Содержание
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Артем Мичурин
Ош. Смертные души
Главы 19-34
Глава 19. Божий человек.
Крыса уже минут пять неподвижно сидела в углу и пялилась своими крохотными чёрными глазками на человека у противоположной стены. Довольно крупная, чуть меньше кошки. Удивительно, как она смогла протиснутся в узкую щель между камнями. Покрытая шрамами и проплешинами серовато-бурая шкура почти сливалась с гнилой соломой, сбившейся комками на полу камеры.
С потолка лило, осклизлые камни дышали холодом. Ларс поморщился от ломоты в скованном теле. Деревянные колодки туго сжимали шею, запястья, лодыжки, и соединялись короткой цепью, не позволяющей разогнуть спину. Пальцы рук были помещены в некое подобие железных перчаток, сдавливающих все суставы и делающих кисть абсолютно неподвижной. Голову у основания черепа стягивал кожаный ремень, служащий крепежом для деревянного кляпа. Садистская конструкция прижимала язык к нёбу и норовила порвать рот.
Крыса поднялась на задние лапы и понюхала воздух. Её явно что-то беспокоило, что-то, непонятное ей самой, заставляло держаться на расстоянии от беспомощной жертвы. Но голод был силён, сильнее страха. Тварь опустилась и сделала несколько неуверенных шажков в сторону узника, потом ещё несколько. Не добежав метра, крыса остановилась и, шипя, выгнула хребет. Казалось, ещё мгновение, и она прыгнет, чтобы вцепиться в живое мясо, но вместо этого хвостатая бестия взвизгнула и опрометью бросилась обратно, в щель меж камнями.
- Туда, - донеслось из коридора через неплотно сдвинутую заслонку смотровой щели, а следом послышались приближающиеся шаги. Несколько пар ног тяжело стучали каблуками по тесовому полу, металл доспехов и оружия лязгал, соприкасаясь. Задвижка смотровой щели отошла в сторону и тут же захлопнулась.
- Отпирай.
На пороге появился человек в кольчужном шлеме, богато украшенной кирасе с набедренниками поверх кольчужной рубахи и таких же штанов, заправленных в высокие кожаные сапоги, армированные металлом.
- Это и есть ваш могущественный пиромант? – заглянул он в лицо Ларсу, приподняв того за ремень кляпа. – Выглядит слишком напуганным для своего могущества. Раскуй его.
- Но милорд… - отпрянул тюремщик.
- Ты смеешь перечить мне? Неужто грязная магия страшит тебя сильнее, чем мой меч и гнев Господа?
- Никак нет, милорд, - поспешил тот исправить допущенную ошибку. – Виноват. Сию минуту, - снял тюремщик с пояса молоток и ухватился за верхние колодки, готовясь выбить соединяющий штифт.
- Ноги, дурень, - усмехнулся человек в кирасе, - только ноги. Если ты, конечно, не боишься, что он призовёт ими пламя преисподней.
- Как пожелаете, милорд.
Трясущаяся рука поднялась и опустила молоток мимо штифта.
Ларс едва не сломал зубы, закусив кляп.
- Ты делаешь ему больно, - нахмурился человек в кирасе. – Тебе ведь больно, маг? Ещё раз.
Тюремщик, плотоядно оскалившись, снова ударил по колодкам.
Перекосившееся дерево содрало кожу. Ларс часто заморгал, пытаясь сбить выступившие слёзы.
- Думаешь, это боль? – снова обратился к нему экзекутор в латах. – Вскоре ты будешь плакать от счастья, вспоминая эти моменты, как лучшее, что с тобой когда либо происходило. Ибо прошлая жизнь сотрётся из твоей памяти начисто, станет небылицей. Жизнь без боли, - пожал человек плечами. – Что за чушь? – после чего кивнул тюремщику, и тот, наконец, вышиб штифт из ножных колодок. – Ведите его.
Двое стражников с палашами на боку подхватили Ларса под руки и выволокли из камеры. Освещённый масляными факелами коридор – первое, что он увидел за последние пять суток, помимо тесного каземата. Лес на границе Готии вся четвёрка покинула с мешками на головах, будучи связанными и перекинутыми через сёдла. Где теперь остальные и живы ли они – Ларс не знал. Да и на свой счёт не мог дать ответа ни по одному из пунктов. Пять суток в собственных испражнениях, без движения, еды и общения пошатнули уверенность в реальности происходящего. Временами Ларсу начинало казаться, что всё это лишь горячечный бред, особенно по ночам, когда сырые стены каземата таяли во мраке, и гудящая пустота наполнялась неведомыми страшащими звуками. Всё, что ему оставалось – молиться, и Ларс молился. Неистово, искренне, как никогда раньше. Он просил Господа о прозрении, молил отогнать морок, развеять жуткое наваждение и даровать сил не лишиться рассудка. Но приходило утро, и свет Рутезона, льющийся сквозь зарешетчатое оконце, говорил: «О нет, это было бы слишком просто. Ты не проснёшься в своей постели, не очнёшься от ночного кошмара. Теперь ты мой. Мой навсегда». И Ларс плакал, давился слезами в бессильной злобе на вселенную с её жестокими богами, и на себя самого, умудрившегося прожить жизнь так, чтобы встретить её финал в месте полном отчаяния и страха. Где оступился, где свернул не туда? «За что? За что?!!!» - вопрошал он холодное небо. Но небо оставалось безмолвным, лишь моросило нескончаемым дождём, будто желало, чтобы весь мир под ним сгнил без остатка. Трупные пятна на щиколотках становились всё различимее, они росли, поднялись выше колодок. Синевато-вишнёвые следы мёртвой застоявшейся крови. Отравленной… «Магдален, милая Магдален… Почему?». Красивое лицо белокурой женщины с тонкими правильными чертами смотрело на Ларса из глубин памяти и улыбалось, с такой добротой, с таким пониманием, что сама пресвятая Мария уступила бы ей место под нимбом. «Ведь у тебя было всё. Мы были счастливы». «Только ты», - продолжала улыбаться Магдален. – «Счастлив и слеп. Мой бедный Ларс». «Нет-нет, останься!», - потянулся он к тающему образу, но тот исчез. Исчез и больше не возвращался, сколько бы попыток оживить его Ларс ни предпринимал. Однажды ночью он осознал, что не может вспомнить лицо жены в деталях, даже цвет её глаз, и ему стало страшно. По-настоящему страшно, так, когда сердце делает лишнюю паузу между ударами, и душа падает, словно шагнула в пропасть, того не ожидая.
- Сюда, - указал на массивный стул тощий, будто завяленный тип в кожаном фартуке поверх голого торса, когда конвоиры втащили еле переставляющего ноги Ларса в обширное помещение со сводчатым потолком, меблированное предметами в стиле золотого века испанской инквизиции. – Это придётся снять, - стукнул экзекутор клещами по сковывающим руки узника колодкам.
- Уверен? – спросил человек в кирасе. – Говорят, он весьма искусен в своих нечестивых практиках.
- Милорд, - ощерился экзекутор, - вам ли не знать, сколько их прошло через мои руки. Господь добр ко мне, ибо я – суть кара его.
- Старый чёрт, - усмехнулся человек в кирасе и вышел, уводя с собою конвоиров.
- Рэмми! – позвал экзекутор, с пристрастием разглядывая сидящего на стуле узника. – Так и будешь там стоять, балван? Иди сюда и помоги с этим исчадием ада!
Только тогда Ларс заметил притулившегося в тёмном углу детину под два метра ростом с одутловатым лицом и громадными ручищами, которыми он, словно испуганный ребёнок, теребил полу рубахи.
- Живее! – снова окрикнул его экзекутор. – Помнишь, что делать?
Детина кивнул и, зайдя Ларсу за спину, накинул ему на шею ремень.
- Верно. Сначала ошейник, потом остальное. Только гляди не переусердствуй. Мы же не хотим, чтобы этот маг подох слишком быстро.
Такая формулировка не на шутку озадачила Ларса. Надежда, что кляп вынут и начнут задавать вопросу, сильно пошатнулась. А ведь он так долго размышлял над этими никому не нужными ответами, планировал хотя бы выиграть время, попытаться выторговать хоть что-то в обмен на информацию. Накатившая паника толкнула тело к обречённой на неудачу попытке освободиться. Желающий говорить язык заворочался под кляпом. Ларс почувствовал, что задыхается, но вовсе не из-за ремня на шее, а от фатальной беспомощности. Его замутило, конвульсивно сокращающийся желудок вытолкнул сок наружу.
- Видишь? – указал экзекутор на жёлтые раздувающиеся вокруг кляпа пузыри. – Потому-то их и не кормят перед пытками. Иначе эти слабаки захлёбывались бы собственной блевотиной как один. Ты смотри, эка его корёжит. Уймись, еретик, мы ещё даже не начали. Да что с ним такое? Не перетянул? – потрогал хозяин пыточной ремень на шее узника. – Эй, похоже, месье де Серра обознался, это не маг, а лицедей, при том весьма дерьмовый. Хватит комедию ломать! Слышишь меня?! – ухватил он Ларса за подбородок.
Но голландец, почуяв сомнения, не сдавался. Если конвульсий и закатившихся глаз искушённой публике недостаточно, он готов был предложить больше, что угодно, только бы это помогло заговорить. Кое-как протиснув кончик языка между кляпом и зубами, Ларс с силой прикусил его. Кровь быстро стала наполнять рот и заструилась наружу.
- Поглоти тебя пекло! Кажись он и впрямь загибается! – обеспокоился, наконец, экзекутор. – Расстёгивай! Да не ошейник, кляп вынимай! Не успело садистское приспособление покинуть рот Ларса, как тот, брызжа слюной и кровью, заговорил. Точнее, попытался заговорить, рефлекторно хватая воздух.
- Если что чудное начнёт твориться, сразу лупи его по башке! – велел Рэмми экзекутор, силясь понять хриплое прерывистое бормотание.
- Умоляю… пожалуйста… мне нужно поговорить… с человеком… с главным… я не тот… за кого… меня приняли… я…
- О, опять, - поморщился экзекутор. – Все лопочут одно и то же.
- Вы не понимаете. Это очень важно. От этого зависит судьба человечества.
- Вот, теперь что-то новенькое. Но мне насрать, если честно. Какого чёрта ты тут кровью захлёбывался? Больной что ли?
- Это так, я болен, очень болен. Язва открылась. Прошу, выслушайте меня. Нас со спутниками схватили и не дали ничего объяснить. Наша смерть приведёт к чудовищным последствиям.
- Да, вы отправитесь в ад.
- К последствиям для Аттерлянда, для Готии и всего Союза. На эти земли пришла Тьма. И только мы можем остановить её.
Экзекутор несколько мгновений серьёзно смотрел на Ларса, после чего согнулся пополам и затрясся в приступе безудержного хохота.
- Ох, дьявол тебя дери, - отдышался он, закончив. – Только вы… Тьму?! Нет, я всё же погорячился, ты не такой уж дерьмовый лицедей.
- Я говорю правду.
- Ну ладно, - покачал головой экзекутор, надевая рукавицу. – Ладно. Рэмми, пристегни-ка нашего спасителя как следует.
- Вы совершаете ошибку, - попытался Ларс сопротивляться, но детина-подмастерье, казалось, даже не ощутил его потуг, пристёгивая руки и ноги к стулу. – В этом нет нужды. Просто, позовите человека, который привёл меня, и мы всё уладим. Пожалуйста, проявите благоразумие.
- Ага, непременно, - достал экзекутор из печи раскалённый прут.
- Умоляю, не делайте этого.
- Значит, ты можешь остановить Тьму?
- Поверьте мне, я не лгу.
- Поверю. А для начала останови-ка меня.
Ларс набрал полную грудь воздуха, готовясь заорать, что есть мочи. Пышущий жаром алый конец прута прижался к плечу. Но вопль боли вырвался из другого горла.
- Сукаааа!!! О, мать твою! Тво-ю-же-маааать!!! – экзекутор корчился над чаном, засунув туда руку, упавший на пол прут шипел в луже расплёсканной воды.
- Что… что случилось? – впервые подал Рэмми голос, тонкий и совершенно не соответствующий внушительным габаритам своего обладателя.
- Эта мразь искалечила меня!!! – указал экзекутор свободной рукой на Ларса. – Чёртов еретик! Заткни его поганый рот! Заткни немедленно!!!
- Нет-нет, - спохватился Ларс, до того ошеломлённо пялющийся на своего страдающего мучителя. – Я этого не делал. Рэмми, выслушай.
Здоровяк застыл в нерешительности, держа наготове кляп.
- Заткни его!!! – орал, морщась от боли экзекутор.
- Ты же сам всё видел, - продолжал Ларс. – Не я сделал это. Господь… - воззрился он к закопчённому потолку, - сам Господь защитил меня, дабы доказать этому маловерному истинность моих слов.
- Какого чёрта ты его слушаешь?! Рэмми, тупой ты кусок сала! Делай, что я приказал!
- Но… - замялся тот. – Взгляните. Месье Бошан, только взгляните на это! – схватил Рэмми Ларса за плечо. – Он невредим… Очищающий огонь не тронул его. Разве это не чудо господне?
- Бесполезный ублюдок, - прижал Бошан трясущуюся обожжённую до костей руку к груди и вырвал у Рэмми кляп. – Открой ему рот.
- Но его слова правдивы, он не произносил заклинаний, не чертил нечестивых магических рун. Я сам это видел.
- Рэмми, - левый глаз Бошана задёргался в нервном тике, - не беси меня.
- Но…
- Открывай его чёртов рот, тварь тупая!!!
- Нет, - расправил вдруг плечи до того сутулившийся здоровяк, отчего стал едва ли не вдвое выше своего скорчившегося мастера. – Это божий человек. А раз Господь хранит его, то и я должен.
- Ты хоть понимаешь, что с тобой станет? – прорычал, задыхаясь от злобы и боли Бошан. – На сей раз ты одними яйцами не отделаешься. Тебя четвертуют. Я, - ткнул он себе в грудь большим пальцем здоровой руки, - я сам тебя четвертую, разделаю, как свинью. Говорю снова, и больше повторять не стану – вставь ему этот чёртов кляп.
- Коли дело моё угодно Господу, он не допустит злодеяния надо мною. А коли допустит – так тому и быть, - отрезал Рэмми, чем заметно обескуражил Бошана, привыкшего, судя по всему, к беспрекословному подчинению своего подмастерья.
- Ладно, неблагодарная ты скотина, ладно, - отчаялся тот, наконец, переубедить двухметровую стену перед собой. – Я сейчас пойду, - угрожающе указал Бошан на дверь, - и приведу лорда де Серра. Послушаем, что он на всё это скажет.
- Да, - кивнул Рэмми. – Так и следует поступить.
- Ты пожалеешь об этом, - сплюнул Бошан, выходя из пыточной. – Горько пожалеешь.
- Благодарю, - прошептал Ларс, когда дверь закрылась.
- Я сделал это только лишь из любви к Господу, - повернулся к нему Рэмми. - Если вашими устами говорил дьявол, а я позволил ему одурачить себя, гореть мне в аду.
- Вы только что дали человечеству шанс и наверняка попадёте в рай, как любой хороший добрый человек. И христианин, разумеется.
- Вы меня не знаете, чтобы так говорить.
- Это неважно. Господь видит всё. Скажите, вам известно, что стало с моими спутниками? Они живы?
- Сюда их не приводили, - помотал головой Рэмми.
- Что ж, уже неплохо. Вы должны знать, эти люди – часть божьего замысла. Только вместе мы сможем воплотить его в жизнь и сокрушить Тьму.
- Зачем мне это знать? – нахмурился Рэмми.
- Потому что теперь вы тоже стали его частью. А, может, и всегда ею были. На вас, как и на нас четверых, возложена огромная ответственность. Вы смогли пересилить свой страх и воспротивиться воли своего угнетателя, не дайте слабину и перед лордом. Будьте честны, расскажите ему всё, чему были свидетелем здесь.
- Месье Бошан не угнетатель, - потупил Рэмми взгляд. – Он спас меня, поручился. И я ему признателен. Я не неблагодарная скотина. Просто… мне никогда не доводилось видеть такого, как сегодня.
- Понимаю, это было непросто. Но вы сделали правильный выбор. Не сворачивайте с этого пути, и он приведёт вас к вратам царствия божьего.
- Хорошо, - сглотнул и часто задышал Рэмми, когда в коридоре послышались звуки приближающихся шагов.
Тяжёлая дверь пыточной распахнулась будто под ударом тарана. Лорд де Серра, без шлема и в камзоле, буквально влетел внутрь, сопровождаемый двумя стражниками и едва ли не физически ощущаемой яростью. Ни слова не говоря, он подскочил к остолбеневшему Рэмми и слёту впечатал облачённый в латную перчатку кулак тому в челюсть. Здоровяк мгновенно обмяк и рухнул, словно мешок пшена.
- Кляп, - прорычал лорд, приставив клинок к горлу насмерть перепуганного Ларса.
Бошан, не скрывая удовольствия, немедленно исполнил приказ.
- Теперь поднимите его, - указал де Серра на лежащего без движения Рэмми.
- Прикажите на дыбу? – учтиво осведомился Бошан.
- Приведи его в чувства, идиот!
- Сей момент! – едва не задохнулся тот от переживаний и, схватив черпак, окатил подмастерье водой.
Рэмми инстинктивно схватил ртом воздух и часто заморгал.
- Поднимайся, тупая деревенщина! – пнул его Бошан. – Перед тобой лорд!
Кое-как встав на ноги, Рэмми выплюнул в ладонь выбитые зубы с изрядной порцией крови и неловко покланялся.
- Назови мне причину, по которой я не должен обезглавить тебя на месте, - потребовал де Серра, держа меч обнажённым.
- Этот человек, - указал Рэмми дрожащей рукой на Ларса, - под защитой Господа… милорд.
- Что он несёт? – обратился де Серра к Бошану после небольшой молчаливой паузы.
- Ложь! Просто… вопиющая в своей богохульной мерзости ложь, милорд! – сорвался тот на визг. – Этот ничтожный прихвостень Сатаны околдован магом! Он поработил его душу, разум, и говорит его устами!
- Почему ты это сказал? – перевёл де Серра взгляд на Рэмми.
- Огонь не тронул его. Он обратился против месье Бошана, опалив тому ладонь.
Экзекутор скривился, крепче прижимая к груди замотанную тряпьём руку, всё ещё источающую смрад горелого мяса.
- И только?
- Да, милорд. Разве это не чудо?
- Чудо, что ты сумел отыскать ртом титьку матери и не подох в младенчестве. Это же пиромант! Огонь – его стихия! Может, Господь защитит этого еретика и от холодной стали? – клинок коснулся правого предплечья Ларса, отчего тот едва вновь не изрыгнул скудное содержимое желудка. – Как считаешь?
- Господь всемогущ. Коли ему угодно, он защитит от любых бедствий и тягот.
- Тут ты прав, - де Серра занёс меч и резко опустил его.
Глава 20. Изгой
Лучи красного светила и звук капель, падающих на камни – за пять суток они стали почти родными в отсутствие чего-либо иного. Олег даже научился получать некое подобие удовольствия, наблюдая за ними, выучил весь маршрут светового пятна, каждый бугорок и трещину на его неизменном пути.Вот и сейчас, неподвижно сидя в углу, он наблюдал за очередным восхождением. Когда тень, отбрасываемая прутьями решётки, проползла по полу, вскарабкалась на стену и достигла потолка, дверь камеры Олега открылась.
- Куда? – прохрипел он пересохшим горлом, как только кляп покинул ротовую полость.
- Лорд-командующий желает тебя видеть, - ответил один из пары подхвативших его под руки стражников.
Когда Олега приволокли в пыточную, там было уже десятка два человек. В коридоре и внутри, возле дверей, дежурили четверо латников, вооружённых алебардами. Ларс, белый как полотно, сидел на стуле, пристёгнутый ремнями, в окружении шести заметно нервничающих стражников, держащих руки на эфесах своих мечей. Чуть поодаль, бросая косые боязливые взгляды на узников, разговаривали трое в чёрных расшитых крестами мантиях и остроконечных головных уборах. Тощий человек в покрытом бурыми пятнами фартуке сидел на табурете перед склонившимся над ним лекарем, что можно было предположить по белому балахону того, подпоясанному красным ремнём. Пара седых старцев возбуждённо беседовала возле заваленного книгами стола, периодически суя друг другу под нос раскрытые фолианты, и тыча в них пальцами. На дыбе, используя ту в качестве скамьи, сидел полноватый здоровяк в замаранной кровью рубахе и задумчиво водил языком по лишившейся передних зубов десне.
- Сюда его! – раздался у Олега за спиной командный баритон, принадлежащий, очевидно, человеку, не привыкшему получать отказ. – И этих тоже!
В центр пыточной вышел мужчина лет сорока в тёмно-зелёном камзоле, с богато украшенными ножнами на поясе, из которых поблёскивал золотом и рубинами роскошный эфес меча. Чуть тронутые сединой бакенбарды обрамляли волевое лицо, принадлежащее скорее солдату, чем дворянину.
- Арбалеты! – скомандовал он, когда стражники поставили Олега, Дика и Жерома возле пристёгнутого к стулу Ларса и обступили дугой.
- Отец наш, - попытался Клозен перекреститься скованными руками, - ижи еси на небеси…
- Если только дёрнутся, - продолжил человек с бакенбардами, после того, как на шести арбалетах скрипнула натянутая тетива, - стреляйте. Я – Жан-Батист де Серра, - обратился он к заключённым, – лорд-командующий замка Лювонтрделямер и страж границ благословенной Богом Готии, и я требую объяснить мне, что здесь – чёрт подери! – происходит! Ты, - указал он на Дика, - рассказывай.
- Э-э… - облизал тот потрескавшиеся губы. – С чего начать?
- Кто вы такие?
- Мы – избранные, - пожал плечами Миллер, не подобрав более подходящего эпитета.
Книжные старцы и троица в чёрном оживлённо зашептались.
- Кем и для чего? - по-военному чётко спросил лорд.
- Господом для воплощения его замысла.
- И в чём замысел?
- Мы должны сокрушить Пожирателей.
Перешёптывание в научных кругах сделалось громче и энергичнее.
- Кто вам об этом рассказал?
- Э-э… - покосился Миллер в сторону Олега, ища поддержки. – Стефан Аквинский, - неуверенно ответил он, скорее с вопросительной, нежели с утвердительной интонацией.
- Анвийский, - поправил Олег. – Так гласит пророчество Стефана Анвийского.
- Откуда оно вам знакомо?
- Нам рассказал о нём архивариус Швацвальда Ансельм де Блуа.
При упоминании этого имени обложившиеся фолиантами старцы переглянулись: один - с видом торжествующего победителя, другой – с гримасой снисходительной жалости.
- И вы – безбожники из мира, погрязшего в грехе и пороке – поверили ему? – усмехнулся лорд-командующий.
- Мы не безбожники, - робко подал голос Жером. – Не понимаю, по какой причине нас так называют, особенно здесь, на земле добрых богобоязненных христиан – в благочестивой Готии.
Носители чёрных мантий отвлеклись от перебирания чёток и сосредоточенно прислушались.
- Все мы, - обвёл Жером взглядом товарищей, - разделяем вашу веру, чтим Священное Писание и, безусловно, считаем поклонение Амиранте ересью. Именно поэтому наш путь пролегает по вашим землям. Мы рассчитывали получить здесь помощь единоверцев.
- Для богобоязненных христиан вы чересчур скоры на расправу.
- Это недоразумение, - поспешил вмешаться в беседу Олег. – Трагическое и нелепое. Мы приняли ваш пограничный дозор за шайку бандитов.
Де Серра нахмурился пуще прежнего.
- Нет-нет, - замотал Олег головой, - я не хотел сказать, что ваши люди не отличаются от разбойников с большой дороги. Просто, нам уже неоднократно довелось столкнуться с различными головорезами и мошенниками, так что в этот раз мы решили действовать на упреждение, если вы меня понимаете. А недостаток опыта сыграл с нами злую шутку. Когда мы обратили внимание на униформу и жетоны, было уже слишком поздно.
- Для чего поздно?
- Чтобы… можно было всё исправить.
- Но, конечно, не для того, чтобы похитить их души? На это у вас время нашлось. Более того, увидев приближение нашей кавалерии, вы попытались скрыться. Совсем как банда хладнокровных убийц, - заглянул де Серра Олегу в глаза, едва не соприкоснувшись с ним лбом. – Что вы на это ответите?
- Поймите, - выдержал Олег испытующий взгляд лорда-командующего, - мы были напуганы, сбиты с толку и не знали, чего ожидать. Я не хочу оправдать убийство ваших людей, этот грех вечно будет на наших душах, но попробуйте поставить себя на наше место. С самого первого дня, как мы очутились здесь, в Оше, нас пытаются убить, ограбить, использовать в грязных интригах. То, что мы дошли до Готии, - Олег неловко перекрестился, - это чудо, иначе не назвать. И, уверен, живы мы до сих пор лишь благодаря заступничеству Господа Бога. Только ему под силу было провести нас – неподготовленных, мягкотелых и легковерных пришельцев – сквозь те ужасы, которыми встретил нас Ош, и сделать при этом сильнее, закалённее, осмотрительнее. Возможно, всё произошедшее было не случайным стечением обстоятельств, а Его мудрым планом. Он готовит нас к встрече с врагом, пред ликом которого нам понадобится всё наше мужество, вся воля и вся вера, на какую мы способны. И, если так, эта встреча, этот разговор, что происходит прямо сейчас, тоже часть его божественного замысла. А посему, - Олег склонил голову, - мы с лёгким сердцем вверяем себя вашему справедливому суду и воле Господа.
Чёрная троица, переглядываясь, одобрительно закивала, что пришлось явно не по душе лорду-командующему.
- Вы постоянно поминаете Господа, - почесал он нос, будто бы раздумывая над следующей фразой. – Называете себя христианами. Однако, нам неведомо, какую веру вы исповедуете в действительности. Пришли со стороны Аттерлянда, перебили наш пограничный дозор… По мне так всё это больше похоже на происки проклятых язычников, выдающих себя за богобоязненных христиан, дабы не распрощаться с головами.
- Полагаете, мы присланы Аттерляндом со злым умыслом против Готии? – риторически уточнил Олег. – Но с нами маг. Да, я знаю, в Готии магия предана анафеме, но и в Аттерлянде за неё грозит смерть на костре.
- Почём мне знать, чем руководствовались ваши хозяева? Может, вас принудили к этому, под страхом казни, и им плевать – выживите вы или сгините.
- А как на счёт вашего меча? – еле слышно спросил Ларс, и взоры всех присутствующих немедля обратились на золочёный эфес. – Это тоже происки Аттерлянда?
- Что с мечом? – обратился Миллер к умолкшему де Серра.
Лорд-командующий вынул из ножен клинок и продемонстрировал дугообразную прореху на безупречно отполированной сверкающей стали. По краям этой странной выемки металл потускнел и растрескался.
- Выкрошилась, - резюмировал де Серра, с кислой миной разглядывая испорченное оружие. – И только поэтому вы здесь, всё ещё живые и целые.
- Как это произошло? – спросил Олег.
- Зарийская сталь, - раздосадовано цокнул языком лорд-командующий, пробуя большим пальцем шершавый край прорехи. – Я получил его лично из рук маркиза Луи де Барро. Этот меч освещён самим епископом Корнелиусом. Но, несмотря на всё, он не смог отрубить руку грязного пироманта. Что-то остановило его. Что-то, чего я не понимаю.
- Выглядит так, будто его охладили, - присмотрелся к повреждённому клинку Олег.
- Какая ирония, да? – хмыкнул де Серра. – Рука пироманта заморозила сталь.
- Но ведь это невозможно.
- Верно, мне ещё не приходилось встречать чародеев, способных управлять более чем одной стихией. Но, кто знает… Что скажите, учёные мужи? – обратился лорд-командующий к старцам.
Седобородые книгочеи встрепенулись и затараторили наперебой, отчего разобрать их и без того сбивчивую речь стало решительно невозможно.
- Ты, - указал потерявший терпение де Серра, на одного из них, - замолчи, а ты – перевёл он указующий перст в сторону второго, - говори.
- Покорно благодарю, - поклонился избранный лордом источник книжной мудрости, придерживая длинную бороду. – Если позволите, я воздержусь от предисловий, повествующих о тёмной природе дьявольских энергий, что питают силы чародеев, наделяя тех властью над стихиями, позволяя извращать их божественную сущность и превращать в инструменты Сатаны ради…
- К делу!
- Конечно, - осёкся словоохотливый старец. – Э-э… Полагаю, милорд, вы совершенно правы в своих оценках. Действительно, ни один чародей не способен совладать с двумя и более стихиями. Их природа столь противоречива, что столкновение таких сил, как жар и холод, к примеру, попросту уничтожит глупца, понадеявшегося на помощь дьявола в своём богопротивном деле.
- Однако… - робко поднял руку второй книгочей, заметно более молодой, или, скорее, менее древний, чем его визави, о чём свидетельствовала и борода, едва достающая до пояса. – Если позволите, милорд.
- Говори.
- Знания моего коллеги по данной проблематике, скажем так, не достаточно полны. Дело в том, что истории известны как минимум два случая манипуляции несколькими стихиями и даже совмещения стихийной магии с некромантией.
Троица в чёрном принялась истово креститься, поняв, о ком пойдёт речь далее.
- Иеремия… - произнёс де Серра.
- Он, как гласят летописи, повелевал стихиями ветра и молний, - продолжил старец, - а кроме того надругался над самой смертью, поднимая орды нежети.
- Это лишь сказания, - отмахнулся длиннобородый. – За минувшие века правда успела обрасти изрядным слоем вымыслов и преувеличений. Лучшим доказательством моей правоты является сам факт отсутствия ныне и в недавнем прошлом феноменов, о которых так воодушевлённо повествует мой легковерный коллега.
- Летописи, гласящие о деяниях чародея в ходе Великой Войны, создавались отнюдь не сегодня, - возразил короткобородый. – Айзек Делириус, в частности, является современником Иеремии.
- Делириус, если память мне не изменяет, писал и о своём сошествии в преисподнюю, равно как и о благополучном возвращении из оной, - усмехнулся длиннобородый. – Безумие Айзека не было тайной уже при его жизни.
- Быть может, - не стал спорить со старшим коллегой «молодой» книгочей. – Но что вы скажите о Рихарде Саймарке? Насколько мне известно, вы неоднократно ссылались на его исследования в своих научных трудах.
- Это так, - прищурил водянистые глаза длиннобородый, чуя подвох.
- Разве вам незнакома его монография «Тёмные энергии и практика их применения»?
- Эта книга запрещена! – негодующе сдвинул брови длиннобородый.
- В Аттерлянде, но не в Готии. Я наводил справки, - апеллировал короткобородый к лорду-командующему, на что тот одобрительно кивнул, давая знак продолжать. – Так вот, данная монография повествует в частности об истории одного алхимика-изгоя из Занерека.
Жером, распознав знакомый сюжет, открыл было рот, но смолчал под немигающим взглядом Олега.
- Его звали Томас Мордекай, - продолжил короткобородый. – Так же он был известен под прозвищем Грешник, но вовсе не из-за своего недостойного образа жизни, как можно было бы подумать, а из-за неотступно следующего за ним запаха серы, будто Мордекай только что выполз из самого ада. Но это было всего лишь следствием его алхимических экспериментов, в которых он активно применял…
- Ближе к делу, - перебил рассказчика де Серра.
