Три Меченосца Книга вторая. Царь Алого Огня Владимир Маягин
© Владимир Маягин, 2019
ISBN 978-5-4474-9796-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Приветствую тебя, уважаемый читатель! Перед тобой вторая и заключительная часть романа «Три Меченосца». Если ты открыл эту книгу, значит тебе либо удалось пробиться через весь пафос первой части, едва не сломав язык при чтении названий и имен волшебного мира фэнтези, и теперь ты желаешь узнать продолжение истории великой войны с Королем Мрака; либо же ты просто из любопытства решил взглянуть на первые страницы еще неизвестного тебе произведения. Если второй вариант, то я настоятельно рекомендую тебе обратиться к первой книге, потому что я не стану кратко излагать описанные в ней события здесь. Я, честно говоря, пытался это сделать, просто у меня не получилось… Да и для чего это нужно? Если ты не знаком с первой книгой, то читать вторую ориентируясь лишь на краткое содержание первой — это по меньшей мере странно. Если же ты читал, тогда это нецелесообразно… В общем, я плюнул и решил отделаться этим бессмысленным коротким вступлением.
Для тех, кто еще здесь… История продолжается. Три Меченосца выполняют возложенную на них миссию. Король Мрака одной рукой пытается дотянуться до них, другой — управляет своими несметными армиями. Все сильнее вскипают котлы яростной войны…
Владимир МаягинЦарь Алого Огня
Доспехи и латы сверкали.
Сраженья мечи ожидали.
И темные тучи угрозы
Нависли над мертвой землей.
И выросли тени из мрака,
Отродья великого страха,
Во тьму облаченные твари,
Явленные гибельной мглой…
Глава первая
Ступая по мертвой траве и белым островкам снега, они спускались в долину. По окрестностям были разбросаны небольшие рощицы. Справа и слева высились припорошенные снегами горы. Их седые вершины гордо врезались в небеса и окутывались белыми воротниками облаков. Земля еще щетинилась пожелтевшей травой и кустарниками. Повсюду по пути попадались глубокие расселины, через которые часто приходилось перепрыгивать. Много раз путь юношам пересекали широкие ручьи; где-то вдалеке все эти потоки сливались воедино и превращались в быструю реку, которая с пеной неслась по камням.
Избранные выбрали трудный путь. Но именно он мог спасти их от встречи с Ведьмой. Они спешно продвигались вперед, идя вдоль отрогов великого Кридона, — туда, где горизонт был всецело затянут темной мглой.
— Что там впереди? — спросил Ликтаро.
— Похоже, что это пресловутые Ведьмины Болота, — ответил Тэлеск.
— Надо двигаться еще ближе к отрогам Кридона, — добавил Рунш. — Иначе мы рискуем забрести в мрачные топи.
Юноши взяли еще больше к югу. Проходило время. С каждым шагом мгла Ведьминых Болот приближалась. Вскоре она стала висеть справа, а земля под ногами стала мягкой от болотных мхов.
Время шло к закату. Путники шли вдоль самых отрогов. Только шумная река широким руслом отделяла их от Кридона. Воды ее обгоняли идущих по берегу юношей и уносились далеко вперед.
— Жаль, что у нас нет лодки! — вздохнул Тэлеск и с некоторым сожалением проводил взором быстро уплывающее вперед упавшее дерево, где-то подхваченное течением реки.
— Да, надо было с собой прихватить, — усмехнулся Ликтаро.
Тем временем окрест темнело. Ночь застала Трех Меченосцев у самого края Ведьминых Болот, и это никого не радовало. Путники разбили лагерь на берегу реки, и вскоре все вокруг потонуло во мраке. Запылал костер, разожженный из найденных поблизости сухих веток.
Тэлеск опять долго не мог заснуть. Нехорошие мысли отгоняли его сон. Вдруг Карпилен не прошла Ведьмин Перевал? Вдруг девушка попала в руки хозяйки этих мест?
Внезапно послышался отдаленный крик. Тэлеск вздрогнул и повернул голову в сторону болот. Именно оттуда донесся звук. Через некоторое время крик повторился. В этот раз юноша ясно различил в нем просьбу о помощи.
Тэлеск встал и прислушался. «Помогите!» — донеслось до его ушей. И он узнал этот голос.
— Карпилен! — с ужасом прошептал он и бросился в сторону болота.
Вскоре с каждым его шагом из-под ног раздавался громкий чавкающий звук. Он бежал вглубь болот по сырому мху. Тени огромных корявых деревьев ложились на землю от света луны. Вокруг царила тьма. Где-то далеко слышалось уханье филина.
Юноша остановился и вновь прислушался.
— На помощь! — послышался голос Карпилен.
Он прозвучал совсем рядом. Тэлеск свернул туда, откуда доносился крик и помчался по болоту. Ветки хлестали его по лицу, цеплялись за одежду. Весь в царапинах, он остановился и опять стал вслушиваться в напряженную тишину, нависшую над топью. Знакомый призыв о помощи опять повторился. Но теперь звучал уже дальше, чем в предыдущий раз.
После еще одной длительной пробежки по чавкающей почве юноша снова остановился, чтобы перевести дух. Голоса Карпилен больше слышно не было. Крики о помощи не повторялись. Тэлеск позвал ее несколько раз. Его голос громким эхом разнесся над испариной болот и тут же потонул в темной глуши. Никто не ответил.
— Не могло же мне послышаться! — вслух подумал он.
Прошло еще какое-то время. Тэлеск усиленно прислушивался, но крика о помощи так и не услышал. И тут юноша понял, что совершил величайшую глупость. После того как он еще несколько раз безуспешно окликнул Карпилен, он убедился в этом окончательно. Тэлеск не знал, что теперь делать, куда идти. Он стоял в одиночестве посреди болотных топей. Кругом царила ночь. Вспомнить, с какой стороны он пришел, не представлялось возможным.
— Какая нелегкая затащила меня в эту жуть! — отчаянно воскликнул он, и вдруг неподалеку между деревьев мелькнуло что-то темное, и послышался чей-то ехидный смешок.
— Кто здесь?! — с дрожью в голосе произнес Тэлеск.
Рука его потянулась за мечом, но юноша с ужасом понял, что оружия нет. Он испуганно озирался, перебирая в голове страшные мысли. И вдруг до его ушей донесся хриплый, но громкий голос. Вначале Тэлеск ничего не мог разобрать, но вскоре стал разбирать отдельные слова и вникать в их смысл.
Кто забрел сюда случайно, Кто погибель свою ждет, Кто не знал, какую тайну Укрывает глубь болот, Кто не знал, что смерть и только, В топях смертному грозит, Кто не ведал даже, сколько В этой дрягве мертвых спит, Тот уже не возвратится, Нет назад пути ему, Не сбежать, не защититься. Быть вовек в моем плену. Ибо в черную трясину Превратится вмиг земля. Столь прелестную картину. Присно созерцаю я. Эти смрадные болота, Скверны полные глубины Не дадут тебе ворота Из разбуженной трясины. Мрак сомкнется над тобою! Тебя дрягва поглотит! Топь возьмет тебя без боя! И никто не возвратит!После странного заклинания Тэлеск почувствовал, что уменьшается в росте. Он посмотрел под ноги и ужаснулся, потому что ноги его тонули в вонючей грязи. Юноша попытался вырваться, но тщетно. И вокруг, как назло, не было ничего, за что можно было бы ухватиться.
Тем временем болото медленно, но верно затягивало его. Стоя уже по колено в трясине, Тэлеск отчаянно пытался выбраться, но ни одна попытка не увенчалась успехом.
Мрак сомкнется над тобою! Тебя дрягва поглотит!До него снова донеслись искаженные слова жуткого заклинания, и снова послышался ехидный смех. Вновь среди кривых древесных стволов Тэлеск заметил чей-то силуэт.
— Замолкни! — вскричал Тэлеск. — Отпусти меня!
Но ответом был лишь тот же душераздирающий смех вперемешку со словами:
Топь возьмет тебя без боя! И никто не возвратит!— Будь ты проклята, старая карга! — вновь злостно прокричал Тэлеск. — Все твои дела выльются тебе же во вред! Да поглотит тебя эта же гнилая топь!
Противно булькающая болотная жижа дошла ему уже до пояса. Трясина все тянула и тянула юношу вниз. Тэлеск едва мог двигаться, она сковывала все его движения.
Вот дрягва добралась уже до уровня груди и медленно подбиралась к плечам. Тэлеск держал руки над головой. А неприятный слуху голос уже в который раз повторял заклинание.
«Ликтаро и Рунш вряд ли меня услышат! — думал Тэлеск. — Они, верно, спят себе и ни о чем не подозревают. Я утону, а им даже не будет известно, что со мной сделалось. Никто этого никогда не узнает. Жаль, что мне не суждено уже увидеть вновь ни отца, ни мать… Ни Карпилен! Прекрасную Карпилен! Увидеть бы ее еще хоть раз. Разве не глупо Избранному погибать так, как погибаю я? Но с судьбой не поспоришь! Никто не будет знать, где и как я погиб, куда пропал. Вот что меня больше всего огорчает. Быть может, оставить здесь что-нибудь, как? Но что у меня сейчас с собой? Меча нет… — И тут Тэлеск загорелся новой надеждой на спасение. — Камень Могущества! Поможет ли он выпутаться из этой передряги?»
Трясина уже коснулась подбородка, и в нос ударил зловонный запах. Тэлеск опустил одну руку в болотную топь и стал лихорадочно искать внутренний карман плаща. И вот спасительный каменный шар оказался наконец в руке. Тэлеск с надеждой сжал его и улыбнулся.
Болотная жижа уже пыталась заполнить рот, а запах был нестерпимым, когда Тэлеск резко поднял вверх правую руку. Она без усилия выскочила из трясины, разбрызгав кругом грязь. Тэлеск, не теряя времени даром, начал размахивать руками, раскидывая жижу по сторонам. Подвигав ногами, он почувствовал, что может без проблем выбраться из нее.
Через некоторое время Тэлеск выбрался на берег и, тяжело дыша, лежал на мягком мху. Болотная грязь сомкнулась в месте, где еще несколько мгновений назад он беспомощно тонул. Юноша подполз к ближайшему дереву, сел на мшистую кочку и закрыл глаза.
Злого заклинания больше не звучало. Ведьма куда-то пропала. Вокруг стояло почти блаженное безмолвие. Оно могло бы быть блаженным, кабы не жуткое место, в котором Тэлеск находился в этот момент.
Юноша посмотрел на Камень Могущества и мысленно возблагодарил великого волшебника Вирридона за его неповторимое творение. Он убрал его в карман и принялся отрывать от себя пиявок. Кровососы этого болота были невероятно крупных размеров. Они присосались не только на открытые шею и руки, но и одежда не осталась без их внимания.
Когда же вся болотная живность была удалена, Тэлеск думал лишь о том, что неплохо было бы окунуться в воду и смыть с себя всю грязь. Но, к глубочайшему сожалению, рядом, разумеется, не было ничего, кроме все той же болотной жижи.
Он вздохнул, и взгляд его невзначай упал на ствол одного из мертвых деревьев. В него был воткнут большой меч изящного исполнения. Юноша приблизился к нему и увидел, что рукоять его испещрена множеством замысловатых узоров и рун.
Он вытащил клинок из древесного ствола и сжал его в руке. Меч сверкал в лунном свете. Ржавчина даже не коснулась его, будто он появился здесь совсем недавно, хотя след от него в стволе дерева выглядел рассохшимся и старым. Это оружие было конечно же тяжелее клинков Избранных, но Тэлеск держал его твердо, и он казался ему достаточно легким. Он взмахнул неизвестным мечом, и тот громко просвистел в воздухе, будто радовался тому, что снова находится в чьей-то руке.
В следующее мгновение Тэлеск будто вырос. Его посетило необъяснимое ощущение, что плечи его расширились, а сам он стал выше. На своей голове он почувствовал шлем. Но Тэлеск, сам того не понимая, не увидел в этом ничего необычного.
«Сколько лет этому клинку? — задумался он. — Двести? Триста? Может быть, и вся тысяча? Похоже, что давным-давно эта топь поглотила какого-то витязя, и он перед своей гибелью успел оставить здесь память о себе, знак, что он погиб в этом месте. Так хотел сделать и я…»
Тэлеск осмотрелся вокруг, и вдруг увидел тропу. Откуда она взялась, он понять не мог, но готов был поклясться, что до этого ничего подобного здесь не было.
Словно заколдованный, он смотрел на внезапно явившуюся посреди болота стезю и думал, идти по ней или не рисковать. Ведь она могла вывести куда угодно!
Меченосец решил сперва сделать попытку докричаться до друзей.
— Рунш! Ликтаро!
Но два имени потонули в тишине, словно Тэлеск находился в большом замкнутом ящике, где ни на какое эхо можно было и не надеяться. В то же время юноша спохватился и обругал себя.
— Что же я делаю! — проговорил он. — Еще не хватало, чтобы из-за меня здесь оказались Рунш и Ликтаро. Надо выбираться самому!
Он еще раз подозрительно посмотрел на тропу. Она терялась где-то среди темных деревьев, силуэты которых едва не сливались с мраком ночи.
— Да откуда же она взялась? — подумал он. — Как бы то ни было, лучше идти по ней, нежели пробираться через топь и трясину.
И Тэлеск решительно ступил на единственный путь. Древний меч остался в его руке, а с ним у Тэлеска осталось и странное ощущение того, что он стал могучим витязем.
Он шел по гладкой тропе, все больше удаляясь от злосчастного места. Полусгнившие деревья смыкались позади него. Внезапно земля под ногами отвердела, а страшный лес поредел, и Тэлеск шел теперь по открытому полю.
Перед юношей возвышался большой холм, а близ него стоял огромный кусок скалы. Своей формой он напоминал башенный за́мок. Присмотревшись, Тэлеск и вправду увидел в нем множество окон и вход, закрытый воротами. В нескольких окнах на самой высокой башне горел тусклый свет.
На полотне ночной тьмы вся эта картина выглядела зловеще и жутко. От света бледной луны страшный за́мок бросал на землю черную тень. Тэлеск удивленно смотрел на мрачную громаду, и еще больше он удивился, когда понял, что ноги уже сами несут его к нему. Он шел и дивился тому, что смеет столь уверенно приближаться к зловещему за́мку. На миг Тэлеску почудилось, будто он видит себя со стороны. Но себя ли он видел? Могучий воитель в блестящем шлеме, панцирных доспехах и черном плаще твердыми шагами шел к входу в огромный каменный чертог. Сверкающий клинок был сжат в его деснице.
Тэлеск понял, что чья-то чужая воля направляет его, и туманные догадки подсказывали ему, что все дело в найденном мече. Юноша попытался выбросить древнее оружие, но рука не слушалась — она крепко сжимала расписную рукоять.
Через несколько мгновений Тэлеск был уже у входа. К воротам вели пять широких ступеней. За́мок не был обычным строением. Это был воистину огромный кусок скалы, которому некогда была придана форма мрачного чертога, а внутри были словно вырезаны помещения и коридоры.
Задумавшись, Тэлеск не заметил, как ноги подняли его по ступеням. Теперь он стоял уже у самих ворот. Чужая воля заставила его толкнуть их левой рукой, но ворота оказались запертыми изнутри. И тут Тэлеск с удивлением обнаружил, что бьет ногой по высоким створкам и выбивает их вовнутрь с одного лишь удара. С лязгом и треском ворота распахнулись. Одна из железных створок сорвалась с тяжелых петель и с грохотом упала на каменные половицы. Гулкое эхо прокатилось куда-то вглубь замка-скалы.
Перед Тэлеском открылся обширный зал, в середине которого начиналась винтовая лестница. Она довольно круто поднималась вверх. Тэлеск уверенно шагнул к ее ступеням. Эта уверенность не принадлежала ему, она была чужой, но он не мог этому противиться.
В скором времени Тэлеск — или могучий воитель древности? — поднимался по винтовой лестнице. Он проходил много ярусов, на которых располагались похожие друг на друга залы, и чужая воля заставляла его идти все выше и выше по каменным ступеням.
В залах, через которые проходила лестница, стояли разнообразные каменные изваяния и причудливые предметы неясного назначения. На одном из ярусов весь пол кишел змеями, которые, увидев Тэлеска, угрожающе потянулись к нему. Под сводами этого же зала кружили сотни черных ворон. Наряду со всей этой живностью в зале еще обитали ужасные безымянные существа, каких Тэлеск в жизни не видывал и о каких раньше даже не слыхал.
Юноша осознал, что поднимается в самую высокую башню зловещего замка. Вскоре залы вовсе пропали, остались далеко внизу, а бесконечную лестницу теперь окружали лишь каменные стены, идеально круглые, без каких-либо углов неровностей. Ступени лестницы вились вдоль этих стен, будучи вместе с ними одним цельным куском скалы.
Перед глазами стояла полутьма, и только редкие окна выплескивали снаружи тусклый свет. Через эти же окна из башни то и дело вылетали стаи перепуганных летучих мышей.
Наконец лестница закончилась. У последней ее ступени путь преграждала железная дверь. Рука Тэлеска дернула ее — дверь не хотела поддаваться. Однако со второй попытки она была все-таки вырвана.
Неимоверно гнусный запах какой-то гнили ударил в лицо. Тэлеск был на вершине огромной башни. Посреди небольшого помещения в выложенном прямо на полу кострище пылал огонь, а над ним висел большой котел, в котором кипела жидкость неопределенного цвета. Именно от нее, как оказалось, исходило нестерпимое зловоние.
Свет из большого окна, которое было здесь единственным, тускло падал на закопченные стенки чугунного котла. А перед самим котлом хлопотала уродливая старуха в черном тряпье. Ее редкие седые волосы беспорядочными грязными космами лежали на худых плечах.
Завидев Тэлеска, она лишь ухмыльнулась, не переставая помешивать большой палкой свое колдовское варево и приговаривать что-то невнятное.
— Я пришел вершить месть! — услышал Тэлеск монотонный голос.
Он понимал, что этот гулкий, властный голос не может принадлежать ему, однако именно из уст Тэлеска вырвались эти слова.
— Вершить месть за погибель свою! — продолжал Тэлеск не своим голосом. — За погибель, что случилась по твоей прихоти! Настал твой час, и ты поплатишься за все свои черные козни!
Ведьма прервала свое дело и присмотрелась к Тэлеску пристальным взором красноватых глаз. Ее злорадная ухмылка исчезла. Колдунья вновь стала перемешивать варево, и внезапно из ее уст вырвались резкие слова:
— Карха́! Карха́за! Аба́рга!
Все тело Тэлеска скрутило ужасной болью. Юноша, скрипя зубами, повалился на холодный каменный пол. Меч, найденный на болоте, выпал из его руки.
Тэлеск вновь увидел себя со стороны. И ему опять показалось, что он видит не себя. Это был все тот же витязь в шлеме и черном плаще.
— Карха́! Карха́за! Аба́рга! — вновь выкрикнула колдунья, и вновь порыв боли охватил Меченосца.
Тут Тэлеска посетила мысль о Камне Могущества. Он попытался шевельнуть рукой и понял, что тело вновь подчиняется ему. Корчась от боли, он достал Камень. Только он сделал это, и ощущение боли отступило.
Он встал и поднял выпавший из руки меч. Когда Ведьма увидела это, она вновь повторила свое заклинание. Но на сей раз оно никак не подействовало на Меченосца. Не подействовало оно и в другой раз, и в третий.
Ведьма явно обеспокоилась и стала отходить от котла. Тэлеск, сам себе удивляясь, убрал Камень и вновь ощутил себя великим воителем.
Тем временем колдунья уже держала в руке старую метлу, непонятно откуда появившуюся.
— Стой, подлая ворожея! — повелительно произнес Тэлеск все тем же странным голосом, который вырывался из уст независимо от желания юноши что-либо сказать.
Но Ведьма уже оседлала свою метлу и, поднявшись в воздух, летела прямо к большому окну. В тот же миг Тэлеск понял, что размахивается, чтобы метнуть клинок.
И вот меч летит, догоняя колдунью. Один раз перевернувшись в воздухе, меч наконец настигает ее и, вонзившись в спину, пронзает Ведьму насквозь. Хозяйка Перевала успевает лишь вылететь в окно и тут же падает вниз.
Тэлеск, все так же гонимый чужой волей, бросился бежать вниз по лестнице. Через некоторое время он выскочил из каменного за́мка. Поодаль от входа лежало тело сраженной Ведьмы. Когда Тэлеск приблизился к ней, он увидел, что колдунья прибита к земле мечом.
Вдруг на его глазах тело Хозяйки Перевала растаяло, и осталась лишь проткнутая мечом куча лохмотьев. Правая рука Тэлеска схватилась за рукоять и извлекла клинок из земли. В следующий миг юноша увидел яркое сияние, что исходило со стороны раскинувшихся окрест болот.
Из ночного тумана вышла светящаяся фигура человека. За ней вышла другая, затем — еще одна. За ними вышли еще четверо.
Вскоре целые сотни таких фигур шли со стороны Ведьминых Болот. Внезапно небо разверзлось, и широкий луч яркого света упал на землю. Сияющие силуэты друг за другом двинулись прямо к этому лучу.
Тэлеск словно все понял. Это были духи тех путников, которых погубила Ведьма за все время своего обитания на этом перевале. Это были путники, которых поглотили Ведьмины Болота. Колдовство злодейки до сих пор не позволяло им обрести покой. Но теперь ее не стало, и призраки освободились из плена.
Долгое время Тэлеск мог бы смотреть на безмолвное шествие духов, которые входили в яркий луч и поднимались по нему прямо к разверзнувшемуся небу. Но наблюдению пришел конец, когда Тэлеск понял, что опять идет к входу в Ведьмин чертог. Чужая воля, направляющая Тэлеска, остановила его у лестницы, что вела к воротам и заставила с силой вонзить меч в ее нижнюю ступень. Когда последнее произошло, юноша вновь почувствовал себя тем, кем был раньше — Тэлеском, сыном Ланнокса. Тело вновь подчинялось только ему.
Рядом с собой он увидел высокого человека. От него тоже исходило сияние. Человек был почти прозрачен. Это был плечистый витязь в шлеме и тяжелых доспехах.
Призрак многозначительно взглянул на напуганного юношу, развернулся и пошел к яркому лучу небесного света вслед за другими призраками, которые уходили прочь из мира живых.
Взор Тэлеска упал на небольшое каменное изваяние, которое стояло неподалеку от черного за́мка. Поначалу он его не заметил. Это была статуя неизвестного путника. На поясе его висела секира. Каменный взгляд его был направлен на жуткую обитель колдуньи.
Тем временем духи топей покинули мир живых, и небесный луч пропал. А из ужасного замка полезли перепуганные слуги Хозяйки Перевала. Стаи ворон и летучих мышей унеслись в горы, а змеи и неведомые безымянные твари расползлись по долине. Чертог Ведьмы навеки опустел.
Глава вторая
Тэлеск проснулся и сразу сел, недоуменно озираясь. Рунш и Ликтаро завтракали у костра. На земле лежала огромная тень Кридона. Вокруг было морозно, и бурую траву окрест покрывал серебристый иней.
— Долго же ты сегодня спишь, — проговорил Рунш.
«Неужели все мне приснилось? — удивленно подумал эрварейн. — Неужели все было лишь кошмарным сном? Болото. Меч. За́мок. Ведьма. Призраки». Он посмотрел на окраину Ведьминых Болот. Мрачные топи, окутанные серой испариной, безмолвно темнели недалеко от места привала и не давали ответа на мучивший его вопрос.
Тэлеск осмотрел свою одежду. Она выглядела сухой и чистой. Никаких следов грязи и болотной жижи не было вовсе. «Стало быть — и вправду привиделось, — вздохнул Тэлеск. — И Ведьма по-прежнему жива».
— Ты о чем это там призадумался? — спросил Ликтаро.
— Сон странный приснился, — ответил Тэлеск. — Странный, потому что все выглядело словно наяву.
— Ничего странного, — пожал плечами Ликтаро. — Сны так всегда выглядят, пока не проснешься.
— В том-то все и дело, что меня и сейчас не покидает ощущение, что все это было на самом деле.
— Ну тогда, может, расскажешь нам, что тебе приснилось? — попросил Рунш.
— Хорошо, — ответил Тэлеск после короткого молчания.
И он рассказал друзьям, что привиделось ему ночью. Он поведал им обо всем, начиная от крика о помощи и заканчивая уходом духов из этого мира. Рунш и Ликтаро слушали молча.
— А ведь сон поистине странный, — заметил Рунш, когда Тэлеск наконец завершил рассказ. — Смерть Ведьмы и освобождение призраков из плена болотных топей — весьма значительные события. Может статься, Тэлеск, твой сон — это какое-нибудь знамение?
— И что же это в таком случае значит? — спросил Тэлеск.
— Это загадка не из легких, — подал голос Ликтаро.
Три Меченосца вновь пустились в дорогу. Справа от них лежали окутанные сонным туманом колдовские топи треклятой Ведьмы, а по левую руку мчалась резвая река. На карте она была обозначена как река Файтлари. Сверкающей полосой она тянулась на юго-запад. Голубовато-серое небо с белыми лоскутьями облаков безмолвно глядело на Избранных сверху, явно предвещая что-то нежданное. Западный отрог Кридона все удалялся, а сама гора величаво смотрела путникам вслед, провожая их тяжелым хмурым взором. Холодный ветер юга доносил немые вести из далеких земель. Все чаще на пути попадались гордые, совсем не похожие на уродливые коряги Ведьминых Болот, деревья с широкими потерявшими листву кронами. И сами болота становились все приятнее для глаз: корявые стволы сосен и берез выпрямились, стали стройнее и выше, топкая трясина все больше уступала место буроватому мху, и корни деревьев все гуще окружались желтоватым хвощом.
Глухая тишина просачивалась меж деревьев из серого тумана Ведьминых Болот и заполняла собою все вокруг на целые версты. Юноши шли, закутавшись в плащи и не отрывая задумчивых взоров с земли, которая как-то неохотно проползала под их ногами.
До ушей Меченосцев донесся оклик, который разорвал безмолвие в клочья. Отзвук на мгновение заполнил все вокруг, и юноши какое-то время не могли понять, откуда донесся голос. Когда все трое одновременно обернулись, они увидели бегущего в их сторону человека.
К путникам приближался высокий, светловолосый незнакомец в сером плаще. Его крепкое телосложение угадывалось еще издалека. Когда же он приблизился, юноши увидели на его поясе секиру с длинной, чуть изогнутой рукоятью. На плече висела небольшая дорожная сума.
— Это еще кто? — с подозрением произнес Ликтаро.
— Да будет светел путь ваш, неизвестные странники! — воскликнул мужчина, останавливаясь. — Куда лежит ваша дорога? В далекую ли страну?
— На юг, — коротко ответил Тэлеск. — А кто ты, неизвестный путник?
— Я гальпинг. Путь держу в Тригорье. Имя мое Ихтор, сын Ихальда. Как же зовут вас?
— Ихтор?! — изумился Тэлеск. Он был поражен, голова его пошла кругом, и он пошатнулся.
— Тебя, должно быть, нарекли в честь того бедолаги, — произнес Рунш, — который некогда окаменел от заклятия Ведьмы.
— Окаменел от заклятия Ведьмы? — переспросил гальпинг. — Я не слышал про это.
— Не слышал? — удивился Рунш. — Странно, ведь его имя известно в любом уголке Гэмдровса. К тому же странное совпадение — он тоже был гальпингом.
Тэлеск, на время потерявший дар речи, вновь обрел его и воскликнул:
— Вспомните мой сон, что я рассказывал накануне! Все это правда!
— Ты хочешь сказать, — тихо прошептал Ликтаро, — что перед нами сейчас стоит та самая статуя, которую ты видел во сне?
— Выходит, то был не совсем сон, Тэлеск, — перебил Рунш. — Неужели власть Ведьмы и вправду рухнула, а чары ее спали с окаменевшего?
— Но тогда ему уже не одна тысяча лет! — прошептал Ликтаро. — Он же должен был умереть!
Ихтор стоял молча и выжидающе взирал на Меченосцев. Из их шепота он мог различать лишь короткие обрывки фраз, которые, впрочем, его уже немало удивляли.
— Может статься, ему и не одна тысяча лет, — тихо произнес Тэлеск, — но он жив. Когда он окаменел, его жизнь всего лишь прервалась, но когда чары рассеялись, она потекла дальше.
— Века пролетели для него, как одно мгновение. А он, бедняга, и не ведает даже, какой нынче год, — промолвил Рунш и обратился к Ихтору: — Позволь узнать, с какой целью ты идешь в Тригорье?
Рунш всегда хотел узнать ответ на этот вопрос, потому что ни одна летопись этого не освещала. Ихтор с некоторым подозрением посмотрел на Рунша.
— С какой целью? — переспросил он. — Я старался не распространяться об этом… Но уж коли вы спрашиваете, я вам это открою. Дело в том, что не столь давно я обнаружил в себе способность к волшебным деяниям. И вот решил отправиться в Тригорье, дабы попытать счастья в обучении и начать жизнь праведного чародея.
Тэлеск вздохнул:
— Не столь давно, говоришь? В каком это было году?
Ихтор непонимающе взглянул на Тэлеска.
— В нашем, разумеется, — ответил он. — В шестьсот тридцатом.
— Все верно, — кивнул Ликтаро. — Это я к тому, о чем мы говорили. Ихтор, к сожалению, ты ошибаешься. Нынче две тысячи восемьсот пятьдесят пятый!
Гальпинг недоуменно посмотрел на него.
— Что за чушь вы все несете? — возмутился он. — Вы, надо полагать, ума лишились!
Ихтор поправил сумку на плече и двинулся прочь.
— Зачем только я вас догнал?! — бросил он.
— Это поистине так, — произнес Рунш ему вслед. — Нынче 2855-й год, начало зимы. В Гэмдровсе идет война с Дардолом. Вторая Эпоха Мрака на исходе.
Слова Рунша, похоже, произвели на Ихтора немалое впечатление. Он остановился и обернулся.
— Что ты такое говоришь? — недоумевая пробормотал он. — Какой еще исход? Какой Дардол? Какая война?
— Мы расскажем тебе об этом. Но чуть позже, — сказал Тэлеск. — А пока мы удостоверим тебя в том, что сейчас далеко не шестьсот тридцатый год. Скажи, ты встретился с Ведьмой, что властвует на этом перевале?
— Нет! Еще не хватало!
Тэлеск вначале опешил от такого ответа, но тут же понял, в чем дело:
— Однако ты видел огромный темный за́мок, высеченный из куска скалы.
— Это правда. Но откуда се ведомо тебе? Я узрел за́мок, когда ненароком вышел прямо к нему. Меня привела туда широкая стезя, по коей я шел. Я лишь только взглянул на жуткое возведение. Помню, все окрест вдруг потемнело, и тут же стало светло. Я огляделся и узрел, что уже день: даром, что еще мгновение назад царила ночь. Летняя ночь! И вдруг — зима! Я поспешил убраться оттуда. Странное место…
— Тот за́мок был оплотом самой Ведьмы, — проговорил Тэлеск. — И ты не просто взглянул на него, а смотрел долго. Очень долго.
— Да, — подал голос Ликтаро. — Ты глядел на тот темный чертог более двух тысяч лет.
— Да что с вами такое? — удивился Ихтор.
— Ведьма наслала на тебя чары, — пояснил Рунш. — И ты… окаменел на долгие века. Каменным изваянием ты стоял около темного за́мка колдуньи, направив взор на его высокую башню. Ты теперь знаменит на весь Гэмдровс. Многие летописные своды упоминают имя незадачливого Ихтора, сына Ихальда, попавшего во власть злой магии Ведьмы.
Ихтор молчал. Он присел на небольшой камень и бросил на омертвелую от холода землю долгий бесцельный взор. Рунш добавил:
— Было лето 630-го года, а теперь зима 2855-го. Горько говорить тебе это, но ты бы все равно узнал бы все от кого-нибудь другого.
— Как же такое возможно? — молвил Ихтор
Руки его дрожали. Он все еще был не в силах поверить в истину, но он понимал, что все эти разговоры неспроста.
— Ты не печалься, потому как не все еще потеряно, — проговорил Ликтаро. — Ты хотел стать волшебником Тригорья, а это возможно и в нынешнее время.
Ихтор поочередно посмотрел на каждого из Меченосцев и сказал:
— А вы ведь так и не назвали своих имен. Кто вы? Куда идете?
Тэлеск, Рунш и Ликтаро назвали свои имена.
— Куда идем? — переспросил после этого Ликтаро. — Пожалуй, мы расскажем тебе.
— Погодите! — сказал Ихтор. — Вначале расскажите, отчего развеялись чары Ведьмы? Ведь не сама же она меня отпустила!
— Не сама, — сказал Тэлеск. — Я думаю, ее больше нет. Она уничтожена. Теперь проход через эти горы свободен, и Ведьмин Перевал вправе обрести новое имя. Отныне путники будут без страха ходить этой дорогой, не опасаясь попасть под власть старой колдуньи.
— Но кто ее убил? — спросил Ихтор.
И тогда Тэлеск вновь рассказал весь свой сон, который отчасти оказался явью. Ихтор выслушал его с неподдельным интересом.
— Знаешь, Ихтор, — произнес Рунш, когда рассказ закончился, — нам нельзя здесь задерживаться. Но если ты вправду желаешь узнать кто мы такие, то тебе придется пойти с нами на юг. Если же ты торопишься в Тригорье, то наши пути скоро разойдутся. Тогда о нас тебе поведает кто-нибудь из магов.
— Вы столь известны? — изумился Ихтор. — Мнится мне, что ваша судьба как-то связана с войной, о которой вы упомянули. Я пока пойду с вами, ежели вы не будете против. Мыслю, что дело того стоит. Лучше уж узнать о вас от вас самих, нежели от кого-либо иного. Но я не столько хочу узнать о вас, сколько желаю выведать обо всем, что произошло в мире, пока я был камнем. Многое ли изменилось?
— О да! — проговорил Рунш. — Мир нынче совсем не тот, каким был в твое время. Ты не можешь даже представить, сколько великих перемен произошло в одном только Гэмдровсе. Но мы расскажем тебе лишь о главном, и этого хватит, по меньшей мере, на целый день!
Четверо путников шли вдоль быстрой реки. Ведьмины Болота неизменно лежали справа. Над их поверхностью клубился густой туман. Три Меченосца рассказывали новому спутнику все, что знали с детства и то, что им довелось узнать из рассказов Ноккагара, Ариорда и Хордайна. Когда дело дошло до истории возвращения Дардола, Ихтор побледнел и воскликнул:
— Оплот в горе Ханборун?! Какой ужас! И зачем только я освободился от оков камня именно в это время? Постойте, но ведь гора Ханборун на юге Хребта. А не на юг ли вы держите путь?
— На юг, — ответил Ликтаро. — И именно к той горе. Наш путь лежит к оплоту Короля Мрака.
— Как же так? Вы либо не понимаете, что делаете, либо служите ему! — Ихтор недоверчиво отстранился.
— Успокойся, мы не служим Дардолу, — заверил Тэлеск. — Напротив, мы идем к Ханборуну, дабы покончить с его царствованием.
— Вы рехнулись! — вновь ужаснулся гальпинг. — Втроем против Него?! Дракону прыгнуть в пасть — и то не столь ужасно! Ваш замысел до добра не доведет! И пощады вам там не снискать!
— Это не наш замысел! — прервал Ликтаро. — И никакая пощада нам от него не нужна. Слушай дальше, и все поймешь.
И юноши продолжили рассказ. Они поведали и о новых извержениях Ундохана, и о тварях, появившихся из Мрака, и, наконец, о падении древнейшего владения людей.
— Вирлаэсс пал?! — вновь не сдержался Ихтор. — Стало быть, вы держите путь к самой границе нынешних владений Дардола? Что же будет дальше?!
Затем друзья рассказали о том, что когда-то возвращение Дардола было предсказано, как было предсказано и о Трех Меченосцах.
— Так вы идете на юг? — выдавил он наконец. — Вы и есть те предсказанные спасители?
— Да, Ихтор, — сказал Рунш. — Впереди у нас опасный путь, а не увеселительная прогулка, и ты не обязан идти с нами.
Некоторое время Ихтор молчал.
— Однако я пойду с вами, — молвил он. — Я не лгал, что имею способности к магии. Я еще и не до конца совладал с ними, но в пути, сдается мне, они пригодятся… Знаете, а ведь мне до сих пор с трудом верится, что две тысячи лет я был каменным истуканом. Не верится, потому как это все выглядит столь нелепо и несуразно в моих глазах! Се ужасно, что Дардол возвратился! Но извержения Ундохана, появление новых творений Мрака, размножение малфрунов — все это расстроило меня не настолько, насколько я ужаснулся падением великого королевства Вирлаэсс. Кто бы мог подумать, что в земли хомагейнов крах придет раньше, нежели это случится с другими странами.
— Мы надеемся, что в другие страны крах не придет, — проговорил Тэлеск.
Путники продвигались неспешно, но и не медленным было их продвижение. Река мало-помалу набирала скорость и вскоре стремительно понеслась пенными перекатами. Шум ее монотонно разносился по окрестностям, а Ведьмины Болота, которые жадно всасывали любой звук, поглощали его во мглу и убивали. Ветер притих, а через час стало едва ощущаться его слабое дыхание с востока, со стороны молчаливого Кридона. Оттуда же с гор наползли хмурые тучи, и повалил крупный снег. Зато сам воздух стал теплее.
Вскоре капюшоны и плечи путников покрыло слоем снега. Солнце перевалило за полдень, и, показавшись из-за далеких отрогов гор, стало клониться к закату. Топи справа первыми окутались сгустившимися сумерками. Когда же вокруг тоже стало смеркаться, над жуткими болотами уже правила ночь. Ведьма погибла, но зло, что многие века копилось в черных топях, будет еще долго таиться во мгле.
Стемнело по-зимнему рано, и путники устроились на ночлег под большим тополем. Собрав немного сухолома и разведя костер, они прислонились к широкому темному стволу. Засыпать никто пока не собирался, и они долго еще разговаривали.
Ихтор по-прежнему расспрашивал о переменах в мире, вздыхал, качал головой и удивлялся. Когда же все главнейшие события эпохи, о которых было известно юношам, были перебраны, Избранные стали рассказывать о себе и пережитых ими приключениях.
В небе зажглись звезды, месяц лениво выполз из-за утонувшего в ночи горизонта. Меченосцы закончили рассказ. И лишь одно они утаили от Ихтора — Камни Могущества. Многое пришлось переиначить, о многом умолчать.
Когда все темы разговора были исчерпаны, наступило молчание. Наконец Ихтор произнес:
— Слушай, Рунш, ты сказал, что отца твоего величают Хандвегом. А ведь это не антийское имя, так?
— Да, у моего отца имя халское. Дед был родом из Огражденной Страны.
— Отчего же я еще не слышал от тебя ни одного халского слова? — спросил Ликтаро.
— Мой отец сам не очень-то знал язык твоего королевства, Ликтаро, а меня ему тем более не обучал, — ответил Рунш.
Внезапно над головой потемнело еще больше, словно звезды вдруг померкли. Послышался оглушительный шум, напоминающий звук сыплющегося зерна. Путники посмотрели вверх и смогли разглядеть в воздухе нетопырей. Целая их стая пролетела мимо.
— Ведьмины твари до сих пор не нашли себе пристанища, — промолвил Тэлеск, усмехнувшись. — И что бы им не остаться в за́мке?
Глава третья
Следующее утро выдалось пасмурным и вновь морозным. Когда Тэлеск открыл глаза, он увидел над собой серые ветви с редкими листьями, побуревшими, не успевшими опасть за время осени.
Все та же тень горы лежала на белом покрове земли, простираясь далеко на запад.
— Сколько дней мы уже не видели рассвета! — вздохнул Тэлеск. — Поскорей бы выйти из-под тени Кридона!
Все окрест было окутано дымкой утренних сумерек. Тэлеск встал и почувствовал, как холодный северный ветер всколыхнул его волосы и обдул спину. Ветер подхватывал нестерпимый смрад болот и бросал его прямо в лицо. Он огляделся. Рунш еще спал, закутавшись в одеяло, а неподалеку он увидел и остальных. Ликтаро и Ихтор стояли за его спиной. Они о чем-то переговаривались и всматривались вдаль, в сторону, где исчезала на горизонте южная оконечность Небоскребущего Хребта.
Тэлеск подошел к ним.
— Что-то случилось? — спросил он. — Что вы силитесь высмотреть в этом тумане?
Ответ пришел не сразу. Тэлеск посмотрел туда же, на юг.
— Кое-что мы уже высмотрели. А большего и не надо, — ответил Ихтор. — Что-то сверкает вдали. Боюсь, не к добру все это. Мнится мне, что в нашу сторону летит дракон.
Но Тэлеск уже и сам заметил вспышки вдали. Ему сразу припомнилось нападение драконов на Хилт, которое казалось теперь столь давним и неправдоподобным, словно оно лишь приснилось ему.
— Что же ему здесь нужно? — спросил Тэлеск вполголоса.
— Об этом мы у него сейчас и спросим, — усмехнулся Ликтаро.
Ихтор продолжал смотреть на юг.
— Он парит очень медленно, неторопливо, — говорил он. — Он то взмывает к небесам, то вновь спускается к самой земле, будто выискивает что-то.
— Ясно как день, что ищет он Трех Меченосцев, — заключил Тэлеск. — И стоит за этим черная воля Короля Мрака.
— Быть может, это сам Король Мрака? — произнес Ликтаро. — Тогда и до Ханборуна идти не придется.
— Я сомневаюсь, — сказал Ихтор. — Но он может быть его посланником, раз летит с той стороны. Надо уходить. Он довольно близко. И он уже может нас увидеть, ибо багровый глаз дракона зорче орлиного.
— Какого еще дракона?! — послышался за спиной голос проснувшегося Рунша.
— Дракон летит, Рунш. Быстро собираемся и уходим! — громко проговорил Тэлеск.
Все бросились к своим вещам. Один только Ликтаро остался на месте и продолжил смотреть.
— Идем, сын Оросса! — поторопил Тэлеск. — Это тебе не толдвиг! Эта тварь поразумнее да посильнее будет! Скорее!
Ликтаро неохотно развернулся и вместе с остальными бросился бежать.
— И где же мы укроемся?! — с вызовом в голосе спросил он.
Укрыться, как назло, было как раз негде. Кругом была полностью открытая небу местность. Разве что можно было спрятаться в трясине Ведьминых Болот. И тут Ихтор прокричал:
— За мной! Я видел хорошее место! Недалеко отсюда, вдоль реки растут густые кусты ракитника!
Четверо путников помчались по берегу реки. Здесь он был обрывист. Высокая чаща ракиты была совсем близко, когда Ликтаро обернулся и увидел, что полет дракона изменился. Он больше не кружил над землей, а стрелой летел прямо к путникам.
— Поздно! Он заметил нас! — крикнул Ликтаро друзьям, уверенно обнажая меч.
Остальные остановились и тоже оглянулись. Ихтор сбросил с плеча суму и взял в руку свою секиру, пальцем пробуя лезвие. Тэлеск и Рунш вынули из ножен свое оружие.
— С чего ты взял, что он нас заметил? — спросил Тэлеск, снимая со спины котомку. — Может, еще не поздно спрятаться?
— Тогда отчего же он, по-твоему, так стремительно несется на нас? — произнес Ликтаро.
— Нельзя рисковать, — покачал головой Ихтор. — Ежели он заметил нас, то спалит наше укрытие дотла вместе с нами.
— Да уж, такой костер будет хорошо гореть, — усмехнулся Ликтаро, мельком взглянув на кусты, протянувшиеся вдоль русла Файтлари.
Тэлеск опасливо посмотрел на Рунша, потом на Ликтаро, и неожиданно громко и отчетливо произнес:
— Как жаль, что у нас нет знаменитых Камней Могущества, сотворенных некогда тригорским волшебником!
Ликтаро и Рунш сначала недоуменно взглянули на Тэлеска, но быстро сообразили, зачем он так сказал. Бросив взгляды на Ихтора, они едва заметно кивнули друг другу.
— Да, жаль… — промолвил Ихтор. — Будь у нас хоть один из них, мы бы живо разделались с могучим супостатом. А возымей мы все четыре, возможно, и Дардол пал бы перед нами?
— А возымей мы не четыре, а только три? — не сдержался Рунш.
— Истая мощь их откроется, ежели завладеть всеми четырьмя. Забудьте… Чего гадать об этом сейчас? У нас нет ни одного из них, посему остается лишь принять бой… Силы небес! Да он трехглавый!
Приближавшегося дракона уже можно было рассмотреть. Над землей распростерлись его широкие крылья. Длинный хвост тянулся за ним. А на туловище, словно огромные змеи, извивались три длинные шеи с ужасными головами. Из пастей вместе с ревом вырывались языки алого пламени.
— Огненно-красная туша о трех головах! — воскликнул Ихтор. — Не видывал доселе ничего подобного! А говоря начистоту, и одноглавых-то мне видеть не приходилось.
Тем временем дракон был все ближе. Обгоняя ветер, он летел в сторону путников. Сомнений в том, что крылатое чудовище заметило их, ни у кого не осталось. Путники с трепетом оценивали огромные размеры трехглавого дракона.
Вскоре гигантская тварь была уже над ними. Каждый взмах заслонивших небо крыльев порождал порыв урагана, такой мощный, что он едва не вынуждал прижиматься к земле.
Дракон описал над Меченосцами и Ихтором несколько широких кругов и камнем бросился к земле. Одна из уродливых голов на лету метнула в путников стрелу жаркого пламени. В это время Ихтор внезапно бросился под струю огня. Сжигающее дыхание дракона ударило ему в грудь и, к изумлению Меченосцев, отскочило, после чего растаяло в воздухе.
Дракон уже долетел до самой земли, и путники едва устояли на ногах, когда он, хлопая по земле крыльями, собрался вновь взлетать в небо. Дальше события развивались со стремительной быстротой.
Ихтор замахнулся секирой, дабы срубить дракону одну из его мерзких голов. Но когда секира ударила по шее, покрытой прочной чешуей, послышался жалобный звон лезвия, будто Ихтор попытался разрубить толстый прут каленого железа. Секира выпала из отбитых рук гальпинга, а в это время Тэлеск нанес удар по крылу.
Дракон взревел. Он успел взлететь, но его правое крыло теперь было наполовину рассечено острым клинком. Он не смог продержаться в воздухе долго и сразу, завалившись набок, полетел к земле.
Путники едва успели разбежаться, когда чудовище с оглушительным грохотом врезалось в запорошенную снегом землю, сотрясая ее, ровно как сотрясла бы рухнувшая гора. Упав, дракон замер, точно необычный буровато-багряный курган вырос на гладком доселе месте. Все смолкло. Оказалось, это был не столь уж большой дракон. Далеко на севере, на Драконьем Перевале обитали громады вдвое больше этой.
— Он мертв? — почти с сожалением в голосе выговорил Ликтаро.
Но ответ Ихтора сразу успокоил жаждущего сражения юноши:
— Нет… Се было бы слишком просто. Он еще жив. С воздуха нападать уже не сможет, но ползать по земле он по-прежнему в силах.
— Так почему же не убить его сейчас! — вскричал Тэлеск, бросаясь к огромной туше.
Но в этот миг дракон шевельнул тяжелым хвостом. Головы все как одна приподнялись и ненавистными взорами уставились на подбежавшего Тэлеска. Юноша застыл на месте. Гигантская тварь в десять саженей длиной — половину из которых занимал хвост — поднялась на обе пары своих коротких лап и три головы одновременно полыхнули огнем. Тэлеск едва сумел увернуться.
Ликтаро бросился на помощь. Следом помчался Рунш. Ихтор же беспомощно рассматривал свою затупившуюся секиру.
Дракон метнулся навстречу юношам, беспрерывно выплевывая пламя. Огнедышащее создание не давало им даже замахнуться для удара. Меченосцы только и успевали уворачиваться от его дыхания. Они отступали, стараясь держаться на расстоянии, а дракон неукротимо наступал на них. Кругом стоял жар, от которого стал таять снег на земле. Пот рекой тек со лба Тэлеска; о морозе он уже давно позабыл. Ихтор по-прежнему стоял в стороне, не зная, чем помочь.
— Ежели острая секира не сумела пробить его броню, то что проку от тупой! — в отчаянии прокричал он.
— Попытайся запустить ее в пасть! — подсказал Рунш.
Ихтор взглянул на свое оружие. Для метания оно не предназначалось, но все же попробовать закинуть его в горло дракона стоило, тем более, что другой пользы от него он не видел. Гальпинг чуть приблизился к дракону, прицелился и метнул секиру прямо в один из источников жаркого огня. Оружие исчезло в ярко-красном пламени. Голова сомкнула острые челюсти, но в следующее мгновение раскрыла их вновь, выплевывая наружу струю огненно-желтой жидкости. Часть ее вылилась прямо на правую кисть Тэлеска, что сжимала меч. Юноша вскрикнул от нестерпимой жгучей боли и выронил его. Остальной расплавленный металл от секиры Ихтора с шипением излился на землю. Стиснув зубы, Тэлеск погрузил руку в холодный снег и стал отползать в сторону.
В это время одной из своих голов дракон стал вдыхать воздух, чтобы сделать очередной выдох пламени. Рунш, воспользовавшись моментом, кинулся под длинную шею и снизу ударил по ней мечом. Желтая сталь без лишних усилий прошла сквозь броню дракона и отсекла чудовищу голову.
Отрубленная голова покатилась по земле, растапливая снежный покров жидким огнем, который вырывался из нее вместо крови. Ручьи такого же огня струились из обрубка шеи, и Рунш едва успел откатиться в сторону, одновременно сбивая огонь с плаща.
Тэлеск поднял меч левой рукой. На правую руку припеклось расплавленное железо. Жар дракона заставил его отойти на безопасное расстояние. И вдруг Ликтаро прокричал:
— Да что мы тут с головами мучаемся?! В тело нужно разить! — И он бросился к правому боку дракона, минуя огнедышащие пасти.
Внезапно Тэлеск увидел, что хвост чудовища шевельнулся, и понял, что угрожает халу.
Дракон резко повернулся в сторону и пустил тяжелый хвост в дело.
— Берегись, Ликтаро! Он сметет тебя! — вскричал Тэлеск.
Но было уже поздно. Хвост дракона, точно огромное бревно, снес на пути несколько мрачных деревьев окраины Ведьминых Болот и ударил Ликтаро в грудь. Удар был такой силы, что отбросил того на много шагов в сторону.
Когда Ликтаро коснулся земли, он уже был без чувств. Его клинок, несколько раз перевернувшись в воздухе, вонзился в землю.
Чудовище шагнуло в сторону побежденного юноши, и Ихтор сумел наконец помочь. Сразу смекнув, что на уме у дракона, гальпинг подбежал к Ликтаро и защитил его от огня магическим щитом.
Когда гигантская тварь выдохнула пламя и начала новый вдох, Ихтор вырвал из земли меч Избранного, чтобы биться с врагом, но с удивлением понял, что это оружие чересчур тяжело для него. Вдруг у плеча гальпинга что-то просвистело. В то же мгновение он увидел, как что-то блестящее и почти незримое вонзилось в лоб одной из двух оставшихся драконьих голов и полностью исчезло в нем, оставив источающую огонь шипящую рану. Следующая такая же стрела вонзилась в другую голову.
В то же время Тэлеск и Рунш, увидев, что дракон замер, одновременно воткнули в бок чудовища свои мечи и тут же выдернули их. Из ран потекли ручьи огненной крови. В следующий миг еще три быстрых стрелы вонзились в шеи дракона, и из трех новых ран ринулись вверх тонкие струйки пара.
Ихтор наконец обернулся и увидел нежданных спасителей. Невдалеке стояли пятеро воинов. Они были облачены в серебристые одеяния. У каждого в руках был полупрозрачный лук, а за спиной — колчан со стрелами. Лица их были настолько белыми, что даже снег рядом с ними казался серым. Их волосы, серебряные, как и одежды, развевались по ветру, словно волны чудесного моря. Вне всяких сомнений, это были русалы.
Пораженный дракон пошатнулся и упал, что вновь вызвало дрожь земли.
В грядущем кости чудовища будут лежать здесь не один десяток веков, пламенная кровь, растекаясь, сожжет почти всю растительность и впитается глубоко в землю.
Серебристые воины приблизились к путникам и пристально осмотрели каждого с головы до ног.
— Мы русалы Устлагена! — громко сказал один из них, выступив на полшага вперед. — Из-за вас был нарушен покой Реки. Вам надлежит проследовать с нами!
— Ничего мы не нарушали! — возразил Тэлеск. — Или вы считаете нарушением то, что мы оборонялись от напавшего на нас дракона. Это дракон нарушил ваш покой, а не мы!
— Такого не бывало вовек, чтобы драконы заявлялись в эти места! — молвил русал. — Неспроста он прилетел сюда. Что-то кроется за этим.. Но не волнуйтесь: мы пока не держим вас за врагов. Тем не менее мы требуем пройти с нами! С вами будет говорить Властитель реки Файтлари.
— Мы не на прогулке, чтобы попутно гостить в каждом доме! — возмутился Рунш. — Время не терпит. С какой стати мы должны следовать за вами? Мы идем своей дорогой, и до вас нам нет никакого дела! Мы Три Меченосца!
— А мы пять лучников! — ухмыльнулся русал. — Вы идете своей дорогой, однако она пролегает через наши владения. Через нашу реку беспрепятственно проходят лишь русалы, или иные, у кого есть серебряные медальоны Файтлари. У вас таковых, вижу, не имеется.
— Что за бред?! — воскликнул Рунш. — С каких это пор такие правила?
— Такой закон был введен пару лет назад. Поэтому, кто бы вы ни были, вы обязаны предстать перед Властителем. Отбросьте пререкания, не то нам придется пустить в ход силу оружия. И будьте уверены наши стрелы пробьют любой доспех, как пробили броню этого дракона!
— А наши мечи уничтожат любого соперника! — яростно воскликнул Рунш. — И броню дракона они пронзают не хуже ваших стрел. Эти клинки ковались для нас! — Он поднял над собой меч. — Ибо мы есть Избранные из пророчеств Кисторина Ясновидца! Мы — надежда Мира. И если вы убьете хоть одного из нас, то впоследствии очень пожалеете о содеянном.
Пятеро русалов о чем-то заговорили на своем необычном языке, и слова их красивой песней разнеслись по округе. Когда они закончили, предводитель промолвил:
— Возможно Властитель проникнется к вам милостью. Как бы то ни было, мы все-таки должны препроводить вас во дворец. К тому же мы помогли вам одолеть дракона…
— Возможно? — усмехнулся Рунш. — А возможно ли, что Властитель повелит утопить нас в реке?
— Такого не будет, — успокоил русал.
— Хорошо, — ответил Тэлеск, левой рукой убирая меч в ножны. — Но у нас раненый. — И он кивнул на Ликтаро, который в это время издавал сдавленные стоны и хрипение. — Да и сами мы не в лучшем виде. — Он посмотрел на свою правую кисть, покрытую каплями металла, и на обгоревшее лицо Рунша.
Главный русал что-то сказал своим воинам, и двое из них быстро зашагали к реке. Вскоре они вернулись с носилками. Но эти носилки были будто из хрусталя, хотя не составляло труда догадаться, что они сделаны из воды, отвердевшей и принявшей форму по воле владык воды.
Ихтор убрал меч Ликтаро в ножны, после чего двое русалов уложили раненого на носилки. Вскоре они быстрым шагом продвигались в том же направлении, которого Ихтор и Меченосцы придерживались до этой встречи. Серебристые воины шли впереди. Двое из них несли раненого Ликтаро. Ихтор, Тэлеск и Рунш шли последними.
— Будь Ликтаро в сознании, он вряд ли бы доверился каким-то созданным из воды носилкам, — заметил Рунш. — Надеюсь, ему не сильно досталось.
— Досталось-то ему сильно, — сказал Тэлеск. — Лишь бы только жив остался… Интересно, почему Король Хилта ничего не сказал о том, что здесь владения русалов? — задумчиво изрек Тэлеск.
— Он сделал упор на опасности, что подстерегают нас на пути, — ответил Рунш. — Упомянуть о русалах он, видимо, не счел нужным.
— Мог бы и о хорошем сказать.
— О хорошем лучше узнавать неожиданно, — сказал Рунш. — Это об опасностях необходимо знать заранее. Да мы, в общем-то, и так все можем узнать из нашей карты. Я видел, что на ней обозначен некий Устлаген. Теперь остается лишь радоваться, ведь скоро мы войдем под великолепные своды русальего дворца.
— Благо, ежели когда-нибудь мы покинем эти своды живыми, — произнес Ихтор.
— Наверное, ты прав, — подтвердил Тэлеск. — Неизвестно, как этот некий Властитель реки Файтлари распорядится с нами. Русалы Алубехира были более вежливы, когда мы с Ноккагаром пересекали их реку.
Ихтор обернулся. Вдали еще виднелось тело убитого дракона. Его крылья были расстелены по земле подобно упавшим шатрам.
Под ногами стала угадываться едва различимая тропа. Вскоре слева в скале путники увидели трещину, в которую как раз и сворачивала тропа. Все девятеро двинулись в узкий проход.
Шли длинной вереницей. Предводитель русалов шел впереди. Справа и слева путников теснили каменные стены. Они почти смыкались высоко вверху, и оставалась лишь узкая щель, которая пропускала внутрь слабые лучи света.
Впереди посветлело, и вновь послышался знакомый шум реки. Но шум был теперь намного громче, оглушительнее и походил на яростный рев огромного дикого зверя. Тропа вывела их на каменистый берег.
Здесь река текла совсем медленно. Слева, откуда она бежала, путники увидели огромный водопад. Река срывалась там с вышины по четырем громадным каменным ступеням, взрываясь у последней из них тысячами сверкающих брызг и вызывая оглушительный грохот.
Невдалеке от красивого каскада прямо на воде стоял прекрасный дворец со сверкающим шпилем башни. Стены и своды чудесного дворца были созданы из воды, а основанием ему служила сама река. Дворец величаво высился, вздымаясь из вод Файтлари, как горы и холмы вздымаются из земли. Он был полностью сотворен из прозрачной воды, хотя сам по себе не был прозрачен,
Предводитель лучников коснулся волн бегущей реки и закрыл глаза. Рунш, Тэлеск и Ихтор внимательно смотрели на действия русала.
Внезапно река остановилась, замерла, словно замороженная. Водопад тоже замер. Река перестала нести свои воды. Казалось, что время остановилось вокруг. Так и было, но оно остановилось только для реки Файтлари.
Русалы один за другим ступили на воду и двинулись к дворцу. Они шли по ней, как по твердой поверхности. И вода держала их не хуже земли. Река не только замерла, но и отвердела, будто вмиг покрылась льдом.
— Следуйте за нами! — сказал один из русалов. — Не бойтесь. Вода будет твердой, покуда мы не прикажем.
Рунш с недоверием глянул на поверхность прозрачной реки и наконец не без опаски сделал шаг по ней. Поняв, что вода действительно держит, словно каменная мостовая, он пошел следом за русалами. Тэлеск с Ихтором двинулись за ним. Они не без восторга смотрели под ноги, однако боязнь провалиться не покидала их.
На другом берегу начинался лес. Но то был какой-то неживой лес. Все деревья выглядели сухими, поломанными, кривыми, словно чье-то ядовитое дыхание коснулось их.
Как по невидимому мосту, они подошли к входу во дворец. Стены его ярко серебрились. Вход охранялся двумя воинами-русалами в блистающих одеждах и с чудесными мечами на поясах.
Русалы вели гостей — или пленников? — вперед по длинному коридору со сверкающими стенами и потолком. Под прозрачным полом люди с удивлением увидели речное дно, водоросли и множество живых рыб.
Коридор имел много боковых дверей. В одну из них вскоре свернули русалы, которые несли раненого Ликтаро. Они сказали, что уносят его в палаты врачевания, и скрылись за гладкой зеркальной дверью.
Длинный коридор расширился и уперся в двустворчатые двери. Русалы распахнули их, и все шестеро вошли внутрь. Они оказались в большом круглом зале без окон, без углов и резких искривлений в стенах. Его бесцветный свод, который висел очень высоко над головой, плавно переходил в стены, а те так же плавно переходили в пол — такой же прозрачный, как и пол в коридоре.
Впереди стоял переливающийся всеми цветами радуги трон. На нем, охраняемый четырьмя стражниками, восседал старый русал с густой серебристой бородой. Видавший дни древности повелитель Устлагена был облачен в блестящие одежды, чем-то напоминавшие шелк. На его голове не было короны. Волосы ниспадали до самых подлокотников трона, а в руке он держал длинный трезубец — символ власти.
Трое лучников расступились, пропуская путников вперед. Все тот же русал, который говорил на месте нападения дракона, промолвил что-то на своем сладкозвучном языке, и слова песней разнеслись по залу, отражаясь от сводов. Он обращался к властителю реки Файтлари.
Когда он закончил говорить, наступила долгая тишина. Властитель пристальным взором оглядывал вначале Ихтора, затем Рунша и Тэлеска.
— Что ж, приветствую вас, неизвестные, — громко произнес правитель Устлагена. — Мне только что поведали все, что вы сказали моим воинам. Вы называете себя Избранными, предсказанными Кисторином. Правдивы ли ваши слова?
— Это правда, властитель реки! — с низким поклоном ответил Рунш. — Среди нас троих сейчас Избранных лишь двое. Третий, имя которого Ликтаро, сын Оросса, находится в палатах врачевания. Я Рунш. Это Тэлеск. И последний, кого я имею честь представить, это наш спутник, с которым мы встретились вчера. Его имя Ихтор.
— Ихтор? — переспросил властитель. — Так звали одного путника, который древле проходил Ведьминым Перевалом и был обращен в кусок камня чарами Ведьмы. Так говорят людские легенды.
Гальпинг сделал шаг вперед.
— Мне с большим трудом удалось признать это, но я и есть тот самый Ихтор, о коем вы, говорите, властитель. Я высвобожден из-под чар колдуньи благодаря доброй судьбе. Ведьминых чар больше нет, как нет и ее самой. Теперь я сопровождаю Трех Меченосцев.
Воитель взглянул на Ихтора. Удивления не было в его взоре.
— Стало быть, власть Ведьмы пала, — промолвил повелитель русалов, искоса посмотрев на Рунша и Тэлеска. — Поистине, это великая весть! Рано или поздно это должно было случиться. Что ж, знайте, добрые путники, что в моем доме вы почетные гости. Я не имею ни права, ни власти мешать миссии Избранных, к тому же и повода для этого нет. Но помочь и приютить вас я готов с превеликим удовольствием. Можете оставаться здесь столько, сколько сочтете нужным, и уходить тогда, когда вам заблагорассудится. Велю вас накормить и предоставить достойный приют. А покамест, — он обратился к русалам-лучникам, — проводите гостей в палаты врачевания: битвы с драконами не обходятся без ожогов.
Русалы отворили гостям двери, путники поклонились, и их вывели из тронного зала. Длинный коридор вновь повел их по дворцу.
Они зашли в одну из боковых дверей и оказались в просторном помещении, Он было освещено ярким светом горящих ламп, который отражался от водотворных стен, и от этого внутри все сияло.
Вокруг стояло несколько коек, созданных все из того же загадочного и в то же время всем известного материала — воды. Все койки пустовали, и только на одной из них, что стояла у отдаленной стены, лежал раненый. Друзья сразу узнали в нем Ликтаро. Он лежал до пояса обнаженный, молчаливо и неподвижно, будто мертвый. Его одежда, кольчуга и меч лежали рядом на полу.
Когда Рунш, Тэлеск и Ихтор подошли ближе, они увидели, что Ликтаро уже в сознании. Его взгляд, устремленный в потолок, непонимающе метался по переливающимся сводам. Рядом с раненым сидела женщина-русал. Друзья заметили ее не сразу, потому как она была в длинном платье, которое тоже отражало свет подобно стенам. В правой руке русалка держала прозрачный кувшин, почти до краев наполненный водой.
Она заметила вошедших только после того, как их шаги зазвучали по твердому полу. Она обернулась, и путники увидели ее невыразимо прекрасное белоснежное лицо.
— Он пришел в себя, — молвила она. — Осталось только заживить ожоги и переломы. Это недолго, дольше придется оправляться от них.
Ликтаро приподнял голову и, увидев друзей, вяло улыбнулся.
— Где мы, гоблин меня утащи? — спросил он.
— В Устлагене, дворце русалов реки Файтлари, — с улыбкой ответил Тэлеск.
— Что со мной? Почему я лежу, а вы стоите? Что вообще произошло?
— Ты ранен, Ликтаро, — подал голос Рунш. — Тебе здорово досталось от дракона. Неужто не помнишь? Он ударил тебя своим шипастым хвостом. Тебе повезло. А если бы не кольчуга…
— Вспоминаю, — вздохнул Ликтаро. — И долго мне здесь лежать?
На это дала ответ русалка-целительница:
— Лежать будешь еще до утра. А после понадобится еще пара дней, чтобы твои увечья зажили.
— Простите меня, — вздохнул Ликтаро. — Похоже, из-за меня мы застряли здесь на три дня.
— Не вини себя, — сказал Тэлеск. — Нам и самим не мешало бы отдохнуть и залечить свои раны. Нам тоже досталось. — И он осторожно взялся левой рукой за пылающую от жгучей боли правую. — И слово «застряли» неприменимо для столь чудесного места. Вряд ли мы пожалеем о проведенном здесь времени.
— Здесь все сделано из воды? — спросил Ликтаро, восторженно оглядывая стены и потолок палат врачевания, как будто только что разлепил веки.
— О да! — ответил Ихтор. — Все из воды! Кабы я мог так же повелевать водой, то никакая волшба мне бы не понадобилась.
— Это верно, — подтвердила целительница. — Мы маги от рождения, хоть и иные маги, не такие, как те люди, что обитают в Тригорье. Нам хватает власти над водой, и это лучшее, что есть у нашего народа.
После короткого молчания целительница вновь обратилась к Ликтаро.
— А теперь, — сказала она. — Приступим к твоему лечению, доблестный воин.
И с этими словами она закрыла глаза и вдруг запела что-то на своем языке. Одновременно с пением русалка стала тонкой струйкой выливать содержимое кувшина на грудь и лицо Ликтаро. Когда прохладная вода коснулась его груди, тот вздрогнул и вскрикнул от неожиданности. По телу от холода побежали мурашки.
Когда прозрачный сосуд был в конце концов опустошен, Ликтаро недовольно произнес:
— Зачем было обливать меня холодной водой?
— Вода, впитавшая в себя добро, исцеляет, — спокойно ответила русалка. — Делает это скоро и надежно. Сейчас ты сам почувствуешь.
Неожиданно Ликтаро понял, что кости его больше не ноют, а кожа не горит от ожогов.
— Зачем же мне теперь лежать до утра?! — обрадовано воскликнул Ликтаро, пытаясь подняться.
— Так будет лучше! — повелительно ответила врачевательница и заставила юношу вновь лечь.
— Но почему?
— Вода лишь немного скрепила твое тело. Но еще не полностью излечила тебя.
Она пошла в сторону двери. Ее шаги отдавались мягким эхом. Волосы русалки покачивались с каждым шагом и красиво серебрились. Она приблизилась к одной из полок, что также были частью стены. На ней стоял другой кувшин, тоже полный. Русалка взяла его, а пустой поставила на место.
— Теперь вы покажите свои ожоги, — обратилась она к остальным путникам.
Вскоре лечебная сила воды исцелила юношам руки и лица, которых коснулось жаркое дыхание трехглавого дракона. Даже прикипевший металл на глазах исчез с кисти Тэлеск под холодной струей воды.
— Спасибо тебе, великая целительница! — произнес Рунш.
— Благодарите не меня, а воду, — покачала головой русалка. — Это она удалила следы вашей битвы.
— Вовек не забуду, какую силу имеет обычная вода! — проговорил Ихтор.
— Это самое ценное, что есть в этом мире, — произнесла в ответ целительница. — Ценнее всякого золота и серебра, за которыми гонятся люди и гномы. Для нашего народа она и вовсе бесценна. К сожалению или к счастью лишь нам дано использовать все ее свойства. Мы, русалы, рождены из воды. Но при этом мы сродни людям, ведь Вар, наш покровитель и создатель, сотворил нас по образу человека с дозволения Великого Зиждителя. Вар вдохновил в нас любовь к своей стихии и даровал нам такую власть над ней, какой не имеет более ни одно племя Сынов Элона.
Глава четвертая
Три новых могильных кургана угрюмо высились над прибрежьем реки Оннар. Плотным кольцом стояли вокруг них воины Хилта и Огражденной Страны. Они снимали шлемы и молчанием чтили память погибших. Потускнел лик солнца, который с высоты небес взирал на ту скорбную картину.
Маг Экгар, вознеся руки к небу, отпевал погибших воинов.
Не славы желанье вело их сюда, Не жажда погибнуть героем! Никто не желал сгинуть здесь навсегда, Но воин не спорит с боем. Ярко сверкали в битве клинки, Стрелы летали роем, Воины меча гибли, гибли стрелки, Ведь воин не спорит с боем!— Да будет вам милость Эндармира! — молвил Экгар. — Прощайте!
После этого гальпинги и халы окружили курганы длинными копьями, воткнутыми в холодную землю.
Спустя время после похорон Авироктал подозвал к себе одного из своих воинов и сказал:
— У меня к тебе поручение, Инклиод.
— Я выполню любую вашу волю, правитель, — промолвил гальпинг.
— Ты один из лучших моих разведчиков, Инклиод. Твой отряд преследовал целую армию фрэгов от Тебальгирда и до самого Линаля и при этом остался незамеченным. И сейчас я вновь отправляю тебя и твоих товарищей на разведку, чтобы вы разузнали, есть ли у врагов новые войска. Если есть, то как много и готовятся ли они к выходу.
— Будет исполнено, правитель! — Инклиод отдал поклон и сразу удалился.
Через некоторое время четверо гальпингов выехали верхом на быстрых скакунах, проехали через проломленную стену и вскоре скрылись за рекой. То были те самые разведчики, которые до этого принесли в королевство вести о войне.
Воины тушили пожар на стене. Она уже наполовину сгорела. Фокрэл долгое время смотрел на это, а затем пришел к Авирокталу и сказал:
— Позвольте узнать, правитель, как вам удалось прийти в столь нужный час? Когда мы с доблестным Икинэльдом отчаливали от берегов нашего острова, никто не говорил о том, что король поедет на поле боя.
— Я весь день после вашего отплытия не находил себе покоя. Чуяло сердце мое, что сделал я что-то неверно. Наутро я рано пробудился и понял: я должен был идти со своими воинами. И не теряя ни минуты, я приказал снаряжать корабли и собрал еще одно войско. Набралось чуть больше шести тысяч гальпингов. Я оставил правление Лирту, и повел это войско вслед за вами.
— Да славится ваше имя, правитель, — промолвил Фокрэл. — Если бы не вы, то лишь горы человеческих трупов ныне лежали бы на этом месте, а фрэги продолжили бы свой путь на север.
Авироктал кивнул и посмотрел на него пристальным взором.
— А если бы я сразу привел все войска сюда, а не сидел бы в Хилте еще один день, то был бы жив и Икинэльд. Я чувствую свою вину в его гибели… Так значит, тебя он оставил командовать, когда уходил на бой?
— Истинно так, правитель.
— Что ж, так тому и быть, Фокрэл! Гибель Икинэльда — тяжелая утрата для всех нас. И ты, я думаю, будешь ему достойной заменой. Приму во внимание решение покойного Икинэльда. Властью моей короны я назначаю тебя военачальником Хилта! Отныне командование войсками в твоих руках.
Фокрэл поблагодарил Авироктала низким поклоном и произнес:
— Это великая честь для меня.
— А теперь поведай мне, военачальник Фокрэл, что ты знаешь о том, как погиб Икинэльд, — сказал король Хилта.
— Я мало знаю об этом. Будет лучше, если вы услышите это не от меня, правитель. Очевидец этого печального события, который чудом выжил в битве с жестоким врагом, расскажет вам все, что видел собственными глазами.
— Тогда веди меня к нему! — велел Авироктал.
И они пошли по разоренному лагерю к тому месту, где расположили раненых. В небе еще не так давно кружили стервятники, но попировать они так и не успели. Не осталось даже мертвых фрэгов. Маг Экгар, единственный, кто остался из тригорцев, уже очистил поле боя от серых трупов. Однако черная кровь, пропитавшая землю, все равно придавала окрестностями жуткий вид.
Мрагэльду обрабатывали раны, когда правитель и новый военачальник подошли к нему.
— Его имя Мрагэльд, — произнес Фокрэл, указав на раненого юношу. — Доблесть его не уступит доблести отважного Икинэльда.
Король гальпингов быстро бросил на Фокрэла серьезный взгляд и сел рядом Мрагэльдом. Когда юноша открыл глаза, Авироктал попросил его рассказать о гибели Икинэльда.
Юноша во всех подробностях поведал правителю обо всем, что произошло за рекой Оннар прошлой ночью. Узнав позже, что великий полководец погребен на месте своей гибели, Авироктал произнес:
— Враг разбит. Новое нападение будет не скоро. Поэтому я желаю прямо сейчас съездить к могиле Икинэльда.
С этими словами он встал и ушел собираться в дорогу. Никто не захотел с ним спорить. Уверенность и решимость его были непоколебимы. Вскоре король Хилта и несколько его приближенных вскочили в седла. Они проехали через развалины стены, пересекли реку и погнали коней на юг.
Было время обеда воины сидели на земле и утоляли разыгравшийся голод. Фокрэл ходил среди них, пересчитывая взглядом. В это же время командующий Огражденной Страны считал своих людей и боевых псов. Временно им был Оросс, глава передового отряда.
