«Тени Монолита»

Тени Монолита (fb2) - Тени Монолита 3095K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Игорь Ривер

Игорь Ривер Тени "Монолита"

Очень короткое авторское предисловие

Спустя три года после выхода на ЛитРес первой книги цикла (моя страничка там: -river/) я героическим усилием поборол свою лень, привел книги цикла в порядок и свел все под одной обложкой. Исправлены ошибки, которые я заметил и слегка отшлифован сюжет. К сожалению, сейчас издать их невозможно. Авторские права на серию сейчас непонятно у кого, копирастия торжествует, поэтому только Флибуста, только хардкор. Весь цикл здесь, плюс сборник рассказов "Байки у железной бочки". "История Гюрзы", которая должна была завершить цикл, видимо так и останется недописанной.

Всем спасибо, все свободны! Читайте.

:)

Тени "Монолита"

“Дни мои — как уклоняющаяся тень, и я иссох, как трава”.

Часть первая

Глава первая

Леха дрых, широко открыв рот и слегка похрапывая. А я не спал уже полчаса, думая о жизни. Что дальше-то делать будем? На двоих один ножик, два рюкзака и полсотни баксов. Выбираться с Зоны? А зачем тогда шли сюда? Конечно я уже понял, какую ерунду мы с Лехой сморозили, но от этого не легче. За бесплатно не поведет никто. У группировки наверняка есть каналы связи с периметром, но кто мы "Свободе"? Никто. Меньше, чем никто. Значит надо стать для нее кем-то…

Тут я заметил на стенке вагончика паука-косеножку. Безвредное, безобидное создание. Как всегда у меня глупое дело опередило умные мысли. Я подцепил паука соломинкой и стряхнул в открытый лехин рот. Леха еще раз всхрапнул, закрыл его, открыл глаза, сплюнул и несколько секунд недоуменно разглядывал паука в ладони. Потом стряхнул его и еще раз сплюнул.

— Фу! Вот ведь гадость какая!

— А ты бы еще пошире пасть раззявил, да погромче храпел. К тебе бы кто-то покрупнее залез. Делать что будем?

— Как что?.. Не знаю. Пожрать бы! — Леха широко зевнул.

— Так ты уже пожрал.

— Пауки не котируются. Как думаешь, Гоша, у этого ихнего повара осталась вчерашняя каша?

Я пожал плечами. Есть мне тоже хотелось, но не так, чтобы сильно. Впрочем других дел все равно нету. Я сказал:

— Ставлю задачу: добыть пожрать.

Леха обрадовано оскалился и мы начали сматывать спальники.

Ганжа скучал. Утренняя смена караула прошла час назад. Дневная смена сменила ночную на постах. Теперь двенадцать часов делать было почти нечего, если конечно не придет какой-нибудь вольняшка с хабаром.

(У "Свободы" на постах дежурства по два часа, потом смена. На каждый пост три человека. Такой порядок установили после того, как на четырехчасовой вахте часовой заснул и проморгал кровососа. Наказывать было некого. Кровосос убил часового, его сменщика и ушел невредимым.)

Двое новичков стали неожиданным подарком судьбы.

— Ну так что, ребятишки, рассказывайте, как докатились до жизни такой?

Я уселся на стул рядом со стойкой, пристроив рюкзак на пол. Леха сел на скамью. Из угла бара доносился приятный запах. Картошка… Вареная… С мясом… Мяса кажется много…

— Чем интересуешься? Все тебе расскажу, ничего не скрою.

— Всем интересуюсь… — Ганжа весь обратился в слух.

— Ну слушай. Жить ты будешь долго, но истинной любви так и не найдешь. А дорога тебе лежит через казенный дом к синему морю.

Ганжа засмеялся.

— Подколол. Но про себя я и так все знаю. Вы-то кто?

— Ну я Игорь, это Леха.

— Прозвищ нету значит?

— Нету.

— Яр как в воду глядел. Посмотрел на вас, сказал: "Принесло двух зеленых." — и не велел обижать. Типа присмотреться к вам нужно. Слушайте сюда. Никому не интересно, что у вас за жизнь была до Зоны. Но если косяки какие-то есть, или за вами оттуда хвост тянется — лучше скажи сразу, иначе потом вскроется и предъявят подставу.

— Нет. Такого нету.

Запах из кастрюли кажется стал сильнее. Рот у меня наполнился слюной.

— Ганжа, слушай, а там вроде картошка?

Ганжа усмехнулся, достал пару тарелок и зачем-то натянул на них чистые полиэтиленовые пакеты.

— Ладно, знайте мою доброту. Караульные не доели, так вам сгодится, — и бухнул на пакеты по паре черпаков жирного мясного гуляша, — Вода дождевая вон там, из крана.

— Спасибо. Ловко ты это с пакетами. И посуду мыть не надо.

Ганжа отдал нам тарелки и снова сел в свое кресло.

— Наши с котелками ходят и каждый сам за собой моет. А пришлые — черт их знает, кто они и что у них за микроб внутри живет. Лучше так.

Леха открыл ложку на складном ноже. Я вытащил футляр со своей. Гуляш оказался весьма неплох, порции начали быстро уменьшаться в размерах.

— Слушай, Ганжа… — начал Леха.

— Есть работа, есть, — бармен улыбнулся.

— Ты мысли читаешь, что ли?

— Чего тут читать? Тоже мне бином Ньютона. Снаряги у вас нет. Оружия тоже нет. Что вам нужно? Подняться. А подняться можно или за счет кого-то, или за счет чего-то. В бандиты вы, уж извините, не тянете. Значит вам нужна наводка на артефакты. Верно?

Я согласился:

— Истинно так. Поможешь?

— За разумный процент — почему не помочь? Помогу. Двадцать процентов и хорошее отношение. И слить хабар помогу. Как тебе?

Леха вопросительно смотрел на меня. Я думал. На смерть бармену нас посылать не выгодно. Значит осмотримся по месту. Если что-то найдем, нас конечно постараются обмануть, но тут уж как сложится.

— Договорились, Ганжа. Где и что?

Ганжа снял полиэтиленовые пакеты с тарелок и кинул их в мусорку. Тарелки отправились на полку. Мы ждали.

— Выходите сейчас из ворот. Караульный пропустит. Свернете вправо, вдоль забора. Там есть тропа, не ошибетесь. Через полкилометра примерно будет полоса жухлой травы. Теперь идете осторожно…

Ганжа наклонился и вытащил из под стойки тяжелый на вид мешочек. Открыл его. В мешке были гайки.

— Набивайте карманы. После этой травы начинается поле аномалий. В основном трамплины, есть шокеры. Часть их висит в воздухе. Обозначаете их гайками и обходите. Ночью там с вышки наши в оптику видели какие-то вспышки. Почти наверняка это арт. Они, если их кидает аномалией, светятся. Найдете — принесете. Вам информация ушла первой, имейте в виду.

— Спасибо, Ганжа. Выходим.

Глава вторая

Гайки оттягивали карманы. Полоса жухлой, рыжей травы была прямо перед нами. Аномалии впереди слегка мерцали, воздух как будто струился. Шагах в двадцати уже ничего не было видно. Я стоял и никак не мог решиться бросить первую гайку. Лехе это надоело.

— Чего стоим-то?

Я удивленно посмотрел на него.

— Спешишь на тот свет?

— Нет. Но я же вижу вон там проход!

— Где?

Леха показал пальцем. На мой взгляд воздух там ничем не отличался от воздуха в трех шагах влево и вправо.

— Кидай уже, — Леха чуть ли не приплясывал.

Ну с Богом… Брошенная мною гайка полетела вперед, туда, куда показал Леха. Разряда не было. В конце траектории гайку резко дернуло влево и она сразу исчезла из виду. "Трамплинчик"… Я слышал, как он работает, но видел впервые.

— Пошли уже!

Леха с детектором сделал несколько шагов вперед. Я видел, как пола его штормовки чуть приподнялась и опала. Леха повернулся влево, потом вправо, сделал еще десять шагов вперед. Я забил в землю первый из заранее запасенных колышков и привязал к нему пеньковый шпагат. Подошел к Лехе, забил ее один, обмотал шпагатом. Нить Ариадны.

— Пусто. Вроде и пищит по-другому, но ничего не вижу.

Леха осматривался, поворачивая детектор.

— Вон там и вон там проходы.

Он собрался сделать шаг вправо, но я остановил его. Гайка полетела туда, куда он направлялся. Разряд! Цветные пятна в глазах. Раскаленная гайка шипя зарылась в почву. Теперь шокер был виден отчетливо, в виде круга льдистого сияния. Но проход действительно был. Мы обошли трамплин и тут детектор громко пискнул.

— Опа!

Глаза Лехи (да и мои тоже, чего таить) широко распахнулись. Лехин детектор пищал. Все, как объясняли. Теперь нужно было засечь исходящее от артефакта радиоактивное излучение. Я достал свой детектор, мы разошлись на два шага и определили направления, которые показали детекторы. Пеленги взяты. На их пересечении явно что-то было. Переглянулись. Я бросил в этом направлении гайку. Ничего не произошло, она упала в траву. Леха, не дожидаясь разрешения, сделал несколько быстрых шагов в том же направлении. Его детектор вдобавок к писку затрещал.

— Смотри, нашел!!

Леха раздвигал пальцами траву. Между ними лежал… маленький камешек, или кусочек дымчатого стекла, слегка светившийся изнутри.

— Гоша, как думаешь, что это?

— Не знаю. Но знаю, что делать.

Я достал из нагрудного кармана камуфляжки свинцовый цилиндрик, открутил крышку и затолкал ею артефакт внутрь. Закрутил крышку. Вернул цилиндр в карман.

— Можно возвращаться.

— Ты что, Гоша? Давай еще поищем!

— Не искушай удачу.

— Эх… Ладно тебе!

— Пошли.

Спорить с ним я не собирался. Повернулся, убрал детектор, сделал шаг вдоль натянутого шпагата и сразу остановился. За кустом, мимо которого мы прошли, лежал сливавшийся с травой рюкзак. А чуть дальше, буквально рядом с засвеченным мною шокером, в промежутке между кустами лежал тот, кому этот рюкзак принадлежал при жизни.

В первый момент мне показалось, что это солдат. Рука рефлекторно дернулась к ножу. Потом я разглядел, что бронежилет на нем явно не фабричного производства, а шлем хотя и обычная "Сфера", но обтяжка на нем тоже чиненная-перечиненная. Значит сталкер. Для порядка обозначив место парой гаек, я подошел к мертвецу, потянул его за плечо и перевернул. Забрало шлема было откинуто. На груди бронежилета висела пришитая черными нитками эмблема "Долга".

Долговец в километре от базы "Свободы". Что он здесь забыл и что его загнало в аномалии? Я переглянулся с Лехой.

— Гоша, что будем делать?

В этот момент "мертвец" тихо застонал.

— Он живой, Гоша!

Леху надо представить к званию "капитан". Капитан Очевидность. Конечно живой, раз стонет. Но долго он не проживет. Здесь его не оставишь, по ночам холодно. На базу "Свободы" тащить "долговца"? Лучше уж оставить здесь. До ближайшего блокпоста "Долга" десяток километров, нам его не дотащить. Что же делать-то?..

— Гоша, что делать будем?

И этот туда же: мысли читать… Ладно. Что вырастет — то вырастет. Я потянул нож из ножен.

— Убить?! Зачем? Стой!

Не обращая на Леху внимания я спорол эмблему "Долга" с бронежилета. Зацепил за лямку рюкзак ("шокер" недовольно затрещал), подтянул к себе, сунул эмблему в кармашек на рюкзаке. Расстегнул броник (удобная штука) и наскоро обшарил карманы долговца. Так… Паспорт. Юрий Мельников. Значит кличка у него Мельник, это даже писять не ходи. Паспорт обратно в карман и застегнуть. В других карманах ничего интересного не нашлось. Рулетка (к чему она?), шнурок, четки, сигареты, зажигалка, туристические спички (вернуть в карман), медальон "Долга" на шее (срезать и в тот же кармашек рюкзака). Вроде все. ПДА нет.

Теперь рюкзак… Внутрь я не полез. Осмотрелся, выбрал роскошный куст, обкидал его на всякий случай гайками и сунул рюкзак в самую середину. Расправил ветки. Нормально, если не лезть внутрь, то рюкзак не виден.

— Леха, помогай поднять его!

Леха помог закинуть долговца на плечи. Мужик был высокий, но не тяжелый. Тащить его на плечах было не трудно. О том, что до базы "Свободы" топать еще километр, я старался не думать. Вытащить бы из аномалий… Леха поднял броник и мой рюкзак и мы пошли по нашей "нити Ариадны" к краю поля. Сзади обиженно плюнул разрядом в гайку зарядившийся "шокер".

До базы нам тащиться не пришлось. Я прошел с грузом на плечах не больше сотни метров. Только устроил себе первый перекур, как будто из под земли появились люди в камуфляже.

— Стой! "Свобода"! Руки в гору!

Легко. В гору, так в гору, хотя руки у меня изрядно дрожали от усталости. Леха, который уже успел разобраться с пряжками и надеть броник долговца, уронил мой рюкзак и заорал:

— Не стреляйте, мы свои! Нам Ганжа наводку давал!

— Не ссы в компот, в нем повар ноги моет. Узнали вас, зеленые.

Свободовцы опустили стволы. Старший поднял забрало шлема. Лис. Мир тесен.

— С вышки заметили, что двое третьего волокут, — сказал он. — Кто это?

Момент принятия решения. Сказать, что долговец — нас одобрительно похлопают по плечам и дальше в "Свободе" будет проще.

— Сталкер это. Юра Мельник. Я его на Затоне видел, на "Скадовске".

— Да? Проверим. Хотя на "Скадовске" кликуха "Мельник" — это как в Москве "Иванов", — Лис опустился рядом с Мельником на колени и начал обшаривать карманы.

— О! Паспорт… Я достаю из широких штанин и все возмущенно кричат: "Гражданин!" Действительно Мельник. И ксива старая, не похожа на подделку, — Лис сунул паспорт обратно.

— Так, пацаны! Берем контуженного за ноги, за руки…

— …и об угол? — боевики заржали.

— Отставить угол. Тащим на базу.

— Вспотеем же, Лис! — снова хохот.

От свободовцев тянуло коноплей. Ясно, почему все такие веселые. Один из них снял с плеча автомат и передал Лису, стянул разгрузку, отдал соседу. Ну и здоров же! Я поначалу подумал, что на нем броник и бушлат. Нифига. Просто камуфляжка. Вот это туша!.. Свободовец аккуратно поднял Мельника и… просто понес на руках.

— Смотрите, зеленые: в детстве надо было в спортзал ходить, как Лось, а не химию читать, — Лис пристроил автомат за спиной и пошел следом. Нас никто не приглашал, но мы тоже пошли.

— Лис, глянь…

— Что у тебя?

Я раскрутил крышку свинцового контейнера. Лис посмотрел внутрь.

— "Медуза". Мелкая. Хлам. Двадцать пять у Ашота, по прайсу. С первачком вас, зеленые. Дай Бог, чтобы и дальше везло.

На базе Лось, так и не отдавший Мельника никому, понес его в наш вагончик, а мы с Лехой направились к Ганже.

— Приветик, пацаны. Вы, говорят, с добычей. Кого там потащили?

Я снова скрутил крышку с контейнера.

— Новичкам везет, — Ганжа встряхнул контейнер — Что просишь?

— Двадцать пять.

— Давай так: десять баксов, три банки тушенки, ты мне ничего не должен и ужином покормлю вместе с караулом.

Леха тревожно взглянул на меня.

— Не мало три банки-то?

— Да ты посмотри, какая!

Ганжа полез под стойку и вытащил… банку "Китайской стены".

(Одфаги помнят эту "Китайскую стену". Отличная вещь.)

— Со складов наши таскают, советские запасы. Не знаю, что туда китайцы пихали и как готовили, но не портится даже открытая.

— Согласен.

Банки были по полкило каждая. Удачная покупка.

— А эту снарягу не продадите? — Ганжа показал пальцем на броник Мельника, так и висевший на Лехе. Три сотни сразу дам.

— Извини, чужое не торгуется. А нет ли у тебя антирада?

— Есть. Десятка. Обычная цена.

— Договорились.

Мы вернулись в вагончик. Лось сидел на ящике и смотрел на лежавшего на старом матрасе Мельника.

— Пацаны, такое дело… Он весь горячий. Видимо пока на поле валялся, хватанул дозу. Сейчас начнется лучевая. Я таких уже видел, откинет копыта через пару дней.

— Предусмотрено, — я показал ему пластиковый стерильный контейнер со шприцом.

— Во! Молодцы. Умеешь?

— Леха умеет.

Леха закивал головой, принял от меня контейнер, вытащил шприц и прямо через одежду воткнул Мельнику в руку. Надавил на поршень.

— Порядок.

Лось удивленно раскрыл глаза.

— Ты врач что ли?

— Стоматолог.

На лице Лося появилась улыбка.

— Лепилу Бог послал! Отличненько. Надо комменданту сказать.

Он поднялся с ящика и вышел. В дверь ему пришлось протискиваться боком. Ну и амбал…

Глава третья

— Говоришь этот мелкий — врач? — Коммендант базы смотрел на Лося удивленно.

— Ага. Зубной. Укол антирада он этому дохляку вколол так, что душа радовалась.

— Не верю своему счастью. Зови-ка его ко мне. И Щуплого вызови с караула, у него третью неделю зуб болит…

Через десять минут Леха стоял перед комендантом. Лось переминался сзади. В дверь постучали, вошел сталкер в зеленом комбезе, с СВД.

— Вызывали? — спросил он.

— Вызывал. У тебя еще вчера щека опухла. Сейчас малой тебя посмотрит. Он, говорят, врач.

— Говорят?! Не опухло у меня ничего… — Щуплый судорожно скосил глаза, пытаясь увидеть свою собственную щеку. — Не! Нуегонах, я лучше водки глотну, все пройдет. Уже все прошло.

Леха тоже запаниковал. — Эй! Я ведь не врач. Три курса всего. Я не могу… И пародонтологию мы еще не проходили!..

— Вот и проверим, что ты можешь, — комендант откровенно скалился.

Щуплый развернулся. У двери в вагончик, надежно ее блокируя, стоял Лось. Щуплый покорно вздохнул, смиряясь с неизбежным.

— Я винтовочку тогда у тебя оставлю.

— Ага, оставь. И пистолетик оставь, мало ли что?

Щуплый, накативший стакан водки без закуски, сидел в стоматологическом кресле и ждал, пока "наркоз" подействует. Лось, стоявший за креслом, придерживал его за плечи. Леха осматривался. На старом заводе был стоматологический кабинет, конечно давно пришедший в нерабочее состояние, но ему много и не требовалось. У Щуплого болел передний резец, когда-то не так давно обломанный. Начался пародонтоз, десна опухла. По-правильному зуб нужно было лечить, но лечить он не умел, да и не взялся бы. Оставалось только дергать. На столе кипел на спиртовке чайник, в нем кипятились скальпели и клещи. Еще пара скальпелей, уже продезинфицированных, лежала на чистом вафельном полотенце рядом с креслом.

— Ну-с-с, больной…

Щуплый с ужасом косился на инструменты.

— Не делайте так глазами, больной, иначе ваши дети будут иметь косого папу.

Лось гыгыкнул. Происходящее его забавляло. Сам он с зубами никогда проблем не имел.

— Откройте рот… Пожалуйста!..

…

Пьяный в зюзю Щуплый сидел на газоне перед цехом. Проходивший караульный, сменившийся с поста, недоуменно посмотрел на него. Щуплый разжал кулак и показал свободовцу выдернутый зуб.

— Штоматолог… Шука… Но рука лехкая, быштро шделал.

— Зеленый вчерашний что ли?

— Он… Шука, больно как…

Свободовец посмотрел в сторону цеха. На лице у него отобразилась сложность бытия. Стоматологи на базу заходили не часто, случаем надо было пользоваться. "Надо ребятам сказать." Он развернулся и быстро пошел к караулке. Щуплый откинулся на спину, блаженно глядя в небо.

Через три часа на газоне сидело уже трое "отдыхающих". Щуплый вырубился, но кулака с зубом не разжимал. Двое свободовцев рвали дикую ромашку на поле, за забором базы. Ее отваром больным было велено полоскать рот перед сном.

— Ромашка не помешает, но водкой лучше — сказал комендант Ганже узнав, что студент оказался действительно зубных дел мастером, — По двести на ночь пострадавшим от медицины.

Бар встретил распоряжение довольным шумом. Вышедшего из административного корпуса Леху чуть ли не силой утащили к Ганже и напоили до поросячьего визга. Ближе к полуночи он в сопровождении Лося ввалился в вагончик, гордо размахивая полученной от коменданта сотней и, не дойдя до спальника, рухнул на пороге. Лось пошатываясь ушел в сторону цеха. Я вытащил сотню из пальцев и подложил Лехе под голову скатанный ватник. Потом снова сел на ящик рядом с Мельником.

Дыхание раненого было слабым, но ровным. Ромашка сохла на полках, наполняя вагончик запахом сена.

…

— Лось, ты как? Говорить можешь? — комендант разлил крепкий чай в жестяные кружки.

— Обижаешь. Для меня это не вес, — Лось поставил автомат в угол, рядом с винтовкой Щуплого, принял горячую кружку голой рукой, чуть поморщился, отхлебнул.

— Тогда слушай сюда. Душа у меня не на месте. Лекарь этот — он нормальный.

— Это точно. Щуплый даже ойкнуть не успел.

— Не перебивай. Второй с ним — тоже. А вот Мельник — его опасаюсь. Может быть и зря, но его на поле нашли?

— Говорят, что да. Сам не видел, за ними Лис ходил.

— С Лисом уже говорил. Вроде заусенцев нету. И Мельник на "Скадовске" был, и Затон отсюда недалеко, но… отсюда и Рыжий Лес недалеко. Смекаешь?

— Думаешь он два километра пер через аномалии и еще три через подлесок? С Затона дальше, зато по нормальной дороге.

— Там невозможно пройти. Но что, если он прошел?

— Не верю.

— Я тоже. Но душа не на месте. Рыжий Лес — это монолитовцы. Присмотри за ними.

— Как скажешь…

Глава четвертая

Я проснулся от того, что затекло все тело. Встал, потянулся и только тогда обратил внимание на то, что топчан рядом со мной пустой. Мельника не было. Если бы его вытащили, то я бы проснулся. Значит пришел в себя, это радует. Я снял с пояса флягу, сделал пару глотков воды, закрыл крышку и поставил ее рядом с храпящим Лехой. Когда он проснется, сушняк будет жестоким.

В вагончике потемнело. Свет заслоняла собою фигура Мельника. Он вошел, посмотрел на Леху, который так и не снял его броник.

— Проснется — отдаст. Ты и так тяжелый, чтобы тебя еще и в снаряге таскать. Шлем пришлось там оставить.

— На поле?

— Да.

— Значит это вам я жизнью обязан? Сочтемся. Рюкзак мой там же?

— В куст сунул. Сегодня сходим, заберем.

— Спешить некуда. Если его еще не нашли, то и не найдут, а если нашли — тем более некуда. Да и я еще не в себе.

— Что с тобой было?

— Собачки на поле загнали. Гайки кончились, стемнело, шел ощупью. "Шокеры" в темноте видно, "трамплины" кожа чувствует. Вот в "фантом" и вляпался сослепу. Прошел насквозь, но по мозгам дало — мало не показалось. Ну и вырубился.

— А откуда ты шел?

Это уже спросил непонятно откуда взявшийся Лис. Тихо умеет ходит, когда хочет…

— С Затона.

— С целью?

— На Кордон, к Волку. Была у меня для него посылочка.

— Почему была? — Лис усмехнулся — Никуда не делись твои шмотки. Давай, проверяй — и он вытащил из-за стенки рюкзак Мельника, который я вчера закинул в куст.

— Еле достали. Студент перестарался, закидывая. Чуть ли не в "фантоме" спрятал. Марик глюки словил, но уже отошел.

У меня по спине пробежали холодные мурашки. Гайки, видимо, или не показали эту аномалию, или я второпях не заметил вспышки.

— Глянь, все ли на месте.

Мельник спорить не стал. Поднял рюкзак, отцепил сверху "сферу", отстегнул защелки. Сверху лежали два свинцовых контейнера. Лис спросил:

— Посылка?

— Она… Но до адресата она не дойдет.

— Поясни.

— Чуть позже.

Потом на свет появился пистолет. Я не очень разбираюсь в оружии, но судя по виду — старый ТТ. Котелок. Буханка хлеба в полиэтиленовом пакете. Фляга, которую Мельник сразу повесил на пояс. Армейский штык-нож. Тонкий спальник.

Рюкзак опустел.

— Ага, вот они где! — Мельник держал в руке два контейнера с антирадами.

— Что, колбасит? — Лис больше не выглядел озабоченным. Тон был скорее сочувственным. Ему, похоже, тоже не нравился этот добровольный обыск. Неприятная, но нужная обязанность.

— Нет. Но они понадобятся. Я еле до толчка дошел, слабость во всем теле. Надо ее срочно убрать.

— Как будешь делать?

— Смотри.

Мельник открыл один из контейнеров. Заглянул в него, закрыл, открыл другой. Вытряхнул из него на ладонь что-то, похожее на кусок жвачки, которую долго валяли в пепле.

— Видел такое?

— "Слизь" — уверенно опознал артефакт Лис.

— Смотри…

Мельник открыл один из антирадов и уверенно сделал себе укол в ногу. Потом принялся катать артефакт в ладонях. Минуту, не больше. Потом развел ладони. Артефакт исчез.

— Фокус-покус!

Мельник открыл второй антирад, сделал себе еще один укол.

— Так просто? Никогда раньше не видел, как он лечит.

— Век живи — век учись. Тут важно с дозой не переборщить. На мелкий арт два антирада хватит, но большой вот так катнешь — словишь пару зивертов сразу. Будет только хуже.

Мельник закрыл опустевший контейнер и начал собирать в рюкзак вещи.

— Ладно, — Лис, похоже, принял какое-то решение. — Первые сутки в "гостинице" для новичков бесплатно, дальше по пять баксов в день. Хабар сливайте Ашоту, или Ганже. Шефу я передам, что ты пришел в себя и бегаешь.

— Да, я в курсе местных порядков…

Лис ушел. Я перевел дыхание. Незаметный кармашек на крышке рюкзака никто открывать не стал. Лежавшую в нем долговские эмблему и номерной жетон объяснить было бы трудновато. Мельник похлопал себя по карманам, посмотрел на Леху. Я вытащил из кармана его сигареты и зажигалку.

— О! Спасибо.

Мельник выбил из пачки сигарету, закурил.

— Так, пацаны… Задержался я с вами, а меня ждут. Давай будить этого хпапельщика.

— Я давно не сплю, — Леха открыл глаза. — Я все слышал. Сейчас отдам снарягу.

Он поднялся и начал расстегивать пряжки. Броник вернулся к хозяину. Мельник переложил сигареты в карман разгрузки, пару раз подпрыгнул, подтянул пряжки.

— Готово. С меня причитается. Пошли в магазин.

Гоги был на месте, в своем магазине.

— Э-э-э! Кто пришел ко мне! Леха Стоматолог, вчера половину людей на базе из строя вывел. Страшный человек, да! Теперь за меня возьмется.

Мельник внимательно разглядывал висящий на стене листок бумаги. Потом повернулся к торговцу и вытащил из кармана контейнер. Перевернул его, открыл. На листочек бумаги перед Гоги вывалился темно-желтый, довольно крупный артефакт.

— Опознал?

Ашот перевернул артефакт пинцетом.

— Канэшно. Душа, крупная. Рэдкость, да. Что хочэшь за нее? В прайсе такой нэт. Двэ тысячи дам сразу.

— Маловато будет. Сидорович на Кордоне под заказ за такую обещал гораздо больше. Гораздо…

— Сколько больше? Скажи.

— Много больше, — Мельник уже убедился, что Гоги артефакт нужен, а значит спешить не нужно. Он еще раз взглянул в сторону прайса.

— Давай так. Я пацанам обязан. Им по "Макарову" и по полсотни патронов. Каски. Броники есть? Покажи пожалуйста.

Мельник осмотрел выложенный бронежилет кустарной работы. Поморщился.

— Барахло, но все лучше, чем штормовочка. По крайней мере карманы есть. Теперь мне… АК складной, под патрон 7.62. Патронов два цинка. Бинокль. Что-то еще забыл… Ага! Три фонарика динамических. И еще 500 баксов с тебя на сдачу.

Торговец шевеля губами прикинул сумму, потом достал калькулятор, посчитал что-то и видимо остался доволен. Все заказанное оказалось на прилавке, деньги перешли в руки Мельника и тот внимательно их пересчитал. Посмотрел в окно в бинокль. Кивнул.

— Проверить в подвале можно, в тире.

— Обязательно. Давай, удачи.

— Тебэ удачи тожэ!

Оружие было исправным. Мы зарядили обоймы, рассовали их и пачки с патронами по карманам броников.

— Мельник, а фонарики ты зачем покупал?

— Такое дело, пацаны… Есть у меня к вам предложение…

…

Щуплому было скучно. Похмелье еще чувствовалось, делать было нечего, карты в карауле были запрещены, а единственную шахматную доску заняли Перец с Дылдой и непохоже было, что они скоро закончат.

"Пойти что ли штангу потаскать? Неохота с похмелюги. Поспать бы еще…"

— Лысый! Слышишь меня?

Чистивший свой АК Лысый слегка повернул голову.

— Лысый, выйди за меня, а?

Лысый ухмыльнулся. Прикол был старый, для новичков.

— Твоя смена — ты и выходи.

— Ну плииииз! А я за тебя помолюсь. Во сне.

— Десятка.

— Жлоб ты, Лысый. Не хочешь помочь товарищу.

— Хочу. Вот прямо сейчас. А товарищу должно быть не западло поделиться десяткой.

— Давай должен буду. Нету сейчас.

— Не гони. Кто вчера Гоги продал "лунный свет"?

— Пропили все вчера. Лысый, чесслово. Ну болит же башка, дай полежать.

Лысый закончил собирать автомат и ударом ладони закрыл затворную раму.

— Должен будешь десятку. Когда отдашь?

— Да сочтемся! Чего ты, не знаешь меня, что ли?

— Знаю. Потому и беспокоюсь.

Щуплый довольно откинулся на топчан, скинул с ног кроссовки и накрылся спальником.

Перец передвинул на доске пешку и повернулся к Лысому.

— Салага ты, Лысый. Скоро год, как в Зоне, а все тебя на "потом отдам" разводят. Беспокоиться надо, когда соседские дети на тебя похожи. Все остальное — мелочи жизни. Давай собираться. Раз ты за Щуплого вписался, то смена наша через четверть часа. Как раз поссать успеешь.

— Когда бухали вчера — он свои деньги не считал, — ответил Лысый.

— Истину глаголит Лысый. Бухали вчера на мои. — высказался Щуплый со спальника.

— Ну допустим не только на твои. Если амбар с честностью открыть, то… Перец поднялся, поднял стоявшую у стола СВД. Тут же рефлекторно вскинул ее, направил на дверь, сразу же опустил.

Дверь распахнулась, вошел Лось. Увидев направленное на него дуло винтовки, сказал:

— Не шути так.

Вошел в комнату, осмотрелся.

— Так… Щуплый и… Казах — пошли. Снимаю вас с караула. Комми в курсе.

Спавший в углу Казах сел, начал надевать берцы. Щуплый, горестно вздохнув, поднял с пола не успевшую даже остыть кроссовку.

— Поспал, называется…

— Судьба такой. В рейд идем. Давай быстрее, я жду снаружи, — Лось вышел.

Щуплый с Казахом переглянулись. Казах покосившись на свой АКМС, вздохнул, продолжил шнуровать ботинки. Спорить с Лосем было не принято.

Перец и Лысый тоже поднялись. Пора было менять дежурную смену на постах. Рейд рейдом, а жизнь продолжается.

(Возникает вопрос, чего это все герои выражаются, как на светском рауте? Отвечаю: есть старая примета, что Зона не любит ругани. У Бандитов за мат могут вообще избить, а если выругался на базе, то должен полсотни в общак. Так что народ быстро привыкает к культуре речи.)

…

— В общем так, пацаны… Задерживаться мне здесь нельзя. Но до Кордона путь не близкий. Пойдете со мной, сопровождением? На Кордоне по сотне каждому и рекомендации Волку. Он там главный у вольняшек. Согласны? Думайте быстро.

Леха раздумывать не стал, сразу закивал головой. Не удивительно. Он еще вчера, пока его не напоили до состояния нестояния, прибрал часть инструментов из стоматологического кабинета. На Кордоне его ждала очередная клиентура и честный заработок зубодера.

— А ты, Студент? — Мельник посмотрел на меня.

Я поймал себя на мысли, что завидую Лехе. Вот человек с полезной профессией, уже нашел себе дело в Зоне. Скоро его будут знать везде. Даже у бандитов болят зубы и никто из них не тронет Стоматолога. Говорила мне мама: учись, сынок, на проктолога. Деньги в кармане, руки в тепле, работа с людьми… Ладно, поплывем по течению.

— Согласен. Когда?

— Сейчас. Десять минут на сборы.

Мы быстро шли на восток от базы "Свободы". Впереди метрах в восьмистах был виден "Большой фантом" — главная местная достопримечательность. Пси-аномалия диаметром метров сто. Большая, но слабая. Как мне рассказывали, ее вполне можно было пройти насквозь, расплатившись за это парой часов галлюцинаций. Мельник держал путь прямо к ней. Мы перевалили через пригорок, прямо перед в ложбине нами стоял брошенный старый трактор. Продырявленная пулями ржавая кабина напоминала решето. Мельник остановился, пошарил в кармане, вынул гайку.

— Ну-ка проверим… — он запустил гайкой в трактор.

Звон металла. Из-под гусениц, раскидывая лапами песок, ломанулась пара собак. Мы с Лехой схватились за рукоятки пистолетов.

— Не стрелять! — Мельник еще пару секунд рассматривал трактор, потом сделал шаг вперед.

— Если подстрелите одну, то сбежится вся стая. Они сытые. Пока мы их не трогаем и не лезем к логову, нас тоже кусать не станут. Что такое автомат они знают прекрасно.

— А как ты определишь, где у них логово? — спросил Леха.

— Видел, куда они почесали? Вот там оно и есть.

Логово очевидно находилось где-то рядом с оградой базы.

— Здесь вся земля в тоннелях. Старые дренажные системы. Собачкам есть, где укрыться. Мы, кстати, тоже под землей пойдем. Так быстрее.

— Под землей? — Это уже переспросил я, — Там не опасно?

— Не опаснее, чем на поверхности. Самая большая опасность Зоны — это люди. Под землей их нет, а мутантов не больше, чем здесь.

Мы продолжали идти прямо к "фантому". Мельник иногда останавливался, подносил к глазам бинокль, осматривался.

— Нам на Кордон отсюда два пути. Первый на юг. Там полно аномалий, а вся вода "фонит", причем фонит сильно. Второй — на запад, через блокпост "Свободы". Они нас пропустят, но дальше — территория бандитов. С вами я мимо них идти не рискну. Ляпнете чего-нибудь не то, вас и подвяжут за языки. Но есть и третий путь… Почти пришли. Ничего не бойтесь и делайте, как я.

Мельник остановился рядом с границей фантома. У меня в висках слегка покалывало, как после долгого недосыпа. Голова казалась одновременно тяжелой и легкой. Тело ощущалось, как что-то отдельное от нее. Казалось, что если сделаю еще шаг, то оно останется на месте, а вперед пойдет одна бестелесная душа. Мельник покосился на меня, хмыкнул и шагнул прямо в "фантом". Мы с Лехой, не успев испугаться, шагнули следом.

"Большой фантом" окружил нас мерцанием воздуха. Издалека до меня доносились странные голоса, звали куда-то. Перед глазами мелькали искры, причем в то же время я отчетливо понимал, что нет ни искр, ни голосов.

— Го-о-о-о-ша!

Это Леха сзади…

— Не-е-е о-о-т-с-с-та-а-ва-й-те…

Это Мельник… Не отс-с-стану, не волнуйс-с-с-ся. Растянутость мыслей казалась забавной. "Фантом" перестал казаться чем-то необычным. Собачки, которых мы спугнули у трактора, были умилительными. Солнце сменило цвет на ярко-зеленый, потом стало фиолетовым, снова обычным. Я обнаружил, что могу смотреть прямо на него, не щурясь. Потом мерцание воздуха исчезло. Мир превратился в поверхность чаши, я разом увидел всю базу "Свободы", выходящую из ее ворот четверку людей, собачек, снова занявших свое место в холодке под ржавым трактором. Потом…

Никакого "потом" не было. Мозги прояснились. Мы стояли рядом с почти полностью ушедшим в землю бетонным коробом. На коробе был люк, закрытый крышкой и эта крышка была чуть сдвинута.

— Пришли.

— Куда? — это Леха. Он тоже оклемался и с интересом разглядывал аномалию изнутри.

— Сюда.

Мельник взялся за крышку, поднатужился и сдвинул ее с отверстия. Изнутри тянуло теплым воздухом. Мельник втянул в себя воздух, я тоже принюхался. Пахло пылью. Лаз был глубиной метров десять, дно было видно.

— Вроде чисто. Пошли. Я первым, спускаюсь до дна, моргаю фонарем, если все в порядке. Если знака не будет — закрываете крышку и уходите. Все ясно?

Конечно ясно. Чего тут неясного? Мы кивнули. Мельник тоже кивнул, еще раз заглянул в люк и, отжавшись на руках, поставил ноги на лестницу.

Мы с Лехой смотрели сверху, как он спускается, как встает на пол, осматривается. Мельник сделал шаг в сторону, исчез из поля зрения и секунд десять его не было. Потом он снова появился под люком, моргнула вспышка фонаря. Леха полез в люк. Я пододвинул крышку, встал на лестницу и с трудом подтянул ее так, чтобы она прикрывала люк.

Внутри колодца было прохладно. Леха уже достал свой фонарик, включил его и направил в сторону единственного горизонтального прохода. Шириной — как раз пройти одному человеку. Метров через десять проход выходил в какое-то большое помещение, лучи фонариков терялись в темноте.

— Что там? — Спросил я.

— Технологические тоннели местного завода, — Ответил Мельник, — Я же говорил, что тут все перерыто. Трубопроводы идут от местного завода к Агропрому. Не знаю, что там качали и почему не пустили их по поверхности, но сейчас это самый безопасный путь под Свалкой.

— Тогда идем?

— Не спеши. Помереть всегда успеешь.

— Ты же сказал, что здесь безопасно.

— Я сказал, что это самый безопасный путь. Мельник почему-то смотрел вверх. Внезапно он повернул голову и перехватил поудобнее автомат.

— Тихо. Гаси свет.

Мы выключили фонарики. Мельник осторожно прошел по тоннелю вперед. Теперь и я различил блики от мощного фонаря в том большом помещении, куда выходил тоннель нашей шахты. Фонарь, разумеется, был не наш. Я потянул пистолет из кобуры. Рядом щелкнул предохранителем Леха.

— Стой! Кто идет? — крикнул Мельник.

Он уже выставил ствол автомата за угол и теперь целился по коридору в мелькающий вдалеке фонарь. Сразу после крика тот погас.

— Брателла, не шмаляй! — донеслось из темноты, — Дай пройти!

Мельник ответил:

— Здесь "Свобода"! Назови себя!

— Ребята, нас здесь трое, мы из Чапаевских! Заплутали в тоннелях. Покажи выход!

Леха прошептал мне:

— Бандиты?

— Да, — тоже шепотом ответил я.

— Здесь блокпост "Свободы"! — крикнул Мельник — Приблизитесь — будем стрелять! Поворачивайте и идите по широкому тоннелю! Выйдете к насосной через километр! Оттуда выход по лестнице рядом с вашим депо!

— Братан, спасибо!

Вдалеке снова зажегся фонарь. Теперь луч явно удалялся. Мельник, продолжая выглядывать за угол, опустил автомат.

— Ушли?

— Уходят.

— Идем следом?

— Нет.

Мельник почему-то опять смотрел вверх.

— Вот она. Ну-ка пошли к люку! Быстро!

— Кто "она"? — заикнулся было Леха, но Мельник буквально пропихнул его по тоннелю обратно к люку. Я уже взялся за лестницу, но Мельник сказал:

— Не надо. Смотри вверх, на лампы.

Я посмотрел. Спирали старых ламп горели красным.

— Что происходит?

Ответа не было. Из тоннеля донеслись далекие крики, несколько выстрелов, снова все стихло. Лампы уже разгорелись в половину накала. В тоннеле стало довольно светло. Мельник показал рукой в тоннель.

— Смотрите!

В слегка подсвеченной лампами темноте мимо выхода проплыл шар ослепительно белого огня. Я зажмурился. В глазах плавали цветные пятна. Шар пролетел и исчез. Лампы медленно гасли.

— Что это, Мельник?

— "Электра". Раз в полчаса примерно здесь проходит. Главный тоннель кольцевой.

— А те бандиты?

— Неприятная смерть, да… От аномалии не убежишь. Пойдемте, надо спешить. До следующего прохода примерно полкилометра. Надо успеть.

Мы снова включили фонари и, подсвечивая себе слабенькими лучиками света, вышли в главный тоннель. Шириной он был примерно метра три. Вверху сходился сводом. По дну шла довольно глубокая канава, а вдоль стен — несколько трубопроводов и проводка.

— К трубам не прикасайтесь. Они под напряжением. Не смертельно, но неприятно дергает. Из-за этого "электра" здесь и летает.

Мы быстрым шагом прошли мимо лежащих в тоннеле трупов бандитов. Трое. Черные бандитские куртки, самодельные бронежилеты. У одного был автомат АКСУ, который Мельник поднял и, осмотрев на ходу, передал мне. Похоже было, что в магазине взорвались патроны, но само оружие не пострадало.

Я оглянулся на тела. Первые смерти, которые я увидел в Зоне. Если бы Мельник пропустил их, то они могли бы успеть дойти к нашему тоннелю и спастись. Он же хладнокровно отправил их на смерть. Знал, что пройдет "электра", ждал ее и своими словами прикончил этих людей так же надежно, как если бы выстрелил им в голову. Я поправил незаряженный автомат и ускорил шаг.

Глава пятая

Группа покинула базу "Свободы" через западные ворота. Метров сто прошли вдоль бетонного забора базы, потом спустились в ложбину. Здесь Лось дал команду остановиться.

— Внимание всем! Даю вводную. Мы идем за Мельником и зелеными. С базы они вышли два часа назад. Пошли в сторону нашего западного блокпоста.

Лось посмотрел на "большой фантом", который находился как раз в той стороне.

— Задача: догнать их, незаметно сесть на хвост и проследить за их маршрутом. Вопросы?

— Причина?

Вопрос задал Казах.

— Лис, расскажи.

— На аномальном поле мы подняли рюкзак Мельника. Там в верхнем потайном кармане была долговская эмблема и номерной медальон. Предъявлять находку Мельнику не стали. Он мог сказать, что просто нашел их на трупе и при случае передаст долговцам. Я же усомнился, что он долговец после того, как он за пять минут вылечился при мне с помощью артефакта. Я так не умею и у нас на базе тоже никто так не может. Использование артефактов для лечения крайне опасно. Большинство из лечащих артов радиоактивно и очень сложно определить полученную дозу. Мельник же смог это сделать на глазок. Это высший пилотаж. В "Долге" нет людей с таким опытом и у нас тоже.

Лис замолчал. Лось продолжил:

— Комендант предположил, что Мельник вполне мог придти не с Затона, а с Рыжего Леса. До сих пор наше северное аномальное поле не проходил никто. Комми считает, что он вполне может оказаться монолитовцем.

— Исключено! — вскинулся Казах. Щуплый согласно кивнул, — Монолитовцы — это те же самые зомби, только говорящие.

— Год назад — задумчиво сказал Лис — на Янове несколько монолитовцев присоединились к "Долгу". Кто-то даже за них поручился, вроде бы знал раньше. Я их конечно не видел, но вряд ли это были зомбари…

— Может быть Мельник из этих и есть?

— Не знаю. Гадать не буду. То, что он матерущий сталкер — это факт.

Все помолчали. Лось закурил, потом сказал:

— Хватит демократии. Приказ ясен. Догнать, незаметно сесть на хвост, определить маршрут. Далее по обстоятельствам. Еще вопросы?

Вопросов больше не было.

— Тогда попрыгали напоследок и идем.

…

Мельник остановился. Тоннель здесь слегка расширялся потолок ушел вверх, трубы выгибались в виде буквы "П" и под этой буквой был небольшой, меньше метра шириной, проход.

— Туда, быстро!

Я пошел первым. Проход был коротким, фонарик высветил в двух метрах передо мной стальные прутья лестницы. Цепляясь затвором автомата за противоположную стену, я ухватился за них и полез вверх. За мной лез Леха.

— Быстрее, Студент! Если здесь "электру" дождемся — всем хана. Лестница окажется под током.

Лестница кончилась. Я сошел с нее и снова вытащил фонарик. Прошел через еще один короткий коридор и вышел в квадратную комната. Столы какие-то, стулья, на стенах плакаты гражданской обороны, два дивана. Какое-то административное помещение, видимо. В луче фонаря кружилась пыль. Я отошел в сторону, давая дорогу Лехе и Мельнику.

— Успели, теперь отдыхаем. Дальше будет легче, — Мельник скинул рюкзак и, усевшись на один из диванов, закурил. — Смотрите на лампы. Когда "электра" пройдет — они замигают. Но мы ее больше не увидим и слава Богу.

Мы тоже расположились на втором диване. Леха сразу поднялся, начал разглядывать плакаты на стенах. Мельник тем временем, не выпуская изо рта сигареты, вытащил из кармана бронежилета один из своих магазинов и бросил мне.

— Проверь автомат. Разбери, посмотри, все ли в порядке.

Я кивнул, передвинулся к столу, начал разбирать оружие. Грязи внутри хватало. Я заглянул в ствол, как мог протер затвор и раму куском бинта, снова собрал их, поставил на место, закрыл крышку, вставил полный магазин.

— Потом постреляешь, не досылай патрон.

Мельник уже скинул ботинки и удобно расположился на продавленном диване.

— Мельник…

— Что тебе, Стоматолог?

— А здесь мутанты есть?

— Есть.

— А мы тут так спокойно ходим…

— Какого конкретно мутанта ты боишься? — Мельник усмехнулся.

— Ну я даже не знаю… А какие тут есть?

— Собакам здесь делать нечего. Жратвы для них нет, а логово и поближе к поверхности можно устроить. Снорку слишком тесно. Они не любят узких проходов. Залезть конечно могут, но в таком месте у автомата все преимущества. Кровососы рядом с водой живут. Супер и химера здесь не пролезут. Остальные трем вооруженным людям не опасны.

— А контроллер?

— Не пугай контроллера и он тебя пугать не станет. У него пси-удар, как у тебя защитная реакция. Так-то он травоядный, не хищник ни с какого боку. Мясо вообще жрать не любит.

— Мне говорили…

— Тебе и про Деда Мороза в детстве наверное много говорили? Не стреляй рядом с контроллером, не пугай его и он сам уйдет. Ты ему приятен не больше, чем он тебе и вот в таком подземелье он не даст себя даже увидеть, если его в угол не зажимать.

— О как!.. Мельник, а ты давно в Зоне?

— Давно.

— Сколько?

— Столько не живут.

…

— На южном блокпосте их не было, на западном они не появлялись, а ушли на юго-запад, причем шли быстро. Значит ушли под землю. Это уныло.

Группа молчанием выразила свое согласие с Лосем. Действительно лезть под землю хотелось не сильно. Тоннелей под Темной Долиной хватало. Они были и под базой, но артефактов нормальных там никогда не находили, а вот аномалии и мутанты как раз встречались частенько. Вляпаться в "трамплин" в тесном проходе — верная смерть.

— У кого есть идеи? — Лось посмотрел на Лиса.

— На юге долины, за мостом, есть агрокомплекс. Может быть оттуда нырнули? Но что-то не слыхал я про тоннели в тех местах.

— Вряд ли, — сказал Казах — Через поле пошли — их бы заметили наблюдатели с базы. Через пруд — до сих пор бы пробирались. Не туда они ушли.

— Согласен. Щуплый, что скажешь.

Щуплый смотрел, как вечернее солнце за их спинами подсвечивает марево воздуха в аномалии.

— В том году один вольный поспорил с Ганжей на то, что пройдет "большой фантом" насквозь. Без шлема, разумеется. Мы с Кулаком были свидетелями. Пришли к аномалии, сталкер снял каску, штормовку и бегом проскочил "фантом" бегом за двадцать секунд. Сказать, что мы тогда охренели — ничего не сказать. К нему ведь даже близко подойти — глючит не по-детски, хотя и слабее, чем на обычном "фантоме". Внутри вообще быстро вырубает. "В чем, спрашиваем, секрет?" Оказалось, что во-первых: он от природы такой выносливый, а во-вторых: "фантом" — это кольцо. Внутри есть зона, где вполне можно находиться и глюки есть, но терпимы.

— И что?

— Сталкер этот говорил, что внутри, как раз в спокойной зоне, есть какой-то бетонный короб. Он даже собирался туда потом слазить, но не сложилось. Ушел с нашей группой на Склады. Напоролись на "Долг". Не вернулся.

Лось задумался. К "Большому фантому" он конечно подходил, как и все. Внутрь не полез, но слышал непонятный голос в голове. Лезть всей группой, наудачу? Не вариант. "Фантом" однако действительно был наиболее вероятным местом, где Мельник с зелеными ушел под землю. Надо проверить, а как?..

— Ты помнишь, где вы тогда стояли?

— Конечно.

— Пойдем, посмотрим.

Группа обошла аномалию.

— Вот здесь, — Щуплый показал на две растущие в метре друг от друга березы.

— Хорошо помнишь?

— Обижаешь… Ты хочешь… как?..

— Как-как… Простым каком!

Лось снял с плеча автомат и отдал Лису. Сбросил рюкзак. Проверил, как вынимается из кобуры пистолет, потом, подумав, тоже отдал его Лису. Повернулся и пошел к аномалии. Группа молча смотрела ему вслед.

Через минуту Лось вернулся. Камуфляж на нем был мокрым от пота. Он снова надел рюкзак, забрал у Лиса оружие.

— Что? — не утерпел Щуплый.

— Там и есть. Люк сдвинут, трава примята, вниз идет лестница. Вот только…

— Не томи!

— Запах оттуда нехороший идет. Я-то знаю, как свежие трупешники пахнут. Слабый запах, но отчетливый. Похоже, что кончилась у этого Мельника удача.

— Или у зеленых?

— Или у зеленых… Пошли, а то солнце скоро сядет уже, а воз и ныне там.

…

Мы шли по темным тоннелям, проходили какие-то перекрестки, комнаты, поднимались и опускались по лестницам. Я давно перестал соображать даже, в каком сейчас направлении мы двигаемся, но Мельник кажется ориентировался здесь превосходно. Только один раз, когда проход, в который мы свернули, оказался завален обломками бетонных плит, он, казалось, был озадачен. Но потом, вернувшись на полсотни метров назад, снова уверенно повел нас вперед. Компас у него в голове, что ли? Заночевали мы в комнате, из которой наверх вел лаз, закрытый сверху стальной решеткой. Мельник закрыл на засов стальную дверь, через которую мы вошли, поднялся по лестнице к решетке, подергал ее.

— Нормально, крепкая еще, — он спрыгнул и отряхнул руки., - Располагайтесь. Студент, готовь спиртовку. Сейчас покушаем и завалимся спать. Здесь безопасно.

— А мы где? — спросил Леха.

— Тебе зарифмованно ответить?

— Секрет что ли?

— Нет конечно. Мы сейчас на километр примерно западнее завода "Росток".

— Это где вербовочный пункт "Долга"? Мы туда пробираемся?

— Мы на Кордон пробираемся. Я же сказал, когда выходили. А ты что, в "Долг" записаться решил?

— Ну их! Скажешь тоже… — Леха отстал от Мельника.

Я тем временем поставил портативную плитку, на нее установил три наших котелка, плеснул в них воды и зажег под котелками сухой спирт.

— Кстати, Мельник, — сказал я — вода кончается. Весь день пили, а налить негде было.

— Завтра нальем чистой. Как там?

— Греется…

— Нормально. Я ведь ел три дня назад. Сегодня весь день на допинге от артефакта, а он скоро кончится и животик подведет так, что покажется, будто кишки к спине прилипли.

— Как ты вообще это сделал?

— Что сделал?

— Ну вот в ладонях арт подержал, два укола — и ожил. Со стороны — волшебство.

— Волшебство и есть, — Мельник улыбнулся, — Сильное колдунство.

— Но так ведь каждый может?

— Нет. Один и тот же арт на каждого подействует по-разному. Кого-то на ноги поставит, а кого-то наоборот в гроб загонит. Ты ведь знаешь, что у антирада побочный эффект есть? Нуклиды он связывает и выводит, но пару дней лежишь в отходняке, как после недельной пьянки.

— Да, предупреждали меня.

— Ну так вот. Арт нужно подобрать так, чтобы его воздействие конкретно на тебя компенсировало неприятные последствия применения лекарств тоже конкретно на тебя и одновременно этими лекарствами не блокировалось.

— Как этому научиться?

— Только на опыте, своем и чужом. Ты думаешь, почему постоянный спрос на мелкие арты есть? Эксперименты ставятся.

Воды в котелках зашумела. Я вытащил из рюкзака шесть пачек китайской лапши, раскрошил их в котелки, закрыл крышками. По комнате поплыл пряный запах.

— Может быть тушняк открыть? У нас "Великая стена" есть.

— Отличная мысль, — Мельник потер ладони и полез в свой рюкзак за ложкой, — Как там лапша?

— Забирай, если не терпится. В животе доварится.

Мельник взял свой котелок, поболтал его, снял крышку, перелил в нее часть бульона. Потом вывалил в котелок тушенку и снова поставил его на огонь. Поднял крышку, отхлебнул. Сказал:

— Это называется: "дошираки вместо чая". Горючее еще осталось?

— Есть еще упаковка.

— Беречь надо. Оно у торговцев не часто бывает. Чаю мы завтра напьемся, а вот горючка такая еще когда попадется… — Он допил воду, снова взял котелок помешал внутри тушенку ложкой, — Забыл сказать: если кому надо — за дверью направо и еще раз направо, десять метров пройти и в коридоре дыра в полу. Отлить туда можно.

Леха поднялся и быстро вышел за дверь.

— Сразу и приспичило?

— За весь-то день можно один раз на горшок сходить? — донеслось из коридора.

— Леха!..

— Ну чего?

— Леха, а чего у тебя глаза такие!?

— Да ты достал! Дай дело сделать спокойно. Лучше бы бумаги принес.

— У тебя что, майка короткая?

Мельник рассмеялся, чуть не подавившись лапшой. Прокашлялся. Из коридора вернулся Леха. В руке у него был пистолет.

— Мельник! Там…

Тот отставил котелок, потянулся к автомату.

— Что произошло?

— Там в дыре кто-то стонет…

Я тоже вынул из кобуры пистолет. Мельник поднялся, снял автомат с предохранителя.

— Пойдем, посмотрим что там.

Из дыры действительно доносился стон. Не человеческий, явно. Не может человек так стонать на одной ноте полминуты.

— Ну поздравляю, Стоматолог! — Мельник снова поставил автомат на предохранитель.

— С чем?

— Ты только что обосрал кровососа.

— Я???

— Ну не я же. Пойдемте кушать. Сюда ему не вылезти. Так и будет огорчаться там до утра.

Глава шестая

Лис осматривался в тоннеле. Справа явственно тянуло трупным запахом. Было тихо. Луч фонарика, закрепленного под стволом "Винчестера 1300" * высвечивал ржавые трубы, идущие вдоль стен и серый бетонный потолок. Тоннель уходил в темноту и где он кончается видно не было.

— Чисто!

Лис сделал шаг в сторону, освобождая дорогу остальным. При этом он задел локтем идущую вдоль стены трубу.

— Что за?.. Назад! НАЗАД!!! — и он кинулся обратно в проход, вытолкнув остальных в колодец, как живую пробку.

Защелкали предохранители. Стволы смотрели в темноту, искали цель. Прошло несколько секунд.

— Что там? — спросил Лось.

Лис не успел ответить. Лампы под потолком начали светиться.

…

— Ну счастлив твой Бог, Лис. Ты как угадал-то?

Группа Лося уютно расположилась в колодце. Посередине в котелке грелась вода. Все приготовили кружки с чайными пакетиками. Щуплый, как истинный (как он сам себя называл) гурман-алкоголик высыпал себе ложку растворимого кофе.

— Мы летом — ответил Лис — ходили на "Янов", на новую базу "Чистого неба". Они в прошлом году как-то договорились с "Долгом" и заняли рядом с водоочистной станцией тоннель. Я уж не знаю, во сколько им это обошлось, но там сейчас все серьезно. На водоочистной огневые точки, выбили там всех мутантов. Говорят, бюреры даже были. Сдали тушки ученым. В общем с ними было решено наладить отношения. Ходили я, Комми и еще трое пацанов. Нас в ихнем тоннеле разместили, показали на трубы и сказали, чтобы их не трогали. За стеной ходит "электра". А сейчас я до трубы дотронулся и током шарахнуло точно так же, как тогда. Даже подумать не успел — в тоннель сразу прыгнул.

— Да уж, ты так заорал, что мы думали тебя уже снорки жрут.

— От снорка хоть отстреляться можно — кивнул головой Казах — а в этот шарик стреляй, не стреляй — ему пофиг. И не убежишь от нее в тоннеле. Вот значит какая судьба зеленым выпала.

— Ты не спеши, мы их еще не видели — лицо Лося выражало сомнение.

— Думаешь, что они кого-то там завалили?

— Думать — занятие вредное и ненужное.

Лось посмотрел на часы. Пятнадцать минут со времени прохода "электры".

— Ждем пока. Все равно периодичность ее прохода узнать надо.

— Наливайте, закипело, — Лис снял котелок с огня.

Какое-то время все молчали. Делать было нечего. Лис достал из рюкзака детектив в мягкой обложке. Казах, казалось, задремал. Щуплый вылез по лестнице наверх, выглянул. Лось спросил его:

— Что там?

— Закат. Красиво выглядит через "фантом".

— Вот помню в Армении…

Лось не договорил. Снова зажглись лампы, снова мелькнул в коридоре белый огонь.

— Двадцать семь минут. Поднялись. Щуплый, слезай, выдвигаемся. Фонари проверьте.

Группа без лишней суеты и шума выдвинулась в тоннель. Лось с автоматом и Лис с дробовиком, держась у стен тоннеля, быстрым шагом двинулись вперед. За ними держался Казах с автоматом. Последним шел Щуплый. Снайперку он забросил за спину, в руке держал "Макаров". На пыльном полу отчетливо выделялись следы прошедших перед ними сталкеров.

— Ускорит шаг! "Электра" ждать не будет!

— Смотри! Вон они!

— Не они это.

Лось наклонился. Казах по-прежнему держал АК, направленным в коридор. Лис перевернул труп.

— Вообще какие-то левые ребята. Бандиты, судя по наколкам на руках. Ранений нет. Они не стреляли и в них никто не стрелял.

— Под "электру" попали? — спросил Лось.

— Наверняка. Смотри.

Лис держал в руках ПМ. Рукоять была разворочена.

— Патроны взорвались. Мельник с зелеными здесь были и ушли дальше.

— Обоснуй. Может быть это бандюки наследили?

— У двоих пистолеты. Теперь уже бесполезные. А третий пустой. Значит у него был автомат. Магазин разорвало, но автомат в дело еще годится. Автомата нет. Значит его забрали наши клиенты.

— Резонно. Идем дальше, по следам!

Группа перешла на полубег. Тяжелое дыхание, пот, мечущиеся по стенам лучи фонарей. Шли минуты. Тоннель сделал поворот. Сверху через вентиляционную шахту подсветило солнце, но лестницы не было. Побежали дальше. Миновали комнату, где трубы изгибались, а тоннель сделал еще один поворот. Побежали дальше. На часах Лося шла десятая минута и он всерьез задумывался о возвращении. И тут Лис сказал:

— Проход!

Свернули. Еще минута быстрой ходьбы вывела свободовцев в довольно просторное помещение. Последовала команда Лося:

— Рассредоточиться! Осмотрелись!

Вдоль стен стояли металлические стеллажи с хламом. Какой-то склад? Металлические двери, решетки… На пыли отчетливо выделялись следы.

— Пошли, аккуратно.

Теперь можно было не торопиться. "Электра" осталась сзади, в тоннеле. Потная камуфляжка Лося остыла и неприятно липла к телу. Не нравилось ему в этом месте. И пыль не тронута, и Мельник здесь прошел, но… не нравилось и все.

Склад оказался частью еще большего помещения. Тоже стеллажи, какие-то ящики. Появился очень слабый радиационный фон. Счетчики в детекторах тихонько потрескивали.

— Интересно, что там? — заметил мимоходом Лис.

— Нам пока без разницы. Потом зашлем группу, проверят. Но отсюда устанешь вытаскивать.

— А наверх поднять?

— Мы уже где-то под свалкой. С километр пробежали. Вытащишь — бандюки спасибо скажут.

Группа вышла в большой зал, двинулись вдоль стены, идя по следам. Прошли еще метров тридцать. Склад все никак не кончался. Потолок резко ушел вверх.

— Я что-то слышал…

Щуплый, шедший замыкающим, поднял пистолет и водил им следом за лучом фонаря.

— Я тоже, — подтвердил Казах — железо упало.

— Нет, не железо. Не такой звук.

— Тихо! Слушайте внимательно, продолжаем идти.

Еще несколько шагов…

Тишина кончилось. Грохнул дробовик Лиса. Картечь стегнула по ближайшему стеллажу, развернула и опрокинула его. Придавленный стеллажом снорк завизжал. Еще выстрел. Лис передернул цевье дробовика. Мутант затих. Сзади послышалось шипение.

— Бегом! Стрелять аккуратно, своих не задевайте!

Шипение стало громче и слышалось уже со всех сторон. Лось оглядывался на бегу.

— За мной!

Крикнув это, Лось выпустил короткую очередь в снорка, мелькнувшего в луче его фонаря. Бабахнул ПМ Щуплого.

— Сюда!

Группа вбежала в проход между ящиками. Лось угадал правильно. Небольшой отсек, вдоль стены шла лестница, вот только одна ее секция валялись на полу, а вторая обвалилась и свисала вниз.

— Попались… — Казах опустился на колено, направил автомат в темноту и водил подствольным фонариком. В луче опять мелькнул снорк, сразу с визгом отскочил в темноту. Казах не успел выстрелить.

— Лось, справа!

Справа была еще одна ниша. Подъемник. Загородка из сетки, а за загородкой — аварийная вертикальная лестница. Рассчитывать на то, что подъемник работает, было глупо, но по лестнице можно было подняться. Снорки прекрасно прыгают в длину, в высоту почти не умеют, но по лестницам лазают. Свободовцы переглянулись. Кто-то должен был остаться и отбиваться, пока остальные поднимаются вверх.

…

Лось забросил автомат за спину, вытащил из кобуры пистолет, передернул затвор. Взял ТТ в левую руку, на правую надел кастет. Перед ним был примерно метр пространства, дальше стена, справа решетка из толстых стальных прутьев с перекладиной. Сноркам не развернуться, прыгать на решетку бесполезно, им придется заползать в закуток по одному. Дорого же он им дастся! Сверху сыпалась ржавчина. Его бойцы со всех ног и рук лезли вверх. Совсем рядом зашипел снорк. Учуяли…

Ожидание кончилось. Сразу два снорка прыгнули из темноты. Первый повис на решетке, уставился на Лося блестящими фасеточными глазами. Второй вкатился в проход, но развернуться не успел. Удар кастета пришелся в голову. Мутант свалился навзничь и замолотил конечностями. В первого Лось выстрелил из ТТ. Снорк с визгом оттолкнулся от решетки, снова отпрыгнул. В темноте началась возня, снова раздался короткий визг. Лось выглянул, посветил в ту сторону нашлемным фонарем. Куча-мала. Почуявшие крови сородичи мутанта рвали раненного. Очень быстро возня стихла, куча разбежалась. О снорке напоминало только пятно на полу.

Валявшийся перед Лосем мутант, получивший удар кастетом, перестал дергаться.

(Снорки — ночные хищники. Их глаза приспособлены для охоты в темноте: прыгнуть, рвануть жертву ядовитыми зубами, отскочить и ждать, пока ослабеет — вот обычная тактика охоты. Днем, на свету снорк чувствует себя неуютно. Его глаза совершенно не переносят солнечный ультрафиолет, так что противогазные маски они напяливают не для красоты. Стекла не пропускают ультрафиолетовое излучение и позволяют выходить на охоту днем.)

Ржавчина сверху давно перестала сыпаться. Ребята не вернулись, значит куда-то выбрались. Попробовать что ли самому подняться? Нет, опасно. Снорки хорошо лазают. Догонят и сдернут. Из ТТ отстреляться не получится, парочку тт-шных пулек снорк выдержит. Надо было у Лиса взять дробовик. Не подумал…

Что-то коснулось плеча. Сверху свешивался толстый электрический кабель, на конце которого была скручена петля. Стараясь не шуметь, Лось просунул в нее голову и плечи, дважды дернул. Кабель сразу натянулся, его потянуло наверх.

Лось успел подняться уже метров на пять, когда снорки поняли, что добыча уходит. Сразу двое проскочили в закуток подъемника, задрали головы, метнулись к лестнице. Тот, что покрупнее отпихнул мелкого и полез по скобам вверх. Лось никак не мог прицелиться, его раскручивало на кабеле. Попытался упереться ногами в стену — не вышло. Только сильнее раскрутился.

Сверху как кнутом ударил выстрел СВД. Пуля пробила снорка навылет, с головы до задницы и высекла искру из стальной скобы внизу. Снорк отпустил лестницу и полетел вниз.

— Подсвечивай их, если еще полезут — крикнул сверху Щуплый.

Лис и Казах окончательно взмокли, втаскивая Лося на двадцатиметровую высоту. Когда того вытащили из шахты подъемника, Щуплый вытащил из кармана гранату, выдернул чеку и с размаху отправил ее вниз.

— Лишнее — сказал Лось, высвобождаясь из петли, — Четыре дохляка. Одного убил Лис, одного ты и еще двоих я. Им теперь надолго жратвы хватит. За нами не пойдут.

— Ничего. Гоги не обеднеет от одной "лимонки".

— Хорошо, что выбрались без потерь и целые. У этих тварей ядовитый укус. Болело бы долго.

Лось осмотрелся. Куда теперь? Из комнаты, в которую выходила шахта подъемника, выходило двое грузовых ворот и одна дверь. Дверь была приоткрыта и из нее тянуло свежим воздухом.

— Лис, Казах! Проверить, что за воротами. Щуплый! Берем вон тот профнастил и накрываем лаз подъемника. Ночуем здесь…

Глава седьмая

Мельник проснулся первым. Ночью не дежурили. Единственный вход в помещение: стальную дверь заложили найденным здесь же куском стального уголка. За ночь он прекрасно выспался, последствия вчерашней ударной дозы антирада практически не чувствовались, удачно все получилось. Посмотрел на спящих на мешках Стоматолога и Студента. Будить не стал. Тихо поднялся, вытащил из рюкзака Студента сухое горючее и баклагу с водой, поставил на огонь свой котелок. Снова сел на спальник, прислонился спиной к бетонной стене.

Ночью снова приснился старый сон.

Технический кабельный канал. Красные лампы аварийного освещения. Блики на стеклах противогаза. В КЗМ жарко. Ты идешь, сзади все тише и тише звучит аварийная сирена. Это не кошмар, потому что страха уже нет…

Сколько же лет назад это было? Этот мальчишка спрашивал, давно ли он в Зоне. Сказать, что не уходил из нее вообще — не поверят. Ни за что не поверят. Сам бы не поверил. Из дежурной смены энергоблока, когда рвануло, не спасся никто. Лучевая болезнь не дает пощады. Плата за ошибки — смерть, а то, что сделали тогда, было даже не ошибкой, а чудовищной глупостью. Нельзя было так шутить со станцией. Нельзя было начинать эксперимент с выбегом. В Питере чудом удалось удержать энергоблок, так давайте еще разок попробуем. Попробовали… Нельзя было нажимать кнопку блокировки. Нажали… Хотя ты тогда в голос орал, что нельзя. Потом сирена, пол качается под ногами, ты пытаешься с пульта как-то управлять задвижками и клапанами, но поздно. Нечего ловить. У главных насосов срывает всас, стержни клинит, термопары в зашкале, вырисовывается картина, в которой людям уже нет места. Мастер пытается командовать, посылает куда-то людей, сам бежит следом. Бесполезный героизм отчаяния.

На ЦПУ остаешься ты за пультом и два студента, неделю назад приехавших на практику. Пол под ногами снова вздрагивает. У студентов глаза по полтиннику. Ты вытаскиваешь из ящика с аварийным комплектом три защитных костюма. Два кидаешь им, третий напяливаешь сам. Респираторные маски на лица. Аварийный выход. Долгий спуск по лестнице, кабельный канал глубоко под землей, аварийные лампы… Хотя бы студентов этих он тогда спас. Или не спас? Хотя если сам потом оклемался — должны были оклематься и они. Легко отделался. Потошнило чуток и все. Чем-то он смерти понравился…

— Вставайте, пацаны! Чай закипел. Сегодня нас ждут великие дела.

— Это какие например? — спросил я.

— Чаю попить, морду побрить и выходим.

— А как же второй завтрак?

Мельник усмехнулся.

— Ну как же!.. Сразу после первого. Курятину будешь?

— А есть? — это уже Леха проснулся — Тушенку же съели вчера.

— На, покури… — Мельник протянул ему окурок.

Я рассмеялся. Бородатый прикол с утра — что может быть забавнее? До Лехи дошло не сразу. Потом он тоже улыбнулся, снял со своего котелка крышку, подсел в плитке.

— Мельник, нам еще долго идти?

— Если ничего не обломится, то от силы час. Наливайте, заварился.

Кровосос под полом поприветствовал нас тягучим стоном. Мельник посветил вниз фонарем, но в темноте ничего было не разглядеть. Только спокойная, глянцевая поверхность воды.

— Они правда умеют невидимыми становиться? — спросил я.

— Нет — ответил Мельник — но камуфлируются преизрядно. Кровосос — водный хищник. Ляжет в воду, прикинется кочкой так, что с трех метров не отличишь и ловит себе рыбку щупальцами. На людей нападает, только если его потревожить. На Затоне в прошлом году вроде бы нашли какой то сухопутный вид и вытравили целое логово, но я в это мало верю. Не те люди рассказывали, чтобы доверять.

— То есть если не лезть, то не набросится?

— Всякое бывает. Может быть у него неудачный день и он голодный. Но если сытый, то в метре от него пройти можно, он не отреагирует. Пойдемте.

Мы пошли следом за ним, по прямому коридору. Коридор вскоре кончился круглой комнатой, из которой наверх вела лестница. Лестница вела к люку. Люк сдвинуть не удалось, даже когда я залез на лестницу вместе с Мельником и мы уперлись в него вдвоем.

— Завалило видимо. Это выход на окраине "Ростока". Хреново…

— Мельник, прислушайся.

— Ничего не… хотя погоди…

Сверху доносилась музыка. "По полю танки грохотали". Мельник хмыкнул.

— Видимо долговцы опять через свою трансляцию на блокпосту музыку включили. А раз музыка есть, значит и люди рядом.

Он вытащил нож и рукояткой постучал по люку. Прислушался, постучал еще. Сверху раздался шорох, потом снаружи по люку стукнули чем-то твердым, похоже прикладом. Мельник в ответ выдал дробь рукояткой ножа. Сверху донеслись неразборчивые команды. С краев люка посыпался песок, потом он открылся.

— Вылезайте, гости дорогие.

Мельник выбрался первым.

— Опа! Какие люди и без конвоя. Народ, смотрите, кто тут к нам вылез!

Мельника окружили долговцы. Скалились, жали руку, хлопали по плечам. На нас с Лехой никто внимания особого пока не обращал.

— Ладно, завязывайте на открытом месте пастись — сказал один из долговцев, — Мельник, порядок ты знаешь. Сдайте оружие.

Мельник снял с плеча автомат, отдал ближайшему бойцу. Вынул пистолет, тоже отдал. Кивнул мне:

— Разооружайтесь.

— Кто это с тобой?

— Это Студент, а это Стоматолог.

— Реально стоматолог?

— Реально. "Свобода" уже оценила.

— Да? Ну ладно, разберемся. Айда рапорт писать.

Казах наблюдал за этой сценой в бинокль с прожекторной вышки. Позиция была крайне удобной. Просматривалась вся северная окраина "Ростока". Вот только слезать оттуда было опасно, могли заметить с той же окраины. Залезал он на нее в утреннем тумане. Сейчас туман рассеялся, но слезать надо, деваться некуда. Ничего, метров пять вниз и от взгляда с окраины его скроет крыша цеха. Даже если и заметит кто-то — выстрелить не успеет. Казах сунул бинокль в футляр и пополз к лестнице. Перед спуском еще раз оглянулся, посмотрел вслед уходящим долговцам. Потом быстро полез вниз.

…

— Еще раз… Мельник и зеленые выбрались прямо перед постом "Долга". Их встретили, как родных, но оружие забрали. Ушли на "Росток". Все так?

— Да.

— Лис, готовь связь.

(По понятным причинам сеть сотовых станций в Зоне не развита. На периметре еще можно поймать сигнал соты и созвониться с цивилизацией, но во-первых: связь все равно очень нестабильна, а во-вторых: такие звонки отслеживаются военными. Бывало, что по любителям поболтать прилетал НУРС, или очередь из автоматической пушки, если у военных был в воздухе вертолет. Вообще любой радио-сигнал в Зоне — объект их пристального внимания. Поэтому связь только через спутник, только мгновенными кодированными пакетами. Ну или записки-малявы, ножками, как тысячу лет назад.)

Глава восьмая

Чех и Комми вышли на крышу административного здания, осмотрелись. Никого не было. Пост был специально снят, часовой отозван.

— Ну вот здесь и поговорить можем.

Впрочем Чех не торопился начать разговор. Он извлек из кармана пачку "Ротманс", выбил пару сигарет, они с комендантом присели на нагретый осенним солнцем грибок вентиляции, закурили.

— Как дела в целом? — спросил Чех, сделав пару затяжек.

— Спокойно все. Мелкие житейские неприятности.

— Люди как?

— Тоже больших проблем нет.

— На склады никого отправить не хочешь? Я могу взамен оставить кого-то из своих.

— Лучше своих здесь оставь, а моих не забирай.

Чех хмыкнул. Комми считался хорошим, удачливым командиром. Он рулил базой с прошлого года, когда предыдущий комендант по прозвищу Щука спалился на продаже оружия на сторону. Щука успел сбежать с базы, но был замечен с группой наемников южнее базы и оказавшаяся рядом группа того же Комми успела организовать засаду. Если сейчас сказать ребятам, что на стройкомплексе в Темной Долине есть вакансии, то согласятся многие. На складах сытнее и безопаснее, но здесь можно хорошо подняться на артах, собираемых в аномальных зонах. Однако усиливать Комми в ущерб Складам и себе Чех не собирался.

— Набирай вольняшек. Здесь у тебя карт-бланш, — глава "Свободы" затушил чинарик и щелчком выбросил его с крыши.

— Теперь о главном. Артефакт, который выменял Ашот у этого пришлого, очень ценен. Причем на него был заказ, что еще больше увеличивает цену. Я специально пришел, чтобы убедиться в качестве и взял отряд для конвоя. Этот Мельник запросил совершенно ничтожную цену, автомат и два пистолета. Мог просить в десять раз больше, но слил раритет за бесценок.

— Группа Лося…

— Не перебивай, — Чех встал, прошелся по крыше. Комми тоже дисциплинированно поднялся.

— Сиди, не вставай… Я читал сообщение Лося. Твой радист сразу, как и положено, сделал для меня копию. Версия того, что Мельник — наемник на службе "Долга", вроде бы подтверждается. Но среди наемников нет идиотов. Следовательно либо он спешил так, что просто плюнул на прибыль, либо сам не знал цены своей добычи. Второе отпадает. Ашот говорил, что арт шел Сидоровичу под заказ. Сидорович та еще крыса, но и у него не хватило бы наглости дать пять тысяч за то, что стоит двадцать пять, а за периметром сотню. Так куда он спешил?

— Сколько???

— Ты не ослышался. Заказ уже есть, цена озвучена. Выдай Ашоту премию, только не сильно балуй.

— Сто тысяч долларов?!

— Да. Кому-то этот арт сильно нужен, — Чех опять сел, — Теперь о Мельнике. Твою версию о "Монолите" я не отвергаю, но пока считаю необоснованной. Мы очень мало знаем об их группировке. Возможно они тоже используют наемников, но Мельник пошел не в центр Зоны, а на "Росток".

— Отсюда это мог быть самый безопасный путь.

— Мог. И на долговцев он мог выйти случайно, встретить знакомых. И зеленых с собой потащил не просто так… Мы должны узнать, куда он пойдет дальше. Когда второй сеанс связи с группой Лося?

— Ночью.

— Передай: продолжать наблюдение за Мельником. Выведи Лося на наших людей на "Ростоке". Лосю понадобятся глаза внутри.

— Я распоряжусь.

— Да. Теперь о том, зачем я это делаю. В прошлом году отряд "Чистого неба" как-то прорвался в центр зоны. Что там было и сколько людей они потеряли — никто не знает. Но после этого они нашли деньги на оружие, на наемников, заняли на "Янове" тоннель и старую водоочистную станцию и укрепились там. "Долг" их не трогает, да и тронуть их там очень проблематично. Но ты же был в их тоннеле?

— Да, там все серьезно.

— Так вот… Поднялись они, очевидно, на артефактах с центра Зоны. Наш заказчик за Периметром получил один из них. "Рыбку", в пять с лишним граммов весом. Сам прикинь, сколько она стоила. Заказчика интересуют все арты такого же качества. Абсолютно все. На кого бы не работал этот Мельник, он должен работать на нас. Как это будет обеспечено — меня совершенно не колышет. Ты получишь всю необходимую помощь. Все понятно?

— Так точно. Про найм вольняшек — кандидатуры обсудить бы.

— Решай сам, я тебе доверяю.

Часть вторая

Глава первая

Небольшая комната с пятью кроватями. В углу железная печка, в другом сложены дрова. Два шкафа. На столе большой алюминиевый чайник. Окно зарешечено.

— Осваивайтесь, пацаны, — Мельник скинул рюкзак под дальнюю кровать и уселся на нее.

— Что это? — спросил я.

— Это гауптвахта у них такая.

— Не очень похоже что-то…

— Ну какая есть. На самом деле залетчики у долговцев сидят в гораздо более суровых условиях. А это вроде гостиницы. Порядок самый обычный. Вернувшаяся группа всегда имеет сутки на отдых и на подготовку рапортов.

— Но мы же не их группа? — спросил Леха.

— Я шел с их группой. Не знаю, вернулись ли остальные, но мне сейчас надо писать рапорт. Вы пока отдыхайте. Вон печка, вон кран с водой, в шкафу гречка и тушенка. Разводите огонь, кашеварьте, а я займусь писаниной…

"Я, Юрий Мельников, находился в составе оперативной группы "Долга", имевшей цель испытания нового детектора аномалий. Группа выдвинулась с базы, находящейся на "Янове". Я выполнял обязанности проводника. Через два дня группа без происшествий вышла на окраину Рыжего Леса и закрепилась в автотоннеле на восточном берегу реки Лиманки. На следующий день планировалось начать испытания детектора в условиях высокой аномальной активности. Ночью произошел выброс, после него в Рыжем Лесу началось массовое перемещение мутантов. Испытания было решено перенести на следующий день, но сделать этого не удалось, так как вышедшая в дозор пара бойцов столкнулась с боевиками неустановленной принадлежности, предположительно наемниками и завязала с ними бой. Старшим основной группы был отдан приказ двум бойцам скрытно обойти наемников по берегу Лиманки и уничтожить их огнем с фланга. Сам командир вместе со мной сделал попытку пройти по окраине Рыжего леса, и обойти наемников с тыла. Сделать этого не удалось. Мы наткнулись на подкрепление, двигавшееся к наемникам и вступили с ними во встречный бой. В ходе боя командир группы был тяжело ранен и приказал мне отходить, собрать группу и возвращаться на "Янов", а сам остался прикрыть меня. Я вернулся в тоннель, но никого там не застал. Бой на берегу к тому времени тоже затих, никто из группы в тоннель не вернулся. На мосту через Лиманку я заметил наблюдателя наемников и решил, что возвращение старым путем будет опасным. Поэтому я прошел через Рыжий Лес и вышел к базе "Свободы" в Темной Долине. На аномальном поле меня оглушило. Меня спасли и оказали помощь двое вольных сталкеров. При первой же возможности я вернулся в "Долг", чтобы сообщить о судьбе группы."

— Ну ты прямо Айвазовский… Образчик стиля. — Полковник "Долга" Шульгин положил исписанные листы на стол, — Группа вернулась позавчера. Потерь, кроме командира, больше не было. Ваши рапорта подтверждают друг друга. Ты где так писать научился?

— Объяснительных раньше много писал, — Мельник спокойно потягивал чай из своего котелка.

Шульгин повернулся ко мне. Ребята, там чайник горячий?

— Полчаса назад кипел.

— Отлично. Где-то там в шкафу кофе должен быть… А то этот тут чифирит, мне тоже захотелось.

— Налить? — Мельник приподнял котелок.

— Спасибо, я как обычно.

Полковник поднялся, заглянул в шкаф, порылся там и достал пакетик с растворимым кофе. Оттуда же вытащил пластиковый стаканчик, высыпал кофе, залил кипятком. С улицы задолдонил репродуктор, перечисляя блага, ждущие в "Долге" вольных сталкеров.

— Ну а сейчас что делать будешь? — спросил Шульгин у Мельника.

— На Кордон бы сходить.

— Это важно?

— Для меня — не очень. Но вот пацанов обещал туда вывести.

Шульгин посмотрел на нас.

— А вам туда сильно надо? У меня через два дня в ту сторону идет группа. Если подождете — пройдете под охраной. Жить можете здесь.

Мельник поставил котелок на стол.

— Надо думать, что я тебе нужен? — спросил он.

— Так и есть.

— Зачем?

— Вернувшаяся группа оставила прототип детектора вместе с другим барахлом в тайник. Винить их не за что, двое были ранены. Но детектор нужно вернуть. Возьмешься?

— Подумать надо…

…

— Чех!

Уже выходящий вслед за своими бойцами глава "Свободы" обернулся. К нему быстро шел Комми.

— Отойдем, поговорить надо.

Они отошли на полсотни метров в сторону.

— Вернулись мои люди с Кордона. Сидорович не знает никакого Мельника и ничего ему не заказывал.

— Все страньше и страньше… Ладно, все без изменений. Держи меня в курсе этой истории.

…

Шульга вышел, забрав листочки с рапортом Мельника. Мельник остался сидеть на кровати. Откинулся к стене, не торопясь отхлебывая уже изрядно остывший чай. Лицо у него стало грустным.

— Мельник, о чем думаешь? — спросил Леха, — Зубы не болят случаем?

Мельник широко улыбнулся.

— Не дождешься!

Он поднялся, поставил котелок с чаем на горячую плиту. Приподнял крышку кастрюли, в которой варилась гречка с тушенкой, принюхался, достал ложку и попробовал кашу.

— Можно кушать, — и первым навалил себе полную крышку от котелка.

Мы последовали его примеру. Леха вытащил из шкафа батон, собрался нарезать.

— Подожди! Режь этим.

Мельник достал из кармана складной нож в чехле.

— Никогда не используй боевой нож для продуктов. Черт его знает, что там на лезвии может остаться после рейда. И лучше для хлеба отдельный ножик держать.

Какое-то время слышалось только чавканье. Мельник доел свою порцию, положил из кастрюли еще, снова взял с плиты котелок с чаем.

— Ну что, пацаны… Подумавши: могу вам сказать следующее… — Мельник отпил чая, прожевал кусок хлеба, проглотил. Зависла пауза.

— Шульга от меня не отстанет. Вещица, с которой мы в Рыжий лес ходили, ему нужна и он постарается ее вернуть. Либо я ему помогу это сделать, либо за нею пойдут его бойцы, а они Зону знают гораздо хуже вот даже, к примеру, вас. Ну и если откажусь, то отношение ко мне будет немножко другое. Так что я соглашусь.

Мельник снова отпил глоток чая, вытащил из кармана две сотенных бумажки, положил их на стол.

— Вот ваши баксы за наш рейд. Теперь о вас. До Кордона вас долговцы проводят. Оружие и броня у вас теперь есть. Сможете без проблем присоединиться к вольняшкам Волка. Впишетесь нормально, вы для Кордона уже ветераны, а там как карта ляжет. Или вы можете остаться в "Долге", хотя я бы не советовал. У них здесь зарплата и дисциплина, больших капиталов не сколотите, зато с военными нормальные отношения и после окончания контракта спокойно выйдете за периметр. Или… можете пойти со мной.

— А куда пойдешь? — спросил Леха.

— От Рыжего леса группа могла отходить только через завод "Янтарь". Наверняка там же и тайник. Завтра поговорю с долговцами, которые были в группе, они расскажут, где он. Пока давайте спать. Думайте до утра. Если просто на "Янтарь" нужно будет сходить, то это дело не сложное.

Глава вторая

Утром Щуплый с Казахом вернулись с "Ростока" довольные жизнью и изрядно поддатыми.

— Все нормально, шеф! Крота нашли в баре. Про гостей наших он уже знает, хотя сам не видел. Посидели с ним, он обещал все выяснить. Вечером встречаемся там же.

— Я вижу, что посидели…

Лосю было скучно. Он и сам бы не прочь был побывать в "100 рентгенах", но его и Лиса знали слишком многие. Бар конечно нейтральная территория, но все равно с связываться с долговцами, да еще с пьяными и рядом с их же вербовочным пунктом никакого желания не было.

— Шеф, я все понял! — Щуплый, широко улыбаясь, вытащил из рюкзака бутылку водки, — Качество проверено лично. Самопал, конечно, но вполне приличный.

Казах подтверждающе закивал. Щуплый вытащил еще две бутылки.

— А закусь?

— Обязательно! Суп "кирпич" мелконарубленный, — В руках Щуплого появился гороховый концентрат, выпущенный, судя по штампу ОКТ на эткетке, аж в 1994 году, — Смотри, какая вещь! И ведь ничего ему от времени не делается. Сейчас заварим, хлеба и колбаски я тоже взял.

— Ну тогда зер гуд. Лис, закрой пожалуйста двери на засов, чтобы гости не пожаловали. У дверей на той стороне "шокер", там никто не пройдет. Кстати, смотрите!

Лось вынул свинцовый контейнер, снял крышку. Все заглянули внутрь.

— "Батарейка". Нормально. Когда успел?

— Пока Казах на вышку лазил, я прошелся с детектором. Вон там, в приямке лежала, рядом с "шокером".

— Ну за это же надо выпить? — Щуплый довольно потер ладони.

— Айда, режь колбасу! Лис, ворота-то закрой…

На свет из рюкзаков появились котелки и плитка. Лис достал газеты и разделочную доску. В два котелка налили воду и поставили на огонь. День обещал выдаться не самым грустным.

(Весь хабар, добытый свободовцами в рейде, вернее вырученные за него деньги, принято делить между всеми членами группы, а "батарейка" — вещь довольно редкая и стоит дорого. Поэтому Лось сразу и объявил о добыче. Повод действительно есть и радость Щуплого понятна.)

— Какие новости, о чем сталкеры в баре говорят?

— Да так, о ерунде всякой, — Щуплому налитые полстакана пришлись поверх уже принятого в баре. Он раскраснелся и слегка осоловел, — С Кордона пришло несколько новичков. С Затона проводник привел группу вольняшек. С мешками пришли, все с оружием, явно не пустые. Куда дальше — не сказали, а я особо не лез.

— Еще что-нибудь интересное?

— На болотах видели двух химер. Ну как видели? С километра примерно. И там пропала группа "Чистого неба". Наверное охоту начнут.

— Да, химера зверь страшный, — подтвердил Лис, — убить сложно, людей не боится и голодная постоянно. У чистонебовцев наверное сейчас шухер и готовят перемирие с местными бандитами. Таким тварям нельзя давать размножаться, на охоту пойдут все.

— Во-во! Так и говорили, что с Ботвой уже все обговорено и на болота идет группа охотников от блатных, — Щуплый разлил остатки из бутылки, поднял стаканчик — Дай Бог, чтобы им повезло.

— Еще что интересного? — Лось выпил водку, поморщился, закусил кусочком сервелата.

— Да вроде и ничего больше. Казах, а ты говорил, что видел химер?

— Видел одну. На Затоне, рядом с подстанцией. Там тоже на нее охоту объявили, ну и я сходил. Там смешно получилось.

— Расскажи.

— Там Глухой распоряжался, ну тот, что в прошлом году погиб, помните? Вывел к логову, расставил всех, сам взял шест длинный, в берлогу тыкать, а двое встали рядом с дробовиками. Химеру ведь как медведя берут. Тычут палкой в берлогу, она вылезает и ей всаживают картечью в башку со всех сторон. Ну и вот… — Казах потянулся за бутербродом…

— Когда смешно-то будет?

— Сейчас и будет. Глухой ткнул в логово своим дрыном, но то-ли дрын был какой-то не такой, то-ли химера не правильная попалась, но полезла она из логова жопой вперед. Глухой отскочил, а те двое стрелков дали залп. Я вам, ребята, скажу: химера, получившая в жопу две пули — она очень шустрый зверь.

Сидевшие вокруг рассмеялись.

— Погодите, не все еще. Стрелков она сшибла, но рвать не стала. Начала крутиться там по поляне. Народ оттуда ломанулся, я тоже вместе со всеми. Потом думаю: "У меня же дробовичок с жаканами!" Отпрыгиваю в сторону, поворачиваюсь, навожу в ту сторону. За мной бегут еще двое. Самый задний видит, что я целюсь, падает, чтобы не мешать и того, что бежит перед ним, хватает за штаны, чтобы тоже упал и не мешал. А тот, кого он схватил, упал и орет: "Пусти! Я не стрелял!"

— Это он химере орал, что не стрелял? — лицо Лося было красным от смеха.

— Ага! Но стрелять не пришлось. Химера обосрала всю поляну и убежала. Ее потом местные добили.

— Охотнички!., - Лис от смеха расплескал водку.

— Бывает… С перепугу и не такое закричишь.

— Супчик готов! Наливайте, — Щуплый тоже улыбался, но про обязанности кашевара не забыл.

Группа сгрудилась у котелков, черпая себе гороховый суп.

…

"Не спится опять. Вот всегда так: если за стенкой снорки лазают — спишь, как младенец, а когда безопасно — хрен заснешь. Подсознательно ищешь опасность и если ее нет, то расслабиться не получается."

Мельник поднялся с кровати. Студент со Стоматологом дрыхли в четыре ноздри. Как мало людям нужно для счастья… Он взял со стола пачку сигарет, нащупал в кармане зажигалку, вышел. Часовой на проходной оглянулся на скрип двери, кивнул головой, снова повернулся к воротам.

"Вот точно так же сидел на крыльце в темноте, глядя на сияние над взорвавшимся энергоблоком и на пролетающие вертолеты. Сад родителей находился километрах в десяти от станции. Его там никто искать не стал, да скорее всего и не искали вовсе. Дежурная смена к тому времени уже отдавала концы в больницах. Картошка была, крупы разные, было два ящика водки в заначке у отца, осталось со свадьбы. Потом объявили по радио о выселении. Он завел отцовский мотоцикл, съездил в Припять, но жены уже не застал. Квартира была заперта. Зашел, посмотрел на стены, снова вышел… Детей не завели, да не очень хотелось, так что пропал муж без вести — и ладно. Может хоть пенсию получит. За дверью соседей слышалось мяукание. Взял в своей квартире ломик, отжал дверь. Вниз по лестнице шуганулась одикшая от счастья забытая кошка. Ну раз так получилось, то сосед-то был охотник… Ружье было на месте, в сейфе, патроны там же. Забрал его, снова зашел к себе и ножовкой по металлу спилил стволы и приклад. Получился обрез, его первое оружие в Зоне.

Обрез пригодился буквально сразу. У мотоцикла его уже ждали двое мародеров в спортивных костюмах. "Эй ты! Иди сюда!" Первый получил заряд дроби в живот, второй прижимал ладони к тому, что осталось от лица. Он не торопясь перезарядил оружие, сунул под сидение и уехал. Больше он никогда не возвращался сюда. Даже когда приходилось бывать в Припяти, обходил стороной эту улицу и дом.

Он так и жил в садоводстве. Иногда выбирался за припасами, иногда нанимался на работу к ликвидаторам. Потом работы были закончены, реактор накрыли саркофагом, ликвидаторы разъехались, вместо них появились военные. Уцелевшие блоки станции продолжали работу, а вокруг Припяти началось строительство, в основном подземное. Там стало опасно, солдаты стреляли без предупреждения. Он уже собирался уехать за периметр, который тогда еще практически не охранялся, но не успел. Зона как-то резко изменилась, в ней начали появляться аномалии. По дорогам стало опасно ездить, а периметр опоясала цепь блокпостов. Он остался. Картошка есть, рыба в реке тоже (уже через два года после аварии она перестала фонить), прожить было можно. К тому времени у него уже был и автомат, выменянный у солдат на три ящика найденной в Припяти водки и вяленую рыбу. На улицах города он видел странных существ, но до поры мутанты боялись людей и близко не подходили.

Так и жил до первого выброса…"

— Не спишь? — слева подошел Шульгин.

— Перекурить надо.

— А я посты проверяю… Сходишь?

— Схожу.

— Отлично. Снарягу нужную выбери сам на складе. Я предупрежу старшину.

— Угу…

— Ребята твои что решили?

— Ничего пока. Утром скажут.

— Не брал бы ты их с собой. Молоды больно. Хоть и с тобой, а все равно зеленые. Возьми моих.

— Я подумаю.

— Ну ладно. Утром заходи в штаб.

Глава третья

Казах и Щуплый вечером никуда не пошли. Крот пришел сам, постучался в ворота. Информации по "клиентам" пока не было. Они сидели на вербовочном пункте, в "гостинице". К ним никто не заходил и они никуда не выходили.

— Ладно, утро вечера мудренее — философски сказал Лось, — Будешь?

У них оставалось еще полбутылки водки.

— Нальете — буду.

— Давай сам.

Крот сделал бутерброд, налил половину пластикового стаканчика, опрокинул залпом, закусил.

— Я чего пришел-то?.. Поговорить нужно.

Лось кивнул, поднялся. Они поднялись по лестнице, вышли на крышу.

— Что у тебя?

— От Комми только что пришел человек с запиской. Пишет, чтобы передал тебе, что пришла группа с Кордона. Говорили там с Сидоровичем.

— А я тут при чем?

— Твой клиент сказал Гоги, что несет арт Сидоровичу. Но ничего ему не заказывал и вообще такого человека не знает. Комми предупреждает, чтобы ты был осторожнее. Клиент темный. Пишет, чтобы ты помнил про ваш с ним разговор.

— Спасибо, что предупредил.

— Не за что. Завтра днем приходите, попробую что-то узнать.

Они спустились с крыши. Крот закусил вторым бутербродом остатки водки и ушел. Лось задумался.

"Сеанс связи был вечером. Лис, как и договаривались, держал станцию на приеме, но с базы ничего не пришло. Почему Комми послал курьера через Свалку, а не передал информацию во время сеанса? Ответ только один: он не хотел, чтобы о предупреждении узнал Чех. Любая радиограмма дублируется для него. Почему не хотел? Комми копать под Чеха не станет, но не станет и подставлять своих людей, не такой человек, вот и предупредил. Ну и ладненько, предупрежден значит вооружен. Хорошо, когда от командира не приходится ждать западла."

— Лис, подежуришь?

— Спи.

…

— Пацаны, поднимайтесь!

Где-то это уже было… Я сел, протер глаза. Вкусно пахло вчерашней кашей, Леха наварил с запасом.

— Я в штаб, вы пока кушайте, — Мельник вышел, дверь закрылась.

Леха заглянул в кастрюлю, начал накладывать в крышку кашу. Мне есть пока не хотелось. Я нашел в рюкзаке бритву и пошел к умывальнику. Надо было привести себя в порядок, пока есть возможность.

— Что делать будем, Гоша?

— Бриться.

— А потом?

— Потом чай поставим и подкрепимся, чем Бог послал.

— Не подкалывай. Идем с Мельником, или остаемся.

Я молча скоблил щетину. Не хотелось мне ничего решать. И идти никуда не хотелось, а в "Долг" вступать — еще меньше. Хватит с меня армии. Лучше всего было бы на мой взгляд вернуться в "Свободу", но здесь я об этом распространяться не собирался. Черт его знает, есть ли уши у этих стен.

— Ну так что скажешь?

Вот ты неугомонный…

— Как сказал бы Мельник: не спеши, помереть успеешь. Давай его дождемся.

Мы поели, вымыли котелки, кастрюлю, попили чая, посидели… Еще посидели… За окошком начал орать долговский громкоговоритель. Леха нашел в шкафу пачку старых журналов советских времен. Я как раз читал про пусковые работы на Братской ГЭС, когда Мельник наконец вернулся. На плече у него висел мой автомат, свой за спиной, из карманов куртки он выложил на стол оба пистолета, положил мешок с обоймами.

— Вооружайтесь.

Мы с Лехой положили "Макаровы" в кобуры бронежилетов, разобрали патроны.

— Я выхожу на "Янтарь" через полчаса. Либо со мной идут два долговца, либо вы. Думайте, у вас минута.

Леха выжидающе посмотрел на меня. Я кивнул:

— Я иду.

— Мы идем! — это сказал Леха.

Мельник посмотрел на нас, помолчал, потом сказал:

— Идемте.

Я полез за рюкзаком.

— Вещи не берите, мы сейчас вернемся. Вооружить вас надо.

Следом за Мельником мы вышли из домика, пересекли дорогу и вошли в здание с вывеской "Штаб". Часовой за дверью посторонился. Мы прошли по длинному коридору и оказались у зарешеченного окна. Мельник постучал по решетке.

— Иду!..

Из глубины помещения вышел седой мужчина, подошел к окну.

— А, вот это кто… Ну выкладывайте, что нужно.

Мельник сказал:

— Мне ничего. Ребятам — один хороший рюкзак, по паре гранат, любой автомат. И патронов сотни три.

Старик кивнул, снова ушел в глубину склада. Вернулся с потертым АКМСУ и двумя подсумками с магазинами. Сходил еще раз, погремел чем-то на полках, принес фанерную коробку, полную патронов. Сверху лежали две гранаты и все это было накрыто новеньким рюкзаком, с виду импортным.

— Все?

— Да, спасибо, — Мельник отдал автомат и рюкзак Лехе, подсумки мне. Забрал коробку.

— Все пристреляно и проверено.

Старик кивнул нам и снова ушел в свой склад.

Мы вернулись в домик, зарядили магазины, рассовали их по подсумкам. Упаковали рюкзаки. Леха попробовал подвесить гранату на чеке.

— Не делай так! — Мельник покачал головой — Гранаты только в карманы, ни в коем случае не за кольцо на пояс.

Он еще раз осмотрел нас.

— Надо бы вам хоть один дробовичок, но вы же с них не стреляли никогда, а с незнакомым оружием ходить — хуже нет. Ничего не забыли? Осмотритесь.

Мы осмотрелись, помотали головами.

— Тогда выходим.

…

— Ну как, есть новости? — спросил Лось вернувшихся бойцов.

Щуплый поставил на бетонный пол две пластиковые бутыли с водой, скинул рюкзак.

— Они вышли с утра. Пойдут на "Янтарь", там долговцы хлестались недавно с наемниками и что-то потеряли.

— Неизвестно, что точно?

— Нет.

— А может быть не что-то, а кого-то?

— Неизвестно.

— Что по Мельнику?

— Он с "Долгом" работает давно, но сам вольный, работает иногда проводником. Здесь он раньше не появлялся, но Шульгин его знает, вроде как еще по Янову.

Щуплый присел на деревянный ящик, отдыхая.

— Я тушняком запасся и хлебом. Все у Казаха в рюкзаке. Воды еще взяли и антирадов на всякий случай.

— Правильно сделал. Значит все-таки он вольный… — Лось помолчал — Янов… Тогда его и наши должны были там видеть. Лис, ты проснулся?

— Давно.

— Разворачивай связь…

Глава четвертая

— До Агропрома пойдем в сопровождении. Туда идут долговцы с новичками, мы с ними. По дороге свернем на север, к "Янтарю", — Мельник говорил, не выпуская из зубов сигареты — Мне сказали, что сбор на западном блокпосту. Нас будут ждать до обеда.

Мы быстрым шагом шли между цехов "Ростока". Место выглядело обжитым. В открытых проемах цехов видны были отблески костров. Какой-то сталкер обходил с детектором небольшой "трамплин" в углу, образованном двумя стенами.

— Он там может что-то найти? — спросил Леха Мельника.

— Навряд ли. Если и выпадет что-то, то мелочь. "Трамплинчик" мелкий.

— Значит чем больше аномалия, тем крупнее арты бывают?

— Не всегда, но как правило. На Янове аккурат между вентиляционным комплексом и АТП был "трамплин" метров пятнадцать в диаметре. Кабана при мне из него зашвырнуло почти на двести метров. Но ничего рядом с ним никогда не находили. Теперь он уже рассосался.

— Что значит "рассосался"? — это уже я спросил.

— То и значит. Мелкие аномалии держатся долго, но крупные нестабильны. После выброса всегда есть шанс, что аномалия исчезнет и где-то появится новая. Да вон, смотрите!

Мельник остановился и рукой показал в темную глубину заброшенного цеха. Там было заметно слабенькое свечение.

— Раньше ее здесь не было, — он скинул рюкзак и полез в карман. Достал несколько гаек, — Ну-ка, ну-ка… Тут и "мясорубка" рядом, может быть что-то и наклюнется.

Мы тоже сняли рюкзаки. Леха вытащил детектор, включил его. Тот попискивал, исправно сообщая о близости аномалии, но никакого намека на наличие артов не было. Мельник тем временем вошел в цех и остановился.

— Сейчас глаза привыкут. Да убери ты его, все равно толку нет. Не видит эта модель ничего серьезного. Так… "шокер" виден, а "мясорубок" целых две… Как же подлезть-то?..

Он боком двинулся вдоль стенки. Внутри ближайшей к нему "мясорубки" медленно разгоралось багровое свечение. Леха не вытерпел.

— Осторожно!

— Не болтай под руку, Стоматолог.

Еще несколько приставных шагов и Мельник оказался в огороженном аномалиями углу. Свечение погасло, только "шокер" негромко потрескивал. Сталкер опустился на одно колено и начал внимательно осматривать пол. Потом провел по нему рукой. Вытащил свинцовый контейнер, аккуратно загнал в него с пола какой-то камешек. Закрыл контейнер и убрал его в карман.

— Вот так примерно это и делается, — Мельник точно так же, как и зашел в угол, выбрался из него и открыл крышку, показывая нам маленький, невзрачный кусочек бетона.

— Что это?

— Возьми.

Мельник закрыл контейнер крышкой и дал мне. Я чуть не уронил его. Пустой свинцовый цилиндрик весит около трехсот граммов. Стенки у него довольно тонкие и при желании его можно смять в кулаке. Но этот увесисто оттягивал руку вниз.

— Ого! Кило три, не меньше. Зацени, — я отдал контейнер Лехе.

— Ага… Волшебство, да?

Мельник улыбаясь забрал артефакт, убрал в рюкзак.

— Это, ребята, "грави". Он конечно мелкий, но на безптичье и жопа — соловей. Детекторы его не проявляют, он не радиоактивен. Руками искать и брать нужно. Я потом покажу, что с ним сделать можно.

Глаза у Лехи (да и у меня тоже) до сих пор были широко раскрыты от изумления. Вот что значит опыт. Без детектора, на ровном месте человек поднял арт. Он даже не стал гайки в аномалии кидать. Просто подошел и взял.

— Мужики, вы что, нашли что-то? — к нам подошел сталкер, обыскивавший "трамплин".

— Так, безделицу, — Мельник снова надел рюкзак, — полезешь туда — учти, что "мясорубок" там две и вторую из-за "шокера" не заметно.

— Пойдемте, ребята, караван ждать не будет. Этот нам мелкий попался, а на Затоне мы однажды нашли "грави" размером где-то с автоматный патрон. В контейнер он еле влез, а тащили мы его потом втроем и с перекурами…

…

Лось с крыши разглядывал блокпост долговцев. Укрытие, найденное Казахом, было идеальным. На крыше за долгое время вырос большой куст, в середине которого осталось пустое пространство. Крот сказал, что "клиенты" уже вышли, но девять шансов из десяти было за то, что те воспользуются оказией. На Агропром, на главную базу "Долга" явно собирались отправить партию свежего мяса, рекрутов-вольняшек. Вон и конвой за укрытием сидит, десяток опытных бойцов с автоматами и в хорошей броне. Наверняка и проводник имеется. Неужели он ошибся и Мельник с "зелеными" пойдет своей дорогой? Тогда плохо… Придется догонять, а тамошние места он знает не слишком хорошо. Одно дело — дойти до Агропрома следом за караваном, другое — самому. Ему все больше не нравилось это задание. Чего Чеху дались эти сталкеры? Ну приволок один из них нормальный арт — повезло человеку раз в жизни. Теперь давайте всей "Свободой" за ним бегать и к сотрудничеству склонять? Ну проводник он хороший, так мало ли в Зоне проводников?.. Ерундой занимаемся.

— Че как?

"Это Лис сзади подполз. И, что характерно, неслышно. Этак сзади снорк подползет — не прочухаю…" — подумал сталкер.

— Без изменений. Хотя… Вон они, — Лось поднял бинокль.

— Да, они и есть. Обмундировались уже. У Студента и Стоматолога по автомату. А броники наши, на Складах такие шьют.

— Ну да, им же Гоги такие и выдал. Я поднимаю ребят?

— Да, давай. Они выходят, мы сделаем крюк и выйдем на дорогу за ними следом. Нужно поспешить, караван пойдет быстро.

Как Лось и планировал, они догнали Караван как раз на выходе с территории промплощадки "Ростока". Рекруты бодро топали в колонне по два. В голове и в хвосте колонны шел конвой. Долговцы выстроились "елочкой", отслеживая каждый свой сектор.

— Грамотно идут, — Казах выглянул из-за угла и смотрел вслед каравану, — Два-три часа и будут на месте.

— А представь, если выброс в это время…

— Не каркай, накличешь.

— Так-то Щуплый был прав насчет выброса, — Лось тоже выглянул из-за угла и посмотрел вслед каравану — Такую толпу еще суметь надо спрятать. Если хоть один все-же зомбанется, то начнет палить во все стороны. И в него тоже шмалять начнут в ответ. А если двое? У них наверняка вдоль трассы присмотрены убежища. Значит так… Держимся в пределах видимости каравана, прикидываемся вольняшками. Пользуясь случаем, вольняшки по следам доблестных защитников мира от Зоны топают на Агропром. Ничего интересного, верно?

Щуплый хмыкнул.

— А если остановятся и спрашивать начнут?

— Поэтому близко приближаться не будем. У них своя задача, отвлекаться от нее они не станут.

Последний долговец конвоя скрылся за поворотом дороги.

— Идем не торопясь, на глаза им не показываемся. Лис первым, мы с Казахом держим фланги, Щуплый со снайперкой сзади. Двинулись…

…

От каравана свободовцы отстали через два часа, как только он миновал заваленный железнодорожный тоннель неподалеку от базы "Долга". Сделали небольшой привал, перекусили.

— Как дальше идем? — спросил Лис.

Лось поднялся, поднес бинокль к глазам.

— Вон там прожекторную вышку видите?

— Ага. Хорошее место для засады.

— Нет там засады. Себе дороже туда лезть. Если от нас смотреть, то там как раз идет полоса радиации. Вот так примерно по сектору — Лось развел руки, обозначив сектор, — Никто туда не суется. Левее пойти — выберешься к Агропрому долговскому. Правее — через час ходьбы будет бункер ученых. Дальше — "Янтарь". Нашим клиентам тоже этого бункера не миновать. Заходить они туда может быть и не станут, но место там открытое, мы их увидим.

— Выглядит несложно, — Лис поправил рюкзак и автомат на груди, — Идем?

— Да, пора.

Они шли еще около часа. Время от времени детектор Лиса попискивал, ругаясь на аномалии. Один раз видели двух псевдособак. Те исчезли сразу же, как Щуплый скинул с плеча винтовку.

— Стой! К бою!

Это скомандовал Лис. Все залегли, выставив стволы в стороны.

— Что увидел?

— Смотрите сами. Щуплый, ползи сюда.

Лось выполз на гребень песчаного пригорка. Вон оно что… Правильно Лис скомандовал. Если бы вышли — могли бы и не успеть среагировать, вернее это чучело среагировало бы первым. Метрах в трехстах от них топал контроллер в компании одного-единственного зомби.

— Лось, ты раньше их видел? — Щуплый уже расчехлил оптику и целился, — Куда его бить?

— В башку попадешь?

— Попробую. А зомбаря?

— Если завалишь контроллера сразу — зомбарь отключится. В него не стреляй.

— Думаешь, что в себя придет? — спросил Лис, — Может ну его, от греха подальше?

— Лось правильно сказал! — вступил Казах — Зомби не ободранный, его контроллер только что пристегнул. Может оклематься.

СВД Щуплого хлестнула выстрелом, как кнутом. Контроллер рухнул, зомби тоже.

— Нормально! Щуплый, прикрывай. Они иногда ходят парами. Казах, Лис — проверьте зомбика.

Когда к нему подошли, зомби уже приподнялся и сидел на заднице, очумело осматриваясь.

— Где?.. Что?.. Ээээээ…

Его автомат валялся рядом. Лис подобрал оружие, наклонился к жертве контроллера.

— Ты кто?

— Баллон.

— А имя помнишь?

— Миха. А вы кто, пацаны? И как я здесь?

Лис с Казахом переглянулись и рассмеялись. Лис сказал спасенному.

— Поднимись, посмотри вон туда.

Баллон приподнялся, посмотрел на труп контролера и его перегнуло в приступе рвоты.

— Понял теперь?

— Ага, — Тот вытер рот рукавом, нашарил флягу, глотнул воды, — Значит он меня, а вы его… Ну, пацаны, по гроб жизни обязан. Расплачусь, или век из Зоны не выйти.

— Ты из чьих? — спросил Лис.

— У Чапая на подхвате, на Затоне.

— А знаешь там такого Мельника?

— Есть такой на "Скадовске". Проводником ходит. Я с ним не знаком, но наши говорили, что мужик правильный.

— Ладно тогда. Смотри, ты сейчас на Агропроме. Вон там — база "Долга", но тебе туда не надо. Иди на солнце, выйдешь к тоннелю, и топай на юг по дороге. Понял?

— Пацаны, а можно я с вами? Я тут не знаю ничего, а там глядишь и сочтемся за избавление.

Баллон еще раз посмотрел на труп контроллера, его передернуло. Лис с Казахом переглянулись. Лишний ствол, хотя и чужой, а с бандой Чапая отношения были хорошие. Сделанное зачтется. Лис сказал:

— Пусть Лось решает.

Казах кивнул.

…

— Не нравится он мне, Лось… Категорически не нравится.

— Обоснуй.

— Нечем.

Щуплый с пригорка смотрел в оптический прицел на человека, с которым разговаривали Лис и Казах. Еще никогда со времени конфликта в Приднестровье, откуда он был родом, ему так не хотелось нажать на спусковой крючок. Лось посмотрел в бинокль.

— Я его вроде знаю. На Затоне видел мельком. Но вот что он здесь делает?

— Тогда ладно… — Щуплый поставил оружие на предохранитель.

Глава пятая

Два, или три часа мы шли, раздвигая высокую траву. Иногда попадались проплешины, ровные участки, но в основном Мельник вел нас по густо заросшим гребням невысоких песчаных холмов. Один раз сделали привал, Мельник перекурил, мы отдохнули. Потом снова пошли. Все молчали, разговаривать было не о чем, да и не хотелось. Когда трава по пояс, идти через нее — тяжкий труд. Одежда промокла от пота. Впереди уже были видны заводские корпуса, когда Мельник остановился и спросил:

— Чувствуете?

— Что? — Леха тяжело дышал.

— Прислушайся к себе. Что ощущаешь?

— Ну это… Устал, вспотел, пить хочу. Голова разболелась.

— А у тебя? — Мельник повернулся ко мне.

— Да то же самое в принципе. А что?

— Головы болят, значит? Уверены?

— Ага, — Я переглянулся с Лехой, — А что?

— Ну вот и запомните это ощущение. Будет выброс. Большинство людей его приближение ощущают, но своим ощущениям значения не придают. Из-за этого в Зоне так много зомби.

Старая страшилка сталкеров. Внезапный выброс на окраине Зоны как правило не убивал даже на открытом месте. Люди отделывались головной болью и слабостью. Но говорили, что ближе к ее центру шансов остаться в живых при выбросе не остается. Проверять, правда ли это, мне нисколько не хотелось.

— Что делаем?

Мельник пристально посмотрел на нас, явно о чем-то думая.

— Ну спешить-то особо некуда. У нас примерно полчаса. Видите там русло ручья? Сейчас оно сухое. Идем вдоль него. Вон тот холмик видите?

— Да.

— Под ним проходит бетонная труба. Туда вытекает вода во время весеннего паводка. Там и отсидимся.

— А если там мутанты? — спросил Леха.

— Если там мутанты — не вздумайте стрелять. Выброс — это как лесной пожар. Во время него звери вас не испугаются и нападать тем более не станут. Вообще сейчас разрядите автоматы и пистолеты. Если, не дай Бог, кто-то из вас зомбанется, то хоть палить не начнет.

— Выходит и в укрытии может достать? — я отстегнул магазин, сунул его в подсумок. Передернул затвор автомата, поймав на ходу вылетевший патрон.

— Выходит… Выбросы разные бывают и местность тоже влияет, рельеф то есть. Но иногда зомбарь все-же успевает в себя придти, если его скрутить и дать часик отлежаться. Тогда считай: повезло… Ага, вот он!

Вход в трубу был прямо перед нами. Я посветил внутрь фонариком. Пусто.

— Залезаем. Метров пять от входа, больше не нужно. Если зверь залезет — не стреляйте.

Я заметил, что сам Мельник свой автомат разряжать не стал, но ничего на эту тему сказать не успел. Началось…

…

…и вот значит гонится химера за тушканом. Тушкан скачет, химера за ним и тут тушкан прыгает между двух дубов, а химера возьми, да и застрянь между ними. Тушкан такой обернулся, видит, что за проблема. Обошел химеру сзади и… трахнул. И убежал.

Химера стоит, плачет. Мимо ползет снорк.

— Химера, что с тобой?

— Да вот за тушканом гнался. Он прыгнул, я застрял, он меня обошел и поимел сзади. Помоги!

— Понятненько…

Снорк тоже подошел сзади и трахнул химеру. И ушел. Химера стоит, плачет. Мимо идет кровосос.

— Химера, что с тобой?

— Да вот…

И все повторяется. Кровосос ушел, мимо бежит супермутант.

— Химера, что случилось?

— Да ладно, трахай, потом расскажу…

Лось улыбнулся. Баллон оказался изрядным болтуном, тихо вообще не мог идти. То-ли с роду такой, то-ли на него контроллер так подействовал. Они уже узнали, как Баллон с братвой на свалке нашли склад электродвигателей, отстегнули Крюку, как положено, на общак и сейчас перетаскивали движки к периметру, где передавали для реализации на внешке людям Чапая. Охрана периметра получала процент, все были довольны. Двигатели фонили самую чуточку. Самые лютые из осевших на них изотопах уже давно распались. Теперь бригада Баллона имела на них по 500 долларов в день. Очень даже неплохо на шестерых.

Однако за разговором Баллон пытался и вопросы задавать. Куда идет группа, зачем, что за интерес у них к Мельнику. Свободовцы только хмыкали в ответ. Народ был опытный и языки привык держать на привязи. Хочет парнишка балаболить — пусть его. Идти веселее. Но много знать ему вредно.

— Стоп! — Лось остановился и поднял руку, — Посмотрите на небо.

Все подняли головы.

— Что? — спросил Лис.

— Потемнело… Ну-ка, ни у кого спина не ноет? Зубы не болят? В ушах не пищит ни у кого?

— Да нет вроде… — Лис посмотрел на Лося, потом снова на небо, — Думаешь начинается?

— Думаю да. Давайте вернемся. Там короб был бетонный с люками. Пересидим там.

— Вернемся — кивнул Щуплый — если подозрение есть — лучше отсидеться. Береженого Бог бережет.

— А небереженого конвой стережет.

"Ну не умеет этот Баллон язык за зубами держать…"

Открыли люк, спустились по лестнице в… Лось долго оглядывался и решил, что когда-то здесь было что-то вроде подстанции. Щиты на стенах, знаки высокого напряжения, план эвакуации в рамочке. А как раз над ними проходит по холмам ЛЭП. Или это ремонтная мастерская. Не важно. Можно будет потом полазить здесь, осмотреться на предмет той же меди. Возможно и в "Янтарь" пробраться удастся.

— Смотрите!

Казах показал на неплотно закрытый люк. Небо в нем стало багровым. Успели вовремя.

…

Это было очень странное ощущение, схожее с тем, что было в Большом Фантоме, но гораздо более резкое и грубое. Бетон подо мной трясло, хотя в то же время я осознавал, что никакой тряски нет. Труба на месте, в ней темно и тихо, сидим мы. Теперь я видел себя как будто с большой высоты, тенью под землей, рядом с двумя другими тенями. Потом точка обзора сменилась и я уже смотрел на себя снизу. Я начал проваливаться в глубину и в тишину. В темноте кто-то о чем-то спросил меня. Я не понял вопроса и не ответил. Вопрос повторился, с тем же эффектом. Во тьме появилось светлое пятно и я осознал, что гляжу на выход из трубы. Чуть повернул голову и встретился глазами с Мельником.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Гоша.

— А тебя?

— Алексей.

Мельник щелкнул предохранителем.

— Ну счастлив ваш Бог. Уцелели и крыша не поехала. Выходим. Самое время до "Янтаря" по прямой дотопать, пока зверье по нычкам сидит.

Мы выбрались из трубы. Я отряхнул колени, поднялся и уперся взглядом в три фигуры в темном камуфляже и закрытых шлемах.

— Приплыли!., - Леха тоже увидел их.

А у меня даже автомат не заряжен. Чего ждет Мельник?.. А эти?.. Как они под выбросом уцелели? Это что, "Монолит"? Они, говорят, выбросов не боятся…

Один из стоявших перед нами боевиков сдвинул на затылок маску шлема.

— Привет, Оператор!

— И тебе, Бродяжник! — ответил Мельник, — Не ждал тебя здесь встретить. Здравствуйте, братья!

Монолитовцы, державшие нас на прицеле, абсолютно синхронно опустили оружие. Как роботы. Леха удивленно глядел на Мельника.

— Оператор?..

Глава шестая

Лось сдвинул в сторону крышку люка, высунул голову, осмотрелся и выбрался из люка. За ним выбирались остальные, жмурясь после темноты бункера.

— Ничего не забыли? — Лось осмотрел бойцов и скомандовал:

— Идем! Времени потеряли много, а клиент ждать не станет.

— Если они сейчас вообще живы… Выброс был качественный.

Лось посмотрел на Лиса. Того кажется знобило.

— Ты как? Идти можешь?

— Смогу. Всегда колбасит после выбросов. Я рассказывал, как…

— Тихо! Ложись! — прошептал Казах.

Все залегли, кто где стоял. Баллон перекатился, прижался к бетону.

— Вон они…

Лось выглянул из-за плеча Казаха. Мельник и зеленые стояли в ложбине совсем неподалеку от них, три сотни метров, не больше. И их держали на прицеле трое людей. Кажется Мельник о чем-то говорил с их старшим.

Внезапно за спиной Лося раздался щелчок предохранителя и сразу же громкий свист. Лось резко обернулся. Баллон, опустившись на одно колено, направил на них автомат.

— Не двигаться! — сказал он и свистнул еще раз.

…

— Для своих — да, Оператор, — Мельник снова повернулся к монолитовцу.

— Вас тут не должно было быть.

— Я потерял разведчика. Вышли на поиски.

Справа раздался громкий свист, потом еще один и я сразу понял, почему бойцов "Монолита" считают главной опасностью центра Зоны. Все трое, скрутившись всем телом, мгновенно рухнули на землю. Бродяжник сделал перебежку, смещаясь вперед-влево. Снова залег. Сразу же подхватился второй его боевик, тоже перебежал, залег за кочкой, выставив ствол. Всего несколько секунд потребовалось, чтобы преодолеть треть пути то пригорка, откуда свистели.

— Ну как дети малые, право-слово… — Со вздохом сказал Мельник, — Все бы им в войнушку играть. Пойдемте.

Мы быстрым шагом пошли вверх по склону.

…

"Он нас не убил сразу, значит ему что-то нужно… Кто те трое? Бандиты? Снаряга не бандитская… И не долговская… Хорошая снаряга, импортные винтовочки… Монолитовцы? От центра далековато, но возможно они. Тогда и Баллон… Эх как же я так лоханулся? И не дернешься. Скомандовать можно, кто-то его положит, но потом уцелевшим придется драться с оставшимися… Нет, нельзя. Не за тем шли, чтобы подыхать, так что знака не будет и зря Лис так смотрит…"

Лось оглянулся через плечо. Мельник с зелеными шел вверх по склону. Остальных не было видно.

— Кто тут у нас? — спросил появившийся из-за куста человек. Еще один уже целился в них, укрываясь за бетоном.

— Здравствуйте, братья. Эти люди спасли меня.

— Мы искали тебя, Балу. Кто они?

В голосах монолитовцев было что-то механическое.

— Группа "Свободы". Они искали Оператора.

Подошедший Мельник запрыгнул на бункер, осмотрелся.

— Вы меня нашли. Дальше что? — он смотрел на Лиса, считая того старшим.

"Балу… Лис, балбес, не расслышал кличку. Ну да, каждый мог ослышаться, да и я этого Балу точно видел у Чапая… Или похожего?.. Если они решили говорить, значит поживем еще."

— Старший я — сказал Лось, — Нас послал Комми.

— Комми? — Монолитовец посмотрел на Мельника.

— Это комендант "Свободы" в Темной Долине, — пояснил Мельник и, обращаясь к Лосю:

— Продолжай.

— Твой артефакт оценили. Он очень хорош, в таких случаях у нас считается, что продавцу надо доплатить. Комми сказал, чтобы тебя нашли. Он хочет предложить сотрудничество.

Мельник вытащил пачку сигарет, вытряхнул одну, закурил.

— В каком смысле сотрудничество?

"Тоже что ли курить начать? Удобно. Пока закурил — подумать можно…"

— В смысле артов, исследований, взаимопомощи.

Мельник затянулся, выпустил дым. Осмотрелся, потом сел на бетон.

— Знал бы ты, сколько раз нам это предлагали… Всегда все заканчивалось банальнейшей жадностью. Знаешь, как это бывает? Нам говорят: "Сделайте то, что нам нужно, а мы отдадим все, что у нас есть." Потом выясняется, что отдавать-то и нечего, — Он снова затянулся, выжидающе посмотрел на Лося.

"Кто это вам предлагал?.. Если все-таки я Балу у Чапая видел, то… Терки с его бандой? Или с Бородой и его сталкерами? Интересный расклад."

— При мне Комми никого не кидал и с расчетом не обманывал.

— Может быть… Может быть…

Мельник поднялся, махнул рукой мне и Лехе, и пошел к вершине холма.

…

Уходившие монолитовцы словно растворились в сумраке, накрывшем Зону после выброса. Один из них еще минуту держал группу на прицеле, потом и он исчез. Лось смотрел вслед Мельнику, на него глядела его группа в полном составе, а он в первый раз в жизни не знал, что приказать людям.

Интермедия. 2006 год

Тот самый первый выброс оказался и самым сильным. Его он застал на открытом месте, на берегу. Яркий свет со всех сторон, облака в небе исчезают вместе с тенями. Показалось, что снова шарахнул еще один энергоблок и он машинально повернулся в сторону АЭС. В той стороне стоял серый туман. Потом его накрыло. На мгновение он перестал видеть, затем зрение вернулось, но исчезли цвета. Мир был черно-белым, совершенно без полутонов. Белая трава и песок, черные и белые деревья, абсолютно прозрачная вода, черное небо и в нем яркие-яркие звезды. Казалось, что тело насквозь пронизывает горячий ветер. Уцелевшим краем сознания он понимал, что по-прежнему стоит на берегу Припяти, что никакого ветра нет, слышал плеск воды, но реальным в тот момент казалось только небо. Среди созвездий не было ни одного знакомого. Земля под ногами исчезла. Он стоял среди звезд, один и понимал, что каждая звезда — это чья-то жизнь. Он — тоже звезда, одна из многих. Хватающиеся сейчас за головы сталкеры, военные на вышках, ученые в лабораториях Припяти — сейчас эти люди умрут и их звезды погаснут. Кто-то уже умер, не выдержав повышенного напряжения в сети…

В сети?.. Разум ухватился за знакомую аналогию. Если есть сеть, то ею можно управлять. Ее элементы только кажутся самим себе самостоятельными. Нужно подать на вход подходящий сигнал и элемент отзовется, даже если он кажется сгоревшим. Вон там только что была крупная звезда. Она погасла у него на глазах секунду назад. Нужно перенаправить энергию. Как это сделать? Откуда она идет? В этот момент звезда снова загорелась. Мерцала, но горела. Что-то он только что сделал с нею. Что?..

Все кончилось. Мир стал прежним, сразу заморосил мелкий дождик. Ноги не держали, он опустился на речной песок. Огляделся. Вокруг все осталось, как было. Что произошло? Он подобрал связку рыбы и быстрым шагом пошел к своему садовому домику.

— Мессер, ты как? Живой?

Мельник вошел в домик, осмотрелся, бросил рыбу на стол, прошел в комнату, склонился над лежавшим на полу человеком. Порогал пульс на шее. Живой… Теперь ватку смочить нашатырем и дать нюхнуть.

— Фууууу! — Лежавший отмахнулся, открыл глаза, — Что тут было, Мельник?

— Не знаю. На станции что-то произошло.

— Меня как ломом по башке приложило, — Мессер, которого в его группе называли Стрелком, приподнялся, сел и потер затылок, — Думал все. Инфаркт, или там инсульт, хрен редьки не слаще.

— Не только тебя, — Мельник выбросил ватку в мусорный пакет.

— Ты о себе?

— О твоих ребятах.

— Думаешь хана?

— Думаю, что не нужно вам было тогда таскаться на АЭС. И сейчас они тоже зря туда пошли.

Мессер поднялся с пола, сел на диван, вытащил пачку сигарет. Мельник тем временем снял дождевик, стянул свитер и поправил кобуру на бедре.

— Сейчас чайник поставим… — Со времен работы на ЧАЭС осталась привычка каждый разговор начинать, как приемку смены — стаканом чая, или кофе. Помогало сосредоточиться.

Мельник зажег газовую плитку. Баллон был уже почти пустой. Нужно будет пройти по соседним дачам, поискать полный. Из подвала вылез серый кот, посмотрел на него, мяукнул.

— Васька! — позвал Мессер, — Кс-кс-кс…

Кот посмотрел на него и зевнул. Подошел к Мельнику, потерся об ноги. Тот сказал:

— Рыбу чует, обормот… Мышей иди ловить! — однако вытащил из пакета карася и отдал коту. Тот ухватил его и потащил в угол.

Мельник поставил на огонь сковородку и чайник.

— А, так ты рыбы добыл? — Мессер уже окончательно пришел в себя.

— Да, как раз возвращался, когда это началось.

— Я, кстати, с чем-то похожим уже сталкивался, — сказал Мессер.

— Вот как?.. Когда и где?

— Как раз когда на станцию ходили. Я рассказывал тебе. Там дверь была с кодовым замком, которую мы открыть не сумели. Так вот рядом с нею было точно такое же ощущение, как сегодня. Отошел от нее — оно пропало.

— Ага… И потом тебя начало глючить?

— Начало, да… Ребята меня тащили, а мне казалось, что нас преследуют, что я убегаю. В общем прихватило конкретнейше. Но ни Зуба, ни Нежить не зацепило и они меня вынесли сюда, к тебе.

— Сюрприз был, когда вы на лодке своей появились, — Мельник улыбнулся, — Так… Я рыбу добыл?

— Ну да, а чего?

— Я ее сюда принес?

— Да.

— Я кота накормил?

— Накормил.

— А теперь еще и тебя кормить? Хлебальничек не треснет? Готовь давай!

— Ладно, уговорил. Где там ножик чистый? — Мессер поднялся, подошел к столу, критически осмотрел рыбу.

Пока рыба жарилась, он вспомнал то, что видел в момент… как это называть-то?.. пробой?.. выброс?.. ну пусть будет во время выброса. Небо в звездах… Если он видел людей, как ячейки сети и сам был такой ячейкой, то наверное самой яркой звездой как раз и был Мессер, который был ближе всех. И он как-то зажег эту звезду снова… Он скосил глаза в сторону плиты. Мессер стоял к нему спиной. Он потянуться, как тогда, когда перенаправлял энергию сети, закрыть глаза… Звезда начала мерцать, мигнула…

Шум падающего тела. Мессер рухнул на пол там же, где стоял. Мельник удивленно смотрел на него. Из угла мяукнул кот. На падающих людей ему было чихать, но рыбой пахло все сильнее. Коту хотелось есть. Мыши попадались не часто, а крысы становились все крупнее и ему приходилось долго зализывать места укусов после охоты.

К тому же рыба была гораздо вкуснее.

Нашатырный спирт снова привел сталкера в чувство. Мельник сам взялся чистить рыбу, а ему велел сесть на диван и рассказывать, что произошло.

— Да ничего не было. Стою, чищу карпа. Потом уже лежу. Вот и все.

Мельник молча разложил жареную рыбу по тарелкам. Ясно было, что этот… выброс как-то связал его с Мессером. Опасно связал на самом деле. Но может быть и с другими людьми? А может быть там не все звезды людьми были? Ладно, не будем спешить. Присмотримся к себе…

— Будешь? — сталкер достал из-за дивана бутылку.

— Давай, немножко. За удачу!

— За нее.

Они чокнулись и выпили. Какое-то время слышалось только чавканье. Кот тоже хрустел в углу рыбьими головами.

— Ладно, давай перевяжу твою болячку на ночь.

Мельник взял бутылку с водой и пошел мыть руки. Сталкер приготовил бинт, стянул камуфляжку. Плечо у него было перевязано. Последствия неудачной стычки со стаей крыс вовремя рейда на станцию. На него кинулось сразу три, пришлось подставить руку, чтобы не вцепились в горло. Рана загноилась и если бы не Мельник, у которого нашлись антибиотики…

Они аккуратно, чтобы бинт можно было использовать еще раз, размотали повязку. Мельник снял марлю, долго смотрел на гладкую, ровную кожу на том месте, где вчера была гноящиеся раны, потом посмотрел в изумленные глаза сталкера.

— Нихрена себе ты доктор оказывается…

…

Часть третья

Глава первая

"Итак, что мы имеем? Группа, посланная Комми, задачу в целом выполнила. Проследили за Мельником, выяснили, что он связан с "Монолитом". При этом он там далеко не последний человек, боевики его слушались. В то же время он выполняет какие-то поручения "Долга". Но и наше предложение о сотрудничестве он не отклонил. Не сказал "да, согласен", но и не отклонил сразу. Что из этого следует? То, что "Монолит" ищет новые каналы за периметр. У них не может совсем не быть таких связей. Мельник у них видимо как раз и отвечает за это направление.

Теперь по пунктам… "Долг" на союз с монолитовцами не пойдет ни при каких обстоятельствах. Идеология не позволит. Кроме того монолитовцы — слишком хорошие бойцы, долговцы им в подметки не годятся. То есть со стороны "Монолита" интерес к "Долгу" может быть чисто меркантильный: оборудование, снаряжение, медикаменты. Интересно, у них там в Припяти что, учебный центр есть? Они по-настоящему профессионально воюют…

Теперь о нас… У нас ситуация с бойцами гораздо лучше, чем у "Долга" Фактически мы могли бы вообще вытеснить их к периметру. Не будь у Крылова хороших источников внешнего финансирования и отличных отношений с военными, это уже случилось бы. Нам с вояками сложнее. Каналы есть, но… сложнее. Фактически то, что мы можем предложить "Монолиту", нам самим достается очень дорого. Но мы можем предложить это открыто. Все капитаны одобрят договор с "Монолитом", но вот заинтересует ли это Мельника? Скорее да, чем нет.

Кого я упустил в раскладе? Бандитов. По этому направлению информации почти нет. Связь "Монолита" с бандой Чапая не доказана, но Мельник на Затоне засветился, это факт.

Значит выводы?.. Нужно выяснить, что Мельник делал на Затоне. Информация будет полезной в любом случае. Нужно продолжать отслеживать его передвижения. Нацелить агентуру на него и на Студента со Стоматологом. Нужно дать задание Кроту продолжать выяснение по функциям Мельника в "Долге".

Пока этого хватит, дальше будет видно, что еще нужно сделать…"

Чех открыл дверь кабинета и послал вестового за радистом.

…

Бродяжник прислонил к стене свою винтовку, напоминавшую знакомую мне СВД, но с гораздо более толстыми стволом и магазином. Подсел к костерку, протянул к огню руки. Над пламенем висели котелки, в которые я только что насыпал по паре горстей риса.

— Что это? — Я показал взглядом на винтовку.

Монолитовец обернулся, посмотрел, ответил:

— Вариант винтовки Драгунова, под патрон 9.3 миллиметра.

— Не видел таких никогда.

Бродяжник молчал, грея у огня руки. Из темноты появился Мельник, тоже присел к костру.

— Я поставил своих людей караулить. Вы отдыхайте, — сказал Бродяжник.

Мельник качнул головой. Потом подбросил в огонь несколько сучьев. Спросил монолитовца:

— Вы завтра куда?

— Вернемся в Лиманск. Туда просочились какие-то непонятные люди. Возможно наемники, но точно определить не удается. На днях они устроили засаду на группу "Долга", но те отбились и ушли через "Янтарь". Наемники потеряли троих, долговцы одного раненым. Раненого мы подобрали.

— Знаю. Я был в той стычке, пришлось уходить в Темную долину. Говоришь, долговец выжил?

— Он не проживет долго. Три ранения, он уже не приходит в себя.

— Где он сейчас?

— Здесь, в бытовке.

— Проводи.

Бродяжник поднялся, они с Мельником ушли в темноту. Фонариком монолитовец не пользовался и кажется в темноте он видел как днем.

— Леха!

— Тут я! — раздался голос из темноты.

Леха буквально свалился с ног, когда монолитовцы вывели нас к "Янтарю". Шли по каким-то оврагам, густо заросшим травой. У меня все руки были в ожогах от крапивы. Сейчас они начали зудеть, все время хотелось почесаться.

— Рис сварился, давай тушняк. И заварку неси.

Мы съели кашу, вымыли котелки. Я снова поставил кипятиться воду.

— Пойду, посмотрю где там Мельник,

— Давай. Я спать залягу. Устал, как собака.

Дело наверняка было не только в физической усталости. Леха хуже, чем я перенес выброс. Его и днем шатало, но он держался, а теперь у него наверное просто глаза слипались. Я тоже устал. Не лечь ли? С Мельником можно и утром поговорить… Я вздохнул, достал фонарик и пошел к воротам.

Луч выхватил из темноты фигуру монолитовца. Он не шелохнулся, только чуть повернул голову.

— Куда они пошли?

Монолитовец стволом показал на двкхэтажное здание напротив. Я кивнул и двинулся туда. Бродяжник с Мельником обнаружились сразу же, в комнате рядом со входом. На кровати с брошенным поверх панцирной сетки спальником лежал раненый долговец. Бродяжник стоял у двери, Мельник сидел на стуле рядом с раненым и разматывал повязки. На столе горела толстая свеча. От ран изрядно пованивало. Плохой признак. Вряд ли ему можно чем-то помочь.

Мельник размотал бинты, наклонился, разглядывая рану. Потом откинулся на спинку стула. Бродяжник обернулся ко мне, предупреждающе поднял ладонь: "Не мешай!" Я кивнул. Мельник не шевелился. У меня вдруг появилось такое же ощущение, как тогда в трубе, под выбросом: будто я смотрю на нас издалека и люди кажутся мне тенями в сумраке. Я мотнул головой, ощущение сразу прошло. Мельник посидел еще немного, поднялся с недовольно заскрипевшего стула и сказал монолитовцу:

— Накрой его. Утром будет в порядке, к вечеру сможет ходить, — он помолчал, вытащил сигаретную пачку, закурил. Руки у него заметно дрожали, — Вам нужно будет задержаться. Присмотрите за ним, потом проводите до Агропрома. Возможно и нас тоже, если успеем найти тайник.

— Этот долговец нужен тебе?

— Не больше, чем любой другой. Но он сказал мне, чтобы я уходил, а сам остался прикрывать. Значит я ему должен. Значит мы все должны. Посмотрим…

— Как скажешь. Братья с тобой.

— Я знаю. Студент, как там каша?

— Сварилась.

— Пойдем тогда. Надо срочно подкрепиться.

Выходя, я оглянулся на раненого долговца. Мне показалось, или дыра у него в боку исчезла?

…

— Ты вылечил его?

— Да.

Мы с Мельником сидели у затухающего костра. Он уже съел свою кашу, я отдал ему и свой котелок. Сейчас Мельник как раз заканчивал с ним. Леха храпел в спальнике. В проеме открытых ворот от времени на фоне освещенной лунным светом луны иногда проходил часовой-монолитовец. Где-то рядом пел сверчок.

— А как ты это сделал?

— Научиться хочешь? — Мельник облизал ложку, заглянул в опустевший котелок.

— Да неплохо бы.

Мельник молча сполоснул котелок, снова налил воды, подвесил над костром. Подкинул в огонь сучьев.

— Не знаю я, как это получается. Я ведь не доктор и не ученый. Делаю и все. Тут такое дело, Студент… Зона меняет людей. Сила действия равна силе противодействия. Мы меняем Зону, находим и используем артефакты, лазим в аномалии, а она тем временем меняет нас. И чем больше ты меняешься, тем больше можешь. Или меньше — тут как повезет. Ты можешь и вообще человеком перестать быть.

— Это как? В мутанта превратиться?

— В мутанта ты превратиться не сможешь. Просто не выживешь при этом. А вот в зомби — легко и просто. Ты думаешь, откуда они берутся?

— Откуда?

— Выброс, — Мельник пошевелил палкой угли, — Как-то он людей выбирает. Тем, кто слишком много в Зоне натворил, или может натворить, приходится плохо. Чем ближе к центру — тем хуже.

— А кто решает? Кто-то ведь тогда должен знать все, что человек сделал. И будущее тоже.

— Студент, я не знаю, есть ли у Зоны разум. Мне говорили, что есть и говорили обратное, причем говорили это одни и те же люди. Я думаю, что если в Зоне и есть свой творец, то мозгов у него не много.

Он помолчал, снова перемешал угли.

— Я помню, как все это начиналось и первый выброс. Зона была и до выброса. Были зомби, были мутанты, были аномалии… Их не выброс создал. Но после первого выброса все изменилось скачком. До него зомби можно было вывести за периметр и отдать психиатрам. Их даже приводили в себя. Сейчас зомби за периметром просто дохнут.

— Вы проверяли?

— Да. Но кроме зомби начали появляться и другие. Те, кто выжил под выбросом, сохранил разум. Они адекватно воспринимают окружающее, но реакции у них отличаются от реакций обычных людей. Мне сложно объяснить. Видел бойцов Бродяжника?

— Да.

— Мы называем таких людей "шудрами". У них нет внутренней мотивации, они не испытывают потребности в общении, но зато они очень хорошо ощущают Зону. Аномалии просто видят. Эмоции людей чувствуют, могут даже обмениваться навыками, читать мысли у таких же, как они. Поэтому они такие хорошие бойцы.

— Бродяжник нормально общается вроде…

— Нормально, да. Но сам он с тобой первым от нечего делать не заговорит. И он другой, он — "кшатра", руководитель.

— Индийская кастовая система?

— Она самая. Только правильное название: варна, а не каста.

— Тогда и брахманы должны быть?

— Они есть. Брахман тоже ощущает Зону, но он не зависит от нее. Только брахман может перейти периметр и покинуть Зону. А еще он может влиять на объекты в Зоне. Например лечить.

— Остальные не могут уйти?

— Кшатрий за периметром впадает в депрессию. У шудр на периметре начинаются эпилептические припадки. Они хорошо чувствуют себя только близко к АЭС.

Вода закипела. Мельник закинул в нее полгорсти чая, снова повесил котелок над огнем, завариваться. Достал пачку сигарет, прикурил от уголька.

— Вот так, Студент… Варианты твоей судьбы, если уж побывал под выбросом близко к центру, можно пересчитать по пальцам и на одной руке пальцев хватит. Вам повезло. Выброс в этот раз был довольно сильным, но с вами был я и вы были в укрытии. Однако меняться вы уже начали, это заметно.

— Знать бы, как…

— Узнаете обязательно. Чай будешь?

— Плесни. А то во рту какой-то вкус металлический появился… Мельник, а много таких брахманов?

— Два. Один — это я. Что я умею — ты видел. Со вторым ты тоже наверняка встретишься.

Какое-то время мы молчали.

— Мельник, а ты не боишься, что я все это расскажу, к примеру, долговцам?

— Ты не сможешь. Просто не сумеешь. Я же говорю: вы уже начали меняться. Ни одна тень монолита не сделает ничего во вред брахману.

— Но как?..

— Не веришь? Проверь. Царапни ножом, — Мельник протянул мне руку тыльной стороной вверх.

Я вытащил из кармана складной нож, открыл его, подержал лезвие над рукой Мельника, потом снова закрыл.

— Не хочу.

— Ты и не сможешь. А вот к примеру плюнуть мне на ботинок ты вполне даже сумеешь.

— И выбора значит нет?

— Раньше был. За периметром. Теперь ты монолитовец, — Мельник покосился на Леху, поправился — …вы монолитовцы…

…

"Вот так оно и бывает, малыш… Так и бывает… Живешь, не тужишь, а потом выясняется, что жизнь сыграла с тобой злую шутку и вся твоя свобода — пшик. Была — и нет. Как тогда Стрелок на меня смотрел — даже не с удивлением, он сомневался в собственном рассудке. Утром рана гноилась, болела, спасали только антибиотики. Днем она вдруг зажила. Волшебство. Детское удивление вытащенному из шляпы кролику. А я тогда испугался. Я-то сразу понял, что бесплатных пряников не бывает, что умение не дается так просто. До сих пор я боюсь каждый раз, когда воздействую на Зону и всегда вариантов только два: делать, или не делать. Не делать нельзя. Делать страшно. Где-то есть счет, который мне должны в один прекрасный момент предъявить и я никогда не знаю, уведичивается он, или уменьшается.

Знать бы еще, кто предъявит? Тогда, проломившись ночью через "фантом" и теряя сознание, я уже подумал, что ушел от оплаты, но эти двое вытащили меня. Значит зачем-то они нужны Зоне и я еще нужен.

Такие дела… Свобода — осознанная необходимость. Умный человек сказал. Спите, пацаны…"

Мельник допил чай и вышел в начавший уже сереть ночной сумрак. Нужно было посмотреть на раненного долговца.

Глава вторая

Утом Леха заболел. Высокая температура, сопли, ангина. Острое регистратурное заболевание, как выразился Мельник. Он потрогал лехин лоб, скормил ему таблетку анальгина и велел отлеживаться. Долговец тоже пришел в себя, но вставал и ходил с трудом. Ему помогли перебраться в цех, оставили двоих больных вместе, чтобы не скучали. С ними же остался Балин. Бродяга со своими боевиками куда-то ушел. Мы же с Мельником двинулись в глубину "Янтаря". Задание, данное Шульгиным, оставалось в силе.

Несколько минут мы шли вдоль заводской улицы между цехов. Потом Мельник хмыкнул, заметив что-то и осмотрелся по сторонам.

— Туда! — он показал на подмимающуюся на эстакаду стальную лестницу.

Мы поднялись метров на пять. Между трубами был проход с полом из профнастила, шириной примерно полметра. По нему мы и пошли.

— Так оно безопаснее, — сказал Мельник, — Трубье лежит часто, нас не сразу заметишь, Зато мы видим всю округу.

По эстакаде мы вышли к недостроенному зданию с покатой круглой крышей. Внутри все заросло черной осокой. В нескольких местах в сумраке было заметно дрожание воздуха. Аномалии. Мельник свернул на площадку, огибавшую здание изнутри. Мы зашли внутрь.

— Блин! — Он резко остановился, — Не с той стороны зашли. Вон тот кран видишь?

В окне, в котором еще оставались стекла, действительно был виден большой мостовой кран.

— Вижу.

— На нем тайник и есть. Нам на эстакаде нужно было свернуть, как раз бы к нему вышли.

— Вернемся?

— Примета плохая — возвращаться, — Мельник выглянул в окно, осмотрелся.

— Давай на крышу вылезем. Вон там можно подняться, — Сказал я.

— Да, пожалуй… Там должна быть аварийная лестница.

Крыша была теплой от солнца, хоть ложись, да загорай. Мы прошли по ней до пожарной лестницы. Я собрался лезть вниз, но Мельник придержал меня за рукав и кивнул головой в сторону крана.

— Что?

— Присмотрись.

— К чему?

— Не видишь что ли? Ладно, показываю.

Мельник вытащил из кармана гайку, зачем-то обмотанную ниткой. Взял нитку за кончик. Та размоталась, оказавшись примерно метр длиной. Мельник раскрутил гайку на нитке и метнул в сторону крана. Я ждал металлического звона, когда гайка ударилась в стенку небольшой цистерны, но его не последовало. Вместо этого цистерна вдруг ожила. Дернулась, выпустила две толстенные лапы и развернулась ища того, кто ее потревожил.

— Это еще что такое?

— Супермутант. Не видел еще таких?

— Нет… Ну и чучело!

Супер между тем так нас и не заметил. Он еще несколько раз повернулся, а потом, забавно переваливаясь на своих лапах, убрался в тень, а оттуда не торопясь пополз вдоль стены здания. Я передвинул автомат из-за спины на грудь.

— Не надо. Все равно не прошибешь, у него шкура, как кевлар. Да и незачем.

— Ты же говорил, что на кране тайник.

— Он сейчас уйдет. Крупный… Откормился на местной траве. Подождем.

Мельник присел на горячий бетон, потянулся за сигаретами.

— На болотах ребята из "Чистого неба" однажды прикормили такого.

— Как прикормили???

— Обыкновенно. Сгущенкой в пластиковых пакетах. Супер ведь не хищник, на людей не охотится и подпускает довольно близко, прежде чем начинает беспокоиться. Он потом у них так и жил рядом с базой. Лучшей охраны не нужно. Они его звали Лукой.

— А куда он потом делся?

— У чистонебовцев с базы выходила группа, Лука за ними увязался. Как его прогонишь? Не стрелять же. И попали они в засаду бандюков. Луке видимо стрельба не понравилась, он выполз, пару бандитов растоптал, остальные сдернули. Лука за ними. Те убежали и довели его до лагеря в мехдворе. Он и там всех разогнал, придавил ихнего пахана, сожрал, гонялся за ними, машины переворачивал…

— Ты же говорил, они на людей не охотятся?

— Специально — нет, но тут видимо разозлили его. В общем бандиты мечутся, чистонебовцы отстреливают их, по мехдвору носится Лука… Потом он залез внутрь склада и видимо кто-то из бандитов кинул в него гранату, или шмальнул из РПГ. В бочках видимо были остатки горючки. Рвануло знатно и Лука этого не пережил. Бандиты тоже. С тех пор болото окончательно и бесповоротно под "Чистым небом". Год назад там пытались было закрепиться мародеры, но не вышло. А через болота, между прочим, идет дорога на периметр, так что чистонебовцы сейчас с проходящих сталкеров хороший процент имеют. Ну ладно, уполз он, слезаем.

Тайник находился между колесами мостового крана. Мельник открыл крышку какого-то ящика на тележке, вытащил оттуда рюкзак и два автомата, снова закрыл крышку.

— Вот и все, возвращаемся.

Той же дорогой мы двинулись в обратный путь.

…

— Так-так… Кто это у нас здесь нарисовался?

Мы с Мельником только что слезли с эстакады по той же самой металлической лестнице. Ошибка конечно. Нельзя возвращаться по своим следам, никогда нельзя. Мельник обернулся на голос, я тоже. Из-за штабеля толстых труб на нас пялились три изрядно заросшие щетиной морды. У одной из морд был древний даже на вид автомат ППШ и автомат этот был направлен на нас с Мельником. Попадалово… Что делать-то теперь?

— Ну-ка снимайте мешочки, да киньте их в сторонку!

Мельник спокойно снял свой рюкзак, отбросил вправо. Я последовал его примеру. Странно, но хотя я и осознавал всю опасность ситуации, страха не было. Что-то как будто говорило мне, что выстрела не будет. Или патрон в давно не чищенном ППШ перекосит, или барабан заклинит, или еще что-то приключится. Как будто кто-то шептал мне это в ухо.

Автоматчик обошел трубы, приблизился, а двое других бандитов занялись нашими рюкзаками.

…

— Лось, он убьет их, — Спокойно сказал глядевший в оптический прицел Щуплый, — Сейчас рюкзаки обшмонают и он их завалит.

Смотревший в монокуляр в ту же сторону Лось согласно хмыкнул.

— Сделай автоматчика.

…

— Ну и чего ты лыбишься — бандит с ППШ смотрел на меня.

— А я чего-то знаю.

— Чего напри…

На лбу бандита появилась черная точка и сразу же слева-сзади долетел резкий звук выстрела. Стреляли примерно метров с двухсот. Бандит закатил глаза, как будто пытаясь разглядеть, куда попала пуля и начал заваливаться. Я сделал пару быстрых шагов вперед, подхватил ППШ. Один из тех, кто обыскивал рюкзаки, так и замер на корточках, второй пригибаясь бросился за бетонную опору эстакады и побежал прочь. Верно сориентировался. От снайпера и от нас его прикрывали трубы. Попасть в него было теперь очень сложно. Я повел стволом автомата, надавил на спусковой крючок. Сухой щелчок осечки. Ну а чему удивляться? Такой хлам даже в музее не сыщешь. Я отбросил ППШ, потянул из-за спины "Калашников".

Однако оружие мне не понадобилось. У Мельника уже был в руке его ТТ. Сухо щелкнул выстрел. Мельник даже не целился, выстрелил навскидку. Убегавший бандит с разбегу кувырком полетел в траву.

— Ну ты и ковбой…

Я смотрел на Мельника с удивлением. Метров с сорока, с пояса, в голову! Это надо уметь. ТТ тем временем выстрелил второй раз. Начавший подниматься и тянувший руку за пазуху третий бандит мешком свалился на трубы, ударившись головой. Мельник огляделся, выщелкнул обойму, вставил запасную, нашарил в кармане пару патронов и не торопясь вставил их в магазин. Так же не торопясь убрал магазин и пистолет в кобуру.

…

— Привет студентам! — Подходивший к нам сталкер, уже знакомый мне по базе "Свободы" в Темной долине, широко улыбался. Как его звали?.. Лось кажется?..

— И Мельникам конечно тоже.

— И тебе не хворать, — ответил Мельник, — Мир тесен?

— И не говори. Сидим, отдыхаем и вдруг видим, как трое залетных потрошат сталкеров. Щуплый в прицел посмотрел, говорит: "Да это же наши знакомые." — ну мы и впряглись. Не знаешь, кто это?

— Бандиты, — Мельник уже сколонился над убитым главарем, равнодушно осматривая тело, — Перстни на пальцах. Хулиганка… Грабеж… А у того руки чистые… Были.

Он выпрямился, посмотрел на Лося.

— Мародеры это. По "Долгу" проходила ориентировка, что рядом с "Агропромом" кто-то грабит и убивает людей. Вот эта банда видимо и есть.

— Ну собакам, как говорится, собачья. А вы здесь как, Студент? — Лось посмотрел на меня.

Я ответил:

— По делу.

— Ага. Лучше не спрашивать, по какому, верно? — Лось ухмыльнулся, — Но вы наши должники, однозначно.

— Не поспоришь — кивнул я, — Проставимся обязательно.

— Так куда вы сейчас?

— А пошли с нами, — сказал Мельник, — Сам и увидишь.

Пока мы обыскивали убитых, а потом возвращались в цех, где оставили Леху и выздоравливавшего долговца, я вспоминал, как Мельник свалил убегавшего. Тот выстрел был, как идеальный рисунок-скетч. Ни одной лишней линии, штриха, движения. ТТ выходит из кобуры, передергивается затвор, сразу же выстрел и бандит падает. Сорок метров там было, ну может чуть меньше. Я ведь я знал, что так будет! Разбираясь в своих ощущениях сейчас я понимал: еще до выстрела я знал, что он попадет. Это было совершенно новое ощущение, никогда раньше я такого не испытывал. И что ППШ не выстрелит я ведь тоже знал. Ох и тяжеленная дура, кстати! И неудобная. Дисковый магазин больно упирался в бок. Как ими предки воевали? Я перевесил автомат на другое плечо, снова вспомнил, как убегал бандит, посмотрел на автомат и понял, что вполне мог бы этот выстрел повторить. Интересно, видели ли свободовцы, как Мельник стрелял и что они об этом думают?

В воротах цеха нас встретил долговец с автоматом. Оружие он, правда, держал стволом вниз, но на Лося косился очень недобро.

— Здорово, Клык.

— Кому Клык, а кому и сержант "Долга" Клыков.

— Какие мы строгие… Извольте видеть! — Лось обернулся к нам — мы с этим сержантом старые знакомые. Водку вместе пили, морды вместе били. А потом дороги разошлись. "Вот и разошлись пути-дороги, один на север, другой на запад…"

— Где Бродяжник с людьми? — спросил Мельник у долговца.

— Ушли час назад. Старший ихний сказал, что с вами все будет в порядке и с Лехой тоже. За пять минут собрались и ушли.

— Леха как?

— В сознание приходил, вставал, потом опять отключился.

Я подошел к Лехе, потрогал лоб. Он был горячим.

— У него жар. К врачу бы его…

Долговец кивнул.

— К нам надо, на "Агропром". Фельдшер посмотрит.

— Не поможет ваш фельдшер, — Мельник присел на ящик, вытащил сигареты и закурил.

— Это у него после выброса. Бывает такое. Человек и в зомби не превращается, но и не отпускает его. Фельдшер, короче, не поможет. Обычно через сутки человек приходит в себя, но у него это затянулось. А то, что снова теряет сознание — вообще плохой признак.

— А ты сам? — я с надеждой посмотрел на него.

Мельник покачал головой.

— Тут я бесполезен. Но знаю, кто может помочь.

— Кто?

Мельник посмотрел на Лося.

— Ты знаешь, кто такой Лесник?

— Никто не знает, кто такой Лесник, — ответил Лось, — Говорят про него много, но чтобы кто-то видел — таких не знаю. А рассказывают по-моему сказки.

— Хочешь проверить, сказки ли?

— Шутишь? — Лось и Щуплый переглянулись, потом посмотрели на носилки, на которых лежал Леха, — Далеко тащить?

— Тащить не придется… — Мельник отбросил в сторону окурок и поднялся.

— Ты как, идти можешь? — спросил он у долговца.

— Могу. А что?., - действительно: по долговцу совсем не было видно, что еще этой ночью он собирался отдать концы от заражения крови.

— А то… Фокусы давно видели, ребятки?

Глава третья

Мельник отрезал от мотка два куска каната, метра по три длиной. Привязал концы веревок к ручкам носилок. Посередине свернул веревки скользящей петлей. Огляделся. поднял с пола серебристую бумажку от чая.

— Смотри, Студент.

В руках у него оказался контейнер с найденным на "Ростоке" "грави". Лось, Щуплый и Клыков вытянув шеи заворожено смотрели на то, как он обертывает артефакт фольгой, снова сует в контейнер и контейнер крепит в петле над носилками. Закрепил, разжал пальцы, но контейнер к моему удивлению не упал. Наоборот: он вел себя, как будто надутый гелием воздушный шарик. Канат натянулся, один из углов носилок даже оторвался от пола.

— Ну ты, блин, прямо этот… Акопян! — Лось восхищенно покрутил головой, — Слышал, что "грави" может вес у предметов снижать, но вижу в первый раз. А фольга зачем?

— Вроде как активатор… Не спрашивай, как это работает. Я сам не знаю. Берите носилки, нам надо спешить. Парень плох, а пройти надо километров пять и не по ровному.

Я взял носилки, которые почти ничего не весили, сзади, Лось спереди и мы двинулись…

…

Шли мы быстро. Носилки с лежащим на них Лехой, почти не давили на руки и мы не менялись. За четыре часа сделали только одну короткую остановку. Дело уже шло к вечеру, когда Мельник сбавил темп и начал оглядываться, как будто искал какие-то приметы. Пару раз он сворачивал на почти незаметные тропки между деревьями и наконец вывел нас к маленькой железнодорожной станции. Узкоколейка заросла травой, рельсы проржавели, но двухэтажное здание из белого кирпича, в котором раньше размещалась ремонтная бригада, выглядело совершенно целым. Даже стекла в окнах были на месте.

— На месте… — выдохнул Мельник, — Так, ребята, что он будет говорить — делайте и лишний раз языком не болтайте. Поняли?

Мы промолчали. Из-за здания донесся звук резкого удара. Дрова там колют, что ли? Потом из-за угла вышел седой старик и приглашающе махнул нам правой рукой. В левой действительно был топор.

— Пошли, приглашает.

— Мог и не пригласить? — тихо спросил я.

— Мог — ответил Мельник.

— И что тогда?

— Повернулись бы и обратно пошли. Помолчи пока.

Мы подошли к старику. Вблизи он уже не казался очень уж старым. Лет пятьдесят, от силы. Только волосы совсем седые и от этого он издали казался совсем древним.

— Здравствуй, Лесник, — поприветствовал Мельник хозяина. Тот кивнул в ответ, махнул рукой на сарайчик во дворе.

— Вон там располагайтесь. И этого — он показал на Леху — тоже туда. Я сейчас подойду.

Мы потащили носилки в сарай. Там было чисто. В углу стояла железная печка, вдоль стен шли широкие нары. В дальнем углу стоял стол.

— Аскетично, — сказал Щуплый, оглядываясь, — Вон туда, на топчан ставь.

Носилки уже приобрели какой-то вес. "Грави" быстро терял силу. Добрались как раз вовремя. Мельник тоже заметил, что веревки провисают. Он вытащил из петли контейнер с артефактом, потряс им зачем-то и открыл крышку. На ладонь к нему вывалился кусочек бетона и видно было, что он уже не оттягивает руку к земле.

— Скис? — спросил Лось.

— Ага. Ну хоть на дело потрачен был.

Мы, столпившись вокруг Мельника, глазели на артефакт у него на ладони.

— Не выбрасывай, — раздалось вдруг сзади.

Мы повернулись. Старик стоял в дверях, держа в руке пук какой-то травы.

— Нет, чтобы печку разжечь! На камешки любоваться начали…

Он подошел к печке, наклонился и открыл дверцу. Внутри была видна сложенная щепа. Лесник достал из кармана коробок, потряс им, вытащил спичку и чиркнул ею. Через полминуты в печке уже весело пылал огонь.

— Ставьте воду кипятиться. Во дворе колодец — берите там. А ты, здоровый, дров наколи.

Лось кивнул и вышел. Я и Щуплый полезли в рюкзаки за котелками. Клыков подхватил стоявшую рядом со столом деревянную бадейку и тоже вышел, к колодцу. Лесник тем временем осматривал лежавшего Леху.

— Давно? — спросил он Мельника.

— Вчера днем.

Лесник кивнул. Взяв принесенный с собой пучок травы, он зажег его от огня в печке и сразу же потушил. Подойдя к Лехе он начал окуривать его дымом. В воздухе отчетливо запахло коноплей. Я заметил, как Щуплый повел носом. Изрядно задымив сарай Лесник бросил траву в печь и сказал:

— Сейчас оклемается, — он повернулся к Мельнику — Ребята пусть располагаются, а нам поговорить надо.

— Может чуть позже? Дай отдохнуть немного.

— Тяжело идти было?

— Не говори. Еле пробрался.

— Это хорошо… — Лесник улыбнулся в бороду, — Так оно лучше. Кому не надо — и вовсе не пройдет. Позже, так позже. Все равно вам отсюда до утра выходить смысла нет.

Клыков притащил бадейку с водой, поставил на стол. Мы наполнили котелки, поставили их на плиту. Со двора слышались размеренные удары топора. Лось старался.

— Лесник, я это… — Щуплый замялся — А травы такой нет немного на закрутку?

Лесник усмехнулся.

— Сходи, да нарви между шпалами. Там есть засохшая. Но она слабая, не вставляет.

Щуплый выскочил из сарая. Топор на минуту смолк, потом застучал снова. Крюков потрошил свой рюкзак, доставая кружку и банку с чаем. Я тоже вытащил кружку, поставил на стол. Застонал Леха.

— Вот и очнулся ваш пострадавший, — Лесник покосился в его сторону, потом наклонился и подбросил в печку пару чурок.

Я подошел к носилкам.

— Леха, ты как?

— Бывало хуже.

— Воды дать?

— Мне бы отлить…

— За домом будка — сказал Лесник, поднялся и вышел.

Я помог Лехе встать. Его пошатывало, но видно было, что он приходит в себя. Из сарая он вышел сам. Лесник уже успел уйти в дом.

— Гоша, где это мы?

— Знать бы еще, где…

Леха непонимающе уставился на меня. Лось тоже перестал стучать топором.

— Объясни — спросил он.

— Мы шли сколько? Больше четырех часов. Шли быстро, да?

— Допустим…

— И никуда особо не сворачивали, держали в основном на северо-восток по солнцу…

— Я понял. Километров двадцать по прямой отмахали, а вокруг все тот же Рыжий Лес, — Лось хмыкнул, — Мы давно должны были к Свалке выйти, или даже в Долину.

— А прошли всего-ничего. Вон там, смотри!

Я показал рукой на запад. Там уже темнело, но высокая труба завода "Янтарь" была видна отчетливо.

— Трубу видишь? Километра два до нее.

— Соображаешь… Выходит мы всего с километр и прошли?

— Выходит так. И ни одной аномалии по дороге. В этих местах так и бывает?

— Нет. Тут их всегда полно. Это же Рыжий Лес.

От железнодорожного полотна приближался Щуплый с руками, полными соцветий конопли.

— Живем, ребята!

— Погоди, — Сказал Лось — Послушай, что Студент говорит…

Я повторил все для Щуплого. Он задумчиво посмотрел на трубу, потом на дом Лесника и сказал:

— Не так прост, значит, местный хозяин…

Из сарая выглянул Крюков.

— Вода кипит. Что варим?

— Давай рис, — Лось воткнул топор в колоду, — У меня там коробка с бульонными кубиками в рюкзаке. Щуплый, ты чего там пыхтишь, как паровоз?

Тот уже завернул траву в обрывок газеты и подкурил от уголька.

— Нифига. Слабая, совсем никакая. Один запах от нее.

— Ты конопли что ли насобирал?

— Ага.

— Сюда бы Казаха… — Лось наконец нашел в рюкзаке большую банку с рисом, — Он ее как-то по-особому сушит. Умеют у них это дело…

Крюков засыпал в котелок заварку, еще в два — рис и снова поставил их на огонь.

— А что вы там про километры говорили?

— Да вот Студент заметил, что мы за день всего километр прошли, — Лось откинулся на стенку сарая, старые доски жалобно застонали под его весом. Он снова отодвинулся.

— Как это?

— А вот так. Выгляни. Труба на "Янтаре" видна и до нее никак не двадцать километров.

Крюков выглянул, прикинул расстояние.

— Дела!.. Это как же так?

— Есть мысль на этот счет. Ты слышал про Ткача?

Долговец пожал плечами.

— Ну да. Первый генерал "Долга", погиб в Зоне. А что за история с ним?

— Ты молодой, не знаешь…

Лось помешал в печке, закинул еще одну чурку.

— Ткач конечно никакой не генерал был, а то-ли капитан, то-ли майор. Но "Долг" он создал, тут спору нет и командир он был отличный. Крыло у него был замом по личному составу. Так вот… "Свобода" в то время как раз обосновалась на армейских складах. Ткач с группой вышли на разведку в тот район и пропали с концами. Свободовцы их не видели. А через неделю сигнал его рации поймали в районе "Янтаря". Просьба о помощи. Туда набежал весь личный состав "Долга". Прочесывали местность, но… ничего и никого. Ноль по фазе. Причем сигнал тот ловили то и дело. Вроде бы группа где-то рядом, но найти не могли.

— Что-то такое я слышал… — протянул Крюков.

— Молод ты еще… В общем у долговцев были потери. Мутантов в тех местах всегда хватало. Крыло вернул людей на базу, а Ткача с тех пор считали пропавшим без вести. Потом, когда отключили выжигатель, вольняшки обосновались на "Янове" и на градирне поймали тот же самый сигнал с рации Ткача. Ну удивились конечно, но списали на шуточки Зоны. А прошлой осенью там же, на градирне, после одного сильного выброса нашли трупы Ткача и его группы. И трупам этим с виду было не больше суток. Оружие, документы — все было с ними.

— Хочешь сказать, что они два года вот так шли?

— Они-то шли может быть и не два года, а ту же неделю, но ситуация схожа. Мы тоже за четыре часа километр прошли. А может быть им два года неделей показались.

— Или неделя — двумя годами.

— Или так.

Мы помолчали, потом Щуплый сказал:

— Чего теперь гадать, что да как там было? Может и правда Ткач с Лесником не поладил — нам — то что? Или может быть здесь место такое… Давайте чай пить. Стоматолог, ты как, совсем ожил? Завтра тащить не придется?

Глава четвертая

Мельник присел на скамейку, закурил. Низко над лесом висела здоровенная, желтая луна. Сталкеры в сарае давно спали. Сзади послушались тихие шаги.

— Ну что, Оператор, все носишься? Никак не угомонишься…

— Не сидеть же сиднем на одном месте?

— Хорошо, когда кто-то сидит на одном месте и его всегда можно там найти, верно? Как припечет к кому бежите? Ко мне.

— Не поспоришь, — Мельник затянулся.

— Ладно, давай о делах, — Лесник вытащил из кармана трубку, насыпал табак, тоже закурил, прокашлялся, — Вот ведь барахло выросло. Не табак, а дрянь какая-то. Горло дерет хуже махорки.

— Оставить сигарет?

— Да есть они. Табак лучше, даже такой. Как там дела-то в центре?

— По старому все.

— Выбросы чаще стали. И сильнее.

— Причин не знаю. На станции все по-старому, никого больше не прорывалось.

— А внутри?

— Кристалл на месте. Подходить не стал.

— Что-то меняется, Оператор. Зона вокруг меня сживается все сильнее, я это ощущаю, — Лесник вздохнул, — А причины не вижу. Но она есть, уверен.

— Что-то? Или кто-то?

— Не знаю. Но знаю, что в Зоне ничего не происходит просто так. Что за пацанов ты на этот раз притащил?

— Один — долговец, еще двое — из "Свободы". И два молодых: Студент и Стоматолог.

— Ага! Клички даром не даются и ларчик открывается просто. Этот Стоматолог успел здесь кого-то подлечить?

— Успел. В Темной Долине.

— Ничего удивительного, что его не сразу отпустило. С одной стороны — на нем чья-то боль, с другой — кого-то лечил. Вот Зона и не знает, что с ним делать. Но это ничего, больше с ним такого не повторится, раз уж выжил. А вот второй…

— Что с ним?

— С ним интереснее…

…

"Длинный, широкий коридор. Вдоль голых каменных стен стен — статуи. Некоторые — просто куски камня, другие изваяны с максимальной точностью. Кажется даже, что это не камень. Подхожу к военному с пулеметом наперевес — нет, гранит. Шероховатая поверхность камня там, где должна быть сталь ствольной коробки. Статуя с насмешкой смотрит на меня сверху. Я оглядываюсь. Коридор тянется в обе стороны, его начало и конец тонут в серой мгле. На меня равнодушно пялятся серые, каменные глаза людей и мутантов. Интересно: где здесь начало и где конец? И зачем, если уж на то пошло, меня сюда принесло?

Издалека приходит неразборчивый вопрос.

— Что? — Мой голос эхом отражается от стен. Я оглядываюсь…

Вопрос повторяется. Я по-прежнему не понимаю его, но теперь я понимаю, откуда спрашивают, поворачиваюсь в ту сторону и делаю шаг. Серый туман становится темно-багровым. Багровое сияние касается статуй, они начинают с грохотом разлетаться на куски. Каменная картечь метет коридор. Взрывы приближаются. Конец?

Я, прикрыв глаза локтем, бегом бросаюсь навстречу сиянию…"

Проснулся весь в поту. С минуту лежал, вспоминая сон, потом поднялся со спальника. Рядом с сараем светился огонек сигареты.

— Мельник, чего не спишь.

— Думаю.

— Лучше не спрашивать, о чем?

— О жизни. Ты чего вскочил? Приснилось чего?

— Ага.

— Спи, здесь безопасно. Я посижу еще.

…

С Лосем и Щуплым мы попрощались неподалеку от Агропрома. Они звали с собой, но Мельник отговорился тем, что нужно сначала закончить с задание Шульгина. Свободовцы повернули в сторону Свалки, а мы двинулись дальше и через пару часов без всяких происшествий стояли перед долговским КПП. Клыкова здесь знали, вопросов никаких задавать не стали и все пошло по распорядку: сдали оружие и в сопровождении одного бойца пошли на местную гауптвахту. Клыков и Мельник сели писать рапорты, мы с Лехой заступили в наряд по местной кухне. Через час рапорты были написаны, переданы охране, обед был готов. Сразу после этого вызвали Клыкова, а еще через час — Мельника и нас.

Наш конвойный постучал в дверь кабинета с надписью: "Генерал Крылов". Оттуда послышалось:

— Войдите!

Мы вошли.

— Тащь генерал, по вашему приказа…

Крылов кивнул часовому.

— Свободен!

И нам:

— Присаживайтесь. Курите, если есть желание. Сам он тоже сел на скрипнувший стул и уставился на Мельника. Тот невозмутимо вытащил из кармана пачку, вынул из нее последнюю сигарету, закурил. Я сделал на лице уставное выражение. Леха во все глаза разглядывал охотничий трофей на стене — башку химеры.

Крылов проследил его взгляд.

— Это мне повезло… — он снова посмотрел на Мельника — В первый раз вижу так близко живого монолитовца.

Мельник тянул свою сигарету и молчал.

— Сержант Крюков в рапорте написал, что после боя с группой наемников его подобрали монолитовцы и оказали помощь. В себя он пришел в одном из цехов "Янтаря". Раны к этому времени затянулись. Потом монолитовцы ушли и далее он, в сопровождении двух вольных сталкеров и двух членов группировки "Свобода" сопровождал больного сталкера на окраину Рыжего Леса к… Леснику…

Крылов поднял глаза от листа.

— Вот этого больного, как я понимаю? — он кивнул в сторону Лехи.

— Правильно понимаете, — Мельников стряхнул пепел в консервную банку на столе.

— Каких-только чудес в Зоне не увидишь… — Крылов положил лист на стол, поднялся и подошел к окну, — "Монолит" спасает моего бойца и за трое неполных суток поднимает его на ноги… Крюков прошел срочный медосмотр. Вы мне не объясните, как человека с тремя слепыми пулевыми ранениями можно за три дня поднять на ноги? И это однозначно не имитация, рентген показал, что у него в легких и в брюшине осталось три пули. Причем одна уже в двенадцатиперстной кишке. Значит пробила кишечник и осталась там, а сейчас выходит естественным путем. Наш врач разводит руками. Как он выжил?

— Повезло ему.

— Мне бы такое везение! Далее вы пришли к Леснику и, что важнее, от него спокойно ушли. Лесник сам по себе — личность легендарная, а место, в котором он обитает, многие считают проклятым. Клыков — единственный долговец, который сейчас может сказать: "Я говорил с Лесником."

— И ему тоже повезло.

— А больше всех повезло мне. Не часто в один день столько чудес увидишь… Ваш рапорт я тоже прочитал. Детектор в рабочем состоянии, техники его проверили. Ваше задание считаю выполненным. С Шульгой договоренность о вознаграждении была?

— Да какая там награда? Мы же первое задание не выполнили, а детектор потеряли, — Мельник аккуратно погасил окурок и бросил его в ту же банку на столе, — Вот я его и вернул. Ничего, что вам, а не Шульгину?

— Правильно сделали. За моего бойца — отдельное спасибо, — Крылов снова, — Не смею задерживать. Если припасы нужны — у КПП сидит наш торговец. Только одна просьба: в следующий раз, если берете задания у моих офицеров, ставьте в известность меня. Договорились?

— Договорились.

Мы поднялись и вышли из кабинета. Конвойный ждал за дверью, на столе было разложено наше оружие.

— Проверяйте, все ли на месте.

На месте было все. Мы вооружились, расписались в каком-то журнале (здесь дело было поставлено куда более бюрократично, чем на "Ростоке") и в сопровождении того же долговца забрали с гауптвахты наши вещи. Потом он же проводил нас на КПП. Мельник купил блок сигарет и мы не торопясь пошли по дороге в сторону "Ростока".

— Нифига они нас выпнули!..

Леха оглянулся на оставшийся за спиной КПП. Я пошутил:

— Сталкер — птица гордая, пока не пнешь — не полетит.

— Крылова можно понять, — сказал Мельник- Всем рты не заткнешь. В "Долге" знают, что Шульгин посылал группу в Рыжий Лес и что она вернулась с потерями. И вдруг эта потеря нашлась… Начнутся вопросы. Клыкову Крылов прикажет молчать, но всем рты не заткнешь и в итоге выяснится, что на Агропром монолитовцы заходят, как к себе домой, а раненого сержанта вылечили совершенно чудесным образом. Завтра весь "Долг" будет знать о случившемся в три раза больше, чем на самом деле произошло.

— Вот он нас и выставил? — спросил я.

— Да. Сплетни сплетнями, а к "Монолиту" и "Свободе" счета есть у многих. Крылову конфликт после прошлогодней войны группировок совсем не нужен. Они тогда потеряли много людей, очень много.

— Мы куда сейчас? На "Росток"?

— Да. Там у вольняшек каких-только сказок не наслушаешься. Нас хоть монолитовцами объявят, хоть пришельцами с Альфа Центавра — никто особо не поверит. Заодно у Шульгина засвечусь. Отдохнем, подумаем, что дальше делать. Мне Лесник много интересного рассказал вчера…

Интермедия. Разговор двух умных людей

— Ты вот все суетишься, носишься, поэтому подумать-то тебе и некогда. И присмотреться к людям тоже. Помнишь Мессера?

— Помню конечно.

— А знаешь, что с его группой потом стало?

— Погибли все.

— Все, да не все… Ты думаешь сколько их тогда к станции ходило?

— Четверо.

— Ошибаешься.

— Я видел их всех. Мессер тоже говорил про четверых. Зуб, Нежить, Бобер и сам Мессер.

— Был еще пятый. Они не говорили тебе про него, потому что не могли сказать. Просто забыли.

Мельник повернул голову и недоуменно посмотрел на Лесника

— Как забыли?

— Простым каком. Он так захотел и так стало. Какой год-то тогда был? 2011? Да, точно. Я в тот день сразу понял, что происходит что-то не то. Зону как будто лихорадило. Потом ко мне на заимку вышел человек. Без оружия. Ты знаешь, что меня найти не просто, но он прошел как по прямой. Нельзя сказать, что я испугался. Меня, после всего, что я видел, испугать трудно. Но удивился. А он у колодца наполнил флягу, посмотрел на меня… Оператор, такие глаза наверное были у Христа, когда Он говорил: "Да минует меня чаша сия!.."

Мельник встал со скамьи, прошелся, разминая ноги.

— Ни до, ни после я такого в людях не видел. Помнишь, ты говорил, что если человек меняет Зону, то Зона меняет его?

— Говорил.

— В саму точку ты попал. Лучше не скажешь. Рычаг действует в обе стороны и что ты творишь — таким и станешь. Каждому по делам его. А этот — он мог менять Зону, меняя себя. Давить на рычаг со своей стороны. Понимаешь? Потому он и ко мне пришел так запросто — вокруг него не было Зоны. Был обычный мир, такой же, как за периметром. Я только потом это понял, когда он уже ушел.

— Ясно. И со своей стороны на рычаг, выходит, ему давить много легче было?

— Опять в точку. Совсем легко.

— Ну и что с ним было?

— Его звали: Сенсэй. Как по-настоящему — не знаю, не спрашивал. Он так представился. Рассказал, что он и еще четверо дошли до АЭС. Внутри станции он потерял группу, долго шел по коридорам, пока не вышел в реакторный зал. И там, в зале, он нашел то, что назвал "кристаллом".

— Монолит?

— Как ни называй — мы знаем, о чем речь. Этот кристалл заговорил с ним, пообещал власть над людьми, богатство, еще что-то… А Сенсэй — он ведь и на самом деле Сенсэй, черный пояс по какому-то ихнему каратэ — сказал, что деньги — чепуха и имеет значение только власть над собой. В следующую секунду он понял, что эта власть у него есть и что им самим она не ограничивается. Он научился менять мир вокруг себя. Сколько он там в зале простоял — он не знал. Потом повернулся и пошел прочь. Вспомнил про группу и подумал, что лучше бы им не помнить про то, что он шел с ними. Так и стало. Мир изменился по его желанию. А сам он пошел по прямой прочь из Зоны.

— Понял, значит?..

— Да. Он так и сказал, что и его эта власть меняла тоже. Тогда он решил, что никогда ею пользоваться не будет. И ушел из Зоны.

— Значит Большой Выброс…

— Мессер твой ни при чем. Выброс произошел, когда Сенсэй прошел через периметр. Зона тогда потеряла того, кто мог стать ее творцом. С тех пор и начались регулярные выбросы.

— Ладно. Ушел и Бог с ним. А я что?

— Студент этот твой… Я в нем вижу что-то похожее на Сенсэя.

— Думаешь он такой же?

— Не знаю. Но далеко от себя его не отпускай, ни в коем случае. Кто знает, до чего может дойти человек, которому разрешили менять мир и как он изменится сам. Не каждый Христос и на крест-то не каждый согласится. Понял меня?

— Да, я тебя понял…

Глава пятая

Мне было не по себе. Мельник ушел на призывной пункт "Долга" к Шульгину. Нам же с Лехой, кроме как сидеть за столом в "100 рентгенах" и слушать музыку, заняться было нечем. Можно конечно было уйти в любой из окружающих цехов и расположиться там, а бармену сказать, где нас искать, но там-то что делать? Только спать. Сталкер спит — служба идет. Леха нашел на скамейке "Остров сокровищ" Стивенсона без обложки и теперь увлеченно читал. Между нами на столе стояла бутылка "Посольской" и две рюмки. Закуской была тушенка из жестяной банки и тонко нарезанный хлеб. Скучно было до невозможности. Еще выпить, что ли?.. Музыкальный центр заиграл какой-то медляк, меня потянуло в дремоту. Не пойти ли и вправду залечь на спальник?

И тут я понял, что меня беспокоило.

— Леха!..

Он поднял глаза от книги.

— Слушай, как мы с Бродяжником встретились — помнишь?

— После выброса сразу?

— Да.

— Помню. И что?

— Допустим этот день мы считаем первым. Ночью тебя вырубило. Утром мы тебя потащили к Леснику. Это второй день. На третий, утром, мы от него ушли и к вечеру уже были на "Ростоке". Все правильно?

— Да.

— Но мы сегодня утром (а это четвертый день) встретили Лиса с Казахом. Они сказали, что с Лосем и Щуплым разбежались только позавчера. Это был вечер дня, который мы считаем первым. Для них наш четвертый день — это их третий. Куда делись одни сутки?

— Не знаю. Кто-то обсчитался наверное… — Леха пожал плечами.

— Кто? И как тут обсчитаешься? Лось и Щуплый наверное уже в Темной Долине, а Лис и Казах только идут туда, хотя вышли-то они на самом деле раньше.

— Да ну… Болтались где-то день, потом соврали. Может быть бухали здесь же.

— А глянь-ка сюда!

Я показал Лехе свои часы.

— Дату видишь? Глянь теперь на календарь на баре.

Леха повернул голову, присмотрелся, потом еще раз поглядел на часы. На них дата была на день больше. Он посмотрел на свои, показал их мне. Дата на его электронных часах соответствовала дате на календаре.

— Загадка тогда. Аномалия какая-то там, что ли?

— Аномалия? Может и так… Помнишь, что Лось рассказывал про Ткача?

— Это как они на два года заблудились?

— Про это самое. Они на два года, а мы на день. А знаешь, где время так себя ведет?

— Ну и где?

— В черных дырах.

— Ну это ты уже соплю из носа тянешь. Где тут черная дыра? Там как раз наоборот все происходит. Если в нее проваливаешься, то время замедляется и кажется, что снаружи все ускоряется. А здесь наоборот получается: ускорились как раз мы. Хотя пространство вокруг лесниковой заимки и правда вело себя странно. Ты говорил, что меня тащили долго, а прошли всего-ничего.

— Да.

— То есть это черная дыра "наоборот". Любопытный эффект. А нам с него какая польза?

— Да черт его знает, какая…

— Ну вот видишь. И не заморачивайся тогда, — Леха снова уткнулся в книгу, но глянул на бутылку и сказал:

— Немного осталось. Допить что ли?

— А давай. Не тащить же с собой.

Мы разлили остатки водки по рюмкам.

— За что? — спросил я.

— Дай подумать…

Додумать он не успел. Дверь бара распахнулась. Вошел сталкер с нашивкой "Долга" на куртке. Еще один остановился в дверях. Первый осмотрелся.

— Ребята, это вы Студент и Стоматолог? Мельник зовет вас.

Мы с Лехой переглянулись. Я поднялся.

— Ладно, пошли.

В конце концов задерживать нас, или убивать пришли бы по-другому.

— Чего же он сам не пришел?

— Не знаю. Пойдемте.

На этот раз на входе оружие у нас не забирали. Долговцы провели нас через КПП, провели мимо гауптвахты, где мы отдыхали несколько дней назад, спустились по лестнице в подвал, но пошли не к оружейке, а свернули налево и уперлись в стальную дверь. Долговец постучал. На двери отодвинулась стальная заслонка, снова закрылась. Лязг засовов, дверь отворилась. За нею было просторное помещение. На диване сидел боец в бронежилете и закрытом шлеме. За стойкой напротив двери стоял еще один, направив на нас автомат.

— Порядок, свои! — это сказал третий, который открыл нам дверь, — Проходите, ребята. Командир ждет.

Наш сопровождающий развернулся и затопал прочь. Дверь снова гулко захлопнулась, повернулся штурвал, засовы вошли в пазы.

— Там дальше хранилище, поэтому здесь так строго. Дверь полковника вон там! — долговец махнул рукой.

Мы пошли в указанном направлении. Искомая дверь обнаружилась справа по коридору, метров через десять. Мы постучались.

— Войдите!

"Где-то я это уже слышал и не так уж давно… Ненавижу армейскую службу!"

Мы вошли. В комнате стоял запах хорошего кофе. Пахло из стоявшей на электрической плитке турки. В кресле прямо напротив двери развалился Мельник, его автомат стоял рядом, прислоненный к стене. Шульгин сидел за столом, держа в руке в руке дымящуюся фарфоровую кружку. На столе стояла бутылка, с виду: с коньяком.

— Ого! — сказал я — Начальство на отдыхе…

— Разлагаемся со вкусом, — Мельник поднял левую руку. В ней тоже была кружка, в правой — сигарета, — Садитесь на диванчик, наливайте себе сами, вон чайник. Где еще отдохнешь?

— Да мы уже того, налили в "100 рентгенах"…

— Ну и что? Кофе еще никому не помешал, — Мельник стряхнул пепел в стоявшую рядом с креслом урну, затянулся, отпил глоток из кружки.

— Нам нужно кое-что обговорить, — это сказал Шульгин.

— Про него — он кивнул на Мельника — я знаю многое. Очень многое. Так что вопросы ему задавать мне не нужно и ему мне тоже. А вот вам… Что вас привело в Зону?

Я посмотрел на Леху, он на меня.

— Это важно? — спросил я Шульгина.

— Пойми меня правильно. Мы не спрашиваем у новобранцев, что у них там было раньше. Но вы-то не новобранцы, а поручение у меня к нему — Шульга снова кивнул головой в сторону Мельника — очень важное. Так почему вы здесь?

— Ну я со службы недавно вернулся. Контракт. Денег не скопил. Мать с отцом развелись, отец в деревню уехал, мать второй раз замуж вышла. Там меня никто не ждал, а в колхоз к отцу никакого желания не было. Леха — мой старый друг, еще со школы. Он и предложил на заработки податься.

— А меня из института отчислили, — сказал Леха, — Там правильно все, я на учебу совсем забил. И препод один рассказывал, что с Зоны привозят артефакты, за которые большие деньги взять можно. У них отдел в институте занимался их исследованиями. Вроде как и лечить можно этими штуками, и взрываются они почище гранаты, и много еще всего. Ну я и загорелся. Рассказал вот Гоше, а он говорит: "Поехали." Один-то я заочковал бы, а он — армеец. Вот и поехали. И на третий день нас чуть зомби не порвали.

Шульгин слушал, кивая головой.

— Я же говорил тебе… — вступил в разговор Мельник.

— Я помню, помню… — Шульгин еще раз кивнул, помешивая ложечкой в своей чашке.

— Тогда что скажешь?

— Решай сам. Если доверяешь им — рассказывай.

Мельник бросил окурок в урну, поднялся из кресла, прошелся по комнате с кружкой в руке.

— В общем так, пацаны… Дело в том, что Зона за последние полтора года очень изменилась. Гораздо больше стало аномалий, выбросы сильнее, все больше и больше мутантов и они наглеют. Началось все после первого, очень сильного выброса, но причиной видимо стал не он. Зону взбаламутили люди. Полковник считает, что причиной стали действия группы Стрелка. Я с ним не совсем согласен, но это сейчас не важно. Важно то, что если тенденция сохранится, то людям в Зоне станет очень неуютно. Либо мы поймем, в чем дело, либо потери превысят возможности пополнения и людей выдавит к периметру. И есть версия, что дело идет к росту Зоны. Понимаете?

— Версия? — спросил Леха.

Все-таки высшее образование у человека…

— Версия, теория — называй, как хочешь, — ответил Мельник и продолжил:

— Самое главное, что этому есть подтверждения от ученых. "Долг" охраняет их бункер на Янове, оттуда поступает временами ценная информация. Проблема в том, что меняется не просто сама Зона. Меняются основы. То, на чем стоит мир. Ученые в ходе исследований наткнулись на любопытные вещи. Константы, на которых основываются физические законы, здесь перестали быть постоянными. Число "пи" отличается от того, что есть за периметром, в пятом знаке после запятой. Гравитационная постоянная чуть меньше и так далее. У полковника есть отчет в руку толщиной, из которого я понял только результат.

Мельник поставил кружку на стол.

— Мир вокруг нас становится другим, пацаны. Полковник считает, что скоро в Зоне либо не смогут существовать люди, либо они перестанут быть людьми и что Зона неизбежно начнет расти.

— …Именно так! — вступил в разговор Шульгин — Тем, кто в Зоне давно, изменения очевидны. Они конечно не так сильны, как было при первом выбросе, но они есть и ситуация развивается не в лучшую сторону. Еще не так давно по Припяти можно было подняться от Днепра до Янова на лодке. Этим пользовались и именно поэтому Янов стал нейтральной территорией. Теперь это очень опасное занятие. Военные недавно потеряли патрульный катер совсем рядом с устьем Припяти. Официальная причина — техническая неисправность, но нам стало известно, что на самом деле катер попал в аномалию "водоворот" и аномалия была достаточно крупной, чтобы их кораблик пошел ко дну. Убран пост рядом с Машево. На Затоне и на Янове все больше и больше мутантов.

Шульгин поднялся, подошел к стене и отдернул занавеску. На стене висела карта Зоны.

— Это не шутки, ребята. Если "водовороты" появятся в Днепре, а "шокеры" на территории Белорусии, то плохо будет всем. В Зону войдут войска и будут решать задачу поиска причин ее роста по принципу: "Потерь не считать". Вы понимаете, чем это кончится для сталкеров?

— Видимо уничтожением — сказал Леха.

Он внимательно смотрел на папку, лежавшую на столе у Шульгина.

— Возьми, посмотри.

Леха цапнул папку со стола и открыл. Я тоже подошел к карте. АЭС была выделена крупной красной точкой. Район Припяти тоже заштрихован красным.

— А правда, что до Припяти можно добраться только под землей?

— Правда — ответил Шульгин, — Вокруг станции все фонит, антирад не спасает, а в озеро рядом с нею лучше вообще не соваться. По воздуху военные пробовали в прошлом году и тех, кто пробовал, в живых осталось не много.

— Ну и что мы должны сделать? — спросил я.

— Не только вы, — Шульгин прошелся по комнате — Руководители "Свободы" и "Долга" пришли к соглашению о необходимости исследовании аномальной активности в районе атомной станции. Мы собирались послать туда сборную группу, оснащенную теми приборами, которые удалось достать и которыми наши люди научились пользоваться. Но теперь планы изменились. Мельник говорит, что от приборов не будет толку и что рядом со станцией они все равно не будут работать. Тот детектор, который вы вынесли с "Янтаря", в теории может там продержаться, по крайней мере при первых проверках в аномалиях он выдержал. И у нас впервые появился такой проводник.

Полковник посмотрел на Мельника. Тот кивнул:

— Нужно идти. Не знаю, будет ли Зона расширяться, но надо попытаться выяснить перспективы. Ты — он показал кружкой на Леху — правильно сказал, что если в Зону войдут войска, то сталкерам конец. Но это не самое плохое. Зона обязательно отреагирует на это и ни я, ни Лесник не можем предсказать, как.

Леха оторвался от папки и спросил:

— А план какой-то есть по исследованиям?

— Есть — ответил Шульгин, — Смотри там дальше. Ближе к концу яйцеголовые излагают свою стратегию дальнейших исследований.

Леха кивнул и снова начал перелистывать листы, аккуратно упакованные в прозрачные файлы.

Глава шестая

Мы снова сидели в "гостевом" помещении гауптвахты вербовочного пункта "Долга". Комнату выделили в наше распоряжение. Леха по-прежнему изучал толстую папку, взятую у Шульгина. Мельник улегся спать. Я бездельничал и читал тот самый "Остров сокровищ", который мы прихватили в "100 рентгенах". Выход был назначен на завтрашнее утро.

— Не получится у них ничего! — вдруг сказал Леха.

Лежавший на кровати Мельник открыл глаза.

— Обоснуй.

— Ученые планировали свои исследования исходя из того, что Зона в целом — это просто природный объект. Для них она — одна большая аномалия. Ученые не сознают опасности.

Мельник внимательно слушал. Леха продолжил:

— По сути они собирались наступить на те же самые грабли, что и в первый раз. Они уже сделали когда-то Зону полигоном для своих исследований. Это привело ко второму взрыву на станции и к тому, что мы имеем сейчас.

— Да, — подтвердил Мельник, — Как раз после второго взрыва Зона и начала меняться всерьез. А потом, спустя довольно долгое время, начались выбросы.

— Именно. Как ты там говорил? "Если ты меняешь Зону…"

— …то Зона начинает менять тебя. Так всегда.

— Этот закон работает на самом деле. Что-то они там сделали в своих лабораториях. Такое, что последовал ответ. И сейчас собираются все повторить.

Леха захлопнул папку и бросил ее на стол.

— Все их планы — полное дерьмо. Они тыкают щупами в чей-то организм и думают, что тот ничего не чувствует. А тот все чувствует и вполне может ответить.

— Думаешь, что Зона — живое существо? — спросил я.

— Нет. По крайней мере не в том понимании жизни, к которому привыкли мы. Это не амеба и не кролик, нечто другое.

Мы помолчали. Потом Леха спросил у Мельника:

— Мы куда-то спешим?

— В смысле? — не понял тот.

— Мне нужно время. Кажется я что-то понял из этих материалов, но пока не понял, что.

— Нет, спешить некуда. "Долг" и "Свобода" уже пару месяцев собираются. Пара дней ничего не решат.

— Нужно еще поработать с этим, — Леха кивнул на папку — и поговорить потом с полковником.

Ночью я проснулся от звонкого щелчка. Леха лежал на кровати и листал страницы папки, а щелчок был звуком от тумблера фонаря. Я повернулся от света и снова заснул, отметив про себя, что Мельник совершенно не храпит и позавидовав ему.

…

Меня разбудили жизнерадостные крики со стороны КПП. Солнце, судя по яркому пятну на шторе, только что встало. Я попытался снова заснуть, но кричали все громче.

— Чего они там разорались? — проворчал я, сел на кровати и начал натягивать берцы.

Подошел к окну, выглянул. Напротив КПП стояла древняя "Нива" со срезанной крышей. Из ее багажника трое сталкеров выволакивали… сначала мне показалось, что это какой-то мешок, но потом я понял, что это здоровенная кабанья туша.

— Ага! То-то я ночью стрельбу слышал.

Это Мельник тоже выглянул в окно.

— Шашлык сегодня будет. Пойдем. Надо подсуетиться, отрезать кусок, а то будет потом: "В большой семье раздавалось характерное щелканье."

— А они не радиоактивные, кабаны эти?

— На удивление нет. То-ли жрут только чистое, то-ли научились как-то нуклиды из себя выводить. Ученые на Янове давно поросят себе просят для опытов. Пошли уже.

Мы вышли из домика. Долговцы у КПП разглядывали кабана. Вблизи он казался еще больше. Сталкеры-охотники стояли рядом.

— Сколько, мужики? — спросил Мельник, подойдя к ним.

— Штука, — флегматично ответил один из охотников.

— Срок дали, стакана не налили, а теперь и последнюю радость вам отдай? Двести.

Сталкер удивленно посмотрел на Мельника, переглянулся с другими охотниками.

— Я полагаю, что торг здесь не усместен.

— Ну нету столько сейчас!

— У Шульгина есть — охотник был все так же флегматичен и явно настроен отбить свои патроны по-полной.

Мельник оценивающе разглядывал тушу.

— У Шульгина может и есть, но у них здесь нынче не голодают. Увидишь: пятьсот даст и торговаться не будет.

— Посмотрим. В бар всегда толкнуть успеется за пятьсот-то.

— Давай так: если Шульгин больше пятихатки не дает, то я две сотни доплачиваю и оставляете кабана.

Охотник задумался, снова переглянулся со своими. Один из них кивнул. Старший тоже кивнул Мельнику.

— Договорились.

Ждать долго не пришлось. Шульгин так и не вышел из штаба. Вместо него появился долговязый долговец, заговорил с охотниками. Те замахали руками. Очевидно предложение Шульгина им не понравилось. Мы наблюдали этот спектакль из курилки рядом с КПП.

— Смотри: неохота им в бар тушу тащить. И там еще вопрос, дадут ли им денег. А протухнет бысто, самим не сожрать… — Мельник сказал это, откинувшись на широкую спинку скамейки, — Ну вот, рукой нам машет.

Охотники получив от Мельника пару сотенных, загрузились в "Ниву" и она запылила в направлении бара, оглушительно протарахтев напоследок дырявым глушителем.

— Сколько отдал? — спросил Мельник у долговца.

— Четыре сотни.

— Ну нормально. Не проспали значит.

— Что не проспали? — не понял я.

— В штабе, в дежурке, слышно все, что на КПП происходит. Микрофон. Дежурный слышал все, о чем я с ними говорил.

— Понятно. Развел их значит?

— А зачем переплачивать? Все равно пропьют, балбесы. Ты их физиономии опухшие видел? Неделю будут квасить. Да и цена вполне нормальная.

Мельник вопросительно посмотрел на долговца. Тот улыбнулся, вытащил из кармана две сотни, отдал Мельнику.

— Вот так. Кто не работает, тот ест. Учись, Студент, — и он махнул рукой караульным.

— Несите вон туда, в тенечек. Сейчас подвяжем и я им займусь.

Через три часа кабан был освежеван и разделан. Мельник справился один и теперь отмывался под душем. Шкуру и голову утащил один из долговцев. Я разделывал мясо, которое оказалось совсем не жирным и напоминало скорее говядину. Мне помогали Леха и один из караульных. Рядом уже дымился мангал и лежали на скамейке шампура.

— Ну ты как, ночью что-нибудь умное вычитал? — спросил я Леху.

— Там много чего умного.

— Что же там такого интересного?

Это уже спросил неслышно подошедший сзади Шульгин. В руках у него был нож и большой кусок фанеры. Фанеру он положил на столик и оценивающе посмотрел на ведра с мясом. Подцепил ножом кусок побольше, кинул на доску.

— Принеси чистое ведерко, — сказал он помогавшему нам долговцу. Тот кивнул и ушел в штаб.

— Ну так что там? — снова спросил у Лехи полковник.

— Быстро не рассказать, — Леха отложил нож, сполоснул руки в ведре с водой, — Сейчас принесу папку.

— Не надо. Ты кратенько. Так, чтобы я понял.

— Если кратко, то… Вы знаете, что такое стоячая волна?

— Представляю.

— Ну вот например это ведерко, — Леха поболтал в покрасневшей воде ножом, — Вот волны. Они отражаются от стенок и снова идут к ножу. Если правильно подобрать частоту колебаний, то волновая картина станет стабильной. Поверхность воды перестанет быть гладкой. Понятно, да?

— Конечно, — Шульгин раскромсал мясо на небольшие куски, вытащил из ведра другой.

— Что для этого нужно? — продолжил Леха и сам себе ответил:

— Нужен источник энергии и нужен объект, который будет воздействовать на воду и создавать волны.

— И что с того?

Шульгин закончил со вторым куском, сполоснул руки и вытащил из кармана небольшой мешочек. Открыл его. До меня донесся запах специй и чеснока. Полковник сыпанул соль со специями из мешочка в кучку мяса и начал перемешивать.

— А то, что если нашу Зону рассматривать, как это ведро, то аномальные зоны, в которых меняются гравитационная постоянная и другие константы — это и есть такая стоячая волна. Изменилась длина волны — аномалии переместились. В папочке есть схемка одна, так на ней это очень четко прослеживается. Они не разлетаются хаотично. Если знаешь, где одна пропала, то примерно можно сказать, где появятся новые аномалии.

— Да, так и есть, — включился в разговор вытирающийся полотенцем Мельник, — От них следы остаются и если на каком-то участке аномалий много, то получается иногда узор по траве. По узору видно, где лучше не ходить. Ближе к периметру этого не заметно, а вот в Рыжем Лесу — часто бывает.

— Вот я об этом же! — взволнованно сказал Леха.

Кажется ему понравилось, что его теория сразу нашла своих последователей.

— Ну а я уже сказал, что для образования стоячей волны нужны источник энергии и объект, который эту энергию преобразует.

— Я тебя понял, — Шульгин начал насаживать мясо на шампуры, — Источник энергии очевиден — это недогоревшее топливо на АЭС. Других просто нет, если конечно исключить всяких зеленых человечков. Оно конечно обеднено сейчас, но ядерный распад продолжается. А вот объект этот… Что-то мутит воду?

— Или кто-то!

Эти слова я и Леха сказали вместе.

Полковник выложил шампур с мясом на мангал, помахал газетой над углями.

— Или кто-то… А где центр этой волны ты определил? Ну этот объект твой?

Леха улыбнулся и кивнул.

К нам подбежал долговец с ведром и пачкой пластиковых одноразовых тарелок. За ним еще двое тащили большой железный ящик — коптильню.

Мельник сидел с Шульгой в его кабинете. Между ними на столе лежала в тарелке горка жареного мяса. Натюрморт дополняли нарезанные яблоки и четвертинка водки.

— Этот твой Стоматолог не один такой умный.

— В смысле?

— В Зону зачастили наемники. Пока никто из их командиров нам в руки не попадался, но дело явно нечисто. Лезут в центр, к Припяти. На одну из их групп натолкнулись вы с группой Клыкова.

— Тех наемников, кстати, уничтожили в тот же день.

— Кто? — Шульга посмотрел на Мельника с удивлением.

— "Монолит".

— Ну это уже вторично, кто. Это не первые и не последние. Они хорошо снаряжены, а недостаток опыта компенсируют боевой подготовкой и приборами. Приборы, кстати, тоже не удавалось захватить. Их не трогают вояки на периметре, то есть там все схвачено, причем на уровне больших звезд. Крылов не в курсе, через кого они действуют, хотя предположения есть.

Мельник слушал, жуя кусок мяса. Шульгин продолжил.

— Можно предположить, что выводы, подобные выводам Стоматолога, уже кем-то были сделаны. В целом он мне ничего нового не открыл. За периметром умных людей много и вероятно сейчас этой теории ищут подтверждение. Может быть хотят взять под контроль этот "источник колебаний".

— Понятно зачем. Это же какое оружие получается!

— Да. Даже моих невеликих знаний достаточно, чтобы оценить опасность. Тот же ядерный распад завязан на физические константы и если постоянная Планка изменится, то что будет с уже готовыми ядерными зарядами? Они или перестанут взрываться, или наоборот сдетонируют прямо в ракетных шахтах.

— Идеальная противовоздушная оборона?

— Она самая. А если на месте попадания простой пули будет возникать аномалия?

Мельник не ответил. Протянул руку, взял стакан.

— За удачу.

— За нее. Поведешь?

— Конечно.

…

Огонь горел, кабан коптился. Запах из коптильни шел просто замечательный. Шашлык тоже жарился. То и дело подходили долговцы. Повар у мангала накладывал им порцию мяса, отрезал кусок хлеба потолще и они рассаживались по скамейкам. Вскоре мы перезнакомились с половиной гарнизона вербовочного пункта. Двое сталкеров-вольняшек, привлеченные запахом из коптильни, стояли у КПП и о чем-то разговаривали с часовым. Потом к ним подошел еще один долговец, задал вопрос, выслушал ответ, кивнул и повел сталкеров к штабу.

— Гляди, Леха! Новые рекруты пошли.

— Ага. На шашлычок ловят новичков. Вот неделю назад мы бы тоже повелись, да?

— Точно. А сейчас сидим тут, как при коммунизме…

Я отрезал еще кусочек сочного, горячего мяса, положил его на кусок белого хлеба.

— Как там наш чай?

Чай настаивался в котелке на углях. Леха приподнялся, заглянул в него.

— Кажется порядок.

— Извлекай.

Мы разлили чай по стаканам. Я откусил кусок бутерброда, примерился откусить и тут со стороны КПП раздался знакомый голос:

— Иду я мимо и чую, что где-то жрут без меня! Питаетесь?

Я оглянулся. От КПП на меня улыбаясь смотрел Клыков. Я тоже улыбнулся и махнул рукой. Мы потеснились и Клыков, а с ним еще трое незнакомых долговцев уселись на наших скамейках.

— Отрезайте себе. Какими судьбами?

— Мир тесен, а Зона и вовсе маленькая.

Долговцы мигом растащили мясо и хлеб, заработали челюстями.

— Крылов отправил сюда. Сказал, что груз доставим и на месте задание объяснят, — Клыков заглянул в котелок с чаем и недовольно прищурился.

— Это все, что есть?

— А есть?

— Спрашиваешь…

Сержанты понимают друг-друга с полуслова.

— Леха, ты дожаривай эту порцию и забирай в домик. Айда, ребята.

Час спустя опустела и отправилась в рюкзак вторая бутылка. Мы никуда не торопились. Мяса было много, снова поставили чай. Водка развязала языки. Пошли разговоры про армию, про то, кого и куда носило. Клыков оказался человеком бывалым. Побывал в Армении, потом служил на Камчатке. Мне тоже было, что рассказать. Остальные долговцы и Леха ели, пили и слушали. А еще через час появились Мельник с Шульгиным. Долговцы дисциплинированно поднялись при виде командира. Мы с Лехой тоже встали.

— Садитесь, — Шульгин подошел к столу и принюхался. Посмотрел сверху вниз на Клыкова, потом на меня. Мы изобразили на лицах смесь невинности и полной готовности выполнить любое распоряжение командира.

— Ну что, алкоголики… Вас ждут великие дела. Ты — он посмотрел на одного из тех, что пришли вместе с Крюковым — возвращайся на "Агропром" и доложи, что груз доставлен. Прихвати с собой кусок из коптилки для генерала. Выходи прямо сейчас, заодно новобранцев проводишь. Для остальных и для тебя, сержант, будет особое задание…

Задание выглядело не сложным. Долговцы должны были проводить нас с Мельником через свалку до блокпоста "Свободы". День пути, не торопясь. Шульгин объяснил маршрут, показал его на карте, отдал карту Клыкову. Потом поговорил о чем-то за дверью с каждым из долговцев и ушел. Мельник остался. Они с Лехой начали обсуждать какую-то бумагу в папке, а я снова вышел во двор. На дне одного из ведерок еще оставалась кабанятина. Я наколол ее на шампуры, положил жариться, сполоснул ведра, разделочную доску и посуду под краном.

— Не заморачивайся, наряд вымоет, — сказал подошедший сзади Клыков.

— О чем там Шульгин вас за дверью инструктировал?

— А ты не в курсе? Планируется совместная со "Свободой" экспедиция к АЭС. Ведет Мельник, он же старший.

— Да, обсуждалось. А "Свобода" в курсе, что старший именно он?

— В курсе. Это правильно. Если бы на прошлой неделе мы Мельника больше слушали, то я бы без лишних дырок обошелся.

— Завтра выходим, ночевка в Темной Долине, берем тех, кого они выделят и идем в рейд.

Клыков перевернул шампуры. Я налил воды в котелок, поставил на угли.

— Слушай, а что там было? — спросил долговец.

— Где?

— На "Янтаре". Я ведь уже загибался. Крови потерял много и минимум одна пуля в кишки ушла. По-любому хана. Что я, не знаю что ли? А потом прихожу в себя и встаю на ноги. Шатает всего, но стою. Монолитовец мне автомат отдал, подсумок и они ушли. Что произошло-то?

— Да я сам не знаю. Повязки сняли, Мельник рядом с тобой посидел, потом мы ушли. Вот и все.

— Он колдун что ли?

— Это скорее Лесник колдун. Помнишь, как он траву жег и дымом Леху окуривал?

— Забудешь, как-же… — Клыков помолчал, — Много в Зоне странного.

— Точно. Мясо переверни. Там еще осталось у тебя в рюкзаке?

— Еще две есть.

— Ну не зря вечер пройдет. А эти, которые с тобой, к АЭС идут?

— Нет, нас проводят и вернутся. От "Долга" я один. Ну и Мельник и вы конечно, но вы типа волонтерами считаетесь.

— Скажи проще: наемники.

— Да как ни называй… Чай будешь?

— Давай.

"Снова я в коридоре со статуями. Контроллер, пулеметчик, странно искореженное дерево, собака… Я смотрю в багровый туман в глубине коридора.

Оттуда приходит вопрос.

Недоумение…

Ожидание…

Я делаю шаг вперед. От стен коридора отскакивает гулкое эхо. Красное свечение гаснет. Теперь туман вокруг меня и он такой густой, что не видно пальцев вытянутой руки."

Проснулся я от блика, отброшенного оконным стеклом. Открыл глаза.

— Мельник!

— Чего тебе?

— Нас там ждут, на станции.

— Знаю.

— Откуда?

— А откуда ты знаешь?

— Ну я… Знаю вот…

Глава седьмая

То, что было на базе "Свободы" в Темной долине, иначе как "трэшем" назвать было нельзя. Сопровождавших нас долговцев не отпустили обратно, ссылаясь на то, что уже темнеет, а ночью свалка — место опасное. Те и не рвались никуда особо. Сопровождающий с блокпоста проводил нас на базу, там нас встретили Комми с Лосем, свободовцы собрали вместе столы, накрыли их полиэтиленовой пленкой, выставили угощение, Ганжа притащил пластиковую бочку с брагой и начался пир. Пили за перемирие, за удачу, за Леху, снова за перемирие… В темноте устроили салют из ракетниц, потом соревнования по стрельбе из пистолетов по пустым бутылкам. Потом кто-то приволок арбалет. К полуночи на ногах остались только самые стойкие, включая вашего покорного слугу и дежурная смена караула, печально смотревшая с постов на этот праздник жизни. Леха отключился одним из первых. Долговцы держались достойно, но и их напоили в лежку. Двоих унесли отдыхать в вагончик, один так и остался под столом и сейчас храпел на всю "столовую" так, что скатерть на столе поднималась. Клыков тоже пока держался. С нами сидел Лось, на котором по-моему выпитая водка вообще никак не сказалась. Армейские рассказы кончились, шел спокойный, неторопливый разговор про прошлогоднюю войну группировок.

— …и вот когда отключились антенны "выжигателя", как раз в это время на посадочную площадку рядом с "выжигателем" сели два военных вертолета. Обычно вояки в Зону на вертушках не суются, но тут рискнули и рискнули удачно. Высадился десант и начал с кем-то хлестаться на территории антенного комплекса, а вертушки взлетели и начали садить ракетами по лесу за антеннами. Туда лезть уже не имело смысла. Зато открылась трасса на Припять и рядом с нею как раз оказались две оперативные группы, наша и "Долга". Мы успели первыми. Наша разведка доложила, что пройти по трассе можно, мы заняли позиции в постройках вокруг трассы и когда долговцы вышли к ней, сказали, чтобы они поворачивали домой.

— Не сказали, а обстреляли, — вставил слово Клыков.

— Предупредительными, — поправил Лось — Ни в кого ведь не попало, верно? И человеческим языком намекнули, что дорога наша. Те предупреждению вняли, собрались выслать парламентера и решить все на уровне генералов, как это обычно и делалось. И вот тут произошло то, что произошло. Из "выжигателя" вылезла пара вояк и, не долго думая, начала палить по "Долгу" с тыла.

— У-у-у, гады!… - Клыков отпил немного из стакана, закусил копченой колбаской.

— Точно. Группа, не зная, кто их атакует, начала менять позиции. Наши решили, что долговцы пошли на прорыв и тоже кого-то подстрелили. А у тех не осталось сомнений, что их взяла в клещи "Свобода". Рация была уже развернута и радист открытым тестом вывалил все это в эфир. И понеслась… Счетов взаимных к тому времени набралось очень много. Чеха и Крыло ничего не могли сделать, к тому же не у всех групп была связь. Выслали с баз людей с приказом прекратить огонь, но к тому времени полыхало уже везде и все успокоилось только ближе к зиме, когда даже самым упоротым объяснили, что так поступать нехорошо. Вовремя остановить драку удалось только на Янове, да и то Локи потом погиб.

— Бандюки тоже свою долю внесли в эту драку.

— Да, эти конечно постарались. Вероятно большая часть потерь "Долга", да и наших наверное тоже, на самом деле на счету у бандитов. Ну и в результате Припять так никто и не исследовал. Пробирались туда, но никакого "клондайка" не нашли. Артефакты попадались, но не сказать, чтобы очень качественные и очень много. Больше хабара по домам брошенным добыли. Зато мутантов там!.. Жеванный ежик! Так и бросили это дело. Зимой народ собрался по базам, успокоился немного, обсудили ситуацию и решили считать все недоразумением. Вот сейчас и сидим, считаем, — Лось усмехнулся.

— Айда еще по одной и будем отдыхать. Завтра по плану дневка. Ваших — Лось посмотрел на Клыкова — проводим обратно, соберемся не торопясь и выйдете по северной дороге на Янов.

Я спросил:

— С нами-то кто идет? Ты?

— Нет, — Покачал головой Лось, — Я хотел, но много народу тоже не есть гуд. Лис идет, он наш главный связист. С ним Щуплый. Снайпер вам не помешает. Ну вы их знаете.

Он взял стакан, выпил остатки водки, как воду и поднялся. Мы последовали его примеру. Я пошатываясь пошел к лестнице.

— Ты куда? — окликнул меня Клыков.

— Я наверху спальник кинул, на воздухе.

— А-а-а… Ну давай, отдыхай…

Клыкова тоже изрядно шатало. Он осмотрелся, составил вместе четыре стула, улегся на них и сразу же захрапел.

Я поднялся по лестнице. На моем спальнике уже лежал кто-то из свободовцев, "сдавшихся" раньше. Еще один любитель свежего воздуха!.. Я с чистой совестью спихнул его на голые доски, сбросил ботинки и залез в спальник сам, положив рядом автомат.

Проснулся я уже ближе к обеду. Утром внизу шумели, сменившийся караул опохмелял долговцев, но шум мне спать никогда не мешал. Так что я перевернулся на другой бок и спал, пока мне не начал сниться позавчерашний шашлык из кабана. Голод — не тетка. Я вылез из спальника и спустился с надеждой, что у Ганжи что-то осталось из еды после вчерашнего. В баре обнаружился совершенно никакой Леха, сидевший над миской с макаронами.

— Что, не лезет?

— Боюсь, что назад пойдет.

— Не пил бы, раз не умеешь.

— Откажешься, как же…

Ганжи не было. Чего же пожрать-то? На помощь пришел Леха.

— Вон там в коробке лапша в стаканах. Заливай кипятком и ешь.

Я залил кипятком пару порций лапши, вытащил из кармана плоскую фляжку и плеснул в стакан граммов двадцать водки. Поставил стакан перед Лехой.

— На, поправь здоровье.

— Блевану…

— Не вздумай добро переводить. Нос пальцами зажми и пей. Потом сразу заедай.

Леха так и сделал. Через минуту он уже наворачивал свои макароны за обе щеки. Лицо у него на глазах приобретало из синюшной нормальную окраску.

— Вот видишь! Старший сержант плохого не посоветует.

Я тоже проглотил глоток водки, заел лапшой. Жизнь начинала налаживаться.

Там же в баре нас и нашел Лис.

— Вот вы где! Мы уже по громкой связи вас искать собирались. Пошли!

— Выходим?

— Да. Через час все должны быть готовы. Сбор у ворот проходной.

— Голому собраться — подпоясаться. Пошли, Леха. Я только спальник свой подберу.