- Разумеется. Так вот, некоторое время Мордекай практиковал в городе Граабштейн, что в Аттерлянде, занимался помимо алхимии самым что ни на есть банальным аптекарством, готовил отхаркивающие и слабительные снадобья, мази от чесотки и прочее. Пока в один прекрасный день, а точнее ночь, пожар, вышедший из его лаборатории, ни спалил полквартала. Поговаривают, будто над пепелищем на месте его дома, долго ещё после закатов стояло багряное свечение, и слышались ночами странные звуки, похожие то ли на детский плач, то ли на звериный вой. Как бы там ни было, дожидаться разбирательств Мордекай не стал и спешно покинул Аттерлянд. После этого он обосновался в Дунбае – столице Занерека. Тамошние законы и устои куда терпимее к таким… энтузиастам, с необычными интересами. Вновь открытая аптека со временем начала приносить ощутимый доход и Томас – грешник – Мордекай получил возможность более плотно заняться любимым делом – алхимией. Он с головой погрузился в книги, работал как одержимый и немало преуспел в своих начинаниях, да так, что слава о нём дошла до самых верхов Академии Дунбая. Дюжина видных научных трудов, лекции, пользующиеся оглушительным успехом, влиятельные друзья и, как результат, членство в Высшей учёной коллегии, почёт, уважение. Но всё пошло прахом, после того, как члены коллегии, благодаря проискам завистников Мордекая, узнали, что прячется за благопристойным фасадом его изысканий. И то, что узрели мудрецы Занерека, повергло их в ужас. Всё имущество Томаса Мордекая было предано огню, подручные алхимика казнены самыми кошмарными способами, на которые оказались способны искусные думбайские палачи, а сам Грешник снова бежал. На этот раз в леса Швацвальда. Те места и раньше пользовались дурной славой, что было как нельзя кстати опальному алхимику. Живя отшельником среди диких тварей, он продолжал свои нечестивые эксперименты с материей, энергией и временем. Саймарк пишет, что Грешнику под конец его материальной жизни стали подвластны все стихии, и что являлся, будучи допущен до таинства, свидетелем того, как сама ткань мироздания искажалась по воле безумного изгоя. Простите, - прервал повествование книгочей. – Я, верно, увлёкся.
- Так значит, - нахмурился де Серра, разглядывая окованные носы своих сапог, - этот Томас Мордекай был не только алхимиком, но и чародеем?
- Безусловно, милорд. Он сумел открыть в себе немыслимые силы.
- Могущественным чародеем, - резюмировал лорд-командующий.
- Вне всяких сомнений, милорд.
- Как бы вы оценили этого человека? - указал де Серра на Ларса. – Возможно ли, что его силы, и силы, коими обладал Томас Мордекай сопоставимы?
- Смешно даже предположить такое, - сдержано посмеялся в бороду книгочей. – Полагаю, окажись Грешник на его месте, все мы уже ожидали бы своей очереди на божьем суде.
- Так какого дьявола вы отнимаете у меня время своими пустыми россказнями?! Вон все! Заключённых в камеры. Мне нужно как следует подумать.
Глава 21. Чудо.
Чудо. Вряд ли среди прочих слов есть такое, что содержало бы в себе больше смыслов и толкований. Для одних чудом является сошествие благодатного огня, для других – выигрыш в лотерею, избавление от тяжкого недуга, сотворение вселенной, рождение ребёнка, прорастающий сквозь бетон цветок… Для Дика Миллера чудом навсегда остался случай из детства. Случай во многом определивший его судьбу.
Однажды солнечным летним утром Теодор Миллер открыл дверь комнаты сына и сказал: «Вставай. Время становиться мужиком». Дик отлично его запомнил, то утро: тёплый ветерок в окно, запах оладий и свежего кофе с кухни, белая рубашка отца с галстуком-шнурком, передник матери, запачканный малиновым джемом, её обеспокоенный и слегка неодобрительный взгляд на мужа, листающего «Ардмор Ньюс» за завтраком. И, конечно же, сладкое предвкушение чуда, того, что Дик ждал целый год, ради чего трудился по дому, прилежно учился и без единого вздоха посещал с родителями каждую воскресную проповедь. Допив кофе, Теодор Миллер строго посмотрел на сына и спросил: «Ну, готов?». «Да, сэр!» - выпалил тот. Отец кивнул, поднялся из-за стола и накинул куртку: «Тогда поторапливайся». Их старенький Форд «Эксплорер» выехал за границу города и покатил по грунтовке в сторону заброшенной фабрики с обширным пустырём по соседству. На заднем кресле гремел пакет, доверху набитый алюминиевыми банками, на зеркале заднего вида покачивалось распятие, а Дик ёрзал в кресле, не в силах дождаться того самого момента. Наконец, машина остановилась, отец открыл дверь, но, сверившись с часами, лишь выбил из пачки сигарету и закурил. «Па-а-ап!», - нетерпеливо заныл Дик. «Ещё две минуты», - отрезал отец. Докурив до фильтра, Теодор Миллер затушил сигарету и вышел: «Ну, так и будешь сидеть?». Дик выскочил, как ошпаренный. Отец обошёл машину и открыл багажник. «Что ж, вот тебе и двенадцать», - потрепал он сына по коротко остриженной голове. – «Бери. Чего ждёшь?». В багажнике лежал он – Ругер 22/10, в красивом тёмном дереве, блестел вороненой сталью. «Моя… Моя собственная винтовка!» - руки Дика сами потянулись к вожделенной мечте. Карабин лёг в них, словно они только для того и были предназначены. Увесистый, основательный, почти как отцовская М14, только меньше, и патроны будто игрушечные – пять сотен в одной банке вместо громоздкого ящика. Дик откупорил её, набил магазины, и геноцид алюминия начался. Спустя два часа боеприпасы иссякли, а отряд банок превратился в лохмотья. Горячий ствол Ругера дымился, руки, одежда и волосы пропахли порохом, Дик был доволен. Но чего-то всё-таки не хватало, того самого ощущения, что тебе подконтролен смертоносный механизм. Слишком уж слаб был звук выстрела, а отдача почти не ощущалась. «О чём загрустил?» - спросил отец, собирая расстрелянные банки обратно в пакет. «Да так…» - заглянул Дик в патронник, оттянув затвор. «Что, калибр маловат?» - улыбнулся отец. – «Хочешь укротить настоящего зверя?». Он отнёс пакет в машину и вернулся, держа в руке револьвер. – «Вот такого, например?». Это был Кольт «Питон» сорок четвёртого калибра, с шестидюймовым стволом. Отец протянул его и кивнул, позволяя затаившему дыхание сыну коснуться чёрного монстра. Револьвер был тяжёл, чертовски тяжёл для одноручного оружия. В каморах барабана поблёскивали латунью огромные патроны. «Держи его двумя руками» - встал отец позади Дика и помог ему взять Кольт. – «Держи так крепко, как только можешь. Иначе этот зверь раскроит тебе голову. Видишь сухое дерево? Это твоя цель. Готов? Тогда взводи». Курок хрустнул, становясь на боевой взвод, мушка и целик сошлись на фоне мёртвого дерева. «Огонь» - скомандовал Теодор Миллер. Детский палец, едва охватывающий спусковой крючок, побелел от усилия. Грянувший выстрел сотряс барабанные перепонки, словно вышел из главного орудия линкора. Руки, обнятые ладонями отца, едва удержали резко взбрыкнувшее оружие. Ствол высохшего ясеня взорвался облаком трухи, крона повалилась на землю, треща сломанными ветками, но в ушах Дика стоял только гул, а в глазах – слёзы счастья. «А теперь сам» - сказал отец и отошёл в сторону. Дик взвёл револьвер, поставил ноги пошире, прицелился в остаток дерева, выдохнул и нажал спуск. То, что случилось в следующее мгновение, отец впоследствии, оправдываясь перед матерью, описал как «грёбаная необъяснимая чертовщина». Вместо выстрела и облака сизого дыма перед лицом юного стрелка возникла ослепительная вспышка, револьвер дёрнуло в сторону, глаза защипало от едких пороховых газов, а потом Дик оказался на земле, сбитый с ног отцом. Тот лихорадочно его ощупывал и безостановочно повторял: «Где болит?! Где болит, сынок?! Ответь, где болит!». Но Дик не чувствовал боли. «Я в порядке» - ответил он, утёр глаза рукавом и взглянул на револьвер, который всё ещё держал в руках. Верхняя камора барабана взорвалась, расколов тот пополам, рамка была выгнута дугой, ствол глядел дулом вниз, курок вообще отсутствовал. Но на Дике не было ни царапины. Не слушая никаких возражений, отец на руках отнёс его к машине и уложил на заднее сиденье. Что-то острое кольнуло Дика в бок. Пошарив, он вытащил впившийся в спинку кресла обломанный кусок стали. «Пап, я нашёл курок». Отец посмотрел на него, а потом перевёл взгляд на раскачивающееся под зеркалом распятие, нижняя половина которого была отколота, в лобовом стекле зияла обрамлённая трещинами дыра. «Похоже, сам Иисус стоит у тебя за спиной, Дик. Хвала Господу, хвала Господу…» - отец опустил голову на руль и плечи его задрожали.
- Хвала Господу! – гудела толпа во внутреннем дворе замка Лювонтрделямер. – Смерть еретикам! Сжечь колдунов! На костёр! Смерть, смерть, смерть!!!
«Не может быть» - думал Дик Миллер, шагая по тёмным коридорам в сопровождении вооружённых алебардами латников. – «Я не могу так сдохнуть. Только не так, не сейчас».
Жером, идущий первым, упал на колени возле раскрытой двери во двор и разразился рыданиями.
- Соберись, тряпка, - поморщился Миллер. – Хотя бы умри мужиком.
- Не могу… Я не могу! – Клозен поджал ноги, отказываясь вставать и двигаться навстречу судьбе, но двое дюжих стражников попросту сволокли его, ухватив под руки.
Ларс шагал, сохраняя достоинство, насколько это позволяли колодки, кляп, и общее не самое лучшее самочувствие после шести суток без пищи и воды. Олег, замыкающий скорбную процессию, пытался доказать стражникам, что лорд-командующий не мог отдать такого приказа, но в ответ получал лишь толчки древком алебарды в спину.
Во дворе было прохладно и влажно. Утро спустилось на замок плотным туманом, напитанным ароматами хвои и мхов. Но то были не запахи леса, их источали три просмоленных дёгтем столба с копнами хвороста у подножий. Эшафот в центре двора сиротливо взирал на кровожадную толпу пятью виселицами без верёвок. Нет, не такую лёгкую смерть обещало это утро. На эшафоте стояла широкая массивная скамья, при более внимательном рассмотрении оказавшаяся крестом с ремнями для шеи и конечностей, а рядом раскладывал по столу свои инструменты палач.
- Не так я представлял минуту славы, - посетовал Дик, окинув взглядом с полсотни орущих и потрясающих кулаками зевак.
- У тебя же есть план? – умоляюще посмотрел на Олега Жером. – Пожалуйста, скажи, что он есть.
Но Олегу нечего было ответить.
- Тишина! – прокричал появившийся на балконе глашатай, и беснующаяся толпа вмиг умолкла. – Лорд-командующий защитник благословенной Готии его светлость Жан-Батист де Серра!
Окончив представление, обладатель внушительного баритона уступил место следующему оратору, с ничуть не менее мощными голосовыми связками.
- Добрые граждане Готии, - начал лорд-командующий, - сегодня, в это дарованное нам Господом утро нового дня, мы судим четверых еретиков, замысливших зло против нашей благословенной Родины. Посмотрите на них. Эти нехристи – шпионы погрязшего в ереси Аттерлянда – нарушили границу Готии, пользуясь грязной магией, убили славных мужей, несущих свой дозор! – толпа возмущённо загудела, и де Серра стал говорить ещё громче: - Эти еретики выдавали себя за богобоязненных христиан, наших единоверцев, только затем, чтобы избежать наказания! Ни на одном из них нет даже нательного креста! Но сегодня заблудшие овцы вернуться на путь истинный, сегодня они вернуться в лоно Господа, раскаявшись во грехах! Или же сгинут навеки в геенне огненной! – толпа вновь загудела, Жером покачнулся и, кажется, даже побледнел. – Я, лорд-командующий замка Лювонтрделямер, обвиняю этих четверых в ереси, в убийстве подданных Готии, в заговоре против её народа, в шпионаже на язычников Аттерлянда! Признаю их виновными, и властью, дарованной мне его сиятельством отцом Готии святейшим маркизом Луи де Барро, приговариваю: Дика Миллера, Олега Ферта, Жерома Клозена – к смерти через сожжение! – услышав это, Жером упал на колени и поднял глаза к небу. - Чарадей, известный как Ларс ван дер Гроф, - продолжил лорд-командующий, - приговаривается к смерти через экзекуцию «Лестница святого Лаврентия»! - Толпа радостно завизжала, предвкушая кровавое зрелище. – К казни приступить! – окончил свой торжественный монолог де Серра и удалился в башню.
Двое стражников схватили Ларса, подняли на эшафот и уложили на скамью-крест. Палач затянул ремни на щиколотках, запястьях и шее.
- Ну, - склонился он к уху голландца, - посмотрим, если ещё фокусы у тебя в запасе. – После чего взял со стола серпообразный нож и распорол рубаху приговорённого. – Ступень первая! – громогласно объявил палач, вскинув руки, будто праздновал победу, толпа заулюлюкала и засвистела.
- Как же так? – посмотрел Миллер в сторону Олега. – Что нам делать?
- Я не знаю, - помотал тот головой, словно в оцепенении. – Не понимаю…
Палач сменил нож на странный инструмент, напоминающий клещи, но с большим расстоянием между зубцами. Назначение инструмента стало понятно, когда его зубцы погрузились в грудную клетку Ларса, а потом устремились навстречу друг другу, сжимая рёбра. Пристёгнутое к пыточному постаменту тело голландца затряслось в конвульсиях, стопы и кисти рук побелели, лицо – напротив – сделалось багровым, глаза едва не покинули свои орбиты.
- Мрази, - сплюнул Дик.
Жером, продолжая стоять на коленях в молитвенной позе, уронил голову на грудь, слова мольбы к Богу превратились в неразборчивое бормотание, с губ потекла слюна.
- Я думал, шпионы Аттерлянда покрепче будут, - хохотнул стоящий позади стражник и пнул Клозена, отчего тот завалился набок, не переставая бормотать, как умалишённый.
- Сделай что-нибудь, - проскрежетал Миллер, обращаясь к Олегу.
- Что?
- Ты же командир. Или уже нет?
- Чего ты от меня хочешь? Может, мне орлов вызвать, чтобы унесли нас?
- Эй! А ну заткнитесь! – древко алебарды вонзилось Олегу промеж лопаток, отчего перед глазами потемнело, и цветные круги устроили фейерверк.
Тем временем палач завершил прелюдию с рёбрами и перешёл к следующей фазе:
- Ступень вторая, - прокричал он, демонстрируя разогретой толпе нож с полукруглым лезвием, похожий на скальпель, если предположить, что хирургическое вмешательство может потребоваться слону.
Бритвенно острая сталь опустилась Ларсу на грудь, в области солнечного сплетения, и пошла по животу, разделяя плоть надвое. Высвобожденные из узилища брюшины кишки полезли наружу осклизлыми сизыми червями.
Всё ещё корчащийся на земле Жером вдруг дико завыл, словно раненое животное, и забился в конвульсиях, исходя пеной.
- Что с ним? – пнул стражник Дика.
- Припадок. Сам не видишь?
- На костре ещё не так попляшет, - усмехнулся второй.
Палач меж тем отложил в сторону «скальпель» и водрузил на пыточный крест, прямо над гениталиями жертвы, устрашающего вида механизм, состоящий из рычагов, шестерней и усеянного шипами валика.
- Что вы за скоты такие?! – крикнул Миллер, игнорируя увесистые удары по спине. – Просто отрубите ему голову!
Рука палача погрузилась во вспоротый живот Ларса и потянула кишки к шипастому механизму.
А потом случилось то, чего никто из находящихся во дворе замка, равно как и внутри его башен, ни секунды не ожидал.
Первое, что ощутил Олег, всё ещё глядя на руку палача, тянущую кишки из Ларса – запах серы, сильный и резкий. Второе – порыв ветра, точнее, несколько сменяющихся порывов, каждый сильнее предыдущего. А потом замок накрыла тень, и полсотни голов повернулись туда, откуда пришли глухие хлопающие звуки. Полсотни лиц исказились в гримасах ужаса, полсотни ртов распахнулись в едином вопле.
На пути света утреннего Рутезона встал силуэт громадной летающей твари. Бьющие по воздуху кожистые крылья закрыли небо. Чудовище запрокинуло голову на длинной змееподобной шее и издало пронзительный крик, заставляющий сердца сжиматься, а ноги – бежать. Бежать без оглядки, сбивая и расталкивая всякого, кто оказался на пути.
Толпа бросилась врассыпную. Любая дверь, любой лаз в противной чудовищу стороне в одну секунду сделались местами паломничества. Люди давили друг друга, топтали, рвали рты и выдавливали глаза в борьбе за спасение. Стражники, побросав алебарды, не отставали от остальных.
Чудовище сделало ещё несколько мощных взмахов крыльями, словно набираясь сил, и, резко выпрямив шею, изрыгнуло струю ослепительно белого пламени.
Всё, что успел сделать Олег – упасть на землю и закрыть голову руками.
Поначалу, очнувшись, он решил, что ему выжгло глаза, настолько кромешной была тьма вокруг. Но постепенно зрение вернулось, а следом и слух. Из мрака проступили неясные очертания деревьев, ухо различило треск веток и стоны.
- Кто здесь? – нащупал Олег камень.
- Дик, - донеслось из темноты. – Дик Миллер. Где мы?
- Понятия не имею. Ты цел?
- Вроде того. А что с остальными? Жером, Ларс, - позвал он осторожно.
- Сюда, - ответил еле слышно слабый голос, и поднявшаяся рука плетью упала на землю.
- Жером? – подполз Олег. – Ты в порядке?
- Нет, не в порядке. Я подыхаю, чёрт подери. Пошевелиться не могу. Что произошло?
- Не знаю. Ты видел Ларса?
- Дракон… - прошептал тот. – Я видел дракона.
- Да-да, но это, похоже, позади. Лежи. Надо отыскать Ларса.
- Он здесь, я нашёл его! – закричал Миллер, треща поломанными ветками. – Твою же мать… Ларс, слышишь меня. Ты как?
- Вынь кляп, - посоветовал Олег, приковыляв.
- А, точно. Держись, дружище, - Дик повернулся и испуганно прошептал: - Что нам с этим делать?
Действительно, поразмыслить было над чем. С полметра кишечника свисало наружу из вспоротого живота. Даже в темноте было видно, что внутренности далеко не стерильны, они были покрыты землёй, к ним прилипли листья и иглицы.
- Нужно промыть, - выдохнул Ларс, как только Миллер справился с кляпом. – Нужна вода.
- Не волнуйся, мы найдём воду, обязательно найдём, - заверил Олег, сам тому не веря. – Ты, главное, лежи смирно.
- Бога ради, только не запихивайте это обратно, как есть.
- Мы, по-твоему, совсем идиоты? – хмыкнул Миллер. – Сейчас только перевяжем, чтобы дальше не лезли, - оторвал он рукав своей арестантской робы.
- Спасибо тебе. Вечно мне достаётся, да?
- Это правда. Ты уж в следующий раз поосторожнее с ножами. Дьявол… Помоги, - кивнул Дик Олегу. – Грёбаные кандалы.
- Где мы? – прошептал Ларс. – Это ведь не замок, верно?
- Верно, - подтвердил Миллер.
- Что ж, уже неплохо.
- Не стану спорить. Правда, мы понятия не имеем, куда нас занесло.
- Чувствуешь запах? – принюхался Олег.
- Думаешь, твои кишки пахнут лучше, - скривился Миллер.
- Я не о том. Это торф. Пахнет торфом.
- Мы на болоте, - резюмировал Дик.
- Похоже. А значит, здесь есть вода. Не гарантирую, что дистиллированная, но это лучше, чем ничего.
- А что с Жеромом? – спросил Ларс, поморщившись, когда Миллер затянул повязку. – Я его не вижу.
- Это потому, что он чёрный, а кругом темнота, хоть глаз коли, - ответил Дик, и добавил, поняв, что шутки сейчас не совсем к месту: - Он цел, в себя приходит.
- Чёрт! – пошатнулся Олег, наступив на что-то твёрдое и гладкое.
- Поосторожнее, это не игрушка, - подтянул Миллер к себе алебарду.
- Где ты её взял?
- Подобрал, когда этот дракон стражу спугнул. Неплохо они драпанули, да?
- Это была виверна, - уточнил Ларс.
- Что?
- Виверна, не дракон. У драконов две пары лап, и крылья на спине, а у виверн – одна, задняя, и крылья – видоизменённые передние конечности. Вот только виверны обычно не бывают огнедышащими.
- Может, это был не огонь, - предположил Олег. – Мы ведь не обгорели, хотя «пламя» ударило точно, я помню.
- Да насрать, как оно называется, - подытожил Дик. – Главное, что мы выбрались живыми. Чёртовы фанатики… Теперь осталось только понять – куда выбрались. А ещё надо избавиться от кандалов. Эй, француз! – направился Миллер в сторону лежащего пластом Жерома. – Поднимайся, нужна помощь.
- Отстань, - еле вышептал тот.
- Что с тобой? Ты же не ранен.
- Сил нет.
- Кандалы вскрыть сможешь?
Жером поднял к глазам скованные руки и осмотрел замок.
- Да. Понадобится что-нибудь тонкое и прочное. Хотя бы ветка, чтобы в скважину влезла. А лучше две.
- Понял, разыщу.
- Как думаешь, - присел Олег возле Ларса, - что это было? Телепортация?
- Ну, - вздохнул тот, - нас явно не виверна на спине сюда принесла. Я бы такое запомнил.
- Значит, опять магия. Кто-то или что-то неотступно за нами следит.
- А где твой телефон?
Олега как молнией ударило. Он принялся ощупывать свою робу, позабыв про отсутствие карманов.
- Его нет. Чёрт подери, его нет, - упал он на колени и начал шарить руками по земле. – Я его потерял. Нет, не может быть, он должен вернуться. Нам нужна подсказка, нужна…
- Брось, - посоветовал Ларс. – Если бы в нём оставалась необходимость, он был бы неподалёку, как тогда, в Дерранде. Подсказка будет, так или иначе.
- О боже! – раздался в темноте взволнованный возглас Миллера. – Дерьмо! Вот дерьмо! Эй! Сюда! Кто там ещё ходить может. Я тут нашёл, - указал он подошедшему Олегу в сторону небольшого возвышения посреди влажной проплешины.
- Что там?
- А ты сходи и посмотри, - посоветовал Дик, старательно обтирая ногу о кочку мха.
Подойдя ближе, Олег невольно поднял ладонь к лицу, защищаясь от ударившей в нос вони. В очертаниях кургана начали угадываться отдельные кости, черепа, фрагменты тел и целые трупы разной степени разложения.
- По крайней мере, - сплюнул Дик, - мы теперь знаем, где находимся.
- О да. Добро пожаловать в Газамар.
Глава 22. Гной земли
Смерть и разложение - если бы у слов был эталонный образ, то Газамар, вне всяких сомнений, являлся бы таковым для этих двух. Болотистые земли – такое описание подходило ему, как умирающему от проказы подходит «захворавший». Он гнил и распадался, но ещё дышал, и это дыхание было невыносимым. Чем дальше, тем тяжелее становились миазмы. Гной земли выходил наружу бурлящей пузырящейся жижей, и зловонный туман стелился над киснущей в болезненных выделениях плотью вечно умирающего нечто под именем Газамар. Три человека, едва ни по колено проваливаясь в топь, шли по нему, словно насекомые по изъязвлённой шкуре агонизирующего зверя.
- Возьми-возьми, - прошептал, задыхаясь, Олег и, неуклюже развернувшись, передал носилки в руки Жерома, после чего скорчился, корёжимый рвотными спазмами.
- Здесь никого нет, - пробормотал Дик, озираясь, как потерявшийся ребёнок. – Никто не может здесь жить. И мы тут подохнем, превратимся в грязь… Куда мы идём? – сфокусировался его блуждающий взгляд на Олеге, всё ещё стоящем согнувшись пополам.
- Прямо, - ответил тот, утерев подбородок. – Но я готов рассмотреть иные предложения. Есть они у тебя?
Миллер молча помотал головой, а потом добавил:
- Ларс совсем плох. Если не найдём ему душу – конец. А мы не найдём…
- Не найдём ничего, если будем стоять на месте, - ответил Жером.
- Нужно идти, - согласился Олег и, взяв воткнутую в топь алебарду, продолжил путь, используя древко в качестве мерного шеста.
Жером и Миллер с носилками двинулись следом.
Состояние Ларса за минувшую ночь резко ухудшилось, его бил озноб, края разреза на животе почернели и расцвели сетью багряно-лиловых прожилок, кишки взбухли, сделались белёсыми и источали такую вонь, что её не мог заглушить даже Газамар. Если бы не сотрясающая тело лихорадка, Ларса, с его серыми губами и чернотой вокруг глаз, можно было принять за мертвеца.
- Дьявол!
Полумёртвое тело голландца едва не упало с носилок.
Миллер остановился, поджав ногу и скрипя зубами:
- Дьявол-дьявол-дьявол, - повторял он, стоя как цапля посреди болота. – Мне нужно на землю.
- Было бы неплохо, - согласился Жером.
- На сушу, - уточнил Дик и мотнул головой в сторону островка придавленного громадной корягой. – Кажется, я ногу поранил.
- Дай-ка взглянуть, - присел Олег возле взгромоздившегося на корягу Миллера. – Чёрт… выглядит плохо.
- Насколько плохо? – спросил тот, сглотнув.
- Ступня по диагонали распорота, довольно глубоко. Рана рваная, похоже, костью или…
- Точно костью, - перебил его Дик. – Обломком. Этого говна здесь, как клопов в ночлежке. Зараза. Подохнуть от столбняка – совсем не то, на что я рассчитывал. И даже зашить нечем, - тронул он край раны, отчего та обильно закровоточила. – Помоги рукав оторвать. Да. Туже затягивай. Вот так.
- Идти сможешь?
- Попробую, - Дик поднялся, опираясь на алебарду, но первая же попытка ступить на пораненную конечность обернулась приступом дикой боли, импровизированный бинт моментально сделался алым. – Дело – дрянь. Я не могу…
- Тебе придётся. Вторые носилки нести некому.
- Да мы тебя и не поднимем, - добавил Жером, заметив, как Миллер покосился на Ларса. – Даже не думай.
- О чём не думать? – изобразил Дик непонимание.
- Сам знаешь.
- Кончайте собачится, - устало опустился Олег на корягу рядом с Миллером. – Предлагаю, раз уж мы на суше, немного передохнуть.
- Знаете, - привалился Дик спиной к осклизлому дереву, - по-моему, всё это чья-то дурная шутка. Мы пришли сюда спасать мир от вселенского зла, а в результате передохнем от столбняка и перитонита. Хотя… немного забавно.
- Хватит, - скривился Жером. – И без твоих рассуждений тошно.
- Я не пойду дальше, - сказал Дик, будто невзначай.
- Что? – взглянул на него Олег.
- Ты слышал. Я останусь здесь. Какой смысл? Мы даже не знаем в каком направлении идти. Всё равно подохну, не от болезни, так от какой-нибудь грёбаной твари, или просто в трясине утону. Зачем издеваться над собой перед смертью?
- Прекрати. Ты просто слегка раскис. Сейчас отдохнёшь, успокоишься, ясность рассудка вернётся, и мы пойдём дальше, все вместе.
- И Ларса оставьте, - добавил Дик, не слушая увещеваний. – Идите вдвоём. Кто знает, может, вам повезёт, вы найдёте путь к спасению и тогда вернётесь за нами. А если нет… все умрут рано или поздно.
- Сукин ты сын, - сказал, будто сплюнул Жером. – Да Ларс с тобой наедине и десяти минут не проживёт. Ты прикончишь его, как только мы вас из виду потеряем.
- Думай что хочешь, - абсолютно невозмутимым тоном ответил Дик и закрыл глаза. – Вам с ним всё равно не уйти. Только не вслепую по болотам.
- Он прав, - неохотно согласился Олег. – Кому-то нужно проверять глубину, а с носилками в руках это невозможно.
- Переделаем носилки в волокуши, - предложил Жером.
- Ага, - усмехнулся Миллер. – Лучше добейте прямо сейчас.
- Волокуши – не вариант – помотал головой Олег. – Ты посмотри на него.
- И что, оставим Ларса здесь? – развёл руками Жером. – На закланье?
- Нужно доверять друг другу. Если не будем доверять, шансов нет.
- Это верно, - одобрил Миллер. – Доверься мне, используй свой шанс. Хотя, можешь остаться и подохнуть за компанию. Дело твоё.
- Остановимся – умрём, - тронул Олег Жерома за плечо. – Мы обязаны попытаться.
- Да, - согласился тот, наградив Миллера испепеляющим взглядом. – Но мы вернёмся. Скажи ему, пусть помнит об этом.
- Конечно, вернёмся. Вставай, нужно идти.
- Удачи, - прошептал Дик, запрокинув голову, - Мы будем ждать.
Время шло, но Газамар, казалось, выпал из него. Свет Рутезона едва пробивался сквозь плотную облачность неестественного желтовато-серого цвета. Бледный рассвет, пришедший на смену ночной тьме, не уступил место полуденному просветлению. Холодный зловонный туман всё так же укутывал болота, как и несколько часов назад, словно в этом проклятом месте были возможны лишь темнейшая ночь и мглистое утро. Два измождённых человека брели по топям, оставляя позади надежду и не видя перед собой ничего, кроме бескрайнего царства сумрака и отчаяния.
Олег остановился возле очередного полусгнившего дерева и сделал зарубку клинком алебарды.
- Сорок… или… я сбился, - прошептал Жером, опустившись на корточки.
- Вставай, некогда рассиживаться, - ухватил его за локоть Олег, сам едва держась на ногах.
- А куда спешить?
- О чём ты?
- Посмотри вокруг. Что ты видишь?
- Я отчётливо вижу, - присел Олег рядом и заглянул Жерому в глаза, - что у нас есть шансы. Но чтобы реализовать их, мы должны идти. Если сдадимся – умрём.
- Ты, в самом деле, веришь, что, продолжая переставлять ноги, мы избежим смерти?
- Я точно знаю, что как только мы перестанем это делать, смерть придёт за нами без промедления. Этого оно и добивается.
- Кто?
- Оно, - повторил Олег, озираясь. – Разве ты не чувствуешь… его взгляд на себе?
Жером часто заморгал и тряхнул головой.
- Да! – обхватил Олег его лицо ладонями. – Борись с ним. Это наваждение. Наваждение… - он покачнулся и сел в болотную жижу.
- Смотри, - вытянул Жером вперёд правую руку, указывая куда-то в туман, а левой - начал тереть глаз, словно не вполне доверял тому, что тот сообщал мозгу.
Олег обернулся и замер в изумлении.
По болоту, ступая легко и уверенно, в их сторону шла женщина. Стройная и высокая. Пожалуй, даже чересчур высокая. Её чёрное одеяние спускалось до самой земли, так что ног совсем не было видно. Она будто плыла по топям. Её руки – белые как лунный свет – были скрещены на груди, кисти с длинными тонкими пальцами покоились на плечах. Лицо, наполовину скрытое капюшоном, заострялось книзу, черты его были строги и лаконичны, словно у образа с иконы.
- Господь милосердный… - перекрестился Жером. – Ты видишь то же, что и я? Ты её видишь?
- Да, - выдохнул Олег.
Подойдя ближе, женщина распростёрла руки, и тонкие губы её тронула лёгкая улыбка.
- Она зовёт нас к себе, - прошептал Жером, поднимаясь на ноги.
- Стой, - приложил Олег ладонь к его груди, не отрывая взгляда от ожившей иконы.
- Наш шанс… Это он и есть.
- Это наваждение, - поднял Олег алебарду.
Преисполненная сострадания улыбка не покинула губ таинственной гостьи, но распростёртые для объятий руки в тот же миг вновь скрестились на груди. Женщина отступила на шаг, словно в замешательстве, и двинулась влево, по кругу. Лицо её по-прежнему было обращено к двум странникам, и даже бёдра ничуть не развернулись в направлении движения. Она будто парила, длинные полы одежды погружались в топь, но не намокали, и лишь круги на воде доказывали материальность её существования.
- Смотри, - шепнул Олег, указывая на кочку мха, где только что проплыла молчаливая гостья.
- Наваждение… - прошептал в ответ Жером, зайдя ему за спину. – Наваждение.
Раскисшая почва, тронутая пятой ангелоподобного создания, отпечатала на себе трёхпалый след с углублениями от когтей.
- Пусть подойдёт, - опустил Олег алебарду и попытался улыбнуться, демонстрируя готовность к сближению.
Описывающее круги существо шире улыбнулось в ответ, чуть склонив вбок голову, и стало осторожно приближаться. Его руки вновь раскрылись для объятий.
- Держись позади, - шепнул Олег.
- Уже, - ответил Жером.
Существо прекратило кружить и двинулось прямо на Олега, выставив руки перед собой и совершая пальцами призывные движения.
- Спаси нас, святая дева, - взмолился Олег, по-прежнему сжимая древко алебарды, и, когда до «святой» осталось не больше двух метров, резко вскинув оружие, нанёс колющий удар.