Взор Фокрэла случайно скользнул по деревьям соснового бора, что высился недалеко от места трапезы. Что-то черное, едва различимое под пологом темно-зеленых ветвей промелькнуло среди стволов. Молодой полководец двинулся в сторону рощи.
Фокрэл ступил под кроны высоких деревьев и, озираясь в поисках неизвестной тени, осторожно пошел вглубь леса. Он вынул из ножен меч и в тот же момент ощутил за спиной чье-то присутствие. Фокрэл резко развернулся.
Под тенью раскидистых ветвей стоял человек в черном плаще с накинутым на голову широким капюшоном. Под плащом виднелись доспехи. На глазах гальпинга незнакомец сунул руку под плащ и вынул странного вида меч. На месте клинка его трепыхался длинный язык пламени.
«Колдун Дардола!» — пронеслось в мыслях Фокрэла.
— Зря пришел ты сюда, безмозглый вояка! — донесся до ушей полководца замогильный голос. — Но раз уж ты здесь, тебе просто суждено погибнуть от Огненного Меча.
— Как бы не так! — выпалил Фокрэл. — Ты умрешь первым!
Ужасный смех колдуна разнесся по лесу. И Фокрэл выкрикнул:
— Я вызываю тебя на честный поединок, ничтожный прихвостень Дардола! Ведь без магии ты такой и есть, не так ли? На что ты способен без нее?
Яростно сверкнули глаза прислужника Мрака. Колдун бросился с Огненным Мечом на человека, посмевшего бросить ему вызов. Но ловкость Фокрэла спасла его: он сумел увернуться от удара и оказался за спиной противника. Он мог бы нанести колдуну смертельный удар в спину, но не стал этого делать и подождал, когда тот повернется.
Чернокнижник обернулся с новым ударом. Фокрэл отбил своим клинком оружие неприятеля и рубящим ударом ранил его правое плечо.
Колдун перебросил меч в левую руку, и схватка продолжилась. Множество раз они наносили друг другу удары, парировали, уворачивались. В конце концов, колдуну удалось выбить из рук Фокрэла меч. И он размахнулся с намерением отсечь гальпингу голову, но вдруг замер. Фокрэл увидел, что какая-то сила не дает чернокнижнику решить его судьбу.
Недалеко от места схватки откуда ни возьмись объявился маг Экгар. Колдун опустил меч и откинул капюшон. Теперь Фокрэл мог рассмотреть его бледное лицо с черными бровями и коварно прищуренным взглядом злобных глаз. Черные волосы колдуна были в беспорядке раскиданы по плечам. Он сверлил Экгара ненавистным взором.
— Мракоборец?! Ты здесь? — произнес служитель Дардола.
— Не ожидал, Бэнгил? — насмешливо промолвил маг Тригорья. — Что занесло тебя в здешние края? Помнится, ты некогда поклялся убить меня в магическом поединке. Не забыл? Пообещав это еще давным-давно, ты трусливо сбежал. И с тех пор ты успешно избегал встречи со мной.
— Я тебя не избегал! — вскипел колдун.
— Спокойно, Бэнгил, не надо кричать, — проговорил Экгар. — Готов ли ты к попытке исполнить свою клятву сейчас? Или ты снова собираешься улизнуть?
— Улизнуть? От тебя? — И колдун расхохотался притворным смехом. — Я уважаю твою силу, маг, но не настолько, чтобы бояться тебя. Что ж, коли ты хочешь испытать судьбу, я готов! Ради твоего же блага я старался позабыть о своем обещании.
— Так ты, стало быть, пощадил меня? — произнес Экгар. — А я и не думал, что жестокие Шестеро Колдунов знают, что такое пощада. А твоему хозяину ведомо об этой твоей слабости?
— Заткнись, Мракоборец! — выкрикнул Бэнгил. — Начинаем поединок!
С этими словами колдун убрал Огненный Меч в черные ножны. Экгар сказал:
— Но я бы хотел заранее предостеречь тебя, Бэнгил, что со времен нашей последней встречи я многое узнал и теперь мне не составит труда расправиться с тобой.
— Не говори ерунды! — ухмыльнулся Бэнгил. — Тебе не запугать меня!
И внезапно он прямо из глаз метнул в Экгара яркую молнию. Экгар отразил ее посохом и, прошептав что-то, протянул руку в сторону колдуна.
В следующий миг с шеи Бэнгила сорвался причудливый амулет на черной цепочке, который до этого был незрим для глаз. Слетев с шеи колдуна, он оказался прямо в вытянутой руке тригорца. Представлял он из себя черный предмет в виде искаженной от злобы морды дракона.
Экгар взглянул на вещь, изготовленную для зла в древнем Даргирде, а затем поднял взор на Бэнгила.
Тот с нескрываемым ужасом смотрел на амулет в руке мага. Волшебник, сжимая предмет в кулаке, сказал:
— Это стоило мне более трех с половиной тысячелетий непрерывных поисков. Все это время я искал источник неиссякаемой силы Шестерых Колдунов. Совсем недавно я разузнал об амулетах, которые питают Колдунов Дардола. Без этих амулетов они подвержены старению и не владеют магической силой. Так что, Бэнгил, твоя сила не настоящая. Ты не чародей. Магическая сила исходит не от тебя, а от этого амулета, который ты, надо полагать, получил от Дардола еще в начале Первой Эпохи Мрака. Наконец-то я нашел уязвимое место Шестерых. Недолго же длился наш поединок.
Бэнгил упал на колени.
— Отдай, Мракоборец! — умоляюще пробормотал он. — Просто отдай, и я уйду.
— Разрази меня гром! — притворно удивился Экгар. — Кто передо мной? Неужто это один из Шестерых Колдунов? Ты ли это, извечно гордый и непоколебимый Бэнгил?
Колдун выдернул из ножен Огненный Меч и бросился к Экгару с криком отчаяния, но тут же был отброшен назад. Оружие колдуна упало к ногам властителя Тригорья. Неведомо откуда взялась веревка, вмиг туго связавшая руки Бэнгила еще прежде, чем он успел что-либо понять.
Фокрэл, который все это время следил за происходящим, подобрал наконец свой клинок и в ожидании посмотрел на Экгара.
— Веди его в лагерь, — сказал маг. — Он больше не опасен. Нам удалось пленить самого Бэнгила.
Экгар осторожно поднял меч колдуна с земли, и пламенный клинок его потух в тот же миг. Колдун попытался убежать, но Фокрэл быстро схватил его за шиворот и поволок в сторону лагеря.
Это был невообразимый позор для представителя Шестерых Колдунов, что маг Тригорья так быстро расправился с ним. Едва передвигая ноги, он медленно брел, ведомый военачальником Хилта.
Вскоре они вышли из леса. Увидев столь удивительную картину, воины всполошились. Псы оскалили пасти и, судя по всему, готовы были разорвать плененного по первому приказу.
— Да это же колдун Дардола! — воскликнул кто-то, и тут же эти слова подхватили остальные.
Гул голосов был прерван словами Фокрэла:
— Внимайте, гальпинги и халы! Перед вами колдун Бэнгил собственной персоной! Он был отправлен сюда Королем Мрака, но благодаря великому Экгару, он теперь не может возвратиться к своему господину. И, опять же благодаря Экгару, он теперь опасен не больше, чем простой человек. И я слушаю ваши предложения по поводу его дальнейшей судьбы.
— Казнить его! Отправить во Мрак! — закричали воины.
Бэнгил обомлел от ужаса. Лицо его еще сильнее побледнело, колени задрожали, глаза беспокойно забегали.
Из толпы вышел король Авироктал, уже успевший вернуться с места гибели Икинэльда. Он долгое время сверлил пленника взглядом и наконец произнес:
— Скольких людей погубил этот прислужник Мрака! Сколько светлых земель пало при его немалых заслугах! А сколько еще черных умыслов таится в его голове! Земля Гэмдровса не может держать на себе таких мерзких тварей, как он! Мы должны убить его! Одним помощником у Дардола станет меньше.
Тогда заговорил Экгар:
— Нет, мы не станем его убивать! Слишком легким для него будет такое наказание. В этом мире еще много несостоявшихся прислужников Мрака, и Дардол найдет ему замену, как был найден Двимгрин на место погибшего Валдаброна. Но и отпускать его к Дардолу мы, разумеется, тоже не станем. В Гавани под домом Главного Капитана есть подземелье. Мы заточим его туда и продержим там до лучших времен.
Неожиданно Бэнгил злостно расхохотался, заставив толпу воинов невольно отступить назад.
— Глупы слова твои, Мракоборец! — произнес он. — До лучших времен?! Не дождаться вам лучших времен! Вовек не бывать этому. Ибо не ведаете вы об истинной силе Великого Мастера.
— Ты забыл о Трех Меченосцах, подлая тварь! — выкрикнул Фокрэл.
— Ты хотел сказать — о Трех Жалких Тараканах? — переспросил Бэнгил и снова рассмеялся. — Даэбарн не даст им добраться до намеченной цели.
— А как же пророчества Кисторина? — вопросил Авироктал.
Бэнгил усмехнулся и ответил:
— Лжецом был ваш Кисторин! Только полные остолопы могли принять за чистую монету бредни выжившего из ума старика, которого, вдобавок, никто и в глаза-то не видел.
Фокрэл выдернул из ножен меч. Лицо его полыхнуло гневом. Экгар остановил его:
— Успокойся, почтенный Фокрэл. Он не достоин того, чтобы запятнать своей черной кровью твой клинок.
Потом маг обратился к колдуну:
— Хорошо, Бэнгил. Я скажу по-другому… Ты просидишь в заточении до окончания войны. А уж кто после нее выпустит тебя на свободу, тот и решит твою дальнейшую участь. Дардол это будет или нет — решать не нам.
— Да, — кивнул Бэнгил, — это решать не вам. Великий Мастер уже все решил.
— Рано еще решать, — возразил Экгар. — И насчет Кисторина Ясновидца ты не прав. Все, что он предсказывал, сбывается.
— Сбывается! Но последнее предсказание его не сбудется. Клянусь Силой!
— Нелепо клясться тем, чего у тебя уже нет, — молвил Экгар. — Так что ты там говорил про Даэбарна?
— Он уже наверняка уничтожил ваших Избранных! — злорадно проговорил Бэнгил. — Они раздавлены, как жалкие мухи!
— Попридержи язык, глупец, коли ничего не знаешь! — вскричал Экгар, и в то же время по небу прокатился гром. — Не то тебе придется испытать на себе гнев тригорца! Говоришь, Даэбарн погубил Избранных? Смотри же, самоуверенный раб Мрака!
И Экгар ударил о землю посохом. Воздух заколебался, и из него выплыла отчетливая полупрозрачная живая картина.
Все увидели обширную долину с холмами и рощами. Вокруг возвышались горы с заснеженными вершинами. А с пологих склонов спускались три человека. Никто не мог точно рассмотреть их лица, но все присутствующие догадались, что перед ними Три Меченосца. Трудно было определить, что именно за местность представлена вокруг, однако некоторые сразу поняли, что это горный перевал.
Волшебное видение вновь заколебалось и исчезло, и воздух снова стал прозрачным, как и прежде.
Бэнгил молчал.
— Где же твой Даэбарн? — спросил Экгар.
Колдун не ответил. Он ударил оземь связанными руками и отчаянно заскулил, словно попавший в ловушку охотника зверь. Экгар обратился к воинам:
— Отвезите его в Гавань, заприте в подземелье Акиткера. Не думаю, что он способен исчезнуть или выкинуть что-нибудь подобное, но все же спуску ему не давать!
После этих слов несколько воинов схватили Бэнгила и увели прочь. Оросс, нынешний полководец халов, провожая их взглядом, подошел к Экгару.
— Как же вы лишили его силы, великий Экгар? — спросил он.
— Я раскрыл секрет мощи Шестерых, — ответил маг. — И просто воспользовался случаем это проверить.
— Так значит, теперь у Дардола осталось только пять из Шестерых? — спросил Оросс.
Он радостно улыбался и еще находился под впечатлением картины, вызванной Экгаром. Весть, о том, что с Меченосцами все в порядке, была самой светлой для Оросса за прошедшие дни. На его вопрос Экгар отрицательно покачал головой.
— Нет, — сказал он, — не пять, а только четыре. Даэбарна больше нет.
Глава пятая
Дорога неохотно проползала под копытами лошадей. Их ряды двигались неспешной рысью на запад, к Гавани Вечной Дружбы. Восходящее солнце пускало алые стрелы вслед молчаливым седокам. Оннарский Брод был уже далеко позади.
Половину воинов составляли халы во главе с Ороссом. Другая половина отрядов, что шли впереди, состояла из гальпингов под управлением Авироктала. Рядом с королем Хилта ехал маг Экгар.
Вот уже всю ночь они ехали в молчании. Вчерашний день оставил после себя немало впечатлений и горьких дум. Вчера на заре они одержали победу, разгромив полчища темного врага. Это казалось невозможным, все отчаялись во время той битвы, и многим до сих пор не верилось, что первый натиск Мрака разбился о щиты Гэмдровса. Но каждый понимал, что это далеко не конец. У всех в памяти закрепились слова властителя Тригорья, произнесенные им накануне ночи, перед выходом из укрепленного лагеря: «Наш слабый ветер еще не рассеял хмурую тучу грозы, а лишь отогнал ее. Она станет гуще и больше, и тогда грянет истый гром зла, и разразится величайшая гроза. То, что пережили мы, было лишь далекими предгрозовыми раскатами».
После победы у Брода были похоронены погибшие. А вскоре после этого был пойман и обезврежен колдун Бэнгил, который лазутчиком рыскал у лагеря. Воины увезли его в Гавань. Ближе к вечеру был объявлен смотр войск. В строю осталось около шести тысяч гальпингов и четырех тысяч Сынов Сото. Вслед за этим король Авироктал отправил в Гавань отряды воинов, которые увезли с Оннарского Брода раненых.
Когда же смерклось, и над землей сгустилась ночь, были собраны девять десятков человек, которые затем двинулись в Гавань. Командовать на берегу Оннара остался новый военачальник Фокрэл.
Колонна всадников безостановочно шла уже целую ночь. Но не успело солнце еще приподняться над землей и укоротить серые тени, как впереди показался высокий каменный столб с надписью: «Гавань Вечной Дружбы». Внизу, под склоном раскинулась лощина. Дорога повела вниз в сторону деревянных и каменных построек с покрытыми снегом крышами. Недалеко несмолкаемо шумело море.
Прежних жителей Гавани почти не осталось. Их увели в чащу лесов по приказанию Акиткера. Все население теперь состояло из вооруженных людей в доспехах. Они были повсюду. Здесь были и стражи Гавани — в синих плащах с вышитыми на них тремя белыми звездами.
У дома властителей отряд всадников был встречен самим Акиткером.
— Доброе утро, доблестные витязи, — поприветствовал он, приближаясь к остановившейся колонне.
Главный Капитан был облачен в старую кольчугу, а на поясе его висел широкий клинок в расписных ножнах.
— Что с Бэнгилом? — сходу спросил Верховный Маг, слезая с коня.
— В моих подземельях, как вы и просили, великий Экгар, — ответил Акиткер. — Сейчас он как раз где-то под нами.
Некоторые всадники опустили взоры на землю. Правитель Гавани продолжал:
— У входа в подземелье, что с задней стены дома, стоят четверо моих людей. Вход заперт, а ключ у меня в доме. Но уверены ли вы, великий Экгар, что он не воспользуется своими магическими трюками?
— Я лишил его источника силы, — сказал маг и незаметно коснулся сумы, которая висела у него на плече. — Без него он ни на что не способен. А ключ от подземелья все же держи при себе.
Акиткер задумчиво кивнул и ответил:
— Хорошо. Тогда я имею честь предоставить вам кров. Почти весь народ Гавани ныне в укрытии, здесь остались лишь воины, поэтому свободных домов предостаточно.
Весь день шел без особенных событий, пока в воды Гавани не вошел корабль. Это случилось уже в предвечерний час, когда бледно-желтый диск солнца укатился за Небоскребущий Хребет и озарил его снежные вершины розовыми лучами.
Авироктал, Экгар и Акиткер бродили в это время по улицам Гавани, обсуждая недавние события внешнего мира, а также прошедшие битвы за Оннарский Брод. Но вскоре король Хилта перешел на другую тему.
— Секрет мощи Бэнгила при вас, великий Экгар? — спросил он, взглянув на суму волшебника, с которой он с самого прибытия ни на миг не расставался.
— Да, — ответил маг. — Он у меня.
— А нельзя ли взглянуть на него? — попросил Авироктал. — Не позволите ли увидеть то, что дает силу Шестерым Колдунам?
Экгар отрицательно покачал головой, зачем-то посмотрев на юг.
— Нет, почтенный Авироктал, — негромко промолвил он. — Сей предмет не из тех, что выставляются напоказ. На него нельзя смотреть и касаться его не следует. Это творение Мрака.
— Но ведь вы касались его и смотрели! — возразил правитель Кузнечного Острова.
— Мне невольно пришлось это сделать, чтобы убрать от чужих глаз. Я рисковал собой, рисковал своим «я»… Но к счастью, этого оказалось не достаточно, чтобы… — и Экгар осекся.
— Чтобы что? — подал голос Акиткер. — Для чего недостаточно?
Глава Тригорья вздохнул и промолвил:
— В мире существует много рукотворных и природных вещей, изливающих из себя как добро, так и зло. Одни излучают чистейшее благо, которое может узреть, к сожалению, не каждый. В особенности, слепы к этому люди. К сожалению, они не видят добра, когда оно облачено в свою истую оболочку, и отвергают его. Есть вещи, что даруют жизни злу — чистому злу или злу в обличии добра. И люди так же слепы к последнему, ибо они видят лишь только обещающую благо внешность, но не могут видеть зло, созревающее под ней и в любой миг готовое ворваться в слабовольное сердце.
Как раз в это время послышался перестук копыт. Все трое обернулись и увидели стража Гавани, который скакал в их сторону.
Подъехав, всадник резко осадил скакуна и громко проговорил:
— Из тумана показался неизвестный корабль. У него серый парус. На борту мы разглядели двоих…
— Идемте! — сказал Акиткер, и все трое отправились к пристани.
Еще издали они увидели, что на берег, где уже толпились люди, сошли два человека. У каждого из них был посох. Они были облачены в синее и несомненно относились к числу тригорцев.
— Это проводники Избранных, — произнес Авироктал. — Прибыли из Хилта.
— Я вижу, — сказал маг Экгар и быстрее зашагал навстречу прибывшим. — Благо вам, почтенные маги! Долго не видел я ваших лиц. С поручениями вы справились блестяще. Приветствую вас, Ариорд и Хордайн!
— И ты здравствуй, мастер Экгар, — ответил Хордайн. — Рады служить во имя Гэмдровса.
Когда серые сумерки сгустились в ночь, над Гаванью уже царила тишина. Все расположились в домах, предоставленных Акиткером, и лишь трое не собирались уходить под теплый кров, где плясали огни очагов. Они бродили вдоль безмолвных, пустующих улиц и обсуждали что-то между собой. Разумеется это были не кто иные, как маги: Экгар, Ариорд т Хордайн. А говорили они, верно, о чем-то таком, что нельзя было слышать обычному человеку, или о том, что обычный человек был не способен понять.
За ночью, длинной и темной, последовал поздний долгожданный рассвет. Где-то в восточной части горизонта, далеко за землями Гэмдровса и бескрайними водами морей небо окрасилось в кроваво-алое зарево. Гавань Вечной Дружбы проснулась и задышала жизнью. Очень скоро в сторону Оннарского Брода уехал гонец. Он был отправлен Ороссом в Огражденную Страну, дабы халы узнали горестную весть о гибели короля Вельха и радостную весть о первой победе.
В полдень над Гаванью разнеслась громкая песнь рога. Она прокатилась по каждой улице и проникла в окна каждого дома. Король Хилта стоял около дома правителя и громко трубил. Рядом с ним стояли три мага и Акиткер. Весь военный народ Гавани мало-помалу стекался со всех сторон на небольшую площадь близ обители Главного Капитана.
В конце концов около шести сотен людей в доспехах собрались у большого дома и замерли в нетерпеливом ожидании, тихо переговариваясь между собой. Экгар выступил к гудящей толпе и звучным голосом промолвил:
— Приветствую стражей Гавани, воинов Кузнечного Острова и Огражденной Страны! Сегодня мы зажжем костры. Зажжем здесь, на этом самом месте, и соберемся вокруг них. Сегодня мы помянем безмерную доблесть погибших.
Послышались одобрительные возгласы, и толпа вновь ожила. Вскоре на площади один за другим вспыхнули костры. Около них воины расстелили скатерти, которые затем были накрыты всевозможными яствами, а из погребов соседних строений выкатывались еще не открытые винные бочонки.
Через некоторое время все шесть сотен воинов расположились около дома Акиткера. Вначале все сидели и слушали речь Экгара, который говорил о тучах грозы, что нависли над миром, и о горькой цене, которая была заплачена за первую маленькую победу. Когда волшебник замолчал, слово взял Акиткер, и его тост в память павших был первым. Затем говорил Авироктал, Оросс и даже Мрагэльд вызвался сказать свое слово.
Тем временем все больше сгущались сумерки. Солнце опаляло предзакатным светом далекие вершины, что смутно виднелись за дымкой Туманного Моря. Величественный горный хребет ярко алел на фоне серого неба, будто из его глубинных недр на белые покровы снега выплеснулась кровь земли.
Следующее событие поначалу напомнило то, что произошло прошлым вечером. Из тумана вновь показался корабль, а за ним выплыл другой, затем еще два. Но эти четыре ладьи плыли вовсе не с запада, где лежал Скрытый Остров Гальпингов, а с севера. Они шли вереницей вдоль отлогих тихих берегов. Корабли сверкали и бортами, и снастями, и паруса их серебрились.
То были русалы, хозяева реки Ламванэ. Они пришли на помощь, хотя Икинэльд не посылал гонца в их обитель, что зовется Алубехир. Никто не знал об их прибытии в Гавань, а потому никто не встретил их на берегу. Ни одной живой души не увидели русалы, что поначалу показалось им весьма странным и навеяло пугающие мысли.
Повелитель Кэневаур сделал несколько шагов и огляделся, но его взор так никого и не высмотрел в серой пелене сумерек.
— Что же это? — изумленно промолвил он. — Не пала ли светлая рать Гэмдровса под напором Зла? Не опоздали ли мы? Или что-то иное случилось с Гаванью?
Но он увидел, что все цело и невредимо в округе, что нет следов пожара и тел убитых. Тогда Хранитель Ламванэ громко повелел своим воинам:
— Постройтесь в колонну по семеро в ряд.
И русалы быстро подчинились приказанию. Все они были облачены по-военному. Головы их укрывали гладкие шлемы, из-под которых падали на плечи серебристые локоны волос, тела были защищены сверкающими панцирями, а на поясах висели мечи и боевые секиры изящных необычных форм. За спинами многих были луки и колчаны, набитые стрелами с неизвестным оперением. В руках воины держали щиты, отражающие тусклый свет звезд, что совсем недавно зажглись в потемневшем небе.
И все, что было на них, все, что они несли, было изготовлено из воды. Русалы не признают твердости и прочности металлов. И вряд ли кто-нибудь из этого народа доверит свою жизнь железным доспехам. В бой с оружием из стали ни один русал бы не пошел, будь то хоть древнейший и славнейший из мечей, достойный храниться рядом со знаменитыми Гестармелом, Альтаклиром и Армирстонгом. То, что так восхваляют люди, гномы и прочие расы, предстает в очах русалов никчемными кусками железа.
Кэневаур повел свой большой отряд прочь от пристани, а четыре ладьи внезапно растаяли и слились с волнами Туманного Моря.
На повелителе поверх доспехов был накинут сверкающий короткий плащ, закрепленный на груди величественной брошью, которая виднелась под серебряной бородой Кэневаура.
В это время у дома властителей Гавани раздавались звуки арфы, и голос барда изрекал слова старой песни, которая навевала мысли о былом и образы из древних лет.
Стеною из гор окруженный, В одежду из тьмы облаченный Сидел он на черном престоле — Безликий властитель Дардол. И, власти его поклоняясь, Пред троном его пресмыкаясь, Служители темному делу Стучались челами о пол. И был среди слуг его верных, Прислужников мрака и скверны, Большой нетопырь-соглядатай Что вести на крыльях носил. Из самых далеких владений, Со всех четырех направлений Ему доносил он, что видел — Глазами Дардолу служил. Летал он во все части света. Никто б не сложил песни этой, О древних годах рассказавшей, Коль не было бы этих глаз. И не прозвучал бы для мира Под звон и бренчание лиры На трапезе в зале каминном О доблестных воинах сказ. Однажды донес он владыке, О тайных владеньях великих, Цветущих беспечно и гордо, О коих Дардол не слыхал. И злость обуяла Дардола, И встал он с резного престола, И дрожь тронный зал охватила, И яростный крик прозвучал. «Поплатятся смертные твари За тайну, что долго скрывали! За дерзость пред черным престолом Я кровью возьму ответ! Готовьте отряды к походу, Беду человечьему роду Несите под знаменем Мрака! В сердцах их гасите свет!» Отверзлись твердыни ворота И, словно поганая рвота, Из крепости хлынули фрэги Неистовой злобной рекой. И шел во главе этих тварей — Колдун, что хитер и коварен. По праву он был нареченным Дадоловой Правой Рукой. Все звали его Даэбарном, Он был из Шести самым главным, Он первым был, кто за Дардолом Последовал в самую тьму. Горшечником был он когда-то, Обиженным жизнью проклятой. Теперь он вел армию смерти, И все подчинялись ему. Чернел горизонт небосклона, И гул, уподобленный стону, Земля издавала от боли, Под строями фрэгов дрожа. И шел Даэбарн по равнинам, Высоким холмам и долинам, И армия двигалась следом, Металлом клинков дребезжа.1Музыка стихла, певец замолк, потому что вечернюю тишину нарушил непонятный звук. Со стороны пристани доносились частые удары.
Люди насторожились и прислушались. Удары приближались и становились все отчетливее. Все поняли, что слышат шагающий отряд, чей топот гулко раздавался по твердой земле. Все воины поднялись с земли и повернули лица в одну сторону.
Из-за стены одного большого строения вышел повелитель русалов. За ним ряд за рядом показались все остальные Хранители Вод, прибывшие в Гавань.
— Русалы Ламванэ! — воскликнул Авироктал.
— Приветствуем вас, доблестные воители! — ответил Кэневаур. — Мы пришли. Но на первые сражения, должно быть, опоздали. Вы, мыслю, празднуете нелегкую победу.
— Мы не только празднуем победу, — подал голос Экгар, — но и поминаем павших.
— Мы едва нашли вас, — сказал Кэневаур. — По дороге сюда мы встретили двух ваших воинов. Они бежали к пристани и в ответ на наши вопросы они лишь объяснили нам, что все собрались здесь.
— Двух воинов? — переспросил Акиткер.
— Да. По меньшей мере, один из них воин Гавани. Хоть для воина он и стар на удивление. Другой же был весь в темном одеянии, а лица его под тенью капюшона мы так и не разглядели.
Акиткер посмотрел на Экгара и встретил его встревоженный взгляд. В следующий миг повелитель тригорцев отошел к своей суме, которую он снял-таки совсем недавно. Он быстро заглянул в нее и поднял глаза на остальных.
— Амулет пропал… — В его спокойном, негромком голосе слышался скрытый крик отчаяния. — Зачем я только оставил его без присмотра. Мы упустили Бэнгила… Это моя вина.
— Но ключ по-прежнему у меня, великий Экгар! — промолвил Акиткер, показав большой черный ключ, который висел у него на шее под плащом. — Я последовал твоему указанию, и держу его при себе. Колдун не мог сбежать!
— На дверях в подземелье есть какое-либо отверстие или окошко? — быстро спросил Экгар.
— Есть… — ответил Правитель Гавани. — Но оно очень маленькое! Да и к тому же — зарешечено!
— Все ясно! — отрезал повелитель магов. — Идем со мной!
Экгар и Акиткер отправились на задний двор обители Главного Капитана, куда сворачивала узкая каменная дорога, местами разбитая и пронзенная колосьями травы. Вслед за ними двинулись вскоре и русалы, а затем и все собравшиеся на площади люди.
Уже почти стемнело. Они шли не спеша. Поистине, спешить было уже некуда: Бэнгил сбежал, скрылся, и догнать его уже не представлялось возможным, тем более, что источник силы — черный амулет — вновь был при нем. По крайней мере, так считал Экгар. Конечно же колдун не мог сбежать без помощи амулета, а отсюда вытекало, что некто помог ему вновь обрести утраченный предмет. Кто-то столь дерзко похитил его из сумы Экгара, прямо у него из-под носа.
У входа в подземелье, как ни странно несли стражу четверо стражников. Ничего не указывало на то, что случилось неладное. Они стояли молча, как ни в чем не бывало, и считали, по всей видимости, что до сих пор стерегут чернодея Бэнгила.
— Доложите о том, как проходит надзор за пленным, стражи Гавани! — повелел подошедший Экгар, испытующе вглядываясь в лицо каждого караульного.
— Никаких происшествий, великий Экгар! — бодро отчеканил один из них. — Все тихо!
— Неужто? — с показательным сомнением усмехнулся Верховный Маг и бросил взор на низкую железную дверь с маленьким окошком, защищенным толстыми прутьями решетки. Даже и без этих прутьев сквозь него вряд ли можно было просунуть хотя бы голову.
Волшебник обернулся к Главному Капитану и требовательно произнес:
— Отпирай замок!
Акиткер снял с шеи ключ и подошел к двери. Четверо воинов расступились, и он вставил его в замочную скважину. С поворотом ключа раздался щелчок, Акиткер толкнул железную дверь вовнутрь. Тут же подошел один из воинов с горящим факелом в руке.
— Идем внутрь! — молвил Экгар.
Воин шел впереди и освещал путь. За ним по узкому наклонному полу коридора вниз спускались Экгар и Акиткер. Вскоре их нагнали король Авироктал и Оросс.
Все пятеро вошли в весьма обширное помещение с толстой подпорной сваей посередине, которая держала на себе низкий потолок подземелья. Факел плохо освещал заставленное пустыми ящиками и бочками помещение.
— Колдун Бэнгил! — окликнул Акиткер. — Где ты?!
— Не утруждайся. Его здесь нет, — произнес Экгар, удрученно вздохнув, и сразу закашлялся от пыльного воздуха.
Они все же тщательно осветили каждый угол, посмотрели за грудами ящиков, но колдуна действительно нигде не было. К тому времени внутрь зашли маги Ариорд и Хордайн.
— Будь он проклят! — вскричал Акиткер и в сердцах пнул один из ящиков. — Русалы, значит, видели именно его. Но кто, в таком случае другой? Кто тот «старый воин»?
— Посветите здесь! — послышался громкий голос Хордайна. — Похоже, что Бэнгил оставил послание для нас.
Все подошли к толстой свае, что колонной стояла в центре подземелья, и увидели, что на ней выцарапаны слова. Они гласили:
«Как видите, я не стал отсиживаться здесь до завершения войны, как вы рассчитывали. К глубокому моему сожалению, у меня слишком много дел, чтобы прозябать в предоставленном вами жилище. Прощайте! Возможно, с кем-либо из вас мы еще увидимся, но уже совершенно в ином кругу обстоятельств. Надеюсь, вы насладились вашими посиделками. Кстати сказать, я бы не советовал долго это читать… Весьма сожалею…»
— Что за странные знаки завершают эту корявую писанину? — спросил Авироктал.
— Это Черные Руны! — с тревогой в голосе вскричал Ариорд. — Нужно уходить отсюда немедля! Скорее!
— Но что будет? — недоуменно спросил Акиткер.
— Случиться может что угодно! — дал ответ Экгар, пробегая взглядом по всему, до чего дотягивался свет факела.
В тот же миг, словно по его словам, стены задрожали, по деревянным балкам потолка змеями побежали трещины, на головы и плечи посыпались куски земли и песок.
— Бежим! — послышался крик Хордайна. — Не то будем погребены здесь заживо!
Едва они успели выскочить в узкий коридор, как потолок подземного помещения дождем камней и песка пал, подняв оглушительный грохот. Плотные клубы пыли застили глаза и забили горло. Но не успели выбежавшие откашляться, как верх коридора тоже стал осыпаться.
— Наружу! — выкрикнул Экгар.
И они бросились бежать к выходу. Когда они выбежали на улицу, сразу вслед за ними из подземелья вырвалось серое облако удушливой пыли.
— Все целы? — громко спросил Кэневаур, когда пыль немного рассеялась.
— К счастью… — выдохнул Ариорд, откашливаясь и стряхивая с плеч земляной покров.
— Проклятый чернокнижник! — в очередной раз выругался Акиткер. — Он еще заплатит!
Вдруг за его спиной послышался ужасный треск, затем он смешался с непонятным шумом, и вновь оглушительный грохот всполошил вечернюю тишину раскатистым эхом. Акиткер осторожно оглянулся на свой дом, но… не увидел его. Вместо величественного некогда строения перед ним лежала огромная груда обломков, в середине которой на остатке крыши по-прежнему развевалось знамя Эфоссора.
— О Силы Всевышние! — в ужасе воскликнул Акиткер.
Дунул ветер, и вся пылевая завеса унеслась в сторону вместе с соломой, которая еще несколько мгновений назад покрывала крышу красивого, веками стоявшего здесь дома Главного Капитана.
— Мой дом! — отчаянно взмолился Правитель Гавани. — Мои золоченые лодки! Мой дом! Мои лодки! Моя жизнь! Разрушено… Все разрушено…
Он упал на колени и долго скорбно взирал на рухнувшую обитель властителей. Но внезапно он встал, его гроза вспыхнули яростью, и он громко изрек:
— Злые поступки зло несут, за зло нужно мстить. Следующую битву я приму вместе со всеми.
— А где же колдун? — осторожно спросил один из стражников. — Нам думалось, что вы все пошли за ним. Неужто он теперь под развалинами?
— Увы, это не так, — ответил Экгар. — Его там не было. Он сбежал, и мы пришли только для того, чтобы удостовериться в этом.
— Сбежал?! — изумились стражи. — Как такое возможно!
— Очень просто… — вздохнул Ариорд.
— Но мы стерегли вход как подобает! — попытался оправдаться один из караульных.
— Приходил ли сюда кто-нибудь сегодня? — спросил Экгар.
— Да, — ответил страж. — Только старый воин Гавани.
— Зачем он приходил? Он что-либо приносил? — насторожился Верховный Маг, сжав в руке посох.
— Да, у него был сверток с едой для колдуна. Старый воин сказал, что велено его накормить.
— И неужто вас это не насторожило? — усмехнулся Экгар. — К вашему сведению, Шестеро Колдунов не испытывают потребности в пище и не голодают!
— И сверток вы проверить тоже не догадались? — спросил Акиткер.
— Мы виноваты, — опустил голову страж. — Тот старый воин окликнул колдуна через решетку, чтобы передать ему сверток через окно. Колдун упрямо отказывался подходить, а точнее — вообще не отвечал. В конце концов старик забросил в окно то, что принес и ушел, не сказав ни слова.
— Все верно, — кивнул Экгар, соглашаясь с собственными размышлениями по этому поводу. — Амулет похитили и передали Бэнгилу. С ним колдун вновь обрел темную силу, и покинуть стены подземелья ему уже не составило труда.
— Они, конечно же, бежали к пристани, — уныло промолвил Авироктал. — Что ж, побег Бэнгила удался на славу, и в этот час он уже недосягаем для погони. Бьюсь об заклад, что они скрылись на одном из моих кораблей. Какой же я дурак, что не избавился от них сразу, как прибыл в Гавань!
— Не кори себя, Король Хилта! — сказал Экгар. — Разве было у тебя время думать об этом, когда ты, повел войско к Оннарскому Броду. Не сожалей об этом. Уж поверь, не будь кораблей, Бэнгил нашел бы другой способ. Главную роль здесь сыграл неизвестный предатель.
Хордайн, выслушав слова Экгара, задумчиво добавил:
— Черна душа того, кто по собственной воле вновь дарит свободу запертому злу.
— А избавиться от кораблей еще не поздно! — произнес Экгар. — Ведь еще многое может случиться. И хорошо бы это многое хоть отчасти предвосхитить.
Свет новой зари брызнул с востока и размыл последние ночные пятна. Над Гаванью Вечной дружбы извивающимися змеями в небо поднимались столбы черного дыма. У пристани, прямо на воде пылали огромные плавучие костры. То горели корабли Хилта. С хрустом и грохотом рушились мачты, вспыхивали паруса, борта трещали от пламени, а прогоревшие обломки тонули в темных прибрежных водах моря.
На деревянных причалах стояли люди и русалы. Все они с невеселыми лицами смотрели на погибающий флот.
— Как же ты теперь возвратишься на свою родину, король Хилта? — обратился к Авирокталу хмурый правитель Гавани.
— Возвращусь? — Авироктал вздохнул. — Сейчас думать о возвращении рано, Акиткер. Или поздно? Нет смысла думать об этом до окончания войны. Если война закончится в нашу пользу и при этом пощадит меня, тогда я вернусь туда. А если нет, то такова моя судьба; значит, мне уже не суждено вернуться в свой дом и мирно скоротать там остаток жизни.
— Но есть ли у тебя наследник? — спросил Акиткер, пристально посмотрев на Авироктала. — В чьи руки перейдет корона Кузнечного Острова, если тебя не станет?
— Моя жена погибла четырнадцать лет назад, — печально ответил король Хилта, едва сдерживая слезу. — В тот роковой год она была в Вирлаэссе. Среди спасшихся после падения королевства ее не было. Мой сын уезжал в Вирлаэсс вместе с ней, но его привезли в Хилт тяжело раненым. Он умер через полгода. На моих руках. Он был еще так юн! Род Мансальда оборвется на мне, Акиткер…
Правитель Гавани какое-то время обдумывал сказанное, а после устремил взор в непроглядную мглу Туманного Моря и сказал:
— Уж не в Хилт ли отправился Бэнгил со своим приспешником?
Ариорд, который стоял неподалеку, услышал вопрос и произнес:
— Нет, не в Хилт. Ни к чему им это… Дела намного хуже, ибо мыслится мне, что они двинулись вслед за Тремя Избранными.
— Горе нам тогда, — изрек Авироктал.
— При всем нашем желании мы не в силах им чем-либо помочь, — спокойно сказал Ариорд. — Это их испытание. Нам нужно думать об удержании Оннарского Брода.
Акиткер вздохнул:
— Не удержать нам его. Страшен Дардол, и силы его страшны!
В это время к ним подошел серебробородый Кэневаур.
— Тот, чья мощь наводит страх на многих, — своим благозвучным голосом молвил он, — сам же многих страшится. Для нас Король Мрака — единый враг. И скопления наших сил он боится больше всего!
В полдень три всадника пронеслись между домов, выехали на дорогу и поскакали в сторону востока. То были маги, — Ариорд, Хордайн и Экгар. Они решили съездить на Оннарский Брод к месту погребения их тригорских собратьев. Акиткер, увидев их, когда они мчались мимо развалин древнего дома властителей, на некоторое время замер, глядя им вслед. Но вскоре наездники исчезли за гребнем угора, и правитель Гавани продолжил работу, которой, кроме него занимались и его подчиненные. Дело обещало быть долгим и томительным. Предстояло разобрать груду обломков рухнувшего дома, чтобы вытащить из-под них хоть что-то. Прежде всего Акиткер хотел спасти свои золоченые лодки, хотя в глубине души понимал, что вряд ли они остались целы.
Авироктал, Оросс, Кэневаур и еще несколько воинов тоже посмотрели вслед уезжающим магам, которые пронеслись мимо них по дороге.
— Скоро всем нужно собираться в путь к Броду, — сказал Оросс. — Там так не хватает крепости! Это то, что нам сейчас очень бы помогло. Без нормальных укреплений все оттиски невозможны. Ведь следующее войско обещает быть куда больше прежнего. Может, достопочтенный Кэневаур сможет создать крепость из воды Оннара? Русалы ведь способны на это?
— Крепость — это вряд ли, — молвил Кэневаур. — Оннар — не моя река, и ее воды не подчинятся мне так, как подчиняются воды Ламванэ. Но создать временную стену из воды мы вместе с моими воинами сможем. Она будет крепкой и враг не разрушит ее, покуда сильна моя воля.
Глава шестая
Над Гэмдровсом занимался день. С севера дунул ветер, и белые облака, повинуясь, поплыли вдоль длинного хребта гор. Осенний лист оторвался от ветки дуба и полетел над землей, не имея воли противиться ветру, который тут же подхватил его и стремительно понес прочь от родного дерева. Лист поднялся в серое небо, пролетел над дикими чащами и лугами. Ветер перенес его через скалу и бросил. Пожелтевший лист, некогда бывший частью большого, красивого дерева медленно кружился и падал, пока не коснулся наконец гладкой поверхности бегущей воды. Теперь он был предан воле реки. А недалеко от того места, где он упал, непрерывным потоком по скалистым уступам срывался водопад, и его громкий шум нескончаемо разносился над всей заводью.
Далеко на юге полыхало и громыхало. А здесь, у подножия водопада все было тихо и мирно, и лишь монотонный шум воды нарушал эту тишину. Горести и беды, блуждающие по свету, не пробирались сюда, а если и пробирались, то лишь смутными отголосками.
Прямо из воды вздымались сверкающие стены чудесного дворца русалов. По обе стороны от его входа стояли мечники в сверкающих одеждах. Их зоркие взгляды следили за окрестностями, и ничто не могло проскользнуть мимо незамеченным.
Двери под высокой аркой входа настежь отворились, и из дворца поочередно вышли четыре человека. Они огляделись, и каждый полной грудью вдохнул чистый воздух.
— Почему бы не отправиться в путь сейчас? — произнес один из них. — Я чувствую себя как нельзя лучше, а ноги так и рвутся в дорогу.
— Нет, Ликтаро, — ответил человек, который выглядел старше трех других. — Коли так сказала русалка-целительница, тебе следует побыть здесь. Перечить этому не надо, ибо нет целителей искушеннее русалов.
— Ихтор прав, — согласился юноша в сером меховом плаще. Он посмотрел на берег, где начинался неприятного вида лес, иссохшие деревья которого были жутко уродливыми, а ветви их напоминали костлявые старческие руки. — Подойдем к тому странному лесу. Мне бы хотелось поближе рассмотреть его.
Все четверо направились к берегу, не отводя взоров от опушки таинственного леса. Несколько шагов они прошли по отвердевшей поверхности реки, которая держала их не хуже каменной террасы, и наконец ступили на землю.
Лес начинался сразу же, у самой воды. Его грозная тень тяжелым покровом лежала на земле. Впереди угадывались темные силуэты раскинувших кривые лапы деревьев.
— А ведь нам придется идти в ту сторону, — негромко заметил Рунш. — Даже Ведьмины Болота выглядят куда привлекательней. Что же случилось с этим лесом?
— Это мне, к счастью, известно, — отозвался Ихтор. — И вы, должно быть, тоже не единожды слыхали древнюю историю ужасной гибели рощи.
— Не припоминаю ничего подобного, — пожал плечами Рунш. — Что за история?
— Я скажу кратко. В дни владычества алфейнов через сей лес прошли великие полчища Мрака. Когда-то цветущая роща высохла вмиг. Целители алфейнов не сумели возродить здесь жизнь. И с тех забытых пор лес так и называют Иссохшей Пущей.
Вдруг Ликтаро издал возглас изумления. Остальные повернулись к нему и увидели, что в руке он держит обнаженный меч. Ликтаро не отрываясь смотрел на клинок.
— Что случилось? — спросил Тэлеск.
— На моем мече начертано пророчество! — проговорил Ликтаро. — Я провел по лезвию рукой, и оно появилось.
Тэлеск понимающе кивнул.
— На моем мече тоже такая надпись:
«Когда тропа в последний шаг Свершится в сумраке огня, Пусть единятся три клинка: Вмиг уничтожит Тьму и Мрак Единый дух — одна река…»— Что же ты молчал?! — недовольным тоном спросил Ликтаро.
— Я узнал про это в то время, когда очнулся один на берегу Туманного Моря, — ответил Тэлеск. — А после того как-то позабыл…
— Я бы помнил, — сказал Ликтаро, глядя на тускло светящиеся знаки.
В это время Рунш извлек из ножен свое оружие и внимательно оглядел гладкую поверхность клинка.
— Нужно просто провести ладонью? — спросил он и, не дожидаясь ответа, коснулся сверкающего лезвия. — Вот оно! Что же означают эти слова?
— Ты не знаешь Первородный Язык? — Тэлеск удивленно посмотрел на Рунша.
— Знаю немного. Но я не об этом сейчас. Я говорю о смысле этого пророчества. Тут не все понятно.
— Не нам гадать! — твердо заключил Ликтаро, убирая меч.
— Не вам? — переспросил Ихтор. — Почем знать, может, именно вам и придется это делать. Но подобные надписи всегда темны и неясны.
— Взгляните. Что это там? — произнес Тэлеск, указывая на реку.
По блистающей поверхности воды, против слабого, едва заметного течения плыла такая же блистающая в лучах солнца лодка. Она медленно приближалась к дворцу, неся на своем борту нескольких русалок. Лодка плыла без паруса, сама по себе, как будто поверхностные воды сами двигали ее.
— Мыслю, что это прибыла Владычица Устлагена, — проговорил Ихтор, следя глазами за чудесным кораблем.
В лодке, окруженная другими девами русальего народа стояла величественная русалка. Только она одна среди них могла быть Владычицей Устлагена. Там не было другой такой, которая смогла бы потягаться с нею в красоте. Ее одежда не была роскошнее, чем у других, но сверкала она ослепительнее и переливалась ярче. Ее голову украшал белоснежный венец, а в руке она держала ветку ивы.
Лодка остановилась недалеко от дворца, и русалки в радужных одеяниях сошли с нее. Несколько изучающих взглядов устремились в сторону четырех незнакомцев, которые стояли на берегу. А среди этих взглядов хладнокровным синим огнем горела одна пара мудрых, многое повидавших глаз.
Русалки одна за другой скрылись в дверях входа. Рунш вздохнул и устало сел на темный ствол упавшего дерева.
— Как все странно! — негромко сказал он.
— Что странно? — спросил Тэлеск.
— Все! Вся жизнь очень странная! До сих пор я не в силах поверить во все это.
— Во что именно ты не в силах поверить? — не понял Ликтаро.
— Во все, что со мной происходит! Я говорил с русалами, бывал в Устлагене, в Хилте, сражался с драконом, толдвигом… Я едва не сгинул в пучине Туманного Моря! И мог ли я представить, что мне придется преодолевать многоверстный путь с мечом на поясе, чтобы сразиться с самим Королем Мрака?
— Придется все это принять… — едва слышно усмехнулся Ликтаро.
— Каких-то три месяца назад, — продолжал Рунш, — мне бы такое и не приснилось. Какие неожиданные повороты совершает иногда жизнь! Никогда не предугадаешь, что будет за следующим… В один прекрасный день ты просыпаешься и внезапно с удивлением осознаешь, что тебе дано право вершить историю.
— Каждый вершит историю в большей или меньшей степени, — проговорил Ихтор.
Они долго бродили по близлежащему берегу. Ихтор много спрашивал о миссии Избранных, а юноши охотно отвечали на все его вопросы так подробно и так правдиво, как только могли.
Лишь ближе к вечеру они пошли обратно. Впереди был уже виден знакомый шпиль дворца русалов, а шум водопада сильнее заглушал все прочие звуки. Они двигались вдоль русла реки Файтлари и вдруг увидели, что из той расщелины в скале, откуда вчера в сопровождении русалов вышли они сами, выскочил всадник. Оказавшись на каменистом берегу, он осадил ослепительно белого скакуна и долго неподвижно стоял у кромки воды, глядя на чудесный дворец русалов Устлагена. Увидев стражников у входа, он сложил ладони у рта и что есть сил крикнул:
— Я гонец! Несу вести из других стран! Мне поручено передать их вашему повелителю!
— Смело скачи сюда! — крикнул один из русалов. — Вода тебя удержит!
Гонец бросил недоверчивый взгляд на воду реки, взволнованную сетью мелкой ряби, и тронул поводья. Конь послушно подался вперед, шагнул и фыркнул, почувствовав под своими копытами не воду, а твердую поверхность. Всадник же удивлен уже не был.
Вода больше не рябила и была теперь так тверда, словно ни с того ни с сего заледенела; ударов копыт коня, однако, слышно не было.
Ихтор непонятно зачем прибавил шагу. Не отрывая взора от гонца, он поторопил Меченосцев. Гонец тем временем уже спешился у входа во дворец. К нему вышли еще двое русалов. Один из них повел изнуренного за долгий путь коня в сторону небольшой лужайки на берегу реки. Другой русал окинул прибывшего воина внимательным взглядом и знаком повелел следовать за собой. Вместе они поднялись по ступеням и скрылись в стенах дворца.
Избранные и Ихтор вскоре тоже подошли ко крыльцу. Они не успели подняться к входу, как один из стражей обратился к ним:
— Ступайте к Властителю! Он ждет вас. В тронном зале будет вечерняя трапеза, и вы приглашены.
Ихтор поблагодарил его, трое юношей молча кивнули, и все вчетвером они вошли во дворец.
— Гонец прибыл как нельзя вовремя, — усмехнулся Ликтаро, когда они шли уже по длинному коридору, который вел в тронный зал. — Прямо к ужину подоспел… И мы, надо сказать, тоже.
Тэлеск на ходу осмотрел зерцальные стены коридора и, словно впервые, увидел в них свои отражения. Он не мог узнать в них себя. Из-под век сурово смотрели голубые глаза, навек утратившие тот веселый блеск юности. Задумавшись, Тэлеск и не заметил, что путь к залу уже закончился. Перед ним были гладкие сверкающие двери. Они были приоткрыты.
Один за другим они вошли в тронный зал. Кое-что здесь изменилось…
У дальней стены был теперь не один, а два сверкающих трона, которые стояли так близко друг к другу, что выглядели одним целым. На одном из них расположился бородатый Властитель русалов, на другом восседала его супруга, которая прибыла в Устлаген нынешним утром. По обе стороны от трона несли службу вооруженные воины Водной Обители.
Перед Властителями, держа у груди снятый шлем, стоял человек в замызганном сером плаще, из-под которого виднелись ножны меча.
— Да это же гальпинг, — шепнул Тэлеск Ихтору.
Ихтор улыбнулся. Ему ли не узнать в этом гонце своего земляка. Прошло столько веков, а облик хилтских воинов почти не изменился.
Гонец в тот момент обернулся, и Тэлеск увидел, что он достаточно молод. Его светло-русые волосы в беспорядке ложились на лоб. На левой щеке воина был ясно виден глубокий, но уже почти затянувшийся порез, а подбородок, судя по всему, не столь давно был разбит в кровь.
Все четверо вошедших поклонились повелителям Устлагена, остановившись в нескольких шагах перед тронами, и замерли в ожидании неизвестно чего. Тэлеск ощутил на себе два пристальных взгляда. Один будто пронзал его насквозь; он принадлежал Властительнице Водной Обители. Другой был взглядом хилтского гонца, который с открытым от радости и удивления ртом переводил его с одного Избранного на другого, на третьего, при этом почти не замечая Ихтора.
— Три Меченосца?! — воскликнул он наконец. — Три Меченосца здесь?!
— Да, — спокойно ответил Властитель и взял в руку прислоненный к его трону трезубец. — Они гости моего дворца.
Воин вновь обратился лицом к величественным русалам и хотел было что-то сказать, но Властитель Файтлари опередил его.
— Вести твои ты изложишь за трапезой, гонец Волиер, — промолвил он. — Прошу вас, почтенные гости, немного освободить середину зала.
Все разошлись в стороны, после чего Властитель коснулся пола своим трезубцем и его поверхность вдруг заколебалась. Середина словно ожившего пола стала медленно вздыматься, постепенно превращаясь из чего-то бесформенного в сверкающий длинный стол. С каждой стороны от него выросло по одной такой же длинной скамье.
Стол накрыли богато. Бо́льшая часть его была заставлена рыбными блюдами, блюдами из различных речных растений и водорослей, которые оказались очень даже вкусными. И совсем немного места на столе занимали сухие фрукты. Также здесь было несколько прозрачных кувшинов с вкуснейшим напитком, секрет изготовления которого известен только Хранителям Вод.
Во главе стола восседали владыки реки Файтлари. Справа от них по правую руку от серебробородого правителя сидел Волиер. Рядом с гонцом примостился Ихтор. Три Меченосца расположились напротив них, по левую руку от Властительницы. Оставшиеся места за столом занимали почетные русалы — придворные слуги, советники и начальники.
— Приветствую всех собравшихся здесь в этот вечерний час, — начал говорить Властитель. — Представимся друг другу… Справа от меня сидит нарочный из Хилта Волиер, приехавший к нам с плохими вестями от военачальника гальпингов. И я мыслю, что все находящиеся здесь уже догадываются о сути этих вестей. Рядом с ним — легендарный Ихтор, по воле Ведьмы некогда обратившийся в камень, простоявший так многие сотни лет, и ныне оживший…
— Что?! — подскочил Волиер, удивленно уставившись на Ихтора. — Тот самый Ихтор? Но это просто немыслимо! Невозможно!
— Нет ничего невозможного, гонец Волиер, — промолвил Властитель. — К тому же близятся великие события. То, что Ихтор ожил, а Ведьма мертва, немыслимым уже не назвать, потому что грядут великие перемены. В лучшую или в худшую сторону для нас — неизвестно… Итак, почтенные русалы моего двора, нам выпала честь временно приютить Избранных, появление которых было предсказано Кисторином. Имею честь представить Тэлеск, Рунша и Ликтаро. — На некоторое время Властитель замолчал, но вскоре его мелодичный голос вновь зазвенел под сводами зала: — Я не могу назвать гостям своего имени, имени моей супруги и имен моих верных помощников, а также слуг по известной причине: никто из нас неизвестен под каким-либо именем, кроме тех, которые родились из нашего родного языка. Они непонятны людскому слуху. Но ради такого необычного случая, я назову только значения русальих имен, и пускай они заменят для гостей наши истинные имена. Итак, я Звонкий Ручей. Мою супругу можно звать Лилией Чистой Реки… Рядом с Ихтором сидит мой главный советник Сын Дождя. — Названный русал молча привстал. — Напротив него — предводитель воинов Устлагена. Его имя Каскад.
Каскад холодно кивнул и метнул в сторону гостей суровый взгляд.
Властитель Звонкий Ручей еще долго поочередно называл имена сидящих за столом русалов.
— … Стремительный Поток… Озеро Славы… Белый Родник… Воля Реки… Теплый Лед…
Тэлеск уже давно не слушал его. Он думал о другом. Мысли о судьбе Карпилен снова нахлынули на него. Правдив ли был тот сон, в котором он слышал ее голос? Если да, то принадлежал ли тот голос ей на самом деле?
— Ты чем-то обеспокоен, Тэлеск? Тэлеск… Тэлеск!
Юноша вздрогнул. К нему обращалась Властительница. Все остальные тоже перевели взоры на него.
— Что с тобой, Тэлеск? — спросила Лилия Чистой Реки. — О чем думаешь? Я вижу, что тебя что-то взволновало.
— Да… Я… я хотел спросить, — заговорил Тэлеск, чувствуя, что краснеет под множеством устремленных на него взглядов.
— Спрашивай, — сказал Властитель.
— Я хотел спросить, не проезжала ли мимо ваших владений одна девушка-всадница?
Властительница вопросительно посмотрела на своего супруга. Звонкий Ручей долго молчал, прежде чем ответить:
— Я все время находился во дворце, и посему не могу сказать. Быть может, моим собратьям что-то известно? Кто может дать ответ Тэлеску?
Воля Реки встал и громко произнес:
— Да, несколько дней назад, когда мы несли дозор на тропе, мимо ехала дева, одетая как воин. Мы беспрепятственно пропустили ее, потому что у нее был серебряный медальон Файтлари. Она также известила нас о скором прибытии троих путников со стороны горного перевала. Она просила дать им дорогу. Однако через несколько дней после этого у реки появились не трое, а четверо неизвестных. К тому же случилось то, что почти одновременно с их приходом в наши края прилетел дракон, чего здесь вовек не бывало. Посему мы приняли решение задержать путников. — Воля Реки закончил говорить и сел на место.
Тэлеск улыбался. Он мысленно благодарил весь мир вокруг за то, что с Карпилен все в порядке.
— Ну что ж… — сказал Властитель. — Пора бы тебе, гонец Волиер, известить Устлаген о том, что творится за Хребтом.
Посланец Икинэльда согласно кивнул и заговорил:
— Началась великая война, повелитель русалов. Бывший Линаль извергает первые полчища Мрака. Сдается мне, что у Оннарского Брода уже сейчас идут ожесточенные сражения. Икинэльд от имени Короля Хилта призывает все силы Гэмдровса к единению, призывает в Гавань Вечной Дружбы всех, кто готов биться во имя светлых земель. Такие слова мне поручено было сказать в Дьюне, Олдиоре, Устлагене, и еще предстоит сказать в Феодене.
Волиер вздохнул и посмотрел на лица Властителей, которые ужу не были белоснежными, как раньше. Их лица будто посерели, а в глаза прокрался черный цвет печали и тревоги, как и у других русалов.
— Мы не успеем, — удрученно пробормотал Рунш. — Война уже началась…
— Храните веру, Три Меченосца! — с укором промолвила Властительница. — Пока вера есть в вас, она будет и в сердцах тех, кто надеется на спасение. Война началась лишь потому, что вы, Избранные, вышли в путь. Силы Тьмы ускоряют события.
Звонкий Ручей согласно кивнул и обратился к Волиеру:
— Это все, гонец Хилта?
— То, что поручили, я сказал, — ответил Волиер. — Но есть еще кое-что. Я узнал это по дороге сюда…
— Выкладывай! — нетерпеливо произнес Властитель.
— Город Дьюн уничтожен. От него остались лишь дымящие развалины.
Звонкий Ручей скорбно покачал головой.
— Он испепелен… Сожжен и разрушен. Без драконов там не обошлось. Их обиталище не слишком далеко от Дьюна: ужасная Дракон-Гора всегда была видна со стен ныне погибшего города. Нет больше Города-Отшельника, как нет и Олдиора.
— Олдиора? — переспросил Властитель. — Олдиор пал?
— Увы, это так, — ответил Волиер, печально опустив голову. — Сочтены и его дни. Все королевство разорено, а земли его усеяны мертвыми. Видно, враг пришел внезапно. Они были не готовы. Словно яростный порыв урагана, враг пронесся по его городам и деревням. Надо надеяться, что Феоден еще существует! Но как надеяться, когда он расположен к Омраченному Королевству ближе, чем любое другое владение.
Ужин продлился довольно долго. Тем временем солнце склонилось к западу и потонуло за помутневшим горизонтом. Стемнело, и только стены дворца слабо мерцали, отражая свет звезд. Гости разошлись по спальням. Тэлеск снял наконец порядком надоевшую кольчугу и заснул.
Примерно в то же время далеко за горным хребтом от причала Гавани Вечной Дружбы отошел корабль. Его нес не ветер, а какая-то иная, более могущественная сила. На борту были только двое; один из них был облачен в черное. Корабль стремительно понес их на северо-запад.
Настал новый день. Хребет на востоке был облачен в ярко-алое. Всю заводь Устлагена обволакивал туман. Юноши шли по твердой реке. Под ногами плавали блестящие рыбы, из илистого дна, извиваясь, словно змеи, вверх тянулись зеленые и бурые водоросли. Избранные решили прогуляться вдоль омрачающего весь вид берега, на котором начиналась Иссохшая Пуща. Ихтор еще спал.
В конце концов ноги вывели их на небольшую поляну. Ликтаро лег на покрытую побуревшей травой землю и стал смотреть в небо. Рунш и Тэлеск присели рядом с ним.
— Надоело все! — недовольно проговорил Ликтаро. — Вся эта ложь! Тайна!
— Какая ложь? — спросил Тэлеск.
— Наша ложь! Опостылело мне лгать! Я об этих самых Камнях Могущества. Я вообще не терплю ложь, и сам лгать не люблю!
— Что поделаешь… — вздохнул Рунш. — Эта ложь во благо.
— Во благо, — повторил Ликтаро. — Но никак не нам во благо. Вот вчера после ужина Властитель попросил нас рассказать всем что-нибудь о наших приключениях. И мы рассказали. Да только наши нарочито исковерканные истории получились настолько странными, несвязными, что в них просто невозможно поверить. Мне вообще было как-то не по себе! Как ты там сказал, Рунш? «Толдвиг бежал за нами и разогнался так, что не сумел вовремя остановиться, и упал в пропасть…». Блестяще! Уж лучше в таком случае вовсе молчать.
— Что верно, то верно, — громко произнес чей-то мелодичный голос за спиной. — Сказочники из вас никудышные.
Все трое подскочили и обернулись. На поляне стоял Каскад, угрюмый предводитель воинов Устлагена, который не сводил с Меченосцев глаз во время вчерашней трапезы. Юноши взволнованно смотрели на него. Ликтаро, онемевший от неожиданности, схватился за рукоять меча.
— Так вот оно что! — без тени стеснения промолвил русал; глаза его поочередно мерцали то красным, то зеленым. — Камни Могущества! Источники непомерной силы, созданные одним из волшебников Тригорья… Теперь все проясняется. Ясно, как вам удалось победить каменного великана. И сколько же их у вас? Где вы их достали? Никто еще из тех, кто ищет, не сумел найти ни одного из них. Сомневаюсь, что вы получили их на Кузнечном Острове.
Тэлеск наконец обрел дар речи и рассерженно проговорил:
— Это тебя не касается, уважаемый русал! Что ты вообще здесь делаешь? Какое ты имеешь право следить за нами и подслушивать наши разговоры?
— Я! — переспросил Каскад, усмехнувшись. — Подслушивать? До вас мне нет дела! Вы сами слишком громко разговариваете о столь тайных вещах. Я лишь иду по поручению Властителя в нашу деревню, что на западе.
— В деревню? — переспросил Тэлеск.
— Да. Неужто ты думал, что русалы живут только во дворце? В обители нашего правителя живет только он сам, его свита и придворные слуги. Остальной народ проживает отдельно, на берегу этой же реки. Это недалеко отсюда.
Тут высказался Рунш:
— Тогда следуй своей дорогой, высокочтимый Каскад. И лучше забудь о том, что слышал.
Глаза русала на миг вспыхнули алым огнем ярости, но через миг зажглись синим.
— Не волнуйтесь, — с безразличным видом сказал он. — Об этом разговоре никто не узнает. До встречи!
Каскад скрылся среди деревьев Иссохшей Пущи. Ликтаро наконец убрал руку с меча и посмотрел русалу вслед.
— Не нравится мне это, — сказал он. — Не лучше ли нам убраться отсюда прямо сейчас, пока не стало слишком поздно.
Тэлеск и Рунш взглянули на него.
— Убраться? — повторил Тэлеск. — Без всего? Налегке? И без Ихтора?
— Ну так идемте же во дворец! — предложил Ликтаро. — Возьмем барахло и покинем это место.
— Сейчас уходить нельзя, — покачал головой Рунш. — Не уверен, что стража, заметив, что мы уходим, ничего не предпримет. По крайней мере, Властитель сразу узнает.
— Ну и что с этого? Пусть узнает! Ему какая разница?
— Не знаю, но все же сейчас нельзя…
— Отчего же нельзя? — сказал Тэлеск. — Нам все равно уходить сегодня. Ликтаро в хорошей форме. А мы как-никак торопимся. Сейчас соберемся, попрощаемся с Властителем и — вперед… Пока этот Каскад не донес нашу беседу до ушей Звонкого Ручья.
— Он пообещал молчать.
— И ты ему веришь, Рунш? — усмехнулся Тэлеск. — К тому же ничего он не обещал.
— Он будет молчать, — твердо заверил Ликтаро. — Он сам жаждет заполучить Камень Могущества. Пусть только попробует, и ему придется отведать желтой стали.
— Это неправильно, Ликтаро! — упрекнул Тэлеск.
— Отчего же? Если Каскад станет досаждать нам, это будет помехой нашему делу. А если он будет мешать Трем Меченосцам, тогда он враг, и этим все сказано!
— Проверьте, при вас ли Камни, — проговорил Рунш, шаря у себя в карманах плаща.
Все три камня были на месте, что в какой-то мере всех успокоило.
— Неудобно носить его в карманах, — пожаловался Ликтаро. — И за пазухой тоже. К тому же под кольчугу его если и засунешь, то замучаешься доставать. Лучше переложить его в одну из наших котомок. А то идешь, а он так и бьется о грудь при каждом шаге.
— Позже решим этот вопрос, — сказал в ответ Тэлеск. — Пожалуй, и вправду стоит держать Камни в сумках. А то мне тоже уже синяк набило. Но если так, то главное при этом котомки из виду не упускать!
— И не вытащить их случайно при Ихторе, — добавил Рунш.
— А лучше рассказать ему правду, и дело с концом, — сказал Ликтаро. — Лично я ему полностью доверяю.
Три Меченосца быстрым шагом двинулись к дворцу. Когда его стены, переливаясь под косыми солнечными лучами, предстали взору, юноши увидели у входа двух людей. Один из них был верхом на белоснежном скакуне и что-то говорил тому, который пешим стоял рядом. Затем всадник дернул поводья и поскакал по заколдованной русалами воде к берегу, где высились стволы сухих деревьев. Другой махнул ему рукой и увидел Меченосцев. Это был Ихтор.
— Вы откуда? — спросил он, когда юноши подошли к ступеням входа. — Я вас разыскивал. Далеко ли ходили?
Но никто ему не ответил. Вместо этого Рунш произнес:
— Собирайся, мы уходим немедленно.
— Прямо сейчас? — изумился Ихтор.
— Да, нам нельзя больше медлить. Нужно спешить. Мы идем прощаться с Властителем. Ты с нами?
— Нелепый вопрос! Разумеется, с вами!
Лилия Чистой Реки терзала всех четверых испытующим взглядом. Звонкий Ручей, хмурясь, разглаживал серебристую бороду.
— Пора в путь, говорите вы? — промолвил он. — Сейчас же? Вы могли бы выступить завтра поутру. Я сочту за честь каждый день вашего пребывания в Устлагене. Но дело ваше, и держать вас я не смею.
— Погодите! — сказала Властительница и, обратившись к одному из слуг, что-то пропела на языке русалов, после чего слуга кивнул и вышел из зала.
Властительница вновь обратилась к гостям:
— Негоже пускаться в путешествие без необходимых припасов.
Прошло совсем немного времени, и несколько русалов внесли в тронный зал четыре дорожных сумы, секиру и лук с колчаном, набитыми стрелами. Все принесенное было изготовлено отнюдь не русалами. Исключение составляла только секира, что подтверждалось ее гладкой, зерцальной формой, отражающей блики света. Сумы были сшиты из плотной льняной ткани и, по всей видимости, не были пусты. Лук, скорее всего, сделали из тиса, а старенький на вид колчан был изготовлен из хорошей кожи.
Властительница бросила взгляд на принесенные вещи и что-то спросила у вернувшегося слуги. Тот кивнул и посмотрел на сумы, после чего Властительница вновь заговорила с Меченосцами и Ихтором:
— Устлаген дарует вам эти торбы, которые в течение многих лет хранились у нас, выжидая своего часа. Мы уже и сами не помним точно, откуда они у нас. В них вы найдете собранные нами припасы снеди, которая, как нам кажется, подойдет для людей. Лук у нас всего один, и он пригодится вам скорее для охоты, нежели для боя. Свою секиру Ихтор навсегда потерял, как рассказывали дозорные, которые видели вашу битву с драконом. Посему я решила предложить наше оружие. Надеюсь, это секира будет достойной заменой, Ихтор.
— Конечно, Властительница, — просиял гальпинг. — Я и не мечтал о подобном оружии.
— Хорошо, — произнесла Лилия Чистой Реки. — Тогда это все.
Властитель все это время молча смотрел на водотворную секиру, положенную у ног путников, и наконец сказал:
— Нет, не все, — В его голосе слышалась борьба противоречивых мыслей, улавливаемая не только русальим, но и человеческим ухом.
Властительница повернулась к нему, и очи ее сверкнули желтым светом.
— Не все! — уже увереннее повторил Звонкий Ручей, не сводя глаз со сверкающего оружия русалов. — Не по нашим это законам — творить что-либо из воды для людей. Это нарушение главнейшего запрета древности!
— Но это не простые люди! — возразила русалка-правительница. — Трое из них — Три Меченосца… От них зависит судьба нашего мира. Настало то время, когда некоторые запреты и законы древних дней можно преступить. И то будет во благо!
На несколько мгновений Властитель Файтлари задумался.
— Хорошо. Примите от нас и этот дар, — сказал он. — Ты, Ихтор, потерял свое оружие. Пусть же оружие русалов послужит тебе. Но помни, что мы не можем дать тебе пользоваться им вечно. Мы и без того преступаем запрет. Посему через два месяца твоя секира превратится в воду. Прощайте же. Да пребудет с вами дух Вара!
Шпиль русальего дворца в последний раз сверкнул вслед путникам и исчез в беспорядочном переплетении кривых ветвей. Вскоре затих и шум водопада.
Умеренным шагом они продвигались через Иссохшую Пущу в окружении темных замшелых деревьев. Многовековые, толщиной не в один обхват, эти деревья не были похожи ни на одну из известных пород. Следы древнего зла, некогда побывавшего здесь, ощущались везде и во всем, но при этом все одно оставались незримы и непонятны. Земля была засыпана сухоломом и повсюду обильно поросла багульником, среди которого едва виднелась узкая тропка.
Дышать было трудно. Чем дальше они углублялись в лес, тем тяжелее становился воздух. Окрест стоял серый туман, и было совершенно тихо: ни шороха, ни малейшего хруста в кустах, ни карканья ворон; даже ветер, и тот, похоже, боялся шуметь в этом лесу. Ни один зверек, ни одна птица не встретилась путникам. Иссохшая Пуща поистине была пуста и безжизненна.
Гальпинг и Меченосцы почти не разговаривали друг с другом и лишь изредка они перекидывались словами. За плечами у них были увесистые туго набитые торбы. Старые котомки они оставили в Устлагене. За спиной Рунша был еще и лук с колчаном стрел.
Местами дорогу преграждали упавшие деревья. Иногда их стволы были такими толстыми, что приходилось совершать огромную петлю, чтобы обойти такое дерево, после чего вновь выходить на тропу.
Когда перед путниками вновь возникла очередная преграда, обходить ее уже никто не хотел. Это было дерево шириной в два человеческих роста, которое лежало на земле, растопырив гигантские руки-ветви. Ихтор ударил по стволу секирой, и тот оказался столь сухим и трухлявым, что тут же пустил огромную трещину, и в стороны полетели щепки. По лесу разнеслось эхо гулкого удара, которое в этой тишине было подобно грому. Вскоре дерево без особого труда было разрублено, и узкий проход меж двух его половин открылся.
Солнце скрывалось от взора высокими жуткими деревьями, но тем не менее, было понятно, что оно уже давно перевалило за полдень и начало медленно катиться вниз по небосклону.
Вокруг потемнело. Темнота смешалась с туманом Иссохшей Пущи. Настало время остановиться для ночлега. Путники расчистили ото мха и сушняка место под костер. С дровами проблем здесь не было. Большой сук, который когда-то отломился от одного из уродливых деревьев, вскоре был порублен и готов к сожжению. Друзья расположились рядом со стволом векового дерева в целых три обхвата толщиной.
В небо выплыла кровавая луна. В этом лесу на нее смотрели не только они…
Глава седьмая
Тэлеск опять не спал. Он боялся оставить костер без присмотра. Ведь все в этом лесу было сухо настолько, что любая искра могла бы устроить пожар. К тому же ему и так не спалось. Его что-то сильно тревожило, и он сам пока не мог понять, что именно.
Тэлеск посмотрел на друзей. Все спали как убитые. Он снова обернулся к огню и невольно вспомнил, что было в прошлый раз, когда все спали, а он не спал: крик, бег по болоту, трясина, меч, за́мок, Ведьма… Или он только думал, что не спал?
Вдруг Тэлеску показалось, что на него кто-то смотрит. Маленький костерок едва разгонял всепоглощающую темноту. И эту темноту буравил чей-то пристальный взгляд. Раздался едва слышный шорох.
«Лесные звери? — не веря себе, подумал он. — Но мы никого не видели в пути!»
Юноша медленно положил поперек колен меч в ножнах и чуть выдвинул его из ножен. Шорох повторился.
— Кто здесь?! — выкрикнул Тэлеск.
Он вскочил и полностью обнажил клинок. Спящие вмиг очнулись и тоже вскочили, схватившись за оружие.
— Что случилось? — проговорил Ликтаро.
— Пока ничего. Но боюсь, что-то случится. Там кто-то есть, — ответил Тэлеск и указал во тьму, держа меч прямо перед собой.
Из темноты выступили несколько неясных силуэтов. Они остались вне пределов видимости, но свет костра отражался от их сверкающей брони.
— Я не хочу боя, — громко произнес чей-то благозвучный голос. — Проливать людскую кровь нам ни к чему. Только отдайте мне то, что столь упорно скрываете от всех.
На свет костра вышел русал Каскад. Он не держал в руках ни лука, ни меча, ни другого оружия, зато с ним было не менее десятка воинов-стрельцов со вскинутыми луками. По одному лишь приказу они могли бы враз спустить свои тетивы и выпустить водотворные стрелы.