(Вы спросите: "Что у тебя только про пьянки-то? Где борьба с мутантами? Где богатство и слава?" Я заранее отвечаю: живых, нормальных людей геройствовать отнюдь не тянет. Понятно, что если Родина велела стать героем, то у нас героем становится любой и в жизни всегда есть место подвигу. Но даже Геракл свои подвиги совершал не подряд. Между ними он ел, спал, бухал кислое древнегреческое вино и делал прочие необходимые вещи. Так же и здесь. Если у сталкера будет выбор: подвиг совершить, или бухнуть, то он конечно пойдет бухать.

Вот так оно и получается.)

Глава восьмая

Забор тянулся метров на двести и выглядел достаточно серьезно. Вернее не забор, а вполне полноценная запретка. Внешний ряд — бетонные столбы с натянутой на них колючей проволокой. Второй — двухметровые бетонные плиты, опять же с колючкой, натянутой сверху. Земля между ними заросла высоченной крапивой и кустами. С одной стороны забор упирался в овраг, на дне которого текла мелкая речка. С другой заканчивался глухой бетонной стеной какого-то здания. За забором виднелась высокая ржавая труба. Солнце только что поднялось над горизонтом и светило нам в спины. День обещал быть жарким. Обходить этот комплекс по высоченной траве и с тяжелыми рюкзаками нам не хотелось нисколько.

Колючку конечно можно было прорезать, в крапиве протоптать тропу, а бетонные плиты просто перелезть, но Мельник сказал, что не хочет оставлять за собой след. Впрочем рядом с тем местом, где забор граничил со стеной, была проходная, к ней мы и потопали не торопясь.

— Черт! Невезуха, — зло сказал Лис.

Наружная дверь проходной была распахнута, но проход между кабин был перекрыт толстой сварной решеткой. Сами окна кабин тоже были зарешечены. Не пройти…

— Что будем делать? Через крышу?

В принципе вариант неплохой. Крыша всего метра три высотой. Двое встают внизу, по ним забирается третий и втаскивает всех остальных. В свое время я нечто подобное отрабатывал со своим отделением не раз и не два.

— Чтобы на нас вся округа пялилась? Нет уж, успеется.

Мельник огляделся и шагнул к неприметной двери, окрашенной под цвет стены. Дверь была заперта на засов, а в его петлях болтался здоровенный висячий замок. Мельник пнул его. Посыпалась ржавчина.

— Так и думал! — он чуть отошел, примерился и из всей силы ударил по засову ногой. Замок грохнулся на пол.

— Проржавело все за столько лет. Замку пофиг, он оцинкованный, а остальное — хлам. Чернуха, — сказал Мельник, с силой потянув дверь на себя.

Заскрипели проржавевшие дверные петли. За дверью оказался темный коридор с несколькими дверями. Мельник кивнул мне:

— Проверь!

Я прошел по коридору, попробовал потянуть за дверные ручки. Заперто. Двери металлические, замки внутренние. Прошел дальше. Коридор заканчивался открытой настежь дверью с надписью "Пост охраны. Ответственный ст. пр. Петренко." и выходил в небольшую комнату. Интересно, где сейчас этот старший прапорщик и жив ли он? В комнате немного фонило. Детектор пощелкивал, но в принципе фон был терпимым. Окна выходили во двор комплекса. Была и дверь, но она оказалась аккуратно заваренной по периметру. Ничего, можно и через окна пролезть, мы не гордые. Еще за одной дверью, тоже открытой настежь, была лестница вниз. Подвал? Потом разберемся…

Я надел респиратор и махнул Мельнику рукой.

— Фонит здесь. На пол не садитесь, — предупредил я остальных.

Все разошлись по комнате. Лис и Мельник разглядывали двор. Метрах примерно в ста было административное здание, а рядом с ним, судя по виду, котельная, из которой и выходила труба.

— Не нравится мне этот дворик, — сказал Лис, — Неохота на него выходить. Случись что — с него и деться некуда будет. Я бы вон из тех окон в одиночку весь двор бы держал. Из укрытий — только вон та бетонная будка посередине.

— Думаешь, засада?

— Да черт его знает… Береженого Бог бережет. Давайте подвал проверим.

Я кивнул и начал спускаться по лестнице вниз. Остановился перед дверью, на которой висела табличка "Убежище". Толкнул ее от себя, она открылась. На пол упал остаток стальной цепи. Ну да, такие двери и делаются так, чтобы открывались от первого пинка. В нос мне ударила волна неописуемой вони. Респиратор от нее не защищал совершенно. Я попятился.

— Назад!!! Уходи оттуда!

Это заорал Леха. "Намек понял!" Я развернулся и побежал по лестнице вверх. В комнате все прижались к стенам. В подвал смотрели стволы автоматов.

— Чего ты заорал? — спросил Лис у Лехи.

— Тухлятиной несет. Сероводород, — ответил тот.

— Ну и что?

— Во-первых: без противогазов задохнемся. Он ядовитый. Во-вторых: если его там много, то он и взорваться может.

— Насчет первого: противогазы у нас есть.

Лис заглянул вниз, но ничего не увидел. За дверью коридор поворачивал.

— Ну и вонища!.. А насчет второго… — он вытащил из кармана коробок охотничьих спичек, зажег одну и бросил вниз. Потом сделал шаг в сторону и прижался к стене. Спичка, брызгая искрами, упала на ступеньки, подкатилась к двери…

Мне показалось, что в окна ударил мощный порыв холодного ветра. Так оно и было. Из помещения как будто высосали разом весь воздух. Раздался громкий свист. БА-БАХ!!! С лестницы вылетело облако пыли, нас вдавило в стены. Пол ощутимо вздрогнул. Лис, прижимаясь к стене, ошарашенно смотрел на нас.

— Ты че творишь, придурок?! — заорал на него Клыков, протиравший глаза от попавшего в них песка.

— Да я…

— А если бы дом рухнул?

— Я же не знал!..

Я рассмеялся, Мельник и Леха тоже.

— Неплохо бабахнуло… Айда по второму разу!

Пол под ногами вздрогнул еще раз, гораздо сильнее. Со стены с грохотом обвалился кусок штукатурки. Из административного здания напротив вылетели все оставшиеся на местах стекла, а с будки во дворе, которую я принял за вентиляционную шахту, сорвало решетку. Ржавую дымовую трубу развернуло по шву. Она рухнула. Но до того из нее как из пушки вылетело вверх человеческое тело и грохнулось во дворе, ближе к нам.

Мы снова рассредоточились у окон. Только Щуплый, как обычно "державший" тыл, выглядывал в коридор, из которого мы пришли.

— По просьбам трудящихся! — сказал Лис.

— Угадал ты насчет засады.

— Он же не из окна вылетел, а из трубы. Может быть это старый трупешник. Проверить надо.

Мельник кивнул.

— Студент, айда! Стоматолог прикрывает.

Мы с Лехой выпрыгнули в окно, пригибаясь, пошли к телу. Я наклонился к трупу. Леха, стоя рядом, настороженно водил стволом автомата.

Нет, покойничек был свеженьким. На сталкера не похож. Хороший броник, защита на коленях, шлем с респиратором. Пистолет на боку в кобуре. На пальцах татуировка: 1975, а на кисти руки синее восходящее солнце. На одном из пальцев выколот воровской перстень, сплошной прямоугольник. "Отсидел срок звонком". Бандит что ли? Откуда же ты к нам залетел, родное сердце?.. И тут краем глаза я заметил блик в одном из окон котельной. Не став гадать, бликует солнце на остатках стекла, или это чей-то расчехленный оптический прицел, я от бедра дал в ту сторону короткую очередь и толкнул Леху в сторону будки. Вылетевшая решетка пришлась как раз кстати.

— Вниз!

Ответная очередь разочарованно срикошетила от бетона. Леха замешкался.

— Лезь вниз!

Я впихнул его в проем и спрыгнул сам. Приземлился на бетонный пол. Сверху грохнул взрыв, у меня второй раз за эти полчаса заложило уши. Вовремя спрыгнули. Угадал я насчет гранаты. По-другому нас из-за будки было не выковырять. Но что сейчас делать? Наверх не вылезешь, подстрелят. Наши нам тоже ничем не помогут. Не штурмовать же им эту котельную через двор.

Влево и вправо уходили два темных коридора.

— Леха, фонарик!

— Сейчас…

Луч уперся в рухнувшую с потолка бетонную плиту.

— Второй коридор!

Леха подсветил. Прямой коридор, в луче фонаря пляшет пыль и вроде бы эту пыль тянет к нам… Да, точно тянет. Сквозняк.

— Идем туда. Свети на пол передо мной. Пистолет наготове. Если что — просто падай.

— Понял.

Сверху донеслось несколько выстрелов. Я, стараясь не шуметь, пошел вперед, выставив перед собой автомат. Пятно лехиного фонарика прыгало метрах в десяти передо мной. Коридор был узкий, как раз пройти одному. Нам попался еще один поперечный коридор, но и он был завален. Мы пошли дальше. Сто шагов, двести… Я считал их, это помогает сосредоточиться. Коридор никуда не сворачивал. По-моему мы уже должны были выйти за пределы комплекса. На двести сорок пятом шаге коридор кончился. Мы вышли в темную комнату. Фонарик выхватил из темноты здоровенный вентилятор высотой с меня и трубу в два обхвата толщиной. Воздуховод…

Голос из темноты:

— Не стреляйте, братья. Мы вас ждали.

Знакомая интонация. Механический, лишенный эмоций голос. "Монолит" вступил в игру.

Глава девятая

Монолитовец вывел нас к небольшому кирпичному домику рядом с забором. Забор в этом месте был повален, а через кусты, выросшие в запретной зоне, была проложена аккуратная тропа.

— Мы ждали вас, братья.

То, что вначале показалось мне кучей сухой травы, развернулось, выпрямилось и оказалось человеком в маскировочном костюме.

— Бродяжник! Здорово.

Монолитовец кивнул в ответ и повторил:

— Мы ждали вас, — он посмотрел в сторону перестрелки — Сейчас закончим с теми, кто на вас напал и нужно выходить.

— Куда? — спросил Леха.

Бродяжник не ответил и пригнувшись скользнул вперед. Два его бойца беззвучно двинулись следом за ним. Из окна второго этажа домика высунулся ствол СВД. Прикрыть огнем с фланга? Разумно.

— Леха, давай в укрытие, — сказал я, тоже пригнулся и пошел за Бродяжником. Потом пришлось немного проползти, пока мы не оказались под прикрытием штабеля бетонных канализационных труб. Монолитовцы заняли позиции у концов труб. Бродяжник посмотрел на мой АКСУ, посмотрел мне в глаза и отрицательно помотал головой. Потом опустился на землю, сразу слившись с травой, прополз несколько метров, направил винтовку на здание, в котором засел наш неизвестный противник, оперся ею на кусок бетона и прильнул к прицелу.

Команды не было, но монолитовцы одновременно выскочили из-за укрытий и рванулись к зданию. Оттуда послышался крик, раздалась короткая очередь, но бойцы Бродяжника уже лежали один за толстым упавшим деревом, второй за бетонным кольцом. Бабахнула винтовка. Выглянув из-за трубы я увидел, как из окна в административном здании вывалился автомат. Монолитовцы сделали еще по перебежке и оказались в мертвой зоне. В них никто не стрелял. Один побежал вдоль стены и свернул за угол. Второй подтянулся и полез вверх по пожарной лестнице. Я снова посмотрел на Бродяжника. Он не обращал на меня внимания и не отрывался от прицела. "Выполняй последнюю команду…" Значит остаемся наблюдателями…

…

— Лис, что делаем?

Лис молчал, перезаряжая "Ремингтон". Клыков выглянул из окна, дал очередь наугад. В ответ прилетела такая же почти неприцельная очередь. Щуплый, стоя на одном колене в коридоре, смотрел через окно в сторону противника, потом он расчехлил прицел СВД и поднял ее к плечу.

— Попробуй выманить под выстрел.

Чехов дал еще одну очередь в два патрона, потом еще одну. Ему не отвечали.

— Они знают, что у нас есть снайпер — сказал Лис, успевший сесть и откинуться спиной к стене, — Не подставятся.

— Похоже на то — согласился Шустрый.

Он опустил винтовку, отступил в коридор. Мельник выглянул, прикинул расстояние до котельной, до будки и переполз к Лису и Клыкову.

— Плохо, — сказал он им, — Здесь не пройти, в подвале задохнемся. Придется обходить.

Клыков кивнул.

— Если все уйдем, то нам на хвост сядут. Потом не стряхнем их.

— Точно, — согласился Лис, — А обойти их можно только с той стороны, если вообще можно. Студент не высовывался, сержант?

— Нет, — ответил Клыков — не вижу.

— Значит ушли под землей. Мельник, ты не знаешь, что там?

— Вентиляция. Вон то здание, у которого краешек виден, скорее всего вентиляционный комплекс. Там дальше градирня должна быть, но ее не видно. Еще дальше — промышленная застройка на пару километров. Пройти сложно, но можно.

— То есть если Студент и Стоматолог где-то там выберутся, то ничего особенного им не грозит?

— Нет. Аномалии попадаются, но местность проходима. Мутантов здесь не было, по крайней мере на поверхности.

Лис думал, прикрыв глаза. Клыков дал еще одну очередь в окно. На этот раз ему ответили два ствола. Смачно влепилась в стену срикошетившая от подоконника пуля.

— Перегруппировались, что ли? — процедил сквозь зубы долговец.

— Может быть еще кто-то там после взрывов оклемался?

— Может быть… — протянул Лис.

— В общем так!., - он видимо принял решение — Нас они не ждали. Никто не мог знать, что мы запор на двери собьем, а если бы была засада, то заранее приготовили бы главный вход. Нас вероятно засек их дозор, а на трубе, или внутри ее была огневая точка. Потом я подорвал подвал, их снайпер погиб. Вот он, как раз и валяется рядом с будкой. Поэтому по нам и по Студенту садили только из автоматов. Штурмовать нет смысла ни им, ни нам. Щуплому снизу вверх стрелять будет не с руки, а их слепит солнце. Клыков и Щуплый остаются, время от времени тревожат их. Попробуйте подстрелить кого-нибудь. Мы с Мельником попробуем пройти вдоль забора. Есть возражения?

Все переглянулись. Щуплый кивнул, перевернул стоявший в углу стол на бок и задвинул его в коридор. Получилась опора для винтовки. Клыков выпустил еще одну беспокоящую очередь. В ответ не стреляли. Лис и Мельник поднялись и один за другим вышли в коридор, который и привел их сюда.

…

Я полулежал, опираясь на трубы. Бродяжник в своем комбинезоне был неотличим от травяной кочки. Со стороны проходной время от времени постреливали, но кто — отсюда было не разобрать. Монолитовцы скрылись из вида. Один — за углом здания, другой — на крыше. Тягостное, тоскливое ожидание было довольно долгим и прервалось внезапно. Внутри здания раздались выстрелы. Кто-то бил длинными очередями, потом автомат умолк. Кончились патроны? Грохнул взрыв, еще один. Снова все стихло. Я посмотрел на Бродяжника, он по-прежнему не шевелился и не отрывался от прицела. От домика пригнувшись подбежал еще один монолитовец. Знакомый.

— Балу… — я приветствовал его взмахом руки.

Он кивнул, присел за трубами. Ладно, опять ждем…

…

— Еще пострелять? — спросил Клыков.

— Давай.

Щуплый снова посмотрел в прицел. Глаза устали от постоянного напряжения. "Возраст уже не тот, чтобы в "Зарницу" играть" — подумал он. В окне напротив что-то мелькнуло. Щуплый плавно переместил ствол, но выстрелить не успел. Тень исчезла.

— Что там?

— Не знаю. Пробежал кто-то.

— Пошуметь?

— Погоди пока. Может быть вылезет.

Щуплый продолжал вести прицелом по окнам второго этажа. Нет, ничего. Солнце было расположено удачно, подсвечивая внутреннее пространство комнат. Ушли они что ли? Клыков выставил автомат, снова дал пару коротких очередей. Щуплый видел, как пули выбили куски бетона из стены между первым и вторым этажами. На стрельбу никто не ответил. Он отодвинулся от прицела, поморгал глазами, чтобы отдохнули.

— Может они ушли уже?

— Может и ушли. Ты спокойней, не мандражируй, — Щуплый снял палец с курка, несколько раз сжал и разжал кулак, — Задача поставлена, выполняем ее. А если ушли, то Лису попадутся.

— Кто еще кому попадется…

— Не сомневайся. Ты видел, как этот Мельник стреляет?

— Нет.

— А я видел. Из ТТ он при мне бандита бегущего в башку завалил, с тридцати метров.

— Случайно?

— Не скажи… Я как раз в прицел смотрел. Он пистолет выдернул, затвор передернул, сделал один выстрел и больше в ту сторону уже и не смотрел. Уверен был, что попал.

— Ого!

— Вот тебе и ого! Кто на него нарвется — тому я не завидую.

— А с виду — пиджак.

— Я тоже так думал. Позавчера бухали — Комми тоже его внимательно слушал.

Щуплый снова приник к прицелу.

В здании раздалась длинная очередь. В прицел были видны вспышки внутри темного коридора. Щуплый привычно прикинул поправки, повел стволом, но никто под его выстрел не полез. Стрельба прекратилась, взорвались две гранаты. Все снова стихло.

— Кто-то наших клиентов положил, — сказал Щуплый, снова оторвавшись от прицела и сняв палец с курка.

— Уверен?

— Нутром чую. Положили и ушли.

— Что делаем?

Высовываться Щуплому не хотелось, но и сидеть тут — что толку? Досидим до темноты, а тем временем тебя же и обойдут сзади. Причем неизвестно кто.

— Рискнешь пробежку к будке?

— Можно.

Клыков перезарядил автомат, переместился к противоположной от окна стене.

— Прикрываешь?

— Готов!

Клыков рванулся вперед, головой вперед прыгнул в окно, перекатился, приземлившись на выставленные руки с оружием, рванулся к будке. В него не стреляли. Клыков выглянул из-за будки, имитируя бросок, но выпрыгнул в другую сторону. То и дело меняя направление, зигзагами пересек двор, оказался в мертвой зоне. Щуплый внутренне напрягся. Если сейчас кто-то попробует бросить гранату, то промазать по нему никак нельзя. Но все было тихо. Клыков подтянулся, запрыгнул в окно первого этажа, скрылся.

Через полчаса, которые Щуплому показались неделей, он появился в том же окне, выпрыгнул и уже не торопясь вернулся. По дороге осмотрел труп у будки.

— Четыре холодных. Оружие собрано. Чисто сделано.

— Кто они?

— Без понятия. Ни документов, ни жетонов. Ничего. Одеты одинаково, броники гражданского варианта, тоже одинаковые. Наемники какие-то. Вон тот, что поближе, сидел, но скорее всего недолго.

— В Зону в последнее время всякая шваль зачастила.

Щуплый снова перевернул стол, уселся на него.

— Перекурим? — спросил он.

— Пять лет назад бросил.

— Да ты че?.. Герой. Тогда я тоже не буду, чтобы тебя не смущать. Итак, что мы имеем? — Щуплый поболтал ногами, — Путь свободен. Ждем ребят и идем за Студентом и Стоматологом.

— Оптимально. Не пожрать ли нам пока?

— Фонит здесь. На тот вход надо уйти.

— Согласен. Берем стол?

Они подняли стол, перетащили его в чистую комнату проходной, закрыли и подперли обе двери.

Ждать им пришлось долго…

Глава десятая

Штурмовики один за другим выпрыгнули из ближайшего к стене окна. Перебежали площадь и оказались рядом с нами. Один коротко доложил Бродяжнику:

— Там было трое. Сделали их. В подвале и в переходе от него еще семь трупов. Погибли во время взрывов. Мы собрали оружие, сложили в тайник под лестницей. У них было это… — он передал Бродяжнику два свинцовых контейнера.

Бродяжник скрутил крышки, заглянул внутрь контейнеров, потом передал их мне. В одном лежал, судя по виду, кусок жвачки. Довольно большой кусок, с фалангу большого пальца. В другом переливалась всеми цветами радуги маленькая бусина.

— "Слизняк" и "душа" — сказал Бродяжник, отдавая мне контейнеры и крышки — "Слизняк" крупный. Ваш трофей. Как вы взорвали их подвал?

— Когда зашли, полезли в подвал с той стороны. Завоняло чем-то, Леха заорал что-то насчет сероводорода. Мы отошли, Лис кинул спичку и там грохнуло.

— Вы у них почти весь отряд снесли этой спичкой. Мы давно за ними следили. Ждали, когда они покинут это место. Но когда вы их взорвали, решили атаковать.

Бродяжник осмотрелся и добавил:

— Уходим, братья. Нам пора.

— Куда пора? — спросил я.

— Я не знаю, как это назвать. Но ты сам должен знать, куда.

"Темный коридор, снившийся мне во сне, статуи, красное сияние, разлетающаяся между стенами каменная шрапнель… Ожидание…"

— Да, знаю. Идемте. Где там Леха окопался?

Я взглянул в сторону здания, за которым остался наш отряд, с которым мы сюда пришли. С ними Мельник, он разберется, что делать. Не пропадут.

…

— Ладно, спать пора, — Щуплый потянулся и зевнул, — После сытного обеда, или в нашем случае ужина…

— Куда Мельник и Лис делись?

Клыков последние три часа не находил себе места. Ходил по комнате, выглядывал в окно, несколько раз выходил наружу, осматриваться.

— Вопрос риторический. Ждем. Стрельбы в том направлении не было, а чтобы Мельника взяли без стрельбы — я не верю. Поэтому ждем.

— Сколько ждать-то?

— Пока до утра. Там подумаем.

Щуплый приподнялся, вытащил из кармана коробок спичек, достал две. Обломал одну и зажал спички в кулаке.

— Давай-ка решим, кто первый караулить будет. Тяни.

Долговец подошел, потянул.

— Длинная.

— Значит ты вторую половину ночи стоишь. Щуплый поднялся, перехватил поудобнее винтовку, подошел к окну.

— Ложись отдыхать.

— Таааак!..

До Клыкова дошло, что Щуплый обманул его, не объявив заранее, на какую спичку кто дежурит.

— Что "таааак"? Не служил что ли? Старший на пост встает первым, а я постарше тебя буду. А то, что наколол тебя — внимательней будешь. Ложись, спи. Тебе сейчас успокоиться надо.

Щуплый встал в простенок между окнами, откуда просматривалась площадка перед дверью. Привалился к стене, направил винтовку в сторону окна. Клыков расстелил у стены спальник.

— Кидай мой сверху, мягче будет.

Клыков кивнул, постелил поверх своего спальный мешок Щуплого. Через несколько минут он уже негромко похрапывал. Щуплый стоял не шевелясь и смотрел в окно на заходящее в облака солнце.

Утром Щуплого разбудил запах готовящейся гречневой каши. Он несколько минут лежал, не спеша окончательно просыпаться. Потом открыл глаза.

— Гречка?

— Ага, — ответил Клыков.

— На бульоне?

— Ага.

— Не балуют вас в "Долге". Возьми у меня в рюкзаке банку тушенки, вывали в котелок. Пахнет вкусно, но пусть будет с мясом.

— Химия улучшает жизнь!

Клыков залез в рюкзак, вытащил банку "Китайской стены".

— Ух ты! Раритет…

— Открывай. Химия — химией… Хотя вчера она нам действительно жизнь облегчила.

— Когда Лис подвал подорвал?

— Да, об этом, — Щуплый выглянул в окно, осмотрелся, — Стоматолог вовремя слово сказал.

— Кстати, они-то где?

— Стоматолог и Студент? Откуда мне знать? Сейчас поедим и поразмыслим на тему "куда все подевались". А ты что-то предлагаешь?

— Да, — Клыков разложил кашу с тушонкой из котелка по тарелкам, — Нужно спуститься в будку, куда они спрыгнули. Если там проход — пройдем по нему и посмотрим, где вышли.

Щуплый молча ел кашу, раздумывал.

— Так что? — Клыкову не терпелось.

— Куда торопишься? На шиле сидишь, что ли? Хорошо… Почему они не вышли сюда, когда перестрелка окончилась?

— Не знаю.

— Я тоже. Но в то, что это они положили наемников, верится мало. Студент неплох, а вот Стоматолог… Зубы дергает, но в Красную Армию не пригоден. Это кто-то другой. А если другой, то наших "зеленых" либо повязали без шума, либо они сами с ними ушли. Все правильно?

— Пока вроде да. Ты прямо этот… Шерлок Холмс.

— Тогда слушайте дальше, Ватсон… Если они столкнулись с врагами, то из них должны были выбить, где мы и сколько нас. А к нам гости не заходили. Значит там их друзья и они с этими друзьями ушли сами.

Щуплый за разговором продолжал есть кашу.

— …а кто у них друзья?

— Известно кто. Мельник этот с монолитовцами вась-вась. Я ему конечно по гроб жизни обязан и это его дело, но все равно не по себе как-то.

— Согласен. Монолитовцы как раз этих наемников вполне могли шпалами положить. Укладывается в картину, примем версию. Тогда если они ушли с монолитовцами сами, то мы их не догоним, даже пробовать не стоит. Значит наша цель — Лис и Мельник. Там еще каши нет?

— Вся.

— Жаль… — Щуплый облизал ложку и взял с плитки второй котелок, в котором уже заварился чай. Налил себе полкружки, стараясь не захватывать заварку. Спросил долговца:

— Есть идеи, что с ними?

— Тоже "Монолит"?

— Маловероятно. Лис бы вернулся, даже если бы Мельник с ними ушел.

— Тогда аномалия?

— Вот это вполне может быть. Рыжий лес рядом. Что угодно может на пути оказаться, в том числе и "портал".

— Ни разу не видел.

— Я тоже. Поэтому по их следам я идти очень не хочу. Хотя и говорят, что "портал" открывается только над твердой поверхностью, но куда он выкинет — только черти знают. Если их унесло "порталом", то искать…

— Есть идея.

— Излагай, — Щуплый допил чай, налил еще порцию.

— Рыжий лес рядом, значит рядом человек, который наверняка может помочь.

— Лесник?

— Он самый.

— Его заимку кто попало не найдет.

— Но мы же не кто попало. Кроме того посмотри вон в ту сторону, — Клыков показал в окно.

Щуплый выглянул.

— Ну и что?

— Вон туда смотри, за речку. Видишь железную дорогу?

— Насыпь вижу.

— Идет в сторону Агропрома. По ней к заимке и выйдем.

— Не пойдет, — Щуплый отошел от окна, сел на спальник, — Вдоль железки аномалий всегда как говна за баней. Там нас и найдут.

— Но ведь жизнь-то облегчает не только химия, но и физика. Верно? Зато там мутантов нет!

Клыков подошел к своему рюкзаку, наклонился над ним. Щуплый заинтересованно наблюдал за ним, потягивая чай…

…

— Что это, Мельник? Что за туман?

— Не знаю.

Со всех сторон их окружало белое марево. Лис вертелся из стороны в сторону, держа дробовик наготове. Мельник просто поворачивал головы. Потом он вытянул руку вперед, посмотрел на пальцы.

— Это вообще не туман. И не дым тоже. С виду плотный, но его незаметно.

— Был бы дым — мы бы уже задохнулись, — сказал Лис — Слушай, я давным-давно книжку читал. Там город какой-то накрыло густым таким туманом, а в тумане жили какие-то твари со щупальцами. И они за людьми начали охотиться.

— Типун тебе на язык!

Мельник порылся в кармане, вытащил гайку, бросил вперед. Гайка канула в туман метрах в трех от него.

— На три шага видно все. Дальше — ничего. Мысли есть?

— Аномалия какая-то.

— Не поспоришь.

Мельник подбросил вторую гайку вертикально вверх. Так же, как и первая, гайка скрылась в мареве. Назад возвращаться она не спешила. Прошло секунд десять.

— Ну и где она? Эй, мужик! — Лис негромко свистнул — Отдай гаечку.

Гайка упала, чуть не попав Мельнику по голове. Тот ловко поймал ее в воздухе.

— Уважают тебя, сразу вернули, — сталкер сунул гайку в карман, — Ну вот тебе и ответ.

— Я заинтригован.

— "Пузырь" это. Я такой уже видел. Одно время над железнодорожной веткой рядом с Кордоном такая штука висела. В ясную погоду не видно, но под дождем она искрилась. Тоже снизу гаечку кинешь — она из виду пропадает, а потом возвращается, но с задержкой. А если кинуть сбоку — не возвращалась вообще. Лично соваться внутрь конечно не стал никто. Никому она не мешала, висела в трех метрах над землей. Потом вообще исчезла.

Лис помолчал, переваривая информацию. Мельник тоже о чем-то думал. Потом он присел, потрогал траву под ногами.

— Холодная.

— И что?

— Ничего. Так, к слову. И роса на ней.

— Время к полудню. Какая роса? — Лис тоже наклонился, провел рукой по траве. Рука стала мокрой, — Точно, роса. Как так?

— Говорят, что "пузырь" не только с пространством шутки шутит, но и со временем. Может быть там, где мы стоим, сейчас ночь?

— А светло тогда почему?

— Без понятия. Давай попробуем десять шагов назад. Видишь, как я стою? Вставай рядом и пятимся.

…

Клыков вытащил из рюкзака пластиковый ящик. Пошаманил с кодовым замком. Откинул защелки, открыл крышку. Щуплый вытянул шею и заглянул внутрь. В ящике лежали два смартфона и что-то вроде защитных очков, только с черными стеклами. Долговец вставил смартфоны в гнезда в очках, передвинул тумблер, взял из ящика… Щуплый сначала подумал, что это пульт от телевизора, но вещица оказалась джойстиком от игровой приставки. Клыков нажал несколько клавиш на нем, подождал, нажал еще несколько.

— Сейчас настроится… Готово.

Он стянул очки с головы, протянул их Щуплому.

— Надень, попробуй. И в окно глянь в сторону речки.

Щуплый повертел очки в руках, оттянул резинку, надел.

— Ха! Ловко. Это типа бинокля?

Смартфоны, расположенные напротив каждого глаза, давали стереоскопическое изображение. Щуплому вначале показалось, что он глядит в бинокль с широкой базой, но очень маленьким приближением. Он повернул голову. Предметы в комнате забавно поплыли. Вытянул руку, посмотрел на нее. Пальцы казались раза в три длиннее, чем они были на самом деле.

— Ты на речку глянь.

Щуплый, оглядываясь по сторонам, медленно подошел к окну.

— Ну и что? Ага, понял. Вон там, на берегу "трамплинчик". Эта штука видит аномалии?

— Не только их. Еще зоны с высокой температурой, или зараженные нуклидами. И трехмерную картинку дает.

— О как! Любой сталкер за такую руку себе отгрызет.

— Называется: "Омега". Прототип детектора взяли в прошлом году у наемников на Янове. Как раз тогда погиб Локи. В его группе все были или ранены, или убиты, наемников добили наши. Раненых мы вынесли, а прототип переправили на Агропром. Чеха держали в курсе работы. Испытания пока не закончены, но скоро такие будут и у "Свободы".

— Кулибины…

Щуплый вышел, осмотрелся вокруг. Потом вернулся в комнату, взял винтовку, попробовал посмотреть в прицел.

— Нет, не получается. Значит с этим ты думаешь пройти по железке?

— Да.

— Ну шанс есть. Давай попробуем. Только сначала пройдем вдоль забора, где должны были Лис и Мельник пробежать. Кстати! Он у тебя на батарейках? Они есть?

— Да, запас. На пару суток работы должно хватить.

— Зер гуд, собираемся.

Щуплый отдал прибор долговцу, поднял рюкзаки Лиса и Мельника, бросил в угол и задвинул столом. Сказал:

— Вот так! Если вернутся — заметят, что стол не на месте.

Клыков тем временем смотал спальник. навьючил на себя рюкзак, надел на голову детектор, взял автомат. Щуплый тоже собрался, надел шлем.

— Выходим?

— Да. Сначала налево, вдоль забора. Потом возвращаемся и к железке. Переться через промзону мне неохота. Подвал мы конечно поджарили, но и из других подвалов мутантов наверняка выкурили. Давай, смотри. Я прикрываю.

Изрядно потрескавшаяся и заросшая травой асфальтированная дорога шла от проходной на запад. Пройдя по ней метров двести вдоль бетонной стены, а потом вдоль забора, Клыков резко остановился.

— Впереди что-то есть. Выглядит, как серая полоса на траве. Начинается от забора, идет вон туда, по кругу.

— Гайку брось, — посоветовал Щуплый.

Гайка полетела вперед и исчезла.

— Ты "портал" видел когда-нибудь?

— Нет. А ты?

— Аналогично. Будем считать, что это он и есть. И видишь его только ты, через детектор. Я вообще ничего не замечал, пока гайка не пропала из виду.

— Большой, зараза. Вот в него наши и влетели. Интересно, куда их закинуло.

— Узнаем, — Щуплый поднял винтовку, глянул в прицел, но разумеется не разглядел аномалию-ловушку, — Пошли к железке. Чем быстрее Лесника найдем, тем лучше.

Клыков кивнул, развернулся и они быстрым шагом двинулись обратно к проходной.

…

День уже клонился к вечеру, когда они вышли по железнодорожному полотну к знакомому кирпичному домику. Хозяин домика обнаружился здесь же. Сидел на скамейке и улыбаясь разглядывал гостей. Рядом с ним лежал ППШ, который ему оставили после прошлого визита.

— Здорово, папаша! — крикнул издали Щуплый, — Опять мы к тебе за помощью.

— И тебе поздорову…

Лесник кивнул головой подошедшим ближе сталкерам. Внимательно посмотрел на детектор, который Клыков снял с головы и держал в руках, но спрашивать ничего не стал.

— У нас тут беда…

— Знаю, что беда. Зону трясет. Что вы там учудили?

Щуплый и Клыков перебивая друг друга начали рассказывать. Когда рассказ дошел до описания "портала", Лесник махнул рукой.

— Достаточно! Вляпался, балбес… Не сидится ему. Ведь сколько раз говорилось ему, что он здесь не просто так? Нет, все ищет себе приключений на срандель. Вот и нашел.

Клыков спросил:

— Где они теперь?

— А мне откуда знать, где? — Лесник вздохнул, — Мельник решил с судьбой поиграть. Теперь как знать, куда зары по доске укатятся?

— Мы думали… — протянул Щуплый…

— Что колдун поможет?

— Ну мы… Типа того.

Лесник снова вздохнул. Потом вытащил из кармана трубку и кисет, насыпал табак, прикурил. Сталкеры ждали.

— Такое дело ребята, что жизнь-то предсказывать не получается. Ни у кого. Со смертью проще. Вот ты например — он ткнул пальцем в Щуплого — умрешь на берегу большой реки.

Щуплый переглянулся с Клыковым. Переспросил:

— Днепра что ли?

— Пожалуй что побольше Днепра — подумав ответил Лесник.

— А я? — спросил Клыков.

— А причиной твоей смерти станет твой старый друг.

— Вот те раз! А если таких нет?

— Нет, так будут.

— А когда?

— Это уже жизнь решит. Это тебе не книжка, странички не перелистаешь, в конец не заглянешь. Сколько страниц — тоже тебе никто не скажет. Зары катятся, их задевают все, кому не лень и как они лягут, что на них выпадет? Кому шестерка, кому и кол… Вот и Мельник кинул их, не подумав…

Лесник замолчал, тихо потягивая дым из трубки. Сталкеры тоже молчали. Потом Лесник заговорил снова:

— Где сейчас ваши я не знаю. Ни те, ни эти. Они на руках у судьбы.

— Значит зря шли.

— Я этого не сказал. Можно и судьбу под локоть подтолкнуть. Бывает, что получается. У смелых получается чаще, а вы не трусы и видели многое.

Лесник вдруг поднял глаза, поймал взгляд Щуплого. Подержал, отпустил. Снова отвел глаза. Продолжил:

— Да, многое… Но может и так оказаться, что будет только хуже. Вы сейчас можете спокойно вернуться по домам. Не играть. И без вас обойдутся, вы пока не в игре. Или можете сделать ставку. Выиграть, проиграть, или при своих остаться. Что скажете?

Сталкеры молчали.

— Хотя чего я спрашиваю? И так ясно все. Ты! — Лесник ткнул пальцем в Клыкова — Одевай свою игрушку. Надел? Смотришь? Вон туда посмотри, под угол дома.

Долговец повертел головой, сделал несколько шагов, опустился на одно колено, раздвинул густую траву.

— Вижу. Что с ним делать?

— Бери и иди, куда поведет.

— Что там? — спросил Щуплый.

— На, посмотри! — Клыков передал ему детектор.

Щуплый надел прибор. В траве переливался оттенками зеленого неизвестный ему артефакт. Казалось, что из него высовываются и снова втягиваются внутрь яркие, тонкие иголочки света.

— Что это?

— Какая тебе разница, как называется? — спросил Лесник, выбивая трубку — "Компас" это. Редкая штука и если появляется рядом с тобой, то либо ты его берешь и тогда он ведет тебя туда, где ты должен быть, либо не берешь и идешь своим путем.

Щуплый снял детектор. Теперь он и без него видел артефакт.

— А есть разница, кто из нас возьмет? — спросил он Лесника. Тот усмехнулся.

— Ну вот… Первый умный вопрос за все время. Для вас разницы нет.

…

Когда гости ушли, Лесник положил трубку обратно в карман и о чем-то задумался. Из дома вышел крупный серый кот, начал тереться о ноги, потом запрыгнул на колени, замурлыкал.

— Что скажешь, Васька? Влип твой бывший хозяин, который тебя мне подарил. Как теперь и вылезать-то будет, дурная голова?..

Кот продолжал мурлыкать и тереться об руки. Лесник погладил его по спине.

— Думаешь, что всегда выбирался и сейчас выберется? Ну посмотрим… Посмотрим…

Глава одиннадцатая

Рыжий лес по сторонам железнодорожной ветки казался самым обычным. Деревья никакие не рыжие, а зеленые, без признаков уродливых мутаций. Разве что между деревьев иногда заметно было мерцание шокеров. Колея тоже изрядно заросла мелким кустарником, кое-как укоренившемся в гравии.

— Клещей нахватаемся, — сказал Щуплый.

Клыков не ответил. Он шел рядом с насыпью, вертя головой, на которой был надет шлем с детектором.

— Как там твой "компас"?

— Никак пока. Холодный только, — Ответил сержант.

— Не тянет никуда?

— Тянет. Водки выпить и пивом полирнуть.

— Неплохо бы.

Клыков поднял руку, в кулаке которой сжимал артефакт, слегка раздвинул пальцы. В следующий миг мир вокруг изменился.

…

— К бою!

Выкрикнув это, Щуплый упал на одно колено, вскинул винтовку и почти не целясь выстрелил. Ему ответили автоматные очереди.

— В укрытие! Вон те ящики!

Клыков, успевший залечь, перебежал за металлическую будку с кирпичным основанием, снова залег. Рядом с ним тяжело дыша освобождался от лямок рюкзака Щуплый.

— Вляпались.

— Кто там был?

— Вояки, — Щуплый лихорадочно проверял прицел, — В форме и вроде даже со знаками различия.

— Попал в кого-нибудь?

— Вроде нет. Они тоже не пальцем деланные. Заметили нас и шарахнулись. Сейчас наверное решают, что делать.

Клыков тем временем успел осмотреться и слегка присвистнул. Щуплый, закончив возиться с винтовкой, тоже оглянулся.

— Опочки!

— Не то слово. Вот она, жопа, родная и безразмерная.

В двух сотнях метров от них высилась громада саркофага четвертого энергоблока Чернобыльской атомной станции.

Клыков раздумывал недолго.

— Смотри! Вон там ворота открытые видишь?

— Да.

— Надо до них добежать. Стена бетонная, из пушки не прошибешь. Из окон можно держать подходы. Ну а там внутри осмотримся и решим, куда дальше. Укроемся в энергоблоке и хрен нас вояки выковыряют.

— Там радиации наверное немерянно. Нахватаемся.

— Детектор покажет уровень и загрязненные места. Но лучше уж от антирада потом отходить, чем от пули дырку заколупывать.

Щуплый кивнул.

— Ладно, давай. Я прикрою. Добежишь — дай один выстрел, если все чисто.

— Понял.

Клыков поднялся и побежал, держась под прикрытием ящиков. Щуплый только сейчас обратил внимание на то, что на ящиках было написано. "Ацетилен" и "Кислород". Он прикинул, что баллоны внутри наверняка не проржавели, раз уж ящик целый и продырявить их автоматной пулей вряд ли получится. Бронебойная нужна. А вот гранатой… Даже если кислородные баллоны за это время опустели, то в ацетиленовых-то пропитанный ацетоном уголь. Свободовец усмехнулся и вытащил из кармана рюкзака Ф-1 и моток изоленты. Выглянул в щель между ящиками. Военные штурмовать его не торопились, их вообще не было видно. Обходят что ли? Ну их ждет сюрприз…

Он как раз заканчивал приматывать консервную банку к ржавому уголку, когда сзади от энергоблока хлопнул одиночный автоматный выстрел.

…

У них ничего не получалось. Как ни пытался Мельник менять направление и скорость — аномалия не отпускала. Мертвая тишина, белый туман вокруг, трава под ногами. Иногда вместо травы они попадали на фонивший радиацией асфальт, иногда на прелые листья. В последний раз они оказались на песке, смахивающем на речной, но туман, в котором крик глох без всякого эха, оставался на своем месте, окружая их белой стеной.

— Передохнем, — Мельник устало опустился на песок.

Лис уселся рядом.

— Давай подобьем бабки.

— Давай, — Хмуро отозвался свободовец.

— Вляпались конкретно. Воды — что есть во флягах. Пожрать — у меня пачка печенья.

— У меня вообще ничего.

— Все равно долго не протянем. Варианты: продолжать метаться, или сидеть ровно и ждать, что изменится.

— Метаться смысла нет. Как знать, куда нас утащит в следующий раз? Может вместо песка в воду бултыхнемся.

— Согласен, — Мельник вытянул из кармана пачку сигарет, — Будешь?

— Нет.

Сталкер закурил, убрал пачку.

— Но сидеть на месте тоже не годится. Есть подозрение, что ничего не высидим, кроме геморроя. Рацию ты оставил в рюкзаке?

— Ага.

— А ничего мелкого по части радиосвязи с собой не прихватил?

Лис помотал головой. Он закинул дробовик за спину, тоже присел на песчаный холмик и облокотился на колени. Потом, вспомнив про что-то, сунул руку за отворот куртки и вытащил оттуда картонную трубку.

— Вот что есть.

— Сигнальная ракета?

— Она самая.

— Польза проблематична, — Мельник не торопясь затянулся, — Давай прикинем. Песок вот этот тебе не знаком?

Лис зачерпнул горсть песка, пересыпал между пальцами.

— Познакомься, Песок, это — Мельник. Мельник, это Песок. Давай, спроси у него, откуда он.

Мельник усмехнулся.

— Только про Бармаглота не начинай, — Он докурил, бросил окурок и зарыл его в песок носком ботинка, — Давай пробовать дальше. Просто идем вперед, никуда не сворачивая. Ищем знакомые места.

Лис кивнул, поднялся, перехватил дробовик поудобнее. Из-за тумана донесся хлопок выстрела.

— Слышал?

Мельник тоже вскочил, вертя головой в стороны.

— По-моему оттуда! — он ткнул в туман пальцем.

— Айда туда!

Они рванулись, как будто сдавая норматив по стометровке, вломились в туман, но вместо того, чтобы как в прошлый раз перенести их в другое место, туман вдруг рассеялся.

Лис с трудом остановился на краю покрытой рубероидом крыши. Посмотрел вниз. Метров десять-двенадцать. Упасть было бы неприятно. Он оглянулся на Мельника.

— Эй! Что с тобой?

Мельник был ошарашен. Взгляд метался по сторонам, как будто он пытаясь в одну секунду запомнить окружающий его мир.

— Мельник!

Никакой реакции. Лис подошел и поводил у него раскрытой ладонью перед лицом.

— Очнись!

— Что?

— Приди в себя уже. Что тебя так напугало?

— А ты посмотри, куда нас вынесло.

Лис оглянулся, потом поднял голову. Прямо над ним в небо уходила толстая, полосатая труба Чернобыльской АЭС.

— "Он встал под дерево и ждет. И вот граахнул гром…"

Раздались выстрелы. Потом грохнул взрыв и на промплощадке перед ними расцвел огненный цветок.

…

Щуплый закончил с ловушкой, положил в консервную банку гранату с выдернутой чекой, подхватил рюкзак и побежал, повторяя путь долговца. Почти сразу же выяснилось, что выжидал он слишком долго. Военные все-таки пришли к какому-то решению. Сухо простучала короткая автоматная очередь, потом еще одна. Пули молотили по кирпичам фундамента, дробя их в крошево. Некоторые посвистывали над головой бегущего человека.

"Будка загораживает… Не попадут, да и далеко… Прикрывают, сейчас подбегут перебежками… А вот это уже серьезнее!"

Резкий свист пули и догнавший ее хлопок винтовочного выстрела.

"Вот чего они ждали — снайпер выходил на позицию… Целится сейчас… Двадцать два… Прыжок в сторону. Разочарованный свист пули… Рядом… Далековато ему… Двадцать два… Скидка! Опять промазал… Должны уже добежать до будки…"

Щуплый бросил рюкзак, снова отпрыгнул в сторону, сбивая снайперу прицел и вскинул к плечу СВД. Сто метров — детская задачка. Выстрел! Над будкой взлетело облако ржавой пыли и сбитая пулей консервная банка с гранатой внутри улетела прямо внутрь будки с баллонами. Граната выпала.

— Вот ты где!

Снайпер был метра в четырехстах, на крыше небольшого кирпичного здания. Камуфляж формы выделялся на черной крыше.

"Понятно, почему Клыкова не видно в окне. Тоже значит заметил, молодец. Делаем ноги дальше."

В этот момент Ф-1, а следом за нею и будка с баллонами, взорвались. Ослепительная вспышка, сменившаяся коптящим пламенем, отгородила Щуплого от бегущих к будке военных.

— Всем спасибо, все свободны, лошары! — Крикнул он, ухмыльнулся и, подхватив одной рукой свой рюкзак, а второй винтовку, он уже не особенно торопясь побежал к воротам.

…

— Это Щуплый бежит! — Лис обернулся к Мельнику — Как выбираться отсюда? Лестница есть?

Мельник уже пришел в себя.

— Пожарная — вон там. Но пока спускаемся — будем мишенями. Вон там за осью был выход вентиляции.

— Давай, пошли. Мы тут как на ладони.

Решетка размерами метр на метр оказалась там, где и ожидалось. Мельник выдернул два болта без гаек, висевших вместо замков, потянул створки на себя и… они остались у него в руках.

— Ну так даже легче!

За створками снизу вверх проходил бетонный короб шахты. Мельник заглянул в него и быстро полез вниз по вмурованной в бетон лестнице. Лис последовал за ним. Спустившись на пару метров они оказались перед крышкой закрытого на замок люка. Висячий замок здесь оказался в целости и сохранности, да еще и висел с другой стороны. Мельник отступил в сторону и без слов показал на люк Лису. Тот понял.

— Отвернись.

Дробовик оглушительно бабахнул в замкнутом пространстве. Одну петлю снесло напрочь, вторая вместе с замком повисла на одной заклепке. Лис пинком распахнул створки.

— Венткамера, воздухозабор, — Сказал Мельник, — Дурацкая планировка. Ее не использовали почти никогда, потому что этот люк постоянно воздухом открывало и воздух с насосной начинало гонять по кругу. Только зимой, в морозы сильные.

Снаружи снова раздались автоматные очереди, прекрасно слышимые через занимавшую всю стену комнаты решетку. Мельник прошел через комнату, толкнул небольшую стальную дверь. Та открылась.

…

Очередь справа раздалась тогда, когда Щуплый этого совершенно не ждал. Автоматчик бил короткими очередями, меньше чем с двухсот метров, с идущей к градирне эстакады. Пристрелочная выбила столбики пыли из асфальта. Вторая прошла выше. Уже бросивший рюкзак и изо всех сил набирающий скорость свободовец отчетливо понял, что следующая попадет. Так и случилось.

Пуля как молотком ударила по ребрам. Дыхание перехватило, бок сразу онемел. Щуплого развернуло. Он сумел не упасть, устоял на ногах, снова набрал скорость чувствуя, как по боку начинает стекать кровь. Даже не уронил оружие. Клыков, высунувшись по пояс из окна, бил в сторону эстакады, пытаясь сбить стрелку прицел.

"Не добежать… Приехал, значит… Какая же это большая река? Наврал Лесник, су…"

Пуля сбила с Щуплого каску и он кубарем вкатился в ворота, пятная пол кровью.

Клыков оттащил тело из проема ворот, вытер испачканные руки о ботинки, огляделся. Это называется: попал, как мышь. В помещении была всего одна дверь. Стальная, с кодовым замком. Выглядела она совершенно несокрушимой и была заперта. Сейчас прижмут огнем, подползет кто-нибудь в мертвой зоне и закинет пару гранат. Как бы подтверждая его мысли, в проем ворот влетела пуля и ударилась о заднюю стену, выбив облачко бетонной пыли.

…

С берега в воду уходила толстенная, почти в человеческий рост, труба. Как и положено, ее толстым слоем покрывала ржавчина, но несмотря на это металл выглядел еще прочным.

— Нам в воду лезть что ли? — спросил я.

Бродяжник молча покачал головой и сбросил рюкзак рядом с трубой. Привал значит. Два монолитовца, как и на двух предыдущих привалах, разошлись в стороны. Один залег в густой траве на пригорке, другой расположился рядом с трубой, там, где рядом с ней стоял древний трактор. Я оценил выбор позиции, как весьма удачный. С одной стороны нас прикрывала роща, из которой мы только что вышли. С другой — та же труба, причем если залезть на трактор, из-за нее можно стрелять, как из-за бруствера. Наблюдателю на пригорке видно все поле до самой АЭС и часть канала вокруг нее. С озера прикрывает разросшийся ивняк. Удачное место.

Балу уже успел поставить на огонь котелок. Леха сидел на траве, устало вытянув ноги. Бродяжник в своем камуфляже был похож на кучу сухой травы. Вдалеке высилась градирня, за которой виднелась полосатая труба АЭС. Я снял с плеча автомат, поставил его к трубе и сел рядом с Бродяжником, опершись спиной на бетонную опору. Посмотрел в сторону градирни.

— Чувствуешь это? — подал голос Леха.

— Что?

— Ожидание.

— Да.

Нас ждали на станции. Кто? По пути я несколько раз заговаривал на эту тему с Бродяжником, но тот отмалчивался. Потом я перестал спрашивать. Всему свое время и каждой вещи свое место под солнцем. Придем — узнаем. Наверное монолитовцы нас даже не стали бы удерживать, поверни мы в сторону и попытайся уйти. Точно не стали бы. Они вообще не обращали на нас внимания всю дорогу. Идут себе люди — и пусть идут. Захотят — пойдут одни, возможно потом дороги снова пересекутся. А возможно и нет. Я ни разу не видел, чтобы боевики Бродяжника что-то ели. Сам он и Балу только пили чай. И за все время — ни одного слова. Казалось, что они читают мысли друг друга, да наверное так оно и было.

Баллу засыпал в котелок заварку. Подкрепиться, что ли? Последний раз мы с Лехой ели… А ведь уже часов десять прошло! И никакого ощущения голода.

— Леха, есть будешь?

— Неохота.

— Поешьте, братья, — Проронил Бродяжник, — Идти не долго, но кто знает, что будет дальше.

Он расстегнул рюкзак, вытащил несколько пачек печенья. Баллу взял две, сбегал к боевикам. Еще две Бродяжник отдал нам с Лехой. Запивая овсяное печенье водой из фляги, я продолжал смотреть в сторону АЭС. Над трубой вились черные точки.

— Вороны?

Бродяжник посмотрел в сторону трубы, потом кивнул.

— Как они не передохли? Там же радиация.

— Фон очень слабый. Внутри вообще не фонит.

— Это как? — удивленно повернулся к нему Леха, — Там же должно быть самое грязное место.

— Раньше было. Теперь нет.

Бродяжник отлил настоявшийся чай в кружку, передал ее мне. Леха протянул свою. Ему тоже налили. Какое-то время слышен был только хруст печенья. Доев свою порцию Балу выплеснул из котелка в кусты остатки заварки и сполоснул его водой из фляги. Потом вопросительно посмотрел на Бродяжника. Тот застегнул рюкзак. Привал окончился.

Я поднялся, думая, что путь продолжится, но, как сразу выяснилось, не угадал. Бродяжник почему-то лег на землю и пополз под трубу. Вот оно что… Видимо в нижней части коррозия действовала сильнее и проела сталь насквозь. Зачем светиться на поверхности, если можно пройти под прикрытием?

Я последовал примеру монолитовца. Действительно дыра, изнутри совершенно незаметная. Стараясь не порезаться и ржавые лохмотья металла, я отжался на руках и оказался внутри. Стоять можно было, разумеется, только пригнувшись. Снизу послышалось кряхтение. Я отошел в сторону, давая вылезти Лехе. В воздухе кружилась ржавая пыль.

— Блин! А не проще было поверху?

Леха чихнул. Бродяжник по своему обыкновению не ответил, повернулся и согнувшись двинулся вперед. Шаги отдавались эхом. Я последовал за ним.

На удивление в трубе не было темно. Верх трубы тоже изрядно проржавел. Вниз (вернее вбок) кое-где били тонкие лучики света, отпечатываясь на рыжей стенке причудливыми узорами. На дне ржавчины не было. Видимо после дождя здесь стекает вода. Я спросил об этом Бродяжника. Тот в ответ что-то неразборчиво буркнул. Ну и ладно, сделаем вид, что поняли. Ноги от передвижения в полусогнутом положении начали болеть. Лехе легче, он меньше ростом. Я сильнее нагнулся вперед. Теперь начала болеть спина. Тогда я приспособился время от времени менять позу. Лишь бы ползти не пришлось…

Называется: накаркал. Примерно через час труба вывела нас в бетонный канал. Выпрямиться в полный рост и тут не получилось. Ржавое железо над головой сменилось серым бетоном, пришлось нагнуться еще сильнее. Бродяжник внезапно присел на корточки, поднял руку. "Внимание!" Сзади синхронно лязгнули затворы. Я тоже передернул затвор автомата, досылая патрон.

Мы стояли молча полминуты. Рука Бродяжника медленно опустилась вправо. Боевик, шедший сзади, начал медленно перемещаться в ту же сторону, держа оружие наготове. Он дошел на корточках до угла, выглянул, сразу же снова убрал голову. Посмотрел на Бродяжника. Тот повернулся ко мне и поднес палец к губам. Потом показал рукой вперед. Мы медленно пошли за ним. Заглядывавший за угол монолитовец пятился последним, держа автомат наперевес.

Проходя перекресток, где наш канал пересекался с другим, я внимательно вгляделся в полутьму. Вначале показалось, что я смотрю на комья стекловаты. Потом я понял, что это живые существа. Что-то похожее на больших белых червей, или на коконы. Они лежали вплотную, иногда медленно шевелясь. Что еще за твари? Я взглянул на Бродяжника. Он снова поднес палец к губам, потом опустил руку ладонью вниз, задержал ее, снова поднял, покачал вперед-назад. "Тихо. Пригнуться. Продвигаемся." Ладно, идем за ним…

Бетонная решетка наконец кончилась. Бродяжник вывел нас к короткой, не больше двух метров, узкой лестнице. По ней мы вылезли на бетонную решетку. Над головами у нас были какие-то ребристые черные блоки. Я вопросительно посмотрел на Бродяжника. Тот помотал головой, снова повторил серию жестов и направился вдоль загибающейся по кругу стены, оставляя черные блоки справа. Еще полсотни шагов и еще одна короткая лестница привела нас в насосную станцию. Когда замыкающий монолитовец закрыл за собой дверь, Бродяжник сказал:

— Повезло нам, братья.

— Что это было?

— Гнездо кровососов. Маточник. Это их личинки, но там и взрослые были. Они не реагируют на стук, или удар, но на человеческий голос сбежались бы все сразу, — Он помолчал, — Придется потом здесь все выжечь. Жаль. Корпус наверняка не выдержит и все здесь завалит.

— Корпус чего? — спросил Леха.

— Градирни. Мы прошли через градирню. Те черные блоки — насадка, по которым стекала вода. Их и подожжем, но это после. Пойдемте, осталось немного.

В этот момент снаружи послышался глухой звук выстрелов. Винтовочный выстрел, слившийся с автоматной очередью. Снова настала тишина. Монолитовцы переглянулись. Балу метнулся к стене, подпрыгнул, уцепился за свисающую балку и подтянулся, перелез на проходившую через помещение кран-балку и оказался напротив ряда небольших окон. Выглянул в крайнее, где было разбито стекло.

— Там человек пять военных. Залегли. Кто-то их обстрелял только что… Вижу кто. К станции бежит человек, видимо сталкер. Его не преследуют.

Бродяжник молчал, его боевики тоже, только переглядывались между собой. Спустя минуту снова послышалась стрельба. Балу сверху сказал:

— К станции бежит еще один. Военные подходят перебежками, под прикрытием стрелков. Засек снайпера военных…

Снаружи ударил взрыв. Стекла в насосной задрожали, но выдержали. Балу на секунду отпрянул и снова выглянул.

— Там что-то взорвалось. Не вижу отсюда что. Штурмующие залегли.

Совсем рядом с нами, за дверью начал бить короткими очередями автомат…

Глава двенадцатая

Клыков оттащил Щуплого в угол, к единственной запертой двери. Прикрыться трупом, когда полетят гранаты и постараться подороже продать свою жизнь, когда солдаты ворвутся в помещение — что еще оставалось? Переговоры затевать явно никто не хотел. Залег, сменил магазин в автомате. Вряд ли удастся много пострелять, но кто знает? Бетон почему-то был теплым. В другое время удивило бы, но какое это сейчас имело значение? Вспомнил про жестяную флягу в заднем кармане, вытащил, вылил в рот водку.

— Вот так-то лучше… Ну заходите, гости дорогие.

За дверью раздался металлический скрежет. Долговец перекатился на спину, направил на нее автомат. Снова скрежет, металлические удары, дверь чуть приоткрылась, скрипя заржавевшими петлями. Из-за нее раздался знакомый голос:

— Сержант, ты еще жив.

Клыков отвел автомат.

— Сомневаешься?

— Тяни ее на себя. Заклинило.

Клыков вскочил, ухватился за дверь, уперся ногой в косяк.

— И… Раз!

Ржавый скрип. Теперь в проем можно было пройти. Вошел весь красный, вспотевший от напряжения Лис. За ним появился Мельник, который сразу опустился на колени рядом со Щуплым. Потом скомандовал:

— Берите его и тащим!

Клыков и Лис подхватили тело, волоком втянули в темный проход. Мельник, упершись в стену ногами, потянул дверь на себя. На закрытие она пошла гораздо легче. Он повернул металлический штурвал посередине, который они с Лисом только что с трудом провернули с помощью найденного здесь же отрезка трубы.

— Готово. Пусть попробуют войти. Если смогут, конечно.

— Ну вы вовремя!., - долговца трясло, он прислонился к стене.

— Да и вы тоже. Мы на звук вашей стрельбы из аномалии выскочили, — Лис, водя лучом фонарика, широко улыбнулся, потом принюхался, — Когда нажраться успел?

— Скажешь тоже… Заначку выпил, когда помирать приготовился.

— Кто там был?

— Военные. Армейский спецназ, судя по всему.

— Круто…

— Не то слово. Напоролись. Щуплый прикрывал, ну и вот…

Мельник тем временем присел на корточки и положил руки на лежащее тело. Щуплый дернулся и тихо застонал.

— О! Живой, — Клыков удивленно посмотрел на него, — А ведь в голову попали. Я думал все.

— Кожу сорвало. И приложило тоже хорошо, но он жив. Сейчас починим.

Щуплый дернулся, заскреб пальцами по полу. Опять застонал, уже громче:

— Лесник… Наврал, га-а-ад… — Открыл глаза, — Что?!

— Оклемался? — Спросил наклонившияся к нему Клыков.

— Не совсем пока. Эй! Ты когда нажрался?

— Ожил, завидует! — Лис заржал.

Щуплый потрогал бок, озадаченно поднес к глазам ладонь.

— Посвети-ка!

Лис направил на нее луч фонарика. Рука была в крови.

— А не болит…

Лис перевел фонарь на его куртку. Щуплый расстегнул камуфляжку, озадаченно посмотрел на дыру от пули.

— Попало. А где?., - Он поднял пропитанную кровью майку, озадаченно уставился на белый шрам на ребрах, потом на долговца, — А как?..

— Вот так, — Ответил ему Мельник и выпрямился, — Поднимаемся, идти надо.

— Это точно, — Подтвердил Лис, — От вояк надо держаться подальше.

…

Я подпрыгнул, ухватился руками за площадку. Меня подхватили стоявшие там монолитовцы, подтянули к себе. Внизу остался один Бродяжник. Он не торопясь подошел к двери, за которой только что стреляли и отодвинул на ней засов. Потом открыл дверь, в которую вошли мы, оглянулся на нас, топнул ногой, негромко крикнул, сразу кинулся к нам. За дверью раздался низкий рев. Мы втянули Бродяжника на площадку.

Первый кровосос вломился в насосную. Черная чешуйчатая башка повернулась из стороны в сторону, ища добычу. Щупальца растопырились. Сзади напирали еще несколько. Из-за выходной двери опять раздался выстрел и мутанты с торжествующим ревом ломанулись туда, отпихивая друг-друга. Я насчитал тринадцать штук. Последний задержался, осматриваясь, но тут из-за двери началась суматошная стрельба из нескольких стволов. На стрельбу наложились крики людей и визг мутантов. Кровосос рыкнул и тоже кинулся в бой, успев мгновенно перекраситься в серый, под цвет бетона. Стрельба почти сразу стихла. Визг и рев начали удаляться.

Монолитовцы один за другим спустились на пол. Мы с Лехой последовали их примеру. Бродяжник не стал терять время и первым вышел из комнаты. От тех, кто был в коридоре, остались только окровавленные куски. В луже крови валялся изрешеченный пулями, дохлый кровосос. Отпечатки кровавых следов вели к люку в полу. Снаружи снова раздалась отдаленная стрельба и визги. Бродяжник перепрыгнул люк и побежал по коридору. Мы побежали за ним.

…

Длинный коридор из моего сна все тянулся и тянулся, как бесконечный сериал. Серый свет из запыленных окон и красный туман впереди. На самом деле тумана конечно не было, но я его видел. Я отстраненно наблюдал будто бы со стороны, как мы шли, поворачивали и снова шли мимо каких-то помещений, мимо старого, ржавого оборудования. Отпавшая штукатурка, облетевшая краска, хлам под ногами. Пыль, кружащаяся в воздухе. Передо мной покачивалась спина Бродяжника. Сзади глухо топали ботинки. Потом коридор кончился. Мы вышли в залитый красным сиянием зал.

Обелиск в углу зала, не бросался в глаза. Он был почти того же цвета, что и бетонная пыль на полу, которая смешалась с сажей старого пожара — черно-серый, глянцево отблескивающий на гранях. Высокий, почти под провалившуюся посередине крышу зала.

— Это… монолит? Тот самый? — спросил Леха сзади.

— Да, — Проронил Бродяжник. Посмотрел на меня и добавил: — Иди, брат. Тебя ждут.

Монолитовцы отошли в сторону, сели на пол, совершенно одинаково положив оружие рядом. Уставились на кристалл. Леха, глядя на меня, тоже отошел к ним. Присел на корточки и прислонился спиной к стене.

На половине пути к кристаллу я заметил рядом с ним человека. Черный комбинезон на темном фоне не выделялся и разглядел я его только после того, как человек шевельнулся, плавно переместившись с поворотом в сидячей позе "сейдза". Я подошел.

— Приветствую, — Его слова сопровождались коротким поклоном.

— Конничива.

Раз уж человек кое-что смыслит в ритуалах каратэ, то почему бы его не поприветствовать по-японски? Я опустился на левое колено, положил справа автомат, опустился на правое. Сидеть пришлось, что называется: "по-женски". Ботинки мешали принять правильную позу и пришлось опираться на пальцы ног.

Мой собеседник кивнул и сказал.

— Прости. Следовало встретить тебя более достойно. Но времени нет.

— Не стоит беспокоиться об этом, — Ответил я.

— Сейчас придут твои друзья. До этого мне нужно кое-что рассказать тебе.

— Мои друзья?

— Оператор. И с ним представители группировок. Нам нужны свидетели того, что произойдет.

— Что же?

— Об этом я и хотел поговорить.

Лица у него видно не было. Черный капюшон, под ним маска-балаклава, тоже черная. Глаза закрывали очки. Только теперь я разглядел слева от него небольшой автомат незнакомой мне конструкции. На руках перчатки. Если бы не потертый вид снаряжения и явно боевой вид автомата, то я бы решил, что он собирается играть в пейнтбол. И автомат справа, где и положено лежать оружию.

— Здесь меня зовут Сенсэем. Мое настоящее имя не важно, как и твое. Важно только то, что произойдет.

Я молчал, слушал.

— Ему — он бросил взгляд на кристалл — необходим проводник в этом мире. До недавнего времени проводников было несколько. Уже полгода, как он один. Это — я. Остальных больше нет…

Сенсэй помолчал несколько секунд, потом продолжил:

— Собственно самым первым проводником как раз я и был. Несколько лет назад мы пришли на станцию. Я отстал от группы и случайно зашел в этот зал. Заметил кристалл. Прикоснулся к нему. Он спросил меня, чего я хочу. Предложил власть и счастье. Я был молод и глуп, сначала говорил, а потом думал. Я сказал, что единственная власть, которая чего-то стоит — это власть над собой. Кристалл согласился с этим и дал мне эту власть. Выяснилось, что власть над миром — это то же самое. Я научился менять его по своему желанию.

Я испугался тогда. Ушел из Зоны. Те, кто знал меня здесь, забыли меня. Но и за периметром я долго пробыть не смог. Ответственность была слишком велика, последствия моих действий невозможно было предсказать.

— Карма?

— Да. Именно так: карма. Поступки как камни, которые бросаешь в воду. От них идут волны. Некоторые постепенно затихают, а некоторые обрушиваются на берег, как цунами. Но ты ведь и сам это знаешь?

— Знаю. Мне есть, что вспомнить.

— Мне тоже и не все из этого мне хочется вспоминать. В общем я вернулся сюда и понял, что все плохо. Сюда приходило слишком много людей. Кто-то просил несбыточного, кого-то его желания убивали, но были и те, желания которых исполнялись. Этот мир понемногу начал смешиваться с тем, откуда пришел он, — Сенсэй снова посмотрел в сторону черного обелиска.

— Объясни.

— Я не знаю, чем занимались в лабораториях под Припятью и Чернобылем, но ничем хорошим это не кончилось. Они пробили окно. Опять же не знаю, куда и во что, но пробили и оттуда на этот мир кто-то посмотрел. Бог, или боги — не знаю. Этот кристалл — и есть это окно. Закрыть его теперь невозможно. Даже если всю станцию залить бетоном на километр вокруг — это не поможет. На нас смотрят, нас оценивают и когда-нибудь он, оно, или они примут решение.

— При чем тут мы?

— Я уже говорил, что кристаллу нужны проводники. Объекты, вернее субъекты для оценки. Если их много, то и оценок много. В этом ничего хорошего нет, потому что Зона реагирует на каждую.

— И растет…

— Да. Хорошо, что ты это понимаешь. Я вернулся сюда и других проводников… не осталось. Однако что сделано — то сделано. Кристалл теперь гораздо сильнее, чем был. Он может сам выбирать тех, кто ему подходит. Я могу лишь сводить их количество к минимуму.

— Я кажется знаю, как.

Сенсэй покосился на свой автомат.

— Нет, не знаешь. Это долго объяснять, а у нас нет времени на это… А вот и они!

Он посмотрел в сторону, откуда пришел я. В зал вошел Мельник. За ним, держа наготове оружие, входили те, с кем я вышел с базы "Свободы" и так неудачно расстался. Мельник сделал несколько шагов в нашу сторону, остановился. Остальные, косясь на так и не шелохнувшихся монолитовцев, отошли в сторону. Леха отлип от стены, подошел к ним. Они о чем-то зашептались.

— Оператор… Очень хорошо. Но вернемся к нашим делам. Кристалл не дает своим проводникам убивать друг-друга. Оружие при такой попытке обратится против своего владельца. Это — карма. Я об этом знаю, он — Сенсэй посмотрел в сторону Мельника — тоже. Остальные не знали. Ничего не напоминает?

— Напоминает. Закон запрещал брахманам поднимать оружие, за исключением защиты своей жизни.

— Именно. По той же причине Оператор никогда не стреляет первым и действует только в ответ. Поднявший руку на брахмана обречен.

Я вспомнил, как Мельник (или все-таки правильнее называть его Оператором?) убил бандитов на Агропроме. Он тогда действительно не прикасался к пистолету, пока опасность не стала явной.

— Ты думаешь, что когда-то в Индии все это уже было и кастовая система пришла из другого мира? — Спросил я.

— Как знать? Может быть. По преданию йогу, которая впоследствии стала основой всех боевых искусств, передал людям Шива-разрушитель. Но речь сейчас не об этом, а о нас с тобой. Что будешь делать ты?

— Я?

— Конечно. Я сейчас пытаюсь сохранить равновесие в Зоне, остановить ее рост, последствия которого непредсказуемы и исправить то, что сделано. Оператор живет внутри Зоны, следует закону Кармы и на происходящее здесь не влияет. Для кристалла он — обычный человек, свои способности он получил в одно время со мной. А вот ты… Тебя кристалл выбрал новым проводником. Одного из многих.

— Я его не просил.

— Нет конечно. Поэтому мы и разговариваем сейчас.

— Варианты?

— Их не много. Ты можешь покинуть Зону. Предоставить этих людей их судьбе и забыть то, что происходило. Все, что ты получил здесь, а кое-что ты уже умеешь, при этом сохранится у тебя. Ты можешь, как Оператор, перестать влиять на происходящее. Отказаться от активных действий. Это очень сложно, но возможно. Или ты можешь стать единственным проводником, если докажешь тем, кто смотрит на нас, что ты лучше меня.

— Как это?

— Единственным способом, которое признало бы существо, научившее людей войне.

— Но убивать же нельзя.

— Оружием — да, нельзя. Но закон ничего не говорит о поединках без оружия. Вижу, что ты кое-что умеешь. Итак… Что ты решил? Свидетели нашего разговора здесь.

Я посмотрел в сторону. Монолитовцы казались серыми тенями. Леха, Клыков, Щуплый и Лис закончили шептаться и тоже расселись у стены. Мельник стоял ближе к нам, на него падал луч света вечернего солнца, отраженный одной из граней монолита, превращая лицо в гротескную маску.

Если я уйду, они останутся статуями в лабиринте. Станут камнем, я буду придумывать причины, чтобы вернуться и все-таки вернусь. Если останусь и не смогу держать равновесие, то в стены лабиринта, как в моих снах, начнет бить каменная шрапнель и они погибнут. Сколько уже людей погибло вокруг меня за последнее время? Я попытался сосчитать их, но подумал, что в этом нет смысла. Какой из меня брахман? Два моих деда — сержант и старшина. Прадед — унтер-офицер. Отец — младший сержант. Я тоже сержант. Мы не брахманы. Кшатре позорно уклоняться от битвы.

Еще один взгляд в сторону. Бродяжник неожиданно широко улыбнулся мне и кивнул. Я тоже кивнул в ответ.

— Сенсэй, мы будем драться.

Он кивнул и плавно поднялся на ноги.

…

"Красиво он поднялся. После долгого сидения в сейдза даже у опытных людей затекают ноги. У него не затекли, хотя сидел дольше меня. Привык. Значит тренируется давно…"

У меня так подняться не получилось. Ноги успели онеметь. Сенсэй снял балаклаву и очки. Обычное лицо, славянская внешность, серые глаза, темные волосы. Раньше не встречались.

"Перчатки и ремень он снимать не стал, значит и я не буду. Я скинул на пол броник, куртку, сверху положил нож и кобуру с пистолетом, выгреб все из карманов. Что мне еще мешает? Вроде ничего. Теперь размяться слегка не плохо бы. Ага! Сенсэй как раз этим занялся, значит и мне не грех. Где-то я эти движения при разминке уже видел… Сетокан? Может быть… Ладно, разминаемся… Ямэ! Ясумэ!"

Сенсэй вышел на освещенный солнцем через пролом в крыше участок пола, сделал приглашающий знак рукой. Я встал напротив, коротко поклонился. Он поклонился в ответ. Мельник тоже кивнул и негромко хлопнул в ладоши.

“Понеслась! Интересно, что он изучал? У японцев схожие ритуалы в разных стилях. Стойка грамотная, лицо прикрыто, солнечное тоже. Все-таки каратэ? Попробовать раскачать его… Не ведется… Отвлекающая связка в голову и маваши гири гэдан. Нет, блокировал грамотно и сделал попытку сорвать дистанцию… Дзюдо? Не похоже. Еще одна связка в голову, в солнечное, маэ гири. Срыв дистанции… Ай!”

Не знаю, как это называется в дзюдо, или в самбо, но бросок у него получился. Я извернулся, как мог погасил энергию падения, приземлился на ногу и выставленную руку, но все равно упал. Сразу перекатился на живот, напряг мышцы. Пинок Сенсея пришелся в них и даже помог подняться.

“Дзюдо, или самбо, плюс владеет и ударной техникой. Хреново, но видали и похуже варианты. Маваши гири гэдан снова… блокировал. Медленно движется, я быстрее… Но самбист… Нельзя позволить провести надежный захват. Задушит. Хорошо, что доги нет, я в футболке… Еще связка. Удачно! Он отшатнулся. Сразу маваши гири джодан! Удачно!..”

Сенсэй не потерял равновесия от моего удара. Мне это только показалось. На самом деле его нога тоже уже летела мне в лицо, а уклониться я не успевал никак. Ну тогда получай! Аж зубы хрустнули. Подъемом стопы попал. Нокдаун, без вопросов. Вкус крови во рту.

“Почему он не добивает? Сколько я уже так стою, шатаясь? Искры перестали мелькать перед глазами и я увидел, что Сенсэй стоит на одном колене, упираясь в пол рукой. Я тоже попал, значит. Бровь у него разбита, кровь течет”.

Неприятно, да… Я сильнее. Когда он на тренировке был? Год назад? Два? А я в прошлом месяце. Как же с тех пор времени много прошло-то… И он старше. Ему ведь уже лет сорок. Раньше не было заметно, а теперь видно. И дышит тяжело. И нокдаун в возрасте тяжелее перенести. И школа у тебя, Сенсэй, послабее моей будет. Самбо очень хорошая штука и пояс в каратэ, если он у тебя есть, ты не зря получил, но все-таки видно, что ты всю жизнь один на один боролся и голыми руками людей не убивал. По сравнению со свирепой школой армейского рукопашного боя, которую прошел я, это не катит. Совсем не катит… Главное на прием не попасться. После броска могу и не встать. Спасибо тебе, старший прапорщик Перевышин, за науку в учебке, за ребро сломанное, за зуб выбитый. И тем, кто тебя учил, тоже спасибо.

“Продолжим? Продолжим… Голова еще гудела, но зал вокруг уже перестал качаться. Я сделал шаг вперед. Лицо Сенсэя странно исказилось. Он выбросил вперед руку, как будто бросая что-то. Я машинально прикрыл лицо локтем и наши руки соединила ослепительно белая молния. Мир перестал существовать”.

…

Холодно. Лежу на спине. Шум морских волн. Под руками песок? Песок. Тоже обжигающе холодный. Ветер пахнет солью. Какое еще море, мы же дрались!

Я рывком поднялся на ноги. Вернее попробовал это сделать. Не получилось. Тело подвело и вместо этого я смог лишь перекатиться на бок. Щека коснулась холодного песка и этот песок был белым, как снег. Может это и есть снег? А почему не тает? И почему море не замерзло? Дурацкие вопросы… Я охнул. Живот скрутила судорога.

— Не спеши вставать.

Голос Сенсэя сзади. Я что, провалялся в нокауте, пока меня на берег не привезли? А нафига?

— Что?.. — Я потрогал языком разбитую губу и с трудом повернулся — Что произошло?

— Я сделал глупость. Приношу свои извинения.

— Не стоит беспокойства. А что именно случилось.

— В Индии есть город, погибший много тысяч лет назад. Некоторые считают, что он погиб от действия ядерного оружия…

— Мохенджо-Даро.

— Да. На самом деле тогда никто не заморачивался с ураном и плутонием. Там поработало то, что тогда называли небесным оружием. Знаешь четыре вида оружия? Ручное, метательное, метательное с возвращением и метательное с мантрой.

— Ни разу не слышал.

— Мантра это действие, способное обычное оружие работать эффективнее. Или заклинание. Или другое обращение к силам, — Сенсэй заговорил нараспев: "Сжигаемый жаром оружия, мир шатался, как в лихорадке. Слоны загорались от жара и дико носились туда и сюда в поисках защиты от ужасной силы. Вода стала горячей, звери погибали, враг был скошен, а неистовство огня валило деревья рядами. Тысячи колесниц были уничтожены, потом глубокая тишина опустилась на море. Начали дуть ветры, и Земля осветилась. Трупы погибших были изувечены ужасным зноем так, что они больше не походили на людей…" — слышал?

— Что-то подобное. И эта молния там?..

— Да. Нельзя было этого делать. Я понял, что проигрываю и не смог сдержаться. Еще раз прошу прощения. Ты сам тоже научишься этому спустя какое-то время.

Мы помолчали. Потом я спросил:

— Что теперь?

— Не знаю, — Сенсэй покосился на автомат, стоящий рядом с камнем, на котором он сидел, — Но может быть…

Он замолчал.

— Что может быть?

— Я всего один раз в жизни видел море. В детстве. Всегда мечтал вернуться, идти по пляжу вдоль кромки прибоя. Просто идти. Иногда останавливаться, смотреть на горизонт. И чтобы кто-то меня ждал там, за одним из поворотов берега.

Он опять замолчал. Потом добавил:

— В общем вот море, вон там мыс. Может быть там меня ждут? Я пожалуй пойду.

Сенсэй поднялся, закинул на спину рюкзак, поднял автомат. Антабка негромко лязгнула.

— Удачи. А тебе не холодно?

Он помотал головой, повернулся и зашагал не торопясь по границе пены.

Отлично. А я как же? Запах водорослей и морской соли вдруг сменился резкой вонью. Глаза защипало. Я зажмурил их, отмахнулся наугад, дернулся. Запах пропал. Снова пахло пылью, холод пропал. Открыв глаза, я увидел перед собой Леху.

— Оклемался!

Мельник убрал обратно в аптечку ампулу из-под нашатырного спирта и сунул в карман ватку, с помощью которой только что привел себя в чувство.

— А где этот… ну с которым ты дрался?

Я оглянулся. Там, где Сенсэй стоял на колене и опирался рукой на пол, ничего не было. Не удивительно.

— С ним все в порядке, — Ответил я. Потом посмотрел на Кристалл. От него к людям, окружавшим меня, тянулись почти незаметные тени. Выглядели они непривычно. Как будто сзади людей светило солнце, а от Кристалла тоже светил фонарик и тени отбрасывались ими в обе стороны. Я внимательно посмотрел на те, что шли от Лехи, проследил взглядом, куда идут обе. Та, что побольше, отпечаталась на стене зала угольно-черным силуэтом. Силуэт дернулся под моим взглядом. Леха поморщился и потер ногу.

— Отсидел. Судорога.

Если ты меняешь Зону, то Зона начинает менять тебя. Вот значит как Мельник людей лечит. Кстати!.. Я потрогал разбитую Сенсэем губу. Ни следа удара.

— Спасибо, — Сказал я Мельнику.

— Не за что.

Я снова посмотрел на Кристалл.

"И что дальше? Что делать-то?"

Кристалл разумеется не ответил. Я только сейчас понял, что у меня до сих пор сжаты кулаки. Разжал пальцы. На пол посыпался ослепительно белый песок.

Тени среди теней

“Кто думает, что знает жизнь, тот узнает ее, но будет поздно.”

Пословица сталкеров.

Часть первая

Глава первая

Они вчетвером перешли периметр десять дней назад. У Стоматолога, как оказалось, были знакомые в одном столичном университете. Решено было предложить им артефакты, что называется: без посредников. Комми одобрил идею. Студенту было все равно. Он после схватки в четвертом энергоблоке остался в Припяти, с монолитовцами. Обещал потом дать о себе знать и сказал, чтобы в центре долго не задерживались. Ну не очень-то и хотелось! Вышли к складам, пошарили по аномалиям рядом со складами, кое-что нашли по мелочи, вот тогда Стоматолог идею и выдал.

— Лис, — спросил он, разглядывая лежащую на ладони серую жемчужину, — а сколько это стоить будет?

Лис пожал плечами.

— Это же мелочь. Если на складах сдать интенданту, то двадцатку. Если тащить на Кордон, то можно и за полтинник. А что?

— Да я вот подумал…

Идея была простой. Про Зону и про то, как туда попасть без проблем с военными Стоматолог узнал от одного из профессоров. Логично было предположить, что дедушка и с артами найдет, что делать. Здесь на складах найденное стоило копейки, а сколько будет стоить там, за периметром?

Сталкеров не надо было долго уговаривать. Лис аж загорелся. Он же уговорил Лося и уже Лось пришел к Комми. Коменданту не очень понравилось, что он лишится на какое-то время своей лучшей команды, но свой канал сбыта — это было заманчиво.

— Думаешь прокатит? — Спросил он у Лося.

Тот пожал плечами.

— Какие могут быть гарантии? Но чем мы рискуем? Мелочью. Посмотрим, что за нее дадут и там подумаем.

Комми ходил по комнате с кружкой чая в руке. Думал. Один раз его отвлек звонок телефона. Он поднял трубку, односложно ответил собеседнику, снова положил ее. Пол поскрипывал под ботинками. Лось ждал. Комендант тем временем вспоминал разговор с Чехом. Они как раз тогда коснулись цены на арты. Полмиллиона долларов… Там конечно был уник по качеству, но и за мелочь можно было бы выручить неплохо. А шанс есть. Шанс хороший. Если Стоматолог не врет… А зачем ему врать?

— Уговорил.

Комми остановился у стоящего в углу сейфа, достал из кармана связку ключей, открыл его. Вытащил и поставил на стол пластиковую коробку. Под крышкой оказался вполне ухоженный "наган" и несколько пачек долларовых бумажек. Одну из пачек Комми отдал Лосю.

— Особо там не шикуйте.

— Да на что тут и шиковать? — Лось провел пальцем по торцу пачки — Тысяч пять?

— Да. Пойдете вчетвером. Навестите за периметром нашего одного, вас отвезут. Особо с ним не бухайте, просто узнайте, что и как. Потом… Стоматолог — москвич?

— Нет. Из Подмосковья откуда-то.

— Ну все равно местность знает. Потом перекидываетесь в гражданку, все оружие оставите и махом в столицу. Находите профессора… как его звать?

— Не знаю. Не спрашивал пока.

— Узнай обязательно. Прямо сейчас, как пойдешь. Мало ли что? Находите, светите арты, смотришь на реакцию. Дальше — по ситуации. Двух недель вам должно хватить. Хватит?

— Хватит я думаю.

— Еще вопросы?

Лось молча помотал головой, поднялся, сунул пачку денег в карман.

— Чуть не забыл. Что повезете?

Лось, уже уходивший, обернулся.

— Четыре мелких "медузы", "душа", "слизняк" и "слизь" тоже мелкие.

— Действительно хлам. Давай, удачи.

Лось кивнул, повернулся и вышел.

…

Периметр прошли легко. С военными все было оговорено заранее. Проводник зашел на КПП и сразу же вышел с каким-то старлеем. Тот посмотрел на сидевших в "уазике" сталкеров, кивнул головой и махнул рукой. Толстые шлагбаумы, сваренные из двутавровых балок, поползли вверх.

— Без досмотра? — Спросил Лис проводника.

— Нет нужды, — Ответил тот.

— Как так?

— Вы же оружие оставили. Жук, у которого оставили, в деле. Он уже сюда позвонил и сказал, что все чисто.

— А пистолеты?

— На это сквозь пальцы смотрят. С Зоны вообще-то много оружия наружу идет. Но вояки в доле. Кидать их не принято по понятным причинам.

— Еще бы… Кинешь, а как назад возвращаться?

— Во-во! У "Долга" вообще все просто. Вышел к КПП, показал ихнюю карточку и жетон и проходи. Деньги даже не требуют в последнее время.

Проводник провел машину через лабиринт из бетонных плит, прибавил газу. "Уазик" затрясло на двадцать лет не ремонтированной дороге. Сталкеры смотрели в окна.

— Лис, смотри! Козы!

Все переместились к окошкам на левой стороне.

— Точно!

— Ну надо же!.. Нормальная жизнь.

Проводник рассмеялся.

— Давно человеческой жизни не видели? Вот и привыкайте. Через полчаса городок будет. Если менты остановят — говорю только я. Вы сидите молча. Лады?

Сталкеры снова расселись по скамейкам. "Уазик", порыкивая мотором, бодро бежал на восток, прочь от опускающегося солнца.

…

Их так никто и не остановил. На окраине маленького городка проводник свернул на грунтовую дорогу и через полкилометра въехал в одноэтажную застройку. Остановился у крашенных синей краской ворот, посигналил. За воротами гавкала собака. Через двухметровый забор свешивалась ветка яблони. Лис протянул руку, сорвал зеленое, еще незрелое яблоко и захрустел им. Сказал:

— Странная штука. Яблоко вот так, с дерева. И детектором проверять не надо.

Прошло минут пять. Проводник посигналил еще раз. В воротах приоткрылась калитка, кто-то смотрел из щели на машину, потом вышел молодой парень в трениках и футболке. Босой. С лопатой. Оперся на черенок, уставился на проводника.

— Какие люди!

Щуплый, улыбаясь до ушей, полез из машины в боковую дверь. Обошел кабину и с раскинутыми руками пошел к парню. Тот тоже улыбнулся, поставил лопату к воротам и они с Щуплым обнялись, хлопая руками друг-друга по спинам. Остальные сталкеры тоже вышли. Проводник запустил мотор и "уазик", обдав всех бензиновым выхлопом, скрылся за поворотом улицы.

— Знакомьтесь! — Повернулся к остальным Щуплый, — Это Блиц. Мы с ним давненько друг-друга знаем.

— Айда, заходите.

Блиц подобрал упавшую лопату, зашел в калитку. Остальные потянулись за ним. Собака еще немного погавкала для порядка и подбежала знакомиться.

…

— Не рассказывай ничего. Не мое дело, а меньше знаешь — лучше спишь, — Блиц разлил по рюмкам вторую бутылку и поставил ее под стол, — Мне сказали, что вам нужна гражданская одежда и на поезд посадить. Вы в принципе и так на грибников смахиваете, или там на рыбаков. Лучше будет, если так и поедете. Известное дело: на рыбалку не за рыбой ездят, так что запах никого не удивит. Но у вас и рыба будет. До Москвы сутки всего, испортиться даже не успеет.

— А как?., - начал было Лось.

— Сейчас все расскажу. Паспорта есть у кого?

— У меня.

Блиц посмотрел на Леху, кивнул.

— У меня тоже есть, светский еще.

— Тоже потянет. У остальных значит нет ничего? Сейчас…

Блиц поднялся, порылся в ящике комода и выдал Щуплому красную книжечку, а Лису синюю.

— Ого! Вот это ксива!.. — Щуплый разглядывал старый военный билет.

Лису достались водительские права.

— Данные запомните на всякий случай. Менты поезда проверяют очень редко, но если нарветесь — просто предъявите свои бумажки и в один кто-нибудь суньте полтинник баксов. Должно хватить, чтобы не докапывались. Но в Москве уже сами.

— Да без проблем, — Лось выпил водку, закусил ее салатом, — Кстати! Салат хорош. Кто готовил?

Блиц усмехнулся.

— Приходит тут одна…

— А Щуплого ты откуда знаешь?

— Служили вместе с ним в Молдавии. И в Зоне потом.

— Лось, не докапывайся, — Вклинился Щуплый, — Ты мент что ли?

— Ну мент. Бывший конечно. Во сколько завтра поезд?

— В пять утра проходит. Встаем в четыре. С проводником я договорюсь.

— Тогда давайте отдыхать. Щуплый, подежуришь? Лось зевнул, вставая со стула.

— Ребята, вы чего? — Удивился Блиц, — Зачем дежурить? На улице сторож. Любого обгавкает.

— Ну да, точно. Мы же не в Зоне. Привычка. Нам куда, Блиц?

— Весь второй этаж ваш. Туалет во дворе, на второй вход отдельный.

— А можно я еще яблок парочку сорву? — Спросил Лис.

— Можно конечно. Набери в пакет, вам до Москвы сгодится хрустеть.

Половину пакета они съели еще этим же вечером.

Глава вторая

— Лось, а ты не замечаешь, что с окружающим что-то не так? — Лис крутил за черенок огрызок яблока, рассматривая его.

— К примеру?

— Не знаю, как объяснить. Ну вон луну видно в окошке. Видишь?

— Угу…

— Присмотрись. По краям она вроде как радугой обведена.

— Ну да, гало. Щуплый, глянь. Красиво.

Лось постучал в плацкартную полку над головой. Щуплый свесил голову вниз, посмотрел в окно, потом спрыгнул вниз.

— Луна, как луна.

— Гало видишь по краям?

— Стекло такое. Стоило меня будить? Поезда двенадцать часов ждали, так еще и теперь поспать не даете.

— Вон смотри! — Лис ткнул пальцем в пролетевший мимо фонарь, — Тоже в радуге.

Лось и Щуплый проводили семафор глазами, переглянулись. Лось сказал:

— Ну и что? Стекло двойное — вот и чудится.

— Может и так… А еще я знал, что у Блица не получится нас на утренний поезд посадить.

— Да ты все уши утром прожужжал со своим "не уедем".

— Но ведь прав же был. Видел я по нему, что не получится.

— Видел, так видел. Знать бы, как заснуть, — Лось взял со столика стакан, отпил из него, — Вроде и глаза устали, а не получается.

— Это смена обстановки так действует. А Стоматологу пофиг, дрыхнет, — Щуплый забрал освободившийся стакан, — Пойду чая налью.

— Я с тобой, — Поднялся Лис, — Этот амбал весь сок ухомячил.

— Продукт скоропортящийся, — Кивнул Лось, — Как говорится: в большой семье раздавались характерные звуки.

— Тебе взять?

— Берите. Печенек тоже возьмите.

Вагон ощутимо покачивало. Когда они вернулись с полными стаканами он уже дремал, привалившись к стенке. Усталость все-таки брала свое.

— Слышь, Щуплый… — Лис понизил голос, чтобы не разбудить командира — А ты на проводницу сейчас смотрел?

— Я воду наливал. Что с ней не так? Тоже аура?

— Вроде того.

Лис поднялся.

— Куда ты?

— Проверить кое-что надо. Я скоро.

Вернулся он только часа через два, когда Щуплый уже спал, а слегка вздремнувший Лось всерьез подумывал идти его искать. Лис сел на свое место напротив, взгляды сталкеров встретились.

— Помаду с лобешника сотри.

Лис потер лоб салфеткой. Лось ухмыльнулся.

— Уже умудрился…

— Ну я…

— Вот че яблоки-то делают!

Оба рассмеялись.

— Как она?

— Ничего, нормально. И главное: я знал, что даст.

— Научи-ка.

— В общем когда чай наливали, я у нее еще один стакан попросил, она в шкафчик полезла, а я смотрю на нее и вижу, что она уже год в разводе, и что хочется ей, и что я ей нравлюсь. Против света смотреть нужно было.

Сверху свесилась голова Щуплого.

— Потише орите, люди спят. Мысли читать научился?

— Блин! Да не знаю я. Вернулись — думаю: надо проверить. Ну получу по морде, если что… Проверил, короче.

Лось тихо смеялся. Щуплый тоже лыбился сверху.

— Слышь, ты на нас-то так не смотри. Против света. Чисто на всякий случай…

— Света как раз была не против.

Все трое снова рассмеялись. Потом Лис замолчал, откинулся на стенку, задумался…

За окном в утреннем свете не торопясь проплывали подмосковные поселки.

…

Леха потянулся, смачно зевнул, посмотрел вниз с полки.

— Ну, Стоматолог, ты и мастер массу топить — сказал Щуплый, — Слезай уже, приедем скоро.

Тот изумленно смотрел в окно.

— Что с тобой? Контроллера увидал?

— Нет…

— А чего втыкаешь так?

— Я вижу нормально, — Леха зажмурился, потер веки, снова открыл глаза.

— А раньше что, ненормально было? — Заинтересованно спосил Лис.

— У меня минус четыре зрение. Было раньше. Сейчас далекие предметы хорошо вижу. Вон птица летит, — Леха показал пальцем.

— Голубь. Метров триста, — Кивнул Щуплый — И минус четыре — это как бы не очень. Ты бы его даже не заметил с такой миопией.

— Разбираешься? — Повернулся к нему Лось.

— Я же снайпер.

— Стоматолог, а больше ничего необычного не замечаешь? — спросил Лис у Лехи.

— Нет вроде. Четкое только все очень.

— Ребята, — Лис обвел сталкеров взглядом — у меня есть объяснение всему этому.

Лось вытащил из мешка яблоко, осмотрел его, откусил кусок.

— Внимательно.

— Дело скорее всего в том, что мы слишком долго пробыли в Зоне. Мы теперь своего рода аномалии. Я уже разобрался, что у людей эмоции вижу. У Стоматолога зрение наладилось, хотя в Зоне все было плохо.

— Да, там тоже плохо видел, — Подтвердил Леха.

— Вы со Щуплым радугу вокруг освещенных объектов видите, как и я. Это наверняка следствие того, что мы привыкли к Зоне, а за периметром видим по своему, аномально так сказать.

— Допустим… — Лось снова откусил от яблока, — Кислятина… И что из твоей теории следует? Что можно всех проводниц приходовать, или товар в магазине бесплатно брать? И почему вот сейчас я твоих эмоций не наблюдаю?

— Не знаю я. Ничего пока не следует. Может быть ты и видишь, только не понимаешь пока, что. Может быть это скоро пройдет, но мы чем дальше от Зоны, тем сильнее это проявлялось. Вы следите за собой, обращайте внимание на мелочи. Говорите, что и как. Поглядим.

— Поглядим… — Лось выбросил огрызок в мешок, посмотрел в окно, потом на потолок, — Нет, ничего необычного не ощущаю. Щуплый, ты как?

— Даже не знаю. А почему мы видим лишнее, а не слышим, к примеру?

— Объяснимо. От зрения человек получает больше информации, чем от всех остальных органов чувств. Может быть нам только кажется, что это мы видим, а на самом деле это какое-нибудь шестое чувство накладывается. Но обращайте внимание даже на ерунду.

Щуплый посмотрел на свою ладонь, повернул ее, сжал в кулак, потом потрогал себя за подбородок. Сталкеры внимательно смотрели на его манипуляции.

— Как?

— Никак. Оброс, пойду побреюсь, — Он достал из под полки рюкзак и начал рыться в нем.

Глава третья

Киевский вокзал встретил сталкеров обычной утренней суматохой. Навьюченные рюкзаками, с удочками в руках, которыми их снабдил Блиц, они ни у кого не вызывали ни подозрений, ни удивления. Выходя из вагона, Лис поцеловал проводницу в щеку.

— Стоматолог, ты местный, — Сказал Лось, — Где останавливаемся, в гостиннице?

— Можно и там, но я думал насчет у меня пожить. Квартира трехкомнатная, мать против не будет.

— Точно не будет? Представь: возвращается блудный сын, а с ним трое амбалов, да еще и с удочками.

— Не должна. Поехали ко мне. Сегодня суббота, она должна быть дома.

— Ну веди, Сусанин…

Сталкеры спустились в подземный переход, прошли его насквозь мимо витрин киосков и продавцов разной мелочевки, поднялись и оказались рядом с троллейбусной остановкой.

— Стоматолог, а ты нас как представишь? — спросил Лось.

— Я матери сказал, что мы с Игорем на вахту поедем. Ко мне ведь должна была повестка из военкомата придти, так что…

— Игорь — это Студент который?

— Да.

— Мы на вахтовиков никак не потянем. Вон у Лиса на лице написано, что он в жизни ни одного дня не работал.

— А ты расскажи, как есть, — Встрял Лис.

— Как это "как есть"??? Про Зону тоже?

— Ну а что такого. Побывал там, не умер ведь? Значит нормально все. И вообще не так страшен черт.

— Я даже не знаю…

— Он прав, — Сказал Лось, — Так и расскажи. Мол побывали там, немножко поднялись, теперь обратно поедем. Недолго в столице задержимся, а за постой заплатим. Вот и все. Тебе много времени нужно с профессором твоим связаться?

— Вряд ли. Я еще сегодня в универ к нему смотаюсь.

— Тогда действительно лучший вариант — у тебя пожить.

Лось посмотрел на киоск с мороженным рядом с остановкой.

— Если никуда не спешим, то куда спешить? — и пошел к нему, доставая из кармана купюру, — Кому какое?

Дверь в квартиру открылась после первого же звонка. Пожилая женщина, открывшая ее, удивленно вскрикнула и уронила на пол белье, которое держала в руках.

— Привет, мама! — Леха широко улыбался.

— Тамара Николаевна, здравствуйте. Мы вам тут рыбки привезли! — Сказал Лось, держа перед собой полиэтиленовый пакет с лещами.

…

— Слушай внимательно…

Лось проводил инструктаж перед операцией. К таким делам он всегда относился очень серьезно. Возможно поэтому его группа не понесла потерь даже во время войны группировок.

— …идешь в универ. Выясняешь, как и когда работает твой профессор.

— Он доцент.

— Без разницы. Узнаешь, когда у него лекции, куда ходит обедать, во сколько уходит домой с работы. Запомнил?

— Да.

— Ни в коем случае не хвастаешься, где был и что делал. Ни слова про Зону и артефакты. Вообще с профессором будешь говорить не ты, а вот они — Лось кивнул на Лиса и Щуплого, — Сразу объясню почему. С артефактами на Зоне слишком долго творился полный беспредел. Даже не так. Настоящий ад. Несколько лет назад за мелкий "грави" могли человек десять положить, не моргнув глазом. А уж за крупный арт бандиты не жалели никого и ничего. Сейчас понемногу все устаканилось. Свои торговцы появились у группировок, да и сами группировки стали гораздо сильнее и могут защищать сталкеров от грабежа. Однако бандиты все еще в силе, а торговцы опираются на вольных сталкеров, которые за хорошую снарягу и оружие порвут глотку кому угодно. Это гадючий клубок, завязан он очень плотно и очень опасен. В Зоне сейчас никто не знает, кто такой Стоматолог и откуда он. Но если узнают, да еще и про то, что через тебя можно за Периметр артефакт протащить, за тобой начнется настоящая охота. Не помогут ни Студент, ни его монолитовцы, ни "Долг" со "Свободой".

Лось сделал паузу, помешал ложечкой кофе в кружке, отпил глоток.

— В кои-то веки инструктаж не на кочке под кустом… Продолжим. Вместе с тобой под ударом окажется и все твое окружение. Нам с ребятами на это плевать, а вот твоей матери — нет. Ее защищать точно некому будет. Понимаешь?

— Да.

— Мы и так рискуем, остановившись здесь, но риск пока невелик. Однако если потянется ниточка от тебя к Зоне и артам, то твоя мать станет идеальным рычагом влияния на тебя. Поэтому ни в коем случае не светись и не треплись перед знакомыми. Если кого-то из них встретишь, то скажи, что ездил на вахту, скоро в армию, ждите, не теряйте и все такое. Лучше будет, если ты сразу после такого контакта уйдешь домой. Посторонние не должны видеть твоего интереса к профессору. Все уяснил? Повтори кратенько, что я тебе сейчас говорил?

— Узнать, какой у доцента график лекций. Ни с кем не трепаться. С доцентом тоже.

— Все тогда. Вперед и с песней. У тебя мать когда возвращается с работы?

— Ближе к вечеру.

— Мы тут приберемся немножко в квартире к ее приходу.

…

Когда Леха вернулся, с кухни доносился вкусный запах жареной рыбы. В коридор выглянул Щуплый со сковородкой.

— О! Как успехи?

— Не особо. Доцент в отпуске, в универе будет через неделю.

— Ну и то хлеб. Заходи, сейчас кушать будем. Я лещей зажарил.

Леха зашел в гостиную. Телевизор, который еще вчера никак не реагировал на кнопку включения, работал. Плеер под ним тихонько жужжал кассетой. В комнате было явно светлее. В люстре горели все пять лампочек, а когда он уходил, их было только две. Сама люстра тоже выглядела чисто вымытой.

— Ну вы, блин, даете!..

— Здесь вам не тут! — Сказал развалившийся на диване Лось, — Лис у нас не зря связистом числится. Наладил и телек, и балалайку, и даже стиральную машину. У тебя как?

— В отпуске он.

— Когда приедет?

— Сказали, что через неделю. Он в приемной комиссии, опоздать не должен.

— Отлично. Там его и выцепим, самое место. Мы для студентов конечно староваты, но есть же и заочники, верно? Щуплый, как там рыбка?

— Готова! — донеслось с кухни.

— Тогда чего ждем?

— Хорошего отношения!

— Мы все к тебе очень хорошо относимся. Тащи уже, а то кишка кишке давно бьет по башке.

Лось потянулся.

— Стоматолог, мы там в холодильнике заначку нашли. Ты против не будешь? — Он показал пальцем на стол, где стояла запотевшая бутылка "Смирновской".

— Нет конечно. Это я покупал, после выпускного. Пить так и не стали.

Вошел Щуплый, тащивший противень с шкворчащими в масле лещами, поставил его в центр стола, на сдвинутые разделочные доски. Поднял бутылку, налил в стоявшие рядом с тарелками стопки.

— Ну, не пьянства окаянного ради, но за наше здоровье!., - провозгласил Лис, — Тамара Николаевна, садитесь с нами!

Леха обернулся. Его мать стояла в коридоре и удивленно смотрела на работающий телевизор.

— Он же не работал…

— Проблемы решаемы. Стиралку я тоже наладил. Вам налить? Щуплый, положи рыбки, поухаживай.

Щуплый тем временем уже удобно устроился в кресле с тарелкой. Почти полную рюмку он поставил на подоконник и теперь аккуратно выбирал вилкой рыбьи кости.

— Ничего, я сама положу.

— Как у вас на работе? — Спросил Лось.

— Отдежурили. А вы что, прибрались здесь?

— Пыльно у вас тут было, а пылесос простаивал.

— А вот моего Лешу прибираться не заставишь…

Лис со Щуплым переглянулись и рассмеялись.

— Лось бы заставил!

— А почему клички? Вы же не с зоны вернулись.

— Не "с" зоны, а "из" Зоны, — Лис посерьезнел, — Про Чернобыльскую АЭС вы наверное слышали?

— Про зону отчуждения?

— Про нее самую.

— Слышала конечно. Но там же радиация, или нет?

— Там всякое есть. В основном радиации не больше, чем вот здесь, в Москве. Если не лезть, куда не надо и не трогать, чего не просят, то вполне можно жить.

— А что с кличками?

— Это тоже не зря. Примета есть: Зона имен знать не должна. Да и с людьми по-разному бывает. Кого-то ты за Периметром встречать не захочешь, а кто-то тебя. Зачем лишние следы оставлять? Поэтому и клички, — Лис поднялся, налил сталкерам еще по рюмке.

— Чем же вы там занимаетесь?

— Кто как. Исследования и охрана ученых в основном.

— А у Алексея какая кличка?

— Стоматолог. Вон Щуплый не даст соврать.

— Ага! — Щуплый уже расправился с одним лещом и потащил с противня второго, — Высвистнул мне зуб, только шуба свеяла.

— Не может такого быть!

— Может.

Щуплый оттянул щеку, показал просвет между зубами.

— Его работа.

Женщина удивленно покачала головой.

— …и мне комендант говорит: "Ты жаловался, что у тебя зуб болел? Жаловался. Изволь страдать."

— А он такой: "Я винтовочку здесь оставлю?" А ему: "Ты и пистолетик оставь на всякий случай."

— …ну и выдрал… Потом еще троим, или четверым, я уже не помню…

— А сюда вы зачем? Не просто ведь так вы его домой провожали?

Лис осекся, глянул в сторону Лося. Тот пожал плечами.

— Тамара Николаевна, я рассказать могу. Но оно точно вам надо?

— Конечно. Леша все-таки мой сын.

Лис вздохнул, поднялся и вышел в прихожую. Назад он вернулся со свинцовым цилиндриком. Поставил его на стол, скрутил крышку и вытряхнул артефакт прямо на скатерть. "Медуза" полежала немножко, потом засветилась сильнее и поднялась на пару сантиметров над столом.

— Что это? — Женщина удивленно наклонилась, разглядывая ее.

— Это мы называем артефактом. Такие иногда находят в Зоне. Вот мы и приехали узнать, сколько такой здесь стоить может.

— Удивительно… А почему оно висит в воздухе?

— Потому, что не в контейнере. Пару дней висеть будет, если не трогать. Потом упадет. Останется обычный камешек.

Лис поймал "медузу" контейнером, закрутил крышку.

— Вот и все, ничего криминального. Их ведь не запрещено продавать, или к примеру дарить?

— Нет конечно. Я вообще даже не слышала никогда, что такие… артефакты существуют. Не станет же никто запрещать продавать и дарить то, про что никто не знает.

— Только не рассказывайте никому, ладно? Как раз из-за своей редкости они могут быть и очень ценными. Чем меньше людей знает про нас, тем лучше. Для всех мы — друзья вашего сына, ездили на вахту, на заработки. Строили газопровод. Решили столицу посмотреть. Скоро снова уедем. Договорились? А про артефакты — вообще никому.

Глава четвертая

…десять дней спустя…

— Как он тебе?

Лис с прищуром смотрел на пожилого человека, сидящего за столиком институтской столовой.

— Ничего не скажу.

— Ничего такого особенного не замечаешь?

— Нет.

— Тогда подходим?

— Поднос возьми. Если просто подсядем — кто-то обратит внимание. Надо еды набрать.

…

— Иван Андреевич, здравствуйте! Разрешите подсесть к вам?

Щуплый не дожидаясь разрешения поставил на стол поднос. Человек оторвался от тарелки с борщем и с интересом посмотрел на него.

— Так ведь уже, — Ответил он, — И видимо не случайно, столиков свободных вокруг много. Имейте в виду, что все разговоры об экзаменах — только когда приемная комиссия начнет работать.

— Да мы не про то… — Щуплый вытащил из кармана свинцовый цилиндрик и поставил его на стол, — Один ваш бывший студент просил передать.

— Что это?

Декан посмотрел на цилиндр поверх очков. Щуплый скрутил с контейнера крышку, потом перевернул вверх дном. На салфетку выкатился маленький уголек, переливающийся пятнами багровых оттенков.

— Вот посмотрите, Иван Андреевич.

Тот наклонился вперед, снял очки, поднес их к угольку.

— Это же… Не может быть…

— Лучше не трогать! — Предупредил его Лис, — Обожгетесь.

Очки отодвинулись, потом вернулись на свое обычное место.

— Ребята, а вы собственно кто такие? И с какой целью принесли мне этот… объект?

Щуплый вздохнул, поднял крышку и затолкал "огненный шар" обратно в контейнер.

— Я же сказал. Мы друзья вашего ученика. Он и просил вам это передать.

— Кого конкретно?

— Извините, но… без имен.

Иван Андреевич откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.

— Ребята, дело вот в чем: вы принесли вещь настолько интересную и редкую, что я нахожусь в замешательстве. Что, кстати, с нею еще нельзя делать?

— Без контейнера оставлять надолго нельзя. Руками лучше не трогать. Ощущения будут, как будто за провод под напряжением подержались. Не убьет, но неприятно. Нельзя класть на металл. Любой, кроме свинца. Вот вроде и все. Щуплый глянул на Лиса. Тот согласно кивнул.

— Так… Хорошо. Не трогать, без контакта с металлом… А цель этого подарка?

— Цель конечно есть, — Щуплый поднял со своего подноса булочку, осмотрел ее, откусил кусочек и начал жевать. Доцент ждал, так же откинувшись на спинку стула.

— Нужно было узнать, интересны ли вам подобные артефакты.

Иван Андреевич усмехнулся.

— Молодые люди, вы серьезно? Если бы мне на улице подарили слона, или крокодила, или боевой танк, это было бы несколько менее интересно и неожиданно. Слонов я хотя бы видел, а вот такую вещицу пока не приходилось. Как вы это назвали, кстати?

— Артефакт. Конкретно это — "огненный шар".

— А вы, как я понимаю, либо сталкеры, либо как-то с ними связаны, так?

— Сталкеры.

— Вот как… Прошу прощения, но в первый раз вижу живых сталкеров. Слишком много вопросов вертится в голове. Итак эта вещь меня интересует. Очень. Что дальше, молодые люди?

— Я ведь уже сказал, что этот арт ваш. Берите, пользуйтесь.

— А как им пользоваться?

— Так ведь и мы этого не знаем, вот в чем дело. Некоторые умеют их использовать, но такими секретами никто не делится.

— Я понимаю… — Доцент задумчиво смотрел на свинцовый цилиндр.

— В общем мы можем сейчас контейнер вам оставить и уйти. Больше вы о нас не услышите. Или предложить вам еще подобных вещей, если цена окажется интересной.

— Цена, говорите? Ребята, я ведь не ректор и не его зам по науке. Грантами и другими средствами не распоряжаюсь. Хотя я уверен, что и их этот ваш артефакт весьма заинтересует.

— Тогда мы пойдем? — Щуплый кинул в рот остатки булочки и запил их чаем.

— Пойдем. К ректору. Как только доем суп и второе.

— Ну мы покурим тогда, здесь у туалета курилку видел.

…

— Лис, что скажешь?

— Он в шоке.

— Не скажешь по нему.

— Он привык с людьми работать. Эмоции наружу не пробиваются. Но у него при виде "шарика" чуть сердечко из груди не выпрыгнуло. Что это — он понял сразу, только названия не знал.

— Ты понял, что он делать собирается?

— То, что и сказал. Сейчас поведет нас куда-то. Доесть обед он решил, чтобы немножко успокоиться. Смотри: он с контейнера глаз не сводит, сейчас ложку мимо рта пронесет.

— Опа! Точно, пиджак картошкой испачкал.

Лис отошел от стеклянной двери курилки, Щуплый за ним.

— Кинуть нас он не собирается?

— Вроде нет. Я такого не заметил. Давай сходим с ним, поглядим на ихнего ректора.

…

— Ваня, мы сейчас с тобой в такие приключения влезем!., - ректор физтеха быстро ходил из одного угла кабинета в другой. Иногда он останавливался, глядел на стол, на котором рядом с контейнером тлел артефакт.

— Мы уже влезли.

— Убери его пожалуйста. Черт его знает, чего от этой дряни ожидать.

Иван Андреевич аккуратно убрал артефакт в контейнер и закрутил крышку.

— Они обращались с ним совершенно без опасений.

— Так то — они. А я видел, чем эксперимент вот с такой игрушкой закончился. Разнесло половину этажа в Радиохимическом.

— Видимо при соблюдении определенных правил…

— А ты их знаешь, эти правила?

— Откуда? Мне объяснили, конечно, но только парой слов.

— А если он еще и радиоактивен? В общем ты прав. В приключениях мы по самые уши. Выскочить можно, конечно, просто сказать им "спасибо" и отправить восвояси, а вещицу отдать в Радиохим.

— Ты ведь так не сделаешь.

— Нет конечно.

— Тогда я зову их?

— Зови. Дальше говорить с ними буду я. Есть у меня одна мыслишка…

…

— Ну что же, все это весьма неожиданно, — Ректор говорил нервно, почти не разделяя слова, — Заплатить вам столько, сколько образец стоит, прямо сию минуту я не могу. Я вообще не держу в сейфе денег. В разовом размере выплат я тоже ограничен. Расскажите, что у вас еще есть подобного?

Он посмотрел на свинцовый контейнер, который так и лежал на столе. Лис и Щуплый переглянулись, Лис ответил:

— Три "медузы", один "лунный свет" и один "грави".

— Ваша терминология мне пока ни о чем не говорит. Еще пять аналогичных объектов, я правильно понимаю?

— Не аналогичных. Это другие.

— Это понятно. Я об аномальном происхождении. Ну что же… Максимальный размер разовой выплаты, которую я могу выдать под отчет прямо сегодня — сорок пять тысяч рублей. Для больших сумм необходимо решение ученого совета. Сразу могу сказать, что подобные объекты их очень заинтересуют.

— Не богато… — Лис усмехнулся.

— Все, что могу. Прямо сейчас делаем приказ, Иван Андреевич идет в кассу, получает там деньги и отдает их вам. Заседание ученого совета будет через две недели. Что скажете, молодые люди?

Лис и Щуплый снова переглянулись.

— Нужно посоветоваться…

Ректор кивнул.

— Посоветуйтесь. А как к вам вообще обращаться? Как вас зовут?

— Извините… — Лис виновато улыбнулся, — Без имен.

— Я кое что слышал насчет этого. Это ведь примета такая?

— Да. В Зоне имена лучше не светить. Вроде как кто свое имя в Зоне услышал, тот долго не проживет.

— И как, сбывается?

— А шут его знает… — Лис потер лоб ладонью, — Нас только по кличкам знают, там мы — вот они, живые.

— Я это вот к чему… — ректор сел за стол, порылся в файлах с бумагами, нашел какой-то бланк и начал его заполнять, — Если мы наше сотрудничество как-то оформляем (а это придется делать, если вы хотите за ваши образцы получать приличные деньги), то ваши данные мне понадобятся. Хотя бы вымышленные. Деньги в кассе анонимам не выдадут.

— Но у нас и паспортов-то с собой нет.

— Это как раз преодолимое препятствие.

— Вот как?

— Да, — Ректор закончил с первой бумагой и отдал ее декану, — Иван Андреевич!

Тот прочитал, кивнул.

— Сейчас идете с молодыми людьми в кассу, получаете деньги, отдаете им. Этот вопрос мы решили. Продолжу о сотрудничестве. Я сейчас сделаю приказ об организации при факультете Ивана Андреевича исследовательской группы. Вас я хочу оформить в нее сотрудниками. Зарплата, удостоверения установленного образца, полностью легальный статус в университете. С премиями тоже вопрос будет снят автоматически.

Сталкеры смотрели на него удивленно.

Лис сказал:

— Удостоверения?

Щуплый синхронно с ним:

— Да какие из нас к лешему ученые?

Ректор улыбнулся.

— Я хорошо подумал. Ученый это не тот, кто много знает, а тот, кто чему-то научился. Теперь думайте вы. Завтра с утра я жду ваши данные. Они могут быть вымышленными, разумеется, но выглядеть достоверно и привычно для вас самих. Лучше всего, если они будут совпадать с данными в документах, которые у вас уже есть.

…

Лось выглядел ошарашенным.

— Корки младших научных сотрудников и работа? Это надо переварить…

— А нам это чем грозит? — Спросил Леха.

— Грозит?.. Да пожалуй что ничем, кроме хорошего.

Это сказал Щуплый. Он занял любимое кресло у окна и размешивал ложечкой сахар в стакане с кофе.

— Точно, — Подтвердил Лис, — Рядом с Яновым есть научная база какого-то киевского института. Ее охраняют "долговцы", а лучшей снаряги, чем у сталкеров, которые с учеными на контакте, я с тех пор и не видал.

Лось хмыкнул.

— Не видал… А ты в курсе, что у них там состав группы за год сменился полностью?

— Нет. А так и есть?

— Так и есть. Зулус мне рассказывал, что им заказывали образцы фауны Зоны, ну мутантов то есть.

— Ну и что? Пошел, да настрелял. На Янове их полно.

— Если бы настрелять… Живых!

— Да ты гонишь! Собачку поймать еще можно, но кабанчика — увольте-с…

— А кто не смог — тот с учеными больше не работает, — Лось откинулся на спинку дивана, посмотрел в потолок, — Вот они контроллера и пошли ловить.

— Зулуса я знаю, он врать не станет, — Вставил свое слово Щуплый, — Идиоты.

— Ага. В общем палка о двух концах. С одной стороны — деньги, с другой — пошлют тебя замеры в Припяти делать и куда денешься? Пойдешь. Если мы согласимся, то считай: всю "Свободу" подпишем.

— Но документы же! В Зоне научным коркам цены нет. С теми же вояками будешь мирно расходиться.

— И это тоже. "Долг", говорят, тоже с ученых за охрану что-то имеет.

— Ребята, — сказал Леха — Я вот что думаю… Нам это предлагают не от хорошей жизни. Если бы могли нормальную экспедицию послать, то мы бы не были нужны. А у них же просто к Зоне подходов нет. Допустим они набрали группу из лаборантов, оформили все бумаги, все официально… Допустим приехали на Кордон — что дальше? Куда они пойдут?

— К ближайшей аномалии, — Сказал Лось, — Там их и найдут по весне.

Сталкеры дружно рассмеялись.

— Стоматолог прав, — Сказал Лис, — Им надо в Зоне где-то жить, что-то есть, строить отношения с местными, у которых на их снарягу глаз надрочен. Все это очень сложно. Бункеры на Янове и у Агропрома — они старые, еще до начала выбросов установлены. С тех пор в Зоне ученых не прибавилось. В позапрошлом году какая-то группа на болота заходила. Договорились, насколько я знаю, с "чистонебовцами". В проводники кого-то из местных взяли.

— И что?

— Ничего. Недельку пошарились, думали, что все знают, ну и под выброс попали на железной дороге. Я на Янове потом видел на базе "Чистого неба" их комбезы. Отличная штука, яркие только слишком. Броник, маска, изолирующий противогаз, возможность переключать кассеты без разгерметизации. Разряд "шокера" держит без проблем. У нас таких нет.

— Может теперь будут?

— Не говори "гоп", пока не перепрыгнул.

Лось помолчал, потом добавил:

— Утро вечера мудренее. По крайней мере в любом случае нельзя сказать, что зря съездили. Деньги — вот они, за один "шарик" мусорного качества — просто великолепно. Стоматолог завтра поменяет на валюту.

…

Утром Лось не стал долго говорить.

— Кто за то, чтобы подписаться на работу с учеными, — И первым поднял руку.

Леха и Лис последовали его примеру.

— Разумные возражения есть? — спросил Лось у Щуплого.

— Только то, что решаем без Комми и Чеха за всю группировку.

— У меня есть такое право. Еще что-то?

— Нет.

— Тогда выдвигаемся. Арты отдаем очкарикам, получаем корки и срочно валим из Столицы, а то мне с утра не по себе как-то… Стоматолог, ты идешь за билетами. Рублей как раз хватит. На всякий случай вот тебе еще немного. Бери на ночной поезд.

— Понял, — Леха поднялся, сгреб со стола купюры и сунул их в карман.

— Тебя мы в научные сотрудники пока записывать не станем. Причину я уже объяснял. Лис, арты с собой?

— Взял.

— Ну все, выходим!

…

— Товарищ полковник, разрешите?

— Входи. Есть новости о наших сталкерах?

— Так точно. У них все в порядке, уехали ночью. Кузмин добавил им еще денег, выдал документы и средства связи. Мы вели их до границы.

— Ну да, ты же звонил на эту тему. Кузмин доклад подготовил?

— Вот он.

Полковник бегло просмотрел папку, кивнул.

— Оставь. Посмотрю внимательно. Ну что, капитан, вроде мы зацепились за эту ихнюю Зону?

— Не сглазить бы…

— Ладно, работайте. Обо всех новостях на эту тему докладывать мне немедленно!

Часть вторая

Глава первая

Периметр Зоны на этот раз они перешли на болотах. Блиц вечером подвез на своей "Ниве" к плавням. Развели костер, поджарили мяса, подкрепились перед дорогой. Выпили три полторашки привезенного из Москвы разливного пива. Пить что-то более крепкое Лось запретил. Переночевали в палатках под нескончаемый звон мошкары. Утром к лагерю подошли два сталкера "Чистого неба", знавшие дорогу через болота. Комми позаботился обо всем, заранее договорившись о проводниках. "Чистое небо" старалось поддерживать хорошие отношения со всеми, даже с бандитами, но за болото, через которое шла полностью свободная от аномалий дорога, держалось руками и зубами. По этой дороге до Затона регулярно ходили машины с хорошо вооруженным конвоем. Возили чистые продукты, вывозили артефакты. Проводили и людей, причем за вход денег не брали. За счет этого группировка постоянно пополнялась новичками. Сталкеры шутили, что в ЧН вход бесплатный, а выход — на "Свободу".

Лось не хотел возвращаться по своим следам, через юго-восточные КПП. Это была старая привычка, не раз и не два его выручавшая: всегда замыкать маршрут кольцом. В этот раз он тоже предусмотрел безопасный по его мнению путь возврата. Блиц вернул им оставленные у него после выхода за Периметр пистолеты, но против опасностей Зоны этого было маловато. Либо нужно было как-то вернуть свое оружие, либо позаботиться о сопровождении. Комми и Лось выбрали второй вариант. Оружие группы сразу же после того, как она покинула Зону, у посредника забрали и вернули на базу в Темной Долине, а добраться до Янова планировалось с одним из регулярных конвоев "Чистого Неба". Поэтому визит проводников неожиданностью не стал.

Старший из сталкеров, заросший черной бородой средних лет мужчина представился. Его звали Филином, а его напарника Комодом.

— Какой-то ты неправильный комод, — Лось с высоты своего роста удивленно смотрел на небольшого паренька, весом никак не больше 60 кило.

Филин усмехнулся.

— Это очень грустная история…

— Прекращай уже! — Комод тоже улыбнулся.

— Нет, пусть мир знает своих героев. Пока идем — расскажу.

— А далеко тут? — поинтересовался Щуплый.

— Не очень. К обеду выйдем к базе, — Филин критически оглядел сталкеров, — Вы вот чего… Если кабанчиков увидите — не вздумайте из своих пукалок шмалять. Все равно не завалите, но разозлите.

— А если?..

— Здесь зверь пуганый. Сами они не нападут.

…

— У нас здесь охота постоянно идет, — Рассказывал Филин.

Он замыкал колонну и рассказывать ему было вполне удобно, слышали все.

— Бьем кабанчиков, на Затон их возим. Они ведь не радиоактивные, кабанчики-то. Уж не знаю, как, но жрут местную траву, пьют водичку, а не фонят. Ну и значит на шашлыки вполне годятся. Покупатель всегда найдется, да и сами их едим. Болото большое, им есть где плодиться. И вот однажды тот юноша, которого вы впереди наблюдаете пошел на охоту. Не один конечно пошел, с друзьями. Но от друзей он как-то отбился.

— Не отбился. Я аномалию смотрел, — донеслось спереди.

— Смотрел он… А на него кабаны смотрели. И самый большой кабан сзади к нему подошел и пока он на детектор втыкал, его сзади и понюхал. Он оборачивается, а на него кабанья башка глядит, примерно с высоты его же роста. Юноша детектор уронил, кабан на вещь отвлекся, а наш герой повернулся и полез между "трамплинами". Кабан не дурак, за ним не поперся, пошел кругом. Видно чем-то он ему приглянулся. Между аномалиями домик стоял. Нашему герою деваться некуда. Сзади аномалии и второй раз пролезть может и не повезти. Спереди кабан. Он в домик. А там стоял старый комод без ящиков. Ну он комод опрокинул и под него забрался. Сидит внутри. Кабан в домик заглянул, ничего интересного не увидел и вышел. А этот, который в комоде, начал понемножку переползать вместе с ящиком. Выполз из домика. Кабаны его обступили, нюхают, понять ничего не могут. Он дальше пополз в этом ящике и так до самой дороги. Кабаны убежали давно, а он все так и передвигался. Полкилометра почти прополз. Сзади шло человек десять и все молча уссывались от смеха. Потом кто-то прикладом по комоду постучал, а он и спрашивает: "Кто там?"

Сталкеры, топая то по траве, то по деревянным мосткам тоже улыбались, представляя себе ползущий по дороге комод.

— …вот с тех пор он прозвище и получил. А кто не верит — комод тот до сих пор на мехдворе стоит, в первом домике.

— Да мы верим. О! Смотри!

— Легки на помине… — Филин снял с плеча дробовик и щелкнул предохранителем, — Комод, посматривай!

— Двое всего, — Комод тоже уже держал наперевес двустволку, — Филин, давай!

— Я тебе дам "давай"! Потащишь эти туши ты сам потом?

— Ну с базы…

— Хрен кто пойдет. Не знаешь что ли? Кто добыл — тот и тащит. А здесь ни одна машина не пройдет. Сколько раз говорили тебе: у дороги их бить надо. Завалил, от лебедки трос размотал и втащил прямо в кузов.

— Смотрят на нас…

— Да пусть смотрят, черт с ними. Ветер от них, а зрение у кабанчиков никакое. Идемте дальше.

Глава вторая

— Я себе нечто более глобальное представлял — Леха скептически оглядывал несколько бараков и сараев, гордо именовавшихся базой группировки.

— Ну у них сейчас основной состав на Янове. Здесь только перевалочный пункт. Но начинали они с этого, — Ответил Лось, — Вон в тот нам надо. Пошли. С новой раздачи под туза ходят первым делом.

— А кто тут туз? — Спросил Щуплый.

— Берлогой кличут. Я его не видел ни разу. Говорят, что опытный и чуть ли не на АЭС ходил в прошлом году.

Берлога оказался приземистым мужичком, с такой же, как у Филина окладистой бородищей. Бриться в "Чистом небе" видимо считалось не модным. Он поднялся из старого кресла, протянул сталкерам руку.

— Ну будем знакомы. Лось, да?

— Ага.

— Про вас сообщили. Машинка пойдет послезавтра. Второй этаж ваш, располагайтесь. Ужин в восемь, завтрак тоже в восемь. Обеда у нас тут не предусмотрено, но если к снабженцам подойдете вон в тот сарайчик, они что-нибудь придумают.

Комната на втором этаже занимала весь этаж домика. Лось огляделся, бросил рюкзак в угол, отцепил спальник, постелил на дощатый топчан.

— Ну бывало хуже. Однако опять сутки бездельничать…

— Может на болото сходим? — спросил Лис, — Говорили, что здесь аномалий полно и они мелкие, не очень опасные.

— Говорили… А если кабан? Комоды с собой прихватим?

— Да, из пистолетика не отобьешься. А легко мы прошли.

— Местные здесь как у Христа за пазухой. Зверье в камышах — лучшие сторожа, не подберешься. У кабанов здесь врагов нет — вот и плодятся.

— Слушай, Лось… А вот ты говорил, что они к АЭС ходили. Это они как?

— Я ведь сам не видел, как. С чужих слов все. Но они за последние два года действительно очень хорошо поднялись.

— Я у них на базе у Янова был, — Сказал Лис, — Там все очень серьезно.

— Ну да. А были раньше — так, мелкая бандочка на краю Зоны. Болото с другими бандитами делили. Вот и ходит слух, что они к центру Зоны дорожку нашли и вытащили оттуда что-то очень ценное. Чуть ли не монолитовскую гаусс-пушку.

— А такие на самом деле существуют?

— Как думаешь, над Припятью почему вертолеты не летают? Рядом с периметром ничего с ними не случается, а ближе к центру падают регулярно. На Затоне валяется аж три штуки.

— Аномалии в воздухе…

— Они и по краям Зоны есть. Почему там вертолеты летают и не падают? И потом: на сбитых вертушках защита от выброса имеется, которая и от аномалий защищать должна. Почему не защищает?

— Мне откуда знать? Не защищает вот…

— В общем я сам не видел, но от монолитовцев всего можно ожидать. Помнишь, как Мельник с артефактами обращался?

— Забудешь такое…

— Могли и технологию какую-то новую придумать.

Лис скептически поджал губы, потом сказал:

— Или просто крупнокалиберный пулемет могли притащить и на станок поставить, а не изобретать ничего.

— Лось, — спросил Леха — если мы выйдем, на нас коситься не станут?

— С чего бы? Тут новичков полно. На нас если и станут коситься, то скорее с уважением.

— Тогда может дойдем до ихних снабженцев? Ели-то уже давненько.

Лось кивнул. Сталкеры спустились по скрипучей деревянной лестнице во двор.

— Вон столовка. Вроде даже кто-то там есть. Пошли?

Они подошли к нескольким столам под навесом. Из окошка выглянул человек, кивнул.

— Чего, ребята?

— Пожрать бы…

— Кабанятина есть.

— Отлично! Вареная, или жареная?

— А это зависит от того, сковородку я тебе дам, или кастрюлю.

— Подколол, — Лось усмехнулся, — давай мясо. Сколько с меня?

— Нисколько. У нас здесь кормежка бесплатная для всех.

— Да ты что? Надо почаще к вам заходить.

Лось принял от "бармена" котелок и большой кусок кабаньей ноги. Лису и Щуплому досталось пара ножей и разделочная доска. Еще на прилавок была выставлена большая солонка и пятилитровая пластиковая бутыль с водой. Щуплый налил воды в кружку, выпил. Поморщился.

— Привкус какой-то…

— Дистиллированная, из опреснителя нашего. Запасайтесь. Болотную пить нельзя, она фонит.

— Знаем, Филин предупредил.

Щуплый снял с пояса флягу, начал наливать в нее воду из бутыли. Тем временем Лис потянул Лося за рукав.

— Чего тебе? — Спросил тот.

— У кострища во дворе наш старый знакомый сидит.

— Кто?

— Слева. Не узнаешь?

— Вроде есть что-то знакомое…

— Помнишь Мельника и его пацанов пасли? По пути Щуплый подстрелил контроллера…

— Точняк. Теперь вспомнил. Баллон, или Балу. Что здесь монолитовец делает?

— Привет, пацаны, — раздалось сзади, — Обустраиваетесь? Крепкого ничего у нас здесь нет, извиняйте.

— Берлога, а ты знаешь вон того паренька у костра? Вон того, который сейчас палкой угли разгребает.

— Балу? Знаю.

— А откуда он, знаешь?

— И откуда он — тоже. У нас со всеми мир, с "Монолитом" тоже. Эти вчера пришли, впятером, принесли раненого. Трое ушли сразу, а этот остался с раненым здесь. Сказали, что врача приведут. Балу этот, ну он и раньше здесь бывал. Еще одного Студентом звали, остальные не назвались.

Леха обернулся.

— Студент здесь был?!

— Да. Знакомый что ли?

— Не то слово. А куда пошли — не сказали?

— Нет. Так ты у него и спроси.

— Да, так и сделаю, — Леха потопал к костру.

Лось повернулся к столу, за которым Лис сосредоточенно нарезал кабанятину, взял второй нож и начал помогать. Понятно было, за каким врачом пошел Студент. Наверняка за Мельником. Подождать его здесь, что ли?..

Или не ждать?..

…

Берлога не ушел. Присел за тот же стол и стал смотреть на нож, казавшийся игрушкой в здоровенной лапище Лося. Лось тоже посмотрел на чистонебовца и вопросительно поднял брови.

— Я вот зачем подошел-то: у нас тут на днях двое новичков пропали.

— А мы при чем? Вчера нас здесь не было, — Лось продолжал резать мясо. Проблема, чем занять людей на чужой базе кажется решалась сама собой.

— Разве я обвиняю кого?! — Берлога даже привстал со своего места, — Я обо что… У меня же тут новички одни. Их за ручку водить надо и не забывать напоминать, чтобы задницу подтирали. А пропадают уже не в первый раз.

— Когда раньше?

— Три недели назад. Но там паренек сам на Кордон собирался и решили, что ушел, никого не предупредив. Вот только до Кордона он не дошел, я проверил.

— Угу… А пропал в том же районе?

— Нет. Но неподалеку от тропы на Кордон.

— Там еще тоннель есть, да?

— Есть. Но тоннель лучше обойти, не то выйдешь прямо к блокпосту, а там вояки отберут все до нитки.

Мясо закончилось. Лось посмотрел в сторону костра, где Стоматолог уже повесил котелок на треногу и о чем то разговаривал с Балу.

— А эти откуда пришли?

— Ты про монолитовцев?

— Ага.

— Они от Затона. Но здесь чисто все. Мы их встретили, проводили, а раненый у них еще раньше появился.

— И у тебя значит одни зеленые и надо твоих ребят поискать?.. Вот с этим? — Лось показал на кобуру с ПМ.

— Снаряга есть, не беспокойся даже.

— Ну давай сначала подкрепимся, а там подумаем, ладно?

— Да чего там думать!?..

— Не спеши, Берлога. Если ребята живы, то спешить некуда. А если мертвы, то тем более некуда, — Лось взял миску с кусками мяса и направился к костру, но обернулся. — Ты сам-то как думаешь?

Берлога грустно посмотрел под ноги.

— Да вряд ли живы конечно. Но вдруг? Хотя бы убедиться надо.

…

Балу со Стоматологом подвинулись. Лось присел на бревно рядом с ними, приподнял крышку котелка. Вода еще не кипела. Он вытащил из костра нетолстый прут, срезал обугленный конец и, насадил на него кусок мяса, начал обжаривать его на костре. Кивнул Балу на миску, мол: угощайся. Тот не стал заставлять себя упрашивать, тоже выбрал из кучи хвороста подходящую ветку, насадил на нее мясо. В воздухе вкусно запахло жареной свининой.

Сзади послышались шаги. Подошел Щуплый, тоже сел. Отрицательно помотал головой, когда Лось качнул своим куском.

— Не люблю паленого.

— А чего так?

— Да люди горелые так же пахнут. Однажды подбили мы БТР…

— Не рассказывай, не к месту.

— Ладно. Сейчас закипит, сварим — тогда и поем.

Леха сказал:

— Балу говорил: на них бандиты засаду устроили. Одного подстрелили.

Лось срезал верхнюю, поджаренную корочку мяса, кинул в рот. Спросил:

— А как отбились?

— Студент огонь на себя отвлек. Успели укрыться, — ответил Балу. — Бандитов перестреляли, потом местные на стрельбу вышли.

— Бандитов сколько было?

— Восемь.

— Из засады и вы отбились? Круто!.. Студент-то цел?

— Ни царапины.

— А ваш как? Ну которого подстрелили. Ласты склеить не собирается? Может отнести его куда надо? Здесь ни врача, ни лекарств.

— Ему лучше полежать. Антибиотик вкололи, температура есть, но дышит ровно.

— Студент за Мельником ушел?

— За ним.

Лось отрезал еще кусочек мяса.

— А вы у Периметра чего хотели — могу поинтересоваться? Вам же вроде неуютно в этих местах.

— Не то, чтобы неуютно… Недолго — это ничего, терпимо. Студента сопровождали. Он сюда и шел, а зачем мне не сказал.

— Ладно, захочет — сам скажет. Тут нам Берлога предлагает размяться.

— Это бородатый?

— Он самый.

— А куда разминаться?

Все рассмеялись.

— Не "куда", а "где". У них тут пропала пара пацанов из новеньких. Надо узнать, что с ними. Обещал оружие дать.

— Да у меня есть, — Балу пошевелил плечом. Из-за спины выглянуло дуло АКСУ.

— Значит не против?

— Пошли. Подопечный мой денек и без меня обойдется, благо ходит сам. Когда идем?

— Завтра с утра.

— Айда сходим. А то скучно тут.

В котелке закипела вода. Леха засыпал мясо, высыпал пакетик китайских специй и снова закрыл крышку. Подкинул еще пару поленьев. Ветер относил дым в сторону от сидевших.

Глава третья

Утром Берлога постучался в дверь их комнаты и сразу вошел. На шее у него висели автоматы и выглядевший очень потертым "Винторез". В левой руке был вещмешок с коробками. Все это он сложил на стол.

— Вот, ребята, принес. Смотрите, кому какой.

Щуплый поднял винтовку, критически осмотрел, оттянул затвор, заглянул внутрь. Вздохнул.

— Масло есть? И ветошь нужна. Тут как кони паслись.

Берлога кивнул, вышел. Остальные сталкеры тоже разобрали со стола автоматы, начали их осматривать.

— Ну хоть ржавчины нет — и то хорошо, — Прокомментировал Лис состояние оружия.

Лось спросил:

— Щуплый, ты надолго занялся?

— Час. Потом пристрелять нужно будет.

— Гуд. Пойдем пока питание организуем.

Пока они ходили, Берлога принес масленку и комок тряпок. Винтовка уже была разобрана. Щуплый озадаченно спросил у Берлоги:

— Слушай, вы где такую взяли?

— А что?

— Это же ноль-тридцать-шестая, под автоматный патрон. Они и не выпускались почти. Редкость.

— Я даже не знаю. Давненько на складе лежит.

— Понятно, почему лежит. Никто связываться не хотел. Ей ведь обычный патрон не годится. Нужен с уменьшенной мощностью. Сильно сомневаюсь, что у вас здесь такие есть.

— А обычными что, стрелять не будет?

— Будет. Но может клинить. Может быть проверим? Нужны с зеленой окраской на пуле.

— Ну давай сходим.

Нужных патронов на складе не нашлось. Зато Щуплый высмотрел пару коробок с буквами "ПРС" в маркировке и сразу их приватизировал.

Когда он вернулся в комнату, все уже сидели на топчанах и хлебали из котелков жидковатый суп из концентратов. Лось кивнул Щуплому на стол, где стоял его котелок. Щуплый поднял в руках цинки, показал всем.

— Что там? — спросил Лось.

— "Поросята". Знаешь, что такое?

— В первый раз слышу.

— Патроны такие. Пуля без сердечника.

— Я вижу, что патроны. Зачем такие?

— Они не рикошетят. По кабанам лупить из АК — лучше нету.

— Хорошо иметь в группе эксперта.

Щуплый снял крышку с котелка, принюхался и сказал:

— Эксперта не надо иметь. Эксперта надо слушаться.

…

Пока Щуплый чистил винтовку, пока пристреливали оружие, прошло немало времени. К мехдвору группа вышла уже когда солнце склонялось к закату. Лось долго смотрел в бинокль на заброшенные, разваливающиеся строения, внимательно изучил идущую от ворот дорогу.

— Следов никаких. Только кабаны недавно перешли мостик.

— Кабанов здесь прорва, — Согласился Балу.

— Это здесь бандиты обитали, с которыми "Чистое небо" за болото дралось?

— Здесь. Место удобное. Аномалий почти нет. Там дальше проходит грунтовка — так на ней аномалий вообще не бывает, никогда. По ней на Затон и ездят.

— Знаю. А чего они сейчас это место бросили?

— Подходы слишком закрытые. На двадцать метров можно подползти за кустами и никто не услышит.

— Ладно, пошли. Лис и Балу первыми.

Они спустились с холмика, перешли луговину, мостик, вошли в ворота. Снова никаких следов.

— Берлога говорил, что они в здание могли зайти и заночевать. Проверим? — Спросил Лис.

— Да, — Ответил Лось.

Лис пошел вдоль стены, держась примерно в паре метров от нее. Заглянул в полуоткрытые транспортные ворота.

— Никого. Чисто.

Лось тоже вошел, осмотрелся. Проржавевшие стеллажи вдоль стен, смотровые ямы со стоящей в них дождевой водой, провалившаяся местами крыша, которая обещала через пару лет рухнуть окончательно. Он прошелся вдоль ям. Остальные следовали за ним цепочкой, держа оружие наготове. На оголившееся перекрытие села ворона, громко каркнула. Лось глянул в ее сторон и повернул к дверному проему в административное помещение.

Здесь было почти сухо. Крыша на втором этаже сохранилась гораздо лучше и не протекала. Окна конечно были выбиты, но широкий козырек защищал комнату от дождя.

— Если они и ночевали, то здесь. Больше негде.

Щуплый подошел к окну, выглянул. Нет, ни единого признака того, что из окна кто-то прыгал.

— Ни следов, ни стрелянных гильз. Лось, их здесь не было.

— Были, — Лось тоже подошел к окну.

— Как знаешь?

— Запах. Аммиачком попахивало внизу. Они на первом этаже сортир себе организовали, эстеты. А вон еще!

Лось показал в угол, на старую электрическую плитку.

— Пятно сверху от сухого спирта.

Лис наклонился к плитке, принюхался.

— Точно, свеженькое. Запах слабый, но еще держится. Ну и куда они подевались?..

Леха, который тем временем ходил по комнате, с интересом осматривая на стенах образцы советской наглядной агитации, разглядел под ногами маленькое мокрое пятнышко. Пока он смотрел на него, рядом появилось еще одно. "Что это? Дождя же не было…" Он поднял голову. Из трещины в потолке на него смотрел здоровенный желтый глаз с вертикальной полоской зрачка. Леха вскрикнул, вскинул автомат и надавил на спусковой крючок. Выстрела не последовало, он забыл снять оружие с предохранителя. Глаз исчез.

— Что там? — Все обернулись к нему.

— Смотрел кто-то. Вот такой глаз! — Леха показал раздвинутые сантиметра на три пальца, — Желтый.

— Балу — на лестницу! Это химера. Щуплый, окно!

— Понял.

— Стоматолог, встань в угол и не мешайся. Лис, прикрывай Балу. Стрелять по лапам и в глаза.

Сам Лось, держа автомат наготове, поднялся по металлической лестнице и попытался стволом автомата поднять крышку пожарного люка. Крышка оказалась цельнометаллической. Петли не проржавели, висячий замок держал крепко. Лось опустил автомат, спустился на пол.

— Вляпались. Стоматолог, ты как ее заметил?

Леха из угла ответил:

— Мокрое пятно на полу было. Наверное слюна у нее изо рта упала через трещину. Я голову поднял, а там…

— Понятно. С одной стороны: повезло, что заметили. С другой: ничего хорошего. Она нас отсюда не выпустит, а выручать нас никто не пойдет. У кого есть умные мысли?

…

— Она в окно может запрыгнуть? — спросил из своего угла Леха.

— С земли — нет. Забраться — может, — Щуплый переместился на другую сторону окна, на секунду выглянул наружу, — Кладка разрушена, ей есть за что зацепиться.

Леха снова глянул на щель на потолке. В ней был виден темный чердак, участок рифленой жестяной крыши и ничего больше. Жесть была окрашена в синий цвет.

— Может она ушла?

— Может и ушла. Тебя увидела и подумала, что с говном жрать не стоит.

— Химера инстинктивно охраняет охотничью территорию. Любой, кто больше крысы, для нее враг, — сказал Лис. — Она может уйти, если решит, что мы сильнее.

— Разбираешься? — Обернулся Лось.

— Казах рассказывал.

— Ну да, ну да… Говорил он, как на Затоне химера их гоняла. Может быть и правда уйдет.

— В любом случае выходить сейчас — не вариант. Она наверное спала на чердаке, поэтому и не напала на нас при входе. Сейчас мы ее разбудили и она оценивает опасность. Казах говорил, что они довольно умные.

Лось кивнул.

— Тогда как она сможет нас достать? Через окно и через дверь. Люк на потолок железный, открывается наружу. Окно…

Лось закинул автомат за спину, взял лестницу, стоявшую под люком и легко выдернул замурованные в стенку штыри. Поднялась пыль. Леха чихнул.

— Помоги-ка, Стоматолог…

Вдвоем они высунули один конец лестницы в окно, а второй завели за проходящую вдоль стены трубу.

— Вот так, — Лось отряхнул руки, — Вынести конечно можно, но пока она будет разбираться, мы ее собьем из автоматов. А лестницу будем караулить по двое. С Берлогой есть договоренность, что если мы послезавтра не придем, то он вызывает боевиков "Чистого неба" с Янова…

— Здесь братья, — Неожиданно сказал карауливший лестницу Балу.

— Что? — Не понял Лось.

— "Монолит". Братья рядом. Я чувствую. — голос Балу изменился. Теперь он говорил короткими, рублеными фразами.

— Можешь предупредить их о химере?

— Они знают. Справятся. Уверены.

— Эй, смотрите! — Крикнул от окна Щуплый, показывая стволом винтовки во двор.

Леха и Лось подскочили к окну. У ворот стоял человек в темном комбинезоне. Оружия у него видно не было.

— Приманка что ли? — Прошептал Леха.

Глава четвертая

"В последнее время я почти не сплю, а сон не сильно отличается от яви. Коридор со сводчатым потолком. Комнаты со стрельчатыми арками. Барельефы на стенах. Статуи, неотличимые от живых существ. Мутанты, люди… Тени переплетаются в коридорах, сплетают узор, в который можно всматриваться бесконечно. Я выбираю участки, которые светлее и иду по ним, хотя как идти — не важно. Иногда в конце коридоров угольная темнота, иногда свет. Иногда я сворачиваю, переступая через тени. Сейчас мне тоже пришлось свернуть. Смерть глядит из коридора. Оставить ее за спиной? Нет. Смерть, где ты? Эй!"

Монолитовец постоял немного у ворот и неторопливо пошел к центру двора. Остановился. Негромко свистнул.

— Что он дела…

Химера вылетела из неприметной двери в углу гаража, выбив собой остатки фанеры и досок. Скребанула когтями и зигзагами, вырывая куски асфальта, метнулась с стоящей фигуре. Чтобы преодолеть полсотни метров ей потребовалась от силы пара секунд. Казалось, что сейчас она сомнет фигуру одним ударом лапы.

Монолитовец ждать не стал. Из-за спины появился короткий автомат. Хлопнул выстрел, сразу же еще один. Скорость подвела химеру. Когда пуля попала ей в лапу, опереться на нее и зацепиться когтями не удалось. С разгона она пролетела мимо человека и с грохотом врезалась в проржавевший борт стоявшего на давным-давно спущенных шинах УАЗа. Поднялось облако ржавчины. Химера упала, замахала лапами в воздухе, пытаясь подняться. Автомат продолжал бить одиночными. Монолитовец даже сделал пару шагов к ней, оказавшись совсем близко. Секундная пауза в стрельбе. Мутант сумел развернуться, как-то приподняться на перебитых лапах. Снова выстрелы. На месте глаз на правой башке появились красные дыры.

Химера рухнула. Раздался почти человеческий стон. Монолитовец прекратил огонь, посмотрел на окно, откуда на него смотрели сталкеры, стянул маску.

— Студент же! — Удивился Щуплый. — Знать бы, что он вот так стреляет…

— Пойдемте. Нас зовут.

Балу, сказав это, не дожидаясь ответа стал спускаться по лестнице.

— Что-то я не слышал, чтобы он нас звал… — произнес Лось. — Ладно, пойдемте, поздороваемся.

…

Я как раз заканчивал набивать кургузыми патрончиками магазин МР5. Сам автомат со вставленным полным магазином висел у на груди. Валявшаяся рядом химера дергалась и надрывно стонала.

— Добейте ее, у кого оружие помощнее, — сказал я. — Осторожнее, череп очень толстый, цельтесь лучше.

Сунул заряженный магазин в карман разгрузки и по очереди пожал руки сталкерам.

— А ты разве ее не…

— Из моего наверное не пробить, даже бронебойным. И так оставлять тоже нельзя. Лапы она регенерирует через несколько часов и уплетется в укрытие, глаза новые делать. Через неделю будет как новенькая.

Щуплый обошел химеру, прицелился. После второго выстрела химера перестала стонать.

— Все ли?

Я посмотрел на мутанта.

— Да. Борода вас крепенько подставил.

— Он знал, что химера здесь появилась?

— Подозревал. Но о подозрениях не сказал.

— А ты откуда знаешь?

— Вижу, вот и знаю.

Лось переглянулся с Лисом. Тот пожал плечами.

— Давайте возвращаться, — сказал я. — К закату как раз дойдем до базы. Там и поговорим.

"В коридоре светлеет. Тени выстраиваются в правильном направлении. Кристалл доволен. Спектакль удался. Чего еще ждать от существа, научившего людей воевать? Можно идти дальше…"

— Балу, — Спросил Леха — А почему ты говорил "братья"? Студент же один.

— Он здесь — значит все здесь.

Глава пятая

К Берлоге пошли я и Лось. Ввалились и Лось с ходу кинул на стол пакет с отрубленной когтистой лапой. Когти были длиной с мой палец и раза в два толще у основания. Вдоль всей длины шли острые костяные выступы, так что коготь напоминал пилу. На мехдворе мы изрядно намучились, пытаясь ее отрезать. Сухожилия по прочности не уступали стальной проволоке, ножи их не брали. Не получилось и с ножовкой, которую нашел в мастерской Лис. Только когда в той же мастерской откопали в куче хлама гильотинные ножницы по металлу дело пошло. Верстак с ножницами подтащили к убитой химере, лапу вставили между лезвиями и Лось, повиснув всем телом на рычаге, все-таки сумел откромсать лапу в два приема.

Вот она сейчас и лежала перед Берлогой. Он осторожно потыкал когти шомполом.

— Все-таки химера. Ну надо же!.. Завалили.

— Не благодаря тебе, — Лось навалился на стол и наклонился вперед. — Берлога, за такие вещи морду бьют.

— Это за какие? — Берлога в кресле отодвинулся и старался держаться от сталкера подальше.

— За такие. Ты нас предупредить мог?

— Я же не знал! Чем угодно клянусь: не знал я!

— Но предполагал. Мог предупредить? Мог.

— Да о чем предупреждать-то?..

— Отсюда еще месяц назад весточка приходила, что химера завелась и что охота будет. Но если бы ты об этом заикнулся, то вчетвером бы мы не пошли.

— Не знал я! Подозревать что угодно можно. Раньше люди не пропадали.

— Так и мы чудом выбрались. Не он бы, — Лось кивнул на меня — мы бы до сих пор там в домике сидели и выйти боялись. Знаешь что, Берлога, я с тобой разговаривать больше не буду, а пойду прямо на Янов и там всю историю Алохе расскажу. Послушаю, что народ скажет насчет чего ты знал и не знал.

Лось поднял пакет с лапой. Я поднялся со стула и сделал шаг к двери.

— Ребята, ну вы того… Я же правда не мог знать. Сколько вы за эту химеру хотите?

— Вот это другой разговор! — Лось снова положил пакет на стол. — Надо нам вот чего. Тушку эту сможешь за Периметр переправить?

Берлога удивленно раскрыл глаза.

— Как за Периметр? Она же протухнет. Не знаешь что ли? Мутанты дохлые гнить начинают. Один день и все, вонючая лужа.

— На этот случай у Студента имеется одна умная мысль. Если получится, то и ты свой процент поимеешь.

— Ну давай свою мысль…

…

Тушу химеры с трудом перевалили в морозилку. Филин резким рывком шнура запустил переносной генератор. Тот запыхтел, воняя бензиновой гарью и Лось воткнул штепсель морозильника в розетку генератора.

— Работает, хреновина!

Уже через минуту боковая стенка заметно нагрелась. Внутри белый пластик стенок запотел.

— Отлично! Лис, полей водички, — Лось изрядно испачкался, пока грузили мутанта. — До утра поработает, бензина хватит. Утром проверим и погрузим на машину. А там, если все нормально будет, за пару дней она и до Москвы доберется в этом ящике. Если конечно ваш водила не забудет бензинчик подливать в бак.

— Хитро… — Филин покачал головой. — А там кому?

— Хорошим людям.

— Сколько платят?

— Вот и посмотрим на их щедрость.

Лось вымыл руки и, вытащив из кармана платок, начал им вытираться.

— Точно завтра машина будет?

— Точно. Да вот же она! Слышно уже.

Я прислушался. Действительно: звук мотора. Переваливаясь по ямам грунтовки в нашу сторону двигался непонятной масти грузовичок, видимо слепленный умельцами Зоны из разного неходячего автохлама. Ехал он, впрочем, довольно уверенно и даже имел номера. Видимо машинка использовалась и за пределами Зоны.

— Чудо отечественного автопрома! С виду: развалится прямо сейчас, — Насмешливо сказал Лис.

— Скажешь тоже! — ответил Комод. — Который год уже ездит и ни разу не подвела.

Грузовичок подъехал, пыхтя и воняя бензиновой гарью. Филин пошептался с водителем. Тот закивал головой, проехал вперед. Комод уже тащил от мастерской длинную траверсу. Морозильник обвязали парой тросов. На балку закрепили блок и через него перекинули еще один трос, свернутый петлей. На этот трос Комод и Лис прицепили траверсу и ее крюками зацепили морозильник. Лось отключил морозильник от генератора, взялся за конец троса, выбрал слабину. Остальные сталкеры присоединились к нему.

— Тяжеловата, зараза! — Лис отпустил трос, надел перчатки, снова взялся.

— Полтонны будет вместе с железом. Готовы? Иииии-раз!

Морозильник приподнялся над бетоном.

— Еще! Иииии-раз!

Подняли еще выше. Водитель высунулся из кабины, подал грузовичок задом под груз. Сталкеры осторожно опустили химеру в кузов. Водитель полез отцеплять крюки. Траверса ушла в сторону, потом опустилась вниз.

— Готово, — сказал покрасневший, потный Лось. — Крепи ее.

Он подошел к машине, поднял работающий генератор и легко поставил его в кузов. Показал водителю на кабель питания. Тот кивнул, воткнул вилку в розетку. Морозильник снова загудел.

— Нормалек. Ты потом перегружать ее еще будешь? — спросил Лось у водителя.

— Нет, — тот помотал головой. — А куда везти?

— В Москву

— Куда-куда?!

Водитель изумленно посмотрел на Лося, потом на Филина. Филин утвердительно кивнул.

— Плохо слышишь что ли? В Москву. Столицу Советского Союза. Доедешь?

— Доехать-то доеду… Дорога хорошая. Но обойдется это тебе неслабо. А там к кому?

— А там я напишу. Тебя завтра ждали. Чего это ты раньше подъехал?

— Так ведь чего ждать-то? Прибежал на Янов гонец, сказал: "Приезжай." Я и поехал. Как раз к вечеру и успел. Гонца у базы высадил, а сам сюда.

— Рисковый ты, в одиночку-то ездить.

— Не в первый раз. — водитель закончил крепить морозильник ремнями, спрыгнул из кузова и вытащил из кармана пачку сигарет. Спросил Лося.

— Будешь?

— Не курю.

— Спортсмен наверное… — водитель, закуривая, осмотрел здоровенную фигуру Лося. Тот хмыкнул.

— Конечно спортсмен. И друзья мои все спортсмены. Чемпионы области по литроболу.

Услышавший это Щуплый засмеялся.

— Кстати! — он внимательно посмотрел на водителя. Тот кивнул.

— Есть.

— Лось, на базу не пойдем, ночуем здесь?

— Алкашня… Ладно, здесь, так здесь. Завтра не жалуйтесь, что головка бо-бо. Стоматолог!

— Я!

— Головка от патефона! Гречку ставь, я там с базы мешок прихватил. Мясо копченое еще там, тоже бери. Лис! Там на первом этаже какой-то комод валяется. На дрова пойдет.

— Разрешите быстро!?

— Разрешаю. Сколько я тебе должен? — Лось посмотрел на водителя.

— Нисколько. От Берлоги подгон, он сказал: отвезти, куда скажут. В Москву, так в Москву. Вот когда через КПП этот ящик повезем — тогда с вояками надо будет договариваться. Обычно я туда-обратно плачу пять сотен. Ну и на бензин еще там, и гаишникам.

— Не вопрос.

— Автомат лучше оставь здесь. На пистолеты смотрят сквозь пальцев, но что-то тяжелее — могут отобрать. Им там за это премия положена. Я потому и езжу в основном один.

— Я в курсе, в курсе… Ладно, пошли поужинаем, что ли?

— Движок оставляем работать?

— Да, пусть пашет. К утру замерзнет тушка.

— А правда, что химера там?

— Правда.

— Охренеть. Сами добыли? Вчетвером?

— Не мы. Ее монолитовец завалил.

— Один?! Да ты гонишь. Он терминатор что ли?

— С виду человек. Вон там асфальт. Царапины видишь? Это от ее когтей. А вон там он стоял, где гильзы валяются.

— Гильзы-то пистолетные. Он ее что, из пистолета вальнул?

— Из автомата. Какая-то импортная машинка.

— Ну надо же… Ладно, сейчас сумку возьму.

— На второй этаж тащи, вон то окно, — Лось показал на окно, которое до сих пор было загорожено металлической лестницей.

…

— …так что приезжайте срочно! Куда? Так… Здесь адрес какой? Слышали? Да. Наши сталкеры прислали посылку… Сами увидите. Я не могу этого описать словами. И позвоните… ну вы знаете, кому. Пусть тоже приезжает. Да, я жду здесь.

Ректор нажал на "Отбой" и еще раз приоткрыл крышку морозильника. Оттуда на него смотрел желтый звериный глаз с вертикальным зрачком.

Часть третья

Глава первая

— …радужные гало вокруг людей. И видеть я стал лучше. Сейчас тоже хорошо вижу.

Леха поковырял палкой угли кострища. Мы пекли картошку. Кабанятина уже приелась. Мельник сидел, как в кресле на паре автомобильных покрышек, откинувшись на третью. Затягивался сигаретой, пуская дым в темное небо. Я лежал неподалеку от костра на спальнике, с подветренной стороны. Леха предлагал натянуть тент от палатки, которой он запасся во время поездки в столицу, но вместо тента мы поставили саму палатку. Большая четырехместка довольно глупо смотрелась внутри корпуса, но если уж есть возможность выспаться без комаров, то почему бы ей и не воспользоваться? Веревки натянули между сваями и подвесили палатку, не крепя ее к земле. Спать было еще рано. Леха рассказывал о поездке в Москву.

— Остальные тоже так видели? — Спросил Мельник.

— Да. Лис еще мог эмоции у людей угадывать.

— Значит продали артефакты, получили удостоверения… кстати: дай глянуть… и вернулись. А по пути обратно ничего необычного не было?

— Нет вроде. Радуги исчезли, я даже не заметил, когда. Рядом с периметром их уже не было.

Мельник потушил окурок, кинул его к стене. Спросил:

— Помните, как в Большой Фантом в Темной долине зашли? Ничего похожего не напоминает?

— Нет, — Ответил Леха, — А что?

— Будет случай — попробуй. Если на границе "фантома" обернуться и назад посмотреть, то несколько секунд видишь предметы вот в таких же радужных обрамлениях, как ты описал и воздух при этом как будто дрожит. В общем Лис наверное правильно предположил, что вы для внешнего мира являетесь аномалиями. Если бы подольше в Зоне побыли, да поближе к центру, то наверное и эффект бы был посильнее. Посмотри-ка вон в тот угол. Сейф видишь?

— Ага.

— Скважина замочная какой формы?

— Она пластинкой закрыта, не видно.

— У тебя не просто зрение улучшилось. Там темно, в углу-то. Не можешь ты таких подробностей различать.

— Как это не могу? Пойдем поближе, сам убедишься.

— Я не о том. Не можешь, но видишь. И химеру именно ты заметил. Если бы не ты — она бы на вас напала на выходе. Ты не просто смотришь, а смотришь куда нужно, да и смотришь, я думаю, не глазами.

— С химерой я сначала заметил, как слюна капнула.

— А все остальные клювами щелкали. Они твои должники на самом деле, да они это и сами знают. Ну-ка скажи, у ключа от этого сейфа одна бородка была, или две?

— Две.

— Сходи, проверь.

Когда Леха вернулся, вид у него был озадаченный.

— Точно, две. Но я же угадал.

— Ты не угадал. Ты знал.

Леха посмотрел на меня. Я кивнул и сказал:

— Так и есть. Я думаю, что у все, побывавших под выбросом рядом с Кристаллом, такие способности проявляются. У кого-то сильнее, у кого-то слабее. Выброс как-то меняет людей. Помнишь, как тебя после него колбасило?

— Помню только, что меня несли. Потом пришел в себя, а надо мной этот колдун веником горящим машет.

— Лесник.

— Ну Лесник, да. Ладно. Видеть я лучше стал, как это еще может проявляться?

— Я не знаю, да и он — я показал на Мельника — тоже наверное. Просто будь внимателен, пользуясь этим.

— Угу…

Леха опять поворошил угли, ткнул ножом в картофелину.

— Твердая еще. Гоша, а как ты эту химеру сумел завалить? Я в окно смотрел — ведь не одной пули мимо. Как это?

— Мы возвращаемся к тому, что Кристалл меняет людей и к тому, почему "Монолит" называется "Монолитом".

— И почему? — Спросил молчавший до того Мельник.

— Не в честь Кристалла. У него вообще нет названия, которое можно было бы озвучить всем. Я его называю Кристаллом, Балу по-другому, не суть важно. Мы даже не защищаем его, как все думают. Зачем? Если он подпустил человека к себе, не превратив его выбросом в зомби, значит так нужно. Слово "монолит" означает нечто единое, неразрывное. Нас можно было бы назвать "Единством", или еще каким-нибудь заумным термином. Ничего бы не изменилось. Название "Монолит" придумал Сенсэй, так оно и осталось.

Мельник и Леха молча слушали меня. Из темноты вышел Балу с автоматом, поднял бутылку с водой, снова ушел сторожить.

— Выброс может повлиять на человека тремя способами. Первый: превратить в зомбаря. Все высшие рефлексы и логическое мышление при этом разрушаются. Остаются только самые примитивные. При этом человек не теряет навыков. Может стрелять, или водить машину, если нужно. Агрессия в комплекте.

— Не всегда, — вставил слово Мельник.

— С зомбарями можно разойтись мирно, только если сам не испытываешь агрессии по направлению к ним. Но на это мало кто способен. Второй: человек не меняется. Остается таким, каким и был. По большей части так и происходит. На Кордоне от выбросов даже не прячутся особо, ближе к Периметру они слабые. Ну и третий: если ты чем-то Кристаллу понравился, или наоборот не понравился, то ты становишься частью "Монолита". Эмоции тоже гасятся, но не до конца. Логическое мышление не страдает. Зато человек получает способность чувствовать и понимать других людей. А если общается с таким же, как он, то и обмениваться знаниями напрямую.

— Без слов? Понятно, почему они все время молчат.

— Точно. Им самим слова не нужны, а если все-таки требуются (например на большом расстоянии), то фразы строятся так, чтобы содержать максимум информации. Если два монолитовца достаточно долго находятся рядом, то их знания становятся общими. Поэтому они такие опасные бойцы. Достаточно было одного хорошего бойца, чтобы передать его знания остальным. Тактика, стратегия, оружейное дело… Любого из них с руками бы оторвали в любой армии. Сейчас в группировке уровень бойцов примерно соответствует младшему офицеру сил специального назначения и тот же Балу в принципе мог бы командовать ротой. Или завалить химеру в одиночку. Вот и я тоже знал, как стрелять и знал, куда.

— Круто.

— Не особенно. Во-первых: приходится держаться достаточно близко к Кристаллу. У Периметра нашим людям неуютно. Во-вторых: численность "Монолита" очень не велика. Всего полсотни людей. И ведь не станешь же сталкеров отлавливать и под выброс выставлять.

— А ты тоже можешь ротой командовать?

— Зачем?

— Ну ты же сказал…

— Если ты думаешь, что я вот ими командую, то ошибаешься. Команды и приказы тут не нужны. Они делают то, что лучше для "Монолита" — вот и все. Я сам их не всегда понять могу.

— Сложно все.

— Я сам до конца еще не разобрался. Для них я — скорее часть Кристалла, чем человек. Они понимают, что у меня есть свобода воли, охраняют меня, считают одним из них, но… на химеру со мной никто не пошел. Остались с Мельником. Возможно потому, что здесь был Балу? Не знаю, короче.

— Муравейник. Или улей, — Сказал Мельник.

— Что?

— Аналогия — улей. Пчелы, или осы. Они тоже обмениваются информацией и весь рой ведет себя гораздо сложнее, чем отдельная особь.

— Понимаю, — я кивнул, — да, возможно. Хотя с людьми конечно все сложнее и улей они не строят. Но в целом похоже.

— Не строят, потому что "популяция" на грани вымирания. Если монолитовцев будет пара тысяч, то кто знает, на что они будут способны?

— Слушай, — снова спросил Леха — а вот Балу — он ведь общался нормально до тех пор, пока ты рядом не оказался. И потом он сказал про тебя: "Он здесь — значит все здесь." — как так?

Мельник улыбнулся. Сказал:

— Короля роя почувствовал. Переключился в режим рабочей пчелы.

— Не знаю. Я пока учусь… Леха, как там наша картошка?

…

Балу в темноте отпил из бутылки глоток воды и мысленно усмехнулся.

"Пчела? Интересное сравнение. Учишься? Учись, все правильно. Тебе еще многое нужно будет понять. Вот зачем ты этого зверька подстрелил? Мог просто сказать ему, чтобы уходил. Или чтобы он сдох, если уж было такое желание. Ну да всему свое время. Оператор никуда не спешит."

Он взглянул в темное небо, которое постепенно затягивали облака. Будет дождь, но не сильный. Братья переночуют на базе "Чистого неба" и завтра утром по холодку будут здесь. Раненый дождался Мельника и сейчас быстро приходит в себя. Это хорошо… А мы пока покараулим наш "улей"…

Глава вторая

— Балу!

Монолитовец обернулся. Леха подошел к нему с котелком свежезаваренного чая.

— Держи. Ты ночь так и не спал?

Отрицательный поворот головы. Балу взял котелок, отпил глоток. Чай уже слегка подостыл, зато Леха не пожалел сахара.

— Ты ведь раньше нормально говорил. Сейчас все молчишь. Это с вашими людьми связано?

Кивок. Еще глоток чая.

— А почему? Мешает?

— Да и нет. Сложно объяснить. Легко воспринимаются эмоции: радость, страх… Информация — сложнее. Обдумываешь, выбираешь нужное. Другие тоже обдумывают.

— Вы читаете мысли друг у друга?

— Нет. Мысли — нет. Знания — да.

— Это ведь тоже самое.

— Нет. Не тоже. Знания — это… — Балу сделал паузу, подбирая слова, — достоверная информация. Та, что истинна. Ею можно обмениваться легко.

Балу огляделся, ткнул пальцем в серый бетон подоконника.

— Это бетон. Тут все просто, думать не надо. Вот железо. Тоже просто. Прошел обмен. Все узнали. Или в бою я вижу противника, все сразу знают где он и как вооружен. Это важно. А когда разговор — это сложно и не очень важно.

— А спать когда будешь?

— Днем. Хватит часа.

Леха оглянулся на окна административного здания, откуда сейчас тянуло дымком.

— Так ведь мы уходить собирались.

Снова отрицательный поворот головы.

— С грузом поедет Лось. Его дождутся. Студент хочет сделать дневку. Наш брат еще слаб.

— Понятно. Значит есть время позавтракать нормально. А откуда ты знаешь, что Лось один едет и что ваши придут?

— Он бывший мент. На КПП тоже военные менты. Проще будет договориться без посторонних. Вчера так сказал Студенту. Наши уже вышли.

— А, понятно! Знания. Тогда на них кашу тоже сделаю.

Кивок.

— Они знают. Спешат.

…

Грузовичок уехал, увозя замороженную химеру, Лося, Филина и Комода. Леха поднялся к свободовцам и предупредил их о том, что подойдет группа "Монолита". Щуплый кивнул. Он разобрал свою винтовку и, недовольно морщась, протирал ее. Лис спал, негромко похрапывая.

— Кашей пахнет? — спросил Щуплый.

— Да.

— Ну сейчас спущусь, соберу только. Связался я с этой железякой… В нее разве что кабаны не срали.

— Хлеб у вас остался?

— Вроде был еще. У меня в рюкзаке пошарь, в пакете. Нашел?

— Ага.

Леха вытащил полиэтиленовый пакет с буханкой самодельного хлеба с пекарни "Чистого неба". Хлеб был сероватого цвета, но вкусный и мягкий.

— Студент как там?

— Нормально. А что?

— Ничего. Вспоминаю, как он с химерой во дворе хлестался. С пистолетиком, надо же… Он хоть человек сейчас, или как?

— Ну ты сказал! Человек конечно.

— Один на один химеру валили из пулемета. Было дело. Но чтобы вот так…

— Ну а кем ему еще быть? Роботом что ли, или мутантом?

— Не знаю…

Затвор собранной винтовки звонко щелкнул. Щуплый присоединил магазин, посмотрел на Лиса.

— Эй, Лисятина, жрать идешь?

— Сам ты Лисятина. А у меня фамилия другая, — ответил тот, открывая глаза и потягиваясь. — Ох и хорошо массу втопил…

— Пошли. Вчера бутылка осталась, поправим здоровье.

— Где бутылка? И ты молчал?..

— В Караганде. Вам дай — вы все выжрете за раз. А завтра подыхать что ли?

…

Монолитовцы вышли как раз когда они уже заканчивали есть. Двое помогли третьему сесть на покрышки, подошли к "столу", который Леха сделал из верхней крышки разобранного на дрова комода и не церемонясь полезли ложками в котелок. Щуплый показал им бутылку водки, в которой оставалась еще половина содержимого, но оба отказались, зато активно налегли на хлеб. Третий монолитовец тяжело откинулся на покрышку. К нему подошел Мельник, посмотрел внимательно на лицо, потрогал лоб. Кивнул, вернулся за "стол".

— Как он? — Спросил Лис.

— Нормально. Оживет, устал только сильно. Меня вовремя успели позвать.

Один из монолитовцев, поев, отправился сменить Балу. Тот сразу залез в палатку, спать. Мельник показал на палатку третьему монолитовцу. Тот кивнул, тоже ушел внутрь, отлеживаться. Лис и Леха уселись играть в шахматы, которые тот вытащил из рюкзака. Щуплый снова разобрал винтовку. Время потянулось медленно и так же медленно ползли по полу солнечные пятна.

Я думал о том, что Сенсэй все-таки был сильнее меня. Кристалл так и не смог сделать его частью "Монолита". Меня же он меняет довольно быстро. Я уже ощущаю слабость лежащего в палатке Третьего (день ему точно нужно полежать) и спокойную уверенность Первого и Второго, как свои собственные чувства. Их навыки принадлежат мне так же, как и им. В любой момент я готов так же, как и пять дней назад, отвлечь на себя огонь, пока остальные оттаскивают в канаву раненого брата, а Балу готовит к стрельбе гранатомет. Снова вертеться под пулями, перемещаться, не давать попасть в себя, отвечать скупыми очередями навскидку. Тени тянутся ко мне, промахиваются, отступают, снова тянутся. Я чувствую злость и недоумение врагов. Потом начинает стрелять Второй. Взрыв гранаты, крики. Огонь прекращается. Второй и Первый добивают кричащих раненых. Третий с искаженным от боли лицом разматывает упаковку бинта. Его боль я тоже чувствую, но действовать она не мешает…

Чего это я развспоминался? А, понятно. "Монолит" проводит своеобразный брифинг по итогам боя. Это же Первый, Второй и Третий вспоминают и меня тоже "подключили". Что было бы, будь у бандитов пулемет? Бугор. за которым я тогда прятался, деревья — из пулемета все это пробивалось. Я действовал хорошо (оценка единодушна). Отлично было бы, если бы в засаду не попали. Значит шли не правильно. Ошиблись в выборе маршрута, но меня в этом не обвиняют. Район не считался опасным, теперь эта информация будет скорректирована. Боевики Бродяжника всегда готовы навести порядок. Подойдут, проверят обстановку, зачистят лишних. Если сил будет недостаточно, то вызовут подкрепление из Припяти. Ошибка не должна повторяться.

Братьям совершенно чужда индукция. Да, зачистка будет проведена. Да, монолитовцы в очередной раз докажут, что с ними лучше не связываться. Но ведь бандитов много, а место для засады очень удобное. Что, если придут другие люди, которые ничего об этом не слышали и снова устроят там засаду, в которую попадет наша группа? В ответ: непонимание Первого, Второго и Третьего. Есть доказательства таких намерений? Нет. Вероятность засады после зачистки? Тоже неизвестно. Информация не подтверждена и не принята. Маленький мир со своей логикой и своими понятиями о жизни

…

"…Оператор говорил, что если бы монолитовцев было побольше, то неизвестно, на что они были бы способны. На самом деле известно. Такое уже было. Когда предыдущий Проводник покинул Зону, Кристалл начал выбирать себе нового. Вернее новых. Люди приходили, становились частью единого целого и постепенно оно перестало быть единым. Мир раскололся. Это была война, о которой никто не знал и никто никогда не узнает. Те, кто раньше был братьями, без колебаний стреляли друг в друга. Ко времени возвращения первого Проводника от тысячи осталась пара сотен, а когда единство было восстановлено — меньше сотни. Тогда контроль над Припятью попытались получить военные. Они думали, что хорошее оружие и подготовка дадут им преимущество, но Проводник показал, на что способен. Их гоняли по Припяти, пока не заблокировали на окраине, в старой прачечной. Пытавшихся делать вылазки уничтожали. Вырвались к прилетевшим вертолетам единицы. С тех пор подобных попыток больше не предпринималось.

И все-же я помню те времена, когда братьев было много. Мы учились друг у друга и радовались новым знаниям. Это было хорошее время. Новый Проводник дрался с предыдущим, по закону, в присутствии свидетелей. Это было правильно, Кристалл не мог не выбрать его. Он пока мало знает, но обучение только началось, а учится он быстро. Оператор делает то, что от него зависит. Он не часть "Монолита", но так и должно быть. Учить должен тот, кто не заинтересован в результатах, а наше дело — защищать.

Может быть старые времена еще вернутся…"

Балу улыбнулся сквозь дремоту собственным мыслям.

Интермедия. Мысли в холоде

Громкий свист из-за угла.

"Двуногий знает, где она. Двуногий бросил вызов."

Злость, ненависть, мышцы напрягаются для рывка. Когти впиваются в твердый бетон, взламывая тонкую корку асфальта.

"Сейчас!"

Рывок. В сторону. Снова в сторону. Азарт и возбуждение. Сбить двуногого с толку. Еще рывок!

Передняя лапа подкашивается. Очередной прыжок не удается. Боль. Двуногий снова жалит. Когти проскальзывают по бетону. Кувырок, удар.

"Подняться! Быстрее!"

Боль от новых ударов.

"Где враг?!"

Прямо в глаза огненные высверки. Удары.

"Где он?!"

Темнота. Боль отключает сознание. Небытие…

…

"Холод… Холод — это хорошо. Боль отступает, позволяя сознанию вернуться и сосредоточиться на лечении. Лапа не чувствуется. Глаза тоже. Раны затянутся, нужно только время и холод. Холод становится слишком сильным. Не страшно. Боли больше нет. Темнота. Укрытие. Притворяться мертвой. Не стонать. Лечиться. Спать."

Мысли медленные и тяжелые.

Двуногий мстил за своих — это она поняла сразу. Она знала, что такое месть. В прошлом году стая подземных прыгунов убила ее детеныша. Она караулила, ждала целую неделю рядом с опасным местом, куда нельзя было заходить. Земля там поднялась на дыбы и рядом выходили на поверхность пещеры. Ждала неподвижно, ничем себя не выдав и наконец дождалась. Двое двуногих пришли от железного холма к аномалиии и начали ходить вокруг нее. Прыгуны учуяли их и полезли наружу. Она дождалась, пока выбрался последний, спрыгнула вниз и начала убивать. У прыгунов противный вкус, но слаще, чем в тот день, кровь никогда не была. Остатки стаи она загнала в аномалию и смотрела как их перемалывает внутри. Потом ушла, не обратив внимания на прижавшихся к камням двуногих.

…

"Свет. Укрытие открывается. Глаза уже восстановились. Двуногий смотрит на нее. Другой. Не тот, что ее победил. Притворяться мертвой. Иначе опять придет тот, с оружием, только на этот раз убьет. Страх. Снова свет. Двуногие издают звуки, будто делят добычу. Притворяться мертвой. Вокруг двуногих — радужные гало. Странно. Чуть сузить зрачок, присмотреться. Не заметили. Думают, что мертва. Хорошо. Укрытие закрывается. Холод. Скоро восстановится лапа. Радугу она видела во время дождя. Здесь дождя нет. Радуга есть. Непонятно…"

…

"Двуногие вытащили из укрытия. Не поняли, что жива. Лапа действует. Двуногие ушли. Лежать, притворяться, слушать. Ждать. Каменная пещера. Двуногие любят такие. Запах силен, их здесь много. Страх постепенно отступает, на смену ему приходит любопытство. Двуногие забыли про нее. Не стали жрать. Надо осмотреться, найти укрытие и спрятаться."

Химера плавно развернулась на заскрипевшем под ее тяжестью столе и спрыгнула на пол. Принюхалась. Повела обеими головами, но ничего не услышала, кроме ровного шума вентиляции, который ее не пугал. Сделала шаг, второй… Лапы слушались. Втянув когти, хищник мягко прошелся вдоль стен, обнюхивая их.

"Нет выхода. Слабых стен нет. Можно царапать, но тогда услышат двуногие. Как же мешают эти радуги вокруг вещей… Тот участок стены сильнее всего пахнет двуногими. Там они проходят. Может быть удастся…"

Зверь собрался в комок, втянул обе головы в корпус.

"…пройти?"

Химера прыгнула и прошла сквозь дверь. Несколько секунд она не могла понять, что произошло. Дверь была на месте, запах тоже. Должна была открыться, или упасть, но этого не произошло. Еще раз обнюхав ее и ничего не поняв, химера осторожно двинулась по темному коридору. В институте ночью работала вентиляция, она шумела совсем рядом, а запах двуногих был очень сильным и это сыграло с нею (и не только с нею) злую шутку.

— Да, Иван Андреевич, привезли. В морозильнике оставили. Завтра с утра биологи подъедут. Я? Я дежурю сегодня. И вам спокойной ночи.

Лаборант, которого все звали просто Кириллом, откусил кусок бутерброда, сложил телефон, вышел в темный коридор, протянул руку вправо и привычно нажал на выключатель. Справа что-то мелькнуло. Он обернулся. Взгляд сразу остановился на глубоких царапинах на плитах пола. Царапины выглядели совсем свежими. Все восемь.

— Что за?..

Сзади раздался короткий скрежет.

…

"Двуногий! Свет! Заметит! Убивать нельзя, отомстят. Сбить его и убежать."

Когти впились в пол, химера собралась прыгнуть и внезапно потеряла цель из виду.

"Недоумение. Запах двуногого сзади. Шорох сзади. Перед глазами стена. Недоумение нарастает. Она не прыгала. Почему она за двуногим?"

Поворот. Глаза зверя встретились с широко распахнутыми глазами человека.

"Не нападает. Страх. Не опасен. Металла нет. Могу убить. Нельзя. Отомстят. Что это за запах?!"

Химера опустила левую голову, принюхалась.

"Так пахла мать… Давно…"

Длинный язык высунулся из пасти, вытащил из руки двуногого бутерброд с вареным сгущенным молоком и отправил в пасть. Химера моргнула. Человек тоже. Язык высунулся из правой пасти и лизнул его в щеку.

— Иван Андреевич, это снова я. У вас есть доступ к серверу охраны? На вторую лабораторию можете включиться?.. Что значит зачем? Надо. Зверек ваш ожил… Какой зверек? Которого привезли в морозильнике. Подключитесь к камере и сами увидите. Я жду… Никаких шуток. У меня до сих пор сердце колотится… Я? Живой. Я же с вами не с того света разговариваю… Рядом сидит… Одна башка на меня смотрит, вторая сгущенку лижет с пола. Сейчас еще воды ей дам… Я с нею разговаривал… Она? Она меня слушает, как собака. Сейчас за ухом почесать попробую…

Глава третья

Последний снегопад зимы. Наш БТР засыпан снегом И белым камуфляжки серой Покрылся темный воротник. Снежинка тает на стволе, Смывая прошлое чужое. Короткий, редкий миг покоя И мир замедлен, как во сне. А завтра позабытым сном Тяжелых хлопьев станет танец И на обугленный бетон Весенний дождь накинет глянец.

Лис отложил гитару.

— Где на Кавказе был? — Спросил Щуплый.

— В Азербайджан возили.

— На срочной?

— Да.

— До Карабаха, значит?

— Да. Мы там недолго пробыли. Учебный полк. Сейчас кажется: давным-давно было.

Сзади заскрипели по бетону ботинки. Леха подошел, присел на корточки, протянул руки к костру. Сказал:

— Монолитовцы собираются.

Щуплый кивнул.

— А быстро Мельник ихнего двухсотого на ноги поднял. Колдун.

— Колдун… В Зоне чего только не увидишь, — Лис обернулся, посмотрел в сторону столовой "Чистого неба". Там только что начался ужин. Толпилось несколько новичков. Наливали суп в тарелки, брали хлеб.

— Не взять ли и нам хлеба?

— Завтра возьмем, — подумав ответил Щуплый, — Свежий будет. Ты голодный что ли?

— Третий день жрем, как перед войной. Стоматолог, а чего Мельник зубы не лечит?

— Он говорил, что и переломы не может быстро сращивать. Только регенерацию ускорить. Ну вот если у тебя дырка от пули и так бы зажила через месяц, то он вылечит за день. А зуб ведь новый не вырастет. У тебя что, еще один разболелся?

— Типа того, — Щуплый поморщился, — где ты дергал, рядом.

— Ну-ка дай глянуть…

Щуплый открыл рот. Леха посветил фонариком, посмотрел, кивнул.

— Пульпит, похоже и десна воспалена. Придем на базу — сделаю. Я лидокаинчиком запасся в столице, выдернем — не заметишь.

— Как тогда Комми-то… "Винтовочку оставь и пистолет на всякий случай." — Лис улыбался. Сам он с зубами проблем никогда не имел.

— Стоматолог, проверь у него пасть. На всякий случай. Мало-ли чего… А мы его подержим. Будет ли тогда ржать, как лошадь?

Лис на всякий случай отодвинулся, не переставая смеяться.

— В общем к Мельнику бесполезно?

— Не поможет. И в бою он тоже не сможет лечить.

— Ну хоть с обезболивающим — уже легче. Студент куда уходит?

— Он сказал, что к центру. Затарились они здесь по полной. И с ними чистонебовцы, несколько человек. Тоже навьючены.

— Выменяли что-то, наверное, — Лис пожал плечами, — им ведь тоже жрать чего-то надо и стрелять чем-то.

— Стрелять… Студент химеру пистолетными пульками уделал. В кабана ему и стрелять-то не потребуется. Ножиком покромсает.

— Ага. А снорку противогаз узлом завяжет и тот задохнется.

Сталкеры рассмеялись. От столовой с тарелкой супа подошел Лось. просил:

— Чего гогочем? Я тоже хочу посмеяться.

— Да про Студента. На химеру с пистолетом, на кабана и ножика хватит. Снорка вообще без оружия запинает.

Лось покачал головой.

— Не смешно. Он там еще не самый крутой. Помните у их боевиков старшего? Ну тот, что с крупнокалиберной СВД был?

— Бродяжника? — Переспросил Леха.

— Он мне не представлялся. Той химере он бы даже заметить себя не дал бы.

Помолчали. Лось неторопливо хлебал наваристый суп. Лис снова взял гитару, перебрал струны.

— Лось, на Периметре как все прошло?

— Ты о чем?

— Ну тушку ты и Филин переправляли сегодня.

— А, это… Ну вояки повтыкали на химеру, поудивлялись. Картон институтский их лейтенанту показал, он впечатлился. Пятьсот дал — прошло, как по маслу.

— Дорого.

— В меру. Им там тоже делиться надо. Говорит, чтобы в следующий раз автомат им привез, тогда бесплатно пропустят. У них там план есть, оказывается, по изъятому оружию есть. А у нас же на складе у Гоги ржавого железа много валяется.

— Надо Комми сказать.

— Надо, — Лось прикончил суп. — Пойду за добавкой схожу.

— Нифига ты жрать-то.

— Я большой человек. Мне нужно хорошо питаться. Стоматолог, вы палатку натянули?

— Нет еще.

— А чего ждем? Я не хочу опять с комарами спать в ихнем бараке. У них там еще и храпит какая-то падла.

— Да ты и сам храпишь неплохо так.

— Мой храп мне не мешает. А на улицу храпуна не вытащишь, топчан к полу приколочен.

Лось ушел за добавкой. Леха отправился натягивать веревку между двумя крайними бараками. Лис спросил, перебирая струны:

— Щуплый, как думаешь, что здесь было до аварии?

— Здесь — это на этой базе?

— Ага.

— Даже можно не гадать. Зона здесь была.

— Нет, а до аварии в восьмидесятых?

— Я так и сказал. До аварии. Обычная зона, с заключенными и охранниками. Общий режим скорее всего. Потом всех вывезли, конечно. А местность без осушения быстро стала болотистой. Наверное местные зеки на ирригации и работали как раз.

— Вон оно как…

— Стопудово. Остатки вышек по периметру, бараки. Забор деревянный потом разобрали местные аборигены, но проволока колючая на бетонных столбах осталась. Да и у Берлоги в домике висит доска старая, на которой наглядная агитация сохранилась.

Оба замолчали.

— А ты разбираешься. Сидел?

— Нет. Охранял. Тридцать пятая отдельная конвойная бригада.

— ВВ-шник?

— Да.

Вернулся Лось, принес два котелка с супом. Отдал сталкерам. Те принялись за еду.

— Чего грустите? — Спросил Лось.

— Прошлое вспоминали, — Ответил Лис. — Посмотри, это ведь зона бывшая, да?

Лось оглянулся, посмотрел на бараки. Ответил:

— Да, сильно смахивает.

— А вот как думаешь, чем здесь зеки занимались? Тогда ведь при Союзе они без дела не сидели верно?

— Да черт их знает, чем. А почему тебя это заинтересовало?

— А вот какое дело… Я ведь с бандитами много общался. И по делу, и без дела. Но ни разу никто из местных бандюков мне не сказал, что и до Зоны чалился на зоне. Это же какая слава была бы! Партак можно сразу набить: "ВаЗ — Вечный абориген Зоны", или еще что-то вроде того. Но никто никогда даже не слыхивал, что здесь зеки были.

— Ну у нас здесь бродяг-то опытных считай и нету. Одни бакланы пасутся.

— То есть думаешь, что могут и не знать?

— Могут конечно.

Щуплый, до того молча хлебавший суп, сказал:

— У Берлоги в домике висит старый щит с наглядной агитацией. Там последняя стенгазета помечена маем 1989 года.

Лось внимательно посмотрел на него. Сказал:

— Авария была в восемьдесят шестом. Их что, три года отсюда эвакуировали?

— Не знаю. Но какой смысл конвой здесь держать, если зеков нет?

— Никакого. Точно дату помнишь?

— Пошли, проверим.

— Да ладно… Значит три года здесь зеки были после аварии… А зачем? Строили что-то?

— Может над ними эксперименты ставили? — Предположил Лис.

Лось покачал головой.

— На эксперименты столько народу не нужно. И просто так людей держать под радиацией не стали бы. Только одна умная мысль: стоили. А что?

— Что-то здесь не чисто…

— Согласен. Обязательно слух бы прошел. На болотах людей мало, но все равно кто-то что-то увидел бы. Давайте думать. Что зеку можно поручить? Копать землю, например. Но нигде отвалов не видно. Строить что-то. Но новых построек не наблюдается. Может быть их на ликвидации последствий аварии использовали?

— Вряд ли, — Сказал Щуплый, — Взбунтовалась бы зона, не полезли бы они радиацию хватать.

— Согласен. Станция отпадает. Ну так какие у нас объекты поблизости свежие есть?

Лис и Щуплый молчали. Потом Щуплый сказал:

— Неподалеку от того мехдвора, где вчера ночевали, есть тоннель. На Кордон через него можно выйти, он длинный. Ни аномалий, ни мутантов, только вода по щиколотку по всей длине. Им раньше пользовались, теперь забросили, потому что вояки в нем повадились растяжки ставить.

— И что?

— На старых картах не припоминаю я того тоннеля. А если я чего не помню, то этого и не было вовсе.

— Значит новый тоннель… И зеки куда-то подевались…

— Ты же не думаешь, что их в том тоннеле и закопали всех?

Лось еще раз оглянулся на бараки.

— Опять навряд ли. Тут жило сотни две народу. Не тридцатые годы, столько не закопали бы.

— Есть еще один нюанс, — Снова вмешался Щуплый, — Где конвой и куда он делся?

— С солдатиками как раз проще. Построили, да и "шагом марш". Они и пошли, куда сказано. Где теперь те срочники — кто знает? А вот зеки… Лис прав: все равно бы слух прошел среди бандитов. Лис, ты ведь дольше всех нас в Зоне. Раньше тоже ничего не слышал?

— Вообще глухо. А я здесь с 90-го года. Не, ну может быть конечно, что зеков вывезли еще раньше, а здесь караул оставался. Несли службу, охраняли имущество, стенгазету нарисовали. А потом всех накрыло выбросом.

— Сам-то веришь в это?

— Не особо.

К костру подошел Леха.

— Натянул.

— Сколько раз? — Не удержался Лис.

— Сколько смог.

Сталкеры рассмеялись.

— Суп будешь? Я не хочу, — Спросил Щуплый.

— Давай.

Глава четвертая

На завтрак был такой же супчик, как и на ужин. Меню "Чистого неба" разнообразием не отличалось. Если охотники притаскивали кабана, то повар готовил вареное мясо. Если нет, то гороховый суп. Суп уже надоел и Филин с несколькими "зелеными", вооруженными старыми ружьями, отправился на охоту на старой "Ниве". Их ждали к вечеру, а пока приходилось хлебать густое гороховое варево. Впрочем сталкеры не жаловались. Лось умял полбуханки хлеба под котелок супа, сходил за добавкой, оприходовал и ее. Потом блаженно откинулся на спинку скамейки и начал чистить зубы размочаленной веточкой. "Зеленые" косились на него с уважением. Лис тоже закончил со своим котелком. Сыто рыгнул, прикрыв рот ладонью.

Лось покосился на него.

— Фу так делать!

— Вырвалось.

Лис совершенно не испытывал раскаяния.

— Что насчет вчерашнего разговора надумали? — спросил Лось.

Все переглянулись. Леха переспросил:

— Что за разговор?

— Да ты не слышал, — Лось критически осмотрел свою "зубочистку", продолжил процесс. — Если коротко, то есть предположение, что вот на этом месте раньше, до аварии, зона была. Но ликвидировали ее почему-то только спустя три года. Вот мы и задумались, почему.

— Ликвидировали последствия аварии.

— Нифига. Не стали бы зеки этим заниматься. Взбунтовались бы, но рентгены хватать не полезли. Но они тут могли что-то строить.

— Что же?

— Хотелось бы знать. Щуплый высказался насчет тоннеля неподалеку. Вроде как на старых картах его нет, значит постройка новая. Есть предложение этот тоннельчик осмотреть.

— А с чем пойдем? — Спросил Щуплый, — С этим?

— А что, плохо стреляет?

— Я его привел в порядок, но ему специальные патроны нужны. С теми, что есть, может клинить.

— Но пока ведь не клинило?

— Пока нет. Я ее пристрелял, за полкилометра ручаюсь. Но там же тоннель…

— Что-то с дробью советуешь взять?

— Не помешает.

— С Берлогой оговорено. Обрезы даст. Это оружие он тоже нам дает на время. Потом сочтемся, или это же вернем.

— То есть ты уже решил сходить?

— Почти. С вами советуюсь. Смотрите… — Лось развернул карту. — Если пройдем через тоннель, то дальше дорога пойдет вдоль периметра, вдоль берега речки. Выйдем к Кордону. Раньше там частенько ходили, но вояки, говорят, повадились растяжки ставить.

— А ну как напоремся?

— Вероятность мизерная. Это ведь в прошлом году было, когда вольняшки толпой собрались и вломили воякам. Сейчас беспредела нет, минировать дорогу незачем. Да и нас на растяжечку поймать не так-то просто, верно?

Щуплый пожал плечами.

— Раз на раз не приходится. Но нам на базу так и так возвращаться надо. Можно с Янова, можно через Кордон. Заодно и местечко это поглядим.

Лось согласно кивнул.

— Еще возражения?

Все молчали.

— Фонари нужны будут.

— Оговорено. Еще? Тогда собираемся. Стоматолог, пакуй палатку. Лис, возьми в пекарне пару буханок хлеба. Щуплый, наш трофей готов? Ты закоптить обещал.

Щуплый кивнул. Расстегнул рюкзак, вытащил сверху сверток, развернул ткань и выложил на стол когтистую лапу химеры. Разговоры вокруг смолкли. "Зеленые" со всех сторон пялились на пахнущую копченым мясом лапищу. Лось поднял ее, провел когтями по столешнице. Раздался скрежет. Подошедшему повару он сказал:

— Будет вам сувенир. Прибей вон туда, на стенку.

Тот кивнул, забрал лапу, ушел за гвоздями.

Глава пятая

— Не выглядит старым, — сказал Лось, глядя на серый бетон. — Новым тоже. Точно не сказать, когда заливали.

— Зачем он здесь вообще?

Это спросил Лис.

— Нет, правда!.. Холм конечно крутой, но автомобильную дорогу можно и в обход было проложить.

— Там болотина, — Заметил Щуплый.

— Это сейчас там болотина. А раньше сухо было и бетонка шла. Вон она, от тоннеля идет и как раз вокруг холма. Вода поднялась конечно, а сам бетон разрушен но и сейчас ее видно. А шла бетонка вон к той деревне, от которой сейчас одни развалины остались.

— В общем он хотя и сквозной, но смысла особого в нем не было?

— Выходит так, — Лис поправил автомат. — Дорога сейчас непроходима из за аномалий. В деревне фонит. Не сильно, но неприятно. Через тоннель можно было пройти безопасно, выйти к мосту. Дальше налево — КПП, направо — Кордон.

— Понятно… Ну тогда потопали не торопясь. Стоматолог, готовь фару.

Леха кивнул и потащил из сумки страшноватый с виду гибрид автомобильной фары и связки щелочных аккумуляторов. Щелкнул тумблером. Фара зажглась, освещая тоннель метров на тридцать впереди.

— Нормально. Я и Лис по бокам, Стоматолог чуть сзади, светит. Щуплый сзади. Лис! Готовь обрез. В таких местах собачки любят логова устраивать. Тут конечно им кабаны жизни не дали бы, но береженого Бог бережет.

Лис повесил автомат на грудь и приготовил обрез старого "ИЖа" с дробовыми патронами.

— С Богом!..

Под ботинками захрустел гравий. Потом он кончился, уступив место твердому бетонному основанию. Фара освещала дорогу, невысокие поручни слева, на пешеходной части. Тоннель был не слишком широк. Пожалуй, что два нормальных грузовика в нем разъехаться бы не смогли. Сталкеры размеренно топали вперед. Время от времени Лось кидал гайки. Те вспыхивали гранями в ярком свете, улетали и падали, кувыркаясь. Катились по бетону. Лось подбирал их, снова кидал. Шаги повторяло эхо. Не торопясь прошли метров двести. Впереди тоннель делал поворот.

— А Берлога говорил, что здесь затоплено все, — подал сзади голос Щуплый.

— Лето, воды мало, вот и высохла.

Слова гулко отразились от бетонного свода. Леха посветил на пол, под ноги. Ковырнул слежавшуюся грязь носком ботинка.

— Была здесь вода. Давно только. Но они и ходили вон там, где перила. Там наверняка сухо было. Лис, а ты здесь не бывал ни разу?

— Нет, — ответил тот. — Знаете, что странно?

— Что?

— Вон там, над пешеходной частью лампы. Это аварийное освещение. Основное сверху — Лис показал обрезом — Где кабели? Не видно. Значит в стене замурованы.

— Ну и что?

— А то, что кабельные каналы надо регулярно осматривать. Это ведь не квартира, где можно проводку в стены замуровать и к ним никто не полезет.

— Значит там за стеной проходит коридор, — сказал Лось.

— Точно. Но дверей никто не находил. Как так?

— А очень просто: построили, нужное затащили, потом ворота заделали. Оставалось сделать дорогу и пустить машины, но это уже не успели.

— То есть еще до аварии строить начали….

— И линий электропередач снаружи нигде не видно. Это что значит?

— Подземный кабель.

— Или свои генераторы. А вот и выход!..

Впереди тоннель делал еще один поворот и за поворотом было светло. Сталкеры ускорили шаги, не забывая впрочем внимательно смотреть под ноги. Свежий воздух на выходе показался нектаром после тоннельной пыли. Прямо перед ними был мост. Рядом с ним мерцало несколько "трамплинов", но пройти было можно. Леха погасил фару.

— Ну что, идем на Кордон? — спросил он.

— Погоди… — Лось присел на бетонный поребрик, оперся о стену спиной и вытянул ноги. — Что мы имеем по факту? Тоннель чистый, состояние хорошее, пройти можно. Дверей внутри нет.

— Люков тоже, — Подсказал Лис.

— … и в потолке тоже люков нет. Что-то здесь маскировали. А раз маскировка, значит военные. Я прав?

— С большой вероятностью, — Сказал Леха.

— Стоматолог, ты с умными словами завязывай. Что значит "с вероятностью"? Есть другая версия?

— Нету пока.

— Значит я прав. А раз здесь военные порылись, то ихнюю захоронку нам разрыть жизненно необходимо. Есть возражения? Возражений нет. Полезли на холм. Если входа нет внутри, значит он снаружи.

Сталкеры уныло посмотрели на заросший крупным кустарником склон холма. Лис попробовал было заикнуться насчет того, что на Кордоне они были бы уже к вечеру, но Лось не отвечая поднялся и первым пошел в обход холма туда, где склон был немного более пологим.

…

Люк обнаружил Щуплый. Оголовок вентиляционой шахты был завален палой листвой. Мог бы и не заметить, но ботинки были подкованы металлическими набойками, одна из которых негромко клацнула о металл. Щуплый оглянулся, присмотрелся, пнул листву. Позвал остальных. Листву с люка раскидали и теперь сталкеры смотрели на наклонную металлическую поверхность двери без единого признака замка. Даже замочной скважины не было.

— Аварийный выход какой-то. Замка нет, открывается изнутри наружу. Внутри засов. Не пролезем, — заявил Лис.

Лось не отвечая осматривал изрядно проржавевший металл. Достал нож, ковырнул металлический уголок, обрамлявший дверь. Посыпалась ржавчина.

— Она на прихватках, сплошного шва нет. И проржавело все. Щуплый, ты говорил, что эти патроны, которыми мы заряжали, рикошетов не дают?

— Не дают.

— Тогда смотри. Сюда и сюда — Лось наметил ножом пару точек на двери — по две пули, одиночными.

Сталкеры отошли в сторону. Щуплый встал в трех метрах от двери, прицелился. Четыре выстрела прозвучали один за другим. Поднялось ржавое облако. Лось подошел, глянул. Металлический лист отошел от уголка примерно на миллиметр. Он пнул дверь. Лист спружинил.

— Дай-ка еще! — Щуплый снова поднял винтовку.

Лось отошел. Выстрелы. На этот раз сталь отошла не меньше, чем на сантиметр. Лось надавил ногой, уцепился руками за уголок, надавил сильнее. Сталь с хрустом начала прогибаться.

— Помогите!

Лис и Леха тоже навалились на дверь. Внезапно сопротивление исчезло и стальная пластина улетела внутрь.

— А говорил: не пройдем!

За дверью начиналась бетонная лестница. Стальной лист валялся внизу.

— Лис, готовь обрез. Стоматолог, где фара? Включай.

Они спустились в маленькую комнату. Справа и слева были полуоткрытые двери. Впереди — несколько окошко, забранное решеткой, похожее на кассу. Над окошком висела надпись: "Стой! Предъяви пропуск."

— Любопытно…

Лис заглянул в окошко.

— Лось, смотри.

— Ага, вижу. Не зря зашли, — Лось тоже разглядел в глубине комнаты оружейный шкаф, — Надо туда попасть. Отсюда видно, что он опломбирован — вон нитка висит.

— Налево, или направо?

— Не спеши…

Лось приоткрыл поочередно обе двери, ведущие из помещения. За ними были одинаковые комнаты. Из одной был один выход, из другой три.

— Щуплый, постой на шухере снаружи. Мы идем туда, — Лось показал пальцем на левую дверь. Леха направил на нее фару, вошел, отодвинулся в сторону. За ним вошли Лось и Лис. Следующая дверь тоже не была заперта. За ней была лестничная клетка. Вниз уходила лестница.

— Гля! Подъезд чей-то, — Сказал Леха.

Шутка не удалась. Никто даже не улыбнулся. Они начали спуск, стараясь не шуметь. Качающиеся тени от яркой фары плясали по бетонным стенам. Спустились на шесть пролетов. Снова незапертая дверь.

За ней оказалось небольшая комната. Пара столов, стулья вдоль стен, стенной шкаф. Напротив двери была еще одна, весьма фундаментального вида, с кодовым замком. Рядом с дверью лежал человеческий скелет в военной форме.

— Бедолага…

Сталкеры подошли к костям. Те выглядели так, будто человек привалился к двери плечом, закрывая ее. Череп валялся рядом. Рядом лежал ПМ. Лис поднял его, выщелкнул обойму.

— Пустой. Палил он в кого-то.

— Сколько лет-то прошло? Даже если там снорки были, то они передохли давно.

— Как знать?.. Мы же не знаем, куда тоннели ведут. Один раз от снорков уже бегали, повторять неохота, — Сказал Лис.

— Проверим.

Лось потянул дверь на себя. Та пошла тяжело, металлические петли застонали. Дверь открылась примерно на треть, сдвинув скелет с места. Леха поднес фару к проему. Лось заглянул внутрь, удивленно присвистнул, зашел. Следом зашли Леха и Лис.

— Стоматолог, ты мешки взял? Нет? Зря…

Дверь вела на склад. Метров на пятьдесят тянулись стеллажи с ящиками на них.

— Что там?

— "Калашниковы", писять не ходи. Вон маркировка. 7.62, красавцы. И патроны. Лис подошел к стеллажу, присмотрелся.

— Да, точно. Джек-пот, ребятки!

— Лось, смотри! Что это?

Лось оглянулся. Цинковое ведро, стоявшее в углу, приподнялось над полом. Сначала ему показалось, что это играют тени от фары, но нет, ведро на самом деле поднялось и тихонько покачивалось в воздухе.

— Замрите!

Лось внимательно обвел взглядом склад и плавающие по стенам тени.

— Поставь фару на пол…

Ведро продолжало плавать в воздухе. Поднялось выше. Приподнялся, стукнув углом, на стеллаже один из ящиков. Снова опустился.

— Лось, что? — Испуганно спросил Лис.

— Полтергейст. Не двигайтесь. Не шевелитесь. Дышать неглубоко. Может и пронесет.

— Меня уже…

Лось лихорадочно соображал. О полтергейстах он знал очень не многое. Слишком мало людей оставалось в живых после таких встреч. Неизвестно даже, были ли они аномалиями, или живыми существами. Любой движущийся предмет для полтергейста был приманкой, чем-то вроде игрушки. Пули, выпущенные в его сторону, непредсказуемо меняли территорию. Гранаты улетали в небо, а чаще возвращались к бросившим их. Пытавшихся убежать, полтергейст закидывал попавшимися под "руку" предметами, не трогая только тех, кто стоял на месте и не шевелился.

"Стрелять? В упор пробьет. А куда? Я его не вижу. У Лиса обрез наготове, но что толку? Он очень силен, если такой ящик сдвинуть смог. Если сейчас двинуться, то завалит стеллажами. И где-то он рядом совсем, волосы на голове шевелятся от статики. Слева… Кажется слева… Не видно ни черта. И не выйти. Мы его разбудили, когда дверь открывали."

Как бы в ответ на его мысли дверь с металлическим визгом начала закрываться. И сразу очень захотелось чихнуть.

Шепот сзади:

— Посмотри вниз.

Лось опустил глаза. Два огнетушителя в ящике. ОУ-8. Выглядят, как новенькие. Ну и что? Огнетушителем что ли в полтергейста кинуть? Хотя… Молодец, Стоматолог. Это — мысль!

— Лис, обрез на взводе?

— Да. Что задумал?

Медленно-медленно Лось, не отвечая, опустился на одно колено. Наверное на это движение у него ушло не меньше минуты. По-прежнему очень хотелось чихнуть. По лицу катился пот. Так же медленно протянул руки. Одной осторожно вытащил чеку, второй взялся за раструб. Скосил глаза на Лиса.

— Внимание…

"Ну не подведи…" — И сжал рукоятку.

Оглушительное шипение вырывающегося из сопла газа. Белое облако. Лось повернул раструб, поливая углекислотой проход. На мгновение в мельчайших холодных белых кристаллах мелькнуло что-то, напоминающее очертаниями медузу. Клубок висящих в воздухе спутанных белесых нитей, покрытых изморосью. Он повернул раструб, накрывая ЭТО струей. Оглушительный визг перекрыл свист огнетушителя. Ящики грохнулись на полки и в ту же секунду бабахнул обрез. Нити разлетелись в стороны. Визг стих. Второй выстрел обреза выбил облако пыли из стены.

Лось отпустил ручку. Тишина. В этой тишине Лось сказал:

— Молодец, Стоматолог. Третий раз выручаешь.

Руки у него дрожали. Из коридора послышался крик Щуплого:

— Вы как там!? В кого палите?

— Нормально, сейчас выходим! — Ответил Лис.

Глава шестая

Лис и Щуплый облазили бункер сверху донизу. Собственно и лазить-то много не пришлось. Склад оружия, два служебных прохода вдоль тоннеля, длинный подземный коридор к вентиляционной шахте, выходившей в самую чащу кустов на холме и еще один подземный этаж. Сейчас там зеркалом стояла темная, слабо фонившая вода. Лис померял глубину подвернувшейся доской. По колено. Он оглянулся на Щуплого, тот помотал головой. Сталкеры вышли, заперев за собой дверь. В служебных каналах нашлись ворота внутрь тоннеля, залитые снаружи бетоном. Открывать их без инструмента не стали даже пробовать.

Вернулись к первой от входа комнате. Леха сидел за барьером и чистил новенький АКМ. На звук шагов он поднял голову.

— Стой! Предъявите пропуск, — сделав сердитое выражение лица сказал он.

— Где командир? — спросил его Лис.

— Внизу. В шкафах копается.

— Уже не копаюсь.

Лось вошел в комнату, держа в руках несколько бумажных папок.

— Нашел что-то интересное?

— Как сказать… — Лось критически осмотрел пыльный картон, дунул на него. Взлетела пыль, — В общем насчет зоны на болотах мы промахнулись. Это строили не зеки. Это постройка еще Сталина помнит. Тут перед аварией собирались сделать резервный пункт связи. Наверху должны были смонтировать аппаратуру. Потом все законсервировали. Здесь оставалась дежурная смена, но она или ушла, или погибла. Скорее всего второе. Я нашел их дежурный журнал, отчеты и переписку.

— Ну не зря же там скелет-то у двери лежал, — философски произнес Щуплый, присаживаясь на ступеньку. — Один из них и есть наверное.

— Да, вероятно.

Лось осмотрелся, положил папки на стол и открыл одну. Лис, наклонив голову, попытался разобрать мелкий почерк. Не смог.

— Глаза сломаешь в темноте.

— Сходи за фарой. Она там осталась.

Лось осмотрелся, вытянул ногой из под стола табуретку, сел на нее. Рассохшаяся древесина жалобно заскрипела. Вошел Лис, тащивший фонарь. Поставил его на стол, направив в побеленную известкой стену. В помещении стало довольно светло. Лось снова достал из папки листок, просмотрел бегло. Отложил в сторону, взял другой.

— Что там найти хочешь? — спросил Щуплый.

— Сам не знаю пока, — Лось продолжал просматривать и откладывать листочки, — Это переписка их снабженца. Запросы на продукты, на обмундирование, копии накладных… Рядом со складом у них жилое помещение было, только они кровати убрали куда-то. Наверное и кухня была.

— Была. Внизу. Там затоплено все.

— Не удивительно. Болото никуда не делось. Вероятно и выход там был, но его завалило оползнем с холма. Продукты возили со складов, оттуда же приезжала дежурная смена. Сидели здесь, ждали оборудование и дождались…

— Привезли что ли?

— Нет. Выброса дождались, — Лось закончил с первой папкой, взял вторую, — А это копии рапортов… Вот оно! Лось начал читать.

"Довожу до Вашего сведения, что после проявления аномальной активности имеем потери. Старшина Петренко и рядовые Козлов и Пинский погибли при исполнении служебных обязанностей, находясь на посту. На северной стороне произошел оползень, заваливший основной вход. Мною было принято решение вскрыть аварийный вход. Отправляю лейтенанта Пахомова с рядовыми Николайчуком и Жуйковым на объект номер 15 для доставки данного рапорта. Сам остаюсь на дежурстве до смены. Объект номер восемь готов к эвакуации. Капитан Пермяков."

Какое-то время все молчали.

— Ну да, там на погонах как раз капитанские звездочки и были, — заметил наконец Лис.

Лось кивнул.

— Он никого не дождался. Его связные или не дошли на этот их объект, либо про него просто забыли. Запас продуктов и воды у него был. Интересно, сколько он тут просидел, прежде чем полтергейст к нему залетел?

Вопрос остался без ответа. Тем временем Леха, сидевший в пропускнике, поднялся и подошел к стене.

— Лось, здесь карта есть, с отметками. Посмотришь? Направьте сюда свет.

Лось не торопясь поднялся, прошел по коридорам в закуток. Лис и Щуплый отправились за ним. Сталкеры столпились перед картой, ярко освещенную фарой.

— Вот так гораздо лучше. Вот Объект-15, про который он писал, — Леха показал на карту пальцем. — Видите "О-15" написано?

— Ну да. Это склады, рядом была военная часть. Вот она и есть, — кивнул Лис, — Но такая буква тут не одна. Вон еще. О-9. В этой точке сейчас блокпост вояк перед Кордоном. Вон еще одна… и еще… и на болотах О-24, как раз где база "Чистого неба".

Лось с интересом рассматривал на карту. Потом сказал:

— Надо посмотреть ранние рапорты. Может быть есть какие-то зацепки. Однако эта штука скоро сядет — он кивнул на фару — а в темноте не почитаешь. Отложим это. Сейчас важнее сообщить нашим, что мы нашли. Мы разделимся. Лис, Щуплый! Оставляйте барахло здесь и налегке бегите к Кордону. Как раз через мост, потом вдоль дороги километра три, а там уже и дома увидите. Найдете там Волка, возьмете сопровождение до Темной долины и расскажете о находке Комми. Мы со Стоматологом ждем здесь и караулим. Все ли понятно?

Щуплый кивнул и вышел. Лис за ним. Их силуэты на секунду закрыли идущий с выхода свет. Лось снова повернулся к карте, долго разглядывал ее.

— Ну в принципе кое-какие выводы сделать можно. Вот это — атомная станция. О-1, что характерно. Ее тоже внутренние войска охраняли. Любопытно… На Затоне две отметки. Одна — мост, вторая… завод там какой-то. Тоже вряд ли что-то интересное найдем. Там все обшарено давным-давно. Ближе к станции О-2, О-3 и О-4 подряд. А вот это интереснее. Смотри, Стоматолог. Отметка прямо в Темной долине. Видишь? Только на этом месте ничего нет, ровное поле.

— Может быть они ошибся, не там поставили точку?

— В других местах не ошибались, а здесь вдруг накосячили? Вряд ли. О-11… Может быть это под землей?

— Мы когда с Мельником на "Янтарь" уходили — под землей шли.

— Я знаю. Ходов под долиной нарыто — мама не горюй. Но в них лезть — себе дороже, а мы ведь еще и не знаем, куда конкретно. Здесь, где точка стоит, точно нет ничего. Вот мост, южнее чистое поле, на котором полно аномалий. Там наши часто пасутся, арты ищут. Давно бы нашли, будь там что то. Однако один след у нас есть.

— Какой?

— Воинская часть рядом со складами, куда он донесение свое посылал. Там место считается опасным. Есть фонящие пятна, причем фонящие сильно. Часть принимала участие в ликвидации аварии, потом на ее территории стояла радиоактивная техника и вывезли ее не всю. В общем наши не любят туда ходить, а уж документация их и подавно не стала бы интересовать. Есть шанс выяснить, что это за О-11. Вот только надо ли оно нам?..

Лось, не закончив фразу, подхватил со стола лехин автомат и щелкнул предохранителем. Свет со стороны входа перекрыла чья-то тень. Леха щелкнул выключателем и фонарь погас.

Глава седьмая

"Я все лучше разбираю рисунок теней. Они сплетаются в узор, свет Кристалла плетет кружево из светлых и темных нитей. В нем прошлое и будущее людей, их проблемы, неудачи, радость и грусть. Можно сосредоточиться на одной, понять ее во всех подробностях, или увидеть их все, Монолитом, Единством. Есть те, кто воспринимает его и те, кто его не видит, не понимает, что является его частью. Не так давно эти вторые поставили под угрозу мою жизнь и жизнь других братьев. Сейчас Единство принимает решение. Уже приняло. Сил достаточно.

Я открываю глаза. На меня смотрят Оператор и Бродяжник.

— Идешь, Проводник?

— Конечно.

Тени танцуют на стенах лабиринта. Кажется скоро я смогу управлять ими…"

Свет загораживала медленно спускавшаяся по лестнице фигура в черном плаще. Человек подсвечивал ступеньки слабеньким фонариком. Когда ему оставалось четыре ступеньки Лось передернул затвор.

— Стоять! Здесь "Свобода". Назови себя!

Фигура развела в стороны руки и медленно подняла их. Луч фонарика уперся в стену. Сиплый голос произнес:

— Пацаны, не надо кипиша. Все нормально.

— Тогда чего ты здесь потерял? — спросил Лось.

Наклонившись к Лехе он прошептал:

— Направь на него фару и включи.

Щелчок тумблера. Поток света залил стоящего на лестнице. Тот инстинктивно загородил рукой глаза.

— Пацаны, в натуре, перестаньте! А то там наверху остальные занервничают, лимончик закатят. Пиши потом святому Петру объяснительные, что ты не при чем.

— Погаси, — сказал Лось Лехе.

Он успел при вспышке света разглядеть лицо бандита. Знакомое лицо, заметное. Раньше виделись. Кличку он не помнил, но это уже было не так важно. Фара потухла.

— Ну и иди себе с миром, не загораживай свежий воздух, — сказал он.

— Не, пацаны, так не пойдет. Любой с понтом под зонтом может сказать: "Свобода". Выйдите, покажитесь. Побазарим по понятиям. Мы ведь не беспредельщики какие. Шли мимо, видим двое сталкеров через мост бегут. Думаем: что за шухер? Стрелять в спину не стали, но по следам прошли. Такое дело… Вы на нашей территории, пацаны.

— А ты кто? Под кем ходишь?

— Вот это разговор другой. Сначала всегда надо определиться, ху есть ху. Я — Карыч, пахана Сявой кличут. Поляну стрижет Чапа с Затона. А вы, пацаны, кто?

Лось наклонился к Лехе и шепнул:

— Чапа — это Чапай. Есть такой… Я иду к ним. Ты не высовывайся, если что — поливай из автомата лестницу. Им тебя не взять. Гранаты разве что оглушат за этой загородкой. Только не вылазь и жди меня. Понял? И кликухи запомни.

— Уверен?