Окутывающая тварь иллюзия моментально развеялась. Образ потусторонней девы слетел, будто сорванная порывом ветра вуаль, оставив неприкрытой иную, далеко не столь же привлекательную личину. Перед Олегом, держась за распоротый бок, стояло существо, более всего напоминающее летучую мышь без крыльев. Тело – долговязое и жилистое – было частично покрыто бурой шерстью, сбившейся колтунами. Голова твари была непропорционально большой, с огромными подвижными ушами, листовидной мочкой носа, крохотными глазками, и широким ртом, усеянным треугольными зубами. Удар алебардой оставил глубокую прореху в рёбрах чудовища ниже сердца, из-под зажимающей её лапы хлестала чёрная кровь. Тварь попятилась, нагнувшись вперёд и издавая мерзкий свистящий звук, похожий на лязг металла о стекло.
- Добей её, - прошептал Жером, всё ещё стоя у Олега за спиной и робко касаясь его плеч. – Пожалуйста.
- Так и сделаю, - Олег перехватил древко покрепче и решительно двинулся навстречу монстру.
Тварь, продолжая отступать, выставила вперёд когтистую лапу, словно защищаясь, или, скорее, прося о пощаде. Но видя, что несостоявшаяся добыча настроена довести дело до конца, потерпевший неудачу охотник обратился в бегство. Однако рана оказалась слишком серьёзной для спасительного рывка, и истекающая кровью тварь упала на четвереньки, не пробежав и двух десятков метров. Слыша позади тяжёлую поступь преследователя, она перевернулась на спину и звероподобную голову вновь окутала иллюзия. В сочетании с уродливым, покрытым шерстью телом каноничный лик выглядел безумно и отвратительно. Полные вселенской скорби глаза смотрели на Олега из-за когтистой лапы, идеальный рот изображал всепрощающую улыбку, не способный ни на что иное. Клинок алебарды описал дугу и опустился на ангельское лицо. Из разваленной надвое головы хлынула кровь. Тварь выгнулась дугой и заколотила конечностями по воде, стремительно меняющей цвет с зеленоватого на багровый.
Воспрянувший духом Жером подобрал тяжёлую ветку и, презрев опасность, нанёс агонизирующему чудовищу с дюжину ударов, пока то не перестало дёргаться.
- Чёртова мразь, - отбросил он своё сучковатое оружие. – А я чуть было ни купился. Ещё бы нем… – задохнулся Жером на полуслове и, упав на четвереньки, подполз к убоине. – Гляди! – указал он на едва заметное свечение в недрах разрубленной головы.
Желтоватый огонёк, мерцая, медленно поднимался сквозь нити кровавой слизи.
- Так это не зверь, - воткнул Олег алебарду в землю и присоединился к наблюдению за освобождающейся от тела душой.
- Это поможет нам, так ведь? – взглянул на него, сияя улыбкой, Жером. – Мы спасём Ларса!
- Очень на это надеюсь, - поймал Олег в ладонь душу, словно светлячка. – Она не такая, как другие, - рассмотрел он искрящийся янтарно-жёлтый шарик.
- Что это значит?
- Я не ощущаю воспоминаний, - сжал Олег руку в кулак и закрыл глаза. – Только голод и страх. А ещё…
- Что?
- Нет, ничего больше.
- Плевать, - вцепился ему в плечо Жером. – Это душа – вот, что главное. Она даст Ларсу силы восстановиться. Нужно идти назад. Мы ещё можем успеть!
- Да… - потряс Олег головой, будто отгоняя морок. – Ты прав, возвращаемся.
Обратный путь занял остаток дня, и островок, покинутый утром, едва удалось разглядеть в сгустившемся мраке.
Заметив движение на болоте, Дик покинул свой наблюдательный пункт и спрятался за корягой. Только убедившись полностью, в том, что две бредущих по топям фигуры – ни кто иные как Олег и Жером, он решился выйти из убежища и помахать рукой.
- Слава богу, они ещё здесь, - вздохнул с облегчением Олег.
- Я не вижу Ларса, - не разделил его оптимизма Жером. – Где Ларс? Миллер, сукин сын, что ты с ним сделал?!
- Спокойно, - выставил Дик вперёд раскрытые ладони, явно не собираясь отвечать агрессией на агрессию. – Я не трогал его, честно, - перевёл он взгляд на Олега и алебарду в его руках.
- Тогда где Ларс?! – не унимался Жером. – Покажи ногу. Покажи мне свою чёртову ногу! – толкнул он Дика в грудь, отчего тот вынужден был сесть на корягу.
- На, смотри, - развязал Миллер бинт и, морщась от боли, содрал его. – Доволен?
Лишившись повязки, воспалённая рана тут же закровоточила.
- Припрятал до лучших времён?
- Что ты несёшь?
- Успокойся, - тронул Олег Жерома за плечо.
- Он не мог сам уйти! – смахнул тот его руку. – Не мог!
- Но ушёл, - затянул Дик бинт, вернув его на место.
- Как?! Волоча кишки по болоту?!
- Да, чёрт подери! – заорал Миллер Жерому в лицо. – Именно так всё и было.
- Ларс что...?
- Умер, - закончил Дик фразу. – Мне жаль, я ничем не мог помочь. Он был прямо как тот парень, что сиганул со стены. Бормотал себе под нос, а потом встал и пошёл.
- И ты не попытался задержать его? – спросил Олег.
- Конечно, попытался! Он отшвырнул меня, как ребёнка, я саданулся затылком о корягу, а когда пришёл в себя, Ларса уже не было. Звал его – бесполезно. А по болотам скакать на одной ноге… сам понимаешь. Вас слишком долго не было, он не дождался, вот и всё, - развёл Дик руками, глядя в землю.
- Это конец, - подвёл неутешительный итог Жером, бессильно опустившись на колени. – Конец.
- Нет, - помотал головой Олег. – Мы отыщем его. Если тело Ларса всё ещё живо, - продолжил он в ответ на вопросительные взгляды соратников, - я сделаю всё, чтобы возродить его душу.
Глава 23. Изнанка
Дик не солгал. Выступающие над водой клочки суши запечатлели на своей вязкой торфяной поверхности следы человеческих ног и… чего-то волочащегося за ними. Густеющий мрак оставлял мало времени на поиски, но всё же немного помогал - скупой свет меньше преломлялся в тумане, и видимость пока оставалась в пределах полутора десятков метров. Олег шёл первым, проверяя безопасность пути древком алебарды, Жером держался в двух шагах позади, периодически оглядываясь. Царящая на болотах тишина не успокаивала, напротив – она настораживала, вынуждала затаить дыхание, чтобы не заглушить им малейшие шорохи. Любой далёкий всплеск или неясный отсвет заставляли остановиться и замереть, прислушиваясь и до боли вглядываясь в темноту. Шаг за шагом, дрожа от холода, усталости и страха, двое шли по всё менее различимому следу, не зная – оставлен тот человеком, или уже нет…
- Стой, - шепнул Жером, наполовину присев, словно находился посреди простреливаемой дороги. – Там что-то есть. Там, - указал он чуть правее вектора движения.
- Я ничего особенного не вижу, - присмотрелся Олег к неподвижным силуэтам поломанных деревьев.
- Смотри внимательнее. Ну же!
И действительно – одно из тёмных пятен, что Олег принял за гнилой ствол, еле заметно шевельнулось, или, скорее, затряслось, после чего снова стало неподвижным.
- Я слева, ты справа, - прошептал Олег. – Очень-очень тихо.
- Возьмёшь это с собой? – кивнул Жером на алебарду.
- Мы не знаем кто там. И даже если это Ларс, мы не знаем… Я буду предельно аккуратен.
- Надеюсь.
- Ну, за работу.
Стараясь создавать как можно меньше шума, Олег и Жером пошли на захват.
Тёмная фигура среди деревьев продолжала стоять неподвижно, лишь вздрагивая время от времени. К Олегу она была обращена спиной, плечи опущены, голова склонилась на грудь, ноги чуть согнуты в коленях, словно силы покидали это существо, и оно медленно опускалось, не в состоянии удерживать собственный вес.
Жером, двигаясь едва не на четвереньках, успел подобраться к цели метров на пять и замер, выжидая дальнейших действий Олега. Тот, держа алебарду на вытянутых руках перед собой, продолжал сближаться с подрагивающим существом, и тщетно пытался опознать в нём Ларса. Незнакомец был с головы до ног покрыт тиной, грязная одежда прилипла к истощённому телу, и ничто не напоминало в нём голландского аристократа математика. Только подойдя совсем близко, Олег заметил, что руки отвратительного существа сложены под животом и держат что-то, будто ребёнка. Облепленная тиной голова, не упала на грудь от слабости, просто, она смотрела вниз. Существо издало низкий утробный звук и согнуло спину, одновременно приподняв руки с их ужасным содержимым. Волна смрада ударила Олегу в нос. Существо поднесло осклизлый вонючий ком к лицу и разинуло рот.
- Ларс, - боязливо позвал Жером, прячась за деревом.
Существо подняло голову и повернуло её в сторону звука.
- Ларс, дружище, - вышел Клозен из своего укрытия, держа руки на виду, словно переговорщик к взявшему заложников террористу. – Ты узнаёшь меня? Это я, Жером. Помнишь?
Но существо лишь молча смотрело на него.
- Ты должен пойти с нами, - сделал Клозен два шага навстречу. – Мы поможем, - не обращая внимания на отчаянно жестикулирующего Олега, протянул он руку тому, что несколько часов назад было Ларсом ван дер Грофом.
Существо перевело взгляд с лица на раскрытую ладонь доброжелателя, потом – на ком кишок в своих руках, и снова на ладонь, после чего сделало неуклюжий шаг.
- Вот, - кивнул Жером, улыбаясь, - молодец. Иди, давай, иди за мной, - отступил он немного назад и убрал руку.
Существо зашагало быстрее, не спуская взгляда с вожделенной конечности своего проводника. Жером тоже ускорился. И ещё сильнее, когда существо, тряся сгребёнными в охапку кишками, пустилось бегом, да так, словно под ногами у него было не болото, а трек стадиона, и только удар древком алебарды в спину помешал ему успешно финишировать.
- Дьявол!!! – как кипятком ошпаренный выскочил Жером из-под завалившейся на него твари.
- Держи ему ноги! – заорал Олег, усевшись верхом на беснующейся и воющей добыче. – Держи, мать твою!!!
- Господи Боже! Что с ним такое?! Ларс, успокойся!
- Это не Ларс! Пока нет, - поднёс Олег к перекошенному от ярости лицу существа жёлтый искрящийся шарик, и обезумевший взгляд моментально сосредоточился на нём.
Существо затихло, как загипнотизированное уставившись на душу.
- Знаешь, что это? – спросил Олег.
Чёрный рот, округлившись, издал гортанный звук, похожий на «да».
- Я отдам это тебе.
Рот затянул воздух, будто хотел всосать маячащую возле него сферу.
- Но сначала… - Олег осторожно снял руку с горла твари. – Сначала ты позволишь мне, вернуть твои потроха на место, - медленно и аккуратно запустил он пятерню в размотавшийся ком. – Вот так. Ты всё понимаешь, верно? Ты будешь паинькой, - запихивал Олег поражённые перитонитом кишки во вспоротый гниющий живот вместе с илом и землёй. – Смотри на неё, да. Она будет твоей, нужно только немного потерпеть. Почти всё, - вернул он последнюю скользкую петлю во чрево и, зажав разошедшиеся края рукой, возложил душу на грудь существа.
Костлявая рука тут же накрыла вспыхнувший огонёк. Янтарное свечение распространилось по телу. Глаза существа округлились, и взгляд их сделался осмысленным… Но лишь на мгновение. В следующую секунду лицо, едва приобретшее знакомые черты, исказилось гримасой боли и ужаса. Тело затрясло, оно выгнулось, чуть не сбросив с себя Олега, и затрещало. Затрещало так, будто все кости в нём разом сдавили тисками.
- Что происходит? – испугано спросил Жером, всё ещё удерживая ноги существа. – Так ведь не должно быть. Что с ним?!
- Я не знаю!
Колотящееся в диких конвульсиях тело пошло буграми. Треск костей дополнился влажным чавканьем срастающихся тканей, из затягивающейся раны полезла отторгнутая грязь, мускулы напряглись так, что кожа едва не лопалась, распираемая изнутри, вены вздулись синей сетью.
- Не сдержу его! – прокричал Жером, проигрывая схватку с осатаневшими ногами.
- Не смей отпускать! – вцепился Олег в выворачивающиеся из суставов руки. – Держи что есть мочи!
Издав дикий вопль, какого не могло родить человеческое горло, существо резко подтянуло конечности, а потом также резко распрямило их, отчего Олег и Жером разлетелись в противоположные стороны.
- Ларс, стой! – вскочил Олег, но тело голландца, гонимое неведомыми страстями, уже неслось по болотам во тьму. – Чёрт! За ним, скорее!
- Вон он! – указал Жером на стремительно удаляющуюся фигуру.
- Где?
- Туда! – махнул рукой Клозен и побежал, не дожидаясь напарника.
Лучи Рутезона померкли окончательно, и теперь с мраком спорили лишь болотные огни, парящие над топями, словно свечи в руках призраков. Их зеленоватый свет – потусторонний и холодный – преломляясь туманом, создавал зрелище жуткое и завораживающе одновременно.
- Жером, - позвал Олег, сбавив ход, окружённый призрачными огнями. – Отзовись.
Светящаяся пелена накрыла Газамар невесомым одеялом, почти непроницаемым на уровне глаз. Олег присел и заглянул под него. Ближе к земле плотность тумана была существенно ниже.
- Жером, - повторил Олег, разглядев вдалеке пару ног, но ответа снова не получил. – Проклятие, - поднялся он и пошёл в намеченном направлении. – Что происходит, почему не от…? – запнулся он, приблизившись к неподвижно стоящему Клозену.
- Тс-с-с-с-с, - прошипел тот, не оборачиваясь. – Я нашёл его, - дрожащая рука Жерома пронзила туман.
- Я справа, ты…
- Не-е-ет, - помотал Клозен головой. – Поверь мне, не надо.
- Почему?
- Оно ест.
Олег сделал несколько шагов вперёд, напряжённо вглядываясь в сокрытое туманом. Там, метрах в десяти, возвышался курган. Смрад гниения распространился вокруг.
- О боже, Ларс…
Существо на вершине кургана остервенело рвало зубами чёрное мясо. Гнилая плоть с треском отделялась от костей и отправлялась в недавно заросшее чрево кусками столь огромными, что было заметно, как глотка пожирателя падали раздувается словно кишка, набиваемая колбасным фаршем. Содрав мясо с одной кости, ненасытная тварь хватала следующую, отшвыривала голые, рылось в горе полуистлевших трупов, выискивая съестное, выкручивало мёртвые конечности из гнилых суставов, обгладывала рёбра, скребла зубами по черепам, высасывала их зловонное содержимое через глазницы пока, наконец, в желудке попросту не осталось места. Существо громко рыгнуло и спустилось вниз. Пройдя несколько шагов, оно остановилось и посмотрело на лишившегося дара речи Олега. Посмотрело так, как смотрят на случайно встреченного приятеля, с которым не виделись много лет: «Он или не он?». Заинтересовавшись, существо подошло ближе. Что-то неуловимое промелькнуло в его глазах.
- Ларс, - позвал Олег осторожно. – Ларс ван дер Гроф.
Существо нахмурилось и учащённо задышало.
- Ты родился и вырос в Нидерландах, - продолжил Олег тихо и вкрадчиво. – Ты математик, служил на флоте, фрегат «Ван Спейк»… Ну же, Олег, Дик, Жером. Вспоминай. Нас четверых забросило в Ош, мы попали в плен к фанатикам Готии, тебя пытались казнить. Вспоминай. Пиромантия, виверна, выпущенные кишки, Газамар… Вспоминай, чёрт тебя дери.
Существо резко вдохнуло, будто только что вынырнуло из-под воды, и, шарахнувшись назад, обхватило голову руками.
- Катарина, Чёрный лес, Нигум, Дерранд, - продолжал Олег твердить знакомые Ларсу слова, и существо ещё сильнее сжало голову, словно они рвали его мозг на части. – Гунон, Швацвальд, де Блуа…
Существо упало на колени и завопило, уткнувшись лбом в землю.
- Давай же, Ларс, вернись!
Животный вопль боли и ужаса, затихая, сменился гортанным воем, переходящем в плач – тихий и вполне человеческий.
- Почему… что происходит? – заговорило существо голосом Ларса, пытаясь стереть рукавом грязь. – Боже мой, - его лицо скривилось в гримасе отвращения. – Что я...? – рвотные спазмы скрутили желудок, выталкивая наружу непереваренные остатки падали.
- Ларс, это ты? – спросил Олег, глядя на скорчившегося человека перед собой.
- Да, кажется, - кивнул тот неуверенно, и добавил с уже большей решимостью, утирая с подбородки нити чёрной слизи: - Да, это я.
- Чем докажешь? – вышел из-за спины Олега Жером.
- Доказать?
- Вот именно. Мы только что наблюдали, как ты жрёшь трупы, и это ничерта не похоже на Ларса, которого я знал.
- Трупы… - поднёс человек ладонь ко рту. – Так вот что это было.
- Да, хреновы трупы, мумии, мать их! Так чем докажешь, что ты – Ларс?
- Я… - сел человек на землю, взмахнув рукой, словно ища опору, - даже не знаю. Что могло бы тебя убедить в искренности моих слов? Мы ведь не так хорошо знакомы, чтобы…
- Имя твоей жены, - подсказал Олег. – Назови его.
- Моя жена… - уронил человек голову на грудь. – Это воспоминание я рад был бы потерять. Но увы… Магдален. Моя милая Магдален… Я всё ещё помню это имя, хотя лицо её почти стёрлось.
- Верно, - подтвердил Жером. – А почему ты хотел бы её забыть? Что она сделала?
- Ты жесток, друг мой, - печально улыбнулся человек, подняв взгляд на Клозена. – А не желаешь ли поговорить о том, что произошло между тобою и твоим приятелем по имени Кри-Кри? Или это его прозвище? Среди любителей героина ведь принято давать друг другу прозвища, не так ли?
- Я не рассказывал о героине, - нахмурился Жером. – Откуда ты – чёрт подери – это взял? Откуда он знает про героин? – тронул Клозен Олега за плечо.
- Успокойтесь, - устало махнул рукой человек. – Это была лишь догадка, не более.
- Догадка, говоришь?
- Да. Захотелось уколоть тебя в ответ. У меня вышло?
Жером собрался было ответить, но передумал.
- Ты знаешь, - взял слово Олег, - чью душу поглотил?
- Боюсь, нет, - помотал человек головой. – Я думал, ты мне расскажешь. Ведь ты очистил её, а значит, пропустил сквозь себя память, в ней хранящуюся.
- Я не ощутил воспоминаний.
- А-а… - выдохнул человек задумчиво. – Умирающая душа – обычное дело в здешних землях. Кем оно было, то несчастное существо?
- Бескрылым нетопырём, прикидывающимся святой девой, - ответил Жером.
- Как причудливо. Вы убили его? Разумеется, убили. Простите мою глупость, я всё ещё не совсем в ладу с собственным разумом. Требуется время. Все эти метаморфозы… Меня словно разобрали на части и собрали заново, вывернули наизнанку.
- Что ты помнишь о событиях между прошлой и сегодняшней ночью? – спросил Олег, безотчётно потирая рукой древко алебарды.
- Очень мало, - отвёл человек взгляд в сторону. – Я бы даже не назвал это воспоминаниями, скорее, ощущениями. Было похоже на горячечный бред.
- Тебя и в самом деле била лихорадка.
- Да, вероятно. Но потом… Потом я словно выбрался из трясины. Мне стало легко и вольготно. Моё тело сделалось будто невесомым, полностью свободным от боли и страдания. Я мог бы взлететь, если бы захотел, но что-то говорило мне – «Рано, пока рано». И я прислушался, остался здесь. А потом - будто взрыв. Мой покой, мою негу поглотило море света, такого яркого и горячего… Меня обуял ужас. Первобытный, неконтролируемый ужас. Я чувствовал, что распадаюсь на части, обращаюсь в ничто. Кажется, это длилось целую вечность, словно я спустился в ад. О, именно так я и подумал. Решил, что теперь это навсегда, что обиталище моё отныне и вовек – геенна огненная. Но свет погас, жар отступил. И вот я здесь. Моё тело невредимо, - приподнял человек окровавленную рубаху, - а разум затуманен. Признаюсь, мне немного неловко, словно эти чресла не мои, словно они позаимствованы на время. Я не помню этого тела, оно будто бы изменилось, - ощупал он себя. – Нет, конечно, оно моё, но, всё же, непривычное мне. Пальцы стали длиннее, или мне только кажется? Плечи… они были не столь широки прежде. А моё лицо, оно знакомо вам?
- На пару слов, - взял Жером под локоть Олега и отвёл в сторону.
- Что?
- Это не Ларс.
- Не говори ерунды. Он всё помнит.
- Ты просто не желаешь принять очевидного. Это – не Ларс.
- Ему столько всего пережить пришлось, он в шоке.
- Да послушай же! Он… физически другой. Ты не видишь? Он выглядит иначе, говорит иначе, ведёт себя иначе.
- Это объяснимо.
- Да, верно. И объяснение простое – он – не Ларс.
- Ладно, хочешь доказательств – будут тебе доказательства, - решительно развернулся Олег, - Ларс, дружище…
- Да, - неуклюже поднялся тот на ноги.
- Ты ведь знаком с пиромантией?
- Разумеется.
- Не сочти за труд, продемонстрируй нам ту штуку, которую сделал, когда только-только осознал свои возможности.
- Запросто, - расплылся человек улыбке, радуясь предоставленной возможности.
Руки пироманта принялись выписывать движения вокруг одной точки, словно гладя невидимую сферу. На кончиках длинных пальцев засветились крошечные огоньки, связывающиеся воедино тончайшими электрическими дугами. В центре фантомной сферы вспыхнул огонь – настолько яркий, что свет его ослеплял своей белизной. С каждым оборотом ладоней пламя всё разрасталось, и вместе с тем белая плазма всё больше загрязнялась тёмными прожилками, словно мокрый лист белой бумаги, на который падала каплями чёрная акварель. Наконец, закончив манипуляции, человек протянул вперёд обращённую к небу ладонь, над которой повис шар пламени – точь-в-точь такой же, как в первый раз, но… абсолютно чёрный.
Олег и Жером молча переглянулись.
- Что не так? – спросил человек, и довольная улыбка на его лице стала неуверенной. – Моё пламя не по душе вам?
- Это - не огонь, - вкрадчиво, словно неразумному ребёнку, пояснил Олег.
- Нет? – перевёл человек взгляд на своё творение
- Нет, - помотал головой Жером.
- Тогда, я, пожалуй, оставлю это себе.
Рука, поддерживающая чёрную пламенеющую сферу, приблизилась к груди человека, и тёмная материя впиталась в его тело без следа.
- Что ты за хрень? – выдохнул Клозен.
- Меня зовут Ларс ван дер Гроф, - поклонился человек. – Рад знакомству.
Глава 24. Экзистенция
Весь обратный путь человек, называющий себя Ларсом, проделал, ни разу не сбавив хода. Он шёл первым, в полный рост и строго по прямой, лишь изредка огибая лакуны, оказывающиеся на поверку глубокой трясиной. Олег и Жером двигались след в след за своим странным проводником, опасливо переглядываясь и озираясь в поисках знакомых ориентиров. Ориентиры были на своих местах. Ларс шагал по тёмному болоту, словно по собственному дому, зная, казалось, каждый его сантиметр. И это пугало куда больше, чем мёртвая топь под ногами.
Когда троица добралась до островка, Дик всё так же сидел там, привалившись спиной к коряге и запрокинув голову. Ни плеск воды, ни окрики не привлекали его внимания.
- Он жив, - кивнул остальным Олег, убрав пальцы от шеи Миллера, и развязал бинт на его ноге. – Чёрт…
- Всё плохо? – невольно поднёс руку к носу Жером.
- Хуже, чем я рассчитывал.
Рана загноилась, ступня распухла и побагровела до самой щиколотки.
- Это заражение, - скомкал Олег грязный бинт.
- Кто… - разлепил потрескавшиеся губы Миллер. – Кто здесь? А, вы вернулись, - приподнялся он. – Нашли, что искали?
- Да, - вышел вперёд Ларс.
- Слава Богу, - улыбнулся Дик. – Рад тебя видеть, дружище. Ты… - указал он на голландца, прищурившись.
- Немного изменился, - кивнул тот.
- Как? Почему?
- Это долгая история, - вмешался Олег. – Сейчас нам лучше подумать о твоей ноге.
- Нога, да… Я её почти не чувствую. Может, оно и к лучшему, если это поможет идти, - Миллер предпринял попытку встать, но тут же упал обратно, стиснув зубы и отчаянно мотая головой.
- Почувствовал? – спросил Ларс безо всякой издёвки.
- В полной мере. Спасибо, что поинтересовался.
- Я могу помочь.
- Нам нужна душа, - погрузил Жером лицо в сложенные ладони.
- В прошлый раз мы потратили весь день и успели потерять… - осёкся Олег. – У нас нет на это времени.
- И что ты предлагаешь?
- Нет, парни, - нервно ощерился Дик, глядя на поднятую алебарду. – Вы же не всерьёз?
- Не вижу другого выхода, - тяжело вздохнул Олег.
- Да брось! Я же кровью истеку!
- Я могу помочь, - терпеливо повторил Ларс.
- Прижжёшь рану? – спросил Жером. – Этой чёрной хернёй?
- Какой ещё чёрной хернёй?! – сильнее прежнего забеспокоился Миллер.
- Ничего не потребуется прижигать, - помотал головой голландец. – Я просто… помогу.
- Как это? – сглотнул Жером. – Предлагаешь его…
- Да вы совсем охренели! – подтянулся Дик, стараясь отодвинуться подальше от непрошеных доброжелателей. – Если уж до того дойдёт, я и сам справлюсь!
- Где я сделал ошибку в слове «помогу»? – развёл руками Ларс. – Или оно приобрело иной смысл за минувшие сутки?
- Ты сможешь это вылечить? – недоверчиво покосился Олег на гниющую ногу Миллера. – Как?
- Такое сложно описать, - улыбнулся голландец. – Вы сами всё увидите, - раскрыл он ладонь, и чёрное пламя заструилось по его пальцам.
- Э нет! – встал между ним и Миллиром Жером. – Он, конечно, мудак и сраный расист, но это не причина пичкать его твоей… чертовщиной!
- Не тебе решать, - ответил ему в спину Дик.
- Ты не видел того, что видели мы, - обернулся Клозен.
- Да плевать я хотел на то, что вы видели. Если сам Сатана предложит спасти мне ногу… и жизнь, я только об одном спрошу – скольких принести в жертву.
- Такого не потребуется, - улыбнулся Ларс, и от этой улыбки у Олега холодок пробежал по спине. – Я ведь не Сатана.
- Отойди, - потребовал Дик.
- Ты не понимаешь, на что соглашаешься, - сделал шаг в сторону Жером.
- На всё.
- Готов? – присел Ларс возле больной конечности. – Не стану врать, это, скорее всего, будет больно. Неимоверно больно. Лучше взять что-нибудь в зубы.
- Да, - отломил Дик ветку, продышавшись, закусил её, ухватился за корягу и кивнул.
Чёрное пламя на ладони приподнялось, словно маленькое хищное существо, принюхивающееся к беспомощной искалеченной добыче, скользнуло по стопе, лизнуло её и впилось в рану.
Не дающая зубам сомкнуться ветка скрипнула, крошась. Миллер глухо зарычал, глаза его закалились, а нога, не слушаясь головы, дёрнулась назад. Но было поздно. Тёмная субстанция уже вгрызлась в плоть. Вены на багровой ступне запульсировали чёрным, пальцы выгнулись в разные стороны под дикими противоестественными углами, из разверзшейся раны брызнул смешанный с кровью гной. Ногу скрутило по самое колено, мускулы свело жесточайшей судорогой. Что-то незримое будто выжимало заразу из поражённой конечности. С последней каплей порченой крови ногу покинула и тёмная субстанция. Выйдя из вен и скопившись в ране, она потянулась обратно – к подставленной руке, которая её породила. И чем меньше черноты оставалось между краями раны, тем плотнее они смыкались, пока, наконец, ни срослись, обозначив границу свежим рубцом.
- С-с-сука, - выплюнул Миллер красную с глубокими отметинами ветку, дрожа и обливаясь холодным потом. – Чёртов ты коновал, Ларс! Я тебе сердце вырву, дай только отдышусь…
- Узнаю старину Дика, - устало хлопнул тот его по плечу.
- Как нога? – спросил Олег, утирая со лба испарину.
- Ты мне скажи, - обмяк Миллер, закрыв глаза. – Боюсь смотреть, там, небось, месиво. По ней будто кувалдой херачили.
- Ну, с виду вполне цела.
- Правда? – приоткрыл Дик один глаз. – Вот дерьмо… - пошевелил он пальцами. – Работает. Кости, они целы?
- Встань и узнаешь, - посоветовал Ларс.
Миллер осторожно, ухватившись за корягу и держа ногу прямой, поднялся и, морщась от предвкушения адской боли, наступил на измученную конечность.
- Ха, - расплылся он в глупой улыбке и перенёс вес на обе ноги. – Ха! Дьявол тебя дери, Ларс, как ты это сделал?!
- Было несложно.
- Жрать хочется, будто неделю голодал, - нахмурился Дик, держась за живот.
- Это нормально, так должно быть, - опустился Ларс на корягу.
- Что с тобой, ты в порядке?
- Слегка подустал.
- Расскажи нам, Ларс, - развёл руками Олег. – Я не понимаю… Что это сейчас было? Что ты сделал?
- Помог ему, как и обещал. Разве этого мало?
- Нет, это… хорошо, просто здорово…
- Но тебе недостаточно результата, ты хочешь знать больше, верно?
- Думаю, мы все не отказались бы узнать больше, - поддержал Жером.
- И ты? – посмотрел Ларс на Миллера.
- Ну, - смутился тот, - по большому счёту… Не так чтобы очень.
- Что? – в недоумении округлил глаза Клозен. – Эта чёрная дрянь только что была у тебя внутри, и тебе наплевать? Ты не хочешь знать об этом, серьёзно?
- А какой мне с того прок? Если Ларс не желает говорить – его право.
- С каких пор ты стал борцом за права?
- С тех самых, как этот парень спас мне ногу!
- Этот парень три часа назад был ходячим трупом, поглотил душу болотной твари и жрал падаль! А потом оказалось, что вместо огня он теперь синтезирует какую-то – мать её – антиматерию! Но тебе посрать, потому что Ларс так сказал! А мне вот хотелось бы знать, кто идёт рядом со мной по чёртовому Газамару! Потому как я совсем не уверен, что это Ларс!
Пламенная речь Клозена оборвалась, когда пальцы Дика сжались на его горле.
- Эй! – подскочил к бузотёрам Олег. – Хватит! Отпусти!
Не обращая внимания на потуги Олега, Миллер медленно приблизился к наливающемуся кровью лицу Жерома и прошипел: «Отвяжись от него. Повторять не стану».
Железная хватка разжалась, и Клозен, хрипя, повалился на землю.
- Ты спятил?! – заорал Олег, помогая Жерому подняться.
Но Дик не ответил, он подошёл к коряге и сел рядом с Ларсом. Тот во время потасовки даже не шелохнулся, сохраняя каменное спокойствие.
- Да что с вами такое?
- С нами всё в порядке, - улыбнулся голландец. – Мы просто слегка устали. Немного передохнём и с рассветом можем продолжить путь. Верно, Дик?
- Верно, - кивнул Миллер.
Едва блеклый свет пролился на топи, четвёрка отправилась дальше, ведомая новым лидером. Он не козырял авторитетом, не убеждал в своей правоте, не запугивал силой, он просто пошёл первым, и остальные были вынуждены следовать за ним.
- Ты хоть знаешь, куда ведёшь нас? – окликнул уверенно шагающего Ларса Олег.
- Прямо, - ответил тот, не оборачиваясь. – Так, кажется, ты говорил? Нужно идти прямо – это кратчайший путь.
- Знать бы ещё к чему, - пробормотал Жером, перешагивая с кочки на кочку.
- К нашей судьбе, разумеется.