Тэлеск вдруг заметил, что Ихтора нет рядом. Куда он исчез? Три Меченосца с клинками в руках встали спиной к широкому дереву и в некотором удивлении смотрели на новоиспеченных врагов. Против них было направлено ровно тринадцать луков, готовых поразить цели в любой момент.
— Ты здесь, должно быть, не по воле Властителей, Каскад? — спросил Рунш; сердце его кипело от возмущения и гнева, но он упорно старался этого не выказывать.
— Ты догадлив, Меченосец, — ухмыльнулся предводитель воинов Устлагена. — Живо бросайте сюда ваши сумы. Я сам отыщу то, что мне нужно. Ну же! Я не намерен долго ждать!
— А с чего ты взял, — усмехнулся Тэлеск, — что то, что тебе нужно, именно в сумах?
Каскад снова ухмыльнулся, явно довольный собой. Его уверенность прямо-таки пугала.
— Не дури меня, — произнес он. — Вы несете это в сумах, потому как вам, глупцам, неудобно держать это при себе! Я слышал ваш разговор, остолопы!
— Но ты же ушел! — вскричал Рунш, кипя от злости.
— То, что ты видел, как я уходил, еще не означает, что я ушел на самом деле. Неужто вы думали, что я так просто уйду после того, что мне довелось услышать?
— Подслушать! — злостно поправил Рунш, тряхнув мечом. — Я всегда думал, что Хранители Вод сплошь мудрые существа. Не думал, что и среди них найдутся подлецы.
На это Каскад не ответил, но повторил свое требование:
— То, что вы скрываете, лежит в ваших сумах. Отдайте их мне сейчас же!
В глазах Ликтаро зажегся лукавый огонек. На какое-то время он совсем забыл о тринадцати луках, нацеленных на него и его друзей.
— Слушай, Каскад, — с серьезным видом проговорил он, — что ты все «то» да «это»? Зачем так? Только не говори мне, что твои подчиненные, которых ты привел, не имеют понятия, что тебе от нас нужно. — Ликтаро рассмеялся, увидев, что в глазах Каскада засверкали алые искры.
— Замолкни, человечина! — взъярился русал.
Но Ликтаро уже не обращал на него внимания.
— Почтенные русалы Устлагена, хочу сообщить, что вы пришли за Камнями Могущества! Да-да-да! Именно за ними! — говорил Ликтаро, обращаясь к лучникам.
Белоснежные лица русалов недоумевали. А Тэлеск и Рунш не знали, что делать дальше: остановить Ликтаро или позволить ему говорить дальше. Он открыто упомянул о Камнях Могущества, отпер ларец тайны еще тринадцати парам ушей! Но впрочем, все уже было сделано, и заставлять его молчать теперь было бессмысленно. Но где же все-таки Ихтор? Куда он запропал?
— Ваш повелитель, Каскад пожелал заграбастать камни себе, чтобы, наверное, стать Властелином Мира.
— Ложь! — злобно выдавил Каскад. — Я… я хотел преподнести их Властителям Реки!
— О-о-о! — саркастически протянул Ликтаро. — Какое благородство! Вы только подумайте, почтенные русалы, какой у вас добрый бескорыстный командир! У меня слезы наворачиваются. Ему не нужны всевластье и всемогущество, он простодушно отдает все вашим Властителям. Какой достойный поступок! Но в то же время ваш командир хочет лишить Трех Меченосцев возможности использовать Камни против Короля Мрака. А стало быть — судьба всего мира не имеет для него никакого значения.
Русалы опустили луки и ослабили натяг тетивы.
— Что вы делаете?! — возмущенно выкрикнул Каскад. — Я ваш предводитель! Приказываю держать их под стрелами! Приказываю!
Лучники не замедлили повиноваться вновь.
— Нам поручено убить Дардола, — заговорил Тэлеск. — Без Камней нам будет тяжело это сделать.
— Привыкайте к трудностям! Не все дается легко, — отозвался Каскад. — Мир от Короля Мрака я и сам избавлю, как только заполучу Камни. Так что вы можете отправляться по домам! Но только дайте мне ваши сумы! Живо!
— Ты уверен, что спасение Мира дастся тебе так легко? — с притворной серьезностью переспросил Ликтаро.
— Уверен!
— Ну все, парни, тогда я спокоен. Отдаем ему Камни! — сказал хал и рассмеялся.
— Кстати, где ваш четвертый? — спросил русал и стал напряженно озираться по сторонам.
Но никто не дал ему ответа.
— Может статься, Каскад, — промолвил Рунш, — ты и вовсе убьешь нас и тем самым лишишь мир единственной надежды на спасение?
— Воистину! — злорадно произнес предводитель русалов. — Что-то я тут с вами разговорился. Нужно просто убить вас, и Камни…
— Не вздумай! — прервал его чей-то звучный голос
Это был голос Ихтора, и он исходил из ночного мрака, что висел меж деревьев Иссохшей Пущи.
Предводитель русалов посмотрел на каждого из Меченосцев, посчитав, что это сказал кто-то из них: любому русалу тяжело отличить один человеческий голос от другого, равно как и человеку тяжело определить разные русальи голоса.
Каскад понял что голос шел не от них. Кто-то из воинов указал ему в сторону деревьев, откуда он донесся, и предводитель знаком приказал пустить туда несколько стрел.
Прозрачные русальи стрелы сверкнули, словно лучи света, и со свистом исчезли во тьме. Свист прервался гулкими ударами и последующим хрустом древесных стволов.
Но голос Ихтора зазвучал вновь. На сей раз — совершенно с другой стороны.
— Не пытайся увидеть меня, Каскад, а воинам вели не переводить стрелы даром, — насмешливым тоном говорил он. — Ибо там, где мой голос, меня нет. Да будет тебе ведомо, что я не состоявшийся маг Тригорья. Мой голос бродит окрест, я же неподвижно сижу в одном месте. Внемли! Только рискнешь ты повелеть, чтобы юношей убили, и ты окончишь жизненный путь! В руке моей натянутый лук. Стреляю я достаточно метко, Каскад. И этот лук не из воды создан, как и стрела, которая смотрит сейчас прямо на тебя. Посему ты не в силах будешь остановить ее.
Только сейчас Рунш заметил, что лука, который он оставил у дерева, на месте нет. На несколько мгновений Ихтор замолчал, но голос его раздался опять, и Каскад подскочил от неожиданности, потому что на сей раз он звучал прямо у его уха. Ихтор не обманывал.
— Вели русалам бросить оружие, Каскад! Пусть они бросят свои луки к ногам Меченосцев!
Лучники выжидающе воззрились на повелителя. Каскад только усмехнулся.
— Ты ли вправе мне указывать?! — вопросил он, крутя головой и всматриваясь в ночную темень. — Да и зачем, собственно, я должен принимать всерьез твои угрозы, человек? Может статься, ты и владеешь искусством показывать кое-какие фокусы, но столь ли ты меткий стрелок, коим себя выдаешь?
— Желаешь попытать судьбу, Каскад? — откликнулся Ихтор. — Так и быть… Держи свой меч.
В тот же миг послышалось глухой звук спущенной тетивы, и свист стрелы разорвал воздух. Ремешок, на котором висел широкий меч Каскада, вдруг оборвался, и оружие упало у его ног.
— Пли туда! — быстро скомандовал Каскад и тринадцать стрел тут же унеслись в ту сторону, откуда выстрелил Ихтор.
Затем каждый лучник пустил еще по стреле, затем еще. И все стихло. И люди, и русалы напряженно вслушивались. Ихтор молчал.
— Это была его ошибка, — тихо изрек Рунш.
— Последняя ошибка! — злобно уточнил Каскад, но вдруг над его ухом вновь раздался голос:
— Почти полсотни стрел в никуда! Ты командир не из лучших, Каскад. Прошу прощения, я позабыл предварить, что на тебя нацелено два лука. Один из них держала сила магии. Со второго я попаду в цель не хуже. Вели воинам разоружиться, Каскад! Иначе мне придется убить тебя!
Предводитель был непреклонен. Он вновь явил на белом лице злобную ухмылку и дал ответ:
— Это мы еще посмотрим! Я не настолько глуп. Воины! Убить Меченосцев!
Тринадцать водотворных стрел выскользнули из луков. Русалы не понимали, что делают. Они просто беспрекословно выполняли приказ.
Тэлеск видел стрелу. Он летела прямо ему в голову.
Когда видишь такое и еще успеваешь понять, что это смерть, что ты уже не сможешь увернуться, такие мгновения словно тянутся. А в итоге обрывается жизнь.
Но Тэлеск и не помышлял о своей смерти. Он лишь закрыл глаза от присущего в подобных случаях кратковременного страха. Не долетев до Тэлеска, водотворная стрела стала струей холодной воды и разбилась о лоб юноши, как крупные капли дождя разбиваются о твердую землю.
Ни одна из пущенных стрел не сумела даже поранить Трех Меченосцев. Их только обрызгало водой и окатило волнами страха.
В широко раскрытых глазах Каскада застыл желтый цвет удивления. Предводитель русалов отступил на шаг, покачнулся и замертво рухнул навзничь. В его горле торчало древко стрелы, а наружу фонтаном хлестала… вода.
Не пустыми оказались угрозы Ихтора. Каскад окончил жизненный путь, как и обещалось. Успел ли он понять, что спасло Избранных от, казалось бы, неминуемой гибели.
Камней Могущества не было в торбах. Юноши не убирали их туда. Камни были в карманах владельцев. Голос Ихтора отвлек Каскада и его воинов и позволил Меченосцам незаметно достать их.
Русалы-лучники с ужасом глазели на тело предводителя. Огонь удивления еще не потух в его глазах. Из шеи русала беспрерывно сочилась струя воды. Костер едва горел, и потрясенный от пережитого Тэлеск бессознательно подложил в огонь еще несколько сухих веток.
Ликтаро внезапно выбросил вперед левую руку. С этим движением все оружие, которое было у подчиненных Каскада, покинуло хозяев и по воздуху перенеслось к ногам Меченосцев.
Русалы обреченно смотрели на людей. Их глаза с побелевшими зрачками были исполнены великого страха. Из тьмы за их спинами показался Ихтор. В руках у него был тисовый лук и пара стрел. Хранители Вод расступились, давая гальпингу дорогу. Будь даже у них оружие в тот миг, никто из них не попытался бы отомстить за Каскада: слишком напуганы были они.
Ихтор приблизился к мертвому предводителю и опустил голову.
— Я не желал его смерти, — тихо проговорил Ихтор. — Он вынудил меня. Знал бы я, что их стрелы не смогут причинить вам вреда, я бы не убил его…
— Перестань корить себя, — произнес Рунш. — Так или иначе все решилось…
Ихтор вздохнул.
— В Поднебесье да примет его дух Вара! — сказал он.
— И что теперь? — спросил Тэлеск, вытирая мокрый лоб.
— Теперь мы возвратимся в Водную Обитель, — ответил чей-то голос. — Если вы отпускаете нас. Тело нашего предводителя мы заберем с собой.
Это промолвил кто-то из русалов. Ихтор обернулся к ним. Все тринадцать сереброволосых воинов смотрели на него.
— Ступайте, — кивнул гальпинг. — И поведайте Властителям Файтлари обо всем, что здесь произошло. Может статься, они поймут. Должны понять…
— Примите наши извинения за случившееся, — ответил один из русалов.
— На вас нет вины, — сказал Ихтор. — Вы лишь исправно несли свою службу и исполняли приказы.
— Лучше бы мы предали верность обезумевшему предводителю.
Хранители Вод скрылись во мраке леса. Ихтор и Меченосцы расселись вокруг костра, который к тому времени разгорелся вновь, и долгое время просто смотрели на пламя, обдумывая происшедшее. В лесу было так тихо, что юношам порой казалось, что они потеряли слух. Вскоре эту тишину нарушил Ихтор:
— Долго ли вы намерены молчать? Поведайте мне хотя бы, откуда у вас Камни Могущества. Или это тайна?
Тэлеск поднял глаза на Ихтора. Блики пламени озаряли лицо гальпинга, и от них оно было цвета предзакатного неба. А светлые волосы в бликах костра блестели, словно серебро.
Ответ Ихтору дал Тэлеск.
— Какие теперь могут быть тайны, — сказал он. — Мы нашли их. Звучит это не очень правдоподобно, но это поистине так. Нашли в самых неожиданных местах. Мы не сомневаемся, что кто-то подложил их нам. Кто-то из сильных мира сего.
— Вирридон? — удивился Ихтор.
— Вполне возможно, — пожал плечами Рунш. — В общем, попали они к нам в руки не случайно. Зачем — толком неизвестно. Но нельзя не заметить, что они уже не раз спасали нам жизнь. Раньше, кстати сказать, мы их сами скрывали друг от друга, пока однажды не узнали, что Камень есть у каждого из нас.
— Теперь я разумею то, что не в силах был уразуметь раньше, — промолвил Ихтор. — Я говорю о ваших историях. Они казались мне часто странными, а временами — и вовсе абсурдными.
— Ты не первый, кто это заметил, — вздохнул Ликтаро. — Каскад тоже заподозрил ложь в наших рассказах, потому он и стал следить за нами.
И Ликтаро рассказал Ихтору о том, как Каскад подслушал их беседу, после чего они и решили выйти в путь немедленно. Когда юноша закончил, Ихтор произнес:
— Не дозволите ли хотя бы глянуть на эти легендарные источники непомерной силы?
— Отчего же только глянуть? — улыбнулся Ликтаро. — Держи.
И юный хал с легкой душой протянул Ихтору Камень Могущества. Рунш и Тэлеск, онемевшие, уставились на волшебный предмет, который оказался теперь в руках гальпинга. Они не могли выдавить ни слова, пораженные тем, что Ликтаро отдал его.
Но Ихтор, похоже, ничего плохого делать не собирался. Не было у него мыслей о великом могуществе, о завоевании мира. Он только с нескрываемым интересом разглядывал Камень под светом яркого пламени и восхищался.
— Я не смел и мечтать, что мне доведется держать в руке один из четырех Камней Могущества, — сказал он и возвратил его Ликтаро.
— Может статься, Ихтор, теперь и ты расскажешь нам кое о чем? — спросил Рунш. — Каким образом ты столь внезапно исчез?
— Ничего мудреного, — Ихтор бесцельным взором смотрел в костер. — Я просто отошел в тень, когда увидел русалов. Я сразу смекнул, что это не к добру. Успел прихватить лук да несколько стрел. А если вы о голосе хотите узнать, так его переносила моя магия. Кое-что я все-таки умею…
— А второй лук? — сразу спросил Ликтаро.
Ихтор в ответ рассмеялся и сказал:
— Не было его. У нас был только один. Так откуда второму взяться?
— Но ты же сказал… — недоуменно изрек Ликтаро
Ихтор кивнул.
— Сказал. Да только ради того, чтобы облапошить Каскада. Не вы одни умеете обманывать… Выстрелила в первый раз никакая не магия, а я сам.
— Погоди, Ихтор! — остановил его Тэлеск. — Но ведь русалы тучу стрел выпустили в то место!
— На мое счастье, поблизости оказалось широкое дерево. Я едва успел укрыться за ним, поняв, что совершил ошибку, ценой равную жизни. Стрелы так и сыпались! Я слышал и чувствовал, как дерево трещит от них. И, чтобы не выдать себя, мне пришлось солгать о неком другом луке, коим якобы владеет моя магия. Полная чушь! Я не слишком уповал на то, что Каскад поверит, но выбора у меня в тот миг не было. Однако ж, он принял се за чистую монету.
Ликтаро посмотрел в небо. Звезды мерцали над кронами мертвых деревьев. До утра было еще далеко.
— Веселая выдалась ночка! — проговорил он.
Глава восьмая
Шпиль Дозорного Клыка Рамэнии ярко блистал, встречая очередной рассвет, который вполне мог для крепости стать одним из последних. Гордо развевалось знамя Эфоссора.
Уже дважды западные стены Рамэнии озарялись багряными лучами заката с того дня, когда сюда прибыли чародеи. И вот к железным воротам подошло воинство. Это были не новые гости с подмогой. Это сам король прибыл к рубежам своих владений.
За спиной самодержца Алморкада стояла великая рать эрварейнов: тысячи вооруженных всадников в черных плащах.
Громко протрубил горн. Лязгнули тяжелые засовы и заскрежетали створки ворот.
— Долок хилор! — восклицали радостные голоса.
— Найлит хи долок!
— Госке энд хи розит!
Под крики громких приветствий и всеобщего ликования отряды конных воинов ряд за рядом въезжали в крепость. Перестуки копыт по каменным плитам отдавались звонко.
Когда замыкающие ряды прошли под огромной аркой, железные ворота захлопнулись. Приветствующие возгласы не умолкали.
Король Алморкад приказал всадникам построиться, а сам подъехал к входу в башню Кэрнозол и остановил коня у первой ступени. В то же время навстречу ему вышла правительница Нэвилиарат, и гам голосов постепенно прекратился.
Король соскочил с лошади и снял сверкающий шлем. Взору открылись его темные, чуть задетые сединой пряди волос. На лице Алморкада, едва затронутом морщинами, явилась улыбка. И эта улыбка на фоне гордого и сурового образа была совершенно не к месту.
— Тазэри алданок Алморкад! — поприветствовала короля правительница Южной Крепи.
— Тазэри долат Рамэнии! — ответил владыка эрварейнов.
Алморкад и Нэвилиарат какое-то время разговаривали. Правительница Рамэнии поведала королю обо всем, что было ей известно про надвигающуюся бурю войны, а также упомянула о прибывшем подкреплении со стороны Тригорья.
Большинство магов было уже на площади. Ноккагар, неспешно переставляя посох, спустился со второго яруса крепости и теперь шел прямо к владыке эрварейнов. Алморкад сразу увидел его и громко воскликнул:
— Ноккагар! Вечная хвала Тригорью! Вновь я вижу тебя. Уж если здесь ты, я спокоен за судьбу Рамэнии. Уверен, мы выстоим! Как твоя миссия? Не сомневаюсь, что ты ее выполнил.
— Еще нет, — твердо ответил Ноккагар, подходя к королю. — Моя миссия — жить во благо мира, король эрварейнов. И завершится она лишь с завершением моей жизни.
— Тогда я искренне желаю, чтобы ни в коем случае ты не смог завершить свою миссию.
Ноккагар ничего не ответил последние слова Алморкада. Он немедля перешел к делам.
— Стало быть, помощи из Заморья так и не было? — спросил чародей.
Король эрварейнов покачал головой:
— Еще нет. Я послал в Северный Край корабль с призывом о помощи, но это было совсем недавно. А пока общим счетом в Рамэнии одиннадцать тысяч воинов. Еще вы, маги. И крепость эта отнюдь не слаба. Я уверен, что мы сможем держать осаду, и…
— Нельзя нам быть в осаде! — быстро прервал его Ноккагар. — Нельзя! Мы должны принять бой на равнине.
— Принять бой? — удивленно переспросил Алморкад.
— Стены Рамэнии окружит море тьмы, и враги двинутся дальше на север, к Великому Эфтуру. И тогда мы уже не сумеем их остановить. Мы окажемся просто заперты в стенах этой крепости.
— Твоя правда, достопочтенный Ноккагар, — задумчиво проговорил король. — Тогда не стоит прятаться за стенами.
Он пристально посмотрел в глаза Ноккагару и внимательно оглядел остальных волшебников, кто был рядом.
— Здесь ли великий Экгар? — спросил он.
— С нами его нет, — дал ответ Ноккагар. — Мастер Экгар ныне на юге, в Гавани Вечной Дружбы. Он временно поручил мне управление силами Тригорья.
— Что ж… — промолвил владыка эрварейнов, поправляя черный плащ, накинутый поверх богато расшитого хитона. — Коли так, то хочу заметить, Ноккагар, что ты вне всяких сомнений достоин такой чести.
— Если даже и достоин, то я не ручаюсь в полную меру заменить его. Все же Верховный Маг — это он.
Было уже за полдень, когда Ноккагар поднялся на одну из сторожевых башен на стене. Здесь несли дозор трое молодых воинов. Волшебник подошел к одной из бойниц и устремил взор на юг, за серебристое русло Красной Реки, за светло-бурые равнины и холмы, где находилась одинокая Гавань Вечной Дружбы. На дальнем горизонте вновь собирались черные тучи, которые мало-помалу начинали проползать к северу. Взгляд Ноккагара уловил едва приметные искры-молнии, то и дело полыхающие в черноте далекого неба. С юга веяло злом. Но это зло, надо сказать, было для страны эрварейнов пока еще далеким, и угроза была еще слаба.
Внезапно Ноккагар ощутил иной поток злой воли, мощный и стремительный. Не только он, но и дозорные почуяли неладное. Ноккагар повернул голову вправо и обратился лицом к западу. Леденящее дыхание Мрака исходило именно оттуда, а не с юга. Глаза чародея расширились, седые брови приподнялись ко лбу, а вместо громких предостерегающих слов из его уст вырвалось лишь сдавленное хрипение.
Пики Небоскребущего Хребта обагрились кровавым пламенем преисподней. В затянутые темной пеленой небеса взвивались сотни темных точек и неслись прямо к Рамэнии. Это черная длань Короля Мрака расшевелила ужасный улей. Огнем Старого Солнца вспыхнул Драконий Перевал, и крылатые чудовища по безмолвному приказу Ханборуна взялись напомнить о себе Гэмдровсу.
— Драконы! — прокричали на стенах, и несмолкаемые звуки горна всполошили город-крепость.
Ноккагару невольно припомнилось страшное нападение драконов на Кузнечный Остров. На сей рас надвигалось нечто более ужасное.
Как ни старались командиры и начальники избежать всеобщей паники, суматоха все же поднялась немалая. Люди в беспорядке носились по улицам, натыкаясь друг на друга. Однако бо́льшая часть стражей крепости все же взяли себя в руки.
Среди бесчисленных несмолкаемых криков ясно выделялся звонкий голос Алморкада, который приказывал воинам Рамэнии готовиться к битве и распределял силы Эфоссора по всей крепости. Битва сулила быть неравной.
Король Алморкад бежал по второму ярусу, озираясь по сторонам. Наконец он выбрался из узкого переулка и увидел мага, который в тот момент уже почти спустился с башни.
— Ноккагар! — Король остановился, чтобы отдышаться; в руке его был обнаженный меч. — Ноккагар, нам нужна помощь Тригорья.
Маг удивленно посмотрел на него.
— Разумеется! — воскликнул он, взяв посох в обе руки. — Для чего еще мы здесь, по-твоему?
— Тогда скорее! Они все ближе! Скоро будут над городом, — поторопил Алморкад и обернулся посмотреть на огненные точки в сером небе, которые становились все больше и уже обретали очертания.
Взор короля был полон ненависти.
— Скорее! — повторил он.
Они бросились бежать вдоль улиц Рамэнии. Прыти Ноккагара, который скоротал в этом мире уже не меньше трех десятков веков, можно было только позавидовать. Первому встретившемуся волшебнику Ноккагар, не останавливаясь, прокричал:
— Магам Тригорья в равной мере рассредоточиться по крепости! Скажи это всем, кого увидишь, Вирридон!
— Хорошо! Но мне думается, что все и без того сделали это и уже готовы к бою.
Алморкад остановился и посмотрел на незнакомого старца из Тригорья.
— Вирридон? — удивленно повторил он. — Как бы нам пригодились в этот недобрый час твои Камни Могущества! — Король эрварейнов почти с мольбой взглянул в глаза легендарного создателя Камней.
Но Вирридон твердо ответил:
— Сожалею, но они далеко отсюда.
— Нельзя терять время, король Алморкад! — послышался громкий крик Ноккагара, который к тому времени уже успел убежать довольно далеко. — Ужас грядет!
Алморкад еще раз бросил взгляд на Вирридона и бросился бежать по каменным мостовым. Он догнал Ноккагара. Они быстро понеслись по дорогам Рамэнии и очень скоро оказались у ее западных стен. Драконы стремительно приближались. Теперь они были совсем рядом, и уже можно было вполне отчетливо рассмотреть их багровые шиповатые спины и темные крылья, распростертые над лугами Мотвэля. Порой несколько змееголовых чудовищ снижались к самой земле и, выдыхая пламя на лету, сжигали на ней растительность. Малые рощицы и перелески вспыхивали, словно факелы. Огнем вскоре воспылала и вереница оставленных магами кораблей, что покачивались на западе в заводи Красной Реки.
— Их сотни! Сотни! Что мы сможем сделать против столь огромной стаи? — произнесла женщина в длинном черном плаще, которая стояла за спиной короля.
Услышав ее, Алморкад обернулся и дрожащим, но строгим голосом молвил:
— Нэвилиарат?! Что ты делаешь здесь? Разве я не велел оставаться в Кэрнозоле?
— Да, король Алморкад, — спокойно ответила она. — Но я пошла вопреки вашему приказанию. Я правительница этой крепости, и я не намерена смотреть со стороны, как решается ее судьба. Я буду здесь, и буду сражаться!
С этими словами Нэвилиарат сбросила плащ, и все увидели на ней блестящую кольчугу и темно-серые воинские брюки. На боку правительницы висел короткий меч в кожаных ножнах.
— Воля твоя, — вздохнул Алморкад. — Но ты подумала о том, что в битве Рамэния рискует потерять столь мудрую правительницу?
— А разве весь Эфоссор не рискует остаться без властителя? Это много страшнее!
Король хотел было что-то сказать, но тут его окликнул один из воинов. Алморкад увидел, что драконы уже почти у своей цели. В следующее мгновение он приказал лучникам наложить стрелы и стрелять по готовности.
Вскоре на крепость налетел мощный вихрь, создаваемый взмахами сотен пар гигантских крыльев. Над Рамэнией нависли огромные тени. Тела драконов пылали алым огнем, но от этого огня словно темнее становилось вокруг.
Туча стрел понеслась в небо и ударилась о твердую броню крылатых созданий Мрака. Большая часть стрел, сломавшись, попадали на землю. А те немногие, что не упали, оказались застрявшими в крыльях чудовищ.
Драконы кружили над шпилем Дозорного клыка, выплевывая пламя. Они не торопились нападать. Броня их была крепка, тучи стрел и копий врезались в нее, не причиняя серьезного вреда.
Но вот одна из огромных тварей стала беспомощно извиваться и вдруг с ревом сорвалась вниз. Ее крыло было пробито сразу тремя копьями.
Дракон падал прямо на строения третьего яруса, над которыми высилась главная башня Рамэнии. И уже над самыми крышами домов подбитое чудовище махнуло тяжелым хвостом. Удар пришелся прямо по стене Дозорного Клыка, и дракон рухнул на улицы. Под его весом дома раскрошились, словно старые глиняные горшки. Башня треснула пополам. Ее верхняя половина стала крениться все больше, пока не упала вниз. В следующее мгновение подбитый, но еще живой к тому моменту дракон, был погребен под грудой ее обломков.
— Кэрнозол! — в отчаянии восклицали тысячи голосов.
Все драконы ринулись вниз, на Рамэнию. Стрелы не останавливали их. Но около дюжины крылатых змеев исчезло, как только во всеобщем шуме и гаме прогремели непонятные слова. Драконов поглотили вспышки света, вырвавшиеся из магических жезлов Тригорья.
Все остальные дети горы Ундохан успели благополучно приземлить себя на стены и улицы крепости, вызвав при этом разрушения строений и гибель воинов Эфоссора.
Сполохи магии беспрерывно уничтожали драконов, но тех все еще было неисчислимое множество. Казалось, что количество их нисколько не убывает. Они ползали по Рамэнии и разрушали все вокруг, сжигали все, что могло гореть, убивали и давили всех, кто оказывался у них на пути. Своими хвостами они сносили крыши с домов, разбивали стены и башни. От Кэрнозола осталось одно лишь основание, и король Эфоссора возблагодарил небеса за то, что Нэвилиарат покинула башню вопреки его велению.
Эрварейны все гибли и гибли, и ничто, казалось бы, уже не могло спасти Рамэнию и ее защитников. Крепость была бы обречена, но удача была на стороне Сынов Эрвара. Ибо в крепости были маги Тригорья…
Осознавая, что драконов слишком много, Ноккагар вскинул руки к небу. Посох в его правой руке светился, и это заметили многие, кто был рядом с ним в тот миг.
— Фиата Спирита Фасиата…! — начал петь Ноккагар.
Услышав его, несколько магов, тоже воздели к небу свои жезлы и подхватили его пение. Затем к ним присоединилось еще несколько чародеев. И вскоре вся Рамэния загудела громкими голосами тригорцев.
— …Салвама Эта Сустрата…!
Драконы лишь на мгновение перестали сеять разрушения и убийства, когда услышали длинное заклинание магов, и сразу же продолжили исполнять волю Дардола.
Никто из эрварейнов уже не обращал внимания на огнедышащих врагов. Все выжидающе смотрели на волшебников. Каждый ощутил какое-то странное, но мощное напряжение, воцарившееся в воздухе.
— …Иннэгата Тунокарпа Тунофиата! — прокричали маги и все как один замолчали.
В то же мгновение все окрест полыхнуло ярчайшим светом. Волна восхитительного сияния прокатилась по всей Рамэнии… И исчезла — столь же внезапно.
Когда свет пропал, все увидели, что в городе больше нет драконов — ни одного! Все они пропали, таинственный свет унес их с собой. Сотни драконов исчезли в черном небытии на веки вечные.
Все закончилось…
Глава девятая
В Рамэнии долгое время царило полное безмолвие. Все молчали, озирая и оценивая учиненные драконами разгром и разрушения.
Пунцовый факел закатного неба угасал. Последние его блики падали на земли Эрвара и придавали им красноватый оттенок. Вода реки казалась кроваво-алой: недаром она носила свое имя, которым одарил ее еще сам основатель Эрвар в первые дни Эфоссора.
Вокруг неподвижно лежали погибшие и раненые. Другие стояли не сходя с мест, не двигаясь, с опущенными и брошенными копьями, мечами, секирами и щитами. В небе уже собирались стаи стервятников. Жаждущие полакомиться мертвятиной, они с криками кружили над крепостью.
Волшебники Тригорья… Они больше не походили на тех могущественных магов, кто под началом Ноккагара прибыл в этот город. Теперь они мало чем отличались от обессиленных стариков, изнуренных долгой жизнью. На ногах они стояли неуверенно, опирались на свои посохи, чтобы не упасть, а некоторые и вовсе сидели на коленях, свесив головы.
Ноккагар устало посмотрел вокруг. Его посох светился золотым, но вскоре это неяркое свечение постепенно угасло, и он стал таким, каким виделся прежде. К Ноккагару, едва передвигая ноги, подошел маг Вирридон.
— Может статься, это будет не к месту, но я осмелюсь-таки поздравить тебя, Ноккагар, — негромко произнес он. — Отныне ты обладатель Золотого Волшебства. Ты сумел использовать Золотую Магию.
— Я больше рад за спасение Рамэнии, нежели за свое повышение, — вздохнул Ноккагар.
— Спасение твердыни куда важнее, — согласно кивнул Вирридон, — хоть спасено и немногое.
Двое магов оглядели все, что их окружало: обломки и развалины. Уже темнело, но разгром, оставленный порождениями Дракон-Горы, до сих пор был отчетливо виден.
Дозорного Клыка словно не существовало. Великая башня, гордость Южной Крепи, которая стояла здесь еще с древних времен Первого Мрака, пала. От нее остался лишь короткий обломок, который едва достигал высоты третьего яруса. Арка ворот Рамэнии была разрушена полностью. Половина западной стены превратилась в пыльные груды камней. Вдобавок, бо́льшая часть всех строений крепости была просто-напросто уничтожена. Вперемешку с обломками лежали раненые и погибшие воины.
— Король Мрака силен, — проговорил Вирридон и угрюмо глянул на юг. — Может ли что-нибудь сравниться с его мощью? Но как бы то ни было, победа в этой битве оказалась на нашей стороне. Оплошал Дардол. Невдомек ему было, что все маги Тригорья ныне здесь. Удивительно даже, что лазутчики и соглядатаи Ханборунского Дракона не сумели донести ему об этом, не так ли? Ох, как озлится он, когда прознает, что случилось с его грозными пташками! Покамест море Тьмы чуть отхлынуло от берегов света.
— Но этот отлив недолог, — сказал наконец Ноккагар. — Новые волны придут очень скоро… Однако нынче можно не думать об этом. Сегодня у нас другая забота: грядущая ночь обещает быть бессонной для Рамэнии.
Так и было: никто не сомкнул глаз, ибо не до сна было в эту скорбную ночь. А утро наступило быстро.
Когда над Гэмдровсом задавалась заря, правительница Нэвилиарат и король Эфоссора с отрядами воинов, а также все тригорцы возвращались с места захоронения погибших эрварейнов и магов. Тела павших упокоили на востоке от крепи, недалеко от дороги: там, у реки, располагался Данвамглир, Курганный Дол. Не счесть было тех насыпей и заросших холмиков, огороженных заборами из копий. Данвамглир существовал с древнейших времен; и сегодня могильников там, увы, еще прибавилось. Наступит возродительница-весна, и бесчисленное множество бурливых ручьев понесутся по долине, огибая старые и новые курганы и впадая в Красную Реку.
Алморкад возвращался из Данвамглира вместе с остальными. Когда он повернул голову на юг, он вдруг увидел, что с востока, омываемый лучами рассвета, плывет целый флот неизвестных кораблей, которые доселе были сокрыты от взора плотной стеной прибрежного леса
Они шли на веслах, против водобега реки. Их паруса были свернуты, но все одно было видно, что они сшиты в виде перемежающихся белых и красных полос. Длинные носы кораблей украшали деревянные изваяния, которые очень напоминали головы драконов. По бортам были навешены ряды больших круглых щитов.
Не один Алморкад заметил их.
— Моряне! Моряне! — закричали эфоссорцы, хватаясь за оружие.
Да именно так называли их в Гэмдровсе. Эрварейны сразу узнали морских скитальцев, хоть и не видели их никогда, а лишь только слышали от стариков, которые порой говаривали о них с ненавистью и страхом, при этом не скрывая восхищения их великой мощью.
Алморкад взглянул на Ноккагара. Тот лишь молчал, не сводя пристальных очей с нежданных пришельцев. Но не стал молчать стоявший рядом Вирридон:
— Избавились от одних драконов, пришли другие… Но будут ли эти врагами в столь темную пору?
Алморкад не ответил. Он с мольбой поднял глаза к иссиня-серому небу и увидел… двух белых голубей. Король немало удивился двум птицам, которые кружили над землей столь беззаботно и столь мирно.
— Идемте к реке! — громко велел наконец владыка эрварейнов, и все двинулись вслед за ним.
Люди и маги длинной вереницей шли по узкой тропе. Когда же они приблизились к воде, корабли уже начали причаливать. Воины в кольчугах и полукруглых шлемах общими усилиями вытаскивали их на отлогий песчаный берег.
Алморкад думал лишь об одном: на чьей стороне прибывшие властители морей; служат ли они Королю Мрака, или же пришли на помощь Гэмдровсу.
Веками, долгими веками, вплоть до самого возвращения Дардола из небытия моряне были заклятыми врагами Гэмдровса, грозой портовых городов и прибрежных селений. Одно упоминание о них наводило на всех страх, а появление морян на морском горизонте всегда сулило беду. Они являлись внезапно, и нельзя было предугадать, когда могут объявиться морские скитальцы. Лишь во время штормов на море жители портов могли спать спокойно. После морян оставалось полное опустошение, обеднение и пепелища от сгоревших домов.
Один раз корабли морян даже поднялись по реке Скоре и подошли к самому Мадвиалю — рудникам гномов Золотых Гор. Но в тот раз они ушли ни с чем. Мадвиаль тогда оказал им достойный отпор, и гномы положили у своего порога изрядное число незадачливых грабителей.
Но если моряне могли вступить в битву, они делали это. И битва против них всегда обещала быть тяжелой, ибо ничто не могло сравниться с той храбростью и яростью, с которой они бросались в бой.
Алморкад остановился шагах в тридцати от реки и молча взирал на них. Все новые и новые корабли приставали к берегу. Наконец король Эфоссора громогласно произнес:
— Хозяева Морей, что привело вас сюда? На этом берегу начинаются земли Эрвара! И если вы пришли не с миром, я призываю вас уйти прочь!
Чужаки обернулись и только сейчас увидели собравшуюся неподалеку толпу. Некоторое время они говорили меж собой на своем языке.
У большинства воинов на плечах были алые плащи. Оружие их было неоднородно: среди всего преобладали мечи в кожаных ножнах и всевозможного вида секиры с длинными резными рукоятками.
Наконец моряне перестали переговариваться, и из толпы вышел высокий, плечистый воин с темной бородой до самого пояса. Из-под полукруглого, как у остальных воинов шлема свисали на плечи две длинные косы волос. Поверх синей туники, полы которой скрывали ноги до самых колен, на нем была надета кольчуга.
Морянин шагнул навстречу Алморкаду. За ним, не отходя ни на шаг, последовали два не менее крепких воина. Взгляд их был недоверчив и опаслив, но похоже о кровопролитии они не помышляли.
Бородач пристально оглядел Алморкада с ног до головы. Взгляд его был суров, но не враждебен. И вот он изобразил легкий поклон, едва согнувшись. Быть может, он не желал кланяться чужому владыке, или же ему мешала это сделать секира, что висела на поясе.
— Мы есть тот народ, какой вы звать моряне! — Голос воина был звонок, а слова, летевшие из уст, веяли могучей силой. — Ты ли есть владыка сия земля?
Король эрварейнов холодно кивнул:
— Да, я король Алморкад. Не изволишь ли и ты назвать себя, неизвестный воитель?
— Мое имя Горм. Я сын Хорик, внук Хальвдан и правнук Хрольв Ярый. Я есть конунг нашего рода… Ты спрашивать, зачем мы прибыть сюда? Мы здесь, ибо до нас долететь недобрый весть о великий война с Дардол. Мы хотеть оказать вам помощь в битва.
— Поистине, достославный Горм, нам пригодится любая подмога, — произнес властитель Эфоссора. — Но я изумлен: вы были лютым врагом всего Гэмдровса, вы веками грабили эти земли. И вдруг вы пришли на помощь!
Горм внимательно считывал с губ каждое слово, обдумывая их смысл. На лице его появилось выражение искреннего удивления.
— Да, наш род с древний времена мешать вам жить, мы грабить ваш дом. Но мы на сторона Света. Мрак нам чуждый, как вам. Мы не желать, чтобы Дардол овладеть мир. Мы желать биться не за ваш земля, но за наш мир, где мы жить под одно небо.
Ноккагар вышел вперед и громко проговорил, в то же время с интересом рассматривая морянского конунга, как диковинку или невиданного зверя:
— Я, признаться, не верил в это. Я считал, что мало кто из Заморья придет на помощь Гэмдровсу, а уж моряне-то, думал я, и подавно не явятся. Но к счастью, я ошибся в вас и теперь рад этому. Вы сделали верный шаг, решив выступить против Мрака вместе с силами Гэмдровса. Коли все народы объединятся и едиными усилиями дадут врагу твердый отпор, тогда мы сумеем отстоять свои земли… — Ноккагар вздохнул. — Но будет еще лучше, если Три Меченосца свершат пророчество.
— Где есть ваш Три Меченосца, старик? — резко спросил Горм. — Мы хотеть знать о них много! Мы слышать о них, но очень мало. По дороге к нам вести из Гэмдровс всегда теряться, и до нас доходить только неясный эхо.
— Мы расскажем все, что нам известно, достойный Горм, — сказал Алморкад. — Отныне вы мои почетные гости. Я не обещаю вам роскошного приема, но все же… Идемте в крепость. Если она еще вправе именоваться крепостью…
Вскоре войско плечистых мужей в кольчугах и шлемах, ведомое Гормом, вышло вслед за эрварейнами на гребень покрытого редким лесом холма и узрело Рамэнию.
Вид ее был не из лучших. Морские воины стали озираться по сторонам. Они решили, должно быть, что перед ними лишь руины какого-то забытого древнего города, а крепость эрварейнов стоит где-то поблизости. Но ничего другого они не увидели на равнине. Горм непонимающе воззрился на Алморкада.
— Что с твой крепость? Ужели мы опоздать, и войско Тьма нападать на твой земля?
— Не всегда моя твердыня была такой, Горм, сын Хорика. Еще прошлым днем все было цело и невредимо. Еще вчера сверкал шпиль Кэрнозола. — Алморкад послал к полуразваленной Рамэнии полный печали взор. — Вы, моряне, воистину опоздали, ибо вчера на нас напала несчетная стая драконов. И кабы не волшебники Тригорья, не видать бы тебе, Горм, ни даже тех развалин, ни окрестных полей, ни рощ, ни нас самих.
— Мы тоже пережить нападение, когда идти сюда, — вымолвил конунг. — На нас напасть дарсерскельм.
— Кто? — переспросил Алморкад. — Дар-сер..?
— Огромный морской чудовище, — пояснил Горм.
— Понятно. Здесь их именуем эксиотротами.
— Он потопить четыре наши корабли! — продолжил Горм, сжимая кулаки и стискивая зубы от лютой ненависти. — Но средь нас явится доблестный герой, храбрый вояка. Имя его Скьялдин. Он прыгнуть прямо в пасть дарсескельма и вонзить два копья в жадный горло… Чудовище нырнуть и поднять великий волны, но не подняться на поверхность больше.
— Хотелось бы взглянуть на вашего героя! — восхитился Алморкад.
Но Горм покачал головой.
— Взглянуть на него уже нельзя… Скьялдин так и остаться в огромный пасть. Часто быть так, что тот, кто достоин зваться герой, уже мертв, король Алморкад…
Ворота со скрипом разверзлись. Арки над ними больше не было. Войско вошло в крепость: вначале — эрварейны с магами, а затем уже вошли моряне. От последних исходила такая мощь, что воины Эфоссора казались рядом с ними неумелыми мальчишками, напялившими доспехи. Они глядели на нежданных гостей и восторгались их величественным видом.
Площадь уже порядком расчистили от вездесущих обломков. Вода в Бассейне Рамэнира была мутной, словно то была придорожная канава, но статуя древнего властителя выглядела невредимой.
Алморкад обернулся к Горму и сказал:
— Мыслю, что нам нужно обсудить то, что творится в Гэмдровсе, Горм. Приглашаю тебя на поздний завтрак. Надобно подняться на второй ярус города, где уцелевших домов осталось больше. Иного места предложить не могу: башня правителей Рамэнии разрушена.
— Хорошо, — изрек бородатый конунг, снимая с головы шлем. — Мы не привыкнуть к роскошный дворец и богатый чертог. Нужен лишь кров над головой и еда для мои воины.
— Вы — гости, мы — хозяева. И мы будем стараться устроить вас в нашем доме как можно лучше.
Разговор продлился до самого полудня, и их поздний завтрак вскоре перешел в ранний обед. В старом каменном доме за небольшим столом сидели не только Алморкад с Гормом, но был там и Ноккагар, и правительница Нэвилиарат, а также Каварханд, воевода Эфоссора.
Они вели беседу обо всем. Эрварейны и маг дали ответы на все вопросы, мучившие Горма, рассказали о Трех Меченосцах и о Дардоле, и о грядущей войне. Морянский конунг, в свою очередь, поведал о том, что происходило в морях и за ними. И вести эти не воодушевляли.
Море забурлило и вспенилось от разжившихся эксиотротов и прочих глубинных чудовищ. Тень легла не лишь на Гэмдровс: оказалось, что посланники Короля Мрака уже побывали в Северном Крае, и даже в восточном Заморье остались следы их пребыания.
Разговор продлился до полудня и мог бы длиться хоть до ночи, если бы не случилась новая неожиданность.
Двери дома внезапно распахнулись, и в трапезную вбежал запыхавшийся эрварейн.
— Король! Беда! Новая Беда! — восклицал он.
— Что за слова, воин?! — строго произнес Алморкад, вставая из-за стола. — Так ли тебя учили докладывать королю? Говори по сути!
— С юго-востока Тьма наползает!
— Какая еще Тьма?
— С юго-востока?! — встревожено переспросил Ноккагар.
— Оттуда! Маги говорят, что это могут быть силы Афройна.
— Афройн! Будь он проклят! — Ноккагар в сердцах ударил посохом о пол и тоже вышел из-за стола.
— Мы еще не успели оправиться от схватки с драконами, — схватилась за голову Нэвилиарат. — Что же делать, король?
— Что делать? Нельзя дожидаться прихода врагов! Оставаться в этой разрушенной крепости равносильно тому, что закрыться плащом и закрыть глаза. Нужно идти навстречу!
— Верное решение! — Каварханд встал. — Прикажешь седлать коней?
— Что скажешь ты, Горм? — спросил Алморкад.
— Мы никогда не запираться в свой дом! Мы нападать первым!
— Воистину, в нашем случае нет лучшей защиты, чем встречное нападение! — проговорил король Эфоссора. — Каварханд, вели полководцам готовиться к выходу!
Все вышли на улицу и сразу посмотрели на юго-восток. Черная тень, возлегшая на светлые земли, медленно подползала к королевству Сынов Эрвара.
Ноккагар закрыл глаза и тихо промолвил:
— О да, это афройнцы… И сам Двимгрин ведет полки.
Глава десятая
Много дней кипела работа на берегу реки Оннар. И каждый день, каждую ночь воины с опаской поглядывали на другой берег, ожидая, что там вот-вот появятся полчища Мрака — новое воинство Омраченного Королевства. Но пока все было спокойно.
В конце концов оборонительная стена была восстановлена. Все вражеские орудия еще до этого перевезли в пределы лагеря. Оказалось, что тараны, и катапульты, направленные против защитников Брода были изготовлены в Вирлаэссе во времена его второго расцвета, когда о возвращении Короля Мрака в мир еще никто не предполагал. Но к чему готовился Вирлаэсс, для чего и против чьих городов строились эти орудия — это так и осталось тайной.
На некоторых орудиях даже значился год: «1989». То была очень памятная дата в королевстве хомагейнов. Именно в том году над перевалом через Красные Горы вознеслось знамя новой крепости. Имя ее было Тебальгирд.
С падением Вирлаэсса, Тебальгирд, как и все прочие крепи Сынов Хомагона попал под власть Шестерых Колдунов. По слухам, в той крепи обосновался чернокнижник Драугнир. К слову сказать, что правителем Тунскира стал тогда сам Бэнгил, Денхиром взялся править колдун Эсторган, а владыкой Алката стал Полкворог. Даэбарн, правая рука Дардола, до своей гибели восседал на престоле Линаля и повелевал всем Омраченным Королевством от имени Ханборунского Дракона. И только Двимгрин не перебрался в Вирлаэсс и предпочел остаться в своем Афройне, что на реке Экалэс.
Фокрэл и Экгар, уже прибывший из Гавани, в очередной раз поднялись на обновленную стену и долгое время глядели за реку, на изъеденный пожарами берег. Вначале оба они молчали, дав волю размышлениям.
— Долго ли еще продлится это томительное ожидание? — вопросил Фокрэл, обращаясь скорее к воздуху, нежели к Экгару.
Верховный Маг ответил, хоть и не сразу:
— Подобный вопрос, почтенный Фокрэл, ты уже задавал вчера, и позавчера тоже… К чему эти лишние страхи? Король Хилта отправил в Омраченное Королевство своих лучших выглядчиков. О выходе новых войск Мрака мы прознаем гораздо раньше, чем они подойдут к реке.
— Если фрэги не схватят их! — быстро заметил Фокрэл и вновь посмотрел на восточный берег; над Гэмдровсом занималось новое утро. — К чему эти страхи, спрашиваешь ты, великий Экгар? Быть может, меня убивает именно ожидание возвращения Инклиода с вестями о грядущем новом натиске. — Фокрэл перевел взор на бегущие воды Оннара. — Три Меченосца не успеют. Ни за что не успеют. Время течет, как быстрая река, и Король Мрака использует для продвижения к своей цели каждое его мгновение….
Бежит оно, не замедляясь, Не обернется никогда. Потоком, в русле не ломаясь, Течет неведомо куда. Кувшин бездонный наполняет Неиссякаемый ручей… Так время льется в пустоту Еще не наступивших дней.Экгар не сказал на это ни слова. Он лишь тихо вздохнул. Что выражал этот вздох? Был ли он упреком в сторону отчаявшегося Фокрэла, несогласием с его заключениями, в которых слышалась неумолимо гаснущая надежда? Она медленно догорала, как огарок свечи, и вот-вот могла окончательно потухнуть. Или же этим вздохом владыка Тригорья подтверждал горькую правду, вышедшую из уст хилтского военачальника? Верил ли сам великий Экгар в силу Трех Меченосцев или он также отчаялся в предначертанном спасении. Он, как и все маги, держал свои думы при себе.
Дело близилось к вечеру, когда за рекой пропел рог.
«Инклиод!» — отчего-то подумалось Фокрэлу. Когда же он поднялся на стену, где собирались его подчиненные, он увидел, что среди прибывших нет ни Инклиода, ни его соратников.
Вода брода вспенилась от вступившего в него отряда всадников. Они рысцой пересекли реку и остановили лошадей у самой стены. Передовой поднял руку и проговорил:
— Нардэ тарипелги! Приветствую вас, крепкие щиты Оннарского Брода! Пусть доблесть ваша да не будет напрасной! Я Албин, сын Вельха. Я пришел сюда, чтобы вести в бой воинов моего отца. И спешим предупредить вас: сюда идут фрэги. Мы видели их на равнине.
— Фрэги! — встрепенулся Фокрэл. — Значит, Инклиод погиб!
— Нет-нет! — быстро успокоил Албин всполошившихся воинов. — Не знаю, кто такой Инклиод, но боюсь, что вы меня не поняли. Тех фрэгов не больше десятка. Мыслю, что это посланники из Омраченного Королевства.
— Посланники, — послышался спокойный голос Экгара. — Владыка Ханборуна хочет предложить нам сдаться. Он боится. Боится всеобщего единения наших стран и владений. Стало быть, есть какой-то страх и в его черном сердце.
Албин услышал эти слова, что донеслись со стены, и проговорил:
— Король Мрака просто-напросто не хочет тратить силы на бой с нами и бросить всю мощь на север.
— Да, потому что он теперь знает, что не так-то просто пробить оборону на реке Оннар, — ответил Экгар. — Он желает, чтобы мы признали его силу и сдались…
— Но не бывать этому вовек! — прервал Фокрэл и тут же обратился к Албину и его людям: — Вам придется пройти вдоль стены к северу, вверх по реке, чтобы попасть в лагерь. Недалеко отсюда есть ворота, однако вы их не увидите, пока мы не откроем.
Молодой принц Албин молча указал всадникам следовать за собой, и воины Огражденной Страны двинулись вдоль заслона. Ворота, о которых сказал Фокрэл, были довольно узкими, и со стороны реки распознать их было невозможно. Во время восстановления стены было принято решение, сделать невидимый вражьему глазу проход.
Несколько бревен опустились к земле на цепях подобно крепостным мостам. Когда новоприбывшие оказались по другую сторону заслона, все увидели среди десятков темных плащей один серый — хилтский. Это был Финдальд, ездивший гонцом в Огражденную Страну. Когда он увидел, что лагерем управляет Фокрэл, он не удивился. Но лицо его было печально. О гибели военачальника Икинэльда он уже знал.
Со стороны раскинутых неподалеку шатров приближались два силуэта. Это были Ариорд и Хордайн. На Брод они прибыли вместе с Экгаром еще позапрошлым вечером. Пока воины Албина с трепетом взирали на магов Тригорья, откуда ни возьмись появился Экгар.
— Ты напрасно оставил свой народ и королевство, Албин, — молвил он. — Ведь они могут подвергнуться нападению.
— Покамест народом правит наместник Вальдин, — с совершенным спокойствием ответил предводитель халов. — А я должен повелевать воинами…
— Но людьми Вельха правит Оросс, и у него это прекрасно получается.
— Оросс? Оросс — глава передового отряда и не более того! А что касается нападений на Огражденную Страну, то Великая Рубеж-стена для них будет непреодолима. Она не допустит проникновения темных тварей в наши земли. Это невозможно!
— Невозможно? Либо ты лжешь сам себе, Албин, либо не знаешь историю своего королевства! Однажды малфруны ворвались в Огражденную Страну. То была война с Афройном, когда без помощи из Вирлаэсса халы ни за что не одержали бы победу.
— Это было всего один раз! — нетерпеливо возразил сын Вельха. — А коли ты так боишься за Огражденную Страну, маг, отправляйся туда сам. Мой меч больше пригодится здесь!
— Ужели ты не понял, с кем говоришь? — послышался другой голос.
Это был Ариорд.
— Взгляни на корону, что венчает его чело! — сказал он.
Албин равнодушно посмотрел на Верховного Мага, на его венец с тремя зубцами, на посох и произнес:
— Надо полагать, передо мной именитый Экгар?
— Это я, — отозвался повелитель тригорцев.
— Что ж, рад встрече, наимудрейший маг! Но в мудрости твоей я не нуждаюсь!
Албин повернулся к волшебникам спиной и пошел туда, где собирались его воины. Варта и еще несколько псов, радостно виляя хвостами, неслись навстречу принцу халов. Экгар, Ариорд и Хордайн продолжали стоять, молча глядя Албину вослед.
— Молодость, гордость и глупость, — проговорил наконец властитель Тригорья.
— И невежество, — добавил Хордайн.
Тьма сгущалась вокруг. В вечерних сумерках стена казалась темной и устрашающей. Похолодало. Дозорные на стене плотнее укутались в плащи. Хордайн взошел на стену и с закрытыми глазами вдохнул носом морозный воздух.
— Посланцы Дардола совсем близко! — сказал он воину, который стоял рядом. — Ветер извещает, что они вот-вот будут здесь.
После слов волшебника долго ждать не пришлось. Темные силуэты вскоре появились на противоположном берегу. Их было около десятка, как и сказал накануне Албин. Красные глаза их ярко горели в темноте.
Фрэги в нерешительности остановились у самой реки, глядя на стену. Числом их было девять. Стояли они недолго: все вместе малфруны вошли в воду и начали переход реки. Когда они были в нескольких шагах от стены, один из них поднял вверх руки, показывая, что безоружен. То же сделали и остальные.
— Никогда не думал, что эти твари могут появляться где бы то ни было в мирных целях, — вслух размышлял Фокрэл.
— Никогда не слышал, что Король Мрака отправлял куда-либо послов, — заметил маг Хордайн. — Это нечто новое…
Малфруны подошли вплотную к высокой стене и, насколько позволяли им горбатые спины, запрокинули кверху головы. Раздался хриплый, неприятный слуху голос:
— Мы — послы Великого Дракона! — Это выдавил фрэг, которого отличал от остальных черный плащ. — Мы пришли говорить, и потому — мы без оружия…
— Это мы уразумели! Мы впустим в лагерь только одного! — сказал Фокрэл, но тут же изменил решение: — Нет! Лучше мы впустим всех, чтобы вы были под нашим надзором. Сбросьте лестницы… для дорогих гостей!
Защитники Брода спустили фрэгам веревочные лестницы. Тайные ворота в стене решено было не открывать на глазах у врагов. Когда все девятеро «дорогих гостей» перелезли через стену, люди повели их в один из шатров. Малфруны старались держаться гордо и устрашающе, но это у них не слишком хорошо выходило: то и дело они с беспокойством озирались по сторонам, рычали что-то друг другу и шарахались от всех подряд, словно затравленные звери. Боевые псы халов и вовсе приводили их в ужас.
В шатре их уже ждали. Здесь были трое магов, Фокрэл, новоприбывший Албин и еще дюжины две воинов Огражденной Страны и Хилта. Они сидели широким полукругом у пылающего костра.
— Рассаживайтесь! — сказал Фокрэл. — Но знайте, на то, что вы хотите предложить, мы отвечаем отказом. Я сразу извещаю вас об этом. Но все же любопытно послушать, что вы принесли от Короля Мрака. Так каковы же его условия?
Посланники Дардола расположились на раскинутых по земле шкурах, не рискуя садиться слишком близко к людям. Тот, что был в плаще, смело заговорил:
— Слушайте, глупцы, и слушайте не перебивая. Мы не скажем лишнего, но вы узнаете кое-что для себя. Мы не любим говорить на ваших языках. Слишком ограниченны они для нашего понимания. Но нам придется…
Не радуйтесь, что вы победили в первом сражении. В следующих вам не выстоять против нас. Силы Мрака пересекут реку, и тогда наши полки сметут все на своем пути. Все ваши владения падут. Мы уже были на чужих землях по ту сторону Гор. Сейчас те земли дышат пеплом, от городов остались руины, поля и луга превратились в пустоши. Да, Великий Дракон отправлял войска и в западный Гэмдровс. Неужели вы думали, что он занялся одной только переправой через эту реку. Вы отчаянно держите этот путь, и будто не знаете, что есть иные дороги к цели. Глупцы! Великий Дракон лишь играет с вами! Настоящая война еще не начиналась.
Люди и маги задумчиво смотрели на пламя костра. Экгар поднял глаза на фрэга и произнес:
— Тогда Король Мрака и сам не умен! Говорите, он только играет с нами? Стало быть, он позабыл о своей смерти, что приближается к его оплоту с каждым днем?
— Ты говоришь о ваших «Избранных», Мракоборец? Шестеро Колдунов занялись ими. Хваленым юнцам не жить.
— Шестеро? — переспросил Экгар. — А не пятеро ли? Или ты не знаешь, фрэг, что вашего непобедимого Даэбарна больше нет? А погиб он от рук одного из тех самых хваленых юнцов.
— Ты лжешь! — встрепенулся фрэг.
— К чему мне лгать? Значит, ты и вправду не знаешь об этом…
— Как бы то ни было, — произнес посол Омраченного Королевства, — Колдуны позаботятся о ваших неудачниках.
— Неудачниках? Ошибаешься вновь! Удача до сих пор сопутствует им.
— Ненадолго! — огрызнулся фрэг. — И вы все тоже обречены на гибель, самоуверенные храбрецы! Но в отличие от трех наглецов, которым осталось жить всего ничего, у вас есть выбор. Великий Дракон ценит каждого воина. Ему не нужны лишние потери, но ему дорога подмога. И только вы сами можете спасти себя. Коли вы признаете могущество Великого Дракона и встанете под наши знамена, Он вам дарует жизнь, а ваши земли оставит нетронутыми.
— Встать под ваши черные знамена?! — вскипел Фокрэл. — Кем вы нас считаете, тупоголовые твари Дардола? Мы бьемся за светлую жизнь, озаренную чистым солнцем, а рабская жизнь под мрачным небом нам не нужна!
Фрэги глазели на хилтского военачальника если не с ужасом, то с огромным страхом. Даже вечный огонь их глаз на миг померк.
— Мы никогда не перейдем на сторону Тьмы! — подал голос Албин. — Нам чуждо это. Трусливых перебежчиков ищите в других местах!
— Вы глупы, светлые души! И поэтому таких, как вы, скоро не станет. Вам не дано понять, что Тьма лучше Света. Да, пока еще Свет сильнее, и он властвует над Тьмой, но этому близится конец. Знайте, лишь Тьма может дать все! И она сильна. Вы еще не познали ее подлинную мощь. Помните, любой светоч рано или поздно гаснет, а Тьма вечна… Она повсюду.
Заговорил Ариорд:
— Увы, нам неведома истая мощь Короля Мрака. Но что знает он о нашей мощи?
Малфрун смолчал. Он ненавистно смотрел на рыжебородого мага, шевеля длинными обвислыми ушами, будто что-то выжидал. Тогда встал Экгар. Он был величествен и грозен. Его голос звучал, как приговор:
— Наша истая мощь — это наше единство. Всеобщее единство народов! И эта мощь несокрушима. Ваш таран разобьется о наши врата!
— Вы погибните, — повторил фрэг, но теперь это звучало уже не столь уверенно.
— Это не исключено, — молвил Верховный Маг, согласно кивнув. — Мы погибнем, захлебнувшись в реках вашей черной крови.
Тут слово взял рыжебородый маг Хордайн:
— Ты говорил, фрэг, что Дардол дарует нам жизнь, коли мы сдадимся? Но он не может даровать нам то, что у нас уже есть. Зиждитель уже даровал нам ее. Передайте своему повелителю, что никто и ничто не способно повернуть нас против того, ради чего мы воюем. И пусть он помнит о предначертании. Зло скоро сгинет!
Разъяренные фрэги повскакивали с мест.
— Вы не разумеете, о чем говорите, — прохрипел главарь. — Ваш Зиждитель даровал вам не жизнь! Истинная жизнь познается во Тьме! Тьма была всегда, Тьма будет вечно, и нет ничего, кроме Тьмы!
Последние слова были подхвачены странным устрашающим эхом. Казалось, в шатре внезапно потемнело, и костер чуть было не погас. Но вот он вновь разгорелся и озарил уродливые морды малфрунов. Глаза их злобно пылали. Широкие скулы посланцев Дардола дрожали от напряжения, а пасти угрожающе скалились. Люди, которые стояли рядом, невольно схватились за оружие.
Вечно спокойный Экгар теперь был в ярости. Он пошел прямо на малфрунов, и его громоподобный голос привел их в ужас:
— Как вы смеете произносить это здесь?! Вы — извечные рабы Дардоловой воли!
Фрэги шаг за шагом пятились к выходу. Экгар не отставал.
— Передайте своему повелителю все, что здесь слышали! И впредь — никаких послов! Наш ответ — нет! А теперь вон отсюда, паршивые твари!
Фрэги вылетели из шатра как ошпаренные. Следом вышел Экгар. А за ним — все остальные.
Перепуганные малфруны сломя голову понеслись по лагерю, добежали до стены, сбив с ног нескольких воинов. Перебравшись через нее, они умчались прочь.
— Порази вас молния, отродья Старого Солнца! — сквозь стиснутые зубы произнес Экгар.
Глава одиннадцатая
В следующий день за реку поглядывали намного реже. Посланцы фрэгов вряд ли еще успели возвратиться в Омраченное Королевство.
Фокрэл, как и все в лагере, ждал, когда же наконец вернутся Авироктал с отрядом гальпингов и полком русалов, о прибытии которых уже рассказал защитникам Брода Экгар. И они пришли через день после посещения лагеря фрэгами.
Конные отряды Авироктала и Акиткера ехали неспешной рысцой. За ними ровным строем шли воины в переливающихся радужным светом латах. То были русалы под предводительством Кэневаура. Они вошли в лагерь, и оказалось, что это еще не все. Вслед за Хранителями Вод шествовал пеший полк людей, одетых совершенно по-разному. Их оружием были и секиры, и булавы, и копья, и пращи. Следом, замыкая шествие, шагала беспорядочная колонна приземистых существ в кольчугах до колен, шлемах и тяжелых сапогах. Их было почти вдвое больше, чем тех разномастных ополченцев, которые шли перед ними. Кто они были, эти низкорослые воины, гадать никому не приходилось, а их длинные бороды и вовсе развеивали всякие сомнения. То были гномы, и они замыкали вереницу войск.
Авироктал, который ехал во главе, спешился и подошел к ошеломленному Фокрэлу.
— Приветствую, военачальник! — возгласил он.
— Светлое утро, мой король! — ответил Фокрэл с поклоном и окинул взором прибывшее воинство. — Вижу, силы наши окрепли.
— О да, Фокрэл. С нами Акиткер и его люди, а также русалы с реки Ламванэ под началом Кэневаура. Еще на призыв откликнулся Замок Гаррэ, и его властитель Коландок привел четыреста ополченцев. А из золотых рудников Мадвиаля пришел сам король Златолив, и с ним семь сотен могучих гномов.
— Войско Оннарского Брода так велико! — воскликнул приблизившийся Албин. — Так отчего бы нам не ворваться в пределы бывшего Вирлаэсса, чтобы внезапным ударом разнести еще не назревшую мощь Короля Мрака.
Авироктал перевел взгляд на Албина. Фокрэл не стал ждать вопроса и немедля представил его:
— Это принц Албин, сын короля Вельха.
— Сын Вельха? — повторил Авироктал. — Приветствую тебя, Албин. Говорят, твой отец был великим воином. Жаль, самому мне не удалось увидеть его живым… Но зато я вижу его доблестного сына, который пришел сюда, в самое пекло войны. Так ты предлагаешь совершить встречное нападение? Нет. Это неразумно. Да, общим счетом нас сейчас около двенадцати тысяч? Но что с того? Это слишком мало…
В этот миг к ним подошел седобородый гном в темно-сером плаще. Авироктал тут же обратился к нему:
— Как дорога, почтенный Златолив, владыка Золотых Гор! Твои воины не устали?
Угрюмый гном поднял голову на короля Хилта и гортанным голосом ответил:
— Мои воины не столь слабы, какими ты их себе представляешь, король людей! Я считал, что нас здесь встретят как подобает! Мало того, что гномам Золотых Гор предоставили последнее место в колонне, так еще и обзывают нас слабаками? Да мои подчиненные переплюнут в выносливости любого вашего воина!
— Я не сомневаюсь в этом. Прошу меня простить, могучий Златолив. Я не хотел задеть твою гордость. Вы, гномы, шли последними, потому что ваш народ не привык держаться ровными рядами. Вам было лучше идти в конце, чтобы не сбивать строй других воинов.
— Строй нам не нужен! — отозвался Златолив. — Кто только придумал эту глупость? Мы и так хорошо ходим. Но даже если мы не умеем уравнивать шаг, это не дает вам права ни во что не ставить воинов Мадвиаля! Какая неучтивость!
— Неучтивость? — переспросил Король Хилта и усмехнулся. — Гномьему ли племени говорить об учтивости? Хорошо, Златолив, в следующий раз вы непременно будете возглавлять колонну.
В ответ гном пробурчал что-то невразумительное и вразвалку зашагал прочь.
Вокруг кипели толпы. На земле горели бесчисленные костры. Лагерь рос, расширяясь новыми шатрами и деревянными постройками. Однако бо́льшая часть сил была брошена на укрепление стены. Маги и воины делали ее прочнее и толще с помощью новых рядов бревен. Кроме того, вскоре в лагере выросли несколько деревянных смотровых башен.
— Никогда доселе в истории не было подобного, — произнес Авироктал после подробного рассказа о том, как здесь побывали посланники Короля Мрака. — Воины Дардола всегда нападали внезапно, как черный шквал, и никогда не шли на переговоры.
У костра под открытым небом сидели властители и военачальники.
— Сейчас другое время, — проговорил Акиткер. — Раньше он был уверен в победе. Ныне же он сомневается в ней. Посему ему нужны предатели. Один предатель в войне стоит целого войска.
— Ненавижу перебежчиков! — громко сказал Фокрэл. — Даже если кто-то из слуг Короля Мрака предаст его и захочет примкнуть к нам, я никогда не приму его как союзника и отрекусь от его помощи.
— У Дардола нет предателей, — вздохнул владыка Коландок из рода Гаррэ. — И вряд ли будут. В этом его сила.
— Но и истой верности они не знают, — бесстрастно молвил Экгар. — Они его рабы. Он держит их в страхе перед своей мощью. Однако все его слуги ненавидят нас лютой ненавистью, а мы — их, и этого достаточно, чтобы существовала вражда. Вражда вырастает из взаимной враждебности, враждебность зарождается в неприязни.
Внезапно гигантская тень легла на землю, и поднялся ветер, который сорвал сразу несколько шатров и палаток. Все как один запрокинули головы и увидели дракона. Стрельцы лагеря вмиг схватились за луки, чародеи приготовили посохи, но чудовище взмахнуло огромными крыльями и в одно мгновение взмыло ввысь, после чего быстро скрылось за облаками.
— Он и не думал нападать, — проговорил Экгар. — Сегодня этот дракон — соглядатай, но не воин. Обо всем, что он видел, вскоре узнает Король Мрака.
— А не мог ли это быть он сам? — спросил повелитель халов Албин.
— Король Мрака? Ну нет! Если бы ты узрел дракона горы Ханборун, ты бы ничуть не усомнился в том, что это он.
Весть о том, что русалы окажут свою помощь в укреплении стены, быстро разнеслась по лагерю. Когда Кэневаур и несколько его подчиненных взошли на нее, все уже знали, для чего это все.
Русалы протянули руки в сторону воды Оннара, и над лагерем разлилась звонкая песня: сначала тихо, а затем все громче и громче. Хранители Вод пели хором, смешав свои чистые голоса с тихим журчанием и плеском бегущей реки. Все остальные хранили молчание, вслушиваясь в красивое пение, а непонятная песня все продолжалась. Эхо вторило ей, и слабые отзвуки доносились до самой Гавани.
Первым потерял терпение Акиткер. Оправившись от ласкающей слух мелодии, он подошел к одному из тех русалов, которые не пели, а лишь молча наблюдали за собратьями. Не спуская глаз с поющих, Акиткер спросил:
— Чего они тянут? Для чего эта песня? И долго ли еще, в конце концов? — Правитель Гавани хотел произнести это полушепотом, но ничего не вышло, и многие, кто услышал эти слова, сочли их в некоторой мере невежественными.
Русал продолжал глядеть на поющих, но вскоре дал Акиткеру ответ:
— Сия река не наша, и мы не в силах просто так заставить ее исполнить нашу волю. Она течет сама по себе и не пребывает в чьей-либо власти. Такие реки мы именуем вольными. Нашему повелителю придется вначале подчинить реку, имя коей в ваших устах звучит как Оннар.
Акиткер непонимающе посмотрел на русала и со вздохом ушел. Но вот песня наконец стихла. Воины, которые были на стене, увидели, что течение будто остановилось. Река забурлила, взволновалась, и из ее середины вырвалась огромная волна. Она поднялась выше древесных крон на берегу и вдруг понеслась прямо в сторону лагеря.
Люди в лагере в ужасе побежали прочь, гномы попятились и непроизвольно схватились за оружие, черные псы залились громким лаем, и одни лишь сердца русалов остались непоколебимы.
Но вот столб воды остановился и вскоре стал медленно уменьшаться, растягиваясь по длине реки и примыкая к деревянной стене укреплений.
Все стихло. Заслон, построенный Икинэльдом, стал еще толще. Первый слой их был возведен из толстых бревен, а вторым слоем, который русалы создали со стороны реки, была прозрачная зерцальная стена. Люди и гномы смотрели на нее недоверчиво, но всем было известно о небывалой крепости водотворных творений. Стена Икинэльда окрепла в разы, и каждый понимал, что ни один таран фрэгов теперь не возьмет ее.
Прошло два дня. Со сторожевых башен стены земли просматривались довольно хорошо. За рекой лежало море темного леса с чуть заснеженными кронами деревьев. За лесом простиралась огромная равнина, а на самом горизонте виднелись пики Красных Гор. Там, за ними, небо было столь черным, что при взгляде на него становилось несколько неуютно. Яростно взрывались вдали сполохи ветвистых молний, и отдаленное, едва слышное рокотание грома сопровождало их. Черная туча висела низко, и солнце, утопая во мгле, кидало поверх нее свои лучи. Что-то назревало в Вирлаэссе.
Авироктал бродил вдоль укреплений и оценивал проделанную работу. Изредка он поднимался наверх, чтобы в очередной раз бросить взволнованный взгляд за реку.
Экгар подошел, как всегда, незаметно. За укрытым доспехами плечом Авироктала раздался его монотонный голос:
— Мне видится, будто ты невесел, Король Затуманной Земли? Что же так тебя беспокоит? Стена столь крепка и могуча, что нет повода для печали. Русалы протянули ее на целые версты по берегу, и конца ей ныне не видать.
— Стена хороша, — согласился Акиткер. — Не сомневаюсь, что мы еще продержимся. Я не печалюсь, но лишь опасаюсь, что вот-вот они вернутся. Я просто не желаю этого Экгар…
— Никто не желает… Но нам придется вновь встретить врага на пороге. Кстати сказать, нужно послать за владыками и полководцами. Сегодня соберем всех на совет. Следует обсудить кое-что.
— Я немедленно отправлю кого-нибудь, — чуть растерянно ответил Авироктал.
В скором времени в большом шатре, который был поставлен чуть обособленно от остального лагеря, собрались Авироктал, Акиткер, принц Албин, владыка Глубокой Реки Кэневаур, Коландок из рода Гаррэ и гордый гном Златолив. Помимо властителя на совете присутствовали Экгар, Ариорд и Хордайн, — а также военачальник Хилта Фокрэл и глава передового отряда халов Оросс.
Все сидели широким кругом вокруг пылающего костра. Лица их были суровы, и глубокая задумчивость читалась в глазах каждого. Все были всерьез озабочены грядущим новым натиском, о котором предвещало помрачневшее небо. Будут ли новые полчища такими же, как и предыдущие, столь же велика ли будет их сила, или же на сей раз Король Мрака подготовил нечто более страшное и неожиданное?
Главенствовал среди всех, по всей видимости, Верховный Маг Тригорья. Кому, коли не ему, открывать совет. Все признавали его высокую мудрость и неоспоримое величие. Даже горделивый Албин не был против. И именно Экгар замолвил первое слово.
— Достопочтенные друзья и соратники! — возгласил он. — Мрак вновь сгущается на далеком юге. Очередная угроза нависла над нами и над обитателями всего восточного Гэмдровса. Дардол изрядно потрудился, восстанавливая свою темную мощь, которую мы разбили в пух и прах праведным мечом Света. Дракон Ханборуна не ведал истой мощи нашего единства! Но после дня неизменно наступает ночь, и Король Мрака тоже умножил своих свирепых воинов и возродил армии. Еженощно я слышу отдаленный гул и звон железа: враг кует оружие. Очень скоро Тьма выплеснется вновь. Новое воинство двинется сюда с прежней целью, которую нет нужды оглашать. Намерения правителя мертвой земли темны, но понять их не трудно. Они не новы. Мрак издревле стремится поглотить Свет, и мы можем лишь только противостоять этому.