— Да. Сяву я знаю и этого мельком где-то видел. Договоримся.

Он поднялся и крикнул бандиту:

— Поднимайся, я следом!

Бандит повернулся и начал подниматься по бетонным ступеням. Леха перевел дыхание и только сейчас обратил внимание на то, как колотится сердце.

Вечерний воздух Зоны после бетонного подземелья показался нектаром. Лось вышел, глубоко вздохнул и снял шлем. Трое бандитов с уважением смотрели на его могучую фигуру.

— Будем знакомы. Я — Лось. Насчет "Свободы" тоже правда, да и Сява соврать не даст, — Лось огляделся. — Я думал он с вами.

— Могу проводить. Здесь не далеко, четверть часа идти, — Карыч поправил висевшую на ремне помповушку.

— Проводи. Если пахан рядом, то зачем сиськи мять?

— Нет проблем. Пошли. Ребята твои как?

Лось наклонился в дверной проем, крикнул:

— Держать вход, ждать меня! Все поняли!?

— Как скажешь! — отозвался изнутри Леха.

Карычу это явно не понравилось, но вслух он ничего не сказал и махнул своим бойцам рукой: "Уходим". Те двинулись вниз по склону, держа наготове оружие.

Идти действительно было недалеко. Они обогнули холм, вышли на дорогу и обходя попадающиеся время от времени на пути аномалии пошли к нескольким кирпичным строениям, стоявшим рядом с дорогой. Строения окружал забор из бетонных плит. Когда-то в заборе были ворота, но они давно рухнули и железные створки ржавели на бетоне. Ботинки подняли облачка ржавой пыли.

Вблизи строения выглядели совсем заброшено. Крыши обвалились. В трещинах, проходящих через кирпичные стены, росли кусты. Весь двор тоже зарос ими. Часть более толстых кустов была недавно спилена, видимо на дрова.

— Вон тот домик у забора видишь? — спросил Лося Карыч, — и крикнул: Сява!

— Говори! — донеслось из домика.

— Тут фраер к тебе просится.

— Так проводи. Гостям всегда рады.

— Пойдем, — сказал Карыч. — Все как ты просил.

Лосю пришлось пригнуться при входе, чтобы не задеть провисший дверной косяк.

— Какие люди! — Сява, улыбаясь, поднялся с продавленного кресла. — Давненько не виделись.

— Шли мимо. Дай, думаю, зайду… А ты, я смотрю, поднялся?

— Есть немножко. Карыч, все нормально?

— Да, — ответил тот — Сходили, глянули. Там в холме шнифт. Меня стволом попугали, но все обошлось.

— Лось, что нашел? Колись, орех грецкий. Карыч, а давай чифирку заварим по старой памяти?

Карыч кивнул, вышел.

— Айда, выкладывай, — Сява снова сел в свое кресло. — Да не стой, как шкаф. Вон диванчик, должен тебя выдержать.

Лось критически посмотрел на диван, прислонил автомат к спинке и сел. Диван заскрипел, но выдержал.

— Тебе с начала рассказать, или коротко?

— Сначала коротко, а потом с начала.

— Это дело "Свободы", что мы нашли, если коротко.

— Ты хотя бы в общих чертах. А то у меня под боком ваши рамсить начнут — кому же это понравится?

— Не начнут. Старый узел связи нашли. Оборудование тыща девятьсот лохматого года и скелет в капитанской форме. Капитана закопаем, наши посмотрят, что нужно из приборов, а остальное можете вывозить.

— Ага… Ну тогда ладно. Ты послал весточку?

— Да, двое ушли. Если никто не протормозит, то послезавтра из Долины подтянется народ. Надо будет предупредить их, чтобы в вашу сторону не…

Его фразу перебил хлесткий звук винтовочного выстрела.

— …смотрели…

Лось глянул на Сяву. Тот непонимающе пожал плечами и подхватил автомат. Лось тоже взял оружие на изготовку и встал за дверью. Машинально он прикинул толщину кирпичной стены и пробьет ли ее пуля. Выводы были неутешительными. Снаружи ударил еще один винтовочный выстрел. Ему в разнобой отозвались автомат и охотничьи ружья.

— Лось, это твои? — прошептал сзади Сява.

— Не успели бы. И не стали бы валить без предупреждения. Это ты кому-то хвост переехал.

— Нет, с нашими все ровно.

Перестрелка продолжалась. В нее вплелась трескотня пистолетов и короткие очереди. Ружья бабахали без перерыва. От ворот донеслись неразборчивые крики.

Лось прикидывал, откуда может бить снайпер и насколько опасно перебегать двор. За кустиками этими прятаться бесполезно. Веточки пулю не остановят. Если бы он выбирал позицию, то на склоне холма, в полукилометре было бы в самый раз. Можно снимать на выбор, кого хочешь, а ответный огонь достать может разве что случайно.

Из дома напротив появились двое бандитов и пригибаясь бросились бежать через двор к их домику. Почти сразу один покатился по земле, сбитый с ног пулей. Лоси подумал, что он не ошибся, прикидывая позицию вражеского снайпера. Холм, пятьсот метров. А звук-то у винтовочки знакомый…

Карыч вбежал в дверь, прижался к стене.

— Сява, беда!

— Кто это?

— Не знаю. Вояки наверное. Пороха убили первым, потом начали щелкать тех, кто выбежал. Ни предъяв, ничего… И не сталкеры. Пушки у них — с нашими не сравнить. Голый вассер, ловить нечего.

— Это не военные. — сказал Лось.

— Почему так считаешь? — оба бандита повернулись к нему, — И кто тогда? Наемников кто то нанял, что ли, ради нас?

— И не наемники. Звук выстрела у винтовочки этой больно уж приметный. В Зоне я только одну такую видел. И трещетку эта, которая за домами одиночными работает, я уже слышал.

— И кто тогда?

— Вы, пацаны, стволы к стенке поставьте. Вот так, — Лось прислонил свой автомат к стене рядом с дверью. Может и откусаемся. Только палить не вздумайте.

— Да почему!? Кто они?

— Монолитовцы.

Карыч посмотрел на Сяву. Тот пожал плечами и поставил свой автомат рядом с оружием Лося. Карыч положил рядом ПМ.

— Жили-не тужили, и вот на тебе! Как так-то? Лось, ты уверен?

— Что не убьют? Нет конечно. Но других вариантов нет. Из этой своей тарахтелки ее владелец у меня на глазах завалил химеру, а тарахтелка, между прочим, под пистолетный патрон. Лезть к нему на прицел — увольте. Лучше тут посидеть. Да и закончилось уже все.

Еще несколько выстрелов. Взрыв гранаты. Долгая-долгая тишина. За стенкой домика прошуршали по траве неторопливые шаги, остановились у входа.

— Тук-тук!

— Войдите, — сказал Лось.

Студент вошел, огляделся. МР5 на петле. Серо-зеленый комбез на боку был порван пулей и сильно испачкан кровью, но не похоже было, чтобы ему это хоть как-то мешало. Защитные очки сдвинуты на шлем. Лосю даже весело стало от такого сюрреализма. Он подумал, что Мельник видимо тоже здесь, раз уж рана залечена так быстро. Второй мыслью было, что не хватает имперского марша из "Звездных войн".

— Они тебе нужны? — спросил его Студент.

— Да.

Студент кивнул и вышел. Еще один монолитовец прошел мимо дверей за ним следом.

— Да… — протянул Сява. — Многое я в жизни видел, но вот такое… Это он химеру вальнул?

— Он самый. Студентом кличут.

— Них… ничего себе Студент! Какие же там преподы в ихнем институте?

— Хорошие преподы. Студент этот в Зоне месяца два-три всего. А когда пришел — был зеленее зеленого.

— А ты с ними как пересекся?

— Долгая история. Здесь не стоит ее рассказывать.

Они посидели еще минут десять. Потом Карыч спросил:

— Ушли они?

Лось поднялся, выглянул.

— Ага, свалили. Ну и нам тогда пора.

— С тобой можем пройтись?

— А потом вы куда?

— Да я подумал, что к Чапаю вдвоем возвращаться нет смысла. Спросят: "Как так вышло?" — что я отвечу? Я даже не знаю, чего эти фанатики на нас обозлились.

— Тоже мне: бином Ньютона! — Лось усмехнулся, — На Студента кто-то на болотах засаду устроил. Засаду они положили шпалами, раненых подлечили и решили ответить.

— Но мы-то ни сном, ни духом.

— Им пофигу.

— Отморозки… — Сява похлопал себя по карманам, достал сигареты и закурил, — Я к вам в "Свободу" попроситься хочу. Возьмут?

— А как ваши посмотрят?

— Я налево иду, не они. Мое право.

— Смотри сам. С Чехом пообщайся. Может и согласится. И вот еще что… У меня в отряде — бывший кореш этого Студента. Не заостряй эту тему.

"Решение выполнено. Бандитам дан урок. Двое остались в живых, но так еще лучше. Они расскажут остальным, что нападать на братьев — глупо и всегда будет иметь последствия. Потерь нет.

Одобрение братьев.

Танец теней…

Комбинезон нужно будет починить…"

Глава восьмая

Ужинали всухомятку. Воды с собой было не слишком много. За чистой нужно было топать на базу "Чистого неба", или на Кордон. Сява и Карыч были не против сходить, но Лось решил отложить решение вопроса до того времени, как вода действительно начнет кончаться. Пока же десятилитровая канистра, принесенная Карычем, была наполовину полной. Или наполовину пустой — как посмотреть.

Леха налил поставил на огонь пару котелков. Сява, Карыч и Лось играли в карты. Лось постоянно оставался в дураках и никак не мог понять, как же его разводят. Понятно было, что двое бандитов играют на одну руку, но понять, как они общаются, он не мог.

— Не заводись, — сказал ему Сява. — Без исполнения играем. У нас задача самим не остаться, а не тебя оставить. Если двое так играют, то одного всегда валят и он даже при честной игре проиграет. Вот и ты проигрываешь. Давай, "зеленого" зови, на пары сыграем.

— Стоматолог, будешь?

Тот покачал головой.

— Не играю я.

— Правильно делаешь.

— Кстати! А почему Стоматолог? — спросил Карыч.

— А он зубы дергать умеет, — Лось усмехнулся. — Не так давно треть гарнизона в Темной долине из строя вывел. Наркоз — бутылка водки, а нашим балбесам только скажи: "Пьянка!" — они и пальцы себе дадут поотрезать. Там весь газон в "раненых" был.

— Да ты че? Свой врач значит у "Свободы" объявился.

— Ну это сильно сказано про врача, — Леха улыбнулся. — Но Щуплый уже записался на прием.

Лось стасовал колоду, снова раздал на троих. Карыч, не поднимая карт, взял верхнюю и зашел под него. Карта оказалась восьмеркой пик. Лось поднял глаза от карт, посмотрел на него. Карыч развел руками.

— Ну нету пик у тебя.

— Да вы и карты знаете.

— Твоей колодой играем, не забывай, — Карыч улыбался.

— И уже пометил? Силен… — Лось сложил свои карты. — Сдаюсь. Давайте чаю попьем. Все-таки время быстрее пройдет.

— Метят собачки кустик. А я — запомнил. Колода-то старая. Однако третий день пошел, как твои ушли. Не случилось бы чего, — Карыч аккуратно сложил карты и начал крутить их в пальцах, виртуозно деля колоду на части.

— Парни опытные. Лохануться не должны.

Видно было, что Лось обеспокоен. Сява спросил:

— Лось, расскажи про Чеха. К нему ведь надо обращаться, чтобы к вам вступить?

— Лучше к нему. Если тебе, конечно, без разницы, в какой бригаде быть, или ты свою собирать будешь.

— А можно и свою собрать?

— Конечно. Если богатый. Две косых — вход и можешь набирать стажеров. Каждые три месяца бригада платит еще по восемьсот с каждого стажера. Через год стажер — полноправный свободовец, если дожил.

— То есть "зеленые" на тебя пашут, а ты — на Чеха? Ловко.

— Да. А как ты думал? Группировка святым духом жить не станет. Нужны и патроны, и хавчик, они с неба не падают. Ну и приказы от Чеха, или от своего старшего — тоже обязательны к исполнению. Рейды, разумеется, оплачиваются.

— А вот если я на базе не появляюсь, или прихожу раз в полгода?

— Чех по Зоне тебя искать не побежит. Но если люди узнают, что ты хабар на сторону толкаешь, то посчитают крысой со всеми последствиями.

— То есть хабар — только своему торговцу? Это обязон?

— Да. Но так везде, не только в "Свободе".

— Это точно. Зажми арт — Чапа потом шкуру спустит. В прямом смысле. А я кажется знаю, с кем из наших Студент поцапался.

— Все-таки из ваших? — внимательно посмотрел на него Лось.

— Дней десять назад назад от Чапы ребята приходили. Забрали хабар, оставили припасы и ушли обратно к Затону. Ты говорил, что монолитовцы от Янова на болото раненого притащили? Маршрут совпадает, время тоже. Видимо наши решили подняться по-легкому. Чует мое сердце: Балабаса и его пацанов мы больше не увидим.

Леха внимательно слушал.

— Да, мир тесен и не всем в нем места хватает, — Философски заметил Карыч, отпив глоток чая, — Однако наш хабар теперь вольняшки к рукам приберут. Чапа злиться будет.

— Так-то и нам ему есть, что предъявить, — Сява тоже отпил чай из кружки и затянулся сигаретой, — курить будешь, Карыч?

— Оставь.

— Балабас — его шоха. И из-за его косяка мы пострадали, если конечно подтвердится все. Вот только сейчас этого не сделать. Не те силенки…

Сява снова затянулся, протянул чинарик Карычу.

— Лось, а вот насчет двух косых взноса… Я ведь нищий сейчас. Волыны монолитовцы уволокли, хабар Балабасу отдал. Пистолетиков несколько, так их еще продать надо и не факт, что на двоих бабла наберется. Порекомендуешь, кому у вас стажеры нужны?

— Это лучше у Чеха спросить. В бригады народ со стороны берут неохотно.

Леха спросил:

— За меня тоже восемьсот попросят? У меня тоже нет столько.

— А как ты думал, родное сердце? — Лось рассмеялся. — Конечно попросят. Осенью Комми бабки подобьет, кто что делал и сколько пользы принес и попросит обязательно. Только не с тебя, а с меня.

— Но…

— Ты не особенный. Не думай, что ради тебя "Свобода" правила менять будет. Не заплачу — вся бригада пойдет в свободное плавание. Ради старых заслуг не будут на меня охоту объявлять, но на этом и все. Дадут возможность штрафной собрать.

— А могут и объявить? — Сява смотрел удивленно.

— Конечно. Все жестко. Накосячил — награда за голову и не факт, что до Периметра добежать успеешь.

— Случаи были?

— Были. У предыдущего коменданта Темной долины своя команда была. Всех выцепили и положили.

— Их-то за что? — Удивился Карыч.

— За то, что не с тем ходили. Бригада отвечает друг за друга. Но ты-то должен это понимать?

— Конечно. Но все равно сурово.

— Мотай на ус, Стоматолог, — Лось повернулся к Лехе. — Порука круговая, если ты еще не понял. Я, Лис, Щуплый и Казах ради тебя будем рисковать шкурой и отдадим последнее, но и от тебя ждать будем того же самого. И вся группировка в случае проблем за тебя впряжется. "Долг" поступает точно так же, только там расчеты по другому идут. И бандиты. И "Чистое небо". Поэтому взнос такой большой — оно того стоит. В Зоне по другому не выжить. Девять из десяти погибших в ней — одиночки.

— Я слышал, что у "Чистого неба" взноса нет, — сказал Карыч.

— У них по-другому. Команды в основном состоят из новичков. Новички все, что найдут, тащат своему торговцу, но им не платят. Просто учат и снарягой снабжают.

— С понтом: "Плата за обучение?"

— Да. Учат выживать, конечно. Потом такого новичка можно уже и в группировку брать. Но доживает до такого очень немногие. Один из пяти, а может и меньше. Если человек из "Чистого неба" пришел, то у него уже и знакомых много, и хабар притырен, и понятия для него — не пустой звук. Но таких, повторяю, мало. Они чаще в одиночки подаются и долго не заживаются.

— Ясно… — Сява вздохнул. — А насчет хабара какого-то в качестве взноса?

Лось пожал плечами.

— Надо смотреть, что там за хабар. На две косых, ты сам понимаешь, хорошее что-то нужно. "Медузой" Чеха не удивишь.

Карыч и Сява переглянулись, потом Сява вышел и вернулся с мешком защитного цвета. Лось с интересом посмотрел на него.

— Я я-то думал: чего это ты там тащишь. Не тяжелое вроде, но нужное?

— Сейчас продемонстрирую…

Сява расстегнул молнию на мешке и вытащил комбинезон серо-зеленого цвета. Встряхнул им в воздухе, расправляя и положил на стол. Лось пощупал пальцами ткань, удивленно хмыкнул.

— Что это за пояс?

— Это не пояс, — Сява явно был доволен произведенным впечатлением, — Это медный трос.

— Зачем? Хотя я понял. Заземление. Вон же струбцина.

— Точняк. От ученых эта штука досталась. Называется: "СЕВА" — а уж как это расшифровывается — я и сам не знаю.

— Неплохо…

Лось осмотрел комбез, нашел молнию, расстегнул ее. Внутри костюм был ярко-желтым.

— Он еще и герметичный?

— Да. Верхний слой — термостойкий пластик. В него вплавлена медная сетка. И ниже — кевлар.

— Запаришься в нем.

— Только если стоять на месте. А если идешь, то внутри воздух гоняется и влага осаждается. В таком сутки можно прожить, если сможешь столько не ссать. Шокер его не пробивает, в любой кислятине можно лазить, да и "жарка" его прожигает не сразу. Можно отскочить. В "карусель" конечно лучше не лазить. Дробь держит, если не в упор.

— Хорошая вешь. А сам чего не носишь?

— Размерчик-то прикинь.

Лось поднял комбез, примерил к себе и хмыкнул.

— Маломерка.

— Тебе в него и ногу не просунуть. Нам с Карычем тоже маловат. Был у меня пацан один мелкий, который его и надевал, но… теперь уже не наденет.

— Я понял, — Лось, раздумывая, крутил комбез в руках, — Стоматолог, ком цу мир! Примерь на себя. Да ботинки-то сними!

Леха просунул руки в рукава, застегнул две молнии по бокам.

— Все равно маловат, — Лось скептически осмотрел его, — Повернись-ка… Присядь… Да, короток. Руки торчат. Сява, к нему еще и сапоги с перчатками должны прилагаться?

— Все есть. Только шлема нет. Разбит в хлам. Мы противогаз под капюшон надевали.

— Капюшон?

— На ворот пристегивается.

— Понятно…

— Возьмешь?

— Подумать надо. На меня он всяко не налезет, из знакомых — на него только, а ему рановато такую снарягу таскать. В такой одежке он — ходячая мишень. Не из-за цвета, а потому, что любой одиночка хочет такую иметь. Говоришь, шлем разбит? Понятно, почему.

— Мне он таким и достался. В прошлом году на "Ростоке" вертолет сбили, вот оттуда и притащил его. Там наемники тогда что-то с учеными не поделили. С нашими договорились, искали чего-то в развалинах, я тоже там был. Много пользы костюмчик принес, ничего не скажешь… Смотри! Вот тут можно коробки противогазные присоединить. Можно менять их, не выходя из аномалии, если их пробило. Можно вообще замкнутую систему сделать, если изолирующий противогаз есть и воздух снаружи не забирать.

— Вижу. Шланг противогазный прикрутил и вперед. А если шлем есть, то все вообще в шоколаде. Выдох внутрь, под кевлар, со сбросом через клапан в систему, или наружу… Воздух фильтруется, можно пердеть, сколько хочешь. Я даже догадываюсь, сколько ты за него хочешь.

— Ну так?..

— Давай наших дождемся. Ты ведь с Чехом еще не говорил, верно? Пообщайтесь — там будет видно. Я пока ничего не обещал. Стоматолог, как оно?

— Не жмет. Жарко только.

— Зато в "холодце" прохладно будет, а там много полезных вещей найти можно. Ой, как много полезных вещей есть в "холодце"… Ладно, побаловались и будет. Снимай его.

…

— Народ, вы там как? — донеслось сверху.

Дежуривший и потихоньку клевавший носом Леха встрепенулся, узнав голос Лиса и радостно заорал:

— Нормально! Лось, поднимайся, Лис здесь!!

— "Сова, открывай, медведь пришел!" — Лось поднялся со спальника и потянулся. — Вы что, не могли еще раньше припереться?

— Начальники никогда не приходят рано и никогда не опаздывают, — Произнес сверху низкий, незнакомый Лехе голос. — Они всегда приходят вовремя.

По лестнице спустился Лис, следом за ним высокий мужик с автоматом в руке. Осмотрелся, пожал руку Лосю, кивнул остальным.

— Здоров, Чех. Решил сам осмотреться?

Чех кивнул.

— Давай, демонстрируй.

Они с Лосем вышли. Лис наклонился к Лехе, показал глазами на Карыча и Сяву, стоявших рядом, тихо спросил:

— Кто?

— Лось привел.

— Что тут было? Стрельба?

— Не здесь. Рядом. Потом расскажу. А это и есть Чех?

— Ага, генерал. Только по стойке "смирно" не вставай.

Чех и Лось появились минут десять спустя. Чех говорил на ходу:

— Насчет зоны на болотах вы промахнулись. Не зона там была, а штрафной батальон Киевского военного округа. Отсюда и вышки, и колючка. Солдаты после аварии участвовали в ликвидации, потом их вывезли. Кого-то в части, а кого-то в госпиталя. Окончательно часть эвакуировали как раз когда ты и говорил. В общем ты ткнул пальцем в небо и попал очень удачно. Это твои кандидаты? — Он посмотрел на бандитов. Те молча переглянулись.

— Они, — Подтвердил Лось.

— Ладно, поговорим чуть позже. Пойдемте наверх.

У входа в тоннель шла суета. Несколько свободовцев распоряжались, остальные суетились вокруг. Копали песчаный грунт на склоне, насыпали в мешки и таскали к бетонной арке. Там уже лежала пара рядов. Готовился полноценный блокпост.

— Так-то лучше будет, — довольно сказал Чех. — Пробьем бетон там, где внутри двери прячутся и будет здесь наш блокпост. О! Слышишь?

Из тоннеля доносились звонкие удары.

— Твой боец там распоряжается. Дорога здесь удобная, новичков много, а автоматы таскать просто лень. Видишь вон те, что мешки носят?

— Ага.

— Ребята твои на Кордоне припахали. У Волка взяли сопровождение до Долины, пока шли — сагитировали к нам. Так что гарнизон уже готов. Командиром сюда согласишься? Ты ведь место нашел.

Лось поморщился.

— Не мое это. Если хочешь мое мнение знать, то поставь сюда Ригу.

— На Складах который?

— Он самый. Я с ними ходил не так давно. Аккуратен, как прибалту и положено, да и сержанты из них всегда отличные получались. Здесь тоже потянет.

— Ладно, подумаем. А эти двое откуда взялись?

— Это целая история…

Чех внимательно выслушал то, что рассказывал Лось. Кивнул.

— Значит к Чапаю обратно он не хочет… Ну ладно, его дело. Чапай возражать не станет, раз уж его здесь нет.

— Вот еще что… Вместо взноса они предлагают "СЕВА".

— Комбез научный?

— Да. Без шлема и под маленький рост, но состояние нормальное.

— Не готов оценить, даже если увижу. До Складов прогуляемся — там снабженцы посмотрят. Но скорее да, чем нет. За такой в полной комплектации и с изолирующим противогазом Сидор в свое время просил пятнадцать тысяч. Этот без шлема за четыре. Нормально, хотя шлем там — просто сказка. В нем и детектор есть, и индикаторы всякие… Без него сам комбез — просто резинка, хотя и полезная. Ты своему молодому хочешь его?

— Да. Пока он с нами — у него костюм не отберут. Так-то у него глаза на месте.

— Забирай тогда костюм. Договорились. У Комми вроде бы ранец к такому валялся, спроси, не забудь. А эти люди, раз уж местность знают, то здесь могут и остаться. Наберут новичков, там посмотрим, да и я с ними еще побеседую. Теперь о главном. Как в Москву съездили?

Лось полез в карман, вытащил удостоверение московского университета, отдал Чеху. Тот пролистал книжечку, внимательно прочитал, вернул.

— У всех твоих такие?

— Да. Арты продали на порядок дороже, чем здесь могли.

— Тоже неплохо. Но по сравнению с этими ксивами это мелочь. Фактически международное удостоверение, потому что университет этот ихний участвует в программе ООН по исследованию Зоны. Военные честь отдавать будут. В общем артефакты есть, куда возить… Теперь объясни-ка мне вот это. Переслал Блиц из-за периметра.

Чех протянул Лосю сложенный вчетверо листок.

— Ну да, я его адрес оставлял, для связи. Что там?

Лис взял у Чеха бумажку, прочитал:

"Ваш подарок жив, чувствует себя хорошо. Размер вознаграждения обсудим при встрече. Доцент."

— Что за подарок и с чего такая щедрость? — Спросил Чех.

Лис еще раз прочитал бумажку, как будто напечатанная на ней фраза могла измениться. Поднял широко раскрытые глаза глаза на Чеха.

— Мы тут неделю назад химеру на болоте добыли. Через Берлогу отправили за периметр. Но как?.. "Жив, чувствует хорошо…" Живая!?

— Химеру??? Вы как умудрились-то?

— Чех, я очкую туда ехать. Мне там пулемет в универе ихнем таскать не разрешат. Вот же живучая тварь…

…

…две недели спустя…

— Докладывай.

— Съездили со Стоматологом. Доцент отвалил два ляма, рублями, за химеру и еще один за три артефакта, которые у нас были. Говорил, что в следующий раз больше даст. Химера наша у них прожила недолго. Когда мы приехали, уже дуба врезала. Доцент сказал, что сгущенки переела. Они ее сгущеным молоком кормили, больше ничего жрать не хотела, даже мяса. Вот и слиплось у нее, не врали в детстве.

— Смешно. Берлоге его долю отдал?

— Пятьсот, как договаривались. Дядька в восторге. Сейчас его драйвер будет продукты на болота возить строго в морозильниках, причем выбирать их будет побольше размером. Драйвер дорогу знает. Еще Доцент Стоматологу отдал список вопросов по Зоне. Будет научный отчет писать.

— Молодцы. Только на всякий случай химер туда больше не отправляйте. Еще что-то?

— Рига на новом блокпосте распоряжается. Сява у него снабженцем. Торговцем поставили Казаха. Новички обтесываются потихоньку, их Карыч по аномалиям на болотах таскает. Кое-что по мелочи даже нашли. Берлоге это не нравится, но ему куда деваться? К тому же бабки ему лишними не показались. Через тоннель сталкеры на Кордон и обратно потянулись и в его интересах подвинуться.

— Деньги лишними никому не кажутся. Что еще?

— Еще тема есть. Стоматолог, пока ездили, просмотрел папку с рапортами, которую на новой точке нашли. Там кое-какие наметки есть. Я хочу на Склады смотаться, в военную часть. В штабе ихнем порыться.

— Что за наметки?

— Я карту принес.

Лось развернул перед Чехом карту, снятую со стены в узле связи.

— Вот пометки. Буквами "О" обозначены по-видимому объекты, которые охраняла их бригада. Вот наш тоннель. А вот эта точка — где-то рядом с нами, в Долине.

— Да, рядышком… Но там только чистое поле за заводом. И на этом поле аномалия на аномалии.

— Плюс пси-фон хороший такой. Лезть туда, искать неизвестно что, мне не хочется. Хотя наши там иногда артефакты и подбирают, но… не стоит искать приключений на пятую точку. Однако может быть в их штабе найдется информация, что там у них было и где вход? Капитан этот, которого рядом с тоннелем похоронили, отмечает, что во время ротации он там был и требования секретности на этой точке были очень высокими. Хороший шанс, что оттуда не успели все вывезти.

— Сходите. Место нехорошее, но и вы не новички. Держите меня в курсе.

— Понял…

Часть четвертая

Глава первая

— Смотри, Стоматолог… — Лис показал в окно стволом дробовика. — Вон там, у гаража. Видишь?

Леха подошел к окну, выглянул.

— "Трамплин". Ну и что?

— Нет, правее смотри. Заметил теперь?

— Катушка кабельная. Что там необычного?

Лис усмехнулся, вытащил из рамы кусок стекла, размахнулся и изо всей силы метнул его. Леха смотрел, как стекло крутится и планирует с высоты к металлической будке гаража, пролетает над "трамплином", чуть-чуть его не задев и со звоном разлетается, ударившись о ржавую жесть. Справа от гаража жухлая прошлогодняя трава пошла волной и раздвинулась. Из нее показалась темная башка. Слепой пес поднялся во весь рост, водя носом и пытаясь понять, что произошло.

— Видел? — Лис был доволен. — Погоди, сейчас будет продолжение комедии.

Он вытащил из рамы еще одну стекляшку и бросил ее вниз, на бетон. Стекло разбилось. Собака сразу повернулась в эту сторону, нюхая воздух и медленно пошла к зданию.

— Черт! Не видит, слепошарая тварь… Дай-ка машинку!

Леха снял с плеча автомат, протянул его Лису. Сталкер перехватил оружие, щелкнул предохранителем и выстрелил. Под собакой взлетела пыль. Она подпрыгнула, крутнулась на месте. Лис выстрелил еще раз. Жалобный визг, ослабленный расстоянием. Собака, поджимая лапу, метнулась в сторону и угодила прямо в "трамплин". Аномалия, до того спокойная, вздулась и вдвое увеличилась в размерах. Мутанта затянуло внутрь, раскрутило и вдруг "выстрелило" им в сторону. Визг оборвался. Собака улетела и скрылась среди древесных крон, а из-за гаража уже выныривали одна за другой серые тени и бесшумно неслись к зданию.

— В кого палите? — Донесся из коридора голос Щуплого.

— В собачек! — Отозвался Лис.

— Помочь?

— Не надо! — Лис вернул автомат Лехе, сам сдернул с плеча дробовик.

— Стоматолог! Вон та дверь, держи ее.

Леха кивнул и направил автомат вдоль коридора. Лис дослал патрон в ствол и встал на одно колено, повернувшись в другую сторону. Первая собака показалась в проеме дверей, проскочила его и скрылась. Вторая, отчаянно скрежеща когтями по каменному полу, вписалась в поворот. Рявкнула, снова набирая разгон. В ответ оглушительно бабахнул "Ремингтон". Крупная дробь остановила собаку на бегу, смяла, отбросила в угол. В проем уже ломились трое других. Еще два выстрела. Жалобный затихающий визг. Больше собаки не атаковали.

Леха повернул голову в сторону визга. Потом снова посмотрел на проем, который должен был защищать и вздрогнул. Из-за дверного косяка выглядывала собачья башка. Ее взгляд на мгновение встретился со взглядом человека. Башка сразу же скрылась. Леха запоздало нажал на спуск, пули без толку вспороли штукатурку. Лис обернулся, вскидывая дробовик.

— Кто там был?

— Голова торчала.

— А вот это, значит, их вожак и был. Ушел, значит. Плохо.

— Чем?

— С одной стороны и ничего. Я восемь штук насчитал собачек. Пять убили. Остальные больше не полезут, вообще уйдут отсюда. Вожак их и уведет. С другой стороны: он сейчас стал опытнее, а опыта им набираться нельзя давать.

— А если бы я попал?

— Тогда вся стая дралась бы до последнего. Ломились бы на дробовик, я бы их снимал. Жаль, что ты не попал.

— Ты говоришь, что им умнеть нельзя. Они что, учатся?

— Как сказать?.. — Лис задумался. — Ну вот ты видел, как этот пытался со спины зайти? Будь я один — меня бы наверное порвали. Значит пес уже опытный, с людьми сталкивался. Обычно они со спины зайти пытаются только на открытой местности, а этот вот по коридорам пробежал. Посматривай..

Он достал из кармана несколько патронов, начал заряжать дробовик. Из коридора вышел Щуплый, огляделся морщась.

— Кому чего, а охотничкам лишь бы пострелять.

— Ты же сам знаешь, что я правильно сделал, — Ответил Лис.

— Знаю. А вожака не убил.

— Кто же знал, что он с той стороны зайдет и бросаться не станет?

— Ладно, давайте выкинем их, пока не завоняли. Стоматолог, айда пошли.

Леха наклонился, рассматривая вблизи морду слепого пса. Глаза мутанта выглядели, как две узкие щели. Пасть была открыта и скалилась внушительным частоколом зубов, причем зубы эти друг от друга отличались только размерами. Коренных, или резцов в пасти вообще не было, только острые, загнутые назад и почти одинаковые, с виду похожие на акульи. Голова вблизи была просто огромной. Леха прикинул, что ее размер — как у крупного дога. Туловище казалось непропорционально мелким.

— Щуплый, смотри! Вот это что?

Щуплый присмотрелся. По двум передним зубам стекали прозрачные, вязкие капли.

— Раньше такого не видел. Яд что ли? Эй, Лис! Они что, ядовитые?

— Без понятия, — отозвался тот. — Вроде раньше такого не замечалось. Но будем иметь в виду на всякий случай.

— Ладно, беремся!

Щуплый ухватил собаку за передние лапы, Леха за задние. Они раскачали труп и выкинули его в окно. Снизу раздался глухой удар. Та же судьба ждала и трех остальных мертвых собак.

— Лис! — спросил Леха — А они и правда слепые?

— Нет. Но видят слабенько. Вон в какие щели глаза превратились! Слепыми их по другой причине назвали. Видел, как они охотятся? Одна лежит на открытом месте, остальные сидят в логове. Если рядом добыча, то сторож гавкает, вся стая выскакивает и атакует. Если опасность, то сторож попытается ее увести в сторону, а остальные будут сидеть тихо. Слепые, потому что их не видно, а не потому, что они не видят.

— Я и сторожа у них не заметил.

— Зато я заметил. У них шкура меняет цвет в зависимости от цвета поверхности, на которой собачка лежит. Совсем невидимыми конечно не становятся, однако заметить сложнее. Но я заметил, что трава примята.

— Понятно. Мимикрия. А зачем стекло кинул?

— Сразу стрелять — убьешь сторожа, а остальная стая затаится. Надо сначала внимание привлечь было. Чтобы все вылезли.

— И зачем привлекать?

— Он правильно сделал, — Сказал вышедший в коридор Лось, — Они нас все равно бы учуяли. Начали бы следить, рассредоточились. Зачем эти сложности? Лучше уж спровоцировать. Лис, сколько их в стае было?

— Восемь.

— Так-то ты рисковал. Надо было нас позвать.

— Кто не рискует — тот не пьет шампанского.

— …а кто рискует, тот потом кается.

— Есть еще тема, — Лис повернулся к окну. — "Трамплинчик" видишь внизу?

— Где? Ага, вижу. Что с ним не так?

— Он болеет за "Спартак". Шутка. В него попала одна из собачек и ее унесла аж вон на ту березу. Если бы аномалия была крупной, то это было бы нормально, но "трамплин" мелкий. Такой должен откидывать метров на десять. А если мелкая аномалия бьет сильнее обычного, то…

— …то есть что-то рядом… Уговорил, давай пошарим.

Наградой Щуплому, подошедшему "трамплин" с детектором, стала довольно крупная "душа". Он с довольным видом закрутил крышку контейнера.

Сталкеры вернулись в коридор третьего этажа. Лось не останавливаясь прошел в коридор, ведущий к кабинетам. Вошел в ту, рядом с которой висела табличка "Приемная". Следующая, которую украшала надпись "Начальник лаборатории" была сорвана с петель.

Сталкеры скинули рюкзаки на стол.

— Смотрите. Похоже, что вот он, — Лось показал рукой на несгораемый шкаф.

— Мы этот сейф что ли искали? — Удивленно спросил Лис.

— Не знаю, этот ли. Другого здесь вроде нет. Щуплый, давай "колбасу".

Тот кивнул, ушел в приемную, к рюкзакам.

"Колбаса" представляла собой пластичный заряд на основе термита. Подожженный, он раскалялся добела. Сталь, на которую "колбаса" была налеплена, плавилась и стекала вниз. Иногда ее использовали и для сварки. Представляла она собой гибкий цилиндр коричневого цвета, завернутый в обычный презерватив. Четыре таких заряда Лось закрепил на петлях сейфа. На пол плеснули воды. Лось вставил запалы, поджог их и все выскочили в приемную. Термит загорелся, плюясь искрами. Когда огонь погас, все снова вошли в кабинет. Внутри воняло горелым металлом, стоял сизый дым.

— Сработало! — Обрадовано сказал Леха.

Лось кивнул. Одна петля отгорела начисто, остальные три были сильно повреждены. Щуплый подошел к сейфу, вставил в щель ломик, нажал. Створка двери с хрустом приоткрылась. Заглянувший внутрь шкафа Лось кивнул, взялся за край стальной пластины, потянул. Снова раздался хруст и створка отошла еще сильнее. Наконец нижняя, изрядно оплавленная петля тоже не выдержала. Дверь с грохотом рухнула. Внутри лежали пачки бумаг, слегка подгоревшие с краев.

— Макулатура! — разочарованно протянул Лис.

— Как раз эта макулатура нам и нужна. Рапорта и отчеты в конвойную бригаду.

Лось вытащил одну из толстых папок, на которой аккуратным почерком армейского писаря было написано: "Рапорта по объектам, 1986 год".

— Все разложено, все аккуратно… И как раз год аварии. Лис, в каком там месяце станцию взорвали?

— Весной, в апреле.

— На самом верху и лежит. Стоматолог, держи. Будем читать. Ищи все, что касается Объекта-11.

Глава вторая

Время шло. Лис приволок из соседней комнаты жестяное ведро, пробил ножом в днище несколько дырок. Получилась печурка. Внутрь он засунул обломки стула, поджег и поставил сверху котелок с водой. В комнате стало заметно теплее. Щуплый подтащил к двери стол и загородил им проход. Сверху установил второй стол. Приволок кресло и уселся в него, закинув на стол ноги. Его винтовка лежала на столешнице, глядя в коридор.

— Отдохнуть решил? — спросил Лис.

— Отдых полезен для моего здоровья.

— Еще больше для него полезны правильные растения.

— Намек понял…

Щуплый полез в карман и достал оранжевую коробочку из-под аптечки. В коробке лежали бурые комочки. Сталкер разложил на столе листочек папиросной бумаги, аккуратно насыпал растертую в пальцах коноплю и свернул косяк.

— На, подкури.

Лис вытащил из ведра горящую щепку, затянулся.

— Слабовата.

— Дай-ка…

Щуплый тоже сделал затяжку.

— Нормально. Вот так в Зоне жить можно.

Он повернул голову и крикнул:

— Лось, ты будешь!?

— Оставь немного.

Впрочем Лось почти сразу вышел к ним. Он забрал косяк у Щуплого и начал раскладывать на подоконнике бумаги.

— Стоматолог там еще пороется, но мы и так уже накопали, что нужно. Здесь в восьмидесятых делали анализы со всей Зоны. Радионуклиды, изотопный состав и все тому подобное. Местная конвойная бригада рапорты отсюда получала постоянно. Им надо было знать, куда нельзя соваться. Анализы с точек военные отбирали сами, у них был свой взвод химразведки. И одной из точек отбора была как раз водокачка на заводе в Темной долине.

— Но мы же не полезем на водокачку? Чего мы там не видели? — Лис забрал косяк у Лося. — А в сам завод соваться — ну его… Там аномалия на аномалии. Зимой вольняшка один внутри лазал и провалился в "газировку". Настил стальной проржавел и не выдержал его веса.

— И что?

— Ушел по самые уши.

— Вытащить успели?

— Успели, но лучше бы не вытаскивали. Он по каплям стек в ту же "газировку" и орал почти все время, пока стекал. Одна каска осталась.

— Черт знает что, — Щуплый в свою очередь забрал косяк у Лиса и докурил его. — Эх, поспешил! Стоматологу надо было оставить.

— Не приучай раньше времени, — Лось взял одну из папок, открыл, перебрал бумаги.

"27 апреля. Черезвычайная ситуация на объекте О-1. Объявлена боевая тревога взводу химразведки, первой и второй ротам… Один погибший, один пропал без вести. Мельник Ю.М… Патрульные группы получили ориентировку… Пострадали пожарные экипажи…"

— Интересно, где сейчас этот Мельник?

— Как где? — не удержался Щуплый, — В "Монолите".

Лось хмыкнул и перелистнул листочки.

"Ориентировочное загрязнение на станции 300 миллионов кюри… Цифра вероятно преувеличена. Приказ охране соблюдать осторожность…"

Он повернулся и крикнул:

— Стоматолог, а кюри — это много?

— Много, — донеслось из комнаты. — Один кюри — это, насколько я помню, излучение одного грамма радия. А радий фонит здорово.

— А в зивертах, или в рентгенах это сколько?

— Зиверты — это за какое-то время. Ну зиверт ты с одним кюри долго набирать будешь. Может неделю, или две, я точно не знаю.

— Угу… А тут — миллионы… Ты узнай на всякий случай.

Лось снова перебрал листочки.

"30 апреля. Эвакуация продолжается… Пожар на станции продолжается… Патрули в Припяти и Чернобыле… Приказ стрелять по мародерам без предупреждения… Медвзвод получил приказ перебазироваться в чернобыльскую медсанчасть… Острая лучевая болезнь…"

Он сложил бумаги обратно в папку.

— Тяжело читать. Они делали, что могли, но могли они не слишком много.

— Дай мне, — Попросил Щуплый.

Лось отдал ему папку и присел к "печурке".

— Лис, скоро дойдет?

— Минут десять еще. Но ты не закончил насчет завода.

— Я думаю пока. Водонапорная башня на заводе наверняка была завязана в одну систему с нашим объектом. Значит есть трубопроводы. Там, где они проходят, пройдем и мы. В теории.

— Трубы могут и в обычной канаве лежать.

— Вряд ли. Капитан покойный в своих рапортах упоминал, что было два поста. Один основной и один в техническом тоннеле. Трубы надо чинить, осматривать время от времени и все такое. Но вот что они там охранять могли?

— Секретный отдел какой-нибудь.

— Целым взводом один секретный отдел? Нет, тут что-то другое. А продукцию завод этот выпускал самую, что ни на есть, мирную. Всякая пластиковая посуда, игрушки… Зачем это охранять вообще?

— Ну тогда что-то важное.

— Что?

— Не знаю.

Со своего места подал голос Щуплый:

— Важное, или не важное, а если мы еще один такой склад найдем, как под тоннелем, то можем на год ехать на юга отдыхать. Стоматолог, ты разговор слышал?

— Слышал. — ответил вошедший в комнату Леха.

— Что скажешь?

— Информация может оказаться ценнее, чем оружие.

— Думаешь там все-таки какие-то военные секреты? Но почему именно под заводом? В СССР места много было.

— Никаких следов в рапортах больше нет, но анализы там отбирали очень часто. О судьбе объекта явно беспокоились, но об эвакуации даже речи не было. Явно что то важное. А насчет завода… Могли и завод для маскировки над объектом построить.

Лось переглянулся с Лисом и Щуплым.

— Резонно. Что там может быть? Штаб, разведка, ракеты?.. Старое, важное, но достаточно компактное, чтобы охраняться одним взводом. Если там узел связи? Но и мы запасной узел связи нашли, верно? Ладно. Сходим, посмотрим. Лис, давай кашу. Успеем на склады вернуться до вечера, если поспешим.

— А аномалии на заводе? — спросил Лис.

— Насчет этого не беспокойся. В последний раз в столицу ездили — привезли одну игрушку. Тебе понравится. Плюс у Стоматолога "СЕВА" лежит на складе.

— Да, комбез путевый. Жаль, что только на него и налезет.

— Можем лично тебе заказать. Денег хватит. Мы нормально поднялись с этой химерой.

Какое-то время Лис раздумывал. Потом сказал:

— Лучше не надо. До сих пор нормально все было и так. А если из Зоны уходить — куда я его дену?

— Продашь.

— Кто же купит то? Столько бабла не у каждого под подушкой есть.

— Ты всерьез задумал уходить-то?

— Не знаю. Нет наверное. Просто столько денег еще ни разу не было. Но и без риска вроде как не та жизнь. Я ведь давно здесь, привык уже.

Глава третья

— Ну вот оно. Пришли.

Лось прислонил лом к кирпичной кладке. Водонапорная башня возвышалась прямо над ними. С ближнего болота ветерок тянул запах гнили. Накрапывал мелкий, противный дождик, а ведь когда выходили с базы небо было чистым. Впрочем, одетому в "СЕВА" на дождь было как раз наплевать. Капли скатывались с пластика, оставляя за собой дорожки. Остальные потихоньку намокали.

— Добровольцы есть?

Лось посмотрел на своих бойцов. Те отводили глаза. Щуплый начал протирать оптический прицел своей винтовки.

— Лентяи…

Лось снова поднял лом.

— Разрешите мне! — раздалось сверху.

Голос звучал глухо. Щуплый и Лис вскинули оружие и задрали головы. Лось подумал: "Старею, что ли? Тогда Лис незаметно подкрался, теперь этот…" — и тоже посмотрел вверх. С крыши на них глядел человек в герметичном шлеме и темно-зеленом комбинезоне с серым камуфляжным рисунком. Автомат МР5 на петле Лось узнал сразу. Потом человек поднял защитное стекло шлема.

— Гоша! — Обрадованно заорал Леха.

Лось расслабился, убрал руку с автомата. Сказал:

— Студент, ты колдун что ли? Куда не пойдешь — везде на тебя натыкаешься.

…

Я подошел к пожарной лестнице, по которой полчаса назад забрался на крышу и спустился вниз.

— Сам удивился, когда вас здесь увидел, — Сказал я, пожимая сталкерам руки.

За спиной Лося раздался негромкий металлический звук. Он обернулся. Сзади молча стоял Балу. "А он откуда появился? Точно старею." Вслух он сказал:

— Хороший костюмчик.

— У него лучше, — я кивнул на Леху. — Мой герметичен, но кислоту плохо держит. Зато броник имеется.

— Самодельный?

— Нет, немецкий. Модель "Пророк". А то, что на меня натыкаетесь — не удивляйтесь. Радар, который все Выжигателем называют, на передачу больше не работает, но на прием — все еще может. Братья засекли на днях радиоизлучение на болотах. Мы проверили местность и ничего не обнаружили. Потом те же импульсы засекли с территории Складов. Потом из Темной долины. Что это сигналило?

— Да так… Приблуда одна.

— Вы поаккуратнее с такими вещами. Для Зоны это как щекотка. Почешется, как может — ищи вас потом.

— Это опасно? — Лось переглянулся с Лехой.

— Конечно — пожал я плечами. — Было время, когда периметр Зоны патрулировали боевые вертолеты. По источникам радиосигналов пускали ракеты, если те оказывались в радиусе действия оружия. Сейчас конечно этого нет и охотиться на сталкеров с воздуха мы их отучили, но это еще не все.

— А еще что?

— А еще источники излучения привлекают мутантов. Тех, что поумнее. Снорки, контроллеры… Они чувствуют радиоизлучение. Работающий передатчик для них — как горящая лампочка. Днем это не так опасно, а вот ночью набегут на ваш сигнал, как пить дать.

— Вон оно что… Век живи — век учись. Но здесь мы приборы еще не открывали.

— Что за приборы все-таки? Ну не хочешь — не говори. А зачем вы стенку долбить собрались?

— Пролезть хотели, — ответил Лось.

Я переглянулся с Балу. Тот усмехнулся, но не сказал ни слова.

— Вы не ищете легких путей.

— Есть простые?

— Конечно. Вот стоит кирпичная труба с банкой наверху. В банке вода. Как думаете, что с этой водой произошло бы зимой? Замерзла бы. Пусть даже банка обернута теплоизоляцией — все равно замерзла бы. Значит вода там должна либо постоянно подогреваться, либо циркулировать уже горячая. Правильно?

— Вроде да.

Я продолжил:

— Если воду надо подогревать, то должна быть котельная на заводе. Так?

— Так. Я уже понял твою мысль, — Лось кивнул, — Котельная разумеется газовая. Ни угольных куч нет, ни емкостей с горючим. Газовая установка — вещь компактная и дорогая. Ее здесь нет, потому что ее давным-давно вывезли. Нам нужно помещение, в котором есть обрезки труб, но при этом пустое.

— Гениально! — я улыбнулся. — Смотри: вон ящик желтый — это газораспределительный шкаф и есть. И внутри там в углу есть люк.

Лось обернулся, поглядел на ящик, который действительно был когда-то желтым. На остатках красной поперечной полосы можно было различить надпись: "ГАЗООП…" Дальше краска окончательно осыпалась.

— Лом-то прихвати, — сказал я Лосю, — Пригодится…

Проржавевшие петли рассыпались в пыль после первых же ударов. Лис и Щуплый ухватились за ручки створок, потянули, оттащили их в сторону. Поднялось облако ржавой пыли. Балу включил нашлемный фонарь, посветил вниз. Наклонная лестница выглядела вполне надежно.

— Лось, — сказал я — я могу уйти, а могу пойти с вами. Среди вас есть человек, которого "Монолит" считает своей частью и судьба которого ему не безразлична. Ты сам знаешь: здешние подземелья очень опасны.

— Твой интерес какой?

— Только информация. Мне не нужен здешний хабар.

— Пошли, — сказал Лось. — Стоматолог, расчехляй аппаратуру.

Внешне привезенное из Москвы устройство напоминало две довольно толстых книги. Лось взял одну в руки, открыл. На крышке засветился зеленый дисплей. Под ним было несколько клавиш, подсвеченных синим. Лось нажал левую-верхнюю. Прибор пискнул. Экран оставался темным.

— Стоматолог, ты скоро?

— Сейчас-сейчас…

Леха наконец-то справился с застежками и тоже открыл крышку своей "книги". На экране прибора, который держал в руках Лось, появилось пляшущее изображение: пол, стена, потом Леха направил свою "книгу" на нас с Лосем и я увидел нас на экране.

— Ну вот это и есть. Детектор аномалий, артефактов, радиации и полевой газоанализатор.

— Неплохо! Аномалии все видит?

— По крайней мере все, что я смог засечь и без него. Вон там "воронка" в углу двора. Воздух дрожит и вороньи перья валяются. Стоматолог, направь туда свой.

Леха медленно пошел по двору. На нашем экране сначала был виден только угол бетонной стены. Когда он был примерно метрах в пятнадцати, наш детектор издал характерный звук, похожий на мяуканье. На экране появилось красное пятно. Лис и Щуплый зачарованно глядели на него.

— Засек. Теперь смотрите!

Лось ткнул пальцем в другую клавишу. На экране развернулась карта с красным пятном в центре. Над пятном была серия букв и цифр.

— Теперь он ее уже не забудет. Определен тип аномалии и ее мощность. Артефактов не обнаружено. Стоматолог, возвращайся!

— Чудо чудное, — прокомментировал Щуплый. — Артефакты, значит, тоже может искать?

— Может. Триангуляция, детектор-детектор-артефакт. С точностью до двух сантиметров.

— Айда по заводу с нею пройдем!

— Видел? — спросил меня Лось. — От жадности в зобу дыханье сперло. Вот поэтому я приборчик этот раньше и не светил. Сразу желающие по аномалиям пошляться нашлись бы, а прибор дорогой, деликатный, к электрическим разрядам относится очень плохо и угробить его ради пары копеечных артов мне не очень хочется. Хотя и на шару от ботаников достался, но все равно жалко.

Леха подошел к нам. Свой детектор он уже повесил на шею. Спросил:

— Идем?

Лось кивнул.

— Да, выдвигаемся.

— Подождите. У тебя пистолет какой?

Леха вытащил из кобуры ПМ. Я помотал головой.

— Нет. Возьми мой.

Извлек из кармана комбинезона HK USP, отдал ему. "Макарова" забрал себе.

— У него и калибр побольше, и бьет он посильнее. Тебе, с этой штукой на шее, автомат двумя руками взять затруднительно будет.

Леха удивленно крутил в руках незнакомое оружие. Остальные сталкеры смотрели на него с завистью.

— А где?.. Вижу, вот он, предохранитель. А патроны какие?

— Ноль-сорок-пять. Если ты из него обойму высадил и не промазал, значит твой противник изображает Пушкина. Проверь, как в кобуре будет сидеть.

Леха спускался первым, не отрывая взгляда от детектора. Прибор тихонько попискивал, как мышонок. Лучи нашлемных фонариков метались по стенам бетонного тоннеля. Потом оба детектора громко и почти одновременно мяукнули.

— Мяу! — очень похоже передразнил Лис.

— Не каждый день лисы мяукают, — прокомментировал Лось. — За стеной "холодец". Там видимо комната. Идем дальше.

Коридор после пары ответвлений вывел в довольно просторное помещение с обшитыми темной ДВП стенами. Стыки были аккуратно замаскированы полосками пластика. Поперек комнаты стояла перегородка с надписью: "Пост II".

Лось оторвал взгляд от детектора и осмотрелся. Сказал:

— Вот про это место капитан и писал в рапорте.

— Какой капитан? — спросил я.

— Да ты не знаешь. Нашли недавно трупешник на узле связи старом.

— Что он там писал?

— Вот про этот пост. Их часть здесь взвод держала для охраны. Вот это — второй пост. Здесь технарей проверяли, которые на объект приходили. Дальше — первый. За него уже работяг не пускали и сидели там только офицеры. Лис, Щуплый, проверьте шкафы и столы. Может найдется что.

Добычей Щуплого стали две связки ключей. Одна нашлась в столе, стоявшем рядом с перегородкой. Вторая — в несгораемом шкафу, к которому подошел один из ключей первой связки. Кроме ключей там лежало несколько журналов и кожаная сумка-планшетка. Два шкафа без замков тоже были набиты журналами. Лось взял один, пролистал.

— Журнал начкара. Ничего интересного. Сколько же их тут накопилось!..

— Идем дальше? — спросил Леха.

— Да.

Обе двери, выходившие из поста, были закрыты. Ключи нашлись в связках Щуплого. За первой оказалась казарма с рядами кроватей и тумбочек. Вторая выходила в коридор, сразу же разделявшийся на два. Лось спросил:

— Один ведет к первому посту, второй наверняка к кухне. Кто угадает, куда какой?

— Чего угадывать? Солдатики на пожрать бегали три раза в день. Профнастил истерт справа. Там и столовка, — Сказал я.

— Согласен. Стоматолог, налево.

Снова попискивание детекторов и шаги. Я не угадал. В свете нашлемных фонариков глядящая на нас позолоченная человеческая голова выглядела фантасмагорически. Больше кроме гипсового бюста, столов и стульев в комнате ничего не было.

— Не угадал. Ленинская комната. Других дверей нет, возвращаемся.

А вот насчет столовой я все-таки был прав. Она нашлась метров через двадцать. Лось заглянул туда, но заходить не стал. Мы пошли дальше.

— Опа! Щуплый, готовь "колбаску".

Перед нами была оружейная комната.

— Погоди с термитом… — Щуплый перебрал свои ключи, примерил один к замку и без труда открыл решетчатую дверь. — Проходите.

Лось прошел к сейфу, стоявшему в дальнем углу.

— Попробуй его.

— Без проблем!

Снова звяканье ключей и лязг замков.

— Готово.

Дверь со скрипом повернулась на приржавевших петлях. В сейфе лежали коробки с патронами.

— Ну вот, уже не зря шли, — Лось вытащил одну из них, повертел в руках и положил обратно. — Автоматы они вывезли, а про боеприпасы видимо забыли. Странно у них оружейка расположена.

— Почему странно? — Спросил Леха.

— Обычно оружейная комната устраивается рядом с жилым помещением. Солдат по тревоге не должен далеко за оружием бегать. А тут она далековато.

— Значит эти помещения изначально строились не под охрану.

— Резонно. Идем дальше.

— А патроны?

— А куда они отсюда убегут?

Мы прошли еще не меньше сотни метров. Коридор сделал поворот и уперся в мощную металлическую дверь с надписью: "Пост I". Дверь была заперта. Замочной скважины не было. Лось пнул дверь и озадаченно почесал затылок.

— У кого есть идеи?

Все молчали.

— Термитом ее не прожечь. Взорвать разве что…

— Не стоит, — сказал я. — Может сам коридор рухнуть.

— Смотрите! — Подал голос Леха. — Столовая совсем рядом, за этой стенкой.

Он показал на стену пальцем и потом ткнул им на экран прибора.

— Он же составляет план местности. Здесь тоже это делает.

— Ну и что, что столовая? — Спросил Щуплый.

— Как что?! Если эти помещения изначально проектировались не для охраны, то и из столовой туда дверь может быть.

— Он прав, — Сказал Лось, — То, что мы дверей не видели, не значит, что ее там нет. Пошли, проверим. Иначе останется только автоген с баллонами сюда притащить с базы.

— Вот она!

Щуплый, простукивавший болтом стену столовой, наткнулся на глухое эхо. Обстучал двухметровый прямоугольник, ткнул в середину ножом.

— Штукатурка под краской. А вот здесь, видите? — нож со звоном отскочил от стены, — Бетон.

— Интересно, толстая ли стена?., - Пробормотал Лось, — А там еще и кирпич наверное. Щуплый, как думаешь, гранаты возьмут?

— Можно попробовать. Если там кирпич, или полтора, то пара РГД справятся.

К стене придвинули тяжеленную кухонную плиту. Щуплый смотал изолентой пару гранат, той же изолентой примотал их к крюку на ее боку.

— А выдержит? — спросил Лис.

— Изолента?

— Плита.

— Сталь толстая. Прогнет ее, конечно, но взрывную волну отразит.

Щуплый привязал к чеке леску и разогнул усики.

— Айда, придвигайте поближе.

Мы втроем сдвинули плиту с места и прижали гранаты к замурованному дверному проему. Вышли в коридор. Лось прикрыл дверь за собой так, чтобы не пережать леску.

— Готовы? — спросил Щуплый.

Мы с Балу опустили щитки шлемов. Остальные прижали ладони к ушам. Щуплый дернул за леску и тоже закрыл уши.

Грохнуло. Дверь рядом с нами тяжело ударила по косяку, но выдержала. Мы снова вошли в столовую, в которой висело облако пыли. Леха чихнул. Покореженная плита валялась у противоположной стены. Штукатурка осыпалась, а в стене была выбита глубокая яма.

— Не получилось! — разочарованно протянул Щуплый.

— Погоди…

Лось подошел к проему, посмотрел на нее и пнул кирпичи ногой. Раздался треск.

— Шатается. Давайте вдвоем.

Я подошел к нему и мы пнули стену вместе. Снова хруст. Под ударом Лося один из кирпичей подался внутрь. После третьего пинка он вывалился. Я посветил в образовавшееся отверстие нашлемным фонариком. Комната, или тоннель. Метров пять до противоположной стены. Щуплый уже тащил отвалившуюся от плиты стальную дверцу. Лось принял ее, размахнулся и ударил в стену. Полетела кирпичная крошка.

Все-таки нам пришлось потратить еще одну гранату. Остальные кирпичи держались прочно. Гранату закрепили в отверстии от выпавшего и Щуплый снова подорвал ее с помощью лески. Теперь из кладки был выбит кусок не меньше метра в диаметре.

Мы один за другим пролезли в помещение. Уже знакомая нам стальная дверь была на этой же стороне. Лось подошел к ней, осмотрел, провернул штурвал. Тот заскрипел. Засовы вошли в пазы, дверь приоткрылась.

— Готово!

Я тем временем осматривался, отрегулировав нашлемник на максимальное рассеивание. Посередине комнаты перегораживала решетка. За ней была вторая и они заходили друг за друга, образуя небольшой лабиринт.

— Пропускник у них здесь был. Даже если бы дверь взорвали, или выбили, то комната простреливается через решетку. Укрыться в ней негде, а гранаты сквозь решетку забросить сложно.

— Идем? — спросил Леха.

— Что там на детекторе? Чисто все… Пошли.

Глава четвертая

— А вот это уже интереснее…

На станке перед амбразурой был установлен на треноге пулемет. Ствол, направленный на вход, смотрел в узкую бойницу.

— "Дегтярь". Тренога вмурована в пол. Так просто его снять видимо не получалось и его просто бросили. Жалко, что ленты нет.

— А в сейфе с патронами?

— Нет, — Лось разочарованно качнул головой. — Я смотрел, там только автоматные, 5.45. Но машинку мы все равно заберем на обратном пути. Куда теперь?

Из помещения выходила одна дверь. Еще одна была перед амбразурой. За первой оказались пара кроватей, стол и телефон.

— Один стоял на посту, двое отдыхали. При необходимости один выходил и открывал дверь, а еще двое вставали к бойнице. Смена приходила раз в сутки, — предположил я.

— Логично, — кивнул Лось, — но нам это ничего не дает. Проверим ту?

Металлическая, обитая фанерой дверь была не заперта и когда Лось потянул ее на себя со скрежетом открылась.

— Ну нихрена себе!

Вошедший первым Леха на пару секунд замер, потом отошел в сторону. По углам комнаты пузырилась зеленая жижа "газировки", а на стене прямо напротив входа висел портрет Гитлера.

…

Детекторы снова синхронно пиликнули. На экранах среди красных пятен, обозначавших "газировку", заплясала белая точка. Лис, до того удивленно рассматривавший портрет, обернулся.

— Лось, это то, что я думаю?

— Ага. Вон пузырик в аномалии плавает и не лопается.

— Нашли! Стоматолог, где твои перчатки от костюма?

Леха опасливо вглядывался в слабо фосфоресцирующую жидкость аномалии.

— Мне туда лезть что ли?

— Да ты руку протяни. Арт рядышком плавает. Давай, пока не унесло.

Лось подтвердил:

— Не бойся, "СЕВА" и не такое выдержит.

— Ну ладно… Если растворяться начну — считайте меня коммунистом.

Леха вытащил из кармана комбеза пластиковые перчатки и натянул их, потом надел противогаз, передал детектор мне и шагнул к аномалии. Та забулькала, но сразу успокоилась. Поднявшийся над нею пар рассеялся. Леха опасливо потрогал кислоту ботинком, наступил и наклонился. Аномалия снова плюнула паром.

— Вот он! Давайте контейнер. Как оно называется?

— "Слизняк". Небольшой, но это редкость.

Сталкеры сгрудились, заглядывая в контейнер, в котором лежал маленький кусочек слизи, изрядно напоминавший только что высморканную соплю.

— Лис, достань брызгалку с содой, полей ему на руки и на ботинки. Могла кислятина остаться.

Лис кивнул и потянул Леху к выходу из комнаты.

Я тем временем осматривал портрет. Почти в мой рост высотой, в раме с орнаментом из рун. Подпись готическими буквами.

— К чему это здесь? — спросил сзади Лось.

Я пожал плечами, посмотрел на двери по обе стороны от портрета. На одной была табличка с рисунком, напоминавшим антенну. На другой — с направленной вверх стрелкой.

— Это германские руны. Вон та справа — "тиваз". Символ непримиримости в бою. А слева — "альгиз". Переводится: "лось".

— Чего??

— Руна так называется. Символ жизни.

— Серьезно?

— Ага. Немцы любили такую символику, — я процитировал:

"…Руны найдешь и постигнешь знаки, сильнейшие знаки, крепчайшие знаки, Хрофт их окрасил, а создали боги и Один их вырезал…"

— А ты откуда это все знаешь?

— Монолит знает. Кто-то у нас в этих вещах разбирался, а что знает один — знают все.

— Круто. А нам что с этим делать? И откуда здесь фашисты?

— Не знаю пока. Но откуда — как раз понятно. Эти тоннели здесь с войны. Ставку Гитлера под Винницей построили всего за год, а она побольше будет.

— Значит это немцы выкопали?

— Скорее наши военнопленные. Мы еще не знаем, насколько эти тоннели здесь тянутся… — сказал я и толкнул правую дверь со "стрелкой". Она открылась. — Леха, давай первым. Я за тобой. Аномалии начались, а у нас с тобой все-таки костюмчики получше.

Леха поправил детектор, еще раз глянул на портрет Гитлера и пошел вперед.

…

Коридор поворачивал направо и дальше шел по прямой. Одна стена была пустой, если не считать нескольких светильников и кабеля. Вдоль второй шел ряд дверей. Все были открыты. Внутри комнат — столы, шкафы, стеллажи с какими то бумагами. Копаться в них сейчас желания не нашлось ни у кого. Посередине одного из кабинетов расположился роскошный "шокер". Леха направил на него детектор, потом потопал дальше. Предпоследняя комната была выложена кафельной плиткой.

— Медпункт тут был, что ли?

— Великовато для медпункта.

Я провел пучком света от нашлемника по стенам, заглянул в проем в стене. Еще одна такая же. Оборудование вывезено, только с потолка свисает хромированная хирургическая люстра.

— Операционная, — сказал Лось сзади.

— Может быть… Может быть…

Последняя дверь в коридоре вместо номера имела именную табличку. Готическими буквами было написано: "Standartenführer Brandt".

— Разобрать можешь? — поинтересовался Лось.

— Могу. Написано: штандартенфюрер Бранд.

— Типа генерала ихнего?

— Соответствует армейскому званию полковника, — Я толкнул дверь, — Заперто.

— Не проблема.

Лось отодвинул меня, примерился и засадил ногой в дверь над замком. Деревянный косяк расщепился и та распахнулась. Тоже стол, шкафы, бумаги. Рядом со столом стоял большой несгораемый шкаф. Я повернул ручку, потянул — дверь открылась. Пусто.

— Вряд ли мы здесь найдем что-то кроме старой бумаги, — сказал Лось.

Я кивнул.

— Согласен. Немцы здесь явно что-то исследовали, но когда комплекс нашли после войны, наши все вывезли. Осталась музейная макулатура и пост, который никому не был особо нужен.

— Но требования секретности здесь были очень высокие.

— В Союзе вообще все секретили по-черному.

Я взял одну из папок, лежавших на стеллаже. Штамп "Ahnenerbe", германский орел посередине, в углу штамп "Geheime Reichssache".

— Аненербе, "Секретно".

— Учил язык?

— Армейским переводчиком был.

— Разведка?

— Ага, — я полистал бумаги, положил папку на место и взял другую, — Отчеты какие-то. Лекарства, химия, опыты… Что-то они тут исследовали. Знать бы: что?

— "Аненербе" — это ведь оккультное общество какое то было у нациков? — Спросил Леха.

— Да. Мистика, оккультизм, происхождение индо-германцев, антропология…

— Кого-кого?

— В Рейхе слово "ариец" употреблялось только в разговорной речи. Правильный термин: "индо-германская раса". Или просто "германская".

— А как же Штирлиц, который истинный ариец?

— Ну это же кино, — я пожал плечами. — Там в "17 мгновениях" выдумок вообще довольно много. Например все эсэсовцы в парадной форме каждый день, а на самом деле они ее надевали два раза в год.

За разговором я наскоро просматривал остальные папки, пролистывая пожелтевшие листы с машинописным готическим текстом. Забирать ничего не стал, оставив документы на стеллаже.

— Возвращаемся. Ничего интересного.

Лось кивнул. Сталкеры потянулись к выходу. Я вышел последним и прикрыл за собой дверь. Балу посмотрел на меня и снова отвел глаза.

"Хорошо, что никто из них не разбирает готический шрифт. Хорошо, что никто не решил прихватить с собой одну из папок и не разглядел на листах подпись Гиммлера. Очень хорошо. Иначе нам с Балу пришлось бы убить их всех прямо здесь, а делать это мне совсем не хочется. Скоро братья соберутся к Темной долине. Мы вынесем отсюда все документы как можно быстрее, а что не сможем вынести — уничтожим. Их содержимого никто не должен узнать, кроме Единства.

Пусть даже это ничего не значит сейчас и ничего не изменит…"

Интермедия. Старые документы, которые никогда не были затребованы из архива

Донесение в отдел СМЕРШ восьмой армии (помятый листок обычного книжного формата, исписанный химическим карандашом).

"28 сентября 1943 года разведгруппа под моим командованием, совместно с приданными в качестве проводников бойцами партизанского отряда им. тов. Сталина обошла с юга город Чернобыль с целью проведения разведки и диверсионных мероприятий на коммуникациях противника. Восточнее н.п. Полесское серж. Козловым был обнаружен замаскированный командный пункт гитлеровцев. Мною было принято решение с наступлением темноты предпринять решительную атаку и захватить этот пункт.

В течении дня разведгруппа обследовала местность, обнаружив телефонный кабель, соединяющий КП предположительно с н.п. Полесское и выявив систему охраны бункера. Два бойца были оставлены рядом с кабелем, чтобы перед атакой прервать связь и предотвратить подход подкрепления к охране.

В 3:00 по московскому времени разведгруппа начала штурм КП. Однако выяснилось, что он почти не охраняется и это не штаб, а научная лаборатория. Охрана состояла из отделения солдат СС. В плен был захвачен только один младший офицер, который оказал активнейшее сопротивление, был тяжело ранен и почти сразу скончался. Остальная охрана, несмотря на безнадежное положение, фанатично контратаковала и была уничтожена.

Внутри нами были обнаружены свидетельства фашистских экспериментов над советскими людьми. Мною было принято решение взорвать главный вход в бункер, чтобы предотвратить вывоз фашистами доказательств своих преступлений. После этого разведгруппа продолжила выполнение боевой задачи и через два дня без потерь вернулась в расположение своей части.

Прошу командование принять скорейшие меры к расчистке входа и взятию объекта под охрану.

Гв. ст. л. Петров."

Резолюция на донесении:

"Ст. лейтенанту Петрову явиться в штаб армии в распоряжение СМЕРШ. Капитан Ермаков А.Е."

Подколотый листок:

"Гвардии старший лейтенант Петров погиб смертью храбрых в бою с немецко-фашистскими захватчиками, при освобождении г. Чернобыль, вместе со своей разведгруппой. Подполковник Синявин."

Вторая резолюция, без подписи:

"В архив."

Глава пятая

Дверь с "антенной" на табличке тоже была не заперта. За ней находилась небольшая площадка. От нее вниз спускалась длинная металлическая лестница.

— Идем? — Спросил Леха и, не дожидаясь ответа, начал спускаться, водя детектором из стороны в сторону. Я спускался вторым. Спустились примерно метров на десять и вышли в довольно большой зал. Потолок зала поддерживала толстенная колонна в середине. Лучи нашлемников тонули в темноте. Балу сзади поднял руку и отрегулировал свой фонарь на узкий пучок. Дальнейшее слилось для Лося в один непрерывный ряд событий.

Шагающий впереди него Студент внезапно бросил свой автомат на пол и прыгнул вперед, отталкивая Стоматолога в сторону. Тот удивленно вскрикнул, роняя детектор, повиснувший на ремне. Балу тоже бросил оружие. Металлический лязг.

Тени ящиков, лежащих у противоположной стены зала, разогнанные сузившимся лучом фонарика, смещались. Человекообразная фигура сделала шаг в сторону, уходя от света. Лось, поняв кто это, вскинул автомат, но ни выстрелить, ни даже снять его с предохранителя не успел. Контроллер выбросил вперед лапы.

Синий туман. Боль, которая настолько сильна, что даже болью ее называть нельзя. Где оружие? Где-то должно быть оружие… Взять его и стрелять, пока боль не исчезнет… Стрелять!.." Туман рассеялся и боль сразу ушла, как не было. Лось понял, что стоит на коленях, сжимая в руках автомат.

"Отпустил… Почему?"

Голова была восхитительно пустой, и мысли в ней напоминали почему то елочные игрушки на снегу, но насладиться этим ощущением он не успел.

— Бросить оружие! Бросайте! Не стрелять!

"Это Балу… Почему бросить?"

Пальцы разжались. АК упал на пол. Сзади тоже металлический звук. Щуплый, или Лис? Стоматолог сидит на заднице, и смотрит на него круглыми глазами.

"Где Студент?.."

Студент дрался. Вертелся прямо перед контроллером, уворачиваясь от широких замахов когтистых лап мутанта. Время от времени попадал в корпус длинными, прямыми ударами. Мутант в ответ недовольно рычал.

"Отвлекает… Почему я бросил оружие? Ах да, Балу… Значит нельзя стрелять. Ну раз стрелять нельзя, то это наш танец!"

Лось вытащил из кармана медный кастет и, надевая его на пальцы, поднялся с коленей.

Я не успел уклониться. Мутант махнул своей конечностью слишком быстро, а "Пророк" все-таки сковывает движения. Аж искры из глаз посыпались. Удар отшвырнул меня, но нанести ментальный удар контроллер уже не успел, потому что кастет Лося врезался ему прямо в середину лба. Мир погас в мгновенной, ослепительной вспышке боли.

…

Я пришел в себя. Голова раскалывалась, как будто меня неделю поили водкой, а похмелиться не дали. С трудом я повернулся со спины на бок. Конечности слушались плохо. В двух метрах от меня Лось поднял голову и сразу уронил ее. Тоже значит хреново ему. Не удивительно.

— Вы как?

Это Леха подбежал… Везунчик. Единственный, кто так и не понял, наверное, что произошло. Я, когда рванулся, как раз его за колонну оттолкнул. Мутант его не видел. Черт, как башка-то болит. Лось, не поднимая головы, отцепил от пояса флягу и сделал несколько глотков.

— Правду говорят: сколько не пей, а похмеляться водой придется, — сказал я.

— А что, есть еще чем? — спросил Лось.

— Это я пошутил. Как всегда, удачно.

— Я понял, — Он сделал еще глоток.

— Не поможет вода. Это ведь не похмелье.

Я наконец смог сесть и прикидывал, как подняться на ноги. Где там Балу? Ага, тоже приходит в себя.

— Повезло нам, — сказал я Лосю. — Все козыри у него были. А вам — дважды повезло.

— Чего ты на него с кулаками-то?

— Нож сломал. Первым же ударом.

— Держи, — Лось стянул с руки кастет, кинул его мне. — У меня еще один на базе лежит. А почему не стрелял?

— Спасибо.

Кастет как раз налез на перчатку. Я покрутил руку, полюбовался, сжал кулак.

— Он тех, у кого оружие в руках, глушит первыми. Они палить начинают во все стороны. Тогда все. А тех, у кого его нет, оставляет на потом. Балу его засек как раз пока он готовился и мы с ним успели автоматы бросить. Он шарахнул по вам. Я успел сорвать дистанцию, отвлек его от вас.

— Он тебя чуть не пришиб.

— Других вариантов не было. Разве что за колонну спрятаться, но тогда он бы с вами справился и вы бы меня пристрелили. Только напасть, пока он вас ломал.

— Понятно… А чего голова так болит? Его работа?

— Это тебе мозжечок через задницу пролечили.

— ?..

— Шутка опять. Нельзя контроллера по голове бить. Последует нервный импульс и в радиусе полсотни метров все живое ляжет. Только в корпус. Сбить с ног и не давать подняться. А ты его кастетом… Потому и повезло второй раз: ты ему башку с первого удара развалил. Не убей ты его — он бы оклемался и снова за нас бы взялся.

— Ага. Понятно теперь. Как же встать-то?..

Подошли Лис и Щуплый. Ну не удивительно: подальше были, вот им и досталось меньше. Балу тоже подошел, отдал мне мой автомат. Голову понемногу отпускало.

Мы прошли через зал. Одну из стен занимала решетка из толстых стальных прутьев. За решеткой стояли трехэтажные нары.

— Они здесь людей держали, — сказал Леха.

— Кто "они"? — не понял Щуплый.

— Немцы.

— А-а-а… Это ладно. А мутант сюда как пролез? Дверей вроде нигде нет.

— Есть.

Лис показал на грузовой подъемник в другом конце зала. Подъемник был в верхнем положении, но пролезть между ним и полом второго яруса было вполне можно. Лис подошел к подъемнику, закинул автомат за спину, легко подтянулся и полез вверх по решетке. Высунул голову наружу, осмотрелся и спустился вниз.

— Там тоннель. В конце видно свет, видимо нора наружу. Весь тоннель в аномалиях и собачьих костях. Вот так он сюда и пролез.

— Контроллер? — спросил Лось.

— Да. Взял под контроль стаю собачек, запускал их сюда и так нашел проход между аномалиями. А выбраться уже не смог. Или собачки кончились, или подняться не сумел. Но нам туда лезть смысла нету.

— Давайте выбираться, обратным ходом, — сказал Лось.

Руки у него слегка дрожали.

…

— …в общем ничего толкового не нашли. Рюкзак патронами набили, один "слизнячок", пустая тара и куча туалетной бумаги. Бумагу тащить не стали.

— Не каждый раз везет. Что сейчас делать собираешься?

— К зиме готовиться. Стоматолог отчет для ботаников пишет, а мы пока артов пошарим в округе. Когда закончит — снова за периметр смотаемся. А вот это откуда там, как думаешь?

— Советские гильзы пистолетные. Старые. Год выпуска 1943, по донышку видно. Смотри: сверху выбит номер завода, внизу год. Отстреляны тоже очень давно. Там нашел?

— Да. Под подъемником на полу валялись.

— Не знаю. Могли сталкеры внутрь залезть, но серия очень уж старая… Новый Год за периметром, говоришь? Мечта!

Интермедия. Старые документы, уничтоженные во время авианалета

Совершенно секретно.

В штаб-квартиру института военных исследований.

Рапорт.

"…по итогам года можно с уверенностью, что эксперименты в целом были успешными. Воздействие переменного нервного поля, модулированного электромагнитным, приводит к весьма любопытным результатам. В частности:

1. Обычным явлением является увеличение физической силы подопытных и ускорение регенерации живых тканей. Очень часто оно связано с деградацией умственных процессов. Для представителей низших рас это может оказаться крайне полезным в будущем (см. приложения 1 и 2). К сожалению лаборатория не располагает подопытными нордической расы для проверки результатов исследований на них. Подготовлен запрос администрации KZ Аушвиц (прилагается).

2. Один из военнопленных после обучения проявил большие способности к математике, легко перемножая в уме трехзначные числа. Повторить результат не удалось (см. приложение 3). По собственному утверждению подопытного, он является потомственным славянином. Направлена отдельная докладная в Abteilung Ausland с требованием выяснить историю его семьи. Прошу Вас, господин оберфюрер, взять мои запрос на личный контоль.

3. Большой интерес представляет эффект привыкания подопытных к нервному полю. Практически всегда при его отсутствии они становятся эмоционально нестабильными. Нередки приступы беспричинного гнева, или наоборот депрессий и истерик. Наблюдались случаи, когда подопытные, лишенные воздействия нервного поля долгое время, сами вызывались добровольцами на эксперименты. В то же время сразу после воздействия, даже кратковременного, негативные симптомы сразу проходят (см. приложение 4). Это может представлять интерес для практикующих психиатров.

От имени коллектива лаборатории выражаю Вам свою благодарность за бесперебойные поставки материалов и исследуемых.

Stf. Brandt

20 июля 1942 года"

…

Совершенно секретно.

Директору института военных исследований.

Докладная записка.

"Герр оберфюрер! Ситуация требует Вашего непосредственного вмешательства. Лаборатория испытывает недостаток в подопытных. Напоминаю Вам, что последние достаточно быстро приходят в негодность под воздействием нервного поля.

Stf. Brandt

17 октября 1942 года"

…

Совершенно секретно.

Директору института военных исследований.

Служебная записка.

"Герр оберфюрер! Вчера в лаборатории произошел инцидент. Из-за продолжающихся перебоев с поставками подопытных мы были вынуждены продолжать эксперименты на старом материале. При этом воздействие нервного поля на них приходилось держать постоянным. 11 ноября в результате аварии, вызванной коротким замыканием, выключился электрический генератор. Установка нервного поля была обесточена. За то время, которое охране потребовалось для запуска резервного, все 25 подопытных впали в кому. Привести их в сознание не удается, хотя все необходимые меры были приняты.

Замечено, что температура тел подопытных опустилась до 20–22 градусов. Тем не менее последствий гипотермии не наблюдается. Конечности сохраняют подвижность, зрачки реагируют на свет. Прошу Вашего разрешения запустить новую серию, экспериментов, план которых изложен ниже…

Stf. Brandt

13 ноября 1942 года"

…

Совершенно секретно.

Директору института военных исследований.

Докладная записка.

"Серия экспериментов, одобренная руководством института, привела к неожиданным результатам. Фактически мы получили подтверждение теории Германа Вирта о смешении рас.

Уже сегодня можно сделать определенные выводы. Подопытные, подвергавшиеся длительному воздействию нервного поля, показывают явные признаки деградации. Их внешний вид меняется, они постепенно утрачивают человеческий облик. Остались только внешние признаки антропоморфности. Большая часть вышла из комы, но полностью утратила признаки интеллекта. Остальные погибли. К сожалению среди выживших нет ни одного представителя нордической расы.

Фотографии и отчет прилагаются к записке.

Stf. Brandt

10 января 1943 года."

…

Совершенно секретно.

Директору института военных исследований.

Рапорт.

"…Положения предписания об эвакуации объекта приняты к исполнению. Оборудование демонтируется вывозится. Оставшиеся семеро подопытных (термин "люди" к ним уже совершенно неприменим) уничтожены сегодня путем расстрела. Другие способы были исключены, так как после известного Вам инцидента, закончившегося гибелью охранника, я запретил выводить их из клеток. Мой архив готов к эвакуации.

Благодарю за повышение в звании.

Ostf. Brandt

10 мая 1943 года."

Глава шестая

Я сложил листки в папку и завязал завязки. Вот, значит, на что они наткнулись. Термин "Нервное поле" — это очевидно и есть "пси-поле". Как-то они научились модулировать его. Интересно, как? Теперь можно с большой вероятностью предположить, что было дальше.

После войны лаборатория была найдена не сразу. Скорее всего на ее помещения наткнулись, когда начали рыть котлован под цеха завода в Темной Долине. Конец 50-х годов, по информации Монолита. Разумеется находка была сразу же засекречена, но останавливать строительство не стали. Наоборот: проект был изменен и под заводом была построена дополнительная исследовательская лаборатория.

Основную часть архива немцы вывезли. Работы пришлось начинать с ноля, по неясным намекам в уцелевшей части архива. По понятным причинам с подопытными людьми была напряженка, а опыты на животных, вероятно, долго не давали результата.

Можно предположить, чем это закончилось. Было доказано на практике, что пси-поле может служить накопителем информации. Имея определенные способности, эту информацию можно воспринимать, обрабатывать и транслировать обратно. Это может делать даже совершенно неподготовленный человек — то самое "пятое чувство". Живые существа с окружающим их пси-полем как раз и представляют собой ноосферу. В один прекрасный момент кто-то из ученых сделал правильные выводы, разработал методику и провел эксперимент над собой.

Так началось "О-сознание". Методика распространилась мгновенно. Научный персонал "подключался" к пси-полю, усиливая его, но… "Когда ты меняешь Зону, Зона меняет тебя" — первый закон начал действовать. Эксперименты продолжались. Яйцеголовые ковырялись в ноосфере, не думая о последствиях.

Какое то время все шло хорошо. Очень удобно иметь под рукой (вернее в пределах генератора пси-поля) бесконечный накопитель информации. ЭВМ в каждой голове. Но горизонтальные связи крепли и усиливались. Людям все сложнее становилось скрывать от других свои недостатки и тайны. Потом это вообще стало невозможным. Выйти из под действия пси-поля было конечно можно, но к тому времени оно уже вызывало стойкую зависимость.

Система стала самоподдерживающейся, как ядерная реакция. Уже не ученые, а обычные люди становились частью "О-сознания". Пси-мощность человеческого мозга не велика, но когда мозгов тысячи… В Зоне после ликвидации аварии оставалось довольно много людей. "О-сознание" росло, присоединяя все новые личности. Понадобился тот, кто мог бы поддерживать систему, создавая новые связи и убирая старые. Разумеется выход нашелся. Вернее искать не пришлось, он был очевиден для ноосферы, которая содержит в себе не одну Вселенную.

Малое стало частью бесконечно большего целого. Кристалл соединил миры и возникла Аномальная зона. Место со своими физическими законами, где правил коллективный разум. Тогда-то и начался распад. Должен был быть кто-то, координирующий потоки информации от совершенно разных людей. Такой человек был выбран, но не принял дара и покинул Зону. Вместо одного координатора их стало много. Центробежная сила окончательно взяла вверх, "О-сознание" разбилось на множество мелких групп, каждая из которых считала других еретиками и в центре Зоны началась война всех против всех. Кто-то погиб. Кого-то пси-поле изменило неузнаваемо. Зона росла. Выжившие полностью объединились в "Монолит", или в "Единство", как это чаще называю я. Это слово мне привычнее. Они ограничили свои личности ради выживания, став свободными в рамках своего выбора. "О-сознание" осталось в прошлом.

Я не знал, что мне делать с этим знанием. Братья тоже не знали. Они выжили в сотнях боев, но это для них было проще, чем сейчас решить, как поступать дальше.

"Ты — проводник. Ставь цель."

Да. Я — проводник.

Дороги в тенях

Часть первая

Глава первая

У "Свободы" банный день был раз в неделю. По субботам все, кроме караула, ходили по округе, пилили подросший кустарник и перетаскивали его в сарай на территории — сушилку. "Молодежь" весь день таскала воду из колодцев в баки. В воскресенье с утра Дядька Яр разжигал старую кочегарку, накачивал горячую воду в систему и запаливал каменку в самой бане. Довольно быстро оббитое досками помещение прогревалось. Первый час в бане сидели любители сухого пара. Потом заходили "сталевары" с вениками и настоями на травах. Пар валил из вентиляции столбом, а грязная вода стекала в болото. Сталкеры шутили, что после них там не выживет ни один кровосос, а если мыться реже, то в это болото будут приходить умирать химеры.

Караульный вбежал в парилку, закашлялся с непривычки.

— Комми здесь?!

Из пара появилась фигура с веником. Спросила:

— Чего тебе?

— Ты нужен. Там люди на проходную подошли.

— Кто?

— Сам увидишь. Перец велел тебя позвать и не орать лишнего при всех.

— Ладно, скажи ему, что сейчас иду.

…

— Они дали зеленую ракету в полукилометре от базы. Охрана на вышках решила, что наши возвращаются. Когда они подошли к караулке, я вышел встречать и чуть не склеил ласты от изумления. Четыре здоровенных лба в броне. Шлемы с приборами ночного видения, оружием увешаны по самые уши. Пушки — я таких с роду не видел. У меня детектор пищит на поясе, значит и арты активированные на них есть. Выглядят так, будто всю Зону готовы насквозь пройти, как на прогулке. И с ними Студент, который Стоматолога нашего кореш. Я его на базе видел, запомнил.

— Студент-то в "Монолите". — Комми тоже был удивлен. — Монолитовцев значит черт приволок… Арты, говоришь?

— Ага.

— Подозревали, что по ним палить начнут, значит. Разумная мера предосторожности.

— Зачем палить? Они же предупредили, ракету пустили. На поле туман стоит. Валенок на вышке и подумал, что это наши. Прочухали только когда они к караулке вышли. Студент спросил, где Лось и его команда, но мы таких вещей чужим не говорим. Я тебя и вызвал.

— Не было никогда и вот опять… Ладно, пойдем.

…

Я трепался с Ганжей в караулке, когда вошел комендант. Комми глянул на братьев, стоящих у стены, подошел, пожал мне руку. Вопросительно поднял брови.

— Мимо шли. — Сказал я. — Дай, думаю, заглянем. Тем более, что Лось когда-то нас приглашал.

— Лось за периметром. На неделе ждем. А приглашал зачем?

Я покачал головой.

— Насчет сотрудничества пообщаться. Не подошли еще, значит? А должны были…

— Откуда информация?

— Они детекторы включали. Наши засекли характерный сигнал, определили координаты. Еще утром должны были дойти, но что-то их задержало. Надо проверить. Мы скоро вернемся.

Глава вторая

"Сплошной непёр! Щуплый заболел. Стоматолога вчера "воронка" шарахнула, башкой приложился и чуть детектор не угробил. Дождь пошел, тропа раскисла, вышли на дорогу — на снорка наткнулись. Пришлось побегать. Потом на бандитов… Надо было на Кордоне подождать, пока вернутся люди Волка, но нет: побыстрее захотелось. Дорога, мол, знакомая, за два часа добежим. Винить только самого себя можно. Хорошо хоть у них гранат нету."

Лось выглянул, сразу убрал голову. Снаружи хлопнул выстрел, в окно влетела пуля и отрикошетила в угол, выбив кирпичную крошку из стены.

— Ну че, сталкеры, вылезайте уже! — Раздался из кустов уже надоевший голос.

— Лучше ты к нам! — Ответил Лис.

— Четвертый час сидите. Чего хотите высидеть?

Вопрос остался без ответа.

"Ситуация патовая. У нас одни пистолетики, но им, чтобы нас из-за стен выковырять, надо атаковать. Им этого делать неохота, вот и берут на понт. Сидеть тут можно долго, но что, если к ним еще люди подойдут? Дождемся ночи, прорвемся по темноте. Вряд ли у них есть приборы ночного видения."

В кустах тем временем что-то происходило. Там раздался неразборчивый, сдавленный крик, потом раздалась пара выстрелов и снова все стихло. Потом из кустов крикнули:

— Лось! Ты там живой?

Голос был знакомым. Он крикнул:

— Кто это?!

— Не узнал? Сейчас подойду, не стреляйте.

Кусты затряслись. Из-под толстой ветки выбрался человек, отряхнул ладони и пошел к дому.

— Ну точно: Студент. — Радостно сказал Лис.

Он поднялся и приветственно махнул рукой. Лось сунул пистолет в кобуру.

— А где эти?..

— Бандиты что ли? Пошли, посмотришь.

Двое бандитов валялись под кустами, как выброшенные, сломанные куклы. Еще трое сидели на корточках под прицелом штурмовой винтовки хмурого монолитовца.

Лось спросил того, кто был поближе:

— Ну что, доигрались, засранцы?

— Кто же знал, что за тебя такие танки впрягутся? — Ответил тот. — Давай разойдемся. Что за беспокойство возьмешь?

— Надо подумать…

…

Через двадцать минут три совершенно голых бандита убегали по дороге, ведущей к Кордону.

— Как думаешь, дойдут? — Спросил у меня Лось.

— Не знаю. Солнышко уже закатывается, а там места плохие. Так-то бежать не далеко…

— Нам тоже пожалуй не стоит на ночь глядя. Мы снорка видели неподалеку.

— Тогда точно не стоит. Костерок запалите? Концентраты есть, заварим.

— Сейчас.

— А вас почему только двое? Остальные где? — Спросил я.

— Двоих на Кордоне оставил. У Щуплого температура была, а Стоматолог в аномалию неудачно слазил.

— Живой ли?

— Живой. Только пролетел метров пять и в дерево впечатался.

— Сталкер — птица гордая. Пока не пнешь — не полетит.

Костер из разломанной мебели весело потрескивал. Один из братьев прохаживался по чердаку дома. Еще двое поставили в комнате мини-палатки и, не тратя времени, сразу после еды полезли спать. Я остался у костра с Лисом и Лосем.

— …Приходим на базу, спрашиваю: "Где?" Мне говорят: "Нет еще." А я же знаю, что вы на Кордоне детекторами пользовались.

— Перехватили сигнал опять?

— Да. Задерживаться вам там вроде бы незачем, значит к обеду должны были в Темной долине быть, если с утра вышли. Что могло случиться? Я гадать не стал, сразу вышли вам навстречу. Услышали выстрел.

— Повезло, что ты появился. Наши меня ждали много позже. Я собирался ночью прорваться, но ночью по Зоне бегать — не есть хорошо.

— Ну ты же меня сам приглашал. Помнишь, тогда у "Янтаря"? По здравому размышлению было решено прислушаться. Собрались, пришли…

— А Комми что сказал?

— Ничего. Он не успел, мы сразу за вами ушли. Я за Леху больше-то беспокоился.

— Почему?

— Я чувствую тех, кто принадлежит к "Монолиту", если они рядом, а его присутствия не ощущал, хотя должен был.

— А он?..

— Он — нет. Так тоже бывает, когда братья человека слышат, а он их нет.

— Сложно у вас все.

— На самом деле ничего сложного. Сложнее присоединиться. Дальше все просто.

— А мутантов тоже чувствуешь?

— Только если они совсем рядом. Но это другое. Людей понять можно. Если человек что-то говорит, то его понимаешь. Он может даже на другом языке говорить — все равно что то разберешь. А мутант — он просто есть рядом и все. У него мыслей нет, одни рефлексы. Можно понять, что вот сейчас он кинется на тебя, или убежит, как прыгать будет и приготовиться. А чтобы говорить с ними, или управлять — не получится. Я ведь не контроллер.

Лось подкинул в огонь несколько поленьев. Снова спросил:

— Откуда мутанты вообще берутся? В них что, люди превращаются?

— Могут и люди, наверное, хотя я про такие случаи не знаю и сам не видел.

— Тогда кто?

— Любая крыса, собака или свинья. Вообще любой, подходящий по массе. Я так понимаю это, что есть какие-то устойчивые для определенных условий состояния генов. Если Зона на живое существо (хотя бы даже на человека) воздействует слишком сильно, то гены перестраиваются под этим воздействием и получаются например снорки. Мне не объяснить по-научному. У нас нет таких людей, чтобы смогли объяснить такую информацию так, чтобы я мог передать ее словами. У нас вообще сейчас нет ученых.

Лис спросил:

— Раньше были?

— Были. Но тогда не было "Монолита".

— А что было?

— Не знаю. Я могу только предполагать, что в здешних лабораториях докопались до чего-то, позволившего ученым читать мысли друг у друга.

— Телепатия.

— Не совсем. Телепатия — это когда мысли читают. А они могли их и передавать тоже.

— А разница в чем? — Не понял Лось.

— В том, что два, или три голоса всегда перекричат один.

— А-а-а!.. Понял. Если двое были согласны с чем-то, то они и третьего сразу убеждали, потом четвертого…

— Я не знаю точно. Думаю, что так и было. Но когда ты меняешь Зону…

— …Зона меняет тебя…

— Это же не голос, — продолжил я. — Тебя уговаривают не словами и уши не зажмешь. Пока это были только ученые — большой беды не было. Наоборот: думали теперь все вместе и у них исследования рванули вперед. Потом к ним начали присоединяться другие люди, каждый со своими тараканами в голове. Интересы уже не были едиными. В конце концов все рухнуло и они начали уничтожать друг друга… Но это все мои домыслы. Никто сейчас точно не знает, как все происходило, но война эта сошла на нет примерно полтора-два года назад. "Фанатиков", как их называли, больше не осталось.

— А "Монолит"?

— Что "Монолит"?

— У вас не так?

— Не так. В "Монолите" может быть своим только тот, кто способен отказаться от личных приоритетов ради общества. Не под чьим-то влиянием, не по приказу, а сам. Зона дает такую возможность, но очень мало тех, кто может ею воспользоваться. Большинство в процессе сходят с ума и превращаются в зомби, или умирают. Вот Леха например в двух шагах от этого был.

— Да уж… Лесник спас. Интересно, как он там сейчас?

— Нормально. ППШ, который мы ему подарили, с собой носит. Кот тоже бегает.

Мы помолчали, потом Лис сказал:

— Слушай, тогда если в "Монолите" у всех мысли одинаковые…

— Нет. Не одинаковые. В том то и дело, что братья совершенно свободны в рамках своего выбора. Человек ведь меняется не так уж сильно.

— А как же тогда?..

— Мне сложно объяснить. Но если взять аналогию… Вот у тебя палец на руке. Ему может быть тепло, или холодно, но другие пальцы об этом не знают и им пофигу, пусть его хоть совсем отрежут. Это не их дело, а мозга. А в "Монолите" одному пальцу совсем не без разницы, что ощущают другие. Он будет действовать так, чтобы они не мерзли и не отвалились, а те в свою очередь позаботятся о нем. Но никто ему не будет приказывать, что делать и как гнуться. У любого из братьев есть своя голова на плечах и свои мозги. Какой-то единый управляющий центр не нужен.

— Сложно все… — Лось вздохнул, помешал ложкой в котелке. — Давайте кушать, что-ли? Зови своих.

"Мы не нуждаемся в управлении, да… Но оно все-же есть. Кто-то должен давать оценку действиям "пальцев". Именно оценку, не управляя, а направляя. Учить, а не понукать. Без этого "Монолит" будет разорван. Но чтобы понять это, надо стать одним из нас."

Глава третья

На подходе к Кордону нас "поприветствовали" выстрелом. Шедший первым монолитовец даже не покачнулся. Пуля отрикошетила в сторону, отклоненная активированным артефактом. От деревни раздался панический крик. Там забегали. Слышно было, как лязгают затворы. Мы залегли.

— Чего это они? — Спросил Лось.

Лис заорал:

— Народ, вы там чего?! Озверели?!

Паника впереди притихла. Послышался голос:

— Вы кто?!

— Волк, ты что ли?! Не стреляй!

Лис поднялся, помахал рукой. Из-за забора тоже поднялся человек. Присмотрелся, крикнул:

— Подходите!

…

— Вы извините, конечно. Тут у нас такое дело… Вчера ближе к вечеру прибежали трое голых чуваков. Нам наплели, что по дороге сюда столкнулись с настоящими монолитовцами. Те их раздели и вроде как под выброс сунуть хотели, но они сбежали. А монолитовцы типа сюда за ними идут и скоро будут. Мои тут ночь не спали, тряслись от страха. Я и сам, грешным делом, побаивался. С моими зелеными против фанатиков — проще самому застрелиться.

Лось засмеялся, потом сказал:

— Вот так и делай людям добро! Оставишь в живых, а потом тебя же и подставят. Эти дятлы нас с Лисом по дороге в долину подкараулили. Ограбить хотели, но сумели только загнать в развалины.

— Значит это ты их в таком виде по дороге пустил?

— Я.

— Изящное решение. А это с тобой кто?

— Так монолитовцы же. Вон тот, что без шлема, рядом с Лисом — как раз ихний главный и есть.

— Да ты гонишь…

Лось откровенно наслаждался, глядя на удивленное лицо Волка.

Тем временем мы с Лисом зашли в крайний домик. Щуплый и Леха были на месте. Один сидел у окна с винтовкой, второй уже разжигал дрова в печке.

— Кого караулим?

— Да черт его знает. Всю ночь местная молодежь орала, что вот сейчас кто то придет и всех на ноль умножит. Я конечно не сильно поверил, но ночью спал вполглаза. О! Привет, Студент. Стоматолог, смотри кто пришел!

— Привет.

Я пожал обоим руки. Спросил Щуплого:

— Ты как себя чувствуешь-то?

— Более, или менее. Не знобило больше. Он мне, как очнулся, выдал таблеток из аптечки. Сейчас вроде ничего, пока на месте сижу, только слабость еще есть.

— Леха, а ты как? Голова цела?

— Нормально. А вы какими судьбами?

— Прихожу в Темную долину. Спрашиваю вас. Мне сказали, что не возвращались. Забеспокоился. По пути Лося с Лисом встретил. А здесь стрельбой приветствуют.

— Сразу говорю: Щуплому пока рейдить нельзя. Минимум день надо отлежаться. Я легкие послушал, хрипов нет, но рисковать нельзя.

— Ты, Леха, совсем врачом заделался, как я посмотрю.

— Надо же кому-то заботиться о том, чтобы они зубы перед сном чистили.

— А они чистят?

— Он мертвого уговорит. — Сказал от окна Щуплый.

— Я никуда не спешу. Денек-другой можно и отдохнуть.

…

Монолитовцы уселись у костра, не обращая особого внимания на кучковавшихся неподалеку сталкеров. Один из них достал палку копченой колбасы, покромсал ножом, насадил на шомпол и повесил над огнем. Второй набил трубку прихваченной в Темной долине (я не зря говорил в караулке с Ганжей) травой и пустил ее по кругу. По деревне поплыл приятный запах.

— С виду — нормальные люди. — Заметил Волк, глядя на них из окна. — А в позапрошлом году хлестались с ними у "Янтаря", так я чудом жив остался.

Лось тоже выглянул, посмотрел. Сказал:

— Ну мы вроде как договорились с ними о сотрудничестве.

— Как умудрились?

— Случайно получилось. Вы, главное, не палите по ним почем зря и в центр Зоны не лезьте. Тем более, что и не за чем особо туда лезть. Мутантов много, артов мало, а пулю очень даже легко поймать можно.

— От них?

— Да там кого только нет. Наемники шляются, военные…

— Воякам то чего надо?

— Хрен ихних командиров знает. Так-то твои зря по нам стреляли сегодня. Эти четверо, появись у них такое желание, всю вашу деревеньку могли в тонкий блин раскатать и не сильно вспотеть при этом. Студент этот, старший ихний, при мне химеру завалил. В один ствол, из своего автомата.

— Он артефактами пуляет что ли?

— Нет. Обычные пистолетные патрончики. Тушку химеры мы потом за периметр переправили ученым.

— Хорошо ботаники заплатили?

— Порядочно. Мы же теперь научные сотрудники. Смотри.

Лось продемонстрировал запаянное в пластик удостоверение.

— Круто. — Оценил Волк. — С таким и на блок-пост можно зайти.

— Можно. Но не нужно. Солдатня опять деньги клянчить будет… О! Лис бежит.

Лис подошел к монолитовцам, что-то спросил. Один из них не глядя показал на их домик. Лис направился к ним.

— Лось, там Стоматолог говорит, что дневку сделать надо. Щуплый еще слаб, может воспаление подхватить.

— Значит сделаем. — Ответил тот. — Волк, я только что анекдот придумал.

— Излагай.

— Лось, волк и лис сели играть в карты. Волк колоду тасует и говорит: "А кто будет мухлевать, тому будем бить морду." Лось: "Ага. Рыжую и наглую."

— Развелось баянистов, — прокомментировал Лис — на всех баянов не хватает.

Волк рассмеялся.

— Действительно: Волк, Лось и Лис. Айда, заходи, присаживайся.

— Не, я вернусь. Там Стоматолог печку растопил. Пошли туда, там теплее. Картоха есть, масло… сейчас нажарим. Война — войной, а кушать надо регулярно.

— Ну пошли.

…

— Рассказал?

— Да, как договаривались.

— Отлично…

Я откинулся на бревенчатую стену и подумал, что очень скоро информация о том, что "Свобода" и "Монолит" договорились и у "Свободы" есть своя научная группа, дойдет до Сидоровича. Между сталкерами информация распространится еще быстрее. У "Свободы" не будет отбоя от новичков-кандидатов. В Темную долину потащат хабар на продажу. Для торговцев и бандитов, которые сейчас контролируют большую часть вывоза артефактов из Зоны, это плохие новости. Очень плохие. Они не могут не предпринять каких то действий. Но пусть попробуют. "Долг", "Свобода" и "Монолит" будут наготове.

Все это я обсудил с Комми, прежде чем уйти в сторону Кордона. Ничего нового я ему не открыл. Он уже прикидывал, как отзовется то, что одна из его бригад связалась с учеными.

Пора нам уменьшить количество грязи в Зоне, иначе сюда так никогда и не придут ученые. "Монолит" останется боевым подразделением, а нам нужно развиваться. Нужны знания, чтобы понять самих себя.

"Этот сезон будет веселым… Не так ли, братья?"

Глава четвертая

Мы заняли пустующий домик ближе к окраине деревни. Один из братьев расположился на чердаке, второй залег спать. Третий и я сидели со сталкерами, собравшимися к костру. Лис, потягивая самокрутку, рассказывал:

— Ну кто не в курсе, в Долину мы заселились в позапрошлом году. Дядька Яр осмотрел фабрику мимоходом и сказал Чеху, что ее можно в порядок привести. Оно ведь как? Летом можно где угодно расположиться, были бы стены и крыша. А зимой приходится насиженные места бросать. Потом по весне снова от мутантов чистить, или бандюков выгонять. Постоянная база тем и ценна, что в ней гарнизон сидит. Место там хорошее. Со всех сторон либо аномалии, в которых арты попадаются, либо чистое поле, которое просматривается с вышек. Так вот на фабрике оказалась цела котельная, бойлер и можно было устроить так, чтобы зимой тепло было.

Чех подумал-подумал и пригнал на фабрику половину народу со Складов. Восстановили заборы, постреляли тушканов в подвалах, а Яр начал восстанавливать котельную. Понадобились ему арматура и крепеж. Болты там всякие, гайки, краны и все такое. Нужна, так нужна. Взяли телегу, автоген с баллонами и пошли на завод неподалеку. Нужную железяку Яр увидел сразу же. Настроил горелку, перерезал в двух местах трубы. Мы ее оттащили, потом еще он несколько железяк срезал, их тоже уволокли.

И тут Квадрат говорит: "Там в трубе артефакт вроде бы." Заглядывает внутрь самой толстой трубы и сует туда руку. Тут-то и началось… Сначала у него глаза выпучились. Заорал, биться начал, его дернуло за руку и по плечи рывком в трубу затащило. Яр орет: "Стреляйте!" Щуплый СВД из-за спины сдернул и в трубу эту садить начал. И видим: из дырок синий свет идет, как будто там лампочка внутри. Я из АК полоснул — рикошеты, не пробило. Квадрата тем временем по пояс втянуло туда, потом по колени. Он орет, ногами дергает. Потом перестал и сразу же свет погас.

Мы постояли немного, начали его вытаскивать. Лучше бы не делали этого. Верхняя часть тела — как в "мясорубке" побывала. Вся труба в крови и внутри нету никого. В кармане на груди нож был — его в трех местах поломало. Я думаю, что в трубе действительно арт лежал. Квадрат его как-то активировать ухитрился, на свое несчастье. В трубе аномалия образовалась, потом схлопнулась, но ему уже поздно было радоваться этому.

Вот так, пацаны. Прежде, чем куда-то лезть и что-то делать, три раза подумайте, а потом со старшими товарищами посоветуйтесь. Лучше им процент потом отстегнуть, чем пожадничать и апостолу Петру объяснительную писать.

— Держи, Студент. — Он передал мне самокрутку.

Я затянулся, спросил:

— Пугаешь молодых?

— Лучше быть пуганым, но живым, чем смелым, но мертвым.

— Не поспоришь. Знать бы только, когда бояться надо, а когда наоборот.

— Вот поэтому и надо старших товарищей слушать, а не трех голых оболтусов.

Косячок кончился. Один из сидевших с нами новичков набрался смелости и спросил:

— А вы правда из "Монолита"?

— Правда. — Ответил я.

— А к вам вступить можно?

— Зачем?

— Ну… Не знаю. — Сталкер пожал плечами. — Зачем все в группировки вступают?

— Ты не понял вопрос. Не зачем это тебе, а зачем ты группировке?

— Зачем?

— Артефакты тебя искать научат где угодно, да и сам научишься. Ничего в этом сложного нет и это не самое ценное, что в Зоне есть. Снаряжение наберешь сам, если живой останешься. Вот Волк — он опытный, много знает, а с Кордона не уходит. Спроси у него, почему.

Новичок повернулся, нашел Волка взглядом.

— Волк, почему?

— Так сразу и не ответишь… — Ответил тот.

— Не примут?

— Почему? Примут. В "Свободе" взнос сейчас сколько?

— Две косых. — Ответил Лис.

— Не менялся, значит… Две косых, допустим, найти можно. А дальше что?

Новичок задумался, потом сказал:

— Ну арты искать… И тебя трогать никто не будет.

— Почему не будет? Вон Лось вчера попался бандитам. Еле отбились. А те ведь знали, что он в "Свободе", да и вообще это похоже кто-то из местных просигналил. Меньше проблем, конечно, но группировка это не гарантия безопасности. Арты искать и так можно. Дело это не сложное, как уже сказано. Нет. Туда нужно идти, когда ты решил для себя, что в Зоне надо держаться вместе, не раньше. И скажешь ты тогда не: "Возьмите меня!", а: "Что я могу сделать?" Вот так как-то…

— А в "Долг", говорят, всех берут?

— Туда — всех. Приходишь на "Росток", пишешь заявление и дело в шляпе. Но там, считай: армия. Ты служил?

— Нет.

— Тогда не самый лучший вариант. Это как на фронт попасть, причем без обучения. Новички в "Долге" гибнут раз в десять чаще, чем опытные. Вот и выходит, что Кордон — место не самое плохое.

Все замолчали. Потом Лис сказал новичку:

— Хочешь в "Свободу"? Неподалеку наш блокпост есть. Там Рига сейчас главный, он набирает стажеров. Сходи, потолкуй с ним.

— Ладно… А что я там буду делать?

Лис усмехнулся.

— На этот счет ты не беспокойся. Что делать — подскажут. И не тронет никто, кроме самых отморозков, но это уже наша работа будет — с ними разбираться и вот ихняя — он кивнул на меня. — На снарягу наберешь, а там и на взнос денег хватит. Только с Карычем в карты играть не садись.

— Говорят, что там рядом с болотом не так давно бандитов поубивали. Тоже вы?

— В прошлом году? Те сами виноваты. Захотели подняться по-быстрому, устроили засаду у Янова. В итоге у монолитовцев было два раненых, а от бандитов всего двое в живых и осталось. У Карыча и спроси, он больше знает. Как раз там был.

Сталкеры оживленно зашумели. Бандитов здесь не любил никто. Я подумал, что у Карыча скоро изрядно прибавится учеников. Оно и к лучшему. Потом тот, что заговорил со мной, спросил:

— Вы говорили, что арты не самое ценное, что в Зоне есть. А что тогда?

— Что? — Я усмехнулся. — В живых остаться — вот что.

— Загрузили вы молодых. — Сказал Лис. — Слушайте еще историю:

— Давно уже, до супервыброса еще дело было. Еще только-только Зона устаканилась и по ней народ начал лазить. Еще группировок никаких не было. Сплошной Дикий Запад. И приперлась сюда экспедиция из какого-то фрицевского института. Причем у них хватило ума нанять проводниками кое-кого из местных сталкеров. Ну в Зону-то они заехали без проблем. Назад тоже выбрались, благодаря проводникам. Кто-то помятый, кто-то покусаный, но все живые. Студент правильно сказал: самое ценное — это в живых остаться. Одного из проводников тоже приволокли без сознания и сразу в госпиталь сунули. Через сутки он приходит в себя. Его врач спрашивает по-русски: "Как себя чувствуете?" А он втыкает на врача и говорит: "Нихрена меня шандарахнуло! Аж по-немецки понимать начал…"

Сталкеры рассмеялись.

— А кто не верит, что так и было — продолжил Лис — спросите Щуплого. Он соврать не даст, потому что на соседней кровати в это время отлеживался.

Волк, покивав головой, подтвердил:

— Да… В старые-то времена чего только не было. Вот жил в деревне одной мужик. Было у него три сына. Решил он их женить. Вывел за околицу, дал каждому лук со стрелой и говорит: "Стреляйте. Куда попадете — там и судьба ваша." Ну те и выстрелили. Старший попал в задницу среднему, а младший прострелил себе руку. И все стало, как отец и велел, потому что в старые времена старших слушались. Не то, что сейчас.

Я поднялся, отошел от костра. Понемногу начинало темнеть и на востоке уже было видно несколько звезд. У костра смеялись. Сегодня новички как в танке. Жутковатая От ограды немелодично орала какая-то птица. Донесся собачий вой. Обычные вечерние звуки Зоны. Через дорогу шарахнулся испуганный тушкан. Видимо в помойке порыться прибежал, а я его спугнул.

Пройдя через деревню, я вошел в "наш" домик. Лось сидел на кухне, рядом с теплой печкой, листал какой-то пухлый томик. При виде меня он отложил его, спросил:

— Что народ говорит?

Я тоже присел спиной к печке. Ответил:

— Так… Треплются. Ничего особо интересного. Завтра что делаем? Идем в долину?

— Щуплый слабоват пока, да и у Стоматолога синяки под глазами. Утром решим. Жаль, что Мельника нет. Мигом бы на ноги поставил. Где он, кстати?

— На Агропроме. Сидит в ихнем медпункте. У них там местность лысая, дров мало. Мерзнут зимой, как следствие: болеют.

— А мы в Москву прокатились в очередной раз.

— Знаю. Лекции читали.

— Откуда?

— Что один знает — знает каждый. Леху я "слышу", хотя он меня нет. Так тоже бывает, я же говорил.

— То есть если один из вас, к примеру, фильм посмотрел, то это как будто посмотрели все?

— Нет. Если кто-то один что-то видит, то он прежде всего это оценивает с точки зрения важности для "Монолита". Если есть важная для нас информация, то она уже идет "дальше". Братья тоже ее оценивают и делают выводы. Тоже каждый свои, хотя разумеется оценки могут и совпадать. И уже рассмотренный со всех сторон факт считается истинным и идет в общее пользование. Ну вот например в фильме показывают, как правильно стрелять из пулемета. Посмотревший его говорит: "Вот хороший прием." Остальные соглашаются: "Да, хороший." И дальше этот прием все применяют. Если фильм посмотрит другой брат, то он, возможно, свои выводы сделает. Чтобы о самом фильме спорить — так не бывает. Или вот стоит сейчас брат на часах. Если он что-то увидит — я и остальные об этом узнаем, причем даже если он не обратит внимания. Может быть кто-то заметит опасность быстрее, чем он сам. Наш человек сейчас у костра сидит и байки слушает. Тоже возможно что то важное услышит. В бою так же: все вместе и чем больше бойцов, тем эффективнее оценивается ситуация.

— То есть всегда на примерах, "делай как я".

— Не только. Абстрактная информация, навроде: "Квадрат длины гипотенузы равен сумме квадратов катетов." — тоже воспринимается и оценивается. Всегда найдется кто-то, кто в определенной области понимает больше других. "Единство" дает ему возможность оценить информацию и по возможности объяснить ее другим. На практике ее не всегда можно применить, но она не будет потеряна. Сложность только в том, чтобы правильно спросить.

— Как это?

— Как объяснить?.. Представь себе библиотеку. Книги на полках, любую можно взять и прочитать, даже если ты в предмете ничего не понимаешь. Так? У нас, если ты не обладаешь какими-то базовыми знаниями, ты и к остальной информации доступ не получишь. Не поймешь, на какую полку смотреть. Вот поэтому и нужно "прямое" общение. Садятся двое-трое друг напротив друга и пошел обмен знаниями. Я еще сам не очень хорошо во всем этом разобрался, но примерно так все и идет.

— Если все вокруг только и делают, что тебе свои оценки ставят, то это наверное с ума сводит.

— Нет. Оценка же идет только в ответ на твои действия, или знания и ее можно и не учитывать. Человек сам решает, никто ему не приказывает. Никто его не упрекнет, но потом все узнают, что в такой-то ситуации сделали так-то и так-то и это было ошибкой. Потом твои собственные оценки уже не будут приниматься.

— Ага. Зато если выяснилось, что ты все знал лучше всех и все сделал правильно, то "Монолит" к тебе будет прислушиваться?

— Гоша! — Раздался из соседней комнаты голос Лехи — А мой доклад ученым ты оценивал? Если "Монолит" меня слышит, то и это ты знать должен.

Я ответил.

— Прости на честном слове, но ерунду ты в нем написал.

— Где?!

— Тебе зарифмованно ответить? Классификация мутантов твоя одна чего стоит. Ну с чего ты взял, что снорки яйца откладывают?

— Мне на базе так сказали. Откладывают в трупы и потом из яиц снорки вылупляются. А что, не правда что ли?

Лось громко заржал. Щуплый в соседней комнате тоже.

— В трупы… Ну надо же!..

— Лось, хоть бы ты его доклад прочитал, прежде чем отправлять. Но идея изначально была не правильной. Нужно не бумажки писать, а везти ученых сюда, к нам.

Лось перестал смеяться. Сказал:

— Мы ведь говорили уже об этом. Почистим немножко Зону, тогда…

Леха вышел из комнаты, посмотрел на нас.

— Что задумали?

Я спросил:

— Помнишь, ты Шульге говорил, что аномалии Зоны — это что-то вроде максимумов стоячей волны?

— Ага. Ну и что?

— Зимой я прошелся по тем местам, где ты примерно указал центр этой волны.

— Что нашел?

— Ничего. Дачный поселок, никаких признаков подземных сооружений. Несколько мутантов. Ничего там нет.

— Значит ошибся я.

— Не факт. "Монолит" твою версию рассмотрел и признал обоснованной. Иначе бы туда никто и не пошел. Идея сама по себе кажется мне красивой, но мы начали работать, не имея достаточных средств для ее проверки. Нам нужны приборы и нужны те, кто может с ними обращаться. Нужна экспедиция в Зону. Но чтобы ее организовать, надо с уверенностью обеспечить ученым безопасность. Для этого мы хотим разобраться в делах торговцев и по возможности обрубить каналы бандитов за периметр. Кроме того "Монолит" постоянно сталкивается в центре Зоны с группами наемников. Они что то ищут. Нам нужно выяснить, что это и ликвидировать мотивы для их заброски. Скорее всего эти два направления связаны. Есть доказательства, что торговцы скупали у сталкеров документацию и носители.

Лось кивнул. Сказал:

— Глобально решили взяться.

— К этому шло. — Продолжил я. — Поэтому "Свобода" так активно набирает новичков, а "Долг" и не прекращал этого делать. Группировки уже продемонстрировали умение прекращать конфликты и действовать сообща. Склад оружия вы тоже обнаружили очень вовремя. Мы можем и должны взять Зону под свой контроль.

"…только не так, как предполагают это сделать Чех, Комми, Шульга и ты, Лось. Для вас контроль — это вывоз артефактов, поставки продовольствия и оружия. И чтобы никто не стрелял друг в друга без вашего разрешения. Это правильно, это порядок. Но для меня… Почему у нас лечить может только Оператор? Почему некоторые братья издалека чувствуют аномалии и артефакты, как живые детекторы, предчувствуют выбросы за несколько часов, а не минут? Передать эти умения не получается. Опять же: почему? Как сделать так, чтобы люди, попав под выброс, не превращались в зомби и пищу для падальщиков. Сейчас только один из десяти может выжить, пережив выброс у центра и еще один из десяти становится таким, как мы. Должно быть наоборот.

Слишком много вопросов, а ответить на них я не могу, хотя ответы наверняка есть. Нужны только люди, способные их понять. Если в Зоне станет безопаснее, то такие люди сюда придут, а мы позаботимся о том, чтобы они стали частью "Монолита".

Кое-что уже сделано. В центр Зоны пошли медикаменты с Болота. Этой зимой никто из наших не умер от болезней. Число братьев выросло, несмотря даже на неизбежные потери в столкновениях с наемниками. Ни одна из проникших в Зону групп не ушла за периметр. Мы получили важнейшую информацию, которой (ты уж извини!) я пока повременю делиться с тобой, Лось."

Глава пятая

Утро выдалось отвратительным. Шел даже не дождик, мелкая-мелкая изморось сыпалась с неба на Кордон. Лось проснулся, сходил во двор и снова залез в спальник, вслух предположив, кто на небесах кто-то обоссался. Общим решением было: в долину сегодня не ходить, а прошвырнуться по окрестностям. В такую погоду хорошо заметны аномалии. Лось, который вчера вечером штудировал инструкцию к детектору, хотел проверить его на каком-то особенном режиме. Леха, поставив на плиту большую сковородку, увлеченно перемешивал жарившуюся на ней картошку. По комнате плыл вкусный запах.

— Откуда картофан? — Спросил его Лис.

— Местные выращивают.

— Да ты че!? Он же фонит наверное?

— Нет, мы проверяли. Фон природный. Тут полно чистых участков — на них и сажают.

— Все равно не доверяю я местной фауне…

— Флоре.

— Чего?

— Флоре. — Леха продолжал перемешивать подрумянивавшуюся картошку. — Растения — это флора. Фауна — это животные.

— Один черт. Того и гляди она у тебя в животе ноги отрастит.

Лис наконец решил вылезти из спальника, одел берцы и пересел к столу.

— А вот интересно… Стоматолог, как думаешь: почему мутировавших животных очень много, а растений почти что и нет?

Леха пожал плечами, ответил:

— Вообще-то есть. Видел, какие тополя вымахали по дороге на свалку? С виду нормальные, но местные говорят, что они всего за пять лет такими выросли.

— Так-то да… — Лис выглянул в окошко, поморщился и снова сел. — Пять лет назад там обычная аллея была вдоль дороги. Деревья на ней можно было двумя ладонями обхватить, а сейчас — вон какие! Отсюда видать верхушки. Значит получается, что и у растений не только из семян могут мутанты вырасти, но и те, что уже большие, могут меняться.

— Вот что интересно: из семян-то как раз обычные растения вырастают. — Вступил в разговор Лось. — Вот та же картошка. Она нормального размера и вкус обычный. А ведь неплохо было бы, вырастай она с кастрюлю.

— Тогда ты бы она была ежиком и ты бы ее не догнал. — Леха поставил сковороду на стол, спросил: — Так что, идем сегодня?

— Да. Зарядить батареи надо и идем.

Я заинтересовался:

— Батареи?

— Ага.

Леха отошел к топчану, покопался в рюкзаке и вытащил что-то вроде ножного насоса.

— Вот этим. На педаль давишь — батареи у детекторов заряжаются.

— Неудобно. Лучше бы они съемные были. Сели, выкинул, новые поставил. А если они прямо среди аномалий сядут?

— Ну что дали — тем и пользуемся.

Картошка разошлась по мискам. Леха и Лис по очереди старательно давили на педаль. Генератор жужжал. На присоединенных к его кабелям детекторах мигали лампочки. Я откинулся на стену, вспоминая…

Воспоминания на ужин

Только что выпавший снег был испятнан собачьими следами. Монолитовцы методично обшаривали дачный поселок. Выбивали запертые двери, осматривали домики, спускались в погреба. Мы с Мельником сидели на скамейке перед воротами в садоводство. Мельник (я так и не привык звать его Оператором) курил. Я просто сидел, уперев локти в лежавший на коленях автомат и смотрел на виднеющуюся вдали полосатую трубу АЭС.

— Ничего не найдем. — Сказал я. — Леха тогда просто наугад в карту ткнул пальцем. Будь здесь что-то важное под землей — мы бы заметили.

— Может быть… Может быть…

Это раздражало. Я мог бы изучать документы, или книги из библиотеки местного техникума, или присоединиться к новичкам на обучении, но терял время здесь. Мне было очевидно, что Леха ошибся. Почему братья так уверены в его правоте? Мы же вообще не знаем, что искать! "Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что…"

Раздалась автоматная очередь. Следом — собачий скулеж. Еще один выстрел. Скулеж оборвался.

— Стая здесь есть, точно.

— Мы их теперь не увидим. Сторожа прикончили, остальные не высунутся.

Мы опять надолго замолчали. Потом я сказал:

— Нашли что-то интересное. Пойдем, поглядим.

Главная улица в садоводстве сворачивала под углом 45 градусов и дальше ветвилась сразу на три дороги. Мы свернули на крайнюю правую. Трое бойцов стояли у выбитой двери садового домика. Я вошел, осмотрелся, потянул носом воздух.

— Кто-то здесь был. Пахнет сигаретным дымом. Он еще не выветрился, курили недавно. Может быть 3–4 дня назад.

— Снег выпал позавчера, следов нет…

— Да. Ушли раньше.

Я прошелся по комнатке, поднял крышку подвала, посветил вниз фонариком. Один из бойцов поднялся по лестнице на чердак.

— На ступеньках свежая земля. Они там, похоже, выброс пережидали.

— В хороших шлемах вполне могли и выдержать.

— Они и выдержали.

Я присмотрелся к следам на земляном полу.

— Два человека. Оружие чистили.

Это тоже старый рецепт. Когда идет выброс — нужно на чем то сосредоточиться. Тогда легче. Чистка оружия вполне подходит. Никаких других следов нет. На чердаке тоже. Два человека, в центре Зоны — подумаешь: невидаль! Пришли, посидели, ушли. Что искали? Да кто его знает?.. Может быть это наемники (тогда почему всего двое?), или пара вольняшек забрела в поисках артов, или военные от своих отбились. Пересидели выброс и ушли, оставив на полу отпечатки ботинок и прикладов.

Мельник заметил на полке автоматный патрон, показал на него мне. Я пожал плечами. Взял его, осмотрел. Выпущен в 1975 году. Обычная пуля. Видимо выщелкнули из патронника перед чисткой оружия, поставили и забыли. Сказал:

— Ничего не дает. Вероятно не солдаты. Патрон старый.

— Идем?

— Да.

Монолитовцы от входа уже ушли. Следы на снегу вели к соседнему участку. Правильно. Чего время терять? Мельник прошел через грядки к разросшейся яблоне, сорвал мелкое яблоко с ветки и откусил кусок.

— Если здесь и есть что-то, то мы его не видим. — Сказал он, жуя.

— Я собираю людей?

— Как думаешь, куда они могли уйти отсюда?

— На все четыре стороны. Аномалий в округе не так уж много. Собаки их видимо не учуяли, или прибежали позднее.

— Давай доведем дело до конца, раз уж пришли. Осталось-то не много.

Я присел на крыльцо, поставив автомат между коленями и представил, каково было людям бросать все это. Наверное полили цветы в горшках на подоконнике и эту яблоню водой из того колодца. Надеялись вернуться. Забрали что могли унести. Выпустили собаку — вон в будке ржавая цепь. Аккуратно закрыли калитку. И ушли, а с пылающего неба лилась и лилась радиация. Собака, наверное, выла потом по ночам…

Мельник сорвал еще пару яблок и бросил одно мне.

Глава шестая

Изморось обрамляла аномалии разноцветным свечением. Мелкие капли дробились, становясь еще меньше и свет фонариков рассыпался в этих капельках радугой. Леха провел фонарем, глядя на переливы света.

— Красиво…

— Включай.

Писк клавиши. Экраны детекторов засветились. Леха и Лось разошлись в стороны, аномалия оказалась между ними.

— Ждем. — Сказал Лось.

— А чего ждем? — Спросил я.

— Приборы сейчас исследуют аномалию.

— Вот ты сейчас все-все мне объяснил.

— В теории — сказал Леха — по динамике ее изменений можно предсказать, когда там появятся артефакты. О! Пошли результаты… Восьмой тип, мощность… Сейчас тихо! Звуковые данные замеряются.

Мы послушно замолчали. Приборы попискивали. У меня на очках оседали капли воды. Я протер их.

— Готово… Блин! Недостаточно данных.

— А это к чему?

— Не может определить, что там образуется и когда.

— Ну это не фокус.

— Рано выводы делать. — Сказал Лось. — Пошли к следующей.

У второго "трамплина" все повторилось. Ожидание, писк детекторов, бесполезно… На третьем детектор мяукнул. На экранах высветилась синяя точка.

— "Медуза". В самом центре.

— Пусть за ней самоубийцы лезут. — Сказал Лось. — Данные снял?

— Снял.

— Переходим.

Я тоже видел эту "медузу". Действительно в самом центре. И не выбить ее оттуда — вот что досадно. Камнем не получится, "трамплин" его отобьет, а пуля, или дробь разрушат арт. Тем временем сталкеры уже обходили очередную аномалию. Мы довольно глубоко зашли в аномалии. Я оглянулся на развалины, где караулили Лис и один из моих бойцов, потом крикнул:

— Лось!

— Что?

— Идем на Кордон! В темпе!

— Что то случилось!?

— Да!

…

— Было нападение на "Чистое небо". Вчера ночью штурмовали тоннель. Не вышло. Пулеметчиков на градирне сняли снайперы из бесшумок, но кто-то из часовых шухернулся и началась стрельба. Подтянулись несколько ребят из "Долга" и "Свободы" с Янова, тоже вступили в бой. Потом очнулся пулеметчик-чистонебовец, накрыл нападавших. Те отступили. Потери большие у всех. Алоха тяжело ранен. Его на Агропром долговцы утащили вместе со своими ранеными. Нас послали на Болота, к Берлоге.

Лось задумчиво сказал:

— Понятно, почему потери большие. Какой из Алохи командир? Он не боевик, а интендант. Но все равно молодец. Что смог, то сделал. Кто там сейчас старшим остался?

— Не знаю. Волк, до тоннеля проводите?

— Без вопросов. — Ответил тот. — Хромой! Сходи с ними.

— Мы тоже с вами пойдем. — Сказал Лось. — Студент, отойдем. Поговорить надо…

…

На блок-посте уже были в курсе случившегося. У Риги была связь со складами и долиной и он стягивал свои группы. Караулы и дозоры на холме были усилены. Нас заметили почти с двух километров, в небо взлетела зеленая ракета. Мы в ответ пустили такую же.

В тоннеле сидели у разведенных в бочках костров "свободовцы". Лось с Лисом ушли к связистам. Щуплый, Леха и мы подсели к одному из костров. С ним здоровались, на нас оглядывались, не узнавая. Из разговоров было понятно, что никто ничего толком не знает. Слухи ходили самые разные. Войну группировок никто не забыл и новички сидели с ошалелыми лицами, сжимая новенькие автоматы. Бывалый народ разумеется не упускал случая лишний раз напугать их страшными историями, но в целом никто особо не паниковал: "Один раз долговцам выдали, выдадим и второй, если нужно будет!" Приход группы Лося восприняли с надеждой на прояснение обстановки.

Лось появился примерно спустя минут двадцать. Огляделся, подошел к нам.

— Далеко не ушли. Их засекли на Янове. Разведка докладывает: примерно два десятка человек. Закрепились южнее "Юпитера". Видимо у них там тоже хватает раненых.

— Выходим? — Спросил я.

— Да, на рысях, а то уйдут оттуда — ищи их потом. Ребята из "Долга" уже выдвинулись. Им дальше идти, зато по дороге. А нам по болотам пилить. Сейчас Рига бойцов нам выделит. На Янове, к сожалению, на помощь рассчитывать не приходится. Там все с дырками, целых не осталось. Хорошо хоть "тяжелый" — только Алоха и убитых нет. Злее будут.

— Ничего, справимся. Бери только опытных. Молодых лучше расставьте по высотам, наблюдать. Вряд-ли это единственная группа наемников в Зоне.

— Уже делается. Студент, а ведь удар-то по вам наносился. "Чистое небо" снабжает вас в Припяти. Хотели порвать эту ниточку.

— Да, я догадался…

…

Отряд вел Карыч, который за зиму успел облазить все болота и местность знал очень даже неплохо. На Янов вышли быстро. Взмокшие от пота сталкеры расположились на станции на короткий привал. У многих на нашлись знакомые, которые сейчас увлеченно делились подробностями ночной перестрелки. Мы уселись на старых кроватях в помещении кассы.

Лось переговорил со сталкерами "Чистого неба". Те тоже были в свежих бинтах и гордились собою, хотя если бы от станции не подошло подкрепление, гордиться было бы нечем, да и некому.

— Студент, вы готовы? — Лось подошел к нам и присел рядом. — Наши на связи, следят за наемниками. Они пока на месте, уходить не собираются. "Долг" когда подойдет — не знаю, но ждать их некогда. Будем атаковать тем, что есть.

— Всегда готовы. У "Монолита" тоже к ним должок имеется. Надо отдать.

Это я сказал нарочито громко. Народ, сидевший рядом, замолкал и оборачивался. Пошел шепоток: "Монолитовцы… Здесь…" Мы поднялись.

— Собирай своих. — Сказал я Лосю. — Надо кое-кому напомнить, ху есть ху.

Глава седьмая

"Свободовцы" и присоединившиеся к ним вольняшки обошли "Разлом" и заняли административные корпуса "Юпитера". Мы с Лосем обосновались на втором этаже. Оттуда просматривался забор, за которым и укрылись наемники. Похоже было, что нас еще не засекли. Лось достал бинокль и выставил на стол две рации: одну для связи с штурмовой группой, другую — со снайперами. Я тем временем оценивал из окна обстановку. Укрытий хватало, но в основном хлипких, пробиваемых. Если свободовцы пойдут в лоб, то потери будут крайне серьезными. А если у наемников еще и пулемет есть вон в том кирпичном здании… Наверняка есть. Обстрел из окон почти круговой. Наверное и снайперы имеются, не все же у тоннеля лежать остались. Главная преграда, разумеется, бетонный забор. Но он же и главная защита.

— Лось, вон там у них наверняка пулемет.

— Согласен. — Он поднес бинокль к глазам, всмотрелся. — Не вижу никого. Но там бы я его и поставил.

Он взял правую рацию.

— Щуплый, присмотрись к трехэтажному зданию на одиннадцать часов.

Рация прошуршала что-то утвердительное. Лось поставил рацию на стол, взял вторую.

— Лис, твои готовы?

— Готовы. — Последовало в ответ.

Я сказал:

— Подожди. Нужно их систему огня выявить. Мои займутся, прикрывайте.

— Лис, оставаться на месте. Приготовьтесь прикрыть огнем группу. Щуплый, выжидай. Твоя цель — их пулемет и снайперы. Начинаем.

Мои бойцы выскочили из-за угла и, не прячась, цепью побежали к забору. Надо отдать должное наемникам: их часовые заметили опасность сразу. Со стороны забора ударила автоматная очередь, потом еще одна. Штурмовики залегли. Из окон начали стрелять свободовцы. Под прикрытием их огня монолитовцы перебежками продолжили приближаться к забору. Вокруг них то и дело взлетала в воздух земля. Со стороны противника "работало" уже не меньше пяти стволов.

— Артефакты? — Спросил меня Лось.

— Да. Но долго они не продержатся, если пулемет заработает.

Этажом выше щелкнула СВД. Рация на столе прошуршала:

— Один снайпер готов.

Пулеметная очередь, потом еще одна. Атакущие монолитовцы снова залегли.

— Кирпичный пристрой, второй этаж лестницы, в окне. — Сказал я.

— Щуплый, кирпичный пристрой, второй этаж…

Выстрел СВД. Пулемет заглох.

— Сделал. — Прохрипела рация.

— Присматривай.

Монолитовцы добрались до забора. Теперь они были в мертвой зоне, из окон их было не достать. За забор синхронно полетели три гранаты. После взрывов ответный огонь слегка ослабел. Лось спросил.

— Забор наш. Подтягиваемся?

— Не торопясь.

— Почему?

— Прислушайся!

С противоположной стороны, приглушенные расстоянием, били автоматы.

— Похоже, "Долг"… Вовремя успели. Теперь никто из этих не уйдет. Лис — сказал он в рацию — Продвигайтесь к забору, но не рискуйте. Долговцы подошли.

— Понял…

…

Через полчаса стрельба стихла. Наемников, засевших в зданиях, долговцы добили гранатами. Во дворе прохаживался Шульга в новеньком комбинезоне. Его бойцы выставляли у стены трофейное оружие. Двое долговцев во дворе перевязывали своего раненного. Еще двое подтащили носилки. Раненого положили на них, вчетвером взялись за ручки и понесли куда-то.

К забору приволокли и перевязали на скорую руку трех раненых наемников. Я и Лось направились к ним. Шульга, увидев это, присоединился. При виде нас один из наемников поднялся на ноги. Стоять ему было тяжело и он привалился к бетонной плите. Двое остальных так и остались лежать, скорчившись, на асфальте.

Шульга внимательно присмотрелся к каждому. Сказал:

— Нет, не встречались. А вам?

Лось покачал головой. Шульга снова повернулся к наемникам.

— Ну-с… Что вы имеете сказать?

— Что тут скажешь? Ваша взяла. — Сдавленным голосом ответил тот, что стоял.

— Спорить тут сложно. Действительно наша. Ну а еще что нибудь? Например если я попрошу представиться, то вы мне скажете, что вы — братья Пупкины из Мухосранска, а нанял вас незнакомый мужик с золотым зубом?

— Истинно говоришь, начальник. Пупкины мы, из Мухосранска. Как ты только угадываешь? Колдун, наверное.

Наемника все больше клонило вправо. Наконец он уперся рукой в асфальт и сел. Камуфляж у него на боку пропитывался кровью.

— Хорошо держишься… Слушайте меня! Я — полковник "Долга" Шульга. Рядом со мной — представители "Свободы" и "Монолита". Я вам в их присутствии обещаю, что если назовете заказчиков, то вам будет оказана медицинская помощь, а после выздоровления вас проводят в любое место Зоны по вашему выбору и отпустят.

— Начальник, нам так и так хана, если трепаться начнем. В любом случае — деньги против стульев. Сначала подлатайте, потом спрашивайте.

— А вдруг ты до завтра не доживешь? Какой тогда смысл тебя чинить? Но в чем то ты прав…

Шульга повернулся, махнул рукой. К нам подбежал долговец.

— Носилки обеспечь, три штуки. — Сказал ему полковник и снова повернулся к наемнику.

— Сейчас вас перенесут на нашу базу. Там и поговорим поподробнее.

Глава восьмая

— Лось!

— Что, Карыч?

— Я одного из них узнал.

— Из раненых наемников?

— Да. Того, что лежал в середине.

— Кто он?

— Баклан. То есть это не погоняло, он по хулиганке сидел. Кликуха: Магнит. Потом он вышел по УДО, а я еще полгода досиживал.

— Мир тесен…

— Не стал бы палить его, но он ведь сдохнет так, а пацан-то нормальный. Веселый, не беспределил никогда. Что скажешь?

— Попробуем вытащить твоего Магнита. Пойдем с нами на Агропром.

— Лось, извини, но… монолитовцы эти — я их сейчас в бою видел второй раз. Как на параде на стволы прогулялись. Ты в них уверен? Они по нам шмалять не начнут ни с того, ни с сего?

— Конкретно в этих — уверен. Найди Щуплого и Лиса, а остальных наших отправляй обратно. Потери есть?

— Один "холодный" у нас и один вольняшка тоже пулю лбом поймал. С ними что делать?

— Закопать. Что с ними еще сделаешь? И нашим скажи, чтобы вон те стволы, что выставлены слева от дверей, с собой забрали. Это — наши.

— Опа! А себе выбрать можно?

— Да какой пожелаешь.

…

— В общем кинул ты гранату, убил двадцать человек, а потом граната взорвалась… А этих зачем сюда приволокли?

Мельник насмешливо щурился, разглядывая раненых. Долговца он уже привел в более-менее приличное состояние. Тот перестал стонать и больше не прижимал руки к животу. Лежал спокойно, закрыв глаза. Двое из наемников были без сознания. Третий, как раз тот, что разговаривал с Шульгой после боя, сидел на стуле, тяжело дышал и косился на нас с Лосем.

— Мне еще и этой чешуей заниматься?

— Шульга их допросить хочет.

— Мало ли, чего он хочет… Перехочет. Надо будет — я их сам допрошу, не хуже выйдет. Т-а-а-к… У этого дыра в бочине. Больно, крови много потерял, но поживет еще. С этими двумя хуже. Студент, посвети!

Я включил нашлемный фонарик, сузил луч и направил его на раненого. Разумеется никаких носилок долговцы на "Юпитере" искать не стали, а с собой у них были только одни. Вытащили три стола, сбили с них столешницы, положили на них наемников и на плечах приволокли на Агропром. На этих столешницах они сейчас и лежали.

— Две пули в легких…

Я наклонился и прошептал:

— Этот нам нужен.

Мельник недоуменно глянул на меня и снова склонился над телом. Потом выпрямился, перешел к другому. Присмотрелся…

— Готов. Буквально только что отдуплился.

Он глянул на стоявшего в дверях долговца.

— Зови Шульгу.

Полковник не заставил себя ждать.

— Один умер. Второго поправил. Тот, что сидит, больше от потери крови ослабел, ничего серьезного не задето. Его уже перевязали. Хочешь говорить с ними — говори.

Шульга кивнул и махнул охраннику. Вошли четверо долговцев, подняли столешницу с лежащим наемником, вынесли. Полковник подошел к сидевшему, посмотрел на него. Тот ответил прямым взглядом.

— Ну что, помощь вам оказали…

— Спрашивай, начальник.

Я вышел в коридор. Долговцы далеко наемника не потащили. Он лежал здесь же, на полу. Над ним наклонился Лось с Карычем.

— Магнит, очнись… Слышишь меня?

Наемник приоткрыл глаза, посмотрел на них, простонал:

— Ты кто?

— Не узнал? Сидели вместе под Кировом.

— А… точно. Какой расклад?

— Жить будешь.

— И то хорошо. А с кем?

— Найдем, с кем.

Магнит скривился и закашлялся. Изо рта полетели кровавые брызги. Он вытерся, посмотрел на окровавленную ладонь. Показал ее Карычу.

— Заживет. — Сказал тот. — Рассказывай, нафига приперлись сюда?

— Больно. Дай отдохну немного, а? Не убегу ведь никуда.

— Смотри сам. Сейчас Шульга выйдет, он по-другому базарить будет.

— Шульга — это полкан долговский?

— Он самый.

— Без разницы. Кроме как от меня, он ничего ни от кого не узнает. Те, с кем меня повязали, наши главные. Они не расколются. Темнить будут, вилять, врать… правды не скажут.

— А ты скажешь?

— Скажу, что знаю.

— Ну смотри… Ладно, лежи пока. Ты и правда совсем немного не помер.

Карыч поднялся. В коридор вышел Шульга, посмотрел на снова закрывшего глаза наемника и махнул бойцам:

— Этого — в лазарет. Пристегнуть к койке и рядом охрану поставить. Потом с ним пообщаемся.

Он повернулся к нам и сказал:

— С тем толку не будет. Нанял его неизвестно кто, привели в Зону, стрелять против воли заставили… В общем белый и пушистый, как Колобок. Но я-то вижу, что это за волчара. Ему даже если иголки под ногти загнать — он просто соврет по-другому и все.

— Это их командир. — Сказал Лось.

— Да? Этот что-ли рассказал? — Шульга кивнул в сторону лазарета.

— Он.

— Ну и что мне с этим делать? Все равно их вранье никак не проверить.

— Можно проверить. — Сказал я и посмотрел на Мельника.

Тот пожал плечами.

— Как знаешь.

— Полковник, этого кадра пусть спеленают, вытащат во двор и там привяжут. Вон хоть даже к тому шлагбауму.

— Что задумал?

— Выброс скоро… Под ним ни у кого секретов не остается.

Шульга жестом подозвал охранника.

…

Я стоял, прислонившись к стене караулки. Наемника долговцы привязали за руки, спиной к ржавой, когда-то полосатой стальной трубе. Он дернулся, с вызовом посмотрел на меня.

— Ну и что теперь?

— Теперь подождем. — Ответил я.

— Чего?

— У тебя голова как? Не болит?

— У меня все болит.

— Потерпи. Скоро перестанет.

— Хрен я тебе чего скажу.

— Да и не надо, не говори.

Я снял шлем и аккуратно положил его на землю. Посмотрел в небо, которое уже слегка потемнело. Наемник тоже глянул вверх, потом снова с ненавистью посмотрел на меня и забористо выругался.

— Зря. — Сказал я. — Зона ругани не любит. Примета верная.

Раздался первый раскат грома. Я кивнул долговцам, сказал:

— Прячьтесь. Несколько минут осталась.

"Снова лабиринт из моих снов. На этот раз он черно-белый, как негатив. Человек передо мной заблудился в коридорах. Тени сплетаются в причудливый узор, из него нет выхода. Человек затравленно оглядывается и наши глаза встречаются…"

Я смахнул пот со лба и надел шлем. Тело на шлагбауме слабо шевелилось. Зрачки сузились до точек. Еще одним зомби в Зоне прибавилось. Скоро очнется и, если его освободить, пойдет, шатаясь, по дороге, под мелким дождиком.

Лязг затвора ПМ, выстрел. Тело обмякло.

Глава девятая

— Есть результат?

— Да. Варшавский институт биофизики и биохимии.

Шульга посмотрел на стоявшего рядом Лося, спросил:

— Про них слышал когда-нибудь?

Тот помотал головой. Я продолжил:

— Сам он — штатный сотрудник польской безпеки. Его и здесь прозвали: Поляк. Институт этот тоже давно собирает информацию о Зоне, но до сих пор у них ничего особо не получалось. Скупали через торговцев артефакты и информацию, засылали группы, которые почти никогда не возвращались. С прошлого года сменили тактику. Теперь сбор информации ведут несколько групп по два-три человека. Вернее, по понятной причине, вели. Маскировались под сталкеров. Это не сложно, потому что это в большинстве своем и были бывшие сталкеры. Задачей этого Поляка как раз была координация действий этих групп и организация вывозки хабара. Хабар вывозился через Сидоровича, но тот не знал, для кого старается.

Шульга и Лось внимательно слушали меня. Лось сказал:

— Любому вольняшке денег забашляй — он тебе сказок о Зоне вагон приволокет. Как источник информации это не годится. А наемники тоже в его подчинении были?

— Нет. Наемниками командовал тот, что умер, пока его несли. Поляку приказали собрать своих людей и привести к "Юпитеру". Он так и сделал. Дальше командовал второй. Поляк знал только имя: Анджей, но это наверняка тоже оперативный псевдоним. Цель операции ему тоже не сообщили, но он сделал самостоятельный вывод, что хотели стравить "Долг" и "Чистое небо" и прервать поставки через болото.

— Могло получиться. — Прокомментировал Лось. — Если бы они сделали, что хотели, а на трупах нашли бы жетоны "Долга"… И "Монолиту" это тоже бы не понравилось.

— Нашли парочку. — Кивнул Шульга. — Угадал.

— Ну так…

Я продолжил:

— Вот в целом и все. Шульга, учти: в "Долге" у Поляка были глаза.

— Да? Кто? Имя, фамилия, кличка?

— Не знаю, кто. Имена и клички — это вообще самое сложное. Поляк его помнил, как что-то, связанное с кораблями и лично с ним на связь не выходил. Общались через тайники. Я объясню, где их найти, но опознать его не смогу.

— Засады поставим, выловим.

— А кого из своих людей ты на это дело подпишешь? — Спросил Лось. — Кто-то из них как раз может "морячком" оказаться. Лучше с Чехом договориться и он поручит слежку нашим людям. Тогда из "Долга" о засадах никто знать не будет.

— Хорошая идея. Студент, еще что-то?

— Пожалуй по теме все. Вас ведь не интересует, как он учился в школе и сколько у него детей? Извините, что убил. От зомби толку не много было. Но у вас есть еще один. С ним пообщайтесь. Может быть он еще что-то полезное знает.

"Вы можете проверить все, что я сказал, у выжившего раненого. Он знает не много, но возможно добавит к моей информации еще что то. Это не важно. Главное, что никто не узнал, где побывали и что искали наемники перед тем, как выйти на "Юпитер" и встретиться с Поляком. Никто, кроме меня, Поляка и тех, кто их послал. Теперь "Монолит" будет знать, куда смотреть и где ждать непрошенных гостей.

А когда они придут — тогда и поговорим с ними. С каждым по отдельности, не спеша и не отвлекаясь. Может быть и с кем-то из их хозяев удастся пообщаться.

Хорошо ощущать спокойную уверенность братьев. Если бы я сам был так уверен, что действую правильно!.. Но тревоги и сомнения не являются частью Единства."

— Жестоко ты с ним.

— Почему я должен был жалеть его? Он, как дрессированная крыса, тащил из Зоны артефакты и информацию, как будто она для того и предназначена, чтобы кормить его хозяев.

— Но сталкеры…

— Сталкеры здесь живут и умирают. А он… Тебе нравится, когда тебя исследуют? Причем о приборах, которыми это делается, ты даже не слышал никогда и суют их, не выбирая места, куда попало.

— Не знаю. Смотря, нужно ли это. Если больной, то какая разница на приборы?

— А если не больной? И если щуп тебе сначала в задницу засунули, а потом уже в глотку? Один раз уже доигрались — взорвали АЭС. Попробовали поиграть еще — получили выбросы и рост Зоны, который остановился, по сути дела, случайно. Что, если бы накрыло Киев? Хотя бы краем, как Кордон сейчас. Но те, кто его сюда прислал, готовы играть дальше. Случившееся их ничему не научило и не научит.

— Мы тоже с детекторами ходили тогда на заводе. Ты же ничего не говорил.

— Вы здесь живете и Зону исследуете, как живой организм, а не как гнилой труп. К вам она привыкла, приспособилась, да вы и не лезете слишком уж глубоко.

— Ты о ней, как о живом существе?

— Я не могу доказать наличие у нее собственного разума, или опровергнуть это. Но чтобы нагадить всему миру, не обязательно быть живым существом. Ладно, хватит о грустном. Вы сейчас в Долину?

— Да. Приборы нужно обкатывать, отчеты писать. Мы ведь научные сотрудники, не кто-нибудь.

— Да ладно! Где ты и где наука?

— Тебе зарифмовано ответить?

— Подколол…

— Я, кстати, в институте восстановился.

— Да? Молодчик. А как на лекции ходить будешь?

— Зачетка у ректора. Он сказал, что сам все подписи соберет.

— Ну давай, удачи!

"Не о том ты спрашиваешь… Не о том… Никому в голову не пришла мысль: а почему это выброс произошел как раз в нужный момент? Вот нужно Проводнику допросить пленного и тут как раз он и случается. А как просто все получилось! Не сложнее, чем на спусковой крючок надавить. Сила ждала команды, нужно было только правильно позвать ее."

Часть вторая

Глава первая

— Кому не спится в ночь глухую?

Голос доносился из караулки. Леха и Лис переглянулись. Лис сказал:

— Щуплому, конечно. С нами идешь?

Щуплый высунулся в окно. Спросил:

— Куда вас понесло?

— Стоматолог обещал ликбез провести по детекторам.

— Как я с караула уйду? Вы где будете?

— На заправке, рядом.

— Сменюсь — найду вас там. В "жарку" не вляпайтесь. Костюмчик взяли?

— Зачем он? Там некуда лезть.

— А Лось где?

— Спит после вчерашнего дежурства.

Они вышли за ворота. Щуплый снова откинулся на спинку стула.

…

На заправке все было по-старому. Ну как по-старому? Ее осматривали каждый день те, кому лень было далеко ходить. "Газировка", "жарка" и несколько трамплинов — местечко было вполне перспективным. Арты здесь попадались, хотя и не часто. Однажды подобрали даже "глаз". Здесь-то Леха и собирался в очередной раз опробовать привезенные из Москвы приборы, а заодно и научить ими пользоваться остальных сталкеров группы. Лось уже более-менее освоился с хитрой электроникой, оставались Лис и Щуплый. Они уже по очереди читали инструкцию, теперь настала пора практических занятий.

— Ну что? В каких режимах прибор может работать?

Лис напряг память, вспоминая то, что читал накануне вечером.

— Ну это… Три основных режима. Исследование, поиск, обучение.

— Что он делает в каждом из них? — Продолжал Леха.

— В режиме исследования отслеживает объекты… Как там по тексту-то? Короче: аномалии на карту наносит. И здания. Ну и технику всякую. Поиск — это когда он арты ищет и тоже на карте обозначает. А про обучение я ни слова из талмуда не понял.

— Ну это ладно. На самом деле в обучение лучше не лезть. В теории в этом режиме можно исследовать аномалии в динамике и… ну в общем понять, где новые возникать будут, а какие исчезнут. Мы режим пробовали, но пока он не работает. Нужно побольше данных. А зачем два детектора носим — понятно?

— Один на исследование работает, второй на поиск. Потом режимы переключаются на каждом и по триангуляции определяются точные координаты аномалий. И артов тоже, разумеется. Можно и одним работать, но это долго и придется переходить с места на место.

— Давай попробуем. Включай свой. Ремень надень на шею, чтобы не уронить, если что.

Щелкнули тумблеры. Детекторы ритмично запищали, моргнули экранами.

— Осматриваются. Три синих индикатора горят, значит связь между устройствами хорошая. Вот три клавиши, переключающие режимы. Жми левую.

Короткий писк. Потом второй. Леза сказал:

— Два длинных сигнала. Режимы включены на обоих приборах. Давай разойдемся на пару метров.

Он сделал шаг в сторону. Лис, зачарованно глядя на экран, тоже.

— Ага! Рисовать начал…

— Сейчас давай обойдем здание. Пойдем за мной.

Они обошли угол. На экранах детекторов отрисовалась стена. Область за нею выделилась желтым, на ней замигала буква "n" и несколько цифр.

Лис спросил:

— Что за "п"?

— Не "п", а "н". Нейтроны. Фонит оттуда. Желтый цвет — радиоактивная зона. Цифры — мощность излучения.

— Ну да, там есть небольшой фон.

— Теперь смотри: мой сейчас на поиске, а твой на изучении. Переключи режим на своем на поиск.

Лис нажал кнопку. Снова сдвоенный писк.

— Твой прибор ведущий. На моем режим переключился автоматически. Если бы вокруг были арты, мы бы их с большой вероятностью засекли. Даже раньше засекли бы, когда обходили угол.

— Ага, понял. То есть постоянно переключаться не обязательно?

— Нет. Ведущий прибор сам дает команды ведомому, когда надо. Переключатель выбора — крайний справа. Вот, собственно, и все.

— Так просто?

— Да. Четыре верхних кнопки и тумблер. Те, что ниже, используются при программировании прибора. Туда лучше не лезть. Где тут "жарка" была?

— Вон в том домике, на противоположной стороне.

Не выключая детекторов, они обошли стоящую на спущенных шинах пожарную машину (детекторы исправно нарисовали ее на экранах и показали уровень радиации) и приблизились к проходной. Детектор в руках у Лиса запищал. Почти сразу же начал пищать и прибор в руках у Лехи.

— А вот и аномалия. Давай опять разойдемся.

На экранах появились зоны, светящиеся алым.

— Отметились. Три штуки. Артов нет.

— Волшебство…

— Все просто, верно?

— С виду — да.

— Включи обучение и посмотрим.

Два коротких сигнала. Почти сразу еще два. Лис сказал:

— Пишет, что мало данных.

— Не удивительно. Разработчики говорили, чтобы включали режим почаще, но когда от него толк будет — затруднились сказать. Заходим?

— Погоди…

Лис передвинул детектор на бок, снял с плеча дробовик и осторожно заглянул под ворота.

— Тут же все с вышек просматривается. — Сказал Леха. — Не доверяешь?

— Береженого Бог бережет. Я вот так же один раз под ворота глянул, а там — снорки. Штук пять. Хорошо ворота те заперты были. Снорки вверх не прыгают. Катнули под низ гранату и сбежали.

— Под эти?

— Нет, другие. Пойдем. Вон там, на емкостях — "газировка" и "трамплины". Внизу тоже "трамплины" могут быть. Вот один, кстати!

Детектор пискнул и на экране высветилось синее пятно с цифрами.

— Синий — гравитационные аномалии. Цифры — тип и вероятная мощность.

— А зеленые?

— Химические.

— Тоже засек. Обойдем?

— Давай. Включи обучение.

На этот раз пауза длилась несколько минут.

— Мало данных. Как обычно.

— Идет кто-то.

Леха обернулся. В ворота вошел Щуплый.

— Сменился? Лис, давай-ка объясняй ему, как я тебе сейчас объяснял.

— А че сразу я? Лучше ты.

— Сам запомнишь лучше.

— Ох, блин… Ну ладно, давай с начала, а потом перекурим.

Когда они со Щуплым обходили топливную емкость, детектор Лиса громко мурлыкнул.

— Ну и чего сейчас делать? Оно внутри, мы его подсветили, но как его из "газировки" вытаскивать? — Лис озадаченно смотрел на белую точку на экране. — Тип неизвестен, но там может что угодно быть, раз уж "трамплины" рядом с кислотой, да еще и органика внутри. И оно внутри стальной цистерны, поэтому наши раньше его не засекали.

— "СЕВА" держит "газировку". — Напомнил Щуплый.

— Держит. А дышать как? Внутри любую противогазную коробку пробьет мгновенно. У нас аквалангов нет.

— У меня есть идея. — Сказал Леха.

Час спустя все трое вернулись, нагруженные старыми противогазными шлангами и костюмом. Леха начал одевать комбинезон, а Лис и Щуплый взялись соединять шланги вместе, скручивая из разъемы. Получилась длинная "кишка", один из концов которой присоединили к лехиному противогазу.

Леха вдохнул пару раз, снял противогаз и сказал:

— Нормально. Дышать тяжело, но можно. Давайте веревку.

Щуплый обвязал его веревкой под мышками.

— Три рывка — и я тебя выдергиваю.

Леха кивнул и оба полезли на емкость. Лис остался внизу. Детектор он положил рядом с емкостью, а сам перехватил поудобнее дробовик.

На цистерне Щуплый привязал к перилам конец веревки и ею же закрепил конец противогазного шланга.

— Дышишь?

Кивок.

— Выдох внутрь комбеза?

Снова кивок.

— Три рывка, если проблемы.

Леха показал пальцами "ОК", включил нагрудный фонарь и полез в открытый люк. Щуплый начал подтравливать веревку и шланг.

…

Через пять минут все трое зачарованно заглядывали внутрь контейнера, в котором искрился крупный "светляк".

— В Париж хочу. — Сказал Лис. — А потом на Канары. Мечта детства у меня: на Канарах побывать. Ну в пяти же минутах от базы лежал! Стоматолог, ты где раньше был со своими приборчиками?

— Пошли Лося разбудим! — Сказал Щуплый и начал сматывать шланги.

Глава вторая

Будить не пришлось. Лось уже проснулся и брился у рукомойника на улице. Он с интересом глянул в контейнер, кивнул и коротко сказал:

— Молодцы.

— Так что, сдаем его? — Спросил Лис.

— Нет.

Сталкеры удивленно переглянулись.

— Арт несите к Комми, пусть в сейф поставит. Вы, часом, не забыли ничего?

— А что?

— У нас в карманах удостоверения не зря греются. Мы работаем сейчас на ученых. Им он и пойдет. Вывозить такую вещицу — придется с конвоем идти, но это уже не наши проблемы. Все расчеты с Москвой теперь идут напрямую через Чеха. Собственно и решать насчет арта будет он, но наверняка отдаст ученым. Ферштеен?

— Ясно. Тогда я к Комми пошел. — Сказал Лис и повернулся, намереваясь направиться к административному зданию.

— Понимаю, что обидно немного. Нашли раритет и вот так отдать, да? — Лось закончил с бритьем и вытерся. — "Медуз" можно много найти, а "светлячок" — вещь редкая. Но такова селяви. Всем зимой в столице понравилось? Всем. А платил за отпуск кто? Чех и платил. Вернее ученые платят Чеху, а уже он — за нас. Сколько за зиму на Склады грузов завезли — про то только интенданты знают, но было тех грузов много. У нас тоже ребята всю зиму в конвоях бегали с Кордона сюда и через Свалку, пока мы развлекались. Не расстраивайся, Лис. Съездим еще на море. Только не на Канары.

— Почему не на Канары?

— Я расскажу. Только давайте покушаем сначала. Из бара картохой тянет.

…

Ганжа наполнил сталкерам котелки гуляшом. Застучали ложки. Лис нетерпеливо спросил:

— Ну так что там ты рассказать хотел? Почему нельзя ехать?

— Я вам еще не рассказывал, надо было самому все обмозговать. Но дело вот в чем… Командир наемников, которых мы и долговцы перебили на "Юпитере", работал на польскую разведку. Не помню, как она там у них называется. Какой-то отдел Генштаба, но это не важно. В "Долге" у него был свой человек и вполне возможно информация о том, как были ликвидированы наемники, утекла за периметр. Даже наверняка утекла. Людям рты не заткнешь. На Янове наши вдоволь похвастались трофеями. Поэтому к любому из нас за границей могут… скажем так: проявить интерес.

— Обидно… — Уныло протянул Лис.

— Ничего. Есть много хороших и полезных для здоровья стран. Таиланд например. Но тут второй вопрос: а с каким паспортом ты туда собрался? У Стоматолога российский есть. Я тоже зимой подсуетился, слетал, куда надо и оформил обмен своего советского. Обошлось не так уж и дорого. Вот мы с ним и поедем на моря, а вас в чемоданах везти?

— Убедил.

— Не спеши. Я мысль не закончил. Есть возможность и для вас оформить российские паспорта. Настоящие и вполне легально. Сезон кончится — займемся. Не унывай. Теперь о нашей научной работе…

Сталкеры заинтересованно глядели на Лося. Тот продолжил:

— Мы сейчас официально считаемся оперативно-научным отделом "Свободы".

— За это надо выпить? — Спросил Щуплый.

— Надо. Даже необходимо. Можем при необходимости требовать помощи у Комми, или даже у Чеха, нанимать наших бойцов, или одиночек. Такого плотного контакта с ботаниками за периметром еще ни у одной группировки не было. Причем они там, по словам Чеха, наотрез отказались работать с кем то из сталкеров, кроме нас. Соответственно приборчики вот эти так пока останутся у нас и только у нас. По последней информации нам к следующему сезону будет сделана еще какая-то хитрая снаряга. Другой наш плюс это то, что именно у нашей группы с "Монолитом" особые отношения. В остальных они стреляют, а нам помогают. Бой на "Юпитере" сделали они, надо отдать им должное.

— Это точно… Перебежками, на автоматы. Вокруг только земля летела. — Лис вздохнул. — Я аж стрелять забыл, пока на них смотрел.

— Ну вот. Мы этот фактор должны использовать, как можем. "Монолит" сейчас охотится на группы наемников в центре. Группировки займутся тем же самым на окраинах. По возможности нам нужно переключить всю скупку-продажу артефактов на себя, не стесняясь в средствах.

— А "Долг"?

— С "Долгом" — здоровая конкуренция, без силовых решений. "Чистое небо" тоже работает самостоятельно, но они всегда так и поступали. У них свои каналы и через них идет снабжение "Монолита". Со студентом это оговорено. Берлога, кстати, после той химеры наладил отправку туш замороженных мутантов за периметр.

— Ну а наши задачи? — Спросил Леха.

— Наши? Научную программу выполнить. У тебя экземпляр есть. Читай и думай, чем в первую очередь заняться и что важнее.

— А я уже! Вот! "Исследование дифференциальной составляющей распределения аномальных объектов, применительно к сетке полярных координат."

Сталкеры замолчали. Потом Щуплый сказал:

— Мент родился.

Все рассмеялись.

— Стоматолог, ты учитывай, что мы обычные боевики. Университетов-то не кончали. Ты сейчас о чем? Какой еще полюс?

— Надо с нашими приборами обследовать достаточно большие участки территории на различном удалении от центра Зоны. Полярные координаты — это такие, где координаты точки задаются расстоянием от центра и углом относительно центральной оси. Ну вот смотрите!

Леха вытащил карандаш, снял колпачок и на столе нарисовал круг. В центре круга поставил жирную точку. Внутри круга поставил еще несколько точек и соединил их с центром линиями.

— Я вспомнил. — Сказал Лис. — Точно! Учили же эту фигню в школе. Вот же где пригодилось-то… Вот угол, а вот расстояние от центра. Ботаники думают, что чем дальше от центра, тем меньше аномалий? Но это ерунда. Аномалии не раскиданы равномерно. Есть места, где их много, а есть, где и нет почти. Есть большие, но слабые, да вон хоть наш "Большой фантом", а есть маленькие, но очень мощные. От расстояния до АЭС это не зависит никак и от размеров аномалий тоже.

— Ты слушай дальше. Берется участок в Зоне, к примеру: двести на двести метров. По нему проходим с детекторами. Они делают картинку. На следующий день — еще одну. Сравниваем их и видим, что изменилось. Вот это и есть дифференциальная составляющая.

— То есть насколько быстро меняется картина?

— Точно.

Лис задумался. Остальные тоже замолчали. Потом Щуплый сказал:

— Я вот на вскидку не берусь сказать, как часто аномалии схлопываются. После выбросов все меняется очень сильно, но ты прав: они могут исчезать и появляться сами по себе. Вон на заправке, где сегодня были, "трамплины" вокруг емкостей постоянно гуляют.

— Ну вот мы сегодня первый обход и сделали, если ты не заметил.

— Вон оно что! "Светляк" нашли — хорошая примета. Значит дело у нас пойдет. И сколько дней туда ходить?

— Я думаю, что пяти хватит. Потом надо новое место присмотреть.

— Чего там смотреть? За заводом аномалий — как говна за баней.

— Лучше бы подальше.

— Тогда на Свалку сходим. Там тоже места есть.

— Вторым пунктом — сказал Леха — исследование "Большого фантома". Я рассказывал про него в Москве, но мне не очень верили. Вокруг него надо бы походить и внутри тоже. Может быть сейчас и сходим? День только начался.

— Нет. — Сказал Щуплый. — Сейчас не пойдем. Выброс будет.

— Как знаешь? — Поинтересовался Лось.

— Помнишь меня в прошлом году на АЭС подстрелили? Пуля так в боку и осталась. Перед выбросами ныть начинает. Часов за пять-шесть чувствуется, иногда даже раньше.

— Прикольно. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

— Пипл, что нашли? — Спросил проходивший мимо свободовец, кивнув на стоявший на их столе контейнер.

— А ты посмотри. — Сказал Лось.

— Ага! Я знаю этот прикол. Пустой?

— Нет. Проверь.

Свободовец взял контейнер, открутил крышку и, выпучив глаза, заорал:

— Ганджа! Ты видел, что там у них?

— Нет. — Ответил тот. — И что?

— Подойди, погляди!

И, повернувшись к Лосю:

— А где подобрали?

— На заправке. Лис со Щуплым засекли, Стоматолог лазил доставать.

— Гонишь!

— Зуб ставлю. Он в цистерне с "газировкой" был. Стоматолог туда спускался.

— …

— Не матерись. Удачи не будет.

Подошел Ганжа, тоже уставился на артефакт, удивленно покачал головой.

— Да… Третий раз в жизни вижу. Куда вы его теперь?

— В сейф.

— Ну да, вы же теперь ученые геолухи!

— Сам ты геолух. Литр есть?

— Найдем. А вы больше не идете сегодня никуда?

— Нет. Вон Щуплый говорит, что выброс скоро. — Лось поднялся, взял контейнер. — К Комми схожу, скажу: пусть радиста на объявление про выброс озадачит. Не начинайте тут без меня.

…

Бар был полон. Предупредительные серии красных ракет с вышек собрали всех из округи. Выброс прошел под вечер и переться на ночь глядя за ворота ни у кого желания не возникло. Гостевой вагончик сегодня был переполнен. Обсуждали в основном находку Стоматолога на заправке, в двух шагах от базы. Сходились на том, что "светляк" лежал там уже давненько, но засечь его не удавалось из-за того, что "газировка" находилась за стальными стенками цистерны. Леха сидел, как король на именинах, но был почти трезвым. Попытки сталкеров выпить с ним мгновенно пресекались Лосем, сказавшим:

— Ты пить пока не умеешь и меры не знаешь. Мне не нужно, чтобы завтра у тебя руки тряслись.

Зато Щуплый и Лис с присоединившимся к ним Казахом отрывались по полной, рассказывая сидевшим за столом вольняшкам о том, как страшно было лезть за "светляком", как плевалась кислотой "газировка", как Стоматолог героически ловил артефакт в жиже голыми руками, а остальные отстреливали из всего имеющегося оружия лезущих отовсюду снорков и кровососов. Вольняшки слушали с открытыми ртами. Мало кто вспоминал о пулеметах на вышках, которые любого снорка, вылезшего на заправку, приколотили бы к асфальту за несколько секунд.

— … новичкам везет, короче. — Сказал изрядно поддавший пожилой сталкер. — Щеглы молодые хабар тащат, а нам не прет…

— Кто это тут щегол? — Обернулся Лис. — Ты, старый, немного думай, что говоришь. Мы, когда новый блокпост под тоннелем зачищали, полтергейста прикончили. А прикончили его после того, как Стоматолог Лосю намекнул, как его проявить. Показал на огнетушитель пальцем, Лось углекислотой подвал полил, мутанта видно стало и я его дробью из обреза уговорил. Химеру, которую мы за периметр продали, тоже Стоматолог первым засек. В цистерну залезть его идея была, да он же и полез. Это ты щегол, а не он. Даром, что в Зоне давно. Да не так уж и давно, кстати, если кое с кем сравнить. Например со мною.

Сталкеры заржали. Пожилой заткнулся. Леха о чем то пошептался с Лосем, ненадолго отлучился и, вернувшись, передал Ганже небольшую сумку. Бармен наморщил лоб, слушая его, потом улыбнулся и закивал. Сумка исчезла под прилавком. Через несколько минут в баре заиграла музыка. Сталкеры обрадованно зашумели.

— Теперь всю ночь орать будут. — Сказал Лось, закусывая выпитую водку буттербродом с консервированными сардинами.

— А что сделали то, что музон заиграл? — Спросил Щуплый.

— Запасной аккумулятор от детектора к плееру с колонками подключили. — Ответил Леха. — Часов на пять хватить должно.

— Аааа… Сейчас все кровососы с округи сбегутся "Технологию" слушать. Не взять ли нам еще четверть?

— Можно…

— Ну ее! — Сказал Лис. — Давай лучше покурим. "Нам водки не надо, у нас есть трава. С утра не болит от нее голова."

— Сейчас сделаем…

Щуплый полез в карман, достал "аптечку". Вскоре в баре потянуло приятным запахом дыма.

— А помните, как Стоматолога Лесник коноплей окуривал? — Спросил Лис, затянувшись.

— Да… забавный был случай…

Сидевшие рядом сталкеры заинтересовались. Посыпались просьбы рассказать?

— Рассказов хотите? — Лис поудобнее расположился на стуле. — Ну слушайте…

Слышь, Лось… — язык у Щуплого слегка заплетался — А вот… Чего это я хотел спросить-то?.. Да! Тогда на "Агропроме" я выброс почуял где-то за полчаса до него. А должен был раньше.

— Ну и?

— Что "ну"? Не "ну", а "увы". Как долговцы потащили этого наемника к шлагбауму — так у меня в бочине и закололо. Больно уж четко совпало, а? Что, если Студент его и вызвал?

— Выброс???

— Ну да.

— Мало верится. Тогда бы монолитовцам и оружие не было бы нужно. Они бы и так нас всех под землю загнали и там оставили.

— Я тогда удивился. Подумал, что не могу больше. Но сегодня за семь часов просек, как и в прошлые разы.

Лось, подумав немного, сказал:

— Будем в виду иметь. Стоматологу только про догадки свои не говори. Не надо.

Глава третья

Традиции собираться на крыше административного корпуса на зарядку было примерно столько же, сколько и самой базе. Просто в одно весеннее утро на крышу административного корпуса вышел какой-то сталкер, размялся и начал не торопясь выполнять какую-то ката. Его заметили с вышек. Смеяться никто не стал, к таким вещам бывалые бойцы относились с уважением. Нашлись еще любители рукопашного боя и вскоре крыша административного корпуса стала их неформальным клубом. В вентиляционной камере устроили раздевалку. Там же висели перчатки и щитки. Подумывали даже о проведении турнира.

Вот и сейчас Лось размялся, вытащил из раздевалки большой мешок и подвесил его на перекладину.

— Казах, поможешь?

Свободовец, подтягивавшийся до того на турнике, кивнул, подошел к мешку и уперся в него руками. Лось начал работать. Он не выкладывался, но от ударов Казаха мотало вместе с мешком из стороны в сторону.

— Резко не бей, порвешь.

— Ага…

Лось отошел чуть в бок, начал отрабатывать удары ногами. В открытом люке, ведущем на крышу, показалась голова Щуплого. Голова повернулась, сталкер нашел Лося взглядом и снова спустился вниз.

— Потеряли тебя. — Сказал Казах.

— Ничего. Вчера без меня на заправку сбегали и не зря, как выяснилось.

Лось остановился, снял перчатки, протянул их Казаху. Теперь настала его очередь держать мешок.

— Что народ говорит насчет прошлой перестрелки с наемниками? — Спросил он.

— В основном жалеют, что не успели.

— Повоевать охота, что ли?

— Ну как "охота"?.. Треплются больше, а так-то под пули лезть особого желания ни у кого нет и не было.

— Это точно! Когда в позапрошлом году с "Долгом" дрались, самые борзые как раз и полегли. Сейчас люди осторожнее стали. Ты снизу не совсем правильно бьешь. Локоть прижми и чуть разогни, удар сильнее будет.

— Так? — Несколько сильных ударов по мешку.

— Да. А если уж ты стоишь настолько близко, что локоть надо согнуть, то имеет смысл локтем и ударить, а не кулаком. Значит настроение у людей не самое боевое?

— Нормальное настроение. Новичков много, им лишь бы повыпендриваться, а нам-то старикам чего волноваться? Придут долговцы — будем бить долговцев. Придут наемники — будем бить наемников.

— "Увижу черную голову — буду бить по черной. Увижу белую — буду бить по белой."

— Ну да. Долина наша, пулеметчики с приборами ночного видения никого не подпустят. Больше волнует, будут ли нам по мелочам пакостить.

— Вполне возможно.

— Значит надо блок-пост на свалке восстанавливать и на заводе тоже что-то организовать. Заодно новички пообтесаются.

— Займешься?

— Инициатива волнует инициатора?

— Ага.

Казах перестал бить мешок, вытер пот. Сказал:

— Мне же не порваться. Свалкой — да, можно заняться, место знакомое. Старое место на холме в порядок привести — почему бы и нет?

— Тогда бери пару-тройку ребят, договорись с Перцем насчет смены и выходите прямо сегодня. С Комми обговорили еще вчера.

— А чего он мне сам не сказал?

— Он бы сказал — ты бы не захотел. А так — ты вроде как сам вызвался.

— Ловко… Ладно, все веселее, чем на базе торчать. Ты сегодня куда? Может тоже со мной? Прикинем что и как, осмотримся

— Мы сегодня на "фантом" пойдем. Но после можем и к тебе, там не далеко. Стоматолог хотел местечко с аномалиями присмотреть для исследований, а рядом как раз есть подходящая лужа.

— Тогда я пошел за ребятами.

Лось снял мешок и убрал его в помещение. На крышу снова вылез Щуплый, спросил:

— Куда там Казах сорвался?

— Блокпост на Свалке восстановить хотим.

— Ааа… Давно надо. Он, получается, теперь свою команду соберет.

— Конечно. Вот так и поднимаются люди. Ты бы ведь тоже мог.

— Кто поднимается, а кто и… Щуку помнишь? Не, ну его! Я снайпер, а не командир. "Приходи, когда зовут, стреляй, куда покажут" — вот это по мне. А если еще и травка есть, то совсем хорошо.

Лось закрыл раздевалку.

— Там остальные проснулись?

— Давно.

— Тогда собираемся в темпе и к "фантому". Потом прикинем, где можно на Свалке пройтись. Заодно посмотрим, в каком состоянии блокпост.

— Яволь! — Сказал Щуплый, поднялся и заорал в люк: — Эй, вы там! Арбайтен унд дисциплинирен шнеллер! Дер фюнф минутен нах сборен унд комм!

Снизу донесся голос Лиса:

— Ин ди сраке свои фюнф минутен засунен!

— Серьезно, собираемся!

— Да мы давно собрались. Стоматолог на рюкзаке сидит и пряниками с чаем похмеляется. Один ты где-то загораешь!

…

Погода начала портиться, как только они вышли с базы. С утра светило солнышко, но пока шли, ветром натащило облака. Резко похолодало. Начал накрапывать мелкий дождик. Ботинки у всех сразу отсырели. От спины Лехи, навьюченного костюмом и детекторами, пошел пар.

— Зря я куртку не взял. — Сказал он.

Лось хмыкнул.

— Не возвращаться же! Вон у Лиса плащ-палатка есть. Лис, накинь на него!

Черный прорезиненный плащ развернулся и Лис набросил его на Леху прямо поверх рюкзака. Лось критически поджал губы.

— Ну как есть бюрер. Копия.

— Зато потеплело сразу.

Полы плащ-палатки трепал ветер. Казалось, что невысокая фигура Лехи парит над травой.

— Лось, а бюреры — это кто такие?

— Мутанты.

— Ты видел их?

— Видел разок. Повторять опыт не тянет. Выглядит вот как ты сейчас, только чуть пониже.

— Что так?

— Увидишь — узнаешь. Давненько уже тому назад мы с Яром в Копачах шарились — вот там и видели.

— Рядом с Яновом?

— Да. Он тогда с детекторами экспериментировал, а рядом с Копачами место есть, где жарок полно. Туда и ходили. Он с детектором шастал, мы охраняли. Там камешек есть удобный, метров пять высотой. Всю округу с него видно. Сижу на нем, наблюдаю и вижу: движется что-то темное в развалинах, метрах в трехстах. С нами Примус был со снайперкой. Я его в бок ткнул, показал. Он в прицел посмотрел и сразу выстрелил. С той стороны визг. Примус орет: "Стреляй!" — и я вижу, как у него винтовку из рук выкручивает. Для АК-74 три сотни метров дистанция, считай, предельная. Прицелился, дал пару очередей и вижу, как трассы прямо в воздухе ломаются и пули в небо уходят. Примуса отпустило, зато у меня автомат выворачивать начало и вывернуло бы, но он очухался и снова из винтовки в засадил. Так по очереди и палили. Прибежал Яр, орет: "Что у вас?" Врубился, тоже стрелять начал. Бюрер понял, что нас не взять и за развалины убрался. Мы за ним не пошли, ну его. Яр сказал, что больше не вылезет и снова к жаркам ушел.

— Он пули отбивал?

— Может и не все, но часть точно рикошетами ушла. Примус тоже первым выстрелом попал, иначе чего бюрер визжал?

Лис сказал:

— Скоро по Зоне с противотанковым ружьем ходить придется, или с гранатометом. Мутантов все больше.

— ПТРД у караула есть. С собой никто его ни разу не таскал, больно уж тяжелая дура. Гранатометы некоторые берут, но польза под вопросом. Если в укрытии кого-то достать надо — то лучше не придумаешь. Но из помещения стрелять проблематично, супермутанта одной гранатой не убьешь, в химеру попасть — это большое счастье надо. Лучше уж подствольник, как у меня. Не так сильно, дальность выстрела не сравнима, но если уж попал, то второго раза обычно не надо.

Издали раздались выстрелы. Вся группа остановилась, прислушиваясь. Стояла тишина.

— Что это было? — Спросил Щуплый, держа наготове СВД. — Последняя очередь была в полмагазина. По мутантам так не колотят.

— Вопрос… — Лось с тревогой смотрел в сторону, откуда была слышна стрельба. — Туда Казах ушел. Вышли они незадолго до нас, а идти им ближе. По времени совпадает. Нужно проверить. Стоматолог, включай детектор. Пойдем быстро, не хотелось бы в аномалию влететь с разгона. Вон на тот бугор поднимемся.

…

Щуплый, опустившись на колено, разглядывал ландшафт впереди через оптический прицел. Лось поднес к глазам бинокль.

— Видишь что-нибудь?

— Ничего особенного. Вон наш старый блокпост. На нем вроде никого.

— Так… Мы с Лисом идем вперед, ты прикрывай. Стоматолог, возьми бинокль. К Щуплому вторым номером. Обязанности знаешь. Тренировались, значит справишься.

— Но я…

— Трепаться команды не было.

— Понял.

Лис с Лосем побежали к блок-посту. Леха видел в бинокль, как они добежали до камней и разошлись в стороны, обходя их. Потом он перевел бинокль чуть влево, осматривая кусты, разросшиеся вокруг поста. Когда он снова посмотрел на Лося, тот с Лисом уже собрались вместе и что-то разглядывали в траве. Потом Лось поднялся, посмотрел в их сторону и помахал рукой.

— Зовет. Пошли. — Сказал Щуплый.

Лось снова наклонился к лежащему перед ним телу. Три пули в грудь. Бронежилет пробили все три. Штопать нечего. Стреляли, похоже, с блокпоста. Неподалеку лежал еще один свободовец. Картина та же самая.

— Их подпустили и расстреляли. Ребята не ждали засады, шли не прячась. Балбесы.

— Это точно. — Подтвердил Лис. — Это место с вышек не просматривается, поэтому здесь заставу и держали. А почему только двое? Казах где?

— Не знаю. Давай все-таки осмотримся получше.

За мешками нашлась россыпь стреляных гильз. Пепел в железной бочке выглядел прошлогодним. Сверху на нем лежал окурок.

— Костра не жгли. Бычок только один. Видимо кто-то только-только вышел сюда и тут — наши. Явно к базе подбирались.

— Или уже уходили, а тут решили привал сделать.

— Вряд-ли. Тогда бы они Казаха издали заметить должны были и засаду спланировали бы по-другому. Да и он бы их тоже увидел. Ага, наконец-то! — Лось повернулся к подбежавшему Щуплому. — Давай три красных ракеты.

Щуплый кивнул, сбросил рюкзак и достал ракетницу. Один за другим раздалось три хлопка.

— Ждем ребят. — Сказал Лось. — Нисколько мне эта фигня не нравится. Кому опять понадобилось в Долину лезть?

Он вскинул автомат. Лис и Щуплый тоже резко повернулись, подняв оружие. От кустов послышалось:

— Эй! Не стреляйте.

— Покажись!

Из зарослей, сильно припадая на один бок и опираясь на приклад автомата, вылез Казах.

— Нашлась пропажа! Что произошло?

— Долговцы…

— Что?? Рассказывай!

— Шли сюда. Я заметил движение, начал падать. Отсюда начали работать очередями. Тех, что шли первыми, убило на месте. Мне уже на земле прилетело в бок и в голову, но шлем выдержал. Я отполз по ложбинке, полежал немного, они оружие собирать не стали, сразу ушли. Тогда я переполз за кусты и успел увидеть, как они уходили. Два человека, налегке. Стандартная долговская снаряга и нашивки на рукавах.

— Вот же черт! — Сказал Лис. — Спокойные времена кончились.

— Не спеши выводы делать. — Лось хмурился, раздумывая. — Стоматолог, глянь, что там у него и перевяжи. Всем говорю: о долговцах ни слова. Об этом первым должен узнать Комми, вторым — радист, третьим Чех. Больше никто. Остальным говорим: напали неизвестные. Лис, Щуплый! Топорики в руки и чтобы об этих зарослях через час только пеньки напоминали.

Леха тем временем снял с Казаха броник, куртку и осматривал рану.

— Так больно!

— Ай! Аккуратнее, не корову лечишь.

— А так?

— Да.

— Дышать больно?

— Да.

— Давай-ка промоем… Леха вытащил из рюкзака флягу с водой, пластиковую бутылочку со спиртом и свою аптечку. Вынул из коробки и дал Казаху маленькую белую таблетку.

— На, сунь под язык.

— Что это?

— Кетеролак. Боль снимет. Сейчас рану обрабатывать буду.

— Как там с виду?

— С виду сквозная. Пара ребер видимо сломана. Обработаю, перевяжем, зашьем и антибиотик вколем. Придется потерпеть. Как там таблетка?

— Вроде действует.

— Ну тогда держись… — и Леха полил спиртом на руки.

Глава четвертая

— Почему они вообще стрелять начали? — Спросил Комми у Лося.

— Как это "почему"?

— Вот так. В "Долге" все знают, что война кончилось. За прошлый год — ни разу не было проблем. Зачем же стрелять? Сидят двое долговцев на нашем старом блокпосте — что такого? Никакого преступления здесь нету, никто не стал бы их проверять, обыскивать, или задерживать и валить наш патруль смысла большого не было. Ладно бы это была провокация, как на Янове недавно: там нашлись трупы с долговскими жетонами. Но здесь-то их увидели по сути случайно.

— Когда ты прав — ты прав. Значит испугались чего-то. Или что-то было у них, чего они нам показывать категорически не хотели, а спрятать быстро не успевали.

— Лось, в тебе спит гений.

— Ага. С каждым днем все крепче. Мог бы и там же, на месте, до этого допереть. Казах же сказал, что они, когда уходили, ничего на себе не несли. Значит что? Значит где-то рядом там груз притырили?

— Они за ним наверняка вернутся. Я отзову патруль, на высотке выставим наблюдателей, а рядом, со стороны свалки, посадим нескольких ребят покрепче. Возьмем тепленькими.

…

— Ну что, голубки, долетались?

Дядька Яр, почти всю ночь просидевший с прибором ночного видения в кустах на высотке и изрядно замерзший, был не в духе. У него были свои незакрытые счета и к долговцам, и к наемникам, а эти двое, как выяснилось, имели отношение и к тем, и к другим. Ближе к утру, когда уже начинало светать, он наконец заметил движение рядом с блок-постом и два раза нажал на тангенту рации, подавая сигнал группе захвата. Потом ткнул локтем в бок сидевшего рядом стрелка и тоже подхватил свою СВД. Им пострелять не пришлось. Группа захвата сработала четко. Как только два человека вышли на блок-пост, лежащие вокруг кучи веток разлетелись и на "гостей" набросились лежавшие под ними свободовцы. Мгновенно обезоружили их и, надев каждому по паре наручников на руки и на ноги, потащили на базу.

— Рассказывайте, уроды, что за штуку вы волокли и куда?

"Штука" стояла сейчас рядом с ним. Ее нашли еще днем. Стоматолог прошелся со своим детектором и выяснилось, что он неплохо работает и в качестве металлоискателя. Из слегка присыпанной землей ложбинки вытащили сумку с довольно большим металлическим цилиндром. На торце цилиндра имелся один-единственный индикатор, который сейчас не работал и ручка-скоба. Ни кнопок, ни тумблеров. На противоположном торце было два болта и один разъем, похожий на зарядное устройство.

— Не знаем мы, что это.

Долговец говорил, слегка шамкая из-за разбитых губ. По дороге на базу с ними не церемонились. Попытка что-то сказать была пресечена весьма жестко, пинком берца и его лицо изрядно опухло.

— Нам сказано было забрать из тайника и по-тихому унести Сидоровичу на Кордон.

— О! — Дядька Яр оживился. — Разговор пошел… Наверное даже не придется вам проводами яйца обматывать? Кто приказал?

— Кот Матроскин.

— Это еще что за засранец?

— Он в "Долге", на Ростоке, на призывном пункте.

Дядька Яр сказал стоявшим рядом Комми и Лосю:

— Вот что значит любовь к жизни! После хорошего подзатыльника она всегда появляется.

Он снова повернулся к долговцам.

— А в наших зачем стреляли?

— Случайно вышло. Мы через Свалку шли, нас собаки унюхали. Пришлось свернуть. Выскочили на ваш блок-пост, а тут — ваши. Мы думали, что бандиты.

— Ой, да не ври ты: банди-и-иты… Бандиты в нашей снаряге не ходят, давно уже отучились, когда мы их за каждый наш броник спрашивали. Скажи честно: не хотели, чтобы эту хрень кто-то увидел.

Яр в очередной раз осмотрел цилиндр, пожал плечами.

— Черт его знает… С этими что делать будем?

— В яму. — Ответил Комми. С Агропромом сейчас свяжемся, оттуда за ними придут. Насчет Матроскина этого тоже сообщу.

— А с ерундовиной?

— Даже не знаю. Вроде это и не бомба, но кто его знает, какие там сюрпризы внутри есть? Начнешь раскручивать не так, как надо — или рванет, или ампулу с зарином раздавишь.

— Или и то, и другое. — Вставил свое слово Лось и кивнул на пленников — А может эти раскрутят?

— Хорошая идея. Эй, уроды! — Дядька Яр пнул одного из долговцев по ноге — Хотите изменить свою участь?..

…

Через пять минут, когда они снова вошли в помещение, два болта уже лежали рядом с цилиндром. Яр постучал по днищу, пожал плечами. Потом ударил себя ладонью по лбу.

— Вот я глупый!..

Он взялся за ручку над индикатором и повернул ее. Раздался щелчок. Комми и Лось отпрянули.

— Не бойтесь. Его по-другому никак не открыть, значит ловушки быть не должно. Да и не для того оно делалось, чтобы нас на тот свет отправить. Смотрите. Опа!

Он потянул ручку вверх вытащил из цилиндра начинку.

— Ну и что это такое?

Под крышкой находился компаунд из нескольких плат, залитых смолой. Все это было обмотано каким-то теплоизолирующим материалом. Яр несколько секунд разглядывал все это, потом опустил обратно в корпус.

— Ну понял… Эти двое больше не нужны.

Комми подошел к дверям, махнул рукой. Долговцев выволокли. Он крикнул вслед:

— В подвале заприте, в клетках и пусть ждут, когда за ними придут. Воды им дайте, только не в стеклянной бутылке. Шнурки, ремни — все выдернуть.

Когда он вернулся, Яр сказал:

— Модуль данных с беспилотника — вот что это такое.

— Уверен?

— Стопудово. Я даже знаю, с какого. Он на Янове валяется, рядом с тоннелем, в котором сейчас "Чистое небо" обосновалось. Буквально метрах в трехстах. Вокруг аномалии, но пройти можно. В корпусе гнездо есть и зуб даю: вот этот цилиндрик в него как раз войдет.

— Помните, что они про Сидоровича говорили? — Спросил Комми. — К нему уже второй след. От наемников хабар за периметр тоже через него шел. Но на артефакте не написано, где его нашли, а вот здесь привязка имеется.

— Думаешь, в этом модуле что то важное? — Спросил Лось.

— Верняк. Возможно, что и на "Чистое небо" напали, чтобы остатки беспилотника без помех вытащить, или уничтожить. Этот модуль видимо кто-то из сталкеров раньше вытащил и унес. Потом он как-то попал к наемникам вместе с информацией, где его нашли. Они его припрятали и попробовали заполучить и сам аппарат, но не вышло. Чистонебовцы отбились. Весь отряд мы уничтожили, поэтому Матроскин поручил перетащить модуль своим сослуживцам, а те спалились. Сходится?

— Как версия — сойдет. — Яр кивнул головой. — И что нам с ним делать? Нам с него данные не слить и во всей Зоне за это вряд-ли кто возьмется.

— Нет уж. Мы его только испортим. Но у нас есть, кому его подарить.

Комми переглянулся с Лосем. Тот кивнул и сказал:

— Да, ботаники наверняка спасибо скажут и уж у них-то точно найдется, кому его пристроить.

— Но это половина дела. Надо с Сидоровичем побеседовать. Ему нам предъявить особо нечего. За периметр хабар отправлять — это его хлеб с маслом, но кому он эту вещицу обещал — мы должны знать. У нас двое "холодных", а за своих мы всегда отвечали.

— А что, если… — Дядька Яр задумчиво потер подбородок ладонью.

— Что?

— "Пламя" у нас найдется в запасах?

Лось улыбнулся, переглянулся с Комми.

— Хочешь его вместо начинки туда заложить?

— Так ведь западло — наше все. "Пламя" — вещица очень опасная. Если немножко температура в контейнере повышается, то плавит свинец… и приехали. Немножко с этой банкой поработаю, закрою, а когда ее открывать начнут, слышно далеко будет и видно тоже. Если туда же "медузу" подложить, то тех, кто рядом будет, еще и втянет внутрь образовавшейся аномалии. Главное: нам ничего предъявить не получится. Арт внутри образовался — бывает. Кто прислал? Сидорович. Он скажет, что внутрь не лазил — вот и живой, слава Богу. С Матроскиным к тому времени по-тихому разберемся.

Комми кивнул и сказал:

— Тогда и с крысой этой жирной говорить не о чем. Пошлем двоих, под видом долговцев отдаем ему посылку и сматываемся по-тихому. Если его после этого придушат — никто плакать не станет. Давай, волоки банку в мастерскую и приходи ко мне. "Пламя" есть, хотя и мелкое, зато "медузу" пожирнее подберем.

— А с этими двумя что? — Напомнил Лось. — В "Долге" их все равно расстреляют.

— Туда и дорога. А ты что предлагаешь?

— Ты ведь не сигналил еще на Агропром, чтобы приходили забирать?

— Нет пока. Только Чеху отбил депешу.

— Нам ведь тоже глаза в "Долге" не помешали бы, верно?

Комми удивленно посмотрел на него.

— Рискованно.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Смотри сам: их провожаем к Сидоровичу, они отдают посылку. Потом идем на "Росток", они вызывают этого Матроскина в тихое место и мы его пакуем.

— "Свобода" похищает долговца… Нет. Если спалимся — будут глобальные разборки. А спалиться тут проще простого.

— Тогда надо выбирать между ним и глазами в "Долге". Допустим, его допросят. Он чего-нибудь соврет, проверить его не получится. Всех троих расстреляют. Или Студенту их отдадут и он с ними под выбросом побеседует, но чем Студент потом с нами поделится — это вилами на воде написано.

— Скорее всего ничего особо полезного он не скажет. К нему приходят незнакомые люди, говорят пароль, он сливает информацию и получает задание — вот и все.

— Вот и я говорю: пусть тогда поживет покуда. Эти двое его потом при случае и кончат. В их же интересах. А пока присмотрят за ним: куда ходит, с кем общается. Может быть и еще чего интересного узнаем.

— Яр, что скажешь?

— По мне все хорошо, лишь бы сюрпризец за периметр уехал.

Комми кивнул.

— Ладно. Давайте пока обмозгуем все это не торопясь. Ближе к вечеру решим.

Глава пятая

— Я же целюсь! У него прицел наверное сбит.

Леха хмуро разглядывал "Хеклер-и-Кох", который держал в руке.

— Да что ты такое говоришь? Давай я попробую. — Сказал Щуплый.

— На, держи!

Но тот оружие брать не спешил.

— Смотри, Стоматолог… Вот ты мне пистолет подаешь, я его беру, роняю, выстрел!.. И пуля у тебя в заднице. Любой ошибиться может, мы с тобой не исключение.

— Ага…

Леха щелкнул предохранителем, снова протянул пистолет. Щуплый снова его не взял.

— Поставил, хорошо. Но откуда мне знать, правильно ли ты это сделал? Если хочешь отдать кому-то пистолет, то не давай человеку шанса на ошибку. Передаешь из рук в руки — разряди. Даешь пострелять — положи на стол, стволом к мишеням. Ни в коем случае не вздумай бросать. Автомат — дело другое, его взять проще, но с пистолетом — только так. А лучше вообще его не отдавай никому. "Счастливый ствол" — и все. Кроме того если ты заряженный пистолет кому-то отдал, то получится, что у него в руках есть оружие, а у тебя нет.

Леха положил пистолет на стол. Щуплый поднял его, щелкнул предохранителем.

— Смотри. Левый столб!

Выстрел. От бетонного столба в двадцати метрах от них полетела бетонная пыль.

— Правый!

Снова выстрел, пыль и обломки бетона.

— Ты же не целился!

— Почему? Целился. Иначе бы не попал. Нормально все с прицелом. Смотри! Теперь четыре угла.

Четыре выстрела. Четыре новых выбоины на бетоне. Щуплый выщелкнул обойму, передернул затвор, поставил пистолет на предохранитель и положил на стол.

— Дело все в том, что я стрелять умею, а ты — нет.

— Ладно, потренируюсь еще.

— Не поможет. Тренироваться — да, надо, только патроны жечь не стоит. Видишь вон ту гирьку под столом?

— Ага.

— Десять фунтов. Четыре кило. Бери ее в вытянутую руку и держи, пока она не устанет. Не жди, пока задрожит, просто устать и чтобы вниз потянуло — достаточно.

— Уже тянет.

— Так и должно быть. Она в четверо тяжелее твоей машинки. Сможешь ее держать — сумеешь и пистолет направить куда надо. Сейчас он у тебя руку мотает из стороны в сторону. Понятно, что ты попадаешь куда попало. Даже в забор — и то не все. Держи крепче, меня тоже так давным-давно стрелять учили…

Прошло минут десять. Леха уже сменил руку и та тоже успела устать под весом гири. Щуплый сказал:

— А теперь возьми оружие.

Леха поставил гирю и поднял пистолет.

— Ух ты! Легким кажется.

— Понял разницу? Вот так оно и бывает. Каждый день приходишь сюда. Час с перекурами держишь гирьку, потом расстреливаешь одну обойму, обязательно с обоих рук. Сам увидишь, как быстро пойдет. А потом покажу тебе, как правильно бить из разных позиций.

К ним сзади подошел Лис.

— Учишь?

— Учу.

— Давай я тоже!

Лис одним движением перекинул дробовик из-за плеча. Бабахнул выстрел. Стоявшая у забора консервная банка смялась, отлетела назад и ударилась об него.

— Вот так примерно. Привычка нужна.

— Пулей?

— Конечно. Дробью только ворон пугать. Пойдемте уже?

— Пошли. — Щуплый кивнул. — Стоп! Стоматолог, ты что делаешь?

— В кобуру…

— А заряжать Пушкин будет?

— А-а-а!

— А вот так подумать: зачем тебе пистолет? — Спросил Лис у Лехи, пока они возвращались в административный комплекс.

— В смысле?

— Если ты в забор не всегда попадаешь, то снорка убить у тебя шансы вообще нулевые. И бандита — примерно такие же. Ну разве что он сам к тебе подойдет и попросит, чтобы ты ему в лобешник выстрелил.

— Я же учусь.

— Тогда лучше из чего-то серьезного учиться.

— Расчет на то, что у него одна рука занята детектором. — Сказал Щуплый. — Хоть какая-то защита. Отстреливать мутантов — наша забота.

— Никто не спорит, что наша. Но пистолет ему в такой ситуации — лишний груз. Зато гораздо чаще бывает, что надо не с детектором ходить, а по людям палить.

— Есть предложения?

— Автомат не забывать, разумеется. И нож.

— С ножом на снорка?

Лис усмехнулся.

— Тут дело в другом. Вот к примеру я предложу ему потренироваться на ножах со мною. Возьмем парочку, поднимемся на крышу…

— Ты с ним на холодном оружии собрался драться? — Щуплый хохотнул. — Стоматолог, зацени идею.

Леха смотрел на Лиса широко открытыми глазами. Тот продолжил:

— Ну а что? Не убьем же мы друг-друга. Порезы на коже и зашить можно. Вот он же и зашьет.

— А меня кто зашьет? — Спросил Леха.

— А твой организм я постараюсь не повреждать. Я серьезно! Если брать макеты, то ты и научишься работать с макетом, а не с ножом.

— Я тебя понял. — Сказал Щуплый. — Ты имеешь в виду, что иметь оружие мало. Нужна еще и готовность его применить.

— Точняк. Если у тебя нож есть и ты не готов им сделать несколько дырок в чужом организме, то он тебе только чтобы колбасу резать. И с любым другим оружием — то же самое. Ну что, берем пару штык-ножей?

— Не форсируй темп. Этак ты его уже завтра потащишь тренироваться на собачках. С ножом. Ты же сам говорил: привычка нужна. Вот пусть сначала и привыкнет к пистолету, как следует, а там — само пойдет. У меня в свое время в учебке был случай. Лежим на стрельбище. Я уже отстрелялся, мишени повалил, три патрона оставил, чтобы подстраховать тех, кто вместе со мной стрелял, если они промажут. Жду, короче. И тут по полю бежит собака. Обычная дворняга. Я даже не целился. Даже подумать не успел: надо ли это делать. Стволом повел, очередь — и ее снесло. Рефлекс на мишень был уже выработан и он сработал. У него тоже выработаем, дай время. Пока он даже базовых навыков не имеет.

— Кстати! — спросил Лис у Щуплого — Не знаешь, у Яра еще целы манекены старые? Не сожгли их?

— Не знаю. Спроси у него.

— Что за манекены? — Спросил Леха.

Лис и Щуплый переглянулись. Первый ответил:

— Да тут комната есть, битком набитая старыми манекенами. Видимо делали их здесь. Одно время прикалывались с ними, на крышу выставляли. Чех приходит, а весь карниз ими уставлен и все ему честь отдают. Смешно было. Потом убрали и забыли про них.

— А сейчас они при чем?

— Да есть у меня одна мыслишка…

Глава шестая

— Смотри, Стоматолог! Заходишь вон в тот коридор. Он сквозной. Там по полу мелом прочерчен маршрут. Видишь линию?

— Вижу.

— Заходишь, идешь по маршруту, внимательно смотришь по сторонам. С обоих сторон — помещения. Надо заглянуть в каждое и если видишь внутри манекен — стреляешь. Дай-ка обойму! Три выщелкиваем, остается пять. Должен свалить всех пятерых. В комнаты заходить нельзя, нужно сбить их именно пулей. Все понял?

— Ага!

Глаза у Лехи загорелись. Это занятие было гораздо интереснее, чем держать гирю на вытянутой руке. Он загнал в пистолет обойму и передернул затвор, загоняя патрон в ствол.

— Ну я пошел?

— Давай. Мы смотрим…

…

Народ начал собираться у "полигона" после первых же выстрелов. Подошел Лось, услышал что учат стрелять Стоматолога и тоже прошел коридор один раз. Новая игра понравилась сразу. Леха успел пройти дистанцию всего трижды, а за ним уже выстроилась очередь. Манекены начали ставить за укрытиями. В коридор натащили деревянные палеты, поставив их в качестве препятствий и огородив маршрут. Лис и Щуплый были единогласно выбраны в качестве судей. На звук выстрелов подошел комендант и высказался в духе: "Чем бы дитя не тешилось — лишь бы не вешалось."

Наконец правила игры были окончательно сформированы. Нужно было, имея пять патронов в магазине, пройти дистанцию и поразить столько манекенов из десяти, сколько удастся. После этого судьи смотрели, какие из манекенов сбиты и переставляли их. На каждом мелом писали количество очков, которые он приносил. Десяткой оценили тот, у которого из-за станка торчал только затылок. После прохода очки подсчитывались.

— Так! Лис, записывай: Перец — пять очков.

Свободовцы со всех сторон отозвались насмешками.

— Ха, лажа!

— Перец слаб, стрелять не умеет!

— Глаза лечить, срочно.

— Зато ни разу не промазал. Посмотрим, что у вас выйдет! — Перец обиженно пошел в конец очереди.

На старт вышел Казах. Повязка на ране не настолько мешала ему, чтобы он не мог ходить.

— Готов? Давай!

Казах шел не торопясь и… тоже выбил пять очков.

— Блин… А сколько можно максимально? — Спросил он, когда стихли насмешки.

— Там одна десятка, у которой видна часть головы, две пятерки, видны примерно на четверть, три тройки сидят и десять единиц стоят — ответил Щуплый. — Максимум двадцать шесть выбить можно.

— Понятно… Вот в такую пятерку я последним-то патроном и не попал. Давайте им потом еще противогазы натянем, чтобы на снорков были похожи. И ограничение по времени надо ввести.

Победил в итоге новичок по кличке Ямщик, недавно перешедший в Долину со Складов, который сумел заметить ту самую десятку и последним патроном все-таки попасть в нее. Шестнадцать очков. У остальных результат был от четырех до десяти.

…

— Все лучше, чем по воронам пулять, как у бандитов — сказал Комми глядевший на это со стороны Лось. — Как там, с Кордона вестей нету?

— Долговцев проводили. Посылку они отнесли. Потом довели до Ростока.

— На Матроскина посмотрели?

— Видели его. Крылова все-таки решено было известить о случившемся. Он все одобрил, кроме нашего сюрприза. Сказал, что поторопились. Надо было что-то помощнее придумать.

— Да ну!.. Нам полгорода там взорвать что-ли?

— Я о том же. Мы даже не знаем, куда эта хреновина потом уедет и где ее откроют. Может там лично американский министр обороны присутствовать будет.

— Вряд-ли. Пострадает как обычно мелочь.

— У вас там что по плану? "Фантом"?

— Да. С утра завтра выходим, если погода не испортится. Стоматолог хочет еще "электру" в тоннелях под ним детектором пощупать.

— Не рискуйте особо.

Интермедия. Генералы

— Есть новости. Неделю назад в Киевском институте чернобыльской аномальной зоны был взрыв. По описанию — сработала ваша "закладка". Идет расследование, но вот что любопытно: концов не могут найти. Цилиндр хранился с другими "образцами". После взрыва все вокруг превратилось в мелкое крошево, в пыль. Часть артефактов была активирована… Сам можешь себе представить, что там творилось.

— Погибшие есть?

— Двое. Один — лаборант какой-то, а второй — наш старый знакомый: Мессер, по кличке Стрелок.

— Тот самый?!

— Тот самый.

— Не ушел значит от судьбы. Ну это надо отметить.

— Коньячку?

— Не откажусь.

Крылов открыл сейф, достал бутылку армянского коньяка и выставил на стол. Чехов взял ее, повертел в руках.

— Раритет! Розлит в 1985 году и уже тогда выдержка пять лет. Откуда?

— Студент из Припяти притащил в подарок.

— Там, значит, еще не все выгребли?

— У них с продуктами больших проблем нет. Больше забот с медикаментами.

На столе появились две стопки.

— Ну что? Как говорится честь открыть раритет предоставляется…

Раздался хруст скручиваемой крышки, потом хлопнула выдернутая штопором пробка. Чехов принюхался.

— Аромат!.. Таким же мы праздновали выпускной в Рязанском, давным-давно.

Он плеснул коньяк в стопки.

— Ну что? Помянем Мессера, мир его праху. Хоть он и был изрядным гадом, хоть и потерял по собственной глупости всю команду, хоть и связался потом с военными, но все-таки: старый сталкер и Зона его достала даже за периметром.

— Давай.

Они выпили.

— Однако дальше-то что? — Чехов поставил рюмку, потянул сигарету из пачки. — Мессер был их главным консультантом. Будут искать замену у нас, в Зоне.

— Долго искать не придется. Одолжи зажигалку… Спасибо… У ученых есть несколько сталкеров на окладе.

— На Янове?

— Да.

— Это шестерки. "Принеси, подай, уйди, не мешай." Опыта у них нет и они там не задерживаются долго.

— Ну да… С твоей-то научной бригадой не сравнить. Говорят, какие-то новые детекторы привезли, артефакты через три метра бетона видят?

— Преувеличение. И привезли их еще в прошлом году, и видят они только через сантиметр железа. С ними еще учатся работать. Техника экспериментальная. Я думаю, что бывалые, опытные сталкеры на ученых за периметром работать не станут. Если они кого-то и найдут, то только таких же, как я уже сказал.

— А Стрелок?

— Стрелок был в безвыходном положении. Его вынесло на военных, когда тех "Монолит" зажал в Припяти и понемногу отстреливал. Выбраться оттуда по земле было не реально и он предложил эвакуироваться по воздуху, набросав безопасный маршрут для "вертушек". Ну а дальше куда ему было податься?

— Мог бы в Зону вернуться.

— Видимо чем-то ему хвост прищемили там, за периметром. Еще по одной?

— Можно.

Крылов снова повернулся к сейфу и достал оттуда нетолстую папку.

— Вот вторая тема, которую хотелось бы обсудить. Посмотри.

Чехов открыл ее, перебрал листочки. Потом вчитался внимательнее.

— Любопытно… Предлагают узаконить статус группировки, превратив ее в некое подобие частной военной компании?

— Да.

— Понятно, зачем. Наемников сюда засылать в последнее время — себе дороже. Идиотов все меньше, а платить приходится все больше. Почему бы попросту не платить людям внутри? Потом потихоньку можно будет ввести внутрь группировку своих людей и взять власть. Понятно, почему с этим предложением вышли именно на тебя. У меня и так в последнее время наладились неплохие контакты с москвичами. Мне проще работать в этом направлении и я на такую приманку не поведусь.

— Однако заманчиво…

— …и совершенно бесплатно. А если тебе что-то дают бесплатно, значит товар — это ты сам. Сначала тебе все организуют, ты будешь президентом, или директором, или еще кем-то важным. Потом от тебя потребуют финансовые отчеты: кто чего добыл, кто сколько потратил и все такое. А потом твоим отрядам пообещают в два раза больше, чем они имеют сейчас. И не будет у "Долга" генерала… Ткача помнишь? Ему завидовать будешь.

— Это все так, но если реализация идеи не годится, то это не значит, что сама она плоха. Верно?

— Хочешь сам все организовать? Ой, вряд-ли!.. Ты же боевой офицер, а не бухгалтер.

— Зато ты — штабной.

Чехов закурил еще одну сигарету, потом долго молчал. Наконец сказал:

— Это было давно… Но в целом да: действительно звучит заманчиво. Люди будут вполне официально устраиваться на работу, пенсии получать и все такое. При одном условии: минимум отчетов за периметр и никакой возможности тебя проверить снаружи. Но это как раз легко реализуемо. Мало ли в Зоне опасностей? Пропал ревизор — судьба такая. И группировки тогда станут одной организацией.

— Это ведь еще Ткач хотел сделать.

— Да, хотел… Помянем…

Он снова разлил коньяк по стопкам и генералы выпили не чокаясь. Чехов продолжил:

— Разумеется регистрироваться надо не на Украине. Ни в коем случае. Чем дальше, тем лучше. В какой-нибудь Швеции — самое то, но и Россия сойдет. Оттуда к нам сюда не полезут. Пообщаться с кураторами группы Лося… Помогут в обмен на разумное содействие, как думаешь?

— А у его группы есть кураторы?

— Уверен. Они конечно под нос не лезли, но Лосю паспорт российский сделали, легко и просто. Представь: он менял свой старый, советский. Заявление написал, сдал две фотографии, через день звонок: "Приходите, получите." Может такое быть без хорошего пинка с той стороны, даже если денег дать? В общем ушки конторы там торчат, гарантирую.

— Они бы в любом случае торчали. Не той, так этой. Но нам здесь не наплевать ли на их уши?

— Именно, что наплевать. Хорошее место — Зона. По последней?

— Прошу вас, генерал!

Часть третья

Глава первая

Леха снова держал на весу гирю. Его до сих пор удивляло, что никто над этим не смеется. Наоборот: заходившие в "тир" свободовцы косились с уважением. После недели тренировок и сотни отстрелянных патронов он вполне уверенно попадал из пистолета с двадцати метров в ростовую мишень. Однако Щуплый велел продолжать тренировки, а вчера он залез с Лехой на вышку, к закрепленному на ремнях пулемету и Леха высадил коробчатый магазин по стоявшему за забором трактору. После этого Щуплый сказал:

— Ну все, детство кончилось. Завтра идешь со мной в караул.

— Куда?

Щуплый рассмеялся.

— Ты думал, что всю жизнь тебя другие охранять будут? Или может быть Перцу в кайф на вышки лазать? Так-то он тоже не прочь за забор с детектором сходить. Нет, Стоматолог, охраняем мы себя сами и исключений здесь нет. Если кто-то ушел надолго и не успел вернуться, то график сдвинется. Вернется — сходит. Есть забавный нюанс: если не вернулся до конца месяца, то долги списываются. Мы с Лисом и с тобою на эти две недели, через день, по суткам. Лось старшим. Вот такие дела… А теперь: помнишь, как мы с тобой три дня назад пулемет разбирали?

— Да.

— Вот и займись, снимай его со станка. Ты стрелял из него? Стрелял. Теперь почистить надо и смазать. Иначе роса, ржавчина и его начнет при стрельбе заедать. Нам оно надо? Ты не волнуйся особо. Первые три дня ты со мной будешь ходить, а то одному ночью на вышке страшно с непривычки бывает…

Рука устала. Леха положил гирю, поднял пистолет и почти не целясь сделал три выстрела. Одна из пуль попала нарисованной мелом на заборе фигуре в область живота. Еще две выбили пыль левее. Ну… по крайней мере лучше, чем было.

…

В караулке первым делом поставили на печку объемистый жестяной чайник. Сменившийся караул пошел к Ганже за макаронами. Лис уселся играть в шахматы с незнакомым Лехе сталкером, а его Щуплый сразу увел на вышку, сказав:

— Пошли. А то с Лисятиной в караулке находиться невозможно.

— А что?

— Да говорит он без передышки, причем привирает. Я его поправляю — он обижается. Пошли лучше на западную заберемся, а через два часа он нас сменит. Ящик вон тот прихвати.

— Зачем?

— Увидишь.

Свободовец, сидевший на вышке, при виде их схватил автомат и его ботинки быстро застучали вниз по лестнице. Снизу донеслось только:

— Удачно отдежурить!

— Отдежурим, не в первый раз…

Щуплый удобно расположился на низкой табуретке, поставив рядом СВД. Голова у него оказалась как раз над бруствером. Сиденье было всего одно, поэтому Леха сел на принесенный ящик. Поднимавшееся солнце грело каску.

— Действительно пригодился.

— Ну а ты как думал?

Из образованного мешками с песком угла Щуплый время от времени оглядывал в бинокль окрестности.

— Смотри: собачки!

Он передал Лехе бинокль и показал, куда смотреть. Действительно по полю не торопясь цепочка собак, лавируя между аномалий.

— Они их чуют что ли? — Спросил Леха.

— Чуют. Только как-то странно. Если медленно идут, вот как сейчас — тогда да. А если бегут, то не замечают.

— Пугнуть их? — Леха кивнул на пулемет.

— Если у тебя есть желание потом здесь же ленту набивать, то можешь и пугнуть.

Из-под табуретки раздался зуммер. Леха аж подскочил. Щуплый спокойно пошарил под сиденьем и вытащил оттуда эбонитовый ящик. В ящике оказался телефон. Сталкер поднял трубку, сказал: "Все спокойно." Потом показал Лехе на ручку сбоку коробки.

— Если нужно вызвать караулку — вертишь ее. У них там звонит звонок. Старшему нужно сообщать о любой нештатной ситуации. Ну и тебя время от времени проверяют, чтобы не спал.

— А чего ты о собаках на поле не сообщил?

— Что нештатного в собаках на поле? Если бы там контроллер шел, или снорки были — тогда да! Я бы уже стрелял. А так — пусть бегут на Свалку.

— Смена сколько идет?

— В смысле? А, понял! Днем по четыре часа, ночью, с двенадцати до шести, по два. Раньше ночью по четыре часа дежурили, но народ спал на вышках и одного как-то придушил кровосос. Сменщика тоже придушил. Пока хватились, что человека нет — он уже нажрался и ушел. С тех пор — по два часа. Заодно и зимой попроще бывает. Мы сюда тулупы притаскиваем и передаем друг другу. Замерзнуть не успеваешь.

Солнце постепенно поднималось. Аномалии, хорошо видимые на рассвете, поблекли, став незаметными. Поле за забором базы теперь казалось самым обычным. Время тянулось, как жевательная резинка. Потом по металлу лестницы протопали шаги. На площадку вылез Лис. Щуплый отдал ему бинокль.

— Как тут?

— Порядок. Пошли, Стоматолог. Караул — караулом, а обед по расписанию. У Ганжи наверняка что то с утра осталось.

Пока они спускались, вверху зажужжала ручка телефона. Голос Лиса произнес:

— Западная — сменились. Порядок!

…

— Вот так оно и идет — сказал Щуплый в баре. — три смены, три вышки. Западная, северная, южная. Девять человек в карауле. Старший — десятый. Трое на вышках, трое со старшим в шахматы играют, или спят и при необходимости выскакивают за забор. Еще трое на крыше, у крупнокалиберного.

— А это зачем?

— Как зачем? — Удивился Щуплый. — А если вертолет? Раньше-то они сталкеров гоняли вдоль периметра, как хотели. Или супер в долину пожалует- тоже мало никому не покажется. Ты видел супера?

— Нет.

— Здоровенная дура, как раз в этот бар поместится. Убить почти не реально. Регенерирует, дыры на шкуре на глазах заживают, да и шкура там такая, что не каждая пуля прошибет. Убить только из крупнокалиберного и можно.

— Или из гранатомета. — Подсказал Ганжа из-за стойки.

— Или из него… Но РПГ с собой особо не потаскаешь, а польза проблематична. Впрочем у ребят на крыше и они есть. Хорошо хоть, что супер не хищник и если его не злить, то и он тебя не тронет. Ну ты поел? Айда менять наших, остальные наверняка уже там. Заодно и на пулемет посмотришь.