- Удобно.
- Ты совершенно прав, друг мой. Мы никогда не заплутаем, ибо цель наша определена высшими силами.
- Да, похоже, фатализм – это всё, что нам осталось.
- Взбодрись. Новый день наступает, а с ним и новая надежда.
- Верно, - кивнул Дик. – Что нас не убивает, то делает сильнее.
- Какая чушь, - усмехнулся Жером.
- Почему?
- Сломанная рука не убьёт тебя, но и сильнее не сделает.
- Ты рассматриваешь событие в кратком временном промежутке, - снова взял слово Ларс, - а следует транспонировать его на более продолжительный. В конце концов, сломанная рука приведёт тебя к одному из двух исходов – либо станет причиной твоей смерти, ослабив, либо срастётся и послужит хорошим жизненным уроком, укрепив твой дух.
- Исход всегда один, - возразил Олег. – Предшествующие события могут лишь ускорить или отсрочить его.
- Не в Оше, - поднял Ларс указательный палец.
- Никто не может жить вечно.
- К сожалению, наш диспут неизбежно зайдёт в тупик, потому как любое утверждение, касающееся вечности, невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Это всё равно, что спорить о бесконечности вселенной. В любом из миров нет и не может быть существа, способного понять суть бесконечности, хотя бы потому, что в контексте сопоставления с бесконечностью, нет ни миров, ни существа, вообще ничего. Вселенная пуста. Солнечные системы и целые галактики – даже не капля в море, не песчинка в пустынных дюнах, они - ничто. Масштабы не имеют значения. Есть только бескрайняя всепоглощающая идеальная пустота.
- Здорово, - оценил Миллер.
- При таком подходе, зачем вообще что-то делать? – хмыкнул Жером. – Всё бессмысленно, все умрут, а если и не умрут… всё бессмысленно.
- Экзистенциализм! - снова поднял указующий перст Ларс.
- Что?
- Твоё сознание, друг мой - вот то немногое, что не растворяется в бесконечности. Вот то единственное, ради чего стоит жить. Ты – ничто перед вселенной, но твоё сознание – равновелико ей. Не воспринимай себя как материю, ты больше, несоизмеримо больше чем вульгарное мясо на костях и серое вещество в черепной коробке. Преодолевай себя, совершенствуй. Возможно, ради этого тебе и дана материальная жизнь.
- Предлагаешь заняться самокопанием?
- Нет, ни в коем случае! Выбрось всю эту рационалистскую чепуху на свалку истории. Твой мозг – оковы, а не инструмент. Как можно превозмочь телесную ничтожность с помощью тела? Ты должен перешагнуть через него, вознестись. Только тогда откроется истина. Потенциал человека огромен, нужно лишь высвободить его.
- Но как?
- Страх.
- Обожаю, когда ты изъясняешься односложно.
- Пограничное состояние – ключ к переходу на новый уровень существования. И страх – одно из таких состояний. Я говорю не об опасениях, а именно о страхе, животном ужасе. Он как лесной пожар – выжигает весь мусор из сознания, весь сухостой никчёмных мыслишек, больную поросль ложных идей и низменных стремлений. На пепелище останутся лишь гиганты, простирающие свои корни к самым глубинам души. О чём ты станешь думать, когда твои ноги соскользнут с края пропасти? Что будет волновать тебя? Вот именно за это и стоит держаться. Ухвати тот краткий миг просветления и не отпускай его никогда. Если сумеешь, обретёшь свободу, о какой прежде и подумать не мог. Тут старик Кьеркегор был прав.
- Страх… ясно, - покивал Олег. – А что на счёт смерти?
- Смерть – не пограничное состояние, - усмехнулся Ларс, слегка раздражённо.
- Да, я о том и толкую.
- Твой вопрос не вполне понятен.
- Брось, ты же был там, за гранью. И вернулся.
- Никто не возвращается оттуда сам.
- Ладно, мы тебя вернули. Не пойми неправильно, я не жалею об этом. Но… что там произошло?
Ларс молчал.
- Слушай, войди в моё положение, - продолжил Олег. – В наше положение. Творятся странные вещи, насколько слово «странные» вообще уместно в этом Богом проклятом месте. Ты сейчас хотя бы помнишь момент, когда очнулся? Помнишь, что ты говорил тогда?
- Боюсь, нет.
- Ты вёл себя как совершенно другой человек.
- Это последствия шока.
- Шок может лишить дара речи, но он не меняет её стилистику. Сейчас я слушаю тебя, и всё больше узнаю прежнего Ларса, но минувшей ночью кто-то другой говорил твоим языком. Я уж молчу о физических изменениях.
- К чему ты клонишь?
- Мне нужно быть уверенным, что ты – это ты.
- Какая абсурдная трактовка, - усмехнулся Дик.
- Разумеется, я – это я, - заверил Ларс.
- Может ли быть иначе? – добавил Миллер.
- Ты не отвечаешь на вопросы, и это настораживает, - пояснил Олег.
- Настораживает? – остановился голландец и чуть повернулся, глянув через плечо.
- Может, ты хотел сказать «пугает»? - встал лицом к Олегу Дик.
Образовавшуюся на несколько секунд молчаливую паузу нарушил Жером, указывающий куда-то в сторону:
- Смотрите. Смотрите, чёрт вас подери!
За пеленой тумана, там, куда показывал Клозен, темнел неясный силуэт. Сложно было сказать, насколько он далёк, равно как и оценить его размеры. Но определённо, новый элемент пейзажа выбивался из всего ранее виденного.
- Это башня, - произнёс Олег с сомнением.
- Башня без замка, - добавил Жером. – Неужели…?
- Боишься найти, что искал? – спросил Ларс. – Успокойся, Голодное чрево преисподней ждёт нас не там, и не сегодня.
- А что ждёт там?
- Наша судьба. И мы шагнём навстречу ей.
Глава 25. Башня без замка
Путь до башни оказался куда длиннее, чем можно было предположить, а сама она – куда больше, чем обещал призрачный силуэт в тумане. Цилиндрическая, чуть сужающаяся кверху, башня напоминала фортификации средневековой Франции, но без крепостной стены, и гораздо выше оных. Некогда остроконечная крыша, устланная сланцем, провалилась, часть кладки из громадных грубо отесанных камней осыпалась, но, несмотря на причинённые временем разрушения, башня не выглядела ветхой. Напротив, циклопическое сооружение внушало своим видом трепет, какой внушают вековые дубы – свидетели смены эпох. Замшелые стены дышали тайной. Стоило подойти ближе, и зловещая аура, окутывающая башню, заставила содрогнуться всех… кроме Ларса.
- Восхитительно, - приложил он ладонь к холодному камню.
- Что ты чувствуешь? – спросил Олег.
- О, так много… - закрыл Ларс глаза. - Это место пропитано печалью, скорбью и отчаяньем, а ещё яростью, тихой, задушенной. Чарующая симфония эмоций.
- Тебе бы туристические буклеты писать, - передёрнул плечами Жером.
- Мы должны войти туда.
- Думаю, войти будет нетрудно, - кивнул Олег в сторону полусгнивших ворот. – Но не помешало бы и обратно выйти.
- Этого обещать не могу, - улыбнулся голландец. – Кто знает, что припасла нам судьба. Однако я уверен – наш путь проходит здесь не случайно, и поменять его нельзя.
- Тогда чего мы ждём? – размял шею Дик. – Я готов к новой порции дерьма.
Съеденные ржавчиной петли рассыпались в труху, как только Миллер коснулся ворот, и тесовая створка, чёрная от плесени, рухнула, оглашая башню раскатистым эхом от удара о пол.
- Давно же тут не было гостей, - шагнул Дик внутрь, а за ним и остальные. – Подсветить бы.
Три ослепительно белых искрящихся шара размером с перепелиное яйцо материализовались над раскрытой ладонью Ларса и, кружась, разлетелись в разные стороны. Бледный свет разлился по чреву каменного исполина.
- Ты полон сюрпризов, - заметил Олег.
- Рад помочь, - кивнул голландец.
Большая круглая зала, когда-то богато обставленная, ныне представляла собою печальное зрелище. Резную мебель и деревянные панели на стенах уничтожила сырость, богатые ковры и гобелены превратились в заплесневелые рассыпающиеся тряпицы, геральдические щиты полиняли, рыцарские латы, прежде гордо встречавшие гостей сверкающим строем, проржавели, развалились под собственным весом, стали пристанищем пауков и мокриц.
- Хоть что-то полезное, - убрал Миллер ногу с раздавленной твари, поднял её склизкое, сочащееся белёсым тело размером с ладонь, и запихал обеими руками в рот.
- Нужно держаться вместе, - крикнул Олег вслед направившемуся вглубь залы Ларсу, но тот не слушал.
- Здесь лестница наверх, - остановился голландец, запрокинув голову, - но по ней, похоже, не подняться. Нет, никак, - забрался он насколько сумел по ступеням. – Завалена. Но должно же быть что-то.
- Почему ты не допускаешь, что это башня попросту пуста? – спросил Жером, поглядывая на выход.
- Я чувствую, - вернулся Ларс и пошёл вдоль стены, ощупывая её.
- Ржавый хлам, - отшвырнул Миллер только что подобранный меч, клинок которого при падении отделился от рукояти. – А вот этот вроде бы ничего, - вытянул он из-под груды негодных доспехов одноручный топор с металлическим древком. – Может и не рассыплется. Хотя с цвайхандером ему, конечно, не тягаться, хорошая была железяка.
- Моргенштерн, - поднял Олег с пола шипастую булаву, и передал Жерому.
- Тяжеленная, - примерился тот.
- Это перестанет быть недостатком, когда она опустится на чей-то череп, - обнадёжил Дик, сняв щит со стены. – Зараза, все ремни сгнили.
- До чего же жуткое место, - поёжился Клозен. – Меня от него в дрожь бросает.
- Тебя от всего в дрожь бросает, - подошёл Миллер к большой картине в противоположном входу конце залы, и один из огоньков, будто обладая зачатками сознания, последовал туда же. – Ничерта не разобрать, - провёл Дик пальцем по металлической табличке, врезанной в тяжёлую, богато украшенную раму.
Само полотно время тоже не пощадило, холст частично истлел, краска растрескалась и местами осыпалась, от краёв к центру, словно осаждающая чёрная орда, подступила плесень. Всё, что уцелело в этой неравной битве – небольшой фрагмент наверху. С него, как сквозь смотровое оконце грязной двери, смотрели в этот мир голубые глаза. Брови над ними сошлись к тонкой переносице, взгляд был строг и властен. Глаза принадлежали явно мужчине, вероятно средних лет, о чём свидетельствовала паутинка морщин. Верхнюю перекладину рамы украшал вырезанный на дереве геральдический щит с головой вепря.
- Кажется… я что-то нашёл, - припал Ларс к одному из покоробленных элементов деревянной отделки на стене, ощупывая его и простукивая. – Да, тут определённо… Ух!
Прямоугольная панель вдруг подалась внутрь и, влекомая пальцами голландца, отошла в сторону.
- Дверь? – подскочил к нему Олег.
- Разве не потрясающе? – расплылся Ларс в полубезумной улыбке. – Чувствую себя первооткрывателем тайн сгинувшей цивилизации.
- Очень надеюсь, что именно таковой она и является, - прошептал Жером, осторожно заглядывая в тёмный проём из-за спин спутников.
- Лестница ведёт вниз, - сделал Ларс шаг вперёд, подозвав лёгким движением руки троицу светящихся сфер. – Глубоко вниз. Какие открытия ждут нас там?
Из расступающейся темноты дыхнуло холодом и тленом.
- Что-то мне не хочется выяснять, - попятился Жером.
- У тебя нет выбора.
- Ещё как есть.
- Никакого, - осклабился Дик, когда Клозен уперся спиной в его грудь. – Давай, двигай. Приключения ждут.
Винтовая лестница, сложенная из каменных плит, вмурованных в стену колодца диаметром около трёх метров, уходила вертикально вниз. Отсутствие перил и центральной колонны оставляло в середине зияющую пустоту обещающую неосторожным гостям бесконечное падение. Кладка колодца, как ни странно, была влажной только наверху. Чем дальше вниз, тем воздух становился суше, скользкая мокрота на камнях сменилась пылью. С глубины потянуло удушливым смрадом, совсем непохожим на болотную вонь.
- Как в склепе, - прошептал Жером, стараясь отвести взгляд от черной дыры под ступенями.
- А ты бывал в склепе? – удивился следующий за ним Дик.
- Да, в юности частенько на старом кладбище… отдыхали.
- Ширялся с дружками на надгробиях белых аристократов?
- Именно. Так несёт из расколотых саркофагов. После смерти белые аристократы воняют ничуть не лучше цветного отребья.
- Становится теплее, - заметил Ларс. – Весьма необычно, учитывая, что мы углубляемся в земную толщу.
- Ад становится ближе, - выдвинул гипотезу Клозен.
- Возможно…
Дышать стало ощутимо тяжелее. Помимо усиливающегося смрада в воздухе чувствовалась нехватка кислорода. Олег покачнулся и схватился за стену.
- Ты в порядке? – тронул его за плечо Жером.
- Немного голова закружилась.
- Да, у меня самого перед глазами плывёт.
- Сюда веками свежий воздух не проникал, - весело отметил Ларс. – Держитесь подальше от края, неизвестно, как далеко дно колодца.
- А тебя всё это, похоже, забавляет, - посетовал Олег, утерев холодный пот со лба.
- Вовсе нет. Моё хорошее расположение духа объясняется открывающимися перспективами, а отнюдь не грозящей опасностью.
- Перспектива сдохнуть – сомнительный стимул, - возразил Жером.
- Поверь, из всего можно извлечь пользу.
Троица сияющих сфер, сопровождающая незваных гостей башни, преодолела ещё несколько лестничных витков и осветила внизу что-то помимо стен и ступеней.
- Земля! – сам от себя не ожидая воскликнул Олег, словно потерпевший кораблекрушение в океане.
- Как же сильно привязан человек к почве, - глянул вниз Ларс. – Нас так и тянет к этой массе горных пород и перегнившей органики.
- Сейчас меня тянет только туда, откуда нельзя упасть и сломать себе шею, - пояснил Олег.
Сияющие сферы, добравшись вместе с четвёркой невольных исследователей до низа, закружились вокруг лестничного колодца, высвечивая три зева расходящихся от него в разные стороны туннелей.
- Что теперь? – спросил Жером.
Ларс переглянулся с Диком, и тот вдруг что есть мочи заорал в ближайший к себе туннель. Эхо разнесло его крик, трижды отразив от стен. Следующий зев в земной тверди ответил четыре раза. И последний пятикратно прокричал в лицо Миллеру, отвечая на вызывающую неучтивость.
- Полагаю, - принял Ларс картинную позу, заложив левую руку за спину и вытянув правую в сторону наиболее многоголосного туннеля, - нам сюда.
- С чего бы? – усомнился Жером.
- С того, что путь к славе долог и тернист, - ответил Дик, язвительно усмехнувшись.
- Ободритесь, друзья мои! – шагнул внутрь Ларс, приглашая жестом следовать за собой. – Я уверен, нас ждут великие деяния.
Плывущие по узкому укреплённому деревянными балками тоннелю сияющие сферы высвечивали множество заваленных костями ниш. Было видно, что нижние трупы лежали относительно ровно, многие были обёрнуты полуистлевшими саванами, на некоторых скелетах сохранились мумифицированные ткани. Нередко в одной нише лежало по две-три мумии, засыпанные сверху грудой костей с явными признаками механических повреждений, и не только человеческими. Расколотые черепа, сломанные рёбра, разрубленные конечности, переполнив свои утлые вместилища, ссыпались на пол и грозили распороть стопу зазевавшегося бедолаги.
- Что за чёртов скотомогильник? – озирался замыкающий процессию Миллер. – Их будто на куски рвали.
- Только посмотрите на это, - взял Ларс в руки фрагмент черепа схожий очертаниями с человеческим, но раза в два крупнее, и провёл пальцем по краю огромной глазницы. – Разве не восхитительно?
- Кто они? – испытывая странную смесь трепета и отвращения, рассматривал Олег жуткие останки. – Почему они здесь?
- Эти катакомбы переполнены, - прошептал Жером, глядя на уходящие к потолку ярусы погребальных ниш. – Но ведь наверху только башня посреди болот. Ни города, ни даже крепости или монастыря…
- Мы зря сюда пришли, - замотал головой Олег, ощутив вдруг острый приступ безотчётного ужаса, и попятился к выходу.
- Я чертовски с этим согласен, - поддержал Клозен. – Нужно уходить.
- О чём вы толкуете? – развёл руками Ларс в искреннем недоумении. – Мы на пороге великого открытия!
- Иди в жопу вместе со своим открытием. Я не хочу пополнить эти груды.
- Ты что, не понимаешь? – прохрипел, задыхаясь, Олег. – Здесь нас ничего не ждёт, кроме смерти. Я своими костями чую.
- «Кроме смерти», - повторил Ларс, издевательски. - Вы недооцениваете её!
- С меня хватит этого дерьма! – развернулся Жером и пихнул в грудь преградившего дорогу Миллера. – А ну отвали!
- Ты ставишь нашу экспедицию под удар, - покачал тот головой, не двинувшись с места.
- Экспе…? Вы оба рехнулись! Ты, - ткнул Клозен пальцем в Дика, - и твой чёртов кукловод! Можете тут подохнуть, а я ухожу! Идёшь? – посмотрел он на Олега.
- Да, - кивнул тот.
- Перестаньте пороть горячку, - усмехнулся им в спины Ларс.
- Такое поведение неприемлемо, - констатировал Миллер, перехватив топор поудобнее.
- Та-а-ак… - уставился Жером в пол перед собой, учащённо дыша. – Ларс – или как там тебя на самом деле? – будь любезен, убери свою грёбаную марионетку с моего пути. Пожалуйста.
- Если мы разделимся, всё пойдёт прахом, - всплеснул тот руками.
- Вовсе нет, прахом пойдёте только вы двое.
- Как ты собираешься отсюда выбираться? - состроил сочувственную гримасу Дик. – У вас же света нет.
- На ощупь. Тебе-то какая забота? Просто отойди в сторону и дальше делай что хочешь. Точнее, что хозяин позволит, шавка.
- Ого. Посмотрите, кто тут у нас осмелел. Неужели яичники мадмуазель опустились в мошонку?
Рука, сжимающая топор, отошла чуть назад синхронно с рукой, сжимающей моргенштерн.
- Ларс, прекрати это, - обратил Олег алебарду в сторону голландца. – Немедленно.
- Вот как? – убрал тот правую ладонь за спину. – Открыто угрожаешь мне оружием? Не слишком-то по-товарищески.
- Хочешь, чтобы они искалечили друг друга?
- Нужно держаться вместе, и никто не пострадает. Ты же сам об этом говорил.
- Тогда идите с нами. Никто не выиграет от этих распрей. По-отдельности мы не добьёмся успеха, но и умирать за компанию я не хочу. Подумай, как следует. Что вы с Диком будете делать, лишившись очищенных душ?
- Ах, вот в чём дело, ты решил прибегнуть к шантажу.
- Я лишь констатирую факт. Сколько душ ты сможешь поглотить, оставаясь самим собой? Какое количество станет пограничным, прежде чем ты забудешь, как тут оказался и чего ищешь? Хочешь поэкспериментировать?
Губы Ларса тронула недобрая ухмылка, и четвёртый источник света возник у него за спиной:
- Пожалуй, нет. Не с моим опытом. Однако…
- Берегись!!! – заорал вдруг Жером.
Где-то наверху раздался треск, тут же сменившейся оглушительным грохотом, и облако пыли заволокло тоннель.
- Какого…? – закашлялся Олег, шаря перед собой руками.
- Это обвал, - ответил откуда-то из непроницаемой клубящейся мглы Жером. – Сука… Мы отрезаны. Ларс!
- Я в порядке, - ответил тот, хрипя.
- Это твоя работа?!
- Нет…
- Лживый ублюдок! Ты похоронил нас!!!
Одна из сияющих сфер высветила растерянную физиономию голландца, и Олег тут же прижал его к стене, схватив за горло.
- Жером прав? – процедил он Ларсу в лицо. – Твоих рук дело?
- Клянусь, - замотал тот головой, - я тут ни при чём.
- Что с Миллером? – крикнул Олег в пыльное марево, разжав хватку.
- Я цел, - отозвался тот. – По башке слегка приложило. Чёрт подери…
Немного осевшая пыль открыла неутешительную картину – туннель позади группы осыпался так, что ни по сторонам, ни сверху от завала не осталось ни единой щели, обратный путь преградила сплошная стена земли, камня и костей.
- Добился своего, да? – прожёг Жером взглядом Ларса.
- Я уже сказал, что не имею к этому отношения.
- Ну конечно.
- Есть топор и алебарда, - сплюнул Олег. – Можем попытаться копать.
- С чего ты взял, - потёр ушибленный затылок Миллер, - что этот завал не на десяток метров вглубь? К тому же, если рухнул свод, земля и дальше продолжит осыпаться.
- Если бы вы – два урода – не мешали нам, мы сейчас были бы снаружи, - указал Жером на непроходимое препятствие, а затем на Ларса: - Надеюсь, ты доволен этой уютной могилой.
- Я не собираюсь оправдываться за то, в чём нет моей вины, - парировал тот. – И очень советую всем успокоиться.
- Успокаивать он меня теперь будет!
- Да. Ты слишком часто дышишь, и тратишь наш общий кислород, который, возможно, больше не поступает извне.
- Он прав, - кивнул Олег, - нужно взять себя в руки. Взять в руки… Так, - провёл он ладонями по лицу и резко выдохнул, - ситуация хреновая, но она станет ещё хуже, если начнём паниковать. Вернуться мы не можем, долго оставаться на месте не можем, значит, остаётся только один вариант – двигаться дальше, что бы там ни было.
- Вот это правильный подход, - согласился Ларс.
- Заткнись нахер. Идём.
Глава 26. Мастера
Катакомбы оказались куда обширнее, нежели можно было предположить. Обрушившаяся галерея представляла собой лишь начало подземного некрополя, или, скорее, его задний двор. По мере продвижения вглубь земляной пол сменился брусчаткой, тоннель стал шире и обзавёлся ответвлениями, оканчивающимися во всех случаях просторными погребальными камерами. Высокие своды хранили под собой такое количество останков, что их хватило бы на крупный город и, возможно, не в одном поколении. Кости, аккуратно уложенные в погребальные ниши, пугали своими размерами. Некоторые из них были столь огромны, что могли принадлежать лишь гигантам, чей рост составлял не менее четырёх метров, но большинство костей являлись фрагментами скелетов трёхметровой высоты. Лежали в нишах останки и привычных размеров, но по большей части таковыми были засыпаны ямы в центре усыпальниц, а иногда и углы камер, словно кто-то смёл их туда, как мусор.
- Да их здесь десятки тысяч… - тронул Жером одну из громадных бедренных костей, уложенных в штабеля. – Кто они?
- Какие-то монстры? – уставился Миллер на скалящиеся черепа гигантов.
- О нет, - помотал головой Ларс, ощупывая таинственные барельефы на стенах, – они – нечто совершенно иное. Не монстры, но венцы творения. Сверхлюди, канувшие в лету. Легендарный народ, именуемый в летописях Мастерами, - Ларс оторвался от барельефов и посмотрел на спутников, сияя улыбкой безумца: - Все считали это детской сказкой. Они говорили: «Это смехотворно. Ни один уважающий себя учёный не станет говорить о таком всерьёз». О, невежественные высокомерные ничтожества, - снова припал он ладонями к вырезанным в камне письменам, - как же сильно вы ошиблись. Знаете ли вы, друзья мои, что сейчас над нашими головами?
- Метров пятьдесят земли? – предположил Жером.
- Над нами Латарнак, - произнёс Ларс с полным трепета придыханием. – Город неописуемых чудес, город кровавого восторга…
- Не похоже, чтобы он ещё стоял, - заметил Олег. – Этим костям многие века, свежих нет. Что с ним стало?
- Увы, - покачал головой Ларс, - судьба его печальна. Легенды гласят, что закат Латарнака был стремителен и во многом необъясним. Величайший из городов Оша, Латарнак раскинулся на ныне мифическом плато Тагоз, омываемый полноводными реками и окружённый плодородными полями, он процветал. Мастера – его зодчие – создавали архитектурные чудеса, столь восхитительные, что заезжие чужестранцы не смели рассказать о них по возвращении на родину, опасаясь быть сочтёнными за умалишённых. Тадий Люцер, более известный как Тадий упавший-с-неба, описывает Латарнак исключительно в превосходных эпитетах, отмечая при этом, что убогий язык не способен передать всего великолепия чудесного града. Величайшие соборы и дворцы человечества представлялись ему жалким и нелепым нагромождением камней в сравнении с творениями Мастеров. «Сам Рутезон стыдился своего уродства, взирая с небес на Латарнак» - говорит Тадий. Летописец утверждает, что неоднократно бывал в легендарном городе, что застал его золотой век и его падение. О последнем он пишет с неохотой и скуп на подробности. Из кратких и разрозненных упоминания тех событий разных лет сложно сделать конкретные выводы. Но всё сводится к одному – нечто тёмное поразило жителей Латарнака. Тадий, некогда дружный, по его уверениям, с Мастерами, перестал узнавать их. Из мудрых и благородных созданий они превратились в алчных, завистливых и озлобленных бестий. На смену всеобщему процветанию в Латарнак пришли высокомерие и нетерпимость. Люди, до того мирно жившие бок о бок с Мастерами, были объявлены низшей расой, многих истребили, оставшихся обратили в рабство. Дальше положение только ухудшалось. Алчность породила конфликты уже среди самих Мастеров. Обделённые низы восстали против купающихся в запредельной роскоши верхов. Бунт был подавлен максимально жестоко, в назидание уцелевшим. Знать Латарнака не извлекла урок из случившегося, напротив – культ роскоши приобрёл совершено безумные формы. И без того незавидное положение низов стало нестерпимым. Подавляющее большинство было низведено до уровня скота, лишившись всех прав, даже права на жизнь. Описывая творящиеся в Латарнаке безумства, Тадий говорит о так называемом «Празднестве красных улиц», когда знатные Мастера в разгар дня врывались на улицы города, правя золочёными боевыми колесницами, и сметали всех, кому не посчастливилось оказаться у них на пути. Кровавые оргии и прочие садистские развлечения сделались нормой. Цветущий город превратился в гнусное тёмное место, кишащее переполненными злобой и страхом тварями. Последние строки Тадия Люцера звучат как эпитафия: «Сегодня я видел такое, что затмило все красоты и чудеса, виданные мною прежде, такое, чего я жажду забыть. Жажду больше жизни». Все считают это лишь мифической поучительной историей, но я всегда знал, что они ошибаются. И вот теперь передо мною осязаемое подтверждение моей правоты, - прислонился Ларс щекою к резному камню стен. – Вы чувствуете? Невероятная мощь, она буквально пульсирует.
- О чём ты? – переглянулся с Жеромом Олег.
- Энергетика этого места – она ни на что не похожа.
- Нет, ты сказал, что всегда знал.
- Ах… - смутился Ларс. – Должно быть, восторг затуманил мой разум. В такие моменты непросто отделить собственные знания от знаний нашего досточтимого архивариуса, а они весьма обширны. Как странно… - нахмурился вдруг голландец, перейдя к следующему фрагменту стены. – Эти письмена принадлежат не Мастерам, - отступил он назад, и три сияющих сферы тут же переместились к насторожившей его находке. – Смотрите, - указал Ларс на странные символы, испещрившие фрагмент стены размером три на два метра и напоминающие, в отличие от остальных, не клинопись, а узоры.
Олег, подойдя ближе, смотрел на причудливое переплетение линий и не мог понять, отчего они кажутся ему столь отвратительными. Нечто жуткое и противоестественное сквозило в них. Нечто тёмное…
- Это печать, - выдохнул Ларс, сияя улыбкой в потустороннем свете парящих вокруг сфер.
- Что за ней? – протянул Миллер руку к узорам и одёрнул её, словно обжёгся.
- Нет-нет-нет, - замотал головой Жером. – Только не говорите, что собираетесь ломать эту штуку.
- Как думаешь, - воззрился на него Ларс, сидя на корточках возле стены, - каков был шанс, что в этих огромных катакомбах мы придём именно сюда и найдём то, что нашли? Это судьба, друг мой, и она ведёт нас. А ты хочешь отмахнуться от её даров? Не-е-ет, - вернулся он к ощупыванию древних узоров, - не для того мы здесь.
- Сомневаюсь, что дело в судьбе, - прошептал Олег, заворожено глядя на барельеф. – Это ты привёл нас. Что-то тянет тебя сюда. И, честно говоря, я от всего этого не в восторге.
- Может и так, - поднялся Ларс, стряхивая пыль с ладоней. – Может и так… - отошёл он в сторону и будто невзначай кивнул Дику.
Описавший широкую дугу топор с лязгом врезался в стену.
- Ты что творишь?! – бросился Олег к Миллеру, но, не сделав и двух шагов, опустился на пол. – Ларс…
- Прости. Просто не мешай, и всё наладится.
Тупая боль в груди сковала тело. Олег почувствовал, будто его сердце сжали в кулак. Голова закружилась, перед глазами поплыло.
Стук металла о камень пробивался к мозгу, словно сквозь вату. Удар за ударом, монотонно и неотвратимо, пока, наконец, не сменился грохотом падающих на пол обломков.
- Боже мой…
- Чёрт, я думал меня вонью уже не удивить.
- Это поразительно! Ты видишь, видишь?!
- Он мёртвый?
- Похоже. Ни к чему не прикасайся!
- Ох дерьмо…
- Какого хера? – поднялся, шатаясь, Олег и помог находящемуся в аналогичном положении Жерому.
- О, - выглянул из вскрытого склепа Ларс, улыбаясь, как ни в чём ни бывало, - друзья мои, прошу в святая святых.
- Сукин сын, - поморщился Жером, держась за сердце, - я тебе башку проломлю.
- Успеется, - отмахнулся голландец. – Сейчас нас ждут дела поважнее.
- Что это? – подобрал алебарду Олег, заглядывая в проём.
- Узрите чудо, - развёл Ларс руками, будто мессия пред паствой. – Мастер…
Разрушенная стена открыла вход в просторный склеп. В отличие от прочих усыпальниц он не хранил горы костей. Прямоугольная камера около семи метров в длину и пяти в ширину была абсолютно пуста, не считая зловещей фигуры, восседающей на подобии каменного трона возле дальней стены. Исполин ростом не меньше трёх с половиной метров сидел неподвижно, уронив голову на защищённую кирасой грудь. Руки и ноги гиганта так же были укрыты латами из странного материала – он отражал свет, словно металл, но при этом напоминал фактурой панцирь или грубо обработанную кость. Из-под кирасы на бёдра ниспадала плотная кольчуга, отливающая перламутровым блеском. Облачённые в латные перчатки кисти сжали мёртвой хваткой подлокотники трона. Длинные платиново-белые волосы закрыли лицо исполина, одна из прядей присохла к утонувшему в груди клинку. Необычный прямой меч, по размеру тянущий на полноценный цвайхандер, напоминал, тем не менее, огромный палаш с небольшой гардой и немного изогнутой рукоятью. Металл клинка отливал багрянцем даже в призрачном голубоватом свечении летающих сфер. Почти белая рукоять, выполненная, похоже, из кости, была украшена искусной резьбой, точно такой же, как и на прислонённых к трону ножнах.
- О-о… - затаив дыхание, приблизился к таинственному мертвецу Ларс. – Вы только посмотрите на него. Великолепно. Нет! Не смей!!! – оттолкнул он Олега, легонько тронувшего зловещую находку остриём алебарды.
- Я только хотел проверить.
- Варвар! Это, может быть, величайшее открытие в истории человечества! Ладно, - неожиданно смягчился Ларс, - раз уж у тебя эта длинная штука, убери ему волосы. Только осторожно, умоляю.
Лезвие алебарды коснулось белых прядей и медленно отвело их в сторону.
- Это… - открыл рот Ларс.
- …женщина, - закончил Олег.
Время почти не тронуло лицо усопшей, лишь кожа приобрела вид мятого пергамента. Острый подбородок и высокие скулы, сочетаясь с тонким идеально ровным носом и ртом, чуть растянутым, словно в печальной улыбке, складывались в иконоподобный образ. Картину портили только закрытые веки, провалившиеся внутрь пустых глазниц.