Ждать осталось всего ничего. Предгрозовые раскаты кончились, черная туча затмила небо, и вот-вот разразится настоящая гроза. Посему надо что-то решать. Сидеть сложа руки и надеяться только на крепость нашей стены — не годится! Хотя и пойти встречным натиском — тоже не выход. Так давайте же думать. Как мы встретим незваных гостей? Как поведем бой? Что предпримем?
Экгар подождал чьего-либо ответа, но все безмолвствовали, осмысливая его слова. Однако и волшебник больше говорить пока не собирался.
— Что же тут предпримешь, великий Экгар, — произнес Коландок, правитель замка Гаррэ, — коли навстречу идти — не выход, а сидеть сложа руки — не годится?
Ясным взором синих очей могучий владыка одинокой крепи взглянул на мага, и его густые темные брови чуть приподнялись в ожидании ответа.
— Ради того мы и собрались здесь, достопочтенный Коландок, — отозвался Экгар, — чтобы разрешить этот вопрос. Так что же, есть ли какие-либо предложения? Авироктал?
Король гальпингов обвел собравшихся печальным взглядом и произнес:
— Я бы велел до последнего укреплять стену, чтобы сдерживать натиск супостата в осаде…
— В осаде?! — не выдержал Албин. — Сидеть здесь, отбиваясь от врагов?! Это же смешно! Много мы тут не насидим. Что бы там ни говорили, я счел бы верным решением встречную атаку. Вот что будет достойно песен и славы.
— Только кто будет петь их, эти песни? — усмехнулся Авироктал. — Это, разумеется, прекрасно — погибнуть в жестокой сече, снискать себе посмертную славу и стать героем будущих сказаний. Но не о славе нам надо думать сейчас, а о том, как не пропустить врага на север. Пока мы здесь, мы — щит для дальних и ближних земель. А если мы погибнем, ничего хорошего из этого не выйдет: фрэги пройдут дальше по нашим трупам.
— Отчего такая уверенность, что в открытом бою мы потерпим поражение? — спросил Албин. — У нас немалое воинство…
— Несколько дней назад войско доблестного Икинэльда было уничтожено целиком и полностью, — ответил король Хилта. — Так же будем сметены и мы, если последуем твоим советам, храбрый Албин.
— Я слышал эту историю, — кивнул сын Вельха. — Но можно ли назвать ту кучку людей войском?
— Кучку людей? — переспросил король Хилта. — Их было более тысячи копий.
— Это ли войско? — насмешливо вопросил Албин. — Нас сейчас в разы больше!
— Силы Омраченного Королевства тоже возросли! — горячо возразил Хордайн. — Их тоже стало больше! Направь свой взор на полдень, и увидишь, что творится с небом!
Вновь заговорил Экгар:
— В открытый бой нам точно идти не стоит…
— Тот, кто не хочет вести открытый бой, — опять подал слово Албин, — кажет себя трусом в глазах противника.
— В глазах Дардола мы будем не трусами, но теми, кто умеет вести войну! — ответил Экгар. — Тебе не ведомо, сколько их. Ты не участвовал в предыдущих битвах. Мечом взмахнуть ты еще успеешь, а покамест умерь свой пыл и отложи излишнюю отвагу.
— Отвага ведет к победе! — стоял на своем Албин.
— И к смерти она тоже ведет! — вставил Златолив. — Нашелся отважный! Отважен и глуп, как моя секира!
— Замолкни, старый гнусный гном! — вскипел принц Огражденной Страны, вскакивая на ноги.
Король Золотых Гор после такого оскорбления в долгу не остался.
— Может, я и гнусен для тебя. Может, и стар по вашим людским меркам. Но ты-то, юнец, хотя бы меч держать умеешь?
Лицо Албина пылала злостью. Он уже был готов доказать, что может держать оружие в руке, а гном, в свою очередь, положил руку на секиру, но Экгар остановил их.
— Одумайтесь, безумцы! — вскричал он. — Что вы творите?! Не хватало нам здесь кровопролития! Зло сеет смуту среди нас, но нельзя поддаваться ей. Сядь, Албин. И больше не оскорбляйте друг друга, да еще и попусту. Совет едва начался, а вы уже ссоритесь из-за всякой чепухи. Запомните — все мы здесь братья, и распрей среди своих нам не надо.
— Будь проклято бородатое племя, — проворчал Албин, усаживаясь на свое место напротив костра.
— Не кляни мой народ, выскочка!
— Полно вам! — произнес Хордайн. — Прислушайтесь к мастеру Экгару! Успокойся, владыка Златолив. И ты, Албин, сын короля.
— Ты совсем не похож на своего отца, Албин, — заметил Экгар. — Мне с трудом верится, что ты есть сын славного Вельха.
Албин промолчал. Но Экгар и не ждал ответа; маг тут же вернулся к теме совещания:
— Итак, враг подойдет к реке и увидит нашу стену. Именно в этот момент надо нанести внезапный и быстрый удар…
— Только что вы говорили, что открытый бой будет нашей погибелью, маг, — с насмешкой проговорил Албин. — Теперь ваши слова уже, напротив, призывают к этому.
— Ты не дал мне договорить, Албин. Я не упоминал про открытый бой. Я говорил про незримый для врага удар, который раскроется уже после того, как будет нанесен.
— Ясно! — воскликнул Акиткер. — Я понял, к чему вы клоните, великий Экгар. За рекой, в прибрежном лесу, мы расставим лучников. Много лучников! Они ударят по войску с флангов. Так?
— Истинно, Акиткер. Мы засыплем врагов стрелами, как только они подойдут к Оннару.
Послышался немного скрипучий голос Златолива:
— Однако серые выродки рано или поздно опомнятся.
— Несомненно! — подтвердил Хордайн. — Посему чем больше стрел вылетит из наших луков за то короткое время, тем сильнее поредеют полчища супостата.
— Не худо было бы поставить рядом с лучниками хотя бы одного волшебника, — произнес Оросс, до сих пор не проронивший ни слова на совете. — Тогда убитых врагов будет еще больше.
— Твоя правда, Оросс, — согласился Экгар. — Одного тригорца можно, но никак не больше, ибо магия пригодится на стене, когда штурм ее все-таки начнется.
— А вода реки? — спросил Фокрэл, посмотрев на Кэневаура. — Не получится ли как-нибудь воспользоваться ею?
Хранитель Ламванэ поймал его взгляд и дал ответ:
— Вода Оннара не слишком-то расположена слушаться моих повелений, военачальник Фокрэл. Не без труда мне далось подчинить ее накануне. Я мыслю, что река вряд ли еще позволит создать что-либо великое.
— Но хоть что-то она позволит? — с надеждой в голосе спросил Коландок.
— Пожалуй… Вопрос только в том, что нам нужно.
— А если лодки? — быстро спросил военачальник Хилта.
— Лодки! — радостно воскликнул Акиткер. — Вот что нам нужно! Когда войско Мрака начнет натиск, по течению Оннара придут корабли с воинами.
— Было бы неплохо, — отметил Ариорд, перекладывая посох из руки в руку.
— Пожалуй, несколько лодок я смогу создать, — молвил Кэневаур.
— Да вы что, смеетесь?! — возмущенно изрек Албин. — Какой прок от ваших лодок, когда в месте брода воды только по колено?
— Повелитель халов прав, — задумчиво вымолвил Авироктал. — Какой нам прок от этих лодок?
— Прок был бы, — вздохнул Фокрэл, — кабы не брод был у этих берегов, а глубокое место.
— Так в чем же дело? — изрек Экгар. — Сделаем здесь такое место!
Все, кроме двух других магов, удивленно посмотрели на владыку Тригорья. И вдруг Фокрэл просиял.
— Плотина! — возрадовался он. — Вот к чему вы клоните, великий Экгар? Построим плотину и запрудим реку. Может статься, плыть гнусным малфрунам и не придется, но все же сражаться по щиколотку в холодной воде им будет не просто. А разить их с лодок…
— Фрэги хоть и пустоголовы, — ворчливо перебил король гномов, — но не настолько, чтобы лезть в воду по самые уши. Прямо к запруде они и понесутся, чтобы разрушить ее и только после этого пойти в бой.
— Нынче все же зима, — произнес король гальпингов, раздумывая вслух. — Дардол знает, когда начинать войну. Оннар начинает замерзать: кромка воды у берегов уже укрылась льдом. Конечно, вся река не замерзнет, потому как слишком широка, хоть и медленна. Но коли мы ее запрудим, она может быстро заледенеть. В конце концов она станет ледяным мостом, по которому враг решит подойти к стене. И это будет им погибелью.
— Вряд ли лед будет настолько крепок, — возразил Албин.
— Кто знает, — пожал плечами Авироктал. — Вдруг нагрянут такие морозы, каких еще не бывало.
— Корабли, которые я смогу создать, разломят лед! — твердо заверил Кэневаур.
— Возможно, — неуверенно ответил Авироктал. — Пусть так, но кто поручится, что лед не треснет раньше времени? Ведь если это случится, наш план с лодками рухнет, потому как фрэги непременно поползут обратно на берег.
— Я же и поручусь! — промолвил Кэневаур. — Я приложу все усилия, чтобы река держала его до нужного момента.
— А если лед будет, напротив, столь толстым, что не разломится, — сказал Экгар, — то маги Тригорья помогут ему в этом. Но, скорей всего, Албин прав: река вряд ли замерзнет до такой степени.
— Что ж, тогда можно попытаться, — произнес Авироктал. — С утра возьмемся за строительство плотины. По крайней мере, в одном мы выиграем точно — малфруны не покатят нас тараны, как в прошлый раз. Хотя жаль… Было бы хорошо, если бы их орудия тоже ушли под лед.
Глава двенадцатая
В лесу посветлело. Утренний свет проник в Иссохшую Пущу сквозь паутины переплетенных крон. Земля и вездесущие стволы вековых деревьев за ночь покрылись инеем. В воздухе чувствовался мороз.
Все та же заросшая тропка, на которую они ступили еще на опушке, вела дальше и дальше в лес. Юноши шли и вспоминали события ночи. Они делали это молча, каждый в одиночку переваривал свои доводы и мысли. Хотя все было и так ясно, и размышлять было в общем-то не над чем. Они могли бы еще долго молчать, если бы не Ликтаро.
— Даже поохотиться не на кого! — проворчал он. — Уже и лук есть, а дичи не видать. Так хочется жареного!
— Не тебе одному! — вздохнул Ихтор. — Но не может здесь дичь водиться, Ликтаро. И воздух-то здесь неприятный. Я бы даже сказал — тугой какой-то. Вот выйдем на живые земли, там и поохотимся.
— Да, лук нам еще пригодится, — подал голос Тэлеск. — Где-то там впереди лежат земли, полные жизни. Нам остается лишь пройти это проклятое сухолесье.
— То-то и оно, что где-то там, — вздохнул Ликтаро. — Сколько нам еще топать до тех полных жизни земель?
— Сейчас глянем.
Тэлеск снял с плеча котомку и извлек из нее карту. Рунш подошел и взглянул в нее из-за его плеча.
— Если судить по расстояниям, которые мы преодолели, — сказал ант, — то для выхода на южную опушку нам понадобится еще дня три-четыре ходу.
— А то и все пять, — заключил Тэлеск. — Но все-таки Иссохшая Пуща не такая уж и большая в сравнении с другими лесами.
Тем временем Ихтор с любопытством заглянул в карту.
— В лета моей… былой жизни, — заговорил он, — не было никакого королевства Феоден. Что это за земля? Чья она? И давно ли существует?
— Это страна людей, — пояснил Тэлеск, — предками которых были гурны-кочевники. Сами жители именуют ее по-другому: Фолкрики, если не ошибаюсь. Да, кажется, именно так! Давно ли существует? Не могу сказать наверняка, Ихтор. Но думаю, что оно появилось на картах очень давно.
Ихтор кивнул и промолвил:
— Словом, королевство Феоден немногим младше меня… Продолжим же путь, друзья. Излишние задержки нам ни к чему, коли не хотите добираться до опушки целую неделю. Воараен автус йам автус фаут-йа ходэкхи!
— Что? — переспросил Ликтаро, посчитав, что не расслышал.
— Идти вперед и вперед в дебри леса! — ответил гальпинг и двинулся дальше по тропе. — Так некогда сказал Зуосор, отец страны Хоромходэк, дерзнувший ступить в глушь Великого Леса. Для нашей дороги эти слова, правда, не совсем подходят: дебрей здесь никаких нет.
Меченосцы пошли вслед за ним.
— А что это за страна такая — Хоромходэк? — спросил Ликтаро, первым догнав гальпинга.
— Ужели тебе неизвестно?
— Известно, но совсем немного.
— Мы слышали о ней в Хилте, — подал голос Рунш. — На Кузнечный Остров, было дело, приезжали гости оттуда. Расскажи нам, Ихтор. Что ты знаешь?
— Кое-что знаю. Хорошо… Давным-давно Зуосор из королевского рода Вирлаэсса отважился на то, что многие сочли тогда безрассудством: он пожелал пройти Великий Лес. Уж неведомо, что двигало им, с чего он пошел на это, но он собрал-таки отряд добровольцев в Линале и двинулся в путь. По пути отряд его еще пополнился. Все новые и новые люди примыкали к нему.
Се была великая дерзость — бросить вызов страшному лесу. И она не прошла даром тем храбрецам, вдохновленным словами Зуосора о новой жизни на новой земле. Зуосор вел их сквозь непроходимые чащи и зловонные топи, а окрест бродили невиданные злобные твари, томимые голодом. Много людей погибло. Но отряд Зуосора достиг-таки опушки и вышел в цветущий равнинный край.
Вскоре горечь утрат забылась, и радость обретения затмила скорбь. Было заложено начало королевства Хоромходэк. Великий Лес служил его жителям вечной защитой, и своим сумраком он оберегал их от сумрака внешнего мира. Много зим во всем мире все считали его лишь красивой легендой, и мало, кто верил в его существование.
Однако пришло время, и до Короля Мрака дошли смутные вести о некой земле, что сокрыта за Лесом. И он счел нужным нарушить покой цветущей страны. Так началась Война Ярости, и она стала роковой ошибкой Дардола.
— Про эту войну мы слышали, — проговорил Тэлеск. — Волшебники упоминали нам о ней.
Ихтор внезапно напрягся и стал идти медленнее, стараясь ступать как можно тише.
— Мы здесь не одни, — произнес он.
— Ты о чем? — спросил Рунш.
— Чую присутствие чего-то иного. Чей-то взор не сводит с нас пристальных глаз.
— Снова русалы?! — воскликнул Тэлеск, кладя руку на эфес меча.
— Сомневаюсь.
— Но кто еще может тут околачиваться? — сказал Ликтаро, озираясь.
Ихтор держал правую руку на русальей секире и всматривался вглубь леса. Ответ он дал лишь спустя некоторое время.
— Здесь витает какая-то сила. Нечто древнее и могущественное.
— Колдовство? — выдохнул Тэлеск и выдернул из ножен свой клинок.
— Нет, — промолвил гальпинг-чародей. — Именно сила, Тэлеск. Волшбы и колдовства здесь нет и в помине.
— Угроза ли это? — спросил Рунш.
— Се мне неведомо. Но чем бы это все не обернулось, нам надобно быть начеку. — С этими словами Ихтор снял с пояса секиру.
Внезапно Тэлеск почувствовал, как что-то коснулось его плеча. Юноша вмиг отскочил и обернулся. Это была всего-навсего кривая ветка толстоствольного дерева, которое стояло рядом. Но Тэлеск готов был поклясться, что еще пару мгновений назад этой ветки не было. Мало того, он даже сомневался в том, что на этом месте вообще стояло дерево.
Недолго думая Тэлеск шагнул к могучему стволу и срубил мечом корявую ветку. Когда она упала, он заметил, что она невероятно походит на человеческую руку.
— Тэлеск? — Ликтаро от удивления опустил меч. — Что ты делаешь?
— Ветка! Ее здесь не было! Она меня коснулась!
— Ты уверен? — Взгляд Рунша недоверчиво скользнул вверх по стволу, от корней к самой верхушке.
— Вне всяких сомнений!
У Ликтаро на лице вдруг выявилась улыбка. Он, казалась, был полон восторга.
— Будь я гоблин, — произнес он. — Тэлеск прав. Что-то здесь и вправду не то творится: не было здесь этого дерева. А если и было, то никак не на этом месте!
— Спиной друг к другу! — прокричал Ихтор. — Не разумею, откуда он здесь и зачем, но его око глядит за нами. Не по нраву мы пришлись хозяину этой пущи.
— Дух леса? О нем речь?
— Истинно, Рунш. Дух леса…
Они долго стояли с выставленным перед собой оружием. Явной угрозы пока не предвиделось. Каждый смотрел перед собой, в свою сторону, и силился хоть что-то увидеть среди бесчисленного множества широких, как колонны, древесных стволов. Но все было тихо, и именно эта самая тишина настораживала все больше, наводила необъяснимый страх.
Каждый смотрел в свою сторону и каждый был внезапно отброшен туда, куда смотрел.
Тэлеск начал подниматься, но неожиданно что-то схватило его и быстро куда-то понесло. Через миг он почувствовал мощный удар в спину и его оплели толстые ветви. Тэлеск оказался привязанным к дереву и полностью обездвиженным. То же случилось и с остальными. Ихтор первым поднял глаза, и не слишком удивился, когда увидел то, что они показали ему.
Рогатое и многорукое, с большими и круглыми, как плошки, глазами, ростом поменьше человеческого, на том самом месте, где только что были путники, стояло странное существо. Меченосцы не верили своим глазам. Оно имело пять ветвистых рук: три с одного бока и две с другого. Мало того, на каждой руке было по несколько рук-отростков. На голове красовались три таких же ветвистых рога. Оно стояло на четырех узловатых ногах, которые мало отличались от корней какого-либо дерева. Перед путниками предстала ни дать ни взять ходячая коряга.
Это был лесной дух, владыка здешних мертвых рощ. Испокон веков путешественники вели сказы о грозных царях лесного мира, которые бдительно следят за каждым путником, кто входит под полог подвластных им пущ.
Пленники лесного хозяина попытались выпутаться из древесных оков, но все было тщетно. Крепкие объятия ветвей безжалостно прижимали к стволу и не позволяли им даже пошевелиться.
Ихтор не стал ждать и поприветствовал древоподобное существо:
— Цвети, о владыка сего леса! Мы путники. Идем на юг. Стезя наша проходит через твои владения. Не гневайся, но скажи, чем мы не угодили тебе? Чем заслужили такое обращение?
Речь гальпинга, сдавленная, но громкая, звучала совершенно нелепо в его положении. Он был, как и все, привязан к дереву, причем висел почти вверх ногами и невольно напоминал прилипшее к смолистому стволу насекомое.
В ответ ему раздался гулкий, скрипучий голос, эхом разнесшийся окрест. Он напоминал скрип и гудение деревьев во время сильного ветра. Отличие было лишь в том, что в этих звуках угадывались слова.
— Вижу, вы не теряете достоинства даже при таком раскладе, — говорил лесной дух. — Что ж, вы многим не угодили мне, люди. Во-первых, вы странные с виду, посему я не сводил с вас глаз с тех самых пор, как вы пересекли мою границу. Во-вторых, я видел вашу стычку с русалами: такого в моем лесу давно не бывало. И в-третьих, вы рубите мои деревья!
— Но оно пыталось схватить меня! — быстро возразил Тэлеск, не переставая дергаться в древесных оковах, и замер, когда пронизывающий насквозь взгляд лесного духа застыл на нем.
— Я не про это, — проскрипел владыка пущи. — Хотя и здесь вы поступили неверно, когда отрубили ветку. Но зачем вы рубите и крошите мои деревья, что лежат на земле?
— Они преграждали нам путь! — попытался оправдаться за всех Ликтаро, с сожалением поглядывая на меч, который одиноко лежал поблизости. — Что нам было еще делать? Обходить — означало терять уйму времени.
— Кабы вместо древа на тропе лежал человек, вы бы тоже порубили его на куски?
Ликтаро вновь подал голос:
— Но упавшие деревья мертвы!
— Мертвы? Почем тебе знать, смертный? А коли и так, то кто дал вам право надругаться над останками? Решитесь ли вы сделать то же с мертвым человеком?
— Но…
— Ты слишком говорлив, человек! — прервал его лесной дух. — Помолчи немного.
В следующий миг разинутый рот Ликтаро был закрыт толстой веткой, которая с силой прижала его голову к стволу. Больше Ликтаро говорить не мог, и его недовольство выражалось теперь только приглушенным мычанием.
— А теперь, — прогудел дух Иссохшей Пущи, — отвечайте, кто вы и куда именно пролегает ваш путь. Если вы убедите меня, что есть смысл оставить вас в живых, то я это сделаю.
— Мы спешим, владыка леса! — произнес Рунш. — Дорог каждый час. Отпусти нас!
Юноша в очередной раз попробовал высвободиться, но ветки лишь сильнее стянули его тело.
— Ответ не займет много времени. Я не дам вам выйти из-под полога леса, пока вы не назоветесь. И вы будете висеть здесь столько, сколько я посчитаю нужным.
— Будь по-твоему, хозяин леса, — промолвил Ихтор. — Мы обязаны назвать себя, ибо мы в твоих владениях. Но вначале, прошу, освободи нас.
— Хорошо, — изрек лесной дух, и через миг все четверо уже лежали носом в земле.
Меченосцы и Ихтор с трудом поднялись и встали перед невысоким, но могучим существом.
— Я долго ждать не намерен. — Лесной владыка выжидающе воззрился на них огромными глазами.
— Эти трое, — начал Ихтор, — есть Избранные, о которых писали пророчества. Им предначертано спасти мир от Короля Мрака. Я же просто сопутствую им.
Владыка леса долго размышлял, прежде чем продолжить разговор. Четыре путника терпеливо ждали, что он скажет.
— Я не слыхал ни о каких пророчествах… Но вам повезло. Вы убедили меня в том, что ваши жизни поистине чего-то стоят, — произнес он наконец. — Ступайте. На вашем пути больше не окажется лежачих деревьев. Тропа чиста.
Все четверо поблагодарили лесного хозяина, затем собрали свое оружие и поспешили уйти прочь.
— И берегитесь — зло идет по вашим следам! — послышался скрипучий голос за спиной.
Тэлеск замедлил шаг.
— О чем это он? — произнес он.
— Не сейчас гадать будем! — отрезал Ихтор. — Идем отсюда.
— Не бери в голову Тэлеск, — сказал Ликтаро. — Мы Три Меченосца. Зло преследует нас с самого Хилта.
Когда злосчастное место встречи с лесным духом осталось далеко позади, Рунш облегченно вздохнул.
— Вот это да! — молвил он. — Я только что видел лесного царя!
— Век бы его не видеть! — зло отозвался Ликтаро.
— Тише! — предостерег Ихтор. — Дух еще рядом. Он и не думал сводить с нас очей. Чего доброго, накличешь беду, Ликтаро. А тебе, Рунш, я бы сказал, что путь еще долог, и ты еще успеешь повидать немало чудес… Дорога всегда интересна, пока она вьется. Но только неведомо, что ждет нас там, где она заканчивается.
Тропа бежала быстро и почти всегда прямо. Путники друг за другом шагали по ней, непрестанно озираясь. Уродливые деревья изредка поскрипывали в тиши. Лесной дух и вправду продолжал следить за ними, хотя его присутствие сделалось менее ощутимым.
Поначалу друзья только перешептывались между собой, опасаясь что вековой хозяин услышит то, что ему может быть не по нраву. Снова быть придавленным к дереву никто не хотел. Но мало-помалу они осмелели и в скором времени уже разговаривали вслух.
— А я всегда считал, что любым лесом заправляет какая-то древняя сила, — отозвался Тэлеск. — Даже тем лесом, что на моем родном острове.
— Ты верно считал, Тэлеск, — согласился Ихтор. — Но, говоря о каком-либо лесе, я представляю себе не такое безжизненное место. Лес — это цветущая земля с запахом хвои и птичьими трелями в пышных кронах. А здесь что? Один багульник окрест, да высохшие коренья торчат повсюду, а заместо древ — столбы да коряги невесть какой породы с растопыренными сучьями.
В то время, когда солнце перевалило за полдень, тропа полого пошла под уклон. Вкоре догорел и этот день. А высохшему лесу не видать было конца.
— Ох, скорее бы уже покинуть эту тоскливую серую пущу! — изрек Ликтаро, закутываясь в одеяло поплотнее. — Хочу вдохнуть чистого воздуха, а то здесь он как-то слишком застоялся.
— Выйдем, — обнадежил Рунш. — Небось не задохнемся. Рано или поздно выберемся. Лес не бесконечен.
Полных три дневных перехода им пришлось совершить, прежде чем на четвертый день, проведенный в тени Иссохшей Пущи, деревья впереди поредели, и с каждым шагом все больше кустарника заполняло округу. Тропка, что с самого начала вела их на юг, исчезла, зато чуть поодаль начиналась другая. Она уходила на запад.
Ликтаро даже не взглянул на новую дорогу и с радостным воплем бросился вперед, подпрыгивая на бегу. Внезапно его ликующие возгласы на миг оборвались, но сразу же раздались вновь. Только теперь это больше походило на крик о помощи.
Трое друзей ринулись вслед за ним сквозь колючие заросли терна, за которыми виднелся лоскут серого неба.
— Осторожно! — послышался голос Ликтаро.
Под ногами внезапно открылся отвес скалы. Хватаясь за кусты, все трое испуганно отпрянули назад. Ликтаро висел внизу, обеими руками вцепившись в торчащие древесные корни, а ногами пытался найти на неровностях хоть какую-то опору. Под ним до земли была высота без малого с дюжину локтей.
— Так вы мне поможете?! — крикнул Ликтаро. — Или лучше будет, если я упаду вниз?
— Держись! — произнес Ихтор и повалился на живот, протягивая халу руки. — Тэлеск, Рунш, держите меня!
Ликтаро взялся за руки гальпинга сначала одной своей рукой, затем другой. Вскоре он уже сидел на земле и поглядывал туда, куда чуть было не сорвался.
Внизу лес заканчивался. Чуть подальше от скалы среди замшелых валунов и повалившихся деревьев начинались редкие кочки дерна. Щетина пожелтевшей травы постепенно переходила в поле, а дальше раскинулись отцветшие луга.
Все четверо устремили взоры вдаль. Солнце слепило, заставляло прикрывать глаза. До самого горизонта распростерлась желто-бурая равнина. Лесов на ней почти не было. Лишь на востоке, ближе к отрогам гор, начинался бор. Справа, в западной стороне, поблескивали воды далекой, почти незримой реки, которая отделяла необъятную равнину от других земель — тех, что именовались Сумрачными.
Ликтаро еще раз посмотрел вниз, на камни у подножия скалы. Угроза смерти миновала, но колени его еще тряслись от пережитого испуга.
— Ума не приложу, — молвил он, — как я умудрился ухватиться…
— Хвала небесам, что умудрился, — сказал Рунш. — Ну вот, лес остался позади. Перед нами Светлодолье, известное также под названием Белые Луговины. Только придется нам делать небольшую петлю, чтобы выйти на нее. Видели тропу? Она нас ждет. Вперед!
— Погоди, Рунш! — остановил его Ликтаро. — Неужто тебе охота опять шагать по проклятому лесу?
— А что ты предлагаешь делать?
— Спуститься здесь?
— Тебе что, понравилось висеть? Еще хочешь?
— Но кто знает, сколько времени у нас займет твоя «небольшая петля»! — возразил Ликтаро.
Рунш отрицательно покачал головой:
— Лучше потерять какое-то время, чем рисковать жизнью на этом спуске. Мы не пауки, чтобы ползать по стенам.
— Но паутина у нас имеется! — оживленно проговорил Ихтор. — Я видел, что у тебя за плащом, Рунш, на поясе висит моток веревки.
— Да, мне удалось сохранить его до сих пор. Но все равно это небезопасно.
— Весь наш путь небезопасен, Рунш! — отрезал Ликтаро. — Давай ее сюда.
Ант снял с пояса небольшой моток, который еще по убытии из Хилта предусмотрительно прицепил туда, и протянул его Ликтаро.
— Сначала нужно прикинуть высоту, — сказал хал и стал разматывать не очень толстую с виду, но крепкую веревку.
— Я не умею определять на глаз, — ответил Тэлеск. — Да еще и сверху. Рунш, как у тебя с глазомером?
Меченосец из Антшины приблизился к краю скалы и посмотрел вниз.
— Мне кажется, здесь не больше пятнадцати локтей, — задумчиво проговорил он.
— Этого хватит, — сказал Ликтаро.
— А на два раза по пятнадцать локтей хватит? — неожиданно спросил Ихтор.
— Зачем на два раза?
— Как зачем? Вам не жалко бросать веревку здесь после того как спуститесь? Ведь когда мы привяжем ее здесь и спустимся, развязать узел уже не сможем.
Юноши пожали плечами, а Ихтор взял конец веревки из рук Ликтаро, после чего сбросил его вниз. Гальпинг опускал его до тех пор, пока тот не достиг подножия отвеса, затем пропустил другой конец за ближайшим деревом и, убедившись, что он достаточно длинный и тоже достанет до земли, отдал Ликтаро.
— Вот что, друзья Меченосцы… Держите конец, а я буду спускаться.
Юноши последовали указаниям гальпинга. Ликтаро сделал веревкой оборот вокруг древесного ствола и натянул ее. Ихтор полез вниз.
Каменистая стена сыпалась, когда он упирался в нее ногами. Гальпинг не спеша перебирал руками по веревке и спускался все ниже и ниже. Вскоре он встал на твердую почву.
Тем временем трое юношей крепко держали веревку, и видели лишь, что ее натяжение ослабло.
— Не понимаю я Ихтора, — сказал Ликтаро. — Зачем ему болтаться на вервях? Он же, вроде как, волшебник?
Рунш в ответ произнес:
— Мой наставник Ариорд говорил, что истинный волшебник есть тот, кто реже всех прибегает к волшебству.
— Стало быть, мы втроем величайшие из магов! — усмехнулся Ликтаро.
До ушей донесся чуть отдаленный оклик.
— Все готово! — кричал Ихтор. — Я внизу! Мой конец веревки привязан! Спускайтесь по тому, который держите! Смелее!
— Ясно… — сказал Ликтаро. — Я первый.
После него спускался Рунш. Тэлеск полез последним. Ползти вниз с сумой за спиной оказалось не очень удобно.
— Ну вот и все! — произнес Ихтор, когда все благополучно спустились. — Мы на земле. Намного быстрее, чем по обходной тропе!
Ихтор отвязал веревку от ствола старого дерева. Сверху теперь свисали оба ее конца. Он потянул за один из них и в скором времени, вся она упала вниз. Гальпинг смотал ее и возвратил Руншу.
Тэлеск посмотрел по сторонам. К югу и западу тянулись равнинные земли. На востоке равнина переходила в лесистую местность, которая неравномерно поднималась по склонам величественного Хребта. С заснеженных гор дул холодный ветер. Путники с жадностью глотали свежий зимний воздух.
Вдруг Ихтор заметил в стороне взгорий какое-то движение. Он скорее ощутил, чем увидел глазами, что с той стороны что-то приближается. Ихтор не мог знать точно, что это может быть. Добро это или зло — он тоже определить не мог. Но какого добра можно ждать от диких мест, где нет ни дорог, ни проторенных троп.
— Нам пора уходить! — твердо произнес он. — Да поскорее!
— Как — уходить? Даже не перекусим? — не понял Рунш, который к тому времени уже успел открыть торбу с целью подкрепиться.
— Некогда! С востока ветер несет тревогу!
— Что там, Ихтор? О чем ты говоришь? — спросил Тэлеск. — Это, то, о чем предупреждал дух леса?
— Это нечто мне неведомое… Но не стоит оставаться тут и дожидаться его прихода!
Гальпинг быстро зашагал на юг. Меченосцы посмотрели на грозные громады гор, и каждому на миг показалось, что эти громады следят за ними, насмешливо глядят на них, как на ничтожных глупых тварей, многое возомнивших о себе.
Глава тринадцатая
Маг Вирридон был на одной из не разрушенных сторожевых башен, когда внизу неожиданно поднялась суматоха. Он стоял, лицо его было обращено к серой гряде Закатных Гор. Мысли чародея витали далеко-далеко за Хребтом.
Вдруг внизу раздались крики, запели рога и трубы, где-то недалеко зазвонил колокол. Волшебник открыл закрытые до этого глаза. Он ожидал увидеть новую стаю драконов, которая приближалась бы со стороны Хребта, но горы не предвещали угрозы. Тогда он глянул на юго-восток. Там он увидел почерневшее небо. Не мешкая он стрелой бросился вниз по винтовой лестнице. Спустившись с башни, он быстро зашагал в другую часть Рамэнии, где располагались ворота и площадь. Полуразрушенные строения и огромные обломки, которые громоздились тут и там, закрывали весь обзор: мрачного небосвода на юго-востоке он видеть теперь не мог. Навстречу ему попадались воины, которые в спешке бежали на срочные сборы. Они кричали что-то на своем наречии, их слова были непонятны и бессвязны. Но одно слово Вирридон услышал не единожды: «Афройн».
Наконец, он увидел Ноккагара. Тот стоял между Алморкадом и Гормом, и все они глядели на юго-восток, на заволоченное чернотой небо. Тьма наползала. Вирридон приблизился к ним и встал за их спинами. В следующее мгновение он услышал слова Ноккагара:
— О да, это афройнцы… И сам Двимгрин ведет полки.
— Двимгрин нынче стал велик! — сказал Вирридон. — Он возвысился в глазах Дардола и среди Шестерых вот-вот будет назначен главным. Недооценивать его не стоит.
— Мало того, Вирридон, — отозвался Ноккагар, — Двимгрина следует бояться. Он — истинный чародей.
В это время к Алморкаду подошли полководцы Берланд и Зилмит, а сними еще четверо воинов.
— Мы не стали дожидаться приказаний, мой король, — произнес Берланд. — Войска собраны на площади.
— Вы все сделали верно, — ответил владыка Эфоссора.
— Эрварейны ждут ваших распоряжений, — заговорил Зилмит. — Моряне ожидают владыку Горма. И маги тоже собрались, почтенный Ноккагар. Лошади готовы. Так когда выступать?
— Мы поведем войска в бой! — отозвался властитель Страны Эрвара. — Принесите мне мой шлем.
Раздался звук горна, ворота распахнулись, и из Рамэнии выехали вооруженные всадники. То был король Алморкад со своею дружиной. С ним рядом ехали Ноккагар и Горм. Здесь же в один ряд с владыками двигались знаменосцы. Их было двое; один держал знамя с изображением корабля на фоне моря, другой же, морянин, вез тоже нечто похожее — корабль-дракон на морских волнах.
За ними ряд за рядом выходило большое войско. В схватке с драконами пало немало храбрых эрварейнов, и численность войска тогда немало сократилась. Но пришли моряне и восполнили ослабевшие силы Эфоссора.
Все люди этого войска были всадниками. Скакунов хватило на всех. И эрварейны, и моряне были на лошадях. Суровые витязи Заморья, надо сказать, держались в седле умело, ничуть не хуже воинов Эфоссора.
Хмурый Алморкад ехал со своей дружиной. Около Горма были также верные ему люди. Первыми рядами выстроились копейщики Эфоссора. Остальное войско было построено смешанными рядами. Здесь были только эрварейны и моряне. Из магов в строю был один лишь Ноккагар. У многих это вызвало вопросы, но никто пока не решался спросить.
Полк за полком они вышли из стен Рамэнии и двинулись по дороге к каменному мосту. Они перешли через Красную Реку и помчались вверх по отлогому склону. Угрюмое небо висело за гребнем. Оно не приветствовало их. Когда подъем закончился, бескрайняя равнина открылась взору.
Лошади невольно остановились. Вновь увидели наездники и скакуны тьму впереди. Ноккагар смотрел на черную мглу, и тревога с новой силой вспыхивала в его сердце. Он страшился предстоящей битвы, но пока еще не утратил главного — надежды на почти немыслимую победу. Люди из дружин Алморкада и Горма поглядывали на Ноккагара и дивились его спокойствию, которое им только мнилось. Оно было лишь маской, которая скрывала все переживания в душе мага. Ноккагар боялся, что все может оказаться напрасным, что это только начало той войны, которую задумал Король Мрака, и осознание этого все больше съедало всякие надежды на спасение.
Ноккагар посмотрел в сторону Хребта и подумал о Трех Меченосцах. Как там они? В это же время где-то за грядой гор, Избранным в спину дышала угроза. Ноккагар не знал, что с ними, хотя и мог бы узнать, если бы мысленно переместился ближе к ним. Но было некогда. Мысли мага вернулись к предстоящему сражению.
Владыка Горм сощурил глаза и посмотрел вдаль. О подобном он слышал, но не более того. Он никогда не видел завесу Мрака своими глазами. Но тем не менее повелитель морян не испытывал страха перед неизвестным противником, и это было присуще его роду. С детства его учили быть бесстрашным. Одна только ненависть к супостату кипела в его сердце, готовая лютой яростью выплеснуться в любой миг.
Алморкад был печален. С юго-востока он перевел взгляд на восток, за необъятные просторы равнин, где горизонт был еще чист. «Где же ты, Антшина? Где твои воины? — подумал король Эфоссора. — Прибудешь ли на подмогу? Готовы ли к войне твои клинки и копья? Забудешь ли старую вражду, тобой же некогда учиненную? Или же силы Афройна уже сломили тебя и прошли к нам через твои земли, Антшина?» Он вздохнул и опять направил печальный взор к омраченному небосклону. Черная тень ползла навстречу.
Войско пошло быстрой рысью по дороге на юг, где виднелась цепь холмов. Земля монотонно гудела и дрожала под ударами тысяч копыт. Холмы Эрвара были все ближе. Чуяло сердце Ноккагара, что именно там, близ отрогов тех далеких взгорий, произойдет столкновение двух сил.
Полки эрварейнов и морян длинной молчаливой колонной проехали мимо берегов Сияющего Озера, над водами которого царил покой. Начинало смеркаться, и то чудесное свечение, которое излучала волшебная вода, было уже заметно. Многие узрели этот свет впервые. Многие видели его в последний раз.
Когда же Сияющее Озеро осталось позади, леденящий ветер окатил защитников Гэмдровса. Он не всколыхнул плащей, не взволновал прядей волос, не задел гордых знамен, но налетел на путников порывом лютого страха и могильного холода. Да не тот это был холод, от которого в зимнюю пору розовеет кожа и коченеют руки. Этот холод не снаружи объял, а проник в самую глубь сердец.
— Дыхание Мрака… — с трудом вымолвил Ноккагар и непроизвольно сжал в правой руке посох. — Зло рядом!
Тогда король Алморкад приподнялся в седле и устремил суровый взгляд в сторону тучи, край которой нависал уже прямо над головами.
— Покуда не наступила ночь, — громко проговорил властитель Эфоссора, — мы должны успеть столкнуться с полчищами Афройна! Галопом мчите скакунов! Вперед!
Конь Алморкада резво взял с места и понесся в сторону Холмов Эрвара. За ним во весь опор помчалось войско всадников. Они полетели на юг, как ураганный ветер, шквал праведных сил. Туча смерти встречно надвигалась на север, и ее гибельная тень тяжким, безжалостным бременем ложилась на землю.
Вскоре величавые холмы приблизились, и дыхание Мрака стало еще более сильным. Тогда Алморкад остановил светлую рать и сказал:
— Разделим войско! Половина его пойдет по дороге. Другая же половина двинется вдоль всхолмий, чтобы напасть на врага с фланга. Я сам поведу тех, кто пойдет навстречу афройнцам. Но кто возглавит остальных? Быть может, ты, достопочтенный Горм?
— Я идти с тобой, Алморкад, — отозвался Горм. — Не затем я прийти сюда, чтобы нападать со стороны. Мой сердце рваться в самый пекло.
— Хорошо, — кивнул Алморкад. — А как насчет тебя, достопочтенный Ноккагар?
— Нет, король Эфоссора, — ответил маг. — Мне должно быть там же — в самом пекле. Именно в очаге бойни больше пригодится жезл Тригорья. Кабы силы Тригорья были сейчас с нами, тогда я повел бы их тем путем, каким ты намерен отправить половину войска.
— Позволь же узнать, где все тригорцы? — спросил повелитель эрварейнов. — Я видел, что они выехали раньше нас и поскакали к Хребту. Я не вмешивался: маги мудры, и все их решения всегда правильны. Но сейчас я хочу узнать и терпеть я больше не в силах. Куда уехали чародеи, Ноккагар?
— Вирридон повел их, — сказал маг. — Они придут на битву, не беспокойся.
— Но ты не ответил!
— К чему зря обнадеживать? Может статься, их путь на запад оказался напрасным. Но так и быть, я намекну… Ты ведь видел, что с собой тригорцы увели лишнюю сотню лошадей?
— Стало быть, они отправились за помощью, — вздохнул владыка Сынов Эрвара. — На Перевал? Вряд ли они сыщут ее там.
— Все может быть, — ответил Ноккагар.
Алморкад развернул коня и оглядел людей своей свиты.
— Воевода Каварханд! Бери половину воинов и уводи их с дороги. Нападете с запада!
Вскоре рать разделилась. Каварханд повел часть ее на юго-запад по равнинному бездорожью. Они скрылись в рощах. Король Эфоссора бросил им вслед задумчивый взгляд и дал приказ продолжать движение. Остальное войско понеслось по дороге следом за могучими владыками Алморкадом и Гормом.
Дыхание Мрака со временем сделалось невыносимым, облекло в страх храбрые сердца воинов. Но те пересиливали волю безымянного владыки преисподней, вдохновлялись решительностью тех, кто вел их в битву. И только лошади порой не могли претерпеть страх. Они часто замедляли скачку, переходили на рысцу, а то и вовсе останавливались, фыркая и отводя глаза от юга. Однако же, через пару мгновений они вновь несли всадников вперед. У них не было вожака, который бы пробуждал в их сердцах отвагу. Да и не нашлось бы наверное такого коня, который бы не устрашился темной угрозы. А было время, когда их предки — благородные единороги древности сами наводили ужас на тварей Мрака. Теперь же такие вряд ли найдутся даже среди диких табунов, что не столь давно кочевали на север.
Под всеобъемлющей тенью огромной тучи властвовали холодные серые сумерки. Безмолвие поглощало все прочие звуки, и даже гул скачущего войска казался едва слышным.
Полчища Афройна показались внезапно, хоть и было известно, что они вот-вот появятся. Они будто выросли прямо из-под земли — так показалось воинам короля Алморкада и конунга Горма. Темной стеной явились они из ниоткуда и двинулись навстречу.
Алморкад поднял левую руку и остановил полки.
— Вот он — враг, покусившийся на наши земли! Да не покинут нас доблесть и отвага! В бой, славные защитники Гэмдровса!
Он с силой выдернул из ножен меч и обратил жаждущее черной крови острие на врагов. Скакун Алморкада встал на дыбы и прянул в следующий миг. Одновременно дернули поводья Ноккагар и Горм. И войска севера тронулись вслед за ними, как гигантская волна.
Они скакали, и несмолкаемо звучали боевые кличи. Они потрясали оружием и трубили в рога. В их сердца пылали ярость и жажда сражений. Они позабыли о страхе, перестали ощущать на себе дыхание Мрака, оставив лишь только надежду, затянутую доблестью и ненавистью к врагам.
Тысячи малфрунов были все ближе. Они шли отнюдь не беспорядочными толпами, как часто передвигались фрэги и прочие нечистые твари, но шагали ровными рядами, в такт несмолкаемому барабану, ритмично выкрикивая непонятные и непроизносимые для людей слова. То были не просто фрэги, то были бойцы Афройна.
Они шли строем. Двимгрин знал толк в воспитании воинов: силой нещадной жестокости, приказом плети и властью боли он создавал своих бойцов. Он собрал грозную, свирепую армию, лишенную всякого проявления трусости, нечета глупым полчищам Омраченного Королевства.
Над головами воинов Тьмы скалились деревянные идолы, страшные и уродливые. Где-то позади со скрипом и лязгом катились камнеметы, изготовленные против Рамэнии. Посреди же темных полков, возвышаясь надо всем прочим, передвигался огромный черный трон на тяжелых, как мельничные жернова, колесах. На нем восседала высокая фигура в длинном черном плаще, который почти сливался с самим троном. Сумрак окутывал ту фигуру. Светящиеся глаза, глубоко посаженные на мертвенно-бледном лице, которое было лишено всякого выражения, созерцали жалкого противника, что шел с севера. Черноволосую голову Двимгрина венчал холодно сверкающий металлический обруч, изрезанный огненными рунами, которые то и дело вспыхивали алыми переливами и вновь затухали.
Кровавый диск солнца тонул за Небоскребущим Хребтом. Войска Света и Тьмы стремительно сближались.
Каварханд и его отряды вскоре повернули прямо на юг, где чернело небо.
— Когда достигнем тех крутых склонов, чуть склонимся к юго-востоку, — сказал воевода Эфоссора, кивнув вперед, — а там со временем возвратимся к дороге.
Лес вначале плотно окружил их, но когда они взяли чуть западнее, он отступил, и всадники поскакали по дикому редколесью. Через некоторое время покрытая мхом земля под копытами лошадей стала мягче, а потом и вовсе перешла в болотистую местность. Войско пошло рысью. Копыта с хлюпаньем вдавливались в мшистую опору, утопали в мутной болотной жиже, которую еще не успели схватить зимние заморозки.
Солнце садилось за серый хребет Закатных Гор, когда они достигли наконец тех самых склонов, на которые указывал Каварханд.
Глава воинства глянул на восток, за лесоболотные земли. Под чернотой тучи погибели с грохотом разрывались яростные молнии, и все небо дрожало от мощных сотрясений.
— Нет, — громко сказал Каварханд, — не на юго-восток… Сразу поворачиваем на восток, чтобы успеть вовремя.
Полки резко повернули в сторону тракта, прочь от Холмов, и двинулись прямиком туда, где грозовым пожаром пылало небо. Болотистая местность осталась позади, земля снова отвердела, и темный лес разнородных деревьев принял их под свои неподвижные кроны, надежно укрыв от вездесущего вражьего взора.
По приказанию Каварханда войско замерло на месте. Полководец прислушался.. До ушей его донесся отдаленный шум сражения. Он определил, что нужно взять чуть правее, чтобы выйти на поле брани, и повел войско вперед в нужном направлении.
Звуки битвы раздавались все отчетливее. И вот наконец стволы деревьев впереди поредели, и ратные всадники узрели, как неравны силы двух сторон. Полчище Афройна было чудовищно велико.
Алморкад стоял уже на ногах. Его верный конь погиб. Король отчаянно отбивался от мечей и секир. Он закрылся щитом, и тяжелый удар вражьего железа скользнул по эмблеме страны эрварейнов, срубив древко торчавшей в щите стрелы.
Улучив момент, король Эфоссора вонзил свой клинок в нагрудный доспех огромного фрэга и сразу выдернул его. Из-под пробитых пластин брызнула черная кровь. Владыка эрварейнов отопнул тушу малфруна и тут же поймал новый удар, который пришелся справа. В перекрестье мечей Алморкад увидел искаженную злобой однорогую харю воина Тьмы
Фрэг изловчился и свободной рукой схватил правую руку короля, после чего стал с силой сдавливать запястье. Защитный браслет помялся, и Алморкад ощутил, как нарастает нестерпимая боль. Фрэг продолжал сжимать запястье. Его уродливая морда ухмылялась. Эрварейн сделал попытку взять меч в левую руку, но не успел: десница ослабла, и оружие выпало из нее. В то же мгновение фрэг выпустил его руку, после чего тяжелый удар кулаком в грудь сбил его с ног.
Дыхание перекрыло. Хрипя и задыхаясь, Алморкад лихорадочно нашаривал рукой выроненный меч, а фрэг с диким ржанием занес над его головой уже окровавленный за время битвы кривой клинок, чтобы вонзить его в сердце Эфоссорского короля.
Алморкад видел зависшее над ним острие, в любой миг готовой погрузиться в его тело, и уже начал прощаться с жизнью. Дышать он все еще не мог. Место удара разрывалось от невыносимой боли.
«По крайней мере, я умираю в бою», — подумал он.
Алморкад был готов принять смерть. Но покончить с ним фрэг не успел. Если бы он не медлил, наслаждаясь моментом… Но он медлил. Внезапно тело его дернулось, и он выпустил из рук оружие. Малфрун грохнулся наземь, и Алморкад едва успел откатиться в сторону, чтобы не оказаться придавленным.
Перед владыкой эрварейнов стоял Горм. С лезвия его секиры капала черная кровь. Он был без шлема, его косы совсем растрепались и были разбросаны по плечам. По лицу градом тек пот. А в глазах Горма горело пламя ярости.
— Благодарю, конунг Горм! — вымолвил Алморкад и стал подниматься на ноги.
Но морянин уже не слушал его. Он вскинул секиру и немедля бросился в гущу битвы, рубя треклятых врагов направо и налево. Фрэги ужасались, когда видели его лютую слепую ярость. Никогда доселе они не видали подобных ему воинов.
Алморкад отыскал взглядом свой меч и вновь взял его в руки. Вокруг кипел бой: громко звенели клинки, щиты звучно отражали удары, тучи стрел со свистом рассекали воздух, несмолкаемо ржали лошади, кричали люди, и горластые малфруны вопили на своем. Гремели барабаны Афройна.
Ручьями лилась горячая кровь на холодную землю. Шальные стрелы ранили и убивали, и один только черный трон они не задевали. Неведомая сила отражала их. Двимгрин сидел неподвижно и с холодным безразличием наблюдал за ходом сражения. При этом он замечал все. Ничто не ускользало от его взгляда в гуще смешавшихся рядов.
Ноккагар уничтожал врагов вспышками посоха. Маг сидел верхом и мало-помалу пробирался к Двимгрину. Тот был незыблем. Казалось, что колдун следит за битвой, и не видит его. Но это было не так. Он не мог не приметить старца в синем, который с каждым мгновением был все ближе. Двимгрин увидел, что это не Верховный Маг Тригорья, и не удивился этому.
На западе прозвучал рог, и на поле битвы вышло войско Каварханда. Острые мечи, секиры и тяжелые молоты яростной молнией ударили в левый фланг темных полчищ. Рокот неутомимых барабанов Афройна потерял ритм.
И тогда Двимгрин встал; ветер колыхал его черную хламиду. В руке колдуна появился Огненный Меч. Длинный, как копье, извивающийся клинок его был подобен огненному змею.
Двимгрин неспешно сошел вниз по аккуратно выполненным ступеням трона и ступил на землю. Настало время ему вмешаться в битву. Он взмахнул магическим мечом, и десяток воинов Света обратились в пепел, сраженные гибельным пламенем Старого Солнца.
Ноккагар вывел коня из гущи боя и предстал прямо перед властителем Афройна.
— Вот мы и повстречались, маг Двимгрин! — молвил Ноккагар. — Долго же я ждал этой встречи! Желал узреть тебя в черном и увидеть, насколько ты переменился.
— Я знал, что встречу тебя на пути в Эфоссор, Ноккагар Вездесущий! И что же нового во мне ты увидел?
Шум сражения не мог заглушить громкого голоса Двимгрина.
— Я вижу гордыню, величие и властность в твоих черных очах, — ответил Ноккагар. — Когда ты был одним из нас, там виделось другое. Но былой мудрости больше нет в этом высокомерном взоре.
Двимгрин молчал. Клинок его пылал, колдун держал его перед собой.
— Однако же, смею заметить, — продолжал Ноккагар, — что черный цвет тебе больше к лицу, нежели тригорский синий. Когда-то мы с тобой были на одной стороне, боролись с одним врагом. Теперь мы, к несчастью, противники. И мне придется вызвать тебя на бой, Двимгрин.
Маг сошел на землю. Лошадь тут же ускакала прочь.
— Я принимаю вызов, — кивнул колдун. — Хотя я желал бы сразиться с самим Экгаром. Но вижу, что он не удостоил нас своим присутствием, и сей бой пройдет без его участия.
Двимгрин вознес Огненный Меч и сделал шаг в сторону Ноккагара. В тот же миг маг Тригорья направил на врага свой посох, но вспышка, которая вылетела из него, даже не коснулась черных одежд Двимгрина. Она исчезла, а сам Двимгрин оставался спокоен. Все то же безразличие было в его лице, и даже не дрогнули его веки.
Колдун Дардола попытался ударить Ноккагара смертоносным клинком, но его оружие лишь отскочило от воссиявшего посоха тригорца, которым тот успел защититься.
Новая вспышка магического огня ударила в Двимгрина, и это не причинило ему вреда, как и в первый раз. Тьма была надежным оберегом чернокнижника, но и силы Света не хуже оберегали Ноккагара от огня преисподней. Они бились, сражались, но не могли причинить друг другу ни малейшего вреда. Их бой выглядел бесполезным, как столь же бесполезна извечная битва дня и ночи… Победа не давалась ни одному из них.
Гремел гром, и небо дребезжало. Клинки и шум боя вокруг нещадно терзали воздух, словно свирепые звери рвали добычу. Двимгрин и Ноккагар больше не сражались, а лишь смотрели в лицо друг другу и вели иной бой — бой мыслей. В глазах одного злобно дрожала ненависть, глаза другого являли непонимание и напряженные размышления.
Внезапно бой сил Света и Тьмы загромыхал с новой силой, крики малфрунов перешли в яростные вопли, а люди возликовали, ибо прибыли маги. Они подошли с тыла, синей волной накатили на фрэгов. Вирридон уверенно вел силы Тригорья на врага.
Но не только маги сидели в седлах. С ними были сотни могучих мужей в меховых плащах. Тяжелые цепы раскручивали они над головами. То были горцы Небоскребущего Хребта.
Двимгрин впервые за время долгой битвы обернулся и узрел, как гибнут его воины от окрепшей руки Света.
— Ужели это все силы, которыми располагает великий Афройн? — с усмешкой вопросил Ноккагар.
— Сражение еще не закончилось! — возразил Двимгрин, и меч его вновь вскинулся для удара, но и на сей раз удар был успешно отражен.
— Тем не менее исход его уже ясен, не так ли?
Какое-то время колдун молчал. Наконец его мертвенно-бледные уста произнесли:
— Ясен исход только этого сражения. Здесь вы одержите победу. Хотя исход главного сражения, которое решит судьбу мира, еще яснее. Тьма победит! Вы не сможете тягаться с мощью Темного Мастера! Или я не прав?
— Не прав. Главный исход этой войны еще сокрыт в тумане грядущего, и не стоит уверять себя в том, что случится именно так, а не иначе. Лучше просто верить.
— Тебе не ведома наша истая мощь, — усмехнулся Двимгрин.
— Не к мощи, но к правде устремится победа.
— Глупые и пустые слова! Вы в Тригорье называете это мудростью. Это всего лишь одно из бессчетных утешений, коими сполна потчует вас Экгар. Он закрывает вам глаза, а вы даже не пытаетесь открыть их. Оглянись, Ноккагар и узри истину. Стань сторонником нашего учения, покуда не стало поздно.
— Вашего учения? Ты хочешь, чтобы я преклонился перед Дардолом, как поступил ты? Никогда! Я живу во славу сил Поднебесья. Что же касается истины, то за нее ты принимаешь совсем не то, что следует. Твоя истина ложна, она навеяна тебе дыханием Мрака.
— Об этом можно спорить бесконечно, — отрезал Двимгрин. — Но споры здесь ни к чему. Если ты не принимаешь наше учение, то умрешь вместе со всеми.
— И после смерти на небесах меня встретит Зиждитель.
— Глупец!
— Напрасно стараешься, Двимгрин. Тебе не удастся убедить меня в чем-либо… Посему оставь это бесполезное дело. Слушай теперь меня. Я давно хотел кое-что узнать. Когда-то я пообещал себе, что, если мне посчастливится встретить тебя, я задам тебе один вопрос.
— Спрашивай.
Двимгрин опустил Огненный Меч. Пламя клинка заметно послабело.
— Что заставило тебя уйти из Тригорья? — спросил Ноккагар. — Почему ты перешел к Королю Мрака?
— Ты задал не один, а целых два вопроса, — изрек Двимгрин. — Но ответ я дам только на второй. На первый же пусть тебе ответит твой мастер Экгар. У него-то, поверь, есть что сказать по этому поводу… Вот мой ответ: Король Мрака дал мне то, чего мне не мог дать Экгар. У него я познал истинную сущность Мрака. И у него я почувствовал себя нужным этому миру.
— Мрак накрепко овладел твоим сердцем, — вздохнул Ноккагар. — Оно у тебя всегда было слабо, и всегда ему недоставало власти. Стало быть, ты получил то, что хотел? При этом ты стал одним из тех, с кем дотоле упорно боролся. Мне жаль тебя… Но что ты говорил об Экгаре? Он виноват в твоем уходе из Тригорья?
— Это так. Он изгнал меня! Изгнал, потому что я слишком сильно стремился к познанию.
— Ты обманываешь самого себя. Твое сердце предалось злу еще задолго до того. Ты давно хотел уйти, и то, что Экгар изгнал тебя, послужило лишь поводом для того, чтобы оставить тригорский посох. Ты ждал того повода, и он, надо сказать, появился не без твоего участия. Так ты и оставил нас без лишних подозрений.
Двимгрин ответил на это не сразу.
— Вижу я ошибался в тебе, — сказал он наконец. — Ты далеко пойдешь, тригорский маг.
— Увы, но то же я могу сказать и о тебе. Ты далеко пойдешь, слуга Дардола. Вижу я, куда ты метишь в своих желаниях, Двимгрин. Лучше скрывай эти мысли, а то Темный Мастер, чего доброго, ненароком прочтет их… И все-таки мне жаль тебя.
— Ни к чему мне твоя жалость! — вспылил Двимгрин. — Нынешний наш поединок закончился без победителя и побежденного. Но мы еще встретимся, Ноккагар. Когда-нибудь… Посмотрим, может статься, в другой раз наши с тобой силы не будут столь равны, как сегодня. А покамест — прощай!
И он исчез. Порыв ледяного ветра налетел на Ноккагара и отступил в следующее же мгновение. Двимгрина не было больше на поле брани.
Однако битва еще шла. Исход ее был близок. Луч солнца пробил черную толщу тучи и упал на землю. Оказалось, что утро уже наступило.
Посреди же темных полков, возвышаясь надо всем прочим, передвигался огромный черный трон на тяжелых, как мельничные жернова, колесах
Глава четырнадцатая
Солнце опускалось за горизонт. Четверо друг за другом продвигались через редкие лесочки и луговины Светлодолья. Они старались идти как можно быстрее, но и не тратили сил понапрасну. Если путь уходил под уклон, они переходили на бег, а на подъемах чуть сбавляли шаг.
Ихтор шел теперь позади всех. Он часто оглядывался и бросал взор в сторону серой цепи гор. Смутная угроза не миновала, и гальпинг понимал это.
Вскоре все потонуло в непроглядном мраке. Ночь наступила необыкновенно быстро, будто кто-то задвинул огромный занавес. Путники устроились на ночлег под тенью небольшой хвойной рощицы.
— Костра лучше не разводить, — сказал Ихтор, — потому как огонь может выдать нас здесь, на равнине.
— Да кому он может нас выдать?! — не стерпел Рунш. — Скажешь ты, в конце концов, или нет?
— Не разумею, — ответил Ихтор. — Я еще не встречался с подобным. Но одно верно: за нами идет враг. И он уже напал на наш след. Вы, Меченосцы, все ближе к обители Дардола, и все больше опасностей будет подстерегать вас с каждым шагом.
— Но хоть выспаться-то мы успеем, Ихтор? — зевнул Ликтаро, закутываясь в плащ.
— Еще мгновение назад я думал, что мы поспим этой ночью спокойно, но теперь я думаю иначе.
— Что ты такое говоришь? — спросил Тэлеск.
— Враги почти здесь! — тревожно проговорил гальпинг.
Тэлеск и Ликтаро обнажили мечи и стали всматриваться в темноту среди деревьев. Ихтор держал наготове водотворную секиру. А Рунш в тот миг вспомнил о луке и решил опробовать его в деле.
Цикады сверчков и далекое уханье филинов были самыми громкими звуками в ночном лесу. Но вдруг стихли и они.
В скором времени таинственные преследователи явили себя. Жутко затрещали кусты, и из тьмы выступили два громадных существа. К несчастью, это было не все, и вслед за ними показались еще четверо, а затем чуть поодаль от остальных еще три тени выползли под бледный свет луны.
В руках огромных тварей были дубины и молоты. То были тролли, которые некогда появились в этом мире благодаря главному среди Шестерых Колдунов — Даэбарну.
Описать их однозначно и точно невозможно, потому как все они столь разнятся друг с другом в своей внешности, сколь разнятся уродливые деревья Иссохшей Пущи. Но кое-что общее у них есть: огромный рост, светло-серая кожа, здоровенные плечи. Рассказывалось, что эти отродья очень сильны, да только ума у них не больше, чем у старого пня.
Первый тролль упал сразу, сраженный просвистевшей в ночи стрелой. То ли меткость Рунша не подвела его, то ли воля случая была тому виной, но стрела попала прямо в его разинутую пасть. Другой, уродец с длинными вислыми ушами и выпирающими изо рта клыками, вразвалку двинулся на Ихтора. При этом он неуклюже размахивал молотом над головой. Гальпинг успел отскочить в сторону, тяжеленный молот глухо ударился о землю и завяз в ней едва ли не по самую рукоять. Ихтор улучил момент и рубанул секирой вдоль отвратительной морды. Череп треснул как орех, и тролль, так и не успев поднять свое оружие для нового удара, повалился на землю. Из разбитой головищи хлынула черная кровь.
Тогда разъяренные тролли набросились всей ватагой. Ликтаро увернулся от огромной дубины и пронзил мечом серую плоть четверорукого горбатого громилы. На Ихтора налетели сразу двое. Но один был тут же подстрелен Руншем, в чьей меткости уже можно было не сомневаться, а со вторым гальпинг расправился сам. Тэлеску не повезло больше всех: на его жизнь покусились сразу трое уродов-великанов. От двух ударов юноша отбился, но от третьего не сумел. Большой кулак тролля наотмашь ударил юношу в живот и тем самым отшвырнул его в сторону. Эрварейн ударился спиной и затылком так, что в глазах потемнело, и он едва не потерял сознание. Меча в руке уже не было. Не успел он подумать о том, чтобы встать, как что-то схватило его за ногу и подняло в воздух.
Тролль рычал. Перед собой он держал еще не оправившегося от удара юношу. Меченосец беспомощно болтался, словно пойманная за хвост крыса. Тэлеск посмотрел в дикие желтые глаза и встретил в них тупой взгляд великана. И он осознал, что тот намерен покончить с ним. Неважно, каким образом он собирался это сделать: раздавить ли, растоптать, разорвать или же просто шлепнуть о землю. Жизнь Тэлеска висела на волоске, а он ничего не мог с этим поделать. Вырваться из мертвой хватки тролля не представлялось возможным.
Рунш в то время спасал свою жизнь. Отбросив уже лук, он отчаянно отбивался мечом. Ихтор и Ликтаро ринулись на помощь Тэлеску. Меч и топор одновременно увязли в боку тролля. Тот пошатнулся и упал навзничь. Тэлеска при этом он так и не выпустил из руки.
Рунш уже извлекал клинок из рухнувшей туши побежденного противника, когда Ихтор и Ликтаро расправились с двумя оставшимися врагами.
Тэлеск очнулся. Голова гудела, звенело в ушах, а спину ужасно ломило. Он был укрыт одеялом, а под головой лежала котомка.
Над ним на фоне серо-голубого неба мерно покачивались от дыхания ветра разлапистые темно-зеленые ветви вековой сосны. Тэлеск чуть приподнял голову и взглядом отыскал товарищей. Всех троих он увидел невредимыми в нескольких шагах справа от себя. Они сидели вокруг костра.
— Ты, надо сказать, отлично стреляешь, Рунш, — проговорил Ликтаро с набитым ртом, с жадностью что-то уплетая. — Где этому обучился?
— Неужто ты забыл, кто мой отец? — проговорил Рунш, который тоже что-то ел. — Он охотник. И стрелять я учился с самого детства.
Тэлеск вдохнул свежего воздуха. Но с воздухом в его ноздри ворвался приятно дразнящий аромат, которого Тэлеск не слышал уже давно и который уже почти забылся. Это был запах жареной дичи! От одной мысли о жарком из птицы, юноша вмиг вскочил, невзирая на всю боль, что сковывала его движения.
Рунш первым увидел, что Тэлеск проснулся.
— Доброе утро! — улыбнулся он. — Как чувствуешь себя?
Ихтор и Ликтаро перевели взоры на Тэлеска.
— Не то чтобы очень хорошо, — ответил Тэлеск, потирая бок и поясницу. — Но если бы вы меня угостили тем, что едите, мне бы точно полегчало. Надеюсь, для меня осталось что-нибудь, кроме костей?
— Перья! — засмеялся Ликтаро.
— Разумеется да, Тэлеск! — произнес Ихтор. — Про тебя никто не забыл.
— Давай к костру! — сказал Ликтаро. — Отведай горячей еды.
Тэлеск сел рядом с Руншем и взял протянутый Ихтором кусок мяса. Он сразу же вцепился в него зубами.
— Вы, стало быть, трапезничаете, — с притворным недовольством проворчал он, — а меня под деревом бросили.
— Но ты спал, — сказал Рунш. — Мы не хотели тебя будить.
— Ради такого можно было и разбудить. Откуда дичь?
— Спасибо Руншу, — сказал Ихтор. — Он на охоту сходил.
— А Ихтор зажарил, — вставил Ликтаро. — Приятно пробуждение, когда ждет такой завтрак, не так ли?
— Да уж, — ответил Тэлеск. — Значит, вы говорите, что я спал. Только я вот что-то не припомню, чтобы засыпал.
— Немудрено! — усмехнулся Ликтаро. — Ты же с сознанием расстался, когда тролль, что тебя держал, на землю упал. Еле освободили мы тебя после этого из его руки. А забытье твое потом в сон перетекло. Бредил ты ночью… Видать, здорово тебе досталось.
Боль в голове и спине напомнила Тэлеску о недавней схватке. Но теперь все было позади. Беда миновала, однако никто не мог сказать, сколько бед еще грядет на пути Трех Меченосцев. Иссохшая Пуща, которую они так невзлюбили, скрывала их, и ее древняя волшба не давала проникнуть взору Мрака под кроны сухого леса. Но теперь они были как на ладони.
Воздух был прохладен. Над Светлодольем шел редкий снег. Бескрайняя равнина была теперь повсюду. Лишь на востоке ее края определял Небоскребущий Хребет. На север же, на юг и на запад она уходила в бесконечную даль до самого горизонта. Над дальними странами заката висел вечный сумрак, и багряное солнце по вечерам тонуло в том сумраке, не успевая опуститься до земли. Еще более черная мгла затянуло небо на юге. Однако застлавшая все тень нависала только над горами и в предгорьях близ последних пиков Хребта.
С продвижением путников окрестные картины не менялись. Все было столь однообразно, что порой казалось, будто продвижения и нет вовсе. Дни пролетали быстро. Вспыхивали и угасали. Путники шли в направлении дальнего отрога, туманный белый очерк которого вырисовывался впереди и протягивался на сотню верст к западу. Небоскребущий Хребет то становился ближе, то вновь отдалялся. Путники старались не выходить на открытые места и продвигались все больше рощицами, под тенью деревьев.
Ветер дул порывами: чаще всего с гор и с юго-запада. Снег валил пять дней кряду, и лишь к утру шестого после встречи с троллями дня он перестал.
Путники расположились на короткий привал в высохшем русле, по которому когда-то с плеском и шумом со склонов Хребта несся бурный поток.
— Надеюсь, в ближайшее время нам попадутся ручьи, — проговорил Тэлеск. — Запасы воды иссякают.
— Попадутся, — отмахнулся Рунш. — Будь уверен. Покуда мы в Светлодолье, нехватка запасов воды и пищи нам не грозит.
— Так когда мы доберемся до отрога, Ихтор? — спросил Ликтаро. — Завтра?
— Нет. Мыслю, что завтра нам до него не дойти. Вероятнее всего, в следующий день.
— А что за ним? — Ликтаро приложил ладонь ко лбу и направил взгляд на юг против лучей солнца.
— Ваша карта извещает, что там озеро. Должно быть, се есть то самое озеро, кое называлось Темными Водами в мои дни. У вас на карте оно обозначено именем Аймкалас, что значит Бездна. Не знаю, как нынче, но в начале эпохи все помнили легенду, что Темные Воды соединяют наш Мир с Подмирьем Старого Солнца.
— То есть через него можно попасть в самое царство Мрака? — спросил Рунш.
— Так сказывают легенды, — дал ответ Ихтор. — Истину ли, ложь ли вещают они, не знаю. Но Темные Воды — и без того жуткое место. Мой прапрадед бывал на его брегах?
— А что дальше? — устало вопросил Ликтаро. — Что за этим озером?
— Там и лежит та самая неведомая мне земля Феоден.
— Да и нам-то много ли о ней известно? — усмехнулся Тэлеск. — Только то, что она существует!
Вдруг путники услышали странные звуки, похожие на взмахи огромных крыльев. Так оно и было. Они запрокинули головы и узрели гигантского нетопыря. Он кружил над ними, то опускаясь едва ли не к самой земле, то взлетая ввысь. Меченосцы не могли не узнать эту огромную тварь.
— Разрази гром этого гада! — вскричал Тэлеск.
— Опять он! — злостно воскликнул Ликтаро. — Сейчас он понесет Дардолу новые известия о нас! Рунш, подстрели его! Ты попадешь!
Сын охотника уже натянул было лук, чтобы раз и навсегда покончить с ненавистным доносчиком, но в самый последний миг Ихтор быстро опустил руку Рунша. Тетива звонко сыграла, и стрела со свистом унеслась в сторону. Нетопырь тем временем смекнул, что пора убираться восвояси и в одно мгновение улетел прочь — на юг.
Друзья молча провожали его взглядом, пока он не скрылся из виду.
— Прекрасно! — вздохнул Ликтаро. — Теперь к Дардолу полетели горячие вести. Ихтор, зачем ты помешал? Жалко что ли стало эту тварь?
— Отчасти, — спокойно отозвался гальпинг. — Но есть еще одна причина. Не ведаю, как се объяснить, но его нельзя убивать. Он нужен не только Дардолу, но и вам…
— Что?! — вскинулся Ликтаро.
— Он пригодится Трем Меченосцам. Правда, я не в силах пока сказать, как именно.
Послышался глухой топот копыт, и с каждым мигом он был все ближе. Этот звук казался невероятным здесь, и все четверо долгое время ошарашено переглядывались.
Сквозь безлиственные сплетения кустарника и молодого березняка уже можно было рассмотреть серого всадника, который скакал прямо в сторону путников.
Перед высохшим руслом речки, в котором притаились Меченосцы и Ихтор, всадник осадил коня и огляделся. Он был всего в пяти-шести шагах от них в тот момент, но, похоже, не замечал их. Путники смогли немного разглядеть его. С виду он был худощав и невысок ростом. Под капюшоном плаща чуть виднелись его седые космы.
Казалось, что и сам всадник, и его вороной скакун что-то или кого-то ищут. Он постоял недолго, и вскоре конь перескочил через русло. Всадник, так и не заметив путников, быстрой рысцой поехал дальше.
— Харпэх глоиш! — донесся ворчливый возглас.
— Да это же гальпинг! — спохватился Ихтор и вскочил на ноги. — Хэй! Мидруи, е вайсир, ва ингуи-форех коале эй керитуиртон!
Наездник обернулся и тотчас же развернул лошадь.
— Может ли это быть еще один гонец из Хилта? — предположил Ликтаро.
— Гонцы обычно мчатся во весь опор, — возразил Тэлеск. — Я не заметил, чтобы он торопился.
— Тогда кто же он? — насторожился Рунш. — И что он делает в этих местах?
— Сейчас узнаем, — Ликтаро сурово взирал на незнакомого путника.
Всадник приблизился и спешился. Первое, что бросалось в глаза — это черная как смоль шкура коня. Сам же незнакомец и вправду был невысокого роста, худой и довольно старый для того, чтобы ездить нарочным в дальние страны.
Он вдруг раскинул руки и весело воскликнул:
— Тэрвин руам! Неприметная тропа моего путешествия пересеклась с великим путем Трех Меченосцев! Кто бы мог подумать!
Все слышали этот голос впервые, но только не Тэлеск. Он казался ему очень знакомым, однако юноша никак не мог припомнить, кому он принадлежит, и тщетно вглядывался в затененное накидкой лицо.
— Тэлеск! Мы встретились вновь! А я, признаться, не чаял увидеть тебя после последней встречи. Неужто не узнаешь? — И незнакомец со смехом скинул с головы капюшон.
Худое, исчерченное морщинами лицо, осветленное улыбкой, седые взлохмаченные волосы не сразу были узнаны Тэлеском. Но когда это все же случилось, юноша со смехом и удивлением воскликнул:
— Хаг! — воскликнул он. — Как же тесно в мире, если мы нежданно наткнулись друг на друга здесь, в одном месте и в одно время! Но что ты делаешь в этой глуши? И как здесь оказался?
Тэлеск обернулся к друзьям.
— Это Хаг, — сказал он, — мой старый знакомый из Хилта.
— Ну и ну! — усмехнулся Ликтаро. — Ты побыл в Хилте всего ничего, а уже есть старые знакомые?
— Хаг, знакомься, — произнес Тэлеск. — Это Ликтаро из Огражденной Страны, это Рунш из Антшины… А это Ихтор, наш спутник из Хилта.