…

— Что это там за зарево?

— Где?

— Вон в той стороне, за холмом. Аномалия какая-то?

Щуплый повернул голову и улыбнулся.

— Аномалия, да. Это Киев. До него же отсюда сотня километров всего.

— А-а-а, точно!

Леха долго смотрел в ту сторону. В часе езды от периметра на машине люди жили обычной жизнью. Никто там не задумывался ни о Зоне, ни о мутантах, ни о классификации аномалий. А здесь двое сталкеров сидят на вышке у пулемета, на поле под ними мерцают "шокеры", восток потихоньку светлеет и на фоне зарева прекрасно виден "большой фантом".

— Сюрреализм — сказал он.

— Ага. Другая жизнь. Мы для них — аномалии.

— В Москве это тоже чувствовалось. Как будто ты с фронта вернулся, а вокруг о войне уже все давно позабыли.

— Так уж люди устроены. Сначала боятся, потом привыкают и перестают обращать на опасность внимание. Двадцать лет назад они там от страха тряслись и йод с молоком трескали. Сейчас отпустило.

— А ведь если бы мы тут все исчезли, то никто из них там не заинтересовался бы этим.

Щуплый не ответил. Он смотрел в бинокль в сторону "фантома".

— Что там? — Спросил Леха.

— Отсвет костра на осыпи. На блокпосте у Свалки, похоже, не спят.

— А там как? Отдельный караул?

— Да. На три дня уходят.

— Мы туда тоже пойдем?

— Нет. Это считается, как рейд и оплачивается. Туда народ в очередь стоит. У Комми за месяц вперед записываются. Три дня вдали от глаз начальства за мешками отсидеться — чего сложного? Риска особого нет.

— Казах бы с тобой не согласился.

— Это же случайность. И то Казах себя прикончить не дал. Дай-ка белую ракету из ящика!

Щуплый зарядил ракетницу, вышел из под крыши на лестницу и выстрелил. Ракета взлетела в небо, залив луговину внизу ярким белым светом. В ответ вдали взлетела зеленая.

— Нормально все у них. Один раз вот так же вышел ночью, пустил ракету. Вниз смотрю, а там… Мама дорогая! Слепые псы. Сотни. Бегут куда-то в сторону Кордона в темноте вдоль забора. И вся эта стая остановилась, головы подняли и все разом на меня поглядели. Как я тогда не обосрался — ума не приложу. За мешки спрятался, зубами пощелкал, потом позвонил в караулку. Так мол, и так: собаки, много. Мне сказали: "Ну и что? Пусть бегут, куда хотят." Мне эти их взгляды потом год снились.

Зажужжал телефон. Щуплый снял трубку, сказал:

— Порядок… На Свалке наши костер развели…. Да. Зеленая в ответ… — и положил трубку на место.

— А почему телефон туда не проложить? — Спросил Леха.

— Не получится. Столько кабеля… Во время выброса его просто пережгет, вместе с телефоном.

— Индукция?

— Наверное. Мне Лис как-то объяснял, но я не запомнил. На эти вышки специальный какой-то кабель наши тянули и заземляли через каждые пять метров. Однако светает уже…

— Как-то очень быстро ночь прошла.

— Так и бывает, когда через день на ремень. Вроде и долго день тянется, а потом оглянешься назад — неделя прошла и не заметил. Но ты погоди, она еще не прошла.

…

— Как отдежурили?

— Без происшествий.

— А чего под утро ржач в караулке стоял?

— Да Ржавый попросил Стоматолога: "Выйдешь за меня."

— Бородатый прикол. Наверное не было новичков, которым это бы не предложили.

— Ага. Стоматолог поначалу удивился, потом въехал и говорит: "Ты просишь меня об этом, но ты делаешь это без уважения! Поэтому не пойду я за тебя, противный."

— Хммм! Забавно. В поле идешь сегодня?

— Пошли. Я с вышки ночью видел, как в паре мест мерцало. Глянь! Стоматолог опять в тир направился.

— Молодец пацан, тренируется.

— Когда выходим?

— Сейчас. Пакет за патронами ушел. Спуститься и идем.

Глава вторая

Когда Леха вышел из тира, его ждал сюрприз. В баре сидело несколько сталкеров в незнакомых комбинезонах. Хотя почему незнакомых? Городской расцветки камуфляж, тяжелые шлемы — в таких они и штурмовали недавно "Юпитер". Монолитовцы пожаловали. Может быть и Гоша с ними? Леха свернул к бару.

Ветра не было и в баре буквально дым стоял коромыслом. Монолитовцы оттягивались, как могли. Леха махнул им рукой, те покивали в ответ.

— Водку не пьют, а вот трава у них очень даже котируется. В прошлый раз брали про запас, сейчас тоже. — Сказал Лехе Ганжа. — Так они базу на голодный паек посадят.

— Студент с ними?

— С ними. К коменданту ушел. Да вон он идет!

Ганджа показал Лехе за спину. Тот обернулся и замахал рукой. Я помахал в ответ.

— Здоров. Как жизнь в "Свободе"? Не обижают?

— Нормально. В караул сегодня ходили.

— Я знаю. Много нарушителей подстрелил?

— Ни одного. А вас не заметили что ли?

— Заметили и встретили. Но тебя я на вышке не видел.

— У нас последняя смена на пулемете была. Ракеты не видели. Ты-то как?

— Потихоньку. Мои нашли тут в упавшем вертолете комп с интересной информацией. Решили, что надо с вами ею поделиться. Вот и зашел отдать.

— А ты вроде как шире стал с виду?

— Есть немножко. Зато ты все такой же тощий.

— Тренировался что ли?

— Специально тренироваться нет необходимости. Если знаешь, как держать себя в форме, то все идет само собой. А мы все знаем, как держать себя в форме. Жаль, что ты нас не слышишь. "Монолит" знает многое и тебе эти знания не помешали бы.

— Это уж точно. А дальше вы куда?

— В Рыжий лес. Там наши какую-то новую аномалию нашли. Надо осмотреть.

— Как выглядит?

— Небольшой матовый шар в воздухе. Гайка насквозь пролетает без изменений. Свет не проходит. Близко подходить никто не стал.

— Я бы тоже посмотреть не прочь…

— Посмотришь. С начальством вашим я уже поговорил на эту тему. Возражений не возникло. Кстати, Ганжа!..

Я достал из разгрузки контейнер и передал бармену. Тот скрутил крышку и присвистнул.

— На днях "светляк" приволокли. Сейчас — это…

Леха заинтересованно заглянул в контейнер. Внутри лежал ярко-белый артефакт, время от времени выбрасывавший в стороны лучи-иголочки.

— "Снежинка" — прокомментировал Ганжа.

— Я тебе за траву еще сколько должен?

— Ты лучше спроси, сколько я тебе должен! Смотри, Стоматолог, какая красота. Таких вещиц в Зоне в год находят всего одну-две штуки, а чтобы в одно лето в руках и "светляк", и "снежинку" подержать — такого не припоминаю.

— В каких аномалиях такая образуется?

Я усмехнулся.

— Ученого человека сразу видно… Рядом с Лиманском есть меловой карьер и в нем много блуждающих "шокеров". Вот там и нашли. Когда разрядится — от нее кусочек мрамора и останется.

— А что она делать может?

— Пальцы отрывать и глаза вышибать.

— Серьезно?

— Серьезней некуда. При контакте с биологическими объектами взрывается. Больше от нее никакого толку. Не вздумай пальцами трогать.

Леха кивнул. Спросил:

— Так что ты там насчет новой аномалии говорил?

— Я ведь уже сказал: ваше начальство не против, чтобы вы на нее посмотрели.

— Я схожу, Лося предупрежу!

— Не буди человека, успеется. Завтра выйдем, никуда она не убежит. А если убежит — то и хрен с нею. Да может Лось и не пойдет еще…

— Куда я не пойду?

Лось вошел в бар и шагнул к нам. Протянул мне руку. Я пожал ее. Опа! Меня проверить решили… Лось стиснул свою лапищу. Я тоже напряг ладонь. Он был по сильнее, но первым же и уступил, не сумев раздавить мою руку сразу.

— Силен… Да ты вообще массу набрал, как я погляжу? Раньше не так заметно было, а сейчас одежка летняя. Так куда там я не пойду?

— В Рыжем лесу нашли новую аномалию. Над землей висит матовый шар. Не фонит, не шумит, гайки не отбрасывает — просто висит.

— Нашими детекторами пощупать ее предлагаешь?

— Вывод очевиден.

— Рыжий лес… Рыжий лес… Стоматолог, у тебя в твоем плане на эту тему есть что-то?

— Есть конечно. Массовая аномальная активность и ее воздействие на биологические образцы. Лучше Рыжего леса места не найти.

— Не самое лучшее место гербарии собирать. Там из тебя самого "биологический образец" сделать могут.

— Так ведь они с нами пойдут! — Сказал Леха.

— Они не волшебники. Помнишь контроллера в старой лаборатории? Или он бы на вас, монолитовцев, не подействовал?

Я помотал головой.

— Подействовал бы. Я же объяснял: контроллер первыми атакует тех у кого в руках оружие. Просто я успел автомат бросить и он меня упустил. А если он кого лапой достать может, то так и делает.

— Кстати: у тебя же пистолет был в кобуре. Мог бы ему лапищи продырявить.

— Свой я тогда Лехе отдал, а его ПМ заклинило. За оружием-то ухаживать надо. Пришлось ножом, но он тоже сломался.

— Ну вот. Сильно нам тогда повезло, что выбрались.

Лось откинулся на стойку, за которой навострил уши Ганжа. Сказал:

— Меня даже не само место беспокоит. Многовато нас. Восемь человек получится, а Зона не любит, когда толпами ходят.

— Примета? — Спросил я.

— Примета… Когда выйти хотели?

— Завтра, с утра. Комендант сейчас смотрит, что мы ему принесли, свяжется с генералом. Может быть захочет и с нами посоветоваться. Так что день подождем. В кои-то веки ночлег не в палатке, под носом у снорков, а на нормальном топчане и под охраной.

— Как мало нужно для счастья человеку… Ну давай подумаем до вечера. Собраться не долго. Твои всегда так дымят?

— Только когда выпьют.

Лось удивленно посмотрел на меня и хмыкнул. Старый анекдот всегда к месту.

— Нет, не всегда. Есть определенная доза, не такая уж и большая. Если ее набрать, то потом полгода можно к траве больше не прикасаться. Мышление растормаживается, проще общаться, иногда выдаются неожиданные решения. Предупреждая твой вопрос: мне это не нужно.

"Я знаю, о чем ты думаешь… Ты думаешь, что раньше Студент послабее был и на руках с тобой меряться бы не стал. Правильно. Не стал бы. Эти полгода не прошли даром. Я начал искать способы воздействия на человека с помощью пси-поля и как только я определил цель, нашлась и нужная информация. Следовало только было только посмотреть в нужную сторону, задать правильный вопрос и ниточка начала разматываться. Данные О-сознания никуда не делись. Беда тех ученых, что стали его основой, была в том, что они не смогли правильно оценить свои открытия. Воспользоваться ими — да, смогли, а вот дать правильную оценку… Это было слишком заманчиво и просто: убеждать людей в своей собственной правоте. Идиоты. Следствием стало то, что О-сознание в итоге превратилось в огромного шизофреника.

Мы пойдем другим путем. Вы согласны, братья?

Оценка иронии…

Одобрение…

Трава сегодня хороша…"

Сидя в "спортзале" на крыше рядом с Лехой, я смотрел на то, как четверо свободовцев под руководством инструктора отрабатывают ката. Я даже помнил название: "Пинан-соно-ни".

— Молодцы, — сказал я. — Не слишком правильно делают, ошибки вполне типичные, но для сельской местности — сойдет.

Леха посмотрел на меня удивленно.

— Поправь тогда.

— Каратэ в прошлом и старая жизнь тоже в прошлом.

— Я у них разговор слышал. Говорили: интересно, как в "Монолите" дерутся.

— Ну предложи.

— Ты не против?!

— Да лишь бы в радость. Я сюда выбрался не потому, что мне их тренировка интересна, а потому, что солнышко пригревает. Но если хотят…

— Я скажу!

"Братья, вы это слышали? Им интересно!

“Пусть попробуют…

Нетерпение…

Ожидание…"

Кто сказал, что у нас нет эмоций? Никто их от нас не ждет — поэтому так кажется.

…

Леха подбежал к инструктору, поговорил с ним и махнул мне рукой. Я поднялся, оставив автомат стоять, а бронежилет и разгрузку лежать у стены, подошел, коротко поклонился. Да, я знаю правила. Да, я участвовал в кумитэ. Да, в голову, в пах и по суставам не бить. Я в курсе. Лишь бы с крыши никто не улетел…

Этот, значит… Давно тренируется, судя по всему. Ну давай, давай… Тебя сбивают с толку мои опущенные руки и открытая стойка? Не бойся, начинай! Я могу даже посмотреть в сторону, чтобы ты был смелее… Как это я оказался у тебя за спиной? Вот теперь полежи и подумай об этом. Остальные тоже наверное мало что поняли? Ну да, переглядываются. Как я его бросил — со стороны не очень понятно. Поднялся?

"Земля — моя повозка, а воды влекут ее, подобно упряжным животным. Ветер служит мне возницей, а панцирем — святые писания. Оберегаемый ими в бою, я жду тебя!"

— Нападайте все, втроем!

Переглянулись, вскочили. Ребята, если вы думаете, что сможете меня обойти со всех сторон, то вы сильно ошибаетесь. Я перемещаюсь, выстраивая их в линию, оказываюсь рядом с крайним, перехватываю его руку. Удар в солнечное, толчок, круговое движение… Согнувшийся свободовец летит под ноги своим товарищам, сбивая одного, как кеглю. Второй подпрыгивает и уже никак не может увернуться от захвата. От воздуха не оттолкнешься! Бросок. Молодец, правильно подстраховался, теперь попробуй подышать. Не получается? Это временно, сейчас получится. Отдохни. Последний успевает приподняться и его снова отправляет полежать классический "хвост дракона". Обидно, когда прекрасно видишь удар, но никак не можешь увернуться. Еще обиднее, когда тебя этот удар переворачивает и бьет головой об рубероид.

Я выпрямляюсь. Трое лежат правильной мандалой. Удачно вышло. Вот так примерно в "Монолите" и дерутся…

…

— Ты дерешься, как машина и удар видишь до удара, — сказал Леха.

— Я двигаюсь так, что атаки противника становятся предсказуемыми. После этого нужно только подстроиться под них. Это не так уж и сложно. Вопрос привычки.

— Лис то же самое про оружие говорил.

— Это и правильно, и не правильно одновременно. На самом деле нет отдельных направлений и умений. Есть одно огромное целое, но большинство людей видят только небольшую его часть, говорят: "Я каратэка!" или: "Я боксер!" и привыкают именно к этому. Иногда они добиваются больших успехов в своем деле, но это все равно, что изучать картину по одному мазку.

— А ты?

— Что я?

— Как ее ты изучаешь?

— Никак. Смотрю не нее — и все. Не важно, сколько на ней частей. Я вижу всех их. Это умеет каждый человек, с рождения, но жизнь такова, что вынуждает его постоянно сосредотачиваться. Он привыкает к этому и так ему становится проще жить.

Оклемавшиеся свободовцы сидели вокруг меня и молча внимали. Ну вот! Теперь у меня есть ученики…

"Я только что объяснил им суть "Монолита", его основной принцип. Ты можешь принимать мир таким, какой он есть, бесконечно сложным, непостижимым, единым целым и осознать себя его микроскопической частью. Для этого надо лишь перестать видеть только то, к чему ты привык и тогда ты сможешь стать одним из нас. Или, не сумев отказаться от своих привычек, ты останешься одним из миллиардов зомби.

Вряд-ли они что-то поймут. Им можно показать чудеса, но то, что сотворить эти чудеса под силу любому из них, останется за гранью их понимания.

Хотите еще чудес? Пойдете ли вы за мною, если я сделаю вам хлеба из камней?"

— Давайте-ка я вам лучше покажу, как и что я делал…

Глава третья

Говорят, что в ногах правды нет. На самом деле правды нет и между ними, но об этом мало кто задумывается. Когда мы вышли к "Ростоку" Леха валился с ног от усталости. Поклажа у него получилась не легче, а пожалуй что и потяжелее, чем у других. Детекторы, костюм, палатка… Переоценил он себя. Автомат и флягу у него я сразу забрал. Автомат прикрепил ремнями к своему рюкзаку, а флягу давал ему раз в полчаса и не позволял пить больше двух-трех глотков. Но все равно он выдохся и последний километр шел на автопилоте.

В "100 рентген" наша компания ввалилась, благоухая потом и болотной тиной. В болотце вляпались буквально на ровном месте. Шли по тропе и вдруг шедший первым Лис ушел почти по колено. Громко возмущаясь несправедливой жизнью, он выдернул ногу обратно. Видимо грунтовая вода поднялась, подтопив луг. Слева были аномалии, справа крутой склон, за которым опять же были аномалии. Возвращаться на километр не хотелось и решили все-таки идти по тропе. Все вырубили себе ножами из ближайших кустов по длинной палке и прощупывали траву, но все равно Лис еще раз провалился, а потом искупались двое из монолитовцев. Одежда еще не успела окончательно высохнуть.

— "Свобода" пришла… — послышалось из-за столов.

Кое-кто из сталкеров срочно засобирался на выход.

— Чего это они? — спросил я у Лося.

Он усмехнулся.

— Да наши тут на прошлой неделе пошумели слегонца. Докопались по пьянке до вольняшек, к базару привязались… Бармен… Здорово, Жорик!.. Бармен просигналил долговцами. Здорово, Гарик-шарик!.. В общем шумный вечер был. А нас сейчас аж восемь, вот они и очкуют.

— За Шарика в морду.

— Здоровья-то хватит?

Оба засмеялись. Гарик смотрелся отнюдь не слабаком. Он оценивающе взглянул в мою сторону.

— Кто это с тобой сегодня? — спросил он Лося.

— Друзья.

Этого хватило. Больше Гарик вопросов не задавал. Лис и Щуплый тем временем о чем-то разговаривали с барменом.

— Студент! — обернулся Щуплый. — Пюре, или макароны?

— Колбасу.

— А к колбасе?

— Бабу красивую.

Все заржали. Шутка пришлась к месту.

— Значит пюре.

Мы заняли пару столиков в углу. Рюкзаки и шлемы повисли на вешалке. Лис приволок чайник с кипятком и поднос с упаковками сухого картофельного пюре. Я посмотрел на рюкзаки и передумал в них лезть. Сходил к бармену, взял несколько банок тушенки. Ну и цены у них тут!.. А тушняк так себе, средненький. Щуплый принес и поставил на стол пару бутылок.

— Опять "Казаки"? — спросил я.

— У них другой с роду не водилось.

— Нам не наливай.

Я вытащил из кармана "чистый" нож и начал вскрывать банки. Потом порезал на толстые ломти буханку хлеба. Монолитовцы не теряли времени и уже перемешивали заваренное пюре ложками. Народ в баре слегка успокоился поняв, что всерьез "веселиться" пока никто не собирается. Щуплый заварил чай в котелке и сходил еще раз к стойке, наполнить чайник. Леха блаженно вытянул под столом ноги.

Я спросил:

— Устал?

— Ноги гудят.

— Надо поклажу перераспределить.

— У меня ничего лишнего нет.

— Палатку хотя бы отдай. Восемь кило все-таки.

— Не надо. Мы ведь сегодня уже пришли?

— Пришли. На ночь глядя дальше тащиться не стоит.

— Тогда успею отдохнуть. Это с непривычки. В этот сезон еще не ходил с такой нагрузкой.

— Ну смотри сам.

Забулькала по стаканам водка. Лехе налили от силы на треть. Он сразу долил в стакан воды и приготовил бутерброд с тушенкой на закуску. Учится помаленьку?

— Не спаивайте его.

— Никто и не собирается, — сказал Щуплый, поднимая стакан. — Ну за удачный выход! Так ведь и бывает всегда: если начало хорошее, то и дальше все удачно идет.

— Не накаркай. — Лось выпил водку, закусил кусочком хлеба и взялся за пюре. — Щуплый, а вы мне одну баночку взяли? Издеваетесь?

— Оглянись. Коробка рядом с тобой стоит.

— Тогда ладно. А то размер у них — недоразумение одно.

— Куда в тебя лезет?

— Это вы еще моего батю не видели. Я по сравнению с ним мелковат. А это что там в коробке? Маслины? Давай-ка сюда их! А то хлебом водку закусывать как-то грустно. Смотрите, Стоматолог-то заснул.

Мы оглянулись. Леха и правда откинулся на стенку, свесил голову на грудь и дрых.

— Вырубило, с усталости. Ну ладно, не орите громко. Так… о чем это я?

— О бате своем.

— Точно. Так вот: я по сравнению с ним — малыш. Он в колхозе до перестройки работал мясником, пятипудового борова одной рукой утаскивал. Его как-то раз вызвали в школу нашу. Он пришел, дверь открывает, а учительница как раз говорит: "Сегодня изучаем диких животных." И он заходит. Борода такая… Все заржали. Он спрашивает: "Я что, такой смешной?" Ох мне тогда и влетело!..

— А что ты натворил-то? — спросил Щуплый.

— У нас в красном уголке бюст Карла Маркса стоял. Я из аптечки завуча вытащил зеленку и этот бюст раскрасил. Батя сказал потом: "Чуть родного отца под политику не подвел." Потом он в школе летом ремонт делал, заодно и меня припахал. Он меня и сейчас при желании заломает, да выпорет. Даром, что под семьдесят уже. Давайте еще по одной, что ли?

— Лось, а ты чего в Зону подался? В колхозе надоело?

— Колхоз тот давно уже по воде пошел. Одна лесопилка от него осталась, но тоже уже развалилась наверное. Я со срочной вернулся, осмотрелся, понял, что ловить нечего. Народ пить начал. Батя спрашивает: "Куда пойдешь?" Я отвечаю, как в анекдоте: "Все равно работать не буду." — и пошел в милицию, в райцентре. Закончил школу милицейскую, все нормально вроде было. Один раз поехали на задержание. Мужик словил белочку, заперся в квартире и вдоль улицы из ружья начал палить. Нас не предупредил никто, мы по этой улице к нему и подъехали. Он пальнул дробью. Нам вынесло ветровое стекло и посекло двоих, что на переднем сиденье сидели. Я с заднего из автомата очередь дал, да так удачно, что мужику сделал дырку прямо между глаз. Расследование, проверки на полгода… Весь отряд раком поставили. Командир ругается, говорит: "Из Чечни не вылезешь у меня!" Ну меня это достало и я рапорт написал. Съездил на вахту в Коми несколько раз, наслушался слухов про Зону. Ну вот и…

Лось обернулся, не закончив фразу.

— Кто, говоришь, погиб?

Сталкер, сидевший через столик от нас, удивленно посмотрел на него. Ответил:

— Долговец. Кличка: Кот Матроскин. Я же говорю: с вышки вчера ночью свалился, убился насмерть.

— Понял, спасибо.

Лось снова обернулся к нам и продолжил выскребать пюре из баночки.

— Знакомый что-ли? — спросил я.

— Ага.

— Погоди… Матроскин? Это не тот ли, который?..

— Он самый.

— А-а-а!

Я кивнул. "Моряк", который был глазами наемников в "Долге", нашелся. Шульга и Крылов не стали выносить сор из избы. Разобрались по-тихому. Ну и ладно, их дело.

— А что с ним? — заинтересовался Лис.

— Не обращай внимания, — сказал ему Лось. — Помер и черт с ним. Героем потом объявим.

Он вытащил новую баночку с пюре из коробки и залил ее кипятком. Спросил Щуплого:

— Что там с чаем?

— Заварился.

— Давайте вторую бутылочку лучше на утро оставим. Все-таки веселее будет идти. Дорога до Агропрома условно безопасна.

Щуплый между тем поморщился, потирая бок. Лось это заметил.

— Что, опять?

— Ага. Ночью выброс будет.

Лось обернулся к Гарику и крикнул:

— Гарик! Ночью выброс будет, часов через шесть примерно. Информация верная.

— Откуда знаешь? — спросил тот.

— Знаю — и все. В "Долг" зашли кого-нибудь предупредить. Пусть объявят по громкой, что после полуночи тряханет.

Гарик кивнул.

— Ну а нам тем более выходить смысла нет, — Лось снова занялся пюре. — Сейчас покушаем и в цехах расположимся, под крышей.

— Можем на призывной зайти, — предложил я.

— Ну их… Начнут докапываться: куда идешь, зачем? Потом еще кто-нибудь на хвост сядет и следом увяжется, а нас и так многовато. Лучше уж в цехах. Сейчас тепло, палатки у всех есть. Утром можно будет с детекторами пройтись вокруг.

Леха всхрапнул и, резко вскинув голову, обвел нас ошалелым взглядом.

— Вуаля! Стоматолог проснулся! — мы рассмеялись. — Чего снилось? Сны эротические не мучали?

Леха потянулся.

— Почему это "мучали"?

Снова смех.

— А вот кстати! — спросил Леха — почему в Зоне нет женщин?

Я ответил:

— Потому что женский организм гораздо более склонен к мутациям, чем мужской. Это репродуктивной способности касается в первую очередь. Понравится тебе, если у тебя ребенок родится с тремя руками? А это еще легкий вариант.

— Есть еще одна причина, гораздо более важная, — добавил Лось. — Если ей на себя наплевать, то остальным тем более. Но когда у тебя под командой полсотни вооруженных мужиков, то любая баба — это как спичка, брошенная в лужу бензина. Все мгновенно перегрызутся и ничего хорошего не получится. Такое уже происходило. В свое время "Последний день" из-за бабы развалился. Поэтому если в Зоне женщину ловят, то дают такой поджопник, что она сразу улетает за периметр. Даже бандиты так делают, хотя им-то, казалось бы, на такие вещи плевать. Ну а вояки по первой причине их сюда не пропускают. Тоже дубинкой по заднице и кругом марш.

— Даже если она красивая? — удивился Леха.

— Даже если так. Потом — все равно за периметр.

— А "Последний день" — это что?

— Группировка была такая. Лис, ты их помнишь?

— Еще бы!.. — Лис поднял со стола нож, покрутил его в пальцах. — Одна из первых стабильных группировок. Распалась еще до первого супервыброса, а несколько людей из нее организовали "Чистое небо". На самом деле как там дело было — никто точно не знает, но слух ходил, что да: не поделили бабу. Главу группировки подстрелил Призрак, с ним еще кого-то. Призрака потом тоже достали… В общем почти все померли. Один из их людей, кстати, на Янове сейчас, в бункере у ботаников тусуется. Техник, король говна и пара. Кого интересует история древнего мира — может у него и спросить. Так-то бабы — тема конечно больная, поэтому кто поумнее, ее старается не касаться. Ну а кто поглупее… В "Долге", давненько уже тому назад, был один узбек. Не помню, как его звали. То-ли Абдулла, то-ли Алибаба… Не важно, короче. И ему однажды кто-то из знакомых насвистел про спермотоксикоз.

— Про что?! — удивился Лось.

— Про спермотоксикоз. Ну типа если у тебя давно бабы не было, то хозяйство болеть начинает и может вообще отвалиться. Пошутили конечно, но узбек шутки не понял. Стало ему казаться, что у него и в самом деле болит там все. Пожаловался товарищам. Те, не будь дураки, шутку продолжили и сказали, что у фельшера ихнего есть искусственная резиновая женщина для лечения таких случаев. Узбек ломанулся в медпункт. Лепила выслушал его, все понял и говорит: "Понимаешь, тут такое дело… Женщина эта в сейфе у Крылова. Он ее больше не дает кому попало, потому что прошлую порвали. Так что ты давай, снимай штаны, надо тебе измерить член…"

Щуплый, Лось, Леха и я сидели, с трудом здерживая смех. За соседними столиками стояла тишина, там тоже слушали. Лис наслаждался вниманием.

— … В общем измерили они прибор у узбека. Фельшер говорит: "Давай, пиши заявление Крылову, а я подпишу." Тот написал под диктовку: "Прошу разрешить использование изделия номер один в лечебных целях… и так далее". Фельдшер подписал, поставил резолюцию: "Длина члена такая-то…" — и послал его к Шульге, тоже визу поставить. Шульга прочитал, прослезился и расписался: "Прошу оказать содействие…" — и с этой бумагой несчастный пришел к Крылову. Ну тот тоже всякого повидал, прикол оценил. Вызвал начхоза, сказал, что тут человек от спермотоксикоза страдает. Надо его удовлетворить. Бедный узбек из нарядов потом не вылазил. А бумага та потом в рамочке висела у Крылова в кабинете. Вот такая история.

Когда мы досмеялись, Леха спросил:

— Но он вылечился хоть?

Снова последовал взрыв хохота.

— И что такое "изделие номер один"? Она действительно так называется?

Снова дикий смех за столами.

— Стоматолог, ты уморишь сейчас! Изделие номер один — это противогаз. Прикинул, как его для лечения спермотоксикоза использовать?

Глава четвертая

— Ну вот он: Рыжий лес, — сказал я. — Вот они, ориентиры: стрелка на путях, рядом с будкой обходчика и разбитое молнией дерево. От стрелки смотрим на дерево и… нихрена не видим, кроме других деревьев.

— Не спутал ничего? — спросил Лис.

— Как тут спутаешь? Здесь только один такой домик, а следующая стрелка севернее, где Лесник живет. Вон в том направлении она и висела.

— Рассосалась после вчерашнего выброса?

— Может быть… Кто же ее знает?

— Ну не зря же шли! Располагаемся? Как раз эта будка нам и сгодится под базу.

Я посмотрел на домик.

— Не самое лучшее место. У нее крыши нет. Если будет выброс (хотя в ближайшие три дня — вряд-ли), то вон в той стороне, под насыпью, тоннельчик есть. Вода оттуда наверное уже ушла.

— Ну стены-то есть, — сказал Лось. — Лис, выбей дверь.

— Легко!

Оглушительно бабахнул "Ремингтон". От прогнившей двери полетела щепа и она улетела внутрь вместе с косяком. Лис, подойдя, заглянул внутрь и присвистнул.

— Нашлась пропажа.

Я тоже заглянул внутрь. Серая сфера висела прямо посреди единственной комнаты, над ржавыми листами обрушившейся крыши. Надо же, как ее "удачно" переместило… За моей спиной вытягивали шеи остальные.

Лось кивнул и сказал:

— Давай, Стоматолог, извлекай прибор. Измерять будем.

Лис и Щуплый заржали.

— Не изделием номер один, я надеюсь? — пробормотал Леха, сбрасывая рюкзак.

Монолитовцы разошлись по сторонам, держа под наблюдением окрестности. Я с интересом смотрел, как Леха и Лось берут детекторы и начинают обходить домик.

— Отметилась… Неизвестный тип… Нейтроны… Ребята, отойдите подальше, она слегка фонит! Как у тебя?

— Это не она фонит. — Лось потыкал в кнопки детектора. — Это от рельсов.

— Нет, она.

— А мой пишет, что от рельсов.

— Может один фон забивает другой?

— Не знаю.

— У меня излучение растет.

— Все по прежнему.

— Оно растет, Лось. Быстро растет… Нейтроны и гамма! Валим!!

Леха шарахнулся от будки, как ошпаренный. Лис и Щуплый отскочили еще раньше. Лось отбежал в противоположную сторону и присел за насыпью. Наступила тишина.

— У меня фона нет. Только тот, что от рельсов! — послышалось из-за насыпи.

— У меня тоже пропал. Гамма-излучение наведенное осталось.

Лось по дуге обошел домик.

— Сколько у тебя было? — спросил он Леху.

— Одну десятая зиверта в час примерно детектор насчитал. Но оно росло.

— Не слабо…

— И это же нейтроны! Двадцать минут в таком потоке — это уже лучевая, а ведь рост не останавливался. От земли до сих пор наведенная радиация заметна.

— Давай обойдем, проверим, где фонит.

Фонило в правильном конусе, примерно в радиусе прямого угла, сходящегося в сторону аномалии. Лось подумал, потом сказал:

— Сейчас без детектора подойду. Смотри на свой.

Он сделал несколько шагов вперед, потом пошел вдоль стены. Леха вглядывался в экран.

— Как оно?

— Ничего нет.

— Она на детектор отреагировала. Не понравился он ей чем-то.

Лось вернулся к нам.

— Умные мысли есть? — спросил он.

— Если она так реагирует на электронные приборы, то к ней нельзя приближаться с электронными приборами, — сказал я.

— Гениально. Еще?

— Да. Вы пытались исследовать ее, а она пыталась исследовать вас.

Лось и Леха переглянулись. Леха сказал:

— Активный режим отключить нужно!

Лось не понял его.

— Что?

— Ну… активный режим. Если детектор сам аномалию "подсвечивает", то он в активном режиме. А если только "смотрит", значит в пассивном.

— Ну и как это проделать?

— Просвечивание идет в радио- и инфракрасном диапазонах. Но инфракрасное излучение через кирпич не прошло бы. Надо подумать…

Леха полез в свой рюкзак, вытащил довольно увесистую коробку и открыл ее. Внутри оказался маленький ноутбук. Он присоединил к детекторы к ноутбуку кабелями и включил компьютер.

— Сейчас! Что-то такое мне уже объясняли…

Через несколько минут, понажимав клавиши, он снова отсоединил детекторы и сказал.

— Готово. Сейчас они светиться не должны.

Лось посмотрел на меня и сказал:

— Умник! Меня это пугает. Сейчас у него башка треснет и мозг вылезет наружу — и, обращаясь к Лехе:

— Сиди тут. Я проверю.

Он подобрал один из детекторов и шагнул в сторону здания. Леха взял второй.

— Стенку он больше не видит, — сказал Лось. — Как будто ее вообще нет. А вот аномалию заметил. Как излучение?

— Фоновое. Сейчас я тоже его обойду.

Леха поднялся и пошел вокруг домика. Оба сделали полный круг.

— Ну и что? — спросил Леха сам себя. — Тип неизвестен, данных не достаточно. На радио-сканирование реагирует импульсом нейтронного излучения. Все.

— А нейтроны откуда берутся? — спросил я. — Не из пустоты же? Это не радиоактивный распад. Он электромагнитным излучением не ускоряется и не замедляется. К тому же на сферу сейчас солнышко светит, но она на это никак не реагирует. То есть не будет так, что посветил фонариком, а в ответ — залп излучения.

Лось посмотрел на меня, потом на Леху, включил нашлемный фонарик и подошел к дверям. Спросил нас:

— Есть излучение?

— Нет, — ответил Леха. — Ты осторожней, не надо так рисковать.

— В общем природа излучения не играет роли, — продолжил я. — Остается только модуляция… Ребята, давайте валить отсюда.

— Что так? — Лось посмотрел вопросительно.

— Собирайтесь быстрее!

Леха начал скидывать свое добро в рюкзак, а я продолжил излагать свою версию:

— Источник нейтронного излучения такой силы здесь может быть только один. Это недогоревшее топливо на энергоблоках. То, что было раньше во взорвавшемся реакторе расплавилось и ушло под землю. Сейчас оно там и лежит, служит источником энергии для выбросов и местных чудес. Оно с виду вот такое серенькое наверное и должно быть.

— Думаешь?..

— Пространственная аномалия, вроде "телепорта", только замкнутая в сферу, возникла прямо внутри топлива. Выход у нее — здесь. А излучение детектора как-то на нее подействовало и пробило канал наружу.

— Если она сейчас исчезнет, то будем иметь кусок радиоактивного говна, на метр в диаметре?

— Читаешь мысли. Не факт, но такое возможно. Причем если ты воздушный шарик иголочкой наколол, то что будет?

— Народ! — заорал Лось, хватая рюкзак Лехи — хватаем все и сматываемся в темпе.

…

Мы успели отойти примерно метров на сто, когда сзади донесся глухой удар. Сразу же запищал счетчик Гейгера у одного из монолитовцев. Тот достал его, глянул. Индикатор был желтым. Не смертельно, антирад вкалывать необходимости не было, но неприятно.

— Давайте за насыпь перейдем, — сказал Леха, державший в одной руке оба детектора, а в другой — ноутбук.

Мы перешли на другую сторону насыпи. Индикатор счетчика позеленел, счетчик перестал тревожно пищать. Монолитовец засунул его обратно в карман.

— Вовремя отбежали, — сказал Лис сняв рюкзак и поправляя укладку. — Еще немного и поймали бы дозу. Стоматолог, ты гербарий хотел тут набрать? Смотри, в аномалию не влезь. Их тут полно.

— Да, точно!

Леха кивнул, снова включил детектор и пошел к ближайшим кустам. Двое монолитовцев без слов потопали следом.

Глава пятая

— …вот и говорят, что Зона возникла в 2006 году… Это не правда…

Лось был изрядно пьян, но язык у него почти не заплетался. После возвращения из Рыжего леса он дал группе добро на отдых и принял в этом отдыхе посильное участие.

— На самом деле все началось гораздо раньше. Лет на пять, примерно. Лис не даст соврать. Он-то здесь с самого начала. Были и аномалии, и мутанты, только они до поры на глаза не лезли. Все было. Не знаю, почему, но это… старались не замечать. Мы уже тогда таскали артефакты и перестреливались с бандитами. Знал бы ты, какие войны шли за мелкий арт… Сколько здесь людей полегло? Никто их не считал. Тогда и началась "Свобода". Буквально с четырех человек. Чех, Щука, Миклуха и Лукаш. Заметь: все бывшие офицеры. Нет, не так! Офицеры бывшими не бывают. Заметь, Стоматолог: нас считают анархистами, но в "Свободе" полно людей именно служивых. Вот я — лейтенант. Щуплый — старшина. Лис и тот — младший сержант. У нас в группе один ты без звания. Здесь собрались люди, понимающие, что свобода человека всегда четко ограничена и не всегда его желаниями и возможностями. Вот мы в Рыжий лес сходили. Зачем по-твоему?

— Студент позвал.

— Не так… Он позвал, но мы могли и не ходить, верно?

— Могли.

— И все-же пошли. Почему?

— Ну… Обязанности…

— Верно. Обязанности. Мы — оперативно-научная группа. Это наша обязанность и мы сами ее на себя взяли. Свободу ограничивает долг. Забавно звучит, да?

— Каламбурите, поручик?

Я подсел к ним за столик, на освободившееся место.

— А, Студент… Пить будешь?

— Можно.

Лось разлил по стаканам остатки бутылки и поставил ее под стол. Спросил:

— Ты-то как думаешь, где в Зоне правильный порядок, у нас, или в "Долге"?

— Ты хочешь мою точку зрения узнать, или точку зрения "Монолита"?

Лось удивленно посмотрел на меня.

— Давай обе.

— С точки зрения братьев есть только один правильный путь. Это путь Единства. Другие пути могут идти в ту же сторону, но люди, которые идут по ним, либо присоединятся к "Монолиту", либо путь приведет их к смерти. Но по-моему важнее не организация людей, а сами люди.

— Главное, чтобы человек был хороший? — спросил Леха.

— Каждый считает себя хорошим и правильным, — ответил я. — Братья — не исключение. Они даже не поймут, если их попытаться убедить в обратном, ведь они действительно лучшие. Великолепные бойцы, способные на такое, о чем не мечтают даже профессиональные солдаты. И ни один ученый не знает больше, чем любой из них, потому что знания у братьев одни на всех.

— Ну да… В Зоне.

Я поднял стакан, мы чокнулись с Лосем и Лехой, я закусил выпитое маслинкой.

— Зона и есть для них весь мир, так что никакого противоречия нет. Каждый из них прошел испытание, выдержал его и пусть тот, кто хочет оспорить его точку зрения, тоже попробует это испытание пройти.

— Попахивает нацизмом.

— Не просто попахивает. Если из нацизма убрать теорию расового превосходства, то что получится?

Леха хмыкнул.

— Ничего не получится.

— Понадобится критерий, по которому будут отбираться сверх-люди. Этот критерий есть. Любой человек может выйти под выброс и снять каску. Совершенно любой, без исключений. Проверить себя проще простого. Только многие ли согласятся?

— Если бы люди после этого в зомбарей не превращались, то может быть желающих и было бы побольше.

— Ну да. — Я кивнул. — Так оно и бывает. Девять из десяти отсеиваются, даже больше. Почему прошедшие испытание не должны считать, что они выше других? Вот они так и считают. По крайней мере теперь они не стреляют в любого, кто хоть немного от них отличается, признавая за ним это право: отличаться. То же самое право они признают и за мной.

Мы немного помолчали. Потом я спросил у Лося:

— А как тут было до первого выброса?

Он задумался, достал из ящика очередную бутылку, снова разлил водку по стаканам. Потом ответил:

— Ну как?.. Беспредел был, банды. Два сезона редко кто прожить умудрялся. Военные палили во все, что движется. За арты за периметром платили бешеные деньги, потому что пормальных детекторов еще не было. Находили буквально на ощупь, кое-кто с проволочными рамками ходил. За контроль над аномалиями тоже драка шла, их же тогда было мало. Центр был закрыт "выжигателем", туда не совались, а кто совался — назад не возвращался. Причем в центре жили люди, это было известно… В общем не просто все тут было. Я-то сюда пришел как раз перед вторым супервыбросом, а вот Лис — он здесь с самого начала.

— Мельник тоже с начала. Любопытно… Они там в центре не замечали никакого "выжигателя".

— Да? — Лось удивленно посмотрел на меня. — А как тогда… Чем же они там питались все это время?

— В центре хватает незараженных участков. Собственно чистой земли там большая часть, радиационное заражение коснулось относительно небольшой площади. Картошку сажали, кукурузу, скотину держали, рыбу ловили. Так и жили, — ответил я.

— Да? Хммм… Ну ладно… На периметре те банды, что имели хорошие связи с военными и учеными, постепенно усиливались и обрастали хорошими бойцами. Поделили территории. Стрельбы стало гораздо меньше. Откровенных отморозков выбили. Потом банды тоже начали объединяться в группировки. Самая старые из ныне существующих — "Долг" и "Чистое небо". А потом был супервыброс. Те, что были раньше, почти не ощущались. Ну разве что ночью кошмар приснится. Этот был на порядок мощнее. Я думаю, что в Зоне тогда погибло три четверти людей. Она выросла рывком, военным пришлось обустраивать периметр заново и сталкеров оставили в покое. Пошли слухи о том, что кто-то проник за "выжигатель" и нашел артефакт, исполняющий желание нашедшего.

Мы снова выпили. Я сказал:

— Дело было не в исполнителе желаний. Никакого исполнителя нет.

— А в чем тогда? — спросил Леха.

— Начала распадаться структура, которая была предшественником "Монолита". Можно сказать, что она достигла критической массы, а замедлителя не было.

— Слишком много людей?

— Да, — кивнул я. — И они по-другому взаимодействовали между собой. Я думаю, что такую возможность давал "выжигатель". Если кратко: телепатия дает возможность не только читать чужие мысли, но и навязывать свои. Два голоса всегда перекричат один и два человека могут навязать человеку свою точку зрения.

— Не получится, — сказал внимательно слушавший меня Леха. — Одинаковых мыслей у людей не бывает и два человека не сумеют для начала договориться между собою.

— Все началось с ученых. Они — смогли, потому что у них был примерно одинаковые багаж знаний и убеждения, а находить консенсус было привычным делом. Они стали ядром структуры. Был включен "выжигатель", изолировав центр Зоны и структура начала расширяться, включая в себя все больше людей, в том числе и приходивших снаружи. Но эти-то люди уже были совершенно разными. Постепенно шло накопление отличий и с этим ядро ничего не могло сделать. Тогда оно решило реорганизоваться. Был выбран человек, который смог бы понимать любое звено и давать общее направление развития. Но он не принял этого дара. Более того: он вообще покинул Зону. Вы его видели. Помните, с кем я дрался тогда у Кристалла?

Лось и Леха кивнули.

— Вот он и был. Потом он вернулся, но все уже рухнуло. Он смог только упорядочить обломки и передать свои обязанности мне, тем единственным способом, который был возможен. А то, что кто-то загадал желание внутри АЭС — это чепуха. Единственное желание, которое у такого человека исполнилось бы — это получить смертельную дозу радиации.

— А если бы?.. — начал Леха.

— Если бы Сенсей тогда остался в Зоне? Не знаю. Но это должно было сработать, так что наверное "Монолит" был бы сейчас единственной группировкой Зоны, сама Зона продолжила бы расширяться, а выбросов не было бы вообще.

— Все-таки она стала бы расширяться дальше?

— На самом деле физическое расстояние не имеет большого значения и если уж прокол произошел, то сам он не закроется. Его сдерживает только то, что внутри пси-поля существует разум. Наш разум. Мы взаимодействуем с Зоной, меняем ее и пока мы здесь, она будет развиваться качественно, а не количественно. Теперь вы понимаете, почему сталкеры необходимы?

Лось кивнул головой и сказал:

— Приятно осознавать, что ты для чего-то необходим.

— Я думаю, что все это когда-то давным-давно уже происходило. Зона уже возникала на земле. Люди тогда изменились. Можно сказать, что все мы живем в той, древней Зоне, которая расширяется до сих пор. Смотрите сами: современному человеку, как виду, полмиллиона лет. А история цивилизации — всего примерно десять тысяч лет. Почему так? Потому, что относительно недавно произошел очень сильный качественный скачок и его нельзя объяснить одной биологической эволюцией. Может быть сейчас настало время для второго такого же скачка?

— А ты не можешь просто спросить у "Монолита"? Ну как вы это делаете? — спросил Леха.

— Что спросить?

— Ну… Как люди жили десять тысяч лет назад и как это все было.

Я вздохнул.

— Поймите наконец: знания "Монолита" — одни на всех. Если человек не принадлежал к Единству, то его знания потеряны. Если наоборот принадлежал, то они не будут потеряны никогда. Много ли в "Монолите" специалистов по древней истории? Их вообще нет. Если кому то из братьев просто прочитать учебник, то информация знанием не станет. Она должна быть проверена и подтверждена. А те, древние знания, оставшиеся от прошлой Зоны — это совсем другой уровень. Единство помнит обо всем, но так далеко я заглянуть не могу. Давай лучше про артефакты и их свойства? Только не сейчас.

— Да уж… — кивнул головой Лось. — Не по пьянке. А то у Стоматолога опять снорки из яиц вылупятся.

— Вы меня теперь всю жизнь ими будете попрекать?..

— Так ведь это как в пошлом анекдоте: "Ты забудешь, а люди напомнят." Да и смешно же.

"Обычный человек никогда не замечает момента конца света. Он выращивает хлеб, воспитывает детей, живет и умирает в свой срок. Мир вокруг него меняется, но он слишком увлечен своими заботами и проблемами. Муравьям некогда смотреть в небо.

Тогда, тысячи лет назад, мир изменился рывком. Кристалл пробил оболочку нашей вселенной мгновенно. Люди стали другими, но и этого они не заметили, хотя цивилизация изменилась радикально. Наверное то же самое происходит и сейчас, но… есть одно важное отличие: людей слишком много. Миллиарды, глубоко спрятавшиеся в собственные раковины. Изменить их не получается, не хватает сил. Даже энергии ядерного распада разрушенного реактора АЭС не достаточно. Не хватит и десятка таких источников. То, что здесь уже было О-сознание, не помогло, вероятно даже помешало.

Прокол начался, но игла застряла в плотной оболочке, которую только что пробила. Первый супервыброс, который должен был стать и последним, стал только одним из серии таких же, но более слабых. Его энергия нашла выход в виде образования большого количества аномалий. О-сознание погибло, но вместо него появился "Монолит", причем людей пси-поле изменило весьма странным образом. Цель одновременно и достигнута, и не достигнута.

Наверное тот, кто все это затеял, сейчас весьма озадачен…"

Глава шестая

— У нас здесь, в Темной долине, тридцать человек. На Складах столько же. На Болотах четыре десятка, в основном новичков и на Янове человек пять. Загнул пальцы? Сколько получилось?

Леха шевелил губами, считая.

— Сто пять.

— Сто восемь на самом деле, по списку. Вся "Свобода". В "Долге" сотни две примерно. Три сотни организованного народа на всю Зону. Остальные — "Чистое небо" и другие мелкие группировки, бандиты, вольняшки, наемники. В Зоне становится все меньше людей.

Чехов прошелся по комнате, разглядывая кончик горящей сигареты. Продолжил:

— Оно и к лучшему, с одной стороны. Меньше народу — больше кислороду. А с другой: потери-то неизбежны и пополнять их неоткуда. Двадцать два человека за прошлый год. Зачит вопрос вопрос в том, как потери минимизировать. Не лазить в аномалии и не выходить из бункеров — не вариант. Нужна инструкция, как это делать правильно. Понимаете меня? К зиме я от вас такую жду. Размножим ее, раздадим ребятам и пусть изучают. Ботаникам за периметром нужна отвлеченная информация, а нам — строго практическая. Классификации аномалий, артефактов, мутантов, описания районов в Зоне. Все ли понятно?

Лось, Лис, Щуплый и Леха синхронно кивнули головами. Чехов тоже кивнул и сказал:

— Тогда надеюсь на вас. Пункт второй повестки дня. Есть хорошие новости. Через неделю планируется заброска сюда научной группы.

Лось удивился:

— Уже в этом сезоне?

— Да, — ответил Чехов. — Видимо у них там тоже поперло. Исследования идут, теории множатся и все такое. Под это дело дают деньги, их надо использовать… В общем есть возможность и эту возможность надо реализовать. Займутся этим самые опытные сталкеры в Зоне. Угадайте, кто?

Лис вылез первым:

— Монолитовцы!

Раздался смех. Чехов сказал:

— Шутку понял. К сожалению на них надежды мало. Студент ловит наемников в Лиманске. Туда, говорят, опять пробралась довольно крупная группа и он занимается ее ликвидацией.

— А надолго они к нам? — спросил Щуплый.

— Десять дней.

— Что тут за две недели можно исследовать?

— Серьезных исследований и не будет. Поездка скорее ознакомительная. Встретим их на Болотах, проводим сюда, покажем наши достопримечательности, дадим пострелять из пулемета по слепым псам…

— …напоим водкой… — вставил свое слово Лис.

— И это тоже. Прогуляетесь с ними по окрестностям, покажете, что "карусель" делает с вороной… В общем вы поняли? Готовьтесь.

— Значит ботаники приезжают… — протянул Лис, когда они вышли из кабинета. — Не было печали!

— Вот ты сейчас общее мнение выразил. — сказал Щуплый. — А не дай Бог кто то из них тут дуба даст? Тогда вообще грустно.

— Отставить панику! Приедут, посмотрят и уедут. — усмехнулся Лось. — Водкой кому поручим их поить?

— Зачем поручать? Это же самое сложное!

— Тогда надо привести в порядок комнату напротив нашей. Не в вагончике же их селить. Понахватаются там блох от вольняшек и подумают, что у нас тут вообще цивилизации нет.

— Хочешь их в административном поселить?

— Поближе к нам будут — оно поспокойнее.

— Да запросто. Сейчас с шестерками у Ганжи договорюсь за двадцатку, все сделают.

Сказав это, Лис направился к бару.

"Поселить-то ладно… — думал, глядя ему вслед Лось. — Дошли бы они сюда без проблем, вот что! Сходить самим, что-ли, встретить их? Болото — оно с сюрпризами бывает. Взять хотя бы ту химеру…"

Вслух он спросил:

— А не засиделись ли мы в караулах, как думаете?

…

На КПП обошлось без вопросов. Дежурил уже знакомый им старший лейтенант. Лось отдал ему мешок с двумя ржавыми обрезами. Старлей свистнул, из караулки выскочил сержант, забрал их.

— Сейчас почистим, пойдет в план конфискации. Куришь?

— Только когда выпью.

— Ученые приехали сегодня. Ваши?

— Я за ними и пришел. Они, значит, здесь уже?

— Третий час ждут. Беспокоиться начали.

— Тогда зови ботаников. Солнце высоко, а нам еще до тоннеля топать.

— Уверен насчет тоннеля?

Лось непонимающе посмотрел на старлея.

— А что такое?

— Да сейчас сам поймешь — тот махнул рукой в сторону караулки и заорал: — Загоруйко, зови их!

К Лосю, заинтересовавшись разговором, подошли остальные сталкеры. Все ожидающе смотрели в сторону домиков КПП. Дверь одного из них открылась. У Лося отвисла челюсть.

— Они — ваши. — Спецназовец, улыбаясь, пошел к проходной.

Рядом с Лехой послышался шепот:

— Ту, что слева, водкой поить буду я.

— Слева от кого? От тебя, или от КПП? — переспросил он.

— Вот ты сейчас конкретно озадачил…

Щуплый посмотрел на Лося и спросил:

— Шеф, что будем делать?

Тот помотал головой и ответил:

— Не знаю пока.

"Полевой камуфляж… хотя нет, не полевой. Какая-то плотная ткань камуфляжной расцветки. Ботинки. Оружия… нет. Шлемов тоже нет. Бронежилетов нет, или они скрытого ношения. Рюкзачки килограммов по десять. У одной к рюкзаку пристегнута палатка. Это что за?.. Они на экскурсию приехали сюда что-ли? И что мне с бабами делать!?"

Тем временем две молодых женщины подошли к ним. Блондинка в очках, с короткой стрижкой, сказала:

— Здравствуйте, мальчики!

Сталкеры молчали. Женщины удивленно переглянулись.

— Здравствуйте!

Наконец Лось слегка пришел в себя и сказал:

— И вам не хворать… Значит это вы Андрейченко и Шевчук?

— Мы. Инга Андрейченко — это я. Светлана Шевчук — тоже перед вами. Это вы — наши проводники?

— Очевидно да…

"Фамилии видимо и сыграли с Чеховым дурную шутку. Спросить имена никто не догадался. Просто в голову никому не могло прийти, что сюда женщин могут прислать. Что делать-то?.. Отказаться и отправить их назад? А потом как оправдываться? Скажут, что двух баб испугался. Вся группировка ржать будет, а потом вся Зона. Ситуация…"

Вслух Лось сказал:

— Милые дамы, а вы в курсе, что здесь у нас довольно-таки опасно? Радиация, мутанты и вообще тут стреляют иногда.

— Не беспокойтесь. У нас хорошие костюмы. Ткань обработана, а сами мы прошли курс прививок ("Прививки от радиации???" — удивился про себя Лось). — Инга поправила очки и демонстративно осмотрела сталкеров. — Кроме того нас заверили, что нам дадут охрану и, насколько я понимаю, не соврали. Вы и ваши люди выглядите крайне внушительно. Заберите пожалуйста ящик из домика. Там приборы и снаряжение для научной группы.

Лось кивнул Щуплому. Тот вошел в домик, но сразу же выглянул и крикнул:

— Лис! Айда сюда.

Вдвоем они вытащили наружу довольно большой контейнер, окрашенный зеленой краской.

— Тяжелый? — спросил Лось.

— Нет, — ответил Щуплый. — Один утащит без проблем, но лучше вдвоем. Глянуть, что там?

Лось вопросительно посмотрел на Ингу. Та пожала плечами.

— Смотрите конечно. Только там пломбы. Это все для научной группы.

— Ничего. Это мы и есть.

Лось присел, отщелкнул три замка и откинул крышку. Внутри стояли какие-то чемоданчики, ящики и мешки из плотной, черной пленки. Он вытащил из кармана на крышке пару листочков бумаги и, прочитав несколько строк, передал Лехе.

— Глянь.

Тот добросовестно вчитался, закивал головой.

— То, что надо. Закрывай. Мне, насколько я понимаю, здесь расписаться?

— Да, пожалуйста. И файлик мне дайте, если не затруднит, — сказала Света.

Она вложила подписанный Лехой лист в пластиковую папку, застегнула ее, сложила вдвое и положила в карман на груди.

— А вы, значит, и есть тот самый Стоматолог? Я вас себе представляла по-другому.

— Да? И как же?

Леха невольно улыбнулся. "Тот самый" — это льстило.

— Ну… По-другому. Кем-то вроде Дерсу Узала. Исследователем таким…

Щуплый и Лис откровенно скалились:

— Дерсу Узала, прикинь!

— Ага! Лошадь Прожевальского!

Света удивленно посмотрела на сталкеров. Те замолкли.

— Что смешного? Его доклады — единственная достоверная информация отсюда.

Сталкеры снова рассмеялись. Лось тоже улыбнулся. Леха посмотрел на них, показал кулак и сказал:

— Не вздумайте!

— Да чего ты? Все равно все узнают.

— Про что? — заинтересовано спросила Инга.

— Если расскажем, то он обидится.

— Ладно, хватит ржать, — оборвал их Лось. — Лис, Стоматолог! Шлемы им отдайте свои. Лис, у тебя там где-то маска была запасная? Тоже отдай им обе. Девушки, надевайте головные уборы.

— Зачем!?

— Я вам не соврал, что здесь опасно. Если кто-то поймет, что в "Свободу" идут две красивые девушки, то ничего хорошего не получится. А так — двое новичков с носилками тащат куда-то груз под охраной свободовцев. Ничего необычного.

— Вы что, хотите сказать, что ящик мы и потащим? — голос Инги звучал возмущенно.

— Мадам, — сказал Лось — если его потащу я, то не смогу стрелять из автомата. Сможете меня заменить в этом деле? Я могу дать вам автомат и вы при мне собьете пулей вон ту ворону на бетонном блоке. Если сможете это сделать, то ящик понесу я.

Инга и Света посмотрели на сталкеров. Лис и Щуплый как по команде подняли головы, явно заметив что-то интересное в облаках над КПП. Леха развел руками.

— Я детектор несу. Вы же не хотите с разгону в аномалию влететь?

— Аномалию?..

Женщины переглянулись и вздохнули. Лось тоже вздохнул. Про себя.

Глава седьмая

На "трамплин" они наткнулись, пройдя всего полкилометра вдоль дороги. Детектор в руках Лехи предупреждающе пискнул. Тот даже не поднял головы. Аномалия была далеко в стороне, им ничего не угрожало, но Лось тоже услышал писк и скомандовал:

— Привал! Вы сомневались в существовании аномалий, милые дамы? Хотите взглянуть?

Инга и Света переглянулись. Света сказала:

— Мы не сомневались. И мы вообще-то из финансовой группы. Вам разве не сказали?

Лось наморщил лоб.

— Из финансовой? — спросил он. — Мне сказали, что будет научная группа из университета.

— Ну да, из университета. Мы должны оценить вредные и опасные факторы, способные действовать на наших научных сотрудников. Им же нужны средства защиты? Нужно где-то жить? Затраты необходимо оптимизировать. Как вы не понимаете?..

— Ну и отлично. Сейчас мы оценим воздействие одного такого "опасного фактора". Лис! Пойдем, сходим. Стоматолог! Дай банку консервную.

— Пустых нет.

— Ну дай с тушняком.

Леха кинул ему вынутую из рюкзака банку. Лось поймал ее и махнул рукой женщинам.

— Смотрите! Видите, как вон в той стороне воздух немного дрожит?

Инга сдвинула очки на кончик носа, что весьма забавно смотрелось под каской.

— Нет… Не вижу ничего.

— А я вижу! Вон там, над песком. — Света показала пальцем.

Лось кивнул.

— Именно… А теперь наблюдайте.

Брошенная им банка полетела вперед. Метрах в пятнадцати от них ее остановило в воздухе, дернуло переменным гравитационным полем пару раз из стороны в сторону и с силой выстрелило ею прямо вверх. "Трамплин" разрядился с громким хлопком. Банка улетела метров на тридцать и шлепнулась на песок совсем рядом с Лисом. Тот поднял ее и перебросил Лосю.

— Смотрите, милые дамы!

Женщины удивленно разглядывали искореженную банку. В одном месте жесть была порвана, наружу вылез свиной жир.

— Оно и с человеком вот так может? — Света смотрела на него широко открытыми глазами.

— Может. Если была в детстве мечта стать летчиком, то она может сбыться. Как там насчет средств защиты?

— Шутите? Какие здесь могут быть индивидуальные средства? Только обнаружить заранее и обойти. Постойте! А это что!?

Света показала пальцем на песок у него за спиной. Лось обернулся. На песке отпечаталась цепочка кабаньих следов.

— Следы кабанов. Ничего особенного.

— Кабанов!? Вы хотите сказать, что…

Света в панике осматривалась, разглядывая камыши, окружавшие их со всех сторон. Инга смотрела на Лося широко открытыми глазами, поверх очков. Потом подошла к следам, потрогала один пальцем. След был раза в полтора больше ее ладони. Обернулась, Лось поймал ее взгляд и кивнул.

— Теперь понимаете, зачем нужен автомат, почему у меня руки должны быть свободны и зачем Стоматолог в детектор постоянно втыкает? Пойдемте, чая попьем, там наши уже воду ставят. Да не бойтесь вы так! Звери здесь пуганые. Оружие чуют и прекрасно знают, что вооруженным людям не надо на глаза попадаться.

За спиной у него раздался оглушительный визг. Лось развернулся, мгновенно сбросив предохранитель и передергивая затвор автомата, но никакой опасности не заметил.

— Что!?

Света продолжала визжать. Потом у нее кончился воздух в легких. Она замолкла и посмотрела на Лося.

— Там!..

Стоявший неподалеку Лис держал дробовик стволом вверх и улыбался.

— Что было? — спросил Лось у него.

— Тушкан вылез из камышей. Она повернулась, его увидела и…

— Тьфу ты! Нашли, из-за чего визжать.

— А прикинь, как тушкан-то шуганулся!

Света беспомощно смотрела то на одного, то на другого.

— Вам смешно, а я чуть не описялась! Это же мутант был, да?

— Да, мутант. Ничего! — Лось снова поставил оружие на предохранитель. — Все еще впереди. Но линия поведения выбрана вами совершенно правильно: замереть на месте и визжать. Чем громче, тем лучше.

— Что, звери боятся громкого шума? — спросила, поправляя очки, Инга.

— Нет, не особо, — ответил Лось. — Просто другие будут знать, куда лезть не нужно.

"На блокпост в тоннеле их вести пожалуй не хотелось бы. Все местные кобели сразу хвосты задерут, а на следующий день по Зоне начнут расходиться слухи. В обход провести? С этим чемоданом? И их бы все-таки вооружить надо, а я лишних стволов прихватить не подумал. Значит в тоннель зайти все-же придется. Есть выход: придти поздно вечером. Народ будет укладываться, на нас внимания не обратят. А на них броники оденем на подходе, хотя… У Инги этой третий размер, все равно выпирать будут… Ну и ладно, в полутьме сойдет. А дальше выйдем рано утром, затемно. Возьмем у Карыча пару ребят тащить носилки и попрем до Долины без остановок. Значит сейчас на мехдвор, там ждем вечера и идем на блокпост.

Ох, блин, связались на свою голову…"

— Щуплый, у тебя как, бок не ломит к выбросу?

— Нет вроде.

— Ну хоть прятаться не придется, слава Богу!

— Что решил? На блокпост?

— Да. Но выйти к нему надо поздно вечером.

— Понятно почему. Интересно, а они замужем?

— Их и спроси.

— Неудобно как-то…

— Тогда не спрашивай.

— Да не нервничай так. Доведем до Долины в лучшем виде. Ну бабы — что такого?

— Твоей бы пастью, да медку бы хапануть!

Глава восьмая

Площадку перед пропускником освещала одинокая лампочка. Леха вышел под свет, подождал немного, потом свистнул. Из-за мешков с песком поднялась голова. Часовой несколько секунд пытался узнать его, потом спросил:

— Тебе чего, сынок?

Леха ответил:

— Попутал что ли? Тоже мне, папаша… Твои сынки в овраге лошадь доедают.

— Ты чего такой борзый?

— А ты? — спросил вошедший в круг света Лось.

— Вопрос снят!

Сразу узнавший его часовой подскочил и отодвинул засов на решетчатых воротах.

— Дрыхнете опять? — Лось придержал створку, пропуская остальных. — Рига вас распустил тут совсем. Карыч и Сява здесь?

— Здесь. Куда им деться? И не дрыхнем мы.

— Ага! Просто задумались о жизни, а глаза тем временем закрылись… Видит Бог, если бы на ракету не ответили — я бы сейчас из автомата по вашей вышке засадил!

— Кто там? — послышалось из темноты тоннеля.

— С Болота люди вернулись, — отозвался часовой.

Послышались шаги. На свет вышла фигура в черном плаще.

— Кого я вижу! И без конвоя…

— Дежуришь, Карыч?

— Не без того. Не ругай их. Им велено на свет не показываться. Недавно контроллер ночью одного подсек, когда тот на площадку вышел. Ладно хоть с вышки заметили, как он на колени упал. Начали шмалять в темноту, наугад, отпугнули. Теперь сидят ночью только за мешками. Зато на свет кабанчики иногда выходят.

— Причина веская. Где нам тут кости кинуть?

— А вон там дальше кунги видишь? — Карыч обернулся и посветил в темноту фонариком. — Недавно притащили их трактором. Внутри нары сколотили. Теперь комфорт и порядок.

— Молодцы, хорошо обустроились. Какой пустой?

— Дальний. Оттуда на Янов пацаны пошли. Вернутся только через пару дней.

Лось кивнул и сказал:

— Народ, в крайний от того входа заваливайте.

Группа потащила ящик по тоннелю. Карыч проводил их взглядом.

— Чего надыбали?

— Ученые приехали. Надо их в темпе до Долины проводить. У тебя новичков парочка найдется, ящик помочь тащить? Не задаром, разумеется.

— Найдется конечно.

— И пара "макаровых", ботаников вооружить. Хотя бы для вида.

— Для вида им можно просто кобуры повесить и бумаги напихать. Давай я им лучше пару ружей выдам. Все-же толку побольше…

Карыч все еще смотрел вслед группе, потом спросил шепотом:

— Слышь, Лось… Это же бабы у тебя ящик тащат?

— Глазастый… Никому, слышишь?

— Могила! Сам вас завтра провожу.

— Смотри у меня! Это все-таки ученые. Если тема с ними сгорит, Чех порвет на кусочки.

— Все понял, не дурак. Но я схожу с вами до Долины, ладно? Заодно хабар прихватим для Ашота. Все равно нести надо будет.

— Как хочешь. Только не забывай, что я сказал. А контроллера-то вы так и не убили?

— Нет пока. Куда-то на болота ушел, гад. Ничего, если днем вылезет — подстрелят. Мы на метеовышку еще один пост вчера посадили.

— Ладно, я спать. Выходим завтра, затемно.

— Давай. Я вас разбужу.

Карыч закинул дробовик на плечо и ушел в темноту. Лось отправился в вагончик, подсвечивая себе дорогу нашлемным фонариком.

Внутри уже грелась в котелках вода. Вагончик скупо освещала лампа-переноска. Сталкеры без церемоний раскатывали спальники на досках. Инга и Света стояли посреди комнаты.

— Броники можно снять, — сказал им Лось. — Все равно вас уже спалили.

— Значит мы зря эту тяжесть тащили?

Инга наощупь принялась расстегивать пряжки, а потом устало опустилась на нары рядом с печуркой. Света тоже стащила с себя бронежилет Лехи.

— А как здесь спать? На досках? — спросила она.

— Не надо на досках, — ответил Лис. — У меня спальник берите.

— Почему это у тебя? — спросил Щуплый.

— Вы еще подеритесь тут, горячие парни!..

Лось осмотрелся и потянул с верхней полки незамеченную остальными скатку из полипропиленовых ковриков.

— Вот они! Стелите на доски. Сверху палатку — и спите. Вставать завтра рано придется.

— А где здесь туалет? — спросила Инга.

— Лис, проводишь? Только не светитесь.

— Прошу вас! — Лис вскочил и они с Ингой и Светой скрылись в темноте.

Леха сидел на нарах, устало вытянув ноги, но тоже поднялся.

— Тоже на горшок? — спросил Щуплый.

— Нет. Надо детектор зарядить. Завтра тоже весь день идти.

Зажужжал зарядник, извлеченный им из рюкзака. Лось сказал:

— Хорошо ты этого, на входе отшил. "Твои сынки в овраге лошадь доедают" — он аж удивился.

— А чего он? Устали, как карлики за растрату, а тут он со своими приколами.

— Ну что поделать, если тропу аномалиями перекрыло? Вот и задержались. Человек предполагает, а Зона располагает, — философски произнес Щуплый. — Чай крепкий заваривать?

— Как обычно, — ответил Лось.

— А им если крепкий не понравится?

— Значит реже ссать ходить будут.

— Резонно…

Вернулись женщины.

— Вы знаете, что здесь в туалет пускают только с ведром воды? — спросила Инга.

Лось хмыкнул.

— Конечно. А как иначе? Оно само не смоется. Лис где?

— Он взял там два ведра и пошел к колодцу.

— Правильно сделал. У них здесь родничок есть. Вода чистая, но ее не много. Вот и приходится с ведрами ходить. Чай будете?

— Лучше кофе.

— Не запасли.

— У меня есть кофе! — поднял ладонь Щуплый.

— У нас тоже есть, — сказала Света.

— Котлов два, заварю отдельно. Сахар?

— Спасибо.

Женщины сели на застеленный палаткой топчан, дожидаясь, пока вскипит вода. Щуплый тем временем покромсал ножом на бутерброды буханку черного хлеба, прихваченного на КПП и две палки копченой колбасы. Вернулся Лис, прихватил бутерброд и тоже завалился на нары.

— Щуплый! — спросил он — Есть идеи насчет пожрать?

— Ты уже пожрал, — отозвался тот.

— Завтра весь день идти. Я же так похудею.

— Тебе полезно.

— Мне — может быть. А нашим ученым коллегам? Утром некогда будет. — Тушенку открой. Девушки, вы не против тушенки?

— Я не против даже того мутанта зажарить, которого мы на болоте видели, — сказала Инга.

— Их есть нельзя, мясо фонит. А вот кабанов как раз-таки можно.

Лис поднялся и полез в рюкзак.

— Держите! — раздал он всем по банке тушенки. — Дергайте за кольцо на крышке.

Какое-то время тишину нарушало только чавканье и стук ложек по железу. Потом вода в котелках закипела. Щуплый кинул в один заварку, а в другой несколько ложек кофе и повернулся к женщинам.

— Сейчас зава…

И замолчал. Те уже спали.

— Вот так! — сказал Лис. — Если ты вечером засыпаешь без задних ног, значит жизнь тебя сексуально удовлетворяет. — Оставь им бутеры на утро. Стоматолог, это ты виноват.

— В чем? — не понял Леха.

— Жужжалка твоя. Пять минут послушаешь и в сон тянет.

— Ты не ори так, разбудишь. А я еще пожужжу.

— Пожужжи-пожужжи…

Вернулся Лось. Сказал:

— С Долиной связались. Комми с утра там всех на уши поставит, организуют встречу. Уже спят?

— Ага, вырубились. Бери тушняк.

— Спасибо.

Глава девятая

В дверь вагончика негромко постучали. Лось поднял к глазам руку с часами. Четыре. Пора… Он сказал:

— Народ, поднимаемся.

Сталкеры зашевелились. Он подошел к спящим женщинам, потряс каждую за плечо.

— Просыпайтесь! Выходим.

Инга сонно пробормотала:

— Сегодня воскресенье… — и сделала попытку перевернуться на другой бок.

Лось нагнулся к ее уху и тихо произнес:

— На лекцию опаздываешь.

— Какая лекция? Опять Михайлов заболел!? Ох!.. — она резко села, глядя на Лося широко открытыми глазами. Потом принялась нашаривать в кармане футляр с очками.

— Вы очаровательны спросоня, — сказал он и оглянулся на Свету. Та уже проснулась и смотрела в маленькое зеркальце.

Сталкеры быстро собирали рюкзаки. Лось повернулся к двери.

— Карыч, ты?

— Он самый. Вы скоро?

— Две минуты.

…

Лось, выходя последним, прихватил мешок с мусором, а на столе оставил и прикрыл газетой шоколадку. Благодарность местным хозяевам за ночлег. Лучше бы конечно бутылку, но… не прихватили. Он вообще спиртное в рейды брать не любил.

С Карычем было трое. Два молодых перехватили ящик и быстро понесли к выходу из тоннеля. Еще один был Лосю смутно знаком. Как его звали-то?.. Ну точно! "Юпитер", после боя с наемниками.

— Магнит, да?

Тот кивнул. Карыч сказал:

— Не в "Долге" же ему оставаться было. Подождал тогда у них на базе, пока ходить сможет, свой дробовик дал и сюда потихоньку пошли.

— Чех в курсе?

Карыч кивнул:

— Он сказал, что за своих людей я и отвечать буду. А что? Сидел он — так сидельцев здесь много, это не косяк. С наемниками связался — жизнь проучила, потом умнее будет. Куда ему идти за периметром? Его там и не ждет никто, а здесь нормально вписался.

Лось кивнул. Все так: и отсидевших хватает (да вон хоть Дядька Яр, отмотавший срок по молодости), и тех, кому идти некуда, тоже. Про прошлое в Зоне не спрашивают.

— Выходим. Ты ружья хотел принести?

— А вон стоят! — Карыч обернулся и показал на две стоявших у стены трехлинейных карабина.

— Ну нифига себе!

Лось взял один, повертел в руках, приоткрыл затвор. Оружие было заряжено.

— Где это вы их откопали?

Карыч усмехнулся.

— Пять штук на два автомата у знакомых выменял. Хотели из них снайперки сделать, но прицелов подходящих так и не нашли. На вышке сейчас с такими и стоят. Ты не заметил, но там у пуль наконечники сточены. Кабану одной-двух хватает для полного счастья, а лупят почти на километр. Патронов я тоже взял, постреляем по дороге.

— Да, забавно… Берите!

Лось протянул карабин Инге. Та взяла его, удивленно повертела оружие в руках.

— Это мне? Зачем?

Лось отдал второй карабин Свете.

— Чтобы было. Вешайте на плечи.

— Ну надо же, прямо как в кино… А за спиной она тяжелой не кажется! Ящик сегодня, значит, не мы тащим?

— Нет. Сегодня вам повезло. Пойдем в сопровождении. Знакомьтесь: это Карыч, а это Магнит.

— Опять клички? — Инга нахмурилась.

— Примета есть: если сталкера в Зоне по имени позвали, то он в ней и останется. Зона имен знать не должна. А им еще и положено по жизни, потому что бандиты бывшие.

— Ладно, хоть бывшие… Вы верите в приметы?

— Здесь все в приметы верят. Вот например примета: если у Щуплого бок ноет, то надо укрытие искать, потому что выброс скоро. Ни разу не подводила еще. Вооружились? Стоматолог, детектор включил? Тут аномалии прямо у выхода.

— Включил.

— Выходим тогда. Лис, Магнит — в охранении.

…

Проблемы начались сразу же. Леха предупреждающе крикнул, шедший первым Магнит остановился. Мост был перегорожен двумя направленными друг к другу "воронками". Их было видно и без детектора. "Воронки" неторопливо перебрасывали друг другу консервную банку. Ее веса было достаточно, чтобы разбудить аномалию, но его не хватало, чтобы вызвать полноценный разряд, который отшвырнул бы банку в сторону. Редкое зрелище, но в данной ситуации весьма унылое, потому что лезть через топкие берега мелкой речушки Лосю совсем не хотелось.

— Вчера проход был, — сказал сзади Карыч. — Это они за ночь сместились.

— Не понос, так золотуха. Налево до моста километр и направо примерно столько же. Куда лучше?

— Давай направо. Там почище, а на юг идти — фонит здорово. Им лишнюю дозу ловить не стоит, — Карыч кивнул на женщин.

— Согласен. Ну пошли, навестим прошлогодние могилки.

Отряд свернул направо и пошел по почти невидимой, заросшей подорожником тропе на восток. Детектор попискивал, отмечая аномалии поблизости, но на тропу они не лезли, ограничиваясь склоном холма. Лишь изредка приходилось обходить небольшие "трамплины". Лось время от времени оглядывался на носильщиков и замыкавших колонну Карыча и Щуплого, которые о чем-то переговаривались на ходу. Так они шли под свист птиц почти полтора часа, пока под ноги не легла дорога.

— Зайдем, перекурим? — Карыч кивнул на бетонный забор и лежавшие на земле железные ворота.

— Можно. Мостик уже видно. Надо на разведку сходить. Мало ли, что там?

Прямо за воротами лежал человеческий скелет. Вернее верхняя его часть — ребра и череп. Все остальное растащили мутанты. Света тихонько охнула.

— Это же Березень. Честное слово: Березень! — сказал Карыч. — Вон две фиксы желтые слева в челюсти. Постоянно он ими скалился.

— Вроде тогда здесь никого не лежало, — заметил Лось.

Он повернулся к остальным и махнул рукой на сторожку в стороне.

— Не лежало, да… — Карыч машинально снял шлем. — Это значит мы, когда всех осматривали, решили что он мертвый. А он пришел в себя, сюда выполз и тут уже умер. Вот же бедолага!

— Не вини себя. Не до того было, чтобы всем пульс щупать и реанимацию проводить. Даже если бы вытащили — все равно бы умер. Вон грудина пробита, туда ему и попало.

— Все равно. Представь: лежишь тут, загибаешься…

— Может закопать его? — спросил Леха.

— Да, лучше так и сделать. Магнит, у тебя где-то лопатка была?

…

Когда они закончили с похоронами, остальные уже расположились в кирпичном домике. Кто-то тут уже жил до них. Посередине комнаты стояла закопченая половина железной бочки с остатками углей внутри, а в углу вторая ее половина была полна консервных банок. Видимо кто-то из одиночек по дороге с Кордона задержался, чтобы обследовать аномалии по берегу. Лис рассказывал о бое "Монолита" и бандитов, который произошел здесь в прошлом году. Женщины недоверчиво ахали. "Носильщики" слушали, открыв рты. Щуплый, который эту историю уже слышал, вместе с Лехой приволок сухую корягу.

— Если не верите ему, то зря, — сказал Лось. — Все так и было. Вот, смотрите.

На ладони у него лежало несколько кургузых гильз.

— Вся обочина в старых гильзах. Монолитовцы от входа поливали из автоматов, а вон там на склоне лежал ихний снайпер.

— Вроде не наши какие-то, — присмотрелся один из сталкеров.

— Верно. — Лось выбросил гильзы в дверь. — Это "парабеллумовские". Лис, Магнит, Стоматолог! Проверьте мост — все ли нормально.

— А что это за монолитовцы такие? — спросила его Света.

— Даже не знаю, что вам ответить… Щуплый не мучайся. Все равно отсырело. Давай на спирте вскипятим.

— У меня мясо копченое в рюкзаке. Поджарить хотел.

— А! Ну тогда давай, пили… — он уселся на лежавшую в углу покрышку, поставив автомат рядом. — Интересно, куда диван дели? Вот тут диван стоял. Сожгли наверное.

— Так что? — повторила Света.

— С чего бы начать?.. Говорят, что когда ты меняешь Зону, Зона меняет тебя и никогда наперед не знаешь, что можно делать, а что и не стоит совсем. Вы слышали про выбросы?

Женщины переглянулись.

— Очень мало. Всплеск аномальной активности, сопровождающийся сильным электромагнитным излучением, в диапазоне от инфракрасного до гамма-излучения. А что это точно — никто не знает.

— Наверное и не узнает. Так вот: иногда во время выброса люди… меняются.

— Мутируют?

— Я бы это так не назвал… Человек внешне может и не измениться совсем. Это касается только мозгов.

— Зомби… — сказал "носильщик".

— Да. Чаще всего так и получается. У человека напрочь пропадает память о прошлом, больше нет эмоций, остаются только простейшие рефлексы и умения. Стрелять, к примеру, они могут. Шатается по Зоне, бормочет чего-то неразборчиво, как пьяный. Потом погибает.

— Ужас какой… — пробормотала Инга.

— Это еще не ужас. Но иногда человека меняет по-другому. Внешне он остается таким же, каким и был, но почти перестает разговаривать, очень мало спит, наконец уходит к центру Зоны. И готов свежий монолитовец.

— То есть это тоже зомби?

— Нет. Это как раз наоборот. Он может общаться, но ему это уже не нужно. А с другими, такими же, как он, он как раз испытывает необходимость в общении. Вот только общаются они без слов.

— Телепатия что ли? — Света недоверчиво покачала головой.

— Они не читают мысли, как мне это объясняли. Но знаниями могут обмениваться. Действуют в бою, как один человек, как будто все вместе, в восемь глаз видят. Страшный противник… Здесь они потерь вообще не понесли, а бандитов было с десяток. Студенту комбинезон на груди прострелили — и все.

— Студенту?

— Кличка у него Студент. Который главный у них.

— Аааа! Тоже клички, значит?

— Конечно. Он ведь тоже сталкером был… В общем лучше не попадать. Лучше будет, если вы выброс и не увидите вовсе. Летом они не часто бывают.

Щуплый тем временем сложил в бочке дрова и распалил костерок. Вскоре вернулась и разведка доложив, что проход чист. Лось прикинул, что если впереди нет серьезных препятствий, то в Долину они выйдут еще засветло и особо спешить не придется. По комнате растекался приятный запах. Сталкер, оказывается, прихватил с собой металлическую фольгу и теперь завернутое в нее копченое мясо, обложенное кольцами лука, запекалось в углях.

— Не передержи, весь вкус пропадет, — сказал Лось.

— Не учи ученого.

— К чему ты эту фольгу с собой таскаешь? Только из-за мяса?

— А ты не помнишь что ли? — Щуплый удивленно повернулся к нему. — "Грави" если фольгой обернуть — он вверх тянуть начинает. Помнишь, как Стоматолога тащили на носилках?

— Да, но… Такой значит тоже можно?

— Причем чем фольга тоньше, тем дольше арт не выдыхается. А если "медузу" ею обернуть, то она начинает пули отклонять.

— Да? Век живи — век учись. Откуда узнал?

— А я после боя с наемниками зацепился языками с монолитовцами, вот и спросил насчет того, как это ни одна пуля их не зацепила, когда по ним пять стволов на открытой местности работали. Они и рассказали. Я уже сам пробовал. Действительно: так и есть. Вот и запасся рулончиком. Давайте, берите мясо. Учтите: хлеб последний!

Женщины подошли к столу, на котором Щуплый разложил порции на фенерке. Леха тем временем увлеченно копался в ящике, который они волокли с собой.

— Стоматолог, ты не хочешь? — спросил Лис.

— Попозже. Раньше времени не было посмотреть, что тут. Все бегом, да бегом, а здесь интересные вещички пришли. Дай-ка шлем…

Лис снял с головы шлем и передал ему.

— Ну держи. Что собрался делать?

— А вот…

Леха держал в руках маленькую коробочку на ремне. Повертев ее в руках, он приложил ее к шлему, пристегнул пряжкой на резинке и отдал обратно

— И что это будет? — Лис недоверчиво повертел шлем в руках.

— Это будет портативный детектор аномалий. "ПДА". Пищит?

— Пищит.

— Если ее направить на аномалию, то начнет пищать громче. А если подходишь к ней ближе, то чаще. Радиус восемь метров.

— Да ты что? Надо проверить. Там ближе к мостику как раз "карусель" была. Щуплый, айда сбегаем?

— Погоди! Давайте вам всем такие повешу. Четыре штуки как раз и пришло.

— Не бегайте никуда, — сказал Лось. — Аномалия не убежит, да и выходим сейчас. А что там в сундучке еще есть хорошего?

Леха вытащил список.

— Запасные батареи для детекторов, флешки с литературой, устройства для их чтения, контейнеры новые под арты, химия всякая, антибиотики, прибор ночного видения с защитой от выброса, сенсоры…

— Загрузил… А ящики вон те большие к чему?

— Я же говорю: сенсоры.

Леха вытащил один из приборов из гнезда и отдал Лосю. Тот повертел его в руках.

— К чему они?

— Вокруг базы поставим. Фишка в том, что если аномалия реагирует на любой крупный объект, то можно эту реакцию засечь. Не надо движение отслеживать и на экраны пялиться. Ставим рядом с "трамплином" сенсор и если идет человек, или например кабан, то сенсор начинает реакцию аномалии отслеживать. И мы знаем, кто идет и в какую сторону. Причем радиус получится довольно большой, метров сто с гарантией. У нас там собачки бегают часто и данные будут накапливаться без нашего участия.

— Охранная система? Комми тебя расцелует. Конечно несколько таких вещиц всю базу не защитит, но все равно полезно.

Лось вернул Лехе сенсор. Спросил:

— Значит аномалия на нас начинает реагировать аж за сотню метров?

— Даже дальше. И не только на нас. На металл, на то же самое оружие, на изменения в других аномалиях. Это как круги на воде. В теории…

— Ладно, потом о высоких материях поговорим. Давай этот свой ПДА, проверим, как работает.

— Толпа естествоиспытателей на тайны жизни пялит взоры, а жизнь их шлет к едреной матери сквозь их могучие приборы, — продекламировал Лис.

Женщины рассмеялись. Лось тоже хмыкнул, крепя прибор к шлему.

— Ну ладно, посмеялись и будет. Выходим. Если нигде не задержимся, то часа за три дойдем. Дорога прямая, хотя и аномалий многовато на ней. Лис, Магнит — в охранение.

Глава десятая

Опытные ребята и командир у них грамотный, вполне правильно поставил засаду. Никто из проходящих мимо деревни и оказавшихся в чистом поле под прицелом автоматчиков, не уйдет от кинжального огня. Правда его ждет небольшое разочарование…

Я наблюдал из пролома в стене, как пять наемников рассредоточиваются в крайних домах. Деревню они обшаривать не стали. Видимо не до того. Быстро, но качественно обыскать дюжину домов все равно невозможно. Расположились… А вот и гости! Что-то многовато их. Должно было быть шестеро, а идет десять. Впрочем не важно. Наш брат с ними, работаем.

Братья бесшумно поднялись и разошлись по одному, выходя наемникам за спины. Я тоже поднялся и пошел не торопясь в обход длинного двухэтажного здания. Школа здесь была раньше, или сельсовет? На втором этаже тихонько позвякивал металл. Там расположился пулеметчик наемников. Ну будет ему сюрприз! Я вытащил из кармана подаренный Лосем кастет и надел на перчатку.

…

Лось смотрел в бинокль на махавшего им рукой от крайних домов человека. Обычный камуфляж без знаков различия, двухцветный шеврон "Свободы" на рукаве. Свои что-ли встречать вышли? По времени совпадает. Могли успеть, если вышли с базы на рассвете. А как узнали, что он именно здесь пойдет? Непонятка… Но если бы засада была — не стал бы он так вылазить. Махавший от домов человек пошел к ним. Видимо все-таки свои. Лось махнул охранению рукой и отряд двинулся к деревне.

С встречающим они сошлись в сотне метров от домов. Тот стоял с автоматом на груди, не спеша снимать каску и "балаклаву". Лось никак не мог его узнать и на душе у него становилось все тревожнее. Наконец они сошлись вплотную и тот негромко сказал:

— Ребятки, только без глупостей. Ладно?

Подтверждая его слова, от домов раздалась пулеметная очередь.

— Нам от вас нужен только вот этот ящик. Оставьте его и идите спокойно дальше.

Лось краем глаза уловил движение и посмотрел в сторону деревни. Пулеметчик почему-то стоял в рост на втором этаже полуразвалившегося здания и держал пулемет над головой. Знакомый камуфляж…

— Умеешь ты уговаривать…

С этими словами Лось сделал шаг вперед и положил руку на автомат наемника. Тот дернулся, но это было примерно как с помощью легковушки пытаться вытянуть застрявший в грязи "КАМАЗ". Лось легко преодолел сопротивление и отобрал оружие. Потом захватил перекрутившийся на шее ремень и слегка затянул. У сразу ставшего красным, как помидор, наемника, глаза полезли на лоб. Он упал на колени, ухватился за сжимающую горло петлю и попытался одной рукой достать нож, но ножны оказались пустыми. Сам нож уже крутил в руках Магнит. Человек на крыше тем временем исчез.

Лось слегка ослабил хватку.

— Ну пойдем. Расскажешь, зачем тебе наш ящичек и что ты с ним делать собирался.

С этими словами он поволок наемника за собой.

…

— Те, кто вас послал сюда, умом не блещут, — сказал я женщинам. И повернувшись к Лосю: — А от вас я такого вообще не ожидал.

— Ты об ученых?

— Я о вас. Опытные люди — и так купиться! Хорошо, что я у этой группы на хвосте сидел от самого Лиманска. Они бы заставили вас отойти от груза, а потом попросту всех перестреляли.

Те молчали. Выставленное у стены оружие говорило само за себя.

— Ладно. Что выросло — то выросло. Забирайте все трофеи в Долину, а с ним — я кивнул головой на связанного командира наемников — мы с братьями побеседуем наедине. Ночью будет выброс, укройте женщин поглубже. Мы подойдем завтра утром.

Лось кивнул. Его сталкеры вместе с монолитовцами разошлись по домам, снимать снаряжение с убитых. Женщины, оставшиеся со мной наедине, молча глядели на меня широко открытыми глазами. Им даже карабины дали, ну надо же…

— Девушки, я вам указывать не могу, — сказал я — но лучше бы вы сейчас попросили сталкеров проводить вас обратно за периметр. Здесь и правда опасно и чем глубже в Зону…

— …тем опаснее! Нам это уже говорили.

Это сказала та, что в очках. Симпатичная, кстати. А если с косметикой, то…

— Слушайте, это ведь вы — тот самый "Монолит", о котором нам тут наговорили столько страшного?

А это уже вторая. Зеленоглазая крашеная блондинка, чуть пониже первой ростом.

— Логически ответ на ваш вопрос: "нет". Но применительно к ситуации можно сказать, что это так.

— А вы можете сейчас пойти с нами? — снова спросила она. — Нам очень многое нужно от вас узнать.

Ну еще бы… "Монолит" — страх и ужас Зоны! Когда еще пообщаешься с говорящими чудовищами?

— Мне надо кое о чем побеседовать с нашим новым знакомым. — я кивнул на лежащего у стены связанного наемника. — Не оставлять же его здесь? Ему будет грустно и одиноко. Не волнуйтесь, я не собираюсь его убивать.

По глазам наемника было видно, что он с радостью предпочтет одиночество.

— Возьмите его с собой.

— В "Свободе" очень не любят таких, как он. Там ему будет гораздо хуже, чем здесь, поверьте. Эй! Хочешь, в Долину?

Связанный энергично замотал головой.

— Видите? Он не хочет. Не спешите. Завтра будет день, успеем наговориться.

Вернулся Лис и бросил у стены два бронежилета и два ремня с кобурами.

…

— Этот человек… Я будто с пустотой сейчас говорила. Бр-р-р… — Свету передернуло.

— Почему? Нормальный вполне. С виду только очень уставший, — ответила Инга.

— Вы про Студента? — спросил Лось.

Инга посмотрела на него.

— Про того, который с нами говорил и советовал возвращаться.

— Он каждый раз по другому выглядит. А насчет вас у него, насколько я понял, было сильное желание просто вывести вас из Зоны.

— А он мог бы это сделать?

— Мог бы. Даже один, без своих людей.

— Но вас же тут восемь! И вы с оружием. — Инга оглянулась на тащивших ящик сталкеров.

— Ну и что? Он опаснее всей их группировки, вместе взятой. Если ему связать руки и ноги, а я буду держать его на прицеле, то и тогда не факт, что я победил.

— Даже так?..

— Да. Просто чудесно, что мы каждый раз на его стороне. Верно, Карыч?

— Не поспоришь.

— И я все больше и больше ему должен.

— Нужны ему твои долги…

— Может и так… Но говорят, что Зона должок всегда найдет способ должок вернуть. Ты знаешь, что Стрелок погиб?

— Это который в центр Зоны ходил, на АЭС?

— Тот самый. Он работал в каком то исследовательском институте в Киеве. Активировался артефакт, весь этаж в кашу.

— Достала Зона.

— А я о чем? Достала.

— Ну а почему тогда он нас не отвел обратно на периметр? — спросила Света.

Он ответил:

— Не знаю. Завтра сами у него и спросите. Он же сказал, что на базу заглянет.

— Лось, а ведь нас кто-то сдал наемникам.

Лось кивнул. Женщины слушали. Карыч продолжил:

— Кто-то из своих.

— Нет, Карыч. Студент сказал, что вел их от Лиманска. Это минимум два дня пути. Мы их только вчера встретили, а с Долиной связались ночью. Наводка была даже не с КПП на периметре, а гораздо раньше. Там десятки людей знали, что они сюда едут.

— С этим бы, которого ты придушил, потолковать по душам. Может и узнали бы чего?

— Вряд-ли. Пусть у Студента голова болит. Смотрите, вышка! Почти дома. Ракетницу прихватил?

— Нет.

— Блин! Придется в рюкзак лезть.

На базе в баре Ганжи были накрыты столы и в банках на столе стояли полевые ромашки.

"Теней больше нет. Они не исчезли, нет, но я больше не обращаю на них внимания. От них остался узор вокруг и ожидание под плеск волн. Ожидание более древнее, чем может представить себе человек. Я могу менять этот узор, но вместо этого позволяю ему меняться самому и нести меня вперед. Еще немного и я пойму, как это происходит…"

Лежащий человек с ужасом смотрит мне в глаза. Ждал, что будут допрашивать, может быть пытать, но его даже не удосужились втащить в здание. Небо на севере, только что потемневшее, снова начинает краснеть.

Глава одинадцатая

Я наклонился, распутал ремни, стягивающие руки и ноги наемника. Он сразу поднялся и выпрямился, глядя мне в глаза. Не говоря ни слова, я протянул ему кобуру с пистолетом. Наемник, тоже молча, повесил ее на ремень, поднял свой рюкзак и быстрым шагом направился под мелким дождиком к крайним домам. Следом двинулись двое братьев. У них своя задача: проводить его до периметра и вернуться в Припять. А я пока отдохну. Установка программы в мозг зомби далась не легко. Зато, если он нигде не задержится по пути, вполне успеет передать от меня привет своим хозяевам. Вот из этого самого пистолета и передаст. Жаль, что нельзя снабдить его чем-то более убойным. Нет под руками. Нет…

Оставшийся рядом монолитовец спокойно смотрел, как Проводник садится на крыльцо, откидывается спиной на стену и сразу засыпает. Потом он опустил на глаза прибор ночного видения и встал рядом, охраняя.

…

Леху разбудил звук выстрела. С южной вышки взлетела зеленая ракета.

"Кто-то на подходе. Наверное Гоша со своими?"

Он повернул голову. На кровати напротив безмятежно спал Лис. Остальных не было.

"Лось видимо на зарядке опять, а Щуплый куда смылся? Он тоже любитель поспать. Надо прикинуть, чем сегодня займемся. Если в караул не идем, то…"

Вошел вытиравшийся на ходу полотенцем Лось. Спросил:

— Проснулся? Чем заняться предлагаешь?

— Ты мысли читаешь, что-ли? Как раз об этом думал.

— И что придумал?

— Наших гостей больше интересует, насколько я понимаю, финансовый вопрос. Как используются средства, на что идут, как увеличить эффективность их использования, что нам на самом деле нужно из снаряжения.

— Хозяйственные вопросы… — Лось кивнул.

— Ну и плюс к этому — возможность размещения научных групп. Поэтому можно познакомить их с Яром и с Ашотом, обойти базу, а потом сводить на Склады к Мастеру. Туда ведь все равно конвой отправят с артами с Болота? Мы можем пройти с ним. Пусть осмотрятся, как живем.

Лось кивнул и сказал:

— Обмозгуем. С ними тоже поговорить еще надо на эту тему. Раньше как-то случая не было.

С улицы донесся смех. Леха выглянул в окно. В полусотне метров женщины о чем-то разговаривали с Карычем и Щуплым. Смеялась Света. Щуплый что-то объяснял, держа на весу свою СВД. Потом они все вместе направились к бару.

— К Ганже пошли.

— Времени зря не теряют. — Лось повесил полотенце на вбитый в дверной косяк гвоздь и натянул футболку. — Пошли тогда и мы. Лис, айда!

Но Лис только перевернулся на другой бок во сне.

…

Ребята, которым я в свой прошлый визит в Долину показывал, как дерутся в "Монолите", встретили меня у КПП. Лось еще вчера, когда отмечали визит ученых, рассказал о случившемся по дороге и, что монолитовцы подойдут на следующий день. Они меня ждали с самого утра и удивились только тому, что нас подошло только двое. Удивительно, но мне даже приготовили комнату в административном блоке, рядом с учеными. Превосходно. Я дошел до Долины буквально на автопилоте. Установка зомби-программы наемнику далась тяжелее, чем мне вначале показалось. Ночного отдыха оказалось не достаточно, нужно было еще поспать. Поэтому узнав, что Комми ушел с базы на блокпост на Свалке и вернется вечером, я сразу завалился на кровать. Сквозь сон я слышал, как бодрствующий монолитовец с кем-то разговаривает в коридоре, но интересоваться не стал. Все равно все потом узнаю.

Поднялся я только ближе к вечеру. Повертел в руках снятый комбез. Пора стирать, однозначно. Надо будет переговорить с Яром, налить пару ведер горячей воды и замочить снарягу. Да, этим и займемся! Я повесил автомат на плечо, закинул комбез на другое и вышел из комнаты.

— Ой!

— Извините.

Слишком резко открыл дверь, коридор узкий а там как раз ученый… ученая… в общем блондинка. Задел слегка. Ну как "слегка"? Ее унесло дверью к противоположной стене и теперь она потирала плечо.

— Вы моего бойца не видели? Я вчера с ним пришел.

— В баре сидит, траву курит. У них это что, любимое занятие?

— Не столько любимое, сколько полезное. Со мной каждый раз приходят новые люди. Как раз из-за такой возможности.

Я кивнул ей, повернулся и вышел на лестницу, чувствуя ее взгляд спиной.

…

У Яра, как выяснилось, прачечное дело было отработано превосходно. Костюм загружался в барабан большой стиральной машины. Туда же залиливалось полстакана шампуня и ведро горячей воды. Сзади была приделана ручка, которой барабан можно было вращать. После получаса упорного труда внизу машинки выкручивалась пробка и грязная вода с пеной бежали по лотку за ограду. Потом два полоскания дождевой водой и костюм вполне чистый. И пахнет приятно!

Цивилизация… Надо такой же агрегат соорудить в Речном порту, а то все в ручную, да в ручную, да еще и вода речная чуть фонит. Там есть рядом небольшая жарка. Кинем рядом обмотанную трубой бочку — получится кипятильник. От нее шланги. Пар загоним в батареи, которые висят в помещениях, из них конденсат будет стекать обратно в кипятильник. Благоухать будем, братья!

Еще час на сушку в сушилке и чистый, сухой "Пророк" можно было надевать. Он даже легче показался на плечах после стирки. Я защелкнул пряжки бронежилета. Монолитовец, подошедший из бара, дождался своей очереди и тоже начал стаскивать комбез, а я тем временем решил разузнать, чем занимается Леха. Где-то он тут, рядом… Ага, понятно! За воротами грохнул выстрел, потом второй. Кто-то стрелять учится.

Я вышел за западные ворота, пожав руку часовому. Вон они! Трактор расстреливают… В импровизированным тире (четыре бочки и положенные на них доски) шло обучение стрельбе из трехлинейной винтовки. Трое сталкеров (Щуплый, Лис и как его?.. Карыч?) суетились вокруг ученых. Сзади стоял, наблюдая, Леха. Я подошел к нему. Спросил:

— А ты чего не инструктируешь?

Он обернулся, кивнул.

— Да там и так учителей избыток. Мы себя в другом деле потом покажем-с!

— Так держать, поручик!

Мы рассмеялись.

— А нам тут вчера встречу устроили! Жаль, что вас не было.

— Дела задержали. Надо бы кое-кому привет из Зоны передать.

— Это как? — Леха удивленно поднял брови.

— Сложно объяснить. Но если коротко, то я слегка изменил жизненные приоритеты выжившего наемника. У него внезапно появилось желание покинуть Зону и пристрелить своего нанимателя.

— О как!

— Наемник и сам, как выяснилось, его ненавидел, так что справедливость восторжествует.

— А с этим… ну наемником… потом что будет?

— Я не знаю. Технически он — зомби. Если зомби приходит в себя (а такие случаи бывают), то он ничего не помнит о том, что с ним было.

Винтовка бабахала раз за разом. От ржавого трактора вдали иногда поднимались облачка ржавчины. Кусты, росшие сзади, несли урон, но держались достойно. Ученые старались изо всех сил, инструкторы тоже. Страшно подумать, что сейчас ощущают сидящие под трактором слепые псы.

…

Пока мы разговаривали, я краем глаза отслеживал, как Карыч забирает у Инги карабин, загоняет в патронник обойму, закрывает затвор и передает ей. Та, слушая что-то заливающего ей Лиса, не глядя протягивает левую руку. Сейчас уронит. Карабин действительно выскальзывает из ее пальцев и начинает падать на бетонную плиту.

Секунда дрожит и рвется на части, как капля ртути. Оружие заряжено и на взводе. Ствол смотрит на Леху, на котором даже броника нет. Приехали… Я чуть впереди него, слева… Подставить автомат? Не успею… Оттолкнуть? Не получится… Руку подставить? Это же винтовка, пробьет!

Я делаю шаг вправо, загораживая Леху и отталкивая его всей массой тела. Ложе карабина касается бетона. "Монолит" все еще лихорадочно ищет способ изменить реальность. Не находит. Надежда только на то, что выстрела не будет. Слабая надежда, винтовка падает "удачно". Капли секунды сливаются вместе и вокруг направленного уже на меня ствола расцветает огненный цветок. Успеваю перехватить испуганный взгляд Инги…

Пуля бьет в бронежилет справа, наискосок, дробя керамические пластины и время снова начинает течь, как обычно. Удар разворачивает меня. Я вижу, как Леха пытается удержаться на крутом склоне и цепляется пальцами за траву. Падаю на колено, плечо и бок немеют. "Отставить!" — команда монолитовцу, который, почувствовав нападение на меня, уже успел подхватить свой автомат и направить его на Яра. Падаю на спину…

…

Лис, монолитовец и Леха наклоняются надо мной. Бок как чужой. Пуля, похоже, внутри, дышать почти невозможно. А должна была пройти навылет… Щелкают пряжки бронежилета. Постепенно онемение исчезает.

— Гоша, ты так не пугай больше!

"В смысле?"

Шепотом спрашиваю:

— Кого еще больше напугали-то?.. Серьезно попало?

— Да, серьезно. Вот она.

В пальцах у Лехи кусочек свинца, в котором сидит смятый стальной сердечник. Оболочка пули разорвана в острые лохмоться.

"Не пробило броню что-ли? Ну надо же! Немецкое качество…"

— В бронежилете дыра, а под ним у тебя в кармане кастет лежал. В нем и застряла.

— Понятно… — я перевернулся на бок и закашлялся, глотая воздух. Удар все-таки был очень силен.

— С вами все в порядке? Извините пожалуйста!..

А это уже Инга.

— Сегодня настоящий день вежливости. Нет проблем, не убили же.

Я наконец поднялся на ноги. Попробовал осторожно поднять руку. Получилось и боли особой нет. Вроде бы ничего не сломано, хотя бок еще как чужой и выводы делать рано. Повезло! Я взял у Лехи пулю, повертел в пальцах и выкинул в болото. Посмотрел на просвет броник, потом потряс его. Из сквозной дыры посыпались осколки керамики. Инга тоже увидела ее.

— Я зашью!..

И вот тогда всех вокруг, включая меня, разом пробило на смех.

…

— … вот говорили, что они вроде как и не люди вовсе, вроде зомби. А у них вон оказывается как!

Щуплый разложил на столе набор инструментов от своей СВД и теперь Инга под его руководством чистила карабин, старательно проталкивая шомпол в ствол.

— Что "вон как"? Ты про то, как он Стоматолога оттолкнул?

— Да. Это же… Ну я не знаю! Героизм какой-то.

— Может и героизм… — Щуплый вертел в руках затвор трехлинейки, ветошью снимая с него остатки заводской смазки. — Может оно и так. Но нам этого героизма не понять.

— Почему не понять? Он человека спас.

— Во-первых: Стоматолог — тоже монолитовец. Только, как они называют это, "глухой". Он не слышит других монолитовцев. Не может общаться. Но они его слышат.

— Да вы что!? Они же со Студентом совершенно разные. А уж с этим, который третий…

— Я же говорил: они могут нормально разговаривать. Только им это не нужно. Во-вторых: мы об их возможностях знаем очень мало. У меня на голове шрам, — Щуплый отодвинул волосы, показал где. — Пуля пробила шлем и прошла вскользь. Рану мне заживил один из них, буквально за те минуты, которые я пролежал без сознания.

Инга смотрела на шрам широко открытыми глазами и даже забыла про шомпол, засунутый в ствол винтовки.

— Кто его, Студента, знает, на что он способен. Может быть он так же рану зарастить может… Может быть ему и пуля в сердце уже не страшна…

— Скажешь тоже!

— Никто не знает, короче. Но правду говорят, что Зона долги сравнивает. Студент нас спасал два раза. Кастет свой ему после первого раза Лось подарил. И вот теперь этот кастет Студента же и уберег.

— Тоже примета?

— Да. Здесь много таких. Материться, к примеру, нельзя. Зону обозлишь. У бандитов и избить могут за ругань, а если на базе матюкнулся, то в общак торчишь полсотни. Нельзя в небо долго смотреть. Смерть свою высмотришь. Нельзя спрашивать у людей, выходящих в рейд, куда пойдут. За это сразу морду бьют. Когда периметр переходишь, нельзя оборачиваться. Оружие нельзя на плечи класть и держать при этом двумя руками. Первый болт, или там гайку в аномалию с левой руки кидать нужно. Остальные без разницы, но первый обязательно с левой. Многие колоду карт в рюкзаке таскают, обязательно игранную, на удачу.

— Фольклор… Нормально теперь?

Инга передала Щуплому винтовку. Тот заглянул в ствол с казенника, кивнул и вставил собранный и смазанный затвор на место. Щелкнул боек.

— Кому фольклор, а кому и… Вон Лось тоже карты с собой носит. Предложи сыграть — обрадуется.

— Может быть завтра сыграем. У меня до сих пор перед глазами стоит, как у него от груди тогда от пули пыль полетела. Он мне еще в глаза смотрит, я думаю: "Ой!" — и выстрел. И пыль эта… Бррр!

— Так-то Студент конечно не знал, что пули затуплены были. Не мог знать, что пуля в кастет попадет, а не мимо. Это же трехлинейка, патрон мощнейший. Три грамма пороха. Прошила бы навылет. Но все равно своего прикрыл, значит так у них там, в "Монолите" ихнем, положено.

— Может потому их и мало так?

— Может и потому…

…

Синяк был здоровенный. Иссиня-черный, размером в полторы ладони. И он начал болеть, зараза, причем так, что меня ощутимо перегибало вправо. Я даже подумал, что все же сломаны 1–2 ребра. Леха закончил обматывать меня эластичным бинтом, зафиксировал его конец и скормил мне две таблетки анальгина.

— Сейчас отпустит, — сказал он.

Я поднялся, кое-как натянул футболку и куртку-камуфляжку. Сказал:

— Придется несколько дней здесь посидеть. Броник напяливать нисколько не удобно.

— Хорошо ведь. Местных потренируешь.

— Ага… Чего еще изволите? Круглое таскать, или квадратное катать?

— Они тебя ждали.

— Тогда конечно придется.

Я попробовал нагнуться вправо. Бок отозвался болью.

— Заживет. Еще пару таблеток возьмешь? Мало ли, ночью разболится.

— Давай. Не помешает.

Я сунул в карман блистер и мы вышли из медпункта. Леха в "Свободе" уже являлся вполне признанным врачом. Дергал зубы, лечил ожоги и вывихи, зашивал раны, оставленные мутантами, вправил и зафиксировал перелом бандиту, которого принесли на носилках братки со Свалки. Как доктору, ему выделили две больших комнаты в административном корпусе, прямо над котельной. В одну притащили три койки, которые сейчас пустовали, а во второй стояло стоматологическое кресло и стоял сейф с лекарствами. Фонарь над креслом был запитан от генератора базы. Была даже подача дождевой воды из стоявших этажом выше бочек. Тут же, накрытый чехлом из фольги, стоял ноутбук, на котором группа писала свои отчеты для ученых.

— Куда завтра планируете? — спросил я.

— Не думал пока. А что?

— Им лучше не оставаться на базе. Они тут как детонатор в гранате.

— Они, собственно, уже выполнили свое задание. Им нужно было посмотреть, где можно устраивать лабораторию и что для этого нужно. Они не ученые, если быть точным, а бухгалтеры. Еще их интересовали опасные и вредные факторы, чтобы можно было предусмотреть эффективную защиту персонала лаборатории.

— Это я все знаю… А твоих отчетов по аномальной активности им не достаточно?

— Ну как сказать? Одно дело прочитать, другое — самому увидеть.

— Каждый день здесь — это день риска. Сегодня ведь не меня чуть не убили, а тебя. Ты не заметил?

— Заметил. Кстати: спасибо.

— Не за что. Ты сейчас важнее для "Монолита", чем я. Надо в Зону их вывести… К новичкам неприятности сами липнут, но это по крайней мере привычные неприятности. Придется с вами идти, если конечно Лось согласится. Сходить с ними в поле, чтобы вернулись, волоча ноги и чтобы им не до развлечений было. Вам же все равно нужно будет датчики расставить? Вот и займетесь.

— Предложу им.

— А потом намекнем, что за периметром как-бы безопаснее. И оружие им не давайте на всякий случай.

Глава двенадцатая

Ворота фермы окончательно проржавели и когда Лис пнул замок, просто рухнули внутрь, даже не загремев в густой траве. Ничто не вечно в этом мире. Но хоть обходить не придется. Я вошел, держа руку на рукояти МР5, оглянулся по сторонам. За заросшим травой и кустами бетонным забором никто не прятался. Ни мутантов, ни людей. Стояла тишина, нарушавшаяся только вороньим карканьем. Но аномалии были на месте, прямо перед кирпичными строениями. К ним Леха с Лисом и понесли сенсор.

— Вот кому здесь раздолье… — сказала Инга сзади.

— Кому? — я обернулся.

— Воронам, — она кивнула на сидящую на заборе птицу. — Здесь вообще есть другие птицы?

— Есть. Ближе к центру их довольно много в лесах и парках, да и здесь всякая мелочь летает, только не поют. Разучились. А вот как вороны здесь выживают — для меня загадка.

— В смысле?

— В воздухе аномалий не меньше, чем на земле. Масса вороны вполне достаточна для активации "трамплина", или "жарки". Так иногда и происходит: в воздухе загорается факел и жареная ворона падает вниз. Но гравитационные аномалии они как-то научились находить. Может быть чувствуют?.. Что это там у них?

Я посмотрел на Леху с Лисом. Леха делал какие-то знаки руками.

— Зовет наверное, — сказала Света.

— Опасность. Оставайтесь здесь.

Я подошел к Лехе. Тот поднес палец к губам. Чудесно. Я и так понял, что молчать надо. Но почему нельзя просто подумать о том, что ты увидел? Вот в этом проблема "Монолита": если ты не понимаешь ситуацию, то и рассказать о ней не можешь. Леха показал в темноту барака. Я вгляделся…

Монолитовец, стоявший рядом с женщинами, рывком оттащил их из проема ворот под прикрытие забора и, не говоря ни слова, щелкнул предохранителем автомата. Света ойкнула от неожиданности. Монолитовец обернулся к ней и прошептал:

— Тихо. Опасность.

Затем он сделал то, чего женщины совершенно не ожидали: отсоединил магазин, отдал его Инге и убрал оружие за спину.

— Зачем? — спросила Света.

— Тихо. Уходим. Медленно.

Он сделал шаг в сторону, вдоль забора, по приведшей их сюда тропе.

"Вляпались. Ведь прямо рядом с базой! Мутанты совсем обнаглели в последнее время. Ладно, тактика на этот случай известна. Надо разделиться, сбить его с толку…"

Я жестами показал Лису и Лехе, чтобы уходили за забор и дальше к базе, на открытое место, под прикрытие пулеметов с вышек. Лис кивнул и потянул Леху за рукав. Пригибаясь, они пролезли через кусты и оказались по ту сторону. Уже лучше. Теперь надо увести остальных, причем в противоположную сторону. Там хватает аномалий, но мы пройдем. Мне детектор не нужен.

Меня встретили испуганные глаза женщин. Я молча махнул рукой и мы быстрым шагом пошли прочь от забора. Когда вокруг нас была примерно сотня метров открытого пространства, монолитовец снова забрал у Инги магазин, а я наконец перевел дыхание и сказал:

— Ушли. Теперь он нас не достанет.

— Кто?

— Контроллер. Там на ферме кровососы были. Три штуки. Причем не обычные, а болотники. Они гораздо крупнее и опаснее. Стояли в трансе, нас не услышали. Наверняка их контроллер наловил, а раз так, то он где-то рядом. Кровососы бы передрались, если бы случайно так встретились.

— Контроллер — это мутант такой? — спросила Света.

— Да.

— Но у вас же оружие.

— Он не будет подставляться под пулю. Наоборот: тех, у кого оно есть, он первыми берет под контроль. Опаснее мутанта в Зоне нет.

— А почему он на вас на ферме тогда не напал?

— Потому, что не видел всех одновременно. Ему нужен прямой зрительный контакт для атаки. Если бы он напал на троих, то остальные сбежали бы и вернулись потом с облавой. Умный гад. И кровососов на нас не спустил по той же причине. Но он уже должен был понять, что ошибся, дав нам разбежаться.

Вдалеке грохнул дробовик, потом еще раз и еще. Последовало несколько автоматных очередей. Мы посмотрели в сторону выстрелов.

— Все. Кровососы мертвы. Лис — охотник опытный. Но нам от этого только хуже, — сказал я. — Тварь сочтет нас более слабой целью.

— А может он и не будет нас преследовать? — спросила Света.

— Обязательно будет. Нужна же замена дохлым кровососам. Проблема в том, что уже вечер, темнота для него не помеха, а открытых мест не так уж много и к базе он нас скорее всего не пропустит. Все очень плохо, мы в ловушке, хотя и он тоже на открытое место не полезет.

— Что же делать? У нас даже оружия нет.

Женщины смотрели на меня умоляюще. Я обернулся, посмотрел на аномалии сзади. "Электры", "трамплины", "жарки", "карусели"… полный набор. Выброс был совсем недавно и они еще не успели разрядиться. А на женщинах к тому же нет защиты, обычный камуфляж, хотя и с пропиткой. Мы может быть и прошли бы, но с ними… нет, не получится.

— Поднимемся на высотку, — я показал стволом "Хеклера" на небольшой холм к югу от нас. — Бегом!

Бегать они конечно же тоже не умели. Когда мы выбрались на вершину, обе задыхались. Ничего, сейчас придут в себя. Не старые еще.

Монолитовец поднял свою F2000, посмотрел в прицел. Я тоже глянул в ту сторону. Вот же черт! Все одно к одному. По дороге, ведущей к базе "Свободы" шли трое сталкеров. Видимо вольняшки, ни на одном нет характерного для "Свободы" камуфляжа светло-зеленых тонов и закрытых шлемов. Идут быстро, по ложбинке, раньше их не было видно и сейчас прямехонько выйдут к ферме. Уже вышли…

Прямо на моих глазах сталкеры попадали на колени. У контроллера снова появилась гвардия. Вернее очень скоро появится.

"Могу убить их."

"Нет."

"Лучше убить."

"Мутант будет скован ими. Для нас опасность меньше. Семерых не удержит."

"У них оружие. Лучше убить."

"Ружья. Можем убить, когда захотим."

"Да."

Штурмовая винтовка опускается. Инга вскрикивает. Света показывает на сталкеров рукой.

— Что с ними!?

— Они под контролем. Несколько минут и он сможет ими управлять.

— Как???

— Как марионетками. Мы сейчас можем их убить, но пока мутант занят ими, он не сможет сосредоточиться на нас. У них только охотничьи ружья. Нашу броню они пробьют разве что в упор.

— Но у нас-то брони нет! Не забыли?

— Не забыл. Это не то, что должно вас заботить.

Ну ладно, что дальше? Эти зомби нам не очень опасны. Контроллер "держит" обычно максимум 3–4 людей. Будем считать, что с нами он справиться не сможет, но по крайней мере прицелиться при стрельбе в упор он точно не даст, а тем временем нас расстреляют зомби. Если же убить зомби, то он возьмется за нас в полную силу. Оторваться от него сложно, людей он чувствует издали. Тупик.

"Можно пожертвовать женщинами. Потом быстро убить мутанта. Они придут в себя."

Изящное решение…

"Крайний случай."

"Да. Быстро обойти аномалии. Зомби медленные. Мутант не будет их обгонять."

"Опасные места."

"Опасность меньше."

"Да."

— Ну что же, девушки, придется еще побегать.

Вот так у нас решения и принимаются. Прежде, чем зомби начали подниматься, я быстрым шагом пошел вниз с холма. Женщины пошли за мной, монолитовец замыкал строй, прикрывая их. Почти сразу пришлось включить фонарик на шлеме. В тени холма было уже довольно темно.

Несколько минут мы шли вдоль границы аномалий. Проходов не было, а в те, что были, без защиты лезть было рискованно.

"Сзади."

Обернувшись, я увидел на фоне закатного неба два силуэта. Зомби добрались до холма. Мы почти не увеличили отрыв от них. А где третий? Ага, вот и он! Где-то за ними прячется и контроллер. Но он-то не может передвигаться так быстро! Он должен отстать и сейчас на открытом месте. Ружья зомби нашу броню не пробьют…

Момент принятия решения!

"Бей по ногам."

"Да."

F2000 начинает плеваться прицельными, короткими очередями. Я тем временем очертя голову бросаюсь бежать к вершине. За спиной топот бегущих. Несколько выстрелов с холма. Дробь свистит по сторонам, несколько дробинок больно бьют по ногам, но не пробивают кевларовую подкладку комбеза. Сзади ойканье. Силуэты зомби падают. Видно, как один корчится на фоне неба, пытаясь подняться на перебитые пулями ноги.

Я с автоматом наперевес перепрыгиваю через лежащего зомби. Впереди туман. Мысли разбегаются, в глазах темнеет, мутант не дает прицелиться, но "отключить" меня ему явно не хватает сил.

"Что, тварь? Не можешь!?"

Волна злобы в ответ.

На вершину взбегает монолитовец, водит стволом и сразу же падает, уронив оружие. Все-таки контроллер нашел силы. Придется стрелять наугад. Выстрел из охотничьего ружья оглушает меня. Сразу же второй. Спереди дикий рев. Туман исчезает. МР5 бьет длинной очередью, ломая темную фигуру впереди пополам.

Подбежать, добить…

Все…

"Сигнал на базу. Красную".

"Выполняю".

Монолитовец разрядил гранатомет штурмовой винтовки, заложил в него сигнальную гранату и выстрелил вверх. Высоко в темном небе разлетелся веер красных искр. В ответ из-за холма вылетела красная ракета. Еще одна, зеленая, взлетела немного ближе. Это, наверное, Лис и Леха. Сигнал принят, помощь придет. Отлично. Я перевожу взгляд на сидящую на траве и тяжело дышащую Ингу, до сих пор сжимающую разряженную ТОЗовку, парой выстрелов так удачно отвлекшую контроллера.

— Спасибо. Не зря стрелять учили. Надо Лису спасибо сказать.

Она выпустила ружье и заплакала.

— Все хорошо, — я похлопал ее по плечу. — Надо успокоиться. Сейчас эти люди — я показал на зомби — придут в себя. Их нужно срочно перевязать, чтобы не истекли кровью.

— Я… У меня нет бинтов. Все было у Стоматолога.

— Я знаю, — киваю я. — У меня есть два пакета. Но у вас футболки относительно чистые. На базе перевяжем нормально.

— Что? Ага, сейчас!

В полутьме мелькает большая, белая грудь. Света, прикрываясь рукой, тоже отдает мне свою футболку.

— Спасибо. Помогите мне, пока они не пришли в себя.

…Надеюсь, она подольше не вспомнит про то, что сняв футболку, не застегнула куртку?..

"А может быть я специально ее не застегнула?"

"Да… Что???"

…в полутьме я ошарашенно смотрел в ее глаза и не понимал, почудилось мне это, или нет. Монолитовец рядом был удивлен не меньше.

"Слышал ее?"

"Да. Наша. Не понимаю."

Я привык к коротким, как пистолетные патроны, словам, а тут была целая фраза. "Монолит" вместе со мною перекатывал ее внутри себя, как конфету во рту. Ладно, всему свое время. Надо перевязать раненых. Скоро подойдут свободовцы с базы, а пока притащат носилки, уже совсем стемнеет.

"Не удивляйтесь. Все просто. Я слышу вас, а вы меня нет, если я не хочу этого."

Любопытно… Я тоже могу собирать длинные фразы, но братьям бывает сложно их понять, а с нею — это как обычный разговор. С этим закончил. Все руки в крови. Надо протереть их спиртом из фляжки прежде, чем переходить к следующему…

"Кто ты?"

"Человек".

Тут-то до меня и дошло, что происходит. Это была настоящая телепатия. Не "отправил-принял-понял", а нормальное общение.

"О-сознание?"

"Это называлось не так. Только потом… Впрочем сейчас это не важно".

Новое знание. Абсолютно новое. "Монолит" заинтересованно наблюдает за нами.

"Балу! Мнение?"

"Правда".

"Ты нужен".

"Нет!"

Он что, боится?

"Не заставляй его. Это как заглянуть в старое-старое зеркало и вспомнить все свои жизни".

Цепочки образов… Да, наверное это так и есть. Как будто вернуться в юность, в котором нет ни Зоны, ни мутантов, ни убийств и вся жизнь впереди. А на самом деле ничего не избежать и будет, что будет.

"Поэтому я и молчу все время".

"Я понял".

"Зря я сюда напросилась. Все изменилось. Жизнь ушла отсюда".

"Это не так".

"Не совсем, конечно. Ты не понимаешь, как это было раньше. Никаких тайн, все чудесно, светит солнце, есть ответы на любые вопросы. А потом все кончилось и кто не бежал — погиб. Сейчас здесь все так же, как после того дня. Я думала, что может быть рана закроется, но ошибалась. Все чужое и вы тоже другие. А еще здесь завелась эта нечисть".

"Мы приспособились".

Вот это их и погубило: они остались обычными людьми, получившими новые способности, но не сумевшими обуздать свои недостатки, комплексы и мании. Если когда-нибудь человеку в голову вживят компьютер и он сможет напрямую общаться с другими такими же киборгами, то все они передерутся, каждый с каждым. Общение должно быть ограниченным. Передаваться должны именно знания, а не субъективная информация. Иначе… будет то, что было.

Забавно, что монолитовцев считают роботами, ведь мы всего лишь сделали то, что должны были сделать: изменились. Мы эволюционировали, приспособились и выжили в мире мутантов и "нормальных" людей, которые для нас не сильно отличаются от зомби. Оцените иронию судьбы, братья.

Сколько ей было в 2006 году?

"Двадцать семь".

Ну да… И конечно человеку О-сознания не составило большого труда сделать научную карьеру. Их мир рухнул, но она должна была прекрасно понимать, как нужно учиться, а ее знания были при ней. Раненый стонет. Больно, я понимаю. Задета кость. Повезло, что не перебита. Легкая НАТОвская пуля прошла навылет, даже не сильно разворотив выходное отверстие. Терпи пока. Обезболивающего у меня нет.

"Свет. Фонари".

Я поднял голову. Да, вдали мелькнул луч фонарика. Как раз вовремя, я уже закончил. Один из раненых в принципе сможет и сам идти, а этого унесем на руках. "Тяжелый" только вон тот, перевязанный первым. Одна из пуль осталась в животе. Впрочем пульс нормальный, до базы дотянет и он.

Со стороны дороги к Кордону послышался долгий собачий вой.

Эпилог

Раненых разместили в "лазарете". Оставшиеся три дня Инга и Света ухаживали за ними. Я тоже редко выходил из своей комнаты, только провел несколько тренировок в бойцовом клубе на крыше. Не то, чтобы мне не хотелось поговорить с нею, но… если бы я вернулся в давно оставленный дом и увидел бы, что в нем давно живут чужие люди, а обо мне все забыли, да и дом уже перестроили в бетонный бункер, то захотелось бы мне общаться с ними? Сомневаюсь. Так что я не лез с разговорами.

Завтра им уходить. Отчет о командировке готов. Из проводят до периметра и больше они не вернутся. Незачем. Возможно Леха зимой увидит кого-то из них, а возможно и нет. Вопрос о лаборатории решен, отчет написан, сюда придут настоящие ученые.

На сдвинутых столах в баре снова стоят в банках ромашки и Инга поет под гитару, на которой она, оказывается, отлично играет. "Монолит" слушает осколок прошлого, случайно встретившийся на дороге. Одна из первых, "подключившихся" к О-сознанию. Балу бы сюда. Он такой же, из первых. Но он наотрез отказался идти. Я не настаивал.

Их проводят без меня. Вышлют дозоры до самых болот, а я и так задержался. Наемники в Лиманске не добиты, мне нужно туда. Мы будем выдавливать из нашего мира все лишнее и мы выживем, даже если придется драться против всех. А кто думает, что мы не сможем этого сделать, тот может попробовать выйти под выброс, снять шлем и посмотреть в небо.

Песня кончается.

"Студент, я вернусь. Я слишком долго жила в тишине."

"Мы будем ждать. Ты хорошо поешь…"

Хорошо, если она вернется… "Монолиту" крайне необходимы люди, способные перейти периметр.

Второй закон тени

Часть первая

Глава первая

— Вот видишь патрон, Лис? Семь шестьдесят две полста четыре. Самый обычный. Что с ним сделать можно? Можно на склад убрать и пусть там лежит. Можно на полку поставить для красоты. Можно в обойму зарядить и выстрелить. Можно разрядить и повесить на шею, на веревочке. Вот и все, больше он ни для чего толкового не годен. У каждой вещи есть свое предназначение и свое место. Но зачем в Зоне люди — я тебе не скажу и никто не скажет.

— Я не об этом. Ты же сам говоришь постоянно, что Зона долги сравнивает. А мы ей вроде как должны все больше и больше. Когда в "пузыре" застряли — я думал, что все. Отбегались. Однако и на этот раз выскочили. Что дальше то? У живого кровососа щупальцы выдернем и пойдем дальше спокойно?

— Да не парься так! — Щуплый разлил остатки водки по стаканам. — Это отсидка в "пузыре" на тебя так подействовала, вот и тянет на философию. Что вырастет — то вырастет. Наливай, да пей.

— Я и пью. На душе все равно не спокойно.

— Пройдет… О! Студент с Лосем топают. Чего-то они с Ингой решили…

Лось посмотрел на пустую бутылку на столе и спросил:

— С утра нажрамшись — весь день свободны?

— Не горюй! — Щуплый достал из под стола полную бутылку. — Тебе оставили.

Что там как?

— Каком к верху — вот как!

Лось сел за стол, подержал в руках бутылку и снова поставил ее. Открывать не стал.

— У ботаников есть эпохальная теория.

— Проверять ее будем конечно мы? — Лис усмехнулся.

— Догадливый.

— А что за теория?

— Ну ты ведь в курсе, что на узле связи сейчас стоит пульт, на который выводятся данные с датчиков, установленных у аномалий? Замечено, что когда на одну из аномальных областей что-то действует (ну там мутант проходит, или человек) на это реагируют аномалии вокруг. То есть аномалии, сами по себе — это не изолированные области пространства, а одна большая паутина. Когда вчера за вами Немой в "пузырь" полез, на это отреагировали все датчики и это прослеживалось очень четко.

— А уж мы-то как рады были!..

— Ты слушай дальше. Стоматолог сейчас опять ботаникам уравнения на доске пишет, но если коротко, то аномалии в Зоне не просто связаны, а представляют собой одно целое. Те же самые "пузыри", "порталы" и "телепорты" — это одна большая система. Мутанты пользуются ими, чтобы бродить по всей Зоне. Возможно они ориентируются, как наш Балбес, по запаху. Он ведь вывел нас вчера прямо к воротам базы.

— Да уж… В караулке тогда глаза со лба долго убрать не могли! Ну и что теперь? Балбеса на поводок — и в "пузырь" снова?

— Не спеши. Стоматолог так и хотел сделать, но Инга уперлась намертво. Говорит, что нас может телепортировать куда угодно, хоть прямо в кратер в энергоблоке. Студент встал на ее сторону.

— Да, — подтвердил я. — Братья иногда мгновенно гибли при попадании в пространственные аномалии. Просто пропадали, не сумев даже сообщить об опасности.

Лис кивнул.

— Вот пусть Стоматолог сам туда и ныряет, раз такой умный. Только без Балбеса. Собачку жалко.

Из-за стойки бара поднялась башка слепого пса, услышавшего свое имя. Он подошел, цокая по полу когтями, к Лосю и ткнулся головой ему в руку. Тот почесал короткое, будто обрубленное ухо.

— А, кстати! — сказал Лис, потянулся к лежащему рядом мешку и достал оттуда убитую им утром ворону. — Держи, Балбес, подгон от благодарных сталкеров.

Пес ухватил ворону пастью и зацокал когтями к выходу. Лось сказал:

— Сейчас утащит за ворота и там сожрет. Совсем блохонос зажрался. Обычную кашу уже не ест, только с мясом.

— Ага, закормили, — согласился Лис. — Но он еще не самый крупный. Раньше они вырастали килограммов под сотню. Следы ладонью не накроешь. Сейчас измельчали, но этот еще подрастет, ему меньше года.

— Да не гони, "под сотню".

— Я тебе говорю! — Лис возмущенно привстал. — Одного подстрелишь — на десять человек мяса хватало. Ихним мясом от туберкулеза лечились, да и сейчас лечатся. А вырастали они — башкой мне по грудь.

— Ну и ладно. Вернемся к нашим аномалиям. Лезть туда — мы не полезем, но есть план, как их выявлять и наносить на карту. А начать придется… — Лось кивнул в мою сторону — Студент знает, откуда.

"Вовремя я отправил сюда Немого. Мы могли и не успеть. Инга уже собиралась выбираться из "пузыря" самостоятельно и ищи ее потом где-нибудь на болотах… Это называется: "удачное стечение обстоятельств". Карма. Инга спасла пса, пес вывел их из аномалии. В Зоне все сделанное возвращается к тебе же.

То, что пространственные аномалии представляют собою единую систему, "Монолиту" известно давно. Но то, что где-то есть их центр и теоретически из этого центра можно попасть в разные уголки Зоны — идея совершенно новая. Великолепная тактическая возможность. Если конечно их теория верна. Тогда каждому — по собаке.

Братья уже рассредотачиваются по опорным точкам, чтобы обеспечить нам проход по маршруту”.

“Инга, выходим?"

"Да. Послезавтра."

"Перенимаешь наш стиль общения."

"Приходится."

Глава вторая

По Зоне быстро ходить нельзя. Торопыг находят по частям. Тут косточка, там косточка… Сильная "Мясорубка" может на полсотни метров кусочки раскидать, а если их несколько, то от одного уха до другого может и полкилометра оказаться. В солнечный день аномалии еще можно заметить издали, а вот в такой, как сейчас, когда небо серое, да еще и туман стоит, с разгона вляпаться — проще нету. В общем скорость один-полтора километра в час — это нормально. Два — очень хорошо. Три — извини, браток, сам виноват. Никто тебя по заднице не пинал.

Поэтому охранение идет шагом чуть медленнее прогулочного. Иногда сталкеры останавливаются и поднимают бинокли к глазам. В тумане от обычной оптики, будь она хоть двенадцатикратной, толку не много, но у нас бинокли не простые. Осмотрелись, угрозы нет — идем дальше.

Темп такой держать непривычному человеку нелегко. Это только кажется, что быстро идти, или там например бежать — труднее. На самом деле для человека с поклажей оптимальная скорость — три-четыре километра в час. Иногда можно на бег перейти, потом отдохнуть, идя шагом и снова на бег. Так можно за час отмахать километров шесть-семь. Но это за периметром, а здесь… От ученых вон пар идет. Взопрели. Короче: тяжеловато так ходить.

Сегодня в охранении я и Лис. Левый сектор и правый. Тяжелая броня, шлемы, тепловизоры, оружие ближнего боя. Ну как "ближнего"? Мой МП опасен метров с трехсот, а "ремингтон" Лиса бьет примерно метров на полтораста. Вполне достаточно. Второй слой "елочки" — Лось и Немой. Автоматическое оружие с подствольниками. Замыкает Щуплый с СВД. Ну и посередине навьюченные по самое не хочу дипломированные носильщики.

Радостный Балбес путается у всех под ногами. Ему веселее всех. Еще бы: стая в поход вышла и его взяли. Он уже вынюхал тушкана, поймал и сожрал его. Только косточки хрустнули в пасти. В основном держится рядом с Ингой, но время от времени выбегает вперед. На ошейнике ярко взблескивают светоотражатели, которые Леха лично скрутил с ржавого велосипеда.

В общем конвой идет не торопясь, все по графику. Через два часа привал, вечером выйдем к "Агропрому". Там к нам присоединятся долговцы. Все спланировано, все рассчитано и мне это совсем не нравится.

Почему не нравится? Потому, что за последний год ни разу ни одна собака (извини, Балбес) не знала, где я пойду и куда. Братья конечно знали, но из чужих — никто. Я устраивал засады, но вот на меня это не удавалось ни разу. От пленных наемников известно, что за меня уже обещаны большие деньги, причем живым меня брать совсем не обязательно. И вот сейчас половина Зоны знает, что ученые собрались в центр Зоны и их сопровождают: "Свобода" и "Монолит". Что сделают те, кому я за это лето столь изрядно поднасрал в их бизнес? Можно не гадать. Нас постараются перехватить. Чтобы этого не случилось, братья заранее выдвинулись на ключевые точки вдоль маршрута и ведут наблюдение. Наживка закинута, но мне совсем не нравится быть ею.

Лис машет рукой. "Внимание!" Носильщики (не зря их Лось вчера гонял!) пригибаются, чтобы не загораживать секторы обстрела. Автоматы Лося и Немого наготове. "Артиллерия" ищет цель. Кого это там Лис заметил? Ага! Вон оно что! Пара одиночек в полуразвалившемся домике. Бородатый мужик машет нам рукой издали. Второй подбегает к Лису, потом бежит к Лосю и о чем то разговаривает с ним. Наверное будут проситься идти вместе. Ну точно: машет рукой бородатому и идет в голову конвоя. Продолжаем движение.

Бородатый о чем то треплется с Лехой, размахивая руками. Тот внимательно слушает, потом догоняет меня.

— Гоша!

— Аюшки?

— Эти одиночки говорят, что впереди аномальная зона. Пройти сложно, они не рискнули. А там с одной стороны — болотина, а с другой — подлесок. В подлеске тоже аномалии.

Подлесок с аномалиями — это плохо… Звоночек? Нас пытаются направить на другой маршрут? Удобных обходов здесь нет. Если свернуть — выйдем на Свалку. Можно там на нас засаду организовать? Да легче легкого. На промплощадке полно укрытий. К "Агропрому" потом тоже придется через нее топать. Но они ведь не говорили, что дорога непроходима совсем…

— Дойдем — посмотрим. Привал чуть раньше сделаем и разведаем, что там к чему.

Леха уходит на свое место. Нет, пожалуй от этих потертых мужиков я угрозы не чувствую. Об аномалиях предупредить для любого сталкера — святое дело. А вот новичок этот, Рубик — он мне не нравится. Вано за него поручился, да, а Вано здесь давно знают. Вчера я понять не мог, откуда такое ощущение, а сейчас вот дошло. Взгляд у него не сталкерский. Такой же взгляд у нашего ротного был, когда он после ПХД обходил казарму и искал, до чего докопаться. Всегда находил, что характерно. Вот и у Рубика этого такой же взгляд: как будто он в казарме бардак углядел. Понятно, что база "Свободы" порядком не блещет, вот и… хотя может быть он и есть бывший офицер? В "Свободе" полно людей, которые раньше погоны носили. Но он и идет так, как будто привык ходить далеко и с поклажей. И ружьишко у него висит очень удобно. И патронташ… И пришел он с Кордона, а туда из за периметра попасть проще всего… И заблудился он по пути, как Лось говорил… Значит в Зоне он новичок. Опытный не поперся бы окольной тропой, да еще в одиночку. Но Вано его знает с прошлого года, значит Рубик этот не такой уж и новичок? Новичок, который не новичок и с командирским взглядом. Это вторая вещь, которая мне сегодня не нравится. Впрочем Вано с нами, поговорим с ним. Сам не буду, а попрошу Лиса. У него язык без костей.

Так… Бородатый был прав. Аномалии видно издалека, благо у одной из "жарок" сейчас активный период и вверх бьет трехметровый язык пламени. Свет искажается, проходя через зоны переменной гравитации. Густо встали, хотя пройти по-моему можно.

"Мнение?"

Немой поднимает свою F2000, смотрит в прицел.

"Пройдем."

А вот и подходящая стоянка. Ложбина, защишенная от ветра. Пара сухих деревьев — можно будет костерок развести. Короткий свист, Лис поворачивает голову, я показываю на лощину. Он кивает. Сворачиваем. Ученые сбрасывают рюкзаки, а я, пошептавшись с Лисом, говорю Вано:

— Сходите, гляньте насчет прохода.

Лис машет рукой Лехе, тот распаковывает детектор. За ними увязывается Балбес, гавкнув напоследок, мол: "Сидите здесь, скоро вернусь!"

Разведка вернулась. По довольным лицам видно, что проход найден. У Вано в руках контейнер, значит еще и арт подобрали. Лис подсаживается ко мне.

— Поговорили. Вано этого Рубика знает по Янову, с прошлого сезона.

— Это мы и так знали.

— В общем такой же сталкер, как все. Ходил с разными людьми. Потери в группах, где он был — в пределах средних. Хабар сдавали Гавайцу, людей не обманывал.

— В общем ничего Вано толком о нем не знает… Скажи, — спросил я, — ты бы пошел в Долину с Кордона по тропе в одиночку?

— Я с ума еще не съехал. Если за хабаром только, но не одному ни в коем случае. А идти в Долину лучше идти через Свалку. Бандюки сейчас не так беспределят, как раньше.

— То есть опытный сталкер лоханулся, как зеленый сопляк?

— Ну да, так получается.

— А может быть он и не лоханулся? Может быть у него там встреча была с кем то и он уже потом заблудился. Темный Кордон — место нехорошее, но военные туда заходят иногда. Могли для него закладку организовать?

— Могли конечно. Намекаешь, что казачок то засланный?

— Ты на его взгляд внимание обрати и на то, как он ходит — тоже. И не забывай, что наемники, которых мы весной на ноль помножили, как раз под обычных сталкеров и косили. В общем предупреди Лося и Щуплого.

— А он?..

— Что "он"? Если нам будут где-то встречу готовить, то и без него приготовят, верно?

Лис ушел к костру. Я осмотрелся, ища Леху. Ага, вон они! Вместе с Доцентом маскируют в кустах на пригорке сканер. Лось и Щуплый стоят рядом с оружием наготове. Все заняты, все при деле, один я бездельничаю. Ну и хорошо! Я откинулся на траву и прикрыл глаза.

Рубик, Вано, Доцент… Кто из них?

"Инга, кто из них?"

"Андрея я знаю давно."

"Тогда кто из остальных?"

"Не знаю. Почему ты так уверен?"

"Наемникам уходила информация из Долины."

"Тогда это не Рубик."

"Он мог придти на связь. Что-то передать."

"Не знаю."

На нет и суда нет. Есть я не хотел. Когда вода вскипела — заварил кружку чая. Балбес по очереди обходил обедавших людей, садился напротив каждого и начинал шумно дышать. Изображал помирающего с голоду. Над ним смеялись, давали куски галет. Потом пес улегся у костра.

Еще одна загадка слепых псов — они совершенно не боятся огня. Паленой шерстью уже пахнет, но он не отодвигается. Почему так? Вопрос, впрочем, риторический. Инга говорила, что по этому псу уже пишется три кандидатских диссертации, а Доцент задумал докторскую. Защитит — переименуем в Профессора.

Хорошо лежать вот так, без дела, глядя в серое, нависшее над Зоной небо. Ноги на рюкзаке, холод земли не ощущается через утепленный комбез, тянет дымом костра и запахом каши (надо все-таки подкрепиться). Выпитый чай греет желудок. О чем то переговариваются сталкеры, но прислушиваться неохота. Слегка давит на затылок шлем. Тянет в сон… Прямо над ухом тяжелое, частое дыхание. Балбес. Кто же еще? Ладно, сейчас вытащу тебе вкусняшку из рюкзака!

— Отдыхаешь?

Это Щуплый… Чего ему надо? В слух я сказал:

— Ага. Солдат спит — служба идет.

— Ты у Лиса про Вано спрашивал.

— Спрашивал.

— Подозрения?

— Да. В Долине завелся дятел. Уже давненько.

— Кто — известно? И чей? Долговский?

— Наемников. Кто — не знаю. Из тех, кто мне попался, никто не знал имени. Может их и не один, дятлов-то.

— О как! — Щуплый присел рядом на траву. — А чего молчал?

— Комми и Чех в курсе.

— Хотя бы подозрения?

— Скорее всего он сейчас с нами. Но обосновать нечем.

— Понятное дело. Ну Рубика этого я не знаю. Он недавно в Зоне, первый сезон. Вано — тот уже третий. Вот с ним я раньше пересекался не раз. Опытный сталкер.

— А где пересекался?

— На Янове. В прошлом году он ребят из "Чистого неба" водил по местным аномалиям. Вроде бы нормально поднялись. В позапрошлом он в Припять ходил с Гариком.

Думать было лень и до меня не сразу дошел смысл его фразы. Оно и хорошо, что не сразу. Я чуть не подскочил. Припять, позапрошлый год. Ну как же, как же! Тогда туда прорвалась группа военных. Их гоняли по всему городу, отстреливая, как зайцев. Гоняли даже не мы, а остатки О-сознания. Военные, понятное дело, тоже отбивались, как могли и после этой схватки в городе почти не осталось живых. Братья заняли опорные точки в городе уже потом. Щуплый об этом разумеется не знает. С Гариком, говоришь, ходили? Были у них шансы пробраться в город и выйти целыми и невредимыми? А ведь не было таких шансов… Значит…

— Кто еще с ними был? — спросил я.

— Зулус, вроде бы. И еще пара каких-то мужиков.

Зулус… Про него я слышал. Единственный, кто по Зоне ходил с пулеметом. Был в "Долге", ушел за периметр. Гарик тоже вроде бы ушел. Братья не уверены, нужно уточнить на Янове. Ты мне сейчас очень интересную вещь сказал, Щуплый…

— Каких — не помнишь?

— Могу поинтересоваться.

— Только не у Вано, ладно?

— Думаешь он стучит?

— Пока все это только подозрения. Озвучим их — обидим человека. А если он ни при чем? Тем более и шум нам совсем не нужен. Не знаешь, кто на Янове может быть в курсе?

Щуплый задумался, потом сказал:

— Ну Алоха, наверное. Он на Складах сейчас. Или Азота и Кардана спросить на станции. Зулус налево ушел. У Шульги можно узнать, он как раз на Янове сидел во время войны.

— Быстро не разузнать, все далековато. Ладно, время терпит. Найдем, кто. Никуда не денется. Там каша еще осталась?

— Сожрали все. Что не съели — Балбесу вывалили.

— Жалко. Печенек тогда заточу.

Щуплый ушел. Я сходил за кипятком еще раз, заварил пакетик чая, вытащил из рюкзака пачку печенья. Передо мною сразу уселся Балбес. Попрошайка. Куда в него лезет? Я кинул псу печенье. Тот поймал его на лету и снова стал жалобно глядеть на меня.

Значит Припять… Военные тогда оттуда вырвались на вертолетах. Мог Вано с ними улететь? Мог. Могли его после этого на крючок зацепить за периметром? Могли. И это гораздо более вероятно, чем выбраться оттуда по земле. Гарик один бы прополз на пузе, крайний случай: вдвоем, но не с отрядом в 4–5 человек. А Вано тогда еще новичком был. Это скорее балласт для проводника, чем реальная помощь. Хорошую ты мне идею подкинул, Щуплый, спасибо.

Глава третья

Вода в озерцо под названием "Янтарь" стекала со всей округи и с завода, так что уровень радиации на дне не сильно понизится за ближайшие десять тысяч лет. Берег тоже фонит. Бункер, который сюда забросили вертолетом, заброшен. Ученых вывели долговцы в прошлом году. Оборудование тоже вынесено. Остались голые стальные стены. Сталь — нержавейка. Потемнела, но тоже тысячу лет простоит, если раньше не распилят. Только кому сюда захочется с автогеном тащиться?

Вот в этом бункере мы и расположились на три дня. Выгнали пару тушканов, подмели пол, кинули спальники. Леха и Доцент заняты любимым делом: прячут сканеры и делают замеры. Их по очереди охраняют свободовцы и долговцы. Остальной народ сидит в бункере и убивает дело разговорами. Два человека на крыше, в дозоре. Все по плану, все по расписанию. Погода хорошая, солнышко светит. Каждый бы раз так ходить. В этом году холода наступили очень рано. В середине августа на почве было минус пять. Но сейчас похоже, что погода поняла свою ошибку. Благодать! Ни холодно, ни жарко и ни одной мухи, или комара.

— А правда, что у вас, монолитовцев, есть оружие, которое использует артефакты для стрельбы.

Это долговец спросил. Сержант Андроненко. В "Долге" клички не используют, только фамилии. Устав такой. Поэтому запоминать мне их еще сложнее. В "Монолите" если один брат думает о каком то человеке, то все и так понимают, о ком. Имена не особо нужны и мы себя по ним никогда не зовем, да и прозвища-клички мало у кого есть.

— Нет такого оружия, — отвечаю.

— Да ты бы и не сказал, наверное. А говорят, что из Припяти в позапрошлом году гаусс-пушку приволокли.

— Кто говорит?

— На Янове Кардан рассказывал.

Я усмехнулся.

— У нас такая не пропадала. Если серьезно, то были такие устройства, да. Но не прижились.

— Почему???

— Потому что физика. Если ПТРД, или "Баррет"-пятидесятка могут тебе ключицу сломать, то и все, у чего энергия пули больше, тоже это сделать может. Как энергия пули рассчитывается?

— Не знаю я. Помню, что у "Калашникова" две тысячи джоулей.

— Правильно. У ПТРД — более тридцати тысяч. Оценил?

— Ага!

У долговца улыбка на физиономии. Он, наверное, представляет, как убивает из противотанковой винтовки химеру. Очередями, от бедра.

— У "пятидесятки" чуть меньше. С рук из ПТРД стрелять нельзя, сломает руки. Только с сошек, с упора. Если делать что-то более мощное, то оно тебя попросту искалечит отдачей. Теперь давай дальше считать. У ПТРД масса пули 64 грамма, а скорость около 1000 метров в секунду. Энергия рассчитывается по формуле: масса пули, умноженная на квадрат ее скорости, поделенная на два.

Долговец морщит лоб. Квадраты он только на бумаге чертить умеет, да и то с трапециями путает. На помощь приходит Инга.

— Тридцать две тысячи джоулей энергия пули ПТРД.

— Да, — соглашаюсь я. — Теперь если ты хочешь оставить дульную энергию прежней, то можешь уменьшить массу пули, а скорость увеличить. То есть пуля массой 16 граммов и с той же энергией полетит со скоростью 2000 метров в секунду. А если масса пули 4 грамма, то ее скорость должна быть 4000 метров.

— Ну и что?

— Ничего. Больше пяти километров в секунду скорость пули повышать нельзя. Она попросту расплавится от трения о воздух, даже если ее из вольфрама сделать. Вывод: масса пули для ружья гаусса, или любого другого гипотетического ускорителя — около четырех граммов. Она такой и была. Но есть нюанс: такая пуля будет обладать крайне низкой пробивной силой.

— Это еще почему?! — долговец аж подскочил.

— Потому что пробивная сила в первую очередь зависит как раз от массы снаряда. Представь: выстрел в воду из пистолета и выстрел в ту же воду из лука. Что дальше пройдет: стрела, или пуля?

— Не знаю. Не пробовал никогда.

— Стрела дальше пройдет. У нее масса в десятки раз больше. Для подводного оружия потому патроны и заряжают длинными и тяжелыми стрелками. Там скорость не важна, зато важна масса.

— Хочешь сказать, что и обычный бронежилет гаусс не пробьет?

— Нет, — покачал я головой. — Если ты хочешь именно переносное оружие, то нет. Вся энергия выделится на первой же пластине. Будет яркая вспышка, взрыв — и все. Конечно хозяина броника этим взрывом прикончит. Это как РГД на груди взорвать, однако по танку так стрелять бесполезно.

— А если не переносное?

— Если не переносное, то в нем большого смысла не будет. Танк по Зоне не проедет. Со стационарного станка стрелять — ты будешь живой мишенью. Были раньше попытки всякие там экзоскелеты использовать, но мобильность у таких устройств никакая. Ни залечь быстро, ни подпрыгнуть, ни пробежаться. Батарейка села — превращается в гроб. И если в этот самый экзоскелет пуля из ПТРД попадет — владельцу тоже хана. Так зачем использовать то, что с гарантией приведет тебя в могилу?

Долговец грустен. Легенда Зоны оказалась никому особо не нужна. Надо его подбодрить.

— В общем броники, которые вам в "Долге" выдают, это самый оптимальный вариант и есть. Мобильность не снижают, пистолетные пули держат, а если пуля АК в башку попадет, то все равно ничто не поможет. У моего класс защиты конечно повыше, но такие носить — очень хорошая привычка нужна.

Ага, повеселел… Снова спрашивает:

— А вот эти экзоскелеты ты сам видел?

— Только в виде обломков.

"Это наши придумали такое оружие."

Инга?

"Гаусс?"

"Лебедев и его лаборатория. Придумали, сделали, использовали."

"Друг против друга."

"Против всех. Ты прав насчет кармы. Когда знания используются только для убийств, их носитель обречен."

"Так и есть."

Я поднимаюсь.

— Пойду наверх, Немого сменю.

Долговец тоже встает, надевает шлем и респиратор. Из-за неплотно прикрытой двери доносится радостный лай Балбеса. Ученые возвращаются? Похоже на то… Вовремя, как раз каша готова.

Глава четвертая

Предпоследняя ночь рейда прошла на Складах. Именно в эту ночь братья перехватили севернее Ростока наемников, шедших по нашим следам. Они собирались обогнать нас и встретить ближе к Темной Долине. Не судьба. Видимо кто-то протормозил, их собирали в спешке и не смогли толком объяснить наш маршрут. Однако если бы не братья, они бы нас все равно перехватили.

Я переговорил с Лосем и было решено изменить маршрут. Научная группа уже выполнила все задачи, а какая разница, по какому маршруту возвращаться? Заодно в"100 рентген" заглянем. К Шульге есть разговор, да и долговцам оттуда вернуться к себе будет проще. Сказано — сделано. К полудню мы вышли к северо-восточной окраине Ростока.

Если не знать о том, что здесь произошло, то и не заподозришь ничего. Два образовавшихся трупа уже закопали. Сдавшиеся наемники сидели в небольшом вагончике, стоящем на спущенных шинах. Их охрана на глаза не лезла. Лось огляделся, но так и не понял, где она. Между тем один из братьев сидел всего метрах в двадцати от нас и не прятался. Камуфляж комбинезона и маски превосходно сливался с бетоном, а растущий сверху "жгучий пух" маскировал его.

— Ну что, так и не засек? — спросил я.

Лось покачал головой.

— Ну и где?

— Посмотри на пять часов.

Он оглянулся. Монолитовец помахал рукой.

— Чтоб тебя! Прямо туда ведь глядел.

Слева подошли еще двое братьев. Еще один направился к вагончику, выдернул вставленную в петли арматуру и скомандовал:

— Выходить, строиться!

Наемники по одному, жмурясь на свету, вылезли наружу. Один присмотрелся и узнал выпустившего их монолитовца.

— Цезарь, ты!?

В ответ последовало:

— Молчать! Пошел в строй.

Я спросил Лося:

— Знаешь кого из них?

Тот, присмотревшись, ответил:

— Нет вроде. Лис! Знакомых здесь нет?

— Нету, — отозвался Лис. Остальные тоже промолчали.

— Ну раз так… На нет и суда нет, — и я кивнул братьям.

Те снова загнали наемников в кунг и разошлись по сторонам. Я взглянул на ученых и спросил:

— Леха, у тебя там "кристалл" в заначке был. Не одолжишь?

— Тебе зачем?

— Очень надо.

— Ну вот он.

Леха порылся в кармане рюкзака и протянул мне свинцовый контейнер. Я заглянул внутрь. Да, "кристалл", мелкий. В самый раз.

— Ты хотел на артефактное оружие посмотреть? — спросил я сержанта-долговца. — Смотри внимательно.

С этими словами я плюнул в контейнер и, мгновенно закрыв крышку, метнул его в вагончик с наемниками.

Свинец начал плавиться еще в полете. Контейнер превратился в большую каплю. Удар о доски расплющил ее. Брызги свинца разлетелись в разные стороны, а артефакт превратился в ослепительно-белую точку, вокруг которой быстро обугливались доски. Видно было, как волна жара быстро продвигается по стене, поджигая краску. Потом белая точка начала быстро увеличиваться в размерах, превращаясь в сферу и одновременно теряя яркость. За пару секунд стала размером с оранжевый баскетбольный мяч и наконец исчезла с легким хлопком. До нас докатилась волна жара.

Вагончик, который теперь состоял из обуглившихся, но так и не загоревшихся досок, рассыпался. Дымились остатки резины на ободьях.

— Не было слышно ни крика, ни стона, только сандальки торчат из бетона. — задумчиво сказал Лось.

Долговец согнулся пополам, опершись рукой на бетонную трубу. Его тошнило. Леха смотрел на меня широко открытыми глазами.

— Ты… их…

Я пожал плечами.

— Мы их уже отпускали один раз. Они снова пришли. Ну а с тобой что делать, майор?

Это я сказал в спину отвернувшемуся Рубику. Ага, пробрало! На мгновение он замер. Вано тоже стрельнул на него глазами и сразу отвел их. Потом Рубик повернулся и удивленно посмотрел на меня.

— К тебе обращаюсь, к тебе! Вано, ты только за пукалку свою не хватайся. Спалили вас. Вот эти люди, которых уже нету, они и спалили. Их командир должен был с группой нашей идти и с ними на связь выйти. Обозначить себя. По-любому это только ты мог быть. Вано такое дело не доверили бы.

— Я не…

— Не отмазывайся. Когда они нас потеряли, ты радио-маячок включил. Маячок этот и сейчас работает. Скажешь: нет?

Рубик молчал.

— Слушай, а ты и правда майор?

— Полковник.

— Не угадал, значит. Лоханулся, бывает.

— Ничего страшного. Я не так давно полковником стал. По Зоне майором ходил.

— Ну так что делать-то?

— Откуда мне знать, что ты сделаешь. Просто так ведь уйти не дашь.

— Почему? Я и людей твоих уже отпускал. Только они решили вернуться и еще разок со мной в чет-нечет сыграть. Лично к тебе у меня счетов нет, к Вано тоже. Убить меня хотел — так ты приказ выполняешь. До твоих хозяев я еще доберусь, а с тебя какой спрос? С Вано — тем более. У него другого выхода не было, кроме как делать, что говорят.

Лось, слушавший нас, вмешался:

— Ты вот так их и отпустишь?

Я кивнул.

— Они ничего важного не знают. Полковник этот — простой оперативник, хотя и в чинах. "Принеси, подай, уйди, не мешай!" Его сюда сунули только потому, что у него опыт кое-какой в Зоне есть, хотя по правде сказать: опыта у него не много. Вано — обычный сталкер. Я могу их под выброс сунуть, но смысла в этом нет никакого. А ты что-то от них узнать хочешь?

Лось молча пожал плечами.

— Тогда может быть "Долг" свое слово скажет?

Я посмотрел на сержанта. Тот тоже пожал плечами и сказал:

— Я их вообще всего неделю знаю.

— Ну вот… — я снова посмотрел на Рубика и сказал: — Оставляйте снарягу и валите, куда хотите.

Полковник скинул рюкзак, сверху положил свою ТОЗовку. Вано сделал то же самое. Пистолет он оставил в кобуре, якобы забыв про него. Я не стал напоминать. Потом оба быстро скрылись за углом депо. Балбес недоуменно посмотрел им в след, оглянулся на Ингу и уселся на задницу, подогнув хвост под себя.

— Лис, Щуплый, Стоматолог! Раскидайте их поклажу, — скомандовал Лось.

Сталкеры, косясь на меня, начали потрошить лежащие рюкзаеи.

"Удивляет, понимаю… Вы привыкли, что если вы меняете Зону, то Зона меняет вас. Неплохо бы вам еще уяснить, что наш мир на самом деле очень мал и если за периметром ваши дела должны много раз отразиться от других людей, чтобы вернуться к вам, то здесь это происходит очень быстро. Это Карма и ее не избежать.

Верно, братья?"

"А второй раз ты с ними как поступишь?"

"Не знаю, Инга… Не знаю… Этот полковник не смог бы мне повредить. Но он может повредить другим людям".

"Тогда зачем ты им оружие оставил?"

"Я не ему оставил, а Вано".

Инга все-таки залезла в эти угли, когда они остыли и образцы взяла. Еще одна кандидатская чья-то на подходе: "Последствия воздействия и так далее…" — или что то в этом роде.

Глава пятая

— Я был на Янове, когда этот майор там появился, — рассказывал Шульга. — Он особо и не скрывал, что СБУшник. Корочками конечно не махал, но все знали. Его прислали узнать, что произошло с несколькими вертолетами, которые упали на подлете к Припяти. Потом майор набрал команду и они ушли в Припять, вслед за военными. Больше его на Янове не видели.

Я кивнул и сказал:

— Они там попали в мясорубку, в самый фарш. В городе шла война, выбраться оттуда было очень сложно. В итоге они сумели вызвать вертолет и улететь, но до вертолета добрались единицы.

— Ты там был?

— Нет конечно. Я тогда еще дослуживал контракт.

— Так-то из него мог бы хороший сталкер получиться.

— Может быть еще и получится. Он ведь жив.

Часть вторая

Глава первая

Лучшее время для рейдов — середина осени. Прохладно (а вы пробовали денька три броню не снимать? а ботинки? цените прохладу!), мутанты уходят под землю, под воду и в логова, артефакты на холоде живут дольше, а аномалии перестают перемещаться. Вот и гонит людей жадность на поиски приключений для пятой точки.

С крыши цеха цементного завода я наблюдал, как пара таких "искателей" идет навстречу своей смерти. Жадность, помноженная на глупость. Ну вот куда они сейчас денутся? Некуда им деваться. Даже если бы я захотел их спасти — как? Полкилометра до них. Из моего автомата на три сотни метров можно беспокоящий огонь вести, не более. Они уже мертвы, только об этом не знают. Между камышами идет мелкая волна. Кровососы не торопясь окружают неожиданно забредшую к ним добычу. Осенью жор у них. Летом бы рыбкой обошлись, а сейчас точно нападут.

Один из сталкеров отходит в сторону, наклоняется к воде и зачерпывает ее горстью. Даже детектором не проверил, турист. Поплескал в лицо, выпрямился, повернулся к напарнику, что-то сказал. Тот рассмеялся. В бинокль я прекрасно вижу его улыбку. Внезапно она исчезает. Ага, первого утащили за ногу под воду. Что сделает второй? Делает он совершенно правильную вещь: не размениваясь на ружье, сдергивает с пояса гранату. Вода взрывается брызгами и из нее выпрыгивают две серо-зеленые тени. Второго сталкера сносит в воду. Успел он чеку выдернуть? Три… Два… Один… Успел! Взлетает и опадает небольшой фонтан перемешанной с кровью и песком воды. Конец трагедии. Снова тишина и благолепие. Чудеса в Зоне случаются, но не сегодня. Не сегодня…

Я опустил бинокль и присел на ступеньки лестницы. Третий день мы наблюдаем за окрестностями станции "Янов". Цементный завод плотно обложило аномалиями, остался только очень узкий проход, пройти по которому — нужен немалый опыт, или очень хороший детектор. Сталкеры сейчас сюда не суются, а видно с крыши далеко. Вон она, станция: за вышкой из красного кирпича виден угол здания. Там сейчас Балу, изображающий из себя одиночку-новичка, присматривает за информатором Дегтярева. Сидит в общем зале, травит байки и слушает, что говорят люди.

Люди говорят разное. Ходят слухи о предстоящих новых разборках между "Долгом" и "Свободой" и о том, что группировки копят силы. Интересно, зачем Чех и Крылов распустили эти слухи? Или это не их работа? Чехов, говорят, за периметр зачастил. Рассказывают о том, что на Затоне наконец разобрались с бандитской базой в старом лесничестве.

Разобрались, да…

Интермедия. Разборки

— Чапай!

— Чего тебе, Петька?

— Монолитовцы у моста!

— Да ты что?!

Чапай аж подскочил. К "Монолиту" у него счеты были с прошлого года, когда была перебиты бригады Воробья и Сявы. Сява после этого ушел в "Свободу", а от Воробья и его пацанов нашли только обглоданные тушканами косточки. Хабар, понятное дело, тоже пропал. Автомат висел на стене. Чапай сдернул его, проверил рожок и побежал к выходу, собирая по пути всех, кого видел.

— Вон они. Видишь костер?

— Да. Как понял, что "Монолит"?

— Сначала подумали, что свободовские зашли, даже подойти хотели. Потом Палец чухнул, что это не "Свобода". Я в бинокль пригляделся — точняк. Комбезы не те и броники получше свободовских будут. И главное: сидят у костра, не шевелятся, не говорят.

— Убедил. Пацаны, валим их!

Однако когда бандиты вышли к костру, они обнаружили только дотлевающие угли.

— Только что здесь были. Десять минут не прошло, как ушли. Зуб даю, — заявил Петруха. — К мосту. Там они не пройдут. Аномалий понавешало — кошак не пролезет.

Чапай кивнул, огляделся и пошел вдоль следа примятой тремя парами ног травы. Остальные двинулись за ним. Прошло еще минут десять.

— Вон они!

Чапай и сам увидел двоих, пробирающихся по фермам моста.

— Палец, прижми их.

Бандит поднял автомат и посмотрел в коллиматорный прицел.

— Далековато.

— Главное — прижми их, чтобы не ушли, а мы подойдем ближе и "лимонками". Да не стой так, заныкайся в яму.

Палец залег, упер автомат магазином в землю и выстрелил. От опоры моста полетела выбитая пулей пыль. Монолитовцы залегли.

— Молодчик! — сказал Чапай. — Теперь не уползти им. Пошли, пацаны!

Он перебежал за кустами, стараясь не показываться на открытом месте, но продвинуться не успел. Со стороны моста раздалась пулеметная очередь. Короткий стон сзади. Чапай оглянулся. Палец уткнулся головой в землю. Его автомат заливала кровь.

“Первой же очередью! Не наш сегодня день” — подумал он.

— Петруха!

— Не было у них пулемета, зуб даю. Калаши только.

— Потом разберемся. Пацаны, отходим!

Переть на работающий с полукилометра пулемет, пусть даже под прикрытием кустов, Чапай не собирался. Он идиотом не был. Веточки — прикрытие слабое. Где-то, да высунешься, покажешься, а пулеметчик своего шанса не упустит. Не получилось сейчас поквитаться — получится потом.

Бандиты начали отползать. И в этот момент пулемету на мосту ответил второй, с холма. Пули сбивали ветки, впивались в землю. Чапай сначала подумал, что кто-то из его пацанов успел взять на складе пулемет и вмешаться в бой, но нет: оба били по ним. Перекрестный огонь. Ветки так и сыпались на голову. Он прижался к земле. Надо было выждать.

— Ныкайтесь! Дождемся вечера, уйдем по темноте.

— А если у них ПНВ есть? — спросил Петруха.

— В кустах не заметят. К мосту уйдем, там мертвая зона, не достанут.

— Вот же вляпались… Ладно, лежим.

Бандиты попрятались в выемки в земле. Кустарник прикрывал от пулеметчиков. Те прекратили огонь, только время от времени давали очередь наугад. Чапай ожидал, что монолитовцы начнут зачистку, но те почему то не торопились лезть на поляну. Потом Петруха сказал:

— Чапай…

— Ну что еще?

— Спину ломит. Выброс будет.

Чапай прислушался к себе. Да, голова у него немного болела. Признак верный. Кто-то из лежавших рядом бандитов тоже подтверждающе что-то буркнул.

— Надо договариваться, Чапай. Им выброс похрену, а мы отсюда не уйдем.

— Ну попробуй.

Петруха расправил платок, привязал его к стволу автомата, приподнялся и помахал им в воздухе. В ответ раздались очереди с обеих сторон. Бандита переломило попавшими в него пулями и швырнуло на землю. Платок отлетел в сторону. В нем тоже была дыра.

— Договорился? Придурок… — тихо пробормотал Чапай.

Он перевернулся на спину. Выбор был невелик: выброс, или пуля. Лучше уж выброс. Народ говорил, что бывали случаи, когда удавалось его и на открытом месте перетерпеть.

…

Через час десяток вернувшихся в лесничество свежих зомби доделал дело, перебив нескольких оставшихся там людей. Банда прекратила существование. На "Скадовск" к Султану вышли всего двое.

Удачно выброс произошел. Такое вот совпадение. Можно сказать: фатальное. Я снова поднес бинокль к глазам. Зомби на Затоне — это конечно неприятно, но такое соседство гораздо лучше, чем бандиты.

Со стороны Припяти подул теплый ветер. Я обернулся, посмотрел на колесо обозрения, которое было прекрасно видно на горизонте. Ветер пах травой и пылью.

"…И никто, и никто не помянет войну —

Пережито-забыто, ворошить ни к чему.

И ни птица, ни ива слезы не прольёт,

Если сгинет с Земли человеческий род…"

Все так и есть. Только что двое мародеров навсегда исчезли в Зоне и сколько их еще исчезнет? И кто о них вспомнит? Наверное все-таки есть и такие люди, которым не безразличны эти две смерти. Их можно пересчитать по пальцам одной руки, но они есть. Вспомнят и забудут снова, на этот раз навсегда. Вот погиб целый город — и кому до этого есть дело через два десятка лет?.. "Ворошить ни к чему."

Все помнит только Зона и она каждому заплатит по его заслугам.

Глава вторая

— Ты слишком легко убиваешь.

Я пожал плечам.

— Если бы они могли, то убили бы меня. Инга, ты решила стать моей совестью? Я знаю цену человеческой жизни.

— Плохо знаешь. Что для тебя означают люди в Зоне?

— Философский вопрос. Какие конкретно?

— Все.

— Если речь идет о социуме, именуемом сталкерами, то это необходимая составляющая Зоны. Без них ее развитие привело бы к катастрофическим последствиям для человеческой цивилизации. Нравится тебе это, или нет, но мы сейчас расхлебываем кашу, заваренную вашими учеными. Это они поднялись на следующую ступень развития раньше времени, а потом грохнулись с нее.

— Только не обвиняй меня. Мне было всего двадцать лет и я ничего не изобретала.

— Я и не обвиняю. Что сделано — то сделано. Тем более, что и обвинять уже некого.

— Они не понимали, над чем работают и чем все может кончиться. А ты понимаешь. Должен понимать.

Я долго молчал. Потом сказал:

— Есть всего три пути. Я могу очистить Зону от людей. Загнать под землю выбросами, сверху добавить аномалий, натравить мутантов, зомби… Кто-то присоединится к братьям, кто-то сбежит, остальные умрут. Или я могу спустить Зону на окружающий мир. Тогда люди начнут умирать снаружи. Или все может идти, как идет. Зона будет менять людей, постепенно поднимая их до того уровня, на котором сопротивление ей исчезнет и одновременно меняясь сама.

— Ты знаешь, что она растет?

— Конечно. Люди меняют ее, рост неизбежен. Но он медленный и у людей есть возможность приспособиться. Первый закон: меняя Зону, меняешься сам.

— Парадоксально, но сталкеры, сдерживающие этот рост, его же и обеспечивают. Чем больше людей внутри, тем быстрее она будет расти. Но если их убрать, то рост сначала прекратится, а потом произойдет взрыв, по сравнению с которым Большой выброс покажется детской шалостью. Здесь ты скорее всего прав.

— Я знаю, что прав. Ты обосновала и доказала эту теорию на основании имеющихся данных, а я просто знаю. Много людей — плохо. Мало — тоже плохо. Ничего с этим не сделать. А благодарить за это надо ботаников, выпустивших эксперимент с объединением сознаний из под контроля.

Какова цена жизни? Другая жизнь. Иногда другие. Иногда сотни, тысячи и миллионы других жизней. Я принял решение. Мы выходим сейчас же. Здесь братья разберутся без меня, а если она хочет быть моей совестью, то нее будет шанс.

…

Жар постепенно пропитывает тело, выдавливая усталость вместе с потом. Запах досок смешивается с запахом разогретого метала. По стеклу небольшого окна, стекают капли конденсата. Не совсем сауна, меньше сотни градусов температура, но в Зоне и это — благодать. Рейд наконец то закончен, можно отдохнуть перед новым выходом.

На окне отсвет огня от "жарки", в которую мы закатили стальную емкость, обернутую змеевиком. Волокли издалека, с другого конца города. Емкость лежит рядом с аномалией, в ней кипит дождевая вода, пар перегревается в змеевике и по шлангам идет в здание речного порта. Успевает остыть, конечно, но все равно тепла хватает. Конденсат стекает обратно в бочку. Замкнутая система. Сауна круглосуточно, рядом баня с теплой водой в баке. Можно постирать и сразу высушить одежду. Благодать! В кои то веки зимой тепло будет в казарме. Тянет в сон.

Ленивый вопрос братьям: почему этого раньше не сделали? "Жарка" стабильная и на этом месте уже года три. Братья не знают. "Потому что не делали." Никому в голову не приходила такая идея — использовать энергию аномалий. Мерзли зимой, болели, спали в теплых спальниках, собирали вшей иногда (ну на этот случай конечно химия есть), а согреться ума не хватало. Вроде мерзнуть — это так и положено по жизни. У рядовых монолитовцев, инициатива почти отсутствует, условия жизни их не особо волнуют. Но стоило предложить решение — и оно реализовано практически сразу. Интересно, что все согласны: да, так лучше. Раньше зачем мерзли? Вопрос не понят. Бани же не было — вот и мерзли. А если бы ее не притащили? Значит мерзли бы дальше. Логично.

Однако и грязи же на мне! Аж катышками сходит. Сейчас вымыться, еще раз в парилку и в бассейн. Да, бассейн тоже организовали. Вода дождевая, небольшая комната выстелена полиэтиленовой пленкой. Чем не жизнь? Когда мы аэродром охраняли под Красноярском — хуже было, честное слово! На улице -40, в казарме +5. Там тоже после каждого караула парились. Но когда набивается по двадцать человек в парилку, это уже не то…

Накидываю полотенце. Привычный жест, хотя и совершенно бесполезный. В парилку заходит Инга. В простыне, что тоже большого смысла не имеет. Когда в прямом смысле читаешь мысли другого человека, тряпочкой не закроешься. Секс в таких условиях выглядит обычным физическим контактом, чуть более тесным, чем рукопожатие. Тем не менее приличия надо соблюдать, пусть даже под одеждой все голые. Люди любят ритуалы.

В Припять мы вернулись этой ночью. В последнее время мы часто передвигаемся в темноте. Так безопаснее. Благодаря "Чистому небу" у нас есть очень хорошие приборы ночного видения. И очень дорогие, разумеется. Для ночной охоты — незаменимая вещь. Между прочим с кухни доносится аромат жареного мяса. Я подстрелил поросенка, пока шли. С чесночком жарится, с перцем, с… щавелем? Ну да, с щавелем. Зелень полезна. Не все лапшу и тушенку лопать. Верно, братья? Устал тащить его. Это только так говорится, что поросенок, а на самом деле в нем пара пудов была, никак не меньше.

…

Мы вернулись с АЭС. Ходили вдвоем. Шесть часов по прямой, не останавливаясь, без единого слова. Ни врагов, ни друзей, ни мутантов, только Зона и трава под ногами. Ни одного препятствия, ни одной аномалии. Станция встретила нас мертвой тишиной. Я прошел по пыльным коридорам, по своим же прошлогодним следам. Пыль в коридорах так никто и не потревожил, лишь птичьи следы остались кое-где на полу. В главном зале тоже стояла тишина. Я остался у входа, а Инга подошла к Кристаллу и встала совсем рядом, метрах в двух. Тишина. Только крики ворон на пределе слышимости, доносящиеся через проломы в стенах. Потом она опустилась на пол. Я подошел ближе, присмотрелся: Инга спала. Я тоже бросил у стены рюкзак и сел, откинувшись на стену. Ждал и смотрел ее сны. Солнце почти закатилось, когда она очнулась.

"Я была бы лучшим Проводником, чем ты."

"Кристалл сказал?"

"Я сама знаю."

"В чем дело? Ты знаешь, как я стал тем, кем стал. Путь открыт. Свидетелей нет, но это и не обязательно."

"Сама идея поединка без оружия — безумие. Мне остается либо принять это безумие и бросить тебе вызов здесь и сейчас, либо отказаться и остаться самой собой."

"Это не безумие. Итак?"

"Возвращаемся."

"Уверена?"

"Уверена. Не потому, что проиграла бы. Это еще неизвестно, кто проиграет. Потому, что не хочу."

"Я должен спросить еще раз. Мы уйдем без боя?"

"Да."

"Пойдем."

На самом деле победить она конечно же не смогла бы. Братья уже признали выбор Кристалла, а "Монолит" изменился, приняв меня. Моя польза доказана и любой из них оспорил бы ее решение. Ей пришлось бы драться со всеми по очереди. Не самая хорошая идея. Если бы у нее были свои люди… Но с теми, кто у нее есть, я справлюсь один.

Что же, выбор сделан. Теперь она — обычный (хотя нет, не совсем обычный) человек, под законом Кармы. Посмотрим, что будет дальше.

Глава третья

Псу было скучновато. Все-таки стая двуногих — это совсем не то, что своя. Кормят, чешут (те, кому он это позволяет), берут с собой, когда выходят, но выходят-то редко! Остается только валяться поближе к еде и пару раз в день обегать логово. Не заняться ли этим? Пес поднялся с подстилки и цокая когтями по доскам побежал к выходу из бара.

Ручной слепой пес, патрулирующий базу — что может быть привычнее? Караульные не обратили на него никакого внимания. Балбес вышел из ворот и повернул налево, обходя забор по привычному маршруту. Как обычно обменялся предупреждающим рычанием с часовым местной собачьей стаи. На местную мелюзгу Балбес смотрел свысока, но в драку с ней лезть было бы глупостью. Вот если бы он захотел стать поближе к их вожаку!.. Все шансы есть. Он гораздо крупнее любого из местных, мог бы даже и со снорком потягаться на равных. Но у него сейчас уже есть вожак, стая двуногих сильна и покидать ее он не собирался. Поэтому достаточно порычать без особой злости, не приближаясь.

Что тут у нас? Чужаки пометили столб. Поставим свою метку (гораздо выше, любая собака понимает важность этого!) и бежим дальше… Запах тушкана… Свежий… Где он? Рывок в кусты, громкий писк и зубы перемалывают тонкие косточки. Не ворона конечно, но тоже сойдет. Пес посидел немного на пригорке, рассматривая аномалии на поле и зигзагом пробежал между ними. Он не знал слов "много" и "мало", но мог бы сказать, что аномалий больше, чем обычно. Двуногому между ними пройти было бы сложно. Что-то взбаламутило Зону. Балбес не понимал, что, но удвоил внимание на всякий случай. А потом ветер принес к нему запах крови. Свежей крови. Крови двуногого. Пес подпрыгнул, пытаясь понять, откуда принесло этот запах. Чужая стая? Своя? Не ясно… Запах не как от своих, но знакомый.

Где же ты?.. Балбес покрутился, обнюхивая землю. Нет, ничего… Но верхнее чутье запах ловило отчетливо. Он снова подпрыгнул, взглянул в сторону вышек. Видят ли его оттуда? Должны видеть. Как поступать с ранеными, он знал прекрасно: если ранен враг — добить, если свой — найти, позвать стаю и держаться рядом. Надо позвать двуногих. Но сначала — найти! Пес побежал между аномалий по расширяющейся спирали.

…

Вано выдохся окончательно. Сил ползти, подтягиваясь на руках, больше не было. Обидно. База "Свободы" была совсем рядом. Будь ноги в порядке — дошел бы за полчаса, но в том-то и беда, что они были не в порядке. Две самые обычные пули калибра 7.62 прошли навылет. В аномалии солдаты за ним лезть не рискнули, а Дегтярев видимо спешил. Полковник и встречавшая его группа ушли. Вано остался. Скоро ночь, видимо здесь он и останется навсегда.

Кровь он остановил, перевязался, как умел, вколол противошоковое из аптечки, но идти не мог. Полежал немного, выждал и пополз, стараясь не обращать внимания на боль. Полз, сколько получилось. Устал настолько, что даже голову поднять сил не было. Сказалась и потеря крови. Из-за усталости он не услышал шелест травы сзади и спохватился только когда его уже обнюхивали. Вано обернулся. Прямо на него в упор глядела дружелюбная морда мутанта.

…

Балбес уселся рядом с двуногим, вывалил язык и тяжело задышал. Нашел! Есть повод гордиться собой. Ветер дул от него. Если запах несет на тебя, то источник найдет любой щенок, а вы попробуйте, если наоборот! Двуногий действительно был знакомым и недавно жил в их логове. Пса не интересовало, почему тот пропал на время. Нашелся — и хорошо. Теперь надо позвать стаю. Он поднялся на лапы. Двуногий тем временем ухватился за его ошейник. Балбес недоумевающе поскулил, потом сообразил, чего тот хочет. Ну так даже лучше! Он, с силой упираясь лапами в дерн, поволок сталкера к базе.

Вскоре их заметили с вышки.

Глава четвертая

— … У Саныча был тайник рядом с "Ростоком". Автомат, патроны, продукты. Мы два дня ждали там в укрытии, потом пошли к Кордону.

— А чего ждали?

— Не знаю. Он злой был очень, не говорил. Только и слышал от него: "Не твое дело! Не твое дело!" Наверное у него там была встреча. Мы до Кордона не дошли, свернули восточнее. Шли, как обычно вдвоем ходят. Один впереди, другой сзади, прикрывает. Впереди он шел. Встретили солдат. Полковник подошел к ним, поговорил. Я был сзади, шагов на сто. Остановился, пока первый знак не даст. Ну ты же знаешь, как это делается?

— Знаю. Дальше рассказывай.

— А дальше — все. Солдаты начали стрелять по мне. Попали сразу, по ногам. Я упал, отполз в сторону. Аномалии были вокруг, искать меня не полезли. Потом перевязался, пополз сюда. Наверное не смог бы доползти, но меня пес вытащил.

— Тебя мы вытащили. С вышки заметили, сообщили. Ты сознание потерял, ошейник отпустил. Балбесу ворону подстрели потом, он их любит.

Комендант поднялся со стула и сказал:

— Отдыхай, Вано. Стоматолог тебя заштопал, но пару недель придется поваляться. А нормально ходить сможешь через месяц.

Они с Лосем вышли. В соседней комнате Комми сказал:

— Вот же сука!

— И не говори! — Лось кивнул. — Зря его отпустили. Надо Студенту сообщить.

— Где его сейчас искать? Да ты не беспокойся. Сам наверняка сюда прибежит.

— Я за Ингу больше беспокоюсь.

— Тоже зря. Она за монолитовцами — как за каменной стеной. Скажи честно: обидно, что вас с собой не взяла.

— И это тоже.

— Значит была причина.

— Знаем мы эту причину!

Комми усмехнулся.

— Оно и к лучшему. Наши кобели уже хороводы вокруг нее водить собирались. А как узнали, что со Студентом ушла — все! Хвосты попрятали. Кстати: ты знал, что она местная? Здесь родилась.

— Нет. Что, прямо здесь?

— Ну не на фабрике, конечно. Поселок немного западнее Припяти.

— Думаешь, ее на ностальгию пробило?

— Может и так…

…

Пес тем временем блаженствовал, обгрызая перед баром здоровенную кабанью кость, выловленную для него Ганжей из супа. Все-таки и в стае двуногих были свои плюсы.

Глава пятая

Я убрал респиратор с лица. Торговец присмотрелся, но не узнал. Еще бы! Больше года прошло, а ты меня видел всего один раз. Сколько с тех пор мимо тебя новичков прошло, кто их считал? На мне сейчас светло-зеленый комбез "Свободы" и свободовский же бронежилет, который был куплен у Ашота в прошлом году. Одно название, что броня. Голым себя ощущаешь, честное слово.

А может он и признал меня, только виду не подал. Да и какая разница, узнал-не узнал? Не за тем пришли.

— Есть разговор, Сидорович. Убить тебя хотят.

— Кто? И кто ты?

Не удивился. Его, наверное, столько раз уже прикончить обещали, что привык.

— Сталкер я. А кто придет — показать могу. Через час-полчаса они здесь будут. Со стороны посмотришь, или здесь их встретишь?

— Сейчас выйду.

Сидорович поднялся, вышел в соседнюю комнату и оттуда послышался металлический лязг. У него там переход до ближайшего дома на окраине деревни. Я повернулся, поднялся по ломаной лестнице бывшего бомбоубежища и не торопясь прошелся до забора. Торговца долго ждать не пришлось. Ого! Как он нарядился-то… Армейский броник оттопыривается на роскошном пузе, шлем тоже армейский. Как и налезло то на него это все? Однако на чердак по лестнице он залез вполне шустро, даже автомат ни разу не звякнул. Мы уселись доски. Напротив глаз были широкие щели между досок. При желании можно и ствол просунуть. Удобная позиция.

— Вроде лицо у тебя знакомое, — сказал Сидорович. — Давно в Зоне?

— С прошлого года.

— Здесь входил, на Кордоне?

— Да.

— Сам, или провел кто?

— Сам. Не надо. — Это я сказал увидев, как торговец примеривается пропихнуть ствол автомата в щель. — С ними есть, кому разобраться.

— А чего это вдруг "Свобода" за меня впрячься решила?

Прикидывать начал, что с него запросят за это. Давай, прикидывай. Все равно не догадаешься.

— Решили добро сделать человеку.

— Добро так просто не делается.

Я кивнул.

— Не делается, да… Давай сначала посмотрим, надо ли его делать. А то может быть я вообще зря пришел.

Темнота понемногу сгущалась. Со стороны холма мелькнул луч фонарика. Сидорович вздохнул и поднял автомат, но я положил руку на цевье.

— Не надо. Зачем шуметь?

Рядом со входом в землянку появились четыре тени. Один из пришедших спустился по лестнице. На фоне входа в его руке мелькнул пистолет с длинным глушителем на дуле. Несколько секунд спустя он снова вылез наверх. Тени скучковались, обсуждая что-то. Подходящий момент…

Справа простучали негромкие очереди. У МП5 с глушителем удар затвора о раму звучит гораздо громче, чем сам выстрел. Тени рассыпались, рухнули и замерли в траве.

— Вот теперь пойдем, посмотрим…

Мы слезли с чердака. Пока шли, прозвучало еще четыре выстрела, контрольные. Когда мы подошли, рядом с убитыми уже стоял тот, кто в них стрелял. Сидорович спросил:

— А что, если у них подстраховка?

— Нет, — покачал я головой. — Их четверо и было. Присмотрись: нет знакомых?

— Вроде нету… Да и в крови все…

— Ну и ладно. Теперь и поговорить можно, верно? Отойдем, а с трупешниками есть кому разобраться.

…

В свой домик Сидорович меня не повел. Зашли в соседний. Я осмотрелся, выставил на лист железа, лежавший на столе, спиртовку. Зажег таблетку спирта, налил воды в котелок. Привычка. Не попьешь чая в передышку — когда еще получится? Это как на фронте из котелка мясо в первую очередь съесть, потому что если обстрел — земля в котелке и пропал суп. Мне спешить некуда, ночевать здесь и буду, а вот торговца любопытство разбирает — это заметно.

— Ну слушай… Шли мы тут через Свалку на днях с пацанами. Там болотце есть, на нем аномалий еще полно. Знаешь? Ну вот… Рядом с ним есть стоянка. Удобное местечко, прикрыто со всех сторон. Мы там привал делали, а мимо проходили братки местные. Зацепились языками, нашлись общие знакомые, нашлась и бутылочка. Потом и еще парочка нашлась, по секрету тебе скажу. В общем пришлось там и заночевать. И сказал мне один из них под большим секретом, что если кому-то из наших некий торговец с Кордона должен денег, то лучше должок с него забрать побыстрее.

— Побыстрее… Ишь ты! — Сидорович усмехнулся.

— Вот именно. Я ему: "Да откуда тебе-то знать?" А он начал понты гнуть, что все знает, в курсе всех дел и все такое. Мол, слышал, как какой-то сталкер по кличке Дегтярь договаривался с их пацанами в депо насчет тебя. И даже знает, когда они на дело пойдут. Ну а дальше — дело техники. Маршрут известен. Мы их выследили и махом к тебе. Не опоздали, как видишь.

Ага, зацепило!.. В темноте, чуть-чуть разгоняемой пламенем сухого спирта, ничего не видно, но скамейка скрипнула. Как говорят: "Очко жим-жим." Дегтярева ты наверняка знаешь. Не можешь не знать. И вот теперь майор тебя заказал бандитам. Что с этим делать? По своей инициативе он это сделал, или это приказ из-за периметра? Ну посиди, поволнуйся… Я пока еще одну таблетку под котелок положу.

— Ладно. Спас ты меня. Не знаю, зачем тебе это надо, но значит надо, раз спас. А сам теперь чего хочешь?

— Что с тебя хотеть? — я пожал плечами. — Вот разве что про Дегтяря этого услышать хотелось бы все, что знаешь. Кто он, откуда, что из себя представляет? Он, видишь ли, у нас в Долине побывал под видом вольняшки. Потом выяснилось, что личность весьма темная, но он успел смотаться. Потому-то я и шухернулся, когда кличку бандит тот упомянул. Сдай мне этого козла и мы в расчете.

В голове торговца щелкает невидимый арифмометр. Прямо слышно, как в заплывших салом мозгах шестеренки проворачиваются. Обмен конечно предлагается опасный, но… кто ему этот СБУшник? Не сват, не брат, всего лишь враг.

— Слушай тогда. Дегтярь этот — та еще птичка. Его мало кто в Зоне знает, но кто знает, тот не забудет. Он никакой не сталкер, а майор СБУ…

…

Рассказывал Сидорович долго. Многое я уже знал, но и нового тоже много услышал. Котелок успел вскипеть, а чай завариться и выпиться. Очень хорошо, начало положено. За этот год мы выбили зубы тем, кто хочет разжиреть, используя Зону. Но зубы вырастут новые, это только вопрос денег. Надо вытравить из их мозгов саму мысль об этом. Мы прошерстим все их агентурные цепочки. Пройдем по ним, как ток по нервам.

Торговец ушел. Я еще немного посидел, раздумывая над полученной информацией, потом надвинул ПНВ, вышел из домика и пошел в сторону крайних домов. Вокруг меня возникло несколько теней. Братья, которые так удачно сыграли расстрел бандитов и сами "бандиты", успевшие смыть с лиц "кровь". Переночуем на присмотренном чердаке и еще до рассвета уйдем на север.

Глава шестая

Вокзал на Янове по вечерам — довольно шумное место. Сталкеры сидят в комнатах, хвастаются хабаром друг перед другом, обмениваются новостями. Небольшая групка парней в черных куртках, закупившихся тушенкой и шоколадными батончиками у Алохи, заняла столик в зале и о чем то переговаривается, обильно пересыпая речь жаргоном.

Сам Алоха впаривает какому-то новичку, невесть каким ветром занесенному на Янов, АКМС со сломанным плечевым упором, перемотанным синей изолентой. Новичок, у которого из оружия только потертого вида древний "Наган", сомневается и мнется. Наконец сделка совершается и автомат переходит из рук в руки. Сталкер отсчитывает деньги и гордо вешает его на плечо. Упор отваливается и падает на пол. Долговцы, стоящие рядом, смеются. Алоха доходчиво объясняет новичку, что с оружием надо обращаться аккуратно и изоленту сильно не натягивать.

К лейб-медику Янова тоже стоит очередь. Один пострадавший держит на весу кое-как перевязанную руку, у второго — ожог на лице. Этого поддерживают еще двое. Третий сидит у доктора и морщится. От него несет водкой, принятой в качестве обезболивающего, а Костоправ с помощником зашивают длинную рваную рану на плече.

Долговец, стоящий у столика, рассказывает друзьям:

— …Ну и вот садится значит Сидорович на очко, а кто-то как схватит его снизу за хозяйство и спрашивает: "Ты кто такой?!"

Те заранее посмеиваются.

Вокзальные стулья, стоящие вдоль стен зала ожидания, по большей части пусты. Те, кто хочет спать, уже спустились в подвал и расположились на топчанах. Кто-то пьет чай (кипяток можно налить рядом с медпунктом), кто-то может позволить себе водочки на сон грядущий. В общем: самый обычный вечер.

Ржавая железная дверь открывается. Головы людей поворачиваются к ней и разговоры разом стихают. В зал входит женщина. Шлема нет, светлые волосы стянуты в "конский хвост". В остальном вид вполне себе сталкерский: камуфляж, легкий бронежилет (весьма прилично оттопыривающийся в нужных местах), ботинки, рюкзак, кобура на поясе…

— Добрый вечер!

Голос тоже женский. У бандитов и у долговцев, чьи столики как раз рядом с дверями, отваливаются челюсти.

— Ну вот! А говорили, что в Зоне баб нету… — шепчет один из них. — Девушка, вы…

Бандит осекается. В двери один за другим входят еще люди. Эти выглядят гораздо серьезнее. В тяжелой броне, в шлемах и с хорошим оружием. Практически у всех подствольники и оптика на автоматах и штурмовых винтовках. Серый, городской камуфляж без нашивок тоже вполне узнаваем. Между сталкерами прокатывается шепоток:

— "Монолит…" Фанатики… Приперлись…

Многим внезапно понадобилось куда-то выйти. Разумная предосторожность. Пятерым бойцам "Монолита" вполне по силам поставить этот вокзал на уши. Впрочем сегодня у нас другие планы.

Следом за мной в зал входит научно-оперативная группа "Свободы" в полном составе. Долговцы демонстративно воротят носы. Бандитам и одиночкам наоборот становится немного веселее. Инга стоит, наслаждаясь произведенным впечатлением. Лось приветственно машет рукой Алохе, тот тоже заметно расслабляется. Мы занимаем стулья в свободном углу и вокзал постепенно успокаивается. В конце концов: ну монолитовцы зашли, ну сели — что такого? Морды не бьют, водку не пьют, воздух не портят, сопровождают ученых. Ничего особенного не происходит и это не повод ночевать в вагонах, стоящих на путях. Это летом хорошо в вагонах-то, а сейчас прохладно. Зато если монолитовец рядом, ни один мутант и близко не подойдет. Примета верная.

Лось кивнул в сторону столика в противоположном углу зала.

— Вон он стоит.

— Удачно зашли. Давай ты говорить будешь.

Мы подошли к Гарику и поздоровались. Лося он знал. Я представляться не стал, успеется.

— Гарик, такое дело… Разговор есть, — начал Лось.

— Слушаю тебя.

— Ты помнишь Вано?

— Грузин? Тот, что в позапрошлом году здесь тусовался? Конечно.

— Его на днях подстрелили.

— Печально. А я при чем?

— Подстрелили военные.

— Бывает.

— Военные эти пришли встречать некоего Дегтярева. Он же Дегтярь, он же Саныч. Вано сопровождал его. Дегтярь переговорил с солдатами и те обстреляли Вано. Перебили ноги, но он выполз к нам, в Темную Долину и все рассказал.

— Звучит хреново… — Гарик задумчиво посмотрел в потолок, потом на меня. — А у них какой интерес?

— В курсе быть нужно, — сказал я.

Гарик пожал плечами.

— Ну я о них знаю не много. Я вообще не привык в чужие дела нос совать. Вано здесь появился позапрошлой весной, как раз, когда толпа народу ломанулась к центру. Многие попали под выброс, но Вано как то уцелел. Жил на станции какое то время, с бандитами чего то мутил, я не интересовался. Когда пришел Дегтярь, он нанял Вано идти в Припять. С ними были Зулус и еще двое каких то парней. Они дошли. Я потом прошел по их пути, ради интереса. Там были вояки и я таскал туда припасы еще с одним пацаном, но навариться нам всерьез не удалось. Зулус ушел со мной обратно на Янов, Вано остался с ними. Когда в последний раз пришел, там дом был пустой, а в городе шла стрельба. Потом пролетело два вертолета. Я так понял, что они эвакуировались по воздуху. Больше я их в Зоне не видел. Из них всех потом встречал только Зулуса, но он ушел за периметр.

Мы внимательно слушали. Потом Лось сказал:

— Дегтяря этого очень хотелось бы повидать.

— Чем же я тебе помогу? Я ему не друг и не родственник. Он вообще в Зоне сейчас?

— Есть подозрение, что да.

— Я не знаю… — Гарик снова пожал плечами. — Он мне о своих нычках не докладывал. Однако пока он здесь был, несколько раз ходил к "Юпитеру". А там такие места, что ходить без дела не стоит.

Лось кивнул.

— Ну да, весной наемники, которые штурмовали тоннель "Чистого неба", тоже туда ушли. Спасибо, Гарик. А с кем там Вано из бандитов общался?

— С Валетом. Но Валет давно пропал. Вано если жив, спроси у него.

Мы отошли он проводника.

— "Юпитер"… — протянул Лось. — Там промплощадка большая. Лабиринт настоящий и есть, где спрятаться. Тех наемников засекли по большому счету случайно и только потому, что их искали и носом землю рыли. А если оттуда и правда есть подземный путь в Припять, то может быть и в другие места такие же пути есть?

— Возможно. Магнит упоминал про Валета мельком. Совпадает. Дегтярев вполне мог через Валета бандитов вербовать. Тогда понятно, почему он пропал. Зачем майору свидетели?

— Тогда как насчет идей?

Я молчал. "Монолит" обдумывал новую информацию. Про путепровод под заводом братья знали. По общему мнению туда лучше было не соваться. И да: там сеть неисследованных тоннелей, как и под Темной долиной… И нет никакой гарантии, что Дегтярев на самом деле там… И информатор его местный пропал… И далековат "Юпитер" от Темного кордона… Но наемников упорно тянет туда и там чаще, чем в других местах, пропадали сталкеры. А главное: о заводе говорил и Сидорович. Весной мы срезали ботву у этого кустика, пора вытащить и саму морковку.

Лосю я сказал:

— Хотите идей? Их у меня есть.

"Что скажешь, Инга?"

"Можно попытаться."

— Все очень просто. Ученым нужно расставлять свои сканеры? Нужно. Сканеры отслеживают аномалии, а аномалии реагируют на людей. Обложим "Юпитер" датчиками и подождем. Дело насквозь знакомое, риск минимален. Как думаешь, "Чистое небо" поможет нам в поисках?

— Можно даже не гадать, — усмехнулся Лось. — У них с весны на наемников пики наточены. Вон те двое, у вторых ворот — как раз их ребята, я их знаю. Сейчас поговорю с ними, пусть приведут от тоннеля сюда своего старшего.

— Поговори…

Глава седьмая

Обшаривать подвалы — дело неблагодарное и скучное. Запах пыли, полутьма, разгоняемая лучами нашлемных и подствольных фонарей, серые бетонные стены, плесень на них, вонь застоявшейся воды, иногда треск счетчиков Гейгера… Одно и то же, ничего интересного. Три группы обшаривали промплощадку "Юпитера" второй день, но кроме ржавых гильз на месте весеннего боя с наемниками, нескольких мутантов и зомби ничего пока не обнаружили.

— Что здесь было, Лось? Как думаешь?

— Не знаю. Глянь, что в тех мешках.

Лис подошел к мешкам и добросовестно прочитал надпись:

— Гипохлорид натрия.

Он пожал плечами.

— Стоматолог, может ты объяснишь?

— Хлорка, самая обыкновенная, — ответил Леха.

— Она дорогая?

— Копейки стоит. Любой бытовой отбеливатель возьми — она там главный компонент. Воду еще ею обрабатывают, вместо хлора.

— Ну хрен с ней, пусть лежит тогда. Значит здесь водообрабатывающая станция была.

— Вероятно. Следов нет. Уходим?

— Да, — кивнул Лось. — Идем.

Он еще раз глянул в длинный темный коридор, уходящий куда-то под землю и до середины залитый водой и повернулся к выходу.

Солнечный свет загородила тень, которая, однако, сразу же скрылась. Лось вскинул автомат, но стрелять было не в кого.

— Видели? — спросил он.

— Да. — Лис тоже держал дробовик наготове.

— Не показалось, значит. Выходим осторожно.

Лось высунул голову из подвала и осмотрелся. Так и есть: метрах в двадцати сидел снорк. Поняв, что его заметили, мутант метнулся за угол.

— Снорки!

— На лестницу, Лось!

…

Вот так они здесь и оказались. Пока поднимались — успели заметить еще двух снорков, переползавших вдоль стены. Лис выстрелил, мутанты отскочили в ближайший подвал.

На кирпичной стене было написано белой краской: "Отм. 12.000". Высота 12 метров, значит. Площадка аварийной лестницы, по которой они сюда забрались, была большой. Места хватало всем, но это был единственный плюс ситуации. Снорки не идиоты, сюда не сунутся, но и спуститься не дадут. Ночью осмелеют и нападут. Предсказать исход ночного боя Лось не брался.

Он оценивающе взглянул на вертикальную лестницу, ведущую еще выше, на крышу (вроде не сильно проржавела…) и кивнул на нее Лису. Тот сбросил рюкзак и полез вверх, но когда добрался до ее конца, сразу опустил стекло шлема и начал быстро спускаться.

— Что там? — спросил его Лось.

— "Студень". По всей крыше. Сверху — слой воды. Вонища!.. Местами "газировки".

— Что, по всей крыше?

— Ага!

— Нихрена себе!

Здание было довольно большим. Лось прикинул, что этот "студень" — одна из самых крупных аномалий из виденных им когда-либо. 50 на 20 метров, плюс метр глубины на крыше, или даже больше. 1000 кубов получается! "Бетонная ванна" рядом с заводом ей в подметки не голась.

— Это не вода, — сказал Леха.

— А что там?

— Вернее воды там тоже много, но это кислота. "Студень" поглощает органику, но может и фотосинтезом обходиться.

— Как растение что-ли?

— Это не растение, — покачал головой Леха. — Это гигантская многоядерная клетка. Вроде амебы. В процессе фотосинтеза она выделяет смесь кислот и ферментов. Уксусная, муравьиная, их хлорпроизводные… И они достаточно концентрированные.

— Стоматолог, не грузи! — Лось поморщился. — Короче: мы там не пройдем?

— Нет. Даже скелетов не останется.

— Это все, что нам надо знать.

Лось посмотрел вниз. Неподалеку проходила эстакада и по ней шел неширокий проход. Но забраться на нее можно только с ее угла, а это сотня метров мимо разных дверей. Если там снорков много, то… А их там наверняка много, раз уж стая решила атаковать вооруженных людей. Не вариант. И сидеть здесь — тоже не вариант. Ночью снорки осмелеют. Они не умеют прыгать вертикально вверх, но могут и по стенам подобраться, цепляясь когтями. Всю ночь отстреливаться от них ему не хотелось.

— Лис, дай красную ракету.

Но тот сказал:

— Глядите! На той крыше.

Лось присмотрелся, потом вынул из футляра бинокль.

— Монолитовцы. Легки на помине, — сказал он несколько секунд спустя.

Щуплый, тоже глянувший в оптический прицел СВД, согласно хмыкнул. Стоящая на крыше метрах в трехста фигура помахала им рукой, Лось прикинул, есть ли все-таки возможность перебежать к лестнице на эстакаду. По всему выходило, что такой возможности не было. Для монолитовца почти весь путь в мертвой зоне. Тем временем тот пригнулся исчез из виду.

— Куда это он? — спросил Щуплый.

Остальные только пожали плечами. Несколько минут спустя монолитовец появился снова. На этот раз с напарником. Лось сначала не понял, что они тащат с собою, но потом уверенно опознал древнее ПТРД.

— Что-то они задумали… — пробормотал он. — Не в нас ли хотят пострелять?

— Это вряд-ли… Что им тогда мешало нас из винтовок накрыть? — спросил Щуплый. — Мы тут, как на ладони.

Между тем, расчет явно готовился к стрельбе, а ствол, казалось, был направлен прямо на них.

— Щуплый?

— Левее целятся. Не в нас.

— Снорков что ли видят где то?

— Нафига по сноркам с этой дуры палить?

Вокруг ствола ПТРД с крыши взлетела пыль. Послышался звонкий удар крупнокалиберной пули в стену, затем — звук выстрела. Лось перегнулся через перила и вытянул шею. В кирпичной стене на пару метров выше зияла свежая выбоина и из нее вытекала тоненькая струйка жидкости. Он начал догадываться, что сейчас произойдет.

Снова рявканье противотанкового ружья. От стены полетели осколки кирпича. После третьего выстрела торчавшая в стене дренажная труба вывалилась и полетела вниз. Из отверстия ударила струя жидкости, но почти сразу иссякла и вместо нее вниз полились зеленые сопли "студня".

"Маленький мальчик играл в водолаза,

Смело спускаясь в очко унитаза.

Папа случайно нажал на педаль,

Мальчик унесся в говенную даль."

Продекламировал Лис. Лось хмыкнул, наблюдая за стекающей вниз зеленой дрянью. Из стены, пробитой крупнокалиберными пулями, вывалилось еще несколько кирпичей. "Сопли" потекли быстрее. Асфальтированная площадка внизу постепенно заполнялась ими. Потом "студень" разом содрогнулся и пополз к зданию.

— Снорков учуял! — сказал Леха.

— Ага…

Снизу донеслись визги мутантов, запертых в помещении. Из ворот вылетел снорк, перекатившись по бетону. Тянувшаяся за ним зеленая лента натянулась и спружинила. Снорка втащило обратно. Визг стал еще громче.

— Хана котенку, больше гадить не будет, — пробормотал Щуплый. — Стоматолог, он нас не почует?

— Не должен, далековато. Скоро все стечет, можно будет по крыше пройти. С другой стороны тоже должна быть лестница.

Зелени больше не было. Теперь вниз лилась струя прозрачной жидкости. Леха сказал:

— Лось! Это ведь кислота…

— И что?

— Сейчас она сольется в подвал с хлоркой. Уже льется…

— И что?

— Будет газовка — вот что.

— Тогда полезли.

Они выбрались на крышу. Студень слился полностью. Кислота тоже. Посередине крыши сиротливо торчала одинокая "газировка", ее обошли вдоль края. Снизу раздалось громкое шипение. Лось подошел к краю крыши и увидел, как из окон первого этажа валит желтый, тяжелый газ, а из ворот струей идет зеленая пена. "Студню" тоже пришлось не сладко.

Сталкеры спустились по лестнице на противоположной стороне крыши на эстакаду (ту самую, на которую Лосю и хотелось попасть) и по ней перебрались на ту крышу, где все еще стояли монолитовцы.

— Вы долго, — сказал монолитовец, наблюдавший в бинокль за тем, как хлор сносит ветром на заводские здания.

— Это не опасно? — спросил его Лось.

— Нет. Ветер от нас. Там дальше никого. Внизу ваши ученые. Хотели поговорить.

…

Инга и Доцент сидели перед раскрытым ноутбуком, стоявшим в свинцовом чемоданчике. Плата за мобильность и возможность работать в полевых условиях. Обычная электроника в Зоне долго не жила. Ее либо приходилось держать в хорошо защищенных от выбросов помещениях, либо вот в таких контейнерах. На экране висел какой-то график в виде плавной кривой.

— А, вот и вы! — Доцент обернулся и улыбаясь протянул руку. — Какие новости снаружи?

— Устроили химическую атаку на мутантов.

— Как это вы умудрились?

— В подвале была сложена хлорка. Мы на нее слили "студень" с крыши. Сейчас в той стороне все залито хлором.

— Не знал, что он… Хотя да! Над ним же обычно слой кислоты бывает. А у нас тут проблемы…

Лось присел на жалобно скрипнувший стул, но пожалел древнюю мебель и поднялся снова.

— Что произошло?

— Мы поставили несколько сканеров, но они почему то толком не работают. А где Алексей?

— Наверху остался. Позвать?

— Не надо, — сказала Инга. — Для вас есть еще информация. На базу в Долине пришли сталкеры со "Скадовска". Некий Гонта и его люди.

Лось кивнул.

— Знаю такого. Что хотели?

— Искали тебя, но не застали. Но попросили послать сообщение: с тобой хочет встретиться Дегтярев.

— Зачем? — Лось удивленно поднял брови.

— Мне тоже очень хотелось бы знать, зачем, — произнес голос из угла комнаты.

Лось обернулся. В углу сидел незамеченный им Студент.

"Он невидимым умеет становиться, что-ли?"

— На самом деле! — повторил я. — Что он может хотеть сказать тебе?

— Ты мне предъявить что-то хочешь? — спросил меня Лось.

— Нет.

Лосю явственно послышалось: "Пока нет."

— Гонту он прислал не к лидерам группировок, или хотя бы к торговцам, а именно к тебе. Почему?

— Откуда мне знать? Я его в первый раз увидел меньше месяца назад.

— Вот именно. Ты ему не лучший друг, а после истории с Вано — совсем не друг. Но сталкеры пришли именно к тебе. Я мог ничего и не узнать, если бы не Инга, но Дегтярев ведь не мог не предполагать, что информация уйдет от тебя хотя бы к Чехову. А если бы он хотел поговорить с Чеховым, то и Гонту бы послал к нему. Значит информация такого рода, что она предназначена только для тебя. Логично?

— Не очень. Слишком много допущений.

— Да, информации маловато и непонятно, почему этот Гонта воспользовался этим каналом связи. Пойми меня правильно: я ни в чем тебя не обвиняю…

Лосю опять послышалось: "…пока…"

— …но что может произойти дальше? Допустим ты идешь на встречу с ним в сопровождении этих сталкеров с Затона… Или ты говоришь обо всем с Чеховым и тебя сопровождают свободовцы… Что, если это — ловушка и вас встретят солдаты? В его расположении либо совсем не осталось наемников, либо их считанные единицы. Скорее всего — совсем. Армейская группа — наиболее вероятный вариант. Что вы можете противопоставить армейскому спецназу? Ничего, или очень мало. В итоге либо будет захвачена единственная научно-оперативная группа "Свободы", а без вас ученые как без рук, либо погибнет половина группировки. А может быть и Дегтярева никакого нет и все это обычная подстава?

— Ну прямо уж: "половина"… Наши тоже кое-что умеют.

— Вот именно: "кое-что". Но на всякое "кое-что" есть "кое-что с винтом", — я усмехнулся. — Хочешь в этом убедиться? Пойдем.

Я поднялся с пола и направился к выходу на крышу.

…

Информация в "Монолите" имеет одну любопытную особенность: если ты не знаешь, где и что конкретно искать — ты ее и не получишь. Вроде библиотеки, со свободным доступом, в которой выключен свет. Своего фонарика нет, но нужные книги подсвечиваются по твоему запросу. Нет правильного запроса — нет и книги. Когда слепой пес на поводке у Немого вывел научную группу из пространственной аномалии, я заинтересовался этой темой всерьез. Мы с Ингой перебрали имеющиеся у нас данные и когда мы это сделали, выяснилось, что многое уже исследовано до нас, учеными О-сознания. Когда были усвоены и эти знания, оказалось возможным сделать и следующий шаг.

О-сознание открывало и использовало пространственные аномалии, с помощью комбинаций артефактов и других аномалий. Но я-то ведь и сам являюсь своего рода артефактом! Старые знания наложились на новые возможности, мы с Ингой провели несколько опытов и результаты оказались… скажем так: впечатляющими.

"Уважаемая публика! Сейчас произойдет публичная демонстрация способностей… и так далее…"

"Тебе бы в цирк податься."

"Мы планировали это. Почему не сделать все красиво?"

"Давай, начинай выпендриваться."

Уговорили, начинаю. Немой, оставшийся на базе "Свободы", сейчас на крыше административного здания. Там сейчас идет тренировка. Очень полезное дело — тренироваться!

Ощутить Зону… Привязаться к месту… Направление… Ориентация в пространстве… Путь проложен. Две точки пространства связаны элементарной частицей, которая распадается и никак не может распасться.

Глава восьмая

Лось поднялся за Студентом обратно на крышу. Тот подошел к ее краю, посмотрел на солнце, потом по сторонам и сказал:

— Следуйте за мной.

"С крыши прыгнуть собрался, что-ли?" — успел подумать сталкер.

Перед Студентом в воздухе развернулась слабо светящаяся спираль, от нее потянуло теплым ветром. Студент сделал шаг вперед и исчез. От спирали на восток ударила вспышка синего цвета. Лось мысленно сплюнул через левое плечо, махнул рукой своей группе, и тоже пошел к спирали на ватных ногах, стараясь не дать себе испугаться.

В глаза ему ударил ослепительный свет. Он инстинктивно зажмурился и пару шагов сделал с закрытыми глазами. Потом открыл их. Он стоял на крыше административного здания базы в Темной долине. Перед ним была спина Студента, здоровающегося с удивленными их появлением свободовцами. Лося толкнули сзади. Он отступил в сторону и обернулся. Ага, Щуплый и Лис. А вот и Стоматолог. И один из монолитовцев, стоявших на крыше. Второй из расчета видимо остался на "Юпитере".

Спираль погасла, зато неподалеку появилась новая. Рядом с нею прямо у него на глазах материализовались еще четверо монолитовцев. Ну что тут скажешь? Надо признать, что Студент уделал всю "Свободу" одним-единственным ходом. Действительно: "кое что" они умеют. База по факту захвачена. Если бы Студент хотел, он бы сюда забросил не пятерых своих, а двадцать. Потом снайперы снимут пулеметчиков (хотя даже и снайперы не нужны, тут всего сотня метров до самой дальней), вся территория с крыши тоже простреливается и останется только обстрелять из гранатометов (вон у двоих трубы за спиной!) и задавить разрозненные очаги сопротивления. Да уж, сюрпризец…

— Ты как? Нормально? — спросил Студент, повернувшись к нему.

— В смысле?

— С глазами все в порядке? Возможна кратковременная потеря зрения при переходе.

— Вроде вижу… — он обернулся. — Вы как? Все видят?

Его сталкеры закивали головами.

Пока сталкеры приходили в себя, я уже успел выяснить, что Гонту они полчаса назад видели в баре Ганжи.

— Ну что, — сказал я Лосю, — пошли, узнаем, чего гости дорогие хотят. Зачем-то ведь они от "Скадовска" сюда перли?

…

Ганжа весело улыбнулся, увидев меня.

— Студент, привет! Посылочка для тебя. Заберешь?

— Обязательно. Где тут парни со "Скадовска"?

— Вон отдыхают, — Ганжа кивнул в угол.

Там сидело трое сталкеров, без спешки распивающих бутылочку "Русской". Они уже заметили Лося, узнали его и один из них поднялся на ноги. Это Гонта? Похоже, что да, здороваются. Лось повернулся, махнул мне рукой. Я подошел.

— Гонта, это Студент. Студент, это Гонта. Ты меня искал? Выкладывай.

— При нем? Может отойдем?

— Он должен знать.

— Ну ты же понимаешь, Лось…

Я вступил в разговор.

— Гонта, здесь приключилась очень неприятная история. Свободовцы (я заметил, как охотник удивился заметив, что я о них говорю, как о чужих) нашли в Долине раненого сталкера. Знаешь Вано? Вот его и нашли. И он рассказал, что в него стреляли солдаты.

— И что?

— А с солдатами был Дегтярев. Они вдвоем шли к периметру. Видимо он и отдал приказ, или по крайней мере не помешал им стрелять.

— Что за…? Зачем ему это!?

— Без понятия. Но Вано жив остался и сейчас здесь, в лазарете. Можем к нему сходить, он сам все расскажет тебе, если нам с Лосем не веришь.

— Лосю я верю, но тут что то не так. Чтобы Саныч приказал такое?.. Не может быть.

— Значит может. Дегтярев ведь штатный сотрудник СБУ, верно? Не отрицай, информация верная. Он сам, лично мне говорил, что он полковник. И вот теперь приходишь ты с посланием. Не к Чехову, не к Комми даже, а к Лосю. А он здесь руководит оперативно-научной группой и без него ученые как без рук. И что нам думать?

— Да думай ты, что хочешь! Не мог Саныч такого приказать. Я его знаю.

— Тогда в его интересах, чтобы и мы знали побольше. — я переглянулся с Лосем и продолжил: — В твоих тоже, кстати.

В дверь бара вошли двое монолитовцев, подошли к стойке, заговорили с Ганжей, поглядывая в нашу сторону. Охотники переглядывались понимая, что так просто их отсюда не выпустят.

…

— В том, что он хорошо знает Дегтярева, я не сомневаюсь. Но во всем остальном… "Шевченко" — мертвое место, а Затон наемниками разведан великолепно. Там очень опасно и назначать там встречу — лучше стрелку на стадионе в Припяти забить. Хлопот меньше потом, искать тебя. Самому Дегтяреву я точно не верю ни на грамм.

— Дегтярева я близко не знаю, — сказал Лось. — Но зато Гонту — очень хорошо. С Вано мы поговорили еще раз. Он действительно не видел, и не слышал, чтобы Дегтярев отдавал приказ стрелять. Разговор со встречающими у него шел на повышенных тонах. С другой стороны: он и не мог всего слышать издалека.

Я пожал плечами.

— Может быть Гонта и честный человек. Может быть и Дегтярев против нас ничего не замышлял и ему тогда просто приказали в рейде маячок включить в определенное время. Может быть его тайник на "Шевченко" действительно существует… Вообще идея довольно дурацкая — через тайники общаться, но может быть. Как думаете, что там? Планы покорения Зоны и завоевания мира? Чем он может нас заинтересовать? Я считаю, что ничем. Разве что интересно будет послушать его историю, но и без нее я обойдусь. У нас есть проблемы поважнее.

— Какие? — спросил Лось.

— Зона в последнее время ведет себя странно. Ее как будто что то встряхнуло и она не может прийти в себя. Аномалии появляются в необычных местах, причем сравнительно мало образуется артефактов. Приборы, которые поставлены на "Юпитере", словно взбесились. Даже такие, как он — я показал на лежащего на полу Балбеса — ощущают это и ведут себя непредсказуемо.

Слепой пес поняв, что говорят о нем, заколотил по полу хвостом.