- Боже… - отпрянул Жером, - Она выглядит точь-в-точь, как та тварь на болотах!
- Что? – обернулся Ларс.
- Бескрылый нетопырь, мимикрирующий под женщину с ангельским лицом. Его душу мы тебе скормили.
- О… - снова обратил Ларс взор на хозяйку трона. – Это чертовски… странно.
- Занимательная история, - вступил в разговор Миллер. - Но какой нам прок с этой мертвечины, помимо научных изысканий? Дайте, хоть меч заберу, - потянулся он к рукояти.
- Стой! – преградил ему путь Ларс. – Я же просил ничего не трогать.
- Это просто меч, - пожал Дик плечами. - И ей он уже без надобности.
- Сможешь забрать, когда я всё осмотрю. Так… - взобрался Ларс на ступень трона, осторожно выбирая место, куда поставить ногу, чтобы не задеть свою бесценную находку. – Как необычно. Удар нанесён точно в сердце под прямым углом. В самую прочную часть кирасы, тут толщина не меньше сантиметра. Должно быть, тот, кто это сделал, обладал огромной силой. И-и… - заглянул он сбоку, - Да, клинок вышел со спины. В камне заметный скол, даже трещина. Её убили на этом самом троне, буквально пригвоздили к нему, а потом, вероятно, перенесли в склеп. Пальцы сжаты, как будто она готовилась принять смертельный удар. Без сопротивления.
- Ритуальное убийство? – предположил Олег.
- Не думаю. Скорее, казнь.
- Ты говорил про разные кровавые безумства в Латарнаке. Разве столь жестокие существа не нашли бы способ убийства, более изощрённый, чем удар мечом в сердце?
- Ну, во-первых, эта восхитительная особа явно знатного происхождения, возможно, даже королевского. Сомневаюсь, что таких колесовали или раздирали лошадьми. Во-вторых, говоря о казни, я имел в виду не приведение приговора в исполнение под гул толпы, а некую кару, наказание, последовавшее сразу за обличением. Кто-то, - развёл Ларс руками, поджав губу, - вошёл в тронный зал, вынул меч из ножен нашей богоподобной девы, и всадил ей в сердце, не встречая ни малейшего противодействия.
- Она знала убийцу, - резюмировал Миллер. – И за ней явно водился серьёзный косяк, раз так покорно приняла смерть. Ну что, теперь я могу забрать меч?
- Да. Только осторожно, прояви уважение к смерти.
Дик отложил топор, взобрался на подножие трона и, ухватив меч обеими руками, потянул на себя.
Клинок, скрежеща о доспех, медленно выходил наружу. Багровеющая сталь покидала вековое узилище, становясь чёрной. Вязкая, похожая на битум жижа засочилась из прорехи. И едва острие меча оставило свои мрачные ножны…
- Дерьмо!!! – чуть ни упал Миллер, отпрянув, и тут же принял боевую стойку, как и остальные.
Безвольно склонённая до того голова хозяйки трона дрогнула и поднялась. Шея захрустела, лязгнули доспехи.
- Кто? – подалось немёртвое тело вперёд, шаря перед собою вытянутой рукой в когтистой перчатке. – Назовись.
Её голос – сдавленный и шипящий – заполнил камеру, отражаясь от стен. Вторая рука, оторвавшись от подлокотника, устремилась к пергаментному лицу, а потом – к дыре в груди.
- Владыка, - с грохотом рухнуло закованное в броню тело на колени, продолжая простирать в пустоту ищущие кого-то пальцы. – Я прощена? Ответь же.
- Да… - начал Ларс дрогнувшим голосом, жестикулируя остальным в сторону выхода. – Нет. Я твой владыка. И я всё ещё зол на тебя.
Немёртвая повернула голову на звук и совсем по-животному, словно гигантская кошка, опустилась на четвереньки. Высекая когтями искры из каменного пола, она медленно приблизилась к оцепеневшему Ларсу. Шея, хрустя позвонками, противоестественно вытянулась, ноздри идеального носа расширились, ловя запахи.
Ларс сглотнул, с трудом сохраняя равновесие на подкашивающихся ногах.
- Лжёшь, раб, - прошипела немёртвая, обнюхав незваного гостя. – Что делаешь ты в моих чертогах? Как смеешь? – безглазое лицо вплотную приблизилось к лицу Ларса.
- Я не раб, - насилу выдавил тот.
- Ещё одна ложь, и я накормлю тебя твоими ногами.
Ларс обернулся и помотал головой готовым броситься в атаку спутникам.
- Я не из этих мест, - постарался он говорить как можно ровнее, хотя голос так и норовил сорваться.
- Чужеземец? – двинулась немёртвая по кругу, продолжая обнюхивать визитёра и касаясь его то лбом, то щекой.
- Да. Мой дом очень далеко.
- Почему же ты здесь?
- Ищу кое-кого.
- И это не я, верно?
- Верно.
- Ты нарушил печать, чужеземец. Нарушил волю Владыки. Ведомо ли тебе, каково наказание?
- Нет. Но прежде чем наказать, выслушай меня.
- Дерзкий чужеземец. Принцесса Санти слушает людей только когда они вопят на жаровнях.
- Я… знаю о тебе, принцесса Санти. Я читал…
- Умеешь читать? Да ты не просто дерзок. Куда только смотрят секураторы, раз люди, обученные чтению, уже расхаживают по дворцу? Ладно… я распотрошу тебя чуть позже. Что ты обо мне читал?
- Помимо многочисленных сказаний о твоей богоподобной красоте, которые не лгут, я знаю, что ты – последняя из рода Шазар – правителей Латарнака, дочь короля Уртуса и наследница его трона.
- Об этом знает каждый, - коготь латной перчатки скользнул Ларсу от уха к ключице. – Мне становится скучно.
- Но я знаю кое-что ещё! Кое-что, о чём не упоминал ни один летописец, о чём не известно даже тебе.
- Говори же.
- Я расскажу всё, однако прежде хочу предупредить – это будет… тяжело. Вероятно, у тебя возникнет желание растерзать меня, как только я начну. Но в таком случае ты не услышишь самого важного. Так что подумай и ответь – стоит ли смерть ничтожного человека потери бесценных знаний, которых никто больше тебе не даст?
Принцесса, храня молчание, сделала ещё один круг и, остановившись у Ларса за спиной, прошипела:
- Я слушаю.
Глава 27. Санти
Дыхание принцессы тронуло шею Ларса, и могильный холод пробежал по его позвоночнику. Каждая клетка тела ощутила вдруг свою бренность, так остро, что ноги свело судорогой. Страх парализовал разум.
- Чего же ты ждёшь? – прошипела Санти. – Быть может, твой рот слишком мал, чтобы произносить столь весомые слова? – Холодный коготь коснулся уголка губ Ларса и потянул в сторону.
- Ты не во дворце, - быстро проговорил голландец, поворачивая голову в направлении тяги, грозящей распороть правую щёку.
- Неужели?
Зубы принцессы прикусили левое ухо рассказчика. По шеи заструилось тепло.
- Это склеп. Тебя погребли.
Коготь на секунду замер и погрузился Ларсу в рот, царапая нёбо. Сухой язык слизнул тёплый ручеёк с шеи.
- Склеп… - повторила принцесса. – Мои глаза не видят, чтобы распознать твою ложь.
- У тебя их нет. Они иссохли за века, - с трудом выговорил Ларс, сглатывая слюну с металлическим вкусом.
Скрежещущий шёпот, как мокрица, заполз через ухо и вцепился в мозг:
- Ответь ещё раз, но прежде подумай над каждым словом, что произнесёшь, ведь оно может стать последним.
- Тебя замуровали в склепе, - механическим тоном выговорил Ларс, стараясь не дать себе слабину. – Очень-очень давно.
- Насколько? – в голосе принцессы засквозила тревога, когтистая перчатка покинула рот дрожащего собеседника и коснулась его щеки армированной стороной, сдирая кожу.
- Мир успел измениться.
- Латарнак… Что с моим городом?
- Его поглотили болота.
- Мой народ?
- Он стал мифом.
Рука принцессы дрогнула, легла Ларсу на горло и потянула назад.
- Ты лжёшь!
- Нет, я говорю правду.
- Это невозможно. Тебе не провести меня. Я прикажу изрезать твой грязный язык на лоскуты.
- Тогда зови стражу. Прикажи им.
- Они уже здесь, - пальцы сомкнулись, когти впились Ларсу в шею. – Они стоят вокруг меня кольцом, их мечи обнажены, их доспехи сияют.
- Так командуй, - прохрипел Ларс.
- Стража, - позвала Санти. – Стража! Отвечайте! Капитан Варн! Солидус! Элайя! Я приказываю! Приказываю… - обернулась принцесса, словно ища кого-то во тьме, а потом, вдруг, издала дикий вопль и, отшвырнув Ларса, бросилась на стену, как взбесившееся животное.
Камера наполнилась криками, лязгом и снопами искр. Громадное закованное в латы существо металось в четырёх стенах, яростно терзая когтями своё узилище и вопя в бессильной злобе.
Ларс, чудом уворачиваясь от проносящейся бестии, отполз к трону и забился между ним и стеной.
- Чужеземец, - прорычала принцесса, наконец, остановившись и тяжело дыша. – Где же ты? – опустила она голову, принюхиваясь. – Говори со мной, рассказывай. Я хочу это слышать. Ну же, - идеальный рот исказился оскалом, каноничный нос раздулся, втягивая и выгоняя воздух так, что пыль поднималась клубами с пола, тонкие брови сошлись, лоб рассекли глубокие морщины. – Я знаю, что ты здесь, - подошла Санти к трону, запрыгнула на него и по-кошачьи улеглась, склонив голову на подлокотник. – Я слышу твоё сердце. Оно вот-вот выскочит из груди. Страх так сильно похож на любовь, верно? Неуправляем и губителен. Кого ты ищешь здесь, чужеземец?
- Рихард Скала, - негромко произнёс Ларс из-за трона, и Санти дрогнула, напрягшись. – Это имя что-то говорит тебе?
- Так звали кое-кого… - ответила она после долгой паузы, - …из прошлого. Но его больше нет, как и прошлого. Зачем ты ищешь?
- Я полагаю, что этот человек…
- Человек?! – разразилась вдруг Санти неожиданно звонким и чистым смехом. – О… Вы – люди – так примитивны в своих умозаключениях, так наивно безыскусны. Стремитесь облечь всё в понятную себе форму, даёте привычные слуху имена даже тому, чего не способны осмыслить. Впрочем, он не возражал.
- Расскажи о нём.
- Хм… - Санти потянулась и легла на спину, свесив длинные гибкие ноги с подлокотника. – Это не так просто. Можешь ты рассказать о летнем ветре, ласкающем кожу, или о глотке ключевой воды в жаркий полдень? Рихард был сродни им.
- Не очень-то вяжется с его прозвищем.
- В этом все вы. Читаете великую книгу, но запоминаете только картинку на обложке.
- Почему его так назвали?
- Один яркий эпизод на поле брани. Рихард оказался окружён неприятелем, и даже при всё своём могуществе не в силах был одолеть врагов. Тогда он призвал на помощь камни, устилавшие землю вокруг. Они покрыли его непроницаемой бронёй. Так он простоял долгие часы, ожидая подмоги.
- Рихард Скала был магом?
- А птица, парящая в небесах, полагается на магию? Это было в его природе.
- На какой войне случилась та битва?
- Она отгремела задолго до моего рождения, - в голосе принцессы появились нотки скуки, смешанной с раздражением.
- На чьей стороне сражался Рихард, и против кого?
- Не в каждой войне есть стороны, - вздохнула Санти. – Иногда боги просто сталкивают свою паству лбами, чтобы поживиться на костях и потешиться. Знаю, вы привыкли делить всё на светлое и тёмное, но богам чужды условности. Для них нет ни добра, ни зла, ни морали, ни законов. Единственное, что имеет значение – это души, и ради их дележа они пойдут на всё. Я, ты, рабы и короли – всего лишь корм в общем корыте богов, и они рвутся к нему, отпихивая друг друга.
- А кому поклонялся твой народ?
- Мы не поклонялись, но служили. Ведь все кому-то служат, не так ли? И если ты достаточно умён, то присягнёшь сильнейшему.
- Похоже, вы сделали неверный выбор.
- Ты забываешься, чужеземец, - прошипела Санти.
- Прости мою неучтивость, но… Рихард получил своё прозвище от людей, стало быть, он был с ними заодно до того, как пришёл в Латарнак?
- Заодно с людьми? – усмехнулась принцесса. – Не думаю, что в Оше есть существа более неразборчивые, чем вы, и столь же дёшево продающиеся. Как можно быть заодно со слепцом, послушно идущим за любым поводырём? Нет, Рихард всегда был ведом собственной целью, но не брезговал даже такими союзами, ради её достижения.
- Что же за цель вела его?
- Многовато вопросов, чужеземец. Твоя очередь отвечать.
- Спрашивай.
- Откуда ты? Расскажи мне.
- Я пришёл сюда из Аттерлянда…
- Нет, - перебила Ларса Санти. – Расскажи о своей истинной родине.
- Почему ты думаешь, что это не Аттерлянд?
- Я чую твою душу, чужеземец. Она другая, совсем не как у тех грязных ничтожеств, за кого ты столь неумело пытаешься сойти. Она куда ярче, свежее, слаще... Хотя, в ней есть что-то знакомое. Быть может, мы встречались прежде?
- Я бы такого не забыл, - нервно усмехнулся Ларс. – Но ты права, моя родина – не Аттерлянд. Она даже не в Оше.
- А… пилигрим. Я рада, что ты ещё дышишь. Нет рассказчиков лучше.
- Как и Рихард? Он тоже был пилигримом?
- О да. Но его истории слишком необычайны, даже для меня.
- Ты говоришь о нём, как о добром друге. Вы были долго знакомы?
- Сколько себя помню. Или дольше… Он всегда находился подле отца. Но однажды, совершенно нежданно, Рихард покинул Латарнак. Слышала, он ушёл к людям. Это правда?
- Да. В Аттерлянде его почитают, как святого, называют одним из Гегемонов Амиранты.
- Неужели? Вот уж кого сложно представить проповедником. Впрочем, лживость людей давно меня не удивляет.
- Я лишь рассказываю то, что сам почерпнул из чужих пересказов. Но почему ты спрашиваешь? Ведь Рихард вернулся после долгого отсутствия, не так ли?
- Ты вгоняешь меня в уныние, - проскребла Санти когтем по камню. – Так каков твой мир, пилигрим? Сильно ли он отличен от этого?
- Не слишком, если подумать. Хотя в моём мире нет магии, но есть вещи, природу которых здесь иначе как магией не объяснили бы. Машины и механизмы повсюду. Они позволяют нам ездить, плавать, летать, обмениваться информацией вне зависимости от расстояния.
- Как интересно. На что же вы используете энергию души?
- До того как попасть в Ош, я даже не был уверен, что душа существует. В моём мире она – нематериальная сущность, описываемая в религиозных трактатах, и только. Многие из нас верят, что после смерти тела душа отправляется в загробный мир. Здесь же всё наоборот – душа погибает прежде тела, если то не приняло насильственную смерть. Так я полагал, до сего дня…
- Размышляешь, отчего я не лишилась души, будучи сражённой мечом?
- Да, сей вопрос заботит меня.
- Виной тому проклятие. Душа не покинет этого тела, пока оно едино. Меч остановил сердце, а ты вновь запустил его.
- Я бы скорее назвал это благословением.
- О нет, благословление не даруют в наказание. Всё было предрешено. Прошлое и будущее… Не получив желаемого, он забирает всё.
- О ком ты говоришь?
- Посмотри на меня, - резко вскочила Санти и, выгнувшись будто ящерица, свесилась за спинку трона. – Что ты видишь? – Пергаментные веки с треском ломающейся коросты разомкнулись, и чернота глазниц уставилась на Ларса.
- Пустоту, - сглотнул тот.
- Пустоту… - повторила Санти, молниеносно охватив лицо голландца когтистой пятернёй. – Жаль, - коснулся глазного яблока большой палец. – Какого они цвета?
- Карие, - выдохнул Ларс, безуспешно пытаясь отстраниться.
- Как тёмный янтарь? – слегка наклонила принцесса голову, словно рассматривала предмет обсуждения. – Или как спёкшаяся кровь?
- Я… Я не знаю.
- Показать тебе?
- Как янтарь! Они как тёмный янтарь!
- Не бойся, пилигрим, твои глаза слишком никчёмны, - оттолкнула его Санти и вернулась на трон. – Принеси мне подходящие, и тогда, может быть, я расскажу о том, кого ты ищешь.
- Подходящие? – потёр Ларс ушибленный затылок. – Но где их взять?
- Душа, что напитала твоё жалкое тело – я узнаю её. Забавно… - усмехнулась принцесса. – Мне говорили, цель их существования – защита Латарнака. Но, похоже, отсутствие цели не стало помехой. Секураторы – глаза и уши на службе трона. Их создали, чтобы следить и пресекать. Безобразные твари с тысячью ликов, они способны принять любой образ, раствориться в толпе, отвести внимание, или приковать его, внушить страх, ярость, смирение… Они не охотились за смутьянами, они не позволяли им появляться.
- Карали за мыслепреступления?
- Хм, какое необычное слово. Но, пожалуй, оно вполне точное. Вы сумели одолеть одного из секураторов – это впечатляет.
- Мы? – попытался изобразить непонимание Ларс.
- Ты и те трое, что молчаливо взирают на меня снаружи. Ваш страх смердит сильнее ваших тел. Однако, как бы вы ни были ущербны, живым из схватки секуратор не вышел. Либо он очень ослаб, либо в вас есть кое-что… несвойственное людям, коих я знала. Надеюсь, это был не последний.
- Но, - опасливо подал голос Олег, - его глаза не подойдут тебе. Они слишком малы.
- Меньше ваших? – обратила Санти пустые глазницы в его сторону.
- Я не к тому клоню.
- Оставьте волнения, - улыбнулась принцесса. – Принесите мне его голову целиком, остальное я сделаю сама. Ах да, душа тоже не будет лишней.
- Что мы получим взамен? – вышел из-за спины Олега Жером.
- Знания. Ведь их вы жаждите, блуждая впотьмах неведения?
- Мы тут не ради эрудиции, нам нужно…
- Мы всё сделаем! – почти прокричал Ларс, выбрался из-за трона и направился к выходу, состроив крайне недовольную гримасу и сигнализируя Жерому заткнуться. – Нужна голова секуратора – будет голова, и про душу не забудем. Ты только ответь, как отсюда попасть на поверхность. Есть ли выход?
- Как вы спустились сюда?
- Через башню. Тайный проход за стеной.
- Башню? Опиши мне, что ты видишь сейчас снаружи, - голос принцессы дрогнул.
- Катакомбы, ветвящиеся галереи с погребальными камерами. Позади проход к башне.
- Катакомбы…
- Именно так.
- А погребальные камеры, о которых ты упомянул, они открыты?
- Не совсем тебя понимаю.
- Что в них, кости или саркофаги?
- Кости. Много костей.
Верхняя губа принцессы поползла к носу, обнажая острые зубы.
- Что-то не так? – робко осведомился Ларс.
- Идите дальше, - прорычала Санти, исказившись в лице от плохо скрываемой ярости. – Держитесь главной галереи, она выведет вас к лестнице в часовню. Поднявшись, вы окажитесь на северной окраине Латарнака, - когти высекли искру из каменного подлокотника, - в районе, именуемом «Звериной ямой». Идите! Покуда можете…
Глава 28. Город проклятых
Холодный бетон голых стен, замусоренный пол, пролёжанный диван в пятнах мочи, засохшей рвоты и чего-то ещё. Кислый смрад, не выветривающийся даже через пустые оконные проёмы. Чёрная вена пожирает иглу, вкус резины на зубах, алые узоры в шприце… А потом… супернова взрывает внутреннюю вселенную и тёплая нега заполняет каждый атом. Старый мир летит к чёрту. Теперь ты сам – целый мир. Лучший из миров. Пунцовый космос блаженства с лазоревыми звёздами несбывшихся мечтаний. Ничего не важно, ничего не нужно. Вечный катарсис… Но вдруг идеальный мир блекнет, идёт кислотными пятнами. Нет-нет-нет… Верните, не прикасайтесь. «Кооо…» - летит по разъедаемому язвами космосу слабый сигнал. «…пыыы!!!» - возобновляется он после долгого радиомолчания. Что-то нарушает безмятежность невесомости. Чёрная дыра разверзлась прямо за спиной и втягивает. Падение без направления. Не за что держаться. «Встааавааай!» - гудит гравитационная воронка. – «Облава!!!». Боль. Битое стекло режет колени, пластик шприца трещит под ладонью. «Шевели ногами, бля!!!».
- Не могу, я не могу…
- Смотри на меня! Эй! Где товар?
- Что…
- При тебе девять доз, урод! Где они?!
Торопливые руки шарят по карманам, тяжёлое дыхание бьёт в лицо.
- Нет, брат, нет.
- Скидывай всё!
- Мне конец, брат.
- Копы оцепили дом. Ты меня слышишь?
- Это товар Люка.
- Твою мать… Давай за мной, живее.
Неверный силуэт мелькает перед норовящими сомкнуться глазами, пол уходит из-под ног с каждым шагом, ладони трутся о шершавую стену.
- Не тормози.
- Лежать! На пол, мразь! Руки показал! – несётся снизу.
- Сюда, - резко меняется гравитация, и ноги заплетаются, не успев откликнуться. – Поднимайся, ну! В окно!
Подошвы стучат по металлу, ржавчина царапает ладони. Ветер немного освежает голову… звёздный ветер ускользающей вселенной.
- Стоп, - натыкается грудь на выставленную руку. – Давай туда, к бакам.
- Кто здесь? – доносится из-за угла, позади. – На колени! На колени, сказал!
- Я тут случайно, офицер.
- Лицом вниз!
- Я ищу собаку. У меня собака убежала.
- Заткнись! Руки назад! Дай сюда свою чёртову руку!
Пальцы нащупывают ребристую рукоять с клипсой и тянут вверх. Ноги шагают на голос, становящийся всё громче: «Соединил за спиной, тварь! Падаль!». Большой палец на шпеньке идёт по кругу, клинок ножа с мягким «клац» встаёт на место.
- Мы с тобой ещё в участке потолкуем, сучёныш.
Спина с надписью «POLICE», возвышающаяся над сучащими по асфальту ногами, уже в двух метрах. Рёбра рукояти впились в ладонь. Ворот жилета чуть отогнут, брешь между ним и шлемом зовёт сталь войти. И сталь входит…
- Ты в порядке? – тронул Олег Жерома за плечо.
- А? Да, всё нормально, - переложил тот булаву в левую руку и почесал предплечье.
- Что это?
- Ничего, - одёрнул Жером рукав. – Мы давно без еды и сна, пройдёт.
- У тебя вены почернели.
- Сказал же – всё нормально.
- Кажется, я нашёл лестницу, - донёсся из-за угла голос Ларс. – Да, тут выход. Поторапливайтесь.
Крутые ступени, связывающие подземный мир мёртвых с верхним миром полуживых, освещались лучом бледного света, струящегося из прямоугольной дыры над ними. Запах тлена смешался с привычным уже йодистым смрадом болот.
- Господи… - выдохнул Ларс, первым поднявшись наверх. – Это правда.
Впереди, за обвалившимся фасадом ветхой часовни, насколько хватало глаз, простирался он – город из древних легенд, неописуемый сказочный Латарнак. Болота сожрали его почти целиком, но даже то немногое, что осталось на поверхности, внушало благоговейный трепет. Ажурные крыши над топью, покосившиеся резные колонны, громадные купола и шпили – все они, словно множество рук монструозного существа, тянулись вверх, тщетно ища спасение. Трясина век за веком брала своё. Лишь у самого горизонта, на возвышенности, угадывались в тумане очертания полуразрушенных дворцов – былых обителей немыслимой роскоши и кровавых безумств. Отрешённо взирали они на утонувший город у своего подножия, мёртвые, но неизменно высокомерные – памятники самим себе.
- Потрясающе, - протянул Жером, обозревая бескрайние руины.
- Не думал, что он настолько огромен, - встал Олег в ряд с остальной троицей.
- О, это только половина, - мечтательно улыбнулся Ларс. – Дворцовый комплекс, - указал он в туманную даль, - наверняка располагается по центру.
- Здесь можно блуждать до скончания времён, - поправил Дик водружённый на плечо меч.
- Не нужно блуждать, - покачал головой Ларс. – Сдаётся мне, я знаю, куда идти, - протянул он руку в сторону полуразрушенного купола в окружении четырёх статуй, изображающих мастеров, обративших взгляды к небу.
- Что там? – спросил Олег.
- Хорошее место, чтобы отоспаться до наступления ночи.
- Нам сейчас не до того.
- Нам – да, а вот у секураторов времени хоть отбавляй.
- Откуда ты знаешь, что они там? – почесал украдкой руку Жером.
- Воспоминания пробуждаются.
- Чего нам ожидать? – провёл ладонью по бороде Дик.
- Ничего хорошего. Особь, которую вы убили, была, вероятно, сильно истощена. Только этим я могу объяснить тот факт, что вы ещё живы. Секураторы – противоестественный симбиоз тёмных магических практик и результатов глумления над природой. Бесполые создания неспособные к размножению. Так что вы можете себе представить возраст ныне живущих. А возраст здесь напрямую увязан с объёмом поглощённых душ. Думаю, за прошедшую тысячу лет, по меньшей мере, секураторы сильно деградировали в плане социальной адаптации и вряд ли сохранили разум, заложенный в них изначально. Однако сам факт их выживания говорит о том, что они отлично приспособились к изменившимся условиям. Из многоликих шпионов-палачей Латарнака они превратились в доминирующих хищников Газамара. Они ведут преимущественно ночной образ жизни. Видимо природа нетопырей-прародителей взяла верх.
- Но та тварь напала днём, - напомнил Олег. – Ты её чувствуешь?
- Слабо. Похоже, её изгнали, и, скорее всего, ранили. Она вынуждена была покинуть охотничьи угодья стаи. Голод почти истощил её душу, вынудил напасть средь бела дня, неосмотрительно и поспешно. Но от тех, кто обитает в этом месте, не стоит ждать подобной слабости, они куда опаснее. И зубы с когтями – не главное их оружие. Секураторы – сильные медиумы, мастера иллюзий и спиритических штормов.
- Спиритический шторм, - повторил Миллер, прищурившись. – Я уже слышал такое от де Блуа, перед тем как вскрыть ему глотку.
- Верно. Архивариус говорил о неконтролируемой экспансии чужой личности в сознание поглотителя. А секураторам для этого душа не нужна, они способны напрямую бомбардировать чужой мозг мыслями и чувствами. Хотите знать, что на уме у тысячелетнего душегуба? – ощерился Ларс. – Уверен, это было бы весьма познавательно. Правда, существует опасность, что ваш мозг посчитает такое чересчур необычным и начнёт работать несколько иначе, либо вообще отключит какие-то из своих долей.
- Бесконтактная лоботомия, - резюмировал Олег.
- Восхитительно, правда? – расправил плечи Ларс, глядя вдаль. – Зачем вступать в схватку с добычей, рискуя получить травму, если можно превратить её в одушевлённую вещь, которая останется безропотна, даже тогда, когда её станут пожирать живьём? Эти существа воистину достойны занять верхнюю ступень эволюции.
- Наверное, потому их и сделали неспособными к воспроизводству, - предположил Жером. – И, если ты уже закончил восхищаться этими уродами, может, расскажешь, как с ними справиться?
- Безусловно! Было бы жаль терять вас, друзья. Как я уже упоминал, секураторы – ночные хищники. Днём они обычно отдыхают и их органы чувств менее активны. Но это не означает, что нам удастся подкрасться к ним незамеченными. Надеюсь, я смогу подойти достаточно близко, и… В общем, если не вдаваться в подробности, план таков – я делаю всё необходимое, чтобы сковать нашу спящую красавицу, а вы без промедлений наносите ей травмы не совместимые с продолжением жизненно важных функций организма. Но, - поднял Ларс указательный палец, - голову не трогать, её отсечём после, с великой аккуратностью. Всё понятно?
- Если эта тварь начнёт метаться, - сплюнул Миллер, - будет не до аккуратности.
- А они живучи, - добавил Жером.
- В таком случае нам придётся повторить всё сначала. Довольно сомнений, - отмахнулся Ларс, - пора действовать.
Путь до предполагаемого логова занял не меньше двух часов. Пожрав город, болото переварило его крайне неравномерно – часть строений скрылись в трясине без следа, другие лишь немного подтопило, третьи перекосило так, что некоторые из них буквально лежали на боку, глядя окнами в небо из-под предательски задёрнутой ряской воды. Любой неверный шаг грозил погружением в быт жителей Латарнака последней эпохи, без шансов вернуться.
- Тише, чёрт тебя дери! – шикнул Ларс на шумно ступившего в воду Жерома.
- Простите, - прошептал тот, зачем-то присев.
- Будьте начеку, они могут атаковать первыми.
- А как же твой план? - взял Дик меч двуручным хватом.
- Никогда не полагайся целиком на теорию, друг мой, - опустился Ларс на четвереньки и заглянул в пролом купола. – О…
- Не молчи, - прошептал Олег, озираясь по сторонам.
- Он здесь. Один. Я иду внутрь. Следуйте за мной. Очень-очень тихо.
Ползком, стараясь держать оружие подальше от камней и не создавать шума, все четверо проникли во вросший в землю купол, украшавший ранее циклопическое, судя по размерам оного, творение мастеров. Мхи и лишайники, облюбовавшие это некогда величественное сооружение, придавали ему красновато-бурый цвет и странную неприятную мягкость, рождающую мысли об утробе. Чудом сохранившиеся балки, придающие конструкции жёсткость, заросли омерзительной плесенью, похожей на скопление огромных фурункулов.
- Где он? – едва слышно выдохнул Олег, сжимая древко алебарды до боли в ладонях.
Ларс молча вытянул руку в направлении одного из перекрестия балок и поднёс указательный палец к губам.
Под сводом купола головой вниз висело существо из ночных кошмаров. Гораздо более крупное чем тварь, убитая Олегом на болотах, оно походило не просто на бескрылого нетопыря, а, скорее, на звериное обличье настоящего вампира, о каких пишут в готических романах. Но в нём не было и тени того магического, присущего книжным графам-кровососам, очарования – только ужас и отвращение. Его мощное жилистое тело было неподвижно и казалось бездыханным, скрещенные на груди руки с недоразвитыми кожистыми перепонками обхватили плечи, пальцы утонули в густой бурой шерсти. Огромные чёрные уши на крупной лишённой волос голове беспрестанно двигались, словно жили своей собственной жизнью. Листовидный нос покрытый безобразными наростами блестел от влаги, широкий рот подрагивал, обнажая ряды мелких треугольных зубов. Почти неразличимые среди глубоких морщин глаза оставались закрыты.
Ларс, продолжая сидеть на корточках, приложил руки к собственной груди и на его ладонях заплясали чёрные всполохи.
Олег, видя это, раскрыл было рот, но не проронил ни слова.
Тёмная материя, перетекая с ладони на ладонь голландца, приобрела витиеватую форму, напоминающую побеги лозы, и медленно, будто в самом деле вырастая из плоти, как из земли, потянулась к секуратору. Всё более ветвясь, она вплотную подошла к цели и остановилась.
- Готовы? – обернулся Ларс, и все трое молча кивнули, подняв оружие. – Начали.
Застывшая возле секуратора материя развернула «ветви» и, словно многоглавая гидра бросилась на добычу.
Пробудившееся чудовище открыло глаза и издало крик, отозвавшийся в костях. Крик, сотрясший купол, почву и, казалось, сами основы мироздания. Трое охотников упали на колени, сжимая собственные черепа выпустившими оружие руками.
- Соберитесь! – проорал Ларс, сам уткнувшийся лбом в землю, но своё оружие не опустивший.
Секуратор разжал когти и рухнул вниз, оплетённый чёрной «лозой», пронзающей его своими «побегами».
- Сейчас или никогда!!!
Первым силы подняться нашёл Олег. Спотыкаясь и держась одной рукой за голову, а другой волоча алебарду, он зашагал к беснующемуся чудовищу. Подобравшись на расстояние удара, Олег занёс оружие и… провалился. Замшелая почва под ним разверзлась, бурля комьями жирного перегноя. Ноги, потеряв опору, погрузились в мягкую холодную землю, пахнущую сыростью и смертью. Олег попытался ухватиться за что-нибудь, но бурлящее чёрно-коричневое месиво становилось всё шире и шире, пожирая берега. Он почувствовал, что тонет. Паника отравила рассудок, ноги лихорадочно задёргались в сырой черноте, руки заколотили по грязи уже касающейся подбородка. Что-то белёсое и гадкое полетело в лицо вместе с комьями почвы. Личинки. Мягкие жирные твари облепили рот, полезли в ноздри, в уши, в глаза… Олег закричал, и лавина кишащего мерзостью перегноя хлынула внутрь.
- Вставай!
Что-то больно ударило в плечо, и морок ослабил хватку. Олег поднялся на ноги, всё ещё ощущая ползающих по лицу личинок и вкус земли во рту, подобрал алебарду.
Дик, то и дело тряся головой и часто моргая, наносил размашистые удары мечом, направленные в сторону секуратора, но не достигающие цели. Чудовище же продолжало отчаянно бороться с заметно истончившимися и поредевшими чёрными «побегами», умудряясь при этом ловко уворачиваться от меча. Череп над крошечными глазами секуратора раздувался и пульсировал. Ларс лежал на земле, вытянув обращённые ладонями вверх руки к монстру и трясся всем телом, словно через него пропустили ток.
- Бей по ногам! – прокричал Миллер, тщетно пытаясь достать изворотливую бестию. – И не верь ему!
Олег, издав боевой клич, похожий на смесь медвежьего рёва с гусиным гоготанием, рванул вперёд и со всего размаху крутанул алебардой понизу, не питая надежды выцелить скачущего как чёрт секуратора. В этот раз удача была благосклонна. Чудовище резко осело и дёрнулось в сторону, но это не спасло его от вертикального взмаха мечом. Отрубленная когтистая лапа упала на землю, из распоротого по диагонали живота полез кровоточащий ливер. Секуратор взбрыкнул посечёнными ногами и отскочил назад, роняя потроха. Миллер попытался дотянуться, но шагнувшая вперёд нога заскользила на кровавых ошмётках, и удар прошёл мимо цели. Зато выпад Олега нашёл свою жертву. Клинок алебарды засел в правом боку монстра, чуть ниже лопатки. Несколько быстрых шагов, и секуратор оказался опрокинут. Меч Дика поставил точку, пригвоздив тварь к земле.
- Ларс! – бросился Миллер к лежащему без движений голландцу и перевернул того на спину. – Живой? Эй, кажется, он не дышит.
- Пульс есть? – подбежал Олег и приложил пальцы к шее Ларса. – Не чувствую. Сердце остановилось. Вот дерьмо, - упал он на колени и, сцепив руки в замок, занёс их над головой.
- Ты знаешь, что делаешь? – посмотрел на него Миллер.
- Не особо.
- Ох… - поморщился Ларс и зашёлся в кашле.
- Слава богу, - со вздохом облегчения опустил руки Олег.
- Ну и напугал ты нас, приятель, - помог Дик Ларсу подняться. – Я уж собрался тебе руку в грудь запихивать и прямой массаж сердца делать.
- Да… вижу, я вовремя очнулся. Всё кончено?
- Дело за малым, - кивнул Миллер в сторону агонизирующего секуратора. – Но, знаешь, твой план – полное говно.
- Теория, друг мой, голая теория… А где Жером?
- Хороший вопрос, - оглянулся Олег.
- Где бы он ни был, ему не поздоровится, - сжал кулаки Миллер.
- Эй, - махнул рукой Ларс, выглядывая наружу из пролома, - я нашёл.
Жером сидел в воде и монотонно раскачивался взад-вперёд. Пальцы его правой руки безостановочно водили по предплечью левой, раздирая ногтями плоть. Из покрасневших глаз катились слёзы, а с непрерывно шевелящихся губ капала слюна.
Ларс жестом дал спутникам сигнал не приближаться и, сев напротив Жерома, прислушался.
- Боже, боже… - лилось с дрожащих губ. – Мне хреново, так хреново, брат, я подыхаю, дай хоть что-нибудь, что угодно, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Звонкая оплеуха разнеслась эхом по болоту.
- Смотри на меня, - схватил Ларс Жерома за подбородок и уставился в глаза. – Всё кончилось. Это было нереально, это наваждение. Ты понимаешь меня?
Жером шмыгнул носом и быстро закивал.
- Хорошо, - поднялся Ларс. – Заберите голову, нужно возвращаться, и побыстрее.
Глава 29. Апостол
Санти полулежала на своём троне, запрокинув голову, и крутила в руках пустые ножны. Кожа её лица заметно разгладилась и лишилась мертвецкой желтизны, сделавшись почти белоснежной. Лишь тонкие веки, сомкнутые на пустых глазницах, темнели, будто два круга, нарисованных углём на простыне.
- Пять душ? - повернула принцесса голову в сторону прохода, когда четвёрка вернулась в склеп. – И лишь одна без хозяина, - села она ровнее. - Впечатляет.
- Ты ожидала иного? – спросил Ларс, подойдя ближе с головой секуратора в руках.
- Признаться, я не рассчитывала встретить вас вновь. Его душа, - протянула Санти раскрытую ладонь в сторону Олега, - дай её мне.
- Не так быстро, - остался тот стоять на месте. – У нас был уговор.
- Сомневаешься в твёрдости королевского слова?
- Я лишь хочу получить нужное нам в обмен на нужное тебе. Свою часть сделки мы выполнили, ждём того же с твоей стороны.
- Поверь, - наклонилась Санти вперёд, словно приготовилась к прыжку, - я заберу всё, что у вас есть, немедля, если так пожелаю. Но, - откинулась она на спинку трона, - вы всё ещё можете быть мне полезны в нынешнем виде. Наверное… Я же для вас – единственная надежда. Наверху сейчас пир, - плотоядно улыбнулась принцесса, указав пальцем в потолок. - Они пожирают его тело и мечтают о ваших душах. Иного выхода отсюда не существует. О да, - обратила она безглазый взгляд на Ларса, - твои мысли не держатся в голове. Так что же, - развела принцесса руками, вернув своё внимание Олегу, - ты всё ещё хочешь торговаться?
- Отдай, - кивнул голландец в ответ на немой вопрос. – Она права, сейчас не лучший момент.
- Надеюсь, нам не придётся об этом пожалеть, - протянул Олег лежащую на ладони душу и шагнул вперёд. – Могу очистить её.
- Нет!!! – сорвалась Санти с трона и в один прыжок оказалась возле Олега, так быстро, что тот едва не упал от неожиданности. Когти латной перчатки безошибочно сомкнулись вокруг искрящегося янтарного шарика и подняли его. – Нет, она идеальна.
Душа упала в ладонь принцессы, яркий свет заструился сквозь облачённые в броню пальцы, потёк по руке, плечу, шее… Лицо Санти засветилось, как и всё тело, словно стало прозрачным сосудом наполненным рассветными лучами солнца. Очертания глазниц и рта сделались неразличимы из-за льющегося наружу ослепительного сияния. Кожа приобрела поразительную гладкость и свежую белизну, локоны белокурых волос зашевелились, становясь гуще и наливаясь блеском.
- О-о… - опустилась принцесса на колени и поднесла руки к лицу. – Направь меня, Владыка.
Металлические когти погрузились во всё ещё сияющие глазницы. Распахнутый рот остался безмолвен, лишь влажные хлюпающие звуки раздираемой плоти и скрежет металла по костям наполнили склеп. Тёмная густая кровь заструилась по идеальной коже, всё больше и больше, превращаясь из ручейков в багровые реки, утекающие под воротник кирасы, чёрные комья содержимого глазниц поплыли по ним, словно обломки кораблей. Наконец, окровавленные пальцы покинули череп Санти и протянулись в сторону Ларса, роняя на пол тяжёлые капли.
- Голову, - прошептала принцесса.
Получив желаемое, она ощупала лоб секуратора и одним молниеносным движением рассекла его от виска до виска. С треском содранная кожа открыла большие пазухи выше надбровных дуг. Медленно и осторожно, скребя по кости, пальцы принцессы погрузились в них и вышли наружу, сжимая нечто красновато-сизое, мягкое и густо покрытое слизью. Трепещущие губы Санти сложились в улыбку. Руки поднесли таинственные органы секуратора к лицу принцессы, веки широко распахнулись. С гадким чавканьем сизое нечто вошло в пустующие глазницы и завертелось в них, словно ожило. Тело Санти скрутило судорогой, руки её нелепо заломились, шея захрустела, противоестественно изогнувшись, гортанный звук вырвался изо рта вместе со щелчком вывернутой из суставов челюсти.
- Что происходит? – поднял меч Дик.
- Не знаю, - выставил Ларс перед ним ладонь, неотрывно наблюдая за корчащейся на полу принцессой. – Держитесь подальше, ничего не предпринимайте.
Санти затрясло, будто в эпилептическом припадке, кровь забурлила вокруг сизой мерзости, расплёскиваясь по исказившемуся лицу, но вскоре всё закончилось. Принцесса затихла, лёжа на спине, с распростёртыми в стороны руками. Кровавые слёзы катились из закрытых «глаз».
- Э-э… - сделал Олег осторожный шаг вперёд после долгой молчаливой паузы. – Кто-нибудь хочет проверить пульс?
- Может ещё искусственное дыхание сделать? – хмыкнул Дик. – Она мертва, и так понятно.
- Нет, - помотал головой Ларс, склонившись над Санти. – Её тело не может умереть, пока едино. Душа его не покинула.
- А может, сделаем его чуть менее единым? – провёл Миллер большим пальцем по острию клинка.
- И что потом?
- Ну, как обычно – очистим и поглотим, узнаем всё, что надо.
- Хочешь поглотить проклятую душу? Мы даже не уверены, можно ли её очистить. К тому же, предполагаю, что она окажется слишком сильна, и попросту сотрёт личность любого из нас. Не говоря уж о том, что без помощи Санти нам отсюда не выбраться, мы разворошили улей.
- И что ты предлагаешь, - спросил Олег, - просто ждать, пока она очнётся?
- Нет, ждать мы тоже не можем. Рано или поздно, секураторы найдут нас, и вряд ли что-то их остановит. Надо привести принцессу в чувства.
- И кто будет сказочным принцем? – усмехнулся Миллер.
- Я, - опустился Ларс на колени возле бездыханного тела, не зная с чего начать.
- Просто двинь ей по роже, - поделился мыслью Дик.
- Господи… Ты чертовски скверно воспитан, - осуждающе указал Ларс пальцем на Миллера, после чего сел поудобнее и занёс руку.
- Смелее. Она, вроде, не против пожёстче. С француженкой сработало.
- Заткнись.
Ладонь Ларса, со звоном врезавшись в щёку Санти, сбила с лица облачко кровавых брызг, но искомого эффекта это не произвело.
- Ничего.
- Двинь ещё раз. Ты будто девчонку шлёпнул. В ней фунтов четыреста!
- Я не буду её больше бить! – вспылил Ларс, сняв руку с шеи принцессы. – Оплеуха не запустит сердце.
- Оно запустилось даже будучи разрублено мечом, - указал Олег на дыру в кирасе. – Что с ней такого могла сделать эта дрянь из головы?
- Откуда мне знать? Может, она повредила её мозг. Я не представляю, как это работает. Но если душа внутри, значит тело ещё не умерло. Ты, - кивнул Ларс в сторону Миллера, - вроде грозился мне прямой массаж сердца сделать?
- Ну… - замялся тот.
- Не переживай, начнём с непрямого. Помоги снять кирасу.
- А эта твоя чёрная хреновина из рук не справится? – поинтересовался Олег. – Останавливает она неплохо, - приложил он ладонь к груди, нахмурившись.
- Тут другой случай. К тому же, это небезопасно. Для меня.
Разделавшись с ремнями, Ларс и Дик аккуратно убрали грудной панцирь.
- Чёрт, ещё и кольчуга, - недовольно пробурчал Миллер.
- Не помешает.
- Смотря для чего. Формы неплохие.
- Знаешь, - поднял на него взгляд Ларс, - не исключено, что она всё слышит.
- Кхм… Давай продолжим. Говори, что делать.
- Искусственному дыханию в полиции учат?
- Я готов, - положил Дик скрещенные ладони на прореху в кольчуге.
- Хорошо, - вздохнул Ларс, обтёр рукавом окровавленные губы принцессы и резким движением вправил ей челюсть.
- В сказке было иначе, да? – улыбнулся Миллер.
Ларс приоткрыл Санти рот и, глубоко вдохнув, припал к нему губами. Дик, дождавшись выдоха, всем весом навалился на грудь, но даже его сил не хватило, чтобы достаточно глубоко продавить рёбра.
- Помогите ему! – крикнул Ларс перед очередным вдохом.
Олег и Жером, побросав оружие, навалились Миллеру на плечи, и грудная клетка принцессы поддалась.
Набравший воздуха Ларс снова наклонился ко рту Санти и едва успел отпрянуть, когда принцесса резко села, перепугав своих реаниматоров. Латная перчатка клацнула, обхватив сзади шею голландца.
- Что ты делаешь? – распахнулись перед ним «глаза». В них не было ни белков, ни радужки, ни зрачка, только сплошная зеленовато-синяя субстанция, затянутая безостановочно переливающейся кровяной плёнкой.
- Я… Это искусственное дыхание. У тебя сердце остановилось.
- Вот как? – облизала Санти губы и уронила взгляд на лишённую брони грудь.
- Непрямой массаж сердца, - поспешил объясниться Дик. – Медицина… Понимаешь?
- Тебе нравится? – снова перевела принцесса взгляд на Ларса, продолжая держать того перед собой за шею, как котёнка.
- Что? Ты не так поняла…
- Глаза. Тебе нравятся мои глаза?
- О… Да, они… очень красивы.
Пальцы принцессы чуть сильнее сдавили шею голландца, и его собственные глаза округлились, а лицо обмякло.
- Синий, - произнесла Санти, смотрясь в Ларса, как в зеркало. – Он не идёт мне. Но могло быть и хуже.
Хватка ослабла, и Ларс вернул себе живое выражение лица.
- Что это было? – выдохнул он.
- Не волнуйся, - улыбнулась Санти. – И… - провела она языком по рту голландца, - мне понравилось.
- Взаимно, - сглотнул тот, освободившись из отнюдь не нежных объятий.
- Что ж, - поднялась принцесса, села на трон, закинув ногу на ногу, и изящным движением убрала волосы от окровавленного лица, - у вас, кажется, были вопросы ко мне? Я готова ответить.
- Если позволишь, я обойдусь без лишних предисловий, - вышел вперёд Ларс, утирая холодную испарину со лба.
- Конечно, мой милый пилигрим, - улыбнулась Санти.
- Палач Мо – это имя о чём-то говорит тебе?
- О да. Хочешь его уничтожить?
- Ну… - слегка растерялся Ларс от столь прямого вопроса.
- Конечно хочешь, - поднесла Санти к глазам когти своей перчатки, оценивая «маникюр». – Твои мысли так очевидны. Однако я не знаю, где он сейчас. Насколько ты мог заметить, этот склеп долгие века оставался моим единственным пристанищем. Так что последние новости, которые я получала, чуть менее свежи, чем хотелось бы.
- Скала и Мо – одно лицо?
- Да, если мыслить теми примитивными категориями, к которым вы привыкли. На самом же деле от Рихарда осталось не так много прежнего уже в нашу последнюю встречу, - отвела принцесса взгляд в сторону, и что-то блеснуло в её глазах. – Но даже та крохотная толика была восхитительна.
- Это он проклял и казнил тебя?
- Он отдал приказ. Приговор привёл в исполнение мой отец, - верхняя губа Санти приподнялась, обнажая зубы. – Король Латарнака, презреннейший из рода Шазар.
- За что?
- За то, что не забыла, кто я есть, и не стала лизать сапоги апостолу Тьмы!
- Ты говоришь о Рихарде?
- Он требовал слишком многого, а мой отец давал это ему, не раздумывая. И однажды…
- …Рихард потребовал тебя, - закончил Ларс фразу, сам того не ожидая.
- «Стань моей правой рукой», - сказал он, – «Будь подле, когда миры падут к нашим ногам». Мой прекрасный Рихард…
- Чёрт подери, - хмыкнул Дик. – Лучшего предложения руки и сердца я не слышал.
- Он заблуждался, - покачала головой принцесса. – Ища могущества, Рихард зашёл слишком далеко, туда, откуда нет возврата. И я не последовала за ним. Палач Мо… - печально улыбнулась она. – Тьма забирает всё, даже имя, стоит только впустить. Это происходит не сразу, постепенно, и даже сильнейшие склонны терять грань. Рихард, как и мой отец, забыл разницу между служением и преклонением. Мня себя повелителем, он стал рабом Тьмы. Молот тяжёл и могуч, он крушит стены цитаделей и черепа королей, но не по своей воле, а повинуясь хозяину. И тем не менее, - обвела Санти взглядом всех четверых, - ваша затея безумна, она приведёт в небытие. Почему вы желаете уничтожить Палача Мо?
- Таково пророчество, - почти извиняясь пожал плечами Ларс.
- И что же суждено вам?
- Сокрушить не имущих смерти. Так оно гласит.
- Но кто они?
- Одни называют их Пожирателями, другие – Детьми Оша, ты – апостолами Тьмы. Правда, кое-кто считает, что речь идёт обо всех обладателях великих душ, и мы должны уничтожить заодно всю высшую знать Союза.
- Союз?
- Земли людей, базбенов, нолнов и рукунов объединили силы, чтобы дать отпор армиям Пожирателей, атаковавшим их границы пять веков назад.
- Я многое пропустила. Кто одержал верх?
- Сложно сказать. Пожиратели отступили, но в Союзе разразилась междоусобная война за душу одного из них. Нет, это был не Рихард, - поспешал ответить Ларс на невысказанный вопрос принцессы.
- И что же, вы идёте на верную смерть лишь ради исполнения пророчества? Я не назвала бы вас столь фанатичными адептами веры.
- Нет, мы определённо не фанатики.
- Так что движет вами?
- Надежда. Единственная надежда, что обретение силы, заключённой в душах Пожирателей, позволит нам вернуться домой.
Глаза Санти удивлённо округлились, и звонкий серебряный смех наполнил погребальную камеру. Он становился всё громче и безумнее. Голова принцессы запрокинулась, а плечи сотрясались от безудержного хохота.
- Что смешного? – спросил Олег, когда Санти, наконец, совладала с собой.
- Я помогу вам отыскать Палача Мо, - поднялась она с трона, всё ещё улыбаясь и покачивая головой.
- Ты говорила, что не знаешь, где он, - проводил Ларс взглядом идущую к выходу принцессу.
- Да. Но знаю того, кто нам расскажет.
- Эй!!! – воскликнул Миллер, когда Санти одним лёгким движением вырвала меч из его рук.
- Он великоват тебе, а мне ещё понадобится.
Глава 30. Выбор
«Страх так сильно похож на любовь» - крутилось в голове Ларса, пока он со спутниками двигался по катакомбам вслед за ушедшей далеко вперёд принцессой. Смесь этих казалось бы несовместимых чувств буквально витала в воздухе. Мягкие ласкающие мозг волны сладкой неги, гонимые ледяным штормом ужаса – они нарастали, ширились и захлёстывали, вызывая дрожь, пока в один миг не превратились в обжигающий огненный поток ярости.
- Что за хрень там творится? – вытер Дик о рубаху вспотевшую ладонь и покрепче ухватил древко топора. – Они же не могут нас видеть, да?
- Они видят её, - передёрнул Олег плечами в нервном ознобе.
Поднявшись наверх, четвёрка вышла на подтопленные ступени часовни и замерла, наблюдая картину достойную кисти мастеров-баталистов. Принцесса стояла в полный рост, расправив плечи, белокурые волосы её развивались на ветру, левая рука сжимала горло сучащего ногами секуратора, правая – медленно вынимала клинок из его груди. Вонзив в землю извлечённый из кровавого узилища меч, Санти запустила туда руку и под аккомпанемент ломающихся рёбер и рвущихся сосудов избавила тело от сердца. Выпотрошенный труп рухнул к её ногам. Принцесса опустилась на корточки, голова её склонилась, рот оскалился, спина выгнулась дугой, острые зубы впились в сочащуюся кровью плоть и поглотили её за считанные секунды.
- Они ваши, - небрежно бросила Санти и погрузила лицо в зачерпнутую ладонями воду.
Только тогда, оторвав взгляды от демонически прекрасной воительницы, четверо увидели поле боя. Болото вокруг принцессы стало красным. Посечённые, расчленённые, выпотрошенные тела секураторов лежали тут и там. Их было не меньше дюжины, и над каждым из них, как поминальная свеча, мерцал янтарный огонёк души.
- Глазам не верю, - прошептал Жером, блаженно улыбаясь.
- У кого-то сейчас будет много работы, - по-дружески пихнул Миллер Олега кулаком в плечо.
- Не сгореть бы на ней, - провёл тот ладонью по лицу, считая огоньки.
- Принцесса, - подошёл к Санти Ларс, - всё в порядке?
- Нет, - вложила она меч в ножны.
- Город, - понимающе кивнул Ларс.
- Я надеялась, что он… - впервые на лице Санти отразилось замешательство.
- …менее разрушен?
- Сколько времени прошло?
- Думаю, веков семь-восемь, может и больше.
- Это всё его вина, - замешательство сменилось злобой, а взгляд принцессы обратился к громаде дворцов, высящейся за туманом. – Презренный трус.
- Твой отец? Думаешь, он всё ещё там?
- Не думаю, я чую это, - лесенки морщин собрались вдоль переносицы, подтягивая вверх губу в зверином оскале. – Его смрад, - ладонь принцессы сжала рукоять меча, кольчуга заиграла перламутровыми отливами вздымаемая грудью.
- Не спеши, - Ларс, сам поражаясь столь отчаянной смелости, положил свою руку на перчатку Санти.
Взгляд демонических глаз упал на него словно молот, едва не вогнав в землю, идеальные брови принцессы сошлись к переносице.
- Позволь помочь тебе, - продолжил Ларс, пересиливая желание сжаться в комок и закрыть голову руками. – Вместе у нас больше шансов.
Взгляд Санти смягчился, на губах заиграла улыбка.
- Мой милый маленький пилигрим, - склонилась она к Ларсу, как взрослый склоняется к ребёнку, чтобы утешить, и нежно провела ладонью по его щеке. – Я знаю, ты силён. Тьма, что течёт в тебе, будет расти. Укроти её, и со временем твои силы станут поистине огромны. Но сейчас, мой милый пилигрим, тебе придётся постоять в стороне. Не волнуйся, я не убью его, пока не получу ответ.
- Ты справишься?
Вместо ответа Санти лишь улыбнулась и кивнула в сторону остальной троицы:
- Твой друг – любитель поторговаться – хорош в своём деле?
- В торговле? – посмотрел Ларс на Олега. – А, ты про очищение. Сложно сказать, он пока не имел дела с действительно сильными душами. Те же, что были нами поглощены… Даже не знаю. Иногда я не могу отделаться от ощущения, что в моей голове роятся чужие мысли. Мысли прежнего обладателя души. Довольно неприятно. Честно говоря, - нервозно улыбнулся Ларс, - это просто сводит с ума.
- О чьей душе ты говоришь?
- Архивариуса города Швацвальд Ансельма де Блуа.
- Он был знатен и стар?
- Похоже на то. Поглощая его душу, я испытал эмоции куда более сильные, чем от душ простолюдинов. Она захлестнула меня и едва не потопила в себе.
- Но ты справился. Ведь чужие мысли посещают тебя всё реже?
- Если бы. Поначалу мне и самому так казалось, но потом я…
- Говори.
- Потом я умер, - пожал Ларс плечами. – И с тех пор души во мне… они будто сорвались с привязи. Какие-то из них – лишь отголоски, справиться с ними легко. Но архивариус беспокоит меня. Он пытается захватить контроль, я это чувствую и пока нахожу силы противостоять. Однако де Блуа – не единственная проблема. Душа, с помощью которой меня вернули к жизни – душа секуратора.
- Я ощущаю её, - кивнула Санти.
- Олег говорил, что не распознал почти ничего, при очищении. Но я распознаю. Нечто спрятанное глубоко внутри теперь выходит наружу, и оно пугает меня, - посмотрел Ларс в глаза принцессы, - очень пугает.
- Чем же? – приблизилась Санти так, что её ухо оказалось возле губ Ларса.
- Иногда, - прошептал тот, - я хочу убить их. Всех их. Это как вспышка в голове, её не предугадать. Боюсь, если я поглощу ещё хоть одну душу, то не смогу противиться.
- О, бедняжка, - прошептала принцесса в ответ. – Ты так страдаешь. Дай свою руку, я помогу тебе, - Санти сняла перчатку, и длинные тонкие пальцы, простёртые к Ларсу, опутались нитями Тьмы. – Ну же. Не бойся.
Губы Ларса дрогнули, в тщетной попытке задать вопрос, а рука сама развернулась ладонью вверх, и языки чёрного пламени заплясали на ней, устремляясь к нитям принцессы.
- Ларс! – позвал Олег. – Я закончил. Подойдёшь?
- Иди, - кивнула Сани.
- Конечно, - ответил голландец, и сплетшиеся воедино волокна Тьмы растаяли, вернувшись к своим истокам.
- Твоя доля, - протянул Олег Ларсу три янтарных сферы. – Пусть будут при вас, а то чёрт его знает… Что ты делаешь?!
Приняв души, ладонь голландца сжалась в кулак, и яркий свет хлынул сквозь пальцы. Ларс упал на колени, янтарное свечение охватило его тело, и оно засветилось, будто расплавленный металл в домне. Вода вокруг пошла мелкой рябью. Несколько секунд, и всё прекратилось, лишь пар продолжал подниматься от стоящего на коленях тела.
- Ларс? – протянул к нему руку Олег и отпрянул, когда голова голландца поднялась. – Ты как? Всё хорошо?
- Более чем, - встал тот и отряхнулся.
- Три за раз! Ты в своём уме?
- Но, - развёл Ларс руками, - у меня ведь нет карманов.
- Нет карманов, - повторил Дик, хохотнув, и задумчиво взглянул на свои души. – Да к дьяволу всё, - сжал он кулак, зажмурившись.
- Вы ополоумели, - перевёл Олег взгляд с окутанного паром лежащего в воде и блаженно улыбающегося Миллера на Ларса. – Это ты его подначил? Зачем?
- Он сам принял решение, - пожал тот плечами.
- Они правы, - проговорил, будто сам себе, Жером, перекатывая янтарные сферы по ладони. – Зачем откладывать, если каждая минута может стать последней? – сомкнул он пальцы, присоединяясь к двум первопроходцам.
- Прекрасно, - кивнул Олег. – Если что-нибудь оторвёт вам ноги, не просите…
- Заткнись и глотай, - перебил его Миллер, продолжая лежать в воде, с раскинутыми в стороны руками и глядя в небо, будто там грохотал праздничный фейерверк. – Поверь, оно того стоит.
- Глупая идея. Чертовски глупая, - учащённо дыша, уставился Олег на свою долю добычи. – Но, в конце-то концов, один раз живём. К тому же, как ни крути, а карманов действительно нет.
Энергия трёх душ вошла в тело как электрический разряд. Мир растворился в ослепительной вспышке. Звуки, чувства и даже эмоции исчезли в сияющей бесконечности. «Наверное, так выглядит смерть» - подумал Олег совершенно отстранённо, без страха, без сожаления. Восхитительная пустота, чистая, непорочная, идеальная. «Я – пустота» - прозвучала мысль и растаяла, поглощённая великим Ничто. Но вдруг свет померк, а когда вновь появился, то уже не был идеален, материальный мир, как зловещая тень проступал из него, всё настойчивее. Олег поднялся и размял плечи, ощущая странные, почти неизъяснимые перемены в себе.
- Ты чувствуешь? – спросил, стоя у него за спиной, Ларс.
- Да, - распрямил Олег пальцы и с хрустом сжал их в кулак. – Нам нужно больше душ.
- Я смогу дать их вам, - произнесла Санти, глядя в туман. – Все, кроме одной.
- Зачем это тебе? – спросил Жером. – Чего ты ждёшь взамен?
- Может, я желаю исполнения пророчества, - улыбнулась принцесса.
- А может даме попросту приятна наша компания, - высказал предположение Дик. – В любом случае, лично у меня нет ни малейших возражений. И, наверное, не возьму на себя лишнего, если принесу её высочеству благодарность от всех нас за столь щедрое предложение, - отвесил он неумелый поклон. – Признаться, я никогда в жизни не чувствовал себя так охрененно! – распростёр Миллер руки, будто пытался обнять весь мир. – Люблю это болото, люблю этих ребят, - пнул он разрубленный труп, - люблю чёртов Ош со всеми его отродьями!
- Больше не желаешь возвращаться? - стоя спиной к четвёрке, спросила Санти.
- Ну, - скрестил Дик руки на груди, - если подумать, я всё же не настолько сильно люблю Ош.
- Однако, кто знает, что будет дальше, верно? – повернулась принцесса к Миллеру. – Поглощая души, легко войти во вкус, они наполняют силой, уверенностью в себе, и желанием продолжать, со всё большим и большим аппетитом. Но помните – даже если вами будут поглощены сотни подобных, - кивнула принцесса на мёртвого секуратора, - силы ваши останутся ничтожны в сравнении с теми, кого вы зовёте Пожирателями.
- Хочешь сказать, - почесал подбородок Олег, - что мы обречены на провал с Палачом Мо?
- Ни единого шанса, - печально улыбнулась принцесса. – Он размажет вас, как мух. Так же легко, как смахивает пыль со своего молота. Не останется и следа.
- Очень оптимистично.
- Не уверена, заметит ли он вообще, что убил вас.
- Да, я понял.
- А ваши крошечные души вольются в его – великую – как четыре капли в океан.
- Хорошо, - поднял руки Олег, капитулируя. – Большое спасибо за столь основательное и подробное разъяснение. Но что ты предлагаешь?
- Разве не очевидно? – положила Санти руку на эфес меча. – Я сокрушу его для вас.
Все четверо переглянулись, стоя перед принцессой.
- Твоя цена? – наконец, спросил Олег.
- Ты очистишь душу моего отца для меня.
- Он жив?
- Он не мёртв. Пока. Но, не стану лукавить, его душа может уничтожить тебя. Готов ли ты пойти на этот риск?
- Выбор за тобой, - ответил Ларс на немой вопрос Олега.
- Не похоже, чтобы он у меня действительно был, - вытер тот о штаны взмокшие ладони. – И насколько велика вероятность неудачи? – поднял Олег взгляд на терпеливо ожидающую решения принцессу.
- Она велика, - со вздохом ответила Санти.
- Что произойдёт со мной, если не справлюсь?
- В лучшем случае ты погибнешь тотчас.
- А не в лучшем? - голос Олега дрогнул.
- Энергия души уничтожит тебя, твою сущность, выжжет изнутри, оставив лишь телесную оболочку и совсем немного сознания в ней. Ровно столько, чтобы ты мог ощущать нескончаемую боль и всепоглощающее отчаяние, без малейшей возможности прекратить их. Смыслом твоего существования будет стремление к физической смерти, но остатки твоего поверженного разума не смогут дать тебе подсказку, как её приблизить. Твоё тело будет гнить и распадаться, очень-очень долго и невыразимо мучительно. Тебя ждёт агония длиною в жизнь.
- Не волнуйся, - положил Миллер руку на плечо Олега, отчего тот вздрогнул, - если до такого дойдёт, я помогу... Ну, ты понимаешь.
- Спасибо, - ответил Олег механически.
- А кому-нибудь вообще удавалось очищать великие души? – поинтересовался Жером.
Санти задумалась.
- Не припоминаю, - ответила она, наконец.
- Чудесно, - упавшим голосом прошептал Олег, глядя в пустоту.
- А как же Пожиратели? – вступил в разговор Миллер. – Неужели они не поглощали великих душ? Тот же Палач Мо наверняка перебил кучи знати.
- Апостолам Тьмы не нужно очищение, - покачала головой принцесса. – Как и их обращённым слугам. Они переродились полностью, и новые метаморфозы делают их лишь сильнее. Нельзя разрушить то, что уже разрушено.
- Но ты ведь тоже не чужда Тьмы. Может…?
- Я назвала свою цену, - прервала Санти Миллера. – Соглашайтесь или отказывайтесь, торга не будет.
- Тебе нужно решить, - заглянул Ларс в глаза Олега, продолжающего потерянно смотреть в одну точку. – Если тебя это успокоит, тогда знай - храмовники Аттерлянда практиковали очищение великих душ в Смутные времена. Сейчас уже трудно сказать, насколько эти души были сильны, но факт остаётся фактом. Знать не так часто гибнет, потому и случаев очищения мало, но это не означает, что оно невозможно.
- Сколько там храмовников сгорело, пытаясь проделать такое с душой Иеремии? – припомнил Олег рассказ Нигума.
- Не сравнивай. Иеремия – апостол, его душа, вероятно, намного сильнее.
- Сильнее души проклятого Тьмой короля легендарного Латарнака, прожившего чёрт знает сколько веков, чья дочь, едва очнувшись после тысячелетней комы, шинкует дюжину адских тварей, даже не сбив дыхания? – выдал Олег наполненную чувством тираду. – Эту душу мне не стоит сравнивать? Её мне не стоит бояться?
- Бояться стоит, - согласился Ларс. – Но не отказывайся от попытки. Ты знаешь не хуже меня – это наш единственный шанс. Что будет дальше, не скажет никто, но я скажу тебе с полной уверенностью, чего точно не будет, если ты не выполнишь её условий – мы не вернёмся домой и не выживем здесь. Всё, через что мы уже прошли, не будет иметь смысла. Посмотри на меня. У тебя есть дар. Зачем он, если ты откажешься применить его тогда, когда этот дар больше всего нужен?
- Тебе легко говорить.
- Вовсе нет. Мы рискуем не меньше. Если ты погибнешь, то и нам конец. Не будет очищения – не будет сделки. Мы останемся ни с чем.
- Ларс прав, - цокнул языком Жером. – Ты знаешь, я сюда не рвался. Но теперь мы здесь, и с этим уже ничего не поделаешь. Нужно идти до конца, раз начали.
- По крайней мере, мы сдохнем, зная, что сделали всё от нас зависящее, - согласился Миллер.
- Чёрт с вами, - вздохнул Олег. – Я попытаюсь.
Глава 31. Отец
Ведя четвёрку к дворцу через улицы и площади мёртвого города, Санти время от времени сходила с намеченного пути и скрывалась в руинах. Обычно за этим следовал краткий спиритический порыв, не успевающий перерасти в полноценный шторм, и окрик «Сюда». Четвёрка, будто свора преданных охотничьих псов, бежала к своей благодетельнице, дабы пожрать недостойную принцессы добычу, и поход продолжался. Убийство секураторов, похоже, ничуть не затрудняло Санти, напротив – казалось, это доставляет ей удовольствие. С каждой схваткой движения принцессы становились всё совершеннее. На смену пламенному неистовству, превращающему секураторов в кровяной фарш, приходила холодная лаконичность, умерщвляющая врагов одним хирургически точным выпадом. Потоки крови и разметанные повсюду куски плоти сменились едва тронутыми телами, замершими в позах покорной безмятежности. Многие секураторы сидели на коленях, уронив руки на землю, а голову на грудь, и только багровый ручеёк, бегущий из пробитого черепа или груди, да парящая душа, говорили, что подняться им уже не суждено.
- Нам чертовски повезло, - с наслаждением вдыхал Жером воздух Газамара, поглотив очередную душу. – Просто чертовски.
- Тут не поспоришь, - согласился Миллер и, тронув Ларса за плечо, доверительно прошептал тому на ухо: - Слушай, а она может читать мысли на расстоянии, или ей обязательно нужно прикоснуться?
- Не знаю. А что?
- Да так, слегка боязно.
- А ты думай о чём-нибудь другом, - посоветовал Ларс, нахмурившись.
- Не могу. Ты посмотри на неё.
Принцесса шагала впереди, и скупые лучи света играли на её броне в такт покачивающимся бёдрам. В её фигуре удивительным образом сочетались стройность, даже изящество, и полное отсутствие хотя бы намёка на хрупкость. Плавность её движений была сродни плавности натягиваемой тетивы, звериная грация сквозила в каждом из них. Грань между прекрасной утончённой девой королевских кровей и диким животным, не ведающим пощады, была столь призрачна, что благородство не улетучивалось, даже когда Санти передвигалась на четырёх конечностях, равно как и кровожадная дикость никуда не исчезала, когда принцесса гордо шествовала с высоко поднятой головой.
- Скорее всего, - ответил, наконец, Ларс, с трудом отведя взгляд от Санти, - ей не нужно касание.
- Кхм, - почесал бороду Дик. – Но, раз я до сих пор цел, может, ей по душе мои мысли. Как считаешь?
- Если ты воображаешь, как тебя заживо свежуют и поливают кипящим маслом, то вполне возможно.
- Эй! – остановился Миллер, глядя Ларсу в след. – Не очень-то вежливо!
- Аккуратнее с мыслями, - бросил тот через плечо.
- Тысяча лет одиночества, - напомнил Дику Жером, обогнав его. – Сожрёт.
По мере приближения к центу города, бедные кварталы сменялись всё более богатыми, что отражалось как в ширине улиц, так и в помпезности строений. Забытые храмы скалились поломанной колоннадой, рухнувшие статуи глядели замшелыми каменными глазами с полузатопленных лиц. Секураторы же встречались всё реже, словно близость дворца отпугивала их.
- Как думаешь, - догнал Ларс принцессу, - кто-то ещё из твоего народа мог уцелеть?
- Немногие, - ответила Санти. – Но они здесь.
- Живые мастера? Ты чувствуешь их присутствие?
- «Живые» - слишком громкое слово для них. Жалки черви прячутся в своих норах, голодные и ослабшие. Этот страх, - потёрла Санти большим пальцем об указательный, будто запачкала их в чём-то маслянистом, - он накрыл Латарнак плотнее болотных топей.
- Но разве не всегда так было?
- О чём ты?
- Тадий Люцер – последний известный истории летописец Латарнака – писал, что с приходом Тьмы страх не покидал этот город.
- Страх плебеев, - уточнила принцесса. – Он сладок на вкус, отличная приправа к абсолютной власти. Но сейчас я чую не его. Нынешний страх горек и жгуч, он полон обиды, злобы и отчаяния. Страх не порабощённых, но преданных, брошенных погибать без надежды. Они страшатся собственной памяти, что терзает их истощённые души, рисуя картины былых пиров и наслаждений, коих не вернуть.
- Знать Латарнака? Почему они не при твоём отце, раз он ещё не мёртв?
- Ему нечего предложить им, - на мгновение губы Санти растянулись в злорадной ухмылке. – Глупец так жаждал, чтобы Тьма возвысила его, что принёс ей в жертву всё, чем дорожил. Кроме одного. Но я – не Тьма, я ничего ему не оставлю.
Чем ближе становился дворец, тем более пугающее впечатление производила его каменная громада. Всё ещё величественный, несмотря на разрушения, он высился над Латарнаком, закрывая небеса. Словно старый обнищавший монарх дворец растерял весь блеск и помпезность, но в его могучем, хоть и побитом временем теле по-прежнему таилась мощь, давящая, необоримая. Покрытый внизу мхами и лишайниками, обвитый лозой, окружённый вторгшимися на его территорию уродливыми деревьями, он будто вырывался из липких объятий болота, устремляясь ввысь своими башнями и шпилями.
- Держитесь поблизости, - обнажила принцесса меч, шагнув на ступени огромной лестницы, ведущей к воротам дворца. – Нас встречают.
Две приземистые фигуры возникли наверху, спустя секунды, к ним присоединилась третья.
Принцесса, не сбавляя шага, миновала пролёт и взошла на небольшую площадку перед следующим.
- Поворачивай назад, - пригнув голову к земле, прошипела средняя фигура, и ладонь её легла на рукоять меча, покоящегося в ножнах за спиной.
- Капитан Варн, - наградила Санти жуткого стража коротким поклоном, но шага не замедлила.
- Назад, - повторили все трое в унисон, извлекая оружие.
- Элайя, Солидус. Я желаю видеть отца.
- Но он тебя видеть не желает, - ответил Варн и угрожающе выступил вперёд, перебирая по ступеням тремя конечностями и неся огромный тупоконечный меч на плече.
Доспехи капитана выглядели значительно массивнее, чем облачение принцессы. Тяжёлые наплечники защищали голову с боков вертикальными пластинами, а сама она была укрыта шлемом, опущенное забрало которого напоминало оскаленную звериную морду. Броня Элайи и Солидуса немногим уступала капитанской, и вооружены они были менее тяжёлыми мечами с двухметровым остроконечным клинком.
- Мне нет дела до его желаний, - отрезала Санти недрогнувшим голосом. – Уйдите с дороги, и я пощажу вас, в знак старой дружбы.
- Этому не бывать, - остановился капитан между пролётами, опираясь на выставленную вперёд левую руку, будто приготовился к прыжку. – Оставь своё подношение, - кивнул он на следующую за принцессой четвёрку, - и уходи.
- Готов умереть за короля болот? – остановилась Санти пролётом ниже. – Неужто ты так поглупел с нашей последней встречи? Почему ты сам не убил его, Варн? Всё это, - развела руками принцесса, - его вина. Он предал нас, всех нас.
- Возможно. Но я – не предатель и верен клятве. Прошу, уходи, не вынуждай меня. Можешь забирать своих рабов, если хочешь.
- Не раньше, чем я накормлю их вашими душами.
- Убить её! – прорычал Варн и первым ринулся в атаку с пугающей для своей массы скоростью.
Короткий разбег завершился прыжком, и гигантский меч капитана обрушился на то место, где мгновение назад стояла Санти. Тяжёлый клинок раздробил камни, оставив посреди площадки воронку, будто от взрыва. Не делая пауз, Варн вцепился когтями левой перчатки в пол и совершил широченный круговой удар, высекая мечом искры. Но принцесса была уже пролётом выше, и её палаш, нанося град ударов, заставил Солидуса попятиться. Элайя сделала выпад, метя в защищённый лишь кольчугой левый бок Санти, и тут же припала на колено, получив удар по шлему. Заняв позицию позади двух стражей, принцесса отгородилась ими от Варн, не имеющего возможности пустить свой кошмарный меч в дело, без того, чтобы задеть соратников. Палаш принцессы разил направо и налево, не давая противникам нанести удар и выискивая бреши в их обороне. Очень скоро Элайя, истекая кровью, начала отступать.
- Прочь! – отшвырнул её в сторону капитан и замахнулся для удара.
Тупоконечный клинок описал широкую дугу, пройдя в считанных сантиметрах от головы принцессы, и превратил лестничные перила в пыль. Развернувшись на месте, Варн перехватил меч двумя руками и обрушил на Санти чудовищный удар, который хоть и не достиг цели, заставил принцессу пошатнуться. Даже стоящая поодаль четвёрка ощутила прокатившуюся по лестнице дрожь. Солидус на мгновение потерял равновесие, но это мгновение продлилось чуть дольше, чем у принцессы, и его хватило, чтобы острие палаша вошло стражу под колено. Заливая ступени кровью, и насилу отражая атаки, он начал отступать вверх по лестнице.
Элайя, собравшись силами, попыталась вернуться к схватке, но рухнула, как подкошенная. Облачённые в когтистые перчатки руки выпустили меч и судорожно заскребли по шлему, объятому тёмной субстанцией, затекающей внутрь доспеха, словно смола.
- Добивайте! – прокричал Ларс, пронизывая мастера ростками Тьмы.
Поборов секундное замешательство, Олег, Дик и Жером набросились на обездвиженного гиганта, будто стая гиен на раненного льва. Град ударов посыпался на стража со всех сторон, каждая брешь, каждое сочленение и слабина в доспехе стали целями для алебарды, топора и булавы. Лязг металла о броню, треск ломаемых костей и хруст размозжённых суставов стали аккомпанементом предсмертному хрипу Элайи.
Варн, тем временем, продолжал теснить Санти всё выше и выше, превращая ступени на своём пути в груду камней. Тело Солидуса, попавшего под один из ударов неистового капитана, лежало по разные стороны лестницы. Тупой, выщербленный клинок смял доспехи вместе с их содержимым, вдолбил в камень и разорвал. Кровь и внутренности багровой рекой залили разрушенные ступени. Варн, словно неутомимая машина смерти, безостановочно обрушивал удар за ударом, не давая Санти контратаковать, или хотя бы сблизиться на расстояние выпада. Чередуя размашистые горизонтальные дуги, покрывающие почти всю ширину лестницы, с сокрушительными вертикальными взмахами, меняя их последовательность и частоту, капитан теснил принцессу к закрытым вратам. Шаг за шагом пространство для манёвра таяло и скоро Санти упёрлась спиной в окованный металлом тёс. Варн, держа меч обеими руками, развернулся на месте, как спущенная пружина, и вложил все силы в диагональный удар, который должен был разделить принцессу надвое, но вместо этого сотряс дворцовые врата. Нырнув вниз и почти распластавшись по полу, Санти нанесла укол аккурат меж расставленных ног капитана. Варн взвыл, но не остановился ни на секунду. Следующий удар накрыл принцессу облаком древесной щепы. Прогнившие врата не выдержали натиска и приоткрылись. Санти, проскользнув за спину капитана, сделала выпад, но острие клинка угодило в кирасу, не причинив вреда. Не теряя времени на разворот, Варн нанёс удар левой рукой поднявший принцессу в воздух и швырнувший к перилам. Безжалостная груда окровавленного металла взмыла вверх. Ошеломлённая, Санти успела лишь поднять палаш, держа его за рукоять и клинок, в безнадёжной попытке блокировать падение громадного капитанского меча, как вдруг тот неожиданно замер, едва начав опускаться. Мгновения, что Ларс сумел выиграть, хватило, чтобы палаш в руке принцессы взметнулся и утонул слева под забралом Варна. Капитан дёрнулся и захрипел, меч выпал из ослабших рук.
- Капитан Варн, - поднялась Санти, ставя своего противника на колени палашом, словно рычагом, - я освобождаю тебя от службы.
Клинок резко сместился вправо и вышел обагрённый. Алый поток хлынул из-под забрала на кирасу. Капитал протянул руку к отступившей в сторону принцессе и повалился вперёд, заливая всё вокруг кровью.
- Осторожнее с этим, - кивнула Санти на яркий почти белоснежный огонь, воспаривший над мертвецом, - он всё ещё способен убивать. - После чего обтёрла палаш, вложила его в ножны и подошла к вратам.
Разбитые створки подались без труда, открывая проход в тронный зал. Циклопических размеров помещение с двумя рядами колоннады по обеим сторонам было погружено во мрак. Редкие столбы света падали внутрь сквозь ветхую крышу, вековая пыль клубилась в них, поднятая ветром, ворвавшимся вслед за Санти. Латные сапоги принцессы, ступая по блеклому ковру, обращали тот во прах.
- Отец, - позвала она, и эхо вторило гостье. – Почему я не вижу своего возлюбленного отца?
Лишь гул собственных шагов был ей ответом.
- Ну же, - распростёрла Санти объятия, - встреть свою дочь, как подобает после столь долгой разлуки. Неужто ты не рад видеть меня? Я ожидала более радушного приёма. Хотя, знаешь, твоя стража помогла немного развеяться, но я не отказалась бы от пира и весёлых утех. Быть может турнир? Или охота? Нет, это так скучно. А что если…? Да! Устроим празднество красных улиц! Вели запрячь колесницы, пусть псари выводят зверей!
- Жестокое дитя… - донеслось из тёмных глубин зала. – Тебе сладостно терзать мою душу?
- Отчего здесь так тихо? – приложила Санти ладонь к уху. – Отчего на хорах не поют, где трубадуры и шуты?
- Замолчи.
- Куда делись слуги? Я голодна, пусть несут яства и вина!
- Замолчи!
- А что до Рихарда? Он боле не гостит у нас?
- Прикуси свой язык!!! – бледная фигура в лохмотьях вскочила с трона и направила указующий перст в сторону Санти. – Как смеешь ты обвинять меня?! Меня, чьи мысли и деяния были вечно диктуемы лишь благом Латарнака! Ты, чьи гордыня и высокомерие разрушили всё, что было мною построено! Как смеешь ты…? – бледная фигура схватилась за грудь и медленно вернулась на трон. – Прах... лишь прах теперь повсюду.
- Прискорбно слышать это, - со вздохом произнесла принцесса. – Мудрый грозный король Уртус, неужели Рихард обманул тебя? Обвёл вокруг пальца, как мальчишку? Брал всё, что желал, обещая величие подобное богам, и не дал ничего взамен? Совсем ничего? – склонила Санти голову, заглядывая в старческие слезящиеся глаза. – И ты не наказал вероломного подлеца?
- Что я мог? – закрыл Уртус лицо рукою.
- Бедный мой отец, - провела принцесса ладонью по седым волосам. – Как несправедливо обошлись с тобой лживые боги.
- Они боле не слышат меня, - всхлипнул король. – Сколько бы ни взывал.
- Я отомщу, - заключила Санти лицо Уртуса в объятия и припала губами ко лбу. – Ответь, где сейчас Рихард, и возмездие свершится. Желаешь ли ты этого?
- Более всего, - посмотрел король в глаза принцессы, - дочь моя.
- Куда же направить мне свой гнев?
- На восток, в пещеры Гут Холейн.
- Благодарю, отец.
Руки принцессы напряглись, и безмятежность на лице короля сменилась ужасом. Пальцы Уртуса вцепились в предплечья Санти, губы, раскрывшись, задрожали, глаза округлились, из носа и ушей побежала кровь. Кости черепа захрустели, гортанный звук, похожий на шум речной гальки, вырвался изо рта короля. Большие пальцы Санти неспешно погрузились в глазницы Уртуса, выдавливая разорванные когтями глазные яблоки, всё глубже и глубже. Седая борода окрасилась алым. Череп издал последний жалобный скрежет и треснул в руках принцессы, лоскуты скальпа, комья мозгов и косные осколки медленно сползали с её ладоней в кровяном киселе. Санти наклонилась и, подобрав скатившуюся корону, бережно водрузила её на изуродованную голову:
- Слава королю Уртусу.
Глава 32. Переход
Свет души завораживал. Не материализовавшийся ещё сгусток энергии парил над телом сокрушённого стража, отражаясь в залитых подсыхающей кровью доспехах. Большой, гораздо больше тех, что доводилось Олегу видеть раньше, и, казалось, холодный. Поднесённые к душе ладони немели, будто обхватили кусок льда, привычного электрического покалывания при этом не ощущалось, но было нечто иное – необъяснимое чувство страха окутывало её. Олег поймал себя на мысли, что с трудом противится желанию убежать как можно дальше от души капитана, и в то же время она притягивала, не давала отвести взгляд, словно бездна.
- Смелее, - прозвучал за спиной голос Санти. – Нельзя полностью раскрыть своих талантов, если направлять их на один лишь мусор.
- Ты сама говорила, что следует быть осторожным, - бросил Олег через плечо.
- Осторожность – не то же, что и бездействие. Я знала много слишком осторожных, но теперь не помню их имён и лиц, никто не помнит.
- Почему не ограничиться Солидусом?
- Потому что тебе нужны силы, настоящие, и они перед тобой.
- А если не справлюсь? Кто очистит душу короля?
- Если не справишься с Варном, отца тебе точно не одолеть.
- Что ждёт меня? – поднёс Олег подрагивающие руки ближе к душе.
- Радость, - прошептала Санти, склонившись к его уху. – Та, что заставляет кровь кипеть в венах, когда твой меч делит чужое существование на «до» и «после». Больше всего в этом мире Варн любил забирать жизни. Он делал это грубо, безыскусно, грязно, но всегда с радостью. Тысячи душ, десятки тысяч, сотни…? Кто знает. Однажды, вернувшись с войны, Варн сказал, и я запомнила: «Скорее мне наскучит жить, нежели убивать». В этом был он весь, - улыбнулась принцесса, глядя на сияющую душу.
- Мы с ним совсем не похожи, - посмотрел Олег в её глаза. – Я не люблю убивать.
- Но тебе придётся, - повернула голову Санти и печально вздохнула. – Наверное, это очень тяжело - быть человеком. Вам, как и всем в этой жизни, приходится идти наверх по костям, но при этом вы склонны терзать себя нелепыми размышлениями о грехе, добродетели, совести и прочих абсурдных вещах, описанных в книгах теми, кто поднялся по костям. Как вы не сходите с ума от этого круговорота лжи? Путь, что вы четверо выбрали, пролегает через море крови, и, поверь, радость от неизбежных деяний куда лучше, чем страдания от них. Не бойся, - погладила принцесса Олега по голове, - Варн научит тебя радоваться. – Руки Санти легли на плечи «ученика» и мягко надавили, заставляя дрожащие возле души ладони сомкнуться.
Струящийся сквозь сомкнувшиеся пальцы свет на мгновение вспыхнул и погас. Олег поднёс душу к груди, и стоящую вокруг троицу соратников разметало в стороны взрывной волной. Лишь Санти осталась стоять на ногах, наблюдая за процессом.
- Чёрт! – приподнялся Миллер, держась за затылок. – Какого хера?
- О боже… - Ларс, всё ещё лёжа на полу, смотрел и не мог поверить своим глазам.
- Что с ним? – отполз назад Жером. – Что за дерьмо тут творится?!
Тело Олега воспарило над землёй, конечности и голова безвольно повисли, из груди вверх лилось холодное свечение, а вниз – кровь, текущая сквозь вывернутые наружу рёбра.
- Что ты наделала? – с трудом поднялся на ноги Ларс и кинулся к Олегу. – Ты убила его! Зачем?!
- Не спеши, - преградила ему дорогу принцесса. – Быть может, ты наблюдаешь не смерть, но рождение новой жизни.
Тело поднялось выше и начало медленно вращаться, орошая пол алым.
- Быть может? – спросил Жером. - То есть, ты не уверена?
- Нет, разумеется, - ответила Санти, с живым интересом наблюдая за происходящими метаморфозами подопытного. – Я сомневалась даже в его способности очистить эту душу. Но, посмотрите, он её поглощает.
- Или она его, - прошептал Дик.
Тело резко развернулось в воздухе, вывороченные рёбра пришли в движение, правая нога издала жуткий треск и обвисла, словно тряпка.
- Он перерождается, - улыбнулась Санти.
Звук ломающихся костей сделался неумолкающим, будто тело сунули в дробилку. Скелет буквально перемалывался внутри, кожа стремительно покрывалась обширными кровоподтёками, рёбра вернулись в грудную клеть, после чего та резко сжалась, словно в ней образовался вакуум, а потом так же резко расширилась. Раздробленные конечности вытянулись в стороны мясными канатами и затряслись от происходящих внутри изменений. Провисшая плоть вновь обретала опору на заново формируемых костях, суставы влажно щёлкали, соединяя скелет, покрытая сплошным лиловым кровоподтёком кожа постепенно светлела, возвращая себе здоровый оттенок.
Неожиданно тело прекратило вращаться и рухнуло на пол. Скорченное, в крови, оно слабо походило на Олега, но трудно было сказать – чем именно, помимо очевидной и неестественной худобы. На первый взгляд могло показаться, что мускулы корёжит судорогой, но они не просто сокращались, они видоизменялись, перекатываясь под кожей комками недосформированной плоти.
- Нужно мясо, - подошла Санти к мёртвому капитану и, сорвав с него шлем, подтащила труп ближе к тому, что ещё минуту назад было Олегом. – Ешь, - присела она рядом на корточки.
Тощее долговязое существо, трясясь и дёргаясь, подползло к голове Варна и вцепилось зубами в лицо. Не успевшая ещё свернуться кровь брызнула из откушенного носа. Вкусив её, существо словно осатанело. Костлявые руки обхватили голову мертвеца, челюсти заработали с безумной скоростью, сдирая с черепа шматы плоти. Чем больше оно ело, тем больше росло остервенение. Лицо капитана стремительно превращалось в обглоданный череп, потом очередь дошла до глаз, языка, вырванная нижняя челюсть открыла доступ к шее. Существо едва успевало глотать, непережёванные куски наполняли брюхо, и то раздувалось, будто накачиваемый мяч, а вместе с этим росли и мышцы. Дряблые и бесформенные, они наливались силой, обретали плотность и рельеф, обвисшая кожа натягивалась, распираемая изнутри. Изъеденная голова Варна отвалилась от перегрызенной шеи. Существо выломало кусок обглоданного позвоночника и погрузило своё лицо в горловину кирасы, словно какой-нибудь хищник, пожирающий черепаху.
- Довольно! – рванула Санти за руку труп капитана, но ненасытное существо молниеносно переползло следом и вернулось к трапезе. – Прочь! – ударила его принцесса ногой.
Существо, взвизгнув, откатилось, но тут же вскочило и, припав к земле, издало угрожающий протяжный рык.
- Говорите с ним! – приказала Санти стоящей в оцепенении троице. – Ну же! – рука принцессы легла на эфес палаша.
- Олег, - сделал робкий шаг навстречу существу Ларс. – Ты помнишь меня?
На глазах набирающий массу монстр повернул окровавленную голову и будто бы задумался.
- Конечно, помнишь, - нервно улыбнулся голландец. – Меня зовут Ларс. Это, - осторожно указал он рукой в сторону, - Дик и Жером. Их ты тоже помнишь, я уверен. Ты один из нас. Ты – Олег. Мы здесь чтобы сокрушить Пожирателей.
В один прыжок существо преодолело три метра, что отделяли его от Ларса, и сбило того с ног. Могучие руки прижали голландца к полу, оскаленные зубы с застрявшими в них кусками мяса зависли над лицом нечаянной жертвы.
- Стоп-стоп-стоп!!! – упёрся Ларс ладонями в скользкие от крови скулы чудовища. – Олег, послушай меня! Ты не хочешь этого делать! Мы в одной команде! – но голова монстра становилась всё ближе. – Остановись! Нам нужно домой! Нам всем, вместе! – кровавая слюна полилась на лицо Ларса. - Чёрт тебя дери! Где твой телефон?!
Существо замерло, искажённое яростью лицо расслабилось, глаза обрели осмысленный взгляд.
- Телефон, - повторил Ларс, - помнишь? Куда ты его дел?
Существо оглянулось, сползло с голландца и похлопало себя по несуществующим карманам, всем своим видом выражая растерянность, граничащую с испугом.
- Его нет, - произнесло оно низким рокочущим голосом. – Я потерял…
- Вспомни, - осторожно поднялся с пола Ларс, - когда ты его последний раз видел.
- Перед тем… перед тем, как нас схватили, - село существо на корточки и обхватило голову руками. – Всадники в латах. Они отобрали его, всё отобрали.
- Верно. А что было дальше?
- Казнь… Нас собирались казнить. Тебя, - указало существо на Ларса, - вспороли, как рыбу. А потом прилетел дракон…
- Виверна, - поправил голландец.
- Точно, виверна. И мы оказались в Газамаре… Боже, - поднесло существо руки к лицу, после чего опустило взгляд на могучую грудь и вздувающиеся буграми мускулов ноги. – Что со мной? – пошатнулось оно. – Что со мной такое?!
- Успокойся, - примирительно поднял руки Ларс.
- Успокоиться?! – вскрикнуло существо. – Что это такое?! Что ты со мной сделала?! – обратило оно взгляд на Санти.
- Назови своё имя, - спокойно произнесла принцесса, не спеша меж тем убирать палаш в ножны.
- Моё имя?! При чём тут моё имя?! Что с моим телом?!
- Назовись.
- Олег! Довольна?! А теперь отвечай, как вернуть моё тело!
- Это невозможно.
- Врёшь! Чёрт тебя дери, сделай, как было!
- Как было? – усмехнулась принцесса и убрала, наконец, палаш. – Так же ничтожно и жалко?
- Да! Это было моё тело! Моё, ясно?! Ты не имела права!
- Ты сам сделал выбор.
- Я понятия не имел! Ты не предупреждала о таком! – ударил Олег кулаком об пол и только сейчас осознал, что стоит на четырёх конечностях. – О нет...
Изменившаяся конфигурация тазобедренного сустава позволяла ногам принимать невозможное для человеческой анатомии положение, доступное мастерам.
- Чем ты недоволен? – искренне удивилась принцесса. – Твое прежнее тело не стоит сожалений, оно было слабым и нелепым. Взгляни на себя нынешнего и возрадуйся – ты поднялся на новую ступень развития.
- Я стал монстром.
- Нет, - коснулась Санти подбородка Олега и подняла его поникшую голову, - ты остался собою. Душа Варна была очень сильна, однако тебе удалось обуздать её. Но телесная оболочка человека не годится для великих душ…
- Как маленькая батарейка для большой ёмкости, - вставил своё наблюдение Дик.
- Это было неизбежно? – спросил Олег, глядя в глаза принцессы.
- Варн мог разорвать тебя, - ответила Санти, - это второй из двух возможных вариантов.
- Ты всё знала, и не предупредила.
- Предупреди я, ты бы отказался?
- Как я вернусь в свой мир таким? – произнёс Олег в пустоту, поднявшись на ноги.
- Давай будем решать проблемы по мере их поступления, - предложил Ларс.
- Расскажи, что ты видишь, - повернулся к нему Олег и развёл руки в стороны, будто в примерочной.
- Ну, в тебе где-то два десять роста, очень развитая плотная мускулатура, весить ты должен кило под двести, наверное. Пропорции вполне обычные. Если будешь держаться вертикально…
- …буду похож на человека, - закончил за него Олег.
- Не утрируй.
- Что с лицом?
- Голова стала немного крупнее, так что черты слегка изменились, но в целом оно прежнее.
- Это правда? - взглянул Олег на Жерома, проведя пальцами по своей скуле.
- Подбородок стал более волевым, - ответил тот после непродолжительного раздумья. – Мне нравится, серьёзно. Смоешь кровь – будет ещё лучше.
- Кровь? Моя?
- Нет, - усмехнулся Миллер, и кивнул в сторону капитана: - вон того парня.
- Что с ним произошло?
- Ты его съел, - пожал Дик плечами, не найдя лучшего ответа.
- Не самый плохой источник пищи, - со знанием дела заметил Ларс.
- Теперь я ещё и каннибал, - обтёр Олег губы ладонью.
- Технически нет. Всё же капитан Варн не был человеком.
- Это всего лишь мясо. Подними меч, - указала Санти на клинок Элайи. – Должен придтись впору.
Олег взялся за веретенообразную ребристую рукоять и без труда поднял массивное оружие одной рукой.
- Что ж, - повращал он меч, глядя на бегущие по клинку отблески, - в этом теле есть свои плюсы.
- И в этой душе, - добавила Санти.
- Что будем делать с Элайей и Солидусом? – поинтересовался Дик.
- Я очищу их, а вы поглотите, - ответил Олег. – Думаю, это должны сделать ты и Жером.
- Э нет! – замотал тот головой. – Все эти переходы на новую ступень развития не по мне. Я, с вашего позволения, останусь на своей, пусть невысокой, зато родной. Дозу нужно повышать постепенно.
- Хочешь оставаться балластом? – спросил Миллер.
- Не припомню, чтобы я до сих пор кого-то утруждал. Может ты перенапрягся меня оберегать?
- Уже забыл, как подставил всех в куполе? Трусливый ублюдок.
- Это совсем другое, - скрипнул зубами Жером. – Тебя не было в моей голове, ты этого не видел.
- Я видел такое, отчего ты обгадился бы, не успев заплакать.
- Оставь его, - положил руку на плечо Миллера Ларс. – Я поглощу душу.
- Уверен? – обернулся Дик. – Ты только недавно через такое прошёл… Одно дело секураторы, и совсем другое – это, - кивнул он на огонёк над разрубленным телом Солидуса.
- Я уверен, - улыбнулся Ларс, бросив взгляд на принцессу.
- Солидус и Элайя не столь сильны, как Варн, - произнесла Санти, разглядывая изуродованные останки стражей, - изменения будут менее значительны, но их не избежать.
- А что на счёт…? – обхватил Дик руками воображаемые полусферы возле своей груди, кивнув на труп Элайи.
- Пол не имеет значения, - улыбнулась принцесса.
- Слава богу.
- Но прежде, чем вы приступите, - продолжила Санти, - я хочу свою плату.
Глава 33. Великая душа.
Раздавленная голова Уртуса всё ещё сочилась кровью из-под водружённой короны. Пропитавшиеся одежды прилипли к костлявой старческой груди, узловатые пальцы застыли, вцепившись в пустоту, раскрытый в безмолвном крике рот чернел гнилыми зубами.
- Он не похож на хозяина великой души, - приблизился к мертвецу Олег.
- Нет, - покачала головой Санти, - ни капли не похож.
- Но почему?
- Величие скверно сочетается со старостью и телесной немощью.
- Из-за чего он состарился, если его душа так сильна?
- Ты знаешь.
- Печать Отречения? – произнёс Олег, словно не своим языком.
- Печать Отречения, - тронула принцесса прядь окровавленных седых волос. – Все эти века отец ждал милости богов, верил, что они снизойдут до него и примут. Он берёг свою душу для них. О, - поднесла она пальцы к золотистому огню, - такой дар, и такое пренебрежение. Должно быть, это невыносимо. Как думаешь?
- Мне тяжело судить. А что стало бы с Уртусом, услышь боги его мольбы?
- Тьма забрала бы его, преобразив.
- Как меня? – неуверенно спросил Олег.
- О нет! - засмеялась принцесса, и от этого смеха, многократно отражённого голыми каменными стенами, мороз пробежал по позвоночнику. – В тебе Тьмы не боле, чем света в ночи, а то, что сотворила с тобой душа Варна – лёгкие штрихи в сравнение с Её творениями.
- И всё это лишь для того, чтобы беспрепятственно поглощать души?
- В сущности – да, – кивнула принцесса. – Каждый апостол, что бы они там ни говорили, стремиться к одному – стать равным богам.
- И кому-нибудь это удавалось?
- Боги наделяют силой отнюдь не для того, чтобы она обратилась против них. Апостолы – жнецы душ, но они собирают чужой урожай, который, рано или поздно, придётся отдать хозяину.
- Если это известно тебе, должно быть известно и прочим. Почему же они столь охотно ввергают себя во Тьму?
- А почему игрок ставит всё на кон? Тьма умеет выбирать себе слуг, но возвышает лишь самых алчных, самых бескомпромиссных, тех, кто рвётся к цели, давя на своём пути всех - как врагов, так и союзников. Отец был другим, хотя и отрицал это, обманывая самого себя. Но Тьму не обмануть, она видела в нём угрозу.
- Почему?
- Спроси у него, - указала Санти на душу. – Быть может, он расскажет тебе.
Олег, стараясь не наступать в собравшиеся у подножия трона кровавые лужи, поднялся по его ступеням и протянул руки к огню.
- Будь стоек, - прошептала принцесса. - Отец способен не только сокрушать, но и убеждать.
- Буду, - набрал Олег полную грудь воздуха и сомкнул пальцы вокруг души.
Тёмный зал залило слепящим светом, а когда тот немного ослаб, пред Олегом предстала восхитительная картина. Он не сразу узнал в этом помпезном сверкающем великолепии те холодные безжизненные руины, где принял смерть Уртус. Олег оглянулся – врата позади него были распахнуты, за ними цвёл сад, и ветер доносил снаружи не миазмы болота, а пьянящие дивные ароматы. Зал наполняло пение птиц и звуки лютней, но ни птиц, ни музыкантов не было видно. Возле циклопических колонн и над гигантскими люстрами под сводом трепетали огни, но ни факелы, ни свечи не питали их. Трон, сверкающий золотом и самоцветами, был пуст, но от него исходил голос:
- В чём дело, капитан? – устало осведомился он – мощный и глубокий.
Олег отступил к двери, озираясь и не представляя, что делать.
- Капитан? – повторил голос. – Нет. Кто ты?
- Моё имя ничего тебе не скажет, - с трудом нашёл Олег в себе силы ответить вместо того, чтобы броситься прочь.
- А известно ли тебе моё имя?
- Король Уртус из рода Шазар, владыка Латарнака.
- Для чего ты здесь, незнакомец без имени?
- Чтобы очистить вашу душу, - не нашёл Олег лучшего ответа.
- Вот как… - усмехнулся голос после недолгого молчания. – Стало быть, я мёртв. Моя дочь…?
- Да.
- Я надеялся, что всё это – лишь кошмарное видение, порождённое телесной хворью. Но вот ты здесь, и мои надежды развеяны, как прах на ветру. Что она пообещала тебе в обмен на мою душу?
- Сокрушить Палача Мо.
- Достойная цена. Но она не заплатит.
- Почему же?
- Что моя дочь рассказала о Рихарде, обо мне, о себе?
- Не многое. Рихард использовал тебя, и однажды потребовал, чтобы Санти присоединилась к нему, но она отказалась, и тогда ты проклял её и пронзил сердце дочери мечом, чем обрёк на века забвения.
- И ты ей веришь?
- Это единственная версия, которую мне довелось слышать.
- Тогда я расскажу другую. Санти была ещё ребёнком, когда Рихард впервые появился в Латарнаке. Вряд ли она помнит его прежнего. Но я помню хорошо, ибо такого острого ума, мудрости и открытости мне встречать доселе не приходилось. Мы быстро стали друзьями. Я сделал Рихарда своим советником, и его советы помогали приумножать богатство и могущество Латарнака, как ни чьи более. Но это длилось недолго. Однажды Рихард сказал, что судьба зовёт его в земли на западе, и покинул Латарнак. Я горевал. Вместе с Рихардом этот город покинуло нечто большее, нежели мудрость и доверие. Прошли века, прежде чем он вернулся. Как же я был рад видеть его вновь. Но я ошибся, это был уже не тот добрый друг, что прежде.
Врата за спиной Олега с грохотом захлопнулись, щебетание птиц и звуки лютней сменились стонами и воплями, аромат цветов растворился в смраде палёных волос и горелого мяса, убранство зала поблекло, покрывшись копотью и следами крови.
- Тьма вошла в Латарнак за Рихардом по пятам, медленно и неслышно. Его дар убеждения перевернул мой мир. День за днём мы окунали этот благословенный цветущий край всё глубже в пучину ненависти и ужаса. И это было прекрасно. Никогда раньше я не ощущал себя настолько свободным и счастливым. А Санти… Она совсем потеряла голову от Рихарда. Впрочем, как и он от неё. Они резвились будто дети, купаясь в крови и страданиях. Я почувствовал, что теряю Рихарда. Он всё меньше времени проводил со мной, и всё больше – в компании Санти. Дочь стала холодна ко мне, я больше не ощущал её любви, лишь равнодушие, легко сменяющееся раздражением. Я стал лишним в собственном дворце. А они… - голос дрогнул и словно постарел в один миг, сделался дребезжащим, скрипучим. – Они плели заговор за моей спиной! Эти воркующие голубки… О, я всё видел, всё слышал – их косые взгляды, пренебрежительные речи. Я понимал, что недалёк тот час, когда их будет уже не остановить, и пошёл на отчаянный шаг – на сделку с тёмными богами. Я обязался всемерно помогать их апостолу, рассчитывая, что и мне в награду будет дарована подобная сила. Лишь в этом я видел спасение. И Рихард ни в чём себя не ограничивал. Он развязал войну со всеми нашими соседями. Его армии, созданные и вооружённые мною, превратили окрестные земли в выжженную пустошь, а затем та же судьба постигла и более отдалённые. Он убивал без разбора, шёл повсюду как лесной пожар, собирая урожай душ. Очень скоро Латарнак стал городом посреди кладбища. Начался голод. Плебеи подняли бунт, и Рихард потопил его в крови, за три дня уничтожив большую часть населения. И Санти была подле него с мечом в руке. Всегда подле него. А я всё ждал от богов своей награды за службу. Когда Латарнак почти опустел, Рихард утратил интерес к нему, как змея теряет интерес к птичьему гнезду, пожрав все яйца. Он собрал остатки своих армий и повёл их на восток, чтобы положить всех до единого. Санти рвалась за ним. Она была глуха к моим словам, отвергала все доводы, называла трусом, предателем. Своенравная девчонка… Но она – моя дочь. Я не мог потерять её. Меч в сердце – единственное, что способно было остановить Санти от этого безумия. Я спрятал её в самом дальнем некрополе, там, где Рихард не стал бы её искать. И был прав. Его рвения хватило ненадолго, он ушёл из Латарнака. Вот и вся история, - вздохнул голос устало. – Считаешь ли ты по-прежнему, что моя дочь сдержит данное тебе слово и сразит Рихарда, поглотив мою душу? Или же она уничтожит тебя, как только получит желаемое?
- Не уверен, - честно признался Олег.
- В тебе душа Варна. Я прав?
- Да.
- Полагаю, ты сейчас теряешься в том сонме воспоминаний, что достались от него. Иначе тебе бы и в голову не пришло лезть сюда, ведь капитану было известно то же, что известно мне.
- Твои предложения?
- Покинь мой чертог, дай беспокойным мыслям улечься и прими обдуманное решение.
- Но как быть с Санти? Может она и убьёт меня, как только я закончу. Может быть. Но если я откажусь, никаких шансов на спасение точно не останется. Что мне делать?
- Беги – вот мой тебе совет, - порыв ветра, невесть откуда ворвавшийся внутрь, задул часть огней, и зал погрузился в полумрак. - Ты прогадал с выбором союзника, человек без имени, разбудил стихию, которую не укротить.
- Стать дичью на её охоте? Не самая заманчивая перспектива.
- Тогда выйди на открытый бой. И умри с честью, - добавил голос после краткой паузы. – Это куда лучше, чем сгинуть от истязаний, которым она тебя подвергнет…
- …в случае отказа, - закончил Олег. – Это ты хотел сказать? Санти не смирится с потерей твоей души, она сделает всё, чтобы её заполучить. А я видел, на что твоя дочь способна. Тебе нечего предложить мне, король, - шагнул Олег к трону. – Может, Санти и вероломное чудовище, но она страшит меня куда больше мёртвого старика.
- Люди-люди… - вздохнул разочарованно голос. – Упрямый скот, разумеющий лишь силу. Думаешь, телесные муки страшны? – оставшиеся огни разом потухли, и тьма наполнила тронный зал. – Я расширю границы твоего скудного сознания, раб!
Молот возник из ниоткуда. Громадный и объятый пламенем - он обрушился на Олега, будто кара господня. Подставленный щит, материализовавшийся на левом предплечье непрошеного гостя, вспыхнул и заскрипел. Сияющий белым меч, лёгший в правую руку, метнулся во тьму, но никого там не нашёл.
- А ты не так уж и силён, - поднялся на ноги Олег и подвигал левым плечом, ощущая жгучую боль. – Я ожидал большего.
Всполох пламени мелькнул справа и тут же превратился в огненную дугу, едва не унёсшую с собой голову наглеца. Растаявший во тьме молот описал круг и вернулся, полыхая сильнее прежнего. Пришедшийся по щиту удар оторвал Олега от пола и швырнул на колонну. В спине хрустнуло. Олег упал на колени, и это спасло его от следующего удара, перебившего циклопический каменный столб, словно тот был из песка. Потерявшая опору колонна, увлекая за собой куски свода, осела и с грохотом повалилась в зал. Олег откатился и принял стойку, напряжённо всматриваясь в клубящуюся тьму.
- Червь, - прозвучало за спиной.
Олег обернулся, но не увидел ничего кроме облака каменной пыли во мраке.
- На что ты надеялся? – прогудело из темноты прямо над головой. – Я испепелю твою душу, - раздалось справа. – Ты обречён! – ударило в левое ухо, словно говорящий стоял совсем близко.
Но рубящий тьму меч не встречал сопротивления на своём пути.
- А Санти права! – крикнул Олег, озираясь. – Ты и в самом деле жалкий трус.
Глухой удар в дальнем конце зала сменился странным нарастающим звуком. Нечто стремительно надвигалось из темноты. Поднятая словно плугом, каменная лавина накрыла Олега, а следом за ней взмыл в прыжке исполин с занесённым над головой огненным молотом. Его доспехи были черны, а лицо светилось алым.
Олег отбросил щит, тут же растворившийся в воздухе, и сжал рукоять меча двумя руками. Встречный удар громадного падающего со страшной скоростью молота должен был расколоть клинок. Ни один закон физики не спас бы его от разрушения. Но вместо этого меч остановил собою пылающее орудие гиганта. Их столкновение сотрясло стены и свод тронного зала. Несколько люстр сорвались с цепей и рухнули на пол, колонны покрылись трещинами.
Уртус всей своей массой навалился на рукоять молота, пламенеющее лицо короля почти вплотную приблизилось к лицу Олега. Светящиеся, будто наполненные раскалённой магмой глаза мастера испепеляли столь же неотрывно смотрящего в них человека. Пламя, обволакивающее молот, перекинулось на клинок меча, а затем и на руки его сжимающие.
- Гори, - прорычал король, дыша жаром. – Гори!
Терзаемая огнём кожа покрылась волдырями, лопающимися и чернеющими за считанные секунды. Пламя стремительно пожирало плоть, оставляя лишь пепел на дымящихся костях, но те продолжали сжимать раскалённую рукоять меча. Олег не чувствовал физической боли, но отчётливо ощущал, как теряет себя. И это не вызывало смиренного покоя, как при поглощении секуратора. Нет, это ощущение рождало дикую злобу, звериную необузданную ярость, разгорающуюся в самых тёмных глубинах души.
- Гори без меня, - проскрежетал Олег в ответ.
Объявшее его пламя перекинулось на Уртуса, словно сбитое взрывной волной, исходящей из самого тела.
Король отпрянул, охваченный огнём.
Сияющий ярче прежнего меч обрушился на гиганта, уже не кажущегося столь непоколебимым. Град ударов сотряс подставляемую под них рукоять молота, всё чаще, всё тяжелее, пока, наконец, не перерубил её. Олег, собрав все силы, прыгнул на ошеломлённого и обезоруженного короля. Занесённый меч опустился на голову Уртуса и рассёк того сверху донизу.
Потрясённый гигант отшатнулся, недоумённо ощупывая ширящуюся рану.
- Что ты наделал? Как… - попятился он, с трудом держась на ногах.
- Я очистил тебя, - опустил Олег тускнеющий меч.
- Нет. Нет! Это моя душа!!! Она моя!!!
Ослепительный свет, рвущийся из раны, становился всё сильнее, пока ни поглотил всё…
- …не трогай его. Отойдите, - пробился сквозь белое небытие голос Ларса.
- Вроде затихает, - присоединился к нему встревоженный баритон Миллера. – Надо его водой облить.
- На башку себе вылей, - посоветовал Жером.
- Он справился, - словно чудесная мелодия, завладел слухом голос принцессы. – Я не ошиблась в тебе, пилигрим, - улыбнулась она, присев возле стоящего на коленях Олега.
- Уртус едва не уничтожил меня, - поднял тот взгляд на Санти.
- Но не уничтожил. Дай её мне, - раскрыла принцесса ладонь рядом со сжатыми в замок обожжёнными руками Олега. – Что такое? Ты услышал от отца нечто заронившее зёрна сомнения в твой разум?
- Это так.
- Я предупреждала, он умеет убеждать. Вернее – умел. Ведь ты не поддался на его лживые слова, не отступил от задуманного?
- Нет, душа короля очищена, но…
- Всегда есть «но», правда? – Санти поднялась и сбросила перчатки. – Вы – люди – обожаете всё усложнять, - отложила она пояс с палашом в ножнах и расстегнула ремни поножей. – Постоянно теряетесь в догадках, просчитываете варианты, - деталь доспеха с лязгом упала на пол. – Вам отчего-то кажется, что в знании ваша сила, - взялась принцесса за шнуровку латного сапога. – Словно это знание оберегает вас от обещанных им же невзгод, - обнажила она правую ногу и начала разоблачать левую. – Ирония в том, что предвидение неизбежного ещё никому и никогда не помогло его избежать. Другой вопрос – что считать неизбежным, - к скинутым сапогам и поножам присоединились наручи и наплечники. – Считаешь ли ты неизбежной смерть от моей руки?
Санти взялась за подол кольчуги и стянула её вместе с рубахой через голову. Платиновые локоны упали на обнажённые плечи и грудь.
- Нет, - выдохнул Олег, сглотнув.
- Уверен? – опустилась принцесса перед ним на корточки и улыбнулась.
Олег молча кивнул, слыша из всех звуков мира лишь оглушительно громкое биение сердца в собственной груди и пульсацию крови в ушах.
- Так дай её мне, - повторила Санти, раскрыв ладонь.
Олег, превозмогая боль, разжал сцепленные пальцы и вложил алеющую душу в руку принцессы.
- Благодарю, - произнесла та и, приподняв лицо Олега, коснулась его губ своими. – А теперь встань поодаль и наблюдай за слиянием великих душ.
Санти прижала сложенные ладони к груди и склонила голову к коленям. Яркая вспышка отозвалась рябью, прокатившейся по телу принцессы, как по водной глади от порыва ветра. Позвонки и рёбра пришли в движение, словно обретя собственные жизни и стремясь вырваться, прочь из узилища плоти. Плечи затрясло, хрустнули кости, спина выгнулась противоестественно крутой дугой и резко вернулась в прежнее положение, заставив Санти запрокинуть голову и издать вопль, от которого все четверо зажали уши руками, опасаясь лишиться слуха. Тело принцессы в последний раз содрогнулось и затихло в той же позе, что и до поглощения.
- Всё в порядке? – рискнул подойти ближе Олег.
Санти подняла лицо от колен, и синие глаза сверкнули из-под сошедшихся к широкой переносице бровей. Под чуть вздёрнутым носом полураскрытые полные губы обнажили ряд белых идеально ровных зубов. Принцесса повела головой, словно пробуя свою шею, и встала.
- Прости мне мои прегрешения, - прошептал Дик, оттянув вниз подол рубахи.
И без того великолепное тело Санти преобразилось. Сложно было сказать, какие конкретно изменения с ним произошли, но чаши весов человеческого и животного начал определённо качнулись в сторону последнего. Прекрасное и естественное настолько, что мысленно облечь его в одежды было так же трудно, как львицу.
Принцесса наклонилась, чем заставила стоящего позади Ларса смущённо отвести взгляд, и подняла палаш.
- Хм… - посмотрелась она в зеркальную гладь клинка. – Отец говорил, что я всё больше становлюсь похожа на свою мать. Мы не были знакомы, но я ей признательна, - опустила Санти палаш. - А теперь за дело, впереди неблизкий путь.
Глава 34. Тёмные углы
Дик шагал по болоту, замыкая небольшую процессию, и завистливо поглядывал на широкую вздувающуюся буграми мускулов спину Олега. Поглощённая душа Солидуса изменила Миллера, но не столь сильно, как он рассчитывал. Будучи прежде самым физически развитым в четвёрке, теперь он утратил своё преимущество, и это чертовски давило на самолюбие. Даже Жером, кажущийся на его фоне тощим ребёнком, не помогал справиться с досадой. «Посредственность» - повторял про себя Дик, разглядывая свои недостаточно могучие руки, сжимающие огромный меч. – «Второй с конца».
Ларса же физические изменения волновали мало, двухметровый рост и пропорционально удлинившиеся конечности лишь добавляли неловкости движениям, когда он ступал по зыбкой почве, не переставая производить манипуляций тонкими, словно паучьи лапы, пальцами. Тьма струилась по ним, и то была иная Тьма – не лёгкая и трепетная, как прежде, но густая, будто смола, текущая спокойно и уверенно, словно повзрослевшая.
- Она становится сильнее, - произнёс Ларс, любуясь переливами чёрной материи. – Я чувствую её… как себя.
- Она и есть ты, - улыбнулась Санти, шагая рядом, в некотором удалении от остальной троицы. – Часть тебя. Это дар.
- Богов?
- Вряд ли. Боги не даруют, они продают, и всегда с выгодой для себя.
- Может, пока мне просто не выставили счёт? Кто знает, что произошло там…
- За смертью?
- Я почти ничего не помню, словно это было не со мной. Иногда мне кажется, что я вернулся не один, что кто-то ещё живёт под этой кожей, очень тихо, незаметно, в самом тёмном углу, куда никто никогда не заглядывает.
- И то не архивариус?
- Нет, де Блуа мне боле не докучает. Это кто-то иной, или что-то…
- Ты боишься?
- Признаться, да.
- Тогда найди его и уничтожь. Это твой храм, - коснулась принцесса указательным пальцем лба Ларса. - Загляни во все углы, и пусть увиденное не страшит тебя. Помни, ты здесь бог.
- Не уверен, что я – это я. Слишком многое изменилось. Ещё три дня назад, меня ужаснула бы одна только мысль о том, какие метаморфозы предстоит пережить. Взгляни, - поднял Ларс руки. – Разве они мои, разве таким я пришёл в этот мир? Нет. Но то, что творится внутри, заботит меня куда сильнее, чем внешние перемены. Боже… я до сих пор не удосужился посмотреть на своё отражение, - склонился он над болотной гладью и провёл пальцами по бледному сухому лицу с большими ясными глазами. – Кто взирает на меня из этих гиблых вод?
- Быть может, мертвец. Быть может, владыка миров. Зависит от тебя.
- Элайя, - обернулся Ларс, утратив интерес к незнакомцу в отражении, - какой она была?
- Сильной, - латная перчатка лязгнула, сомкнувшись на эфесе меча. – Мы были близки. Когда-то. Неудержимая в бою и неутомимая в опочивальне.
- Ты любила её?
- Я любила проводить с ней время, Элайя понимала меня лучше остальных. До появления Рихарда.
- А она тебя, кажется, да.
- Не путаешь ли ты собственные чувства со следами поглощённой души? - усмехнулась Санти.
- Возможно, - ответил Ларс.
- Вот как? Не устану удивляться людям. Должно быть, ни одно разумное существо не способно соперничать с вами в сотворении кумиров.
- Разве тебе это не на руку?
- Что такое телефон? – неожиданно сменила тему принцесса. – «Телефон», кричал ты тогда, «Где твой телефон?». Расскажи мне.
- Это одна из машин нашего мира, позволяет обмениваться информацией на расстоянии. Но здесь он не может работать, однако…
- Продолжай.
- …он работал. Не так как ему положено, но на него приходили послания.
- От кого?
- Не знаю. Они были кратки и давали подсказку, когда мы оказывались в трудной ситуации. Но со времени нашего пленения в Готии, телефона при нас нет, как и подсказок.
- Может, они стали не нужны вам?
- Я бы так не сказал, - усмехнулся Ларс.
- Но ведь ты, всё же, догадываешься, от кого эти послания? Не можешь не догадываться. Ваш пытливый человеческий ум всегда строит гипотезы. Поделись со мной.
- Ты права, гипотеза есть. Но она лишь множит вопросы, а не отвечает на них. Прежде чем попасть в Ош, каждый из нас видел сны, необычные. Нам снилось одно и то же – степь, руины, и Она.
Лицо Санти едва заметно изменилось, утратив лёгкий налёт безмятежности.
- Словно ожившая тьма, - продолжил Ларс, глядя под ноги. – Безмолвна и безучастна… Но, готов поклясться, что-то произошло со мной в тех снах. Она что-то сделала, со всеми нами. И кому, как ни ей присылать эти сообщения? Она ведёт нас. Вот только куда, и для чего? Пророчество… Она не возражала, а значит, наша цель не противоречит её планам. Пока не противоречит. Мы как слепцы на тонком льду – ступаем, не глядя, в надежде уцелеть. Но иначе противоположного берега не достичь. Что-то не так? – поднял Ларс глаза на умолкшую принцессу.
- Не так? – переспросила Санти. – О нет, всё идёт своим чередом. Расскажи о ваших чудесных машинах. Что ещё они умеют?
Жером, шагая метрах в пяти позади Олега, старательно ставил ногу в его огромные следы, справедливо полагая, что раз уж неверная болотистая твердь выдержала такой вес, то ему со своими семьюдесятью килограммами бояться нечего. Все эти чудовищные изменения, коснувшиеся членов группы, повергали Клозена в замешательство. Он чувствовал себя жертвой, окружённой монстрами, и раз за разом прокручивал в голове собственный монолог, в котором отказывался от души. Прокручивал и не понимал, для чего отверг такую возможность. Сейчас все сказанные тогда слова казались чужими. Ему предложили стать волком, а он, вопреки здравому смыслу, предпочёл оставаться овцой. Почему? На этот вопрос Жером не находил ответа.
- Эй, француженка, - донёсся из-за спины голос Миллера, ниже и грубее привычного, - шёл бы ты позади.
- Это ещё зачем?
- Надоело на твою тощую задницу глазеть.
- Так не глазей. В чём проблема?
- Ты на что намекаешь?
- Слушай, - обернулся Жером и невольно поёжился, встретившись взглядом с рыжим великаном, - я не хочу ссориться. Если ищешь повод, я тебе его не дам.
- Да ну? Мне показалось, или ты меня только что педиком назвал?
- Тебе показалось.
- Не слышу.
- Тебе показалось, - повторил Жером громче.
- Чёрт… А ты и вправду на бабу похож. Раньше хоть с какими-никакими яйцами был, теперь и вовсе без них.
- Я попросту не хочу ругаться с тобой, Дик. Но я понимаю, отчего ты бесишься. И дело не в моей тощей заднице.
- Просвети.
- Я не хочу конфликтов.
- Сказал «А» - говори и «Б».
- Ты сам прекрасно знаешь.
- Не испытывай моего терпения.
- Ладно, скажу. Тебе обидно. Можешь не соглашаться со мной, но себе не ври. У тебя зудит от того, что ты стал лузером. Раньше ты мог диктовать свои условия, тупо опираясь на силу, а теперь, посмотри – Олег куда круче тебя, да ещё и души очищает, Ларс остановит чужое сердце, щёлкнув пальцами, ты ему больше не нужен, а Санти… она тебя даже не замечает. Я хотя бы человеческое обличье сохранил, а ты – просто кусок мяса не самого высокого качества. И, знаешь, постоянные намёки на мою голубизну, действительно выдают в тебе латентного педераста.
Клинок соскользнул с плеча Миллера и, едва коснувшись земли, взмыл по диагонали, грозя разрубить Жерома надвое. Подставленный под удар моргенштерн, весом не меньше трёх килограммов, вылетел из рук Клозена как детская погремушка. Левая пятерня Дика вцепилась Жерому в лицо и, опрокинув того, погрузила в болотную жижу. Всё произошло настолько быстро, что Олег, идущий немного впереди, успел лишь набрать в грудь воздуха, чтобы крикнуть:
- Отпусти его!!!
Развернувшись, он бросился на выручку Жерому, но предательская болотная грязь под ногами расползлась, будто назло, и Олег рухнул в трясину.
Ларс, не долго думая, кинулся спасать тонущего. Санти же осталась совершенно безучастна к происходящему, предпочтя наблюдать за развитием событий с того места, на котором остановилась.
Миллер тем временем продолжал держать Жерома под водой. Драгоценные секунды уходили. Попытки освободиться не давали ничего, кроме брызг. Дик склонился над своей трепыхающейся жертвой, будто высеченный в камне античный герой, сокрушивший легендарное чудовище. И вот молотящие по воде конечности поверженного «монстра» остановились, последние пузыри углекислого газа вернулись к истокам, прорвав плёнку болотной глади. Миллер склонился ниже, глядя в немигающие глаза Клозена, и буквально отпрыгнул назад, визжа, словно раненый вепрь. Непоколебимый ещё секунду назад брутальный великан теперь полз на пятой точке прочь от своей жертвы, отчаянно работая ногами и вопя, что есть мочи. Вытаращенные глаза едва удерживались в орбитах, брызги слюны летели из разинутого рта.
Ещё не до конца выбравшись из трясины, Олег на пару с Ларсом остолбенел от происходящего и мог лишь молча наблюдать за безумной в своей парадоксальности мизансценой: Жером, поднявшись, шагал к Миллеру, а тот, лёжа на спине и зажав скрещенными руками глаза, полз от своего преследователя и продолжал истошно орать. Такого крика Олегу никогда ещё слышать не доводилось. Звуки, вырывающиеся из горла Дика Миллера, не были похожи на человеческие, как и на звериные. Дребезжащий визг, смешанный с утробным клокочущим воем, жуткая пробирающая до самых костей квинтэссенция ужаса, боли и отчаяния.
А Жером просто шагал следом, не делая больше ничего, но каждый шаг, каждый сантиметр, на который сокращалось расстояние между ним и Миллером, будто высасывали из того разум вместе с волей к жизни.
Пятки Дика, до того отчаянно роющие борозды в замшелой земле, теперь лишь бессильно скользили по ней. Душераздирающий крик постепенно сошёл на жалобные завывания. Закрывающие лицо руки обмякли и расползлись в стороны, словно мёртвые угри. Распахнутые серые глаза наполнились слезами, а рыжая борода белела двумя широкими прядями поседевших волос.
- Вставай, - протянул Жером руку Миллеру, отчего тот затрясся, будто под током. – Ну же, - наклонился Клозен. – Будешь лежать на сырой земле, почки застудишь.
- О… ото… - силился выговорить Дик, но вместо этого лишь содрогался и заливал слюной всклокоченную бороду.
- Ты верно затылком ударился, когда упал.
- Не тро… о-о… г…
- Жером, - позвал Олег негромко, - отойди от него.
- Я лишь хотел помочь, - вскинул тот руки, - ничего больше.
- Он только что пытался утопить тебя, - напомнил Ларс.
- Да, но… у всех случаются проблемы. Не будем делать из этого трагедию. Верно, Дик? Между нами мир? Кивни, если согласен.
Миллер сглотнул и часто затряс головой, не в силах унять тремор.
- Что ты с ним сделал? – спросил Олег, разглядывая Дика, вздрагивающего всем телом от любого движения, которое совершал Жером.
- Серьёзно? – состроил тот гримасу удивления смешанного с возмущением. – Ты своими глазами всё видел, и задаёшь мне такой вопрос?
- Да, именно поэтому и задаю.
- Как тебя понимать? Да вы что, парни? Я, по-вашему, какой-то колдун, или, может, шаман Вуду? Дик попросту слетел с катушек. Он напал на меня, и убил бы, не переклинь у него что-то в башке, снова! А вы теперь меня обвиняете не пойми в чём! Может, мне лечь назад в болото и захлебнуться, чтобы всё выглядело не так странно и не беспокоило вас так сильно?! Это ж надо, на сей раз не малыш Жером в роли униженного размазни – непорядок! Да?!
- Успокойся, - вступил в разговор Ларс. – Никто тебя не обвиняет.
- Почему-то мне так не кажется.
- Мы лишь хотим понять, что здесь произошло.
- Чудо! – всплеснул руками Клозен, чем заставил всё ещё лежащего на земле Дика, сжаться в трясущийся комок. – Долбаное, мать его, чудо произошло здесь! Я выжил, несмотря на то, что моим спутникам, товарищам по несчастью, единомышленникам, срать на меня! А некоторые, - указал он на Миллера, - так и вовсе пытаются вытрясти мою душу, чтобы сожрать её и стать ещё круче! Вы же все такие крутые теперь, да?! Новые – сука – витки эволюции! Один только Жером – жалкий человечешко, годный разве что на корм таким как вы!
- Мы вовсе так не считаем, - заверил Ларс. – Мы же команда. У нас общие цели и…
- Да заткнись нахрен!!! – взорвался Жером, и Дик крепко обхватил свою голову руками, подтянув колени ко лбу. – Заткнись, понял?! Какая команда?! Посмотрите на себя, вы оба! Два чудовища посреди гнилых болот пытаются разобраться, как так вышло, что человечешко обидел третье из них!
- Ты сам не веришь в то, что говоришь.
- О, отнюдь. Я вижу, как вы на меня смотрите, хреновы моралисты. Уже проголодались? Но нельзя же меня просто так взять и порешить, да? Нужно веское обоснование. Вот этому рыжему уроду хватило того, что я чёрный, но вы не такие, нет, вам требуется что-то посерьёзнее. Исходящая от меня угроза, например. Да, пойдёт? Это ведь поможет смазать шестерни вашей совести, того, что от неё осталось?
- Можешь пугать себя любыми сказками, - взял слово Олег, - но, признай, то, что сейчас произошло, выглядит чертовски странно. Ты напугал Дика, очень сильно напугал. Нет, я не защищаю его, он получил по заслугам. Но твоё упорство в нежелании рассказать правду наводит на тревожные мысли.
- Всю правду вы видели собственными глазами! С чего мне врать? Мы ведь, как говорится, ели из одного котелка, правда, я не трогал закуски, в отличие от вас. Как ко мне, по-вашему, должны были перейти подобные способности, если даже Ларс, впитывающий всё как губка, такого не умеет? Включите, наконец, логику! Хотя, логика вам не нужна, вам нужен лишь повод.
- Вы закончили? – окликнула Санти, всё это время терпеливо ждущая поодаль, и кивнула на багровеющее небо. – Буря грядёт, нужно найти укрытие, и побыстрее.
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Ош. Смертные души ч.2», Артём Александрович Мичурин
Всего 0 комментариев