— Из Хилта? — нахмурился Хаг. — Мой земляк, стало быть? Рад встрече! Передо мной на родине много лиц промелькнуло, а вот тебя не припомню никак.
— Неудивительно. Я давно не был в Хилте. Очень давно…
Старик как будто бы недоверчиво посмотрел на Ихтора. Но в этот миг его отвлек вопрос Тэлеска.
— Так каким же ветром тебя сюда занесло, Хаг? — спросил он.
— Я еду на берег озера Экир. Там живет мой троюродный брат. Он одинокий мельник. Я задумал в коем-то веке навестить его.
— В столь темное время? — спросил Ихтор. — Здесь небезопасно.
— А когда же еще? Боюсь, что до светлых дней мне не дожить. Сам-то он жив ли — тоже неизвестно. А насчет того, что небезопасно… Я больше боялся не Светлодолья, а Ведьминого Перевала. Путь через него всегда слыл плохой затеей. Говаривали, будто там хозяйничает злобная колдунья, которая спуску никому не дает. Но все обошлось, к счастью.
— Разговоры разговорами, но пора двигаться дальше, — негромко напомнил Рунш.
Тэлеск кивнул и обратился к старику:
— Хаг, я рад был столь неожиданной встрече. Но наши пути лишь пересеклись и теперь снова расходятся. Время не терпит, оно гонит нас все вперед и вперед.
Старик поразмыслил пару мгновений и сказал:
— Вот что я предложу вам, друзья. Как я уже известил, путь мой пролегает к берегам Экира. Как вы, уважаемые, смотрите на то, чтобы пройти до тех мест со мной?
— Отрицательно, почтенный Хаг! — отрезал Рунш. — Тэлеск уже объяснил, что у нас нет времени. Каждый час дорог, и, если мы будем неспешно брести, отдыхать под каждым деревом и сворачивать к каждому одинокому мельнику, мы опоздаем…
— Я это понимаю, — кивнул старик. — Но вы нагоните потерянное время, поверьте мне. Коли пойдете со мной, до Ханборуна вы доберетесь куда быстрее, потому как от Экира вы отправитесь в путь уже верхом. У Торхламега есть несколько лошадей. Они хоть и не боевые скакуны, а работяги, но тем не менее на них будет гораздо быстрее, нежели пешком. Поэтому соглашайтесь! Заодно и передохнете денек. Однако, ежели не хотите — дело ваше.
— А ты уверен, Хаг, что у твоего брата есть лошади? — спросил Тэлеск. — Ведь ты давно его не видел, как я разумею.
— Конечно же! Стал бы я предлагать не будучи уверенным? У него был целый табун. Три скакуна для вас найдется в любом случае.
— Я не вижу причин отказываться! — заявил Ликтаро.
— Я тоже не против! — подал голос Тэлеск.
Рунш только кивнул.
— Вот и славно! — обрадовался старик и мельком взглянул на Ихтора. — Тогда в путь.
Один только Ихтор не сказал ни слова. Никто не услышал его мнения касательно предложения Хага. Он оставил свои мысли при себе, и, надо полагать, не собирался их оглашать в ближайшее время.
Часть поклажи водрузили на спину коня. Они продвигались в западном направлении, пересекали широкие луговины и рощи Светлодолья. Тем временем диск алого солнца, давно уже переваливший за полдень, катился вниз по небосклону. Вечерело. Встречный ветер неожиданно усилился и теперь еще сильнее трепал волосы, мешал идти, ударяя прямо в лицо.
На ночлег отряд устроился на дне неглубокого оврага. Неподалеку из-под земли бил ключ, и путники смогли наконец наполнить фляги водой.
Ликтаро подошел к коню и протянул руку к его морде.
— Как его зовут-то? — спросил он.
Скакун недовольно фыркнул, топнул копытом и отстранился.
— Он что, никого кроме хозяина не признает? — удивился хал.
— Видать, нет… — дал ответ Хаг. — А зовут его Варс.
— А отчего это он как ночь черный? Впервые вижу такую масть!
— Уж чего не ведаю — того не ведаю, — вздохнул Хаг.
Через некоторое время с вопросом обратился Ихтор:
— Слушай, Хаг, что за имя у твоего скакуна такое? — Не хилтское вовсе.
— А не из Хилта он, — отозвался Хаг. — С Гавани. Там всякие имена дают. И не поймешь, из каких языков они берутся.
Темная морозная ночь возлегла на Светлодолье. Меченосцы решили посмотреть в карту и ужаснулись, когда узнали, что до пресловутого озера Экир шагать, по меньшей мере, триста верст. Это означало, что для того, чтобы достичь его берегов, путникам придется осуществить еще пять-шесть переходов, если не больше.
В ответ на негодование Хаг спокойно проговорил:
— Да, возможно, вы и потеряете без малого недельку. Но ведь эта потеря возместится, когда вы помчитесь на юг уже верхом. Ни о чем не волнуйтесь! Мой брат не откажет в помощи. А я сочту за честь помочь вам и вашей миссии.
Путники расположились возле теплого костра, и вскоре все заснули.
Кто-то растолкал Тэлеска прямо посреди ночи.
— Что случилось? — быстро спросил юноша.
Остатки сна не давали ему ничего толком разглядеть и понять. Но по голосу он узнал Ихтора.
— Тише! — прошептал гальпинг, прикладывая палец к губам. — Ни слова пока… Нужно поговорить. Но не здесь.
— Может лучше утром, на свежую голову? — с надеждой предложил Тэлеск.
— Тсс… Именно сейчас. Следуй за мной, но не шуми.
Все остальные крепко спали. Лошади Хага поблизости не было. Все окрест пребывало в непоколебимой ночной тишине и спокойствии. Ветра почти не ощущалось. Только в стороне далеких гор слышались его завывания. Гальпинг ловко выбрался из оврага и подал руку Тэлеску.
Ихтор пошел в темноту, и Тэлеск двинулся вслед за ним, стараясь не упускать из виду его силуэт. Юноша дрожал. Холод насквозь пробирал его до самых костей.
Они углубились в лес. Могучие деревья-великаны раскидывали толстые ветви и затмевали свет полной луны. Перед путниками вскоре возникла огромная стена скалы.
— Сюда! — тихо сказал Ихтор и скрылся в едва приметном проеме пещеры. Внутри вовсю пылал костерок, дым которого уходил вверх, вытягиваемый наружу через трещину свода.
— Итак, от недобрых глаз и ушей мы скрылись.
— Ты о чем, Ихтор? — недоуменно вопросил Тэлеск. — О каких глазах и ушах ты говоришь? Что это за место вообще?
— Нашел случайно, честно говоря. Усаживайся поближе к огню. Я заранее развел его. Сейчас все разъясню.
Они сели друг напротив друга у костра и оба какое-то время молчали.
— Не по нраву мне сия затея, Тэлеск, — молвил Ихтор.
— Не знаю, о чем ты говоришь, но вот эта затея с костром в какой-то неизвестной пещере, мне уж точно не нравится!
— Я о Хаге. Зря мы связались с ним.
— Что? Чем он тебе так не угодил? — удивился Тэлеск. — Он обыкновенный старый гальпинг из простого народа.
— Обыкновенные старые гальпинги живут в Хилте, Тэлеск, а не разъезжают по диким ничейным землям на западной стороне от Хребта! Но хорошо, поведай мне, как и когда ты его впервые встретил?
Тэлеск поначалу молчал и лишь с непониманием смотрел в глаза Ихтора. Но он рассказал ему про тот памятный день, когда он вышел из Дворца-На-Холме, чтобы посмотреть город и как увидел старика, который просил милостыню.
— С той поры я видел Хага еще только один раз, спустя две недели после знакомства, — закончил юноша.
— Интересное дело, — усмехнулся Ихтор. — Милостыню, говоришь, просил? С каждым часом, Тэлеск, мое недоверие к нему растет все больше.
— И что же стало причиной? Расскажи, раз такое дело. Я готов выслушать все.
Гальпинг медлил. Пламя костра озаряло его печальный и в то же время грозный лик. Снаружи не доносилось ни единого звука, лишь изредка поскрипывали деревья.
— В первый раз я начал сомневаться в нем, — начал Ихтор, — когда он обмолвился про Ведьмин Перевал. Хотя вскоре я уразумел, что слова о том, что он прошел той дорогой, вполне могли бы быть правдой, и это, несомненно, так. Он там прошел. Вопрос — как?
— Так же как и мы.
— Но не от вас ли я слышал, Меченосцы, что моста на том перевале больше нет. По вашим словам, каменный великан рухнул в пропасть и утянул его с собой. Что теперь скажешь?
— Скажу, что, возможно, где-то есть иная дорога.
— В мое время ее не было. Конечно же, можно предположить, что кто-то проложил ее за столько столетий. Но кому это было надо, когда перевал пребывал под властью Ведьмы? Нет, Тэлеск, без чародейства здесь не обошлось.
— Без чародейства? — переспросил Тэлеск и невольно усмехнулся. — Это Хаг-то чародей? Ну ты скажешь! Вообще не вижу смысла гадать, как он прошел Ведьминым Перевалом. Какая разница? Это совсем не повод, чтобы подозревать немощного старика в дурных замыслах.
— Не знаю, Тэлеск, — вздохнул гальпинг. — А конь, на котором он едет? Не странный ли?
— А что конь? Подумаешь, черный, и что теперь? Неужто не бывает таких?
— Но куда он столь внезапно подевался? У костра его не видно.
— Мне почем знать?
— Но это и хорошо, что он пропал, — сказал Ихтор. — А то возлег у края оврага и глаз с нас не спускал. Стоило мне шевельнуться — и я чуял сверлящий взор.
— Хочешь, сказать, что за нами следит лошадь?
— Истинно, — ответил Ихтор. — А ведь его давно уже нет. Когда он исчез, я отправился надежное место для нашего разговора искать. Вот и набрел на пещеру. Здесь, как видишь, я костер развел, а потом за тобой пошел.
— Почему именно за мной?
— А кто из вас троих больше знает о Хаге?
— Ладно, — Тэлеск сделал глубокий вдох. — Давай возвратимся к началу разговора. Какие еще у тебя подозрения?
— Погубить он нас хочет. Вот мои подозрения!
— Да что ты такое мелешь?! — не выдержал Тэлеск. — Ты вообще здоров?
Юноша встал. Он сделал несколько шагов по пещере и бросил взор в сторону входа, за которым была темнота. Вскоре он снова сел напротив Ихтора. Гальпинг развел руками и сказал:
— Я лишь пытаюсь поведать тебе о своих мыслях и доводах, Тэлеск.
— Нелепы твои доводы!
— Нелепы? Возможно. Но желаешь ли слушать меня дальше?
Тэлеск посмотрел на него и произнес:
— Прости, но не могу верить в эту чушь. И вряд ли поверю когда-нибудь.
— Разумею… Будь я на твоем месте, я, наверное, тоже поверил бы в подобное не сразу.
— Ладно, — отмахнулся Тэлеск. — Что ты еще хотел сказать?
— Мнится мне, что появление нетопыря в небесах и появление Хага тесно связаны между собой. Нетопырь недаром кружил над нами, покуда мы его не спугнули. Он указал Хагу, где мы. Наша встреча была намеренной, а вовсе не случайной.
— Ерунда какая-то, — пробормотал Тэлеск, потирая виски.
— Припомни, что изрек он еще до того, как увидел нас. Помнишь ли?
— Что-то на языке гальпингов, — дал ответ Тэлеск и вопросительно взглянул Ихтору в глаза.
— Воистину! «Харпэх глоиш»! «Глупый крылач»! Кого как не того нетопыря он проклинал? Видно он счел, что крылатая тварь ошиблась, когда указала на нас. Старик искал Избранных, а показать, где они есть, должен был нетопырь; и последний исполнил то, что от него требовалось.
— Но все могло обстоять и по-иному, — возразил Тэлеск. — Хаг увидел нетопыря и решил посмотреть, над чем он кружит…
— Возможно. Но опять же, зачем он скакал на юг? Коли дорога его пролегает в другую сторону?
— На то могли быть, любые причины, — проговорил Тэлеск.
— Огласи же хоть одну.
— Причины эти известны только Хагу. И нас это вообще не касается!
— И для чего Хаг скакал по Светлодолью? Он мог спокойно ехать по дороге.
— Спокойно? Ты сам говорил, Ихтор, что передвигаться по дороге опасно.
— Хорошо, Тэлеск. Как он добрался до этих мест — неважно! Но куда он ведет нас? В какую такую глушь, ежели ни дорог, ни троп не вьется под ногами?
На время он замолчал. Безмолвствовал и Тэлеск. Юноша глядел в огонь костра, который уже почти догорел.
— И последнее, — вновь заговорил Ихтор. — Я предчувствовал нападение троллей, если помнишь. И предчувствие мое не солгало. Ныне у меня недоброе предчувствие в отношении Хага. Не доверяй слепо никому. Помни, что под чистым покровом снега всегда может оказаться лед, и главное — не поскользнуться.
Тэлеск встал и проговорил:
— Я хочу спать, Ихтор. Завтрашний день будет не легче прошедшего. И если ты все сказал, что хотел, то я пойду.
— Ступай, Тэлеск. Прости, что разбудил тебя. И не рассказывай никому о нашем разговоре.
Тэлеск сделал два шага в сторону выхода из пещеры и обернулся.
— Ты как, идешь? — спросил он.
— Нет, я еще побуду здесь, наедине с собственными думами, — отозвался Ихтор.
Тэлеск отвернулся и неспешным шагом покинул каменные своды.
Глава пятнадцатая
Началось строительство плотины. Острые секиры гномов были здесь как нельзя кстати. Магия Тригорья и чудесные способности русалов Алубехира тоже пригодились. Но, тем не менее, у реки была своя воля, и она подчинилась не сразу. Создание плотины отняло у защитников Брода восемь тяжелых дней и бессонных ночей. Неукротимая река была все-таки покорена, и деревянная запруда принялась за свое дело. Оннар начала мало-помалу расширяться в берегах.
И вновь настало нестерпимое время ожидания. День за днем тянулись в напряженном безмолвии. Все взоры устремлялись на дальний берег реки, который был теперь еще дальше, потому что на месте недавнего брода образовалась широкая заводь. С противоположного берега еще не дышал холодный ветер, вестник угрозы, но тревога, как и ранее, таилась в сердце каждого воина. И каждый понимал, что рано или поздно враг придет, и что, как бы внезапно это ни произошло, нужно быть готовым — и телом, и духом.
Дни постепенно становились все холоднее. Созданный защитниками Брода пруд уже покрывался тонкой коркой серебристого льда. Поначалу мороз схватывал только у берега, но затем стал понемногу пробираться к середине реки.
Время шло. Тянулись хмурые однотонные дни, взметенные снегами, охваченные морозами, и в беспокойных снах пролетали темные ночи. Наступил январь, и морозы заковали реку в толстые ледяные оковы. Уже за середину перевалили дни второго месяца зимы, когда случилось небольшое событие, благодаря которому разорвалась бесконечно долгая последовательность неотличимых друг от друга дней. В то прохладное пасмурное утро Фокрэл, как обычно, стоял на стене в глубоких раздумьях и бросал мимолетные взгляды за реку. Внезапно он услышал переполох в лагере.
Военачальник Хилта немедленно спустился с укреплений и в скором времени уже шел между шатров в сторону нарастающего шума. Вокруг Главного Капитана Гавани собиралась толпа. Акиткер в силу своего немалого роста возвышался над всеми остальными. И Фокрэл увидел ворона на его вытянутой руке. Когда-то его черное оперение красиво блестело, но теперь бедняга был взъерошен и растрепан, и, по всей видимости, немало перьев он потерял.
— Агдар возвратился! — радостно хохотал Акиткер. — Как же я волновался за тебя, дружище. Ты едва живой? Что же такое приключилось с тобой?
Он осторожно провел ладонью по его оперению, но и после этого оно не перестало топорщиться.
— Позволь-ка, почтенный Акиткер, — послышался голос Авироктала.
Король гальпингов вышел из толпы и приподнял лапу ворона, к которой был привязан небольшой свиток, которого Акиткер, похоже, на радостях не разглядел.
Авироктал бережно отвязал послание и развернул лист слегка размокшего пергамента. Толпа сомкнулась еще теснее. Самые любопытные взгляды норовили заглянуть за плечо короля Хилта.
— Это из Хоромходэка, — молвил Авироктал.
Радостное перешептывание покатилось по толпе, но внезапно прекратилось, когда все увидели, как помрачнело лицо короля. Через некоторое время он стал читать послание вслух:
«Славьтесь, доблестные защитники Гэмдровса!
Я, Король и Властитель Залесных Земель, Толибар, сын Толлатанана, извещаю, что зуосорейны ваше послание получили. Нами о войне оповещен Холм, сын Молота, властелин Береговых Гор. Ныне мы объединяем силы и в скором времени выступим в боевой поход. Все дороги чересчур длинны, за исключением одной. То путь через Вирлаэсс. Посему, после долгих совещаний мы порешили идти на штурм темных твердынь Омраченного Королевства, а именно — Алката и Линаля.
Вам же да помогут силы Поднебесья!
Король Хоромходэка».
Долго еще царило молчание. Смысл короткого послания не обрадовал никого.
— Нападение на Вирлаэсс! — раздался возглас в толпе. — Бросок в самое осиное гнездо! Что движет ими? Безумство?
Это был глава передового отряда халов.
— Отвага, Оросс! Отвага движет ими! — возразил вышедший из толпы Албин. — Я преклоняюсь перед мужеством короля Толибара и восхищен его решимостью. Гномам Береговых Гор я также выражаю почтение! Жалею лишь об одном: что я не с ними.
— У каждого свой путь и свое место в жизни, — промолвил волшебник Хордайн. — Тебе, храбрый Албин, суждено быть здесь и именно здесь принимать участие в этой великой войне.
— Увы! — опустил голову Албин. — Однако мой меч ковали не для того, чтобы ждать, но для того, чтобы действовать.
Авироктал был исполнен печали.
Линалю им лучше и вовсе не приближаться.
— У них не было иной дороги, — раздался голос Экгара. — Все остальные, как написал Толибар, слишком длинны. Они сделали верный выбор.
Верховный Маг только сейчас прибыл к месту всеобщего скопления и не сводил глаз со свитка в руках Авироктала.
— Но подмоги из Залесья уже можно не ждать, — вздохнул король Хилта и свернул послание.
— Мы ее в любом случае не дождались бы, — вставил Акиткер. — Кабы южане отправились иными путями, то за время их похода к нам война, скорее всего, уже успела бы завершиться. Но при таком раскладе дел, мощь супостата, давящая на нас, может ослабнуть, когда на юге появится еще одно место столкновения Света и Тьмы.
— Верное слово ведешь, Акиткер, — согласился Экгар.
— Верное-то верное, — опять подал голос Оросс. — Одно только худо: не ощутим мы того послабления.
— Кто знает, — пожал плечами Авироктал.
Экгар подошел ближе к Акиткеру, чтобы осмотреть ворона. Маг посмотрел в черный глаз Агдара и промолвил:
— Твой ворон попадал в большую передрягу. Ибо летел он сюда через землю врага.
— Что с ним случилось?! — ужаснулся правитель Гавани.
— По пути на него набросилась стая каких-то птиц. Скорее всего, это тоже были во́роны. Агдар спасал свиток. Накорми его, Акиткер, и пусть он восстановит силы. А когда он немного оправится, принеси его ко мне. Он многое видел, и то, что он видел, возможно, бесценно для нас.
— Хорошо, великий Экгар, — удивленно ответил правитель Гавани и понес ворона в сторону своего шатра. Толпа расступилась перед ним.
Тьма вновь опустилась на реку и окутала лагерь. Ночь начиналась. Где-то изредка завывали ветра. Часовые на стене закутались в плащи и изо всех сил боролись с дремотой, которая мерно наплывала на них и сонной пеленой затмевала глаза.
Внезапно резкий посторонний звук заставил дозорных встрепенуться. Он казался звонким, но был отдален. А последовавшее за ним лошадиное ржание, жалобное и громкое, полностью отогнало сонливость.
— Что там? — раздался недовольное бурчание гнома.
— Не знаю, — откликнулся человеческий голос. — Но похоже, что всадник на том берегу.
Все дозорные, сколько их было на стене, всматривались в ночной мрак.
— Да не один.
И вправду на противоположном берегу реки появились несколько всадников — темных, едва различимых силуэтов. На миг они задержались у самого берега. Но лед выглядел уже достаточно прочным, и всадники рысцой двинулись по нему на расстоянии друг от друга.
Они подъехали к самой стене, которая из-за созданной заводи вздымалась теперь прямо из ледяного покрова реки. Они остановились в некотором недоумении. Стена показалась им весьма необычной.
— Может быть, это Инклиод? — неуверенно промолвил часовой в сером хилтском плаще, тщетно пытаясь разглядеть их.
— Что еще за Инклиод? — пробормотал гном, который стоял рядом.
— Разведчик нашего короля.
Но Инклиода среди наездников не было. То были воины Огражденной Страны. Их было около трех десятков. Халы вскоре узнали своих собратьев и приветствовали их со стены.
— Здесь ли Албин, сын покойного Вельха? — спросил кто-то из прибывших.
В ответ послышалось:
— Здесь он…
— Мы примчались на крыльях беды! — прокричал всадник. — Горестные вести мы несем храброму принцу Албину и его людям!
Лагерь мало-помалу пробуждался. На стене и дозорных башнях появлялось все больше воинов. В скором времени прибывших халов впустили в лагерь.
Народ все больше просыпался и скапливался близ укреплений. Все тригорцы были уже на ногах. Здесь же были Фокрэл, Авироктал, Кэневаур с несколькими русалами, бородатый владыка Мадвиаля и прочие. Албин в сопровождении верного боевого пса быстрым шагом шел навстречу новоприбывшим.
— Бренгольх! — удивленно воскликнул сын Вельха. — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?
Бренгольх поприветствовал его и понурил голову.
— Беда, повелитель! — изрек он. — Величайшая из бед ворвалась в дом наших предков!
Албин нахмурил брови и с тревогой в голосе произнес:
— Не хочешь ли ты сказать, что…
— О да, повелитель Албин! Они напали на нас. Все решилось за одну ночь…
— Твари из Старой Крепости Антов?
— Хайл артмендвег! — ответил хал.
В течение какого-то времени он отрывисто говорил что-то на языке Огражденной Страны. Один из волшебников Тригорья горестно вздохнул. Это был Хордайн.
— Все ясно, — негромко промолвил он. — Афройн. Двимгрин.
Лицо Албина отражало великий ужас от услышанного и глубокую скорбь.
— А как же Вальдин? Что с ним? — спросил повелитель халов, когда Бренгольх закончил говорить.
— Наместник Вальдин погиб в битве на Спящих Холмах, повелитель. В последней битве Огражденной Страны…
Воцарилось молчание. Повелитель халов долго сжимал дрожащие губы, пытаясь сдержаться. Пес Варта сидел рядом. Казалось, он тоже все понял. Черный зверь жалобно скулил. Внезапно Албин поднял лицо к небу и в слезах прокричал:
— Будь проклята Старая Крепость Антов!
Он упал на колени и зарыдал. Осознание того, что произошло, едва укладывалось в голове. Никто не мог поверить в это. В сердцах многих еще были сомнения в том, что они правильно поняли принесенные вести, однако чародей Экгар рассеял их:
— Стена Эндгинг пала… Кэль сожжен… Нет больше Огражденной Страны.
Глава шестнадцатая
Дни утекали… То были дни, исполненные печали и скорби, залитые горьким дождем женских слез. Битва с Двимгрином забрала много жизней воинов Эфоссора и морян. В ужасной схватке с полчищами Афройна погибли доблестные эрварейны Каварханд и Берланд. Горцы Хребта, которых призвал и привел на поле брани волшебник Вирридон, потеряли своего старого вождя Термалока. Владыка же морян Горм был тяжело ранен, и все опасались, что он тоже уйдет из жизни, но, благодаря стараниям врачевателей Рамэнии, он вскоре оправился от полученных ран. То было сражение, достойное песен, однако настоящая битва была еще впереди.
Западнее великолепных Холмов Эрвара, на севере от Алубехира, выросла гряда мрачных курганов. Вокруг них земля была густо усеяна обломками мечей, щитов и частями стенобитных орудий, которые так и не докатились до стен Рамэнии. Все это тонуло в пепле от сожженных трупов малфрунов. Однако уже в начале января снега закрыли жуткую картину поля битвы. Зимние метели превратили все в огромные белые сугробы.
Две недели ветра дули все больше с севера. Тьма на юге не рассеивалась все это время, но и гуще не становилась. Ночи и дни мучительно тянулись. Ничего не происходило, ничего не менялось, никаких вестей из других земель не приходило. Некоторые начинали думать, что нет уже жизни больше нигде, кроме страны эрварейнов, что Мрак поглотил другие страны и королевства. Но вот однажды прискакал гонец. Но не из других земель. Он примчался с севера, из столицы Эфоссора.
— Силы небесные не бросают нас! — возгласил он. — Ибо знайте, защитники Гэмдровса, что в гавань Великого Эфтура вошли корабли Тамон-Брега! Северный Край пришел на помощь!
— Корабли Тамон-Брега? — переспросил Алморкад.
Много дней лицо короля было мрачным, и вот наконец вновь посветлело.
— О да, мой король! Властитель заморцев Эривейх, собирает войска в путь. В скором времени они будут здесь.
— И сколько же воинов под его началом?
— Самому мне неведомо, но я слышал о восьми тысячах. Наша гавань так и ломится от их кораблей.
Ровно через три дня к воротам твердыни подошло многотысячное пешее воинство. Молодой король Эривейх привел к воротам Рамэнии воинов дальнего севера. Все они были облачены в алые плащи с серебряными застежками на груди. В передовых отрядах развевалось белое знамя с вышитой в центре золотой звездой. Статны и высоки ростом были мужи Заморья. Лицами и взглядами они были чем-то схожи с морянами.
Когда, после того как прогудел горн и ворота под разбитой аркой открылись, Алморкад, Горм и Ноккагар уже ждали их на Площади Рамэнира. Красивым длинным строем войско вошло в крепость.
— Приветствую достопочтенного Эривейха! — громко проговорил Алморкад.
— Здравствуй, властитель Эфоссора, — отозвался молодой русый воин, снимая позолоченный шлем. — Вижу, черная длань войны уже коснулась твоих рубежей. — Он окинул взором разрушения, что остались после нападения драконов. — Надеюсь, здесь найдется место для меня и моих воинов? Со мной пятьсот лучников и семь тысяч мечников. Я прибыл на подмогу, ибо получил послание с призывом о помощи.
Голос Эривейха был чист и звонок, и благородный взгляд его был светел.
— Да, достопочтенный Эривейх, — ответил Алморкад. — К несчастью смертоносная длань войны дотянулась до нашей земли. Около месяца назад на эту крепость напала стая драконов, что обитают на перевале через Закатные Горы. Разрушения, зримые тобою, есть их старания. Страшно подумать, что осталось бы здесь, кабы не волшебная сила чародеев Тригорья. Они спасли Рамэнию от полного разрушения и спасли наши жизни. Что же касается места для вас в этой крепости, то оно непременно найдется. Рамэния более вместительна, чем кажется на первый взгляд.
— Что ж, — изрек Эривейх. — Ты упомянул о чародеях Тригорья, если я не ослышался? Я наслышан о них. Быть может, здесь и сам Экгар?
— Нет. Верховный Маг ныне на юге, на Оннарском Броде. Там сдерживается натиск Мрака.
— Значит, война уже началась…
— Да, мало-помалу полчища фрэгов уже выползают из твердынь Омраченного Королевства. Мы рады, что вы откликнулись на наш зов.
Спустя некоторое время Алморкад и Эривейх вели беседу на южной стене Рамэнии. Алморкад не отрываясь смотрел на темный горизонт и рассказывал Эривейху о главных событиях войны, которые коснулись Эфоссора, и злодеяниях Короля Мрака. Эривейх внимательно слушал и молчал до тех пор, пока король эрварейнов не закончил рассказ.
— До нас доносилось эхо ваших войн, посему кое-что мне в большей или меньшей степени известно. Но слыхали ли вы что-нибудь о войнах с Мраком на нашей земле?
— О войнах на вашей земле? — переспросил Алморкад.
— Именно, король Эфоссора. В Тамон-Бреге последние два века тоже не все спокойно. Мрак добрался и до нас. Некто Заабар, темный чародей, воздвиг Черный Замок на Холмах Вегейна. Уродливых карликов подземелий он взял под свое начало. Ныне у него многочисленная свирепая армия. И два больших дракона охраняют вход в тот Черный Замок.
— В Тамон-Бреге есть драконы? — искренне удивился Алморкад. — Откуда? Они прилетели к вам из Гэмдровса?
— Нет, не те это драконы, что у вас. Ваши — крылатые, да и не столь велики.
— Отчего же? — возразил Алморкад. — Бывают и огромные твари! Когда-то на Драконьем Перевале обитал Ходавиор. Вот кто был гигант из гигантов!
— Нет, ты не понимаешь, почтенный Алморкад. Наши драконы почти столь же велики, что и морские чудовища, которых в твоей стране именуют эксиотротами. Они не летают в небесах, ибо у них нет крыльев. Они лишь бродят по земле, медленно переставляя свои короткие лапы, едят и жиреют, раздуваются, превращаясь в горы, и несут ужас. Как раз два подобных отродья прикованы цепями к двум гигантским столбам близ ворот Черного Замка. Они — стражи тех ворот. Говорят давным-давно Заабар раздобыл два драконьих яйца в Северных Горах, где, по старым легендам, обитало много подобных тварей. Драконы вылупились, он вырастил их, приручил, и ныне они верно ему служат. Иногда он отпускает их… погулять по холмам. Но они часто уходят очень далеко от Замка и забредают в жилые земли. И если так случается, то исход всегда плачевен: сожженные и растоптанные поля, разоренные деревни и бесчисленные жертвы.
Ныне мы ведем войну с Черным Замком. Карлики Заабара несметны в своем числе. Едва мы отобьем один натиск, как уже новые полчища идут против нас. Это даже не война, а жестокая бойня!
Эривейх замолчал и перевел взор на север. Алморкад, потрясенный рассказом, тоже долгое время хранил молчание и осмысливал сказанное королем заморцев.
— Воистину, неведомо было нам, что творится в Заморье. И ты оставил свою страну, Эривейх? Привел войска в Гэмдровс, когда в Тамон-Бреге тоже густеет Мрак?
— Во-первых, здесь далеко не вся моя армия, — ответил Эривейх. — Здесь менее половины мощи Кельды. Большая часть осталась на защите наших рубежей. Во-вторых, ныне мы в военном содружестве с Норгхамом, и Рода тоже желает объединить свои силы с нашими. Содружество Сынов Корленайву ударит по Холмам Вегейна единой великой мощью. И в-третьих, здесь, в Гэмдровсе, землю обволокла еще более густая тьма. И если здесь она не будет рассеяна лучами света, тогда и там, в Тамон-Бреге, наше противостояние будет напрасным.
— Воистину… Король Мрака здесь. Здесь он был низвергнут, здесь возродился, и сердце последней войны с Дардолом бьется в Гэмдровсе…
В одну из ночей Алморкад проснулся от нескольких коротких глухих звуков. Он открыл глаза и сел на постели. В покоях было темно. Лишь лунный луч пробивался сквозь щели в оконных ставнях и слабо освещал просторную комнату. Покои были невзрачны на вид для королевской особы, но необъяснимая уютность была им присуща, что Алморкад мысленно отметил в очередной раз.
Глухие удары повторились. Рука Алморкада самопроизвольно потянулась к мечу, который лежал на полу рядом с кроватью.
Стучали в дверь.
— Повелитель! — послышался голос снаружи.
Алморкад встал, быстро натянул сапоги и подошел к двери и отворил ее.
— Что стряслось? — проговорил он.
На пороге стоял один из воинов Эфоссора.
— Прошу прощения за столь поздний час, — быстро заговорил он, — но там, у ворот, стоит армия.
— Армия? — вскинул брови Алморкад.
— Бьюсь об заклад, что из стран Межгорья, повелитель. Должно быть, это войска Афеллаэсса и Санамгела… Говорят, что они пришли на битву с Тьмой. Правительница Нэвилиарат уже дала им добро войти в крепость.
— Я сейчас буду.
Воин кивнул и с поклоном удалился. Алморкад собирался недолго: он тотчас же накинул плащ и спустя несколько мгновений быстро спускался по лестнице, а затем его прыгающая в свете факелов тень уже двигалась по стенам вдоль длинных ветвистых коридоров Рамэнии.
Небо было ясное, и мириады звезд мерцали в ночи. Известные созвездия вырисовывались как никогда четко. Когда Алморкад уже почти спустился со второго яруса крепости, до его ушей донесся ритмичный звон доспехов воинства, что двигалось по Площади Рамэнира. Чей-то громкий голос выкрикивал команды под звуки шагающих боевых порядков.
Правительница Нэвилиарат была уже здесь. Когда подошел Алморкад, она вела беседу с двумя предводителями войска. Один был молод, другой же был стар и сед.
То были короли двух великих владений. Седовласого величали Алнайта; властителем Санамгела и повелителем рода ралигейнов был тот белый старец. Имя другого было Врантур; он был королем народа Афеллаэсса.
В незапамятные времена был основан Санамгел. Еще на заре текущей эпохи выходцы из Вирлаэсса пришли в Межгорье. Так в те дни именовались земли меж двух горных цепей — Хребтом Эрхата и Новыми Горами. Тех людей вел Ралиг, юноша королевской крови хомагейнов. Он-то и стал первым правителем Санамгела.
Афеллаэсс был заложен намного позже. На многие века был он моложе Санамгела, но история его истоков куда более замысловата.
В середине десятого столетия Второй Эпохи Мрака в Антшине вспыхнули мятежи и жестокие распри. Это началось сразу же после кончины короля Трибуя, который не оставил после себя наследника на престол страны антов. Прерван был его род, и он был последним правителем, в чьих жилах текла кровь великого пращура Притула-Сагуда. В тот злосчастный год корону захватил советник усопшего короля. Балта было его имя. Мало кто желал лицезреть узурпатора на антийском троне. Люди восстали против него. Тогда подлый Балта позвал военачальника Рудевласа и повелел ему подавить мятеж силой оружия. Он приказал действовать жестоко и не щадить никого. Но не по душе пришлась Рудевласу его воля, и он отрекся от службы королю-узурпатору. Балта пришел в ярость. Он приказал схватить Рудевласа и без промедлений предать казни. Но военачальнику антов удалось бежать из Гатигрода. Вскоре он и вовсе покинул пределы Антшины. С ним ушли верные ему люди и бо́льшая часть мятежников.
Рудевлас знал, что Балта будет искать его. Вместе с остальными антами, кто отрекся от нового короля, он ушел очень далеко от родных земель. Они перевалили через снежную гряду Новых Гор и оказались в Межгорье. Там они и решили осесть. Так Рудевлас заложил начало нового владения — Афеллаэсс, — которое впоследствии выросло и стало могучим королевством.
Когда же Балта узнал о новом оплоте мятежных антов и до него дошли слухи, что тот оплот процветает, он решил расправиться с теми, кто не преклонился перед ним. Позже между Афеллаэссом и Антшиной шла ожесточенная война. Итогом ее стало поражение и смерть Балты от руки Рудевласа… Весьма подробно сказывают эту историю ее хроники и предания тех лет.
— Ты ли король сих земель? — обратился к Алморкаду старый Алнайта, когда увидел его.
Лицо Алнайты было испещрено глубокими морщинами: каждый прожитый год оставил на его лице свой след. Его взгляд казался усталым. Алнайта выглядел утомленным жизнью. В то же время он смотрел на Алморкада суровым взором могучего воина, и мудрость, накопленная с годами, виделась в его глазах.
— Я, — дал ответ Алморкад. — Рад приветствовать владык Межгорья в своем доме! Скажите же, какие вести вы принесли с собой?
— Вести… — повторил Алнайта. — Вести у нас по большей части недобрые, коли хочешь знать, владыка эрварейнов. Посему мы огласим их утром. Не будем омрачать и без того темную ночь.
— Твоя правда, владыка Межгорья. Тогда я распоряжусь, чтобы вас устроили в стенах крепости.
Алнайта и Врантур привели с собой не очень много воинов. Число их не превышало двух тысяч. Эрварейны не без труда разместили их в стенах Рамэнии.
Остаток ночи Алморкад провел в размышлениях, попытки заснуть оказались тщетными для него. Слова о плохих вестях, услышанные от Алнайты, отгоняли всякий сон и до самого утра не давали покоя.
И вот наступило очередное пасмурное утро. Бледное солнце еще не взошло к тому времени, оно взошло чуть позже, на юго-западе. По берегам Красной Реки разлился серый утренний свет. Он был столь бледен, что почти не давал тени. Над мерзлой землей нависли клубы белого пара, а южный берег реки окутался густым туманом, из-за которого темный горизонт временно исчез из виду. Каменный мост уходил в никуда, растворяясь в серой завесе того тумана.
В большом трапезном зале было шумно. Посреди него стоял длинный стол. Во главе восседала Нэвилиарат. Место во главе стола всегда принадлежало правителю крепости, и Алморкад не имел права нарушать традиции предков, да и не посмел бы это сделать. Посему король Эфоссора сел за стол по правую руку от нее. Место напротив Алморкада занял Ноккагар. Рядом же с Ноккагаром расположился Горм, слева от него — Эривейх, затем — Алнайта и Врантур. Справа от себя Алморкад посадил Зилмита, новоназначенного воеводу Эфоссора. Рядом с Зилмитом расположился новый вождь горцев Драконьего Перевала — Гихдолт, сын павшего в битве с афройнцами Термалока. Остальные места заняли люди из королевских свит и еще несколько волшебников Тригорья.
Лучи утренней зари проникали в зал сквозь узкие окна, в каменных чашах близ стола горели огни. Все это вкупе обливало стены и своды помещения мягким оранжевым светом.
Алморкад встал. Настало время для слова.
— Каждый из нас уже узрел собственными глазами, что великое единение всех племен и народов отнюдь не безнадежный замысел, — громко молвил он. — Оно грядет. Мощь Короля Мрака крепнет, но крепнут и наши силы! Воинства Света стекаются под общее знамя. Под единое знамя Элона! Полки Надземного Мира все прибывают и прибывают в страну, которую Дардол выбрал своей первой целью. К моему несчастью, выбор пал на мои земли, и мой народ ныне под тенью войны.
Нынешней ночью в крепость прибыли короли Межгорья. Властитель Алнайта обмолвился о неких вестях… Я прошу его рассказать всем нам о том, что ему ведомо, что он видел и слышал. Как обстоят дела по ту сторону Хребта, достопочтенный Алнайта?
Алморкад снова сел. Все выжидающе смотрели на старого короля Санамгела. Наконец Алнайта поднялся со скамьи, прокашлялся и заговорил:
— Твои слова об единении, Алморкад, обнадеживают, но расслабляться нельзя. Тьма ползет огромными черными тучами по небосводу. Она расплывается на все четыре стороны света. Велик ныне Всетемнейший! Столь велик он не был еще никогда, сколько знает его Элон. Сбываются старые предсказания Кисторина Ясновидца…
И изольются реки зла Потоком темным в свет. Пощады у них нет. Исток — Истленная Земля. Ворожий полк несмет… Два брега будут воевать, Летит войны стрела.Мы стоим на пороге решающих битв с Мраком. Это будут величайшие битвы Элона. Наш мир — в преддверии новой эпохи. Какой она будет, неведомо. Может статься, все вокруг навеки окутается черной ночью и холодным льдом. Погибнут леса, высохнут моря, все живое постепенно вымрет… Или же, если победа будет за нами, чистые лучи солнца будут озарять землю нового времени.
Королевство Эфоссор — вовсе не первая его цель. Первые удары уже сделаны, король Алморкад. Давно уже пал Олдиор. И от одинокого города Дьюна тоже остались лишь руины и пепел.
— Олдиора и Дьюна больше нет?! — Побледневший Алморкад вскочил с места.
Ноккагар молча опустил голову и закрыл глаза. Чуяло сердце волшебника, что нечто недоброе творится по ту сторону Хребта.
— Мы шли через Дьюн по Дороге Магов, — продолжал Алнайта. — Невдалеке от развалин Города-Отшельника мы столкнулись с малфрунами. Их было немало. Сдается мне, что они снова заняли Тайную Крепь в предгорьях Хребта, потому как именно в ту сторону они двигались. Треть нашего воинства полегла в битве. Раненых мы оставили в Эрдонире. Там же мы узнали, что все силы Эфоссора ныне в Рамэнии и сразу направились сюда. Но, как видишь, Алморкад, наши рати не слишком велики. Врантур, расскажи, что за тень легла на Межгорье.
Теперь встал юный король Афеллаэсса.
— Более половины всего воинства Сынов Рудевласа я оставил в королевстве, — сказал он. — Так же поступил и Алнайта. Ибо в Межгорье тоже идет война… На наших границах бесчинствуют холунги. Их очень много. К тому же, по слухам, Всетемнейший заключил нечто вроде военного содружества с их вождями. Теперь они — вассалы Тьмы. Сомневаться здесь не приходится: он угрожал им уничтожением, коли они откажутся от службы. И в страхе они склонились перед ним. Ныне они сражаются в одних рядах с фрэгами.
— Не удивлюсь, если точно так же он подчинит себе и Ранве-Нару, — произнесла Нэвилиарат.
— А что с русалами Гирданаоки? — спросил Ноккагар. — Стоит еще их твердыня?
— Стоит, но, насколько нам известно, правитель Гирданаоки повел свою армию к границам Омраченного Королевства.
— Что? — встрепенулся Алморкад.
— Да, ты не ослышался, властитель Эфоссора, — произнес Алнайта. — Решимости и отваге русалов можно только позавидовать, но это безрассудно. Они ушли на верную гибель.
— Кто знает! — возразил Зилмит. — Если Король Мрака бросит все свои силы на север, защита его рубежей ослабнет.
— Твоя правда, Зилмит, — согласился Алморкад и вновь обратился к владыкам Межгорья: — А что с Эсалровсом? Придут ли его силы? И что намерены делать гурны Феодена?
— Что касается Феодена, — отозвался Врантур, — нам о нем ничего не известно. Слишком лишь далека та страна от нас. А на помощь из Эсалровса даже не надейтесь. По крайней мере — не сейчас. Ибо, по слухам, что дошли до наших земель, весь Эсалровс в осаде. Фрэги разбились лагерями вдоль его пределов, расставили посты на мостах и переправах через реки, а в прибрежных морях появились эрхигадры. Похоже, что в любой момент фрэги могут выдвинуться на штурм города Галгенда.
— Выходит, что если еще придет помощь, то только из Антшины, — заключил Алморкад. — Но никто не может поручиться, что силы Афройна не ударили по стране антов.
— Воистину, дурные вести вы принесли с запада, — молвил Ноккагар.
Назначенный глава магов встал и оглядел всех присутствующих озабоченным взором. Затем он сунул руку за пазуху и извлек из-под синей мантии небольшой свиток пергамента, перевязанный красной лентой.
— А теперь поговорим о хорошем, — продолжил Ноккагар, и после этих слов все, кто был в зале, застыли в напряженном ожидании. — Вчерашним поздним вечером ко мне в покои прямо в окно залетел ворон. Он сел прямо на мое плечо и каркнул. Я был весьма удивлен таким поведением птицы. Но вскоре я заметил, что к лапе его привязан сей свиток. Он оказался посланием от короля гальпингов. Здесь говорится о том, что происходило на Оннарском Броде со дня отплытия магов в Рамэнию… Я хотел написать ответ, но не успел: черная птица улетела, и я лишь проводил ее взглядом.
— И до сих пор ты молчал об этом?! — не стерпел Алморкад.
— Я решил, что вначале стоит выслушать Алнайту и Врантура.
— Не тяните, Ноккагар! — промолвила Нэвилиарат. — Прочтите нам!
Волшебник развернул хрустящий пергамент.
«С Оннарского Брода, от короля гальпингов Авироктала Хилтского.
Приветствую вас, защитники Гэмдровса! Пишу вам о том, что произошло на Оннарском Броде. А событий здесь случилось немало.
Первые битвы прогремели в первую же ночь после того, как силы Тригорья покинули Гавань. Сам я не принимал участия в первом сражении, ибо тогда был еще на пути из Хилта. Мой военачальник Икинэльд геройски пал в бою. Вместе с моими воинами он выступил навстречу Реке Мрака. Стена, что была им построена на переправе, плохо сдерживала врагов в ту ночь. Они прорвались, но далеко на север пройти не успели. Победа пришла к нам с прибытием на поле брани достославного Вельха и его полков. Войско Огражденной Страны подоспело как раз вовремя.
После кровопролитной сечи фрэги вновь отступили за реку и укрылись под тенью леса. Следующей же ночью они нагрянули новой волной. В ту ночь, в самый разгар сражения, я и привел на Оннарский Брод основные силы Хилта. Мы разбили их в пух и прах. В той битве погиб король Вельх.
После нам в руки попался сам Бэнгил. Мы схватили его и заточили в подземелье Гавани. Но пробыл он там недолго. Ему удалось-таки ускользнуть. Некто неизвестный помог ему в этом, и, похоже, что ушел вместе с ним.
И уже более месяца на Оннарском Броде тихо. Лишь послы Короля Мрака приходили к нам. Не буду писать, на что они нас подстрекали, это и так ясно. Они едва унесли ноги от разгневанного Экгара.
Надо заметить, что наша стена ныне укреплена волшбой русалов. А на берегу Оннара лагерями расположилось великое воинство объединенных народов. Здесь русалы Алубехира, гномы Золотых Гор, люди Хилта и Огражденной Страны, воины Гавани и Сыны Гаррэ, а также волшебники Тригорья. Посему, я мыслю, что мы еще сможем держаться под натиском врага.
И я извещаю вас, защитники Гэмдровса, что Хоромходэк и Береговые Горы тоже примут участие в войне. Однако же, они намерены бросить свои силы на Омраченное Королевство.
Да ослепит врагов блеск клинков ваших! Авироктал».
Ноккагар закончил читать послание и вновь свернул его. В зале еще долгое время царило всеобщее молчание. Лица многих посветлели. И за окнами тоже будто стало светлее.
Алморкад, не говоря ни слова, протянул руку к посланию. Ноккагар с готовностью передал его властителю эрварейнов. Тот пробежал глазами по строкам несколько раз и произнес:
— Стало быть, удерживать Оннарский Брод — тоже не безнадежная затея. В моих мыслях до сей поры я был почти уверен в обратном. Но наши братья до сих пор сдерживают напор Реки Мрака. Оно и видно: иначе мы бы уже узрели войска фрэгов на нашем пороге.
— К нашему несчастью, своей истой мощи Дардол еще не показал, — сказал Ноккагар. — То были… всего лишь пробные атаки с целью оценить наши силы. Кто знает, выстоит ли Оннарская Стена в тех штурмах, которые грядут. Но будем хранить надежду на лучшее!
— Иного нам не остается! — негромко сказал вождь горцев Гихдолт.
— А что нынче с Тремя Меченосцами, маг Ноккагар? — неожиданно спросил Врантур.
— Могу сказать лишь, что они живы. Пока все так, как предсказал Кисторин.
— Предсказал, — невесело усмехнулся Алморкад. — Говоря начистоту, Ноккагар, я не принимаю всерьез в какие-то предсказания. Лишь в силу меча я верю!
— Верь, король Эфоссора, — ответил Ноккагар. — Это твое право. Каждый волен верить в то, что ему кажется истиной.
Наконец он сел. Все молчали. В глазах каждого читались глубокие раздумья.
Через некоторое время Ноккагар встал вновь.
— Сегодня мы немалое узнали друг от друга, кое-что обсудили, — молвил он. — Тьма разрастается, но светоч горит все ярче. Сегодня мы убедились, что единение народов грядет. Я даже осмелюсь заключить, что два великих форпоста Сынов Корленайву — Оннарский Брод и Рамэния — готовы к войне. Мыслю, на этом наше совещание подошло к завершению. Посему, с всеобщего позволения, я покидаю зал.
С этими словами Ноккагар вышел из-за стола и, постукивая посохом о мраморный пол, уверенно направился к выходу. Никто не сказал ему ни слова. Лишь множество взглядов проводили мага до дверей, пока синяя мантия старца не скрылась за ними.
— Два великих форпоста… — раздумчиво повторил до сих пор молчавший Эривейх.
Глава семнадцатая
На смену темной ночи в Светлодолье пришло безмолвное серое утро. Солнце поскупилось на сей раз не только теплом, но и светом.
Путники поднялись на гребень огромного холма. В лицо сразу же дунул морозный ветер. Внизу к западу простирались великолепные, но почти безлесые равнины. Невдалеке они обрывались пологими берегами большого озера, серебристые воды которого виднелись до самого горизонта.
— Озеро Экир… — негромко проговорил Ликтаро.
— Немало верст мы оставили позади, пока добирались до него! — сказал Тэлеск.
Ихтор взглянул на его восхищенное лицо, затем покосился на Хага и пробурчал:
— Немало дней мы потратили даром…
Рунш смолчал и первым двинулся дальше. Теперь путь их лежал по склону вниз.
Хаг на ходу что-то оживленно рассказывал Тэлеску о своем брате-мельнике, который проживает в этих диких местах. Но юноша почти не слушал его: Открывшиеся картины необъятных земель постоянно отвлекали его внимание.
Вскоре они были уже на побережье Экира. Почти у самого озера была возведена старая, мрачноватая на вид мельница. Ветер быстро вертел ее длинные крылья. Ихтор огляделся окрест и бросил Хагу:
— Где же обещанные табуны лошадей?
Хаг помедлил с ответом. Он обернулся к Ихтору и с усмешкой произнес:
— Известное дело где! На пастбищах! Что им здесь-то делать?
К мельнице сбоку примыкало несколько деревянных построек. Одна из них, как сразу подметил Тэлеск, напоминала конюшню. Однако Ихтора это не успокоило.
Гальпинг с недоверием взирал на старое строение. Что-то настораживало его в этой мельнице. Как-то странно выделялась она среди всего прочего. Да, она выглядела мрачной, была не слишком приятна для взора, но не это было главной причиной необъяснимой тревоги гальпинга. Сердцем он чувствовал, что что-то не так, что чего-то не хватает здесь, но не мог понять чего именно.
Когда они подошли ближе, до ушей донесся приглушенный скрип жерновов. Мельник встретил их на входе. Он появился в дверях столь неожиданно, что Меченосцы вздрогнули, когда услышали громкий голос:
— Добро пожаловать в мою скромную обитель! Долог ли был путь, что привел вас сюда?
— Еще как долог! — весело отозвался Хаг и вплотную подошел к угрюмому седовласому старику. — Здравствуй, брат мой Торхламег.
— О, Хаг приехал! В коем-то веке! А я уж думал, что не свидимся мы больше с тобой!
Старики обнялись.
— Так ты прямо из Хилта сюда? — спросил Торхламег.
— Откуда же еще! — улыбнулся Хаг. — Годы свое берут, я чувствую, что подходят к концу мои дни… Вот и решил к тебе наведаться.
— Это ты правильно решил! Ну что ж, заходите в дом, путники! А я пока отведу коня в стойло.
Скакун с готовностью сам последовал за Торхламегом.
Пятеро друг за другом вошли внутрь. Высоко над головой громыхали огромные зубчатые колеса. Прямо посредине со скрипом работали каменные жернова. Помещение было небольшим. Рядом с кучей ящиков, сундуков и всякой разной утвари у стены стоял старый дубовый стол, а в углу, возле кровати лежали мешки с зерном. Окно здесь было всего одно, и то оно было небрежно заколочено досками разной длины и ширины. Хотя толку от него было бы наверно мало, потому как оно было слишком узким, чтобы впустить в дом достаточно света, и располагалось слишком высоко. Свет давал небольшой фонарь, который горел прямо над столом. В одном из дальних углов начинались высокие ступени покосившейся лестницы, которая вела наверх, к зубчатым колесам.
Путники сложили вещи на пол у входа. Ихтор первым заметил, что Торхламег вернулся и сразу спросил его:
— Что вы делаете с мукой, позвольте осведомиться? Куда продаете?
— На севере отсюда близ устья реки стоит деревня. С ее жителями я и торгую. Моя мельница — единственная в этих местах последние несколько лет, посему спрос на товар есть всегда.
— Ясно… — изрек Ихтор.
Гальпинг посмотрел на Тэлеска и взгляды их встретились.
— А озеро здесь просто прекрасное! — вновь заговорил Ихтор. — Может, поглядим на волны Экира, Тэлеск?
Такое предложение отчего-то показалось ему странным. Оно больше походило, если не на приказ, то на очень настойчивую просьбу.
— Пойдем, — кивнул Тэлеск и двинулся к двери.
Рунш и Ликтаро несколько удивленно посмотрели им вслед.
На волны озера взглянуть действительно стоило. Оно сверкало в солнечных лучах красивыми переливами и шумело подобно морю. Гальпинг и эрварейн долгое время шли вдоль берега и любовались им, пока Тэлеск не произнес:
— Ну же, Ихтор. Я полагаю, что ты меня сюда не озеро посмотреть повел. Что ты хотел сказать? Опять о Хаге?
— Видится мне, что в душе ты уже злишься, — проговорил гальпинг. — А коли я скажу, что хотел, твоя злость будет еще пуще. Но я не могу молчать.
— Так говори же!
— Камень ведь при тебе?
— Да, — Тэлеск нащупал круглый предмет у себя за пазухой. — Почему ты спрашиваешь?
— Отдай его мне. Я спрячу его в надежное место…
— Что? Камень? Что ты задумал? Мне запретили кому-либо передавать его! Ты не должен был даже узнать о наших Камнях!
— Разумею, — хладнокровно кивнул Ихтор. — Но ежели он попадет в злые руки, наступит беда. А я смогу сделать так, что его не найдут.
— Какие злые руки? Кто не найдет? Что за бред ты несешь?! — вспылил Тэлеск.
— Не гневайся, друг мой. Нет, так нет. Но знай, что у Ликтаро и Рунша Камней сейчас нет.
— Что? Ты… ты украл их?
— Я вовек бы такого не сделал. Рунш и Ликтаро на время передали их мне собственноручно. Они поступили здраво. А я спрятал их. Дело за тобой.
— Сомневаюсь, что это здравый поступок. Нет, Ихтор, я не дам. Нельзя. И я не вижу смысла?
— Тогда выброси в озеро!
— Ты спятил?! Чего и кого ты опасаешься?
— Тех двоих, — Ихтор кивнул в сторону мельницы.
— Хага и Торхламега? Двух дряхлых стариков? Глупость! К тому же они не враги нам.
— Мнится мне, что намерения их все же черны.
— По поводу Хага мы уже с тобой все обсудили, Ихтор.
— Но ты так ничего и не понял! — отрезал гальпинг. — Во имя Сура, поверь мне, Тэлеск! И дай мне Камень.
— Сур — мне не покровитель. И Камень я не дам, — отчеканил Меченосец. — Нам нечего бояться… Хаг — обычный старый гальпинг. А Торхламег — простой мельник, вот и все! Не знаю, что на тебя нашло, Ихтор.
— Обманываешь сам себя… — усмехнулся Ихтор. — Простой мельник, говоришь? С каких тогда полей он берет зерно? Я вижу здесь только полупустынные дикие земли.
Тэлеск посмотрел в сторону мельницы. Окутанная слабым утренним туманом, она высилась на гребне небольшого пологого склона.
— Быть может, они просто не здесь…
— Или же их нет вовсе, — сказал Ихтор и тоже бросил взор в сторону строений.
Солнце светило уже чуть ярче, однако его лучи все одно были тусклы и холодны. Они разбивались о поверхность желтовато-бурой земли, покрытой местами клочьями травы и мелких кустарников.
Внезапно лицо Ихтора побагровело, а затем сразу побледнело.
— Как же я сразу не заметил! — произнес он; голос его был встревожен. — Это не обычная мельница, Тэлеск! Я сразу заподозрил, что здесь что-то не ладно. И лишь теперь я понял, что именно.
— И чего же?
— Тени.
— Что? — Тэлеск удивленно посмотрел на Ихтора.
— Это проклятая мельница не дает тень на землю!
— Солнце слишком слабое, — Тэлеск поднял глаза к бело-серому небу. — Поэтому так кажется.
— Уверен? Тогда взгляни себе под ноги!
Тэлеск посмотрел на землю под собой и увидел свою тень — сероватую, длинную, но достаточно четкую. У Ихтора тоже была тень. Все отбрасывало тень: каждая травинка и каждый куст, каждый камешек и выступ. Мельница была далеко, но было ясно видно, что земля на западной ее часть столь же светла и чиста, что и на восточной. Лучи света будто пронизали ее насквозь.
Внезапный страх сдавил грудь юноши.
— Ихтор… Как это возможно? Что кроется за этим?
— Колдовство темных рук! — изрек гальпинг. — Нужно немедля уходить отсюда. Там Рунш и Ликтаро! Скорей!
И он бросился к мельнице. Секира была уже не на поясе, а в его руке. Тэлеск обнажил меч.
— Небесные силы! — выдохнул юноша и в следующее мгновение уже догонял Ихтора.
Зловещее строение было все ближе. Именно таким теперь виделось оно Тэлеску — зловещим и страшным. Грозно вертелись над землей крылья мельницы. Тень не падала от ее стен. Юноша понял, что Ихтор прав, что стоит избавиться от Камня прямо сейчас. Либо использовать его силу дабы спастись? Но он не знал, с кем или чем предстояло ему тягаться. Он сунул руку в карман плаща, чтобы извлечь магический предмет, который уже не раз спасал его, но вместо этого достал обычный серый камень слегка округлой формы.
— О нет! — вскричал он и остановился. — Ихтор, его подменили. Камень Могущества уже украден!
Тэлеск был в растерянности. От чувства полного отчаяния у него слезились глаза. Кровь стучала в висках. На мгновение ужасная мысль вспыхнула у него в голове: Камень попал в злые руки! Ихтор был прав. И почему только он не послушался его? Что теперь будет?
Ихтор обернулся. И когда он увидел то, что юноша в ужасе сжимает в руке, он лишь сказал:
— Скорее, Тэлеск!
Распахнув дверь, Ихтор вбежал в жилище мельника, Тэлеск заскочил следом за ним.
Рунш и Ликтаро сидели за столом и спокойно смотрели на ворвавшихся.
— Что с вами? — спросил Рунш.
— Где они?! — изрек Ихтор.
— Кто?
— Старики!
— Отправились за лошадьми куда-то на пастбища, — ответил Рунш. — Скоро отправимся в путь верхом, как и предполагалось.
— Нельзя ждать! — отрезал Ихтор. — Собирайте вещи! Нужно покинуть это место до их возвращения!
— А что случилось? — недоуменно вопросил Ликтаро.
— Мы в опасности! — воскликнул Тэлеск и спустя мгновение он добавил: — И у меня пропал Камень…
— Ясно, — сказал Рунш. — Уходим!
Ант и хал вышли из-за стола. Ихтор встревожено огляделся. Что-то было не так. Жернова не крутились. Зубчатые колеса мельницы были неподвижны. Царила тишина.
Тэлеск хотел было наклониться, чтобы взять свою котомку, но вдруг почувствовал, что не может двигаться. Меч выпал из его руки. Ихтор неподвижно стоял рядом, и краем глаза Тэлеск заметил, что тот связан по рукам и ногам.
В полном недоумении юноша попытался шагнуть назад, но его ноги вдруг тоже оказались странным образом связанными, и он упал на пол. Невесть откуда взявшиеся веревки самостоятельно связали его и Ихтора в один миг.
Рунш и Ликтаро остались свободны. Они спокойно сняли котомки и бросили их обратно в кучу вещей.
— Что происходит?! — вскричал Тэлеск. — Что вы стоите? Развяжите нас! Рунш!
— Это не Рунш, — в отчаянии промолвил Ихтор.
Неожиданно внешность Ликтаро и Рунша стала меняться, и спустя пару мгновений вместо них посреди комнаты стояли уже двое незнакомцев в черных мантиях.
— Собери их оружие, Хаг! — приказал один из них
Бледные лица неизвестных были обращены на Тэлеска и Ихтора. Тэлеск услышал движение у входа. Он повернул голову и не поверил своим глазам.
Он увидел своего приятеля Хага. Старик зашел в открытую дверь и осторожно взял в руки секиру гальпинга, а затем не без труда поднял и меч Тэлеска.
— Хаг! — сдавленно прохрипел Тэлеск.
— Извини, Тэлеск, — произнес старик, непринужденно пожав плечами.
— Что ты делаешь, Хаг?
— Собираю ваше оружие, как видишь. Я принял учение Тьмы, Тэлеск. Искренне сожалею.
Эти слова прозвучали как удар в сердце. Старый гальпинг, который совсем недавно побирался на улицах Хилта, сказал, что принял учение Тьмы. Юноша не мог поверить в этот вздор.
— Значит, с самого начала ты лгал мне? — полушепотом проговорил Тэлеск. — Кто ты на самом деле?
— Еще два месяца назад я был лишь нищим стариком Хагом. Я не лгал тебе, когда мы впервые встретились. Все изменилось позже… Я немного изменил свои предпочтения.
— Подлец! — зло выкрикнул Ихтор. — С самого первого мгновения я знал, что тебе нельзя доверять!
— Да, ты прозорлив, — ухмыльнулся Хаг. — Даже слишком! Мы опасались, что наши замыслы рухнут из-за тебя.
— Кто вы такие? — спросил Тэлеск. — Что вам нужно?
Хаг хрипло рассмеялся.
— Ну, меня ты знаешь, — сказал он. — А что касается остальных, ты, должно быть, уже догадываешься. Быть может, лишь имена тебе неизвестны. Имею честь представить — мастер Бэнгил, Колдун Третьей Власти. Он же — Варс, тот самый конь, который был со мной.
— Не я ли говорил, что странным был тот скакун! — в сердцах воскликнул Ихтор.
Хаг усмехнулся.
— Также представляю мастера Эсторгана, Колдуна Второй Власти, — сказал он. — Доселе он был также известен вам как мельник Торхламег.
Связанные, Тэлеск и Ихтор, лежали на полу и в беспомощном отчаянии смотрели на своих врагов подобно затравленным псам.
— И как ты только опустился до такого? — вновь обратился к старику Тэлеск. — Ради чего?
— Опустился? — переспросил Хаг. — Я бы так не сказал. Мастер Даэбарн подарил мне новую жизнь, Тэлеск. Жизнь без скорби и печали, без старости и нищеты. Ныне у меня есть все, чем обделила меня судьба. Я благодарен Даэбарну, что он открыл мне этот путь. Но он погиб. Ныне мой наставник — мастер Бэнгил, коему я помог бежать из заточения.
— Не надо об этом! — резко прервал его один из колдунов.
— И это новая жизнь, Хаг? — проговорил Тэлеск. — Ты теперь жалкий прихвостень Шестерых, глупый старик! Твое сердце чернеет с каждым днем. Это не жизнь вовсе!
— Это Всеобъемлющая Тьма! — сказал в ответ Хаг. — Вот что се есть. Вам не познать ее сути, ибо вы не стремитесь к познанию. Не всем дано понять великое учение Тьмы. Вернее сказать, способны понять его немногие. К счастью, среди тех немногих оказался я. И я скажу вам одно: Тьма была извечно. Все светильники в конечном счете угаснут, но Тьма останется.
Тэлеск был поражен. Не Хаг стоял перед ним, не тот дряхлый старикашка, который просил милостыню на улицах Хилта пару месяцев назад. Что с ним случилось? Неужто он оказался столь слабоволен? Или же это воистину его осознанный выбор? Спятивший старик!
Сердце Тэлеска пылало от злобы и жгучей ненависти, которые нарастали с каждым мигом и смешивались воедино. Он ненавидел Эсторгана и Бэнгила. Еще сильнее он ненавидел Хага. Но сильнее всех прочих он ненавидел самого себя.
— Довольно пустой болтовни! — раздраженно рявкнул Эсторган. — Мы получили все, что хотели. Камень у нас.
Все вокруг потемнело. Тэлеск больше ничего не видел. Он не слышал и ничего не чувствовал больше. Сознание покидало его. Как ни странно, он это понимал, но не в силах был держаться.
Глава восемнадцатая
Тэлеск с усилием разомкнул тяжелые веки. Когда зрение привыкло к полумраку, он увидел высоко над своим лицом ряды досок — прогнивший деревянный настил. Доски были положены плотно друг к другу, но все же несколько щелей среди них осталось. Через них внутрь пробивались тонкие лучики света. Пахло гнилью и сеном.
Голова заболела внезапной и сильной болью. Руки юноши дернулись, чтобы схватиться за нее, но стало понятно, что они связаны за спиной тугим узлом. К тому же они изрядно затекли: не только из-за веревки, но и оттого, что уже неизвестно сколько времени Тэлеск давил на них весом собственного тела. Ноги тоже оказались обездвиженными.
Юноша перевернулся на бок. Сеном пахло здесь неспроста. Судя по шелесту, оно было набросано здесь повсюду.
— Где это я? — произнес Тэлеск в надежде, что здесь найдется хоть кто-нибудь, кто ответит на его вопрос.
И его надежда оказалась не напрасной.
— В гостях у одинокого мельника, — послышался голос, — который приходится братом твоему доброму приятелю…
Тэлеск узнал голос Ихтора. И теперь он начал понемногу вспоминать все, что произошло накануне.
— Ихтор, прости меня! — проговорил Тэлеск. — Я глупый дурак! Если бы не я, мы бы сейчас наверное были уже в Феодене.
— Да ладно, чего уж теперь, — Ихтор вздохнул. — Что сделано — то уже сделано.
— Где мой меч?
Ихтор усмехнулся.
— Оружие пленников принято держать отдельно от них самих, — сказал он.
— А Камень?! — Тэлеск резко приподнялся и вновь упал на подстилку из сена.
— Твой, конечно же, у колдунов.
— А два других у тебя?
— Нет, — вздохнул Ихтор. — Но и в руки колдунов они еще не попали.
— Тогда где же они?
— В надежном месте. Но, к сожалению, далеко отсюда. Они заполучили только один Камень, и, похоже, они не знали, что у Меченосцев их три. Они думали лишь об одном из них.
— Но откуда им стало известно о нем?
— Известно не было. Но они догадывались, и сегодня догадки их подтвердились. Деяния Меченосцев не остались сокрыты от глаз Тьмы. Проявление силы Камня в Хилте было первым, что навело их на мысли о вашем могучем источнике силы.
— Откуда ты это знаешь?
— Я слышал их разговор, когда вы трое были без чувств. Их магия не смогла лишить меня сознания. Затем они положили нас сюда.
Тэлеск вновь приложил усилия и наконец сел. Вокруг было темно, но он понял, что это не очень большое помещение. Через просветы в стенах попадал не только свет, но и холодный, заносимый ветром воздух. Неподалеку угадывались очертания нескольких бочек и ящиков, а прямо перед собой в пяти шагах он разглядел небольшую дверь квадратной формы.
— А где же Рунш и Ликтаро? — спохватился он.
— Наконец-то про нас вспомнили, Рунш, — послышался смешок хала и шорох сена у дальней стены.
Тэлеск попытался получше всмотреться в темноту, но ничего толком разглядеть не смог.
— Прости, Ликтаро, — сказал он. — Я просто думал о другом. Но про вас конечно же не забыл!
— Ну вот, теперь очнулись все, — прозвучал голос Рунша. — Давайте же думать. Что делать будем? У кого какие мысли?
— У меня сейчас мысли только о еде! — откликнулся Ликтаро.
— И не у тебя одного, — сказал Тэлеск.
— О какой еде?! — вспыхнул Рунш. — Выбираться как будем?!
Ликтаро усмехнулся:
— Как ты себе вообще это представляешь? На данный момент никаких шансов сбежать у нас нет. Сейчас больше всего меня мучает вопрос, как долго нам лежать в этом коровнике?
— Это сенник, — поправил Рунш.
— Да какая к гоблину разница!
Тэлеск повернулся в ту сторону, где в темноте лежал гальпинг.
— А что насчет твоей магии, Ихтор? — спросил он.
Ответ пришел после многозначительного вздоха.
— Отчего все мнят магию и волшбу чем-то всесильным и совершенным, а всех магов считают великими и всемогущими? Мои руки связаны. Се значит, что и чародейство мое тоже связано. Я ничего не могу с этим поделать. И мыслю, что любой маг Тригорья при таких обстоятельствах тоже был бы бессилен.
— Как-то невесело все это… — вздохнул Ликтаро. — Тогда нам остается только ждать. Хотелось бы знать, что эти проходимцы собираются с нами сделать. Неужели поход Трех Меченосцев завершится здесь, на берегах озера Экир.
— Спрашивается, что вообще потащило Трех Меченосцев к этому озеру? — заметил Рунш.
— Да, это моя вина! — подал голос Тэлеск.
— Не кори себя, друг мой! — промолвил Ихтор. — Ты верил Хагу. Но впредь не верь больше никому кроме Рунша и Ликтаро. Даже мне не стоит доверять безропотно. Твоя жизнь очень дорога сейчас, ровно как и жизни других Избранных.
— Ты сказал «впредь»? Говоришь так, будто мы непременно выберемся.
— Это всего лишь очередное испытание для тебя и твоих друзей, Тэлеск. И его нужно пройти, чтобы двигаться дальше.
Долгое время они молчали. Ветер негромко свистел за деревянными стенами, глухо скрипели жернова злополучной мельницы, и воды озера отдаленно шумели.
— Сколько мы здесь уже? — вдруг спросил Тэлеск.
— Один день и одна ночь уже миновали, — ответил Ихтор. — Наступает утро нового дня.
— Так вот почему я так проголодался… — проговорил эрварейн.
— Тише! — прошептал Ликтаро. — Кажется, сюда кто-то идет!
Снаружи послышались шаги. На мгновение, тот, кто стоял за дверью притих, как будто прислушивался. Но вот лязгнул засов, и дверь отворилась. Хлынувший в помещение свет ослепил путников.
— Доброе утро! — раздался голос Хага. — Мастер Бэнгил и мастер Эсторган желают вас видеть.
Старик снял с пояса большой нож и подошел сперва к Ликтаро. В следующее мгновение он перерезал веревки на ногах, но узлы, которыми были стянуты руки, он трогать не стал. Затем Хаг освободил ноги остальным, после чего приказал встать и по одному двигаться к выходу.
— И смотрите у меня! — проговорил он. — Не дурить, а то пожалеете! Ножик мой не только веревки резать может.
Идти было довольно трудно. После долгого обездвижения ноги едва не отказывали. У Тэлеска все тело болело, и с каждым шагом он морщился от этой боли. Хаг равнодушно посмотрел на неровную походку пленников и вышел сразу же вслед за ними.
Вскоре старик уже представил их Бэнгилу и Эсторгану. Колдуны Дардола ждали пленников внутри все той же мельницы, которая молола несуществующее зерно. Они сидели за столом и смотрели на вошедших одинаково надменными взглядами.
Эсторган встал и громко произнес:
— Я хочу знать, как пользоваться этим? — Колдун показал круглый серый предмет, который крепко сжимали его пальцы.
Все четверо узнали эту вещь, но ничего не ответили. Тэлеск гордо смотрел в глаза колдуну и силился найти там хоть каплю чего-то человеческого.
— Я спрашиваю! — взревел Эсторган. — Как использовать его силу?!
Но ответа не последовало и на сей раз. В комнате на несколько мгновений воцарилось гробовое молчание.
— Я жду ответ! — Эсторган все больше впадал в ярость.
Ликтаро усмехнулся.
— Что, так не терпится стать властелином? — изрек он.
Глаза Эсторгана злобно сверкнули.
— Ты смеешь насмехаться, смертный? — прорычал Эсторган. — Ты не в том положении нынче, чтобы это делать! Достаточно одной лишь моей воли, и ты будешь загибаться в смертельных муках.
— Мы не знаем, как использовать это! — сказал наконец Тэлеск, поняв что обстановка накаляется. — Мы применяли его лишь для защиты.
— Глупцы! — ухмыльнулся Эсторган. — Ведомо ли вам, на что поистине способен сей предмет?
Пленники молчали.
— И как же вы защищались им? — вновь спросил Эсторган.
— Достаточно лишь взять его в руку, — произнес Рунш, — и он будет защищать обладателя.
— Ясно… Ничего нового вы для меня не открыли. Разберусь сам. Хаг, уведи их!
— Что вы собираетесь с нами сделать? — спросил Ликтаро.
Эсторган ухмыльнулся.
— Мы? Ничего! — ответил он. — Мне, ровно как и Бэнгилу, плевать на вас. Но есть кое-кто другой, кому вы более интересны. И в ближайшее время поступит распоряжение по поводу вашей дальнейшей судьбы.
— И кто же это распоряжается нашей судьбой? — с вызовом бросил Тэлеск. — Уж не сам ли Дардол?
— Именно он! — Эсторган пристально посмотрел на Тэлеска. — Слышу дерзость в твоем голосе.
— В моем голосе не дерзость. В моем голосе презрение! Я презираю вашего владыку и вас, подвальные крысы!
— Не отплатил бы ты за свои слова! — дрожащим от злости голосом проговорил Бэнгил.
— Он еще отплатит… — Эсторган все также пристально смотрел в глаза Тэлеска. — Сполна! Великий Мастер найдет наказание, достойное этой дерзости. Тебе повезет, ежели ты просто умрешь, жалкий смертный.
Но Тэлеск не думал отступать. Его не пугали угрозы в речах колдунов и их ненавистные взгляды. Кроме того, он осознавал, что они ничего не сделают без приказа, посему он решил воспользоваться этим, чтобы высказать им все в лицо.
— Великий Мастер! — усмехнулся он. — Так вы его теперь именуете? Знайте, что нас не бросает в дрожь от его имен! Рано или поздно шаткая власть Дардола падет, он будет повержен, а вас предадут казни.
— Шаткая власть? — поморщился Эсторган, не сводя глаз с Тэлеска. — Уведи их, Хаг. Бэнгил, проследи, чтобы все прошло без происшествий.
Испуганный старик Хаг неуверенно открыл дверь, и пленники друг за другом покинули мельницу. Когда их завели обратно в сенник и вновь связали ноги, Бэнгил подошел к Тэлеску и, склонившись над ним, сказал:
— Даэбарн, которого ныне больше нет, сказывал, что один из Трех дерзок в речах своих, что чересчур смело он отзывается о Великом Мастере. Наконец-то я узрел наглеца собственными глазами.
Тэлеск сидел на забросанном сеном полу, Бэнгил стоял перед ним. Взгляды их встретились, и долгое время они смотрели друг на друга с взаимной неприязнью. Наконец колдун развернулся и вышел.
Дверь захлопнулась, засов щелкнул. Снова наступила тьма. Еще день и еще ночь томились они без еды и воды в холодном сеннике. Ослабшие, они даже стали реже разговаривать. Но умереть от голода им не дали. На заре квадратная дверь открылась. Это были Хаг и Бэнгил. Колдун повелел Хагу развязать пленникам связанные за спиной руки и связать их спереди. Когда это было сделано, Хаг вышел, и через некоторое время вернулся с кувшином и хлебом в руках.
— Поймите правильно — это не из жалости, — ухмыльнулся Бэнгил. — Просто нельзя допустить, чтобы вы сдохли раньше времени.
Так было каждый день. Утром им приносили пищу и воду, и дверь после этого закрывалась до следующего дня. Лишь изредка ее отворяли, чтобы убедиться, что пленники на месте. А пленники уже не помышляли о побеге. Они ясно понимали, что ничего из этого не выйдет. Кое-как закутавшись в плащи и зарывшись в сено, в молчании они коротали ночи и дни. Время тянулось медленно, и вечностью казался каждый час.
Тэлеск думал о родителях, о родном острове. Теперь это казалось ему чем-то столь далеким и недосягаемым, словно ненастоящим, навеки утонувшим в сером сумраке прошлого. Мысль, что он никогда больше не увидит родителей, не войдет под крышу дома, в котором родился и вырос, угнетала его все больше. Он пытался думать о чем-нибудь другом — о чем-то хорошем и светлом. Иногда это ему удавалось, но не надолго, потому что в итоге все хорошее вдруг мрачнело и искажалось в его мыслях. Тэлеск не раз вспомнил прекрасную Карпилен, с которой судьба свела его на восточных отрогах Хребта. Как он мечтал увидеть ее еще хоть раз! Но все сводилось к одному — теперь он был узником, который бессмысленно коротал время в неволе и ждал своей участи.
Они не знали, сколько времени прошло: наверное, пять или шесть дней. Им было уже все равно. Даже Ихтор, который до недавних пор всегда считал закаты и рассветы, не мог точно сказать. Но череда унылых дней подошла к концу…
Однажды вечером, когда уже почти стемнело, снаружи послышался нарастающий шум. Вначале он был отдаленным и едва не сливался со свистом ветра, но с каждым мигом он был все ближе, и постепенно все другие звуки пропали на его фоне. И вот уже совсем рядом грохотали колеса телег, и тяжелый глухой топот сотрясал мертвую землю, смешиваясь с лязгом и звоном металла. Несмолкаемые хриплые выкрики и беспорядочные обрывки фраз, которые больше походили на рычание, перебивали друг друга.
Тэлеск открыл глаза. Любопытство взяло верх над усталостью. Он собрал все силы, подполз ближе к стене и приник к ней лицом. Через щель между досок он мог все рассмотреть.
Он никогда не видел их. Но без труда понял, что это именно они. Мимо проходили упорядоченные толпы облаченных в латы фрэгов. Глаза их горели в темноте красными огнями. С собой они тащили телеги, тяжело нагруженные разными ящиками и сундуками.
Как Тэлеск и ожидал, войско не собиралось проходить мимо. Вскоре оно остановилось, и послышался голос Эсторгана. Но Тэлеск не смог разобрать ни слова: то ли оттого, что он был слишком далеко, то ли оттого, что колдун вел речь на незнакомом языке.
— Тэлеск! Что там? — послышался голос Рунша.
— Отряды фрэгов, — почти обреченно бросил Тэлеск и отполз на прежнее место.
— Откуда это они? — проговорил Ликтаро, тоже придвинувшийся к стене сенника. — Неужели из Омраченного Королевства?
— Не похоже, — ответил Тэлеск. — Оно в другой стороне. Они, кажется, прибыли откуда-то с севера.
Ночь, которая наступила, как и ожидалось, не предвещала быть спокойной и тихой. Фрэги непрестанно шумели, гремели, горланили что-то на своем противном для слуха наречии. Время от времени снаружи слышались вопли и грохот разбиваемых ящиков. Должно быть, они делили награбленное добро.
Ночью Тэлеск услышал еще кое-что. Внезапно где-то совсем рядом раздался визг, тонкий и нестерпимый, от которого даже фрэги прекратили гвалт. Юноша узнал этот звук. Ему не нужно было выглядывать за пределы деревянной тюрьмы, чтобы понять, кто это и откуда. Это был уже известный Меченосцам гигантский нетопырь.
На следующий день, когда бледное солнце было уже наверное на юге, неожиданно лязгнул засов. На пороге пленники увидели темную фигуру огромного малфруна с толстым кривым рогом во лбу. Когда он вошел, с трудом миновав дверной проем, за его спиной появился еще один.
— Говорят, здесь Три Меченосца? — прохрипел первый.
Второй после этих слов дико заржал. Было очевидно, что это был смех, хотя больше это походило на икание или предсмертные вздохи.
— Всеобъемлющая Тьма! Да их тут четверо! — проговорил первый. — Кто здесь лишний?
Фрэг схватил за грудки первого попавшегося пленника и одной рукой поднял его с пола. Это был Ликтаро. Малфрун посмотрел на юношу в глаза и насмешливо произнес:
— Ты часом не из Трех Меченосцев?
Второй вновь рассмеялся.
— Убери лапы, грязное отродье! — стиснув зубы изрек Ликтаро.
Красные зрачки фрэга вспыхнули. Он с силой встряхнул юношу, отчего у того едва не потемнело в глазах.
— Я спрашиваю, ты Меченосец, щенок?! — прорычал он.
— Да… — выдавил Ликтаро.
— Ты слышал? — Первый фрэг обернулся ко второму. — Он Меченосец!
Теперь они заржали вместе. Малфрун отшвырнул юношу и шагнул уже было к Тэлеску, когда за спиной его раздался повелительный возглас:
— Заклятый! Что ты здесь делаешь? Вон отсюда!
На входе стоял Бэнгил. Первый малфрун недовольно рявкнул и покорно вышел. Второй покинул помещение вслед за ним, испуганно пряча глаза от колдуна.
— И готовь войско к походу, Заклятый! — бросил Бэнгил. — Завтра выступаем!
— Откуда пришли эти фрэги? — спросил вдруг Ихтор.
Колдун метнул в его сторону насмешливый взгляд и произнес:
— Какая тебе разница, смертный? Из Шангверна — деревни гурнов, что на северном побережье озера, близ устья реки Файтлари. Однако гурнов в Шангверне больше нет, как нет и самой деревни. Когда воинство Великого Мастера взяло Олдиор, а затем Дьюн, большая его часть двинулась обратно в Крепь Даэбарна, но часть направилась к берегу Экира.
На мгновение Бэнгил замолчал.
— А теперь извещу вас о главном, — продолжил он. — Нынешней ночью получен приказ из Ханборуна. Пленников, то есть вас, велено предать водам озера Аймкалас. С вами же в бездне этого озера сгинет и пресловутое оружие Трех Избранных. Но есть одна оговорка, — Колдун усмехнулся. — Велено утопить всех, кроме тебя!
Тэлеск увидел, что перст Бэнгила указывает прямо на него. И все похолодело у него внутри, а сердце сжалось от накатившей волны страха.
— Тебя, дерзкий юнец, велено везти в Ханборун! У Великого Мастера особые планы на твой счет. Сочти за честь — ты лично предстанешь перед Ним!
С этими словами Бэнгил удалился и замкнул за собой дверь.
Поутру пленников вывели на свет. Жадно глотая воздух, ведомые Бэнгилом, они медленно продвигались туда, где уже выстроились в длинную колонну обозы. Вокруг них в ожидании приказа об отправлении расположились сотни фрэгов.
Как только пленников подвели ближе, сотни пар глаз устремились прямо на них. Фрэги глазели на них не то с ненавистью, не то со страхом, не то с насмешкой, — этого было не понять. Воины Дардола знали, кто ныне в плену у Эсторгана и Бэнгила. А если даже не знали, то наверняка догадывались, что трое из четырех предречены как те, кто принесет погибель Великому Дракону.
Вскоре путники увидели и свою будущую повозку. На одной из телег стояла большая железная клетка, сделанная из толстых прутьев. Выглядела она тяжелой. Должно быть, предназначалась она изначально для какого-то огромного зверя.
Тэлеск на ходу размышлял о своей участи. Всех утопят, а ему предстоит умереть от кошмарных мучений в логове Короля Мрака! Эта мысль не давала ему покоя всю ночь. Никто не сомкнул глаз минувшей ночью. Одинаково для всех четверых она была ночью раздумий. И никто не проронил ни слова до самого утра.
«Но неужто ничего уже не сделать?! — отчаянно думал Тэлеск. — Три Меченосца попали в руки колдунов! Как же все это глупо! И в этом моя вина. Не надо было верить этому подлецу Хагу! Но кто же знал? Кто знал? Ихтор знал…»
Юноша увидел Хага. Старик укладывал какой-то длинный черный сверток в одну из повозок. «Старый кусок дерьма!» — скрипнул зубами Тэлеск.
Железные створки звякнули за спиной. Высота клетки позволяла стоять в полный рост. И пленники стояли. Они стояли и молча смотрели, как один из фрэгов вешает огромный замок и злорадно ухмыляется при этом. Их отчаянные взгляды надолго застыли на этом замке. Наконец они сели на дощатый пол клетки и вновь погрузились в грустные думы.
Эсторган велел Заклятому выдвигаться, и предводитель фрэгов громко прогорланил какие-то непонятные звуки, после которых малфруны повскакивали и встали вдоль обозов.
Длинная вереница повозок и телег, которые приводились в движение силами малфрунов, тронулась с места и поползла вдоль побережья большого озера. Одинокая мельница исчезала в тумане. Обогнув вскоре гребень холмов, войско взяло путь на восток — в сторону Хребта.
Глава девятнадцатая
Никто не мог поверить в падение Огражденной Страны. Скорбь тяжким камнем висела в сердцах. Но ничья скорбь не могла сравниться с той, что заполняла сердца отчаявшихся халов. Жен и детей они оставили в стране, которую захватил враг. Принц Албин два дня не выходил из своего шатра. И никто не решался прервать его горестные думы. О чем размышлял он, принц без наследного трона, будущий король без королевства, последний из рода Сото — было понятно каждому.
Когда он вышел, все заметили, что посуровело его молодое лицо, что ясный доселе взор его потускнел, затуманенный слезами скорби. Он вышел и обратился к сородичам:
— Сокрушены стены Эндгинг. С детства каждый из нас считал их несокрушимыми. Но враг разомкнул кольцо величественных укреплений, что веками охраняли жизни нашего народа. Мы — последние из своего народа. Последние гингатары Гэмдровса. Коли одержим мы победу в решающем сражении и коли останется в живых кто-либо из нас, тогда со временем мы возродим наш род и вновь отстроим наши твердыни и города. Коли же мы погибнем — наш род угаснет навеки. Значит, такова воля Зиждителя…
Авироктал проводил смотр войск, велел воинам приводить в надлежащий вид оружие и доспехи, изрядно поврежденные за время прогремевших боев. Кузнечные мастера гномьего племени не отказали в помощи и с готовностью взялись за любимое дело. Катапульты тоже приводились в порядок совместными усилиями людей Коландока из рода Гаррэ и мастерами Золотых Гор.
Акиткер и Фокрэл встречали возы со съестными припасами и руководили их разгрузкой. Повозки одна за другой прибывали из хранилищ Гавани. Еды там оказалось вполне достаточно, чтобы прокормить всех воинов.
— Бездонны закрома твоих амбаров, Акиткер! — не переставал удивляться Фокрэл, когда очередной воз заезжал в лагерь. — Я думал, что там едва ли наберется пара телег. Но это уже двенадцатая!
Акиткер расхохотался:
— Поистине, это только остатки. В начале года амбары просто ломились от запасов еды. Но с оружием и одеждой все гораздо хуже. Придет не больше двух-трех повозок. Оружейное дело в Гавани никогда не почиталось, а в теплой одежде мы особо не нуждались, потому как в нашей лощине не бывало сильных холодов.
Верный ворон Главного Капитана побыл в лагере совсем недолго. Благодаря стараниям Экгара и Акиткера птица снова была полна сил, и уже на второй день после возвращения сидела на плече хозяина, весело каркая и хлопая черными крыльями. Ворон был готов к новому перелету, на сей раз — на север, в Эфоссор. Король Хилта привязал к его лапе послание, и вскоре Агдар уже исчез в сером небе.
Акиткер с грустью посмотрел ему вслед и обратился к Верховному Магу, который тоже стоял рядом:
— Так что ты выведал, великий Экгар? Помнится, ты говорил, что сумеешь узнать, что видел мой Агдар, когда летел с юга.
— Ничего хорошего, Акиткер. Мне известно, что видел он с высоты полета. Сумрак сгущается над Омраченным Королевством. Враг готовит невиданное воинство — величайшее из воинств, когда-либо шагавших по этой земле.
Акиткер взглянул в мрачное лицо чародея. На миг правителю Гавани показалось, что отчаянием исполнены очи великого Экгара. Но это мелькнуло лишь на миг, ибо в следующее мгновение он вновь увидел там неукротимую решительность и мудрость.
Экгар захотел уйти подальше от голосов и шума и поднялся на стену, где несли дозор молчаливые часовые. Он долгое время стоял там и размышлял. Ветер свистел в его ушах и развевал длинную бороду. Лицо его выглядело хмурым и несколько встревоженным.
— Мы едва нашли тебя, мастер Экгар! — послышался голос Хордайна. — В наступающих сумерках трудно отличить мага Тригорья от дозорных.
Верховный Маг обернулся. Он увидел Хордайна и Ариорда.
— Что-то стряслось? — негромко спросил он.
— Это касается Избранных.
— Что с ними?
— Слабые дуновения с запада, — начал Ариорд. — В них мы чуем недоброе.
— Боюсь, что Три Меченосца захвачены в плен, — со вздохом добавил Хордайн.
Экгар напрягся, но в то же время как будто остался спокоен в лице.
— Я так и думал, — промолвил он. — Вы духовно связаны с Тремя Меченосцами. Вы были их наставниками и провожатыми. И если вы чуете недоброе, то и я не сомневаюсь в истинности своих предчувствий.
— И что же теперь нас ожидает? — осторожно спросил Ариорд. — Это конец?
— Не знаю, — чуть слышно произнес великий Экгар. — Храните в сердцах надежду. И помните, что никто не должен сего узнать. Не сейте горести среди воинов, ибо многих из них поддерживает в бою одна лишь надежда на Трех Меченосцев.
Где-то далеко-далеко на севере в размышлениях пребывал другой маг Тригорья. Ноккагар хотел остаться наедине со своими мыслями, и потому он сидел в башне, где располагались предоставленные ему покои. Волшебник сел у открытого окна и закрыл глаза. Он втянул носом свежий зимний воздух и замер.
Мысли чародея понеслись далеко-далеко на юг. Магический взор устремился за хребет Закатных Гор. И Ноккагар вдруг узрел то, что Три Меченосца живы. Большего он узнать не сумел, но этого было и не нужно — сердце его успокоилось.
— Ноккагар…
Волшебник вздрогнул и открыл глаза. В покои вошел Вирридон.
— Извини, если помешал, но мне необходимо поговорить с тобой, — молвил маг.
— Не помешал. Слышу тревогу в твоем голосе. Присаживайся.
Ноккагар указал на кресло, которое стояло рядом.
— О да, — вздохнул Вирридон. — Есть повод для беспокойства.
— В чем дело?
— Речь о Камнях.
Ноккагар напрягся и взволнованно посмотрел в его глаза.
— Я боюсь, что Три Меченосца в беде, — произнес Вирридон после недолгого молчания. — Но не могу утверждать это. Однако я уверен в том, что по меньшей мере один из Камней, которыми владели Три Меченосца, попал в руки слуг Тьмы.
В покоях Ноккагара воцарилось молчание. Было слышно, как ветер треплет стяги за окном, как кипит работа где-то внизу, сопровождаемая окликами и криками.
— Если это правда, — раздумчиво ответил Ноккагар, — то это конец… Конец всему… Мы не можем сделать что-либо.
— Это тяжелое испытание Избранных.
— Хорошо, если они справятся, — вздохнул Ноккагар. — Никому больше не говори об этом, Вирридон. Нельзя отнимать надежду у народа.
— Я не собирался это делать. Но боюсь, что мне необходимо вмешаться.
— Вмешаться во что?
— В эти дела с Камнями. Я должен быть там. Если в один день ты не найдешь меня в крепости, то не удивляйся и не ищи меня.
— Ты больше нужен здесь, — возразил Ноккагар.
— Я нужен там, где мое творение! — сказал Вирридон. — Я в ответе за создание Камней и за их хранение, если ты не помнишь.
Ноккагар только вздохнул и посмотрел Вирридону прямо в глаза. Что-то творилось в сердце Камнесоздателя, но он не мог понять что именно. Какие силы боролись в нем? И в чем была суть этой борьбы? Ноккагар не мог уловить ничего, что дало бы ему ответы, да и не то заботило его в эти темные дни.
В лагере же на берегу реки Оннар продолжилась череда серых дней. Вскоре и Агдар благополучно возвратился из Рамэнии. Ответа с севера он не принес. Январь уже подходил к концу, когда вернулись те, чьего возвращения уже почти никто не ждал. Многие забыли про них, а те, кто помнил, давно считали их мертвыми. Смерть сопровождала их во вражеских землях, куда они отправились по поручению Авироктала в середине декабря. Но тем не менее они вернулись.
Разведчик Инклиод с тремя своими соратниками объявился внезапно. Недаром они считались лучшими в Хилте: никто и не заметил бы их, если бы они сами не окликнули дозорных на стене. Когда их узнали, весь лагерь оживился. Весть об их прибытии разнеслась моментально.
В скором времени они уже сидели в шатре короля Авироктала в окружении всех владык, военачальников и магов. Все внимательно слушали рассказ о том, что довелось увидеть разведчикам.
— Ничего хорошего мы сказать не можем, — начал Инклиод. — Они еще не выдвигались… Однако Тебальгирд уже переполнен, и стены крепости словно трещат, ибо столь несметные полчища они сдерживают внутри. И полчища те все пополняются — новые прибывают с юга.
На сей раз мы не углублялись в сумрачные земли и разбили лагерь неподалеку от перевала. Твердыня Тебальгирд была видна как на ладони. Мы следили за ней не смыкая глаз. Вначале там было пусто, но не прошло и двух недель со дня победы на Оннарском Броде, как новые полчища начали подтягиваться к воротам крепости.
Самое большое воинство пришло с Линаля. Мы были ошеломлены, когда узрели, что вперемешку с фрэгами пришли люди. Похоже то были воины с островов Ранве-Нара.
— Ранве-Нара! — воскликнул Албин. — Подлые перебежчики!
— Увы, — промолвил Экгар. — Они всегда дрожали перед властью Короля Мрака. Страх! Он заставляет их склоняться на сторону Тьмы. Ранве-Нара могла бы быть могучей страной, кабы ее народ не был столь слабоволен. И это первое, за что тех людей нужно осуждать. Будь их короли чуть решительнее и тверже, никто никогда не посмел бы прийти к ним с мечом войны.
— Бывали времена, когда Ранве-Нара сама выходила войной на Вирлаэсс, — добавил Ариорд. — Однажды они высадились в Тунскире и Денхире. Не помню, как развивались те события, но знаю, что их попытка захватить Вирлаэсс была крайне неудачной.
— За предательство ли осуждать их, или же за слабоволие, — сказал Фокрэл, — они все же решили стать нашими врагами в этой войне.
— Давайте ближе к делу! — произнес Авироктал. — Продолжай, Инклиод.
И разведчик возобновил свое повествование:
— Как я уже сказал, не над Линалем нынче собираются тучи великой грозы. Ныне сбор воинств проходит в Тебальгирде. Число их воистину велико.
— Кто поведет войска, вы разузнали? — спросил Экгар.
— Разузнали. Для этого нам пришлось пойти на огромный риск, но мы все же сделали это. Мы схватили одного фрэга, который праздно разгуливал у стен крепости. По-нашему он разговаривал плохо, но кое-чего мы от него добились. Во главе передовых сил будет стоять Драугнир.
— Драугнир… — повторил Верховный Маг. — Колдун Четвертой Власти. Он же и властитель Тебальгирда, насколько нам известно. Он поведет передовые силы? Сомневаюсь, что будет только один из Шестерых. Кто-то еще?
— Это нам неизвестно. Мы проведали лишь то, что основное войско будет наступать не сразу. Фрэг говорил, что Ханборун готовит нечто особенное для нас, чего еще не было доныне. Что именно, толком, судя по всему, он и сам не знал.
— Но почему войска поведет именно Драугнир? — недоуменно проговорил Авироктал. — Почему бы не поручить это кому-нибудь повыше. Эсторгану, например! Насколько ведомо мне, этот колдун был вторым по рангу в числе Шестерых, и, по слухам, в могуществе не уступает Даэбарну.
— Фрэг говорил нам что-то насчет этого, — ответил Инклиод. — Мы поняли только, что Эсторган и Бэнгил ныне заняты другими делами.
— Когда ожидается их выступление? — спросил Авироктал.
— В ночь на седьмое февраля, если тот фрэг сказал правду. В общем, все, что было можно, мы из него выжали. И, разумеется, в Тебальгирд он уже не вернулся…
Все молчали. Гном Златолив бесцельно смотрел в одну точку, одной рукой разглаживая седую бороду, другой — ощупывая на поясе свою секиру. Кэневаур, казалось, уснул, потому что его глаза были едва приоткрыты. Акиткер и Коландок осушали свои кубки и раздумывали над словами Инклиода. Маги покручивали посохи в руках и о чем-то перешептывались между собой.
— Что ж, теперь нам известно главное, — заключил Экгар. — Они выступят в ночь на седьмое. Осталась всего неделя.
— Хотелось бы все же знать, что готовит для нас Король Мрака, — проговорил Авироктал. — Есть ли у тебя какие-либо догадки, великий Экгар?
— Нет. Боюсь, что мы узнаем об этом не раньше, чем увидим своими глазами.
— Узнай мы и сейчас, — добавил Фокрэл, — стало бы нам легче от этого? Мыслю, что нет.
Слабое, размытое пятно на небе, каким выглядело солнце, тем временем все больше подбиралось к вершинам Закатных Гор, придавая им кроваво-красный оттенок, и вскоре медленно опустилось за Хребет. Серые облака тумана, которые висели над землей на протяжении всего дня, ближе к ночи рассеялись, и ветер понес бесформенные клочья на восток, еще больше разрывая их о верхушки полумертвых деревьев. Россыпи звезд появились на очищенном небосводе. Похолодало.
Фокрэл взошел на стену и втянул носом свежий морозный воздух. Взор его невольно устремился к противоположному берегу покрытой льдом реки. Тот берег был местами запорошен снегом, а черные деревья, подверженные некогда пожару, укутались в роскошные белые одежды.
В ночь на седьмое февраля белые молнии раскололи южное небо, и черные тучи, что собрались на горизонте, вновь поползли на север, сопровождаемые несмолкаемыми раскатами грома и подгоняемые злобным южным ветром, могучим и холодным.
— Они идут, — выдохнул Фокрэл.
Авироктал стоял рядом и вглядывался в почерневшую даль.
— Передвигаются фрэги довольно быстро, — сказал он. — Через сутки они должны быть у реки. Действовать нужно немедля! Где Экгар?
— Я здесь, почтенный король Хилта! — прозвучал за спиной голос Верховного Мага.
Волшебник уже был на стене. Он появился, как всегда, незаметно. Нарочно ли он это делал, или же это выходило у него случайным образом, никто не знал.
— Я здесь, — повторил Экгар. — Верные речи ведешь. Время пришло! Буди всех, кто спит. Объявляй всеобщий сбор.
Рог прогудел над лагерем. Но никто и не спал в эту злосчастную ночь. Вскоре воины стали выходить из палаток и шатров и строиться вдоль укреплений Оннарского Брода.
Спустя некоторое время великое воинство всех народов Гэмдровса стояло под ночным небом. Свет луны отражался в их шлемах. Рядом с ратью людей выстроились ряды гордых сереброволосых русалов, на чьих белых хладнокровных лицах не читалось никаких чувств, и лишь глаза их выражали черный цвет печали. Бородатые гномы то и дело беспокойно поправляли ремни, крутили в руках тяжелые молоты и секиры. Их лица были угрюмы как никогда, и в отличие от всех они не стояли строем, потому выглядели толпой отъявленных головорезов. Рядом с халами расположилась стая боевых псов. Они чуяли грядущую битву и беспокойно вертели, пытаясь поймать носом запахи, которые приносил ветер.
Экгар окинул бесконечные ряды войска суровым взором. Общим счетом перед ним стояло более двенадцати тысяч воинов.
— Необходимо распределить наши силы, — изрек Экгар, обращаясь к королям и военачальникам. — Нужно устроить засаду на том берегу, как было решено на совете.
— Позволь мне и моим воинам взяться за это дело! — сказал Албин. — Нас около четырех тысяч… Из них добрая половина — лучники.
Голос Албина звучал гордо и настойчиво. Экгар задумался на миг.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда веди халов на место прямо сейчас. Расположи лучников в роще. Ударите с флангов.
— Я все понял! — бросил Албин и направился туда, где выстроились ряды халов.
— Желаю удачи в бою, сын Вельха! — бросил ему вслед Фокрэл.
Албин обернулся и встретился взглядом с хилтским военачальником.
— И тебе, — холодно кивнул он.
В скором времени четыре тысячи пеших воинов перебрались через стену, пересекли замерзшую реку и углубились в лес. Последние из Сынов Сото в сопровождении нескольких сотен закованных в латы псов отправились к месту грядущей смертельной схватки. Не только сам Албин, но и каждый воин был полон решимости принять бой, готов был биться во имя своей уже несуществующей страны и мстить за гибель своих родных и близких.
— Фокрэл, возьми две тысячи гальпингов и отправляйся к запруде.
— Будет исполнено, великий Экгар!
— Кэневаур!
— Я здесь, почтенный Экгар, — отозвался владыка русалов.
— Ты знаешь, что делать?
— Знаю. Коландок и его воины отправятся с нами.
Экгар согласно кивнул.
На утро защитникам Гэмдровса не довелось увидеть рассвета; не увидели они солнца и днем. Причиной тому были все те же темные тучи, которые подступали с юга и заполняли собой полнеба. Серый день, полный напряжения, которое ощущалось везде и во всем, плавно перетек в темную ночь.
— Я слышу их, — тихо произнес Экгар. — Полчища Мрака на подходе.
Авироктал прислушался что есть сил. Поначалу до его ушей доносился лишь свист ветра, который гулял где-то среди верхушек деревьев. Но через несколько мгновений он услышал далекий вопль, затем еще один, потом несколько хриплых криков слились в один и уже не смолкали.
Странный леденящий ужас налетел на защитников Брода, проникая в самые сердца. Каждый из воинов ощутил холод, которым повеяло с противоположного берега. Дыхание Мрака стремилось сломить их волю перед самым сражением.
— Луки к бою! — прокричал Авироктал.
Вскоре южный берег, который и без того казался темным в ночи, потемнел еще больше. Тысячи черных теней выползли из мрака. Они были словно единое черное полотно, пробитое несметными огнями алых глаз.
Дикие вопли фрэгов прекратились. Они остановились. Река Оннар оказалась куда шире, чем они предполагали, и лед, который покрывал ее, не внушал им доверия. Огромная темная фигура с широким щитом в руке неуверенно ступила на него и сделала несколько шагов. То был вожак малфрунов. Его глаза горели яростнее всех. Он бросил исполненный ненависти взгляд в сторону стены, которая тянулась вдоль всего противоположного берега, и что-то громко прорычал на своем жутком языке. Тот рык звучал, как яростное проклятие.
Он посмотрел на стену и затем опустил взгляд на ледяной покров реки. Тягостное молчание повисло на обоих берегах. Тетивы луков на стене были натянуты, и стрелы готовы были вырваться из них, но приказа стрелять пока не поступало.
Вдруг правая рука фрэга взметнулась в воздух и все узрели в его руке огромный цеп. Повелитель серых полчищ вмиг раскрутил его над головой.
— Удержи лед, Кэневаур, — шептал Экгар. — Удержи его…
Сделав последний взмах, малфрун ударил о лед. Тяжелый набалдашник цепа с гулким звуком обрушился на ледяной мост, но лед оказался крепок, невзирая на великую силу удара. Фрэг мыслил именно так. Он и не догадывался, что некая незримая сила укрепляет ледяной покров.
Вожак вновь посмотрел в сторону укреплений. Лишь замерзшая река отделяла его о них. И он вновь вскинул правую руку, раскручивая цеп над головой. И когда он издал полный ярости призывный вопль, все полчище малфрунов повалило на лед с шумом и криками. И он повел их, могучий и ужасный повелитель темных воинов. Первые ряды их пали, как только зазвенели тетивы луков, и стрелы со свистом вырвались им навстречу. Они сыпались со стен, и фрэги, сраженные лучниками, падали на лед. А предводитель все шел, и все стрелы, что летели к нему, он легко ловил широким щитом. Из его уродливой пасти вырывались призывные крики, и все как один его верные воины бесстрашно шли вслед за ним.
Тем временем отряды, возглавляемые Фокрэлом, стояли в чаще близ плотины. Фокрэл и Куннэльд, глава второго отряда, вышли на берег к месту деревянных сооружений, что удерживали реку. Вода срывалась с них водопадом. Вскоре отдаленные звуки битвы донеслись до их ушей.
— Сражение началось, — произнес Фокрэл. — Немного подождем, чтобы быть уверенными, что фрэги не ринутся к плотине, и пойдем в бой.
Он устремил взор на северо-восток. Там было темно, но он увидел далекие вспышки магии Тригорья. Куннэльд проверил пальцем лезвие меча и проговорил:
— Мыслю, что нет никакой нужды чего-то ждать. Эти твари не пойдут сюда.
— Ты так уверен в этом?
— Да, повелитель Фокрэл. Мне неведомо, что вы решали тогда на совете. Да только одно я знаю наверняка: если малфруны даже поймут, что река запружена, то уже слишком поздно разрушать плотину. Все покрылось льдом. К тому же должно пройти время, чтобы пруд вновь превратился в быструю мелководную реку.
— А они ждать не намерены, — задумчиво проговорил Фокрэл. — Ну что ж, вероятно, ты прав. Вели воинам строиться, Куннэльд.
— Когда выступаем?
— Прямо сейчас. Да только в рог не вздумай трубить.
— Сам понимаю, — усмехнулся гальпинг и исчез в тени чащи.
Звуки боя смешивались с шумом водопада. Фокрэл постоял еще немного, с беспокойством прислушиваясь, и пошел вслед за Куннэльдом.
Штурм Стены Икинэльда был теперь в своем разгаре. Полчища фрэгов были несметны. Все новые и новые тени с горящими глазами выползали из леса, и в скором времени, вся поверхность ледяного покрова из серовато-белой превратилась в черную от фрэгов, которые просто кишели на нем.
Они подобрались к стене и уже напористо взбирались по длинным лестницам. Но никто не мог подняться на стену, а те, кто добирался до самого верха, тут же падали, обезглавленные топорами и клинками. Однако лестниц становилось все больше, и все большее число свирепых малфрунов облепляло стену. Из черной толпы летели стрелы. Часть из них со стуком ударялись в стену, другие свистели над головами защитников Гэмдровса, а некоторые попадали прямо в цель и уносили жизни людей и гномов.
— Силен их натиск! — прокричал Авироктал, воткнув копье в очередного проворного фрэга, который сумел взобраться слишком высоко. — Но пока держимся!
— Позволь мне и моим братьям выйти на врага! — прогремел звучный голос гнома Златолива. — Нашему народу сподручнее биться стоя на земле.
— Нельзя, владыка Мадвиаля! — отрезал Авироктал. — Не обессудь, но еще рано.
Златолив издал недовольный возглас. Больше это походило на рык голодного зверя. Гном посмотрел со стены вниз в поисках очередной головы, что так и ползли под его секиру.
Внезапно все ощутили, что войско фрэгов будто бы всполошилось. Малфруны забыли о стрелах хилтских лучников и в недоумении оборачивались назад — на тот берег, со стороны которого пришли. Там во тьме леса что-то происходило.
— Албин вступил в бой! — воскликнул Экгар, смеясь.
Пока все шло так, как и было задумано. Некоторое время Верховный Маг неподвижно стоял на укреплениях и смотрел на воинство малфрунов. Просто стоял и смотрел вниз. Казалось, он позабыл о всякой опасности, однако стрелы врагов не задевали его, словно какая-то таинственная сила не позволяла никому и ничему причинить какой-либо вред извечному владыке Тригорья. Потом Экгар закрыл глаза и его голос заклинанием прогремел, сотрясая воздух и заглушая звуки битвы.
Ледяной покров реки угрожающе затрещал. Малфруны остановились в недоуменном ожидании. И внезапно один за другим они с испуганными воплями стали проваливаться под лед. Фрэги оказались в ловушке. Лед раскололся на тысячи обломков, и все, кто стоял на нем оказались в ледяной воде. Темные твари отчаянно пытались выбраться на куски льда, но те только переворачивались и вновь окунали их в воду.
Глубины оказалось вполне достаточно, чтобы малфруны тонули. Вдобавок в скором времени в воду посыпались большие валуны. Один за другим они вылетали из-за стены. То были заряды катапульт, которые были накануне настроены людьми Замка Гаррэ и гномами Мадвиаля.
Малфруны бросали оружие и пытались плыть назад к берегу, но путь к отступлению был им заказан, потому что с другого берега армия Албина оттесняла врагов к реке. Спустя некоторое время зазвучали боевые кличи гальпингов, и к халам присоединились отряды Фокрэла.
Экгар повелел прекратить стрельбу из орудий. С северо-востока по реке, разбивая остатки ледяного покрова, быстро шли лодки. Борта их сверкали во тьме. Общим числом их было около трех десятков. В тех лодках были русалы Алубехира и люди Замка Гаррэ. Они стояли вдоль бортов и держали длинные копья остриями к воде.
Когда от темного воинства оставалось уже не больше нескольких сотен фрэгов, а вода почернела от их крови, над рекой прозвучал гортанный вопль, душераздирающий и громкий. Такой громкий он был, что эхо донесло его до самой Гавани. Огромный малфрун-предводитель выбрался-таки на берег. Теперь он стоял лицом к войскам Албина и Фокрэла. Щита при нем уже не было, но по-прежнему он раскручивал над головой ужасный цеп. В него сразу полетело копье, но малфрун изловчился и поймал его свободной рукой, после чего запустил обратно с диким криком ликования. Из его гнилой пасти вырвались слова приказа. Никто, кроме фрэгов, разумеется, не понял тех скрипучих слов, но было ясно, что могучий предводитель призывает своих воинов к бою. Все серые твари хором взревели, и несколько лодок тут же были опрокинуты ими. Люди и русалы, отбиваясь, падали в воду, а озверевшие малфруны разили и топили их.
На стене воцарилось молчание. Оцепеневшие от неожиданного поворота событий, защитники Гэмдровса смотрели, как одна за другой переворачивались сотворенные Кэневауром лодки. Никто не знал доныне, что фрэги, столь неуклюжие твари, могут так лихо вести бой в воде. Темная слепая ярость управляла ими и придавала им сил.
Темные твари поползли в сторону берега. На сей раз натиск был с их стороны. Воины Албина и Фокрэла шаг за шагом начали отступать. Лишь черные псы бесстрашно прыгали на врагов. Фрэг-предводитель шел впереди, и каждый взмах его оружия обрывал чью-то жизнь.
— Варьята врур! Вёстра най фьялденг!2 — воскликнул Албин, и в следующий миг возник прямо перед повелителем врагов. Ловко увернувшись от удара, принц Огражденной Страны сделал быстрый выпад. Меч пробил железный доспех и пронзил туловище противника.
Но малфрун не упал. Албин выдернул клинок, и из раны хлынула черная кровь. Фрэг все так же стоял и лишь опустил руки в недоумении. Сын Вельха отступил на шаг и поднял взор на врага. Его глаза встретили взгляд огненно-красных глаз отродья Мрака.
В то время битва продолжалась. Вокруг фрэга и повелителя халов звенело оружие. Некоторое время они стояли так и смотрели друг на друга. Албин, словно завороженный, глядел на искаженную болью и злобой морду, и он не успел заметить молниеносного движения предводителя темных тварей. Когда он осознал, что фрэг что-то сделал, было уже слишком поздно. В груди молодого витязя торчала черная рукоять огромного кинжала, который всего мгновение назад висел на поясе врага. На истекающего кровью с яростным рыком набросился Варта, но тот сумел увернуться от его клыков и обездвижил пса одним ударом своего цепа.
Албин, сын Вельха, упал на землю. Сознание его помутилось. Он увидел ночное небо, затянутое тучами. Они были черны и велики, извечные предвестники зла и попутчики темных полчищ. Ему казалось, что он растворяется в этой черноте, тонет, безнадежно исчезает. Но он увидел и то, что звезды, слабые и почти погасшие, своими лучами все же пробиваются сквозь толщу черноты. Сознание Албина помутилось вновь — теперь уже в последний раз.
Принц уже не видел того, как один из его воинов склонился над ним. Тот воин не желал верить в то, что видел. Он повернул голову и узрел ненавистного убийцу. С яростным криком он вскочил и вонзил меч в горло слабеющего полководца фрэгов. Тот захрипел и покачнулся. Реки крови потекли по лезвию меча. Глаза его злостно сверкнули. Он уже едва стоял на ногах, но прежде чем упасть, он все же нашел в себе силы и в последний раз взмахнул смертоносным цепом. От тяжелого удара в голову воин пал замертво рядом с псом Вартой.
Предводитель фрэгов погиб, и с его гибелью воины Мрака утратили былую отвагу. Они думали о бегстве, но никто из них уже не сумел уйти далеко от острого клинка.
На восточном горизонте забрезжил рассвет, кровавый и ужасный. Но чем выше хмурый лик поднимался над лесами, тем больше он тонул в черноте туч. Воинство Тьмы было разбито, однако черные тучи не думали рассеиваться. Они все так же угрожающе нависали над Оннарским Бродом. То была только первая волна…
— Мужайтесь, защитники Гэмдровса! — сказал великий Экгар. — Все решится в следующую ночь.
Глава двадцатая
Отряды Фокрэла и погибшего Албина в скором времени переправились через реку на лодках, которые создал Кэневаур. Сам хранитель реки Ламванэ выглядел сильно изможденным. Из всей его русальей свиты осталось только несколько воинов, которым посчастливилось спастись от разъяренных малфрунов. Люди Замка Гаррэ не понесли много потерь, но они навеки лишились своего начальника — Коландока.
Фокрэл снял шлем. Среди многочисленного народа он отыскал взглядом своего короля и направился к нему. Авироктал увидел его еще издалека.
— Приветствую вас, правитель! — произнес Фокрэл. — Принимайте скорбную весть.
Король Хилта нахмурил брови.
— Говори, военачальник Фокрэл.
— Достославный Албин, сын Вельха, храбро бился, но пал от руки вождя проклятых тварей. — Фокрэл опустил голову. — Не могу не отметить, что никогда доселе малфруны не были столь хороши в бою. Их вождь был воистину великим бойцом и полководцем. Я ужаснулся, когда впервые узрел его громадную фигуру.
В это время подошел Экгар.
— Говорят, некто из халов сразил убийцу Албина, но тоже погиб, — сказал он. — Знал ли кто-нибудь того воина, Фокрэл?
— Его тело лежит там же, где и тела всех погибших — на берегу реки. Акиткер и его люди снаряжают доблестных витязей в последний путь. Того воина, о котором ты говоришь, я знал лично. Да и все мы знали. Он тот, кто брал на себя управление халами после гибели Вельха. Это Оросс, глава передового отряда Огражденной Страны.
Экгар не сказал больше ни слова. Мрачный и молчаливый, он ушел прочь.
Спустя некоторое время, когда павшие были погребены, король Хилта позвал Фокрэла.
— Нужно увести лошадей из лагеря, — молвил он. — Вели воинам отвести их в сторону Гавани и расположить на дороге. Когда будем отступать, они нам пригодятся.
— Отступать? — переспросил Фокрэл. — Куда и зачем? Наша стена укреплена волшбой русалов. Она будет стоять подобно твердыне. Мы сможем держать Оннарский Брод.
— Распорядись сделать то, о чем прошу, — ответил Авироктал. — Твердыни людей стоят вечно, и ослабевают лишь с течением времени. Но то, что создано Хранителями Вод, существует только до тех пор, пока оно поддерживается волей русала, который приложил к этому руку… Кроме того, великий Экгар сказал, что сюда движется не просто полчище фрэгов. Король Мрака подготовил нечто новое, Фокрэл, неизвестное до сей поры нашему миру. Мнится мне, что долго мы здесь не протянем. Будет великая битва, но нам не взять с нее победы.
Фокрэл долгое время стоял и смотрел, как король уходит. Когда его светло-серый плащ затерялся в толпах снующих повсюду воинов, военачальник Хилта огляделся и подозвал нескольких своих подчиненных, которые неспешно шагали в сторону укреплений.
Днем с севера дул сильный холодный ветер. Он дул долго и упорно, но тучи в небе ему разогнать так и не удалось, и в конце концов ближе к вечеру он стих совсем. Стяги на смотровых башнях остались висеть в безветрии. Все вокруг помертвело, и только неугомонная река не собиралась сдаваться. Ее упрямый шум доносился с юго-запада, где была сложена плотина. Еще утром воды у Стены Икинэльда были черны от крови, но теперь она вновь была прозрачна и чиста, а все кровавые пятна прошедшей битвы она унесла к своему устью и растворила где-то в волнах Туманного Моря.
Вдалеке застучали барабаны. Их монотонные грохотания приближались с каждым мигом. На берегу реки вскоре показались отряды людей в темных плащах и сверкающих латах. Сумерки наступить еще не успели, и, хоть берег был далеко, различить, что там появились именно люди, не составляло труда.
— Неужто подмога пришла?! — воскликнул кто-то на дозорной башне.
Но Экгар немедля рассеял все сомнения.
— Не заблуждайтесь, щиты Гэмдровса! — прокричал он. — С той стороны больше не от кого ждать подмоги. Те люди наши — враги! Они — слуги Короля Мрака, и ныне Тьма — их удел.
Авироктал пригляделся к войскам, которые выстраивались на берегу.
— Похоже, это ранвенарцы, будь они прокляты! — вскричал он.
Следующим его словом был приказ приготовить луки.
— Как же они собираются перебираться через запруженную реку? — задумчиво проговорил Фокрэл.
Ответ пришел в тот же миг. Из рядов ранвенарцев показались огромные существа, которые несли на своих горбатых спинах лодки и плоты. Тем, кто хоть раз видел тех тварей прежде, не столь трудно было узнать их. Некоторые узнали их сразу же. То были тролли. Их было около трех десятков. Они входили по колено в воду, разламывая тонкую кромку нового льда у берега, и сбрасывали в нее свои ноши. Ранвенарцы сразу же стали забираться в лодки. Тролли же двинулись к стене пешком: река не казалась им глубокой. Барабаны зарокотали с удвоенной силой. Наступление началось.
— Сомневаюсь, что у них что-то выйдет, — изрек Фокрэл и обнажил меч. — Стена прочна, а взобраться сюда будет непросто.
Верховный Маг Тригорья стоял в паре шагов и услышал его слова. Он смотрел вдаль. За реку и дальше устремился его чародейский взгляд, который казался в тот момент слепым и бесцельным.
— Им теперь не обязательно взбираться на стену или разрушать ее, Фокрэл, — громко сказал он.
Военачальник Хилта посмотрел на Экгара. Лицо мага было бледным, а в глазах рождалось отчаяние.
— О чем ты говоришь?
— Подними взор с земли, Фокрэл, взгляни выше.
Фокрэл взглянул на южное небо. Оно уже начало темнеть. На его сумрачном фоне он увидел сотни черных точек. Те точки двигались и становились все больше. Вскоре их уже можно было принять за большую стаю птиц.
Однако то были не птицы. Они летели ровными рядами, постепенно снижаясь к земле. С приближением загадочных крылатых существ воздух наполнялся шелестом, который становился все громче, превращался в шум и свист бесчисленных крыльев.
Когда же непонятные птицы пролетели над лесом и уже неслись над рекой, Фокрэл все понял. К лагерю летели драконы. Но то были не простые драконы — не те исполинские твари с необъятными крыльями, чья броня переливается бликами пламени. Размером они едва ли превосходили лошадей, а шкура их была рыжевато-серой. Но не столько изумляла их необычная внешность, сколько то, что на своих широких спинах они несли седоков.
Теми седоками были фрэги. Сотни малфрунов, ликуя, летели через реку верхом на карликовых драконах. Одну за другой они выпускали в сторону лагеря стрелы.
Защитники Гэмдровса ужаснулись. Воздушные лучники пересекли реку, пронеслись над стеной и уже кружили над лагерем. Фокрэл пригнулся и закрылся сверху щитом, потому что одна из крылатых тварей резко снизилась и едва не схватила его когтями. Когда он снова выпрямился, взгляд его поймал другого дракона, который тоже приближался. Ловко отскочив и извернувшись, Фокрэл ударил мечом, и уродливая голова крылатого отродья упала к его ногам. Горячая кровь с кипением вытекала из нее, и воздух наполнялся зловонным запахом. Фокрэл бросил взор туда, куда помчался обезглавленный дракон. Как он и ожидал, летать тому оставалось недолго. Последний судорожный взмах серых крыльев — и он с огромной скоростью влетел в одну из дозорных башен. Обломки посыпались на головы ранвенарцев, которые уже начали штурмовать стену. Фрэг успел выскочить из седла в последний момент, но он упал на землю с большой высоты и разбился.
Фокрэл усмехнулся:
— Они вполне победимы!
— Да убить их не столь трудно, как казалось, — отозвался голос за спиной. — Однако у них преимущество — они нападают сверху.
Военачальник обернулся. Рядом стоял молодой хилтский воин. Он улыбался.
— Давно я тебя не видел, Мрагэльд.
— Юноша открыл рот, чтобы ответить, но внезапный крик Фокрэла оборвал его.
Они вмиг припали к земле, и один из крылатых всадников просвистел над ними.
— Гляди в оба, Мрагэльд! — Фокрэл встал и огляделся в поисках Экгара.
Вначале он увидел вспышку света, затем разглядел среди прочих фигуру в синей мантии. Фокрэл сразу бросился в его сторону.
Неподалеку, среди охваченных пожаром шатров, яростно размахивал секирой Златолив, и головы тварей градом падали окрест него. Рядом с ним бились и остальные гномы, которые не уступали в ловкости своему королю.
Тем временем все больше лодок подходило к стене. Люди Ранве-Нары ползли наверх, но защитники Гэмдровса пока сдерживали их напор. Стрелы пронзительно свистели повсюду, вылетая из тугих ранвенарских луков, но со стены им отвечали тучами русальих и хилтских стрел. Катапульты большими валунами стреляли по лодкам. Тролли били по укреплениям огромными кулаками, однако это было бесполезно. Глупые твари были в недоумении: их силы оказалось недостаточно, чтобы разрушить заслон.
Новые стаи крылатых всадников неслись по небу с юга. Новые отряды Ранве-Нары переправлялись через реку. Их было довольно много. Когда же они перестали появляться из леса, оттуда вышли малфруны. Первые, кто вышел из-под тени деревьев, тащили небольшую повозку, на которой ехал высокий человек. Он стоял гордо выпрямившись. Его одеяние было чернее ночи, а голову закрывал столь же черный шлем из неведомого металла, выполненный виде драконьей головы. Глаза его горели алым пламенем, и он выкрикивал какие-то неясные режущие слух слова.
Владыка Тебальгирда, северной твердыни Омраченного Королевства, велел остановить повозку и сошел на землю. Земля застонала под его ногами. Каждый его шаг доставлял ей великую боль. В пределах Элона он был всеизвестен под именем Драугнир. Он был лишь четвертым по силе среди приближенных Дардола, но те, кому довелось увидеть каждого из Шестерых, в первую очередь всегда вспоминали именно его — ужасного и безжалостного Драугнира.
Колдун лишь опустил взгляд на реку, и та в один лишь миг покрылась толстой коркой льда. Ведомое им воинство безмолвно двинулось в сторону Стены Икинэльда. Фрэги, которых он возглавлял, не горланили, как обычно; они шли молча, не издавая ни звука. Бесконечным потоком они выходили из леса и двигались по замороженной реке.
Не только фрэги составляли несметное воинство Драугнира. С огромными молотами на плечах неуклюже шагали тролли. Однако и это было не все. Многие защитники Гэмдровса впали в отчаяние, когда увидели бесформенные комья грязи, что самостоятельно ползли по льду. Их движение сопровождалось громкими чавкающими и шипящими звуками. То были думтеры — грязевые демоны болот.
— Море нежити идет к нам! — громогласно воскликнул Акиткер, разрубая мечом ранвенарца, который взобрался на стену.
Люди, гномы и русалы, гибли под ударами малфрунов. Фрэги-всадники, выпустив все стрелы, опускались на землю среди шатров лагеря и соскакивали со спин драконов. Карликовые драконы ползали по земле и дыханием поджигали все, что видели.
— Повелитель Фокрэл, нам не сдержать этот штурм! — крикнул кто-то из воинов.
Фокрэл и сам понимал это. Он обратился к Экгару:
— Что делать теперь?
— Я не знаю, — ответил Верховный Маг.
Фокрэл смотрел на Экгара с недоумением. Верховный Маг Тригорья впервые оказался бессилен. Впервые он не вселил в сердце Фокрэла уверенность. Вместо этого волшебник уничтожил в нем последнюю надежу на какой-либо выход.
В этот момент подбежал Авироктал. Он выглядел изможденным.
— Держаться все труднее, — сказал он. — Основное войско подходит к стене. Колдун ведет его!
Шла яростная битва. Фрэги приставляли лестницы и вместе с ранвенарцами взбирались на стену. Драконы и их всадники уничтожали лагерь, подбирались к укреплениям с другой стороны.
Златолив и несколько выживших гномов устроили штурмующим жестокую сечу на восточной части заслона. Казалось, воины Золотых Гор были непобедимы. Но темные полчища хлынули с преумноженной силой, и двое гномов, тут же упали, сраженные ядовитыми стрелами.
Златолив яростно выкрикивал что-то на своем. Его секира то и дело сверкала в воздухе и гневно обрушивалась на врагов. Но фрэги набросились на него всем скопом, и вскоре он уже лежал среди мертвых собратьев, истекая кровью.
Внезапно крики гальпингов на западной части стены разорвали шум боя.
— Толдвиги идут! Толдвиги идут!
С дальнего берега доносился оглушительный треск деревьев. Вырванные с корнем старые древа взлетали в воздух и падали на лед, давя малфрунов. Вскоре показались и сами каменные гиганты. Их было с десяток. Их головы едва не возвышались над кронами леса. В несколько шагов они пересекли реку, пробивая огромными ступнями лед, созданный Драугниром. Великаны были столь высоки, что, когда оказались у заслона, их ужасные полуслепые рожи возникли прямо над стеной.
Защитники Гэмдровса бросились врассыпную, когда один из толдвигов замахнулся, чтобы ударить по стене кулаком. От таких мощных ударов некогда разрушались стены великих твердынь. Раздался грохот, и град обломков посыпался вниз. Но то были обломки рассыпавшегося кулака толдвига. Волшба русалов по-прежнему держала стену.
Авироктал столкнул со стены очередного ранвенарца и отбился от напавшего в следующий миг фрэга. Едва он успел это сделать, как над ним завис карликовый дракон. Тварь пролетела еще немного и рухнула вниз. Авироктал обернулся, и увидел одного из Хранителей Вод. Русал держал в руках лук, и стрелы в нем уже не было. Король Хилта посмотрел в его лицо и увидел, что тот напуган. Об этом явственно говорил белый цвет в его глазах.
— Благодарю за помощь, воин Алубехира, — произнес правитель Кузнечного Острова.
Но русал уже забыл об убитом драконе.
— Наш повелитель, коего вы именуете Кэневауром, смертельно ранен. Он вот-вот отойдет к духам Вара.
— Что произошло? Где он?
— Не это важно. Он велел вам уходить. Всем! И уходить немедля, ибо как только нашего повелителя не станет, исчезнет и сила, которая укрепляет защитную стену. Толдвиги и тролли разнесут ее в щепки, и тогда войска Тьмы прорвутся. Собирайте же воинов, король Хилта, и уходите.
Авироктал молчал. В это время подбежал Фокрэл.
— Нужно уходить! — промолвил он. — Мы не сможем выстоять. Лагерь уже охвачен огнем. Все больше врагов перелезает через укрепления. Наши скакуны стоят на западе, на дороге. Велите отступать!
— Созывай воинов, Фокрэл! — кивнул Авироктал.
— И скорее! — произнес русал. — Повелитель еще держится, но ему осталось недолго.
Фокрэл уже исчез из виду, и спустя несколько мгновений над Оннарским Бродом пропел его рог.
Воины Хилта, Гавани и Огражденной Страны собирались неподалеку от укреплений. Тут же было несколько людей Гаррэ и волшебники, включая Экгара. Верховный Маг и два других чародея яркими вспышками уничтожали летающих над лагерем драконов. Хилтские лучники стояли полукругом и, насколько могли, сдерживали полчища, перевалившие через стену. Боевые псы халов яростно грызли врагов, которые перебирались через стену.
Здесь же стояли четыре русала.
— Мы остаемся здесь, — промолвил один из них. — Мы будем со своим повелителем до конца. Он недалеко отсюда, в тени деревьев.
— Нет времени на разговоры! — встрял другой. — Уходите!
— Прощайте, владыки реки Ламванэ! — изрек Авироктал.
Он окинул взором немногочисленную теперь армию пеших воинов. Это было все, что осталось от двенадцатитысячного воинства. Халов и гальпингов вместе набиралось не больше четырех сотен. Из гномов не было никого. Четырнадцать человек из замка Гаррэ стояли с полными скорби лицами и сжимали оружие в руках, устремив бесцельные ненавистные взоры в сторону врагов. Лучники едва справлялись с их напором. Авироктал с тревогой обернулся и в очередной раз убедился, насколько безнадежно сдерживать этот штурм.
— Лошади ждут нас на дороге! — вскричал он. — Вперед! И не останавливаться!
И силы Света под прикрытием лучников и магов Тригорья ринулись прочь от защитной стены.
Посреди дороги кто-то стоял. Воины замедлили бег, а вскоре и вовсе остановились, не решаясь двигаться дальше. Все увидели человека в черном плаще и черном шлеме.
— Что это? Воинство Света бежит! И король мчится впереди всех! — Колдун Драугнир расхохотался.
Авироктал сделал шаг вперед.
— Мы не бежим, колдун! Мы отступаем, — ответил он. — Иногда здравое решение ценится превыше отваги.
Лицо колдуна было сокрыто от глаз ужасным шлемом, но все будто почувствовали, что он ухмыляется.
— Здравое решение спасло бы вас месяцем раньше, когда вам был предоставлен выбор. И кое-кто уж точно оценил бы его превыше отваги. Вам не уйти теперь!
— Это мы еще посмотрим! — воскликнул король Хилта и сделал еще шаг навстречу колдуну. — Вызываю тебя на поединок, прислужник Тьмы!
— Авироктал! — послышался повелительный голос Экгара. — Остановись!
Драугнир помолчал немного и произнес:
— Так это Авироктал Хилтский бросает мне вызов?
— Да, я Авироктал Хилтский! Но что тебе до моего имени?!
— Ровным счетом ничего. Помню, двадцать лет тому назад какая-то королева гальпингов была убита моими слугами в Вирлаэссе. Говорят, последним, что она произнесла перед смертью, было твое имя.
Авироктал вспыхнул лютым гневом. Слова Экгара больше не могли удержать его. Он не слышал их. Король вознес меч и с криком набросился на Драугнира. Тот, похоже, этого и добивался. Колдун с легкостью увернулся от удара. Огненный Меч появился в его руках. Авироктал нанес второй удар, но Драугнир ловко парировал и его.
— Вижу, ты и вправду желаешь поединка? — проговорил он. — Что ж, будь по-твоему.
С этими словами он нанес удар, но Авироктал отбил его. Сколько времени бились они — неизвестно. Правителя гальпингов ослепляли ярость и жажда мести, а слезы скорби и отчаяния дрожали в его глазах. Он дал волю гневу. Драугнир же лишь насмехался над ним. Все движения он выполнял небрежно, но очень ловко.
— Хватит! — изрек колдун, и внезапный взмах Огненного Меча решил исход боя. Пламя Строго Солнца пронзило грудь короля, и Авироктал вспыхнул алым огнем. Крик боли вырвался из его уст, эхом пронесся над долиной реки и оборвался. Только горстка пепла осела на землю.
Военачальник Хилта сорвался с места, но Экгар успел схватить его за руку.
— Правитель! — в ужасе вскричал Фокрэл.
— Стой! — сказал Экгар. — Это мой противник.
Слова мага прозвучали как приговор самому себе.
— Нет больше правителя! — крикнул Драугнир. — Взываю теперь к вам, глупое стадо, оставшееся без вожака! Даю вам еще один шанс. Одумайтесь, иначе вам не уйти живыми. Вашего короля больше нет, так я заменю его вам.
Фокрэл стоял за спиной Экгара и хотел выйти вперед, но Верховный Маг не позволил ему.
— Тебе не затемнить сердца этих людей! — произнес владыка Тригорья и медленными шагами двинулся в сторону колдуна. — Они доблестно сражались за свои земли и будут сражаться дальше. Вожак же нужен только твоему стаду, но не нам.
Драугнир молчал и оглядывал мага с ног до головы.
— Доселе я не знал в лицо великого Экгара Мракоборца, — сказал он. — За тысячи лет наши с ним пути ни разу не пересеклись. Седая борода, венец на голове, — по описаниям ты похож на него. Так ты и есть глава тригорских старцев?
— Твои догадки верны, Драугнир, — прозвучал ответ Экгара. — Это я. И я тоже о тебе наслышан. Ныне прошу тебя об одном. Пропусти этих людей. Дай им уйти, пощади их. Зачем тебе они, коли в твоих руках Верховный Маг Тригорья.
— Никогда, Мракоборец, — сказал колдун, и глаза его сверкнули из-под черноты шлема. — Это те люди, которые не щадили моих воинов, когда те отступали! Это те люди, которые уничтожали армию за армией, полк за полком! И теперь ты просишь дать им уйти? Нет, они доставили нам слишком много хлопот. В планы Великого Мастера не входили такие громкие сражения на Оннарском Броде. Вы держались долго… И все это, разумеется, твоя заслуга, Мракоборец, будь ты трижды проклят!
— Планы Короля Мрака не осуществлялись доныне. Не дано им осуществиться и на сей раз! В конце концов он будет повергнут. А его твари возвратятся в Вилорн, откуда пришел он сам. Боюсь, что и тебя, Драугнир, ждет та же участь.
— Вилорн? — переспросил Драугнир. — Ты даже не понимаешь, о чем ведешь речь. То, что вы называете этим именем, скоро будет повсюду. И здесь, в надземном мире, тоже. У вас извращенное представление о Вилорне, а то, что вы именуете Тьмой — и есть истая жизнь.
— Мои мысли ты не затуманишь!
— Знаю, Мракоборец, — усмехнулся Колдун Дардола. — Ты другой! Но я не собираюсь затуманивать чьи-либо мысли, напротив — мое дело сорвать пелену, что испокон веков закрывала глаза народам Элона. Пелену, созданную такими, как ты! И чтобы это свершить, я вынужден прежде всего убить тебя, Мракоборец!
— Я готов. Приступай к делу.
Верховный Маг пристально смотрел в глаза Драугниру. Меч колдуна вспыхнул ярче.
Быстрый выпад должен был лишить Экгара жизни, сжечь его дотла, как то случилось с Авирокталом. Но Верховный Маг защитился посохом, что сиял в полумраке наступающей ночи. При ударе о посох пламя Огненного Меча на миг потускнело, но тут же вспыхнуло вновь.
Чернодей не замедлил нанести новый удар, но и он оказался неудачным. Драугнир замахнулся было в третий раз, но неожиданная вспышка посоха отбросила его в сторону. Слуга Дардола встал вновь, но следующая вспышка опять сбила его с ног.
Экгар шагнул к нему и протянул левую руку. Один лишь Фокрэл ведал, что должно за этим последовать, потому что подобное ему уже доводилось видеть.
Внезапно поднялся сильный ветер. Послышался отчаянный крик Драугнира. Когда же ураганные порывы стихли, все увидели, что в руке Экгара что-то появилось.
Маг держал черную цепочку, а на ней болталась странная вещь, выполненная в форме головы дракона. По кругу тот предмет был окаймлен языками пламени.
— Вот он, — амулет-хранитель вашей великой силы! — произнес Экгар. — Второй на моем счету. Я думал, что на сей раз будет сложнее. Неужели Бэнгил не предупредил тебя, Драугнир? Должно быть, он попытался скрыть великий позор.
Колдун, слабый и довольно жалкий, лежал на земле. Ужасом горели его глаза. Его дикий взгляд из-под черного шлема был устремлен, на амулет, некогда ему принадлежавший.
— Верни его! — вскричал он.
— Вернуть? А вернул бы ты, будь на моем месте?
Колдун смолчал.
— Да растворится сей предмет во Мраке навеки! — произнес Экгар.
— Нет! — Драугнир вскочил и попытался отобрать амулет у Экгара, но рука его схватила лишь воздух. Амулета темной силы больше не было. Он исчез.
Драугнир обреченно упал на землю. Огненный Меч лежал совсем рядом, но он не в силах был двинуться, чтобы взять его. Тело его скрутило невыносимой болью; он пытался кричать, но только сдавленный хрип вырывался из его груди. Экгар заговорил вновь:
— Ты чтишь и любишь Мрак, Драугнир?
Драугнир пересилил свою боль и поднял глаза. Он стоял на коленях, но взор его устремился не на мага, а поверх его головы. Глаза колдуна горели злобой.
— Так стань же частью Мрака! — изрек Экгар.
И тут алое пламя охватило чернодея с ног до головы. В следующий миг на том месте, где был Драугнир остался лишь шлем на куче скомканного черного тряпья.
Фокрэл успел уловить последний взгляд колдуна. Он обернулся. Было уже слишком поздно.
Дракон был уже почти над ними. Воздушный наездник ликовал. Его лук был готов выпустить стрелу.
Глава Тригорья не видел этого. Он вознес руки к небу и воскликнул.
— Драугнира больше нет!
Его возглас эхом прокатился над землей. Полчища Мрака вздрогнули у реки. А где-то далеко на юге гневно задрожала гора Ханборун, и раскаты грома раздались над ее вершиной.
— Берегитесь, Экгар!
Раздался короткий свист, и через мгновение Верховный Маг пошатнулся. Чародей Хордайн заметил стрелу в его плече, и быстро обернулся.
— Во Мрак! Сгинь во Мраке, тварь! — в сердцах вскричал Хордайн, и свет его посоха уничтожил воздушного наездника.
Вместе с драконом, малфрун пропал в один лишь миг. Но последний мысленный приказ Драугнира был исполнен. Фокрэл подбежал к Экгару, который уже лежал на земле. Тот крепко сжимал в руках посох и смотрел ввысь. Большое пятно крови бурело под ним на белом снегу.
— Ты будешь жить, великий Экгар! Рана не тяжела! — военачальник Хилта упал на колени и склонился над магом. Слезы выступали из глаз Фокрэла.
— Не лги себе и мне, — с улыбкой ответил Экгар и взглянул в его печальное лицо. — Стрелы фрэгов пропитаны ядом. Я чувствую, как он вливается в мою кровь. Однако отчасти ты прав, ибо дух мой будет жить дальше.
— Я помню, что вы сказали после второго сражения за Брод, великий Экгар, — горестно промолвил Фокрэл. — «Мне суждено погибнуть не в этом бою» — такими были ваши слова. Теперь я понимаю. Вот он — ваш бой!
Фокрэл обернулся и посмотрел туда, откуда доносились крики и звон оружия. Похоже, халы отправились сдерживать напор врагов. Это казалось невероятным, но им это пока удавалось. Их боевые кличи звучали где-то у стены.
— Уходи Фокрэл, — тихо произнес Экгар. — Уводи людей пока не поздно. Кэневаур покинул мир живых, и Стене Икинэльда осталось стоять недолго. Да воссияет над тобой свет небес! Бегите!
— Прощайте, великий Экгар! — Фокрэл поднялся.
Следом к владыке Тригорья подошли двое магов.
— Хордайн и Ариорд, — улыбнулся Экгар. — Помните все, чему я учил вас. И передавайте знания другим. Я ухожу. Вы изберете нового Главу Тригорья. Я не сомневаюсь, что вы сделаете верный выбор.
Экгар закрыл глаза, но вскоре открыл их вновь.
— Мастер Экгар! — проговорил Хордайн. — Ты не можешь уйти. Сия утрата будет слишком велика для этого мира. И Кисторин не предсказывал такой утраты.
Некоторое время Экгар молчал. Было очевидно, что с каждым мгновением тело его слабеет.
— Ныне, на краю своей продолжительной жизни, я открою вам тайну, — едва слышно изрек он. — В этом мире никогда не было никого с именем Кисторин.
Экгар посмотрел на полные удивления лица магов.
— Как же так? — изумился Хордайн.
— Но как же все предсказания? — спросил Ариорд. — Откуда они?
— Я был создателем пророчеств Кисторина. Вы сами поймете, ради чего я выдумал его образ, в который почти поверил сам. Потом вы все поймете. Одно я могу сказать сейчас: мой замысел не был напрасен.
И он умер. В очередной раз закрыв глаза, он уже не открыл их. Величайший из магов и первый среди них! Он покинул пределы мира, и воистину велика была эта утрата. Три волшебника безмолвно стояли и смотрели в лицо наставника. Оно светилось истинным светом, и едва приметная улыбка застыла на нем. В душе они все же надеялись, что он вот-вот откроет глаза, они были не в силах поверить в смерть великого Экгара. Никто не мог поверить.
Битва закончилась. Ночь только начиналась. Черная туча сорвалась с места и поползла на север. Под ее прикрытием воинство нежити пересекло реку и двинулось по дороге. Гибель Драугнира не пугала их. Они тешились тем, что извечного Мракоборца тоже больше нет.
Глава двадцать первая
Войско двигалось неспешно. Было очевидно, что путь до предгорий Хребта предстоит не близкий. Меченосцы сидели в огромной клетке. Они опирались спинами о толстые прутья и смотрели назад. Там еще возвышались величавые всхолмья берегов Экира, на которых уныло возлегали тяжелые тени облаков. Дальние гребни холмов были синевато-серого цвета, и некоторые вершины были окаймлены белыми коронами снега. Склоны тех, что были ближе и не успели еще потонуть в тумане горизонта, были облачены в желто-бурые покрывала, местами разорванные клыками обрывистых скал. На севере и на юге раскинулись земли Светлодолья. Бескрайним желто-зеленым ковром равнины простирались до самого горизонта.
Войско фрэгов шло по бездорожью. То ли дорог в этих местах не было, то ли они нарочно избегали их, дабы скрыться от чужих глаз, — было неизвестно. Повозки тряслись, качались и вздрагивали, когда под скрипучие колеса попадали ямы и кочки.
— Они бы еще лесом пошли! — недовольно отзывался Ликтаро.
Тэлеск с некоторой долей жалости посмотрел на спины здоровенных фрэгов, которые тянули телегу. Но жалость мгновенно улетучилась.
— Эх, плеть бы мне сейчас! — вздохнул он. — Я бы погонял наших ездовых.
— Молчать! — рявкнул хриплый голос слева.
Тэлеск повернул голову и увидел светящиеся злобой глаза малфруна, который сопровождал телегу.
— Заткнулись бы вы там, пташки! Не то самих вас и запряжем! — проговорил фрэг.
Ликтаро усмехнулся.
— Ну что ж, — сказал он. — Если вы при этом сядете в клетку, то я лично согласен.
Малфрун угрожающе зарычал, но лишь отвернулся.
Так текли дни за днями. Голодом пленных не морили, что немало удивляло пленников, наслышанных о непомерной жестокости врага. Но и сыты они тоже не были. Всего лишь раз в день поутру, после коротких ночных привалов, им в клетку бросали по небольшому куску недожаренного мяса и давали воды. В такие моменты пленников мало заботило происхождение этого мяса, и они набрасывались на еду, стараясь о том не думать.
В одну из ночей Тэлеск неожиданно проснулся. Ему не спалось. Было холодно. Неподалеку во мраке горели костры, несколько фрэгов перебрасывались короткими фразами. Юноша огляделся и вдруг увидел два темных силуэта в нескольких шагах от клетки. Те двое о чем-то разговаривали. Тэлеск не смог разобрать, о чем они говорили, но ему показалось, что один из них был явно чем-то встревожен.
Спустя время один из них ушел. Когда он проходил мимо клетки с пленниками, Тэлеск смог разглядеть, что это кто-то из колдунов: либо Бэнгил, либо Эсторган. Второй, невысокого роста, сутулый, постоял еще немного и пошел вслед. Тэлеск не видел лица в темноте, но сразу узнал его.
— Хаг! — негромко позвал Тэлеск.
Старик вздрогнул и остановился.
— Что?! — полушепотом воскликнул он, пытаясь сделать сердитый голос.
— Хаг, как ты мог?
— Что я мог?
— Как ты мог так предать меня и моих друзей?
— А, это ты, Тэлеск! — Хаг неуверенно подошел ближе, но вплотную приближаться не стал. — Я уже говорил, что предателем себя не чту…
— Как ты перешел на сторону Тьмы, Хаг? И почему?
— Помнишь ли Черного Скитальца?
— Даэбарна? — переспросил Тэлеск, вспоминая коварный лик главнейшего из Шестерых Колдунов. — Как не помнить…
— В тот день, когда мы с тобой впервые повстречались, он вдруг подошел ко мне и бросил взгляд на ту горсть монет, которую ты мне щедро насыпал. И он сказал так: «Хочешь ли не испытывать более недостатка в деньгах?». Я ответил: «Хочу». Тогда Даэбарн сказал: «Мне нужна твоя помощь. Хочешь ли быть моим соратником?» «Как долго? — спросил я. «Вечно…» — ответил он. Тогда я ответил, что долго не протяну. До той поры старость и тяжелый недуг одолевали меня день за днем. Но Даэбарн сказал: «Ты больше не болен». Поначалу я хотел было упрекнуть его в столь жестокой насмешке, но вдруг с удивлением обнаружил, что тело мое вновь обрело былую крепость, что снова жизнью наполнилось оно. Впервые за долгие годы я вдохнул полной грудью. И я пошел за ним. Пошел за Даэбарном. Я уже догадывался, кто он и кому служит, но то меня не пугало. Позже я узнал от него много нового о той Тьме, которой все извечно боятся. И я понял, что мой путь наконец предрешен, Тэлеск. Ныне я шагаю по нему.
— Еще не поздно повернуть назад, — проговорил Тэлеск.
— Возможно, — ответил Хаг. — Но я не желаю возвращаться к прежнему раскладу жизни.
С этими словами Хаг торопливо зашагал в сторону костров. Тэлеск проводил его полным непонимания взглядом.
Небоскребущий Хребет был все ближе. Ветра несли холодный воздух с заснеженных вершин.
Было видно, что колдуны чем-то обеспокоены, и беспокойство их возрастало с каждым днем. Пленники не раз слышали раздраженные возгласы Бэнгила, который срывался на фрэгах. Тэлеск и сам ощущал странное напряжение, что царило в воздухе и окружающих деревьях.
Войско фрэгов вошло в какое-то редколесье, и на широкой поляне было решено устроить срочный привал, потому что колесо одной из телег слетело при наезде на очередную кочку. Огромный обоз опрокинулся, придавив двоих малфрунов, и при этом уронил другой такой же обоз.
Один из фрэгов подошел к клетке. Невольники узнали в нем Заклятого — предводителя серых отрядов.
— Молите тех, кому молитесь, Три Меченосца, — проскрежетал он с ухмылкой. — Начинается ваша последняя ночь. Мы пойдем без остановки, и уже к утру будем на берегах Бездонного Озера. Готовьтесь к смерти. Я слыхал, что к одному из вас это не относится. Мне жаль его…
Малфрун поочередно посмотрел в лицо каждого пленника.
— Жалость в сердце фрэга? — переспросил Тэлеск. — Разве такое возможно?
Заклятый оскалил желтые зубы и вдруг хрипло расхохотался. Но он не сказал больше ни слова. Огромная спина предводителя удалилась и затерялась в толпе фрэгов.
Привал затянулся. Пленники заснули один за другим, невзирая на шум и крики взбешенных малфрунов и разъяренных колдунов.
Гладкая поверхность озера Аймкалас блестела в свете полной луны. Фрэги подкатили телегу с клеткой к самому краю обрыва. От мертвых вод мрачного озера веяло холодом. И через миг клетка была сброшена с крутого берега вниз. Ликтаро, Рунш и Ихтор. Тэлеск слышал их. Они кричали и взывали к небесам. А Тэлеск отчаянно пытался вырваться из цепких лап гогочущих малфрунов.
Время словно замедлилось. Он успел увидеть испуганные и полные мольбы глаза Рунша и Ликтаро. Когда же он в последний миг встретился со взором Ихтора, он разглядел лишь уверенность и смирение в его глазах. «Все будет хорошо», — читалось во взгляде гальпинга.
— Нет! — вскричал Тэлеск.
Он в ужасе вскочил. Фрэги по-прежнему сновали неподалеку и проклинали друг друга. Юноша увидел рядом друзей. Они спали. То был лишь ночной кошмар. Но он вот-вот должен был обратиться в явь.
И вдруг Тэлеск понял, что что-то не так. Он гляделся. Было темно, но ему удалось увидеть, что в клетке кого-то не хватает. Рунш был здесь. Негромкий храп Ликтаро раздавался рядом. Ихтора не было.
Стараясь не шуметь, Тэлеск подполз к месту, где всегда тихо и мирно лежал гальпинг, но обнаружил лишь куски перетертой веревки. «Куда он мог деться?» — лихорадочно соображал Меченосец. Он уже не думал о том, как Ихтору вообще удалось покинуть клетку, на которой по-прежнему висел замок.
«Неужели сбежал? — в мыслях рассуждал Тэлеск. — Но отчего он не подумал об остальных? Он просто бросил нас? Или же он где-то рядом?»
Ему пришлось прервать размышления. Тэлеску почудилось, что он слышит далекий отзвук рога.
Он прислушался. Оказалось, не один он его слышал. Фрэги взволновались и забегали вокруг, затаптывая костры.
— Уходим прочь! — заорал кто-то. — Оставьте эти проклятые телеги!
Это был голос Эсторгана. Двое других пленников проснулись от этого крика и припали к прутьям клетки.
— Что происходит? — вопросил Ликтаро.
— Где Ихтор? — Рунш недоуменно озирался по сторонам.
— Знаю не больше вашего, — произнес в ответ эрварейн.
Другой рог пропел уже совсем рядом, где-то на севере, гордо и угрожающе. И почти одновременно совсем рядом раздался возглас. Он казался громче рога, и то был крик лютой ненависти и отчаяния.
— Проклятье! — вскричал колдун Эсторган. — Где мой Камень?! Кто украл Камень?!
Чернодей в ярости набросился на Бэнгила и повалил того на землю.
— Отвали от меня, спятивший гоблин! — прокричал Бэнгил. — Не брал я его!
Эсторган отпрянул от него и схватил за лохматую гриву оказавшегося рядом Заклятого.
— Не твоих ли рук дело, поганая тварь?! — проорал колдун.
— Я ничего не делал! — в ужасе взвыл фрэг.
— Оно и видно! — Эсторган оттолкнул его в сторону. — Ты и твои тупоголовые ублюдки нечего не делают. Немедленно везите пленников к озеру, паршивые твари!
Фрэги без всяких промедлений взялись исполнять приказ. Даже не посчитав пленных, они схватились за повозку и погнали ее прочь. От неожиданности Меченосцы не устояли на ногах.
Тэлеск осмотрелся. Передвижная тюрьма неслась на удивление быстро, с громыханием подскакивая. Десяток напуганных воинов Заклятого, подгоняемые им самим, не щадили ни своих сил, ни пленников, которых бросало из стороны в сторону. Основное войско осталось далеко позади.
— Вот так поездка! — недовольно проговорил Ликтаро, держась за толстые прутья клетки. — Не соберем мы после нее всех костей.
— Да и гоблин с ними — с костями! — отозвался Рунш. — Меня больше волнует, что произошло. И где Ихтор?
— Что бы ни произошло, — сказал Тэлеск. — Мне это все больше нравится.
В сердцах вновь возгорелась надежда, хоть смутная и неясная, но все же.
Опять кто-то протрубил в рог. Еще ближе. На сей раз откуда-то из леса донеслось еще и лошадиное ржание.
Раздался оглушительный треск и вопли фрэгов. В то же мгновение повозка встала как вкопанная, и пленников с силой отбросило вперед. Тэлеск схватился руками за голову, которая загудела от удара, и встал. Когда потемнение в глазах прошло, он осмотрелся вокруг.
Телега, в которой их везли, накренилась. Рядом лежали обломки разлетевшихся колес. Впереди стояло огромное дерево, которое и послужило причиной внезапного крушения. Кора и остатки темно-бурой листвы все еще сыпались с него.
— Куда только эти твари смотрели! — в сердцах воскликнул Ликтаро, запрокинув голову и всматриваясь в раскидистую крону.
Двое фрэгов, раздавленные между прутьями клетки и широким стволом, издавали последние хриплые вздохи. Несколько малфрунов со стонами выползали из-под колес. Остальные ошарашено глазели на них. Судя по всему, они еще не понимали до конца, что только что произошло.
— Дуболомы! — прозвучал голос Заклятого. — Вы что ли ослепли?!
Главный фрэг сжимал толстые кулачищи и злобно скалил зубы.
— Его здесь не было, предводитель, — пролепетал один из фрэгов. — Клянусь крыльями Тьмы и Мрака!
— Что ты несешь, полудурок?! — прорычал Заклятый. — Дерева не было? Вы что здесь, все спятили?!
— Но сам-то ты видел его, предводитель? — выкрикнул кто-то другой.
— Заткните пасти! — огрызнулся главарь, и огонь его глаз разгорелся еще пуще. — Порубил бы я вас здесь, да времени нет. Надо выполнять приказ. Выводите пленников! Надеюсь, они не издохли раньше времени…
Малфруны всем скопом ринулись к тяжелому замку, которым была заперта клетка, и застыли в бездействии.
— Но у нас нет ключа. Он в суме Эсторгана, — с опаской произнес фрэг и обернулся к предводителю. — Прикажешь вернуться за ключом?
— Нет времени! — гневно бросил Заклятый и, растолкав подчиненных, сам подошел к замку.
Он схватился за него двумя руками и что было сил дернул на себя. Железо жалобно звякнуло, и сорванный замок упал на землю.
— Прошу, господа Меченосцы! Не изволите ли выйти из кареты? — прорычал фрэг и дико заржал над собственными словами. Его хохоту не замедлили вторить и остальные фрэги.
Но смех Заклятого резко оборвался. Пленников было только трое! Предводитель фрэгов в недоумении посмотрел по сторонам и в следующий миг в ярости кинулся в клетку.
Огромная ручища сдавила горло Рунша.
— Где четвертый?! — проорал Заклятый, яростно встряхивая юношу.
— Отпусти его! — вскричал Ликтаро. — Мы и сами не знаем.
— Подонки! — взревел Заклятый и выкинул Рунша из клетки.
Ант упал на холодную землю. Он был искренне рад чувствовать эту землю после стольких дней. Однако радоваться ему пришлось недолго: несколько пар рук грубо подняли его на ноги. Затем к ногам фрэгов были выброшены Тэлеск и Ликтаро.
— К озеру! — скомандовал предводитель фрэгов и вышел из клетки вслед за ними.
Теперь пленным приходилось бежать самим. Уже через несколько шагов они были не так рады тому, что их поставили на землю, как то было поначалу. Тэлеск с трудом перебирал отвыкшие от ходьбы ноги. Все тело было словно чужим, но он бежал настолько быстро, насколько мог, и старался не спотыкаться. Фрэги казались встревоженными. Они словно чуяли неладное и поторапливали Меченосцев злостными выкриками, грубо толкали их в спину при малейшем замедлении бега.
Слева донеслось ржание лошадей и топот разбивающих землю копыт. Меченосцы посмотрели туда и разглядели в темноте среди деревьев силуэты пятерых всадников. Они неслись наперерез и что-то кричали, но Меченосцы не понимали ни слова из их отрывистой речи. Пленники остановились, потому что фрэги перестали их подгонять. Воины Заклятого стояли и уже держали клинки наготове.
Тэлеск смотрел на всадников. Они приближались. Кто они такие, он не знал. Но одно ему было известно точно: то были люди. И он ждал от них помощи и спасения от приговора, который вынес Король Мрака.
Заклятый в прыжке бросился на одного из наездников и свалил коня набок. Всадник, который выпал из седла жил недолго: меч предводителя фрэгов через миг пронзил его грудь. Заклятый ликующе возопил, но вопль его вскоре оборвался… Отсеченная голова серого предводителя откатилась в сторону, а огромная туша рухнула на обезумевшего от страха коня, который еще не успел подняться с земли.
В скором времени малфруны были перебиты. Где-то неподалеку слышались звуки другой бойни, но вскоре умолкли и они. Тэлеск, Рунш и Ликтаро не могли поверить, что их участь столь неожиданно изменилась.
Один из всадников спешился и снял шлем. Когда он подошел к пленникам, те разглядели в свете луны лицо зрелого мужа. Взор его был суров и мягок одновременно.
— Кто вы, наши освободители? — спросил Тэлеск.
Воин ответил не сразу. Он снял с пояса большой нож, сделал три ловких движения, и путы, которые столь долго стягивали запястья, упали на землю. Меченосцы потирали онемевшие руки и молчали в ожидании.
— Мое имя Салгофнир, — произнес воин, смахивая пот со лба. — Я верховный страж северо-западных рубежей Фолкрики. Мой долг уничтожать прислужников Тьмы, которые последнее время зачастили появляться у берегов Бездонного Озера и ошиваться вдоль русла Спящей Реки. Посему знайте, что вы родились под счастливой звездой, пленники колдунов. Вам повезло, что мы оказались рядом. Мне неведомо, кто вы есть и что они собирались сделать с вами, но меня это не заботит. В нынешнее время у нас говорят: «Враг моего врага — мой друг». Должен сказать, что войско фрэгов чуть было не проскользнуло мимо нас. Видимо, колдуны выбирали наиболее скрытые пути. К счастью, ваш друг, который сумел вырваться из плена, привел нас сюда.
— Ихтор?! — удивленно воскликнул Ликтаро. — Где он сейчас?
— Там же, где мы обнаружили лагерь фрэгов, — страж махнул рукой туда, где остались колдуны и большая часть темного войска. — Он остался с моим отрядом, который очищает лес от оставшейся погани. Сейчас мы тоже отправляемся туда. И вы вместе с нами. Посему скоро вы его увидите.
— Ты сказал, Салгофнир, что вы из Фолкрики? — спросил вдруг Тэлеск. — Не та ли это страна, которая по ту сторону Хребта известна как Феоден?
— Да, мы из Феодена, если угодно! — ответил воин. — В этих местах нет другой страны. Мы — айкинграминги. Гурны Феодена — так называют нас во всем Гэмдровсе. Но хватит разговоров, господа освобожденные. Усаживайтесь за спинами моих всадников. Морвальд! Холд! Возьмите тело доблестного Гремира! Возвращаемся в лагерь фрэгов.
Заваленные набок обозы и трупы фрэгов были повсюду на месте недавнего привала. Лошади фыркали неподалеку. Воины Феодена вытирали мечи и рассматривали содержимое ящиков. Чего там только не было. По большей части они были набиты оружием и всевозможными ценными трофеями, добытыми фрэгами в битвах.
Один из гурнов подошел к Салгофниру, как только тот появился из-за деревьев.
— Колдуны исчезли! — проговорил он. — Они скрылись в южном направлении.
Салгофнир молча кивнул и слез с коня.
— Я и не рассчитывал, что они попадут к нам в руки, — проговорил он. — Но где тот чужеземец, который навел нас на фрэгов?
— Он храбро бился вместе с нами, — ответил воин, — но меч колдуна ранил его. Именно колдун был его последним противником. И это тяжелая рана. Похоже, его коснулся пламенный клинок. Странно, что он вообще еще жив.
— Где он?! — хором вопросили Меченосцы.
Ихтор лежал неподвижно, прислонившись спиной к одному из перевернутых обозов. На его груди темнело кровавое пятно.
— Ихтор! — воскликнул Тэлеск.
Гальпинг чуть повернул голову и улыбнулся. Меченосцы стояли перед ним, живые и невредимые.
— Рад видеть вас свободными, друзья мои, — сказал он. — Хвала Суру, что я дожил до сего момента. Стало быть, замысел мой не оказался напрасным.
Ихтор с усилием вдохнул и закашлялся.
— Почему тебе не перевязали рану? — возмущенно изрек Ликтаро, глядя на темное пятно на рубахе.
— Кровь не идет уже, — ответил гальпинг. — Но огонь треклятого меча подбирается к моему сердцу. Мне осталось недолго… Признаться, я удивлен тому, что до сих пор жив.
— Не говори так! — сквозь слезы промолвил Тэлеск.
— Это так. Я умираю. Видите ли сверток подле меня.
Меченосцы увидели около него что-то большое, обернутое в кусок грязного тряпья.
— Там ваши мечи. Твой Камень в кармане моего плаща, Тэлеск.
Юноша удивленно посмотрел на него.
— Что, — переспросил он. — Но он был у Эсторгана… Я думал, что кто-то из его слуг выкрал его.
— О, нет, — отрицательно качнул головой Ихтор. — Кабы то был слуга Эсторгана, обернулась бы наша схватка победой? Вор бы воспользовался им, чтобы по меньшей мере спасти себя. Нет, это я выкрал его у колдуна. Прости, Тэлеск. То дерево, на которое наехали фрэги, когда везли вас, — дело моих рук и силы Камня. Однако этим я выдал и себя. Взоры колдунов устремились на меня. Они почуяли великую силу. Я пытался противостоять им, но… повторно Камень не сработал.
— Что? — переспросил Тэлеск. — Как не сработал?
Ихтор вздохнул.
— Я не знаю. Он не защитил меня… Мне мнится, что некая тайна есть в силе этого предмета. Чем-то недобрым веет от нее. Будь с ним осторожен впредь.
Молодой эрварейн упал на колени и произнес:
— Прости меня, что я не поверил тебе тогда. Я был столь глуп и слеп! Ничего бы не случилось, если бы мы отказались идти с Хагом.
— Не жалей о былом! Верить или не верить — право всякого человека, — ответил Ихтор. — И на то его воля.
— Но теперь ты умираешь! — отчаянно воскликнул Тэлеск. — И сему виной моя наивность!
— Не печалься. Да, похоже, что мой путь окончен. И теперь я разумею, что такова была моя доля. В этом мире мне не место. Се исход Второй Эпохи Мрака, моя же жизнь осталась в ее начале. Мое призвание было — помочь Трем Меченосцам, и для этого я пришел в ваше время. Мыслю, я исполнил то, что возлагалось на меня. Закончите же и вы свое дело. Еще хочу сообщить, что два других Камня я спрятал в той самой пещере, в которой мы с тобой разговаривали, Тэлеск. Не знаю, есть ли смысл теперь возвращаться за ними, и сумеете ли вы отыскать то место…
— Мы благодарим тебя, Ихтор! — изрек Тэлеск, задумчиво всматриваясь во тьму среди деревьев. — Что было бы, если бы мы не встретили тебя? Три Камня в руках колдунов? Избранные мертвы? Гэмдровс во Тьме?
Ихтор не ответил больше ничего. Губы гальпинга молчали. Взор его застыл — застыл навечно.
— Ихтор! — вскричал Ликтаро в надежде, что он очнется.
— Он умер, — негромко произнес чей-то голос за спиной.
Меченосцы обернулись. Около них стоял Салгофнир. Лицо его было исполнено скорби и сочувствия. Рунш выпрямился и посмотрел в ночное небо.
— Прощай, Ихтор, сын Ихальда! — сказал он негромко. — Ты мог бы стать великим магом!
— Он был им, — дрожащим и полным боли голосом изрек Ликтаро, рукой опуская веки гальпинга.
Тэлеск молчал. Он все так же стоял на коленях, и бесцельный взор эрварейна был устремлен в темноту.
Глава двадцать вторая
Отсюда озеро хорошо просматривалось во все стороны. Крутые скалистые берега резко обрывались, серые и безжизненные. Ровные стены скал тонули в омуте Бездонного Озера. Это мог быть тот самый обрыв, с которого фрэги намеревались сбросить пленников. Воды были совершенно спокойны, поверхность была гладкой, словно зеркало, а окрест висела тишина. Даже ветер не смел тревожить это место, пролетал где-то стороной.
Хоть и подобна зеркалу была водная поверхность, да только не отражалось в той воде ясное рассветное небо, и птицы, что парили над озером, не видели отражения под собой.
Ликтаро поднял с земли небольшой камень и швырнул в воду. Всплеск потревоженной воды прозвучал столь громко, что юноша испугался и отступил от края обрыва, будто опасался, что случится что-то ужасное. Круги побежали по воде, но почти сразу же исчезли.
— Правду ли говорят, что оно столь глубоко, что через него можно попасть в самое царство Зла? — задумчиво произнес Ликтаро.
— Есть единственный верный способ это узнать, — усмехнулся Рунш.
Тэлеск сидел на краю обрывистого берега и смотрел в мутную воду.
— И мы чуть было его не проверили, — заметил он.
— Но к счастью, мы спасены, — сказал Рунш.
— Только благодаря тому, кого мы только что похоронили.
— Несомненно, Тэлеск! — Ант кивнул. — Он воистину был подарком судьбы для нас. Не будь его с нами, мы не выбрались бы даже из Иссохшей Пущи. Каскад убил бы нас и завладел бы Камнями. Наверное…
— Мы потеряли его! — с грустью произнес Тэлеск. — По моей вине… Эх, если бы я поверил ему, а не Хагу… И что теперь? Как же мы без него?
Ликтаро подошел к нему и сел рядом.
— Это только наше дело! — проговорил он. — Наша миссия! Она была возложена на троих, а не на четверых. И мы должны завершить все сами.
Неожиданный оклик прервал разговор.
— Эй! Что вы здесь делаете?
Юноши обернулись и увидели Салгофнира.
— Это нехорошее место! — сказал он, окидывая озеро недоверчивым взором. — Держитесь подальше от этой проклятой воды.
Меченосцы незамедлительно вняли совету и отошли от обрыва.
— Время прощаться! — продолжил Салгофнир. — Наше дело сделано. И мы отправляемся дальше сторожить рубежи королевства… Мне неведомы даже ваши имена… Однако мне их знать ни к чему. Я вижу, что вы не враги нам, и этого достаточно. Вы направляетесь в Фолкрики?
— Да, — ответил Тэлеск. — Если вы, стражи, пропустите нас.
— Наша страна начинается за рекой Сизгадаф, чье устье на юге этого озера. Коли вы держите путь туда, ближайшую переправу вы сможете найти в двух днях пути отсюда, на юге. Идите вдоль берегов озера, а затем вдоль русла реки и придете к каменному мосту, от которого идет дорога в Гард. Там, у моста, вас встретят наши воины. Вот у них и спросите дозволения пройти ступить на землю Фолкрики. Мне же до этого нет дела.
— Благодарим тебя, почтенный Салгофнир! — с поклоном ответил Тэлеск.
— Прощайте! — воин чуть склонил голову. — Удачи в пути!
Сказав это, гурн развернулся и зашагал в сторону уже собравшихся в строй всадников. На миг он остановился и бросил:
— Мне жаль вашего друга…
В скором времени верховые отряды скрылись в чаще леса. Меченосцы проводили их взглядами и долго еще смотрели вглубь рощи, пока задетые воинами ветви деревьев не перестали качаться.
— Могли бы одолжить нам лошадей! — недовольно произнес Ликтаро.
— Они не расположены оказывать помощь чужеземцам, — сказал Рунш. — Скажи спасибо, что они вообще оставили нас в живых. А то ведь могли бы прикончить — в целях предосторожности.
— Но Салгофнир сказал, что врагами нас не считает! — возразил Ликтаро.
— Сказать можно все что угодно, — произнес Тэлеск. — Было бы забавно, если бы из плена фрэгов мы попали бы под стражу к нему.
— Они освободили нас по просьбе Ихтора.
— Да, — согласился Рунш. — Но это не совсем так, Ликтаро. Их первоочередной целью было убить фрэгов, а не спасти нас. И своей цели они добились, к счастью для нас. И вот мы на свободе.
Рунш посмотрел на небо, на бледный солнечный диск, слабые лучи которого не вызывали боли в глазах.
— Пора собираться! — молвил он. — Хватит терять время. В клетке фрэгов мы изрядно отдохнули, и теперь нужно идти дальше.
— Я бы предпочел такому отдыху самую тяжелую работу или самый долгий поход, — вздохнул Ликтаро. — Хорошо, что все позади…
Тэлеск провел рукой вдоль прядей взлохмаченных волос, пытаясь привести их в порядок, и негромко произнес:
— Боюсь, что еще не все.
Много драгоценного времени было потеряно даром, а дорога в замок Дардола терпеливо ждала своих путников на протяжении всех этих дней. И вот Три Меченосца вновь вышли в путь. Шли они почти налегке, потому что их давно распотрошенных мешков было уже не сыскать, и все, что им удалось достать — это скудные остатки провианта, которые они нашли среди обозов каравана.
Долгое заключение сказалось на них. Освобожденные из плена, они были измождены, и силы не спешили возвращаться к ним. Но зато этот горький опыт попадания в силки врага закалил их. Теперь они наконец поняли, что доверять нельзя никому, что любой, кто кажется другом, может оказаться врагом.
К полудню третьего дня изнурительного продвижения на юг вдоль берегов озера, а затем вдоль русла широкой реки Сизгадаф, Меченосцы вышли на дорогу. Она резко ныряла вниз, к самой реке. Там возвышались серые башни заставы. От одной башни, что стояла на одном берегу, к другой, которая виднелась на другой стороне, тянулся длинный и довольно узкий каменный мост. Проход на мост преграждали железные ворота, в которые упиралась дорога. Через те ворота путникам надо было пройти.
Обе башни и мост казались пустыми. Ни наверху, ни в бойницах путники не заметили ничего, что могло бы подтвердить присутствие там людей. Вокруг было безмолвно и тихо, словно все живое давно вымерло здесь.
— И где же гурны? — недоуменно проговорил Тэлеск. — Салгофнир сказал, что нас здесь встретят.
— Эй, есть кто живой?! — воскликнул Ликтаро, и эхо вторило ему.
Но ответом ему был лишь ветер.
— Быть может, стоит постучать в ворота? — предложил Рунш.
— Не стоит! — раздался за спиной голос.
Меченосцы обернулись. Семеро воинов стояли за их спинами с копьями наперевес.
— Вот так ход! — усмехнулся Ликтаро. — Как мы вас не заметили? А я уж подумал, что все дозорные спят!
Тэлеск толкнул хала локтем и прошептал:
— Лучше молчи Ликтаро! Твои шутки здесь не всем по душе!
Один из воинов в ответ на слова Ликтаро гордо бросил:
— Мы хранители заставы. Наш долг замечать кого-либо, но не быть замеченными! Ваше приближение, чужаки, мы завидели еще издалека.
— Мы еще не чужаки! — возразил Рунш. — Мы станем ими не раньше, чем ступим на вашу землю!
— Не дерзи, щенок! — огрызнулся страж. — Вы стоите на нашей границе и явно собираетесь перейти на тот берег.
После этих слов, по одному лишь жесту главного, стража набросилась на путников. Те и глазом не успели моргнуть, как воины туго связали им руки.
— Мы не враги! — воскликнул Тэлеск. — Мы идем из Хилта!
— Кто вы и откуда — нам малоинтересно! — ответили гурны. — Предстанете перед начальником — ему и расскажете свои сказки!
«Вот так встретили!» — подумал Тэлеск. Он бросил взгляд на башню. С бойниц на них теперь смотрели десятки воинов, и несколько луков были уже наготове. Пара-тройка стрел вмиг подавили бы любое сопротивление.
— Открыть ворота! — распорядился главный.
За воротами начинался коридор, который проходил под башней к самому мосту. Такая же башня возвышалась на другом берегу, словно в зеркальном отражении. Кроме того, рядом с ней желтели выжженные солнцем соломенные крыши казарм, а чуть поодаль виднелись три хижины. Несколько белоснежных скакунов бродили рядом.
Путников завели в одну из хижин. Спиной к вошедшим стоял высокий плечистый человек в белой рубахе. Он смотрел в окно напротив входа в сторону мрачного горизонта. Стражники сделали громкий доклад, непонятный для Меченосцев, и положили изъятые мечи на стол, который стоял сразу при входе. Человек в белой рубахе, не оборачиваясь, знаком велел страже покинуть помещение, и когда те закрыли за собой дверь, вопросил:
— Кто вы и откуда?
— Мы идем на юг, и хотели бы пройти через ваши земли, — ответил Тэлеск. — Мы не несем зла. Нам лишь поручено одно дело…
Стоявший у окна наконец обернулся и окинул Избранных суровым недоверчивым взглядом. Шрамами было испещрено его лицо.
— Я задал два вопроса, — изрек он. — Однако я не услышал ответа ни на один из них. Откуда вы идете? Кто вы такие? Что за дело на юге? Вы идете в падшие земли? К Темному Королю? Вы служите ему?
— Мы не служим ему? — сразу ответил Ликтаро. — На юге у нас дело, направленное против его злодеяний! К сожалению, сказать вам, кто мы есть, мы не можем. Но идем мы из Хилта. У нас поручение от магов Тригорья.
— Еще одни вестники войны? — нахмурился воин. — Нам уже известно, что война началась. У нас уже был гонец из Хилта. Правда, вы на гальпингов совсем не похожи…
— Верно, — проговорил Тэлеск. — Мы не гальпинги. Но мы враги вашего врага! Разве этого мало? Салгофнир говорил, что у вас в стране нынче ходит поговорка: «Враг моего врага — мой друг!»
Начальник заставы оживился после слов Тэлеска и уже с большим интересом смотрел на путников.
— Вы виделись с Салгофниром? — спросил он.
— Мы повстречали его недалеко от озера Аймкалас, — ответил эрварейн. — Два дня назад он вместе со своими воинами разбил войско фрэгов, которые везли трофеи из разграбленных городов.
— Что ж, давненько мы не слышали ничего о Салгофнире… Хорошо, что с ним все в порядке. Вы принесли добрые вести. Но назовите ваши имена, чужеземцы.
Когда Три Меченосца представились, начальник заставы на миг задумался.
— Тэлеск? Это имя я уже слышал. Меня известили о том, что в Фолкрики придут три путника. Помимо этого, было сказано, что один из них назовет себя Тэлеском. Однако минуло уже более месяца!
— Нас задержали, — вздохнул Рунш. — Мы прибыли бы гораздо раньше, кабы не были пленены фрэгами. Благодаря Салгофниру мы снова на свободе. Надо сказать, что если бы не он, мы уже были бы мертвы.
— Да, мы живы — это верно, — сказал Ликтаро, после чего повернулся к гурну спиной, показал связанные руки и добавил: — Да только свободы я пока не ощущаю. Наши руки еще не успели оправиться от тугих узлов плена, как их связали вновь.
— Не волнуйтесь об этом! — ответил начальник и громко позвал стражников, которые ждали за дверью. Когда те вошли, он приказал освободить путникам руки.
Тэлеск уже не думал ни о веревках, ни о гурнах. Он размышлял лишь над тем, что сказал начальник заставы. Кто мог предупредить об их приходе в Феоден? Да еще и больше чем месяц назад! Это могла сделать Карпилен, которую Тэлеск встретил на побережье Туманного Моря. Или же это сделал гонец Волиер? Но он не знал точно, что Три Меченосца пойдут в страну гурнов.
Он долго боялся спросить об этом, но наконец решился:
— Кто известил о нашем прибытии?
Гурн пристально посмотрел на Тэлеска.
— Я не стану отвечать на этот вопрос, — произнес он. — Не это важно сейчас. Важно то, что я пропускаю вас, чужеземцы, ибо было велено сделать это. Но знайте, что в другом случае пройти через заставу айкинграмингов в недобрые дни войны было бы труднее. Забирайте ваше оружие и ступайте в Гард. Ждут ли вас там до сих пор, мне неведомо. Месяц назад ждали. Однако и время тогда было не столь темное. Как вас встретят нынче, только Великим известно! Идите прямо по дороге, и через два-три дня будете у городских ворот. Там скажете, что Вардиг пропустил вас по велению властителей Гарда.
Дорога тянулась через редколесную равнину и исчезала у подножий заснеженных пиков Небоскребущего Хребта. Ветер покачивал ветви раскидистых дубов, колыхал плащи путников. Тэлеск обернулся, чтобы еще раз посмотреть на заставу гурнов. Старая башня угрюмо возвышалась над приземистыми строениями. Кроваво-красный стяг развевался на фоне серого неба. Другая башня почти исчезла в тумане за рекой.
— Не слишком-то они дружелюбны, эти гурны, — проговорил Рунш. — Особенно те стражи у ворот. Кто бы мы ни были, можно было вести себя более учтиво!
— Война гремит за Хребтом, — сказал Ликтаро, поправляя меч на поясе. — Они боятся вражеских соглядатаев. Хорошо еще, что они не убили нас. А то ведь могли попросту прикончить без разговоров. И все — конец Трем Меченосцам! Зачем мы вообще зашли в эту страну? Надо было идти на юг, минуя этих айкинграмингов, или как их там…
— Не забывай, что на юге лежат Равнины Мандроглинов! — возразил Рунш.
— Нам в любом случае придется пересекать их.
— Да, но если выйдем на них ближе к истоку реки и пойдем дальше вдоль отрогов гор, то возможно не наткнемся на тех тварей, — сказал Рунш. — Я слышал, что они обитают по большей части на западе, ближе к руслу Быстрой Реки. По крайней мере, у самых отрогов встретить их гораздо труднее.
Ликтаро помолчал немного, но вскоре заговорил вновь:
— Можно миновать эту страну двигаясь вдоль русла этой реки, а затем так же прижаться к Хребту. Не так ли, Рунш?
— Тогда на нашем пути будет другая река, которая уходит рукавом от Спящей, или Сизгадаф, как ее гурны называют. Наша карта утеряна, но я хорошо помню, что там не было отмечено ни одной переправы.
— Переправиться можно через любую реку, — продолжал спорить Ликтаро.
— Да, но лучше идти известной дорогой, нежели продвигаться неторными тропами. К тому же отчего бы не зайти в королевство, в котором могут помочь? У нас нет запасов пищи, чтобы двигаться через безлюдные земли. И лука тоже больше нет — охотиться мы уже не сможем.
Тэлеск, который все это время только молча слушал разговор друзей, решил тоже вставить слово:
— Как бы то ни было, мы уже в пределах страны гурнов. Есть еще одна причина, почему мы здесь. Я бы хотел снова увидеть ее. Не знаю, на что надеяться, и где именно ее искать, но она говорила, что найти ее будет нетрудно. И вы тоже должны увидеть Карпилен. Возможно только благодаря ей мы воссоединились после бури.
— Ну что ж, — пожал плечами Ликтаро, вглядываясь в очертания отдаленных горных пиков. — Раз так, тогда — вперед! Если она сказала, что найти ее будет нетрудно, то смею предположить, что живет она в Гарде. Туда мы и идем.
Вардиг все так же стоял у окна. Взор его был снова устремлен на юг. Небо там было чернее ночи, а над вершинами гор непрестанно вспыхивали молнии. Каждый день он видел теперь это небо, каждый день ужасался величию Горы-Грозы, чья громада вздымалась к самому небосводу и гордо возвышалась над прочими пиками Хребта.
Вардиг знал, что настанет час, и оттуда придут полчища фрэгов. Он знал, что война скоро коснется и Фолкрики. Он был готов. Но если Тьма нападет на королевство, то к мосту она подберется в последнюю очередь. И если фрэги подойдут сюда, это будет означать, что Гард уже пал. Посему Вардиг давно решил для себя, что когда враги прорвутся через посты на юге и войдут в пределы страны, он покинет заставу и пойдет на защиту Гарда, где он оставил свою семью.
Так Вардиг размышлял изо дня в день. Он ненавидел это небо на юге. Он злился, когда, проснувшись утром и подойдя к окну, он видел, что ничего не поменялось — все то же мрачное небо.
Но бывало и так, что южный горизонт чернел сильнее, собирая огромные тучи, и разрывался столь сильными молниями, что казалось, будто небо расколется пополам. Сильнейшая гроза была там три месяца назад. А полтора месяца назад со стороны Ханборуна прилетел дракон. Он промчался над заставой столь быстро, что некоторые воины так и не успели ничего понять. Вардиг счел сперва, что это нападение, но он ошибся. Ужасный трехглавый дракон улетел на север. Многие ждали, что он вернется, но с тех пор как он исчез на горизонте, больше его уже не видели. Стражи рубежей решили, что он умчался на Драконий Перевал, который по слухам издавна кишел драконами. Но то были лишь доводы, а куда он летел точно и зачем, никто не ведал. Быть может, его уже убили. Хотя убить такое отродье было бы довольно непросто.
Сегодня Вардиг думал о другом. Кто были эти три чужеземца? Что за причудливые мечи у них? Не из желтой ли стали они выкованы? Не те ли это спасители, слухи о которых летят с другой стороны Хребта? Но они же еще совсем юнцы? Что они смогут сделать? Нет, думал Вардиг, это не они. Должно быть, это просто безумные странники, возомнившие, что смогут без каких-либо последствий для себя побродить по Равнинам Мандроглинов или того хуже — приблизиться к Ханборуну. Хотя они упомянули о Тригорских магах и о Хилте… Кто знает, может быть, они и есть те, на кого так надеются все восточные земли.
«Да какая разница, кто они! — подумал Вардиг. — Я не верю в сказки. Предсказания! Спасители! Все это глупости и предрассудки суеверного мира. Есть лишь одна сила — меч в руках отважного воина! И если воинов много, то и сила велика. Только воины могут спасти этот мир от темных тварей! И только выжившие из ума маги могли отправить против Короля Мрака трех юнцов и убедить всех, что тот не раздавит их как мух, едва они приблизятся к его обители…»
Он вышел на улицу. Морозный воздух ворвался в его грудь. Вардиг с гордостью посмотрел на башни заставы, а затем и на сам Мост Айкинграма, дорогу через который охранял уже много лет.
Глава двадцать третья
Дорога вела путников вверх по скалистому склону. Полусухие деревья изредка попадались по обочинам. Длинные бороды мха угрюмо свисали с их ветвей. Впереди все обволокли клубы белого тумана, клочьями скатывавшиеся по отрогам гор. В скором времени подъем закончился, и путники вышли на гребень взгорья. Взору Меченосцев предстала туманная долина, рассекаемая небольшими горными речками, которые бурливыми потоками сбегали с покатых склонов. Далеко на востоке виднелись очертания города. Защищенный крепостными стенами, он ютился меж двух отрогов Небоскребущего Хребта, чьи заснеженные пики врезались в серое небо.
Путники спускались в долину, дивясь красоте и величию далекого города гурнов. В самом центре его высилась огромная башня причудливой формы. Линии ее стен были нарочито задуманы кривыми, и по этой причине издалека она походила на изогнутый рог гигантского животного.
Меченосцы ступили на плиты каменного моста. Река бежала со стороны города, с шумом протекала под ним и сразу водопадом срывалась на несколько футов вниз. В воздух поднимались тысячи брызг, и свет солнечных лучей являл взору яркую палитру радуги. Река с бесчисленными пенными перекатами стремительно несла свои воды на запад, сливаясь в единое русло с множеством других потоков и ручьев.
Пересекая долину, путники переправились еще через несколько речушек. Дорога нигде не заставляла их идти вброд, везде были построены дугообразные каменные мосты. Спустя некоторое время она провела их между двух сторожевых башен, и вскоре они оказались прямо у ворот Гарда.
Давным-давно был заложен первый камень Города Гурнов. До той поры они не возводили больших городов. Многие века этот народ жил кочевой жизнью, и поселения его не отмечались на картах Гэмдровса.
Долгое время их племена обитали у берегов озера Экир. Беспечна была их жизнь. Щедрые дары приносила им та земля и обещала питать их своими богатствами многие века. Но однажды их спокойной жизни, обособленной от суетного мира других обитателей Гэмдровса, пришел конец. И руку к тому приложили холунги — воинственный народ, чей род был одним из древнейших родов людей. Они жили похожей жизнью, но в их жизни обыденно было промышлять разбоями и грабежами. Их поселения на озере Экир были гораздо древнее, и они всегда считали его воды и земли, что лежат на его побережьях своей собственностью.
Гурны жили на восточных берегах, холунги же строили свои деревни и храмы на западном побережье. Но в один день случилось так, что холунги забрели на земли гурнов, и злостью к последним воспылали их сердца. Они завязали жестокие войны, и гурны были побеждены, поселения их разорены, а посевы и плодородные земли достались холунгам. В те дни погиб великий вождь Нимингр, и его сын, чье имя было Айкинграм, повел своих соплеменников в сторону Хребта.
Не прошло и десяти лет, как глашатаи всех земель вострубили о новом королевстве, что раскинулось между руслом Спящей Реки и восточных отрогов Закатных Гор. И в книгу истории было вписано его название — Феоден. Гурны же именовали его Фолкрики. Так Айкинграм стал основателем и первым королем первого королевства гурнов.
Три Меченосца подошли к самым воротам Гарда. Четверо стражников в меховых плащах преградили им путь.
— Вардиг пропустил нас, — сказал Ликтаро.
— По велению властителей Гарда, — добавил Тэлеск. — Нас ждут в городе.
Стражники пристально разглядывали путников.
— Стало быть, вы те самые три путника. Что ж, проходите. Идите прямо в Королевскую Башню.
Ворота открылись. Путники вошли в город.
В самом центре Гарда на фоне снежных горных склонов возвышалась кривая башня. Вокруг нее многочисленными рядами теснились каменные постройки различных размеров. На узких извилистых улицах, что тянулись от ворот в сторону гор и поднимались по крутым отрогам, было людно и шумно. С тех самых отрогов вниз срывалось множество водопадов. Вода до краев наполняли большие бассейны, переливами стекала по каналам вдоль улиц и уносилась куда-то под стены города.
Три Меченосца двигались в сторону кривой башни. Любопытные взгляды смотрели им вслед. Все встречные прохожие оборачивались, а некоторые и вовсе останавливались. Они с интересом разглядывали чужеземцев и перебрасывались фразами на непонятном языке.
Путники миновали несколько узких улиц, пересекли шумную торговую площадь, и оказались у плетеной ограды, за которой простирался сад из многочисленных безлиственных в это время года деревьев. Кривая башня устремлялась шпилем в самое небо. За небольшими деревянными воротами начиналась широкая тропа, которая вела прямо к огромному входу башни.
Здесь их снова встретили вооруженные стражники в длинных меховых плащах.
— Куда направляетесь? — вопросил один из двух воинов.
— Нам нужно в Королевскую Башню, — ответил Рунш.
— Вы чужеземцы! Кто впустил вас в город?
— Стража впустила, — ответил Тэлеск. — Нас ждут. Доложите своим правителям, что трое путников из-за Хребта прибыли.
Стражники недоверчиво посмотрели на Меченосцев и переглянулись.
— Правитель у нас единственный, — молвил один из стражников. — Король Ансельм — его имя. Назовите и вы ваши имена.
Юноши представились.
— Тэлеск из Эфоссора? — переспросил стражник. — Да, вас действительно ждут. Следуйте за мной.
Воин открыл ворота и вошел в сад, путники последовали за ним. Когда они пересекли сад, страж открыл двери широкого входа и провел гостей внутрь.
Они прошли по коридору. Тэлеск успел заметить лишь несколько лестниц по правую и левую руку; ступени их вели вверх. Тронный зал, в котором они вскоре оказались, был невелик. Он был много меньше того, что путники видели в Хилте и выглядел менее приветливо. Вдоль каменных стен стояло с десяток одинаковых скульптур большого хищного зверя. В них угадывался образ огромного пещерного медведя, который стоял на задних лапах. В разверстой пасти каждого изваяния горело пламя, которым и освещался зал. Трон, покрытый шкурами животных, пустовал. Ни короля, ни кого-либо другого здесь не было.
— Ждите здесь, — велел стражник и покинул зал.
Ликтаро подошел к самому трону. Тот казался высеченным из огромного куска камня неизвестной породы. Черно-бурая шкура, что устилала его, по всей вероятности, тоже когда-то принадлежала пещерному медведю.
— Ликтаро! Куда ты пошел, вернись! — прокричал Тэлеск.
— Вы когда-нибудь видели такой мех?! — бросил хал, не оборачиваясь. — Гляньте на это величие.
Тэлеск и Рунш старались оставаться на месте, но любопытство пересилило, и они тоже приблизились к трону.
— Да, причудливый зверь, — проговорил Тэлеск.
— Такой причудливый, что сожрет тебя в один присест, парень, — послышался дребезжащий голос за спиной.
Меченосцы обернулись и увидели сгорбленного седобородого старика в богато украшенных одеждах. Медленными шагами он подходил к трону, переставляя деревянную трость.
— Может, освободите путь к престолу? — произнес он. — Или вы намерены занять мое место?
Только теперь путники обратили внимание на золотую корону, что украшала голову старика. Они тут же расступились и поспешно отошли от трона.
Старик с кряхтением рухнул на шкуры и с явным недовольством воззрился на молодых гостей.
— Мое имя — Ансельм из рода Айкинграма. Я здесь король. И если кому-то надоело носить голову, просто скажите мне. Услуги моего палача бесплатны. Это я так, к слову… Что привело вас сюда?
Тэлеск сделал шаг вперед и с поклоном произнес:
— Мы идем на юг. И все, что нам нужно — это ваше дозволение передохнуть в Феодене после столь долгого пути.
— Сейчас военное время, — ответил король после недолгого молчания. — И я приказал бы снести вам головы, чужеземцы, лишь за то, что вы назвали мою страну не так, как называют ее айкинграминги. И ни один мой подданный не усомнился бы в праведности моего приказа.
Юноши переглянулись. Тэлеск сглотнул подступивший к горлу ком и поспешил извиниться.
— Однако, вы — другой случай, — продолжал король, даже не слушая его. — Но с какой целью вы направляетесь на юг? Мои воины и ополчение охраняют южный рубеж, предвосхищая возможность угрозы со стороны Горы-Грозы. Но вы идете туда, откуда веет только смертью!
— Мы Три Меченосца! — отчеканил Ликтаро.
Тэлеск и Рунш одарили сотоварища гневными взглядами. Не следовало твердить об этом при каждом удобном случае. Хотя было уже поздно. И был ли теперь смысл укрывать свои цели и сущность миссии, коли всем уже давно все известно, а до конечной вехи пути остался один шаг?
Властитель айкинграмингов усмехнулся.
— И что с того? — молвил он. — Я слышал о вас. По ту сторону Хребта, верно, только и твердят, что о Трех Меченосцах. Правда ли, что клинки ваши сделаны из желтой стали?
— Это так, король Ансельм, — отозвался Рунш.
— Признаться, я восхищен. Где только эти гальпинги раздобыли такой металл? Он считался редким еще на заре эпох, а ныне его и вовсе не сыскать. Однако даже такие мечи — не залог успеха. На что вы рассчитываете? Втроем выступить против того, кому не сможет противостоять все воинство мира? Они затуманили вам мозги, эти старики из Тригорья. Неужто вы вправду думаете, что в ваших руках спасение Гэмдровса и всего Элона? Мой совет вам — бросайте свою глупую затею. Если желаете, останетесь в рядах моих воинов. Если нет — бегите прочь. Бегите как можно дальше, ибо вскоре великая война придет в эти земли.
— Мы не бросим нашу миссию, — отрезал Тэлеск. — Это было предсказано. И мы должны исполнить то, что было возложено на нас свыше.
— Свыше? — переспросил король и рассмеялся хриплым смехом, который в итоге закончился кашлем. — Вы уже выполнили то, что было возложено на вас. Благодаря существованию Трех Меченосцев Гэмдровс верит в спасение, и его народы находят в себе силы сражаться. Это все, чего хотели добиться маги. Всеобщее объединение! И вам не обязательно сгорать в пламенном дыхании Ханборунского Дракона.
— Это неправда! — воскликнул Рунш. — Все, что вы говорите — это лишь ваши доводы, и не более того!
— Это не доводы, а правильное понимание всей этой суеты вокруг нелепых предсказаний! Но, раз вы непреклонны, дело ваше. Идите, куда хотите. И я позволю вам покинуть пределы королевства в любом направлении. Хотя мог бы просто снести вам головы, ибо нынче верить нельзя никому. Слишком много предателей вокруг… Считайте, что вам повезло, и причина тому только одна. Ваше дурацкое предназначение тут ни при чем. Моя дочь просила помочь вам. А ее прихотям я не в силах отказать. Только благодаря ей вам позволили пройти через Мост Айкинграма и войти в Гард. А вот и она!
Путники посмотрели назад и увидели девушку, которая в это мгновение входила в зал. Русые пряди ее волос были подвязаны золотистой тесьмой, а пола длинного темно-зеленого платья с шелестом волочилась по гладким половицам. Девушка приветливо улыбалась.
Тэлеск в удивлении разинул рот. Он узнал ее.
— Представляю вам мою прелестную дочь — принцессу Карпилен! — изрек Ансельм. — Должно быть кое-кому из вас уже посчастливилось познакомиться с ней.
Девушка остановилась перед троном и поклонилась королю, после чего обратилась к гостям.
— Рада видеть вас живыми в нашей обители, — промолвила она. — Вижу, что вы вместе. Я рада.
Потрясенный юноша с почтением склонил голову и ответил:
— Все свершилось только благодаря вам, принцесса.
— Я только показала тебе путь. Преодолел его ты.
— Карпилен, дочь моя! Покажи гостям их покои. А мне пора идти на совет.
С этими словами Ансельм встал с трона и, опираясь о трость, шаркающими шагами направился к выходу. Когда его сгорбленная фигура скрылась за дверями, Тэлеск спросил:
— Почему вы не сказали мне, кто вы, принцесса?
— К чему тебе было это знать? К тому же принцесса я только здесь, в моей стране. За ее пределами я никогда не представляюсь кому-либо дочерью короля. Это ни к чему, и к тому же — небезопасно.
— Так это вы помогли Тэлеску? — подал голос Ликтаро.
— Я лишь указала ему дорогу к Огню Надежды, — ответила Карпилен. — Но не будем больше об этом. Главное, что вы все живы. Надежда на спасение не угасла. Война подползает и к нашим землям. Лазутчики Короля Мрака ошиваются у наших рубежей. Скоро начнутся кровопролитные сражения. Все мужчины королевства ныне призваны в ряды защитников, но мы по-прежнему слишком слабы, чтобы противостоять силам врага. Говорят, что за Хребтом война уже гремит в полную силу. Тучи тьмы обволокли небо, и уже давно никто на той стороне не видел, как встает солнце. Правда, наших людей это мало пугает. Здесь, в Гарде, мы никогда не видим рассвета. Горы на востоке слишком высоки. Многие из стариков, которые всю жизнь провели за этими стенами, даже не знают, как выглядит заря перед восходом солнца.
Карпилен двинулась в направлении выхода и позвала Меченосцев с собой.
Покои были предоставлены им прямо в башне. Они поднялись по лестнице на несколько ярусов и оказались в небольшом помещении. Подвесной свечник под потолком довольно ярко освещал его. Комната была уже подготовлена. Три кровати были гладко застелены.
— Располагайтесь, — произнесла Карпилен. — В шкафу вы найдете сменную одежду. И если пожелаете, можете отужинать в трапезной для прислуги. Она находится ярусом выше. Я распоряжусь, чтобы для вас накрыли стол. Приятного отдыха, путники!
Уходя, Карпилен улыбнулась и на мгновение встретилась взглядом с Тэлеском. Когда она ушла, еще долгое время царило молчание. Наконец Тэлеск сел на одну из кроватей и задумчиво произнес:
— Ну и ну! Она — дочь короля…
— Да, — вздохнул Ликтаро и лег на другую кровать, не снимая ни плаща ни снаряжения. — Тут тебе не на что рассчитывать, рыбацкий сын.
— О чем ты? — Тэлеск недоуменно воззрился на него.
— Как это о чем? Ты же влюблен в нее!
— Что?
— Мы же все видим, Тэлеск! — усмехнулся Ликтаро.
Тэлеск перевел взгляд на Рунша. Тот только кивнул.
— Что за бред! — возмутился Тэлеск.
— Но как бы то ни было, — снова заговорил Ликтаро, — и кем бы она ни была, сейчас не до этого. У нас миссия, Тэлеск, не забывай об этом. Все остальное ныне вторично. Да и шансов у тебя нет никаких!
Тэлеск промолчал. Рунш сбросил на пол плащ и полупустой мешок, который висел за его спиной, и сказал:
— Отчего же? Шансы есть всегда. Если мы вернемся живыми, то весь народ Гэмдровса встретит Тэлеска как спасителя. В том числе — и гурны.
— Но король не выдаст принцессу за сына рыбака. — возразил Ликтаро. — Этот чокнутый отрубит Тэлеску голову сразу, как только тот подумает попросить руки его дочери! И тебе заодно, Рунш!
— А мне-то за что? — удивился ант.
— За то, что ты назвал его народ гурнами, а не айкинграмингами. У него, кажется, мания отрубать людям головы по любому поводу. Он дал это понять еще с первых слов.
— Да о чем вы вообще! — вспылил Тэлеск, вскакивая с кровати. — Я не собираюсь просить чьей-то руки! Я не хочу больше об этом слышать! И о головах тоже не хочу. И вообще, разговор с королем был мне как-то не по душе. Нужно идти дальше, нельзя задерживаться. Нам небезопасно находиться здесь.
— Верно, — согласился Рунш. — Покинем Гард завтра же. Король слишком упертый. Он не разделяет наши мнения и не верит в предсказанное Кисторином.
— Чего не скажешь о ее дочери, — подметил Ликтаро.
— А верите ли вы? — неожиданно спросил Тэлеск.
Ант и хал замолчали и посмотрели на него в недоумении.
Глава двадцать четвертая
Над Рамэнией царствовала ночь. Очертания крепости едва виднелись на фоне темно-синего неба. Маг Вирридон стоял у реки. Взгляд его был устремлен не на Рамэнию. Он смотрел прямо на землю.
Вдруг что-то зашуршало под ногами. Бугорок земли образовался рядом с магом. Он не испугался, и не схватился за посох. Спустя мгновение на поверхности оказался маленькая темная тень с горящими глазами.
— Ты слишком долго! — произнес Вирридон.
Гоблин лишь огрызнулся. Его горящие глаза сверлили мага затравленным взглядом.
Вирридон пробормотал что-то и сразу стал уменьшаться в размерах. Вскоре рядом с вылезшим из земли существом стоял уже не маг Тригорья, а еще один гоблин.
— Ненавижу принимать этот дурацкий облик! — недовольно прохрипел Вирридон. — Не будем терять времени, Зограх. Мне срочно нужно в западные земли!
Два гоблина один за другим скрылись во мраке норы.
Ветер будто подул с новой силой. Мрачная пелена на юге всколыхнулась, но не развеялась, и только еще сильнее почернела. Небо сверкало, и в обрамлении далеких молний туча тьмы, которая довольно долгое время провисела где-то над Оннарским Бродом, продолжила движение. Она вновь приближалась.
Седобородый маг Ноккагар стоял на стене крепости. Тревога в его сердце рвалась наружу, но он сдерживал ее и являл собой непоколебимое спокойствие, подобное облику великого Экгара. Король Алморкад стоял с ним рядом, и его взор был устремлен в ту же сторону.
— Что все это может значить? — вопросил владыка эрварейнов скорее у себя, нежели у Ноккагара.
Однако маг ответил:
— Оборона Оннарского Брода пробита. Нам нужно готовиться. Скоро враг будет у твоих границ, король Эфоссора.
— Уж если великий Экгар не сдержал их натиск, то на что надеяться нам?
Ноккагар с укором посмотрел на Алморкада.
— Ты король. Не падай духом, и твоя армия станет непобедимой. Враг прорвался, но защитники Гэмдровса довольно долго держали переправу, тем самым разрушив планы короля Мрака. Сейчас они пали, и теперь их жертва не должна оказаться напрасной.
— Мы будем биться до последнего. Интересно знать, что теперь с Верховным Магом. Быть может, он едет сюда?
Ноккагар с грустью поднял взгляд к небосводу.
— Мастер Экгар покинул этот мир, — молвил он.
— Что? — встрепенулся Алморкад. — Как покинул? Он погиб?!
Ноккагар не ответил.
— Я не могу представить наш мир без него! — обреченно проговорил король.
— Как и я! — вздохнул маг. — Но мастер Экгар был лишь малой частью мира, как любой из нас, и жизнь продолжается без него. Мы лишь должны помнить то, что он сделал для нас и в будущем хранить о нем память в наших сердцах.
С того дня, как ворон принес вести с Оннарского Брода, минуло чуть больше двух недель. То было первое и, как оказалось, последнее письмо от воинов, которые укрепились на реке Оннар. Час нападения на Эфоссор был близок. Это понимал каждый, а туча на юге разгоняла все сомнения на этот счет.
Взгляд Алморкада устремился к реке, на далекий каменный мост, что перекинулся через ее русло. То было очень древнее сооружение. Его отстроили еще во времена рождения королевства эрварейнов. Мост стоял столетия и простоял бы еще не один десяток веков…
— Ноккагар, — сказал король Эфоссора. — Мне нужна помощь магов.
Волшебник вопросительно посмотрел на него.
— Видишь ли тот мост? — спросил король.
— Мое зрение не столь слабо, чтобы я его не видел, — ответил маг.
— Его нужно разрушить.
Ноккагар глянул в сторону реки и перевел взгляд на Алморкада.
— Разрушить?
— Да, нам нужно уничтожить его полностью. Это по вашей части. Я знаю, вы, маги, горазды на такие дела…
— На разрушение мостов? — усмехнулся Ноккагар.
— Если мы не сделаем это, враги без лишних усилий пройдут в нашу страну. Я хочу усложнить это для них. Без моста пересечь реку будет гораздо труднее.
— Что ж, — задумчиво произнес маг. — В твоем решении есть мудрость. Маги сделают это. Но сначала мы перебросим войска на тот берег. И только после этого разрушим мост.
— Ты предлагаешь, чтобы я отправил навстречу врагу смертников и отрезал им путь к отступлению? Как я могу такое сделать?
— Никого оправлять не надо, — сказал Ноккагар. — Они пойдут за королем, пойдут за тобой хоть в самое пекло Старого Солнца.
Алморкад замолчал на время.
— Я поведу их в бой, если так будет нужно, — произнес он. — Но не разумнее ли сохранить жизни воинов, закрепившись в стенах Рамэнии?
— В стенах? В каких стенах? — Ноккагар многозначительно окинул взором уничтоженные башни и укрепления твердыни. — К тому же нас достаточно много, чтобы принять открытый бой. Неразумно сидеть в осаде с таким количеством воинов внутри. Я уже говорил тебе, что, если враги возьмут крепость в кольцо, выйти мы уже вряд ли сможем, и тогда твари Мрака отправят огромную часть полчищ в Великий Эфтур. Этого нельзя допустить.
— Наверное, ты прав, Ноккагар. Что ж, мы будем биться, и путь к отступлению нам не нужен, ибо отступать уже некуда. У нас лишь одна дорога — та, что ведет на поле брани.
Солнца в этот день эрварейны не увидели. Чернеющее на глазах небо вещало, что в скором времени все решится. После полудня по приказанию короля Алморкада все женщины, дети и старики покинули полуразрушенную крепость и в сопровождении нескольких военных отрядов отправились на север в Великий Эфтур. Правительница Рамэнии Нэвилиарат наотрез отказалась оставлять свой дом, невзирая на все убеждения Алморкада, и заявила о решении принимать участие в битве. «Хорош ли тот правитель, который бежит из стен вверенного ему города?» — говорила она.
Властители стран Гэмдровса собирали знамена на равнинах Мотвэля. Седовласый Алнайта и молодой Врантур уже начали смотр своих воинов, которые колоннами выстроились по направлению к мосту. К знамени золотой звезды стекались многочисленные полки Заморья; Эривейх непрестанно отдавал громкие приказания каждому вновь прибывающему строю.
Из-под сломанной арки ворот Рамэнии неспешной вереницей двигались маги. Ноккагар не досчитался одного тригорца. Вирридон пропал. Но его не беспокоило это. Исчезнувший маг предупреждал его, что уедет. Ноккагар не понимал, что творилось с ним, но и не хотел пытаться понять это сейчас.
На другом берегу реки по велению Алморкада ставились лагерные шатры. Там руководил Горм. Владыка морян выглядел не хуже чем до боя с афройнцами, свои раны он скрыл под кольчугой. Все его воины уже были с ним. Там же был Гихдолт вместе с остальными горцами Драконьего Перевала. Лагерь рос на глазах.
Очень скоро у Красной Реки построилось и конное воинство Эфоссора под началом Алморкада. Стража Рамэнии собралась отдельным строем с Нэвилиарат во главе. Облаченная в доспехи правительница сидела верхом на белоснежном жеребце в ожидании приказов короля.
К вечеру огромный военный лагерь сил Света разбился на южном побережье реки. Повсюду были расставлены дозоры. У самого берега наладчики Рамэнии устанавливали вывезенные из крепости камнеметы.
А вскоре и дело, о котором просил магов Алморкад, было сделано. Прикосновения нескольких посохов Тригорья пустили трещины по всей поверхности моста, каменная кладка зашевелилась и стала осыпаться. В конце концов ослабшее сооружение с грохотом рухнуло в воды реки Доласкэн, и она навеки поглотила его обломки. Южный проход в пределы королевства был теперь закрыт. Мужи Рамэнии со страхом смотрели на содеянное магами. Всю свою жизнь они знали этот мост, и вот — его больше нет. А родное королевство стало будто недосягаемым: они видели его, но ступить на его землю было теперь невозможно.
Однако каждый понимал, что отсутствие переправы станет залогом хоть какой-то безопасности для жен и детей, которые ушли в Великий Эфтур. Посему решение короля все сочли правильным.
Похожие на руины очертания Рамэнии мрачным видом угнетали людей. Но то, что виделось на юге, было еще менее приятно. Зло приближалось с каждым часом.
Новый день с утра и до позднего вечера также прошел в подготовке к предстоящей встрече врага. Тяжелая туча нависала уже над головами, застилая половину небосвода. Властители собрались на совет в большом шатре и долгое время обсуждали военные дела, отдавали распоряжения полководцам и военачальникам. Надежды на помощь из Антшины угасали: лишь молчание приносил ветер востока. Ночью начался сильный ливень. Его холодные крупные капли с монотонным шумом разбивались о твердую почву, стучали по доспехам и шлемам дозорных, реками стекали с шатров.
Роковой час настал ранним утром следующих суток. Маги предвидели это, и войска выстроились боевыми порядками еще до предполагаемого восхода.
Дождь и не думал кончаться. Копыта лошадей вязли в размытой земле. А сама земля дрожала и гудела все сильнее. Звук этот повергал многих в ужас. Но все стояли, хоть страх перед неизвестностью нещадно сдавливал сердца. И вдруг на какое-то время все стихло.
Ноккагар усиленно всматривался в южную сторону. Волосы мокрой бороды слиплись, а мантия отяжелела от дождя, но он не думал ни о мокрой одежде, ни о холоде, что пробирал до самых костей. Через завесу дождя он увидел, как над гребнем взгорий возникла большая сгорбленная фигура. Она была довольно далеко, но то был явно малфрун. Он стоял на вершине гребня с видом победителя. Маг словно почувствовал его взгляд, который буквально впился в ряды защитников Гэмдровса. «Где же Колдуны Дардола? — подумал Ноккагар. — Почему не они ведут войска?»
Волшебник Тригорья тревожился, потому что отсутствие колдунов могло означать только одно: у них другие дела. И если Дардол не отправил их сюда, значит их задача — найти Трех Меченосцев. Этого и боялся Ноккагар. Одно лишь успокаивало его: Избранным как-то удалось бежать из плена.
Алморкад сидел верхом на коне. Эмблема в виде корабля на синем фоне сияла на его щите. Взор короля был направлен на врага.
— Они пришли! — провозгласил он. — Трубите в горн! Встретим этих тварей как подобает!
— Приготовить камнеметы! — раздался женский голос.
Это была Нэвилиарат. Правительница Рамэнии верхом ехала между рядов и колонн в сторону метательных орудий, что были выставлены в тылу строя.
Барабаны темных полчищ загрохотали впереди подобно раскатам грома.
Дождь лил с ужасной силой. Тяжелорукий бежал в размеренном темпе. Бег не утомлял его, а прохлада ливня придавала ему сил. Его копытоподобные ноги крепко врезались в землю, полную слякоти. На поясе висела большая секира. Ее лезвие, выкрашенное подтеками запекшейся крови, почти отмылось. Черные Руны вдоль всей рукояти придавали оружию ужасающий вид. Шлем оставлял открытыми лишь клыкастую пасть фрэга и горящие глаза. Из надлобья торчал обломленный рог.
Он держал направление на север. И он был не один. Несметная армия за спиной двигалась вслед за ним — Предводителем. После неожиданной гибели мастера Драугнира у переправы все возлегло на плечи Тяжелорукого. Безмолвный приказ из Ханборуна поручил ему взять на себя дальнейшее командование войсками. Злополучные укрепления брода были наконец сметены, Мракоборец — мертв, Гавань — сожжена и разрушена. Теперь главное было не останавливаться и идти только вперед.
Тяжелорукий быстро продвигался на север. Его воинство мчалось следом. Это льстило ему. И он знал, что в случае успеха он будет первым фрэгом в глазах Великого Дракона. Он верил в этот успех. За ним были многотысячные полки пеших воинов и драконьих всадников. За его спиной были армии троллей и верных Великому Дракону людей. Признали нового командира даже демоны грязи и каменные гиганты, рядом с которыми любой фрэг испытывал некоторый страх и недоверие. К северным землям людей стремительной рекой неслось величайшее из когда-либо существовавших воинств, и Тяжелорукий вел его в бой. Ничто не сможет противостоять силе Тьмы!
Гряда холмов была уже где-то позади. Озеро по правую руку излучала неприятное для глаз свечение, и Предводитель спешил миновать его как можно скорее. Цель была близка…
Кто-то из драконьих всадников что-то увидел с высоты полета. Тяжелорукий замедлил движение и остановился. Он поднял вверх руку, и воинство Мрака повиновалось ему. Карликовые драконы с наездниками зависли в воздухе, без усилий взмахивая крыльями, думтеры замерли, бесчисленные ряды фрэгов и людей Ранве-Нары встали как вкопанные, и земля перестала сотрясаться от тяжелых шагов толдвигов. Дождь стал чуть слабее, но продолжал лить.
Впереди из-за угора уже виднелись башни и стены крепости людей. «Где-то там должно быть видно реку, которая обозначает рубеж», — подумал Тяжелорукий. Он сделал несколько шагов и вскоре поднялся на вершину склона.
Сквозь стену ливня он рассмотрел извилистое русло реки. Вдоль берега стояли ряды воинов. Их число впечатляло, но в сравнении с Войском Мрака это было ничто. Тяжелорукого не испугала горстка людей, что встала на пути истинной армии. Он ухмылялся.
Где-то впереди загудел горн. Противник зашевелился. Предводитель снял с пояса секиру и услышал всеобщий звон клинков, которые разом обнажились за его спиной. Фрэг вознес оружие над головой и резким движение руки указал им на север. При этом он издал ликующий вопль и решительно шагнул в сторону противника. Войско Мрака тронулось, с громом барабанов и гулом оно ринулось в бой.
Глава двадцать пятая
Удары колоколов разбудили Тэлеска. Они звонили нескончаемо, и звонари, похоже, работали во всю силу. Утро еще не наступило, но на улицах как будто была какая-то суета. Эрварейн встал с постели. Рунш и Ликтаро уже смотрели в окно.
Тэлеск направился к ним.
— Что там происходит? — спросил он.
— Непонятно, — ответил Ликтаро. — Но явно что-то недоброе. Повсюду стражники, пешие и конные. Должно быть, сбегаются на какой-то сбор.
Рунш отошел от окна и сказал:
— Они собираются на площади у торговых рядов. Что-то у меня плохое предчувствие…
Тэлеск хотел было взглянуть на улицу, но внезапно дверь в покои со звонким ударом распахнулась. Меченосцы обернулись. На пороге стоял король Ансельм. Он был в доспехах, и уже не казался тем дряхлым стариком, которого они видели предыдущим днем. За спиной его стояли несколько вооруженных стражей. Клинки их были обнажены.
— Похоже, за вами пришли, ублюдки! — вскричал Ансельм.
Голос его был столь раздраженным и полным ненависти, что Меченосцы невольно отступили на шаг. Ликтаро потянулся за мечом.
— Даже не думай об этом, червяк! — произнес король.
В этот момент стража ворвалась в комнату и схватила путников, те даже не успели что-либо предпринять.
— Что случилось? — спросил Тэлеск в недоумении.
— Что случилось? — в ярости повторил Ансельм и приблизился к юноше. — Вы накликали беду на мое королевство! У ворот Гарда стоит войско фрэгов и пара-тройка колдунов! Они здесь по вашей вине!
— Они здесь из-за беспечности ваших дозорных на границе! — возразил Ликтаро.
Ансельм с силой ударил хала кулаком по лицу. Удар оказался тяжелым, но стражи, которые держали юношу, не позволили ему упасть. Из носа юноши хлынула кровь. Король продолжал:
— Они знают, что вы здесь и обещают уничтожить мой город, если я не передам вас в их руки. Я не хочу проливать кровь своих людей. Посему вам придется выйти. Вас ждут…
— Что? Вы отдаете нас врагу?! — возмутился Рунш. — Это предательство! Мы — Три Меченосца!
— Вы просто три юнца, до которых мне нет дела! Мир в моей стране — вот что главное.
— Если бы мы были просто три юнца, пришли бы они за нами?! — изрек Тэлеск.
Ансельм беспристрастно посмотрел на него.
— Мне все равно, — молвил он. — Ведите их к воротам.
— Неужто вы верите лживым речам врага? — вопросил Рунш. — Здесь не будет мира. Как только вы откроете ворота, вас всех перебьют в собственном доме.
— Если я не отдам вас, нас точно перебьют! — отрезал король.
Ликтаро усмехнулся.
— Так это и есть достославная доблесть Сынов Айкинграма? Я восхищен!
Ансельм недобро посмотрел на Ликтаро. Рука его коснулась рукояти меча, что висел у него на ремне.
— Что здесь происходит? — послышался женский голос.
В дверном проеме показалась принцесса Карпилен.
— Уходи, дочь моя! — повелительно произнес король.
Карпилен удивленно посмотрела на задержанных Меченосцев.
— Что ты собираешься с ними сделать?
— Ничего. Отдам их тем, кто стоит у наших ворот. Дальше уже не мое дело!
— Что?! — встрепенулась принцесса. — Отдать Трех Меченосцев в руки Короля Мрака? Отец, ты ли это? Неужто ты не понимаешь, насколько они нужны этому миру? Враг понимает это и потому собирается помешать их миссии во что бы то ни стало. Опомнись!
Ансельм смотрел на дочь и молчал. Казалось, что он вот-вот согласится с ней, но король остался непреклонен.
— Я принял решение! Отойди, дочь моя. Этих троих к воротам.
— Нет! — в слезах воскликнула Карпилен.
— Позвольте забрать свои вещи, — попросил Тэлеск.
— Стража, собрать их оружие! — приказал Ансельм. — Свое тряпье собирайте сами.
Тэлеск потянулся к плащу, что висел на спинке кровати. Рука незаметно скользнула во внутренний карман.
— Оставьте нас! — произнес он вдруг. — И уходите прочь!
— Что? — Ансельм был полон недоумения и возмущения.
— Оставь нас в покое, король айкинграмингов!
Король вдруг рассмеялся.
— Ведите этих придурков!
Гурны вновь попытались схватить Тэлеска, но что-то помешало им. В следующий миг неожиданная яркая вспышка озарила всю комнату, и одновременно воздух в помещении с силой разорвался.
Воины Фолкрики лежали на полу. Некоторые были без чувств, остальные испытывали приступы боли. Ансельм оказался в полусидячем положении в углу комнаты. Его корона валялась в другой стороне. Глаза короля в ужасе взирали на Меченосцев, которые единственные остались на ногах. Он пытался что-то произнести, но не мог вымолвить ни слова. Карпилен по-прежнему стояла в дверном проеме. Лицо ее было исполнено удивления.
— Нам надо бежать! — сказал Тэлеск, и после его слов принцесса сразу оживилась.
— У нас есть потайной ход! — сказала она. — Он начинается прямо в тронном зале и выходит в горы. За мной!
Метнув осуждающий взгляд в сторону отца, Карпилен скрылась в коридоре. Меченосцы схватили свои вещи и оружие. Уже спустя мгновение они спускались вниз по ступеням, одеваясь на ходу. В тронном зале, принцесса подошла к трону и сделала попытку сдвинуть его в сторону. Но огромный каменный престол не поддался.
— Помогите! — сказала она.
Меченосцы подошли к трону и все вместе стали толкать его в указанном направлении. На их удивление он действительно тронулся с места и открыл узкий проход, откуда сразу потянуло сквозняком.
Рунш огляделся и заметил факел у ног одной из статуй пещерного медведя. Он зажег его от пасти каменного зверя и вскоре протиснулся внутрь потайного хода. Ликтаро последовал за ним. Тэлеск мешкал.
— Как же ты? — молвил он. — Тебе тоже нужно уходить!
Карпилен улыбнулась.
— Куда мне бежать? Я в своем доме. Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Фрэгам не взять Гард. К тому же нам на подмогу уже спешат люди Салгофнира и Вардига.
Тэлеск вздохнул. Ему слабо верилось в ее слова, но он сделал вид, что удовлетворен таким ответом. Он уже хотел шагнуть вслед за друзьями, как что-то вдруг нашло на него… Юноша взял белую руку Карпилен и поднес ее к своим губам.
— Когда-нибудь я вернусь, принцесса! — проговорил он, поцеловав ее руку. — Вернусь за тобой…
Тэлеск сам удивлялся своим словам. Карпилен смущенно улыбалась. Они смотрели друг на друга. Глаза их светились счастьем и одновременно горечью предстоящей разлуки.
— Тэлеск, скорее! — послышался подхваченный эхом оклик Ликтаро.
Рунш шел впереди. Блики от огня факела скакали по стенам узкого коридора, выкопанного под землей под улицами города. Ликтаро и Тэлеск шли за ним. Тьма не слишком долго сопровождала их. В скором времени впереди проступил свет.
Коридор закончился тяжелой решетчатой дверью. Она была закрыта на навесной замок.
— Вот те на! — задумчиво произнес Ликтаро. — Сбежали!
Рунш бросил факел на землю и с силой дернул тяжелый замок. Как исследовало ожидать, дверь по-прежнему осталась запертой.
— Что же делать? — произнес Рунш. — Похоже, что принцесса забыла дать нам ключ.
Тэлеск окинул взглядом стены.
— Не паникуйте! Вот ключ.
Ликтаро и Рунш посмотрели туда, куда указал Тэлеск, и увидели на стене то, что им было нужно. Ключ висел рядом с дверью на таком расстоянии, чтобы до него нельзя было дотянуться снаружи. Рунш взял его в руки. Он был довольно большой, впору замку. Ант вставил его в скважину. Ключ повернулся без особых усилий, и замок щелкнул. Выход открылся.
Где-то за Хребтом занимался рассвет, и тени гор разлеглись по всей земле Феодена. Меченосцы вышли прямо из-под городской стены. В этом месте она врезалась в горный массив. От выхода начиналась заросшая тропа. Она тянулась по дну небольшого узкого ущелья. Некоторое время путники шли по ней. За спиной слышался отдаленный свист стрел и крики: фрэги пошли на штурм Гарда. Справа и слева нависали высокие скалы, а между ними завывал холодный зимний ветер.
Посещение Гарда не принесло той пользы, на которую надеялись Меченосцы. Гурны не помогли им запасами еды в дорогу, и не просто не помогли, но и чуть было не сдали Избранных врагу. Только Тэлеск не жалел о том, что путь был проложен через Гард. Одно мучило его сейчас: выстоят ли гурны против фрэгов и колдунов. Быть может правильным было помочь им? Ведь Три Меченосца владели одной вещью, которая при желании и правильном обращении с ней помогла бы защитить город. Нет, это было бы опасно: колдуны сильны, и они постарались бы с помощью своей магии и хитрости отобрать его у простого смертного. Да и сработает ли Камень в нужный момент, или же неожиданно случится то, что произошло с Ихтором. «Кроме того, на плечах Избранных лежит более важная миссия!» — заключил Тэлеск и отбросил все эти мысли в сторону.
Наконец тропа вышла из ущелья, и путники увидели то, чего никак не ожидали. Посреди широкой луговины стоял дом. К нему примыкало множество других построек, и больше всего они походили на конюшни. На крыльце дома сидел человек. Это был зрелый мужчина худощавого телосложения. Он кутался в шкуру какого-то зверя и кашлял. Он уже заметил путников и теперь не сводил с них глаз.
Меченосцы неуверенно двинулись в сторону дома. Мужчина встал и шагнул им навстречу, поправляя растрепанные космы темно-русых волос. Он крикнул что-то непонятное.
— Мы не понимаем вас! — отозвался Ликтаро.
Мужчина будто насторожился.
— Вы откуда такие взялись? — с подозрением вопросил он. — Идете со стороны Двери Спасения. Через ту дверь могут проходить только лица королевского рода! Вы что-то не похожи на королей. Да еще и чужаки!
Тэлеск дал ответ:
— Мы не короли, но дочь короля помогла нам бежать из города. Фрэги напали на Гард.
— Король в городе, а вы сбежали? Что-то вы темните? Кто вы такие? Уж не бежавшие ли узники? А куда сейчас направляетесь?
Ликтаро в ответ вынул из ножен меч и явил его на обозрение.
— Мы Три Меченосца! — сказал он. — Если слыхал о нас, то сам можешь сказать, куда мы идем.
Глаза гурна округлились. Он долго рассматривал Меченосцев, прежде чем сказать:
— Слыхал я о вас, да только не верилось, что вы и вправду есть. Значит, пророчества сбываются.
— Сбываются, — подтвердил Ликтаро и убрал клинок. — И я надеюсь, ты понимаешь, что мы попали к тебе по начертанию судьбы. Как твое имя, друг?
— Меня зовут Хейти.
— Я Ликтаро. Скажи, Хейти, у тебя есть лошади?
— Есть несколько. Но я не могу их отдать. Только благодаря им мне удается прокормить свою семью.
В этот момент открылась дверь за спиной Хейти, и из жилища выглянула женщина. Увидев Меченосцев, она испуганно воззрилась на них.
— Зайди внутрь! — приказным тоном бросил Хейти, и женщина вновь скрылась в доме.
— Пойми, мы спешим свершить возложенное на нас дело, — произнес хал. — И нам нужно скорее добраться до горы Ханборун. Неужели у тебя не найдется трех скакунов для нас?
— У меня всего две лошади. И они не скаковые, они ездовые.
Тэлеск окинул взглядом внушительных размеров пристройку к дому, и множество хозяйственных построек вокруг.
— Судя по всему, конюшни у тебя большие! — молвил он. — И при этом у тебя всего две лошади?
Ликтаро решительным шагом направился в сторону конюшен.
— Сейчас проверим! — сказал он.
— Ликтаро, стой! — крикнул Рунш. — Нельзя так врываться в чужую собственность!
Хал обернулся.
— Плевать я хотел на то, что можно и что нельзя! — гневно бросил он. — В этой стране нас только что чуть не вернули в плен колдунам! Хватит с меня! Нам нужны лошади, не так ли?
— Нужны, — растерянно кивнул Рунш.
Тэлеск удивленно наблюдал за поведением Ликтаро.
— Вот мы и возьмем их! И Зиждитель не осудит нас за это!
Ликтаро отворил ворота конюшни и присвистнул.
— Идите-ка сюда, парни! — крикнул он через плечо.
Рунш и Тэлеск двинулись туда же. Внутри оказалось с десяток разномастных лошадей. Большая часть из них выглядели далеко не ездовыми. А седла, что висели рядом с ними и вовсе подтверждали, что по меньшей мере восемь из десяти — настоящие благородные скакуны.
— Нет скаковых, говоришь? — усмехнулся Ликтаро.
— Они… не мои, — задрожал Хейти.
— А чьи же?
— Это королевские кони. Не столь давно король Ансельм передал их мне и велел ухаживать за ними. Они здесь на случай, если королевской семье придется бежать из осажденного Гарда. Ради этого была специально расширена моя конюшня.
Тэлеск оглядел потолок и стены помещения.
— Он не лжет, — заметил он. — Настил и балки в дальней части еще свежие.
Ликтаро приблизился к одному из каурых скакунов.
— Прости, Хейти, — проговорил он. — Но мы одолжим их. Король был не очень добр к нам. И он чуть не сломал мне нос.
— Но мне запрещено давать их кому-либо! — взмолился конюх.
— А ты не даешь, — сказал Ликтаро. — Мы сами берем. Можешь так и передать королю. Можешь сказать, что угрожали, отобрали силой. В общем — говори все, что сочтешь нужным.
Юноша вывел коня из стойла и принялся крепить седло на глазах конюха. Тот едва не плакал. Тэлеск и Рунш были поражены наглостью Ликтаро, но они понимали, что тот все делает верно. Закончилось время учтивости и вежливости, теперь нужно было как можно быстрее достичь горы Ханборун.
— Рунш, — обратился к анту Тэлеск. — Выбирай коня. Будем седлать и отправляться в путь. Задерживаться больше нельзя, ведь за нами может быть погоня.
Выражение лица конюха указывало на то, что он сдался. А когда три всадника уже были готовы уезжать, он вдруг попросил подождать и забежал в дом. Через пару мгновений он вынес из дома краюху хлеба и бутыль воды.
— Благодарим тебя, Хейти! — сказал Рунш. — Напоследок есть один вопрос к тебе. Где находится переправа через Ярую Реку?
— Речь идет о реке Гвилутаф? — переспросил он. — Мне известно, что есть брод у самого истока. Он у нее общий с рекой Сизгадаф. В том месте стоит застава стражей границ. Туда есть дорога.
— Стало быть, едем прямо на юг, — проговорил Тэлеск. — Прощай, Хейти… И не обессудь.
Конюх долго смотрел в сторону трех всадников, которые удалялись все больше и вскоре исчезли за желто-бурыми склонами. Дверь отворилась. Из дома вышла напуганная женщина с грудным ребенком на руках, а следом выбежала маленькая светлокудрая девочка в сером платье.
— Они взяли лошадей? — спросила женщина.
Хейти кивнул.
— Кто они? Разбойники?
— Три Меченосца…
Глава двадцать шестая
Вдоль отрогов Небоскребущего Хребта во весь опор мчались три всадника. В скором времени они выехали на дорогу. Она протягивалась с севера далеко на юг. Тэлеск чуть придержал коня и посмотрел в северную сторону, где в тумане горизонта еще виднелась кривая башня Гарда, над которой громоздились черные тучи. Сама дорога была чиста. Юноша повернулся и стал всматриваться в южную даль. Глаза позволяли увидеть полосу тракта на версты вперед, но никого на ней Тэлеск так и не разглядел. Можно было ехать дальше. Эрварейн дернул поводья, и скакун бросился вдогонку двум другим всадников, которые уже оборачивались и останавливали коней.
Дорога пролегала через поселения гурнов. Должно быть еще вчера это были деревни, в которых жизнь била ключом. Теперь же на их месте были лишь выжженные поля, усеянные мертвыми. Руины сгоревших домов еще дымились. Путники пришпоривали коней, чтобы скорее миновать эти места. Война коснулась Феодена. Как же наивен был король Ансельм, когда думал, что спасет свой народ, отдав колдунам Трех Меченосцев. Его народ уже погибал, когда темное войско двигалось с юга по земле айкинграмингов. Король и не ведал, что его страна уже уничтожена. Теперь Гард — последнее убежище в Феодене.
Тэлеск с ненавистью смотрел вперед, на черное небо, избиваемое бичами молний. Холодный ветер обдувал его щеки и развевал волосы. Гора Ханборун приближалась. Юноше казалось даже, что он уже видит ее, что выделяет ее вершину среди прочих пиков Хребта. Изредка он оборачивался назад, опасаясь увидеть врагов. Но погони по-прежнему не было.
Вскоре дорога нырнула в полупустынную долину. Потоки воды срывались с гор и сливались в одну широкую реку. Ярая Река не напрасно получила свое название. Чем ближе к ней подъезжали Меченосцы, тем громче ревели дикие перекаты. Застава стояла на самом берегу в месте, где начинался брод. Но вместо красного стяга Феодена на башне развевалось черное полотнище.
Похоже, что битвы здесь почти не было. Была жестокая резня. Все решилось в считанные мгновения. Гурнов было слишком мало, чтобы хоть как-то защитить границу. Всадники проехали среди трупов по залитой кровью земле и пересекли реку. Здесь они утолили жажду и напоили скакунов, после чего незамедлительно продолжили путь. Мертвая застава провожала их угрюмым застывшим взглядом. Страна Сынов Айкинграма осталась позади. Здесь начинались печально известные Равнины Мандроглинов.
Вечерело. Солнце садилось на западе. Кровавые лучи его придали таинственности болотистым землям, что раскинулись по правую руку. К наступлению ночи повалил снег. Для того, чтобы снизить вероятность встречи с кровососами, именем которых были названы эти земли, всадники решили устроиться на ночлег ближе к склонам гор и подальше от дороги, которая здесь еще имела место, хоть и почти заросла. Один Ликтаро был не очень доволен, но и он понимал, что лишние стычки с темными тварями сейчас ни к чему.
Снегопад прошел довольно быстро. Путники насобирали лапника и соорудили шалаш под могучей елью. С хворостом проблем тоже не возникло, и в скором времени после нескольких ударов кремня о лезвие меча запылал костер. Привязанные к деревьям лошади отыскивали корм в чуть припорошенной снегом траве.
— Куда ведет эта дорога? — спросил Ликтаро. — Прямо к Ханборуну что ли?
Он уминал кусок хлеба и протягивал руку за бутылью, которая была в руках Тэлеска.
— Сомневаюсь, что туда есть дорога, — дал ответ Рунш. — Хотя, может статься, туда уже есть протоптанная тропа. А эта дорога идет к Алкату, чьи башни высятся на юге Небоскребущего Хребта. Гора-Гроза должна быть севернее. Завтра мы достигнем ее.
Тэлеск ел молча. В тот момент его мало заботила злосчастная гора, он больше волновался за благополучие принцессы Карпилен. До сих пор ли город в осаде? Если нет, то какая сторона победила?
— Давайте поспим, — сказал Рунш. — Нужно выступить еще до рассвета. Столько времени потеряно даром! Нельзя нам больше медлить!
Тэлеск укутался в плащ и лежа смотрел в огонь. Поначалу ему не спалось. Звуки ночного леса не давали ему спокойно заснуть, а мысли о Карпилен то и дело безудержно лезли в голову. Глаза юноши уже начали мало-помалу слипаться, когда что-то прошелестело над шалашом. Он насторожился и прислушался. Следующим звуком было испуганное ржание лошади.
Тэлеск сел. Рунш и Ликтаро уже не спали. Меченосцы осторожно вылезли из-под сени веток. Лошади по-прежнему испуганно ржали и вставали на дыбы, стараясь оборвать привязь. Что-то темное и крупное ползло в их сторону по слегка покрытой снегом земле.
Меченосцы разом обнажили оружие. Путники едва успели его рассмотреть, как страшное создание взметнулось вверх и исчезло в ночи.
Через несколько мгновений оно вновь приземлилось, но уже рядом с Меченосцами. Это была странная лохматая тварь на четырех когтистых лапах с широкими крыльями на спине. Размером существо было не больше среднего гнома. Голова его была лишена ушей и глаз, оно имело только длинную покрытую шерстью морду, которая сужалась к окончанию и в итоге переходила в острую иглу.
Меченосцы затаили дыхание. Внезапно мандроглин прижался к земле и сделал прыжок в их сторону. Тэлеск не помнил впоследствии, как он успел ответить на нападение, но после взмаха его меча рассеченная пополам тварь грохнулась на землю.
Ликтаро добил половину мандроглина, которая беззвучно билась в предсмертных судорогах.
— Они оказались не такими опасными, как мы думали, — заметил он, извлекая клинок из истекающего слизью тела. — Как комары, только размером побольше.
— Они могут быть очень опасны, когда их много, — проговорил Тэлеск. — Нам нужно быть начеку. Вы спите, а я пока покараулю.
Друзья не стали спорить. Они вернулись к костру и вскоре заснули. Тэлеск с отвращением оглядел разрубленный пополам труп кровососа. Когда эрварейн посмотрел на иглоподобный рот, ему стало как то не по себе. Если такая игла впилась бы в его шею, эта тварь, наверное, высосала бы всю кровь за считанные мгновения. Он непроизвольно проверил, на месте ли клинок.
Юноша обратил лицо на север и долго смотрел во мрак ночи. Все вокруг теперь было безмолвно, и только ветер гулял между верхушек деревьев. Лошади, похоже, тоже успокоились и мирно спали. Неужели знакомство с мандроглинами ограничилось одним представителем? Счастье, коли так.
«Может, хоть в этом нам повезло», — вздохнул Тэлеск.
Едва над Гэмдровсом забрезжили первые лучи восхода, как Меченосцы были уже на ногах. Хотя лучей тех они не узрели. Им довелось увидеть лишь то, как очерки снежных вершин на востоке покраснели, словно кто-то нарочито выделил горы на холсте огромной картины.
Путники сели в седла и продолжили путь. Холодный ветер дул со стороны величественного хребта, под тенью которого они продвигались на юг. Со временем окружение становилось все более мрачным. Деревьев было все меньше. Болотистые земли, что всю дорогу лежали справа, закончились. Ручьи, которые встретились на пути, почти иссохли.
Меченосцы обогнули скалистый горный отрог, что протягивался далеко к западу, и им открылась бескрайняя полупустынная земля, почти лишенная растительности. Только редкие кустарники и одиночные полумертвые деревья покрывали ее. Старая пыльная дорога серой полосой по-прежнему устремлялась на юг.
Очертания пика Ханборун темнели впереди, выделяясь на фоне других вершин. Теперь это было уже не воображение и не страшный сон. То была та самая гора, в которой обрел ныне оплот Король Мрака. Яростные молнии сверкали над ней непрестанно. Черное небо, словно живое, шевелилось при каждом новом сполохе и переливалось темно-багровыми отсветами. Грохочущий вдали гром походил на хохот, будто Гора-Гроза увидела путников на равнине и насмехалась над их беспомощностью перед ее величием.
Тэлеск осадил коня и остановился.
— Вон она, наша цель, — задумчиво проговорил он.
— Последний шаг? — полувопросительно произнес Рунш.
— Да, — ответил Тэлеск. — Но он обещает быть самым трудным.
Ликтаро молча смотрел на юг. Что-то случилось с ним. Куда делись его легкомысленность и храбрость? Сердце хала забилось чаще, страх перед чем-то темным и зловещим закрался в него. Но он не выдал своих чувств, и никто из друзей о них не догадался.
Всадники снова мчали лошадей во весь опор. Кони скакали неохотно и изредка переходили с галопа на рысь, но наездники вновь заставляли их двигаться в полную прыть. Животных поглощал страх перед тем местом, что с каждым мгновением было все ближе. Они готовы были повернуть назад и скакать прочь, но воля тех, кто сидел в седлах, пока пересиливала.
Черные тучи были прямо над ними. Теперь не только тень гор, но и тяжелая тень мглы, которая окружала пик Ханборун, лежала на земле. Мгла была в постоянном движении, клубы ее перемешивались и крутились вокруг вершины. Гром грохотал все яростнее, и после каждого раската было все труднее заставить лошадей двигаться дальше.
Огромна и ужасна была Гора-Гроза, черна была ее вершина, лишенная снежных хламид, в которые облачились соседние пики. Меченосцы остановились у крутого взгорья в месте, где начиналась широкая торная тропа. Они бы проехали дальше, если бы не увидели ее. Она вела на юго-восток вверх по склону, ступенями взбираясь на скалистые отроги. А дорога, по которой двигались путники, все так же продолжала свой путь на юг.
— Похоже, что здесь часто ходят, — заметил Тэлеск. — Судя по всему, нам придется идти этим путем.
— Почему ты так уверен? — взволнованным голосом спросил Ликтаро.
— Я не уверен. Я вообще не знаю, куда именно мы идем. Я предлагаю выбрать эту тропу. По крайней мере, она идет вверх и куда-нибудь да приведет. Коней придется оставить. Они нам вряд ли понадобятся при восхождении.
— И они вряд ли пойдут с нами! — сказал Ликтаро и спешился.
Друзья встали лицом к вершине, что сверкала в свете небесных вспышек. Раскаты грома глушили все звуки вокруг.
— Глупо, не так ли? — изрек Рунш. — Мы достигли горы, а о месте расположения логова Дардола, понятия не имеем.
— Да, Рунш, об этом нам в Хилте не рассказали, — усмехнулся Тэлеск. — И я сомневаюсь, что это кому-либо ведомо.
— Им ничего неведомо, — подал голос Ликтаро. — Те, кто наставлял нас в Хилте, даже не представляли, куда и на что мы идем. И наши волшебники мало что понимали. Они не могли даже вообразить, с чем нам придется столкнуться!
— Ты прав, — ответил Тэлеск. — Ничего здесь не предугадаешь. Таков наш путь. Однако мне кажется, что сейчас мы пойдем куда надо. Сомневаюсь, что на склонах Ханборуна много троп.
После очередного раската грома позади вдруг раздалось жалобное ржание. Меченосцы обернулись. От увиденного они на миг застыли. Два скакуна без признаков жизни лежали на земле. Двое мандроглинов вонзились в тушу коня Ликтаро и жадно пили кровь. Еще трое склонились над другим трупом.
Тэлеск огляделся в поисках третьего коня и увидел его вдалеке. Он скакал по дороге на север, и две летучих твари преследовали его, настигая.
— Медленно уходим отсюда! — шепотом произнес Рунш, первым делая шаг назад.
Ликтаро коснулся рукояти меча.
— Нет, там наш последний кусок хлеба и запасы воды, — возразил Ликтаро. — Нужно забрать. Этих тварей здесь всего пять, и они слишком увлечены пиром. Мы быстро расправимся с ними, они даже понять ничего не успеют.
Тэлеск смотрел на запад мимо кровососов и их жертв, далеко на запад.
— Я не думаю что это хорошая идея, Ликтаро, — сказал он. — Посмотри туда.
Пустошь была чиста на версты вокруг, за исключением нескольких темных пятен на ней. Их было с пару десятков, и они двигались. Мало того, те пятна приближались. Они летели низко над землей и не очень-то походили на птиц.
Хал убрал руку с меча и начал отступать.
— Да, надо уходить, — произнес он.
— Хоть раз ты с нами согласился, — сказал Тэлеск.
Когда Меченосцы скрылись за большой россыпью камней, они перешли на бег. Гром и сполохи молнии сопровождали их. Ханборун смеялся над ними и словно подгонял. Тропа взбиралась по бугристым склонам. Иногда, на особенно крутых подъемах, встречались ровные ступени, созданные явно не природой.
Угроза нападения кровососов, очевидно, миновала. Меченосцы остановились, чтобы перевести дух. Отсюда, с горы, было видно, как далеко простираются Равнины Мандроглинов. Не было видно им конца.
Тэлеск, обессилевший после долгого бега, лег на землю и закрыл глаза. Когда же он открыл их, он вновь увидел черное небо. Клубы облаков неугомонно перекатывались и крутились. Юноша почувствовал их тяжесть. Она давила на него, и это давление он чувствовал на своем сердце все сильнее.
— Нам пора! — сказал Рунш. — Неизвестно, сколько еще идти.
Ликтаро с мрачным лицом смотрел в сторону вершины.
— Мы почти добрались, — сдавленно пробормотал он.
Тэлеск и Рунш обернулись и подняли взоры. Они почти сразу увидели то, о чем он сказал. Впереди в полуверсте от них начинались широкие ступени, выдолбленные в скале. Они поднимались по склону ровной, прямой лестницей, а в конце той лестницы виднелась гигантских размеров полукруглая арка. Она была черного цвета, а в момент вспышек цвет ее менялся на багрово-красный.
Меченосцы шли по ступеням, не в силах отвести взор от входа в обитель Короля Мрака. Страх пытался сковать движения их тел, а путники медленно но верно двигались вверх — шаг за шагом, ступень за ступенью. Вдоль лестницы стояли извилистой формы столбы, полностью избитые линиями Черных Рун.
Арка открывала вход в кромешную тьму. Ряды жутких непонятных знаков покрывали и ее поверхность. Что было написано на ней, по силам прочесть было только служителям Мрака.
Долгое время Три Меченосца не могли найти в себе сил, чтобы шагнуть за порог. Они стояли на преддверии оплота Дардола. Их нелегкий путь от самого Хилта подходил к концу. Сердца их бешено стучали в груди, взоры устремлялись во тьму.
Мрак и тишина теперь висели над ними. Только мрак и тишина — они правили здесь, в это мертвом месте. Душный, смрадный воздух заполнял пещеру. Здесь он казался мертвым и загустевшим, затрудняющим всякое движение. Тяжелая незримая масса с трудом вдыхалась грудью, а всякий выдох был словно избавлением от глотка этого душного воздуха.
Тэлеск смотрел в черноту перед собой и не видел даже собственной руки, которую вытянул с целью нащупать что-либо.
— Куда идти? — тихо проговорил он. — Не видно дороги. Ничего не видно! Нам нужен какой-нибудь светоч. Как мы пошли без него в логово самого Зла? Здесь столь жуткая темнота, что она словно поглощает нас, пытается растворить в себе.
Рядом прозвучал голос Рунша:
— Будь осторожен здесь с такими словами, Тэлеск. Я не хочу случайно навлечь на себя какое-нибудь проклятие и стать навеки частью этой тьмы. А что касается светоча, то я, кажется, нашел погашенный факел!
Через несколько мгновений, свет огня озарил взволнованные лица Меченосцев.
— Я чувствую угрозу! — выдохнул Ликтаро.
— Ну а чего ты ожидал? — изрек Рунш. — Мы ступили туда, где властвует огонь Старого Солнца. Тут отовсюду веет угрозой.
И они двинулись в непроглядный мрак, который хранил в себе зловоние смерти и ужас. С каждым шагом приближался роковой час встречи с Драконом Ханборуна, в который будут вершиться судьбы всего живого.
Свет факела едва разгонял всеобъемлющий мрак, и можно было только догадываться, что коридор, по которому они шли, был очень широк, а своды — недосягаемо высоки.
Время остановилось для них. Они находились в недрах великой горы Ханборун, и все, что осталось снаружи, казалось, потеряло всякий смысл. Весь мир ограничился вдруг стенами огромного туннеля. Непонятный ужас витал здесь. Постоянное ощущение присутствия некой неведомой силы обострялось.
Туннель этот не был прямым. Он шел с едва ощутимым подъемом и постоянно слегка заворачивал вправо. Самого поворота, конечно, было не видно из-за мрака, но это было понятно и так, потому как левая стена время от времени выплывала из тьмы, а правая при этом все время исчезала.
Через некоторое время темный коридор закончился. Путники оказались в огромном зале. Пол был вымощен из широких каменных плит и плавно переходил в стены, почти не создавая углов. Размеры зала поражали глаз. Два ряда толстых и невероятно высоких колонн причудливой неровной формы поддерживали своды. Своды были так далеки от пола, что алые блики огненных светильников, которые были расставлены по всему залу, не достигали их, и колонны уходили вверх, словно растворяясь во тьме. Проход между рядами колонн был очень широк, и впереди, на другом конце зала, на возвышении из трех ступеней юноши узрели черный трон.
— Не нравится мне это! — почти шепотом сказал Ликтаро. — Вся эта странная тишина! Где все? Где нечисть? Где стража Дардола?
— Ты и вправду думаешь, что он нуждается в страже? — усмехнулся Рунш.
Перед ступенями, которые вели к трону, располагалось еще одно возвышение. С первого взгляда оно напоминало квадратный стол. На каждом углу того возвышения стояло по большой каменной чаше, в которых горел необычный красный огонь. Все четыре чаши были выполнены заодно со столом, да и сам стол словно вырос из плит пола. Из самого центра массивного стола также вырывалось алое пламя, и в центре оно было самым ярким. Блики его придавали всем поверхностям вокруг жуткий кровавый оттенок.
Глава двадцать седьмая
Он чувствовал… Всей своей сущностью он ощущал приближение своих врагов. Но мысли его витали далеко на севере, где кипели котлы войны. Он понимал, что нужно вернуть разум в свою нынешнюю обитель, а это означало отвернуться от своих солдат, оставить их без той поддержки, которая им так необходима в этот час, которая ведет их в бой, заставляя забыть о страхе и внушая уверенность в мощи и великой силе своего повелителя. Но уже почти у порога были те, чьего появления он уже давно ждал. Ждал… но, тем не менее, это были незваные гости, и к тому же — далеко не желанные. Он не хотел иметь с ними дела, потому что не знал, чего от них ожидать, к чему готовиться.
И он вынужден был оторваться от боя. В следующий миг он явил себя в длинном зале с двумя рядами мощных колонн, которые подпирали зеркально гладкие своды. Он сидел на троне из черного мрамора, который был возведен на небольшом возвышении. От него к полу спускались три широкие ступени. Он встал. Края его длинных одежд касались пола. Облаченный в просторную мантию, он выглядел величественно, и при каждом его движении, легкая ткань одежды зловеще переливалась оттенками черных и серых тонов.
Он слышал их… Его дух ощущал враждебную силу, неведомую ему до сих пор. К тому времени, когда распахнулись двери в тронный зал, Дардол растворил себя в воздухе и стал самим воздухом под сводами зала.
Их было трое. Трое из низших тварей. Он узрел их слабости, узрел страх и ожидание неведомого в их сердцах. Но великая сила была в них, хоть они и не осознавали сего до конца. Дардол понял, что они сильны. Однако они не понимали своей силы, а он не увидел ее сути, как ни старался. Пришедший-Следом воистину выставил против него достойных противников. Как жаль, что они не на стороне Изменяющих. Все те же слепцы, не желающие правильно понять то, что в этом мире именуют Тьмой. Всем доступен путь Изменения, но не все видят его так, как видят лишь те немногие, кого избрало Пламя Старого Солнца.
Дардол смотрел в их души. Эти твари ничтожны в своих желаниях и идеалах, они не ведают, что пребывают в заблуждении, как и весь этот мир. Мир слепых… Они не виноваты в этом…
Дардол видел перед собой сильных врагов. Он чувствовал нечто похожее на то, что у людей зовется страхом. Но он боялся не гибели и не поражения, его страх был в том, что все сделанное им ныне может кануть в пропасть. Он многое сделал, но предстоит вершить еще больше. Путем войны и жестокости он менял этот мир, ибо другим путем не добиться того, к чему стремятся Хранители Старого Солнца. Любой другой путь не приведет к результату, ибо существование этого мира нужно повернуть в истинное русло, а для этого нужно очистить его от пережитков старого. Жертвы во имя истины! Так должно быть…
— Три Меченосца… — прогремел монотонный голос. Голос, прозвучавший прямо в голове.
Трое воинов вздрогнули.
— Я ждал вас!
У величественного трона возникла не менее величественная фигура в аспидно-черных одеждах. Сама Тьма соткала их для него…
У него не было лица. Под черной, как сама смерть, тенью капюшона была пустота, бездонная дыра ужаса, который охватывал всякого, кто встречался с Королем Мрака лицом к лицу. Немногие выдерживали этот надменный взгляд невидимых глаз. И мало кто из смертных удостаивался чести лицезреть великого Дардола перед собой.
Сейчас был особый случай…
Король Мрака предстал перед теми, кто возомнил себя способными противостоять ему. Конечно же без влияния последователей Пришедшего-Следом тут не обошлось. Он был одним из тех, кто извечно противостоял деяниям Изменяющих.
Дардол взирал на ужаснувшихся путников с возрастающим желанием понять суть силы, которая исходила от них. Углубившись в их изучение, он старался понять, в них ли самих та сила, или же она в оружии, которое они держали в своих руках. Изящные мечи пылали в его глазах голубоватым пламенем, которое было враждебно для служителей Старого Солнца. Вскоре он узрел и то, что путники принесли с собой еще одну силу, суть которой Король Мрака вскоре осознал. Он вспомнил одного успешного последователя Пришедшего-Следом, который некогда открыл силу, равных которой этот мир еще не знал, и заключил ее в камни. Никому из смертных и мало кому из бессмертных ведомо, что Создатель Камней невольно достиг истинного понимания мира, которое служители Дардола постигают лишь в Учении Великой Тьмы. Тот, чье имя Вирридон, сам того не осознавая, вдохновился тем, что в этом мире зовется огнем Старого Солнца. Но никто из его приближенных сего не понял, как не понял и он сам. Король Мрака узрел в Вирридоне способного ученика и пытался направить его на путь истины, но маг не поддался его доводам. Тогда Вершитель Изменения решил завладеть Камнями Могущества, ибо такие вещи не должны храниться под рукой у смертных, но ему не удалось и это.
А теперь один из Камней сам идет к нему в руки, и когда он Дардол завладеет им, с ним вершить Изменение будет уже проще.
Ликтаро первым вспомнил, зачем они здесь. Он с яростным криком бросился через зал, одновременно занося меч для удара.
— Ликтаро, стой! — вскричал Тэлеск, но было уже поздно.
Молодой хал мчался к черному престолу, неумолимо быстро сокращая расстояние между собой и Дардолом, который даже не шелохнувшись стоял в нескольких шагах от трона. Ослепленный яростью Меченосец был в паре шагов от Повелителя Мрака. Но клинок просвистел в пустоте. Ликтаро едва сумел сохранить равновесие, чтобы не упасть на ступени, где мгновение назад стоял владыка темных сил.
Теперь Дардол сидел на троне, положив незримые руки на черные подлокотники. Он был без лица, но Ликтаро готов был поклясться, что уловил в бездонной тьме капюшона злорадную насмешку.
— Глупцы! Вы так долго шли сюда, чтобы убить меня! И вот вы здесь, но ваша первая попытка причинить мне вред потерпела крах. Тщетной будет и вторая, и третья, и все остальные. Ибо все ваши песни о спасении — это заблуждение. Тот, кого вы зовете Экгаром, и кучка его приспешников ввели вас в него. Ибо Гэмдровс дрожит перед моим могуществом, и вашим народам нужна была надежда, чтобы противостоять мне! Но это не дало тех плодов, которые хотели получить маги Тригорья… Восток уже у моих ног! Те, кто сумел принять верное решение, ныне со мной. Те же, кто воспротивился, уничтожены. Сейчас мое воинство на севере, где еще остались те, кто не пошел за мной. Их оборона слабеет, и они отчаянно надеются на Спасение, которому не суждено случиться!
— Мы пришли свершить то, что возложено на нас судьбой! — ответил Тэлеск. — И мы сделаем это, чего бы это нам ни стоило! Ты поторопился, создав этот трон, ибо скоро он опустеет!
Дардол замер. Тэлеск не видел ни глаз, ни даже их подобия, но он чувствовал, как пронзительный взгляд прожигает его.
— Я узнаю тебя… — с насмешкой в голосе сказал Дардол. — Именно тебе я являлся во сне с твоими страхами, однако ты почти не испугался… Что ж, я чту твою смелость. Жаль… такой как ты мог бы многого добиться у меня на службе! Но ни тебя, ни твоих спутников уже не исправить…
— Нас не нужно исправлять! — огрызнулся Тэлеск. — Исправлять нужно твоих прислужников, но не думаю, что еще можно очистить их души от зла, которым ты их напоил!
— Я очистил их души от тех нелепых идеалов, которыми изобилует ваш жалкий мир! — прогремел Дардол. — И лишь указал им истинный путь к познанию… Ты сказал о троне, который я создал. Знай, что это не так. И все это место, эти залы, эти стены и колонны, — все построено не мной. Мне ни к чему пережитки вашего мира. Все это мои последователи, которые ждали меня тысячи лет — они отстроили подземелья этой горы.
Сказав это, Король Мрака встал. Черные одежды его колыхались. Он поднял вверх правую руку, и вдруг что-то появилось в ней. Это был длинный огненный бич, шесть плетей которого извивались, словно змеи. Меченосцы ужаснулись, узрев оружие Дардола. Словно завороженные они смотрели на врага, не в силах пошевелиться. Ликтаро вновь опомнился первым.
— К чему весь этот треп?! — вскричал хал. — Он порождение Тьмы! Покончим же с ним во имя Эндармира!
Ликтаро успел сделать лишь шаг к трону, как огненный бич Дардола взметнулся в воздух, и спустя мгновение плети обвили ноги Меченосца. Не успел Ликтаро взвыть от жгучей боли, как оказался на полу. Удар головой о каменные плиты затуманил его сознание.
Дардол разразился смехом. Своды сотрясались от громкого хохота, а кривые колонны пришли в движение и стали медленно извиваться, словно хвосты гигантских змей.
Тэлеск достал Камень. Но Дардол только этого и ждал. Едва юноша взял его в руку, как непреодолимая сила стала разжимать его ладонь. Тэлеск изо всех сил старался противиться, но не смог. Круглый предмет плавно перелетел в невидимую руку Короля Мрака и исчез.
— Вы слишком слабы и глупы, чтобы обладать им! — сказал он. — Это все чем вы располагали против меня? Я могу уничтожить вас прямо сейчас! Враз прервать ваши никчемные жизни!
Тэлеск и Рунш в ужасе бессильно смотрели на Дардола. Ликтаро пытался подняться на ноги, одновременно отползая подальше от трона. Головокружение не позволило ему встать сразу, но со второй попытки он снова был на ногах.
Тэлеск смотрел на врага и думал: «Почему он в таком обличии? Все считают, что ныне это его образ — образ дракона». В этот миг он вдруг почувствовал на себе взгляд невидимых глаз Дардола.
— Если вы предпочитаете дракона, будет вам дракон! — прогремел Король Мрака.
Воздух задрожал вокруг его мрачной фигуры. Он растворялся, исчезал. Одновременно очертания чего-то огромного проявились между колонн. Спустя несколько мгновений перед Тремя Меченосцами стоял гигантский огненный дракон. Черные как ночь крылья заняли половину всего зала. Огненная броня горела и переливалась алыми отсветами. Глаза пылали светом Старого Солнца. Полураскрытая пасть зияла, как провал во тьму бездонной пропасти. Он был воистину ужасен. То был Дракон Ханборуна. Его образ пробуждал страх в самых смелых сердцах.
Меченосцы пятились назад. Дракон сделал шаг, и зал вздрогнул. Пасть его полностью раскрылась, явив врагам огромные клыки. Раздался звук подобный ветру, гуляющему в древесных кронах. Дракон делал вдох. Тэлеск догадался, что произойдет вместе с выдохом.
— За колонны! Быстро! — прокричал он.
Друзья разбежались в стороны. Едва они успели укрыться, как большие языки пламени пронеслись мимо них по залу.
Тэлеск сидел на полу, прислонившись спиной к колонне. Колонна была горяча от попавшего в нее дыхания дракона, но ему было все равно. Он чувствовал внезапно навалившуюся усталость и слабость во всем теле. Ликтаро и Рунш были с другой стороны зала. Они смотрели на него, и он встретил их взгляды. Они будто надеялись на него, надеялись, что он скажет, что делать дальше. Но что он мог? Тэлеск начал впадать в отчаяние. Что они, три простых юнца, могли сделать против самого Короля Мрака? «На что отправили нас маги? — думал он. — На верную гибель? Ради чего?». Ответ на последний вопрос сам возник в его голове: «Чтобы создать надежду для Гэмдровса! Надежду, которая придаст сил его защитникам!»
Следом в голове прозвучали слова короля Ансельма: «Вы уже выполнили то, что было возложено на вас. Благодаря существованию Трех Меченосцев Гэмдровс верит в спасение, и его народы находят в себе силы сражаться. Это все, чего хотели добиться маги. Всеобщее объединение! И вам не обязательно сгорать в пламенном дыхании Ханборунского Дракона».
«Неужели он был прав?» — спросил себя Тэлеск. А Ханборунский Дракон тем временем сделал еще шаг и вновь вдыхал воздух.
Тэлеск посмотрел на обнаженный меч. Он ярко сиял. Зачем Меченосцам эти клинки? В чем их сила? Юноша провел ладонью вдоль лезвия. На поверхности металла проявились уже знакомые слова. Пару мгновений юноша смотрел на них, вникая в смысл, как вдруг его осенило. Силой налились его руки, а сердце вновь воспылало отвагой. Он понял, что нужно делать! И почему только никто из Меченосцев не придавал этим словам значения раньше?
Тэлеск встал. Он вновь встретился взглядами с товарищами. Новый огненный выдох пронесся по всей длине зала, раскаляя каменный пол и колонны. Одновременно с этим из уст юноши громко зазвучали слова:
Когда тропа в последний шаг Свершится в сумраке огня, Пусть единятся три клинка: Вмиг уничтожит Тьму и Мрак Единый дух — одна река…— Пусть единятся три клинка! — что есть мочи прокричал эрварейн и вышел из-за укрытия.
Рунш и Ликтаро тоже все поняли. Они выскочили на середину зала и встали рядом с Тэлеском. Голова Дракона Ханборуна была очень близко, и очередной его выдох испепелили бы трех воинов в один лишь миг.
Взгляд Дардола яростно сверлил их. Он вдруг почувствовал неладное. Как он допустил такой промах, что они вообще вошли в эти своды? Вера — вот, что было их силой! Она оказалась столь сильна, что воплотила в реальность все, что им столь упорно внушали. Нельзя было недооценивать ставленников Пришедшего-Следом!
Одновременно Три Меченосца вытянули руки, и, направляя острия в сторону Короля Мрака, они скрестили их. Яркая вспышка озарила зал. Дракон Ханборуна взревел отчаянным ревом.
И он исчез. Исчез навсегда. Пройдут сотни лет, минуют тысячелетия, и мрачное имя его позабудут, а о деяниях поведают лишь легенды.
Ослепленные и сбитые с ног юноши не сразу смогли открыть глаза. Но когда последнее им удалось, они увидели, что Дардола здесь больше нет. Обессиленный Тэлеск сидел на коленях. Он выпустил из руки меч и бесцельным взглядом смотрел на пустующий опустевший трон горы Ханборун. Рунш лежал на спине, и взгляд его был направлен во тьму бесконечных сводов. Ликтаро сидел и осторожно касался своего меча. Клинок был раскален, словно его только что вынули из пламени кузнечной печи.
Тишина стояла вокруг. И только небольшой круглый предмет катился вдоль зала, звучно подскакивая на неровностях пола. Меченосцы даже не смотрели на него. Камень прокатился мимо них, и за спиной звук его внезапно затих.
Тэлеск посмотрел назад и увидел… гоблина. Это было такое же уродливое создание в грязных лохмоьях, которое Тэлеск увидел когда-то на берегу Сияющего Озера.
Гоблин стоял недалеко от входа в зал и без особого интереса крутил в руке поднятый с пола Камень Могущества. Тэлеск хотел было крикнуть что-то, но словно онемел. А через мгновение низкорослое существо прямо на глазах выросло до размеров человека, и перед Тэлеском объявился старец в синей мантии. В одной руке его был Камень, в другой он держал посох Тригорских Магов. Но то не был Ноккагар. Не был это и кто-либо другой из знакомых Тэлеску чародеев.
— А вот и последний! — сказал маг, убирая Камень в небольшую суму, которая висела на его плече. — Все четыре снова в сборе.
— Что? — недоумевая переспросил Тэлеск.
Ликтаро и Рунш удивленно обернулись.
— Четыре Камня, — пояснил маг. — Вы очень предусмотрительно поступили, спрятав два Камня в глуши леса. Очень надежно… Я вряд ли сыскал бы их так быстро, если бы не гоблины, мои верные помощники. Вездесущи их подземные туннели.
— Наши Камни у вас? — спросил Ликтаро. — Кто вы такой?
— Ваши Камни? — переспросил волшебник. — Нет, друзья, они не ваши. Но и своими я их бы не назвал. Я лишь их создатель.
— Вирридон! — проговорил Тэлеск.
Меченосцы встали с пола и теперь не сводили глаз волшебника. Он стоял перед ними — великий создатель Камней Могущества.
— Так меня зовут, — подтвердил маг. — Ну, а вы, я вижу, блестяще справились с возложенной на вас миссией. Экгару удалось воплотить пророчества в жизнь. Признаться, я сомневался в том, что это сработает. Но его замысел удался, и это славно. Теперь идите! Вас ждет дорога домой!
— Замысел Экгара? — повторил Рунш. — О чем вы?
— Уже не важно…
Вирридон прошел мимо Меченосцев и быстрым шагом направился в сторону трона. Но до самого трона он не дошел, а остановился перед тем каменным столом с пятью алыми огнями, пламя которых ничуть не потускнело.
— Зачем вы здесь? — громко спросил Тэлеск.
Маг ответил не оборачиваясь:
— Нужно завершить кое-какие дела. Слишком сложно для вашего понимания. Ваше дело сделано, уходите! Вы спасли Гэмдровс!
Тэлеск сразу задал новый вопрос.
— Вы гоблин?
Ликтаро и Рунш не видели волшебного перевоплощения, которое видел Тэлеск, и потому отнеслись к такому вопросу с немалым удивлением.
Маг расхохотался.
— Это один из моих обликов. Я уже и сам точно не знаю, кто я, но скоро все определится…
— Так это вас я видел на Сияющем Озере!
— Меня. Я следил за вами. И именно я подбросил вам троим по Камню Могущества.
— Зачем?
Пол под ногами задрожал. Песок и мелкие камни посыпались со сводов зала. Вдоль извилистых колонн зала пошли трещины.
— Пора уходить! — обеспокоенно проговорил Рунш. — Что-то происходит с горой.
— Вирридон! — крикнул Тэлеск. — Нужно спасаться!
— Спасайтесь! — бросил маг. — За меня не волнуйтесь.
Тэлеск поднял с пола меч и убрал его в ножны. Некоторое время он не сводил глаз с волшебника.
— Бежим! — воскликнул Ликтаро и первым бросился к выходу.
— Стой! Не туда! — прокричал Рунш.
Хал удивленно обернулся.
— А куда еще здесь бежать?
— Смотри! Стена справа обвалилась! Оттуда брезжит свет! Выберемся там. В том туннеле Ханборун похоронит нас заживо!
Тэлеск и Ликтаро уже тоже увидели, что солнечный свет льется из-за ряда колонн, которые стояли справа.
— Тогда скорее! — бросил Ликтаро, и все трое ринулись в сторону света.
Однако, это оказалась не дыра в стене. То была большая широкая дверь, которая приоткрылась от землетрясения. До этого они ее не видели. Ее и не возможно было заметить в тени кривых столпов подгорного зала.
Вирридон посмотрел назад, дабы убедиться, что они ушли. Теперь он был один в этом преогромном помещении. Один на один с алым огнем, языки которого неизменно трепетали в чашах перед ним, словно стремились вырваться наружу. Он долго ждал момента, когда эти своды опустеют. Присутствие здесь Дардола мешало Вирридону. Но теперь зал был пуст, и в этом была заслуга Экгара. Вирридон был единственным, кто изначально знал правду о пророчествах Кисторина. Но замысел Экгара сработал, и сила Трех Мечей действительно сделала свое дело. Посему давать Меченосцам эти Камни не было такой необходимостью. Они помогли им лишь в дороге. К тому же эти безумцы чуть не потеряли все три Камня. Вирридон не знал, кто был тот человек, который мысленно оповестил мага о месте, где он схоронил два из них. И зачем ему вообще это взбрело в голову? Из побуждений возвратить их создателю? Одно ясно: если бы не он, Вирридон не стоял бы сейчас здесь со всеми четырьмя магическими предметами.
Своды зала дрожали все сильнее. Песок сыпался на плечи мага, но его это не волновало. Взгляд его изучал поверхность каменного стола. Многие столетия слуги Тьмы приносили здесь жертвы этому пламени. Таинственные надписи на неизвестном ему языке переливались кровавыми оттенками в свете огней. Он не мог читать Черные Руны. Пока не мог… Чародей снял с плеча суму и раскрыл ее на каменном столе. Их было четыре — четыре камня правильной круглой формы.
Волшебник бережно коснулся Камней. Много веков он пытался понять их суть, а когда понял, он стал стремиться к познанию той силы, что заключена в них. Он долго изучал записи чернокнижников и даже был на руинах древнего Колморнута.
И вот он стоит здесь. Никакой Король Мрака уже не помешает ему. А все предрассудки и страхи, навеянные Верховным Магом, ныне ушли вместе с ним. Он знал, что Экгара больше нет, и не был рад этому. Но его смерть освободила Вирридона от клятв, которые он давал еще в те времена, когда вся история с Камнями только начиналась. Теперь он сам делает выбор. Тьму невозможно победить — он знает это. Ее можно лишь обуздать. Маги все время стремились к миру, и теперь Вирридон сделает последний шаг к его становлению.
Он взял в руку один Камень Могущества и поднес ее к одной из угловых огненных чаш. Какое-то время он молчал, наблюдая за тем, как поверхность предмета отражает свет алого пламени, затем он устремил взор в огонь той чаши, что стояла в центре стола и произнес:
— Хранители Старого Солнца, я обращаюсь к вам!
Эхо вторило его громкий голос и заглушило гул трясущейся горы. Пламя в пяти чашах вспыхнуло ярче.
— Азмагор, Хранитель Старого Солнца, я изымаю твою силу, и воля твоя отныне в моих руках!
С этими словами он бросил Камень в огненную чашу, и пламя потускнело на миг, но сразу разгорелось с удвоенной силой. Вирридон взял другой Камень и поднял его над следующей чашей.
— Дархагон, Хранитель Старого Солнца, я изымаю твою силу, и воля твоя отныне в моих руках!
Вторая чаша проглотила Камень, и большой язык пламени беспомощно попытался вырваться из нее. Гора дрожала сильнее. Вирридон услышал оглушительный грохот рухнувшей колонны за своей спиной, но даже не обернулся. Он лишь взял следующий Камень и шагнул к третьей чаше алого огня.
— Ондарул, Хранитель Старого Солнца, я изымаю твою силу, и воля твоя отныне в моих руках!
Третий из Камней Могущества исчез в огне. В руках Вирридона был последний, четвертый.
Три Меченосца избавили мир от Короля Мрака, но что бы ни говорили маги Тригорья народу Гэмдровса, сила, сразившая его, не исключает того, что он не вернется вновь. Но Создатель Камней знал, что он уже не вернется. Вирридон не позволит ему.
— Варфегул, Хранитель Старого Солнца, нареченный именем Дардол в надземном мире, я изымаю твою силу, и воля твоя отныне в моих руках!
Пламя четырех чаш враз угасло, и лишь центральная чаша по-прежнему горела. Вирридон поднес ладони к огню. Он не обжигал. Не сводя глаз с пламени, маг осторожно взял его в руки и отступил на шаг.
Пламя горело в его сложенных ладонях, не причиняя ему вреда. Вирридон радостно смеялся и не отводил взора. Гора тряслась с такой яростной силой, что колонны одна за другой падали и разбивались о плиты пола. Со сводов сыпались огромные камни. Это не пугало мага. Теперь его уже ничто не пугало…
Они стояли снаружи. Полной грудью Три Меченосца вдыхали чистый горный воздух. Ветер развевал их волосы. Небо над Ханборуном прояснялось на глазах.
Сменится темная пора Падет обитель зла И чаша темного царя Исчезнет со стола…То прозвучал голос Рунша. Ликтаро и Тэлеск удивленно посмотрели на него.
— Пророчество сбылось, — сказал Рунш и засмеялся.
Это был смех радости. Эрварейн и хал улыбались. Они тоже были рады. Они забыли и об усталости, которая вдруг накатила так, что едва не валила с ног, и о голоде, который уже давал о себе знать. Все закончилось…
— Так ты знаешь все пророчество наизусть, Рунш? — поинтересовался Ликтаро.
— Нет, лишь некоторые строки. Мне доводилось слышать их. То было еще в детстве. Тогда я и понятия не имел, что с этим будет связана моя жизнь.
Тем временем земля дрожала, и эта дрожь уже не прекращалась, а только становилась сильнее. С вершины посыпались обломки скал и камни. Гора Ханборун словно решила сдвинуться с места.
Они стояли на широком уступе, который заканчивался крутым обрывом. Дальше серо-зеленой полосой простирался лес, а еще дальше к горизонту на многие сотни верст раскинулась безжизненная темная пустошь. То было Омраченное Королевство, которое когда-то звалось Вирлаэссом и было первым владением людей в Гэмдровсе.
Пронзительный визг разорвал воздух вокруг.
— Смотрите! — воскликнул Рунш, указывая на север.
Эрварейн и хал повернули головы и увидели далеко на краю уступа огромного белого нетопыря. Он пытался взлететь, но не мог. Цепь, которой он был прикован к скале, не позволяла ему это сделать. Он отчаянно рвался, чтобы спастись от камнепада, который уже начала устраивать гора Ханборун.
— Наш старый знакомый! — усмехнулся Ликтаро. — По его наводке враги находили нас! Казним его милосердно, чтобы не мучился.
Он обнажил меч и уже направился в сторону гигантской летучей мыши.
— Погоди, Ликтаро! — сказал Тэлеск. — Мы спасем его. А он спасет нас?
— Что? — хал остановился и с недоверием посмотрел на испуганного нетопыря. — Он спасет нас?
— Да. Отсюда нам не спуститься. Возвращаться назад в пещеры Дардола — самоубийство. Находиться здесь — тоже опасно.
Тэлеск посмотрел на вершину горы. Она грозила рассыпаться тысячами обломков и обвалами снести все вплоть до самых подножий.
— Поэтому, этот нетопырь — наше единственное спасение, — заключил юноша.
Рунш нахмурил брови.
— Только не говори, что ты собираешься…
— Лететь на нем? — перебил Ликтаро. — Самая безумная идея, которая когда-либо приходила к тебе в голову, Тэлеск. Но я ее поддерживаю!
— Ну нет! — отрезал Рунш. — Я на него не сяду. Он сбросит нас при первой возможности. Если бы у нас остался Камень, тогда эту тварь можно было бы укротить, но без него…
Друзья уже не слушали Рунша. Они уверенным шагом шли к гигантской летучей мыши. Ант выругался про себя и пошел следом. Белоснежная тварь притихла и устремила полуслепые глаза на людей, которые приближались, чуть оскалив зубастую пасть.
Тэлеск замедлил шаг. До бывшего соглядатая Дардола оставалось всего ничего. Нетопырь безотрывно смотрел на Меченосцев не то с надеждой, не то с испугом, не то с ненавистью. Тэлеск осторожно протянул руку и коснулся густой шкуры на шее животного.
— Успокойся, друг, — прошептал он. — Мы освободим тебя, но ты должен спасти нас за это. Отнеси нас подальше от этой горы.
В следующее мгновение Тэлеск уже садился между его крыльев. Нетопырь даже не дернулся. Похоже, он как-то все понял. Ликтаро не заставил себя ждать и тоже взобрался на место позади Тэлеска. Рунш стоял рядом, скрестив руки.
— Почему вы не слушаете меня! — обиженно проговорил он. — Это опасно!
— Не опаснее, чем оставаться здесь, Рунш, — ответил Ликтаро. — Это единственный выход.
— Готов это оспорить! — не сдавался ант. — Я ни за что не сяду на эту тварь!
В этот момент недалеко от Рунша рухнул обломок скалы и, разбившись на множество кусков, пронесся по уступу и осыпался вниз. Ликтаро и Тэлеск и глазом не успели моргнуть, как Рунш оказался рядом с ними. Он сидел на нетопыре, отчаянно вцепившись в длинную белую шерсть.
Ликтаро рассмеялся. Тэлеск с улыбкой посмотрел назад и произнес:
— Не волнуйся, Рунш. Все получится.
Оставалось последнее: прикованная к железному ошейнику цепь не отпускала летучую мышь в небо.
— Руби швартовы, Тэлеск Сын Рыболова, или как там тебя! — проговорил Ликтаро. — Пора отчаливать!
Эрварейн обнажил меч и с силой рубанул по цепи. Нетопырь вздрогнул и вдруг понял, что свободен.
— Держитесь что есть сил! — только и успел крикнуть юноша, когда тварь оттолкнулась от земли и взмыла в воздух.
Вирридон явил себя в другом месте. Гора грохотала за спиной. Ветер колыхал его седую бороду и полы старой синей мантии. Огонь познания он держал в своих ладонях. Теперь он знал все. Невиданная мощь была в руках Вирридона. И он чувствовал, как она наполняет все тело. Он долго стоял на широком горном уступе и смотрел на восток. Он видел все. Он видел переполох в Омраченном Королевстве, людей Хоромходэка и гномов, подступивших к самым стенам Линаля. Он видел войско русалов, ворвавшихся в стены крепости Алкат. Он видел эрхигадров в морских глубинах, затаившихся драконов в пещерах гор. Он видел большого нетопыря, который нес на спине трех воинов и все больше удалялся. Спустя некоторое время, он взглянул дальше на север. Величайшая из битв шла где-то далеко на горизонте. Войска Тьмы уверенно двигались к победе.
Царь Алого Огня развел ладони. Огонь погас, но не исчез. Теперь он был в нем самом, внутри него.
— Назад! — громогласно прокричал он, не сводя глаз с темного горизонта. — Властью огня Старого Солнца я отзываю вас!
Глава двадцать восьмая
Ветер дул в лицо с великой силой. Тэлеск намертво вцепился в ошейник нетопыря левой рукой и приник к самой его шее. В правой руке он по-прежнему держал меч и не рисковал двинуться, чтобы убрать его, боясь сорваться со спины столь необычного извозчика. Ликтаро и Рунш такими же мертвыми хватками впились в шкуру.
Нетопырь нес их на восток. Спустя некоторое время откуда-то сзади начали доноситься далекие грохочущие звуки. Тэлеск осторожно оглянулся. Они летели не очень высоко, и было отчетливо видно отроги Хребта и близлежащие земли. Гора Ханборун стремительно разрушалась. Лавины камней и скал катились по крутым склонам вниз, сметая на своем пути какие-то постройки, которых не было видно с уступа и давя толпы фрэгов, которые в попытках спастись выскакивали из тех построек. «Вирридон!» — пронеслось в голове Тэлеска. Маг остался там, внутри горы…
Они летели над мрачными кронами некогда зеленеющего, а ныне выжженного леса. Тэлеск не догадывался, что это был тот самый лес, который чуть больше трех месяцев назад покинули табуны единорогов, а точнее то, что оставили от него прислужники Дардола.
Лес закончился, началась безжизненная пустыня. Нетопырь плавно повернул на север и полетел в сторону горного кряжа, что упирался на западе в отроги Небоскребущего Хребта. Когда горы приблизились, крылатый извозчик взял больше вверх и полетел высоко над перевалом. Внизу высились башни какой-то крепости.
Горы остались позади. Теперь они летели прямо над дорогой. Далеко на западе блестели воды Туманного Моря. Тэлеск сразу узнал его. Справа, на востоке, раскинулись густые леса. Вскоре нетопырь пролетел над рекой, которая несла свои воды к морю. Он опять летел низко, и Тэлеск увидел, что берега ее черны. И тут он понял, что земля сплошь усеяна трупами и побуревшими лужами крови. Страх накатил на эрварейна. «Неужели мы опоздали?» — с ужасом подумал он. Он не знал, что это за река, но он увидел, что на ней случилась страшная бойня. Барабаны войны прогремели в этих местах.
Впереди открылись равнинные просторы, а небо на горизонте было черно, словно ночь объяла те далекие земли. Леса и реки, холмы и озера, проползали внизу. «Куда он несет нас?» — думал Тэлеск. Так он спрашивал себя, но при этом понимал, что с каждым мигом они приближались к рубежам его родного королевства.
Внизу, у реки что-то происходило. К самому берегу с юга по дороге тянулась темно-серая полоса. Она двигалась беспорядочно, то меняясь в ширине, то изгибаясь. В небе над рекой кружили неизвестные птицы. Огромные куски скал внизу возвышались над кронами редколесья и двигались, словно живые. Нетопырь теперь плавно снижался, разрывая клочья низких серых облаков. Земля с каждым мигом была все ближе. И спустя время Тэлеску удалось рассмотреть то, что происходило внизу.
Темно-серой полосой оказались несметные ряды войска малфрунов, троллей и остальной нечисти. И не птицы кружили над рекой, но драконы, а верхом на них тоже восседали воины Тьмы. Толдвиги — огромные куски скал — шагали по земле.
Очертания крепости на дальнем берегу больше напоминали руины. Мост через реку был разрушен. Недалеко от берега стеной стояло воинство Света. Свистели стрелы, летали заряды камнеметов, клинки звенели внизу — шла жестокая битва двух великих сторон.
— Давай к самой реке! — повелел Тэлеск нетопырю.
Похоже было, что тот понял приказ. Он сильнее замахал крыльями и еще быстрее понесся на север. Три Меченосца смотрели вперед. Яркие знамена развевались над полками людей, а выше верхом на драконах кружили воздушные лучники-фрэги. Снизу летели стрелы. Некоторые из них попадали в цель, и подстреленные враги камнем падали на землю.
Меченосцы почти одновременно сообразили, что они совершили ошибку. Но было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Нетопырь вдруг вздрогнул и завизжал. Стрела сил Света пронзила его грудь. Превозмогая боль и охватившую тело слабость, он старался продолжить полет. Из последних сил воздушный извозчик Избранных махал крыльями, но каждый взмах его был слабее предыдущего. Вскоре он перестал двигать крыльями вовсе и просто парил, направившись в сторону ближайших древесных крон, что росли вдоль дороги. Стремительно и необратимо расстояние до земли сокращалось.
— Мы падаем! — возопил Рунш.
— Держитесь! — крикнул Тэлеск и прижался к спине гигантской летучей мыши.
Снизу раздался звучный голос:
— Не стрелять в летучую мышь!
Он показался Тэлеску знакомым, но уже некогда было думать, кому он мог принадлежать.
Удар о землю оказался жестким, хоть и не смертельным. Тэлеск на мгновение открыл глаза. Все вокруг кружилось и звенело. Эрварейн успел увидеть лишь устремленный на него полуслепой взгляд нетопыря, который лежал на расстоянии вытянутой руки. На последнем издыхании животное пыталось шевелить крылом, но ему уже не хватало сил.
Ноккагар посмотрел в сторону места, где упал нетопырь. Откуда он здесь? Его здесь не было! На нем действительно кто-то летел или ему почудилось? Все эти вопросы терзали его разум и сердце, но он не мог оставить поле сражения. Битва гремела вокруг, и натиск врага был силен. Он знал, что подбитый нетопырь никуда не денется, что он найдет его позже. К тому же имеет ли что-либо сейчас больший смысл, чем эта битва.
Алморкад бился верхом на коне. Клинок его то и дело мелькал, обрушивая силу на троллей и фрэгов, которые почти окружили его, а скакун втаптывал раненых врагов в землю. Король Эфоссора бросил взор в небо и увидел, что оно словно прояснилось. Черная туча начала рассеиваться.
Но Войско Мрака не отступало. Да и незачем ему было отступать. Десятикратное численное преимущество было на их стороне, не считая толдвигов и думтеров. Люди Ранве-Нары наступали осторожно, озлобленные тролли лишь стояли на месте и отбивали удары защитников Гэмдровса. Фрэги шли вперед, ведомые своим отважным предводителем. Их полчища лишь прибывали ряд за рядом и полукольцом наступали на противника. Вместе с ними ползли грязевые демоны, а великаны, топая ногами по земле, без разбора давили и своих, и чужих. Алморкад уже не надеялся на победу. Он просто поставил себе цель уничтожить как можно больше тварей Мрака.
Тэлеск очнулся и сразу ощутил острую боль в правой руке. Взглянув на нее, он обнаружил, что она распухла и посинела. Но он сразу забыл о боли, когда увидел, что совсем рядом идет ожесточенное сражение. За спиной шумели перекаты реки, впереди звенели клинки. Краем глаза он заметил Ликтаро. Тот уже стоял с мечом наготове. Рунш тоже обнажил меч, но еще сидел около мертвого нетопыря и пытался оклематься от пережитого падения.
Тэлеск словно ощутил на себе застывший взгляд летучей мыши.
— Может, он принес нас сюда неспроста, — сказал он, с сожалением вглядываясь в туманные глазницы. — Это бой с Войском Мрака. На рубежах моего королевства. Я не буду стоять в стороне!
— А мы не станем стоять в стороне и смотреть, как ты бьешься за свое королевство! — отозвался Ликтаро. — Мы с тобой!
Рунш посмотрел на поврежденную руку Тэлеска.
— Но сможешь ли ты биться одной рукой? — спросил он.
Эрварейн попытался поднять правую руку и сморщился от боли.
— Смогу, — проговорил он сквозь зубы.
Ликтаро бросил взгляд на нетопыря.
— Подумать только! Еще сегодня мы стояли под сводами Ханборуна, и вот мы здесь — на границе Эфоссора. И где только ты был раньше, крылатый перевозчик?
— Он служил Дардолу, — сказал Рунш. — По своей ли воле, или же по принуждению — неизвестно. Одно ясно — Тьма не до конца покорила его сердце. Он помог нам.
В этот момент Ликтаро стал издавать невнятные звуки, указывая на запад. Он явно хотел что-то сказать, но слова не хотели выходить из его уст.
— Там… там… — только и смог проговорить он.
Эрварейн и ант обратили взгляды в указанную сторону и увидели войско, которое стояло у берега реки. Каждый готов был поклясться, что еще несколько мгновений назад его не было. Все воины были облачены в невесомые зеленые плащи. Ярчайшими ореолами света сияло их оружие, а неподвижные взоры благородных ликов устремлялись на поле брани.
Как и с какой стороны они подошли, так и осталось загадкой. Они появились столь неожиданно и столь бесшумно, что никто не заметил их прихода. Второй раз за всю историю Гэмдровса они прибыли на помощь людям.
Тэлеск и Рунш встали рядом с Ликтаро, не отрывая взглядов от чудесных воинов.
— Алфейны! — воскликнул Тэлеск. — О Небо, вижу ли я это или все это волшебный сон?
— Я никогда не верил в них, — заворожено сказал хал.
— Их появление — предзнаменование новой эпохи, — молвил Рунш. — Когда они впервые покинули сень своего леса, закончилась Первая Эпоха Мрака. Дардол был свергнут. Через тысячи лет все словно повторяется! И эти великие события нам дано узреть собственными глазами!
— Отчасти мы вершим эти события, — заметил Ликтаро.
Тяжелорукий уже осознал, что власть Великого Дракона пала. Это немного пугало его, но он не думал сдаваться. Приказ нужно было исполнить. Тем более победа была так близка! Глазами он выискивал среди врагов королей и военачальников, и взгляд его вскоре упал на Горма. Он увидел в яростном морянине достойного соперника и направился к нему.
Войско алфейнов двинулось в сторону сечи. Они шли ровно, будто парили над землей, и не было слышно звуков их шагов. Думтеры и толдвиги замедлили продвижения, лишь завидев приближение бессмертных воинов. Фрэги и ранвенарцы застыли в растерянности и страхе. Ничто уже не поддерживало боевой дух в их сердцах, ибо питающая сила Дардола давно покинула их, а предводитель Тяжелорукий был слишком занят. В тот час он бился с Гормом. Огромный фрэг уже одолевал владыку морян, когда вдруг ощутил панику среди воинов Тьмы. Он опустил секиру и посмотрел вокруг. Злобой налились его глаза, когда он увидел, как его полки отступают под натиском алфейнов.
Воины света воспрянули духом и волной накатили на врагов. Горм не упустил случая, и один удар должен был решить участь Тяжелорукого. Но фрэг успел опомниться и увернулся. Ответный удар секиры малфруна разрубил доспех Горма и сбил его с ног. Владыка морян с криком боли упал на землю. Его безумные глаза устремили бесцельный взор в покрытое рваными облаками небо. Он уже ждал смерти. Однако Тяжелорукий забыл о нем. Предводитель Войска Мрака перешагнул через Горма и быстро помчался навстречу алфейнам, издавая призывные возгласы.
Войско Мрака последовало за повелителем. Большим клином они врезались в строй алфейнов. Тяжелорукий ликовал и яростно разил противника. Строй древнего племени был сломан без особых усилий. Предводитель фрэгов уже не сомневался, что сегодня его счастливый день, но вдруг он получил приказ. Он услышал его в своей голове. Властью огня Старого Солнца было велено возвращаться.
Тяжелорукий остановился в недоумении. Отступать? Уходить? Он желал продолжать бой, но идти вопреки воли вышестоящих сил он не мог. Он многое сделал! Он многого добился! Теперь же все это нужно было бросить. Фрэг с ненавистью смотрел на врагов, растоптать которых уже не составляло труда. Мгновение он стоял неподвижно, но вот рука его подняла оружие над головой, и из глотки его вырвался истошный вопль.
Море Мрака отхлынуло. Воины Дардола развернулись и теперь уходили прочь. Воздушные наездники взмыли ввысь и направили драконов на юг. Думтеры вмиг растворились в земле. Каменные гиганты неторопливо двигались вслед за фрэгами и ранвенарцами. Никто не бежал за ними, не гнал их, не ликовал, празднуя победу. Победы здесь не было…
Несколько всадников показались на вершине угора. Один из них снял шлем и с непониманием посмотрел на то, что происходило впереди.
— Что они делают? — произнес он.
— Они бегут, Фокрэл! — раздался басистый голос за спиной.
— Нет, — сказал рыжебородый старец. — Это не бегство, почтенный Акиткер. Они просто уходят. Взгляни, сколько их! Им бы не составило труда подавить оборону сил Света.
— Почему же они уходят? — спросил военачальник Хилта.
— Это мы выясним позже, — подал голос маг Хордайн. — Но Ариорд прав. Это не бегство. Кстати, они идут прямо на нас. Следует уйти с дороги и по возможности без боя пропустить их.
Фокрэл все это время вел защитников Гэмдровса на север, следуя по пятам Войска Мрака. Вместе с этими четырьмя сотнями доблестных воинов он собирался ударить их в тыл на этом поле брани, но по прибытии на поле брани неожиданно обнаружил, что битва прекратилась. Твари Дардола отступали.
Военачальник Хилта некоторое время не мог решиться со следующими действиями и в конечном итоге приказал уйти в сторону, дать врагам пройти. Хоть сердце его рвалось в бой, требуя отмщения, он осознал, что теперь важнее сохранить жизни тех немногих, кто стоял за его спиной.
Ноккагар был встревожен. Он не радовался отступлению темного воинства. Маг думал о причине, по которой они уходят. Вряд ли тому виной стали алфейны. Нет, кто-то отозвал войска. Но кто это сделал? Только Дардол мог это сделать. В чем тогда смысл? Все было в его руках, и вдруг он приказал возвращаться. Или же Дардол тут ни при чем? Страшные догадки терзали разум Ноккагара. Но он лишь отбрасывал их. Битва закончилась — сейчас это было главное. Маг вспомнил о подбитом нетопыре.
Он нашел его под одной из вековых сосен близлежащего бора. Животное лежало на боку. На белоснежной шкуре алело большое кровавое пятно. Стрела ушла глубоко в тело, и только оперение осталось снаружи. Нетопырь уже не двигался. Рядом он увидел трех воинов. Они стояли и смотрели вслед Войску Тьмы, которое все больше удалялось. Лица их были испачканы в грязи и исцарапаны, но Ноккагару не составило труда узнать их.
Он улыбнулся, глубоко вздохнул и произнес:
— Хвала Эндармиру!
Один из воинов посмотрел на него и спросил:
— А где Ариорд?
— Его здесь нет, Рунш, сын Хандвега! — ответил Ноккагар.
— Жаль. Мы выполнили миссию, — пробормотал Рунш. — Теперь мы можем идти домой?
Волшебник рассмеялся. Радость переполняла его сердце. Он уже не думал ни о врагах, ни о пропавшем Вирридоне, ни об усталости, которая пыталась сковать каждое его движение.
Эпилог
1.
Война пронеслась над миром смертельной бурей и внесла свои изменения во все. Годы скорби и долгих возрождений былых красот Гэмдровса были впереди. Молва о Трех Меченосцах разнеслась не только по Гэмдровсу, но и по всему миру. Со всех концов в Эфоссор потянулись желающие взглянуть на спасителей и поблагодарить за светлое небо. Вскоре имена их звучали в устах людей, русалов и гномов, как символы вновь обретенного мира. О колдунах Дардола не было слышно ни слова. Ходили слухи, что кто-то из них укрылся в стенах Линаля. Воины Залесья брали его в осаду и долгое время стояли лагерями под кронами Сторожевого Леса, но вскоре ушли. Афройн тоже запер все ворота и его серые башни погрузились в таинственное безмолвие.
В Эфоссоре дела налаживались. По указу короля Алморкада начались работы по восстановлению стен Рамэнии. Сам король не стал задерживаться в Южной Крепи и спустя три недели после битвы уехал в столицу вместе с Эривейхом, который вел воинство назад в Тамон-Брег наводить порядки в своей стране.
Горм выжил и оправился от новых ран. С остальными морянами он вскоре тоже покинул Гэмдровс. Их корабли вышли в море через устье Красной Реки и скрылись на горизонте. Врантур со своими людьми и воинами Алнайты еще провел несколько дней в стенах Рамэнии, прежде чем выдвинулись домой за Небоскребущий Хребет. Сам же Алнайта пал в битве, и было решено похоронить его на Курганном Доле.
Прославленный военачальник Фокрэл с другими гальпингами уехал в Хилт, где впоследствии был коронован по воле народа и принял правление Кузнечным Островом в свои руки. Акиткер же ушел на юг и взялся за строительство новой гавани на месте разоренной Гавани Вечной Дружбы.
Что же касается алфейнов, то они исчезли так же внезапно, как и появились. Потому некоторые считали, что их и не было вовсе, а тем, кто их видел собственными глазами, отвечали, что всем это чудесным образом привиделось.
Судьба разлучила Трех Меченосцев. Столь долгое время они шли одной дорогой, но теперь их жизненным тропам предстояло разойтись. Рунш отправился в Антшину. Его страна пережила жестокие нападения полков Афройна. Именно это и оказалось причиной, по которой анты не в силах были выставить помощь Эфоссору в последней битве.
— Прощай, Тэлеск! — сказал он, сидя уже в седле. — И ты, Ликтаро, прощай! Я надеюсь и верю, что судьба еще сведет нас. Но сейчас я должен ехать домой. Уж не знаю, что ждет меня там теперь, ибо ужасная война ударила по городам антов.
Ликтаро же считал себя неприкаянным. Его отец, глава передового отряда халов Оросс, погиб на Оннарском Броде, и первое, что он собирался ныне сделать, это доехать до реки Оннар. Огражденной Страны больше не было вовсе. Он считал, что ему теперь некуда было возвращаться. Говорят, что Ликтаро, сын Оросса, отправился в странствия по Гэмдровсу и посвятил свою жизнь истреблению фрэгов. В последний раз человека, похожего на него, через несколько лет видели в далеких землях Межгорья.
Тэлеск взял путь на родной остров Эфкрол. Однако он не собирался надолго засиживаться там. Кое-где его ждали, и он обещал вернуться. По слухам, что донеслись из-за Хребта, стало известно, что гурнам Феодена удалось отстоять Гард, и Тэлеск был как никто другой рад услышать эту весть. Он был намерен отправиться туда по возможности скорее. Также он услышал, что король Ансельм стал более благосклонен к Трем Меченосцам после того, как тучи над Ханборуном развеялись. Хоть Тэлеск и не был уверен, что властитель Сынов Айкинграма положительно ответит на просьбу руки его дочери, он все же собирался это сделать.
Тэлеска мучил лишь один нерешенный вопрос. Что случилось с магом Вирридоном? Где он? Что делал там, в обители Дардола? Какова дальнейшая судьба Камней? Похоже, Ноккагар знал ответ на этот вопрос. По крайней мере, его посетили какие-то догадки по этому поводу. Он выглядел изрядно напуганным, когда услышал рассказ о том, что Вирридон был на горе Ханборун. Но все свои мысли он оставил при себе и ничего не стал разъяснять, а Тэлеск же не стал докучать с вопросами. Пусть волшебники Тригорья сами разбираются со своими тайнами…
Дорога домой приободряла его. Верхом на белоснежном скакуне, в плаще из волчьего меха, Тэлеск ехал по долинам Мотвэля и размышлял о том, как перевернулась его жизнь за последнее время. Теперь он был другим. Он знал, что уже не станет прежним, и былой уклад его жизни, которым он жил до встречи с Ноккагаром, остался где-то в прошлом.
Война не дошла до Великого Эфтура, и ничего не изменилось в городе с тех пор, как Тэлеск впервые оказался за его высокими стенами. Он остановился около пивной. Само строение показалось ему знакомым. Голоса и веселая музыка доносились из-за двери. Когда Тэлеск увидел вывеску с названием, он не сдержал улыбки, и теперь уже ничто не могло удержать его от посещения этого места. Над входом красовалась аккуратно вырезанная надпись: «Пивная Толстяка Одерлага».
2.
Волшебники Тригорья возвратились в свою крепость, что за Хребтом. Их осталось не так много, но они были по-прежнему полны решимости продолжать дело великого Экгара.
Ноккагар в одиночестве стоял на балконе.
— Что же ты наделал? — задумчиво проговорил он. — Ты уже давно стоял на распутье судьбы, Камнесоздатель. Стало быть, такую дорогу ты избрал?
Он был печален и страх был в его лице. Никто не увидит его страха, пока он здесь, пока он один…
Он пытался мысленно отыскать того, кто столь внезапно и столь бесследно исчез из круга тригорцев. Ноккагар понимал, что все это не сулит добра. Он осознавал, что произошла ужасная вещь, которой не предвосхитил даже мастер Экгар. Промашка обещала обернуться величайшей бедой за всю историю. Что же станет теперь с этим слабым миром?
Он был на верхнем ярусе самой высокой башни в Тригорье. Здесь располагались покои Верховного Мага, заставленные стеллажами книг и древних свитков. Взгляд новоизбранного повелителя волшебников был устремлен куда-то на юг, за линию Целебной Реки. Он сжимал посох. Рука его дрожала. Он клялся себе, что сделает все, чтобы стать достойной заменой великому Экгару, и никогда не покажет другим, как он боится…
Примечания
1
«Песнь о Войне Ярости» (отрывок)
(обратно)2
Бей врага! Защити свой народ! (перевод с Гингатарега)
(обратно)
Комментарии к книге «Три Меченосца. Книга вторая. Царь Алого Огня», Владимир Маягин
Всего 0 комментариев