— Проблема не в приборах, не в ученых и не во мне. Меня беспокоит то, что я не понимаю, в чем.

— Может быть Дегтярев знает?

— Сам то в это веришь?

— Если угроза идет снаружи, то кому и знать, как не ему?

Подумав, я сказал:

— Вряд-ли. Возмущения в Зоне действительно глобальные. Одному человеку такое не устроить, будь он хоть сам Стрелок. Даже наши летние схватки с наемниками на нее не повлияли нисколько.

— А твои фокусы с пространственными аномалиями могли?

— Я не меняю при этом Зону.

— Ну а что плохого в идее рейда на "Шевченко"?

— В нынешних условиях это очень опасно. Помощь, которую могу оказать я, ограничена. Мы не можем оставить без присмотра Припять, Чернобыль и АЭС и снять патрули. А на Затоне долгое время были базы наемников и они его разведали вдоль и поперек.

— Но это же так просто! Раз — и там.

Я покачал головой.

— "Раз" бывает не всегда. Пространство и время связаны, но эта связь не линейна и невозможно предсказать, как пройдет перенос. Условно говоря: можно переместиться за секунду, а можно за год. Или за секунду, но тебя равномерно распределит между двумя точками. Или еще какая-то неприятность случится.

Лось смотрел на меня, молчал. Потом спросил:

— То есть мы могли и по весне здесь высадиться?

— В этот раз — нет.

— А почему тогда?

— Потому, что все получилось. Это в данном случае причина, а не следствие.

— Понятно… — Лось потер подбородок. — Хоть и ничего не понятно. Значит пешком придется.

— Ты все-таки твердо решил идти?

— Угу.

Я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Для него и его людей это смертельно опасно. О себе я не говорю, меня убить сложно, но их — очень просто. Может ли сталкер ощущать Зону так же, как я? Что, если он прав и туда действительно нужно идти, не думая о риске? Нет ответа…

"Он прав. Проводи их."

"Уверена?"

"Твой любимый вопрос. Конечно уверена."

Глава девятая

Борт "Шевченко" поднимался над нами ржавой стеной. Корабль спал, ему снились люди, которые бросили его здесь гнить. Когда-нибудь он развалится, превратившись в гору металла и умрет. Все смертны и корабли тоже. Предрассветный туман плотной пеленой стелился над заводями Затона и казалось, что если пойти вдоль этой стены, то обогнешь Землю и выйдешь в ту же точку с другой стороны.

Я снял ПНВ. Было уже достаточно светло, а туман сбивал прибор с толку, ограничивая видимость. Лось последовал моему примеру и мы долго стояли, прислушиваясь. Как сказано классиками: бесшумных засад не бывает. Снорки скребут когтями, перемещаясь. Кровососов выдают сиплые стоны при дыхании. У собак часовой, которого донимают блохи, то и дело щелкает зубами, ловя их. Кстати, о собаках… Балбес то и дело нюхал воздух, задирая голову вверх. Чует что-то. Надеюсь, что не мутантов? Я повернулся и не торопясь пошел влево, вдоль борта, к еле видимой в тумане пробоине. Под ногами шуршала высокая осока. Ничего другого здесь не росло.

Ржавчина на металлическом полу выглядела нетронутой. Давненько не ходил никто. Сухогруз считался нехорошим местом. Аномалий здесь не было, они вообще не любят больших масс металла, а значит не бывало и артефактов. Другое дело, если внутри металла есть органика — тогда другое дело. Тогда "газировка" наверняка появится. Но здесь топливо давно слили и баки высохли.

Иногда сталкеры останавливались здесь на ночь, но частенько бывало, что ночь превращалась в несколько ночей, если мимо проходили мутанты. В таких вот темных, длинных переходах снорки имеют все преимущества. Им есть, где укрыться и есть, где прыгнуть. Их-то я и опасался больше всего, но похоже, что судно пусто.

Мы поднялись по трапам в надстройку. Тишина, пустота, угли и зола в костровой бочке пропитались влагой.

— Тут уже месяц никого не было, не меньше, — сказал Лось. — Ищем тайник?

Голос его был странно искажен эхом. Я продолжал прислушиваться, потом сказал:

— Не надо ничего искать. Посмотри на Балбеса.

Слепой пес по-прежнему усиленно нюхал воздух. Кончик его хвоста слабо подергивался.

— Посмотрел. Что дальше?

— Не замечаешь? Он морду задирает. Значит чует что-то. Хвостом виляет. Значит чует знакомого человека. А много ли тут может быть таких?

Я подошел к вентиляционной шахте и крикнул прямо в нее:

— Полковник, вылезай! Тебя унюхали! — и для убедительности стукнул пару раз по ней прикладом.

Где-то под нами со скрежетом и скрипом открылась дверь.

…

У полковника в нычке было уютно. Когда-то здесь была маленькая сауна, обустроенная для себя экипажем. Буквально человек на пять, больше бы не поместилось. Стены оббиты досками. На доски Дегтярев для тепла наколотил всяких ватников и фуфаек. Печку с наваленными в нее сверху камнями можно было топить дровами, а можно и солярой. Выходивший дымок видимо совершенно не был заметен снизу. Полка для книг. "Война и мир" на ней — эстет наш полковник. Удобненько… Сейчас на этой печке грелся котелок Лося, наполненный дождевой водой из стоявшей тут же бочки. Я листал толстую папку, отданную мне полковником и краем уха слушал их с Лосем разговор.

— …С Вано нехорошо получилось. Надо было его раньше восвояси отправить, но я думал, что до блокпоста успею с ним переговорить. А нас встретили раньше. Кто-то додумался выслать солдат навстречу. Их командир меня узнал. Сразу приказал следовать за ним, а при неповиновении пригрозил пристрелить. Один из сержантов тем временем заметил Вано и сразу начал стрелять. Тот упал. К нему не пошли, там рядом висела "мясорубка" и они боялись. У меня отобрали автомат и повели…

"Обидно наверное было," — подумал я, продолжая листать папку.

— Я сначала не понимал, что происходит. Потом обратил внимание на эмблемы. Они были армейскими, а не нашими, не СБУ. Армейцев вообще не должно было здесь оказаться. Они не ходят в Зону, это им прямо запрещено. Простейший вывод: у нас перестановки в руководстве. В неудачах последнего года надо кого-то обвинить и не надо долго думать и гадать, кого. Тогда я сказал, что мы сейчас выйдем к кровососам в лапы. Показал на небольшую заводь по пути, они там действительно иногда попадаются. Лейтенанта ихнего перекосило. Он приказал взять правее и мы вышли прямо к деревне на Темном Кордоне.

"Тут-то этим армейцам и пришел кирдык…"

— Лейтенанта порвали первым. Кровосос, когда хочет, может прямо на стене замаскироваться так, что его не заметишь с трех шагов, вот он и не заметил. Сержанты продырявили мутанта. Я сказал, чтобы отдали автомат. Мне вернули мое оружие и мы пошли дальше. Вел теперь я. Вы знаете, что кровососы никогда не нападают на идущего первым? Только на последних. Когда на нас напали еще трое, я не стал отстреливаться, а просто побежал. Бегают они плохо и ведь у них уже была добыча. В общем ушел.

"Все так. Кровосос из засады прыгает на последнего…"

— Двинул к Юпитеру, там забрал эту папку и — сюда. Дал знак Гонте. Он мне жизнью обязан и я понадеялся, что не выдаст. Попросил передать Лосю, где тайничок на "Шевченко" и спрятал туда папку. Больше я никого из ваших ученых не знал. Эту нору я оборудовал два года назад и про нее не знает никто, даже Гонта. Сидел и ждал. Если бы не пришли — выбирался бы сам, через Болота.

Я глянул в треснувший иллюминатор. Да, как раз видно крышку люка, из которого Дегтярев при нас вытащил папку. Все логично.

Лось спросил:

— Студент, что там?

— Безумие. Кто руководил этим проектом?

Дегтярев ответил:

— Военные. Не знаю, кто на верхушке. Меня вообще не посвящали ни во что, только отдавали приказы.

— Узнаем. СБУ занималось обеспечением внутри Зоны?

— Да.

— А почему не сами военные?

— Пытались, но у них не было ни одной успешной операции за последние три года. Так и не сумели подготовить нормальных сталкеров из своих. И наших всех они тоже в итоге угробили.

— Понятно…

Я захлопнул папку и бросил ее на топчан.

— Если никто не против ликбеза, то сейчас будет небольшая лекция. Полковнику тоже полезно будет послушать… Все в курсе, что есть такая штука, как пси-поле? Это не отдельный вид взаимодействия, как слабое, или сильное, или там электромагнитное. Если опустить сложную математику, то коротко можно сказать, что на самом деле пси-поле является результирующей производной гравитационного поля земли и эффектов, проявляющихся на уровне сильного взаимодействия. Отсюда и разнообразие эффектов его проявления. Оно превосходно взаимодействует с биологическими объектами, с элементарными частицами, действует на принципы причинности, способствует образованию аномалий и артефактов, и так далее. Но главное: оно может служить накопителем и проводником информации и за счет этого является основой ноосферы. Наша Зона — не просто единое целое, но единое целое с бесконечным множеством других миров. Маленький кусочек большой вселенной. Лось, вода кипит.

Тот кивнул, снимая котелок со спиртовки.

— Ну вот… — продолжил я, грея пальцы на кружке с чаем, — слушайте дальше… Как и другие поля, пси-поле динамично и его в принципе можно модулировать, добиваясь в локальном объеме совершенно фантастических результатов. Впервые на этот эффект наткнулись немцы, которые построили в здешних местах лабораторию и экспериментировали над людьми. В ходе боевых действий лаборатория была потеряна и нашли ее относительно недавно, в 70-х. СССР мимо такой возможности пройти не мог. Науку начали двигать с размахом, строя исследовательские центры один за другим. Поначалу работы шли не шатко и не валко, но в конце 90-х произошел прорыв. Кто-то из ученых разработал достаточно стройную теорию и поставил эксперимент на себе, усилив свои ментальные способности до порогового значения, нужного для прямого взаимодействия с ноосферой. Это был не просто прорыв и даже не революция, а эволюционный скачок в десятки тысяч лет. Эволюция вида хомо сапиенс вообще могла никогда не привести к таким результатам. Когда он начал общаться с ноосферой, та начала общаться с ним.

— Первый закон? — спросил Лось.

— Да. Когда ты меняешь Зону, Зона меняет тебя. С ним было так же. Число людей, способных влиять на ноосферу, быстро росло. Но биологические возможности людей, как вида, были крайне ограничены, а морально-психологические были еще слабее. Нужен был некий судья, способный приводить разные точки зрения к общему знаменателю. Ноосфера предложила такого человека, но тот отказался стать ее Проводником. Кончилось все плохо. Выбор был сделан, но не подтвержден. Множество других людей заявило о своих намерениях. Кристалл дал им такие возможности и О-сознание разрушило само себя. Люди за Выжигателем этого не заметили, занятые войной группировок. "Монолит" стал для них пугалом центра Зоны и никто не задумывался о причинах. Между тем в Припяти шла война всех против всех и отряды военных и наемников попадали туда, как в мясорубку. Выжили лишь те, кто смог отстраниться от личных предпочтений и признать, что существа, не похожие на них, имеют право на существование. Человек, выбранный ноосферой, вернулся и война кончилась. В ней уцелело всего двадцать девять человек из полутора тысяч. Так появился тот "Монолит", который существует и сейчас. Вот это вкратце история Зоны.

В горле пересохло. Я отпил глоток крепкого чая.

— Сейчас система находится в равновесии. Ноосфере в принципе достаточно и того, что есть, чтобы получать информацию из нашего мира. Остальные люди для нее — животные, у которых есть теоретическая возможность эволюционировать до разумных существ. Этим она и занимается, понемногу меняя людей в Зоне. При этом Зона очень медленно растет за счет того, что пси-давление изнутри понемногу отодвигает периметр. С другой стороны на периметр давит хаотическое пси-поле миллиардов человеческих мозгов. Спешить некуда, у ноосферы впереди вечность. Но если убрать из Зоны сталкеров, то она сначала схлопнется, а затем система выйдет из равновесия и последует сильнейший выброс. Вроде того, который был в 2006 году, только гораздо сильнее. Если же сталкеров станет больше, то она наоборот ускорит свой рост, но без выбросов. Я понятно объясняю?

— Вполне, — кивнул Дегтярев.

— Вот такой ликбез… Ты сам не читал эту папку, полковник?

— Читал. Но мало, что понял.

— Да уж, математика там дремучая, но и черт с нею. Работы, которыми занимались в местных лабораториях, были продолжены. Кое-кто из О-сознания пережил катастрофу и ушел за периметр. Отсюда и бесконечные попытки наемников проникнуть в центр: им нужна была информация. Можно сказать, что кое-чего они добились. Им удалось создать устройство, которое в теории может влиять на пси-поле по желанию его создателей. Делать мутантов из людей, людей из мутантов, артефакты на лабораторном столе, золото из свинца, если есть такое желание. Они думают, что Зона позволит им все это.

— А она не позволит?

— Позволит. Я потому и сказал: это безумие. Они уже пробовали потыкать палочками в сложнейший организм. Тот в ответ потыкал в них… кое-чем. Сейчас они собираются повторить это и результат будет аналогичным. Кроме первого есть и второй закон: что бы ты не сделал в Зоне, это вернется к тебе. Собственно это и есть законы ноосферы. Вот оно и вернется. Вместе с Зоной. Тогда она выросла на пять километров. Сейчас вырастет на двести.

— Погоди… Но до Киева всего сто.

— Именно. В Зоне сразу окажется огромное количество людей и она начнет расширяться дальше, захватывая другие города. Процесс пойдет равномерно и станет самоподдерживающимся, как цепная реакция. Я всерьез раздумывал, читая эти документы, не убить ли вас сейчас.

Лось переглянулся с Дегтяревым. Мои возможности в бою без оружия он знал, да у меня еще и МР5 лежит на коленях, а их оружие стоит у стены. Кстати! На стене на двух крюках висит самая натуральная гаусс-пушка. Видимо трофей времен войны группировок, с артефактно-батарейным питанием. Мы таких уже не делаем, есть другие способы их применения, гораздо более эффективные и полезные.

— Извини, а нас-то за что? — спросил Лось.

— Чтобы информация не ушла дальше. Не волнуйтесь. Братья и сестра против. Распространение этой информации признано полезным. Более того: она уже распространяется. Братьям совсем не хочется оказаться в окружении миллиардов полуразумных существ.

— Сестра?

— Инга. Ее голос в последнее время все чаще и чаще решающий. Она превосходно умеет обосновывать свою точку зрения. Установка находится здесь, в Зоне, в районе "Юпитера" и даже выключенная, она все равно влияет на Зону, уже одним фактом своего существования. Поэтому и приборы бесились: они откалиброваны на совершенно другие параметры вероятностей. Мы найдем ее с помощью стационарных сканеров, которые там уже выставлены и уничтожим. А сейчас у нас есть другие дела. База "Свободы" в Темной Долине только что атакована армейским спецназом. К ней есть батареи? — я кивнул на гаусс-пушку.

— Да, — ответил полковник.

— Прихвати, может пригодиться.

Я допил чай, поднялся и вышел, прихватив папку.

Лось посмотрел на Дегтярева и сказал:

— Ничего не понимаю.

— Аналогично! — ответил тот, снял с крюков оружие и вогнал в приемник батарею.

"Полуразумные…"

"Не злись."

"Времени нет злиться."

Поднимаясь по трапу, я впитывал Зону, становясь частью ее теней. Ржавая, мертвая глыба "Шевченко", "Скадовск" с его вечной пьянкой и разборками, шумный Янов, бой в Темной Долине, Склады, Агропром, Кордон, Припять, Чернобыль, АЭС… Координаты… Направление… Взгляд… Путь открыт!

— Балбес, не отставай.

— Рррррау!

Слепой пес чувствует кровь и боль за порталом. Там его стая ведет бой и он тоже готов драться. Хвост опущен, шерсть вздыблена, на ней проявляются серые и бурые пятна — камуфляж. Когти выпущены на всю длину, а по зубам начинает стекать фермент, препятствующий сворачиванию крови.

Я приостановился перед светящейся спиралью, ожидая Лося и Дегтярева.

Глава десятая

Шаг вперед.

Тишина затона сменяется ревом винта. Прямо над головой пролетает вертолет. От здания фабики летит кирпичная пыль — по ней только что били пулеметы "вертушки". Впереди, в пяти метрах, залегли двое в камуфляже.

— Тук-тук!

Слепой пес без колебаний бросается в атаку. Тот, что справа, не успевает обернуться и зубы мутанта впиваются ему в шею. Второй поворачивается, пытаясь направить на Балбеса автомат. Через мгновение его рука перекушена. Оружие падает на гудрон. Короткий крик сразу прерывается.

Смотреть, как его убивают, некогда. Второй вертолет уже начинает разворачиваться в мою сторону. А где третий? Понятно. Из-за фабрики поднимается черный дым.

…

Спецназ высадился на южной стороне базы. Разумеется сделать это внезапно у них не получилось. Часовые на вышках не могли не заметить вертолеты. Возможно, что даже кто-то успел открыть огонь. Наверняка успел. Видимо ДШК на крышу не успели вытащить. Южная эстакада была занята военными сразу. Сейчас перестрелка идет в юго-восточном здании. Диспозиция… Координаты… Путь открыт.

Под прикрытием забора разворачиваются два портала и из них появляются фигуры в городском камуфляже. Восемь… Десять… Все. Еще одна спираль разворачивается на крыше, рядом со мной. Из нее появляется еще один брат и подбегает ко мне. На бегу сдергивает с разгрузки гранату и кидает ее в открытый люк на крыше. Заметил кого-то? Внутри звучит взрыв. Крыша под ногами чуть вздрагивает. Балбес, бросив рвать труп, прыгает в люк. Вертолет тем временем уже развернулся. Кто-то нас заметил и дал команду. Пулеметы и НУРСы на подвесках смотрят прямо на меня. Ну давай, давай… На стволах расцветают венчики огня. Из окна фабрики вылетает зеленая ракета. "Свободовцы" обозначают себя.

Забавно видеть, как трассы летящих прямо в меня пуль исчезают в двух метрах от меня. Левее и правее визжат рикошеты, но ни одна не попадает рядом. Таково свойство "порталов": сквозь их границу внутрь проходят только объекты, импульс которых меньше определенного. Остальные (например пули) телепортируются. Сейчас надстройка "Шевченко" быстро превращается в решето.

(Совет сталкерам: если попали в "пузырь" (а стабильные "пузыри" — это как бы вывернутые наизнанку "порталы" и представляют собою замкнутую систему, в которую войти легко, а вот выйти — очень сложно), то не бегайте и не тратьте сил. Выходите очень-очень медленно и аномалия вас выпустит.)

Да, ракеты тоже телепортируются. Я это гарантирую. Бедный сухогруз… Сталкеры на "Скадовске" сейчас с удивлением прислушиваются к близким взрывам. Вертолет с ревом проходит у нас над головами.

Дегтярев поворачивается и поднимает гаусс-пушку. Резкий визг, бьет ярко-белая молния. Полковника сбивает с ног отдачей. На корме вертолета — ослепительная вспышка. Надо же, попал! Умеет стрелять, ничего не скажешь. Вертолет, получивший пинка по заднице, конечно не падает, но начинает со снижением выходить из боя. Ну и черт с ним. Второй вертолет уходит за здание. Это он зря… Видимо не поняли, кто и как сбил первую машины. В звук боя вплетается длинная очередь ДШК свободовцев. Всем спасибо, все свободны!..

…

Второй вертолет взрывается в поле аномалий за фабрикой. Третий уходит к горизонту. Я по-прежнему удерживаю портал. В меня летят редкие пули с эстакады и из окон. Лось, пользуясь безнаказанностью, вышел чуть вперед и отвечает короткими очередями. Кажется в здании всего несколько спецназовцев. "Свобода" успела среагировать и вовремя закрепиться там. Их бы конечно выдавили, но сейчас это по понятным причинам не получится. Ладно, пора показать, ху есть ху.

Монолитовец, стоявший до того рядом со мной, выходит на пару шагов вперед и поднимает пулемет. Ну как "пулемет"? Не совсем. До ствола — это обычный ПК с коробчатым магазином. Но ствол от цевья и дальше — толщиной ровно 45 миллиметров. Я это точно знаю, потому что трубу эту я пилил сам. Ствол — тоже я обрезал. И мушку у пулемета тоже я спилил. Мешалась она.

Щелчок предохранителя. Пулемет начинает плеваться красными молниями. Лучи плазмы лупят по южной эстакаде, оставляя на кирпичах раскаленные пятна. Дегтярев сбоку смотрит на это широко открытыми глазами.

(Я уже говорил, что эксперименты с "порталами" были весьма впечатляющими? Если объект проходит нечетное количество их границ, то импульс не гасится, а удваивается. В этом пулеметном "стволе" порталов три. Пуля по обрезанному стволу появляется в первом, а дальше на каждой второй границе удваивает скорость. В воздухе она конечно испаряется, но перегретая плазма продолжает лететь дальше острым пучком. И почти никакой отдачи! Лось сейчас, стреляя изнутри аномалии, наверное тоже удивляется тому, что его автоматные пули прошибают кирпичные стены.

Вообще скорость внутри "портала" является мнимой величиной, потому что вход и выход для него являются одной и той же аномалией. С точки зрения физики это означает, что пулемет и пуля являются инерционной системой только до тех пор, пока пуля и пороховые газы не покинули ствол и не оказались внутри портала, то есть закон сохранения импульса здесь не работает. После этого они становятся частью аномалий в насадке и та подзаряжается за счет энергии плазмы. Аккумуляторы сделаны на основе "вспышек", по старой технологии О-сознания. У полковника такие же в гауссовке.)

— Любопытный эффект. Да, полковник?

Он кивает. Пулеметчик прекращает стрелять. Ответного огня больше нет. А это еще что? Я этого не заказывал!

Южное окончание эстакады разрывает ослепительно яркая трещина. Она медленно продвигается по стене, ветвится, остывая и наливаясь багровым багрянцем. Летят искры, почти невидимые с такого расстояния. Стена разваливается на глазах. Ее куски падают на землю и продолжают гореть уже там. Казалось бы: в кирпичах гореть нечему, но у нас тут Зона. Трещина ползет дальше. В огне уже метров десять, в стороны бьют факелы огня и над адом пылающих обломков пляшет огненный полтергейст, отлично видимый на фоне серого неба. Так он и до основных зданий доберется! Интересно, это побочное свойство применения нового оружия, или он там находился в пассивной форме? Скорее всего и то, и другое. В прошлом году в этом здании летала "комета", вероятно она и эволюционировала. Люди там не ходили, полтергейст вполне мог быть в спячке, но на плазму отреагировал.

Эстакада продолжает рушиться. Стрельба совсем прекратилась. "Свобода" пытается разобраться, что происходит и как бороться с новой напастью. Спецназу тоже видимо не до внутривидовых разборок. Внутри здания сейчас в ускоренном темпе идут переговоры, хотя о чем там разговаривать? Бросайте оружие, или поджаритесь. Ага, достигли консенсуса. Военные начинают сдаваться. Отлично. Теперь снова наш черед. Пулеметчик упирает сошки оружия в парапет крыши, устраиваясь поудобнее и прицеливается. Длинная очередь плазмы разбивает полтергейста на мелкие искры. Горящая эстакада сразу гаснет. Вовремя, а то бы имели "разлом" прямо рядом с базой. Ученые конечно такому соседству были бы только рады, но это не тот случай, когда им надо идти навстречу.

Вот теперь — все. Я убираю "портал" и спрыгиваю в люк. Внизу с довольным видом сидит Балбес, помахивая хвостом и скалясь окровавленной мордой. Дегтярев и Лось один за другим спрыгивают за мной. Пора делить трофеи.

…

Военные сидят на полу в коридоре. Девять человек. А был взвод. Плазма — страшная вещь. Попадание примерно соответствует по силе взрыву потивопехотной гранаты. Ударная волна и высокая температура прилагаются, так что с эстакады не спасся никто. Большая часть уцелевших ранены. Свободовцы притащили им коробку с бинтами и уже унесли первого "тяжелого" в лазарет. Лехе предстоит тяжелый день. У "Свободы" тоже полно раненых. Мельника бы с "Агропрома" сюда, но ведь не пойдет. К сталкерам еще быть может и согласился бы, но на военных у него идиосинкразия. Потом придется как то решать проблему с их выводом за периметр.

— Вот вы где! Серьезно задело? — спрашивает Лось.

На лестнице Щуплый аккуратно бинтует Лису голову. Бинт сразу пропитывается кровью, но тот в сознании и даже улыбается. Он же и отвечает:

— Ерунда. Зацепило рикошетом, скальп слегка повредило. Это вы там с заправки палили?

— Они. — Лось показывает на меня через плечо.

— А еще такая пушка у вас есть? Очень надо.

Я улыбаюсь.

— Извини, последняя. Потери большие?

— Да. Если бы не ваши монолитовцы — капут. Они первыми среагировали, потом наши подтянулись. Вояки уперлись рогом и тут вы появились. Ваши вроде все живы.

— Я знаю. Ладно, бинтуйтесь. Вид у тебя героический. Как закончите — пройдитесь по горелому с детектором. Там "капли" должны быть, а может быть и еще чего найдете.

— Щуплый! — Лис чуть не подскочил. — Бинтуй быстрее и пошли к Стоматологу, детектор возьмем.

Жадность… Жадность…

Эпилог

Долгий день наконец заканчивается. Я и братья сидим за столом в баре, над нами поднимается сладковатый дым. Дегтярев о чем-то договорился с Комми и ушел в сопровождении двух свободовцев. Мне лень интересоваться, о чем. Гаусс-пушку изучает Дядька Яр в своей мастерской. За соседними столами — дым коромыслом. Свободовцы отмечают победу, хвастаясь свежими повязками. Никто из них не вспоминает о мертвых, тех, что лежат в свежих могилах за базой и о тех, кого не понадобилось даже хоронить. Сами живы — чего еще надо? От упавшего на северо-западе вертолета до сих пор тянет гарью, ветер как раз оттуда. Солнце не торопясь опускается в пылающие облака.

Как мешок с песком наваливается усталость и тянет в сон.

"Можно было обойтись без демонстрации."

"Мы согласились, что это будет полезно."

"Согласились. Но можно было обойтись."

"Пусть полюбуются и пусть знают, чем рискуют, когда лезут к нам."

"Жаль тех людей."

"Теперь можно и пожалеть."

Тени прошлого

Глава первая

Путепровод, казалось, будет тянуться вечно. Капитальное сооружение. Слева и справа от них шли монорельсы. До потолка метра три. Прямо над головой проходила эстакада, на опорах которой плотно лежали трубы. Время от времени Паштет прощупывал их лучом фонарика. Он все время опасался увидеть в луче фонаря красные глаза мутанта, но пока Бог миловал. Снорки, загнавшие их в это подземелье, отстали. Закрывавшая вход стальная решетка оказалась им в буквальном смысле слова не по зубам.

Ким и Брюхо топали следом с ружьями наперевес. У них фонарей не было. Не позаботились как-то. Примус говорил: "Пошли, сходим! Айда! Детектор есть."

Где теперь Примус? Сноркам достался, вместе с детектором, а вот остальные успели укрыться в проходе. Замка, понятное дело, не было. Паштет, одной рукой держа ружье, другой вогнал в петли решетки кусок арматуры. Брюхо навалился, согнул ее. Ржавый металл петель захрустел, но выдержал. Когда они ушли, сзади послышался скрежет. Снорки пытались пролезть следом, но толстый стальной прут разогнуть не могли. Все трое еще долго стояли, глядя назад, в темноту.

— Хана Примусу, — сказал Ким.

Остальные промолчали. Действительно хана. Не поспоришь. Снорки все еще звякали металлом за углом коридора, но когда Паштет сделал шаг в ту сторону и выставил за угол ружье, звяканье сразу стихло. Услышали. А может быть и оружие увидели.

Перед глазами у Паштета все еще стояло удивленное лицо мародера, который хоть и заметил в вечерних сумерках снорка, но не успел ничего сделать. Прыжок, взмах когтистой лапы, мутант исчезает в кустах, а из шеи Примуса хлещет кровь. Брюхо что-то кричит, гремят выстрелы, Примус падает, они бегут… Он снова посветил вверх. Луч прошел в переплетение труб и увяз в нем. Ничего.

— Проход справа, — прошептал Брюхо, тыча в ту сторону стволом.

Паштет посветил. Действительно: проход. Узкий, высокий, несколько труб с главной эстакады уходят в него. Метрах в пяти коридор загибался и луч уперся в стену.

— Проверим?

Ким и Брюхо молчали, не зная, что ответить. Залезешь — и что там? А фонарик один, не разделиться. Потом Ким сказал:

— Может быть до поворота?

Они цепочкой вошли в коридор и дошли до стены. Паштет посветил влево и вправо. Слева было видно еще несколько проходов и дальше луч тонул в темноте, а справа вверх с небольшим наклоном поднимался пандус.

— Ветерок тянет… — пробормотал Ким.

— Вылезем прямо к мутантам. Мы ведь еще не далеко ушли. Шагов двести всего.

— Считал что ли?

— Считал.

— Тогда твоя правда: выбираться рано.

— А зачем сюда пришли?

— Как зачем?

Паштет обернулся и до него дошло, что никто из его друзей этот вопрос не задавал. Голос доносился из коридора сзади.

— Кто это? — спросил он. — Брат, помоги! Мутанты сюда загнали.

— Я-то брат… Только не твой, — ответила темнота.

— А чей? — дурацкий вопрос сам вылетел изо рта Паштета.

Как в песне поется: "…а в ответ — тишина." Потом из коридора послышались уверенные шаги. Паштет успел подумать, что говоривший, наверное, в приборе ночного видения.

…

Трех мародеров я видел бы вполне уверенно и без ПНВ, даже если бы один из них не дергал фонарем из стороны в сторону. Я вообще хорошо вижу в темноте. Если снорк это может, то почему я не могу? В один прекрасный день я задал сам себе этот вопрос и оказалось, что моих знаний достаточно, чтобы на него ответить. Ничего сложного, на самом деле. Человеческий глаз способен уловить порцию света в десять фотонов, так что мутировать и отращивать фасетки, как снорку, мне не пришлось. Лишь слегка повысить чувствительность рецепторов. Плюсов без минусов конечно не бывает. Теперь синий и зеленый цвета путаю.

— Ну так что тут у нас? — спросил я, хотя и так все было ясно.

В последний сезон в Зону набежало очень много самого разного народа пользуясь тем, что беспредела первых лет уже нет и война группировок закончилась. Их так и звали, попросту: мародерами. Даже пословица появилась: "Первый год — мародер, второй год — сталкер." Мало, кто из них доживал до "сталкера". Забраться, пошарить по аномалиям с детекторами и уносить ноги побыстрее. Ружьишко против снорков — не самая лучшая защита. Мышцы у мутантов как будто резиновые и слабо чувствительны к дроби, а пулей из ружья попадешь не всегда. Старый АК калибра 7.62 — гораздо лучше, особенно если наконечники пуль слегка затупить на наждаке, чтобы они оставляли нормальные дыры. Но у этих — только ружья, значит серьезным оружием обзавестись не успели.

Про себя я их назвал "длинным", "мелким" и "толстым".

— Мы… ну это… нас там снорки… и вот, — промямлил "длинный".

Я молчал. Вот так и влазят люди в неприятности. Насчет "уносить ноги" получается не у всех. Опытный сталкер действует во-первых: не в одиночку, а во-вторых: с учетом обстановки. Привыкает не отрываться от укрытий, выделять охрану, да и мутантов с аномалиями чует буквально кожей. Лось как-то говорил мне, что никогда не ходит туда, где чувствует себя неуютно и если шестое чувство говорит, что что-то не так, то значит так оно и есть. Соблюдается простое правило: если ты не хочешь идти в рейд и при этом не можешь сказать, почему — скажи об этом и в рейд не пойдет никто. Лось в Зоне давненько, как бы не четвертый год, а Лис и Щуплый — еще дольше.

Но эти правила написаны не для мародеров конечно… Я спросил:

— А сейчас вы куда?

Они переглянулись. "Длинный" ответил:

— Наверх… наверное…

— Не смею задерживать. Вот пандус, за ним будет большой зал, проходите его насквозь. Потом лестница. Ищите на стенах картинки с зелеными человечками.

— Но там же снорки?

Я даже удивился слегка.

— Ты меня сейчас спрашиваешь? Я здесь вторые сутки. Откуда мне знать, что там наверху сейчас?

— Тогда мы назад, наверное, в метро. Посмотрим, что там дальше.

— Метро? Какое метро?

— Там, откуда мы пришли.

Он обернулся и показал пальцем себе через плечо. Я, ни слова не говоря, прошел между ними и заглянул в коридор. Мда… Третий день ищем и если бы не эти новички — искали бы дальше. Мы думали, что путепровод гораздо глубже.

Здесь, под "Юпитером", был целый подземный город. Завод закопался в землю на полсотни метров и наверное на пару-тройку километров в диаметре. Цеха, переходы, склады, административные отделения… Закопались, как на случай ядерной войны. Хотя почему "как"? К ней и готовились наверняка.

Дегтярь, когда говорил о подземной армейской лаборатории, толком не знал, где она. Его к ней никогда не подпускали и догадки о ее местонахождении он делал по случайным оговоркам в его присутствии, да по косвенным данным. Вот этот тоннель он описал довольно точно и даже название употребил то же самое: "метро". Ну значит первый ориентир мы нашли.

Мародеры переминались, глядя на меня. Потом "мелкий" спросил:

— А ты из каких будешь?

— В смысле? — не понял я.

— Ну группировка какая. Комбез вроде "свободовский", а нашивок нету.

— Ты видел их нашивки?

— Видел, да.

— "Монолит".

Мародеры переглянулись, неуверенно улыбаясь.

— Гонишь! — сказал "толстый".

— Зуб даю. А комбез — переодевать было лень. Грязный будет — тогда.

Попали, ребята! Для одиночек "Монолит" — по-прежнему страшная сказка центра Зоны. Нами пугают новичков, да и опытные стараются не пересекаться с братьями. Хоть и мир сейчас, но все равно… а про разгром военных в Припяти не слышал только глухой.

— Не бойтесь, — я осторожно потрогал тыльной строной ладони монорель (привычная проверка, не под напряжением ли металл) и сел на него. — Не тронут вас, раз уж сразу не пристрелили. Значит наверх не хотите? Проводим вас, если боитесь заблудиться.

Ага… Хочется и колется. Зеленые совсем ребята. Если наверху снорки бегают, то выходить — это руская рулетка. Снорк когтями и бронежилет пробить может, а у этих вообще никакой брони не наблюдается.

— Нет? Тогда идите с нами. Сейчас братья подойдут, а пока покурить можно. Хотя… Лучше даже будет привал сделать.

— Здесь??

— Почему нет? Тоннель чистый, простреливается в обе стороны, до изгиба. Аномалий нет. Хорошее место.

Я сбросил рюкзак, порылся в нем, достал спиртовку и флягу с водой. Через минуту на спиртовке уже горела таблетка сухого спирта и над нею стоял котелок с водой. Еще одно правило кочевой жизни: если есть возможность расслабиться, то это надо сделать (но оружие держать под рукой).

В коридоре послышались шаги. Мародеры оглянулись, а из темноты появился человек в сером комбезе и таком же бронежилете, как у меня. Он молча кивнул им и сел рядом со мной, положив между нами 919-й "Каштан" с глушителем. Удобнейшее оружие в таких подземельях. Тоже порылся в своем рюкзаке, вытащил пачку печенья, потом взял автомат и отошел метров на пять в сторону, чтобы не слепил свет фонарика. Я налил второй котелок и тоже поставил его на огонь.

Появилось еще двое. Тоже ни слова не говоря, кивнули. Один отошел в другую сторону по тоннелю, второй бросил рюкзак у стены и лег, опираясь на него плечами.

Мародеры молча переглядывались. Кажется начали мне верить. Легенд прибавится. На этот раз про монолитовцев будут рассказывать, что они — ночные существа, вроде летучих мышей. Или вампиров.

Вода нагрелась. Я заварил по пять чайных пакетиков на котелок и спросил у "длинного":

— Давно из-за периметра?

— Недавно. Вторая неделя пошла, — ответил тот.

— А чего вас в эти места понесло? Хоть бы на Кордоне для приличия побыли.

— Примус сказал… Ну он типа опытный. Был тут уже.

Я кивнул. Опытный привел в Зону "отмычки".

— А где он сейчас?

— Примус?

— Ага.

— Там, — они разом кивнули в ту сторону, откуда пришли. — Снорки напали.

— Понятно.

Не всегда "отмычка" срабатывает, далеко не всегда… Вот и у этого не сработала. А ведь пацаны без него и из Зоны-то не выберутся. "Юпитер" — не Кордон, тут места опасные. Сюда опытные сталкеры мелкими группами не ходят.

Чай настоялся. Я передал один котелок тому, который лежал на рюкзаке и запустил руку в пачку печенья. Мародеры все так же мялись поодаль. Приглашать к "столу" я их не стал, да и никто бы не стал. Еще одно неписаное правило Зоны: стол общий. Ты можешь с рейда выйти к совершенно незнакомым тебе бандитам и тебя накормят, даже если на тебя не рассчитывали и еды в обрез. Потом могут развести на деньги, но накормят. Даже в "100 рентгенах" дадут банку тушенки в долг (хотя потом и настойчиво попросят его отдать), а вот так, на привале — подходи, да ешь. Однако, как я уже говорил, правила не для мародеров и просвещать их я не собирался.

Схомячив пару больших печенек, я пошел к часовом и отдал ему котелок. Это тоже правило: часовому обязательно надо оставить и поесть, и покурить. Даже если он сам сказал, что не хочет. И тот, кто стоит первым, потом отдыхает дольше, его нужно сменить при первой возможности.

…

Правила… правила… от них нет спасенья, верно? Сзади ко мне подошел один из мародеров. "Длинный" — определил я по шагам, не оборачиваясь.

— Я это… А вы наверх когда собираетесь?

— Не знаю. Сейчас проводить можем, а потом — извини. Свои дела есть.

— Да я понимаю… А с вами пойти?

— Если в рейде на хвост садишься, то своей доли нет. В курсе?

— Это как? — удивился марадер.

— Бывает так, что ты просто вынужден присоединиться к уже сформированной бригаде. Отказывать не принято, но идешь, как говорится: "прицепом" и на долю в хабаре не претендуешь. Зато те, кто тебя вел, могут попросить денег за сопровождение. Это их право. С другой стороны: считается правильным севшему на хвост все-таки какую-то долю выделить, если рейд удачный получился. Но нам там хабар не светит.

"Длинный" замолчал. Видимо прикидывал, сколько я с него денег запрошу.

— Наверх вам, ребятки, сейчас соваться совсем не с руки, — сказал я. — Если там стая мутантов, то на нас они не полезут, но вас, как только одни останетесь, порвут.

— Блин…

Он явно грустил,

— Да не расстраивайся. Утро вечера мудренее. Наверху сейчас как раз темнеет. Отдыхайте, потом решим, что делать.

— У меня фонарик садится. У вас батареек нет? Мы бы купили.

Вот чего он хотел…

— Наши батарейки тебе не пригодятся. Потуши. Сейчас свет будет.

Сзади в потолок ударил мощный, яркий луч света. Один из братьев зажег подствольный фонарь на автомате. Мародер обрадованно погасил свой и ушел к своим. Они о чем то пошушукались и пошли к противоположной стене, располагаться на ночлег. Ни один даже не подумал еще раз подойти и поговорить насчет смен на карауле. Новички, что с них взять? Надо сказать, что весьма везучие новички. Метрах в полусотне, там, где путепровод загибался влево, в тоннеле висят два "трамплина". Они прошли прямо между аномалиями, не заметив их в темноте. Обрадовать их, что-ли?

— Эй, Длинный! Гайки есть?

— Есть пара.

Всего две гаечки. В Зону они пришли… Туристы прохладной жизни!

— Неси сюда.

Вместе с ним мы сделали три десятка шагов к повороту и я запустил гайку прямо в центр "трамплина". Последовала яркая оранжевая вспышка и на мгновение аномалия высветилась во всей красе рисунком из желтых шестиугольников на поверхности. Мародер охнул.

— Видел?

— Да. Этот… как его? "трамплин", да?

— Он самый. А вон второй.

Вторая гайка полетела во вторую аномалию.

— Неплохо, да?

— Мы, значит, между ними?

— Тебе видней, Сусанин. Но попасть в любую из них в замкнутом пространстве — верная смерть. Присмотрись к потолку.

Мародер добросовестно вгляделся.

— Что там? Не вижу.

— Подсвети.

Щелчок выключателя.

— Ну и что?.. О-о-о!

Прямо над нами на потолке висел дохлый тушкан. Видимо мутант куда-то спешил, или от кого-то убегал, вот и вляпался. "Трамплин" метнул его в потолок с такой силой, что буквально размазал тушку по бетону. "Длинный" отскочил к стене и его стошнило. Я спокойно пошел обратно к стоянке. Говорят, что если Зона дает тебе урок, то сначала пересчитай руки, ноги, потом пальцы на них, потом патроны, а потом поблагодари ее. Но вряд-ли здесь мы дождемся благодарности. Вон как его выворачивает.

…

Утром я понял, что мародеры к нам вчера за ужином не присоединились не от того, что не хотели есть. У них просто не было еды. Палатка была, спальники, вода в бутылках, а вот еды не было. Как выяснилось, все было в рюкзаке у покойного Примуса. Они и спали натощак. Нет, ну это даже не смешно! Пришлось задержаться. Я выдал им по банке тушенки из наших запасов и мы ждали, пока они ее съедят. Потом ждали, пока попьют. Потом пока… пропустим физиологию. В общем времени прошло изрядно.

— Ну что решили? — спросил я. — Наверх, или вперед?

— Вперед, — пробормотал "длинный" с унылым видом.

Не слишком ему хотелось "вперед". Ну а кому сейчас легко?

— Тогда держитесь по центру тоннеля, между нами. Держи.

Мародер поймал брошенный ему подствольный фонарь.

— Кнопка сбоку. Нашел?

— Ага.

Темноту тоннеля проткнул луч света.

— Идешь по центру, светишь вперед. За ружья не хватайтесь. Если мы на опасность не среагировали, то вы точно не успеете. Идите цепочкой, пять шагов друг от друга. Все ли понятно? Ну тогда двинулись.

Под моими ботинками тихонько похрустывал мелкий гравий. Тоннель шел вперед под еле-еле заметным уклоном. Свет фонарика прыгал по стенам, выхватывая то лохмотья старой краски, то космы "жгучего мха", то кабеля и трубы на потолке. "Мох" любит такие места. Тепло, влажно… Чем он тут питается, интересно? Это ведь растение. Ему свет нужен, как и любому другому, но здесь откуда свет? А "мха" много. Мародеры дисциплинированно шли по центру, как им и было сказано.

Лишь раз мы остановились, заметив аварийный выход в виде вертикальной шахты. Один из братьев поднялся по металлической лестнице наверх, но верх шахты оказался обрушен и завален. Пошли дальше в том же порядке. Я прикинул, что мы скоро выйдем за территорию завода, если уже не вышли. Потом путепровод кончился и мы вышли в помещение, которое я про себя назвал разгрузочным терминалом.

Тоннель расширился к платформам по бокам. Слева и справа было по трое грузовых ворот с надписями: "Склад" и номерами от одного до шести. Но меня больше заинтересовали категории помещений на тех же самых дверях.

— Соблюдать осторожность! — сказал я.

Мародеры повернулись в мою сторону,

— Видите двери? На них надпись: "Кат. Е". Знаете, что это означает?

Те помотали головами.

— Не вздумайте хвататься за ружья. Категория Е — это боеприпасы. После буквы нет цифры, значит склады многоцелевые. Вряд-ли здесь что-то осталось, но не вздумайте палить во все стороны. Поняли?

— Поняли, — кивнул "длинный". — Заглянуть туда?

— Загляни.

Тот забрался на платформу, подошел к воротам и потянул их на себя. Раздался скрежет. Посыпалась ржавчина. Створка медленно отошла, открыв полуметровый проход. Мародер посветил туда фонарем.

— Там штабели ящиков.

— С чем? — спросил я.

— Не видно. Зеленые и большие.

— Пропусти… Ну ты и напылил!

Я вскочил на платформу, подошел к воротам и заглянул внутри. Да!.. Теперь я знаю, откуда рядом с "Юпитером" взялась одна из самых известных аномалий Зоны. Наверняка там был примерно такой же склад. Его вскрыло оползнем, потом одна-единственная "жарка" — и приехали. Бабахнуло тогда видимо знатно!

Мы приоткрыли ворота пошире и вошли внутрь. Ну точно, артиллерийские снаряды. 100-миллиметровые унитарные выстрелы к противотанковой пушке МТ-12.

— Уходим, — сказал я.

— А снаряды? — удивился "длинный".

— Хочешь взять пару ящиков? У тебя что, пушка есть на примете, или танк, который подбить нужно?

Ящики даже с виду выглядели тяжеленькими. Редкая находка, но для нас совершенно бесполезная. Не воюют здесь таким оружием. Зачем, интересно, эти снаряды потребовались на заводе? Их здесь не так уж и много, ящиков двадцать, причем разных типов, а остальные помещения оказались пустыми. Напрашивается объяснение, что где-то здесь испытывали броневые листы. Возможно? Вполне. Примем, как версию.

Тоннель, между тем, уходил еще дальше. Ну да, там южнее депо, грузовой терминал железной дороги и подъемник. Мы там уже были. Подъемник сломан, терминал давно обрушился. Тупик. Мы пошли не в ту сторону.

Я повернулся к мародерам и сказал:

— Поворачиваем.

К месту стоянки вернулись довольно быстро. Прошли между "трамплинами" и двинулись дальше тем же порядком. По пути "длинный" показал выход из тоннеля в подвал административного здания завода и дальше наружу. Ради интереса мы прогулялись туда. На месте гибели Примуса было засохшее пятно крови. Тело и рюкзак снорки куда-то уволокли и у меня не возникло никакого желания их выслеживать в длинных коридорах и в кабинетах. Вернулись в тоннель.

Теперь он вел на север и шел прямо. Мы шли, а я прикидывал, как возникли здесь те два "трамплина". Гравитационые аномалии не любят замкнутых пространств. Другое дело — биохимические и биологические. Вот для них всякие емкости, или приямки — родной дом. "Холодец", или "студень", частенько появляется также на плоских крышах. Он способен к фотосинтезу и, поглощая органическую пыль из атмосферы, порой разрастается до очень больших размеров. Но гравитационные аномалии образуются по-другому. Для них важны свойства пространства. Если над землей долгое время висит "трамплин", то можно с уверенностью утверждать, что под ним или грунтовые воды к поверхности подходят, или в почве что-то лежит. Бывало, что и клады находили таким образом.

То есть ниже, или выше этих аномалий в тоннеле что-то есть. Что? Никаких дверей там нету, мы бы заметили. Какой-то поперечный переход?.. Сколько же здесь нарыто!

Исследовать этот лабиринт нет ни сил, ни времени. И без того сутки угробили на поисх входа в "метро" с поверхности, а потом еще двое — на обследование подземных цехов "Юпитера". В итоге нашли его случайно, наткнувшись на этих новичков.

Снова потянулись космы "мха" с потолка. Некоторые даже приходилось обходить, они свисали почти до пола. Ни одна аномалия в Зоне не имеет столько названий. "Пух", "мох", "волосы" и еще несколько названий с префиксами "чертов", "ведьмин" и другими не менее мрачными. Странно… Аномалия достаточно безобидная. Ее даже можно потрогать голыми руками, если при этом не рвать нити. Ничего не произойдет, пальцы слегка онемеют — и все. Если порвать — тогда да: оборванная нить прирастет к первому же попавшемуся объекту и скорее всего это будет рука оборвавшего ее. Но во-первых: руки обычно бывают в перчатках. Снял ее, да выкинул, или на дерево повесил, чтобы обросла новыми прядями. На Кордоне, кстати, есть сухое дерево, на котором таких перчаток штук десять висит. Им новичков пугают. А во-вторых: даже если она приросла к коже, то ее можно прижечь пламенем спички, или зажигалки. Нить отпадет.

Не так давно братья, которые были в чернобыльском патруле, видели бюрера, который буквально оброс "мхом" и выглядел, как странное волосатое животное. Идет, стонет, космы мха за ним волочатся… Видимо вляпался где-то один раз неудачно и его облепило нитями. Потом "мох" разросся, а с огнем у мутантов по понятным причинам плохо. Бюрер, впрочем, против такого симбиоза наверное сильно и не возражал. Его, обросшего, теперь не тронет ни химера, ни снорки. Когда же он заметил братьев, сбежал с такой скоростью, что стало понятно, что "мох" ему не мешает.

Но это так, к слову. Здесь все это явно выросло явно не очень давно, зато быстро. Ржавчины на монорельсах почти нет, значит не так давно по ним ходила вагонетка. О чем это говорит? О том, что мы идем в правильном направлении. Стоп! У склада металл рельсов как раз был довольно ржавым. Значит ходила она либо к тому входу, через который вошли новички, либо мы что-то пропустили.

Братья удивлены. Пропустить мы ничего не могли. Ни дверей, ни люков. Голый бетон, что тут пропустишь? Значит тот проход нужно обследовать тщательнее. Там могло что-то остаться. Мой резерв, четверка братьев, которая ждет нас на поверхности в гаражах за оградой "Юпитера" начинает снимать лагерь. Пора и им заняться делом. Спустятся, посмотрят что и как. Заодно и снорков, сожравших Примуса, пугнут. Двое из братьев моей группы тоже поворачивают назад.

Для мародеров это выглядит наверное очень странно. Шли спокойно, потом ни слова не говоря повернули в темноту… Зачем? Почему? Впрочем "длинный" с вопросами не полез, хотя ему, судя по виду, и хотелось это сделать. Молодец, цивилизуется потихоньку. Я не стал мучать его неизвестностью.

— Там наша группа сейчас спускается. Они ее встретят.

Мародеры понятливо закивали. Думают, наверное, что у меня рация в шлеме. Но какая рация "пробьет" эту толщу грунта и бетона? Да и не живет полупроводниковая электроника в Зоне долго. Электронная начинка у этого шлема конечно была, но приборы давно сдохли. Наверное еще раньше, чем погиб тот, кто полагался на их показания. Вот мы сейчас на север идем, а встроенный в шлем компас показывает, что на юго-восток, хотя в нем ломаться вроде и нечему. При этом только что работал нормально. Что-то там есть за стеной, точно!

"Длинный", кстати, проявил изобретательность. У него в рюкзаке нашлась синяя изолента, он примотал ею фонарь к стволу ружья и теперь изображал из себя морпеха из фильма "Чужие". Со стороны — довольно забавное зрелище, но теперь хоть видит, куда стреляет.

Сталкеры делятся на три категории. Первая — те, кто в Зоне ничего не знает и всего боится. Вторая — те, кто кое-что знает и умеет и ничего не боится. Третья — те, кто много знает и все умеет, но при этом соблюдает осторожность. К сожалению первый тип очень быстро превращается как раз во второй и вот эти-то люди чаще всего и гибнут. Девять смертей из десяти происходит со второго по пятый месяц в Зоне. В первый месяц — редко (хотя бывает всякое), а во второй сезон человек уже ветеран. "Длинный" явно находился где-то на пути к второй стадии и друзья его тоже.

Заросли "мха" тем временем сошли на нет, а тоннель сделал еще один поворот и уперся в шлюз. С перегораживающих проем ворот свисали рваные клочья старой краски. Что это значит? То, что ворота давным-давно не поднимались, иначе бы эти лохмотья отвалились. Зато калитка в них размером 2 на 2 метра выглядела вполне ухоженной и на металлических скобах, служивших ручками, почти не было ржавчины. Замка снаружи тоже не было.

Я лег на гравий и попытался заглянуть в проем вокруг монорельса, но ничего интересного не увидел. Платформа сбоку и бетонная плита с несколькими автомобильными шинами сзади. Своеобразная парковка. На монорельсе стояла дрезина с длинной грузовой платформой. Любопытно, как ее переставляли с одного пути на другой? Они никак не связаны и поворотного круга тоже вроде бы нет… Больше ничего не видно. Ладно, входим.

Встав напротив двери, метрах в десяти и направив на нее ствол автомата, я показал "длинному" на скобу:

— Тяни.

Тот потянул. Лязгнул вставленный в петли болт с накрученной на него гайкой. Мародер немного повозился с ним, выдернул из петель и потянул еще раз. Правая створка открылась и из-за нее через порог перевалился труп человека в остатках белого халата. Вернее то, что от него осталось. Кости сухо хрустнули. Череп отвалился с шеи и покатился по бетону прямо под ноги мародерам. Те шарахнулись в стороны. В черепе сбоку была дыра.

— Чего испугались? — усмехнулся я, подходя к покойнику. — Подумаешь: трупешник!

Зер гуд… Что мы тут имеем? Клиент довольно старый, уже мумифицировавшийся. Сколько ему? Полгода, не меньше. Хрящи успели высохнуть в сухой атмосфере тоннеля. А все остальное, кроме скелета, сожрали падальщики-тушканы. Халат… Белый, лабораторный, одна штука. В нагрудном кармане авторучка. Пистолет системы Макарова, одна штука, лежит у порога. Одного патрона в обойме не хватает. Почему-то тушканы не доели труп, хотя обычно обгладывают все, что могут до костей, как пираньи. Я сунул пистолет в рюкзак.

— Ученый какой то… — прошептал сзади "толстый".

— А ты кого ожидал здесь встретить? Епископа?

Сказав эту классическую фразу (впрочем "Остров сокровищ" молодое поколение видимо не читало) я поднялся и заглянул внутрь. Потом вошел, перешагнув через мумию.

Круглый зал со сводчатым потолком. Наверху козловой кран. Ну да, надо же чем то разгружать платформу. Где, интересно, они энергию брали? Наверняка генератор был, раз уж кран работал. Трупу полгода. Это кто-то из конструкторов установки. Когда наемники уходили отсюда весной штурмовать базу "Чистого неба", его оставили тут. Живого, разумеется. Назад они не вернулись, а другого выхода не было. Потом у него кончилась вода. Неприятная смерть.

Три двери за платформой были распахнуты настежь. Я не торопясь прошелся по ней, заглядывая в помещения. Одна — склад (здесь же генераторы), вторая — жилое помещение, третья… Нашли наконец то, что искали!

Лабораторные металлические столы вдоль стен. На них какие-то электронные блоки (на лампах, что-ли?), связанные между собой толстыми кабелями. Посреди лаборатории — установка из нескольких небольших антенн. Чем-то похожа на радар "выжигателя мозгов". Соответствует описанию из папки полковника. Вот ты какая, значит! Включать мы тебя конечно не будем…

Я повернулся к мародерам и сказал:

— Ребята, для вас есть важное государственное задание. Разумеется оплачиваемое. Вот что надо сделать…

…

Вернулись они через четыре часа. Запыхались и вспотели, что не удивительно. Ящики со 100-мм фугасными снарядами — штука тяжелая, а они их приволокли две штуки. Вполне достаточно. Без взрывателей, но они и не нужны. Мы вскрыли ящики и сложили четыре снаряда поплотнее. Я положил сверху небольшую коробочку с индикатором. Выставил на нем шесть часов, выдернул чеку. Цифры мигнули, высветилось: 5:59:59. Пошел отсчет.

— Уходим!

Мародеры ломанулись к выходу. Бетон под ногами тяжело вздрогнул, когда мы уже поднялись на поверхность. Взрывная волна, вылетев из дверного проема, мягко толкнула нас в спины и окутала облаком серой пыли.

…

— …новичков проводили до болот, сдали на руки Карычу. Дали им один автомат и по сотне долларов на брата. На патроны хватит. Возможно чему то и научатся.

Инга перелистывала папки, которыми я доверху загрузил тогда в лаборатории свой рюкзак.

— Любопытно… Но путь они выбрали заведомо тупиковый. Изменение свойств континуума в локальном пространстве — это как строить коммунизм в отдельно взятой стране. Поначалу интересно, но потом их бы накрыло отдачей. Можно сказать, что когда вы с долговцами уничтожили весной наемников на "Юпитере", вы лишь сделали их смерть менее болезненной.

— Даже так?

— Своей цели они бы конечно добились, она достижима. Но взамен они получили бы супервыброс в том же самом локальном пространстве. Что при этом стало бы с персоналом и охраной лаборатории — страшно даже представить.

— Понятно… — я сунул руку в карман и достал оттуда сувенирную авторучку. Отдал Инге. — Вот. Это того, кто там остался.

Она взяла ее, покрутила в пальцах, посмотрела на плывущую в прозрачном колпачке фигурку венецианской гандолы. Лицо ее странно исказилось.

— Что? — спросил я.

Она, ни говоря ни слова, встала, подошла к вешалке, из кармана висящего там халата вынула точно такую же авторучку и отдала мне обе. Идентичны. Я присмотрелся к обоим, поднял на нее глаза.

— Отец в начале 80-х ездил на научную конференцию в Италию. Привез две штуки. Одну подарил мне, вторая так у него и осталась… — она их забрала у меня. — Иди, Студент, займись чем нибудь. Я потом все это посмотрю, ладно?

— Тогда держи еще и это.

Я отдал ей ПМ. Она взвесила его в руке, положила на стол.

— Спасибо, Студент. Иди уже.

Глава вторая

Мелкий осенний дождик поливает остатки железнодорожного моста рядом с Кордоном, подсвечивая каплями висящие в воздухе "трамплины". На верхней мостовой ферме, пачкая камуфляж комбинезона многолетней ржавчиной, сидит человек. Комбез, между прочим, германского производства. Старая модель, в которой предпочтение отдано не защите от аномальных воздействий, а прочности и удобству. Потом фрицы перешли на другую модель, герметичную, с замкнутым циклом дыхания, однако из тех, кто в обеих типах костюмов ходил, мало кто из Зоны назад вернулся. Они не вернулись, а костюмчики их остались. Прочные потому что. Вот сижу в нем на холодном металле, второй час уже, к слову сказать, а задница не мерзнет. И не промок, хотя и дождь.

Это я — тот сталкер, что сидит на мосту в импортном комбезе. Позвольте представиться: Игорь Студент. Некоторые считают меня главой "Монолита". Кое-кто самым настоящим колдуном. Некоторые вообще не знают, что я есть и этих некоторых — абсолютное большинство.

На самом деле никакой я не колдун, хотя кое-что знаю о Зоне. И я не глава "Монолита". У Единства вообще нет главы, царя, и прочих императоров. Не нужны они. Каждый из братьев — "боевая единица сама в себе", как говорили классики. Отдаленная аналогия — пчелиный улей. Пчелиная матка рабочим пчелам никаких приказов не отдает и каждая пчела летит, куда ей хочется. Вот только получается так, что делают они все одно дело.

Мы, люди, конечно не пчелы, но все-таки мы — очень слабый вид. Ноосфера включает в себя не одну Вселенную и не один разум. О чем вы сможете поговорить с существом, которое может ради развлечения гасить и зажигать звезды? Примерно о том же, о чем муравей с человеком. Тем не менее нас принимают такими, какие мы есть, частью одного большого целого. Под словом "нас" и понимается "Монолит". Меньше сотни людей, изменившихся настолько, что стали способными присоединиться к чему-то большему, чем человеческая цивилизация. Маленький коллективный разум. Что поделаешь? За неимением нормальных мозгов приходится брать числом.

…

Сканер, стоящий рядом, тихо пищит. Я подкручиваю ручку калибровочного сенсора. Писк смолкает. Снова можно скучать. О чем это я? Ах да…

…

Было время, когда на этой земле шла война. Одни люди стреляли в других, а кто-то тем временем ставил эксперименты. Над другими людьми, конечно, иначе ничего бы не получилось. Как раз вот в этих местах. Меньше десяти километров отсюда до той лаборатории, где шли опыты. Потом война вернулась туда, где она началась, а про эксперименты забыли. Полученные результаты сгинули в пожарах Дрездена. Оно и к лучшему. Эволюция хомо сапиенс продолжается и подгонять ее — не самый лучший вариант. Можно получить совсем не то, что ожидал.

Потом лабораторию нашли. Когда до ученых, разбиравших документацию, дошло, что им прислали из строительного треста, все материалы были засекречены. Уж что-что, а секреты в СССР хранить умели. Работа продолжилась, разумеется уже без разумных подопытных. Шла она без особого успеха, но в один прекрасный момент кто-то из большеголовых умников разработал стройную теорию, собрал установку для ее проверки, а в качестве подопытного использовал единственного, кто у него был — себя самого.

Так началось то, что мы называем О-сознанием. Умник, фамилию и имя которого мы до сих пор не знаем, хотя и знаем, кто это был (да, у О-сознания были проблемы с определениями имен собственных), не стал держать в тайне свои новые возможности вроде умения читать мысли и гнуть взглядом ложки, но и широко распространяться о них не стал. Постепенно образовался узкий круг ученых, способных без проблем общаться между собою на сверх-перцепционном уровне. Это был не просто прорыв. Биологическая эволюция к такому результату могла вообще никогда не привести и для ноосферы мы бы остались ничего не значащими микроскопическими существами. Но случилось то, что случилось: существа, место которых в ноосфере — где-то между водорослями и клопами, внезапно обрели разум и способность познавать это самое мироздание. Представили себе разумный муравейник, доказавший свою разумность и активно познающий мир? Вот и мир тогда был слегка удивлен.

…

Снова пищит сенсор. Настройка. Писк сначала усиливается, потом замолкает. Солнце постепенно движется к закату.

…

Люди, впрочем, про это удивление ничего не знали. О-сознание росло. В Зоне отчуждения после катастрофы оставалось довольно много людей, так что расширяться было куда. Ну а для чего человек в первую очередь использует новые возможности? Конечно для того, чтобы сделать новое оружие. В этом нет вины людей. Наша эволюция шла среди постоянных войн. Выживали наиболее приспособленные, а таковыми являлись те, кто имел лучшее оружие и лучшую броню. Новые возможности дали возможность усовершенствовать и то, и другое. Центр Зоны окружила завеса пси-барьеров, в которую уже не было входа обычным людям снаружи. Отныне О-сознание варилось в собственном соку и поначалу все шло хорошо.

Потом выяснилось, что хотя возможности человеческого мозга и позволяют модулировать пси-поле, но этого было мало. Эмоционально все люди О-сознания были разными. Начались конфликты, распространявшиеся на весь социум. Стало очевидным, что нужен некий "общий знаменатель", судья, способный примирить между собою совершенно разных людей. У Единства конфликты между его составляющими невозможны в принципе. Нейроны мозга никогда не конфликтуют с клетками печени. Людям же законы и правила были необходимы и никто не стал бы писать отдельный закон для каждого.

Вот тогда-то и произошла первая катастрофа. Контакты с ноосферой привели к ее манифестации, субъективно воспринимаемой людьми в виде огромного кристалла правильной формы. На самом деле это не минерал в нашем понимании, а что-то вроде иглы, проткнувшей оболочку нашего мира. Проткнувшей и намертво застрявшей в нем. Энергия прошла по нему, но импульса не хватило, чтобы полностью изменить окружающую реальность. Мощность человеческого мозга не велика, но людей в мире много и суммарная напряженность внешнего пси-поля очень велика. Оно помешало начавшемуся процессу закончиться, но Зона, уже сформировавшаяся благодаря О-сознанию, все-таки резко расширилась и из людей, находившихся внутри, это мало кто пережил.

…

На панели сенсора перемигиваются зеленые огоньки. Сканирование идет нормально, шкала датчика накопителя данных заполняется. Я бросаю короткий взгляд в сторону тоннеля, где сейчас находится основная группа со вторым сенсором и сервером обработки данных. Похоже, что и там все в порядке.

…

Ноосферу люди О-сознания восприняли, как исполнитель их желаний, а поскольку близость к Кристаллу позволяла общаться с ноосферой только одному человеку, к нему выстроилась очередь. Очередь продвигалась медленно, люди были разными, нового оружия к тому времени было уже довольно много. Война не могла не начаться и она началась. Подавитель агрессии "Радуга" был запущен на полную мощность, превратившись в "выжигатель мозгов", а за незримой стеной начались бои. Те, кто раньше называли друг-друга братьями, теперь убивали без колебаний, подчиняясь своим лидерам. Вскоре все воевали против всех и это спровоцировало второй супер-выброс.

Только два с лишним десятка выживших сумели наконец опомниться и отказаться от насилия. Кристалл выбрал человека, способного лучше других общаться с ноосферой, а затем другого, который мог делать это еще лучше. Выбор новых братьев был предоставлен самой ноосфере, активно взаимодействующей через нас с нашим миром.

Так начался нынешний "Монолит". Так я стал Проводником. Я не управляю братьями. Моя функция — в моральной оценке их действий и обратная связь, то есть представление оценки происходящего ноосфере. Да, можно сказать, что это своего рода религия и представления о "Монолите", как о группе религиозных фанатиках, недалеки от реальности. Впрочем это чисто человеческие термины.

При этом процесс идет мимо моего сознания и я сильно подозреваю, что он пойдет даже после моей смерти. Вряд-ли эта оценка кого-то сильно интересует, но она нужна. Так должно быть. Иначе нас воспримут, как омертвевший участок и рано, или поздно, к такому участку будут высланы фагоциты. Какими они будут — я не знаю, потому что мое восприятие ограничено. Житель муравейника не в силах представить себе линейный крейсер, но они есть и они способны справиться с чем угодно. Если ради того, чтобы избавиться от мертвой зоны, нужно будет взорвать, или спрессовать в черную дыру десяток галактик — это будет сделано. Вопрос бережного отношения к ресурсам перед ноосферой не стоит.

Про "человеческие оценки" я упомянул не зря. Мы конечно люди, но не совсем обычные. Братья серьезно превосходят людей по своим физическим и интеллектуальным возможностям. Я где-то вдвое сильнее обычного человека, хотя и уступаю по силе тренированному борцу. В принципе можно нарастить мышечную массу и занимать места на олимпиадах, но в этом нет особого смысла. У меня теперь совершенно здоровые зубы, потенциал моих органов зрения, обоняния и слуха используется полностью. Гораздо быстрее реакция. Мышление тоже изменилось, став гораздо более логичным и ясным. Я без проблем решаю в уме простые дифференциальные уравнения. Сложные мы решаем вместе с братьями. Я могу внушить обычному человеку навязчивую идею (хотя это и сложно дается), или спровоцировать выброс в Зоне.

Ну а какова главная задача любого разума? Познать самого себя. Вот поэтому я и сижу рядом со сканером на ржавом двутавре. Познаю, так сказать, по мере сил. Еще два человека сейчас сидят рядом с такими же приборами на высоких точках.

…

Сканер снова пищит. Шкала накопителя заполнена. Можно спускаться. Внизу лежит и ждет меня, свернувшись клубком, слепой пес по кличке Балбес. Шерсть приняла оттенок ржавчины, камуфлируя мутанта. На звук шагов он открывает чуть шире узкие щелки глаз и стучит по гравию хвостом. Я поднимаю оставленный рядом с ним рюкзак и мы вместе идем по насыпи к тоннелю. Балбес принюхивается к сенсору и запах ему явно не нравится.

…

Закон подлости здесь, в Зоне, тоже работает. Когда я подошел к тоннелю — дождик кончился. В тоннеле, пока я отдыхал на ландшафте, народ расположился, как у себя дома. Стояли две палатки, дымилась кухня, вкусно пахло гороховым супом. Из черт знает, какими путями попавшего сюда каркаса раскладушки, фанеры и полиэтиленовой пленки сварганили стол. На нем стояли ноутбук и большой термос. Как раз кстати! Я налил оттуда в кружку сладкий чай. Поставил сканер рядом с компьютером. Тот довольно заморгал индикаторами. Подключился, данные пошли.

Я присел на свободный раскладной стул и сказал:

— Зря вы здесь расположились.

Вано, мешавший в котелке суп, обернулся.

— Почему зря?

— Потому что топология.

— Умные слова говоришь, да…

— Серьезно. Топология пространства. Видел когда-нибудь, как вершину высотки, или холма обкладывает аномалиями?

— Канэчно видел. Суп готов. Будешь, да?

— Обязательно. Ну вот топология как раз свойства пространства и поверхностей и изучает. На холме аномалиям выгодно расположиться именно вокруг вершины, но на самой вершине их не будет. А если на холме еще и строения есть, то аномалии их обложат очень плотно, но внутри домов не будет ни одной. Придется неделю сидеть и ждать, пока они разойдутся.

Вано налил густой суп в тарелку. Я поставил кружку на стол, вытащил из кармана ложку и, как говорится, приступил к восполнению запасов. Вано между тем явно заинтересовался темой и спросил:

— А здесь в тоннеле почему плохо?

— Потому, что как раз подходящая форма у него, чтобы в нем "шокер" образовался и не один. На свалке тоннель есть. Там еще электровоз ржавый рядом стоит. Видел?

— Видел, да!

— Внутри как раз "шокеры" и висят постоянно. Будешь там — загляни внутрь.

Вано замолчал, переваривая информацию. Я встал, и с тарелкой и ложкой в руках прошелся вдоль стены тоннеля, присматриваясь к бетону. Вот оно!

— Вано! Иди сюда, глянь.

Он подошел, посмотрел на арматуру, выступающую из бетона.

— Видишь?

— Что вижу? — он наклонился, присматриваясь. — Темно очень.

Забыл совсем. Я в темноте вижу гораздо лучше обычного человека, а ему — темно.

— Ну возьми фонарик в кармане разгрузки. Вон кнопка торчит справа.

Сталкер вытащил фонарик, включил его.

— Видишь на стали ржавчина неравномерно лежит?

— Вижу, да…

— Сюда били разряды от аномалии — я показал черенком ложки. — Видишь? А сама она была ближе к центру. Тоннель блокировался ею намертво, да и не одна она была, наверное. Понятно, о чем я?

— Понятно… — Вано погасил фонарь. — Ну тогда что, переезжать отсюда?

— Дольше собираться будешь. До палаток далеко, да и "шокер" здесь был давным-давно. Года три назад, никак не меньше. Хороший суп, спасибо.

— Нэ за что!

— Сейчас вряд-ли здесь что то появится. Раньше над мостом "пузырь" висел. Вон там, где фермы погнуты. Сейчас его нет и тоннель тоже чистым останется в ближайшее время.

— Умный вещь эта твой топология.

— И не говори…

Знал бы ты, Вано, насколько сложны формулы и уравнения, описывающие появление аномалий в замкнутых пространствах — побежал бы отсюда к Кордону, не оглядываясь, а дальше прямо за периметр. Но лучше я еще супа налью. Хороший супчик. Когда еще поешь горячего?

Полог палатки откинулся в сторону. Наружу вышла Инга. Как она умудряется так выглядеть? У меня вот одна прическа на все случаи жизни: "под Котовского". Нет волос — нет проблем. А она как-то успевает о них заботиться.

— Данные пошли, — вслух сказал я.

Она кивнула, опустилась на корточки перед ноутбуком. Сканер поморгал ей зеленым индикатором. Сверху послышались голоса. Лис и Леха возвращаются. А где Лось? Им идти еще меньше. Что-то их задержало? Стоп! Это не Лис и Леха. Голоса чужие! Автомат сам прыгнул из-за спины мне в руки. Я отскочил к стене и пригнулся. Вано недоуменно посмотрел на меня и потянул из кобуры пистолет. Вниз скатился камешек и вылетел на середину тоннеля. Балбес, сидевший у мангала, так и остался сидеть, только голову повернул. Знакомых слышит, что ли?

Так оно и было. Сверху спустился по насыпи Лис, за ним пара смутно знакомых сталкеров. Где я их видел? Здесь, на Кордоне? Да, точно!.. Замыкал колонну Леха со сканером. Вот почему поначалу голоса показались знакомыми. Они просто говорили по очереди. Я снова убрал автомат за спину и подобрал тарелку с ложкой. Ложку пришлось мыть, чем я и занялся.

— Сверху наших, третью группу, не видно было? — спросила Инга сталкеров.

Те переглянулись, качая головами. Я закончил с обедом, сунул ложку в карман и вытащил из разгрузки складной бинокль.

— Поднимусь, посмотрю. Вы пока ешьте.

…

Бинокль этот был изрядным барахлом. Достоинство у него было только одно: компактность. Я поднял его к глазам, вгляделся в развалины фермы, старой базы одиночек, сквозь листву. Никого… А это что? Не сканер ли там на мостике, идущем по краю крыши? Уголок только торчит, не понять! Но чему там еще белому быть?

Прямо на моих глазах белое пятнышко исчезло. К чему бы это? Блики на мокрой крыше?

"Нужен приличный бинокль!"

"Сейчас…"

По-прежнему ни одного движения ни на ферме, ни на дороге от нее к мосту. Листвы на деревьях мало, все просматривается. Охрана у восточного тоннеля и на севере тоже встревожена. Никто, как выясняется, не видел Лося и Щуплого. Непонятно, были ли они вообще на месте. Четверку сталкеров, идущих вдоль насыпи, видели и посчитали, что это и есть возвращающиеся наши.

На насыпь взбежала Инга с биноклем в одной руке и своим карабином в другой. За ней Лис с дробовиком.

— Что случилось?

Я, не отвечая, рассматривал в нормальный бинокль местность вокруг. Никаких следов. Они шли не напрямую, а по дороге. Я спросил Лиса.

— Ракетница с собой?

Он кивнул и, вытащив из кобуры пистолет, разломил его.

— Какую?

— Красную.

Хлопок. Красная ракета улетает в небо, скрывается в нависших над Зоной облаках и горит в них мутным пятном. Я снова поднес к глазам бинокль. Никого… Щелчок предохранителя. Ствол моего МР5 поднялся вверх. Короткая очередь в два патрона. Снова бинокль… Ничего и никого. Лис засунул ракетницу обратно в кобуру.

— Идем? — спросил он.

Я кивнул, отдавая бинокль Инге.

Мы спустились с насыпи. Лис сразу же обратился к пришедшим вместе с ним сталкерам:

— Пацаны, помощь нужна. Двое наших пропали. Здесь рядом ферма.

Те синхронно кивнули. Один поднял двухстволку, второй переместил из-за спины на грудь видавший виды АКМС.

— Вано, ты тоже. Стоматолог, останься. Студент, идем?

Я кивнул, прикидывая маршрут. Три сотни метров — расстояние не большое. Семь рулонов туалетной бумаги. Но эти метры, если повезет, можно идти весь день и еще завтрашний захватить.

— Да. Вон туда, правее кустов, цепочкой. Я первым, автоматчик замыкает.

…

Год-два назад, когда у одиночек на Кордоне была небольшая разборка с военными, здесь была их база. Потом, когда все устаканилось, ее забросили. Баррикада у входа постепенно разваливалась. В стальных листах были сквозные дыры, все полезное отсюда давно растащили. На песке у входа отчетливо отпечатались две пары рубчатых подошв.

— Они? — спросил Лис.

— Следы свежие, больше некому. Ребята, рассредоточились! Прикройте.

Я перебежал между наполненными песком металлическими бочками (гораздо более прочная и долговечная конструкция, чем мешки) и прижался к стене северного здания. Мой маневр зеркально повторил Лис и мы медленно двинулись к остаткам забора, когда-то делившего ферму на две части. Из строений пахло гнилью и плесенью. Двор густо зарос молодыми тополями, между которыми, перекрещиваясь, шли две цепочки следов. Я сделал знак Лису, подзывая его.

— Я войду. Прикрой.

Он кивнул. Краем глаза я видел, что Вано стоит за баррикадой и его ружье смотрит во двор, а двух одиночек не видно. Видимо с другой стороны "держат" подступы.

Внутри содержание соответствовало запаху. Гнилые доски, обломки мебели, угли и зола от костра в выпотрошенном корпусе старой рации. След чьей-то недавней стоянки. Спрятаться здесь было негде. За решеткой была видна деревянная лестница на чердак — к ней я и направился.

Чердак тоже был пуст. Дверцы, когда-то закрывавшие выход на крышу, лежали на песке, которым чердак был засыпан и этот песок был изрядно истоптан следами. Ну да… Сколько здесь людей лазило? Крыша пока держалась и следы не заровняло ветром и дождем. Свежие, или нет — не отличить. А вот на крыше песок обозначил два свеженьких следа. Все правильно, здесь они и должны были поставить сканер и ждать. Но где сканер и где они сами? Что произошло? Я дважды свистнул. Внизу послышались шаги Лиса, а я никак не мог придумать связную версию.

В проёме появилась голова в шлеме. Лис осмотрелся, выбрался на крышу и подошел по мосткам ко мне, оставив за собой точно такой же след из песка. Я показал ему на этот след пальцем.

— Смотри! Были они здесь. Куда вот только девались?..

Он посмотрел под ноги, кивнул.

— Да. А с моста их здесь не видно. И патрулю твоему — тоже, — он показал пальцем на север.

— Допустим мутанты… Тогда сканер где? Контроллеру он без надобности. Крови нет. Гильз тоже нет, да и выстрелов мы не слышали.

— Аномалия. "Телепорт", или "пузырь".

— Думал об этом. Где она?

— Схлопнулась.

Я покачал головой.

— Мы бы ощутили это. Когда "телепорт" схлопывается, меняется вся картина местного распределения аномалий, а этого не было. И сканер ведь работал, вот что интересно! Центральная станция (я имел в виду ноутбук) не может на таком расстоянии скачивать данные, но определяет его работоспособность. Очень странно все это..

— Мы в Зоне. Здесь все странно.

— Это точно… — говоря это, я вскинул автомат.

Напротив, на соседней крыше сидел здоровенный муравей. На самом верху. Красного цвета, здоровенный и шевелил длинными усами в метр длиной. Заметив мое движение, насекомое переползло и скрылось за коньком крыши. Только усы торчали. Мне даже показалось, что я слышал шорох его лап.

— Что ты? — спросил Лис, целясь из своего дробовика в ту же сторону.

— Ты не видишь его?

— Кого "его"?

— Муравей там, на крыше.

— Муравей? — Лис удивленно посмотрел на меня. — Ну у тебя и зрение! Муравья на таком расстоянии разглядеть не каждому дано.

— Он два метра длиной. Погоди-ка…

Я поднес левую руку к глазу и слегка надавил пальцем на глазное яблоко. Видимый мир послушно раздвоился, а вот торчавшие из-за крыши муравьиные усы — нет.

— Глюки ловишь? — спросил Лис заинтересовано.

— Уже поймал.

Старый фокус. Если надавить (в меру!) на один глаз, то зрение расфокусируется и картинка, которую видит мозг, раздвоится. А вот галлюцинация существует исключительно в человеческом воображении и она останется такой же четкой, как и была. Муравей мне мерещился.

Словно бы согласившись с этим, усы исчезли. Зато Лис вскинул дробовик и явно собрался выпалить куда-то во двор. Я еле успел перехватить ствол.

— В Вано попадешь!

— Там снорк!

— Нет там никого, — сказал я. — Только наш Вано в тополя целится. И посмотри на Балбеса рядом с ним.

— Да, странно себя ведет…

— За нами не пошел, но и не скалится. Врагов не чует, значит. Вроде бы даже заинтересован.

На всякий случай я поставил автомат на предохранитель и забросил его за спину. Единственный мутант, которого я в Зоне опасаюсь — контроллер. Но он так не действует, подобные галлюцинации — не его "почерк". Это что-то другое… Идея!

— Лис, у тебя резиновые перчатки есть?

— Есть. Тебе зачем?

— Надо.

Хирургические перчатки — вещь иногда крайне нужная. "Снежинку", или "полярную звезду" поднимать рекомендуется только в них, да и по прямому назначению иногда тоже приходится использовать. Лис порылся в карманах и вытащил маленький пакетик. Я кивнул, вынул оттуда одну перчатку, поднял лежащую тут же, на крыше пустую трехлитровую стеклянную банку (воду дождевую в нее набирали, что ли?) и натянул перчатку на горлышко.

— Готово!

— Проба воздуха? — спросил Лис.

— Догадливый… Пойдем отсюда.

— А ребята?

— Сам видишь: нет их здесь. Вернемся на стоянку, обдумаем все. О! Слышишь?

Со стороны тоннеля хлопнули два пистолетных выстрела.

— Нас зовут. Стопудово они где-то с нами разминулись. Видимо тоже их глюками накрыло — вот и сделали крюк по лесу.

— Снорков со следа сбивали?

— Не знаю, кто им там мерещился… — я покачал в руке пустую банку. — Вернемся в Долину, там проверят, что здесь такое в воздухе. Но я думаю, что это вот они виноваты.

Я кивнул вниз, в сторону молодой поросли тополей.

— Они!?

— Ну да. Что-то такое они в воздух выделяют, что у людей глюки вызывает. Это от тех, что вдоль дороги растут, семена занесло.

Лис посмотрел в сторону высоченных деревьев, верхушки которых были видны за другими деревьями.

— Ну как версия — сойдет. Пока дождик шел — эту гадость сбивало к земле, а сейчас пригрело и она прямо в воздух идет.

Мы тем временем спустились по жалобно заскрипевшей лестнице вниз.

— Гадость, говоришь?..

Я присмотрелся к листьям молодого тополя, сорвал несколько и сунул в ту же банку, под перчатку. Потом надел вторую перчатку сверху. Листья оказались в резиновом контейнере. Балбес мотал хвостом, стоя у баррикады, но к нам не шел.

— Чует что-то, — показал на него Лис.

— Это и чует.

По своим следам мы вернулись к стоянке. Как я и предполагал, Лось и Щуплый уже были там. Сидели у раскладушки и хлебали суп из котелков.

— Где плутали? — спросил я.

Лось ответил:

— Коротким путем хотели пройти. Прошли западнее, пришлось возвращаться. Вышло, что он слегка длиннее, чем казался.

— Как обычно…

Вот поэтому их и патрули не видели…

Инга завернула банку, которую я ей отдал, в пупырчатую пленку.

— Что там? — поинтересовался Лось.

— Проба воздуха. Вам там на ферме ничего… не мерещилось?

— Нет. А что?

— Дождик шел, повезло. Могли и перестрелять друг-друга…

Я рассказал о наших приключениях. Лось кивнул.

— Слышал про такое. Растения здесь тоже мутируют, только этим пока никто не занимался, не изучал. Но вот как такую вещь предусмотришь, как галлюциноген в воздухе? Это ведь они так от нас, от людей защищаются.

— Ага, — подтвердил Щуплый. — Представь: зашел в лес, дровишек нарубить, а вокруг глюки. Начнешь, пожалуй, палить во все стороны. По-моему этой штуке нельзя давать разрастаться.

— Вырубить тут все предлагаешь?

— Все — не получится. Но по зиме подойти и вырубить нафиг. Они же разрастутся тут — не подойти будет.

— Он прав, — согласился Лис.

Я пожал плечами.

— Ну если есть желание — займитесь. Однако вряд-ли все так уж плохо. Сколько раз мы мимо тех тополей ходили? Ничего и никто не замечал. Такой особенностью наверняка обладают только молодые побеги. Их вы все не вырубите, наоборот: поросль только гуще полезет. А если не трогать, то одно-два дерева подрастут, затенят все остальные и те погибнут. Потом кроны уйдут вверх и можно будет спокойно ходить рядом…

Лис вдруг подскочил, перехватил дробовик и выстрелил куда-то вверх. Сидевшие у "стола" сталкеры схватились за оружие, а сверху прямо в тоннель свалилась, трепыхаясь, раненая ворона. Трепыхалась она, впрочем, недолго. К ней подскочил Балбес, схватил и убежал с ней за угол.

— Охотничек… — усмехнулся Щуплый, снова беря в руку ложку.

— Учитесь! — Лис был доволен собой. — А что ученые думают насчет этих листьев?

Инга пожала плечами.

— Каннабиноиды вероятно, или их аналоги. Скорее всего какие-то их эфиры — они довольно летучие. Или аналог ЛСД.

— Это что, вроде конопли, да? Их курить что-ли можно!?

Лис посмотрел в сторону тополей-мутантов, явно прикидывая, сколько из этой листвы можно сделать закруток. Сталкеры-одиночки проследили его взгляд и в их глазах тоже появилось мечтательное выражение.

— Вряд-ли. Действие, судя по вашей реакции, чисто галлюциногенное. Растормаживающего эффекта нет. Действует в очень малых дозах, так что вероятность передозировки крайне велика.

— Ну это уже второй вопрос… — пробормотал Лис.

— Не вздумай тут упороться! — сказал Лось. — Я тебя до Долины на горбу не потащу.

— Да я ничего такого…

— Я по твоей роже вижу, что ничего такого. Не вздумай, говорю! Обратно пойдем — противогаз наденешь и нарвешь веток. На базе — хоть в хлам укурись.

Лис только вздохнул.

…

Ветки, которых Лис на обратном пути нарубил целый мешок, оказались пустышкой. Сталкеры, пробовавшие курить листья с них, только пожимали плечами. Не удивительно: по дороге я подменил его мешок на другой.

Через неделю, когда Леха ходил во главе группы свободовцев встречать очередной груз, пришедший для ученых из-за периметра, он увидел на месте тополей-мутантов только пни. Деревья были спилены бензопилой и валялись вдоль дороги. Верхушек не было. Поросль на ферме тоже была вырублена. Одиночки на Кордоне только пожимали плечами в ответ на вопросы.

Глава третья

Позднее, хмурое утро, окраина Темной Долины, аномальное поле. Собственно уже и не утро, время ближе к полудню. Небольшая "медуза" танцует в воздухе, под "воронкой", вертится, мерцает гранями, чуть светится. Если сейчас детектор, который ее подсвечивает, убрать, то через несколько секунд она видимой быть перестанет, а если вообще уйти, то через несколько дней, или часов (это как повезет) — вообще исчезнет. Можно проползти под аномалией с контейнером и взять артефакт, но цель сегодня не в этом. Я и Леха стоим метрах в десяти и наблюдаем, как свет от артефакта понемногу становится все ярче. Магнитные импульсы активного детектора дестабилизируют "медузу" и вводят в авторезонансное состояние. Сейчас она…

Резкий хлопок. "Медуза" исчезает в яркой вспышке. В сыром воздухе из-за перепада давления вокруг нее возникает туманное облачко, которое тоже сразу рассеивается. Пространство деформируется, искажая видимые сквозь него предметы. Еще одна вспышка, уже менее яркая. Образовавшаяся на месте погибщего артефакта аномалия схлопывается, не выдержав соседства с более крупной "воронкой". Нас с Лехой обдает волной горячего воздуха, а стоящий рядом с аномалией сканер опрокидывает и отбрасывает далеко в сторону. Готово. "Воронка" на глазах меняет положение. Теперь она смотрит в другую сторону и сама стала чуть меньше.

— Вот так, случалось, люди и гибли, — произнес голос сзади. — Засмотрится сталкер на "пламя", или "снежинку", они активируются. И все, привет. Пишите письма. Или артом взорвавшимся зацепит, или в аномалию затащит, которая на его месте образуется.

Это да! Бывает такое. Верит человек в свою удачу, а когда вдруг счастливый билетик выпадает, не готов к ней. "Пламя" в контейнер нужно помещать сразу же, иначе… Я оглянулся. Лось и Щуплый уже начали сматывать провода. Очередной эксперимент успешно завершен.

— Еще один найдем? — спросил Леха. — Или достаточно?

Инга, к которое адресован вопрос, что-то пишет на листе бумаги. Считает что-ли? Похоже на то… Их полевой ноутбук недавно приказал долго жить. Защита от выброса не бывает абсолютной. Вторым, который стоит в лаборатории, ученые рисковать не хотят, так что теперь оборудования с собой берется минимум: детектор, сканеры-накопители, и бумага с карандашом.

Сканер проезжает по мокрой от росы траве мимо меня на длинном кабеле, за который его тянет к себе Лось. Рутинная, скучная работа научно-оперативной группы. За высоткой вдалеке (но вполне в пределах досягаемости пулеметов на них) видны вышки базы. Зачем ходить далеко, если все необходимое можно найти прямо у порога? Вон Лис уже нашел. Приволок пару валежин посуше, раскочегарил костер и насаживает на шампуры куски кабанятины. Он их еще вчера замариновал в специях и уксусе. Еще и майонез раздобыл, гурман…

Карандаш шуршит по бумаге, Инга хмурит брови. Что-то у нее не получается…

— Алексей, взгляните!

Леха присел на корточки, взял листочки в руки и добросовестно вчитался. Я подошел сзади и тоже присмотрелся. Ага… Эту базовую систему уравнений Доцент придумал. Четыре описывают собственно гравитационную аномалию, а пятое — ее тип. Упрощенно конечно, но для сельской местности сойдет. Что там? Преобразования… Элегантно! Последнее уравнение деградирует в тривиальное равенство. "Воронка" должна была схопнуться, но этого не произошло. Надо было Доцента с собой взять, но он кашляет и температурит третий день. Вода из-под "сердца оазиса" не помогает. Она работает только с ранениями, а бактерий, вероятно, еще и стимулирует. Так что лечение пока идет народными средствами.

Леха, пожав плечами, вернул листочки и сказал:

— Посмотрим данные на месте, посчитаем…

— Все правильно там, — сказал я. — Аномалия схлопнулась, пространство вывернулось и она снова появилась. Энергии ведь надо было куда-то деваться. Часть была сброшена в виде ударной волны, а остальная образовала новую аномалию. Тип тот же, но это скорее всего случайность.

— Да? — Инга перекладывает листочки в руках. — Вообще-то может быть. Проверим. Сканеры должны все это отметить.

Начинает вкусно пахнуть жареным мясом. Лис достает пластиковые тарелки и стаканчики. Из рюкзака появляется бутылка хорошей водки. Эксперимент в целом удачен, а удачу в Зоне принято отмечать.

— Жаль, что хлеба нет, — сказал Лось, держа в руках тарелку и стакан.

— Ну что поделаешь? Где-то он есть, но не здесь. — философски заметил Лис. — Ты ешь, а не разглагольствуй. О! Смотрите, Балбес бежит.

Слепой пес в ошейнике показался на вершине и подбежал к нам.

— Где-то жрут без него и он не смог этого вытерпеть, — Щуплый почесал мутанта за ухом. Тот довольно оскалился и засопел.

— Нет, — сказал я. — Он чем то встревожен…

На всякий случай я передвинул свой автомат из-за спины на грудь.

— Что не так? — Лось тоже переместил оружие поудобнее.

— Не знаю. Но по нему видно: хвостом не виляет, напряжен весь. Он сам не знает, что приближается, вот и прибежал к своей стае.

— Но ведь не выброс?

— Нет, не он. Это точно. Я ничего такого не ощущаю. Вообще ничего необычного. Дайте-ка ему мяса кусочек.

Лис бросил Балбесу снятый с шампура кусок. Пес поймал мясо и проглотил, не жуя.

— На еду отвлекается… Будем считать, что ничего особо важного не предстоит.

— Так что мы делаем? — спросил Лис.

— Ничего, — ответила Инга, откусывая кусок мяса.

Я подтвердил:

— Да. Помните, как через "портал" в Долину возвращались? Он может сработать по-разному: мгновенно объект перебросить, или за какое-то время, или перебросить его частично. Это вероятность. Она становится детерминантой после открытия "портала". Вот сейчас как раз такая вероятность есть где-то в Зоне и она как-то связана с нами. Балбес это чувствует.

— То есть на нас это никак не повлияет? — спросил Лось.

Я помотал головой.

— Погоди… Значит нас в том "портале" все-же могло на части порвать?

— Конкретно в том — не могло. Я ведь уже говорил: здесь принцип причинности работает не так. Вероятность схлопнулась еще до того, как мы туда вошли, в момент открытия, а не в момент переноса. Скорость в "портале" является мнимой величиной. С точки зрения обычной физики такое невозможно, следовательно мы в него никогда и не входили. Поэтому вероятность не может стать детерминантой в момент прохода. Только до прохода, или после. Но если это происходит после, то это значит, что она и так была равна единице, а если до, то мы бы в "портал" и не полезли.

— Сложно все…

— Ага. Ну ты про кота Шредингера в курсе, который не жив и не мертв? Чтобы определить это, надо открыть ящик, в котором он сидит. В общем пока можно не беспокоиться, но внимание не ослаблять.

Лось кивнул, пережевывая шашлык.

— А у меня бывало такое, — сказал Щуплый. — Ну… с вероятностью, с этой. Когда стреляешь — всегда есть шанс не попасть, верно? Но иногда бывает так, что я еще до выстрела точно знаю, что попаду.

— Ну да, так оно и получается. Вероятность возникновения события, в частности попадания пули в цель, определяется вероятностью возникновения его причин. Если ты эти причины можешь просчитать, пусть даже неосознанно, то ты можешь и момент возникновения самого события предсказать. Иногда бывает и так, что ты его предсказываешь абсолютно уверенно.

— Зона не велика и то, что за периметром называют интуицией, здесь является вполне физической категорией, — сказала Инга. — Посмотрите на Балбеса.

Слепой пес прижал уши и вытянул морду вверх, как будто собирался завыть. Мутант беспокоился и пытался определить источник беспокойства верхним чутьем. Потом он поднялся, но опять сел.

Момент, когда открылся "портал", мы проморгали. Серебристую спираль практически не видно на фоне серого неба. Я обернулся на вспышку вторичного излучения и успел увидеть, как на траву валится человек.

— Опа! Гости. — пробормотал сзади кто-то из сталкеров.

Залязгали затворы, досылая патроны в ствол. Упавший между тем не шевелился, лежал на боку и лишь когда я подошел, он перевернулся на спину. Я присмотрелся и сказал:

— Полковник, вы как всегда вовремя. Мы тут как раз шашлыки жарим.

— Студент?.. — простонал он. — Мир тесен… Это хорошо…

Я наклонился. Дегтярь сейчас был одет, как начинающий бандит: кожаная куртка, джинсы, вязаная шапочка, респиратор на шее. Легкий бронежилет был пробит на груди. Крови не было видно. Казалось, что ранение было совсем свежим.

— Не напрягайся, полковник. С нами врач, сейчас поглядим, что нужно сделать.

Я махнул рукой Лехе.

— Поздно… — он закашлялся и сдавленным голосом повторил: — Поздно глядеть… В кармане возьми… там… запомни фамилию: Клинский. Понял?.. Я… Меня встретили за периметром… Активировал "рыбку", отгородился порталом… Но одна пуля прошла, тогда я прыгнул в "портал"… Запомнил?

— Клинский. Запомнил. Кто это?

— Это… Аааа…

Его снова согнуло кашлем. Он опять повернулся на бок, скорчился и обмяк. Изо рта хлынула ярко-алая кровь. Я выпрямился. Подбежавший Леха опустился на колени, пощупал пульс на шее и, вытирая пальцы о траву, покачал головой.

— Готов.

— Знаю.

Я пошел к своему рюкзаку, взять лопатку. Голубая спираль в воздухе медленно гасла. Кто бы там ни был — лезть за Дегтярем он не рискнул.

…

Коробочка, которую я вытащил из кармана убитого, оказалась накопителем. Какой самый простой способ повышения надежности? Ответ: дублирование. Вместо одного устройства можно установить два и если первое выходит из строя, можно включить второе и наслажаться жизнью. Хранить информацию на жестком диске, или на флешке опасно. Однако их можно продублировать. Поставить, к примеру, вместо одного диска три и каждый раз при считывании информации проверять. Если два байта одинаковые, а третий отличается, то этот третий байт принудительно переписывается и таким образом информация постоянно обновляется. Точно так же работает человеческий мозг, в котором гибель одного-двух нейронов на памяти никак не сказывается.

В наших лабораторных накопителях используются жесткие диски. По шесть в каждом. Конечно и они, и обслуживающий их контроллер (тоже дублированный!) требуют внешнего питания, поэтому сканеры довольно громоздкие. А в накопителе полковника стояло восемь обычных флешек и своего блока питания там не было. Когда Доцент подключил его к компьютеру, он довольно долго моргал красной лампочкой, проверяя носители и исправляя ошибки. Наконец устройство определилось, как внешний накопитель. Красный индикатор сменился зеленым.

— Нуте-с, что тут у нас?.. — Доцент пощелкал кнопкам на клавиатуре. — Угроз не обнаружено. Два файла. Архив и текстовый. Архив не запаролен.

Сталкеры столпились за его спиной, глазея на экран и мало что понимая.

— Может быть настроим на большой экран? — спросила Инга.

— Извольте.

Доцент нажал пару кнопок на пульте, лежащим на столе. Засветился подвешенный к потолку проектор. Мы повернулись к экрану, висящему на стене справа.

— Архив, или текст?

— Давайте текст…

"Это моя последняя запись. Когда П. паял эту флешку, он не рассчитывал, что понадобится большой объем, да и этот компьютер уже сбоит, приходится часто перезагружаться. Я постараюсь переправить ее на Большую Землю. Пусть там делают с нею, что хотят. Мне уже все равно. Выпущенный на волю зверь никогда не вернется обратно в клетку. Мир обречен. Завтра, или через сотню лет — какая разница? Все уйдет в пустоту, когда лопнут последние ниточки, которые сдерживают его. Я оставлю флешку в тайнике. Ее найдет тот, кто будет знать, где искать."

— Перейдите в конец файла, — попросила Инга. — Он делал записи в обратном порядке.

Интермедия #1. Дневник "М."

3 декабря.

П. и В. приволокли с института компьютер. В. собрал его у нас в тайнике. Завели генератор, включили — работает! Играли в цветной тетрис. Завтра сходим еще раз, притащим еще один. Мне показали, как надо печатать.

У П. планы насчет какой-то фигни, вроде нового детектора. К. сказал, что им не ерундой бы заниматься, а арты искать. Завтра с ним идем на охоту, пока эти два энтузиаста шарятся на "Агропроме"

10 декабря

Хлама натаскали столько, что шагнуть некуда. Придется оборудовать новое помещение под жилье. Я уже присмотрел одно, в подвалах. Лезть туда долго, зато и мутант ни один не проберется. В. и П. что-то паяют изо всех сил. Вонь стоит — хоть топор вешай. Задрали, умники. Сегодня же в новый тайник переберемся.

Закоптили с К. кабанчика. Будем с мясом на новый год.

К. спрашивает, когда ему комп освобожу. Соскучился по тетрису. Дисков приволокли целый пакет, посмотреть нужно, что там есть.

17 декабря

Сходили на ландшафт, опробовали новый детектор, собранный П… Работает. Нашли "медузу" и "огненный шар". Если бы еще не его размеры… Они все спаяли в корпусе от компьютера и таскают его на ремне, через плечо. Вещь конечно полезная, но "шарик" я и без него найду и возьму. В. говорит, что лиха беда — начало. Когда вернулись, они снова все распаяли.

Я и К. завтра идем за припасами. Кабан хорош, но каши тоже хочется.

23 декабря

Раньше про "снежинку" слышал, но никогда не видел. Посредник просил ее добыть. Обещал на обмен достать все, что захотим. Захотеть-то я могу много, но вот где ее найти? В теории — просто все: лезешь в "шокеры" и осматриваешься. Но на практике детекторы ее почти не берут. Вернулись к себе, рассказал об этом В… Он сказал, что можно попробовать с новым детектором. П. тоже загорелся и полез чего-то паять. Флаг в руки. Чем бы дитя не тешилось — лишь бы не вешалось.

25 декабря

Завтра снова идем к посреднику. "Снежинка" у нас. У меня рука до сих пор плохо двигается после разряда. Вот сижу, пишу, разминаю пальцы.

1 января

Бухали.

5 января

Бухали. Не до работы.

20 января в 12:24

Мы с В. и К. сходили на периметр, сказали майору, что заказ у нас. "Снежинку" с собой конечно не брали. Припрятали рядом. Заказали электронику всякую для В., для меня штурмовую винтовку новую и патронов к ней. К. экзоскелет попросил. Майор обещал все подогнать буквально через пару дней. Здорово же его ученые забашляли, раз вот так спокойно обещает и оружие, и броню. Майор, кстати, ни разу нас не кидал. Даже не пытался. Платит оговоренное — ну и мы к нему всей душой.

Встретились, как договаривались, чудесно все. Экзоскелет, винтовочка, только с электроникой просил подождать. Нет проблем, подождем. Через три недели, на том же месте. Глядишь, еще чего-нибудь притащим.

С майором был какой-то левый хмырь в очках. Контейнер раскрутил, арт увидел — чуть гопака не заплясал от радости. По-русски — ни слова, с майором только по-английски чего-то лепетал. Видимо за бугор наш арт пойдет. Ну а нам-то какая разница? Там у них, между прочим, международная программа и все такое.

В общем К. экзоскелет напялил, прошелся, тоже радостный, как поп на Пасху и мы двинули обратно. Я спрашиваю: "А батарейки где будешь к нему брать?" Отвечает: "Схвачено все!" Ну смотри… В этой махине десять километров прошел, а потом она на тебе обратно едет. Защита хорошая, да, но все-таки практичнее надо быть. То ли дело: "Штурмгевер девяностый"! Швейцарское качество, даже пристреливать не пришлось. На три сотни метров лупит — душа радуется!

Когда пришли — выяснилось, что П. опять разобрал новый детектор. Кто он после этого?

23 января

Снова на ландшафт выбрались. Ничего выдающегося не нашли, потому что не рисковали. Приятно было после пьянки слегка размяться. Насчет батареек К. не врал. Оказывается подходящие аккумуляторы тоже приволокли с "Агропрома". Интересное местечко, кстати… Вроде сельским хозяйством занимались, но П. говорит, что там этим и не пахло, а на компах, которые они к нам вытащили, информация совсем даже не о кукурузе. Я пошутил, что мутантов они там выводили, но П. не засмеялся, а на меня этак серьезно посмотрел. "Так и есть" — говорит.

Не знаю, стоит ли туда вообще ходить.

30 января

Майор не обманул. Всю комплектуху, которую П. заказывал, привез. За артефакты расплатился. Англичанина с ним на этот раз не было, зато был поляк. Этот по-русски говорил довольно чисто, но его выдавало постоянное пшеканье. Поляк весьма интересовался подходами к станции. Я так и сказал, что пройти туда невозможно. Во-первых: радиация. Места неразведанные. Можно вляпаться так, что потом через пару дней копыта откинешь. Во-вторых: люди там есть, которым разные пришлые вовсе не нравятся. И в-третьих, самое главное: зачем? Что мы там найдем, чего на окраине нет?

Поляк мне на это сказал, что картой радиационного загрязнения меня обеспечит и что как раз вот эти люди в центре его больше всего и интересуют. Какой картой? А вот этой… И действительно достает лист тонкого такого пластика. Разворачиваю, смотрю и думаю: может их с майором прямо тут прикончить? За такую картинку мне в Зоне любой сталкер душу заложит. А поляк мне: забирай ее. Мол для хорошего человека ничего не жалко. И скалится золотыми фиксами на клыках. Кто-то ему, думаю, клыки уже вышиб.

Ну я лист сложил, в планшет (а к ней еще и герметичный планшет прилагался) сунул и мы ушли. Карта та верная, это я могу точно сказать. Весь юг Зоны я на пузе прополз и где фонит, а где нет, знаю прекрасно.

2 марта

Третий день думаю над тем, что мне пшек тогда сказал. Что ему надо про центр узнать? Те, кто туда ходит… ну не то, чтобы совсем не возвращаются… приходят обратно, даже и без потерь частенько приходят. Кое-кто даже считает, что в центре безопаснее, чем на окраинах. Вроде как Зона из себя все плохое выдавливает наружу, потому и люди у периметра все бешеные. Но никого я еще не знаю, кто бы в центре побывал, а потом за периметр сходил. Как будто привязывает их Зона. И глаза у них странные. Сквозь тебя смотрят.

А так — ну живут себе и живут. Картошка там у них, скотина какая-то. Охотятся, опять же. Кабанов развелось — тьма. Радиация — она ведь не везде. Пятна фонят очень сильно, но таких мест не много, а проточная вода вообще чистая, рыбу ловить можно.

В общем зацепил меня поляк, ничего не скажешь. И самому уже занятно, чем же таким ему местные аборигены интересны?

3 марта

Обговорили тему с ребятами, оценили карту, которую поляк дал. Отличная вещь. По радиационному загрязнению можно и о расположении аномалий судить. Но насчет рейда к центру наши засомневались. Вроде бы места там нехорошие. В. в сторону АЭС уже ходил, так потом еле ноги унес оттуда. День шли — все было нормально, а ночью началось… Со всех сторон звуки какие-то, рычание из темноты, вой, очень близко. Они втроем забились в какую то кладовку и спали по очереди. Причем спать долго не получалось. Через полчаса — начинали кошмары сниться и человек вскакивал. К утру и того чище: настоящие глюки пошли. В. все время кровососы чудились. Они разрядили оружие, чтобы друг-дружку не перестрелять и сделали ноги оттуда со всей возможной скоростью.

В общем прибавила им Зона волос седых и хорошо, что настоящих мутантов тогда не встретили. Я сказал, что они в аномалию попали, наверное. В. ответил, что тогда весь центр Зоны — аномалия. К. предложил разобраться, что это такое, как действует и можно ли от этого защиту придумать.

4 марта

В. и П. дали новый список своих деталек. Длинный вышел. Я спрашиваю: зачем столько? Отвечают: вы же сами предложили защиту сделать. Неужели на самом деле сумеют? Оказывается раньше, когда Зону пытались исследовать научные экспедиции, такая защита у них была. П. знает в теории, как она работала. Он тогда частенько к ботаникам нанимался проводником, тогда же и с майором познакомился. Только в то время тот еще капитаном был и как раз и отвечал за сопровождение экспедиций.

Потом конечно свернули это дело, слишком уж потери были большими. Сталкеры конечно старались, вытаскивали людей, но всех ведь на себе не вытащишь. Тогда много народу пропало в Зоне. Видимо нынче желающих сюда лезть найти сложно стало.

Детектор П. до ума довел. Нашли еще одну "снежинку" и по мелочи кое-чего. Завтра выходим на встречу к майору.

8 марта

Список отдали, хабар тоже. Майор тоже удивился: зачем столько. Я говорю: в центр Зоны сходить хотим. Он как услышал — виду не показал, но заметно, что это ему интересно было. Обещал через две недели все подготовить. Забрали у него припасы и патроны. К. отдал письмо семье, за периметр.

Когда вернулись, я удивился, как это К. в экзоскелете умудрился без замены батарей туда-обратно сходить. Оказывается В. слепил источник питания на "вспышке". Я прямо потрясен был. Активировать артефакт — дело не хитрое, а для "пламени" — и вовсе простое, его и детектор активировать может. Но чтобы вот так, без взрыва и чтобы он ток давал… Кулибины! Жаль, что за периметром такая батарейка работать не будет. "Вспышка" — арт в общем-то не дорогой, можно пожертвовать. Сколько такая батарейка прослужит — никто не знает.

П. опять разобрал детектор.

19 марта

Сходили в очередной рейд. Получился длинным, на пять дней. Выбрали новое место, по карте. Удачно, грех жаловаться, хотя под конец прижало аномалиями и пришлось делать крюк. Детектор П. до ума наконец довел. Получился небольшой ящичек с экраном. Подняли три "грави", навьючили ими К. в экзоскелете. Промышленная добыча артефактов.

По дороге обратно попались трое залетных бандюков. Слово за слово, они начали понтоваться… Земля им пухом, короче. К. получил дробью из обреза в упор. Поднялся с земли, улыбаясь. Все-же экзоскелет — это вещь!

Я подстрелил кабанчика. Закоптили.

22 марта

Майор привез все, что заказывали. Опять навьючили К… Отдали хабар. Как он три штуки "грави" один поволок — его проблема. Там 60 килограммов в трех контейнерах. Вспотел, наверное.

П. опять с головой ушел в свои приборы. Объяснял нам, чего хочет добиться, но я понял через слово. Смысл в том, что ближе к центру Зоны есть какое-то поле, которое действует человеку на мозги. Это примерно как слушать постоянно одну и ту же мелодию. Час, второй, десятый… на одиннадцатый тебе внешний звук нужен не будет, она и так у тебя в голове будет звучать. Так же и у нас здесь: поле какой-то особый ритм мозгам задает. Если в нем долго находишься, этот ритм становится навязчивым и начинаются всякие чудеса вроде глюков. При выбросе то же самое поле работает еще сильнее и может в чистую с ума свести. Потому и зомби по Зоне бродят — это те, кто не выдержал.

Я спросил, можно ли в такой защите выброс выдержать? Говорит, что да. Ну выдержать-то я его и без защиты выдерживал, а вот ближе к центру… На ком бы проверить? Собаку поймать, что-ли?

24 марта

Готов первый приборчик. Кольцо проволочное, лентой фторопластовой обмотанное, вокруг головы и коробочка небольшая, с ладонь примерно. От коробочки четыре провода. Кольцо помещается под капюшон, его даже не видно снаружи. Осталось выброса дождаться. К. сказал, что попробует.

26 марта

Эта хреновина работает. К. перед выбросам встал рядом с дверями, мы его обвязали веревкой, чтобы втянуть под крышу, если дело пойдет плохо. Он не только сознания не потерял, но и вообще ничего не заметил. Увидел, как небо на севере слегка осветилось — и все. Голова не болит. Свежий, как огурчик и говорит, что чувствует себя, как будто весь день проспал.

П. засел паять дальше.

Ходили с В. и К. на охоту. Неудачно. Кабаны ушли. Все развезло от тепла, под снегом талая вода. Вернулись мокрые, как цуцики.

9 апреля

Прибор защищает от выброса! Проверили втроем, в поле. Никаких последствий. П. ходит довольный. Такую штуковину и продать не стыдно. Надо будет заказать новую партию деталей у майора. Послезавтра идем к нему.

12 апреля

На стрелку с майором снова пришел поляк. Интересовался, к чему нам столько электронного хлама. Я сказал, что детектор новый хотим сделать. Сдали хабар, расчитались. Поляк спросил: как насчет центра Зоны? Я в ответ: что конкретно там интересует? Он вывалил списочек. Отчет ему подавай и чем больше страниц, тем лучше. Мы с К. и В. только посмеялись. Он что, хочет, чтобы мы ему вместо целой экспедиции там сработали? Да, говорит, хочу. Деньги — не проблема.

Тут уже мы не слегка удивились, а вполне всерьез. Я: "Сколько платишь?" Он: "Сколько попросишь." "Сотню косых баксами." "В пределах возможного, если отчет будет полным."

Перечитали мы с ребятами еще раз его список. В принципе ничего непонятного. Времени много займет конечно, но самое тяжелое там — маршруты до Припяти и АЭС разведать и коллекцию разных артефактов собрать. Мутантов ловить не надо, убивать никого тоже не надо. Дело вполне наше, сталкерское.

Я его спросил, знает ли он, что в центре Зоны задерживаться долго нельзя и что выброс там действует сильнее. Он ответил, что знает. Но деньги за дома посидеть никто не платит. Тут он прав… Интересно, скольким он уже это предлагал и многие ли соглашались?

Обсудили тему "дома", с ребятами. К. предложил забить на рейды и готовить только заказ. Деньги солиднейшие и в дальнейшем светят еще большие. Я согласился с К. и предложил взять аванс. В. насчет аванса возразил, что если его взять, то скинуть заказ уже не получится. Долго спорили. Сошлись на том, что денег пока просить не нужно, но отчеты майору отдавать надо только по частям. На самом деле работы будет — на все лето и заниматься придется только ею.

5 августа

Лето на исходе. Майор за отчеты платит без проблем. Завтра выходим к Припяти.

15, или 16 сентября, точно не помню. На компьютере вообще дата мартовская.

Вернулся, никого не застал. Ничего удивительного. Они продолжают выполнять задание. Один компьютер вышел из строя, второй на последнем издыхании. Цел остался только этот накопитель, сделанный П… Переписал на него все, что удалось. Оставлю в своем тайнике. Немного подожду, потом пойду их искать. Надо объяснить, что мы натворили.

Глава четвертая

— Это все, — сказал Доцент.

— Что это было? — удивленно спросил Лось. — И кто все эти люди?

«Молчи!»

«Да.»

Прямой обмен мыслями. Понятно, почему Инга встревожена. Эти сталкеры прошли мимо бойцов О-сознания незамеченными. Прошли в самый центр их владений и вернулись. Это при том, что Кристалл хорошо охранялся уже тогда. Возможно такое для обычного человека? Нет, исключено. Значит что-то помешало О-сознанию их обнаружить. Скорее всего это была та самая защита от выброса. Не стоит давать людям лишнюю информацию для размышлений.

Я думаю о том, насколько вероятно, что это устройство могло быть скопировано. Данных мало, однако я знаю человека, которому довольно много известно о делах наемников. Он уже помог мне однажды, хотя и не по своей воле. Возможно, поможет и еще раз?

…

— Кто ты на самом деле?

Сидор был явно не в настроении. Я ответил:

— Студент.

Как говорится: минута молчания. Кличка известная. Торговец оценивает вероятность того, что перед ним монолитовец. Надо, пожалуй, подтвердить мои слова. В коридорчик, перегораживая его почти целиком, входит один из братьев. Тяжелый бронежилет, серый комбинезон, герметичный шлем — классическая и вполне узнаваемая экипировка.

— Ну и чего ты хочешь?

Наверняка пытался разузнать обо мне после первой нашей встрече. Я тогда изображал бойца "Свободы" и мы устроили для торговца небольшой спектакль с целью разговорить его. Я помолчал немного, снял с пояса контейнер, перевернул вверх дном и скрутил крышку. Изнутри пробился золотистый свет. Маленький кусочек солнца мелькнул в щели и снова улетел внутрь контейнера. Потом снова мелькнул. Вспышки света освещали удивленное лицо торговца.

"Золотая рыбка" не потому редкость, что она редко образуется. Это как раз случается довольно часто. "Мясорубки" в Зоне попадаются на каждом шагу. Проблема в другом. "Рыбка" — антиграв. После синтеза она лежит на земле всего несколько секунд, потом улетает вверх и парит на большой высоте. Мало у кого есть с собой свинцовый сачок со стометровой рукояткой. А если "мясорубка" в помещении, то очень мало кто смотрит в поисках артефакта на потолок. Ее сечение совершенно незаметно днем. Живет "рыбка" вне контейнера всего несколько часов — это тоже играет свою роль. В итоге она считается одним из самых редких артефактов Зоны и не зря, хотя и засекается даже простейшими детекторами. Эту подняли (вернее в данном случае поймали) в здании, где «мясорубка» расположилась в помещении первого этажа, прямо под проломленными ею перекрытиями.

— Есть у тебя на нее заказ? По глазам вижу, что есть… Говорят, что у тебя финансовые проблемы?

— У кого их нет? — Сидор не сводил с контейнера глаз.

— Вот и решишь их.

— С Дегтярем ты меня тогда обманул.

— Почему? Я действительно искал его. Сейчас больше не ищу. Похоронил вот этими самыми руками. Вон той лопаткой — я кивнул на свой рюкзак — могилку выкопал. Но если не нужна, то как скажешь…

Контейнер оправился в поясную сумку.

— Такая вещь любому пригодится.

— Тогда договоримся… Кто такой Клинский?

— Хммм… — торговец потер подбородок ладонью. — Фамилия распространенная. В "Долге" есть такой сержант, барыжит иногда артефактами. Есть сталкер на "Ростоке" по кличке Клин. Салага зеленый. А поконкретней?

— В том-то и дело, что я только фамилию знаю. Ни кто он, ни где он… Может быть он вообще за периметром обитает. Давай так: это — я покачал контейнер в руке — задаток за информацию. И дай мне список твоих заказов. Глядишь и помогу чем-нибудь. С ценой договоримся. Держи. Будешь открывать — не упусти.

Сидор осторожно приоткрыл крышку, посмотрел на мелькание золотистого комочка и кивнул головой. Руки у него слегка дрожали.

— Договорились. Заказов нет сейчас, мимо проходят. Но когда узнают про эту вещь — они появятся. Вот что! Есть один человек… вернее был. С этой фамилией. Давненько уже погиб. Сколько лет-то прошло? Три, или два года? Где-то так…

— Кто?

— Был в Зоне такой сталкер, по кличке Мессер. Была у него команда. Хорошая команда, опытная. За серьезные задания брались, но потом сгинули все вместе. Мессера однажды и со мною судьба свела, только я тогда не знал, кто он. Ну и вот в их команде был паренек по кличке… как его? Бобер кажется. Он из них единственный, кто со мною контачил. Сталкер был опытнейший. Жаль, погиб примерно в то же время.

— Ну и что?

— Я в те времена иногда помогал людям с документами. За деньги ведь все можно организовать, верно? За хороший арт под заказ — тем более. Этому Бобру как раз паспорт и был нужен. Озвучил я ему, что мне нужно. Он кивнул, говорит: "Сделаю!" И ушел. Через три дня заказ приносит. Как и договаривались, я ему из-за периметра организовал новенький паспорт. С пропиской, все как положено. На фамилию: "Клинский".

— Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Ты же говоришь, что он погиб? Как?

— По слухам — так. Насколько я знаю эту историю, Мессер взял какой-то очень большой заказ и занимался им. Потом он был ранен и где-то отлеживался, а его люди выполняли заказ без него. Когда он вернулся, отправился искать их. Некоторое время спустя, ко мне притащили человека без сознания. Из примет — только странная татуха на руке. Я когда-то фельдшером был, хотя об этом и мало кто тут знает. Вколол ему пару уколов. Он ожил. Не помнил ничего. Ни кто он, ни как у меня очутился. От меня он ушел своими ногами, а потом Волк мне рассказал, что это тот самый Мессер и был. Вот и все. Ни его, ни его людей я больше не видел.

Сидор замолчал.

— Хорошо, — я кивнул и понялся. — На безрыбье и рак — рыба. Все, что я сказал — в силе. Любая информация будет оплачена, а насчет заказов — договоримся. Если я буду нужен срочно — ищи меня в Темной Долине, на базе "Свободы".

— Погодь! — Сидор что-то вспомнил. — Еще одно. У этого Мессера с собой была какая то штуковина. Не знаю, что это. Когда он пришел в сознание, то о ней не вспомнил.

Он повернулся на стуле, наклонился, свесив между ног живот и порылся в ящиках стоящей рядом тумбочки.

— Вот оно!

У него на ладони лежал белый обруч, проводами соединенный с коробочкой величиной с ладонь.

…

Бобер? "Монолит" роется в памяти и ничего не находит. Мессер? Тот ли это человек, который изрядно взбаламутил Зону пару лет назад и мешался под ногами всем и каждому, как жук в муравейнике? Тогда его звали по-другому… Если это тот, о ком я думаю, то он уже мертв, а из его группы мы ни с кем не сталкивались. Возможно они тоже мертвы? Возможно майор, с которым они были на связи, как раз и есть Дегтярь?

Итак, четыре буквы. Что мы о них знаем? С. - это Мессер, вожак. П. - это их электронщик, самостоятельно разработавший и создавший глушители пси-поля, один из которых я сейчас и держу в руках. К. - техник, любитель экзоскелетов. В. - тоже электронщик. Никаких бобров, хомяков и прочих сусликов. Никаких… Обдумаем это. А пока…

На ходу вставив в отсек в коробочку пару батареек, я бросил ее ближайшему монолитовцу. Да, всегда ношу при себе несколько штук АА. Подствольный фонарь и прибор ночного видения работают отнюдь не на святом духе. Тот повертел белое кольцо в руках, потом снял шлем и надел его на голову.

Я резко остановился. Человек рядом со мною исчез. Вот только что шел, смотрел по сторонам, а теперь его нет. Мгновение спустя я снова увидел его. Не так, как привык видеть братьев, или даже людей, а плоской, безжизненной картинкой. Даже не цветной, а черно-белой.

"Видите?"

"Нет."

"Странно."

"Слышит нас?"

— Эй! Ты как? Ты меня слышишь?

— Да.

Слайд кивает и снимает с головы кольцо. Теперь он снова нормально выглядит. Но это я его видел плоской картинкой, а братья не видели вообще. Оригинально! Они видят человека, но зрение видимо служит им только дополнением к пси-восприятию и если картинка противоречит ему, то мозг спокойно игнорирует то, что видят глаза. Вот черт! Это же крайне серьезно. Это — настоящая уязвимость. Человек в глушителе для братьев — как в шапке-невидимке. "Монолит" встревоженно обсуждает новую информацию.

Не зря мы к Сидору ходили и «рыбку» отдали тоже не зря. Ох не зря!.. Таких устройств было как минимум пять. Коробочка внутри залита смолой, я проверял. Компаунд. Вскрыть и посмотреть на начинку не получится. Микросхемы в Зоне быстро теряют свои свойства, если их не защищать от выбросов. Защищенные держатся немного дольше. Защищенные в убежищах и подвалах — намного дольше, но не три года. То есть начинка глушителя должна быть достаточно простой, на уровне диодов, катушек, конденсаторов и сопротивлений. Следует предполагать, что ее сможет повторить каждый, имеющий схему и обладающий минимальными знаниями.

Возможно модулятор пси-поля, который мы взорвали под "Юпитером", имеет что-то общее с глушителем, или был создан на основе тех же разработок? Поторопились…

Куда идем и что делаем? Братья ждут моего решения. Первая стадия любого сражения — разведка. Кто и что может знать о группе Мессера? "Знание о противнике можно получить только от людей." Значит мне нужны ветераны Зоны. Те, кто сумел выжить в ней эти три года.

Глава пятая

Лось готовил патроны в мастерской Дядьки Яра. Обычные промежуточные патроны против мутантов не очень эффективны. Их пули проходят навылет, не особенно сильно повреждая внутренние органы. А у пистолетных патронов маловат заряд и надо очень хорошо уметь стрелять, да еще и взять где-то хороший ствол под такой патрон. Из ПМ снорка убить трудновато. Щуплый тоже при первой же возможности "Стечкиным" обзавелся.

Поэтому пуле патрона калибра 7.62 часто отрубают кончик. Не много, миллиметра два, но этого хватало, чтобы в мышцах такая пуля сразу теряла оболочку и разворачивалась свинцовым цветком. Баллистика у нее конечно ни к черту и с трехсот метров я бы не взялся попасть ею в ростовую мишень, но при стрельбе в упор результаты получались впечатляющие.

Гильотинные ножницы с хрустом срезали кончик на очередной пуле. На столе лежали три автоматных магазина. Все три обмотаны изолентой. На одном — одна полоска, на другом — две, на третьем — три. К чему бы это? Хотя кажется ясно. В том, что с двумя, сверху видна трассирующая пуля. Следующая скорее всего бронебойно-зажигательная. Тот, на котором три полосы изоленты, пустой и Лось набьет его "обрезанными". Для мутантов. А самый первый по виду — обычные патроны, для людей.

— По два не сматываешь? — спросил я.

Лось помотал головой.

— Нет. Сделать-то можно, но потом в тот магазин, который открыт, земля иногда попадает, трава, или снег. А это гарантированный перекос при стрельбе. Так что там на Кордоне?

— С Сидором поговорили. Потом к Волку заглянули, но он ничего ни про Мессера, ни про его команду толком не знает. Кордон — проходной двор. Люди на нем надолго никогда не задерживались и никто особо не интересуется, кто есть кто.

Лось задумчиво покачал головой.

— Тоже ничего не скажу. Лис? Щуплый?

Те тоже отрицательно помотали головами.

— Мессер… Мессер… — протянул Лис. — Говоришь, сталкер из первых?

— Да.

— И из его команды никого по именам не знаешь?

— Нет.

— Клички бы! Но судя по тому тексту, что мы читали, они работали только сами на себя и с остальными особо не контачили, так что не удивительно. Жаль, что полковник не успел ничего больше рассказать. Есть идея!

— Излагай.

— Он там писал, что они на "Агропром" лазали. Может быть в "Долге" какой-то след отыщется? У них там база относительно недавно, но вдруг? И жили те ребята где-то рядом.

— А я бы у бандитов поспрашивал, — подал голос Щуплый. — С ними они не могли не контачить. В то время с бандитами разойтись миром никогда не получалось. Может и есть у кого к этому Мессеру старый должок.

— У Карыча надо спросить и у Сявы, — сказал Лось. — Они на Кардоне давным-давно. Вдруг чего знают?

— Если уж Сидор про них не знал, то бандитам-то откуда? А насчет "Долга" — хорошая мысль. Они же там все вокруг обшарили и могли что-то найти. Клыкова, кстати, давно не видел?

— Он сейчас поднялся, — хмыкнул Лось. — Отделом выживания заведует.

— Это еще что такое? — удивился я.

— Разные полезные штуки делают для своих. Детекторы допиливают по части чувствительности, оружие, вот как я эти патроны… Ну и новичков тоже обучают. Вроде курсов молодого бойца. Клыков, кстати, тоже в Зоне давно. Может и он что слышал?

— Ладно, потом сходим и к нему…

…

— Это было как раз в то лето, когда на Кордон напали наемники. Помнишь, Карыч?

— Ну да. Мы не вмешивались.

— Меченого этого я помню… — Сява не торопясь вытащил из пачки сигарету и прикурил от свечи, вспоминая. — Стрелял он очень даже неплохо. Фактически он всю работу тогда и сделал. Из зеленых солдаты никакие. А у наемников и снайперки были, и пулемет, но они тогда потеряли половину людей и отвалили. Очень серьезный боец.

— Был…

— Да? — Сява удивленно посмотрел на меня. — Кто же его? Или в аномалию попал?

— Он со своими людьми ходил к АЭС. Там следы теряются.

— Тогда кому, как не вам в "Монолите" знать, что с ними стало?

— Вопрос сложный. Если быть точным, то того "Монолита", что есть сейчас, тогда еще не существовало. Мы не знаем всего, что знали те, кто были до нас, хотя о многом знаем гораздо больше. Сведения о проникавших на станцию отрывочны. Их могли убить и не заметить этого, но похоже, что не убили. По крайней мере один из них потом вернулся на Кордон, потеряв память.

— Амнезия? — Сява затянулся. — Ну тогда это наверняка Меченый и есть. Пацаны говорили, что он не помнил ничего о себе. Они ему сначала: "Гонишь, мол!" — потом отстали. Не хочет светиться — его право. Может он и есть тот человек, кого ты ищешь?

— А кликуха "Бобер" тебе ни о чем? — спросил я.

— Ну ты спросил!.. — Сява переглянулся с Карычем, и оба усмехнулись. — Знал бы ты, сколько в Зоне Бобров! Да каждый десятый новичок на Болота в "Чистом небе" — Бобер, или Медведь. Вот сейчас выйди в тоннель и крикни: "Бобер!" — кто-то точно отзовется. Фантазии у тамошних — ноль.

— А я про Мессера тоже слышал, — вступил в разговор полный парень, до того сидевший молча. — О нем Берлога рассказывал. Там как дело было? Когда первый супервыброс прошел, в "Чистом небе" поднялся переполох. Их руководство тогда (не знаю, кто уж там рулил) как раз с учеными договорилось о каком-то гешефте. Ученые пришли, им дали сопровождение, а они сгинули под выбросом. До этого они конечно случались, но не такой силы и довольно редко. Когда раз в месяц, когда и реже… Народ не погибал. Наши начали разбираться, откуда что взялось. Узнали, что несколько сталкеров пробралось в центр Зоны и вроде как они во всем и виноваты. На этих сталкеров пошла охота. Договорились и с наемниками, и с бандитами, и с "Долгом". Их загнали через Лиманск аж на саму АЭС и там пришибли. И как раз в это время шандарахнул второй большой выброс.

— Я так понимаю, что со станции вернулись не многие? — спросил я.

— Кто там был — точно хана пришла, — сталкер пожал плечами. — Но кое-кто вернулся. Вот тот же Берлога, например. И рассказывали, что они не пустые вернулись, а с хабаром хорошим. Группировка тогда поднялась очень быстро, без больших денег так бы не получилось.

— Как же они там сумели выброс пересидеть?..

— Чего не знаю — того не знаю. Меня тогда и в Зоне-то еще не было. А в "Чистом небе" я не долго был.

— Погоди-ка… — Карыч заинтересованно наклонился вперед. — Если на станции под супервыбросом все погибли, тогда как этот Мессер на Кордоне очутился? Его тоже должно было прикончить. Не убило, что-ли? Ну ладно, допустим он память как раз тогда и потерял, а потом как-то выбрался. Зомби, говорят, иногда в себя приходят. Но там же довольно много времени прошло до того, как он появился на Кордоне?

— Да, точно! — кивнул Сява. — Время прошло, так и есть. Первый большой выброс, создавший Зону, это 2006 год. А наемники на Кордон напали лет пять спустя и мы с тобой уже третий сезон в Зоне были. Где же он был-то?.. Иногда ты умные мысли говоришь.

— Я всегда умные вещи говорю. Вот писять не ходи: Мессер этот очень хорошо умел с артефактами обращаться. Не хуже их — и Карыч кивнул в мою сторону.

— Артефактная защита от выброса? — Сява скептически покачал головой. — Студент, ты об этом слышал?

— Нет. Ни один из известных артов от выброса не защищает. Последствия можно снять той же «пленкой», но только последствия.

— Тогда может быть у выброса есть «мертвая зона»? Ну то есть место, где он не достает человека?

— Нет такой зоны, — ответил я. — Бетон, сталь, чем толще — тем лучше. Серебряная сетка снижает воздействие, но тоже не убирает его до конца.

— Тогда я не знаю…

Зато я знаю, как он выжил под большим выбросом. Вот эта черная коробочка с белым кольцом его и спасла. Глушитель пси-поля. Остальные участники той погони были или зомбированы, или убиты бойцами О-сознания, которое доживало последние месяцы. Но почему он тогда оказался на станции один? Где была его группа? Нужно это выяснить. Берлога мне здесь не помощник, он видимо был тогда не на самой АЭС, потому и уцелел.

Этот Меченый стрелял хорошо… В своей группе Мессер как раз и был стрелком, снайпером. Возможно именно отсюда и кличка: С.? Стрелок? Тот самый сталкер-легенда? Подождем с выводами. Информации мало, хотя совпадение очень многозначительное. Так и тянет объявить его версией. Кто еще мог ходить на АЭС и в Припять, как к себе домой?

Все очень хорошо выстраивается. Имелись самодельные устройства, защищающие от выбросов и от ненужного внимания О-сознания. Под их защитой сталкеры прошли к АЭС, проникли внутрь, потом вышли. Сенсэй остался рядом с Кристаллом и все воспоминания о нем были стерты из памяти его друзей. Мессер был ранен. Что там произошло — непонятно, но может быть его глушитель дал сбой? Его вынесли друзья, а пока он лечился, продолжали выполнять порученную им работу. Группа разделилась.

Но что его так напугало? Что они там выпустили на волю, или это обычный бред человека с нарушенной психикой? Когда прошел первый супервыброс, Мессер должен был отлеживаться в каком-то укрытии и вряд-ли в тот момент глушитель был на нем. Могло и сдвинуть мозги по фазе.

Сява, кстати, ошибся. Самый первый выброс, создавший Зону, был вызван появлением Кристалла в этом мире. Выжить тогда не мог никто, кроме О-сознания. Или Мессер и его люди тоже были оттуда? Да ну, бред!

Ладно. На очереди — «Долг».

Глава шестая

На «Агропром» я шел один, братья остались на блокпосте. «Долг» все еще относился к нам с недоверием и если меня там многие знали еще с прошлого года, то впускать на контролируемую группировкой территорию группу хорошо вооруженных монолитовцев дежурная смена не хотела. Впрочем мы не стали настаивать и тем более прорываться. Мне дали двух бойцов с блокпоста в сопровождение и мы не спеша пошли по направлению к зданию института, до которого было примерно с километр.

Дорога здесь практически всегда свободна от аномалий. Справа и слева — холмы и железнодорожная насыпь. Аномалии висят выше и на дорогу выбираются крайне редко, а если и висят внизу, то быстро выдыхаются. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо по понятной причине, а плохо потому, что мутанты тоже свою выгоду прекрасно понимают. Тут во время летних миграций можно встретить кого угодно. И собак, и кровососа с полным зобом икры, и даже контроллера. Последние, впрочем, здесь очень редки. Раньше их, говорят, было больше, но долговцы, потеряв довольно много людей, все же зачистили тоннели под институтом. В дверных проемах подземных помещений установили металлические решетки. Мутанты оценили нововведение и изменили пути миграций. Под землей их не осталось, но поверху они шастали, как и раньше. Их конечно отстреливали и ночью на эту дорогу не совались.

В общем долговцы не расслаблялись, да и я тоже. Снорк может прыгнуть метров на двадцать, а кусты подходили гораздо ближе. Шли медленно. Останавливались, прислушивались, даже принюхивались. Не улыбайтесь! Снорки изрядно воняют псиной и если нос не заложен, их вполне можно учуять.

Обошли слева единственную в этом районе крупную аномалию. Долговцы ее называли: «ведьмины пальцы». Земля в этом месте вздыбилась в небо пузырем. Потом стенки пузыря выкрошились и получились наклонные, неправильной формы выступы высотой метров пять. Между ними висели «трамплины» и несколько «жарок». То и дело изнутри летели искры. Четверка сталкеров методично обшаривала аномалию по периметру, не залезая внутрь. Мы уже миновали их, когда я, присмотревшись повнимательнее, заметил, что проход между двумя близко стоящими выступами чист.

— Внутрь можно забраться, — сказал я.

Долговцы переглянулись. Когда удача сама идет в руки, отказываться нельзя.

— Где? — спросил один из них.

Я показал. Долговец вытащил болт, размахнулся левой рукой и зашвырнул его в проход. Тот улетел внутрь, задел «жарку», полетели искры. Старое суеверие: начинать прощупывать аномалию нужно непременно с левой руки. Сталкеры, обходившие аномалию, столпились рядом. Я отдал автомат долговцу, снял бронежилет и отдал ему же. Шлем оставил, но респиратор тоже снял. Здесь химических аномалий не было и биологических тоже. Ну что же, попробуем…

…

Шаг, второй… Становится довольно-таки тепло по контрасту с холодной погодой. Близкий «трамплин» слегка толкает меня сбоку, но разряжаться не спешит. Далековато я от него для разряда. Превращенная в пепел почва скрипит под ногами. В спину завороженно глядят сталкеры, забыв про свои детекторы. У меня детектора нет, но он мне и не нужен. Я приседаю, осторожно проводя руками над горячим пеплом и так, в приседе, продолжаю перемещаться гусиным шагом. «Жарка» близко, лицо уже обжигает, но комбинезон и костюм держатся и тело пока не ощущает жары. Обходим, обходим… Руки скользят над пеплом… Ага, вот ты где! Я снимаю с пояса контейнер, открываю его и осторожно трогаю им пепел. Между корпусом и крышкой контейнера вспыхивает красный свет. Закрываем! Теперь медленно повернуться, пройти мимо «трамплина» и на выход.

Год назад я примерно на такой же поиск смотрел, широко раскрыв глаза и удивлялся, как это люди на ровном месте поднимают артефакты. Теперь вот сам научился, причем без детектора. Термические аномалии и артефакты вообще к активным детекторам (а такие сейчас почти у всех) очень чувствительны и легко ими дестабилизируются. Тогда незадачливому сталкеру очень повезет, если он отделается ожогами. А если не повезет, то… Видел я однажды, как примерно в такой же ситуации человек потерял над собой контроль и дернулся не вовремя. Секунд десять он после этого бегал. Тот еще цирк был. Потом упал и все еще продолжал гореть.

Воздух после жары в аномалии кажется очень холодным. Я снова надеваю бронежилет и запихиваю контейнер в карманчик разгрузки.

— Что взял? — спрашивает долговец, державший мой автомат.

— «Кристалл» небольшой. Сотни на три потянет, если у вас на базе прайс не менялся, — отвечаю я.

Три сотни — хорошее число. Удобно длится на троих. С ребятами нужно поделиться. Как-никак помогли. Правила раздела, кстати, очень просты. Треть выручки получает тот, кто арт увидел, треть — тот, кто его поднял, и треть — сопровождение. Так что долговцам на ровном месте обломилось по полсотни. Ну а я патронов парабеллумовских к своему МР5 возьму, порасстрелял за последнюю неделю. Тоже, значит, не зря сходил.

Четверо мародеров глядят на меня широко открытыми глазами. Их удивление можно понять. Приходит какой-то мужик, идет в аномалию и поднимает арт, что называется: «с руки». Не каждый день такое увидишь. И не каждый день у тебя в наглую уводят из под носа довольно дорогую вещь. Но сколько они тут ходят? А прохода не заметили… Все по-честному.

— Больше не лезьте туда, — говорю я их старшему. — Ничего в пределах досягаемости нет. Ближе к краю, за «жаркой», лежит «грави», подсветить его можно, но не взять. Даже не пытайтесь, если жизнь дорога.

…

Мы с долговцами ушли. За спиной размахивали руками мародеры и о чем-то спорили. Полезут туда, или не полезут? Наверное все-таки полезут. Впрочем мне-то какое дело? Я их предупредил, значит свое дело сделал. Долговцы на ходу ощупывают внимательными взглядами кусты у дороги. До ворот института метров двести и нас оттуда давно заметили.

…

Шульга в ответ на мои вопросы лишь качал головой. Знаком ему был только Дегтярь, да и то шапочно, по Янову. После разговора я отправился вместе с ожидавшими меня в коридоре долговцами к местному торговцу. «Кристалл», как я и ожидал, был оценен в три сотни. Рассчитались сразу же. Долговцы отвалили в бар, праздновать нежданную удачу, а я начал укладывать в рюкзак коробки.

— Здоров, Студент! — прозвучал сзади знакомый голос.

— И тебе не хворать.

Я обернулся. Ко мне, улыбаясь, подходил сержант Крюков. Хотя нет, уже лейтенант. Вон, по одной звездочке на погонах. Мы пожали руки.

— Здравия желаю, товарищ младший прапорщик! — громко сказал я.

Торговец хмыкнул.

— Обидеть хочешь?

— Никак нет, товарищ микромайор!

— Вольно! Какими судьбами?

Я пожал плечами и ответил:

— Да так… Шел мимо, подняли арт. Дай, думаю, зайду, выручку вам тут сделаю.

— Да, вон два балбеса только что отмечать ломанулись. Но ты же не за артами сюда пришел? Наверняка дела какие-то.

— Так ведь и ты мне вряд-ли поможешь. Дело там старое и никто про него толком ничего сказать не может. Тебе фамилия Мессер знакома?

— Это не фамилия.

Я чуть не уронил коробку с патронами.

— В смысле? Ты его знал?

— Знал. Это его первая кличка. Но он же давным-давно погиб.

— Пойдем-ка, обсудим. Хотя бы в тот же самый бар…

К ребятам, с которыми мы взяли арт, уже село на хвост еще человек пять. Три столика были сдвинуты вместе и там намечалась пьянка на всю сотню. Из-за стойки во всю таскали бутылки и тарелки. Мы пришли как раз к смене караула.

— Заодно и пообедаем, — сказал Крюков. — Ты садись где хочешь, сейчас я возьму пару тарелок.

Он ушел к стойке, а я сел за столик в углу, лицом к дверям. На меня оборачивались. Один из долговцев что-то шептал другим, кивая в мою сторону. Рассказывал, как я «ведьмины пальцы» обыскивал. На меня косились с уважением, однако с разговорами никто не лез. И то хорошо… Чисто у них тут, видимо, наряд убирается. Не то, что у Ганжи. Там пока Комми хозбанду не вздрючит — никто не почешется.

Лейтенант вернулся с двумя котелками в одной руке и с чайником в другой.

— Только что вскипел. Кружка есть?

— Мой рюкзак со мной, значит кружка тоже со мной.

— Ну тогда…

— Погоди! Мой рюкзак со мной.

Я вытащил из рюкзака небольшую фляжку и спросил:

— Стаканы?

— Сейчас сделаем!

В два стакана я плеснул на палец янтарного цвета жидкость. Над столом повеяло приятным ароматом. Крюков потянул воздух носом.

— Виски?

— Он самый. Из залежей в Припяти.

— Ну за здоровье!..

Мы выпили и набросились на картошку с мясом. После второй порции виски я спросил:

— Так откуда ты Мессера знал?

— А я с ним здесь сталкерил с самых первых дней. Ты помнишь, как Зона образовалась?

Я кивнул. Сколько тогда истерик было по телевизору и в газетах! «Зона!» «Растет!!» «Мы все умрем!!!» А потом, когда стало ясно, что периметр стабилизировался и дальше расширяться не будет, все стихло, как по волшебству. Сколько тогда людей погибло — и все забылось сразу же.

— Ну вот… Года через три примерно после самого первого выброса аномалий стало поменьше. Мы начали искать проходы, присматриваться, что к чему. Потом пошли арты. Они тогда подольше держались, чем сейчас, а брали руками, или сачками. Детекторы первые появились гораздо позже, а до тех пор с миноискателями все больше ходили, у кого они были. Ученые за арты бешеные бабки платили, но это за периметром, а за периметр арт еще вынести надо было. Вот Мессер и был поначалу посредником. Он в Зону пришел если и не самым первым, то одним из первых и когда я с ним познакомился, он уже больше забыл про нее, чем я знал…

Я слушал Крюкова, а думал о другом.

“Самый первый выброс… Не те, что были потом, гораздо мощнее. То, что люди потом назовут исполнителем желаний, вошло в наш мир и ноосфера столкнулась с пси-полем, который создавали мозги миллиардов людей. Обычно подобных преград для нее не существует. Нужен определенный уровень эволюционного развития, а он в свою очередь предполагает, что существование ноосферы будет принято без сопротивления. Но произошло то, что невозможно было предсказать. О-сознание не смогло оказать помощи в прорыве и вокруг «прокола» образовалось неустойчивое равновесие между порядком и хаосом, а сам он принял вполне зримую форму огромного кристалла. Вокруг него и возникла Зона. Все последующие эффекты вроде высоких уровней радиации и аномальной активности — это не более, чем ударная волна после ядерного взрыва, когда все самое главное происходит за несколько наносекунд, а потом остается только любоваться на последствия”.

Вот мы и любуемся… А не было бы сопротивления — не было бы и катастрофы.

Я плеснул в стаканы остатки виски.

— Ага, спасибо! — и Крюков продолжил. — Ну так вот… У Мессера были знакомства среди военных на периметре. Он вроде как и сам был из бывших. Стрелял он, по крайней мере, как мне и не снилось. На гражданке так не научишься.

— Он не говорил, откуда он?

— Нет. Никогда не рассказывал. Что-то его конечно загнало в Зону. Что-то он там натворил, но я не знаю, что. По крайней мере его друзья от него не отступились и арты он сбывал без проблем. Потом вокруг него собралось несколько сталкеров. Вместе за артами ползать веселее бывает и от мутантов отстреливаться — тоже. Я, Приз и Ведро — основной состав. Остальные долго не задерживались. Ну ты в курсе, почему…

“Конечно в курсе. Сталкеры бывают трех типов. Первый — те, кто ничего не умеет и всего боится. Второй — те, кто кое-что умеет и ничего не боится. Третий — те, кто умеет все, но соблюдает осторожность. Со вторыми всегда что-то происходит и нет ничего проще, чем потерять осторожность, присоединившись к хорошей команде. А ведь Крюков, пожалуй, дольше всех в Зоне из тех, кого я знаю, за исключением Мельника и Лесника. Но они Зону никогда и не покидали”.

- Тогда одиночек мало было, но в Зону со всех сторон лезли бандиты. С ними и хлестались чаще всего, вот тогда Мессера Стрелком и прозвали. Мы у периметра старались не светиться, а ушли в сторону центра. Совсем рядом у нас нычка была, всего в километре отсюда.

— А выбросы как?

— Прятались. Ведро их чуял заранее, мы успевали уйти под землю. Мутантов тогда тоже не так много было, не расползлись еще. В подвалах жить вполне было можно. Мы и жили. Шарились по окрестностям, арты брали, иногда ходили к периметру, сдавали их и брали припасы. Одно время в Зону начали ученые забираться — их тоже сопровождали. Но это ничем хорошим ни разу не кончалось. Наверное года два это продолжалось, даже больше.

Крюков посмотрел в потолок, прикидывая.

— Да, точно. пришли мы сюда осенью, потом еще год, а по следующей весне Мессер договорился с военными на большой заказ. Ничего особенно сложного. Арты набрать, по маршрутам пройтись…Денег было много обещано и часть их мы даже увидели.

— Дай угадаю! Заказ вы до конца так и не выполнили.

— Угадал.

— Что помешало? Выбросы, или зверьки?

— Ни то, ни другое. Я же говорю, что мутантов тогда еще было не очень много, а от выброса у нас была одна штуковина…

Крюков потянулся и похлопал себя по карманам.

— Когда вот в этом самом институте осматривались, Приз нашел несколько вполне рабочих компьютеров. Мы их притащили к себе, поиграть хотели. Поиграли. Генератор у нас был, бензин тоже. Потом Приз посмотрел, что в этих компах было, позвал Ведро и они вместе втыкали в файлы. Я тоже посмотрел, нихрена не понял. Дошло только, что какой-то новый детектор они сделать хотели. Активного типа. Тогда таких еще ни у кого не было. Детектор сделали, выполнили с ним пару заказов. Ну и вот это тоже спаяли. Ага, вот она! Смотри. — и Крюков вытащил наконец из кармана то, что искал: черную коробочку с белой петлей на нескольких проводках.

“Все-таки этот Приз гением не был. Прототип, на который я сейчас смотрел, придумал не он. Институт явно вел какие-то эксперименты с пси-полем. Возможно он даже… Я вспоминаю старую немецкую лабораторию, которую мы нашли в прошлом году в Темной Долине. Не оттуда ли уши растут у всей этой истории? И не оттуда ли, если уж на то пошло, растут уши у О-сознания? Кто-то ведь здесь должен был заниматься теми исследованиями — вот видимо этот «Агропром» и занимался. Название конечно не военное, но когда в СССР что-то военное называли своим именем?”

— Позволь? — сказал я, показывая на коробочку.

— На, смотри.

Я покрутил прибор в руках, положил его на бетонный подоконник, на котором лежал мой шлем и рукоять моего МР5 с размаху обрушилась на коробочку сверху. Не обращая внимания на вскочившего лейтенанта и обернувшихся долговцев, я ударил еще раз, окончательно раздробив черную пластмассу и компаунд под нею. Из отсека вывалились две батарейки.

— Зачем?!

Крюков вскочил. Глядя на него, поднялись и сидевшие долговцы. Я поставил автомат обратно на пол, прислонив его стволом к стулу.

— Извини, так было нужно. Любая компенсация от «Монолита», в разумных пределах.

— Но зачем???

— Любой из братьев, увидев у тебя этот прибор, или просто почувствовав его действие, открыл бы огонь без предупреждения.

— Что? Да почему?

Крюков наконец сел. Долговцы тоже успокоились, хотя периодически и поглядывали в нашу сторону.

— Этот твой «глушитель»… Ты ведь не часто его одевал?

— Пару раз. Когда под выброс в поле попадал.

— Ну повезло тебе. В контроллера не превратился.

— Даже так? — Крюков с удивлением посмотрел на обломки черной пластмассы, так и оставшиеся на подоконнике. — Компенсация, говоришь?.. Экзоскелет хочу!

Ну да, ну да… Он и у майора тогда экзоскелет попросил и, что характерно, получил его.

— Ты им умеешь пользоваться?

— Еще бы!

— А не твой ли мы нашли под колесом обозрения в Припяти?

Крюков аж подскочил на стуле.

— Нашли? Он у вас?

— У нас. Ты его в щиток тогда спрятал?

— Да.

— Вот там и лежал. Айда сходим, заберешь.

Лейтенант поднялся и почти выбежал из бара. К Шульге пошел, отпрашиваться. Сходим в Припять, а я пока обмозгую, что делать дальше. С Бродяжником посоветуемся, с Балу… Я откинулся на стену и прикрыл глаза. Солдат спит — служба идет, а шум мне никогда не мешал в этом деле. Наоборот: шум означает безопасность. Если вокруг тихо, значит… значит…

…

— Ну ты и храпеть!

Я открыл глаза. Есть такой грех: храплю, особенно если сидя сплю, как сейчас. На срочной, бывало, меня вместе с кроватью из казармы вытаскивали. Спал я тогда крепко и просыпаться на морозе удовольствием было маленьким. Крюков сидел напротив, готовый к рейду и уже навьюченный объемистым рюкзаком. Я мельком оглядел его. Комбез цветов «Долга», нашивки, броник (хороший, российского производства), карманы разгрузки набиты полезными вещами. Видно, что человек по Зоне ходил не раз и не два.

— Собрался уже… Пойдем. На восточном блокпосте мои люди. Эти двое, что меня сюда провожали, идут с нами?

— Их сменили. Ты четыре часа дрых, туда смена уже вышла. Следом пойдем.

Обломки глушителя я выбросил в «жарку», когда мы вышли за ворота. Они весело вспыхнули. Может быть и арт потом тут появится — все же польза.

Глава седьмая

Вечер, ясное небо, садящееся в облака красное солнце. В кровавом свете купаются голые ветви тополей, холодный ветер пахнет пылью, болотом и дымом костра. Тихо звякает иногда оружие долговцев-часовых и хрустит под ногами тонкий ледок на лужах. Подморозило. Осень в этом году пришла очень рано. С березы, растущей на обочине, каркает ворона — чем-то мы ее раззадорили. Береза, кстати, совсем молодая. За двадцать лет в Зоне успели вырасти вполне приличные деревья. О чем-то треплются долговцы у костра, время от времени слышен их смех. Оттуда тянет запахом жареного мяса. На западе уже появились холодные точки звезд, а из «жарок», прекрасно видимых на склон оврага, то и дело летят искры. Иногда там вспыхивает высокий, красивый язык пламени.

Мы остались на ночь на блокпосте. Ходить по ночам мы умеем. Есть приборы ночного видения, да и в темноте мы братья видят неплохо, но спешить некуда. Завтра выйдем с утра, а к вечеру, если ничего не помешает, дойдем до Припяти.

Клыков с нами и это он — тот К., о котором писал Мессер. Остались В. и П., то есть Ведро и Приз. Ведро и Бобер — звучит немного похоже. Сидор вполне мог и ослышаться, он с группой Мессера почти не общался. То есть скорее всего этот Клинский, о котором перед смертью успел сказать полковник — это Ведро и есть. Примем, как обоснованное допущение? Примем. Теперь я знаю клички всех в группе Мессера и даже одну из фамилий. Плохо то, что группа работала довольно давно. Свидетелей того времени практически не осталось. Из знакомых это разве что Лис, тоже пришедший в Зону одним из первых, Мельник и Лесник. Мельник был в Припяти. Лесник у себя в Рыжем Лесу. Лесник никуда не денется, по крайней мере в ближайшее время — точно. Мельник ходит, где захочет. Надо искать. Лису первые буквы кличек тогда ничего не сказали и вряд-ли он поможет чем-то.

Значит Лесник. Вернем лейтенанту его экзоскелет и — в Рыжий Лес. Я прислушался к разговору.

— …вот и пошли они. В Долине же в «Свободе» Стоматолог, известная личность! Зубы дергает — только шуба развевается. У Барина давно зубы-то болели, а тут довело до края, спать не мог. Крыло его лично выпнул с базы и сопровождение дал. Заодно, говорит, посмотрите что и как там. Дошли за день. Стоматолог на месте оказался, Барину стакан самогона налил, с верхом, того развезло, посадили в кресло, укол вкололи и раз-раз! Два зуба рядом лежат. Барин только глазами успел лупануть пару раз. И вот после этого было самое интересное. Выходит баба…

На этом месте сидевшие долговцы зашумели.

— Врешь.

— Не гони. Откуда в Зоне бабы?

— Вы не перебивайте! Мы тоже удивились. Выходит баба, приносит стакан с водой. Говорит Барину: «Пей!» Он, разумеется, не отказался. Потом кинули рюкзаки у них в вагончике, пошли в бар, посидели как следует до вечера, а когда спать ложились, Барин и говорит: «У меня вроде бы все зажило, не болит уже». Открыл пасть, мы фонариком посветили — точно! Десна розовая, а где больные зубы были — уже новые видны. Вот тогда мы удивились знатно. На следующее утро мы тоже к Стоматологу в очередь выстроились. Вот, смотрите!

Долговец оттянул щеку. Видно было, что одного зуба не хватает и на его месте растет новый, пока еще не доросший до нормального размера.

— Ты погоди, он вот вырастет у тебя на полметра — тогда посмотрим, — сказал один из сидящих у костра.

— Когда будет — тогда и скажем «Ой!» Но вот что у них там за вода была? Нам сказали, чтобы через месяц снова зашли, на медосмотр. Проверить, как заживает.

— Эксперименты на тебе ставят. Своих-то берегут.

— Ну мы все равно сходим. За новые зубы — чего же не осмотреться?

— А баба откуда там взялась? — спросил кто-то. — Их ведь не пускали в Долину раньше. Из научных что-ли?

— Говорили, что начальник тамошней лаборатории. Не врали, значит.

— И это было все твое с нею знакомство?

— Я там один зуб выдрал, мне не надо было все сразу. А там хватает ребятишек, которые это могут проделать, причем мигом и без наркоза.

Сталкеры рассмеялись. Один из них сказал:

— Может и у нас Крыло лабораторию заведет? Слух ходит такой. Пришлют девок молодых, красивых…

— …они тут мутируют в кровососов…

— Тьфу на тебя!

— Тебе-то хорошо. Контракт весной кончается — и за периметр, отдыхать. А нам еще полтора служить.

— Да куда мне там, за периметром? Никто ведь не ждет. Отдохну немного, да вернусь.

— Снова контракт продлять будешь?

— Ага.

— Ну все равно бабла побольше будет…

В Зоне полно таких сталкеров, которые за периметром никому не нужны. Есть конечно и те, для кого Зона — работа. Приходят на сезон, потом уходят обратно. Сейчас с этим особых проблем нет, а скоро все будет еще проще. Я подошел к Крюкову, штопавшему в сторонке дырку в разгрузке. Спросил:

— Слух ходит, что Крыло и Чех что-то мутят насчет объединения группировок.

Лейтенант кивнул.

— Говорят-то давно, но генералы шифруются. Я так думаю, что ближе к зиме мы все узнаем. Не зря же база на Шульге сейчас висит, а Крыло постоянно за периметром.

— Не знаешь, как это выглядеть будет?

Он помотал головой.

— Нас, пехоту, не извещают о таких делах. А ты слышал, о чем сейчас у костра говорят?

— Ага.

— Что там с лабораторией в Долине? Работает?

— Не покладая рук. Зимой уже кандидатские защищать будут несколько человек, материал им набрали.

— Потерь-то не было?

— Нет. Мы позаботились.

— «Мы» — это «Монолит»?

Я кивнул.

— А попытки были?

— Были. И наемников нанимали, и военные пытались. Наемников летом мы подчистили, а вояки обломались.

— Это когда недавно в Долине фабрику штурмовали?

— Да. Причем они явно прорывались к лаборатории. Производственный корпус обстреливали ракетами, а с другой стороны, где их подвал, ни одна пуля не прилетела. Тем, кто их послал, видимо ничего больше в голову не пришло.

— А как отбились?

— Там были наши братья, четверо. Сориентировались быстро, заняли ключевые точки, одну «вертушку» сбили. Военные уперлись, а потом и свободовцы начали подтягиваться. Мы подошли, поставили точку.

— А про воду волшебную — это что, правда?

— Правда. В лаборатории, в сейфе, «сердце оазиса» лежит и воду заряжает.

— Да ты что!?

— Слово даю.

— Я думал, что Оазис — легенда.

— Теперь — да. Артефакт ведь оттуда уволокли. Но всех раненых после того боя подняли на ноги буквально за несколько дней с его помощью. Вон даже зубы новые вырастают.

— Сходить тоже, что-ли?..

— Сходи. С Ингой познакомишься.

— Это про нее сейчас говорили?

— Про нее. Лабораторией она управляет. Ты парень видный, да еще и в экзоскелете будешь…

Крюков рассмеялся.

— Он, поди, ржавый весь?

— Не должен еще проржаветь. В помещении висит.

— В свое время изрядно я в нем потаскал хабара…

— А чего оставил?

— Батарейка села. Новых не было и взять было негде, а без питания в нем особо не походишь. Думал: найду «вспышку», вернусь за ним — так и не вернулся.

Лейтенант убрал иголку и нитки, положил заштопанную разгрузку рядом и продолжил:

— Мы с Призом тогда искали запчасти вот для таких же устройств, которое ты там в баре раздолбал. По всей Зоне шарили, где хоть что-то могли найти. Ну и дошарились… Нам на хвост какие-то наемники сели. Они были опытные, Зону знали, оторваться никак не получалось. Питание было на исходе и мы поперли прямо в Припять. Думали: если со следа и не скинем, то может быть «вспышку» на замену поднимем. Не подняли. В центре города нас догнали. Призу я сказал, чтобы уносил ноги, а сам прикрывать остался. Почти все патроны у него забрал. Броня хорошая была, будь запасное питание — я, может быть, всех бы их положил, но арт окончательно сдох. Я наемников еще немного поводил за собой, дал пострелять, привыкнуть, что медленно передвигаюсь, а потом скинул экзоскелет и сдернул по подвалам. И представь: оторвался. Потом сразу выброс был, меня потеряли. Я пару дней пересидел, вернулся за броней и в тайник спрятал. Возвращаюсь на базу — никого нет. Записка от Приза лежала, а в ней о написал, что меня убили и что он пойдет за деталями на «Янтарь», к бункеру ученых. Я немного отдохнул, подождал и тоже ушел, завод в Темной Долине на ту же тему проверить. Но там не прокатило. Свободовцы как раз с кем-то там воевали. Я с Чехом и Щукой побазарил, они меня хотели к этой войнушке припрячь, но я отказался. Ушел, а потом с долговскими ребятами пересекся и с тех пор в «Долге».

— Приза больше так и не видел?

— Нет. «Янтарь» тогда зомби осаждали. Наверное с ними Приз и встретился.

— А с чем он ходил, помнишь?

— В смысле?

— Ну с каким оружием?

— У него был «Вал», девять миллиметров, а у меня «Винторез». А что?

— Прикидываю, где он мог погибнуть…

«Янтарь» сейчас наш, его подвалы в основном зачищены. И как раз в одном из них братья нашли в импровизированном тайнике «Вал» без патронов. Неподалеку были останки человека без брони и оружия. Погиб он, судя по следам, от взрыва гранаты. Или уронил ее, или столкнулся с контроллером и хотел подорвать его, но мутант успел напасть первым. Гранату сталкер при этом разумеется уронил. Оружие редкое, наверняка это Приз и был. Патроны кончились, автомат он спрятал и пошел к выходу. Не дошел.

— А «глушитель» у него с собой был, как думаешь?

— Вряд-ли он бы его оставил. А что, ты знаешь, где он погиб?

— Да. На «Янтаре», — и рассказал о старой находке.

Крюков покачал головой.

— Вот, значит, как! А я все-таки надеялся… Ну ладно.

Выясняются интересные вещи. Приз погиб, но «глушителя» у него не было. Мутанту прибор не нужен. Тогда кто мог его взять? Это не детектор, который любому сталкеру пригодится. Вот допустим, тот же Лис, или Щуплый находят в подвале труп. На трупе неизвестное устройство. Будут они с ним связываться? Пожалуй, нет. Сами они в нем не разберутся. Чтобы понять, как прибор работает, нужно выйти под выброс, а тащить к техникам — мало ли, что за этим прибором тянется? Потом заварится такая каша, что не расхлебаешь. Нет, брать его они бы не стали. Значит труп Приза нашел и обшарил человек, который о принципе действия прибора знал. Значит это были либо Ведро, либо сам Мессер. Если конечно Приз ни с кем еще не поделился секретом прибора, что тоже вряд-ли. За защиту от выброса любой бандит убил бы, не задумываясь. Не стал бы он болтать.

— А Ведро тогда где был?

— Я его не видел, — ответил Крюков. — Тоже детали искал, как и мы. Но я потом слышал от людей, что он погиб на «выжигателе» еще до того, как мы с Призом вернулись.

— А его многие знали?

— Да. Он из нас единственный, кто с одиночками часто общался. Его-то как раз знали многие.

Знали, да… Вот Сидор, к примеру, ему даже паспорт сделал. На Фамилию: Клинский. Чего это его понесло на «выжигатель»? Там в то время было крайне опасно. О-сознание в центр никого не пускало, потому и превратили антенну старого радара в излучатель. С «глушителем» он бы прошел, но… зачем? Если Ведро бегал в одиночку, то откуда вообще узнали о его смерти? А что, если предположить другое: он просто ушел на «выжигатель» и не вернулся. Никто ведь трупа не видел и не опознал его.

Хорошо… Допустим, он действительно убит. Где тогда его «глушитель»? Вот как раз О-сознание мимо такого не прошло бы. Найди его боевики прибор — обязательно разобрались бы в принципе действия. Но там про такие устройства не знали.

С Ведром этим не все так просто. Главный вопрос: зачем? Зачем он туда пошел? В Зоне хватало других мест, в которых можно было поискать запчасти. И вот еще что: у Крюкова и Приза были "глушители". Но у тех, кто их преследовал, они что, тоже были? Их-то почему не тронули бойцы О-сознания?

…

Я толкнул деревянную дверь. Она не открылась.

— Штирлиц прочитал табличку, на которой было написано: «На себя» — пошутил Крюков.

— Нет, она просто разбухла. Давно не открывали.

Пинок помог. Дверь с визгом проржавевших петель распахнулась настежь. В помещении было темно и пахло крысами. Упавший внутрь свет высветил висящую на стене основу экзоскелета. Блестящие металлические тяги нисколько не проржавели за последний год. Вероятно и элементы питания целы. «Вспышка» — весьма стойкий артефакт и контейнере хранится неограниченно долго. Рядом с экзоскелетом на крюке висел пулемет Калашникова.

— Мы использовали его, когда военные прорвались в Припять, — сказал я. — Тяжелого оружия у них не было, а обычным, или даже бронебойным промежуточным патроном такой костюм пробить крайне сложно. На нем ведь еще и артефактная защита есть. Пулеметчик просто шел вперед, поливая из пулемета от плеча. Остановить его можно было разве что связкой гранат.

Крюков вошел, привыкая к полутьме. Сказал:

— Да, он самый.

— Мы с ним поработали немного. Добавили брони, титана, батарею дополнительную поставили. Запас хода сейчас порядка ста километров. Шлем тоже другой.

— Я вижу.

— Попробуй. Наверное батареи еще живы.

Лейтенант поставил автомат и рюкзак у дверей, подошел к экзоскелету, нажал на пару защелок. Кираса раскрылась. Крюков хмыкнул и продолжил вскрывать броню. Вскоре каркас стал напоминать какого-то краба. Сталкер повернулся, сделал шаг назад, входя в него, наклонился и застегнул крепления на ногах. Закрыл на себе кирасу. Сунул руку за спину, к блоку питания. Последовало короткое, сразу же стихшее гудение. Он поднял левую ногу, потом правую. С негромким шумом сервоприводы отработали движения.

— Тянут нормально!

Настала очередь рук. Суставы, работавшие на сгибание и разгибание, тоже слушались хозяина. Блок питания тихо гудел. Крюков взял со стола шлем, покрутил в руках и надел. Я подошел и закрепил последние тяги. Шлем повернулся, на меня уставились линзы оптического панорамного прибора, стоящие по бокам, правее и левее глаз. Лейтенант сейчас видит обычную прицельную сетку, висящую перед ним в воздухе.

— Просветленная оптика? — спросил Крюков.

— Да. Справа на шлеме ручная настройка. Подгони под свои глаза.

— Сейчас попробую…

— Панорама дает постоянное увеличение, оно не регулируется. Целиться поначалу будет сложно, но это не особо и нужно, потому что на пулемете есть лазерный целеуказатель. Если она не нужна — подними маску. Защелка под подбородком. Учти: она герметичная. Шланг сейчас висит сбоку, свободно, но можно коробку противогазную присоединить.

Щелчок. Передняя часть шлема поднялась и ушла на затылок. Крюков улыбался, как ребенок, получивший новую игрушку.

— Пулемет бери тоже. На магазине — титановая пластина спереди. Приделали, чтобы нельзя было оружие вывести из строя. Заодно шею прикрывает, главное слабое место. Накидку еще надень. Вон она висит.

Накидка — это камуфляж с нашитыми на него лоскутками. Такую машину замаскировать сложно, но камуфляж скрывает уязвимые места брони. Заодно и психологическое воздействие оказывает. Представьте, что на вас в полутьме идет терминатор в метр шириной с пулеметом наперевес. Лоскутья ткани скрадывают его очертания, ваши пули от него отскакивают, часть вообще летит обратно в вас, а потом включается синяя подсветка светофильтров панорамы и под стволом пулемета загорается лазер. Представили? Военные тогда тоже это оценили…

— Ну вот, совсем красавчик! Теперь смотри: на поясе видишь контейнеры?

— Да.

— Выдергиваешь нижнюю чеку — активируются артефакты. Первые три — баллистическая защита с «медузами», последний — «грави». Подобран так, чтобы компенсировать вес брони, плюс еще двадцать килограммов. Если его активировать, то сможешь по крышам сигать, как Бэтмен. Только учти, что хватает его ненадолго. Минут десять, потом скисает. Два контейнера слева — запасные «вспышки». В шлеме — серебряная сетка. Защита от выброса. На периметре ты его даже не заметишь, да и здесь есть шансы уцелеть.

— Ну, блин… Я теперь твой должник.

— Сочтемся.

Я повернулся и вышел из комнаты. Крюков тяжело топал следом. Автомат он закрепил в кронштейне на кирасе, а пулемет и рюкзак нес в руках. Тихо (по сравнению с шагами) гудели сервоприводы машины.

…

Дело сделано, долг возвращен. Куда теперь? Рыжий Лес, или Долина? Все равно, это по пути.

Глава восьмая

Так и тянет сказать: «Лесник нисколько не изменился». Но он и за последние полсотни лет нисколько не изменился. Место здесь такое, что-ли? Вон коту уже лет пятнадцать, а он все мышей ловит и шерсть не выцвела. Она яркая, как у молодого. Кот сидит на сарае, и (в отличии от Лесника) смотрит на нас с любопытством.

Двое из монолитовцев пилят на козлах сухую березу, еще один колет дрова и складывает их в поленницу. Четвертый уже нарубил сучьев с той же березы и разжигает печку в сарае. Лесник со своей скамейки косится на все это вполне одобрительно. Рядом с ним лежит автомат ППШ, мой подарок. Оружие выглядит ухоженным и Лесник изрядно смахивает на партизана. Ему бы еще шапку с красной полосой…

— А чего ты лыбишься? — сказал он вдруг. — Я, может быть, в такой шапке и ходил.

— Ты мысли читаешь, что-ли?

— Когда мыслей всего одна, угадать ее — не наука.

— Сколько же тебе лет? — спросил я.

— Много. Что вас, молодых, все считать тянет? Больше, чем тебе. Чего вы старику жить спокойно не даете?

— Посоветоваться пришел.

— Ну так советуйся.

Я вытащил из кармана и отдал ему «глушитель» Мессера. Лесник брезгливо взял в руки белую петлю, посмотрел на нее и непонимающе взглянул на меня.

— Дело тут вот в чем…

Лесник выслушал мой рассказ, покачивая седой головой.

— Ну да… Ну да… — он еще раз, уже с интересом, посмотрел на коробочку. — Нехорошая вещь. Ненужная. Ну-ка, одень! Он бросил прибор Крюкову. Тот посмотрел на меня, потом на монолитовцев. Я кивнул. Крюков откинул забрало шлема, просунул под него петлю и включил прибор.

Пилившие дрова монолитовцы выпрямились, пытаясь разглядеть его. У них ничего не получалось. Я тоже с трудом различал лейтенанта на фоне стены.

— Достаточно, — сказал Лесник. — Ну да, все так и было. Ты хоть понимаешь, что эта вещь делает?

— Да. Это генератор хаотичного пси-поля…

Лесник поморщился.

— Молодой и глупый. Слов умных набрался, а ума-то и нет. И Инга эта твоя — баба ученая, а все равно — баба. Когда это у баб свой ум был? Никогда. Она сказала, а ты и рад повторять за нею. Своей головой думай! Вот мы с тобой сейчас в Зоне, да?

— Конечно.

— А вокруг него Зоны сейчас не было. Дошло ли до тебя, бестолочь?

— Нет.

— Оно и видно! Как тебе и объяснить-то?.. Мыльный пузырь видел хоть раз?

— Видел.

— Если его иголкой ткнуть — что будет?

— Лопнет.

— Вот это и есть иголка, — Лесник показал на коробочку. — Не оболочка пузыря, не тот воздух, что внутри, а нечто извне, снаружи. Тебе иголкой в задницу потыкать — ты что сделаешь?

— Заору.

— Заорешь… И кровь, наверное, пойдет, да? Вот и из Зоны кровь идет, когда ты иголочкой-то орудуешь. И хорошо еще, если иголочка тоненькая, вот как сейчас. Тогда из пузыря наружу воздуха выйдет не много. А если толстая, или если их много будет — он лопнет. Как это будет выглядеть? Тот, кто рождение Зоны видел — тот знает.

— Инга говорила, что эта вещь снижает сопротивление человека к пси-излучению. что Зона как бы тянется к нему, когда он за периметр выходит.

Лесник пожал плечами.

— Ну она со своей стороны тоже права. Я же говорил: баба ученая. Все правильно. Иголку вытащил — воздух и пошел себе наружу. Но и это не главное. В конце концов, если оболочка порвется и весь мир погибнет, то это дело житейское. Он все равно когда-нибудь погибнет. Люди выживут, новый построят. Есть поважнее вещи.

— Например?

— А самому лень подумать? Когда у человека эта вещь — на него законы Зоны не действуют. Он может творить, что хочет и ничего ему за это не будет. Ничегошеньки. Наказывать его никто не станет и вознаграждать за добро — тоже. Как думаешь, многие ли, если об этом знать будут, станут добро творить? Вот потому это — зло, самое настоящее. С прибора этого спросу нет, он — железяка простая. А вот с человека — должен быть. Но это-то ты и сам знаешь?

— Знаю.

— Ну вот! Хоть немного своих мозгов есть. Это радует меня несказанно!

Да уж… Об этой стороне вопроса я раньше не думал. Зона действительно защищает меня. У тех, кто пытается в меня выстрелить, клинит оружие, происходят осечки, их случайно толкают под руку и пули летят мимо. Потом убивают их самих. На самом деле меня можно убить только в рукопашной схватке, без оружия (что очень не просто), или если я сам нападаю на человека и ему приходится защищаться. Еще я могу, по своему желанию встать под случайную пулю, предназначенную не мне. Это — мой выбор. Но надев этот «глушитель», Крюков, или даже любой из братьев сможет без проблем пристрелить меня. Хотя и это по сути мелочи. Не будет меня — что изменится? Ничего. Важно, что сами законы Кармы, основа мироздания, нарушаются. Это как нарушение физических законов природы. Камни не падают на землю, а летят под действием гравитации вверх. Свет движется быстрее света. Электрон и позитрон не аннигилируют при столкновении, а пожимают руки и летят по своим делам дальше. Только Карма — она еще важнее и там, где она не действует, там — Мертвая Зона. Мертвая Зона в ноосфере уничтожается. Всегда. Без исключений. Если для этого нужно будет убить живое существо… Нужно?

Монолитовцы, до того внимательно смотревшие в нашу сторону, снова начинают заниматься дровами. Убийство Крюкова, как потенциального носителя Мертвой Зоны, признано неэтичным. Ответственность за это решение на мне и шудрам этого достаточно.

— Ну что, дурилка, задумался о жизни? — спросил Лесник.

— Задумался…

— Еще подумай! Ночуйте сегодня. Может, завтра еще чего надумаешь. Вон там грядка, картошки накопайте.

…

Утром Лесник глядел вслед уходящим в утренний туман людям и гладил забравшегося ему на колени кота. Тот мурлыкал, топтался и впивал когти в суконные брюки старика.

— Что, Васька? — спросил его Лесник. — Снова будем смотреть и ждать, как все пойдет? Придется. Ничего мы больше здесь сделать не можем. Хочешь картошку вареную?

Кот улегся, явно не собираясь никуда отпускать хозяина. Картошки он не хотел. Вот если бы мышь, птичку, или рыбу!.. Но мышей и птиц хозяин не ловил, а пора рыбы придет позже, зимой.

…

С опушки Рыжего Леса мы повернули не на юг, а на север. Планы изменились. Лесник не зря сказал: «Подумай!» Я подумал и мне, можно сказать, понравилось. Теперь нужно проверить одну весьма перспективную версию.

Мы шли к АЭС.

Глава девятая

Такая уж в Зоне погода… Утром — туман, вечером — туман, днем иногда тоже туман. На этот раз он такой густой, что ничего не видно в двадцати шагах. Иду по покрытому старым, кое-где уже распавшимся на куски рубероидом, бетону, справа и слева — белесая муть, вперед и назад уходит эстакада и в этом мире ничего больше не осталось кроме тумана, тишины и меня.

Монолитовцы и Крюков идут в восьми метрах ниже, по земле. Мне их сейчас не видно, только иногда мелькает в тумане темная тень. Их и мои шаги глохнут в измороси. Небо понемногу темнеет, уже вечер. Мы ищем место последнего боя «Чистого Неба». Вернее уже нашли.

…

Вот она. Лежит на краю обвалившегося коридора. Куски бетона все еще держатся за торчащие ржавые прутья арматуры в том месте, где какая-то сила давным-давно разорвала их, как гнилые нитки. Остатки перехода лежат внизу. Туда же наверное свалился и тот, кто стрелял вот из этой… этого… как же тебя назвать?

Я наклонился и поднял остатки того, что решило судьбу того боя. Оружие, стрелявшее электромагнитными импульсами. Теперь это просто ржавый кусок металл и пластика, который чуть ли не разваливается у меня в руках. Куда же из тебя били? Метрах в пятистах от меня — серая громада саркофага, невидимая сейчас за туманом. Стреляли наверняка в ту сторону, а цель видимо была на крыше. Там как раз и лестница есть, там Мессер и прошел. Вернее не прошел, ему помешали. «Чистое небо» выполнило свою задачу.

То, что эта вещь должна здесь лежать, я не знал. Но предполагал. Место боя известно, дислокация бойцов тоже. С большой степенью вероятности можно было предположить и место, где располагался снайпер «Чистого Неба». Без «глушителя» Мессеру здесь делать было нечего. Он просто не сумел бы проскользнуть мимо людей О-сознания. Уничтожить «глушитель», не убив его хозяина, можно было только чем-то, дистанционно выводящим из строя электронику. Намеки на существование такого оружия были давно, а теперь я держу в руках в буквальном смысле «железное» доказательство. Индукционные катушки, конденсаторы… Сейчас это конечно хлам. Но мы возьмем этот хлам с собой. Пригодится.

Закрепив конец троса на торчащей арматуре, я спустился вниз. Теперь нужно проверить мою вторую версию. Мы двинулись прямиком к станции. Аномалий в этом районе практически не бывает, шли спокойно. Пару раз под ногами попалось ржавое оружие, видимо валявшееся здесь с тех самых пор. Не все трофеи были собраны.

Изрядно намочив ботинки в мокрой траве, мы перелезли через обломки упавшего башенного крана и вышли прямо к лестнице. Я пнул ржавые прутья (еще держатся…) и полез вверх. Остальные остались внизу. Вскоре лестница кончилась. Прошел по краю крыши, внимательно осматривая ее поверхность. Ничего особенного. Разве что несколько старых гильз, да выбоины в стенах от пуль. Полезем выше. Вторая лестница, уже гораздо меньшей длины. Небольшая площадка с выходящими из крыши и уходящими в стену трубами. Вот оно! Ржавый АК, гильзы, каска. Трупа нет.

Каска переворачивается от моего пинка. Она проржавела насквозь и удар оставил в ней изрядную дыру, но закрепленная изнутри белая петля и коробочка, внешне не пострадали. Внутри там сейчас наверняка шлак. Я убрал ее в карман и пошел обратно к лестнице. Мое предположение блестяще подтвердилось. Мессер здесь был, его достали из импульсного ружья, защита сдохла и он потерял сознание. Его вытащили, а на откатившуюся каску никто не обратил внимания.

…

Третий «глушитель», вернее то, что от него осталось, летит в «жарку». Теперь я знаю, кому задать следующий вопрос и каким он будет.

— Ты с нами, в Долину? — спрашиваю я Крюкова, спустившись по лестнице вниз.

— Да, можно. Шульга в свободный рейд с вами отпустил, так что куда вы — туда и я.

— Зер гуд… Тогда сейчас обратно в Припять, там переночуем у нас на базе и с утра выходим. Заценишь нашу сауну.

— У вас там сауна есть?!

— У нас много чего есть.

…

Туман уже рассеивался, когда мы прошли железнодорожный переезд на северо-западной окраине города. Дальше нужно было повернуть на север, оставив справа насыпь с аномалиями, обойти городские кварталы, в которых полно мутантов и выйти к зданию Речного порта. По этому пути мы ходили много раз и всегда обходилось без сюрпризов. Но не сегодня.

Тело как всегда сделало все само. Как только пуля выбила пыль из плеча шедшего первым Крюкова, я рухнул на землю даже не успев осознать толком, что на нас напали. Вступили в действие рефлексы и опыт «Монолита». Братья мгновенно организовали внутренний обмен данными. Секунды хватило осознать, что нас атакуют, определить направление атаки и приблизительные силы нападавших. Четверо… хотя нет, уже трое братьев рассредоточились. Последний лежал без движения за трубами. Убит? Тяжело ранен? Выясним потом… Теперь нужно было обозначить противника, подавить огнем, обойти его и окружить, но вот тут-то привычный алгоритм боя дал сбой. Мы не видели врага. Ни я, ни братья. Попадания пуль — да, но не тех, кто их выпускал. В нас как будто стрелял окружающий воздух. А ведь их там много, стреляют человек шесть, не меньше.

«Глушители» пси-поля? Скорее всего да.

Братья примериваются к новым условиям боя и пока нет других вариантов, кроме как вынести своего убитого и отступать. В окна зданий, стоящих в той стороне, откуда в нас стреляют, летят гранаты из подствольников. В ответ — задорный треск «Калашниковых».

Тем временем выясняется, что рассчитывать я могу не только на себя и своих людей. Экзоскелет Крюкова выдержал первый удар пули. Он уже успел активировать минимум один из защитных артефактов и продвигается дальше, повернувшись вполоборота и подставив под выстрелы броню кирасы и щиток пулемета. В него конечно стреляют, но для такого обстрела он сейчас почти неуязвим, даже если поле артефакта будет пробито. Куда это он? Понятно… Лейтенант занимает позицию за решетчатой фермой прожекторной вышки. Теперь в него еще сложнее попасть, а вот он вполне может стрелять, просунув сквозь решетку ствол пулемета.

Грамотно. Экзоскелет не предназначен для того, чтобы в нем лежать, но вот в такой позиции он превращается в ДОТ. От фермы летят искры рикошетов. ПК Крюкова начинает в ответ плеваться короткими очередями и огонь в нашу сторону сразу ослабевает. Метров двести до засады, не больше. Видна пыль, выбиваемая пулями из бетона и кирпичей, для пулемета это дистанция кинжального огня. Психологически сложно вести огонь, если в тебя в любой момент может прилететь пуля. Сейчас бой идет на равных: засада невидима (вернее ее видит только пулеметчик), но и сама ничего не может сделать с огневой точкой. Они отступят, вот только дать им уйти мне совсем не хочется.

Крюков тем временем прекращает огонь и быстро лезет по стальной ферме вверх. Тот еще фокус для бойца в тяжеленном экзоскелете. Значит активирован «грави» и его броня сейчас не просто ничего не весит, но и тянет его вверх. Быстро он сориентировался и это тоже очень грамотное решение. Прожекторная площадка на высоте пяти метров и с нее пулемет обеспечит ему полный контроль над полем боя. Пол у нее решетчатый и можно стрелять, просунув ствол сквозь него. Мертвой зоны нет, а ответный огонь его не достает.

Стрельба в нашу сторону практически стихает. Нападающие поняли, что сейчас произойдет и оттягиваются в сторону застройки. Им нельзя дать уйти. Группа наемников (или кто они там?) с «глушителями» в Припяти — это нешуточная угроза. Оставить их в покое? Ну уж нет! Но что же делать? Мы их не видим.

Решение приходит само. Мне и братьям мешает видеть пси-зрение. Мне меньше, чем им, но все равно мешает. Мозг игнорирует объекты, не укладывающиеся в общую картину, но если этой общей картины не будет, то он вынужден будет снова полагаться на обычные органы чувств. Братья меня после этого слышать перестанут, но моя связь с Кристаллом иного порядка. Прервется ли она? Остается только проверить. Я вытащил из кармана «глушитель», снял шлем и надел белую петлю на голову. Тихий щелчок тумблера. Мне на мгновение показалось, что я ослеп.

…

Нет, с глазами все в порядке, только мир изменился. Привычные цвета пропали, вместо них остались спектрально-чистые и теперь все вокруг в сложных переплетениях бесконечных радуг. Дома — красные и желтые, железнодорожная насыпь, к которой нас собирались прижать — серая, небо — ярко-голубое, на нем желтое солнце в оранжевом круге, похожее на игрушку-неваляшку. Звуки тоже исчезли. Я больше не слышу выстрелов, зато все очень яркое. Синие, желтые, красные и зеленые полосы сплетаются в заливающую все вокруг радугу и в этой радуге запутались серые пятнышки людей. Четверо в доме, справа от того, в который стреляли мы. Еще двое поближе, в укрытиях. Вот вы где!…

Я оборачиваюсь. Монолитовцы выглядят пятнами алого огня. Теперь и они видят врага, хотя я больше и не гляжу в ту сторону. Видимо я сыграл роль детектора, которым сталкер обнаруживает артефакты. Все трое слаженно дают залп из подствольников (я вижу вспышки выстрелов ярко-синими цветками) и две из гранат попадают прямо в окна, из которых работают автоматчики, а третья ложится за бетонными трубами. Тем временем Крюков уже забрался на прожекторную вышку и очереди его пулемета прижимают не успевших сбежать наемников к земле. Двое из братьев начинают перебежками сокращать дистанцию, подходя на бросок гранаты.

Через несколько минут бой закончился, но я этого уже не увидел. Внезапно вернулся звук, потом цвета пришли в норму. Труп наемника, наполовину вывалившийся из окна, был виден уже не серым пятном, а обычным человеком в камуфляже. Значит ли это, что можно снять «глушитель»? Я не нашел ничего лучшего, как проверить это, щелкнул тумблером и провалился в черную пустоту.

…

Я пришел в себя от того, что на лицо падали холодные капли воды. Шел дождь. Какое-то время я прислушивался к внутренним ощущениям. Кажется все было в порядке. Я по-прежнему ощущал Кристалл и братьев поблизости, обшаривающих трупы. Видимо я пролежал без сознания совсем недолго. Попробовать встать, что-ли? Попробуем… Я повернулся на бок, приподнялся и только тогда открыл глаза. Рядом с пулеметом в руках стоял и смотрел в сторону монолитовцев Крюков в своем экзоскелете. Я сел на трубу, пряжки бронежилета скрипнули и он обернулся в мою сторону.

— Наконец-то очнулся.

— Где «глушитель»? — спросил у него я.

Вместо ответа лейтенант показал пальцем на обгоревшее пятно рядом со мной. Рядом с пятном лежала проволочная петля. Я непонимающе посмотрел на него испросил:

— Сожгли его, что-ли?

— Ты сжег.

— Как?

— Откуда мне знать? Я в твою сторону не смотрел. Стрелял с вышки, потом внизу пламя сверкнуло. Глянул мельком в ту сторону и увидел, что ты падаешь, а прибор горит на земле. Думал, что в тебя попали. Добили этих, я слез и к тебе. Смотрю: ни одной дырки, а прибор уже сгорел. Один из ваших сказал: «Не трогай его» и они пошли трофеи собирать.

Воняло паленой пластмассой. Что же это было такое? Потом разберемся…

— Как броня?

Клыков показал большой палец.

— Отлично! А вы почему не сразу стрелять начали? Мне на вышку лезть пришлось.

— Пока не могу объяснить. Самому надо разобраться сначала. С ним что?

Я кивнул в сторону того монолитовца, которого подстрелили первым. Он теперь сидел, опершись спиной на рюкзак и видимо опять был без сознания.

— В шлем прилетело. И рикошет. Титан помяло, глаза в кучу, но жить будет.

— Это хорошо…

Я еще раз посмотрел на пятно паленой пластмассы. В приборе сейчас особой нужды уже не было. Сейчас братья снимут с трупов и принесут еще шесть штук. Самые худшие мои подозрения оправдались. Минимум один прибор покинул зону, был скопирован и теперь мы в любой момент можем столкнуться с невидимками.

— Пойдем, нас зовут. Тоже посмотришь, — сказал я Крюкову.

— На что?

— Увидишь.

Подобрав автомат, я перепрыгнул через бетонную трубу. Крюков, тяжело топая подошвами, обошел ее. По заросшему полынью пустырю мы пошли к домам.

Два монолитовца сидели на крыльце подъезда и смотрели на умирающего наемника. Рука у него почти оторвана взрывом гранаты, голова пробита и он был без сознания, но обреченное тело все еще боролось за жизнь.

— Смотри, лейтенант. Как только сняли с него «глушитель» — это началось сразу же.

— Что? — не понял Крюком.

— Не замечаешь? Сейчас…

Луч моего фонарика уперся умирающему в лицо.

— Вот черт! — вырвалось у Крюкова.

— Он самый…

Кожа явственно отсвечивала зеленым, люминесцируя в ярком свете.

— Что это с ним?

— То же самое, что и с тобой было бы, если бы ты свой приборчик включал почаще. Тот, что я разбил в баре. Помнишь?

— Ага…

Тем временем судороги у лежавшего прекратились. Он вытянулся на земле и замер. Тело стало медленно оплывать, превращаясь в плоскую лепешку, которая удерживала форму только благодаря камуфляжной форме и броне. Кожа уже вполне явственно просвечивала зеленью. Скоро оно и форму сожрет.

— Вот так это и бывает, лейтенант, когда очень сильно жить хочешь. Остаешься живым, но… уже немножко не таким, как был. Мозг больше не управляет клетками и те действуют по принципу «каждый сам за себя». Сейчас одна из них, самая сильная, благополучно сожрет всех остальных и будет жить дальше. В виде «холодца». Эволюция не помогла и живое существо вернулось по ее лестнице назад. Понял, от чего я тебя уберег, когда «глушитель» расколотил?

Крюков не ответил, только молча смотрел на расплывавшегося наемника. Смотри, сталкер, смотри… У людей тоже так бывает, если все жить хотят и каждый сам за себя. Тогда один жиреть начинает, а остальные постепенно превращаются в слизь.

Интермедия № 2. Ученик своего учителя

«Здравствуй, Александр».

«Приветствую».

«Я вызвал тебя по очень важному и срочному делу».

«Слушаю».

«Рядом с лабораторией найдены следы».

«Чьи?»

«Трое сталкеров. Возможно четверо, но мы не уверены. Вероятно трое».

«Невозможно».

«Возможно. Рядом с Монолитом есть след. Там кто-то был».

«Были рядом и ушли?»

«Да».

«Вы их не заметили?»

«Как раз мы их заметили. Но не обратили внимания, а потом стало поздно. Они ушли».

«А бойцы?»

«Не видели вообще ничего».

«Странно. Это их обязанность — охрана. Вы уверены, что не ошиблись?»

«Уверены. Пространство вокруг Монолита возмущено. Приборы не ошибаются».

«Допустим. Подозрения?»

«Пока только гипотезы. Возможен саботаж среди бойцов. Возможно, была применена какая-то маскировка. Может быть им повезло, хотя везение здесь — объективная категория. Данных мало. Но я все же предполагаю второй вариант».

«Большой выброс был из-за этого?»

«Мы думаем, что нет. Есть вещи хуже. О-сознание распадается. Единства больше не существует».

«Я заметил, когда шел сюда».

«Я был у Монолита. Впервые я стоял рядом и не слышал его. Все это очень странно и это пугает меня».

«Вас, ученых, всегда что-то пугает. Что требуется от меня?»

«Нужно пойти за первый рубеж и сообщить о ситуации… ты знаешь, кому. Возьми прототип. Отдашь ему же».

«Как им пользоваться?»

«Как им пользоваться — он знает».

«Я сделаю это».

«Тогда иди. Надеюсь, что тебе еще будет, куда возвращаться».

Человек, одетый в летнюю камуфляжную форму, легкий бронежилет и кирзовые сапоги взял длинный пакет, повернулся и вышел. Задание получено. Воину нет необходимости раздумывать над его смыслом. Прототип будет передан тому, кому приказано. Информация тоже. Путь очевиден.

Он вышел из дверей лаборатории. Стоявший под одним из огромных белых излучателей часовой мельком глянул в его сторону. Такой же воин, как и он, из «братьев, говорящих одинаково».

«Надолго?»

«Надеюсь, что нет».

«Удачи».

Тропинка в траве вывела человека к бетонному забору, окружавшему Чернобыльскую АЭС. Он перебрался на другую сторону через поваленную плиту и вышел на окружавшую станцию дорогу. Можно было пройти через главные ворота, но если ученый прав и причина произошедшего — саботаж среди воинов, то чем меньше свидетелей его ухода, тем лучше. О-сознание действительно уже не то, что было раньше.

Еще год назад мысль о предательстве показалась бы немыслимой, но сейчас возможно и это. Свидетельство этого то, что его послали одного, не дав охраны. Ученые больше не верят никому. Ладно бы крестьянам — им он тоже никогда не верил, но не доверять воинам… Впрочем обсуждать решение пославшего его он не собирался, тем более обсуждать самому с собой..

По дороге сюда он шел мимо крестьянских хозяйств и воздухе Зоны была разлита неприязнь. Казалось бы: понимая чужие мысли, крестьяне могли бы знать, что им не хотят зла. Но эта их мелочная жадность, прорывавшаяся даже сквозь мысленные барьеры… Отвратительно. Воины приходят и берут припасы. Берут ровно столько, сколько им требуется, не более, но крестьяне все равно недовольны. Им кажется, что те недостаточно хорошо защищают их. В какой-то мере они даже правы. Мутантов становится все больше, не всегда удается вовремя их уничтожать и то, что воинов не так уж и много, а гибнут они гораздо чаще тех же крестьян, их не интересует. Их темные мысли даже понять можно с трудом в отличие от коротких, четких фраз бойцов и более длинных, но тоже вполне понятных фраз ученых. А еще они считают, что к Монолиту их не пускают потому, что тот может исполнить все их желания. Правы ученые: Единство разрушается.

Человек свернул с дороги на лесную тропу и пошел на запад. Длинный сверток мерно покачивался у него за плечами. Мыслей больше не было. Мозг превратился в вычислительную машину, непрерывно оценивающую обстановку вокруг.

…

К исходу дня он прошел армейские склады, на которых последняя катастрофа уничтожила почти весь гарнизон, и вышел к деревне, стоящей на длинном холме с пологими склонами. Посмотрел на клонящееся к закату солнце, потом на аномалии на западе. Деревенская водокачка отбрасывала длинную тень. До тайника оставалось совсем немного, но чтобы успеть до заката, нужно было пройти аномальную зону довольно быстро. Ночевать в деревне не хотелось. Не так давно братья убили тут кровососа и никто не мог гарантировать, что он тут был один. Нечисть понемногу наглела.

На складах в небо светил одинокий прожектор. Просьба о помощи, совершенно бесполезная в данной ситуации. Как им можно помочь, если они стреляют во все, что движется, а вертолетам и технике к ним не прорваться? Вон он лежит, один из тех вертолетов, которые попытались было это сделать. Его уже обшарили братья и снимут с него все, что можно.

Подумав, человек все же двинулся вниз с холма. С аномалиями он обращаться умел, а вот с кровососами общаться в одиночку — приятного мало. На западе в основном «шокеры», они превосходно видны в полутьме — там и нужно было идти. Через час он пересек аномальную полосу и по широкой дуге обошел небольшое болотце. Совсем рядом были здания строительного управления, но туда он не пошел, а спустился в люк неподалеку от забора. В луче фонаря закружилась пыль. Из углов тускло-зеленым светом подсвечивали «газировки». Человек привычной дорогой прошел подземными переходами, в длинном, изогнутом коридоре поставил друг на дружку несколько ящиков и по ним забрался в вентиляционную шахту. В стене обнаружились ступеньки, ведущие куда-то вверх. За ними — закрытый дощатым щитом люк. Выбив его ударом руки, человек заполз в небольшое помещение.

— Ведро, ты!? Здорово!

Человек мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Длинный сверток он припрятал внизу, в коридоре. Окажись он сейчас при нем — возникли бы ненужные вопросы. Он сказал:

— А, Мессер! Оклемался?

— Да вроде как…

Сталкер, спавший в бункере, зажег спичку и засветил от нее свечу. Трепещущее пламя осветило низкий потолок, стоящий на столе компьютер, карту на стене, стеллажи с каким-то хламом и двух людей. Ведро поставил в угол автомат и сел на топчан.

— Мессер, водичка есть? Чай зашаманим?

— Наливай из бутылки.

— Быстро ты ожил. Как себя чувствуешь?

— А здоровье мое не очень, — ответил Мессер. — То лапы ломит, то хвост отваливается.

— Когда ты успел хвост отрастить?

— Шутка. Доктор меня подлатал, но пока еще пошатывает малость на ходу. Вот эту бутыль сюда приволок и свалился. Ничего, хуже бывало.

— А пацанов не видел?

— Записка только. Детали искать пошли.

— Для «глушителей», или для декодера?

— Для всего.

Ведро зажег спиртовку, поставил на нее большой алюминиевый чайник. Мессер снова улегся на свой спальник, ему явно было нехорошо.

— Значит пока отлежишься?

— Да. Ты куда сейчас?

— К болотам. Там АТС была, погляжу.

— Разграблено все, наверное.

— Проверю. Хлеба хочешь?

— Конечно! — Мессер привстал. — Где взял?

— Свет не без добрых людей.

Ведро вытащил из рюкзака и протянул Мессеру большой, круглый каравай. Тот открыл полиэтиленовый пакет, принюхался.

— Свежак! Где оторвал?

— Где взял — там еще есть. Не волнуйся, никого убивать не пришлось. Ножик есть?

— Есть…

Мессер отрезал от буханки несколько ломтей, остальное убрал обратно в пакет. Посыпал самый большой крупной солью и откусил кусок.

— М-м-м-м!.. Сто лет такого не ел. Вот теперь-то я на поправку точно пойду.

— Оставь себе весь.

— Да? Ну спасибо! Ты настоящий друг. Ничего, сдадим заказ майору — сочтемся.

— Когда еще сдадим-то?

Ведро завалился на спальник, закинув руки за голову. Чайник тихонько шипел на горящем сухом спирте. Из вентиляции ощутимо тянуло сухим воздухом и гарь уносило в дыру под потолком. Пламя свечей, стоявших в стеклянных банках, чуть колебалось.

— Сдадим, я верю в это.

Мессер посыпал солью горбушку.

— Будешь?

— Нет, пить только хочу. Ешь.

— Ну ладно.

— Ты как последний выброс перенес? Нормально?

— Не совсем. — Мессер на минуту прекратил жевать. — А что?

— Прибор не сработал?

— Сработал. Но больно уж мощно все было. Меня вырубило, чуть не помер, но потом пришел в себя. А ты как?

— В подвале отсиделся. Я же их задолго чувствую.

— Везет тебе! — Мессер снова запустил зубы в горбушку.

— Надеюсь, что ребята живы.

— Они ведь подальше от центра были, чем я. Должны были выжить.

— Если защита выдержала, то да.

— Чего бы ей не выдержать?

— У тебя пробило.

— Так прибор-то цел остался, работает.

Ведро посмотрел на шумевший чайник и спросил:

— Мессер, а что, если это мы виноваты?

— В чем?

— В большом выбросе.

— С чего бы?

— Раньше такого не было. А мы ведь прямо на АЭС залезли, с приборами этими.

— Скажешь тоже… — Мессер задумался. — Хотя… Да ну, вряд ли!

Оба замолчали. Мессер задумался, а Ведро взял со спиртовки закипевший чайник и перелил кипяток в большой заварочник. Из-за карты появился на свет пакет с чаем и полная горсть его отправилась следом.

— Надо с Призом и Клыком посоветоваться, — сказал Мельник. — Ну насчет выброса. Я сейчас ни в чем не уверен после того, что мы видели.

— Представь: иголочкой ткнули в мыльный пузырь. Он сразу может и не лопнуть, но когда иглу вытаскивают — лопается обязательно.

Мессер пожал плечами.

— Не знаю я. Давай Клыка дождемся. Послушаем, что он скажет.

— Так и дождись, кто мешает? Пока отлеживаешься и в себя приходишь. Поговори, обсудите. Мы с тобой технари не великие, а они возможно чего-то и придумают.

Чай заварился. Ведро выпил пару кружек, откинулся на спальник и заснул. Мессер сидел, пока не погасли свечи и при их свете читал книгу.

— Что это?

Ведро недоумевающе смотрел на оружие, которое Лебедь только что освободил из нескольких слоев упаковки. Напоминало обычное гаусс-ружье, но ствол был гораздо более толстым. Сталкер прикинул, что если это гаусс-ускоритель, то стрелять из него можно будет только со станка. Очень уж велик калибр. Гауссовка даже обычного калибра, использовавшая маленькие вольфрамовые пули, могла сбить отдачей с ног, а здесь калибр миллиметров двадцать. В остальном — такие же катушки и конденсаторы вдоль ствола, да еще ствол изнутри белого цвета.

Лебедь повертел оружие в руках и убрал в стоящий у стены оружейный сейф.

— Это образец, для испытаний. Стреляет электромагнитным импульсом. Как там проф?

— С ним все в порядке. Но он обеспокоен. Монолит отказывается общаться с ним.

— Вот как? — Лебедь задумчиво поджал губы. — Дошло даже до этого… Следовало ожидать. Монолит означает Единство, а нашему Единству приходит конец. Жаль… Замысел был великолепен.

— Что пошло не так?

— Процесс вышел из под контроля, как цепная реакция. Пока все решали только ученые, все было в порядке. Когда вес начали приобретать бойцы, это тоже пошло только на пользу. Но теперь у нас слишком много крестьян и их голоса заглушают все. Единство стало одним большим базаром, где все ругаются, договариваются о чем-то и объединяются друг против друга. Распад близок.

Они помолчали, потом ученый спросил:

— Ты куда сейчас, Александр?

— Вернусь на стадион.

— Давай, удачи. Хотя ты весьма пригодился бы здесь.

— Зачем?

— Я перейду к активным действиям. Мы больше не контролируем Зону изнутри, но можем исправить ситуацию снаружи.

— Каким же образом? Хотя… это не мое дело.

— Да. Ваше — защита Монолита. Что бы ни случилось, что бы ни произошло — защищайте его и оставайтесь единым целым. Хотя бы вы, бойцы. Я верю, что ноосфера найдет выход из сложившейся ситуации.

— Я понимаю. Удачи.

Он повернулся и вышел из комнаты, чуть не столкнувшись с высоким человеком со Скаром на лице. Человек зло посмотрел на сталкера и вошел внутрь. Ведро, не обратив на него особого внимания, поднял рюкзак, спустился по ступенькам невысокой, скрипучей лесенки и направился к воротам базы. Задерживаться на болотах не было никакой необходимости. До вечера он успеет дойти до старой церкви и заночует там в тайнике, а с утра продолжит путь. Придется сделать клюк вокруг мехдвора на северо-востоке. Его уже предупредили, что обосновавшиеся там бандиты начали вести себя агрессивно. Группировка собиралась ответить и сталкеры «Чистого неба» готовились к бою. Еще день-два и они, заняв ключевые точки, начнут отстреливать ренегатов. Под раздачу, как обычно, попадут и шатающиеся по болоту мародеры-одиночки, но это его особо не волновало. Его здесь к тому времени уже не будет.

Ведро взглянул на стоящее в зените солнце. Да, он как раз успеет дойти до церкви. Бармен махнул ему рукой из бара, здороваясь. Ведро ответил таким же взмахом.

Глава десятая

Цукерман ходил по комнате из угла в угол. Ожидание было невыносимым. Группа сталкеров, которые должны были вернуться еще пять часов назад, задерживалась. Допустим, ее задержал последний выброс, но ведь действие препаратов, которые он им выдал, скоро закончится. Еще час и… Ему не хотелось думать об этом. За последний месяц это будет уже вторая потеря. Конечно сталкеров много, придут новые, но все равно неприятно.

Его лаборатория испытывала различные способы медикаментозной защиты от пси-излучения. Нельзя сказать, что они с Шаровым нашли надежный способ защиты от выбросов, но этот сезон все-таки не прошел зря. Темно-красная капсула гарантировала шесть часов относительно безопасного пребывания даже вблизи источника пси-волн. Профессор испытывал ее на себе и мог ручаться за это. Проблема была в том, что после окончания действия препарата нужен был довольно длительный период релаксации, не меньше двух суток, а лучше — больше. Повторный прием не означал продления действия. Если группа не успеет вернуться, то она обречена. Он посмотрел на часы. Время еще было. Выброс закончился полчаса назад, им как раз должно хватить времени дойти до бункера.

Как бы в ответ на его мысли от входа в бункер пиликнул селектор. Цукерман, резко повернувшись, бросился к выходу из комнаты. Его светло-зеленый халат развевался на его худом теле, как флаг. В тамбуре он чуть не столкнулся с Шаровым, тоже выскочившим на звук и уже успевшим снять трубку. Однако лицо ассистента выглядело разочарованным.

— Что? — шепотом спросил профессор?

— Это не они. Возьмите.

Ассистент передал ему трубку. Цукерман слегка откашлялся и сказал в микрофон:

— Слушаю вас.

— Приз здесь был? — задали ему вопрос снаружи.

— Не понимаю вас.

— Сталкер по кличке Приз был здесь? Он собирался идти сюда, к бункеру.

Профессор посмотрел на Шарова. Тот помотал головой.

— Нет, не было, — ответил профессор в трубку. — А вы кто?

— Про группу Мессера слышали? — спросили снаружи.

Цукерман снова посмотрел на ассистента. На этот раз тот кивнул. Профессор снова поднес трубку к лицу.

— Вы Месер?.. Алло! Алло!.. Молодой человек, вы там?..

Ответа не было и минуту спустя трубка легла на место.

— Ушел. Что еще за Мессер? — спросил профессор сам себя.

— Есть такой сталкер, — ответил ему Шаров. — Весьма опытный, насколько я знаю. Сотрудничает с киевским институтом через посредника. Неплохо бы было нанять его.

— Может быть… Но не бежать же за ним теперь? Ждем дальше нашу группу. Не все еще потеряно…

…

Еще через пять часов ожидания, когда оба ученых уже не ждали этого, селектор вновь пиликнул. Переглянувшись, те снова бросились к тамбуру.

— Слушаю! Кто это? — спросил Шаров.

— Конь в пальто. Открывайте, — ответили снаружи.

— Я вас не знаю.

— Зато я тебя знаю. Меня прислал Лебедь.

— Лебедь? Вы сможете это доказать?

— Он сказал: «Если старый козел упрется, то скажи ему: Х6». Профессор, я вообще не в теме, чьи это «Х» и почему их только шесть, только мне уже поднадоело здесь торчать у всех на виду. Я вам не враг, но когда надоест окончательно, я уйду, а перед этим налеплю на стены этой консервной банки пару кумулятивных зарядов. Они небольшие, граммов по сто, но вашей железяке хватит. У вас тут охрана должна быть снаружи? Так вот: ее здесь что-то не видно. Я уйду, а вы останетесь ждать, где грохнет.

— Войдите в тамбур.

— Только без сюрпризов, профессор, ладно? Я вам не новичок-одиночка.

— Входите.

Раздалось шипение гидравлического затвора. Засовы внутренней двери щелкнули и в «прихожую» вошел высокий человек сером комбинезоне. Автомат висел у него на плече, стволом вниз. Человек посмотрел на профессора (Шаров с пистолетом успел укрыться в соседнем помещении) сказал:

— Лебедь велел привет ботаникам передать. Да не бойтесь, профессор. Я не кусаюсь, а если бы хотел вас прикончить, то уже прикончил бы. Сегодня у нас про другое. Нужна информация.

Цукерман тем временем внимательно всматривался в его лицо. Жесткие черты, серые глаза, выгоревшие на солнце брови, скверно заросший большой Скар то ли от ожога, то ли от когтей, темная щетина, обветренные губы. Явно не новичок в Зоне. Вероятно из бывших наемников, очень уж наглый.

— Вы, собственно, кто такой?

— Зови меня Скаром. Легко запомнить и еще легче вспомнить, когда мою рожу видишь. Тут будем стоять, или все же присядем? Да не трясись ты. Говорю же: разговор есть. Хочешь, я автомат здесь оставлю?

Наемник снял с плеча ремень и повесил оружие на вешалку в углу.

— Ну что же… Пойдемте.

Они зашли в комнатку, служившую ученым столовой. Скар сразу же углядел электрический чайник, заглянул в него, удовлетворенно хмыкнул и поставил его на подставку. Загорелась красная лампочка, чайник зашумел.

— Во! Сейчас заварим бациллу. Ты ведь Цукерман, верно?

— Да, это я.

— Ну тогда слушай тему. В Зоне в последнее время бардак творится. Ты ведь в курсе, что выбросы один за другим пошли?

— Разумеется.

— Лебедь считает, что ему известна причина. Какие-то болваны залезли прямо на станцию и что-то там накосячили. Вот Зона и ответила. Плохо даже не это, а то, что они собираются повторить этот фокус.

— Что-о-о?! Невозможно! Там же пси-поле, его невозможно выдержать.

— Значит возможно, профессор. Значит способ есть. О! Закипает. Я возьму заварку?

— Там кофе.

— Еще лучше.

Скар выбрал самую большую кружку из стоящих на мойке, сыпанул от души в нее сахара из сахарницы и, добавив пару ложек кофе, залил кипятком. По комнатке поплыл приятный запах.

— Сто лет так цивильно не отдыхал… Вот, собственно и все, что Лебедь просил сказать. Есть умные мысли, профессор?

— А кто проник на станцию, вы говорите?

Тот пожал плечами.

— Точно неизвестно. Но есть инфа, что какой-то Мессер.

— Да вы что?! Но он же только что…

Наемник поперхнулся горячим кофе и закашлялся. Кофе брызнул у него из носа и он вытер капли рукавом.

— Да что б тебя! Что «только что»? Был здесь?

— Был.

— Как давно?!

— Ну… Несколько часов. Пять, или шесть примерно.

— Блин горелый…

Скар снова сел на место, отпил глоток кофе, вытер пальцем слезу, выступившую в уголке глаза.

— Задержался немножко, не то как раз бы пересеклись. Ну невезуха же! А что ему от вас было надо?

И вот тут у Цукермана возникла идея. Не слишком порядочная, но он оправдывал себя необходимостью исследований Зоны и общечеловеческими интересами.

— Видите ли… Он взял у нас одну вещь.

— Какую?

— Он обещал помочь в исследованиях и испытать один прибор. Защитный. Он блокирует пси-излучение. Но потом пропал и не вернулся. У нас тут есть антенна, сигнал прибора не улавливается.

Скар кивнул.

— Сделали, значит, художники… — с уважением сказал он. — А еще такой есть?

— Нет. И он потребует тонкой настройки на владельца, так что вам его прибор не поможет.

Цукерман уже выстроил в уме стройную версию. Тот сталкер, которого они не впустили, пришел спустя всего полчаса после выброса. Укрытий в округе нет, только бункер. Есть дренажный тоннель в насыпи, но он смотрит прямо на АЭС и пробивается излучением. Там не укрыться. Значит… Ему нужно было знать, как именно тот сталкер пережил выброс. Прибор, который может защищать от выброса и про который среди сталкеров давно ходили слухи, или особенности организма? Не важно. Но узнать он был должен.

Скар опять кивнул.

— Ладно. Спасибо, проф. Сейчас допью — и за ним.

— Вы не сможете.

— Что так?

— Дорога отсюда дальше к центру — только через завод. Уровень пси-поля там очень высок, причем оно нестабильно. Вы не пройдете.

— А он пройдет?

— С защитой — пройдет.

— Значит и я должен. Удачи, профессор.

Наемник поставил на стол кружку.

— Да подождите вы!

— Есть какие-то предложения?

— Есть. Сядьте.

Цукерман решил одним выстрелом убить двух зайцев. У него под руками был опытный наемник. Почему бы ему не узнать заодно, что произошло со сталкерами, выполнявшими его задание?

— Слушайте. Пси-поле на заводе не стабильно. Иногда оно сильнее, иногда слабее, но всегда слишком сильно, чтобы пройти через него без последствий. Однако в периоды его минимума вполне можно находиться на окраине. Я изучал планы завода и у меня есть предположение, что перепады поля связаны с какими-то проблемами в системе охлаждения имеющейся на заводе установки. Понимаете?

— То есть если краник покрутить — поле упадет?

— Именно. Прямо сейчас напряжение поля довольно высокое. Если выйти из бункера и посмотреть на склон, то мы увидим там трубу, которая выходит в озеро. Из нее сейчас ничего не течет, но время от времени оттуда начинает бежать вода и тогда напряжение поля снижается. Если отрегулировать систему, то там можно будет пройти и без защиты!

— Я понимаю, — согласился Скар. — Да, видел там, на склоне, ржавый слив. Так где этот краник-то?

— В том-то и дело, что я не знаю. Люди, которых я послал за документацией, исчезли на заводе. Сможете ли вы?..

Скар задумался, глядя в стол. Задачка предстояла еще та. В себе он не сомневался, но пропавшие тоже новичками не были.

— Вот еще что! — продолжил профессор. — Есть препарат, позволяющий какое-то время продержаться внутри поля. Не долго и он не снимает последствий полностью, но поможет не сойти с ума. Два часа — гарантированно, четыре — с меньшей степенью уверенности.

Наемник прикинул, успеет ли он за два-три часа пройти весь завод. Выходило, что вряд-ли. Там не пробежать по прямой. С другой стороны: если мощность поля снизится, то шести часов должно хватить. А его цель, Мессер, ведь тоже не сможет бегать! Скорее всего он вообще под землю ушел. А раз так, то неплохо бы пройти завод поверху и устроить засаду перед Рыжим Лесом.

— Договорились, проф! Давай свои колеса.

…

Через четыре часа Скар тяжело ввалился в тамбур. На плече он волок четыре автомата. Еще один висел у него на груди. Наемник постоянно оглядывался и расслабился, лишь войдя в бункер.

— Ушел. Повезло…

— От кого? — спросил Шаров, открывший дверь.

— Пси-собака. Редкая тварь и хуже ее только контроллер, наверное. Не знаю, завалил ли я ее. Попал, точняк, а вот убил ли? Если ранил и она оклемается, то даст вам тут шороху.

— Вы нашли их?

— Сталкеров-то ваших? Нашел. Жмуры, все. Документацию вытащил. Глючило изрядно на обратном пути, но профессору респект. Таблеточка сработала. Махнем еще парочку таких колес на это железо? — Скар тряхнул висевшим на плече оружием.

— Вы об этом с ним самим поговорите.

— Ага…

Наемник прошел по коридору, повернул направо и остановился. В «столовой» было неожиданно людно. На него смотрело три ствола, а сзади послышались шаги еще одного человека.

— Ну что стоишь, проходи, присаживайся. — Один из сталкеров подвинулся. — Все говорят, что правды нет в ногах, но правды нет и между! Вон ту пушку я узнаю по полосочкам на магазине. Надо понимать, что Петюню мы больше не увидим… Пси-собака, говоришь?

— Она.

— Подозрения были… Убил ее?

— Не знаю. Ранил — это точно.

— Тогда она здесь не задержится, уйдет, даже если не подохнет. Да ты проходи, присаживайся. Профессор про тебя уже рассказывал.

— Где он?

— Спит. Я за него. Давай бумаги.

Старший из сталкеров, не старый еще, но уже в возрасте мужик, отставил в сторону банку и открыл принесенную наемником папку. Скар свалил автоматы в угол и тоже сел к столу. Ему тоже пододвинули банку с тушенкой. Он ловко вскрыл ее ножом и достал из кармана ложку. Сталкер тем временем сосредоточенно перелистывал бумаги и схемы.

— Угу… Ну так и думал, — сказал он, захлопнув папку. — Угадали мы, ребята. Только насчет того, где прямая вода, а где обратка, ошибались — вот и не получалось ничего. Строители, уроды, задвижки неправильно поставили, стрелки на них в противоположную сторону смотрят.

Он обратился к наемнику:

— Видел здоровенные емкости за забором?

— Да, — ответил тот.

— Они полны воды. Там под ними насосы, но насосы нам не нужны. Вода и так пойдет, самотеком. Нам надо на завод пробраться и одну из задвижек открыть. Мы раньше пробовали ту, что ниже, а надо ту, что выше. Поможешь? Промоем трубу, мы спустимся вниз, пока вода течет и вырубим ее к чертям. Ботаники ее посмотрят, нам бачей отвалят.

— Что я с этого иметь буду, кроме хорошего отношения?

— Ну ты же сам сказал, чего тебе надо.

Сталкер вытащил из кармана оранжевую коробочку из под аптечки и открыл ее. Внутри лежали красные капсулы. Скар кивнул и взял у него коробочку.

— Договорились. Когда выходим?

— Стемнеет скоро. На ночь идти смысла нет.

— Тогда вздремну пока.

Скар вышел. Сталкеры переглянулись и продолжили ужинать. Потом трое расположились на отдых в том же помещении, а еще один ушел в коридор. Когда он вышел туда, Скар уже храпел, лежа на боку на скамейке и положив под голову рюкзак.

…

Это только в американских фильмах зомби — тупые, тормозные создания, которые только и умеют, что идти к вам, пошатываясь и протянув вперед руки. В Зоне они не такие. Они вполне нормально ходят (хотя бегают редко), у них есть оружие и они умеют им пользоваться. Вообще все приобретенные навыки сохраняются. Многие даже про дом и семью помнят и бормочут иногда что-то вроде: «Вот найду артефактов — и домой, к доченьке…» На самом деле никакого «домой» не будет. Это остаточное. Из эмоций у зомби только жадность, потому он и стреляет во всех, кого увидит, кроме таких же зомби. Цель у него самая банальная: ограбить. Еще монолитовцы с ними как-то ладят, на них зомби внимания не обращают. Говорили, что и кое-кто из сталкеров это умеет, но Скар таких не знал.

Вот и этот зомбарь, хотя и ободранный на вид, но автомат держал вполне умело и пытался высмотреть, кто это там возится с железом на эстакаде. Задвижки проржавели. Сталкеры пытались их как-то выдвинуть. Вниз летели клочья старой краски. Зомби наконец разглядел сталкеров и вскинул оружие. Автомат Скара, на который он предусмотрительно накрутил самодельный глушитель, негромко гавкнул. Зомбарь грохнулся на асфальт. Из-за соседнего здания к упавшему телу двинулось еще трое. Наемник перестрелял и их, потом сменил магазин.

Его позиция на крыше позволяла держать под обстрелом всю промплощадку до козлового крана. Метрах в ста слева лежал тот пожилой сталкер, который с ним тогда первым заговорил. Его СВД тоже изредка хлопала, отправляя в небытие одного зомби за другим. Спину Скара грело солнцем, лежать было приятно. Бронежилет он не одел. Он вообще броню напяливал очень редко, предпочитая мобильность защищенности и если носил ее, то обычно что-то интегрированное, вроде «СЕВА», или усиленных кевларом и титаном кустарных комбезов, в которых можно было сойти за сталкера-одиночку. Сейчас на нем бронежилета не было вообще. Не стал брать, выходя в погоню за Мессером.

Снизу донеслось: «Ага, пошло!» Кажется сталкерам удалось превозмочь ржавое железо. Скар прислушался к своим ощущениям. Красная пилюля работала, он не ощущал никаких последствий воздействия пси-поля, только небольшую головную боль, да в глазах еще иногда мелькали одинокие искорки. Пошла у них там вода, или нет? Наемник перегнулся через парапет крыши, посмотрел вниз. Сталкеры, перемазанные ржавчиной, стояли в пяти метрах ниже. Штурвал задвижки был сорван и валялся на площадке.

— Получилось? — крикнул он вниз.

— Пошла водичка, — ответили ему. — Спускаемся!

На этот счет у Скара было свое мнение. Хотят лезть под землю — их право. У него своя задача: догнать Мессера и рассчитаться с ним за обломанный гешефт с учеными. Он перемахнул парапет, спрыгнул на трубы в двух метрах ниже и пошел по ним на северо-восток. Дальше эстакада поворачивала. Он надеялся пройти по ней через весь завод и выйти как раз там, где надо. Толстый воздухопровод, диаметром не меньше полутора метров, был хорошо покрашен, нисколько не проржавел и решетчатый мостик над ним тоже был в хорошем состоянии. Бывали дороги и похуже.

Скар довольно ухмыльнулся, внимательно всматриваясь на ходу в воздух перед собой, чтобы не пропустить случайный «трамплин». Аномалии не любят больших масс металла, но береженого Бог бережет, а падать отсюда высоковато.

…

Ведро тем временем выбрался из заводских подвалов и неторопливо шел вдоль опушки Рыжего Леса. Справа тянулась невысокая кирпичная стена, слева уже был виден обвалившийся автомобильный мост через Лиманку. Вспышка выстрела на мосту заставила его рухнуть на землю. Пуля впилась в кирпич, посыпалась пыль. Засада!

Навыки работали сами. Ведро быстро прополз по канаве под стеной вперед, нашел место, где талая вода подмыла ее фундамент и переполз на другую сторону. Численность противника неизвестна, вооружение тоже, так к чему выпендриваться? Пусть ищут его там, где он упал. Он дошел до калитки в стене и осторожно выглянул. Метрах в ста пара мародеров, пригибаясь, бежали к тому месту, где видели его. Не поняли, что их снайпер промахнулся? Ну и болваны! Ведро покачал головой, прополз мимо калитки и пошел дальше к тоннелю. Можно было конечно убить этих двоих, но кто знает, сколько их там еще?

Мародеры удивленно разглядывали канаву, в которой не было ни тела, ни, на худой конец, брошенного рюкзака. Удивлялись они, впрочем, недолго. От заводской ограды раздались негромкие хлопки. Скар уже видел спину того, кого считал Мессером, даже успел прицелиться и тут цель спугнули! У него уже зла не хватало от этой невезухи, так что и мародерам тоже не повезло.

…

Ведро обернулся на выстрелы. О судьбе искавших его бандитов можно было не гадать. В кузове стоящего у моста грузовика он заметил еще двоих, а в будке рядом с мостом третьего. Те пытались разглядеть, кто это подстрелил сейчас их товарищей, они вглядывались в придорожные кусты. Ведро обошел их, прополз за кустами и оказался рядом с тоннелем. Еще раз оглянувшись, он скрылся в темноте. За спиной у него опять захлопали выстрелы.

Мародерам, судя по звукам боя, приходилось плохо и Ведро задался вопросом: кто это там такой крутой шел за ним следом? Имело смысл отвязаться от этого «хвоста». Случай представился сразу же. В зеленоватом изображении прибора ночного видения вырисовывался корпус автоцистерны с надписью на боку «Огнеопасно». Сталкер хмыкнул. Бензин здесь сливать вроде бы некому. Он открутил крышку бензобака. Так и есть: бензин еще был. Цистерна тоже не пустая, наверное.

Леска у него была. Через минуту граната с разогнутыми усиками чеки была надежно заклинена на бензобаке и сталкер пошел в темноту, разматывая катушку.

…

Скар, разобравшись с напакостившими ему мародерами, как раз заглядывал в тоннель, давая глазам привыкнуть к темноте, когда внутри блеснула яркая вспышка. Не дожидаясь взрывной волны, наемник отпрянул и та лишь чуть оттолкнула его. В тоннеле продолжался глухой грохот — рушились перекрытия. Неудачный день. Тоннель взорван, сверху деревья, между которыми видны отблески «шокеров», слева река, берега которой непроходимы и вдобавок очень сильно фонят, справа лес. Можно было еще вернуться к бункеру и обрадовать ученых тем, что их прототип убежал в Припять, но отступать Скар не любил и не умел.

Чихая в воняющем гарью облаке пыли и утратив интерес к тоннелю, он огляделся в поисках места повыше. Надо было выйти на связь с Лебедем.

Глава одиннадцатая

«Представляю, насколько тяжело ему далось это решение… Но вероятно это единственное, что можно было сделать. Чем быстрее удалить раковую опухоль — тем лучше».

«Вторгшиеся к нам сталкеры и военные уничтожены. Лебедь тоже мертв. Что теперь?»

«Жаль, что так вышло. Эти люди расплатились за наши ошибки. Я говорил с бойцами. С теми, кто называет себя «говорящими одинаково».

«Или просто «братьями».

«Да. Они сочли все это предательством. С их точки зрения мы могли бы справиться с этим сами, без помощи извне».

«Разве это не так?»

«Не так! Очиститься кровью нельзя. Вы не должны воевать с остальными. Если одна часть Единства, пусть даже лучшая, повернется против другой, то конец будет неизбежен. Монолит больше никогда не заговорит с нами. Ни с кем. А так, если зло уничтожит само себя, еще есть надежда. Я объяснил братьям, что теперь Единство — это они. Пусть сохраняют его и верят, что решение будет найдено и Монолит отзовется. Тогда они сказали, что выполнят этот приказ, но это будет последний приказ, который я им отдаю. Если они остаются хранителями Единства, то отныне они пойдут своим путем».

«Значит это и мой последний приказ».

«Да. Идите своим путем. Только одно еще: не защищайте Монолит. Не нужно этого делать. Пусть остальные уничтожают себя сами в бесплодных попытках дорваться до власти, богатства и бессмертия. А вы берегите себя и ты береги себя, Александр. Я ложусь в саркофаг. Нужно проследить, чтобы программа для объектов была заложена правильно».

Ведро кивнул и вышел. Постоял немного на лестничном марше, подумал, и пошел вверх. Через три пролета лестница вывела его в длинный, полутемный коридор. Здесь на полу, прислонившись к стенам, лежали и полулежали люди, уставившиеся в экраны висящих перед ними мониторов. Крайним справа лежал хорошо знакомый ему человек. Ведро присмотрелся. Ни одной раны — это хорошо… Он достал черную коробочку с белой проволочной петлей и засунул ее во внутренний карман комбеза лежавшего, а петлю надел ему на голову и прикрыл капюшоном. Щелкнул тумблером. Лежавший дернулся, широко раскрыл глаза, глядя в пустоту, потом обмяк. Ведро проверил его пульс. Порядок. Крепкий, здоровый сон.

— Удачи, Мессер… — и монолитовец пошел по заваленному телами коридору к двери.

Значит братья теперь сами по себе? Ощущение было неожиданно приятным. Если бы не глухой шлем, он бы начал насвистывать.

Глава двенадцатая

Цукерман совершенно пал духом. Группа Левого так и не вернулась с завода. Установку отключить не удалось. Потенциал пси-поля снова начал скакать. Значит все сделанное насмарку. И наемник этот пропал. Как его? Скар? Да, Скар. Но его-то как раз нисколько не жаль…

Пиликнул сигнал интеркома. Опять какой-то сталкер приблудился? Обычно ученые не отказывали одиночкам переждать в тамбуре, или даже в самом бункере выброс, или волну мутантов. Цукерман поднялся и направился к выходу.

— Кто там?

— Привет, — послышалось из динамика молодой голос. — Работенка есть?

— Работенка найдется.

Ученый нажал на зеленую кнопку, запуская механизм шлюза. Слышно было, как щелкнули запоры наружной двери. В шлюзе зажглись бактерицидные лампы и зашипел воздух. Когда-то предполагалось, что обработка входящих будет занимать до получаса, но потом выяснилось, что в этом нет необходимости. Никаких инопланетных бактерий и вирусов в Зоне не нашлось. Вообще ничего инопланетного не нашлось. А ведь когда-то… Цукерман кивнул собственным мыслям. Они с Шаровым продвинулись дальше всех в изучении Зоны. Бункер — его проект и задумывался, как микробиологическая лаборатория. Но ничего не вышло, потому что его умудрились поставить прямо в переменном пси-поле. Теперь даже за порог выйти боязно, вокруг то и дело шастают вооруженные зомби. Все свелось к тупой скупке артефактов у сталкеров и бесплодным попыткам либо найти защиту от пси-поля, либо выключить его генератор. Они уперлись лбом в непробиваемую стену. Даже уйти отсюда… Ладно, чего уж теперь?

Наконец открылась и внутренняя дверь. В полутемный коридор вошел молодой (голос не обманул) парень в промокшем комбинезоне с капюшоном. На плече у него висел странного вида автомат. Цукерману таких видеть еще не доводилось.

— Привет. Я — Приз, — представился сталкер.

— А я Станислав. Проходите, поговорим…

Заварив на кухне пару стаканов кофе (запасы уже показывали дно и когда-то их удастся пополнить?) Цукерман рассказывал сталкеру о своих проблемах. У него не было надежды, что этот человек поможет ему, или хотя бы попытается. Но он уже устал посылать людей на смерть, пусть даже те, кто уходил на «Янтарь», сами хотели этого и не собирался ничего скрывать.

Сталкер прихлебывал кофе, закусывал его печеньем, которое вытащил из рюкзака и внимательно слушал.

— Хорошо, профессор, — наконец сказал он. — Допустим, что ваша проблема решаема. Что я с этого буду иметь?

— Как так «решаема»? — не понял ученый. — У вас что, природная сопротивляемость к пси-полю?

— Нет. Но вопрос решаем. Есть одна вещь… — и сталкер вытащил из кармана «разгрузки» черную коробочку.

— Что это?

— Блокиратор пси-поля.

Цукерман с недоверием посмотрел на прибор и торчащую из него белую петлю, потом на сталкера.

— Простите, что?

— Профессор, я что, плохо по-русски говорю? Это блокиратор пси-поля. Самодельный. Где я схему взял — не ваше дело, но он работает.

Ученый долго молчал, потом сказал:

— Молодой человек… Я тут уже многого насмотрелся. Но как вы можете быть уверены, что ваша защита работает?

— Проверено под выбросом, профессор. Я вашу проблему понял. Где-то под заводом есть какая-то фигня, которая мешает вам жить. Окей, я ее вырублю. Что я с этого буду иметь?

— Да в принципе все. Вертолеты не могут здесь приземляться, хотя посадочная площадка тут есть. На подлете вся бортовая электроника начинает давать сбои. Один из вертолетов, который не успел вовремя отреагировать на эту проблему, как раз и лежит западнее, на холме. Но если уровень пси-поля хотя бы стабилизируется на низком уровне, то любые припасы с Большой Земли, патроны, оружие, приборы — все ваше. У нас тут накопилось довольно много артефактов. За периметром за них отдадут все, что вашей душе угодно.

— Электроника, компьютеры?

— Какую угодно. А вам зачем компьютеры?

— Не вы один Зону исследуете, профессор.

Вот тогда-то Цукерман и поверил ему, решив, что кто-то из его научных конкурентов продвинулся дальше него. Зачем обычному сталкеру компьютер? Не играть же на нем. Значит он работает на других ученых, возможно на немецкую группу. Они, говорят, целенаправленно изучают пси-излучение. Ну и что, что на немецкую? Пусть так, но сейчас этот молодой человек — его луч надежды. Потенциал пси-поля пока низок. Вода в баках еще есть, охлаждение установки работает. Барометр падает и скоро пойдет дождь, то есть еще сколько-то времени вода будет. У него есть шанс, а с этим его «блокиратором» — очень хороший шанс.

Но одного его отпускать нельзя! Цукерман поднялся, открыл дверь в жилой отсек и крикнул:

— Сергей!

— Чего? — недовольным спросоня голосом отозвался Шаров.

— Выйдите, пожалуйста. Нам есть, что обсудить. И поспешите, это очень важно и срочно!

…

— Сколько там твоя таблеточка работать будет? — спросил Приз.

— Три часа. Потом еще примерно столько же будет мерещиться… разное. Потом… Лучше об этом не думать. Смерть от пси-излучения — не самое приятное зрелище.

— Не волнуйся. Проф хорошо придумал. Сначала я в блокираторе, а ты пилюлю перевариваешь, потом я пилюлю глотаю, тебе прибор отдаю. Двенадцать часов — за такое время мы весь этот сраный заводик обшарим.

— Не забывайте: через шесть часов мы возвращаемся в любом случае!

— Не ссы в компот, ботаник, в нем повар ноги моет.

Приз не медленно шел по довольно широкому коридору. Шорох шагов отдавался негромким эхом. Странно, но кое-где горели сохранившиеся лампы накаливания и было довольно светло. Коридор просматривался. С одной стороны: это конечно хорошо. Если лампы целы, значит электрических аномалий здесь сроду не бывало, да и гравитационных тоже. Лампочки обычно плохо переносят контакты с ними. А с другой… Если здесь до сих пор работают генераторы, то что в них может быть вместо топлива? Только плутоний, или другая радиоактивная хрень. Не напороться бы на пятно и не схватить несколько зивертов. Можно и назад не успеть выбраться. Этого он опасался даже больше, чем мутантов и зомби.

Кстати, о зомби! Вот кто здесь вполне может быть. Тут уже пропало две группы. Профессор рассказывал, что на заводе была стрельба перед тем, как пропала группа Левого. Скорее всего с зомбарями перестрелка и шла. Но если уровень пси-излучения до сих пор стабильно низкий, то значит Левый своего добился и воду пустил. Следовательно от зомби они отбились. Это просто отлично. Но сама группа Левши сейчас где? Где-то здесь и есть.

Шаров, оглядываясь, шел за сталкером, держа наготове «Форт». Единственное оружие, которое нашлось в бункере. Приз про себя усмехнулся: плюхнуть бункер на самое неудачное место в Зоне, даже не попытаться приобрести оружие у сталкеров, потерять несколько групп… Вернее автоматы в бункере были, но без патронов. Что за шлимазл этот Цукерман?

Сталкер на ходу вспомнил план эвакуации, который в бункер ученых приволокли сталкеры одной из пропавших здесь групп. Они с учеными довольно долго просидели над пожелтевшим ватманом, снятым со стены КПП. Этот коридор — главный. Слева и справа складские помещения (они с Шаровым уже прошли мимо нескольких широких ворот), дальше будет заводская лаборатория, где он в свободное время с удовольствием бы порылся. Но это потом, когда все устаканится. От перекрестка слева бытовки, где им делать нечего, а справа — длинный коридор, постепенно поднимающийся вверх и выходящий на поверхность на противоположной окраине завода. В этот коридор с поверхности, от производственных цехов ведут лифты. Сейчас этот коридор перегорожен вставшей поперек карой и в нем довольно много аномалий. Пройти можно, но лучше не лезть, тем более (Приз покосился через плечо на Шарова) с этим прицепом. Есть еще одно ответвление, по которому можно выйти к западной караулке, как раз в ту сторону, где упал вертолет. Раньше этим выходом пользовались рабочие, имевшие сюда допуск.

Прямо по коридору — самое интересное: большой грузовой подъемник на нижние отметки. Смешно надеяться, что он работает. Придется лезть вниз и по плану не было понятно, сколько лезть. Придется разбираться по месту. Сколько там времени прошло с того момента, как ботаник сожрал свою пилюлю? Меньше часа…

Приз осторожно заглянул за угол, повернулся и прошептал:

— Ш-ш-ш… Тихо, доцент. Выгляни аккуратно, не светись.

— Что там?

— Посмотри, сам увидишь. Только осторожненько.

Шаров одним глазом выглянул из-за его плеча.

— Люди.

— Ошибаешься, доцент… Ошибаешься.

— А кто тогда?

— Люди так не стоят. Зомби это.

— Кто!?

— Тихо, балбес. Зомби. Самые обычные. Цукерман говорил, что здесь на днях пропала группа Левого? Вот они и есть. С пси-полем шутки плохи.

— Что теперь делать?

— Ничего особенного. Вот только одно «но»: их там всего двое. Где остальные? У Левого четыре человека было, плюс наемник.

— Значит они где-то в другом месте.

Приз удивленно посмотрел на Шарова и сказал:

— Умеешь выводы делать. Ладно, не ждать же здесь, пока они свалить соизволят.

Он выставил автомат за угол и прицелился. После первой очереди стоявший слева зомби рухнул. Второй начал поворачиваться, но его сбила вторая экономная очередь в два патрона. Приз несколько минут выжидал, потом вышел из-за угла и пошел к трупам. Осмотрел их, взял с пола автомат, отсоединил магазин.

— Пустой. В кого-то они стреляли, причем не так уж давно. Но гильз вокруг нет.

— Как вы поняли?

— Что гильз нет?

— Что стреляли недавно.

— Гарью из ствола несет. Второй тоже пустой. У меня нехорошие предчувствия, доцент.

— Почему?

— По кочану. Зомби если уж палит в кого-то, то обычно либо попадает, либо попадают в него. Если бы они убили того, в кого стреляли, то ограбили бы его и без патронов бы не остались. А эти — пустые. Значит либо по мутантам стреляли, что для зомби тоже не характерно, либо…

— Что «либо»?

— Либо в зомби их превратил контроллер.

— Мутант?

— Да. Крайне неприятный и пакостный. Когда он человека цепляет, тот обычно начинает палить вслепую, во все стороны.

— Мы можем вернуться.

— И что дальше? Опасность меньше не станет. Да может и нету контроллера тут. Может быть, у этих двоих крыша от пси-излучения съехала и они начали с остальными хлестаться. Те свалили, зомби расстреляли патроны, а новых не раздобыли. И даже если мутант где-то здесь ходит, то завод-то большой. В подвалах ему жрать нечего, наверх вылезет. Короче: идем вниз. А жаль, что у них патронов-то нет. У меня один магазин полный остался, а второй — наполовину. Думал, что сейчас у зомбариков разживусь.

Сталкер оглянулся назад, в сторону бытовок и отдал ученому автомат, который держал в руках.

— Держи. На всякий случай. Вдруг все-таки «маслят» раздобудем.

Тот повесил оружие на плечо и оба вернулись назад, к подъемнику. Шаров посмотрел на пускатель с красной и черной кнопками, они с Призом переглянулись и ученый надавил на черную. Разумеется ничего не произошло. Приз хмыкнул и сказал:

— Не все коту масленница, хватит и лампочек на стенах. А из тебя хороший сталкер бы вышел.

— Ну, спасибо, всю жизнь мечтал.

— Кроме шуток. Задатки есть. Вон как смело кнопочку надавил.

— Не стоило?

— Конечно нет. Если бы там внизу «шокер» висел, то по всей проводке потенциал был бы. Убить не убьет, но тряхануть может изрядно.

— Если бы там внизу был «шокер», — парировал Шаров, — лампы давно бы не горели.

— Логично. Я и говорю: из тебя хороший сталкер получиться может. Однако халява кончилась, лифт дальше не идет. Придется ножками, по лесенке.

Лестница была предназначена скорее для подъема, чем для спуска. Аварийный выход, а не вход. Рядом с подъемником был и пассажирский лифт, но по понятным причинам тоже не работал, а его двери были варварски разворочены. Приз заглянул в дыру, но кроме темноты ничего не увидел, а светить вниз не стал. Вони не было, значит мутантов там нет — и то хорошо. Он подошел к лестнице и начал долгий спуск вниз.

— Куда теперь?

Внизу от клети подъемника в стороны, крестом, расходилось четыре тоннеля. Если коридор вверху когда-то был покрашен зеленой краской, то здесь этим никто не заморачивался. Серые бетонные стены.

— Не знаю. Я уже запутался, пока спускались.

— Давай вспомним, — Приз глянул вверх. — Выезд с подъемника смотрит в сторону, противоположную въезду, чтобы карам не надо было разворачиваться. Верно? Шли мы на северо-восток. Сейчас смотрим в противоположную сторону, на юго-запад.

— Значит нам вон в тот, слева.

— А трубы идут в тот, что справа. Возможно, что это и есть та самая охлаждающая система?

— Нам нужно выключить установку, а не здешний кондиционер.

— Но охлаждение… Тихо! — Приз водил стволом автомата из стороны в сторону. — На лестницу, живо! Да быстрей ты!!!

Шаров метнулся обратно и не чуя под собой ног взлетел на один пролет наверх. Под ним автомат Приза уже раздавал короткие очереди. В замкнутом пространстве грохот выстрелов оглушал ученого. Он вытащил из кармана пистолет и передернул затвор. Стрельба между тем стихла. Слышно было, как сталкер перезаряжает оружие.

— Ша, ботаник! Отбились. Иди, полюбуйся.

Ученый спустился, держа свой «Форт» наготове. Прямо у входа на лестницу валялся труп мутанта. В потолок слепо глядели треснувшие стекла противогазной маски.

— Это кто? Снорк, судя по описанию?

— Он самый. А ты молодец, быстро среагировал, не обделался. Протормози ты пару секунд — вот этот как раз в тебя и вцепился бы… — пока Приз говорил это, он успел снова разрядить автомат, выщелкнуть из магазина оставшиеся патроны и теперь скептически смотрел на четыре штуки, лежавшие на ладони — …а раны от их когтей хреновые и воспаляются очень быстро. Хреновая новость: патроны у меня — всё.

— Как же вы так?

— Ну а кто знал, что у профессора вашего такой голяк? В бункере вашем постоянно сталкеры тусуются, думал, что у них выменяю, но и тут не поперло. И ждать не было смысла.

— То есть вы сейчас что, и стрелять не можете?

— Почему? Могу. «ТТ» есть, к нему патронов много. Но из него от снорков отбиваться — унылое занятие.

— Может быть, все-таки вернемся?

— Думал над этим. Идем дальше. Осталось немного, снорки здесь кончились, новых пока не завезли. Зомби я и из «ТТ» завалю. Рискованно конечно, но что делать? Значит нам вон туда…

Они в том же порядке двинулись дальше. Тоннель быстро закончился, распавшись на несколько идущих в разных направлениях коридоров, перегороженных незапертыми дверями. Им помогли надписи на этих дверях. Шаров показал на ту, где было написано «Административный отдел». Приз кивнул, заглянул внутрь, потом вошел. Большая, темная комната была заставлена столами и шкафами с бумагами.

— Похоже, отсюда ничего не успели вывезти, — прошептал Шаров. — Ищите любые бумаги, где упоминается что-то вроде «установки», или «объекта», или еще что-то в этом роде. Ну вы понимаете?

— Понимаю. Знать бы еще, где искать тут? Бумаг прорва.

— Давайте вы по левой стороне, я по правой.

Приз кивнул, поставил на стол включенный фонарь так, чтобы тот светил в потолок и они разошлись осматривать стеллажи.

У Шарова из головы все никак не выходили мечущиеся вокруг решетки тени, которые Приз полосовал из автомата. Мутанта он видел так близко в первый раз, хотя биологические образцы им с Цукерманом сталкеры конечно приносили. Но чтобы вот так… Оскаленные, острые зубы снорка стояли перед глазами. Как тогда это чудовище влепилось в решетку! Это же какой силы должен был быть прыжок? Останься он на месте и мутант снес бы его, как пустую банку, уволок бы в темноту и там… Ученый поежился.

Он механически перебирал бумаги, открывал папки, перекладывая их с полки на полку, чтобы не запутаться. Ничего толкового пока не попадалось. Обычная хозяйственная переписка. Что-то заказывалось, что-то списывалось, как израсходованное, или пришедшее в негодность. Перечни, накладные, приказы, премирование персонала… Ничего интересного. Даты на бумагах были старыми, еще до первого супервыброса.

«Зря мы сюда пришли?»

— Что? — переспросил Шаров.

Из-за стеллажа выглянул Приз, непонимающе поглядел в его сторону.

— Нашел что-то? — спросил он.

— Нет. Мне показалось, что вы что-то сказали.

— Ничего не говорил.

Приз снова скрылся за стеллажом.

«Ничего мы здесь не найдем. Уходить надо».

На этот раз Шаров мог бы поклясться, что мысль была его собственной. Но он не мог такого подумать. Наоборот: ему было здесь интересно. Хотелось вытащить все эти бумаги на свет, унести в бункер, изучить как следует. Он даже немного понимал сталкеров, пролезающих вот в такие места и рискующих жизнями. Возможно действие препарата Цукермана заканчивается и начинаются галлюцинации? Рановато… Ему показалось, или свет фонаря стал тусклее? В мозг медленно заползал страх.

«Не уйдем — погибнем! Погибнем!..»

Что это? Паника, или клаустрофобия начинается? Шаров стер с лица капли пота. Не жарко нисколько, а вот вспотел. Как ни странно, эта простая мысль привела его в чувство и он продолжил перебирать документацию.

Приз снова появился из-за стеллажей. В руках у него была довольно толстая картонная папка. Он положил ее на стол рядом с фонарем и принялся развязывать завязки.

— Что там? — спросил Шаров.

— Не знаю пока. Но что-то важное. Наклеечку видишь на ней? Лежала на столе, отдельно от других.

В правом верхнем углу на папке действительно был наклеен небольшой кусочек бумаги с написанными от руки буквой и цифрой: «Х6».

— Ну и что? Почему вы считаете, что там что-то нужное? Она даже не подписана.

— Потому, что я с пацанами такие уже находил на Агропроме. В одной из них мы схему блокиратора и нашли. Потом компьютеры еще оттуда приволокли, разобрались, что к чему и спаяли несколько штук. Только на тех было «Х8» написано.

Сталкер наконец справился с завязками и на скорую руку просмотрел бумаги.

— Нет, ни хрена не пойму. Про биологию что-то.

— Давайте ее мне в рюкзак, — устало сказал Шаров. — Время уходит. Здесь мы вряд ли что-то отыщем, а детально изучать, или выносить отсюда архивы времени нет.

— Согласен. Пошли, посмотрим. Напротив как раз написано: «Лабораторный комплекс». Где-то она здесь должна быть, а раз есть установка, то должен быть и рубильник, которым она выключается, верно? — сказал он и первым вышел из комнаты.

Шаров запихнул папку в рюкзак и последовал за ним. Ему казалось, что он уже год здесь роется в подземельях, ищет что-то и не находит. «Вот что такое кошмар наяву» — подумал он. После этого в голове как будто пластинку заклинило: «Кошмар… Кошмар… Кошмар…» Он тряхнул головой. Не помогло.

Плотная спина сталкера покачивалась перед глазами. Приз держал свой «ТТ» наготове, в правой руке, стволом вверх. «А ведь он может и убить меня здесь. Вернуться в бункер, занять мое место…» — ученый отогнал эту мысль. Если бы хотел убить — почему не убил раньше, не скормил тем же сноркам? И как это он займет место ассистента? Не те знания, не то образование. Нет, положительно действие таблетки заканчивается.

— Молодой человек! — сказал Шаров в спину сталкеру.

— Чего?

— Действие таблетки кончается.

— Что ощущаешь?

— Депрессия, усталость, навязчивые мысли. Классическая картина.

— Пока как? Держишься?

— Да. Пока держусь. Логика работает. Я сейчас начну про себя таблицу умножения повторять. Если начну сбиваться — тогда все. Вы глотаете таблетку, мне даете прибор.

— Ладно, говори что и как.

Они снова шли в темноту, пока коридор не кончился и они не уперлись в стальную дверь.

— Черт!

Сталкер попробовал толкнуть ее. Дверь не открылась. Она казалась единым целым с рамой и тусклый зеленый огонек приглашающе подсвечивал кнопочную панель.

— Скажи «друг» и войдешь, — процитировал Шаров.

— Ага, читал. Только вряд ли поможет. Что же делать-то?

— Можно попробовать потянуть на себя.

Приз оглянулся на него, хмыкнул и достал нож. Кончик лезвия вошел в щель между косяком и дверью, послышался негромкий скрип и та неожиданно легко, хотя и с небольшим сопротивлением, открылась в их сторону.

— Молодчик, доцент!

За дверью оказался тамбур, наподобие того, что был в бункере, только побольше. Приз убрал в ножны нож и вошел внутрь. Шаров слегка замешкался, осматривая кодовую панель. Пока он светил фонариком на нее и на стену рядом с косяком, сталкер прошел весь тамбур и толкнул вторую дверь. Та тоже открылась и это привело в действие давно спавший механизм шлюза. Обе двери не должны были быть открыты одновременно. Сработала блокировка, тихо загудел мотор за стеной, первая дверь захлопнулась и Шаров недоуменно уставился на нее.

Какое-то время ученый пытался открыть ее своим перочинником. Не получилось. Подобрать код он даже не пробовал. Надо было выбираться наружу. Шаров повернулся и двинулся в обратный путь, на поверхность, продумывая на ходу, как будет оправдываться перед Цукерманом.

…

Приз тоже не стал тратить времени зря и без толку пинать дверь изнутри. Он подумал, что ученый струсил и сбежал, заблокировав двери с помощью цифрового замка. Пройдя короткий коридор после шлюза, он очутился на дне большого колодца, диаметром, наверное, метров двадцать. Вверх поднималась лестница, оттуда светила пара ярких ламп. В их свете на концентрических площадках, идущих вдоль стен колодца, Приз сразу заметил нескольких зомби. Пока те не видели его и не двигались с мест, только один медленно шел по площадке. Сталкер подумал о том, что в магазине его автомата всего четыре патрона, а зомби гораздо больше и они вряд-ли пойдут на него врукопашную. Что-то еще было там, в высоте, но из-за ламп он не мог разглядеть, что.

На другой стороне колодца был еще один проход. Проскочить туда? Заметят, будут преследовать. «А что, если?…» Он отступил обратно в тоннель, обошел помещения, выходившие в коридор. Нет, других выходов не было, только в колодец. Приз снял с плеча автомат и спрятал его в бачке унитаза. Потом вышел и очень медленно, шоркающей походкой, двинулся вдоль стены колодца.

Среди сталкеров всегда шли споры на тему, как все-таки зомби различают своих и чужих. Кто-то полагал, что зомби буквально читают мысли. Другие наоборот считали это ерундой, указывая на то, что хотя иногда те и замечают человека, только когда он находится совсем рядом, но чаще все-таки начинают стрелять издали. В то же время они никогда не стреляют по другим таким же зомби. При этом костюмы не вводят их в заблуждение даже издали. Наоборот: пара зомбарей, один из которых раньше был военным, а второй бандитом, могут мирно рядом сидеть у костра.

Приз же считал, что истина где-то посередине. То есть на расстоянии зомби обращают внимание на походку и движения, а ближе, вполне возможно, начинают ориентироваться уже на что-то другое. Сейчас он медленно двигался вдоль стены, стараясь подражать дерганной походке зомбированных, покачивая пустыми руками и при этом думать, как они. «Артефакты… Найти… Поднять… Артефакты…» — прочие мысли сталкер постарался изгнать из сознания.

Вверх он смотреть боялся, но понял, что зомбированный, шедший по центральному мостику, остановился. Это было заметно по тени, которая падала на серый пол. «Не бояться… Артефакты… Найти… Не смотреть… Поднять…» Справа медленно проплывал грубый бетон стены. Тень от зомби снова двинулась. Стрельбы не было. Приз шел и думал об артефактах, хабаре, деньгах и еде. К концу этого перехода, который, как ему показалось, отнял у него год жизни, он полностью взмок от пота. Зато когда он в него вошел, со стены в глаза ему сразу бросилось: «Х6». Белой краской, в человеческий рост. Нашел, значит…

От входа уходил слабо освещенный коридор. Приз снова вытащил из кобуры пистолет и пошел вперед не зная, что саму «установку» он уже миновал. Этот коридор был не выходом, а входом в нее.

…

Цукерман с тоской глядел на то, как минутная стрелка на настенных часах медленно ползет по кругу. Ничего больше ему не оставалось. Шаров вышел на связь один раз, буркнул несколько слов, из которых ученый разобрал только то, что тот у выхода из комплекса и надеется выбраться наружу. И вот уже пять часов он сидел и ждал, когда… А что, собственно, «когда»? Действие пси-блокады давно кончилось. Надежды нет.

Да чтобы его черти взяли, этот «Янтарь»!!! Ученый вскочил, открыл стеклянные двери шкафа и начал облачаться в защитный костюм. Оружия нет? Плевать! Обрезок трубы — вот наше оружие. Опасно? Да провались она, эта Зона! Он бросил в рот красную таблетку, запил ее стаканом воды, надел шлем, загерметизировал костюм и выскочил из бункера. Вскоре его скрыл сгущавшийся вокруг озера вечерний туман.

Тело Приза ученый обнаружил неподалеку от выхода. Сталкер был без оружия. Пистолет отлетел в угол и Цукерман его к своему счастью не заметил. Контроллер, сидевший в полусне совсем неподалеку, в тоннеле, услышал издаваемые им при обыске шорохи. Однако запах человека сквозь замкнутую систему дыхания не прорывался, оружием тоже не пахло и мутант продолжил дремать. Ему снились бескрайние плантации грибов, по которым можно было идти… идти… идти… Он слегка кивал в своем сне головой.

Вскоре черная коробочка с белой петлей перекочевала в рюкзак ученого и тот, не найдя больше ничего ценного, двинулся обратно к выходу.

Глава тринадцатая

— Проблема, которую ты озвучил, на самом деле проблемой не является. То, что «глушитель» сгорел прямо на тебе, доказывает, что уничтожить его не трудно. Кроме того вы принесли прототип импульсного оружия. Его силовая часть не отличается большой мощностью. На антенны подается всего несколько десятков ватт, но стреляет он при этом в пределах прямой видимости. Фактически его пучок вообще не рассеивается и из него можно обстреливать спутники, если удастся точно прицелиться. Мы с ним немного поработали и в результате имеем два… назовем это «устройствами».

Инга встала и подошла к столу, на котором лежали два серебристых цилиндра и спросила меня:

— Как думаешь, что это?

— Это два цилиндра, — ответил я. — Один тонкий и длинный, другой толстый и короткий.

Сидевший в кресле Крюков и стоявший рядом с ним Лось негромко рассмеялись. Инга тоже улыбнулась.

— В целом верно. Прототип исследован. У Андрея первое высшее образование — физическое. Ему было очень интересно. Как следствие — появилось два вот этих прибора.

Инга взяла со стола один из «глушителей», снятых нами с наемников и отдала стоявшему рядом монолитовцу. Тот обернулся ко мне. Я кивнул. Монолитовец надел на голову тонкий черный проводок и щелкнул тумблером.

Как и прежде вместо человека я увидел черно-белый «слайд», как бы отпечаток человека. Будь до него немного дальше — я вообще не смог бы его различить. «Глушитель» работал.

— Что дальше?

— А вот что…

Инга взяла со стола первый цилиндр и нажала кнопку на торце. Рядом с кнопкой моргнул красный светодиод. Похоже было, что по слайду ударил луч фонарика. Монолитовец снова стал нормально виден. Я кивнул и сказал:

— Понятно. Разновидность пси-детектора. Можно закрепить под стволом оружия. Дальность действия?

— Теоретически не ограничена. Угол расширения пучка до десяти градусов. Устройство вводит в резонанс компоненты электронных приборов, которые модулируют пси-поле и они перестают нормально работать. Чем дальше они от детектора, тем меньше сбои. Например вот так!

Инга перевела детектор на висевший в углу монитор. Экран заморгал и пошел полосами. Тем временем силуэт монолитовца снова понемногу начал превращаться в «слайд». Как будто артефакт, который обнаружили активным детектором, а потом детектор убрали.

— Схема относительно проста. Проблемы невидимок больше не существует.

— Превосходно. А второй?

— Сейчас.

Она нажала кнопку на втором приборе и «слайд» снова превратился в обычного человека. Монитор в углу погас.

— Больше «глушитель» работать не будет, — сказала Инга.

— Мина?

— Да. Работает очень просто. Реагирует на пси-излучение «глушителя». Пока оно нарастает — все в порядке. Как только сигнал начинает слабеть — срабатывает индуктор и выводит из строя всю слабоэкранированную электронику в заданном радиусе. Радиус ограничен только мощностью индуктора и чувствительностью приемника, который улавливает «глушители» примерно метров с трехсот. Индуктор же теоретически может уничтожить «глушитель» на расстоянии до километра. Очевидно, что тот можно экранировать, но при этом он перестанет исполнять свою основную функцию блокирования воздействия пси-поля.

— А эти детекторы не сгорят от импульса мины?

— Не сгорят.

Повертев в руках серебристый цилиндр, я прикинул, как можно прикрепить его под ствол «Хеклера». Две пластиковые стяжки? Или присобачить крепления от фонаря? Несколько стяжек у меня лежит в рюкзаке… Детектор отправился в карман.

— Ну что сказать?.. Вещь полезная, но мины мы ставить пока подождем.

— Почему? — удивился Крюков.

— Потому, что мысль насчет отслеживания пси-излучения пришла в голову не только вам.

— В смысле?

— Помнишь, мы по пути сюда через Радар прошли? В электротехнике не только Доцент разбирается. «Выжигатель» сейчас не работает на передачу, но антенны целы, а то, что могло излучать сигнал, может и принимать его. Мы, то есть «Монолит», отслеживаем с его помощью электромагнитные сигналы по всей Зоне, вернее изменения в пси-фоне, которое создают электронные приборы. Если же имеется сам прибор в качестве образца, а он у нас имеется, то все весьма упрощается. Те, кто придет в Зону с «глушителями», будут перехвачены очень быстро. Одну такую группу мы уже обнаружили и следим за нею. Я предполагал навести на наемников «Долг», или «Свободу», но теперь и для нас обнаружить ее не проблема.

— Ловко…

— Ну да. А импульсная мина нам же выведет из строя все прицелы и приборы ночного видения, так что это крайний вариант, где-нибудь на тех направлениях, где мы не бываем.

— Студент, а ведь «глушители» вообще-то штука очень полезная, — сказал Лось. — Они же на самом деле защищают от выбросов?

Я кивнул головой.

— Защищают, да.

— Тогда в чем проблема? Надел перед выбросом, потом снял и выключил.

— Не все так просто. Представь, что ты слышишь музыку и она тебе не нравится. Ты берешь наушники, включаешь в плеере что-то другое и у тебя все в порядке. Но с «глушителем» ты не музыку в наушниках включаешь, а садишься между стоваттных колонок, которые орут тебе в уши. Да, надоевшую тебе мелодию ты больше не услышишь, но через какое-то время вообще слышать перестанешь. А тех, кто перестал слышать Зону, она начинает менять очень быстро.

— Это как?

— Допустим, ты от природы не чувствуешь холода. Выходишь на улицу в легком костюмчике, а там минус сорок градусов. Ты этого не ощущаешь, пока не заметишь, что у тебя отваливаются пальцы. С пси-полем то же самое. Выброс тебе не нравится. Ты это понимаешь, сопротивляешься и остаешься человеком, но с «глушителем» ты вообще не поймешь, был выброс, или нет. Тогда и перемены в организме не заставят себя ждать. Вон лейтенант сидит, он тебе потом расскажет, что произошло с человеком, которого убили, пока на нем был рабочий «глушитель».

— Понятно… — Лось задумчиво посмотрел на лежащую на столе «мину». — Значит все эти мутанты…

— Когда-то были людьми, — подтвердила Инга. — Их не выброс изменил, сам по себе. Была перейдена некая граница, после чего они перестали сопротивляться пси-воздействию. Изменения начинаются мгновенно и человек приспосабливается к существованию в Зоне, как может. Глаза становятся фасетчатыми, на пальцах появляются когти, кожа уплотняется и так далее. Вы же все видели снорков? Само по себе приспособление — это нормально. Кабаны, к примеру, почти не изменились, зато перестали накапливать в организмах радионуклиды. Как их кости отличают радиоактивные кальций и стронций от стабильных изотопов — пока загадка.

— Видели. Вот как это получается… Значит если тебе в Зоне нравиться начало, то тогда ты и мутировать начинаешь?

— Не все так просто. Они, — Инга показала на меня — не меняются внешне. Вернее меняются, но остаются людьми. Внутренние изменения тоже не дают оснований к тому, чтобы считать их новым биологическим видом. Они болеют теми же болезнями, что и вы, лечатся теми же лекарствами и испытывают те же эмоции. Они — люди и это подтвердит любое обследование. При этом они превосходно приспособились к жизни в Зоне.

— Ну и как тогда остаться человеком?

— Если бы я знала… Меняться, оставаясь прежними — это очень сложно. Но Игорь правильно сделал, что привел в Зону ученых. То, что я вернулась сюда, тоже, наверное, не случайно. Мы будем искать ответ и найдем его. О-сознание всегда находило ответы на вопросы. А пока повторяйте про себя: «Хочу остаться человеком». Когда-то Кристалл принимали за исполнитель желаний, но почему-то именно этой простой вещи у него никогда и никто не просил.

— Просил, — сказал я.

— Кто?

— Сэнсэй.

— Я не знаю его, — Инга удивленно подняла брови.

— Не удивительно. Мы дрались, он погиб. Такое вот совпадение.

«Вот в этом и дело было дело. Я сильно изменился за этот год. Остался человеком, да, Инга права, но сегодня я не стал бы рассматривать того же Сэнсэя, как реальную угрозу в рукопашной схватке. Он попросту был бы слишком слаб против меня сегодняшнего. А тогда мы дрались на равных и то, что я оказался чуть сильнее, это вопрос не силы, а техники. Собственно и проиграл он не из-за слабости, а из-за того, что потерял контроль над собой, как самый обычный человек. А я? Не так давно я, не задумываясь, закрыл собой от случайной пули Леху. Стал бы я делать это раньше? Вряд-ли… Так остался ли я сам человеком, или уже сделал шаг вперед?

Или назад?

Я не могу ответить на этот вопрос. Прошлое, оставшееся за периметром, все глубже уходит в густой туман Зоны и тонет в нем».

— Давайте отдыхать, — сказал я. — Утро вечера мудренее. Инга, таких пси-детекторов нам нужна сотня. В ваших силах?

— Конечно. Схема не сложная. Мы даже не станем их делать сами, а привезем из-за периметра.

— Привезите три сотни. По сто, нам, «Свободе» и «Долгу». Если где-то красная лампочка мигнет, то это сигнал, что перед ними наемники. И хотя бы несколько таких устройств нужны срочно.

— Сделаем, шеф!

Инга снова улыбнулась. Приятно чувствовать поддержку из-за периметра. Очень приятно. И ликбез для сталкеров тоже очень полезен, особенно после того, что Крюков наблюдал своими собственными глазами. Скоро все вокруг будут знать о вреде «глушителей», а там и выдумки пойдут. Информация в Зоне распространяется очень быстро и о любой попытке бизнеса на них сразу станет известно. Кстати, о бизнесе… Нужно пообщаться с одним местным коммерсантом!

— У меня просьба одна! — сказал Крюков, поднимаясь. — Можно мне на «сердце оазиса посмотреть»? Студент говорил, что оно здесь, у вас.

Глава четырнадцатая

В подвале Сидора сегодня было довольно людно. В первый раз я попал в его «святая святых» — старое бомбоубежище. Было интересно обойти все это древнее хозяйство, посмотреть на воздушные фильтры, на стоящие рядами нары, шкафы с противогазами, защитные двери. Я прекрасно представлял себе силу и атома, и термояда. Если бы хотя бы одна мегатонна взорвалась над ЧАЭС, то вряд ли здесь кто-то уцелел бы. Хотя в то время, когда все это строили, наверное это сооружение смотрелось более чем солидно. Так вот на чем Сидор сделал свой первый бизнес! Аптечки и противогазы. Здесь их было просто несчетное количество. Шкафы во всю стену и склад за решетчатой дверью. Осмотревшись, я вернулся в «предбанник», где Сидор продолжал свой рассказ:

…

— Я в две тыщи шестом году как раз здесь и был. В отпуск приехал, вместе с семьей. Я ведь военный фельдшер бы, служил под Одессой. Сюда приехал — и вот так попал. Когда небо светиться начало, своим заорал, чтобы хватали ноги в руки и неслись за мной. Самого мелкого на руки подхватил — и сюда. За мной жена и обе старших. Как раз успели. Главная дверь была заперта, но у меня ключ был при себе. Я ведь вырос здесь, все знал и везде пролезть мог. Рефлекс сработал, конечно. Всю жизнь ведь учили, что при воздушной тревоге делать. Распахнул дверь, вбежали сюда, тут-то и ударило! Только и успел, что увидеть красный отблеск. «Вот она, — думаю — ядреная бомба» и вырубился. А дверь захлопнулась.

Очнулся. Темно, хоть глаз выколи. В щели дверной тоненький красный лучик пробивается. Подумал, что снаружи все горит. Зажег спичку, осмотрелся. Что и где лежало — я знал. Нашел свечи, засветил, своих растормошил. Все живы оказались, а больше из деревни никто не спасся. Жена все время плакала и повторяла, что все погибнем. «Молчи, дура! — говорю — Когда-то все помрем, а раньше времени не хорони».

Обошли тут все. Ребятам даже интересно стало, играться начали. К двери я им запретил подходить и сам тоже не лез. Вдруг радиация? Так и оказалось потом. Я армейский дозиметр из сейфа вытащил и включил. Внутри было терпимо, но перед дверью зашкаливало. Мы ушли внутрь, а двери в тамбур я закрыл. Там и сидели целый месяц. Раз в день я дозиметр брал и к двери с ним шел. Поначалу сильно фонило, потом все меньше. После второй недели радиация резко пропала. Была — и нет. Я сначала подумал, что прибор сдох, но в нем же калибровочная капсула есть и на нее-то прибор как раз реагировал. Значит рабочий и радиации на самом деле нету. Сказал я жене, что не фонит больше. Она обрадовалась, но я ее тормознул и сказал, чтобы сидели тише мыши. Сам дозиметр взял, в костюм защитный оделся, противогаз напялил и пошел на разведку.

Пошел, да чуть не погиб сразу же. Прямо рядом с входом была аномалия. Сейчас их «трамплинами» называют, а тогда я и не понял сразу, что это меня приподняло, да об забор приложило. Полежал, подумал, вспомнил Стругацких и начал камешки кидать. Обозначил одну, потом вторую нашел, потом третью. Вернулся в бункер, снял АЗК. Радиации нет — чего его таскать? Жену предупредил, что что-то странное творится и чтобы детей держала при себе.

Деревня уцелела, ни один дом не разрушился. Аномалий внутри не было. Я дома обошел, посмотрел на покойничков, забрал свои документы, вещи жены и детские, двухстволку у соседа позаимствовал (она ему уже без надобности была). Вернулся в бункер и говорю: «Собирайтесь!» Они собрались и пошли мы на юг. Жена камешки кидает, я с ружьем по сторонам смотрю, дети следом. Три километра прошли и вышли прямо на лагерь спасателей. Те на нас вытаращились, как на чудо. Жену и детей я там, в лагере и оставил, а сам еще с тремя их людьми обратно до деревни сходил. Показал, что и как, как аномалии обходить научил. Трупы похоронили за деревней, вернулись…

Вместе со спасателями я потом работал еще полгода. Мне в госпитале нашем отпуск командировкой сюда заменили. Потом вернулся обратно. Все вроде нормально было, но потянуло меня сюда, сам не знаю, зачем. Отпросился со службы, приехал на блокпост, а там — полно старых знакомых. Многие уже и со звездами большими. Посидели, выпили, слово за слово, уговорили меня опять в деревню сходить. Сходили, а там уже люди живут, сталкеры эти самые. Воевать мы с ними конечно не стали, но сотрудничество наладилось сразу же. А раз уж я местный, да еще и с военными местными скорешился, то за меня и те, и другие были горой.

Вот так с тех пор и пошло…

…

— Выходит, ты и есть самый первый сталкер, — спросил Лис.

— Выходит, что так, — ответил Сидор. — Но я сталкер не правильный. Я ведь не искал здесь ничего, только сам выбраться хотел, да семью спасти. Дети выросли уже, грех жаловаться. Квартиры я им купил, выучил… А сам вот здесь так и живу.

«Желание исполнилось» — подумал я и сказал:

— Ладно, давай-ка о деле — и вытащил из рюкзака упаковку из четырех контейнеров.

Контейнеры были уже не самодельные, а вполне заводского изготовления, с герметичными крышками, фиксирующимися кнопкой. Артефакт внутри тоже фиксировался ребрами внутри и шариком свинцовой фольги, исключавшим риск ударной активации. Удобная вещь, хотя и одноразовая.

— Прошу!

Сидор по одному снимал крышки и заглядывал внутрь. «Пленка», две «души» и «пламя», которое я сам, лично, поднял в «разломе», в Припяти.

— Когда расчет?

— Дней десять уйдет, пристроить их…

— Договорились. Кто-нибудь из братьев зайдет.

— Местных только не пугайте сильно.

Сидор явно был доволен. Он заулыбался, заерзал на стуле, потер руки, а потом полез в тумбочку стола и вытащил оттуда небольшой пластиковый пакет-майку. Протянул его мне и сказал:

— Держи. Это тебе передали.

— Я заинтригован… — взяв пакет, я заглянул внутрь и после секундной паузы спросил: — Кто это был?

— Охотник со «Скада», Гонта. Между прочим по просьбе твоего старого знакомого, Дегтяря. Вчера пришел, запасся патронами и между делом сказал: «Передай Студенту. Это от Дегтяря». Я спрашиваю: «Какому Студенту?» Он мне: «Дурачка не включай. Сам знаешь, какому».

— Не знаю, радоваться мне, что меня все знают, или грустить по этому поводу. А когда?… Хотя ты же сказал, что вчера. Когда он его видел?

— В том-то и дело, что четыре дня назад.

Сидор откинулся на спинку стула и довольно наблюдал, как я и Лось смотрим друг на друга.

— Что такое? — спросил у нас Крюков.

— Ничего особенного. Кроме того, что мы полковника уже три недели, как похоронили. Да вот и Лис здесь, он был при этом.

— Был, да! — Лис закивал головой. — Лопатка у нас еще была всего одна на четверых. Долго рыть пришлось.

Торговец улыбался.

— Ну не знаю, молодые люди… Не знаю… Только я свои пять уже съел.

— Какие еще пять? — не понял я.

— Анекдот такой. Винни Пух приходит к Пятачку и говорит: «Пятачок, нам прислали шесть апельсинов, я их поровну поделил. Вот тебе один». Пятачок ему: «Винни, но ведь поровну — это по три штуки!» А тот ему: «Для меня это сложно, братан. Я свои уже съел».

Крюков хмыкнул. Я тоже улыбнулся и сказал:

— Смешно. Но это не отменяет факта оживления покойничка. Зомби у нас в Зоне имеются, а вот живых мертвецов до сих пор как-то ни разу из земли не откапывалось.

— А что там, в пакете? — спросил Лось.

— Смотри.

Сталкер заглянул в переданный мною ему мешок.

— «Глушитель». Еще один.

— То-то и оно… Только не говорите мне, что этот прибор убитых может на ноги поднимать.

— Всему есть объяснение.

— Ты его знаешь?

— Пока нет. Но он не просто так тебе эту штуку передал, верно?

— Согласен. Чего-то от нас полковник хочет… — я посмотрел на Сидора и спросил: — Охотник больше ничего не сказал?

Торговец, по-прежнему улыбаясь, ответил:

— Сказал: «На старом месте».

Я кивнул.

— И вот еще что, ребята… Я ведь про такие приборчики тоже слышал. Когда он — Сидор кивнул на Лося сказал: «Глушитель» — все сразу понятно стало. Он пси-поле глушит, да? Выброс?

— Не глушит, а заглушает.

— Это как?

— Излучает пси-фон. Вроде белого шума, который не дает человеку услышать то, что братья называют «зовом».

— Это что, плохо?

— Да, плохо — я посмотрел на Крюкова. — Лейтенант видел, что с человеком делает такой прибор.

— И что?

Сидор повернулся к долговцу. Тот неохотно ответил:

— У меня на глазах раненый наемник, у которого был такой же «глушитель», превратился в «студень».

Торговец долго молчал, косясь на пакет в руке у Лося.

— Обманка, значит! Но вот что, парни, я вам скажу: если эту вещь делают где-то, то ее начнут продавать. От выброса она поначалу защищает?

— Поначалу — да, — ответил я.

— Ну вот! Достаточно один раз показать это и к тебе очередь выстроится, причем все будут размахивать деньгами и орать: «Давай мне!» Что будет потом — никто думать не станет. Людям важно под выбросом выжить, а не думать о том, во что они потом превратятся.

Как объяснить, что умереть в Зоне — это не самое худшее, что может с человеком случиться? Поэтому я сказал:

— «Глушители», кроме всего прочего, ускоряют рост Зоны. Поэтому по любому, у кого заметят включенным такой прибор, «Монолит», «Свобода», «Долг» и «Чистое небо» откроют огонь без предупреждения.

Вот теперь торговца проняло. Он сразу посерьезнел и глядел теперь на пакет скорее с испугом. Тоже, наверное, слышал про «исполнитель желаний», у которого можно просить чего угодно, но после этого Зона вырастает рывком. Старая страшилка. Не знаю, кто ее придумал, но получилось удачно. До сих пор ею новичков пугают. Но что хотел сказать мне Дегтярь, передав мне прибор? И почему именно через Сидора? Прислал бы того же Гонту в Темную Долину, или даже пришел сам. Он «Свободе» сейчас не враг. Еще бы! После того, как он свободовцам отдал гаусс-пушку и «сердце оазиса» ему любой косяк заранее простят, погрозив пальчиком. Значит не верит он группировкам почему-то. И Гонте верит не до конца, иначе на словах передал бы. Я посмотрел на Лося. Тот пожал плечами. Видимо тоже задался той же мыслью.

На Кордон Дегтярь тоже не пошел сам. Он прячется, что ли? Если на него охоту объявили, то мы бы об этом знали.

— Узнать надо, не ищут ли за периметром этого Дегтяря менты, — сказал Лис, как только мы вышли из бомбоубежища.

— Узнаем, — буркнул Крюков и, покосившись на Лося, кивнул на пакет в его руках: — А с этой штукой что делать?

— Что? Да вот что!

Лось положил пакет на пень и с силой ударил по нему несколько раз прикладом.

— Студент, я думаю, что кто-то хочет сделать бизнес на них, — сказал он, разбив прибор на куски. — Дегтярь это дело просек — потому и прячется.

— Ага! Ты тоже подумал, что его кто-то ищет?

— Даже гадать не о чем. Потому и сам не пришел. Не верит он никому.

— Возможно. Предлагаешь сходить к нему?

— А что остается?

— Не знаю… Я не знаю даже, он ли прислал охотника. Ведь у нас же на глазах умер. Если это ловушка…

— На кого? И главное: как? Мы же обложим Затон так, что там тушкан незамеченным не проскользнет. Если надо будет — половину группировки туда стянем.

— Тогда ты засветишь полковника. Что, если этого-то он как раз и не хочет? И что, если он прав?

— Тогда Гонта. Выясним у него, что сможем.

— Согласен. Где его искать — известно. Пойдем через Припять, так будет быстрее.

— Нет, лучше пройдем через Долину. Это почти по пути, крюк не велик, а Инга обещала несколько детекторов приготовить.

— Опять согласен. Выходим утром. Или может быть прямо сейчас?

— Лучше с утра. Посидим с местными, послушаем, о чем говорят. Спешить-то куда?

Спешить было действительно некуда.

…

— Значит Мессер… Да, я его знал и работал с ним. Мысль не отстреливать сталкеров, а договориться с ними, пришла в голову не мне. Я был старлеем-десантником, после училища и вся эта Зона мне была хуже горькой редьки. Но приказы не обсуждаются. Назначили охранять ученую экспедицию — охраняешь. Все научники плотно опекались Службой Безопасности и охрана, разумеется, тоже. Так я и оказался у них на связи, а потом и вовсе пришел приказ о переводе меня в Службу. Кое-какие контакты у меня уже были и они тогда пришлись очень кстати…

…

Пока полковник говорил это, я внимательно присматривался к нему. Постарел он, ничего не скажешь. В прошлый наш визит в его тайник на «Шевченко» он выглядел гораздо лучше. Сейчас вроде бы что-то давило на него изнутри. Он и слова-то цедил по одному, как бы вслушиваясь в них и им же сам удивляясь. Вроде даже и седины на голове прибавилось, а ведь прошел-то неполный месяц, как я его последний раз видел. Что же с ним было? Ладно, не станем перебивать.

…

— …С группой Мессера нас случай свел. Я со своими десантниками сопровождал ученых и знакомый порекомендовал мне его в качестве проводника. Встретились мы, пообщались и сразу как-то пришлись друг другу по душе. Он ведь офицер бывший, причем не из простых. Это и по нему видно было, и по тому, как он с оружием обращался, да и с людьми. Умел он командовать, а этому гражданского научить трудновато. Звание… ну тоже старлей, наверное, или капитан. Экспедиция та была неудачной, как обычно, но хотя бы вывели всех обратно без потерь. Без Мессера и его людей это бы не получилось. С ними тогда расплатились по-честному, договорились о месте, где встретиться можно и о тайниках, где сообщение оставить. Он ушел в Зону, я на блокпост, а через два дня как раз приказ и пришел о моем переводе в СБУ. С присвоением очередного звания. Долго я тогда думал, соглашаться, или нет. Можно было в отставку выйти, но потом все-таки согласился. Собрался в Киев ехать, представляться, но начальство оттуда само прикатило на блокпост. Меня вызвали, побеседовали и мой бывший командир, капитан Калецкий, начальник участка, попал в мое подчинение. Бывает и такое в армии, что вчера ты подчиненный, а завтра — уже начальник. Потом мы с ним посидели, выпили и решили: он моим делам не мешает, а я его. Служба покатилась дальше. Он командовал своими людьми, я в это вообще не лез, но сталкеры были на мне. Тогда-то я Мессера на связь и вызвал.

Рядом с блокпостом назначили встречу. Он пришел с одним из своих людей. Я один был. Поговорили, пообщались… Он мне поначалу не особо доверял, но сыграло свою роль то, что мы оба офицеры. Дал он мне список, что ему нужно, я ему свой — и разбежались. Через две недели снова свиделись, так и пошел у нас натуральный обмен. Им — патроны, оружие, припасы. Мне — артефакты. Ох и замаялся я тогда рюкзаки таскать. Им легче было. Они когда вдвоем придут, когда втроем, а я-то им в одиночку груз тащу. Мессер был категорически против того, чтобы я кого-то из солдат с собой брал.

Ну а когда с блокпоста артефакты пошли, ко мне из Киева народ зачастил. Ученые, иногда кое-кто в погонах с большими звездочками. Ученым я иногда встречи с Мессером устраивал. У него очень хорошо получалось их от экспедиций отговаривать. Одному, слишком уж настырному, он череп слепого пса приволок. Сейчас смешно вспомнить, как тот лицом изменился, на зубы эти глядя!

В общем артефакты шли, мне дали майора, а потом… Потом принесла нелегкая какого-то хрена из-за границы и мне приказали отвести его на встречу со сталкерами. Именно приказали. Никогда раньше такого не было. В разведке информаторов выдавать не принято. А этот, который из-за границы, он хотя и приехал с учеными, но тоже по выправке видно было, что военный. Прозвал я его «фрицем», хотя он сам представился Янушем. Не поверил я тогда, что он поляк. Хотя и польский акцент и слышался, но я слышал, как он по-немецки говорит. Сам я язык тоже хорошо знаю. Он немец был, причем скорее «осси», чем «весси».

Приказ есть приказ. Свел я его с Мессером, поговорили они. Меня отойти, кстати, не просили, секретов никаких и не было. Обычные научные заморочки, но которые ни один сталкер ответа не даст. Мессеру «фриц» дал карту радиоактивных загрязнений Зоны. Ничего особенного. Такая на всех блокпостах есть, их после аварии напечатали дохрена и больше, но Мессер прямо таки в нее вцепился.

Эта встреча была в начале весны. Примерно через месяц снова приехал «фриц». Сходили мы с ним снова к Мессеру на встречу и на этот раз от меня тоже скрываться не стали. Сталкерам была предложена работа и очень хорошая плата, причем подчеркивалось, что информация должна обязательно идти через меня. И она пошла…

…

Я слушал полковника и вспоминал дневник Мессера. Если бы у «фрица» хватило ума не посылать сталкеров в центр Зоны, то они и по сей день бы сотрудничали. Мессер и его люди были бы живы, да и с О-сознанием все было бы по другому. Нельзя сказать, что мне было очень жаль его. Все меняется. Одни люди умирают, другие рождаются, но если бы сталкеры не забрались на АЭС, смертей было бы гораздо меньше. Надо было Крюкова с собой взять. Как-никак полковник — его старый знакомый. Интересно было бы поглядеть на их встречу. Но лейтенант ушел на «Агропром», хвастаться экзоскелетом.

…

— …Ну а потом был большой выброс. Наш блокпост оказался в зоне аномальной активности и хорошо, хоть никто не погиб. Все были в укрытиях. Я людей вывел, для Мессера оставил в тайнике записку, но он так и не вышел на связь. Встретился он мне только много позже, в Припяти. Вместе с нами он прорывался к вертолетам и сильно помог. Они улетели, я остался прикрывать отход. Сам спасся чудом.

…

Каким еще «чудом»? Вас тогда как раз и хотели выгнать из города. Вытащить эту занозу армейского спецназа, застрявшую рядом с нашей базой. Когда над городом прошли вертолеты и стало понятно, что вы наконец-то уберетесь оттуда, радости братьев не было предела. На возможных путях отхода даже мутантов зачистили, но вы же легких путей не искали, верно? Наткнулись на нескольких зомби и ломанулись как раз туда, где еще оставались снорки и даже контроллер был. Чего удивительного, что вырвались не все? А то, что постреляли немного по вам с крыш — надо же было проводить гостей так, чтобы снова не приходили. Потом к пробравшимся на место военных сталкерам просто зашли несколько братьев и сказали, чтобы те убирались ко всем чертям. Сталкеры спорить не стали, сразу послушались.

…

Но это все беллетристика. Я спросил:

— Полковник, а зачем ты нам этот приборчик передал? И где, если уж на то пошло, ты взял его?

Дегтярь долго молчал, потом ответил:

— После того, как вы меня и Вано раскрыли в той экспедиции, меня арестовали военные. Но ты это и так знаешь. Вано, кстати, как?

— В рейды ходит.

— Ну и отлично… Возвращаться за периметр мне было нельзя и я попробовал выяснить, что же произошло. Никому из старых знакомых доверять было не с руки. Тогда я решил: «Пропадать, так с музыкой!» — и через тайник связался со своим киевским куратором. Он отозвался сразу же. Пришел на встречу, без сопровождения. Страшно ему было, но все-таки пришел. Он и принес эту вещицу.

— Зачем?

— Не допрашивай, Студент. С мысли сбиваешь. Сам все расскажу. Так вот… Принес он ее, рассказал о том, как она действует. Сказать, что я тогда удивился — ничего не сказать. Защита от выброса — шутка ли? Спросил куратора: откуда она взялась? Он ответил, что это секретная военная разработка и что военные надеются с ее помощью взять Зону под контроль.

— Кишка тонка, — сказал я. — Они добьются только роста Зоны.

— Погоди ты, дай договорить! — полковник поморщился. — Помнишь тот проект, о котором я тебе рассказывал при нашей прошлой встрече? Он не закончен и работы продолжаются. Устройство пси-блокады — только одно из направлений. Лаборатория под «Юпитером» не так давно была уничтожена, но на ней еще до того был поставлен крест, потому что она не давала ощутимого результата. Устройство моему куратору досталось совершенно случайно. Оно предназначалось для одной из разведывательных групп, уходящих в Зону, но его хозяин погиб совсем рядом с периметром. Случайная смерть. Труп вынесли и на нем была обнаружена эта вещь. Военные так и не узнали, что оно попало в СБУ и выяснить его предназначение было очень не просто.

— Они никак не уймутся. Так и будут пытаться превратить Зону в исполнитель своих желаний. Но что я могу здесь поделать? Можно взорвать лаборатории, можно убивать приходящих сюда наемников, но с теми, кто дает им задания, я ничего не могу поделать. Разве что договориться с группировками, или с бандитами и те зашлют за периметр киллеров. Но я даже не знаю, кто ведет этот проект и кого нужно ликвидировать. Даже если мы это все же сделаем, где гарантия, что проект будет закрыт и его не продолжат другие люди? Каждый «глушитель» будет ускорять рост Зоны и их будет все больше.

Полковник молчал. Лось тоже. Он вообще так и не сказал ни слова за все время. Забурлила вода в котелках. Я снял их с огня и засыпал во все три заварку. Тайник полковника на «Шевченко» — не самое лучшее место, чтобы пить чай, но и не самое худшее. Затхлый запах давно нестиранного спальника, ржавчина на стенах, пахнет болотом и стоячей водой — бывало и хуже. Зато вода для чая чистая, дождевая.

Та, взорванная мною лаборатория… Там погиб отец Инги. Погиб, брошенный людьми, которые его охраняли и ведь кто-то его в эту лабораторию отправил, по его собственному желанию, или может быть против.

— Полковник, — сказал я Дегтярю, — мне наплевать на то, что «Долг» профильтрован людьми СБУ, а «Свобода» в последнее время все больше тянется в сторону российских спецслужб. Вот ты, к примеру, тоже шпион. Это твое личное дело. Вы ищете информацию, вербуете сталкеров, время от времени грызетесь между собой, все как обычно. Но военные — это совсем другое. Одно дело — знать, другое — применять знания. Они ищут здесь оружие, а найдут свою смерть и если бы только свою! Сколько километров от крайнего блокпоста Зоны до Киева?

— Пятьдесят два.

— На этой границе периметр остановился, по сути, случайно. После супервыбросов, к которым прямо причастны те же самые люди в погонах, он мог бы продвинуться гораздо дальше. На Крещатике могли бы искрить «шокеры» и разгуливать контроллеры.

— Потому я и отправил тебе прибор. Там, за периметром, все идет в разнос. СБУ полностью отстранено от этого дела и ты прав: устранение ключевых фигур ничего не решит. Мы больше не занимаемся подготовкой экспедиций и ничего не можем сделать. Если я появлюсь за периметром, меня убьют. Меня и здесь убьют рано, или поздно.

Я не стал шутить о том, что его уже убили на моих глазах, а сейчас он все равно жив. Неуместно. Он действительно ходит по лезвию. Зона шутит какие-то шутки со временем и когда-нибудь уже случившееся обязательно случится. Медленно отпивая по глотку крепкий чай (с высоким содержанием железа!) из котелка, я вместе с «Монолитом» просчитывал варианты.

…

Лис, Щуплый, Инга и Балбес ждали меня внизу. Последний, увидев нас, замахал длинным, обросшим к зиме шерстью хвостом. На шее он тоже отрастил роскошную, бурую гриву. Вот такими слепые псы и бывают, если их вволю кормить. Инга, встретив мой взгляд, только пожала плечами. Значит тоже ничего пока предложить не может. Полковник — отстрелянный патрон. Он ничем не поможет и вряд-ли вообще будет отсюда вылезать. Припасов у него много, как бы не на год вперед и сидеть он здесь может, пока не надоест. Когда сидеть надоест — сам даст о себе знать.

Я присел рядом с Ингой на станину судового дизеля, пристроив автомат на коленях. Остальные сталкеры собрались вокруг. Лис не торопясь сворачивал самокрутку с коноплей.

— Они разрушат свой мир, — сказал я.

— В смысле? — переспросил Щуплый.

— В прямом. Каждый раз, когда в Зоне будет включаться «глушитель», она будет реагировать на это. Будут еще выбросы. Периметр сдвинется и мы не сможем его остановить. Лесник так и сказал: «Когда-нибудь этот мир рухнет и люди будут строить новый». К этому идет.

— Ну, нас-то…

— Не заденет? Да, нас не заденет. Этот выброс будет ощущаться не как обычный, который тем сильнее, чем ты ближе к центру Зоны. Наоборот. Он сметет границу, там будет ад, а в Долине и на Агропроме разве что небо засветится. Потом волна пойдет дальше и вряд-ли она остановится. Может быть на океанском берегу, да и то не факт.

— Австралия уцелеет?

— Не факт.

— Печально, — Лис наконец прикурил, затянулся и отдал косяк мне.

— Не то слово.

— Ну а нам что сейчас делать?

— Не знаю, — ответил я. — Объяснить людям, что происходит? Нам не поверят и никто, кроме братьев, не поймет, что такое «мертвая Зона». Даже для вас это только слова. Отстреливать владельцев «глушителей»? Но если начнется торговля ими, то они будут у каждого второго сталкера, не считая каждого первого. Да, их будут использовать только во время выбросов, но это еще хуже. Я думал над тем, чтобы задействовать антенны «выжигателя». Включать их иногда во время выброса, как импульсное оружие. Если уничтожить включенный прибор прямо на его хозяине, этот самый хозяин с очень большой вероятностью погибнет, или зомбируется.

— Ты же говорил, что приборы будут у каждого второго.

— Да, трупов будет много. Но если не остановить это, их будет на порядки больше. А если «глушители» окажутся рядом с Кристаллом…

— Вообще плохо?

— Да. И ведь именно туда и полезут! В общем, куда ни кинь — всюду клин.

— А помнишь, нам Инга электромагнитную мину показывала?

Я покачал головой, сказав:

— Лекарство, которое будет не намного лучше болезни. Любой мощный выброс энергии будет «раскачивать» Зону, а их будет много. Лучше уж, как я и сказал, «выжигателем», во время выброса, один раз. Тогда вреда будет меньше.

Все вокруг замолчали. Набитый Лисом косяк прошел по кругу, оставив только сладковатый дым, который тоже быстро развеялся.

Сверху послышался металлический лязг. Мы подняли головы. С площадки трапа вниз смотрел Дегтярь. Не говоря ни слова, он начал спускаться к нам. Подошел, спросил:

— Куда вы сейчас?

— На «Скад», наверное, — ответил Лось. — Хотя бы переночуем в тепле.

— Я с вами, если не против.

— Не против.

Глава пятнадцатая

Хромой Еж, рассказывавший Радже о последнем рейде, осекся на полуслове. Раджа, крутивший в пальцах четки, удивленно посмотрел на него. Бандит широко открытыми глазами глядел в сторону входной двери. Только что кто-то вошел и Хромого вошедший почему-то вогнал в ступор. Раджа обругал сам себя за то, что сел спиной к двери и повернулся.

Понятно, почему Еж лыбится. Рядом с дверью стояла женщина средних лет, в обычном для сталкера снаряжении. Камуфляже, броник, сапоги, рюкзак. На плече у нее висел трехлинейный карабин. Шлем женщина держала в руке и осматривалась, пока глаза привыкали к полумраку «Скада». Шлем, кстати, хороший, армейская «Сфера» со встроенным респиратором и прибором ночного видения. Рядом с женщиной… сначала Раджа подумал, что это собака, но собак такого размера в Зоне он еще ни разу не видел. Мутант, слепой пес. Вон и ошейник на нем. Все понятно, короче…

Раджа повернулся к Хромому и сказал:

— Чего зыришь? Сестра это. Не в курсе про нее, что ли?

— Не-а, не в курсе, — Хомяк перешел на шепот. — А кто она?

— Конь в пальто. Она с базы «Свободы» в Темной Долине, ученая. Гонта тогда лепил что-то про них. Не врал, значит. Вон и песик при ней. Много ты в Зоне видал слепых псов в ошейниках?

— Гонта лапшу вешать не будет. Значит подкатывать к ней?..

— …только зубами зря рисковать. И задницей тоже. «Свобода» нынче с «Монолитом» плотно скорешились и если она здесь, то и кто-то из их терминаторов наверняка поблизости.

— А я-то подумал…

— Индюк тоже думал, да в суп попал.

— А он придумал и спасся! Гля, а вот это уже знакомые мне лица. Лось! Здоров! И Лис тут… И Щуплый… Какие люди!

Вошедший следом за женщиной здоровенный амбал приветственно махнул им рукой, осмотрелся и устало протопал в противоположный от них угол, рядом с каморкой Бородача. Сестра, Лис, Щуплый (который был знаком и Радже), еще пара незнакомых Радже парней, так и не снявших шлемы, пошли за ним. Сам Бородач тоже выглянул на шум из своей двери, увидел гостей и вышел, позевывая, за прилавок.

— А это кто с ними, не знаешь? — спросил Раджа Хромого.

— Фейсы не видно.

— Смотри, шлемы сейчас снимут.

— Молодого не знаю. Но ты же сам говорил, что рядом с этой теткой монолитовцы крутиться должны. Наверное из них и есть. А вот тот, что постарше…

— Вижу, сам узнал! Вот ведь, какая встреча…

Раджа несколько секунд раздумывал, потом сказал:

— Скажи ему, что разговор есть. Заодно со свободовцами побазаришь, узнаешь, че и как вокруг. У меня там в заначке осталась парочка, возьми.

— Ага, сейчас!

Повеселевший Хромой пошарил в ящиках, вытащил пару бутылок и пошел к сталкерам, расположившимся на ящиках рядом с прилавком.

— От нашего столика подгон вашему!

— Спасибо.

Женщина подняла бутылку, посмотрела на этикетку.

— О, «Киндзмараули»! Сто лет хорошего вина не пила. Игорь…

Незнакомый Хромому парень взял бутылку, достал из кармана складной нож и открыл штопор. Хлопнула пробка. Хромой тем временем наклонился к Дегтярю и тихо сказал:

— Ты слышь… это… у Раджи разговор к тебе есть, без посторонних.

Тот поднялся и не торопясь пошел через трюм. Бандит тем временем отдал Щуплому вторую бутылку, уже с водкой. Тот, довольно улыбаясь, вытащил из рюкзака кружку. Завязался обычный сталкерский разговор, без которых не бывает ни одной встречи. Кто что поднял, кто куда ходил, а кого уже и нет с нами в этом мире, полном хлопот и перестрелок. У Бородатого взяли еще одну бутылку, а потом и еще одну. На шампурах жарилась колбаса, наполняя воздух в трюме приятным запахом.

— Как ты, Саныч?

— Потихоньку.

— Проблемы у тебя.

— У кого их нет?

— У того, кто о них не в курсе. Весточку прислали: ищут тебя серьезные люди. Большое лавэ предлагают за то, чтобы с тобой побеседовать.

— Кто?

— Только не говори мне, что ты сам не знаешь, кто. Люди в погонах. Филин тоже знает, а ты знаешь, что если Филин знает, то и все вокруг знают. Пока ты с этими пацанами… Кстати, вон тот молодой — он не из монолитовцев случаем? Замялся ты, значит он из них и есть… Так вот: пока ты с ними — на тебя хвост поднимать побоятся. Жмуром ты никому не нужен, но в одиночку тебе лучше на ландшафте не показываться.

— Учту.

— Я тебя предупреждаю потому, что ты мне с «компасом» нехило помог. Мы тогда хорошо поднялись и если бы Воробей не наехал не на тех людей, а дурак Чапа не попал под выброс… Ладно, дело прошлое… Я добро помню. Надавить на меня пытались по этой теме, но давилка коротковата оказалась. Зона тем и хороша, что нас тут не взять. Купить можно попробовать, а вот заставить — никак не получится. Будь внимательней, в общем.

— Спасибо.

— Не за что. А что «Свобода» здесь роет, да еще в твоей компании? Не их райончик. Скорее уж друзей того, незнакомого. Их тут в последнее время видят частенько.

— Это Студент. Ко мне пришли.

— Студе-е-ент?! Личность известная. И он тоже к тебе?

— И он…

— Тогда я, наверное, зря тебя предупреждал? За ними ты, как за броней. Ушел в Припять — и нет тебя. Ищи, кому жизнь не дорога.

— Не приглашают.

— Тогда что за дела. Расскажи. С тобой, Саныч, дело иметь можно, я это знаю. Вдруг и помогу чем?

Дегтярь долго молчал, потом начал рассказывать.

— Значит защиту от выбросов придумали… — протянул Раджа. — Слух о такой давненько ходит, но не видел ни разу. Так-то многие каски внутри кто сеткой обклеивает, кто фольгой, вот только не видел я ни разу, чтобы это всерьез помогало.

— Помогает. Если сетка серебряная и с мелкой ячеёй.

— Да? Но сильный выброс, или там в «фантом» залезть — пробьет ведь и сетку?

— Пробьет.

— Вот видишь!.. А тут, якобы, защита абсолютная. То, что последствия будут — они толи будут, толи нет и если ты под выбросом застрял, то даже думать не станешь, использовать ее, или нет. О том, что Зона расти станет — даже и мысли ни у кого не возникнет. Своя рубашка ближе к телу. У них — Раджа кивнул в сторону сидевших в другом конце трюма сталкеров, — я имею в виду: у монолитовцев, есть одно важное преимущество. Им на выбросы наплевать. Понятное дело, им не нравится, что этого преимущества больше нету. И я, если уж открыть мой амбар с честностью, такой приборчик купил бы себе за любые деньги. В пределах разумного, конечно.

— Любой бы купил.

— То-то и оно… Значит говоришь, в тех, у кого такая защита есть, группировки будут стрелять? Это довод, да. Группировкам тоже такой подход очень выгоден. Они-то смогут защиту использовать, самим себе запрещать такое глупо. Значит, хочешь защиту — иди в группировку. И народ пойдет. В «Свободу» и сейчас, говорят, очередь стоит, а что тогда будет? К ним же вся Зона прибежит. Сява, кстати, как там у них поживает? Говорили, бугром на ихней базе у болот сейчас?

— Слышал такое.

— Не прогадал, значит. Ладно, его дело. Да, при таком раскладе и я бы к ним пошел записываться. В общем не запретишь ты людям защиту использовать. Никак не запретишь.

— Знаю. Всем понятно, Студенту тоже. У него выбор: либо отстреливать всех, кто с защитой, вообще всех, «Свобода», «Долг» — без разницы, либо включить «выжигатель». Тогда все защиты в Зоне сдохнут сразу.

— Чего-о-о?! — Раджа аж подпрыгнул. — «Выжигатель мозгов»!? Так нам же тогда всем здесь, на «Скаде», хана. Кто успеет — убежит, кто не успеет — готовый зомби.

— Опять ты прав. Но «Монолит» количество трупешников не волнует. Им важнее, чтобы Зона не росла.

— Да ладно тебе про Зону! В Припять чтобы не лезли — вот, что им важнее всего и на АЭС тоже. Нет, но «выжигатель» — это серьезно. Очень серьезно. Это крутая заявка. Если они это сделают, то… А им тоже никак не запретишь. Причем «Долг» и «Свободу» это не заденет. У них базы вне зоны его действия. И защиты, говоришь, сдохнут тогда у всех?

— Сдохнут. Выбор не велик, Раджа. Либо Зона уничтожит периметр и все, что за ним, либо ласты склеят те, что ближе к ее центру.

— Вот сейчас ты меня крепко удивил, Саныч! Очень крепко. Хоть прямо сейчас начинай собираться с пацанами и обратно на Свалку, в депо, кусаться с «Долгом». Все лучше, чем зомбарем здесь по болоту шататься. Предупреждать-то ведь нас сюда никто не прибежит.

Раджа закурил сигарету. Спросил полковника:

— Будешь?

Тот помотал головой.

— Бросил. Здесь, в Зоне и бросил.

— Да? Ты крут! Ладно. «Монолиту» не нравятся эти приборы, так? Вроде бы они вызывают рост Зоны, мутации у людей и все такое… Сам я этого не видел, но допустим, что все это правда. Пусть так. А если бы защита была не из коробочки с проводками, а таблеткой?

— То есть как «таблеткой»?

— Как аспирин, или там цитрамон.

— Выброс — не триппер, таблеточками лечиться.

— Погоди, Саныч, дослушай. Был у меня знакомец, давненько уже времени тому назад. Погоняло у него было: Левый…

…

Я слушал, что мне рассказывает бандит по кличке Раджа. Таблетки? Медикаментозный способ повышения устойчивости против пси-поля? В теории такое возможно. Известны способы, с помощью которых можно уменьшить влияние выброса на человека. Не убрать совсем, но уменьшить. Достаточно на чем-то сильно сосредоточиться. Самый простой способ: начать чистить оружие. Можно в шахматы сесть играть, даже самому с собой, или на картах попробовать пасьянс разложить. Лось так и делает, не зря у него в рюкзаке колода карт лежит. Но чтобы таблетками…

Это конечно возможно. Комбинация сильных транквилизаторов могла бы помочь. Но подбирать их нужно будет индивидуально, под каждого в отдельности и эффект не гарантирован. Транквилизаторы действуют по-разному, в зависимости от ситуации. Человек может быть взволнован при их приеме, или наоборот: спокоен, или даже ранен. И эффект от препаратов будет совершенно неожиданным.

Это я и сказал Радже. Бандит в ответ усмехнулся, вытащил из кармана коробочку от аптечки и открыл ее. Внутри лежали две довольно большие капсулы красного цвета.

— Они? — спросил я.

— Они самые.

— И действуют?

— Зуб даю. Их было четыре штуки. Две я сожрал. Когда в первый раз меня во время выброса после этих колес вырубило — думал, что все, приехал. Однако, ничего подобного! Пришел в себя через час свеженький и довольный собою. Второй раз отключился всего минут на десять. А вот третий раз… это самое интересное, пацаны! Третий раз при мне этой аптечки не было и укрыться я нигде не успевал. В чистом поле накрыло. Все было, как обычно при выбросах: башка трещит, как с похмелья, руки-ноги не слушаются, потом сознание теряешь — и все на этом. Вот только я сознания не потерял. Ломало, как после кумара, да, но в своем уме остался. А выброс-то тогда был сильный.

— Выработалась привычка?

— Видимо так. Как к любым колесам привыкаешь — так и к выбросам привык. Больше я под них не попадал, Бог миловал, но думаю, что если еще раз такое будет, то я и с копыт не свалюсь.

— Инга, может такое быть?

— Вполне. Но подбор компонентов должен быть очень тщательным. Чтобы препарат действовал на всех одинаково, при этом не вызывая наркотического опьянения… — она посмотрела на Раджу. — Вы ведь не ощущали никаких последствий после приема.

— Никаких, милая леди. А уж я-то с наркотой дело имел, поверьте мне. Ничего подобного. Эти пилюли можно ложками жрать. Делали их те ученые, которых у «Янтаря» высадили несколько лет назад и делали чуть ли не из грязи. Они биохимией занимались, а рядом, на «Агропроме», завод какой-то был, или фабрика, черт ее знает. Короче: там химии всякой было — ну просто завались. Эту химию им таскали мешками местное сталкерье. Ученые из нее варили какую-то синтетику и ее продавали тем же сталкерам. Тем и жили. И эти таблетки.

Про это я тоже слышал. Спрос на наркотики в Зоне был всегда и будет тоже всегда. Ученых можно понять: они остались без поддержки извне и могли либо прорываться к периметру с неясными перспективами такого похода, либо попытаться как-то закрепиться. Они выбрали второе и продержались почти год. Потом все-же ушли.

— Цукерман, кажется? — вспомнила Инга. — У него был проект исследования биосферы Зоны, который даже довели до стадии реализации. Научные бункеры, в частности, его изобретение. Тот, что сейчас на «Янове» работает — из той же серии. Там снабжение и охрана на «Долге» и таких проблем нет. Хорошо. Что вы за них хотите?

Я подумал, что Раджа сейчас попросит ее поцеловать его, как в глупой сказке. Но он задумался и не отвечал.

— Раджа, — сказал я, — если отведу тебя к Монолиту, что бы ты у него попросил?

Бандит внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Второй раз за сегодня удивляюсь. А что можно просить?

— Что хочешь.

— Вообще все? Денег много, власть, удачу в картах? Так ведь и подвох, наверное, есть какой-то. Типа скажешь: «Хочу денег вагон!» — и этот вагон на тебя с неба гробанется. Или: «Хочу жить вечно!» — и превратишься в свинцовую статую. Вечный будешь, точняк! А если попросишь смерти своего самого большого врага, то вдруг выяснится, что этот враг — ты сам.

— Вагонов с деньгами там не валяется и статуй тоже вокруг никаких нет.

— Нет уж! Жил до сегодня и дальше проживу без всяких чудес. Вам ведь эти колеса нужны не для собственного удовольствия, а вроде как для общества, верно? Берите тогда задаром. Вроде как на общак отдал. Разве что…

— Что?

— Вы же их потом, как исследуете, продавать будете?

— Можно и задаром раздавать.

— Вряд-ли… — Раджа скептически покачал головой. — Кое-что задаром — это только в книжках бывает. Читал я одну такую. Там мужику бессмертие досталось только для того, чтобы он с долгами расплатиться смог. Своим — может быть, а вот чтобы одиночкам — вряд-ли. Пусть здесь, на «Скаде», продажи идут через меня и моих пацанов. Такое вот желание. Разумное?

— Продавать их будет только «Свобода», — в разговор вступил Лось. — Раджа, не пойми неправильно, но за них и за их действие отвечать будем мы. Так что если продажи пойдут через тебя, то…

— В группировку тянешь? — Раджа прищурился.

— Приглашаю.

Я закрыл коробку и толкнул ее к Инге.

Глава шестнадцатая

Лесник брезгливо повертел в руках блистер с маленькими оранжевыми капсулами.

— Что это за дрянь?

— Помнишь, я не так давно приходил с приборчиком небольшим?

— Это который?.. Помню. А это что?

— Это вроде замены.

— Замены? — в голосе Лесника звучало недоверие. — И выброс человек переживет?

— Переживет. Сознание потеряет, но потом приходит в себя. Да и сознание теряет не всегда.

— Значит, чтобы народ за теми обманками не гонялся, ты им решил эту подсунуть. Умно, ничего не скажешь.

— Больше ничего не смогли придумать. Эти таблетки тоже не совсем безвредны, но у них-то вред самый обычный, можно сказать: человеческий.

— Я и говорю: умно. Кто захочет в студень превращаться, если есть способы получше? Молодцы. Законы никакие не нарушены, если человек жрет всякую ерунду. Его право и его жизнь. И ведь «не слышать» и «не слушать» — большая разница, верно? На вот, подари этой… как ее? ну бабе ученой вашей. Без нее ведь тут не обошлось?

— Не обошлось. Что это?

Я взял у Лесника что-то вроде ожерелья. Не очень большого, чуть больше браслета. Три ряда крупных жемчужин на нитях выглядели странно. Они мерцали, как будто светясь изнутри светло-розовым светом. Да и нитей никаких, оказывается, не было, но жемчуг каким-то образом не распадался. Я присмотрелся, потом попробовал ожерелье на разрыв. Не получилось. Сильнее тянуть я опасался.

— Не пытайся, не выйдет.

— Артефакт?

— Вроде того. Вещи этой уже очень много лет. Я с ней поработал чуток, ну и Зона тоже руку приложила. Пусть носит.

— Ей великоват будет.

— Великоват? — Лесник хмыкнул. — А ты на руку его надень, попробуй.

Я попробовал. Ожерелье стянулось вокруг моего запястья, слегка сжав его и превратившись в браслет. Потом давление исчезло. Жемчужины, кажется, стали крупнее и плотно обняли руку.

— Не велико?

— Нет. Интересная вещь. На «мамины бусы похожа», но там шариков от силы шесть и в кольцо они никогда не сворачиваются. Откуда она?

— Зачем тебе знать? Достаточно того, что она старая, красивая и вреда от нее никакого, кроме пользы.

— Я передам ей. А польза какая?

— Сами увидите.

…

Шесть шаровых антенн неподалеку от АЭС стоят немыми памятниками непонятно чему. Внутри каждой — очень сильный «фантом». Если присмотреться, то можно заметить, как дрожит над ними воздух. Напряженность пси-поля очень велика. Здесь не появляются ни мутанты, ни птицы и даже насекомые избегают этого участка величиной с хоккейную площадку. Мы тоже сюда не ходим, а обычные люди превратятся в зомби за несколько минут. Небольшой бетонный куб между антенн не воспринимается, как вход. Дверь не видна и чтобы войти сюда, нужно знать пару секретов. Мы их знаем.

Пандус идет вниз, в темноту, под довольно большим углом и постепенно переходит в горизонтальный коридор. Наши шаги отражаются эхом от бетонных стен. Ниши-комнаты по сторонам пусты. Отсюда все вынесли. Мы проходим коридор по всей длине.

Дверь распахнута настежь. Под подошвами ботинок хрустят осколки стекла и ржавые гильзы калибра 7.62. Воняет какой-то химией, хотя с тех пор, как в этом зале гремели автоматные очереди, прошло несколько лет. Или мне это только кажется, что запах еще сохранился? Лучи подствольных фонариков выхватывают из темноты шесть «саркофагов», стоящих в виде звезды. Верхние стеклянные крышки разбиты пулями, а лежащие в них тела давно превратились в мумии. Толстые кабели уходят в стены. Мониторы на стенах и в центре зала давным-давно погасли. Место наивысшего подъема О-сознания и место его гибели.

Братья остались в коридоре. Я остановился на пороге, а Инга вошла внутрь и двинулась по кругу, заглядывая в «саркофаги» и подолгу задерживаясь напротив каждого. О чем она думала и что вспоминала, совершая свой путь? Я не стал лезть в ее мысли. Потом она сказала:

— Я знала их. Как нелепо… Пришла полуразумная обезьяна с оружием и убила их всех. Ничего не понимая и ни о чем не думая. Просто нажала на спусковой крючок и перевернула страницу. Смотри: вот Шеин, основавший проект… Чубуков… Каймин… Стрижов… Тебе ничего не говорят эти имена?

Я покачал головой.

— Нет.

— Жаль, что не говорят. Они могли изменить этот мир, но погибли здесь. Теперь от них не осталось даже имен, которые помню лишь я. Одна ошибка — и ноосфера отказалась от них. Ты служишь очень жестокому богу, Игорь.

Она наконец завершила круг. Звякнула откатившаяся прочь гильза и Инга пошла к центру зала.

— Посмотри сюда. Вот они все. Фотографировала я.

Она показала мне на большую фотографию, лежавшую под стеклом на столе. Восемь улыбающихся людей. Трое в белых, а двое в зеленых халатах. Видимо их вызвали прямо из лаборатории. Остальные в обычной, повседневной одежде. Мой взгляд остановился на крайнем правом лице. С тех пор, как был сделан снимок, прошло довольно много времени. Этот человек изменился, но я узнал его сразу. Головоломка сложилась. Должен был во всей этой истории быть кто-то, кто имел при себе «глушитель», но которому прибор был не нужен. Обязательно должен. Причем он вдобавок имел доступ в помещение, в котором человеческие «объекты» программировались учеными О-сознания. Это мог быть либо один из этих ученых, либо один из братьев. Имена мало, что говорят «Монолиту», но внешность вполне узнаваема.

Я спросил Ингу:

— Лебедь где на снимке?

— Крайний справа.

— А левее?

— Его ученик. Постой… Ты же знаешь его? Знаешь? Скажи!

— Да, знаю…

Как бы не звали того человека раньше, теперь он — один из братьев. Сделанное им в прошлом не важно и для меня вся эта сталкерская история имеет теперь только академический интерес. Один из нас раньше принадлежал О-сознанию? Ну и что? Таких много. Тот же Балу, например, из «фермеров», но он присоединился к «Монолиту», принял его законы и никогда не нарушал их, причем он такой не один. И этот — тоже никогда их не нарушал. Более того: ноосфера сама отказалась от О-сознания, так в чем его теперь обвинять? В том, что его действия привели к гибели совершенно посторонних для «Монолита» людей? Пусть даже эти люди были близки Инге…

«И моего отца!»

…и отца Инги, да. Его смерть стала прямым следствием того, что один из «глушителей» покинул Зону. Но прямой вины брата здесь нет. Зону покинул не его экземпляр прибора, а даже если бы было так, это тоже не причина исключать брата из Единства.

Остальные братья согласны с этим.

«Твоя претензия отвергнута «Монолитом»

«Согласно вашим законам?»

«И твоим тоже. Мы не зря зовем тебя Сестрой»

«Тогда я напомню, что за вами водится еще один обычай»

«Напомни»

«Один из вас может вызвать другого на поединок»

Да, такое бывает. Понятно, что никто и никогда не делает из этого спектакль, но случаи поединков между братьями не так уж редки. Люди разные по своей природе и мы тоже разные. Одинаковыми мы кажемся только со стороны. Иногда конфликт между нами неизбежен и решается он всегда одним и тем же способом: в бою без оружия. Мы знаем, что такое месть, но за убитых в таких поединках не мстят.

Когда-то мне точно так же предложил поединок Сенсэй. Все возвращается и нет ничего нового под этим солнцем. Разве не так? Частично в этом причина молчаливости братьев. Скажешь что-то не подумав — и за длинный язык придется расплачиваться. Хорошо, если не жизнью…

«Может. Но никто из нас, включая меня, не станет этого делать»

«Я сама это сделаю»

«Значит ты требуешь поединка…»

«Да, требую!»

«Он сильнее тебя»

«Что ты знаешь обо мне?! Пока Монолит не отказался от нас, мы могли то, что вам, бойцам, и не снилось. Все это осталось при мне, но какое тебе до этого дело, Проводник?»

Она в бешенстве и сейчас готова драться со всей группировкой по очереди. Подаренный Лесником браслет, который сейчас у нее на левом запястье, светится ярко-алым. Что же, это ее выбор и ее право.

«Мы проводим тебя к Кристаллу»

«Чем быстрее, тем лучше!»

«Инга, мне жаль»

«Значит в тебе еще есть остатки человеческого»

«Во всех нас они есть. Вас осталось только двое, но скоро останется только один»

«Это не важно. Мы все давно мертвы»

Понятно, почему. Лишиться связи с Кристаллом, с ноосферой — для братьев это страшнее смерти. Реинкарнация для нас отнюдь не пустое понятие. Для того, кто принадлежит ноосфере, смерти в буквальном смысле нет. Сохранение информации гарантировано законом сохранения энергии. Но если ноосфера отторгнет тебя, ты почувствуешь себя мертвецом еще до того, как умрет твое тело. Именно поэтому братья никогда не выходят за периметр Зоны.

Как Инга тогда смогла пережить это и потом столько времени существовать во внешнем мире? Мир тишины, только неясные шепоты чужих мыслей и эмоций… Не представляю.

«Идем».

…

«Я осталась одна»

«Ты не одна»

«Одна. Не спорь, мне не до этого»

Инга, шатаясь, подошла ко мне и опустилась рядом, сев на пыльную бетонную плиту. Брезгливо посмотрела на измазанные кровью руки. Пальцы дрожали. Она стянула порванную майку и попыталась их вытереть. Ладони стали еще грязнее. Инга скомкала майку и отшвырнула ее в сторону. Все ее тело покрывали кровоподтеки и ссадины, из которых сочилась кровь. По шее тоже стекала тонкая красная струйка. Ведро промахнулся мимо артерии совсем чуть-чуть. Попади удар пальцев левее на сантиметр… Но он только кожу порвал.

Я снял куртку, набросил Инге на плечи. Вытащил из рюкзака чистую футболку, отдал ей. Отцепил от пояса флягу с водой, сунул в ее руку.

«Спасибо»

«Не за что»

«Что теперь?»

«Идем в Долину, там «сердце оазиса» быстро поднимет тебя на ноги»

«Хорошая мысль. Мне она и в голову не пришла»

«Отдохнешь, или уходим?»

«Уходим…»

Инга попыталась подняться, но ее повело в сторону и она чуть не упала. Я подхватил ее под руку, помог снова сесть и снова полез в рюкзак — за аптечкой и бинтами. Перевязал серьезные ссадины, остальные просто обработал йодом. Сделал повязку на сломанную ключицу, помог ей натянуть футболку, поднял на руки и не торопясь двинулся к выходу из зала.

Зимние тени

Часть первая

Для сталкеров главный хлеб — артефакты. Конечно и у ученых работенку можно найти, но мало интересного в том, чтобы просто таскать с места на место сканеры. Даже если детектор вдруг просигналит — что ты под снегом раскопаешь? А вот "трамплины" и "шокеры" снег как раз маскирует очень даже неплохо, так что выпавший снег символизирует конец сезона. Следует большая пьянка в честь этого и большая часть людей из Долины уходит. В основном за периметр, тратить полученные за сезон денежки.

Если конечно есть, что тратить. Если нету — тогда можно попробовать сесть на хвост более удачливым ("Ну одолжи, по-братски!") или просто остаться на базе и ходить в караулы и патрули через день. Тоже дело, хотя оплачивается конечно по-нищебродски. Трактор с прицепом к Кордону ходит регулярно, завозит продукты и снаряжение. Сопровождать надо? Надо. В общем рутины хватает, но удачу приложить некуда.

Лось, Щуплый, Лис и Леха оттягивались в Москве за весь сезон, параллельно ведя семинар для ученых. Основы выживания, виды аномалий, поведение мутантов и прочие полезные для новичков вещи. В следующем году планировалось увеличить численность научного персонала лаборатории до восьми человек и к обучению приступили заранее.

А для меня ещё и лучше было, что никто не мешает читать. По моей просьбе Инга завезла довольно много научной литературы. Я перелистывал страницы, разбирал формулы и выходил в бар Ганжи только пару раз в день. "Монолит" впитывал знания вместе со мною. Время шло и казалось, что так пройдёт и вся зима.

…

Шаги в коридоре были что-то уж очень громкими. Люди так не топают при ходьбе. Вернее топают, если они весят под полтора центнера и на ногах у них вместо обуви… Додумать мысль я не успел, в дверь поступали. Дремавший на топчане монолитовец не просыпаясь положил руку на автомат.

— Кто там?

— Свои.

Знакомый голос. Ну и кто ещё может здесь шастать в экзоскелете?

— Заходи, лейтенант.

Крюков осторожно потянул за круглую ручку. Осторожность не помешает, если каждое твоё движение отрабатывают сервоприводы. Я посмотрел на вошедшего. Камуфляж на нем явно требовал стирки. Значит шел быстро, спешил.

— Что стряслось? — спросил я.

— Помощь нужна.

— Какая?

— Наши люди пропали, Студент. На севере, за станцией.

— "Долг"?

— Да.

— За каким чертом их туда понесло? Туда даже мы не ходим.

— Хотели разведать путь к белорусской границе.

— Вот и разведали. А я что теперь могу сделать? Трупы вернуть?

— Думаешь, все так плохо? Продуктов у них на месяц было.

— Практически гарантия, что покойники. Имело смысл со мною посоветоваться, прежде чем их туда посылать.

Я захлопнул журнал.

— Если ты покойников не коллекционируешь, значит снаряга у них с собою какая то нужная была, верно?

Лейтенант кивнул.

— Была. Детекторы новые, хорошее оружие. Но важнее все-таки узнать, что их могло убить. Парни все были опытными и Зону знали.

Кто думает, что знает Зону, тот её узнает, но будет поздно. Стоит тебе привыкнуть к опасности и перестать обращать на неё внимание — тут то обычно и приходит белый полярный лис. Одна маленькая ошибка, на которую не обратили внимание ты и твои товарищи — и все. Пишите рапорт апостолу Петру. Теперь "Долгу" придётся ещё и поиск организовывать, а кто это будет делать? Опытные — за периметром, а новичков послать на север, в белорусский сектор… Проще сразу пристрелить, чтобы не мучались. Но организуют и пойдут, куда деваться? Сам погибай, а товарища выручай.

— Значит ты с меня обход решил начать…

— Нет, — Крюков наконец то справился с гермошлемом экзоскелета и откинул назад лицевой щиток. — В лаборатории местной уже был.

— Что сказала Инга?

— К тебе послала.

Значит она для себя тоже вопрос решила. Пойдёт сама, больше некому. На зиму в лаборатории остались она и Доцент, но Доцента в такой рейд брать нельзя. Кого еще взять можно? Братьев? Они рассредоточены вокруг центра Зоны, снимать никого нельзя и ослаблять посты — тоже. Собственно и смысла нет. Рядовой монолитовец очень хорош, как боевая единица, как штурмовик, но следователь из него совершенно никакой. Воевать там не с кем. Кого-то из сталкеров нужно…

Я поднялся, выглянул в коридор и крикнул:

— Вано!!!

Тут нужно сделать краткое отступление. Зона сама по себе экстратерриториальна и подконтрольна особому комитету ООН. Государственные границы в ней условны. На периметре и рядом с ним охрана организуется вооруженными силами тех государств, на территориях которых она располагается. Внутрь они лезть не должны, хотя и предусмотрены ситуации, в которых это делать можно и даже нужно. Полицейские функции и сопровождение заинтересованных лиц внутри — прерогатива вооруженных сил ООН. Однако соблюдается этот принцип не строго и армейский спецназ вполне можно встретить далеко от периметра.

Видимо за счёт разницы в менталитетах, белорусский сектор всегда охранялся очень плотно и сталкерам пролезть оттуда внутрь было сложнее, чем с юга. Так и получилось, что сталкерство получило развитие именно на юге, в украинском секторе, где с охраной всегда можно было договориться. Кроме того и оружие завозить в Зону оказалось гораздо проще именно с Украины. У белорусов исследованиями занималась какая то государственная контора, но программу быстро свернули. Зато на охрану периметра средства всегда выделялись в достаточном количестве.

— Вано, ты севернее АЭС бывал когда-нибудь?

— Ни разу. В Припяти был, но севернее не заходил.

— А хочешь побывать?

Можно было и не спрашивать. Вано — один из немногих сталкеров, кому в Зоне интересно. Не в смысле хабара и денег. Он может пару дней потратить на замеры вокруг нестандартной аномалии и когда выяснится, что вся её нестандартность обусловлена закрытой в землю железякой, только разведет руками и нисколько не огорчится.

— Когда идём? Собраться есть время?

— Я думаю, что день потратить на подготовку — будет разумно. Лейтенант?

— Разумно, — Крюков кивнул. — Что, втроём идём?

— Впятером.

— Не понял. Я, ты, Вано…

— Инга.

— А ещё кто?

— Увидишь, — я усмехнулся. — Пока отдыхай, время есть.

— Шлем помоги отстегнуть…

Пятым, разумеется, оказался Балбес. Слепой пёс, прижившийся в баре Ганжи. Сейчас у него наступил голодный сезон. Сталкеров мало, объедков тоже, вороны вообще перестали доставаться. Конечно свою долю каши он получал, но выглядел отощавшим. Ничего, полезно. А то разожрался за осень, даже загривок появился. Пусть тушканов половит вокруг базы, как все нормальные слепые псы.

Инга притащила Балбеса с одного из рейдов. Пёс, у которого были сломаны передние лапы, очень быстро оправился, привык к людям, отъелся, отрастил роскошную шубу и регулярно обходил базу вдоль забора, облаивая все непонятное. После того, как однажды он заметил нескольких снорков и прикончил одного из них, ему повесили на шею ошейник с велосипедным катафотами. Нельзя сказать, что пёс был от него в восторге, но теперь его было хорошо заметно в луче прожектора.

В целом он был признан весьма полезным приобретением и подкармливали сталкеры его регулярно. Он же считал человеческую стаю своей и вел себя соответственно.

…

За ночь слегка подморозило. Ничего страшного. Комбезы позволяют нормально работать при не слишком большом "минусе", а для экзоскелета с артефактным источником питания такой проблемы, как отрицательная температура, вообще не стоит. В нем — хоть в Антарктиду. Крюкова навьючили до предела. Сейчас он, наверное, весил не меньше двух центнеров, да ещё пулемет… Железо тащит, не родные ножки. Зато все остальные были налегке. Мы с ним даже прикидывали, можно ли прицепить сзади прицеп. Сошлись на том, что это лишнее. Сервоприводы ног не предназначены для того, чтобы что то тянуть, или толкать.

Когда мы уходили за поворот дороги, я обернулся. В воздух с одной из вышек взлетела зелёная ракета. Кто-то из часовых желал удачи в рейде.

…

Как выглядит обычный блокпост? Думаете, это мешки с песком, окопы и пулеметы в ячейках? В принципе правильно думаете. Где-нибудь за периметром он такой и есть. Но у нас тут Зона. Мешки с песком только демаскируют, а пулемет — вещь хорошая, но на него же патронов не напасешься! Делается не так.

Выбирается какое нибудь здание, либо стоящее на отшибе, либо среди других домов, но из которого просматриваются ключевые улицы и подходы к подъезду. Вырубаются деревья вокруг, а вот мелкие кусты наоборот не трогают. Это делается для того, чтобы в этих кустах могли появляться аномалии. Своеобразное минное поле. Впрочем на подходах можно и мин натыкать.

В квартире, где будет наблюдательный пункт, утепляются стены. Лучше всего это делать с помощью ватных матрасов. Стекловата гораздо хуже. Ставится железная печка, труба от неё выводится в подъезд, чтобы дым выходил через люки на крыше. Стаскивается мебель с других квартир. Вот и все. Можно всю зиму прожить, если продуктов хватает. А если нет — подкараулить кабанчика, разделать, заморозить мясо и жить дальше.

Обычно гарнизон такого опорного пункта составляет 4–5 человек, но на все у нас людей не хватает. Этот пустовал с весны и будет пустовать, наверное, и весь следующий год. Что делать, если нас меньше сотни, а этими силами нужно организовать прикрытие станции, Припяти и окрестностей? Это при том, что сейчас нет ни одного подразделения численностью более 6 человек. А надо ведь ещё ротацию организовать, вывод на базу, отдых, помощь заболевшими и раненым, отстрел мутантов… Зона только снаружи кажется маленькой. Изнутри она гораздо больше и если по периметру ее можно пешком обойти по дорогам за несколько дней, то пять километров в центре иногда можно идти неделю. Расстояния здесь другие.

В общем этот опорный пункт пустовал. В нем мы на дневку и расположились. Нужно было обговорить все перед последним переходом на север. Инструктаж, брифинг — называйте, как хотите. Да и просто отдохнуть тоже не мешало. Снега нападало по щиколотку. По Зоне и так ходить не просто, а сейчас это выматывало.

— … не пытайтесь сразу стрелять. Контроллер, или химера — тут все понятно, но они сейчас в спячке. Опасных мутантов встретиться не должно.

— Слушай, а кто тогда не опасный? — спросил недоуменно Вано.

— Вот такие, как он… — я кивнул на Балбеса, валяющегося на полу, рядом с горячей речкой. — Для слепых псов мы — тоже стая, пока Балбес с нами. Нас конечно облают, но нападать не станут. Собак в этих местах очень много и не стоит доказывать, что мы тут самые пробивные. Патронов может не хватить.

— То есть не стрелять. Понятно.

— Да, не нужно. Зимой здесь можно и без стрельбы пройти. Летом — дело другое. Летом людям тут лучше не появляться. Точка потому и пустует, что на ней нет необходимости гарнизон держать. Мутанты сами все сделают. Теперь давайте карту смотреть. Вот здесь — мы. А вот сюда нам нужно дойти завтра. Если дойдем, то почти наверняка получим какую-то информацию о пропавшей разведгруппе.

Мой палец показывал на небольшую промышленную зону примерно в десяти километрах севернее АЭС и не более, чем в пяти от нас.

— Как там с дорогой? — спросил Крюков.

— Никак. Дороги конечно есть, но про них лучше забыть. По ним прошло столько радиоактивной техники, что теперь туда соваться не стоит. Деактивировать их даже не пытались и высокий уровень радиации держится до сих пор. Пойдём напрямую, по полю. Там фона почти нет.

— Я не завязну?

— Нет. Тут всегда было сухо.

…

— Не нравится мне здесь, — сказал Крюков, поворачивая голову в тяжелом шлеме экзоскелета из стороны в сторону.

Призмы панорамы слегка отсвечивали розовым в свете спускающегося к горизонту солнца. Лейтенант вытащил из кармана разгрузки платок и протер их. Главная слабость оптической системы экзоскелета: под дождем и при высокой влажности она запотевает и слепнет.

— Откинь забрало, — посоветовал я.

— Тогда бинокль доставать надо будет. Панорама лучше.

Он поправил висящий на плече пулемет.

— А что не нравится? Обоснуй.

— Ворон нет. Обычно на таких трубах гнезд дофига и больше, а здесь — ни одного.

Впереди, в километре, поднимались в небо три кирпичных трубы небольшой ТЭЦ и стоящей рядом с ней фабрики. Вернее фабрика была в километре, а электростанция стояла дальше, за нею. Но трубы на фоне серого неба видны были хорошо и если через пятикратную оптику видно, что вороньих гнезд на них нет, значит их и нет.

Вообще-то отсутствие ворон — действительно плохой признак, свидетельствующий прежде всего о высокой аномальной активности. Ворона слишком быстра, чтобы висящие в воздухе "трамплин", или "мясорубка" успели причинить ей вред. "Шокеры" они научились как-то чувствовать и облетать, а "жарки" в воздухе — редкость. В итоге самые распространенные аномалии Зоны не слишком опасны для вороньего племени, но если их много, то… Впрочем причина скорее всего в другом.

— Объяснение есть, — сказал я.

— Какое?

— Увидите. Пойдемте.

Мы в прежнем порядке начали спускаться с холма. Я и Вано — первыми, в боевом охранении. Затем Инга. Крюков с пулеметом, то и дело оглядываясь, завершал колонну. Через только что выпавший на поле снег протянулись три цепочки человеческих следов и одна собачьих. Слепой пес Балбес, найденный раненым и вылеченный на базе "Свободы" в Темной Долине, тоже увязался за нами. Низкие корпуса фабрики постепенно приближались. Через полчаса мы вошли в распахнутые транспортные ворота цеха и остановились. Я осмотрелся. С прошлого раза ничего не изменилось. Та же самая свалка ржавого железа, каких-то ящиков, станков и прочего промышленного хлама.

— Ну что притихли, уроды? Вылезайте! — крикнул я.

Эхо повторило мой голос, быстро заглохнув в залежах мусора. В ответ раздался искаженный голос:

— Шам урод! Шам! Жачем пришел, шерый? Каво привел?

Ящики по сторонам начали подниматься в воздух. Крюков вскинул пулемет. Вано тоже поднял дробовик и переместился за спину лейтенанту. Балбес встревоженно гавкнул.

— Выходи! — повторил я.

Сумрак в одном из дальних углов сформировался в уродливую фигуру. Бюрер выкатился на своих коротких ножках на открытое пространство и впился в нас маленькими глазками, Здоровенная, лягушачья пасть постоянно дергалась, как будто что-то жевала.

— Ну шего пришел? Обещал ведь! Уходи отшу…

Мутант вдруг осекся, посмотрев на Ингу. Потом застонал, схватился за голову лапами и вдруг начал крутиться на месте, жалобно крича при этом:

— Уй-юй! Отпушти! Отпушти, гаварю! А-а-а-а!

Он вертелся все быстрее, а причитания становились все тише. Внезапно мутант свалился на бетон и они стихли совсем. Ящики по сторонам грохнулись на свои места. Послышались шорохи. Прятавшиеся среди металлолома бюреры разбегались.

— Знай свое место, урод, — негромко сказала Инга.

— Уй-юй, прошти! Я не ужнал. Не ужнал сразу. Ты ис первых, да? Ис старших? Вернулись, да?

— Вернулись. Но это не твое дело. — Инга повернулась ко мне — Игорь, зачем мы здесь?

— Я им кое-что обещал, — ответил я. — Лейтенант, позвольте снять с вас верхний вещмешок?

Экзоскелет — это не только ценный мех, то есть броня. Это еще и возможность тащить сотню с лишним килограммов груза. Крюков сейчас был навьючен всеми нашими припасами, палаткой и спальниками. Я расстегнул две лямки, снял верхнюю укладку и сказал бюреру:

— Эй ты, иди сюда.

Тот сразу вскочил и вытянул то, что у него называлось шеей в попытке разглядеть, что ему принесли.

— Што там? Што? А, шерый, ты не забыл!

Теперь он чуть ли не приплясывал от радости. Веревки на горловине вещмешка развязались сами собой и в воздух поднялись пакеты с горохом, фасолью и бобами.

— Вот зачем, оказывается, ты просил эти семена привезти, — сказала Инга.

Я кивнул.

— Да, это для них. Они тут огородничают, но нормальных семян нет, растения мутируют, а они, если едят такое, становятся агрессивными. Мы с ними договорились, что они никого не подпускают к станции и к Припяти с севера, а мы их будем снабжать семенами.

Крюков изумленно переспросил:

— Вот эти? Огородничают??

— Ну да, вырашшиваем, а што?

Бюрер поднял голову. Пакеты с семянами попадали обратно в мешок и шнурок снова завязался сам собой.

— Не то, што вы! Вам лишь бы штрелять… А мы — мирные, тихие… Шерый, я унешу?

— Уноси. Потом возвращайся, поговорить надо.

Мутант убежал, семеня ногами. Мешок летел за ним следом, по воздуху.

— Они точно не опасны, эти твои огородники?

— Они очень опасны.

Я осмотрелся и повторил:

— Они очень опасны и лучше их не злить. В чистом поле их нетрудно расстрелять издали, но вот в таких местах они даже химеру измотают, бросая свои железяки. Вон там скамейки и бочка под костер. Пойдемте, посидим. Вано, давай пару ящиков на костер прихватим.

Когда бюрер вернулся, костер уже весело горел в железной бочке. Инга грела над ним руки, а я рассказывал.

— С ними мы столкнулись прошлым летом, когда гоняли наемников вокруг Припяти. Группа наемников зашла на фабрику. Мы услышали стрельбу внутри. Потом стрельба стихла, на крышу вылез бюрер и начал вопить, чтобы мы убирались. Мы слегка удивились. До сих пор мутанты с нами не разговаривали. Я подошел поближе, дал им пачку сахара, мы пообщались… В итоге договорились, что они никого не пропускают с севера, от Беларуси, а мы не приводим к ним врагов. Еще они семян просили.

— Шерый не жабыл… — поддакнул мутант.

Он тоже протянул к бочке толстые, изуродованные мутацией пальцы. Время от времени он косился на Ингу, но та не обращала на него внимания и бюрер слегка осмелел.

— А старшие правда вернулишь, да? Правда? Люди жнать хотят. Хотят жнать, да!

— Я вернулась, — сказала она.

— Это харашо… Теперь порядок будет… Теперь черные к нам не сунутся, да?

— Как тебя зовут?

— Меня? Меня звать Ухо. Ухо меня звать.

— Считаете себя людьми, Ухо?

— Шшитаем, да! А кем ишшо? Жверями штоли? Жвери не говорят. Понятно, што мы не совшем люди, но ведь и не вовше пропащие, да? А других ждесь и нет никого, кроме нас. Нету других-то… Только шерые иногда заходят. Такие, как он, да.

— Почему "серые"?

— Мы так называем. Они вроде как мы, только их не изменило и они зов слышат. Потому и шерые. Ешшо черные заходят иногда. Это враги. Штреляют. Ешшо звери ражные…

— А я какой по-твоему? — спросил Вано.

— Ты? Никакой ты. Не враг, не друг. Не меняешься тоже, но так, как они, не можешь. Зов не для тебя. Не для тебя он, шталкер. Зов — для шерых и для таких, как она. Раньше шерых не было, а только старшие были. Зов только для них был. Они много могли. Вшё могли, што хотели. Со жверями могли говорить, желания ишполнять, вжглядом убить могли, как она. Вот к ним и нашали за желаниями приходить…

— Ну и что?

Вано поставил на огонь три котелка с водой, под чай и под кашу.

— Што? Нишего… Плохо вышло. Шавсем плохо. Когда зов не слышишь, но што то хочешь то плохо получается. Так и вышло, што мир меняться начал. И мы вместе с ним. Шерые тоже зов слышать стали. Тогда штаршие совсем ушли, мир оштавили шерым. Так и штало.

— Здесь неподалеку раньше монастырь был, — сказал я. — До аварии. Потом, после взрыва, монахов выселили. Но какое-то время спустя они вернулись. Уровень радиации здесь был не так уж велик, а монах ведь детей иметь не планирует. Так и жили, молились, не мешали никому.

— А первый сверхвыброс…

— Не убил их. Но изменил. Они ведь просили чего-то, вот и выпросили, сколько поднять могли. С тех пор О-сознание для них легенда.

Ухо внимательно слушал, грея лапы у огня. Сказал:

— Давно это было, так. Легенда, да… Но если штаршая вернулась, — он посмотрел на Ингу, — жначит не легенда. Жначит правда. Жначит мир шнова ижменится и мы вмеште с миром… Он ведь уже меняется, да? Шерые больше в нас не штреляют… Шерый, а ты меня говорить звал?

— Здесь проходили сталкеры? — спросил я. — Пятеро. Недавно. Семь, или десять дней назад.

Мутант задумался, уставившись на свои пальцы.

— Не умею дни шщитать. Но недавно проходили, да. До снега ишшо, перед ним.

— Они и были. Снег как раз пять дней назад лег. А куда пошли?

— Туда пошли. — Ухо повернулся, махнул лапищей куда-то на север. — На черное поле. Мы их не трогали, шерый! Не трогали! Они же не черные, не враги.

Мутант был испуган. Похоже ему показалось, что его сейчас обвинят в пропаже группы.

— Не бойся так. Назад они не возвращались?

— Нет, шерый. Не ходите за ними. Черное поле — плохое место. Живым оттуда не придти. Штрашно там. Погибнешь!

— Вот ты и проводишь нас, чтобы мы не погибли.

Бюрер ошарашенно переводил взгляд с меня на Ингу и обратно.

— Мне проводить?! Да как же так!? Мне уж куда же?

— А кто лучше тебя местность знает?

— Никто не жнает.

— Ну вот и сходим тогда.

— Не вздумай отказываться, — сказала Инга и посмотрела на мутанта. Тот охнул.

…

— Быстро прошли. Вот зачем ты к ним пришел, оказывается, — сказал Крюков. — Но обошлись бы и без проводников.

— Не только за этим. Теперь, даже если со мной что то случится, вас пропустят обратно без проблем. При необходимости даже помогут. Проводники из них аховые.

— Тогда зачем ты их позвал?

— Пусть пользу приносят. Они наблюдательны. Иногда не могут толком объяснить, где и почему опасно, но если мы в ловушку полезем, то дадут знать об этом. Да и кирпич они могут метров на сто зашвырнуть, если захотят.

— Лезем, шерый, лезем. В ловушку эту твою и лезем, да! Тошно тебе говорю! — шедший первым Ухо обернулся. — Может вернёмся? Вернёмся, а? Штаршая, пойдёмте нажад.

Инга не ответила. Она старалась не смотреть на мутантов. Зря она так. В конце концов к этим изменениям привела именно деятельность О-сознания. Может быть именно это её и злит — то, что хотели, как лучше, а получилось…

— Сейчас опасность большая? — спросил я бюрера.

— Большая. Маленькой не бывает. Тут, на открытом меште, вшегда опасно. Вшегда. Такие как он, — Ухо показал на Балбеса — опашнее вшего. Но они шейчаш не вылезут. Ваш много, побоятша. Но можно хваталу встретить. Он не побоитшя, нападет.

— Хватала — это кто?

— На человека похож. Только злой. Жаштавляет делать, што он хочет. Прикажывает.

— Контроллер?

— Хваталой зовем. Мы, когда видим его, пряшемся и нашинаем камнями кидаться. Но не вшегда шпрятаться удаетша.

— Они спят сейчас.

— Не вше шпят, шерый! Не вше, да! А там, дальше, мы и не ходим вовсе. Пытались, давно когда-то, там поcелиться, но не вышло. Не вернулись никто. И ваши тоже там пропали. Опашно там, да!

— Вот и посмотрим, что там такого опасного… Смотрите, справа!

Все обернулись. Среди кустов в сотне метров справа мелькали светло-серые тени. Балбес громко гавкнул. В ответ раздался многоголосый собачий лай. Бюреры засуетились, но видя, что дело ограничивается собачьей руганью, успокоились. Балбес тем временем подошёл к ближайшему фонарному столбу, задрал лапу и поставил на нем метку. Лай из кустов сразу стих. Стая оценивала "заявку".

— Вот и все, Ухо. А ты боялся.

— Они што, не нападут теперь? — спросил меня бюрер.

— Нет. Мы для них тоже стая, только странная. А метка на столбе — это для них просто и понятно. Сейчас мы пройдём, они её обнюхают и попытаются перекрыть. У них не получится, порода мелковата. Значит мы больше, сильнее и нас надо бояться. В следующий раз они даже не вылезут.

Вано рассмеялся:

— Полезное дело, когда на стенку высоко писаешь!

— У собак так и есть. Да и у людей в общем тоже, только мы "метки" по другому вешаем.

— …они называются "понты", — буркнул Крюков. — Пойдёмте дальше. Пусть они тут этим столбом любоваться хоть со всей Зоны сбегутся.

— Наоборот, разбегутся, — сказала Инга.

— Что? — не понял лейтенант — Почему?

— Балбес из породы самых первых мутантов. Первыми изменялись породистые, сторожевые собаки. Порода диктовала, что размер важнее всего, поэтому самые первые слепые псы и были такими, как он: под сто килограммов весом. Потом они очень быстро измельчали, потому что для выживания выгоднее не это.

— Поэтому ты его тогда на базу и принесла?

— Да. Удивительно, что порода не выродилась окончательно. Другие прекрасно понимают его превосходство и будут держаться подальше. Увидите: Балбес сейчас вдоль дороги все столбы переметит.

Бюрер, внимательно слушавшие разговор, приободрились. Вообще идти вот так, по неглубокому снегу, в непромокаемой обуви и в теплом комбезе было одно удовольствие. Людям здесь взяться неоткуда, собак мы распугали, бюргеров с собой взяли, иди себе, хоть до периметра… И все-же разведгруппы отсюда не вернулась и до периметра не дошла.

Интересно, не мог ли бюрер соврать? Вряд-ли. Тогда уж скорее сказал бы, что не видел и не слышал никого. Да и вообще сложно это для них. Они думают проще: "Если так, значит так" — самое сложное рассуждение, на которое они способны. А с ложью надо просчитывать последствия. Кроме того, зайди долговцы в их цех, то без стрельбы вряд ли обошлось. Где тогда гильзы и отметины от пуль? Нету их… И ворон нету. Что-то их отпугивает…

— Если группа обошла фабрику стороной, то почему на ТЭЦ они полезли в застройку? — спросил Крюков, тяжело месивший снег. — Почему тоже не обошли?

Что-то мелькнуло в мыслях, когда я посмотрел на то, как он идёт. Что-то на тему зыбучего песка под снегом, или каких-нибудь подвалов, куда можно провалиться. Глубоких таких подвалов. Бездонных. Могут здесь такие оказаться? Я так и спросил у остальных вслух.

Вано показал головой:

— Откуда, слушай? Кто бы их здесь строить стал и зачем они на электростанции? В них же здесь нечего хранить. Можно конечно представить, что они куда то зашли по неосторожности и под ними лестница рухнула, или там перекрытие и они упали.

— Притянуто за уши, да. Есть лучше идеи?

— Слушай, сам все время думаю, да! Понять не могу.

— То, что они не пошли в обход, как раз объяснимо. — я показал рукой на северо-запад. — Там — могильники. Радиоактивный мусор, который вывозили с АЭС, сваливали вдоль дорог и слегка присыпали грунтом. Грунт уже изрядно размыто дождями и кое-где фон не просто опасен, но может прикончить человека за несколько часов. На самих дорогах тоже фонит прилично. Они должны были упереться в радиоактивную местность и резко свернуть.

— Может быть и на ТЭЦ тоже радиация?

— Не должно. Она ведь работала после аварии, ток давала.

— Выбросы могли перекроить картину.

Мы снова замолчали. Понятно было, куда клонит лейтенант. Если мы не найдём следов группы там, куда идём, то где искать дальше? Мне все больше не хотелось заходить на её территорию.

— Ухо, — спросил я бюрера, — если они туда не заходили, то где могли пройти дальше на север?

— Только ждесь, да. Больше нигде не пройти. Нажад бы вернулись, или дальше туда — мутант помахал лапой на восток — ушли бы.

На северо-востоке им делать нечего. Там тоже радиоактивный отвал и местность заболочена из-за близкого соседства с охлаждающим прудом АЭС. Милое, радиоактивное болотце, тянущееся километров на пять.

— Положа руку на сердце: пройти и через эту радиоактивную помойку можно, — сказал я.

— Да? — заинтересовался Крюков. — Как?

— Там севернее проходит железная дорога, по которой на ТЭЦ завозили уголь. Вот она чистая. На неё мусор не валили и аномалий на ней не очень много. Но по ней они вышли бы к болотам, обратно в украинский сектор. Давно бы уже на базу вернулись. На болотах видел железнодорожную ветку, которая проходит неподалёку от базы "Чистого неба"? Вот это она и есть.

— Видел…

— Нет, если они хотели прорваться на север, то путь им был только на эту самую ТЭЦ. Будьте внимательны. Их погубило что-то незнакомое. Ухо, ты слышал меня?

— Шлышал, шерый. Не шпешите. Медленно надо. Смотреть будем, шлушать… Лишь бы не хватала там был, да!

С контроллером мне тоже не сильно хотелось связываться. На шлемах стоит новая пси-защита долговской разработки. Её не успели еще толком проверить, но через средней силы "фантомы" проходить удаётся. Будем надеяться, что и пси-удар мутанта она ослабит.

Долгий собачий вой донесся сзади. Бюреры заоглядывались, вытягивая шеи и пытаясь разглядеть, что там происходит. Балбес негромко гавкнул. Больше никто на это внимания не обратил. Бетонный забор с распахнутыми настежь металлическими воротами был совсем рядом.

…

Сразу на территорию мы не полезли. Поспешишь — людей насмешишь. Я и Вано долго обшаривали биноклями с крыши проходной двор и уходящую в глубину станции дорогу. Крюков караулил, а Инга с бюрерами обошла комнаты. Ни одного следа ни внутри, ни снаружи. Пыль не тронута, снег девственно чист, мертвую тишину тоже не нарушал ни один звук.

— Штемнеет Шкоро, шерый! — сказал Ухо.

— Ну и что?

— Темно будет, вот што!

— Ты же видишь в темноте.

— Выше равно ношью лазить плохо. Плохо, да, шерый.

Тут он прав. Ни один прибор ночного видения не даёт идеальной картинки. Нужно готовить ночевку, но в том то и дело, что мне категорически не хотелось оставаться на ночь здесь.

Я убрал бинокль. Вано, покосившись в мою сторону, тоже. В ответ на мой взгляд он только пожал плечами. Сидевший рядом с нами Балбес шумно почесался. Значит тоже не видит ничего необычного, или тем более: опасного.

— Продвигается, — сказал я, спустившись по лестнице. — Не задерживается там. Разведка — и назад, к проходной. Потом возвращаемся на фабрику по своим следам.

Крюков кивнул, перехватил пулемет поудобнее и мы пошли по дороге между корпусами. Две бетонных дымовых трубы молчаливо подпирали собою темнеющее небо. Мы обошли корпус и сразу же увидели стоящую палатку. Долговцы установили её прямо на краю черного поля угольного склада.

— Внимание всем!

Мог бы и не говорить. Вано уже вытащил бинокль, вгляделся.

— Один рядом с палаткой. Не шевелится. Снег вокруг чистый. Подойти?

Снег, говоришь?.. А чего это снег на дороге и рядом с палаткой не тронут, а вот на угле — ни снежинки? Я задал этот вопрос вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответа не последовало.

— Вано, детектор.

Сталкер кивнул, вытащил прибор и откинул крышку, переводя его в активный режим. Я тоже извлек свой и мы разошлись метров на пять, прощупывая путь перед собой. Крюков озирался, водя стволом пулемета. Балбес, низко опустив голову и нюхая снег, пробежал вперёд, обнюхал труп и гавкнул. Пёс совершенно не был испуган. Мы подошли.

— Ничего не понимаю. Он что, от инфаркта умер, что-ли? Вано, что в палатке?

— Ещё трое. Они спали, потом сразу умерли. Раз — и все!

— Этот, который снаружи лежит, стоял на часах. Ещё один где-то должен быть, их пятеро было. Что здесь произошло?

Я обошел палатку. Ни гильз, ни крови… Детектор тихо пиликнул, потом сразу же еще раз. Аномалия? И тут мне стало понятно, почему на угле нет снега. Он попросту растаял. Уголь был теплым. Так вот что их прикончило!

— Мог бы и раньше догадаться…

— Ты о чем?

В ответ я показал пальцем на черную поверхность.

— Вот, что их убило.

Крюков и Вано уставились в ту сторону, переглянулись, снова посмотрели на меня.

— Поясни, — попросил Крюков.

— Уголь горячий. Под ним аномалии, скорее всего "жарки". Тлеют тихонько, никому не мешают. Уголь на них тоже горит. Образуются пустоты, заполненные угарным газом. Если такая каверна обваливается, то угарный газ выходит наружу, а если ещё и ветра нет, то…

— Ясно! — Крюков кивнул. — Газовая атака. Ни шума, ни запаха. Надышался и привет! Инга, что скажешь?

— Игорь скорее всего прав. Картина характерная. А ведь мы, получается, тоже зря здесь стоим.

— Ветерок от нас.

— А, да. Точно! Оставим их здесь?

— Нам их не вытащить. Но их четверо. Где может быть пятый?

— Может быть испугался и убежал?

— Возможно… Куда?

— Шерый! — бюрер подвергал меня за разгрузку. — Там в доме ешть кто то.

— Кто?

— Не шевелится. Мёртвый.

Вот и пятый долговец нашёлся. Видимо оказался выносливые, успел отползти и погиб уже там. Я кивнул Крюкову и тот потопал к небольшому кирпичному строению. Я тем временем наклонился, осматривая мертвеца.

— Студент, посмотри! — позвал Крюков изнутри здания.

Он чем то встревожен. Я оставил мертвого и пошёл к строению, ступая по следам экзоскелета. Крюков остановился в коридоре и заглядывал в маленькую угловую комнату.

— Что там?

— Присмотрись. Не замечаешь ничего?

— Ну труп…

— Нет. В луче фонаря.

— Ничего особенного.

— Тогда так… Смотри!

Под стволом пулемета загорелся огонёк лазерного целеуказателя. Оптику на ПК ставить нет смысла, но закрепленный под стволом лазер в бою на средних дистанциях очень полезен. Мощь и инерция экзоскелета позволяют бить длинными очередями от бедра и при этом еще и передвигаться. Но целиться при этом сложно, вот и выручает лазер.

Луч пересек комнату, метнулся и в нем ярко вспыхнула тянущаяся к телу от стены стеклянистая нить. Ещё одна, ещё… Да тут целая паутина!

— Вижу. Что это?

— Не знаю. Я чуть не вляпался в него.

— Проверим… Ухо, сюда!

Бюрер, затопотав лапами, сразу оказался рядом.

— Видел такое?

Мутант присмотрелся и подпрыгнул на месте.

— Плохо, шерый! Ошень плохо! Уходить надо. Может быть оно спит, тогда уйдём.

— Что это?

— Плохое. Хищное. Хуже хваталы, хуже всего. Уходить надо!

С этими словами мутант повернулся к выходу и побежал. Я переглянулся с Крюковым. Он пожал плечами. Снаружи вдруг раздался истошный лай Балбеса и сразу же завизжал бюрер. Я выскочил наружу.

Вверх от снега тянулись тоненькие, прозрачные ниточки, похожие на волосы, или на шерсть. Что бы это ни было — оно успело нас окружить и прижимало теперь к угольному полю, к палатке. Оно явно было живым. Ниточки шевелились и явно не от ветра, покачивались в поисках добычи. Те нити, что были подальше от нас, вымахали уже на высоту человеческого роста.

— Шерый, нельзя прикасаться! — вопит бюрер. — Нельзя! Вопьется, схватит, не вырвешься. Парализует. Потом прирастает и высосет вшего. Вшех высосет!

Мы постепенно отступали к парапету. Ниточки подбирались не торопясь. Спешить им было некуда, а вот нам оставалось очень мало времени, чтобы научиться летать. Балбес внезапно дернулся, взвизгнул, шарахнулся в сторону. Три нити тянули на себя клок вырванной собачьей шерсти.

— Игорь!? — крикнула пятившаяся Инга.

Я ничего не ответил. Огнемет бы сюда… Огнемет? Ладно, сейчас организуем!

— Ухо, сюда! Хватайте уголь, бросайте в него.

Бюреры подбежали к парапету, глянули вниз.

— Не шможем, шерый. Нам не поднять много. Не завалим это!

— Не поднять, говорите? Силенок не хватит?..

…

Мои руки ложатся на плечи мутантам и перед ними распахивается бездна, в которую я смотрю постоянно. Холодная бесконечность универсума, частью которого является все силы мира и три маленьких живых искры на краю этой пропасти. Если рядом с тобой Проводник, то в энергии недостатка не будет. Страшно? Конечно страшно! Ничего, переживете.

Бюрер начинают тихо и ритмично ухать. Уголь в яме вспучивается широким горбом. Пласты выворачиваются багровой изнанкой наружу. В небо летят снопы искр. Раскаленный холм поднимается все выше. Потом он с двух сторон переваривается через парапет, рассыпая горячие куски угля. Снег жалобно шипит, а волна идёт дальше и дальше. Бюрер гонят её, как бульдозером, вытянув вперёд руки. Разравнивают прямо по чуть не поужинавшему нами чудовищу. Прозрачные нити быстро втягиваются под снег. Те, что не успели спрятаться, вспыхивают прозрачным, синим пламенем.

Не выпуская плеч бюргеров, я делаю шаг вперёд и мутанты шагают вместе со мною, продолжая толкать перед собою огненную гору. Теперь все совсем просто. Они освоились и осмелели. Мне нужно только поддерживать идущий мимо меня поток силы.

Я отпустил мутантов, когда мы вышли к железнодорожной насыпи. Прошёл ещё несколько шагов по гаснущим под ногами углям, дошёл до рельсов, и тяжело сел. МР5 свалился с плеча, звякнул о камни. Бюрер плюхнулись рядом. Крюков, все это время тащивший на руках Балбеса, поставил пса на землю и тот скуля кинулся ко мне. Я протянул ему руки и пёс принялся лизать ладони.

…

— Шерый! — позвал сидящий на камнях бюрер, — Это как? Што это шейчас, а? Это же весь мир так можно, огнём-то… Можно ведь?

Я кивнул. Можно и весь мир. Надо только знать, как и что делать. Дайте мне точку опоры и я сдвину Землю. Дайте мне пару бюреров… Руки только все в ожогах.

— Вот почему здесь ворон нет.

— Что это было?

У Крюкова голос слегка дрожит. Простительно.

— В смысле?

— Ну волосы эти…

— Я думаю, это какое-то хищное растение. Вроде росянки. Только приспособившееся не мух жрать, а кое кого потолще.

— Оно жрёт, да! — зашепелявил бюрер. — Все сожрет. Шерый хорошо с огнём придумал. Вовремя.

— А вы чего молчали, что оно здесь есть? — прикрикнул на них лейтенант.

— Мы не жнали! — замахал лапами Ухо. — Мы не ходим шюда. Откуда знать, да? Пойдёмте отшюда?

— Хорошая мысль. Студент, ты как? Что с руками?

Я посмотрел на ладони, потом показал их лейтенанту. Волдыри Балбес уже слизал. Кожа была ярко-красной, по ней стекала сукровица.

— Ого! Как же ты терпел?

— Большой боли и не было. Легко отделался.

Я снова подставил руки Балбесу.

— Сейчас перевяжем.

— Не надо. У слепых псов в слюне чего только нет. Ожоги, язвы — они все могут друг на дружке зализать. Вано когда с простреленными ногами в медпункте валялся, пес его тоже лечил. Сейчас кровь идти перестанет — и пойдём.

— А оно за нами не погонится? — спросил Вано.

— Нет. Чем ему бегать? Где выросло — там и ловит добычу.

— Ни разу не видел такого.

— "Есть многое на свете, друг Горацио…" Ладно, пойдёмте. Пройдём по насыпи. Назад возвращаться мимо этих труб меня нисколько не тянет. Лучше уж крюк через болота, чем туда.

Часть вторая

— Отметка на радаре. Приближается. Не опознается.

— Вызываю диспетчера. Диспетчер, ответьте!

— Тридцать километров. Идёт курсом перехвата.

— Диспетчерская, ответьте!

— Сема, бери управление. Бери!

— Спокойно, взял. Что за паника? Мы в бесполетной зоне.

— В том то и дело, что в бесполетной. Посторонних здесь быть не должно, да и нас тоже.

— Пассажирам — пристегнуться! Повторяю: пассажирам пристегнуться!

— Вон он!

— "Грач". Что ему надо? Блин, в хвост заходит!

— Вираж, Сема! Уводи машину, он будет стрелять!

Маленький пассажирский самолетик, подчиняясь приказу штурвала, лег на бок, пытаясь выйти из сектора обстрела штурмовика. Воздух слева от кабины вспороли белые жгуты. В следующее мгновение Су-25 с ревом турбин проскочил мимо.

— Не попал?

— Попал. Рули плохо слушаются. Правого движка нет.

— Уходи со снижением.

— Куда?! Там аномальная зона.

— Значит садиться будем. Снижайся, говорю!

— Где штурмовик?

— Не вижу. Радар в снегу. Мы уже в аномалии.

— Выпускай шасси.

— Не выходят!

— Чёрт! Пассажирам — приготовиться к аварийной посадке!..

Студент

Эта теплушка повернулась нам очень вовремя. Видимо когда-то это был ремонтный состав. Платформа с запасом шпал и рельсов, за ней — вагончик для ремонтников. Все было приспособлено для удобства работавших здесь когда-то людей. Даже туалет был. Мы вышли к ней поздно вечером и расположились на ночлег.

После того, как мы нашли пропавшую группу " Долга", поспать так и не удалось. Шли по насыпи всю ночь, а потом весь день, выходя в более-менее знакомые места. Останавливаться раньше было нельзя. По сторонам серьёзно фонило и за много лет радиоактивную пыль нанесло ветром и на насыпь. Из активной зоны вышли только вечером, а еще через час я вывел группу к этому разъезду. Бюреры, которые радиации не боялись, отчалили ещё ночью, на каком то переезде, откуда к их фабрике шла прямая дорога.

Инга бросила на пол теплушки спальник, накрылась палаткой и буквально вырубилась, сразу провалившись в сон. Чуть позже её примеру последовали Вано и Крюков. Между ними свернулся клубком на досках Балбес. Я остался караулить.

Вообще-то это место явно посещалось людьми не так давно. Кто-то здесь ночевал, вероятно ещё до снега. На полу остались следы ботинок, окна были протерты, а рядом с печкой лежало несколько поленьев. Зажигать её я пока не стал, но поджег таблетку сухого спирта и заварил чай. Ближе к утру из под палатки вылез Вано, зевнул пару раз и сказал мне, чтобы я шёл спать. Я не стал спорить, снял ботинки и, забравшись на нагретое место, сразу уснул. Сквозь сон я слышал, как Вано ходит от окна к окну.

Утром меня разбудил запах каши. В печке шипел огонь. Инга помешивала гречку в котелке, по вагончику распространялся ядерный запах тушенки. Было довольно тепло. Вано опять дрых на скамейке, подложив под голову руку. Крюкова нигде не было видно, а его экзоскелет стоял у стены. Я выбрался из под палатки, скатал её и убрал спальник.

— Как у тебя руки? — спросила Инга.

Я посмотрел на ладони. Вчерашняя корка исчезла. Вместо неё была тонкая, розовая кожа.

— Терпимо. Ещё день-два и будет нормально.

— Я испугалась за тебя, когда ты бюргеров вел. Сложно было?

— Нет. Это… как будто я у костра стоял и надо было теплом поделиться.

— Опасно.

— Это точно. Если через себя слишком много энергии пропустить, то поджаришься. Но наверное не опаснее, чем мутанта за мозги держать? А лейтенант где?

— С обходом пошёл. Заодно дров прихватит. Мы дневку решили сделать, надо отоспаться.

— Вышли бы на Кордон — отоспались бы. Впрочем спешить некуда. Завтра выйдем.

— Изрядный мы крюк сделали.

— Бывало и не такое. Как там каша?

— Давай котелок. Вано! Готово, просыпайся! Выгляни, позови лейтенанта.

Крюкова, однако, звать не пришлось. Держа в руках здоровенную охапку веток, он ввалился в дверь и свалил дрова в тамбуре. Я уселся с котелком за столик. Сейчас подкрепимся и можно будет ещё поспать…

Скамейка подо мною ощутимо вздрогнула. Я посмотрел на смотрящего в окно лейтенанта и тоже повернулся. Мимо насыпи, ломая кусты, с грохотом проехал на пузе самолёт. Вот так всегда! Только соберешься поесть — и обязательно кого то принесёт к обеду.

Помешивая кашу, я смотрел на самолёт. Удачно они сели. Очень удачно. Ещё сотня метров — и въехали бы прямо в "туман". Не смертельно, но чихали бы долго. Вано наконец поднялся, одел сапоги и выглянул.

— Пойду встречу их, да? А то сейчас высадятся прямо в "трамплин".

— Сходи. Может там и в живых-то внутри никого нету?

— С чего бы им умереть? Сели удачно, не загорелись.

— Проверь, мы прикроем.

Крюков переставил к окну пулемет и приоткрыл створку. Внутрь теплушки ворвался холодный ветер. За ночь изрядно похолодало. Градусов десять мороза, наверное. Зима начинается… Я отправил в рот ложку каши, решив не дожидаться, пока она остынет. Крюков последовал моему примеру и мы вместе наблюдали, как Вано обходит " трамплины".

Когда он подошёл к самолету, на борту откинулась дверь.

…

— Шли на восток. Радар показал, что приближается самолет. Попытались связаться с диспетчером, но связи не было. Я начинал служить в военной авиации, мне отметка сразу подозрительной показалась. Так оно и вышло. Штурмовик это был, Су-двадцать пятый. Мы бы ушли от него, скорость у нас была даже больше, но он успел выйти на дистанцию стрельбы и обстрелял нас из пушки. Попал в левую турбину. Со второго захода он бы нас прикончил. Мы ушли в вираж, он проскочил мимо, "Грач" — машинка не слишком маневренная. Сюда он за нами не рискнул. Сели аварийно…

Банальная история. Летел маленький, частный самолетик, воздушное такси. Его сбили. В экстратерриториальной зоне, находящейся под прямым контролем особого исполнительного комитета Организации Объединённых Наций. С кем не бывает? Я бы не поверил этому пилоту, но рваные дыры в фюзеляже говорили сами за себя.

Зачем? Если тебе нужны пассажиры, то дай через авиадиспетчера команду сесть на любой доступный аэродром. Сбивать-то к чему? Если пилот все-таки врёт… А зачем ему врать? И выглядят они все ошарашенно.

В теплушке было не протолкнуться. Пассажиры: средних лет мужчина в дорогом с виду костюме и молодая женщина, тоже одетая в деловом стиле, грели руки у печки, пока пилот рассказывал свою историю. Мужчина был вроде бы знаком с виду. Где-то я его видел… Или нет? Может быть, похож на кого то? Ладно, сами представятся.

— Ну а что теперь делать собираетесь? — спросил пилота Крюков.

— Рация не работает, но нас будут искать. Надо только дождаться спасателей, — ответил тот.

— Как раз до весны и прождете.

— Почему? Мы не должны были глубоко залететь внутрь. До границы отсюда километров пять должно быть.

— Даже меньше, — кивнул лейтенант. — Вот только спасать-то вас никто не кинется. Ради четырёх человек рисковать десятком? Не будет этого. Разве что договорятся с местными сталкерами, но это тоже время займет. А самим вам выходить по болотам — идея не самая лучшая.

— Короче! — подал голос сидевший у печки. — Во сколько обойдётся выбраться отсюда?

— Деловой разговор, — кивнул Крюков.

— Не спеши подписываться, — сказал я.

Долговец недоуменно посмотрел на меня.

— Они сюда не сами с неба упали. Их сбили. Если мы сейчас просто выведем их к периметру, что не сложно, там найдется, кому их перехватить.

— Думаешь?

— Уверен. Если у кого-то хватило влияния поднять на перехват боевой самолёт, то уж на земле-то им встречу точно организуют. И нам заодно.

Крюков задумался. Военные на периметре "Долгу" обычно не враги и ситуация была для него непривычной. Я продолжил:

— Их наверняка будут ждать на всех ближайших блокпостах и, что еще хуже, есть люди, которые могут преследовать их и внутри Зоны.

— Кто? Бандиты?

— Примерно в сотне километров отсюда расположена база "синих касок". На базе — батальон спецназа. Их функции: охрана и сопровождение представителей ООН, ученых, корреспондентов и так далее. Они обучены выживанию в Зоне, хотя и избегают пересекать периметр без необходимости. Их знания конечно уступают сталкерским, но зато они — солдаты. Если будет нужно, они смогут действовать здесь. Сталкеры и вообще любой человек в Зоне для них не более, чем мишень, а по боевой подготовке среди нас их превосхожу только я.

— Думаешь, за ними — Крюков кивнул на пилотов — пошлют спецназ?

— Возможно. Если бы я поставил себе цель уничтожить их любой ценой, то…

— Ясно. Твои предложения?

— " Монолиту" они безразличны. Оставить их здесь и уходить.

— И что? Пусть выбираются, как хотят?

— Они не выберутся. Единственная их надежда — это какое нибудь чудо. Сам посмотри на них, далеко ли они уйдут в этом прикиде?

Крюков посмотрел. Да, не далеко они уйдут, это точно. Особенно вот эта, которая в юбочке и туфельках. Мои глаза встретились с глазами женщины. В них стоял страх.

— Я конечно могу ошибаться насчет спецназа. Может, и не поднимут их по тревоге, а если поднимут, то чтобы спасать, а не чтобы ликвидировать (хотя это будет первый на моей памяти случай, когда они спасают не учёных, а обычных гражданских). Просто привык на худшее всегда рассчитывать. Мы можем добраться до базы "Чистого неба" и прислать помощь. Им принесут одежду и выведут отсюда. Болота местные сталкеры знают отлично.

— Пока мы ходим, их найдут и убьют.

— Я же сказал: я рассматриваю самый худший вариант. Не факт, что их будут именно убивать и не факт, что за периметром на них пойдет охота. В любом случае это обычные, человеческие проблемы. Если мы их потащим через всю Зону, в сектор "Свободы", это будет не менее опасно.

— Нет, ты прав. Там нас ничего хорошего не ждет, — сказал пассажир. — Если выходить отсюда, то только на восток, или на север.

— Тоже думаешь, что попробуют завершить начатое? — спросил его Крюков.

— Да. Я даже знаю, кто все это затеял и организовал. Этот человек прав: влияния хватит, чтобы продолжить охоту.

— А сам ты, кстати, кто?

Пассажир ответил и я сразу вспомнил, откуда я его знаю. Газеты в Зоне обычно используются утилитарно, но перед этим они все-таки прочитываются, вот фотография в памяти и застряла. Что называется: владелец заводов, газет, пароходов. Чего же тебя понесло на самолетике-то? Не ждал, что кто-то обидеть попытается?

Собственно сама фамилия ничего не меняла в раскладе. Будь ты хоть трижды олигарх — попробуй-ка, купи здесь хоть один патрон на свою кредитку. Ботинки ради тебя тоже никто не снимет и комбез свой тебе не отдаст. Здесь, в вагончике, тепло и сухо, а снаружи мороз и снег. Для слепых псов и химер твоя задница — точно такой же протеин, как и любая другая и твоей фамилией они интересоваться точно не станут. Добро пожаловать в реальный мир.

— Слушайте, нельзя же так людей бросать, да! — сказал Вано.

Крюков кивнул, соглашаясь. Инга тоже. Я вздохнул и вытащил из кармана комбинезона карту.

— Ладно, давайте смотреть… Вот блокпост, через который Лось вывез весной в Москву тушу химеры. Дорога тут только одна. Другие заболочены и непроходимы, вернее проходимы на коротких участках. Если спецназ подключат, то входить они будут именно тут. Мы — вот здесь. Железная дорога идёт на юг, до моста Преображенского. Там тупик. Зато вот здесь, немного севернее, есть переезд, который спецназ наверняка перекроет, то есть путь на юг для нас закрыт. Жаль, могли бы выйти к "Янову", а там — ищи нас хоть по всей Зоне.

— Студент, а что, если выброс начнётся? — спросил Вано.

— А что? Таблетки есть. Примете их.

— Нет, я не о том. Военные что будут делать?

— Ничего. Пойдут дальше. Вано, у них наверняка у всех "глушители". Выключать они их не будут. Какое-то время им пси-поле не страшно.

— Ясно.

— Ну раз ясно, то у нас вариантов не много. Вот атомная станция. Уходим туда, оттуда в Припять. А дальше начнётся самое интересное…

— Когда выходим?

— Как только их немножко приоденем. В таком виде они на самом деле далеко не уйдут.

— А если "порталом"? — Вано смотрит на меня с надеждой. — Говорили, ты можешь.

— Могу. Но "портал" можно провесить от центра к периметру. В обратном направлении все не так просто. И пройти через него смогут только сталкеры. Они — часть Зоны. Тебя я смог бы переправить, этих людей — нет.

— Вах! А хотя бы одежду для них?

— Рядом с одеждой должен быть тот, кто может открыть "портал". В Зоне это могут сделать двое. Оба сейчас рядом с тобой.

Вано поглядел на меня и на Ингу и кивнул.

— Тогда надо посмотреть, что у нас есть, да?

Я кивнул и потянулся к укладке Крюкова.

Так… Что тут у нас? Ботинок запасных конечно никто не припас. Зато есть носки и есть комплекты термобелья. Носков довольно много. У Вано даже шерстяные нашлись. Перчатки тоже есть. Я снял свои, отдал их пассажиру.

— Держи, Буржуй. Две пары носков на ноги, а термобелье надевай прямо на костюм. Смешно получится, зато теплее, чем под низ.

— Это обязательно?

Он поморщился, осматривая черные кальсоны. Ну да, стиранные. Где мне для него новые взять?

— Смотри сам. Пройти нужно десять километров с хвостиком. Уйдёт на это от пяти до десяти часов. На улице минус десять.

— Понятно…

Во, молодчик! Сам догадался брюки в носки заправить. Я его тяжелее килограммов на десять, так что жать не будет. Получился этакий ниндзя, с заметно выступающим на заднице пиджаком. Для полного сходства я отдал Буржую подшлемник, чтобы уши не мерзли. Пилоты обмундировались примерно так же. Эти дойдут. Теперь женщина… Туфельки, колготочки… Не годится. Я вытащил из спальника вкладыш, отдал Инге и сказал, что надо делать. Через полчаса на ногах у Секретарши были вполне добротные обмотки. Немного на мумию похоже. Туфли на них конечно уже не налезли, поэтому из того же самого вкладыша и скотча Инга соорудила подобие опорок. До АЭС это должно было продержаться.

Я в последний раз осмотрел эту сбродную команду, которую нужно было как-то протащить через всю Зону и улыбнулся про себя. Хорошо, что зима на дворе и людей вокруг мало, а то бы сталкеры анекдотами на год вперед были обеспечены.

— Ладно, — сказал я. — Выходим сейчас. Доберемся до нашего опорного пункта, там подберем что нибудь менее забавное.

…

Солнце уже садилось, когда к теплушке подошли несколько человек в зимнем, сером камуфляже. Старший произнёс несколько слов в рацию, выслушал ответ и махнул своим людям рукой на вагончик и на самолет. Группа разделилась. Пятеро отправились к самолету, еще трое прошлись вдоль насыпи. Пока они осматривались, подошло еще одно отделение, которое сразу заняло теплушку. Снова загудел огонь в печке. Солдаты располагался на ночлег. Командир выслушал доклады о том, что в самолёте чисто, а от насыпи на восток уходит цепочка следов, кивнул и приказал отдыхать. Он не слишком огорчился тому, что опоздал. Беглецы далеко уйти не могли. Они вынуждены будут обходить аномалии, а он пойдёт по их следам. Выйдет с рассветом, к обеду догонит.

Буржуй

— Куришь, Буржуй? — спросил тяжело топавший сзади сталкер.

— Не охота пока. А почему клички сразу? Я ведь сказал, как меня зовут.

— Это старая примета, — на ходу он вытащил из кармана разгрузки пачку сигарет и закурил. — Чем меньше Зона слышит твоё настоящее имя, тем для тебя лучше.

Я хмыкнул.

— Не удивляйся, — продолжил сталкер. — Тут все суеверные.

— Я и не удивляюсь. Не этому, по крайней мере. Это тут в порядке вещей?

— Что?

— Вон то дерево.

— А-а-а… — сталкер мельком глянул в сторону свитой в штопор елки. — Да, это дело обычное. Бывают и экзотичнее формы. Если аномалия на одном месте долго держится и дерево сквозь неё прорасти успевает, то может вообще чудо получиться. На Затоне, к примеру, есть несколько сросшихся в виде купола деревьев. Под ними "кислотный туман", причем дерево поддерживает тень, без которой "туман" давно бы выдохся, а тот отпугивает мутантов. Симбиоз своего рода.

— И что, всем сразу клички дают?

— Всем. Мародеры конечно с этим не заворачиваются, но старые сталкеры в приметы верят, почитай, все.

— Как вы тут вообще живёте?

— А что? Жизнь, как жизнь. Где-то опаснее, зато и честнее, что-ли… Аномалии можно научиться обходить, а от мутантов — отстреливаться. Зато если перед тобой бандит, то ты точно знаешь, что он бандит, а не как там, за периметром, хрен поймёшь.

Приводы экзоскелета сталкера тихо и ровно гудели. Первый раз я видел такую машину в действии. Действующие образцы мелькали иногда на оружейных выставках, но они всегда питались от кабеля, или за ними ехал ящик с аккумуляторами. Здесь же питание было явно автономным. Сталкер докурил сигарету, но захлопывать забрало шлема не стал, только перехватил висевший на груди пулемет поудобнее.

— Я, кстати, лейтенант Крюков, — сказал он.

— Без клички?

— У нас, в "Долге", это не принято. Впереди идут Вано и Студент. За ними — Инга. У неё прозвище: Сестра, но можно и по имени звать, она не обидится. А вон тот зверь — Балбес.

— Не пойму, это собака, или нет?

— Мутант. Слепой пёс. Его из рейда притащил, со сломанными лапами. Подлечили, он так и прижился на базе.

— Здоровенный…

— Обычно они такими не вырастают, бывают меньше раза в два. Этот сейчас и снорка задавит без труда.

— Кого?

— Снорка. Тоже мутант такой. Пакостная тварь, ночной хищник. Если не повезёт, мы их встретим. Посмотришь сам.

— Лучше бы повезло.

— Ага. Отстреляемся, конечно, но патронов жалко. Да сейчас уже зима, они в основном в спячке, по подвалам.

Я посмотрел на пулемет, казавшийся игрушкой в лапах экзоскелета. Когда уж разговор зашёл о мутантах, мне в голову пришла мысль об оружии.

— А оружие нам можно купить?

— Зачем? — Крюков даже удивился слегка, поднял брови.

— Хотя бы от мутантов отбиваться.

— А как ты определил, от кого отбиваться надо, а кто сам от тебя убежит? Или ты думаешь, что у мутантов на лбу написано, что в них стрелять надо?

— Не знаю.

— Тогда зачем и оружие? Чтобы вы в нас же случайно дырок наделать?

— А если нападут?

— Если нападут, то у Вано дробовик. Дробь летит метров на сто. У Студента "Хеклер", метров двести — верная смерть в его исполнении. Ну и я на километр достану. Все дистанции перекрыты и новичкам давать оружие нет нужды. Да и нет у нас лишнего.

— Но так-то можно купить его?

— Конечно.

Впрочем с наличкой у меня сейчас проблемы. Сотни две евро, немного фунтов и долларов… Кредитки есть, но где я здесь банкомат найду?

— А сколько пистолет стоит? ПМ, или ТТ.

— От состояния зависит. От сотни примерно цены начинаются.

— Долларов?

— Да. Автомат — от трёх сотен. Ружья охотничьи подешевле. Если хлам, то можно и за двадцатку сторговаться.

— Уже легче. В долг, насколько я понял, здесь верить не принято?

— Это точно. Да не заморачивайся ты на эту тему. Пока Студент здесь, нам и пулемет не сильно нужен.

— Изрядно стреляет?

— Не то слово. Вот был случай…

В этот момент Студент остановился. К нему подошёл Вано и они по очереди смотрели в монокуляр, о чем то разговаривая. Потом Студент резко свернул к деревне.

— Что там у них было? — спросил я.

— Аномальная зона впереди. Не пройти. Придётся через этот поселочек топать.

— Там что, опасно?

— В Зоне безопасных мест нет. Тут только на кладбищах тишина и покой. Но в посёлке и люди могут оказаться, и ещё кто-нибудь.

— Бандиты?

— И бандиты тоже. Умный человек не станет сразу с тремя группировками связываться. Но нас не много, могут и осмелеть. В застройке я иду первым.

Крюков опустил на лицо маску. Теперь на меня пялились два вытянутых стеклянных "глаза". Из под выпускной мембраны с сипением вырывалось дыхание. Лейтенант ускорил шаг, а Студент наоборот остановился и оказался в хвосте колонны, рядом со мной. Автомат он перевесил на левое плечо, а на его правой руке я с удивлением разглядел медный кастет.

— Кастет?

Он кивнул и сказал:

— Кровосос всегда атакует последнего. Из автомата можно и не успеть. Ты иди, иди…

Сам он, то и дело оглядываясь, пошел метрах в пяти сзади. "Кровосос"? Еще одно местное страшилище? Меня так и тянуло прижаться поближе к шедшим впереди. Двое сталкеров, идущих впереди, разошлись по сторонам дороги. Инга сняла с плеча карабин. В таком порядке мы и вошли в посёлок.

Я разглядывал брошенные одно- и двухэтажные дома дома. Построены они были добротно и выдержали двадцать лет после выселения в большинстве своём вполне достойно. Лишь кое-где осыпалась штукатурка и провалились крыши. В принципе здесь вполне можно было бы и жить.

Снег на дороге был не тронут. Но только я хотел обратить на это внимание сталкеров, как справа, сзади что-то мелькнуло. Я еще оборачивался, когда все уже кончилось. Взмах руки Студента был почти незаметен, но белая, сливающаяся со снегом, человекообразная фигура с визгом опрокинулась на спину. Брызнула кровь. Мутант мгновенно перевернулся и на четырёх лапах метнулся к обочине. Снег взлетел вверх и он, цепляясь за землю когтями, скрылся за углом дома. Студент смотрел ему вслед, даже не сделав попытки прицелиться из автомата.

— Это и был кровосос? — спросил я.

— Да. Пошли.

— А почему ты не стрелял? Не успел?

— Он больше не угрожал никому из нас.

Ничего себе, "не угрожал"! Я ничего не понимал. Это же мутант. Не угрожает нам — будет угрожать другим. Или эти мутанты как то оценивают отношение к себе? А может быть Студент просто патроны бережет? Только я успел утвердиться в этом предположении, как он тихо свистнул и жестом подозвал пулемётчика.

— Присмотрись, — сказал он. — Пятый дом от нас. Дальний угол. В метре от окна. Видишь?

Тот внимательно смотрел вдоль улицы.

— Нет.

— Целься под окно.

— Понял…

Пулемет с оглушительным грохотом выплюнул короткую очередь. Это только в фильмах оружие стреляет негромко, так, чтобы не глушить речь актёров, а в реальной жизни у меня сразу заложило уши. Жанна взвизгнула и закрыла уши ладонями.

От угла дома взлетела выбитая пулями кирпичная крошка. Но пули не только раскрошили кирпич. Штуки три срикошетило от кладки и ещё одна человекообразная фигура с воем отвалилась от стены и рухнула в кусты. Пулеметчик дал ещё пару очередей. Нет, все же проблема экономии патронов перед ними не стояла. Попал ли он в мутанта еще раз, было непонятно.

— Как ты его заметил? — спросил пулеметчик.

— У кустов ветки отклонились. Пошли дальше. Больше они не рискнут напасть.

— А многовато их тут развелось.

— Да, лучше сюда не заходить. Но выхода не было. Давай вперед, не торопясь.

Все-таки было и третье нападение. На этот раз мутант бесшумно свалился с крыши и напоролся на короткую автоматную очередь Студента. Пули отшвырнули кровососа на обочину. Он дернулся, попытался ползти, но вторая очередь пригвоздила его к земле. Мутант перевернулся, взревел, растопырив щупальца вокруг рта и задергался в агонии. Автомат рявкнул в третий раз, добив его. Студент сменил магазин. Балбес подбежал к кровососущих, обнюхал его, забрал лапу и оросил желтой струей.

Я во все глаза смотрел, как шкура мертвого мутанта быстро меняет цвет с белого на чёрный. Вот, значит, как они прячутся. Мимикрия, как у хамелеонов.

— Что это за осьминог у него на морде? — спросил один из пилотов.

— Он ими рыбу ловит, — ответил Студент. — Лежит на дне, где-нибудь в речке, растопырит их и так рыбачит. Лягушек ловит, ракушки из ила добывает… Эти, видимо, не успели к зиме жира набрать, вот и вылезли.

— Значит в речки здесь лучше не лезть?

— Почему? Можно. Только пару гранат перед этим лучше кинуть. А ещё лучше — "батарейку".

— Тьфу! Вот же нечисть. А кто здесь еще водится?

— Много кого. — Студент снова оглянулся. — Вы долго стоять собрались?

Пилоты, поддерживая Жанну, которая была в полуобморочном состоянии, наконец-то продолжили движение. Я двинулся следом.

После пары поворотов по улицам появились пятиэтажные хрущевки. Улица стала шире. Снега здесь почти не было, идти стало легче. Вскоре Вано вывел нас на главную площадь посёлка. Здесь когда-то горел Вечный Огонь. Собственно он к моему удивлению и сейчас горел: из черной пятиконечной звезды, лежавшей на земле, вырывался длинный язык пламени.

— Вот то место! — крикнул Вано.

Студент кивнул. Мы пошли через площадь к мемориалу. Вано сунул руку в карман, покрылся в нем и что-то кинул перед собой. Вспыхнул ещё один огненный факел. Кажется мы шли прямо в аномалии, но сталкеры не выказывали никаких признаков колебаний, остановившись совсем рядом с пламенем.

— Привал, — сказал Студент. — Располагайтесь на ступенях, они тёплые.

Он помог Крюкову снять поклажу. Я осматривался. Вано постелил подстилку прямо на гранитную плиту, уселся и достал пачку печенья из рюкзака.

— Лови, да!

Пачка, а за ней и вторая, полетели в сторону пилотов. Нам с Жанной тоже досталось по одной. Похоже, что здесь это был самый распространенный вид обеда. По кругу пошла фляга с водой.

— Как это он горит? — спросил я, кивнув на огненную струю. — Там что, до сих пор газ есть?

— Нет, конечно. Газ давно кончился, — ответил Вано, хрустя печеньем. — Это "жарка".

— Как-как?

— "Жарка". Аномалия такая. Пальцы не суй в неё, да. Их здесь вокруг много. Потрогай ступени.

Я прикоснулся к границу. Он был тёплым. Понятно, почему Вано сидит на тонкой подстилке, не боясь простудиться. Однако так можно сесть прямо на аномалию.

— А как определить, где они?

— Детектором. Вот таким.

Вано поднял небольшой прибор с зелёным экраном, потом снова убрал его в сумку на поясе.

— Значит под задницей не загорится? Это хорошо.

Я тоже сел на ступени рядом с Вано.

— Нет, не загорится. Вон там ближайшая. Смотри.

Он достал из кармана болтик, подбросил его на ладони и катнул по граниту. Шагах в пяти снова вырос огненный язык.

— Вот она.

— Ага… Нам долго ещё идти?

— Если все хорошо будет, то часа три. Две трети пути уже прошли. Срезали через город. Тут опасно, конечно, но если обходить с другой стороны, то пришлось бы в поле заночевать. А это плохо, у вас ведь спальников нет.

— Да уж, не запаслись. Кто бы знал, что так получится?

— Зачем вас обстреляли? — спросил Вано, хрустя печеньем.

— Сбить хотели.

— Это точно. А кто приказал это сделать?

— Знать бы…

В общем то я догадывался, кто отдал приказ. Не так уж много людей в курсе моих последних сделок и распоряжений и при этом обладают нужными возможностями. Людей, которые знали, каким рейсом я полечу, еще меньше. Дайте мне только отсюда выбраться!..

— Нет, ну беспредел же! — сказал Крюков. — Прямо как у нас раньше военные на сталкеров охотились с вертолетов.

Я тем временем присматривался к небольшому темному кругу, почти невидимому на ступенях. Интересно, что будет, или в него ветку кинуть? Проверять я не стал, но спросил:

— А та почему горит постоянно?

— Кто её знает?

— Это как раз понятно, — сказал Студент. — Там, в звезде, кусок газовой трубы. Воздух в неё заходит, раскаляется и выбрасывается вверх. При этом само его движение приводит к постоянной активности аномалии. Поэтому она и не гаснет, и не перемещается никуда. Вообще практически любая стационарная аномалия из тех, что я знаю, привязана к каким то особенностям местности. Вот например "разлом" рядом с "Юпитером". Там под холмом был склад с боеприпасами. Они в один прекрасный день сдетонировали. Холм вскрыло. На месте взрыва образовалось несколько "жарок", а так как там полно каверн, они горят постоянно.

— Откуда они энергию берут?

— Это сложный вопрос. Ответить просто не получится. Но если кратко, то в аномалиях нарушаются физические законы. Например "жарка" нарушает второй закон термодинамики. В нормальных условиях в замкнутой системе энтропия либо увеличивается, либо остается неизменной. В "жарке" же она постепенно уменьшается, а потом увеличивается скачком. При этом происходит разрядка аномалии в виде огненного столба. Вот как та, — Студент показал на металлическую пятиконечную звезду из которой вырывалось пламя.

Я замолчал, пытаясь переварить полученную информацию. Нет, я конечно знаю, что такое термодинамика, учил физику в университете, но когда это было? Однако эти парни хорошо в ней разбираются. Надо думать, что здесь это помогает выжить.

— Ну что, отдохнули? — спросил Студент. — Ещё десять минут — и поднимаемся.

— У меня ноги болят, — пожаловалась Жанна.

Сталкер удивленно посмотрел на неё и сказал:

— Мадам, вы конечно можете остаться и заночевать здесь. Отдохнете, догоните нас. А нам, к сожалению, надо идти. Спецназ уже давно перешёл периметр. К вечеру они выйдут к самолету, потом по следам пойдут за нами и пойдут быстро, потому что будут видеть, где прошли мы. Для нас встреча с ними закончится плохо.

— Ладно уж…

Жанна посмотрела на меня и со стоном поднялась. Вано поддержал её под локоть, но она выдернула руку. У меня ноги тоже болели. Для такой ходьбы мои полуботинки предназначены не были.

— Куда мы все-таки идем? — спросил я.

— У нас здесь неподалёку есть опорный пункт, — ответил Студент. — там нас будут ждать.

— Ваши люди?

— Да. Там отдохнем и определился, что делать дальше. Если спецназ после обыска самолета вернётся к периметру, то можно будет связаться со сталкерами и вас выведут из Зоны. Это будет означать, что вас искали, чтобы спасти. Но если они пойдут за нами, придётся принимать бой.

— Вы нам хотя бы дадите оружие?

— Нет. У меня нет лишнего, да и пользоваться им вы толком не умеете. Или ты всерьез считаешь, что сможешь вести бой со спецназовцами, которых к тому же намного больше, чем нас?

— Всегда есть шанс, что оно пригодится.

Студент не ответил, видимо он считал, что сказал все.

— Ты же видел, как кровосос нападает, да? — спросил меня Вано. — Чем бы тебе ружьё помогло? Ты поднять его не успеешь, как тебя уже загрызут. И случайную пулю поймать тоже никто не хочет. Студент прав.

…

Следующие часы слились для меня в один долгий марш-бросок. Улицы сменялись пустынями, пустыри — занесенными снегом дорогами, вдоль обочине которых шелестела под ветром сухая трава. Дороги снова превращались в улицы. Мы шли, иногда возвращались по своим следам и обходили зоны аномалий. Тихое попискивание детектора в руке Вано время от времени становилось громче и мы снова сворачивали. Солнца не было видно, над головой висела серая мгла. Я совершенно перестал понимать, куда мы идём и лишь старался помогать Жанне, поддерживая её под локоть. Когда Вано свернул к какому то подъезду, я уже не удивился. Подумал, что сейчас опять придётся срезать путь через чью то квартиру на первом этаже. Но вместо этого мы вошли в теплую комнату.

В углу в железной печурке потрескивали дрова. Горела свеча, немного рассеивая полумрак, а на диванах сидели трое в таких же, как у Студента, серых комбинезона и бронежилетах. Двое из них, похоже, спали. Третий повернул голову, посмотрел на нас и снова уставился в окно.

— Располагайтесь, — сказал Студент сзади. — Вон там сумки, в них одежда и обувь. Разбирайте, что кому подойдёт. Вано, у тебя свечи в рюкзаке были, зажги еще пару.

Крюков ушел в соседнюю комнату и вернулся уже без экзоскелета. Пилоты тем временем вытащили и разложили на диване ворох одежды, а Сестра поставила на печку котелок с водой и подбросила дров.

Так, что тут у нас? Какая-то спецодежда, не зря Жанна морщится. С какого склада они все это вытащили? Зато все теплое с виду. Фуфайки, джинсы, свитера… Вот эти мне кажется будут в самый раз. Я прикинул штаны к поясу и ушёл в соседнюю комнату переодевается.

Все действительно пришлось практически в пору. Светло-серая куртка на ватной подкладке не стесняла движений, джинсы нигде не жали, в кармане куртки нашлась вязаная шапочка и я без сожалений оставил тут же на вешалке рядом с экзоскелетом Крюкова свой костюм от Версачи.

Выйдя, я протянул Студенту его термобелье и балаклаву. Он взял их, свернул и не глядя сунул в рюкзак. Пилоты тоже ушли переодевается, а Жанна все никак не могла выбрать и беспомощно смотрела на раскиданные по дивана вещи.

— Что, Зануда, слишком большой выбор? — насмешливо спросила Сестра.

— Не то слово… Что? Как вы меня назвали!? — до Жанны только сейчас дошло, что её назвали не по имени.

— Вах! — Вано рассмеялся. — Точно, Зануда.

Жанна возмущенно фыркнула, схватила в охапку несколько вещей, сунулась было в "раздевалку", но ей пришлось ждать, пока не переоденутся остальные.

Во второй сумке оказалась обувь. Я быстро подобрал себе сапоги и портянки. Срочную в армии я служил давненько, но навыки не забылись. Байковые портянки я намотал мгновенно, за что удостоился одобрительного взгляда Крюкова. Сапоги пришлись впору.

— Да, так гораздо лучше. А это что?

— Рюкзаки. И спальные мешки, — ответил лейтенант.

Ну да, так и есть. При взгляде на спальник меня сразу потянуло в сон. Крюков заметил это.

— Буржуй, если хочешь — ложись спать на кровать в соседней комнате. Там прохладно, но спальник теплый.

Я не стал заставлять себя упрашивать. Усталость глушила голод. Меня разбудили (я даже не понял, кто), сунули в руки крышку от армейского котелка с гречневой кашей и ложку. Я все съел и снова провалился в сон.

…

Утром меня разбудил серый свет из окна. Я вылез из спальника, снова намотал портянки и надел сапоги. На соседней кровати безмятежно спала Жанна. Оба пилота расположились на полу. В соседней комнате негромко позвякивал металл. Я выглянул. Люди Студента и он сам проверяли оружие. Студент перехватил мой взгляд, кивнул и сказал:

— Спецназ идет по нашим следам.

— Откуда информация?

Он не ответил.

— Будет бой?

— Будет. Но вас это не коснется. Мы их встретим в полукилометре отсюда.

— Что, вы одни?

— Да.

Зачем тогда было вчерашнее бегство, если сейчас он готов вчетвером остановить взвод спецназа? У них что, где-то рядом танк припрятан? Но вслух я спросил:

— А где здесь… удобства?..

— В соседней квартире. Увидишь.

— Ясно.

В соседней квартире вместо унитаза была закрытая крышкой дыра в полу. Аскетично и практично. Сделав свои дела, я вернулся. Студента уже не было, зато на диванах сидел Крюков и Вано. Перед ними стоял исходящий паром котелок.

— Присаживайся. Чай будешь?

— Можно. А они?

— Монолитовцы? Ушли уже. Студент мой экзоскелет одел и пулемет забрал.

— Он даже тебя не взял?

— Мы им только помешаем в бою. Думаешь, откуда он знает, что спецназ следом за нами идёт?

— Откуда?

— Телепатия.

— Что!?

— Телепатия. У них радар есть, который позволяет радиосвязь отслеживать по всей Зоне. На радаре дежурный. То, что знает он, знают все. Вон кружка на подоконнике, бери её.

Вот тебе раз! Телепатия. Третий глаз, зелёные человечки, Рен-ТВ… Они что, всерьёз в это верят? Но вслух сомневаться в словах людей, которые тебя спасают, как минимум не вежливо. В конце концов это личное дело каждого, носить ли шапочку из фольги. Из фольги?.. Я присмотрелся к лежащему на подоконнике шлему Вано. Внутри серебрилась металлическая сетка с очень мелкими ячейками. И правда: шапочка. Я взял кружку и вернулся за стол.

— Там сетка внутри шлема — это что, тоже защита от телепатии?

— Сетка? А, это… — Крюков потянулся, взял шлем и вытащил подкладку. — Нет. Это пси-защита. Не абсолютная, конечно. Пси-поле полностью заблокировать нельзя. Но лишнюю минуту в "фантоме" продержаться помогает, да и контроллеру с тобой справиться сложнее.

Контроллер? Я представил себе, как проверяют билеты в автобусе. Однако вряд-ли здесь ходит общественный транспорт.

— Что грузишь, да? — сказал Вано Крюкову. — Откуда он знает кто такой контроллер?

— Если уж на то пошло, то я и что такое "фантом" не знаю.

— Пока внутрь не зайдешь — и не узнаешь. Словами этого не объяснишь, да.

— А Сестра где? — спросил я.

— Тоже с монолитовцами ушла.

— Она то зачем? Она тоже из телепатов что ли?

— Типа того. — Крюков отпил глоток чая, заел печеньем. — Как то она может с ними общаться, но как — я не знаю.

Студент говорил, что солдат человек двадцать, а они отправились против них впятером. Психи? Или фанатики? Или они и правда умеют что-то, недоступное обычным людям? Мысли читать… Надо же… Есть у этого Студента рация — вот и все чудеса.

Чай в кружке подостыл, я выпил сразу половину и спросил:

— Мы-то когда уходим?

— Дождемся их.

— А если…

— Исключено. В Припять они солдат не пропустят.

— Я не про это. Если они не справятся? Их же всего пятеро.

— Ты не видел их в бою. У них в группировке меньше сотни людей, но их боится вся Зона.

В комнату вошёл Вано, сел рядом со мной на диван, поставил рядом дробовик и тоже потянулся к котелку с чаем. Я спросил Крюкова:

— А что у них за группировка такая?

— "Монолит".

— А какие ещё есть?

— Основных четыре: " Монолит", "Долг", " Свобода" и "Чистое небо". В Зоне в одиночку выжить трудно.

— Да, так и есть, — сказал Вано. — На самом деле не от хорошей жизни это — в стаи сбиваться. Но как ещё? Новички приходят — не знают ничего. Кто-то так у периметра и остаётся, но если ты нормальный хабар хочешь поднять, то нужно ходить в глубокие рейды. Вот тут то группировка и поможет. С хабаром не обманут, раненого не бросят, научат, что в сложных случаях делать, от бандитов защитят…

— У вас тут тоже они есть?

Сталкеры переглянулись. Крюков ответил:

— Да полным-полно. Но, правда, сейчас банды к периметру оттеснили, к центру их не пускают, так что они влияние по сравнению с прошлыми годами поутратили. У одиночек оружие хорошее появляться стало, а в Зоне ведь аномалия — закон, снорк — свидетель. Наезжать опасно.

Оружие — вот оно. кто им лучше владеет и при этом лучше знает Зону — тот и прав. Феодализм какой-то, или Дикий Запад. Но с другой стороны: что я на Большой земле делать буду, если меня кто то кинет в бизнесе? В суд пойти можно и получить своё обратно через год-два, если вообще будет, что возвращать. Можно попробовать решить вопрос через службу безопасности, или через тех же бандитов. Это быстрее, но о законах тут речь уже не идёт. А здесь такие вопросы решают быстро.

Вот например за нами спецназ гоняется. Что Студент делает? Берет своих бойцов и идёт объяснять, что так делать плохо. А за периметром что я буду делать, если за мною будет гоняться полиция? Адвоката найму. И не факт, что он сумеет отмазать.

— А четыре группировки — не многовато?

— В самый раз. В Зоне ведь людей мало очень. Так прикинуть: меньше тысячи, даже в сезон. Дело в том, что новички долго не живут. Приходит-то их много, но первый сезон пережить бывает не просто.

— В свой первый сезон выживает один сталкер из десяти. Вообще говорят, что первый год он не сталкер, а мародер. Если человек клювом не щелкает, слушает умных людей и учится на чужих, а не на своих ошибках, то может так получиться, что он научится жить здесь. Тогда добро пожаловать в "Свободу". Там ценят прежде всего опыт и группы для рейдов собираются на добровольной основе. Если сталкер идти не хочет, то он так и говорит. У них там даже правило есть: если кто то из отряда чувствует что то неладное, то выход в рейд откладывается. Но с другой стороны: прямые приказы офицеров у них не обсуждаются. За отказ выгонят из группировки. За отказ в боевой обстановке убьют.

— А новички, — спросил я.

— Новичка могут принять в "Долге" и в "Чистом небе". В "Чистом небе" дело поставлено, как у одиночек. То есть дают на четыре-пять человек одного опытного и пошли по Зоне, но хабар сбывают своим торговцам. У нас в "Долге" по-другому. Тот, кто к нам пришел, приносит присягу, с ним заключается контракт на год и его направляют в отряд. Без всяких личных предпочтений. Служи, где поставили. Тебя научат, прикроют, дадут снарягу, но за трусость, или дезертирство посто пристрелят. "Свобода" тоже сейчас начала новичков набирать, но у них там все по рекомендациям и в группу их берут, только если за них кто то поручится. А в общем потери везде большие и гибнут далеко не всегда "зеленые".

— Сейчас мародеров все меньше, — сказал Вано. — Зона стала опаснее. Два года назад про контроллеров в Темной Долине и не слыхивали, а в прошлом году сразу двух прикончили. На "Скаде" логово кровососов нашли. За Припятью слепых псов немерянно…

— Да, — кивнул Крюков. — Это точно: здесь все труднее становится, причем не только ближе к центру. Да и сама Зона хоть и потихоньку, но все же растет.

— А почему об этом молчат?

— Не знаю. Может быть, чтобы паники не было. А может быть всем просто наплевать. Студент как-то говорил, что сталкеры сдерживают ее рост и что если их отсюда всех выгнать, то Зона будет расти рывками и захватывать все больше земли.

— Это правда?

— Не знаю, — лейтенант опять покачал головой. — Никто не знает точно. Но если кто-то знает о ней больше всех, то это Студент. Его монолитовцы лучше всех к ней приспособились. На выбросы они вообще внимания не обращают, аномалии чувствуют, с мутантами общаются… Да там любой — сам ходячая аномалия.

— Как с мутантами общаться можно?

— Можно!.. Я бы тоже не поверил, если бы сам не увидел, своими глазами. Может и ты еще увидишь. Говорят, что Зона меняет людей и некоторых настолько сильно, что они становятся как бы частью ее. Вот это как раз "Монолит" и есть. Вано, как там снаружи?

— Пока ничего, — ответил Вано, пересевший в кресло, стоявшее у окна.

— Но близко уже. Спину сводит. Пара часов осталось, вряд ли больше.

— До чего час? — спросил я.

— До выброса. Это, Буржуй, самое неприятное, что в Зоне случается — выброс. Пси-поле резко меняется и для человека это обычно оканчивается или зомбированием, или смертью.

Я попытался свыкнуться с мыслью, что жить мне и остальным осталось всего пару часов.

— Да ты не бойся так, — улыбнулся Крюков. — Есть средство и от выброса. Вот!

Он вытащил из кармана и показал мне прозрачный блистер с восемью оранжевыми таблетками внутри.

— Как раз на всех хватит. Кстати! Что то они заспались там. Не пора ли будить летунов? Как чаю попить успеют, да подкрепиться. На полный желудок и под выбросом сидеть приятнее, я это гарантирую.

Студент

Электромагнитную мину братья заложили еще вчера, в детском саду, мимо которого я вчера специально провел группу. Расчет был простым: спецназ пойдет по нашим следам, мы его обстреляем, даже не особо стараясь в кого то попасть, мина уничтожит "глушители", защищающие солдат от выброса, а потом последует сам выброс. Останется только собрать оружие.

Мы заняли позиции в застройке, примерно в пятистах метрах от ловушки. Далековато для автоматических винтовок, пусть даже снабженных оптическими прицелами, но вполне нормально для СВД, которыми были вооружены братья, и для моего пулемета (вернее пулемета Крюкова). Даже Инга со своей трехлинейкой могла чем то помочь в таком бою. Захотят прорваться? Перебежками, под пулеметным огнем? Добро пожаловать. Я не зря позаимствовал и экзоскелет. С расстояния больше ста метров легкие пули мне в нем не опасны, даже бронебойные, если активирована артефактная защита, а ближе я их не подпущу.

Зря они все-таки полезли вглубь Зоны. Дошли до самолета, убедились, что трупов нет, увидели следы — ну и валите обратно, подобру-поздорову. Нет, надо догнать. Значит сами виноваты. Я удобно расположился за невысоким парапетом, направив пулемет в сторону детского сада и ждал. Ждать оставалось не так уж долго, "глушители", заметно искажающие пси-фон, чувствовались даже отсюда. Небо понемногу темнело, выброс приближался, хотя солдаты этого скорее всего не ощущают. Ничего, скоро ощутят.

Мина сработала и на поле появились невидимые до того из-за глушителей фигурки в зимнем камуфляже. Так и было задумано. Мина, дальний потомок ЭМИ-оружия, разработанного О-сознанием, ждет, пока искажение пси-поля не станет максимальным, а когда оно начинает уменьшатся, срабатывает, выжигая всю электронику в радиусе трехсот метров. Люди этого никак не ощущают, разве что умирающая рация у кого-нибудь может издать последний писк. Так, кстати, и есть: идущий в середине колонны на ходу вытащил из футляра на груди портативную рацию и что то сказал в нее. Пора…

Первая же очередь легла точно в цель, подняв фонтанчики снега и сбивая людей с ног. Снайперы тоже дали залп одновременно со мной. Командир, так и не выпустивший рацию из рук, упал навзничь. Шедший за ним спецназовец не раздумывая схватил его за шиворот и потащил назад, к строениям.

Все-таки внезапным нападением их не испугаешь. Солдаты сразу же залегли, огрызнувшись огнем. Пока не точным, практически наугад, но пара пуль все-же звонко влепилась в кирпичи рядом со мной. Я ответил парой очередей, уже не особо стараясь попасть, просто прижимая врага к земле, маскируя выстрелы СВД братьев и выигрывая время. Мне нужно было еще минут десять, всего-навсего.

Второй импульс мины. Видимо не все "глушители" были убиты первым. Потом стрелять стало не в кого. Спецназ отошел в детский садик, сумев прихватить с собой нескольких своих раненых. Примерно человек 5–6 мы у них выбили. Вот и хорошо, там и сидите. Выброс все ближе… Я дал еще одну очередь по окнам. Шли минуты.

Интересно, что они предпримут? Пойдут на прорыв, или попробуют отсидеться? На их месте я бы сейчас искал входы в подвал. Если он достаточно глубок, то есть призрачный шанс пережить выброс, оставшись в здравом рассудке. Но нет, подвал они искать не стали. Видимо оценили наши силы и решили рискнуть.

С десяток серо-белых фигурок появилось в секторе обстрела и побежали вперед. В окнах замелькали огоньки выстрелов (перед выбросом изрядно стемнело). Я ответил несколькими короткими очередями по приближающимся штурмовикам. Вокруг меня свистели пули, дробили кирпичи и бетон, но артефактная защита пока держалась. Сейчас они подойдут поближе… Пулемет вдруг рвануло у меня из рук. Приклад со страшной силой ударил в плечо, опрокидывая меня на спину. Бок онемел.

Кажется, я на несколько секунд потерял сознание. Хотя нет, не секунд, времени прошло гораздо больше. Небо уже было красным, с него то и дело били молнии. Выброс уже начался. Что это было? Гранатомет? Я потрогал бок, скорчился от внезапной боли и с удивлением посмотрел на залитую кровью перчатку. Попали… Надо вылезти из экзоскелета. Если у них есть тяжелое оружие, то он превратится в гроб. Нужна подвижность. Я стянул шлем. Бок отозвался на мое движение резкой болью.

Серая фигура выросла на площадке, как из под земли. Спецназовец уже "хватанул выброса" и практически был зомби, но навыков он не растерял. Штурмовая винтовка поднялась, мир для меня сузился до размеров ее дула. А пулемет валяется далеко в стороне, у меня нет даже ножа. Я даже подняться сейчас не могу, значит… Значит меня будет защищать Зона.

Из снега к солдату метнулась белая тень. Слепых псов прозвали слепыми не потому, что они плохо видят. Видят они не хуже обычных собак. Слепые они потому, что умеют камуфлироваться, как хамелеоны. Шерсть лежащего на траве, на бетоне, или на снегу мутанта окрашивается в нужный цвет и есть шанс не заметить его даже находясь совсем рядом. Сколько сталкеров погибло от стремительных атак незамеченных ими тварей? Никто не считал.

Балбес впивается зубами в руку спецназовца. Тот вскрикивает, пытается вырваться. Пес неожиданно отпускает его руку и человек падает. Следующий прыжок заканчивается на его горле. Смотреть на дергающиеся в агонии ноги у меня желания нет и я начинаю освобождаться от кирасы. С одной действующей рукой это не просто. Потом не помогают. Инга, прислонив к стене карабин, руками растягивает заклинивший сервопривод.

"Благодарю"

"Не за что"

"Из чего это? Гранатомет?"

"Крупнокалиберная винтовка"

"Понятно"

Я посмотрел на лежащий пулемет. Титановый щиток, установленный перед магазином был пробит, корпус магазина разворочен, видимо сдетонировало несколько патронов. Пройдя через него, пуля преодолела артефактную защиту, пробила кирасу и, окончательно потеряв энергию, застряла у меня где-то между ребер. Болело сильно. Редкое везение на самом деле. Чуть правее — оторвало бы руку к чертям. Левее — угодила бы в стык пластин кирасы и тоже хана. Я застонал, когда Инга подхватила меня под руку, помогая подняться и сразу же сел на бетон, прислонившись к парапету. Балбес, оставив в покое труп солдата, подошел ко мне и принюхался. Я поднял руку и собачий язык прошелся по ране. Давай, лечи…

Появился монолитовец, мельком глянул на меня и поднял экзоскелет. Из-под пластин что то выкатилось, упав в снег. Инга наклонилась и подняла здоровенную, изрядно деформированную, но сохранившую форму пулю. НАТОвский патрон для крупнокалиберных винтовок и пулеметов. Калибр 0.50 BMG, 12.7 миллиметра. Винтовка — какой-нибудь Штайр, или нечто подобное. Насквозь прошла, опять повезло.

Монолитовец влез в экзоскелет, не обращая внимания на залитую моей кровью накидку и отправился за трофеями. Ну да, так утащить получится гораздо больше.

Кровь под языком мутанта почти мгновенно свернулась. Бок снова онемел, на этот раз из-за действия входящих в состав слюны анальгетиков. Я посмотрел на рану и поморщился. Придется зашивать. Но это попозже, на опорном пункте. Сейчас — трофеи.

Буржуй

Меня разбудил шум и лязг металла. Человек в экзоскелете, которого я поначалу принял за Студента, расставлял у стены автоматические винтовки незнакомой мне модели.

— Студент? — спросил я.

— Что? — спросили сзади.

Я обернулся. Студент сидел рядом с печкой на табурете, рядом с ним горел фонарь. Мой взгляд остановился на рваной ране у него на боку. Кожа вокруг представляла собой один большой, роскошный кровоподтек.

— Я думал… Как это тебя? Перевязать надо? Я, в принципе, умею.

— Нет. Пока нет. Сейчас подштопаем, тогда Инга перевяжет. Она в конце концов доктор.

— Точно. Химии, — заметила Сестра, готовившая иголку.

— Главное — диплом, — сказал Студент. — А ты что, учился?

— Да. У нас военная кафедра была, там учили первую помощь оказывать.

— Шить умеешь?

— Нет.

— Тогда лучше она. Ай! Предупреждать надо.

Сестра воткнула шприц прямо под рану, выдавив примерно половину его содержимого. Второй укол вошел выше раны.

— Пять минут.

— Уже немеет.

— Подождем. Пусть кожа чувствительность потеряет.

Тем временем люди Студента закончили с выставкой оружия. Штурмовые винтовки, несколько коротких автоматов и какая-то снайперка с толстенным стволом.

— А это что за дура? — спросил Студента Крюков.

— Баррет восемьдесят второй. Из него и влепили.

— Да ты что? И ты живой?

— Как видишь. Но пулемет поврежден и броня тоже. "Медузы" и "грави" тоже менять придется. Все скисло от удара, разом.

— Да и хрен с ними. Главное — двигается. Оружия — вон его сколько. Человек двадцать было, судя по количеству стволов?

— Двадцать два.

Я слушал их разговор и удивлялся. Студент сегодня выдержал бой со взводом спецназа, отделался не слишком тяжелым ранением, причем ранен он один, а его люди, которых было в четыре раза меньше, чем солдат, даже не поцарапаны. И сидит, как так и надо. Его сейчас зашьют и он пойдет по этой Зоне дальше, поведет свой отряд. Ничего не случилось, обычные дела. Подумаешь: крупнокалиберную пулю поймал. Не убило же.

— Держи руку, — сказала Сестра, приготовив иглу.

Студент поднял правую руку вверх. Я отвернулся и стал смотреть, как Крюков осматривает снятый монолитовцем экзоскелет. Накидка на боку была в крови. Полоски ткани слиплись и в свете фонаря казались черными. Лейтенант просунул палец в дыру в броне и посмотрел на меня.

— Во! Аккуратно прошла.

По-моему никакой аккуратностью там и не пахло. Я подсел поближе, разглядывая дыру в толстой ткани. Спросил:

— Что там? Кевлар?

— Титан. Теперь придется новую пластину искать.

— На "Ростоке" прямо по вашему вербовочному пункту титановая труба проходит. Распили ее, разогни и хоть весь увешайся, — сказал Студент.

— Где она там?

— Как в ворота входишь — посмотри направо и вверх. Там она единственная не проржавела, сразу увидишь.

— Ладно, гляну… И тяги погнули, ироды. Ну их-то легко поправить.

Крюков повесил экзоскелет на торчащий из стены толстый гвоздь. С распахнутой кирасой тот выглядел страшновато. Накидка, повисшая сверху, усиливала это впечатление. Костюм выглядел, как иллюстрация к фильму "Чужие".

— Готово, — сказала Сестра. — Резких движений не делать.

— Благодарю.

Студент поднялся, повел плечом, натянул майку и сказал:

— Буржуй, ты оружие просил? Выбирай. Только уговор: нести разряженным, магазин держать в кармане.

Я встал и поднял с пола прекрасно знакомую мне Stgw 90. В Швейцарии я, между прочим, состою в одном престижном стрелковом клубе. Магазина в винтовке не было. Осмотрел, передернул затвор и поставил на предохранитель. Студент одобрительно кивнул. Один из "молчаливых", как я их про себя прозвал, достал из кармана разгрузки магазин и протянул его мне.

— Не заряжай, пока кто то из нас не скажет.

Я кивнул.

— Завтра дневка. Мне оклематься надо, да и вам день отдохнуть не вредно будет. Солдаты за нами больше не полезут, а если полезут, мы об этом узнаем.

С помощью этой вашей телепатии что ли? Я мысленно улыбнулся. Штурмовая винтовка удобно лежала в руках, магазин оттягивал карман. Я больше не был беззащитен. Студент усмехнулся.

— Что, чувство безопасности появилось?

— Ну… да.

— Забудь про него. Вот выйдешь сейчас в подъезд, а там — аномалия. Что будешь делать?

— Я ее даже не увижу, наверное.

— Точно. Не увидишь. Но это не главная опасность.

— А что главнее?

— Люди.

Студент заглянул в котелок, спросил Вано:

— Кашу не могли сварганить?

— Мы только-только перед вашим приходом очнулись.

— Понятно. Тогда заливай воду… Так вот, Буржуй, главная опасность в Зоне — люди. То, что за вами охотятся, я считаю доказанным. Спецназ не полез бы в Зону для того, чтобы вас спасти. Не стали бы они этого делать. Не их задача — обычных гражданских спасать, пусть даже богатых. Но здесь не только они есть. Хватает и сталкеров-одиночек, и бандитов, которым достаточно намекнуть, что за кого то награда назначена. Сейчас зима, людей меньше, зато прекрасно заметны следы. Кто прошел, куда — все понятно. А раз так, то за вами наверняка начнется охота. Скорее всего уже началась.

— Что надо делать? — спросил я.

— Вариант первый: идти к южной границе как можно быстрее. Там платим местным сталкерам и они вас выводят за периметр без лишнего шума. Дальше — сами. Документы у вас есть, они настоящие и у обычных ментов подозрений не вызовут. Минус: вас могут спалить там же, за периметром. Второй вариант: отсидеться. Пусть все затихнет, подумают, что вы погибли. Минус: сидеть придется до весны. Третий… ну это надо еще обдумать.

— До весны — не подходит, — возразил я.

— Ладно, пока замнем это дело. Обдумаем, варианты просчитаем — тогда.

Интересно, почему он о себе говорит отвлеченно, да еще и во множественном числе? Неприятная манера.

Следующий день выдался снежным. Мы разговаривали о Зоне и о жизни в ней, играли в карты, потом в шахматы с Вано (выиграл я) и с одним из монолитовцев (выиграл он, четыре раза), а уже ближе к вечеру проспавший весь день Студент сказал мне.

— Завтра выходим. Есть человек, с которым тебе имеет смысл поговорить.

— Кто?

— Офицер СБУ. Впрочем, наверное уже бывший.

— Он нам чем то поможет?

— Не знаю. Но может быть даст совет. Вы сейчас в Зоне, как в ловушке. Сами вы из Зоны не выйдете. Риск слишком велик. Периметр под контролем, на блокпостах вас будут ждать. Значит нужно выходить мимо блокпостов, но ни вольным сталкерам, ни одной из группировок доверять в данной ситуации нельзя. Кто их знает, в какие игры они решат сыграть? Может быть на твое обещание заплатить денег поведутся, а может быть и нет. Вано прежде всего свободовец, а Крюков — долговец. Они не просто решили, что вам нужно помочь, но подписались на это от имени "Свободы" и "Долга". Для них это нормальное поведение, но это может вызвать конфликт между группировками и даже войну между ними. Поэтому контактировать с главами и высшими офицерами группировок нежелательно. Однако нам нужна помощь за периметром. Нужно выйти на связь, а кто может в этом помочь лучше, чем безопасник?

— Понимаю, — кивнул я. — Да, возможно это лучший вариант. Если позвонить на телефон в Москве и сообщить, что с нами, то там найдется, кому потянуть за нужные ниточки. Нас встретят на периметре.

— Тогда завтра утром выйдем. Пойдем через Припять, мы с тобой сделаем крюк, потом догоним остальных.

— Он в Припяти живет?

— Да.

— А как там? Там же ни тепла, ни воды нет.

— Снега хватает, одежда теплая у него есть. Я предлагал ему перезимовать на нашей базе в городе — он отказался. Не тащить же силой.

— А еду где берет?

— В городе полно кабанов. Подстрелил одного, разделал, заморозил мясо — и хватит на всю зиму суп варить.

— Что это его в отшельники потянуло?

— Там долгая история. Он когда-то давно сопровождал в Зоне первые научные экспедиции. Появились связи со сталкерами. Из армии его перевели в безопасность. Потом послали в Зону с заданием вытащить из нее облажавшийся армейский спецназ. Он это сделал. Ну а потом как то так получилось, что у своих ему стало опаснее, чем у чужих.

— Бывает…

— Ага. Нужен был козел отпущения за провал военных. Назначили его, но он с этим не согласился и ушел в Зону. Потом пришел в Припять. Так с тех пор там и живет. Связи за периметром у него остались, это точно. Если он не сумеет помочь, то будем искать другие варианты.

…

— "Исполнитель желаний"? Это старая легенда Зоны. Кто-то из них рассказал? — Студент посмотрел на Вано и Крюкова. — Когда успели?

— Я рассказал, да! — улыбнулся Вано. — Что такого? Есть сказки, их рассказывают, на то они и сказки.

— Дело не в этом. Представь, что он есть. Некий потенциально всемогущий объект. Если хочешь: манифестация божества. Даже если ты не поверишь, что такое возможно, все равно ты подумаешь о своих желаниях и представишь, как исполняются твои мечты. Ты ведь помнишь первый закон Зоны, Вано?

— "Когда ты меняешь Зону, Зона меняет тебя." Слушай, но это же ерунда. Что меняет? Кого? Я второй год тут и не заметил, чтобы хоть немножко изменился.

— Такой закон действительно есть? — спросил я.

Студент кивнул.

— Есть. Когда ты начинаешь мечтать, Зона как раз и начинает это делать — менять тебя. Вот ты бы, Буржуй, чего хотел?

— Не знаю. Выбраться из этой истории, наверное. Там, за периметром, у меня есть все, что мне нужно. А хотеть можно только для себя?

— Хороший вопрос. Нет, не только. Просить можно для кого угодно. Но меняться будешь ты, а не тот, для кого просишь.

— Вроде как у Стругацких, "счастья для всех даром"?

— Вот это уже глупо. Для кого "всех"? Для всех в Зоне? И что такое счастье? Определись.

Определиться? Счастье? Когда я сажусь в свой "Geländewagen" и говорю шоферу: "Поехали!" — это счастье? Вряд-ли. Это — нормально. Для меня, по крайней мере, нормально. Не суть важно на самом деле, какая машина, сколько она стоит и сколько я плачу шоферу. Она соответствует статусу, но можно и на такси доехать.

Когда меня и Жанну мотало в самолетных креслах, а потом тряска кончилась и из кабины спросили: "Все живы?" — может быть это? Тоже вряд-ли. Я тогда даже не успел поверить в возможность собственной смерти. Скорее был интерес: как оно, на этот раз? Выбрался, можно радоваться. Нюанс в том, что вот без этого Студента мы бы по Зоне и километра не прошли. Теперь, после того, как я видел местных мутантов и аномалии, к которым сталкеры относятся совершенно спокойно, я это прекрасно понимаю. Мы живы. Это счастье? Но надолго ли мы живы и какой будет наша смерть?

Что еще? Секс? Нет, это тоже не то. Дорогие профессионалки не зря получают свои деньги, но я, как ни пытаюсь, не могу вспомнить их имен. Как там последнюю звали? Полина, кажется? Имя было из какого-то французского фильма. Что это за счастье, если даже имени не помнишь?

Власть? Деньги? На самом деле это одно и то же. Власть приводит к деньгам, деньги приводят к власти. Если мне нужна какая-то вещь, то я покупаю ее. Если нужен человек, то я его нанимаю. Если он не соглашается, то нужно добавить денег, или нанять другого. Незаменимых не бывает. Власть и деньги дают возможности, но большей их частью я никогда не воспользуюсь. А если так, то что это за счастье, которое я даже не хочу?

Может быть удача — это счастье? Я неплохо играю в покер и в преферанс. У меня есть постоянные партнеры по игре, наш маленький клуб. Ставки… не сказать, чтобы слишком большие, но и не маленькие. Для азарта — хватает. Победа в игре конечно приятна, но если это счастье, то зачем после выигрыша начинать новую партию? Это тоже не то.

— Не знаю я, Студент, насчет счастья. Чего просить у этого "Исполнителя" — тоже не знаю, тем более, что и просить то не у кого. "Исполнителя" ведь нет?

— Нет. Это легенда. Нам пора сворачивать.

— А мы!? — забеспокоился Крюков.

— Братья проводят вас. Идите в Долину. Это ближе, чем до Агропрома. Расскажите все Комми, он отправит их за периметр. Без Буржуя они никого не интересуют.

— А про него что сказать? — Крюков кивнул на меня.

— Что угодно. Съели мутанты, попал в "мясорубку", убежал в одиночку на АЭС, спрятался в упавшем самолете… Можете каждый рассказывать разные истории, это даже лучше. Главное, чтобы не знали, где нас ждать.

— Я с тобой.

Это Сестра сказала. "А ей-то это зачем?" — подумал я. — "Сейчас Студент ей откажет." Но он не сказал ни слова.

…

Шар ослепительного, зеленого огня с тихим шипением прошел у нас над головой.

— Ближе нельзя подходить. Пятнадцать метров без костюма — верная смерть. В костюме — пять метров. Подождите меня в подъезде.

Студент забросил автомат за спину. Кажется он полностью пришел в норму за прошедшие с момента ранения сутки. Незаметно было, чтобы рана сковывала его движения. Он закрыл щиток шлема и подошел к яме напротив подъезда, в который зашли мы с Ингой и Балбесом. Слепой пес тихо зарычал, сделал шаг вперед, потом отскочил. Что то здесь ему не нравилось.

Из ямы росла… или росло странное дерево. Похожее на лиану, или на вьюнок, но толщиной сантиметров сорок. Оно поднималось вверх по стене девятиэтажки до самой крыши, цепляясь отростками ствола за балконы, стены и выбитые окна. Вдоль него и ходил вверх-вниз зеленый шар, немного не доходя до земли. Дерево оплетало и соседнее здание, провесив между ними "ветки" в толстой, серой коре.

Что он собирается делать? Я вытянул шею. Студент что-то разглядывал в яме, потом наклонился, присел, почти сразу выпрямился и, цепляясь, за трещины коры, выбрался наружу. В руках у него был серый цилиндр, который он сразу протянул Сестре. Та кивнула и закрепила цилиндр на поясе.

— Что там? — спросил я.

— Артефакт. "Светляк", — ответила она.

Вот что стоит объяснить толком? Какой еще "артефакт"? Мы начали подниматься по лестнице. Балбес бежал впереди, принюхиваясь и цокая когтями по бетону. Через окна подъезда время от времени прорывался ярко-зеленый свет аномалии. На последнем этаже я было подумал, что мы полезем на крышу через открытый люк, но Студент постучал в одну из дверей и, не дожидаясь ответа, толкнул ее. Та открылась.

— Полковник, — позвал Студент, — ты тут?

— Куда мне деться? — послышалось из квартиры. — Заходите.

Студент, держа руку на рукоятке автомата, заглянул внутрь, потом вошел. Мы вошли следом.

Внутри трехкомнатной квартиры было довольно тепло. Окно в большой комнате было занавешено тяжелыми шторами, видимо для того, чтобы ее хозяину не мешал зеленый свет снаружи. На столе горела лампа. Почему то это меня удивило больше всего. Откуда здесь электричество? И почему тепло? Я осмотрелся, но не заметил ни печки, ни обогревателя. Потом я встретился глазами с обитателем комнаты. Он несколько долгих секунд рассматривал меня, потом перевел удивленный взгляд на Студента. "Рассказывай, мол."

— Нужна твоя помощь, Полковник.

— Дай попробую угадать… Вчера днём я слышал стрельбу. Довольно далеко отсюда, но пулемет ни с чем не спутаешь. Сразу же начался выброс, а ведь это ваша, монолитовская манера: под выбросом воевать. Значит это ты с кем-то хлестался и видимо как раз из-за этого новичка. Зимой в тот район могло принести только военных. Армейцы? Или спецназ ООН?

— Второе.

— Ну и зачем им был этот "зелёный"?

Студент назвал мою фамилию. Полковник присвистнул.

— Тот самый!? Вот уж не ожидал… Тогда понятно. Хотели убедиться, что погиб, или прикончить. Не спасти же? А как его в Зону занесло?

— Самолёт подбили. Они сели аварийно, на болотах. Мы случайно оказались рядом.

— Ну да, как рояль в кустах… Если бы его пытались прикончить армейцы, то дело дрянь. Через периметр прорваться — почти без шансов. Вояки, если захотят, могут устроить настоящую блокаду. Но если нет, то побарахтаться можно. Их конечно сориентируют на розыск, однако даже ежу понятно, что если премию за него поделить на всех, то каждому достанутся копейки. Зато если пропустить нужного человека… На этом сталкерство и стоит. Периметр с юга может перейти практически каждый, были бы деньги.

— Так ты сможешь помочь?

— Надо прикинуть… Пока садитесь, что ли. Чай есть, студент? У меня кончился.

Студент выложил из рюкзака плитку и поджег пару таблеток сухого спирта. Полковник вышел на балкон и вернулся с котелком, до половины налитом водой. Как это она там не замерзла? Поймав мой взгляд, полковник усмехнулся и сказал:

— Там две бочки стоят. "Комета", когда проходит мимо, греет воду. А в бочки она со стока с крыши попадает. Я там дыру пробил. На одного вполне хватает.

— А тепло здесь почему?

— Батарею потрогай. Только осторожно.

Я прикоснулся к чугунному радиатору и сразу отдернул руку, которую ощутимо ударило током.

— Ощутил? Индукция от той же " кометы". Тепло на всем этаже, не только здесь. Но это ещё что… Ты в соседнюю комнату загляни.

Поднявшись со стула, я открыл дверь в соседнюю комнату и заглянул внутрь. Да!.. Такого я ещё не видел. Всю стену оплетало то же самое растение, которое росло из ямы внизу, а на нем тут и там росли грозди ягод. Самый обычный виноград с виду, только каждая ягода размером с кулак.

— Он что, ещё и съедобный?

— Да. Попробуй.

— А не протащит?

— Не должно.

Я оторвал одну ягоду от грозди. Кожура на ней еле-еле проминалась пальцами. Нужен нож…

— На столе возьми, — угадал мои мысли полковник.

Разрезанная ягода не была сочной, как виноград. Изнутри она походила на мутно-зеленое желе. Я подцепил немного на кончик ножа, попробовал… Вкус тоже не от винограда, не сладкий. Скорее как у овоща. Инга взяла со стола вторую половину ягоды, тоже попробовала, потом вытащила из кармана ложку и съела все, кроме кожуры.

— Крахмал, — сказал полковник. — Её жарить можно, как картошку.

Любопытно, но непривычно. Все-таки я этим ягодами предпочел бы стандартный натовский паек. Полковник спросил Студента:

— Он один при посадке выжил?

— Нет. Ещё троих я отправил в Долину.

— Мог бы с ними и передать весточку.

— А как они узнают, где его встречать?

— Тоже верно. Весь периметр под контроль не взять. Слушай, Студент, я уже почти полгода не подавал весточки наружу. Меня могли просто списать в пропавшие без вести, а тайники — перестать проверять.

— У меня других вариантов нет, кроме как вывести его к периметру в случайном месте. Но он в охраняемой зоне с большой вероятностью спалится.

Инга, обходившая комнату и разглядывающая висящие на стенах фотографии, вдруг остановилась и посмотрела на Полковника.

— "Саша Дегтярев, 1985 год".

Тот кивнул.

— Да, вот в этой квартире мы до аварии и жили.

— Сколько тебе тогда было?

— Одиннадцать. Во время аварии я как раз на соревнованиях был, в Одессе. Узнал о ней только через два дня, а на следующий день за мной уже приехал отец. Их с матерью эвакуировали. С собой забрали только собаку, кошку и пару сумок. Жили какое-то время у деда, потом отец на компенсацию от государства дом построил. Они и сейчас там живут, а я вот… здесь.

— Грустно.

— Уже нет. Значит нужна надежная связь за периметром…

Дегтярев помолчал, потом продолжил:

— Никаких гарантий в такой ситуации дать нельзя. Те, кто работал со мной, могут предать. Это касается и сталкеров, и сослуживцев. Вариантов перехода периметра я вижу два. Первый, как Студент и говорил, выйти к нему в случайном месте, провести через него тебя — он посмотрел на меня — и дать адрес, по которому можно будет получить помощь. Дальше — сам. Еще раз: никаких гарантий того, что помощь ты на самом деле получишь. Может быть, тебе за периметром лучше будет действовать самостоятельно. Купить билет, сесть на поезд до Минска, или до Ростова. Но если тебя ищут и на твой розыск сориентирована милиция и военные (а скорее всего так и есть), то ты можешь до пункта назначения и не доехать.

Второй вариант: организовать встречу на периметре. Будут свидетели и всех их убрать будет проблематично. Вопрос в том, как это сделать?

— Без риска в любом случае не получится, — сказал Студент.

— Да, — кивнул полковник. — Причем со временем риск будет расти, потому что все больше сталкеров будут узнавать о том, что за его голову назначена награда. Кстати, о награде… Балбес!

Слепой пес, мирно лежавший в углу, шевельнул ухом. Полковник снова вышел на балкон и вернулся с копченой свиной рулькой, с виду тянувшей не меньше, чем на килограмм. Балбес сразу оживился, подскочил, принюхался, взял мясо и принялся хрустеть в своем углу, обгрызая кость.

— Он же вытащил Вано, когда того подстрелили. А я ему даже ворону не принес. Ладно, вернемся к нашим баранам… Нужно минимизировать риск. Тебя как звать-то? — спросил он у меня.

— Буржуем прозвали.

— Хорошее прозвище. Так вот: контрольный тайник у меня только один. Нужно его проверить. Если там нет сигнала об окончании связи, то я вызову своего связного на встречу. Если он жив и если он в Зоне сейчас, то через него пошлем письмо моему куратору за периметр. Если он (многовато всех этих "если", но что поделать?) получит это письмо, то переправит его по адресу. Нам останется только ждать.

— Сколько это займет? — спросил я.

— Пара дней на дорогу к тайнику. Закладка должна проверяться раз в неделю, не реже. Потом связной должен будет отправить письмо за периметр. Это еще пара дней. Ну и организовать встречу тоже займет время.

— Меня наверняка уже ищут. Служба безопасности сейчас собирает доступную информацию о Зоне. Кто-то мог уже вылететь в Киев. С нашей стороны встречу организовать проблемой не будет.

— А если понадобятся деньги?

— Тоже не проблема.

— Значит два плюс семь, плюс еще два, плюс, допустим, три. Две недели на все, про все. Мы спешим?

— Конечно.

— Сегодня выходить уже поздно, да и примета нехорошая — вечером в рейд отправляться. Студент, как пойдем?

— Ты не сказал, куда, — усмехнулся тот.

— Виноват, исправлюсь. Нам нужно на Янов. Между станцией и бетонным заводом есть небольшой полустанок. Тайник там.

— Ясно. Знаю, где это. Дойдем за сутки.

— Уверен?

— Если ничего не помешает.

— Ну тебе помешаешь, как же… Под землей хочешь?

— Так ведь самый короткий путь — прямая.

— Это да, но тут под землей понакопано всякого, да и мутанты… Может все-таки поверху? Пусть дольше, зато спокойнее.

— Нет, не спокойнее. Ты же сам говорил, что все больше сталкеров будут узнавать, что за мертвого Буржуя можно получить больше денег, чем за живого. Наверное самые шустрые уже вышли на охоту. Может быть и группировки будут участвовать. Когда еще генералы своих бойцов сумеют отозвать? И станут ли они это делать? А под землю они вряд-ли полезут.

— Когда ты прав — ты прав. Уговорил. Идем под землей. Так-то там дорога знакомая, хотя и давненько я по ней ходил последний раз.

— Ты с нами?

— Чему ты удивляешься?

— Да так… Вроде ты хотел здесь перезимовать?

— Студент, мне ведь свободовцы рассказали, как вы меня умирающим нашли. То, что Зона шутит шутки со временем, а при активации" золотой рыбки" это обычное дело — это понятно, но если меня должны подстрелить за периметром, то чем я рискую здесь, внутри него?

— Не знаю. Хочешь сказать, что если я тебе сейчас в лоб выстрелю, то пуля отскочит?

— Хочу сказать, что ты не выстрелишь.

— Ну как хочешь. Я тебя силком не заставлял. — и Студент засыпал заварку в закипевший котелок. — Как ты последний выброс перенес?

— Таблетку и спать. Только вчера к вечеру глаза продрал.

— Запас есть?

— Я ему полный карман таблеток тогда в Долине наложила, — сказала Инга.

— Не слышно, как там с долгосрочными последствиями приема этой химии?

— Изучаются до сих пор. До сих пор ничего нового пока не нашли. Риск язвы желудка, рака горла, церроз печени… В общем все удовольствия, которыми человека и так обеспечивают курение и алкоголь. Не используй их, как снотворное, не ешь каждый день и вреда будет не больше, чем от антирада.

— Ну и ладно, — полковник достал с полки железную кружку и заглянул в нее. — Студент, плесни чайку. Буржуй, а кто на тебя такой зуб имеет, что даже самолет сбить денег не пожалел?

— Есть тут один… — ответил я. — Да и не один, если подумать. Я тут много кому на хвосты наступал. Но с такими деньгами и с такой властью — только один.

— Дай, опять угадаю. — полковник назвал фамилию. — Он?

— Да.

— Он может. Та еще крыса. Но это пока за кадром, нам до него сейчас не дотянуться. Чем же вас потчевать? "Виноград", или кабанятину поджарить?

— Ничем, — сказал Студент, развязывая шнур на рюкзаке. — У нас запас тут образовался.

Он вытащил из рюкзака несколько стандартных сухих пайков НАТО.

— Трофеи? — спросил полковник.

— Да. Будешь?

— Я лучше ягоды. Привык уже к ним, а от этого еще протащит, того и гляди.

Студент

Зеленый туман струился между домами, сворачиваясь в странные фигуры. Двери подъездов были широко распахнуты и в слепых окнах то и дело мелькали неяркие огоньки. Дегтярев сказал, посмотрев в ту сторону:

— Расползлась аномалия. Раньше она куда меньше была. И "шокеры" внутри здания появились, их раньше вообще не было. Студент, может передумаешь? Внизу может вообще черт знает что твориться.

— Посмотрим, — сказал я. — В крайнем случае вернемся.

— А как собачку спускать станем?

— Веревка есть. Мешок поперек груди обвяжем и я его опущу. Проверишь, что там?

Дегтярев заглянул в вентиляционную шахту, посветил вниз фонариком, сбросил гайку и начал спуск. Инга тем временем пропустила джутовый мешок под грудью у Балбеса. Тот недоуменно гавкнул. Концы мешка связали веревкой и я слегка приподнял пса.

— Похудел он…

Я наклонился к шахте и крикнул:

— Как там?

— Чисто! — донеслось снизу.

— Встречай посылку!

Балбес, поскуливая, поехал вниз. Вскоре веревка ослабла. Я скинул свой конец в шахту (пусть Дегтярь ее там развязывает) и тоже полез вниз по лестнице.

Внизу было сыро. На дне обрушенного с обоих концов тоннеля стояли лужи. Полковник уже сматывал отвязанную веревку, а Балбес заинтересованно обнюхивал углы. Хорошо, что он не беспокоится. Значит других мутантов здесь нет. Я оглядывался, водя лучом нашлемного фонаря по сторонам. То же самое делал и Дегтярев. Вниз сыпалась ржавчина, за мною спускались Буржуй и Инга.

— Нам вон туда, — сказал полковник.

— Знаю.

Я вышел через пролом в стене тоннеля в коридор. Здесь тоже стояла лужа и вода, как обычно в таких местах, была радиоактивной. Балбес принюхался к ней и чихнул. Хорошо, что лужу можно было обойти. Лавируя между металлическим хламом, я пошел по сухому проходу.

— Эй! Видите это? — спросил Буржуй.

— Что? — не понял я.

— Вон там!

В стороне, рядом со стеной лежал белый человеческий череп.

— Ну и что? Ему года два-три. Не бойся, он не кусается.

— Я и не боюсь.

— Это когда мы с Вано и Зулусом здесь шли в Припять — тогда он и образовался.

— Зомби?

— Ага. Их тут трое было. Где-то еще их черепушки лежат.

— Пусть себе лежат.

Наши голоса гулким эхом отдавались от бетона стен и потолка. Через три сотни метров сводчатый коридор уперся в другой, чуть более широкий, с трубами, идущими вдоль потолка. Полковник поднял руку. Мы остановились. Вправо полетела гайка, зазвенела…

— Здесь раньше "туман" был. По коридору можно было только зигзагом пройти, — сказал он.

— Рассосался значит. Не грусти по нему.

Дегтярев хмыкнул и пошел по настилу из изъеденных коррозией железных прутьев. Коридор тянулся долго, как длинная кишка. Какой-то металлолом, который пришлось перелазить, потом комната с металлической дверью. Дверь пришлось открывать втроем. Еще один переход, на этот раз не слишком длинный, не больше сотни метров и еще одна дверь вывела нас в большой зал, не меньше ста метров в диаметре.

— Вот он, путепровод, — сказал полковник.

Я кивнул. Из пролома вверху сочился тусклый свет зимнего дня. В зале был полумрак, стоявшие на рельсах вагоны казались темными глыбами. Мы двинулись по рельсам к проходу на противоположной стороне. Я шел первым и успел вскинуть сжатую в кулак руку прежде, чем стало слишком поздно. Все замерли. Обернувшись, я поднес палец к губам. Буржуй, собиравшийся что то спросить, осекся. Я показал на Дегтярева и махнул рукой в сторону помещения диспетчерской справа, снова показал, что нужно молчать. Он кивнул и медленно двинулся к дверям. Обошел висевший напротив входа "трамплин", заглянул внутрь помещения, кивнул. Мы вошли в комнату и я очень медленно и осторожно закрыл за собой дверь.

— Что? — тихим шепотом спросил полковник.

— Химера, — так же тихо ответил я.

Дегтярев, услышав это, дернулся и оглянулся в темноту. Буржуй ничего не понял, но дисциплинированно продолжал молчать.

— Как заметил?

— Глаза мелькнули в луче света. Левый проход. Она зажмурилась, но я успел увидеть.

— Она в спячке должна быть.

— У нее глаза открыты, даже когда она спит. Хорошо, что сквозняк на нас дул. Не почуяла. Она не очень хорошо видит, а звуков здесь хватает. То камни падают, то вода капает… Но если бы учуяла наш запах — напала бы сразу.

— Что теперь?

— Мимо нее не пройдем.

— Пристрелить? — спросил Дегтярев.

— Тоже не выйдет, там темно и я не вижу, куда стрелять. Да и больно уж она крупная, судя по расстоянию между глазами. Давайте по лестнице.

Буржуй

В тусклом свете, еле-еле пробивающемся в грязные окна, мелькнула огромная тень. Я прикусил язык, чтобы не заорать. Хорошо, что моя штурмовая винтовка не была заряжена. С испуга я бы наверняка высадил по этой тени весь магазин.

Студент, Дегтярев и Сестра замерли, слепой пес превратился в кусочек мрака, а я вообще не мог пошевелиться. В тишине было слышно, как мутант обнюхивает порог закрытой двери. Потом химера отошла от нее и прежде, чем она снова скрылась в темноте, на мгновенье я увидел ее в луче падавшего сверху света, что называется: "во всей красе".

Серая шерсть на морде, огромные глаза, пялящиеся в темноту, зубы длинной в мой палец, мощные лапы, с еле слышным шорохом проминающие гравий между рельсами. Голов было две. Химера промелькнула и ушла по нашим следам.

Не знаю, сколько мы так простояли. Потом Студент тронул меня за плечо и показал на лестницу. Оказывается Сестра и полковник уже поднялись. Я кивнул и последовал за ними. На лестничной площадке был пролом в стене, туда мы и нырнули. Студент втащил на руках Балбеса.

— Вот же какая хреновина… — Дегтярев сел на какой-то ящик и вытер пот со лба. — Счастлив наш Бог. Здоровенная, никогда таких не видел.

— Что, Буржуй, штаны сухие? — с улыбкой спросила Сестра.

Я не обиделся. Штаны были сухими, но если бы было наоборот, стесняться было бы нечего. Такая тварь!.. Так прикинуть, между ее головами было не меньше метра.

— Сухие.

— Молодец, не вскрикнул. Напади она — могли бы и не отстреляться. Эта тварь очень живуча, может регенерировать даже с простреленными головами.

— Отбились бы, — сказал Студент. — Ей пришлось бы в окно пролазить, без глаз бы осталась.

— Ну да, ты же у нас Супермен… — Инга сняла с пояса флягу и отхлебнула глоток. Я ощутил запах коньяка. Потом фляга оказалась у меня в руке. — Но заметил вовремя и дверь прикрыл тоже.

Я сделал глоток, отдал флягу Дегтяреву. Тот принял ее и спросил:

— Куда теперь?

— Выход только один, — ответил Студент. — Легко идти, когда выход один.

Сзади послышался жалобный человеческий стон.

— Слышишь, Буржуй? Они так людей подманивают. Лежит, стонет в кустах, а потом сразу двоих, двумя пастями и убегает мгновенно. А сейчас стонет потому, что след потеряла.

— Выманивает нас?

— Да. Запах-то чует, он свежий, а понять, где мы, не может. Неудачно получилось. Еще бы пару километров под землей, по путепроводу — и вышли бы прямо к Янову. Теперь обходить придется и за день не успеть. Десять минут на перекур и прийти в себя. Потом выходим.

Студент

Холодный воздух попадал в подземный коридор через широкую трубу, в конце которой было видно серое небо. Вместе с ветром залетал снег. Снег таял и на полу было влажное пятно. Дегтярев опустился на одно колено, посмотрел в трубу и спросил:

— Что будем делать?

— Осмотримся, — ответил я. — Ну-ка тихо!..

Полминуты все молчали. Потом Буржуй неуверенно сказал:

— Вроде бы разговор снаружи слышен, да?

— Да, — подвердил я. — Схожу, проверю.

Инга взяла Балбеса за ошейник, а я, пригнувшись, гусиным шагом двинулся по трубе к выходу. Разговор становился все слышнее. Кто-то явно был чем-то недоволен и не стеснялся это высказать. Три голоса спорили, перебивая друг-друга. Незамеченным я выбрался из трубы, прошел за кустами и появился за спинами сидевшей на срубленном дереве троицы.

— Я мог бы сказать: "Не подеретесь — не мужики", но и так вижу, что не подеретесь. Привет, пацаны! Чего ругаетесь?

На меня обернулось три удивленных лица. Вполне славянская внешность у каждого, небритые, один вообще с бородой. Снаряжение — так себе. Средненькая, я бы сказал, снаряга. АКМС у бородатого, у того, что в синей шапочке — охотничья "Сайга", у третьего за спиной двухстволка. За спиной… Мда… Приличный броник только на бородатом, у остальных самоделки, долговского производства. Касок нет вообще. Новички-мародеры, слегка разбогатевшие после пары удачных рейдов.

Я подошел к ним и сел напротив, у костра.

— Явление Христа народу… — произнес один из сталкеров. — Ты хоть кто?

— Гоша я.

— Понятно. А то я уж подумал, что контроллер.

Двое остальных рассмеялись. Да, ребятки… Был бы тут контроллер — вы бы так не сидели на бревнышке. На Янове сейчас кого только нет. Полно и новичков, вот как раз таких. Наверное оттуда их и занесло. Даже не осмотрели местность вокруг стоянки.

— С Янова, пацаны?

— Оттуда.

— А здесь чего?

— По своим делам. Гоша, а ты откуда взялся? — спросил бородатый.

— Да шел мимо, слышу: колбасу без меня жарят. Вот и решил свернуть.

— Да, ты удачно зашел. Ну выбирай тогда себе веточку.

Рядом с костром на срезанных в кустах прутьях в самом деле жарилась и вкусно пахла копченая колбаса. В Зоне так принято: накормить прохожего. Пусть у самих еды мало и на него не рассчитывали — все равно, хотя бы небольшую долю надо выделить. Это правило соблюдают даже бандиты. Потом тебя возможно попробуют развести, или ограбить, но накормят обязательно.

— Тогда и я поделюсь.

Я вытащил из рюкзака пакет от сухпая, открыл его и достал пару целлофановых упаковок с кусочками хлеба. Сталкеры разом замолчали. Если бы я вытащил жареную курицу, это смотрелось бы менее круто. За курицу можно ворону выдать, а хлеба в Зоне попросту нет. Кто будет везти его через периметр? Привезешь — он зачерствеет за три дня. Иногда его пекут на базах группировок (например Ганжа это делает на газовой печи, которую ему притащили сталкеры и за которой специально гоняли трактор на Свалку), но булки съедаются сразу же. В общем хлеб — это редкое лакомство. Так просто его не достать.

Бородатый потрясенно вздохнул и сказал:

— Ку-ку, доставай из рюкзака заначку. Кстати, Гоша… Я — Окорок, вот из-за этого (он показал левую руку, на которой осталось только три пальца. Это — Папа Ку-Ку, или просто Ку-Ку. А вон тот, с ружжом, Боровик. Не обзавелся еще чем покрепче.

Тем временем Ку-Ку все-таки нашарил в рюкзаке бутылку водки.

— Давайте кружки!

Пару минут было слышно только тихое чавканье. Потом Окорок сказал:

— Да!.. Как будто за периметром побывал. Выйдем, бывало, на бережок Днепра, мангал поставим, мясо… А тут кабанятины навалом, но она уже в глотку не лезет. Спасибо, Гоша. Мы здесь химеру пасем. На неделе люди видели, как она рядом с провалом под землю ушла. Хочешь — оставайся с нами. Шкуру Алохе сплавим, или ученым в бункер.

— Не, я дальше пойду. Ждут меня, беспокоиться начнут.

Я засунул кружку обратно в рюкзак и поднялся.

— Удачи, пацаны. Только того, чего вы ждете, вы здесь не дождетесь.

С этими словами я снова обошел кусты и по своим же следам вернулся к трубе.

Сталкеры молчали, глядя в спину уходящему. Ку-Ку посмотрел на автомат в руках Окорока, потом ему же в глаза. Тот покачал головой. Потом он поднялся и подошел к кустам, чтобы посмотреть, куда ушел нежданный гость. Следы уходили под землю, исчезая у среза бетонной трубы. Окорок сплюнул и вернулся на свое место.

— Чего ты клювом щелкал? — накинулся на него Папа Ку-Ку. — Видал, какая волына у него? А броник? Сидорыч с руками бы оторвал.

— Заглохни! — Окорок поднял упаковку от сухпая и внимательно ее осмотрел.

— Че там? — спросил Боровик.

— Ниче! Сам посмотри.

— Ну… Буквы какие то и цифры. Вроде как по-немецки.

— Деревня! "Буквы, цифры…" Это стандартный натовский пехотный паек.

— И че?

— А то, что позавчера на станции один мужичок рассказывал, что монолитовцы раздолбали отряд спецназа севернее АЭС. Ты, кстати, тоже это слышал, но между ушей пропустил. Трофеи взяли, само собой.

— Так этот чувак оттуда?

— Последний зуб даю, что да. Хлеб совсем свежий был. Он пусть и в целлофане, а зачерствел бы, если бы времени больше прошло.

— Думаешь…

— Индюк думал, да в суп попал. В общем так! Хлебца поели, вина попили, давайте ка собираться и валить отсюда. Это Зона нам знак дала. Клиентов мы здесь не дождемся.

Я выпрямился и немного покрутился, разминая напряженную спину. Дегтярев и Буржуй вопросительно смотрели на меня.

— Они по твою душу, Буржуй.

— Как определил?

— Три мародера посреди снежного поля, на стоянке, с которой вся округа, как на ладони. Они мне заливали, что химеру пасут, но у них там один автомат и один карабин. Двустволка двенадцатого калибра не в счет. На химер так не ходят.

— Это точно, — подтвердил Дегтярев. — На "Скаде" охотились однажды на нее втроем, но там у меня была пушка с подствольником и очень хорошие дробовики еще у двоих. Из подствольника я ее в итоге и завалил.

— Вот-вот… Буржуя они пасли, как пить дать. Значит информация уже расходится, как круги по воде. Значит идем дальше под землей, потому что сколько таких "охотничков" сейчас в поле мерзнет, один черт знает.

— Есть предложение, — сказал полковник. — Давайте-ка привал сделаем. Воздух свежий, пыль подземная уже надоела. Вон там, на трубах, можно присесть.

— Принято, — кивнул я. — После этой водки ихней паленой в глотке першит. Надо запить.

Буржуй

Я уже начал понемногу привыкать к этой их привычке при любой остановке ставить на огонь котелок с водой. На привале чем-то надо себя занять. Спать имеет смысл, только если это полноценная дневка, а если всего лишь остановились на полчаса отдохнуть, то не книжку же читать! Да и нету книжек ни у кого здесь. Газеты только старые.

У японцев чайная церемония наверное имеет те же корни. Если самураю нечего было делать, а денег на гейшу не накопил, то он разводил костер и заваривал чай себе и товарищам. Все были довольны, а довольный солдат — это дисциплинированный солдат. Потом уже придумали ритуалы всякие, чайные домики, а поначалу это было незатейливым развлечением нищей пехтуры без чинов и рангов.

По рукам разошлись пачки печенья. Я похрустел для приличия, но аппетита не было. На меня встревоженно посмотрела Сестра. Спросила:

— Буржуй, что с тобой?

— Нормально все.

— А чего не ешь?

— Не хочу. Все та туша стоит перед глазами.

— Химера?

— Ага. Наверное когда-то люди так же от пещерных медведей прятались.

— Да уж… Кто химеру видел, тот не забудет. Но ты все равно ешь. Если ослабеешь — можешь заболеть, а с больным возиться — радости мало. Придется в Темную Долину тебя тащить, или на "Агропром", а это далековато.

Я кивнул и постарался запихнуть в себя еще печенья. С чаем это пошло проще. Последнюю печеньину я отдал Балбесу, который сидел передо мной и слегка помахивал кончиком хвоста. Вот у кого проблем нет. Сожрет все, что дадут.

— А что они едят зимой? — спросил я. — Я имею в виду диких.

— Тушканов, — ответила Сестра. — И крыс еще. Но этот обленился, ему подачки проще дождаться. Да, Балбес?

— Р-р-гав!

Мутант еще веселее замотал хвостом.

— Видишь? Они очень хорошо чувствуют эмоции людей. Страх человека для них, как приманка. Вполне возможно, хотя и не доказано, что именно по "запаху эмоций" они и находят свою добычу.

— Значит если стаю увидел, то нельзя бояться?

— Нельзя. Хотя если ты увидел всю стаю, то это значит, что она нападает. Испугаться не успеешь. Но если заметил одного слепого пса, то эмоции лучше контролировать жестко. Агрессия и страх запрещены, оружие на него тоже лучше не наводить. Спокойно и равнодушно пройти мимо.

Как бы мне не помешало сейчас немножко спокойствия и равнодушия. Но как вспомню это серую шерсть вдоль хребта — так озноб и бьет.

— Все поели? — спросил Студент? — Идем дальше.

И снова коридоры, переходы, двери и бетонные стены в лучах фонариков. По моим ощущениям, мы спускались все глубже. Какое-то время шли по очень широкому, прямому проходу, в котором стояли пожарные машины. От машин до сих пор фонило радиацией. Может быть это были те самые, которые тушили пожар на ЧАЭС? Потом мы снова свернули в боковой коридор.

Студент иногда останавливался, советуясь с Дегтяревым. Знает ли он вообще, куда идет? Или это у меня клаустрофобия начинается? Скорее это самая обычная усталость. Я посмотрел на часы. Половина четвертого вечера. Обычно он начинал подыскивать место для ночлега задолго до темноты, но сейчас этого заметно не было. Студент шел в обычном темпе, время от времени останавливаясь и осматривая тоннель. Кажется он вышел в знакомый ему участок лабиринта и намеревался пройти возможно большее расстояние, а ночь под землей, или день, ему было все равно.

Дегтярев сзади вдруг издал короткий возглас. Я обернулся. Полковник показывал в узкий проход слева. Студент подошёл, взглянул. Я выглянул из за его плеча. На стене была нарисована мелом примитивная модель атома.

— Ага, — сказал Студент. — Вот оно где! Пойдёмте.

Он вошёл в проход и мы оказались в небольшом помещении, из которого выходило два таких же узких коридора. Потолком помещения была металлическая решетка. Осмотревшись, Студент выбрал правый коридор и всего через пару минут мы уже поднимались по короткой лестнице.

— Вовремя ты заметил. Прошли бы мимо — пришлось бы возвращаться, — сказал он полковнику.

— Где это мы?

— Цементный завод рядом с Яновым. Теперь идите след в след. Здесь полно аномалий.

Мы прошли мимо нескольких искрящихся "докеров", потом долго лезли вверх по лестницам, пока не оказались на крыше здания. Оттуда через люк мы спустились внутрь. Студент осмотрелся и сбросил рюкзак.

— Располагайтесь!

Мы не заставили себя уговаривать.

Видимо когда-то эта комната была бытовкой, где рабочие переодевались, прежде чем приступить к работе. Теперь же мебель была сдвинута к стенам. Наши рюкзаки повисли на вешалках, а на сдвинутые вместе скамейки легли спальники.

— Здесь тепло, — заметил я.

— Этажом ниже удачно расположено две "жарки", — ответил полковник, роясь в рюкзаке. — Что на ужин делаем? Есть гороховый суп и… другой гороховый суп.

— Отлично! Давай гороховый суп, — поддержал шутку Студент.

Инга между тем уже расстелила свой спальник. Готовить, очевидно, была очередь Дегтярева. Студент занял пост в коридоре, держа лестницу под прицелом автомата. Обязанности распределились.

Я тоже улегся на спальник и сам не заметил, как уснул.

Студент

Есть старый-престарый анекдот:

Идет свободовец по Зоне. Вокруг красота: птички поют, цветочки цветут, аномалий нет, солнышко светит… Короче: хорошо. Возвращается обратно. Что такое?! Небо в тучах, лес весь в аномалиях, озеро — грязная лужа, на берегу озера сидит долговец и о чем-то думает.

Свободовец спрашивает:

— Что тут случилось?

Долговец отвечает:

— Да я тут портянку постирал. Думаю, не постирать ли и вторую?

Обувь в Зоне — наверное самое важное в снаряге. Бронежилет, шлем, комбинезон — без всего этого в принципе можно пройти до ЧАЭС и обратно. А вот без ботинок — нельзя. Если ботинки, или сапоги не по размеру, сталкер сотрет ноги, утратив подвижность. Если же вляпается в "кислотный туман", или в "холодец", то все будет ещё печальнее. Обувь должна быть удобной и выдерживать аномальные воздействия, включая высокую температуру.

Поэтому в Зоне весьма популярны обычные яловые сапоги. Они высокие, залить их кислотой сложно, а стойкость к аномальным воздействиям обеспечивается множеством слоёв гуталина. Армейские берцы удобнее, но их с портянками носить сложнее, подошва у них хуже держит температуру и в аномалии в них лезть опасно.

Кое-кто предпочитает высокие резиновые сапоги. Спору нет: в "туман" в них идти лучше всего, но вот в "жарку" крайне не рекомендуется. Разные кроссовки, кеды и прочая ерунда попадается только на новичках.

Я ношу ботинки германского производства, которые фактически представляют собой сапоги, только с внешней шнуровкой. Сделаны они из какого то пластика, в Зону попали с одной из первых научных экспедиций, но несмотря на прошедшее время до сих пор целы. Подошва сношена, протектор понемногу лысеет, но пока они держатся достойно. У комбинезона, который к этим ботинкам прилагался, часть штанов ниже колена состоит из двух слоев. На каждом слое — эластичная манжета. Одна заправляется в ботинки, другая — сверху. Это не совсем герметично, конечно, но есть один небольшой секрет: внутренняя полость с клапанами, которая при каждом шаге сначала заполняется воздухом изнутри комбинезона, а потом сбрасывает его внутрь ботинка. Поэтому ноги не потеют, внешний воздух не может зайти внутрь и можно идти почти по колено в воде, не замочив ног. Умеют немцы снарягу делать, ничего не скажешь.

Закончив со шнуровкой, я вопросительно посмотрел на Дегтярева. Тот кивнул. Ну раз готов — пошли.

Мы вылезли на крышу, спустились по ржавой лестнице и я провёл полковника между аномалий к железнодорожному полотну. Снег шёл всю ночь, однако на насыпи его сдувало ветром, идти было легко и до полустанка мы добрались быстро. Выйдя из-за домика, в котором когда-то была касса, я сразу увидел какого-то сталкера, по виду — из одиночек. Сталкер стоял спиной к нам и пытался открыть канализационный люк, но получалось у него плохо. Я сочувственно спросил:

— Примерзло?

Вот это он подпрыгнул! На полметра, не меньше. Попытался схватить прислоненное к платформе ружьё, но только уронил его и с затравленным видом обернулся.

— Не бойся, Коряга. Свои, — сказал Дегтярев.

— Ну, блин… — на лице сталкера отразилось огромное облегчение. — Нельзя же так пугать, Саныч! Это кто с тобой?

Я понял, что в кои то веки нам повезло. У тайника мы нарвались прямо на связного.

— Студент это, — ответили Коряге.

Снова из-за спины и парень снова подскочил. Опять напугали беднягу, везёт ему сегодня. Но здесь что, место случайных встреч? Что-то мне мало верится в подобные случайности. Двое забрались на платформу. Оружие за спиной. Странная парочка. Ладно, послушаем, что скажут…

— Алоха! — сказал свободовец, подойдя поближе и стягивая вниз полумаску.

Вот это кто! Не зря знакомым показался. Торговец "Свободы" на Янове, который на самом деле и есть на станции главный. Долговцев там конечно много, но количество мало что значит. Торговля-то вся идёт через Алоху, а "Долг" только бункер с учеными охраняет. Торговца я знал давно и он меня тоже.

— И тебе не хворать, — ответил Дегтярев.

Я тоже кивнул и сдвинул забрало шлема на затылок.

— Говорил я тебе, Череп, что не зря этот хмырь сюда шастает. Студент, разговор есть.

Долго ждать не пришлось…

— Внимательно.

— Где пассажир?

— Чей?

— Не прикалывай. Позавчера вечером в Темную Долину вернулись Вано и Крюк. С ними было три монолитовца и трое гражданских. Монолитовцы у проходной развернулись и ушли, а гражданские рассказали, как у них упал самолёт и как вы вчетвером их вывели с места падения. Заодно рассказали, что их было четверо, кто был этот четвертый и что он отвалил с тобой и с Ингой. Нигде не наврали?

Я помогал головой.

— Нет.

— Ну и где тогда клиент? — спросил Череп. — Он хоть жив?

— Жив конечно. Что с ним станется? — ответил я.

— Студент, — продолжил Алоха, — так дела не делаются. Единственного человека, который имел какую ценность, ты увел с собой, а в Долину отправил трех пешек, которые пропадут с концами — и никто не почешется. Выводи их, "Свобода", а я богатеньким Буратиной займусь.

— Вы что, ребята, с дуба рухнули? — удивлённо спросил я. — Как я с него что-то получу? За периметр я с ним пойти не смогу, а он ко мне назад с деньгами не вернётся. Мне его вытащить нужно, а не капусту состричь.

— Возможно. Но если бы не Вано и не Крюков, ты бы за него не вписался. А получилось, что ты их отодвинул и сам этим делом занялся. Как так?

— Понятно. Причина в другом была. Вот его светить не хотелось.

Я показал пальцем за спину.

— Вроде знакомая личность, — пробасил Череп.

— Ещё бы! — подтвердил Алоха. — Я его тоже сразу не узнал. Давненько в последний раз видел. Это Дегтярь.

— Тот самый, кого осенью по всей Зоне все бандиты с фонарями искали?

— Точняк, он и есть. Вот он где был, оказывается. Но это ладно, к нему претензий как раз нет. Что делать будем, Студент?

…

— Комми по рации вышел на связь и передал, о чем ему рассказали Вано, Крюков и пассажиры. Я сразу к Черепу. Стали вместе думать, что делать дальше. Студенту надо клиента за периметр вытащить. Но просто так его выводить опасно, там перехватить могут. Значит что? Значит нужно как то на связь выйти и сообщение передать. Организовать встречу. Передать можно только через кого-то. Через кого?

Алоха показал на Корягу продолжил:

— А он давненько уже челночит между Яновым и Кордоном. Регулярно бегает, раз в месяц, будто зарплату получает. Я и подумал: а может быть и правда получает? Постукивает там воякам по-тихому, дело житейское. Поговорил с Черепом, его ребятишки проследили — нет, не стучит. Ни с кем не общался, кроме сталкеров. Тайничок свой проверял, так это не грех — тайник проверить. Там пусто было, мы тоже проверили и потом ничего не появлялось. Ладно, стали смотреть дальше.

У торговца видимо пересохло в горле. Он отхлебнул чая и закусил печеньем. Все мы сидели в той же самой раздевалке, откуда утром вышли. Череп и Алоха отогревались горячим чаем. Коряга тоже сидел здесь же, тихо, как мышь. От кружки Инги шел приятный запах кофе. В котелке булькал гороховый суп, который помешивал ложкой Буржуй. Так уж совпало, что мы, понадеявшись друг на друга, не взяли ни каши, ни крупы — одни концентраты. Горох мне уже успел изрядно поднадоесть.

— Он здесь бывал не часто. Когда раз в неделю, когда в десять дней. На зиму за периметр не ушёл. Денег, говорит, не скопил. Остался на Янове, калымил у учёных. И когда меня Комми по рации вызвал, я и прикинул, что Коряга этот как раз на Студента может работать. Не на внешнюю сторону, а как раз наоборот: на "Монолит". И точно: проходят сутки, он засобирался. Но мы-то с Черепом побыстрее его по Зоне ходим. Обошли вдоль болотца и здесь затихарились. Он бы нас в маскхалатах с двух метров не увидел, но он и не осматривался. Сразу к люку полез. А тут — вы. Я думаю: " Умный ты человек, Алоха, зря тебе платят мало" — и вышел здороваться.

— В общем он только насчёт "Монолита" не прав оказался, — Череп кивнул, тоже попивая чай. — Про Дегтяря все и забыли уже. Последний раз на Затоне его видели, с тех пор не появлялся. Кто бы мог на него подумать?

— Ну вот теперь вы знаете, что клиент живой и здоровый, — сказал я.

— А дальше то что?

Дальше полковник напишет записку, он — я кивнул на Корягу — ее отнесет на Кордон, положит в тайник и дождется ответа. Я его прикрою, чтобы неприятностей не случилось. И будем надеяться, что это сработает.

— Допустим… А "Долг" и "Свобода" с этого что получат? Вано и Крюков тоже в этом деле участвовали.

— Не знаю. Я вообще о деньгах не думал. Где были бы Вано и Крюков, если бы я со спецназом, который за нами шёл, не разобрался? Но ты можешь сам человека спросить. Вот он, здесь, с нами.

Буржуй

Прав Студент, меня имело смысл спросить в первую очередь. Я ведь с самого начала предложил Крюкову денег. Нашли бы способ рассчитаться. Но Студент сначала сказал, чтобы не спешили принимать решение (я тогда подумал, что он просто хочет больше), а после боя со спецназом указал на возможность конфликта между группировками.

Я понял его так, что Вано и Крюков — фигуры небольшие и кто-то из вожаков группировок вполне может их решение отменить, поэтому больше с предложениями не лез. Но похоже время настало.

— Сто тысяч каждому. Долларов, разумеется.

Ага, проняло! Эти двое сейчас может быть и союзники, но точно не друзья. Сразу у того, что побольше ростом (Череп, кажется?) появилось что-то хищное. Рука на автомате передвинулась, губы поджались… Алоха собою владел лучше. Ну да, он ведь торговец, через него и так деньги идут.

— Но я могу быть уверенным, что ваше решение кто-нибудь не переиграет?

— Да, — ответил Череп, переглянувшись со свободовцем. — Крюков может сколько угодно гордиться тем, что в Зоне он дольше всех, но людьми управлять ему никогда не дадут. Вано вообще шестерка на подхвате. А мы здесь, на Янове, главные и как мы скажем, так и будет. Чех и Крылов наши решения принимают без вопросов и если мы все еще на своих местах, значит они их устраивают. Сто тонн зеленых — цифра приятная, но с собой-то у тебя их нет. Нам надо верить тебе на слово.

— Могу вам по расписке написать. Но за периметром, сами понимаете, цена ей — то же самое честное слово.

— Тоже верно. Заметь: никто не говорит, что на слово тебе верить нельзя. Но здесь подход другой. Человек сегодня с нами, а завтра в "мясорубку" влетел случайно — и нету его.

Он посмотрел на Студента и добавил:

— До Кордона Коряга не дойдёт.

— Что так? — спросил Студент.

— Ты не знаешь? На Кордоне и вообще вдоль периметра последние три дня творится чёрт знает что. Там мародеров много даже зимой. До них дошла информация о нем — он кивнул на меня — и там сейчас не пройти. Все одиночки сидят в засадах. О бандитах я даже не говорю. Я не знаю, сколько им пообещали, но не заинтересованных не осталось. Все палят во всех. Обнаглели настолько, что вчера был обстрелян конвой "Свободы", который шёл к Кордону. Они отбились, но ответку Комми кинуть просто нечем. Он Долину без охраны не оставит. У нас с Алохой пять бойцов на Янове, еще пять в охране бункера, так что мы тоже в глухой обороне и по любому незнакомому сталкеру будет открыт огонь. Предупредительный выстрел конечно дадут, но на станцию никого не пустят. Ещё трое одиночек у нас застряли, но эти не в счёт.

Я подумал, что Студент снова оказался прав. Сталкерам-одиночкам верить нельзя ни в коем случае. Если решат, что выгоднее меня убить — просто всадят пулю в спину. И на базы группировок он меня тоже не зря не повёл. Придёшь к одним — другие подключатся к охоте. Зачем это надо?.. Однако что делать? Прорываться? Я посмотрел на Студента. Он задумчиво потирал подбородок, потом спросил:

— Есть идеи, как тогда до тайника добраться?

— Прорываться опасно, — сказал Череп. — Военные тоже не в себе. Оно и понятно. Видимо кто то из мародеров с ними успел повоевать. Лучше бы выждать недельку, пока самые горячие не настреляются вдоволь.

— Они за неделю не успокоятся…

Студент

Я думал. Мародёры меня не особо пугали. Зону я знаю гораздо лучше их, а при необходимости прорваться к периметру помогут братья. Но вот военные… Они ещё долго будут теперь встречать сталкеров, выходящих к блокпостам, автоматными очередями и хорошо, если очередь подойдет в воздух. Надо как-то договориться с ними, но как тут договоришься? Не мне же самому на блокпост идти…

— А на болотах как дела? — спросил я Черепа.

— Так же.

— Буржуй, сколько времени у тебя есть? Можем отсидеться в Тёмной Долине, под охраной. Или даже здесь, еды хватит.

— Моя ценность со временем стремительно падает. Люди ждать не будут, корпорация не может без управления. Меня признают погибшим, на моё место выберут нового человека и мне тогда можно оставаться здесь и записываться в сталкеры.

— Понятно. И все-таки расклад не в нашу пользу. Живым сталкером быть лучше, чем дохлым директором.

— Ночью попробовать пройти? — предложил Алоха. — Приборы ночного видения мы найдем, если надо.

У Алохи наверняка много чего есть на складе, но я покачал головой.

— Любой бандит, у которого тоже найдётся ПНВ, будет знать, что мы и есть те, кто ему нужен. Нет, тайник отпадает… Буржуй, ты как-то говорил, что твоя служба безопасности, или как её там, будет тебя искать?

— Наверняка будут. Они наверняка сейчас уже где-то рядом с периметром и ищут подходы через военных. Но это долго.

— Я знаю, что это долго. Если с какого-то из блокпостов их вызовут, то доехать туда времени займёт не много?

— Несколько часов.

— А вызвать ты их сможешь?

— Конечно. Звонок в Москву, оттуда свяжутся с ними.

— Хочешь все-таки прорваться на блокпост военных и захватить его? — спросил Алоха. — Потом можно на мародеров все свалить…

Я покачал головой.

— Просто прорваться — большой риск, да и убивать полсотни людей, чтобы спасти одного — не лучшая идея. Нет, захватывать блокпост мы не будем. Они сами вызовут тех, кто нам нужен.

— Это как?

— Увидите. Череп, Алоха, вы на Тёмный Кордон ходили хоть раз?

Сталкеры переглянулись. Череп ответил:

— Я один раз там был. Ты думаешь… Опасное это дело, Студент!

В свое время взрыв на ЧАЭС принес гораздо больше вреда Белоруссии, чем Украине. Ветер нес дым от пожара на север и главные загрязнения именно на севере Зоны. Это ещё одна причина, почему сталкеры там не появляются. Колоть самому себе антирады, выводящие радиоактивные изотопы стронция и цезия, удовольствие небольшое. Ну а Тёмный Кордон — тоже очень неприятное место, юго-восток Зоны. Там рядом река и водохранилище, местность заболочена и труднопроходима, да ещё и заросла лесом. Очень много мутантов, места для них самые лучшие. В Рыжий Лес идти желающих найти бывает сложно (и не удивительно), а за Чернобыль — их и вовсе не найти. Мародеры будут везде, но только не там.

— Смотрите на карту. Вот Янов. Мы рядом с ним, вот здесь. До Тёмной Долины можно пройти под землёй. Дальше — поверху. Осенью научной оперативная группа ставила сенсоры вот в этом — я показал на карте — районе. Вернулись без потерь.

— А дальше? — спросил Череп. — Еще пять километров до периметра. Я слышал, что у солдатни тамошний блокпост считается самым худшим местом для службы.

— Мутанты сейчас в основном в спячке.

— Ладно. Допустим мы прошли. Вышли к блокпосту, нас обстреляли. Что дальше?

— Дальше вот это…

Я снял с вешалки свой рюкзак и достал из кармашка рацию. Трофей, разумеется. Одна из отметок под ручкой выбора частоты была красной.

— Каждой группе ученых, выходящих в Зону, был выделен диапазон, на котором можно было вызвать помощь. В отличии от остальных, передача на нем не шифруется и идёт открытым текстом. На каждом блокпосте есть такая же, постоянно включенная на приём. Связывается с гарнизоном, предупреждаем о том, что к ним идет человек, посылаем Корягу. Он договаривается с командиром, тот вызывает встречающихся для Буржуя. Дело сделано.

— Ага… — Алоха посмотрел на Черепа. — Осталось только Тёмный Кордон пройти… Студент, я одного мужика знал, который там побывал. У него даже перхоть с усов радиоактивной была. Долго не зажился, антирад не помог.

— Там же болота. Нуклиды смываются в них и там остаются, — подтвердил Череп.

— А у меня и костюма-то нету нормального, — тихо сказал Коряга.

— С костюмом как раз решаемо.

Я поднялся, подошел к стоящим вдоль стены шкафчикам, открыл один и вытащил потертый "СЕВА".

— Целый… Держи. Прошлый его хозяин кровососам попался, тут неподалёку. Вытаскивать его из костюма было очень легко. Похудел, бедняга.

Нельзя сказать, что Коряга оценил мой монолитовский юмор, но он явно повеселел. На "СЕВА" многие сталкеры и за пару сезонов денег накопить не могут, а тут снаряга досталась буквально на халяву.

— Может у тебя и от радиации защита найдётся? — спросил Череп.

— От радиации — нет. Но я же сказал, что в этом году группа Лося туда ходила. У них были детекторы, составлявшие в том числе и радиационную карту местности. Картина со временем конечно меняется из-за выбросов, но времени прошло не много. Проходы там есть. Мы пройдём.

— Блин… Ну разве что с тобой туда и обратно. Что скажешь, Алоха?

Тот почесал коротко стриженую голову и ответил:

— Уговорили. Со Студентом в проводниках можно сходить. Давайте уже суп кушать.

Буржуй

И снова потянулись подземные переходы и тоннели. Темнота рассеивалась светом фонариков и снова смыкалась за нашими спинами. Пару раз мы выбирались на поверхность, Череп и Студент уходили на разведку, потом следовал переход по поверхности и мы снова уходили под землю. Я шел, что называется "на автопилоте", держась только на упрямстве. Штурмовая винтовка казалась 20-килограммовым диском от штанги. Ноги болели. Потом после очередного подъёма по лестнице мы неожиданно вошли в ярко освещенное помещение.

— Вы!? — со стула вскочил мужчина в белом халате.

— Все нормально, — сказала ему Инга. — Не надо так шуметь.

Я не поверил своим глазам. Мы что, каким то чудом перешли под землёй периметр? Электрический свет, компьютер, какие то приборы… Череп и Алоха тоже выглядели удивленными.

— Где это мы? — спросил я.

— В Тёмной Долине, в лаборатории, — ответил Студент и, обращаясь к человеку в халате, добавил:

— Видишь, Доцент? Не зря мы тогда проход расчистили, пригодился. Про этих людей — ни звука. Завтра мы уйдем — тогда скажешь Комми, но никому больше.

— Я понял… Как там ваш рейд? Крюков и Вано вернулись, привели каких то людей, но толком ничего рассказать не успели и в тот же день ушли снова.

— Значит Комми уже отправил их за периметр. Конвой за припасами для местной лаборатории военные конечно пропустят. Пилоты и Зануда считай в безопасности, — сказал Студент, сбрасывая у стены свою поклажу. — Слышишь, Буржуй? Да тебя, похоже, вырубает… Доцент, не нальешь по стаканчику волшебной водички? Рейд — не сказать, чтобы удачно, но мы все целы.

— Конечно!

Учёный скрылся в соседнем помещении и вернулся с большим фарфоровый стаканом. В стакане, если меня не обманывали глаза, была самая обычная вода.

— Вот, пейте!

— Это что, "сердца оазиса"? — спросил Череп, наливая ее в свою кружку и делая глоток.

— Она самая, — подтвердила Инга. — Пейте, ужинайте и ложилась спать. К утру будете, как новенькие. Андрей, выдай пожалуйста ребятам консервов из неприкосновенного запаса.

Утром я действительно проснулся свежим и полным сил. Желудок подвело и когда я сел на спальнике, он громко забурчал. Студент и Череп сидели за столом, разглядывая карту. Дегтярев стоял рядом и что-то ел из котелка. Алоха и Коряга ещё спали.

— Вот здесь…

— Там все наверняка в аномалиях.

— Пройдём. О! Буржуй проснулся, — Череп посмотрел в мою сторону и улыбнулся. — Как раз к каше. А мы тут маршрут прикидываем. Более-менее безопасный выходит двадцать километров. За день не пройдем, вот и думаем, где можно заночевать. Зимой на травке особо не поваляешься, а строений целых в той стороне осталось не слишком много.

Я зевая подошел к столу. Карта выглядела странно и была больше похожа на нарисованный плоттером чертеж. Какие-то мелкие значки, линии, штриховка… Но сталкерам она видимо была вполне понятна.

— За день прошли бы, — сказал Дегтярев.

— Чтобы выйти к блокпосту ночью? Не самая хорошая идея.

— Можем выйти днём и дойти за ночь.

— Лишний риск. Мы все с ПНВ обращаться умеем, но Буржуй — нет. Вот здесь наши стоянку устроили, когда там были. Как раз три километра до блокпоста не дошли. Мы там же заночуем.

— Тогда нам уже выходить надо?

— Утром выйдем.

— А сейчас что?

Сталкеры рассмеялись.

— Да ты что, Буржуй? Сейчас восемь вечера. Ты всю ночь проспал и весь день в придачу. Так оно после этой водочки всегда и бывает: спишь, как ежик. Думаешь, почему у тебя живот подвело? Ты сутки почти не ел.

На следующий день Сестра с нами не пошла, осталась в лаборатории, сказав, что уже набегалась. Вышли впятером: Студент, Череп, Алоха, Коряга и я. Вернее снова вошли в ту же дверь, ведущую в местные катакомбы. Щелкнул кодовый замок, отрезав нас от цивилизации и в нос опять полезла бетонная пыль. Я надел респиратор. Шедший последним Череп — тоже. Однако долго идти под землей на этот раз не пришлось. Мы выбрались на поверхность уже через час, рядом с высоким бетонным забором. Студент, забравшись по лестнице на крышу стоящего рядом здания, долго осматривал в бинокль окрестности, потом спустился и сказал:

— Чисто. Ни людей, ни мутантов.

— Куда идём? — спросил Череп.

— Как и решили, мимо болота, поверху, через Светящуюся рощу.

— Почему её назвали светящейся?

— Потому что она светится ночью. Сам увидишь.

— Думаешь, я сильно хочу это увидеть?

Студент не ответил и первым пошёл через заснеженной поле к тёмной черте виднеющегося вдалеке леса.

Спустя шесть часов ходьбы и два привала я уже не отличал один перелесок от другого. Облетевшие деревья тянулись к нам голыми ветками, а поднявшийся ветер забирался под фуфайку и пропотевший свитер. Сталкерский темп ходьбы с частыми остановками для осмотра местности не позволял согреться. Я устал, продрог и со все большим трудом вытаскивал сапоги из снега. Понемногу становилось все темнее. Потом Студент остановился и сказал только одно слово:

— Присмотритесь.

Все молчали, потом Алоха неуверенно спросил:

— Что это? Светлячки? Зима же. Откуда они тут?

— Заметил, да? Это она и есть.

— Светящаяся роща?

— Да. Не бойтесь. Здесь нет мутантов и почти нет аномалий. Только "туман" кое-где.

Теперь и я начал различать слабое свечение кое-где на ветвях. Маленькие пятнышки. Действительно, похоже на светлячков, но очень уж их много… Я подошёл к ближайшему дереву и присмотрелся. Светилась сама кора.

— Что это?

Студент усмехнулся. Под шлемом это не было заметно, но по голосу чувствовалось.

— А ты как думаешь?

— Не знаю… Потрогать можно?

— Трогай, это не опасно.

Я прикоснулся рукой в перчатке к фосфоресцирующему пятну. Оно на мгновение вспыхнуло чуть ярче, потом погасло и снова засветилось ровным, белым светом. На перчатке тоже остался размазанный светящийся след, который почти сразу погас.

— Так светятся водоросли, — сказал я.

— Близко, хотя и не угадал. Это лишайник-симбионт. Но принцип тот же самый, что и у водорослей: биолюминесценция.

— Он точно не опасен?

— Для человека — нет. Может жить только на дереве-носителе, причем только на живом. В спектре его излучения довольно много ультрафиолета, который мутантам не нравится. Поэтому они этого места и избегают.

— Так он их отпугивает? — заинтересовался Череп. — Полезная вещь. Имеет смысл вокруг Янова такие деревья высадить. Заодно и ночью вокруг светло будет.

— Не очень светло.

Студент сломал почти полностью покрытую светящимися пятнышками ветку и протянул её Черепу. Тот вытащил из кармана разгрузки полиэтиленовый пакет.

— Света будет гораздо меньше, чем от полной луны. Сами то они хорошо заметны, но как фонари не годятся.

— Жалко. Но хотя бы мутантов отпугнуть. Мне её там посадить в землю?

— Просто постучи ею по дереву. Споры перелетят и года за три лишайник расползется по коре.

Силуэты сталкеров скользили между светящимися деревьями бесформенными пятнами мрака и маскировочные накидки в темно-синем свете казались черными, как балахоны назгулов Толкина. У меня было странное ощущение нереальности происходящего. Оно казалось сном, вот только проснуться никак не получалось. Скоро ли уже кончится эта кроличья нора, в которую я свалился с неба?

Как выяснилось: скоро. Чудо Зоны, светящиеся деревья остались позади. Впереди в тусклом свете луны я разглядел два небольших кирпичных домика. Студент несколько минут прислушивался, потом махнул рукой и мы цепочкой пошли к ближнему из них.

Студент

Луч фонаря прошелся по заметенному внутрь комнаты снегу. по разваливающейся мебели и полуотвалившимся обоям. Я заглянул внутрь, посмотрел на Корягу и жестом дал знать, чтобы тот подошел.

— Что? — спросил сталкер шепотом.

— Видишь? — я показал ему лежащую на ладони РГД. — Теперь смотри в комнату. Там люк в полу. Он закрыт. Подходишь к нему, поднимаешь примерно на две ладони. Когда я закачу гранату — сразу захлопываешь и выбегаешь в дверь. Все понял?

— Ага…

— Давай.

Я разогнал усики чеки и выдернул её. Все-таки Коряга не зря по Зоне третий год ходит. Какой-нибудь новичок мне бы сейчас весь мозг выел: "А что там в подвале?.. А зачем граната?.. А если ты промахнешься?" Бывалый сталкер, пусть даже такой невезучий, как Коряга, знает, что если опытный товарищ тебе что то говорит — надо слушать. Он сделал три шага по скрипучему полу и приоткрыл крышку. Скоба отскочила, когда я отпустил её, запал щелкнул, граната улетела в щель. Коряга захлопнул крышку и кинулся ко мне. Я посторонился и в этот момент под полом ударил взрыв.

От щелей пола вверх фонтанчиками взлетела пыль. Крышка распахнулась от удара взрывной волны. Из проёма люка наполовину высунулось тело снорка и мутант сразу заскреб когтями по доскам. Автоматная очередь снова сбросила его вниз. Я вошёл внутрь и ногой захлопнул люк.

— Все нормально? — спросил снаружи Череп.

— Да, заходите. Посмотри в прихожей, там лом стоять должен.

Возня у входа, мечущийся луч фонарика.

— Да, стоит.

— Неси его сюда.

Череп вошёл и протянул мне ржавый кусок толстой арматуры, заточенный с одной стороны. Я просунул лом тупым концом под печку, а острым вставил под забитый в пол с другой стороны, рядом с люком здоровенный загнутый гвоздь.

— Готово. Даже если там кто то из них и оклемается, что вряд ли, наверх не вылезет.

— А кто там был? — спросил Алоха.

— Снорки. Коряга, там справа от входа поленница, прихватив дровишек. Сейчас печку раскочегарим. Ночь пройдет с относительным комфортом.

— А как ты понял, что они там?

— Там всегда кто то сидит.

— Нет, серьёзно!

— Лось и его ребята здесь осенью были. Когда уходили, люк открытым оставался. Сейчас закрыт был, значит залез кто то и это не люди, потому что огня не разводили. Но даже если бы он был открыт, я бы все равно гранатой поздоровался.

— Логично…

Алоха сбросил рюкзак и поставил его к стене. Коряга втащил охапку поленьев, бросил на пол, рядом с печью и без напоминание полез в рюкзак за котелком. Была его очередь кашеварить.

— Кто первым караулит? — спросил Дегтярев.

— Я постою, спите.

Буржуй

В окнах уцелела пара стекол, остальные проемы были заболочены фанерой. Студент время от времени переходил от одного окна к другому. Мне не спалось, хотя казалось бы от тепла печки должно было разморить. Я вылез из спальника, сел на скрипнувший стул, стоявший рядом со столом и закурил. Сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Не могу уснуть.

— Не удивительно, — ответил негромко Студент от окна. — после той воды, которую ты в Тёмной Долине пил, всегда так. Сутки спишь, потом ещё сутки можешь идти без перерыва. Но ты заснешь, если будешь просто лежать с закрытыми глазами.

— Да сейчас и времени-то ещё совсем немного. Девяти еще нет.

— Здесь у нас рано спать ложатся.

— Это уж точно, — послышался голос с печки. — Свечей не напасешься, батарейки к фонарикам в Зону еще притащить надо, а динамические — крутить устанешь. Генераторы тоже никто гонять без дела не даст. Вот и не засиживаются люди по вечерам. Зато кто рано встаёт, тому Бог подаёт.

— В Долине Дядька Яр ветряк сделал, говорят.

— Так того ветряка только на бар Ганжи и хватает, в карты поиграть, да водки выпить. Рубят бабло на сталкерах. Ну ещё в штабе пара лампочек горит — вот и вся цивилизация.

— Может и правда в картишки? Все равно не спим. У кого есть?

— У меня колода в рюкзаке, — подал голос Коряга.

— Отлично! Извлекай, — Череп довольно потер руки. — Кто играет?

— Во что ты на шестерых играть собрался? В дурачка, что ли? — спросил Алоха.

— Можно и в дурачка.

— Айда лучше тыщу на кубиках набросаем. У меня есть.

— Еще лучше. В тыщу чем больше народу, тем интереснее. Тогда ты и пиши. Студент, играешь?

— Нет.

— Буржуй?

— На кубиках не играл ни разу.

— Ерунда, научим. Смотри, кол — это десять, пятерка — это пять и есть, три кола — сотня… Алоха, черти на пятерых.

Студент загородил окна листами фанеры, Череп повесил над столом небольшой фонарь и игра пошла. Буквально спустя пять минут я выбросил пять единиц.

— Тыща, — сказал Череп. — Подтверди…

Я снова бросил кубики, выкинув две пятерки.

— Партия.

— Ну и чего вы хотели? — Студент усмехнулся. — Он в первый раз в Зоне, первый раз играет и в первый раз в эту игру. Нашли, с кем садиться.

— А в чем дело? — спросил я.

— Да понимаешь, Буржуй… — Алоха катнул в ладони кубики. — Говорят, что Зона игру любит. Когда человек играет без интереса, он вроде как удачу к себе притягивает. Во что угодно, хоть в городки. Как игра пошла — так и удача пойдет. Главное, чтобы ставок не было. Если они есть, то толку не будет. А хуже всего — это найденные в Зоне артефакты на кон ставить. Арт проиграл — удачу профукал. С тобой просто в рейд не пойдет никто. Ну а то, что новичкам везет — это все знают. Такие вот дела.

— Ты давай, ещё одну расчерти. Во второй партии он уже новичком не будет, — сказал Череп.

— Расчерчивай на шестерых. — Студент тоже сел на скамейку, положив автомат на колени и направив его ствол на дверь. — Теперь и мне можно.

— А в прошлый раз нельзя было?

— Я первую партию никогда не проигрываю.

— Сейчас посмотрим.

Студент выбросил пять единиц уже третьим броском.

— Партия. Да как вы это делаете?

— Это случайность. Но Зона ведь и сама появилась случайно.

— Какая связь?

— Прямая. Просто ты её не видишь.

— Для меня это слишком сложно. Кидай, раз выиграл.

Студент бросил кубики, подобрал, бросил еще раз. 55.

— Вышел… Слушай, Студент, а Зона — она вообще зачем? — спросил Коряга.

— В каком смысле "зачем"?

— Я тут уже давно. Видел, как люди бабки на ровном месте поднимали и как на том же самом месте ласты склеивали. Кому то ведь это надо, если уж случайности не случайны? Есть кто то, кто ею управляет, или хотя бы смотрит на нас и прикалывается?

Студент помолчал немного, потом ответил:

— Как Зона возникла — я знаю. А вот зачем? Наверное это все-таки было неожиданным для тех, кто её создал и что с нею делать, они так понять толком и не успели.

— Создали? Кто создал? — державший кубики Череп забыл про бросок.

— Ну что, долго будешь их вертеть?

— А, да! Сейчас. Полсотни запиши. Так что там с создателями?

— Уже ничего. Их нет.

— Что, выброс?

— Нет. Когда Зона образовалась… Хотя лучше наверное начать с самого начала…

После того, как основные последствия аварии были ликвидированы, Чернобыльская АЭС продолжала работать. Один блок оказался под саркофагом, но остальные три давали энергию. Людей в округе почти не было и зона отчуждения стала идеальным полигоном для разработки во-первых: средств защиты от радиации, а во-вторых: нового оружия.

У учёных были старые, немецкие материалы, ещё времён Великой Отечественной. В этих местах во время войны была построена одна из лабораторий общества "Анненербе". Она проработала не долго, но результатов, благодаря опытам на людях, добилась впечатляющих. Немцы экспериментировали с пси-полем. Они называли его по другому, но речь сейчас не о названиях.

Часть результатов их исследований позже попала в руки советских ученых и один из них после нескольких неудачных экспериментов сумел сделать следующий шаг и поставил опыт на самом себе. Опыт был удачен. Он не просто смог самостоятельно модулировать пси-поле, но и подключился к нему напрямую, как к компьютеру. Чтение мыслей и возможность внушения — это были самые малые проявления его новых возможностей. Была лишь одна небольшая проблема: он уже не мог отказаться от этого, но тогда это казалось мелочью.

Вскоре таких людей стало несколько. У них были общие интересы, они относились к одному кругу и поначалу их исследования рванули вперед с фантастической скоростью. Но выяснилось, что не все было так просто. Их экспериментальная установка продолжала работать и О-сознание, как они себя назвали, расширялось. К нему присоединялись все новые люди. Однажды некий лимит был превышен. Их услышали, им ответили и возникла Зона.

Пси-поле существует не само по себе. Возможность использования для хранения информации делает его универсальным инструментом общения самых различных существ, многих из которых и живыми-то назвать сложно. Эволюция рано или поздно приводит к тому, что вид начинает ощущать себя частью чего-то большего, то есть частью ноосферы. Это очень важная ступень, но получилось так, что наука подняла на неё людей, когда те в подавляющем большинстве еще не были к этому готовы. Пси-потенциал человеческого мозга невелик, однако людей миллиарды, их сопротивление было очень велико. Ноосфера попыталась преодолеть его. Если бы не это сопротивление, никакой катастрофы не было бы.

Все молчали. Потом Череп спросил:

— А потом?

— Основа О-сознания не поняла, что она натворила. — продолжил я. — Их разум был коллективным и намного превосходил возможности одного человека, но что происходит, они разобрались не сразу. Между тем, несколько сотен людей, присоединившихся к ноосфере вместе с ними, оставались людьми, каждый со своими желаниями и эмоциями. Если для учёных ноосфера была символом новых знаний, то для остальных она стала божеством, которое может исполнять эти желания, если ему правильно помолиться. Разумеется сразу же нашлись "священники" и вожди, каждый из которых объявил, что только ему известна истина. Но ноосфере не нужны были их молитвы. Канал закрылся и О-сознание потеряло смысл своего существования.

Основа попыталась исправить ошибку. На тех, кто изобрел защиту от пси-поля, была объявлена охота. Установка, позволившая О-сознанию образоваться, была включена на полную мощность, превратившись в "выжигатель мозгов" и приток сталкеров в центр Зоны прекратился. Был реализован план, резко снизивший численность О-сознания. Все это не помогло. Выход в ноосферу не открывался. И тогда Основа решила увеличить число своих членов, выбрав наиболее подходящие кандидатуры из числа сталкеров. Им не повезло. Первый же кандидат вместо того, чтобы присоединиться к основе О-сознания, уничтожил ее. Она погибла, а Зона осталась.

— В общем умники перемудрили сами себя, — усмехнулся Алоха, катая в ладони кубики. — Так оно всегда и бывает, когда думаешь, что все на свете знаешь. Пятьсот. И еще пять. Партия.

Студент

Мы расположились в подлеске, надежно скрытые густыми кустами. Снега здесь, в лесу, почти не было и под ногами похрустывала замерзшая листва. Буржуя, судя по его виду, слегка трясло. Вряд-ли от холода, продрогнуть не должен. Нервишки шалят, вот что. Мандраж. Сейчас будет решаться, выйдет он за периметр, или нет.

В восьмикратный бинокль блокпост был, как на ладони. На нем шла обычная, размеренная жизнь привыкших к опасности людей. Две невысоких вышки, на них часовые с пулеметами. Из трубы казармы поднимается дымок. Ворота заперты изнутри, перед ними два бетонных блока. Как будто кто-то может рискнуть и прорваться из Зоны на машине.

Впрочем… Техники брошенной тут хватает, топливо найти можно и при желании… Я прикинул, что забор не выглядит очень прочным и его вполне можно проломить, разогнав БМП. Пулеметчики ничего сделать броне не смогут, а пока гранатометы найдут, машины уже и след простынет. Хотя может быть там на вышках и гранатометы найдутся? Тоже не проблема. Часовые не прячутся, двум снайперам работы на пять секунд.

Ладно, все это лирика. Я переглянулся с Черепом и потянул из кармана рацию. Тот спросил:

— А точно услышат?

— Обязаны, — ответил я. — У них там приемник должен быть на аварийную частоту настроен. По крайней мере их приказ это предусматривает. Лишь бы радист куда-то не слинял.

— Кричи. Сразу все узнаем.

Я выкрутил ручку регулировки диапазонов на красное деление. Рация моргнула зеленым огоньком, пошипела немного, потом замолчала. Я надавил на тангенту и сказал:

— Мейдей, мейдей! Итс Джон Сноу… Волна двенадцать, мейдей!

Щелчок отпущенной тангенты. Череп снова спросил:

— Какой еще Джон?

— Командира ооновского отряда так звали.

— Которому светлая память?

— Ага. А "волна-12" это их позывной.

Я подождал еще пару минут и повторил вызов. Снова ничего. Либо радиста нет рядом с рацией на блокпосте, либо моя все-таки не перенесла срабатывания электромагнитной мины. Вообще-то защита на ней была и она успела отключить электронику, благодаря чему рация и пережила импульс. Но кто ее знает? Прибор-то сложный… Лежа на обледенелой листве, я покрутил ее в руке и, выждав еще минут пять, снова вызвал блокпост.

На этот раз динамик отозвался хрипом:

— Кто?.. Блин… Я — "волна-12", кто на связи?

— Проснулся… — прокомментировал Череп. Дегтярев усмехнулся.

— Итс Джон Сноу, спешал форс юнайтед нейшнл организейшн. Волна-12, айм нид хелп.

— Чего?!

— Кажется он не понимает твоего английского, — Череп широко лыбился. — Давай я ему объясню, как старший сержант.

Между тем рация опять фыркнула и на этот раз уверенный голос вполне четко произнес:

— Это "волна-12", первый. Кто на связи?

— Айм Джон Сноу.

— Шпрехен зи дойч?

— Найн. Нихт шпрехе.

— Айм донт спик инглиш. Ю хев… как по ихнему "рядом?" хев рашн витч ю?

Внимательно слушавший эту дурацкую беседу Дегтярев вдруг протянул руку и сказал:

— Дай-ка мне ее. Голос знакомый — и, получив рацию, сказал в нее: — Калецкий, ты что ли?

После нескольких секунд молчания, последовал ответ:

— С кем имею?

— Западный КПП помнишь? Старший лейтенант там был всего один.

— Не зря я радиста только что выгнал… Спалить меня хочешь, Саныч?

— Наоборот, большую звезду тебе на погоны добавить.

— Ты сначала маленькую добавь. Что там у тебя за история?

— Не по открытой связи. А то и правда: кто знает? Пришлю к тебе человечка, лады? Не стреляйте.

— Дай мне десять минут. Сейчас пулеметчиков предупрежу.

Дегтярев вернул мне рацию.

— Повезло. Голос у Калецкого характерный. Всю жизнь картавит, но своеобразно. Коряга, твой выход!

Сталкер, уныло кивнув, поднялся с рюкзака, на котором сидел и вытащил из кармана детектор.

— Все, как договорились?

— Да. Говоришь с командиром. Обещаешь ему бабло. Даешь номер телефона. Дальше по обстоятельствам.

— Лишь бы не стрельнули, то я помню, как с вертолетов-то охотились…

— Не стрельнут, — успокоил его я. — Пулеметы на вышках убрали из амбразур.

— Ладно, пошел.

Он расчехлил свой "медведь", откинул крышку и пошел к занесенной снегом дороге.

Вернулся Коряга через час. Ружья с ним больше не было, но по улыбке было понятно, что сходил он не зря.

— Буржуй, твои выехали. По телефону сказали: два часа от Киева. Край: три. Сказали, чтобы ждали. Капитан ихний привет Санычу передает. Он все больше про него расспрашивал. Как выглядит и все такое. Я не трепался особо, но он сам мне тебя описал. Он точно Саныча знает.

— Старлей? — Дегтярев удивился. — Его же к майору представили как раз, когда меня в СБУ перевели. Видать серьезно залетел, раз в звании понизили, да еще и в эту дыру запихнули.

— Ну три маленьких звезды, треугольником — кто это?

— Старший лейтенант.

— Ну вот…

— Ладно, не наша проблема. Значит ждем, Студент?

— Конечно. Не зря же пришли.

Время тянулось. От нечего делать, я следил за тенями от деревьев, растущих рядом с блокпостом. Облака снесло ветром, солнце светило прямо таки по-весеннему. Я даже слегка опустил забрало шлема, чтобы оно не слепило бинокль. Два часа уже прошло и третий был на исходе, когда за забором заревел мотор и в воздух поднялось облако синего дыма. БТР завели… К чему бы это? Если сейчас на нас попрет "коробочка", паля из пулемета, то станет неуютно. У меня и на такой случай пара сюрпризов найдется, но не хотелось бы.

Однако БТР не вышел. Мотор заревел и снова заглох. Ворота распахнулись, из них выскочили двое солдат и залегли за бетонными блоками, выставив стволы автоматов. Из ворот медленно выехал угловатый "Мерседес", объехал блоки и встал. Из машины выбрались двое, мужчина и женщина. Женщину я узнал сразу: Зануда. Все-таки она Буржую не чужая… Второй — невысокий, но плотный, в дорогой даже с виду дубленке и в совершенно не вяжущейся с нею черной вязаной шапочке.

— Буржуй, смотри!

Я передал ему бинокль.

— Кто это?

— Палий. Мой безопасник. Все нормально, можно идти.

— Как понял?

— Шапочка на нем черная. Если бы была подстава, то он бы ее вывернул и надел наизнанку. Изнанка у нее серая.

— Веришь ему?

— Да.

— Ну тогда удачи.

Буржуй обошел всех, пожал каждому руку. Снял с плеча штурмовую винтовку и отдал Коряге. Порылся в кармане, вытащил магазин, тоже отдал.

— У тебя же ружье отобрали…

Он еще раз посмотрел на нас, повернулся и пошел по следам, которые Коряга оставил, когда шел на блокпост и возвращался.

Я смотрел в спину человеку, который возвращался в свою золотую клетку из большого мира, который только кажется маленьким тем, кто не умеет правильно смотреть. Аномалий на таком расстоянии от центра Зоны практически не бывает и сталкеру поневоле, который (я усмехнулся про себя) не то, что не стрелял из своего оружия, но даже не заряжал его ни разу, ничего не грозило. Буржуй, ставя ноги след-в-след вышел к дороге, повернул к блокпосту. Еще четверть часа — и он добрался до "Гелендвагена". Зануда повисла у него на шее, потом все трое сели в машину и та задним ходом ушла за ворота.

Солдаты тоже убрались, пригибаясь и держа автоматы наготове.

Створки захлопнулись, скрипя так, что было слышно даже в полукилометре.

Все…

…

Два часа спустя мы снова сидели в том же самом домике, в котором провели прошлую ночь. Варился тот же самый гороховый суп, в котелке аппетитно булькала вываленная туда банка свиной тушенки. Я помешивал варево, Дегтярев смотрел в окно, охраняя, остальные играли в подкидного дурака. Снаружи стемнело, но на небо выползла полная луна, так что света хватало.

— Романтика, — сказал я. — Свечи, карты, оружие под столом…

— Ага! — Алоха смачно шлепнул по столу парой шестерок. — Держи погоны, вам в "Долге" положено!

Череп собрал карты и начал тасовать их.

— Скоро все их носить будем.

— Не, ну я надеюсь, что до такого маразма не дойдет…

— Погоны в "Свободе"? О чем это вы? — спросил я.

Алоха и Череп переглянулись и последний сказал:

— Группировки объединяются.

— Это я знаю. Когда?

— Вопрос уже решен, оставалось только оформить все по-правильному там, за периметром. Ну типа чтобы не просто большие банды были, а настоящая организация. С уставом, акциями, сталкеров на работу настоящую оформлять…

— Пенсию начислять… — вставил слово Алоха.

— Во-во! — согласился Череп. — Кроме шуток. Даже если тебя менты ищут где-то, вот как меня например, так они же только в одной стране ищут. А в другой — нет. Да и срок годности никто не отменял. И чтобы оружие на блокпостах у сталкеров не отнимали, а сдавать его на хранение, законно, возвращаешься — получил назад. Снабжение легальное, а не только контрабандой и через ученых. Чтобы порядок был, короче. У генералов уже все сделано, что было нужно, только денег не хватало, чтобы вопрос закрыть. Теперь хватит, если Буржуй не обманет.

— Вот, значит, зачем он Зоне нужен был… — задумчиво сказал я.

— Нужен?

— Конечно. Ты смотри, как ему везло всю дорогу. Самолет упал не к мутантам в логово, а прямо рядом с нами. Сразу нашлись те, кто с его хвоста погоню стряхнул. Потом под землей прошли почти без приключений, даже не выстрелили ни разу. Вы тоже удачно попались, предупредили, что беспредел начался. Ну и здесь тоже.

— Повезло, да. Ну и Бог с ним. Нужен — значит нужен. Там как, сварилось? Айда покушаем и потом на четверых сыграем!

Часть третья

— …То есть получается, что в "Монолит" может любой человек прийти и своим стать?

Череп спросил это, в очередной раз тасуя карты. Не везло ему сегодня в "дурака". Пятый раз подряд они с Дегтярем остаются, да еще и "погоны" им Алоха опять накинуть умудрился. Играли, разумеется, без интереса, но видно было, что долговец злится. Бывает такое, что вроде бы и карта хорошая идет, и напарник нормально играет, а вот не везет и делай с этим, что хочешь. На мухлеж не спишешь. Последний кон он Коряге сам подмастил, кинув бубновую даму под туза. Думал, что туз у Алохи, а вышло совсем наоборот и Алоха смачно припечатал стол двумя шестерками, сказав: "Пригодятся на службе!" За игрой шел и разговор.

— Нет. Это в О-сознании мог оказаться каждый. Достаточно было оказаться под действием установки Кайманова, или, как ее еще называли, "выжигателя мозгов". Часть людей зомбировалась, но более половины сохраняли рассудок и получали возможность присоединиться. Но для "Монолита" этого не достаточно. Нужна еще и готовность принять его законы. Главный из них: абсолютный приоритет общественного над личным. Для нас свобода — это осознанная необходимость.

— У "выжигателя" я в свое время был… Ощущения не радостные. Коммунизм какой-то у вас.

Череп принялся раздавать карты.

— Нечто гораздо более жесткое, — возразил я. — Представь, что в любой момент у тебя прямая связь… не с богом, но с чем-то близким по возможностям. Ты можешь спросить у него, правильно ли поступаешь, попросить совета и так далее…

— …желание исполнить… Заходи, Алоха.

— Ну давай с десяточки…

— Неслабо я тебе раздал… Туз нашелся.

— Бито… Так что насчет желаний, Студент?

— Нет, желания как раз не получится исполнять. Но можно получить помощь в достижении желаемого. От своих братьев, к примеру.

— Ну и что тогда? Получил, что хотел и свалил подальше.

— Так не бывает. Это все равно, что согласиться стать слепым, немым и глухим и при этом помнить, каким ты был раньше. А возврата назад не бывает, хотя и тут исключения бывали. Вот Инга, к примеру.

— Восьмерка.

— Десять.

— Еще одна.

— Еще десять.

— На тебе десятку.

— Король.

— Хммм… Полковник, найдешь одного дядьку?

— Найду.

— Инга, это которая Сестра?..

— Та самая. Она как раз из основы О-сознания.

— Да ты что?! Постой… А ей сколько лет тогда? — Алоха удивленно поглядел на меня.

— Считай сам. Когда на станции авария произошла, ей было семнадцать лет.

— Восемьдесят шестой год… Погоди! Ей что, пятый десяток скоро?? Да не может быть! Ей больше тридцати в жизни не дашь, даже с утра. Нет, правда?

— Правда. Когда О-сознание распалось, а произошло это как раз из-за того, что ноосфера отказалась от него, она была единственной, кто смог заставить себя уйти за периметр. Остальные остались и погибли один за другим. Она выжила и вернулась. Присоединиться к "Монолиту" ей было гораздо гораздо проще, чем обычным людям.

— Да… Правда ей полтинник доходит? — Алоха никак не мог поверить. — Ни одного седого волоса, ни одной морщины. Бегает, как молодая! Ну ваши там вообще-то все спортсмены… А может быть это "сердце оазиса" так действует?

— Оно не так работает. Иммунитет повышает, регенерацию ускорит, но молодость не вернет и выносливости не добавит. Это не допинг и не панацея.

— Ты ходить будешь? — спросил Алоху Череп.

— Ага, сейчас. Ну шестерки вам уже зашли, зайдем с них же.

— Дама.

— Держи.

— Король.

— Бито.

— А как там насчет законов ваших тогда? Ну для нее то есть.

— Для нас свобода — осознанная необходимость, для нее — сознательный выбор и договор с ноосферой. Это было очень сложным решением для меня и непростым выбором для нее. На самом деле один из нас мог погибнуть, или даже оба, если бы она не сумела договориться.

— Каждый день что-то новое узнаешь… Держи семерочку, полковник.

— Взял.

— Отлично. Что там у нас в колоде?.. А вот обычный сталкер, такой, как я — ему что делать? Ну там пойти куда-то, или как? Какое то особое место есть, я слышал.

— Место не принципиально. С точки зрения братьев, у всех людей в Зоне выбор очень прост: либо они осознают, что слышат зов и присоединятся к "Монолиту", либо рано, или поздно совершат свою последнюю ошибку и погибнут. Люди меняют ее и меняются сами. Поэтому мы и удерживаем по мере сил Зону от расширения. Никто из нас не хочет оказаться в окружении миллиардов людей, которые начнут изменяться, причем по большей части не в лучшую сторону..

— Первый закон? Ну да, Лось как-то рассказывал… В общем, Зона — наша судьба и хоть так, хоть этак — в ней и останемся. И вы, Череп, снова останетесь, писять не ходи.

— Посмотрим… Жаль, что желания исполняться не будут. Мне бы сейчас тортик вкусный не помешал, да вина бутылочка… Двухлитровая…

— Размотал ты хоботину!.. Теперь смотри, Череп, как игра пойдет. Коряга, заходи, раз отбился. Ага, с десятки, я так и думал. Молодчик.

— Дама.

— На еще одну.

— Опять дама.

— Держи козырную.

— Туз.

— Эх, ляпота какая! Даже матом ругаться не хочется. А эту десяточку ты чем покроешь?

— Забрал.

— Вижу, что забрал. Полковник, держите двух королей. У Коряги, у тебя два мальца осталось. Легко играть, когда все ходы единственные? Держи, Череп, и от меня двоих, для комплекта. Извини, что не семерки. Считай, что внеочередное повышение получил.

— Да чтоб тебя! Ты всю колоду помнишь, что-ли?

— С памятью все в порядке.

Я сказал, глядя в окно:

— Следующую не раздавайте пока. У нас гости.

Фонарик, освещавший стол, сразу погас. Лязгнуло чье-то оружие, задев за табуретку. Коряга метнулся было вверх по лестнице, но видя, что я спокойно сижу на месте, остановился.

— Не волнуйтесь так, — сказал я. — Он всего один. Идет по нашим следам, от блокпоста. Видимо кто-то из солдатиков вольной жизни захотел.

— Береженого Бог бережет, — прошептал Алоха. — Коряга, давай наверх. Череп, прикрой. Я выйду.

— Самый смелый что ли? — спросил тот.

— Я маскхалат не снял, в отличии от тебя.

— Больше вопросов не имею…

Дверь тихо скрипнула, выпуская наружу сталкера, сразу же слившегося со снегом. Я подумал, что ребята в детстве не наигрались в войну. Полная луна прекрасно освещала поляну и было видно, что в руках у "гостя" ничего нет, только из-за спины торчит ствол, а идет он быстро и не скрывается. Диверсанты так не ходят. Дегтярь посмотрел на меня и тоже остался сидеть на месте, только автомат на стол положил.

Не Буржуй ли возвращается? Хотя, с чего бы ему? Он, наверное, уже на полпути к Москве. Все-таки это какой-то вояка решил вольной жизни отведать. Зря это он. Здесь военных не особо любят. Может быть, Буржуй рассказал, какие мы классные и опытные ребята? Ладно, чего гадать? Сейчас все узнаем. Не пристрелили бы его только сгоряча.

Человек подходил все ближе. Видно было, что на нем обычный, зеленый камуфляж, в котором охрана на блокпостах ходит зимой и летом. Снабжением пехтуру не балуют. Вон, даже каски нету. А ведь пожалуй что он в Зоне не новичок. Идет вполне уверенно, не слишком быстро, внимательно осматриваясь по сторонам. Может быть какой-то сталкер на контракт пошел, или бывший наемник?

Гость остановился в полусотне метров от двери, долго смотрел на окно. Меня он видеть конечно не мог. Фонарь был погашен, а пыльное стекло отражало лунный свет. Так и не достав из-за спины оружия, он пошел к двери и вскоре вышел из моего сектора. Минуту спустя в дверь постучали.

— Заходи, не заперто! — откликнулся Дегтерев.

Дверь скрипнула. Пришедший сделал шаг вперед. В лицо ему сразу же уперся луч фонаря. Вытянутое, бритое лицо, чуть сутулый, без особых примет… Я его видел впервые, а вот Дегтярь удивленно спросил:

— Майор? Какими судьбами?

— Такими вот… — ответил тот. — Сразу пристрелите, или назад пошлете?

— Не пристрелили ведь. А послать всегда успется. Присаживайся. Ты ведь не просто так, от скуки сюда прогуляться решил?

— Нет. Не от скуки.

— Рассказывай тогда. Ах да, забыл представить! Перед нами старший лейтенант Калецкий, которого давно должны были представить к званию подполковника, но видимо в качестве поощрения решили просто не расстреливать.

Дегтярю наш гость явно не нравился, но не настолько, чтобы сразу хвататься за оружие. Какие-то старые счеты между ними были, или зависть, возможно. По крайней мере злобы в голосе полковника не было. Скорее небольшое злорадство. "Вот мы оба в заднице, но я полковник, а ты — старлей. Ха-ха!" Какой теперь смысл старое поминать? Никакого.

Алоха не спешил входить обратно, Коряга так и сидел на чердаке, не шевелясь, а Череп подсел к столу вместе с Калецким. Сказал примирительно:

— Замерз? Наливай кипяток из котла.

— Кружка есть?

— Вон, в печке возьми.

Калецкий плеснул кипяток в закопченный "чифирбак" и положил туда же пару пакетиков заварки.

— Ты как лейтенантом-то снова оказался? — спросил Дегтярь.

— Судьба такая.

— Не хочешь — не рассказывай.

— Три года назад, как раз после того, как тебя в Киев вызвали, на нашем блокпосту было ЧП. Отделение Козлова спалилось на бизнесе с бандитами. Спалилось по-крупному. Они перехватили хабар у Сидора и Вольдемара. Те обозлились, раздали местным новичкам весь свой арсенал и натравили на наших.

— Командир отделения Козлов… Как же, помню. Постоянно над ним так прикалывались. Значит твой козлик оправдал фамилию?

— Оправдал. Не только оправдал, но и все отделение подставил, и меня заодно. Я, как узнал, что происходит, рванул на Кордон на машине. Меня тоже скрутили, без разговоров и предъявили, что это я все затеял, с бандитами. Сталкеры наняли наемников, те отбились от двух отделений, которые вышли мне на помощь. В итоге от взвода осталась половина. С Вольдемаром я потом договорился, когда тот успокоился и начал меня слушать. Меня выпустили, пленных тоже. Проводили до блокпоста, а там уже ждали три полковника из штаба.

Я слышал про эту историю. Шумиха была знатная, на всю Зону. Собравшиеся вместе одиночки потом вломили бандитам и чуть не вышибли их окончательно со Свалки. А потом Свалка стала полем боя между "Долгом" и "Свободой". Бандиты с одиночками тоже старались по мере сил внести свою лепту. Заглохла война только тогда, когда некому воевать стало.

— И ты, значит, понижением в звании отделался?

— Отделался. Но я после расследования психанул и подал рапорт. Его подписали. На гражданке походил, поискал работу, но там сейчас плохо все. Народ на заработки ездит, кто в Польшу, кто в Россию. Дома работу не найти. Я помыкался полгода и пришел снова в штаб бригады, а мне сказали: "Возьмем, но на одно звание ниже". Я и согласился.

Я подумал, что Калецкий не до конца откровенен. Насчет бизнеса своего сержанта он наверняка знал. Вольдемар тогда от него и узнал про то, где находится перехваченный хабар. Значит связь с сержантом у командира была. Скорее всего это и был бизнес майора, а сержант был доверенным лицом. Ладно, отложим пока в памяти, послушаем…

— И командовать этим Зажопинском тебе в итоге поднадоело…

— Не то слово. Мы же, считай, в Зоне. Аномалии прямо на блокпосту появляются. Его давно перенести надо, но начальство жмется, козлы. Дорога к нам считается непроезжей. Хочешь в увольнение — топай пешком двадцать километров. Иногда зашлешь пару бойцов за водкой и снова сидишь, вой мутантов слушаешь. Осточертело! И тут ты появляешься. Я больше не мог там сидеть. Думаю: "Все равно застрелюсь по пьяни. Лучше уж Зона прикончит". Где вы — понятно было, другого жилья тут рядом нет. Оставил на столе рапорт без даты, собрался, часовым сказал, чтобы отвернулись на полчаса и пошел. Такие вот дела.

— Дезертир, значит…

— А ты будто нет?

Дегтярь покачал головой.

— Меня не поэтому ищут, тут в другом дело. Если я за периметр выйду, мне даже оклад выплатят за все время и командировочные. Вот только потом я исчезну по-тихому, так, что никто концов не найдет.

— Думай, как хочешь. У меня тоже вариантов не много было. Когда тот мужик, которого вы мне подсунули, уехал, буквально через два часа прилетели орлы на трех машинах. Звезды небольшие, но глаза волчьи. "Где!?" — спрашивают. "Кто?" "Не придуривайся. Много у тебя через блокпост людей ходит?" "Уехал давно." "С нами поедешь!" Я их послал, они за пистолеты. Часовой сверху затвор пулемета передернул, они поостыли, погрузились и свалили к черту. Вот только я так думаю, что завтра они бы вернулись с каким нибудь штабным лбом и искали бы меня после этого еще дольше, чем тебя. Подставил ты меня, Саныч.

— То есть у тебя радист в штаб стуканул, а я виноват? — Дегтярь усмехнулся. — Болтать меньше надо было. Хотя и так понятно, что ты его не за красивые глаза пропустил. Бабло хотя бы отдали?

— Отдали. Да зачем оно мне сейчас? На снарягу пустить, разве что.-

— Твои проблемы. А знаешь, какая из этих проблем главная?

— Какая же?

— То, что ты сначала делаешь, а потом думаешь. Тебе Коряга говорил, что мужика светить нельзя? Говорил. А ты его среди бела дня в машину сажаешь. Кто так делает?

— Полковник прав, — сказал молчавший до того Череп. — Проблемы ты сам себе нарисовал. Я слышал, как Дегтярь Корягу инструктировал. Втихаря надо было. Послать с ним солдатика, или самому сходить. Двое ушли, двое вернулись, кто присматриваться стал бы? Потом проводить до машины. Дело обычное. Вышел с Зоны сталкер, вы с ним сходили за хабаром, вернулись, он ушел. На Кордоне по пять человек в день таких проходит и всем как всегда, пока начальству процент капает. Скажешь, что я не прав?

Калецкий молчал.

— Теперь давай думать, что дальше делать… Эй, Коряга, зови Алоху. Хватит ему в снегу причиндалы морозить.

Коряга спустился вниз и выскочил за дверь. Вскоре Алоха уже отряхивал снег в прихожей, косясь на Калецкого. Подойдя к столу, он спросил:

— Что у нас как?

— Человек в сложной жизненной ситуации, — сказал Череп. — Нужно решить, как ему жить дальше.

— Да пусть живет, как хочет. Нам-то что?

— Не скажи… Солдаты, или там сержанты в Зону бегают часто, а вот чтобы офицер пришел — это редкость. И он, заметь, не новичок. Шел по следу вполне даже правильно. У него даже есть бабки на вступительный взнос в "Свободу" и он может купить очень приличное снаряжение.

— В "Свободу"? Размечтался… Его без рекомендации никто не возьмет в основной состав. Чех спросит либо меня, либо Саныча. Думаешь, мы врать будем? Допустим, старые грехи группировку не волнуют, но личных претензий это не отменяет. Зачем генералам его проблемы? В "Долг" — еще куда ни шло.

— Думал я над этим. Та же самая фигня и те же самые доводы. У таких, как он, слишком много врагов.

Все, как по команде, посмотрели на меня. Я пожал плечами.

— А мне он к чему в Припяти? Суп на базе готовить и баню топить? Для такого не стоило и ноги делать с блокпоста.

— Я не об этом, — покачал головой Череп. — А что, если его к ученым под крыло пристроить? Человек при деле, вроде как под защитой, но с другой стороны: группировки ему ничем не обязаны.

— Череп, ты — мегамозг! — сказал Алоха. — Студент, что скажешь?

— Ничего. Нам сейчас все равно в Долину идти, пусть топает с нами. А там — Инга разберется, ху есть ху. Учти, — я посмотрел на Калецкого, — она на самом деле разберется и как бы ты потом об этом не пожалел.

…

— Калецкий? Что-то знакомое… Не тот ли это гад, который людей Фаната сдал бандитам? Давненько это было и я думал, что его порешили.

Мы с Сидоровичем сидели на ящиках в его убежище и пили крепкий чай из новеньких жестяных кружек. В последнее время торговец переключился с оружия на разную снарягу бытового назначения, продавая термосы, плащи, спальники, лопатки и мелочевку вроде тех же самых кружек. Пока в Зоне стрельбы особой не было, это приносило даже больше денег. Шухер, который поднялся в Зоне из-за нежданно-негаданно свалившегося нам на головы Буржуя, утих так же быстро, как и начался. Шульга и Комми все-таки выслали к периметру боевые группы и те мигом успокоили мародеров. Особо вредных успокоили насовсем.

Вообще-то зимой бизнес Сидоровича отнюдь не процветал, но он из Зоны не уходил. В его убежище был даже телевизор. Антенна была выведена на растущее наверху дерево, а выбросы старая, еще советских годов, ламповая техника, под землей как-то терпела. Худо-бедно, но он ловил сигнал и пусть не в цвете, но показывал.

— Плохо там, снаружи, — сказал я, глядя на экран.

— Ага. Все майданят, никак не уймутся. За два года трое выборов прошло, а толку? Весь мир смеется с этих балбесов. Так что там с Калецким? Чего это вдруг ты им заинтересовался?

— Он жив. Пересекся я с ним недавно.

— Да? Говно не тонет. Значит Вольдемар его тогда отпустил… Зря.

— Вряд-ли отпустил. Я думаю, что скорее всего он сам сбежал. Не стали бы его выпускать и никаких пленных тогда не было кроме него, я узнавал.

— Не было, точно. Могу подтвердить. Народ тогда сильно озлился, да и наемники, с которыми Вольдемар договорился, пленных никогда не брали. Ты ведь не думаешь, что одиночки с ружьями, да обрезами положили взвод солдат? Кто-то говорил мне, что там всего один наемник и был, но зато профи, каких мало. Сталкеры вояк выманили на аномалии, а тот их всех и перещелкал в чистом поле. БТР у моста видел горелый? С тех пор там и стоит. В "трамплин" заехал, внутрь даже заглядывать не стали. Двери вскрыли и оставили тушканам на зачистку. Пулемет оттуда потом кто-то спер. А под мостом — УАЗ армейский, тоже с той поры.

— В общем врал он, как сивый мерин… Я так и думал.

Может быть он и не врал на самом деле. По крайней мере о последних событиях. Может быть и правда старлей за свою шкуру испугался. Но возможно и обратное. Пропустил он человека, а потом приехали "орлы" и объяснили, как он лоханулся. Сделанного не вернешь, зато есть случай в "Свободу", или в "Долг" своего человека внедрить. К ученым? Еще лучше! Мог обиженный жизнью офицер на крючок к разведке попасть? Вполне мог. То-то у него глазенки засветились, когда он про лабораторию в Долине услышал… Вот только это не для труса работенка.

— А ты сам-то видел его? — спросил я торговца.

— Я — нет. Его вольдемаровские ребята прихватили. Он к ним на разборку и ехал, условия ставить. Вконец он тогда оборзел.

— Не боялся, значит, сталкеров?

— Да он их за говно считал, не более. Начальства своего — он боялся, это точно и ненавидел его. Но не сталкеров. Не знаю, кто сильнее удивился: Вольдемар, когда к нему майор пожаловал, или сам майор, когда его на парашу посадили.

Значит он не трус… Значит в данной ситуации доверять ему никак нельзя… Я, допустим, доверять ему и не собирался. Но если бывший майор — внедренка, то можно попробовать обыграть это дело.

— Думаешь, шпионить его за вами послали? — угадал мои мысли Сидорович.

— Все может быть. Ты говорил, что сталкеров он ненавидел, а по нему незаметно было. Хотя с чего бы ему свои убеждения менять? С другой стороны: его слова проверить сложно. Вольдемар давно погиб, за три года в Зоне изменилось очень многое. Надежных свидетелей не найти. Так что посмотрим на его поведение. Тем более, что у нас есть, кому посмотреть правильно.

— Это кому?

— Давай лучше наши дела обсудим.

— А что? Все нормально. Ваши на неделе приходили, загрузили контейнер и ушли. Интересно, как они его тащили? Там центнера три было.

"Грави", конечно. Как же еще?" — подумал я.

— Заказ оставили?

— Да. Я уже весточку за периметр послал. Медикаменты, патроны, снаряга разная… Все будет к концу месяца. После того, как ты мне осенью "золотую рыбку" принес, дела на лад пошли…

…

— Я говорила с ним, — сказала Инга. — Это крыса. Прав этот твой торговец.

— Значит внедренка?

— Наверняка. Если бы здесь не было меня, могло бы и получиться. Но вот с этим… — она посмотрела на запястье, которое плотно обнимал подаренный Лесником браслет-артефакт — не ему меня обманывать.

— Он что, мысли позволяет читать?

— Эмоции. Заодно и мои эмоции показывает, но он-то этого не знал. Себя этот человек контролировать умеет, но не настолько, чтобы оставаться холодным. Он ненавидит всех окружающих. Возможно, это какая то форма шизофрении, я не разбираюсь в болезнях психики. Неприятно было рядом с ним находиться.

— Вот зачем тебе его Лесник подарил… Знал бы — себе оставил.

— Для тебя он бесполезен. Эта вещь настолько старая, что… Впрочем, не важно. Лесник старше, чем кажется. Надо будет как-нибудь навестить его, отдариться.

— Чем например?

— Есть, чем. А заодно покажем ему нашу крысу. Пусть поглядит на него, по-своему.

— Когда?

— Можем завтра выйти? Возьмем еще Вано, он давно хотел с Лесником встретиться.

— Балбеса возьмем?

— Куда же без него? Не возьмешь, так он сам следом увяжется и через "пузыри" догонит.

Слепые псы (а Балбес — это и есть слепой пес, которого не так давно подобрали раненым и прижившийся на базе "Свободы") при недостатке пищи мигрируют стаями, используя пространственные аномалии и ориентируясь в них по запаху. Один раз мы это их умение даже использовали, когда научно-исследовательская группа влезла в "пузырь" и застряла в нем. Балбес на поводке тогда вывел нас прямо к воротам базы. Караульный был слегка удивлен, когда перед ним из пустоты появился мутант, а за ним вооруженный монолитовец. Аж со стула упал и окурком подавился.

— Давай послезавтра тогда. Завтра тут у них баня.

— Как скажешь.

…

Банный день в Долине — это ритуал. С утра народ выходит по дрова. Кусты вокруг зданий безжалостно вырубаются и связки прутьев волокут в сушилку, под навес. Из сушилки берутся дрова, которые там пролежали не меньше трех недель. Их тянут в котельную. Отопительная система заполняется горячей водой, а в самом помещении бани протапливается большая печь-каменка. Грязная вода оттуда сливается по стоку в канаву, а оттуда в пруд-отстойник за воротами.

Свободовцы шутят, что если химера попьет из этого пруда, то тогда и наступит конец света, потому что она отрастит себе третью башку и научится плеваться ядом. По мне: отрасти она хоть пять, против крупнокалиберного пулемета шкура у нее все равно слабовата.

Хорошо, что зима. Народу мало. Когда тут набивается двадцать человек — совсем не то. Сейчас пар хороший, чистый. Пахнет запасенными с лета травами, на которых настаивалась вода. Весной пахнет… А вот и Вано, кстати. С караула сменился. Они тут зимой через день на ремень.

— Вано, дело есть!

— Лучше не спрашивать, какое, да?

— Я сам скажу. В Рыжий Лес сходить нужно.

— Кому нужно?

— Сестре.

— Тогда конечно. Тогда надо сходить, да. Кто еще идет?

— Я, сама Сестра и двое новичков: Коряга и Калик.

— А их-то зачем? Лес — место опасное. Зачем новичков туда?

— Сестра хочет на них в деле посмотреть. Да Коряга и не новичок.

— Коряга немало побродил. А второй? Он вообще кто и откуда? С виду не понять. Вроде и не первый день в Зоне, но ошибки есть. Не стоило бы его туда брать, да. Но раз она так хочет… С Каликом мы пообщались немного в карауле. Темный он какой-то. Непонятный.

— Вот и попытаемся понять. Не перекурить ли нам это дело?

— А есть? У Ганжи запасы кончились из-за перестрелок на периметре.

— Найдем.

— Отлично, да! Пошли подышим.

Разумеется на запах конопли сразу сбежалась целая бригада любителей. Но поздно. Косячок мы с Вано уже скурили. Остаток вечера я благополучно проспал.

…

Снова дорога… Ботинки раскидывают неглубокий снег на обочине трассы. На обочине потому, что в асфальте может оказаться жарка, которая давно не активна и замаскирована снегом. Наступи на нее — и в небо рванет столб пара, а затем язык пламени. Вано уже один раз попал на такую, но успел отскочить. Поначалу он шел первым, теперь я.

Хорошая погода кончилась. Над головами серые облака. Иногда из них начинают сыпаться редкие снежинки. Солнца не видно. Громко каркает ворона, которая сопровождает нас в отдалении уже полчаса. Иногда дорогу пересекают собачьи следы. Слепые псы ходят, как и мы, ставя лапы на след прошедшего впереди, так что непонятно, сколько мутантов здесь пробежало. Следы мелкие. Балбес нюхает их, косится на меня и задирает лапу. Кроме редкого карканья и скрипа шагов — мертвая тишина вокруг.

— Вано, долго нам идти? — спросил идущий предпоследним Калецкий у Вано.

— Ха! Не спрашивай так, примета плохая. — Вано вытер пот со лба. — Вот скажу я: "Три часа", к примеру а застрянем на неделю.

— Не верю я в приметы.

— Почему? Это ты зря!

— А чего в них верить? Если судьба кривая, то верь-не верь…

— Неправильно ты на жизнь смотришь, — возмутился Вано. — Приметы они ведь как работают? Напоминают, дисциплинируют. Ты вот спросил, а мы услышали и подумали: "Правильно ли идем?" Может быть свернуть надо. Лишний раз подумать — никогда не вредно, да!

— Индюк думал, да в суп попал.

— А он придумал и спасся!

Вано рассмеялся старой шутке. Ему всегда весело. Он даже в госпитале с простреленными ногами не унывал. Верил, что все образуется, когда раны начали гноиться и ведь действительно так и вышло. В его комнату пролез Балбес, начал вылизывать повязку, а потом, когда у Вано ноги от его слюны онемели, вообще ее перегрыз. Воспаление сразу спало, а пулевые ранения после такой терапии затянулись за три дня. Вано до сих пор таскает псу подстреленных ворон в благодарность. Но насчет "застрять на неделю" он прав. Зона любит сюрпризы. Неделя — это еще не много. Бывали случаи, когда в пространственных аномалиях на пару лет застревали. Лишний раз я про это говорить не стал, чтобы не накликать. Со мной в качестве провожатого группе мелкие опасности не грозят, но… Не надо, короче.

Между прочим, Калецкий выглядит уставшим. Держится, конечно, не подает виду, однако не такой уж длинный переход от Темного Кордона до Долины его измотал. Не привык он на своем блокпосту долго ходить. Ничего, привыкнет. Сегодня у нас переход не такой уж длинный — до "Ростока". Там оставим Черепа и Алоху, они дождутся конвой на Янов, а мы дальше впятером. Вернее вшестером, если слепого пса считать.

— Если ничего не собьет с дороги, то часов пять еще, с привалом, — сказал я. — Вот следующий переход будет потруднее

— Куда хоть идем-то? И зачем?

Калецкому, видимо, было скучно. Обычно опытные сталкеры в рейде стараются на разговоры не отвлекаться, но здесь места были относительно безопасные (для меня, разумеется) и я не стал его осаживать. Пусть почешет язык.

— Прямо сейчас — к заводу " Росток", там ночевка. На вербовочном пункте "Долга" оставим Алоху и Черепа. Потом на Военные Склады. Туда завезли технику для лаборатории. Посмотрим, что нужно в Долину переправить, а что на месте оставить, до сезона. А дальше будет видно. Можно и до весны там задержаться.

— До самой весны!?

— А что такого? Сталкер — птица гордая, пока не пнешь — не полетит. Это только новички зеленые от аномалии к аномалии без толку бегают, а мы — люди солидные. Верно, Вано?

Сзади одобрительный возглас. Я продолжил:

— Научно-оперативная группа не за хабаром ходит. Может и вообще артефакты не брать. У нее задачи совершено другие.

— Это какие?

— Надо понять, как Зона устроена и откуда взялась. В положении о лаборатории так и сказано: "Исследования имеют цель определить возможные причины возникновения и роста аномальных образований…" — а главным аномальным образованием как раз Зона и является. Значит ее мы и изучаем. Артефакты — это так… мелочи.

— Ни за что не поверю, что сталкерам артефакты не интересны. Всегда сюда только за ними шли.

— Я тоже раньше артефакты искал везде, — сказал Вано. — Когда денег совсем не было. Потом меня Дегтярь в Припять позвал. Я думал: "Вот он! Богатыми станем". До Припяти мы дошли, но богатыми не стали. После этого я перестал удачу ждать. Но зато мы людей спасли. А потом люди сказали: "Из Припяти вернулся? Повезло тебе!" — и я подумал, что правда: повезло. Значит я просто не замечал удачу свою. Теперь я денег уже не ищу и удачу тоже. Если она со мной, то зачем ее искать? А если нет, то где ее найдешь? Теперь просто живу.

— Я тоже раньше денег хотел, сразу и много, — после паузы сказал Калецкий. — Но пришлось на людей полагаться, а люди подвели.

"Подколоть его, что-ли?" — подумал я и спросил:

— Это когда тебя Вольдемар в клетку посадил?

— Откуда ты знаешь? Хотя какая разница? Да, тогда.

— Но ты же там не остался, сбежал… Кстати, как сумел?

— А что бы я там высидел? Был там один наемник, не знаю, как звать. Он после Вольдемара приходил ко мне, разговаривал, спрашивал, где хабар. Я его послал. Он оскалился косо и свалил. А на следующий день приволок мне пачку документов. Моих ребят документы. Сидел напротив клетки, открывал книжки и фамилии их мне показывал. Некоторые в крови были. И усмехался так же, молча. Вот, мол, майор, к чему упрямство твое привело… Я ему говорю: "Пистолет дай, скажу, где хабар". Он осмотрелся, ТТ с глушителем из кармана вынул, разрядил и мне отдал. "Где спрятали?" "Там-то". Он пошел к выходу и уже от двери обойму мне кинул. Правильно сделал, иначе бы я его там же и продырявил. Ночью я ушел. Залез на крышу и в темноте спрыгнул наружу.

— Так это наемник тебе пистолет дал?

— Да, он.

Действительно: кто еще? Не сталкеры же. Что бы им майор взамен пообещал?

— Я понимаю, что сейчас у меня здесь врагов хватает. Но деваться все равно некуда было, — продолжил Калецкий. — Здесь хотя бы все от меня самого сейчас зависит. Кто захочет — пусть попробует. Задрало все.

— Жизнь имеет такое свойство.

Я заметил, что Коряга, который шел следом за Калецким, навострил уши. Слушает… Не был ли и он тогда среди сталкеров, поднявшихся против беспредела бандитов и вояк? Очень даже может быть… А майор-то у нас немножко истерик, оказывается. Усталость сказывается, пробивает его на откровенность. "Пусть попробует", ага! Пробовать-то будут не на нем одном, а на всем рейде. Хорошо, что зима сейчас и вероятность встретить кого-то не велика, иначе пошли бы по Зоне слухи гулять.

Интересно, почему майор себя не в своей тарелке чувствует? Допустим, устал и когда вернемся он не знает, но человека, половину сознательной жизни отдавшего армии, это не должно сильно волновать. Иди, пока все идут, делай, как все делают и спи, сколько можешь — эти армейские принципы должны въесться в него навсегда. Зоны он бояться тоже не должен, раз к нашей стоянке с блокпоста в одиночку пошел. Что тогда ему мешает спокойно жить?

— Не загадывай, майор. Вано прав: это лишнее. Но ты сам прикинь, сколько мы пайков взяли и подели на три. Так все и запасаются обычно. Если обложит аномалиями, то за три-четыре дня они либо скиснут, либо передвинутся. А в таких вещах, как "пузырь" и вагон продуктов не поможет.

Майор слегка повеселел, зашагал пободрее. Я между тем раздумывал, стоит ли обойти небольшую деревню, оказавшуюся на нашем пути, стороной, или не месить снег по целине. Десяток домиков, укрывшихся за зарослями разросшихся вишен и яблонь и виднеющаяся впереди крыша двухэтажного здания выглядели безопасно, но в тихом омуте водится известно кто. Плохо, что ветер от нас дует. Балбес мог бы учуять, будь там засада, или мутанты.

Что это меня на мысли о засаде потянуло? Вообще-то место для нее очень хорошее. Деревня в низине, а мы на склоне холма будем, как на ладони. Я вытащил из футляра бинокль и медленно повел им, рассматривая крыши домов и заборы. Точно! Я протянул бинокль Калецкому.

— Присмотрись.

Он добросовестно вглядывался минуты три. Сказал:

— Ничего подозрительного не вижу. Хотя… Погоди-ка! Второй дом справа. Снега на трубе нет. И вокруг на крыше — тоже.

— А снег вчера шел, — подтвердил я его подозрения. — Недолго, но должен было скрыть проталину.

— Значит люди там, да! — сказал Вано. — Не нужно туда ходить. Хороший человек прятаться не станет. Бандиты, наверное.

— Или кто похуже… — я осмотрелся и пошел к стоящей у дороги остановке. — Вы пока отдохните, а мне нужно глянуть, кто там расположился.

Инга укоризненно покачала головой, мол: "опять посуперменить решил", но ничего не сказала. Сбросила рюкзак, села в угол и прикрыла глаза, оправдывая пословицу: "Сталкер спит — хабар подождет". Балбес свернулся на снегу у ее ног, а Коряга и Вано сразу начали разламывать на доски валяющийся здесь же деревянный поддон. Тоже правильно, обед сам себя не приготовит.

Я перехватил взгляд майора и спросил:

— Есть желание размяться?

— Можно, — ответил он.

Нет, он кто угодно, но не трус. Даже не стал спрашивать, что я делать хочу.

Вытащив из рюкзака маскхалат, я отдал его Калецкому. Обмотать его автомат бинтом заняло всего несколько минут. Теперь в сумраке зимнего дня майор был почти невидим на фоне снега. А мне — и так сойдет.

— Держись сразу за мной. Если начнут стрелять — просто заляг и не мешай, им будет сложно целиться. Но они не начнут.

— Уверен?

— Конечно. Мы ведь без рюкзаков. Пристрелить нас — смысла нет, остальные уйдут и хабар пропадет. Лучше нас нейтрализовать и заманить остальных. Нет, стрелять они не станут. Начинай крошить их, если я скажу "ничего".

— Понял.

Закинув свой МР5 за спину, я не таясь пошел к деревне. Сзади снег поскрипывал под ботинками Калецкого. Вполне уверенно поскрипывал и в голосе у него ни грамма неуверенности. Значит пока шли, он нервничал, а сейчас успокоился? К чему бы это?.. Домики приближались.

…

На главной улице, которая резко сворачивала вправо, не было ни единого следа. Когда-то, видимо, деревня стояла на перекрестке. Пару из дорог за ненадобностью забросили, а вторая наоборот стала одной, единственной. Но поворот остался. Как раз к "Ростоку" он и ведет.

Люди зимуют здесь — и не натоптали? Все равно бы обшарили все дома, хотя бы на предмет лежек снорков, а потом — мало ли, какая утварь может в хозяйстве пригодится? Но следов нет вообще, давних, занесенных снегом. Они что, три недели не выходили из домов? К ближайшим домам — тоже ни одного следа на дорожках. Двери не выломаны, но приоткрыты. Стекла в окнах целы. Мне кажется, или дымком пахнуло?

— Дымом тянет.

— Ага. Справа. Но запах старый, будто печь уже давно остыла.

— Согласен.

За домом обнаружился яблоневый сад. Я сорвал измельчавшую "антоновку", проверил детектором на радиацию и съел в два укуса. Промерзшее яблоко было сладким на вкус. Где же местные аборигены? Могли бы уже и поздороваться. Сорвал еще одно, покрупнее.

Мы прошли через калитку в заборе и оказались в соседнем дворе. Тоже ни одного следа, но дымом тянет все отчетливее. А вот, наконец, и след. Идет от поленницы в обход дома. Кто-то вышел, набрал дровишек и вернулся.

Шорох справа. Я повернул голову. Из дверей сарайчика на меня смотрел ствол охотничьего карабина. "Вепрь". Отличная вещица. Мой бронежилет из него не пробить, но на таком расстоянии пробивать и не потребуется. Меня просто снесет тяжелой, свинцовой пулей. А вот и дверь домика приоткрылась. Еще одна небритая морда с ружьем наперевес. Их что, всего двое здесь?

Я спросил:

— А почему к сараю следов нет?

— Не твое дело, — ответил тот, что справа.

Есть третий, ли нет? Или их еще больше? Есть. В окне мелькнула тень. Так… Прикинуть, как у них там в доме комнаты расположены…

— Вы чего, мужики? Волыны-то опустите, а то они стреляют иногда.

— Ага, размечтался!.. — это уже тот, что за дверью. — Чего вам тут надо? А ну руки в гору!

Не знают, что делать. Они наверняка заметили нашу группу, но не рискнули напасть в открытую. Устроили засаду, но в нее попали только двое. Пристрелить нас — останется трое и может так оказаться, что потом на мародеров устроит охоту вся группировка. Отпустить — вроде как жалко добычу упускать. Ладно, хватит комедии. Пока небритый говорил, я немного переместился, оказавшись на линии огня между ним и тем, что с "Вепрем". Пора.

— Завязывайте, мужики. У нас и нет ничего!

Краем глаза видя, что майор, рванув ремень, перебрасывает автомат под руку, я с криком: "Граната!!!" запустил яблоком прямо в лоб второму мародеру. Тот рефлекторно шарахнулся, но яблоко попало в цель и разлетелось вдребезги, а я уже рывком смещался в сторону. Как и предполагалось, менее заметного в надетом маскхалате Калецкого своей целью не выбрал ни один из них и тот этим воспользовался. Ствол "Вепря" дернулся за мной, но меня уже закрыла дверь сарая. В следующую секунду от этой двери полетели окровавленные щепки. Майор бил от бедра, сразу же дал вторую очередь, по дверям домика и отскочил к стене. Мародер с коротким криком вывалился наружу и задергался. Вторая очередь добила его.

Третий выскочил наружу, держа пистолет в вытянутых руках, как полицейский в плохом фильме. Еще одна очередь. Все…

— Три-ноль в пользу сил бобра!

Яблока было жалко. Впрочем, в соседнем саду их полно осталось с осени на ветках. Нарвем. Я подобрал карабин, осмотрел его. Состояние вполне приличное, на удивление. Ухоженный, смазан, ни следа ржавчины. Отдам Вано. Он давно приличный гладкоствол ищет. Однако кого они здесь пасли? Не нас же.

Я зашел в домик и осмотрелся. Ничего необычного. Тайники искать — слишком долго. Вано сейчас суп варит — это гораздо интереснее. А это что? Люк в подполье бы приоткрыт. Я наклонился и сказал:

— А если туда гранату кинуть?

— Не надо! — донеслось из под земли.

— Тогда покажись.

Люк шевельнулся и откинулся на петлях. На свет показалась лохматая, на редкость грязная голова. Надо же! Почти мальчишка. Зря его сюда занесло. Руки парень старательно держал на уровне плеч. Рубаха навыпуск, тоже грязный, джинсы, еще более грязные… Рубаха навыпуск? Я шагнул к нему и вытащил из под него ПМ. Парень дернулся, попытался выхватить у меня пистолет. Автомат майора снова выплюнул короткую очередь, от которой у меня заложило уши.

Четыре-ноль…

— Этого можно было и не убивать.

Майор пожал плечами.

— А если бы он у тебя пистолет отобрал?

— Я его не для того забрал, чтобы сразу отдать. Теперь как узнаем, зачем они здесь паслись?

Калецкий промолчал. Он сменил магазин и сунул в разгрузку израсходованный. Я тем временем заглянул в подвал, а потом спустился вниз по скрипучей лестнице. В сторону сарая уходил длинный тоннель, потолок которого был укреплен дощатыми распорками.

— Зачем они это все выкопали?

— Да какая разница?

— Копали еще летом. Земли на снегу не видно. Не золото же искали…

— Полезешь туда? — удивленно спросил майор.

— Загадка же!

Я наклонился и пошел по тоннелю. Тот шел с небольшим наклоном, тянулся метров на сорок и заканчивался над уходящей вниз широким бетонным желобом. Внизу в желобе висела небольшая "мясорубка". Теперь понятно, в чем дело. Вот хитрецы! И правда: золото.

"Золотая рыбка" не потому редкость, что она редко образуется в аномалиях. Причина в другом. Она — антиграв. Образовавшись, она не лежит на земле, а поднимается в воздух и парит в нем, причем довольно высоко. Живет же она вне свинцового контейнера недолго. Свинцовый сачок с двухсотметровой ручкой есть не у всех, вот "рыбки" и пропадают зря. Но если стабильная "мясорубка" висит в замкнутом пространстве (что редко, но бывает), то можно поймать артефакт под потолком. Сиди, жди и надейся на удачу. Мародеры как раз этим и занимались, когда нас заметили. Но им захотелось еще больше и вышло так, что привалившее разом счастье они унести не сумели.

А где же добыча? Они давно здесь сидят, судя по всему… Я осмотрелся, вернулся немного назад по тоннелю и по лестнице выбрался в сарайчик. Вот почему следов не было. В ящике стоящего в сарае стола отыскалось то, что меня и интересовало: два контейнера. По очереди приоткрыв их я по золотистому свету понял, что не промахнулся. Вот они, рыбки золотые…

— Майор!

Дверь открылась наружу. Калецкий заглянул внутрь с автоматом наготове.

— Держи.

Я отдал ему оба контейнера и он недоуменно уставился на них.

— Что это?

— Как что? Хабар. Стрелял-то у нас ты один, верно?

Майор приоткрыл крышку на одном из контейнеров. Глаза у него стали, как у удивленной совы. Он поднял голову и спросил:

— Ты это — мне?

— Тебе. Я же говорю: воевал ты один.

— Ну да, но… это же…

— "Рыбки", знаю. Пойдем, там уже обед должен быть готов.

Он что, ждал, что я его из за этих двух артов прикончу, что-ли? Хотя может быть и ждал. Вон, так и стоит, держа в руках контейнеры и недоуменно их рассматривая.

Я еще раз осмотрелся напоследок и мое внимание привлек засыпанный снегом большой холмик в углу двора. Подойдя к нему, я раскидал ногой снег. Под ним была рыхлая земля.

— Свежая совсем. Не провалилась еще.

— Ты о чем? — не понял майор.

— О могиле. Вот об этой. Землю из раскопа выносили в сад, вон туда, а здесь ей вроде быть и не полагается вовсе.

— Да? А, ну точно, земля свежая и рыхлая совсем. Думаешь, там предыдущие хозяева этих артефактов?

— Уверен. Те двое в наколках и молодой пацан тоже, если ты не заметил. Не стали бы они сами землю рыть. Наверняка на готовое пришли, а старые хозяева вот тут сейчас и отдыхают.

— Вот же гады!

— Согласен… Так что если тебя совесть сейчас мучает, то пусть перестанет.

…

— Ты не путай сталкера и мародера! — возмущался Коряга. — Это разное. Мародер в Зону приходит только нажиться. Хабар урвал и сдриснул побыстрее. А сталкеры живут здесь и Зону знают и понимают. Тем и живем. И хабар мы берем с пониманием.

— Это с каким же? — недоверчиво хмыкнул Калецкий.

— А с таким! Вот те четверо, которых ты положил — они самые настоящие мародеры и есть. Чужой удаче позавидовали, но Зона все видит и ничего не прощает. Настоящий сталкер никогда бы так не сделал.

— Да ладно! Что-то не замечал я здесь у людей особого человеколюбия.

— Это потому, что правильных людей ты не видел. Ты на Кордоне с кем дело имел? С Вольдемаром? Так это жаба была потолще Сидора. Все под себя греб и все ему мало было. Но он за это в итоге и поплатился.

— Да? А как?

— Простым каком… — Коряга, который завелся не на шутку, когда Калецкий, рассказывая о произошедшем, назвал бандитов сталкерами, понемногу успокаивался. — Он же с наемниками связался во время большой войны. Ну а кто с ними ручкался, тот редко до старости доживал. Я, по крайней мере, таких не знаю. Вот и Вольдемар тоже недолго протянул. Использовали его и выкинули, как презерватив. В Рыжем Лесу, как раз напротив стоянки, его трупешник пацаны из "Долга" нашли. Веришь, нет — никто о нем не пожалел.

— Вот как…

— Вот так! А знаешь, как его прикончили? Повесили! Настоящий сталкер бы тебя в клетке держать не стал. Пристрелили бы, возможно, но за решетку сажать человека — Зона такое запомнит. Кордон — он и есть Кордон. Там сталкеров мало, по пальцам сосчитать можно, мародеры одни. Я тогда еще думал, что тебя и твоих парней кто-то подставил.

— И кто?

— Знать бы… Не Сидор, точно. Он чуть посылки важной тогда не лишился. Большие деньги обещал тому, кто ее вернет. И не Вольдемар. Ему с военными контры тоже не нужны были. Может быть, наемники? Они потом на Кордон глаз положили, даже отбиваться пришлось. Но Зона помогла, отбились. Был там один, Меченым звали… В общем это долгая история.

— Дело старое, кто сейчас помнит-то? — майор продолжил хлебать суп из котелка.

— Не скажи. Зона все помнит, я же говорю!

— Надо только спросить правильно… — подтвердил я.

— Как? — Калецкий поглядел на меня. — И у кого?

— Знал бы — сказал бы. Но я знаю, с кем посоветоваться. Ты действительно хочешь раскопать эту историю?

— Еще бы! Уж я бы припомнил тому, кто…

— Тогда попробуем порыться в старом хабаре.

Инга внимательно смотрела на Калецкого и браслет у нее на руке светился темно-синим в лучах зимнего солнца.

…

Бармен довольно долго присматривался к карабину, висящему за спиной у Вано. Потом видимо решил не задавать лишних вопросов.

— Знакомый ствол? — спросил его я.

— Мало ли одинаковых?

— Таких — не много. Машинка редкая и дорогая.

Бармен прищурился.

— Заходили летом иногда двое пацанчиков. Один из них как раз вот с такой волыной и был. Возможно, что с той же самой.

— Бандиты?

— Вроде бы нет. Никаких признаков. Заходили, запасались тушняком, крупой и сваливали. И на жаргоне ни разу ничего от них не слышал.

Я кивнул. "Вепрь" сменил хозяина в очередной раз.

— Эту волыну мы взяли вчера днем у мародеров. По виду — блатные, но мы с ними поговорить по понятным причинам не успели.

— Ясно, по каким. Мертвые не сильно разговорчивы.

— Да, перестарались мы. Поспешили.

— А вон тот кадр, что в угол уселся и сюда зыркает, с виду — погон, — бармен кивнул в сторону Калецкого. — Военную выправку не скроешь.

— Да, из бывших.

— Из совсем недавних бывших, позволю себе заметить. Учти: здесь таких не любят, если не в "Долге". Народ еще не забыл, как на сталкеров с вертолетов охотились.

— Вряд-ли мы кого из злопамятных встретим.

— Да, зима… Людей нет, только долговцы заходят. Пока он с тобой на него хвост поднимать побоятся, но далеко от себя его на всякий случай не отпускай. Зима — зимой, а уши и у стен есть. Вскоре о нем будут знать все, даже то, что он сам о себе давно позабыл. Куда рейд, если не секрет?

— В Рыжий Лес.

— С новичком на буксире? Ну дело ваше…

Майор тем временем поднялся со скамейки, подошел к нам и спросил у бармена:

— Водка есть?

— Конечно. Десять.

— Дай две. Я видел, что вы обо мне говорили.

Бармен выставил на прилавок две бутылки, смахнул пару десяток и ответил:

— Говорили. Я Студенту сказал, чтобы поаккуратней был и не светил тебя в людных местах. Выправку не скроешь. То, что ты погоны недавно носил — видно издалека, причем погоны были явно не рядового.

— Ну и что?

— То, что и следует. Осторожнее надо быть. Не любят здесь военных. Этот паренек — бармен кивнул на меня — себе имя уже сделал. Рядом с ним тебя никто не тронет, ни "Долг", ни "Свобода", ни "Монолит". Но лучше от него не отходить.

— Еще и "Монолит"? Они разве не в Припяти держатся?

— Они везде держатся. Но про это тебе лучше у монолитовца и спросить. Вот у него — и бармен снова кивнул на меня.

Да… Майору как-то позабыли рассказать про меня. Неловко получилось…

…

Багровый закат высветил четкий, черный трафарет заводских зданий. Кое-где лучи зимнего солнца пробивали их насквозь и казалось, что внутри пылает пожар. Громкоговоритель на вербовочном пункте "Долга" наконец заткнулся и можно было выйти на крышу, посидеть и покурить на сон грядущий.

Наслаждаясь покоем и одиночеством, я свернул небольшую самокрутку. Над крышей поплыл от конопли сладковатый дымок. Сзади послышались шаги. Инга, разумеется. Шаги легкие, драный рубероид почти не скрипит под ними.

— Зря ты это затеял, Игорь.

— Он был хорошим командиром. Вернее он и сейчас — хороший командир. Настолько хороший, что его бойцы там, на Кордоне, пошли в Зону выручать его. Практически ничего о ней не знали, но все равно пошли. Это говорит о многом. Он мог быть сто раз барыгой и торгашом, но людей он вести умел.

— Ну и что?

— Ничего. Его подставили и оболгали с ног до головы. Так быть не должно.

— Вас, братьев, сложно бывает понять… — Инга вздохнула. — Ладно. Делай, как знаешь. Сейчас с вашими принципами остается только согласиться. Мы хотели привести его к Леснику, теперь он пойдет туда сам. Побежит, если надо будет. Только ты не будь слишком доверчив, слушая Лесника и думай своей головой.

— Забавно.

— Что?

— Лесник мне то же самое говорил: "Думай своей головой!"

— Ну вот!..

— А про тебя он говорил, что ты умная.

Инга улыбнулась. Я продолжил:

— А, нет, не так! Он говорил: "Ученая баба".

— Старый пердун.

— Очень старый, да… Я с барменом потрепался насчет майора. Он в курсе этой старой истории, но не знает подробностей, только слухи, которым не очень верится. Вроде бы "Чистое небо" там было как-то замешано и это его боевики с солдатами хлестались на Кордоне.

— "Чистое небо"? Исключено. Зачем бы им? У них с охраной Зоны никогда проблем не было. Периметр на болоте дырявый. Им просто незачем.

— Я и говорю: не очень верится. Но майор рассказывал про какого-то наемника, который и уделал его парней. А "Чистое небо" как раз в то время полностью взяло болота под контроль. Может быть здесь один и тот же человек поработал? Опытный, смелый, умеющий хорошо стрелять и знающий Зону.

— Может быть он был и не один? Все-таки военные тоже помирать не хотели и в одиночку их перестрелять… Сколько их там было?

— Человек десять.

— Даже тебе понадобилась бы поддержка.

— Там ведь не спецназ ООН был. Обычная пехтура. Справился бы. Но это — я… Ты права, он наверняка был не один.

Закат, пока мы говорили, превратился в тонкую красную полосу.

…

Серый кот сидел на крыше сарая, на своем излюбленном месте. Он всегда туда забирается, когда мы приходим. Не доверяет. Странно, что снега на этом месте и вокруг него почти нет.

— Кыс-кыс-кыс!

Котище только пошевелил ушами и презрительно покосился на Ингу.

— Не пойдет, — сказал я.

— Может и пошел бы, будь она одна…

Лесник сидел на скамейке в неизменных ватнике и шапке-ушанке, с дымящейся сигаретой. Рядом, прислоненный к спинке, стоял ППШ, который я же ему и подарил в позапрошлом году.

— Да, была бы одна — пошел бы, — повторил он. — Со зверьем-то они все ладить умели, а мутантам — еще и приказывать.

— Мы многое могли… — Инга подошла к нему и села рядом, на скамейку. — Что сейчас вспоминать?

— Кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет — тому оба. Но это к слову. А с чем вы сейчас старика навестили?

— Прямо уж: старика.

— Раз старый — значит старик. Завари-ка травки, малыш.

Это он мне. Ладно, придержим язык. Где у него что лежит — я знаю, а печку в сарае Вано уже разжег. Издали, сквозь дверной проем, я видел, как Инга о чем-то рассказывает Леснику.

— Это и есть тот самый?.. — спросил из-за моего плеча Коряга, притащивший охапку дров.

— Тот самый и есть. Дверь прикрой, сейчас местного чая попробуем.

— Че-т меня это пугает.

— Не бойся. Хотел бы местный хозяин с тобой разобраться — так и разобрался бы.

— Да ну!.. Этой стрелялкой что-ли, что рядом с ним?

— Ты про генерала Ткаченко слышал когда-нибудь?

— Нет, хотя что то знакомое есть. Погоди… Вот этот дед — настоящий генерал?!

— Так проходит слава в Зоне, — усмехнулся я. — Верно, Вано?

— А кто это? Я тоже не слышал.

Я помешал угли в печке, снял крышку с верхней конфорки и поставил на огонь котелок с водой.

— Ткаченко — это основатель "Долга". Вернее, один из основателей. В свое время был весьма и весьма авторитетным человеком. Имел хорошие связи за периметром и вовсю этим пользовался. В один прекрасный день генерала зачем то принесла нелегкая в Рыжий Лес.

— За артефактами, наверное…

— Это уже не важно. Ткач чем-то разозлил Лесника и тот устроил ему экскурсию по-сусанинским местам. Трупы генерала и его людей нашли только через два года, да и то случайно. Кстати: на Янове и нашли.

— А-а-а! Ну, точно! Саныч же рассказывал, как ботаники новый детектор испытывали на градирне, а им на головы трупешники свалились. Вот откуда мне фамилия знакома!

— Вот-вот… Пропал Ткач, как я и сказал, два года назад, а трупы были свеженькие. Отсюда мораль: если считать себя в этом мире самым крутым, то тебе обеспечены разные приятные неожиданности, вроде пространственных аномалий.

— В общем не злить его… — сказал Калецкий. — Понятно. А про то, что…

— Пусть Инга поговорит. Со мною он все больше, как с несмышленышем общается. С ней — по-другому.

— Малыш! — послышалось снаружи.

Кричала Инга. Издевается…

— Что, тетенька!? — откликнулся я.

— Какая я тебе тетенька?

— А что, дяденька что-ли?

— Не обижайся. Иди, раз зовут.

Лесник все так же сидел на своей лавке, а Инга успела истоптать весь снег вокруг своими следами.

— Игорь, нам нужно в Лиманск сходить.

— Нас там кто-то ждет?

— Угадал.

— Слушай внимательно, Студент, — сказал Лесник. — Зона этого человека не зря к вам привела. Или он ей задолжал, или она ему что-то должна. Что — я не знаю, но случайности у нас тут не случайны. Про него я уже слышал. Приходил тут один, давно уже… Странный человек со странной судьбой. Рассказывал… И про Вольдемара этого я тоже слыхал, еще до того.

Я молчал и слушал.

— Есть человек, с которым этому вашему майору нужно поговорить. Пока еще человек. Вам бы поспешить туда, а то не успеете. В Лиманске, сразу за мостом, справа, была военная часть. Казарма и сейчас стоит, не развалилась пока. Вот в нее и загляни. Только осторожность не теряй. Может случиться так, что Зона выбор предложит: либо ты, либо майор и неизвестно наперед будет, кто важнее. Внимателен будь, понял?

— Понял.

— Тогда с рассветом и выходите. Лучше бы прямо сейчас и идти всю ночь, но ты же не один. Людей потерять можешь.

— Времени так мало?

— Мало. Вовремя вы. Или невовремя, это с какой стороны поглядеть.

— В смысле?

— В смысле, что для майора этого один мир существует, а для тебя — много.

Я еще раз глянул на кота, сидевшего на крыше. Он в ответ посмотрел на меня, как на идиота. Может быть, кот и прав? Зачем я в это ввязался? Сидел бы сейчас в Темной Долине, или на нашей базе в Припяти, но нет! Понесло разбираться. В Лиманске меня чуть не прикончили этим летом и мне совершенно туда не хотелось. Совершенно дурацкая архитектура. Двух- и одноэтажные дома, дворики, переходы между ними, маленькие лестницы, дворы, кое-где простреливаемые метров на двести и заросшие кустарником. Крыши тоже изрядно заросли. Есть, где поставить засаду.

Цел ли еще мост? Месяц назад был цел, а сейчас? Там уже все на ладан дышало. Вброд Лиманку не перейдешь, берега очень сильно фонят и если мост рухнул, то придется топать аж до Янова. Ладно, проверим завтра, тут недалеко.

— Дрова берите, грейтесь, — сказал Лесник. — Только потом наколоть не забудьте. Напилили-то осенью с запасом, но все кругляк, а у меня не тот уже возраст — топором-то махать.

…

Мост был цел. Поднять его теперь было невозможно. Ржавчина окончательно разрушила механизм. По стальному настилу мы по одному перебрались на тот берег и свернули на узкую городскую улочку. Не то, чтобы я сильно кого-то здесь опасался, но шел осторожно, внимательно осматриваясь и ища следы. Снег, однако, был девственно чист. Только наши следы вытягивались в цепочку.

— Вот она, — сказал я после очередного поворота.

— Кто? — не понял меня Калецкий.

— Казарма, про которую Лесник говорил.

— А что там?

— Не "что", а "кто". Сейчас узнаем. Вано, Коряга, присмотрите за входом.

Сталкеры заняли позиции у разбитых окон караульного помещения, а мы втроем прошли его насквозь и вышли на плац. Снова ни одного следа. Кто бы там внутри не находился, он уже давно не выходил наружу. Я долго смотрел в слепые проемы, потом махнул рукой.

Такие вот объекты мародеры всегда обшаривали в первую очередь. Привлекало их конечно же оружие. Но военные уходили отсюда без спешки. Они ничего не забыли, имущество было вывезено до последней кровати, оружейные комнаты в ротах стояли открытыми. Поживиться не получилось и оставалось только напакостить. Окна были выбиты все до одного, входные двери тоже.

— Дымком тянет, — тихо сказал Калецкий.

Я кивнул. Слабый запах я ощутил еще на плацу. Похоже, на костре что-то жарилось. Прикинув, откуда тянуло сквозняком, я свернул от входа направо. Казарменная "взлетка" кончилась дверями и лестницей в полуподвал. Ну что же, проверим, кто там шашлычком балуется…

В подвале было довольно светло. Небо было ясным, солнце стояло как раз напротив подвальных окошек и в его свете было видно, что рядом с печкой сидит на корточках человек в зеленом армейском камуфляже, однообразными, механическими движениями поворачивая что-то в печке.

Зомби. Опоздали мы… Я повернулся к майору, чтобы дать знак подниматься обратно, но он вдруг шагнул вперед и крикнул:

— Семен! Сержант, это ты!?

Это только в фильмах зомби медлительные и тупые. В Зоне зомбированный навыки обращения с оружием теряет в последнюю очередь. Вот и этот мгновенно выпрямился, выхватил из кобуры пистолет и выстрелил навскидку. Я не ничего предпринять и пуля попала Калецкому в грудь. Майор упал, негромко вскрикнув.

Я оттащил его из проема за стену. Зомби продолжал стрелять и пули с промежутком 2–3 секунды вышибали из стены куски штукатурки. Потом обойма кончилась, наступила тишина. Металлический щелчок свидетельствовал, что он сменил обойму. Я снял с предохранителя автомат, но Инга положила руку на ствол и сказала:

— Подожди, я попробую.

Вернуть зомби рассудок? Ну давай, пробуй, только не долго, а то он сейчас подойдет. Майор между тем пошевелился и попытался подняться. Из-за стены послышался сдавленный стон, стук, а затем звук падения человеческого тела.

— Все. Забери у него оружие.

Я выглянул. Зомбарь лежал ничком, пистолет валялся рядом. Пинком ноги я отправил ПМ к стене. Тем временем Калецкий поднялся. Крови на его груди не было. Как я и подумал с самого начала, мягкая пистолетная пуля не смогла пробить бронежилет.

— Ты как?

Он не ответил, но подскочил к зомби и перевернул его на спину.

— Сема! Овечкин! Очнись!

Он встряхнул его и глаза зомби медленно открылись.

— Командир? Я добрался тогда, куда ты сказал. Там ничего не было.

— Я знаю. Ты… Все нормально, короче. Ты отдохни, все хорошо будет. Сейчас… Я сейчас…

Калецкий скинул рюкзак, снял спальник, расстелил на полу и перетащил сержанта на него.

— Сестра, ему помощь нужна!

Инга покачала головой.

— Лучевая болезнь, терминальная стадия. На кожу у него посмотри и на голову. Волосы уже выпали. От него самого фонит.

— Мне плевать, сам потащу.

— Донесешь до забора. Майор, дай ему умереть спокойно.

Калецкий все так же стоял на коленях рядом с сержантом. Тем временем тот снова открыл глаза.

— Она права, командир. Детектор сдох, запасной тоже. Проверить еду нечем было, вот и… Но я еще до того дозу хватанул, так что все равно… Ты слушай, командир, что скажу. Я не зря тут два года по Зоне бродил, будь она проклята! Я все узнал…

Сержант закашлялся, прикрыл рот ладонью. Когда он убрал руку, на ней остались брызги крови. Пока он был зомби, организм кое-как держался, но теперь он умирал очень быстро.

— Вовремя вы. Слушай, майор… Тогда, когда нас из машины вытащили, я вырвался. Ты не видел? Мы с Пупком убежали. Стрелять в нас не стали, а догнать не смогли. В гарнизон не пройти было. Я пытался. Там сталкеры были на дороге, а вокруг аномалии. Тогда я укрылся, думал: днем попробую. Тоже не получилось. КПК с картой у Пупка остался. Я просидел в укрытии еще сутки. Стрельба ночью была, сталкеры с дороги разбежались и я вышел. Пополз вдоль дороги, потом поднялся, пошел. Вот только ошибся я, майор. Не к блокпосту пошел, а от него.

Рядом с дорогой нашел мертвого сталкера. Снял с него плащ, респиратор гражданский. Одел их на себя. Тут снова стрельба началась в стороне, настоящий бой был. Потом стихло все. Я думаю: "Либо наших положили, либо они тебя выручили". Ночь переждал, сходил, проверил. Вышло первое. Я ребят обыскал, нашел пистолет, патронов немного. Давай думать, что дальше делать. На блокпост вернуться — посчитают дезертиром, а пока разбираться будут, много воды утечет. Решил все-таки про тебя разузнать, чтобы не с пустыми руками вернуться. Переоделся, прикинулся новичком-сталкером и пошел к их деревне.

Про тебя никто толком ничего не знал, но большинство говорили, что расстреляли. Тогда я совсем приуныл. Вернуться — кто мне поверит? Посадили бы — и все. Так я и стал сталкером. Вытащил из тайника свой броник армейский, каску. Сказал, что трофейные. Начал к Зоне присматриваться. А потом меня один человек свел с Цезарем, который был командиром у группы наемников.

Он сразу понял, что я солдат, но сказал: " Пофиг! Еще и лучше". У них правила простые были. Выполняй приказы, не болтай лишнего и не задавай вопросов. Тогда деньги будут. Сразу автомат мне хороший выдали. Цезарь говорил: "Сочтемся!" Сочлись… В пару рейдов с ними я сходил. Что искали — не знаю. Ходили в Чернобыль, в Лиманск… Я постепенно своим стал для них и однажды Цезарь при мне разговорился по пьянке, про Вольдемара, про Сидоровича и про всех остальных.

Есть, майор, такая группировка: "Чистое небо". Они всем рассказывают, что изучают Зону. Не верь им, командир. Они врут. Главные там у них: Лебедь, Каланча и Суслик. Зону они не исследуют, а собирают сталкеров и отправляют их в ее центр. Якобы на задание, но на самом деле те или зомбируются, или уходят в " Монолит". Мало, кто возвращается. Вот оттуда монолитовцы пополнение и получают, это самая большая их тайна и есть.

Я усмехнулся про себя. Если бы это было так просто: пришел в центр и опа! ты в "Монолите". В зомби как раз превратиться легче легкого, а вот стать одним из братьев… Но в то время современного " Монолита" еще не было, а было О-сознания, которое присоединяло людей по другому. Ладно, послушаем…

— Цезарь не знал всего, но он был уверен, что все, что тогда на Кордоне произошло, как раз "Чистое небо" и устроило. Суслик и Отец Вольдемар были друзья, не разлей вода. Он же сталкерам обеспечил помощь наемников. Вот только обман все это был. Наемники выследили, где у Вольдемара люди ходят. Перебили нескольких сталкеров, а свалили на нас, на блокпост. На хабар, мол, мы позарились и хабар подбросили нам же. Вольдемар взбесился. Собрал всех своих и началось… Наемники ему кого-то из своих лучших бойцов прислали. Я даже видел его издали среди сталкеров. Шрам во всю морду, никогда не забудешь. Вот он наших и сделал.

— Я знаю, — кивнул майор. — Тоже его видел.

— Ну вот… Потом на блокпост перебросили спецназ и те сталкеров с их базы вышибли вместе с Вольдемаром. Он и его люди ушли к центру, а я так и остался на Кордоне. Последний год все больше рядом с "Ростоком" держался, поближе к "Долгу". Что меня за периметром ждало? Срок за дезертирство. А здесь, ближе к центру, ребята нормальные. Но вышло так, что я радиации хватанул в рейде. Меня несли, им тяжело было, я сам попросил меня здесь оставить и помощь прислать. Здесь у Цезаря склад был, я его нашел и сидел тут, загибался понемногу. Еда была, вода тоже и вдруг ты приходишь. Кто это с тобой? Хотя какая теперь разница…

Сержант повернул голову к Инге, спросил:

— Доктор, мне долго еще осталось?

Та покачала головой.

— Ну и ладно. Отбегался, значит. Хорошо, хоть тебе, майор, успел все рассказать.

— Я уже не майор, — сказал Калецкий. — Старший лейтенант.

— Да? А с меня вот лычки так никто и не снял. Смешно?

— Смешно… Сема, выпить хочешь?

— Спрашиваешь!.. У наемников сухой закон. На складе не было ничего.

— Держи.

Вторая бутылка из купленных в " 100 рентгенах" перекочевала в руку сержанта. Тот присмотрелся к ней.

— "Казаки" паленые. Лучшая выпивка в моей жизни.

Он поднес бутылку ко рту, глотнул несколько раз.

— Наконец то этот привкус металлический в пасти исчез. Слышь, командир… А Цезарь тоже погиб. Осенью нас монолитовцы крепко зажали рядом с Припятью. Одного нашего подстрелили, а нам крикнули, чтобы мы снарягу и оружие оставили и валили из Зоны. Цезарь ответил, чтобы они сами пришли и взяли, а один из них и вправду вышел. Без оружия. На Цезаря поглядел и сказал: "Если мимо меня пройдешь — можете уходить". Цезарь подраться всегда не дурак был. Винтовку положил, подошел к монолитовцу, тот его вырубил с двух ударов и нам повторил: "Бросайте снарягу и валите. Еще раз повторять не буду". Мы так и сделали. Тогда я дозу и схватил. Выброс был, мы в подвал залезли, а там лужи радиоактивные. И наружу не вылезешь… У меня комбез был хуже всех, вот мне и досталось. Потом снорки напали, а у нас только ножи, да еще Шакал пистолет сумел заныкать. Сюда вышли втроем.

Майор, вы того… идите… Неохота при свидетелях скорбящих загибаться.

Овечкин закрыл глаза и выронил бутылку. Водка полилась на холодный, пыльный бетон.

— Все, агония — сказала Инга.

Майор не ответил. Он все так же стоял на коленях, опустив голову и закрыв лицо руками. Я повернулся и пошел вверх по лестнице. Нужно было вызвать Вано, Корягу и решать, что делать дальше.

…

— Почти все, о ком говорил сержант, давно покойники. Весь состав "Чистого неба" погиб, когда группировка штурмовала Чернобыльскую АЭС. Подозреваю, что без наемников не обошлось и тут. Вольдемара тоже прикончили наемники, когда он перестал быть им нужен. Слышишь, майор?

— Слышу.

После смерти сержанта Калецкий очень сильно изменился. Сказался психологический шок. Не зомби, но где-то рядом. Идет, глядя под ноги, по сторонам не глядит, молчит постоянно. Я, кажется, понимал, что с ним. Он знал о гибели своих бойцов, но мертвыми их не видел, а достоверных свидетельств их смерти у него не было. Где-то в уголке сознания таилась надежда, что хотя бы кто-то из них мог выжить в Зоне. Он очень долго жил с этой надеждой, привык к ней и вот сейчас она исчезла вместе с умершим у него на руках сержантом.

Овечкина мы оставили в том же полуподвале, завалив дверь снаружи и теперь я как мог старался расшевелить майора. Получалось плохо.

— Опоздал я… — сказал он. — Если бы сразу после того дела, вместе со спецназом, но я тогда объяснительные и рапорты писал. Или хотя бы в прошлом году… Хоть бы его сумел бы вытащить.

— Вряд-ли. Скорее сам бы погиб.

— Может и так… Даже рассчитаться не с кем теперь. За меня рассчитались. Наемники — с Вольдемаром, "Монолит" — с наемниками.

Он задумчиво посмотрел в окно. Мы расположились на первом этаже той же казармы, в каптерке. Окна заслонили листами фанеры, отодранной со стен в ленинской комнате. В жестяном умывальнике разожгли небольшой костерок, дым от которого вытягивало в открытую дверь.

— Вроде и жить-то теперь незачем, да, Студент?

— Тебе видней. Ты зачем в Зону пришел? Не для того же, чтобы с Дегтярем повидаться?

— Нет. Не для этого.

— Можешь особо не стесняться. Мы в курсе, зачем и знаем, кто приказ отдал. Тебе-то зачем это надо было? За своих солдат отомстить хотел?

— Хотел. Вот только некому оказалось. И не вернуть никого, и жизнь заново не проживешь. Я, когда Вольдемару патроны и детекторы продавал, думал: "Пусть они там в мутантов стреляют и друг в друга. В нас не осмелятся". Осмелились. Ошибался я, а расплатились за мою ошибку другие. Я вроде как ни при чем оказался. А не продавал бы я — купили бы у других. Все на периметре в этом дерьме были по уши.

— Значит ты хотел бы своих бойцов спасти?

— Конечно. У тебя что, машина времени есть?

— Машины времени у меня нет…

…

Майор смотрел на Кристалл и молчал. Мы тоже молчали. Вано и Коряга остались около входа в зал, а я и Инга прошли вместе с Калецким к его центру. Он оглянулся на меня и спросил:

— И что теперь?

— От тебя все зависит.

— Загадками говоришь. Что мне делать?

— Я не знаю. Откуда мне знать, что надо делать, чтобы твое желание исполнилось?

В следующий момент майор исчез. На пол с лязгом грохнулся автомат и с этим лязгом слился негромкий стук от свинцовых контейнеров. Инга удивленно вздохнула. Я наклонился, подобрал оружие и артефакты и сказал:

— Все. Уходим.

— Что это было, Игорь?

— Помнишь, как Лесник сказал, что миров много? Наверное, есть и такой, где никогда не было О-сознания, где зона отчуждения не стала аномальной, а через периметр ездят только охотники за металлоломом. Там Калецкий честно дослужится до полковника и все его люди останутся живы. Ведь может где-то быть такой мир? Как думаешь?

— Не знаю.

— Если такой мир есть, то он сейчас там.

— Он мог бы…

— Я знаю. Агент "Монолита" во внешнем мире и все такое… Этой игрушкой в эту игру я играть не стану.

— Куда теперь?

— В Припять, на нашу базу. Сегодня тридцатое. Новый год завтра, а у нас там елка растет. Вано! Коряга! Как насчет Нового Года в Припяти?

— Можно, да! — откликнулся Вано.

— Инга?

— Я первая иду там в сауну!

Тень наемника

Часть первая. Потерявшийся

"Холодно… Огненное небо, вспышки молний, сухой холодный ветер… Это выброс. Почему я еще жив?.. Точно ли я жив? Точно… Примем, как данность. Жив, лежу, смотрю в небо, на выброс. Красиво… Только холодно. Костер?.. Хорошая идея. В небе меняют друг-друга оттенки пламени. Что может быть лучше, чем лежать, ощущать этот холод и быть живым? Надо подняться…"

Человек приподнялся на локте, но сразу же со стоном снова откинулся на спину. Голова буквально взорвалась болью, даже в глазах потемнело. Он полежал еще немного, потом все-таки заставил себя сесть. Капюшон мешал и был сброшен на спину. Головная боль прошла так же внезапно, как и появилась. Он осмотрелся.

"Ботинки… Армейские… Не лучший выбор для Зоны. И армейский камуфляж — тоже не лучший выбор. Что такое Зона?.. Глупый вопрос. Зона — это Зона. Вон же полосатая труба ЧАЭС видна. До неё километров десять, не больше, значит я недалеко от центра. Не далеко и не близко… А кто я такой?.. Ху из ху, как говорится?"

Ответ никак не приходил в голову, как человек ни старался вспомнить, кто он и что произошло. Между тем холод пробирал все сильнее.

"Не май месяц, однако. Прохладно. Хотя почему не май? Как раз на май очень похоже. Или на апрель. Травка молодая растет и кажется синей в свете горящего неба. Выброс, да… Почему же я жив? Если не согреюсь — точно сдохну. Сколько же я пролежал?.. Так!.. Костер нужен. Нужны дрова и нужен огонь. А еще лучше — теплое помещение. Вон там дом с провалившейся крышей. Смогу дойти? Должен. Значит смогу!"

Он попытался подогнуть ноги. Левую, потом правую. Ноги слушались, хотя изрядно отекли и казались чужими. Человек оперся на руки и приподнялся.

"Как снорк… А если сюда мутантов принесет? Оружие!"

Лежавший рядом и поднятый им пистолет надежд не оправдал. Рукоять была разворочена. Патроны взорвались в обойме и хорошо еще, что не оторвало пальцы. Он равнодушно повертел оружие в руках и выбросил. Бесполезная штука. Дубинка — и то опаснее. Дубинка, впрочем, тоже нашлась — двухметровый кусок водопроводной трубы, изогнутый на конце. Опираясь на него, человек поднялся и пошел по направлению к строениям. Что будет, если там окажутся мутанты, он старался не думать.

Мутантов не было ни в одной из двух комнат. Человек осмотрелся, оторвал от стены умывальник и примостил его на паре вывалившихся из потолка досок. Содрал со стены ленту обоев, скомкал, добавил для розжига сухой газетный лист, привычным движением похлопал себя по карманам.

"Я же курил… Должна быть зажигалка… Где? Нету… Не так уж много карманов на этом костюме. А это еще что?.."

В одном из карманов обнаружился запаянный в пластик листок бумаги от маленькой записной книжки. На листке печатными буквами было написано: "УБЕЙ СТРЕЛКА". Недоуменно посмотрев на него, человек хмыкнул и снова сунул листок в карман. Зажигалки не было, только это бумажка и один-единственный пистолетный патрон, который почему-то не разделил судьбу своих собратьев в обойме.

Повертев его в руках, человек задумчиво оглядел кухню, потом обшарил шкафы. Спичек конечно же не было, нашлись только пьезоэлектрическая зажигалка и динамический ручной фонарик, который тускло засветился и зажужжал при нажатии на ручку. Еды тоже не обнаружилось, зато рядом со шкафчиком висело небольшое зеркало.

"Ну и морда… Нос, ясное дело, ломали не меньше пары раз. Скар… Похоже, что от ожога… А в остальном — ничего так, вполне приличный видок. Внушает уважение. Даже не так уж небрит. Следил я за собой… Давай, ты будешь Скаром? Звучит по-джентльменски и все такое… Мсье, же не ма па сис жур! Хотя это кажется не из этой оперы. Кто я? И кто этот Стрелок? "

Ответа не было. Человек еще раз поглядел на патрон и надавил им на край стола, расшатывая пулю. Через пять минут в умывальнике весело горела подожженная от пороха (который в свою очередь был подожжен искрой пьезо-зажигалки) бумага и Скар, как он решил называть сам себя за неимением лучшего имени, подкладывал в огонь щепки от разломанного им ящика кухонного стола. Озноб понемногу проходил.

"Так… Одну проблему решили, но другая никуда не делась. Что будет, если на огонек припожалуют мутанты? Даже один снорк очень опасен. Рванет когтями, а раны от них воспаляются за считанные часы. Тогда все, приплыли… И где еды взять? Желудок уже сигнализирует, что его неплохо бы наполнить. Погреб тут есть, или подвал? А в других домах? Проверим, фонарик в помощь, но сначала нужно что-то посерьезнее этой трубы. Что можно придумать?.."

Взгляд остановился на старом, советском телевизоре в большой комнате. Скар довольно хмыкнул и протянул руки к костру. Работа предстояла тонкая и перед ней надо было как следует согреться.

Через два часа телевизор был разобран, а Скар развлекался, нажимая на ручку фонарика и глядя, как время от времени между кончиками двух вязальных спиц, которые он по всей длине обмотал изолентой, с громким треском проскакивает мощная электрическая искра. Той же синей изолентой были смотаны вместе маленький трансформатор, диоды и четыре больших конденсатора. Все это было собрано на пистолете Макарова, превратив его в подобие футуристического бластера и спаяно припоем, который он растопил разогретым на костре паяльником. Вместо канифоли сошла смола, которой было полно на дровах в поленнице. Десять нажатий на ручку — треск! Еще десять… он подождал… еще пара… треск! Трансформатор повышал напряжение, которое выдавал генератор фонарика, заряд накапливался… Вжжж-вжжж-вжжж… напряжение растет… щелк!

Скар нажал девять раз, подождал несколько минут и поднес шокер к плите. Треск и искра. Машинка держала заряд.

"От собак сгодится, от тех же снорков, вместе с дубинкой, тоже. Будем надеяться, что никого серьезнее на меня не вынесет. Что у нас теперь? Теперь у нас на повестке дня стоит вопрос подкрепиться…"

Подвал этого дома он уже обшарил. Съестного не нашлось. В погребе у хозяина хранилась картошка, но ее клубни сейчас сморщились и стали похожи на грецкие орехи. Полезными находками стали пила-ножовка и ватник, который Скар сразу напялил на себя. Ветхая ткань затрещала на его широких плечах, а руки изрядно выставились из рукавов, но зато сразу стало тепло, поэтому на дизайн было решено наплевать. Найденный в кармане ватника армейский ремень с латунной бляхой тоже пригодился, им ватник, на котором не было ни одной пуговицы, был перетянут.

"Просто красавец! Однако хозяин местный мог бы пару банок консервов припрятать, или хотя бы огурцов соленых. Воды дождевой — полная бочка, а вот огурчиков бы не помешало. Совершенно наплевательское отношение к гостям!"

Скар прихватил для костра несколько досок и выбрался из подвала. В комнате, куда он перенес костер в умывальнике, было уже довольно тепло. Он распилил доски, подбросил их в огонь, прикрыл разбухшую от влаги дверь и вышел во двор с шокером и обрезком трубы наготове. Ближайший дом был заколочен и он двинулся к дальнему, входная дверь которого была открыта настежь.

"Пусто. Кто-то тут уже побывал и давненько. Вон и крышка подпола распахнута. Разве что для очистки совести заглянуть… Ну вот что это такое? Не заберу, так хоть испорчу? Засранцы!"

На полу подвала валялись осколки стеклянных банок. Их содержимое превратилось в сухую корку на полу, в которой угадывались маринованные помидоры. Скар сплюнул от досады и полез наружу. Зато на чердаке обнаружилось наконец что-то съестное: связка высохшего лука. Он скептически осмотрел ее, но все-таки повесил на плечо. На бесптичье и жопа — соловей, как шутили наемники.

"Стоп! Наемники… Шутили… Откуда я это знаю? Я что, был наемником? Эта заламинированная страничка, которую я нашел в кармане — сувенир из того же прошлого? Не помню! Ничего не могу вспомнить. Но само слово явно для меня не чужое. Может быть я действительно из них, или какие-то дела с ними имел… Наемник… Скар… Нет, ничего!"

Доска, которой была забита дверь, отлетела в сторону. Скар хозяйственно сунул в карман ватника пару гвоздей-соток и потянул дверь на себя. Она открылась.

"Странно, что не заперто. Если дом не вскрывали со времен эвакуации, то хозяева должны были закрыть замок. А тут доска есть, а замок выломан. Значит мародеры закрыли. Зачем? Не поленились гвозди найти, доску… А нет ли у нас здесь тайничка? Если есть, то он наверняка цел. Головки гвоздей ржавые, значит сюда никто не возвращался."

Он внимательно осмотрел прихожую, попинал ящики. Пусть… В одном старая обувь, в другом тоже. Ничего полезного. На всякий случай пошарил рукой на полке. Одна пыль. Дверь на кухню была открыта нараспашку. Тоже ничего ценного. Хотя нет! Ножик складной на полке, пригодится. В столе с десяток ложек и вилок — тоже в карман по одной штуке. Плакатик с Аллой Пугачевой на холодильнике. Внутри… Мышь повесилась. Плита… Бинго!!!

Скар торопливо вытащил из плиты картонную коробку и открыл ее. Мда!.. Рановато губу раскатал. Жестяные банки вздуты и явно непригодны для употребления. Кургузый АКСУ без магазина. Патронов нет. Фляга какая-то… Он открутил крышку, понюхал — внутри была водка. Пригодится. А это что за палки? Палками оказалась копченая колбаса. Она тоже ссохлась до состояния камня, но запах от нее, когда Скар с трудом надрезал закаменевшую шкурку ножом, пошел приятный. Значит пойдет в суп. И самое полезное в его ситуации — детектор. Старый, добрый "Оклик". Он нажал на кнопку и прибор приветственно пиликнул. Работает, хреновина. В аномалии он лезь пока не собирался, тем более с этим хламом, но счетчик Гейгера, который есть в каждой модели, крайне полезен.

Он поставил коробку на кухонный стол, повесил автомат за спину, спустился из дома по жалобно заскрипевшим ступенькам крыльца и направился в тот дом, в котором развел костер. Вскоре он вернулся обратно, держа умывальник с горевшим в нем огнем на вытянутых руках и чихая от летевшего в лицо дыма. Дело было в том, что последний дом выглядел целее, чем остальные. Крыша достойно выдержала погоду Зоны, внутри было сухо, а в глубине комнаты Скар заметил полку с книгами. Пускаться на ночь глядя в путь он не хотел, тем более, что непонятно было, куда идти. Надо было попытаться вспомнить, что произошло и как его сюда закинуло.

Дверь тяжело заскрипела, закрываясь. Скар подпер ее стулом и обследовал комнату. На полке действительно оказались книги, советские детективы. Ну, лучше, чем ничего. На той же полке нашлись зажигалка и пачка сигарет. Зажигалка давно выдохлась, а вот сигаретам он обрадовался, как родным, сразу же прикурив одну от уголька. Закашлялся. Советская "Астра" драла горло не хуже рашпиля.

Теперь нужно было позаботиться о себе, любимом. Скар снова вышел, набрал дождевой воды из бочки в кастрюлю, не забыв проверить ту на радиоактивность. Разломанная на куски колбаса отправилась в воду, следом за пятью сухими луковицами. Кастрюля была поставлена на огонь. Потом он сел на стул в комнате и, прислушиваясь к треску горевшего в кухне костра, задумался, перебирая остатки памяти.

…

Ночь была холодной. Тряпье, которое Скар притащил на диван, не сильно помогало согреться. Кроме того, приходилось часто вставать и подкладывать дров в костерок, да еще и постоянная опаска пожара будила, так что выспаться толком не удалось. Будь они с кем нибудь вдвоем — можно было бы организовать дежурство у костра, а если бы были спички, то и дежурить бы не пришлось.

Вчерашняя кастрюля с бульоном снова оказалась на огне. В нее отправилась вторая палка колбасы и остатки порезанного на кусочки сухого лука.

"Вспомнить ничего не удалось… Ну и черт с ним. Солнце поднялось справа, если смотреть на трубу АЭС и немного за нею. Значит я сейчас нахожусь южнее станции. До нее на примерно 8-10 километров. Справа, на северо-востоке, должна быть Припять. Туда соваться пока не стоит. Почему-то возникает ощущение дежа-вю, когда я вспоминаю об этом городе… Я там что, бывал? Как много вопросов, как мало ответов… А севернее меня должен быть "Юпитер", дальше, за ним, Янов. Вот и определился на местности!"

Луковый суп закипел. Скар потыкал вилкой в колбасу.

"Деширак со вкусом тушкана… А ведь получается, что Зону я хорошо знаю. То, что нужно, вспоминается сразу. Вот кто такой тушкан? Это крыса мутировавшая. Могу вспомнить, как они выглядят, как нападают, где прячутся и каких примерно мест стоит избегать, чтобы не нарваться на их гнездо. Лекцию про них расскажу при необходимости. Значит потеря памяти временная. Будем надеяться, что она вернется.

Теперь вот еще что! У любого опытного сталкера, а тем более у наемника, найдутся враги. Можно ли мне на Янов идти? Что, если там найдутся знакомые, с которыми лучше не встречаться?"

Скар подумал, но ничего на эту тему в памяти не всплывало и он решил, что раньше времени заморачиваться на эту тему не стоит. Как говорится: решим по месту. Если будут к нему претензии — это лишний повод растормошить воспоминания.

"Решим по месту — так Черный любил говорить. Черный… Это наемник и мы были хорошо знакомы. Не дружба, нет, просто знакомство. Нормальные отношения сильных, уверенных в себе людей. Но ни портрета в памяти не всплывает, ни иной конкретики. Черный… Черный… Один белый, другой серый, а ты, значит, Черный…

Пахнет из кастрюли приятно. Кто бы знал, что копченая колбаса может так долго храниться?"

Вскоре с супом было покончено. Скар с сожалением поглядел на догорающий костерок. С собой не взять и трут делать тоже бесполезно. Шокером его не поджечь. Или… Он слегка опалил на огне кусочек ваты, выдернутый из телогрейки и попытался поджечь его разрядом. Не вышло. Ожидаемо…

Ну тогда пора выходить. Смотав ватное одеяло в плотный рулон, Скар засунул его в рюкзак, положил сверху три книги. Не то, чтобы он любил детективы, но время скоротать сойдет, да и для утилитарных целей сгодится. Съеденная колбаса рано, или поздно, попросится наружу, а грязная задница джентльмену не к лицу.

Поправить ремень на поясе, пустой автомат за спину, шокер на правую руку. Ничего не забыл? Тогда вперед. Он вышел из домика, не забыв прихватить с собой умывальник с углями, огляделся и высыпал их в канаву. Не хватало еще спалить домик.

"А мы пойдем на север… Реплика шакала Табаки из мультика… Шакал? Опять дежавю! Шакала я тоже знал раньше. Знакомство еще менее близкое, чем с Черным. Тоже наемник, тоже никаких подробностей. Кажется, я ни с кем раньше близких знакомств не заводил и если и был наемником, то наемником-одиночкой.

Проводник, быть может? Да, возможно. Зону я знаю неплохо. Вот сейчас иду, а глаза автоматически обшаривают местность, детектор тихонько потрескивает из нагрудного кармана и приходится постоянно напоминать себе, что автомат пустой, без патронов. Рука так и тянется перевесить его поудобнее для стрельбы.

На Янове раздобуду патронов. Если все нормально, то до темноты дойду. Места здесь более-менее спокойные…"

Накаркал!.. Только расслабься — Зона преподнесет сюрприз на блюдечке. Скар присел и отскочил за кусты, которые уже были покрыты свежей листвой и обеспечивали неплохое укрытие. Впереди, метрах в двухста, через дорогу перебирался на четырех лапах мутант.

"Все-таки скорее середина апреля, чем май! Клещей бы не наловить… Заметил? Вроде нет… Снорки днем видят плохо. Противогаз им нужен, чтобы защитить глаза от ультрафиолета в солнечном свете и стекла в нем редко бывают чистыми. Переполз, убрался за кусты. Он что, один? Снорки по одному ходят редко, надо подождать… Ну да, вон еще появился. Ну и чучело… Длинный шланг маски тащится за мутантом по земле, как кишка. Тьфу, ты! Да это и есть чья-то кишка! Кабанчика, похоже, завалили… Или человека?

У них там, вероятно, лежка. Нажрались, теперь спать залягут, до вечера. По дороге идти нельзя, услышат. Если справа от нее, то там аномальная роща, а у меня противогаза нет и детектор слабенький. Но аномалия по-любому лучше снорка…"

Решив так, Скар свернул направо, обходя место, где мутанты пересекли дорогу, по широкой дуге. Идти стало гораздо труднее. Местность была не то, чтобы болотистой, но земля еще не совсем просохла после сошедшего снега. Попадались и висевшие между кустами "трамплины", которые приходилось обходить. Потом он вышел на небольшую поляну и его глаза уперлись прямо в стекла противогазной маски обернувшегося на шорох снорка.

Секунду оба не шевелились. Скар рефлекторно сжал рычаг своего шокера и тот разрядился, выпустив между спицами длинную искру. Услышав звук, снорк подпрыгнул, приземлился на все четыре конечности и боком отскочил за кусты. По звуку ломаемых веток было понятно, что мутант со всей доступной скоростью ломится прочь. Потом издали раздался характерный хлопок разрядившейся аномалии и снорк на мгновение мелькнул над кустами, изо всех сил размахивая лапами.

"Давай, засранец, учись летать. Пригодится на будущее. Видимо принял разряд шокера за очень похожий по звуку разряд аномалии. Человека-аномалии надо бояться, все правильно. А чем это ты тут занимался?.."

Вот откуда кишка взялась! В траве лежал человек. Скар подошел поближе и присмотрелся. Судя по комбинезону, распоротому на животе в клочья — долговец. Экипирован вполне прилично. Бронежилет, хороший шлем…

"А где оружие? А вот оно… Блин! Что такое "не везет" и как с ним бороться? Ну кто сейчас с таким ходит? Рядом, в траве, лежал РП-46, который, вполне вероятно, был гораздо старше своего бывшего хозяина. Нет, на полтысячи шагов это верная смерть, но патрон-то не тот! А просто так его взять — потом долговцы же и предъявят тебе. И пистолета нет. Здесь я эту машинку конечно не оставлю… Где тут у него жетон именной? Вот он где…"

Имя и фамилия, выбитые на кусочке аллюминия, ничего не говорили Скару. Он порылся в карманах у мертвеца, но ничего интересного, кроме зажигалки и сигарет, не нашел. Бронежилет и разгрузка были в крови и наемник их снимать не стал, но из карманов разгрузки вынул два пулеметных магазина. Ни рюкзака, ни вещмешка не было. Либо пулеметчик пришел сюда не один, либо рюкзак лежал где-то за кустами. Рисковать встречей со снорками Скар не собирался. "Ну все, браток, отдыхай!" — мысленно он попрощался он с мертвецом, перехватил пулемет поудобнее и пошел прочь с поляны по направлению к видневшимся неподалеку строениям.

…

Алоха смотрел, как незнакомый сталкер в старом, подпоясанном армейским ремнем ватнике, входит в двери. Картина самая обычная. Необычным было только оружие — ручной пулемет. Крайне редкое снаряжение для одиночек. Они даже во время большой войны с собой пулеметы не таскали. Тяжело, дорого, неудобно… А этот вот в мирное время снарядился, как в поход. Торговец присмотрелся и подумал, что эту машину он не так давно где-то видел, но вспомнить, у кого, не успел.

Сталкер подошел к нему и низким, хриплым голосом сказал:

— Долговца неподалеку снорки порвали. Кому сообщить?

Алоха кивнул и заорал в коридорчик:

— Череп! Выйди сюда, ты нужен!

Из коридора послышались шаги и появился тот, кого звали: лейтенант "Долга", оставшийся на Янове главным после Шульги. Его взгляд сразу зацепился за пулемет.

— Где взял? — спросил он.

— Один ваш тут, неподалеку, сноркам попался. — сталкер порылся в карманах и вытащил жетон. — Держи.

Череп взял металлическую пластинку, прочитал написанное на ней, потом перевел взгляд на пулемет и кивнул.

— Допрыгался. Говорили идиоту: "Не ходи в одиночку!" — но нет, мы все знаем… мы всех на пальце вертели… Ты кто?

— Скар.

— Откуда?

— Одиночка.

— Покажешь, где лежит?

Скар кивнул.

— Кто со мной идет?

Череп оглянулся.

— А вон, трое наших пацанов с вахты сменились. Эй, Толстый! Комм цу мир!..

…

— Ну меня ты уже знаешь. Толстым кличут. А это, соответственно, Тощий и Длинный.

— Кликухи людям не даром дают, — отозвался Скар, чтобы поддержать разговор.

— Это точно! Мы когда в Зону в первый раз пришли — сразу приклеилось. Там история интересная вышла. Нас снорки загнали в подвалы под "Юпитером" и мы там наткнулись на монолитовцев. Они нас наружу вывели, потом к болотам проводили и они же так и прозвали.

"Я уже растроганно плачу! Монолитовцы вас выводят из подвалов, где и поопытнее вас мужики без следа исчезали, потом провожают… Расскажи эту сказочку кому другому! Хотя Череп этот не производит впечатление легковерного лоха, а историю свою Толстый явно не в первый раз рассказывает. Видимо, кто-то ее подтвердить успел…"

— Монолитовцы?

— Ага! Крутые ребята.

"Спору нет, они круты. Но чтобы альтруизмом страдали — про такое не слыхивал. Или это Зона так изменилась, пока я без сознания валялся? Тогда сколько времени прошло? Как бы узнать, какой нынче год?"

— Никогда живого монолитовца близко не видел.

— А давно ты в Зоне?

— Как сказать? — Скар пожал плечами. — Я в первый раз здесь был, когда война группировок началась. Один сезон, потом ушел. Теперь вот снова потянуло сюда.

— Четыре года, значит, получается.

"Сколько!? Едришкин чижик! Четыре года — это срок. И что, я это время, как Илья Муромец на печи провалялся без сознания?"

— Скар, ты чего?

— Что?

— Да говорю с тобой, а ты не слушаешь…

— Извини, задумался. О чем ты?

— Да об этом, к которому идем. Фокусом звали. Фокусы он карточные показывать умел. Постоянно здесь в округе артефакты искать ходил, вот и доходился. А ведь предупреждали, что нарвется, но куда там? У него же пулемет!

— Так оно и бывает…

"Как только сталкер начал себя считать круче всех — считайте, что надо заказывать деревянный ящик и музон в придачу. Зона не любит самоуверенности и хотя гибнут и новички, и ветераны, но самый большой процент потерь приходится как раз на таких вот самоуверенных щенков. Тех, кто сумел научиться азам выживания и возомнил, что знает о Зоне все. А Толстый этот, кстати, правильно идет. Осторожно. Только вот болтун он!… Двое сзади тоже хорошо держатся, так, чтобы держать под обстрелом максимально возможный сектор. И оружие у всех наготове… Кроме меня…"

— Толстый, магазином не поделишься?

— Семь-шестьдесят-два?

— Они, самые.

— Держи. Свой-то где оставил?

— Да в "жарку" уронил случайно. И рюкзак тоже сгорел.

— А чего у Алохи не купил?

— Денег нет. Я же говорю: сгорело все. Да там не много и было-то.

— Ну хоть сам живой! Надо было у Черепа патронов попросить. Он бы дал, без проблем.

Скар присоединил магазин к автомату и передернул затвор.

"Вот так-то лучше! У Черепа попросить можно было, но просить что-то у лейтенанта "Долга" означает задолжать тому же самому "Долгу". А потом прямая дорога к ним в группировку. Я им уже был должен один раз, хватит…"

— Что там ты про монолитовцев рассказывал? Они ведь раньше палили во все, что движется.

— Это давно было! — Толстый, видимо, попал на свою любимую тему. — Теперь от них даже поддержка идет. Я уж не знаю, как там Крыло и Чех с ними договорились, но можно в рейде встретить их, попросить помочь и помогут, что характерно.

"Чех? Крыло? Я смутно помню обоих. Почему-то вспоминается голова химеры и подземелья. Ну да, это же по заданию генерала "Долга" я по катакомбам "Агропрома" лазил. То еще было дельце! Вспомнилось сразу, как мы с их сержантом и еще тремя ребятами отстреливали вылезающих из норы мутантов. Потом настала пора лезть внутрь, в катакомбы, но долговцев проще было под танк с гранатой заставить кинуться, чем туда. Пришлось одному все делать…

Четыре года! Как это вышло-то!?"

— Скар!..

— Слушаю тебя.

— Ну вот проводили они нас, а на Болотах есть такой Сява. Не слыхал?

— Нет.

— Он в "Свободе" сейчас, новичков натаскивает. Весь на понтах! Он раньше с бандитами был, да и сейчас таким же остался. Я посмотрел на него, походил под ним немного и думаю: "Ну, нафиг! И подался в "Долг" с ребятами вместе.

— Что "Свобода" на Болотах забыла?

— Ты не знаешь? — Толстый аж подскочил. — Они же в не так давно там склад оружия нашли, еще советских времен. Говорят, там только танков не было. Чтобы все это не таскать, они заняли там тоннель, сделали ход на склад, поставили вышки. Получилась база. "Чистому небу" это не очень сильно понравилось, но как-то договорились.

— Да, повезло кому-то из их ребят… Смотрите! Вот он.

Толстый поморщился.

— Во как разделали! Ну ладно, где там лопатки? Глубоко рыть не будем…

— Шухер!!!

Я крикнул это, вскидывая автомат и пинком под колено сбивая Толстого на землю. Прыгнувший снорк пролетел над ним, попытался достать меня лапой, но не смог этого сделать и улетел дальше, в кусты. Следом полетели мои пули. Раздался визг. Зацепил я его. Тощий и длинный бестолково водили стволами по сторонам. Если начнут стрелять — положат друг друга.

— Ложись!!!

Я смещался боком в сторону кустов, выходя из сектора обстрела долговцев и стреляя по кустам одиночными. Еще одна серая тень взметнулась в воздух, но на этот раз я успел вовремя. Моя пуля сбила мутанта в сторону. Он, махая лапами, прокатился по земле и замер. Хедшот! Прямо в башку засадил, аж противогаз слетел.

— Это я называю: "Пораскинуть мозгами" — сказал я. — Дашь еще магазин?

Толстый наконец поднялся, направив автомат на кусты. Это было забавно.

— Конечно! Ловко ты их…

— Умеючи — дело не хитрое.

Сменив магазин, я отдал Толстому ополовиненный. Тот помотал головой.

— Оставь себе.

— Как скажешь. Давайте, закапывайте его, я покараулю.

— А мутанты?

— Больше не полезут. Дождутся, пока мы уйдем и сожрут своего.

— Откуда ты знаешь?

— Учителя хорошие были.

"Да только где сейчас те учителя? Это же Зона, "…иных уж нет, а те — далече…" Спросить его про Черного и Шакала, что-ли? Пожалуй, не стоит. "Долг" наемников никогда не любил. Дойдет до Черепа, чем я интересовался и начнутся вопросы. А чужие вопросы мне пока не нужны, я еще на свои не ответил…"

Долговцы быстро закончили с похоронами. Труп положили в неглубокую могилу, и закидали землей. Сверху на холмик положили каску. Я достал из вещмешка флягу с водкой, мы выпили по глотку. Отличные похороны, у многих и таких не было.

Тощий постучал лопатками друг об друга, стряхивая с них грунт. Я посмотрел на него, как на идиота.

"Сам к себе мутантов зовет. Ладно, тут снорки пасутся, которых мы уже пугнули и которые ни с химерой, ни с кровососом рядом не уживаются. А если бы кто-то из этих, последних, услышал? Химера на своей территории людей не терпит и попасть в нее бывает трудно. В кровососа, которого и на ровном месте заметить сложно — тем более. Как эти пацаны еще живы?.."

— Возвращаемся? — спросил я.

Толстый кивнул. Но когда мы цепочкой двинулись между кустов, мой детектор вдруг тихо пискнул.

— Стоп! — сказал я.

Долговцы остановились и уставились на меня. Из кармана снова послышалось пиликанье.

"Отклик" реагирует на присутствие артефакта только немелодичным "пи-и-и-йуп!" На нем нет ни индикаторов, ни экрана. Звук означает, что артефакт близко, а то, как часто он раздается, определяется расстоянием до артефакта. Срабатывает такой детектор обычно метрах в десяти от него.

Я внимательно осмотрелся. Вблизи аномалий не было и на них детектор бы отреагировал звуком другой тональности. Детская задача…

Бросив вещмешок на землю, чтобы отметить точку срабатывания, я начал обходить его по кругу. Первый круг радиусом около метра, второй — два. Отметил точку, в которой писк раздавался чаще всего и обошел ее третьим кругом. Детектор теперь пищал, не умолкая. Я наклонился, внимательно осматривая траву, провел над ней руками и ощутил легкое покалывание. Убрал руку. В паре сантиметров от грунта плясал маленький, серебристый цилиндрик.

— Что это? — прошептал сзади один из долговцев.

— "Батарейка" — ответил я. — Контейнер давай.

— На…

Свинцовая крышка повернулась над артефактом.

— Не зря ходили, — сказал я, выпрямляясь.

— Это артефакт, что-ли? — Толстый смотрел на контейнер так, будто никогда раньше таких не видел.

— Никогда не находил, что-ли?

— Нет. Я их даже издали не видел. А почему он так проявился вдруг? Из-за детектора?

"Ну чисто дети! Артефактов не видели…"

— И из-за него тоже. Мне как-то объясняли, что артефакты на самом деле в нашей реальности и существуют, и не существуют одновременно. Детектор определяет не их, а место, в котором вероятность их существования может быть равна единице.

— Это ведь одно и то же!

— Не скажи, Толстый… Вот допустим у тебя в руках болонка. Обросшая такая, вся в шерсти. Как определить, где у нее голова? Надо ткнуть пальцем. Если кусается, то голова там.

— Ах-ха-ха! А причем здесь это?

— При том, что если не кусается, то ты все равно знаешь, где голова. Так же и с артом. Детектор — это палец, а тычешь ты им в Зону. Вероятность существования артефакта становится абсолютной и он засвечивается.

— Скар, я все равно ничего не понял.

— Не грузись. Я тоже нихрена в этой физике-шмизике не понимаю. Что мне рассказали, то и тебе повторил.

"Шакал был связан с учеными, нахватался от них всяких премудростей и любил повыпендриваться. От него я эту залипуху и услышал. Интересно, правдиво ли это объяснение, или он врал?"

— Скар, а что с артом сделаешь?

— Пропью… Шутка.

— А он дорогой?

— Не знаю. Так-то размер вполне приличный.

— А сколько такой стоит?

— Торговец оценит.

— А может, к ученым отнесем?

— Здесь есть ученые?

— Есть. Отсюда примерно километр до бункера.

"Бункер… Бункер… Как ни странно, я отчетливо представлял себе и это сооружение, и его планировку. Цукерман рассказывал, как все плохо у бедного еврея. Здесь, значит, такой же поставили?"

Вслух я спросил:

— На Янтаре была раньше база у ученых. Она еще стоит?

— База-то стоит, — Толстый догнал меня и пошел рядом, благо мы наконец вышли на дорогу, которая отлично просматривалась, — ученые только оттуда давно сдриснули. Там вообще места опасные.

— А чего они ушли?

— Не знаю. Может быть, им жрать стало нечего?

Толстый опять рассмеялся. Мне, однако, стало интересно.

"С чего бы Цукерману уходить? Он там сидел, как морковка в грядке, торговал со сталкерами, собирал коллекцию артефактов и его научные дела двигались. Когда я его видел, он никуда не собирался… Что случилось такого, что он решился на переход по Зоне?"

— Здесь, на Янове, те же самые ученые, что и на Янтаре были? — спросил я.

— Не знаю. Я тех не видел ни разу, да и этих всего раза два, когда зимой в караул к бункеру ходили.

— Их что, вы охраняете, долговцы?

— Ага! Второй год уже.

— И что, нормально платят?

— Они же не нам платят, а Черепу. Наверное, нормально. Иначе здесь бы гарнизон не держали.

"Ученым артефакт сдать, вероятно, выгоднее всего. Но что на это скажет Череп? С его людьми ходил, а хабар решил заныкать — вот, что он скажет. Не будем пока прыгать выше головы. Поделим деньги, как обычно одиночки делили: треть тому, кто обнаружил, треть тому, кто поднял и треть тому, кто охранял. Соответственно две трети мне, остальное им…"

Об этом я долговцам и сказал. Они сразу повеселели, предвкушая праздник и выпивку.

…

За "батарейку" Алоха поначалу предложил пятьсот и божился, что ученые в бункере дали бы столько же. Череп, стоявший поодаль, укоризненно посмотрел на него. Торговец замялся и сказал:

— Ладно, уговорил. Восемьсот и потом хабар тоже мне несешь.

— Договорились…

Я отдал три сотенных бумажки Толстому и собрался было уходить, но Алоха спросил:

— Ты как, покупать ничего не будешь?

— Нет. А надо?

— Сам смотри. Прикид-то у тебя не для Янова.

— Хочешь мне "СЕВА" и гауссовку предложить, за недорого?

— За недорого у тебя денег не хватит.

— Значит дело какое-то на полмиллиона?

Алоха потер небритый подбородок ладонью и прищурил один глаз.

— Может, и дело… А может и так… безделка. Для того, кто снорка на лету в глаз бьет, любой подвиг по плечу.

— Я тебе один умный вещь скажу, — сказал я, улыбнувшись, — только ты не обижайся. Деньги — не главное.

Торговец оживился.

— Ашота знаешь?

— Давно было дело, пересекались. Алоха, ты ведь меня не за дурачка держишь?

— Это ты о чем сейчас?

— Ты же меня в первый раз видишь. Если ты мне что-то поручишь, я имею в виду: что-то важное, а не просто с башен цементного завода вниз на кабанов поссать, то я попрошу аванс. Снарягу тоже попрошу. Ты скажешь: "Кто поручится, что ты с авансом ноги не сделаешь?" Никто не поручится. А подписаться без аванса на что-то серьезное… Вот и выходит, что либо я дурачок, либо ты.

— Скар, ты не шути так. — Алоха, кажется, разозлился. — Я здесь тоже не почесаться вышел. Янов начинался с меня, Локи, Черепа, Азота и Шульги. Меня все знают и знают, что я людей не кидаю. Не хочешь слушать — так и скажи, но потом за помощью не обращайся.

— Ладно… Излагай.

— Давай тогда, покурим на свежем воздухе?..

"Память о "Свободе" вернулась внезапно. Ашот, выдающий мне какую-то сумку, яма перед его "конторой", гараж Дядьки Яра, непонятный сталкер, за которым я пришел в Долину и о котором разговаривал с Чехом, затяжной бой вокруг какого-то болотца, где я оказался на крайне неудачной позиции… Сейчас бы посидеть, вспомнить все как следует, зацепиться за воспоминания, но надо слушать этого коммерсанта…"

— …Ты прав, Скар, я тебя вижу впервые и то, что ты Ашота когда-то слышал, ничего особенного не значит. Мало ли, у кого какие фразы в ассортименте? Доверять тебе не с чего. Но дело такое, что пойдешь ты не один.

Алоха замолчал, посмотрел на меня. Я молча затянулся сигаретой. Тогда он продолжил.

— У нас с Черепом выхода нет. Людей опытных сейчас под руками — раз, два и обчелся. Станцию совсем без охраны тоже не оставишь. А дело сделать нужно, причем сделать срочно, иначе его сделают другие.

— Так кто поручится, что я с авансом не сбегу?

— Никто. Попробуем тебе на слово поверить.

— Значит не убить кого-то надо, а что то принести. Верно? Не ученых же сопровождать опять?

— "Опять"? Ты раньше этим занимался?

— Я много чем занимался и не все из этого вспоминать хочется… Куда сходить нужно?

— Недалеко. Поселок рядом с "Ростоком", я покажу на карте. Ребята возьмут посылку и ты их проводишь к Кордону.

"Места знакомые… Ну как "знакомые"? Промплощадка "Ростока" — это неправильной формы трапеция, размерами полтора километра на два и заполненная производственными помещениями. Вокруг — поселки. Вокруг поселков — всякие АТП, сервисные предприятия и прочее, еще на километр. Знать все это, как свои пять пальцев невозможно, да и не стремится к этому никто. Там полно мутантов, хватает и сталкеров, и бандитов, причем одних от других бывает не отличить, но вот дорога туда… "Янтарь" ведь как раз по дороге! Зайти туда, глянуть на бывшую лабораторию Цукермана — вдруг еще что-то добавится в памяти?"

— Дня три уйдет, туда добраться, — сказал я. — Потом еще до Кордона пара дней. Это достаточно срочно получится?

— Достаточно, — кивнул Алоха. — Важно вовремя забрать посылку. Не подойдем мы — подойдут ребята из Темной Долины, а нам с Черепом важно, чтобы она прошла именно через "Долг".

— А тому, у кого она сейчас?

— Им это все равно.

"Артефакты? Или какая то информация? Скорее первое. Информация — слишком опасный товар. Со мной наверняка опять пошлют этого Толстого, а будь там что то горячее, Череп вызвал бы своих штурмовиков с "Агропрома"… Ну и что я с этого буду иметь?"

— Что мне за это будет, если вернусь?

— Смотри сам. За все, про все, Череп и я платим десять косых. Ты и трое его парней. Делить умеешь?

— Умею.

— Учти, что если кого-то по дороге потеряете, плата не увеличится. Скажем так: пятьсот — аванс. Что тебе нужно?

"Вертолет — вот что мне сейчас нужно!.. А еще вагон пива и бабу рыжую с крепкими зубами и плоской головой. Зубы крепкие, чтобы пиво открывать, а голова плоская, чтобы это самое пиво было, куда поставить…"

— Рюкзак нормальный нужен. Спальник. Ствол приличный, с оптикой. Обрез, чтобы мутантов было, чем встретить. Перчатки. Бинокль. По мелочи всякое барахло. Куртку приличную…

— А пулемет хочешь?

"Хммм… Неожиданно. Вообще-то я привык к оптике, чтобы прямо в лоб подарок отправлять. Но на промплощадке на приличное расстояние стрелять вряд-ли придется, зато ротный пулемет под винтовочный патрон может остановить даже атакующую химеру. А уж броник то он прошьет и не заметит…"

— Этот, который я притащил?

— Да. Черепу он не особо нужен. Сменяешь на свой АК. Все остальное я тебе подгоню.

— Что в посылке — мне лучше не знать? Ладно, как хочешь. Я провожу их.

…

— Согласился.

Череп кивнул. Гелий, в каморке которого собрались сталкеры, довольно хмыкнул и сказал:

— Куда бы он делся? Оплата королевская.

— Это точно, — согласился Алоха. — Студент, а может быть ты зря беспокоишься? Выглядит он сурово, но видали мы и покруче людей, и не раз.

Тьма в углу сформировалась в человека в сером камуфляже. Тихо скрипнули ремни бронежилета. Монолитовец поднялся и глянул в приоткрытую дверь.

— Не зря. Если бы вы ощущали Зону так, как ощущаю ее я, вы тоже не нашли бы себе места. Зона гудит, как колокол, по которому ударили ломом. С этим Скаром что-то не так.

— Так ведь нет человека — нет проблемы, — прохрипел Череп, который третий день ходил с ангиной.

— Нет, — покачал головой Студент. — Никто из братьев не станет его убивать. Может выйти хуже. Он сейчас, как жук, попавший в очень точные часы. Ползет между идеально пригнанных шестеренок и ни о чем не подозревает. Если его там раздавить, то часы придется чистить. И деликатно его не достать. Только ждать, пока сам выползет.

— Сложно это, Студент. Я своих людей конечно дам, но ты сам все понимаешь…

— В том-то и дело, что нет. Не понимаю.

— А Сестра?

— Она тоже. Дело в том, что он — меченый.

Сталкеры переглянулись.

— Тот самый что ли? — прохрипел Череп.

— Я имел в виду, что у него на руке татуировка. Ее описание и значение мне прекрасно известно. У него в мозгу работает программа, заложенная О-сознанием. Я не знаю, на что его нацелили, но сработать она может в любой момент.

— Да, — подтвердил Алоха. — У ватника рукава короткие и там буква "Р" была видна. Я и не подумал даже, когда заметил. Ну дела!..

…

Я смотрел в бинокль на маленький поселок, расположившийся в низине. Смотрел уже полчаса и никуда не торопился. Пулемет тоже смотрел: вверх, прислонившись к камню. Долговцы за спиной начинали проявлять нетерпение и перешептывались. Ничего, потерпят! Вроде бы все спокойно… Вон тот дом, с целой крышей, рядом с перекрестком, в окружении яблонь. Все, как мне Алоха и рассказывал. Тихо, никто не выходит. Если часовой и есть, то он дежурит у окна.

— Скар! Ска-а-ар!..

Толстый наконец решился. А ведь сказано им было: "Охраняйте, держите окрестности". Вот что от них толку? Зелень молодая.

— Вам что сказали?

— Так мы ничего… Что там?

— И там никого. — Я отполз за камень, сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. — Совсем.

— Тогда идем?

— Толстый, ты что, в ветеринары готовишься?

— Нет. А чего?

— Торопливый больно. Спешка полезна, когда кошка рожает.

— Так я… Ты же сам говоришь, что ничего там нет опасного.

— Я так не говорил. Я сказал, что никого не увидел. Вы, пацаны, знаете, что в "Свободе" правило есть: если кто-то считает, что рейд не удастся, то его откладывают?

— Нет.

— Ну вот есть оно. Люди, кто долго в Зоне пробыл, начинают ощущать опасность и неудачу. К таким вещам относятся всерьез.

— А ты…

— Я сейчас опасность шкурой своей чую.

Долговцы переглянулись. Длинный спросил:

— И что мы делаем?

Я затянулся и отдал сигарету ему.

— Будешь?

— Давай.

— Мы сделаем вот что…

…

Как только Длинный открыл дверь, в висок ему уперся ствол пистолета и чей-то голос прошептал:

— Гостенек пожаловал!

Автомат сдернули с плеча и его втолкнули в комнату. Сталкер прижался к стене, глядя на дула направленных на него пистолетов. Не зря Скар опасался. Действительно, засада.

— Бердан, смотри, че у него тут! Сигналка!

Бандит, вытащивший ракетницу из его кобуры, обрадованно показывал ее главному. Тот, не опуская пистолета, нажал на защелку и открыл ствол.

— Зеленая заряжена… Ну что, ментенок? Позовем твоих друзей в гости?

Он бросил ракетницу обратно бандиту и сказал:

— Выйди, пальни. Только из-за двери не показывайся.

Тот кивнул и вышел. А Бердан обратился к долговцу:

— Сейчас со всеми вместе потолкуем и…

Договорить он не успел. Снаружи раздался хлопок ракетницы и сразу же по стене будто молотом ударило. От окна полетели стекла. Вдребезги разлетелся стоявший на нем глиняный горшок с давным-давно увядшим цветком. Стало ясно, что горшок был битком набит окурками. Бандит, который только что выпустил в воздух зеленую ракету, вполз в комнату, марая пол кровью и затих, а пулемет продолжал стрелять. Со всех сторон летела пыль, с потолка сыпался какой-то сор. Скар методично превращал брусковую стену короткими очередями в решето.

Бердан отскочил к печи. Пробившая стену пуля выбила из нее рядом кусок кирпича. Он залег, не опустив, впрочем, направленный на Длинного его же собственный автомат. Второй уцелевший бандит тоже лежал на полу, прикрывая голову руками. Потом он дернулся, вытянулся и заорал, держа окровавленную руку на весу. Главарь еще сильнее прижался к полу.

Длинный стоял, прижавшись к стене и смотрел ему в глаза. Мысли бандита были вполне понятны: засада провалилась, убьешь долговца — придется отвечать перед остальными и сильно повезет, если просто пристрелят.

— Ну и что делать будем, Бердан? — спросил он, когда обстрел прекратился. — Решай уже. Наших там пятеро, да еще с пулеметом. Уйти не дадут. Клади ствол на пол. Расскажешь все, так может быть и поживешь еще.

Бердан приподнялся, выглянул в окно и, увидев бежавших по склону вниз двоих долговцев, от души выругался. Автомат в его руках поднялся. Длинный, усмехнувшись, шагнул вперед. Не обращая внимания на сухой щелчок осечки, он перехватил оружие за цевье и не особенно сильно пнул бандита в пах. Не зря они из трех патронов вытряхнули порох, плеснули внутрь воды и зарядили их в магазин последними.

Долговец врезал бандиту прикладом, еще одним пинком отшвырнул его к стене и трижды передернул затвор.

…

Толстый и Мелкий скрылись за крайними домами и я опустил на траву приклад пулемета. Оставалось дождаться сигнала и он прозвучал даже раньше, чем я ожидал: два автоматных выстрела с большим промежутком между ними, затем еще два с маленьким. Причем сигнал подал вышедший из домика Длинный, я его прекрасно видел. Неужели засада сдалась? Пора было собираться. Рюкзак, служивший упором для пулемета, оправился на спину и я не торопясь пошел вниз по склону.

Длинный и Толстый приветственно помахали мне руками от крыльца. Я кивнул им и (куда нам спешить?) обошел дворик. У двери сарая, на которой остались дыры от пуль, я остановился и долго смотрел внутрь. Те долговцы, у которых мы должны были забрать посылку, умирали долго. Видимо у них хотели узнать, нет ли поблизости их тайников. Ну что же… Пора кое с кем поговорить.

Один бандит сидел под окном, сжимая ладонью простреленную руку. Второй стоял в углу. Мелкий держал их на прицеле. Ни слова не говоря, я вытащил из кобуры "Наган", которым меня не слишком щедро снабдил Алоха на Янове и выстрелил, целясь бандиту пониже колена. В тесном помещении выстрел и последовавший за этим вопль прозвучали оглушительно. Бандит рухнул на пол. Мелкий изумленно уставился на меня.

— Идите пока, посмотрите за округой, — сказал я ему. — А по пути загляните в сарайчик во дворе.

Он кивнул и вышел. Заглядывавшие внутрь лица Толстого и Длинного тоже исчезли. Вот и хорошо…

— Разговор у нас пойдет не для детских ушей. Верно? — я посмотрел на бандита. — Ты кто?

— Бердан, — со стоном ответил он. — Ты что творишь, гад?

— Глупый вопрос. Если я сейчас извинюсь — тебе легче станет?

Бандит молчал, со страхом глядя на меня. Тот, что был ранен в руку, отполз к стене.

— Так где посылка?

— Хрен я тебе что скажу!

— Мне? Скажешь…

Я подошел к столу, взял горячий чайник со стола и налил кипяток в стакан.

— Водичка дождевая? Отлично… Тебе чайку налить?

С этими словами я плеснул кипятком в сторону бандита. Тот вскрикнул, прикрыл руками лицо, машинально оперся на раненую ногу и заорал еще громче.

— Пойми, Бердан, одну простую вещь, — сказал я. — Ты труп. Просто ты пока еще разговаривать можешь, поэтому я с тобой и общаюсь. Ну зачем трупу все эти понты и героизм, а? Тебе что, вторая нога не нужна? Хотя да! Не нужна, ты же труп.

Говоря все это, я засыпал в стакан чай, а потом поднял "Наган" и всадил бандиту пулю во вторую ногу. Снова крик.

— Так и будешь верещать? Или все-таки поделишься знаниями?

В дверь заглянул Толстый и спросил:

— Скар, разреши мы его тоже по одному разу?

— У него же конечностей не хватит, соображать надо. Хотя… Вон тот инвалид тоже сгодится.

— Ага!

— Не надо!!! — заверещал второй бандит, отползая вдоль стены. — Я скажу! Белый контейнеры унес. А нам сказал еще неделю ждать, не всплывет ли еще артов.

— Всплывет? Это как? — удивился я.

— Там дыра в земле. Внутри аномалия и из нее "золотые рыбки" иногда вылетают.

— А сколько контейнеров было?

— Три штуки.

— Кто такой Белый?

— Пахан наш. Мы с Харькова. Пацаны приехали осенью, с хабаром, бабла подняли, Белый и решил рискнуть.

— Кто еще с ним?

— Заха и Камень. Белый сказал: отдаст бокс и вернется. Место больно уж жирное. Камень здесь в прошлом году сталкерил — он и повел их. А куда — не сказали.

"Ну вот как это назвать? Припершиеся в Зону беспредельщики, которые возможно даже ничего не знают о группировках, срывают гешефт "Долгу" и "Свободе". Идиотизм! И что мне теперь делать? Этот их Белый отсюда мог куда угодно податься. В Длину, на Кордон, на "Янтарь", на свалку… Три "рыбки" — такого хабара на моей памяти не выпадало (хотя памяти той и не слишком много) никому. Его найдут, конечно. Продать такие арты за их настоящую цену сложно, след останется. Но может быть эти бандиты и цену-то своей добыче не знают.

И, повторяясь: что сейчас делать мне? Пахан сюда уже не вернется, это точно, а если удачно столкнет арты, то и на свою историческую родину — тоже".

— В Харькове Белый что держит?

— Заправок пару.

— Опиши мне его…

Бандит уже немного успокоился, зубами уже не стучал. Словесный портрет был изложен довольно обстоятельно.

— Припомни, куда Белый податься мог? Сможешь нас на него вывести — обещаю до любого поста на периметре проводить лично.

— Да не знаю я, пацаны! Правда, не знаю. Вот в Харькове я бы вам его показал.

И жалобным голосом:

— Отпустите, а?

Мне послышалось детское: "…я больше не буду!" Я разрядил револьвер, прокрутил барабан, глядя в гнезда. Пусто. "Наган" я положил на стол, а два патрона выбросил в дверь, во двор.

— Видишь?

Бандит кивнул.

— Можешь один на дружка своего потратить, а второй на себя. Или наоборот. Как хочешь.

— Ты их так и оставишь? — удивился Длинный.

— Кровосос запах крови чует за километр. Сейчас весна, они голодные после спячки. Пойдемте.

…

К "100 рентгенам" мы вышли уже под вечер. Шульга, слушая мой рассказ, смотрел на меня так, будто я должен был его сразу узнать. Но если мы и были с ним знакомы раньше, то мне его лицо ничего не напоминало. Наконец я не выдержал и спросил:

— Мы что, пересекались раньше?

— Очень недолго и довольно давно. Ты был на нашей базе, на "Агропроме". Крыло давал тебе какое-то задание, но я тогда не вникал.

— Ну да, по подземельям вашим лазал.

— Не сильно помогло. Все равно потом пришлось зачищать их и решетки ставить в проходах. Ну ладно… Значит посылку вы упустили…

— Не я, а вы.

— Не путай. На "Агропроме" сейчас старший — Гавриленко. Те, кого убили бандиты, его люди. Тебя вообще послал Череп. При чем здесь я?

— Я имел в виду "Долг".

— Так ведь ты, если подумать, на "Долг" и работаешь сейчас. Вот ты и упустил. Согласен?

Я промолчал. Шульга продолжил:

— Каждый отвечает за своих людей, у нас с этим строго. Гавриленко, который с точки четырех бойцов отозвал зимой, Череп, который молодых лопухов в рейд отправил… Ну и что, что других не было? Сам бы шел, да свободовца своего, Алоху, прихватил, чтобы не скучать. По твоему рассказу — они только благодаря тебе живы и здоровы. Крыло вернется — Гавриленко и расстрелять могут, между прочим.

Он встал и прошелся по комнате.

— Белого, Заху и Камня уже ищут. Радист наш уже всем сообщил. Ищи и ты. Куда пойдете?

— На Кордон. Заодно с покупателем пообщаюсь. Вдруг на него кто то выйдет с этими артами?

Я поднялся и пошел к двери.

— Да не бычься ты, — вдруг сказал Шульга мне в спину. — Я-то чем виноват, что вы на два дня позже пришли, чем было нужно?

"А я чем виноват, что очнулся, а не сдох?"

Своим долговцам я изложил свою точку зрения на ситуацию. Они согласились, что Черепа подставлять нельзя и нужно приложить максимум усилий, чтобы догнать бандитов и вернуть артефакты. Значит договор в силе. Значит мы идем дальше.

…

Пятеро свободовцев деловито таскали какие-то коробки в прицеп трактора, не обращая на нас никакого внимания. Длинный уже рассказал мне, что это конвой, который вернется в Темную Долину с припасами для группировки и для расположенной на ее базе лаборатории. Роскошно живут господа ученые, ничего не скажешь. Денег не считают. Вооруженный конвой стоит не дешево, а сопровождающих не меньше десятка. На меня и троих в форме с нашивками "Долга" они не обращали почти никакого внимания. Так… Глянули мельком, без интереса.

Если здесь обломится, можно будет с ними до Долины попроситься, там поспрашивать.

Лейтенант наблюдавший за погрузкой, взял предложенную мной сигарету и, без интереса выслушав меня, помотал головой. Никого через блокпост не проходило за последние три дня. Он бы знал. Ты-то как, на ту сторону хочешь? Платишь деньги майору, сдаешь оружие и вали на все четыре стороны. Нет? Тогда тем более вали! А почему свободовцы с оружием бегают? Им можно, на ученых пашут. У каждого удостоверение есть. Но за периметр все равно без стволов. И обыск будет. Вообще, мужик, ты дохрена вопросов задаешь.

Я отошел от него. Бандиты здесь не появлялись, значит следующий вариант напрашивался. Сталкер с СВД за спиной, наблюдавший за погрузкой и время от времени покрикивавший на подчиненных, заинтересованно посмотрел на меня, потом улыбнулся и сказал:

— Привет, наемник! Сколько лет, сколько зим?

— И тебе не хворать. А мы знакомы?

— Ясен пень! Кто тебе три года назад на "калаш" планку Пикатини присобачил? Забыл уже?

— Извини, но…

— Ну да, времени изрядно прошло, не грех и забыть Дядьку Яра. Но и ты изменился. Сейчас в "Долге" что-ли?

— Нет. Работу у них взял, проводником.

— То-то я смотрю: ни нашивок, ни погон. Они же от всего этого тащатся, как муха от говна. И куда ведешь?

— В Долину собирались.

— Пошли с нами тогда. Лишние стволы лишними не бывают?

— Уговорил.

В кои то веки повезло. Но выяснилось, что везение мое на этом не кончилось.

— Здра-а-авствуйте! — раздалось из-за спины.

Вот этот голос я вспомнил сразу. Бункер на Янтаре, профессор Цукерман, пси-поле… И вдруг в голове как молотом ударило: "УБИТЬ СТРЕЛКА!" Что за?.. Все мгновенно прошло. Я не спеша обернулся.

— И вам не хворать, профессор. Что это вы в таком наряде?!

Цукерман был одет в военную форму с (не может быть!) капитанскими погонами. Благообразная бородка и очки с такой одеждой совершенно не вязались.

— Вы про форму? — он усмехнулся. — Приходится, знаете ли… Да-с! Приходится на старости лет. Руководство сказало: "Надо!" — и старый еврей ничего не мог поделать. Так уж положено, что в армии даже консультанты обязаны носить погоны. Мне даже отдают честь! А вы тогда куда пропали?

— Когда "тогда", профессор?

— Ну как же? Вы ведь ушли с группой Левого, на завод. Напряженность пси-поля стала понижаться, но я так и не дождался вас назад. Думал, что вы погибли.

— Профессор, видите-ли… Тут такое дело…

— Мешаю вам общаться?

— Нет. Можем мы с вами наедине поговорить?

— Конечно! У меня тут свой вагончик, пойдемте. Александр Сергеевич, — обратился он к Яру, — я к вам еще вернусь.

— Два вопроса к вам, профессор, — сказал я, сев на мягкий диванчик.

— Задавайте. Вы ведь кофе пьете, если мне память не изменяет?

— Да, покрепче… Первый: не вам ли была предназначена посылка, которую я должен был принести сюда, на блокпост? Три контейнера с артефактами.

Звяканье ложечки затихло и Цукерман обернулся.

— Я так понимаю, что-то случилось?

— Значит для вас она была… Посылку перехватили. Какой то бандит по кличке Белый.

— Хммм… Белый? Никогда не слышал. Ну что вам сказать? Нет артефактов — нет денег. По правде говоря: я очень рассчитывал на них. Но будут и еще, в конце концов. В последнее время местный торговец, начал приносить великолепные экземпляры.

— Я найду этого бандита и верну артефакты. Лишь бы найти его.

— Поспрашивайте у сталкеров в Долине. Как раз сегодня оттуда конвой пришел. Сейчас загрузятся и отправятся обратно. Держите кофе. А второй вопрос?

— Это уже моя собственная проблема. У меня амнезия. Как это лечится?

— А что послужило причиной? — Цукерман заинтересованно поправил очки. Удар, или какая-то химия?

— Если бы я знал!..

— Вообще-то среди сталкеров это, знаете ли, отнюдь не редкость. Причиной обычно служит банальнейшее отравление алкоголем. А память возвращается, или имеет место прогресс потери воспоминаний?

— Возвращается. Но очень медленно, урывками.

— Ну тогда вряд-ли нужно всерьез беспокоиться. Это займет некоторое время, но память вернется. Что же вам посоветовать?.. Вы же понимаете, что я микробиолог, а не психиатр?

— Да хоть пожарник.

— Ха-ха! Ну тогда витамины, какой нибудь комплекс и глицин. Глицин у меня есть, витамины тоже.

Он поднялся, открыл дверцу шкафа и, покопавшись внутри, отдал мне блистер с белыми таблетками и баночку с желтыми гранулами. Я поглядел на этикетку. Старый, добрый "Гендевит". Ну этим-то я и в Зоне смогу разжиться.

— Спасибо! — я допил стакан и поднялся. — Сколько с меня?

— Боже упаси! — замахал он руками. — Лишь бы вы вернули те артефакты. Я очень надеюсь на вас. По одной, утром и вечером, хотя вам все-таки лучше как можно быстрее посетить врача.

— Хорошая идея. Спасибо, проф. Если вдруг этот Белый, или его люди здесь появятся, то задержите их и дайте знать через сталкеров на любую из баз "Долга".

Я описал бандитов. Профессор с серьезным видом слушал меня и кивал головой.

"Почему они не пошли сразу на Кордон? Взят очень серьезный хабар. Если хоть немножко в ценах понимают (а среди них есть минимум один человек, уже бывавший в Зоне), то должны бы понять, что свалилось им в руки. Но на Кордон он не пошли. Ни лейтенант на блокпосту, ни сталкеры в деревне никого подходящего под описание не видели. Продавать "золотые рыбки" в Зоне, торговцам сейчас крайне опасно. Заложат "Долгу" и все, далеко не убежишь, за периметром из под земли достанут.

Тогда что? Тогда, значит, у них есть кто-то в Зоне, к кому они и двинули. Тот, кто может помочь с продажей, или проводить за Кордон, или и то, и другое. Это не торговец и не офицер какой-то из группировок. Слишком велик риск спалиться. Если подумать, то кому можно доверять, имея при себе хабар на полмиллиона баксов? Никому. И все-таки этот Белый такого человека знает!

Кто это?.. Кто!? И где они могут прятаться?"

Я шагал за трактором, который тащил за собой восьмиколесный прицеп и думал. Воняло бензиновой гарью, было жарко, ремень пулемета давил на плечо, спина чесалась. Когда-то все это уже происходило со мною… Однако сейчас это не важно. Ничего не важно, кроме того, что наемники всегда выполняют то, за что берутся.

Ночью мне приснился странный сон.

Серое небо над головой и серый бетон под ногами. Стрельба со всех сторон. Впереди — громада четвертого энергоблока, тоже серая. Кольца на трубе должны быть красными, но почему-то серые и они. Я лежу, а передо мною опирается на сошки странное оружие.

УБЕЙ СТРЕЛКА!

Да. Я понял. Сейчас.

Мощный прицел приближает энергоблок. Темные точки на нем превращаются в человеческие фигурки, вернее в их силуэты, будто вырезанные из черной, глянцевой бумаги. Вспышки выстрелов. Это что, их всех надо убить? Ладно, как скажешь. Приступим…

Оружие дергается. Выстрел бесшумен. Бумажный силуэт рассыпается в пыль.

УБЕЙ СТРЕЛКА!

Еще выстрел. Черная пыль.

УБЕЙ СТРЕЛКА!

Выстрел… Выстрел… Выстрел… Фигурок не становится меньше, но прицел внезапно выхватывает из россыпи безликих силуэтов один, который не черного, а серого цвета. Может быть это он?

УБЕЙ СТРЕЛКА!

Палец привычно нажимает на спусковой крючок. Выстрел. Серый силуэт внезапно оказывается очень близко и заглядывает в прицел. Из под его каски на меня скалится голый череп.

— Внимание, приближается выброс! Приборы зашкаливает! Всем укрыться! Укрыться!!!

Череп приближается и все тонет в темноте его глазниц.

"Может быть зря я таблетки эти ем? Такая ерунда снится…"

…

— Причина не в нем.

— То есть?

— Он — лишь человек с татуировкой на руке. Таких меченых было много. Этот выжил — только и всего.

— Мы чего-то не понимаем.

— Да. Он — решение проблемы, которое предлагает Зона. Но что это за проблема и как это решение применить, мы не знаем.

— Значит узнаем. Это ведь ты говорила, что О-сознание всегда находило ответы на свои вопросы.

— Говорила. Вот только не всегда эти ответы нравились тем, кто их находил.

— Итак, что мы делаем?

— Нужно найти бандитов.

— Это очевидно. Их уже ищут и они никуда от нас не денутся. Что еще?

— Их обязательно должны найти мы, а не группировки. Мы и этот человек. Вместе.

…

Откинувшись на спинку скамейки, которую сталкеры явно приволокли в бар Ганжи с ближайшей автобусной остановки, я потягивал легкую, кисловатую брагу местного производства. Всего пара градусов, почти без запаха сивухи, яблочный вкус. Пьется очень легко, а если еще и охладить ее предварительно… Да я, было дело, пиво пробовал, которое было хуже на вкус. Самого Ганжи не было.

Брага и в самом деле была охлажденной. За стойкой тарахтел старый холодильник, запитанный от вертевшегося на крыше ветряка. Сталкеры обустроились в Долине, закрепились. По дороге сюда мне все уши прожужжали, как в прошлом году их тут штурмовал спецназ и как вояки отхватили по первое число. Причем каждый из рассказчиков лично забил прикладом минимум одного солдата в рукопашной.

Вслух я свое мнение об этих сказках выражать не стал, но внимательно присмотрелся к фабрике и к окрестностям, когда мы шли мимо нее. Впечатление было двояким. С одной стороны: два лежащих неподалеку сбитых вертолета говорили сами за себя. "Крокодил" — очень живучая машина. Сбить его из ручного оружия сложно. Значит у местных нашлись либо ракеты, либо что-то крупнокалиберное. С другой: дальний конец фабричной эстакады вообще лежал в руинах. Впечатление было такое, что внутри размотали и взорвали ленту пластида. Артефактное оружие, о котором столько слухов по Зоне ходит, или что-то иное, неизвестное. В любом случае для рукопашной возможности у спецназа были крайне ограничены.

Яр сидел рядом, тоже потягивал бражку и с гордостью рассказывал о том, что база держится на нем и что если бы не его ребята, все давно бы отсюда разбежались. Я слушал, хотя с гораздо большим удовольствием бы поговорил со свободовцами на тему пришлых бандитов. Толстый, Длинный и Мелкий куда-то запропастились и до тех пор, пока в бар не вошли еще двое, мы были там одни. Увидев входящих, я чуть не поперхнулся брагой от удивления.

— Яр, — тихо спросил я, — кто это?

Он повернул голову и взглянул на вошедшую молодую женщину, как на что-то вполне привычное.

— Это? Сестра и Студент.

— А… Э… У вас тут что?..

"Сказать, что я удивлен — ничего не сказать. Женщина в Зоне — нонсенс. Так не бывает! Во-первых: мало кому наплевать на свое здоровье и на здоровье своих будущих детей. Родить снорка — радости мало, а я слышал, что такое бывало. Во-вторых: в группировке несколько десятков мужиков, многие из которых женщин не видели годами. Поставь между ними одну — и начнутся такие разборки, что не будешь знать, куда сбежать. Поэтому даже у бандитов принято выпроваживать слабый пол за периметр".

— Да не парься. Она — шеф местной лаборатории. А Студент, который с нею — монолитовец, причем он у них там не последний человек.

Все-таки я поперхнулся брагой. Она полилась через нос, я чихнул и полез за салфеткой.

— …так что на нее здесь стойку делать не принято. Ты это запомни на всякий случай.

— Ага… Запомню…

— А что тебя так удивило?

— Ну так… "Монолит" же!

— И что? Тоже люди. Трое-четверо их бойцов постоянно здесь, на фабрике, держатся. Когда в прошлом году солдаты на вертолетах прилетали, они здорово помогли. Без них, я так думаю, и не отбились бы.

"Понятно, почему эстакада по кирпичику развалена. Так и думал, что там артефактное оружие в ход пошло. От "Монолита" этого как раз вполне можно ожидать. Но чтобы вот так сидеть в баре, за соседними столами… К этому надо привыкнуть!"

— Кстати, Скар!.. Ты ведь меня спрашивал о каком-то Белом

— Спрашивал. И что? Вспомнил?

— Ну как "вспомнил"? Навряд-ли тебе пригодится. На Болотах база "Чистого неба" была. Она и сейчас есть, конечно, но раньше там торговцем был некий Андрюха Белый. По фамилии звать его не стали, а прозвали Сусликом. Я про него давненько уже ничего не слыхал, с тех пор, как чистонебовцы хотели атомную станцию захватить, но обломались.

"УБЕЙ СТРЕЛКА… УБЕЙ СТРЕЛКА… — пульсировало где-то за гранью сознания. Я зажмурился. Все сразу прошло. Так, о чем сейчас речь шла? О Белом. Который был торговцем. Который мог погибнуть, но мог и остаться в живых. Торговец… Наверняка он и переправкой хабара за периметр занимался. Могли остаться старые связи? Конечно могли!

Бандит, который сдал мне своего пахана, говорил, что в Зоне бывал только один из них. Но он мог и не знать всего. Что, если Суслик заслал одного из своих на разведку, убедился, что его здесь позабыли и принял решение вернуться? "

Вслух я сказал:

— Так ведь сколько времени прошло…

— Изрядно, — согласился Яр. — Но может ты и найдешь кого-то, кто его знал. Так прикинуть, вроде бы он под твое описание подходит. Лицо круглое, блондин, уши оттопыренные… Поспрашивай там людей, куда он делся.

— Пока я спрашиваю, он три раза за периметр сбежит.

— Это вряд-ли! Если "Долг" его ищет, то помогать ему никто не станет. Наоборот: сдадут и награду получат. Так оно выгоднее. А насчет побыстрее — вот со Студентом и поговори. Он на Болота часто ходит, а лучше него проводника пожалуй что и не найти. Найди долговцев своих и подойди к нему вместе с ними. "Долгу" он вряд-ли откажет.

Часть вторая. Проводник

— Исключено! — Инга покачала головой. — Он погиб.

— Как? Когда? — спросил Скар.

— Кличка "Суслик" в данном случае действительно произошла от фамилии. Он был аспирантом у Кочергина. В "Чистом небе" заведовал складом. Погиб при штурме станции.

— Но ты же не видела труп?

— Не видела. Но оттуда вообще никто не спасся, кроме тех, кто пробирался по подземным тоннелям. Нереально было спастись. Исключено. Это не он.

Скар опустил голову, подумал, потом сказал:

— Все равно, мне нужно убедиться.

Я молча слушал. Фамилии были мне знакомы. Кочерга входил в основу О-сознания, как и Лебедь. Если Инга говорит, что они мертвы, то это так и есть. В конце концов она тоже из их числа и вне Зоны во время распада оказалась в общем-то случайно. Просто она оказалась единственной, кого основа "слышала" из-за периметра.

Лебедь тогда пожертвовал "Чистым небом", друзьями и собой. Мне стало вдруг интересно, где в то время был Скар? А не участвовал ли и он в том последнем бою, закончившимся вторым супервыбросом? Если так, то татуировка у него на руке вполне объяснима! И его явно тянет на Болота…

— Ладно, — я посмотрел на долговцев, перевел взгляд на Скара, поглядел в его почти бесцветные глаза. — Значит хочешь на Болота, причем быстро?

— Да.

— Быстро — это через Кордон. Вам прямо оттуда нужно было идти.

— Что же делать, если наводку дали только здесь?

— Все-таки подумай как следует. Может быть, другой след отыщется? Получается, что вы сюда с Кордона метнулись только затем, чтобы меня проводником записать. Но что я с этого буду иметь? Если мы найдем Белого — прекрасно. А если нет? След-то остывший. Нет артефактов — нет денег и вы наоборот всем должны.

Долговцы переглянулись.

— У нас есть немного… — протянул Длинный.

— Дело даже не в деньгах.

Ребята, кстати, меня не узнали. Не удивительно. Видели они мое лицо очень недолго, да еще и в неверном свете фонариков. Вот и делай людям добро — потом даже не вспомнят. Я усмехнулся про себя.

— Мы сейчас на базе "Свободы", а не на Янове. Здесь главный — Комми. Я сюда только в гости зашел. Он в курсе этого дела?

— Мы еще не…

— Вот то-то и оно, что "не". А с него и надо было начать.

— Это точно. С меня и надо было начать, — раздалось сзади.

А вот и начальство… Глупо было рассчитывать, что визит долговцев останется без внимания. Я, не оборачиваясь, приветственно поднял руку. Комми присел на скамейку рядом со мной. Шестерка из бара сразу подбежал с кружкой крепкого чая.

— Ага, спасибо, — сказал комендант. — Ну так что тут у нас творится?

— Да вот ищут ребята пропажу, — ответил я. — Только я думаю, что не там ищут.

— Может быть и не в пропаже дело? — Комми взял кружку, обжегся, поставил на место и перехватил поудобнее. — Может быть, причина в другом?

— В чем же? — спросил Скар.

— Это я должен спросить, в чем. Увижу Черепа — спрошу, не сомневайтесь. Ты видимо не в курсе этой истории, но место, где "золотые рыбки" появляются, мои люди нашли, не так давно. Вот он — Комми показал на меня — его зачистил. При чем тут "Долг"? Ни при чем. Но мне сказали: "Отдаем точку им, она на их территории". Ну ладно, отдали. Что получилось? Бандиты вырезают долговцев, забирают хабар и сваливают. Нормально, да? Подскажите, пацаны, я что, где-то не правильно понимаю ситуацию и так оно было задумано?

Долговцы молчали. Скар тоже. Тогда Комми продолжил:

— Идем дальше… Почему-то след бандитов ищут не где-то у черта на рогах, а в Долине, на нашей базе. Это что, толстый намек на что-то?

— Да какие еще намеки? — Скар пожал плечами. — Они оттуда могли уйти на Кордон, на Болота, или сюда. Не в Припяти же им отсиживаться. Сюда мы добрались с вашим конвоем. Прости, если чем обидели.

— Короче! Студент, отведи их, куда им надо. Пожалуйста.

Мне оставалось только кивнуть и сказать:

— Пусть к Гиви идут за припасами. Сегодня и выйдем, до вечера еще далеко.

…

Если уж взялся работать проводником, то будь готов к тому, что к озабоченные (в хорошем смысле слова) сталкеры могут постучаться в любое время дня и ночи. Им срочно нужно будет попасть на противоположный конец Зоны, но денег у них конечно же при себе сейчас нет. "Проведи, брат, сочтемся!" Ага, на том свете, у апостола Павла на посиделках. Но бывают и ситуации, когда людям действительно нужна помощь и именно от тебя зависит, что она успеет вовремя. Поэтому рюкзак у меня всегда собран, в нем сухпай на десять дней и все, что может понадобиться в рейде. Например такие нетрадиционные вещи, как резиновые медицинские перчатки (кто "снежинку" поднимал, тот согласится, что они при этом крайне желательны), большая упаковка презервативов (надуть и подбросить "полтергейсту", пусть ими играется) и сушеный чеснок (кровососы, кто не в курсе, не выносят его запаха). И арты в контейнерах, куда же без них?

Собственно, проводником я стал скорее случайно. В "Монолите" "проводник" — это нечто вроде штатной должности. Для ноосферы не интересно общаться с каждым из людей, которые по ее меркам находятся по развитию где-то рядом с медузами и муравьями. Наш вид — далеко не венец творения, но если уж часть людей ощутила себя частью чего-то бесконечно большего, то за ними нужно присматривать. Проводник для этого ею и выбирается — чтобы давать нравственную оценку поведению братьев и отчитываться об этом. Само слово "μονόλιθος" как раз и означает в переносном смысле "единый". Общение с людьми происходит, как с одним существом и без проводника оно крайне затруднено.

Ну а потом слово было услышано совершенно посторонними людьми. "Ты проводник? Отведи нас, по-братски…" Почему бы и нет? Что я с этого буду иметь и зачем это нужно? "Ну по-бра-а-атски же!.."

В общем рюкзак у меня всегда наготове, палатка привязана сверху, а автомат и так на плече. Поэтому я из бара никуда не пошел, а остался с Комми и Ингой.

— Значит тут замешано еще и "Чистое небо", — уже спокойнее сказал Комми. — раз уж этого наемника так тянет на болота. Студент, он раньше тебе не попадался?

— Нет.

— Я его видел года три назад, когда бывший комендант, Щука, сгорел на продаже оружия. Скар тогда воевал на нашей стороне, причем хорошо воевал. Я был старшим группы и как раз благодаря Щуплому и ему мы обошлись без потерь. Они снайперы, загнали наемников на ферму, ту, где вы потом убили контроллера, а мы подползли и забросали гранатами.

— Наемники никогда не были группировкой. Это те же бандиты, только приходящие из-за периметра. Скар больше сталкер, чем наемник.

— Пусть так. Но все равно опасайся его. Он очень опасный человек и странно, что сегодня он сидел тише воды, ниже травы. Так что думаешь насчет "Чистого неба"?

— Их старый состав и все руководство мертво. Если кто-то уцелел и теперь вернулся… В принципе, не исключено. Проверим. Берлогу, который сейчас у них главный, я хорошо знаю и поговорю с ним. А после той разборки с наемниками куда Скар подался?

— Не знаю. Я его больше не видел. Не до него было. Мы караулили Долину, потом был второй супервыброс, мы решили, что они будут повторяться и Чех приказал уходить на Склады. Там подвалы поглубже. Вернулись только на следующий год.

…

"Большой фантом" — своего рода достопримечательность Долины. Стабильная (по крайней мере со времени первого супервыброса) пси-аномалия. Он занимает довольно большую площадь, но воздействие оказывает не слишком сильное. К тому-же это кольцо, а не круг, как кажется со стороны. Внутри аномалии есть пространство, где пси-фон почти в норме. От базы "Свободы" до него примерно три часа хода. Сначала ориентир — старый трактор, потом можно держаться направления на высотку, которая находится на границе со свалкой. Как раз к нему и выйдешь.

Долговцы такого размера "фантом" видели впервые. Стояли, удивленно смотрели, переговаривались. Скар отнесся к нему, как к чему-то давно знакомому. Балбес, увязавшийся за нами, уселся на хвост и по-кошачьи почесал ухо задней лапой. Полетели клочья свалявшейся зимней шерсти.

— Готовы? — спросил я.

Доловцы замолчали.

— К чему? — удивился Толстый. — Нам что, туда?

— Боитесь? Просто идите за мной и не сворачивайте. Можете, конечно, здесь остаться…

— Ну ладно, веди.

Я пошел через струящийся воздух. Скар следующим, за ним долговцы. Последнего из них Инга слегка подтолкнула в спину. Балбес гавкнул и побежал за нею.

На меня "фантом" особого влияния не оказывает. Чтобы причинить значительное неудобство монолитовцу, необходимо совсем уж запредельный пси-потенциал, как у контроллера, например. В Зоне таких мест очень мало. На Затоне есть одна глубокая расщелина, еще рядом с АЭС излучатели и пожалуй все. Так что аномалию я прошел без проблем. Скар тоже держался хорошо, хотя и взбледнул с лица. А вот троим новичкам поплохело гораздо сильнее. Толстый свалился сразу, как только мы остановились. Длинный остался на ногах, но глаза у него смотрели в разные стороны. Мелкого Инга вытащила за рюкзак.

— Под землю лезть? — пробормотал Скар, глядя на открытый люк.

— А что? — спросил я. — Мутантов там не больше, чем тут, зато людей не встретим и пройдем гораздо быстрее, чем поверху.

— Нет, ничего. Ты ведешь, да и пес не беспокоится, значит не чует никого. А его как?

Он кивнул на Балбеса, который опять уселся чесаться.

— Веревкой обвяжу и опустим. Он у нас уже лазил по подвалам.

— Тогда я вниз?

— Давай. Только из комнаты внизу не выходи.

Скар начал спуск, подсвечивая вниз фонариком. Я тем временем обвязывал слепого пса ремнем. Долговцы понемногу оклемались и подошли к люку, с опаской заглядывая внутрь.

— Рюкзаки снимайте и спускайтесь по одному. Ждите меня в комнате внизу. Из нее — ни шагу.

— Там опасно?

— Опасно много вопросов задавать. Внутри хоть на ушах ходите, но будьте в ней.

Балбес тоже отправился вниз, следом за Ингой и долговцами. Потом я по одному зацепил карабином рюкзаки, переправил их в люк и наконец слез по лестнице сам.

Скар посмотрел на меня, но со свернутого спальника, на котором удобно расположился рядом со стеной, вставать не стал. Команды не было — куда спешить? Я тоже прислонил рюкзак у стены, рядом с выходом и поставил на него шлем. Глядя на меня и долговцы начали устраиваться поудобнее.

— Да, располагайтесь, — сказал я. — Нам тут полчаса сидеть, не меньше.

— А чего ждем? — спросил Скар.

— Увидите… Можем пока чай заварить.

— Как скажешь.

Он поднялся, распотрошил рюкзак, вытащил бутылку с водой, котелок и маленькую плитку. Вскоре под котелком уже горели таблетки сухого спирта. Я тем временем пошел по коридору и выглянул в тоннель, в который тот выходил. Темно, хоть глаз выколи. Ладно, подождем… Я вернулся в комнату.

— Студент, а чего мы ждем? — спросил Толстый.

— Я же говорю: увидите. Если повезет, то ждать долго не придется.

— Аномалия что ли? — спросил Скар.

— Угадал. "Электра" летает по кольцевой траектории. Чтобы дальше пройти — ее пропустить нужно, а у нее скорость каждый раз после выброса меняется.

Наемник кивнул, откинулся к стене и закрыл глаза. Долговцы, напротив, уставились в коридор. Вода в котелке тихо шипела и как раз успела закипеть к тому времени, как лампа на потолке замерцала и загорелась в полнакала.

— Смотрите! — сказал я.

В тоннеле не спеша проплыл шар ослепительно-белого огня. Балбес гавкнул.

— Трубы не трогайте, — спокойно сказал Скар. — Током шарахнет.

Долговцы отскочили от стен. Инга достала заварку и засыпала в кипяток.

— Теперь что? — снова поинтересовался у меня толстый.

— Теперь пьем чай ждем второго прохода и определяем периодичность. Если меньше двадцати минут — выбираемся отсюда и идем поверху, через свалку.

…

Три скелета в остатках кожаных курток приветливо скалились с пола. Я и Инга равнодушно прошли мимо, долговцы шарахнулись к стенам. Скар тоже замедлил шаг, вопросительно глянув в мою сторону.

— Не обращайте внимания, — сказал я. Под эту самую "электру" они и попали. Можно сказать: на моих глазах.

Толстый присел, подобрал с пола ржавый "Макаров", повертел в руках и выбросил.

— А как попали?

— С той стороны шли. Там выход на Свалку есть, вот и залезли на свою голову.

— Мы тоже через Свалку пойдем?

— Нет, пройдем под землей. Я ведь уже говорил.

— Ну мало ли, передумал…

Скелеты остались позади. Мы быстрым шагом оставили позади пару поворотов и свернули, выйдя в довольно большой, вытянутый склад, заполненный металлическими стеллажами.

— Вот здесь — внимательно! — сказал я. — Идем вдоль левой стены, оружие наготове. Здесь могут быть снорки. Вернее даже наверняка есть.

— Как понял? — спросил Скар.

— Запах.

— Понятно… — он щелкнул предохранителем пулемета. — Тогда я первым?

— Давай.

Я пропустил всех вперед и пошел замыкающим. Зал расширился. Лучи фонариков тонули в железном лабиринте.

…

Пулеметная очередь разорвала темную тишину. Скар опустился на одно колено и дал еще несколько коротких, в 3–4 патрона, очередей. Под стеллажами мелькали искры рикошетов.

— Видел? — спросил я, когда он прекратил огонь.

— Да. — полупустой магазин отправился в карман разгрузки. Наемник зарядил полный и передернул затвор. — Полз за ящиками. Попробовал рикошетами достать.

— Не жги патроны. Нам они здесь не страшны, им для прыжка места не хватит. Пойдемте.

Мы ускорили шаг. Балбес скалился и тихо рычал на ходу. Снорки время от времени мелькали в лучах фонарей, но ближе не лезли. Потом стеллажи кончились, а тоннель вышел в большой, круглый зал, заставленный ящиками и контейнерами.

— Дальше нельзя, — сказал Скар. — Вот здесь — их место. Даже я их запах слышу.

— Да, стая большая… — согласился я.

— Они нас не выпустят. Будут преследовать, а когда соберутся все — нападут и завалят массой. Можем и не отбиться. Нужно баррикаду из ящиков сделать.

Я пожал плечами.

— Тебе охота возиться? Дай-ка лучше обрез.

Скар вытащил из кобуры, висящей на ремнях слева, свой обрез и отдал мне.

— Что задумал?

— Сейчас увидишь… Значит так! Когда крикну — зажмурьте глаза и обязательно закройте их руками. Понятно?

Инга накрыла Балбесу голову курткой. Тот заскулил.

Со стороны могло показаться, что Студент решил эффектно покончить счеты с жизнью. Я прошел еще несколько шагов вперед, держа обрез под мышкой, а руками открывая контейнер с артефактом. Так… осторожно скручиваем крышку и стряхиваем арт в ствол… Контейнер обратно на пояс… Взводим курки…

— Внимание!!!

Активация "бенгальского огня" — великолепное зрелище. Правда с глазами после него придется попрощаться надолго, если не навсегда. При разрушении частицы артефакта выдает сильнейшую вспышку света, большая часть спектра которой лежит в ультрафиолетовой области. Для сетчатки человеческого глаза это опасно, но для фасетчатых глаз снорков, приспособленных для ночной охоты и вовсе непереносимо. Нажимая на курок, я заслонил глаза локтем, но вспышку увидел даже так.

Обернувшись, я спросил:

— У всех глаза целы? Никто не ослеп?

— У меня круги перед глазами, — пожаловался Длинный, — плохо вижу.

— Я же сказал: руками закрыться. Ничего, пройдет.

— Кожа горит, — подал голос Скар. — Это нормально?

— Да. Где не была прикрыта — потом покраснеет и будет шелушиться. Это загар. Идем дальше.

Мы снова вытянулись в цепочку, огибая зал по периметру. Из темноты нам под ноги шарахнулся ослепший снорк. Скар из всей силы пнул его сапогом. Мутант с визгом отлетел, наугад отмахнулся лапой и бросился в сторону, но сослепу налетел на контейнер. Посыпалась ржавчина. Я остановил рукой поднимающийся пулемет.

— Не стреляй.

— Что так?

— Кровью запахнет, остальные сползутся. Когда нет еды, они убивают и жрут своих раненых и ослабевших. А сейчас они все — инвалиды.

— Понял тебя, — кивнул Скар. — Будут жрать друг дружку. Совсем, как люди.

— А потом, когда наконец сумеют глаза регенерировать, они к такой диете привыкнут.

— Я же говорю, что понял. Крысиный волк получится. Но для людей они все равно будут опасны.

— Для мутантов — опаснее.

— Нам еще долго идти?

— Нет. Обходим этот зал. С той стороны стоят погрузчики, рядом с ними лестница. Нам туда. Но дальше — снова тоннели.

— Сколько же здесь нарыто…

— Грунт подходящий. На свалке здание есть, его все считают ремонтным депо…

— Знаю, видел. Там еще бандиты паслись в свое время.

— Давно уже не пасутся. Так вот: это на самом деле не депо, а воинская часть. Звезды на воротах видел? Там и есть основной спуск сюда. А уж что тут делали и что хранили — сейчас не определить. Те контейнеры пустые. Все вывезено, остался один металлолом.

— Пошариться бы тут…

— В теплой компании снорков?

— Да, общество неподходящее. Вижу погрузчики.

— Вот за ними лестница и есть. Сейчас поднимемся и ночевку устроим. Наши долговцы уже ноги еле тащат.

— Где там мой обрез?

— На, держи.

Скар повертел в руках то, что осталось от оружия. Одного ствола вообще не было, второй был оплавлен. Дерево ложа обгорело. Наемник отбросил обрез в сторону.

Под ногами хлюпает болото. Здесь настоящий лабиринт из островков и проложенных между ними дорожек из досок и старых покрышек. Вода фонит, аномалии, мутанты… чужие не пройдут. Для чужих есть проводник. А почему я один, ночью, на Болотах? Я же заблужусь!

Страх. Камыши шепчут о чем-то. Нужно только понять, о чем, тогда я найду путь. Хотя чего это я? У меня есть проводник. Вчера мы вышли с ним из Долины и сразу оказались тут. А где он? Не важно. Вот он, вход, ворота не заперты.

Странно, что никого нет. Костер, у которого собирались сталкеры, прогорел и на его месте серое пепелище, в котором тонут редкие капли дождя. Те, кто когда-то сидел тут, остались лежать бесцветными силуэтами на болотах, в Лиманске и на АЭС… Я тоже там остался, только почему-то не насовсем.

Впереди свет. Я подхожу и вижу стоящего за стойкой торговца.

— Эй! Привет!

Он поднимает голову. Глаз на лице нет. Вместо них черные дыры, как у того мертвого долговца, которого я видел в сарае. Вытекшая кровь кажется черной в неярком свете керосиновой лампы.

— Принес артефакты? — спрашивает торговец. — Не нужно. У меня уже есть.

Он протягивает ко мне руку в которой зажаты три контейнера. На моих глазах свинец начинает плавиться и его капли падают вниз, в серый пепел.

Это же не дождь сверху льется! Это расплавленный свинец! Боль прожигает меня и я просыпаюсь…

Я посмотрел на вскинувшегося наемника.

— Приснилось что-то?

Тот почему-то посмотрел на свои руки, потом ответил:

— Да. Приснилось.

— Спи, здесь безопасно.

…

Люк с металлическим скрежетом сдвинулся в сторону. На голову мне посыпалась сухая листва. Я высунул голову в образовавшееся отверстие, осмотрелся и выбрался наверх. Следом за мной по одному поднялись остальные. Вид с вершины открывался превосходный. Далеко на востоке — Кордон, залитый лучами розового восходящего солнца, а западнее — заболоченная холмистая равнина, которую все и называли Болотом. Там клубился утренний туман и склоны холмов купались в нем, как в молоке.

— Совсем немного осталось. Вон за той высоткой — я показал рукой — есть старая церковь. Нас там будут ждать.

— Уверен? — недоверчиво спросил Скар.

— Да. Пока вы вчера собирались, радист "Свободы" связался с местными. Берлога обещал нас встретить. Здесь ходить сложно, надо местность знать хорошо. Лучше с кем-то из чистонебовцев.

— Это точно. А неплохо мы пробежались. Меньше, чем за сутки, да еще и с ночевкой. А мы от Кордона два дня шли.

— Ну дык кто вел-то!? Сейчас по северному склону спустимся, а там дорога есть. По ней быстро дойдем, к середине дня, если ничего не помешает, будем на месте.

Долговцы наконец вытащили наверх рюкзаки и Балбеса, который сразу начал носиться вокруг и кататься по траве.

— А я вспомнил эти места! — вдруг сказал Скар. — Отсюда не видно, но вон в том направлении Южный хутор, как его называли. Может быть туда? Там тоже тропы хорошие были.

— Они и сейчас там есть, — кивнул я. — Но там рядом, в тоннеле, "Свобода" сейчас обосновалась. Они в прошлом году склад оружия в нем нашли, а перетаскивать им было лень. Вот Чех и сделал там базу. Заодно новичков учат.

— Тогда почему не туда?

— Неохота мне с ними на буксире — я кивнул в сторону о чем то треплющихся рядом с рюкзаками долговцев — локтями с Сявой стукаться. Они раньше под его командой ходили, потом в "Долг" ушли, а Сява такие вещи долго помнит.

— Понятно… Ну к церкви, так к церкви. Навьючиваемся?

— Да, пора!

Солнце успело подняться к зениту, когда мы вышли к обросшей мхом кирпичной ограде. Двор церкви, замощенный бетонной плиткой, зарос кустами, пробивающимися в щели, а кладбище заросло кустарником сплошь. Не так давно кто-то позаботился прорубить в кустах проход. Я присмотрелся к срезам — совсем свежие, хотя уже успели подсохнуть.

— Два-три дня назад кусты срублены, — сказал я.

— Обратил внимание, — кивнул Скар. — Не наши ли клиенты?

— Кто угодно мог быть. Здесь часто народ стоянки устраивает. Если по лестнице подняться — там площадка. Самое то.

— Да, я помню.

Скар осматривался и было видно, что места для него знакомые. Долговцы рассредоточились вдоль забора. Инга стояла, положив руку на голову Балбеса. Мутант заинтересованно нюхал воздух.

— Он кого-то чует.

— Людей?

— Не похоже… На людей бы он голос подал. И не мутанта, не рычит.

— Проверим?

— Прикрывайте.

Я не спеша пошел между кустов. Ближе к церкви их видимо рубили на дрова. Проход стал шире, я вышел к дверям. Сами створки давным-давно рухнули, изнутри тянуло гнилью. Не было слышно ни звука, только сопение нюхающего воздух Балбеса. Я прошел по тихо скрипящим доскам к алтарю, посмотрел на Христа, оставшегося висеть на стене.

— Извини, свечек для тебя не припас.

— Нужны они мне, свечки твои! — раздалось сверху. — У меня фонарик есть.

Голос был знакомый. Вот кого Балбес унюхал — Берлогу. А не встревожился слепой пес потому, что тот не так давно в Темную Долину заходил и мутант его запомнил.

— Я не тебе, — сказал я, подняв голову.

Сверху на меня смотрели двое сталкеров в типичном болотном "наряде": резиновые сапоги, прорезиненные штаны и верх от защитного костюма. Жарковато? Да. Но если ты лазаешь по колено в радиоактивной водичке, то еще и свинцовые трусы под низ оденешь. А "ломоть мяса" только в таких условиях и можно взять.

— Понятное дело, — согласился Берлога. Его голос эхом отдавался в пустом здании. — Но есть тут и те, кому это не помешает. Забирайся к нам.

На площадке, на которой стояли сталкеры "Чистого неба", лежал труп. Я подошел, присмотрелся.

— Подходит под описание одного из тех, кого я ищу.

— Во-во! А приглядись еще. Гильзы видишь?

— Свеженькие. Он стрелял отсюда.

— Истину глаголешь! — на Берлогу тоже подействовала обстановка. — Косяк у дверей в щепки, туда и палил. И там же лежит всего одна гильза от ТТ.

— Метров двадцать… — я посмотрел на стену. Других следов от пуль на ней не было. — Неплохой выстрел. Первую же пулю в голову засадил.

— И крови не видно. Этот, как его там?..

— Белый.

— Ага, Белый!.. Он тебе сильно нужен?

— Мне — нет. "Долгу" — да, нужен.

— Мне рассказали, зачем.

— Я потому и пришел. Он по описанию очень сильно походит на одного человека, которого ты не мог не знать.

Берлога кивнул.

— Паша Суслик. На словах-то похож, но я его со времени штурма АЭС не видел…

Мы расположились в церковном притворе, разведя костер снаружи. Берлога рассказывал внимательно слушающему его Скару:

— К АЭС шли две группы. Первую вели сам Лебедь и Кочерга, она прорывалась поверху. Суслик был с ними. Вторую дали мне. Мы пошли низом, по подвалам. Была у нас схема старая, по ней прикинули, что можно к фанатикам выйти в тыл. Может, и получилось бы, но когда мы выбрались в энергоблок из тоннеля, то уже все кончилось. Стрельба затихла, а фанатики таскали трупы куда-то за угол. У меня пять человек всего было. Я и подумал, что за всех не отомстишь, а хотя бы этих пятерых сберегу. Это ведь все, что на тот момент от группировки оставалось.

— А Лебедев?

— Не видел мертвым, врать не буду. Но выброс на поверхности, да еще на таком расстоянии от станции — это верная смерть, без шансов.

Я переглянулся с Ингой. Не все было так просто, как казалось Берлоге. Для О-сознания выброс не представлял опасности, а Лебедь был из его основы и Кочерга тоже. Если они погибли (а скорее всего так и есть, потому что их не нашли в расстрелянных саркофагах, в лаборатории), то виноват в этом не выброс и не монолитовцы. Те не стали бы стрелять в них.

— И Белого ты тоже больше не видел?

— Нет.

— А где бы он мог прятаться, если бы в Зону вернулся?

— На болотах тайников много. Любой из брошенных домов подойдет.

— Нет, дом — вряд-ли. Мародеры случайно зайти могут.

— Да уж… — согласился Берлога. — Настоящий проходной двор. Кого только нет. Вчера свободовцы попались навстречу. Один — Коряга, второй — Саныч.

— Дегтярь что-ли?

— Да. Знаешь его?

— Конечно. А куда они шли?

— На северо-запад. Там ветка железнодорожная проходит — они вдоль нее и топали. Я особо не интересовался, куда они и зачем, а они сами не сказали.

— Железная дорога — самый удобный путь из Зоны, между прочим, — сказал Скар.

Берлога покосился на него, кивнул и сказал:

— Удобный. Был раньше. А вроде и ты мне знаком, мил человек…

— Разве что немного. Я у вас на базе особо не задерживался.

— Постой-постой!.. А не тебя ли тогда с железки и принесли после первого большого выброса? Еще учёных там четверо сгинуло в тот день.

— Может и меня, — пожал плечами Скар. — Не помню я, память отшибло.

— Кочерга еще что-то насчет устойчивости к выбросам говорил, да я не сильно верил. Вот они — Берлога посмотрел на меня, — они — да, устойчивые. Но ты же не из них.

— Мне он тоже что то такое врал. На самом деле действует, как на всех.

— Так и думал. Нет таких людей, чтобы выброс не подействовал. Кроме монолитовцев, конечно. Так о чем это я говорил-то? По железке сейчас не выйти. На северном полустанке все перегородило аномалиями. Мышь не пролезет. И что обидно: пустые все. Если Саныч хотел за периметр уйти, то это самое неудачное место будет.

— Проверим, — сказал я и откинулся на рюкзак. — Если по железной дороге не пройти, то куда им деваться? Сюда же и выйдут. Длинный!

— Что!? — отозвались с крыши.

— Смотрите внимательно! Есть шанс, что они здесь появятся, обратным ходом!

— Принято!

Я посмотрел в сторону наемника. Скар сидел в тени, оперевшись на рюкзак и закрыв глаза. Спит, похоже…

Трава в белом, тополином пуху. Красиво. Ветер переворачивает пушистые хлопья, бросает их, крутит маленьким смерчиком. Только это, похоже, не пух. Ошибся малость. Это пепел. Сзади тянет в спину теплом от сгоревшего бронетранспортера. Чем-то по нему таким приложили, что все, что было внутри, вспыхнуло разом. Не ПТУР, однозначно. Взрыва не было. Полыхнула яркая вспышка, но хлопка, ни ударной волны, ни осколков. Внутри все в пепел и этот пепел сейчас по траве таскает ветром.

Если мы под огнем, то почему я на открытом месте? Нужно залечь, найти укрытие. Но я и так лежу. На спине. Пепел — это помехи на экране телевизора. Очень сильно болит голова. Кажется, вчера мы что то отмечали. Интересно, что? Сейчас бы пивка холодненького… Что у нас справа? Аккуратно, чтобы не развалилась на части, повернуть голову… Стена. Бетонная. Бетон — это хорошо. Значит как-то я все-таки умудрился сюда заползти во время выброса. Что слева? Медленно сводим глаза… Мужик какой-то, в комбезе. Спит. Тоже отмечал. Хороший комбез, кстати.

Мир снова заволакивает тополиным пухом. С багрового неба бьет молния. Пух загорается и стена огня начинает двигаться ко мне.

Ну и пусть! Сейчас я сгорю, фильм кончится и наконец наступит покой.

Про себя я прикидывал, где могут оказаться бандиты. Если их главарь — бывший торговец "Чистого неба", значит в Зоне он относительно недавно. Болота он знает, но чтобы ходить по ним — этого мало. Нужно знать оперативную обстановку. Где можно пройти, где нельзя, где тебя заметят люди, а где шастают мутанты. У ведь них тоже свои пути миграции и охотничьи угодья. Интересно, что Дегтярь и Коряга здесь делают? Не идут ли они по тому же самому следу? Если так, то они серьезно рискуют. Тот, кто может с двадцати метров на вскидку всадить пулю из пистолета в голову автоматчику, очень опасная дичь.

И что теперь делать мне? В принципе я свое дело уже сделал, на болота людей привел, можно возвращаться. Инга возвращаться, похоже, не намерена, но мне ничего не говорит. Предполагает что-то, или знает то, чего не знаю я? Даже не смотрит в мою сторону. Беседует о чем то с Берлогой, смеется.

Вкусно пахнет жареная кабанятина. Сейчас покушать — и надо будет что-то решать.

…

Траву в Зоне по понятным причинам никто не косит. Она вырастает за лето, разбрасывает семена, сохнет, уходит под снег. Весной снег сходит. Сухая трава загорается от искры ближайшего "шокера". Пал проходит, пепел удобряет землю, семена прорастают и все повторяется снова. Но чем выше, тем жар от горящей травы сильнее. Поэтому в верхней части железнодорожной насыпи семена не выживают. Травы там мало и идти легко. Редкие "воронки" тоже обойти не сложно.

Туман, как это часто бывает на болотах при безветрии, днем не рассеялся, а даже уплотнился. Видимость была всего метров пятьдесят, не больше. Гравий похрустывал под ногами, а в стороне немелодично орали вороны. Потом справа появился серый силуэт здания.

Берлога остановился и сказал:

— Полустанок. Вот отсюда тогда его — он посмотрел на Скара — и принесли. там дальше отстойник для вагонов и мастерские, а в этом домике раньше дежурная смена чаи гоняла.

— Нам нужно разделиться, — сказал я. — Если бандиты, которых мы ищем, пойдут назад, то пройдут здесь же.

— Засаду хочешь оставить?

— Да. Вот их — я показал на долговцев — Скара и с ними кого-то из твоих ребят на всякий случай.

— Не очень мне эта мысль нравится, — сказал Скар.

— Студент дело говорит, — подумав, согласился со мной Берлога. — Если бандиты прорываться будут и надо будет взять их живыми, то опытный боец нужен, чтобы молодыми управлять. И людей много, чтобы огнем их прижать. Либо ты, либо Студент лучше всего подходите.

— Я же не спорю. Просто не нравится мне это.

— Тогда вон тот домик и займите. Огонь не зажигайте, сами не светитесь, смотрите из окон по сторонам.

…

Со Скаром, кроме долговцев, остались два охотника. Берлога повел нас с Ингой дальше по насыпи. Через час мы вышли к автомобильному переезду и свернули на дорогу. Из-под насыпи в этом месте бил родник и мы наполнили свежей водой фляги.

— Там, севернее, рядом с дорогой нычка старая есть, — объяснил охотник, закручивая пробку на пластиковой бутылке. — Проверим ее. Ближе нигде безопасной ночевки нет.

На глине были видны довольно свежие отпечатки нескольких армейских ботинок. Я показал на них Берлоге, тот кивнул.

— Сразу заметил. Я думаю, что это Дегтярь наследил.

— Ты говорил, что с Дегтярем был только Коряга, а здесь одни следы — от кирзовых сапогов, вторые от ботинок, а третьи вообще от кроссовок каких-то.

— Новичек какой-то зашел, должно быть.

Балбес тоже заинтересовался следами. Обнюхал их, гавкнул и посмотрел на Ингу.

— Проверим, что за новичок, — сказала она. — Давай, ищи.

Балбес, однако, оправдал свою кличку. Искать он ничего не стал, а подбежал к роднику и начал лакать воду.

По дороге мы тоже шли не долго. Берлога свернул на еле-еле заметную тропу среди камышей, которая вывела нас на небольшую полянку. В склоне холма был провал, перед которым спинами к нам стояли два человека.

Берлога опустился на одно колено, прячась за камышами и потянул автомат из-за спины под руку. Я положил руку ему на плечо и приложил палец к губам. "Молчи". Охотник кивнул, а я осторожно двинулся по траве к стоящим. Подошел совсем близко и шепотом сказал: "Бабайка".

Шутка удалась. Коряга подпрыгнул, одновременно попытался перехватить штурмовую винтовку, споткнулся и сел на задницу. Дегтярь просто обернулся, сразу узнал меня и покачал головой.

— Детство в жопе играет?

— Ага, играет! — согласился я. — Вам тоже урок: не расслабляйтесь. Что там?

— Есть кто-то в пещерке. Мы крикнули, чтобы выходил, но он что-то не спешит. Ничего, сейчас гранату закинем. Коряга, готовь "лимонку".

— Погоди, не спеши. Он, может быть, и не может выйти.

— Нет у меня желания проверять, что он может. Если и голос не подает, то граната точно лишней не будет.

— Не спеши, говорю.

Я осторожно подошел к пещере и заглянул внутрь. На полу дымился прогоревший костерок. Тот, кто его разжег, был похож на кучу тряпья, лежал на полу и не шевелился. Ранен? Мертв? Прикинув вероятность разных поганых сюрпризов вроде гранаты подмышкой трупа, я все-таки вошел внутрь. Лежавший чуть пошевелился, поднял голову и посмотрел на меня.

— Седой, ты что ли? Вернулся? — простонал он.

Не отвечая, я подошел ближе. От валявшихся у костра окровавленных бинтов воняло гноем. Вокруг вились мухи. Я ногой пододвинул бинты к углям, бросил в костер несколько веток.

— Седой? — снова застонал бандит.

— Нет… — ответил я и, обернувшись ко входу, крикнул: — Народ, заходите!

Балбес вбежал в пещеру первым, понюхал воздух, фыркнул и сунулся к раненому. Заскулил. Значит совсем плохо все, раз даже не пытается облизать рану.

В слюне слепых псов содержится целая аптека, от антибиотиков, до обезболивающих средств. Зализывая рану, мутант может вызвать кровотечение, или остановить его, в зависимости от того, что нужно в данный момент. Ожог третьей степени Балбес может вылечить всего за пару дней, это проверено. Если он вот так, как сейчас, отказался "лечить" человека, значит дело дрянь и с тем уже все кончено.

В пещеру вошла Инга, поморщилась, подошла к бандиту. Тот молча глядел на нее и, как мне показалось, не верил своим глазам.

— Куда тебя?

— В живот…

— Давай посмотрим.

Рана была кое-как перевязана грязной футболкой. Края воспалились, изнутри вытекал гной. Инга выпрямилась.

— Как он и жив-то еще?..

— Все, значит? — снова простонал бандит. — Отходил, значит, свое Камень на этом свете.

— Точно! — кивнула Инга. — Давай, хоть укол сделаю, что-ли?

— Чтобы не мучался? Давай.

Она полезла в рюкзак. Я спросил:

— А Белый где?

— Ушел. И автомат мой забрал. Сказал: если встретит кого — пришлет помощь. Но кого тут встретишь?

— А тебя как подстрелили?

— Заха с катушек съехал. В церкви ночевали. Он наркоманил помаленьку, чего-то съел своего, колес каких то, ну его и переклинило. Начал озираться, потом в дверь очередь всадил. Там Белый как раз был. Меня зацепило, а Белый ствол выхватил и Захе между глаз маслину загнал. У меня пуля навылет прошла. Перевязались кое-как и к периметру двинули. Сутки ходили. Прохода не было. Потом вторые. Пришли сюда, здесь меня и прихватило конкретно.

Инга наконец нашла в аптечке нужный шприц и прямо сквозь джинсы загнала иглу в ногу бандита. Вскоре на его лице появилась улыбка, он "поплыл".

— Хорошо… Холодно только.

— Сейчас костер разведем.

Бандит уже не ответил. Наркотик действовал и он, блаженно улыбаясь, смотрел куда-то в пустоту. Дегтярь и Коряга о чем-то перешептывались.

— Как вас-то сюда занесло? — спросил я.

— Как-как?.. На "Агропром" зашли, а там этот Гавриленко, который за главного остался, бегает и волосы на заднице рвет. "Теперь проще самому застрелиться!" — кричит. Потом объяснил, что хабар ценный у него бандиты увели. Я расспросил его немного, прикинул, куда они могли податься и мы пошли с Корягой на Кордон. Там их не видели. Мы тогда на болота. Коряга здесь не раз ходил, места знает. Вышли к пещерке, а оттуда дымом тянет.

Я кивнул. Все сходилось.

— Как думаешь, куда этот Белый отсюда рванул?

— Отсюда, раз уж он проход не нашел, только обратно по насыпи.

— Тогда не уйдет. Там наши люди ждут, мимо них не проскочит.

Полковник подумал и сказал:

— Арты наверняка с ним.

— Арты эти принадлежат "Долгу".

— Знаю. Потому и хотелось их найти. Я Гавриленко давно знаю. Жаль будет, если его за этот косяк из группировки попрут.

— Там, в засаде, трое долговцев. Но я твой намек понял. Кто арты нашел — того и награда. Тогда идем за Белым?

— Без меня, пацаны, — сказал Берлога. — Дорогу вы знаете, а мне в разборку между "Долгом", бандитами, "Свободой", да еще и "Монолитом" до кучи, лезть совсем неохота. Потом предъявят, а у нас мир со всеми… Так что выведу вас к дороге — и до свидания.

— Да не волнуйся ты так, — сказал Дегтярев. — Никто никого убивать не собирается.

— Ага!.. "Не собирается…" Когда выжигатель мозгов отключился, тоже никто никого убивать не собирался, а потом целый год патроны жгли. Нет, извиняйте, но без меня дальше.

Снаружи раздался предупреждающий крик оставшегося караулить Коряги. Дегтярев, пригнувшись выглянул наружу и сказал:

— Берлога, там твои люди, похоже.

— Чего им тут надо? — охотник тоже выглянул. — Да это же те, что на полустанке остались! Что-то случилось, что-ли?

Между тем двое охотников быстрым шагом приближались к пещере от кустов. Шедший первым махал рукой на ходу.

— Что там? — крикнул Берлога.

— Как вы ушли, полдня не прошло — мы заметили какого-то мужика. — ответил охотник, отдуваясь после быстрой ходьбы. — Он до нас не дошел, забрался в мастерскую и там на дневку остановился, больше не выходил. Скар послал нас к вам, предупредить. Сказал, что будет ждать, но если тот выйдет, то он его попробует взять сам.

По лицу у охотника стекал пот. Резиновые сапоги и прорезиненный костюм плохо приспособлены для того, чтобы в них бегать.

…

Скару было не по себе. Намертво вшитая в его мозг программа имела три основных приоритета: подчиняться высшим, защищать Монолит, убить Стрелка. Пока рядом были Сестра и Студент, одна из высших и один из защитников, все было в порядке. Однако сейчас они ушли, предоставив его самому себе. Программа без внешних стимулов ушла вглубь подсознания и ему одновременно хотелось и выполнять приказ, и идти за ними следом, причем выбирать, что важнее. Сделать этого сам он не мог, а программа таких сложностей не предусматривала. Работал принцип: "Не знаешь, что делать — не делай ничего" — но и просто сидеть на месте становилось невмоготу.

Когда силуэт в черном плаще появился из кустов, Скар встрепенулся. Он зря сомневался в защитнике. Тот правильно оценил ситуацию, когда оставлял его здесь. Наемник жестом подозвал одного из охотников, объяснил, что нужно делать и снова поднес к глазам бинокль. "ПОДЧИНЯТЬСЯ…" "ЗАЩИЩАТЬ…" "УБИТЬ…" "ПОДЧИНЯТЬСЯ…" "ЗАЩИЩАТЬ…" "УБИТЬ…" Цикл повторялся бесконечно. После смерти Лебедя, который и был создателем программы, ее больше не модифицировали и применяли "как есть". Приоритеты метались в подсознании, как резиновые мячики и Скару становилось все хуже и хуже. Сам того не сознавая, он постепенно превращался в зомби, что и было обычной судьбой запрограммированных сталкеров.

…

Сестра и какой-то незнакомый ему сталкер появились в поле зрения бинокля совершенно неожиданно. Что произошло со Студентом и куда он делся, наемника не интересовало. Сомнений не было: высшей явно угрожала опасность. Программа активировалась снова, на этот раз в режиме приоритета. На то, чтобы полностью сломать человеческую волю и инстинкт самосохранения, у нее ушло всего несколько секунд.

Прикрывать Сестру из пулемета с трехсот метров было рискованно. Рикошеты никто не отменял. Скар положил бинокль на подоконник и повернулся к долговцам.

— Толстый, мне нужен твой пистолет.

Тот удивленно посмотрел на него, вытащил оружие из кобуры и отдал наемнику. Скар передернул затвор ПМ, поймал на лету вылетевший патрон, сунул его в карман, повернулся и вышел.

— Что это с ним? — недоуменно спросил Толстый у остальных.

Те только пожали плечами.

…

Я понял, что допустил ошибку сразу после того, как мы с Корягой вошли в здание мастерской через заднюю дверь. План был простой: войти, выкурить Седого на открытое место, там Скар прижмет его к земле пулеметным огнем и я возьму бандита живым. Не получилось. Мне надо было предположить, что Дегтярь и Инга не станут пассивно наблюдать, а тоже попытаются войти в здание.

Балбес негромко взвизгнул и опрометью кинулся в коридор. Когти скрежетнули по бетону, когда слепого пса занесло. Мутант свернул направо и пропал за углом.

— За ним! — сказал я Коряге, переходя на бег..

— Что-то случилось?

— Да. Не отставай!

Балбес опоздал, мы тоже. Когда мы выскочили в большой внутренний двор, через который проходили рельсы, Инга стояла в пяти метрах от бандита, направив на него ствол своего трехлинейного карабина. Бандит в свою очередь целился в нее из "калашникова". Мексиканская ничья. Балбес поскуливал, не зная, что делать.

Инга заговорила:

— До последнего не хотела верить, что это ты.

Бандит не ответил, только ствол его автомата чуть дрогнул.

— Кем ты стал, Паша?.. Из О-сознания — в бандитскую шайку.

— А что не так? — спросил Белый. — Лучше было быть шестеркой у Лебедя на побегушках?

— О чем ты?

— Все о том же. Вы придумывали, указывали, а мы делали то, что нам скажут. Копали, строили, воевали… И ведь не откажешься, не уйдешь! Пусть я теперь бандит, но мне никто не тычет пальцем, что делать!

— Поэтому ты и убил Лебедя? Не отпирайся. Только ты это мог. В него не стали бы стрелять ни монолитовцы, ни наемники, а ты был рядом с ним в его последнем бою.

— И что, мне теперь об этом пожалеть? — оскалился бандит. — Да, пристрелил я их: и его, и Кочергу. За то, что они положили ни за грош всех наших людей в погоне за призраками.

— А тебе какое дело до тех людей? — спросил молчавший до того Дегтярь.

Он поднял с полки один из стоявших та свинцовых контейнеров и показал его Белому. — Вот это ты где взял? Только не говори, что нашел на дороге и не знаешь, что внутри. Видишь номер инвентарный на крышке? Такие только "Долг" набивает. Ты их у долговцев забрал, которых сам же и убил. Скажешь: нет? Они-то тебе что сделали? Ты за себя отвечай, а не за других.

— Отвечу, не волнуйся! Вещь на место поставь и вали отсюда, а то убью ее и насрать, что дальше будет.

— Размечтался… — Дегтярев, не выпуская из руки контейнера, поднял "стечкин", направив его на Белого. — Мне она — никто, помрет — не захнычу! Положи оружие и мы тебя "Долгу" сдадим. Может и отмажешься. Нет — убью прямо здесь.

Тем временем Скар, с пистолетом в руке появился из за угла. Первый раз я видел в действии результат программирования человека О-сознанием. Передо мною был самый натуральный зомби, но одновременно он был и одним из нас, монолитовцев, и обычным человеком. Всеми сразу.

Высшие О-сознания (а теперь Скар узнал и второго) готовы были убить друг друга, но его программе это было все равно. Важно было совсем другое. Одному из них угрожал человек. Защитник был здесь же, но бездействовал, опасаясь спровоцировать высших на стрельбу и контролируя второго человека, со штурмовой винтовкой. В любом случае для полузомби вариант действий был только один.

Скар нажал на спусковой крючок. Пуля попала Дегтярю в грудь. Тот дернулся и вторая пуля угодила прямо в контейнер, смяв мягкий свинец и раздробив "золотую рыбку".

Разрушение артефакта как правило дает вполне определенный эффект и этот эффект напрямую зависит от размера артефакта. Например "кристалл" поднимает температуру вокруг себя, "пламя" и "бенгальский огонь" взрываются, "батарейка" создает мощный заряд статического электричества, а "рыбка" открывает проход в пространственную аномалию. То, что сталкеры называют "пузырем". На самом деле это именно вход, а не сама аномалия. "Пузырь" один на всю Зону, второго попросту не может существовать. Любой, пересекший границу входа, который со стороны выглядит мерцающей фиолетовой спиралью, или почти незаметной горизонтальной полосой, попадает внутрь аномалии. Дальше все зависит от его везения.

Дегтярев, все так же прижимая руки к груди, сделал шаг назад, пересек границу "пузыря" и исчез в голубой вспышке. Скар, стреляя на ходу, тоже в три прыжка достиг аномалии и нырнул в нее. Двумя персонажами на сцене стало меньше. На мгновение сознание наемника прояснилось. Ему показалось, что он попал во все аномалии Зоны одновременно. Падая в ослепительное ничто, он выронил пистолет и пустота взорвалась небытием.

Оглушительно рявкнул трехлинейный карабин. Наемник все-таки отвлек бандита. Ствол автомата на секунду дернулся в его сторону и Инга этим воспользовалась. Белого отшвырнуло к стене. Автомат вылетел из его рук и упал на рельсы.

"Пузырь" схлопнулся.

— С-с-студент… Пус-сти!..

Оказывается, я уже успел отобрать у Коряги его винтовку. Ее ремень при этом закрутился на горле сталкера и теперь душил его. Я выпустил оружие из рук и он сел на пол, растирая шею.

Подойдя к Белому, который полулежал у стены, я присмотрелся. Пуля прошла навылет, оставив на стене большое красное пятно. Под телом быстро расплывалась лужа крови. Стекленеющими глазами он посмотрел на меня и прошептал:

— Уйди… Не заслоняй… свет…

Ну что-же, не самое глупое последнее желание. Приходилось и похуже слышать. Пожав плечами, я отошел, поднял его автомат и сел на рельсы рядом с Корягой.

— Что это было? — просипел тот.

— Змея укусила себя за хвост, — ответил я.

— Вот ты сейчас все-все объяснил. А Саныч где?

— Мертв. Полгода уже, как мертв.

— Это… А как тогда?.. Ну ладно. А где этот, который стрелял? Тоже готов?

— Не знаю.

— Нихрена не понял. Что сейчас вообще было?

— Потом расскажу.

Я повернулся к Инге и спросил:

— Ты как? В норме?

Она не ответила. Так и стояла, боком ко мне, опустив голову и глядя на труп бандита.

— Инга!

— Что?

— Ты в порядке?

— Конечно! Я хотела отомстить за отца и отомстила. Я хотела узнать, кто убил моего учителя и узнала…

Она подняла голову и крикнула, глядя в серое небо над нашими головами:

— Кто может быть счастливее меня!?

По ее лицу текли слезы.

Эпилог

Лежащий на земле человек открыл глаза.

"Холодно… Огненное небо, вспышки молний, сухой холодный ветер… Это выброс. Почему я еще жив?.. Точно ли я жив? Точно… Примем, как данность. Жив, лежу, смотрю в небо, на выброс. Красиво… Только холодно. Костер?.. Хорошая идея. В небе меняют друг-друга оттенки пламени. Что может быть лучше, чем лежать, ощущать этот холод и быть живым? Надо подняться…"

Он приподнялся на локте, но сразу же со стоном снова откинулся на спину. Голова буквально взорвалась болью, даже в глазах потемнело. Он полежал еще немного, потом все-таки заставил себя сесть. Капюшон мешал и был сброшен на спину. Головная боль прошла так же внезапно, как и появилась.

Ботинки… Армейские… Не лучший выбор для Зоны. И армейский камуфляж — тоже не лучший выбор. Что такое Зона?.. Глупый вопрос. Зона — это Зона. Вон же полосатая труба ЧАЭС видна. До нее километров десять, не больше, значит я недалеко от центра. Не далеко и не близко… А кто я такой?.. Ху из ху, как говорится?"

Ответ никак не приходил в голову, как человек ни старался вспомнить, кто он и что произошло.

Байки у железной бочки

О пользе химии

— Засахарилась.

— Ну а что ты хотел? В прошлом тысячелетии разлили.

Лис крутил в руках вскрытую жестяную банку. Когда-то в ней было сгущеное молоко, но сейчас оно превратилось в твердую губку кремового цвета. Он озадаченно поскреб поверхность "губки" ложкой, потом лизнул.

— Вкус вроде нормальный. Стоматолог, что будет, если ее сварить прямо в банке?

— Откуда мне знать? — Леха пожал плечами. — Может и растает.

— Лось, давай попробуем?

— Попробуй, если дров не жалко.

— Чего их жалеть? Вон ведро валяется. Сейчас пробьем дырок в днище и… Щуплый, давай твой котелок, в него четыре банки как раз войдет.

Через десять минут из окна полуразвалившегося сельского дома, в котором группа остановилась на ночевку, потянуло дымком. С утра лил дождь, спешить было некуда, а когда Лис утром обшарил подвал, он обнаружил трехлитровую канистру с ягодным вином и старые запасы давно уехавших хозяев. От удачи в Зоне отворачиваться не принято, вино было вкусным, дождь не переставал и группа позволила себе выходной.

Вода забулькала в котелке, разогревая банки. Щуплый спросил:

— А сколько их варить надо?

— Мать два часа варила, — ответил Лис.

— Устанешь ждать. Налей-ка лучше винишка.

— Налей уже сам.

— Мне лениво. Давай по-братски, а? Рядом же с тобою канистра.

— Ладно уж…

— Хе! Смотрите: Лис шестерит! — Леха, сидевший на диване, тоже держал в руке кружку с вином.

— Поостри мне еще, — беззлобно огрызнулся Лис. — Сейчас за дровами пойдешь.

— Спорим сухих принесу?

Лис посмотрел в окно. Дождь не переставал.

— Ну и где ты их возьмешь? Разве что мебель разломаешь, или пол.

— Именно дрова. Спорим?

— На что?

— Ночь за меня стоишь.

— Давай.

— Все слышали?

Леха посмотрел на Лося и Щуплого. Те кивнули. Леха поднялся, вышел в другую комнату и высунулся в окно. В комнату из окна залетело сухое полено, потом еще одно. Накидав с десяток, он влез обратно и отряхнул руки.

— Поленница прямо под окном. Я заметил, когда сюда шли. Вода мимо течет, они сухие.

— Проспорил, Лисятина! — Щуплый злорадно ухмылялся. — Это тебя Бог наказал за то, что не хотел мне налить.

— Да уж, это карма, — сказал Лось, который тем временем подтащил канистру к себе.

ТРАХ!!!

Сразу у двух из стоящих в котелке банок выбило днища. Полетели брызги горячей воды. Щуплый отскочил от котелка, потом убрал его с огня. На потолке повисла длинная белесая "сопля" из сгущенки.

— Два часа… Два часа… Пятнадцать минут минут не прошло!

Лис зацепил свисающую с потолка сгущенку ложкой и осторожно попробовал.

— Нормально.

Он вытащил из воды банку и зачерпнул уже полной ложкой. Лось взял вторую.

— Там в подвале еще и килька в томатном соусе была, — сказал Лис, работая ложкой.

— Не стоит рисковать. Да и куда в тебя влезет? Там сгущенки еще банок двадцать.

— Хорошо хозяева жили, — сказал Щуплый, облизывая ложку. — Аж запасы делали. У нас такую в конце восьмидесятых только в наборах давали, на Новый Год.

— Атомщики всегда снабжались неплохо, — кивнул Лось.

— Думаешь, они с АЭС были как то связаны?

— Здесь все были с нею связаны. Если не сами, так друзья-родные. Обязательно кто-то или на ней самой работал, или на электросетях. Здесь богато жили.

Лось задумчиво посмотрел на прекрасно видимую отсюда трубу станции. Дом стоял на верхушке небольшой высотки.

— Когда рвануло, они сразу должны были пожар увидеть, — сказал он.

— Не сразу.

— Что?

— Не сразу, — повторил Леха. — После взрыва пожар не сразу возник. В реакторе было очень много изотопов, которые тормозили реакцию. Но потом они начали распадаться и топливо снова разогрелось. Вот тогда-то и заполыхало как следует.

— То есть было у них время смотаться…

— Ну да, вон даже мебель всю вывезли. Хотя вряд-ли они ее увезли далеко. Посты на дорогах появились почти сразу. Машины проверяли, а так как фонила каждая вторая, не считая каждой первой, то скорее всего сгнили ихние диваны где-то в канаве.

— Лучше бы здесь оставили.

— И не говори. Лис, где там сгущеночка еще? Эта банка больно уж быстро кончилась.

— Стоматолог, ты же лопнешь!

— А ты дай банку и отойди.

Леха поймал брошенную ему сгущенку и положил ее на бок в котелок. Котелок он снова поставил на огонь.

— Опять хлопнет! — забеспокоился Лис.

— Не должна на боку-то.

— Тогда положи еще одну.

— Давай.

— Надо сходить.

Щуплый поднялся, поставил свою банку на расстеленную газету и откинул крышку люка в полу. Заскрипели ступени рассохшейся лестницы, потом снизу послышался стук. Лис громко чихнул.

— Будь здоров!

— Спасибо. — снизу снова послышался стук, потом Лис крикнул: — Лось! Айда сюда, погляди.

— Что ты там откопал?

— Сам увидишь.

Лось подхватил автомат, прислоненный к стене и поднялся. Под его немаленьким весом ступеньки скрипели гораздо сильнее.

— Я начал ящики отодвигать и…

— Ага, вижу… Домик-то с секретом оказался!

За ящиками обнаружилась бетонная стена с проржавевшей стальной дверью.

— Ну вот так всегда! Щуплый находит дверь, остается у нее сторожить со своей снайперкой, а нам лезть вниз!

Лис был недоволен, но скорее не тем, что полезет как всегда первым, а тем, что не заметил двери, когда первым обыскивал подвал.

— А ты, слепошарый, мне давай свое ружжо и я полезу, — сказал Щуплый, улыбаясь.

— Подеритесь еще тут! Лис, не твой день сегодня, явно.

Говоря это, Лось внимательно осматривал дверь.

— Ни надписей, ни царапин. Ржавчина старая, ее давным-давно никто не трогал. Да она, похоже, и не заперта. Давайте-ка подумаем немного, прежде чем туда лезть. Три стены подвала кирпичные, а та, что с дверью — бетон. По бетону не определить, но кирпич вроде бы не слишком старый. Подвал пристроен к какому то старому бункеру.

— Может там картошку хранили? — предположил сверху Леха. — Овощная яма. А бетон — какая то старая постройка.

— Овощную яму не стали бы загораживать ящиками. Но как версия — годится. Здесь сухо, дом на вершине холма, колодец гораздо ниже. Но кому понадобилось строить этот бункер здесь?

— Фашистам. Старый дот.

— Тогда уж нашим. Западная сторона.

— Ну или нашим.

Лось вылез из подвала и вместе с остальными обошел дом. Никаких следов амбразур, или окопов. Ровный склон, заросший разнотравьем и малиной. С неба по-прежнему сыпался мелкий дождик.

— Версия про дот мне нравится, — сказал Щуплый. — На два километра поле простреливается. Здесь конечно далеко до главных укрепрайонов на старой границе, но почему бы и нет? А амбразуры давно затянуло дерновиной.

— Может быть местные, когда рыли подвал, наткнулись и использовали, как могли, — протянул Лось. — Ладно. Давайте проверим эту картошку. Лис, пойдем. Стоматолог, доставай детектор.

Проржавевшие петли хрустнули и дверь вывалилась наружу, подняв облако бетонной пыли и мелкой ржавчины. От нее вниз шла металлическая лестница. Лис посветил на ступеньки подствольным фонариком.

— Пыль. Давно не ходили.

— Ну и хорошо, что пыль. Стоматолог, как там?

— Чисто.

— Пропусти, Лис, — Лось отодвинул его плечом. — Если она меня выдержит, то и всех остальных тоже.

Он начал спускаться. На пыли оставались отчетливые следы берцев. Примерно в трех метрах от входа лестница уперлась в бетонный пол. Лось осмотрелся и махнул рукой остальным. Лис с дробовиком наперевес и Леха, который держал в руках детектор, спустились к нему. Влево уходил короткий коридор. Лист прошел по нему, остановился, тихо присвистнул и сказал:

— Мне сюда вагон закуски и я буду здесь жить.

— Что там? — спросил Лось, входя в комнату. — Ого!

Его нашлемник высветил ряд стеллажей, на которых стояли пластиковые ящики с бутылками в них. Леха вытянул шею из за его плеча и спросил:

— Это что, водка что ли?

Лис, повесив "Ремингтон" на плечо, вытащил бутылку из ближайшего ящика. Лось посветил на бутылку.

— "Русская". Лис, вагона закуски маловато будет. Пойдем, посмотрим что там дальше. "В пещере мы нашли цистерну водки…"

(* "…В пещере мы нашли цистерну водки

И мамонта, зажаренного на сковородке.

Ой, мало водки, мало водки, мало

И закуски тоже не хватало…"

Старая сталкерская песня)

Второй выход из помещения располагался на противоположном конце комнаты. Такой же коридор, как и от входа, но потолок был проломлен и его засыпало землей.

— Стоматолог скорее всего прав, — константировал Лис. — Это старый дот. В этой комнате был склад боеприпасов, а дальше — каземат. В нем были или пушка, или пулеметы. Потолок скорее всего проломила авиабомба, или крупный снаряд так что повоевать не успели. А потом местные нашли его и приспособили под хозяйство.

— Дай-ка этот фанфурик!

Лис передал Лосю бутылку. Тот ножом сковырнул крышечку и принюхался.

— Паленка, похоже.

Лис тоже плеснул из бутылки на руку и понюхал.

— Ага, ацетоном попахивает явственно. Технический спирт бодяжили. Но пить можно, я это гарантирую. По сравнению с "Казаками", которые вообще непонятно из чего гонят, тогдашняя паленка должна быть образцом чистоты.

Он оглядел бункер.

— Разливали они ее здесь и сбывали ликвидаторам и солдатам. Как думаешь, сколько ее тут?

— Да хрен знает. Прикинь сам. Подвал где-то семь на семь метров, стеллажи по два метра в высоту, шириной метр, в четыре яруса, все в ящиках и между ними по метру.

— У меня получается дофигильон.

Лось хмыкнул:

— У меня примерно столько же.

Он еще раз принюхался к горлышку и отпил немного. Поболтал водку во рту.

— Да, съедобно. Пожалуй первый об этом кладе должен все-таки Чех узнать. К складам дорога прямая, перетаскают все.

Детектор в руках Лехи громкно пиликнул. Сталкеры удивленно обернулись.

— Чего это он?

Детектор пиликнул еще раз. На экране появилось зеленое пятно.

— Аномалию засек.

Леха развернулся и прошел вдоль стеллажей. Остальные сталкеры двинулись следом.

— "Студень". Кажись влипли…

Весь проход в коридоре, до самой лестницы заполняла слабо флюоресцирующая в лучах фонарей зеленая масса. Детектор теперь пищал непрерывно. Леха попятился. Рядом с лестницей зеленых соплей было уже не меньше полуметра.

— Щуплый!! — заорал Лось.

Сверху от лестницы мелькнул луч фонарика и донесся невнятный возглас.

— Не лезь сюда!!

— Ладно! Вы там как? Выход есть?

— Нету. Проще самим застрелиться.

— Зачем? — удивился Леха.

— Он почуял органику. Теперь так и будет подниматься. На стеллажи забираться бесполезно, он и по ним проползет. Шансов ноль.

Леха, на удивление Лосю, сохранял абсолютное спокойствие.

— Ну ты можешь стреляться, а мы пойдем другим путем.

— Излагай.

— Если бы вы внимательно читали классификацию аномалий, которую просил составить Чех и с которой мы и ходили на Склады, то знали бы, что аномалия, которую вы называете "студень" является на самом деле биологическим объектом. Есть версия, что это переходное звено между мутантами и нормальными существами и представляет оно собой одну большую многоядерную клетку. Не помню сейчас, как такие организмы называются, но это так и есть.

— Не грузи, — Лось поморщился. — Предложения какие есть.

— Позвольте бутылочку!

Лис передал Лехе водку. Тот понюхал горлышко, поморщился.

— Да, паленая! Так вот: такие микроорганизмы очень не любят биологически активные вещества. Например этанол, — и Леха махнул рукой плеснув водкой в аномалию.

Мягко бухнуло, к потолку взлетел клуб пара. Паленая водка буквально вскипела на поверхности аномалии.

— Вот так, примерно. Серная кислота концентрированная бы тоже пригодилась. Вас не затруднит открыть еще пару бутылочек?

— Извольте!

Лось выдернул бутылку из ящика и автоматным штык-ножом отбил ей горлышко. Леха выплеснул на аномалию и ее. Уже было отчетливо заметно, что зеленая жижа отступает.

— Вот так! А вы сразу стреляться… Надо бы лестницу полить.

— Да легко!

Лис запустил бутылкой, как гранатой и та вдребезги разлетелась, ударившись о металл. "Студень" волной разошелся в стороны и еще быстрее начал втягиваться в щель в бетоне, на которую они раньше не обратили внимания. Вскоре сталкеры не торопясь поднялись по лестнице. Лис тащил прихваченный со стеллажа ящик.

Спать вредно

Коптилка, сделанная из консервной банки, слегка освещала комнату с сидящими на скамейках сталкерами и стоящим в углу крупнокалиберным пулеметом ДШК на треноге. Двое курили, к потолку поднимался сигаретный дымок. Третий время от времени ронял голову на грудь. На маленькой печурке грелся на углях чайник.

— Потерпи, Вано. Через час смена, покемаришь.

— Да я прошлый день почти не спал. А тут приходит Кран и просит за него в караул. Я ему должен был, нельзя отказаться.

— То-то тебя вырубает.

Щуплый поднялся, плеснул в кружку чая из чайника.

— Утро уже скоро, отосплюсь. Тихо нынче, даже ракет не было.

— Тихо, да… Как монолитовцы грохнули контроллера на старой ферме — так будто вымерли мутанты.

— А что там было? Я только вчера вернулся. Комми ведь тогда выгнал с базы всех лишних на ту неделю, пока ученые здесь сидели. Сказал: "Кто хвост поднимет — собственноручно оторву." Ну мы и пошли на Янов от греха. На "Юпитер" заодно сходили.

— Нашли чего-нибудь?

— Есть немножко. Не зря время убили. Так что там было?

— Стоматолог сенсоры ставил у аномалий. Баб с собой прихватили, чтобы здесь на базе не болтались. Они на юг пошли, а мы с Лосем на север. С ними монолитовцы были и на старой ферме за болотом они нарвались на контроллера с кровососами на подхвате. Студент Лиса и Стоматолога на базу отправил, а сам с учеными пошел в сторону южных аномалий. Контроллер увязался за ними. Студент его грохнул. Перед этим мутант успел зацепить на дороге троих сталкеров-вольняшек. Им тоже не поздоровилось, все трое в лазарете до сих пор.

— Повезло.

— Кому везет — у того и петух снесет, а Студент точно везучий. Его ведь тут чуть не убили незадолго до того. Девка карабин уронила. Тот выстрелил, а Студент Стоматолога загородить успел.

— И жив остался?

— Даже шкуру не попортило. Синяк не считается. Одна пластина на бронежилете в пыль — и все. А броник у него третьего класса, я проверял. Максимум автоматную пулю бы выдержал. Винтовочную — ну никак. Это же трехлинейка. И керамику бы прошила, и подкладку, и все, что под нею, и с другой стороны бы сердечник вышел. Должна была пробить и не пробила. Чудеса.

— Чудес не бывает.

— В Зоне все бывает.

— Ученые-то что говорили насчет лаборатории?

— Еще в этом сезоне начнут оборудование завозить. С Болота новичков пришлют, сопровождать машины.

— Хорошо… С учеными дела можно крутить.

Вано поднялся, прошелся по комнате, разминаясь. Принес несколько поленьев от входа, быстро разделал их маленьким топориком и сунул в печку. На вороненом стволе ДШК заиграли отблески пламени. Чайник довольно запыхтел. Вано долил в него воды из канистры и снова сел на место. Сказал:

— В общем так мы на них и не поглядели.

— Поглядишь еще. Инга эта сюда вернется, точно тебе говорю. По человеку видно, когда его Зона подсекает. Вот и ее сперва трясло при виде мутантов, а потом это для нее вроде как нормальным стало. Привыкла.

— Говорят, что бабы в Зоне — к несчастью, — сказал Вано.

— Говорят многое… Но я думаю, что к несчастью — это когда человек в руках себя не может держать. Но такому ничем не поможешь, разве что к периметру вывести и дать пинка под зад. Вано, ты в Зоне давно?

— Третий год.

— А это не ты с Зулусом в Припять в позапрошлом сезоне ходил?

— Было дело. Чуть не погиб тогда. Я ведь еще зеленым совсем был, а там чего только не было по пути.

Сидевший рядом с ними сталкер открыл глаза, потянулся и сказал:

— Задремал за вашим разговором. Знаете, что я сейчас во сне видел?

— Ну давай, удиви нас.

— Приснилось, будто я чихнул и у меня челюсть отпала. Я ее давай веревкой привязывать. Затянул узел у веревки слишком сильно — у меня череп треснул и уши отвалились. Вот к чему это?

— Да хрен знает. Дурацкий сон.

— Это точно. Надо пойти перессать это дело.

Сталкер вышел на крышу, подошел к краю и начал расстегивать ремень. Щуплый видел, как он вдруг дернулся, вскрикнул и, замахав руками, попытался отскочить от края, но его оторвало от крыши, подняло в воздух и, резко крутанув, разорвало на части.

— Вот черт!

Вано тоже видел эту нелепую, мгновенную смерть. Они со Щуплым переглянулись, Вано покачал головой и пожал плечами. "Мясорубка" переместилась в воздухе буквально только что. Заметить дрожание воздуха в темноте было не реально, а среагировать на гравитационный толчок полусонный новичок видимо не успел. Щуплый вздохнул и поднял трубку полевого телефона.

— Лось? У нас потери. Новичок коньки откинул. Ну что "как"? "Мясорубка" рядом с краем крыши. Прямо в нее, да. Давай…

Он положил трубку и закурил очередную сигарету. Чая ему уже не хотелось.

— Вот тебе и сон, — пробормотал он негромко. — А ведь говорили ему, чтобы не ссал где попало. Не любит их Зона, дураков-то…

У попа была собака

До тоннеля засветло дойти не удалось. Аномалии на болотах в последнее время совсем взбесились, регулярно переползая с место на место. Старые тропы закрылись. Берлога об этом предупреждал перед выходом и предлагал сначала дойти до метеовышки, на которой "Свобода" в последнее время держала постоянный пост, натаскивая новичков на караульную службу и переночевать там. Но Лось понадеялся на опыт и на детекторы, а в результате пришлось петлять и до вечера прошли только половину пути. Когда усталая группа вышла к старой церкви, он скомандовал привал, хотя было еще отнюдь не поздно.

В церкви горел костер, рядом с которым сидело несколько сталкеров. Лось по разномастному снаряжению и разнокалиберному оружию уверенно опознал их в бинокль, как самых обычных мародеров, но его это нисколько не напугало. На болотах сейчас хватало самого разного народа, потому что территория между тоннелем и базой "Чистого Неба" в последнее время считалась не очень опасной. Севернее, к Затону, старались не соваться, но здесь мутанты регулярно отстреливались и привыкли бояться человека. Ну а нападать на группу свободовцев рядом с их базой в тоннеле не стал бы даже полный отморозок. Поэтому группа, обменявшись взмахами рук со сталкерами, спокойно расположилась в деревянном домике рядом с церковью.

От мародеров подошел человек, оказавшийся знакомым Лиса. Попросил сигаретку, потрепался о погоде и об артах. Обычный мужик из городка юго-западнее Зоны, который в прошлом году уже побывал здесь и немного приподнялся на артефактах, а потом подговорил сходить сюда таких же раздолбаев, как он сам. Лось на вскидку оценил, что с таким "вожаком" шансы вернуться за периметр для каждого их мародеров 50/50, не более. Хотя все бывает. На Болоте можно найти достаточно ценные вещи, если повезет и детектор хорош, особенно сейчас, когда в жару "трамплины" гуляют с места на место.

Леха разжег костерок в бочке, зачерпнул котелком дождевой воды и поставил его на огонь. Спросил:

— Палатку ставим?

— Обязательно, — ответил Лось. — Днем чуть комарье не сожрало, а уж сколько их ночью будет — страшно представить! Вон, между крюками ее растяни.

Он ногой отодвинул бочку с костром на крыльцо. Лис помог Лехе растянуть палатку на вбитых в щели между бревен крюках.

— Готово! Поповская постель и все такое.

— Ага. Только спальник — не перина, а каша — не жареная курица.

— Курочку я бы съел… — Лис потянулся с мечтательным видом.

— Извини, с ними сейчас проблемы, — сказал Леха. — Но можно лягушек наловить.

— Только не здесь. На Болотах вода фонит.

— Хочешь сказать, что стал бы их жрать?

— А чего такого? — Лис, улыбаясь, посмотрел на Леху. — Шкуру снял, лапки сварил — объеденье!

— Фу!

Лось и Щуплый рассмеялись.

— Да он прикалывается, Стоматолог! Не принимай всерьез.

— Блин! Я как суп из лягушатины себе представлю, так блевать и тянет.

— Да ладно тебе! Мясо нежное очень, но вполне съедобно. Их и жарить можно, я тебе говорю! Вкуснотища.

Леха поморщился.

— Чего то мне уже есть расхотелось…

— А меня прямо на хавчик пробило! — Лис, издеваясь, прищелкнул языком. — Молодой ты еще, Стоматолог, а мы тут чего только не жрали в свое время… Вон Щуплый соврать не даст. На "жарках" крысу, или ворону зажарить — считалось нормальным ужином. А знал бы ты, какие грибы тут росли! Сейчас уже нет таких.

— Радиоактивные, поди?

— Смотря где росли, но боровики вырастали здоровенные. Их конечно народ в большинстве своем жрать опасался, но кто ел и выжил — те и до сих пор живут.

— Про ворон он не врет, — кивнул Лось. — Крыс ни разу не жарил, а вот ворону схарчить — это и сейчас нормалёк. Мы их в глине пекли.

— А я что говорю? Эх, каркушу бы сейчас! — и Лис мечтательно закатил глаза.

Леха помотал головой.

— Я лучше кашу.

— Так ведь и нам придется. Не послал Бог пернатую. Давай уже, закладывай брикеты. Аппетит раззадорили — силов моих нету. А кстати! Это ведь часовня была. Ладно палатку, но жрать здесь — грешно поди?

Сталкеры удивленно посмотрели на Лиса.

— С чего бы? — спросил Щуплый.

— Я откуда знаю? — Лис пожал плечами. — Не дьякон ведь. Вдруг запрет какой есть?

Все задумались. В Зоне к таким вещам привыкли относиться серьезнее, чем за периметром.

— Я слышал, что собак в алтарь пускать нельзя. Придется заново освящать — сказал Леха. — Но котов можно.

— Котов у нас тоже дефицит. А собачки сюда наверняка забегали, так что и покушать здесь большим грехом не будет, — резюмировал Лось. — А икона-то одна осталась. Вон там, в углу, смотрите!

— Ага…

Щуплый поднялся, сделал пару шагов, отодвинув палатку и присмотрелся издали.

— Не разобрать, кто. Потемнела от сырости.

— Пусть висит себе, не трогай. Чего эти придурки там разорались?

В церкви шумели мародеры.

— Пьяные. Да хрен с ними, успокоятся. Лично я устал так, что не им мне помешать дрыхнуть. Кто первый караулит? На спичках разыграем, как обычно?

…

Утром группа без лишнего шума собралась и ушла к тоннелю. Час спустя на пороге церкви появился один из мародеров. Он осмотрелся и не торопясь зашагал к часовне. Заглянув внутрь, он негромко выругался: сталкеры ушли и теперь даже сигарету стрельнуть было не у кого. Потом его взгляд остановился на старой иконе, стоящей на полке в углу. Состояние конечно паршивое, но вдруг ценная?

Мародер ухмыльнулся и подошел к ней, намереваясь снять с полки. Шаг, второй, третий… Он уже протягивал к иконе руки, когда трухлявые доски под ним проломились и человек "солдатиком" ушел вниз. Из под пола раздался короткий вскрик.

Вскоре из дверей часовни выглянул снорк. Уродливая морда повернулась влево-вправо. Хобот противогаза коснулся пыли на пороге. Мутант, припадая к земле, боком метнулся к церкви. За ним из дверей бесшумно выползло еще трое.

Новый брат

Улица засыпана сухими, прошлогодними листьями. Пространство между двумя длинными пятиэтажками за двадцать лет густо заросло тополями и липами. Ветра здесь не бывает, вот листья и копятся, преют в кучах. Под ними почти не видно асфальта. Пахнет гнилью. Весь этот чертов город пропах гнилью и кровью. Братья серыми тенями скользят между деревьями, заходят в подъезды, выбирают позиции на крышах и в квартирах. Крысоловка поставлена, рычаг взведен, приманка на месте.

Пинками я подогнал к ближайшему тополю деревянный ящик и сел. Те, на кого поставлена ловушка, еще далеко. Можно отдохнуть, глядя на узор листьев на фоне серого неба и не думая ни о чем. МР5 тоже отдыхает, прислонившись стволом к дереву. Лямки бронежилета привычно давят на плечи. Он только кажется нетяжелым, но попробуйте в нем побегать неделю подряд, не снимая. А уж запах сейчас от меня, наверное!.. Ничего. Эти крысы — последние. Закончим с ними — и в Припять. Там искупаться и — спать. Спать-спать-спать…

Как там сейчас дела у Лехи в Темной Долине? Я чувствую, что у него все нормально, но он все-таки далековато. Прямой связи нет, только ощущения. Может быть туда и направиться? Заманчиво… Братья тоже не против. На втором плане оживленное обсуждение, кому идти со мной. Всем охота получить немножко комфорта. Погодите пока, а то накаркаете. Дело еще не закончено. Наемники приближаются, они хорошо вооружены и их больше, чем нас.

В ответ — спокойная уверенность братьев. Боевой дух на высоте. Хотя он у нас всегда на высоте, но сейчас для этого имеются все основания. Несколько легкораненых и один погибший в бою с химерой — не в счет. Зато трофеи — выше всех ожиданий. Оружие, приборы, импортные боеприпасы, артефакты, броня… Хотя броня по понятным причинам в не слишком хорошем состоянии… Лето обошлось без потерь. Информация с периметра поступает вовремя, наемники и бандиты больше не ползают по Зоне, как у себя дома. Зона под контролем.

Братья, приготовьтесь. Они на подходе. Севернее пятиэтажек — крутой обрыв и болото. Южнее — кустарник, в котором, как противопехотные мины, прячутся "воронки". Они обязательно пойдут здесь.

Командира наемников его люди звали Цезарем и Цезарю было не по себе. От монолитовцев, насевших, как стая собак на медведя, вроде бы удалось оторваться и группа быстро уходила к Янову. Дошли туда — считай выбрались. Там можно будет разбиться на группы, смешаться со сталкерами. Часть людей останется в Зоне, будут искать хабар и информацию, а остальные… Мало их осталось, остальных. Ничего, злее будут. Он оглянулся на десяток своих бойцов, шедших за ним в две цепочки по сторонам бульвара и державших оружие наготове. Держатся, молодцы. Только вот чего душу-то щемит так? Не к добру… Он махнул рукой и наемники втянулись в проход между пятиэтажками.

Они были как раз в середине, между длинных домов, когда Цезарь молча поднял руку и повернул ее ладонью вниз. Его люди залегли, выставив стволы в стороны и готовые огрызнуться огнем. Один из наемников пригибаясь перебежал к командиру и Цезарь показал ему на стоявший у ствола толстого тополя автомат.

— Видишь?

— Ага. "Хеклер". К чему бы это?

— Проверь.

Наемник выпрямился и неспеша пошел вперед. К чему ползать и прятаться? Если это засада, то прячься-не прячься — нет никакой разницы. А если какой-то раздолбай оружие забыл, то тем более незачем.

За стволом дерева наемник обнаружил сидящего сталкера и сначала даже подумал, что тот мертв. Но сидящий повернул в его сторону голову и заговорил.

— Скажи своим, чтобы оставили здесь все оружие и снарягу. После этого можете убираться.

— А ты еще кто?

— Проводник. Но почему меня так зовут, я с такой крысой, как ты, обсуждать не собираюсь. Просто передай мои слова своему командиру.

Наемник передернул затвор. Я усмехнулся. Действительно забавно, когда у человека вдруг исчезает голова. Вот была только что — и нету ее. Грохот выстрела ПТРД догоняет пулю. Смятый шлем улетает вдоль улице, а тело еще какое-то время стоит, потом роняет винтовку и падает на нее. Забавно, да… Но чего ожидать? Их ведь до сих пор никто учил всерьез вежливости, вот и приходится нам. Сзади выстрелы. В основном бьют в сторону дома, откуда прилетела крупнокалиберная пуля. Вспышку выстрела противотанкового ружья не замаскируешь никак. Братья сейчас залегли и ползком меняют позицию. Несколько пуль звонко бьют в ствол тополя. Тоже бесполезно. Метр вязкой древесины натовской пулькой не пробить. Потом стрельба прекращается.

— Эй! Не стреляйте!

— Чего ты хочешь? — доносится со стороны наемников.

— Оставьте здесь снарягу и оружие и валите отсюда.

— Ага, сейчас! Подойди и возьми!

— Как скажешь!..

Я поднимаюсь с ящика и выхожу из-за дерева. Наемники не стреляют. Прониклись, значит… Не удивительно. Вон шлем дырявый валяется и кровь из под него течет. Стрелять в нас они уже пробовали. Результат, как говорится, известен… Глаз их командира не видно за очками. Солнечный луч, упавший в просвет между облаками, ползет по стене пятиэтажки.

Цезарь ничего не понимал. То, что они влипли, было понятно, но почему их до сих пор не накрыли кинжальным огнем с двух сторон. Десять секунд — и все было бы кончено. Он уже успел заметить на крыше одного снайпера и не сомневался, что есть и другие. У врага даже крупнокалиберное оружие есть. Судя по меткости выстрела — "Баррет", или что то подобное. За деревьями не отсидишься, прошибет. Снаряга наша нужна? Может быть думают, что у нас в рюкзаках есть что то важное? И он крикнул:

— Ага, сейчас! Подойди и возьми.

А монолитовец взял, да и вправду вышел. Вышел, вытащил из ножен нож, бросил его к так и оставшемуся стоять у дерева автомату и крикнул:

— Если пройдешь мимо меня — иди куда хочешь.

Цезарь поставил автомат на предохранитель, положил оружие на прелые листья, скинул рюкзак и снял шлем. Его люди молча смотрели, как их командир идет к монолитовцу.

— Кто ты?

— Проводник.

Хороший удар, правильный. Но дистанция великовата. Я уклоняюсь, помогаю противнику пройти мимо меня и достаю кулаком наемника в ухо. Ни в коем случае не накаут, но больно и очень обидно. Это чтобы он знал, с кем имеет дело. Не нравится? Отскочил… Сейчас, наверное, ногами попробует. Ну точно! Блок, удар. Наемник снова отскакивает, прихрамывая. На этот раз я не позволяю ему отскочить на безопасное расстояние. Удар в челюсть. Не сильный, но быстрый. Ошеломить. Второй — ниже пояса и броника, у которого нет нижних пластин, в живот. Согнулся? Отлично. Левая рука опускается навстречу поднимающемуся колену и голова наемника оказывается между ними.

Иппон…

— Бросайте оружие, броню, рюкзаки и валите отсюда! Четвертый раз предлагать не буду.

Я снова сидел на ящике, когда наемник пошевелился, повернулся на бок и нашел меня взглядом. Ухо у него распухло.

— Ну и что дальше? — спросил он.

Я пожал плечами. Он сел, осмотрелся. Потом вопросительно посмотрел на меня. Я посмотрел в небо. Он проследил мой взгляд и выругался.

— Зря. Зона этого не любит.

— Знаю. Убегать, значит, бесполезно?

— Никакого смысла. Полминуты осталось, от силы.

— Закурить есть?

Выброс накрыл нас багровой волной.

…

Цезарь пришел в себя. Дико болела голова, глаза никак не хотели фокусироваться. Прелые листья приятно холодили кожу, вставать не хотелось.

"Что-то я сегодня часто без сознания валяюсь."

"День такой."

"Проводник? (откуда я это знаю? я же не вижу его… да и слышу не ушами…)"

Перед лицом появилась рука, в которой тлела папироса. Потянуло сладковатым дымам конопли.

"Затянись, брат, легче станет."

Все по науке!

— Дифференциал пси-поля имеет тенденцию к бесконечному увеличению при константе, не равной единице. На практике такое значение по-видимому недостижимо, поэтому граница…

Лося неудержимо клонило в сон. "Их этому специально учат, что ли?" — устало подумал он, глядя на спину младшего научного сотрудника, неутомимо покрывающего формулами доску. — "Четверть часа всего сидим, а вырубает, будто сутки на вышке простоял." Его внимание привлек Лис, показывающий пальцем на Щуплого. Лось присмотрелся и понял, что тот спит с открытыми глазами. В подтверждение Лис провел перед лицом Щуплого рукой. Тот не отреагировал.

"Точно, дрыхнет. Вот бы тоже так научиться! А Стоматологу вроде бы интересно. Вон, чего-то даже дописывает на доске за ботаником, спорить начали… По идее если он понимает, то и нам понятно должно быть. Отчеты же вместе пишем, терминология вся знакома, но этого доцента послушаешь — и уши в трубочку."

— Производная по времени не может быть равной нолю…

— Числитель не является константой, поэтому…

Лось сказал:

— В полярные координаты пересчитайте.

Стоматолог и доцент обернулись, посмотрели на него, потом друг на друга и начали быстро покрывать доску значками.

Лис наклонился к Лосю и шепотом спросил:

— Ты их понимаешь, что ли?

— Нет конечно, — тихо ответил тот. — От балды шандарахнул.

— Ну ты их и озадачил!

— А ты думал: кому сейчас легко? Сходить что ли, покурить пока?

— Зачем куда то ходить? Окно открыто.

— Твоя правда. Заворачивай.

Лис вытащил из кармана коробочку из под аптечки, в которой он держал коноплю. Вскоре в окно поплыл синий дым. Почуявший запах Щуплый сразу проснулся и повернулся к ним.

— Как наукой заниматься — так он дрыхнет, а как косяк курить — первее его нет, — сказал Лис.

— Толку то от этой науки…

— Стоматолог с тобой не согласен. Вон смотри, как он доцента грузит.

— Ну ему интересно, мне нет.

Щуплый затянулся. Доцент внезапно замолчал и удивленно посмотрел на них. Щуплый качнул в его сторону косячком:

— Будешь?

— Ну давайте перекурим. Вы только что (он посмотрел на Лося) подали очень интересную идею. Надо ее обдумать. А что это у вас? Это же не…

— Она самая. Стоматолог, оставить тебе?

— Оставь.

Леха присел рядом. Лось сказал, обращаясь к ученому:

— На самом деле все эти высокие технологии нам… Ну не очень интересны. Мы ведь боевики. Наше дело — сделать так, чтобы вы могли без помех по аномалиям ползать и никто вам при этом не мешал. Артефакты тоже поднять можем. А вот что то более сложное — это надо, чтобы мозги под это заточены были.

— Имеющийся у вас опыт нельзя заменить теоретическими разработками, — сказал тот. — Все предыдущие экспедиции проваливались именно из-за недостатка практического опыта. У неподготовленного человека шанс выжить здесь очень невелик.

— Один из десяти первый год выдерживает — кивнул Лось.

— Да. Поэтому нас и инструктировали, чтобы мы поменьше думали и побольше смотрели. Учились, так сказать.

— Не заморачивайтесь. Опыт — дело наживное. Вы еще долго не сможете здесь ходить в одиночку, но пока вы с нами у вас шансы погибнуть не велики. Разве что совсем уж пиковая ситуация будет.

— Мне рассказывали. Девушки, которые здесь были, столкнулись с каким-то мутантом?

— Было, да… Нас там не было, но историю эту Лис каждый день в баре рассказывает и она каждый раз обрастает подробностями. Хотя когда там этого мутанта валили, он сам был далековато.

— Ближе всех был! — возмущенно сказал Лис. — А кто тогда кровососов уделал? Мы со Стоматологом!

— Я же не спорю, — Лось усмехнулся. — И одного из пострадавших вы сюда дотащили. Но это — исключение, а не правило. Контроллеры в Долину забредают не часто. Здесь у нас главная опасность все-таки аномалии, а не мутанты. На вышках пулеметы, а против пулемета особо не поколдуешь, если конечно пулеметчик не спит. А что я там вам за идею подал?

— Идею? А! Про полярные координаты… — Леха посмотрел в сторону доски. — Это я в прошлом году мысль высказал, что Зона — это круговая стоячая волна. Вот если например в ведре с водой поднять волны…

— Я знаю, что такое стоячая волна.

— Ну и вот на пиках и впадинах этой волны и образуются аномалии. Мельник говорил, что это видно и на местности. Там, где аномалий много и местность ровная, заметен узор на траве.

— Заметен, так и есть. Бывает и на снегу видно. Можем сходить и посмотреть. На южном поле, как раз там, где контроллера завалили, это хорошо видно на закате. Что скажешь, Доцент.

— Было бы очень интересно.

— Тогда собирайтесь. Как раз к вечеру туда и дойдем.

…

Пришли раньше. Солнце было еще высоко. Доцент зачарованно смотрел на дрожащий над аномалиями воздух.

— Там можно пройти, — сказал Лось. — Если конечно защита позволит.

— А как?.. — Доцент замялся. — Я хотел сказать: они часто срабатывают?

— Можно гайку бросить. Гравитационные аномалии на нее отреагируют вспышкой, а шокеры — разрядом. Держи.

Лось протянул Доценту на ладони пару гаек. Тот взял их и собрался было пойти вперед, но Лось удержал его за плечо, сказав:

— Не надо так спешить. Смотри!

И он кинул гайку вперед. Впереди сверкнула короткая, еле заметная в солнечных лучах вспышка.

— Ну как?

— Я… Я ее не видел. — Доцент побледнел.

— То-то и оно, что не видел. Попасть в "мясорубку" — верная смерть. "Трамплин", или "воронка" еще дадут шанс выбраться, пока заряжаются, но с этой шутки плохи. Вот так новички обычно и гибнут. Вышел в одиночку, не заметил, приехал.

— Но у меня же детектор на шлеме!

— ПДА этот хорош, если идешь очень медленно. Тогда — да, предупредит. А если нормальным шагом, то он не всегда успевает сработать. Лучше на него не полагаться. Давайте-ка обойдем ее. Вон на тот холмик поднимемся. Стоматолог, как там?

— Чисто.

С высотки вид был еще интереснее. Лось некоторое время присматривался, потом сказал:

— Вот оно. Кто видит?

Сталкеры молчали. Потом Щуплый сказал:

— С севера на юг. Вон там — он показал рукой — "жарка" несколько метров проползла. Если к ее следу присмотреться, то и другие заметно.

— Точно! — подтвердил Лось. — А вон там… Это еще что!?

В небе заорали вороны. Целая стая пронеслась прямо над головой, потом пролетела над аномалиями, выделывая в воздухе хитрые петли.

— Что-то их вспугнуло! — сказал Лис. — Или кто-то. Щуплый, выброса на подходе нет?

— Не ощущаю.

Лось подумал, что эта высотка — как раз та, где монолитовцы пристрелили контроллера. Еще один, что ли, с болот зашел? А чего тогда вороны бесятся? Они на крупных мутантов обычно внимания особого не обращают.

— Ложись! А то светимся тут на фоне неба…

Группа залегла. Лис, опершись локтями на кочку, рассматривал в бинокль кусты вокруг старой фермы. Лось спросил его:

— Что видишь?

— Чисто все.

— Но что то ведь спугнуло их?

— Знать бы… Тушкан бежит.

— Полежим покуда…

— Еще тушкан… Опа!

Лось уже и сам видел без всяких биноклей, что дорога, проходящая мимо фермы быстро заполняется маленькими, смешно подпрыгивающими фигурками.

— Сколько же их там? — удивленно протянул Щуплый.

Лис потянул из-за спины дробовик.

— Бесполезно, Лис! — сказал Леха. — Никаких патронов не хватит, их там тысячи. Бежать надо.

— Куда бежать? В аномалии? — спросил тот. — Увидят — погонятся за нами.

— Постойте-постойте! — вступил в разговор Доцент. — Это же мутировавшие крысы, верно? У них, судя по вашим описаниям, все повадки, как у леммингов.

— Ну и что?

— А то, что они на нас не обратят никакого внимания, если мы им не будем угрожать, или убегать от них. Они в таком состоянии могут только бежать вперед, пока не увидят добычу.

— Что предлагаешь? — спросил его Лось.

— Ложимся и притворяемся кочками. Прячьте лица и руки.

Леха чувствовал, как по его спине пробегают почти невесомые тушканы и как их острые коготки впиваются в ткань комбинезона. Ткань держалась. Резкий крысиный запах лез в ноздри и он с трудом удерживался, чтобы не чихнуть. Потом это кончилось. Шерох вокруг затих, зато сзади послышались характерные звуки разряжающихся аномалий.

— Смотри, Доцент! — раздался голос Лося.

Леха поднялся, сел и посмотрел в сторону аномалий.

— Ну вот тебе и стоячая волна.

Часть мутантов погибла на аномалиях. Остальные шли тремя плотными параллельными потоками по безопасным местам, уходя все дальше в глубину аномального района.

— Вы совершенно правы. Действительно характерный рисунок. Скажите, а часто здесь такое бывает?

— Первый раз вижу. — ответил Лось.

Лис озабоченно вертелся поворачивался, пытаясь заглянуть себе за спину.

— Что там у тебя? — спросил Щуплый.

— Укусили.

— Ага, попался! Стоматолог, срочно зашей ему задницу. Лось, держи его, а то заражение крови будет!

Про котят

— Ничего интересного. Возвращаемся?

Они были где-то под "Янтарем". Где — сказать было сложно. Темные и пыльные подземные коридоры тянулись и тянулись куда-то в темноту. Нашлемные фонари выхватывали из темноты то бетон с облупившейся краской, то линолеум на полу. Казалось, что они уже вышли за пределы Зоны, перейдя под землей периметр, хотя Лось конечно прекрасно понимал, что это не так. Да и детекторы, исправно рисовавшие на экранах карту, говорили, что после спуска они прошли всего километр и находились теперь где-то под промплощадкой. Лаборатории "Янтаря" были давным-давно разграблены мародерами. Даже со стен были отодраны все кабели, а от приборов осталось одно воспоминание.

За приборами-то они сюда и пришли. Лису кто-то из бандитов давным-давно напел в уши, что отсюда не успели вывезти электронику. Может оно так и было: вывезти не успели, зато потом успели вынести, оставив только столы и каркасы. В общем зря сходили. Лось был разочарован и вел группу вперед из чистого упрямства.

— Что скажешь? — снова спросил Лис.

Лось пожал в ответ плечами и сказал:

— Перекурить нужно.

Группа расселась в пустом помещении на ящиках. Как обычно на плитке разожгли сухой спирт и поставили кипятиться воду в котелке. Леха достал из рюкзака по паре галет в герметичной упаковке. Времена, когда на привалах заваривали лапшу с древней тушенкой, остались в прошлом. Ученые неплохо снабжались. У "Свободы" появились нормальные сухие пайки армейского образца, а цены на артефакты выросли. Теперь в Долине и на Складах можно было (задорого!) купить новые комбинезоны из какой-то шелковистой, очень прочной ткани и шлемы с герметичным панорамным забралом, возможностью подключить фильтрующие противогазные коробки и пси-защитой. На базе в Долине активизировалась шайтан-бригада Дядьки Яра. Его люди что-то постоянно таскали, варили и монтировали. Жизнь била ключом.

Зато появились и новые задачи. Одной из них как раз и был поиск старого оборудования, которое можно было бы использовать в новой лаборатории. Запчасти лишними не бывают и их гораздо проще найти на месте, чем заказывать из за периметра и ждать по полгода. Вот и искали. Волокли все, что находили, что когда-то случайно увидели и запомнили: крепеж, арматуру, кабели, приборы и тому подобный хлам. Но везло конечно не всегда и не всем.

— Надо на старый завод сходить, — сказал Щуплый.

Лось уже подумывал над тем, чтобы еще раз пробраться на старый завод в Долине и пошарить в его подвалах. Аномалий там конечно было многовато в последнее время, но это уже вопрос осторожности.

— Сходим, — сказал он. — Всему свое время.

— …и всякой вещи свое место под солнцем… — продолжил Лис.

— Чего это ты по Библии шпарить начал?

— Да читал тут на днях…

Щуплый хмыкнул.

— С тех пор, как Лиса тушкан укусил в задницу, он задумался о спасении души.

— Кто задумался? Тушкан? — спросил Леха.

Все рассмеялись.

— Да уж, тут задумаешься! Хорошо, что тогда залегли вовремя. Да и не прокусил ведь. Новые комбезы — это вам не джинсы старые.

— Ну а чего ты тогда в Библию уперся?

Лис пожал плечами.

— В караулке сидели, а там кто то на столе ее оставил. Ну не могу я ваши научные инструкции читать. Меня вырубает сразу. Пять минут — глаза в кучу и сплю. А Библия, между прочим, интересная. У них там все по понятиям было. Зуб за зуб.

— …глаз за глаз…

— Вот именно! Я так думаю, что у евреев этих древних жизнь была вроде нашей.

— Они тоже что ли в аномалии лазили? — удивился Лось.

— Ну не в аномалии, конечно… У нас мутанты, у них там волки всякие, львы, со всех сторон какие то захватчики бегают. Постоянно оружие при себе и все такое. Отвлекся на минутку — и ты в рабстве.

— Суровые времена, — согласился Леха. — Кому чай, кому кофе?

К нему потянулись руки с кружками. Щуплый спросил:

— Лось, так что, поворачиваем?

— Нет. Дойдем до конца комплекса. Там, по идее, должен быть выход. Поверху идти приятней будет, чем в этой пылище.

Они еще полчаса шли, осматривая разграбленные помещения, когда идущий впереди Лис резко остановился. Сталкеры отреагировали привычно: прижались к стенам и выставили стволы. Щуплый развернулся, держа тыл. Однако ничего не происходило, только Лис почему то помотал головой.

— Что? — тихо спросил Лось.

— Допился… Здравствуй, белочка.

— Поясни.

— Шепот в ушах слышу. Вроде какие-то слова говорит, но не разобрать. И голос знакомый. Вы не слышите ничего?

Лось и Леха переглянулись. Леха помотал головой.

— Ну я и говорю: здравствуй, белка. Бухать надо было меньше… Вроде прошло.

— Точно?

Сзади бабахнул "Стечкин" Щуплого. Лось развернулся, целясь в темноту, но в коридоре никого не было.

— В кого? — спросил он.

— Собака стояла. Вот только что. Здоровенная и скалилась. Я выстрелил — исчезла.

— Блин! Поворачивать надо и валить отсюда. — Лис попятился, водя стволом дробовика из стороны в сторону. — Я про такое слышал уже, хотя сам не видел. Бывает, что у слепых псов рождается щенок, который на людей может глюки наводить. Псы такого сразу из стаи выгоняют. Если такой щен выживет и вырастет, то охотиться будет только на людей.

— Сказки, — пробормотал Щуплый.

— Какие еще сказки? На Затоне будешь — сам у Бороды спроси. Там у них в старой барже жил какой-то псих по кличке Ной и он как раз такого щенка приручил. А потом на Затоне люди пропадать начали. Медик был на "Скадовске" — и тот сгинул, они потом год без лекаря жили. Народ собрался, собаку эту пристрелили и люди пропадать перестали.

— Шутки в сторону! — сказал Лось. — Если это мутант, то идти назад — как раз к нему на обед. Лучше вперед. Кстати: впереди свет. Раньше не видно было, а сейчас фонари в другую сторону светят и заметно отсвет.

Лис выключил фонарь и присмотрелся.

— Ага, есть. Но это вроде бы не дневной…

— Какая разница? Пошли, проверим, кто там лампочку не погасил. По глюкам больше не стреляйте. Собака должна когтями по полу стучать и рычать, или там гавкать… Если она не шумит — то и черт с нею.

Сталкеры свернули за поворот коридора и, прикрывая друг друга, вышли в довольно большой, слабо освещенный несколькими лампами, зал.

— Лось, смотри: вон там, за пультом…

— Вижу.

Сидевший за пультом человек повернулся к ним и помахал рукой. Щуплый несколько секунд вглядывался в полутьму, а потом сунул "Стечкина" в кобуру и сказал:

— Порядок. Это Немой.

— Кто? — не понял Лис.

— Монолитовец, который со Студентом был, когда он на базу к нам заходил. Ну помнишь, когда женщин прислали? Тот, что Яра чуть не пристрелил.

— Ага.

— Вот его ребята и успели Немым прозвать. За то, что молчал постоянно.

— Ясно, — сказал Лось — тоже ставя автомат на предохранитель. Тогда подойдем.

Когда они подошли, монолитовец произнес:

— Он больше не будет. Не бойтесь.

— Кто "он"? — спросил Леха.

Монолитовец показал рукой в глубину зала.

— Он.

Сталкеры присмотрелись. Лось тихо присвистнул. В углу стояла почти невидимая стеклянная емкость метра два высотой, в которой плавал огромный мозг. Потом Лис спросил:

— Э-э-э… Это что еще такое?

— Нет имени.

Монолитовец отвечал обычными рублеными фразами.

— Он что, живой? Это он мне собаку в коридоре показал? — спросил Щуплый.

— Живой. Не бойтесь. Он так играет.

Сталкеры изумленно переводили глаза с монолитовца на мозг и обратно.

— Играет? Как???

— Как котенок. Это и был котенок, очень давно. Был эксперимент. Мозг вырастили, начали изучать. Потом был выброс. Все сбежали. Он испугался, стал мяукать. Наверху люди слышали и сходили с ума. Потом пришел человек, который его не слышал. Разбил стакан. Он еще больше испугался, замолк. Стал лучше слышать. Потом снова начал звать, но уже тише. Мы услышали. Перенесли сюда. Теперь с нами играет. Он чувствует все вокруг, до самого периметра, там, куда смотрит. Мы тоже, вместе с ним.

Лось наконец пришел в себя. Действительно: чему удивляться? Ну мозг, ну большой, ну биологический радар "Монолита"… И не такое видали! Он спросил:

— А выбраться на поверхность отсюда возможно?

Немой поднялся и взял стоящую у пульта винтовку.

— Да. Пойду с вами в Долину. Я там нужен. Контроль состояния.

— Что-то предстоит?

Лось поймал себя на мысли, что тоже начал говорить "пакетами", приспосабливаясь к стилю монолитовца.

— Наемники перебиты. Наниматель убит. Будет ответ. Мы уверены. Нужен человек в Долине. Ключевые точки. Контроль обстановки. Пойдемте, — и он пошел в доль коридора к двери рядом с мозгом, который когда-то был обычным котенком.

— А это?.. — спросил Лось, кивнув на стакан.

— Здесь рядом есть братья. Придут сюда. Не заскучает.

Выходя последним, Щуплый еще раз посмотрел на стакан.

— Домашняя зверушка… Надо же!..

Посреди зала прямо из пустоты появился кровосос. Мутант повернулся к Щуплому, растопырил щупальцы на морде, вытянул вперед лапы и на обоих выставил вверх средние пальцы. Щуплый плюнул и вышел, закрыв за собой дверь.

Вагончик тронется…

Лис, задыхаясь, оперся руками на колени. Рядом тяжело дышали Щуплый и один из ученых группы Круглова. К счастью — последний. Остальных вывели без проблем, а вот с этим пришлось повозиться. В результате бандиты Борова отрезали их от тоннеля, ведущего к бункеру. А поскольку они спешили, то из оружия у них были: граната, два пистолетика и одна древняя двухстволка. "Ботаник" вообще свой пистолет потерял, а его оранжевый костюмчик буквально орал на всю Зону: "Поймайте меня!" Да еще в придачу выяснилось, что он был самым натуральным немцем и по-русски знал только: "водка" и "давай". В итоге они устроили с бандитами гонки по пересеченной местности по территории железнодорожной сортировки и исход этих соревнований был еще отнюдь не ясен.

— Идеи есть? — Лис слегка отдышался и откинулся спиной на мешки, на которых они сидели.

Щуплый помотал головой.

— Умных нету.

— Можно сныкаться и отсидеться, но здесь же самые кровососьи места. Днем они прячутся, ночью выйдут на охоту. Если в подвал залезть — им и идти не придется. А к бункеру не прорвемся.

— Я и говорю: умных идей нет. Может в кабину электровоза залезть и там запереться?

— Кровосос не дурак. Окошко выбьет и войдет.

— На "Росток" прорываться тогда.

— Больше некуда. Надо идти и искать укрытие на ночь по дороге.

— Люди Борова тоже не дураки. Первым делом ворота перекроют. Если бы не этот…

Щуплый кивнул. Ученый за последние два часа вымотал все нервы, то храбро влезая в аномалии, то что то горячо доказывая им по-немецки и помогая себе жестами. Но раз взялись сопровождать — куда деваться? Не бросишь же его теперь в Зоне…

— Ладно. Вроде пока мы от них оторвались. Пошли к "Ростоку" в темпе. Там долговцы окопались недавно, ботанику они помочь не откажутся.

— Пошли.

Лис поднялся. Глядя на него, немец тоже встал.

— Was willst du tun? [1]

Сталкер покачал головой.

— Как же ты надоел-то… Гейт! Гейт!

Ученый дисциплинированно кивнул головой.

— Во! Понял… Если бы ты еще пугач свой не потерял — цены бы тебе не было.

— Как ты его назвал? — удивленно спросил его Лис.

— Что "как"?

— Геем?

— Да не геем, а "гейт". По ихнему: идти надо.

— А-а-а… Я было подумал, что он и правда того.

— Задрал ты со своим юмором.

Они не успели. Щуплый, выглянув из дверей вагона, заметил на двадцатиметровой прожекторной вышке часового бандитов в черном дождевике и с автоматом. Вся станция просматривалась с нее, как на ладони. Вылезать было глупо.

— Возвращаемся? — предложил Щуплый. — Запремся в тепловозе и дрожим от страха.

— Придется.

Между тем немец был явно чем то обеспокоен.

— Freunde! Hören Sie! Ich versuche zu erklären… [2]

— Чего он разбушевался? — спросил Лис.

— Откуда мне знать?.. Вас? ("Что?") — спросил Щуплый немца. Тот в ответ затарахтел по немецки, как MG-43.

— Нихт ферштеен.

Немец начал надувать щеки и замахал руками.

— Ну дура-а-ак… Кто ему сюда вертолет пришлет?.. Нихт геликоптер, понял?

— Погоди… — Лис прислушивался к немцу. — Он не про вертолет вроде лопочет. Все про какой то Спрингхоф вспоминает.

— Да? Как это по ихнему?

— Ja! Der Sprengstoff. Ich sage… [3]

— Ну и кто это такой?

— Я тебе что, переводчик?

— Может он родом из этого Спрингштоффа?

Немец тем временем продолжал махать руками, показывая то на мешки, на которых они сидели, то на небо.

— От мешков вроде чего то ему надо. Может там что то нужное?

Лис наклонился, пытаясь в полутьме разобрать надписи.

— Не по-русски написано… Аммониум… нитрат… Нитраты какие-то. А вот и по-русски. Удобрения это.

— Как-как? — Щуплый подскочил глядя на мешок, на котором сидел.

— Чего вскочил-то?

Щуплый подошел к двери и осторожно выглянул, определяя, как далеко тянется состав. Немец наконец-то выдохся и замолк.

"Ленту меняет" — подумал Лис.

— Валить надо отсюда, — сказал Щуплый. — Это аммиачная селитра. Она в гранулах и должна быть безопасной, но она здесь давно и сильно слежалась.

— И что?

— Взорваться может — вот что! А ее тут целый состав. Вот чего немец нам махал: улететь можем.

— Взрывча-а-атка? — мечтательно протянул Лис…

…

— Ну вот… Конец лески вяжем сюда. Отпускаем платформы, тут хороший уклон, они бьют по вагонам, вагоны катятся прямо к бандитам, чека выдергивается и…

Щуплый скептически покачал головой.

— Сколько там лески?

— Сто метров.

— Че-то я очкую. Пять вагонов. Полсотни тонн…

— Да не волнуйся так! Успеем сделать ноги, пока не взорвется. Верно, фриц?

— Ich bin nicht Fritz. Ich Bin Helmut. [4]

— Да какая разница? Давай, сбивай ее.

Щуплый поднял ТОЗовку, прицелился и выстрелил. Взвизгнула рикошетом пуля. Второй выстрел вышиб башмак из под колеса. Две сцепленных платформы тронулись, дробя ржавчину на рельсах. Снаружи послышался крик кого то из бандитов. Платформы, все ускоряя ход, докатились до вагонов и с громким лязгом сбили их с тормоза.

— Валим!

Они развернулись и со всех ног кинулись к выходу. Из под ног Щуплого с визгом шарахнулся слепой пес. Сталкер дернулся, пытаясь достать из кобуры "Макаров", но стая не напала. Наоборот: видя паническое бегство людей, она последовала их примеру и собаки мгновенно исчезли между вагонами. Земля под ногами вздрогнула. Щуплый обернулся на бегу, увидел, как в небо летят обломки вагонов и куски бетона. Потом взрывная волна, пройдя сквозь депо, подняла его в воздух, как следует крутанула и швырнула на землю.

"Где я?.. Где немец… Ага, вот и он! Живой…"

Голова болела. Щуплый дотронулся до виска, посмотрел на пальцы. Кровь. Лису пришлось еще хуже — он лежал на рельсах без сознания.

"Говорил же балбесу…"

Он с трудом поднялся, показал ученому на лежащее ружье.

— Эй, Гельмут! Битте.

Тот кивнул, поднял оружие и вопросительно уставился на Щуплого.

— Сейчас…

Сталкер порылся в кармане, отдал ему последние три патрона, потом взалил Лиса к себе на плечи. и пошел в сторону поднимающегося за депо дыма. До "Долга" было меньше километра и надо было успеть, пока бандиты не прислали кого-то взглянуть, что это тут так шарахнуло. Ученый немного повозился с ружьем, перезарядил его и пошел следом, думая:

"Rasenden Russen… Großvater erzählte mir, dass er Sie Panzerangriff… Ich habe doch nur gebeten, vorsichtig zu sein!" [5]

---

Подарок

— Лис, просыпайся.

— Уйди, не мешай спать…

— Лис! У меня в руке бутылка водки. Угадаешь в какой — выпьем. Не угадаешь — разобью.

— Блиииин! — Лис открыл один глаз и посмотрел на Щуплого. — Ну в правой.

— Нет, ты подумай хорошенько!

— Ну в левой.

— Не угадал. У меня бутылки в обеих руках.

Щуплый поставил водку на стол.

— С утра бухать? — Лис поморщился.

— Шутка. Ты знаешь, что у Стоматолога день рождения послезавтра?

— Да? Нет. Точно?

— Гарантия. Я его паспорт видел.

— Угу… Ну и что предлагаешь?

— Я уже предложил.

— Нет, надо подарок какой-то придумать.

— Придумай. Ты на эти дела талантлив. Думаешь, я не помню, как ты наврал Склису, что щупальца кровососа потенцию повышают? И потом подарил одно, сушеное.

— Ага… Он его так и таскал на шее, пока его долговский снайпер не подстрелил. Но это все дела давно минувших дней…

Лис наконец окончательно продрал глаза, сел на топчане и сделал задумчивое выражение лица.

— А сколько ему вообще? — спросил он Щуплого.

— Двадцать один.

— Щенок совсем. Не знаю я, что ему подарить можно. Это думать надо, а щупалец у меня сейчас нету.

— Я тоже не знаю. Последний подарок, который я подарил, уже в школу пошел.

Лис недоуменно уставился на Щуплого, потом рассмеялся.

— Короче: надо что то необычное, да? Я знаю, куда идти.

— Ну и куда?

— В Чернобыль.

Щуплый скептически покачал головой и сказал:

— Там довольно сильно фонит по всему городу. И куда там?

— В краеведческий музей.

— Придумай чего полегче, а?

— Да не ссы! Я сто раз туда ходил. Проходы знаю. В том то и дело, что город фонит. Туда не ходит никто и он не разграблен. Зато там аномалий почти нету. А в музее мы точно чего-нибудь интересное найдем.

— Дорога туда проходима… — Щуплый раздумывал. — И Студент говорил, что он со своими людьми как то через него проходил. А в чем там секрет?

— Какой секрет? — не понял Лис.

— С радиацией. Как определить, где пойти можно?

— Аааа… Это просто. Город не ровный. Когда дождевая вода стекает, она смывает нуклиды. В низины не лезем, держимся поверху — и свинцовые трусы не нужны. Был я там, давно уже. А сейчас наверное еще меньше фонит.

— Действительно просто. Тогда собираемся?

— Вопрос риторический. Лося только предупредить надо.

…

Золото букв на табличке под стеклом потемнело, но все еще без труда можно было прочитать слова: "Чернобыльский краеведческий музей. Время работы: 9:00 — 19:00".

— Заперто, — сказал Щуплый. — А дверь стальная, дробью не выбить. На решетках "жгучий пух" разросся, тоже не пролезть.

— Предусмотрено. Айда за мной.

Лис, держа дробовик наперевес, пошел вдоль стены и становился напротив заросшей "пухом" ниши. Осмотрелся.

— Ага, вот они!

Он поднял два обрезка трубы, метра по два длиной. Один отдал Щуплому, а вторым зацепил лохмы "пуха" и отвел их в сторону. "Пух" недовольно затрещал.

— Чего это он? — спросил Щуплый.

— Не обращай внимания. Он так-то практически безвредный, только рвать его не нужно. Иначе к тебе же прирастет.

— А я думал, он как крапива действует.

— И это тоже. Короче: не трогай его и он тебя не тронет.

В нише обнаружился узкий проход, а за ним — приоткрытая дверь.

— Вуаля! Судя по пыли, здесь давненько никто не ходил. Пойдем?

Щуплый кивнул.

— Раз уж пришли — глупо будет ни с чем уйти.

Он закинул СВД за спину и вытащил из кобуры "Стечкина".

В музее царил сумрак. "Пух" на окнах почти не пропускал свет, как плотные шторы. Сталкеры остановились, давая глазам привыкнуть к темноте. Потревоженная пыль щекотала Щуплому нос. Он почесался тыльной стороной ладони. В полутьме вырисовывались неясные очертания накрытых марлей экспонатов, как будто их с Лисом обступили огромные привидения. Он сделал шаг вперед и потянул ткань с ближайшей витрины. Та рассыпалась на лоскутки у него в руках. В витрине лежали старые монеты.

— Как думаешь, ценные? — спросил он Лиса.

— Не думаю. Ценные вещи в таких музеях не хранили.

Лис прошел вдоль витрин, сметая марлю на пол. Каменные наконечники стрел, какие-то кости, еще камни…

— Зуб мамонта. Пойдет на подарок?

— Разве что тебе.

— Зачем он мне?

— А Стоматологу зачем? Лучше монеты возьмем, если ничего лучше нет.

— Когда ты прав — ты прав…

К крупным экспонатам они не стали даже подходить и, пройдя через зал, поднялись на второй этаж. Здесь было уже интереснее. Экспозиция была посвящена военной истории. Под марлей угадывались очертания копий. Лис поднял лук, попробовал согнут. Лук захрустел.

— Рассохся… О! Ножики!

В вертикальной витрине стояли сабли и тесаки.

— Жаль, что ржавые.

Лис кивнул и пошел вдоль витрин дальше. Потом остановился и сказал:

— То, что нужно!

— Где? — Щуплый, разглядывавший ордена на витрине, подошел к нему. — Согласен. Красотка!

В витрине лежала польская сабля-корабела. Длинная, легкая, с хищным изгибом и совершенно не тронутая ржавчиной. Под ней лежали украшенные серебряными накладками ножны. Лис стукнул прикладом по нижнему стеклу. Посыпались осколки. Щуплый вытащил саблю, вложил ее в ножны.

— Не зря ходили. Пошарим еще? Постой… ты слышишь?

Лис обернулся и прислушался.

— Да… Что за…

Из коридора, ведущего в следующий зал, слышался тихий детский плач.

— Ребенок.

— Сдурел? Здесь? Валим отсюда! — Лис передернул цевье "Ремингтона", досылая патрон.

Щуплый перекинул саблю в левую руку и снова обнажил "Стечкин". Лис уже шел к лестнице, выставив ствол дробовика и целясь вдоль лестницы. Щуплый отступал за ним, направив пистолет в полутьму коридора.

БАХ! БАХ!

Дважды нажав на курок, он отскочил в сторону, а потом прыгнул к лестнице.

— Валим, Лис! Бюреры!

Лис уже бежал вниз, держа дробовик в одной руке, а второй держась за перила. Одна из стоящих у стены алебард поднялась, разрывая ветхую марлю, наклонилась и полетела в Щуплого. Тот увернулся, еще раз выстрелил в сторону коридора и тоже кинулся к лестнице. Со всех сторон на то место, где он только что стоял, посыпалось острое железо.

На лестничной площадке Щуплый обернулся и увидел, как из коридора выплыла темная фигура. Еще выстрел. Пуля выбила искру на границе невидимого силового барьера, который бюрер удерживал вокруг себя. Мутант вскинул руки. Щуплый почувствовал, как пистолет тянет из руки и снова выстрелил. Тот взревел и отскочил обратно в коридор. Рев плавно превратился в детский плач. Сабли и копья снова начали подниматься в воздух. Щуплый, прыгая через три ступеньки, сбежал на первый этаж и выскочил на улицу.

— Лис!

— Я здесь! Беги прямо!

— Что?

— Беги прямо, отвлеки его!

Плач раздался прямо за спиной. Щуплый рванул поперек улицы, но не пробежал и двадцати шагов, как его мягко ударило в спину и протащило пару метров по земле. Перевернувшись, он выставил пистолет, но тот вырвало из руки. Бюрер, стоявший у входа, поднял лапы. Уродливая морда глядела прямо на Щуплого.

Сбоку дважды рявкнул дробовик Лиса. Тот целился не в мутанта, а в космы "пуха" над ним. Перебитая пулей прядь упала бюреру на голову. Раздался дикий визг. Мутант крутился на месте, махая лапами и орал, как сумасшедший. Лисрон выстрелил третий раз. Бесполезно. Бюрер, все еще окруженный мерцающим куполом своей "защиты", скрылся в коридоре. Его визг доносился из глубины здания.

— Валим! Валим, быстро! Он наверняка не один.

Лис, успевший подобрать упавший рядом с ним "Стечкин" Щуплого, подхватил его под руку и поволок прочь.

— Сто раз так делал, говоришь? — отдышавшись спросил Щуплый.

Лис, тоже тяжело дыша, ответил:

— Ну не сто… Но в музей этот заглядывали. Чисто было.

— Они не попрутся за нами?

— Нет. Не любят света. Днем редко выходят.

— А здорово ты его!

— Со страху — чего только не придумаешь. Бедняга сейчас реально страдает. Эта штука прирастает к той поверхности, за которую зацепится, а действует… ну как крапива и действует. Жгет постоянно. Огнем выжигать с кожи приходится.

— Сомневаюсь я, что у бюрера зажигалка найдется.

— И я о том же. Дай-ка подарок глянуть еще разок… — Лис обнажил саблю. — Красота!..

Он пару раз рубанул воздух. Цепочка, висевшая между гардой и рукоятью, тихонько зазвенела.

— А это кто, как думаешь?

На клинке золотом было вытравлено изображение усатого мужчины.

— Написано же, читай.

Лис прищурился.

— Ян… Советский? Чего?

— Собеский, грамотей! Король такой был в Польше.

— Это его что ли?

— Не знаю. Может и его.

— Стоматолог получит королевскую саблю… Круто.

— Ладно, убирай ее. Нам еще до стоянки дойти надо.

(* Вообще-то такие цепочки на сабли-корабелы не вешали, но пусть будет. Ну захотелось пану, чтобы серебро звенело. А сама сабля конечно не королевская, а наградная, с профилем короля на клинке. В России тоже на наградном оружии были инициалы императора, в царствование которого получена награда.)

…

День рождения Лехи прошел довольно буднично. Посидели, выпили, потрепались о разном и пошли вместе в "лазарет", писать очередной отчет для ученых, а сабля осталась лежать на столе рядом с ножнами.

В темпе вальса

Ну слушайте, пацаны, чего расскажу сегодня. Ночь длинная, присядем до утра, а раз спать нельзя, то развешивайте лантухи. Чурик, не три ботву — чесаться будет, лучше чифирку завари. Питер, встань у амбразуры. Что "куда?" В окно зырь, говорю. В прошлый раз Лось к ночи приперся, вы его прощелкали, бакланы. А он, что характерно, и из трещетки может ввалить по воротам если караул дрыхнет. Ничего ему за это не будет.

Какой же это год то был? Я как раз в десятом откинулся, значит на следующее лето…

…

— Ну и что теперь?

— Ты сегодня уже раз десять это спрашивал.

— Кастет, Пиво! Засохните! Достали уже.

— Сява, да я…

— Засохните. Хватит сиськи мять друг-дружке. Хуже нет при таком раскладе рамсить.

— А че ты басишь? — окрысился Пиво, но сразу же махнул рукой. — Эх, ладно!

Трое бандитов, запертые аномалиями на небольшом пятачке рядом с "Янтарем", уныло замолчали. Шли с поручением в депо на Свалке. Пошел дождик, зашли под крышу, переждать — ну и дождались. Карыч почуял выброс. Залезли в подвал, отсиделись, а когда вылезли — мама дорогая, роди меня обратно! Домик обложило аномалиями, как амбар охраной. Такое часто бывало: вокруг вершины высотки аномалии сплошняком, а на самом верху и ниже — ни одной. Так и называли: "корона", или говорили: "в короне завис". И главное: помощи ждать неоткуда было. Ну кто бы их вытаскивать полез? Нет таких лохов! Все трое это прекрасно понимали, оттого и не было настроения.

Куковали они уже вторые сутки. Вода была (дождик не переставал и она текла прямо в подставленную бочку), сухарями тоже запаслись. Карыч время от времени обходил окружившие их аномалии, но прохода найти не мог. Остальным он запретил даже подходить близко. Те, не имея опыта, и не рвались особо на аут.

Последний раз он обошел домик час назад. Покидал камешки, полюбовался на вспышки, переставил отметки, сделанные из обструганных палок и вернулся. "Карусели" переползали с места на место, но не заметно было, чтобы среди них можно будет пройти.

— Карыч, ты то хоть как сам думаешь, проход откроется? — спросил Пиво.

Тот пожал плечами.

— Ползают. Никто не угадает.

— Ну хоть надежда есть? Или все, отбацались?

— Не загадывай. В Зоне загадывать — лишнее и бесполезное дело.

— Что, Пиво, поджимается? — спросил Кастет.

Тот молчал, прислонившись спиной к стене. Жевал травинку и смотрел в потолок. Карыч подбодрил его:

— Это еще что… На ростовской пересылке мне еще страшнее было. "Воронок" с нами, когда меня туда привезли, летом на два часа надзиратели оставили на солнце. Внутри — печка. Вроде даже выреным запахло. Мы начали орать, раскачали машину и нам снаружи пообещали "встречу". Страх — это когда за стенкой человека лупят, а он даже не кричит. Потом дверь открывается и выдергивают тебя, да еще и смеются: "Не хотели тут сидеть, теперь выходить не хотят!". Собаки на поводках аж захлебываются, слюна летит на три метра. Вот тогда — страшно. А сейчас… да ерунда сейчас. Выкарабкаемся.

Пиво продолжал сидеть молча.

— А у меня ведь кубы есть, — сказал Кастет, рывшийся в своем рюкзаке.

— И ты молчал?!

— Да я сам забыл. Давно в кармашке валяются. Сейчас вот начал рыться — нашлись. Может покерка кинем?

Карыч потер руки. Спросил:

— Пиво, будешь? Да не хандри ты! Айда партейку, потом еще обойду разок.

Бандит вздохнул и пересел к ним поближе.

— Ладно. Писать кто будет? И главное: на чем?

— Ну на эту тему ты можешь не беспокоиться. В соседней комнате на полу тетрадка старая валяется и карандашик у меня в наличии.

— Владелец карандаша и пишет.

— Да покера на троих я тебе и так запомню, — Карыч усмехнулся. — Тоже мне фокус. Спорим, запомню? Вон Кастет будет записывать молча, а я буду говорить, что у людей осталось.

— На что спорим? — у Пива на лице даже улыбка появилась.

— Проигравший поит остальных, когда выберемся.

— Кастет, разбей!

Пиво нашел в соседней комнате тетрадку, отдал ее Кастету. Тот вооружился карандашом и расчертил табличку. Карыч сказал:

— Приступим. Бумага чистая, ход от писаря, — и кинул кубики.

Выпало три пятерки. Еще двумя бросками Карыч записал в "школу" +5 и передал кубы Пиву. Тот с первого же захода, "с руки" накидал пять троек.

— Сто сорок. Заявка…

Партия быстро кончилась. После нее Карыч подсчитал в уме очки и озвучил их. Кастет сверился с тетрадкой.

— Все верно.

Пиво покачал головой.

— Ну ты мастер! Память работает.

— А как ты думал? Бывает играют люди и два-три человека такой же счет ведут. Иные помнят даже, в каких местах в каждый ход кубы лежали. Конечно имеют с этого… В шахматы кто давно играет — тоже некоторые могут вспомнить, как неделю назад на доске фигуры стояли. Катнем еще по одной в "тыщу"?

Свет в окошке на секунду заслонила чья-то тень. Бандиты подскочили. Пиво подхватил стоявшую рядом с ним двухстволку и направил на дверь.

— Кто? Засветись!

В дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, в домик вошел средних

лет мужик. Ничем не примечательный с виду, в обычной штормовке, джинсах, кирзовых сапогах и с кобурой на поясе. На спине рюкзак, на голове кепочка. Одиночка, как одиночка. Шел мимо, решил заглянуть на огонек…

"Вот только как же ты прошел-то?" — подумал Карыч. — "Не было проходов, зуб даю! Как???"

— Заняты, пацаны? — спросил вошедший. — Тогда я пойду дальше, с Богом.

Он повернулся. Карыч взглянул на Пиво и Кастета. Те тоже непонимающе втыкали то на сталкера, то на него, не понимая, что делать. Карыч понимал не больше ихнего, но поднялся, сынул кубики в карман и подхватил лежавший рядом рюкзак.

Выйдя из дома он увидел, как сталкер не торопясь идет к аномалиям, а из руки у него свисает… сначала показалось, что праща, но потом он понял, что это гайка на веревочке. Эту гайку сталкер начал раскручивать "восьмеркой" перед собой. Покрутил немного, передвинулся в сторону, потом в другую и шагнул вперед. Как показалось Карычу — прямо в аномалию. Рядом тихо охнул Кастет.

Однако мужика не порвало, только пола штормовки мотнулась попав в зону переменной гравитации. Гайка продолжала крутиться, мужик шел…

— Пиво, запоминай, где идет! Кастет, ты тоже. Слышите!?

Те кивнули в ответ. Между тем мужик начал почему-то кружиться на ходу. Карыч даже считать начал: "Раз-два-три… Раз-два-три… Зачем это он?" Только успел подумать "зачем" — тот перестал кружиться и спокойно пошел прямо в сторону солнца, а потом присел на подвернувшуюся кочку, глянул в их сторону и закурил.

"Ну ни… чего себе… Могут же люди!" — Карыч ощущал примерно то же, что и Пиво, когда они играли — восхищение чужим умением. Он переглянулся с остальными. Где прошел сталкер — было видно четко — трава примята, с нее сбиты дождевые капли.

— Что скажешь? — спросил его Кастет.

— Что тут сказать?

Карыч пошел вперед, стараясь держать ту же скорость, Аномалии прекрасно ощущались с обеих сторон. По спине тек холодный пот, а на голове шевелились волосы и он не был уверен, что их шевелит аномалией. Вполне могли и сами… "Мясорубка" потянула его в сторону, он повернулся и тоже закрутился в темпе вальса между аномалиями. "Раз-два-три… Протиснулся… Еще одна! Раз-два-три…" Отпустило. Карыч сделал еще несколько шагов и аномалии остались позади.

— Спасибо, мужик! — сказал он, пытаясь трясущимися руками вытащить сигарету из пачки. — Ты кто хоть?

— Мельником кличут.

— Ну будем живы — пересечемся.

— Ага…

Как проходят через аномалии Кастет и Пиво он смотреть не стал. Поднялся и потопал вниз по склону. Бандит молча смотрел ему в спину.

…

— Вот такая история, пацаны. Подтвердить конечно некому. Пиво в том же месяце снорки порвали. Кастет под Султаном потом ходил и на Затоне сгинул. Говорили люди, что он подняться хотел по-быстрому и его сдал кто-то. Мельника с тех пор не видал. А я с вами сижу тут и байки вспоминаю. Вот только кубы с тех пор эти так с собой и таскаю… Как там чифирок-то? Поспел? Ну давайте отхлебнем, пока ночь тянется, да потом партеечку на них катнем. Примета хорошая, если без интереса играешь…

В мире животных

Снег под боком оттаял. Холодная вода пропитала шерсть и просочилась к коже лежавшего в ложбине слепого пса. Противное ощущение, но совершенно незначительное по сравнению с болью в сломанных лапах. Стая… Нет, стаи уже не было. Он остался один, а скоро не останется совсем никого, потому что смысл у жизни остался только один: дождаться смерти. Вот он и ждал. Если бы умел завидовать, то сейчас завидовал бы погибшим.

Им не повезло. В лесу налетели на лежавшую в засаде химеру, которой уже давно полагалось впасть в спячку. Обычно в таких случаях стая разбегалась, оставив самого невезучего на растерзание, но сегодня химера первым убила вожака и короткий предсмертный визг послал их в самоубийственную атаку. На мгновение химера исчезла под собаками. Пес успел ощутить вкус чужой крови на языке, затем удар когтистой лапы отправил его в полет. Он упал, откатился в яму. Боль прояснила сознание, затуманенное гибелью вожака. Попытался подняться — ударила еще более сильная боль. Он остался лежать, подобрав под себя задние лапы. Шкура постепенно посветела, маскируя на снегу, пока хищник жрал мертвых. Химера не заметила его и ушла, а еще некоторое время спустя неподалеку раздались выстрелы и громкий рев. Пес ощутил укол злобной радости: химера нарвалась на двуногих. Даже боль стала слабее ненадолго. Выстрелы почти сразу стихли. Хищника убили. Двуногие всегда убивают быстро, а вот ему еще долго лежать. Пес опустил голову на снег, закрыл глаза и задремал. Боль постепенно затихла.

Его разбудил тихий скрип промерзшей травы сзади. Пес повернул голову. Двуногие… Значит самому умереть не судьба. Потом до него донесся запах. Пот, металл, сгоревший порох — это все обычно. Почуяв эти запахи, надо прятаться. Сейчас спрятаться негде и его уже заметили. Почему-то пахло еще и цветами. Он глубоко вздохнул, втягивая воздух носом и тихо зарычал. Снова заболели напрягшиеся лапы. Ничего… может быть на один рывок их еще хватит?

Запах цветов стал сильнее, смешавшися с… Непонятно. От двуногого пахло вожаком и этот запах не был запахом старого вожака, которого сожрала химера. Значит двуногие — тоже стая. И цветы… Пахло радостным, щенячьим летом. Зачем они подошли? Обычно они убивают издали. Лапы напряглись… нет, прыгнуть назад не получится.

Теплая ладонь вожака двуногих легла псу на голову и его рычание постепенно стихло.

— Алексей, взгляните.

Леха наклонился, держа наготове автомат.

— Живой… Лапы, похоже, сломаны. Добить?

— Не вздумайте! Доставайте аптечку и наберите два кубика новокаина.

— Инга Игоревна, вы уверены?

— Что у вас, сталкеров, за манера обсуждать очевидные вещи? Конечно уверена. Давайте быстрее.

Хрустнула ампула. Леха передал Инге наполненный шприц и она быстро сделала собаке два укола в передние лапы. Та, до того лежавшая, свернувшись в клубок, медленно развернулась. Хвост пару раз мотнулся из стороны в сторону.

— Подействовало, — сказала Инга, кивнув головой. — Ребята, срежьте пару палок на шины и давайте бинт и переноску.

Немой отстегнул от рюкзака длинное брезентовое полотнище с широкими прорезями по бокам. В таком можно было и человека унести, если просунуть в прорези жерди, а уж собаку-то и того проще: поднял, взялся — и неси. Леха вытащил штык-нож и пошел к кустам.

— Толщину какую? — спросил он.

— В палец. Можно не обстругивать, на базе перевяжем как следует.

Пса укачивало. Лапы совсем онемели, как будто их и не было. Боль не исчезла и была готова напомнить о себе, но пока она отступила в подушечки лап. Двуногие несли его куда-то и снова оказаться в стае было хорошо. Он вздохнул и положил голову на брезент.

…

— Ты думаешь у нее приступ милосердия, что ли?

Шедшие в охранении Лис и Щуплый разговаривали, не забывая смотреть по сторонам.

— А что тогда?

— Ты, Щуплый, не будь таким наивным. Она, если для науки будет нужно, и эту собачку на кусочки порежет, и тебя тоже. Без наркоза. Ей этот песик не для домашнего уюта нужен, зуб даю.

— Думаешь, для экспериментов?

— Уверен. И ты не сомневайся.

— Но как она… Подошла, руку на башку ему положила… Я бы так делать не стал. Мне еще свои пальцы дороги.

— И я бы не стал. Но у слепых псов вожаком всегда сука ходит, если ты не знал. Это я тебе для общего развития говорю.

— О как!

— Точняк. Такие вот дела… Жаль, что химеру отсюда не вытащить. Пока ходим — ее падальщики обожрут.

— Ладно, и так не зря сходили. Осматриваться не забывай.

О собаке и ее хозяевах

Эти двуногие совершенно наплевательски относились к своей территории. Огромное логово, в котором живут целых три стаи и никто не метит свои участки. Пес не понимал этого. Может быть это потому, что их слишком много и им сложно запомнить столько запахов? Впрочем в такие тонкости он вникать не собирался. Как только лапы зажили и его выпустили из бетонной норы, первое, что он сделал — обошел всю базу "Свободы" в Темной долине по периметру, как следует пометив забор с обоих сторон. На это важное дело ушел весь день. Пришлось несколько раз возвращаться и пить воду.

Выяснилось, что за забором живет собачья стая. Они с местными для порядка порычали друг на друга, но те к забору подходить опасались и более тесного "обмена приветствиями" не состоялось. После этого он подновлял "заявки" дважды в сутки. В один из таких ночных обходов он заметил нескольких прыгунов, подобравшихся к базе и подал голос. Двуногие услышали его. С вышек взлетели ракеты, снорков увидели и с двух сторон по ним ударили пулеметы. Пес прижался к земле, пережидая стрельбу, а потом загрыз раненого прыгуна, отползшего под забор. Труп приволок к воротам логова двуногих. После этого на него надели ошейник с блестящими на свету кусочками стекла.

В логове двуногие жили вперемешку, но он по запаху уверенно выделял три стаи. Первая — те, кто принес его сюда и вылечил. Только им он позволял прикасаться к себе. Вожаком этой стаи была та, кто его спасла. Вторая — почти такие же, как и первые. Постоянно жившие в логове но не пахнувшие лекарствами. От этих часто доставались подачки в виде недоеденной каши и вкуснейшей колбасы. Вожак ее жил в длинном, теплом здании и ему пес старался не попадаться. Третья стая пахла Зоной и приходила в логово время от времени, в основном прятаться на время выброса. Вожака у них не было. Двуногие первых двух стай относились к третьей свысока.

В целом жизнь была неплохой. Пса двуногие звали к кормушке странным словом "Балбес", кормили, он отъелся на подачках и оброс на зиму густой бурой шерстью. А потом вожак первой стаи пропала. Псу непонятно было, почему все так озабочены. Вожак с еще несколькими двуногими ушли в Зону, на поиск новых мест. Все стаи делают это, когда на старом месте начинается голод. Вожак находит "нору", принюхивается к идущему оттуда запаху, принимает решение и стая уходит через нее в другое место Зоны. А там — как повезет. Вот вожак и ушла. Остальных не позвала, значит нужно проверить. Скоро вернется за остальными. Единственное, что удивляло — зачем отсюда уходить? Еды здесь много. Но вожаку виднее. Беспокойство двуногих пес чувствовал, но сказать им ничего не мог.

…

— Есть ли новости? — спросил Доцент, войдя в комнату.

Коммендант покачал головой.

— Четвертый день уже их нет.

— Считать умею. Есть новые предложения?

Теперь настала очередь очередь Доцента пожать плечами.

— Значит нету… Наши группы сориентированы, их ищут. Пока ничего не найдено ни в том районе, где они пропали, ни вокруг. Ни крови, ни следов. Вернее следы есть, но они теряются посреди тропы. Люди просто исчезли. Наши ребята предполагают, что группа попала в схлопнувшийся "пузырь".

— Пространственные аномалии?

— Да. Здесь они встречаются редко, но все-таки попадаются. Детекторы на них реагируют с задержкой. Если не заметили визуально и шли тесной группой — могли влететь.

— Но надо же что-то делать!?

— Что?

— Не знаю…

— Я тоже.

…

Немой какое-то время смотрел, как Доцент ходит из угла в угол. Он чувствовал, что Инга и Стоматолог живы. Встревожены, но не испуганы. Больше он ничего сообщить не мог, поэтому и не говорил. В "Монолите" проще. Если ты знаешь что-то, то это знают все. А этим ученым попробуй что-то объяснить — повалятся градом всякие "что?" "почему?" и "где?" Причем каждый вопрос повторят по двадцать раз, а толком ничего не поймут. Так бывает у людей: знает человек много, но понять не может.

Однако Ингу все равно нужно выручать. С нею трое опытных сталкеров, но сами они могут и не выбраться. Как это сделать? У него появилась идея. Откладывать причин нет, значит выполняем… Он взял со стойки автомат Доцента, сдернул с антабок ремень и вышел из комнаты.

Валявшийся на полу в баре Ганжи пес встретил Немого поднятой головой. Двуногий подошел к нему и пристегнул карабин автоматного ремня к ошейнику. Пес послушно поднялся. Он уже ходил на поводке и решил, что его поведут в место, где пахнет лекарствами.

— Эй, Немой! На прогулку пошли? — крикнул ему в спину Ганжа.

Немой, обернулся и кивнул.

— Один? Опасно ведь! Возьми кого-нибудь. Вон хотя бы Вано.

Вано, только что сменившийся с караула, поднялся. Спросил:

— Куда идем, да?

— Ученых искать, — ответил Немой и вышел.

Вано, подхватив дробовик, пошел следом.

— Далеко идти? Собраться надо?

— Нет.

Они быстрым шагом вышли за восточные ворота и свернули налево, на дорогу, по которой трое суток назад ушла научно-оперативная группа. Пес оживился, нюхал воздух и тянул Немого вперед. Тот с шага перешел на легкий бег. Сзади топал Вано. На ходу он спросил:

— Он чует их, да?

— Чует. Давай быстрее! — поторопил Немой.

— Вано и так уже дает без передышки! Нет, чтобы попросить: "Вано, давай пожалуйста!" — вот тогда Вано даст…

За псом они бежали около часа, то и дело переходя на быстрый шаг. Наконец в небольшой осиновой рощице тот остановился и завертелся на поводке. Немой отцепил карабин. Собака подбежала к толстой осине, встала на нее лапами и гавкнула. Немой присмотрелся и, показав пальцем, спросил Вано:

— Видишь?

— Где?

— Три метра от земли. Радиус метров десять.

— Да. Ветки не на своих местах.

— "Пузырь". Был внизу, потом переместился. Группа там. Рубим вон то дерево.

Пес, усевшись в снег, наблюдал, как двуногие колотят по дереву металлом. Вскоре осина наклонилась и повалилась кроной прямо в аномалию.

— Возвращайся, — сказал Немой Вано, убирая топорик. — Предупреди.

И пополз по срубленной осине вниз. Балбес немного покрутился внизу и тоже полез следом, обдирая когтями древесную кору. Вано побежал по их же следам обратно к базе.

…

Собака появилась среди буквально из воздуха и сразу кинулась на Леху. Лис и Щуплый, игравшие на маленькой магнитной доске в шахматы, вскочили, хватаясь за оружие. Следивший за игрой Леха не успел и был беспощадно облизан широченным, слюнявым языком. Хвост Балбеса мотался из стороны в сторону с такой скоростью, что казалось: он сейчас оторвется. Следом за ним появился Немой, державший в руке поводок.

— Ну наконец-то… — устало произнесла Инга. — Вода уже кончалась.

— Ушли на два дня. Тревога на третий. Вас ищут.

— Я знаю. Как будем выходить?

— Собака выведет.

Инга кивнула.

— Ребята, поднимаемся!

Немой снова зацепил карабин за ошейник и, когда все взялись руками за ремень, сказал:

— Балбес! Жрать!

Тот встряхнулся головой и потянул их в нужную сторону. Слово "жрать" он научился понимать даже раньше, чем свою кличку.

Еще о собаке

Что-то не то с Зоной творилось. Он вышел с Кордона шесть часов назад. Давно уже должен был выйти к Темной долине, но… все та же тропа, невысокие кусты вперемешку с елками и падающая сверху серая изморось. Как будто по кругу идешь. Он даже насадил на сук дерева консервную банку, чтобы проверить это, но банка снова не попадалась. Потом начал считать шаги. На третьей тысяче сбился и все те же елки и кусты вокруг. Ни одного строения. Что за чертовщина? Уже не меньше десяти километров прошагал. Посмотрел на часы — два. Ну правильно. Вышел в десять, не торопясь шел, да с грузом — как раз так оно и выходит.

Иногда по сторонам попадались аномалии. Он останавливался и доставал детектор — пустые. Неудачный день, невезуха сплошная и не зря Волк его отговаривал идти. "Иди через Свалку, бандитов прижали" — говорил. Надо было слушать умных людей, дорога там прямая. И пацаны знакомые тоже идти отказались. И серая хмарь эта… солнца не видно… Бесит… Двухстволка и рюкзак все сильнее давили на плечи. Сапоги промокли, портянки впитали воду. Ладно, хоть грязи особой не было. Тропа изрядно заросла.

Все-таки нужно было отдохнуть. Привал. Он выбрал местечко под крупной осиной, сбил с травы капли влаги и кинул подстилку. Сбросил рюкзак, прислонил к стволу ружье и уселся, блаженно вытянув гудящие ноги. Подумал: "Так… Заблудился. Надо определиться, где я. Но сначала перекусим."

Компас был с собой, конечно, но особого доверия в Зоне к таким приборам нет. Решение в таких случаях простое: залезть повыше (вот хоть на эту же осину!), да осмотреться насчет ориентиров. Не пустыня Сахара, в конце концов. Разберемся, куда идти. Но сначала… Он расстегнул рюкзак и достал то, что в шутку называл "ланч-боксом" — пластиковую герметичную коробку. Открыл ее. Внутри была вареная картошка и большой кусок колбасы.

"Еще теплая…"

Только он это подумал — услышал над плечом тяжелое дыхание. Повернул голову и замер, глаза изумленно расширились. В упор на него смотрел здоровенный слепой пес. Принюхиваться начал — вот почему он его и услышал. А не открыл бы коробку — он уже и глотку бы перекусил, наверное! Здоровенный… Такие в одиночку не бегают, наверняка стая тут же, рядом. Тем временем пес вытянул шею, аккуратно вытащил у него из коробки колбасу и в два глотка расправился с нею. Сталкер потянулся левой рукой к ружью.

Сзади раздался голос:

— Балбес, фу!

Рука сама отдернулась от оружия. Он выглянул из-за ствола. Метрах в пяти стоял человек в глухом шлеме, светло-зеленом комбезе и таком же бронежилете. В руках у сталкера была СВД.

— Да ты-то чего дергаешься? Я собаке говорю. — произнес сталкер, подходя ближе. — Привык он у нас к подачкам, а уж колбасу как любит… Извини, мужик, обожрал он тебя. Ты кто?

— Я?… Это…

— Ты — "Это"? Странная кликуха.

— Нет! Я — Рубик. На Кордоне так прозвали. А это… — он покосился на пса. Тот облизывался.

— А это — Балбес, наш почетный сталкер. Да ты не бойся, ручной он, кого попало не грызет. Если сразу вцепился не в тебя, а в колбасу, то и не тронет. Ты куда шел-то? Здесь, учти, места нехорошие.

Справа подошли еще трое. Здоровенный амбал с автоматом, второй — с дробовиком и третий — с каким-то прибором, который он держал в руках. Такие же зеленые комбезы и броники, как у первого. "Свобода", значит. Да, вон и нашивка у амбала на рукаве. Ну слава Богу, что не бандиты.

Рубик поднялся и сказал:

— В Долину шел. Там, говорят, работа сейчас есть для всех. Но вот похоже, что заблудился.

— Это не то слово: "заблудился". Ты чуть к Темному Кордону не вышел, немножко оставалось, — сказал амбал, который по-видимому был в группе старшим. — Туда даже мы не ходим. Там бы тебя и нашли. По весне. Ладно, топай с нами, мы как раз в Долину и идем. Держись к Стоматологу ближе.

— Лось, — сказал тот, что со снайперкой, — у него Балбес колбасу съел.

— Будет, о чем у Ганжи рассказывать. Зато нашел. Мы бы точно мимо прошли, а он бы вышел прямо в гости к кровососам…

Про изделие № 2

Карыч последний раз бросил кубики. Его могло спасти минимум пять двоек, выброшенных первым же броском, "с руки". Выпала дребедень. Он попробовал набросать шесть шестерок — тоже не вышло. Получилось только три.

— Твой выигрыш, Хомяк.

Маленький толстый сталкер, довольно улыбаясь, потащил к себе коробку шоколадных конфет.

— А вот что ты с этим выигрышем делать будешь? — спросил Карыч.

— Как что? Что можно с конфетами сделать? Съем конечно.

— Э…. нет! — Карыч покачал головой. — Это только кажется, что у вещей одно-единственное предназначение. А на самом деле с ними много чего сделать можно. Вот например те же самые конфеты можно в ловушку для тушканов зарядить. Тушканы шоколад обожают.

— Че, правда?

— Отвечаю. Обожают они шоколад, чуют его издали и выслеживают того, у кого он есть. Вон Рига недавно ходил на склады, так тушканы ночью подкрались, прогрызли палатку, рюкзак и выжрали плитку "Вдохновения". Больше ничего не тронули, только шоколадку.

— А он не рассказывал.

— О чем тут рассказывать? Сам виноват. Шоколад надо в пакет полиэтиленовый класть и завязывать. Но есть и более интересные способы применения самых обычных вещей. Вот, к примеру, презервативы… Чего ржете, как удавы? Нет, не в качестве шапочки при выбросе. Слушайте лучше…

…

Туман, которого друзья по им одним известной причине часто звали Сиреневым Туманом, или просто Тумой отодвинул старый деревянный поддон в сторону. Поддон рассыпался.

— Кабздец дровам! Вот она, нычка. Вроде не ползал никто.

В ничем непримечательной бетонной стене была небольшая стальная дверца. Карыч, стоявший с автоматом наготове, сказал:

— Забирай барахло.

Туман наклонился, посветил внутрь фонариком и издал довольный возглас. Но сразу после этого сказал:

— Да чтоб тебя!

— Что там? — спросил Сява.

— Сидор внутрь откатился.

— Тогда лезь и извлекай!

Туман сбросил рюкзак и сунулся головой внутрь. Изнутри донесся его голос:

— Пацаны! Вам надо это видеть!

Он ловко пролез внутрь. Сява заинтересованно заглянул в люк, но ничего не разглядел.

— Тума, что нашел?

— Забирайся, увидишь! Только осторожно, тут обломки вентилятора,

Пара минут ушла, чтобы передать внутрь рюкзаки. Влезший последним Карыч присвистнул.

— Не хило… Что это, как думаете?

Вдоль стены стояли стеллажи, на которых лежали листы и болванки металла.

— Не загадка, — луч фонаря метнулся по стеллажам. — Вон та, красная — медь. Желтая — латунь. А серебристая — никель, наверное. Тут был цех обработки, а цветмет хранили на отдельном складе. Вот он и съесть. Устанем вытаскивать!

Карыч прошелся вдоль стеллажей. Не то, чтобы уж прямо не унести было все это, но зашли действительно удачно. Хабар, который Туман припрятал в случайно подвернувшемся люке, не шел ни в какое сравнение с этим складом.

— А говорили, что внутри цеха аномалий полно и ничего путного нет.

— Так и есть. "Шокеров" хватает в зале, вот сюда никто и не забрался ни разу.

— Тогда выходим? Надо пацанов собирать, выносить это все.

— Не спеши так, — сказал Сява. — Дверь наружу открывается. Давайте ее вышибем. Может там еще чего толковое найдется?

Пацан сказал — пацан сделал. Дверь после дружного натиска повисла на одной петле. Сява осторожно выглянул и несколько секунд присматривался.

— Вроде чисто…

Бандиты, держа оружие наготове, вышли в полутемный коридор. Карыч запустил вперед гайкой. Та глухо простучала по линолеуму. Ни вспышек, ни треска разрядов. Чисто. Сява пошел по коридору, читая таблички: "Начальник цеха", "Мастер смены", "Медпункт".

— Опа! Туман, выбиваем эту.

Грохнул выстрел охотничьего ружья. Дробь вбила замок внутрь. После пары пинков дверь распахнулась. Стеклянные шкафчики были пусты, а большой стальной шкаф, стоявший прямо напротив двери, был открыт нараспашку и пуст. Надеждам Сявы найти какие нибудь полезные таблетки не суждено было сбыться.

— Облом! Вывезли все.

Дальше коридор поворачивал под прямым углом. Поднятая Карычем с пола гайка снова полетела вперед. Мелькнула оранжевая вспышка.

— "Трамплин", пацаны. Здесь не пройдем.

— Ладно, идем назад, — сказал Сява, кивнув.

Он повернулся и замер. Гильза, выброшенная после выстрела Туманом, подскочила в воздух и снова упала на пол. В дальнем конце коридора из открытой двери выплывали какие-то ящики и железяки.

— Что за?..

— Атас, пацаны! Замрите. — прошептал Туман.

— Да что такое?

— Полтергейст. Сейчас кидаться ими начнет. Давайте в медпункт отойдем.

В медпункте тоже было заметно, как шевелятся на столах листы с выцветшими следами шариковой ручки. Один из столов оторвался от пола, но опустился назад.

— Туман, объясни, — сказал Карыч.

— Что объяснять? Полтергейст это, пацаны. Не слышали?

Карыч и Сява переглянулись.

— Краем ушей. Излагай.

— Короче: это мутант такой. Сам невидимый, но может вещами кидаться. Глаз у него нет, он тебя не видит, но движение ощущает. Пока стоим — он нас не тронет. Но если с места сойдем — вот этот стол в нас и полетит.

— Ага… И то железо в коридоре!

— Оно тоже.

Сява оглянулся в сторону входа. Нет, "трамплин" перегораживает проход качественно. Не пройти.

— А если медленно?

— Бесполезно. Это он в каком то из кабинетов сидит. Рядом совсем.

Карыч лихорадочно раздумывал. Мутант кидается вещами? Хорошо… Зер гуд… А если?..

— Туман, а что, если вещь будет совсем легкой? Или маленькой?

— Ему все в дело пойдет.

— Не скажи… Гильзу он сразу на пол бросил. Мелковата она для него. А стол наоборот тяжел. Значит что?

— Что? Да не грузи уже!

— Значит ему надо много больших, но легких вещей.

— Хочешь одежду ему выкинуть? Тряпки он изорвет.

— Не одежду.

Карыч полез в карман и вытащил пачку презервативов. Сява и Туман выпучили глаза.

— Э! Братан, ты чего предлагаешь?

— Не то, о чем все подумали. Надувайте их!

Карыч раздал упаковки с резинками и, подавая пример, надул первый презерватив. Потом завязал его узлом и выкинул получившийся воздушный шарик в коридор. Туман последовал его примеру. Два надутых презерватива закружились в воздухе. К ним присоединился третий, надутый Сявой. Этот сразу лопнул, но бандиты уже надули еще три. Ящики, висевшие в воздухе, посыпались на пол. Полтергейст увлеченно жонглировал новыми игрушками, не обращая больше на людей никакого внимания.

— Ну а теперь ходу, пацаны! Только не торопясь.

Пока шли, надутые презервативы то и дело летели в них, отскакивая от голов и спин. Мутант развлекался, как мог.

…

— Вот так, ребята. В презики эти спички заворачивают, иногда патроны в них держат, или еще чего, что отсыреть не должно. Тогда тоже пригодились. А вот эту коробку конфет, найденную в заначке у Зюзи, который вчера сдуру залез в "фантом" и не нашел после этого ничего лучше, чем застрелиться, лучшее предназначение — это пойти на общак и быть съеденной за чаем. Вот и пацаны согласны. Ты намек понял, Хомяк? Тогда айда за водой.

Сиреневый туман

Карыч вошел в комнату и сказал:

— В общем, пацаны, такие вот дела. Завтра выходим, сейчас отдых. Кто за чифирок отвечает? Хомяк, ты отвечаешь.

— Чего я-то? — возмутился маленького роста сталкер.

— Потому, что я сказал. Другие причины нужны? Ну и хорошо. Вон кастрюля, дуй за водичкой.

Он продолжил:

— Оружие всем проверить, пока вечер. У Хомяка двухстволка — потому он за водой и пошел. Остальные — почистить стволы и смазать. Если у кого шоту заклинит, как в прошлый раз — без доли в хабаре останется. Учли?

Сталкеры закивали и начали разряжать оружие.

— Вот и молодчики! А я пока вам очередной баян расскажу, чтобы не скучно было.

…

Сява и Карыч познакомились с этими пацанами случайно. Пасли двух рогометов с Кордона, заплативших им за охрану. Обычное дело. Сталкер должен искать хабар, а за ним должны присматривать правильные люди, чтобы никто не обидел. Делится все 50/50, то есть половина охране, половина мужикам. Все по-честному, беспределить никто не собирается.

Да и не те времена, если честно, чтобы беспределить. Одиночки обзавелись знакомствами в группировках и неплохим оружием. Наезжать на них открыто стало опасно. Однако новички за защитой обращались частенько и у Сявы уже сложилась среди них определенная репутация. Вот он и сидел сейчас на трубах, приглядывал за округой, пока двое сталкеров-новичков паслись между аномалий. Он же и заметил двоих в черных куртках, пробирающихся между кустов.

Сява тихонько свистнул. Сидевший в кустах Карыч перебросил автомат на левую руку и пригнулся. Сява спрятался за хламом. Двое вылезли из кустов и, не замечая их, направились к сталкерам. Когда они проходили рядом с кустами, за которыми прятался Карыч, Сява поднялся за их спинами и сказал:

— Бу!

Те аж подпрыгнули, хватаясь за оружие. В кустах Карыч опустил предохранитель АК. Громкий щелчок привел парочку в чувство. Тот, что шел первым, развел руки в стороны и сказал:

— Пацаны, ша! Не стреляйте!

Присевший на бетонную плиту Сява внимательно разглядывал их.

— Кто это у нас здесь нарисовался? — спросил он.

— Мы от Йоги.

— А че это я вас ни разу не видел, пацаны, если вы от Йоги? Сдается мне, что не от него вы, а вовсе даже фраера залетные.

— От него, падлой буду! — старший из братков явно был испуган. — Мы две недели уже в депо тусуемся. Нас Лысый Камрад туда привел.

— Лысого знаю, в авторитете, а вот вас нет. — Сява задумчиво покачал головой и спросил: — Ну-ка, пацаны, скажите, на какой руке у Живодера пальца нету?

Те переглянулись. Первый недоуменно ответил:

— Все у него пальцы на месте.

— Гонишь, — сказал Сява. — Мизинца на левой руке у него нет. А Кролик в баре сколько за бутылку водки берет?

— Бар же Боров держит! А берет по тридцатке.

Сява кивнул.

— Ладно, пацаны, верю вам. И пальцы у Живодера все на месте (по крайней мере месяц назад были), и Боров по тридцать водяру продает. Вы-то кто? И чего здесь искали?

— Шли вот, видим двое на аномалиях, подошли пробить че и как.

— Ну молодцы. Пробили?

— Нет пока. — Бандит слегка осмелел. — А вы то кто?

— Хороший вопрос. Я — Сява. А на мушке вас Карыч держит. Карыч, ты волыну-то на стопор поставь. Ребята нервничают.

Бандит расслабился. Клички явно были ему знакомы.

— Ну я — Туман, а это кореш мой, Базиль. Эти ваши, значит? — он кивнул в сторону аномалий.

— Наши. Давай, присаживайся. Скоро они закругляются, можем до Кордона вместе дойти.

— Годится! Может костерок пока разведем? А то живот чего то подводит.

— Можно. А есть, чем согреться?

— Найдется.

— Вообще ништяк! — Сява потер руки. — Карыч, можно не ныкаться.

Тот вылез из кустов. Базиль тем временем уже подтащил сухую корягу и разделывал ее топориком. Вскоре между труб уже горел костерок и на нем жарились на прутьях кружочки копченой колбасы. Туман вытащил из рюкзака поллитровую аллюминиевую флягу, скрутил колпачок и, налив в него из фляги водки, отдал Сяве. Тот принюхался и кивнул.

— Ну не пьянства окаянного ради, а за знакомство.

Колпачок пошел по кругу. За разговорами время побежало быстрее. Двое одиночек вышли из аномалий и подошли к костру.

— Есть? — спросил Карыч.

— Немного есть.

— Ну и зер гуд. У Сидоровича рассчитаемся. Подсаживайтесь. Туман, плесни тоже ребятам. Я с ними не в первый раз хожу.

Застолье прервало донесшееся из кустов рычание. Карыч подхватил автомат, водя стволом. Остальные тоже приготовили оружие.

— Кто это, как думаешь? — спросил Сява у одного из сталкеров.

— Не больше тебя знаю, — ответил тот, держа ПМ стволом кверху.

— Сява, это снорки, — встревоженно сказал Карыч. — Собака не так рычит.

— Один он там, как думаешь?

— Вряд-ли. Они стаями ходят. Валить надо, здесь не отобьемся. Друг друга перестреляем, если нападут.

— Как валить? Куда?

— Ногами валить. И быстро. Этот был один, сейчас вся стая соберется.

— Гадство! — Сява оглянулся по сторонам. — Айда к Кордону.

— Не дойдем до темноты. К депо надо двигать.

— Там аномалии.

Один из сталкеров сказал:

— Пройти можно. Там есть проходы.

— Проведешь? Точно сможешь? — повернулся к нему Сява.

— Гарантия.

— Айда!

Все поднялись и цепочкой пошли к подсвеченным вечерним солнцем аномалиям. Один сталкер заранее достал детектор. Второй вытащил из кармана две тонких аллюминиевых проволочки и взял в руки по одной. Сява удивленно поднял брови, но спрашивать ничего не стал. Тем временем сталкер с проволочками развел руки в стороны и повернулся вокруг своей оси.

— Смотрите! — Туман показал стволом ружья на их стоянку.

На бетонной плите сидел снорк, принюхиваясь к плитам. Карыч вскинул автомат. Короткая очередь выбила пыль из бетона. Снорк взвизгнул и спрыгнул за плиты.

— Вовремя сдернули, — прокомментировал Сява. — Как там, пацаны?

— Сейчас… Нашел кажется. За мной.

Сталкер, так и держа руки разведенными в стороны, шагнул в проход между аномалий. За ним двинулся второй вольняшка. Следом — Карыч и Базиль. Сява оглянулся на Тумана. Лицо у того было белым, как бумага.

— Что, идешь?

— Гляди!

Сява проследил его взгляд. Три гильзы, выброшенные автоматом Карыча, плавно кружились в воздухе на фоне неба.

— "Мясорубка" играется. Никогда не видел, что ли?

— Нет… Очкую я, Сява! Мутантов хотя бы подстрелить можно.

— Ну как хочешь. Оставайся со снорками.

Сява вошел в проход. Туман, по лицу которого катился пот, все-таки нашел в себе силы и пошел за ним. Сталкер-проводник ушел вперед уже метров на тридцать.

Все шло хорошо почти до самого конца. Обернувшись, Сява заметил, что Туман немного пришел в себя и сказал:

— Держись. Вышли уже. Вон стоят, нас ждут.

— Ага…

Туман еще сильнее вцепился в свое ружье и это его подвело. ТОЗовку резко потянуло в сторону, его следом.

— Бросай! — крикнул Сява, уже видя, что поздно и подумал: "Хана!"

Туман попытался было упереться ногами, рванулся, но "трамплин" дернул его к себе и приподнял. Туман наконец отпустил ружье и заорал благим матом.

— Ааааааааа!!!

"Трамплин" разрядился.

Орущего бандита швырнуло в сторону аномалий. Его ружье вылетело еще раньше, влетело в другой "трамплин", активировав его и тот, заряжаясь, подхватил Тумана на лету. Бандит успел набрать в легкие воздуха и снова заорал. Разряд! Серая вспышка в аномалии и Туман опять отправился в полет.

— Аааа!!

"Гагарин…" — подумал опять Сява. — "Там "воронка". Теперь точняк все."

Действительно все. Бандит пролетел через не успевшую зарядиться "воронку". Та остановила его, почти бережно приземлила и поставила на ноги, дав на прощанье легкий толчок в спину.

— Аааа! А-а?

Это уже на выдохе. Наблюдавшие все это со стороны остальные люди ошеломленно молчали. "Воронка" чихнула и затихла. Туман, пробежав еще пару шагов, стоял на широко раздвинутых и согнутых ногах в позе морской звезды.

— И тебе "ку"! — поприветствовал его Карыч, вспомнив старый кинофильм, который им показывали как-то на первомайских праздниках на одной из зон в окрестностях Кирова.

— Чего? — Туман осмотрелся, опустил руки. — Что это было?

— Залёт шмеля! — сказал подошедший Сява. Карыч и Базиль заржали. Сталкеры тоже деликатно посмеивались.

— Неплохо ты летаешь, однако. Только надо сильнее руками было махать. Как раз бы до депо долетел.

Карыч и Базиль ржали уже в голос.

— Извини, браток. Больно уж ты круто смотрелся. Чисто Бэтмен… — Карыч принюхался. — Браток, а ты часом не того?.. Да ты обосрался! Фу! Отойди под ветер!

Вонь говорила сама за себя. Туман затравленно посмотрел вниз. Один из сталкеров сказал:

— Тут ручеек есть, чистый. Пошли, покажу.

И они пошли.

…

— С тех пор, пацаны, кликуха у него была: Сиреневый Туман. Мы потом вместе держались. Царствие ему небесное, погиб недавно здесь неподалеку. С монолитовцами встретились и пережили из нас эту встречу только Сява и я. Такие вот дела, пацаны. Давайте уже чифирок, а потом еще чего нибудь расскажу.

Блики в листьях

Очередная пулеметная очередь (очередная очередь — каламбур, поручик!) пролетела через кустарник, сбивая ветки и жухлую листву. Пулемет Лося особо не беспокоил. Стрелять он мог лишь наугад, а его, лежавшего в русле давно пересохшего ручейка, и вовсе не мог достать никак. Хуже было то, что пулеметчик был не один. Нет, второго пулемета в здании старой школы как раз не было, но зато было не меньше полудюжины наемников, которые сейчас наверняка постараются выцепить наглого сталкера и разузнать, зачем и почему он здесь. Встречи такие хорошо никогда не кончались.

До его укрытия от поселка полкилометра. Пройти их у наемников займет не меньше часа, потому что аномалии на лугу есть, хотя их и не очень много. Пойдут не торопясь. Хватает и укрытий, тех же кустов например, так что самому выползти и пострелять — не вариант. А вот "его" кусты на склоне и пути отхода пулеметчиком прекрасно просматриваются. Если бы до темноты досидеть, то ушли бы по-тихому, однако досидеть-то как раз и не удастся. Или все-таки пострелять?.. Нет, шансов еще меньше, чем бегом по полю, под обстрелом.

Он перекатился на спину, проверил магазины в карманах, переложил их поудобнее. От гонца, который сидел рядом с ним и смотрел испуганными глазами, толку конечно никакого. Из оружия — один ПМ, из которого и собаку не в раз убьешь. В Зоне новичок. Сидор его нанял на один раз, чтобы притащить посылку из-за периметра, а Лося соответственно — встретить курьера, расплатиться и посылку эту забрать. Встретил, забрал. Вот только дебил-гонец, приволок из-за кордона "хвост" — десяток вполне приличных бойцов. Не военных, с которыми он наверное смог бы договориться. Наемников. И они наверняка знали об этой посылке больше, чем он сам.

Играя с ними в прятки в поселке, Лось сжег два магазина и не похоже было, что противник понес большие потери. Все-же ему удалось на время сбить их с толку и оторваться. Жаль, что на недостаточное время. Те успели сориентироваться, или у них был наблюдатель в каком то из зданий на окраине и когда они уже подходили к кустам, со второго этажа местной школы заработал пулемет. Первые пули просвистели чуть выше голов. Он упал, сбив одновременно с ног гонца и они отползли под прикрытие сухостоя. Их больше не видели. Пулеметчик лишь время от времени давал короткую очередь, как бы напоминая, чтобы они не дергались.

Шах и мат. Вернее сейчас подойдут штурмовики и будет мат. Мат будет недолгим. Лось огляделся, прикидывая, где встретить дорогих гостей. Жаль, что гранат нет.

— Гонец, у тебя случаем нет пары "лимонок"? — спросил он для порядка.

Тот помотал головой.

— Какая жалость!.. Ну тогда готовься. Скоро придут. Ты хоть знаешь, что там в кейсе?

— Неа. Мне сказали только, чтобы отнес.

— Кто хоть сказал то? Не, ну мало ли: тебя положат, а я уцелею. Кому маякнуть?

— В Горловку, Сёме Каштану.

— Ты из тамошней братвы что ли?

— Ага.

— А в Зоне у Каштана что за дела?

— Слушай, не знаю я. За лишние вопросы у нас язык могут отрезать. Делать-то что будем? Договориться с ними получится?

— Не мечтай даже. Им ящичек наш нужен, а вот свидетели — как раз наоборот. Ребятки там явно крутые, пара трупов им — тьфу и растереть. В поселочке я одного-двух точно подранил, но они на своих раненых даже не оглянулись.

Лось посмотрел в сторону склоняющегося к западу солнца. Там тоже были какие-то строения, но путь к ним преграждали плотно севшие аномалии. Метров сто-полтораста всего, но не пройти. И среди кустов — тоже "трамплины". Может быть там наемников встретить будет чуток интереснее? Глядишь, и удастся кого то из них полетать отправить…

— Гонец, ползи за мной и не высовывайся.

Тот кивнул, перехватил рюкзак с кейсом поудобнее и на четвереньках, отклячивая задницу, пополз за Лосем между кустами. Посмотрев на его движения тот только насмешливо фыркнул.

Они проползли под крутившей внутри себя листья "воронкой", потом между двумя "трамплинами". Кусты поредели, зато стали выше, их уже с полным на то правом можно было назвать деревьями. Ну все, дальше — открытое пространство. Лось заметил слева мелькнувшего между кустами наемника, но стрелять не стал. Тот появился на виду всего на секунду, а палить наугад не было никакого смысла.

Его внимание привлек блик света в листве деревьев неподалеку. Прямо на его глазах лучи заходящего солнца сложились в портрет женщины.

"Да это же Мадонна!" — подумал он. — "Ну точно! Вон рука, ребенок, прямо на нас смотрит. Где я видел эту картину раньше?"

— Ты это видишь? Откуда это? — спросил он у гонца.

— Что "откуда"?

— Вон там, в листве.

Тот добросовестно всмотрелся и сказал:

— Нет там ничего. А что надо увидеть?

Лось удивленно взглянул на него и снова посмотрел в сторону деревьев. Портрет стал еще отчетливее. Он ясно различал черные волосы, красную одежду и ребенка на руках. Женщина теперь смотрела куда-то в сторону и он проследил ее взгляд. По полю шли темно-синие и зеленые полосы.

"Лучи солнца преломляются на аномалиях… Лучи… В аномалиях… Ну и что?.. А то, что балбес я!"

Он повернулся и спросил:

— Гонец, ты жить хочешь?

— С кем? — спросил тот.

— Чувство юмора не отказало? Молодчик! Слушай меня. Сейчас поползем. Держись прямо за мной. Даже если тебя аномалией с земли поднимать будет — ползи строго по моим следам. Понял?

— Ага. Ты хочешь… А пулемет?

— Полосы видишь? Свет преломляется, как на призме. Ему нас видно не будет.

— Ничего не понял. Уверен?

— Сейчас проверим.

Полчаса спустя оба сидели в подвале, в безопасности и смотрели, как наемники осторожно обшаривают кусты. Их командир с кем то долго ругался по рации, потом собрал своих людей и они цепью начали прочесывать рощицу по второму разу. В аномалии по сторонам они не полезли.

— Слышь! — спросил гонец Лося, — А ты как эту тему просек?

Тот, не отвечая, сел и прислонился к стене. Потом спросил:

— Ты молитвы знаешь какие нибудь?

— "Отче наш иже еси на небеси…" — дальше не помню. Ты это к чему?

— Я тоже ни одной не знаю. Выучить, что ли?..

— Типа поблагодарить за спасение?

— Типа того, — Лось еще раз выглянул в окошко. Цепочка наемников скрылась за кустами. — Чудом выбрались. Давай-ка ноги отсюда делать. Они могут спохватиться и начать обыскивать округу, а второй раз в прятки с ними играть не улыбается. Можем и не выиграть. Дойдем до Кордона, сдадим посылку Сидору, а завтра я тебя обратно к периметру выведу.

…

Лось никому не рассказывал про этот случай. Смысл? Все равно не поверят. Но много позже, когда они со Стоматологом вели в Москве практический лабораторный семинар по обращению с артефактами, а Лис и Щуплый просто развлекались и бухали, было решено закончить неделю культурной программой, чтобы сойти потом в Долине за культурных людей. Стоматолог повел их в Третьяковку и вот там-то он второй раз увидел свою Мадонну. Грустный взгляд чуть в сторону, ребенок на руках, красное покрывало на плечах, черный платок на голове — все как в тот раз, когда лучи заката пробивали аномалии и листву берез между ним и пулеметчиком наемников.

Ни имени, ни названия картины он так потом и не мог вспомнить, как ни старался. И ни одной молитвы тоже так и не выучил.

Про добрые дела

С хлебом в Зоне напряженка. Его конечно пекут иногда, но возни много и съедаются свежие, теплые булки моментально. А возить из-за периметра — зачерствеет и кому он тогда нужен? Проще тогда сухарей и привезти. Зато мясо — дело другое. Кабанов много и те, кто занимается охотой, не бедствуют. Бьют зверя, прямо на месте охоты ставят коптильню, разделывают тушу и коптят мясцо. Или, если есть транспорт, везут прямо на базы группировок. Кто-то умудряется и колбаску делать, причем такую, что ее нож с трудом берет. Работа это конечно не простая и опасная. Где-то ты на кабана охотишься, а где-то химера на тебя. По-разному бывает. Серьезное дело, не развлекуха ни разу.

В общем ничего удивительного в том, что двое охотников, заночевавших в пустой деревне рядом со Свалкой, жарили на шомполах куски копченой кабанятины, не было. Приятный запах тянуло ветром в поле. Над тем же костром висел жестяной чайник. Обычный вечер после не слишком удачного дня. Ничего… Завтра новый день будет.

Солнце уже закатилось, но небо на западе было еще светлым, когда они расправили спальники. Один улегся, второй поднялся на полуразвалившийся чердак, караулить. Не прошло и часа, как часовой разбудил напарника.

— Лис, проснись!

Тот повернулся, на спальнике, с трудом открыл глаза.

— Ну что еще?

— Из бесшумок палят, рядом совсем.

Лис вскочил. Много ли у кого в Зоне бесшумки есть? Сталкеры ходят чаще с обычными охотничьими ружьями, или с пистолетами. Мало у кого АК, каких-то экзотических стволов и вовсе мало, чтобы с глушителем — это совсем редкость. Зачем глушак в Зоне? Наоборот: мутанта напугать — нужна громкая бабаха. С глушаком — это только на людей охотиться.

Сталкеры поднялись на чердак. Бой все еще продолжался. В сторону от них бесшумно летели трассирующие пули.

— Метров триста до них…

— Ага. Как думаешь, Щуплый, кто там!

— Хрен их знает.

В этот момент очередная трассирующая очередь ушла прямо в небо. Перестрелка сразу стихла, трассеров больше не было..

— Готов.

— Он один что ли был?

— Может быть остальных раньше покоцали? Этот последний оставался. Давай-ка на всякий случай спальники и рюкзаки сюда, на чердак поднимем.

Утром Лис разбудил Щуплого. Костер разводить не стали и вдвоем, прикрывая друг-друга, пошли к месту ночной стрельбы. Шли медленно. Над травой стоял густой туман, прятавший аномалии. Вскоре Лис наткнулся на первую россыпь гильз.

— Щуплый, глянь!

Тот поднял одну, покрутил в руках.

— Странно…

— Что странного?

— Это старый советский патрон. ТТ таким стреляет, ППШ тоже. Вон и клеймо на нем — 1948 год выпуска. Раритет. ТТ с глушителем я видел, но на ППШ его никак не прикрутить. Напильник нужен будет.

Сталкер сунул гильзу в карман и они осторожно двинулись дальше. Первый труп тоже обнаружил Лис. Тело лежало в небольшой ложбинке, скрючившись и прижав руки к груди. Армейский камуфляж сливался с травой. Лис нагнулся, но Щуплый остановил его.

— Не спеши. Что, если под ним, или под мышкой граната зажата?

— Думаешь?

— Думать вредно. Лежит — и пусть пока лежит себе. Не уйдет никуда.

Еще один труп лежал метрах в десяти от первого, под кустом. Молодой парень, тоже в камуфляже, уткнулся лицом в затвор автомата.

— Вот кто теми гильзами намусорил. Смотри, Лис!

Щуплый выдернул оружие из под мертвого тела.

— Это что за "шмайсер"? — спросил тот.

— Не "шмайсер", а ППС, темнота ты деревенская. Старая машинка… И глушак самодельный на нем. — Щуплый повертел пистолет-пулемет в руках, отсоединил магазин. — Пустой. Все выщелкал.

— К нему патронов достать можно? — спросил Лис.

— Можно, наверное. Только зачем? У него дальность прицельного огня никакая. Твоя двухстволка — и то дальше бьет пулей. Но в кого же он лупил? И у них что, одна пушка на двоих была?

Они обошли трупы по широкой спирали, но больше ничего не обнаружили. С кем бы ни шла ночью перестрелка, он или ушел на своих ногах, или его унесли. На трупах (а первый они все-таки осмотрели) не было ни документов, ни хабара. В рюкзаках — стандартные сталкерские наборы и продукты. В одном нашелся мешочек с патронами к ППС. Трассирующие, что было не удивительно. Щуплый зарядил магазин и закрепил оружие на своем рюкзаке, сбоку.

— Стоило так рано вставать? — недовольно прокомментировал ситуацию Лис.

Щуплый молча пожал плечами. Он все еще раздумывал над тем, что произошло. Двое покойников… Новички? Видимо да. Один ствол на двоих с явно самодельным глушаком. От периметра далековато. Куда-то они шли… Куда? И кого встретили? Причем у этого "кого то" тоже был глухой ствол. Что это значит? Бандиты стволы не глушат, незачем им. По крайней мере он такого не видел. Военным тем более незачем. Сталкерам-одиночкам — совсем незачем. "Долг", или "Свобода"? Они бы обшарили трупы, да и все остальные — тоже. Наемники? Монолитовцы? Ситуация ему не нравилась от слова "совсем". Если где-то рядом шатается стрелок с бесшумкой, с которой он еще и неплохо умеет обращаться, то задерживаться здесь не стоило. Но куда он делся и откуда стрелял? Где гильзы? Не собрал же он их ночью, в темноте.

Щуплый поднялся и еще раз внимательно осмотрел убитых.

— Лис, смотри: вот так он лежал, да?

— Вроде так.

— Пуля в бок попала. И тому, первому, тоже. А целился он совсем в другую сторону.

— Ну и что?

— Имеем следующее: два новичка на кого-то устроили засаду.

— Может быть на них?

— Нет. Смотри: вон там тропа, из кустов она просматривается, но их с нее не видно. Лежали, ждали, курили (вон бычки под кустом). Значит это они ждали в засаде и ждали долго. Видимо подняться по-быстрому хотели. Но тот, на кого засада была, шел с подстраховкой. Даже если его и удалось подстрелить, что не факт, потому что они с ним же потом перестреливались, то конвой быстро сориентировался. Их обошли и накрыли огнем по трассам. Их же собственные трассирующие пули их и подвели. Но кто там был — загадка и почему гильз нету — тоже. Давай-ка еще пошаримся вон в той стороне. Мне уже интересно стало.

— В темноте перестреливались?

— Высотка, западный склон. Света от заката хватало.

Три гильзы были почти незаметны в траве, Лис высмотрел их по сути случайно, заметив блеснувший на солнце битый капсюль. Он поднял одну, протянул Щуплому. Тот покрутил ее в пальцах.

— Натовский промежуточный патрон. И всего три штуки на два трупа. Умеет кто-то стрелять…

— Может быть с оптикой?

— В полутьме? Тогда это очень-очень хорошая оптика. Ладно. Пойдем-ка, за тропой глянем.

Тропа огибала находящиеся в сотне метров кусты по кругу. По ней они и пошли, но почти сразу уперлись в полосу "трамплинов". Лис вытащил детектор, набросал гаек. Проход нашелся. Они медленно обошли аномалии и Щуплый показал пальцем в сторону.

— Смотри.

На листе большущего лопуха засохли две капли крови.

— Вот и оно. Те, кто по тропе шел, послали своего найти проход. Он прошел. Его подстрелили из засады. Остальные разобрались с засадой (с трех патронов, да), обошли аномалии и свалили.

— А этот где? Который проход искал?

— Не знаю… — Щуплый покачал головой. — Давай искать.

Тело в сером комбинезоне нашлось чуть дальше, в зарослях репейника. Рядом лежал автомат незнакомой Щуплому модели.

— Готов, — сказал Лис, наклоняясь. — Вон с головы сколько кровищи натекло. Каска дырявая. Что это за камуфляж? Не видел еще такого.

— И слава Богу, что не видел. Это "Монолит".

— Они же в центре обитают. За каким лешим их сюда занесло?

— Знал бы — сказал.

— А он, кстати, живой. На шее пульс бьется. Что делать будем?

— Ну не добивать же…

Раненого утащили в тот же дом, где ночевали. Перевязали голову, положили на спальник. Прошел еще день, потом ночь. Утром сидевший у костерка Щуплый услышал за спиной шорох. Он обернулся. Монолитовец, смотрел прямо на него.

— Ну как оно? Прошла голова?

Тот, не говоря ни слова, попытался подняться. Его повело в сторону, ноги подкосились и он упал. Щуплый подошел, помог снова лечь на спальник.

— Сколько пальцев? — он показал четыре.

Тот, не отвечая, закрыл глаза. Щуплый вздохнул. Видимо сотрясение было сильным. Что теперь делать?

— Склады… — прошептал монолитовец. — Деревня…

— Тебе туда нужно?

— Да…

— Там их две. Та, где водонапорная башня, или та, где церковь старая?

— Первая…

— Ты же идти не можешь.

— Смогу… Нужно… Какой день?

— Суббота.

— Нужно сегодня…

Сталкер пожал плечами и крикнул:

— Лис! Иди сюда!

…

К Складам дошли за день, не так уж и далеко было. Монолитовец изо всех сил старался держаться, но хватало его только на то, чтобы кое-как перебирать ногами. Время от времени он вообще терял сознание, повисая на плечах сталкеров мертвым грузом и его приходилось тащить. Деревня встретила их тишиной и сумраком. Они подошли к крайним домам. Щуплый слегка встряхнул раненого.

— Эй! Куда нам?

Тот поднял голову, снова уронил ее. Пробормотал:

— Ждать…

Его опустили на траву. Лис осматривался, держа ружье наготове. Места считались нехорошими. Не так давно свободовцы здесь подстрелили пару кровососов.

Шорох за спиной. Лис резко обернулся и ружье вырвали у него из рук. Он отскочил. Напротив него стоял человек в таком же сером камуфляжном комбинезоне, как и на раненом и почти неразличимый в сумерках на фоне потемневшей штукатурки. Двухстволка Лиса была направлена ему же в живот. Щуплого тоже держали на прицеле двое автоматчиков. Тянулась бесконечная пауза. Потом монолитовцы опустили оружие. Двое подошли к лежащему, подняли его на руки и понесли куда-то за дом. Тот, у которого в руках оказалось ружье Лиса, еще немного постоял, снял с плеча тяжелый, черный дробовик и бросил сталкеру. Тот поймал его. Монолитовец повернулся и тоже ушел за угол.

Щуплый перевел дыхание.

— Вот и делай добрые дела… Чуть не обосрался. Что там у тебя?

Лис между тем зачаровано разглядывал доставшееся ему оружие.

— Эй, Лис! Ау!

Тот оторвался от дробовика.

— А? Это? Это Ремингтон, восемьсот семидесятый. Армейская модель, под усиленный патрон. Всю жизнь о таком мечтал.

— А я думал, тебя ограбили. Давай-ка валить отсюда. Склады рядом, там после большого выброса "Свобода" прописалась, туда и пойдем. Проверь, заряжено ли?

— Заряжено, проверил уже.

И они пошли.

--

Вот эта картина: М. Савицкий "Партизанская мадонна"

Сила природы

Древняя лампочка накаливания то тухла, когда в соседней комнате начинала трещать электросварка, то резко вспыхивала, когда сварщик гасил дугу.

— Карыч, давай выключим ее? — предложил молодой сталкер, сидевший за столом и пытавшийся читать книгу.

— В темноте потом сидеть?

— Свеча же есть.

— Выключай.

Молодой поднялся и щелкнул старым, советских времен, выключателем. Карыч наощупь нашарил на полке огарок толстой свечи. Фитиль с треском разгорелся.

— Отсырела слегка…

Свеча перекочевала на стол, где была поставлена в банку с водой. По комнате поплыл приятный восковой запах.

— Так-то лучше! — молодой снова устроился с книгой на стуле.

— Глаза испортишь, Хомяк.

— Авось не испорчу. Сейчас этот трудяга доварит и снова лампу включим.

— Шутишь? — Карыч усмехнулся. — Он только начал. Ему еще тридцать метров трубы надо протянуть, а с таким генератором это одно мучение. Терпи. Одни сутки неудобства — зато вся зима с теплым сортиром.

Хомяк захлопнул книгу и откинулся на стуле. Свеча перестала трещать. Язычок пламени вытянулся и лишь слегка подрагивал. Карыч щелкнул зажигалкой, прикурив сигарету.

— Хомяк, ты недавно в Долину ходил? Что там было? Расскажи.

— Мы ведь подошли, когда все уже закончилось.

— А что было то?

— Спецназ пытался высадиться, но им обломилось. Два вертолета наши сбили. Там народ сказки рассказывает, в полный рост. Типа когда бой начался, там подключились монолитовцы, приволокли на крышу заправки какой-то лазер и из него по солдатам палили. Я на ту крышу слазил потом посмотреть — обычные гильзы лежат и крови лужа. Из пулемета стреляли видимо. Но от южной эстакады и правда одни развалины остались. Горелый кирпич, обломки… Я там с детектором прошелся, "каплю" поднял. Вон, комбез поменял на новый. Приплатить конечно пришлось, но вещь хорошая.

— Это из тех, что ученые завозят?

— Ага.

Карыч хмыкнул, спросил:

— Значит поменял паленого мента на тряпку?

— Чего!? "Капля" это…

— А ты как думал? Бывает, бродит зомби, зайдет в аномалию, сгорит, а потом на этом месте — парочка "капелек". Когда беспредел в Зоне творился, то и живого могли в "жарку" зашвырнуть. Вам, молодым, повезло, что тех времен не застали. Люди — они хуже зверей бывают и здесь, в Зоне, никогда не знаешь, чего от человека ждать…

— А ты давно здесь?

— Давно, Хомяк, давно… На Кордоне Сява, Туман и я были в авторитете. С Йогом конечно считались, в общак долю отстегивали — тут обязон. Зато и от него поддержка была. Попробовал бы кто посмотреть криво! Охраняли местных мужиков, зачищали для них поляны. Сталкеры нас знали и бывало даже, что и по одиночке с нами ходили, а это тому, кто в курсе, о многом говорит. Чтобы одиночка с братками пошел один и не боялся, что его обнесут, или вообще вернутся без него — это доверие нужно. С беспределом разобраться — тоже нас звали. Если трех автоматов недостаточно было — звали пацанов со Свалки. Ну в этом случае конечно все вокруг должны оказывались, а беспредельщики отправлялись гнить в аномалию.

В общем так и считалось, что Кордон Сява держит. Единственное, с кем старались не связываться — это с военными. С ними — только через Сидора. Ну его все знают. Что угодно продаст кому угодно. Обогреватели в Африку, снег эскимосу, фабрику рабочим… Хитрющий тип, но полезный.

Ладно, речь сейчас не о том. Вернулись мы однажды из рейда и как обычно сразу к Сидору зашли, хабар скинуть. Это за правило: всегда хабар сливать всем вместе, чтобы потом ни у кого вопросов не было. Слили, рассчитались, разбежались. Но на этот раз у Сидора сидело трое пацанов со Свалки. Они нас увидели, обрадовались…

…

— Сява, как житуха!?

Сява посмотрел на пацанов в черных кожаных куртках. Знаком из них ему был только один, да и того видел всего пару раз. Не удивительно. Свалка — она большая.

— Как на пароходе, — ответил он. — Тошнит, а ехать надо.

— Пахан прислал. Дело есть.

— Какой такой пахан?

— Сява, не врубай быка. Йог конечно. Кто еще?

— Откуда я знаю, что это он тебя прислал?

Он явно не был настроен на разговор с тремя залетными бакланами. Йог далеко. Может быть действительно он этих троих прислал, а может и нет. Ему больше было интересно, о чем там мужики с Сидором разговаривают.

— Ты же меня знаешь, Сява!..

Сяве очень хотелось ответить, что знал залетного всего пару раз и недолго, но он сдержался. Ответил:

— Ладно, не кипишуй. Я знаю, что с базы сюда без дела бы не поперлись. Подожди, разберемся с одним делом — начнем другое.

— Йог сказал, чтобы времени не терял, сразу шел к нему, как это услышишь.

— Он не сказал, зачем?

Бандит покачал головой.

— Сказал только, что важнее не бывает и чтобы ты прихватил отсюда сколько сможешь мужиков поопытнее.

— Вот это интересно! Я ведь много могу прихватить.

— Если тебе делиться с ними потом не жалко будет — зови.

— Жалко у пчелки… А будет, что делить?

— Наверняка. Йог смурной ходит. Видать что-то важное произошло, но он нам не светил.

— Если бы ему одиночки нужны были, то он бы тебе и поручил их найти и проводить. В чем проблема?

— Слушай, я не знаю. Говорю, что сказали.

Дело явно предстояло не простое. У Йога много опытных пацанов. Значит что? Значит своим он тему светить не хочет… Сява обменялся взглядами с Карычем. Тот явно все это уже понял и только пожал плечами. Значит срочно?.. Если выйти прямо сейчас, то до темноты дойдем до южного блокпоста на Свалке. Дальше — утром. Он спросил бандита:

— Ты сам куда дальше?

— Отсюда — в Долину. Там тоже тема есть.

— Лучше не спрашивать, какая?

— Пацаны "пузырек" нашли. Проводить нужно.

— Ого! Повезло… Туман, скоро вы там?

Тот обернулся.

— Бабки считаем.

— Пацанам скажи: тема есть, сейчас ее обкашляем…

…

На следующий день они вышли к Депо чуть свет. Подмогу Сява долго искать не стал, договорившись с теми же самыми мужиками. Народ был опытный и не раз лазавший в аномалии. Сейчас они и Туман курили в стороне, пока Сява и Карыч сидели у Йога в вагоне.

— В общем сиськи мять долго не стану. Викинга помните?

Они переглянулись и кивнули. Викинга знали все. Фактически на Свалке он был вторым после Йога человеком.

— Ну так вот: Викинга подстрелили.

Карыч и Сява снова переглянулись. Сява спросил:

— Мы при чем?

— К вам вопросов нет. Они с пацанами на стрелку шли. Напоролись на военных, красивых-здоровенных. Пацаны зажмурились, а Викинг уполз с пулей в пузе. До базы допёр, но лепила наш говорит, что он не жилец. Сейчас лежит пластом, без сознания. Док уколы колет, всю задницу истыкал, но может только конец оттянуть.

Йог помолчал, потом продолжил:

— Такое дело, народ… Викинг за общак отвечал. И второй, кто это дело вёл, тоже ласты склеил на днях. По-глупому в "миксер" влетел. А общак за периметром и сейчас его, считайте, нету. Надо мне идти и разбираться, но уходить за периметр мне сейчас никак нельзя.

— Проблема… — протянул Сява. — Ну а с нас-то что? Мы ведь не хирурги и не чудотворцы святые.

Йог кивнул.

— Знаю. Но нужно чудо. Викинга мы до периметра не дотащим, а даже если бы дотащили — менты только обрадуются. Своим кадрам я это поручить тоже не могу. Если узнают, что общак уплывает… Ничего хорошего не выйдет.

— До это все понятно. Нам-то что сделать?

— Надо Оазис найти.

Карыч аж приподнялся на своей табуретке, но снова сел. Сява тоже был удивлен.

— Я знаю, что вы сейчас подумали. "Крыша съехала, сказку искать посылает." Но в том то и дело, что это не сказка. Знаю я, где он. Видел сам, вот как сейчас вас вижу.

— Тогда чего сам не сходишь еще раз? — хмыкнул Сява.

— В Оазис человек может войти только один раз в жизни. Не спрашивайте, откуда я это знаю, все равно не поверите. И почему — я не знаю. Но это проверено и что люди в нем от всех болезней исцеляются — тоже проверено. Один раз, на всю жизнь. Нашли мы его в позапрошлом году. С тех пор ни я, ни Викинг даже насморком не болели, а Бор, у которого туберкулез был, вылечился, выпив воды оттуда. С тех пор и не кашлянул ни разу.

— А та вода?..

— Два дня назад споил остаток Викингу, он потому и держится пока. Но там мало было, не хватило. На вас надеюсь и на сталкеров, с которыми ходите.

…

Вот так они и оказались у черта на рогах, почти на самой границе центра Зоны. Немного восточнее — и можно свечку в церкви ставить. Пойдут глюки, а потом: здравствуй, свеженький зомби. Здесь тоже было неуютно и мерещилось иногда… разное, но задерживаться они не собирались.

Сейчас Карыч и старший из сталкеров-одиночек по очереди рассматривали подходы к насосной станции и прикидывали, как в нее попасть. В прошлый раз Йог и Викинг попали туда через крышу, составив в кучу деревянные поддоны, но те доски давно развалились и куча стала прибежищем оравы тушканов. Лезть к ним было опасно.

— Гранату бы туда… — пробормотал сталкер.

— Ага… А как подберешься?

— Никак. Однако входа нет. Это не насосная. Это часть какого то большого подземного комплекса. Возможно выход вентиляции. Тут, говорят, тоннелей нарыто — мама, не горюй!

— Есть мысли?

— Есть. Вон там подстанция. Если пролезем между шокерами, которых вокруг нее, как говна за баней, можем там спуститься. Шансы пролезть по-моему нулевые.

— Согласен.

— Второй вариант: на железной дороге, рядом со стрелкой, где мы прошли, есть какой то вход под гору. Можем там попробовать. Восточнее какие-то строения, но туда нельзя. Пси-поле с ума сведет за пару часов. Третий — в тоннель рядом. Может и там проход найтись. Куда идем?

— На стрелку конечно.

Сталкер хмыкнул и повернулся влево, разглядывая ржавые рельсы железной дороги в бинокль.

— Что-то заметил? — спросил Карыч.

— Нет. Ржавчина целая на путях и между ними тоже следов нету. Это хорошо… Идем?

Карыч кивнул.

— Угу. Идем.

Цепочкой они спустились с холма. Было тихо. Даже ворон не было в этом проклятом судьбою месте. Потом солнечный свет сменился тенью, а запах летнего луга — бетонной пылью, от которой першило в горле. Бандиты рассредоточились вокруг входа, один из сталкеров заглянул внутрь. Ничего подозрительного он не заметил, только на полу почему-то росла местами трава. Он поднял ногу, собираясь переступить через порог.

— Куда, дурило? — прошептал другой.

Первый отдернул ногу.

— А что?

— На травке полежать захотелось? Смотри!

Он поднял валявшуюся рядом доску, оставшуюся от развалившейся двери и кинул внутрь. Доска упала плашмя, примяв траву.

— Ну и что?

— Смотри. Сява! Гляньте тоже.

Бандиты подошли. Тем временем из-под травы начала просачиваться зеленая жижа. Через минуту она уже полностью обволокла доску. Еще через пять минут от доски не осталось и следа. Люди смотрели на это, выпучив глаза.

— Ну что, есть желание зайти.

— А-а-а… э-э-э… А что это было?

— Твоя смертушка лютая, идиот. Ничего не удивило, когда травку свеженькую заметил внутри?

— Ну мало ли…

— "Ну мало ли…" — передразнил его старший. — Мало не покажется, гарантирую. Айда в тоннель. Здесь не пройдем.

Тоннель обрушился метрах в ста от входа. Рядом с завалом сиротливо стояли две платформы.

— Тоже тупик.

— Не спеши… — сказал Карыч. — Глянь под платформу!

И он посветил под колеса фонарем.

— Видишь?

— Ага, люк. Сейчас проверим…

Сталкер скинул рюкзак, залез под платформу и откинул ржавые металлические створки в стороны.

— Аварийный выход, похоже. Вон и табличка висит. Забирайтесь!

— Опять по норам лазить… — пробормотал Сява. — Не люблю я этого.

— Ничего… — обернулся к нему уже спустившийся вниз сталкер. — Зато мутантов здесь нету. Где "ковер" лежит — там на полкилометра никого не будет.

— Так эта штука "ковром" называется?

— Точно. Растение, но при этом хищник. Может даже передвигаться, только медленно очень. Если наступишь — приклеишься, а дальше будет больно.

— Но не долго, — усмехнулся Карыч.

— Зато до усрачки… Вы идете?

— Идем. Держи рюкзаки!

Фонари разогнали мрак в бетонном тоннеле, тянувшемся куда-то под углом, поперек путей. Сява посветил влево, потом вправо. Луч утонул в темноте.

— Нам направо.

— Помню.

Он повернул и пошел направо. За ним сталкеры. Туман и Карыч замыкали колонну и шли задом наперед, целясь в темноту.

— Да не бойтесь, нет тут никого, — сказал шедший впереди сталкер.

"НЕТ ТУТ НИКОГО!" — пробасило сзади.

Туман и Карыч упали на колени, вскидывая автоматы. Сталкеры тоже обернулись и подняли ружья. В свете фонарей никого не было. В ожидании прошла минута.

— Кто это? — спросил Карыч.

"ЭТО ЭХО!" — ответили ему.

У Тумана не выдержали нервы и он нажал на спусковой крючок. Калашников выплюнул оглушившую всех в замкнутом пространстве очередь. Пули ушли в темноту. Гильзы, звякая, заплясали по полу.

"ХО-ХО-ХО!"

— Да ну его, пошли отсюда! — сказал старший из сталкеров.

Сява поднял одну из отлетевших гильз, размахнулся и запустил ее в темноту впереди. В луче фонаря блеснул желтым капсюль. Слышно было, как она звенит и вертится по полу, потом падает и катится звеня вниз по лестнице. Сява быстрым шагом пошел вперед. Сзади больше не доносилось ни звука.

Коридор кончился ведущей вниз лестницей, а та в свою очередь — развилкой. Сява снова свернул направо. Через полсотни шагов они вышли в довольно большой зал с бетонными колоннами, стоявшими метров через пять друг от друга. Из зала было два выхода.

— Куда?

— Вроде бы влево. Выйдем как раз под ту шахту.

— Согласен.

Сява сделал пару шагов, но сразу же отскочил назад. Пространство между колоннами перед ним вдруг засеребрилось какой-то странной паутиной, состоящей из тусклых, мерцающих звездочек.

— Что это? — Сява обернулся к остальным. Те недоумевающе помотали головами.

Один из сталкеров вытащил из кармана гайку и кинул ее в "паутину". Гайка исчезла без следа, а та на мгновение стала ярче. Вернее так показалось. Потом Сява разглядел за нею еще одну, между другими колоннами.

— Телепорт что ли?

— По ходу так и есть, — ответил Карыч. — Я туда не полезу!

— Я тоже.

Сява обошел аномалию и метнул следующую гайку в проход, ведущий влево. Еще одна "паутина" зажглась впереди, потом погасла.

"ХО-ХО-ХО!" — снова раздалось из коридора сзади.

С обладателем этого баса Сяве общаться совсем не хотелось и он двинулся вперед, обливаясь холодным потом. Еще пара гаек влево и вправо. Мерцание…

К счастью лабиринт оказался довольно простым. Они вышли к раскрытой настеж двери.

— Опять коридор. Кто это строил? Тренер по фитнесу?

— И не говори. Идем?

— Идем.

Коридор, пару раз изогнувшись, вывел их в круглый зал.

— Нашли, пацаны! Ей Богу нашли! — радостно вскрикнул один из сталкеров.

Прямо впереди, перед ними в круглом приямке стояла слабо светящаяся вода.

У Сявы вдруг очень сильно заболели зубы. Он охнул, скривился и схватился рукой за щеку. Боль сразу же прошла. Во рту что-то мешалось. Он сплюнул в ладонь и удивленно уставился на золотой полумост, который установил после одного удачного дела, год назад. Не веря себе полез пальцем в рот, провел им по зубам. Все были на месте. Он провел рукой по несколько раз ломанному носу. Ни одного шрама. Красавчик!

"Оазис, точно!"

Он, сам не зная зачем, обернулся и метнул золото в коридор.

"СПАСИБО!"

Уже ничему не удивляясь, он снял с пояса флягу и шагнул к приямку. На уровне его лица, прямо над водой висел на оплетающей бетонную колонну лозе небольшой зеленый шар. Сява обернулся, спросил:

— А это что, как думаете?

Никто не ответил. Все рассматривали артефакт. Потом Карыч сказал:

— Не трогай лучше. Ну его… — и тоже снял с пояса флягу.

…

Карыч потянулся на топчане.

— Сява, будь свидетелем, что я нигде и ни в чем не соврал. Нос мне потом еще раз сломали в ста рентгенах, но зубы все целые.

Зашедший на огонек свободовец молча кивнул, затягиваясь сигаретой.

— А Оазис этот… Можем к нему сходить? — спросил Хомяк.

— Сходить-то можем, только без толку. Потом пацаны туда ходили наши. Еще у двоих туберкулез был тоже, вот и решили подлечиться. Прошли, нашли… Вместо целебной воды — вонючая лужа была и в ней дохлая собака плавала. Протух Оазис. Я их поспрашивал — этого зеленого шарика они не видели. Видимо вынес кто-то.

— А Викинг?

— Успели, вытянули с того света. Только Йогу это не сильно помогло. Убили его вскорости и Викинга с ним, за компанию. От той поры вообще мало, кто до сегодня дожил…

Почти мистика

— Ну и чего ты там забыл, в Темной долине? — спросил Карыч, перемешивая ложкой макароны по-флотски.

— Как чего? — молодой сталкер по прозвищу Хомяк удивленно поднял брови. — Там же лучше. Баня есть, артефакты под боком… Цены выше! Все интереснее, чем здесь.

— Интереснее, это точно! Спасу нет, как интересно. Эй, Блин Uорелый!

— Аюшки! — отозвался из-за соседнего столика другой сталкер, носивший это странное прозвище.

— Мы с тобой на "Юпитер" неделю назад ходили?

— Ходили.

— Я сейчас историю рассказывать буду этой зелени, а ты прислушивайся и если я соврал — кидай в меня кашей…

…

Зачистка — дело, в принципе, самое обычное. С артами как бывает? Где-то нихрена, а где-то их высыпает, как грибов-волнушек. Предсказать, где и что — невозможно. Хотя Стоматолог и хвалился, что сможет и такое с помощью своей хитрой электроники, но он ведь не сказал, когда это сможет. Поэтому работа по-старинке: пришли, закрепились, осмотрелись, выбили мутантов (хотя они и сами уйдут, если пуганые) — вот тогда можно и поисками заняться. Если ты с хабаром, то уже через несколько дней на зачищенное тобою место набегут одиночки и испортят всю малину. Тогда можно сниматься с якоря и возвращаться на базу. Продали хабар, закупились — и по-новой. И все это на удачу. Можно конечно и на уже разведанных полянах шариться, но это — для новичков, которые ничего круче ПМ и "Медведя" в руках не держали.

У них задача была, в принципе, аналогичной, только достаточно объемной: две группы "Свободы" и одна "Чистого неба" зачищали "Юпитер". По всему заводу шли веселые пострелушки. В подвалы летели гранаты, помечались полосатой лентой аномалии, найденные артефакты упаковывались в контейнеры. Ученые были наготове со своими приборами, чтобы после зачистки зайти на завод и рассовать их в нужные места.

Главное, что сейчас вся эта движуха была надежно прикрыта бойцами "Монолита", занявшими ключевые точки: административный корпус и градирню. С высоты завод и окрестности просматривался великолепно и при необходимости тяжеловооруженные монолитовцы были готовы придти на помощь, или поддержать сталкеров огнем. Черт его знает, как там с ними договорился Крыло и какой у них интерес. Много будешь знать — скоро состаришься, но за спину сегодня опасаться не приходилось.

Карыч осторожно заглянул за угол и сразу же убрал голову. Снова выглянул, уже не спеша. Коридор был чист. В принципе это было понятно сразу. На пол положили фонарик, который просвечивал его на всю длину. Мутантов свет бесит, снорки бы завизжали и либо напали бы, либо сбежали. Бригада Карыча уже подстрелила двоих. Видели и слепых псов, но те под выстрел не лезли.

Карыч сделал знак Плимуту. Тот, держа наготове автомат, пошел по коридору, прижимаясь к стене. Карыч прикрывал его, держась чуть сзади. Блин Горелый шел последним, то и дело оборачиваясь и заглядывая в помещения, расположенные по сторонам. Производственный цех тянулся метров на сто и коридор проходил его насквозь. Под ногами хрустели мелкие камешки. Кроме этого тишину нарушал только редкий глухой кашель Плимута.

— Ты больной что ли? — спросил его Карыч.

— Ерунда, — ответил тот. — Простыл.

— Ты героя-то не изображай. Кашель у тебя неприятный. Обратным ходом через Янов пройдем, пусть Костоправ глянет. У него этот есть… как его? ну которым легкие слушают.

— Фонендоскоп?

— Во-во! Он самый. Тихо!

Коридор наконец кончился. Перед сталкерами был большой зал, частично скрытый от них здоровенным станком. Карыч, пригибаясь, обошел Плимута и осторожно выглянул из-за станины.

"Ага! Хорошо, что не шумели. Вот оно, местное население."

Посреди зала сидело несколько зомбированных. Он сделал знак остальным отступать обратно в коридор.

— Что будем делать? Их там с десяток, — спросил Блин, когда они поднялись из подвала. — Сами, или?..

— Или. С дробовиками на зомби переть опасно. Плимут, дай красную ракету и ждем.

Старший из подошедших монолитовцев выслушал Карыча, не сказав ни слова и пошел вниз по лестнице. Его люди за ним. Карыч со своими бойцами шел метрах в двадцати сзади. Он прекрасно видел, как монолитовцы заняли позицию за станком. Томительная пауза была прервана выстрелами штурмовых винтовок. Несколько секунд — и с зомби было покончено. В ответ прозвучало всего несколько выстрелов.

Однако на этот раз без потерь не обошлось. Один из монолитовцев лежал на спине. Кто-то из зомби при жизни был неплохим стрелком и сумел на вскидку попасть ему прямо в голову.

Карыч подошел ближе. Стекло шлема было пробито. Голова убитого безжизненно склонилась на бок и из под шлема текла струйка крови. Оставшиеся двое монолитовцев, не обменявшись даже словом, наклонились над трупом и расстегивали пряжки на бронежилете.

— Не пропадать же добру… — прошептал сзади Плимут.

— Засохни, — ответил Карыч не оборачиваясь.

Ему тоже было не по себе от этой механической целесообразности. С одной стороны да: броню здесь не оставишь, а с другой: хоть бы погрустили для приличия.

— Проверь лучше зомбарей.

Плимут кивнул и пошел по залу, Блин за ним. Карыч подошел к монолитовцам. Их старший мельком глянул в его сторону, продолжая потрошить карманы мертвеца. Сзади раздался шерох.

Карыч обернулся и успел подумать:

"Не успею."

Дробовик он уже поставил на предохранитель. Сдвинуть его и поднять оружие займет полсекунды, но снорку, который глядел прямо на него из коридора, этого более, чем достаточно. На цевье его оружия легла чья-то рука, опуская ствол к полу. Карыч обернулся.

— Не стреляй.

Глухой голос, искаженный мембраной переговорного устройства. Снорк тем временем приближался, но ним было что то не так. Потом Карыч понял, что: мутант шел на двух ногах. Боком, широко расставляя ноги, изрядно кривясь набок, но стараясь держаться прямо.

"Да что же это?!"

Он смотрел на снорка широко раскрытыми глазами, а тот подошел к трупу, принял от второго монолитовца бронежилет и начал его надевать поверх изодранного камуфляжа. Потом мутант посмотрел прямо ему в лицо и прошипел-прорычал:

— Шшшссстопялишшшшссссся!?

Монолитовец сделал шаг вперед, загораживая Карыча от снорка. Мутант сразу утратил к нему интерес, продолжив возню с пряжками.

— Не провоцируй. Опасно смотреть в глаза. Потом станет нормальным.

Карыч только кивнул. Он все еще не мог оправиться от изумления. Снорк тем временем надел "балаклаву" и шлем, с которого оторвал и отшвырнул в сторону пробитое стекло. Теперь, если смотреть сбоку, его вполне можно было спутать с человеком, только очень худым и сутулым. Карыч слегка расслабился, волосы под шлемом перестали шевелиться, только холодный пот стекал по спине.

— Мистика! А он того… Не пальнет?

— Не сможет, — успокоил его монолитовец. — Когти мешают. Потом изменится, станет снова человеком.

— Никому не скажу…

— Не важно. Можешь говорить. Информация открыта.

…

— Да ты гонишь!

— Вот так все и было, Хомяк. Ни слова я тебе не соврал и Блин Горелый, раз уж он в меня кашей не кидает, мои слова подтверждает. Мутант этот потом вместе с монолитовцами в Темную долину ушел и я так думаю, что ученые ихние получили очередную игрушку для опытов. Поэтому месяца три я туда ходить не собираюсь. Ну их, от греха подальше! Сегодня снорк, а завтра контроллера туда притащат.

— Один хрен: не верю. Это что, переселение душ что ли?

— Хомяк, я не знаю. Я тебе рассказал, что видел сам, лично, вот этими зыркалками. Но говорят, что "Монолит" и Зона — это одно целое. Может быть для них тушку сменить — это как для нас себе новые волосы отрастить взамен отрезанных.

— Ну и как их тогда убивали, если они вот так возрождаются?

— Не знаю. Может быть и вовсе никак.

— Все равно не верю.

— Ну твое дело. Плимут в Долине остался, в лазарете у Стоматолога. Вернется — еще его спросишь.

…

Немного спустя Хомяку выпал случай проверит Карыча. Случай свел их с монолитовцами у Складов и он не удержался, спросил у одного из них:

— А правду говорят, что вы, монолитовцы, можете в снорков превращаться?

— Врут, — коротко ответил тот и улыбнулся.

Зубы у него были длинные и острые, как у мутанта.

Свежие взгляды на старые дела

— Карыч, а ты вот в "Свободу" как попал? — спросил Хомяк.

Они сидели у костра, разведенного на втором этаже мехдвора. Классическое место привала по пути на Янов. Дошли туда быстро, солнце было еще высоко, но дальше дорога считалась трудной. Сява объявил привал и Хомяк с облегчением вытащил из рюкзака палатку. Ее поставили в соседней комнате, чтобы ночью не кормить болотное комарье.

— Попадают пальцем в… небо. А я в "Свободу" пришел, — ответил тот.

Трое остальных свободовцев с интересом прислушивались. Карыч слыл хорошим рассказчиком, а Хомяк постоянно его раскручивал его на сказки.

— Ну а все-же?

— Судьба такая, звезды так сложились.

— То есть только звезды виноваты?

— Подколол… — Карыч перевернул шомпол с насаженными на него кусками колбасы. — Одним днем тогда судьба решилась. Верно, Сява?

Тот молча кивнул.

— А раньше где был? В смысле: в какой группировке?

— Раньше… Раньше мы с Сявой и другими пацанами Кордон держали. Но я же тебе про это уже рассказывал. Повторить что ли?

— Это я помню.

— У братвы местной группировок нет. Банды — да, есть. А чтобы группировки, как в городах крупных… Сява, ты слышал про такое?

Сява покачал головой, потом сказал:

— Такого не бывало ни разу. Йога близко к этому подошел, но не фартануло. Как раз "Свобода" с "Долгом" начали воевать и много тогда пацанов хороших сгинуло…

— А как это случилось? — не унимался Хомяк.

— Как война началась? — Сява переглянулся с Карычем. — Мы что тебе, историки? Нам то откуда знать, кто кого и когда первым спать отправил? Ботвы много на поле выросло — вот и пришлось разбираться, кто кому должен. Снаряга, считай, у них у всех была лучше нашей. С ружьями, да обрезами против "калашей" и снайперок много не навоюешь. Депо на Свалке зачищали столько раз, что никто и не помнит, кто это первым сделал. Кто уцелел — ушли в Долину. Там "Свобода" себе базу начала оборудовать и Свин подрядился ее охранять, до весны. Надеялся сныкаться.

— Получилось?

— Обломался. Туда вышла группа "Долга" и подмела всех, а потом еще и вояки группу забросили. По весне свободовцы одни косточки собрали.

— А вы?

— Мы в это время как были на Кордоне — так там и оставались. К нам еще несколько ребят пришло, держались вместе. Хабар через Сидора и через Бородатого на Затоне сливали. Вроде и утихло уже все, бабло понемногу пошло, но…

— Что "но"?

— Любопытный ты, Хомяк, аж сил моих нету, — сказал Сява после недолгого молчания.

— Да ладно тебе. Пусть интересуется, чего такого? — спросил Карыч.

— Тогда сам и рассказывай.

— Так чего рассказывать то? Я же говорю: один день судьбу и решил. Мы хабар отправили на Затон. Там своя крыша была, Чапай, Султан и их ребята. Им процент шел. Только хабар в тот раз к ним не дошел. Тот, кто его нес, решил подняться по-быстрому и у них хватило ума попробовать опрокинуть не кого-нибудь, а монолитовцев.

— Кончили плохо?

— Не то слово. У тех один раненый, а Воробья и его бригаду больше никто не видел. А раз уж Воробей от нас шел, то и нам зашло рикошетом. Уцелели только я с Сявой. Чапая они тоже не забыли и достали не так давно.

— Понятно, почему рассказывать про это не хотите.

— А тебе бы хотелось? Студента помнишь, их старшего? Ты говорил, что видел его в Долине.

— Ага.

— В тот день я первый раз его и увидел. Вот после этого мы в "Свободу" и подались.

— Это вообще по понятиям — бандиту в группировку?

— В чем проблема? — Карыч недоуменно уставился на Хомяка.

— Ну как?.. Это же группировка, не банда.

Карыч снисходительно усмехнулся. Губы Сявы тоже тронула улыбка.

— Не банда, верно. В городах больших в каждом районе свои группировки. Там в них конечно больше молодежь, но в ней быть — это скорее за правило. За молодыми присматривают, учат (вот как я вас сейчас учу).

— Макаренко… — тихо пробормотал Сява.

— Вот он острит, а кто молодым понятия объяснит? Если есть хабар, то вариантов делить его только два: по беспределу и по понятиям. Скажешь не так?

— Так, все так, — сказал Сява. — Давай, учи молодых жизни.

— Вот то-то. Беспредельщики в Зоне долго не живут. Вот и выходит, что здесь все группировки тоже понятия уважают.

— И "Долг"? — спросил Хомяк.

— Ты у любого из ихних парней спроси: читали ли они свой "устав". Девять из десяти скажут, что его даже не видали. Запомни, Хомяк: по букварю живут только менты. Для нас менты — это кто? Военные за периметром. Группировки изначально затем и собирались, чтобы от их беспредела избавиться, так что тут все в тему. Ну а то, что в них военных бывших много — так там и отсидевших полно и никто их этим не попрекает. Здесь, если хочешь знать, люди честнее, чем за периметром…

— А "Монолит" тогда кто, если военные — это менты?

— "Монолит"… — Карыч пожал плечами. — Как тебе объяснить? Представь зону. Самую обычную, с бараками, ПКТ, запреткой… Представил? И в этой зоне среди бараков есть один, в который даже менты заходить боятся, а когда заходят — огребают по полной. Будешь ты от этого барака требовать, чтобы он по твоим правилам жил?

— Если менты огребают, то мне там точно прописку устроят.

— Верно понимаешь. И либо ты после этой прописки для них своим становишься, либо… Ну ты понял? То есть и "Монолит" тоже по своей правде живет, только не делится ею особо.

— Тут поделились недавно. Коменданту в Долине, говорят, гаусс-пушку подогнали.

— Да ты че!?

— Точняк! Они вертолет из нее подшибли, а потом Комми девайс отдали. Студент ихний сказал: "Забирайте, это вчерашний год для нас."

— Чех, наверное, прибежал сразу?

— Ага, с толпой народу. Даже стреляли из нее.

— Ну "Долгу" значит нос утерли, — ухмыльнулся Карыч. — Крыло уж так об этой штуке мечтал!.. Любому, кто достанет ее, обещал "Джип" за периметром и десять косых на дорогу в карман. Обломали беднягу!

Свободовцы довольно зашумели.

— Потом ученым отдали. Те, наверное, по винтикам разберут.

— Карыч, а ты откуда знаешь, что долговский генерал обещал за нее? — спросил Сява.

— Про это любой слышал, кто с "Долгом" дело имел.

— Надо полагать, что как раз у тебя дела с ними были? Это когда же?

— Дело старое… Помнишь Свина? Который держал бар в депо?

— Конечно.

— Это мимо тебя прошло, потому что там в живых только я и остался, вот я тебе об этом и не рассказывал ничего. Когда Йога убили, пацанам куда-то деваться надо было. Я ходил провожать их в Долину, к Свину. Помнишь?

— Помню…

…

— Че там как? — спросил вернувшегося Свина Паша Гонец.

Свин положил автомат на подоконник и, опершись на доску руками, молча смотрел в окно. Потом он обернулся и сказал:

— Свободовцам они не нужны. Сказали: "Делай с ними что хочешь."

— И че теперь?

— Без понятия, Гонец, без понятия… Отпустить — пацаны не поймут. Злы они на "Долг", их понять можно. Да и если отпустить по-тихому — тоже толку не будет. Что, если не дойдут до "Ростока"? А пристрелить — душа не лежит. Ты узнал, за каким хреном их сюда занесло?

— Пообщался.

— Я так понял: без толку?

— Ну разведка ихняя. Проверить пришли завод и фабрику в Долине. Нас встретить не ждали.

— Думаешь, что не врет?

— Кто его знает? Но так-то им здесь искать больше нечего было. А свободовцы ушли уже?

— Да, сдернули. Курить есть?

— Свин, я вот что думаю… — Гонец протянул ему сигарету. — Со "Свободой" мы добазарились. Нас не трогают и нам даже разрешили фабрику эту занять.

— Им она не нужна сейчас. Склады бы удержать — уже счастье.

— Не суть. Короче: с ними ты договориться сумел. А с "Долгом" слабо?

— Как же я с Крылом договорюсь? Нам что, пойти и в "Долг" всем записаться? Поясни.

— Записываться конечно не надо. Но можно им чего-то пообещать. У нас, кстати, пока тебя не было, пополнение образовалось. С Кордона Карыч трех пацанов привел.

Свин хмыкнул.

— Вроде и хорошо, а кормить-то их чем? Общак дно кажет. Сидор на Кордоне цену ломит, последнее забрать готов… Йог, дурилка, Барахолку разгромил — зачем!? С кого теперь бабло стричь? А насчет Карыча ты ведь не зря вспомнил. Предлагаешь через него мосты навести?

— Ага! — гонец кивнул.

— Карыч — он умный, да… В авторитете у одиночек. Где они сейчас?

— На фабрике.

— Ладно, дойдем туда. А чем ты предложишь "Долг" заинтриговать?

— Вот этим. — Гонец поднял руку. На указательном пальце покачивалось что-то похожее на брелок.

— Что это за фигня?

Свин протянул руку и взял вещицу. Маленький вытянутый кусочек серого пластика на цепочке. На одном из концов было шесть медных контактов. Свин недоумевающе посмотрел на Гонца.

— Эта штука подходит к замку двери в подвале, как родная. Когда вставили в гнездо — там щелкнуло и загорелась зеленая лампочка.

— И что? Замков там два. Если это ключ, то где второй?

— Не знаю. Этот нашли в кабинетах, когда там шарились.

— Значит вещица по сути бесполезная. Да и что мы найдем в том подвале, если там на двери табличка: "Лаборатория". Пробирки старые?

— Нам оно может и без надобности будет, а вот "Долгу"…

— Согласен. Могут заинтересоваться… — Свин положил ключ в карман куртки. — Тогда что? Ведем сюда наших долговцев, показываем дверь, светим ключ, говорим, что сами лезть не хотим и готовы за разумный нейтралитет впустить их в эту самую лабораторию. Разумно мыслишь, может и прокатить.

Гонец заулыбался и сказал:

— Тогда пошли на фабрику?

— Айда!

Когда Свин и Гонец вернулись на фабрику, Карыч спал. Его растолкали, он выслушал просьбу Свина, кивнул и собирался завалиться спать дальше. Боров снова растолкал его.

— Карыч!

— Тридцать три года Карыч. Дай поспать. Сутки шли пять километров.

— Дело срочное.

— Ну ты утомил… — Карыч с надрывом зевнул, прикрывая рот ладонью. — Тогда если срочное — излагай…

Он выслушал Свина, покрутил в руках ключ и сказал:

— Я отсюда пойду на "Росток". Бармен тамошний — мой кореш. Вот через него и договоримся с долговцами.

— Еще лучше. Припасов дать на дорогу?

— Какая дорога, Свин? Дай хоть утра дождаться.

Свин и Гонец переглянулись и рассмеялись.

— Уже утро, Карыч. Ты всю ночь дрых.

— Да? Ничего себе… Ну а я что с этого иметь буду кроме хорошего отношения?

— Ты меня знаешь, за мной долгов отродясь не водилось.

Карыч задумчиво посмотрел на свою двухстволку, стоявшую у стены, потом перевел взгляд на Свина.

— Намек понял! — сказал тот. — Гонец, метнись ко мне в берлогу, там в шкафу волына стоит. Неси ее сюда.

Через десять минут Гонец вернулся. В руках у него был короткий дробовик без приклада, с пистолетной рукоятью. Карыч одобрительно хмыкнул, взяв оружие в руки.

— Интересненько… Это что за машинка?

— Ижевский "Ягуар" — ответил Свин. — От сердца отрываю.

— А палит чем?

— Чем хочешь. Патрон обычный, 12х70. Специальными тоже может. Хочешь — пулей, хочешь — дробью.

— Умеешь уговаривать…

Карыч проверил, заряжено ли ружье. Спросил:

— Значит я озадачиваю бармена в "Ста рентгенах", договариваемся, если все ровно, то с долговцами возвращаюсь сюда. Отпускаете пленных, отдаете ключ, за это вас не трогают.

— Все так. А мы долговцев на завод сводим по-одному. Пусть на дверь поглядят, да дорогу запомнят.

…

— Вот так оно и вышло, что я на "Росток" сбегал, бармену инфу слил и он обещал с Шульгой договориться. — Карыч закончил жевать последний кусок поджарившейся колбасы, оторвал от рулона кусок туалетной бумаги и вытер жирные пальцы. — Однако Шульги на тот момент на месте не было. Решил подождать. Пока ждал, пришла весточка, что Свина подстрелили, ключ забрали, а кто — я так и не узнал. Говорили, что там долговцев видели рядом с фабрикой, но толком никто ничего про это до сих пор не знает.

— А что касается твоего, Сявыч, вопроса, то вот тогда в баре я про гаусс-пушку в первый раз и услышал…

Примечания

1

*1 "- Что вы хотите делать?"

2

*2 "- Друзья, послушайте! Я пытаюсь объяснить…"

(обратно)

3

*3 "- Да! Взрывчатка! Я говорю…"

(обратно)

4

*4 "- Я не Фриц. Я — Гельмут."

(обратно)

5

*5 "- Бешеные русские… Дед рассказывал, что видел их танковую атаку… Я же только просил быть осторожными!"

(обратно)

Оглавление

Очень короткое авторское предисловие

Тени "Монолита"

  Часть первая

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Глава пятая

    Глава шестая

    Глава седьмая

    Глава восьмая

  Часть вторая

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Глава пятая

    Глава шестая

    Интермедия. 2006 год

  Часть третья

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Интермедия. Разговор двух умных людей

    Глава пятая

    Глава шестая

    Глава седьмая

    Глава восьмая

    Глава девятая

    Глава десятая

    Глава одиннадцатая

    Глава двенадцатая

Тени среди теней

  Часть первая

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

  Часть вторая

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Глава пятая

  Часть третья

    Глава первая

    Глава вторая

    Интермедия. Мысли в холоде

    Глава третья

    Глава четвертая

    Глава пятая

    Глава шестая

    Глава седьмая

    Глава восьмая

  Часть четвертая

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Интермедия. Старые документы, которые никогда не были затребованы из архива

    Глава пятая

    Интермедия. Старые документы, уничтоженные во время авианалета

    Глава шестая

Дороги в тенях

  Часть первая

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Глава пятая

    Воспоминания на ужин

    Глава шестая

    Глава седьмая

    Глава восьмая

    Глава девятая

  Часть вторая

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Глава пятая

    Глава шестая

    Интермедия. Генералы

  Часть третья

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Глава пятая

    Глава шестая

    Глава седьмая

    Глава восьмая

    Глава девятая

    Глава десятая

    Глава одинадцатая

    Глава двенадцатая

  Эпилог

Второй закон тени

  Часть первая

    Глава первая

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Глава пятая

  Часть вторая

    Глава первая

    Интермедия. Разборки

    Глава вторая

    Глава третья

    Глава четвертая

    Глава пятая

    Глава шестая

    Глава седьмая

    Глава восьмая

    Глава девятая

    Глава десятая

  Эпилог

Тени прошлого

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Интермедия #1. Дневник "М."

  Глава четвертая

  Глава пятая

  Глава шестая

  Глава седьмая

  Глава восьмая

  Глава девятая

  Интермедия № 2. Ученик своего учителя

  Глава десятая

  Глава одиннадцатая

  Глава двенадцатая

  Глава тринадцатая

  Глава четырнадцатая

  Глава пятнадцатая

  Глава шестнадцатая

Зимние тени

  Часть первая

  Часть вторая

    Студент

    Буржуй

    Студент

    Буржуй

    Студент

    Буржуй

    Студент

    Буржуй

    Студент

    Буржуй

    Студент

    Буржуй

    Студент

    Буржуй

    Студент

  Часть третья

Тень наемника

  Часть первая. Потерявшийся

  Часть вторая. Проводник

  Эпилог

Байки у железной бочки

  О пользе химии

  Спать вредно

  У попа была собака

  Новый брат

  Все по науке!

  Про котят

  Вагончик тронется…

  Подарок

  В темпе вальса

  В мире животных

  О собаке и ее хозяевах

  Еще о собаке

  Про изделие № 2

  Сиреневый туман

  Блики в листьях

  Про добрые дела

  Сила природы

  Почти мистика

  Свежие взгляды на старые дела

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg