«Эпоха раскола»

Эпоха раскола (fb2) - Эпоха раскола [litres] (Подмосковье - 1) 1860K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Анатольевич Собянин

Александр Собянин Подмосковье. Эпоха раскола

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Серия «СТАЛКЕР» основана в 2012 году

© А. Собянин, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

***

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Вместо пролога

Весь мир содрогнулся от ужаса и предчувствия новых потрясений, когда однажды в мае на огромной площади к северо-западу от Москвы образовалось темное пятно новой Зоны. Волоколамск и Шаховская, Осташево и Архангельское – отныне в эти населенные пункты стало невозможно приехать в гости или отправить письмо. В одну ночь, словно из преисподней, полчища ужасных созданий хлынули на этот участок земли. Прежний, донельзя уютный и живой мир переменился так сильно, что некогда зеленая растительность пробрела серый, а иногда и бурый оттенок, характерный для старой запекшейся крови. Вечная осень воцарилась на площади в несколько сотен квадратных километров.

Как только возникла новая Зона, власти оперативно организовали эвакуацию местного населения. Военные двинулись к ней со всех сторон, окружили Периметром с бетонными блокпостами, установили минные поля и опутали территорию непролазными рядами колючей проволоки с датчиками движения. Единицы из местных жителей, которые смогли добраться из эпицентра до Периметра живыми, казались на первый взгляд сумасшедшими, и, сбиваясь, рассказывали ужасные истории, впадая от перенесенного ужаса в полную прострацию. Беженцы распределялись по местам временного пребывания, а потом безо всякого сожаления рассеивались по необъятной стране, как можно дальше от своих родных мест.

Жители окрестных городков и поселений сразу поняли, что от соседства с запретной территорией можно извлечь определенную выгоду. Ученым и медикам, прибывшим вместе с военными, выдавали из моментально возникших фондов любые деньги, выделенные на изучение гигантской природной аномалии. Ученых интересовали все образования с чужеродными физическими свойствами, пусть даже и не совсем законно вынесенные за Периметр. Светил медицины особенно впечатлили новые представители свирепой фауны – или хотя бы части их тел. Работы для научных исследований было настолько много и она была до того многообещающей, что заказчики, поощряя «аборигенов» к сотрудничеству, сорили деньгами направо и налево – сказывалась близость столицы и ее нескончаемых финансовых потоков.

На представителей местного населения обрушилась масса высокооплачиваемых заказов, от которых было невозможно отказаться. Народ массово повалил на территорию подмосковной Зоны. Получив первые гонорары за доставленные артефакты, счастливчики ошалели от никогда не виданных прежде громадных сумм. Теперь их перестали пугать таблички «Стой, запретная Зона!», «Ведется огонь на поражение» или «Заминировано». На заработанные деньги ушлый народ приобрел отличное оружие, амуницию и опытных в военном деле инструкторов. Сталкеры Московской области, рискуя попасть в лапы монстров, вывозили с покинутых мест различное дорогостоящее оборудование, но самые выгодные заказы сводились к тому, чтобы принести забытую в суматохе эвакуации документацию вроде чертежей или полевых журналов. На территории Зоны стали массово появляться секты, применяющие кровавые ритуалы, зачастую включающие в себя жертвоприношения. Аномальная энергия, скапливающаяся под землей и бьющая в небо, сносила умы сектантам, постоянно обитавшим на запретной территории. Представителей таких сект боялись и сталкеры, и бандиты.

Военные отстреливали сталкеров безжалостно и с регулярной методичностью, словно на полигоне: люди напарывались на мины, гибли от когтей и клыков тварей, но шанс заработать большие деньги перевешивал смертельный риск. На запретной территории бушевала не только аномальная энергия – неизвестно по каким причинам появился и постоянный радиационный фон. Большинство домашних животных, в панике оставленных хозяевами, погибли. Только их крохотная часть мутировала под воздействием радиации и смогла выжить, однако теперь в них с трудом можно было узнать домашних питомцев. В большинстве своем смогли выжить только лесные звери. Лютость и звериные инстинкты, присущие им от природы, в изменившихся условиях помогли отточить навыки, чтобы изощреннее убивать. Аномалия усовершенствовала их тела и наделила их ранее дремлющий разум разными свойствами. Подвергшиеся мутации хищники превратились в разносторонне развитых тварей. Некоторые из них приобрели свойство кинетики и стали с легкостью передвигать предметы. Иные, причем большинство из них, получили возможность считывать эмоции человека и зрительные образы.

Природа поставила эксперимент на определенной территории, а в качестве защитников от вмешательства людей создала мощную охранную структуру из аномалий и стражников-мутантов – церберов.

По прошествии времени между военными и сталкерами установился паритет, ведь сталкеры были поголовно вооружены, и военным отнюдь не хотелось нарваться на пулю или на нож «на гражданке», во время увольнительной. Вскоре вынужденный нейтралитет плавно перетек во взаимный бизнес. Сами сталкеры предпочитали считать себя охотниками, ведь с возникновением Зоны мужское население массово обзавелось охотничьими билетами, позволяющими вполне легально владеть огнестрелом. Они предпочитали официально приобретать нарезное охотничье оружие, отличающееся высокой мощностью и большой дистанцией выстрела, однако у каждого в тайнике хранились и прекрасные образчики армейского вооружения и обмундирования.

Поклонники всемирного хаоса, коих немало расплодилось на земном шаре, радостно встрепенулись: «Началось!»

Глава 1 ТРЕВОЖНОЕ УТРО

Я понимал частью затуманенного сном разума, что сейчас нахожусь в тисках кошмара, который, как и всегда, без приглашения ворвался в мое подсознание и стал там править бал – вытащил оттуда сонм монстров, с которыми я когда-то встречался на запретной территории. Бушующая во мне энергия потоком вырывалась из моего эфирного тела, но осязаемая сущность Зоны активно поглощала ее. Мокрые простыни свились узлом вокруг тела, не давая дышать. Я никак не мог проснуться, а тем более понять, то ли это сон, то ли явь. Через приоткрытые веки я видел будто бы сквозь ночной сумрак самого себя – лежащего на диване под сбившимся от метаний одеялом. Затем наблюдал себя же, но призрачного, бегущего сквозь застывший, угрюмый, темный лес, полный ужаса, страха и отчаяния. Колючие ветви громадных кустов стегали мое лицо, причиняя настоящую боль. Эти два сюрреалистических видения наслаивались друг на друга, заставляя мое сердце судорожно сжиматься от страха, от ощущения грядущей боли, когда очередная клыкастая тварь проскакивала через меня-спящего, нервно вздрагивавшего и вскрикивавшего от ужаса. Я же с неистовостью обреченного, который одержимо цепляется за любой шанс выжить, мчался дальше, поливая несущихся за мной монстров огнем из автомата. Еще я слышал хлопки одиночных выстрелов – значит, в этом страшном лесу я не один. Это радовало и внушало надежду, что острые клыки преследующих меня монстров еще не скоро смогут вонзиться в мою плоть, добраться до сердца, самого вожделенного куска человечьей требухи для любого хищника.

Твари постепенно стали отставать, но я продолжал свой безумный бег, в душе опасаясь, что это просто их очередной коварный замысел. Возможно, они сейчас потихоньку начали обходить меня с флангов, загоняя в неведомую ловушку. Я остановился, схватившись за тонкий ствол сосенки, будто за последнюю опору, но не обнаружил возле себя никого. Моя грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания, в висках колотило от отчаяния, страха и адреналина. Призрачные твари вдруг исчезли. Исчез и темный, мрачный лес.

Все еще одурманенный инъекцией кошмарного сна, мозг начал анализировать череду событий, которые пронеслись перед моим воображением, и я окончательно проснулся.

Не поворачивая головы, я по старой привычке скосил глаза по обе стороны и к своему облегчению удостоверился, что действительно нахожусь в своей квартире, а не где-нибудь внутри Периметра. Сразу тяжким грузом навалилось осознание того факта, что Настя бросила меня, устав от моих бесконечных походов в ненавистную для нее Зону. Даже отказалась сообщить адрес своего нового пребывания, если я вдруг одумаюсь и навсегда оставлю вылазки. Да, надо признать, перестала она мне верить после того, как сама единожды побывала там. А ведь я после каждого очередного рейда со Штырем всякий раз клятвенно обещал ей больше не покидать ее. Но что поделаешь, если я навсегда заболел запретной Зоной?

Выстрелы, которые, как я думал, являлись звуковым сопровождением в моем кошмарном сне, существовали в реальности. Я приподнялся на локтях и с озабоченным видом уставился в окно. Наступал рассвет. Где-то на окраине города раздавались одинокие хлопки и раскатистые россыпи автоматных очередей. Очень интересно! Но, тем не менее, наводит на тревожные мысли. Наш городок с населением в двадцать тысяч человек находится в семнадцати километрах от Периметра. Кроме местных жителей, тайком ненадолго пробирающихся в Зону, здесь плотно обосновались профессиональные сталкеры, которые также тайно посещали запретную территорию, а порой и находились там длительное время. Оружия, за исключением охотничьего и зарегистрированного по всем правилам, в тайниках здесь почти никто не держал, опасаясь попасть под статью за незаконное хранение. Проявлением крайнего невезения считалось нарваться с левым стволом на патруль военных. Вот поэтому у каждого бывалого сталкера имелся не один тайничок с оружием и амуницией – но только внутри Периметра.

Я встал у стены, сбоку от приоткрытого окна, опасаясь шальной пули, с чувством вдохнул свежего утреннего воздуха и вдруг насторожился. Запахи, донесшиеся с улицы, не принадлежали этому городу. Скорее, напоминали о Зоне. Я пулей выскочил на балкон, чтобы проверить свои опасения, и на миг оцепенел. За углом моей пятиэтажки сверкали характерные вспышки вытянувшихся на асфальте серебристых нитей. В голове еще крутился спасительный для психики вариант с оборванными проводами, скользящими по земле и все еще находящимися под напряжением, а ноги уже несли меня к прихожей. Я быстро оделся, открыл входную дверь, присмотрелся к пустому подъезду, прислушался, вобрал в себя воздух. Ничего, лишь звуки далекой и неутихающей стрельбы. Не торопясь, я спустился на первый этаж и возликовал: по направлению к нашему дому двигалась полицейская машина с включенными маячками. Ага, сейчас можно будет выудить хоть какую-нибудь информацию!

Машина притормозила у моего подъезда, медленно начала сдавать назад, чтобы развернуться, и вдруг на полпути, не закончив маневра, пассажир и водитель, оба в полицейской форме, выскочили из салона с автоматами в руках. Одного из них я сразу узнал – Генка, мой сосед с верхнего этажа, лейтеха из ближайшего отделения. Оба синхронно присели на колено и вдруг открыли огонь из автоматов, целясь от плеча в ту сторону, откуда прибыли. Я высунулся из подъезда и увидел мчащихся вдоль здания огромных псов. «Мать твою!» – вздрогнув, оторопело подумал я. А впрочем, удивляться нечему, рано или поздно это должно было произойти: твари прорвали Периметр и решили навестить ближайший город. Воздух пропитался запахами запретной территории – и сама она к нам в гости явилась. Точно ли в гости? Или навсегда?

Между тем, твари неправдоподобно быстро сокращали расстояние до стрелков, и ни одна из них даже не была серьезно ранена. Оно и понятно, вряд ли работники полиции когда-либо вели огонь по столь стремительно приближающейся цели. Опыта у них надлежащего нет. Так что самое время их спасать.

– Генка! – заорал я, стараясь привлечь их внимание. – Давай сюда!

Они оглянулись, и Генка даже успел кивнуть мне. Оба стали торопливо отступать, не прекращая стрельбы. Господи, кто же так делает?! Бежать уже давно пора, время еще есть, иначе ведь растерзают! Но азарт – штука упрямая, я знавал отчаянных парней, которые могли бы жить, если бы не охвативший их азарт боя. Вот и эти двое… Мне аж дурно стало от грядущей расправы! Я подскочил к ним со всей возможной прытью, схватил за шкирки и потянул в укрытие. Вовремя подставив ботинок под закрывающуюся дверь, с трудом втащил в спасительный подъезд упирающихся бойцов. Двумя секундами позднее в дверное полотно ударили тяжелые тела.

Генка озадаченно повозил пальцем по выпуклости, на глазах образовавшейся на металлической поверхности от очередного удара с той стороны, призадумался, а его напарник, поведя крутыми плечами, кинул на меня недобрый взгляд и прорычал:

– Какого хрена?!

– Жизнь вам спас, придурки. Съели бы вас за милую душу и не подавились. – Я повернулся к Генке, продолжая держать его напарника боковым зрением. Взвинченный он какой-то, от таких людей всегда можно ожидать чего-нибудь… немотивированного. – Что стряслось-то? Что в городе творится?

– Плохо в городе. – Генка устало вздохнул, привалился плечом к стене подъезда, с обреченным видом поправил соскользнувший с плеча автомат и сокрушенно добавил: – Ничего не понимаю… Какие-то монстры по городу носятся! Утро уже, и служба наша должна скоро закончиться, да похоже, Алгоритм, она только началась.

Я заметил темные круги у него под глазами. Лицо выражало озабоченность. Похоже, всю ночь не спал.

Пожалуй, он был единственным, кто не принадлежал к клану сталкеров и при этом знал мое прозвище. Только зря он начал трезвонить без необходимости. Ну нафига вот так меня сдавать?! Почувствовав, как опять напрягся его напарник, я повернулся к полицейскому, а он, игнорируя меня, с нажимом поинтересовался у Генки:

– Алгоритм? Он что, сталкер, что ли? Тот самый, из ориентировки?

– Глеб, не шуми! Если кто-то из нас троих хоть что-то понимает во всем этом бардаке, то явно не мы с тобой.

Генка поднялся на площадку первого этажа, отсоединил магазин, проверил наличие боеприпасов и с досадой сообщил:

– Патронов в обрез. Ни хрена нам их не хватит, если по пути в отделение снова нарвемся…

Я шагнул за ним, прислушиваясь к тревожным звукам улицы, но Глеб вдруг яростно схватил меня за плечо.

– Стой, гад! Это вы, сталкеры, во всем виноваты! Не зря у нас в отделе на вас ориентировки висят! – Он попытался выкрутить мою руку, однако я развернулся и врезал ему раскрытой ладонью по печени. Глеб беззвучно сложился от резкой боли. Я поморщился: сам когда-то получал по печени на тренировках по рукопашному бою и потому знал, какие это мучительные ощущения.

Генка с сожалением вздохнул, спустился по ступенькам, и стал терпеливо ждать, когда Глеб перестанет корчиться. Забавно, что он даже не подумал вступиться за напарника. Ну, или хотя бы сделать мне замечание – все-таки они оба при исполнении. Похоже, вкурил, что дело пахнет керосином, а при таких исходных полицейская форма – не более чем спецодежда. Присел рядом с Глебом на ступени, прислонился спиной к стене и спросил:

– И чо теперь будет?

– Ну, если эти зверюги – не единичный случай… – Я вопросительно взглянул на Генку, и тот помотал головой – не единичный. – Тогда фигово. Зона расширилась, парни. Теперь городу конец. Не будет здесь больше города.

– А вот с этого момента поподробнее! – Дверь одной из квартир приоткрылась, и на лестничную площадку вышел сосед с первого этажа.

– Очередной скачок Зоны, Илюх, – сообщил я. – Вот так просыпаешься утром – оп! А ты уже внутри запретной территории, хотя из квартиры даже не выбирался. Теперь мы все поневоле стали сталкерами и охотниками. – Эти мои слова были обращены уже к напарнику Генки, который после перенесенной боли вдруг совершенно неожиданно успокоился. Что-то типа ступора, реакция на невероятное событие: как это так, он одет в форму и при исполнении находится, а его какой-то гражданский бьет… И это сразу после того, как он отстреливался от монстров посреди знакомой до последней подворотни улицы! Ну что ж, можно посочувствовать чуваку. Наверное, весь мир у него в голове перевернулся. Дошел наконец-то весь масштаб катастрофы и всех вытекающих.

Из квартир выходили все новые люди. Твари давно уже перестали долбиться в металлическую дверь, однако еще минуту назад грохот стоял знатный, и если раньше соседей пугал шум возле родного подъезда, то теперь их куда больше пугала тишина и неизвестность.

– А с нами что будет? – раздались голоса. – Нам-то теперь что делать?

– Сохраняйте спокойствие, – заговорил Глеб. – В прорыве Периметра нет ничего сверхъестественного, силовые структуры были готовы к подобному и сейчас решают проблему. Все под контролем. Так что главное – без паники!

Я поморщился:

– Главное, на улицу не суйтесь – твари вмиг растерзают. Без сталкерских навыков вы все там сгинете. Возвращайтесь по квартирам и соберите самые ценные вещи, документы, лекарства, продукты…

– Да, если ситуация осложнится, эвакуация будет обязательно. Ждите военных, а пока сидите по домам, – торопливо вклинился Генка, не давая Глебу вновь начать перепалку со мной. Он оттер своего напарника плечом и тихо добавил: – Слушай, не лезь к нему. Он здесь единственный, кто знает, как выживать в этих условиях.

– И еще. Жители первых этажей – срочно перебирайтесь повыше, – предостерег я соседей. – Слышите стрельбу на окраинах? Мне бы не хотелось вас пугать понапрасну, но я отличаю звук выстрела из охотничьего «Байкала» от одиночных выстрелов АК, и я могу вам точно сказать, что гражданского огнестрела там сейчас задействовано гораздо больше, чем армейского. А это значит, что пока «проблему решают» сталкеры, а вовсе не силовые структуры. А нас, как вы знаете, не так много, чтобы взять под контроль все, что может вылезти из-за Периметра. И если мутанты наводнят город, то пробить стекла в окнах первого этажа и ворваться в жилье для них не составит труда. Я бы и сам очень хотел рассчитывать на военных, но… Чувствую, это не просто прорыв Периметра. Сама Зона увеличилась в размерах, и теперь мы, похоже, не в опасной близости от нее, а уже внутри.

Соседи еще ненадолго задержались в подъезде, тихо перешептываясь друг с другом, не скрывая тревоги. И все же они стали потихоньку расходиться по квартирам.

Я спросил у Генки:

– Ты за семьей приехал?

– За семьей, – подтвердил он и торопливо добавил: – Тебе тоже придется с нами.

– Я-то вам зачем?

Генка покосился на Глеба и негромко проговорил:

– Начальник ОВД собирает всех сталкеров, поселившихся в городе. Он совсем не дурак и понимает, что без вас нам будет совсем туго. Людей не хватает, оружия не хватает… У тебя же наверняка и автомат где-то припрятан? – Он проницательно посмотрел в мои глаза. – Если есть, доставай. Никакой ответственности нести не будешь, это под гарантию начальника отдела.

– В квартиру зайду за вещами, а потом в подвал за оружием схожу, – уведомил я Генку.

Он сказал правду. Начальник местной полиции подполковник Гордеев, несмотря на упомянутые Глебом ориентировки на сталкеров, не притеснял нас особо, хотя наверняка многих держал на карандаше. Сейчас, когда город и окрестности оказались во власти Зоны, мы с нашим опытом всегда пригодимся местной власти. Ближайший блокпост военных, находящийся в семнадцати километрах от города, у самой границы с запретной территорией, имел в своем составе около четырех десятков бойцов и несколько единиц военной техники. Солдаты с блокпоста имели представление о повадках тварей, так как периодически выдерживали их натиск. Обычно разношерстные монстры для прорыва через Периметр собирались в «бронированный кулак» под предводительством вожаков с более развитым мозгом. Столичные власти после информации о расширении запретной территории непременно пошлют эмчеэсовцев и медиков для эвакуации жителей города, но если эмчеэсовцы не имеют представления о реалиях, которые их ждут, то немногие из них смогут добраться до нас. Я надеялся, что у властей хватит ума послать с ними московских сталкеров, вполне официально находящихся на службе, иначе жертв не избежать.

Собирался я недолго: рюкзак армейского образца со всем необходимым для походов в Зону у меня был собран и всегда находился под рукой. Но на этот раз я сложил еще и все свои деньги и документы. Упаковал их в полиэтиленовый пакет и резинкой крепко перетянул. Облачился в оптимальную для похода в лес одежду, накинул под куртку легкий бронежилет и направился к двери. В квартире я не хранил никаких компрометирующих меня вещей, ведь даже найденный здесь пистолетный патрон может принести крупные неприятности. Все нужное для рейдов я хранил в подвале, а еще больше – в тайнике сразу за Периметром. Я взялся за ручку двери, с тоской оглянулся на свою обжитую конуру. Эту квартиру я купил на деньги, вырученные промыслом в Зоне. Ну, что ж, бог дал, бог забрал.

Спускаясь по лестнице, я наткнулся на соседей с первого этажа. Отец семейства, еще совсем молодой мужик возрастом до тридцати, деловито тащил в руках набитые вещами спортивные сумки. За ним поднималась его красавица-жена, крепко держа за руку пятилетнего сына. Видно было невооруженным глазом, что она едва сдерживается, чтобы не расплакаться, зато ребенок выглядел бодрым на вид и чрезвычайно довольным предстоящими приключениями. Знал бы детеныш, какая беда нависла над ним и над всем городом – так бы не радовался.

А вообще – молодцы! Вняли совету перебраться с первого этажа повыше. Я вынул из кармана связку своих ключей, позвенел перед их лицами.

– Держите. За бардак извиняюсь, зато меня самого какое-то время не будет, так что квартира в полном вашем распоряжении. Если самим не пригодится – передайте ключи кому-то, кто не найдет пристанища.

Я ободряюще похлопал главу семьи по плечу и проскользнул мимо, успев взъерошить вихры мальчишке. На улице раздался ужасающий рев. Да, к такому, сколько ни живешь, не привыкнешь. Пацан взвыл от страха и прижался к матери, а потом, бросая испуганные взгляды из окна подъезда, засеменил впереди родителей наверх. Вот и все, кончилось его детство.

Я спустился на площадку первого этажа к Генке и Глебу. Вид у них был так себе.

– Это кто же орал? – спросил Глеб, переводя вытаращенные глаза то на меня, то на входную дверь.

Да, наконец-то парня проняло. Генка тоже выглядел не лучшим образом, хотя я не раз ему рассказывал за бутылкой водки, каково это – ходить в рейды на запретную территорию. Но одно дело слушать страшные рассказы в уютной квартирке за столом с угощениями, и совсем другое – присутствовать лично. Я окинул их оценивающим взглядом, стараясь понять, насколько можно будет рассчитывать на них при схватке с монстрами. А в том, что такие схватки будут, я уже не сомневался.

– Мне в подвал за стволом надо сходить, прикроете? – спросил я и посоветовал: – Вы у самой двери не стойте. Если тварь крупная и сможет хорошо уцепиться, то входную дверь вывернет с корнем.

Парни синхронно кивнули, и я движением руки позвал их за собой наверх. Мы остановились на площадке между первым и вторым этажом и осторожно выглянули через окно во двор. Гигантская уродина гуманоидного вида с щупальцами на подбородке и вокруг рта стояла у соседнего дома, приткнувшись плечом к его углу. Я прикинул, успею ли выскочить на улицу, открыть дверь в подвал и скрыться там до того момента, как она окажется возле меня. А бегают они очень быстро!

– Что еще за образина? – потрясенным голосом произнес Глеб.

– Одна из самых опасных. Мы называем таких упырями. – Я пожал плечами. Ну а как еще объяснить?

– И мы что, собираемся воевать с ними? – спросил Глеб, с которого всю его самонадеянность человека, облеченного властью, как водой смыло. Ну точно, вкурил ситуацию.

– Не хотелось бы, но скорее всего придется, – ответил я и пояснил: – Чтобы гарантированно уничтожить любую зверюгу, желательно застать ее врасплох и открыть огонь прежде, чем она начнет перемещаться. Раны у них затягиваются в десятки, а то и в сотни раз быстрее, чем у человека. И помните, всей нечисти нужно стрелять в голову.

– Спасибо за лекцию, успокоил. Хоть плачь теперь. Блин, да что же творится-то? – горько и не скрывая растерянности усмехнулся Генка. – Дальше-то что будем делать?

– Я с Глебом в подвал пойду, а ты здесь останешься. Прикроешь, если что, – распорядился я.

С Генкой мне, конечно, было бы спокойней в подвал наведаться, все же я его знаю, да только я опасался оставить Глеба одного в подъезде. Какая каша у него сейчас варится в голове, я не знал. Мы из подвала на обратном пути выскочим, а он вдруг возьмет и со страху снова в ступор впадет да дверь нам не откроет. Нет уж, пусть лучше рядом со мной будет, да и присмотреться мне к нему нужно. Когда будем прорываться к отделению, я уже буду знать, что он собой представляет. Я добавил уже на ходу к двери:

– И не пали долго по нему, с одного автомата все равно не убить. Так, хоть внимание его ненадолго отвлечешь от нас.

– Хорошо, командир, – напряженным голосом ответил Генка.

О как! Меня уже назначили командиром. Есть такая категория людей, совершенно неспособных принять самостоятельное решение. Они могут быть прекрасными исполнителями, но в критической ситуации им необходим кто-то, кто станет руководить. А если руководитель не найдется сам – люди из этой категории инстинктивно, подсознательно назначат на эту роль того, кто сильнее и опытнее. И будут беспрекословно подчиняться приказам. Идеальные солдаты. Генка мне нравился своей внутренней собранностью и готовностью к действиям. Будь он сталкером, я, пожалуй, рискнул бы взять его в напарники. Такие неприхотливые в быту партнеры, всегда готовые к молниеносному действию, в Зоне ценились повыше многих артефактов. Впрочем, кто сказал, что Генке оно надо? Для начала требуется желание, а еще, и это самое главное, почувствовать непреодолимый зов. Зона ведь живая. Любит она составлять пасьянсы со своими подопечными. Она, как любитель компьютерных игр, смешивает всех участников, а потом с интересом смотрит, что произойдет дальше. Иногда мне кажется, что она подобна юной богине, совсем недавно обретшей разум и возможность повелевать судьбами людей, а также собственных порождений.

Я остановился у входной двери, ведущей на улицу, и провел с Глебом короткий инструктаж:

– Короче, выскакиваем на улицу, я открываю замок – и махом скрываемся за дверью. Там двигаешься за моей спиной и выполняешь все мои указания.

– А не много ли ты берешь на себя, «командир»? – с вызовом спросил Глеб, и я почувствовал, как внутри у него нарастает бешенство от непонимания всего, что внезапно ворвалось в его жизнь и полностью разрушило его привычный распорядок. Чего-то подобного я и ожидал. Не иначе, у нашего Глеба чувство уязвленного самолюбия проявилось. Видимо, его душа жаждала реванша за удар в печень. Я, стараясь не делать резких движений, пояснил ему:

– Глеб, Зона пришла к нам в город. Что сейчас в подвале, я не знаю.

Стараясь унять свое раздражение, Глеб отвернулся от меня, прочистил горло и произнес почти спокойным голосом:

– Веди. Хотя что там может быть, кроме кошек…

Молодец, отметил я про себя. Упрямый как осел, а все же старается найти со мной общий язык. Видно же, как он ломает свой крутой нрав для общего дела.

Ощущая поднявшийся адреналин в крови, я выскочил наружу, тремя шагами покрыл расстояние до двери в подвал, вставил ключ в отверстие замка, провернул его, потянул створку на себя. Первый раз в жизни, не считая походов в Зону, открывшаяся моему взору темнота подвала манила к себе. Я заскочил в открывшийся проем, а следом, едва не сбив меня с ног, ввалился Глеб. Ощутив весомый толчок в спину, я пролетел вдоль стены по короткой лестнице вниз и застал тот момент, когда Глеб защелкнул дверь на замок. Стоя на коленях, стараясь не вдыхать поднявшуюся пыль от бетонного пола, я вдруг с тоской подумал, что нечто подобное я уже испытывал в своих похождениях внутри Периметра. Только вот пыль там частенько бывала нехорошей, а иногда до того радиоактивной, что дозиметр просто захлебывался от треска и в любой момент мог выйти из строя.

Глеб в два прыжка преодолел лестницу и помог мне подняться. Я только сейчас осознал, какой физической силой обладает этот человек. С другой стороны металлическую дверь потряс чудовищный удар.

– Что еще такое? – растерянно спросил Глеб, направив на створку короткоствольный автомат. – Дверь-то хоть выдержит?

– Упырь за нашей кровушкой пожаловал, – пояснил я, с тревогой прислушиваясь к шуму, доносящемуся с улицы.

Возле самой двери раздавались характерные звуки, издаваемые при дыхании крупными тварями Зоны. Там будто сжимались и разжимались кузнечные меха, подавая воздух в плавильню. Упырь затаился с той стороны и больше не предпринимал никаких действий. Мы слегка успокоились. Генкин автомат молчал. Может, оно и к лучшему: не хотелось бы привлекать излишнее внимание жителей подъезда. Я включил фонарик, посветил в открытые двери, ведущие в две разные стороны подвала. Принюхался, прислушался.

– Что застыл? – с недоумением спросил Глеб.

– Тут аномальные образования могут появиться, – сообщил я ему и терпеливо пояснил: – Внутри Периметра я с ними очень часто сталкивался. Одни в клочья разрывают, другие подбрасывают в воздух, третьи током насмерть бьют. Неужели в полиции ликбез не проводят? Неужели никогда не слыхал про «электру», «карусель», «центрифугу», «алый вихрь»?

– Я думал, это все так, страшилки, чтобы мы не расслаблялись на службе…

– Да уж куда там, страшилки… Все взаправду. Я, конечно, не знаю, что вам на службе втирали про аномалии, но мне-то точно нет смысла тебе голову морочить. Разные они бывают. И обладают очень даже опасными для жизни свойствами.

Глеб озадаченно почесал затылок, видимо, решая, верить мне или нет. Потом вдруг вспомнил:

– Когда мы к дому подъезжали, я краем глаза заметил какое-то мерцание, словно оборванный провод под напряжением по земле катался.

– Сгусток аномальной энергии, – кивнул я. – Как шаровая молния, только непосредственно над землей передвигается.

– Слышишь какие-то звуки? – насторожился Глеб. – Вроде как кто-то чавкает.

Хм… Бдительный чувак. Может, у меня даже получится доставить его живым до отделения. Я неторопливо двинулся вперед, со всем вниманием рассматривая пол, стены, потолок. Та непонятная субстанция, что издалека хлюпала или, со слов Глеба, «чавкала», расположилась прямо на бетонном полу за углом. То ли она действительно обладала зачатками разума, то ли просто инстинктивно расположилась в потаенном темном месте, поджидая рассеянного… эм… дворника, к примеру. Или сантехника.

Глеб опасливо покосился на трещины, образовавшиеся в трубах водоснабжения, из которых наружу стала потихоньку вырываться вода. Скорее всего новый ужасный выплеск энергии покорежил не только пространство, но и всю инфраструктуру города. Вода плескала на стены тонкими струйками, смешиваясь с грязно-желтыми потеками неизвестной науке кашицы. Глеб повернулся ко мне:

– Слушай, как тебя зовут? Ну не Алгоритмом же тебя называть, в самом деле?

– Обломись, для тебя я всегда буду Алгоритмом.

– Бросай ты свои заморочки! – Глеб нахмурился, не понимая, как себя вести со мной.

Внезапно он сглупил – резво протиснулся вперед и попытался поддеть носком ботинка пузырящуюся на бетонном полу кашицу. Я едва успел его удержать за плечо, иначе от его ботинка, да и от ноги ничего бы не осталось. В ответ на его недоуменный взгляд я педантично проговорил:

– Нельзя к ней прикасаться, она же как кислота. Прежде чем трогать тут что-то, вначале у меня спроси. И вообще – не выходи вперед меня и запоминай все, что я делаю, тебе этот опыт еще пригодится.

Глеб с озадаченным видом качнул головой и сказал:

– Извиняй. Никак я не могу привыкнуть к новым реалиям. А что, город действительно придется покидать?

– Придется.

Глядя, как пузырится под его ногами желтоватая кашица, Глеб тяжко вздохнул:

– А как же жилье? Все нажитое бросать, что ли?

– Придется бросать, – подтвердил я, осторожно обходя аномалию. Я открыл замок своего схрона и вошел внутрь.

– Ого! – протянул Глеб, с интересом наблюдая, как я, раскидав кучу старых автомобильных шин, поднимаю доски пола и достаю оттуда предмет, завернутый в холщовый мешок.

Я развернул ткань перед изумленными глазами Глеба, достал автомат «Абакан» с прицелом, четыре набитых патронами магазина к нему, один из которых я немедленно вставил в автомат, и три гранаты – две РГД-5 и одну Ф-1. Жаль, что гранат к подствольнику пока не имеется, но ничего, добудем. Я опасался, что у полицейского сработают профессиональные рефлексы: гражданское лицо хранит оружие и боеприпасы – значит, террорист, держи, хватай, тащи в кутузку! Но кое-что в мозгу у Глеба к текущему моменту все же перещелкнуло.

– Где ты достал такое сокровище? – восхищенно воскликнул он, не сводя глаз с автомата. – Он же выпускается малыми партиями!

– Угу! – хмыкнул я. – Значит, ты знаешь, что твой «калаш» эффективен лишь на полигоне?

– Как ты такое оружие вообще в город смог пронести? – нахмурился Глеб. – Зачем оно тебе здесь?

– Как раз для таких вот случаев, – пожал я плечами, невозмутимо засовывая магазины и гранаты в карманы разгрузки. – Зараженная аномальной энергией территория уже ведь не первый раз расширяется. Правда, на моей памяти она никогда не отхватывала такой огромный кусок.

– Кажется, теперь мне весь остаток жизни предстоит удивляться. – Он о чем-то ненадолго задумался, а потом поделился со мной своим мнением: – Кстати, мой автомат – не такое уж плохое оружие, особенно если иметь дело с этими вашими монстрами. Он небольшой и весит относительно немного, бегать с ним легко. А мутантов можно подпустить поближе, чтобы стрелять в упор.

– Правильно, – не стал спорить я. – Только не надо забывать, что они чрезвычайно живучие и быстро регенерируют. Надежный и быстрый способ убить мутанта – стрелять ему в голову.

Я снял оружие с предохранителя, дослал патрон и направился к выходу, соображая, как нам выйти наружу и проникнуть обратно в подъезд. Глеб легко двигался за моей спиной – наверняка был отличником физподготовки, надо будет у Генки уточнить. Обходя аномалию, я ткнул в ее сторону пальцем и продолжил ликбез:

– Аномалии всякие бывают, и тебе еще придется сталкиваться с ними, пока мы не уберемся подальше от опасной территории. Увидишь, что воздух будто бы дрожит или струится, или в нем небольшой вихрь гоняет мелкий мусор и листву, – сразу обходи это место, иначе погибнешь. Но самое худшее, когда аномалия набрала силу.

– Я читал об этом, но никогда не думал, что мне придется с этим в жизни сталкиваться, – признался Глеб. – Как выходить будем?

– Сам над этим голову ломаю. – Я достал из кармана сотовый телефон, но значок мобильного оператора на экранчике, к моему сожалению, отсутствовал. Я бросил на Глеба многозначительный взгляд. – Теперь даже связи нет. Может, военные опять затеяли учения и задействовали средства радиоэлектронной борьбы? Эта причина была бы куда более обнадеживающей, чем эффект от расширения Зоны. У вас там на уровне силовых структур информации случайно нет?

– О чем ты говоришь, парень? Стали бы они с нами делиться информацией!

Глеб выглянул на улицу через крохотное оконце на уровне земли и радостно сообщил:

– Живем, брат. Этот громила потопал по каким-то своим делам.

Мы поднялись к двери, и на счет «три» я осторожно выглянул наружу. Упырь удалялся от нашего дома неторопливой и уверенной походкой существа, которое находится в естественной среде обитания. Что ему тут нас караулить, если к его услугам весь беззащитный город, и человеческой крови для его утробы хватит на много недель?

Мой взгляд проводил его широкую, лишенную шерсти бугристую спину, а потом я быстро заскочил в подъезд. Следом за мной ворвался запыхавшийся от волнения Глеб. На ступеньках вновь скопились жильцы, которым было трудно усидеть дома, когда снаружи творятся такие дела. С площадки между этажами Генка их отогнал вниз, и теперь они оказались на пути Глеба. Он сразу же распихал их и взволнованным голосом поведал Генке о наших приключениях.

– В подвале черт знает что творится! Слышь, я, конечно, раньше к сталкерам с неприязнью относился. И было отчего! Может, и сейчас именно они осиное гнездо по ту сторону Периметра разворошили, и все наши беды от них. Но раз уж случилась такая фигня – глупо не воспользоваться их навыками, верно?

Генка устало кивнул в ответ, виновато покосился в сторону своей жены Вальки и двух пацанов, спускающихся по ступенькам с кучей сумок, и озабоченно произнес:

– Мои готовы, пора уходить. Пропустите, граждане!

Группа соседей возмущенно зароптала.

– На нас, стариков, еще можно плюнуть, мы жизнь прожили, а молодые как? – Дядя Миша, пожилой сосед с четвертого этажа, шумно вздыхал и с упреком смотрел на нас троих, вооруженных автоматами.

Я молчал, просчитывая варианты. Вариантов не было. У многочисленной группы людей, среди которых большинство – некомбатанты, да еще и с детьми и стариками, нет никаких шансов. Чтобы вывезти их в безопасное место, нужны не трое парней с автоматами, а бронированный спецтранспорт и мощное прикрытие.

– Мы свои семьи забираем, чтобы потом без боязни за их судьбу зачищать город, – сказал Генка. Он страдальческим взглядом обвел соседей и добавил: – Да не можем мы вас всех забрать! И бежать из города не собираемся! Своих под защиту отделения доставим, а потом пойдем тварей уничтожать! На улицы не выходите, дождитесь прихода военных! Как только объявят об эвакуации, я в первую очередь о вас позабочусь!

Ощущая себя последними подлецами, мы покинули подъезд и уселись в машину. Генка лишь подбодрил свою молодую супругу:

– Ничего, ничего, сейчас мы вас доставим в ОВД, а потом людей потихоньку будем выводить. И за этими обязательно вернемся!

– Скорость держи невысокую, – посоветовал я Глебу. – Не дай бог в спешке вмажемся куда-нибудь, тогда шансов на выживание точно не будет.

Мы обогнули наш дом и выехали на дорогу вдоль панельных пятиэтажек. С правой стороны от нас, за стволами берез, с приглушенным рыком носились юркие тени громадных собак. Самая крупная особь стояла неподвижно, задрав к небу крупную голову.

– Бесы, – обронил я, разглядев знакомые силуэты.

Глеб покосился на меня. Вероятно, в его голове появились новые вопросы об искореженной реальности, но он промолчал, лишь сжал руль так сильно, что побелели костяшки пальцев. Генка тоже молчал, баюкая в руках АКСУ.

Город вышел из-под человеческой юрисдикции. Предупредительный выстрел в воздух в новых условиях, навязанных нам тварями с запретной территории, сейчас никоим образом не поможет. С мутантами не договариваются – их убивают. Если, конечно, не хочешь, чтобы они убили тебя.

Я злобно чертыхнулся, только теперь заметив за стволами деревьев убегающий человеческий силуэт. Какой-то молодой парень резво уносил ноги от бесов, но было понятно, что если они возьмутся за него по-настоящему, ему несдобровать. Твари, похожие на собак, кем-то насытились и теперь развлекались, загоняя очередную жертву. Глеб молча направил машину в сторону бегуна.

– Заткните уши! – посоветовал я Генкиной жене и мальчишкам.

Опустив стекло, я нажал на спусковой крючок. Салон машины наполнился грохотом. Я быстро водил стволом, отсекая короткими очередями снующих мутантов от намеченной добычи. Гильзы полетели веером в сторону Генки, сидящего на переднем пассажирском. Некоторые пули достигали цели, некоторые уходили «в молоко», но главная задача была выполнена – твари бросилась врассыпную. Сосед закричал, замахал свободной рукой, и молодой человек изменил вектор движения. Глеб затормозил и стал поджидать парня. Генка выскочил из машины и открыл огонь, а я стрелял из окна машины одиночными – старался экономить патроны, помня, что боеприпасов у нас не так уж и много. Мутантов нужно бить большой командой и наверняка, иначе они, пользуясь своей феноменальной регенерацией, очень быстро восстановят и излечат свои ткани.

Парень заскочил в машину со стороны Генкиной семьи, и сразу стало невыносимо тесно. Пискнули пацаны, в бок мне уперся острый локоток одного из них. Я скрипнул зубами: при новой стычке мне будет тяжело вести прицельный огонь.

Спасенный шумно выдохнул:

– Ходу отсюда!

Глеб неторопливо тронулся с места, поглядывая в заднее зеркальце.

– Что вы телитесь! Быстрее надо! – не унимался наш новый попутчик.

– Нельзя быстро, – осадил я его. – Если попадем в аномалию, нам не поздоровится.

Парень с растерянным видом похлопал ресницами, открыл рот, явно намереваясь поспорить, но наткнулся на мой сосредоточенный взгляд и благоразумно промолчал. Генка повернулся к жене и сыновьям. Надо признать, пацаны держались молодцами. Когда мы их забирали, вид у них был еще тот – оба сонные, светлые волосы на кудрявых головах взъерошены, мордочки растерянные. Но после той стрельбы, что мы устроили с их папкой, глаза у мальчишек заблестели, и вид стал очень даже воинственный. Они переглянулись, и их любопытные носики синхронно потянулись к автомату. Ага, все понятно. Наверное, уже размечтались, как друзьям будут с гордостью рассказывать о своем геройском папке. Они еще не осознали надвинувшуюся на город беду. Для них все происходящие трагические события являлись всего лишь первоклассным приключением, о каком в их возрасте можно только мечтать.

Я ободряюще кивнул Вале и пацанам, дотянулся и погладил младшенького по голове. Я четко осознавал, как необходимо ребятам наше присутствие духа и уверенность в себе. Дети должны знать, что взрослые защитят и позаботятся о них. Валя наклонилась вперед и ласкающим движением ладонью прикоснулась к плечу мужа. Генка вновь обернулся, и я заметил, как он усилием воли заставил себя расслабиться.

Глеб сбросил скорость и потрясенно прошептал:

– Гляньте!..

Все синхронно повернули головы. Валя сразу же притянула своих сорванцов к груди, закрыв им обзор. Все-таки не зря утверждают, что женщина – это залог сохранения рода человеческого. Твари устрашающего вида, числом не меньше пяти, пожирали безжизненные человеческие тела, распростершиеся на асфальте.

– Эти выглядят гораздо больше, чем те, что гнались за мной, – пробормотал спасенный нами парень. Вперив в меня твердый взгляд, он вдруг потребовал: – Дайте мне пистолет!

Я с недоумением воззрился на него, а Глеб, успевая рулить одной рукой, раскрыл кобуру на своем поясе, достал и, не оглядываясь, через плечо протянул табельное оружие незнакомцу.

Тот торопливо схватил ПМ, выщелкнул обойму, в которой тусклым светом блестели восемь патронов, и попросил:

– Дай запасную.

Глеб прибавил скорость, искоса поглядывая на хищников, пожирающих трупы. Нам оставалось лишь наблюдать, как широкие пасти вгрызаются в чрева несчастных. Я с тоской посмотрел на знакомые еще по похождениям в Зоне крепкие тела мутантов. Один из них поднял голову и проводил взглядом удаляющуюся машину, словно запоминая. Наши силуэты за стеклом он воспринимал как будущие жертвы. От его мощной фигуры несло угрозой, широкие лапы заканчивались огромными когтями, способными нанести смертельную рану. Кем он был до мутации, я не знаю – наверное, волком. С его пасти вместе со слюной обильно капала кровь.

Глава 2 ОТДЕЛ

Мы подрулили к районному отделению полиции и, не заметив поблизости угрозы, быстро проскочили внутрь здания. Там Глеб забрал у спасенного нами парня свой пистолет. В помещении уже собралось множество гражданских; естественно, стоял дикий шум и гам. Некоторые сидели на синих дерматиновых банкетках в коридоре, некоторые рассеянно прохаживались вдоль стен, толкаясь плечами, натыкаясь на других беженцев и не замечая этого. Особняком сидела небольшая группа вооруженных сталкеров. Теперь им не нужно было скрывать ни свою деятельность, ни свое оружие. Ворвавшаяся в город Зона поменяла приоритеты. Генка поместил свою семью в более или менее свободный уголок и сразу же скрылся в кабинете начальника отдела. Через пару минут он выглянул оттуда и поманил меня к себе.

Я рассеянно покосился на свой автомат, хмыкнул и пожал плечами, размышляя над вопросом, как же начальник отнесется к вооруженному человеку, у которого нет разрешения на ношение такого оружия. Направился к дверям кабинета. Генка подмигнул мне, похлопал по плечу и посторонился, пропуская внутрь. Там он, ни слова не говоря, стал у стены. Начальник отделения, крупный мужчина в расстегнутом кителе и без фуражки, выглядел чрезвычайно озабоченным. На столе перед ним трезвонили допотопные дисковые телефоны. В углу стрекотал факс. На стене слева – большая карта Московской области и чуть поменьше – нашего райцентра; обе густо утыканы красными флажками.

Увидев меня, начальник провел рукой по коротким волосам с едва пробивающейся сединой и предложил:

– Присаживайся, сталкер. Ты – Алгоритм? Я ведь не ошибаюсь? Подполковник Гордеев.

Ну, что ж, начало хорошее. Я прошел к столу, пожал протянутую руку, уселся на стул. Начальник с любопытством оглядел меня с ног до головы и произнес:

– Положение в городе тяжелое. Да ты и сам лучше меня знаешь.

– Откуда мне знать? – Я пожал плечами. – Мне, в отличие от вас, сводки не поступают.

– Некогда нам пикироваться, боец, да и ты не на допросе находишься. Коль не владеешь оперативной информацией – поделимся. И чтоб ты сразу уяснил: я сталкеров в городе всегда на учете держал, да только никогда ни одному никаких неприятностей не делал. Если, конечно, они в городе себя тихо вели. Как чувствовал, что ваша помощь пригодится.

Я подумал и кивнул, подтверждая его слова, а он продолжил:

– Надеюсь, что областное руководство проявит мудрость и привлечет сталкеров для участия в эвакуации населения города и вывоза материальных ценностей. Но если и направят к нам колонну МЧС и военных, то они без вашей помощи пройдут с большими потерями. Как только Зона расширилась и поглотила город, я послал своих ребят по адресам, где проживают сталкеры. Будем совместно зачищать город от мутантов. Теперь о тебе. Твой друг неплохо о тебе отзывался, и посему у меня есть к тебе просьба. – Он развернул ко мне монитор компьютера с динамической картинкой, наложенной на снимок со спутника – знакомая местность, городские окраины, Рижская и Минская трассы, пунктирная граница запретной территории с зелеными точками блокпостов и полнейшая неизвестность от окраин до границы. – В семнадцати километрах от нас находится прежний Периметр. На каждом блокпосту – примерно по четыре десятка военнослужащих. По моим данным, они все еще находятся там – видишь движение на мониторе? А нужны они здесь, в городе! Связи с ними нет, как будто купол какой-то над городом раскрылся и глушит все волны. Да что там волны – ни через кабельный интернет, ни по обычному телефону вызвать их не получается! Твоя задача – выйти к четвертому блокпосту, описать критичность нашей ситуации и привести солдат сюда.

– Если город и окрестности кишат мутантами, мне одному будет трудновато пробраться на блокпост. – Я нахмурил брови, уже начав соображать, каким маршрутом будет легче пройти к заданной цели. – Да и вообще… странное какое-то задание, вы не находите? Приперся неизвестный малый в камуфляже и требует без приказа оставить пост. Вы ведь понимаете, как на это отреагируют? Я, простите, не самоубийца.

– Мне каждый боец здесь нужен! – с досадой процедил подполковник. – Гражданское население надо эвакуировать, а воинских частей тут в шаговой доступности нет! От Москвы помощи ждать – дело гиблое, ты ведь и сам знаешь, что там происходит. Я с Можайском связался, с Подольском, с Егорьевском – готовы помочь, но оперативно не получится: куда здесь вертолеты посадишь, когда мы сами понятия не имеем, где в городе аномалии расположились? А сколько их еще образуется в ближайшие часы? Нужно хотя бы примерную карту составить, вычислить спокойные площадки, где и гражданских собрать можно в большом количестве, и «вертушки» посадить. Короче говоря, Алгоритм, еще раз подумай хорошенько. Если заранее уверен, что не сможешь пройти один, то я, конечно, дам тебе кого-нибудь в помощь. Но это будет весьма некстати, потому что остальных я планирую отправить на другие блокпосты вдоль Периметра.

Теперь понятно. В коридоре я насчитал более тридцати ребят в специфичной экипировке. Почти все они были мне незнакомы, да только «рыбак рыбака видит издалека», даже если тот появится в цивильном костюме. Выходит, они тоже получат аналогичные задания.

Ну что ж, почему бы нет? Если я сейчас помогу начальнику отделения, то в будущем знакомство с таким человеком принесет мне неплохие дивиденды, да и гражданских действительно нужно выводить из Зоны. Подполковник меж тем продолжал:

– Нам любой ценой нужно будет собрать здесь весь кадровый состав с блокпостов и продержаться до подхода спецтранспорта МЧС и спецназа. Что касается реакции на твое появление – вот тебе документ за моей подписью и подписью военкома, вручишь его начальнику блокпоста. Когда еще связь была, я с ним разговаривал на эту тему. Превентивно. Как чувствовал, что устные договоренности не помешают. Должен откликнуться.

Я озадаченно почесал затылок и сказал:

– Ну, положим, я пройду до четвертого блокпоста один. Огородами как-нибудь проскочу. Но ни вы, ни я – никто не может знать, что там происходит сейчас. Может, они там обложены со всех сторон армией монстров и не могут шевельнуться ни влево, ни вправо, не то что в город отступить. А может, их всех перебили, оттого они и не выходят на связь. Ладно, мобильную и спутниковую еще можно заглушить, но кабель-то куда мог деться? – Я ткнул пальцем в трезвонящие на столе аппараты. – Если вы и по ним не можете дозвониться, если там никто не отвечает – я не могу дать никаких гарантий, что мой поход принесет результат.

– Я так понимаю, по существу задания ты не возражаешь? – с облегчением выдохнул подполковник.

– Боеприпасов только подкиньте.

Он встал, снова протянул для рукопожатия широкую ладонь и сказал:

– У меня дел первостепенных – уйма, поэтому все твои вопросы будет решать лейтенант Симченко.

Это он про Генку.

Мы втроем, вместе с начальником отделения, вышли из его кабинета в коридор, где подполковник сразу же был окружен галдящей толпой гражданских лиц. Я мысленно пожелал ему успеха в делах и поспешил за Генкой, который широкими шагами удалялся от меня по коридору. Я догнал его и сообщил:

– Пара магазинов у меня есть. Нужно еще. Ну и патронов хотя бы на три магазина.

– Выдадим, сколько получится. Здесь тоже придется отбиваться от нечисти, так что не обессудь.

Мы уже почти поравнялись с комнатой для хранения оружия. Там несколько полицейских получали автоматы, боеприпасы к ним и, получив все искомое, начинали торопливо и деловито снаряжать магазины. Когда подошла наша очередь, Генка сунул в окно табель с корявым росчерком Гордеева и прокомментировал:

– Валера, выдай гражданину магазин под «Абакан» и патронов на три магазина. – Наткнувшись на недоуменный взгляд «оружейника», он потыкал пальцем в подпись на бланке и пояснил: – Распоряжение подполковника.

«Оружейник» Валера застыл на несколько секунд, осмысливая происходящее, потом выдал мне все необходимое и, не удержавшись, криво усмехнулся:

– Первый раз за годы службы выдаю боеприпасы гражданскому лицу!

– Он на блокпост идет, – объяснил Генка. – Захочешь жить – ты ему и танк выдашь, не то что патроны.

Ну, танк не танк, а Генкина мысль мне понравилась.

– Гранаты дадите? – с улыбкой спросил я. На всякий случай. Чем черт не шутит?

– Гранат не дадим, не положено, – буркнул «оружейник», бросив на меня недовольный взгляд.

Ну и шут с тобой, Валера.

Я снарядил патронами свой магазин, потом второй, который мне только что выдали. Все, готов к выполнению задачи. Генка сунул мне в руки непромокаемый пакет и пояснил:

– Здесь обращение городского военного комиссара и начальника отделения полиции. Но я не совсем уверен, будет ли этого достаточно. Блокпост-то подчиняется своему непосредственному командованию. Постарайся быть убедительным.

– Если связи никакой, они там, наверное, вообще не понимают, что происходит.

Генка развел руками. Действительно, что тут гадать на кофейной гуще, если нет полной информации. Потом он поманил меня за собой и зашагал к выходу, по пути сообщив:

– Мы тебя к окраине подбросим. Дальше до блокпоста придется добираться самостоятельно.

– Согласен, – произнес я, и тут меня внезапно начали терзать сомнения. Зона совершила скачок, откусив, если верить монитору подполковника, кусок земли площадью в десятки квадратных километров. Я приотстал от своего спешащего товарища, а он обернулся и бросил:

– Ну, что еще? Спешить надо!

– Гена, ты понимаешь, что по городу теперь нельзя просто так разъезжать? Это уже не тот город, к которому ты привык. Это уже не твой город. Теперь это вообще не человеческое жилье. Ты же видел аномалии возле нашего дома: ничем, даже напалмом, эту заразу не вычистишь!

Симченко резко остановился, и я почти уткнулся в его плечо.

– Чего ты хочешь?

– Хочу сказать, что сейчас уже неприменимы такие понятия, как «подбросить до окраины». Мы уже внутри Зоны. Осознал?

– Нет, – честно ответил Генка.

Я видел, что он пытался осмыслить сказанное, но ему просто не хватало ни опыта, ни воображения, чтобы до конца понять, какая страшная беда навалилась на город. Я на секунду зажмурился, пытаясь подобрать слова. Даже сейчас, находясь в отделении полиции, можно напороться на внезапно возникшую аномалию. Даже…

Чьи-то пальцы ухватили меня за рукав куртки, и я с удивлением посмотрел на незнакомую девушку.

– Вы, кажется, на четвертый блокпост собираетесь? – спросила она.

– С чего вы взяли? – вкрадчиво поинтересовался я.

Девушка была облачена в армейский комбинезон защитного цвета. Темные волосы туго стянуты резинкой у затылка. Узкое смуглое лицо, впечатляющая грудь под мешковатой армейской курткой. Симпатичная. Не скажу, что сердце екнуло, но если бы не ситуация, если бы не предстоящая миссия, я бы мог себе признаться, что, кажется, встретил девушку, с которой запросто попробовал бы заново устроить свою личную жизнь. Утро было столь богатым на события, что я на какое-то время забыл о Насте и ее уходе.

Кажется, она что-то ответила, но я в тот момент был занят – беспардонно разглядывал, как вздымается от ее взволнованного дыхания грудь, пока случайно не поймал на себе насмешливый взгляд одного из сталкеров.

Охолонись, чувак! Не теряй концентрации!

– Я не понял, вы в компанию мне, что ли, набиваетесь? Зачем вам туда? – спросил я.

– Отец мой – начальник блокпоста, – пояснила она. – А больше у меня никого нет.

– И че? – никак не мог сообразить я. – Я же, вроде как, за ним и иду. Ну, то есть за всеми бойцами. Сидите тут, ждите, приведу скоро вашего батю.

– Он не отступит без приказа. Потомственный офицер! – сказала девица с гордостью. – Взвод, может, и отрядит в город, а сам там останется, будет держаться до последнего.

Хм, впечатляет! Я прислонился плечом к стене и задумался, игнорируя нетерпеливое покашливание Генки. Попутчица мне, вроде как, совершенно не нужна. Я привык ходить за Периметр с проверенными людьми. Но уж очень соблазнительная куколка. Вот так оставишь ее без присмотра в отделении – а назавтра она чужой женой окажется.

– Оружие есть? За Периметром раньше была? – строго спросил я, неожиданно перейдя с ней на «ты».

– Оружия у меня нет, и за Периметром я тоже не была. – Она разволновалась пуще прежнего, видимо, опасаясь, что я ее не возьму с собой. – Но стрелять умею! И еще у меня разряд по бегу! И боевым самбо три года занималась!

Я придирчиво оглядел ее фигурку, и она вдруг отчаянно покраснела, запахнула куртку и опустила глаза. Разумеется, любая девчонка, пусть даже такая ладная, станет мне помехой в рейде. Будь она дважды разрядницей и трижды рекордсменкой. С другой стороны, Гордеев ведь мне в пару никого не дал? Не дал. Спину прикрыть некому? Некому. А она все-таки дочь военного, и вряд ли родитель баловал ее. Может, она и впрямь отличница боевой и физической подготовки. Доморощенная. Тем более она не упомянула о маме. Одинокие папы воспитывают своих дочерей в строгости.

Наипервейшее правило сталкера – не брать в Зону новичков, если у тебя контракт. А договоренность с Гордеевым очень даже смахивала на контракт, даже если не была зафиксирована на бумаге и скреплена авансом. Впрочем, таких «наипервейших» правил можно было насчитать десятки, потому что у каждого бывалого охотника за хабаром имеется свой неповторимый опыт. Мой собственный опыт подсказывал, что новичков в Зону все-таки берут, но лишь в двух случаях: если ты собираешься стать наставником желторотику и если существует вероятность, что ради прохода к цели тебе придется кем-то пожертвовать – да, цинично, но Зона превращает в циников буквально всех, на чьих глазах «центрифуга» перемалывала напарника в фарш.

Интересно, ненавязчивый перепихон с этой куколкой на запретной территории будет считаться наставничеством или принесением в жертву?

Ладно, там поглядим. Будем считать, что девчонка к рейду готова.

– До четвертого блокпоста семнадцать километров по еще не разведанной территории, через аномалии и мутантов. Как мы пройдем эти места – одному демону Зоны известно. В любом случае, слушаться меня беспрекословно, иначе погибнешь.

Я повернулся к изнывающему от нетерпения Генке:

– Похоже, я нашел себе напарника.

Он схватил меня за грудки, потянул в уголок, зашептал яростно прямо в ухо:

– Ты дебил?! Ты каким местом сейчас думаешь?! У тебя приказ! На тебя возложена задача!..

Я аккуратно избавился от его рук, расправил смятый камуфляж, ответил, спокойно глядя в глаза:

– Приказы Гордеев может своим подчиненным раздавать. А я – лицо гражданское. В кутузку он меня посадить может, это верно. А решать, с кем я пойду в Зону и пойду ли вообще, ни он, ни ты права не имеете. Короче, я довел до твоего сведения – я иду с напарником.

Генка угрюмо сопел, глядя на меня исподлобья. И был прав, триста раз прав! Не берут на такие миссии посторонних, непроверенных и с грудью, которая при одном взгляде все мысли отшибает. Девчонка эта – не просто балласт, но еще и ответственность дополнительная. Если ее в городе мутанты порвут – я погорюю и забуду со временем, а если она в Зоне погибнет – я же себе до конца жизни не прощу! Если сам выберусь…

Но меня уже переклинило, я уперся рогом. И мой сосед-лейтеха сдался. Махнул рукой:

– Хрен с тобой. Сам потом пожалеешь.

– Да не дрейфь! Доставлю я ее на блокпост в целости и сохранности. А там, глядишь, такого сталкера из нее воспитаю, что сами благодарить станете за еще одну ценную единицу.

Генка молча повел нас на выход.

– Если хотите выжить, на улицы выезжайте всегда в сопровождении проводника. Смотрите, на что сталкер обращает внимание, как реагирует на опасность, что предпринимает в той или иной ситуации – а со временем и сами станете понимать, как вести себя в новой обстановке.

– Да понял я, понял! Поехали уже!

– Дубина ты, Генка! – вздохнул я. – Ни фига ты не понял. Я только что о чем говорил? Без проводника – ни шагу! Как вы будете без меня возвращаться назад?

Генка чертыхнулся, сорвался с места, подскочил к группе сталкеров. Они, в отличие от галдящей толпы гражданских, вели себя сдержанно, тихо о чем-то переговаривались, внимательно наблюдали за обстановкой и изредка вставали по двое-трое, чтобы выйти на улицу покурить.

– Парни, мы на машине в город, людей надо выводить. Нам нужен один проводник.

– А что, Андрюха вам не подходит? – Совсем еще молодой парень кивнул в мою сторону. Конечно же, он видел, как мы с Генкой в коридоре общались. Мы с ним уже не раз пересекались по ту сторону Периметра, больше того – я был осведомлен, что первый свой выход в Зону он совершил, когда ему еще и восемнадцати не было. Удача и природные способности помогали ему выжить в рейдах на протяжении уже двух с половиной лет. В нашей среде он заслужил прозвище Паша-Интернет. Была у него такая особенность – не расставаться с ноутбуком нигде и никогда. Продвинутый во всех отношениях человек.

Генка бросил в мою сторону короткий взгляд и пояснил Паше:

– Мы довезем их до определенного места, дальше они пойдут своей дорогой.

– Ну о’кей, я, пожалуй, поеду, – кивнул Паша. – А то скучно тут.

Он неторопливо поднялся. Обрадованный таким быстрым решения дела, Генка рванул с места в оборот, в два счета вернулся к выходу и только тут заметил, что Паша не спешит.

– Парень, быстрее надо! Город мутантами полон. Людей нужно спасать!

– Торопливость – первый шаг к смерти, – невозмутимо изрек Паша. – Зона поглотила город. Теперь, если не хочешь погибнуть сам и подвести товарищей, нужно сверять каждый свой шаг, научиться различать природу каждого звука, искажения воздуха. – Он внимательно посмотрел на гомонящую толпу и изрек: – Ох, и намучаемся мы с ними!

– И этот то же самое заладил! – всплеснул руками полицейский. – Вы что, сговорились, что ли?

Мы все погрузились в ту же машину, что доставила нас в отделение. Глеб занял место за рулем. Паша, проведя с ним короткий инструктаж, расположился рядом. Рассвет сменился полноценным утром, но улицы были пустынны, лишь в окнах домов виднелись испуганные и озадаченные лица. Жители города постепенно свыкались с мыслью о непоправимых переменах. Где-то за домами раздавался голос, усиленный динамиком. Я знал, что начальник отделения полиции, посовещавшись со своими коллегами из других райотделов и с администрацией города, выслал на улицу машину, чтобы оповестить жителей о том, что они не брошены на произвол судьбы. Скоро в этом городе передвижения на автомобилях канут в прошлое – злая энергия выйдет на поверхность, став рассадником аномалий.

Наш городок невелик, его весь можно пересечь за 15–20 минут, так что в скором времени машина уже медленно катила по щербатому асфальту западной окраины, а мы с Пашей напряженно всматривались в дорогу впереди. Паша вдруг крикнул:

– Стой!

Глеб, вздрогнув от неожиданности, нажал на тормоз. Паша приподнял ладонь, призывая к спокойствию, и, больше не говоря ни слова, вышел наружу. Озадаченный его поведением, полицейские потянулись за ним. Я уже догадывался, что послужило причиной резкой остановки, и потому занял место у машины, оглядываясь по сторонам. Девушка повторяла мои движения. Бесы, с которыми мы уже имели дело, обладали способностью бросаться на свою добычу со спринтерской скоростью. Чем быстрее обнаружишь мутанта, тем больше шансов остаться в живых, или хотя бы отделаться небольшим ранением. Поэтому я крутил головой, бросая по сторонам быстрые взгляды. Наверняка глазастый Паша засек впереди машины аномалию, и я даже догадывался, какую. Я хотел, чтобы Паша под моим прикрытием хоть чему-то научил наших неопытных спутников.

Он закинул на плечо дробовик и медленным шагом стал продвигаться вперед, его ладонь опустилась в карман и выудила оттуда гайку с потемневшим от постоянного пользования бинтом. В паре метров от него и застывших рядом с ним спутников над асфальтом кружился маленький пылевой вихрь. Паша протянул к нему руку и спросил:

– Видите?

– Видим. – Глеб и Генка закивали головами.

– Здесь расположилась аномалия, и во всем мире не существует оружия, которое может как-то повредить ее или даже сдвинуть с места. Она – словно цветок, корни и клубень которого глубоко под землей. Земля пропитана сгустками непонятной субстанции, которая излучает аномальную энергию. Обнаружить можно лишь по искажению воздуха или сверяясь с детектором. Если рядом с вами не будет опытного сталкера или вы сомневаетесь по поводу безопасного прохода, то для определения места и размеров аномалии можно воспользоваться гайкой с привязанным к ней бинтом. – Паша очень серьезно и внимательно посмотрел на спутников, проверяя воздействие своих слов. – Гайку нужно кидать под определенным углом, иначе она прилетит обратно и точно в лоб. Я вам сейчас покажу.

Паша сделал неуловимое движение пальцами, и гайка, словно живая, полетела вперед. Ее полет по прямой линии вдруг прервался, словно она стала огибать какое-то препятствие, и она, нарушая все законы физики, заскользила вбок. Паша резким движением рванул бинт на себя, в то время как воздух впереди него вдруг резко сжался, пошел волнами и вдруг ринулся на них плотной стеной, едва не сбив людей с ног. Спутники Паши испуганно отпрянули, а он повернулся к ним и пояснил:

– Если человек или животное попадет в центр аномалии, она разорвет их на части.

– А если бы мы туда на машине въехали? – поинтересовался Глеб.

– Хороший вопрос. – Паша-Интернет на несколько секунд задумался. – Я никогда не ездил на машине по запретной территории, и потому мне трудно ответить. Хотя все зависит от мощи, которую накопила аномалия. Чем дольше ее не трогают, тем она сильнее. Думаю, с весом машины она легко справится.

С другой стороны здания слева от нас в утренней тишине оглушительно грохнул выстрел из охотничьего ружья. Я переглянулся с Пашей, и мы, захлопнув дверцы машины, всей компанией направились во двор дома. Дом был старый, еще сталинской постройки, и за счет толстых стен казался вечным и непоколебимым.

Осторожно выглянув из-за угла, мы с Пашей только и смогли раздосадовано крякнуть. Во дворе, лавируя между кустами и легковушками, носился громадный гоблин. Естественно, он сразу обнаружил наше присутствие и ринулся к нам. Похоже, кто-то все-таки удачно зарядил в него картечью, иначе нам бы пришлось очень туго. Мы стали отступать, затем в два ствола открыли стрельбу. Тварь, получив несколько пуль в грудь, завизжала от боли, махнула широкой когтистой лапой и с огромной силой ударила по капоту ближайшей припаркованной легковушки. От ее удара на металлической крышке появилась глубокая вмятина. Потом гоблин, несмотря на полученные ранения, сорвался с места и мгновенно пропал из виду, вломившись в высокие и густые кусты сирени. С балкона второго этажа, что нависал над нами, вновь жахнули из двух стволов. Раздался оглушительный рев, от которого даже у меня, привычного к таким вещам, застыла от ужаса кровь. Я выскочил на асфальт перед подъездом и обнаружил на балконе плотного пожилого мужика с двустволкой. Он как раз деловито перезаряжал ее, успевая бросать быстрые взгляды наружу. Для него с высоты балкона весь двор – как на ладони. Был он собран, деловит, и, кажется, появление в городе монстров его совершенно не испугало, а лишь озадачило.

– Эй, дядя! – Генка задрал голову, с интересом разглядывая незнакомца. – В подъезд нас запусти!

Мужик кивнул и скрылся внутри. После пиканья домофона мы быстро проскользнули в подъезд.

Мы втиснулись всей компанией в прихожую, и Паша жестом показал, чтобы все оставались на месте, а сам с хозяином направился к открытой двери балкона. Несмотря на четкое указание, вся группа потянулась следом. Я хотел призвать их к порядку, но хозяин квартиры махнул рукой:

– Да ладно уж, пускай тоже посмотрят.

Оккупировав окна, мы оглядели пустынный двор и не обнаружили мутанта – наверное, ушел раны зализывать. Пройдет пара часов, и он будет как новенький. А если еще по пути в убежище перекусит каким-нибудь случайным пешеходом, то ему и получаса хватит для полного излечения.

Между тем дядька, расправив широкие плечи, с гордостью стал рассказывать о своем успехе. Был он пожилой, но довольно-таки кряжистый. От его мощной фигуры веяло силой и спокойствием.

– Я охотник, – начал дядька, – на хищников хожу. В лесу-то пострашнее будет, там ты на чужой территории. А тут – ну чисто сафари, когда сам в джипе, а звери – снаружи. Короче говоря, проснулся от какого-то странного шума. Выглянул в окно, а там этот уродец волосатый скачет. Я к оружейному сейфу метнулся, не у каждого ведь такой трофей намечается! Зарядил ружье, шарахнул по нему, даже попал, а ему хоть бы что – завизжал лишь и вдруг пропал из виду, словно шапку-невидимку надел. Пока он носился по двору, я еще пару раз его зацепил.

Все еще находясь в возбужденном состоянии, он присмотрелся к нашим лицам и с тревогой спросил:

– А вы чего такие смурные?

Мы переглянулись с Пашей, и он взглядом дал мне понять, чтобы я сам все объяснил дядьке.

– Запретная территория расширилась, – медленно произнес я. – Прежней жизни здесь уже не будет. Через пару месяцев город ожидает запустение, одни мутанты останутся да мародеры.

– Что так? – Кустистые брови дядьки поползли вверх.

Вот странные люди! Периметр – всего в семнадцати километрах, каждый день из каждого утюга рассказывают об ужасах Зоны. Ведь наверняка мужик этот неоднократно ездил в Волоколамск и Шаховскую еще в те времена, когда они не были поглощены аномальной областью, ведь наверняка ему известно, что стало с этими населенными пунктами теперь! Зона там, Зо-на! Однако «где-то там» – это безопасно, потому что далеко и значит, вроде как, неправда. Но как только беда коснулась родного городка, тут же последовал наивный вопрос: «Что так?» А вот так, блин! Голову включи, дядя!

– Ждем эвакуационного отряда, – провозгласил в пространство Генка. – А пока город будем оборонять от мутантов своими силами.

Мужик с недоверчивым видом обводил взглядом наши лица, все еще надеясь, что мы сейчас рассмеемся и скажем, что его разыграли, да только новая Зона сама предъявила неопровержимые доказательства. Во дворе дома раздался гул, казалось, идущий из глубин земли. Мы вновь повернулись к окну, с тревогой оглядывая кусты, деревья, массу автомобилей, припаркованных вдоль тротуара. Гул нарастал, а потом кусок земли с силой, словно от глубинного взрыва, подбросило вверх. Вместе с землей на поверхность вырвалась густая коричневая слизь. Она облепила корпуса машин, раздалось шипение, и металл стал вспучиваться, растекаясь, как от воздействия сильной кислоты. Едкая масса растекалась по асфальту, расплавляя шины, и легковушки сразу же просели, не успев даже пиликнуть сигнализацией. По поверхности слизи надулись пузыри, некоторые из них стали лопаться, издавая квакающие звуки. Небольшая яблоня, оказавшаяся на пути массы, тут же повалилась на асфальт. Кислотный поток остановил свое продвижение, и часть ствола и веток просто растворилась в нем.

Паша с печалью и как-то обреченно смотрел на установившую свои границы аномалию. Он обернулся к нам и произнес:

– Теперь всем все понятно?

– И что же делать? – Дядька не на шутку встревожился.

– Переговорить с соседями, держать с ними постоянную связь, на улицу выходить только с оружием и только до ближайшего магазина. – Я загибал пальцы и перечислял все его дальнейшие действия короткими и понятными фразами, надеясь, что так он лучше запомнит и четче осознает опасность, нависшую непосредственно над ним и этим домом.

– Думаешь, магазины будут работать? – скептически хмыкнула девушка. – Судя по тому, что я уже видела, продавцов в магазин придется развозить на броневике, да еще и под конвоем.

Я почесал переносицу и предположил:

– Наверное, над всеми продовольственными точками выставят охрану. Вроде, в Волоколамске в свое время так и сделали, пока эвакуация шла.

– Я так понимаю, что вообще все значимые объекты мы возьмем под охрану, – поддержал Глеб.

– Если сил и средств будет достаточно, – возразила моя попутчица. Она поймала мой изучающий взгляд и внезапно ни с того ни с сего представилась: – Меня Верой зовут.

– Очень приятно, – кивнул я. Остальные и вовсе не прореагировали: Вера была для них случайным персонажем. Они и раньше не были с ней знакомы, а после того, как она изъявила желание пробираться со мной на блокпост, вероятность их дальнейшей встречи в будущем вообще стала малореальна. Население эвакуируют куда-нибудь на восток, полиция покинет городок вместе с последней партией гражданских, а Вера, наоборот, собиралась уходить в противоположную сторону. Вернемся ли мы с бойцами еще до эвакуации – большой вопрос.

Мы не заметили, как за нашими спинами появился мальчишка лет семи. Вид он имел заспанный и удивленный. Еще бы, проснуться и обнаружить дома кучу незнакомого народу!

– Это внучок мой, – предсказуемо пояснил дядька. – Погостить ко мне наведался с ночевкой.

Паша, не проронив ни звука, протянул руку, указывая на расположившуюся под балконом аномалию. Воздух над ней ощутимо трепетал, струился волнами вдоль земли. С одной стороны от нее вдруг появился пылевой вихрь. Он с легкостью разметал края коричневой массы, заставив ее потесниться. Ошметки слизи вновь полетели по сторонам, а вихрь, больше не тревожа соседствующие рядом с ним потоки кислоты, подхватил с земли мелкие веточки и листья и закрутил их внутри ствола по спирали.

– Этот вихрь – вторая аномалия, – пояснил Паша притихшей от увиденного зрелища группе. – Редко можно увидеть, как новая наслаивается на старую, да еще и через несколько минут после возникновения первой. Если они станут появляться повсеместно с такой же интенсивностью – скоро шагу нельзя будет ступить.

Аномалия меж тем не успокоилась на достигнутом результате. Напрягая свои гравитационные силы, она потащила ствол яблони, втянула его весь в воронку, стала раскручивать, постепенно увеличивая скорость. Раздался треск, и дерево разлетелось на мелкие щепки.

– Для тех, кто не понял: то же самое будет с человеком, если аномалия втянет его в себя, – резюмировал Паша.

Нам нужно было двигаться. Я надеялся, что наша машина не пострадала. Пожав руку дядьке, мы направились к выходу. Тот на секунду замешкался, с сомнением глядя в наши спины, и вдруг попросил:

– Может, внучка моего подбросите к родителям? Они там, наверное, места себе не находят от беспокойства. Когда власти начнут людей из города вывозить, пацану лучше быть с отцом и матерью.

– Подбросим, отец, отчего же не подбросить? – Глеб вернулся назад, взял мальчика за руку: – Не переживай, боец. Доставим мы тебя к папке с мамкой. – Он перехватил мой заинтересованный взгляд и пояснил: – У меня три дочери сидят по лавкам, ничего не могу с собой поделать. Как вижу детей, так становлюсь мягче пластилина.

Не ожидал я от полицейского проявления нежных чувств. С виду-то сухарь сухарем.

Бросая быстрые взгляды по сторонам, мы подошли к машине, а я вдруг натолкнулся на мысль, что мы с моей прекрасной попутчицей прямо сейчас должны будем покинуть честную компанию и продвигаться дальше пешим ходом. В самом деле, до места, где нас изначально планировали высадить, оставалось не более двухсот шагов.

Генка, испустив вздох облегчения, опустился на мягкое сиденье, как будто нахождение в транспортном средстве дарило ему полную безопасность. Глеб тоже выглядел куда более спокойным: видимо, салон казенной машины с мигалками для него – иллюзия прежней защищенной жизни, где он – представитель власти. Хотел бы я сейчас остаться с ними? Наверное, хотел бы.

Паша, конечно же, первым уловил перемену в моем настроении. Он не торопился залезать в салон.

– Ну, говори. На задание, да? В Зону? Я так и думал. Знаешь, я бы с удовольствием ушел с тобой, потому что здесь сейчас такой кавардак начнется, что запретная территория покажется куда более уютным местом. – Паша-Интернет протянул руку для прощального пожатия. – Да только мнится мне, что и для меня тут задание найдется. Оболдуев этих сопровождать, например, пока они всех гражданских не выведут. Не могу же я ставить свои желания выше общественных интересов?

Он подмигнул. Я протянул ему руку в ответ.

– Пока, сталкер.

– Пока.

– Бывайте, мужики!

Машина медленно укатила, а я махнул своей спутнице, чтобы не отставала, и двинулся на запад.

Вот ведь как бывает: еще вчера я постоянно думал о Насте, даже нынешним утром проснулся с мыслями о ней. Теперь же мне хотелось думать исключительно о шагающей следом девчонке в камуфляже.

Запретная территория часто любила играть на чувствах своих подопечных, создавая противоречия. Если заметит двух непримиримых врагов, то обязательно попытается создать условия, чтобы они неожиданно встретились лицом к лицу и столкнулись лбами. Увидит двух надежных друзей – и обязательно проверит их дружбу через самопожертвование. А если уж, к ее глубочайшему удивлению, между парнем и девчонкой проскользнет искра, то для нее это уж совсем неординарный случай, требующий вмешательства. Пока вдоволь не наиграется, ни за что не оставит без внимания своих подопечных. Если только не найдет себе для развлечения новую игрушку.

– Странно это все, – пробормотал я, не предполагая, что Вера услышит. Но она услышала.

– Знаешь, для меня тоже непривычно подчиняться человеку, которого я впервые вижу, – неуверенным тоном сказала она.

– Мне было бы проще выполнить задание в одиночку, – напомнил я. – Я ведь частенько действую не только на основе наработанных навыков, но и интуитивно. Могу почувствовать угрозу и моментально сорваться с места, а теперь нужно ломать голову, как еще и твою жизнь сохранить. Поэтому если у тебя есть сомнения – еще не поздно отказаться от похода.

– Да нет у меня сомнений! – фыркнула она. – Веди уже, профи!

– Хм… Ну, значит, сработаемся.

Мы обогнули боковую часть дома панельной пятиэтажки. Мутанты и прочая нечасть, судя по звукам, хорошо слышимым на затихших улицах, постепенно наполняли город, выдавливая оттуда его законного представителя – человека. Где-то недалеко, за домами, раздавался задорный лай чудовищ, а совсем рядом слышалась возня и хриплое пыхтение нескольких животных.

Чрезмерное любопытство в Зоне – порок. И это тоже одно из «наипервейших» правил сталкера. Жаль, я не успел его озвучить. Задача сталкера – пройти к нужной точке и вернуться обратно с хабаром без потерь и неприятностей. Чем скорее и незаметнее ты это сделаешь – тем лучше. А коли будешь совать свой нос, куда не следует, так и до цели не доберешься. Короче, можно пройти мимо события или явления, не относящихся к исполнению контракта, – пройди мимо. Все это следовало сказать Вере сразу же, однако…

Пока я, внимательно всматриваясь под ноги и по сторонам, был свято уверен, что она следует за мной по пятам, девушка аккуратно раздвинула густые ветви кустов, чтобы поглядеть, кто там пыхтит. На лужайке в полусотне метров от нас застыли три крупных собаки. Их шерсть выглядела свалявшейся, мощные грудные клетки буквально содрогались от напряжения и учащенного дыхания, словно они только что кого-то преследовали. Крупные лобастые головы сразу же повернулись на шорох кустов, и меня передернуло. Вот так и вляпываются в неприятности! Я застыл на месте, моля бога, чтобы псы нас не почуяли. На наше счастье, из-за угла дома с заливистым лаем выскочила болонка. Собаки, выдрав когтями куски дерна, с огромной скоростью рванули в ее направлении. До крохотного умишка беззаботного существа наконец-то дошло: что-то не так. Отчаянно перебирая лапками, болонка понеслась в сторону, да только сразу стало ясно, что от мутантов ей не уйти. Твари быстро нагнали эту бестолковую домашнюю мелочь и принялись кружить подле нее. Болонка в испуге остановилась, поджав хвост, а мутанты подобрались к ней вплотную, с любопытством обнюхали ее трепещущее тельце, и мне даже показалось, что они не собираются ее трогать.

Воспользовавшись тем, что твари нашли себе занятие, я крайне осторожно вернул ветви на место и, отодвигая рукой Веру, стал медленно отступать прочь от кустов. Вера не видела, как одна из тварей резко мотнула лобастой головой, и ее огромные клыки сомкнулись на шее болонки. Я заторопился поскорее покинуть опасное место, а Вера, напуганная видом данных представителей Зоны, не задавая вопросов, последовала за мной.

Удача пока была на нашей стороне. Мы быстро преодолели небольшой дворик между домами, а потом, бросая быстрые взгляды по сторонам, перебежали через пустынную дорогу. Все, дальше пошел частный сектор: старые бревенчатые дома вперемешку с новыми кирпичными коттеджами.

Вера все порывалась что-то спросить у меня, но я отмахивался от ее вопросов и призывал к молчанию, стараясь как можно дальше уйти от места опасной встречи с псами. Я знал, что некоторые из них обладают эмпатией. А отличным слухом – практически все.

Внимательно глядя перед собой, стараясь не пропустить возможный намек на затаившуюся впереди аномалию, я нисколько не сомневался, что скоро они в массовом порядке заполонят недавно завоеванное пространство, крутил головой по сторонам, выискивая любую опасность, и, как оказалось, не зря. Позади, в некотором отдалении от нас, неторопливо трусила та троица мутантов, что задрала маленькую безобидную собачку. Вера проследила за моим взглядом, панически пискнула и припустила вперед. Мой мозг заработал в усиленном режиме, обозначая маршруты безопасного ухода от погони или возможные варианты успешного противодействия. Прекрасный кирпичный домик с высокой металлической оградой пришелся мне по душе. Если мы успеем перебраться на ту сторону, то будем спасены, ибо с одним автоматом выступать против трех монстров – прекрасный шанс получить по самое не балуйся. Я снял с плеча «Абакан» и прислонил его к ограде, затем и сам прислонился спиной, выставил перед собой сцепленные в «замок» кисти рук и хрипнул:

– Давай!

Девчонка оказалась на редкость толковой. Она без раздумий оперлась в «замок» ногой, обутой в армейский ботинок, и, оттолкнувшись руками от моих плеч, полетела вверх. Я схватил автомат и удачно всадил пулю в широкий лоб вырвавшегося вперед монстра. Тварь, расплескивая кровь, без звука обрушилась на землю и, к нашей удаче, попала под ноги второму мутанту, сбив хоть на какое-то время его с крейсерской скорости. Второй мой выстрел пришелся в загривок ближайшего пса, третий – точно в его левый глаз. Однако на этом мое везение приблизилось к нулю.

Я не прекращал нажимать на спусковой крючок, но автомат внезапно заклинило. Ах, Валера, Валера, какие же патроны ты мне выдал, а?

Третье чудовище, оскалив слюнявые клыки, теперь уже неторопливо приближалось ко мне. Я оцепенел, прекрасно понимая, что мутант-эмпат уже срисовал мои эмоции. Теперь, что бы я ни вознамерился предпринять, он узнает об этом в тот же миг. Любой отвлекающий маневр будет мгновенно разгадан, любое мое движение он прочтет еще до того, как нервный импульс отправится от мозга к мышцам. Не все животные на запретной территории подверглись мутации, по крайней мере – сильной, полностью меняющей сущность, но эти чудовища, похоже, являлись полноценными мутантами. Сейчас последний из оставшихся опаснейших монстров подбирался ко мне, а я замер, не в силах сделать хоть что-нибудь… Так глупо попасться в самом начале пути!

Совсем рядом раздался выстрел из охотничьего ружья. Получив заряд картечи, пес оскалился, изогнулся от боли и заковылял прочь. Я обернулся и увидел стоящего у раскрытой калитки высокого парня лет тридцати. Он перезарядил охотничье ружье, пока я шкандыбал к нему на полусогнутых, и, настороженно оглядываясь по сторонам, пригласил меня в дом.

– Девушка цела? – спросил я его, усилием воли подавляя внутреннюю дрожь. От пережитой только что стычки меня ощутимо колотило. Хороший глоток водки или коньяка моментально снял бы с меня напряжение. Лишь отчетливое воспоминание, почему именно ушла Настя, помогло ослабить желание приложиться к бутылке.

Парень вопросительно посмотрел на меня, и я пояснил:

– Девушка. Должна быть где-то тут. Я перебросил ее через ограду, а сам не успел… а потом еще автомат заклинило.

– За оружием надо следить, – суровым тоном сказал парень.

Из-за роскошного розового куста в палисаднике на четвереньках выползла Вера.

– Ну и тебе привет! – усмехнулся хозяин.

Задерживаться надолго не входило в мои планы, но я все же, поколебавшись, прошел за ним в дом. Вера молча последовала за нами. Что и говорить, радует она меня: лишних вопросов не задает, не суетится, в сложной обстановке действует хладнокровно. Можно сказать, такой напарник для сталкера – просто подарок. Ей бы еще специфических знаний набраться…

Мой спаситель провел нас в одну из комнат, где на диване сидела молодая женщина с двумя детьми детсадовского возраста. Сразу было видно, как сильно она напугана. Лишь присутствие не менее испуганных детей придавало ей сил. При появлении хозяина дома она порывисто поднялась с места.

– Все спокойно, Маш, – сказал он и прижал ее и детей к себе: – Мы разобрались с тварями. Теперь нам ничто не угрожает.

Она лишь кивнула в ответ. Только женщина может так беспредельно верить мужу. Хозяйка повернулась к нам, взяла себя в руки и уже почти спокойным голосом спросила:

– Голодные? Есть будете?

Я посмотрел на Веру. Она отрицательно качнула головой, и тогда я сказал:

– Нам бы оружие почистить.

Вера примостилась рядом со мной и неожиданно приступила к разборке автомата, переходящей в чистку деталей. Хозяин присел у окна, держа улицу под наблюдением. Искоса посмотрев в мою сторону, он стал рассказывать то, что мы и так уже знали:

– Произошел мощнейший за последние несколько лет выплеск аномальной энергии. Зона расширилась, и теперь черта города стала ее периферией.

– Ты, похоже, тоже частенько запретную территорию навещаешь? – спросил я, заранее зная ответ.

– Навещаю. Вы-то сами куда собрались? – поинтересовался он и вдруг внезапно сник. Видно было, что его обуревают противоречивые чувства. – Эх! – Он махнул рукой, повел широкими плечами, взглянул на жену и совсем еще малолетних детей и с тоской протянул: – У меня друзья все охотники, скалолазы. Сейчас небось на улицах, а я тут взаперти… Мы по горным рекам сплавлялись – и живы!

Ну понятно, давнишний спор. Зона и так-то манит настоящих сталкеров, а уж в момент выплеска, наверное, вообще невозможно дома усидеть. А у чувака жена и дети. Ответственность. Вот так уйдешь в Зону – а жена, как моя Настя, даже не попрощается. Еще и детей заберет.

– Знаю я твоих друзей – охотников и скалолазов, все как один сталкеры. Давно уже уезжать отсюда надо было!

Мужчина облокотился о стол, с силой взъерошил короткие волосы.

– Маш, нам некуда ехать. Мы же выросли здесь! Дом своими силами построили…

Маша еще крепче прижала к себе детей, меж бровей возникла упрямая складка.

– Мы попытаемся пробиться на блокпост, – сказал я, чтобы пресечь назревающий скандал и хоть как-то примирить членов семьи. – Военные там больше не нужны. А город нужно зачищать до прихода помощи. А там посмотрим, можно ли будет остаться здесь и выжить.

– На блокпост? С одним автоматом на двоих? – резонно удивился хозяин. – Вы самоубийцы?

Уже на выходе мы напились колодезной водички, и я все-таки дал хозяину совет:

– Если у вас есть надежный транспорт и не менее надежные друзья, то лучше не ждать эвакуации, а попробовать уехать из города прямо сейчас. Права твоя Маша – дальше еще хуже будет.

– Да знаю я, – безнадежно махнул рукой тот, – только с насиженного места тяжело срываться…

* * *

– Ты спас меня, а сам едва не погиб, – вдруг заговорила Вера. Она пытливо заглянула в мое лицо.

– И что? – Я замедлил шаг, подбирая нужные слова. – Если бы я тебя бросил, потом бы мучился от стыда до конца дней. Я согласился взять с собой попутчика – значит, принял на себя ответственность за его жизнь. Ферштейн?

– Рисковал жизнью из-за ответственности за постороннего? – спросила Вера с интересом.

– В такой ситуации я спас бы любого. Нельзя давать трусости победить себя, один раз поддашься ей – и потом уже никогда не сможешь… – Я сбился с мысли из-за невесть откуда взявшегося пафоса в искренних, в общем-то, словах.

– А как ты стал сталкером?

– А то ты не знаешь, как это происходит! – хмыкнул я и тут же в растерянности почесал кончик носа: действительно, откуда бы ей знать? – Короче, затянуло потихоньку.

– А почему у тебя такое погоняло – Алгоритм?

– Долго рассказывать.

На самом деле рассказать можно было и быстро, да только я отчего-то стеснялся. Кличку мне дал наставник после первой же вылазки на запретную территорию. Заметив, что я подолгу задерживаюсь подле каждой встреченной аномалии, рассматриваю почву вокруг нее, растительность и так далее, он не выдержал: «Ну что ты пялишься на них, как на титьки молодухи?!» Я стушевался, но все-таки ответил правду: «Я считаю, что должен быть какой-то алгоритм их возникновения. Поверхностные аномалии – это только внешняя атрибутика глубинных процессов…» «Тю! – скривил губы наставник. – Так эти процессы учеными много лет изучаются. Неужто ты решил, что умнее их и сам во всем разберешься?» Я покраснел, набычился и с трудом выдавил из себя: «Вот процессами они пусть и занимаются! Мне неинтересно, почему обжигает «электра», а «ведьмин студень» делает кости мягкими. Мне интересно, почему они появились вот в этом конкретном месте. В Зоне совсем другие физические законы, но все-таки это законы! Помните, вы мне про «звездочеты» рассказывали? Ну, что эти кристаллы колониями появляются? Вам самому это грибную полянку не напоминает? Хороший грибник всегда заранее может определить, где появится «ручеек» опят, а где – боровики. А почему? А потому что знает алгоритм! Оценивает совокупность разных факторов – какие деревья вокруг, какая почва, какая влажность, какая освещенность – и на основе такого бытового анализа делает вывод и прогноз: это благоприятное место для роста определенной грибницы, через пару дней здесь вылезут рыжики, надо будет сюда вернуться. Вот и я хочу составить такой алгоритм появления аномалий!» Наставник поржал надо мной и, само собой, прозвище «Алгоритм» приклеилось ко мне тут же и намертво.

– …И ты что, действительно одиночка? – продолжала расспросы Вера.

– Раньше ходил в группе, с наставником, потом у меня был напарник – Штырь. Хороший был сталкер, хоть и немного со странностями – он пытался наладить контакт с дикими мутантами, идиот. Они-то его и утащили однажды ночью. А может, он с ними добровольно ушел, с него станется. В общем, сейчас я один. Пока один.

– Что же ты не примкнешь к какой-нибудь другой группе?

– Примкну, – пожал я плечами. – Вот только найду тех, в ком буду уверен – и вольюсь, так сказать, в дружный коллектив. Одиночка – это, может, и романтично звучит, но на деле… Да ты сама видела, что может случиться, когда спину некому прикрыть. Но абы к какой группе не присоединишься, верно? Вот так доверишь тыл прикрывать, а тебе в него и выстрелят из-за дорогого артефакта. В тыл то есть.

– Но ведь сталкеры – не бандиты и не мародеры! Есть же у них какие-то моральные кодексы?

– Не идеализируй сталкеров, подруга, – посоветовал я. – Мы самые обычные люди, среди нас всякие встречаются. – Я подумал и усмехнулся: – Ишь ты, кодексы!

Глава 3 ПРОВЕРКА НА ВЫЖИВАЕМОСТЬ

Это я пишу, Мудреный. Реальный пацан.

Наш союз с Кувалдой и Сутулым сформировался не случайно. Мы жили в одном дворе, в школе учились в одном классе. Мы всегда были вместе, помогали и защищали друг друга. Такая простая, но эффективная тактика помогала нам годами, и со временем мы завоевали уважение старших ребят. Потом – завод и будничная жизнь обыкновенных провинциальных трутяг. Немудреная работа, которая помимо небольшого заработка не приносила ничего, лишь скуку и непрерывное желание напиться после смены. Потом на нас обратили внимание местные авторитеты, но пойти к ним в качестве «быков» – нет уж, увольте, это не входило в наши планы.

Наша неразлучная троица развлекалась, как только могла. В летние вечера мы предавались излюбленному занятию – распитию пива на скамейке в единственном на весь городок сквере. Там, не отрываясь от приятного процесса, мы намечали будущую жертву. Потом разделялись: двое оставались дожидаться, когда какой-нибудь пьяненький одиночка прошкандыбает мимо скамейки домой. А дальше – наша стихия. Умора, ща оцените! Помню, как-то мы с Сутулым – ну, друг мой, сам-то я заслужил кличку Мудреный – пьяно пошатываясь (конечно же, ради куража и маскировки!), неторопливо направились за одним ботаником. Тот хоть и бухой был, а ведь сообразил, что мы не зря за ним следуем. Идем мы за ним, значит, а навстречу наш дружок Кувалда двигается целеустремленной походкой семьянина, который спешит домой к любимой семье. Наша жертва, конечно же, постоянно оборачивается на нас, а мы его, постепенно ускоряя шаг, нагоняем. Нагнали. Он свои кулачки поднимает и испуганно мяучет:

– Что?!

– Ничего, брат! – Сутулый подходит к нему с распростертыми объятиями и бьет ногой в пах. Тот ойкает от боли, закономерно брякается на колени, начинает скулить, а мы мутузим его ногами и, самое главное, чего мы добиваемся: вот он, момент! Наша жертва вспоминает про Кувалду – он ведь, типа, положительный персонаж, обязан вмешаться в безобразие!

– Помогите! – пищит ботаник сдавленным голосом.

Кувалда, конечно же, спешит на помощь.

Подбежал – да как даст тому ногой по ребрам со всей дури, а тот-то не в курсе, что все мы трое заодно, и курлычет истерично – мол, вы не того бьете! Нет, ну вы видели такое?! Умора же!

Или еще вот у нас какое занятие было. Сутулый любил косить под недалекого малого. Ну, подсядет к дяде умному какому-нибудь на лавочку в скверике. Ему, дяде, дома надо свой коньячок дорогой пить, а он после успешной сделки выпил на презентации, и его там нахвалили выше потолка, вот и думает он, что весь мир теперь у него в кармане. Сутулый коньячок пьет, когда через раз нальют, и с глупым видом проклятого всем миром неудачника хвастовство упакованного дядьки слушает. Тот его, конечно, покровительственно жалеет, что он недотепой таким родился, а Сутулый ручки под подбородком сложит и сопит.

Мы с Кувалдой в это время пиво глушим в кустах и прыскаем, еле сдерживаясь от хохота. Видел бы дядька этот, повелитель мира, как Сутулый своими длинными ручищами на ринге работает! Так-то он мастер спорта по боксу, частенько в Одинцово на бои за деньги выезжает! Сутулый же как бабло зарабатывает? Скажут – ложись в третьем раунде, он и ляжет. Да еще такой бой в первых двух раундах покажет, что просто кино можно снимать! Кувалда – парень габаритный, косая сажень, и бьет с огромной силой, но в реальном спарринге ему ни за что не выстоять против Сутулого. Они ростом одинаковые, и наш общий друг действительно не производит впечатления супермена, но в кулачном бою ему нет равных по силе и тактике.

Про себя я не могу сказать ничего интересного. О таких парнях, как я, надгробная табличка может проинформировать исчерпывающе: жил, трудился, умер от нехватки средств на операцию по пересадке головного мозга (шучу).

Свою кличку я заслужил не зря: я всегда отличался от большинства своих друзей и одноклассников и мог дать прекрасный совет при плохом раскладе сил.

Мы продолжали бы и дальше работать на производстве, попутно вдыхая и впитывая кожей разнообразные вредные примеси, но случилась история, которая чрезвычайно разнообразила наш досуг: в северо-западной части Подмосковья образовалась Зона. СМИ всего мира только и рассказывали о грандиозной катастрофе, крупными заголовками пестрели первые полосы всех приличных газет. Журналюгам было чрезвычайно вкусно пережевывать, насколько у нас тут все плохо. Толерантная Европа, стыдливо закрывая глаза на то, как ее устойчивый мир насилуют и подрывают мигранты, принялась, чуть ли не плача, нас жалеть…

…Это я теперь пишу, Сутулый. Настал наш «час икс».

Мудреный предложил нам приобрести автомат на троих. Годная идея. Этот парень далеко пойдет, коль его не пристрелят.

У меня и у Кувалды деньги были, но в момент разговора – в совершенно небольшом количестве. И вообще накоплений, в отличие от запасливого Мудреного, у нас отродясь не водилось. Мудреный, скрепя сердце, вложил свои средства, не забыв напомнить, что с первой же добычи мы должны будем вернуть его инвестиции. Первая же ходка на окраины Зоны принесла нам приличный заработок. Ну, может, и не такой уж приличный, но в сравнении с зарплатой в долбанном цеху – короче, сами понимаете.

Мы быстро вычислили пути возвращения сталкеров. Устроим где-нибудь на возвышенности засаду, обоснуемся основательно – а там уж вопрос времени. Двое в карты перекидываются, третий через бинокль по окрестностям шарит. Затем меняемся. Тихо, спокойно, никакой радиации, как на самой запретной территории. Чтобы запахом дыма не выдавать засаду, мы спиртовкой пользовались. Первый раз два дня безо всякого толка просидели, на третий, уже не стесняясь, в открытую Мудреного костерили почем зря. Он хмурился, покусывал губы, но молчал, а потом, ближе к обеду, тихо произнес:

– Есть контакт!

Мы, отталкивая друг друга, за бинокль начали хвататься, а Мудреный нас успокаивает:

– Да не торопитесь вы, он с таким тяжелым грузом через полчаса только мимо нас проходить будет.

И правда – я, как завладел биноклем после могучих лап Кувалды, сам в этом удостоверился. Мужик, годков этак сорока, продвигался прямо в нашу сторону, сгибаясь под тяжестью рюкзака. И деваться ему было совершенно некуда, кроме как мимо нас пройти. Тут рельеф местности такой, высоты характерные, словно когда-то земля волной катилась, а потом по неизвестным причинам застыла. Раньше этой землей совхоз заведовал, а как разорился, так тут все бурьяном заросло.

– Ну, кто первый прольет кровь? – улыбнулся Мудреный, довольный собой.

Мы с Кувалдой в первый раз в жизни чуть ли не по-настоящему поссорились за право первого выстрела. Мудреный – вот ведь правда природа парню на мозги не поскупилась! – улыбнулся снисходительно, ценя наше усердие.

– Ладно вам ссориться-то, вон какая удача нам подвернулась, а вы собачитесь, – укорил нас он. – Кинем монетку. Кому выпадет удача, тот и стреляет.

Удача выпала Кувалде и, к моему удивлению, этот лапоть, мало что в жизни соображающий, продемонстрировал терпение и основательность. Как только одинокий сталкер, сопя от усталости и тяжелого груза, появился на тропе в зоне нашей видимости, Кувалда не стал палить сразу, а проявил выдержку. Устал сталкер, расслабился, считал, что после Периметра ему сам черт не брат, автомат за спину самонадеянно закинул. Когда осталось до нас два десятка метров, парень что-то почуял, вскинул голову и за автомат схватился, да только поздно: Кувалда сразу без промедления – бац! – и всадил ему в грудь короткую очередь. Тот так и повалился на землю без звука. Готов!

Подошли мы к нему, неторопливо по сторонам поглядывая, выпотрошили рюкзак, всякие интересные вещи себе забрали. Потом контейнеры вскрыли, а там артефакты, да не один, а несколько! Труп мы, конечно, подальше от места нашей засады унесли и в овраг закинули – пускай валяется. Может, одичавшие собаки погрызут. Артефакты мы потом продали, разумеется. Из одежды и личных вещей ничего брать не стали – не побрезговали, конечно, а просто больно уж личные вещи приметны. Так все в рюкзак покидали и бросили рядом с трупом в густом кустарнике, где никто из людей не ходит. Автомат нам достался АК-47, в хорошем состоянии. Как потом в дальнейшем выяснилось, в боевом столкновении бил четко и без осечек. Еще достался нам пистолет да пара гранат.

Так мы и приноровились выгодным делом заниматься. Со временем каждый из нас оружием обзавелся. Одно плохо: деньги имеют свойство заканчиваться. Тогда мы, не мудрствуя лукаво, опять на промысел уходили и всегда с добычей возвращались. На запретную территорию внутрь Периметра мы соваться побаивались, уж больно мутанты для нервов вредны. А из засады нападать – самое милое дело. Вот и сейчас мы новое местечко облюбовали. Только ночью выплеск какой-то дряни в Зоне был, и хоть никакие мы даже близко не сталкеры, да только все равно почувствовали, что произошло нечто серьезное и неординарное. Первым проявил признаки беспокойства – кто бы вы подумали? Мудреный? Нет, не угадали. Кувалда, как ни странно. Вертел он все по сторонам своей непомерно большой головой, которую, по моим наблюдениям, уж очень редко посещали здравые мысли. Мне даже пришлось укором его к карточной игре вернуть, а потом он возьми да брякни:

– Братцы, вы ничего не чуете?

Мудреный, который с малолетства обладал здравым смыслом, заметил:

– Собак что-то много в округе стало.

Кувалда бросил карты на траву, а я чуть не вцепился в него – там ведь верный выигрыш мой был. Взял он бинокль и стал окрестности разглядывать и про себя бормотать что-то едва слышное, а потом сказал:

– У меня для вас две новости – хорошая и плохая.

Так как мы молчали и лишь таращились на него во все глаза, он с плохо скрываемым удовольствием в голосе сообщил:

– Можете мне не верить, да только я сейчас тварей видел, которые, по рассказам сталкеров, только в Зоне прежде обитали.

– Я так понимаю, ты сообщил нам плохую новость, – предположил Мудреный.

– А хорошая новость состоит в том, что в нашу сторону от города парень с девкой продвигаются.

Засиделись мы что-то на одном месте без работы, даже заскучали. Почувствовав в душе азарт, я взял бинокль и стал смотреть в указанном мне Кувалдой направлении. На небольшой открытой полянке резвились какие-то твари гуманоидного типа, только они на четырех конечностях передвигались. Я замер в волнении, нервно сглотнул: мутанты! Как я это определил, если в Зоне никогда не бывал? Да просто: жить рядом с Зоной и не представлять, как выглядят мутанты, – это уж ни в какие ворота не лезет. Вот только как они за Периметром оказались?

Мудреный не стал проверять утверждения Кувалды, на слово поверил. Он лишь спросил у него:

– Ну, а парень с девкой где?

Кувалда показал нам своей ручищей в другом направлении. Далековато. Стали мы совет держать.

– Они из города идут, значит, нам и поживиться нечем, – сказал Мудреный.

– Зато у него автомат выглядит новеньким, да еще и с прицелом, – высказал свое мнение Кувалда и, маслянисто сверкнув глазами, добавил: – а девку по кругу пустим.

Я только руками развел в полном согласии и добавил удовлетворенно:

– Я первый!

И стали мы ждать, когда они к нам подойдут.

* * *

– Так значит, ты никогда раньше не была в Зоне? – спросил я. – Тогда смотри: видишь, над полянкой листья крутит, будто вихрь поднялся небольшой?

– Воздух там вроде искажается, – слегка пожав плечами, неуверенным голосом предположила девушка.

– А ты молодец! – похвалил я ее. – Из тебя выйдет толковый сталкер.

– Спасибо, – польщено улыбнулась Вера.

– Только помни, редкий сталкер долго живет…

И в этот миг, словно сама судьба-злодейка решила подтвердить мои слова, я получил в грудь сокрушительный удар, который отбросил меня на пару метров и заставил плюхнуться на землю навзничь. Немного придя в себя, я пробормотал, а точнее, простонал что-то нецензурное. Ясно, как божий день, что я заполучил в грудную клетку пулю. Не вставая с земли, попытался оглядеться вокруг. Вера затаилась в высокой траве неподалеку. К своему удивлению, я обнаружил в ее руках пистолет. Надо же, а я был уверен, что она не вооружена. Интересно, где она его прятала, да еще так грамотно, что я даже не заметил?

Превозмогая боль, я ободряюще подмигнул, довольный, что она не бросилась ко мне оказывать помощь, иначе вторая пуля могла бы достаться ей. В отличие от меня, на ней не было бронежилета, и для нее все могло бы закончиться гораздо плачевнее.

В кустах неподалеку раздался едва уловимый хруст ветки, заставив меня насторожиться. Высокая, пожухлая, слегка колышущаяся трава сильно ограничивала мне видимость. Радовало только, что и стрелок лишь примерно знал мое местоположение. Возможно, моя неподвижность убедила его, что я мертв или тяжело ранен. Стараясь не шевелиться, я скосил глаза в ту сторону, где находилась Вера. А ее и не было нигде видно, и я даже немного запаниковал. Пытаясь не производить даже легкого шума, я с величайшей осторожностью подтянул к себе за ремешок автомат.

Шорох раздался совсем рядом – там, где еще недавно я видел Веру. Я слегка повернул голову и подосадовал, как неудачно все сложилось: ствол моего автомата был направлен в противоположную сторону. Чувствуя, как по виску покатилась капелька пота, я начал медленно поворачивать оружие, а потом над травой приподнялась голова – и я встретился глазами со своим возможным убийцей. Когда мужик оценил мое незавидное положение, его невзрачное щетинистое лицо исказила ухмылка. В поле зрения появился ствол автомата, и на сей раз он был нацелен мне в лоб. Я глядел в его черный зрачок и понимал, что ни по каким раскладам не успеваю выстрелить первым.

Краем глаза я заметил, как среди высокой травы мелькнуло светлое размытое пятно. Девушка очень удачно спряталась, и человеку, что целился в меня, была не видна. Что ж, если мужик один – у нее есть шанс остаться незамеченной и уцелеть. Главное, не начала бы вытворять глупости…

Однако у Веры были другие планы. Она слегка приподнялась и, удерживая пистолет двумя руками, прицелилась. Раздался одиночный хлопок. Не теряя времени, Вера переместила ствол чуть правее и сделала подряд еще два выстрела. Потом, уже не скрываясь, встала в полный рост, и ствол ее пистолета покинули еще три пули.

После первого же ее выстрела я привстал на одно колено, подхватил автомат и стал выискивать цель, но никого не было видно. В кого же она стреляла?!

Вера вновь скрылась в траве, подползла ко мне, активно виляя попкой. Ее тело била дрожь, а зубы выстукивали дробь. Едва справляясь с волнением, она сипло прошептала:

– Не ранен?

– Нет, броник спас. Но ребра еще долго болеть будут. Повезло, что в тебя они стрелять не стали. Возможно, думали, что ты безоружная. Я, кстати, тоже так думал, пока ты…

После пережитого стресса слова так и лились из меня. Сосредоточься, сталкер! Что ты истеришь, как баба?

– Их трое было, – сообщила Вера и хлюпнула носом. – Двоих я зацепила, третий скрылся.

– Если есть запасная обойма – поменяй, – посоветовал я уже спокойным тоном. – Потом пойдем смотреть, кто на нас напал. Поодиночке будем двигаться: один идет – другой прикрывает.

Говорил я нарочито буднично, стараясь не обращать внимания на грозящие вот-вот хлынуть женские слезы. Бедная девочка! Представляю, как ей сейчас хреново, как хочется, чтобы кто-нибудь обнял, пожалел, успокоил! Но стоит мне дать ей понять, что эпизод закончился, – и заставить ее собраться станет практически невозможно.

Вера вставила в рукоять полную обойму, и я, кряхтя, поднялся. Больно-то как, зар-рраза! Но хотя бы дышать могу.

Первое тело мы нашли достаточно быстро. Ишь ты, зацепила… Нехило ты так «зацепила», девочка! Точняком в лобешник. Я присел рядом с трупом и перевел взгляд на Веру, оставшуюся в отдалении. Теперь, помимо слез, в ее глазах плескался ужас.

– Я первый раз в жизни убила человека…

– Всегда что-то бывает впервые, – философски заметил я.

– Я не убийца! Я не хочу становиться убийцей! – с какой-то детской обидой в голосе пожаловалась она.

– Вот дурында! Да если бы не ты – нас обоих положили бы здесь!

Я обнял ее, прижал к себе. М-да, ненадолго же хватило моей педагогики. Однако Вера не разрыдалась, чего я более всего опасался, а только пошмыгала носом, кулачками повозила по мокрым глазам и, мягко отстранившись, посмотрела на меня:

– Страшно. Стрелять в человека – страшно.

– Мне всегда бывало плохо… потом, после, – честно ответил я ей. А что еще можно сказать, какие слова подобрать? – К счастью, такое случается редко. Сталкер – он же как шпион, как резидент иностранной разведки. Задача у сталкера, как и у какого-нибудь тайного агента, прийти и уйти тихонько, незаметно. Желательно, не с пустыми руками. Если ты начал стрелять – значит, тебя обнаружили и твоя миссия провалена. Так что не думай, будто тебе придется привыкать к амплуа киллера. Это совсем не наш метод. Но готовым нужно быть ко всему. Ферштейн? – Я протянул Вере старенький потертый автомат с коротким стволом и складным металлическим прикладом, сопроводив передачу коротким комментарием: – Забирай свой первый трофей, подруга. С пистолетом много не навоюешь.

Мне понравилось, как Вера, не колеблясь, уверенно взяла в свои руки автомат; словно заправский боец, отсоединила от него магазин, выщелкнула патрон из патронника, а затем несколько раз передернула затвор, не забывая нажимать на курок. Удовлетворившись слаженной работой механизма, она проверила, сколько патронов осталось, а я забрал у убитого все магазины. Правда, немного было тех магазинов – три всего. Похоже, не настраивался он на длительный бой.

Хм… А девчонка растет в моих глазах! Даже не ожидал, что в ней скрыт такой потенциал.

Сам я тем временем проверил на пригодность «Глок», обнаруженный мною у мертвого бандита. Кстати, этот превосходный по своим качествам пистолет состоит на вооружении натовской армии, и совсем уж непостижимо, как он оказался во владении непримечательного бандита. Патронов к нему маловато, но пока пригодится и этот. Легкий такой пистолетик. И в руке удобно лежит. У меня в тайнике в крохотной заброшенной деревеньке хранился ТТ и изрядный боекомплект к нему. Пистолет против мутантов, конечно, слабое оружие. Сойдет разве что застрелиться, когда в автомате закончились патроны, а разъяренная стая собирается растерзать еще живого тебя. Но против людей – вполне.

– Пойдем, покажешь мне, где второй труп валяется, – предложил я, настороженно оглядываясь по сторонам.

Мы немного прошлись по кустам и бурьяну, а потом все же наткнулись на второе тело. Две аккуратные дырочки со следами крови поместились на его груди. Я оценил расстояние и мысленно присвистнул: уважуха отцу, который научил дочку так метко стрелять. Из пистолета с трех десятков метров – да вон как кучно положила обе пули! Даже в спокойной обстановке тира не каждый заправский ганфайтер сподобится так четко поразить мишень.

Рядом с трупом валялся автомат. Мы поделили патроны, а пару гранат, обнаруженных у бандитов, я забрал себе. Вера прикасаться к мертвым телам наотрез отказалась. Я, мягко говоря, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, а потому не стал обшаривать внутренние карманы в поисках документов. От запаха крови слегка мутило. Немного поразмышляв о действиях девушки, я все же спросил:

– Первого ты сняла выстрелом в голову, а второму стреляла в грудь. Почему?

– В первого я тщательно целилась, а во второго стреляла, как получится, и в голову могла бы не попасть. Надо было действовать наверняка.

Я зашагал дальше, размышляя о том, что я ведь ее, в сущности, совершенно не знаю. Откуда такое хладнокровие? Откуда такая рассудочность в нестандартной ситуации? Научить дочку крепко держать в руках оружие, не пугаться отдачи и попадать при этом в яблочко – наверное, реально. Но можно ли научить молниеносно оценивать площадь поражения живой мишени, которая готова в любой момент огрызнуться огнем? Хотелось бы ошибиться, но такое, кажется, приходит лишь с опытом. Я с сомнением скосил глаза в сторону девушки.

– Если я буду представлять для тебя опасность, ты и меня без сомнений положишь?

– Ты никогда не будешь представлять для меня опасности, – ответила Вера без тени улыбки.

Хоть стой – хоть падай! Это намек, что ли? Дескать, такие лохи, как ты, нам, спецназовкам-суперниндзя, не опасны? Или она всего лишь имеет в виду, что доверяет мне и даже не допускает мысли, будто я способен угрожать ее жизни или благополучию?

– Девочка, – с театральной усталостью вздохнул я, – есть масса ситуаций, в которых ты вынуждена будешь без сожаления пристрелить меня.

– Каких еще ситуаций? – Вера даже остановилась, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

– Например, я буду тяжело ранен, а у тебя не будет никакой возможности спасти меня. Я могу превратиться в зомби, или мое сознание подчинит какой-нибудь мутант с телепатическими способностями… Передохнем немного?

Вера присела на бугорок земли, поросший зеленой травой, прислонилась спиной к еще совсем юной березке, о чем-то крепко задумалась, сжав в руках автомат. Я не стал ей мешать осваивать информацию и примостился рядом, стараясь контролировать окружающую обстановку. Но размышления девушки длились не более десяти секунд.

– В первом случае опасность будет угрожать не мне, а тебе. Я же не смогу оставить тебя, раненого, на растерзание псам или еще какой-нибудь нечисти? И избавить товарища в такой ситуации от мучений – это не убийство, а милосердие. А во втором случае – это уже будешь не ты. Так что – да, пристрелю. Не без сомнений и сожалений, но пристрелю.

От неожиданности я поперхнулся и долго не мог откашляться. Вот тебе и девочка-припевочка, вот тебе и симпотная попутчица! Да ну на фиг, надо заканчивать с психологическими тестами, а то такими темпами я вообще разучусь смотреть на нее как на объект потенциальной страсти!

Встряхнувшись, я решил заняться делом, а потому снял бронежилет, разделся по пояс, начал осторожно ощупывать место удара. Все же я настоящий счастливчик, раз отделался всего лишь обширной синевой на груди. Вера отвлеклась от своих дум и ахнула:

– Чем это тебя так?

– Повезло, что пуля прошлась по касательной, иначе перелом ребер был бы гарантирован. А на такие случаи я всегда ношу с собой артефакты.

– Артефакты? – Вера недоверчиво улыбнулась. – Ты шутишь, что ли?

Я расстегнул рюкзак и достал из его глубин контейнер, таящий в своих недрах предметы с таинственными свойствами. Извлек из контейнера сверток и протянул его Вере со словами:

– Возьми, не бойся.

Девушка неуверенно протянула руки, а потом отдернула их и высказала свои сомнения:

– А он не радиоактивный?

– Некоторое время его можно держать в руках, не испытывая опасений получить облучение. Для лечения я использую его в связке с другим артефактом, но он сейчас спрятан в тайнике.

Вера как зачарованная крутила в руках предмет из органики – непонятно каким способом спаянный комок из частей растений: коры, веток, листьев, хвои.

– Это невероятно, – восхищенно прошептала она. – Какая интересная штука.

– Такими вещами Зона и заманивает нас. Иногда сталкер измотан и изранен, ему хочется спокойной жизни, да только нет сил, чтобы вернуться в нормальный мир. А задействуешь подобную штуковину – и уже полон сил, здоров и готов к приключениям. И когда сталкиваешься с такими чудесными артефактами и тайнами Зоны, становится тупо жаль людей, которые никогда тут не были.

Вера кивнула и поинтересовалась:

– А как артефакты лечат?

– Да шут его знает. Ботаники говорят что-то про направленное излучение. Только мне кажется, что они и сами до сих пор мало в этом соображают, просто прикидываются. Ну, и пользуются кое-чем, конечно.

Вера рассеянно кивнула, а потом вдруг заинтересованно осмотрела мой торс и с некоторым смущением выдала:

– А ты довольно-таки мускулистый, а пока в одежде – даже и не догадаешься, что у тебя такие мышцы. – Ее взгляд опустился к животу и уперся в накачанные кубики пресса. – Ого!

– Понимаешь… – Я на мгновение замолчал, подыскивая нужные слова. – В рейде ведь можно выиграть бой не только с помощью умелого использования оружия. Часто нужна обычная физическая сила. Я один раз целые сутки на своем загривке товарища нес.

– Выжил?

– Я-то? Выжил! – хохотнул я. – Да и товарищ, вроде, поправился. – Я помолчал, вспоминая Крюка, который с тех пор внутрь Периметра – ни ногой; вспоминая обстоятельства, которые привели к ситуации, когда я вынужден был переть его на себе. – Никому в Зоне до конца не доверяй, подруга.

– А тебе?

– Мне можно. На запретную территорию приходит много новичков. Вначале все они просятся в обучение к опытным сталкерам. Срок жизни таких новичков зависит от чистоты намерений наставника, который взял их под свое крыло.

– Но ведь каждый новичок сам выбирает себе ведущего?

– Да, сам, – подтвердил я, заинтересованно глядя на нее. – Каждый новичок выбирает себе учителя в соответствии со своими внутренними потребностями. Новички-идеалисты сразу тянутся к порядочным людям. Те, кто по жизни привык не обращать внимания на угрызения совести, ищут себе подобных и быстро примыкают к какой-нибудь шайке. Беда только в том, что даже самому честному сталкеру иногда приходится действовать, закрывая глаза на угрызения совести.

– Как это? – Вера с недоумением посмотрела на меня.

– Когда угроза жизни очевидна и неминуема, даже вполне честный сталкер может послать новичка на верную смерть, прикрыться им от пуль. Это рефлекс. Инстинкт самосохранения.

Вера помолчала некоторое время, осмысливая информацию, а потом вновь повернулась ко мне:

– Ты видел зомби?

– Мне даже приходилось стрелять в них, когда возникала необходимость. Зомби – это люди, имевшие несчастье повредить в Зоне рассудок до такой степени, что перестали быть людьми.

Интересно, а Штырь, прежде чем покинуть меня, оставался человеком? Или его разум, и ранее выдававший странные умозаключения, искорежило окончательно? Может, быть похищенным мутантами в такой ситуации – не самый плохой исход? Мне бы не хотелось убивать Штыря, даже если бы он превратился в зомби. Вера все еще смотрела на меня, и я встал, протянув ей ладонь, чтобы помочь подняться.

Дальнейший путь прошел почти без происшествий. Я дважды вовремя заметил стаи бесов, направлявшихся в сторону города, и нам удалось пройти мимо них, избежав стычки с непредсказуемыми последствиями. Чем ближе мы продвигались к блокпосту и, соответственно, к бывшему Периметру, тем чаще попадались аномалии. Странно было видеть их там, где еще неделю назад ходил беспрепятственно. Будто сорняки, вымахавшие на родном огороде за время твоего отсутствия и уже не поддающиеся прополке. Чувствуя себя учителем природоведения, который вывел пятиклашек в лес для знакомства с березками и кленами, я всю дорогу рассказывал Вере об опасных свойствах энергетических порождений Зоны. Она внимательно слушала, задавала вопросы, и у меня создалось впечатление, что, имея при себе шариковую ручку и тетрадь, она точно бы стала конспектировать мою лекцию: «Параграф первый. Виды кислотных аномалий…» и так далее.

Ощутив приятное покалывание за ушами и определив, что оно собою предвещает, я остановил девушку и указал ей на зарево над лесом, едва заметное на фоне хмурого неба Зоны.

– Видишь?

– Похоже на электрический свет, – неуверенно предположила Вера. – Так бывает, когда подъезжаешь в темноте к большому городу.

– Все правильно. Там – Волоколамск. Там свет горит постоянно, круглосуточно, причем во всех квартирах, конторах, в магазинах и на предприятиях.

– Но ведь Волоколамск – в самом сердце Зоны! Откуда же там электричество?!

Я пожал плечами:

– Никто не знает. Освещения там быть не может, это факт – но город сияет иллюминацией. Более того – за все эти годы не перегорела ни одна лампочка, не вышел из строя ни один уличный фонарь или прожектор. В Зоне совсем иные физические законы, Вер. И на каждом отдельно взятом участке они могут отличаться от констант соседнего района. Но не это самое интересное. Вот смотри! – Я взял ее за локоть, потянул, заставив сделать шаг вперед. – Что ты видишь теперь?

– Зарево исчезло!

– А вот и нет! – улыбнулся я. – Обернись.

Вера послушно оглянулась – за нашими спинами, над лесом, сияло все то же световое облако.

– Это как? – заволновалась Вера. – Это что? Еще один город?

– Нет, это все тот же Волоколамск. Сделаешь шаг назад – он вновь окажется на северо-западе, сделаешь шаг вперед – его зарево переместится на юго-восток, еще три шага вперед – все снова вернется на свои места. Не спрашивай, как это работает. Сам город, разумеется, никуда не перемещается. Но вот в этой точке… – Для убедительности я потопал по земле. – …в этой точке линия горизонта разворачивается на сто восемьдесят градусов. Мы смотрим вперед, а видим то, что у нас за спиной, и наоборот. – Мы сделали несколько шагов, покалывание за ушами ослабло, невидимый Волоколамск вернулся на надлежащее место. – И это, пожалуй, самая безопасная аномалия Зоны. Прикольно же, да, Вер?

* * *

На подходах к блокпосту слышался стрекот автоматов, который то надолго затихал, то вновь раздавался прямо по курсу. Пройдя еще с полкилометра по бурелому, мы залегли на склоне небольшого увала, поросшего соснами, и я сразу же достал бинокль. Бинокль был, конечно, так себе, и я давно уже лелеял мысль заменить его на более мощное средство наблюдения. Видел тут на барахолке один, с цайсовскими линзами… Ничего, накоплю – приобрету обязательно! В моем же резкости явно не хватало, чтобы разглядеть мелкие детали. Вера застыла рядом, терпеливо дожидаясь, когда я закончу осмотр. Вот молодец какая! А тыл контролировать кто будет? Не отводя окуляры от глаз, я попросил свою попутчицу:

– Ты поглядывай по сторонам-то, пока я за блокпостом наблюдаю.

Ни слова не говоря, Вера приподнялась и стала добросовестно вертеть головой во все стороны, выполняя мою просьбу.

Удовлетворенный ее действиями, я сосредоточился на наблюдении. Моему взору открылось несколько строений: двухэтажный административный корпус, приземистая казарма, гаражи для техники и хозяйственные постройки. Вся эта группа зданий была плотно обнесена бетонными блоками, водруженными друг на друга. Я по очереди рассмотрел все четыре вышки, расположенные по периметру блокпоста. На двух ближайших царила тишина. На каждой находились по два бойца, которые в данный момент не расставались с биноклями. С двух дальних вышек автоматчики время от времени постреливали в сторону леса, но кого именно они там выцеливают, отсюда было не видать.

Что ж, блокпост жив, солдаты несут службу – и это не могло не радовать. Огорчало другое: пространство между бетонными блоками и нами было заполнено всевозможной нечистью. Здесь, буквально в ста шагах от нас, бродили целые своры бесов и перекатывались с места на место медлительные, словно черепахи на прогулке, шарообразные мутанты. Рядком сидели твари, неотличимые от тех, с которыми мы сегодня уже сталкивались на окраине городка. Человекоподобные монстры, среди которых попадались и двухголовые, и трехрукие, большой компанией столпились на поляне, словно после долгих поисков выбрали место для пикника и теперь прикидывали, где поставить палатки.

Не было никаких сомнений, что перед нами – самая настоящая осада. По отсутствию трупов возле блокпоста можно было догадаться, что на приступ эта орда еще ни разу не ходила. Разве что с противоположной стороны отдельные особи делали провокационные попытки прорваться – оттого-то и раздавались выстрелы с вышек.

Твою-то мать! Если такое дружное ожидание может означать что-то еще, кроме согласованных действий, если едва ли не все виды обитателей Зоны пришли сюда абсолютно случайно и каждый ради своей надобности, – то я петербургская прима-балерина. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: всей этой ордой руководит некий мутант, довольно могущественный, способный удерживать в ментальном подчинении массу других.

Под силу ли одному мутанту решить такую грандиозную задачу? И почему именно здесь? И раз уж наш неизвестный обладает такими внушающими трепет возможностями, то отчего бы ему не обратить ментальное воздействие на защитников блокпоста? Ведь подчинить себе сознания сорока человек, ютящихся на ограниченном пространстве, наверное, проще, чем сознания четырех сотен жутких обитателей Зоны?

Значит, его явно интересует не кто-то или что-то, находящееся за бетонными блоками. Там не томится в плену его сородич, там не хранится в сейфе артефакт, без которого жизнь не мила. Коли дела обстояли бы именно так – мутант сейчас крошил бы в мелкий винегрет психику солдатиков на вышках, заставляя обратить оружие внутрь, на своих же сослуживцев. А раз этого не происходило, то…

Вывод напрашивался сам собой: блокпост используется как промежуточная цель, как объект для тренировки и отработки дальнейших действий. Полигон. Только с настоящими врагами и реальными жертвами.

Что случится, если тренировка пройдет успешно? Какова будет истинная цель нашего неизвестного?

Я на мгновение дольше, чем допустимо при наших сложных обстоятельствах, задержал свой взгляд на сосредоточенном лице своей спутницы, любуясь ее четким профилем, изящными бровками и прядью волос возле перепачканного землей розового ушка.

Вера вдруг порозовела и смущенно поинтересовалась:

– Что-то с лицом?

– С лицом все нормально, а вот с подходами к блокпосту все гораздо сложнее, – ответил я, быстро взяв себя в руки. – Там целые легионы нечисти. Нам через их полчища никак с двумя автоматами не пройти. Я бы и на бэ-тэ-эр не рискнул, честно говоря.

Вера внимательно выслушала меня, потом забрала бинокль и с минуту изучала все подступы к блокпосту, а затем предложила:

– Нужно дать сигнал ребятам на вышках, они нас пулеметами поддержат.

– Не получится. – Я с сомнением покачал головой. – Мутанты сразу нас обнаружат. Бегают со скоростью молнии, навалятся все вместе и растерзают нас еще до того, как парни развернут турели.

– И что ты предлагаешь? – Вера вновь прильнула к окулярам бинокля, а я вновь уставился на нее – точнее, на ее попку.

– Есть тут неподалеку деревенька заброшенная, там обитает парочка необычных мутантов. Вернее, один из них мутант, а второй остался человекам. Они вообще-то еще дети. Лет по десять-двенадцать на вид. Близнецы.

– Как это? – поразилась Вера.

– Очередная шутка запретной территории, – пожал я плечами. – Один подвергся мутации, а второй остался человеком. Самое интересное, что они почти перестали расти. Так вместе и держатся, и кроме них там теперь больше никого нет. Я, когда в Зону выбираюсь, обычно им одежду приношу, да и подкармливаю помаленьку городскими вкусняшками. Но сейчас я пустой, не предполагал, что доведется к ним в гости заглядывать.

– Дети? – Бровки Веры как уползли вверх, так и остались домиком. – Но как же они живут там, чем питаются?

Я развел руками. Доберемся до места – вот пусть и делает выводы о жизни братьев.

Нам пришлось совершить изрядный крюк, чтобы обойти осажденный мутантами блокпост. Времени потеряли много, и мысли мои постоянно возвращались к обстановке в городе. Прибыли ли военные и МЧС? Нашлась ли площадка для вертолетов? Началась ли эвакуация? Справляется ли полиция с натиском тварей? Если на все четыре вопроса ответы отрицательные, любое промедление с нашей стороны могло повлечь за собой множество смертей несчастных гражданских, среди которых было немало моих знакомых. Как там Настя? А Генкина семья? А дядя Миша, пожилой сосед с четвертого этажа? А этот парень, спасший меня в пригороде? Уговорила ли его жена Маша уехать как можно скорее?

Но что поделаешь, если справиться с поручением сию секунду не вышло?

Я уже некоторое время чувствовал где-то неподалеку присутствие мутанта. Был ли это тот самый, управляющий армией солдат из Преисподней? Или моего сознания касались невидимые щупальца совсем другого порождения Зоны? Ощущения неприятные, но не критичные. Идти вперед, во всяком случае, они мне не мешали.

Внезапно волна жара опалила мое лицо. Я безмолвно застыл, почувствовав по-настоящему тяжелый ментальный удар. Руки-ноги перестали слушаться, мысли перепуганными воробьями трепыхались внутри черепной коробки.

– Алгоритм! Ты сейчас сгоришь! – услышал я возглас, донесшийся до моих ушей, словно через толстый слой ваты.

Ощутил грубый толчок в плечо, развернулся. Передо мной стояла незнакомая девушка, ее намерения не оставляли сомнений в явной враждебности. Я поднял «Абакан», целясь ей в грудь.

– Сталкер, очнись!

Я нажал на спусковой крючок.

Эта шельма двигалась сверхъестественно быстро! Только сверхъестественными способностями можно объяснить то, что ей удалось упредить выстрел: отточенным движением девушка ударила по стволу, сдвигая его в сторону и вверх. Раздался грохот одиночного выстрела. Дьявол, мимо!!! Резко выкинув вперед правую руку, девица внутренней стороной ладони вмазала мне в точку между верхней губой и носом…

И я, вскрикнув от боли, мгновенно протрезвел. С недоумением взглянул на Веру, провел по лицу рукой и целое мгновение с изумлением смотрел на окровавленные пальцы.

Вера виртуозной подсечкой опрокинула меня на землю, змеей скользнула по мне, вцепилась в руку и потянула ее через себя и в сторону – взяла на излом.

– Да хорош уже!!! – взвыл я. – Отпустило меня, отпустило!

– Я вижу! – пропыхтела она с натугой, даже не думая выпускать из болевого захвата. – Перестраховываюсь. Вдруг оно снова вернется?

Секунд через двадцать я просипел сдавленным голосом:

– И сколько мы будем так лежать?

Она подумала и чуть ослабила давление на мой несчастный локтевой сустав. Потом всхлипнула:

– Не пугай меня так больше!

– А что было-то?

– Ты шел, как сомнамбула! – пожаловалась она. – Ме-ееедленно… Как будто спал на ходу с открытыми глазами. Я звала! А потом вдруг остановился. Прямо перед аномалией. Ведь это аномалия?

Я, насколько было возможно, скосил глаза. Ух ты, «жаровня»! В трех шагах от нас!

– Тебя ведь кто-то вел к ней, да? Захватил твой разум – и направил прямиком в аномалию?

– Боюсь, не все так просто, подруга… – Я помолчал. – Может, все-таки не станешь мне руку ломать и выпустишь наконец?

Она сжалилась, перекатилась в сторону. Шипя от боли, я потер многострадальный локоть, затем плечо, едва не вывихнутое моей прекрасной самбисткой (или в чем она там чемпионка-разрядница?), потом сел и подтянул поближе выпавший «Абакан».

– Если бы это… существо хотело направить меня в «жаровню», я бы сейчас с тобой не разговаривал, Вер. Ферштейн? Один из ста человек может сопротивляться давлению мутанта на психику, и у меня, говорят, феноменальная устойчивость к внушению. Но если эта тварь сумела пробить мою естественную психическую защиту, она сумела бы и довести дело до конца. – Я помолчал, формулируя следующую мысль. – Она не направила меня в аномалию. Наоборот, она меня остановила. Чудно́ это, правда?

Я еще некоторое время приводил себя и свои мысли в порядок. Неожиданный интерес мутанта к моей персоне реально тревожил. Когда-то я уже попадал под ментальный удар твари в человеческом обличии, и в том случае ментал пытался просто грубо подавить мою волю. В этот раз мутант, похоже, некоторое время вслушивался в меня, изучал мою психику, но так осторожно, что я даже не сразу понял, как попал под его влияние. Если я так сильно заинтересовал его (а иначе с чего бы он спасал меня, не давая шагнуть в аномалию?), то он не упустит возможности вновь встретиться со мной.

– Между прочим, мы уже внутри бывшего Периметра, – проинформировал я. – Здесь будет попроще, места-то знакомые, все серьезные аномалии нанесены на карту… хотя я и без карты помню их расположение. – Я достал из кармана детектор аномалий с встроенным в него счетчиком радиации и протянул девушке: – На, изучай, тренируйся. Эй, ты чего?

Только сейчас я заметил, насколько мрачной она стала после инцидента.

– А ты как думаешь? – с обидой вздернула она голову. – Ты ведь меня чуть не подстрелил! Хорошо, что я вплотную к тебе стояла, успела ударить по стволу. А если бы была в трех метрах?!

– Во-первых, тебя пытался подстрелить не я, а тот, кто управлял моим сознанием и телом. Но если хочешь, я могу извиниться. – Она вяло отмахнулась от предложения. – Во-вторых, ты же двигалась, как суперниндзя, как молния, как эсэмэска! Ну как бы я в тебя попал?!

Она не удержалась, прыснула, потом снова поджала губы и, явно передразнивая меня, произнесла:

– Во-первых, это не я двигалась, как эсэмэска, а ты – как «Почта России». Пока ты автомат поднимал, я всех родственников до пятого колена вспомнить успела, завещание мысленно написала и торжественно попрощалась с этим светом. Во-вторых, я о другом вообще-то. Получается, ты нужен этому порождению Зоны, поэтому оно тебя уберегло от гибели. А я? А как же я? Если ты не по своей воле направил на меня оружие, значит, оно не хочет, чтобы я сопровождала тебя. Я ему не нравлюсь. Или мешаю. И раз уж не удалось от меня избавиться сейчас, оно попробует снова. Понимаешь?

Я понял и прикусил язык. Действительно. Она права. Хреновая ситуация.

* * *

Писк детектора аномалий заставил меня выйти из глубокой задумчивости. Я поднял руку в остерегающем жесте:

– Стоп!

Сейчас мы находились совсем недалеко от деревеньки, где жили братья-близнецы, и я вдруг осознал, что последние пару километров пути я прошел, находясь в неадекватном состоянии. Самое интересное, что Вера уже минимум полчаса дисциплинированно молчала, полностью полагаясь то ли на детектор, то ли на мой опыт. Она-то, вероятно, думала, что я все это время держал ситуацию под контролем, а на самом деле я после ментального воздействия мутанта все еще не пришел в себя.

– Так, подруга, у меня к тебе будет просьба: пока мы идем – разговаривай со мной. Спрашивай о чем-нибудь и контролируй реакцию на свои вопросы.

– Опять началось? – Вера попятилась, снимая с плеча «ксюху».

– Не, ну не настолько же! – переполошился я. Не хватало еще по Зоне под конвоем смазливой девчонки передвигаться! – Вот когда почуешь неладное, тогда начнешь затвор передергивать. Ферштейн?

Под внимательным взглядом Веры я достал из кармана болт с привязанной к нему перекрученной лентой грязного бинта. Рискованно, конечно, обучать новичка в обстановке, приближенной к боевой, проще самому быстро и без хлопот проделать работу. Но ведь шут его знает, как все повернется; может, позовет меня тот мутант – и исчезну я посреди ночи, как исчез когда-то Штырь, и останется она одна-одинешенька в десяти километрах от блокпоста и почти в тридцати – от окраин родного города. Как тут без сталкерских навыков вернуться?

Нахмурившись для обозначения важности момента, я поманил Веру.

– Попытайся пройти первой, проложить путь, – нарочито деловым тоном предложил я ей. – Детектор предупредил тебя о двух аномалиях в непосредственной близости, прямо по курсу. Поскольку ты еще не знаешь всех видов аномалий, ты не сможешь вычислить ни их мощности, ни, соответственно, площади, которую они покрывают. Тут, прежде чем двинуться дальше, придется границы болтом прощупать. – Вера потянулась к болту, но я отстранил ее руку. – Погоди, сперва я покажу, как это делается.

Я намотал конец бинта на кулак. При первом броске болт, едва соприкоснувшись с участком дрожащего воздуха, по кривой траектории метнулся обратно, да с таким ускорением, будто им выстрелили из огромной рогатки. Вера испуганно ойкнула, а я, готовый к такому повороту, пригнул ее голову, прижал к своей груди. Свистнуло возле уха, бинт ощутимо дернулся в кулаке, гася скорость импровизированного снаряда; почерневшая от частого применения лента вытянулась во всю длину – а затем болт упал на пожухлую траву.

– Ого! – бодро прокомментировал я, продолжая удерживать Веру в своих объятиях. – Не по той траектории бросил. Бывает. В таких случаях главное – не зевать.

Вера нахмурила бровки и неодобрительно посмотрела на меня исподлобья:

– Ты ведь это специально, да? Для наглядности?

Ишь, сердитая какая! Впрочем, не отстранилась – уже хорошо.

– Нет, что ты! Всё по-настоящему! И на старуху бывает проруха, – подмигнув, ответил я и протянул ей конец бинта. – Теперь ты.

Вера с сомнением посмотрела на меня, затем на сполохи растревоженных моим «неудачным» броском аномалий, а потом, изогнувшись, запустила болт, который очень удачно пролетел меж двух энергетических очагов и упал на землю. Я придержал рукой чуть не отпавшую от удивления челюсть, а Вера прокомментировала:

– Мы раньше так на реке плоские камешки кидали. Блинчиком. Я всегда у мальчишек выигрывала! – похвасталась она.

С одного броска проложить путь – это из разряда сказок. Новичкам везет только в азартные игры, а в Зоне их везение исчисляется количеством набитых шишек. То, что произошло сейчас – случайность, разумеется. Но какая эффектная случайность, а?! Такими темпами я вообще скоро останусь без авторитета!

Ишь ты, «блинчиком»!..

Час пути прошел в пустой болтовне – Вера старательно выполняла мою просьбу постоянно поддерживать разговор, следить за моей реакцией. Зачастил мелкий дождик, и мы с Верой натянули на головы капюшоны.

– О дождь, веселый спутник огорода, – пропел я. Вытянув из нагрудного кармана пластмассовую коробочку, я вскрыл находившийся там пакет с таблетками и попросил: – Фляжку с водой открой, таблетки надо будет запить.

– Что за таблетки? – Вера с сомнением разглядывала три белых кругляшка на моей ладони. – Я всякую непонятную химию пихать в себя не люблю.

– Хорошие таблетки, – успокоил я девушку и показал пример, приложившись к фляжке. – Обеспечивают выживаемость человеческого организма в девяноста процентах случаев при получении смертельной дозы облучения.

Вера как-то сразу поверила, что такими вещами не шутят, и уже безропотно приняла свою дозу.

* * *

Я инстинктивно присел, когда совсем неподалеку раздался грохот автоматных очередей и частые выстрелы из дробовиков. Вера при звуках стрельбы мгновенно плюхнулась на живот и уткнулась лицом в траву. Умница!

Стреляли явно не по нам. Мы нескольких шагов не дошли до высоких желтых камышей вокруг рукотворного пруда на окраине заброшенного, давно покинутого людьми поселка. Кто-то в свое время очень постарался, чтобы от его домиков и сараюшек не осталось практически ничего. И вот теперь уже совсем другие люди выбрали это место в качестве поля боя.

– Двигай за мной, – шепнул я, усиленно работая локтями и коленями, и мы стали отдаляться от поселка. – Хотел напрямик пройти, чтобы время сэкономить, да не получилось.

– Подожди, – прошептала Вера. Я обернулся – она умоляюще смотрела на меня. – Может, там бандиты сталкеров прижали. Может, им помочь надо!

– Никогда не суй свой любопытный нос в чужие разборки! – рассердился я. – Мы с тобой – не наемники, мы – сталкеры! Наша задача – бесшумно, незаметно и с наименьшими потерями проскользнуть мимо любой опасности, которая отделяет нас от цели. Ясно?

– Нет, не ясно! – прошипела Вера, сверля меня яростным взглядом.

Это что ж такое – бунт на корабле?

– Тебе напомнить, ради чего мы здесь? Тебе объяснить, чем чреваты такие благородные порывы? Ну, впишемся мы сейчас за каких-то незнакомцев – а если это не сталкеры? Может, там две банды отношения выясняют, территорию делят! Кто до блокпоста дойдет, если меня там положат или ранят? Можешь представить, что с тобой будет, когда ты останешься одна в толпе мужиков? Хуже того – можешь представить, что станет с городом, если мы не выполним контракт? Хочешь увидеть отца – молчи и ползи за мной.

– Жестокий чурбан! – с разочарованием и досадой выплюнула Вера, но при этом вновь активно заработала конечностями, быстренько отползая от камышей подальше.

От неожиданности я даже поперхнулся. Ну-ну! Погляжу я на тебя через годик-другой, девочка. Посмотрим, как изменятся твои приоритеты после десятой ходки в Зону.

Глава 4 Заброшенная деревенька

Правдами и неправдами, стараясь свести к минимуму риск, мы ближе к сумеркам добрались до деревеньки.

Я присел на колено в небольшой лиственной рощице и приподнял левую ладонь над плечом, призывая к тишине. Впрочем, моя попутчица за последние полчаса и так не проронила ни слова. Идеальный напарник. Даже если молчит исключительно от обиды и упрямства. Я покосился на нее, и Вера, уловив мой взгляд, кивнула вопросительно, снизу вверх: чего, дескать, надобно? В ответ я послал ей ободряющую улыбку и стал прислушиваться к окружающей нас тишине и своим внутренним ощущениям. Я уже давненько не проведывал близнецов, и потому не мог быть уверен, что они все еще здесь. Если они покинули это место и перебрались куда-то еще, в немногочисленных постройках могли обосноваться мутанты. Ведь известно, что их тянет в заброшенные дома.

В трех десятках метров от нас тихо журчал ручеек, а через него был перекинут деревянный мостик с перилами. Противоположный берег скрывали густые заросли, дальше склон поднимался почти отвесно, но мне была известна тропинка, по которой можно подняться наверх, на довольно ровную площадку с молодыми соснами.

Идеальное место для засады. Если нас не подстрелят при переходе через мостик, то, опять же, мы будем как на ладони, когда станем карабкаться по тропинке вверх по склону.

– Побудь пока здесь, я на разведку. Оружие держи наготове и будь готова к рывку. По сторонам крутить головой не забывай.

Пригнувшись, я пробежался до мостика, крепко сжимая в руках автомат, прошел до его середины по хлипкому настилу и остановился как вкопанный. Мое внимание привлекло легкое марево над водой. Как так, в воде аномалия? А как же показания детектора? Я подошел к краю настила, присел на корточки и кончиком пальца с опаской мазнул по поверхности вяло текущей воды. Теплая! Подвигал головой и ощутил щекой прикосновение нагретого воздуха. Точно, аномалия там притаилась. Раньше не было. Надо будет позже зафиксировать ее координаты, чтобы другие сталкеры смогли безопасно пройти в этом месте. А впрочем… нужно ли мне, чтобы кто-нибудь беспрепятственно добирался до близнецов?

Я прошел до конца мостика и подпрыгнул от неожиданности, когда позади вдруг раздался многоголосый поросячий визг. Ох, как невовремя! Похоже, кто-то начал охоту на стадо кабанов. Я махнул рукой, поторапливая Веру, сам же стал пятиться вверх по склону, бросая оценивающие взгляды по сторонам. Девушка припустила к мостику, а кабаны выдрались из подлеска, сопровождая свое появление громким треском кустарника и оглушительным визгом. Я выругался. И за что нам напасть такая? Мои руки сжимали «Абакан», а в темечко стучалась непрошенная мысль: против стада разъяренных кабанов автомат совершенно бесполезен, а гранаты к подствольному гранатомету лежат в тайнике. Единственный вариант, дающий Вере шанс на спасение – это ручные гранаты. Поубивать не поубивают, но, может быть, испуганное взрывами стадо изменит вектор движения. Я судорожно выхватил из карманов разгрузки парочку ребристых бочонков и замер, наблюдая, как Вера со скоростью молнии миновала мост и, не снижая темпа, совершила мощный рывок вверх по склону.

Стадо из десятка огромных кабанов, каждый весом в тонну, в окружении многочисленного молодняка, лавиной стало пересекать ручей. Первый, гигантских размеров хряк с устрашающего вида полуметровыми бивнями, без раздумий бросился прямиком через хлипкий мостик. Нет, такого взрывом не испугаешь, только пуще прежнего разъяришь.

Я моментально изменил цель, широко размахнулся, и ребристый бочонок Ф-1, описав дугу, влетел прямиком в теплое марево над поверхностью воды. Потревоженная аномалия взметнула в небо столб ревущего огня, в мгновение ока поджарив туши тех, кто решил преодолеть речушку вброд. Нам бы бежать, прислушавшись к инстинкту самосохранения, однако я, прихватив Веру за рукав, пятился, не в силах оторвать взгляд от надвигающегося стада. Взрыв гранаты вместе с водой расплескал во все стороны ошметки песка и ила, облепленные водорослями и донными отложениями дикие свиньи выглядели теперь и вовсе уж инфернально.

Еще один столб пламени пробил хлипкий настил мостика и загудел прямо посреди бегущего стада. Дикий визг заставил нас прикрыть ладонями уши. Матерые кабаны и молодые поросята посыпались в воду, но там их уже ждала не прохлада ручья, а кипяток. В нос ударил запах паленой щетины и подгоревшего мяса.

Иногда аномалии выручают в трудной ситуации – вот как сейчас. Особенно если вовремя сообразишь, как можно воспользоваться их свойствами с выгодой для себя. Однажды Штырь поделился со мной лайфхаком: в случае, когда тебя окружают, надо становиться спиной к «жаровне» или «центрифуге» – они прикроют тыл надежнее, чем самый преданный друг. Казалось бы, невелика мудрость, да и на мудрость вовсе не тянет? Вот только для человека противоестественно поворачиваться спиной к таинственной опасности, и пока Штырь мне не посоветовал так делать, я бы сам, может, в жизни не додумался.

Мы, прикрыв лицо воротниками, потрясенно смотрели на остатки разбегающегося во все стороны стада. От былого величия рвущейся вперед многотонной массы не осталось ничего. Обугленные туши усеяли отмель и берег, валялись на мостике и в лужах воды на участке разрядившейся аномалии – колоссальный жар почти испарил ручей, но теперь течение постепенно заполняло опустевшее русло. Столбы огня потихоньку стали терять свою мощь и опадать.

Я все еще держал Веру за рукав куртки, а потом, неизвестно почему, притянул ее к груди. Она и не сопротивлялась, испуганно и доверчиво прижавшись ко мне. Вдох – выдох, вдох – выдох. Ничего, прорвемся.

Я с тоской оглядел пейзаж. Небольшой сосновый лесок, что примыкал к окраине деревеньки, имел желто-коричневый оттенок. Хвоя казалась абсолютно безжизненной, но не осыпалась. Однако лес не умер, он просто поменял окраску. И по моим наблюдениям, здесь даже свежая весенняя листва не появлялась на свет зеленой. Складывалось ощущение, что Зона навечно установила в своих владениях осень. Почти всегда над запретной территорией висела облачная хмарь, сквозь которую едва пробивались лучи тусклого солнца. Новая Зона настойчиво и планомерно перекраивала привычный мир под свой вкус, а дальше простирались земли, которые ей еще предстояло осваивать.

Деревенька совершенно не изменилась со времени моего последнего посещения. Лебеда и крапива вымахали под два метра, желтые цветки одуванчиков не уступали своими размерами подсолнухам, а лопухи можно было смело использовать вместо зонтов. Вечные спутники человека – сорняки остались чуть ли не единственными, кто не изменил своей природе: шипами и щупальцами не обзавелись, как росли во всех доступных местах, так и растут.

Вера, продвигавшаяся позади меня, внезапно положила мне ладонь на плечо. Я обернулся. Девушка поднесла палец к губам, требуя тишины. Я напрягся и уловил странное: вроде как пилой кто-то орудует, а теперь еще и звуки топора стали слышны. Что это? Старые жильцы вернулись и решили восстановить заброшенное хозяйство? На вопросительный взгляд Веры я недоуменно пожал плечами. Подойдем поближе – увидим. В принципе, я не сомневался, что братья не позволят завестись в месте своего обитания какой-нибудь нечисти. Но кто его знает, что нас ожидает в этом изменчивом и странном мире? Может, и близнецов-то здесь больше нет, а их жилище занял кто-то другой.

Я, пригнувшись, пересек открытое пространство, привалился плечом к бревенчатой баньке и осторожно выглянул из-за угла. От увиденного у меня буквально отвисла челюсть. На поляне перед домиком близнецов слаженно трудилась группа свеженьких зомби, облаченных в натовскую обувь и камуфляж. Одна группа слаженно орудовала косами, расправляясь с высоченными зарослями клевера, другая – с чрезвычайно деловым видом рубила топорами стволы гигантского чертополоха, остальные с величайшим трудолюбием сносили побежденную флору в кучу внушительных размеров. Так как у потерявших рассудок людей отсутствовало в руках огнестрельное оружие, я позволил себе расслабиться и подозвал томящуюся в неведении Веру. Девушка окинула взглядом слаженную работу «сельских тружеников», и у нее от сюрреалистичности картинки вырвался неуверенный смешок. Зомби взглянули в нашу сторону лишенными жизни глазами и вдруг потянулись в сторону сложенных в козлы автоматов за кучей, которые я только теперь заметил. Одинаковая форма и одинаковые же знаки на петлицах и шевронах указывали на принадлежность этих товарищей к одному подразделению. Несмотря на раздерганную походку и не слишком-то осмысленный взгляд, эти парни, случись им добраться до оружия, вполне смогут доставить нам крупные неприятности.

– Отставить! – Звонкий голосок заставил зомби вернуться и вновь взяться за орудия труда. – Здоро́во, дядя Алгоритм!

На ступеньках крыльца стоял Игнат – тот из близнецов, кого мутация не затронула. Вера тихо ойкнула. Понимаю. Я тоже, впервые встретив Игната, места себе не находил – все пытался представить, как этот белобрысый галчонок с тонкой шейкой живет посреди Зоны, без родителей, без присмотра взрослых. Однако рост, улыбка и легкомысленные шорты не должны были вводить Веру в заблуждение: пацаны настолько адаптировались на запретной территории, что с их точки зрения именно мы с ней были несмышлеными птенцами.

– Это что у вас тут происходит? – с удивлением поинтересовался я, когда мы уселись на завалинку под старые растрескавшиеся ставни. – Натовские солдаты взяты вами в плен? Но как? Или это новые экономические отношения?

– Вроде того и около этого! – Мальчишка с довольным видом развел руками и пояснил: – Без нас они бы все равно пропали, а мы о них заботимся.

– Абсурд какой-то, – с сомнением в голосе сказала Вера и посмотрела сначала на группу бывших вояк, с энтузиазмом взмахивающих косами и топорами, на десятилетнего мальчика, а потом ее недоуменный взгляд остановился на мне.

– Абсурд, – согласился Игнат. – Но этот абсурд еще и готовит вкусно! В соответствии с графиком дежурств. Дисциплина! А такими харчами в наше время не разбрасываются.

Мы с Верой рассмеялись, а я присмотрелся к шеврону на рукаве плечистого зомби: горизонтальные узкие желтые полоски по краям, посередине более широкая красная полоса, на ее фоне – вроде как два столба с воротами, а над ними – корона, тоже красная.

– Судя по нашивкам, они прибыли из Испании. Как же ты с ними общаешься? Ты что, испанский понимаешь?

– Да я тут совсем ни при чем! – отмахнулся Игнат, но, взглянув на Веру, вдруг вдохновился: – Братишка мой сделал все так, что они меня понимают, а я понимаю их бормотание. Я-то с ними разговариваю по-русски. Тут, кстати, есть еще парни из Германии. Вот, глядите. – Он встал и обратился к своей группе подопечных: – Парни, вы здесь немножко лишка взяли. Давайте теперь убирать заросли чуть левее.

Бывшие натовские вояки о чем-то удовлетворенно залопотали между собой и потянулись в указанном Игнатом направлении. Причем немцы общались на своем родном языке, а испанцы, конечно же, предпочитали испанский, но никаких видимых неудобств им это не доставляло. Взяли лишка – переделаем, хозяин! Аллес ин орднунг и вива ля фурия роха!

– В благодарность мы их лечим, – продолжил Игнат и вдруг оживился: – Брат уверяет меня, что через полгода они станут практически нормальными. Молчаливыми, задумчивыми, одинокими – но теперь уже почти людьми. Он уверен, что сможет вернуть им рассудок.

– А Макар-то где?

– В доме сидит. Вы уж извиняйте, что поздороваться не вышел. Он сейчас вообще на улицу редко выходит, да и не нужно ему это, он и так все чувствует, что происходит в округе.

– Все так же молчит?

– Все так же, – вздохнул мальчик. – Вот и приходится в последнее время общаться только с таким контингентом. – Игнат мотнул белобрысой вихрастой головой в сторону слаженно работающих зомби.

Я хмыкнул и переглянулся с улыбающейся напарницей.

– Иногда сталкеров раненых лечим, – продолжил рассказывать Игнат. – Бандиты попадаются – тоже оказываем помощь. А куда деваться? У них, непутевых, тоже мамки есть, а у кого-то и детки.

– Ну и дела, – потрясенным голосом сказала Вера.

– Слушай, Игнат, мне бы поговорить с ним надо, – попросил я и тут же осекся.

Игнат развел руками:

– Ты же знаешь, он с людьми не разговаривает. Он и со мной-то все больше мыслями обменивается. – Он воздел указательный палец и веско произнес: – Телепатия!

– Ну, хорошо, – легко сдался я. – Если вы с ним регулярно мыслями обмениваетесь, а сам он прекрасно чувствует, что происходит в округе, тогда, может, ты мне скажешь, что творится в Зоне, что это за экспансия такая.

– Скажу, – охотно согласился мальчишка. – Мутант у нас завелся, дядя Алгоритм. Ты не смейся, он даже по нашим меркам мутант! Представь себе мутанта, который еще раз мутировал. То есть он, как бы, понимаешь…

– Следующая стадия? – подсказал я.

– Точно! – обрадовался Игнат. – Макар говорит, что он может напрямую взаимодействовать с аномальной энергией Зоны, чуть ли не управлять ею. Вполне возможно, очередное расширение – это уже не случайный всплеск, а намеренное продвижение в обычный мир за Периметром.

Ни хрена себе… Это что же за метаморфоза такая? Подчинить себе подобных или людей – умение хоть и пугающее, но все же в рамках запретной территории довольно обыденное. Но подчинить себе Зону?! Невероятно!

– Откуда он взялся? – поинтересовался я.

– Ходят слухи, но все они разные. Кто-то говорит, что он бывший ученый и якобы вначале обосновался в лаборатории под Волоколамском. Даже вроде бы какое-то время сотрудничал с людьми. Другие рассказывают, что он, еще будучи человеком, добровольно пришел в стаю мутантов и остался жить с ними – ну а дальше излучение поработало над его мозгами. А с мозгами у него, типа, и так нелады были, вот и пошло все набекрень, не так, как в подавляющем большинстве случаев. Третьи…

Вера подергала меня за рукав и испуганно спросила:

– Почему он так разговаривает? Дети так не разговаривают!

Игнат замолчал, задумался, прислушался к себе. Потом осторожно уточнил:

– А как должны разговаривать дети?

– Расслабься, Вер! Его лексикон же не в школе формировался, не в общении с родителями и сверстниками. Макар, разживаясь информацией о внешнем мире, выуживает из сознания всех попадающих сюда самые разные лексические формы, делится ими с Игнатом – ну и вот тебе результат. И потом – я же тебе говорил, что внешность обманчива! Лет-то братьям на самом деле поболее, выглядят они явно не на свой реальный возраст.

Вера немножко успокоилась, хотя все еще с опаской посматривала на мальчонку.

– Ну и как в Зоне относятся к новому соседу? – полюбопытствовал я.

– Ты про сохранивших разум? – уточнил Игнат. – Да кто как. Кто-то всецело поддерживает, кто-то до усра… – Он покосился на девушку. – Я говорю, до паники боится.

– А вы?

– А что – мы? Мы живем себе в сторонке, никого не трогаем, нас тоже, в общем-то, беспокоить перестали. Это раньше военные патрули шастали то и дело…

– Постой-ка! – перебил я мальчишку и пригляделся к нему внимательнее. – Да ты ведь боишься! Вы оба – боитесь!

– Ну и что? – нахохлился он. – У тебя, дядя Алгоритм, тоже небось при встрече с неизвестной аномалией очко жим-жим, а? А тут кое-что пострашнее неизвестной аномалии. Тут, можно сказать, речь о существе, которое этими аномалиями теперь заведует!

– То есть вы с Макаром считаете, что все уже предрешено, тварь неуязвима и непобедима, ее не остановить, и скоро весь мир падет к ее ногам? Так, что ли, выходит?

– Не, ну чо ты сразу – неуязвима… – обиделся Игнат. – Во-первых, ничего еще не доказано; может, Макар все неправильно понял, и на самом деле ничего такого этот мутант не может. Ну, подчинил себе пару тысяч безмозглых тварей – так ведь не он первый, не он последний…

Я мысленно застонал: пару тысяч! Бесов, упырей и прочих исчадий ада! Вокруг блокпоста их вряд ли насчитывалось больше нескольких сотен, и я наивно думал, что это – предел…

– Во-вторых, – продолжал Игнат, – Макар тут подумал и предположил следующее: Зона сама себе не враг, и уж если она создала монстра, который может контролировать энергию, значит, она должна была создать что-то, что могло бы контролировать монстра. Логично же?

– Ну, положим, логично. – Я переглянулся с Верой. – Только что нам это дает? Допустим, лежит где-то в самом сердце запретной территории артефакт, способный нейтрализовать возможности мутанта из мутантов. Но где именно? Как выглядит? Как действует? Так что… Ты не обижайся, Игнат… и ты, Макар, коли слышишь, тоже не обижайся. Я всегда уважал мудрецов, способных при виде капли воды предположить наличие океанов, которых никогда не видели. Но уж больно все сказанное смахивает на фантазию.

– А вот и нет! – возликовал мальчишка, вытянув цыплячью шейку. – Макар же не просто так об этом задумался! Примерно в то же время, когда появился мутант, Макар почувствовал появление очень сильного артефакта в Волоколамске. То есть он вообще сначала не понял, что это артефакт, сперва решил, что это какой-то мощный энергетический выброс. Но сила и местоположение выброса не менялись в течение нескольких недель – а так не бывает, не должно быть!

– Волоколамск большой, – задумчиво протянул я.

Игнат встрепенулся, открыл было рот, чтобы что-то возразить, но прикусил язык, посмотрел недоверчиво.

– Ты еще скажи, что готов пойти за артефактом, – буркнул он.

– Ты прав, – кивнул я. – Не готов. Но вовсе не по той причине, о которой ты подумал. У меня контракт, который я должен закрыть прежде, чем заняться любыми другими делами.

– Кодекс сталкера?

– Ну, не кодекс, но одно из наипервейших правил. Собственно, мы сюда завернули как раз из-за контракта. Нам необходимо попасть на четвертый блокпост, а он обложен со всех сторон самыми разными тварями. Ну, ты знаешь, что это за твари и почему они взялись осаждать блокпост. Ведь знаешь?

Игнат отвел глаза, а Вера коснулась моего плеча – дескать, ну зачем ты так с ним? Ведь ребята ни в чем не виноваты…

Действительно, чего это я? Сидят себе мальчишки дома, никого не трогают, кроме натовцев, косящих для них клевер и колющих дрова. Помогают больным и раненым. Можно ли от них требовать большего?

– Короче говоря, – выдавил я, все еще злясь на себя и на братьев, – со связью проблемы, и бойцы попросту не знают, что запретная территория настолько расширилась, что их блокпост на том месте уже ни к чему. В город им нужно двигаться. Там тысячи людей практически без защиты остались, а мутировавшая мерзость и аномалии уже добрались туда.

– Не вопрос, – откликнулся Игнат. – Я помогу вам пробраться на блокпост.

– Ты? Не Макар?

– Брат метку на меня поставил, и теперь нечисть меня, как и Макара, принимает за своего. В общем, как будете готовы к выходу, позовете меня, а я пока с братом пообщаюсь…

* * *

Мы прошли мимо слаженно работающих зомби, прошли вдоль единственной деревенской улочки, вдоль которой постепенно ветшали и рассыпались покинутые жителями деревянные домишки, поравнялись с избой, где притаилась знакомая аномалия.

– Тайничок у меня здесь имеется, – комментировал я, сворачивая к калитке. – Лучшая защита для тайника – это, конечно, близнецы. Но вдруг они решат перебраться в другие края? А аномалия, коли ее не трогать, может годами в одной точке пребывать, силу копить.

Я первым зашел в дом, миновал сени, открыл массивную дверь в горницу и протянул ладони вперед. Вера последовала моему примеру и удивилась:

– Ой, а от нее тепло идет, как от печки! И смотри – искорки взлетают!

– Когда холодно, возле нее можно погреться или одежду подсушить, – поделился я опытом. – Главное, близко к ней не подходить и никакие предметы в нее не бросать. Ну, ты видела, что с кабанами стало.

Я снял с плеча рюкзак, положил его вместе с автоматом на потемневшие от старости и близкого дыхания аномалии некрашеные доски пола. Теперь – пробраться вдоль стеночки к тайнику, не потревожив аномалию. Затаив дыхание, я, сопровождаемый обеспокоенным взглядом Веры, плотно прижался спиной к стене и бочком двинулся к цели. Медленно скользя вдоль шершавой, занозистой поверхности, я старался не думать об опасной близости очага аномальной энергии. Можно представлять, что ты в солярии. Я вполне осознавал, что одна ошибка – и мое тело превратится в пылающий столб. Я полностью сосредоточился, отдавшись на милость внутренним ощущениям. Шажок, еще шажок. Лицо стало гореть от жаркого воздуха. Ничего, потерпим. Еще шаг вдоль стеночки, вдоль дверного косяка, теперь аккуратно толкнуть задницей дверь – и отшатнуться назад, в проем, в маленькую кухоньку. Это единственный безопасный путь; если попытаться влезть на кухню с улицы через окно – тебя встретит столб направленного пламени, потому как тело аномалии покрывает часть фрамуги.

Здесь я несколько секунд неподвижно простоял с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Кожа на лице начала нестерпимо чесаться.

– Алгоритм! Эй, ты там как? – громким шепотом окликнула меня Вера.

– Тише, тише, не стоит беспокоить аномалию. Она и так едва сдерживается, – еле слышно прошелестел я в ответ.

Будто услышав, аномалия заинтересованно лизнула меня густым потоком горячего воздуха. Я испуганно замер. Черт! При близком контакте с такими вот порождениями Зоны меня частенько мучил вопрос: а не может ли быть такого, что все они или хотя бы некоторые обладают зачатками разума? Вот что сейчас от меня хотела «хозяйка» этого дома? Здоровалась со мной, как со старым добрым знакомым? Обнюхивала, словно домашний пес частого гостя? Или предупреждала, что следит за мной в оба?

Под подоконником на полу я разворошил кучу мусора, подцепил и подкрутил особым образом едва заметную плашку в полу, скрывающую под собой механизм. Наконец щелкнули освобожденные пружины, и я откинул в сторону крышку люка, открывая узкий лаз в подпол. Я спустился вниз и только тут с облегчением вздохнул.

Ступив на сухой дощатый пол, я внимательно огляделся – вроде, безопасно. Ни тебе блуждающей аномалии, коварно возникшей где-нибудь в темном углу, ни следов постороннего вторжения. Отлично!

На деревянных стеллажах, вместо банок с вареньем и разносолами, в полиэтиленовых мешках хранились матрасы, свернутые в скатку. Аномалия, прижившаяся наверху, исправно боролась с сыростью и не давала появиться плесени. По соседству громоздились консервные банки с тушенкой и кашами, армейские сухие пайки, аптечка и пластиковые бутылки с минералкой. Газированную воду я не очень любил, но как сохранить здесь самую обычную, колодезную, я придумать не смог.

А теперь самое главное. Не сказать, что оружия здесь было в избытке, но кое-что я нажил за годы хождения по Зоне. Для одного меня – точно много, но ведь много – не мало, верно? К тому же есть у меня пара знакомых – сталкеров, которые знают адресок и могут в случае необходимости воспользоваться схроном, переждать опасность и разжиться боеприпасами. Я, соответственно, знал, где на запретной территории расположены их собственные тайники, и точно так же мог бы заглянуть туда, если бы срочно понадобилось.

Здесь у меня имелась в наличии и «Сайга», и АКС-74У с приличным запасом патронов. Хранилась тут еще пара автоматов АК, причем на одном был установлен прицел, но этот ствол сейчас как раз и отсутствовал. Видно, здесь побывал кто-то из моих друзей. Только теперь я обратил внимание на листок бумаги на стеллаже. «Истратил почти весь боезапас, автомат осколком повредило. Взял ствол с оптикой, патроны и аптечку. При случае верну. Старина Фред».

Вернет, разумеется. На запретной территории очень трудно кому-либо верить, но уж если ты однажды подведешь, не выполнишь обещанного, то и последнего доверия лишишься. Ни Фреду, ни кому-либо еще из знакомых, которые в курсе схрона, нет смысла меня обманывать, потому что в следующий раз прижмет – а тут уже никакого тайника нет и вообще им вход сюда заказан.

Я забрал из ящичка три оставшиеся гранаты к подствольнику. Не густо, но хоть что-то. Теперь у меня возникла маленькая дилемма: нужно было взять для личного пользования артефакты – очень полезные вещи для выживания, но чаще всего с непременным набором вредных свойств. Артефакты, которые приносили сталкеру только пользу, практически в аномальной природе Зоны не существовали. Приходилось перекрывать их побочные эффекты другими артефактами, а иногда целым набором.

Я присел перед контейнерами, соображая, как мне наиболее правильно скомпоновать имеющиеся в моем распоряжении дары запретной территории. По краю кромки бронежилета я закрепил широкий пояс с кармашками, сшитый из брезента. После некоторых раздумий моя рука извлекла из контейнера пару круглых штуковин. За них можно было выручить приличные деньги, но целебные свойства стоили того, чтобы придержать их у себя. Ребра мои все еще болели, хотя казалось, что с момента нашей стычки с бандитами прошло уже несколько дней. Ну, теперь-то гематома быстро рассосется.

Положительные и отрицательные свойства артефактов я оценил не сразу. Понадобился год бродяжничества по матушке-Зоне, прежде чем я стал интересоваться сочетанием их свойств. Наставнику моему было достаточно того, что он знал: вот этот вид останавливает кровь, этот – за три дня может срастить перелом, а вон тот – настоящая панацея от геморроя. И самое первое время я был безумно рад каждому найденному артефакту, и меня интересовал лишь один вопрос: сколько денег мне отвалят за хабар. Потом, когда деньги уже потеряли первоочередное значение, я занялся исследованием совокупного воздействия артефактов. «Что, Алгоритм, опять алгоритмы составляешь?» – посмеивался наставник, глядя на привале, как я перекладываю артефакты, меняю их местами, подбираю оптимальные сочетания…

Обратный путь из подпола всегда проходил намного спокойнее. Наверное, подсознательно я понимал: один раз я этим путем уже прошел, причем всего полчаса назад, значит, и второй раз пройду. Я выбрался наверх, подвигал своими тайными запорами, навалил сверху кучу мусора и благополучно проскользнул мимо аномалии.

Все-таки приятно ощущать себя мужчиной-добытчиком. Я собственноручно укрепил на узкой талии Веры брезентовый пояс, за своей заботой едва замаскировав непреодолимое желание прикоснуться к ней.

– Что это такое? – Вера с интересом воззрилась на неказистый пояс. – Что за кустарщина?

Женщина в любой обстановке, даже приближенной к боевым действиям, всегда останется женщиной.

– В одном из карманов этого пояса хранится артефакт, – стал терпеливо разъяснять я ей. – Он будет втягивать в себя радиацию. Всю! – Я поднял указательный палец, тем самым заостряя ее внимание на важной информации. – Не только внешнее излучение, но и то, что уже попало в организм.

Вера слегка нахмурилась, с недоверчивым видом расстегнула карман на поясе. Некоторое время девушка внимательно рассматривала непонятного происхождения предмет, а потом поделилась своим мнением:

– Какая странная вещь. Вроде, светится, а как пристально посмотришь – даже и не поймешь, какую она имеет форму.

Я подавил облегченный вздох. Кажется, слегка прониклась. Теперь, я надеюсь, она не выбросит на обочину свой личный и первый в жизни артефакт-талисман.

* * *

– Водичка у нас что надо, самая чистая в окрестностях. – Игнат неторопливо подошел к нам с выражением полной безмятежности на лице, и все же я почувствовал зависшее в воздухе ощущение тревоги. – Пойдемте к колодцу, фляжки свои наполните.

Пока мы наполняли емкости водой, Игнат непонятно от чего всполошился и бросился за угол дома. Вера сразу схватилась за автомат, но я ее миролюбиво успокоил:

– Похоже, у его зомбированной гвардии возникли проблемы с дисциплиной.

Вера сердито зыркнула на меня и произнесла:

– Я иногда не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.

– Без юмора здесь никак нельзя. – Я улыбнулся и пожал плечами. – Слушай, жрать охота! Мы же, считай, целый день на ногах.

Присели на завалинке, расстегнули рюкзаки. Взгляд девушки заинтересованно скользнул по бумажному пакету. Я коротко пояснил:

– Здесь хлеб, вчера в магазине купил. В Зоне, как ты уже могла убедиться, не всегда найдется время подкрепиться, тогда кусочек отщипнешь и жуешь на ходу.

Заметив в моих руках упаковку сухого пайка, Вера посоветовала:

– Оставь его на следующий раз. У меня армейский, он рассчитан на завтрак, обед и ужин, вот им и воспользуемся.

Я посмотрел на картонную коробку в ее руках, опознал ее как стандартный паек Российских Вооруженных Сил и кивнул. Откуда у нее армейский паек, было и без слов понятно, все же папа был военным.

Вера достала таганок и стала разогревать на таблетке сухого спирта кашу и гуляш, а я пока жевал сыр и украдкой любовался ее фигурой. Еды в пайке было действительно много, и по моим прикидкам нам ее должно было хватить, чтобы еще раз подкрепиться. А может, и не придется: глядишь, через пару часов нас уже на блокпосту накормят. Чистой воды у нас пока хватало, и средства для обеззараживания воды я пока предусмотрительно убрал в аптечку. На десерт мы съели пюре из яблок, а потом спиной привались к бревенчатой стене дома и стали с блаженством втягивать в себя растворимый сок, разведенный из порошка в вакуумной упаковке.

Планшет подал сигнал. Расслабленный после еды, я лениво удивился:

– Смотри-ка, связь появилась! – И углубился в чтение последних новостей.

Вера скосила глаза на экран и поинтересовалась:

– Я думала, у тебя и в Сети ник – Алгоритм.

– Да щаз! Понимаешь, все сталкеры ходят по лезвию ножа, мы же, получается, вне закона, и любой сотрудник МВД, военный или эфэсбэшник обязан принять меры по нашему задержанию. Спецслужбы вскрывают нашу электронную переписку, взламывают страницы в соцсетях. Поэтому приходится прибегать к конспирации.

Вера сдунула завиток волос со лба и крепко задумалась, потом поинтересовалась:

– А спецслужбы чем конкретно интересуются? Вряд ли вы им нужны сами по себе.

– Спецслужбы пытаются склонить к сотрудничеству, вербуют. Вообще – по-разному, в зависимости от того, чем занимается «подозрительный элемент». Одно дело – сталкер-одиночка, другое – член большой банды. Но цель у них одна – контроль. Военные контролируют внешний Периметр, а спецслужбы стараются влиять на внутреннюю жизнь запретной территории.

– Я слышала, что можно за соответствующую мзду пробраться через Периметр, договорившись с солдатами на посту. А офицеры тоже берут деньги?

Я помялся, понимая, что могу пошатнуть авторитет ее отца, но вынужден был сказать правду:

– Офицеры не зарабатывают на мелочевке. Я, например, им неинтересен, с меня навар невелик. Они ведут дела с крупными группировками и перекупщиками.

Вера понурилась и еле выдавила из себя:

– И папа мой зарабатывал?

– Вер, ну что ты как маленькая? Это же целая система, и любой вновь пришедший на должность офицер со временем вынужден полностью погрузиться в эти дела. Если из-за него прервутся финансовые потоки или товарооборот, такого офицера быстро устранят свои же. Тут уже речь даже не о деньгах, а о собственной жизни и благополучии членов семьи. Не впишешься в систему – получишь кучу неприятностей. Как минимум. Вокруг Зоны всё коррумпировано снизу и доверху. Большие деньги и власть очень сильно и быстро портят людей. Впрочем, справедливости ради скажу, что конкретно про твоего отца я ничего плохого не слышал.

Мы прервали нашу беседу, когда перед нами вновь появился Игнат. Он присел на ступеньки крыльца. Выглядел мальчишка по-взрослому сосредоточенным. Разворошив ногой кучу скошенной травы обочь, мальчишка спросил:

– Готовы?

– Да, мы закончили. Сам-то похаваешь? – предложил я.

– Не-а, не буду. – Он с добродушной улыбкой мотнул соломенными вихрами и пояснил: – Натовские вояки нам свой брошенный склад слили, так что с едой у нас теперь полный порядок. Он, правда, далековато находится, но я периодически беру подразделение под свое командование, и мы совершаем марш-бросок на точку. Макар им крепко вбил в мозги, что они сейчас находятся в учебном подразделении, а я их куратор и инструктор. Давай сюда свой планшет, я тебе сейчас координаты склада обозначу, может, пригодятся. Но с условием – брать только для своих нужд и никому не разглашать местонахождение!

– Заметано! – на полном серьезе ответил я и протянул ему планшет.

Пацан повозился с навигатором и картой, вернул с некоторым сожалением. Мда… наверняка он еще помнит те времена, когда мог день-деньской играть на смартфоне или на похожем планшете.

Мы с Верой торопливо застегнули свои рюкзаки, накинули их на плечи и попрыгали на месте, чтобы удостовериться, что вещи в них плотно уложены, ничего не звякает, не гремит и не колет в бок. Ну, всё. Пора.

После разговора с Игнатом о супермутанте я окончательно разуверился в том, что бойцы с блокпоста могут радикально изменить расстановку сил. Даже если другие сталкеры уже выполнили аналогичные задания. Что значит для города, пусть даже смахивающего по своим размерам на поселок городского типа, несколько взводов солдат?

– Ну что, двинули? – своим возгласом Игнат прервал мои мрачные мысли.

– А эти с нами, что ли? – Верин пальчик указал в направлении шести вооруженных зомби, застывших неподалеку от нас.

– А как же! Наш эскорт, – солидно сообщил Игнат, с гордостью глядя на своих подопечных. – К тому же Макар всегда очень беспокоится за меня и просит без прикрытия никуда не ходить. Я ведь единственный родной ему человек, сами понимаете.

Глава 5 Блокпост

Еще на подходе к блокпосту я крепко занервничал, встревоженный тишиной, царящей в окрестностях. Ни тебе частой стрельбы, ни мощных взрывов. Мирная идиллия, да и только. Неужели бездейственная осада все еще продолжается, неужели бойцов решили взять измором? Или монстры из Преисподней все же пробили брешь в обороне, и защитники вынуждены были покинуть укрепленную точку? Или все погибли, смятые лавиной мутантов?

Мы ускорили шаг, преодолевая последние метры редкого леса, и вышли на его опушку. Объект был в пределах прямой видимости. Я торопливо поднес к глазам бинокль. Да нет, на месте бойцы. И бесы с упырями тоже.

Я заметил две БМП, которые выдвинулись из ангаров на боевые позиции. А еще я заметил три армейских грузовика «Урал», в кузова которых в данный момент солдаты в спешке грузили ящики с боеприпасами. Похоже, военные в темпе готовятся к эвакуации. Если связь появилась и здесь, то ничего удивительного – Гордеев наверняка дозвонился до дежурного и описал ситуацию в городе. Но что если приказ покинуть блокпост пришел от высшего командования? Тогда в городе не дождутся подмоги. Значит, нам по-прежнему стоит прорываться, чтобы переговорить с командиром.

Я озабоченно чертыхнулся на громадных собак, которые носились по поляне перед нами, вновь поднял к глазам бинокль, окинул окрестности и вздрогнул. Слева и справа от нас, на опушке леса и дальше, в одинокой рощице, виднелись неподвижные туши гигантских шарообразных мутантов. Удивительное дело: на территории запретной Зоны эти твари раньше встречались довольно редко. Господи, какая сила собрала здесь этих мощных гигантов и, что самое главное, как она их всех удерживает в подчинении?

– Ну, c богом. – Игнат протянул мне руку на прощание.

– Игнат, дружище, если ты можешь обеспечить нам безопасный проход на блокпост, то почему бы тебе не помочь вывести военных без потерь? – Я умоляюще взглянул в лицо мальчишки.

– Я знал, что ты меня об этом попросишь. – Игнат с тяжким вздохом отвел в сторону глаза, немного помолчал, подбирая нужные слова, и тоскливо произнес: – Я не буду им помогать.

– Но почему? – заволновалась Вера.

– Военные считают нас с братом монстрами, и уже не раз их команды искали нас, чтобы уничтожить, – скривившись, как от зубной боли, признался Игнат. – Да, это было давно, но Макар всё помнит и не может простить.

– Тогда – удачи!

Я решительно пожал его узкую ладонь, на прощание похлопал по плечу и, испытывая трепет, направился в сторону блокпоста, увлекая за собою Веру. Будь что будет. Я обнял девушку за талию правой рукой, в которой зажал пистолет. В случае неудачи я застрелю ее первой и не позволю, чтобы клыки мутантов терзали ее живую плоть. Безучастные лица зомби с безразличием таращились нам вослед.

Одичавшие собаки совместно с мутантами безмятежно носились по полю. Можно было подумать, что они затеяли между собой какую-то занимательную игру в догонялки. Умница Игнат заставил псов не обращать внимания на одинокую парочку людей, медленно бредущих мимо них, и все же страх медленно вползал в мою душу. Липкий пот заструился по спине, испарина выступила на висках, а я даже не мог отереть лицо, опасаясь лишним движением привлечь внимание опасных тварей.

Одна, особенно крупная, вдруг застыла на месте, насторожилась и, задрав к небу морду, вдруг коротко взрыкнула. Похоже, она, несмотря на охранное воздействие, нашла лазейку в защите и почуяла врагов. Из горла окаменевшей от ужаса Веры начал прорываться хрип, и это неожиданно придало мне сил. Моя ладонь плавно переместилась к ее лицу и накрепко зажала ей рот, не давая возможности закричать.

– Брошу ко всем чертям, если заорешь, – прошептал я ей в ухо.

Позади нас раздался залихватский свист, а потом Игнат задорно позвал:

– Эге-гей, собачки, ко мне!

Твари, кружащие подле нас, растеряв всю агрессивность, радостно повизгивая, ринулись в сторону опушки. Я совершенно не понимал, как мальчишка смог это проделать, но его помощь оказалась весьма своевременной. Четвероногие бесы ластились к Игнату, будто к обожаемому хозяину, пришедшему поиграть с любимцами, от избытка щенячьего восторга едва не сбивая щуплого пацана на землю.

Черт! А Игнат ли это? Может, это сам Макар? Они же близнецы, причем обоих вместе я давно уже не видел, и воображение само дорисовывало, какими могли стать внешние различия между братом-человеком и братом-мутантом. Но что если таких различий вовсе нет, и Макар до сих пор выглядит точной копией Игната?

Оставшиеся метры до бетонной стены, опоясывающей блокпост, мы преодолели довольно шустро; навстречу нам из ворот высунулся БТР с четырьмя бойцами на броне. Крепкие руки десантников подхватили Веру и с легкостью утянули ее наверх. Самое время – она едва держалась на ногах от пережитого потрясения, да и я ведь тоже не двужильный. Заставив себя встрепенуться, я вскарабкался наверх, игнорируя протянутые руки.

Бронетранспортер дал задний ход. Я еще успел краем глаза заметить Игната, который похоже, совершенно вымотался, потерял к нам интерес и, развернувшись, нетвердой походкой отправился восвояси в сопровождении зомби. Если мне суждено вернуться из этой миссии, я обязательно наведаюсь к братьям и отработаю свой долг. Нынче он ощутимо возрос.

Введенные в заблуждение Игнатом упыри разом остановились. Устрашающего вида бесы тоже прекратили непрерывное кружение возле блокпоста. А потом, словно обретя зрение, ринулись за нами в погоню. Неподвижно застывшие твари с опушки леса также сорвались с мест и, с угрожающей скоростью пожирая расстояние, рванули в сторону открытых ворот. Ага, сейчас, ждали мы вас тут! Пока проход закрывался, пулеметчик, не жалея боеприпасов, крепко прошелся из ПКТ по несущемуся на нас скоплению мутантов. От прицельного огня во все стороны полетели куски плоти и отстрелянных конечностей.

– К машине! – подал команду старшина.

Автоматчики, как горох, сноровисто посыпались с брони, ну и мы последовали их примеру. Я лишь ревниво оттеснил особенно ретивого бойца и принял в свои руки безвольную Веру.

– Может, врача? – предложил кто-то.

– Потом, всё потом! Сейчас нам бы к Воронцову…

Один из рядовых повел нас в административный корпус. Я со своей драгоценной ношей с трудом поспевал за ним. Дневальный при входе потребовал было, чтобы я сдал оружие, но я наградил его таким свирепым взглядом, что он предпочел не настаивать, а попросту отконвоировал в кабинет, нервно сопровождая каждое мое движение стволом «ксюхи».

– Кто такие будете? – с видимым усилием оторвавшись от карты, спросил молодой капитан. Увидев на моих руках находящуюся без чувств Веру, он тут же переменился в лице. Сложные эмоции исказили его черты, и было здесь все – от горького сожаления до полной безнадеги.

– Где командир блокпоста майор Воронцов? – сипя от одышки, спросил я.

– Ведь это Вера, его дочь? Зачем вы ее сюда привели? Вы сумасшедший?

– Давайте о моей вменяемости поговорим потом. – Я примостил Веру на потертый диван. – Мне нужен командир…

Вызванный по селекторной связи фельдшер засуетился около девушки, а я заторможено наблюдал за его действиями и боролся с желанием оттеснить его и вложить в ее пояс свой артефакт – больше пользы было бы.

Капитан открыл тумбочку и достал оттуда бутылку коньяка и граненый стакан.

– Пей, – коротко сказал офицер.

Я налил грамм сто и немедленно опрокинул в себя. В животе появилось приятное тепло, а голова неожиданно закружилась.

– Как вы прошли через эту взбесившуюся свору? – полюбопытствовал капитан, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Друзья помогли, – выдохнул я и снова задал вопрос, на это раз делая паузы между словами: – Где. Командир. Блокпоста.

Покосившись на девушку, капитан вдруг понизил голос:

– Я командир.

Вера, как зачарованная, встала с дивана и медленными шагами приблизилась к нам. Ее ставший бесцветным голос прошелестел в напряженной тишине:

– С папой что-то случилось?

Капитан отвел глаза:

– Нет его больше, Вера. Погиб он. Мои соболезнования…

Девушка побледнела и, лишившись последних сил, медленно начала опускаться мимо стула. Капитан едва успел подхватить ее.

– Никто не мог предвидеть, что начнется это сумасшествие, – едва слышно произнес капитан. – Майор Воронцов погиб одним из первых. Как только ему доложили о массовом исходе местной нечисти из лесов в сторону города, он отдал приказ заблокировать это передвижение мобильными группами. Всему личному составу. Сам он тоже выехал за пределы блокпоста на бэ-тэ-эр. Ну и… Не уберегли мы его. До конца жизни себе не прощу! Самое обидное, что остановить тварей мы так и не смогли, едва ноги из лесу унесли. Теперь окопались тут, сидим…

– Мутанты добрались до города. Вернее будет сказать, они уже с самого утра в городе, – сообщил я капитану. – Там гибнут люди. Охрана Периметра теперь бесполезна, запретная территория простирается уже в двадцати километрах за вашей спиной. Вот пакет от подполковника Гордеева.

– Я знаком с ним и находился рядом, когда майор разговаривал с Гордеевым, – напряженным голосом сказал капитан, совершенно игнорируя протянутый мною пакет. – Связи нет, вообще никакой связи, просто аномалия какая-то! Как будто самая настоящая война началась, и нас глушат средствами РЭБ.

– Никакой это не РЭБ, вас глушит сама Зона, – устало возразил я. – Контроль над нечистью в этой части Подмосковья предположительно взял некий мутант, неординарно развившийся даже по меркам запретной территории. Говорят, он и с аномальной энергией может взаимодействовать. Так что лишить вас связи для него проблем не составило. Но ведь это не повод сидеть тут и ждать неизвестно чего!

– Я не могу без приказа покинуть вверенный объект!

– Какой объект? – разъярился я. – У вас тут что, научное оборудование, материальные ценности, триста душ некомбатантов? Кого вы здесь охраняете, кроме самих себя?

Капитан не успел ответить: очереди из крупнокалиберных пулеметов разорвали предвечерний сумрак и слились в один несмолкаемый грохот. Я поморщился, вспомнив, каким ненадежным мне показался бетонный забор из плит, ограждающий блокпост.

В кабинет вбежал давешний дневальный.

– Товарищ капитан! – отчаянно закричал он. – Мутанты!

Кажется, капитан даже обрадовался, что его избавили от необходимости оправдываться. Он отечески похлопал Веру по плечу:

– Мужайся, девочка. Все, мне пора.

С этими словами он подхватил из-под стола автомат с подствольным гранатометом и выскочил из кабинета, предоставив нам возможность действовать по своему усмотрению.

Я налил Вере стакан воды.

– Я тебе искренне соболезную. Ты пока посиди тут, я скоро за тобой вернусь…

* * *

Мои глаза, можно сказать, полезли на лоб, когда я выскочил на улицу, обогнул здание и оценил один из участков боя. Никогда подобного зрелища не видел! Дикие кабаны, которые прежде с беззаботным видом паслись на опушке леса, теперь мчались к блокпосту, с каждой секундой ускоряясь. Помнится, я был впечатлен атакой стада во время переправы через речушку? Ха-ха! По сравнению с прущей на нас лавиной тот эпизод не стоил даже упоминания. За кабанами устремилась масса скопившихся в окрестностях блокпоста всевозможных тварей. Я, конечно, понимал, что их тут много, но даже не представлял, до какой степени. Пожалуй, только в фильмах, блокбастерах с эпическими финальными битвами, можно было увидеть такие орды неприятеля. Вся поляна, по которой совсем недавно шли мы с Верой, превратилась в клокочущий поток смертоносной плоти, яростно оскаленных пастей и бритвенно острых клыков.

С вышек неутомимо долбили пулеметы, однако если они и наносили урон легионам нападавших, оценить количество подстреленной нечисти не представлялось возможным – прорехи в потоке тут же затягивались.

Я едва не попал под колеса БТР, занимавших позицию для стрельбы. С их брони с металлическим лязгом застучало, полетели в сторону несущейся армады черные точки. Я присмотрелся и обнаружил, что огонь ведется из АГС-30, станины которых были приварены к броне. Гранаты усеяли поле, мгновение спустя раздались десятки последовательных взрывов, засвистели осколки, нанося мутантам заметные увечья. Туши кабанов взмывали в воздух, полупрозрачных упырей разрывало в клочья, бесы бились на земле в агонии, однако новые орды выкатывались из леса и неудержимо неслись вперед.

Я представил, как сейчас эта многотонная масса впечатается в ограждение, и непроизвольно попятился. БТР взревели двигателями, выпустив волну черного удушливого дыма, и стали сдавать назад, к административному корпусу, не прекращая вести огонь из пулеметов. С крыши здания, из укреплений, состоящих из уложенных друг на друга мешков с песком, тоже велась ожесточенная пальба. Я поднял голову: да, пожалуй, крыша – то, что надо. Безусловно, это своего рода ловушка: если бы речь шла об обычных диких животных, наверху можно было бы найти спасение, но мы имели дело с мутантами, которые рано или поздно доберутся до нас и там. А деваться нам будет уже некуда. И все же крыша – это хоть какая-то отсрочка от неминуемой гибели здесь, внизу.

Я вернулся в здание, пронесся по коридору до кабинета, в котором оставил Веру, ворвался внутрь. Девушка, вцепившись в подоконник побелевшими от напряжения пальцами, смотрела на творящееся снаружи. Все поле перед блокпостом было усеяно трупами и частями тел самых разных существ. Уцелевшие под смертельным огнем, хрипящие от ярости, скулящие от многочисленных ранений – чудовища в едином сокрушительном порыве выбили три блока из бетонной стены, и вся эта беснующаяся масса мутантов рвалась теперь на территорию блокпоста. Рухнула одна из хозяйственных построек, душераздирающе заскрежетала металлическая стена гаража.

Солдаты с вышек развернули пулеметы и перенесли огонь на скученную в ограниченном пространстве толпу тварей.

– Наверх, скорее наверх!

Я схватил Веру за локоть и буквально поволок за собой. Коридор. Один лестничный пролет, другой. Вертикальная металлическая лесенка, ведущая на крышу.

Едва Вера поставила ногу на перекладину, как сверху, чуть не сбив девушку с ног, скатился боец. Шальными глазами он мазнул по нашим лицам и закричал:

– Держите вход, сколько сможете!

Будем считать, что он не разобрался, кто перед ним. Уж кому-кому, а Вере точно не стоит сейчас поручать что-то подобное. Я подпихнул ее пониже спины, и девушка, метнув в меня острый взгляд, заспешила по лестнице, ловко перебирая ногами. Я же бросился обратно, проскочил оба пролета и успел заметить, как спустившийся с крыши боец метнулся в сторону оружейной комнаты. Решетка была распахнута. Уже знакомый дневальный и боец с сержантскими нашивками выволакивали из оружейки ящики с гранатами и патронами. Я с досадой поджал губы: все это перетащить на крышу – нереально. Зато устроить прощальный фейерверк – в самый раз. Если надежды никакой не останется, я хотя бы буду знать о возможности подорвать себя вместе со всем зданием.

Один из БТР въехал на крыльцо корпуса, вплотную к дверям; бойцы, матерясь, отстреливались и до последнего оставались на броне, давая шанс механику-водителю и пулеметчику покинуть машину, затем и сами втиснулись в проем, частично заблокированный бронетранспортером. Что стало со вторым БТР, уточнять не хотелось.

Ящики подхватывали и тащили наверх, и только трое, включая меня, практически беспрерывно поливали огнем вход и окна первого этажа.

– Уходим, уходим! – заорали за спиной.

Я напоследок выпустил гранату из подствольника и ломанулся за бойцами на второй этаж. По дороге проверил «Абакан» и отшвырнул его: во-первых, тот раскалился едва ли не докрасна, во-вторых, все равно магазины опустели. Найдется ли здесь еще один «Валера», что выдаст мне к нему патроны, неизвестно, так что придется сменить оружие.

Натужно кряхтя, выстроившиеся в вертикальную цепочку бойцы передавали ящики на крышу. Я схватил первый попавшийся автомат, валяющийся без дела под металлической лесенкой – потом верну хозяину, а сейчас он мне нужнее. Перегнувшись через перила, я на пару с кем-то давал жару тварям, уже занявшим первый этаж. Угол обстрела позволял нам немногое, но хаос в передвижения мутантов мы вносили изрядный. Пули со свистом вонзались в стены и ступени, в воздухе повисло известковое облако, воняло кровью, горелой масляной краской и паленой шкурой.

– Ходу, ходу отсюда! Валим!

Я заграбастал последний ящик, даже не разобрав, с чем он. Непонятно каким образом удерживая груз, я, будто штангист, толчком отправил его наверх, там его кто-то подхватил, опять что-то заорали, на первом этаже что-то обрушилось, заставив задрожать металлические перекладины под ногами, затем прямо подо мной зашуршали по ступеням десятки лап, заскрежетали когти… а потом чьи-то крепкие руки буквально вытянули меня на воздух.

Жахнула крышка люка, на нее тут же взгромоздили пару полных оружейных ящиков. И вовремя – снизу ударило так, что баррикада подпрыгнула на добрый десяток сантиметров. Тяжело дыша, я согнулся и уперся руками в колени.

– В рубашке родился! – хмыкнул кто-то и от души хлопнул меня по спине.

Здесь, на крыше, переводя дыхание, я смог в полной мере оценить многоголосый хор осаждающих нашу крепость. Казалось, всё пространство вокруг здания рычит, воет, истошно верещит, неистово лает. На фоне этого гама даже очереди из чего-то крупнокалиберного не производили впечатления.

Меня беспокоила судьба пулеметчиков на вышках. У них точно не было ни единого шанса перебраться в безопасное место.

Подойдя к краю крыши, я присвистнул. Отсюда мне была отлично видна одна из вышек. Бойцы были живы и ожесточенно отстреливались от накатывающих волн, однако под дощатой платформой вышки затаилась какая-то человекоподобная тварь. Толстый карлик в бесформенном плаще (а может, просто в куске брезента, обмотанном вокруг уродливого туловища) возвел к небу короткие узловатые руки. Между разведенными в разные стороны ладонями заструились потоки света, и внезапно пулемет затих. Неизвестная сила вырвала грозное оружие из поворотного лафета, и оно полетело на землю. По металлическим ступеням, особо не скрываясь, молниеносно понеслась какая-то тварь. Я навел автомат, но кто-то опередил меня, долбанув из подствольника, однако выстрелил не в стремительную зверюгу, а в находящегося возле вышки карлика. Граната взорвалась прямо под ногами мутанта, посекла его тело осколками, и он завалился набок. Тварь на металлических ступенях тряхнуло ударной волной, она нелепо замахала когтистыми конечностями и, потеряв равновесие, полетела на землю. Солдат, лишившийся пулемета, заметался по вышке, а его второй номер перегнулся через ограждение и почти в упор стал хладнокровно расстреливать все, что шевелилось под платформой. Я чертыхнулся, понимая, что без огневой поддержки бойцам с оставшимися в наличии автоматами не сдюжить против полчищ нечисти. Я привстал на одно колено, приник к прицелу и стал вести планомерный огонь по карабкающимся по лестнице тварям.

И все бы ничего, если бы не гигантская шарообразная туша мутанта, который неожиданно появился в проломе стены и одним стремительным броском оказался у вышки. Испустив утробный рык, монстр мощной лапой, больше похожей на бревно, незамедлительно ударил по земле. Даже находясь здесь, в отдалении, я почувствовал на себе влияние локальной волны, созданной этим ударом. Бойцов на вышке просто перебросило через ограждение на землю. С виду неуклюжий мутант одним прыжком преодолел разделяющие их расстояние и подмял их тела под себя. Уже больше не заботясь о спасении бойцов, я выпустил в шарообразное туловище весь магазин до «железки»; впрочем, я был не единственный, кто решил расквитаться с очередным порождением Зоны. Гранатомет снова выпустил смертоносный снаряд, двухтонную тушу ощутимо встряхнуло, и он, переваливаясь с ноги на ногу, направился в нашу сторону, оставив после себя два изуродованных тела.

Все же мутанты, на наше счастье, не научились летать и по вертикальным стенам взбираться не навострились. И все же мы уже убедились, на что способна локальная энергетическая волна от его ударов о землю. Я бросил быстрый взгляд на бойца, что находился рядом и, перекрывая раздающийся со всех сторон грохот стрельбы, крикнул ему:

– Гранатами его надо! Ферштейн?

Наши руки синхронно потянулись к карманам разгрузочных жилетов и извлекли по паре ребристых бочонков. Я примерился и аккуратно метнул гранату, стараясь, чтобы она залетела прямо под туловище. Мутант, напоминавший своими размерами солидный стог сена, неотвратимо приближался. За мгновение до взрыва тяжелая лапа опустилась на землю, создав волну такой силы, что боец, метнувший гранату вместе со мной, потерял равновесие и сверзился с крыши. Я перед ударом благоразумно повалился на колени, и только это позволило мне избежать подобной участи.

Пулеметные очереди с других вышек тоже затихли. Из леса наползала темнота. Бесконечный день близился к завершению. Кто бы мне сказал еще утром, что это, вероятно, последний день моей жизни?

Стрельба с крыши прекратилась. Всё равно эту армию тьмы не уничтожить ничем, кроме ковровой бомбардировки. Беснуются и воют внизу, но по стенам не карабкаются, через люк прорваться не пробуют. То ли и впрямь не могут сообразить, как нас достать, то ли выжидают. Возможно, все эти монстры – всего лишь загонщики. Они свою задачу выполнили – зажали нас в углу. Ну, то есть на крыше, откуда выхода нет. Возможно, теперь на сцене появится тот, кто задумал нечто по-настоящему страшное.

– Что дальше-то будем делать? – с вымораживающей безнадегой в голосе спросил совсем еще молодой боец.

– Вертолеты будем ждать, – тусклым тоном ответил капитан. – Я уже вызвал их.

Я с неподдельным интересом изогнул брови. Чо, серьезно? Прям вызвал, да? Заметив выражение моего лица, капитан психанул:

– Ракетницами! Ракетницами вызвал! Связи как не было, так и нет!

Противореча сказанному, в рюкзаке у меня за спиной сыграла мелодия – на планшет пришло сообщение.

– А кое у кого связь, по ходу, есть! – хмыкнул кто-то из бойцов.

Я промолчал – иногда молчание дороже золота. Оставшиеся в живых солдаты насторожились и обратили в мою сторону колючие взгляды. Час от часу не легче. Дай им волю, они назначат меня виновником всех бед.

– И вообще – пока они не пришли на блокпост, все было тихо, – добавил другой солдат.

Ну, началось…

– А ведь точно, парни! Нечисть просто ополоумела, когда мы этих двоих пропустили внутрь! До этого-то целый день смирно сидели, твари, мать их, будто ждали чего-то или кого-то!

– Да вот их и ждали! – откликнулись с противоположного края крыши.

– А может, они сигнал должны были подать, чтобы те на штурм пошли?

– Ты еще скажи – ворота мутантам открыть!

– И скажу!

– Видали, как они через поляну шли, а их и не трогал никто? Да заодно они с тварями! Как пить дать, заодно!

– Ну так отдать их псам смердячим – и дело с концом! Мож, тогда эта нечисть угомонится и отстанет от нас!

Познакомьтесь, суд Линча. Бойцы настолько ожесточились из-за гибели товарищей и глобального бессилия, что вполне были способны скинуть нас с Верой с крыши в кишащий мутантами двор.

Я оценил обстановку. Девушка сидела на мешках с песком, среди ящиков, которые мы совсем недавно дружно перетаскивали сюда из оружейки. Еще минуту назад Вера была окружена молодыми ребятами из подразделения, которым до последнего времени командовал ее отец. Наверняка бойцы искренне ей сочувствовали, выражали соболезнования. Возможно, восхищались ее смелостью – ведь не побоялась пройти семнадцать километров по территории со спонтанно возникающими аномальными объектами! Не девчонка, а мечта любого героя!

Но вот слова произнесены – и пальцы солдат сжались на горячем металле автоматов, в глазах – у кого подозрения с сомнениями, а у кого и натуральное бешенство. И пространство свободное вокруг Веры внезапно образовалось. Наверное, подле меня – тоже, но о себе я почему-то беспокоился меньше. Ну что ж, простите, мужики: понадобится – по трупам пройду, но на растерзание мутировавшей мерзости ее не отдам.

– А-ааатставить! – в повисшей над крышей тишине гаркнул капитан. Он демонстративно расстегнул кобуру, вынул ТТ, передернул затвор и, распихав плечами солдат, встал рядом с девушкой, так, чтобы в случае чего уберечь ее хотя бы от части пуль. – Вы охренели, бойцы?! Вы чего городите?! Вы забыли, чья она дочка? Да бати нашего геройски погибшего дочка, сестра ваша названная! А этот парень – неужели вы не видели, как он сражался? Кто считает, что сегодня дрался лучше – шаг вперед!

Вновь молчание. В сгустившейся темноте – особенно зловещее.

Но нет, дрогнуло что-то. Отпустило ребят. Расслабились плечи, задрались в беззвездное небо стволы. Потом им станет по-настоящему стыдно, но сейчас и на этом спасибо.

Далекий гул винтов возвестил нас о скором прибытии вертолетов. Черные точки в темном небе вскоре сформировались в два пузатых транспортника и два вертолета сопровождения «Ка-52». Последние на бреющем полете прошлись над территорией вокруг блокпоста. Тридцатимиллиметровые пушки растерзали единую массу нечисти, развалили ее на несколько частей, каждая из которых получила в гущу по паре ракет. Мутанты сразу ринулись во все стороны. И это их отступление не выглядело хаотичным – казалось, их вновь кто-то координирует: твари получили приказ покинуть объект и беспрекословно ему подчинились.

Зависшие над крышей транспортники скинули веревочные лесенки; первые бойцы уже устремились по ним в спасительное вертолетное нутро.

Пока «Аллигаторы» отстреливали по окрестностям бегущих с поля боя мутантов, я рванул к ящикам с боеприпасами. Простите, братцы, вы уже, почитай, в безопасности, а мне еще обратно в город возвращаться, так что прибарахлюсь-ка я, пока есть такая возможность.

Капитан заметил меня, подошел вплотную, прокричал в ухо:

– Давай в машину! Гражданских в первую очередь эвакуируем!

– А что, будет и вторая очередь?

– Через час обещали за телами погибших вернуться. Нельзя оставлять их здесь!

– Это правильно! Вот что, командир, давай будем считать, что никаких гражданских на объекте не было. Экипажам скажешь, что оставил солдатика охранять арсенал от мародеров. Дескать, во вторую очередь меня заберете.

– Сдурел? Какие тут сейчас мародеры?

– Беспринципные и бесчеловечные! Ничего святого у людей не осталось! Вы улетите – а они тут же явятся осквернять и разворовывать!

Капитан посмотрел на меня дурными глазами, спросил:

– Может, одумаешься?

– Нет, командир. Я свой контракт закрыл, у меня теперь другое срочное дело образовалось. Кодекс сталкера, сам понимаешь. Ты это… Веру береги, лады? И скажи ей, что я обязательно ее найду, когда все закончится.

Он покрутил пальцем у виска, затем пожал мне руку и заспешил к вертолету. Лесенки мгновенно втянули внутрь, и винтокрылые машины начали подниматься в темное небо. Нормальным мужиком оказался этот капитан, с понятиями. Поначалу-то, при первом разговоре, вел себя, как дурак и трус. А потом и дрался безупречно, и за Веру вон как впрягся, хотя шкуру ему могли в любой момент продырявить свои же. Короче, может, солдафон и буквоед, который на службе без устава и приказа пукнуть не решится, но в экстремальных ситуациях хлебало раскрытым не держит.

Я присел на мешок с песком, скинул рюкзак. Хе-хе, я-то рассчитывал, что нас здесь накормят от пуза, а в итоге приходится подкрепляться вчерашним батоном, который я уже почти сутки за собой таскаю. Ну и Вере спасибо, что не дала днем оприходовать мой сухпаек – на обратном пути я снова могу застрять в какой-нибудь переделке.

Кусок в горло не лез – вокруг стояла адская вонь, в которой было намешено всё: кровавое амбре, пороховая гарь, запах оружейной смазки и авиационного топлива. И все же я усердно жевал хлеб, чтобы в самый ответственный момент не свалиться от упадка сил. Из недр рюкзака я выудил планшет. Игнат, вводя координаты натовского продовольственного склада, не закрыл приложение, и потому первым, что я увидел на засветившемся экране, была карта с пометкой, оставленной мальчиком. Я хмыкнул. Повернул планшет на девяносто градусов. Посмотрел еще раз. Сверился по памяти. И расхохотался.

Склад, значит? Ну-ну.

За ящиками в трех шагах от меня что-то шевельнулось. Едва не подавившись хлебной коркой и выронив планшет, я схватился за автомат. Ну нереально, чтобы на крышу пробрался какой-нибудь мутант! Сюда разве что призрак просочиться может! И всё же темная фигура обрела вполне реальный объем, сделала шаг вперед.

Вера.

Забыв, как дышать, я хлопал глазами. Это что же? Это как же? Я ведь точно видел, как девушка, подталкиваемая кем-то из бойцов, спешит к вертолету, как карабкается по веревочным ступеням…

Вера, не говоря ни слова, примостилась рядом, на том же мешке с песком. Протянула руку, отщипнула от уполовиненного батона кусочек, скатала из него шарик и отправила в рот. Задумчиво пожевала. Подобрала планшет, поизучала карту.

– И что тут вызвало приступ такого безудержного веселья?

– Ты… ты как тут?..

– Ой, ну что ты как маленький, Алгоритм? – поморщилась она. – Я как представила, что сейчас меня привезут в какую-нибудь часть, станут жалеть, опекать, носиться со мной, будто с писаной торбой… Я же через все это в детстве прошла, когда то в одном военном городке жила с папой, то в другом. Меня уже воротит от казарменного юмора и внутреннего распорядка. Или хуже того – отправят меня во временный лагерь, куда всех беженцев из города будут эвакуировать. Так ведь там и вовсе с тоски сдохнешь! С тобой интереснее.

Не то чтобы мне польстило сказанное… Хотя какого черта – еще как польстило! От «с тобой интересно» до «давай займемся любовью» – куда ближе, чем от первого подаренного букета до первого целомудренного поцелуя. Она измучена дорогой и потрясениями, у нее отец погиб, она сама пару раз так крепко вляпалась, что мама не горюй; по сути, ей бы сейчас сидеть в вертолете, кутаться в плед, прихлебывать из солдатской фляжки водяру и, стремительно хмелея, тихонечко поскуливать – от жалости к себе, от вселенской несправедливости и от облегчения, что все наконец позади. Тем не менее, она улизнула, чтобы остаться здесь, со мной.

Но вашу ж мать! Это снова осложняло мне задачу быстрого перемещения из пункта А в пункт Б. Ключевое слово – «быстрого». Разумеется, раз уж я довел ее сюда – доведу и обратно. Наверное. Но придется вновь быть втрое осмотрительнее, чем ежели бы я был один, сам по себе.

– И все же – как тебе удалось выбраться из вертолета? Я же видел, как ты лезла по веревочной лестнице!

Она жестом фокусника, колдующего над шляпой с кроликом, резко растопырила пальцы и с улыбкой произнесла:

– It’s magic! – И тут же передразнила меня: – Ферштейн?

Хм… Я уже говорил, что мы с ней сработаемся? Так вот: мы сработаемся.

Неловко, одной рукой я обнял ее, притянул к себе, зарылся носом в волосы на макушке. Хрен с ней, с обратной дорогой, какой бы сложной и извилистой она ни оказалась. Главное, Вера была рядом, и теперь это казалось самым правильным из всего, что могло со мной произойти.

– Так чему ты так радовался, пока я не появилась в поле твоего зрения?

– Помнишь, как Игнат забивал в планшет координаты натовского склада? Гипотетически вот эта точка на карте должна быть складом. Логично? Логично. Вот только я знаю это место – это кинотеатр «Мир» в Шаховской. Самое сердце Зоны. Никаких натовцев там не могло быть по определению, они исключительно по окраинам работают.

– И зачем же Игнат ввел эти координаты? – недоуменно нахмурила Вера прелестный лобик.

– Я могу лишь догадываться. Но практически уверен, что догадка моя верна. Мы ведь в тот момент говорили о местонахождении еще одного предмета…

– Об артефакте, появление которого почуял его брат-близнец! – возбужденно выпалила девушка.

– Именно! Об артефакте, который служит противовесом мутанту из мутантов и чисто теоретически может нейтрализовать его силу. Братья не могли прямо озвучить свою просьбу: поиски артефакта в центре запретной территории – штука слишком опасная, чтобы просить о такой услуге человека, которого они считают своим другом. А они боятся, ужасно боятся этой новой угрозы. Если неведомое существо сумело запросто подчинить себе целую толпу мутантов, а Макар – тоже мутант…

– …То рано или поздно существо подчинит себе и Макара, – воодушевленно закончила за меня Вера.

– Умница! Короче говоря, попросить они не могли, а вот сунуть под нос информацию о местонахождении – почему бы нет? В этом случае мое решение отправиться на поиски стало бы целиком и полностью моим решением, и никакой ответственности близнецы уже, вроде как, не несут. Ни передо мной, ни перед самими собой, ни перед тем драконом, с которым они пытаются стравить товарища, назначенного ими на роль благородного рыцаря.

– Кру-уууто! – Вера поерзала на мешке, потерлась щекой о мое плечо. – И как доблестный Алгоритм планирует поступить с этим знанием?

Я взглянул на время в уголке экрана – условно говоря, вертолеты вернутся через полчаса. Значит, у меня есть еще минут двадцать, чтобы побыть с Верой. Заслышу рокот – исчезну, будучи уверен, что ее подберут. Ситуация изменилась. Еще три минуты назад я не сомневался, что доставлю девушку в город, и только после этого отправлюсь в Шаховскую. Возможно, даже с группой, если удастся собрать надежных парней. Но теперь, проговорив вслух все свои догадки, я понял, что тянуть с походом не стоит. Пацаны ведь не просто так боятся, наверняка Макар что-то чувствует. Ну и потом – тренировка на одном блокпосту закончилась, неведомая тварь научилась не только осаждать и захватывать укрепленные объекты, но и наверняка извлекла выводы из сокрушительного поражения своей армии. Ошибки будут учтены, и в следующий раз легионы тварей пойдут в бой, подчиняясь подправленной тактике. Стало быть, нужно спешить. Предприятие, которое я намеревался осуществить, попахивало авантюрой, и я хотел бы просчитать возможные издержки и риски, да только двадцати минут для этого маловато. Ну, значит, будем действовать по обстановке.

Вера что-то почувствовала (ох уж эта женская интуиция!), отстранилась от меня, заглянула в глаза.

– Эй! Даже не думай! Я так просто не отстану!

Я прикусил губу. Да, да, мне нужен кто-то, кому можно доверить спину. Штырь бы идеально подошел, несмотря на то что был стукнутым на всю голову. Подошел бы Паша-Интернет или сосед Генка, даже полицейский Глеб сгодился бы – но уж никак не девчонка. Пусть она дважды разрядница и трижды чемпионка.

Еще утром я считал иначе. Ну, то есть я и утром знал, что такая спутница станет мне помехой, знал, что буду переживать, если по моей вине с ней случится непоправимое. А теперь я даже думать не хотел о том, что…

– Слушай, – наконец не выдержал я молчания, – ну зачем тебе это? До Шаховской – полсотни километров. Втрое больше, чем от города до блокпоста. И это не такие пятьдесят километров, которые за полчаса можно с ветерком на машине преодолеть. Ты же понимаешь, что там, куда я пойду, не просто опасно, а смертельно опасно?

– А где сейчас не опасно? – спокойно, с легкостью опытного дипломата парировала мой аргумент Вера. – Сегодня Зона пришла в город. Где гарантия, что завтра она не придет в воинскую часть или в лагерь беженцев? Где гарантия, что завтра бесы и упыри не ворвутся в Рязань или Самару, в Париж или Берлин? Куда предлагаешь бежать, где прятаться? Пока нечистью управляет эта дважды мутировавшая тварь, нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. И я хочу помочь тебе эту тварь уничтожить. Не забывай, она убила моего отца. И я намерена с ней поквитаться.

Бац-бац – и в дамки. Возразить нечего. Не могу сказать, что я сильно огорчился, когда понял, что уговоры на девушку не подействуют.

– Ну, тогда вооружайся, подруга. Время уже поджимает, скоро появятся наши винтокрылые спасатели.

Пока Вера переходила от ящика к ящику, лязгая металлом, я решил проверить, что за сообщение пришло недавно, в самый неподходящий момент, едва не став спусковым крючком для расправы над нами.

«Портал в балотах окало диревни Карабузино».

Я взоржал. Вот негодяи! Да они каждый мой шаг просчитывают!

Глава 6 Путь в логово

Я даже не сомневался, что в окрестностях блокпоста никакой живности не осталось. Рев барражирующего соосного «Аллигатора» и сам-то по себе внушает, а уж когда «Ка-52» весь имеющийся арсенал задействует – никакие нервы не выдержат, одни лишь инстинкты останутся. А инстинкты в таких случаях велят бежать без оглядки и прятаться в самых глубоких норах. Поэтому я не боялся пересекать поляну, заваленную трупами монстров; меня не пугали и те три километра по лесу, которые нам предстояло пройти до Карабузино. А вот спуститься с крыши административного корпуса оказалось задачей на порядок более сложной. Те твари, которые во время штурма успели заскочить в корпус и хозяйничали на этажах, пока мы отсиживались на крыше в ожидании подмоги, вряд ли слаженно покинули здание. В кромешной тьме каждый шаг по лестнице мог стать последним, поскольку в любом закутке могло трястись от страха или зализывать раны какое-нибудь порождение Преисподней.

На наше счастье, рядом с оружейными ящиками обнаружилась бухта крепкой веревки, длины и толщины которой с избытком хватило для того, чтобы мы покинули крышу, минуя лестничные пролеты и коридоры. Я съехал по канату первым, а затем контролировал провалы окон, пока Вера, осторожно перебирая руками-ногами, спускалась вдоль торцовой стены.

Потом был активный марш-бросок длиной в километр: я не сомневался, что вертолеты, вернувшиеся за телами погибших и оставленным оружием-боеприпасами, попытаются найти нас. Ну ладно, не нас – я им на фиг не сдался. А вот исчезновение Веры точно незамеченным не осталось. Так что нам нужно было максимально быстро покинуть первичный район поиска.

Мутить от запаха крови и требухи мутантов перестало примерно через полчаса пути. Как бы ни пытались мы с Верой найти более подходящие темы для разговоров, мысли постоянно сворачивали к убийствам и смерти. Ну да, вот такая вот романтика. Прогулки по Зоне после жестокой схватки – они располагают.

– Погибнуть при некоторых обстоятельствах – благо. Самое страшное, что может случиться, это когда ты еще жив, а от твоего тела хищники отрывают куски мяса. Причем ты еще находишься в здравом уме, все осознаешь, а тело тебе уже не подчиняется.

– Ох! – Вера остановилась и вгляделась в мое лицо. – Ты это серьезно или просто меня пугаешь?

– Серьезно, серьезно. Есть такие мутанты, которые парализуют жертву, прежде чем напасть. – Я тоже остановился, настороженно следя за тем, как расположившаяся неподалеку аномалия заинтересовалась Верой. Господи, неужели Вера ее не видит, не чувствует мурашек и легкого покалывания на коже? Или настолько уверена в моей компетентности, что совсем не беспокоится по поводу личной безопасности? Нет, так не пойдет. Есть у тебя проводник или нет – ты ни на секунду не должен терять концентрации. Значит, нужен урок, который запомнится.

– Ой, а меня что-то тянет! – испуганно хихикнув, прошептала Вера.

Ей бы упереться, а то и плюхнуться на землю – все-таки расстояние не позволяло аномалии всерьез взяться за глупого человечка. Но вместо этого девушка покачнулась и позволила себе переступить с ноги на ногу – разумеется, в сторону эпицентра аномальной гравитации.

– Алгоритм! – В ее глазах мелькнул ужас. – Я не могу пошевелиться! Меня кто-то парализовал! И тянет!

Я быстро снял с пояса моток веревки – излишки того самого «каната», по которому мы спустились с крыши – мгновенно соорудил петлю и на манер лассо накинул на Веру. Второй конец я крепко обмотал вокруг своего правого предплечья.

– Держу, – спокойно сказал я. – А теперь успокойся и почувствуй, что происходит с тобой на самом деле. Не надо ничего придумывать – ты не парализована, и никакая зверюга не собирается вцепиться тебе в мягкое место. Да, ты попала в зону действия аномалии, и теперь она мягко тянет тебя к своему эпицентру. Но пока ты на самой границе гравитационной ловушки, и в данный момент тебе ничего не угрожает. Если, конечно, не начнешь паниковать и дергаться. Пошевели левой рукой. Теперь правой. Молодец. Помаши мне ладошкой. Задери футболку… Да тьфу ты, Вера, не надо ничего задирать! Шучу я, шучу! Как видишь, тело тебя слушается. Переходим к следующему этапу. Чтобы выбраться из такой ловушки, нужно лечь на землю и потихоньку продвигаться ползком. Давай, аккуратненько ложись, я тебя страхую. Вот, отлично, площадь соприкосновения твоего тела с поверхностью земли увеличилась, теперь сила трения стала куда больше той силы, что тянула тебя к аномалии. Перемести автомат за спину, чтобы не мешал. Теперь ползи. Потихоньку. Ты – маленький червячок, а не здоровенная анаконда, ты должна ползти медленно и не забывать смотреть по сторонам: вдруг рядом расположена еще одна аномалия, и ты движешься прямиком к ней?

Я бросил девушке свой нож с крепким и толстым лезвием, посоветовав ей втыкать его в землю и использовать как упор. Теперь дело пошло как нельзя лучше. Я подсвечивал сухую траву фонариком и вполсилы тянул веревку, обозначая свое присутствие, Вера ужиком извивалась в пяти шагах от меня, помогая себе ножом. Аномалия потихоньку выпускала из своих объятий несостоявшуюся жертву, и теперь девушке каждый сантиметр давался все легче и легче. Она благополучно добралась до тонкого ствола березки, зацепилась за ее ствол, подтянула свое тело и наконец-то полностью избавилась от влияния. Аномалия разочарованно втянула обратно свои гравитационные щупальца и с громким хлопком разрядилась, заставив и без того напуганную Веру снова приникнуть к земле.

Через полминуты, придя в себя, девушка поднялась на ноги, с возмущением посмотрела на меня и заявила:

– Ты ведь видел аномалию и даже не предупредил меня об опасности! А если бы я погибла?

– Тогда бы я приступил к поискам нового ученика, – пошутил я.

– Зачем ты так со мной поступаешь? – оскорбилась девушка. – По-твоему, я мало сегодня пережила? Нужно было добавить?

Я стушевался. Обвинение-то вполне по делу. Если бы не один момент.

– Усталость, личные драмы, расшатанные нервы, а заодно болезнь или тяжелое ранение – все это не должно стать поводом вести себя беспечно. Зона не прощает тех, кто свои проблемы ставит выше обстоятельств. У нее нет ни одной причины пожалеть тебя, сделать скидку на настроение или физическое состояние. Второго шанса она тебе не предоставит. Плачь, смейся, ругайся, ори от боли или экстаза, люби и ненавидь – но занимаясь этим в Зоне, оставайся бдительной.

Вера отвернулась в сторону и через секунду выдавила:

– Ладно. Проехали. Была неправа, больше не повторится.

– Вот теперь хорошо! – похвалил я и посветил ей в лицо фонариком, пытаясь сообразить, прощен ли. – Кстати, после всех волнений у тебя на щечках такой привлекательный румянец, что впору мне самому потерять концентрацию.

– Да? – Девушка еще больше зарделась и стала удивительно хороша.

* * *

Карабузино явилось нашим взорам примерно через час. На фоне темного неба виднелись еще более темные бревенчатые срубы под двускатными крышами. Некоторые дома выглядели разрушенными, но другая часть вполне подходила для ночевки. Мы не спали почти сутки и были изрядно вымотаны; искать в таком состоянии портал ночью посреди болота – занятие для идиотов и самоубийц.

Посадив Веру в палисаднике под разлапистый куст, подозрительно напоминающий морковную ботву полутораметровой высоты, я наказал ей следить за окнами и открывать огонь из автомата в ответ на любой шорох. В течение десяти минут я обследовал неказистый домишко от подпола до чердака. В чулане обнаружилась куча высохшего дерьма, на печке – окаменевшие конечности беса, передняя и задняя. Я так и не понял, были это трофеи, забытые сталкером, или припрятанный каким-нибудь хищником на черный день запас еды. В остальном все было нормально. Пыльно, правда, ну да мне не привыкать, а Вере как раз наоборот – следует привыкнуть к местным реалиям.

Условным сигналом я пригласил ее в «апартаменты», а сам еще постоял на крыльце, прислушиваясь и принюхиваясь.

Вернувшись в дом, запер с виду крепкую дверь на приличный засов, прошел в комнату и скинул наконец-таки с плеч бронежилет. Устало расправил плечи. Вера сидела на полу у стены, привалившись к ней спиной; ее подбородок безжизненно свесился, касаясь груди, автомат она положила на колени.

– Эй! Ты хоть живая? – как можно мягче спросил я у нее, ласково погладив по плечу.

Вера, не открывая глаз, едва мотнула головой. Тогда я присел на корточки, вынул из тонких ручек автомат и снял с нее куртку.

– Извини, подруга, но придется тебе еще немного потерпеть. Кивни, если понимаешь.

Она приоткрыла один глаз, спросила сонно:

– Опять помахать ладошкой и задрать футболку?

Я улыбнулся. Ладно, один – один.

Свернув крышку, я поднес к ее губам фляжку, до краев наполненную водкой. Мой стратегический запас, нужный как раз в таких случаев, когда человек полностью энергетически опустошен. Ну и про радиацию забывать не стоит. Пусть артефакт на поясе у девушки исправно выполняет свою работу, а проверенное средство все-таки не повредит. Постанывающая от усталости Вера приложилась губами к узкому горлышку, сделала глоток, закашлялась, поперхнувшись, отерла губы рукавом и еще раз глотнула.

– Вот и молодец. А теперь поднимайся. Вон там стоит кровать, на ней – пара подушек. Внутри них, конечно, уже не пух и перья, а какая-то труха, но если застелить куртками – вполне сойдут за царскую перину.

Она утвердилась на четвереньках, попыталась встать на ноги, покачнулась…

– Как же быстро я опьянела… – пробормотала Вера, вцепилась в меня, прижалась всем телом и неожиданно потянулась к моим губам. – Ты пахнешь пылью. Скажи, ты меня специально напоил?

– Эммм… Слушай, а давай не сейчас, а? – уже охваченный желанием, прошептал я, а потом подумал – какого черта? Разве не за этим я повел ее в Зону?

И я ответил на прикосновение ее мягких, но, в то же время, настойчивых губ. Поцелуй вышел такой сладкий и долгий, что уже и дышать-то нечем, но и оторваться нет сил. Мои руки непроизвольно потянулись к ее футболке, задрали ее и стали гладить горячее и подрагивающее от возбуждения тело, а потом переместились на роскошную грудь…

Со всей возможной нежностью и деликатностью я вошел в нее. Вера извивалась подо мной всем телом, стонала от наслаждения и тянулась ненасытными губами к моим губам. В голове у меня все перепуталось, я уже не помнил, где я и с кем, но эта девушка дарила мне самое настоящее блаженство, и выпустить ее из своих объятий – все равно что предать самого себя.

Мы завалились спать прямо на полу. Мне еще хватило сил стянуть подушки с кровати, но вот забраться на кровать – это уже из разряда невыполнимых миссий. Верина куртка куда-то запропастилась, так что я укрыл ее своей. Как только я проделал это, веки мои сами собой сомкнулись, и я провалился в глубокий сон. Хотя на самом деле собирался дежурить до рассвета.

…Я проснулся, когда тусклый рассвет еще только начинал пробираться в комнату. Открыл глаза, прислушался к тихому дыханию спящей девушки. Счастливая и глупая улыбка появилась на моих губах. Как у нас вчера так получилось, ума не приложу. Хотя чего там прикладывать? В Зоне от постоянного ощущения опасности чувства всегда обостряются. Люди начинали испытывать друг к другу необъяснимую привязанность или, наоборот, абсолютную нетерпимость. Вера устала, была эмоционально выхолощена и немножко пьяна, а с другой стороны – я был ей симпатичен, она была признательна мне, мы вместе пережили опасные события. Короче, ничего удивительного, что двое молодых людей совершили то, чем им в силу возраста, здоровья и потребностей организма следует заниматься регулярно и с удовольствием.

Глава 7 Телепорт

– Гудит что-то, – с удивлением сказала Вера.

– Аномалия гудит. Хотелось бы надеяться, что это и есть наш телепорт, – воодушевленно сказал я.

– И где же он?

Внимательно посмотрев на детектор аномальных образований и не обнаружив поблизости ни одного из них, я, раздвигая заросли ивняка, двинулся вперед. Под ногами чавкало, грунт ощутимо проседал под весом моего тела.

Вера последовала за мной, но я посоветовал ей остаться на берегу и продолжать следить за окрестностями. Она пристроилась на толстом стволе поваленного дерева, с беспокойством посматривая по сторонам.

Густой ивняк прямо по курсу совершенно не позволял что-либо обнаружить, и я был вынужден вернуться на берег.

– Ничего? – спросила девушка.

Я усмехнулся, понимая ее возбужденное состояние, приправленное разочарованием. В бытность хождения с группой сталкеров я тоже сгорал от нетерпения и досады, когда в течение дня не удавалось найти хоть что-то, годящееся на продажу.

Правда, сейчас речь шла не о хабаре.

– Телепорт где-то здесь, – уверенно сказал я. – Нам надо просто пройти вдоль берега. По ослаблению или, наоборот, по усилению гула, мы вычислим его местонахождение.

Мы прошли вдоль болота от силы сотню шагов. Теперь помимо гула слышалось шипение и электрическое потрескивание. Правда, аномалия все еще не была видна; похоже, нам все-таки придется сворачивать в трясину.

Достав нож, я выстрогал две слеги.

– Ходила когда-нибудь по болоту?

Вера испуганно мотнула головой.

– Не бойся. Я пойду первым, а твоя задача – просто ступать след в след, никуда не сворачивать, даже на полшажочка не смещаться влево-вправо. Увидишь, что меня затягивает – не вздумай бросаться на помощь, просто протяни свою слегу. А начнет затягивать тебя – клади слегу плашмя и сама ложись поверх нее. Не паникуй, не дергайся. Ты ведь помнишь, как вчера отползала от аномалии? Вот и здесь принцип тот же: ты – маленький червячок, который медленно ползет подальше от опасности. Ферштейн?

И поначалу все шло хорошо, она исправно ступала след в след, помогая себе удерживать равновесие длинной палкой. А потом вдруг вскрикнула и, не успел я обернуться, с головой погрузилась в мутную воду, только слега на поверхности осталась. Я онемел от ужаса. К счастью, длилось это всего лишь мгновение. Потом болотная жижа забурлила, пошла пузырями, из-под тухлой воды показалась сначала рука, затем лицо девушки. Дико вращая глазами, она с всхлипом втянула в себя воздух.

– Алгоритм, спасай!

Животный страх заставил ее позабыть все, о чем мы говорили: она дергалась, барахталась, бессмысленно шлепала по поверхности ладонями – и все без проку.

В какой-то момент голова снова начала погружаться в трясину, Вера истошно завопила, и я, будто несмышленый новичок, рефлекторно рванулся к ней – и тут же сам увяз в чавкающей, испускающей пузыри жиже.

Глаза в глаза. В одних – мольба, в других – бессилие.

Неимоверным усилием воли мне все-таки удалось вернуть себе хладнокровие. Я скинул рюкзак. Стащил через голову бронежилет, плашмя положил перед собой. Да, он тяжелый, его непременно затянет, но все-таки на какое-то время он предоставит мне опору. Иногда и соломинки достаточно, чтобы вытащить утопающего. Затем я отстегнул от автомата ремень. Само оружие положил на медленно тонущий рюкзак, а ремень петлей обернул вокруг запястья, другой его конец привязав к своей слеге. Лег животом на уже покрывшийся жижей броник, который тут же просел под моим весом. Теперь всего лишь нужно без резких движений плавно переместить слегу по направлению к Вере. Длины слеги не хватит, но вместе с длиной автоматного ремня – должно. Вера перестала бессмысленно барахтаться и ухватилась за оструганную палку.

Нет, не выйдет. Ничего не выйдет. Она тянет так сильно, что скорее меня утащит вслед за собой, а не наоборот.

– Купаетесь? – спросил вдруг кто-то совсем рядом.

Вера взвизгнула и дернула слегу, я от неожиданности хлебнул жижи и закашлялся, затем извернулся и посмотрел на того, кто так вовремя появился. Или не вовремя?

В пяти метрах от нас, посреди торчащих из воды кочек на перекрученной непонятными силами коряге сидел зомби. Еще минуту назад его тут не было. Как и его импровизированного стула. Он прекрасно выглядел, практически как самый обычный человек, если не считать потухшего огонька в глазах. А еще его вместе с корягой окутывало марево, отчего контуры фигуры в военной форме колебались, дрожали и расплывались.

Мираж?

Может, и мираж. Но теперь я был абсолютно уверен, что гудение с электрическим потрескиванием исходят именно от него – или от того предмета, но котором он восседает.

Зомби безучастно смотрел на меня темными глазами, в которых не было ни единой искорки разума.

– Помоги, – прохрипел я, бросая отчаянные взгляды в сторону барахтающейся в жиже Веры; топь неумолимо поглощала последние надежды на ее спасение.

Зомби перевел отрешенный взгляд на девушку.

– Не хочет купаться, – произведя какие-то непостижимые расчеты, сделала вывод эта опустевшая человеческая оболочка.

Без тени опасения зомби поднялся и пошел по болоту – не контролируя шаги, не прощупывая почву слегой. Приблизился к Вере, наклонился, ухватился покрепче и одним движением вытянул ее за шкирку на высоту своего роста. Ноги девушки болтались в воздухе, лицо стремительно краснело от удушья.

– Пожалуйста, поставь ее на землю – туда, где ее снова не начнет затягивать в трясину.

Зомби задумался, посмотрел налево, потом направо. Видимо, поверхность справа показалась ему более надежной, потому что он, будто подъемный кран, развернулся всем корпусом и переместил туда девушку на вытянутой руке. Аккуратно опустил вниз. Вера тут же повалилась навзничь и закашлялась.

Я кое-как подтянул к себе слегу, оперся на нее, приподнялся. Так. Кажется, вон там я шел вполне спокойно – аккурат перед тем, как Вера начала тонуть. Броником придется пожертвовать, зато автомат и рюкзак вполне можно спасти.

На островке, куда зомби доставил девушку, было относительно сухо, я доковылял дотуда, лег на спину, раскинул руки. Зомби без интереса, но достаточно внимательно следил за моими действиями. Контуры его все так же расплывались, от коряги шел гул и ощутимая вибрация.

– Откуда ты взялся, спаситель?

Зомби вновь задумался, на сей раз надолго завис. Ну, чисто робот! Казалось, слышен звук крутящихся шестеренок в его мозгу. Ответа я не дождался – возможно, зомби ответа и не знал, оттого продолжал молчать.

– Как бы то ни было – спасибо тебе! – от души сказал я.

Веру рвало – наглоталась тухлой жижи. Я подтянул к себе намокший и потяжелевший рюкзак, с трудом ослабил тесемки и вынул аптечку. Там были таблетки для обеззараживания воды. Понимаю, что после драки кулаками не машут, но лучше принять их позже, чем никогда. Желудок придется промывать, а для этого нужна чистая вода. Не вижу ничего плохого в том, чтобы добавить во фляжку растолченный пантоцид. Часть этого раствора, разумеется, тут же выйдет наружу, но ведь что-то задержится в организме, правда? И пусть говорят, что большая концентрация активного вещества влияет на микрофлору желудка и кишечника, сейчас такое влияние даже необходимо.

Я подполз к страдающей от спазмов девушке, приподнял ее голову, влил в рот несколько глотков воды. Придержал ей волосы и отвернулся из деликатности, когда выпитое полезло обратно.

– Ничего, подруга, сейчас оклемаемся и найдем этот чертов портал.

– Портал! – оживился зомби.

– Портал, портал, – пробормотал я. – Ты ведь сидел на телепорте, верно? Вон та коряга и есть телепорт, так?

– Портал!

– Что нам нужно сделать, на какую кнопку нажать, чтобы он заработал? – слегка занервничал я.

– Я активатор телепорта.

– Че-го? – вытаращился я. – Это как? Типа машиниста электропоезда, только вместо поезда – аномальное явление Зоны? И какой же умник доверил тебе процесс переноса людей из точки А в точку Б?

Зомби совершенно человеческим жестом пожал плечами.

– Ладно, перефразирую: кто настраивал портал? Ты ведь знаешь, куда он ведет?

– Макар настроил портал. Макар сказал – встречать. Макар сказал – людям надо в Шаховскую. Я встретил. Вы купались. Я ждал.

Макар, Макар, и здесь Макар.

Если разобраться, то все мои действия исподволь были подчинены плану Макара. С того самого момента, когда мы обнаружили, что блокпост окружен сотнями тварей, и свернули в сторону заброшенной деревеньки, где жили близнецы. Мог он просчитать, куда мы пойдем, если убедимся, что подступы к блокпосту перекрыты? Да запросто!

Затем мне предельно четко объяснили, кто виноват в сложившейся ситуации. Да, объяснял Игнат, но со слов Макара – ведь именно близнец-мутант якобы почувствовал появление в Зоне мутанта из мутантов.

Затем мне ненавязчиво намекнули про артефакт и тайком ввели в планшет координаты.

Затем нас проводили к блокпосту, позволили зайти внутрь – и сразу же начался штурм. Черт возьми! Может, не так уж и неправы были солдатики, когда предположили, что мы с Верой сработали для полчищ нечисти, как спусковой механизм. Братья понимали, что я ни за что не откажусь от выполнения задания и дойду до блокпоста, и потому помогли мне – а потом сразу же устроили так, чтобы мы не слишком долго там задерживались.

Сообщение на планшет в тот момент, когда я был на крыше… Дьявол, да ведь связи весь день не было! Она появилась только дважды – возле дома близнецов и как раз там, на крыше!

То ли я параноик, то ли Игнат с Макаром стоят вообще за всеми событиями минувших суток!

Макар умеет подчинять себе зомбированных солдат, Макар умеет ставить на человека такие метки, что мутанты начинают принимать человека за своего, Макар умеет навешивать ментальную защиту… А как бесы ластились к Игнату! Я ведь еще в тот момент заподозрил, что Игната подменил брат-близнец, который, выходит, с легкостью управляется не только с зомби, но и с мутантами.

Елки зеленые, да существует ли этот таинственный мутант из мутантов, качественно новая стадия развития порождений Зоны?! Или всё это – спектакль, разыгранный десятилетними мальчишками?!

Как заставить взрослого человека сходить за тридевять земель и принести оттуда то, что тебе нужно? Проще всего напугать взрослого человека – и тогда он сам с радостью побежит за неведомым артефактом, в полной уверенности, что спасает человечество, а не исполняет прихоть странного ребенка.

Напугать получилось, еще как!

Раздалась мелодия сигнала: на планшет пришло сообщение. Вот сукины дети! Ну, я вам покажу!

Дрожа от негодования, я все-таки заставил себя закончить процедуру с Верой и лишь потом вернулся к рюкзаку.

«Дядя Алгаритм Макар спрашиваит ты уже падумал пра то что это мы с ним устроили загавар? Мы с ним загавар не устраевали не думай пра нас плахое. Мы тваи друзя ты должен нам вереть. Убей зомби партал сразу аткроится».

Да я вас самих убью, когда доберусь до вашей гребаной деревни!

…А вдруг я ошибаюсь?

Я сел на задницу, обхватил голову руками. Каким бы жестоким и избалованным ни был ребенок, решится ли он на уничтожение сотен, а то и тысяч людей, ради того, чтобы заполучить игрушку?

В конце концов, чем я рискую? Если я нужен пацанам живым и здоровым (а ведь иначе они свою игрушку не получат!), то в портале со мной ничего не случится. Попаду в Шаховскую, доберусь до кинотеатра, осмотрюсь. А уж там видно будет.

– Ты как, подруга? – спросил я Веру.

– Дай мне еще пять минут, – жалобно попросила она. – Всего пять минут, и я буду в норме.

Я с сомнением покачал головой. Но какие варианты? Оставить ее здесь, посреди болота, совсем одну? А если я не вернусь? Она не то что до города – она даже до разгромленного блокпоста в трех километрах отсюда не доберется…

* * *

Ну, пять не пять, а через десять минут Вера сообщила, что в порядке.

«Убей зомби…» Паршивцы! Он нас спас вообще-то! Крайне сложно выстрелить в существо, которое вытащило тебя из настоящего дерьма.

Зомби без выражения смотрел, как я поднимаю ствол. Он даже не дернулся, когда раздался выстрел. Вера всхлипнула, но я все еще был настолько зол, что не собирался растрачиваться на сантименты.

Человеческая оболочка в военной форме рухнула на перекрученную аномальной энергией корягу. Та вспыхнула лиловым светом. Марево дрогнуло и распространилось на всю округу. Тусклое, затянутое серыми тучами небо постепенно стало разбавляться полосами темно-красных прожилок. Между ними буквально на наших глазах появились обширные пятна, испускающие малиновый свет. Далекий гул растревоженной земли сжал сердце. Пространство искривлялось.

– Потопали!

Моя рука крепко ухватила узкую ладонь девушки, и она доверчиво шагнула за мной в неизвестность.

Глава 8 Мертвый город

Сам переход через портал показался мне до обыденности простым. Будто стоял на пороге, сделал шаг и оказался в другом месте. Но ведь в жизни именно так и бывает, верно? Стоял в прихожей – оказался на улице, стоял в вагоне – оказался на платформе. Порог – он потому и порог, что является границей: между ощущениями, между средами, между мирами.

Совершенно непонятно, как работает эта аномалия, за плотное изучение которой при случае сразу же ухватились бы ученые. Перспективы – колоссальные! И скорее всего, глобальный кризис всех транспортных систем на земном шаре.

Несколько секунд назад мы с Верой находились на болотах неподалеку от Карабузино, а сейчас, после белой вспышки, очутились в пропыленных кустах на обочине асфальтированной дороги. Прямо по курсу я видел указатель «пгт. Шаховская 500 м».

Получилось!

Видимо, облегчение отразилось на моем лице столь явственно, что это не ускользнуло от внимания Веры.

– Эй! Все в порядке? Ты готов?

– С тобой? С тобой я готов всегда, готов везде и не меньше трех раз! – отшутился я с нарочитой бодростью.

– Пошляк! – фыркнула девушка. – Да еще и врун в придачу! Такую… такое… В общем, то, во что я превратилась за эти сутки, невозможно вожделеть.

Я хмыкнул. Самокритично. И по сути верно. Ну, что ее выворачивало совсем недавно на моих глазах – это ерунда. Плох тот мужик, который при виде рвоты возлюбленной изменит отношение к ней. А вот выглядели мы оба действительно ужасно: по уши в болотной грязи, в насквозь промокшей одежде, и вонища от нас была – жуть! О горячей ванне пока можно даже не мечтать. А вот новую одежду где-нибудь раздобыть… или хотя бы эту просушить – этим следует озаботиться по ходу движения.

Шаховская – поселок совсем небольшой, от его границ до центра можно прогулочным шагом дойти за двадцать минут. Но я ни на секунду не забывал, что мы в самом сердце Зоны. В географическом сердце, я имею в виду. Совпадает ли он с начальной точкой возникновения и распространения территории с аномальными физическими законами, с эпицентром энергетического выброса, я не знал.

Здесь я бывал еще подростком, в тот же кинотеатр «Мир» ходил пару раз, как будто не хватало мне кинотеатров в Рузе и Волоколамске. Поэтому я шел вперед довольно уверенно. Домов на окраине практически не было, а те, что торчали вдоль улицы, по большей части были основательно разрушены и зияли провалами пустых окон. Детектор аномалий констатировал полное отсутствие неприятностей. И это было странно. Я почему-то представлял себе, что в центре подмосковной Зоны, как и в центре Галактики, скопление объектов будет куда более плотным, чем возле Периметра.

Ощущение враждебного присутствия и чужого оценивающего взгляда накрыло меня под указателем «Волочановское шоссе». Стараясь не пугать раньше времени Веру, я все же непроизвольно оглядывался и поеживался. Поймал ее внимательный взгляд и попытался взять себя в руки.

Хренушки.

А через десяток шагов и сама Вера ощутимо занервничала. Смахивало на направленное ментальное воздействие: кто-то очень не хотел, чтобы мы шли дальше. Значит, впереди действительно кто-то есть? Впереди – именно здесь, на въезде по этой трассе? Или поселок в принципе обнесен таким защитным кольцом, что ни с какой стороны без ущерба для психики не подступиться?

Мы остановились. Справа вдоль шоссе тянулись кусты с побуревшей листвой, слева за глухим забором виднелись приземистые строения явно производственного типа. Я уже и не помнил, что там располагалось в стародавние времена. Завод железобетонных изделий? Фабрика стройматериалов? Одна проходная располагалась лицом к Волочановскому шоссе, на обочине которого стояли мы с Верой, другая проходная смотрела своими воротами на 3-ю Советскую улицу, что шла параллельно железной дороге и упиралась в нужный нам перекресток. А если попытаться пересечь границу поселка не здесь, а там? Но для этого требовалось пройти по заводской территории, между приземистых цехов.

Чем мы рисковали? С одной стороны, общеизвестно, что большинство мутантов терпеть не может всего, что связано с техникой. Поселиться в человеческом жилище – это запросто, причем без разницы, в квартире ли, в дачном коттеджике или в палате санатория. А вот свить гнездышко в слесарной мастерской или гараже, и уж тем паче там, где массово производилась какая-то продукция, стучали прессы, ворчали центрифуги или ползла конвейерная лента, – это нонсенс. Ни я в своей жизни ни разу такого не встречал, ни кто-либо из знакомых сталкеров. Но «не встречал» и «вообще не бывает» – это все-таки разные понятия.

Ворота проходной были распахнуты, так что преодолевать высокий забор не пришлось. Как только мы попали на территорию, сработал детектор, фиксируя первую с момента нашего прохода через портал аномалию. Сверившись с расположением точки на экране, я нашел взглядом и реальный объект: рыжее мочало свисало с наружного трансформатора и с высоковольтных проводов, тянущихся к нему от ближайшей мачты.

Проходить под проводами в непосредственной близости от аномалии, издалека напоминавшей затаившуюся в ветвях дерева рысь, как-то не хотелось. Огибать длинный цех – тем более. Я мотнул головой, указывая Вере на сквозной проход через этот цех. Что лучше: триста метров в обход по открытому пространству или тридцать – напрямик, но в полумраке производственного помещения?

– Останься здесь, – тихо скомандовал я. – Смотри мне четко в спину и держи пистолет наготове. Как только пройду цех насквозь – подам тебе знак. Ферштейн?

Вера сосредоточенно кивнула и передернула затвор. Ее автомат благополучно сдох после купания в болоте: вычистить всю грязь, забившую ствол, в походных условиях было нереально. Поэтому пришлось девушке удовлетвориться «Глоком» – тем самым пистолетом, который мы сняли с тела первого убитого ею бандита. Сколько же недель назад это было?..

За сдвинутой створкой ворот внутри помещения оказалось довольно промозгло. День, несмотря на отсутствие солнца, выдался на удивление жарким, а тут вдруг я почувствовал, как липнущая к телу мокрая одежда становится еще и ужасно холодной. Мне как-то сразу расхотелось идти этим путем, в студеном полумраке, заставленном станками.

Я все же решился, выдохнул, сделал шаг вперед и два в сторону, заходя за строгальный станок. Я терпеливо дожидался, когда глаза привыкнут к темноте – и вот уже стал различать очертания дальних станков, прессов, ножниц для резки листового металла. Похоже, цех был инструментальным, а не производственным.

Я еще постоял некоторое время, прислушиваясь, принюхиваясь, приглядываясь. Потрескивания или слабого голубого сияния, свойственного аномалиям, не наблюдалось. Звериного запаха, присущего логову хищника, тоже не ощущалось.

Обогнув штабель уложенных на деревянном поддоне металлических заготовок, двинулся вперед. Детектор исправно указал мне местоположение нескольких аномалий, которые жались к стенам и не мешали моим передвижениям.

Внезапно раздался звук, который едва не заставил меня обделаться: впереди, в трех метрах от меня заработал токарный станок. Включилась лампочка, потекла из крана охлаждающая эмульсия, завращался барабан с зажатой в кулачках продолговатой деталью, заскользил по ней проходной резец, потянулась из-под него спираль раскаленной металлической стружки…

Я икнул. Потом еще раз. Потом нашел в себе силы оглядеться. Пусто. Никого. Почему включился станок? Почему именно сейчас? Мелькнула паническая мысль, что на меня открыла охоту какая-то мутировавшая тварь, умеющая становиться невидимой или мимикрировать под любой интерьер. Возможно, она стоит возле вон той шлифовальной машины и выглядит как шлифовальная машина! А может, она сидит рядом с промышленным наждаком и выглядит как промышленный наждак! А может, она сейчас начнет крутить рукоятки, меняя положение победитового резца, грызущего металл заготовки!

А я ведь преодолел всего лишь две трети погруженного в темноту цеха. Напоминать о действиях в такой обстановке мне не нужно было. За меня все сделали наработанные в Зоне рефлексы – пусть с запозданием, но они все-таки сработали. Тот путь, которым ты только что благополучно прошел, априори безопаснее, чем тот, что ждет тебя впереди. Поэтому я переместился в сторону и рванул со скоростью спринтера обратно, к выходу, а память и приобретенные навыки помогали избегать случайного сближения с одной из притаившихся у стен аномалий.

Позади меня по-прежнему завывал токарный станок, по-прежнему светилась лампочка и шипела на раскаленной стружке охлаждающая эмульсия. Резец, по всей видимости, прошел деталь до конца и теперь начал со скрежетом биться о «кулачки» барабана. А потом будто кто-то кнопку нажал – и станок затих. Я, содрогнувшись от ужаса, припустил еще сильнее и поудобнее перехватил в руке автомат. Обороняться от твари в такой обстановке не имело смысла, поиграет, сомнет, сломает и высосет все соки без остатка. Только вперед, к спасительной створке, петляя меж станков и молясь, чтобы ни один больше не включился!

Два десятка метров… Казалось бы, как это мало! В три прыжка преодолеть можно! Но я все бежал и бежал, петлял и петлял, а цех все не заканчивался. И Веры до сих пор не было видно – а ведь она должна контролировать мои передвижения, страховать меня!

Вырвался. Хапнул воздуха раскрытым ртом, будто ныряльщик, надолго задержавшийся на глубине. Отскочил в сторону, прижался спиной к наружной стене цеха. Повращал глазами.

Асфальтовый пятак перед входом и ведущая к проходной дорога оказались пусты. Веры нигде не было видно.

Глава 9 Поворот

Разумеется, я не носился с воплями по территории завода.

Разумеется, я не оставлял попыток найти если не девушку, то хотя бы какие-то ее следы, которые могли бы направить меня в правильную сторону.

Потом я не оставлял попыток найти хоть чьи-нибудь следы.

Абсолютно вымершие цеха. Абсолютно мертвый завод.

Ну, если не считать того станка, который так не вовремя включился.

Я еще некоторое время метался туда-сюда. Потом, в пятый, наверное, раз зайдя в помещение с гигантскими чанами для промывки речного песка, я услышал неясный звук голосов. Пошел в ту сторону, подобрался поближе. Спустя полминуты я уже мог различить два голоса – мужской и женский. Диалог был крайне эмоциональным, а женский голос принадлежал, несомненно, Вере.

Пытаясь ступать как можно тише, я подобрался еще ближе. Похоже, Вера попала в беду. Я закрепил автомат за спиной и достал из кобуры пистолет. В ближнем бою он, возможно, будет предпочтительней.

Я вновь стал шаг за шагом продвигаться вперед.

Готовый к любым решительным действиям, я прислонился спиной к стене, перевел дух. Один шаг, резкий поворот – и похититель вместе с похищенной девушкой окажется в пяти метрах передо мной. Я вспомнил, как стреляла Вера: три выстрела – два трупа, один с аккуратной дырочкой во лбу, другой – с двумя отверстиями в левой части груди. Сумею ли я так же точно поразить цель первыми же выстрелами? Или придется ввязаться в длительную перестрелку? И как бы при этом еще и девушку не зацепить…

И тут я разобрал слова.

– А сейчас-то тебе от меня что нужно? – устало спросила Вера.

– Я не виноват, что именно меня задействовали в операции! Это просто совпадение, – приглушенно ответил мужчина. – Когда мне поручили встретиться с агентом…

– Тебе поручили встретиться с агентом? – пренебрежительным тоном переспросила Вера. – Да тебе даже тряпку половую нельзя доверить, не то чтобы вести агентурную работу.

– Ты забываешься!

– Наоборот, я слишком хорошо все помню. На свой счет ты можешь обманываться сам и обманывать кого угодно, но только не женщину, которая жила с тобой больше года.

Я дернулся. Два удара под дых подряд.

Я через силу совладал с эмоциями. Подышал через нос, досчитал до десяти и осторожно высунулся из-за угла. Отсюда просматривалась невесть как уцелевшая стеклянная перегородка. За стеклом стоял канцелярский стол, на краю которого сидел мужчина в камуфляже. Я мог видеть его ухо и щеку, и если на то пошло, мне было достаточно и этого, чтобы как следует прицелиться. С пяти метров я не промахнусь. Однако нужно было понять, что это за встреча, что это за агенты.

Веру с этой позиции я наблюдать не мог. А жаль. Хотелось бы видеть ее лицо, ее эмоции.

– Тем не менее, – терпеливо продолжил ее собеседник Веры, – именно меня послали на встречу с тобой.

– Ну-ну! – с сарказмом откликнулась она.

– Нам интересен человек, которого ты разрабатываешь.

– Алгоритм? А вы тут, простите, каким боком? Это целиком и полностью моя разработка, не надо мешаться под ногами!

Еще одна отрезвляющая пощечина. Или ушат холодной воды. Узнать, что Вера работает на госбезопасность – неприятно, да, но все-таки не смертельно. Ну, мало ли, как ее жизнь сложилась и что в итоге привело в контору? Всякое ведь бывает. На службе тоже попадаются отличные парни… и девчата. Короче, если бы нам с Верой суждено было и дальше встречаться, ее работа, скорее всего, не стала бы препятствием для наших отношений.

Однако теперь получалось, что наша встреча в отделении полиции – отнюдь не случайность. Она меня разрабатывала. Сама так сказала.

– На первых порах службу устроила бы твоя позиция, – меж тем, объяснял незнакомец. – Обыкновенный сталкер, который ходит в Зону и дружит со странной семейкой близнецов – да, интересно, но не настолько, чтобы отбирать это дело у молодой девчонки. Пусть дитя потешится. Тем более такие обстоятельства – не у каждого из нас отцы командуют четвертым блокпостом, тебе даже легенду придумывать не пришлось, чтобы навязаться в попутчицы.

– Заткнись, ублюдок! Папа, между прочим, погиб!

– Соболезную, – без тени сочувствия сказал агент и пожал плечами. – Это Зона, детка, здесь каждый день кто-нибудь гибнет. Мы все знаем, на что идем, когда отправляемся сюда.

Мужчина откинулся назад, оперся о столешницу руками. В этот момент я смог немного рассмотреть его внешность. Собеседник Веры оказался довольно-таки молодым парнем крепкого телосложения, с круглым лицом и светлыми волосами.

– Так зачем вам близнецы? – осведомилась девушка, проигнорировав философскую позицию парня.

– Не-еет, дорогая, близнецы были нужны тебе! – усмехнулся он и потер шею широкой ладонью. – А нам нужно то, что вы собираетесь найти в Шаховской. У нас новый враг в Зоне, и на сей раз это вполне конкретная личность. Велика вероятность, что искомый артефакт поможет нам воздействовать на эту личность.

Значит, мои подозрения беспочвенны? Макар – не мутант из мутантов?

– Как вы вышли на нас? – спросила Вера.

– Элементарно. Но подробности, я думаю, тебе знать ни к чему. Портал держался достаточно долго, чтобы я смог пройти за вами следом.

– Ну, тогда мне остается только повторить свой вопрос: сейчас-то тебе от меня что нужно?

– Координаты, разумеется. Я же не телепат, чтобы мысли ваши читать! Ну и некоторое содействие: тебе придется задержать своего любовничка хотя бы на полчаса, чтобы я успел добраться до точки и забрать объект. Думаю, тебе это не составит труда. А я клятвенно обещаю, что выставлю в конторе твои действия в самом выгодном для тебя свете. Очередную звездочку на погоне гарантирую.

Как же меня покоробило от его слов! Это что же – контора за нами наблюдала даже в тот момент? Или это сама Вера исправно рапортовала о проделанной работе, отправляя шифровки типа: «Объект Алгоритм соблазнен зпт контакт налажен зпт жду указаний тчк»?

– Иди в задницу, Антон! Ты – не мой руководитель, я не обязана делиться с тобой информацией. Особенно если меня уже сняли с этого дела. Хотите знать координаты – начинайте с нуля.

– Значит, не поможешь друзьям? – вкрадчивым голосом поинтересовался собеседник Веры. – Ладно, а если я попрошу не как друг и не как коллега?

– Коллегой ты еще можешь себя называть, а вот другом – вряд ли.

– А если я попрошу как любимый мужчина?

Вера прыснула:

– Вот это самомнение! Да кто ты такой, чтобы называть себя любимым?

– Тот, кто целый год заставлял тебя кричать от наслаждения ночами. Знаю, что женщины такого не забывают. Если хочешь, я могу напомнить прямо сейчас.

Он спрыгнул со стола, сделал шаг к невидимой мне Вере.

– Не подходил бы ты ко мне, – тихо и устало посоветовала девушка.

– А и правда, Верунь, давай, как говорится, вспомним молодость? Давай прямо сейчас повторим? – с усмешкой в голосе проговорил тот, кого Вера назвала Антоном.

Девушка пискнула, зашуршала одежда, звякнула пряжка ремня… Потом наступила тишина, если не брать в расчет тихих шорохов и учащенного дыхания.

Не могу сказать, что мой мир рухнул. Да, вера мне нравилась. Возможно, я сам себе боялся признаться, насколько нравилась. Но так противно мне давно уже не было. Пользуясь тем, что эти двое заняты друг другом, я бесшумно попятился, а затем покинул цех.

Я нашел удобную наблюдательную точку на крыше соседнего производственного помещения. Отсюда был отлично виден выход, через который, предположительно, могли бы выйти Вера и ее хахаль. Я надеялся понаблюдать за ними и проанализировать их поведение. Яснее ясного, что она назовет ему координаты – разумеется, не из-за того, что он прямо сейчас удовлетворит ее сексуальные потребности. И конечно же, не в память о былом. Просто она – сотрудница госбезопасности, ей нет смысла ссориться с конторой. Антон прав – ей следует воспользоваться шансом и получить лишние звездочки на погоны. Точнее, совсем даже не лишние. Но меня интересовало другое: пойдут ли они за артефактом вместе? И сделают ли это прямо сейчас? Или Антон вызовет экспертов и подкрепление?

Раз уж спецагенты следили за мной энное количество времени, ничто не мешало мне в конце пути поменяться с ними ролями.

* * *

Тусклое красное солнце показалось меж размытых облаков, на миг осветив видимое пространство запретной территории, а вместе с его появлением стали таять остатки моих надежд еще разок сегодня увидеть сладкую парочку. Каким бы сексуальным гигантом ни был Антон, а он все же на службе. Сколько можно-то? Пора бы, ха-ха, и честь знать! Или они там заснули?

Стараясь ступать бесшумно, я вновь прокрался к той стеклянной перегородке, где ранее стал свидетелем разговора Веры и ее бывшего (и, видимо, настоящего!) возлюбленного. Никого там не оказалось. Похоже, они ушли через другой выход, пока я, как дурак, куковал на крыше. Ну и поделом тебе, парень. Нашел с кем тягаться. Ты уже видел, как Вера стреляет – теперь вот довелось убедиться, что и передвигается она с навыками разведчика-диверсанта.

Я вдруг встал, как вкопанный: это что же, вся ее беспомощность, все ее нелепые телодвижения в сложных ситуациях – тоже спектакль?! Я вспомнил, как учил ее двигаться ползком от аномалии, как наставлял, как вел по болоту – и застонал. Да ведь она наверняка и не такому обучена! А ты хвост-то распушил, ощутил себя значимым… Противно-то как!

Я развернулся, чтобы уйти из помещения с чанами для промывки песка. В темном углу мне почудилось движение. Отчетливая тень, куда более плотная, чем просто полумрак цеха. Вера? Антон? Нет, слишком высокая фигура. Метра три ростом. Вот и верь тем, кто утверждает, будто мутанты терпеть не могут промышленных зданий!

Автомат к щеке, пригнуться, перевести на стрельбу очередями.

Тишина. Только слабое покачивание тени в углу.

Шаг, еще шаг. Может, оно спит? Может, ранено?

Может, ну его на фиг?

Но во мне уже проснулся охотничий азарт. Как-никак, первый мутант, встреченный в Шаховской! Должен же он отличаться от тех, что водятся на периферии?

Еще шаг, еще…

Наконец, я приблизился настолько, что сумел разглядеть детали. И меня словно обухом по голове шарахнуло. Оторопело выпучив глаза, я попятился.

В углу, в метре от пола, в петле, сооруженной из плотной брезентовой ткани, покачивался тот, кого Вера назвала Антоном. Он был напрочь, окончательно и бесповоротно мертв. А брезент я узнал – эту сумку-пояс с карманами для артефактов, сшитую мною собственноручно, девушка назвала кустарщиной. После того как я этот пояс на нее надел – то ли триста лет назад, то ли вчера утром.

Глава 10 Артефакт

Одноэтажный хозяйственный магазинчик располагался через дорогу от кинотеатра. Очень удачное место, все подступы как на ладони. Кое-как я забрался на крышу магазина, попытался подкрепиться, но кусок в горло не лез. Ну и шут с ним.

На площадке перед входом в кинотеатр стоял бронетранспортер. Судя по всему, стоял он так не один месяц и даже не один год – от колес практически ничего не осталось.

Чем дольше я смотрел вниз, тем больше уверялся в ошибочности координат. Вернее, в ошибочной интерпретации того, что ввел в мой планшет Игнат. Ближайшим подходящим зданием на карте казался знакомый с детства «Мир» – вот я и назначил его на роль хранилища диковинки. Но мурашки по спине у меня начинали бежать, только когда я переводил взгляд на бронетранспортер.

Я долго лежал у края крыши, наблюдая за улицей. Где-то тут, возможно, прячется Вера. Возможно, она уже побывала в кинотеатре, обследовала его, ничего не обнаружила и теперь поджидает меня, чтобы вытащить каштан из огня моими руками. Возможно, она таки нашла артефакт, и теперь держит путь домой, в контору, чтобы порадовать сослуживцев столь ценным экземпляром.

От мыслей о Вере желудок скручивался в жгут. Вот ведь идиот! Напридумывал себе сцены разврата, а она там врукопашную со здоровенным мужиком билась. Пусть не из-за меня, точнее – не из-за планов конторы на мою персону. Пусть она собственную честь защищала. Или какие-то свои планы, которые Антон вознамерился разрушить. Но в Зону-то ее привел я! Кем бы она ни была – она все еще оставалась моей подопечной, я нес за нее ответственность, что бы между нами ни произошло! Я должен был помочь ей, когда этот ублюдок попытался ее изнасиловать. Вместо этого я легко поверил, что она собирается отдаться ему добровольно…

То, как в итоге она обошлась с Антоном, произвело на меня колоссальное впечатление. Да, я был совершенно подавлен.

Сил, чтобы хотя бы пошевелиться, не осталось. Где-то там, внизу, под защитой бронированного корпуса, находился артефакт. Воспользовавшись его необыкновенными свойствами, я бы мог ликвидировать угрозу. Нет, не обратить распространение Зоны, не отодвинуть границы запретной территории до прежнего Периметра, не вернуть привычный жизненный уклад в некогда тихий подмосковный городок. Всё это, к сожалению, уже досталось прошлому, а повлиять на прошлое не способен никакой артефакт.

Зато я мог доставить эту диковинку Макару, тем самым усугубив раскол, возникший между группами мутантов. К каким бы хитростям ни прибегали братья-близнецы, все-таки они не чурались сотрудничества с людьми. С ними можно договориться. По крайней мере, я уверен, что у меня это получится. А мутант из мутантов наглядно продемонстрировал, что ни о чем договариваться не намерен – ему нужна безраздельная власть в Зоне, полное подчинение нечисти и расширение запретной территории.

Умение взаимодействовать с аномальными энергиями Зоны – против чудесного способа такое умение нейтрализовать. Противостояние, которое может затянуться на годы. Главное, чтобы оно не было кровопролитным.

Еще можно было просто продать артефакт за солидную сумму – той же конторе, в которой работала Вера. Эти не поскупятся. Взять деньги и уехать куда-нибудь в теплые края. Куда-нибудь, где нет никаких Зон. Забыть о знакомых, наплевать на долг – точнее, перепоручить всю ответственность людям куда более компетентным.

Я понимал, что до артефакта мне рукой подать, а я все еще продолжаю тянуть время. Да, так бывает, что человек, долго и напряженно продвигавшийся к какой-то цели, вдруг замирает в шаге от нее. Может, это и вовсе не та цель, к которой он стремился? Может, ошибся с приоритетами? Вот и я так же застыл, полностью обессиленный долгой опасной дорогой.

Еще я вдруг отчетливо осознал, что под налетом философии скрывается одна гаденькая вещь: я попросту боюсь завладеть артефактом, тем самым запустив механизм, который приведет в действие некие дьявольские силы.

Вход в кинотеатр находился в десятке метров от бронетранспортера. Стеклянная стена от пола до потолка, темное фойе с кучами мусора и обломками мебели. Отличное место, чтобы устроить засаду на любого, кто посягнет на артефакт. Положим, мутант из мутантов знает, где находится такое грозное оружие против него (обязан это чувствовать, как чувствует Макар!), но не может его даже тронуть – законы Зоны причудливы, некоторые правила и условия непосвященным людям могут показаться отрывками из сказки, однако эти правила и условия действуют. Допустим, и сейчас имеются некие ограничения, о которых я не догадываюсь, но догадывается мутант из мутантов. Что он предпримет в том случае, когда сам забрать не может, но и другим позволить завладеть артефактом для него – верная смерть.

Он пошлет своих слуг охранять. А слуг у него мно-ооого.

Недостаточно я в эти два дня воевал, да?

Я со стоном сел и занялся чисткой оружия. Размеренные действия всегда помогали мне успокоиться и привести в порядок мысли. Но сейчас я был спокоен, а мысли – в полном порядке. Просто нужно было подготовиться к схватке. Возможно, самой последней для меня.

Какого лешего военные бросили бронетранспортер, если на вид он был невредимым? Ну, не считая сгнивших от старости колес. Сам собой пришел ответ: техника попала в эпицентр радиационного загрязнения, и никакая дезактивация ей уже не могла помочь, потому ее и оставили здесь ржаветь. Потом я долго через бинокль рассматривал фойе кинотеатра, пытаясь обнаружить какие-нибудь следы человеческого и нечеловеческого присутствия. За стеклянной стеной никто не мелькал, а скрытого наблюдателя, если он там находился, я не смог обнаружить. Ну что ж, сколько ни тяни кота за хвост, а все же придется прогуляться до БТР, обозначить свое присутствие и определенный интерес.

Город по-прежнему был тих, здесь все давно и прочно вымерло.

* * *

Я приблизился вплотную. Счетчик Гейгера стал верещать без остановки, предупреждая о высоком радиационном фоне. Я надеялся на закрепленный на моем поясе артефакт. Ну и в принципе – глупо не сделать последний шаг, когда ты прошел путь длиной в несколько десятков километров, прыгал через портал, погибал под пулями и в болотах, дрался с мутантами и в упор стрелял в зомби, который тебя спас.

На корпусе бронетранспортера уже проросло какое-то пышное подобие коричневого то ли мха, то ли лишайника, совершенно не свойственное природе этой местности. Я зябко повел плечами и, больше не медля, потянул за скобу крышки нижней бортовой двери. Дверь открылась вниз, превратившись в подножку. Проверил детектором наличие аномалий и, тяжко вздохнув (не везет так не везет!), полез внутрь.

Артефакт обнаружился в головной части корпуса, в отсеке управления, между сидениями механика-водителя и командира бронетранспортера. Да и как его было не обнаружить, если переливчатый шар размером с теннисный мячик, испуская радужное сияние, висел в воздухе как раз на уровне глаз? Будь я в нормальном состоянии, я бы непременно испытал восторг. Однако я был измотан, меня тошнило, кружилась голова и чесалась кожа – короче, не до любования и восхищения. Подсвечивая себе фонариком, я обнаружил, что сиденья и приборная панель оплавлены. Нет, дело было не в пожаре, просто совсем недавно здесь разрядилась «электра» – чрезвычайно кусачая дрянь.

Я отложил автомат, заткнул захлебывающийся дозиметр, скинул рюкзак и вынул оттуда контейнер. На четвереньках дополз до зависшего над полом артефакта. Поддел его краем контейнера, будто зачерпнул половником кусман мяса в супе – и «мячик» плавно перекатился внутрь.

В тот момент, когда радужный шарик коснулся стенки контейнера, меня будто молнией пронзило. Какие заслонки открылись в мозгу, какие знания туда перетекли, какие взаимодействия сделались доступны – все это невозможно было сразу осознать, проанализировать и описать. Помню, я орал от боли в сознании – да-да, сознание, оказывается, может болеть! – но понятия не имею, как долго это длилось. Казалось, мимо проходит неизмеримая вечность, и скоро бронетранспортер рассыплется от старости в пыль, а сам я превращусь в высохшую мумию, но процесс слияния с аномальным объектом продолжался и продолжался, а крик над мертвым городом все звучал и звучал…

* * *

Судьба смилостивилась надо мной и, пока я валялся без сознания между БТР и кинотеатром, ни одна тварь не пришла на запах крови. Да были ли они в Шаховской, эти порождения Преисподней?!

Истерзанный последними событиями, я, используя последние резервы, покинул открытое пространство и пополз в сторону жилых домов. Меня лихорадило, губы запеклись так сильно, что от прикосновения языка начинала слезать корочка затвердевшей кожи. Кружилась голова, пару раз меня вывернуло желчью. Да, дружок, эта доза потребует радикальных мер. Средства для этого имеются – просто нужно развинтить небольшой контейнер с накрепко закрученной крышкой. И выпить водки – во фляжке оставалось еще грамм двести. Лишь бы добраться туда, где можно лечь и зализать раны – как физические, так и моральные.

Деревянный домишко казался мне вполне подходящим пристанищем. Палисадник порос сорняками высотой взрослому человеку по грудь. Детектор аномалий молчал, никаких признаков чужого присутствия не наблюдалось.

Только тут я обнаружил, что автомата при мне нет. Потерял, растяпа. То ли в БТР оставил, то ли в том месте, где меня рвало. Я попытался достать из кобуры пистолет, затем плюнул – все равно в таком состоянии ни в кого не попаду. Кое-как поднялся на ноги и оставшийся путь вдоль стеночки прошел на полусогнутых.

В сенях на грубо сколоченной лежанке, укрывшись огромным пыльным бушлатом, спала Вера. Я уже ничему не удивлялся. Спит – значит, так надо. Именно здесь – значит, так суждено.

Я с трудом заполз на лежанку, уронил голову на руки. Пять минут. Всего пять минут отдыха. Потом я встану и займусь здоровьем. Или попрошу Веру, чтобы она полечила меня. Просто дайте мне пять минут…

* * *

Отрубился я сразу же и не приходил в себя до самых сумерек. Сложно назвать это полноценным сном – скорее, это была полудрема-полубред, во время которого в воспаленном мозгу оседала и укладывалась по полочкам приобретенная через радужный артефакт информация.

Потом я услышал стон.

Приподнявшись на локте, я присмотрелся и с ужасом понял, что девушка вовсе не спит, а находится без сознания. Жестокий ожог от «электры» изуродовал левую сторону ее лица – ничего, со временем заживет, а шрам сейчас любой косметолог зашлифует так, что и не заметит никто. Куда хуже было другое: у Веры, как и у меня, наблюдались все признаки лучевой болезни. И лежала она в лужице собственной рвоты.

Твою ж мать, подруга! Мы так не договаривались!

Я заставил себя спуститься с лежака, на четвереньках дополз до рюкзака. Шприц с «коктейлем». Фляжка с водкой. Контейнер с артефактом, избавляющим от последствий облучения. Да, я собирался воспользоваться всем этим сам. Но, кажется, не судьба.

Разрезал ножом ее рукав, нашел вену, воткнул иглу, нажал на поршень. Затем ножом же разжал ей зубы и потихоньку, чтобы не захлебнулась, влил ей в рот пару глотков водки. Затем положил на живот извлеченный из наконец-то раскрученного контейнера лечебный артефакт. Второй и последний шприц с «коктейлем», а также фляжку с остатками водки поставил возле лежанки: очнется – увидит, сообразит.

Все. Больше я ничего не мог поделать. Запретная территория полностью вычерпала энергию очередного искателя приключений, и теперь я был вынужден признать, что безнадежно проиграл. Больше всего мне сейчас хотелось провалиться в сон. Но я обязан был сделать еще кое-что.

Ощущая сильный жар и ломоту во всем теле, я выбрался из домишки. Отчаянно заморгал от неожиданно яркого света. Нет, это не солнышко выглянуло из осенних облаков Зоны – просто теперь мною любой свет, даже вот этот тусклый вечерний сумрак, воспринимался как направленный в глаза прожектор.

Напротив крыльца в десятке метрах над землей без видимой опоры висел человек. Или, что куда точнее, человекоподобный мутант.

– Здорово, Штырь, – прохрипел я.

– Здорово, Алгоритм, – ответил левитирующий субъект. – Хреново выглядишь.

– На себя посмотри.

– Это ты верно подметил, – согласился мой бывший напарник. – Выгляжу я так же дерьмово, как и чувствую себя.

– Управление коллективом так сильно выматывает? – заплетающимся от слабости языком поддел я Штыря.

– А ты, я смотрю, уже в курсе всего. Даже не удивился моему появлению.

– Пару часов назад догадался. До этого – так, подозрения были. Необоснованные.

– Как поступим? – полюбопытствовал мутант из мутантов.

– А есть варианты? Ну, давай ты нападешь, я попробую пострелять в тебя из пистолета, потом ты все-таки подавишь мое сознание, заберешь у меня чудо-артефакт и станешь абсолютно неуязвимым. Это если мы выберем долгий путь. Но я бы попросил тебя поступить лаконичнее. Будь другом: если в тебе осталось хоть что-то человеческое – добей меня, а? Ну мочи просто нет никакой.

– Эй-эй! – возмутился Штырь. – Чувак, ты с дуба рухнул? Ты давай не безобразничай! Я его сюда вел-вел, а он теперь помирать у меня на глазах собрался.

– Ты меня вел? Мать твою, и ты меня вел?! Вы сговорились все, что ли?!

– Про других не знаю, хотя прям даже любопытно, кто эти «все».

– Все, кому жизненно необходимо владение артефактом. Тем самым, из бронетранспортера.

– А. Понятно, – без особого интереса кивнул Штырь.

– Скажи, а почему ты не держал его при себе?

– А почему царь Кощей не держал при себе иглу с собственной смертью на кончике? – пожал плечами мутант и опустился на пожухлую траву в двух шагах от меня. – Наверное, потому, что прекрасно понимал: вечная жизнь и могущество однажды могут так достать, что молиться станешь на того, кто придет гоняться за зайцем, уткой и прочей живностью, пока наконец не отломит кончик.

Вопросительно вздернув брови, я ткнул себе в грудь указательным пальцем – дескать, это ты про меня, что ли? Штырь кивнул.

– Давай, Алгоритм, соображай шустрей.

– Издеваешься? Мне сейчас не то что соображать, мне разговаривать трудно!

– Разве? – удивился бывший сталкер. – Дружище, ты, может, не заметил, но мы уже минут пять как общаемся невербально. Ты даже губ не размыкаешь!

Я потряс головой. Бред. Наваждение. Я страдаю от лучевой болезни, мне чудится всякое. Наверняка и никакого Штыря передо мной нет.

Будто опровергая последнюю мысль, Штырь с сочувствием похлопал меня по плечу.

– Ты даже не знаешь, что такое настоящее страдание. Лучевая болезнь – тьфу, ерунда! Зона тебя излечит за пару часов. Если ты, конечно, будешь ей полезен. А страдание – это когда постоянно, ежесекундно чувствуешь все аномалии, любое перераспределение энергии, всех мутантов, вообще все, что происходит на подведомственной территории.

– Это ты о себе?

– И о себе, и о тебе. Лучшей кандидатуры на роль моего преемника не найти. Я когда-то пытался нащупать контакт с мутантами, понять их психологию, менталитет, мотивы поступков – я это получил. А ты всегда искал взаимосвязи, хотел знать алгоритмы, уметь предчувствовать, просчитывать и предугадывать. Теперь тебе будет предоставлена возможность все это познать.

– Но… почему?!

– Потому что я устал. Даже подвергшимся мутации нервам свойственно выгорать. А уставший человек с расшатанными нервами – это абсолютно неадекватные действия, фатальные ошибки и непредсказуемая агрессия. Тебе мало того, что случилось позавчера в нашем родном городке?

– Ах ты ублюдок! Ты хоть понимаешь, сколько людей там погибло?!

– А ты представляешь, сколько тварей гибнет в Зоне каждый день? Вы же их пачками приходуете! Только тебе от смерти посторонних горожан… ну, максимум, печально. А от меня каждый раз будто кусок мяса отгрызают – я же каждую смерть подопечных ощущаю на своей шкуре. Ну и потом – я же уже сказал про агрессию и фатальные ошибки. И все это может продолжаться и продолжаться…

– Ты меня шантажировать вздумал?!

– Безусловно. На то и был расчет. Ты прагматик. И моралист. И вообще – человек ответственный. Захочешь вернуть Зону в прежние границы – вернешь. Захочешь, чтобы нечисть массово научилась играть на скрипках и кларнетах, – достаточно отдать такой приказ. И никаких чудовищ, нападающих на сталкеров; никаких монстров, ворующих младенцев из человеческих жилищ. Плохо ли?

Я глубоко задумался. Перспектива пугала. Но не меньше пугало и то знание, что вложил в меня радужный артефакт. Как ужиться с этим знанием, если реализовать его не будет никакой возможности? А реализовать можно только оставшись здесь, на запретной территории.

Но какая чудовищная ответственность!

Выдержу ли? Не сойду ли с ума? Не начну ли через пару месяцев совершать «фатальные ошибки» и демонстрировать немотивированную агрессию? Не стану ли подыскивать преемника уже послезавтра?

– Дай мне подумать пять минут, – попросил я. Вслух. Голосом. – Пожалуйста, дай мне пять минут.

Зона погружалась в ночной полумрак.

Как знать, каким будет утро?

Оглавление

Вместо пролога

Глава 1 ТРЕВОЖНОЕ УТРО

Глава 2 ОТДЕЛ

Глава 3 ПРОВЕРКА НА ВЫЖИВАЕМОСТЬ

Глава 4 Заброшенная деревенька

Глава 5 Блокпост

Глава 6 Путь в логово

Глава 7 Телепорт

Глава 8 Мертвый город

Глава 9 Поворот

Глава 10 Артефакт Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg