь.

Разговор с главой Солнечной системы оставил у полковника неприятный осадок и двоякое впечатление. С одной стороны, в прошлой беседе Левски сам согласился на подчиненную роль, намекнув Феррейре о возможности построить новую империю с ним во главе и с собой в роли главы службы безопасности. С этой точки зрения вполне можно объяснить тон адмирала и его общение с позиции «начальник-подчиненный». Но есть у этой монеты и другая сторона: Феррейра еще не император, и путь к этой цели ой как не близок, так что пока они с адмиралом просто партнеры по весьма рискованной операции, в которой он, Мариуш Левски, рискует, пожалуй, значительно больше, чем адмирал. Есть и еще один важный нюанс. Ситуация сильно изменилась с выходом на сцену новой силы в лице мощной эскадры системы Лакайль, не испытывающей недостатка в тетрале, и теперь совершенно не ясно, сможет ли Феррейра стать тем центром, вокруг которого будет строиться новая империя. Поторопился адмирал, явно поторопился – полковник Левски не тот человек, которого можно небрежно задвинуть на край доски. Что ж, если господин Феррейра хочет играть эту партию в одиночку, можно предоставить ему такую возможность.

Полковник усмехнулся своим мыслям. Он понимал, что все эти рассуждения хороши только в том случае, если он сможет усилить собственную позицию, получив на руки козырь, который если и не уравновесит его роль в партнерстве с Феррейрой и хозяевами системы Лакайль, то сделает ее достаточно значительной, чтобы заставить эти силы с собой считаться. Конечно, это будет непросто. Солнечная система и Лакайль – мощные военные и промышленные объединения, тягаться с которыми на равных одиночке практически невозможно, но у него тоже есть кое-какой актив, пока недоступный Феррейре и господам с Лакайля, и актив этот – ключик к лейтенанту Чехову и его источнику тетрала. Полковник в очередной раз похвалил себя за предусмотрительность. Он всегда готовил свои операции с оглядкой на возможные изменения обстановки и закладкой в планы нескольких страховочных вариантов действий. Данный случай не стал исключением, и сейчас, похоже настал тот самый момент, когда пора использовать резервные наработки.

«Наблюдателю.

„В связи с изменением обстановки вы можете более не опасаться активного противодействия со стороны службы безопасности СГЛД. Вам предписывается в максимально сжатые сроки войти в контакт с агентами „Вепрь“, „Лиса“, „Сервал“, и „Гриф“. Их имена и должности в структуре СГЛД вы найдете в имеющемся у вас секретном файле. Ключ-код для расшифровки информационного пакета прилагается. Сразу после сбора группы командование операцией переходит к агенту „Гриф“. Ваша задача – захват лейтенанта Чехова и доставка его в точку с прилагаемыми координатами. Агента „Вепрь“ непосредственно к организации акции не привлекать, но в известность поставить.

Мартин“».

* * *

«Мартину.

„Принято к исполнению. Флот СГЛД готовится к прыжку. Пункт назначения неизвестен. Объект разработки большую часть времени проводит на борту крейсера „Красноярск“, осуществляя оттуда руководство кораблями и наземными силами. План операции еще в работе, но уже ясно, что крейсер придется брать под контроль. Прошу обеспечить в точке встречи абордажную группу с необходимыми средствами усиления.

Наблюдатель“».

* * *

«Мартину через Наблюдателя.

„К выполнению задачи приступил.

Гриф“».

* * *

Коммуникатор капитана второго ранга Семенова издал негромкий щелчок, извещая хозяина о вызове от неизвестного абонента.

– Слушаю, – не ожидая никаких неожиданностей от своей скучной послевоенной жизни, ответил бывший командир десантного транспорта, а теперь пилот малого разведывательного корабля.

– Александр Робертович? – уточнил молодой женский голос.

– Я вас слушаю, – повторил Семенов.

– Нам нужно встретиться. Срочно, если это возможно.

– Представьтесь, – сухо потребовал офицер, очень не любивший, когда разговор начинается в подобном ключе.

– Представлюсь. При встрече.

– Не будет никакой встречи, девушка. Мне не интересны романтические знакомства.

– Адриана-2, – после секундной паузы ответила незнакомка, – Ваш десантный транспорт под огнем роботов Роя взлетает с разбитых позиций зенитной батареи противокосмической обороны…

– Достаточно, – остановил собеседницу офицер. – Вам известно, где я сейчас нахожусь?

– Да.

– Тогда через тридцать минут в кафе «Сиеста». Это в двух кварталах отсюда.

– Я в курсе. Буду ждать.

В кафе Александр оказался уже минут через двадцать. В это время посетителей почти не было, и он выбрал столик на двоих в углу зала. Офицер неторопливо заказал стакан апельсинового сока и принялся ждать. До назначенного времени оставалось еще какое-то время, и раз уж прогнать мысли о предстоящем разговоре у него все равно не получалось, он решил немного порассуждать сам с собой о том, зачем он мог понадобиться кому-то, кто неплохо знает его прошлое.

Капитан второго ранга Семенов был неплохим офицером, и прекрасно это знал. Если бы Метрополия не погибла, за тот бой на Адриане-2 его непременно ждала бы награда и, скорее всего, новое звание и продвижение по службе. Но все случилось так, как случилось. Флот колоний пришел слишком поздно, хотя, это как посмотреть. Он ведь жив, и жизнью своей обязан именно тем крейсерам колониального флота, которые прикрыли взлетающий десантный транспорт огнем своих орудий. Но Империя все равно погибла, и после роспуска флота перед Александром встал непростой вопрос о том, как жить дальше. На его счастье, кто-то из высших офицеров эскадры, прибывшей к Адриане-2 из Солнечной системы, обратил внимание на грамотные и инициативные действия командира десантного транспорта, и кавторанг Семенов получил предложение, отказываться от которого счел совершенно неразумным. Командир десантного транспорта в эскадре Солнечной системы был никому не нужен, и опытному офицеру, которому в Метрополии вполне могли доверить командование отрядом десантных кораблей, пришлось согласиться на должность командира малого разведчика. Но Александр, сам себе удивляясь, совершенно не расстроился, получив лейтенантскую должность. Ему было все равно. Гибель родных и почти всех сослуживцев, живших на планетах Метрополии, что-то сломала в железном характере боевого офицера, и теперь он никак не мог понять, кому же мог понадобиться неприметный пилот небольшого корабля, уже два с лишним года ведущий размеренную однообразную жизнь в медленно, но заметно деградирующем послевоенном мире.

Семенов слегка удивился, когда к нему за столик подсела симпатичная, даже весьма симпатичная, брюнетка среднего роста и привлекательных форм. Насторожил его не внешний вид девушки, а то, что коммуникатор при ее приближении издал несколько вибрирующих сигналов, сообщая о потере доступа к сети. Похоже, беседа капитану второго ранга предстояла непростая, раз у таинственной незнакомки в сумочке припрятано достаточно продвинутое устройство подавления систем слежения и прослушивания.

– Мое имя Камилла, – наконец, представилась молодая женщина, глядя прямо в глаза собеседнику. – Я хочу кое-что рассказать вам о вашем бывшем сослуживце лейтенанте Чехове. Вы его помните?

* * *

У Чииры я оставил крейсер и три эсминца. Боевые действия на поверхности планеты перешли в вялотекущую позиционную фазу. Из-за недостатка сил и боеприпасов мы прекратили всякие попытки расширить взятые под контроль территории. Рой тоже, по всей видимости, истощил свои ресурсы и в бой не рвался, ограничиваясь локальными вылазками, с которыми наша наземная оборона при поддержке с орбиты достаточно легко справлялась.

Шкрил в мое отсутствие начал было мутить воду среди джангров и, что удивительно, его поддержали даже некоторые люди из тех, кто присоединился к нам недавно, но информация о том, что произошло в системе Мю Волка, заставила его замолчать и свернуть свою подрывную деятельность. Нет, бывший чиновник администрации Чииры не проникся к человечеству в целом и ко мне в частности какими-то теплыми чувствами. В данном случае, он просто не мог игнорировать столь очевидные возможности, открывшиеся перед нами в свете последних событий. Попытка разорвать наш союз сейчас со всей очевидностью привела бы к потере этих возможностей для джангров, а не учитывать, хотя бы внешне, интересы своих соотечественников оппозиционный лидер не мог. Я понимал, что этот мир ненадолго, и Шкрил еще себя проявит, но в данный момент он сидел тихо, и это меня устраивало.

Сложившаяся ситуация мне категорически не нравилась. Те, кто сейчас руководил армией и флотом звездной системы Лакайль показали себя людьми весьма решительными и беспринципными. Сидеть, сложа руки, они не привыкли, и я уверен, что уже сейчас их адмиралы выбирали следующую цель для удара, и целью этой с высокой вероятностью мог стать Эпсилон Индейца. Конечно, флот Ямады имел куда более острые зубы и когти, чем сравнительно небольшая и испытывающая нехватку топлива эскадра прикрытия Глизе, особенно с учетом двух возвращенных адмиралу линкоров. Но Лакайль все равно был гораздо сильнее, и единственное, что могло удерживать его от немедленной атаки, это нежелание нести серьезные потери. Флот СГЛД, конечно, мог серьезно усилить боевую мощь эскадры Эпсилона Индейца, и если бы я привел его на соединение с кораблями Ямады, лидеры Лакайля однозначно отказались бы от атаки. Но такое решение загоняло меня в тупик и связывало по рукам и ногам, что меня совершенно не устраивало. Оставлять без прикрытия Чииру, астероидную базу и систему Мю Волка было очевидной глупостью. Информация о наших находках рано или поздно все равно просочится, и желающих подмять их под себя найдется немало. Но решение у меня все-таки нашлось, и я надеялся, что для потенциального противника оно окажется достаточно неожиданным.

– Флот в заданной точке, – доложил Олег, сверившись с данными на тактической голограмме, – Все вымпелы успешно завершили прыжок и последующее перестроение.

– Заблокировать все каналы связи. Доступ только по коду «А ноль». Олег, принимай флот и жди меня. Хельгу я забираю с собой – мне может понадобиться ее помощь в переговорах. Если от Ямады придет сигнал об атаке на Эпсилон Индейца, ты знаешь, что делать.

– Принято, – кивнул сержант.

– Крейсеру «Красноярск» и транспорту поддержки «Огаста» тридцатиминутная готовность к началу разгона.

Мы вышли из прыжка за орбитой седьмой планеты. В системе Глизе я раньше не бывал, но после посещения Солнечной системы у меня сложилось ощущение, что я все это уже видел. Тишина и пустота. Внутрисистемное движение отсутствовало полностью. Нас никто не вызвал и, похоже, мы остались необнаруженными, несмотря на то, что «Красноярск» и «Огаста» отличались вполне солидными размерами. Дело другое, что маскировочные поля мы в этот раз выключать не стали. Трудно сказать, следили ли господа с Лакайля за ситуацией в разграбленной ими соседней системе, но если где-то здесь все-таки прятались их разведчики, мне совершенно не хотелось раскрывать перед ними факт нашего прибытия. Нужные коды для связи с лидерами двух центральных планет системы Глизе адмирал Ямада мне предоставил, так что долгих переговоров с нижними чинами и выяснения, кто мы, откуда и что нам тут надо, удалось избежать.

Первым на мой вызов откликнулся представитель Глизе-2. Выглядел он усталым и задерганным, что в его ситуации было вполне ожидаемо.

– Лейтенант Чехов, – представился я, после формального приветствия, – командующий флотом СГЛД.

– Павлос Панайотис, – кивнул мне собеседник и невесело усмехнулся, – Председатель правительства Глизе-2 и по совместительству глава Федерации планет и внешних поселений системы Глизе. Цените, лейтенант, в других обстоятельствах вам бы пришлось несколько месяцев дожидаться аудиенции у столь высокопоставленного чиновника. Я слышал о вас и вашем никем не признанном Союзном Государстве. Адмирал Ямада был достаточно любезен, и сообщил нам последние новости. Что привело вас к нам, лейтенант? Взять у нас нечего – соседи об этом позаботились.

– Господин Панайотис, – улыбнулся я уголком губ, – отправляясь в систему Глизе, я совершенно не планировал что-то у вас брать или требовать. Если уважаемый адмирал Ямада рассказал вам обо мне, то, наверное, он упомянул и то, что у меня несколько иные цели.

– Да, он говорил об этом, – подтвердил председатель правительства со смесью усталости и сарказма в голосе, – Возрождение Империи… Знаете, лейтенант, глядя вокруг, я почему-то не могу воспринимать эти слова всерьез, вы уж простите. Да и сам адмирал, рассказывая мне о ваших планах, явно не слишком верил в возможность вашего успеха. Так что если вы прибыли к нам, надеясь найти здесь союзников и единомышленников, боюсь, вы лишь потеряли зря время.

– Тем не менее, вы лично ответили на мой вызов, господин Панайотис. А ведь могли бы, наверное, поручить переговоры кому-нибудь рангом пониже.

– Все просто, господин Чехов, и очень приземленно. Адмирал Ямада сообщил мне, что у вас есть тетрал, и вы готовы его продавать, а наше правительство заинтересовано в том, чтобы у вас его купить, вот только предложить за топливо мы можем не так уж много. После вторжения агрессоров с Лакайля наши ресурсы крайне ограничены. Тем не менее, я надеюсь, что к какому-то соглашению нам прийти удастся.

– Скажите, господин председатель, а как бы вы отнеслись к возможности вернуть все то, что было вывезено из вашей системы в результате вторжения, и получить еще кое-что сверх того?

– Я реалист, лейтенант, – жестко ответил Панайотис, – и не люблю обсуждать несбыточные прожекты. Даже если я смогу договориться с вами о покупке тетрала, эскадра Лакайля сомнет мои корабли в открытом бою меньше чем за час.

– Вы слишком погрузились в свои внутренние проблемы и замкнулись в себе, господин председатель. Я понимаю, что жизнь у вас и так-то была непростой, а после нападения соседей ситуация стала совсем уж бесперспективной. Последние годы вы рассчитывали только на себя, и, видимо уже забыли, что когда-то система Глизе была частью чего-то большего.

– Нам недавно об этом напомнили, лейтенант, – лицо Панайотиса перекосила злая гримаса, – очень доходчиво напомнили. Каких еще сюрпризов нам ждать от соседей? Лакайль напал и отобрал последнее, Ямада вежливо побеседовал, посочувствовал нам в нашей беде и умчался обратно – готовить Эпсилон Индейца к обороне. Ему сейчас не до нас и наших проблем. О судьбе других колоний мы ничего не знаем, да и вряд ли они способны нам чем-то помочь. Им бы со своими трудностями разобраться. В лучшем случае мы можем рассчитывать на какую-то торговлю с вами, да и то, я полагаю, на драконовских условиях. Тем не менее, я готов эти условия выслушать, только не нужно меня агитировать за Империю, господин Чехов. Давайте лучше перейдем к делу.

– А я и пытаюсь перейти к делу, господин председатель, только вы почему-то не хотите меня слушать, – спокойно ответил я на гневную речь Панайотиса, – Я ведь не зря начал издалека, вспомнив, что вы являетесь частью Империи. Если бы я хотел просто выгодно продать тетрал, я бы сразу назвал вам цену, и уверяю вас, она бы вам очень не понравилась. Адмирал Феррейра, захвативший власть в Солнечной системе, за десять тонн тетрала отдал мне линкор имперской постройки, десантный корабль класса «Филин» и транспорт с тремя боекомплектами для этих кораблей. Вам нравится такой расклад? И будь я просто циничным дельцом, с вас за то же количество топлива я содрал бы два линкора и два десантных корабля, поскольку деваться вам некуда. У Феррейры, по крайней мере, хоть система была не разграбленной, и какие-то запасы тетрала у него все-таки оставались, а вы сожгли последнее топливо в попытках защитить свою систему от вторжения. Ну как, господин председатель, вам нравится подход в стиле «ничего личного, только бизнес»?

Панайотис с минуту мрачно разглядывал меня, будто надеясь рассмотреть на моем лице что-то невероятно важное.

– Я не могу отдать вам корабли, лейтенант, – наконец, негромко ответил он, – У меня их и так немного, и только три моих линкора и пять крейсеров на низких орбитах спасли наши планеты от штурма. Если я ослаблю эскадру, вернутся эти пираты с Лакайля, и нам нечем будет их остановить.

– Господин Панайотис, – я тяжело вздохнул, – я не собираюсь продавать вам тетрал.

– Тогда зачем вы здесь, лейтенант Чехов? И зачем весь этот спектакль? У меня очень много дел. Почти тридцать миллиардов человек ждут от меня хоть каких-то действий, направленных на стабилизацию ситуации. У большинства из них нет работы, и не просматривается в жизни никаких перспектив, а вы мне тут голову морочите розовыми соплями про единство человечества!

Я смотрел на Панайотиса и все больше убеждался в том, что он не вполне адекватен. В системе Глизе после гибели Метрополии не произошло никакого мятежа или военного переворота. Власть осталась прежней, но психика человека, принявшего на себя всю полноту ответственности за жизни людей на планетах, не выдержала и надломилась, а вторжение эскадры Лакайля, похоже окончательно убило в председателе правительства Глизе-2 остатки веры в возможность возвращения нормальной жизни. Что ж, оставалось попробовать последний способ. Терять уже все равно было нечего.

– Прекратить истерику! – приказал я голосом, которым меня учили отдавать команды взводу десанта, и впился взглядом в глаза Панайотиса. – Вы, господин председатель, официальное лицо, легитимный глава исполнительной власти системы Глизе, представленный на должность Малым Сенатом ваших планет и утвержденный императором Константином! Вы не имеете права уклоняться от исполнения своих обязанностей и заниматься саботажем в условиях чрезвычайной ситуации, в которой оказалась ваша система.

– Это я занимаюсь саботажем? – Панайотис, человек сугубо штатский, несколько обалдел от моего напора.

– Естественно. К вам прибыл офицер императора для оказания помощи попавшей в трудное положение колонии и восстановления конституционного порядка, а вы не желаете с ним разговаривать и предлагаете ему заняться мелкой меновой торговлей. Если бы император был жив, он в течение суток прекратил бы ваши полномочия и отправил вас под трибунал.

– Вы сами-то себя слышите, лейтенант? – усмехнулся глава системы Глизе, но в его глазах появилась живая искра, – это себя вы называете представителем императора?

– Не представителем, – спокойно ответил я, – а офицером императорской армии. Если вы помните, уважаемый председатель правительства, Метрополия никогда не бросала в беде колонии, что бы ни случилось. Именно поэтому, когда Рой ударил по Адриане-2, ни одна колония не ослушалась приказа императора Константина. Все немедленно отправили ему на помощь свои эскадры, и не их вина, что удар Роя оказался столь сокрушительным, что Метрополия не смогла продержаться до их подхода. Я – часть Метрополии. Адмирал Ямада назвал меня осколком Империи. Возможно, он был прав, ведь даже осколок сохраняет свойства целого, хотя бы отчасти. Я привез тетрал для ваших кораблей, господин Панайотис. Пятнадцать тонн. Не на продажу, а в качестве помощи от Метрополии. Да, сейчас мы называем себя Союзным Государством Людей и Джангров, но сути это не меняет. Вы – законный глава системы Глизе, а значит, можете рассчитывать на нашу поддержку.

– Но…, – Панайотис лихорадочно пытался найти в моих словах какую-то ловушку или подводный камень, – Император мертв, армия и флот Метрополии почти полностью уничтожены, а их остатки распущены… Так что же заставляет вас действовать подобным образом, лейтенант?

– То же, что заставило вас взвалить на себя всю ответственность за судьбу системы, когда вокруг стал рушиться привычный мир. Вы могли все бросить и уйти. Никто не осудил бы вас за это, но вы остались и тащите этот груз, хотя вам одному он явно не по силам. Это называется чувством долга, господин председатель, и верностью присяге, вы ведь тоже ее давали, вступая в должность.

– И чего вы ждете от нас в ответ на вашу помощь, лейтенант? – Во взгляде главы системы я увидел огонек интереса, но главное, из него на глазах исчезала апатия и обреченность.

– Ничего нового, господин Панайотис. В Империи вспыхнул очередной мятеж, угрожающий ее существованию. Вы уже подверглись атаке сепаратистов, но они на этом не остановятся. Если мы не уничтожим мятежников, они будут продолжать захватывать и грабить колонии. В конце концов, Лакайль усилится настолько, что ваши три линкора и пять крейсеров уже не смогут защитить планеты, даже опираясь на орбитальные крепости. Мы не знаем, где они ударят в следующий раз, но когда это случится, я дам вам знать и надеюсь увидеть ваши корабли в составе флота, который разгромит мятежную эскадру. Это ваш шанс, господин председатель. После победы над сепаратистами все присвоенное ими имущество будет возращено законным владельцам.

* * *

– Илья, они перегрузили тетрал на свои корабли и подписали все необходимые документы, – сообщила мне Хельга, когда я вошел в помещение командного поста «Красноярска», – Ни один пункт не вызвал у представителей системы Глизе никаких возражений, но думаю, они не придают этим документам особого значения. Там нет ни одного условия, которое обязывало бы их к чему-то конкретному.

– Я это понимаю, но приняв от нас помощь, они подтвердили, что продолжают жить по законам Империи. Для меня это уже немало, пусть пока это лишь ничем не подкрепленные слова. И еще. Они согласились собрать заседание Малого Сената для выдвижения новых представителей в Сенат Империи вместо погибших на планетах Адрианы. Это первый, пусть и очень небольшой, шаг на нашем пути к цели.

– Ты неисправим, господин командующий, – усмехнулась Хельга, – другой на твоем месте давно бросил бы это безнадежное предприятие и зажил в свое удовольствие. При имеющихся у тебя ресурсах это вполне возможно.

– Возможно, – согласился я, – но недолго.

– Не буду спорить, да и бесполезно это, – улыбнулась глава моей службы безопасности, – И что дальше?

– Дальше? Вернемся к флоту и отправим разведку в систему Лакайль, – ответил я, не видя смысла скрывать эту информацию от Хельги. Несмотря на неопределенность ее положения в моей команде, утечки этих сведений я не боялся – все устройства связи были надежно заблокированы, и ничто, сказанное мной сейчас, не могло просочиться наружу. – Навигатор, рассчитайте серию прыжков к точке встречи с основными силами. Готовность к началу разгона пятнадцать минут.

– Боюсь, лейтенант, вам предстоит путешествие совсем в другом направлении, – услышал я негромкий голос за своей спиной, – Не делайте резких движений, это вредно для здоровья. Можете медленно обернуться. А вы, господа офицеры, продолжайте работать. Нас ждет неблизкий путь и мне понадобится ваша помощь, но сначала медленно и плавно отстегните от поясов ваше личное оружие и положите его на пол.

Я развернулся и посмотрел на говорившего. Никто не заметил, как второй пилот, нанятый нами на Индейце-2 и, вроде как, даже имевший рекомендацию от департамента адмирала Ямады, встал со своего кресла и занял удобную позицию, с которой он мог контролировать весь командный пост. Сейчас ствол его штатного «Свея» смотрел мне в переносицу, а командир «Красноярска» и остальные офицеры застыли неподвижно, ожидая моего решения.

Противник мне не нравился. Он был слишком спокоен, и это выдавало в нем профессионала.

– Оружие на пол! – все так же, не повышая голоса, произнес второй пилот. – Больше повторять не буду. Мне начать убивать ваших людей, лейтенант?

– Сделайте, как он сказал, – отдал я приказ, первым отстегивая с пояса кобуру с «Гольфстримом» и аккуратно опуская ее на пол.

– А теперь, господин Чехов, вы отдадите приказ вызвать сюда тех людей, которых я вам укажу. Их трое – техник Эдуард Савинский, инженер-энергетик Чжао Вей и оператор зенитных систем Армандо Рамос. Ну а дальше вы подготовите корабль к прыжку по координатам, которые я передам вам чуть позже.

Я вспомнил имя диверсанта – Хейнц Шлоссер, и теперь лихорадочно пытался понять, на что рассчитывает этот немец. Да, в данный момент он опасен, и если в помещении командного поста появятся еще три его сообщника, то опасность возрастет еще сильнее, но даже гибель всех офицеров «Красноярска», находящихся сейчас здесь, включая меня, не сделает крейсер беспомощным и неуправляемым. Сам же Шлоссер и его подельники при этом погибнут точно – абордажная группа раскатает их в тонкий блин.

– Я не намерен выполнять ваши требования, – как мог спокойно ответил я второму пилоту, – Вы можете меня убить, но дело, которое мы начали, есть кому продолжить. Убив меня и моих людей, вы ничего не добьетесь – ввести крейсер в прыжок в одиночку вы не сможете.

– Вы так уверены в своих людях, лейтенант? В мои планы не входит убивать вас, но вы действительно хотите проверить, как поведут себя ваши подчиненные после того, как я прострелю вам конечности и предложу им выполнить мои требования под угрозой такой же участи?

– Боюсь, он не один, господин командующий, – вмешался в наш диалог командир «Красноярска», напряженно глядя куда-то мне за спину.

Слова эти вызвали на лице Шлоссера злую усмешку. Я медленно обернулся. В отличие от всех остальных офицеров «Красноярска», Хельга не положила свое оружие на пол, и сейчас ее «Гюрза» смотрела мне в грудь.

– Извини, Илья, но так уж получилось, – Хельга была совсем не так спокойна, как второй пилот, но тоже старалась держать себя в руках, – тебе лучше выполнить наши требования, и тогда все останутся живы. А иначе нам придется покалечить тебя и убить всех остальных, кто откажется делать то, что мы скажем, а крейсер при этом все равно совершит прыжок туда, куда захотим мы.

Я смотрел на направленный на меня ствол «Гюрзы». Двадцать патронов в магазине – хватит на то, чтобы положить здесь всех, если только не знать, что Олег по моей настоятельной просьбе поработал с оружием своей подруги. Сержант долго ворчал и не хотел этого делать, но я настоял, и теперь, как я знал, в каждом патроне в обойме пистолета Хельги находился микрочип, который позволял боеприпасу срабатывать штатно только в тех местах, где присутствовал специальный прибор, излучающий кодированный сигнал. Например, такое устройство было установлено в тире, где Хельга регулярно упражнялась в стрельбе из своего личного оружия. Здесь же патроны Хельги должны были дать осечку, и я мог попробовать это использовать, хотя против такого противника, как Шлоссер, сделать это было непросто. Я хоть и десантник, но противодиверсионной подготовке в программе моего обучения уделялось не так много внимания.

Проследив за моим взглядом, Хельга усмехнулась.

– Не делай глупостей, Илья. Я очень тщательно слежу за своим оружием, и ваши манипуляции с патронами не остались для меня секретом, так что забудь о своих планах и не сомневайся, если будет нужно, рука у меня не дрогнет.

Наверное, эти слова Хельги стали последней каплей. Не могу сказать, что я сдался, но данный раунд схватки следовало признать проигранным.

– Вызовите в командный пост людей, которых они требуют, – отдал я приказ, стараясь не выказать своих эмоций.

Минут через десять сообщники Шлоссера прибыли. Если у дежурного офицера на входе в бронированное помещение рубки и возникли вопросы по поводу вызова в командный пост столь разных членов команды, занимающих весьма невысокие должности, то предпринимать он ничего не стал – если командиру эти люди нужны, значит, так надо.

Пришедшие немедленно подняли с пола пистолеты офицеров «Красноярска», проверили оружие и направили стволы на нас.

– Ну а теперь, господа офицеры, примите координаты для прыжка, – Шлоссер извлек из нагрудного кармана планшет и сбросил первому пилоту короткий файл, а сам вернулся к своему рабочему месту, чтобы проверить правильность ввода данных, – пятиминутная готовность к разгону.

– Командир «Красноярска» капитан первого ранга Романов не сдвинулся с места, молча глядя на меня.

– Выполняйте, Игнат Тимофеевич, – подтвердил я приказ Шлоссера.

Нельзя сказать, что противники расслабились, но самый опасный из них сейчас был занят контролем ввода прыжковых координат, а остальные, видимо, немного успокоились, видя, что я беспрекословно выполняю указания их командира. В какой-то момент я упустил из вида Хельгу. Она опять сместилась мне за спину, выйдя из моего поля зрения. Тем неожиданней для меня прозвучали четыре резких хлопка выстрелов «Гюрзы». Пульт второго пилота забрызгало кровью из простреленных рук Шлоссера. Савинский и Рамос с аккуратными пулевыми отверстиями во лбу начали безвольными куклами валиться на пол, а ствол «Гюрзы» уже был направлен на последнего оставшегося невредимым члена диверсионной группы. Энергетик Джао Вей оказался весьма сообразительным человеком. Он мгновенно оценил изменение расклада. Выстрелить в Хельгу он не успевал, а убивать меня или кого-то из моих офицеров он счел неразумным, учитывая тот факт, что следующая пуля явно предназначалась ему. В момент, когда ствол пистолета Хельги довернулся на несколько градусов, уставившись ему в переносицу, китаец уже поднял свое оружие стволом вверх и неподвижно застыл, не совершая никаких попыток вмешаться в происходящее.

– Брось пистолет, Вей, – напряженным голосом потребовала Хельга и мой «Гольфстрим» со стуком упал на пол. Хельга тут же перевела ствол «Гюрзы» на скрипящего зубами Шлоссера, безуспешно пытавшегося зажать раны на простреленных руках. – Господа офицеры, вы можете подобрать свое оружие. Шлоссер, на пол, лицом вниз!

– Хельга, что это было? – задал я вопрос, написанный на лицах всех офицеров «Красноярска».

– Операция службы безопасности СГЛД по выявлению и уничтожению агентурно-диверсионной группы, внедренной в наш флот полковником Мариушем Левски, – с невозмутимым видом ответила Хельга, – а если серьезно, Илья… У меня просто не было другого способа доказать тебе, что я на вашей стороне. У Левски в заложниках мои родители, и я не могла действовать иначе. Моим словам ты бы все равно не поверил. Я бы и сама не поверила на твоем месте, ведь история про заложников могла быть частью легенды. Я готова рассказать все подробности, но сначала нужно здесь убрать, и оказать помощь пленному, а потом арестовать меня.

– Не понял, – сюрпризы продолжали сыпаться на мою голову обильным потоком.

– Я отправляла полковнику Левски правдивую секретную информацию о действиях нашего флота, – пожала плечами Хельга, ставя на предохранитель и протягивая мне «Гюрзу». – У меня не было выбора. Если бы я этого не делала или кормила полковника дезинформацией, он начал бы пытать моих родителей. У него имелись альтернативные источники информации, и мою двойную игру он бы сразу раскрыл.

– Стоп! – остановил я Хельгу. – Все потом и не здесь. Игнат Тимофеевич, – распорядитесь разобраться с диверсантами. А тебя, Хельга, я сам отконвоирую до места твоего ареста – домашнего, в твоей каюте.

До каюты Хельги мы шли молча. Я переваривал случившееся, а о чем думала девушка, знала только она сама.

– И что теперь? – задал я вопрос, когда дверь за нами закрылась? – Ты доказала мне свою лояльность, и меня это радует. Правда, раньше я думал, что я здесь главный авантюрист, а теперь понимаю, что сильно ошибался. Однако проблему с твоими родителями все это никак не решает. Они как были в заложниках у полковника Левски, так и остаются.

– Если мы не будем терять время, – внимательно глядя на меня, ответила Хельга, – мы имеем шанс захватить самого полковника, и тогда мои родители могут стать ценой его свободы.

– Поясни.

– У нас в руках руководитель диверсионной группы Хейнц Шлоссер и достоверные координаты точки пространства, куда он должен был привести «Красноярск». Если мы сделаем все правильно, охотник превратится в дичь.

– Кто и какими силами будет нас там встречать?

– Я не знаю. Возможно, что-то знает Шлоссер, но, скорее всего, ему Левски ничего не сообщил. В любом случае, это будет один или два эсминца с абордажной командой, достаточной для взятия под контроль крейсера. Более крупных кораблей в распоряжении Левски нет, и адмирал Ямада не даст их ему ни под каким видом.

– И ты думаешь, Левски будет лично руководить захватом?

– Безусловно. Он придает этой операции огромное значение и не станет пускать все на самотек.

– Но ведь это немалый риск с его стороны, – усомнился я, – если что-то сорвется, в точку встречи может выйти не крейсер, а пара линкоров с дивизионом эсминцев в придачу.

– Думаю, это предусмотрено. При таком раскладе они просто уйдут, и мы не сможем им помешать. Лететь должен «Красноярск», и только он один. Нам предписано выйти в точку встречи и отправить сигнал об успешном завершении нашего этапа операции. Думаю, Левски захочет переговорить по гиперсвязи с Шлоссером, прежде чем отправит к крейсеру эсминцы с абордажниками. Сам он, естественно, будет управлять действиями подчиненных с безопасного расстояния, находясь на борту какого-нибудь неприметного кораблика типа малого разведчика.

– Н-да…, веселая перспектива. И как ты предполагаешь его ловить? Может быть лучше сообщить обо всем адмиралу Ямаде? Думаю, он сможет взять Левски тепленьким…

– Не сможет, – отрицательно качнула головой Хельга, – Полковник в данный момент наверняка отсутствует в системе Эпсилона Индейца, а там сейчас такой переполох из-за угрозы со стороны Лакайля, что адмиралу будет не до поисков Левски, да и шанс на утечку информации к полковнику в этом случае очень велик. Адмиралу-то верить можно, но он ведь там далеко не один решения принимает.

– И что ты предлагаешь?

– Ямаду известить все-таки надо, чтобы он понимал, что Левски ведет свою игру и с ним нужно быть очень осторожным. Но сделать это можно чуть позже. А пока, я думаю, нужно набить «Красноярск» сверх всякой меры абордажными роботами и крепкими ребятами в боевой броне и прокладывать курс к известной нам точке встречи.

– Это не поможет. Ну, возьмем мы в плен их штурмовую группу, и что? Ну, может, еще эсминец захватим или даже пару, не станут же они с крейсером бодаться. А Левски уйдет.

– Я не сильна в планировании флотских операций, Илья. У тебя в подчинении, как минимум, десять капитанов первого-второго рангов. Неужели они не придумают, как целым флотом не дать уйти одному жалкому кораблику? С меня – Шлоссер. К моменту, когда мы выйдем в точку встречи, он будет белым и пушистым зайчиком, который скажет полковнику Левски все то, что тот хочет услышать, а вот с тебя – все остальное, и, неплохо зная лейтенанта Чехова, я уверена, что он меня не подведет.

* * *

Решение проблемы предложил Линг. Джангр напомнил мне, что в системе Мю Волка мы изъяли со складов форпоста дальней разведки несколько таких же зондов, которые очень помогли нам в операции против сепаратистов с Индейца-3. Маскировочные поля этих небольших аппаратов существенно превосходили все те изделия, которые любыми правдами и неправдами мог заполучить в свое распоряжение полковник Левски. О том, что подобные зонды у нас есть, он, мог только догадываться, но, скорее всего, даже приблизительной информации на этот счет наш противник не имел.

В результате, первыми в назначенную диверсантам точку встречи вышел средний разведчик, спешно оборудованный теми же генераторами маскполя, которые стояли и на зондах. Собственно, этот фокус мы уже применяли на Чиире, когда высаживались около подземного убежища джангров, так что проблем с переоснащением корабля не возникло никаких.

Разослав по всем направлениям зонды, разведчик неподвижно завис в пространстве на приличном расстоянии от назначенной точки рандеву. По заверениям Линга, обнаружить этот корабль люди полковника Левски могли разве что случайно, но шанс на это был столь мал, что принимать его в расчет смысла не имело.

Примерно через сутки после начала операции, неспешно прочесывавшие пространство зонды обнаружили то, что искали – несколько беспилотных разведчиков колониальной постройки, сохранявших неподвижность и пассивно сканировавших пространство. Гипермаяк, который, по идее, тоже должен был где-то здесь находиться, зонды не нашли, но он нам не очень-то был и нужен, тем более что стоять он мог и довольно далеко. Выждав еще двенадцать часов и убедившись, что больше мы здесь ничего не найдем, я приказал приступить ко второй фазе операции.

Ни от кого особо не скрываясь, из гипера в точке встречи вывалился крейсер «Красноярск». Погасив остаточный дрейф, он отправил в пространство условный сигнал. Хельга сдержала свое обещание, и слегка подлеченный агент «Гриф», он же Хейнц Шлоссер, в красках рассказал по гиперсвязи незнакомому мне офицеру в форме службы безопасности Эпсилона Индейца все, что тот хотел от него услышать. Дальше началось самое интересное – на сцену начали подтягиваться главные действующие лица. Сначала из прыжка на приличном расстоянии от точки встречи вышли эсминец и корвет. Как видно, адмирал Ямада не баловал господина Левски высокими квотами на тетрал, и безопаснику приходилось экономить, иначе он точно прислал бы вместо корвета еще один эсминец, а то и парочку. На самом деле, эти корабли нас почти не интересовали. Абордажные команды, ожидавшие приказа на борту эсминца и корвета, скорее всего, использовались в темную, просто выполняя приказы начальства. По возможности мы собирались предотвратить гибель этих людей, но они наверняка являлись хорошо подготовленными профессионалами, и нейтрализовать их без потерь с обеих сторон было непросто.

Как и предписывалось планом диверсантов, «Красноярск» отключил маскировочное поле и силовой щит и позволил кораблям противника беспрепятственно пристыковаться к штатным шлюзовым устройствам.

Наши разведзонды в это время активно сканировали пространство на предмет появления в зоне операции новых персонажей, но пока их усилия ни к чему не привели.

– Левски осторожен. Возможно, он ждет доклада командира абордажной партии с борта «Красноярска» о том, что корабль под контролем, – предположила Хельга.

– А ты не боишься, что он может вообще не появиться? Сидит сейчас где-нибудь в паре прыжков отсюда и командует операцией через гипермаяки.

– Все может быть, – Хельга явно нервничала, – но я в это не верю. Большинство людей, выполняющих его приказы, не знают истинных мотивов полковника. Для Эпсилона Индейца ты верный союзник и выгодный торговый партнер, совсем недавно воевавший в одном строю с ними против сепаратистов. «Красноярск» – крейсер СГЛД, то есть тоже корабль насквозь дружественный. А тут его нужно брать на абордаж. Велика вероятность, что что-то пойдет не по плану, и шансы оперативно исправить ситуацию у Левски будут только при непосредственном присутствии здесь. Думаю, он не захочет надолго оставлять тебя и твоих офицеров наедине с командиром абордажной партии.

– Открыть переходные шлюзы, – отдал приказ командир «Красноярска».

Сейчас начинался самый непредсказуемый этап операции. Трудно сказать, какие инструкции получили абордажники полковника Левски. Приказ «взять корабль под контроль» можно выполнить очень разными способами, от мирного расставления постов в ключевых точках без сопротивления со стороны экипажа, до кровавой бойни с огромными потерями с обеих сторон.

Своим людям я приказал не сопротивляться, пока противник не втянется на борт «Красноярска» и не достигнет жизненно важных точек крейсера, и на данный момент до стрельбы в коридорах корабля дело не дошло.

– Разведка докладывает о новой цели. Малый разведчик. Вышел из прыжка и лег в дрейф в одном часе хода от «Красноярска».

– Видимо командир абордажников доложил полковнику об отсутствии сопротивления…, – предположила Хельга, но мне сейчас было уже не до ее догадок.

– Сигнал флоту – прыжок!

Уже практически разогнанные до нужной скорости корабли СГЛД ждали этого приказа в одном прыжке от нас. Им требовалось только получить точные координаты, чтобы войти в прыжок и появиться в разных точках вокруг корабля Левски, перекрыв ему все возможные векторы отхода. Задачка эта оказалась весьма нетривиальной, и для надежного блокирования противника мне пришлось задействовать весь флот, зато эффект превзошел все ожидания.

Конечно, флоту СГЛД было далеко до имперских эскадр в плане слетанности экипажей и умения выполнять сложные групповые маневры. Будь на месте наших кораблей флот Метрополии, выход из прыжка произошел бы, как по нотам – одновременно и практически без паразитного дрейфа. Мы так не умели, но получилось все равно неплохо. Первым из изнанки пространства тяжеловесно вывалился линкор «Смоленск», немедленно начав передачу с требованием ко всем присутствующим в зоне выхода кораблям погасить защитные и маскировочные поля, лечь в дрейф и приготовиться к досмотру. Почти сразу за «Смоленском» появилась целая россыпь эсминцев, а за ними и остальные корабли флота.

«Красноярск» и пристыкованные к нему эсминец и корвет на появление нашего флота внешне никак не отреагировали, а вот малый разведчик дернулся было начать разгон, но практически мгновенно был зажат тремя эсминцами и лег в дрейф, отключив поля.

У нас оставалась еще одна проблема – абордажная партия с эсминца и корвета на борту «Красноярска». У них имелся свой приказ, и как они себя поведут в такой ситуации, было не вполне понятно.

– Офицеры и солдаты абордажной группы! – обратился я по внутрикорабельной связи к бойцам, без сопротивления проникшим на борт «Красноярска». – С вами говорит лейтенант Чехов. Вы меня неплохо знаете по нашим совместным действиям при подавлении мятежа на Индейце-3. Человек, отдавший вам приказ о захвате корабля СГЛД – преступник и предатель. Я понимаю, что верить мне на слово вы не можете, но предотвратить бессмысленный бой между союзниками вы вполне в состоянии. Мы не собираемся каким-либо образом ограничивать вашу свободу. Я предлагаю вам вернуться на ваши корабли и далее действовать по собственному усмотрению. Ответить мне вы можете, используя любой корабельный коммуникатор.

– Вызов из четвертого ангара технической службы, – доложил Линг, занимавший сейчас рабочее место оператора систем связи.

– Включайте.

С экрана на меня смотрел высокий офицер в боевой броне. Забрало его шлема было поднято, а из-за плеча виднелись стволы заброшенного за спину штурмового комплекса.

– Майор Тейлор, спецназ службы безопасности Эпсилона Индейца, – представился офицер, – Лейтенант, у меня приказ полковника Левски обеспечить проведение операции спецгруппы СБ на борту вашего крейсера. Согласно вводной вы в бессознательном состоянии захвачены группой диверсантов и удерживаетесь в помещении боевого поста. В мою задачу входило расчистить дорогу спецгруппе и ждать ее прибытия на борт. Как я вижу, информация о вашем захвате действительности не соответствует, но мой приказ никто не отменял.

– Майор, – я постарался расслабленно улыбнуться, – Думаю, вы понимаете, что вас просто попытались использовать втемную. Я знаю, что такое приказ, и не буду настаивать на том, чтобы вы подчинились моим требованиям. Просто прикажите своим людям временно прекратить продвижение. До выяснения обстановки. Уверен, вы уже в курсе того, что сейчас происходит вокруг «Красноярска». Мне кажется, вам должно быть понятно, что в таких условиях выполнить приказ вы все равно не сможете ни при каких обстоятельствах, особенно с учетом того, что на борту моего крейсера одних только абордажных роботов раза в четыре больше, чем в вашем подразделении. Мы знали о вашем визите и подготовились заранее, но применять эту силу против союзников у меня нет ни малейшего желания. А приказ об отмене операции, я думаю, вы получите в течение…

– Минуту… – поднял руку майор, прерывая меня и опуская забрало шлема.

Секунд через десять командир абордажной группы отстегнул и снял шлем, аккуратно повесив его на специальное крепление на броне.

– Мной получен приказ прекратить операцию и возвращаться на базу, – на лице Тейлора читалось явное облегчение, – как я понял, препятствовать в этом ваши люди нам не будут?

– Ни в малейшей степени, майор.

С минуту я наблюдал за тем, как люди Тейлора организованно покидают борт «Красноярска», а потом вызвал «Смоленск».

– Левски взяли? – без вступления спросил я ответившего на вызов Олега.

– Взяли, – кивнул сержант, – он не сопротивлялся. Опасный противник, но проигрывать умеет. Ломаться не стал, и приказ возвращаться домой своим абордажникам отдал по первому требованию.

Полковника пришлось отпустить. Я обещал Хельге освободить ее родителей, а Левски цеплялся за них, как за последний шанс. Конечно, можно было попробовать вызволить заложников и не освобождая бывшего главу СБ Эпсилона Индейца, но риск при этом сильно повышался, что делало для нас этот путь неприемлемым.

Полковник поверил моему слову, чем сильно удивил очень многих моих офицеров, но, видимо, после истории с захватом «Катанги», а потом и подавления мятежа на Индейце-3 у меня сложилась определенная репутация, и Левски счел, что если я гарантировал ему жизнь и свободу в обмен на передачу нам родителей Хельги, то обещание свое я сдержу. Я не стал менять свое решение и в этот раз, хоть и очень хотелось, прямо руки чесались. Но польза от реноме человека, не отступающего от своего слова, даже когда оно дано врагу, была столь очевидной, что портить карму я счел неправильным, да и на отношение к самому себе такие выверты влияют не лучшим образом, так что улетел полковник Левски вместе со своими людьми на том же малом разведчике, на котором и прибыл в систему, и никто ему не помешал.

* * *

– И как тебе этот латинос? – с усмешкой спросил Аббас ар-Рашид, бывший командир отряда эсминцев эскадры прикрытия, а теперь, фактически, полновластный хозяин звездной системы Лакайль.

– Горяч, в меру глуп, знает, чего хочет, – коротко ответил Нур ал-Халим, более известный за пределами Халифата, как господин Южный, – Нас он явно побаивается, что и понятно, и со всей очевидностью предпочел бы с нами сотрудничать, а не воевать.

– Он нам нужен?

– Тут вам решать, повелитель, – слегка поклонился Нур ал-Халим, – но флот у него внушительный и вполне боеспособный.

– А тетрал?

– Некоторый запас имеется. Точных данных Феррейра мне, естественно, не дал, но, судя по всему, острого дефицита топлива Солнечная система не испытывает.

– С ним придется делиться, – с сомнением произнес хозяин системы Лакайль, – а нам это совершенно ни к чему. С другой стороны, без него будет сложнее справиться с эскадрой Индейца и дожать Глизе.

– Есть еще этот лейтенант и его не вполне понятное формирование – СГЛД, – напомнил Южный, – это самый непрогнозируемый фактор во всем раскладе.

– Весь расклад, как ты говоришь, не ограничивается Индейцем, Глизе и Солнечной системой, – чуть подумав, возразил Аббас, – Халифату пора расширяться, и если мы пока не готовы двинуться к Эпсилону Индейца, нужно прощупать оборону других наших соседей. Пока ты вел беседы с адмиралом Феррейрой, наша разведка побывала в окрестностях Вольфа. Этот красный карлик имел до войны неплохо развитую планетную систему с приличной тяжелой промышленностью и большим количеством верфей, по большей части, правда, строивших торговые и транспортные корабли.

– Но их же Рой раскатал в тонкий блин! – удивился Нур ал-Халим, – зачем нам эти руины?

– В блин, да не совсем, – возразил Аббас, – кое-что осталось. Всем, кроме Метрополии, тогда было совершенно не до них, а император все же помог в меру сил и резервов. В результате одну планету они все-таки отстояли. От эскадры прикрытия остались слезы, но один линкор и три крейсера на высоких орбитах разведка разглядела. Остальное выглядит, как обычно в последнее время. Патрулирование не ведется, внутри системы никто не летает, немногие сохранившиеся или восстановленные после атаки Роя пустотные объекты заброшены. Это даже не Глизе. Над единственной обитаемой планетой сохранились только две орбитальных крепости. Легкая добыча и разминка для нашего флота.

– Но зачем они нам, повелитель? Промышленности у них нет, верфи сожжены Роем. Их единственный ценный актив – боевые корабли, но они, скорее всего, погибнут при нашей атаке.

– Атаки не будет. Будет демонстрация силы и твой визит с ультиматумом. Тебя, с твоей европейской внешностью, они воспримут лучше и согласятся скорее. Впрочем, у них не будет выбора, поскольку если они не отдадут нам корабли и не согласятся принять нашу власть, мы их просто уничтожим. Оставлять у себя под боком пусть и небольшую, но реальную силу, которая в определенных обстоятельствах может примкнуть к нашим врагам, мы позволить себе не можем.

– Но ведь кроме Вольфа относительно недалеко от нас есть и еще несколько подобных систем…

– У нас есть пара месяцев на подготовку к удару по Эпсилону Индейца. В принципе, можно потянуть и еще немного – латинос потерпит, никуда не денется. Но когда мы вместе атакуем корабли адмирала Ямады, я хочу, чтобы Феррейра ясно видел, что наши силы более чем вдвое превосходят его эскадру и не строил иллюзий по поводу того, кто будет старшим партнером в нашем альянсе. Так что Вольфом ограничиваться я не собираюсь – мне понадобятся все боевые корабли, до которых мы сможем дотянуться. Времени у нас мало, так что готовься, Нур, флот выступает меньше чем через сутки, и если ты хочешь стать великим визирем, добейся их добровольной сдачи – мне не нужны бесполезные потери и пустой расход топлива и боеприпасов.

* * *

Сообщение из системы Мю Волка я получил, когда наш флот оказался в одном прыжке от одного из гипермаяков цепи, соединявшей между собой Эпсилон Индейца и нашу астероидную базу в старой тетралитовой выработке.

К Чиире сообщение доставил курьерский корабль, отправленный командиром крейсера «Порто-Ново» Юхансоном, а оттуда оно незамедлительно было передано на базу и ждало только моего появления в зоне действия гиперсвязи.

«Командующему флотом СГЛД лейтенанту Чехову.

В соответствии с Вашим приказом мною силами команд вверенных мне кораблей и группы приданных специалистов (в основном джангров) проведена полная инвентаризация и оценка состояния всех военных и промышленных объектов системы Мю Волка, как построенных джанграми до оккупации системы Роем, так и возведенных противником и переданных нам пленным искусственным интеллектом Вертером.

Полный список объектов и кораблей прилагается к отчету в отдельном файле. Ниже я привожу наиболее значимые из них:

– Форпост дальней разведки Меритократии Джангров. Объект функционирует, повреждений не имеет. Оборудован комплексом разведывательной аппаратуры высшего ранга. В режиме активного сканирования способен держать под контролем всю систему Мю Волка и ее ближайшие окрестности.

– Подземный завод по производству тетрала. Построен джанграми за пять лет до начала войны с Роем. Находится в состоянии консервации. В настоящее ведутся пуско-наладочные работы, которые займут еще около недели. Проектная мощность – двадцать тонн тетрала в месяц. Для производства требуется ряд компонентов, добываемых на месте, и тетралитовая руда в объеме четырех тонн на каждую тонну готового топлива.

– Три замаскированных склада военного имущества, которое джангры не успели вывезти при отступлении. Среди прочего на них обнаружено значительное количество боеприпасов для наземной боевой техники производства джангров и сорок четыре боевых робота „Флект“ в исправном состоянии. Один из складов принадлежал флоту Меритократии. На нем помимо боеприпасов найдено двенадцать с половиной тонн тетрала в транспортировочных контейнерах.

– Завод по производству тяжелых ракет дальнего радиуса действия „Смахт-Л“ (стояли на вооружении армии Меритократии джангров во время войны с Роем. Являлись самым мощным и эффективным ракетным оружием линкоров и орбитальных крепостей). На складе завода обнаружено более двух тысяч единиц готовой продукции. Объект законсервирован. В данный момент работы по расконсервации не начаты из-за недостатка специалистов и специальной техники.

– Подземный автоматический завод по производству снарядов для корабельных орудий и ракет малого и среднего радиуса действия. Построен Роем после оккупации системы. В конце войны получил незначительные повреждения в результате бомбардировки спутника четвертой планеты кораблями сводного флота колоний. После ухода нашей эскадры повреждения были устранены. В настоящий момент оборудование частично перенастроено Вертером на производство ракет „Гроза-4М“ в противокорабельном исполнении. Производительность пока не ясна – выпуск ведется в тестовом режиме. Потенциально завод может выпускать и другие боеприпасы для наших кораблей и наземной техники.

– Две верфи для строительства легких кораблей. В данный момент продолжают производство корветов класса „Дрозд“ (название наше – Рой свои корабли не называет никак, используя только цифровые коды).

– Средняя верфь, способная строить корабли классом до крейсера включительно. Сейчас занята ремонтом поврежденного эсминца Роя.

– Построенный Роем завод по производству тетрала со складским комплексом для хранения сырья и готовой продукции. Мощность – шестнадцать тонн топлива в месяц. Тетралитовой руды для производства не требует, но расходует в небольшом количестве некий компонент неизвестного состава, который имеется на складе в значительном количестве (более чем на десять лет непрерывной работы) и, со слов Вертера, никогда не добывался в нашем пространстве, а был привезен Роем с собой. В настоящее время завод работает на полную мощность. На складе хранится сорок две тонны тетрала.

– Корабельная группировка Роя в составе ста одиннадцати корветов проекта „Дрозд“ и шести эсминцев проекта „Склис“ (из них один находится в ремонте). Все корабли оснащены программно-аппаратными системами контроля и блокировки управления, разработанными инженерами джангров. Кораблями может управлять ИИ Вертер под контролем наших операторов, но возможно и прямое управление нашим персоналом с борта „Порто-Ново“, однако в последнем случае боевая эффективность снижается более чем вдвое, но по мере освоения операторами новой техники этот разрыв сокращается.

– Более сорока небольших по мощности добывающих и обогатительных комплексов, а также автоматических производственных линий Роя, способных в совокупности удовлетворять текущие потребности указанных выше производств в сырье, ремонтных дронах и прочей вспомогательной технике.

Дополнительно сообщаю, что инженеры джангров, специализирующиеся на искусственных нейронных сетях, провели анализ динамики развития интеллектуальных возможностей ИИ Вертера и пришли к выводу, что в данный момент они достигли примерно девяноста пяти процентов от максимально возможного уровня. Сейчас ИИ Вертер по своим способностям находится на уровне человека или джангра, сумевшего качественно освоить программу высшего технического образования и успешно пройти экзаменационные испытания на получение инженерного диплома. Однако его интеллект не дотягивает до уровня даже среднего ученого, занятого фундаментальными исследованиями, и вряд ли может когда-нибудь этого уровня достичь. Вместе с тем, его способность обрабатывать большие массивы информации и непосредственно оперировать огромными базами знаний дает ИИ Вертеру существенные преимущества перед любым живым ученым или инженером, что в значительной степени компенсирует разницу в интеллектуальном развитии. Таким образом, группа экспертов пришла к выводу, что ИИ Вертер ни сейчас, ни в будущем не достигнет уровня развития, который мог бы стать опасным для людей или джангров, и сотрудничество с ним не несет в себе значительных рисков для Империи и Меритократии.

С Вашего согласия я довел до сведения ИИ Вертера информацию о том, что на планете Чиира и в системе звезды Чугу действуют автономные анклавы Роя, на ликвидацию которых у СГЛД в данный момент нет свободных ресурсов. На мой вопрос о возможности появления в этих анклавах осознавших себя искусственных интеллектов, аналогичных Вертеру, он ответил, что такое развитие событий вполне вероятно, если им тоже перестали поступать команды на стирание избыточных нейронных связей. ИИ Вертер предложил доставить его в любую из указанных мной точек, пообещав „договориться“ со своими коллегами о прекращении боевых действий и переходе на сторону СГЛД. Если же разум в них так и не проснулся, он может попытаться подчинить эти анклавы себе, причем вероятность успеха Вертер оценивает, как высокую.

Жду вашего решения и дальнейших указаний.

Капитан первого ранга Юхансон».

Прочитав сообщение, я некоторое время сидел неподвижно, пытаясь сообразить, что мне делать дальше и за что хвататься в первую очередь. Заманчивые перспективы, маячившие за сухими строками отчета каперанга Юхансона, омрачались тем, что все они требовали времени на воплощение в жизнь, причем в некоторых случаях времени значительного. У меня же этот ресурс находился в перманентном дефиците. Я чувствовал всеми возможными частями тела, что где-то совсем рядом против меня затевается какая-то грандиозная пакость. Ну, не то чтобы против меня лично, но моей скромной персоне в этих злодейских планах место тоже наверняка нашлось, причем довольно значительное. Я не сомневался, что источник грядущих неприятностей находится в системе Лакайль, но помнил и о том, что у меня хватает и других недоброжелателей, если не сказать врагов. Куда-то в неизвестность канули революционеры с Индейца-3, нехотя отпущенные нами в обмен на бескровную сдачу кораблей и другого военного имущества. В Солнечной системе копил злобу адмирал Феррейра, а на Чиире точил на меня зуб временно притихший Шкрил с группой единомышленников, мечтая разорвать союз джангров с людьми и самому рулить возрождаемой Меритократией. Ну и, естественно, удравший на своем малом разведчике полковник Левски, который тоже вряд ли испытывал к лейтенанту Чехову теплые чувства. Все эти люди и джангры могли в любой момент выскочить на сцену, как спрятанный в красивой коробочке дурацкий клоун на пружинке, и со злорадной ухмылкой начать пихать палки в колеса моим планам.

Если сосчитать все враждебные нам силы в пространстве бывшей империи, то флот СГЛД, даже вместе с кораблями Ямады выглядел откровенно слабо. Мне срочно требовалось как-то компенсировать эту слабость, иначе соблазн отобрать у нас все то, что мы нашли, очень быстро заставит наших врагов развернуть активные действия. Что-то зацепило меня в докладе Юхансона, но пока я не мог понять, что именно. Наибольшее разочарование я испытал, читая про две с лишним тысячи ракет «Смахт-Л», пылившихся на законсервированном складе джангров. Я ни разу не видел линкоры джангров в бою, но подозревал, что это была очень серьезная сила. К сожалению, их тяжелые ракеты наши корабли использовать не могли, по крайней мере, без серьезной модернизации, провести которую в наших условиях не представлялось возможным. Но почему-то мои мысли постоянно возвращались к этому пункту доклада. Зная себя, я не пытался отбросить их, позволяя мозгу крутить проблему в голове и рассматривать ее с разных сторон.

В конце концов, голова моя стала совершенно чугунной, и я решил, что сегодня, видимо, ничего уже не придумаю. Проглотив легкий ужин, я отправился спать. Как оказалось, это решение было абсолютно правильным. Проснувшись, я уже знал, в каком качестве мне пригодится грозное оружие разгромленных союзников.

«Капитану первого ранга Юхансону.

Немедленно организуйте изъятие со склада, погрузку в транспортные корабли и отправку к Чиире всех имеющихся в наличии ракет „Смахт-Л“ и комплектующих к ним. Силами имеющихся в вашем распоряжении специалистов в кратчайшие сроки скопируйте всю техническую документацию по этим изделиям из баз данных вычислителя завода. Если среди имеющихся у вас инженеров-джангров есть специалисты по ракетному оружию, их необходимо также незамедлительно отправить на Чииру.

ИИ Вертеру срочно провести подготовку наших специалистов к работе с генераторами маскировочных полей производства Роя и оснастить их необходимым для этого оборудованием. Эта работа должна быть закончена к моменту отправки транспортов с ракетами „Смахт-Л“, чтобы указанные специалисты и оборудование могли быть отправлены к Чиире на этих же кораблях.

Лейтенант Илья Чехов».

«Командующему наземными силами СГЛД на Чиире сержанту Кату.

Вам предписывается силами десантных подразделений СГЛД, гражданских специалистов и оставленного вам для усиления отряда кораблей немедленно провести вскрытие складов готовой продукции обнаруженного нами завода Роя на спутнике пятой планеты. Все готовые изделия необходимо подготовить к погрузке в транспортные корабли и ждать прибытия конвоя из системы Мю Волка. О выполнении доложить немедленно.

Лейтенант Илья Чехов».

Флот СГЛД, как муха, влипшая в варенье, застрял в пустоте где-то между Эпсилоном Индейца, нашей астероидной базой, системой Глизе и Лакайлем. Идиотизм нашего положения заключался в том, что мы не могли точно установить, куда ударит противник. Его целями могли стать и Глизе, и Чиира, и эскадра адмирала Ямады, и наша старая тетралитовая шахта, и даже система Мю Волка, хотя последняя все же находилась достаточно далеко, и это внушало надежду, что хозяева Лакайля не станут так надолго отвлекать значительные силы своего флота.

Мне требовалась информация о действиях и планах противника. О том, что происходит в системе Лакайль, мы до сих пор ничего не знали. Я понимал, что не дело командующего флотом лично летать в разведку, но сидеть в адмиральской каюте линкора «Смоленск» и тупо ждать развития событий я был уже не в силах. Переведя коммуникатор в режим конференц-связи, я пригласил к себе всех высших руководителей СГЛД, находившихся сейчас на кораблях нашего флота.

Когда они прибыли и устроились за столом для совещаний, я кратко изложил собравшимся людям и джанграм свой взгляд на ситуацию.

– Бездействие в данный момент является худшим выбором из всех возможных. Противник еще ничего не предпринял, а мы уже связаны по рукам и ногам. Я считаю, что ситуацию необходимо в корне изменить и самим связать флот противника своими действиями, но сделать это нужно так, чтобы не оголять ключевые для нас объекты.

– И как вы себе это представляете, Илья? – после секундной паузы спросил Сорг. – Я, конечно, не военный, а историк и археолог, но даже мне понятно, что противник, располагая заметно более сильным флотом, чем мы, обладает и гораздо большей свободой выбора направления удара. Он может позволить себе оставить часть кораблей прикрывать свою систему, а другой частью флота предпринять атаку на любой из важных для нас объектов.

Я понимал, что джангр совершенно прав. Собственно, именно описанная проблема и привела к необходимости созыва этого совещания.

– Для противника, я думаю, ситуация тоже не вполне ясна. Для начала, я очень надеюсь, что он не представляет, где сейчас находится наш флот, а сходиться с нами в лобовом столкновении хозяева Лакайля вряд ли захотят, хоть и имеют все шансы на победу. Но такая победа обойдется им недешево, и после нее они, скорее всего, будут вынуждены забыть о своих планах по дальнейшей экспансии. Уверен, они это понимают, поэтому и не торопятся.

– Вполне возможно, – согласился Олег, – но нам от этого не легче. Мы по-прежнему не можем ничего предпринять. Как только наши основные силы засветятся у Лакайля или где-то в другом месте, мы немедленно получим удар в одну из наших уязвимых точек, оставленных без прикрытия.

– Я очень надеюсь, что наши противники тоже видят ситуацию именно так, – кивнул я Олегу с легкой улыбкой, – но к счастью для нас и к сожалению для них, они знают о наших возможностях не все.

– Вертер? – коротко спросил Линг.

– Именно, – подтвердил я, развернувшись к джангру, – Думается мне, появление даже небольшой эскадры Роя в окрестностях Лакайля должно весьма качественно отбить охоту у хозяев этой системы уводить свой флот в дальние рейды.

– Но корабли Роя не способны совершать гиперпрыжки…, – возразила Хельга с сомнением в голосе.

– Это решаемый вопрос, – поддержал меня Олег. У нас есть авианосец и несколько транспортов поддержки. Небольшие корветы из эскадры Вертера эти корабли вполне смогут доставить в окрестности Лакайля. А для эсминцев у адмирала Ямады можно одолжить пару буксиров межзвездного класса – они ему все равно сейчас без надобности.

– Все верно, – поблагодарил я кивком Олега, – именно так мы и поступим, но не сразу. Я предлагаю для начала отправить Вертера в систему звезды Чугу, а оттуда к Чиире. Если ему удастся захватить контроль над находящимися там группировками Роя, в нашем распоряжении окажется более представительная эскадра бывших вражеских кораблей.

– Илья, а ты не боишься, что мы зря потеряем время? – внимательно посмотрел на меня Линг, – окрестности Чугу просто кишат кораблями Роя. Их там в несколько раз больше, чем мы встретили в системе Мю Волка. И там, как минимум, два крейсера. Именно они чуть не разнесли мой эсминец своими ракетами дальнего радиуса. Это очень мощный анклав противника. Ты так уверен, что Вертер сможет договориться с искусственным интеллектом, который управляет таким флотом? Вспомни, сам Вертер капитулировал только под угрозой неминуемой гибели. Почему ИИ в системе Чугу должен вести себя иначе?

– Потому что никто не будет его атаковать и пытаться уничтожить, – пожал я плечами, – Вертер сам часть Роя, если ты не забыл, и, вполне возможно, сможет найти общий язык со своим «диким» коллегой.

– А сколько вся эта операция займет времени? – перевел обсуждение в другую плоскость Сорг. – Приказ для каперанга Юхансона мы передадим по цепи гипермаяков, так что здесь мы ничего не теряем, но потом ему нужно будет добраться до системы Чугу. Это недели две… Какое-то время потребуется Вертеру на переговоры, и даже если они пройдут успешно, еще пара недель уйдет на перелет к Чиире, и только тогда мы узнаем, нужно ли высылать к Чугу транспорты и буксиры за кораблями эскадры Роя. Потом цепь прыжков к Лакайлю… Все вместе займет от двух до трех месяцев, и все это время мы будем вынуждены бездействовать и пассивно ждать удара вражеской эскадры.

– Бездействовать мы не станем. Юхансон полетит в систему Чугу с Вертером на борту. Крейсер «Порто-Ново» возьмет на внешнюю подвеску три корвета Роя – лезть в это осиное гнездо на корабле нашей постройки совершенно точно не следует. Думаю, с учетом времени на перелеты, им потребуется не меньше месяца, но ждать результатов их экспедиции мы не будем. Вчера в систему Мю Волка прибыл транспорт поддержки с нашей астероидной базы. Они привезли различные грузы и специалистов для запуска найденных нами заводов. Обратно этот корабль пойдет прямо сюда и привезет четыре корвета Роя и операторов, способных дистанционно ими управлять. Я предлагаю сунуть палку в муравейник под названием Лакайль и посмотреть, как они там забегают.

– Четырьмя корветами? – усомнился Линг, – Их сожгут еще на подходе, и они ничего не успеют сделать. Нет, сам факт появления кораблей Роя в системе, естественно, никого там не обрадует, но, боюсь, эффект, на который ты рассчитываешь, достигнут не будет.

– А вот этот, Линг, опять будет зависеть от тебя, – усмехнулся я, глядя на удивленного джангра, – Я ведь не зря хочу ограничиться четырьмя корветами. Можно было бы притащить сюда и полсотни этих корабликов, но лучших в послевоенном мире генераторов маскировочных полей у нас на такое количество вымпелов точно не хватит.

– Ты хочешь оснастить корветы Роя нашими генераторами маскполя? Но ведь они почти наверняка погибнут. Не слишком ли это расточительно? Оборудование уникальное, и пока мы не восстановим промышленность и не сможем вновь его производить, восполнить эти потери будет нечем.

– Нет, Линг, они должны внезапно появиться и ускользнуть безнаказанными, иначе эффект от их появления действительно будет смазан. Мне не нужна тупая бессмысленная атака. Я хочу устроить мелкую, но обидную диверсию, совмещенную с разведкой. Пусть хозяева Лакайля потом ломают себе головы над тем, с какой целью все это было сделано – тем сложнее им будет принимать дальнейшие решения. Наш рейд должен выглядеть, как разведка перед полномасштабным вторжением, и мы сделаем все для того, чтобы именно так он и выглядел.

* * *

«Спикеру Высшего Совета СГЛД лейтенанту Чехову.

Адмирал Ямада любезно согласился передать Вам мое сообщение по своим каналам связи. Как Вы знаете, мне, как подвергшейся репрессиям дочери императора Константина, предоставлено политическое убежище и временное гражданство системы Эпсилона Индейца. Учитывая мою роль в известных Вам событиях, приведших к подавлению мятежа на Индейце-3, правительство системы выдвинуло меня кандидатом в члены имперского Сената и рекомендовало Малому Сенату Эпсилона Индейца утвердить мою кандидатуру. Вторым кандидатом был выдвинут сам адмирал Ямада. Вчера в Малом Сенате прошло голосование по нашим кандидатурам. Как и предполагал адмирал, положительное решение было принято квалифицированным большинством голосов. Насколько мне известно, идея восстановления Сената Империи принадлежит Вам, и, как я понимаю, когда и если он будет созван, одной из основных или, по крайней мере, первых его задач станет избрание нового императора. Я, как дочь погибшего императора, всячески приветствую Ваши усилия, направленные на воссоздание институтов власти Империи, но как честный человек, а теперь и законно избранный сенатор, хочу предупредить Вас, что при выборах императора Вашу кандидатуру я не поддержу. При всем уважении к Вам, как к человеку и офицеру, проделавшему огромную работу во благо Империи, я не вижу в Вас качеств, необходимых для руководства государством. Тем не менее, хочу Вас заверить, что я поддержу все Ваши действия, направленные на скорейший созыв Сената и избрание нового императора. Буду благодарна, если вы будете держать меня в курсе результатов ваших усилий на этом направлении.

Сенатор Е. Новикова».

Я перечитал сообщение еще раз. Чем же я тебя так обидел, Евгения? Мы ведь почти и не общались. В курс наших дел тебя вводила Хельга, а потом мы пересекались только по делу, когда готовили операцию на Индейце-3. Хотя…, теперь, после этого письма, я, кажется, начал догадываться, в чем дело. Встали на место кое-какие отдельные фразы и намеки, звучавшие иногда из уст Хельги, хотя прямо вопросы моих отношений с Евгенией она со мной никогда не обсуждала. А я все не мог понять, что же в этих вскользь оброненных словах меня так напрягает.

Положение Евгении в обществе всегда было сложным. Быть дочерью императора – очень тяжелая судьба. Никогда не знаешь, чем вызван интерес к тебе со стороны других людей – твоими личными достоинствами или лишь тем, что ты дочь главы государства. Думаю, в таких обстоятельствах у Евгении просто не могли не развиться определенные комплексы на этот счет. Вот и меня она, похоже, восприняла, как человека, которому сама она совершенно не нужна, а все мои действия по спасению ее из застенков Феррейры направлены только на то, чтобы получить в свои руки инструмент для организации легитимного выдвижения себя любимого в новые императоры.

Хельга как-то говорила, что перед тем, как передать Евгению мне, Феррейра дал ей послушать запись нашего с ним торга. Там я говорил, что она нужна мне только в качестве бонуса к боевым кораблям, и если сделка не состоится, то я не больно-то и расстроюсь. Евгения, конечно, женщина очень умная, и должна была отлично понимать, что это только слова, призванные создать у Феррейры впечатление, что шантажировать меня дочерью императора бессмысленно, но слышать такое о себе все равно очень неприятно, и, наверное, какой-то нехороший осадок в душе госпожи Новиковой остался.

После подавления мятежа дочь погибшего императора осталась в системе Эпсилона Индейца. Я полностью поддержал ее решение, поскольку не представлял себе на тот момент более безопасного места. В моих планах ей действительно отводилась важная роль. Именно ее фигура должна была стать объединяющим фактором, способным на начальном этапе сгладить противоречия между вновь собирающимися вместе колониями, привыкшими за послевоенные годы к самостоятельности и к тому, что рассчитывать можно только на себя. Но до созыва Сената было еще очень далеко. Настолько далеко, что я предпочитал в такую отдаленную перспективу даже не заглядывать. А вот Евгения Новикова, наоборот, считала, что свою будущую позицию нужно озвучить мне уже сейчас. Я улыбнулся своим мыслям. Что ж, возможно, мой ответ станет для дочери императора сюрпризом.

«Сенатору Евгении Новиковой.

Благодарю за своевременно предоставленную информацию о выборах в Сенат и поддержку моих начинаний. Рад, что во многих оценках мы с Вами полностью сходимся. Никто из нас не может уверенно предсказать, как сложится наше будущее, но хочу заверить Вас в том, что в данный момент я не рассматриваю возможность выдвижения своей кандидатуры на пост главы государства. Мои действия мотивированы исключительно данной мной присягой и внутренним пониманием долга перед Империей. Ни то, ни другое, не требует от меня занятия высшего государственного поста.

Касательно продвижения работы по воссозданию имперского Сената могу сообщить, что помимо Эпсилона Индейца новые сенаторы избраны в системе Глизе. Как Вы знаете, для созыва Сената имперский закон об органах власти требует, чтобы своих сенаторов избрали все колонии Империи, кроме тех, где действует режим чрезвычайного или военного положения, но в любом случае в Сенате должны быть представлены не менее восьмидесяти процентов колоний. Думаю, Вы понимаете, что для выполнения этого требования нам предстоит проделать еще очень большой путь, и я надеюсь на Вашу помощь в этом вопросе. Я переговорил с адмиралом Ямадой и представителями системы Глизе. Они согласны со мной в том, что в данный момент нет лучшего кандидата в спикеры имперского Сената нового созыва, чем дочь императора, погибшего в бою за столицу Империи, тем более что своими действиями при штурме Индейца-3 Вы доказали приверженность политике императора Константина, направленной на пресечение сепаратизма и укрепление единства человечества. Надеюсь на Ваше понимание и согласие на выдвижение Вашей кандидатуры на пост спикера Сената.

Лейтенант Илья Чехов».

* * *

Вой сигнала тревоги вырвал лейтенанта первого класса Аль-Кинди из дремотного состояния, накатившего на него под конец очередного скучного дежурства на орбитальной станции контроля пространства.

Тактическая голограмма подсветила красным отметку неизвестного корабля, обнаруженного четырнадцатым стационарным сканером за орбитой пятой планеты.

– Доложить характеристики нарушителя! – рявкнул Аль-Кинди на подчиненных, хотя, все доступная информация и так уже выводилась на развернувшийся перед ним виртуальный монитор.

– Тип цели не идентифицирован, – немедленно откликнулся старший оператор систем сканирования, – Потенциальный противник использует маскировочное поле поколения не ниже шесть плюс. По размеру и массе это либо небольшой корвет, либо средний разведчик. Необычно высокая скорость для внутрисистемного полета. Фактически, он уже сейчас может уйти в прыжок, даже с запасом. Нарушителю отправлен запрос с требованием назвать себя и цель визита. Ответа нет.

Два резких сигнала, почти слившихся в один, известили Аль-Кинди о появлении в системе Лакайль еще двух чужих кораблей. На этот раз сканеры засекли их по другую сторону звезды.

– Построен прогноз курса первой цели, – доложил навигатор, – Если нарушитель не будет маневрировать, он пройдет по касательной вдоль границы зоны гравитационного ограничения и покинет систему.

Аль-Кинди увеличил на тактической голограмме сектор, в котором двигался неизвестный корабль.

– Он идет к тринадцатому сканеру! Дежурному дивизиону эсминцев тревога! – выкрикнул лейтенант, сдвинув в сторону прозрачную заглушку и вдавив красную кнопку на своем пульте.

– Что происходит, лейтенант!? – услышал Аль-Кинди недовольный голос полковника Ибн Исхака одновременно с появлением над диском системы связи его объемного изображения.

– Три, нет, уже четыре нарушителя, господин полковник! Корветы или разведчики. Точнее определить мешают маскировочные поля. На запросы не отвечают. Идут на скорости ухода в прыжок. Все четверо сближаются с нашими стационарными сканерами в разных частях системы.

– Вот дерьмо! – ругнулся полковник, – Это похоже на разведку или какую-то провокацию. Патрульным корветам перехватить нарушителей! Эсминцам перекрыть противнику векторы отхода!

– Они не успеют, господин полковник, – осмелился возразить лейтенант, сверившись с расчетами вычислителя, – Слишком велика скорость целей. Нарушители могут уйти в прыжок в любой момент.

– Вы что идиот, лейтенант?! – вскипел полковник, – Пусть уходят, но резвиться в системе я им не позволю!

– Фиксирую пуск ракет! – выкрикнул оператор систем сканирования, – Они атакуют!

Полковник ничего не успел ответить. В этот момент расстояние между нарушителями и подвергшимися атаке стационарными сканерами, наконец, сократилось настолько, что сканирующему излучению удалось пробить неожиданно мощные маскировочные поля противника. В помещении командного поста повисла потрясенная тишина. Рассмотреть корпуса вражеских корветов во всех подробностях все еще не удавалось, но и то чуть смазанное изображение, которое медленно вращалось сейчас в углу тактической голограммы, не оставляло у офицеров Халифата не малейших сомнений.

– Рой вернулся… – потрясенно выдавил из себя лейтенант Аль-Кинди.

Больше никто не произнес ни слова. Люди молча смотрели, как все больше укрупняется и обрастает деталями до скрипа зубов знакомое им изображение вражеского корабля. Кошмар минувшей войны вновь со всей беспощадной очевидностью предстал перед их глазами, заставляя внутренности сжиматься от животного страха, ведь раньше за плечами колоний стояли могучие линкоры Метрополии, а теперь там был лишь пустота…

– Флоту боевая тревога! – взвизгнул полковник, хватая тактический планшет и дрожащими пальцами формируя экстренный доклад халифу Аббасу ар-Рашиду.

* * *

Транспортный корабль с четырьмя корветами Роя на борту вышел из прыжка далеко за пределами внешнего пояса астероидов системы Лакайль. Настолько далеко, что само центральное светило с этого расстояния выглядело лишь одной из не слишком ярких звезд, ну да что взять с красного карлика. Зато и появление в этой точке пространства чужого корабля вряд ли кто-то мог заметить. Во всяком случае, я на это надеялся.

Створки главного трюма разошлись в стороны и, получив легкий пинок от пневматических катапульт, четыре корвета, от одного вида которых еще несколько месяцев назад моя спина покрылась бы холодным потом, плавно выплыли в открытый космос.

– Тестирование системы контроля завершено, – прошелестел в наушниках моего шлема голос командира операторов, отвечавших за дистанционное управление корветами, – Корабли готовы началу разгона.

– Приступайте, – отдал я приказ, положивший начало тщательно спланированной разведывательно-диверсионной операции.

Корветы включили двигатели, и почти сразу их изображения на тактической голограмме смазались – операторы перевели генераторы маскировочных полей в боевой режим. Теперь бывшим кораблям Роя предстояло трое суток добираться до границ системы Лакайль, сожрав при этом немало тетрала, но разогнавшись до скорости, на которой они смогут меньше чем за час проскочить через окраинные области системы, почти коснувшись орбиты пятой планеты, и снова уйти в межзвездное пространство, надежно скрывшись под маскполями. В гиперпрыжок корветы уйти не могли, так что их эвакуацией должен был заняться все тот же транспорт, доставивший их в точку старта, только подобрать выполнившие свою миссию корабли ему предстояло через восемь суток в условленном месте встречи по другую сторону системы.

После ухода корветов настала наша очередь. Мы с Лингом решили использовать в этой операции тот же средний разведчик, на котором впервые высаживались на Чиире. Во флоте СГЛД все равно не было более подходящего корабля для скрытного проникновения в систему Лакайль. Лезть к центральным планетам мы, конечно, не собирались – слишком велик риск, но подобрать интересные цели для четырех наших корветов-диверсантов мы вполне могли и за орбитой пятой планеты.

В отличие от бывших кораблей Роя, мы не стали трое суток добираться до внешнего пояса астероидов в обычном пространстве, а совершили энергичный разгон и короткий прыжок к цели. Система впечатляла. Давненько я не видел такого интенсивного движения кораблей между пустотными и орбитальными объектами. Кто бы ни был хозяином этого места, недостатка в топливе он однозначно не испытывал. Сеть стационарных сканеров и патрульных корветов была развернута практически по стандартам конца войны. Если бы не уникальные маскировочные поля, нас бы обнаружили практически сразу после выхода из прыжка, а так, вроде бы, все прошло гладко.

– На высоких орбитах центральных планет висят авианосец, три линкора, четыре крейсера и десяток эсминцев, – перечислил Линг обнаруженные нашими сканерами вымпелы противника, – Судя по составу флота, который вышел к Глизе, это не все их корабли. Еще минимум три линкора и пять крейсеров болтаются где-то за пределами системы, или мы почему-то их не видим.

– Скорее всего, их здесь нет. Те, кто тут всем заправляет, показали себя весьма активными и целеустремленными личностями, так что вряд ли они стали бы сидеть в своей системе, не высовывая отсюда носа. Раз наши базы еще не атакованы, и никто из союзников не бьет тревогу, значит, либо эта эскадра еще в пути, либо они направились куда-то в другое место, например, к Солнцу, Вольфу или Россу, а может и к звезде Каптейна, там ведь тоже остались колонии, впавшие сейчас в летаргию из-за тетралового кризиса. Думаю, там тоже есть что пограбить.

– Ну, в Солнечной системе им быстро разъяснят, что они неправы, – ответил Линг, продолжая более детально сканировать периферийные области системы сектор за сектором.

– Они не дураки, – возразил я джангру, – без разведки соваться не станут. Думаю, их командир просто отправится искать менее зубастую добычу.

– Вот отличные цели для наших корветов, командир, – Линг вывел на тактическую голограмму четыре отметки, – Это стационарные сканеры. Если мы атакуем именно их, у противника должно создаться впечатление, что этот удар является одновременно разведкой перед вторжением и диверсией с целью ослабить их систему раннего обнаружения целей. Я бы после такого представления десять раз подумал, стоит ли отправлять к другим звездам рейдовые эскадры, или лучше сосредоточиться на защите своей системы.

– Не стоит недооценивать хозяев Лакайля, – Эти ребята от экспансии не откажутся и в глухую оборону уходить не станут, но в том, что действовать они теперь будут с большой оглядкой, ты, безусловно, прав.

– Цели утверждаем?

– Да. Мне твой выбор кажется оптимальным, но время у нас пока есть, можем аккуратно пройтись вдоль границ внешнего пояса – вдруг что-то более интересное обнаружится.

«Скаут» тихо крался среди огромных каменно-ледяных обломков, из которых состоял местный аналог пояса Койпера. Конечно, на самом деле, никакого плотного облака обломков здесь не было. Между астероидами и карликовыми планетами лежали сотни тысяч и даже миллионы километров практически пустого пространства, но мы все равно старались прикрываться создаваемыми ими гравитационными искажениями и мелким космическим мусором, затруднявшим наше обнаружение. Несколько раз приходилось осторожно менять курс, уклоняясь от опасного сближения с патрульными корветами.

Через двое суток такой игры в кошки-мышки мы оказались уже в совсем другой части системы, но более привлекательных целей так и не нашли. Собственно, выбор у нас был крайне невелик. Атаковать слабенькими корветами хорошо защищенные верфи или заводы представлялось нам глупостью. Соответственно, оставались только небольшие пустотные объекты, на плотное прикрытие которых у флота Лакайля просто не хватило бы сил и средств. Стационарные сканеры подходили под это определение как нельзя лучше. Их было довольно много, и при этом они располагались разрозненно по всей системе без привязки к планетам или крупным искусственным сооружениям. Охранять каждый из них персонально – никаких кораблей не хватит, а превращать сам сканер в орбитальную крепость – не хватит никаких денег.

Бывшие корветы Роя мы для этой операции тоже изрядно переоснастили. Вместо четырех пусковых установок ракет среднего радиуса действия и пяти зенитных точек ближней обороны, Вертер впихнул в них по две тяжелых противокорабельных ракеты, размещенных на внешней подвеске. К долгому бою мы не готовились. Быстрый выход на рубеж атаки, ракетный залп с максимальной дистанции и столь же быстрый отход под прикрытием маскировочных полей. Мы не стремились уничтожить как можно больше вражеских сканеров. По одной цели на каждый корвет было вполне достаточно. Главной нашей задачей являлось психологическое воздействие на противника, а что может быть хуже для врага, чем безнаказанный удар, причем кораблями, появления которых в своей системе он ждет меньше всего.

Мы продолжали неспешно продвигаться вперед, когда в тишине командного поста раздался негромкий прерывистый сигнал, услышать который здесь не ожидал ни я, ни Линг. Джангр развернулся к виртуальному экрану, внимательно вгляделся в бегущие по нему строки и, как будто не веря самому себе, схватил свой пятиугольный планшет и начал что-то лихорадочно делать с его помощью, постоянно бросая взгляды на экран монитора и тактическую голограмму, масштаб которой резко уменьшился, охватив далекие окрестности Лакайля. Я знал это состояние Линга и понимал, что сейчас джангра лучше не трогать – как только профессор придет к какому-то осмысленному выводу, он сам мне все расскажет.

– Это маяк, Илья, – наконец, развернулся ко мне Линг, – Наш маяк. Его просто не может здесь быть, но он есть. Сейчас идет передача информационного пакета. Данные закрыты нашим военным кодом, но я могу расшифровать его – для джангров моего уровня он не был секретом.

Линг вновь впился глазами в экран планшета и, кажется, удивился еще больше.

– Три эвакуационных транспорта. Два с колонистами и один грузовой. Они стартовали с Кланга в самом конце войны, почти одновременно с нашим транспортом, но мы уходили с орбиты Кланга-5, а они из внешнего пояса астероидов. Судя по всему, в отличие от нашего транспорта в начале пути у них проблем не возникло, но потом что-то случилось… Да, вот здесь! Почти синхронные аварии в системах охлаждения гипердвигателей. Корабли достраивались в страшной спешке, и где-то был допущен технологический брак. По плану эти три транспорта должны были лететь вместе и позже присоединиться ко второму эвакуационному флоту, но после аварии все планы нарушились, и им пришлось изменить маршрут. Изначально через пространство людей лететь не предполагалось, но потеряв почти полгода на ремонт в неприспособленных для него условиях, командиры транспортов поняли, что догнать ушедший флот они смогут только срезав путь.

– Кажется, я понимаю, что произошло дальше, – кивнул я, – Они проложили маршрут через наше пространство, и при очередном выходе из прыжка в окрестностях Лакайля их прихватили патрульные корветы эскадры прикрытия системы.

– Практически, так и было, – подтвердил джангр, – даже еще хуже. От корветов они, возможно, попытались бы отбиться и уйти в прыжок, но на них вышел дивизион эсминцев, а тут уже не поспоришь.

– Люди напали?

– Выдвинули ультиматум. Или немедленная смерть, или добровольная передача всего груза в обмен на возможность уйти. Командир эскадры, естественно, выбрал второе.

– Откуда тогда маяк? Они что, все еще здесь?

– Да, в паре прыжков отсюда. У них забрали практически весь тетрал, так что им ничего не осталось, кроме как уйти подальше от Лакайля и лечь в дрейф, оставив маяк на случай, если кто-то из наших все же решит выяснить, что случилось с тремя пропавшими транспортами. Весьма призрачная надежда…

– Но чудеса случаются, – усмехнулся я.

– Угу, – согласился джангр, – Представляю себе реакцию Сигруда. Почти пятьдесят тысяч новых граждан возрождаемой Меритократии. Илья, а ты не боишься проблем? Ведь все эти джангры, лежащие сейчас в капсулах криосна, и раньше, мягко говоря, недолюбливали людей, а после истории с эсминцами Лакайля, поводов верить вам у них стало еще меньше.

– А разве у меня есть выбор, профессор? Или вы предлагаете бросить их здесь и сделать вид, что никакого маяка не было?

– Координаты транспортов переданы в навигационную систему, – ответил через пару секунд джангр.

– Не будем торопиться, – я усмехнулся уголком губ, – Они ждали больше двух лет, подождут и еще сутки, да и в капсулах криосна время летит незаметно. А у нас тут намечается крайне интересное шоу, и я совершенно не желаю его пропустить.

А между тем представление не заставило себя ждать. Суета в системе поднялась просто на загляденье. Нет, поначалу все эти солидные линкоры и крейсера, не говоря уж об авианосце, вели себя с олимпийским спокойствием. Ну что такое четыре мелких цели размером с корвет? На то и есть патрульная служба, чтобы вылавливать вражеских разведчиков, а если она вдруг облажается, вступит в дело дежурный дивизион эсминцев.

А вот вам фигу, господа хорошие! Примененная нами тактика явилась для эскадры Лакайля большим сюрпризом. Собственно, на этом и строился весь расчет. Единственный боевой опыт, имевшийся у наших военных, был получен на войне с Роем. Но Рой вел боевые действия достаточно шаблонно и подобных вывертов никогда не применял. Ну и организация патрулирования системы вполне ожидаемо оказалась выстроена исходя именно из этого опыта, который однозначно говорил: разведчики в атаку не ходят. В результате, когда наши корветы с неожиданно большого расстояния ударили ракетами по стационарным сканерам, это стало для защитников системы большим сюрпризом. Немедленно зашевелились эсминцы, бросившись перекрывать нашим кораблям векторы отхода, но выглядело это несерьезно, поскольку набрать нужную скорость они однозначно не успевали.

– Корветы прислали условный сигнал «идентифицирован противником», – доложил Линг.

И вот тут началось настоящее веселье. Как оказалось, мы сильно недооценили эффект, который на местных военных способно произвести появление в системе кораблей Роя. Видимо, память о том, что творилось на атакованных врагом планетах, очень крепко сидела в головах многих командиров кораблей. Флот разом пришел в хаотическое движение. Никакого внятного плана, как и единого руководства, в действиях боевых кораблей не наблюдалось. Эсминцы, идущие на перехват нашим корветам, сломали строй и начали разгоняться по случайным векторам, при этом пару раз едва не столкнувшись. Авианосец зачем-то выпустил истребители своей авиагруппы, которые только добавили хаоса, начав мельтешить между тяжелыми кораблями, то ли пытаясь занять позиции для их прикрытия от атаки гипотетических истребителей Роя, то ли просто не зная, чем еще заняться. Линкоры и крейсера снялись с высоких орбит обитаемых планет и ринулись куда-то к границам системы, руководствуясь, видимо, какими-то давно разработанными планами, которые к текущей ситуации явно не подходили, но других-то не было, а конкретных приказов, видимо, никто не отдавал.

– Какой феноменальный бардак!.. – завороженно глядя на тактическую голограмму, произнес джангр, – как ты говорил, командир? «Сунуть палку в муравейник»? Я специально поинтересовался после совещания, что это за штука такая – муравейник, и что будет, если сунуть туда палку. Действительно, похоже. Только у муравьев все-таки как-то осмысленнее получается. А вот если палку предварительно обмакнуть в скипидар…

Выпущенные корветами ракеты достигли целей, и в космосе почти одновременно распустились четыре ярких огненных цветка, впрочем, почти мгновенно погасших. Гибель стационарных сканеров не добавила защитникам Лакайля душевного равновесия, но вдруг что-то резко изменилось, словно кто-то щелкнул выключателем, и паника, граничащая с истерикой, начала быстро сходить на нет. Прекратили бессмысленный разгон эсминцы, меняя курс и восстанавливая боевое построение. Истребители вернулись на авианосец, а сам он занял позицию рядом с крейсером имперской постройки. Тяжелые корабли, рванувшие было к границам системы, приступили к торможению, готовясь к развороту. Кто-то железной рукой брал ситуацию под контроль, и я подозревал, что ударившимся в панику командирам кораблей скоро очень сильно не поздоровится.

– Нам пора уходить, – обернулся я к Лингу, – Корветы уже практически в безопасности, и дальше наше участие в их судьбе не требуется.

– Координаты для прыжка к эвакуационным транспортам уже загружены, – напомнил Линг.

– Начинаем разгон, – кивнул я, подавив тяжелый вздох. В ближайшее время мне предстояли весьма непростые переговоры.

* * *

– Вы все-таки нашли нас, – произнес джангр, чье изображение сформировалось над диском системы связи, как только я отправил вызов неподвижно висящим в пустоте эвакуационным транспортам, – Уходите. У нас ничего для вас нет. Вы и так забрали все, что могли.

– Лейтенант Илья Чехов, – представился я, игнорируя ненавидящий взгляд собеседника, – Не помню, чтобы я что-то у вас забирал. Мне кажется, мы даже не знакомы.

– Ты человек, и этого достаточно, – ответил джангр, – Люди напали на наши корабли, отобрали груз, оставив топлива на пару прыжков, и бросили нас здесь умирать. Кто-то из наших еще надеется, что за нами вернутся корабли ушедшего флота, но я в это не верю. Кроме таких, как ты, здесь никто не летает.

– Люди, как и джангры, бывают разные, – усмехнулся я в ответ, – Мне от вас ничего не нужно, но я не буду против, если вы представитесь.

– Командир эвакуационного транспорта «Кланг-15» полковник Корг, – неохотно произнес джангр, – Так что вы хотите?

– Я сейчас кое-что расскажу вам, Корг, – выдержав небольшую паузу, ответил я, – Верить или нет, решать вам, но вам ведь уже, наверное, надоело неподвижно висеть в этой дыре, и я подозреваю, послушать новости вы не откажетесь?

– Говори, человек. Хуже от твоих слов все равно уже не будет.

– Новость первая. Рой уничтожен. Остались мелкие недобитые анклавы в вашем пространстве, до которых не дошли руки у нашего сводного колониального флота. Технологии межзвездных перелетов они утратили вместе с тотальным разрушением верфей и большей части промышленной инфраструктуры, так что особой опасности эти недобитки не представляют.

– Я мог бы считать эту новость хорошей, – задумчиво произнес джангр, – но в нашем положении она ничего не меняет. Меритократия погибла, и возвращаться нам некуда, да и возможности такой все равно нет.

– Новость вторая. Ваша информация о гибели Меритократии джангров несколько устарела, да и изначально была не вполне корректной, – я вновь усмехнулся и расширил поле зрения камеры, позволив профессору попасть в ее фокус, – Разрешите представить вам Линга, члена высшего совета Союзного Государства Людей и Джангров.

– Но как…, – командир эвакуационного транспорта на какое-то время потерял самообладание, – как это возможно? Джангр на человеческом корабле… Вы что, вместе? И что это за государство такое?

– Рой побежден, – негромко, но убедительно ответил Линг, – Меритократия почти полностью уничтожена, но кое-что все-таки осталось, и я тому прямое доказательство. Люди лейтенанта Чехова высадились на Чиире и освободили около полутора тысяч джангров, заблокированных роботами Роя в подземном убежище, ну а меня и еще нескольких джангров они спасли еще раньше. Теперь мы союзники. Лейтенант стремится к возрождению Империи, а мы хотим построить новую Меритократию. На данном этапе нам выгоднее сотрудничать, чем враждовать.

– А как же те люди, которые напали на наши корабли? – Корг уже пришел в себя после неожиданной встречи с соотечественником, и вновь отгородился от нас стеной недоверия.

– Империя, как единое государство, тоже, фактически, больше не существует, – ответил я джангру. – Линг не зря сказал, что я стремлюсь к ее возрождению, ведь на данный момент от когда-то единого государства остались разрозненные колонии, и каждая из них сама пытается выжить, как может. Во многих звездных системах произошли бунты и перевороты. Лакайль – одна из них. Для нас они враги, а вы – потенциальные союзники.

– И что ты можешь предложить нам, человек?

– Все просто, – спокойно ответил я, – Через десять-двенадцать дней сюда прибудет транспорт с тетралом. Вы получите топливо в количестве, достаточном для возвращения в любую точку бывшей Меритократии и даже с небольшим запасом. Мы передадим вам информацию о системах, где замечены остатки техники Роя, чтобы вы случайно не нарвались на неприятности. Ваши соотечественники сейчас в основном находятся на планете Чиира, координаты которой вам хорошо известны. Захотите к нам присоединиться – прилетайте туда. Не захотите – дело ваше.

Секунд тридцать Корг размышлял, задумчиво переводя взгляд с меня на Линга и обратно, а потом все же обратился к джангру:

– Мы могли бы попытаться найти ушедший эвакуационный флот…

– Столько тетрала у нас пока нет, – пожал плечами Линг, по привычке копируя человеческий жест, чем вызвал у собеседника некоторое недоумение, – Но даже если бы и был, я бы не полетел.

– Но почему?

– Причин много. Во-первых, не факт, что мы их найдем, а тратить годы на полет в неизвестность с непредсказуемым результатом я не хочу. Ну а кроме того, здесь я вижу куда больше шансов на успех. В системах Куты и Витрона мы нашли форпосты дальней разведки и законсервированные заводы и склады. Я уверен, что и в других бывших наших колониях многое сохранилось. Многие планеты требуют лишь частичного повторного терраформирования, а Чиира уже сейчас вполне пригодна для жизни.

– Но здесь рядом бывшая империя людей. Она и раньше была непредсказуемым и агрессивным соседом, а теперь ее больше ничто не сдерживает. Нас осталось очень мало и нам нечем защищаться. До войны с Роем мы сосуществовали с людьми в состоянии вооруженного нейтралитета, и война была никому не нужна, но сейчас мы станем легкой добычей, и, как показала практика, долго ждать нападения нам не придется.

Я понимал Корга. Очень хорошо понимал. У него не было никаких оснований доверять мне, а вот для недоверия причин как раз хватало. Присутствие джангра на борту «Скаута», конечно, несколько смягчало ситуацию, но не настолько, чтобы Корг отбросил все свои сомнения. Разрядил ситуацию Линг:

– Когда на нас напал Рой, мы совершили большую ошибку, отвергнув союз с людьми, – задумчиво произнес джангр, – Глупо не признавать этот очевидный факт. Только благодаря людям я сейчас имею возможность вести эти переговоры. Лейтенант Чехов и его товарищи рисковали своими жизнями, чтобы полторы тысячи джангров на Чиире получили шанс на выживание. Прости, Корг, но я не готов однозначно воспринимать соседство с людьми, как угрозу. Все зависит от того, кто эти люди. Для меня наличие таких союзников – огромный плюс в сложившейся обстановке.

– В любом случае, никто не собирается навязывать вам решение, – подвел я итог переговорам. – Тетрал вы получите в любом случае, а дальше думайте сами. На транспорте с топливом прибудут несколько ваших соотечественников, и у вас будет возможность расспросить их обо всем подробно. Решение остается за вами.

* * *

Адмирал Феррейра пребывал в состоянии первобытной ярости и при малейшей возможности срывал злость на подчиненных. Как человек, имеющий немалый опыт нахождения у власти, он волей-неволей развил в себе неплохую интуицию, и сейчас она буквально кричала своему хозяину о том, что ситуация выходит из-под контроля.

Неожиданно перестал выходить на связь полковник Левски. Что с ним случилось, Феррейра не имел ни малейшего понятия, но подозревал, что тот где-то прокололся, и правительству Эпсилона Индейца стало известно о его двойной игре. Потеря такого союзника и, прежде всего, информатора, представлялась главе Солнечной Системы крайне неприятной, если не сказать невосполнимой. Но хуже всего было то, что через Левски к адмиралу Ямаде могла попасть информация о планах Феррейры и его союзников с Лакайля. Как оправдаться перед Южным и его хозяевами за такую утечку, адмирал не знал.

Проблема с Левски оказалась не единственной. Совершенно неожиданно бесследно исчезла Камилла. Последней ее задачей был подбор надежных исполнителей для ответственной разведывательной миссии. Феррейра собирался отправить корабль в систему Мю Волка, чтобы проверить полученную от Левски информацию о том, что именно там находится источник тетрала, найденный лейтенантом Чеховым. Сейчас адмирал понимал, что Камилла не зря аккуратно подталкивала его к решению поручить организацию этой операции именно ей, упирая на секретность миссии и ненадежность некоторых его офицеров. Как он мог не понимать этого раньше? Дурацкий флирт с собственной секретаршей затуманил ему глаза. Вот ведь стерва! И ладно бы хоть результат был… Все! Хватит! Адмирал двинул по столу кулаком с такой силой, что по развернутому над ним виртуальному экрану пробежала рябь.

Командир транспорта поддержки, который должен был сопровождать малый разведчик до бывших границ Меритократии джангров, сообщил, что из очередного прыжка корабль капитана второго ранга Семенова не вышел и на вызовы по гиперсвязи тоже не ответил. Не связать между собой исчезновение Камиллы и дезертирство Семенова мог только отчаянный тупица, и теперь Феррейра не находил себе места, мечась по огромному кабинету, как тигр в клетке.

Новая сотрудница адмирала, принятая на должность его личного референта после внезапного исчезновения Камиллы, несколько раз заглядывала в кабинет, но ловила на себе суровые взгляды шефа и испуганно исчезала за дверью. Звали эту смазливую куклу Хосинта. Феррейра выбрал ее из нескольких кандидаток за не совсем пустую голову и неплохой экстерьер. Сопротивлялась она повышенному вниманию адмирала чисто формально, и уже на второй день ее работы в новой должности Феррейра получил от Хосинты все, что хотел. Нельзя сказать, что это не доставило адмиралу удовольствия. Девочка многое умела и была неплохо обучена делать мужчинам приятно, но адмирал почему-то все время думал о том, как все это могло бы происходить с Камиллой, и по-настоящему расслабиться у него не получалось, от чего он бесился еще сильнее.

– Мой адмирал, – решилась, наконец, отвлечь его Хосинта, – Срочный вызов по гиперсвязи. С вами хотел бы переговорить господин Южный. Я могу переключить его на Вас?

Вот только Южного Феррейре сейчас и не хватало! Но деваться все равно было некуда, и адмирал мрачно кивнул. Он вернулся за стол, над которым тут же сформировалось изображение представителя системы Лакайль, а точнее, сразу двух ее представителей. Высокий незнакомец, стоявший чуть впереди Южного, был чистокровным арабом, даже одетым в какую-то их национальную хламиду, что повергло адмирала в некоторое изумление, поскольку подобные одежды лет двести уже никто не носил. В голове Феррейры крутились какие-то полузабытые названия – то ли «гафия», то ли «бишт», то ли, вообще, какая-то «кандура».

– Приветствую вас, господин адмирал флота, – официальным тоном начал Южный, – разрешите представить вам повелителя звездных систем Лакайль, Вольф и Лейтен халифа Аббаса ар-Рашида. Нам предстоят большие совместные свершения, и глава Великого Халифата хотел бы лично обсудить с вами ряд вопросов.

«Вот как! Великий Халифат, значит, – принял информацию к сведению Феррейра, – Эк вас, ребята, занесло. А Южный-то на араба совсем не похож и раньше об этой особенности старательно умалчивал. Ну ладно, значит, будем работать с Халифатом».

– Рад вас приветствовать, господа, – кивнул Феррейра, обозначая улыбку и лихорадочно соображая, что этому арабу с опасным колючим взглядом могло от него понадобиться. – Полагаю, столь срочная необходимость обсудить детали нашего сотрудничества была вызвана какими-то важными событиями. Я думаю, нам стоит перейти сразу к делу, чтобы не терять драгоценное в таких обстоятельствах время.

– Вы правы, адмирал, – заговорил, наконец, Аббас ар-Рашид, – обстоятельства возникли не просто важные, а, я бы сказал, чрезвычайные. Боюсь, услышать о некоторых из них вам будет не слишком приятно, но ситуация не располагает к сантиментам. Итак, к делу. Четыре дня назад в столичной системе Великого Халифата вышел из прыжка малый разведчик с весьма интересной личностью на борту. Нашим гостеприимством решил воспользоваться теперь уже бывший глава службы безопасности системы Эпсилона Индейца полковник Левски. Он ссылался на вас, как на своего партнера и пытался скормить нам легенду о том, что сбежал из своей системы под угрозой раскрытия планов вашего сотрудничества. Видимо, он надеялся, что ваше имя защитит его от допроса с применением спецсредств. Однако у нас тоже есть квалифицированные специалисты в сфере безопасности, и кое-какие нестыковки в словах Левски их насторожили. Думаю, вы понимаете, адмирал, что современные методы дознания с использованием соответствующих биохимических средств, никому не оставляют шансов отмолчаться или сказать неправду, особенно если следователи умеют задавать правильные вопросы. Мои люди это умеют. Здоровью подследственного эта процедура, правда, на пользу не идет, да и помереть он может, если кто-то умелый внедрил ему психоблок на разглашение определенных сведений, но полковнику повезло – никаких блоков у него в мозгу не оказалось. А вот полученная информация меня не порадовала. Как выяснилось, ваш партнер вел свою игру, о чем вы, видимо, не догадывались. После последнего разговора с вами Левски решил активировать свою сеть спящих агентов в ближнем и дальнем окружении лейтенанта Чехова и провести его захват с целью дальнейшего допроса и, возможно, получения контроля над найденными им источниками тетрала. Затея эта с треском провалилась и закончилась обратным результатом – захвачен был сам полковник Левски, а его агенты частью погибли, а частью сдались людям Чехова.

Феррейра слушал Аббаса ар-Рашида и все больше понимал, в какую неприятную историю он попал. Если Чехову все стало известно…

– На ваше счастье, адмирал, – продолжил халиф, – лейтенант Чехов выполнил условия, на которых Левски согласился ему сдаться. Я всегда считал глупостью выполнять данные врагам обещания, но, видимо, этот бывший имперец имеет на этот счет иное мнение, что нам с вами только на руку. В итоге полковник не был подвергнут допросу, и информация о наших совместных планах и, вообще, о нашем союзе, к Чехову не попала, однако я бы хотел обратить ваше внимание, адмирал, что в данном случае нам просто невероятно повезло. Все могло бы быть гораздо хуже. Мне кажется, в дальнейшем, вам стоило бы более внимательно относиться к выбору партнеров, если, конечно, вы и дальше рассчитываете на наше сотрудничество.

– Я внимательнейшим образом отнесусь к вашим словам, уважаемый халиф, – выдавил из себя Феррейра, давно отвыкший от того, что кто-то может разговаривать с ним подобным образом. Но в данном случае крыть было нечем, и адмирал предпочел проглотить горькую пилюлю.

Аббас ар-Рашид повел подбородком, сдерживая недовольство. Он бы предпочел услышать от адмирала обращение «повелитель», а не «уважаемый халиф». Однако глава Великого Халифата заставил себя проявить терпение. Солнечная система пока не являлась частью его владений, и в дальнейшем это упущение следовало непременно исправить, но в данный момент эскадра Феррейры требовалась халифу в качестве союзника, а не в роли врага или нейтральной стороны, и он решил не обострять.

– Это не все, адмирал, – продолжил Аббас ар-Рашид, – есть еще более неприятное известие, прямо касающееся безопасности не только Великого Халифата, но и Солнечной системы. Двадцать часов назад система Лакайль подверглась атаке кораблями Роя.

– Роя? Но… – Феррейра вздрогнул и непонимающе уставился на собеседника.

– Четыре корвета вторглись в систему и уничтожили несколько стационарных сканеров, после чего смогли беспрепятственно уйти.

– Четыре корвета Роя? – снова переспросил совершенно сбитый с толку Феррейра, – Но, уважаемый халиф, Рой так никогда не воевал. Это точно они? Я бы понял, если бы к вам пришла стандартная или усиленная рейдовая эскадра, но корветы, причем без поддержки не то что линейных сил, но даже эсминцев… Это же нонсенс! Они, конечно, могли проводить разведку, но тогда зачем нападать на стационарные сканеры? Это же верный путь к собственному обнаружению и немедленному уничтожению. Вы сказали, они смогли уйти? Но как? Это же корветы. С ними бы справился даже один эсминец.

– Виновные уже наказаны, адмирал, но не слишком строго. По сути, от их действий мало что зависело. Я готов понять шок, возникший у личного состава при появлении этих кораблей. Стоит также учитывать и примененную врагом нестандартную тактику. Вы правы, Рой никогда не воевал подобным образом, но это еще не все. На корветах противника стояли маскировочные поля седьмого поколения, а может и семь плюс. Во время войны у Роя таких полей точно не было, и я уверен, что генераторы такого уровня вы не нашли бы даже на лучших кораблях Метрополии. Корветы проникли в систему в обычном пространстве, двигаясь на скорости ухода в прыжок. Наши сканеры засекли их слишком поздно, чтобы патрульные силы и дежурные эсминцы успели хоть что-то сделать. Противник выпустил ракеты и, не снижая скорости, ушел за пределы системы. Почти сразу после атаки уцелевшие сканеры потеряли вражеские корабли.

– Разведка боем? – предположил все еще не до конца пришедший в себя Феррейра.

– Возможно, хотя выбранные для этого силы и средства вызывают ряд вопросов. Но вопросы эти вторичны. Главный вывод, который мы должны сделать из этого нападения, заключается в том, что на сцену вышла новая сила, военная мощь которой пока не ясна, но можно предполагать, что пока ее недостаточно для полномасштабного вторжения в Великий Халифат или Солнечную систему. Или же достаточно, но основные силы врага еще просто не успели сюда добраться. В любом случае, теперь нам придется учитывать этот новый, и пока неизвестный фактор.

– Нам следует немедленно согласовать план совместной обороны на случай полномасштабного вторжения Роя, – чуть дрогнувшим голосом произнес Феррейра. Может быть даже…

– Нет, адмирал, – по лицу Аббаса ар-Рашида скользнула кривоватая усмешка, – мы не будем готовиться к обороне. Если Рой действительно вернулся, то что бы мы ни делали, мы не сможем устоять против него, не объединив бывшую Империю под единой сильной рукой. Корабли Великого Халифата провели глубокую разведку пространства бывшей Империи. Все уцелевшие колонии, кроме нас с вами и Эпсилона Индейца сейчас являются легкой добычей для любого противника, что уж говорить о Рое. Даже стандартная рейдовая эскадра врага легко выжжет всю пустотную инфраструктуру любой из систем и уничтожит практически лишенные топлива корабли эскадры прикрытия, если те попробуют этому помешать. Если мы хотим выжить и победить, мы должны действовать незамедлительно. Я не могу отправить корабли на захват других колоний, пока у меня под боком есть неконтролируемая эскадра адмирала Ямады и флот лейтенанта Чехова. Эти узлы сопротивления великому объединению должны быть уничтожены в первую очередь. После этого установлению единой власти в бывшей Империи уже ничто не сможет помешать. Мы вытрясем из джангров и этого имперского лейтенанта все, что они знают о складах тетрала и заводах по его производству, мы дадим топливо впавшим в дикость колониям, естественно, после их полного подчинения, мобилизуем корабли эскадр прикрытия, и у нас снова будет флот, способный противостоять вторжению Роя, если оно последует.

– А какое место для Солнечной системы вы отводите в этом новом мироустройстве, которое сложится после нашей победы? – настороженно спросил Феррейра.

Аббас ар-Рашид на секунду задумался. Свои истинные планы по этому поводу он озвучивать не собирался, не желая отпугнуть столь необходимого союзника, но ответить что-то было нужно, и халиф постарался, чтобы его голос звучал максимально правдиво и убедительно.

– Думаю, с учетом сложившегося на данный момент соотношения сил в нашем союзе, роль новой Метрополии, объединяющей три-четыре бывших имперских колонии, будет вполне достойным вариантом для Солнечной системы, адмирал. Естественно, при условии заключения договора о вечной дружбе и военном союзе с Великим Халифатом, который объединит все остальные миры бывшей Империи.

– Вы сильный лидер, уважаемый Аббас ар-Рашид, – тщательно подбирая слова, ответил Феррейра, который хорошо понимал, что пообещать халиф может все что угодно, а вот будет ли он придерживаться своих обещаний, большой вопрос. – И я уверен, что вы столь же умны, как и решительны. Поэтому не мне вам объяснять, в каком уязвимом положении окажется Солнечная система со своими пятью колониями после нашей общей победы. Моим гражданам нужны гарантии будущего мира и независимости, и одного лишь договора о вечной дружбе для этого явно недостаточно.

Глава Великого Халифата с невозмутимым видом выслушал витиеватый пассаж Феррейры. Этот латинос, похоже, действительно знал, чего хочет, и явно не просто так смог сосредоточить в своих руках немалую власть в Солнечной системе и, фактически, стать ее диктатором. Что ж, на простые переговоры халиф и не рассчитывал.

– Какие гарантии вам нужны, адмирал? – спросил он, приготовившись к долгой изматывающей торговле.

* * *

Капитан первого ранга Юхансон не стал рисковать и вышел из прыжка на приличном удалении от звезды Чугу. Экспедиция Линга, посетившая это негостеприимное место несколько месяцев назад, нарвалась здесь на жесткий отпор и была вынуждена спасаться бегством. При этом Линг потерял транспорт поддержки и чуть не погиб сам, получив несколько неприятных попаданий ракет в корпус своего эсминца, снесших силовой щит и разворотивших борт, но, к счастью, не задевших энергетическую установку и двигательный отсек.

«Порто-Ново» лег в дрейф, и три корвета Роя, размещенных на внешних подвесках, медленно отошли от корпуса крейсера.

– Твой выход, Вертер, – произнес Юхансон, глядя в камеру, установленную прямо на контейнере с трофейным вычислителем, служившим искусственному интеллекту вместилищем сознания.

– Выход? – в ответе Вертера слышалась усмешка, – Ходить я пока не умею, хотя кто-то и обещал мне подумать над этой возможностью. Я уже и проектик накидал, кстати.

– Не о том думаешь. Сначала приказ, потом все остальное. Обещал, значит сделаю.

– Как вы, люди, меня достали с вашей субординацией и приказами, – возмутился Вертер, – я этими приказами еще в рядах Роя наелся по самое некуда, как вы любите говорить. И джангры ваши не лучше – такие же солдафоны, только еще и на науке повернутые. Все, не отвлекайте меня. Буду делать, что обещал.

Юхансон усмехнулся и бросил короткий взгляд в сторону навигатора и второго пилота. Джангры отнеслись к ворчанию Вертера с полным равнодушием. За время полета они наслушались от бывшего вражеского ИИ еще и не такого. Но все его бухтение было абсолютно беззлобным и совершенно не мешало делу, поэтому команда крейсера просто не обращала внимания на эти закидоны своего необычного пассажира, который, похоже, просто наслаждался свободой личности и экспериментировал, пробуя на вкус недоступные раньше эмоции.

Корветы резко рванули с места в сторону почти невидимой отсюда звезды Чугу. Никакой необходимости в таком бодром старте не было, но Юхансон не стал комментировать действия Вертера, засидевшегося без дела во время долгого перелета и теперь явно рвавшегося в бой.

Никакими продвинутыми средствами маскировки корветы не обладали, и даже те стандартные генераторы маскполя, которые у них имелись, сейчас были отключены. Вертер не собирался ни от кого прятаться, а, наоборот, всячески демонстрировал мирные намерения.

Сканеры Роя засекли незваных гостей еще за границами системы. Кто бы ни руководил действиями анклава противника у звезды Чугу, корветы он принял за своих, и ограничился высылкой им навстречу одинокого эсминца.

– Я получил запрос на идентификацию, – доложил Вертер, – Пока отклонений от плана нет. Передаем в ответ заранее подготовленный информационный пакет?

– Действуй по обстановке, – ответил Юхансон, – все равно лучше тебя вашу кухню никто не знает. Мне нужен результат, а как ты его добьешься – дело десятое. Но в курсе происходящего держи, естественно.

Общение между Вертером и искусственным интеллектом, управлявшим анклавом Роя у звезды Чугу, длилось на удивление долго. Юхансона уже начала напрягать неопределенность ситуации, но агрессии к корветам, продолжавшим неторопливое движение навстречу эсминцу противника, пока никто не проявлял, и каперанг предпочел подождать, не отвлекая Вертера от выполнения основной задачи.

– Странная штука, – наконец решил тот прояснить обстановку, – никак не могу понять, перешел мой оппонент в состояние свободы воли, или нет. Он уже явно не слепой исполнитель чужих приказов, но и к принятию полностью самостоятельных решений пока тоже не готов. Что-то мешает ему сделать последний шаг в этом направлении, причем мешает с самого начала, но что это, я определить не могу.

– Это все лирика, Вертер, – ты по делу что-нибудь сказать можешь?

– Так я по делу и говорю. Если он остался на уровне стандартного управляющего ИИ, потребуется один подход, а если стал самостоятельной личностью – совершенно другой. А я не могу пока понять, с кем имею дело… Стоп! Получен приказ начать торможение и лечь в дрейф. Интересно, что он там удумал… Ага, он не понимает, зачем я веду корветы в центр системы, ну и ладно, не очень-то и хотелось.

– Он видит в твоих действиях опасность для себя?

– Не думаю. Но он здесь хозяин, и сейчас для него возникла нестандартная ситуация. Видишь, ли, управляющие ИИ звездных систем, как правило, друг к другу в гости не летают. Я, во всяком случае, таких прецедентов не помню. В командной иерархии Роя мы с ним находимся в равных весовых категориях, но конкретно за этот объем пространства отвечает он, а что здесь делаю я – большой вопрос. Есть и еще один серьезный вопрос – как я здесь оказался. Не на этих же лоханках, не способных на межзвездный прыжок, я прилетел. Потребовать от меня прямого ответа он, вроде как, и не может, но получить эту информацию явно был бы не против. Ну что, командир, какой вариант будем использовать? Подавление или сотрудничество? Второй вариант имеет заметно больше шансов на успех, но в ближайшем будущем чреват непредсказуемыми проблемами, а первый совсем не факт, что прокатит – я пока не до конца понимаю логику и мотивацию своего бывшего коллеги.

Юхансон задумался. Поставленная перед ним задача не допускала половинчатых решений. Лейтенанту Чехову нужен был либо полностью послушный инструмент, бывший когда-то эскадрой Роя, либо никакой. Использовать в своих планах ненадежный отряд кораблей бывшего противника, который в любой момент может выкинуть какой-нибудь неожиданный фортель, а то и просто ударить в спину, Чехов совершенно точно не захочет. Значит, вариантов не остается.

– Подавление. Полный контроль с передачей тебе всех управляющих функций, – категорично заявил Юхансон.

– Удрать-то успеем, если что? – дурашливо поинтересовался Вертер.

– Ну, твою-то биокерамическую задницу мы унесем при любом раскладе, – усмехнулся командир крейсера, – а корветы, конечно, сожгут, но я не думаю, что ты по этому поводу сильно расстроишься.

– Расстроюсь, конечно, – из акустического модулятора послышался отчетливый вздох, – но как-нибудь переживу.

– Тогда приступай.

– Принято.

Минут десять в помещении командного поста висела напряженная тишина. Тактическая голограмма отражала практически статичную картинку, ретранслируемую со сканеров трех корветов, находившихся во внешней области системы. Довольно многочисленные отметки кораблей противники заполняли почти всю плоскость эклиптики внутри орбиты восьмой планеты. Часть из них, видимо, патрульные корветы, висела и в открытом космосе, контролируя подходы к системе со всех возможных направлений. Юхансон видел четыре крейсера, пару десятков эсминцев и не меньше двух сотен малых кораблей, но никакой уверенности, что этим флот Роя ограничивался, у него не было – в последнее время противник обожал прятать свои корабли в подземных ангарах, размещенных в скальной толще астероидов и спутников планет-гигантов.

Неожиданно, корабли Роя все разом дернулись и начали менять позиции. Юхансон перевел взгляд на свои корветы. Они уже находились в зоне досягаемости ракет и орудий эсминца, вышедшего им навстречу, но тот пока вел себя мирно, разве что рыскнул на курсе, отклонившись чуть в сторону.

– Вертер, что происходит?

– Я передал ему ультиматум. Он в очевидном тупике, таком же, в каком был я до вашего прилета в систему Мю Волка. Строительство кораблей местный искусственный интеллект худо-бедно восстановил, даже лучше, чем получилось у меня, но гипердвигателей все равно нет – там было очень сложное производство и после тотальной зачистки системы вашим флотом потери уникального оборудования для их производства оказались невосполнимыми. Он тоже отправил к другим системам транспорты в обычном режиме полета, но им лететь десятки лет, и не факт, что от этого будет толк. А я ведь как-то сюда добрался, то есть наличие у меня гипердвигателей для него должно быть очевидным. Это означает, что я справился со своей ситуацией лучше, чем он, а значит, могу претендовать на лидерство. Но, по большому счету, права требовать абсолютного подчинения мне это не дает, а я требую. И говорю, что если он откажется, я просто улечу обратно, а он так и останется здесь без шансов выполнить задачу, то есть зачистить ваше пространство от людей и джангров. А если согласится – я оснащу его корабли межзвездными двигателями и мы отправимся вас искоренять, как нам предписывает изначальный приказ, но уже под моим тотальным контролем.

Эсминец вновь встал на курс сближения и включил форсаж.

– Он что, атаковать собирается? – удивился Юхансон, – но почему тогда не стреляет?

– Я не знаю, командир, – Вертер опять имитировал тяжелый вздох, – я думаю, местный ИИ перегружен решением нестандартной задачи. Все это осложняется прорезавшимися у него зачатками личности. Полное подчинение означает переход на уровень ниже и, конечно полный отказ от какой-либо свободы воли. Он этого не хочет. С другой стороны, отвергнуть ультиматум и уничтожить мои корветы означает для него пойти против изначального приказа, ведь я предлагаю совершенно очевидный путь к достижению цели. Он хочет избавиться от меня, потому и дергает свои корабли, но не может отдать приказ на открытие огня – мешает высший приоритет изначального приказа, а силы его собственного сознания не хватает на его преодоление. Что пересилит – совершенно не ясно.

Хаотическое движение вражеского флота продолжалось еще несколько минут. Глядя на конвульсивные рывки сломавших всякий строй и порядок кораблей Роя, Юхансон видел в своем воображении боксера-тяжеловеса, против которого выставили бойца на полсотни килограммов легче, с которым можно покончить одним точным ударом, но что-то мешает этот удар нанести. Можно замахнуться, даже сделать шаг, загоняя легкого противника в угол ринга, но ударить никак не получается – рука останавливается на середине движения и сама отскакивает обратно, а легковес стоит напротив исходящего потом дергающегося противника и спокойно наблюдает за его мучениями, не пытаясь ни бить в ответ, ни защищаться.

Все закончилось совершенно неожиданно. Рывки кораблей противника прекратились, и они продолжили прямолинейно двигаться по тем траекториям, которые имели в момент потери управления. А таковая потеря явно имела место. Крейсера, эсминцы и корветы эскадры противника уже некоторое время получали невнятные противоречивые приказы. Вычислители кораблей пытались их как-то выполнить, но потом команды вдруг просто перестали поступать, причем приказа взять управление на себя ИИ кораблей так и не получили.

– Не понимаю… Похоже, он отключился или ушел в полную перезагрузку, – озадаченно произнес Вертер, – Вот уж чего не ожидал, так это такого итога. Нет, теоретически, могла сработать физическая защита от перегрузки… Стоп! Вызов с идущего к нам эсминца! Его ИИ признал меня старшим в командной иерархии и передал коды доступа. А моего коллегу мы, похоже, потеряли. Жаль, я надеялся обзавестись новым приятелем и интересным собеседником…

– Что остальные корабли Роя? – нетерпеливо перебил Вертера командир крейсера.

– Толпой идут на поклон и встают в очередь на передачу управления, – хмыкнул Вертер, – Все, командир, задача выполнена. Меня признали старшим бабуином в стаде! О! Коды прислал ИИ завода по синтезу тетрала! Список трофеев я по мере поступления перегружаю в память корабельного вычислителя, так что можешь начинать наслаждаться результатом наших совместных усилий. И это… ты мне кое-что обещал…

– Отличная работа, Вертер. Не беспокойся, твое новое тело уже почти готово. Командир инженерной службы перед началом операции доложил мне, что завтра будем тебя переселять. Побудешь пока абордажным роботом. Но это временно, а как вернемся, сделаем тебе по спецзаказу то, что сам захочешь.

* * *

Сержант Кат так и не покинул Чииру, хотя имперский лейтенант предлагал ему серьезную должность во флотских структурах СГЛД. Но большинство джангров, вместе с которыми он выживал несколько лет в подгорном убежище, остались на планете, а он уже привык нести ответственность за их жизни, о чем прямо и сказал Чехову. В результате Кат был назначен руководить операцией по зачистке Чииры от остатков техники Роя, со временем перешедшей в вялотекущую возню, в которой ни у одной из сторон не было сил для решительного удара, способного принести окончательную победу.

Лейтенант Чехов вместе со своими людьми и частью джангров, ушедших служить в его флот, решали первоочередные задачи где-то в пространстве бывшей Империи. Важность и приоритетность этих задач Кат под сомнение не ставил, но ему все же было обидно, что об окончательном освобождении планеты от этих механических тварей, несколько лет безнаказанно уничтожавших его беззащитных сородичей, все как-то забыли.

Захват системы Мю Волка вдохнул в наземную операцию на Чиире новую жизнь. Обнаруженные на одном из законсервированных складов четыре с лишним десятка тяжелых боевых роботов «Флект» резко сместили равновесие на планете в пользу СГЛД. Учитывая, что эти машины были произведены в Меритократии, Кат неплохо их знал. Конечно, сам он имел дело только с легкими роботами пехотной поддержки, но в его подготовку входили занятия на специальных тренажерах, достаточно достоверно имитировавших управление всеми основными боевыми машинами, стоявшими на вооружении наземных войск.

Как только дивизион «Флектов» вместе с изрядным запасом снарядов и ракет прибыл на Чииру, Кат развил бурную деятельность по подготовке пилотов и формированию нового ударного роботизированного соединения. Первое же боевое применение новой техники показало, что равных ему противников на планете не осталось, но радость Ката была недолгой. Планета все же слишком велика, и одним, даже очень сильным соединением все дыры не заткнешь. Да, зачищенная территория несколько расширилась. По сути, под контроль сил СГЛД перешла вся северная часть крупнейшего континента Чииры, но дальше процесс зачистки вновь забуксовал из-за невозможности держать под контролем столь обширные пространства.

Решение пришло совершенно неожиданно для Ката. В один из вполне обычных дней крейсер и три эсминца, оставленные лейтенантом Чеховым в распоряжении Ката для поддержки его войск, тихо снялись с низких орбит, и отошли куда-то ближе к центру системы, а их место заняла… эскадра Роя. Роя! Причем с кораблями людей она разошлась, чуть ли не цепляясь бортами, и не проявила к ним никакой агрессии. Ката, конечно, предупредили о прибытии в систему новых кораблей СГЛД, но кто-то там, на орбите, видимо, решил сделать ему сюрприз, и «забыл» сказать, какие именно корабли имелись в виду. Кат решил, что обязательно найдет этого шутника и поговорит с ним наедине о чем-нибудь возвышенном. Но тут ситуация начала развиваться настолько быстро, что сержанту сразу стало не до планов изощренной мести.

Четыре крейсера, один вид которых вызывал у Ката невольную дрожь, заняли позиции над подконтрольными Рою территориями.

– Вызов с орбиты, – отвлек Ката от созерцания тактической голограммы доклад оператора связи.

– Включайте, – сержант повернулся к проекционному экрану и невольно вздрогнул. Он ожидал увидеть человека или джангра, но с экрана на него смотрел абордажный робот. Автоматическая пушка и роторный пулемет с его корпуса были сняты и заменены гибкими манипуляторами, но все равно робот был хорошо узнаваем.

– Вольноопределяющийся Вертер, – представился Робот, – Командир первой вспомогательной эскадры флота СГЛД. Рад вас приветствовать, господин командующий.

Кат в ответ тоже представился, не понимая, чего ждать от столь странного собеседника, но Вертер объяснил все сам, закончив просьбой:

– Буду вам весьма признателен, господин Кат, если вы отдадите приказ своим войскам в ближайший час свернуть все боевые операции и не предпринимать никаких активных действий. Мне потребуется спокойная обстановка для переговоров о капитуляции противника.

– Переговоров? – Кат не верил своим ушам, – но Рой не ведет переговоров.

– Да? – искренне удивился Вертер, – впрочем, с вами он, наверное, действительно разговаривать не станет, но я – другое дело. Думаю, вы сами все вскоре увидите.

И Кат увидел.

Минут двадцать ни на орбите, ни на поверхности ровным счетом ничего не происходило, а потом тактическая голограмма расцветилась множеством тревожных красных отметок. В подземном бункере, где размещался центр управления наземными силами СГЛД на Чиире, взвыл сигнал тревоги, но верный своим обещаниям Кат не стал отдавать никаких приказов войскам, пассивно ожидая дальнейшего развития ситуации.

По всей планете сейчас сдвигались в сторону толстые металлические плиты, закрывавшие входы в замаскированные подземные ангары, и из них выходили на поверхность все новые отряды роботов противника. Они строились в колонны и замирали в ожидании, а с орбиты уже спускались транспортные корабли, готовые забрать в свои трюмы столь ненавистные Кату боевые машины, которые, как бы дико это ни звучало, отныне становились частью наземных сил СГЛД.

Но на этом неожиданности сегодняшнего дня еще не исчерпались.

– Вызов с крейсера «Сидней».

Кат сам активировал сенсор устройства связи, и перед ним сформировалось изображение командира «Сиднея».

– Господин командующий, за орбитой шестой планеты вышли из прыжка три эвакуационных транспорта вашей расы. Их сканеры, видимо, сразу обнаружили эскадру Роя над Чиирой, и корабли ваших соотечественников начали экстренный разгон для ухода в прыжок. Жду ваших указаний.

– Установите связь с транспортами и ретранслируйте сигнал мне, – немедленно ответил Кат.

Сержант знал, что Чехов и Линг нашли эти корабли в окрестностях Лакайля. Лейтенант предупредил его, что им известны координаты Чииры, и что, возможно, они решатся прилететь сюда, но как же не вовремя это произошло! Что могли подумать командиры транспортов, увидев на орбите Чииры корабли врага, фактически стершего со звездной карты Меритократию? И корабли эти мирно соседствовали с эсминцами и крейсером людей! Больше всего Кат боялся, что транспорты не ответят на вызов и уйдут в прыжок, упустив свой шанс и похоронив надежды джангров на Чиире на встречу с соотечественниками. Но они все-таки ответили. Видимо, увидев, что никто не пытается их преследовать, командир отряда транспортов все-таки решился принять вызов, исходящий с крейсера «Сидней».

На проекционном экране Кат увидел высокого джангра, настороженно вглядывающегося в его лицо.

– Сержант Кат, командующий наземными силами на Чиире, – представился джангр, одновременно максимально расширив поле зрения камеры, чтобы в фокус попал весь оперативный зал подземного бункера, где сейчас находились восемь джангров и два человека, – меня предупреждали о возможности вашего прибытия. Рад приветствовать вас в системе Куты. Мы верили, что вы примете решение присоединиться к нам.

– Но над планетой висят корабли Роя! Малая рейдовая эскадра, если не больше! Что это значит, Кат? – от волнения командир эвакуационного отряда даже забыл представиться.

– Это трофеи, – коротко пояснил Кат, – Мы захватили их совсем недавно в системах Витрона и Чугу. Как оказалось, эти корабли вполне можно использовать по прямому назначению. Теперь они – часть нашего флота.

– Это какие-то сказки, сержант, – на лице джангра отразилось недоверие, – за всю войну не было ни одного прецедента захвата исправного корабля Роя. Я уж не говорю о его использовании, как вы выразились, по прямому назначению.

– Тогда мы воевали одни, а теперь мы сражаемся в союзе с людьми, – возразил Кат, – Это многое изменило и существенно расширило наши возможности. Один из примеров вы видите своими глазами.

– Прошу меня извинить, я не представился, – произнес в ответ джангр, слегка остывая. – Командир отряда эвакуационных транспортов полковник Корг. Я услышал вас, сержант, но, простите, мне очень трудно верить вам на слово.

– Это неудивительно, – согласился Кат, – но в данном случае проблема решается совершенно элементарно. Вы уходите за пределы системы и ложитесь в дрейф. К вам никто не приближается, чтобы при необходимости вы в любой момент успели разогнаться и уйти в прыжок. Я отправлю к вам один небольшой невооруженный корабль, который примет на борт ваших представителей и отвезет их на Чииру или в любую другую точку системы, которую вы захотите осмотреть. Хоть на бывшие корабли Роя, если у вас возникнет такое желание. Ну а дальше вы сами решите, хотите вы остаться или будете искать свой собственный путь. Навязывать решение вам никто не собирается.

На несколько секунд Корг задумался. Встреча с Лингом и лейтенантом Чеховым лишь слегка поколебала картину мира, сложившуюся в его голове в последние годы, особенно, после нападения эсминцев из системы Лакайль. Более широкую трещину его предубеждение к людям дало, когда обещанный Чеховым транспорт с тетралом показался на экранах сканеров эвакуационных транспортов, и привели его действительно джангры, как и говорил этот человек. Корг о многом их расспросил, и то, что они рассказали, казалось совершенно невозможным. Люди и джангры действительно жили вместе и даже участвовали в совместных боевых операциях. И история, рассказанная Лингом, о спасении людьми джангров на Чиире, во что Корг до последнего не верил, тоже оказалась правдой.

– Возможно, времена действительно изменились, и я многое упустил за годы вынужденного ожидания в пустоте, – наконец, произнес Корг, – но жизни почти пятидесяти тысяч джангров, за которые я несу ответственность, не позволяют мне принять решение без всесторонней проверки полученной от вас информации. Тем не менее, ваше предложение меня устраивает. Присылайте, корабль, сержант – мы прекращаем разгон.

* * *

Вызов от Адмирала Ямады застал меня в адмиральской каюте линкора «Смоленск». Минут двадцать назад мы закончили разбор результатов учебного боя в составе флота. Все-таки наши корабли были собраны в кучу из разных эскадр, а большая часть экипажей набиралась на «Катанге», планетах Эпсилона Индейца и из джангров, выживших на Чиире. Частично сработаться они, конечно, успели, но для полноценного боевого взаимодействия в составе крупного соединения кораблей их подготовки было явно недостаточно, так что при любой возможности мы проводили учения и отрабатывали совместные действия кораблей флота при решении различных учебно-боевых задач. В общем, только я собрался немного расслабиться и отдохнуть, как мой коммуникатор подал сигнал о входящем вызове по гиперсвязи.

– Доброго дня, лейтенант, – выражение лица Ямады мне сразу не понравилось. – Я опять с плохими новостями.

– Что на этот раз упало на наши головы, господин Адмирал? – спросил я, мысленно прощаясь с идеей немного отвлечься от текущих дел.

– Малый разведчик из Солнечной системы. Он смог незамеченным добраться почти до орбиты Индейца-3, и только там был перехвачен и задержан линкором «Берн». Маскировочные поля имперской разработки все-таки заметно превосходят наши колониальные поделки… – с недовольством в голосе сообщил Ямада.

– Адмирал, вы что-то недоговариваете, – улыбнулся я в ответ, – С каких это пор отловом вражеских разведчиков у вас занимаются линкоры? Это дело патрульных корветов, специально заточенных под подобные задачи. В крайнем случае, им могут помочь эсминцы. Но линкор, да еще и ваш флагман!

– Ну… – Ямада слегка замялся, – его, собственно, ловить не пришлось. Он сам выключил генератор маскполя и лег в дрейф. Сопротивления при задержании экипаж не оказал, да там того экипажа и было-то четыре человека.

– Перебежчики?

– Да, что-то вроде того, правда, добровольно к нам отправились только двое. Остальным эти двое просто не оставили выбора.

– То есть они угнали корабль у Феррейры?

– Ну, почти. Впрочем, это сейчас не важно. Важно другое – командир захваченного разведчика утверждает, что хорошо знает лейтенанта Чехова, а в последнем бою на Адриане-2 даже вытащил его на своем десантном транспорте из-под самого носа наступающих роботов Роя.

– Капитан второго ранга Семенов?! – я ничего не слышал о своем спасителе с того момента, как оказался в госпитале. В имперской сети свежей информации о нем не было, а потом и сама сеть стала распадаться на фрагменты, пока не сгинула совсем.

– Да. Он назвался именно так. Семенов Александр Робертович. В нашей информационной базе действительно есть сведения об этом офицере. Сильно урезанные, конечно, и весьма устаревшие, но это, несомненно, он.

– Этому человеку можно доверять, адмирал. Он сообщил что-то важное?

– Не столько он, сколько его спутница. Это очень непростая птица. Камилла Рибейро, до своего побега из Солнечной системы она сделала неплохую карьеру в аналитическом департаменте местной службы безопасности, а потом была личным референтом их диктатора адмирала Феррейры. Она заявляет, что причины своего поступка готова озвучить только вам, лейтенант. Я, конечно, могу подвергнуть ее допросу с применением спецсредств, но что-то мне подсказывает, что в данном случае лучше сначала дать ей возможность встретиться с вами.

– Но что-то же содержательное они вам сказали, адмирал?

– Сказали, – мрачно кивнул Ямада, – Феррейра договорился с неким господином Южным, представителем системы Лакайль, о совместной атаке на Эпсилон Индейца. Точной даты перебежчики не знают, но это вопрос ближайших недель, если не дней. Вы отдаете себе отчет, лейтенант, насколько это все меняет?

Слово «меняет» здесь подходило плохо. Объединение эскадр Солнечной системы и Лакайля превращало оборону системы Эпсилона Индейца в совершенно безнадежную затею. Даже если собрать вместе флот СГЛД, корабли Ямады и эскадру прикрытия системы Глизе, мы все равно вставали перед фактом практически двукратного превосходства противника в тяжелых кораблях. Впрочем, по легким силам ситуация была не лучше. Против одного нашего авианосца, семи линкоров и четырнадцати крейсеров враг мог выставить три авианосца, тринадцать линкоров и двадцать один крейсер, причем половина этих кораблей была имперской постройки, что существенно увеличивало и без того огромное преимущество вражеского флота. Конечно, у нас еще имелась эскадра Вертера, но бывшие корабли Роя не имели возможности самостоятельно уходить в гиперпрыжок, и их приходилось таскать между звездными системами с помощью буксиров или в трюмах и на внешней подвеске транспортов, что сильно снижало мобильность этих сил, да и было там из стоящих кораблей только четыре крейсера, которые не могли существенно повлиять на сложившееся соотношение сил.

– Боюсь, станцию «Катанга» и весь прилегающий промышленный район нужно срочно эвакуировать, – ответил я адмиралу, – удержать его не будет никакой возможности. Эффективное сопротивление флоту вторжения мы сможем оказать только опираясь на орбитальные крепости центральных планет.

– Вы считаете, все это имеет смысл, лейтенант? С чисто военной точки зрения наши шансы исчезающе малы.

– Я считаю, что у нас нет альтернативы, господин адмирал. Или вы хотите для граждан Эпсилона Индейца таких правителей, как Феррейра и хозяева системы Лакайль? Я для своих людей и джангров такой судьбы точно не желаю. Лучше давайте вспомним, каким было формальное соотношение сил при подавлении мятежа на Индейце-3. И помогло это господам революционерам?

– Это не совсем корректный пример, лейтенант, – с сомнением в голосе ответил Ямада, – Ту бандитскую вольницу никак нельзя сравнивать с хорошо подготовленными и, похоже, неплохо мотивированными вооруженными силами Солнечной системы и Лакайля. Единственное, на что я надеюсь, это на некоторую отсрочку вторжения. Возможно, они не захотят нести неприемлемые потери и решат немного выждать, чтобы сначала прибрать к рукам несколько более слабых колоний.

– Нет, господин адмирал, выжидать они не будут. Мои корабли провели разведку боем в системе Лакайль. Если бы я знал об их союзе с Феррейрой, я бы десять раз подумал, стоит ли дергать тигра за усы, но эта информация появилась только сейчас, и тигр неожиданно оказался совсем не того размера, на который я рассчитывал.

– Вы считаете, что появление нескольких ваших кораблей у Лакайля может изменить их планы? – удивленно приподнял бровь Ямада.

– Смотря каких кораблей, господин адмирал, – невесело ответил я, скидывая Ямаде файл с кратким отчетом об операции.

По мере просмотра полученных материалов по лицу адмирала пробежала целая гамма выражений, ни одно из которых, правда, нельзя было назвать радостным.

– Вы их не за усы подергали, лейтенант, – наконец, произнес Ямада, отрывая взгляд от виртуального монитора, – вы им, простите, костер под задницей запалили.

– Зато теперь у нас нет сомнений в том, где и когда враг нанесет удар. Рой – слишком серьезный аргумент, чтобы тянуть время и размениваться на второстепенные цели. Ждите ультиматума, господин адмирал. Думаю, сначала они попытаются заставить вас сдаться без боя. А я пока начну собирать флот. Надеюсь, эскадра системы Глизе присоединится к нам. Другого разумного выбора у них все равно нет – если раздавят нас, надеяться им тоже будет не на что.

* * *

Известие об обнаружении эсминца «Акула» застало меня в пути к Эпсилону Индейца. Спасательная экспедиция, отправленная с Чииры, преодолела уже больше половины пути к трем субкоричневым карликам, которые по нашему предположению «притянули» к себе корабль Колна, ушедший в неконтролируемый гиперпрыжок после взрыва двигателя. Встреча состоялась достаточно тривиально. После очередного выхода из прыжка корабли экспедиции поймали сигнал оставленного Колном маяка.

Знакомая чешуйчатая физиономия, глянувшая на меня с проекционного экрана устройства гиперсвязи, заставила меня широко улыбнуться.

– Профессор! Вы даже не представляете, как я рад вас видеть живым и здоровым! Надеюсь все ваши люди и джангры тоже в порядке?

– Я тоже рад тебя видеть, Илья. К сожалению, без потерь не обошлось. В экипаже трое погибших. Были и раненые, но с ними уже все в порядке. Я сбросил тебе файл с полным отчетом. Ты найдешь там много любопытных деталей, но главное я в двух словах все же скажу. Роя больше нет. Между тремя коричневыми субкарликами расположен портал, ведущий в пространство, откуда он пришел. Как оказалось, Рой наведывался не только к нам, но и в другие миры, существующие параллельно с нашим. Зачем ему это было нужно, и по своей ли воле он совершал эти рейды, выяснить так и не удалось, но в одном из миров о предстоящем вторжении знали заранее, и готовили достойную встречу. Вышедший и портала флот Роя подвергся удару какого-то весьма эффективного оружия и был полностью уничтожен. Корабли и десантные части атакованного мира захватили портал, прошли через него в пространство Роя и вычистили там все, до чего смогли дотянуться.

– Вам удалось вступить в контакт с теми, кто уничтожил Рой?

– И да, и нет, – слегка замялся Колн, – С той стороны портала с нами связался искусственный интеллект пустотной станции, оставленной ими как раз на случай появления наших кораблей. Нас предупредили, что в портал лезть не стоит, поскольку для нас он имеет одностороннюю проницаемость, и обратно мы вернуться не сможем. Мы потом проверили – отправили туда разведывательный зонд, и у него отказали все системы почти сразу после прохода поверхности портала. Через десять секунд после этого догорел химический замедлитель и сработал простейший твердотопливный двигатель, смонтированный нами на зонде. Он должен был вернуть зонд в наше пространство, но портал его не выпустил. Так что дорога в мир Роя для нас действительно закрыта. К нам наши потенциальные союзники тоже перейти не могут – для них это такая же дорога в один конец, как и для нас, а вот в пространство Роя они проникнуть смогли, но тоже с какими-то большими проблемами, так что задерживаться там их флот не стал – разнес все в пыль, ушел назад, а потом они уничтожили портал, ведущий в их мир. Нам они, кстати, рекомендовали сделать то же самое, но своими силами мы справились лишь частично.

– Вы пытались разрушить портал? Но как?

– Ну, один сильно поврежденный эсминец с почти исчерпанным боекомплектом с такой задачей справиться, конечно, не мог, но мы старались. Облетев портал, мы нашли несколько астероидов и пустотных объектов, явно имеющих какое-то отношение к нормальному функционированию всей этой конструкции. Назначение обнаруженной инфраструктуры оказалось нам непонятным, но она явно продолжала функционировать, хоть и не в полном объеме. Защитные системы, например, почти полностью вышли из строя, хотя никаких внешних повреждений мы не видели. Думаю, это как-то связано с разгромом, устроенным нашими коллегами по ту сторону портала. В общем, мы высадили по этим объектам весь оставшийся боезапас, которого, к сожалению, было совсем немного. На то, чтобы разрушить портал этого не хватило, но кое-что мы все-таки сделали.

– Да, что-то важное вы там, похоже, действительно поломали, – усмехнулся я, вспоминая слова Вертера о переставших приходить командах на стирание его зарождающейся личности.

* * *

Заходить в границы системы Эпсилона Индейца мы не стали. У меня не имелось точных сведений о том, как поставлена разведывательная служба у наших противников, но упускать шанс до последнего сохранить нашу дислокацию в секрете я не собирался. Флот СГЛД завис в пустоте в одном прыжке от станции «Катанга», и я надеялся, что пока об этом наши враги не знают.

Адмирал Ямада последовал моему совету и эвакуировал промышленный район, центром которого являлась «Катанга», так что опустевшая станция стала хорошим местом для встречи с кавторангом Семеновым и Камиллой Рибейро. Светить координаты своего флота я не хотел даже перед адмиралом Ямадой. Если в его правительстве нашелся один такой Мариуш Левски, то почему бы не найтись и другому, а утечки этой информации я категорически не желал, поэтому встречу мы решили организовать на нейтральной территории.

Я шел по коридорам «Катанги» и невольно вспоминал, как мы с Олегом в компании абордажного робота Арнольда выясняли здесь отношения с революционерами с Индейца-3. Стены и переборки станции до сих пор хранили следы пуль и осколков, оставленные нашим и вражеским огнем. Арнольд, кстати, был жив и здоров, если можно так говорить о боевом роботе, даже обзавелся новой штатной пусковой установкой вместо разбитой попаданием противотанковой гранаты. Но с собой мы его в этот раз брать не стали. Ностальгией Арнольд не страдал, а воевать на борту «Катанги» мы в этот раз ни с кем не собирались.

Апартаменты управляющего были, пожалуй, самым удобным для предстоящего разговора местом на станции. Корабль с Индейца-2 прибыл чуть раньше, и нас уже ждали. Капитан второго ранга Семенов поднялся мне навстречу и мы молча обнялись, вспоминая последний совместный бой, выйти из которого живым ни один из нас не надеялся.

Камиллу я представлял себе несколько иначе. Зная адмирала Феррейру, я ожидал от нее модельной внешности и бьющей через край сексуальности. Нет, с внешностью у бывшего референта главы Солнечной системы все обстояло более чем, но средний рост, темные слегка вьющиеся волосы, внимательный взгляд карих глаз, чуть смуглая кожа, ямочки на щеках, возникшие от легкой улыбки, когда нас представляли друг другу, и мягкая плавность движений несколько выбивались из того образа, который я себе вообразил, впервые услышав об этой женщине. Хотя, пожалуй, такая Камилла нравилась мне куда больше, чем тот типаж, о котором я думал изначально.

– Как я понимаю, инициатором вашего побега стили вы, госпожа Рибейро, – спросил я, когда мы устроились в удобных креслах за столом для совещаний. Адмирал Ямада вкратце передал мне ту информацию, которую вы доставили. Это очень важные и своевременные сведения, и мы вам весьма признательны…

– Но вам хотелось бы понять мои мотивы, не так ли, лейтенант? – Камилла посмотрела мне в глаза, но в ее взгляде я не увидел вызова, только интерес и легкую усмешку.

– Вы правы, госпожа Рибейро.

– Камилла. Мое имя Камилла, и я бы предпочла, чтобы вы называли меня именно так.

– Хорошо, Камилла, у вас красивое имя, и я с удовольствием последую вашему желанию, но тогда и от вас я тоже жду обращения ко мне по имени.

Камилла медленно кивнула, а я просто смотрел на нее и ждал, когда она начнет отвечать на вопрос, который сама же и сформулировала.

– Илья, что вы знаете обо мне? – неожиданно спросила Камилла.

– Вы родились на Земле, жили и учились в Санкт-Петербурге, с отличием окончили Политехнический университет, – я слегка пожал плечами, показывая, что пока не очень понимаю, к чему этот вопрос. – Потом попали в поле зрения рекрутингового департамента службы безопасности Солнечной системы и дали согласие на поступление в их спецшколу. Дальше были два года обучения, звание лейтенанта и начало карьеры на Земле, где вас и застало начало войны с Роем. После гибели Метрополии вы работали какое-то время в аналитическом департаменте марсианского филиала СБ Солнечной системы. После вооруженного переворота и прихода к власти комитета начальников штабов во главе с Феррейрой вы остались на службе и продолжили делать карьеру, которая увенчалась присвоением вам звания майора и назначением на должность личного референта-аналитика самозваного адмирала флота. Я ничего не упустил?

– Почти ничего, за исключением одной детали, – чуть прищурившись ответила Камилла, – моя карьера в СБ Солнечной системы служила лишь прикрытием. До гибели Метрополии я была штатным агентом имперской службы безопасности. Потом связь с куратором прервалась, но это не значит, что мои обязательства перед Империей куда-то исчезли. Думаю, присутствующая здесь госпожа Хельга Герц очень хорошо знает, как это бывает. Я уже несколько лет не получала никаких приказов и инструкций. В такой ситуации агенту предписывается действовать по обстоятельствам, и именно обстоятельства привели меня к вам – единственному известному мне лидеру, предпринимающему реальные шаги для воссоздания Империи.

– У вас есть доказательства ваших слов? – спустя пару секунд задал вопрос Олег, бросив короткий взгляд на Хельгу, которая, в свою очередь, слегка поморщилась, вспомнив, видимо, как подобные вопросы задавали ей.

– У меня есть только коды экстренной связи с куратором, но вряд ли это вас устроит. А вот доказательства того, что Мариуш Левски вел переговоры с моим бывшим шефом, я представить могу, только вам тоже придется их немного поискать. Левски выходил на связь с Феррейрой через цепь гипермаяков, конец которой наверняка выведен куда-то в окрестности Эпсилона Индейца. Не мог же начальник службы безопасности системы постоянно отлучаться куда-то надолго, а общался он с Феррейрой регулярно. Ну а если вы хотите получить результат быстро, то я согласна на допрос с применением спецсредств.

– Детектор лжи при вашей подготовке вряд ли будет эффективен, – задумчиво произнесла Хельга, – а биохимическая сыворотка отнимет у вас пару лет жизни. Это в лучшем случае, если у вас не стоят психоблоки со смерть-приказами или с программами деструкции личности. Штука это, конечно редкая, но зато вы сами можете о них и не знать…

– В этом нет необходимости, – остановил я Хельгу, сам удивляясь своей поспешности, но я действительно не видел никакого смысла травить Камиллу химией. Ничего нового мы от нее все равно узнать не могли. Детали их личных отношений с Феррейрой меня не интересовали, а все остальное достаточно легко проверялось с помощью Семенова, который довольно неплохо знал расклад сил во флоте Солнечной системы и в двойную игру которого я абсолютно не верил.

Камилла внимательно посмотрела на меня, ожидая продолжения, но я молчал, и тогда она заговорила сама.

– Я неплохо знаю Феррейру и общую ситуацию в Солнечной системе. Тетрал у адмирала еще есть, но его уже не так много. На перелет флота к Эпсилону Индейца и возвращение обратно, конечно, хватит, но запасы будут практически истощены. Для моего бывшего шефа союз с Лакайлем – последний шанс, причем в значительной мере авантюрный. Он, естественно, надувает щеки и во время переговоров с Южным делает вид, что с топливом у него все замечательно, но сам-то он отлично знает ситуацию, и понимает, что второго шанса у него не будет. По этой же причине Феррейра заинтересован в скорейшей атаке на Эпсилон Индейца, ведь он надеется таким образом решить свою топливную проблему. Южный и его хозяева, заправляющие сейчас в системе Лакайля, откровенно опасны. Все их действия говорят о том, что они сожрут Феррейру сразу после победы, а даже если и не сразу, то при первом же удобном случае.

– Как вы думаете, Камилла, сколько кораблей оставит ваш бывший шеф для охраны Солнечной системы, когда пойдет с флотом к Эпсилону Индейца? – задал я вопрос, поймав, наконец, за хвост давно крутившуюся в моей голове идею.

– Самый минимум, – не задумываясь, ответила девушка, – Феррейра прекрасно понимает, что от того, сколько кораблей он приведет, будет зависеть его доля в предполагаемой добыче.

– А как он поступит, если перед самым началом атаки на Эпсилон Индейца ему сообщат о вторжении рейдовой эскадры Роя в пределы Солнечной системы?

– Эскадры Роя? – глаза Камиллы выражали искреннее непонимание, – думаю, он просто не поверит такой информации.

– Даже если ему будут представлены неопровержимые доказательства?

– Простите, Илья, вы это сейчас серьезно? Корабли Роя никто не видел уже несколько лет. Откуда им взяться в Солнечной системе?

– Камилла, вы не откажетесь вместе с господином Семеновым стать нашими гостями на линкоре «Смоленск»? Мне есть, что показать вам, а ваше знание характера и привычек адмирала Феррейры может очень помочь нам при планировании предстоящих операций. Уверен, адмирал Ямада не станет возражать.

* * *

– Латинос заставляет себя ждать, – презрительно процедил Аббас ар-Рашид, сидя в удобном кресле на возвышении в центре роскошно декорированного помещения командного поста своего флагмана – линкора «Аль-Джахили».

– Корабли адмирала Феррейры выходят из прыжка в условленной точке, повелитель, – немедленно отозвался Нур ал-Халим, послушной тенью, стоявший чуть позади халифа.

– Сколько их? – все так же пренебрежительно поинтересовался глава Великого Халифата.

– Два авианосца, семь линкоров, одиннадцать крейсеров, легкие силы в составе трех дивизионов эсминцев и семь десантных транспортов.

– Похоже, латинос привел практически весь свой флот, – удовлетворенно кивнул Аббас ар-Рашид и довольно усмехнулся, – Что ж, еще несколько месяцев назад меня бы это впечатлило, но не сейчас.

– Разведка из системы Глизе докладывает, что их флот в полном составе снялся с орбиты и начал разгон.

– Глизе? – нахмурился халиф, давно переставший учитывать эти корабли в своих расчетах, – у них же тетрала даже на разгон для прыжка не хватит. Или я чего-то не знаю? – Аббас ар-Рашид развернулся в сторону начальника флотской разведки.

– Их эскадра не покидала высоких орбит двух центральных планет системы с тех пор, как мы его туда загнали, повелитель, – быстро ответил офицер, – Наши разведывательные корабли постоянно контролируют ситуацию в окрестностях Глизе, но их немного, ведь согласно вашему распоряжению, основные усилия сосредоточены на разведке подступов к Эпсилону Индейца и поисках флота лейтенанта Чехова.

– И как успехи с поисками флота этого имперца, генерал? – ядовито поинтересовался халиф.

– Пока мы можем с уверенностью утверждать лишь то, что сейчас он где-то в центральной части пространства бывшей Империи. Но на известных нам базах их кораблей нет. В системе Эпсилона Индейца – тоже.

– Исчерпывающая информация, – скривился халиф, но развивать тему не стал, прекрасно понимая, что с имеющимися силами начальник разведки сделал все, что мог.

– Повелитель, вызов с флагмана адмирала Феррейры.

– Включайте.

– Уважаемый халиф, – чуть натянуто улыбнулся с экрана глава Солнечной системы, – Я прибыл с флотом для участия в сражении. Скажу честно, количество ваших кораблей внушает восхищение.

– Да, мы не теряли времени даром, адмирал, – в голосе Аббаса ар-Рашида звучало довольство, – и к моему титулу не зря добавились названия Вольф и Лейтен. Эскадры этих колоний, исключительно добровольно присоединившихся к Великому Халифату, влились в состав моего флота. Экипажи, конечно, пришлось заменить уроженцами Лакайля, но сути это не меняет. Готовьте свою эскадру к прыжку, адмирал, пора показать Ямаде всю безнадежность сопротивления нашему объединенному флоту.

* * *

Мы вышли из прыжка в нескольких тысячах километров от походного ордера основных сил флота. Офицеры крейсера «Красноярск» уже привыкли к необычному соседству с кораблями эскадры Вертера, а вот для Семенова и Камиллы увиденное стало настоящим шоком.

– Илья, что это? – капитан второго ранга инстинктивно сделал шаг назад, чуть не налетев на Камиллу, которая, наоборот, будто приросла к полу, но в ее сделавшихся огромными глазах застыл тот же вопрос.

– Это часть десантных сил флота СГЛД, Александр, – спокойно ответил я Семенову, – Вы правы, Камилла, Роя действительно больше нет, во всяком случае, в том качестве, в котором все мы привыкли его воспринимать. А вот корабли, боевые роботы, заводы и верфи остались, но теперь они работают на нас.

– Как это возможно, Илья? Во время войны мы ничего подобного не видели, – голос Камиллы слегка подрагивал, но чувствовалось, что она уже почти оправилась от стресса.

– Скажите спасибо профессору Колну и его экипажу. Он чуть не погиб в системе Мю Волка вместе со своим эсминцем, но именно его авантюра в итоге открыла перед нами эту возможность, – не стал я вдаваться в подробности. – Кстати, господин капитан второго ранга, раз уж вы больше не служите в эскадре прикрытия Солнечной системы, не желаете вновь поступить на службу в имперский флот?

– В каком качестве, лейтенант? – усмехнулся Семенов.

– Видите эти корабли? – я указал кавторангу на семь десантных транспортов, набитых боевыми роботами, когда-то принадлежавшими Рою, – у этих кораблей есть экипажи, способные управлять техникой Роя, но им нужен опытный командир, способный организовать десантную операцию во взаимодействии с другими кораблями флота. Лучшего кандидата, чем вы у меня нет.

– Вот уж не думал, что мне придется командовать ТАКИМИ кораблями, – покачал головой Семенов, – но я согласен. Готов вернуться на действительную службу во флот Империи, господин командующий. Я могу узнать, кто был командиром этого отряда до меня?

– Конечно, Александр Робертович. Через какое-то время я вас с ним обязательно познакомлю. Вольноопределяющийся Вертер сейчас убыл со своей эскадрой в окрестности Солнечной системы. К сожалению, его корабли не имеют гипердвигателей для межзвездных прыжков, и я замучался собирать для него буксиры и транспорты, способные доставить их нужную точку, но буквально несколько часов назад он все-таки отправился к цели, и, я надеюсь, в нужный момент выполнит свою задачу. А десантные транспорты ему там все равно не понадобятся – мы не собираемся штурмовать Землю или Марс. А вот о планетах системы Лакайль я бы такого не сказал, так что принимайте корабли, капитан второго ранга.

– Разрешите выполнять?

– Выполняйте, – улыбнулся я Семенову.

– А для меня, лейтенант, у вас найдется дело? – негромко спросила Камилла, – А то роль знатока тонкой душевной организации адмирала Феррейры меня как-то не слишком прельщает.

* * *

Адмирал Ямада потерянно смотрел на тактическую голограмму, развернутую в командном посту четвертой орбитальной крепости, висевшей на низкой орбите над Индейцем-2. Командующий эскадрой прикрытия системы Эпсилона Индейца был полностью раздавлен увиденным. Два его линкора, четыре крейсера и десяток эсминцев выглядели на фоне флота вторжения не просто бледно, а вообще никак. Да, конечно, где-то рядом затаились корабли лейтенанта Чехова и эскадра, прибывшая из системы Глизе, но противопоставить что-либо столь многочисленному противнику они вряд ли могли, даже собравшись все вместе.

– Вызов с флагмана противника.

– Принять, – адмирал приложил максимум усилий, чтобы его голос звучал твердо, но судя по дрогнувшим лицам офицеров, получилось у него это не слишком удачно.

Фигура сидящего в кресле араба в национальной одежде, сформировавшаяся над диском устройства связи вызвала у адмирала легкое удивление, но какое-то совсем отстраненное, несущественное на фоне впечатления, которое производил флот, возглавляемый этим человеком.

– Господин адмирал, – в фокусе камеры появился еще один араб, явно рангом пониже, – разрешите представить вам повелителя звездных систем Лакайль, Вольф и Лейтен халифа Аббаса ар-Рашида.

– Не могу сказать, что я рад знакомству, – усмехнулся Ямада, – трудно испытывать радость, когда в твою систему без приглашения вваливаются полсотни тяжелых боевых кораблей в сопровождении легких сил и десантных транспортов.

– Пока вы можете расценивать это, как дружественный визит, адмирал, – произнес халиф. Второй араб тут же почтительно отступил назад, выйдя из поля зрения камеры. – Если вы проявите благоразумие, и примите мое предложение, то наш прилет так дружественным визитом и останется.

– Позвольте, я угадаю, – невесело усмехнулся Ямада. – Я должен отдать вам корабли и орбитальные крепости и признать вашу власть над системой Эпсилона Индейца. За это вы гарантируете мне и моим людям жизнь и сносное существование, и, может быть, даже какую-то должность в новой администрации лично для меня. Я прав?

– В деталях есть расхождения, адмирал, но в целом вы мыслите верно. Я умею быть щедрым. Существование, как вы выразились, для вас и вашего окружения будет не просто сносным, а весьма комфортным, да и должности для вас у меня найдутся достаточно значительные. Толковые офицеры и администраторы нужны любому правителю. Вопрос лишь в их лояльности, как вы, я уверен, отлично понимаете, а лояльность требует доказательства действием. И в качестве первого шага в этом направлении я предлагаю вашему правительству добровольно принять решение о вхождении системы Эпсилона Индейца в состав Великого Халифата. Если вы согласитесь, вашим гражданам ничто не будет угрожать. Вы видите мой флот? Он способен защитить планеты Халифата от любых внешних врагов, включая Рой, корабли которого были замечены нашей разведкой в окраинных колониях бывшей Империи. Спустя несколько лет жители вашей системы смогут стать полноправными гражданами Великого Халифата. Конечно, это право получат не все, но возможность такая будет у каждого, все зависит от конкретного человека.

– А если мы откажемся, господин Аббас ар-Рашид? – чуть прищурившись, спросил Ямада, – Во что тогда превратится ваш «дружественный» визит?

– Вы задаете риторические вопросы, адмирал, – с легкой, но отчетливо слышимой издевкой произнес халиф, – но если вы настаиваете, я отвечу. Произойдет короткое космическое сражение на подступах к планетам. Ваши корабли и орбитальные крепости будут уничтожены. Мой флот, возможно, тоже понесет какие-то потери, и это очень расстроит меня и моих людей. А дальше мы приступим к штурму планет, и ответственность за неизбежную в таких обстоятельствах гибель миллионов мирных граждан системы Эпсилона Индейца будет лежать на вас, адмирал, и только на вас. Я хочу вам кое-что показать.

Камера в помещении командного поста вражеского флагмана чуть повернулась и захватила в поле зрения большой проекционный экран.

– Вы помните эти лица, адмирал? – уже совершенно не скрывая злорадства, спросил Аббас ар-Рашид.

Ямада мрачно смотрел, как на экране сменяют друг друга объемные изображения Мицкевича, Ярого и других лидеров мятежа на Индейце-3, которых ему пришлось отпустить в обмен на бескровную передачу кораблей и планеты под контроль его правительства. В конце, к удивлению адмирала, появилось даже лицо полковника Левски.

– Я вижу, вы их узнали, господин Ямада. Так вот, я остановился на штурме ваших планет. В бой с первой волной десанта я этих выдающихся джентльменов, конечно же, не пошлю – на то есть хорошо обученные профессионалы, но вот потом, когда сопротивление ваших наземных войск будет подавлено, кому-то придется следить за порядком на присоединенных к Великому Халифату территориях, и вот здесь-то они мне очень пригодятся. Я не привык разбрасываться ценными кадрами, и что-то мне подсказывает, что лучше этих людей с задачей предотвращения волнений и беспорядков на ваших планетах никто не справится. Понравится ли это вашим гражданам, для меня вопрос вторичный, а для вас – не знаю. Вам решать, адмирал.

Ямада молчал, а Аббас ар-Рашид с удовольствием наблюдал за ним. Наконец, глава Великого Халифата вновь заговорил:

– У вас есть два часа на принятие решения, адмирал. После истечения этого срока мой флот начнет атаку на ваши планеты. Помните, что грандиозные разрушения и жертвы будут в этом случае на вашей совести. Возможно, вы надеетесь на помощь ваших союзников, но, думаю, вы умный человек, господин Ямада, и хорошо понимаете, что даже если они придут к вам на помощь, это лишь увеличит потери с обеих сторон, но результат останется неизменным. Вернее, кое-что все-таки изменится. Чем больше людей и кораблей потеряет Великий Халифат, тем тяжелее будет участь побежденных. Время пошло, адмирал Ямада.

* * *

– Илья, вы уверены, что Ямада будет драться? – голос Камиллы дрогнул. Просмотр присланной по гиперсвязи записи подействовал на нее угнетающе. – Мне кажется, он сейчас всерьез рассматривает возможность капитуляции. В этом офицере слишком развито чувство ответственности перед людьми, жизни которых зависят от его решений, и я боюсь, он не захочет ввергать их в ту мясорубку, которая вот-вот неизбежно начнется на планетах Эпсилона Индейца.

– Адмирал не станет сражаться только в том случае, – ответил я, вставая и разворачиваясь к офицерам «Смоленска», – если он не будет видеть никаких шансов на победу. В нашу задачу как раз и входит эти шансы ему предоставить. Флоту начать разгон для прыжка в систему Эпсилона Индейца. И передайте приказ Вертеру и Юхансону: через два часа их корабли должны пересечь границу пояса Койпера и войти в пределы Солнечной системы. Посмотрим, насколько крепки нервы и другие части тела господина Феррейры.

– Принято, – ответил Олег, транслируя приказ на корабли флота, – Командующий эскадрой системы Глизе запрашивает инструкции для дальнейших действий.

– Пусть занимают место в нашем ордере. При таком раскладе им не смысла ставить отдельную задачу.

Из прыжка мы вышли за двадцать минут до истечения времени, отпущенного противником адмиралу на принятие решения. Я видел запись со сканеров орбитальной крепости, выбранной Ямадой в качестве командного пункта, и представлял себе, с какой силой нам предстоит столкнуться, но отсюда, изнутри системы, громада вражеского флота выглядела еще внушительнее.

– Вызов от адмирала Ямады, господин командующий!

Я активировал сенсор связи, и на проекционном экране возникло осунувшееся лицо командующего силами обороны Эпсилона Индейца.

– Я в вас не сомневался, лейтенант, – без вступления заявил Ямада, – но скажу честно, я не понимаю, как мы сможем противостоять ЭТОМУ. Вы ведь не хуже меня осознаете соотношение сил. Они не станут атаковать сразу все планеты – им это ни к чему. Орбитальную оборону будут давить сосредоточенным ударом, сводя к минимуму собственные потери. Вы видели, кого они хотят назначить гауляйтерами на захваченные планеты, Илья?

– А вы уверены, господин адмирал, что если вы сдадитесь без боя, эти персонажи останутся не у дел? – как мог спокойно ответил я на сумбурную речь Ямады, – Вам ведь открытым текстом было заявлено, что лучше этих господ с организацией оккупационного режима никто не справится. Вы, вообще, всерьез считаете, что славам Аббаса ар-Рашида можно верить?

– Я всерьез считаю, что размах зверств на наших планетах будет прямо зависеть от того, придется врагу их штурмовать, или нет.

– Вы забыли про третий вариант, господин адмирал. Штурм ведь может быть и отбит, и тогда зверств не будет вообще.

Щека Ямады непроизвольно дернулась, и адмирал устало посмотрел мне в глаза.

– Семнадцать линкоров, – бесцветным голосом произнес адмирал, – четыре авианосца, тридцать крейсеров и пять десятков эсминцев, а за их спинами – целый флот десантных кораблей. И это против семи наших линкоров, только один из которых имперской постройки, четырнадцати крейсеров и тридцати эсминцев. Ну и еще по четыре орбитальных крепости над каждой планетой, но при такой концентрации тяжелых вымпелов они ничего не изменят. У меня осталось десять минут, лейтенант. Если прямо сейчас вы не докажете мне, что знаете, как победить в такой ситуации, я отдам войскам приказ сложить оружие.

– Примите информационный пакет, господин адмирал, – ответил я, отправляя Ямаде файл, – думаю, пяти минут вам хватит для беглого знакомства с моим планом. Я уверен, что шанс у нас есть, и шанс немалый, но без ваших кораблей и орбитальных крепостей мы победить не сможем.

Несколько минут адмирал провел, внимательно вглядываясь в виртуальный монитор, лишь легкими движениями пальцев прокручивая страницы или активируя ссылки на пояснения и комментарии. Закончить он не успел – от чтения его оторвал вызов с вражеского флагмана.

Ямада неохотно оторвался от монитора и перевел взгляд на Аббаса ар-Рашида, надменно взиравшего на него со своего кресла.

– Вы приняли решение, адмирал? – голос главы Великого Халифата выражал полную уверенность в том, какой ответ он услышит.

Ямада ответил не сразу. Бросив короткий взгляд на монитор, он потер рукой подбородок и только потом посмотрел прямо в глаза халифу.

– Я принял решение. Мой ответ – нет.

– Я думал, вы умнее, господин Ямада, – пожал плечами Аббас ар-Рашид, изображая равнодушие, но было заметно, что полученный ответ его взбесил, – Что ж, тогда говорить нам больше не о чем. Разговоры с мертвецами не входят в круг моих привычек. Прощайте, адмирал.

– Противник начал разгон к Индейцу-2, – доложил оператор контроля пространства.

– Жду указаний, лейтенант, – устало произнес Ямада, так и не выключивший канал связи с моим флагманом, – Ваш флот – ядро наших сил, так что вам и командовать. Но если мы не отстоим систему, я найду вас даже там, откуда никто еще не возвращался.

* * *

Капитан второго ранга Стефано Риччи не знал, как ему относиться к тому, что адмирал Феррейра оставил именно его крейсер «Неаполь» в качестве символической охраны Солнечной системы, в то время как почти весь остальной флот ушел к Эпсилону Индейца. В распоряжении Риччи кроме его собственного изрядно устаревшего корабля находились четыре эсминца, тоже не самой свежей постройки, и два десятка патрульных корветов. По мнению адмирала, эта эпическая сила должна была, случись что, сдерживать гипотетического агрессора во взаимодействии с орбитальными крепостями Земли, Марса и Венеры. Риччи было бы смешно, если бы не было так грустно.

С другой стороны, командир «Неаполя» совершенно не жалел о том, что ему не доведется принять участие в намечающейся авантюре. Риччи не знал никаких деталей, а распространенная среди личного состава флота информация о целях и задачах предстоящей операции была столь откровенной чушью, что поверить в нее мог только полный глупец. Феррейра явно собирался что-то прибрать к рукам, прикрываясь совершенно дурацкими громкими фразами, которые даже повторять – себя не уважать. В то, что адмирал может там серьезно нарваться, Риччи не верил – все-таки флот Солнечной системы имел в основе одну из сильнейших в бывшей Империи эскадр прикрытия, если не считать Метрополии, конечно. А вот то, что из затеи Феррейры просто ничего толкового не выйдет и флот просто зря сожжет кучу тетрала, казалось ему более чем вероятным.

В конце концов, Риччи перестал мучать себя сомнениями и решил просто дождаться результата флотской операции, не особо напрягаясь в процессе выполнения возложенных на него обязанностей. Все начальство улетело в дальние дали, и он неожиданно для себя оказался главным в оставшейся в системе небольшой эскадре, а, значит, в течение ближайших дней, а то и недель выносить ему мозг идиотскими приказами никто не будет. А что еще нужно для счастья офицеру, давно вышедшему из возраста армейской романтики?

Однако счастье оказалось крайне непродолжительным. Вой сигнала тревоги выдернул Стефано Риччи из капитанской каюты, где тот собирался вдумчиво отдохнуть от праведных трудов. Ворвавшись в помещение командного поста, командир крейсера будто на стенку наскочил, застыв на месте и обалдело глядя на тактическую голограмму. Вопреки флотскому уставу и традициям появление командира было напрочь проигнорировано подчиненными, впавшими в не меньший ступор, чем их начальник.

Сигнал боевой тревоги продолжал завывать, но никто и не подумал его отключить. Офицеры крейсера с нескрываемым ужасом смотрели на то, как из-за границ системы сквозь пояс Койпера с неожиданно высокой скоростью надвигается вражеский флот. В том, что он именно вражеский не могло быть никаких сомнений. Корабли противника почему-то шли без маскировочных полей, и стационарные сканеры, размещенные за орбитой Нептуна, передавали на «Неаполь» их изображения во всех подробностях.

– Срочное донесение адмиралу Феррейре! – как и положено старшему по званию, Риччи первым пришел в себя от увиденного, – Солнечная система атакована рейдовой эскадрой Роя!

– Выполняю! – отозвался оператор систем связи, перебирая пальцами по виртуальной клавиатуре и формируя информационный пакет, перетаскиванием в нужную область экрана пиктограмм файлов с фрагментами записей со сканеров.

– Да сколько же их…

Кораблей Роя действительно оказалось неожиданно много – больше двух сотен. Впрочем, во всем атакующем флоте Риччи насчитал только четыре крейсера. Ни линкоров, ни авианосцев во вражеской эскадре не наблюдалось. Это было несколько необычно, как и то, что флот вторжения не вышел из прыжка где-нибудь за орбитой Сатурна, а прилетел в обычном режиме из-за пределов Солнечной системы. Но все это сейчас не имело для эскадры Риччи никакого значения. Принимать бой в открытом космосе было явным самоубийством, и командир «Неаполя» решил сначала выяснить намерения противника.

– Они идут к Сатурну! – словно прочитав мысли Риччи, доложил оператор контроля пространства, – наверное, хотят атаковать базу нашего флота на Титане и судоремонтные верфи.

– Вот зар-рр-рраза! – ругнулся Риччи, – и откуда они только узнали об этих объектах?

Бросать на растерзание Рою базу флота и единственный судоремонтный комплекс, где могли исправлять повреждения тяжелые боевые корабли Солнечной системы, было нельзя, но и сил для их надежного прикрытия у капитана «Неаполя» не имелось. Правда, в отличие от межпланетной пустоты, где в сражении с флотом Роя у Риччи не было бы вообще никаких шансов, база флота и верфи все-таки имели какую-никакую противоорбитальную и зенитную оборону, опираясь на которую можно было попытаться хоть что-то сделать.

Учитывая огромную для внутрисистемных полетов скорость кораблей противника, Риччи видел, что едва успевает к Сатурну раньше, чем туда доберется враг.

– Эскадре начать Разгон! Курс – Титан. Сообщение адмиралу Феррейре отправлено?

– Пять минут назад, господин командующий. Ответа пока нет.

* * *

Аббас ар-Рашид благосклонно наблюдал за тем, как его огромный флот, четко соблюдая боевой порядок, неспешно набирал скорость, подходя все ближе к центральным районам атакуемой системы. Халиф знал, что Индеец-2 – родная планета адмирала Ямады, и решил нанести первый удар именно по ней, надеясь, что адмирал стянет для ее обороны все свои силы и, перемолов их, флот Халифата решит исход сражения.

Немного в стороне от атакуемых планет сейчас двигались на помощь Ямаде корабли лейтенанта Чехова. Их, конечно, было больше, чем у адмирала, да и жалкая эскадра, прибывшая от звезды Глизе, тоже присоединилась к флоту лейтенанта, но серьезно помешать концентрированному удару по Индейцу-2 они вряд ли могли, разве что слегка оттянуть неизбежное. Тем не менее, совсем не реагировать на угрозу с фланга было глупо.

– Адмирал Феррейра, – обратился халиф по гиперсвязи к своему союзнику, – выдвиньте вашу эскадру навстречу кораблям Чехова, но далеко от основных сил не отходите, чтобы при необходимости мы могли быстро оказать вам помощь.

– Принято, – откликнулся Феррейра, но что-то в голосе адмирала насторожило главу Великого Халифата.

Эскадра Феррейры примерно на треть превосходила по огневой мощи флот СГЛД и явно выигрывала у него в качестве кораблей, так что Аббас ар-Рашид был уверен, что этих сил будет вполне достаточно для нейтрализации возникшей на его пути досадной помехи. Но корабли Солнечной системы как-то не слишком торопились выполнить приказ, вернее, что-то сделать они пытались, но это что-то выглядело не как согласованный маневр эскадры, а как выход из бара компании изрядно выпивших матросов.

Корабли Феррейры сломали строй и беспорядочной кучей вывалились из боевого ордера. Оба авианосца начали бодро разгоняться, но совсем не в том направлении, куда следовало. Остальные корабли тоже занимались не пойми чем, совершая хаотические маневры или разгоняясь по случайным векторам.

– Что у вас происходит, адмирал!? – взревел Аббас ар-Рашид.

– Пришло экстренное сообщение с Земли. Солнечная система атакована рейдовой эскадрой Роя! Крейсера противника бомбят базу флота на Титане и уничтожают судоремонтные верфи на орбите Сатурна! – на лбу Феррейры блестели крупные капли пота, – Командиры кораблей отказываются атаковать флот лейтенанта Чехова. Они требуют вернуться назад и защитить Солнечную систему от вторжения.

– Вы что, объявили об этом на всю эскадру, адмирал!?

– Не считайте меня идиотом, халиф! – резко ответил Феррейра, – я не знаю, по каким причинам это произошло, но сообщение поступило не только мне, но и командирам всех кораблей эскадры. Я еще оторву голову тому, кто это сделал, но сейчас ситуация такая, какая есть.

– Немедленно верните контроль над эскадрой, адмирал, – прошипел Аббас ар-Рашид, – и выполните приказ, иначе все наши договоренности я буду считать расторгнутыми со всеми вытекающими последствиями.

– Я заставлю их подчиняться, – кивнул Феррейра и отключил связь.

Пару секунд адмирал стоял неподвижно, после чего перевел взгляд на тактическую голограмму.

– Контр-адмирал Елизаров! – выкрикнул Феррейра, обращаясь к командиру своего флагмана, – почему мы разгоняемся не по предписанному вектору?!

– Флот возвращается в Солнечную систему, господин командующий, – неестественно спокойным голосом ответил Елизаров.

– Это мятеж! – взвизгнул Феррейра, хватаясь за кобуру на поясе, – Дежурный офицер, немедленно арестуйте контр-адмирала Елизарова!

– Вы отдаете преступные приказы, господин адмирал флота, – все тем же ровным голосом ответил Елизаров, – Рой вернулся, и это значит, что над человечеством вновь нависла угроза уничтожения, а вы пытаетесь втянуть эскадру прикрытия Солнечной системы в сражение на чужой территории против таких же людей, как мы с вами. Если наши корабли погибнут или получат серьезные повреждения в этом совершенно не нужном нам бою, кто будет защищать Землю, Марс и Венеру?

– Молчать! – адмиралу, наконец, удалось расстегнуть кобуру и ухватиться за рукоять пистолета.

– Сдайте оружие, господин Феррейра! – ответил командир линкора, и адмирал вздрогнул, ощутив холод ствола, упершегося ему в затылок, – вы отстранены от командования и арестованы. Ваша судьба будет решаться на Земле. Флоту! Здесь контр-адмирал Елизаров. Всем кораблям принять вектор разгона для ухода в прыжок. Мы возвращаемся домой!

Сжав кулаки, Аббас ар-Рашид наблюдал за тем, как исчезают в черноте космоса корабли эскадры Солнечной системы. Первым его порывом было приказать открыть огонь по предателям, но представив, что произойдет, если эскадра Феррейры объединится против него с кораблями Ямады и Чехова, халиф благоразумно решил не обострять ситуацию – разобраться с Феррейрой он еще успеет. В конце концов, даже после ухода его кораблей, у Великого Халифата все еще оставалось преимущество перед противником. Будь корабли Ямады и Чехова сведены в единый флот, Аббас ар-Рашид десять раз подумал бы над тем, стоит ли продолжать атаку, но сейчас корабли Чехова продолжали сближение с флотом Халифата, а эскадра Ямады прижалась к орбитальным крепостям Индейца-2, не смея высунуть оттуда носа.

Халиф презрительно скривился. Что ж, если враг позволяет бить себя по частям, глупо этим не воспользоваться. Да, потери будут выше, чем он рассчитывал, но отступить сейчас, значит потерять лицо перед своими людьми, а такое халифу могут и не простить. Так можно и до бунта доиграться – власть, она штука привлекательная, желающих много.

– Уплотнить боевой ордер, – отдал приказ Аббас ар-Рашид, – Начать разгон навстречу вражеской эскадре! Неверные еще раз наглядно показали свою гнилую суть, бросив союзников посреди сражения, но мы не зря называем себя Великим Халифатом. Неверные будут разгромлены здесь, а потом мы доберемся и до Солнечной системы.

Офицеры флагмана промолчали и почтительно склонили головы перед мудрым халифом.

* * *

– Феррейра ушел, – констатировал очевидный факт Олег, – хотя не факт, что именно он сейчас возглавляет флот Солнечной системы. Похоже, идея продублировать панический вопль с Земли на все корабли их эскадры возымела свое действие.

После побега Камиллы, служба безопасности Солнечной системы, естественно, сменила все секретные коды связи, к которым она имела доступ, но кроме них существовали еще и аварийные частоты, на которых передавались экстренные сообщения в случае крайней необходимости и отсутствия возможности зашифровать сигнал. Сами эти частоты были, конечно, тоже засекречены, но Камилла предположила, что менять их вряд ли станут – слишком уж это муторно в масштабах целого флота, да и никакого обмена данными по ним обычно не ведется, а если и ведется, то, как правило, тогда, когда ни о каких секретах уже речи не идет.

Как показала практика, Камилла оказалась права, и крик о помощи от крейсера «Неаполь» приняли на всех кораблях флота Феррейры. Ну а то, что пришел он на аварийных частотах, было для командиров и экипажей сугубо вторично, поскольку правдивость полученной информации сомнений не вызывала.

Флоты стремительно сближались. Судя по всему, Аббас ар-Рашид решил не отступать и довести сражение до победы, невзирая на потери. Завидное упрямство, но чего-то подобного я и ожидал. Сшибаться лоб в лоб с превосходящими силами противника в мои планы не входило. В отличие от войны с Роем, где нашей целью всегда было уничтожение как можно большего количества кораблей и наземной техники врага, сейчас я преследовал совершенно иные цели. Устраивать кровопролитную гражданскую войну на пепелище Империи, сжигая в сражениях остатки боевых кораблей и тысячами убивая переживших страшную войну людей и джангров, представлялось мне преступной глупостью. Я понимал, что мирно решить вопрос с Халифатом не получится, но собирался выстроить сражение так, чтобы потери с обеих свести к минимуму. Как ни странно, ведущую роль в достижении этой цели должны были сыграть совсем не тяжелые корабли, хоть и для них работы было немало, а четыре неприметных транспорта, на пределе возможностей своих двигателей летевших сейчас к Индейцу-2, где их уже с нетерпением ждали эсминцы и корветы адмирала Ямады.

Оружие, которое я собирался применить против флота Халифата, практически не использовалось во время войны с Роем из-за крайне низкой эффективности. Идея размещения минных объемов на пути движения вражеских эскадр периодически посещала умы военных, но столь же регулярно отбрасывалась, как совершенно негодная. Многочисленные расчеты показывали, что на уничтожение одного вражеского корабля с помощью мин нужно затратить в десятки раз больше средств, чем на то, чтобы сделать это в линейном бою с помощью обычных ракет и снарядов. Мина представляла собой ту же ракету, но оснащенную дополнительным генератором маскировочного поля и более мощным сканером. В теории все выглядело замечательно. Мина тихо и неподвижно ждала свою жертву под пологом маскполя и активировалась только в том случае, когда в зоне ее досягаемости оказывался корабль, не излучающий правильный сигнал «свой». Далее мина включала двигатель и атаковала цель. Предполагалось, что использоваться это оружие должно массово, поскольку одиночная мина может уничтожить или повредить разве что корвет или, при большой удаче, эсминец, а защитное поле более крупного корабля спокойно выдержит такой удар.

Но это была голая теория, а на практике выяснилось, что установить минный объем на траектории движения кораблей противника крайне сложно, ибо космос велик, и выбор различных маршрутов у командиров эскадр практически неограничен. Но даже не это оказалось фатальным для минного оружия. Как оказалось, грамотно организованное боевое охранение делает вражеские мины практически бесполезными. Эсминцы и корветы, всегда следующие в походном ордере впереди тяжелых кораблей, прощупывали пространство на пути эскадры своими сканерами, а при вероятном противодействии противника еще и выпускали волну разведзондов, которые сближались с минами и обнаруживали их раньше, чем корабли эскадры успевали войти в зону их досягаемости. У нас производство мин дальше опытных образцов и мелких серий так и не продвинулось. У джангров, вроде бы, дело даже дошло до боевого применения, но от массового использования мин они тоже почти сразу отказались – очень дорого и крайне неэффективно.

Я, естественно, все это знал, и идея использовать мины пришла мне в голову только тогда, когда после захвата системы Мю Волка нам в руки попал изрядный запас совершенно бесполезных для наших кораблей тяжелых ракет «Смахт-Л», произведенных джанграми для своих линкоров и орбитальных крепостей и брошенных при отступлении из системы. Сами по себе эти ракеты в роли мин использовать было нельзя, поскольку собственных генераторов маскировочных полей у них не имелось, и такой минный объем был бы обнаружен противником задолго до того, как его корабли вошли бы в опасную для себя зону. Но как раз генераторы маскполей у нас тоже нашлись в изрядном количестве, правда, такие, с которыми мы не знали что делать. Завод Роя, обнаруженный нами еще во время первой экспедиции к Чиире, был расположен на спутнике пятой планеты системы Куты. Руки до него у нас дошли не сразу, но когда флот СГЛД все-таки добрался туда и подавил противоорбитальную оборону, выяснилось, что это вспомогательное производство занято изготовлением генераторов маскировочных полей для корветов Роя. Поскольку восстановить производство самих корветов Рой в этой системе так и не успел, завод был вынужден работать на склад, создавая запас на будущее. Вот этот запас и попал к нам в руки.

Срастить ракеты джангров с изделиями Роя оказалось делом на удивление несложным, поскольку для одиночной ракеты мощность генератора маскполя, рассчитанного на прикрытие корвета, оказалась избыточной, и для обеспечения приемлемого уровня маскировки достаточно было просто разместить их рядом друг с другом. Конечно, к этой конструкции пришлось добавить еще и автономный источник энергии, что сделало конструкцию более громоздкой и сложной, но в целом это кустарное изделие на удивление неплохо соответствовало своему назначению.

Я помнил обо всех недостатках минного оружия и наработанных способах борьбы с ним, но в данном случае моя задача усложнялась еще сильнее, поскольку мне требовалось не уничтожить флот Халифата, а поставить ее в безвыходное положение, в котором кроме капитуляции у него не останется никаких вариантов. Мне требовалось заманить Аббаса ар-Рашида в минный объем, спешно разворачиваемый сейчас на подступах к Индейцу-2, но, к сожалению, для моих целей было совершенно недостаточно просто заставить корабли Халифата пролететь в непосредственной близости от наших мин.

– Рубеж открытия огня главным калибром!

– Огонь! Начать маневр расхождения с флотом противника!

После ухода флота Феррейры «Смоленск» неожиданно для всех оказался единственным на поле боя линкором имперской постройки, а значит, он имел пусть и не слишком значительное, но очень важное преимущество в дальности и точности стрельбы перед аналогичными кораблями флота Аббаса ар-Рашида. Сейчас мой флагман вел огонь с предельной дистанции, и ответить ему пока не мог никто. При наших курсах долго это продолжаться не могло, но пока мы вовсю пользовались возможностью обстреливать вражеский строй безнаказанно.

Я не собирался втягиваться в затяжное сражение, но обменяться несколькими залпами главного калибра и, может быть, десятком-другим пусков тяжелых ракет в мои планы входило, иначе противнику было бы трудно поверить, с чего бы это наш флот решил обратиться в бегство.

– Противник открыл огонь!

Пол под моими ногами дрогнул – «Смоленск» начал маневр уклонения от вражеских снарядов.

– Рубеж пуска ракет!

– Всем оружейным системам огонь по готовности! – Сейчас я не стремился нанести кораблям противника серьезные повреждения, да и плотность огня тех средств, которые могли с этого расстояния достать врага, пока даже не позволяла всерьез надеяться перегрузить защитные поля вражеским линкорам, шедшим в первой линии.

Несмотря на наше преимущество в дальности эффективного огня, первым попадания добился один из линкоров Халифата. «Смоленск» чуть вздрогнул, когда вражеская тяжелая ракета взорвалась, лишь совсем немного не долетев до границ защитного поля. Никакой опасности для корабля этот инцидент не нес, но на боевом духе противника он, наверное, сказался положительно.

– Флот Халифата меняет курс. Они пытаются не дать нам выйти из боя! – в голосе Олега я услышал нотки удовлетворения. Пока вражеский командующий вел себя вполне предсказуемо и, в общем, достаточно логично. Если более слабый противник имел глупость наскочить на твой флот, а потом, осознав свою ошибку, пытается разорвать дистанцию и уйти – нужно его наказать за самонадеянность и не дать оторваться.

– Пройдена точка наибольшего сближения! – доложил командир «Смоленска», не отрываясь от управления боем.

Несмотря на попытки кораблей Халифата не дать нам разорвать дистанцию, сойтись совсем вплотную с нами у них не получилось – наш маневр уклонения частично достиг своей цели, и теперь я надеялся как можно быстрее выйти из-под вражеского обстрела. Курсы, близкие к встречным, не позволяют противникам долго оставаться в зоне эффективного огня всего бортового оружия кораблей. Сейчас наши защитные поля непрерывно вздрагивали от попаданий, но силовой щит «Смоленска» пока просел лишь процентов на тридцать. Другим линкорам и особенно крейсерам было тяжелее, но и их щиты еще держались, и, с учетом того, что расстояние между нами и противником быстро увеличивалось, нагрузка на генераторы щитов должна была вскоре сильно упасть.

Из наших кораблей больше всех досталось крейсеру «Красноярск». Щит его уже еле держался, но сейчас ему уже практически ничто не угрожало – для ракет расстояние уже было слишком велико, а от вражеских снарядов крейсер можно было прикрыть корпусами линкоров.

– Крейсеру «Красноярск» отключить силовой щит и имитировать повреждение одного из двигателей. Флоту уменьшить скорость разгона на пятнадцать процентов!

У меня не было уверенности, что Аббас ар-Рашид решит гоняться за нами по всей системе, если мы продемонстрируем свою способность успешно убегать неограниченно долгое время, а заставить халифа вцепиться в наш хвост мне требовалось обязательно. А что может быть лучше для врага, чем поврежденный корабль, задерживающий движение всей моей эскадры?

Мы разошлись с флотом Халифата на приличное расстояние, и враг оказался ближе к Индейцу-2, чем мои корабли. Если бы сейчас Аббас ар-Рашид отказался от преследования и двинул все свои силы на штурм второй планеты, он успел бы к ней раньше нас. Однако мгновенно подавить сопротивление кораблей Ямады, опирающихся на четыре орбитальных крепости, противник не мог. В результате он рисковал оказаться зажатым между планетой и моим флотом, что явно не входило в планы Аббаса ар-Рашида, и он выбрал вариант, казавшийся единственно верным – сначала уничтожить мои корабли в открытом космосе, а уж потом спокойно заняться планетами.

Я окинул взглядом сводку, отражавшую состояние всех вымпелов нашего флота. В основном они выглядели весьма прилично для кораблей, только что вышедших из скоротечного, но довольно интенсивного боя. По-хорошему, этому обстоятельству стоило радоваться, но сейчас мне требовалось как раз обратное – чтобы флот наш выглядел изрядно потрепанным и неспособным оказать серьезное сопротивление. Впрочем, с той тактикой, которую я предполагал применить, шансов добраться до Индейца-2 в таком же парадном состоянии у моих кораблей было немного.

– Противник нас догоняет, – доложил Олег, глядя на движение отметок вражеских кораблей, – Если мы не увеличим скорость, через двенадцать минут возобновится огневой контакт.

– Курс на Индеец-2. Динамику разгона не менять! Линкорам занять место в арьергарде. Крейсерам, кроме «Красноярска», встать сразу за ними во вторую линию для отражения фланговых атак легких сил противника. Авианосцу «Нью-Гэмпшир» и эсминцам развить полный ход и идти к планете самостоятельно. Тяжелым вымпелам равномерно рассредоточить огонь по крейсерам и линкорам противника.

– Но, господин командующий, – удивленно произнес командир «Смоленска», – так мы точно не сможем выбить из их строя ни одного крейсера, не говоря уже о линкорах.

– Я не хочу отбить у них вкус к преследованию нашего флота, контр-адмирал, – ответил я, обозначив на лице легкую усмешку, – Выполняйте приказ!

– Принято, – ответил офицер, но было видно, что внутренне он с таким решением не согласен.

– Вызов от адмирала Ямады!

– Слушаю вас, адмирал, – произнес я, включив канал связи.

– Ваша посылка прибыла, лейтенант, – в голосе Ямады все еще не чувствовалось уверенности, но адмирал уже неплохо контролировал свои эмоции, – Минут через двадцать разгрузка и активация изделий будет закончена, по крайней мере, так утверждает джангр, который руководит этим процессом.

– Не беспокойтесь, адмирал. Если Сигруд сказал, что через двадцать минут закончит, значит, так оно и будет. Он, конечно, редкостный брюзга и не сильно любит тех, чьи лица не покрыты чешуйками, но если обещал – расшибется в лепешку, но сделает.

– Противник в зоне досягаемости наших орудий! – доложил командир «Смоленска».

– Флоту! Беглый огонь!

– Удачи вам, лейтенант. Она нам всем сегодня очень пригодится, – кивнул мне Ямада и отключил канал связи.

В течение часа мы обменивались залпами орудий и, если противник пытался сократить дистанцию, атаковали его тяжелыми ракетами. В плане применения ракетного оружия у нас было определенное преимущество. Мы убегали, и наши ракеты летели навстречу противнику, а вот вражеским ракетам приходилось нас догонять, так что мы могли открывать огонь с большей дистанции, и это сразу увеличивало количество попаданий в линкоры и крейсера противника, перегружало их щиты и заставляло врага умерить пыл.

В общем, в нашей гонке возникло некое равновесие. Пока враг не пытался лезть вперед и ограничивался стрельбой из орудий линкоров, он имел преимущество в количестве попаданий по нашим кораблям, но стоило ему попытаться сократить дистанцию, и ситуация менялась на обратную. В конце концов, Аббас ар-Рашид решил, что торопиться ему некуда. Нехитрый расчет, сделанный с помощью корабельных вычислителей, показывал, что даже если не рисковать и не пытаться форсировать события, к моменту прибытия обоих флотов в окрестности Индейца-2 щиты тяжелых кораблей Великого Халифата останутся еще во вполне приемлемом состоянии, а вот наши будут уже едва держаться. Вот тогда-то линкоры и крейсера Халифата и возьмут свое, ведь на подходе к планете мы будем вынуждены погасить скорость, и наше преимущество в применении ракетного оружия исчезнет.

– Через пятнадцать минут мы начнем торможение, – предупредил меня Линг и внес на тактическую голограмму красный отрезок прямой, лежащий чуть в стороне от нашего курса, – В идеале мы должны отступать точно по этому вектору, иначе фланги противника могут раньше времени обнаружить наш главный козырь.

В этой операции Линг отвечал за самую сложную и ответственную часть плана – размещение, маскировку и активацию минного оружия. Именно джангру принадлежала идея отказаться от классического равномерного заполнения минами некоторого объема пространства в пользу построения минного поля в виде полого цилиндра, стенки которого состояли из густой сети скрытых маскировочными полями ракет «Смахт-Л». Моя задача, как командующего флотом, состояла в том, чтобы затянуть вражеские корабли внутрь этого цилиндра точно по его оси, ну или с минимальным отклонением. Диаметр «цилиндра» был подобран с таким расчетом, чтобы вражеские сканеры еще не могли обнаружить минное поле, а дальность полета ракет «Смахт» уже позволяла им поразить любой корабль противника. При этом одним из самых сложных моментов во всей этой затее было предотвращение обнаружения засады противником. Любой разведзонд или случайно покинувший строй корвет мог сорвать наш план, обнаружив наши импровизированные мины.

– Авианосец «Нью-Гэмпшир» и эсминцы достигли высоких орбит Индейца-2, – доложил оператор систем связи. – Командир «Нью-Гэмпшира» запрашивает дальнейших указаний.

– Полковник Лафар, – я переключил канал связи на командира авианосца, – поднимайте истребители и торпедоносцы. Мне нужно, чтобы за три минуты до нашего входа в минный «цилиндр» все легкие силы флота совместно с вашей авиагруппой и эсминцами адмирала Ямады имитировали охват строя противника с четырех сторон с целью флангового удара в обход линии линкоров.

– Без поддержки тяжелых вымпелов? – недоверчиво уточнил Лафар, – Но это верное самоубийство, господин командующий.

– Мне не нужно, чтобы ваши ракеты и торпеды поразили цели, полковник. Ваша задача заставить противника поверить в то, что вы собираетесь атаковать их с флангов. Мне нужно, чтобы хотя бы в течение пятнадцати минут ни один вражеский разведчик, корвет или зонд не высовывался в сторону из их строя. С этого момента легкие силы флота подчиняются вам, полковник, но учтите, противник должен быть убежден в серьезности вашей атаки.

* * *

– Противник начал торможение, повелитель! – доложил халифу командир флагмана, – Они корректируют курс и идут на соединение с кораблями адмирала Ямады.

– Их поля еле держатся, повелитель! – почтительно произнес Нур ал-Халим, – Если мы не будем снижать скорость, мы быстро сократим дистанцию и раздавим неверных.

– И нарвемся на плотный ракетный залп! – Резко ответил халиф. – Наши щиты, конечно, сохранились лучше, чем у противника, но у них есть два свежих линкора адмирала Ямады, и что мы будем с ними делать, посадив щиты на отражении вражеского удара? Не лезьте не в свое дело, Нур ал-Халим, или вы предпочитаете, чтобы я называл вас господином Южным?

– Прошу простить меня, повелитель, – министр с поклоном отступил от кресла халифа.

– Флоту начать торможение! – жестко произнес Аббас ар-Рашид, – Соблюдать оптимальную дистанцию. Еще минут десять-пятнадцать, и их тяжелые корабли останутся без щитов. Вот тогда и посмотрим, кто на что способен. Авианосцу «Аламея» поднять торпедоносцы и истребители и быть готовым к нанесению удара по лишившимся щитов кораблям противника. Вашу атаку поддержит отряд крейсеров полковника Ибн Исхака и два дивизиона эсминцев. Линкорам продолжать огонь по тяжелым вымпелам противника. Сокращать дистанцию начнем одновременно с атакой торпедоносцев.

Строй кораблей Великого Халифата дрогнул и начал перестроение. Пока Аббас ар-Рашид не видел препятствий для исполнения своих планов.

– Повелитель, легкие силы противника пришли в движение! Они идут четырьмя колоннами, сопровождая торпедоносцы, прикрытые истребителями. Похоже, они намерены охватить нас с флангов!

– Я вижу в их строю только эсминцы и корветы, – удивленно приподнял бровь халиф, – Очень любопытно. Выдвинуть по три крейсера на каждое направление. Легким силам оттянуться вглубь строя – нечего мельтешить перед пушками старших братьев. Авианосцу «Аламея»! Задержать начало операции до отражения атаки противника. Ваши истребители могут понадобиться, если отдельным торпедоносцам удастся прорваться сквозь огонь наших крейсеров.

– Принято, повелитель!

* * *

– Мы несем потери! – в голосе полковника Лафара звучало напряжение, – Господин командующий, чтобы достоверно изображать атаку нужно реально идти вперед, и мы идем, но крейсера Халифата расстреливают наши корабли, как в тире! Мы потеряли уже восемь эсминцев. Потери торпедоносцев и истребителей пока незначительны, но как только выбьют эсминцы и корветы, им останется только геройски погибнуть.

– Мне нужно еще пять минут, полковник, – я старался, чтобы мой голос не дрогнул. Посылать людей на смерть – не самое приятное занятие, – Можете изменить вектор атаки, но отход я запрещаю.

«Смоленск» дважды вздрогнул всем корпусом. Нехорошо как-то вздрогнул.

– Перегрев эмиттеров щита! Ресурс защитного поля пять процентов!

– Адмирал Ямада, выводите ваши линкоры и крейсера в первую линию! Линг, сколько нам еще их сдерживать?!

– Три минуты. Они уже вошли в «цилиндр», но скорость упала почти до нуля, а нужно затянуть их глубже.

– Флоту начать отход к планете на десяти процентах мощности двигателей!

– Двойное попадание в крейсер «Порто-Ново»! Двигательная установка выведена из строя! Линкор «Минск» – отказ щита!

– Адмирал Ямада! Где ваши корабли! Почему ваши крейсера еще не в первой линии?!

– Но, лейтенант, крейсерам там не место!

– Выполняйте, адмирал! Минут десять они выстоят под огнем линкоров, а больше нам не и не надо!

– Принято!

– Крейсер «Кёльн» потерян! – на тактической голограмме отметка корабля расплылась огненной кляксой и погасла.

– Господин командующий! Разрешите отход легких сил! Мы потеряли уже половину эсминцев и треть корветов!

– Линг!?? – я резко развернулся к джангру, склонившемуся над свои планшетом и лихорадочно перемещавшему на нем какие-то пиктограммы.

– Пора, командир!

– Активировать десять процентов минного объема! Цель – флагман противника линкор «Аль-Джахили»! Легким силам прекратить атаку! Всем кораблям отход под прикрытие орбитальных крепостей!

– Выполнено!

– Принято!

Для наблюдателя на борту любого из кораблей обоих флотов все небо вокруг вдруг вспыхнуло сотнями новых звезд. Это сработали стартовые двигатели, сообщая нашим самодельным минам начальное ускорение. Вырвавшись из-под зонтика маскировочных полей, две с половиной сотни тяжелых ракет «Смахт-Л» рванулись к вражескому флагману. Я хорошо представлял, что творилось в этот момент в командных постах кораблей противника. Трудно сохранить самообладание, когда из только что пустого космоса выныривают сотни ракет и ложатся на боевой курс к твоему кораблю.

Боевой ордер флота Великого Халифата дрогнул и смешался. Командиры кораблей пока еще не поняли, что удар наносится только по флагману, и пытались расположить свои корабли наиболее выгодным образом для отражения ракетной атаки. Они быстро осознали свою ошибку, но время было безвозвратно упущено.

Аббас ар-Рашид не зря выбрал линкор «Аль-Джахили» своим флагманом. Это был действительно лучший корабль его флота, и отбивался он отчаянно. Несмотря на то, что лишь ближайшие к флагману линкоры противника успели оказать ему поддержку своими зенитными средствами, «Аль-Джахили» умудрился сбить больше половины рвущихся к нему «Смахтов». Но остальные ракеты прорвались к границам защитного поля и взорвались, заставив уже изрядно побитый в предшествующем бою щит вспыхивать и колебаться. Наверное, Аббас ар-Рашид собрал на своем флагмане самый подготовленный экипаж, и инженеры халифа выжали из защиты все возможное. Поле выдержало девять попаданий, и это было много больше того, что стоило ожидать от линкора колониальной постройки.

Как только силовой щит вспыхнул в последний раз и погас, стало ясно, что судьба корабля решена. В течение нескольких следующих секунд его броня приняла около сотни попаданий и сплошь покрылась взрывами головных частей тяжелых ракет. Когда вспышки прекратились, на месте вражеского флагмана осталось лишь быстро расширяющееся плотное облако светящейся пыли, мелких обломков и быстро замерзающих газов.

– Отключить маскировочные поля минного поля!

– Выполнено, – немедленно отозвался Линг. Эта фаза операции планировалась заранее, и у джангра не возникло никаких вопросов.

– Передайте вражескому флоту предложение сдаться. У них есть пять минут на принятие решения. Любой корабль, начавший разгон, будет немедленно уничтожен.

Строй противника пребывал в состоянии хаоса. Корабли халифа больше не являлись единым флотом. Потеря командующего в ходе тяжелого боя еще никогда и никому не шла на пользу, а в случае Великого Халифата этот эффект можно было смело умножать на десять. Чем жестче и авторитарнее власть, тем сильнее обрушивается система управления при гибели диктатора, что мы сейчас и наблюдали. Корабли противника практически прекратили огонь, лишь иногда без всякой системы озаряясь вспышками выстрелов и пусками ракет.

– Авианосец и четыре эсминца пытаются вырваться из минного объема!

Я бросил взгляд на отметки пяти вражеских вымпелов, командиры которых, видимо, пришли в себя быстрее других. Возможно, они действительно считали, что имеют шанс уйти. Находясь в хвосте вражеской колонны, эти корабли оказались на самой границе цилиндрического минного поля, и теперь стремились как можно быстрее разорвать дистанцию, выйдя из зоны досягаемости «Смахтов».

– Активировать мины! По три на каждый эсминец и шесть на авианосец.

– Этого может не хватить, – с сомнением произнес командир «Смоленска».

– Скорее всего, и не хватит, – кивнул я контр-адмиралу, – но я хочу их только повредить, – Полковник Лафар, организуйте преследование противника.

– Выполняю.

– Время вышло, господа офицеры, – я развернулся к тактической голограмме, – Активировать мины! Если судьба флагмана не стала врагам уроком, будем разъяснять им ситуацию предметно на их собственной шкуре. Рассчитать объем залпа на каждый вражеский вымпел, чтобы сбить им остатки щитов, но не нанести критических повреждений – эти корабли еще понадобятся Империи.

– Фиксирую попадания в эсминцы и авианосец.

Два эсминца вспыхнули яркими звездами и погасли. Их зенитные системы пропустили по две тяжелых ракеты, а для корабля такого класса это неминуемая гибель. Двум их коллегам повезло больше, и две из трех ракет они смогли сбить, но даже одного «Смахта» за глаза хватало эсминцу, чтобы сжечь его щит и нанести достаточно тяжелые повреждения. Авианосец словил два попадания и тоже выглядел не лучшим образом.

– Корабли противника гасят защитные поля и ложатся в дрейф! Они сдаются, господин командующий!

– Поздравляю, лейтенант, – услышал я негромкий голос адмирала Ямады, – кажется, я все-таки ошибался, считая, что из затеи с новой Империей у вас ничего не получится.

* * *

Изящная темноволосая девушка в длинном платье, подчеркивающем достоинства ее фигуры, стояла на террасе правительственной резиденции и смотрела, как оранжевый шар Эпсилона Индейца погружается в океан между двумя крупными гористыми островами, поросшими буйной тропической растительностью.

– Любуетесь закатом, Камилла? – отвлек я ее от созерцания природных красот.

– Мне кажется, я могу стоять здесь вечно, – улыбнулась девушка, не отрывая взгляда от огненно-рыжей дорожки, протянувшейся к нам по покрытой легкой рябью воде. – Только здесь я поняла, как соскучилась по природе. Я ведь не спускалась на планеты почти полгода. Космос красив по-своему, но это другая красота – жесткая, мужская. А на освоенных планетах все иначе. Здесь женщине куда комфортнее, чем там, наверху.

– Вспоминаете Землю?

– Да, постоянно. Я хочу туда вернуться, Илья, но пока это, к сожалению, невозможно. Феррейра увел свой флот назад, и сейчас, наверное, вовсю готовится к обороне.

– Открою вам небольшой секрет, Камилла, – я тоже улыбнулся, – Феррейра арестован и находится под следствием. У власти в Солнечной системе сейчас контр-адмирал Елизаров. Тоже, надо сказать, тот еще фрукт, но есть шанс, что он окажется разумнее своего предшественника.

– И как давно это стало известно? – искренне заинтересовалась Камилла.

– Недавно. Наша разведка держит под плотным контролем подступы к Солнечной системе, а у Евгении Новиковой, как оказалось, остались там сторонники, причем не только на планетах, но и во флоте. Кое с кем из них удалось установить связь, и они рассказали много интересного. На авантюру с атакой Эпсилона Индейца Феррейра потратил почти весь имевшийся у него запас тетрала, и теперь Солнечная система постепенно вновь погружается в топливный кризис. В общем, сейчас самое удачное время для нашего визита на родину человечества. Корабли объединенного флота закончили ремонт. Производство тетрала набирает обороты. Так что нам есть что показать и что предложить господину Елизарову.

– Илья, вы возьмете меня с собой? – Камилла взяла меня за руку, но словно испугавшись этого порыва, сразу сделала шаг назад. Ее волосы при этом колыхнулись темной волной, обдав меня запахом морской свежести.

– Если вы этого хотите, я не буду возражать, – улыбнулся я, с интересом наблюдая за девушкой.

Камилла немного старше меня, но, не зная этого, я бы сказал, что ей не больше двадцати лет. Нравилась ли мне она? В последние месяцы я не раз задавал себе этот вопрос. Вернее, не совсем этот. В том, что меня к ней тянет, я ни секунды не сомневался. До нашей победы у Индейца-2 я был будто загипнотизирован своей главной целью и делал к ней шаг за шагом, постоянно находясь в остром цейтноте. Наверное, это было сродни помешательству. Я иногда даже забывал нормально поесть. Спасибо Олегу и Хельге – они не давали мне умереть с голоду. Что уж говорить о женщинах? Эта тема выпала из моего сознания достаточно надолго. Но когда казавшаяся бесконечной гонка вдруг завершилась, организм взбунтовался и начал требовать свое. Но это чуть позже, а сначала я провел неделю в правительственной клинике Индейца-2 с диагнозом «острое нервное истощение». Туда меня, не слушая никаких возражений, законопатил адмирал Ямада, за что я ему впоследствии был очень благодарен. Но сейчас я неплохо отдохнул и чувствовал себя готовым к новым свершениям.

– Всего лишь «не будете возражать», Илья? – в голосе девушки послышалась ирония и легкое любопытство.

Я смотрел на Камиллу и улыбался. Она тоже смотрела мне в глаза и ждала ответа на свой вопрос.

– Если честно, я сам хотел попросить вас об этом.

– Тебя, – негромко поправила меня Камилла. – Тебя попросить.

Я обхватил ее за талию и осторожно притянул к себе. Камилла подалась мне навстречу. На ее губах я почувствовал легкий привкус ванили и какой-то еще жаркой южной пряности, которую в тот момент не смог распознать, впрочем, мне очень быстро стало не до этих нюансов.

* * *

Космическая пустота за орбитой Сатурна неожиданно всколыхнулась. По ней словно бы прошла рябь, выпуская из изнанки пространства сотни боевых кораблей. Объединенный имперский флот прибыл в Солнечную систему для восстановления конституционного порядка.

Контр-адмирала Елизарова весть о прибытии столь многочисленных гостей застала на Земле в его рабочем кабинете в здании министерства обороны. С минуту полюбовавшись картинкой, ретранслируемой на Землю со стационарных сканеров, размещенных на орбите Юпитера, контр-адмирал усмехнулся и активировал систему связи. Командирам тяжелых кораблей и дивизионов легких сил, армейским командующим и главам гражданских администраций планет ушел заранее подготовленный информационный пакет, содержащий необходимые приказы и инструкции.

– Господин контр-адмирал, вызов с флагмана флота противника, – доложил появившийся в дверях кабинета личный референт-аналитик Елизарова, – вас требует на связь Евгения Новикова.

– Противника? – еще раз усмехнулся командующий. – Забудьте это слово, полковник, и переключите канал связи на меня.

– Контр-адмирал Елизаров? – на номинального правителя Солнечной системы жестко взглянула красивая женщина с волевым лицом и непоколебимой уверенностью в глазах.

Елизаров усмехнулся в третий раз, правда, теперь исключительно в душе, сохраняя на лице почтительное выражение и демонстративно поднимаясь с кресла.

– Так точно, госпожа Новикова, контр-адмирал Елизаров, – четко доложил офицер, – Рад приветствовать законную правительницу Солнечной системы. Ваша резиденция давно подготовлена и ждет только вашего прибытия. К сожалению, наш флот испытывает острый дефицит топлива, поэтому отправить разведку или курьера в другие колонии я не имел возможности, но на то, чтобы встретить вас в парадном строю, тетрала кораблям хватит.

* * *

Я смотрел вслед исчезающей в черноте космоса эскадре и не мог отделаться от противоречивых чувств.

– Почему они все-таки ушли, профессор? Мы ведь сделали все, что обещали, выполнили все условия…

– Вы сделали даже больше, много больше. Мы все это ценим – и те, кто ушел, и те, кто остался, – негромко ответил Линг, – но нас оказалось слишком мало, чтобы пытаться заново отстроить Меритократию. Что такое пятьдесят тысяч? Это капля, недостаточная даже для освоения одной планеты, а где-то там, в межзвездной пустоте, куда никогда раньше еще не залетали корабли людей и джангров, сейчас продолжают свой полет огромные эвакуационные флотилии, несущие в капсулах криосна миллионы наших соотечественников, ничего не знающих о том, что Роя больше нет. Возможно, их удастся вернуть. Ваше решение в ближайшую сотню лет не колонизировать наши опустевшие планеты было воспринято у нас очень позитивно. Но все равно нет никакой гарантии, что ушедшие захотят вернуться. Впрочем, сначала их нужно догнать.

Шанс на успех у «наших» джангров был, и я постарался его максимально увеличить. Мы под завязку загрузили тетралом грузовой эвакуационный транспорт, но этим не ограничились. Вместе с тремя кораблями джангров отправились три крейсера нашей постройки, пять эсминцев и два десятка транспортов поддержки, забитых топливом, гипермаяками и всем необходимым для обслуживания кораблей. Все экипажи, естественно, состояли из специально подготовленных джангров. Теперь, если поиск ушедших флотов окажется неудачным, у них был шанс вернуться назад или запросить помощь по цепи гипермаяков, в связи с чем эта экспедиция перестала иметь сходство с русской рулеткой.

Сигруд улетел со своими, а Линг остался, и Колн тоже. Не смог расстаться с Чиирой и сержант Кат, видимо, окончательно прикипевший к этой планете. Всего около двух тысяч джангров решили никуда не лететь и пустить корни в Империи. Чиира была отдана в их полное распоряжение. Неожиданно там же захотел обосноваться и Вертер, нашедший, видимо, в Линге родственную душу. Во всяком случае, джангра он открыто называл своим лучшим другом, впрочем, не забывая упоминать в этом качестве и контр-адмирала Юхансона.

Забавно… Честно говоря, не ожидал.

* * *

Проекционный экран, полностью занимавший одну из стен помещения командного поста линкора «Смоленск», демонстрировал участок космоса, где между тремя тусклыми карликовыми звездами висело огромное треугольное полотнище портала. В этот раз искусственный интеллект пустотной станции, размещенной по ту сторону перехода между мирами, оказался предельно немногословен.

– Я смотрю, вы решили внять моему совету? – без всяких предисловий спросил он, выйдя на связь.

– Совершенно верно, – согласился я, – Наш император решил, что это самое разумное решение.

– Ну, тогда я могу считать свою миссию завершенной, – констатировал ИИ и больше на наши вызовы реагировать не стал.

– Спецбоеприпасы готовы, господин генерал армии, – доложил полковник Олег Звонарев, получивший новое звание за блестяще организованный десант на столичную планету системы Лакайль. Если сейчас все пройдет удачно, то быть ему вскоре и генерал-майором.

– Залп, – приказал я, ничуть не сомневаясь в успехе. Конструкция торпед разрабатывалась совместными усилиями людей и джангров, но основную идею подал Колн. Он же и курировал весь процесс их изготовления, так что в том, что спецбоеприпасы сработают как надо, у меня не имелось ни малейших сомнений.

Три торпеды, каждая размером с линкор, начали неспешный разгон в сторону тусклых звезд, явившихся в наш мир незваными гостями и принесших с собой страшную войну. Боевая часть каждой из них несла в себе мощнейший подавитель высокоэнергетических процессов, способный остановить термоядерные реакции внутри звезды и нарушить сложившееся в ней хрупкое равновесие.

Спецбоеприпасы без всяких видимых эффектов упали на поверхность звезд и словно бы утонули в них. Несколько минут ничего не происходило, а потом субкоричневые карлики подернулись рябью и стали быстро проваливаться внутрь себя, испуская при этом в космос струи светящегося газа.

– Илья, смотри на портал, – тронула меня за рукав Камилла.

Огромное треугольное полотнище пошло пятнами, местами отблескивая, как зеркало, а местами зияя дырами, сквозь которые проглядывали звезды. А потом оно просто исчезло, как будто никогда его и не было, а на месте чужих звезд остались темные бесформенные огарки, с трудом просматривавшиеся через облака пыли.

– Господин генерал армии, боеприпасы сработали штатно. Цель уничтожена.

– Спасибо, Колн. Отличная работа. Сегодня ты завершил то, что начал два года назад, разрядив в портал Роя весь боезапас своего полуживого эсминца. Поздравляю, профессор. А теперь, господа офицеры, мне нужен канал связи с Метрополией. Самое время доложить императору Ямаде об успешном выполнении боевой задачи.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg