«Не пойду в шпионы»

Не пойду в шпионы (fb2) - Не пойду в шпионы [litres] (Влад Воронов - 2) 4207K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Влад Воронов

Влад Воронов Земля лишних Не пойду в шпионы

© Воронов В., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Часть первая

1

С похорон я вернулся в соответствующем настроении…

Кто я? Позвольте представиться: Влад Воронов. Чуть за сорок. Родился в Москве, учился на инженера, женился… Нет, еще не женился, официально по крайней мере. Большую часть жизни проработал программистом. Что только не приходилось программировать – от станков с ЧПУ и бензоколонок до информационных систем масштаба предприятия и банковских баз данных. А на старости лет захотелось спокойной жизни и пошел в банковские аналитики, благо в предметной области к тому моменту наблатыкался достаточно. И, как оказалось, напрасно…

Когда Ордену… Какому Ордену? Там тоже история интересная. Много лет назад, в начале семидесятых, в Штатах открыли способ прохода неизвестно куда. В параллельную реальность? В иное время? На другую планету? Этого не знал никто. Но технологию прохода (так называемые Ворота) сразу засекретили, а для освоения Нового Мира организовали некую негосударственную корпорацию – Орден. И стали потихоньку заселять этот самый Новый Мир. Благо гравитация, состав атмосферы и климат от Старой Земли отличались незначительно. Были свои заморочки с другой продолжительностью суток и года, но жить они не мешали. Жить мешала кровожадная флора, и особенно фауна, но настоящих исследователей это остановить не могло. На Старой Земле начали вербовать фанатов Майн Рида и Фенимора Купера, и все заверте…

Довольно быстро почитатели духа Фронтира закончились, а Ордену нужны были все новые и новые переселенцы. И началась вторая фаза программы. По Старой Земле отправились тысячи вербовщиков, искавших людей, оказавшихся лишними в своем мире. Организовывали их переезд в Новый Мир, получали свои комиссионные. Мягко стелили, обещали золотые горы, а то и вовсе покупали заключенных, солдат и рабов. Если в Новом Мире возникала потребность в каком-то редком специалисте, вербовщики находили такого и осложняли его жизнь настолько, что единственным выходом оставался путь через Ворота. И с просто богатыми людьми поступали так же, вдобавок сдирая конский процент за перевод денег между Мирами.

Новый Мир постепенно заселялся, переселенцев считали уже на миллионы. Со временем люди организовались в национальные анклавы, а Орден сохранил за собой несколько островов в Большом Заливе и Базы на материке.

Какое это имеет отношение ко мне? Да самое прямое. В Ордене появилась служба финансовой разведки, туда потребовался банковский хакер, товар штучный, редкий и дорогой. А мой одноклассник Витек работал орденским вербовщиком. И организовал аферу, в результате которой я, специалист по банкам и банковскому IT, и другой мой одноклассник, Димка, хакер-универсал, очутились в Новом Мире. Вместо одного специалиста Орден получил двоих и, без ложной скромности, не разочаровался.

Здесь нам пришлось плотно поработать и по основным специальностям, и по смежным, и даже с бандитами похлестаться, благо ни в бандитах, ни в оружии здесь недостатка нет. Зато мы теперь уважаемые члены местного общества и довольно обеспеченные по здешним меркам люди. Димка так и вовсе жениться успел и дочку родить.

И все шло тихо-мирно…

С похорон я вернулся в соответствующем настроении. Длинный ряд покрытых флагами деревянных ящиков. Плачущие женщины в черном и перепуганные дети. Где-то там лежали и мои друзья. Совсем недавно мы вместе дырявили мишени в тире, ходили на рыбалку и сидели вечерами за пивом. Один рейд русского спецназа – и вот он, кошмар наяву. Никто не объявлял войну, дипломаты не упражнялись в изящной словесности, просто моим соотечественникам из Протектората Русской Армии понадобились Ворота.

Если начистоту, русских военных можно понять. Орден последнее время почти полностью перекрыл снабжение анклава. Злоупотреблял своей монополией на Ворота и нарвался предсказуемо. Проблему решили чисто по-русски – быстро, жестко, не считаясь с потерями. Особенно с потерями другой стороны. Правда, и сами потеряли людей, эксперты насчитали шесть неполных комплектов «неупорядоченных фрагментов». Противотанковая ракета не умеет наводить порядок, она больше по части хаоса.

А хуже всего то, что я ощущал себя виноватым в этом кошмаре. Еще полгода назад случайно удалось украсть документацию по Воротам. Физический принцип перехода между Мирами, конструкция станций отправления и прибытия, технология изготовления… Вот эта флешка, у меня в руке. Была бы она неделю назад в Протекторате Русской Армии – бойни удалось бы избежать. И ведь приходил как-то по мою душу некий майор Сидоренко, уговаривал с ними сотрудничать. Правда, про документацию к Воротам он не знал и интересовался финансовыми секретами, но… Можно было отдать флешку, и ситуация разрулилась бы мирно. И люди остались бы живы.

А сейчас остается только вспоминать всех поименно и просить прощения. И заливать горе водкой, потому что иначе недолго и свихнуться.

Бутылка уже кончалась, когда забытая на столе флешка снова попалась на глаза. Говорят, что хороша ложка к обеду. После того, что уже случилось, документация по Воротам стала не нужна. И при этом она оставалась смертельно опасной для меня, как-никак – один из самых охраняемых орденских секретов. А если кто-то больше не нужен, его уничтожают.

Я поднялся и потопал к кухонному столу. Нашел в ящике молоток для мяса, положил флешку, размахнулся и ударил.

Нда… Умные решения надо принимать на трезвую голову. Или хотя бы выполнять их не спьяну. Направленный сильной, но нетвердой рукой молоток задел самый краешек флешки.

Вы играли в детстве в лапту? Помните, как улетает «чиж», когда ему бьют битой по срезанному краю? Вот и флешка решила поиграть в русские народные игры. На столешнице остался рифленый отпечаток молотка и крохотный кусочек пластмассы, а все остальное улетело куда-то на шкаф.

Я посмотрел наверх и остатками проспиртованных мозгов понял, что не в моем теперешнем состоянии искать на верхотуре улетевшую флешку. Обматерил шустрый носитель информации, пообещал ему назавтра множество неприятных ощущений и побрел спать.

2

Пробуждение было отвратительным. Уксусный альдегид стучал в мою печень, а организм ныл, что ему уже давно не двадцать, и даже не сорок. Кроме того, какая-то сволочь долбила в дверь, при этом ощущения были словно долбят по голове.

Пошарил возле кровати, нащупал бутылку минералки. Великая вещь привычка! Много лет уже оставляю себе попить ночью. Скрутил пробку и присосался к горлышку. Живительная влага притушила пожар в глотке. Поковылял в туалет, по дороге крикнув в сторону входной двери, чтобы подождали минуточку.

Стук прекратился. Я закончил свои дела, натянул шорты и пошел открывать.

На крыльце меня ждал моих примерно лет мужик, ростом мне по плечо и тощий. В черном костюме и шляпе. Это было так дико для наших жарких краев, что я завис на добрую минуту. Бим и Бом в своих клоунских костюмах были бы здесь уместнее. Потом заметил троих незнакомых патрульных во главе с сержантом, стоящих чуть поодаль.

Я вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь.

– Что за шоу тут происходит?

– Мы расследуем обстоятельства нападения на Нью-Хэвен в прошлое воскресенье. Вы вызваны на допрос.

– А документы какие-то есть у вас? Ордер на арест, например?

– Так это не арест. Просто зовут поговорить. Нет, вы, конечно, можете отказаться и не поехать, но тогда мы вернемся с ордером.

Голос у коротышки был почти извиняющимся.

– Хорошо, ждите. Я оденусь и выйду.

Я вернулся в дом. Там допил минералку, натянул майку и джинсы, сунул ноги в мокасины и вышел наружу. Оружие брать не стал, все равно в участке сдавать придется.

Утрамбовались в патрульный ведровер. Наручники мне надевать не стали, но усадили посередине на заднем сиденье, меж двух автоматчиков. Тесновато, мягко говоря. А мужик в черном поехал один на прокатном «Тахо». Черном конечно же. И какой-то лист с красной диагональной полосой под лобовым стеклом. Не видел такого раньше, надо будет поглядеть поближе.

Интереснее всего то, что поехали мы не в участок. Джипы без остановки на КПП вкатились на орденскую служебную территорию и остановились у одного из дальних корпусов. Их построили недавно и вроде как раньше не использовали.

Патрульные остались у машин, а сержант проводил меня в допросную. Маленькая комнатка, стол посередине, два стула. Вся мебель прикреплена к полу. Не особенно радужная обстановка, одна радость – руки-ноги свободны, наручники надевать не стали. Хотя специальная скоба на столе предусмотрена.

Любитель черного цвета зашел следом. Повесил на вешалку шляпу, снял пиджак. Под ним белая рубаха с длинными рукавами и галстук, тоже черный. Самое то по жаре ходить, ага. И подмышечная кобура с какой-то большой пушкой.

Первая мысль – совсем дядя мышей не ловит, на допрос с оружием пришел. Вторая мысль – что-то где-то у мужика недостаточной длины, если он это пытается большим автомобилем и крупным пистолетом компенсировать.

Тем временем любитель больших пушек рукава на рубахе закатал, сел напротив, рот открыл, вдохнул…

– Плохи ваши дела, товарищ призывник, – выдаю ему любимую цитату из классического произведения. И не переведешь ведь шутку, даже если все слова английскими заменить. Все равно не поймет.

Он и не понял, не успел просто. Дверь открылась, и вошел солидный такой дядька. Возьмись мы пузами толкаться, еще неизвестно, кто кого. В возрасте. Черные костюмные брюки, черные туфли. Но при этом – рубашка с короткими рукавами и, верх вольнодумства, нет галстука! Мелкий следователь как будто стал еще меньше. Подхватил свои вещи и ушмыгнул за дверь.

– Будем знакомы. Я – агент Харденер.

– А тот, видимо, Эпокси Резин?[1]

– Шутку понял. И даже посмеялся бы, если бы это был хотя бы сотый раз, а не миллионный.

– Извини. Но это первое, что приходит на ум, когда слышишь твою фамилию и должность.

– Ладно, проехали. Теперь к делу. Я веду расследование обстоятельств нападения русских на Нью-Хэвен.

– Ты один ведешь расследование? А этот твой напарник?

– Он не следователь. Так, подай-принеси. Да и глуповат, честно говоря. Накосячил за ленточкой, теперь отрабатывает здесь свои грехи. Все надеется найти Главного Шпиона и, таким образом, продвинуться по службе.

– И он нашел меня? Но я не гожусь на роль Главного Шпиона. Я, конечно, русский, но в момент нападения был здесь, на острове, и свидетелей тому – пара десятков здешних добропорядочных граждан.

– Знаю. Ты сразу попал под подозрение, именно как русский, но за тебя здесь поручились все, ты же местный герой, спас Остров от нападения бандитов, был ранен, и все такое прочее. Ты был на похоронах погибших при налете, и пол-острова видело, как ты там плакал.

– Многие убитые были моими друзьями.

– Значит, мы зря тебя сюда привезли. Впору извиняться и отпускать. Вот только расскажи сначала, о чем вы говорили с майором Сидоренко?

3

Говорят, опытный человек по внешнему виду и поведению собеседника способен распознать, врет тот или говорит правду. Говорят, врущий потеет, и у него становится сухо во рту. И еще он отводит взгляд.

Харденер не распознал. Возможно потому, что я и так с самого утра потел и страдал от сухости во рту, и дополнительные переживания ничего почти не добавили. Да и переживал все утро только о том, как бы попить и пойти дальше спать. И в глаза собеседнику я смотреть не люблю. С моими немолодыми близорукими глазками некомфортно это.

– А кто такой майор Сидоренко?

– Сотрудник разведки у русских.

– Я должен его знать?

– Он к тебе заходил.

– Здесь?

– База Северная Америка возле Порто-Франко. Служебная гостиница.

– Накануне сезона дождей? Все, вспомнил. Заходил какой-то придурок. А я уже неделю ждал самолет домой. Погоды не было, сидел и пил с тоски. У нас, у русских, это бывает. Смотрю с утра погоду, вижу дождь и тянусь за бутылкой. Керосинил неделю непрерывно, мозги не работали уже. Налил ему, мы выпили. Раз, другой. А потом он завел какие-то нудные разговоры, и я его выгнал.

– Почему не сообщил в службу безопасности?

– Честно? Забыл. У меня столько тогда собутыльников побывало, не считая девок… Опять же он ни про какие секреты не спрашивал. А намеки я не понимал тогда, просто не в состоянии был.

– Понимаешь, Влад, в чем беда… Ты сейчас – идеальный кандидат на роль козла отпущения. Ты русский, ты имел документально зафиксированные контакты с представителем русской разведки. Нет, сам разговор мы записать не смогли, но запись с камеры наблюдения в коридоре показывает, как он к тебе зашел и вышел через полчаса. Не будешь же ты уверять меня, что у вас с ним было любовное свидание?

– Тьфу, гадость какая!

– Так вот, нас сюда направило руководство Ордена, которому не понравилось, что Орден можно безнаказанно грабить. Понятно, что сейчас летят головы и погоны у здешних военных, но шпионов тоже ищут. И мы находим вот такого замечательного Влада. Месяц назад тебя бы просто выгнали с работы и с Острова заодно за нарушение режима секретности, но сейчас все жаждут крови.

– Тогда почему мы до сих пор разговариваем, если меня уже назначили козлом отпущения?

– Вот, правильный вопрос! Дело в том, что начальство тоже смотрит фильмы про Джеймса Бонда, и если мы скажем, что используем разоблаченного шпиона для доставки дезинформации противнику, оно удовлетворится. И всем сплошная выгода. Боссы ощущают себя Гувером и Даллесом в одном лице. Мы получаем очередные должности и премии. Ты живешь, как раньше, только иногда выполняешь задания русских. Перед этим, конечно, показываешь их нам. Выполняешь. Потом показываешь нам результат. Корректируешь, как мы скажем, и отправляешь.

– Отказаться я не могу?

– Нет, не можешь. Если ты лояльный сотрудник Ордена, герой и патриот, ты должен быть счастлив отомстить за своих погибших друзей. А если шпион – задницу спасешь. Сценарий не предусматривает обычного трусоватого обывателя. Хотя как вариант – упорный шпион молчит на допросах и идет на казнь с высоко поднятой головой. Оно тебе и вправду надо?

– А как мне сообщить русской разведке, что я готов сотрудничать? Этот ваш, как его…

– Сидоренко?

– Да, Сидоренко, он не оставил координат для связи.

– Мелочи. У русских полно глаз везде. Мы тебя опять отправим на неделю на Базу, только для разнообразия на «Россию».

– Не пойдет. Там могут оказаться люди из Московского протектората, а у меня с ними… Есть некоторые неурегулированные вопросы, так скажем. Могут возникнуть проблемы.

Ну да, со здешними московскими властями у меня не сложилось. Не так давно мы раскрыли одну их хитрую аферу, и по результатам расследования им пришлось заплатить немаленький штраф за нецелевое использование льготных орденских кредитов. Нас тогда пытались остановить, и уходить пришлось со стрельбой. А я по неопытности засветил свое настоящее имя.

– Хорошо, тогда на прежнее место, на «Северную Америку». И ждать, пока не объявится. Обязательно должен объявиться.

– Что же такого я должен буду передать?

– А это я тебе покажу, когда ты подпишешь мне один интересный документик.

Как по мне, так ничего интересного в этом документе не было. Банальнейшее обязательство о сотрудничестве.

– Ну вот, теперь задницы у нас с тобой прикрыты. Все, что ты нашпионишь, будет сделано по моему личному приказу…

– …И на благо королевства. Только шпаг и лошадей не хватает.

– Дай угадаю… «Три мушкетера», да? Бумага, которую Ришелье дал Миледи?

– Потрясающая осведомленность! Мне такую бумагу дадите?

– Нет, конечно. Достаточно того, что вот эта лежит у меня в папке.

– А она не потеряется, случись чего? Не окажется вдруг, что я ценные сведения передавал русским по своей инициативе? Давайте копию снимем, я с собой буду носить…

– Не потеряется. У нас ничего никогда не теряется.

– Жаль, ну да ладно. А что такого супер-пупер важного вы хотите передать русским?

Харденер хмыкнул и достал ноутбук.

– Легенда у тебя такая. После известных событий русским сотрудникам Ордена приходится кисло. Их непрерывно трясут, проверяют, поражают в правах и так далее. Это все на самом деле будет, не сомневайся. Ты затеял свалить в ПРА, но хочешь захватить с собой приданое побогаче, чтобы на новом месте начинать не с нуля. Поэтому копируешь по возможности секретные документы, суешь везде нос и фотографируешь. Правдоподобно?

– Логике не противоречит, по крайней мере.

– Вот и я о том. Копии документов ты пока припрятал и захватишь с собой, когда окончательно соберешься убегать. А для затравки покажешь русским вот это. Чтобы тебя воспринимали всерьез.

Следователь развернул ноут экраном ко мне. Фотографии, общим числом десяток. Я быстро пролистнул их.

– Что скажешь?

– Двор возле грузовых Ворот. Съемка с дороги и откуда-то еще, скорее всего с холмов, хорошим телеобъективом.

– Прекрасно. С такими аналитическими способностями надо в разведке работать. Хотя… да. Что еще заметил?

– Грузовики. Я слабо разбираюсь в американской технике, но, похоже, военные. Вот эти два похожи на пусковые для небольших ракет – оперативно-тактических или зенитных. Остальные, видимо, обеспечивающие. Вы притащили сюда какой-нибудь «Патриот»?

– С тобой приятно иметь дело, парень! А теперь посмотри еще внимательнее. Вот эти две машинки ни на какие мысли не наводят?

– Больше всего напоминают рефрижераторы, но зачем они на таком суровом вездеходном шасси, да еще и в камуфляже? Снабжать мороженым бойцов на поле боя?

– Ты подумай, подумай. Вроде тебя на ракетчика учили…

– Да ладно! Не может быть!

– Дошло наконец? Теперь ты понимаешь, насколько эти фоточки важны для майора Сидоренко? И что они должны оказаться у него как можно быстрее?

Он снял трубку телефона, набрал номер:

– Как там моя просьба? Через три часа? Отлично!

Повернулся ко мне:

– Сейчас быстро заскакиваешь домой, собираешь шмотки, и на аэродром. Полетишь как будто один, наш сотрудник одним рейсом с тобой сразу наведет русских на ненужные мысли. Прилетаешь, дожидаешься гостя, показываешь фотографии. Делишься своими догадками. Потом возвращаешься сюда. И не вздумай дергаться! За тобой будут приглядывать, куда бы ты ни пошел. Расслабься, парень, на моем поле тебе меня не переиграть, я сорок лет в этом бизнесе.

– А как мне с вами связываться?

– На базе есть один человек из орденской службы безопасности, он встретит тебя у самолета. Вся связь через него.

– А у русских не появятся ненужные мысли, когда он меня встретит?

– Не появятся. Это его служба прислала запрос на квалифицированного компьютерщика, вот он тебя и встречает, вроде как работодатель.

– А зачем я туда лечу? Официальная версия?

– Что-то настраивать в тамошних компьютерах. Ты вроде в базах данных понимаешь, вот их и настраивай. На месте разберешься, не маленький. Ну, давай, быстро-быстро!

И сунул мне флешку. С фотографиями изотермических машин, в которых американские ракетчики возят свои ядерные боеголовки.

4

Домой вернулись в том же составе. Сержант с одним из бойцов зашли со мной вовнутрь, оставшаяся пара патрульных смотрела снаружи на окна. Я слазил в душ, переоделся, покидал в сумку трусы, носки и майки. Спросил про пистолет. Сержант брать не разрешил, вроде как на базе спокойно, а ездить один хрен под конвоем. Логика была безупречна, оставалось только сунуть в сумку служебный ноут и выдвигаться. Под виноватым взглядом маленького помощника следователя запер дверь и взял ключ с собой. Дело принципа, не пущу этого клоуна вовнутрь без должных документов. А если всякие ордера появятся, то уже без разницы будет.

Не спеша покатили на аэродром. Сзади ехал смешной человечек в черном «Тахо». Вот интересно, зачем он с нами поперся? Всерьез думает, что я затею убегать, а он меня поймает? Один, ага, там, где четверо матерых бойцов недоглядели. Вот выйду на пенсию и напишу об этом сказку. Для дефективных детишек.

Заодно понял, что мне не померещилось. Патрульные были не местные, дорогу знали плохо. Похоже, перевели их сюда недавно, в расследовании помогать. С материка, с Нью-Хэвена, а то и вовсе из-за ленточки.

На аэродроме готовили уже знакомый двухмоторник. Под присмотром патрульных выпил кофе, запасся терпением и направился на посадку. Хотя нет, еще одно староземельное развлечение добавилось – контроль безопасности. Аккуратно, но тщательно обыскали, изучили содержимое сумки. Попросили включить ноутбук. Предсказуемо не нашли ничего запретного. Такими темпами докатимся до запрета курения, а то и воду начнут отнимать. Негодяи.

Уселся, пристегнулся, попробовал уснуть. Совсем недавно с трудом веки разлеплял, а вот сейчас – как отрезало. Сидел, ворочался в неудобном кресле. И все пытался оценить размер той задницы, в которой очутился.

Вариант номер раз. Все будет, как сказал Харденер. Я потихоньку скармливаю разведке ПРА хитрую смесь правды с дезой, которую готовят орденские контрразведчики. Жить придется под присмотром, работу тоже наверняка будут плотно контролировать, и о ковырятельстве орденских секретов можно забыть надолго. Раньше или позже Сидоренко со товарищи поймут степень правдивости моих донесений, и я стану Харденеру не нужен. После чего или выгонят отовсюду, включая Остров, или переведут на какую-нибудь бессмысленную работу, подальше от секретов. И, конечно, периодический контроль благонадежности. Вариант отвратительный, но не самый плохой.

Вариант номер два. Попробовать сдернуть в ПРА, например. Сказать Сидоренке, или кто там вместо него придет, что не могу больше терпеть, забирайте меня скорее. Даже если побег и удастся, что очень сомнительно, учитывая расстояния и бдительность орденцев на Базе, что я получу на выходе? Пожизненный разыскной лист от Ордена, и носу из Демидовска не высунуть. Ничего действительно полезного для разведки ПРА у меня с собой нет. Добывать орденские секреты, не имея нормального сетевого подключения к орденской сети или хотя бы к Интернету – невозможно. Соответственно, ценность моя для русского анклава – околонулевая. Найдут какую-нибудь бессмысленную работу подальше от секретов… Смотреть вариант один, ага.

Вариант три. Попробовать убежать на Старую Землю. Спрятаться там и жить тихонько, проедая наследство олигарха. Единственный вариант, позволяющий видеться с родными. Но и сам по себе самый сложный, бо обратных Ворот по пальцам одной руки, и охрану их наверняка усилили.

А еще надо придумать, как уберечь от проблем дорогих мне людей. Вряд ли что-то грозит Лили, все-таки встречались мы совсем немного и не особо афишировали наши отношения. А вот Димка – он-то тоже русский…

Мне даже удалось задремать. Но, увы, ненадолго. Сидевшая сразу за мной пара не слишком трезвых молодых людей в орденской униформе так громко перешептывалась, что я проснулся и поневоле подслушал их разговор.

Да, не зря мне резануло глаз несоответствие военной формы и оплывших фигур соседей. По разговору – типичный офисный планктон. Вроде меня. Как я понял, по результатам недавней проверки их согнали с теплых мест на Острове, и теперь по ротации отправили на одну из Баз рядом с Порто-Франко, причем даже не на «Северную Америку»! Трагедия, я считаю. Они жаловались на наглость и бессердечие следователей, таких же негодяев, как те, которые посмели подозревать саму Викторию Эйдельман! Да, да, САМУ Викторию Эйдельман! Ей даже пришлось покинуть Остров и вернуться за ленточку!

Уши навострились сами по себе. В свое время Фокс, начальник охраны Виндмиллов, рассказал мне, кто стоял за организацией попытки похищения Хлои. Как раз эта самая Виктория и стояла. На ее частной яхтенной стоянке базировался пиратский кораблик, чуть было не прихвативший нас у рифа Акулья Глотка. Были у миссис Эйдельман некоторые конфликты с Хлоиным папой, вот она и планировала свои проблемы таким образом решить, а заодно и денег поднять.

Тогда прижать ее не получилось, адвокаты отмазали. Но Вика снова накосячила, замазалась в лихом пиратском налете на Остров. Не понимаю, ей все денег мало или натура слишком энергичная? И в этот раз, похоже, небожители выступили единым фронтом. Частная жизнь на частных территориях неприкосновенна ровно до тех пор, пока не мешает частной жизни других обитателей частных территорий. Так что ее замечательное поместье сейчас стоит пустое.

Видел я это поместье. Издалека, конечно. Громадная территория, засаженная экзотическими деревьями и кустарниками. Собственная марина, где десяток яхт типа моей легко поместятся. Вроде даже самолет на поплавках там был. А уж что находится дальше от берега, не видное с моря…

Наконец соседи сзади замолчали. Скорее всего, начали себя жалеть, а это дело сугубо индивидуальное, интимное практически. Собеседник только мешать будет. А мне того и надо, уснул и продрых до самой посадки.

5

Проснулся, только когда самолетик стукнулся колесами о полосу. Пока продрал глаза, пока размял затекшее тело, пилоты уже зарулили на стоянку. Разрешили выходить. Сунулся было со всеми к аэродромному микроавтобусу, но был отловлен неприметным мужичком в орденской форме. Тот представился Джонатаном и указал на стоящий чуть в стороне орденский ведровер.

Вот интересно, этих неприметных и абсолютно средних по всем параметрам мужичков для разнообразных служб безопасности в специальном инкубаторе выращивают или генно модифицируют обычных людей при приеме на работу?

Через КПП Джонатан выехал на неплохую для здешних мест дорогу и вдавил газ.

– Алгоритм у нас будет такой. Приезжаем, ты селишься в служебную гостиницу, как в прошлый раз. Дальше ходишь каждый день типа на работу, в служебную зону, корпус четыре, комната триста семнадцать. В списки ты внесен, просто показываешь АйДи и проходишь. Сидишь там полный рабочий день. Можешь спать, можешь карты на компьютере раскладывать – дело твое. Изображаешь бурную деятельность.

– А секретарша у меня будет? Чтобы кофе носила?

– Обойдешься. Рангом не вышел.

– Жаль. Я уж думал, дожил-таки до коммунизма, как Хрущев обещал. Каждому по потребностям, от каждого по способностям, и все такое…

– Дальше. Нерабочее время проводишь на территории Базы. Кабаки, пляж, спортзал, гостиница… Можешь какую девочку склеить из сотрудниц. По должностным обязанностям они тебе ничего не должны, а вот вне службы…

– Да я не особенно Казанова…

– И не надо. Они сами вешаются на свежеприбывших мужчин. При проходе через Ворота резко меняется гормональный фон, и первые несколько дней после перехода почти каждый мужик становится героем-любовником. Сам не помнишь разве?

– Меня сюда привезли под снотворным, да и женщин вокруг не было довольно долго.

– Не повезло. Половина здешних мужиков, кто без семей приехал, не без оснований могут похвастаться, что орденских на одном месте вертели. Коллектив-то на Базах в основном женский, скучают девочки без мужского внимания, вот и оттягиваются таким образом. Короткая связь без обязательств, никаких чувств, только секс.

– Угу. Воплощенные мужские мечты.

– Вот и пользуйся. Основное требование – не пытайся прятаться, все время будь на виду. За тобой будут приглядывать, случись что – помогут.

– В сортир можно ходить?

– Можно. Но дверь в кабинку не закрывай. Шутка. Можешь закрывать. У нас везде камеры висят.

– Сейчас – тоже шутка?

– Считай, что нет. Ты под колпаком. И когда будешь драть здешнюю девочку, я незримо буду рядом.

– Мужик, ты вообще нормален, нет?

– Нормален. Но всегда интересно посмотреть на то, какие низменные страсти владеют человеком.

– Отвези меня туда, где вкусно кормят и поят хорошим вином, там и смотри на мои страсти. А уж кого я склею и что буду делать потом – не твое собачье дело.

– Надо же, обиделся. Это ты зря. Пошел в шпионы – привыкай, что личной жизни у тебя не будет никогда. Все под микроскопом.

– Идите вы все на хрен со своими шпионскими играми! Что ты, придурок озабоченный, что Харденер этот ваш, которому в каждом встречном мерещится враг государства. Я самый обычный человек, лояльный служащий и где-то даже патриот своей земли. Я эту землю от бандитов защищал, между прочим, и по башке получил, пока вы, уроды, по уютным офисам штаны просиживали!

Возможно, не стоило обострять, но реально достали эти идиотские разговоры. А еще такое поведение правильно для напуганного и разозленного обывателя, который никаких грехов за собой не ощущает.

Джонатан никак на мою тираду не прореагировал. То ли действительно считает себя уродом и гордится этим, то ли свое место подальше от стрельбы любит и ценит. А скорее всего, просто работает сейчас. Сознательно довел разговор до того момента, где я должен был взорваться, оценил силу взрыва и двинулся дальше. Опасный товарищ, надо с ним держать ухо востро. Хотя других в подобных службах и не держат.

– С тобой должны выйти на контакт русские. Кто это будет и как именно проявится, пока неизвестно. Но будет обязательно.

– Почему?

– А мы запустили сплетню, что ты по работе имеешь доступ к одной очень важной для них информации. И что будешь здесь, на Базе, несколько дней. И что непрерывно ноешь, как тебе надоело работать на этот долбаный Орден. Придут. На Острове к тебе подступиться для них сложно, а здесь – нет проблем. Так что побольше светись в людных местах, тебя заметят и предложат встретиться.

– Что дальше?

– Было бы неплохо, чтобы разговор проходил где-то в орденских помещениях, идеально – у тебя в номере. По возможности отнекивайся говорить на свежем воздухе, но если будут настаивать – соглашайся. О назначенной встрече заранее предупреди нас. На встречу возьми с собой вот этот диктофон, он включается сам от звука голоса.

– Хорошо. Я встречусь, расскажу, как мне плохо здесь и как я хочу строить военный коммунизм настоящим образом. Передам флешку. Что потом?

– Еще пару дней изображаешь бурную деятельность, потом улетаешь обратно на Остров. До нового задания.

– А как часто будут подобные задания?

– Не знаю. Там видно будет. Да и в чем проблема? Ты же сотрудник Ордена, Орден тебя посылает в командировку, платит хорошие деньги. Опять же семьи у тебя нет, домашних животных и цветов тоже. Постоит пустой дом недельку, не развалится.

Остаток пути мы провели в молчании. Я обдумывал сложившуюся ситуацию и все больше убеждался, что не просто наступил в дерьмо, а провалился в выгребную яму и медленно погружаюсь все глубже и глубже.

6

На Базу мы приехали уже во второй половине дня, поэтому имитацию бурной трудовой деятельности отложили до завтра. Я без проблем поселился в служебной гостинице, принял душ, перебил аппетит в гостиничном буфете чем-то вроде шаурмы, только с креветками и салатом, под вкуснейший сок какого-то местного фрукта. Пару часов изображал бегемота на местном пляже, изредка поднимая голову из воды и лениво шевеля конечностями. Обгореть не боялся, шкура уже привыкла к местному солнцу. Хорошо! Тихо и спокойно, только несколько взрослых загорают, да пяток малышей в панамках под присмотром двух солидных дам возятся в песке под тентом.

Вернулся в номер, смыл соль, переоделся в слаксы и рубашку. В местном обществе длинные штаны – показатель солидности, в шортах даже в приличный кабак не пустят. Девочка за стойкой проводила меня таким изучающим взглядом, что закралось сомнение – а вдруг Джонатан не врал и каждому носителю брюк здесь действительно полагается вот такое длинноногое веснушчатое счастье? Потом вспомнил про всевидящие камеры, и воодушевление куда-то пропало.

В рыбной таверне заказал салат из морских гадов и суп. В Европах супы любят протирать в непонятное пюре, но здесь была честная уха, с кусочками рыбы, овощей, горячая и безумно вкусная. Не жарко, ветерок с моря шевелит скатерти и обдувает лицо. Белое вино в запотевшем бокале… Чем не отпуск? Ну да, внеочередной отпуск для проведения шпионских мероприятий. С паршивой овцы хоть шерсти клок…

Я так и просидел до темноты, одолев еще жареную рыбу, тушеного осьминога и мороженое. Сухое вино сменилось крепленым, потом кальвадосом… Даже в номер потом дошел сам. Прекрасный день, жаль, нельзя такое часто повторять. Либо надо желудок побольше. И вторую печень с прочими селезенками.

Ненавижу все звенящее. Будильники, телефоны, колокола. Особенно когда оно звенит у меня в голове. Или рядом. Но со звонками еще можно бороться подушкой, а вот со стуком в дверь – увы. Искать трусы было лень, завернулся в покрывало. Открыл. За дверью стояла мрачная тетка в отельной униформе.

– Мистер Воронофф, вы просили вас разбудить в девять ноль-ноль. На звонки по телефону вы не отреагировали, поэтому мне пришлось прийти лично.

Я поблагодарил, закрыл дверь и побрел умываться. Должен признать, эта мегера оказалась прекрасным будильником. Приди вместо нее давешняя длинноногая конопушка, еще неизвестно, чем закончилось бы. А так – словно ведро холодной воды вылили. Бодр и готов к работе.

Умылся, влез в джинсы и майку, взял сумку с ноутом. В гостиничном буфете сжевал пару сэндвичей под кофе, попросил с собой бутылку сока. И отправился на работу.

На входе в служебную зону охранник долго искал меня в списках, но все-таки нашел. Мрачно осмотрел сумку, не нашел криминала и пропустил на территорию. Судя по его выхлопу, не я один вчера хорошо время провел. Или это от меня самого так несет? Сунул в рот жвачку. Запах теперь будет – словно среди кустов мяты алкаш валяется.

Нашел нужный корпус, показал на входе АйДи. Получил у улыбчивой девушки ключ от комнаты и указания, как ее найти. И комнату, и девушку, буде возникнет такая потребность. Комната как комната, два окна, пара столов, пара кресел, пара компьютеров-моноблоков. Так, а где диван? Фиг бы с ней, с секретаршей, но я что, несколько дней буду бурную деятельность в кресле изображать?

Включил местный компьютер. Тот пошуршал, захотел имя пользователя и пароль. Я достал бумажку, что мне дал Джонатан, нашел нужные данные, натюкал их. И что там внутри? А ничего интересного на самом-то деле. Какой-то убогий внутренний новостной сайт, телефонный справочник… И все, собственно. Хотя нет, еще пасьянс есть, как Джонатан и обещал. Вот же сволочь!

Нахожу его номер в справочнике, звоню. Нет ответа. Забавно, должность его указана «менеджер по культурному развитию территорий». Практически «атташе по культуре» в староземельских посольствах, ничего не меняется.

Так не пойдет. С этим набором развлечений я со скуки сдохну. Достаю ноут, отрываю сетевой шнур от второго настольного компа, подключаю к ноуту. Запускаю сетевой монитор. Пока на экране бегают циферки, еще раз внимательно оглядываю комнату. В углу, на самом видном месте, висит огромная старая видеокамера и смотрит мне прямо в лицо. Подхожу, разглядываю внимательно. Муляж. Висит и отвлекает внимание от спрятанной где-то настоящей камеры. Медленно обхожу комнату по кругу, осматриваю стены и потолок, еще раз оглядываю комнату. Какая прелесть! На верхней рамке монитора местного компьютера есть веб-камера, и эта камера сейчас работает. Лампочка светится. Прикидываю угол зрения – экран ноута оттуда точно не виден, клавиатура тоже. Зато моя похмельная рожа видна прекрасно. Показываю камере язык, нахожу среди всяких канцелярских глупостей на столе бумажные наклейки и с огромным удовольствием леплю поверх объектива. Просто из вредности.

А теперь – думать. Два очевидных места установки камер я нашел. Если видеонаблюдение ставили не дураки, должны быть еще камеры. Минимум одна обзорная на всю комнату и, возможно, еще пара, чтобы смотреть на экран компьютера и бумаги на столе.

Бумаги читают либо положив на стол, либо подняв и повернув к лицу. Значит, камера должна быть или на потолке, или за креслом сидящего. Внимательно осматриваю висящий на стене пейзаж. Рисунок прикрыт стеклом, по краям стекло зеркальное. Пытаюсь пошевелить картинку, но она жестко закреплена. Вот и ответ. Камера где-то там, за зеркалом.

Снова прикидываю поле зрения камеры. Мне неудобно было с ноутбуком перед монитором штатного компа, поэтому я отъехал на дальний край стола. Экран ноута почти не виден, клавиатура тоже. Так что наплевать и забыть.

Тем временем ноут собрал достаточно информации. Меняю сетевые настройки и уже как свой захожу в Сеть. Интересно… Локальные сети куста орденских Баз возле Порто-Франко объединены. Этого можно было ожидать – расстояния небольшие, строили и железную дорогу, и грунтовку, почему бы до кучи еще и кабель не пробросить?

Не просто интересно, а чертовски интересно – из сети Базы видна сеть Острова. Нестабильно, безумно медленно, но видна. Радиоканал? Или длинный-длинный кабель до АСШ и подводный – до Острова? Маршрут движения сетевых пакетов содержит несколько десятков промежуточных адресов. Ладно, потом изучим внимательно, а пока главное – связь есть! А это значит… А это значит, что и до Интернета можно попробовать достучаться. Если будет попутный ветер и звезды правильно лягут.

Захожу удаленным рабочим столом на свой рабочий компьютер. И обламываюсь, даже с минимальными настройками графика отваливается по тайм-ауту. Ну что, вспомним молодость и терминалку на 9600 бод. Димка сейчас в Сети, посылаю ему вызов, получаю ответ.

Кратко описываю ситуацию. Советую прикинуть варианты, как быстро и наименее болезненно свалить из поля зрения орденской безопасности. Напоминаю, что проход на Старую Землю для его семьи пока никто не закрывал, и скоро отпуск. Что наследия олигарха хватит на безбедную жизнь. Трафик шифруется, но я все равно пишу полунамеками. По-русски, да еще сплошные обрывки цитат и анекдотов – задолбаются расшифровывать.

Димка явно растерян, обещает подумать, но… Надеюсь, разберется, когда можно жену слушать, а когда и своими мозгами пользоваться.

Ладно, поболтать-то и в текстовом режиме можно, но мне в Интернет надо. И не только почитать, но и фотки посмотреть. Есть у меня ряд сомнений по поводу харденеровских фотографий. Хотя… А Димка на что? Прошу поискать информацию по ключевым словам «isothermic warhead transportation machine», а также фотографии «Gryphon Tomahawk». Все, что найдется осмысленного, перегнать в текст, сжать посильнее и мне отправить. И фоточек пару того и другого, поменьше размером. Димка озадачился, а я завалился пока подремать в кресле. Отвратительное, надо сказать, кресло, сидеть еще ничего, а спать неудобно.

Почта тренькнула, когда спина одеревенела окончательно. Димка прислал результаты своих трудов. Жалится, что открытой информации на нужную тему практически нет. Журналистские сплетни, какие-то сомнительные мемуары… Но кто ищет, тот найдет. В первом письме описания в архивах, а во втором фоточки скачиваются. Медленно, но я никуда не спешу, мне надо работу на износ изображать. Почитаю пока, а там и на картинки можно будет поглядеть.

Открыл. Почитал. Посмотрел. Ну что сказать… Обожаю эту их свободу слова. По уму, любое вменяемое государство таких вот свободных слововыразителей должно вешать на площади или хотя бы в тюрьму сажать, но мне она сейчас очень кстати. И харднеровские фотки не зря лажей показались.

Последовательно закрываю все соединения. Выключаю ноут. Возвращаю сетевой провод на место. Что-то хочется есть, не пора ли пообедать?

Пора. Давно пора, рабочий день почти закончился. Я восемь часов просидел в неудобном кресле, почти не разгибаясь. Вот до чего человека дела шпионские доводят!

Вечер не сильно отличался от предыдущего, разве что вместо рыбы было мясо, вместо белого вина – красное, и в номер я отправился не один, а с Юлькой, барышней, которая выдавала мне ключ от комнаты 317. И еще номер был не в служебной гостинице, где камер и микрофонов, как блох на барбоске, а в каком-то частном отельчике. Я и подумать не мог, что на территории Базы такое может быть, но Юлька-то местная.

– Понимаешь, Влад, девушке иногда надо побыть наедине с молодым человеком, а у нас в общежитии это совершенно невозможно!

– Советами замучают?

– Постоянно будут лезть и мешать, просто из зависти. Ты не представляешь, что такое женское общежитие.

Я очень даже представлял. В студенческие годы приходилось бывать у студенток пединститута. Но для подобных воспоминаний момент был явно неподходящий.

– А больше здесь и пойти-то было некуда. Служебная гостиница, общежитие и служебные квартиры для начальства. Когда Сильвио открыл свой отель…

– Но вроде как хозяина отеля зовут не Сильвио…

– Не перебивай! Так вот, когда Сильвио открыл свой отель, девочки сразу стали ходить со своими мужчинами туда. И все было прекрасно, пока в один ужасный день не выяснилось, что во всех комнатах стояли камеры и этот подонок торговал записями.

– Ужас какой!

– Да! И скоро Сильвио нашли мертвым в его комнатушке, куда были выведены все видеокамеры. Архив записей пропал, а от мужских причиндалов у него ничего не осталось. Полтора десятка пуль из служебной «беретты» – это не шутка!

– Было следствие?

– А как же! По заключению экспертизы, смерть наступила в результате неосторожного обращения с оружием. Эксперт, Джессика, тоже иногда снимала номер в этом отеле на пару часов.

– Дай догадаюсь… Новому хозяину эту историю рассказали во всех красках?

– Какой ты у меня сообразительный, солнышко! Так вот, Франсуа не только снял всю систему видеонаблюдения в номерах и, кстати, продал ее за большие деньги, он еще устроил громкий скандал, когда Джонатан… Ты знаешь Джонатана?

– Наверняка встречались, но у меня плохая память на лица и имена…

– Джонатан – здешний безопасник. Пытается следить за всеми, козлина. Так вот, когда он подкатил к Франсуа на тему понаблюдать за постояльцами, тот устроил громкий скандал и рассказал девочкам.

– После чего у Джонатана здорово мерзнет в паху последнее время?

– Какой ты умный, солнышко! Полсотни обиженных баб – страшная сила.

– Тогда я его вспомнил! Он меня вез с аэродрома и всякие гадости рассказывал про местных женщин.

– Про то, что мы здесь все озабоченные?

– Ну да, как-то так.

– А ты его спроси в следующий раз, дала ли ему хоть одна из тех озабоченных? Хоть разок?

– Я так понимаю, что нет?

– Слушай, Влад, слушай и запоминай. И всем расскажи, кто сюда поедет. Бабы говорят, что эти долбаные Ворота – они что-то такое излучают, отчего те, кто с ними рядом работает, все время хотят. Причем это касается только женщин. И держать здесь почти сплошь женский персонал – редкое издевательство, способное прийти в голову только какой-то лесбиянке. А у тех женщин, кто Ворота проходит, резко увеличивается вероятность зачатия. Вот такая, блин, занимательная демография. Но Джонатану все равно никто не дает, потому что он – козел.

Так мы и проболтали почти всю ночь. Как мне было сказано, «мужика тупо для секса найти нетрудно, а с тобой поговорить можно». Надеюсь, это комплимент…

7

Нет ничего ужаснее, когда тебя будит стук в дверь, а за дверью стоит противная тетка. Нет ничего приятнее, когда тебя будят поцелуем, а целует прекрасная барышня…

– Юль?

– Мне пора убегать. А у тебя как раз останется время собраться и прийти на работу вовремя.

Еще один мимолетный поцелуй, и она убегает.

Вот так. Мрачная тетка хотя бы никаких мыслей не оставила…

Прихожу на работу. Юлька за стойкой – само внимание. Образцово-показательный сотрудник. Как будто спала ночью. Мистер Воронофф получает свой ключ и плетется на третий этаж, проклиная все камеры мира, развешанные в разных помещениях и мешающие личной жизни сотрудников.

Открываю комнату, включаю компы и иду в конец коридора, где туалет и кухонька. А еще там закуток отдыха с модным названием «рекреация», где я вчера видел диванчики. Выбираю самый большой, приподнимаю за край. Терпимо. Справлюсь. Освобождаю дорогу и волоку диван к своей комнате. Редкие встречные сотрудники с удивлением наблюдают за шоу. Заметил молодого крепкого парня, попросил помочь. Вдвоем работа пошла веселее, доперли, затащили в комнату. Я поблагодарил, позвал вечером пивка попить.

Не успел освоить новую мебель, звонит телефон. Джонатан интересуется, что за интерьерный дизайн я у себя в комнате затеял. Диваном, говорю, уже обзавелся, сейчас пойду секретаршу себе поймаю посимпатичнее. Бросаю трубку и выхожу из комнаты. Сзади надрывается телефон.

Не успел дойти до лестницы – бежит. Откуда-то сверху, не сильно запыхался. Будем знать, что у тебя кабинет неподалеку. И ты там, сволочь, сидишь, хотя на звонки не отвечаешь.

– Влад, какого хрена?

– Такого! Думаешь, мне так просто без дивана в комнате бурную деятельность изображать?

– Заткнись и пошли.

Если безопасник говорит идти, как-то даже неудобно стоять. Приходим ко мне в комнату 317, я устраиваюсь с ногами на диване, Джонатан в кресле.

– Влад, зачем этот балаган?

– Ну ты же сам сказал, что чем больше народу обо мне узнают, тем раньше на меня выйдут русские шпионы. Я предлагаю устроить посреди Базы гулянье с цыганами и медведем, будем играть на балалайках и пить водку из самовара. Тогда каждая сука узнает, что я здесь сижу и жду, кому бы отдать ваши сраные фотки с ядерными боеголовками.

Еще и истерики в голос подпустил, хорошо.

– Успокойся, пожалуйста! Что тебе не нравится?

– Да все, все не нравится! И то, что я в этой вашей жопе мира фигней страдаю, когда у меня дома работы до хрена. А кроме меня, эту работу никто не сделает. И то, как здесь все плохо и неудобно. Еда паршивая, выпивка еще хуже, сидеть тесно, лежать негде! Найдите другого придурка на мое место, а меня отправьте обратно! Не хочу быть шпионом, не хочу!

Последние слова я и вовсе проорал-провизжал. Пусть эти рыцари плаща и кинжала голову поломают, как с невменяемым агентом комбинации крутить.

– Влад, успокойся, пожалуйста! Нужен тебе диван – забирай. Если нужна какая-то особая еда… Даже не знаю, здесь выбор небольшой, но как только все закончится, я обещаю – сразу отвезу тебя на аэродром – и на Остров.

– Когда эти русские шпионы уже придут?

– Откуда я знаю? Но уверен, что скоро.

Делаю вид, что успокаиваюсь. Все, что нужно, я уже понял. Был бы я им нужен на дальнюю перспективу, после вот такой истерики списали бы мигом, бо неадекватный агент никому не уперся. А раз меня утешают и успокаивают… Значит, я нужен ровно на один раз. Про дальнейшую мою судьбу никто не задумывается.

Теперь нужна какая-то мелочь, которую я затребую, мне ее дадут, и статус-кво восстановится.

– А мне обязательно здесь сидеть целый день?

– Ну, вообще-то…

– Я сегодня уйду с полдня.

– Сегодня – уйди.

– Все. Договорились.

Джонатан меня покидает. Я снова цепляю ноут к Сети, зову Димку. Тот сообщает, что попросил отпуск, через неделю они отбывают на Старую Землю. Показать родителям внучку и все такое. Ну и славненько. Надеюсь, в ближайшее время не случится ничего нехорошего, и они спокойно уедут.

Повалялся на диване, понял, что не хватает подушки и одеяла. Но тренировал силу воли, не вставал до самого обеда, а там собрался и пошел. Возвращая Юльке ключи, сказал, что сегодня уже не приду. Но завтра буду как штык.

Забавно, вторая девица за стойкой после первой моей фразы как будто обрадовалась, а после второй опять скисла. Женская дружба, она такая, да…

Не торопясь, перекусил в кафешке. Вышел наружу и задумался – а что делать-то полдня? С работы я сбежал, молодец, теперь надо развлечение найти. На море идти – рано пока, солнце еще слишком злое. Посмотрел по сторонам и увидел надпись «Арсенал» на одном из ангаров. Точно, на этой базе из всего куста самый лучший выбор оружия, мне об этом многие говорили. Арсенал так арсенал, пойдем, посмотрим.

Ну что сказать… Для фанатов стреляющего железа и всякого тактического снаряжения здесь стоило родиться. Провести всю жизнь и умереть с мыслью, что прожил не зря. Любительницы брутальных мужчин тоже не ушли бы разочарованными. Здешний кладовщик был огромным, иссиня-черным негром, представлявшимся предельно скромно – «король». То, что он при этом сидел в инвалидном кресле, только добавляло шарму.

А я… Я походил, поглядел по сторонам и заскучал. Возможно, был бы коллекционером, вопил бы от восторга перед каждым стендом. А так у меня уже все есть – лучший в мире автомат и лучший в мире пистолет. Не придумало человечество ничего лучше «калаша» и «глока».

Просто чтобы понять. Наглядно.

Я готовлю двумя ножами. Все операции на кухне я выполняю или большим, или малым ножом. И больше ничего не надо. Хотя вру, картофелечистку забыл. Но она – не нож.

Я езжу по миру со швейцарским складнем. В нем есть все, что нужно командированному. Особенно штопор.

А еще у меня есть несколько десятков абсолютно бессмысленных ножиков. Они красивые. Они острые. Они стоят приличных денег. Но они абсолютно бесполезны. Потому что все, что нужно делать ножом, я могу сделать первыми тремя.

Был бы самураем, пользовался бы парой мечей. Просто больше неудобно носить. И нельзя использовать.

Так и с огнестрелом. Я не воюю с танками или самолетами. Мне не нужно уничтожать города или авианосцы. Просто иногда надо наделать дырок в разных нехороших людях. А для этого вполне достаточно «калаша» и «глока».

Я так думаю. Хотя…

– Можно посмотреть?

– Смотрите.

Общаясь с женщинами, живущими возле Ворот, почему-то хочется купить пушку побольше. Беру с полки пистолет размером с ноутбук. Угу, он и весом как ноутбук. Кладу обратно. У меня не настолько упало самомнение.

Негр с интересом наблюдает за мной. Заметил, что я вернул бандуру на место, улыбнулся.

– Дезерт Игл под сорок четвертый магнум. Пользуется бешеным спросом, несмотря на цену. Не успеваем возить.

– Пистолет агента Смита?

– Наверно. Ты не первый, кто такое говорит.

– А есть у вас «глок»?

– Какой?

– Под 9х19.

– Есть, как не быть. Длинный, стандартный, компактный?

Я засмеялся почему-то:

– Длинный.

– Два ряда вперед, третья полка снизу.

И точно, в ящике лежали близнецы того пистолета, что мне достался по итогам пиратского нападения на Остров. Новые, в консервационной смазке.

– В комплекте четыре магазина. Если нужны запасные, на том же стеллаже верхняя полка.

Я радостно приволок к прилавку пистолет, магазины, несколько коробок патронов и поясную кобуру. А еще бурую камуфляжную панаму, под цвет здешней растительности. Уж больно здесь, на материке, солнышко злое. И был мыслями уже где-то на стрельбище, когда негр вернул мне АйДи.

– Скажите, сэр, а вы можете оплатить покупку наличными?

– Могу, наверно, а в чем проблема?

– Понимаете, сэр, ваш АйДи стоит у нас в стоп-листе.

– Но я только что расплачивался за обед!

– Дело в том, что у нас свой стоп-лист. Такое впечатление, что там не хотят, чтобы вы покупали на Базе оружие.

Он ткнул своим огромным черным пальцем наверх.

– Очень жаль. Извините за беспокойство.

– Вы не поняли, сэр. Если вы оплачиваете наличными, я не вижу ваш АйДи.

– А у вас не будет проблем?

– Ты можешь представить себе бо́льшую проблему? – Он похлопал по своему инвалидному креслу. – Вот и я не могу. А за тебя, считай, словечко замолвил Том Льюис. Забегал сорванец на днях, рассказал, как вы гоняли бандитов на Острове. Его мнение мне важнее всех этих дурацких стоплистов.

Вот так. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

– Спасибо, сэр.

– Спасибо недостаточно. Доставай наличные.

Я залез в карман, задумчиво посмотрел на тощую стопку местных пластиковых банкнот и вздохнул. Настолько привык на Острове расплачиваться АйДи, что наличных с собой почти не ношу. А до здешнего отделения банка идти через всю Базу, и не факт, что там я тоже не окажусь в каком-нибудь стоп-листе. Опять же, жарко и лень. Хрен с ним, проживу пару дней без пистолета. Тем более точно такой же длинный «глок», трофейный, валяется где-то у Лили.

– Знаете, сэр, я сегодня, пожалуй, ограничусь одной панамой. Когда соберусь покупать пистолет, запасусь достаточным количеством наличных. Рад был познакомиться. И спасибо за доверие.

Расплатился, напялил панаму и вышел из арсенала.

8

Вернулся в служебную гостиницу. По дороге наблюдал убытие Джонатана с Базы. Едва притормозив у КПП, тот вылетел на дорогу и умчался. Псих ненормальный.

Пришел к себе, взялся за телефон. Набираю местный номер безопасника. Долгие гудки, абонент не абонент. Предсказуемо, если человек в отъезде, собственный телефон снять затруднительно. Звоню, звоню, пусть АТС запоминает, что я старался.

Дозваниваюсь только вечером.

– Джонатан, где тебя носит?

– Я ездил по делам. Что-то случилось?

– На меня вышли русские.

– Прекрасно. Когда встреча?

– Встреча уже состоялась.

– ЧТО!!! Как состоялась?

– Они указали время встречи четыре часа назад. Я пытался до тебя дозвониться, но не смог.

– Ладно, потом записи посмотрю. Как прошло?

– Я передал информацию и картинки.

– Где была встреча?

– Я был в номере…

– Не понял. А русский связной?

– Не знаю. Связь была по компьютеру.

Джонатан замолчал на добрую минуту.

– Сейчас приду. Жди.

Судя по скорости появления, он не пришел, а прилетел. На гиперзвуковой ракете.

– Рассказывай. Подробно.

– Мне под дверь подсунули вот эту бумажку.

Я отдал обрывок бумажного листа, на котором карандашом было выведено:

SSID: sidorenko

IP: 192.168.1.2

DCQ 111/123456

16:23

– Карандашом по трафарету. Почерк не определить… И что это за хрень?

– Предложение подключиться к беспроводной сети «sidorenko» в 16:23.

– Ты подключился?

– Да, ровно в двадцать три минуты пятого. До тех пор эта сеть не была видна.

– Как ты думаешь, насколько далеко она может находиться отсюда?

– У меня внешний мощный WiFi-адаптер с хорошей антенной. Несколько сот метров, без учета рельефа. Практически – почти любое место на территории Базы и ближние подступы.

– А остальные цифры-буквы?

– Подключение по протоколу DCQ по указанному адресу с указанным логином и паролем. DCQ – это примерно как аська, только работает без сервера, по прямому соединению.

– Зачем это нужно?

– Мессенджер, система мгновенного обмена сообщениями. При желании можно и файлы пересылать. Вот смотрите, у меня тут сохранился протокол взаимодействия, вот это я писал, это они.

Думал, придется переводить, но безопасник довольно лихо читал по-русски.

– Какой, на хрен, славянский шкаф? Какая никелированная кровать? Какая тумбочка?

– Это пароль и отзыв.

– А откуда ты мог его знать? Ты же говорил, что Сидоренко не оставил координат для связи?

– Вот видишь, просто выучить русский язык недостаточно. Есть такой замечательный советский фильм «Подвиг разведчика», там у главного героя как раз такой пароль. Во времена моего детства эту фразу знали все. А сейчас – увы.

– Ну и что это дает?

– А то, что иностранец на такой вопрос быстро ответить не сможет. И современная русская молодежь тоже. А я здесь, на Базе, единственный реликт советского времени.

– Убедил.

Джонатан снова уткнулся в листок.

– Ага. Затянули гайки на Острове, боишься, хочешь уехать – отлично. В качестве первого взноса предлагаешь вот эти картинки – прекрасно. Подозреваешь, что Орден притащил на Новую Землю ракеты, – еще лучше. Ты молодец, сделал все, как говорили… Что значит «учись пользоваться фотошопом»?

– Скорее всего, они внимательно изучили фотографии и поняли, что там фотомонтаж.

– Фаааак!

– Я уже могу ехать домой?

– Подожди пока. Я свяжусь с руководством. Ловко они это провернули.

И ушел. А я остался радоваться, как ловко они это провернули. Бо виделся мне захват связного и моей скромной тушки в момент передачи секретных сведений разведке ПРА. С последующим громким судебным процессом и соответствующим приговором. А оно мне надо?

Флешку с фотографиями он тоже забрал. И это прекрасно. Меньше навоза во дворе – меньше воняет.

Собрался и пошел в бар. Надо же проставиться парню, с которым мы диван тащили. С этой дурацкой шпионской жизнью никогда не знаешь, где закончишь сегодняшний день, не говоря уже про завтрашний.

Джонатан, скотина, так и не организовал мне возвращение на Остров. Поэтому пиво, пиво, фишнчипс, еще пиво, и Юлька отправляется в отель с моим помощником по переноске диванов. Воистину странно работающие рядом Ворота на женщин действуют.

9

Следующий день я проспал. То есть умудрился проснуться утром и дойти до работы, а там упал на диван… Нельзя столько пить в моем возрасте. Юлька, кстати, молодец – снова на работе как штык, веселая и довольная, только круги черные под глазами. У меня столько здоровья нет – трое суток не спать.

Так вот, добрел я до комнаты 317, упал на диван и отрубился. Есть ли подушка с одеялом, нет ли – в тот момент мне было пофиг.

Разбудил меня Джонатан, уже где-то после обеда. Мол, будет из Порто-Франко борт на Остров, бегом собираемся и едем. Если что в гостинице осталось – специально обученные люди соберут и пришлют потом.

Нищему собраться – только подпоясаться. Прошу оставить за мной эту комнату для следующих посещений. Зря, что ли, я туда диван припер? Безопасник даже не сразу понял, о чем речь. Явно списали меня. Вопрос – куда? В архив или в тюрьму? Или вовсе на кладбище?

Идем к машине. Юлька стоит невеселая. Еще бы – такой собеседник уезжает. Но дан приказ мне на юго-запад. А при этом козле Джонатане не хочется никаких знаков внимания оказывать, чтобы девочке не навредить.

Подкатываем к КПП. Как раз отъезжает открытый «уазик», а его место перед шлагбаумом занимает огромный грузовик, перегородив всю дорогу. Джонатан надеялся проскочить без очереди – не срослось. Эту громаду никак не обойти. «УАЗ» тем временем шустро стартует и уносится по дороге. Судя по оттенку краски и серой пятнистой форме тех двоих внутри – московский протекторат. Успел на них насмотреться во время нашего краткого вояжа в Новую Одессу. Как раз такие там за нами и гнались. Где-нибудь в чистом поле стоило бы напрячься, но на орденской территории, рядом с Базой… Фигня полная. Опять же, их всего двое, и ничего тяжелого-крупнокалиберного не видать.

Грузовик мурыжили минут десять. Проверяли бумаги, лазили в кузов. Потом он медленно пролез узость шлагбаума и двинулся по дороге. Джонатан пристроился вплотную сзади и проскочил под начавшим закрываться шлагбаумом. Рывком обогнал неторопливый грузовик и понесся вперед.

Рулил он хорошо, этого не отнять. По не самой ровной грунтовке мчался раза в два быстрее, чем ехал бы я в таких условиях, и при этом умудрялся не влетать в ямы и объезжать неровности. Я какое-то время глазел по сторонам, а потом решил подремать и даже нахлобучил на лицо свежекупленную панаму, но на очередной кочке от капота полетели какие-то ошметки. Облако пара на несколько секунд окутало машину, полностью закрыло видимость. В салоне стало жарко и влажно, как в бане. Завоняло кислым. Лобовое стекло перед водителем покрылось россыпью мутных пятен.

Удивительно, но меня не задело, даже осколками стекла. И стрельбы почти не было слышно. Только ровный гул мотора внезапно сменился какой-то какофонией нарастающей громкости, словно вовнутрь дизеля кто-то щедрой рукой сыпанул болтов и гаек. И все это добро сейчас изображало маракасы, при активном участии коленвала, шатунов и поршней. Ведровер дернулся вправо, я ухватился за руль и выправил траекторию. Голова Джонатана болталась, как у тряпичной куклы, грудь вся в кровавых потеках. Автомобиль проехал еще метров семьдесят, замедляясь, потом неизвестный стрелок утомился ждать и влепил по колесам. Машину бросило и потащило влево, несмотря на все мои усилия. Я успел дернуть ручник, пара долгих секунд, заполненных скрежетом и треском, и мы влетели в кучу земли возле дороги.

Земной поклон тому, кто придумал ремни безопасности. Пусть болит ключица и живот, пусть чуть не оторвалась голова, зато не пришлось прошибать башкой лобовое стекло, ломая грудную клетку о торпеду.

Ведровер стоит, чуть приподняв нос. Безопасник без сознания или убит, грудь залита кровью. Помочь я ему не могу, здесь и бригада «Скорой помощи» не факт что справится. И сейчас придут те, кто стрелял по машине, и будут пытаться завершить начатое. Самое время линять.

Отстегиваю ремень. Очень болит ключица, но правая рука действует. Мой пистолет остался дома. Прям как в сказке, игла в яйце, ларец на острове. Еще утку с зайцем забыл. И дуб, ага. Арсенал Джонатана для меня бесполезен, я не умею пользоваться ни этим коротким автоматом на букву «М», ни штатной орденской «береттой». Хотя… Все лучше, чем ничего. Выдергиваю из кобуры на поясе безопасника сам ствол и запасной магазин. Пистолет – в левую, магазин – в карман джинсов. Магазин полный, в нижней дырке виден патрон. Аккуратно правой открываю дверь… Чуть сильнее давлю дверь… Со всей дури толкаю дверь плечом, она распахивается, и я вываливаюсь из машины. Плечу больно, но пистолет не потерял.

Пригнувшись, пробегаю чуть вперед, за куст, растущий на очередной кочке метровой высоты. Видать, еще со времен строительства осталось, ровняли дорожное полотно и лишний грунт сгребли на обочину. Судя по разросшимся кустам, лет десять уже прошло, а то и больше.

Дорогу пересекать не рискнул. Если я все правильно понял, в машину стреляли спереди-слева, так что враги должны сейчас быть на этой же обочине, метрах в пятидесяти сзади. И дорога с их позиции прекрасно просматривается, а полсотни метров для автомата – не расстояние.

Сижу за кочкой, прикрываюсь кустом, верчу головой. Спереди жду неприятеля. По сторонам, назад и вниз – местной фауны берегусь, как кусачей, так и ползучей. Здесь, конечно, места населенные, и крупные хищники уже опасаются человека, особенно с ружьем, но всякая мелочь размером с собаку слишком тупа. Зато плодится быстро и кусает больно. А еще и змеи… Ненавижу. Хорошо, хоть трава здесь не такая густая, как дальше в саванне.

Одна радость – футболку бежевую надел с утра. Среди выжженной травы в глаза не бросается, особенно в сочетании с бурой панамой. Была бы вчерашняя, ярко-голубая, тут и сказочке конец.

Матерясь про себя, изучаю штатное орденское оружие. Кнопку сброса магазина нашел сразу. Вынул магазин, проверил – тоже полный. Побарахтаемся.

Отвожу затвор назад, патрон выскакивает из патронника и улетает на пару шагов. Затвор, естественно, остается в заднем положении. Нахожу рычажок затворной задержки, нажимаю, затвор встает на место. Тяну спуск. Ни хрена. Блин, здесь же предохранитель зачем-то. Нахожу флажок, сдвигаю вверх. Снова давлю спуск. Ура, долгожданный щелчок.

Все, разобрался. Вставляю магазин, еще раз отвожу затвор и отпускаю. Готов к бою.

Тем временем шаги. Шаги и треск кустов по левой обочине. Стрелки не рискнули выходить на дорогу, крадутся по зеленке. Хотя здесь она скорее бурка, по цвету растительности. Был бы пулемет – можно было бы садануть просто на звук. Но пистолет, увы, для стрельбы сквозь кусты слабоват. Поэтому подождем, раньше или позже кто-то выйдет на открытое место.

Сидим. Я за кочкой, оппоненты в кустах. Насколько помню, от большого грузовика мы оторвались не слишком далеко, ответвлений дороги, достойных посещения большегрузом, тоже не было. А еще у грузовика неплохая охрана, и неизвестные стрелки связываться с ней вряд ли захотят. Поэтому спокойно жду, время работает на меня.

В кустах шепчутся на повышенных тонах, даже спор слышен. Но недолго, после чего появляются две фигуры в сером камуфляже. Вот тебе и раз, это же те двое из отъехавшего «уазика»! Они сторожко подошли к изувеченному ведроверу, вертя головами и стволами.

– Гриш, смотри-ка, готов. А второй сбег.

– Сам вижу, что готов. Ищи второго.

– Мож, ну его?

– Ты тупой? За него обещают пять тыщ за мертвого, и пятьдесят за живого. Я эту тварь сразу узнал. Мы его в Береговом неделю ловили, но с ним пара таких волчар оказалась… Ушли они тогда, мы ничего сделать не смогли.

– А сейчас с ним точно нету этой… пары волчар?

– Сам же видел – двое всего в машине было, один готов. Так что все получится, если не будем ворон считать.

Неплохую за меня награду объявили. За такие деньги желающие будут в очередь выстраиваться.

Тут Гриша повернулся, сложил руки рупором и громко крикнул:

– Але, хакер, кончай дурить и выходи. Здесь плохая местность для прогулок. Сожрут и не подавятся. А мы тебя просто отвезем к нам, и будешь дальше в свои компьютеры пялиться.

Подождал немного, потом продолжил:

– А если не вылезешь, мы сами тебя найдем, и тогда будет очень больно.

Ну что, слово сказано и услышано. Проверяю пистолет. Курок взведен, предохранитель снят. Расстояние копеечное. Встаю и стреляю. В ухо крикуну, и в переносицу второму. Незадачливые хедхантеры стояли рядом, оттого и получилось все очень быстро. И еще повезло, у шустрого Гриши руки были заняты звукоусилением, а тормозной его напарник только голову успел повернуть.

Падали они тоже странно. Не видел раньше подобного. Как будто разом ослабли все мышцы, и тела стекли вниз изломанными марионетками. Почему-то сразу стало ясно, что достреливать некого и незачем.

Теперь нужно быстро замести следы, чтобы ненароком не прослыть героем. За мою дурную башку и так награда назначена, а если еще слух пройдет, что я московских служивых пострелял, то вдобавок к жадным охотникам за головами получу еще и несколько сотен горящих праведным гневом кровников. А оно мне надо? Пусть лучше Джонатан будет героем посмертно, а я спасенным мирняком.

Подхожу к незадачливым похитителям. Потерять голову – это определенно про них. Один лежит как надо, при некотором воображении можно будет предположить, что убившая его пуля прилетела с водительского места нашего автомобиля. Второй упал неудачно, а из дырявой башки уже успела натечь немалая лужа. Одной рукой берусь за ремень, другой подхватываю ноги, приподнимаю и поворачиваю тело, оставляя голову на месте. Затираю следы. Достаточно, выглядит правдоподобно.

Теперь обратно за куст. Нахожу вылетевший патрон, протираю, вставляю в магазин. Магазин тоже протираю. Не нужно моих отпечатков на Джонатановом оружии. Собираю гильзы, благо трава под ногами редкая и они хорошо видны. Иду к ведроверу. По одной протираю гильзы и закидываю в салон. Сую Джонатану в кобуру запасной магазин, а «беретту» – в еще теплую руку, поднимаю ее, стреляю в открытое окно. Пусть гарь от выстрела у него на руке останется. Кладу руку с пистолетом ему на колени. Твою мать, да он жив! Пришел в себя и шевелит глазами.

И чего теперь делать? Какую первую помощь оказать человеку, у которого грудь как решето? Он же, по идее, не может толком дышать…

Обегаю ведровер с другой стороны, распахиваю приоткрытую дверь… Вижу направленный на меня черный зрачок ствола, отшатываюсь вправо, за среднюю стойку. Тут же гремит выстрел, дергает и обжигает левое плечо. Лихорадочно соображаю, как быть дальше. Мой пистолет далеко. Оружие нападавших осталось у них в руках, а сами они – в поле зрения недостреленного безопасника. Кстати, что он там затевает?

А ничего не затевает, снова голову уронил. Была не была. Открываю заднюю левую дверь, ему с водительского места не видно и стрелять неудобно. Нет шевеления. Протягиваю руку, толкаю голову вбок. Переваливается без малейшего сопротивления. Трогаю шею – нет пульса. Вот же тварь, чего б тебе не сдохнуть минуту назад?

Левая рука тем временем наливается болью, теплое течет с плеча вниз. Надо что-то делать. Лезу в бардачок, там видел бумажные полотенца. Опаньки, еще и бутылка. «Одинокая звезда», местный вискарь. На любителя, если честно, но многие пьют. Блин, не о том думаю! Отрываю пару полотенец, складываю в тампон размером с кулак. Очень неудобно все делать одной рукой. Хорошо, хоть правая цела. Зажимаю коленями бутылку, отворачиваю крышку. Лью на тампон. Поднимаю рукав футболки, прикладываю…

Ощущение, что забили гвоздь. Причем одновременно в плечо, в позвоночник и в челюсть. Отнимаю тампон. Кровяка радостно полилась снова, но успел разглядеть рану. Такое впечатление, что она не от пули, а кто-то тупым ножом распорол. Или что на гвоздь наткнулся, был у меня такой опыт в детстве. На очень большой и очень тупой гвоздь.

Интересно, какой гадостью заряжен Джонатанов пистолет?

Но кровь-то хлещет. Опускаю рукав футболки (он тоже дырявый, холера!), запихиваю под него мой импровизированный тампон. Ничего не получилось, слишком маленький. Отрываю пяток полотенец разом, сворачиваю, кладу (больно, блин!!!), натягиваю рукав. Вроде держится.

Внезапно приходит мысль, что мы тут кругом богато крови налили и мяса накидали, и сейчас должны любители этого дела подтянуться. Быстро оглядываюсь. Пара падальщиков в небе кружит, а вот бегающих хищников пока не видно.

Быстро выскочил наружу, позакрывал все распахнутые двери. Кузов, похоже, повело от удара, пришлось повозиться, но справился, закрыл. У Джонатана ремень отстегнул, типа встал парень, из последних сил злодеев пострелял и вырубился. Снова оглядываюсь. Тишина. Влез в багажник, выдернул аптечку из гнезда, на сиденье примостился. Двери закрыты, от мелких хищников поможет, надеюсь.

Открыл аптечку. Перекись вижу. Тампоны ватно-марлевые вижу. Обезболивающее. Лейкопластырь широкий… лейкопластырь узкий. То, что надо. Задача сейчас не рану залечить, а кровью не истечь. Ее и попробуем решать.

Начнем с таблеток. Пары штук, надеюсь, хватит на первое время. Кинул в рот, жую и глотаю потихоньку. Плохо что-то со слюной.

Сорвал зубами упаковку с одного тампона, обильно налил туда перекиси. Еще один открыл. И лейкопластырь узкий. Сейчас бы стол и освещение. И медсестру в куцем халатике… Задрал рукав футболки, ком пропитанных кровью полотенец упал на пол. В этой машине столько крови вылилось, можно уже фильм про монстров снимать. Документальный.

Быстро протираю края раны перекисью. Больно, но уже не так остро. Потерпим. Теперь сухим тампоном. Зубами отрываю полоску узкого лейкопластыря, приклеиваю половину с одной стороны раны, тяну, приклеиваю со второй. Не только больно, но еще и жарко. Зато льется меньше. Снова протираю насухо, еще одна полоска узкого пластыря стягивает рану. Типа как стежки получаются. Шить-то мне нечем, да и не умею. А так вроде рану стянул в четырех местах, кровь уже не льет – сочится. Очередной тампон, широкий пластырь сверху. Жить буду. Да и таблетки действуют, уже почти не больно, ноет только. И отупение накатывает.

Оглянулся – живности кругом пока нет. Достал остатки бумажных полотенец. Вытер окровавленные руки. Плеснул виски на руки, еще вытер. И еще. Надо же, почти чисто. Только грязь под ногтями. Или не грязь. И башка малость кружится. И потряхивает. И покачивает.

Так, боец, не раскисать! Ты остался единственный живой, ты молодец. От двуногих хищников отбился. Не попадись четвероногим.

В машине душно и мерзко воняет кислятиной. Кровь, порох, антифриз. Неплохое название для приключенческого романа. Кружится голова и подташнивает.

Звук тяжелого дизеля раздался минут через десять. Вылез, не забыл открыть водительскую дверь, потом вышел на дорогу и махнул рукой.

10

Мужики из грузовика к моему появлению отнеслись скептически, сразу взяли на прицел и по сторонам тоже поглядывали. Их можно понять, в этих диких краях доверчивые люди долго не живут.

Но остановились. Один в рацию чего-то говорит, другой ко мне подошел.

– Что случилось?

– Ехали на аэродром. На нас напали вон те. Водителя подстрелили, подошли поближе, он их положил. И сам помер.

– А ты что?

– А я без оружия. Мне сказали – не надо брать, тут безопасно.

Мой собеседник выругался, коротко и зло.

– А умеешь стрелять-то?

– В тире бывал.

– Что с рукой?

– Зацепило пулей. Мякоть разворотило, но кость вроде цела.

– Надо помогать?

– Вроде кровь остановил. До госпиталя доживу.

– Добро. Что там с Патрулем?

Это уже не мне, это первому, с рацией.

– Обещают в течение получаса.

– Хорошо, подождем. Скажи, парень, а тебя в детстве головой о бетонный пол не роняли?

– Нет, а что?

– А другие травмы головы были?

– Да, не так давно стукнули прикладом по лбу.

– Тогда понятно. Просто любой нормальный человек не будет сидеть рядом с кучей свеженакрошенного мяса без оружия! Да еще и раненый! Хищники от запаха крови дуреют и забывают о том, что человека они вроде бы не едят.

– Но у меня нет оружия.

– У водителя своего забери. Или у этих… напавших. Им уже ни к чему.

– А если полиция будет проводить расследование, они не подумают, что это я всех пострелял?

Мужик посмотрел на меня, как на убогого.

– Про тебя – не подумают. Уж поверь. Удивительно, что ты сам перевязаться смог!

А мне-то как удивительно! Первый раз перевязываюсь всерьез. До сих пор либо других заклеивал-бинтовал, либо врачи меня.

– Ладно, мы дождемся Патруля, раз уж остановились. Но на будущее – всегда бери с собой оружие. Всегда, понял?

Я вяло кивнул. Мужик обошел поле брани, поцокал языком.

– А крут твой водитель! С такого неудобного ракурса, и расстояние не маленькое, да еще и раненый! Два отличных попадания точно в головы…

– Я сам удивился.

Дальше меня напоили крепчайшим кофе из термоса и добрых полчаса рассказывали правила поведения в саванне, правила обращения с оружием и еще кучу разных правил. При этом не забывая поглядывать по сторонам. Я сидел на валуне у обочины, слушал краем уха и старался не отрубиться.

Приехал Патруль. Я распрощался с добрыми мужиками из грузовика, пожелал им хорошей дороги. Пересказал патрульным сказку про героического Джонатана, защитника убогих офисных работников. Когда они узнали, кто там такой дырявый сидит в ведровере, на лицах отразилась сложная гамма чувств. И их можно понять. Безопасника на Базе предсказуемо не любили, но его смерть влекла за собой слишком много нервотрепки, проверок и писанины. Поэтому тоски в глазах было больше, чем злорадства.

Главный патрульный залез на крышу вездехода и взялся за бинокль. Довольно хмыкнул, подозвал двоих и отправил их за «уазиком» московских стрелков. У тех не было времени ни далеко отъехать, ни замаскировать его толком.

Залитый кровью дырявый ведровер оставили на месте. Трупы сложили в «УАЗ» и отправились на Базу.

11

Возвращение помню смутно. Был яркий свет в операционной, укол, и проснулся я уже утром. Как потом объяснили, сочетание обезболивающего с хроническим недосыпом, болевым шоком и кофе и слона с ног свалит. Хорошо, что хватило ума от виски воздержаться, а то были дурацкие мысли.

Утром заходил врач. Поинтересовался, кто мне делал перевязку. Хвалить не хвалил, но и не ругал особенно. Кровью не истек, и слава богу. Недобро прошелся по каким-то хитрым пулям, из-за которых простейшая царапина превращается в рваную рану. Но сейчас все хорошо, рана почищена и зашита, через пару дней можно отправляться домой, и приходить только на перевязки. Я поблагодарил, и мы расстались.

Заходил следователь, расспрашивал про вчерашнее. Рассказал ему, как было страшно, когда стреляли по машине, как больно меня ранило, как ужасно дернул ремень, когда мы влетели в кочку, как смело Джонатан открыл дверь, героически высунулся и метко стрелял. Такую массу эмоций на человека выплеснул, что он даже толком ничего и не спрашивал. Сказал – о причинах нападения говорить рано, но следствие работает. Вот и хорошо, пусть работает. А я через пару дней на Остров сбегу.

Забегала Юлька, жалела меня, просила подробностей, как убили Джонатана. Ничего интересного, говорю, мерзко это и противно. А еще она сумку мою из отеля приволокла, будет во что переодеться. И чем зубы почистить.

На следующий день опять заходил следователь, сказал, что дело закрыто. Московский протекторат на запрос по нашим стрелкам прислал свою ориентировку, где они разыскиваются как преступники, дезертиры, убийцы и грабители. А еще вымогатели и похитители людей. И даже перевел вознаграждение. Я бы удивился, если бы получилось по-другому. Мертвые сраму не имут, а живым надо задницы прикрывать. Объявить награду за голову действующего сотрудника Ордена – косяк изрядный.

Заодно озадачил следователя возвращением домой. Типа покойный Джонатан должен был доставить меня к самолету. К кому теперь за этим обращаться? Следователь обещал подумать, и уже утром следующего дня меня отвезли на аэродром патрульные. На броневике с пулеметом на крыше. Когда мы прощались, на их лицах читалось нешуточное облегчение. Спасибо, ребята, я тоже не люблю, когда по мне стреляют. И отписываться за чужие ошибки тоже не люблю.

Обратно летели долго и плохо. Самолет трясло всю дорогу, разболелось дырявое плечо. Ключица тоже просила о себе не забывать. Так что из самолета я вылез с желанием немедленно залезть на ближайшую стену.

Не успел. Тут же рядом мелкий следователь нарисовался. Все так же в черном, все так же в шляпе. Сегодня он у меня не вызвал прежнего раздражения. Просто маленький человек, который делает свою работу. И пытается выглядеть большим, не без этого.

Попросил отвезти меня не домой, а сразу в больницу. Он очень удивился, но возражать не стал.

Ну что, пора начинать спасательную операцию. Спасать себя, любимого.

– Харденера нет, так что докладываю тебе. Знаешь, что я должен был сделать?

– Передать русским дезинформацию.

– Знаешь какую?

– Нет.

– Тогда слушай.

Я пересказал разговор с Харденером.

– Не знаю, ради чего он пытался создать видимость, что Орден приволок сюда ракеты с ядерными боеголовками. То ли надеялся развести ПРА на ПРО (жаль, по-английски это не звучит как каламбур), то ли хотел посмотреть, где вылезет эта деза, и вычислить каналы передачи. Либо думал, что, получив столь горячую информацию, русские шпионы наплюют на осторожность и засветятся полностью. Не знаю. Но сделано было слишком топорно. Если присмотреться, видны следы неаккуратного фотомонтажа на картинках. Но это все детали, важнее другое. Конкретно такая изотермическая машина предназначена для перевозки современных боеголовок от больших современных шахтных ракет. А пусковая установка на фото – древний, как дерьмо мамонта, давно списанный «Грифон». Была раньше у ваших вояк идея запускать «томагавки» с сухопутных пусковых. Так что имеем на картинке очевидную для специалиста лажу. Потому русские и не поверили.

Потом я кратенько рассказал о том, что было на Базе, и даже показал протокол коммуникационной программы. Обратил внимание на последнюю фразу. В отличие от убитого безопасника, коротышка русского не знал. А еще в контрразведчики метит, слабак! Пришлось переводить.

– Очевидно, русские заметили фальшь и занесли меня в черный список. Харденер заигрался, влез туда, где не понимает ни бельмеса. С предсказуемым результатом. Попытка устроить Карибский кризис провалилась. И я вам бесполезен теперь.

Мужик в черном почесал кончик носа. В глазах его бегали хищные чертики.

– Спасибо, Влад, что рассказал. Пригодится.

– Странно только, что Джонатан уехал с базы в самый разгар веселья. Глядишь, и смог бы кого выследить.

– Так он Харденера ездил встречать. Тот два дня ходил из угла в угол, а потом полетел осуществлять непосредственное руководство. Хотел лично шпионов поймать.

Вот не зря у меня нехорошее предчувствие было. Как у барашка перед Курбан-байрамом.

– Странно, я его на Базе не видел.

– Все правильно, он тебе и не показывался. И вчера еще на Остров вернулся.

На прощание договорились держать друг друга в курсе и расстались почти друзьями. Когда черный «Тахо» остановился у приемного покоя, следователь оставил мне визитку, сказал звонить, если что. На визитке значилось «Томас Шорт», какая-то буквенная белиберда и номер телефона в Штатах. Ниже, ручкой, подписан местный мобильный номер.

Вот уж не повезло мужику так не повезло! И рост маленький, и фамилия смешная, так и переводится – «Коротышка», а еще и комплекс на эту тему. Ужас просто.

12

В больнице пожаловался дежурному врачу на свои проблемы. После чего меня четыре часа возили между кабинетами, просвечивали, слушали, кололи и ковыряли. По завершении лечебных мероприятий мыслей о возвращении домой не осталось. Осторожно угнездился на больничной койке и выпал в сон.

Хотя нет, еще успел позвонить Марлоу и слабеющим голосом доложить текущее положение вещей.

А наутро меня разбудил смерч по имени Лили. Она только сегодня заступила на смену, увидела список больных и примчалась.

– Да что ж это такое? На минуту отвернешься от этого бестолкового мальчишки, а он отправляется на край света и возвращается с дырками в организме!

– Мне хотелось сделать приятное тете Лили, чтобы она снова смогла меня лечить своими волшебными методами!

– Дурак! Тебя же могли убить! Хуже того, тебя могли залечить насмерть эти коновалы с Базы «Северная Америка»!

– Вроде не залечили. И даже зашили аккуратно…

– Что толку с той аккуратности, если они оставили внутри воспалительный процесс! И еще трещину в ключице не заметили.

Не зря ключица болела, ой не зря…

– Дорогая, но теперь-то я в надежных руках?

– Не подлизывайся.

Вроде сердится, но при этом садится на кровать, прижимаясь упругим бедром.

– И что теперь с тобой делать?

– Понять. Простить. Лечить. Любить.

Пытаюсь делом подкрепить слова, но удается плохо. Одной рукой шевелить больно, другой неудобно из-за повязки. Почему я не паук?

– Посмотрим на ваше поведение, больной!

И она ловко ускользает.

Лечебный процесс интенсивен, но короток. Меня перевязывают, что-то колют, где-то греют хитрым аппаратом, после чего оставляют в покое до завтра. Лили сегодня за троих – время отпусков, врачей мало, больных много, так что лежу, скучаю. Достал ноут, нашел внутренний больничный вайфай. Если знать, что и где подкрутить, оттуда можно достучаться до нашей рабочей локалки. Стукнулся к Димке, спросил, как дела. Все нормально, в отпуск отпускают, но не раньше, чем я вернусь на работу. Логично, в общем-то, начальство можно понять. Говорю, что уже на Острове, надеюсь выйти из больницы через пару дней. Еще бы от шпионских забот как-то избавиться…

А на следующий день приехал Марлоу. Как всегда, элегантный, как рояль. Сказал, что Харденера отозвали, как провалившего полученное задание, и все обвинения с меня сняты. Уж не знаю, агент Шорт ловко подкопал под начальника, или же сам Марлоу в привычной манере открыл ногой очередную высокую дверь, но я снова уважаемый человек, ветеран сражения за Остров и ценный сотрудник. Разве что иногда мелькает мыслишка написать майору Сидоренко. А то ведь так и не узнает, как ловко он распознал фальшивку и предотвратил новомирский Карибский кризис.

13

Как же здорово снова оказаться дома! Как прекрасно лежать в собственной кровати, да еще и в приятной компании! Валялся бы и валялся, но у Лили, как всегда, свои планы.

– Ты куда?

– Домой. Завтра рано на работу.

– И не лень тебе мотаться туда-сюда? Оставайся. Места полно, до работы близко…

– Это ты так меня замуж зовешь?

Вопрос оказался несколько неожиданным, и я не сразу смог ответить. А когда открыл рот, было уже поздно. Провалил экзамен на готовность к супружеству. Настоящие мужчины должны такие вещи без раздумий говорить, даже не дожидаясь вопроса.

– Вот видишь! Ты же предлагал остаться только потому, что тебе лень встать, дверь за мной закрыть.

– Не только!

– Да я бы в любом случае не согласилась. Удивлен? Мне не пятнадцать лет, и романтические грезы из головы успели выветриться. Я взрослая самостоятельная женщина, я неплохой специалист и способна себя обеспечить. Время подойдет – и ребенком сама обзаведусь, и сама воспитаю. Не веришь?

– Верю.

Детская инфраструктура на Острове организована замечательно. Тут тебе и ясли, и школа первой ступени – этакий гибрид детского сада и младших классов, туда с трех лет берут. А потом нормальная школа, и даже колледж есть, на десяток самых востребованных местных специальностей. И все это в формате интерната, хотя можно и каждое утро приводить, а вечером забирать – кому как удобнее. Серьезно Орден о своих сотрудниках заботится. Лишь бы работали, не отвлекались. Да и сама Лили – тот еще бульдозер, все пробьет, все организует.

– А семья не нужна?

– Семья? Тут… все сложно. Вы, мужчины, вечно норовите за нас решать и нами командовать, а я привыкла жить сама по себе. Поэтому предпочитаю короткие интрижки с вылечившимися пациентами – они послушны и признательны, хотя бы первое время. Но с тобой забавно до сих пор, поэтому я пока здесь. Ты не обиделся?

– С точки зрения заядлого холостяка, я, наоборот, – радоваться должен. Не охмурили, остался вольной птицей.

– Обиделся, я же вижу. Ревнуешь. Но не грусти. Пока я с тобой. А если надумаю уйти – скажу сразу. Договорились?

И унеслась, не дожидаясь ответа.

14

Вышел на работу, отпустил Димку в отпуск. Целых три недели, впору завидовать. Димкина Анна временами бессовестно пользуется данным Марлоу ей разрешением «обращаться, если что». Хотя у них дите, им нужнее.

Перед отъездом вкратце пересказал напарнику историю своих злоключений. Решили, что острой необходимости бежать вот прямо сейчас нет, но запасным аэродромом стоит озаботиться. Димка, кстати, к моим предупреждениям отнесся всерьез, на рабочие компы непрерывно сыплются предложения куда-то эмигрировать или хотя бы оформить вид на жительство. И недвижимость купить, куда ж без нее.

Еще вечером зацепились языками с Робби, нашим сисадмином. Рассказал ему про чудеса порто-франковской сетевой инфраструктуры. Тот хмыкнул.

– Важные орденские объекты соединены оптикой. Все три острова, базы, ну и АСШ с Зионом, куда же без них. Причем это наши собственные каналы, никого постороннего туда не пускают, даже само их существование не то чтобы секрет, но не особо разглашается. Используется для внутренних орденских нужд, ну и до кучи стабильная связь для VIP, если они куда-то поедут. Да и просто надежная связь нужна, в сезон дождей даже радио работает… нестабильно, прямо скажем.

– Ни фига себе! Да отсюда до баз Порто-Франко почти три тысячи миль! Это ж сколько денег пришлось Ордену выложить? Я-то думал радиорелейка какая-нибудь, уж больно медленно.

– Мне Моррис рассказывал… Он тут давно, все знает. Так вот, помнишь, наверно, в начале девяностых на Старой Земле начался интернет-бум? Резко подскочил спрос на быстрые каналы связи, в том числе и на оптику. Начали активно прокладывать подводные кабели. Один из орденских боссов вложился, купил кабелеукладчики всех возможных видов, приобрел акции производителей оптоволокна и соответствующего оборудования. Собирался прокладывать кабели через океаны, моря и реки и грести деньги лопатой, а тут бах, и изобрели оптический усилитель. Или квантовый транзистор – не помню точно.

– И что?

– А то, что раньше на кабеле через каждые сто, кажется, миль висел усилитель. Он превращал оптический сигнал в электрический, усиливал его, снова превращал в оптический и так дальше. По кабелю приходилось пускать кроме оптики еще и провода питания. А сейчас усиливается непосредственно оптический сигнал – мощным лазерным лучом, который идет по отдельному волокну. Кабель тоньше, легче, дешевле, усилители дешевле, их надо меньше, скорость выше на несколько порядков. Мог чего-то напутать, но основная идея такая.

– То есть все вложения были потеряны?

– Практически да. Под новый кабель нужна была иная инфраструктура, другое оборудование, даже кабелеукладчики другие. И орденский босс остался с кучей исправного, качественного, но устаревшего и никому не нужного железа. И стекла.

– И тогда он предложил Ордену создание подводной кабельной сети?

– Да, причем очень задешево. Мизерная прибыль лучше большого убытка. Протащили сюда бухты оптоволокна, оборудование и даже один кабелеукладчик. Самый большой, который в грузовые Ворота пролез.

– Я слышал, что через Ворота нельзя протащить ничего больше железнодорожного вагона?

– Сам толком не знаю. Через грузовые вроде бы можно. Те же «геркулесы» как-то протащили, а они даже в расстыкованном виде побольше вагона будут. Хотя большие корабли по секциям перевозят, а здесь собирают. Трудно сказать. Но кабелеукладчик у Ордена есть, это точно.

– Красота! Уважаю такую деловую хватку.

– Сначала прокинули кабель между Нью-Хэвеном, Островом Ордена и АСШ. Потом связали Круглый остров, Новый Британский союз и базы Порто-Франко. Насчет ветки на южный берег залива ничего не скажу, не знаю… А, еще один прикол забыл! Нью-Рино оплатил кабель к ним, после чего вся затея даже стала рентабельной!

– А им-то оно зачем?

– Так транслируют всякие матчи спортивные, бои, скачки, соревнования по стрельбе. И фильмы показывают. А самое главное – принимают ставки. И карточные игры в онлайне. Скучно людям зимой.

– А основные потребители этого…

– …Живут в АСШ. Правильно думаешь!

– Интересно, отбилось уже это их строительство?

– За прошедшие десять лет – много раз! Я практически уверен.

– Интересно, а как они прокладывали кабель в саванне?

– Никак. Бросили по дну реки с дополнительной защитой. Это дешевле, чем вкапывать столбы, а потом вешать на них мародеров.

– А почему тогда такая медленная связь между базами и Островом?

– Трудно сказать. Насколько я понимаю, чем длиннее линия – тем ниже скорость. Или тварь какая кабель успела пожевать и несколько ниток порвать. А под наши сетевые дела нам нарезали очень узкую полосу. В ней же и синхронизация баз данных, и банковские дела. Чем занято все остальное – не знаю.

Пару дней позанимался текучкой, все хвосты подчистил, но заскучать толком не успел. Зовет Марлоу. Вхожу и не верю своим глазам. У стола сидит Фокс, начальник охраны Виндмиллов, и еще какой-то мужик. Жму всем руки, незнакомый представился Фишерманом, юристом. На мой невысказанный вопрос Фокс хмыкает:

– Нет, сегодня мисс Виндмилл не приехала. У вас здесь небезопасно.

Как ни обидно, но он прав. Последнее время на орденских землях слишком много стреляют. Подпорчена репутация самого безопасного места в природе.

– Мистер Виндмилл решил-таки добыть скального варана, но приехал без дочери?

– Нет, Влад, мы в этот раз другим займемся.

В разговор включается доселе молчавший Фишерман:

– Вы, наверно, слышали, что у мистера Виндмилла был некий конфликт с миссис Викторией Эйдельман?

– У нее со всеми здесь конфликт. Вроде как по ее наводке пираты напали на Остров.

– Замечательная осведомленность. Так вот, по инициативе мистера Виндмилла ведется расследование противоправной деятельности миссис Эйдельман. На Старой Земле официальным путем обвинения предъявить не за что, поэтому там работают… неофициально. Здесь же мы планируем осмотреть ее поместье на предмет обнаружения следов совершенных или готовящихся преступлений. Среди прочего, там должна быть компьютерная техника, и нам может понадобиться помощь вашей службы. Мистер Марлоу уже согласился сотрудничать.

– Понял. Только один вопрос – как вы договорились с орденским руководством о доступе на Частные Территории? Насколько я слышал, это абсолютно закрытое для посторонних место…

Фокс заржал:

– Ты не поверишь, парень, мы будем охранять ее владения, да еще и за деньги!

– Если очень упрощенно, то да. Здешняя собственность Виктории Эйдельман арестована до решения суда о компенсации убытков пострадавшим от налета на Остров. Охранное агентство мистера Виндмилла было нанято для организации ответственного хранения имущества.

– Офигеть…

– Да, парень, босс не нажил бы своих миллиардов, если бы ограничивался только стандартными ходами. Ты готов?

– Сейчас, только ноут захвачу.

Во дворе стояла пара тонированных микроавтобусов. Я переложил пистолет из машины в ноутбучную сумку и залез в ближайший. Поздоровался. Из четверых Фоксовых бойцов двое оказались знакомыми. Не так давно вместе ездили папашу Виндмилла из бандитского плена вызволять. Аккуратно пожал протянутые руки, попросил не хлопать по плечу. Слово за слово, пришлось кратенько рассказать и про налет на Остров, и про поездку на Базу.

– Влад, а ты точно компьютерщик? Мы вроде как бойцами числимся, но ты воюешь больше нас.

– Мы мирные люди, но наш… эээ… вооруженный поезд стоит на запасном пути. Песня такая у нас, у русских, есть.

– Так ты русский!

Угу, и это многое объясняет.

Пока обсуждали причуды судьбы, успели добраться до КПП на въезде на частную половину Острова. Фишерман вылез из второго микроавтобуса с ворохом каких-то бумаг и отправился в будку.

Защитнички приватности сдались сильно не сразу. Минут пятнадцать пришлось ждать, потом прикатил какой-то охранный начальник и тоже подключился к обсуждению. Еще через полчаса приехал начальник начальника, судя по реакции охраны. Долго внимательно читал бумагу, потом кивнул и ретировался. Оставшийся просто начальник резко взялся командовать, нас пропустили за шлагбаум, даже не заглядывая вовнутрь. Потом он сел в свою машину и покатил перед нами, показывая дорогу.

Я вертел головой по сторонам и поражался. Не мог понять, как всего за полтора, максимум два десятка лет можно вырастить эти аллеи огромных платанов? Каких усилий стоило создать прекрасные сады и парки на здешних камнях? На фоне растительного великолепия даже изредка мелькающие вдалеке дворцы не казались чем-то исключительным.

Ехали мы довольно долго, минут сорок. Наш лоцман на абсолютно пустой дороге строго соблюдал правила и выполнял требования всех дорожных знаков. То ли нам показывает, как себя вести, то ли здесь действительно так принято. Для обслуги, по крайней мере.

Возле высокой арки с надписью «Виктория» он припарковался на обочине. Вылез, отодвинул в сторону полосатую полицейскую загородку. Наши автобусы покатили дальше по аллее между цветников. Деревья раздались в стороны, среди веток возились и орали яркие попугаи. Цветники сменились газонами, потом деревья снова подступили вплотную, а аллея все не кончалась и не кончалась.

Дом появился внезапно, после очередного поворота. Классический двухэтажный особняк белого плантатора. «Унесенные ветром» видели? Вот он и есть, только сильно больше. Хижина тети Скарлетт, ага.

Автобусы остановились напротив входа. Мы выгрузились. Места здесь было не очень много, но чуть дальше виднелась скромная такая парковка, среднему супермаркету впору. Вопреки ожиданиям, она не пустовала, а возле двери обнаружился представительный старикан в старомодном костюме, даже при жилетке. Осмотрел нас снисходительно и пророкотал глубоким красивым голосом:

– Добрый день, господа! Я дворецкий миссис Эйдельман. Я получил распоряжение оказывать вам всяческое содействие в охране ее собственности. Большая просьба бережно относиться…

– …К арестованному имуществу миссис Эйдельман, которое вот-вот по решению суда будет конфисковано. Не бузи, папаша, открывай.

Дворецкий явно надеялся на другую реакцию на свои слова. С видом оскорбленной невинности он достал связку солидных ключей на длинной цепочке и отпер входную дверь.

Заходим, осматриваемся. Если не отвлекаться на лирику – красота. Видал я в музеях обстановку и побогаче, но здесь-то не музей! Самый обычный жилой дом. Очень богатого человека, правда.

И даже свет включается. И климатика работает. И вентиляция. Вот только пованивает как-то… нехорошо.

Мы долго шли по бесконечному коридору и за поворотом наткнулись на труп. Седой мужик в свитере и джинсах лежал на животе в луже подсохшей крови, длинный бурый след тянулся за ним от прикрытой двери в тупичке слева.

Фокс ругнулся и достал телефон. Дозвонился до местного охранного начальника, вкратце описал увиденное, выслушал ответ, захлопнул крышку.

– Так, парни, пока наши… коллеги… едут сюда, быстро пробежались по всему дому. Ищем сюрпризы вроде этого и все прочее странное замечаем. Пошли.

Бойцы шустро ломанулись в разные стороны. Фокс показал на дырки на свитере:

– Кто-то в него стрелял, но сразу не убил. Хватило сил в коридор выползти. Пойдем посмотрим, что там за дверью.

Мы прошли вдоль кровавого следа. Железная дверь была снабжена замком, но до конца не закрылась. Внизу у косяка блестело донышко пистолетной гильзы. Сестра-близняшка моим 9х19, только латунная.

Кстати да, пора тоже пистолет достать. Расстегиваю сумку, достаю «глок». Фокс кривит морду:

– В меня не пальни, ковбой!

И толкает дверь плечом.

Внутри включен свет, гудит вентиляция, и мерзко пахнет горелым пластиком. Даже мерзее, чем кровью. Этой крови за порогом целая лужа. Перешагиваем, оглядываемся по сторонам.

Серверная. Две стойки с оборудованием, несколько компов рядом. И куча гильз под ногами.

Того, кто это сделал, мне сразу хочется убить наиболее болезненным и зверским способом. Каким надо быть уродом, чтобы стрелять по компьютерам! Лучше бы себе в башку пальнул, придурок. Зла не хватает.

Когда отпускают эмоции, подхожу поближе. Больше всего досталось блокам бесперебойного питания внизу стоек. То ли неизвестный стрелок выбирал самое крупное оборудование, то ли лампочек там было больше, то ли мигали они активнее… В любом случае, дырок хватало, электролит из аккумуляторов натек в приличную лужу и испортил все вокруг. Даже гореть что-то пыталось в правой стойке, но, по счастью, погасло.

Еще стрелка явно привлекали мониторы. Ни единого целого экрана в серверной не осталось, даже стоящие отдельно компы остались без дисплеев. Вот прямо комплексы какие-то у негодяя.

Зато сами серверы пуль избежали. Благо в два пальца толщиной всего. Корзина с сетевыми железками отделалась одной дырявой восьмипортовкой. Но это то, что снаружи видно, с потрохами еще придется разбираться. А вот в дисковый массив прилетело. На одной полке выбит один диск и один из источников питания. На другой – раз, два, три диска. Привет, это уже не лечится… Обидно.

Перво-наперво отключаю кабели от дохлых бесперебойников. Там сейчас внутри салат из металла и пластика, обильно заправленный электролитом. Короткое замыкание в цепях питания нам не нужно. Зову пару вернувшихся бойцов, советую надеть перчатки, какие не жалко. Благо дальше по коридору закут со всякими швабрами-тряпками. Совместными усилиями выкатываем мертвые блоки из стоек и выволакиваем из серверной. Раскидываю по полу бумажные полотенца, чтобы не ходить по кислоте, и начинаю потихоньку разбирать дисковый массив. Вынимаю простреленный источник питания. На каждой полке их по два, для надежности, и по шесть дисков. Диски установлены в центре, а питальники по краям. Пуля хоть и натворила делов внутри блока питания, но изменила траекторию и вышла наружу, не задев заднюю стенку с разъемами. А у соседнего диска просто разбит контейнер, сам диск уцелел. Повезло. Даже лишившись одного питальника из двух, эта полка сохранила работоспособность. Для успокоения смотрю кабели на задней стенке. Каждая полка дискового массива подключена к своему серверу, так что один сервер, считай, полностью живой.

Разбираю вторую полку. Два диска в труху, причем пули прошли насквозь и повредили кросс-плату. А вот третий, внезапно, цел, несмотря на драную коробку.

Теперь все зависит от того, как организован дисковый массив. Если по уму, с хорошей избыточностью, то можно попробовать оживить все. Если диски в массив не объединены, потеряется информация на убитых. А вот если был массив без избыточности – можно сделать данным ручкой. Увы.

Будем надеяться, что убитый мужик в свитере был правильным админом.

Записываю маркировку мертвеньких дисков и расколотой кросс-платы. Захочет папа Виндмилл оплатить покупку и доставку – восстановим расстрелянные данные. Возможно.

Тем временем в серверную стучится симпатичная мулаточка в коротком темном платье и со шваброй. Говорит, что ее позвали убраться. Показываю лужу засохшей крови на полу, рассыпанную бумагу, предупреждаю о разлитой кислоте. Не похоже, чтобы поняла, но руки у нее в перчатках – не обожжется.

Высовываюсь в коридор – тело уже убрано и кровь замыта. У двери стоит один из бойцов. С удовольствием наблюдаем за уборщицей. Складненькая, с какой стороны ни посмотри. Ее, похоже, греют наши взгляды. По крайней мере, нагибается она куда ниже, чем это объективно нужно. Хотя, возможно, главная задача не пол помыть, а как раз пухленькие ножки показать во всей красе.

Пресекаю попытки уборщицы протирать стол. У меня там дисков стопка лежит и контроллер разобранный. Не дай бог какую деталюшку тряпкой смахнет – замучаюсь искать. Благодарю и разрешаю уйти. Боец грустно смотрит вслед и напоследок получает хитрый взгляд из-под длинных черных ресниц. Чувствую, если Фоксовы мордовороты здесь засядут хоть на несколько дней, недостаток мужского внимания барышне не грозит. Скорее, грозит избыток.

Интересуюсь, где Фокс. Оказывается, они с законником отправились в кабинет изучать документы. А пока я ковырялся с железками, приезжали вызванные люди из местной охраны, сфотографировали труп и организовали труповозку. А еще приехала кухарка. Так что будет нормальный обед.

Порадовался вместе с ним, закрыл дверь и пошел искать Фокса. На двери, кстати, обнаружился электронный замок, а у убитого компьютерщика – карточка, которая его открывает. Тоже удобно.

Фокс с Фишерманом ковырялись в кабинете. В том кабинете можно было играть в баскетбол или устроить пистолетный тир человек на двадцать. На столе навалены какие-то документы, в папках и без.

Сообщаю о результатах своих изысканий. Один дисковый массив жив точно, один нуждается в лечении, причем прогноз 50 на 50 – или получится вылечить, или нет. Если данные нужны срочно, проще заказать выбитые компоненты, но это будет недешево. Если время терпит – перекачаю все с живого массива, а потом его пущу на органы. А еще хочется хотя бы пару мониторов без дырок, и чем быстрее, тем лучше.

Фокс вытащил из кармана рацию:

– Парни, кто видел в доме компьютеры? С целым экраном?

– Возле кухни, в кладовке видел один, – трещит рация.

– Тащите его быстро к серверной, на первый этаж.

Пришлось вмешаться.

– Не надо нести! Я лучше сам.

– Отставить тащить! Подходи к кабинету на втором этаже.

– Принято.

Фокс убрал рацию, повернулся ко мне:

– Сможешь отсюда заказать нужные запчасти?

– Смогу. Если будут в наличии, привезут сегодня-завтра. Вот только это денег стоит – серверное оборудование, оно дорогое.

– Держи карточку, денег на ней достаточно. Потом отчитаешься. Если потратишь хоть один цент не по делу – яйца откручу.

– А кто будет решать, по делу или нет?

– Я буду. Увижу что-то не для компьютера – огребешь.

Я пожал плечами, убрал карточку в карман и отправился за глазастым бойцом в заднюю часть дома. Действительно, в комнатке возле кухни стоял старенький, но вполне исправный комп. Судя по куче папок и стопам бумаги, здесь было рабочее место кладовщика или скорее заведующего продуктовым складом. Отвинтил монитор и приладился было поднять. Боец мягко отобрал у меня тяжеленную железку.

– Спасибо, конечно, но я бы и сам…

– В следующий раз пыхти потише. Не дай бог поплохеет тебе, меня потом шеф живьем в землю зароет.

Аргумент показался разумным. Я не стал спорить и поспешил за заботливым помощником. Открыл карточкой дверь серверной, попросил сгрузить монитор на стол, еще раз поблагодарил и отпустил бойца.

Вытащил простреленную плату из сетевой корзины. Остальные целы, и сама корзина не пострадала. Подключаю питание. Достаю свой ноут, цепляюсь к местной Сети. Жду, пока оборудование загрузится, пускаю сетевой монитор. Как-то даже не удивился, увидев подключение к заленточному Интернету. Причем хорошее такое подключение, пожалуй что и пошустрее нашего. Перво-наперво ищу, где купить недостающие детали для дискового массива. Повезло, нашел с доставкой в течение суток. Туда же добавил пару мониторов взамен расстрелянных. Пару обычных офисных бесперебойников. Конечно, это не те монстры, что неизвестный негодяй пострелял, но все-таки лучше, чем ничего. Внешние жесткие диски для сохранения добытой информации. Добавил разной мелочовки вроде кабелей и отверток. Расплатился фоксовской карточкой. Указал адресом доставки офис подставной фирмочки возле нью-йоркских Ворот. На этот адрес заказывают все на Острове, имеющие доступ к заленточному Интернету. Специальный человек относит посылки охране Ворот. А потом заказчик забирает уже с нашей стороны.

Пора браться за компьютер покойного системщика. Меняю дырявый монитор на исправный, включаю. Привет, Джимми, говорит, скажи пароль. Обидно, была надежда, что на собственном компе, внутри запирающейся на замок серверной, пароль не потребуется. Но, увы. Бумажки с паролем нигде не приклеены, на обратной стороне клавиатуры ничего не написано. Вытащить файл с паролями и взломать его можно, но потребует кучу времени. А вдруг удастся подобрать?

Поднимаю глаза. Со стены напротив смотрит с плаката по пояс голый Джимми Моррисон. Слева уже The Doors в полном составе. Справа снова Джимми, на этот раз лежит на трехметровом капоте своей чудо-машины. А что, по возрасту судя, системщик во студенчестве вполне мог Джимми еще живым застать. И торчать под Doors. Говорят, люди всю жизнь слушают музыку времен своей молодости. Попробуем?

– Doors.

– Invalid password.

– The Doors

– Invalid password.

– TheDoors

– Invalid password.

Халява не прошла. Так же не подошло и имя солиста в любых возможных сочетаниях. И фамилия. Чего бы еще попробовать?

В Интернете нашел статью про «Дорз». Почитал. Попробовал добавлять в пароль годы и даты – день рождения, день основания группы. Не помогло. Читаю дальше. Прозвища Джимми… О! Король Ящериц! Красиво звучит. Пробую.

– TheLizardKing

– Welcome! You can do anything!

Вот и славненько, кучу времени удалось сэкономить. Быстро посмотрел содержимое компа. Дискография The Doors, клипы, документальные фильмы, книжки Моррисона… Да, дядя был настоящий фанат. А на сдачу – программы управления сетью, средства администрирования домена и электронной почты… Про работу он тоже не забывал. Вот и славно, пора живой сервер запускать.

Вытащил из стойки дырявый монитор, вставил целый. Заменил кабели питания. Бесперебойников все равно пока нет, воткнул в обычную розетку. Включаю. Дисковый массив жалуется на жизнь. Запускаю утилиту управления. Зря жалуется, ничего страшного не случилось. Ну нету одного блока питания, другой-то есть! Многие так всю жизнь с одним питальником и живут. Успокаиваю его, что так и должно быть. Заодно смотрю конфигурацию массива. RAID с двумя избыточными дисками. Если у второго массива все организовано так же, то вероятность его восстановить довольно высока.

Сохраняю конфигурацию, перегружаюсь. Захожу королем ящериц. Чем там сервер занят-то? А занят он почтовой службой. И архив переписки здесь немаленький, самые старые письма гораздо старше самого сервера. Видимо, меняли оборудование, и не раз, но данные сохраняли.

Ладно, разгребать эти конюшни – работа не на один день. И совсем не требует сидения за консолью в серверной, где воняет гарью и тухлятиной. Это можно делать и по Сети, откуда-нибудь из гостиной…

Кстати, о гостиной… Жрать же хочется! Вроде обещали обед…

Напоследок проверяю – в доме работает вайфай. Пароль не нужен. Через него доступен и Интернет, и почтовый сервер. Красота!

Беру с собой ноут и иду к Фоксу, докладывать об успехах.

15

Обед нам накрыли в столовой для персонала, неподалеку от кухни. Уместились за двумя столами, остальные бойцы обходят дозором владенья и будут есть после смены.

Подсел к Фоксу с Фишерманом.

– Один сервер восстановил полностью. Там есть архив почтовой переписки Виктории как бы не с момента ее появления здесь. Но данных много, так что нужно или специальных людей сажать это все изучать, или формулировать какие-то критерии и искать по ним. В принципе, почтовый сервер доступен и из Интернета, так что даже необязательно сюда аналитиков тащить. Я скажу адрес и логин с паролем, и пусть из-за ленточки работают.

– Хорошо, подумаем, как это лучше сделать. А со вторым что?

– Детали заказал, завтра вечером должны доставить. Если оба дисковых массива организованы одинаково, то вероятность восстановить неплохая. Что там лежит – даже предположить пока не могу. Да, возвращаю карточку, спасибо. Какие финансовые документы нужны для отчета?

– Успеется. Есть идеи по поводу анализа переписки?

– Пока могу просто определить географию корреспондентов. То есть кто где. На Новой Земле с точностью до анклава, максимум до города. За ленточкой иногда можно и конкретный дом вычислить. Заняться?

– Да, было бы неплохо. Начни с тех, у кого писем больше, полученных или отправленных.

Фокс оторвался от еды:

– Ты сказал, сервер доступен из Интернета?

– Ну да, он так был настроен, я не стал ничего менять.

– То есть Виктория там у себя проверит почту и узнает, что сервера уцелели?

Матерную тираду я закончил уже в серверной, лихорадочно меняя настройки Сети. Потом зашел, проверил – архив на месте, никто ничего не удалил. Срочно блокирую всех пользователей, у администратора меняю пароль. Успел.

Пока бегал в серверную, Фокс с Фишерманом сожрали все печеньки, что нам троим полагались к кофе. С формулировкой «за утерю бдительности». Педагоги долбаные.

После обеда отправился дальше с почтой разбираться. И чем дальше, тем больше радовался, какую конфетку мы заполучили, причем в целости и сохранности. Даже автоматическое получение почты с других почтовых серверов было настроено, и настроено хитро – письма только копировались, но не удалялись и не помечались как прочитанные. Так что если все пройдет как надо, мы и дальше Викину почту будем читать, а она и не заметит.

А еще с интересом обнаружил, что почтовый трафик на определенных абонентов автоматически шифровался. Исходящие письма зашифровывались, входящие расшифровывались, причем на каждого был свой отдельный ключ. Офигеть, высокие технологии на службе беззакония…

Ближе к вечеру прошусь домой. Типа здесь, что мог, – сделал, а в офисе у меня хозяйство, корова. Договорились, что сегодня выкачу список Викиных корреспондентов с предположительными адресами и подключу к здешней почте фишермановский ноутбук, дабы он мог поковыряться в подозрительных письмах. Потом я свободен до завтрашнего вечера. Когда привезут запчасти, надо их забрать и ехать чинить второй сервер.

Домой меня отвез один из фоксовских бойцов. На КПП уже не возмущались, просто проверили наши АйДи по списку и пропустили.

16

Назавтра с утра заехал в офис, пересказал Марлоу наши вчерашние свершения, поковырялся с текучкой. Не успел толком пообедать – звонок. «Мистер Воронофф, это грузовой терминал, привезли ваш груз». Издержки другой продолжительности суток. Отзвонился Фоксу, допил компот, съездил, получил свои железки у Ворот. Мониторы не приехали, вместо них письмо с извинениями. «Временные трудности», «доставим максимально быстро», и все такое прочее. Пришлось возвращаться в офис и взять пару мониторов оттуда. Ничего, новые заказаны очень даже неплохие, получу и в офис поставлю. Должен же я хоть какой-то профит получить с этой дурацкой беготни.

Еду к КПП на частную половину Острова. Охрана пыталась было возмутиться по поводу моей машины, не внесенной в список, но неубедительно. Пропустили. Видать, вчерашний приезд начальства запомнился. Разве что сказали не кататься просто так, только до места назначения и обратно.

Бросил машину прямо возле входа, взял ящик с деталями и инструменты, пошел в дом. Серверная была закрыта, пришлось вызванивать Фокса. Заодно попросил организовать бойцов, железки из машины притащить. Если уж есть халява, надо ею пользоваться, а не собственный недолеченный организм напрягать.

Карточку-ключ принес Фишерман. Был юрист малость помят и с красными глазами. Сказал, что нету сил уже смотреть в экран, зато нашел в Викиной почте много интересного. Пока я собирал дисковый массив, мы успели обсудить и уже найденное, и дальнейшие направления поисков, и женщин вообще.

Вика оказалась натурой очень активной. Она переписывалась с множеством криминальных авторитетов и организаций, участвовала в планировании не слишком законных мероприятий, давала и получала советы. Почти ничего не было сказано открытым текстом, даже несмотря на шифрование, но наш законник в этой уголовной риторике был как рыба в воде и читал между строк. Она организовывала контрабанду в двух Мирах одновременно. Она координировала работорговлю и проституцию. Она организовала три попытки похищения Хлои.

И налет на Остров – вершина ее криминальных трудов. Как оказалось, план под ее руководством составляли пятеро пиратских боссов, привлекших несколько десятков главарей помельче. Большая часть налетчиков должна была отправиться грабить магазины и дома богатых горожан и сдохнуть в перестрелке с силами правопорядка, в то время как специальная группа особо доверенных негодяев нацелилась на банковское хранилище Ордена. Как известно, в результате полегли и те, и эти. А за Викой теперь должок, о чем возмущенные пираты напоминали ей в последних письмах.

Даже моя скромная персона в Викиной переписке мелькнула. Как досадный, мешающий похищению Хлои фактор. И обсуждалось, на месте меня валить в следующий раз или похищать за компанию.

За интересным разговором и время бежит незаметно. Заменил дырявые детали, собрал, все подключил. Вместо штатных могучих бесперебойников простенькие офисные, но уж лучше так, чем никак. В документации написано, что отказ питания в процессе восстановления может необратимо повредить данные. Лучше перестраховаться. Все проверил. Запускаю.

Дисковый массив орет, как больной на весь хобот слон, и отказывается грузиться. Захожу в настройки. Действительно, массив с избыточностью два, но два диска неисправны или отсутствуют, состояние критическое, низкая надежность и риск потерять данные. Замените диски номер три и пять.

Вставляю свежекупленные диски, жму «Продолжить». Мне отвечают, что идет восстановление, оно будет идти долго, не выключайте питание. И проценты медленно так ползут, почти не меняются.

Делать все равно нечего, хоть музей посещу. Отправился бродить по парку. Фишерман тоже со мной увязался, говорит, надо проветриться перед сном, а то глаза уже сломал, чужую почту читаючи.

Ну что могу сказать про парк? Далеко мы не ходили, но и то, что видели, – внушает. И тебе регулярный парк с аллеями и статуями, и ландшафтный с гротами, ручейками и лабиринтом тропинок. А дом так просто великолепен. И архитектор постарался, и художник по интерьерам. И строители не подвели. Стоить должно, как два Каменных моста. Если этот дом не единственный, начинаешь понимать, зачем Виктория все время заработок криминальный ищет.

В центре дома, на втором этаже, салон. Насчет футбола не уверен, а вот в хоккей поиграть места точно хватит. И еще трибуны можно поставить. Высокие окна, люстра с потолка свисает. И рояль в углу. «Блютнер» какой-то. Ни разу не видел. «Красный Октябрь» помню, был такой в школе, в актовом зале стоял. А «Блютнера» в школе не было почему-то. Но красивый, белый весь. Блестит, как у кота по весне… глаза. И табуреточка перед ним.

Не удержался, подошел, сел. Открыл крышку над кнопками, нажал одну. А ничего так, вкусно звучит. А если несколько сразу?

Сразу признаюсь, музыке не учен. То есть кореша в свое время показали три аккорда на гитаре. Потом уже почитал про всякие интервалы, миноры с мажорами и прочие септимы. И для гитары этого вполне хватило. А с пианино не сложилось, не умею я одновременно пальцами двух рук осмысленно шевелить. Но на одной пьянке гитары не было, а пианино было. И пришлось соответствовать. Правой три-четыре кнопки махом жму, чтобы аккорд сложился, а левой одним пальцем по басам. И ничего так, узнаваемо. Всякие «умца-умца» очень даже получаются. И марши еще. И даже вальс. Собачий. В четыре лапы.

Так что уселся я поудобнее и сбацал на белом «Блютнере» про крепкую броню и быстрые танки, и про приказ артиллеристам, и про самолеты, которые первым делом. А когда начал изображать нечто по мотивам битловской Let It Be, Фишерман не выдержал:

– Влад, извини, пожалуйста, но давай я ее сыграю?

– Не вопрос.

Уступил банкетку законнику и перебрался на диванчик тут же рядом. Фишерман заиграл… Нда, надо было его сразу за рояль сажать. Красиво и уверенно, даже на кнопки не смотрит. Я вот не могу на ощупь играть, а он может. Зато пою громче.

Нарисовался дворецкий. Похоже, разбудил я его своими музыкальными экзерсисами. Бежал он явно ругать и запрещать, но, послушав Фишермана, признал за ним право пользоваться «Блютнером». А вот на меня смотрел подозрительно. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Куплю себе домой такой же, только с нотами и пианистками. Поставлю, видимо, на бок, иначе не поместится.

Законник тем временем взялся за суровую классику. «Лунную сонату» я узнал сразу, пару других вещей вроде бы тоже слышал раньше, ну а Баха не признать невозможно. И, между прочим, замечательно этот немаленький зал звуком наполняется, даже крышку рояльную поднимать не пришлось.

Закончил Фишерман, закрыл клавиатуру. Я взялся аплодировать:

– Спасибо. Неожиданно.

– Еврейский мальчик должен играть не на рояле, а на скрипочке?

– Нет, просто в этом мире как-то… не доходили руки до хорошей музыки. Жизнь другая совсем.

– Жизнь – она такая, как ты ее живешь. Пойдем, посмотрим твои железки.

Дисковый массив продолжал восстанавливаться, но проценты ползли еле-еле. Сдается мне, что сегодня до вечера он не закончит. И не факт, что завтра к утру. Предложил юристу пойти еще поиграть, но тот отказался. Спать, говорит, пора, третьи сутки без сна – перебор. Пожелал ему спокойной ночи и пошел искать Фокса.

17

Фокс спал в кресле в кабинете на втором этаже. Но спал чутко, и тихо ретироваться домой не получилось. Рассказал ему, что собрал второй дисковый массив, перспективы хорошие, но важно дать ему спокойно завершить процесс восстановления. Ожидаемое время завершения – завтра. Можно уже поехать спать домой?

– Знаешь, что рассказал дворецкий?

– Нет, откуда?

– Слышал, наверное, местное высшее общество долго обсуждало, допускать сюда полицию или нет, несмотря на все собранные против Виктории улики. Та была уверена, что снова отсидится, но отцы-основатели ее сдали. И убегать пришлось в спешке. Так вот, в день побега Виктория распорядилась всей прислуге покинуть дом и не заходить туда, пока не будет нового приказа. Дворецкий отправил всех слуг по домам. Внутри остался только компьютерщик, он дворецкому не подчинялся. Дальше в доме раздалась стрельба, Виктория с Аткинсоном вышли наружу, причем его автомат еще дымился. Виктория повторила приказ не заходить в дом, и они улетели.

– Автомат? Гильзы были пистолетные…

– И что? Это вы здесь свихнулись на оружии и его классификации, а для типичного обывателя любая Хрень, Что Стреляет Очередями, называется «автомат». Будь это пистолет-пулемет, штурмовая винтовка или автоматический карабин. Кто-то из моих парней мог бы назвать конкретную модель, но что ты хочешь от старика-дворецкого?

– Согласен, глупость сказал. А куда и как они улетели?

– У них здесь был вертолет. Долетели до Ворот и ушли на Старую Землю. Местная полиция не успела исключить Викторию из списка VIP. Или не захотела.

– А кто такой Аткинсон?

– Это ее цепной барбос. Совмещает функции телохранителя, чиновника по особым поручениям, и, если молва не врет, одного из любовников.

Фокс порылся в бумагах на столе и протянул мне фотографию:

– Вот он, красавчик.

Первый раз вижу человека с лицом, столь похожим на морду добермана. Недоброго добермана, которому пока кусать не разрешили, но он очень на это надеется. Бррр! Странный у Виктории вкус, очень странный.

– Интересно, зачем понадобилось здешнего компьютерщика убивать? Уверен, он бы сломал дисковый массив так, что никто не восстановит.

– А что там за хитрость с этими дисковыми массивами?

Я с сомнением посмотрел на серого от усталости Фокса.

– Ты действительно хочешь знать? Могу рассказать, но это не быстро. И не уверен, что сильно интересно неспециалисту.

– Действительно, хочу знать. И для общего развития, и… Вдруг тоже придется данные в спешке уничтожать?

Как-то слишком серьезно он это сказал, просто мороз по коже. Попробую перевести в шутку:

– Всего-то забот – не убивать компьютерщика, и он все сделает сам.

– Обстоятельства разные бывают. Рассказывай.

– В компьютерах данные обычно хранятся на жестких дисках. У этих дисков не очень большая скорость чтения-записи и ограниченная емкость. Всегда хочется больше и быстрее. Поэтому на серверах отдельные диски стали соединять в дисковые массивы, там несколько дисков работают одновременно по хитрым алгоритмам. Для системы массив виден как один диск большого объема, который еще и работает очень быстро, потому что данные распределяются по разным дискам и пишутся-читаются параллельно. И оно замечательно работает, но ровно до тех пор, пока все исправно. Стоит одному диску склеить ласты, как отказывает весь массив, причем без возможности восстановления.

– Там внизу, судя по твоим словам, сделано по-другому?

– Естественно. Сразу, как появились дисковые массивы, начали искать методы повышения надежности. Использовали специально сконструированные и тщательно отобранные диски, дублировали аппаратуру. А потом додумались добавлять в массив дополнительные диски и записывать на них информацию с некоторой избыточностью. Условно говоря, каждый диск содержит не только свои данные, но и часть данных с других дисков. При отказе одного любого диска записанное на нем можно восстановить с остальных, и вернется работоспособность всего массива. А на здешних серверах потеря даже двух дисков не катастрофична.

– Значит, надо прострелить три?

– Лучше прострелить ВСЕ, и несколько раз. А потом молотком. Так надежнее всего. Хотя и жалко хорошие железки.

– Спасибо, буду знать.

У Фокса зашипела рация:

– Шеф, у нас гости. Четверо, вооружены, в кустах с восточной стороны дома.

– Там же глухая стена? Усилить посты на восточных углах фасада и тыла. Отдыхающая смена – тревога!

И тут гаснет свет. Стихает еле слышное гудение климатической установки. Единственным источником звука остается рация.

– Знаешь, где комната дворецкого?

– Поворот на кухню. После него вторая дверь на левую сторону. А тебе зачем?

– Узнаю насчет резервного генератора. В богатом доме его не может не быть.

– Хорошо, только не лезь под пули. Задолбаюсь потом с Марлоу расплачиваться.

Да я как-то и не собирался воевать, в гробу видел эти миллионерские разборки. Тем более пистолет в ноутбучной сумке в серверной. А вот если электричество не включить, все мои сегодняшние старания псу под хвост пойдут. Неизвестно, что случится с дисковым массивом, если ему питание отрубить в ходе восстановления. Бесперебойники сейчас стоят слабые, надолго их не хватит. Надо поспешать.

И я поспешил. Включил телефон и побежал по коридорам, подсвечивая себе экранчиком. Одна радость – уже успел немного освоиться в доме, дорогу представлял четко и не плутал.

На первом этаже что-то гулко грохнуло. Толкнуло по ушам, и потянуло пылью. Ни фига себе ребята воюют! Хорошо, что меня там нет.

Дворецкий, по счастью, был на месте. Даже открыл мне дверь, и пары минут не прошло. Обрисовал ему ситуацию, спросил, есть ли генератор. Генераторов оказалось два – один в специальном здании на территории поместья, другой в подвале. Первый, как я понял, представлял собой нечто монструозное и обслуживался специальными сотрудниками. А вот второй находился в подвале под домом и должен был включаться автоматически. Но почему-то не включился, сволочь такая…

Выходить на улицу, где под кустами прячутся инсургенты, не хотелось категорически. Мозг трусливо аргументировал, что враги могли уничтожить кабель электроснабжения, и оживление большого дизеля все равно ничего не даст. А маленький дизель внутри…

И мы пошли в подвал. Дворецкий сразу вручил мне здоровенный аккумуляторный фонарь, потом нашел в кладовке еще один, и стало совсем хорошо. Спуск в подвал оказался здесь же, возле кухни. Лестница уходила глубоко вниз. На первой площадке дворецкий открыл боковую дверцу и позвал меня за собой.

– У вас там внизу бомбоубежище?

– Бомбоубежище тоже есть, – ответил дворецкий ровным голосом.

Смотрелся дядя прикольно – в халате поверх пижамы, но на ногах не тапочки, а туфли. Кожаные. Начищенные так, что блестели даже в луче фонаря. И при этом держался он… На меня хоть десять мундиров надень – толку не будет, а этого хоть сейчас на строевой смотр, прямо в пижаме.

Тем временем пришли. Не особо и большая комната, дизель, с обеденный стол размером, на фундаменте. Генератор и того меньше. Но все по-серьезному – труба воздушная подводящая, труба выхлопная, экологически чистым асбестом замотанная. В отдельной выгородке топливная цистерна. Аккумуляторный ящик. И щит управления.

Открываю. Большой переключатель Auto/Manual в положении Auto, кнопка Start, кнопка Stop, куча лампочек и кнопочек поменьше. И никаких признаков жизни, все тихо и темно.

Зато на обратной стороне дверцы инструкция. Крупными буквами. Как раз для моих старых слепых глаз. Ага. Ручной запуск. Переведите переключатель в положение Manual. Перевел. Проверьте состояние аккумуляторов нажатием на кнопку Check Battery. Нажал. Ни хрена. Вот совсем. Ничего не светится, вольтметр на нуле.

Иду к аккумуляторам. Разглядываю внимательно, потом долго и затейливо матерюсь. Какой-то нехороший человек скинул с аккумулятора клемму. Показываю дворецкому, говорю про саботаж. Нет, отвечает, не саботаж – инструкция. Перед длительным хранением полагается снимать. А поскольку хозяева не сказали, когда вернутся… Вот зла не хватает на таких излишне правильных сотрудников. Все самому проверять надо! И дворецкий этот – сволочь! Наверняка догадывался, где проблему искать, но ни слова не сказал.

Накидываю клемму. Нужен ключ ее затянуть, спрашиваю дворецкого. Тот ведет меня к стеллажу, где и инструменты, и болтики какие-то, и прокладки всякие. Ключи дюймовые, кто их там разберет, все эти три восьмых и семь шестнадцатых дюйма, поэтому просто беру несколько похожих по размеру. Второй подошел идеально.

Возвращаюсь к щиту, проверяю состояние аккумулятора. Совсем другой коленкор пошел, стрелка в зеленой зоне. Теперь как на компьютере, «нажмите кнопку «Пуск». Нажимаю. В щите что-то защелкало, лампочки загорелись, но мотор молчит. Еще раз читаю инструкцию. «Нажмите «Пуск» и больше ничего не трогайте. Дальше оно само».

Чертова железяка! Мои несчастные бесперебойники уже последние крохи электричества отдают, а она работать не хочет.

В щите очередной щелчок, и наконец-то шевеление. Медленно раскручивается движок, маслает на холостую, потом схватывается раз, другой… Поехали! Стрелка тахометра ползет вправо, гул наполняет комнатку… Бац! Да будет свет!

Проморгался, отдал фонарь дворецкому. Тот его хозяйственно потушил. Потом разложил по местам инструменты и взялся меня выгонять. Нет, говорю, стой, дядя! А если это не последнее отключение? Надо генератор в авто переключить, чтобы он сам запускался и останавливался!

Почитал инструкцию – можно на ходу режимы переключать. Щелкнул тумблером, закрыл щит, пошел наружу. Еще удивился, какая дверь толстенная в генераторной. Стоило дворецкому ее закрыть, дизель почти не слышно стало.

Зато стало слышно стрельбу. Дворецкий наверх дернулся, а я его за плечо перехватил и спрашиваю – ты и правда, дядя, хочешь пулю шальную поймать в свой красивый организм? Вроде как это не твоя война и тем более не моя. Пущай Фоксовы мордовороты инсургентов истребляют, им за это деньги платят, а мы пока вниз спустимся и там посидим в тишине.

Дворецкий, надо сказать, форс подрастерял. Даже эмоции стали видны на благородном лице. И среди тех эмоций что-то не видно желания спасать хозяйское добро, грудью на автоматы бросаясь. Похоже, вид компьютерщика, получившего пару пуль за беспорочную службу, немного нарушил стройную систему рабских ценностей. Чувство долга и инстинкт самосохранения боролись секунд двадцать, а потом мы пошли вниз. Не в генераторную, и даже не в бомбоубежище, как я поначалу предполагал, а в винный погреб. «В один из винных погребов», уточнил дворецкий. Дверь этого погреба вызывала ассоциацию с противоатомным бункером, а запиралась изнутри на засов в добрую рельсу толщиной. Там мы ощутили себя в безопасности и перешли к должностному преступлению – расхищению доверенных нанимателем ценностей. С другой стороны, расхищение подразумевает перемещение, а мы даже из подвала не выносили, так что максимум – нецелевое использование. Хотя какое еще может быть использование у хорошего алкоголя, кроме как вовнутрь хорошего человека? Тем более Вика плохая, и ей он точно ни к чему.

А дворецкий оказался неплохим мужиком. К концу третьего бокала мы познакомились. Весь четвертый и половину пятого он рассказывал свою грустную историю. Восемнадцать поколений его предков служили двадцати поколениям неких аристократов где-то в Англии. Служили бы и дальше, если бы Виктория хитрым финтом не разорила очередного наследника древнего рода и не забрала его имение вместе с землями, лошадьми, собаками и слугами. Я так и не понял, почему нельзя было уволиться, хотя собутыльник мне долго и подробно объяснял. А потом ей понадобился настоящий английский дворецкий сюда, в свежепостроенное поместье на Острове. Мнения самого дворецкого никто не спрашивал, дан приказ ему в Ворота, и извольте выполнять. Странные в старой доброй Англии традиции.

Я в ответ признался, что тоже попал сюда не по своей воле. Это еще больше сблизило нас. Когда стрельба закончилась, а нас нашли и позвали наверх, мы как раз в два голоса тянули заунывную старинную песню английских каторжников. Под нее и поднимались на получетвереньках, поддерживая друг друга, и путь наш был долог, как от Портсмута до Ботани-Бей.

18

Проснулся на топчане в какой-то комнатушке. Одетый и даже обутый. Голова тяжелая, бяка во рту. Не сразу, но вспомнил, что меня вчера сюда определили ночевать после подвальных подвигов.

Сходил умылся. Добрая тетенька на кухне налила какого-то супа, острого и жирного. После большой кружки кофе совсем полегчало. Еще бы в душ и одежду переменить…

Дошел до серверной. За углом дальше по коридору выбита часть стены, примерно два на два метра, снаружи видны кусты и деревья. И даже неба немножко. Нефигово здесь вчера воевали. В нашем тупичке стены посечены осколками, местами следы от пуль. Но дверь цела. Открываю. Все железки работают. Бесперебойники показывают полный заряд. И самое важное – массив успешно закончил восстановление!

Сервер загружается, данные на массиве видны. Множество каталогов, названных по фамилиям и инициалам людей. Внутри фотографии, видео, звуковые файлы. Открыл наугад – какие-то люди разговаривают.

Ура, я молодец, теперь можно и вспомнить про начальство. Звоню Марлоу, рассказываю, как героически всю ночь спасал данные. Предлагаю приехать посмотреть, вдруг что-то пригодится. Слышу в ответ сдержанный хмык. У Марлоу это означает крайнюю степень интереса. Приедет, никуда не денется. Учитывая качество здешних дорог и водительские привычки моего шефа, долго ждать не придется. Полчаса, минут сорок максимум.

Еще минут через двадцать звонит Фокс. Выспрашиваю подробности вчерашнего боя. Оказалось, пятеро негодяев приплыли на Остров на надувнушке, высадились на Викиной земле на диком пляже. Берег патрулируется, но надувная лодка практически не видна на радарах, а увидеть ее в сумерках глазами и вовсе не возможно. Другое дело, что в открытом море ночью на этой резиновой плюшке просто небезопасно, да и далековато до ближайшей суши. Больше похоже на то, что кто-то на шустром суденышке дождался прохода патрульного корабля, быстро подскочил поближе к берегу, выпустил лодку и отбежал обратно. Так или иначе – они добрались. Незамеченными. Высадились и почапали к дому. Засекли охрану, до темноты просидели в кустах. Потом рванули силовой кабель и пошли на штурм.

Фоксовы головорезы ждали гостей у дверей и окон, а те пробили взрывом глухую стену и сразу оказались в коридоре неподалеку от серверной. Там их и взяли в три огня – вдоль коридора с двух сторон и с улицы, через дыру в стене. У нападавших были ночные визоры (интересно, что это такое?), зато у охраны хватало фонарей. И гранат тоже. Отбились без потерь, выдавили инсургентов в сад, и там уже положили всех. Жаль только, допросить некого. Хотя у одного нашли карту берега, схему парка, схему первого этажа дома. Серверная помечена крестиком. Дальше рассказывать?

Не надо мне дальше рассказывать, сам догадаюсь. Все-таки засекли бывшие владельцы, что их сервера вновь доступны, и организовали сюда визит подотдела очистки. Бандиты наверняка новоземельные, но заказчика уже не выдадут.

– Как там у тебя, получилось со вторым дисковым массивом? Не зря воевали?

– Получилось. Только закончил, подходи.

Вот не напрасно я вчера лекции по системам хранения данных читал. Теперь мой временный работодатель красивое новое словосочетание знает. И не боится применять.

Фокс уже в дверь стучит. Впустил его, наружу выглянул, а там какие-то люди ремонт затеяли, царапины на стенах замазывают и дыру замеряют. Чувствую, ближе к вечеру снова дом будет в идеальном порядке. Максимум к завтрашнему утру. Хорошо быть богатым.

Фокс тем временем залип в компьютер. Шарится по каталогам, смотрит картинки, губами шевелит. Как по мне, так ничего интересного, сплошные беседы дорого одетых людей. Иногда только фотографии документов мелькают. Никаких тебе голых красоток. Скука.

Только я наладился подремать, зовет:

– Сложно было чинить?

– Чисто технически – нет. Заказал детали, заменил, дождался восстановления. Повезло, что только два диска пострадали. Если бы три – амбец всему массиву.

– Покажи.

Я подошел к стойке, похлопал рукой по железякам.

– Эти две полки. Верхняя – почта, нижняя – вон та файловая помойка. Работают независимо, так что если бы не удалось оживить второй массив, почта все равно работала бы.

Фокс подошел поближе, внимательно осмотрел весело мигающие дисковые контейнеры. Я не успел заметить, когда у него в руке оказался пистолет. Бах, бах, бах, бах! В маленькой серверной выстрелы звучали оглушительно. В разные стороны полетели осколки пластмассы, снова завоняло гарью. Список файлов на мониторе сменился синей заставкой с корявыми белыми буквами. Готов поспорить, там написано про отказ дисковой подсистемы.

Фокс повернулся ко мне. Пистолет в опущенной руке, указательный палец вдоль ствола. Для полного счастья еще бы на предохранитель и в кобуру убрать, а то что-то страшновато…

– Что смотришь?

– Но… зачем? Зачем я возился, зачем чинил, зачем заказывал детали, за ваш счет, между прочим? Зачем мы этот долбаный дизель заводили посредь ночи? Зачем вообще было меня звать? Гранату сюда, да и дел с концом…

– Заткнись! И не болтай о том, чего не понимаешь!

Не скажу, что я много общался с Фоксом, но таким я его еще не видел. Какое-то безумие в глазах и… тоска, наверное. Ничего не понимаю.

– Ты до сих пор не понял, что там были за данные?

– Да я и не смотрел толком. Какая-то светская хроника?

– Не угадал. Там очень неприятные материалы для очень, очень серьезных людей. Никаких красоток под рабочим столом или наркотиков, боже упаси! Эти мелочи никого особо не волнуют. Но вот то, что кто-то с кем-то встретился, хотя не должен был, или подписал какой-то документ совсем в другой редакции, чем было объявлено официально, – это очень серьезно. Это удар по репутации и повод для судебных исков. Это возможные денежные потери. А они такого не любят. Настолько не любят, что уничтожают всякого, кто хотя бы потенциально может им навредить. Всех, кто знает! Тебя, меня, того мужика в свитере. Ты спрашивал, за что его убили? Вот за это самое. Он знал о наличии компромата и мог его изучать. Пока Виктория жила здесь, все было под контролем. А вот при бегстве пришлось уничтожать свидетелей и опасные документы. Найди их кто-нибудь – Виктории не поздоровится. И нашедшему тоже, на всякий случай.

И он потыкал стволом в изуродованный дисковый массив.

– А что теперь?

– Теперь? Ты не смог ничего восстановить, просто-напросто. Этот щучий Аткинсон так ловко шмаляет из своего шпалера, что никакие новые детали не помогли. Спасибо, Влад, ты старался.

Что-то мне совсем его направление мыслей не нравится. И смотрит Фокс куда-то вбок…

– А боссу твоему эти данные ни к чему?

– Какие данные? Аткинсон, тварь, все разнес. Чудо, что почта уцелела.

Ну да, а еще ночью пришли бандиты и меня грохнули, например. И никто ничего не узнает. При этом пистолет у него в руке. И в глаза не смотрит. А мне страшно до соплей.

Хрипит рация:

– Шеф, у нас гости. Цивил на «мерсе»-кабриолете, и два бойца с ним.

Фокс удивленно смотрит на меня, пока я шагаю к двери.

– Марлоу. Собирался заехать.

– Когда ты с ним разговаривал?

– Сегодня как проснулся. Про сервер не рассказывал пока.

– И не рассказывай. Понял?

– Как не понять. Я старался, но темные электрические силы…

– Вот и молодец.

Мне показалось или у него облегчение во взгляде? И наконец-то пистолет снова в кобуре.

– Цивила пропустить. Бойцы пусть снаружи покурят.

19

Марлоу снова элегантен донельзя. Блютнер в гостиной мог бы с ним потягаться, но все равно в итоге сольет. Вчетвером с подтянувшимся Фишерманом обсудили положение дел, договорились, что наша работа на этом окончена. Компьютерщику собраться – только сумку с ноутбуком взять. Попрощались. Фишерман долго и искренне благодарил за помощь, сожалел, что второй сервер не завелся, но и так неплохо получилось. Фокс снова смотрел в сторону и ограничился рукопожатием. Угу, одного меня во имя сохранения дурацких тайн он бы грохнул не задумываясь и свалил бы на ночных визитеров, а так слишком много свидетелей. Повезло…

На улице Сэм с Четом уже успели зацепиться языками с фоксовскими бойцами. Тоже встретили знакомых. Поздоровался с одними, попрощался с другими, и покатили в офис. Мы с Марлоу на его «Мерседесе», мужики на моем прокатном джипе. По дороге рассказал шефу всю историю полностью.

– Согласен, обидно терять результат собственных трудов. Но мистер Фокс в чем-то прав – с компроматом на некоторых граждан не станет связываться даже Министерство юстиции США. Так что советую забыть эту историю и никогда о ней не упоминать. Дольше проживешь.

Я не стал спорить, тем более ничего особо интересного и не нашел. Пока. Но переносной диск с частью Викиного архива лежит на дне сумки. Все, что успел скопировать до прихода Фокса. Потенциально – мой второй смертный приговор. Если поймают, конечно. Тогда могила и исправит. Но не раньше.

Забавное получилось приключение. Дом-музей посмотрел, коллекционного виски попил, с интересными людьми пообщался. Дизель, опять же, запустить смог. Не зря инженером зовусь – умею инструкции читать.

Из познавательного – в очередной раз убедился, что от некоторых секретов лучше держаться подальше. Ага, зарекался волк мясо есть.

И надо наконец привыкнуть всегда таскать с собой ствол! Не стоит терпение Безносой проверять так часто, оно у нее не бесконечное.

А лучше всего устроился Марлоу. Папаша Виндмилл задолжал ему очередную важную услугу. Кое-какую информацию о Викиной активности получил. Да и выручил он меня, чего уж скрывать, второй раз подряд, так что теперь и я его должник.

И это все не покидая кабинета. Вот у кого учиться надо!

Только местного админа жалко. Работал человек, честно и хорошо, а убили его просто на всякий случай. Ради сохранения чужих секретов. Ненавижу.

20

У Марлоу очередные идеи по улучшению и углублению. В отсутствие Димки он старается всякие взломы не затевать, а меня использует сугубо в мирных целях. Так что разучиться программировать точно не грозит. Сижу, разбираюсь, жонглирую циферками. Еще немного, и можно будет в какие-нибудь финансовые консультанты переквалифицироваться. Либо лекции по инвестициям читать. По сотне долларов за билет.

Плечо зажило окончательно, а вот ключица побаливает. Обиднее всего, что правая – и сумку носить неудобно, и приклад не прижать. Попробовал пострелять из автомата с левой руки… Так себе удовольствие. Неудобно. На стрельбище по неподвижным мишеням еще туда-сюда, но вот скорости нету совсем. Ладно, пару месяцев придется ограничиваться исключительно пистолетом.

Забрал у Лили из больницы длинный «глок» и пристрелял его. Оказалась удачная машинка. Чуть габаритнее, чуть тяжелее, чуть точнее. И почему-то хорошо в руку легла, хотя, казалось бы, какая разница?

Вот этот самый ствол меня и сподвиг на рукоделие. Заказал у китайцев рюкзак с кучей карманов, молний и липучек. Сорок литров, с анатомической жесткой спинкой, с упругими подушками на спину и поясницу. Даже поясной ремень широкий есть. И с мягким отделением для ноутбука. Укоротил ноутбучный отсек по высоте, сделал два клапана слева и справа, прикрывающих щели, ведущие вовнутрь получившегося кармана. В самом кармане вшил кобуру и кармашки под магазины.

Получилось удобно. Когда рюкзак висит на спине, он ничем не отличается от миллионов других. Изнутри тоже не видно ничего предосудительного. Но в любой момент, не снимая и не расстегивая, можно выхватить пистолет правой рукой, а магазины – левой. Целую неделю игрался, все время перекраивая и улучшая, пока не удовлетворился результатом.

Хватит мне ситуаций, когда я оказывался безоружным. Вместо тяжеленной сумки на правом плече буду теперь ходить с удобным рюкзаком с широкими лямками, по-ковбойски выхватывая пушку. И для ключицы полезнее.

Похвалился своим гениальным изобретением Димке, и, как оказалось, напрасно. Он ржал с полчаса, не разгибаясь, а потом между приступами смеха спросил:

– А шортики короткие ты уже купил?

– Зачем шортики?

– Ты же взялся Лару Крофт косплеить, не?

И снова изображает гибрид ежа с конем. Свернулся и ржет, негодяй.

– Ничего общего с Ларой Крофт, у нее «хеклер-кохи», а у меня удлиненный «глок».

– Не знаю, насколько длинный у тебя «глок», а вот Ларискины «хеклеркохи» очень даже ничего, под маечкой.

– Под какой маечкой? У нее же две набедренных кобуры? А, ты не о том…

Тьфу, придурок озабоченный.

Да, Димка вернулся из отпуска. Скатались они удачно, осчастливили Димкиных родных долгожданной внучкой. На обратном пути заехали в одну маленькую карибскую страну и инвестировали в ее экономику немного денег, получив взамен паспорта, по которым безвизово пускают в большинство стран мира. Молодцы, обзавелись страховкой, рад за них. И еще немного завидую. А когда вспоминаю, насколько дороже мне обошлось мое почти британское гражданство, завидую очень сильно.

И где-то в дальнем углу сознания точит мыслишка, что такой страховкой сможет воспользоваться только один из нас. Второго не выпустят. И хорошо, если ограничатся только этим…

21

– Лили, дорогая, ты почему такая мрачная сегодня?

– Бухгалтерия опять прислала уведомление, что со следующей недели у меня отпуск.

– Ну так и радуйся! Выспишься, отдохнешь…

– …Займешься домашними делами…

– Не без этого. Но зато на работу не ходить.

– А куда тогда ходить? Ты не обращал внимания, какая здесь скука, на этом дурацком Острове? Пойти вечером некуда, развлечений никаких.

– Уехать куда-нибудь?

– Куда? В Дагомею, восьмой невольницей в гарем к какому-нибудь черномазому негодяю? Или к латиносам, с тем же итогом, только негодяй будет желтым. Хотя как я могла забыть! Еще можно прогуляться по саванне и угодить на зуб одной из местных плотоядных тварей. Не хочешь, чтобы тебя кусали? Можно искупаться в море, там проглотят целиком, не кусая и не разжевывая…

Когда моя подруга недовольна, говорливость у нее повышается вчетверо.

– А за ленточку?

– Издеваешься? У меня нет такой кучи лишних денег.

– А если бы была возможность поехать бесплатно?

– Куда?

– Куда хочешь, на выбор. Европа, Америка…

– Ты это сейчас серьезно?

– Серьезнее некуда. У меня тоже отпуск. И бесплатный проход в Старый Мир. Мне и сопровождающим лицам, до двух включительно. Поедешь?

– В качестве кого?

– Женой быть необязательно, если ты об этом. Оформляется как Voronoff + 1. Перейдем, дальше ты отправляешься по своим делам, я – по своим. Через две недели встретимся – и обратно.

Глаза у моей подруги сделались неожиданно большими.

– Согласна?

– Странный ты, Влад! Но классный!

– Это значит «да»?

– Это значит «спасибо»!

Интересно, куда делось ее плохое настроение?

В Цюрихе Ворота выходили в большую автостоянку на первом этаже офисного центра. Лили захотелось посетить родные места, а я уговорил ее не лететь самолетом до Ниццы или Марселя, а прокатиться по весенним Альпам. Пока дошли до офиса прокатчиков, промерзли как цуцики. Холодно и ветер противный. Все же весна в Альпах и весна в Новом Мире – это две разные весны. Взяли типовой европейский мелкомобильчик и покатили к французской границе. Я хотел было машину побольше, но Лили уперлась. В старых городках на лимузине не развернуться, и вообще, зачем нужна большая бандура, когда можно взять маленькую аккуратную букашку? Да и дешевле значительно. Ну что же, ей ездить, не мне. А я к маме с папой. Вылезу в Марселе из этого чемодана с моторчиком, ноги, в три погибели свернутые, разогну, и на самолет. Нет, Лили с собой не возьму. Близкую подругу или потенциальную жену взял бы, маму порадовать, а взрослая, слишком самостоятельная, посторонняя женщина там явно ни к чему. Ну да, злопамятный я, что поделать.

Швейцарцы снова порадовали своей предприимчивостью одесского разлива. Куда ни сунься – карточки банковские не работают, платить только наликом. Ихними местными швейцарскими франками. Нету франков? Можно заплатить в евро, по курсу один к одному, хотя реально франк стоит центов восемьдесят. Самое забавное, что если твердо требовать оплату карточкой, терминалы внезапно начинают работать, но какая обида написана на лицах продавцов! Так и ждешь услышать что-нибудь вроде: «Какие же вы, москали, жадные!»

Из теплой машины глазеть на природу оказалось не в пример приятнее. Шоссе летело под колеса, изумрудные луга сменялись стальной синевой озер. Сюда стоило приехать просто для того, чтобы вспомнить – в природе есть и другие цвета, кроме бурого.

Мы лихо обогнули Женевское озеро, которое здесь называется Ляк Леман. «Ляк» – озеро по-французски, «Леман» – озеро по-староевропейски. Озеро Озеро. Нет, Баден-Баден – это не здесь. Проскочили между Лионом и Греноблем и имели неплохие шансы ночевать уже на побережье, но я увидел указатель на авиационный музей. Лили к тому моменту уже наигралась в автогонщика и тихо подремывала справа. Смело свернул в Монтелимар и поставил подругу перед фактом – просыпайся, мы идем смотреть самолеты. Вот такие мы, мужчины, негодяи. Зато женщины умны и самостоятельны, возразила она, и им надо по магазинам. В итоге я был оставлен возле входа в музей с наказом глазеть на свои вожделенные аэропланы хоть до закрытия, а потом добираться в центр города самостоятельно. Что и претворил в жизнь, изучая разные Мораны-Солнье, Бреге и Потезы. Вот знают французы слово заветное. Красивые у них самолеты.

На ночь остановились в крохотной гостинице на берегах Роны. Поужинали под одноименное вино, да и отправились спать. Поход по магазинам отнял у Лили последние силы. Нет, она выступила достойно, заполнив пакетами и свертками заднее сиденье под крышу, но на большее ее уже не хватило. Даже обновками не похвалилась.

Теперь я знаю, зачем француженкам маленькие машины. Чтобы хоть что-то ограничивало покупательные способности.

За завтраком договорились о дальнейших планах. Совместное исследование здешних интересностей отложили на вторую половину отпуска. Сейчас же я отправляюсь к маме с папой, она посещает родные места и подруг. Через неделю встречаемся.

Взлетная полоса в Марселе уходит прямиком в озеро. Рядом стоят оранжевые гидросамолеты. Им-то хорошо, случись чего – просто поплывут. А мы? Но все проходит штатно, и оторвались, и набрали высоту. Не успел толком поглазеть по сторонам – уже посадка. Чего там до той Барселоны, смех один.

Потом суета Эль-Прата, другой борт, Африка под крылом, Тенерифе Норте, прокатная машина нормального размера… Дома.

Родители вполне втянулись в местную жизнь. Общаются с соседями, даже ходят иногда в кантину. Мама наварила варенья из всей возможной органики, которая растет в здешних краях, от манго до кактусов. Кактусовое варенье получилось так себе, одну банку оставили гостей удивлять, а остальное батя успешно сбродил и перегнал. Напевая, как тот Бандерас, что «агуардиент’эс ло мехор»[2]. Ну что, все аспекты успешной ассимиляции налицо – и кулинарный, и лингвистический.

Попробовал эту домотканую текилу и предложил купить пару дубовых бочонков для выдержки, благо подвал в доме был. Еще с мамой съездили за саженцами… Словом, прошла неделя в приятных хлопотах.

22

По прилете меня встретила… школьницей не назвать, но весьма юная особа. Что-то хитросочиненное на голове, коротенькое воздушное платье. Пока не подставила щечку для поцелуя, я сомневался – она, не она? Записывайте рецепт: приво́зите женщину туда, где ей хорошо, и избавляете от всех забот. Сразу скинет лет двадцать. Осторожно, фокус не работает с несовершеннолетними!

Я тут же рассыпался в комплиментах. Был снисходительно выслушан и отправлен за руль – везти свою королеву обедать. Буйябесс был невероятно вкусен, соус айоли на гренках остер, розе в бокалах в меру охлаждено. А потом…

Мужики, хотите скинуть двадцать лет? Просто сделайте счастливой свою женщину. Даже если она успешная и самостоятельная.

На следующий день мы отправились на острова, посмотрели замок Иф. Удивился, там до берега рукой подать, а Эдмон Дантес, бедняга, чуть не утоп, из тюрьмы сбегаючи. Не сдали Дантесы ГТО по плаванию, только стрельбу из пистолета.

Лили с каким-то остервенением делилась со мной своими детскими сокровищами. Каньоны, бухточки на берегу, пещеры, деревушки в горах… Мы возвращались в отель полуживые от усталости. Непонятно, откуда только брались силы ночью?

Все случилось за день до планируемого отъезда. В то утро Лили не подхватилась бежать показывать мне очередную красоту или древность, а осталась валяться в кровати.

– Мы никуда не спешим?

– Давай сегодня погуляем по городу. Здесь тоже есть что посмотреть. Да, надень приличные брюки и рубашку.

– Я не испекусь?

– Так надо. В церковь зайдем.

– Как скажешь, дорогая.

Не знаю насчет приличности, но в Рио-де-Жанейро я бы сошел за своего. Белые штаны, светлая рубаха навыпуск, легкие ботинки. Готов. Потом еще десять минут ожидания… полчаса ожидания… час ожидания… Идем.

Лили оделась почти официально, стала выглядеть солиднее и старше. И, неожиданно, немаленькая такая сумка на плече. По сравнению с ее обычным ридикюлем – просто громадина.

– Не лень этакую тяжесть таскать?

– Это маленькие женские мелочи. Но их много.

– Может, я рюкзак возьму, туда все сложим?

– Обойдусь. Они не тяжелые.

Дело хозяйское. Садимся в машину и карабкаемся в гору, где в вышине сверкает золотая фигура Богоматери-Защитницы. Пока я глазел на развешанные внутри церкви кораблики, Лили успела куда-то сходить и вернулась задумчивая. Даже молчала всю обратную дорогу, что для нее не характерно ни разу.

Мы прокатились по городу, поставили машину и пошли изучать центр пешком. Марсель продолжал удивлять. После средиземноморских трущоб Старого города, после бетонных коробок новых районов и богатых вилл на холме очень неожиданно было увидеть этакий почти Париж, с широкими бульварами и типичными османовскими домами. Только чисто и клошаров почти не видно. В уличных кафешках под тентами дамы и господа изволили беседовать под кофе или вино. Жизнь текла размеренно и неторопливо, аж в сон начало клонить. И жарко.

Мы неторопливо прошли еще несколько кварталов, а потом моя подруга увидела очередную яркую вывеску.

– Я, пожалуй, дальше по магазинам, и это надолго. Не мучайся, отправляйся в отель. На такси приеду.

Она упорхнула, а я пожал плечами и зашел под ближайший навес. Внутри оказался довольно пафосного вида ресторанчик. Сел за ближний столик и попросил воды. Много. Официант набулькал живительную влагу в сразу запотевший хрустальный стакан. И едва початую бутылку рядом оставил. Красивую, стеклянную, тяжелую. В такой бутылке элитную водку не стыдно продавать. Чувствую, счет мне тоже принесут красивый, но что делать? Слишком уж жарко и пить охота.

Утолил жажду, огляделся. За соседним столиком сидит здоровенный арабище в костюме и неотрывно смотрит на двоих дорого одетых мужчин в глубине зала. Один тоже араб, другой европеец. А мой сосед скорее на шофера или телохранителя похож, и ему, видимо, не полагается господский разговор слушать. Но должен быть всегда рядом. Так что сидит, присматривает за хозяином и временами губы в стакане воды мочит.

Он сидит, я сижу. В тенечке да на сквознячке жизнь уже не кажется адом на земле. Подожду Лили, а там либо она мне составит компанию, либо в одиночестве отвезу в отель очередные покупки, чтобы у дамы руки были свободны для новых свершений.

И десяти минут не прошло – выходит из магазина. Быстро осмотрелась по сторонам, меня не заметила и шагает прямиком в глубь этого же ресторанчика. И еще на ходу в сумке своей безразмерной ковыряется. Метра за три перед мужиками в дорогих костюмах остановилась. Что-то им сказала, они удивленно подняли головы…

Три выстрела слились в одну очередь. От богатого араба брызгает по сторонам, он дергается назад и медленно валится со стула. Его собеседник изображает соляной столб, такой же белый и неподвижный. А перед ними стоит прекрасная Лили с пистолетом. Правильный хват, идеальная поза – воплощенная мечта инструктора по стрельбе. Реалити-шоу «Никита», первый сезон, финал.

Первым отлип араб за соседним столиком, попытался одновременно побежать вперед и достать что-то из-под пиджака. Свернул стол, споткнулся, упал на четвереньки, выронил пистолет. Начал вставать. Тут уже я стряхнул наваждение и ахнул его по башке почти полной бутылкой воды. Ибо нефиг на чужих женщин бросаться. Мужик послушно улегся на пол. Крепкая штука минералка, сильно в голову бьет.

Лили тем временем разворачивается и неожиданно шустро бежит на выход. И мне пора, пожалуй что. Пинком отшвыриваю подальше пистолет телохранителя. Пока в поединке между арабской костью и французским стеклом ведет стекло, но не факт, что это надолго. Лучше подстраховаться.

Покидаю гостеприимный ресторан. Нехорошо уходить, не заплатив, но что-то не видно рядом никого со счетом. В другой раз заплачу за две бутылки. Если он, конечно, будет, этот второй раз.

Снаружи снова духота. Солнце радостно лупит всех, кто не успел спрятаться, но таких немного. Замечаю далеко впереди спину Лили, она быстро оглядывается и сворачивает за угол. Бегу за ней. Нда, времена, когда я получил свой последний разряд по легкой атлетике, прошли четверть века назад. С тех пор дыхалка лучше не стала, да и сало наросло по периметру. Но бегу, дышу запаленно. Лишние килограммы вверх-вниз телепаются.

Свернул за угол, нахожу глазами Лили. Она уже не бежит, идет, хотя и быстро. Ну что, логично, в такую погоду бегущий человек больше внимания привлекает, чем какой-нибудь динозавр десятиметровый или Штирлиц в буденовке и с парашютом. А раз так, то и мне бежать не след. Шагаю по тротуару, сверлю взглядом спину моей подруги. Заметил, что она каблуки на тапочки спортивные заменила, оттого и скорость.

Очередной перекресток, очередной поворот за угол. Здесь уже дома попроще, арабские и пакистанские магазинчики, строительные леса, дешевые машины вдоль тротуаров, мусорные ящики. Улица пустая абсолютно, все живое попряталось в тень.

Догоняю подругу, беру левой рукой под правый локоть. Так ей неудобно будет в сумку лезть, если вновь стрелять соберется.

– Охренела? Лавры миссис Смит покоя не дают? Или тебя на самом деле зовут Никита?

– Влад, что это?

Что это? Это горлышко бутылки, которой я телохранителя по башке приложил. Совсем про него забыл, так в руке и болтается. Да оно и к лучшему. Стакан-то в ресторане был хрустальный, с тонкой насечкой, на нем отпечатки не остаются. А бутылка гладкая.

Вытер осколок полой рубашки да и сунул в ближайшую мусорку.

– Ты мне зубы не заговаривай. Зачем стреляла в того мужика?

– Влад, я обязательно расскажу, но чуть позже. Поверь, он того заслуживал.

– Надеюсь, твое задание выполнено, или сейчас придется еще президента Франции валить или папу римского?

– Не кричи. Нет никакого задания, я не шпионка и не убийца. Это мое личное дело.

– А почему мне не сказала? Гуртом и батьку бить сподручнее.

Ответить она не успела. За углом раздался быстро приближающийся звук сирены. Я заметил заброшенную стройплощадку и потащил Лили туда. С улицы этот недострой был прикрыт огромным плакатом с логотипом строительной фирмы, за которым обнаружился дверной проем, затянутый ржавой сеткой. Хватило одного удара ногой, и мы внутри. Повезло, полицейский экипаж свернул в другую сторону и не заметил наших противоправных деяний.

– Черт, быстро они! Держи!

И подруга принялась копаться в своей суме. Выудила оттуда и натянула на себя что-то типа тонких черных рейтуз, потом легкую водолазку. За пистолет, по счастью, не хваталась, и я слегка расслабился.

– Ты не боишься в этом зажариться?

– Не боюсь. Это план «Б».

– План «Б» состоит в том, чтобы оказаться в психушке вместо тюрьмы?

Она не ответила, молча наматывая на тело какую-то тряпку. Потом намотала другую тряпку на голову и повернулась.

Эффект был силен. Рядом со мной стояла традиционно одетая арабская женщина. Многие тысячи таких ходят по Марселю.

– Понял теперь? Полиция-то будет искать светловолосую европейку с голыми коленками.

– Невероятно! Но как ты смогла все это правильно подобрать и на себя намотать?

– Ну я же здесь выросла! И подруги у меня были среди арабских девчонок. Держи зеркало. Вот так поверни, ага!

И она принялась рисовать себе толстые черные брови и накрашивать неимоверно длинные ресницы.

– Теперь жди здесь, я быстро. Вон в тот магазинчик.

Лили достала кошелек, поручив мне свою безразмерную суму. Дождалась, пока проедут очередные полицейские, чмокнула в щеку и осторожно вылезла на улицу.

Естественно, я первым делом полез в ее сумку смотреть пистолет. Если уродливо-корявую «беретту» малость скруглить и облагородить, как раз оно и получится. «CZ-75», маде ин Чехословакия. Не Чехия, а еще Чехословакия. Это ж сколько ему лет-то! Жаль, конечно, но пистолет придется бросить прямо здесь. Через полицейское оцепление выходить со стволом, из которого только что кого-то грохнули, – так себе идея.

Второго магазина в сумке не было. Или я не нашел. Дамские сумки – они такие, там можно Ансамбль имени Песни и Пляски потерять, вместе с оркестром и кордебалетом. И еще коней полуэскадрон.

Опять плакат шуршит. Смотрю – вернулась моя ненаглядная, в руке пакет тащит.

– Снимай рубашку!

– Зачем?

– Снимай! Будем из тебя араба делать.

Вполне здравая мысль. Мало того что я загорелый дотемна, так еще татарская составляющая моей родословной в чертах лица и цвете глаз проглядывает. Бородка опять же. Самих арабов не обмануть, а вот европейцев можно попробовать.

Достаю из пакета свободную белую рубаху с длинными рукавами, но без воротника. Натягиваю через голову. А неплохо! И не жмет, и продувается – в самый раз по жаре.

Следующим номером оказались модные противосолнечные очки в пол-лица. В таких голливудские герои обычно гоняют на экране голливудских же негодяев. Собственно негодяев проницательный зритель отличает сразу – у них другие очки. Последняя модель конкурентов спонсора.

– Штаны оставим, они из образа не выпадают. А теперь это напяливай.

Долго непонимающе смотрю на толстенную нашейную цепь из откровенно самоварного золота и аляпистую пародию на «Ролекс».

– Понимаю, что это выглядит дико, но здесь так носят.

Тяжело вздыхаю и начинаю превращение в дуб у Лукоморья.

23

– Ты обещала рассказать, за что ты так невзлюбила того мужика.

– Закажи водки.

– Может, коньяка или кальвадоса?

– Нет, хочу водки. По-французски это будет…

– …Это будет «о-де-ви». Я в курсе, это второе французское слово, которое я разучил после «бонжур».

Помахал рукой немолодому, но шустрому официанту, а заодно бармену и портье отельчика в маленькой деревушке в горах. Кафешка при отеле – единственное злачное место в округе, поэтому зал сейчас заполнен больше чем наполовину. В основном – немолодыми мужчинами, что-то неспешно обсуждающими под пиво или какую-то вонючую настойку. Сколько раз был во Франции и всегда поражался – как можно пить всякую гадость при здешнем изобилии недорогого хорошего вина? Возможно, дело в том, что местные вино за выпивку не считают…

Мы добрались сюда уже в сумерках. День выдался на редкость хлопотным. Долго ждали, пока немного затихнет суета. Вышли за полицейское оцепление. Проблем не возникло, на нас глянули вскользь и пропустили. Забрали машину со стоянки. Выписались из гостиницы, для чего Лили снова превратилась в европейку, а я снял уродские побрякушки. Как и следовало ожидать, кожа под самоварным золотом окрасилась в зеленый цвет. Насилу отмыл.

В пригороде нашли парикмахерскую, где всего за пару часов Лили из блондинки превратилась в коротко стриженную жгучую брюнетку. Увеличивающий лифчик, яркая футболка в облипку, тесные бриджи, косметика чуть за гранью вкуса… Ни один самый наблюдательный человек не узнает в моей теперешней подруге давешнюю убийцу. Да и я больше не похож на элегантного, чуть полноватого мсье из ресторана. Майка навыпуск, кроссовки, мешковатые шорты. Типичные американцы на отдыхе. Мы даже говорили между собой по-английски, а с местными общался я, добавив к французскому прононсу чуть больше нижегородского, чем обычно.

Официант принес две стопки и два стакана воды. Лили выпила водку одним длинным глотком, закашлялась, взялась запивать. Я макнул губы и тем ограничился – завтра за руль, а выезжать рано.

– Знаешь, как я оказалась на Новой Земле?

– Нет, ты не рассказывала.

– Конечно, не рассказывала. Пыталась забыть. Но оказалась здесь, и все опять…

Она помолчала, потом взяла мою стопку и лихо опрокинула в рот. Снова присосалась к стакану, отставила, отдышалась.

– Ты же знаешь, арабы здесь были всегда. Несколько веков точно. И мы с ними много лет жили рядом. Соседи как соседи. Работали, детей растили. Со своими тараканами в голове, но у кого их нет? Дети играли вместе, подростки тусили одной большой компанией. Даже браки смешанные были, и никого это не напрягало. К арабам иногда приезжали дикие родственники из Африки, но их поначалу довольно жестко контролировала община, а потом они втягивались и сами старались ассимилироваться побыстрее, получить гражданство.

– Я заметил, здесь к французам-арабам относятся гораздо спокойнее, чем в том же Париже.

– Угу. Потому, что они сами уже больше французы, чем арабы. Но лет десять-пятнадцать назад из Африки валом повалили беженцы, как они себя называли. Молодые здоровые мужики, которые совершенно не собирались врастать в наше общество. Планировали жить по своим традициям и по своим законам. На пособие для беженцев, потому что работать они тоже не собирались.

– Это вроде сейчас по всей Европе так?

– У нас особенно. Но удивительно другое – их не трогала полиция. Та самая полиция, которая совсем недавно с успехом гоняла и выдворяла из страны нелегальных иммигрантов, сейчас как шоры надела. Эти арабы и негры новой волны творят что хотят, а полиция бездействует. А иногда и вовсе защищает… иммигрантов от местных, когда местные пытаются возмущаться!

– Дурдом!

– Именно так. Так вот, мою близкую подругу изнасиловала и убила пара таких вот беженцев. Насильники особо не прятались, было множество свидетелей. А потом – как отрезало. Полиция заминает дело, свидетели отказываются от своих показаний, ее родителям сначала грозят, потом убивают. А когда я поднимаю шум, требуя раскрытия дела, грозить начинают уже мне.

– И ты уехала?

– Да. А что оставалось делать? И вот спустя много лет я приезжаю сюда и в первый же день вижу одну из этих мразей. В приличном костюме, выходящим из дорогого кабака. И его тогдашнего подельника в роли шофера.

– Черт, знал бы – прибил бы гада.

– А что, шофер тоже был в ресторане сегодня?

– Ага. И уже целился в тебя. Хорошо, я успел его вырубить. Внимательнее надо.

Ее передернуло. Отходняк после стресса – вещь знакомая. А у меня, на удивление, все ровно. Видать, подсознание это наше сегодняшнее приключение не сочло чем-то необычным. Привык уже, ага.

Я нашел глазами бармена и жестом попросил повторить.

– Первый с кем-то договаривался по телефону о встрече сегодня в том ресторане. Я услышала. Ну а дальше… Решила оставшиеся дни прожить так, как будто они последние. Даже в церковь сходила.

– Почему меня не предупредила?

– Потому, что ты меня не пустил бы и пошел убивать этого гада вместо меня. А я хотела сама эту тварь застрелить. Пистолет у меня был, с собой привезла. На всякий случай, раз уж мы поехали на машине.

– А где научилась так стрелять?

Она невесело улыбнулась:

– Это Жаку спасибо. Представляешь, первое мое дежурство в Новом Мире, и привозят молодого патрульного. Классический д’Артаньян, как у Дюма описан, – высокий, худой, носище, усы. И улыбается. У него две дыры в груди, пневмоторакс, дышать толком нельзя, а он комплименты пытается говорить и шуточки шутит.

Молчу. Сравнение явно не в мою пользу. Я-то в ее крепкие сестринские руки попал овощ-овощем, крепко по голове прикладом стукнутый. И телосложением я к Портосу ближе. Разве что длиной носа еще можно было бы померяться, но не с гасконцем.

– Долго он у нас лежал. Обаятельный парень. Все сестры и даже некоторые доктора к нему неровно дышали, а выбрал почему-то меня. Это было какое-то сумасшествие. Пока он восстанавливался после лечения, мы почти не расставались. Гуляли, купались, стреляли… Это он мне тогда пистолет подарил и стрелять научил. Я потом полгода отрабатывала занятые у других девчонок выходные. У нас можно замениться, если найдешь, кто за тебя смену отработает.

– А потом?

– А потом его убили на материке. Парамедики не успели, и он кровью истек.

– Извини. Не надо было спрашивать.

– Ничего. Уже ничего. А тогда казалось, что и жить незачем. Не сорвалась только потому, что работала много. Выходные отрабатывала.

Лили не глядя подхватила со стола очередную стопку и опрокинула в рот. Я подвинул стакан с водой, но она покачала головой.

– Я сегодня сделала последнее, что должна была в этой жизни. Все.

– Не дури! Ты молодая красивая баба! Замуж выйдешь, детишек родишь!

– Не получится. Помнишь, я говорила, что эти уроды мне угрожали? Но не сказала, как они это делали. Я никого и никогда больше не рожу.

Так же безразлично она махнула еще одну стопку.

– Все, пошли спать.

24

Все-таки горный воздух творит чудеса. Мы проснулись рано, но прекрасно выспались. И никаких последствий вчерашнего – алкоголь успокоил нервы и выветрился без следа.

Заказали в кафешке завтрак, и, пока хозяйка жарила омлет, я успел перетаскать барахло из номера в машину. Уселись за столик возле выхода, взялись за вилки-ножи.

Кафешка почти пустая, только ближе к стойке сидят другие постояльцы – мама и две дочери подросткового возраста. На барышень уже приятно посмотреть, да и мамаша не сдает позиций. Но долго глазеть некогда. Сегодня последний наш день в Старом Мире. Впереди длинная дорога по горам, а сутки здесь короткие. Позавтракаем, и сразу в путь.

Прелесть тихого утра нарушает рев пробитого глушителя и «тынц-тынц» из хрипатых динамиков. Древний «Рено». Или «Пежо». А может, и вовсе «Де-Дион-Бутон» какой-нибудь, не силен я в древнефранцузской машинерии. Не гарантирую, что эта колымага помнит Шарлеманя, но Франциска Первого застала наверняка.

Тарантас свернул с дороги и остановился возле отельчика. Здесь помимо кафешки еще и магазинчик есть, оказывается, и даже небольшая заправка. Вчера по темноте не заметил. Из колымаги вылезла четверка подростков. Один остался возле заправочной колонки, трое вошли в кафешку.

– Эй, ты! Полный бак!

Хотя ни наличных, ни карточки хозяин не получил, колонка на улице исправно зажужжала, перекачивая халявный бензин в бездонный бензобак колымаги.

Сочтя свою основную задачу выполненной, пацаны принялись оглядываться по сторонам. Без интереса глянули в нашу сторону и скрестили взгляды на мамаше с дочками. Сально заулыбались.

– Какие красотки! Девочки, поехали с нами!

– Мы спешим…

– А мы ненадолго, до ближайших кустов, хе-хе. Вы не бойтесь, это почти не больно. Глядишь, и понравится…

Я увидел, как окаменело лицо Лили. Если сейчас не вмешаться, она ринется на помощь. Перехватываю ее руку, аккуратно отнимаю знакомый «чизет». Вроде бы лично выкидывал на стройке, а он снова оказался в безразмерной сумке. Встаю, стреляю в небо сквозь открытую дверь кафешки. Навожу еще дымящийся пистолет на распоясавшихся негодяев:

– Валите на хрен отсюда! Еще раз кого здесь увижу – яйца отстрелю!

В глазах несостоявшихся насильников непонимание, постепенно сменяющееся злостью и страхом. Делаю шаг вперед, прицеливаюсь в ближнего. Они что-то начинают бормотать, пятятся, потом по максимальному радиусу огибают меня и выскакивают на улицу. Пилорамой визжит мотор древнего автомобиля, затихает вдали.

Нагнулся подобрать гильзу. Поднял голову, осмотрел зал. Беспокойство Лили, испуг спасенных и недоумение хозяина. Недоумение, тут же сменившееся страхом, стоило задержать на нем взгляд.

Молча подхватываю рюкзак, иду к машине. Дожидаюсь Лили и с ревом стартую. Пустынная извилистая дорожка летит под колеса, прижимаясь к склонам, крутясь среди скал и пересекая мосты.

– Влад, успокойся. Все же хорошо закончилось…

– Хорошо? Хорошо, что мы рядом оказались. А завтра нас здесь не будет. Дальше рассказывать?

Сбросил скорость до разрешенной и опустил стекло на водительской двери. Прохладный горный воздух постепенно привел мысли в порядок. Заметив указатель с елочкой, я свернул и остановился на большой парковке возле шоссе. За ограждением скалы резко понижались, сходясь глубоко внизу к извилистой речке. Противоположный склон ущелья поднимался на добрый километр и распадался на три пика. Левый, самый высокий, до сих пор сохранил снежную шапку. Красота неописуемая и тишина. Судя по звукам, мы одни в этом мире, мы и ветер.

– Я тут подумал… С этим убийством могут усилить посты на дорогах, а я еще и пострелять успел прилюдно. Давай оружие все-таки выбросим, пока на автостраду не выехали? Жалко, конечно, но так спокойнее будет.

– Как скажешь, дорогой. Заодно и прогуляемся немного. Вместо завтрака.

Вот ведь зараза какая злопамятная.

Периметр парковки был выложен живописными обломками скал размером от чемодана до грузовика. Чуть дальше обнаружился щит-путеводитель с описанием местных пешеходных маршрутов, и натоптанная тропинка вниз по ущелью, которая дальше разделялась на добрый десяток направлений. Мы нашли место, которое не просматривалось с дороги, и там я оставил пистолет. Жалко до безумия, но очень уж не хочется провести остаток дней во французской тюрьме по обвинению в убийстве местного преступного авторитета. Интересно, сколько я там проживу при таком раскладе – полчаса, час?

Положил оружие в пакет, завязал и засунул под здоровый булыжник. Еще и сверху камней накидал. Если специально искать – и то не факт, что найдешь.

Вспомнил шпионские книжки, взял у Лили несколько сигарет и раскрошил табак вокруг. Чтобы собачкам полицейским немного целеустремленность уменьшить. Да и прочие звери пусть мимо пробегают. Еще пописать надо было бы сверху, территорию пометить, но сразу не вспомнил, а возвращаться уже лень.

Вернулись на стоянку, а у нас гости. Стоит «пыжик» жандармерии, и двое в голубых рубашках нашу букашку осматривают.

– Доброе утро, господа! Чем могу помочь?

Полицейские обернулись. Один постарше, лет тридцати, а другой совсем пацан. И у обоих ладони на пистолетах. Доставать пока не стали, но из открытой кобуры ствол выдернуть – доли секунды.

– К нам поступила жалоба на стрельбу в кафе отеля «Рэфор-де-ля-Монтань». Стрелял мужчина, похожий на вас, мсье. А потом он уехал вместе с женщиной, похожей на вас, мадам. На машине, похожей на эту.

Влипли. С ходу отболтаться вряд ли получится, повезут в участок, или как там он во Франции называется. Начнут проверять… Руки я помыл и даже Лилькиным лосьоном для рожи лица протер, но могут найти следы пороха на одежде. Опять же следы оружейного масла в сумке… Понятно, что оно не только оружейное, им и замки дверные смазывают, и швейные машинки, но лишний аргумент против нас. Плохо, не договорились заранее, что врать будем, теперь придется импровизировать.

Но Лили, похоже, подобные проблемы не волновали.

– И кто, интересно, подал жалобу?

– Хозяин кафе.

– А он не рассказал, в какой ситуации пришлось стрелять?

– И в какой же?

– На посетителей кафе напали арабские подростки! Они пытались изнасиловать посетительниц!

Забавно, из четверых малолетних гопников двое были вполне европейской внешности, но моей подруге запомнились именно арапчата.

– Вас, мадам?

Старший жандарм не выказывал никаких эмоций. А вот молодой только что джигу на месте не танцевал. Но – дисциплина. Молчал мальчик и в разговор не лез.

– Нет, не меня. Других посетителей кафе. Женщину и двух девочек.

Молодой аж подался вперед и даже начал что-то говорить, но встретил хмурый взгляд старшего и осекся.

– Нам не поступали жалобы от других посетителей кафе.

– Еще бы! Они наверняка постарались побыстрее уехать из столь гостеприимного места.

Старший пропустил Лилин вопль мимо ушей и повернулся ко мне:

– Мсье, у вас есть разрешение на ношение оружия?

– У меня нет оружия.

– А из чего вы тогда стреляли?

– Это был детский пугач. Игрушка. Стреляет… эээ… пистонами. Но выглядит очень солидно. Купил в подарок племяннику.

– Можно на него посмотреть?

– Я его выкинул. Мне показалось, что у полиции могут быть вопросы.

– У полиции все равно будут вопросы. Нельзя стрелять в общественных местах, даже из пугача.

– Даже в порядке самообороны?

– К нам не поступало жалоб на какое-то нападение. Пока, по документам, ваши действия больше похожи на хулиганство. Собирайтесь, мы едем к нам в бригаду.

– Куда это?

– В Рэфор. Это тот самый городок, где вы устроили стрельбу.

– То есть вы все время были рядом и даже не попытались защитить своих соседей от этой арабской гопоты?

Молодой не сдержался.

– Но мадам, нам не разрешают…

– Заткнись, Фуше! – зарычал старший. – Лучше займись своими прямыми обязанностями. Вторые наручники возьми у меня.

– Прекрасно у нас полиция работает! Вы вообще кого защищаете, преступников или честных граждан?

– Мадам, не усугубляйте ваше и без того сложное положение еще и оскорблениями сотрудников жандармерии.

Лили набрала воздуха и явно уже собиралась к этим самым оскорблениям перейти, как раздался визг тормозов. На парковку влетел черный тонированный «Мерседес», из которого, как чертики из шкатулочки, выскочили трое давешних несостоявшихся насильников. Открыли двери и стоят, опираются. Для четвертого, похоже, места внутри не хватило. Щелкнула водительская дверь. Сперва думал – индус в чалме, а потом дошло – это же бинты на голове намотаны! Мой вчерашний сосед по ресторану, страдающий сегодня головной болью после бутылки минералки накануне.

Он меня тоже узнал. Оскалился нехорошо и полез под мышку.

Вовремя я пистолет выкинул, нечего сказать! Сейчас бы он очень пригодился. После Лилькиных рассказов у меня огромное желание эту мразь продырявить лично. Вполне успел бы, пока полицейские от нас отвернулись. Но некогда по волосам плакать, как бы самим без башки не остаться. Хватаю подругу за руку и заталкиваю за жандармского «пыжа». Там, сзади, край парковки, булыжники в рост и тропинки в разные стороны. Если повезет – может успеть. Если захочет убегать. Вот только больше похоже, что она собралась принимать последний смертный бой прямо здесь. С голыми руками, ага.

Забинтованный тем временем достал пистолет.

– Эй, ты, красавчик, иди сюда! И бабу захвати! У нас к вам дооолгий разговор будет.

– Никуда они не пойдут! Они задержаны и отправятся в участок. Бросьте оружие!

О как, это юный жандарм за нас вступился. Молодой еще, честный. Но это пройдет. Если я правильно понял здешние порядки, иллюзии о добре и справедливости у местных полицейских улетучиваются очень быстро. Либо они перестают быть полицейскими. Либо их убивают.

Тем временем нагнулся к Лили и шепчу:

– Помнишь, где пистолет лежит? Беги.

И толкаю ее к краю парковки. Вот только хренушки – головой мотает и слезы в глазах.

– Сможешь вернуться и отомстить. А так убьют ни за что. Беги.

И снова толкаю. Вроде согласилась. Проскользнула между булыжниками, спустилась вниз, и только шорох удаляющийся. Ура.

Тем временем переговоры на повышенных тонах жандармов с битым телохранителем зашли в тупик. Я не очень хорошо понимаю нюансы французско-арабского блатного жаргона, но общая суть ясна. Мятая башка хочет нас засунуть к себе в багажник и увезти. Жандармам это не нравится, у них свой багажник есть. Даже старший к ругани подключился. Зря я про него плохо подумал.

Забинтованный вышел из патовой ситуации в стиле великого шахматиста О. Бендера. Просто крикнул своим малолетним негодяям, и они достали стволы.

Меня спасло то, что стрелять они толком не умели. Либо учились по голливудским фильмам, где лихие гангста валят сотнями своих противников. Из жутких пистолетов. Очередями. Ни разу за весь фильм не перезаряжаясь. Там все просто, в фильме – надо держать пистолет горизонтально в вытянутой правой руке, наклонить башку вперед и открыть рот. Целиться необязательно.

А еще противник всегда оставляет крутому гангсте достаточно времени, чтобы поддернуть спадающие штаны, достать оттуда пистоль и встать в описанную выше позу.

Старший жандарм дурацких фильмов не смотрел, похоже, поэтому вовремя заметил угрозу. Вышиб мозги одному из пацанов и прицелился было во второго, но тут метко вступил Мятая башка. Полицейский дернулся и начал падать.

Я не стал дожидаться продолжения и рванул за полицейский «пыжик». И молодого жандарма за собой дернул, а то бедняга завис и не пытался ни укрыться, ни достать пистолет. Минивэн, даже полицейский, – плохая защита от пуль, поэтому делаю лишнюю пару шагов и прячусь за здоровенный обломок скалы. Перевалился за камни, молодой за мной, но как-то неуклюже. Чему их только в полиции учат? Обернулся, посмотрел внимательнее – нормально в полиции учат, просто трудно человеку координацию сохранять, когда пуля его по башке царапнула. Правее макушки ссадина сантиметров десять длиной. Но сердце бьется, дыхание есть, и кровь течет довольно вяло. Я, понятно, не доктор, но непохоже на обычное ранение в голову, когда дыра насквозь и мозги на стену. Он хлопнулся на левый бок, кобура оказалась у меня перед носом. Пластмассовая. Со здоровой кнопкой посередине.

Хуже точно уже не будет, а вот лучше можно попробовать сделать. Нажимаю кнопку, вытаскиваю пистолет. «Глок» «глоком», только «Сиг-Сауер» на рукоятке написано. Затвор назад, отпустить. Нда, не «глок», зачем-то сзади курок торчит. Интересно, нет ли и здесь предохранителя? Какой-то рычажок рядом с затворной задержкой. Нажимаю вниз – курок спускается. Без выстрела, по счастью. Но рычажок потом возвращается вверх. Не предохранитель. Да и хрен с ним. Понапридумывают сотню разных конструкций, а ты сиди разбирайся.

Лег на землю, осторожно высунул голову сбоку булыжника. Смотрю под «пыжика». Чьи-то ноги приближаются. В ярко-красных кроссовках. Своих здесь нет, кругом одни враги, поэтому целюсь и стреляю. Со второго раза попал. Попал бы и с первого, но очень спуск странный у этого «Сига». Раздается вой, и в поле зрения появляется задница. Потом нога. А потом и спина. Обладатель красных кроссовок катается по асфальту и воет, но совсем достреливать я его пока не буду. Ему очень больно сейчас и жалко себя, воевать он явно не способен, а вот противника деморализовать помогает. И отвлекать. Поэтому еще раз в ногу, повыше колена, и достаточно.

Перебегаю и аккуратно высовываюсь с другой стороны булыжника. Последний боеспособный гопник глазеет на своего незадачливого коллегу, открыв рот и почти полностью высунувшись из-за двери «Мерседеса». Вот и славненько, лови две пули в грудь.

Еле успел спрятаться. Ушибленный на всю голову телохранитель открыл лихорадочный огонь по несчастному «пыжу» и его окрестностям, вынося остатки стекол и дырявя железо. Пули мерзко шикали поверху и выбивали осколки камней. Больше всего я боялся, как бы этот урод не кинул какую-нибудь гранату. С него станется.

Не кинул. Зато раздался хлопок закрывающейся двери и звук стартера. Черт, эта тварь поняла, что ей не светит, и собралась линять!

Я вскочил и расстрелял остаток магазина по отъезжающему автомобилю. Набиравшая скорость машина вильнула и врубилась в бетонный отбойник. Передок окутался паром. И все, больше никакого шевеления.

– Черт, ты все-таки его убил сам!

Оборачиваюсь. Лили, живая! Коленки грязные, сбит один локоть, царапина на лице… И родной «чизет» в руках. Диана-воительница, она же и Афина в одном флаконе.

– Пошли проверим, что там в «Мерседесе».

А в «Мерседесе» все было совсем не так, как хотелось. Вместо трупа на водительском месте сидел еще пока живой телохранитель. Не поторопился б, застегнул бы ремень – совсем живой был бы. А так подушка не сработала, наделся грудью на руль. Дышал тяжело, но дышал. Из разбитой башки кровь. И еще рука правая тряпкой висит, я все-таки зацепил его разок.

Араб уставился затуманенными от боли глазами.

– Врача… Позовите врача… Больно… Там, в багажнике, на сто тысяч дури. Возьмите. Только позовите врача…

Я ткнул кнопку багажника, заглянул вовнутрь. Пластиковый пакет, внутри какие-то другие пакеты и пакетики. А здоровый багажник у «мерса»! И бензином воняет… Я таки умудрился бензобак прострелить.

– Лили, ты сильно хочешь смерти этому человеку?

– Очень.

Возвращаемся за «пыжик». Сюрприз! Наш юный жандарм очнулся. Голова почти не кровит. Смотрит испуганно. И есть отчего. Только что нас убивали, но вдруг хоп – власть переменилась. Особенно его смущает пистолет в руках у Лили.

– Вижу, хочешь спросить, но боишься? Отвечаю. Да, это я ту мразь в Марселе застрелила. И еще раз застрелила бы, не раздумывая. За то, что он изнасиловал и убил мою подругу, убил ее родителей. Вместе с другой мразью, вон той, в «Мерседесе». Да, я подавала заявление в полицию. Нет, не было никакой реакции, зато эти меня чуть не убили. Доволен?

– Но… Но это же неправильно! Так не должно быть!

– Эх, мальчик, когда все в полиции станут такими правильными, как ты, тогда, возможно…

Я тем временем нашел в «пыже» аптечку, раздавил гипотермический пакет, слегка обмотал бинтом.

– На, к голове приложи, не так будет болеть.

Он прижал белый сверток к затылку, скривился. Потом медленно повернул голову.

– Ой, что это?

– «Мерседес» горит. Я… То есть ты стрелял по преступнику, убившему твоего напарника и пытающемуся покинуть место преступления. Автомобиль врезался в отбойник и загорелся.

Огонь постепенно набирал силу. Отдельные сиплые вскрики изнутри горящей машины вдруг сменил какой-то нечеловеческий, звериный, непрерывный вой, невероятно громкий и долгий для человека с поломанными ребрами. Прозвучал – и оборвался, сменившись нарастающим ревом пламени, а потом и глухим хлопком разрыва. Автомобиль окутался огненным шаром, который раздался в стороны и вверх и вдруг опал. И только черный мерзкий дым жирной чешуей.

Обладатель красных кроссовок громко напоминает о своем существовании. Мы переглядываемся и подходим поближе. Живой, в отличие от двух других малолетних гопников. Хотя крови натекло немало.

– А расскажи-ка нам, апаш недоделанный, как вы здесь оказались?

Никакой реакции, только стонет и держится за ногу.

Так не пойдет. Аккуратно, чтобы не очень заляпаться, наступаю на дырявую красную кроссовку. Она уже заметно поменяла оттенок, стала из алой темно-красной. Жду, пока громкость вопля снизится до приемлемой величины, и повторяю вопрос. Не надо меня взглядом прожигать, не получится. Просто отвечай. Не хочешь? Ну что, каждый сам кузнец своего счастья. С размаху бью по раненой ноге, и пацан сдается.

Оказалось, стукнутый телохранитель, вместо того чтобы мирно пить в больнице пирамидон и поминать босса, развил бурную деятельность. Разослал по всем окрестным бандам наши приметы и объявил вознаграждение за любую информацию. Гопники увидели мужчину и женщину с оружием и сразу позвонили. Нечастое это явление во Франции. Телохранитель оказался неподалеку, ехал от каких-то других бандитов, наши поиски организовывал. А еще он пацанов позвал помочь нас схватить, поскольку все его штатные бойцы были заняты охотой за нашими скальпами в других местах. Пока мы с Лили гуляли и прятали пистолет, пока ругались с полицейскими, они нас догнали. Спросил напоследок, велика ли награда? Десять тысяч евро за информацию, сто за головы. Причем не деньгами, а наркотой. Видать, той самой, из багажника. Как-то даже обидно, мельчает мафия. Я бы пару миллионов предложил. Уж за убийц-то любимого босса могли бы и раскошелиться.

Больше ничего узнать не успел. Отрубился мой собеседник. И на удары больше не реагировал. Из простреленного бедра уже натекла здоровая лужа, и поток не иссякает. Спасать я его не намерен, тратить лишний выстрел – тоже. Сам сдохнет.

Мы вернулись к молодому жандарму, он как раз смог встать и оглядеться.

– Все мертвы. И нападавшие, и Дюбуа.

– Твой напарник?

– Наставник. Я пока не совсем жандарм, стажер еще.

– Жалко его. Правильный мужик был. Мог просто нас сдать.

– Не мог. Это не по правилам.

Я протянул ему пакет.

– Вот тебе официальная причина, почему началась перестрелка. Негодяй на «Мерседесе» продавал этим мелким гопникам наркоту. Вы их застукали на горячем, и понеслась.

– А где вы научились так хорошо стрелять?

– Понимаешь, парень, есть такая земля, где попавшегося на месте преступления негодяя можно просто пристрелить. И тебе вдобавок заплатят за это. А еще нет никаких проблем купить и носить оружие. И самооборона там – действительно самооборона, а не миллион параграфов странных законов, по которым у нападающего больше прав, чем у защищающегося.

– Америка?

Мы синхронно хмыкнули.

– Не совсем. Но тебе бы там понравилось. Устанешь бодаться с дубом – напиши, я объясню, как к нам приехать.

Он достал блокнот и ручку из нагрудного кармана. Я продиктовал один из моих многочисленных левых почтовых адресов.

– И что дальше?

– Мы сейчас уедем. А ты придумывай, что будешь врать начальству, и готовься получать медаль за ликвидацию опасной банды.

– Да, вам, наверное, лучше уехать.

– Ладно, парень, держись! Телефон есть? Или нам вызвать помощь?

– Телефон есть, рация есть – не пропаду. И спасибо, что спасли.

– Спасибо, что не сдал нас. Бог даст – свидимся.

Мы направились к нашему чудом не пострадавшему прокатному мелкомобильчику, а сзади слабый, но твердый голос выдавал в эфир уставные фразы: «ситуация 4А», «боестолкновение», «потери личного состава»…

25

Мы вышли из прокатной конторы с твердым намерением ехать дальше на такси. Триста тридцать три Лилькиных пакета упаковались в четыре здоровых чемодана, и тащить их в руках не было ни малейшего желания. Да и погода в Цюрихе демонстрирует швейцарскую стабильность: приехали – дождь и ветер, уезжаем – дует и льет. Никогда не любил жару, но сейчас хотелось как можно быстрее оказаться дома. Вот так, всего-то времени прошло, а я уже Новый Мир домом называю.

Вот же холера! Воскресенье, и город как вымер, ни машин, ни людей. Надо было сперва чемоданы к Воротам закинуть, а потом машину ехать сдавать. И не попросишь в каком-нибудь кафе такси вызвать – закрыто все.

Медленно подкатывает и останавливается прокатный микроавтобус. Оттуда высовывается забинтованная голова юного жандарма Фуше:

– Подвезти?

– Подвези.

Закинули вовнутрь чемоданы и сели сами.

– Куда едем?

– Останови где-нибудь, сперва поговорить надо.

Он проехал дальше по улице и остановился под первым же знаком парковки.

– Сегодня воскресенье. Бесплатно.

Офигеть. Бесплатная парковка. В центре города. В Швейцарии. Не верю.

– Ты какими судьбами здесь?

Внутри автобусика разговаривать было гораздо уютнее, чем снаружи.

– Дождался приезда «Скорой помощи» и полиции. Рассказал, что мы застали наркоторговцев в момент передачи товара, попытались их арестовать, началась перестрелка. Стрелял, стрелял, получил пулю по башке, отрубился. Очухался – все кругом мертвые, сам полуживой, ничего не понимаю.

– Молодец. А дальше?

– В больницу не повезли. Сразу принялись таскать по высоким кабинетам и задавать вопросы. В основном – куда я спрятал деньги гопников, с которыми они приехали за наркотой? Я понял, что от меня не отстанут, и хорошо, если просто из полиции выпрут. Поэтому изобразил обморок, убежал из медпункта, по номеру вашей машины узнал, где и когда вы будете ее сдавать, нанял частный самолет… И вот я здесь.

– Весело. Но имей в виду, парень, уйдешь с нами – дороги обратно не будет.

– А мне уже сейчас нет дороги назад. Там, сзади, меня ждут с нетерпением. Одни с наручниками, другие с ножами.

– Тогда поехали, здесь недалеко.

– Только мне еще надо в банк заехать, денег снять с карточки. Надеюсь, евро там у вас принимают?

– Нет проблем, рядом в бизнес-центре есть банкоматы.

Деньги Фуше снимал минут двадцать. Снимал бы и больше, но банкоматов было всего четыре.

– Чертов лимит!

– Ты богатый человек, Антуан?

– Ну как сказать… В том пакете помимо наркоты были еще и карточки. У наших преступников это один из способов расплачиваться за услуги друг с другом.

Он достал из кармана горсть банковских карт. Самые простейшие, дебетовые. Все на разные имена, на каждой крупно написан маркером ПИН-код и сумма. От трех до двенадцати тысяч.

– Клошары за пару бутылок пойла с удовольствием дают свои документы, чтобы дистанционно открыть счет в банке. Карточку банк присылает по почте, так что никто и не знает, кто и когда открыл счет и кто потом снял деньги.

– Ты их забрал из пакета, чтобы выяснить источник происхождения криминальных денег?

Молодой жандарм покраснел.

– Нет, конечно. Это обычная неучтенка. Все полицейские так делают. Ну а мне оно сейчас очень пригодится.

– Хорошо. Заезжай на парковку, первый уровень, и паркуйся где-нибудь в углу. И добро пожаловать на Новую Землю!

Мы выгрузились и покатили чемоданы к неприметной дверце возле лифта.

Конец первой части

Часть вторая

1

Вышел из Ворот, включил местный телефон, а там масса образцов краткого эпистолярного жанра авторства Марлоу. Проще говоря, эсэмэсок от шефа насыпалось. Все больше с вопросом, как скоро я смогу на работу вернуться, и не пора ли уже перестать расслабляться. Очень, понимаешь, не любит руководство, когда оно работает, а подчиненные нет. Но я не волнуюсь. У нас с Димкой договоренность, если что-то действительно серьезное, он мне на почту напишет. Почту-то я каждый день читаю, что в том мире, что в этом. А телефон выключаю, естественно, уж больно межмирный роуминг дорого обходится.

Так что вроде и ничего страшного, а на работу заглянуть надо бы. Благо, по местным меркам, как раз позднее утро. Один хрен поспать не выйдет, шефу уже наверняка доложили, что я вернулся.

А вот и он звонит, легок на помине. Да, шеф, вернулся, шеф, готов к работе, шеф. Можно домой съездить, помыться и переодеться? Нету времени? Хорошо, через пятнадцать минут буду.

Целую Лили, жму руку Антуану и сажусь в такси. Жандарм-стажер Фуше не пропадет под Лилькиным присмотром.

Марлоу вновь потребовались данные о чьих-то платежах. И, как обычно, бегом-бегом. Димка как раз вчера закончил ломать защиту очередного банка, панцирь с черепахи снят, пора готовить суп, пока мясо свежее. Сажусь за монитор… И разгибаюсь только через двое суток, с короткими перерывами на кофе и туалет. Шефу регулярно звонили заказчики и уточняли задание, он отзванивался им с промежуточными результатами, а я каждую свободную минутку засыпал мордой в стол. Офигительный марафон, особенно если учесть, что я до того еще семьсот верст по горам за рулем проехал. К чести Марлоу надо сказать, что он стойко отсидел рядом от начала и до самого конца, и даже отпустил Димку домой поспать и семью проведать. Собственно, Димка потом и зачищал следы взлома, когда заказчики удовлетворились, а мы с Марлоу разбрелись спать. Ни он, ни я домой в таком состоянии ехать не рискнули.

Проснулся в полной прострации. После отпуска и трудового героизма внутренние часы сбились окончательно. За окном вторая половина дня. Вышел в коридор, встретил Робби.

– Привет!

– Привет! Ты сегодня дежурный по борделю?

– Ага. И завтра и послезавтра. Шеф сказал, вам двое суток носу не казать на работу.

– Молодец шеф. Почаще бы он такое говорил.

Посмеялись, и я отправился домой. Слазил в душ, съездил по магазинам, перекусил. Позвонил Лили – она на дежурстве. Спать не хотелось абсолютно, чем бы заняться?

Достал и разрядил свой арсенал. Выщелкал патроны из магазинов, пусть пружины отдохнут. Разобрал. Вычистил стволы. Смазал. Собрал. Набил магазины…

Чертовы длинные сутки! Еще даже не вечер. Спать не хочется. Есть не хочется. А что у нас сегодня? Сегодня у нас пятница. А по пятницам я хожу стрелять!

2

Мужики в тире посетовали, что не тренируюсь регулярно. Не стал рассказывать про наши с Лилькой стремные похождения, зато попросил показать, как пользоваться пистолетами разных систем. Стрелки и расстарались. Каждому взрослому мальчику нравится хвастаться своей любимой игрушкой, особенно когда за патроны платить не надо. Так что уже к вечеру я вполне освоил «кольт», «беретту», «зиг», «чизет» и еще пару револьверов. «Макаров» и его старшего брата «вальтера» я внезапно разобрал сам, без посторонней помощи. Помнят ручки, помнят. Понятно, что освоение получилось на уровне зарядить, выстрелить, разобрать и почистить. Чтобы нормально попадать из чужого пистолета, навык нужен посерьезнее моего.

Позже, уже в баре, подошел Михель, хозяин тира:

– Влад, как твоя ключица?

– Почти забыл про нее, а что?

– Пора стрелять из автомата.

– Пора, но отдача великовата, боюсь снова повредить.

– Тогда послушай. У меня есть друг, он торгует всякими дульными тормозами, компенсаторами и прочими полезными приблудами. И под заказ тоже делает, у него станки есть и все нужное. Завтра он будет на дальнем стрельбище. Подъезжай, поговори? Мы там по субботам обычно часов с восемнадцати и до темноты.

На тутошнем дальнем стрельбище стреляют пулеметчики, снайпера и все, кто хочет быть на них похож. Самые удаленные мишени как бы не в паре километров стоят. Но и для автоматов есть рубежи, от сотни метров до пятисот.

– А что? Приеду. Давно хотел что-то похожее.

Назавтра привез на стрельбище автомат. Михель познакомил с оружейником Дитером. Тот тоже немец, но из восточных. Был уважаемым человеком, работал на заводе, что-то там точил для повышения обороноспособности социалистической родины. Но две Германии объединились, нет завода, нет работы, нет ничего. Западные немцы на восточных как на людей второго сорта смотрят. Помыкался, на последние деньги купил грузовик-развалюху, погрузил пару древних станков, что еще при кайзере трудились, да и перебрался сюда.

Говорили мы на прикольной смеси английского разговорного и русского специфически-оружейного. Немецкий в число моих умений не входит, увы.

– Влад, объясни, что конкретно ты хочешь.

– Хочу слабую отдачу у «АКМ».

– И все?

– Ну да, а какие варианты?

– Понимаешь, в зависимости от того, что ты хочешь получить, нужно делать разные устройства. Можно компенсировать подброс оружия, как это уже сделано на «АКМ». Можно уменьшить отдачу. Можно спрятать вспышку выстрела. Можно уменьшить шум. Естественно, каждое решение имеет как положительные, так и отрицательные стороны.

– Мне бы убрать подброс и уменьшить отдачу.

– Я могу сделать дульную насадку типа как на новых «калашниковых», только хитрее. Но имей в виду, за счет отведения части пороховых газов в стороны не особенно приятно будет стрелять лежа – сразу пыль полетит. И соседние бойцы от твоего выстрела по ушам получат.

– А у тебя нет готового устройства на попробовать?

– Ты стрелял из сотого «калаша»?

– Стрелял.

– Как отдача?

– Меньше, чем у меня.

– Вооот! А будет еще меньше.

Договорились встретиться здесь же завтра, во второй половине дня. Дитер пообещал привезти несколько железок на выбор и пристрелять автомат с ними. Он, оказывается, окончательную доводку по результатам пробной стрельбы делает. Ну и славно, не нужно голову забивать, чем мой второй выходной занять.

В воскресенье приехал, отдал Дитеру «АКМ» для опытов. Оружейник попросил ему не мешать, так что от нечего делать пошел глазеть на других стрелков. Встретил Страйкера, мы с ним и с Михелем Остров от пиратов обороняли недавно. Он как раз отстрелялся и затеял чистить свой короткий автомат на букву «М». Такой же, как был у покойного Джонатана, чтоб тому в аду икалось. И который я тогда не рискнул брать, не умея обращаться.

Естественно, тут же попросил показать, как пользоваться, как разбирать и что внутри. Посмотрел, потрогал, сам разобрал-собрал и остался в некотором недоумении. Нет, мне понравился переводчик огня, очень удобно сделано. Мне понравилось, что после смены магазинов не надо дергать затворную раму, а можно стрелять сразу. Но конструкция… Сразу вспомнилась книжка по акушерству и гинекологии, которую я изучал в пионерском возрасте, за отсутствием других источников столь важной для мальчика-подростка информации. Все такое же сложное, нежное, хрупкое и ранимое. И точно так же надо держать в чистоте, а то не сработает в нужный момент.

Как ЭТО можно давать в руки солдату? Как с этим воевать в джунглях или в пустыне, если грязное оно не работает, а разобрать нельзя, потому что потеряются все эти шпенечки и пружинки? Под такой автомат надо специальную армию, где все бойцы ответственны, имеют уровень подготовки сержанта-сверхсрочника, всегда рядом есть специальный стол для разборки, а единственная грязь в округе находится в специальной яме на полосе препятствий.

Страйкер меня успокоил.

– Не все так плохо. Полную разборку все-таки не каждый день проводят, а чтобы ствол почистить, достаточно один шпень вынуть. И пыль не страшна, если на ствол надевать презерватив.

– Угу, а если автомат целиком в презерватив засунуть, то и вода не страшна.

Посмеялись.

– А в плане патронов как? Только заленточные, или Демидовск делает 5.56 NATO?

– Делает, но если есть возможность, лучше использовать заленточные. Между прочим, Демидовск – еще не самый плохой вариант. Вот китайцы…

– А что, местные китайцы делают патроны?

– Там целая история была, хоть стой, хоть падай. Китайцы местные обратились к Ордену с просьбой поставить им патронное производство. Для внутренних нужд. Орденцы, похоже, прикинули хрен к носу и загорелись идеей получить здесь независимый от русских источник патронов. Договорились, что китайцы вдобавок к своим калибрам будут выпускать.223 NATO для Ордена. Очень задешево им доставили и установили оборудование, запустили. А дальше начался цирк с конями. Похоже, здешним китайцам стало завидно, что их предки когда-то изобрели порох, и они решили изобрести еще один. Свой собственный. Но не выгорело, хе-хе.

– Чего там такого сложного-то? Рецепту много лет!

– Ну да. Только от их новых патронов нежная газоотводная автоматика наших «М-4» давала дубу уже после первого отстрелянного магазина. Это в том случае, если не застревала пуля и не раздувало ствол.

– Ужас какой! И что Орден?

– Орден сперва пытался по-хорошему заставить китайцев соблюдать технологию и рецептуру. Те разводили руками – с нашими патронами к «калашникову» нет никаких проблем, это ваше нежное оружие виновато. Орден оскорбился, разорвал контракт, вот только штрафные санкции в контракте были прописаны невнятные, никто не сомневался, что китайцы будут стараться. А хитрые узкоглазые выплатили неустойку и сейчас полностью обеспечивают себя патронами. Причем из местного сырья.

– Молодцы! Эти нигде не пропадут.

Страйкер ушел, а мне вдруг подумалось – как бы совместить плюсы двух систем? Сделать, например, чтобы в «калаше» последний патрон из магазина подавался, но не выстреливался автоматически. Тогда можно магазин менять и продолжать стрелять без лишнего дергания за ручку. Да и в момент смены магазина не остаешься безоружным. Точно, надо эту идею в Ижевск направить, и людям полезное сделаю, и сам денег заработаю на патентных отчислениях.

От сладких мечт меня оторвал Дитер. Конструкция, которую он навинтил на ствол моего «АКМ», вызывала ассоциации с артиллерией Резерва Главного Командования.

– Ты не волнуйся, я сегодня вечером покрытие нанесу, не будет блестеть. И ржаветь не будет. Пробуй давай.

Я подошел к рубежу, перещелкнул переводчик на одиночные, осторожно вдавил приклад в плечо, прицелился… Ощущения, как при стрельбе холостыми – звук есть, и о-го-го какой, а отдачи почти нет. Автомат после выстрела остается на месте. Невероятно.

Переключился на автоматический огонь. Одну короткую очередь, вторую, потом длинную до исчерпания магазина…

– Вот почему такое не ставят на заводе?

– Я же тебе говорил. Бьешь по ушам себя и соседей. Пыль поднимается и демаскирует. Вспышка слепит, ночью стрелять невозможно. Сменил патроны – лучше поставить новый насадок, специально под них настроенный.

– А нельзя как-то… и от недостатков избавиться?

– Ты же понимаешь, что любое техническое решение – компромисс между противоречивыми требованиями? Как там у вас, у русских, говорят – нос вытащил, хвост увяз. Но я тебе в комплекте дам еще и насадку, как на сотых «калашниковых». Очень неплохой вариант с точки зрения универсальности.

– Спасибо.

– Может, тебе еще глушитель нужен или подавитель вспышки?

– Да мне вроде незачем… А ты, случайно, не можешь сделать складной приклад? Не как на «АКМС», мне такой не нравится, а как на «АКС-74». Рамка, которая вбок складывается. А то возить неудобно.

– Может, ты просто купишь «АК-103»?

– Возможно, потом, когда этому «АКМ» нарезы сотру.

– Ладно, оставляй, я посмотрю, что можно сделать.

3

Как-то за всеми этими играми взрослых мальчиков совсем позабыл свою боевую подругу. Срочно звоню, предлагаю сходить поужинать или просто приехать. Нет, говорит, не в этот раз. Только что отработала два суточных дежурства с коротким перерывом. Еле жива и все такое.

Два суточных дежурства – дело знакомое. Сочувствую и прощаюсь. Пусть отдыхает.

На работе тишина и покой. Ни тебе трудовых подвигов, ни другого геройства. Утром приходим, вечером уходим, не напрягаемся, хватает времени новости почитать и поболтать после обеда. Воплощенная мечта офисного планктона. И это счастье продолжается целых четыре дня, до очередного начальственного: «Влад, Дмитрий, зайдите!»

Заходим. Знакомые все лица! Похоже, Марлоу заключил с папашей Виндмиллом долгосрочное соглашение на обслуживание, раз его сотрудники зачастили к нам как на работу. И если против юриста Фишермана я лично ничего не имею, то с начальником охраны Фоксом предпочел бы больше не общаться. Но – нельзя, увы.

– Влад, Дмитрий, мы тут изучаем переписку Виктории Эйдельман и наткнулись на одного интересного корреспондента. Некий Капитан О’Тул. И нам хотелось бы определить его местонахождение. Как можно точнее.

Он развернул к нам свой ноутбук. У Виктории с этим капитаном до сих пор довольно оживленная переписка. А Фишерман ее может читать – значит, пароли на старомирской почте Вика поменять забыла. Не надо было своего компьютерщика убивать, глядишь, и напомнил бы.

Димка достал флешку.

– Мы скопируем письма этого О’Тула и проанализируем их. Потребуется какое-то время.

– Хорошо. Работайте, ребята, мы подождем.

Мы вернулись к себе и принялись изучать капитанские послания. В каждом письме помимо текста и картинок есть много служебной информации. В том числе и маршрут движения письма. И адрес отправителя. Пока только сетевой, но где та улица, где тот дом, тоже можно вычислить. На Старой Земле. А у нас здесь все не так просто, увы.

Пошли обратно к начальству. Докладывал Димка.

– Мы посмотрели служебную информацию в письмах. С большой долей вероятности этот ваш капитан О’Тул находится на острове Манхэттен, АСШ. По крайней мере, письма отправлены через сотового оператора, который обслуживает этот остров.

– А точнее?

– Мы можем попробовать влезть во внутреннюю сеть сотового оператора и определить, в какой соте и с какого номера заходил в Интернет этот абонент. Если такая информация у них хранится, конечно. Потом по величине временной задержки можно будет оценить, на каком расстоянии от базовой станции был абонент в момент соединения. Таким образом, поиски сузятся до бублика радиусом до двух десятков километров и толщиной в полкилометра. Если в процессе абонент переключился на другую базовую станцию, то мы получим второй бублик, и области их пересечения дадут нам подозрительные места. Все. Точнее можно определить только на месте.

Я решил добавить пессимизма:

– И все это имеет смысл только в том случае, если наш абонент отправлял почту из дома. А если он только изредка приезжает в город и пользуется сотовой связью?

– Что вы предлагаете?

– Для начала – сеть сотовой компании.

– А дальше? Что нужно для точного определения на месте?

Димка хмыкнул.

– Нужен сканер сотовой сети. Самое компактное исполнение – в виде чемоданчика с антеннами, который подключается к компьютеру. Но обычно это микроавтобус, набитый аппаратурой. Вот только, боюсь, такое оборудование не продают частным лицам.

Тут уже рассмеялся Фокс:

– Видишь ли, парень, единственное, что мы не сможем добыть, это атомная бомба. Но если очень надо, то и ее достанем. Короче, пиши, как называется и сколько штук надо.

– Хорошо бы еще человека, который умеет с этим оборудованием обращаться.

– Тоже мне проблема. Займем пару слухачей в Бюро.

– НАЙМЕМ пару БЫВШИХ слухачей из Бюро. Незачем Бюро знать, что мы тут делаем.

Это уже Фишерман. Ему кавалерийский стиль Фокса чужд, он предпочитает сперва хорошо отмерить, а потом уже махать шашкой.

Тем совещание и закончилось. Мы отправились ломать сотового оператора, Фокс с Фишерманом – обзаводиться собственной службой радиоперехвата на здешнем Манхэттене. А Марлоу – считать дивиденды. Судя по тому, какие деньги сейчас тратят виндмилловские сотрудники, речь идет о чем-то очень важном. И за это папа Виндмилл будет очень, очень благодарен. Хочется верить, что и нам с той благодарности обломится что-нибудь приятное.

А не пуля.

4

С сотовой компанией получилось не просто быстро, а очень быстро. Как я понимаю, их оборудование было куплено, когда на Старой Земле меняли 2G на 3G. Соответственно, вся инфраструктура была из тех же времен, на базе древних систем, все дыры в которых давно известны. Так что собственно взлом занял меньше часа, труднее всего оказалось найти древние эксплойты.

А вот внутри все оказалось не так интересно. Мало того что пришлось внимательно проштудировать немало документации по технологии сотовой связи, так еще и описание самой инфраструктуры и программного обеспечения понадобилось изучить. А иначе было просто не пробиться через эти непонятные IMSI, IMEI, ICCID, MSISDN…

Мы подготовили список со временем подключения к Сети и полученным сетевым адресом для каждого письма, отправленного неуловимым капитаном О’Тулом, в надежде вычислить параметры его сотового. Но увы, система хранила данные только за последнюю неделю. Место они экономят, что ли? И непонятно, как при такой технологии биллинг работает.

А раз так, придется сидеть и бдить за почтой зловредной Виктории. И, как только появится сообщение от капитана, бегом лезть смотреть историю соединений в сотовой компании. После чего передавать эти данные людям, сидящим в хитром фургончике с антеннами на крыше. На этом наша работа закончится, надеюсь. Разговаривать с О’Тулом будут другие люди.

Первые сутки сидим, вторые, третьи. Сменяемся по очереди. Димка-то хоть домой ездит по ночам, а я так на работе и живу. Долгой ночью заскучал и решил повнимательнее посмотреть переписку Виктории с этим капитаном. Сервер почтовый на Викиной вилле никуда не делся, перенастраивал его я, дальше рассказывать? Зашел, почитал. И задумался. По всему получалось, что этот капитан – один из тех, с кем Вика планировала налет на Остров. И он же организовывал попытку уничтожения оборудования в серверной в Викином имении. Кстати, она ему так и не заплатила, нет результата – нет денег.

И что-то мне кажется, что такой человек не очень захочет общаться с Фоксом и его головорезами. У него может оказаться достаточно своих головорезов, чтобы уклониться от такого общения. Или, наоборот, захватить Фокса с Фишерманом и пообщаться на своих условиях – вытрясти из них секреты папаши Виндмилла. Хочется верить, что у юриста хватит ума прийти к тем же выводам и не лезть волку в пасть.

На четвертый день пришло-таки письмо. Дежурил Димка, он быстро передал все нужные циферки людям Фокса и спокойно занялся своими делами. А я поехал домой. Удивительно – спать ночью и жить дома!

Два дня обычной рутины, и снова зовет Марлоу. На этот раз в кабинете он один. И, как в песне поется, «лежит тревога на челе». Была надежда, что у него компьютер сломался или еще что безобидное, но увы.

– Мне сейчас звонил мистер Виндмилл. От его сотрудников на Острове Манхэттен два дня никаких известий. Жду ваших идей – чем мы можем помочь?

– Нам понадобятся фамилии и номера гостевых АйДи, которые эти его сотрудники получили. Номера местных или заленточных сотовых, которые здесь ими использовались, и, по возможности, номера сим-карт. Время последнего разговора и их местонахождение в этот момент.

– Хорошо, я узнаю. Идите работайте.

Притихшие и задумчивые, мы возвращаемся к себе за компы. Как-то слабо верится, что сразу у всех ребятишек Фокса кончились деньги на сотовом счете или разрядились телефоны.

Влезаю в базу данных сотовой компании. Вывел список сим-карт всех регистрировавшихся в их сети за последние три дня. Исключил оттуда все номера самого оператора. Остались четыре номера, три сейчас активны, четвертый отключился позавчера, и с тех пор недоступен. А в момент отключения был в той соте, которой капитан О’Тул пользовался. Хороший кандидат.

Да, номер самого О’Тула тоже в Сети с позавчера не появлялся.

Пришел Марлоу, принес две бумажки. На первой – номера АйДи и фамилии. Фокс, семеро с пометкой «бойцы», двое «специалистов». Фишерман остался за ленточкой.

В списке телефонов всего три номера. Один заленточный, Фокса. Для него указан номер симки. Угу, тот самый хороший кандидат, я угадал. Остальные два куплены уже на Манхэттене. Поднял данные по ним. Один звонок с одного на другой, через десять минут после первой регистрации в Сети. На проверку связи похоже. Последняя сота регистрации… Угу, она же.

И ничего больше.

– По всему выходит, что они вели поиск возле тех мест, где появлялся О’Тул, но что-то пошло не так. Что будем делать?

– Я перезвоню.

И отправился к себе наверх.

Мы с Димкой переглянулись.

– Похоже, ждет нас дальняя дорога и прочие стремные радости.

5

Как в воду глядели. Вернулся Марлоу и с порога сказал собираться, выезд по готовности. До тех пор изучить всю информацию по острову Манхэттен и придумать легенду, зачем мы туда поедем.

Димка с места взялся расспрашивать про автоматы с пулеметами. Все-таки в любом мужике живет мальчишка, у кого-то на поверхности, у кого-то – глубоко запрятанный. Но живет. А тут такой повод – от семейства свалить на несколько дней, да за казенный счет, да с оружием! Мечта непуганого пионера. А вот я бы лучше на Острове остался, но кто меня спрашивать будет?

Посоветовал ему доехать до тира и поговорить с мужиками на тему выбора подходящего оружия. А сам отправился в порт. Там есть рыбное заведение с неплохим пивом – главное тусовочное место здешних рыбаков и частных мореплавателей. Флотские предпочитают другой кабак, на противоположной стороне бухты.

Зашел, поздоровался с барменом, попросил пару пива. Пока тот священнодействовал с кружками, оглядел зал. Зак сидел на привычном месте, под крупномасштабной картой местных морей. Я подхватил кружки с пышной пеной и двинулся к толстяку.

Каждый, кто первый раз видит Зака, не может удержаться от улыбки. Этакий классический флоридский бездельник, как их рисуют на карикатурах. Пузо, майка, шорты, капитанская фуражка. В родной Флориде он, как и здесь, организовывал океанскую рыбалку для богатых. Возил по морю столько российских телеведущих, чиновников и бизнесменов, что научился вполне сносно общаться по-русски. Уверенный русский матерный, знание похабных присказок и поговорок, способность выпить любое предложенное количество пива – это всё о нем. И вдобавок – феноменальное знание здешних вод, ходячая лоция и путеводитель в одном лице. Хотя сейчас – скорее сидячая.

– Привет, Зак! Я не спрашиваю, будешь ли ты пиво.

– Молодец, малыш, ты хорошо изучил старину Зака. Садись, выпьем.

Это «малыш» из уст Зака я выслушиваю спокойно. Хоть сам и ростом не обижен, и похож скорее на Карлсона, но рядом с Заком – определенно малыш.

Ставлю перед ним обе кружки и перехожу к делу:

– Скажи, пожалуйста, ловится ли возле острова Манхэттен какая-нибудь интересная рыбина, чтобы ради рыбалки стоило купить жилье в тех краях?

– Так, навскидку, вспоминается Шустрый Дик. Это такая барракуда-переросток, футов пятнадцать-двадцать, и очень быстрая. Когда попадает на крючок, может очень долго таскать лодку за собой, прежде чем удастся вытащить. Собственно, это единственное развлечение, на вкус – говно-говном.

– А чтобы и поесть не противно было?

– Еще там вдоль восточного берега кальмары водятся, поменьше обычных здешних, зато более вкусные. А еще… Вспомнил! На северном побережье в скалах живут пальчиковые моллюски, очень похоже на галисийских персебес. Вкус мерзейший, зато, как говорят, безумно полезные. Стандартный набор – продление жизни, увеличение потенции и прочая болтовня для простаков, позволяющая впаривать эту несъедобную дрянь за безумные деньги. А поскольку больше они нигде не водятся и добывать их очень сложно – ну ты понял.

– Бинго! То, что я искал!

– Старина Зак заработал немного пивка?

– Старина Зак сегодня пьет за мой счет. Спасибо большое!

– Тебе спасибо, малыш.

Я оставил бармену пару купюр, потом вздохнул и добавил еще пару. Зак на халяву способен выпить море. Но заслужил, реально заслужил. Прикинемся сотрудниками больного на всю голову старикана-миллионера, который свято верит в волшебную силу пальчиковых моллюсков и собирается их жрать остаток жизни. Такая легенда даст возможность спокойно мотаться по всему острову и осматривать побережье в поисках пиратской базы. А местные еще и помогать будут.

Потом заглянул в припортовый магазинчик, торгующий всякой корабельной мелочью: канатами, крепежом, запчастями для моторов. Купил там комплект морских карт островов АСШ. Навигатор – оно хорошо и удобно, вот только электричество есть не всегда. На сдачу дали маленький бинокль, легкий, но достаточно сильный. Пусть будет, сам-то все никак не соберусь купить.

Денег слупили тоже прилично. Ну да мне не жалко, выставлю счет Марлоу, а дальше пусть с Виндмиллом расходы регулирует.

Дошел до управления порта. Как оказалось, каждые два дня заходит один из корабликов, наматывающих круги между Зионом, Островом Ордена, Форт-Рейганом и Форт-Вашигтоном. Как раз завтра с утра отправление, до вечера окажемся на Манхэттене. Купил четыре пассажирских билета и вернулся в офис.

6

Заглянул к Марлоу, он как раз разговаривал по телефону, но сделал знак заходить. Есть у него такая привычка, чтобы потом разговор не пересказывать, вроде как поприсутствовать предлагает. А я лояльный сотрудник, зашел и сел. Слушаю. И чем дальше слушаю, тем сильнее охреневаю.

– Да, Анна, я прекрасно понимаю, что у Дмитрия семья и нельзя подвергать его жизнь опасности. Но должен напомнить, что у него, как у сотрудника Ордена, есть определенные обязанности перед работодателем, и он должен эти обязанности выполнять. Также напоминаю, что он может в любой момент расторгнуть договор с нами. Только боюсь, что специалисту его профиля найти работу с хорошим жалованьем не только на Острове, но и на всей Новой Земле, будет непросто. Работу, не связанную ни с каким риском, конечно. Но, с другой стороны, он может сидеть дома с ребенком, а вы будете обеспечивать семью. Вы же работали где-то до замужества?

Марлоу отложил телефон, покачал головой:

– Совсем с нарезов сорвалась. Надо бы поговорить с Дмитрием, чтобы угомонил свою супругу.

– Вы ей достаточно прозрачно намекнули, что ее ждет в противном случае. А ради денег потерпит. Тем паче риск невелик и есть страховка. У нас же есть страховка на… случай разных неожиданностей? И риск действительно невелик?

Ну да, намекнул Марлоу более чем прозрачно. Димкина Анна до замужества работала по квартирам состоятельных холостяков приходящей прислугой. Приходящей прислугой, не всегда уходящей до утра, если вы поняли, о чем я. И возвращаться к своей прежней работе после нескольких лет спокойной зажиточной жизни она определенно не захочет. Предпочтет быть вдовой сотрудника Ордена, а не женой безработного.

– Риск невелик. Страховка есть. Чего зашел-то?

Изложил свой план. Шефу идея с жильем для богатого пенсионера понравилась. Он даже посоветовал не ограничиваться поисками дома, а рассматривать еще и возможность покупки земельного участка для последующего строительства. Под таким соусом можно вовсе произвольные места посещать, и будет правдоподобно.

Немного поспорили по поводу транспорта. Марлоу предлагал лететь, но я его все-таки отговорил. Регулярных рейсов на Манхэттен с Острова нет, прибыть орденским бортом означает привлечь ненужное внимание. А добираться на перекладных, от того же Зиона – по времени тож на тож получится.

Договорились ограничиться для начала разведкой, а уже по результатам вызывать либо орденский корабль с морпехами, либо обращаться к официальным властям АСШ и просить помощи у них.

Начал было говорить про компенсацию расходов, но Марлоу даже не дослушал. Трать сколько надо, говорит, потом разойдемся. Наличка тоже будет.

Зашел в компьютерную, а там Димка с какими-то приборами возится. Антенны торчат, циферки-буковки по экрану бегают.

– Во, смотри, какой железкой удалось разжиться, пока ты там неизвестно где шлялся. Все сотовые диапазоны видит, фиксирует всех абонентов. Всю активность, передачу СМС, данных и звонки. Красота!

– Эту хрень возить – грузовик нужен?

– Нет, возить можно в сумке на плече, но для работы нужен компьютер. А лучше два. Правда, на природе эту красоту придется чем-то кормить, собственных аккумуляторов у нее нет, да и потребление приличное. И антенны лучше бы иметь побольше и поднять их повыше, а то на эти штыри ловит так себе. В этом смысле специальный грузовик удобнее, там все необходимое уже установлено и настроено.

– Справишься с этой машинерией?

– А куда она денется? Я же инженер, все-таки!

Не успели отсмеяться, заходит Марлоу.

– Влад, ты сколько билетов купил на корабль?

– Четыре. Мы двое, Сэм и Чет.

– Купи еще один. Будет еще человек.

– А надо?

– Надо, Влад, надо. Подумай головой. Вот приезжает толпа выбирать боссу место под дом. Два охранника – понятно, Сэму с Четом даже притворяться не надо. Вы двое… Пусть дизайнер и инженер – слова мудреные знаете, говорить с умным видом сможете. Но какие на хрен поиски недвижимости без юриста? Тут даже не факт, что я справлюсь – своя специфика.

– Согласен. Был не прав.

Позвонил в порт, заказал еще один билет. А потом вздохнул и полез в Интернет читать про водо– и электроснабжение частных домов. Я, конечно, инженер, но немного на другую тему. Так что пару десятков умных английских терминов лучше выучить. Для солидности и правдоподобия.

Потроллил Димку на тему самообразования, но тот беспечно отмахнулся. Человек, который рисовал сайты для придирчивых заказчиков, разнообразными околохудожественными терминами может сыпать, не напрягаясь, как угодно долго.

Позвонил Лили – она на дежурстве. С этими нашими работами надо что-то делать, вторую неделю не видимся. Проще всего было бы вместе жить и встречаться хоть ночами… Ладно, вернусь из командировки – обсудим.

7

Рейсовый кораблик «Янки Дудль» оказался пусть и маленьким, но самым настоящим сухогрузом. С парой трюмов и грузовой стрелой посередине. Разве что надстройка на корме показалась великоватой, но это уже местная специфика – кораблик-то еще и пассажиров возит. Не сказать, чтобы много, но пара десятков человек на борту разместились. Опытные морские путешественники сразу разбрелись по каютам и откупорили бутылки, а мы с Димкой вылезли наружу и принялись с интересом глазеть на окончание погрузки, отход от пирса и выход в море. С высоты надстройки картина открывалась совсем другая, чем с палубы яхты. Суета постепенно улеглась, корабль набрал скорость и устремился на север.

– Не угостите сигареткой?

Мы обернулись. Рядом стоял колоритный старикан с дочерна загорелым лицом. Формы у здешних моряков нет, но почему-то сразу было ясно, что он из команды.

Димка протянул пачку:

– Курите.

Дед повертел «Мальборо» в руках, вытащил одну сигарету.

– Заленточные? Кучеряво живете.

В общем-то так оно и есть, заленточные сигареты здесь стоят денег совершенно несуразных. Но у моего приятеля приверженность к этому конкретному сорту еще со школьных времен тянется. А уж если есть возможность регулярно ходить через Ворота…

– Да, мы только вчера оттуда.

Не то чтобы очень надо было врать именно здесь и именно сейчас, но раз уж вживаемся в образ, надо соответствовать.

– Что, припекло дома, да?

– Нет. Шеф сказал, мы поехали. За те деньги, что он платит…

– Ну что ж, начальству виднее, да. Оно небось тоже сюда собирается?

– Собирается, похоже.

– Да, кого только не приходится возить… Вот в прошлый рейс, четыре дня назад, один ехал, автобус вез. Красивый такой автобус, черный, блестящий. И антенн на нем, как будто там внутри десяток телевизоров. Тяжелый… Кран аж трещал, когда его грузили.

– Куда же здесь автобус грузить-то?

– А он небольшой, в половину обычного. На палубу поместился. Но тяжелый…

– Чего удивительного? Может, люди бизнес хотят организовать, пассажиров возить?

– Нет, та крошка только для асфальта. По здешним кочкам не проедет, пузом будет цеплять. Но смешнее всего то, что они его везли на Манхэттен.

– А что смешного?

– Ты там был, на Манхэттене? Это на Колумбии – цивилизация, люди костюмы носят и на работу в офисы ходят. А Манхэттен – одна сплошная кочка, камень на камне. Когда Форт-Рейган строили, вокруг немного разровняли да подсыпали, а дальше по острову дорог просто нет.

– Как нет?

– Никак нет. Очень сложно строить. Да и незачем, по большому счету. Вся жизнь там на берегу, все поселки и городки. И все поездки – морем.

– А зимой?

– Ну… Какие-то там тропинки и проселки должны быть, наверно, но тот красивый автобус точно не проедет. Вот и скажи мне, мил-человек, зачем везти автобус в город, в котором одна-единственная улица, и та полмили длиной?

Нда, я считал Фокса умнее… Если мой собеседник понял юмор ситуации и всем рассказывает эту историю, то уж местные и вовсе должны были на Фокса со товарищи пальцами показывать и смеяться в лицо. Приехали незаметно, ага. Какая на фиг разыскная работа теперь?

Вот только это не объясняет, куда они все делись и почему не выходят на связь.

Чуть дальше от берега корабль начало болтать. Вроде и большая бандура, а качка все равно чувствуется, причем какая-то особо мерзкая, отдающая и в голову, и в желудок. Единственное спасение – ветер в лицо. Так и простоял целый день на палубе один, не рискуя даже присесть. Замерз и устал. Яхтсмен хренов.

Чуть не забыл, в середине дня случилось шоу под названием «кок ловит рыбу». В этих местах не принято морепродукты из консервных банок добывать, из моря и проще и дешевле. Так вот, местный повар вышел из низов как есть, в белом фартуке и колпаке, со здоровой башкой какой-то рыбины на подносе. Башка эта воняла, как свалка в Торбеево. Интересно, пассажиров он этим же кормит?

Кок подошел к небольшой лебедке, закрепленной по правому борту, и отпустил стопор. Вместо обычного такелажного гака там оказался огромный рыболовный крюк, а вместо троса – леска толщиной с карандаш. Нефиговая у парня удочка! Я заинтересовался, подошел.

– Привет! А почему у тебя не трос, а леска?

Кок посмотрел на меня, как на убогого:

– Леску обрезать проще, если попадется что-то… не то.

И показал на здоровенный тесак, висящий у него на поясе.

Он тщательно зацепил приманку на крюке и начал вытравливать лесу за борт. Вокруг рыбака потихоньку собирались зрители.

Пару минут ничего не происходило, потом лебедка заскрипела, и леса натянулась, как струна. Басовая. У рояля. Кок сперва сам ухватился за ворот лебедки, потом его сменил кто-то из зрителей, а кок взялся командовать. Они то вытягивали, то отпускали, то снова вытягивали. Не знаю, имело это хоть какой-то смысл или кок работал на публику, но минут на пятнадцать он стал звездой шоу.

В результате на палубу вытащили двухметровую рыбину с кучей плавников в самых неожиданных местах и с круглым, похожим на ложку хвостом. Что-то похожее я где-то видел! Вспомнился школьный учебник биологии…

– Я ее узнал! Это целакант!

Люди вокруг пожали плечами – целакант так целакант. Только давешний дед, стрелок сигаретный, пробурчал:

– А что, и правда есть что-то от виолончели[3].

Тут надо пояснить, что с ихтиологами на Новой Земле небогато. Поэтому названия рыбам обычно давали моряки, которые этих рыб первый раз вылавливали. А моряки премудростям латыни не обучены, они говорят на хитрой смеси специальных морских терминов, матерных слов и местоимений. Иногда, правда, добавляют отдельные слова из обычного человеческого лексикона, но не более одного на предложение. Иначе моряку трудно выговорить. И понять. А нецензурщина добавляется не для ругани, а для уточнения и усиления смысла всей фразы.

Так, например, скажет капитан рулевому: «Точнее на румбе!» Обычная команда, ничего особенного. Посмотрит рулевой на нактоуз, чуть довернет штурвал и снова расслабится. А когда прозвучит что-нибудь вроде: «Точнее на румбе, сто… тебе в… и якорь в…!!!», это означает повышенные требования к точности кораблевождения. Только соберется рулевой расслабиться, как сразу ярко представляет себе вторую половину фразы, и снова за курсом следит.

Это я все к чему? Названия рыб в Новом Мире состоят из двух частей – какой-либо яркой характеристики рыбы, и матерного слова, усиливающего эту характеристику. Так, например, «долбаный полосатик» действительно очень полосат, а «шустрый хрен» просто невероятно проворен.

Так что, подозреваю, название выловленной коком рыбы на Старую Землю пришло отсюда. Узрел здешний рыболов сходство с виолончелью, да и высказал свое восхищение. Либо у тамошних моряков аналогичная ихтиолингвистика.

Да и вообще, влияние морского языка на культуру гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Вот, например, один японский художник послушал в портовом кабаке в городе Йокосука (ну вы поняли, да?) пьяного русского боцмана, старательно записал его слова, перевел на японский и дословно нарисовал. И появился хентай. В самом деле, что ни посмотришь – сплошь «трипперный осьминог вперехлест через клюз» щупальца запускает по таким адресам, которые только сильно недовольному боцману могут в голову прийти.

Вот так, погруженный в серьезные раздумья на вечные темы, я и провел остаток пути.

8

Когда сухогруз пришвартовался в Форт-Рейгане, мои развеселые компаньоны выперлись из низов на палубу. Все шумные, довольные, красномордые. Приятно пахнут вискариком. Разительный контраст с моей унылой зеленой рожей. Договорились сегодня заселиться, а все поиски начинать завтра с утра. Отдал им сумку, а сам потопал прямиком в бар. Как только организм перестал качаться, он вспомнил, что замерз и хочет жрать. Если срочно не накатить и не закусить, до завтра не доживу.

Бар как бар, небольшой, предсказуемо в морскую тематику отделан. Сети на стенах, штурвалы, картинки с рыбами. Уютненько. Сел за стойку, попросил виски и поесть. Высосал стопку «Одинокой звезды»… Гадость, конечно, но зато тепло. Бармен, седой крепкий старикан, принес миску рыбного супа, ломоть хлеба и набулькал еще вискаря. Под дичь.

– Замерз?

– Ага. Целый день на палубе простоял, а ветерок свежий.

– Укачивает?

– Укачивает. Наверху нормально, а внизу беда просто.

– Знакомая история. Хочешь совет?

– Если поможет – очень хочу.

– Когда укачивает – не пытайся ложиться. Займись лучше чем-нибудь полезным, тогда забываешь про качку.

– Спасибо, попробую.

– А чего тебя сюда понесло-то, если организм моря не любит?

– Организм любит деньги, а деньги платит босс. Скажет плыть – плыву, скажет лететь – лечу.

– Да, с боссом не поспоришь.

– Старикан затеял где-то здесь построить дом, вот приехали место искать. Я не один, нас команда целая. Просто они еще на корабле накидались, попозже подойдут.

– Да вроде места-то у нас диковатые. Богатеи предпочитают на Нью-Хэвене селиться…

– У вас тут какие-то полезные старикам моллюски водятся, вот он и собрался их жрать остаток жизни. Как по мне – глупость несусветная, но он босс, он деньги платит, мы делаем.

Бармен молча пожал плечами, забрал у меня пустую миску и снова наполнил стопку. Организм еще не чувствовал себя абсолютно довольным, но страдать перестал. Тепло и сытно – что еще надо?

– Рыба с картошкой будут минут через пять. Салат хочешь?

Я кивнул.

– А кто в ваших краях занимается учетом земель?

– В муниципалитете есть человек. Они работают обычно с утра и до обеда, зайдешь, спросишь. Здесь частных земель немного, мало кто польстился на эти камни.

– А как в ваших краях с транспортом?

– Морем обычно добираются. У местных свои лодки. Завтра спроси в порту, они найдут кого-нибудь, кто довезет. Обычно Кригсби этим занимался, но его что-то не видать последние дни.

– А машин нет? Не все любят путешествовать морем.

Я грустно усмехнулся.

– Дорог толком нет, потому и машин нет, разве что пара вездеходов. У нас через остров только пешком. Все грузы – морем.

– А как же автобус? Я на корабле слышал, что совсем недавно сюда привезли целый автобус.

– Это старый Донован с «Янки» насвистел? Ты его слушай больше. Известный балабол. Не автобус это был, а самый обычный «Шэви вэн». Шоссейная пузотерка, даже без полного привода. Удивительно бессмысленная в наших условиях вещь.

– Так и стоит без дела?

– Нет, третьего дня Пат хвалился, что купил его за четверть цены. Погрузил к себе на «Пулю» и увез на материк.

Ну что, первая половина головоломки сложилась. Флагманский кораблик капитана Патрика О’Тула называется «Серебрянная пуля». И он сейчас везет куда-то отжатый у фоксовских ребят фургон сотовой прослушки. Штука, конечно, редкая и дорогая, но кому он нужен на Новой Земле?

– Логично. Отвезет куда-нибудь в… более освоенное место, и там продаст. Туда, где дороги, асфальт и все такое прочее. У вас же тут где-то есть города?

– Есть, как не быть. Тот же Форт-Вашингтон на острове Колумбия уже центр цивилизации по сравнению с нашей дырой. Ну а на материке, даже по меркам Старого Света, солидные города. Нью-Рино, например, там за сотню тысяч только постоянного населения, да еще приезжих столько же.

Угу, а еще там власть у мафиозных кланов, и они с удовольствием купят железку для контроля чужих переговоров. И, в отличие от государственных структур вроде Ордена или руководства ПРА, заплатят за нее приличные деньги, а не просто отожмут у частника запретное спецсредство. Так что маршрут пиратского капитана можно предсказать с неплохой вероятностью. Хотя он мужик хитрый, может и для каких-то своих пиратских целей машинку припрятать до поры.

Одно радует – для нормальной работы с этой техникой в любом случае не обойтись без спецов, так что привлеченным отставным фэдам[4] пока ничего не грозит.

А вот остальным охотникам на О’Тула могло и не повезти. Узнать бы, куда они делись? Но расспрашивать в лоб – не вариант, это сразу поломает нашу красивую легенду.

Так, под болтовню и виски, прошло минут сорок. А потом начали подтягиваться наши – сперва Сэм с Четом, потом Димка. Юрист по недвижимости на ужин не пошел. Ну а мы взяли бутыль вискаря, сели за столик и предались первой радости командированного. Зал постепенно заполнялся, к вечеру и вовсе живая музыка организовалась в виде волосатика с гитарой, который то затягивал протяжные морские баллады, то вдарял по кантри, блюзам и прочим рок-н-роллам. Ему подпевала слегка одетая девица без голоса, зато с декольте до пояса, откуда рвались наружу внушительные верхние сто, а то и все сто двадцать. Заполнивших зал мужиков такая пропорция аудио и видео вполне устраивала. Шныряли между столиков некие мутные личности, вполголоса предлагавшие разные виды отдыха для достойных джентльменов, у стойки сидели средней потасканности девицы, из-под ресниц бросающие на проходящих мужиков взгляды, проникающие в самую глубину бумажника…

Обычный портовый кабак, таких тысячи и в том, и в этом мире. Запах жареной рыбы, разгоряченных тел, алкоголя пролитого и алкоголя выпитого.

– У джентльменов не найдется стаканчика виски для старого моряка?

Подошедший к нам старикан был чист и опрятен, хотя глаза и нос демонстрировали все признаки давней дружбы с зеленым змием.

– Моряк, говоришь? Какой самый верхний парус на первой мачте фрегата?

– Ну ты спросил! Я, конечно, старый, но все-таки моложе ста пятидесяти лет. Поэтому про паруса кого другого спрашивай, а вот про дизеля могу и рассказать.

И старикан выдал длинную матерную тираду, где различные морские, технические и анатомические термины сплетались в мудреную гирлянду на мощном непристойном основании. Я махнул официантке, чтобы принесла еще стопку, разлил на пятерых.

– Держи, дед, заслужил.

Старикан с достоинством выцедил вискарь, поставил стопку на стол.

– Сорок лет мотористом проработал. Если интересуетесь, много интересного могу рассказать. Вот были мы однажды на Суматре…

– Мы интересуемся вашим островом. Что здесь где, кто есть кто и какие дела творятся. Расскажете?

– Расскажу. Готовьте виски.

И заговорил, каждые десять минут умолкая и задумчиво глядя на свою пустую стопку. Дожидался налива, чинно выпивал и продолжал говорить.

По его рассказу получалось, что Манхэттену по большей части не везло. Не повезло с рельефом, не повезло с расположением относительно материка, не повезло с выбором места под столицу АСШ. Зато повезло с морем. Вокруг острова водилось такое количество разнообразной рыбы и морских гадов, что ничем, кроме рыболовства, местные отродясь не занимались. Просто смысла не было, море кормило щедро. Оттого и освоено только побережье, оттого и все дороги – по воде.

– И что, все ваши только рыбу ловят?

– Не только, конечно. Есть и просто моряки. На многих штатовских кораблях наши экипажи.

– Как здесь у вас, пираты пошаливают?

– Бывает, конечно. Многие не брезгуют морским криминалом – контрабанда, незаконный лов, рэкет. Опять же, все вооружены, суд далеко, а пушка близко. Закон – море, судья – акула.

– Как страшно жить!

– Если ты не везешь полный трюм золота и не лезешь в чужие дела, на тебя никто и не посмотрит, скорее всего. Максимум – каких-то денег возьмут. Как говорится, рынок давно поделен. Все пароходные компании и частные перевозчики обычно платят за крышу и горя не знают. А вот если появляется кто-то новый и начинает ломать устоявшиеся расклады, тут-то и начинают говорить пушки и литься кровь.

Да, старикану надо не выпивку в барах канючить, а стихи сочинять, с таким-то талантом.

– А кто в ваших краях частным извозом промышляет? Кого можно нанять, чтобы остров осмотреть?

– Обычно Кригсби приезжих катал, но что-то его не видно. Как третьего дня утром повез этих бритых мордоворотов, так и не возвращался еще. Такое случается, могли в Нью-Портленде или в Маленьком Норфолке остановиться, мало ли какие дела у людей. Вот только вам придется кого-нибудь другого нанимать.

– А кого можно нанять, чтобы был лихой таксист не хуже Кригсби?

– Тормоз Кригсби? Лихой таксист? Не смеши меня, парень. Этот тип вечно солярку экономит, небось никогда быстрее десяти узлов и не ходил. Любой будет лучше его, просто все нормальные люди делом заняты, а этот обормот вечно легких денег ищет.

Совместными усилиями литрашка вискаря вскоре подошла к логическому завершению. Старикан был не прочь выпить еще, да и Димка, в кои-то веки выпавший из-под надзора жены, настаивал на продолжении банкета, но большинством голосов мы решили завершить мероприятие. Завтра работу работать, а на больную голову можно такого наворотить… Поблагодарили старого моториста и разбрелись по номерам.

Перед сном заглянул к Чету с Сэмом.

– Поговорил с барменом. Патрика О’Тула здесь прекрасно знают. У местных он считается честным перевозчиком, но крепким парнем, который может за себя постоять. Живет на восточном берегу, там же базируются и его корабли. Раз в несколько дней на катере появляется здесь, в Форте-Рейган. Позапозавчера утром тоже заезжал ненадолго. Сразу после этого Фокс со своими мордоворотами нанял Тормоза Кригсби и отправился на его кораблике вдоль восточного побережья. В середине того же дня наш замечательный Капитан О’Тул возвращается в Форт-Рейган уже на «Серебряной пуле», грузит туда машину радиоперехвата вместе с двумя операторами и отбывает в неизвестном направлении. Что-то мне кажется, что Фокс и О’Тул где-то встретились в этот день, и Фоксу повезло меньше. Учитывая неторопливость Кригсби, вряд ли эта встреча случилась дальше тридцати миль отсюда.

– Идеи?

– Патрика здесь точно нет, и вряд ли он появится, пока не продаст или не спрячет фэбээровскую машину. Я сейчас отправлю Марлоу информацию, чтобы он организовывал поиск, а нам предлагаю завтра попробовать узнать что-то про Фокса и его людей. Наймем в порту лодку и пройдем вдоль берега. Кто-то мог что-нибудь видеть или слышать.

– Угу. А заодно поищем домик для миллионера. Надо же роль отрабатывать.

9

С утра погода была – на рекламную картинку. Не прячьте ваши денежки по банкам и углам, приезжайте отдыхать на море. Солнышко светит, ветерка почти нет, вода как зеркало.

В конторе порта нам насоветовали двоих морских извозчиков. У одного был катер, шустрый, но маленький, а у другого классическая шаланда размером с товарный вагон. Это где сорок человек, восемь лошадей и печка. Денег за аренду хотели одинаковых, я прикинул палец к носу и выбрал шаланду. С молчаливого одобрения Сэма. Пусть не так модно и быстро, зато она большая, при необходимости можно лишний десяток пассажиров разместить. Опять же спасательный плот меня порадовал. Случись чего, в здешних морях в жилете много не наплаваешь.

Запаслись сухомяткой и питьем на пару дней. Лично приволок на борт две пятигаллонные канистры с пресной водой. Пиво и кола – хорошо, конечно, но надо с собой иметь и другие напитки.

Погрузились, расселись, отошли от пирса. Жгучий итальянец Джованни, владелец, капитан, а заодно и единственный матрос замечательного плавсредства «Санта-Лючия», что-то пошептал в небеса, достал из-под рубахи ладанку на цепочке, поцеловал ее и спрятал обратно.

– Все нормально, сеньоры, Святая Дева Мария морская защитит нас.

После чего оказалось, что он еще и экскурсовод. И управление лодкой никак не мешает с пулеметной быстротой вываливать на нас кучу полезной и бесполезной информации. Хорошо, хоть английский ему не родной, поэтому и пулемет не шестиствольный.

Мы достали бинокли и принялись с умным видом таращиться по сторонам. Юрист, похоже, действительно искал место под дом, пару раз командовал подойти поближе и даже остановиться для более внимательного изучения пейзажа. А остальные пытались найти хоть какие следы пропавшей экспедиции Фокса. Хотя, по правде сказать, верилось в это с трудом.

Так прошло два с половиной часа. По моим прикидкам, мы прошли миль тридцать – тридцать пять. Характер побережья поменялся – теперь вместо каменистых, но пологих склонов волны бились в отвесные скалы стометровой высоты. Море здесь выгрызло залив в пару миль шириной с такими же неприветливыми берегами, поэтому Джованни не стал следовать береговой линии и взял мористее. По левому борту показался небольшой остров, скалистый на севере и пологий на юге.

– Isola Deserta, – объявил наш капитан. – Растительности нет, живности нет, воды нет.

– …Населена роботами, – добавили мы с Димкой хором.

Наши славные охранники давно привыкли к нашей болтовне, а вот юрист с Джованни очень удивились. Пока мы рассказывали про планету Шелезяка, Сэм что-то заметил интересное на Пустынном острове. Сменил бинокль на подзорную трубу, потом подошел ко мне:

– Влад, там виден выброшенный на берег небольшой кораблик. Надо посмотреть.

– Обязательно.

Я повернулся и повысил голос:

– Джованни, дружище, а давай завернем туда, на остров.

– Как скажете. Кто лошадь кормит, тот и держит вожжи. Но если там поставить дом, все придется привозить, даже воду.

– Наше дело предложить выбор. А дальше, если боссу захочется, будут возить.

Минут через пятнадцать обломки корабля стали видны всем. Наш капитан уткнулся в бинокль, а когда опустил его, от былого веселья не осталось и следа.

– Похоже на кораблик Кригсби. И он явно горел. Не к добру это.

В полусотне метров от берега Джованни развернул шаланду вдоль линии прибоя и сбавил ход до малого. Винт исправно молотил, но мы стояли на месте.

Заметив наше удивление, капитан пояснил:

– Здесь сильное течение! Если не помогать мотором, унесет в море.

На широком галечном пляже, под теплым солнцем у ласковой волны, обгорелый остов большого катера казался чем-то инородным. Со стальных бортов слезла краска, обнажая покрытый окалиной металл, надстройка выгорела полностью. В транце и бортах зияло несколько развороченных дыр.

Сэм опустил бинокль:

– Вот тебе и причина кораблекрушения, и пожара заодно. Я бы сказал, дыры великоваты даже для крупняка, это калибр в районе дюйма, плюсминус.

– Если подбитый кем-то кораблик, чтобы не потонуть, выбросился на берег, люди с него должны быть еще там.

– Это если преследователь не высадил десант и не порешил слишком шустрых жертв.

– Но попробовать их найти мы должны.

– Попробуем. Но осторожно.

И Сэм вернулся к Чету, который как раз готовил к стрельбе вынутый из сумки ручной пулемет.

– Капитан, на твоем корабле есть громкоговоритель?

– Нет, зачем он мне?

– А рация? УКВ?

– Рация есть. Только я не очень в них разбираюсь.

– Сэм, на каком канале вы общались с фоксовскими ребятами, когда вызволяли папашу Виндмилла?

– На четвертом. Возьми лучше мою рацию, они точно были совместимы.

Я взял черный кирпичик станции, нащелкал четвертый канал.

– Фокс, ответь Владу. Фокс, ответь Владу.

Тишина в ответ. Я последовательно прощелкал все шестнадцать каналов, повторяя на каждом все ту же фразу. Ничего, хоть бы шорох где. Переключился обратно на четвертый и уже хотел отдавать бесполезную машинку, как в динамике затрещало:

– Фокс на приеме.

– Фокс, привет, это Влад.

– Какой Влад?

– Которого ты катал на самолете из Майами на Виргинские острова.

С той стороны раздалось ругательство.

– За что я тебе обещал морду набить?

– Гхм… Много за что… За то, что клеюсь к Хлое, что подвергал ее опасности, что тебе денег дал за помощь…

– Все, принял. Подходите к берегу возле горелого корабля, сейчас буду.

– Роджер.

Я опустил рацию и наткнулся на очень внимательный взгляд юриста. Не отводя от него глаз, опустил руку на кобуру. Тот сразу поскучнел:

– Не надо. Я ничего не слышал.

– Ну и отлично. Ты же понимаешь – море большое, а случаи разные бывают. И Фокс тоже не любит, когда болтают зря…

Юриста передернуло. Он кивнул и отвернулся.

– Так что, мистер, к берегу будем подходить?

Это уже Джованни.

– Обязательно будем. Там те, кто спасся с этой вот головешки.

Наш капитан аккуратно разогнал свою лайбу и притер ее носом в гальку пляжа. Сэм, не дожидаясь просьбы о помощи, выскочил на берег с какой-то железкой, здорово напоминающей штопор, и взялся ее завинчивать метрах в десяти от воды. Димка отправился ему на помощь, а Чет остался на борту, внимательно разглядывая подступы к пляжу.

– Сто пятьдесят ярдов на одиннадцать часов. Один, с оружием. Приближается. Похож на Фокса, насколько я его помню.

Я достал бинокль.

– Да, это Фокс. Пойду поговорю.

Достал из сумки автомат, надел разгрузку. Прошел на нос лайбы, спрыгнул на гальку и пошел навстречу. Только сейчас обратил внимание, что Димка побежал на берег безоружным, хотя у него в сумке железа разного не меньше, чем у меня. Пока подошел, штопор был уже завинчен, Сэм вязал к нему швартов и ругал Димку за отсутствие оружия. Нормально, здесь без меня разберутся.

Встретил Фокса на полпути. Голова замотана несвежим бинтом, хромает и левую руку как-то неловко держит. Но правая работает, рукопожатие крепкое.

– Привет. Ранен?

– Ерунда, осколками посекло. Сможете нас забрать?

– Мы для того и прибыли. Лайба большая, человек десять с комфортом разместим, либо вдвое больше в тесноте.

– Нас всего шестеро осталось… Двое тяжелых…

– Сейчас своих организую помочь. Издалека тащить-то?

– С полмили. Там типа грота небольшого – тень и даже немного влаги.

– Врагов на острове нет?

– Нет. Они не решились высаживаться. После расскажу.

– Пить-есть хочешь?

– Потерплю. Если есть возможность, с собой воды возьмите. Раненым.

Крепок мужик, уважаю.

Мы вернулись к лодке, и все завертелось. Идти вызвались Чет, Димка и, внезапно, юрист. Сэм предпочел остаться на берегу. И правильно, Джованни милый парень, но кто знает, куда ему стукнет в следующий момент? Вдруг испугается и решит убежать? А без собственного транспорта мы здесь же и останемся. Не видно вокруг оживленного судоходства, ой, не видно.

Чтобы сделать носилки, взяли из лайбы пару весел, багор и еще какую-то палку непонятного назначения. Застегнем у курток пуговицы, проденем палки в рукава, и вот они – носилки. Так гораздо удобнее и для больного, и для того, кто несет. Оставил нашему капитану денежку в залог за инвентарь. Он помялся, но взял. Практичность победила благородство, ага. Хотя куда мы денемся без надводной лодки?

Идем. Мы с Фоксом чуть впереди, и говорим вполголоса. Не все и не всем надо слышать.

– Прибыли на место. Развернули машину слухачей, ждем. На следующее утро – сигнал. Знакомый телефон появился в зоне доступа. Ну мы подхватились и засекли того самого капитана О’Тула. Удивительно, но это его настоящая фамилия, и он живет под ней, не скрываясь.

– Да, я слышал.

– Пока возились, он уже в катер влез и к себе в поселок направился. Мы кораблик наняли – и в погоню. Вот только этого Кригсби не зря Тормозом зовут, мы плыли очень медленно, и катер тот потеряли.

– Дай угадаю. Когда вы подошли сюда, до берега было далеко, и там неприступные скалы. А навстречу внезапно Патрик О’Тул на своей «Серебряной пуле»…

– Именно так. И, тварь такая, сразу начал стрелять из какой-то пушки скорострельной. Издалека. А мы даже ответить не можем, стрелковка не добивает.

– И вы помчались сюда, на Пустынный остров, поскольку это самое близкое место, где можно высадиться?

– Ну да, именно так наш капитан и высказался. И неожиданно его посудина оказалась достаточно шустрой, чтобы нас не догнали сразу. Поэтому мы летели сюда, негодяи гнались и стреляли вслед. Калибр для пушки несерьезный, но стены шьет насквозь и взрывается очень солидно. Собственно, осколками нас всех и посекло, кого насмерть, кого так. Выскочили на берег, вытащили раненых и поволокли за камни. Сзади бух-бух-бух, и наш кораблик горит, а с ним вся еда, вода и значительная часть боезапаса. Так с тех пор и сидим. По привычке караулим берег, где высадиться можно, но я бы на месте старины О’Тула не суетился. Через пару недель нас всех здесь можно будет голыми руками брать. Кто еще жив останется…

– Весело у вас тут, на пляжах Манхэттенщины… Ладно, сейчас раненых подготовим к перевозке да двинемся к цивилизации.

У Чета затрещала рация. Тот послушал недолго, жестом позвал меня:

– У Сэма гости. Дмитрий и законник несут припасы раненым. Фокс ведет их в лагерь, потом организовывает своих, кто может стрелять. Влад, побежали.

Я отдал Димке тяжеленную канистру с водой. Тот шагнул назад и потянул было из-за спины автомат. Я толкнул его в плечо:

– Даже не думай! Тебя дома ждут.

И побежал за Четом.

10

Мама, роди меня обратно! Туда, где не жарко, где мягко и спокойно. Где нет этих раскаленных камней и этого долбаного любителя здорового образа жизни, который чешет впереди так, что даже пяток не видать.

А ведь я неплохо бегал когда-то. И даже разряд какой-то по бегу есть. Правда, на сотне метров, а не на восьмистах, но все-таки. Жаль только, что было это четверть века назад. А с тех пор и мяса съедено, и вина выпито… Сейчас паровоз косплеить впору, безо всякого костюма. Мое пыхтение любой любитель стимпанка оценит.

Долго ли, коротко ли, но показалось море. А там в прямой видимости очередной кораблик, родной брат тому шустрому в прошлом сейнеру, который за нами гонялся у Акульей глотки. Только вместо пулемета у него на баке…

Ну ни хрена себе… ЗУ-2-23. Как там у Владимира Семеныча – «Проникновенье наше на планете особенно заметно вдалеке». Архиправильно, даже если планета другая. Не удивлюсь, если гильзы от этой двуствольной зенитки даже в Антарктиде отыщутся, не говоря уже об Африке, Азии и обеих Америках. Так почему бы такому прекрасному агрегату и на Новой Земле не отметиться? Благо управляться с ним солдат-срочник способен, надежность невероятная, как, впрочем, у всей советской военной техники, боеприпасы не дешевые, зато очень эффективные. По таким вот маленьким корабликам, как на пляже горелый стоит. Или по той лайбе, на которой мы сюда пришли. Только со стрельбой по воздушным целям у этой «зенитки» не здорово, насколько я читал, по самолету так просто не попадешь. Хотя по здешним неторопливым «пайперам» и «цесснам» можно и влындить. А в основном «зушку» в качестве Очень Большого Пулемета применяют, что в том мире, что в этом.

Бегу вниз по склону, смотрю в основном под ноги. Кораблик метрах в четырехстах от берега. Для «зушки» не расстояние, но есть надежда, что не станут на такую незначительную цель, как я, дорогие снаряды тратить. Опять же, тропинка среди здоровых валунов вьется, меня то видно, то нет.

Вот за один такой валун я и свалился, когда увидел пламя на концах стволов. Самолетов в небе не было, поэтому расчет «зушки» врезал прямиком по лодке несчастного Джованни. Только ошметки полетели в разные стороны. А сам капитан уцелел, спасла его Мадонна морская. Орал, правда, на весь берег, как порося на полпути к отбивной. И тех слов, которыми он сыпал, Богоматери лучше бы не слышать. Сам-то я в апеннинских наречиях не искушен, но и английских непечатностей в его пламенной речи проскальзывало изрядно. Наряду с проклятьями в адрес какого-то Патрика, подлого обманщика. Вот я не я буду, если он не на нашего заочного знакомца ругается.

Стрельба затихла, пора выглянуть посмотреть. Негодяйский кораблик застыл на месте, постукивая мотором, к берегу не торопится. Разумно, в общем-то, для ручной стрелковки уже далековато, а два раза по двадцать три миллиметра этот пляж контролируют полностью.

Сижу между камней и думаю невеселую думку – попытаются десант высадить под прикрытием корабельной артиллерии или оставят нас умирать на этом пустом острове? Десанта, правда, на палубе не видно. Только пара артиллеристов на баке и пулеметчик на корме.

Не всем нравится пассивное ожидание. За одним из валунов впереди Сэм возится с какими-то железками. Там у него и тренога, и коробка с окуляром, и какая-то подозрительная труба. Много интересного можно найти у морпехов в багаже. Сэм что-то крутит, труба поднимается над валуном, поворачивается… Негромкий хлопок, и в сторону кораблика уносится дымная спираль. Все-таки имеется польза от регулярной тусовки среди стрелков – рефлексы срабатывают раньше, чем ты успеваешь что-то осмыслить. Снова падаю за валун, открываю рот…

Буммммммм! Выждав пару секунд, выглядываю из-за своего булыжника. Из кормовой части корабля поднимается густой черный дым. Палуба как будто вздулась горбом. Стойка с пулеметом перекошена, пулеметчика не видно. В воду тихим хлюпом продолжают падать мелкие ошметки, и тишина… Тишина! Дизеля не слышно, а это значит, что негодяйский кораблик потерял ход. Ай да Сэм, ай да молодец! Вдоль берега здесь заметное течение, и нападавших медленно, но верно тащит куда-то к берегу и вправо.

Чет тоже не хочет отставать. Выставляет пулемет поверх своего булыжника. Первая очередь выносит стекла в рубке, еще через пару секунд падает с мачты антенна и повисает на кабеле. Невероятно, я тоже хочу так стрелять!

Расчет «зушки» тоже решает поучаствовать в игре и даже выкапывает на берегу небольшую канаву своими снарядами. Свистят осколки, каменные и железные. Страшно до усеру. Снова валюсь за свой валун. Хочется верить, что метр камня выдержит пару-тройку попаданий. Тренькает пулемет, и снова тишина. Жду секунду, другую, осторожно поднимаю голову. Один пиратский артиллерист лежит на палубе, другой прячется за бронещитком своей пушки. Щиток низкий, прятаться за ним можно, а вот стрелять – фигушки. Вот и славно, отлились кошке мышкины слезки, не все с километра по мирным кораблям безнаказанно лупить.

Достаю бинокль, смотрю внимательно. Желающих гулять по палубе не видно, все попрятались. Кормовой пулемет вряд ли боеспособен, там станок почти на палубе лежит, и перекошен весь. Носовая пушка под Четовым присмотром. Этакий пат наступил в нашей партии – ни враги ничего не могут сделать, ни мы. А течение тащит кораблик и тащит. Еще пара минут, и скроется он из виду под берегом. И Чет не сможет стрелять. А потом… Потом они спустят на воду ту надувнушку, что у них на крыше рубки лежит, и прикатят в гости. А перед этим отбуксируют свою посудину, благо тонуть она пока не собирается, и поставят на якорь в километре-полутора от берега, чтобы десант из пушки прикрывала, при этом оставаясь вне досягаемости наших стволов…

– Чет, – ору я, – бей по надувной лодке! И по плотам! Чтобы на корабле сидели, не высовывались! А то уйдут сейчас!

Вытягиваю из-за спины автомат, упираю локоть в валун, старательно целюсь. Мертвый на палубе плечами чуть шире мушки. Чуть меньше трехсот метров. С дистанцией лучше ошибаться в плюс, ставлю тройку на целике. Целюсь в надувную лодку, короткая очередь. Как раз купил трассирующих патронов, теперь каждый пятый светится. Поэтому вижу, что мимо летят. Перелет. Целюсь чуть ниже. Очередь. И еще. Вроде что-то полетело, куски какие-то.

Снова беру бинокль. Я тоже молодец! Пару смежных отсеков баллона зацепил, лодка перекосилась. Теперь бы еще по мотору лодочному попасть для надежности…

Трещит Четов пулемет, и надувнушка вскипает клочьями. Подпрыгивает и дергается мотор, потом начинают лететь обломки от пластиковых оболочек спасательных плотов. Пауза, короткая очередь по носовой пушке, чтобы артиллерист за бронещитком сидел и не рыпался.

– Так?

– Ага, отлично!

– Извини за задержку, магазин менял.

Вот такой у нас Чет – сперва за другого работу сделает, потом извинится.

Прикидываю перспективы. Сейчас супостатов снесет за мыс. Чтобы по ним и дальше стрелять, придется пробежать метров триста по камням, да еще вверх. Пока добежим, пока руки перестанут трястись, их отнесет на добрых полкилометра, а то и больше. И тут поплохеет уже нам. Как раз хорошая дистанция для пушки и запредельная для нашей стрелковки.

– Сэм, а у тебя еще ракеты остались?

– Нет. Они, суки, тяжеленные и дорогие, мне дали всего одну. Да и ту кумулятивную, осколочно-фугасная или термобарическая утопила бы этих деятелей к хренам. Но как всегда – не было на складе.

Слишком быстро мы собирались. Было бы время, стоило поклянчить у папаши Виндмилла пусть не атомную бомбу, но что-нибудь противокорабельно эффективное. Линкор «Айова», например. Или батарею «Бастионов».

– Я сбегаю погляжу, что там с этим титаником пиратским?

– Давай. Если что – кричи. Хотя тебе давно пора рацию купить.

– Так у меня есть. Трофейная. Только обычно она мне не нужна, вот и не таскаю с собой.

– Всегда таскай с собой! Утянуть не утянет, а вещь полезная.

Ну да, у нас Сэм большой специалист по тасканию полезных вещей. У него с собой обычно два баула со стреляющим железом, а в этот раз вообще рекорд поставил. Мало кто в сумке противотанковый комплекс таскает просто на всякий случай.

Мыс, за который пиратов унесло, с горы этаким отрогом спускается. Чтобы заглянуть за него, нужно через этот мини-хребет перебраться. Я и полез. Добрых полкилометра пришлось по камням прыгать, да еще и с немалым подъемом. При таком фитнесе похудею преждевременно. Вся солидность с потом выйдет.

Но залез, справился. Достал бинокль. Наших незадачливых оппонентов унесло довольно далеко, даже не возьмусь расстояние определить. Видно копошение на палубе. Дрейф, кстати, они смогли остановить, хотя течение неслабое. Видно якорную цепь и бурун вокруг форштевня. А еще какие-то продвинутые граждане с антенной возятся. И пулемет чинят. А вот дыру в борту оставили как есть. Хотя могли и изнутри как-то законопатить.

Одно радует – неожиданных гостей с этой стороны можно не ждать. Надувнушка в труху, а проплыть километр по здешнему морю без лодки – это из области фантастики. Если повезет – просто утонешь, против такого течения выгребаючи. А если не повезет – сожрут. Больно, зато быстро. Местная морская фауна староземельской сто очков вперед даст.

Вернулся обратно на пляж. Сэм с Четом как раз Джованни допрашивают, подозревая в сотрудничестве с пиратами. А тот и не отрицает. Мол, нельзя в их краях жить и с криминалом не сотрудничать. А капитан О’Тул – человек в здешних краях авторитетный, вот все и выполняют его просьбы. А просьба, собственно, простая – докладывать ему обо всех, кто им интересуется или когда кто-то направляется в сторону его базы. Вот Джованни и старался, благо рация у него на лодке была. Сообщал о нашем маршруте, о ходе движения. Для того и изображал экскурсовода, периодически включая передачу. А люди Патрика, негодяи, его душевный порыв не оценили и его же лайбу расстреляли, сволочи неблагодарные!

Вот такая ужасная история, впору драму по мотивам писать и в театры отдавать. Достоевский справился бы. Наверное.

Еще Фокс с тремя бойцами подошел. К основной потехе они опоздали, но откровения Джованни послушали. А потом Фокс нашего горе-шкипера за собой поманил и что-то ему показал внутри сгоревшего катера, отчего итальянец сперва проблевался до желчи, а потом сделался бледен и тих. При взрыве очередного снаряда беднягу Кригсби насмерть зажало какой-то железкой. И кораблик сгорел вместе со своим капитаном, тоже честно снабжавшим пиратов информацией. Угу, с волками жить, волками жратым быть.

Пока тихо, решаем проверить, что полезного уцелело на «Санта-Лючии». Джованни не возражает против раскулачивания, да и попробовал бы! Лезем на борт вчетвером, один Фоксов боец с рацией карабкается в горку контролировать маневры поврежденного пирата, а Чет караулит с пулеметом. Лайба прилично осела кормой, вода хлюпает поверх пайол. Хорошо хоть не загорелась. Разбредаемся в поисках припасов. Почти сразу нахожу свою вторую канистру. Она как будто надорвана, но, по счастью, поверху. Большая часть воды уцелела. По хлебу, сыру и колбасе словно ножом ткнули. Нужно будет есть поаккуратнее, чтобы зубы об осколки не поломать. И глотать железо тоже не сильно полезно.

У мужиков и вовсе трагедия. Запасенные ими напитки были сложены на корме, там все и остались. Морская вода обогатилась хмелем, солодом, ортофосфорной кислотой и прочими веществами, идентичными натуральным. Удалось спасти только пяток целых бутылок.

У самого Джованни сохранился наполовину пустой анкерок с вонючей водой аварийного запаса и пара бутербродов, на удивление целых.

А лайбе досталось очень сильно. Корма разнесена практически полностью, выбит привод руля, у дизеля поврежден даже блок цилиндров, не говоря уже о головке и топливной арматуре. С одного взгляда понятно, что оживить его сможет разве что серьезный ремонт в хорошей мастерской. Да и то не факт.

Ну и, до кучи, в корпусе спасательного плота зияет такая дырища, что сразу ясно – надуть этот плот не получится. Не то чтобы были на его счет какие-то планы (надо быть идиотом, чтобы на неуправляемом плавсредстве отправляться куда-то при таком течении), но все равно обидно.

Джованни просится тоже пошарить на борту. Не препятствуем – все-таки это его лодка, он лучше знает, где что лежит. И, как оказалось, правильно. После недолгого ковыряния в моторном отсеке на свет появляется бутылка виски, которая немедленно откупоривается и начинает переливаться в неутомимого итальянца. Он успел засадить стакана полтора до того, как Фокс отобрал антисептик в пользу раненых.

Солнышко тем временем жарит. Решаем оставить пару часовых, а остальным двигать в лагерь. Парень Фокса так и сидит на верхотуре справа, а я остаюсь караулить соседний склон. Цепляю на разгрузку выданную мне рацию и лезу на левый гребень. Наверху ищу подходящую позицию, чтобы и обзор был хороший, и тень присутствовала, а то солнышко печет немилосердно. Чуть ниже по склону обнаруживаю каменный козырек и забираюсь под него.

Достаю бинокль и внимательно осматриваюсь. Море пустынно. На берегу острова Манхэттен тоже никакого шевеления, хотя не в мою оптику такие дали изучать.

Убрал бинокль, оглядел ближайшие окрестности. Склон, на котором я сижу, сначала полого, а потом все круче спускается к морю, обрываясь к самой воде и вовсе отвесными скалами. Если такая петрушка и дальше по берегу, то единственное пригодное для высадки место – пляж за гребнем. При здешних убогих средствах десантирования даже наш немногочисленный отряд сможет долго держать оборону. Вот только от кого? Море пустынно, куда ни глянь.

Если согнуть ноги, они прячутся в тень. Но тогда неудобно сидеть. А вот если ноги вытянуть, они начинают запекаться прямо в штанинах. Пришлось забиться под камень в позе эмбриона. От солнца укрылся, но подкралась другая напасть – начало клонить в сон. А это плохо, настоящий часовой не должен спать, как, впрочем, и прочие земные радости справлять. Вот только те, кто устав писал, под здешним солнышком обжигающим не жарились. Даже птицы, которые ниже по склону гнездятся, летать перестали. Так, поскрипят временами на разные голоса, и снова только прибой слышен. Еле-еле море шевелится. Ни дуновения. И солнце жарит.

Старательно боролся со сном, по сторонам смотрел так, что мозоли окулярами бинокля натер, а все равно задремал.

11

Проснулся от шума рации, второй часовой тревогу поднял. Вот с кого пример надо брать. Стойкий оловянный солдатик, и не плавится на местной жаре, не то что некоторые. Я не сразу понял, о чем речь, но вроде снова гости у нас. Встал аккуратно, распрямляя затекшие члены, по сторонам поглядел – тишина и пустота. Поднялся обратно на гребень и посмотрел на пляж – там тоже пусто. Видимо, за правым мысом движуха происходит, мне отсюда не видать.

Нажимаю кнопку на рации и сообщаю, что у меня все спокойно, получаю в ответ приказ продолжать наблюдение и усилить бдительность. Надо – значит надо, усиленно наблюдаю и бдю. На склоне пусто. В море пусто. Осматриваю пляж. Вроде какая-то фигура мелькнула слева у самой воды. Там несколько здоровенных валунов на гальку выкатились, и за ними можно грузовик спрятать, а то и не один. А если под берегом вокруг острова на лодке пройти, то неплохое место для скрытой высадки получится.

Опять осматриваю склон. Если идти вплотную к берегу, то с моего поста не видно. Но мотор я бы услышал, а на веслах здесь больно далеко. Снова смотрю на пляж, особенно в левый угол. Есть! Фигура человеческая видна, и этот человек совершенно не скрывается, что-то делает среди камней. Вот он распрямляется…

Нажимаю кнопку на рации:

– Сэм?

– Свои, Влад.

И отставной морпех машет рукой.

От сердца отлегло. Наверняка он сразу обнаружил опасное направление и сейчас готовится к обороне. Вот только что он делает? Оборудовать стрелковую позицию и встретить высаживающегося врага огнем в упор было бы неплохо, вот только отступать придется по открытому пляжу. А если противник будет прикрывать свой десант артиллерией (а он будет, сволочь такая), то надолго защитников не хватит.

Ладно, он меня программировать не учит, и я не буду учить его воевать. Договор у нас такой, как в анекдоте.

Проходит минут двадцать. Врагов не видно, зато Сэм закончил свою работу и перешел к группе валунов чуть правее и дальше от воды. Мне очень интересно, поэтому бинокль от глаз не отнимаю. Бравый морпех вынул из рюкзака что-то похожее на тюбинг, из которых тоннели метро строят, только размером с книгу. Поставил эту штукенцию среди камней, мелкой галькой присыпал. Так вот оно что! Он пляж минирует! Как по мне, так очень разумно. Одна правильно поставленная мина способна заменить нескольких стрелков.

Сэм успел пройти вдоль всего пляжа и ковырялся уже на противоположной стороне, когда я увидел на приличном удалении очередной вооруженный сейнер, волокущий на буксире нашего недавнего оппонента. Дым из лишившегося хода флибустьера уже не шел, и выглядел подранок на удивление бодро. Даже кормовой пулемет снова стоял ровно. На палубе суетились люди, таскали какие-то ящики.

Напротив пляжа корабли остановились. Расстояние до них… Ну-ка, вспомним геометрию. Кораблик закрывается ногтем большого пальца вытянутой руки. От глаза до ногтя сантиметров шестьдесят, ноготь сантиметра два – два с половиной шириной. Длина кораблика метров тридцать. Составляем пропорцию, считаем… Почти километр. За штурвалами там моряки, так что логичнее предположить полмили для ровного счета. Мне с автоматом ловить нечего, разве что в море уверенно попаду. Да и Чету с его ручным пулеметом мало что светит. А вот канониры пиратские имеют все условия. Насколько я помню, километр для «зушки» – вполне рабочая дальность, на которой все снаряды в метровый щит укладываются. Правда, это на стрельбище, с неподвижного основания и обученным расчетом, но… Один раз я под таким обстрелом побывал и больше не хочется.

На палубе ведущего корабля шевеление. Присмотрелся – спускают за борт очередные лодки. Числом целых три. И народу туда перелезает немало, гораздо больше, чем обычная команда такого вот кораблика. Похоже, подранок починил антенну и умудрился связаться с базой, а оттуда прислали спасателей в усиленном варианте. И вся эта толпа при огневой поддержке с кораблей сейчас отправится нам мстить за все прежние обиды. Нет, мы, конечно, круты, но уж больно соотношение сил не в нашу пользу. Сражения выигрывают большие батальоны, как говаривал двести лет назад один корсиканец. А он разбирался и в батальонах, и в пушках.

Лодки все грузятся и грузятся. Туда лезут все новые фигурки, складывают что-то длинное и что-то квадратное. Похоже, за нас взялись всерьез.

Хрипит рация:

– Влад, к тебе Чет, не пальни с перепугу.

Оглядываюсь по сторонам, вижу Чета, который карабкается ко мне, сгибаясь под тяжестью висящего на нем железа. Помимо обычного короткого автомата и пулемета, он волочет еще две огромные сумки, неподъемные даже внешне.

Влез, немного отдышался:

– Показывай свою диспозицию.

Перелез через гребень, полазил взад-вперед в поисках места с хорошим обзором. Остановился возле груды крупных камней.

– Вроде здесь неплохо. Даже оборудовать ничего не надо. Но не простреливается ярдов двадцать под берегом. Идеи?

– У тебя гранаты есть?

– Есть четыре штуки. Две могу дать.

– А леска?

– Хочешь сделать ловушку?

– Нет, хочу привязать гранату на леску, чтобы она не в воду упала, а повисла над головой у наших гостей и там бахнула. Я так один раз уже делал – неплохо получилось.

– Вы, русские, это у вьетнамцев подсмотрели?

– Нет, вьетнамцы у нас. Так что там с леской?

Лески не нашлось. Ни у Чета, ни в многочисленных баулах Сэма, так что вниз я сбегал напрасно. А потом обратно вверх. Определенно отощаю от такой физкультуры.

Когда наконец добрался доверху, пыхтя и чертыхаясь, пиратский десант уже отвалил от кораблей и двинулся к берегу. Чет успел установить пулемет стволом к пляжу и даже выложил что-то типа бруствера из крупных камней. У него теперь две позиции, на ту и на эту стороны гребня.

А с гранатами надо что-то решать. Бросил в воду булыжник подходящего размера, посчитал – что-то около трех секунд получилось. Значит, отпускаю рычаг, «двадцать два» произношу и кидаю. Знать бы еще, насколько точно там, в запале, секунды отмеряются.

Пока возились, караван лодок прилично к острову приблизился. Где-то на полпути они перестроились фронтом и ввалили полный газ. И одновременно с кораблей заговорили пушки.

Вроде и не сказать, чтобы берег превратился в филиал преисподней, как пишут в художественной литературе, но очень захотелось забиться куда-нибудь поглубже и не отсвечивать. Чтобы осколки камня и металла пролетали повыше и подальше. Но нельзя сейчас прятаться, надо десант до высадки пострелять, пока они компактно по лодкам сидят. А то на берег вылезут и тупо массой задавят.

Нашел массивный булыжник на склоне. От осколков с пляжа хорошо прикрывает, и при этом море видно. А на море картинка крайне для нас неприятная – вражеские лодки все ближе, и идут, сволочи, каким-то рваным зигзагом, нашим прицел сбивают. Метров двести до берега осталось, пора стрелять начинать.

Не один я так подумал, потому что не успел спускового крючка коснуться, а от головной лодки уже полетели щепки и какие-то ошметки. Тут же перевел прицел на следующую и даже успел ополовинить магазин. Попал ли я лично – не уверен, уж больно резво она влево-вправо дергалась, но напугать мы их совместным огнем напугали. Все три лодки резко взяли левее и пошли за мыс. Я добил остаток магазина, но, похоже, безрезультатно. Все ж таки далековато, да и не умею я по движущейся мишени. Вот не тому меня учили в свое время. Мне бы ключик повернуть, кнопку нажать, и чтоб весь мир в труху.

Именно так пиратские артиллеристы и поступили. Нажали свои кнопки, или что там у них? Педали вроде. Так вот, поднажали они, и нам здорово поплохело. Потому что на этот раз они били прицельно. Засекли, сволочи, откуда кто стрелял, и ввалили по полной программе.

Чет уцелел только потому, что успел перелезть на обратный склон – следить за лодками. Его выложенный на скорую руку бруствер разметало в пыль, вместе с половиной боезапаса. Я упал за свой защитный булыжник, сверху грохнуло раз, другой, в воздухе повисло пыльное облако, и посыпалась щебенка. Сразу захотелось стать штопором, завернуться в землю на километр и там сидеть тихонечко. Но в землю я еще успею, а вот свалить с засвеченной позиции, пока пыль столбом и обстрел на другую сторону пляжа переместился – самое время.

Рывком к гребню, перевалился за кромку, и можно расслабиться. Здесь уже не достанут. Солнышко светит, ветерок дует. Море, опять же… А вот те хрен, нельзя расслабляться. Десант-то пиратский никуда не делся. Вышли из-под нашего огня на пляже, взяли далеко влево, и сейчас за мысом чувствуют себя в полной безопасности. Чету из ручника стрелять далековато, а больше ничем их и не зацепить.

Минута, две, и не видно их больше, под берегом спрятались. А это плохо. Теперь только по звуку засечь можно, да и то – на малом газу современные моторы тихие очень. Подкрадутся вплотную к пляжу, за скалами, а там дел на один рывок останется.

Чертыхаюсь и лезу вперед. Слепое пространство все меньше, но и склон все круче. Нашел небольшой выступ, лег на пузо, голову высунул. Отлично видно! И мне, и меня. Но будем надеяться, что с качающейся лодки точно стрелять не получится, а я потом назад отползу, там и валуны, и даже щель какая-то.

Нажимаю кнопку передачи:

– Чет, я нашел место с хорошим обзором. Попробую гранатами.

– Ты сам под осколки не попадешь?

– А я брошу и спрячусь, тут есть где.

– Понял. Жду команды, если надо будет помочь пулеметом. Только предупреди заранее, как их увидишь. Я тут, пока пыль висит, в сторону пляжа новую позицию оборудую. Покрепче.

Лежу на камне, смотрю вниз. Стрельба за гребнем прекратилась. Тишина. Ветерок в морду дует, внизу чайки летают. До воды… Далеко до воды, настолько далеко, что уже не важно, в воду упадешь или на камни шлепнешься, эффект один. Да и железа на мне навьючено столько, что утонешь десять раз, прежде чем успеешь с себя всю сбрую скинуть.

Поэтому лежу… осторожно. Дальше необходимого не высовываюсь, близко к краю платформы не подхожу, перед посадкой в лифт убеждаюсь в наличии кабины. Ветерок, чайки… Кстати, о чайках. Только что почти не слышно было, а сейчас разлетались и разорались, как торговки на базаре. И чем дальше, тем шумнее. Аккуратно вытаскиваю из кармана бинокль, прикладываю к глазам. Чертовски неудобно одновременно смотреть и стараться не упасть, но я стараюсь.

Вот они, голубчики! Прячу бинокль, нажимаю кнопку на рации:

– Чет, у нас гости. Идут под берегом, медленно. В таком темпе появятся у нас минут через пять.

– Понял.

Хочу еще руку. А лучше две. Или четыре. Под рацию, бинокль, автомат, гранаты кидать. И еще держаться крепко за этот долбаный булыжник.

Тем временем лодочную экскурсию видно уже без бинокля. Негодяи осторожничают, идут вплотную к скале. Благо волн практически нет. Первая лодка чуть впереди, остальные отстают на сотню метров. И все головами вертят, по сторонам и вверх. И моторов почти не слышно.

Снова жму на кнопку:

– Чет, уже близко.

– Понял, готовлюсь.

Два раза точно ударить гранатами не получится. Кину в одних – другие удерут. По кому жахнуть – по дозору или по основным силам? В первой лодке народу меньше, и сидит в воде она повыше. Нет, надо бить по второй и третьей, благо идут почти вплотную.

Еще раз прикидываю, куда полетят гранаты. Пока размахнусь, пока брошу, пока сработает запал… Упреждение метров в двадцать будет в самый раз. Сел, достал гранаты. Разогнул усики. Взял по одной в каждую руку, указательный палец правой руки просунул в кольцо гранаты в левой. И наоборот. В каком-то фильме видел. Выдернул чеки, удерживая рычаги. Снова лег на пузо, как леопард на ветке, смотрю вниз. Рано, рано, рано… пора!

Отпустил рычаги, честно выждал секунду, борясь с желанием побыстрее отшвырнуть от себя шипящую дымом смерть, разжал кисти. И сразу назад, к скале, в спасительную щель.

То ли слишком громко орал от избытка эмоций, то ли заметили, как я в укрытие шарахнулся, но внизу моторы взревели. Я вжался в камень. Раз, дв… БУХ! И еще раз, почти без промежутка, гораздо сильнее.

Рация снова:

– Цел? Я за пулемет. Смотри там.

– Принято.

Приподнимаю голову. Справа слышен рев мотора головной лодки. Ушли, мерзавцы, и ничего сделать нельзя. А вот внизу гораздо интереснее картинка. Одна лодка неподвижна и явно повреждена. Другая перекосилась и черпает воду, но мотор работает, пусть с дребезгом и стуком, и кто-то очень упрямый пытается плыть дальше. Выходит не очень, скорость упала и траектория странная, но тонуть супостат пока не собирается. А это безобразие, на мой взгляд. Сажусь на своем смотровом булыжнике, ногами обхватываю его справа и слева. Внизу, далеко-далеко, плещется вода. Страшно. Но надо. Перетягиваю из-за спины автомат. Без нового дульного тормоза не рискнул бы, наверное. Сто метров на целике, предохранитель вниз. Очередь. Вторая. Пули летят выше цели. Ну да, я же стреляю сверху вниз. Хорошо, что запасся трассерами, да и всплески на воде видны, можно корректировать. Взял пониже. Вроде зацепил, и еще, но мотор продолжает дребезжать, и лодка скрывается под берегом. Вот же тварь живучая! Ушла!

Ищу глазами другую моторку. Там точно моего участия не требуется. Воплощенное учебное пособие «Действие близкого взрыва ручных осколочных гранат на живую силу и небронированную технику противника». Слабонервных просят не смотреть, да и остальных вытошнить может. А еще через пару минут испуганные акулы обратно вернутся…

Возвращаю автомат за спину. Нажимаю на рацию:

– Это Влад. Одна лодка негодяев осталась здесь, правки не требует. Две прорвались и идут к вам. Одна из них повреждена. Внутри человек двадцать.

Отпускаю кнопку и аккуратно, задом наперед, вылезаю на твердую землю. А ведь только что скакал, как макак по Гибралтару. Накатывает запоздалый страх. Ноги не держат, хлопаюсь на задницу и какое-то время сижу, тупо уставясь куда-то в даль.

С обратной стороны скального гребня что-то грохает, поднимается заполошная пальба из стрелковки, пару раз рявкает пулемет Чета поблизости. А потом издаля начинают порыкивать пушки с кораблей, и пляж заполняется треском разрывов и визгом осколков. Мой склон сразу кажется родным и уютным. Вот только мои там воюют, а я здесь прохлаждаюсь.

Бегу наверх, к гребню. Осторожно высовываюсь. Все в дыму и пыли, где-то внизу на пляже угадываются лежащие без движения темные фигурки. Хотя нет, одна пытается подняться. Рядом рявкает пулемет, фигурка дергается и падает. Странно, у всех голова повязана чем-то красным. Опознаются они так, что ли?

Снова полоса разрывов по камням над пляжем. Одна, другая, но по дальней от нас стороне. Прятаться не стал, поэтому увидел двоих, выскочивших из-за валуна у кромки воды. Это явно не наши, тоже головы красным повязаны. Стреляю, вижу, как разлетаются камешки от моих очередей. Попал, не попал – непонятно. Двое исчезают за очередным валуном. Внимательно слежу, чтобы не убежали, поэтому прозевываю стрельбу по нам. Быстро приближающаяся цепочка разрывов справа. Едва успеваю опустить голову, как снаряд грохает где-то совсем рядом, воздух наполняется визгом осколков. Цепочка разрывов идет дальше, теперь она слышна слева. Пыль висит сплошным облаком, ничего не видно. Очень не хочется, чтобы из этой пыли внезапно вывалилась толпа негодяев. Много их не будет, пощипали мы их знатно, но и одного пропустить не хотелось бы. Поэтому старательно таращусь в белесую пелену, посекундно смаргивая липкую пыль и стараясь дышать пореже.

Стрельба между тем прекратилась, вместо нее завыл на запредельных оборотах корабельный дизель. Интересно, что произошло? Ветерок медленно сдвинул пыльное облако, и глазам предстала лучшая картинка из всех возможных.

Вот давно бы так! Просто душа радуется! Идут хорошим ходом два орденских сторожевика, чуть не до середины корпуса из бурунов высовываясь, недреманный глаз на флагах полощется, скорострелки многоствольные оптимизм внушают. В смысле, нам оптимизм, а те, в кого они нацелены, подозреваю, другие чувства испытывают. Правее картинка еще приятнее – третий сторожевик с другой стороны остров огибает и режет курс смазавшему пятки флибустьеру. Тот, кстати, подстреленного коллегу бросил, и его экипаж сейчас с поднятыми руками на палубе строится. Похоже, настоящих буйных не осталось, а остальные предпочитают каторгу акульим зубам.

Рокотнула скорострелка на носу одного из сторожевиков, легла по курсу полоса высоких всплесков, и последний пиратский кораблик сразу сбросил ход. И вроде драка там на палубе. В такие минуты каждый пират за свою шкуру радеет, а что капитанов и офицеров вздернут стопроцентно, рядовых моряков волнует мало. Вот и пытаются главарей спеленать в надежде на снисхождение.

Громкая ругань выше по склону. Английский язык сам по себе не очень выразителен, но когда человек вкладывает в свою речь искренние эмоции, получается внушительно. Бегу наверх. На камне сидит Чет с пулеметом на коленях. Со щеки у него капает кровь.

– Зацепило?

– Что? А?

Повторяю громче:

– Зацепило?

– Да, смотри, вмятина на ствольной коробке.

– ТЕБЯ зацепило? Вон щека в крови.

– Царапина, не обращай внимания.

– Давай залеплю, у меня перекись и пластырь есть. А то твоя Мери нам с Сэмом по ушам надает, что ее мужу красоту попортили.

12

Обратно на Остров нас подкинули добрые ребята патрульные. Два сторожевика остались громить пиратскую базу и разбираться с пленными, а третий поспешил обратно – восстанавливать нерушимость морских рубежей. Свободного места на военных кораблях немного, поэтому мы с Димкой всю дорогу просидели на баке, прямо на палубе, опираясь спинами на фундамент пушки, поочередно передавая друг другу поллитрашку вискаря, которую мне одолжил до вечера знакомый пулеметчик. Он-то до схода на берег считается на боевом посту, а нам уже можно.

– Прикинь, тот вроде как юрист оказался непрост. Когда завертелась вся эта стрельба, он достал из своего кейса сперва такой забавный складной автомат, а потом чумовую рацию и убежал куда-то наверх, связываться с орденскими. Я спросил его, мол, какого хрена, а он показал бляху типа как у наших Сэма с Четом, только золотую.

– Получается, Орден здесь свою интригу крутил?

– Ну да, в рамках маленькой частной войны «Виндмилл против Эйдельман» Орден решал и свои задачи тоже. Например, выманить на нас пиратов из гнезда и уничтожить.

– Интересно, Марлоу знал весь расклад?

– Я уверен, что да. Но не счел риск значительным, чтобы беспокоиться за нас.

– Вот же сволочь бессердечная!

– Надеюсь, он компенсирует нам моральный ущерб. Финансово.

– Как обычно.

– Интересно, папаша Виндмилл не обидится, что кто-то воспользовался его людьми как прикрытием?

– Не думаю. Его люди сначала обгадились жидко, а уже потом началась операция «патруль плюс финразведка против пиратов». И, как и обещали, его людей спасли. Кого успели, к сожалению, но нашей вины тут нет.

Подошел Сэм, плюхнулся рядом с нами на палубу, отхлебнул из предложенной бутылки.

– Вот за что я вас, русских, люблю, так это за умение устроить пьянку в любое время в любом месте.

– Какие новости?

– Ну, если в двух словах – мы молодцы. У капитана О’Тула было пять кораблей. Один неделю назад утопили патрульные. Он, судя по всему, вез контрабандную взрывчатку, не остановился по приказу, предупредительный выстрел, бах – и только щепки на воде. И их осталось четверо, как в считалочке. Еще два корабля он потерял сегодня. В остатке два последних. Один видели где-то на южном берегу залива, но возвращаться ему уже некуда – базу разгромили, только что радиограмма пришла. Ну и «Серебряная пуля» под командованием самого Патрика. Сейчас болтается где-то у берегов материкового АСШ, но стоит зайти в любой из портов цивилизованных территорий, и все – компромата и на капитана, и на команду по результатом сегодняшнего рейда достаточно для экстерриториального розыска.

– Это типа международного розыска Интерпола в Старом Мире?

– Это еще хуже. Каждый, кто захватит преступника, находящегося в таком розыске, автоматически получает все его имущество. А «Пуля» – штучка недешевая. И еще получает награду за голову негодяя. Так что теперь на Патрика будут охотиться в приличных местах потому, что он преступник, а в неприличных – потому, что есть совершенно законный способ его ограбить. И тому придется либо непрерывно воевать, что без базы делать невозможно, либо платить огромные отступные, чтобы не оказаться за решеткой. Попал мужик. Подозреваю, что он продаст корабль за четверть цены и заляжет где-нибудь на дно. И про лихого капитана О’Тула мы больше не услышим.

– А что произошло на пляже? Я почти ничего не видел.

– Сначала злодеи ломанулись прямиком на пляж, понадеявшись, что пушки нас задавят. Не задавили, мы даже пару-тройку негодяев умудрились подстрелить. Тогда десант откатился за мыс, а по нам снова отработала артиллерия. Легко зацепило одного фоксовского бойца, все остальные отделались подранной одеждой и полными носами пыли. Потом супостаты подошли слева под берегом и высадились за валунами. Я рванул мину, но, к сожалению, неудачно – только двоих убило, нескольких подранило. Еще кого-то зацепил Чет, кого-то мы с фоксовскими парнями. Потом по нам взялись садить из автоматических пушек, пришлось прятаться. Ну а дальше кавалерия из-за холмов, и враги частично кончились, частично стали пленными.

– Сэм, а ты не в курсе, откуда здесь такое количество однотипных корабликов? Такое впечатление, что половина местных бортов – близнецыбратья.

– А ты что, не знаешь? Это известный местный анекдот. Лет несколько назад один из отцов-основателей Ордена пробил программу развития рыболовства на Новой Земле. Банк за чисто символические проценты предоставлял кредит на покупку рыболовецкого судна как бы не любому желающему. Как раз запустили большие грузовые Ворота, и появилась возможность протаскивать сейнер целиком. Сейнеры были не новые, но крепкие и в хорошем состоянии. Вскоре от желающих стало не протолкнуться, но программу быстро свернули. Официально потому, что не нужно столько рыбы, уже достаточно рыболовецких судов, каждого местного жителя накормить можно. А неофициально – у организатора программы за ленточкой закончились корабли на продажу, которые все равно пошли бы на металлолом из-за каких-то новых требований по экологии.

– А что, вполне разумно. И овцы целы, и волки сыты, и пастуха не очень жалко. Одного не пойму – как эти кораблики целиком из-за ленточки протащили, если ограничение по габаритам и массе – железнодорожный вагон?

– Там все хитрее. Чтобы протащить что-то размером с автомобиль или меньше, электричества надо чуть-чуть. Просто провод в розетку сунуть или маленький генератор завести. Для вагона уже нужен кабель в дюйм. А вот дальше с увеличением размеров начинается жуткий рост потребления, да и стабильность канала так себе, иной раз неделями ждать приходится. Вот и везут все, что умещается в вагон, стандартными контейнерами или грузовыми тележками. А для габаритного, большого и, главное, дорогого изредка запускают Большие Ворота. Там размер портала… даже не знаю, фюзеляж «геркулеса» проходит легко, прямо на штатных колесах. Да и с сейнеров только мачты снять приходится. Почем это обходится заказчику – страшно подумать. Если это, конечно, посторонний заказчик.

– Офигеть, тайны мадридского двора…

– Слушай продолжение. Реально ловят рыбу хорошо если четверть из здешних сейнеров. Ну не нужно ее столько. А остальные либо занялись обычными перевозками по морю…

– …Либо необычными – контрабанду возят?

– Здесь насчет контрабанды попроще, чем на Старой Земле, но да, возят все, в том числе и запрещенку. И пиратствуют до кучи, кто понемногу, кто всерьез.

– И что, кто-то из них возвращает орденскому Банку кредит?

– Ну вот, так неинтересно… Ты знал?

– Нет, не знал. Но будь я пиратом или работорговцем, клал бы с прибором на всех кредиторов. Если смертный приговор впереди маячит, что на этом фоне конфискация и пара лет каторги?

– Разумно. Так что да, наивные честные рыбаки и моряки исправно платят, а нечестные радуются неправедно нажитому имуществу. Было даже несколько попыток легализовать кредитные корабли, но тут уже Банк с удовольствием оттоптался по мошенникам. И периодически вылавливает потерявших бдительность заемщиков в приличных портах. Но таких немного, в основном они на южную сторону Залива базируются или прикармливают портовые власти.

13

Несмотря на шустрость сторожевика, до Острова мы добрались только к вечеру. Димка слинял домой, а мы с Сэмом и Четом отправились проставляться патрульным за чудесное спасение наших задниц. Не забыл вернуть пулеметчику одолженную у него бутылку. Поллитры в кабаке не было, нашлась литрашка, и она тоже пошла на стол…

Домой я все-таки попал. Как – не помню, но проснулся дома. В одежде, в ботинках и с автоматом в обнимку. Телефон даже в руки брать не стал, отправился приводить себя в порядок и прибирать дом. Сварил супчик из содержимого морозилки, перекусил, поплескался в бассейне. В голове проветрилось, можно и за телефон.

Ну и стоило переживать? Единственное сообщение от шефа – «жду на работе послезавтра». И все, больше я никому не нужен. Счастье-то какое!

А раз так, если у меня два… нет, уже полтора свободных дня, то не пора ли осчастливить подругу своим визитом?

Набрал ее сотовый – абонент не абонент. Такая петрушка часто бывает, когда она на операциях ассистирует, например. Ну да ладно, у них в больнице в шесть вечера пересменка, по-любому ее увижу, хоть на десять минут. А до тех пор растительность на морде в приличный вид привести, глаженую рубаху и приличные штаны надеть… Вроде все, можно отправляться.

Припарковался у больницы, звоню. Опять не абонент. Это уже странно, обычно Лили телефон изредка включает, чтобы быть в курсе, кто ей звонил. А к шести вечера все операции уже заканчиваются.

Ладно, я тут уже почти свой, мне можно. Захожу через служебный вход, заглядываю в комнату, где обычно планерки проходят. Много лиц знакомых, но Лили нет. Опаздывает? Жду в коридоре, внимательно провожая взглядом каждую фигурку в халате.

– Добрый вечер! Вы Лили ждете?

Ивонна, заклятая Лилькина подруга. Очень удачно, что ее встретил, не главврача же выспрашивать?

– Добрый. Привет, Ивонна. Не знаешь, куда Лили делась? Опаздывает или уже убежала?

– Она уехала.

– Куда уехала?

– Она уволилась из больницы и поехала медиком в экспедицию. В Дагомею.

Как пыльным мешком по голове. Куда? Зачем? Как ей в голову пришло поменять пусть и непростую, но достаточно спокойную и устроенную жизнь медика здесь, на Острове, и уехать на край земли, где толпы голозадых оборванцев непрерывно воюют друг с другом и с любым, кто к ним, по несчастью своему, заглянет?

– Влад, я на сегодня уже закончила. Если подождете десять минут, я вам все расскажу. У вас все та же машина?

Наверно, та же, откуда я знаю, какую она видела в прошлый раз? Молча киваю и иду на стоянку. Здесь трагическому герою полагалось бы смолить одну сигарету за другой, но я не курю, не сложилось как-то. Друзья говорят, что просто повода достойного не было. Врут, конечно.

Так, в некотором отупении, я проторчал на стоянке добрых минут двадцать. Когда подошла Ивонна, я понял, что каждую секунду из этого времени она потратила с пользой. И на голове у нее было наверчено что-то хитрое, и полная боевая раскраска на лице, и даже яркий лак на ногтях. У медиков это редкость, потому в глаза и бросилось.

– Куда пойдем?

Простой, в общем-то, вопрос, поверг меня в ступор. Действительно, не на улице же разговаривать? Домой я ее звать не хочу, в кабаках сейчас толпы народа, возвращающегося с работы… Придумал!

– В «Брумберг». Там можно поговорить спокойно.

А еще там такие цены, что для подавляющего большинства местных жителей это дороговато. Зато тихо, отдельные закутки и неплохое пиво. Более того, только пиво там и подают, а его, как известно, много не выпьешь.

Ивонна лихо влезла на пассажирское сиденье, не забыв продемонстрировать стройную ножку от высоченного каблука почти до подмышки. Салон наполнился сладковатым ароматом духов. Я опустил стекла и тронул машину со стоянки. Мелькнула странная мысль – на бездорожье выбирался последний раз год назад. Зачем мне эти три с хреном тонны хрома? Может, поменять джип на нормальную машину?

До немецкого бара было ровно две минуты езды. Мы зашли в полутемный зал, уселись в один из закутков и заказали пива.

– Рассказывай.

Ивонна прервала свое щебетание на полуслове и вздохнула.

– Это все тот француз. Тот, которого Лили спасла за ленточкой. Ну тогда, в отпуске.

Угу, она спасла. Был бы я не столь проворен, ловок и быстр, лежал бы сейчас жандарм-стажер Фуше с дырой в башке в уютном деревянном ящичке. И было бы так лучше для всех…

– Он ходил к ней каждый день, встречал после работы с цветами, провожал домой. Она какое-то время упиралась, а потом сдалась…

Ну да, а я, дурак, сидел безвылазно на работе. Привыкли все, что у Димки семья, а у меня вроде как нет, и можно меня в офисе сутками мариновать.

– А зачем уезжать-то было? Да еще в Дагомею? Я вроде вменяемый человек, понял бы, что у них любовь…

А потом, в один прекрасный день, милашка Антуан просто пропал бы. Бесследно. Пленка и скотч в багажнике валяются, глушитель мне Дитер предлагал сделать, дозвуковые патроны не проблема. Тут бы и джип пригодился – до обрыва доехать, где акулы внизу живут.

– Просто он никак не мог найти на Острове работу, и его должны были отправить на материк…

Угу, недоучившийся пацан-полицейский. Юриспруденция в объеме «задержанный – это тот, кого задержали» и владение оружием на уровне зарядить – выстрелить в сторону цели – почистить. Хотя насчет последнего не уверен. Еще бы его на материк не выставляли – Орден предпочитает нанимать профессионалов.

– …а тут подвернулась вакансия в геологической экспедиции в Дагомею. Охранником.

Такой наохраняет, ага. С другой стороны, Орден такие экспедиции каждый год десятками в разные земли отправляет. Собственно, сами экспедиции организуются компаниями или даже частными лицами, а Орден либо частично финансирует, либо помогает косвенно – транспортом, снабжением, льготами. Из десяти подобных предприятий семь проваливаются полностью, пара со скрипом отбивает затраты, а вот одно… Одно может и выстрелить. И даже при таком раскладе Орден остается в плюсе. Понятно, что нужного количества матерых профессионалов на Новой Земле просто нет, да и стоят они дорого, оттого и нанимают таких вот… Антуанов, маму его французскую нецензурно…

– А Лили поехала с ним. Парамедиком.

Угу. Санитаром. Дипломированная операционная медсестра. Из приличного тихого города – в грязь и дичь. Из лучшего, наверно, госпиталя этого мира – в палатку в джунглях. Ничего не понимаю.

– Она просила вам передать, когда вы придете.

И протягивает конверт. Самый обычный, даже незапечатанный. И внутри пять слов на листе бумаги – «Я ничего не обещала, помнишь?»

В принципе да, ничего не обещала. Прямо-таки открытым текстом говорила обратное. Ну что же, это ее жизнь и ее выбор.

Ивонна, как оказалось, уже давно что-то говорит. Прислушался. Ну да, предсказуемо, про неблагодарных вредных старых теток и про молодых красивых девушек, готовых помочь в трудную минуту…

– Ивонночка, солнышко, мне нужно идти. Ты тут сиди, кушай, выпивай, за все будет заплачено. Захочешь домой, скажешь – такси отвезет. Там все тоже заплачено. А я пойду. Спасибо тебе, и прощай.

Она еще пыталась всучить мне свой номер телефона. Сунул бумажку в карман, потом выброшу.

Приехал домой. Странное ощущение – как будто чего-то не хватает внутри. Вроде и чудна́я Лили была, но вот привязался. И надо бы эту тоску куда-то направить. Пить не хочется, а гитару, пожалуй, возьму.

В ту ночь соседи узнали много грустных русских песен. Началось со слезливых цыганских романсов, а закончилось, предсказуемо, Башлачевым.

14

На работе все неожиданно оказались в курсе моей личной драмы. Димка нес какой-то бред про чувства, явно со слов своей излишне активной супруги. Я даже слушать не стал, попросил заткнуться. Чет просто предложил помощь. Какую – не уточнил, но зато звонить можно круглосуточно. Сэм позвал вечером надраться и поехать к шлюхам. Но лучше всех поступил Марлоу. Не размениваясь на пустую болтовню, спросил в лоб:

– Есть работа в Нью-Рино. Срочная. Вылет сегодня. Поедешь?

– Что надо делать?

– Помнишь фэбээровскую машину радиоперехвата? Она стоит дорого. Очень. Плюс внезапно оказалось, что там применяются какие-то технологии, которые нельзя из Штатов вывозить. И фэды готовы заплатить либо за возврат, либо за гарантированное уничтожение.

– Проявился наш Неуловимый Патрик?

– Нет. Проявилась машина… Я сам не очень понял, но в любое сотовое оборудование заложена возможность срочной связи с экстренными службами.

– Ну да, это общеизвестно.

– Не всем известно, что можно связываться напрямую с ФБР. Из любой точки мира, через роуминг тоже. И ФБР имеет возможность через любые сотовые сети связаться с кем-то в любой точке мира, у кого есть специальное оборудование. Без ведома владельца сотовой сети.

– А поскольку между тем и этим миром работает сотовый роуминг…

– …Они связались со своей машиной, и она им ответила. Из Нью-Рино.

Охренеть. Я, конечно, подозревал, что Большие Братья охотно будут использовать достижения прогресса в своих целях, а современные компьютеры-телефоны и прочие новомодные железки содержат множество недокументированных возможностей, но чтобы вот так…

– И теперь фэды не хотят, чтобы эта их технология попала в чужие руки?

– Это не единственная интересная технология в той машине. Как я понимаю, Фокс одолжил ее на недельку типа за женой последить, и никто даже не подозревал, куда он ценную железку увезет. А теперь там жуткий скандал, чуть ли не комиссию Конгресса собираются организовывать.

– Что требуется от меня?

– Если машину не удастся похитить или уничтожить целиком, можно попробовать запустить режим самоуничтожения электроники. Но его нельзя включить удаленно, только изнутри.

– Если будет физический доступ, не проще взрывчаткой воспользоваться?

– При наличии камикадзе – проще. А вот если хочется спастись – лучше все же штатные возможности использовать. Спецэффектов меньше.

– А как это самоуничтожение работает? Тоже какая-то взрывчатка, но в меньших количествах, спрятанная в электронных блоках?

– Нет, просто электрический разряд, который выжигает микросхемы. Но чтобы его организовать, нужно в определенной последовательности включить какое-то оборудование. А потом что-то набрать на клавиатуре.

– Еще вопрос. Есть информация о тех отставных фэбээровских слухачах, что были при машине?

– Их АйДи мелькали в Нью-Рино. У нас оттуда немного информации, но не похоже на обналичивание карточек похищенных или убитых. Обычные покупки в магазинах. Вот жилье они нигде не арендовали и не покупали, поэтому отследить их местоположение не удалось.

– Теперь важный вопрос. Слухачи знают о наличии этого режима самоуничтожения? Если они запродались покупателю машины, то могут быть заинтересованы в ее бесперебойной работе.

– Я уточню. Позвоню сразу после нашего разговора. Заодно и другие вопросы можешь подготовить.

– И как вы себе представляете мою работу там?

– Надо найти место, где стоит машина. Не знаю, как вы это сделаете, но постарайтесь. С собой возьмете то оборудование, которое Дмитрий брал в вашу последнюю поездку. Когда обнаружите – сообщаете мне, я присылаю группу захвата.

– А я сильно там нужен? Дмитрий хоть с этим оборудованием работал.

– Я не хочу выслушивать истерики от его жены. Отправлю тебя, ты холостяк, а Дмитрий семейный человек, ему не нужно в это гнездо порока. Но до Анны обязательно дойдет, какую премию ты получишь за командировку…

– Может, не надо?

– Надо. Пусть разберется уже, что ей важнее – муж под боком или деньги.

Ну, не знаю. Боюсь, вся эта педагогика капиталистическая несчастному Димке по лысине отольется.

– А может, проще Димку сисадмином здесь сделать, а мне с Робби на задания ездить?

– Не проще. У Робби нет нужной квалификации. И у сисадмина меньше жалованье.

Да, не мне Марлоу советы давать, как дела делать. Все-таки я простой инженер, а чтобы людьми управлять, другие умения нужны.

– Кто поедет?

– Ты и Сэм. Два холостяка приехали оттянуться, нормальная легенда. Четову жену тоже не будем напрягать, вдвоем справитесь. Самолет сегодня вечером, время вылета уточню.

– Тогда не надо Анне ни про премию, ни про командировку говорить. Здесь же большая деревня, все всё про всех знают. Просто мы с Сэмом поехали оттянуться, приобщиться к порокам, отметить мое избавление от прежней подруги.

Марлоу поднял брови:

– Как знаешь. Тогда – хорошего отпуска. Не забудь наличные в кассе получить, в Нью-Рино оплата по АйДи не везде работает.

– АйДи берем свои?

– Вроде бы ничего незаконного вы пока не затеваете, но… возьмите и запасные тоже.

Вот холера, озадачил так озадачил. Как теперь с Димкой говорить, если от него секреты появились? А говорить надо, я со всеми этими радиоделами знаком на уровне книжек про шпионов и статей в журнале «Юный техник».

– Дим, слушай, поработаешь недельку без меня? Вроде у Марлоу особенных планов на ближайшую неделю нет.

– А ты что?

– Сэм предложил скататься в Нью-Рино, развеяться. Ну, ты понимаешь.

– Понимаю. Клево! Расскажешь потом.

– Обязательно расскажу. Вот только шеф, вражина, просто так отпустить отказался. Говорит, возьми с собой вон тот чемоданчик с антеннами, глядишь, и зацепишь телефон капитана О’Тула.

– Узнаю шефа, он всегда на страже.

– Не расскажешь в двух словах, какой софт нужен, как им пользоваться?

– Расскажу, конечно!

– Тогда с меня… Свежий нью-риновский порнофильм! Что еще можно оттуда привезти?

Тут мы заржали в голос, потому что еще давным-давно Димка подломил какой-то видеохостинг в Городе Порока, и под настроение иногда вытаскивал оттуда фильм-другой, намертво засаживая тамошний интернет-канал. Удивительно, но помимо порнухи всех видов в Нью-Рино снимали и вполне себе нормальные фильмы с интересным сюжетом, разве что камера не отворачивалась сразу после первого поцелуя героя и героини. Отворачивалась она, когда они закуривали. Как по мне – самый правильный монтаж. Да, еще там какие-то буквенно-цифровые рейтинги у фильмов имеются. То есть постельные сцены везде в наличии, а сцены курения иногда вырезаны. Разумно, я считаю. Пороки за здоровый образ жизни.

Рассказ «в двух словах» вылился в трехчасовую лекцию с лабораторной работой. В результате мы едва не опоздали на самолет. Марлоу отдавал последние инструкции уже по дороге в аэропорт.

– Я спросил по поводу самоликвидации. Операторы об этом знают в принципе, но запустить процедуру умеет только начальник смены. Эти двое начальниками смен не были, в опасные ситуации не попадали, и самоликвидацию при них не запускали. Так что есть надежда, что все работает.

– Дальше. Раз в сутки, вот по этому графику, фэды будут вызывать машину, чтобы ты мог ее засечь. Время указано и тамошнее, и местное. Там же указан идентификатор абонентского оборудования, которым машина может откликаться. Все понял?

– Да.

– С сотовым сканером разобрался?

– Разобрался.

– Связь. Вот здесь два телефонных номера и адреса электронной почты, на которые можно писать. Совсем безобидные, без упоминания Ордена. На этих адресах постоянно сидит оператор, он найдет меня или кого-нибудь другого. Ну а связь шифром – как обычно.

После той дурацкой ситуации в Новой Одессе и в Береговом, когда мы без связи оказались, шеф теперь страхуется по максимуму. И правильно.

– Какие сигналы?

– Если нашли машину – любое осмысленное сообщение на любой из этих номеров или адресов. Если нужна срочная эвакуация – пустое или бессмысленное сообщение.

– Если не нашли?

– Просто возвращаетесь через неделю. Там, в папке, расписание орденских рейсов на Остров. Подходите к экипажу, показываете АйДи, вас забирают.

– Одна просьба. Если сообщение кажется бессмысленным, покажите его сперва Дмитрию.

– Тогда не пиши ночью, а то я рискую от его жены скалкой по голове получить.

– Вторая просьба. Узнайте у фэдов, можно ли получить от машины техническую информацию о сети, в которой она сейчас оказалась, – ближайшие базовые станции, уровни сигналов, задержки и прочее.

– Спрошу. Есть какие-то идеи на эту тему?

– Если узнаете, это сильно облегчит нам жизнь. И третья просьба. Нужна карта Нью-Рино. Не туристическая схема с расположением баров и казино, а настоящая топографическая карта, с точным выдерживанием масштаба.

– Боюсь, с этим могут быть проблемы. Территория не орденская, а местные власти очень болезненно относятся к любым попыткам потрогать их за секреты.

– Тем не менее постарайтесь. При отсутствии спутниковой навигации придется определять место по старинке – сто шагов на север от старого дуба на пересечении дорог.

– Я понял. Но результат гарантировать не могу. Попробуйте выяснить на месте. Как-то же они там продают-покупают землю, соответственно и границы участков определяют. Должна быть какая-то землемерная служба или что-то типа этого. Опять же, все работы по прокладке той же сотовой сети обязательно согласовываются с местными властями, поэтому должен быть проект. И на проекте все расстояния должны быть указаны, иначе как они будут кабели свои отмерять?

А шеф молодец, уважаю. Разумный совет дал. Все ж таки он о реальной жизни гораздо больше знает, чем я, всю жизнь проторчавший носом в экран.

Марлоу подъехал к КПП на въезде на аэродром. Дежурный посмотрел на пропуск под лобовым стеклом и поднял шлагбаум.

– Деньги не забыли получить?

– Нет, – ответил Сэм.

– Забыл, – ответил я. – Изучал радиодело настоящим образом, даже домой за барахлом заехать не успел.

– И этот человек работает под моим руководством!

Марлоу остановился возле «геркулеса», который юркий погрузчик заполнял синими пластиковыми ящиками на паллетах. Грузовой отсек был практически полон.

– Держи. Примерно столько ты должен был получить в кассе.

Марлоу спрятал бумажник. Я посмотрел на стопку тысячных купюр и убрал ее в карман. Лихо мы должны гулять. Я такое количество денег и за год не заработаю.

– Не обольщайтесь. Здесь не только на блэкджек и шлюх, но и на оперативные расходы. Жилье или транспорт арендовать, оборудование купить, людей нанять.

– Обязательно, шеф! Как приедем, сразу арендуем хорошее жилье, с джакузи, и наймем хороших… сотрудниц. С большими такими… навыками работы. По две… нет, по три на каждого – как ты думаешь, Влад, хватит нам? На первое время хотя бы? А если будут плохо стараться, наймем других…

Сэм просто лучился счастьем.

– Ладно, удачи вам. И осторожно!

– Не волнуйтесь, шеф, сейчас все лечат!

– Кроме пулевых ранений.

Марлоу повернулся и пошел к машине.

– Никто мне не испортит настроения, даже шеф. Влад, а давай ты почаще будешь со своими бабами разбегаться? Мне в Рино нравится. Ладно, извини, дурацкая шутка.

Подошел один из летунов:

– Вы до Нью-Рино? Пойдем.

У этого «геркулеса» помимо грузового отсека оказался еще и маленький пассажирский за кабиной экипажа. Всего шесть кресел, зато своя кухня. И даже сортир.

– Так, парни, сейчас я вас запру, а в Рино выпущу. Гермокабина, должны понимать. Поэтому двери не трогать, по кабине лишний раз не шастать. Туалетом можете пользоваться, кухней тоже, если у вас есть чего греть. Вопросы?

– А парашюты где?

– Ты, длинный, почему в десанте не служишь, раз такой умный?

– Я служил. Морская пехота.

– А раз служил, должен понимать, что неподготовленному человеку вроде вот приятеля твоего парашют – гарантированная смерть. А так, может, еще и долетим.

– А долго лететь-то?

– Часа три-четыре, как ветер будет. Все, я пошел.

Он вышел, скрежетнули замки на двери. Что-то сипло завыло. В иллюминаторе замельтешили лопасти ближнего пропеллера. Потом движок загудел, лопасти слились в непрерывный круг.

– Вот же сволочи! Даже пива не запасли!

Я обернулся. Сэм возмущенно разглядывал абсолютно пустой холодильник.

– Скажи спасибо, что с нас за багаж денег не слупили. И за выбор мест. Первый новомирский лоукостер «Орден эйрлайнс» приветствует вас на борту.

15

Да, отвык я в новомирской глуши от больших городов, отвык. И такое количество неона тоже… оглушает, если так можно сказать о глазах. Захотелось темные очки надеть, и это ночью! Народу на улицах полно, и люди именно что гуляют, а не спешат куда-то по делам. Все правильно, город развлечений. Гостиница оказалась вполне типичной для Вегаса и подобных городов, кто видел американские фильмы, тот видел их все. Пара этажей казино, реклама развлечений, шум и мелькание в глазах. Да, еще бассейн во дворе и куча баров вокруг него. Поселились без проблем. Две спальни, гостиная. Подергал окно, а оно не открывается. Никак. Сэм сказал, это нормально здесь, слишком много дебилов из окон прыгало, проигравшись. Дворники жаловались. Так что окна снаружи из специальной люльки моют.

Пока я видами любовался, Сэм успел переодеться и копытом бьет. Пойдем, пойдем клубиться! А мне как-то неохота. Поел бы да на боковую.

– Сэм, а здесь есть где нормально покушать?

– Есть, конечно. Но ты что, с полным животом будешь развлекаться? Давай лучше потом в номер закажем?

– Я замечательно поем в кабаке, а потом прекрасно засну с полным животом. А ты развлекайся как хочешь. Что-то я устал сегодня.

– Уверен?

– Угу. Иди, на меня не смотри.

Сэм пожал плечами и вышел. Я спокойно принял душ, а потом полез в местный Интернет. Увы, все магазины, нужные мне, работают только днем. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Оделся, спустился вниз, вышел на улицу. Народу только прибавилось. На противоположной стороне увидел какой-то бар и гриль. Съел приличный стейк, выпил приличного вина, оплатил неприличный счет и вернулся в номер. Дверь в спальню на задвижку, беруши, кондиционер похолоднее… Спокойной ночи.

Выспался отлично. Вышел из спальни, вся гостиная уставлена тарелками, недопитыми бокалами и пустыми бутылками. Повсеместно разноцветные кружавчики разбросаны, словно здесь женский ударный батальон ударно выполнял команду «Отбой!». В Сэмову спальню дверь настежь, и он там дрыхнет, в компании с двумя… хотя нет, с тремя девицами. Кремень. Боец сексуального фронта. За нас обоих старается. И за Робби еще.

Пока умылся, пока вылез из душа, мой напарник и сам успел проснуться и девиц выгнать.

– Какие планы на сегодня?

– Планов громадье. Для начала давай закажем завтрак и все обсудим.

– Заказывай. А я в душ пока.

Нам как раз прикатили тележку с соком, бутербродами и с тем, что в Америке считают кофе, когда Сэм вышел из ванной.

– Эх, зря ты вчера спать ушел!

– Пришлось за двоих отдуваться?

– Вроде справился. Ладно, давай о делах.

Дела начались с того, что я проверил почту. Марлоу прислал ответ от фэдов – номера базовых станций, которые машина видит поблизости, уровни сигнала, задержки. То, что надо, это нам сильно облегчит жизнь. И в значительной степени определит дальнейшие действия. Подумал-подумал и написал Димке письмо с просьбой влезть в здешнюю сотовую компанию и найти карту размещения их базовых станций. Из меня взломщик так себе, прямо скажем, а Димка, может, и справится.

Потом сгрузил Сэму в рюкзак железку с антеннами. Компьютер в моем багаже горничную не удивит, а это… Это лучше никому не показывать.

Следующий визит мы нанесли в прокатную контору. Ну что, в городе развлечений и машины для развлечений. Арендовали очередной, блестящий хромом джип. Нормальный ход для двух провинциалов, приехавших в центр цивилизации и пытающихся выглядеть круто. А еще мне глянулась пластиковая съемная крыша. Поставим антенны под нее, и чувствительность будет на уровне, и внимания не привлекает. Да, арендатором указан Сэм, а я вторым водителем.

Прикинул, как разместить оборудование и чего не хватает. В местном Интернете нашел магазин всякой электроники. Оказался он здоровенным ангаром где-то в промзоне. Чтобы не связывать нашу машину с покупаемым железом, вышел за два квартала и прошелся пешком. И взопрел, как конь. Хоть и утро, а уже жара. И пыль летает. Понятно, почему основная жизнь здесь по ночам.

Купил задешево пользованный ноутбук – вполне шустрый и исправный, только со сдохшим аккумулятором. Аккумулятор обещали доставить за неделю по цене двух таких ноутов, но я отказался. Купил пару универсальных блоков питания, чтобы оборудование в автомобиле кормить. Купил радиомонтажный инструмент, всяких проводов и разъемов. И, до кучи, герметичный аккумулятор от бесперебойника, чтобы не сажать зря автомобильный на стоянке. Еще ребята торговали всякими системами видеонаблюдения, но нам оно пока вроде ни к чему. Хотя зарубку на память сделал.

Когда мне упаковали мои покупки, я пожалел, что машина далеко. Но конспирация есть конспирация. Обливаясь потом, допер тяжеленный мешок до условленного места, свалил его на заднее сиденье и закрыл за собой дверь в кондиционированный рай. Еще Сэм бутылку холодной воды протянул. Какие девицы? Какие наркотики? Самое большое наслаждение в жизни я испытал в тот момент.

Решили, что ковыряться в прокатной машине на виду у зевак не стоит, поэтому отъехали на пару миль от города, свернули с дороги в саванну и там встали за каким-то бугром. С дороги не видно, и ладно. Сэм залез на крышу и взялся караулить, а я занялся делом.

Перво-наперво закрепил под задним сиденьем резервный аккумулятор. Пробросил от него толстенный провод питания в моторный отсек и подключил напрямую к автомобильному аккумулятору, минуя всякие предохранители и реле. Не очень разумно с точки зрения сохранности заряда, но удобно для работы с выключенным двигателем. Только мощный диод поставил, чтобы резервный аккумулятор не участвовал в заводке двигателя. Туда же, под сиденье, пошли блоки питания.

Долго думал, куда закрепить сотовый сканер. Была мысль и его кинуть под сиденье, а антенны через дополнительные фидеры вывести повыше, но не рискнул. Кабель нужен правильный, разъемы, инструмент. Все это надо согласовывать специальным прибором, потери дополнительные опять же. Просто сделал временное крепление для железки за спинкой заднего сиденья. И антенны достаточно высоко, и несложно снять и спрятать.

Для ноута поставил готовое крепление на спинку переднего сиденья. Их в Старом Мире китайцы массово делают. Теперь можно сзади ехать, как в офисе, уткнувшись носом в экран.

Собрал все в кучу, включил для начала ноут. Работает. Поставил нужный софт, подключил сотовый сканер. Завелось. Даже здесь, за городом, несколько сотовых вышек доступно, и добрая сотня телефонов. Что же в Рино будет? Сотовая сеть в городе мощнейшая, абонентов множество.

Забиваю интересующие начальство номера. В настоящий момент оборудование фэбээровской машины неактивно. И телефон капитана О’Тула тоже не светится. Он наверняка поменял симку, после того как его нашли по номеру телефона, но сам мобильник мог и оставить. А у аппарата тоже свой идентификатор есть. Но увы, его пока не видать.

Ладно, большое спасибо диким зверям, что не мешали нам работать. Хотя здесь, возле города, их наверняка повыбили давно. Сэм перебирается за руль. Ноутбук пусть собирает статистику, нам долго еще так ездить.

Возвращаемся в город. Временами поглядываю на экран. Список замеченных телефонов уже за тысячу перевалил, и базовые станции десятками. Все работает как часы, вот только «запеленговать» абонента, как в кино, мы пока не можем. Для этого нужна конфигурация сотовой сети, места установки базовых станций в привязке к местности. А с этим пока… увы. Даже картой точной не обзавелись.

Будем мыслить логически. Единого муниципалитета в городе нет. Каждая банда монопольно управляет своим районом. Но при этом электростанция в Нью-Рино одна, и единая по всем территориям электрическая компания столбы ставит и провода тянет. И водопровод тоже один. И канализация. И сотовая сеть. Не знаю и знать не хочу, как они эти ценные ресурсы между собой поделили, но информация о городе в целом там должна быть. И, естественно, планы в масштабе, потому что иначе как считать длину проводов и труб?

Вот в энергетическую компанию я и направился. Рубашку надел вместо майки и очки еще. Офис предсказуемо оказался в пригороде, неподалеку от электростанции.

Минут пятнадцать пришлось потратить на преодоление первого заграждения – миловидной барышни на ресепшене, которая никак не могла понять, к кому меня направить. По счастью, она увидела спускающегося откуда-то мужика простецкого вида, но при галстуке. Поверх клетчатой рубахи.

– Мистер Хамп, к вам тут один господин…

Мужик обернулся, смерил меня взглядом:

– Я на обед. Если хотите, переговорим там.

– Могу подвезти?

– Я на машине. Идите за мной.

На улице он подошел к обычному пикапу с эмблемой электрокомпании на дверях. В кузове громоздились какие-то ящики и мотки проводов.

– Никогда не знаешь, куда и когда придется ехать. Поэтому все необходимое вожу с собой.

На заднем сиденье пикапа лежали спецовки и пара касок, на полу стоял инструментальный ящик. Каски, что характерно, белые. Начальство.

– Дайте угадаю. Вы технический директор?

– Уж не менеджер, точно. Ричард Хамп, главный по железкам лучшей энергетической компании Нью-Рино.

– Владимир Биго. В настоящий момент – частное лицо.

Мы пожали руки.

– Какое у вас дело ко мне?

– Один мой знакомый решил, что в Нью-Рино бизнес будет лучше, чем в других городах Новой Земли. Нет, никакого криминала, он планирует открыть какое-то пищевое производство. Из тех соображений, что больше город – больше едоков. Подробностей не знаю, но производство ресурсоемкое как по электричеству, так и по воде. Строить свою электростанцию он не хочет, надеется обойтись местными возможностями. Соответственно, мне хотелось посоветоваться с умным человеком – на какие ресурсы можно рассчитывать в городе и где лучше покупать землю, чтобы подключение не встало в копеечку.

– О каком потреблении по электричеству идет речь?

– Как я понял – единицы мегаватт.

Хамп задумался, и в молчании мы подкатили к ресторанчику, стилизованному под что-то карибское, с крышей из пальмовых листьев. С дороги его не видно, если не искать специально – вовек не найдешь.

– Очень неплохое место. И кормят вкусно, и вполне доступно по деньгам. Особенно по сравнению с городом. Выбор победнее, чем в заленточном Париже, но рекомендую.

Кухня оказалась скорее мексиканская. Нам сразу принесли тортильи с соусами и ледяное пиво в бутылках, с неизменным лимоном в горлышке. Хамп одним махом ополовинил свою бутыль. Взял лепешку, макнул в гуакамоле, пожевал.

– Я прикинул. Мощность мы такую можем обеспечить, но придется прокладывать отдельную линию. Поэтому с точки зрения снижения затрат по нашей части лучше купить кусок земли рядом с электростанцией.

Он усмехнулся и снова отхлебнул.

– И земля дешевая, и кабеля понадобится всего ничего. Но имей в виду, воду придется тащить издалека.

– По поводу воды разговоры еще предстоят. Вообще, было бы неплохо знать, сколько в этих краях стоит проложить километр кабеля, километр трубы, километр дороги, сколько где стоит земля, чтобы оптимально разместить производство.

– Слышу знакомые слова. Ты тоже инженер?

– Да. Промышленная автоматика.

– Тоже будешь у своего приятеля… техническим директором?

– Не знаю пока. Боюсь, хлопотное это дело…

– Да уж, куда хлопотнее. Ладно, по электричеству расклад такой. Если тянуть линию от станции, придется потратиться на проект, разрешения на всех землях, через которые пройдет линия, ну и собственно на материалы и строительство. Все цифры я тебе скажу, когда приедем в офис. И к кому обращаться – тоже.

– А есть свободные мощности в самом городе?

– Ну, киловатт пятьсот можно найти без особых проблем, а больше с одной подстанции – вряд ли.

– А можно узнать хотя бы приблизительно, где расположены подстанции? Возможно, удобнее будет организовать производство поближе, пусть и в сокращенном варианте.

– Хорошо, я тебе дам план города со схемой наших сетей.

– А можно будет временами к тебе обращаться… Частные консультации с соответствующей оплатой?

– У твоего приятеля много свободных денег?

– Полезнее заплатить специалисту и получить результат, чем тратить годы на бесполезное бодание с чиновниками. Ты же наверняка знаешь, кому и сколько надо занести, чтобы вопросы решались быстро и правильно?

– По своей электрической части – знаю. И знаю, у кого спросить про остальное.

Мужику явно понравилась фраза про специалиста. Аж засветился. А может, просто деньги любит?

– Договорились. Хлопнем по текиле за успешное сотрудничество?

– Хлопнем. Но по чуть-чуть, мне еще работать. Это ты у нас – частное лицо, бездельник, хе-хе.

Не знаю, что там мужик сегодня планировал наработать, но я после ноль семь текилы поверх пива благополучно уснул по дороге из офиса электрокомпании в отель. Хорошо, Сэм за рулем был. А Ричард – кремень, и сам довез меня из кабака в офис, и все обещанные цифры выкатил. Сколько стоит столб, сколько кабель, какие суммы на взятки готовить. И, самое главное, выдал мне план города с нанесенной на нем схемой электросетей с указанием потребителей. Хотел было напечатать, но с пьяных глаз бумагу в плоттер заряжать – то еще развлечение. Особенно когда я мешаю незаметно. Ну я и предложил на флешку файл скинуть, типа сам себе напечатаю потом нужные куски. Он подумал и отдал. И обошлась мне эта добыча в цену обеда плюс немного денег лично директору. За оказанную консультацию. Подозреваю, Сэм сравнимые деньги на своих девиц каждый вечер тратит. Так что пусть Хамп тоже по девочкам сходит. Заслужил.

Тем день для меня и закончился. Офигительный отдых в Нью-Рино.

16

Утром проснулся ни свет ни заря, головка немного бо-бо. Не стоило текилу с пивом мешать. Пошел умываться – у Сэма снова гостьи. На этот раз две. Молодец, стабильность – показатель класса. Ополоснулся, сходил вниз перекусить. Утро раннее, только светает, а народ все равно среди игровых автоматов виден. Нету игроманам ни сна, ни покоя. Набил пузо оладьями с сиропом, надулся кофе и пошел добычу вчерашнюю изучать. Не суммы взяток и телефоны взяткополучателей, понятно, а план города. Здоровенный, надо сказать, файл – мой довольно мощный ноут его с большим скрипом ворочает. Но, главное, детализация у плана подробнейшая – не просто местоположение трансформаторных будок со всеми техническими параметрами, но и кормящиеся от этих будок потребители. Ну-ка, поглядим, через два дома стоит сотовая вышка. Вот это место на плане… Ну да, обозначена линия, которая туда подходит… 110 V, 15 kW, NRCN. А NRCN у нас как раз New Reno Cellular Network, местный сотовый оператор.

Похоже, я случайно добыл более ценный мех, чем надеялся. Было опасение, что придется сотовые вышки базовых станций вручную на бумаге рисовать, а тут такое богатство. Осталась фигня – определить номер каждой вышки, забить их координаты в программу и скормить ей техническую информацию, полученную фэбээровской машиной. И найти уже эту самую машину, чтоб ей пусто было.

Еще раз смотрим, что прислали фэды. За все время наблюдения машина цеплялась к трем базовым станциям. По величине задержки сигнала можно определить расстояние до них с точностью в полкилометра примерно. То есть искать придется в пределах пары-тройки кварталов. Немало, но все же не иголка в стогу сена. Да, еще надо эти самые станции определить, чтобы было от чего отмерять расстояния. Выбрать из той сотни с лишним, что установлены в городе и окрестностях.

За дверью возня. Похоже, барышни пробудились и интересуются, будет ли продолжение банкета. Сэм ссылается на дела и отсылает их до вечера. Насыщенная программа у человека.

Стук в дверь.

– Влад, завтракать будешь?

– Нет, спасибо, я уже успел перекусить.

– Тогда я себе закажу.

За завтраком решили – надо прокатиться по улицам и поискать нужные базовые станции. Пока Сэм уничтожал свою яичницу с беконом и тосты, я прикинул план действий. Город такой же квадратно-гнездовой, как и большинство американских городов. Проедем его несколько раз насквозь, каждый раз сдвигаясь параллельно на полкилометра. Настрою программу, чтобы она раз в несколько секунд сбрасывала в файл номера ближайших двадцати базовых станций, по убыванию расстояния до них. Поставим видеокамеру, которая будет снимать улицу. Указатели здесь крупные, и названия улиц, и номера домов видно хорошо. Синхронизируем время на камере и на ноутбуке. Потом я посмотрю результаты работы программы, определю время, когда нужные нам базовые станции были ближе всего. По картинке с камеры определим место. И вокруг него будем старательно искать.

Для начала потребовалось купить видеокамеру. Я было нацелился искать местный «М-Видео», но Сэм решительно перешел улицу и ткнулся в дверь с надписью «Ломбард». Учитывая специфику места, в здешнем ломбарде можно много интересного найти. Как и ожидалось, обратно мы вышли с камерой, которую можно подключить к отельному телевизору, парой кассет к ней и запасным аккумулятором. И, до кучи, с универсальным штативом, который крепится на трубу. К сожалению, все батареи оказались разряжены, а автомобильной зарядки в ломбарде не оказалось, так что пришлось возвращаться в номер заряжать. Заодно посмотрели, что на кассетах. Нда… Прежний хозяин камеры записал почти три часа своих экспериментов с проститутками. Старался человек, планировал внукам показывать, как круто когда-то гульнул в Рино, а оно вон как вышло. Хорошо еще, если сам камеру в ломбард отнес, а не после смерти имущество распродавали.

Долго ли, коротко ли, но зарядили один аккумулятор. Второй оставили заряжаться и двинулись на поиски. Затея, которая казалась столь простой и быстрой, на деле вылилась в жуткую тягомотину, в первую очередь из-за размеров города и движения на улицах. Один раз нам удалось проехать от одного пригорода до другого всего за двадцать минут, но обычно этот путь занимал полчаса. После четырех поездок сдох аккумулятор в камере, пришлось возвращаться в отель за заряженным. По диагонали проглядел результаты работы программы, не нашел ничего интересного, и мы отправились дальше.

Когда мы в четвертый раз за день вернулись в отель, нам наконец улыбнулась удача. Одна из нужных нам базовых станций появилась в списке, и по характеру наблюдений выходило, что она внутри последнего пройденного прямоугольника. Эта новость так меня обрадовала, что я заодно придумал и способ избавиться от необходимости заряжать аккумуляторы в камере. Как оказалось, блок питания подходил не только к зарядному устройству для аккумуляторов, но и к самой камере, а его выходное напряжение почти не отличалось от того, что использовал наш ящик с антеннами. Так что одно движение кусачками, десять минут возни под сиденьем, и о зарядке камерных аккумуляторов можно забыть.

Мы ездили почти до темноты, но закончили за один день. Какое счастье – длинные сутки! Задолбанный Сэм упал на кровать и сказал, что чувствует себя трактористом, весь день пахавшим поле – туда-сюда, туда-сюда. Я, стараясь не заснуть, взялся обрабатывать результаты.

Все три искомые базовые станции засветились в протоколах программы. Естественно, по закону подлости, они располагались в промзоне в юго-восточном пригороде Рино, а мы двигались с северо-запада. Завтра более частым гребнем пройдем подозрительные места, а сейчас спать!

Да, Сэм в тот вечер о проститутках не вспомнил.

Утром спустился на ресепшен, спросил, нет ли в гостинице принтера? Принтер оказался, да еще в комплекте с компьютером. Я оплатил час аренды плюс десять печатных копий, и напечатал кусок плана, где предположительно должны быть нужные нам базовые станции. По сравнению с исследованной нами площадью этот участок не поражал воображение.

И правда, мы управились меньше чем за полдня. На плане появились нужные точки, грубая оценка расстояния до них известна, пора найти машину. Ограничиваю минимальное и максимальное расстояние до точек и получаю хитрой формы многоугольник. Где-то внутри него находится фэдовское сокровище. Кстати, на плане в тех краях не так много зданий.

Их и в действительности немного. Три четверти площади занимает пустырь, на котором виднеются поросшие бурьяном остатки какого-то недостроя или развалин. А на оставшемся месте разместился здоровенный склад с кучей ворот, огороженный сетчатым забором. Причем склад действующий, возле отдельных ворот стоят грузовики, и кто-то там что-то таскает.

Мы неторопливо проехали вдоль забора, свернули за угол и заглянули с обратной стороны. Ворот на задней стене не было. Не останавливаясь, двинули к центру города и скоро были в отеле.

Сэм сразу убежал в спальню и вернулся в халате, шлепанцах и с полотенцем. Сказал, что давно хотел сходить в здешний бассейн, там просто невероятные девицы скучают без него. А с этой дурацкой работой все время в отеле ночью оказываемся. Я не стал ему напоминать, что ночью он тоже находил себе занятие. И девиц. Пообещал потом, возможно, тоже сходить поплавать.

Написал письмо Марлоу. Доложил об успехах, сказал, что для продолжения нужно кой-какое оборудование. Сказал, как называется и где купить, попросил прислать ближайшим орденским рейсом.

Закрыл ноутбук и подумал – а почему бы и нет, собственно? Почему бы мужчине не в самом отцвете лет, холостому, не сходить в бассейн? И плевать, что пузо ниже колен висит, я же не на конкурс бодибилдеров собираюсь! Взял телефон, набрал ноль, спросил – можно ли здесь в отеле купить плавки? Да, ответили, сейчас принесут. И трубку положили.

И точно, приходит складненькая девица в мини-мини и прикатывает целую вешалку с трусами всех мастей, от плавательных шортов по колено до… не знаю, как эта порнография называется. Я взял первые попавшиеся, к поясу приложил – вроде подходят.

– Эти беру.

– Что, и мерить не будете?

И глядит эдак лукаво.

– Да что их мерить, шорты и шорты. Сейчас платить или на счет запишут?

– На счет, – ответила девица.

Поглядела разочарованно и укатила свою галантерею.

Спустился вниз. Бассейн скорее аквапарк напоминает, плавать особо негде, зато масса мест для колбасни и брызг. Взял в баре бутылку белого в ведерке, бокал, плюхнулся в джакузи, где пузыри не слишком сильно пузырят, да и собрался подремать. Отхлебнул из бокала, сдвинул панаму на глаза… Плюх! Хорошо, что успел бокал отставить, а то получился бы новый коктейль – вино, вода и хлорка.

Сдвинул панаму обратно на затылок. Рядом нарисовалась вполне себе миленькая брюнеточка. В меру загорелая, слегка в купальнике. Смотрит на меня изучающе, языком по нижней губе водит. Только я снова собрался панамой глаза прикрыть, выдала фразу на каком-то странном сленге. Насколько понял, что-то вроде: «Мужчина, угостите даму пивом». Отстань, говорю, не время сейчас. Та, понятно, русским не владеет, но интонацию поняла. Вылезла из джакузи, задом обиженно вильнула и отправилась других дураков очаровывать. А очаровывать есть чем, надо признать. Без пива не останется. Вот и славно, рад за нее.

Только начал задремывать, опять кто-то присоседился. Какое-то место нехорошее! Сейчас допью и пойду в номер, буду в тамошней ванне задницу мочить.

На этот раз голос мужской. Вот еще фокус, этому-то что от меня нужно? Решил, что раз я девицу отшил, значит мальчиков предпочитаю?

– Не поймите меня неправильно. Я с сугубо деловым предложением.

Вот оно как. Значит, вместо секса обычного мне сейчас предложат секс для мозга. И, боюсь, тоже не бесплатно.

– Не находите, что здесь несколько… странное место для деловых разговоров?

– Назначайте место и время, где мы сможем поговорить в более правильной обстановке.

– Ладно, раз уж пришли – излагайте.

– Я хочу предложить вам работу.

Пришлось снова двигать панаму на затылок. Мужик постарше меня, худой и загорелый. Соломенная шляпа, гавайка, трусы, бокал пива в руке. Он не стал залезать вовнутрь джакузи, присел на бортик и ноги свесил.

– Вам понравилось, как здорово у меня получается пить вино, сидя в ванне? Это я запросто, это я готов. Но должен предупредить, что больше пары бутылок в день не осилю, здоровье уже не то.

Мужик бледно улыбнулся.

– Я ценю ваше чувство юмора. Соображаете быстро, это хороший признак. Нет, я хочу предложить вам работу по специальности.

Я не стал отвечать, просто уставился на мужика поверх бокала.

– Так получилось, что я был некоторое время назад в Новой Одессе и прекрасно помню объявления о вашем розыске. Ну те, где за вас живого предлагали полсотни грандов, а за вашу голову – пять. И еще тысячу за вашего спутника, того, что сейчас кадрит ту рыжую бестию. Кстати, ваш друг серьезно рискует – эта девушка не из персонала, а подруга или жена одного из гостей.

– Вы гостиничный детектив?

– Нет, что вы! Просто я человек, который внимательно смотрит по сторонам и имеет хорошую память.

– Не всем эти ваши навыки придутся по душе…

– Дело не в том. Повторюсь, я предлагаю вам сотрудничество. В Новой Одессе вас разыскивали за взлом компьютерной системы местного банка. Что-то вы такое там нашли интересное, на полсотни штук ЭКЮ…

– Хотите выкрасть меня и продать в Московский протекторат?

– Не скрою, были такие мысли. Но по здравом размышлении я решил от них отказаться. Во-первых, выкрасть вас чисто, целым и невредимым, при наличии такого спутника… Можно, конечно, но это сложно и дорого. Тащить же труп и вовсе смысла нет. Как свинью стричь – визгу много, шерсти мало.

– Спасибо за лестное сравнение.

– Бросьте! Гораздо важнее другое – совместно мы заработаем больше, гораздо больше этих жалких полусотни тысяч!

– Мы с вами?

– Ну да! Я буду придумывать комбинации, вы будете их реализовывать, деньги поделим. Поверьте, здесь непаханое поле для хакера! Деньги валяются под ногами, нужно просто нагнуться и поднять! В этих местах никто и не слышал о защите информации!

– Все, хватит! Дальше не хочу слушать. А то вдруг окажется, что вы рассказали мне какой-то свой гениальный план, а потом за это знание из меня ремней нарежут. Ответьте лучше на такой простой вопрос – зачем мне это все? Вы-то понятно, будете здесь сидеть, пить пиво, тискать девиц и изобретать очередную хитрую комбинацию, по итогам которой или получите еще месяц такой жизни, или пулю в затылок где-нибудь в саванне. Но я? Я работаю в приличном месте, неплохо зарабатываю, причем без малейшего риска – зачем мне эти ваши… комбинации?

– Денег много не бывает.

Меня пробило на философию.

– А зачем они в таком количестве? Вы еще не поняли, прожив полсотни лет, что все стейки не сожрешь, весь виски не выпьешь, всех девиц не перетрахаешь, весь кокаин не вынюхаешь? Сколько бы у тебя ни было денег.

– А власть?

– Что власть? Возможность заставить людей делать то, что тебе хочется? Да за десяток ЭКЮ любая девица из этого бассейна пойдет с тобой в номер и позволит вытворять с ней все, что тебе в голову взбредет. Тебе мало власти?

– Не за десяток, а подороже, но дело не в этом. Ты не понимаешь главного. Здесь за деньги можно все. Вообще все, без ограничений. Вот будешь ты пить, без просыха, посадишь почки с печенью… Только прикажи – тебе подгонят доноров на выбор. Через месяц ты снова как молодой. Здесь работают лучшие врачи из двух миров. И они творят чудеса. Настоящие художники, над которыми не властны идиотские пуританские запреты Старого Мира!

– А тебе не жалко тех детей, которые поневоле стали расходным материалом… для таких вот «художников»?

– Они бы все равно сдохли от голода, болезни или наширявшись дешевой дурью. Или их бы застрелили такие же отморозки из другой банды, куда несчастные бедные детишки раньше или позже приходят и становятся грабителями, убийцами и насильниками…

– А некоторые не приходят и становятся нормальными людьми. Работают, растят детей…

– Такие тоже есть, не спорю. Но…

– Мужик, заткнись и уйди отсюда. А то я тебя сейчас стащу в воду и утоплю на хрен. И плевать на последствия. По крайней мере, одним уродом на земле станет меньше.

Мой собеседник поверил. Шустро отодвинулся от края джакузи, поднялся на ноги.

– Ладно, в этот раз не договорились. Надумаешь – звони. Вот моя визитка.

Повернулся и пошел прочь.

А я допил бутылку и вернулся в номер. Очень хотелось помыть руки.

17

Надо ли рассказывать про утро? Тяжелая голова после вчерашних раздумий о добре и зле в баре, счастье холодной воды в пересохшем рту, очередная барышня у Сэма в спальне. На этот раз, для разнообразия, одна. И, судя по гриве рыжих волос, не профессионалка, а давешняя «подруга или жена одного из гостей». Соответственно, в пассиве у нас еще и недовольный супруг. Очень вовремя, ага.

Умываюсь, заказываю завтрак на троих. Пока везут заказ, проверяю почту. Письмо от Марлоу. «Отправил. Привезут сегодняшним рейсом». Это хорошо. Если привезут, пора к новым великим свершениям готовиться.

Перекусил, вернулся к компьютеру. Ищу прокат грузовых фургонов. Его не может не быть. Здесь, по городу, такие полуторатонки – основной развозной транспорт. Большие грузовики встречаются гораздо реже. Так, нашел один прокат, по дороге к аэропорту, чуть не доезжая. Цены… нет смысла брать меньше чем на неделю, что день, что три, что семь – цена почти не отличается. Орденский борт прилетает сегодня утром, Сэм поедет получать мою посылку, а меня по дороге закинет к прокатчикам.

За дверью тем временем оживление. Любовнички шушукаются, обсуждая, сплю я или нет. Приходится постучать в стенку и напомнить Сэму, что у нас сегодня дела.

Еще где-то через час барышню удалось накормить, одеть и подготовить к выходу. Она предприняла попытку составить нам компанию в поездке или остаться в номере, но я был непокобелим. В отличие от Сэма, кобеля этакого. Предложил снять ей другой номер или отвезти в другой отель, если она боится своего бывшего мужика, и встретиться уже вечером. Посверкала глазищами, но согласилась. Глаза, кстати, черные, а не зеленые, как полагалось бы в комплекте с рыжей гривой. Определенно крашеная.

В итоге вышли все втроем из номера и столкнулись в холле отеля с хахалем, который ее в Нью-Рино привез. Тот вскинулся было права качать, на что Сэм флегматично сказал ему: «Мужик, остынь, нас тупо больше». Логика была железная, и конфликт затух, не разгоревшись.

В отеле на соседней улице сняли Дине номер. Невероятно, мой коллега не просто поинтересовался именем соседки по кровати, но и запомнил его! Номер был двухместный, и Сэма тоже вписали постояльцем. Вот и ладненько, буду по ночам спать спокойно. Хотя вроде и так неплохо сплю.

Разобрались с личной жизнью, пора и делами заняться. Времени до прибытия орденского борта – впритык до аэродрома доехать. Сэм гнал как бешеный, я не рискнул его отвлекать, и все разговоры отложил на потом. Возле съезда к стоянке прокатных фургонов он просто притормозил и помчался дальше, а мне пришлось чапать добрых двести метров под солнцем.

Дальше вездесущий Владимир Биго взял напрокат белый «Форд Транзит» на неделю. Объяснил, что перевозим офис в новое здание, а работу прерывать нельзя, поэтому будем потихоньку возить и сразу подключать. Мне тут же предложили водителя и грузчиков, но я отболтался малым бюджетом. А еще взяли солидный залог. Пообещали отдать после возврата машины, причем возвращать может любой, лично мне ехать необязательно.

Пока оформили все бумажки, пока проверили фургон, пока я разобрался, как с такой бандурой управляться в узостях, позвонил Сэм. Посылку получил, двигаюсь обратно, догоняй. Ладно, ему по приколу гонять, особенно на чужой машине, я его только зря тормозить буду. Выкрутился не спеша со стоянки да в город и почапал. Пару километров проехал, поднялся на пригорочек, а дальше что-то странное происходит. Стоит на обочине наш прокатный джип, хромом сверкает, а поперек дороги растопырился какой-то грузовик трехосный на здоровых колесах. И что-то с этим грузовиком не так, и стоит криво, и дымится немного. Я остановился, сразу за телефон, Сэму звонить. Он в ответ – все уже кончилось, подъезжай.

Подъезжаю. Грузовик не зря показался кривым. Все три ближних колеса сдуты, кабина и кузов в дырках. И четыре трупа в наличии, один на асфальте валяется, один на водительском месте устроился, и двое в кузове видны. А где Сэм? А Сэм довольно грубо выясняет у одного пока еще не трупа на обочине, какого, собственно, хрена? Пока не труп имеет все шансы в скором времени стать трупом, так его крепко расспрашивают.

Расспрашивают. Помимо Сэма в мероприятии участвует еще один мужик. Одет в джинсы, футболку и кроссовки, но то, как он держит автомат, выдает серьезного волчару. Насмотрелся я на тренировки орденского спецназа.

Сэм обернулся, кивнул мне и мужику с автоматом:

– Свои.

Я протянул руку:

– Влад.

– Джон. Отойдем?

Мы зашли за покореженный грузовик. С другой стороны кузова валялся еще один убитый.

– Я из Бюро. Ты командир?

– В нашей группе из двух человек – да. Когда дело не касается стрельбы.

– Тогда слушай расклад. Вы свою работу сделали…

– Почти сделали. Мы установили здание, но не определили конкретный бокс, а их там до черта.

– У меня есть пеленгатор, который засечет машину, когда на ней дистанционно включат маячок. Но узнать заранее было бы очень неплохо. Так вот, когда я определюсь на месте, вызову группу, и мы отработаем объект. Вам к тому моменту лучше бы покинуть город, чтобы избежать лишних подозрений.

– Хорошо, понял. Как планируете захватывать машину?

Джон поморщился:

– Я готов выслушать твою информацию и даже рекомендации, но как мы будем работать… У нас не принято это обсуждать.

– Как знаешь. А что у вас здесь случилось?

– Едем, никого не трогаем. Эти идиоты выскочили вон оттуда, перегородили дорогу, достали стволы. Сэм сказал – можно мочить. Ну мы и дали…

– Ладно, давай отсюда валить. Только разборок с местными мафиози нам не хватает.

Но уехать мы не успели. Со стороны города примчалась пара тонированных в ноль «Субурбанов» на низкопрофильных колесах, набитых обильно татуированными мордоворотами в черных майках и в черных очках. Майки, кстати, были единственным унифицированным предметом снаряжения у здешних сил правопорядка. Все остальное, включая оружие, максимально громко выражало яркую индивидуальность хозяина. А как нелепо они двигались, как держали стволы! Сэм с Джоном при желании заземлили бы их так же, как и экипаж грузовика. Не сходя с места и не меняя полупустых магазинов.

Но желания пока не было, поэтому мы послушно сложили оружие и стояли под прицелом автоматов, пока уголовного вида правоохранители осматривали место происшествия. Они опознали нескольких убитых, после чего разговор продолжился уже во вполне дружеском тоне.

Сначала рассказал Сэм:

– Я сейчас зависаю у вас в Рино, клевый город. Свистнул другу, вместе в морской пехоте служили. Мол, приезжай, здесь девочки и все такое, только денег возьми побольше. Встретил его сегодня на аэродроме. Поехали в город, тут эти гопники дорогу перекрыли, стволы достали. Пришлось мочить.

– Вдвоем? Шестерых?

– Мы морпехи. А они – уроды обычные. Мало автомат в руки взять, надо еще стрелять уметь.

Допрашивающий взглянул на свое воинство и вздохнул. Потом повернулся ко мне:

– А ты что видел?

– Ничего. Я после подъехал, когда все уже закончилось.

– Так, все свободны. Труповозку я пришлю. Вы двое – через пару дней загляните к нам вот по этому адресу. Если на это мясо были какие-то разыскные листы – получите по тысяче монет. Будет что проиграть в нашем замечательном городе, хе-хе.

Он протянул Сэму визитку и направился к переднему «Субурбану». Татуированное войско расселось по машинам. В три приема развернулись и уехали.

Да, интересно здесь делят орденские наградные деньги! Сэм благоразумно не стал возмущаться, а Джон и вовсе был не в курсе, что тысяча монет полагается за каждого убитого бандита, а по разыскным листам еще больше.

Напоследок пришлось повозиться, спихивая дырявый грузовик с дороги. Заводиться он отказался, но удалось воткнуть первую передачу и включить стартер. Грузовик рывком дернулся, прополз пару метров, потом остановился окончательно. Как раз между обочиной и кузовом получилась щель – одной машине проехать.

А полный порядок пусть специальные люди наводят, они за это зарплату получают.

18

Сэм отдал мне заказанную посылку. Как оказалось, из-за нее нападение и случилось. У бандитов был осведомитель на аэродроме, он определял богатых приезжих и звонил своим подельникам, а те устраивали засаду. Старались на дороге не оставлять следов, целые машины отгоняли на продажу, поврежденные грузовиком оттаскивали подальше в степь. Работали всегда очень осторожно, заметали за собой следы как на дороге, так и на бездорожье. Очень боялись попасть под горячую руку хозяевам города. Те не любят конкурентов, из-за которых хоть какие-то деньги проходят мимо Нью-Рино.

Когда Джон на аэродроме отдавал посылку Сэму, осведомитель решил, что это толстая пачка купюр, сложенных в пакет. Ну и дал сигнал.

Посылка действительно размерами напоминала толстую пачку кредитных карт. Но внутри коробки лежала миниатюрная видеокамера, со спичечный коробок размером. При этом начинка у нее была вполне себе взрослая, и картинку на карточку памяти она записывала достойную. Одна беда – встроенного аккумулятора хватало меньше чем на час. Но я уже знал об этой беде, поэтому из аккумуляторов от большой видеокамеры и старого кабеля сочинил достаточно серьезный источник питания, способный кормить маленькую камеру часов двадцать в режиме непрерывной съемки. Хватило бы карточки.

А карточку экономить тоже получается без особенных проблем. Подключил камеру к компьютеру, специальной программой настроил частоту смены кадров пять раз в секунду вместо тридцати. Нам динамичные сцены не снимать, а статичные должны быть в хорошем качестве. Потом ставим блестючий джип на стоянку, набиваемся в фургон и едем в промзону.

Белый развозной фургон в этих местах – как шапка-невидимка. Таких тут по тринадцать штук на дюжину. Не должен интереса вызвать у охраны. Поэтому смело едем вдоль складского забора примерно до середины. Через дорогу от территории склада проходит еще один забор. Он установлен на довольно высоких столбах. Притираемся к одному. Высокий фургон закрывает столб полностью. Открывается боковая дверь, маленькая видеокамера с дополнительным питанием укладывается на плоскую верхушку столба, сверху кладется кусок бетона. И от ворон защитит, и наблюдателю в глаза не бросается. Надо не забыть навести объектив на двери склада и включить запись. И оставить на целый день, до позднего вечера, когда мы заберем камеру обратно.

Заодно показываю Джону территорию склада, замеченные посты и камеры наблюдения. Тот что-то черкает у себя в блокноте, по сторонам глазеет.

Постояли, посмотрели, поехали дальше. Джон явно маршруты подхода-отхода изучает. Оставили ему фургон, сами на джипе собрались в отель. Я поинтересовался, где тот планирует жить, так оказалось, что у него под базу заранее снят домик за городом, недалеко от дороги. Там роту можно спрятать, и никто не узнает. Солидно ребята подготовились.

Как бы там ни было, работу мы свою действительно сделали. Джон сам вечером заберет видеокамеру от склада и просмотрит запись. У него есть с собой ноутбук для этого. Запись позволит определить, какими воротами склада пользуются, а какими нет. Машина почти стопроцентно находится за закрытыми. Никто не пустит грузчиков туда, где стоит такая дорогая игрушка. Дальше с пеленгатором выбрать точно и идти туда восстанавливать справедливость.

А нам пора планировать отъезд. Сегодняшний орденский борт уже отправился, следующий – завтра в первой половине дня. До тех пор надо никуда не влипнуть и оказаться в нужное время на аэродроме. По возможности живыми.

Сэм ринулся было прямиком к своей Дине в койку, насилу удалось удержать. Вспомнились вчерашние разговоры про цену моей головы, вспомнился ревнивый ухажер в холле… Нет, говорю, давай-ка не будем разделяться. Бери свою красотку, и поехали в наш отель. Вряд ли ейный мужик там до сих пор сидит, да и не рискнет он в приличном месте хулиганить.

Вечером связался с Джоном. Тот уже привез мелкую видеокамеру и отсмотрел материал. Неиспользуемых ворот оказалось двое, в разных концах склада. Так что выбрать пеленгатором нужные – не проблема, причем даже из-за забора. Поблагодарил за помощь и попрощался.

Утром по холодку доехали до аэропорта. Там оказался филиал нашей автопрокатной конторы. Повезло, не пришлось тратиться на такси. Дырявый грузовик и трупы с дороги уже убрали, если не знать заранее – и не заметишь, что здесь была перестрелка. Логично, в общем-то, ничто не должно отвлекать людей от желания тратить денежки в прекрасном городе Нью-Рино.

Хозяйственно выковырял из джипа все свои усовершенствования, отчего пришлось тащить дополнительный тяжелый мешок. Ничего, пригодится. Что-то мне подсказывает, что эта командировка не последняя.

Орденский борт запаздывал, и мы засели в ресторане. Дела на сегодня сделаны, лететь долго, деньги казенные, так почему бы себя не порадовать напоследок? Заказал по старой памяти утку и бутылку вина. В ожидании заказа открыл ноут и проверил почту. Письмо от Димки… Очень интересно.

– Ты чего ржешь, как конь?

– Смотри.

Я развернул ноут экраном к Сэму. К письму был прицеплен файл «Схема расположения базовых станций NRCN. Нью-Рино и окрестности».

– Это то, о чем я думаю?

– Ага. Подождали бы пару дней, и не пришлось бы ничего искать самим. Нашли на карте точки, крутанули циркулем, передали данные Джону. Даже с Острова можно было не уезжать.

– А почему мы тогда поехали?

Можно было бы рассказать про прямой приказ Марлоу, про нетерпение фэдов, про отнюдь не стопроцентную вероятность получения Димкой этих данных…

– Ну ты же хотел оттянуться в Нью-Рино?

19

Дня через три-четыре Сэм заглянул ко мне на работу:

– Пойдем пошепчемся.

Переместились в столовую. Бурду из местного кофейного аппарата пить не хотелось, но я уже давно купил электрическую джезву, в которой кофе получался похожим на кофе. Особенно если брать хорошие зерна и самому молоть непосредственно перед варкой.

– Держи. Молока нет, у нас никто не пьет с молоком. Но сахар на столе.

– Спасибо. Ну что, мы с тобой молодцы. Фэды вернули свою бесценную машину. Как и ожидалось, она стояла в одном из закрытых боксов.

– А как прошло?

– Ну… Джон мялся поначалу, но потом рассказал. Они включили на машине маячок, пеленгатором определили нужный бокс, потом просто уронили секцию забора, выломали ворота бокса, завели машину и уехали.

– А… охрана склада как к этому отнеслась?

– К тому, что во двор заехали на двух броневиках? Правильно отнеслась. Спряталась и не отсвечивала. И погоня тоже не очень усердствовала, тихонько катилась себе сзади. А когда, уже за городом, один из броневиков перегородил дорогу, то и вовсе назад повернула.

– А вокруг объехать?

– Смеешься? Ты их джипы видел? На низкопрофильной шоссейной резине лезть на бездорожье – затея так себе. Там бы и остались. Да и второй броневик никуда не делся. Нет, ребята правильно поняли расклад, шансов у них не было.

– А откуда у фэдов броневики?

– Как я понял, Орден как раз заказал для своих нужд парочку, ну и дал попользоваться… перегоночным экипажам, хе-хе. Как там по-русски – «съездили ребята побомбить». В «геркулес» два броневика помещаются. А тот может садиться на грунт и взлетать тоже. В любом ровном месте. Дальше рассказывать?

– А кто платил за весь этот праздник?

– Опять же, вслух никто не говорит, но, похоже, папаша Виндмилл купил таким образом индульгенцию за Фоксовы грехи. Так что теперь машинка стоит в ангаре на орденской территории, и фэбээровские технари выковыривают секретную начинку. Машину-то в сборе на Старую Землю не провезти, мощности обратного канала не хватит.

– А, кстати, да – как Фокс собирался ее возвращать?

– Похоже, и не собирался. Заигрался дядечка, богом себя почувствовал. Вот только и Юпитеру не все дозволено.

– А хозяева Нью-Рино не возмущались, что на их территории Орден беспредельничает?

– Возмущались, конечно, но не очень убедительно. Так, скорее по обязанности, авторитет перед своими поддержать. Знает кошка, чье мясо съела. Ну и получили в ответ сумму на ремонт забора и ворот, и совет, что чужое брать нехорошо.

– Дай угадаю… Теперь наш искомый капитан О’Тул попал окончательно? Впарил мафиозным боссам такой горячий товар, что из-за него возник конфликт с Орденом, да еще и саму машину отобрали. Все, теперь он точно не жилец.

– Если имел запасные документы и убежище, о котором никто не знал, – может еще спастись. Но лихим пиратским капитаном ему точно не быть. Остаток жизни прятаться придется.

– Так что мы молодцы, в общем-то. Пожелание старины Виндмилла выполнили. А что обошлось ему это… дороговато, то тут нашей вины нет.

– Будем надеяться, что Марлоу не забудет об этом, когда дойдет до премии.

Марлоу и не забыл. Он счел, что неделя в Нью-Рино за казенный счет – само по себе хорошее поощрение. Мне не так обидно, я большую часть командировочных денег не успел потратить, а Сэм… Сэму будет что вспомнить.

Конец второй части

Часть третья

1

Как-то, в середине дня, зазвонил мобильник. Я отвлекся от отладчика, ткнул пальцем в зеленую кнопку и поднес аппаратик к уху.

– Слушаю.

– Я имею честь говорить с Vlad Voronoff? – спросила меня трубка мягким, рокочущим баритоном.

– Да, это я.

– Вас беспокоит Джереми Дженкинс, нотариус. Вы не могли бы выделить немного времени и посетить мою контору? Улица Чаек, дом пятнадчать.

– Да, как насчет сегодня, во второй половине дня?

– Вас устроит в восемнадцать часов?

– Хорошо, буду.

Я положил телефон и повернулся обратно к экрану. Интересно, что от меня понадобилось нотариусу? Слабо верится в богатого троюродного дядюшку, скончавшегося в Америке. Хотя чего зря голову ломать? Сегодня и узнаю.

Улица Чаек извивалась по склону холма в старой части города, если термин «старый» вообще применим к населенному пункту, которому едва четверть века. Дома здесь были добротные, построенные на века. Чистота, тишина и солидность.

Адвокат Дженкинс вполне соответствовал своему району. В возрасте, солидного телосложения, в солидном костюме.

– Рад вас приветствовать в моей конторе. Надеюсь, если вам когда-либо потребуются услуги нотариуса, вы выберете мою скромную персону.

– Хочется верить, что завещание в ближайшее время мне не понадобится, а дальше – кто знает?

– Итак. Не сочтите меня бестактным, но можно взглянуть на ваш АйДи?

– Да, конечно.

Было бы прикольно сейчас высыпать на стол всю горсть моих АйДишек. Все настоящие, между прочим. Но сейчас не время для хулиганства, да и хранятся наши запасные личины между операциями у Марлоу в сейфе. Во избежание злоупотреблений, так сказать.

Достаю карточку, протягиваю нотариусу.

– Благодарю. Итак, личность установлена, приступаем к делу.

Он отвернулся, открыл один из шкафов у себя за спиной, достал оттуда картонную коробку с завязками.

– Будучи уполномоченным мисс Лилиан Шантеню, в случае ее смерти как от естественных причин, так и в результате стихийного бедствия, военных действий, криминальных происшествий и прочих причин, не указанных выше, все содержимое данной коробки переходит в собственность Vlad Voronoff, год рождения…

– Стоп, стоп! Мисс Лилиан Шантеню? Медсестра? В случае смерти?

– Дослушайте до конца, молодой человек! Да, мисс Шантеню действительно работала медсестрой в госпитале Святой Магдалены, расположенном в нашем городе, вплоть до даты составления данного завещания. Насколько мне известно, в дальнейшем она была медицинским работником экспедиции Грайяра вплоть до самой своей смерти полгода назад.

– Смерти?

– Вы не знали?

– Нет. Что там случилось?

– Нападение местных бандитов на лагерь экспедиции. Событие весьма прискорбное, но достаточно распространенное в тех краях. Бандиты напали на экспедицию сразу по приезде на место, чтобы захватить максимум припасов. Насколько мне известно, не уцелел никто. Лагерь после налета был подожжен, а потом порезвились хищники, так что… По прошествии полугода все члены экспедиции официально признаются погибшими, а вы – официальным наследником.

– Но… почему я?

– Насколько я понял из нашего разговора при составлении завещания, вы были единственным, по-настоящему близким мисс Лилиан человеком последнее время. Родственников у нее не осталось.

– А можете сказать, кто еще упомянут в завещании?

– Собираетесь оспаривать волю погибшей?

– Боже упаси! Просто интересно.

– Не вижу ничего предосудительного в вашем желании. Остаток денег на счете погибшей в Банке Ордена переходит в собственность детской больницы на французской территории. Вас интересует сумма?

– Нет. Это хорошее применение ее деньгам.

– Рад это слышать. Итак, вы готовы вступить в права владения наследством?

– Да, конечно. Если она этого хотела…

– Распишитесь здесь и здесь. Теперь эта коробка ваша.

– А… точно нет никакой надежды? Вдруг кто-то уцелел?

– Обычно, если кого-то захватывают живым, присылают требование выкупа. И стараются это сделать как можно быстрее. А если не прислали… По статистике, выжить в Дагомее в одиночку практически невозможно. Особенно женщине. Мне очень жаль.

– Мне тоже. Прощайте.

– До свидания. Надеюсь, следующая наша встреча произойдет по более приятному поводу.

2

Я вернулся домой… Даже не знаю, как это описать. Когда Лили уехала, было ощущение, что внутри чего-то не хватает. А сейчас… Сейчас внутри не было ничего. Только оболочка продолжала существовать. Без малейшего смысла.

Положил коробку на стол, взялся за завязки. Ногти соскочили раз, другой. Пришлось взять нож и резануть.

Внутри оказалась стопка бумаг. Сверху лежал лист, исписанный знакомым прыгающим почерком.

«Влад, если ты это читаешь, значит, со мной случилось что-то нехорошее. Ты единственный надежный человек, которого я здесь знаю. Найди этим бумагам правильное применение. Прощай.

P.S. С тобой было интересно.

P.P.S. Не злись и не ревнуй. Должен же кто-то позаботиться о юном обормоте, которого мы с тобой притащили в этот мир. Как говорил Сент-Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили».

А дальше… Свидетельство о рождении Лилиан Этель Кристин Шантеню. Да, повезло ей с фамилией, небось в детстве дразнили. Шанте Ню – что-то типа «поет голышом». Дата рождения… Фига себе, да она меня старше! Мать Роз-Мари Катрин Шантеню, в девичестве Дюран. Отец Жан-Морис Шантеню. Дальше. Свидетельство об окончании школы. Не отличница, но училась хорошо. Пятнадцать-семнадцать из двадцати максимальных баллов – очень серьезный показатель. Свидетельство об окончании специальной школы… Сам черт ногу сломит в этих французских терминах, но вроде что-то медицинское. Очередная что-то там медицинская школа, опять какие-то непонятные слова, да еще и с сокращениями. И снова ни одной оценки ниже пятнадцати. Внушает.

Так, дальше. Толстая папка ксерокопий. Явно что-то полицейское. Приходится лезть за словарем. Материалы об изнасиловании и убийстве несовершеннолетней Мари-Анн Жанне Шантеню. Сверху официальная бумага – отозвать обвинения к (здесь два арабских имени) в связи с недостатком улик. Дело вернуть на доследование.

Вот так. Сестра это ее была, а не подруга…

Еще такого же формата папка. Дело об убийстве Роз-Мари Катрин Шантеню и Жана-Мориса Шантеню и поджоге дома по адресу… Снова толстая пачка ксерокопий, верхняя бумага – квалифицировать как несчастный случай вследствие бытового возгорания, дело закрыть.

Совсем тонкая папка. Одна бумага – заявление об изнасиловании и избиении Лилиан Этель Кристин Шантеню. И вторая – отказать в возбуждении дела за недостатком улик.

Она боролась. Боролась до конца. И, только убедившись, что ничего нельзя сделать с этой коррупционно-бюрократической стеной, решилась на переход.

Документы уже этого мира. Договор на аренду дома – расторгнут полгода назад. Отзывы о работе в госпитале Cвятой Магдалены, остров Ордена – самые лестные. За подписью главного врача больницы, редкостного зануды. Если уж он такое написал – значит она действительно хорошо работала. Тоже полугодичной давности. Выписка с банковского счета. Сумма не впечатляет, за свой счет за ленточку не съездить никак.

Пакет фотографий. Молодая пара на выходе из церкви. Они же с маленькой дочкой. С двумя дочками, одна другой старше года на три. Две девочки в школьной форме смешно таращатся в объектив… Молодой парень в форме патрульного, скуластый и носатый, обнимает Лили… И в самом низу – Лили в развевающемся платьице, на острове Иф. Веселая, счастливая. Я ее и фотографировал. За два месяца до смерти.

Несколько листочков, распечатанных на плохом принтере. Информация о фигурантах: Ахмад Эль Бахар и Аббас Шариф. Первый работает у второго шофером. Место проживания. Офис. Типичное место для встреч Шарифа с деловыми партнерами – ресторан такой-то, адрес. Подпись – частный детектив такой-то. Дата – за неделю до нашего отъезда в отпуск.

Угу, случайно она того негодяя встретила. Только сначала хорошо подготовила эту случайность.

И на самом дне – стопка знакомых банковских карт с пометками маркером.

Давай, Влад, ищи этому правильное применение.

3

Я в тот вечер поехал в тир. Сначала набил все свои магазины, а потом еще и те, что нашел у Михеля. И настрелялся до одури, до звона в пустой голове, до кислого привкуса на языке. В каждом черном силуэте мерещился очередной продажный полицейский чиновник, марсельский насильник или дагомейский бандит. Верный «глок» заткнулся на очередном выстреле, я ухватился сверху за кожух затвора и не сразу понял, что горит кожа на пальцах. Пистолет раскалился, а я не чувствовал ни боли, ни жара.

Подошел Михель, аккуратно вынул у меня из руки смертоносную машинку.

– Влад, в таком состоянии стрелять нельзя. Или себе что-нибудь повредишь, или кого-то подстрелишь. Что случилось?

– Лили убили.

– Твою подругу? Где? Как?

– Она полгода назад уехала в Дагомею, в экспедицию. Напали бандиты.

Я вытащил из кармана фотографию, ту, в развевающемся платье.

– Помнишь ее?

– Помню. Она раньше много стреляла, давно, еще до твоего появления. Приходила с приятелем, как его… не помню, носатый такой француз. Потом он погиб, кажется, и она на несколько лет пропала. А как раз с полгода назад появилась снова. Где-то неделю каждый вечер приходила и палила остервенело, примерно как ты сегодня. У нее еще пистолет забавный, древний такой «чизет», но в хорошем состоянии. Удивительно, она сама его чистила. И стреляла, кстати, тоже неплохо.

– Пойдем, опрокинем по рюмочке за помин ее души? Один, боюсь, сорвусь…

– Пойдем. Только пистолет твой давай сегодня здесь останется? От греха.

Мы тихо посидели у Михеля в каморке. Еще и Дитер подошел. Каждый вспомнил тех, кого он когда-то потерял.

Когда собрались расходиться, Дитер протягивает какие-то железки, в тряпочку завернутые.

– Это что?

– Это длинный ствол к «глоку», глушитель, ударник и экстрактор. Поставил их, отработал, выкинул, вернул на место родные детали – и у тебя чистый пистолет. Ты же будешь мстить?

Да, в этом все немцы. Или самые верные друзья, или самые страшные враги.

4

На следующий день пришел на работу, как робот. Текучка отняла полчаса, а потом опять задумался.

Как правильно распорядиться бумагами, что остались от Лили?

Отпросился, взял сканер и уехал домой. Там отсканировал все бумаги. В процессе пришлось поиграться настройками, зато ксерокопии теперь читабельны. Выписал фамилии тех, кто закрывал уголовные дела или отказывал в возбуждении. Поискал в Интернете. Двое пару раз мелькали в уголовной хронике, один дорос до комиссара, другой до начальника бригады. Третий стал заметным чином в министерстве внутренних дел. Для Дитерова подарка постепенно подбираются цели.

Карточки… Карточками надо будет заняться на работе, при активном Димкином участии. Я пока разве что по открытым источникам могу пошуршать, что где писали полгода назад по итогам нашего веселого отпуска.

Так, убийство известного арабского бизнесмена Аббаса Шарифа. Стреляла женщина. Подозревают личные мотивы. Поговаривают, что Шариф имеет отношение к криминальным кругам, но такое поговаривают про большинство арабских бизнесменов во Франции. И, собственно, все. На второй день упомянули, что расследование идет, на третий забыли. Про стрельбу на площадке для отдыха и вовсе ничего не было. Офигеть, какая свобода слова. У нас бы месяц обсасывали подробности.

Остаток дня я потратил, пытаясь разобраться в хитросплетениях французской правоохранительной системы. Кто за что отвечает, кто приезжает на вызов, кто ведет дело. И про работу с кадрами. Как полицейских принимают на работу, как и чему учат, какие права, какие обязанности, социальные гарантии… Мой личный словарь пополнился массой противно звучащих терминов, но, как говорится, взялся – тащи.

Назавтра знания уложились в некоторую систему, в голове появились наброски плана действий. Настало время подвалить к Димке:

– Дим, у меня тут одно личное дело образовалось… К работе отношения не имеет, но по профилю. Нужно влезть в один банк, для начала, а потом еще в пару мест. Соответственно, я готов компенсировать финансово твои усилия.

– С ума сошел? Я на работе сижу, скучаю, зарплату получаю. Вот если вечером придется задержаться, тогда да, изволь за наличный расчет.

– Договорились. И если какие-то шальные деньги в процессе нарисуются – пополам.

– Хорошо, что надо-то?

А надо нам посмотреть с изнанки на тот банк, чьими карточками марсельские уголовнички друг с другом расплачиваются. Шла бы речь о мелких суммах, которые можно через банкомат напихать, я бы заморачиваться не стал. Но на карточках из Лилиной коробки и десять, и пятнадцать тысяч евро фигурировали. Такие суммы явно переводом перечислялись. Вот мы и посмотрим откуда.

Как оказалось, у интересующего нас банка работает хитрая технология, позволяющая системам разных филиалов взаимодействовать между собой. И если пароли пользователей менялись регулярно, то пароль технический остался неизменным с момента установки. Ровно такой, как в документации указан. В той же документации было описано, какие запросы можно отправлять и какой у них формат.

Первым делом – информация по карте номер такой-то. За последний год. Угу, карта оформлена семь месяцев назад, один перевод – пополнение счета от одного из внутренних клиентов. И полгода назад – снятие наличных в несколько приемов, это уже малыш Антуан постарался.

Повторяю операцию по всем карточкам, что у меня были. Везде похожая история, все пополнены с одного счета.

Роюсь в документации дальше. Получение информации о клиенте по номеру счета. Набираю, запускаю… Ой, как интересно! Фонд помощи беженцам. Благотворительная, мать ее, организация. Таких бы благотворителей да к стеночке…

Получение информации о движении по счету. Да, тут все серьезно. Расходуются деньги как небольшими суммами на тысячи карточных счетов, так и десятками тысяч на счета каких-то организаций. А поступление… поступление тоже разнобразное, и от частных лиц наличными, и переводы от организаций. Большинство поступлений – регулярные, раз в месяц или раз в неделю. Вот как люди хотят помогать беженцам! Кушать не могут, все о беженцах заботятся!

Хотя, если честно, больше на рэкет похоже.

Ладно, первый урожай собрали, надо будет обдумать результаты и, возможно, влезть снова.

А теперь…

– Дим, а слабо, для разнообразия, вломиться в полицейский архив во Франции? Там у них такая хитрая система электронного документооборота последние несколько лет работает, что информация по любым новым делам доступна в любом полицейском учреждении. Был бы правильный допуск.

У Димки загорелись глаза, и он выпал из реальности до вечера. Перед уходом толкнул его в плечо:

– Ты как, готов сегодня сверхурочные получать или все же по домам?

– А? Что? Не, сегодня не могу, сегодня дела. Это же терпит?

– Терпит, конечно! Как сможешь.

– Ну, тогда пока!

Димка убежал, но я-то знаю, что обдумывать мою затею он не перестанет, пока не придумает решение. А произойдет это на работе, дома или в дороге – не важно.

Два дня мой друг ходил задумчивый. Временами садился за компьютер, начинал яростно молотить по кнопкам, получал очередной отлуп и снова начинал нарезать круги по комнате. Хорошо, что не было серьезной работы от Марлоу, а то мы бы такого наработали…

Как это часто бывает, хорошая мысль пришла… не сразу. В очередной раз наткнувшись глазами на логотип компании-разработчика полицейского софта, Димка полез на их сайт. Среди прочих новостей мы набрели на хвалебный доклад о героической победе над техногенной катастрофой – недельным отсутствием электричества в квартале. Все разработчики работали из дома, а исходные коды складывали… обалдеть… на публичный сервер.

Лезем туда. Безопасность в таких местах – от честных людей. Немного усилий, и вот мы уже в четыре руки ковыряемся в проекте. Модуль аутентификации, он обращается к базе данных… Отлично, логин и пароль прошиты прямо в коде приложения! И координаты базы тоже. А еще и технологический заход для разработчиков. Откуда знаю? А кто еще будет ходить с логином «leDéveloppeur» и таким же паролем? Только французские программисты. У других не будет на клавиатуре буквы «е» с правым ударением. «Аксант эгю» это безобразие называется, если не ошибаюсь. Во французском этих ударений на любой вкус, хоть для правых уклонистов, хоть для левых, хоть для тех, кто в домике. «Аксант эгю», «Аксан грав» и «Аксан сирконфлекс» соответственно. Прошу любить и жаловать.

У нас французской клавиатуры нет и лень настраивать. Поэтому лезем сразу в базу данных. Лезем, получаем по рукам. Почему? Снова ковыряем код приложения. Ну конечно, в базу с этим логином можно ходить только с определенного списка адресов. Список довольно большой… И не все адреса с него сейчас активны. Поэтому просто подкручиваем собственные сетевые настройки, опля, и мы внутри, как обычно говорят герои голливудских боевиков. И немецких фильмов для взрослых еще.

База, надо сказать, здоровенная. И немудрено, хранить все бумажки, которые французская правоохранительная система производит сама, да еще все, что им присылают, да за несколько лет… Снова лезем в исходные коды, определяем, в каких таблицах хранятся описания документов и условия группировки…

Снова вечер. Расслабленный Димка хлопает картами на экране, я старательно роюсь в полицейской базе. Работы еще полно, пока не заметили дыру – надо спешить.

– Домой пойдешь?

– Нет, Дим, сегодня ковыряюсь до упора. Ты иди, и спасибо тебе огромное. С меня причитается.

– Жаль, не рассказать никому.

– Ты еще до кучи взломай главные компьютеры ФБР, ЦРУ и АНБ. Большая тройка русского хакера, ага. А там можно и за мемуары.

Смеемся, потом Димка собирается и уходит. А я продолжаю свое противозаконное, но праведное дело.

5

Когда Димка приходит утром, я встречаю его вполне свежим и отдохнувшим. С этими длинными сутками всегда так – вечер не в ущерб ночи получается. Если еще в середине дня пару часиков после обеда перехватить… Ой, неглупые люди сиесту придумали.

А на столе лежат все материалы, которые я смог добыть по стрельбе в ресторане и на природе, а также личные дела жандарма-стажера Антуана Фуше и его наставника Жана Пьера Дюбуа. И переписка по поводу пропажи первого и смерти второго. Кто сможет больше, тот герой.

Сажусь читать. Пробиваться через канцеляризмы даже на языке родных осин – занятие сильно на любителя, а уж на иностранном… Голова постепенно дубеет, и, на удивление, французский казенный сразу становится родным и понятным. Хороший рецепт, только надо не забыть обратно превратиться.

Если вкратце, накопали господа ажаны немного. Нашли гильзы, вынули пули, оружие точно определить не смогли. Подозревают, что какая-то экзотика, китайская или латиноамериканская. Тут их осуждать трудно, оружие и правда не слишком распространенное. Сделали фоторобот Лили по словам собеседника убитого, шофера убитого и персонала ресторана. Хорошая такая бабайка получилась, детей по ночам пугать можно. А вот Лили узнать нельзя.

Составили мой фоторобот. Еще смешнее. Получился типичный азиат, мои татарские предки могут гордиться. Одним словом, опознание по приметам нам не грозило никак. Эх, если бы не те гопники в кафешке, где мне стрелять пришлось…

Кстати, про стрельбу в кафешке я материалов не нашел вовсе. То ли Дюбуа планировал все оформить после нашего задержания, то ли изъяли их по команде сверху…

Ладно, читаем дальше. Версии. Личная жизнь, бизнес, криминал.

Супруга, телосложение иное, черты лица иные, свидетели не опознали, есть алиби – была в маникюрном салоне. Отпала.

Любовницы, числом две. Каждая проживала на своей съемной квартире, обе полностью финансово зависели от убитого и от его смерти теряли всё. У одной алиби, вторую не опознали. Отпадают.

Бизнес. Какие-то экспортно-импортные операции, непонятная мне муть, крепких зацепок не нашли и перестали копать.

Криминал. Досье на самого Аббаса Шарифа. Кстати, Шарифом он стал сильно не сразу, поначалу носил другое имя, длинное и корявое для европейского слуха. Приехал во Францию из Алжира в возрасте пятнадцати лет. Достоверных данных о том периоде жизни практически нет. Отдельные сплетни о членстве в бандах, о невероятной даже для взрослых гопников жестокости. Разговоры об участии в преступлениях разной степени тяжести, среди прочего упоминалось и изнасилование и убийство сестры Лили. Но ни разу его вину не удалось доказать, всегда или пострадавшие снимали обвинения, или пропадали свидетели и доказательства. В конце девяностых занялся легальным бизнесом. Снова подозрения в контрабанде, торговле рабами и наркотиками, но доказательств нет. Еще бы, если его даже от убийств отмазали, что там контрабанда!

В итоге основной версией убийства осталась криминальная. Попытка захвата бизнеса, угрозы и не поддавшийся бандитам великомученик Аббас. На этом этапе дело и залипло, последние бумажки пятимесячной давности.

По поводу стрельбы на свежем воздухе и убийства жандарма Дюбуа бумажек было куда меньше. Протокол осмотра места происшествия добавлен через неделю после первых бумажек, и про «Мерседес» аббасовского телохранителя там не было ни слова. Ни слова не было и про пакет дури «на сто штук», который я нашел в багажнике «Мерседеса» и отдал Антуану. По тем документам вообще непонятно, что случилось на площадке отдыха. Найдена разбитая машина (именно разбитая, а не расстрелянная), найден мертвый Дюбуа, найдены трое мертвых пацанов. Все. Как будто ДТП произошло. И Антуана Фуше там вовсе не было. А в его личном деле запись – перестал посещать службу. После неоднократных предупреждений уволен за прогулы. Точка.

О-бал-деть! Нет, я подозревал, что люди, неоднократно отмазывавшие насильников и убийц, способны на многое, но чтобы так! Превратив малолетних гопников из убийц полицейского в обычных жертв ДТП, они лишили семью Дюбуа повышенной пенсии, дополнительных выплат и льгот. И пособия от фонда помощи полицейским, погибшим при исполнении.

А еще мне стало стыдно. Чертовски стыдно. Мужик мог просто не мешать нас схватить, но встал на нашу защиту. И погиб, защищая закон, как он его видел и понимал. А мы спрятались там, где нас никто не найдет, и даже не вспомнили о нем.

Первой мыслью было – узнать, где живет семья, и прислать им денег. Мужа и отца не заменит, но… Но дети должны гордиться своим отцом и знать, что он герой. Ладно, деньги организовать никогда не поздно, попробую пока другие варианты.

Идея номер два – подправить в базе данных его досье. Беда только, что база – это электронное отражение вполне реальных бумажных документов, и бумага в данном случае первична. Если не было подписано приказа о повышенной пенсии, то ничего и не изменится, сколько базу ни правь.

Базу править… Какой же я дурак! Судя по алгоритмам, которые мы успели посмотреть, документы из базы не удаляются никогда. Просто помечаются как удаленные. А раз так, можно попробовать найти оригинальный протокол осмотра места происшествия. Вдруг его составили честно и загрузили в базу и лишь потом началась фальсификация?

Снова проверяю доступность, влезаю в базу. Правлю запрос, который вытаскивает документы по принадлежности к делу. И точно, вот же это условие – показывать только актуальные документы. База вываливает длинный список, как тексты, так и фотографии. Тщательно сохраняю все найденное. Пока копируются всё новые и новые данные, просматриваю уже добытое. Как и ожидалось, обнаружился полный протокол осмотра. Пять трупов плюс один раненый. Куча фотографий – дырявый полицейский пыжик, сгоревший «Мерседес», оружие в руках у гопников… Все подробно, с истинно полицейской тщательностью. И даже мешок с наркотой. Как есть, потом каждый пакетик в отдельности на весах, заключение о составе… Похоже, нормальные полицейские поверили, что наконец-то можно, и сработали правильно. Или это смерть коллеги повлияла? А потом пришел приказ все замять.

Ладно, доказательства есть. А раз так – пора воевать с системой. Воспользуемся ее же собственными инструментами. Деньги и пули оставим на крайний случай.

6

В каждой стране, которая пытается выглядеть демократичной, есть средства массовой информации, которые так или иначе критикуют власть. Реально популярны из них единицы, да и то не везде. Франции в этом смысле повезло больше, бунтарский дух галлов не может без бузы, и бузят они непрерывно, иногда активнее, иногда слабее. Так что выбор был.

Я поковырялся и выбрал в результате «Канар». Эти не тяготели к каким-то политическим течениям и высмеивали все глупости всех политиков, без исключения. И инсайдерской информацией они оперировали честно, не сдавая источники. Колумнисты не стыдились публиковать свои электронные адреса, вот по одному из них я и написал.

Сначала довольно нейтральное письмо. Вроде как есть довольно яркий пример полицейской коррупции, и надо бы это опубликовать. В ответ пришло одно слово – «Сколько?».

Логично, в общем-то. А заодно и проверка на вшивость, стоит ли из-за меня время терять. Пришлось выдать чуть больше – столкнулся с несправедливостью, коллега погиб на боевом посту, пытаясь задержать наркоторговцев, а дело повернули так, что семья осталась без пенсии. Пообещал предоставить все доказательства. И специально приехать и сунуть в морду, если еще раз зайдет разговор о деньгах.

Снова лаконичное «Принято. Рассказывай». Ну я и написал историю в том виде, как ее должен был рассказать малыш Антуан. Прислал наиболее яркие фотки, особенно с оружием и с наркотой. И насквозь дырявый «пыжик». И Дюбуа с пулевым отверстием в голове. А следующим письмом – тот протокол осмотра, что официально лежит в деле.

На этот раз ответа не было довольно долго. Я подождал с полчаса, сходил пообедать и уже собрался подремать, когда на компьютере брямцнуло новое сообщение.

«Я проверил по своим каналам… Вроде похоже на правду, но будем выяснять дальше. Ты точно не боишься, что мы это опубликуем?»

«Боялся бы – не написал. Напечатаете?»

«Напечатаем. Но подадим хитрее, чтобы погромче бахнуло. Присылай остальные материалы. И еще, наши компьютерщики так и не нашли, откуда ты пишешь. Ловко прячешься!»

«Это моя работа, ловко прятаться. Лови остальное. Найду еще – пришлю. Рад был познакомиться».

Через пару дней пришло новое письмо:

«Смотри сегодня новости на пятом канале. С Днем отцов!»

Вот же удружил мне неведомый собеседник! Сейчас придется искать, где в этих ихних Интернетах показывают французское телевидение, найти программу, пересчитать время… Повозился, сразу не нашел и плюнул. А тут еще Марлоу подогнал работы – не разогнуться.

Вроде все разгреб, смотрю – письмо непрочитанное, и уже давно висит.

«Заценил?»

«Извини, не до того было. Работы – выше ушей».

«Тривиньи? Понимаю. Ладно, лови ссылку. Посмотришь – напиши».

Перво-наперво лезу смотреть, что там в этом самом Тривиньи. Да ничего особенного, в общем-то. Гопота подралась и даже немного постреляла, приехал спецназ и роздал сестрам по серьгам, а братьям по рогам. Такое здесь через два дня на третий, оно не то, что в национальные – в местные сводки не всегда попадает.

А собеседничек-то, похоже, прокачивает меня на косвенных. Дюже ему интересно, откуда я такой осведомленный взялся. А вот хрен тебе, Золотая Рыбка, обойдешься.

И полез по ссылке смотреть новости.

Нет, я знаю, что французский разговорный – это жестко для иностранца. При том, что дикторы и корреспонденты на телевидении говорят очень медленно и внятно, по французским меркам. Но все равно, с первого раза понять этот сленг не вышло, вступление пришлось пересматривать. Зато потом…

Корреспондент на фоне детского садика что-то неразборчивое пробалаболил про День отцов и предложил зайти к детям и спросить, как они готовятся его праздновать.

Зашел. Детки довольно взрослые, лет шесть-семь. Хором здороваются, рассказывают, как любят своих пап и как они их будут поздравлять с Днем отцов. Милота такая, что впору слезы вытирать.

Потом корреспондент говорит, что не все дети смогут поздравить своего папу. Что папа маленьких Жан-Клода и Мари был полицейским и его застрелили плохие люди, которые торговали наркотиками. Наркотики – это…

– Мы знаем, что такое наркотики! – кричит один из пацанов. – У Люка брат колол наркотики и стал дураком!

Крупным планом маленький Люк, кусающий нижнюю губу.

А корреспондент опять:

– Папа Жан-Клода и Мари не хотел, чтобы дети умирали от наркотиков или становились дураками. Он хотел арестовать негодяев и посадить в тюрьму. Они начали стрелять, и ему пришлось стрелять в ответ. Плохих дядь было больше, и папу Жан-Клода и Мари убили. Он никогда больше не придет домой, никогда больше не обнимет своих малышей.

Крупным планом – слезы в детских глазенках.

– Маленьким Жан-Клоду и Мари нечего кушать, потому что их папу убили. А в министерстве никак не дадут им пенсию за папу. Давайте попросим президента: «Господин президент, дайте пенсию детям жандарма Дюбуа!»

И снова крупным планом перекошенные детские лица. Укажи им направление, где надо бороться со злом, – пойдут не раздумывая. Крушить, рвать, топтать за правду, как им ее объяснили. Этим пока сказали только кричать, и они кричат. «Господин президент! Дайте пенсию детям жандарма Дюбуа!»

Снова письмо моргает.

«Понравилось?»

«Этот человек – негодяй! Использовать детей…»

«Да, он сугубый профессионал! И, прикинь, это вышло в прайм-тайм! Сейчас половина Франции спросит у президента, почему он не дал пенсию жандарму Дюбуа».

«А завтра выйдет «Канар» с моим материалом?»

«В среду выйдет «Канар» с НАШИМ материалом!»

«Ты тоже… профессионал. Но согласен – это грохнет. Не может не грохнуть».

«Так-то! Читай «Канар» в среду. Газету уже печатают».

«А ты жди продолжения».

«Вот как? И что там будет?»

«Читай в среду почту. Письмо уже набирают».

«Ты тоже… Сугубый профессионал! Пока».

В среду действительно грохнуло. Президент стукнул кулаком по столу, в министерстве пообещали разобраться, Интернет наводнили перепечатки фотографий, особенно содержимого мешка с наркотой. Эту фотку пришлось шаманить довольно долго, чтобы и банковские карточки были видны хорошо, и следов фотомонтажа не было заметно. И вся техническая информация сохранилась. Негодяй Антуан к моменту осмотра все карточки уже успел притырить, а они еще должны сыграть свою роль. Потом я подложил подправленную фотографию в базу данных полицейского архива. Если они бумажные документы уничтожили, сравнить будет не с чем. Прокатит. И еще пару фоток добавил, где те же карточки сняты крупным планом, и видны все номера и надписи. Задолбался подкручивать цвета, чтобы было похоже на оригинальные кадры, да еще техническую информацию правильную вшивать. Но справился. Могу гордиться.

Так что вечером я отправил в «Канар» информацию о карточках, карточных транзакциях (убрав снятие средств, чтобы не светить один бизнес-центр в Цюрихе), о фонде поддержки беженцев и странной регулярности его пополнения.

И через неделю грохнуло еще раз. Президент банка мямлил перед телекамерами, что этих фондов поддержки беженцев – как на барбоске блох, что за всеми не уследишь, и ничего недозволенного они особо не делали, и что рассылка карточек по почте – нормальная практика. А журналисты трясли перед ним списками из сотен фамилий бомжей, на каждого из которых зарегистрированы тысячи карточек, и ехидничали, что привлечение новых солидных клиентов в банк улучшает имидж кредитного учреждения. Кто-то разослал такие списки в добрый десяток телеканалов и в полсотни газет.

К следующей среде у французов царило нездоровое любопытство – что выдаст «Канар» на этот раз. И газета не подвела. Выкатила историю Аббаса Шарифа от появления на французском берегу четверть века назад до трех пуль в башку в марсельском ресторане. Расследователи газеты собрали столько данных, что мне и не снилось. Был там и сюжет с водителем, у которого в багажнике лежало на сто штук наркоты. И даже кадр с камеры в ресторане – абсолютно бессмысленный с точки зрения опознания, но очень графичный – черный женский силуэт с пистолетом напротив столика. И вопрос – кто и зачем застрелил Аббаса, не было ли кого-то, кто бы желал ему смерти?

Нет в живых ни Лили, ни ее родственников. Я счел себя вправе послать газетчикам их дела из полиции. Обведя фамилии тех, кто отказывался расследовать. Мне кажется, я правильно распорядился ее наследством.

Пишут, что президент стукнул по столу еще раз и спросил что-то вроде: «Они там совсем охренели?» В министерстве затеяли очередное расследование. Высокий чин надувал щеки и грозился подать в суд за оскорбление чести и достоинства (но так и не подал, почему-то) и сидел дома под домашним арестом. Начальника бригады задержали при попытке бегства, комиссар скрылся, но был через неделю убит пограничниками при попытке прорваться на катере в Африку. Вот реально дебил, напросился бы в компаньоны к кому-нибудь на яхту и уплыл бы спокойно, никто всерьез яхты не проверяет. А пограничники были злы в тот день, накануне в перестрелке с контрабандистами погиб один из членов экипажа, и не подчинившийся приказу катер просто расстреляли издалека.

Родственникам жандарма Дюбуа дали заслуженную пенсию, все льготы и даже дополнительные деньги от полицейского фонда помощи погибшим при исполнении. Хоть папу это и не вернет, но маленьким Жан-Клоду и Мари будет полегче.

Снова письмо из «Канар»:

«Что, Иван, доволен?»

«Почему Иван?»

«Ну ты же русский хакер, нет? По-французски пишешь коряво, прячешься так, что не найти, можешь достать любые данные, обижаешь нашу замечательную полицию…:)»

«Иди ты! Эту вашу полицию надо драть регулярно, чтобы работала как следует. Я вам еще и доброе дело делаю».

«Вот ты и признался:). Ладно, Иван, будут еще интересные материалы – присылай».

Да, еще полицейский фонд внезапно пополнился на некруглую, но очень солидную сумму. До цента равную остатку на счете одного из многочисленных фондов поддержки беженцев, который все никак не арестовывали, хотя и много говорили об этом. Газеты почему-то решили, что это распорядитель фонда таким образом купил себе свободу. Кто-то подкинул им эту сплетню. Директор банка потом уверял газетчиков, что перевод был самый настоящий, инициирован клиентом. Ну да, автоматическая банковская система именно так и решила, получив запрос вроде как из другого филиала. Да и не принято подобные расследования проводить, когда полицейские счета пополняются. А вот распорядитель фонда ничего не успел сказать, потому что его на следующий день зарезали два арапчонка возле дома. Проба пера начинающих авторов, ага. Видимо, очень расстроились, что беженцы больше помощи не получат.

7

Как-то волею судьбы занесло меня… В роли судьбы выступил конечно же наш бессменный начальник. Марлоу частенько сдавал нас внаем разным орденским службам, а то и просто каким-то частным конторам. Просто как квалифицированных компьютерщиков. Не всем подряд, понятно. Только благонадежным и кредитоспособным. Грех жаловаться, подобные поездки неплохо оплачивались и позволяли Димке отдохнуть от своего шумного семейства, а мне отвлечься от мрачных мыслей.

Вот и сейчас я сидел в неудобном кресле очередного шестиместного двухмоторника. Впереди было еще два отрезка пути по воздуху, потом полсотни километров по грунтовке. А там – строящийся офис, неизвестная информационная система, которую надо запустить в кратчайшие сроки, бытовая неустроенность и полное отсутствие Интернета. Словно в первые послеинститутские годы вернулся. Молодой специалист на стройках родины, ага.

Когда я подошел к самолету, он еще был пуст. Вскарабкался в салон, огляделся, уселся на последний ряд. При аварии в хвосте безопаснее, судя по статистике, да и пропеллеры не так шумят. Рюкзак под сиденье, панама на глаза, самое время отправляться. Вот только назначенный вылет все откладывается и откладывается.

Самолет качнуло. Я открыл глаза и увидел старикана с мощной гривой белых волос. Тот вскарабкался в салон и как-то сразу занял весь объем. Высокий, но не толстый, а просто большой. Он протиснулся между передними сиденьями и сел сбоку от меня, через проход.

Я уже совсем собрался продолжить дремать, тем более предстоящий перелет был сегодня не первым и, к сожалению, не последним, но взгляд зацепился за странный багаж моего нового соседа. Многие здесь ходят с современными рюкзаками, кто-то предпочитает вещмешки или сумки, даже чемоданы на колесиках бывают, но это… Передо мной был классический советский брезентовый рюкзак, словно вернувшийся из детства. Я с таким в походы ходил в школе. Добела выцветший, местами заштопанный, но вполне целый и исправный.

Старикан заметил мой интерес к реликту советской эпохи и спросил по-русски густым гулким голосом:

– Что, заинтересовались, молодой человек?

– Ну да, это что-то… из детства.

– Мой боевой товарищ. Почти во все экспедиции со мной ездил. Умели раньше делать!

Мое мнение о подобном предмете снаряжения было далеко от восторженного. И лямки неудобные, и форма неоптимальная, да и тяжелый он сам по себе. Но обижать будущего попутчика не хотелось. Просто молча кивнул.

– Нам теперь долго лететь вместе, так что давайте знакомиться. Евстахов Иван Андреевич, биолог. Изучаю пресмыкающихся и прочих не очень уважаемых женщинами существ.

– Да уж, здесь вам работы – конца-краю не видно! Меня зовут Влад, фамилия Воронов. Программист.

– Влад – это Владимир или Владислав?

– Если не трудно, зовите просто Владом. Всю жизнь меня так звали, привык.

– Очень приятно познакомиться! Вы по делам службы?

– Да, начальство распорядилось. С другой стороны, не самый плохой вариант – посмотреть мир за казенный счет. Не бывал пока в здешних краях.

– Давно из-за ленточки?

– Чуть меньше двух лет. Местных. А вы?

– Непростой вопрос. В местных годах так толком и не научился считать. Уехал в начале девяностых, когда руководство страны положило penis masculini на всю отечественную науку. Прошу прощения за латынь, мы вроде в мужской компании.

– Вы, получается, один из местных первопроходцев?

– Ну вы скажете тоже! Разве что с научной точки зрения. Я описал и классифицировал значительную часть местной ползающей фауны. Если читали «Памятку переселенца», имели возможность оценить мою работу. Раздел про опасных змей и пресмыкающихся написан мной.

– Очень внушительно написано. Вы каждую из этих тварей видели лично?

– Естественно, а то как бы я про них писал, ни разу не подержав в руках?

Меня в свое время трясло от одного описания лохматых гадюк, гигантских сколопендр и плюющихся ящериц, а тут еще и в руки их брать? Нет, ребята, без меня.

– Насчет непочатого края работы, это вы верно заметили. Новый Мир исключительно богат моими подопечными. В Советском Союзе водилось всего с полсотни видов змей, а здесь… Только я описал двести четырнадцать видов! И работа далеко не закончена, регулярно встречаю новые необычные экземпляры. Восемьдесят семь видов ящериц, причем это только те, что случайно подвернулись под руку. Попутный результат, так сказать.

– Да, внушает! И что же, все они смертельно опасны?

– Нет, конечно! Каждая рептилия абсолютно безопасна, по крайней мере до тех пор, пока живет своей рептильей жизнью и не встречает человека. А вот когда человек приходит в ее среду обитания и нарушает привычные змее порядки, тогда бедной змейке приходится защищаться.

– Не спорю, но так можно сказать про любое животное. Но все-таки сколько змей здесь ядовиты?

– Мне известны сорок шесть видов змей с ядом, опасным для человека. У семнадцати яд смертельно опасен. И у трех он смертелен абсолютно. Сыворотка не помогает, укушенный умирает в течение нескольких секунд после укуса. И еще две смертельно ядовитые ящерицы, одна кусает, другая плюется ядом.

– И что же делать людям, чтобы избежать опасности?

– Надежнее всего сидеть в уютном доме посреди крупного города и никогда не выезжать в джунгли. А если предстоит выезд на природу, надо правильно приготовиться, надеть прочные ботинки и противозмеиные гетры. И все время вертеть головой по сторонам. Змеи могут приползти по земле, прыгнуть из кустов, спуститься сверху из ветвей. Надо быть к этому готовым.

– Умеете вы внушить оптимизм! Будем надеяться, что личная встреча с вашими подопечными мне не грозит.

– Да уж, одеты вы явно не для похода.

Андреич скептически осмотрел мои легкие джинсы и кроссовки в сеточку. Сам он был обут в грубые высокие ботинки, а выцветший брезент штанов казался ровесником рюкзаку.

– Ну так и маршрут у меня другой. Из одного офиса в другой офис. А единственная неприятная фауна – баги в программах[5].

– Интересная, наверно, у вас жизнь…

Это мне, офисному жителю, говорит человек, который в лицо (или что у них там) знает всех новоземельских гадюк и прочих игуан? Издевается определенно.

Ответить я не успел. Послышались голоса, и в самолет полезли новые пассажиры. Двое здоровенных лбов в полевой форме, с автоматами и прочей навьюченной сбруей, на фоне которых терялся невысокий изящный типчик в пиджаке и с портфелем. Тонкой блестящей цепочкой портфель был закреплен за запястье. Орденский фельдкурьер с охраной. Я про таких только слышал, живьем видеть не приходилось. Они обычно всякие ценности возят и документы секретные, в том числе и в электронном виде. На дне такого вот портфеля запросто может одинокая флешка лежать или пара оптических дисков. С местным Интернетом проще курьера самолетом отправить, чем передавать по Сети что-то объемное.

Странно, что нас подсадили к этой троице, обычно фельдсвязь старается отдельным бортом лететь. А с другой стороны, что я, что Андреич – люди по сто раз проверенные, так что, можно сказать, нами охрану даже усилили немного.

Курьер уселся вперед, рядом с пилотом. Лбы разместились на среднем ряду, затолкав свои безразмерные рюкзаки под сиденья и сразу оставив нас без места для ног. Иван Андреич вздохнул и вытянул свои внушительные ботинки в проход. Я последовал его примеру.

Последним появился пилот. То, как мы расселись, ему не очень понравилось, но ругаться он не стал. Уселся за штурвал, попросил всех пристегнуться и завел привычную «молитву об успешном полете», заглядывая в контрольную карту, шевеля губами, щелкая тумблерами и глядя на приборы и лампочки. Движки по очереди запустились, элероны-закрылки подвигались вверх-вниз и не вызвали возражений у наблюдавшего снаружи за процессом механика. Наконец пилот повернулся к нам и крикнул, пытаясь перекрыть гул движков:

– Идем на взлет!

Все повернулись к окнам, а я успел поймать взгляд летчика, направленный на фельдкурьера. И ответный взгляд типчика в пиджаке. Вот режьте меня, ешьте меня, но не должны мужики так смотреть друг на друга! Либо мне померещилось, либо у этих двоих проблемы с ориентацией. Как бы мы не заблудились над джунглями, с таким-то пилотом…

Самолетик шустро оторвался и бодро попер вперед и выше, строго следуя заветам Фридриха нашего Энгельса. Земля соответственно убегала назад и вниз, джунгли слились в единый зеленый океан с редкими островками прогалин.

– Вот сколько летаю – и все не могу наглядеться на эту красоту! Как же прекрасна планета сверху!

– Змей же не видно? – решил я его немного подначить.

– Главное, что не видно людей.

– Вот тут готов согласиться. Есть отдельные экземпляры среди людей, и их немало, к сожалению, обществу которых я бы предпочел общество местной гадюки.

– Так в чем проблема? Рюкзак за спину – и вперед, в экспедицию. Как там в песне – «Интеллигент, вставай на лыжи!»: Или боитесь?

– Не надо меня ловить на слове и брать на слабо, товарищ Евстахов! Мне комфорт все равно дороже. Да и староват я уже для подобных экстремизмов. Хотя… да, был не прав.

Евстахов загоготал своим гулким голосом, легко перекрыв шум движков. Сидевшие перед нами бойцы удивленно оглянулись, пилот тоже явил салону недовольную физиономию.

– Ой, повеселил! Староват он! Мне, если хотите знать, семьдесят восемь лет. Земных, конечно. Это если подходить с точки зрения математики. А с точки зрения биологии, сколько ты сам себе намерил, столько тебе и есть. Можно себя стариком в шестнадцать чувствовать, а можно мальчишкой в восемьдесят. Нет, не в том смысле, что в маразм скатиться. Просто считаешь себя молодым и полным сил. Понятно, что сил тех поменьше, чем в молодости, и расходовать их надо разумно, но тем не менее. Попробуйте, рекомендую!

А что, возможно, что-то и есть в этой нехитрой жизненной философии. Поневоле начинаешь прикидывать – а во что превратишься ты сам в таком возрасте? Остаться этаким могучим балагуром – вариант не самый плохой. Вот только надо для этого большую часть жизни на природе провести, а не по кнопкам в душном офисе колотить…

– Вроде бы у Сент-Экзюпери было, что географом можно быть, даже не выходя из дома. Просто опрашивая путешественников…

– Эк вас в философию потянуло, молодой человек. Давайте лучше повеселю. Знаете ли вы, что, изучая змей, можно попутно обогащать и другие науки?

– Ботанику? Геологию с географией?

– Само собой. Но что вы скажете о филологии, например?

– Выдумывая новые названия ползучим гадам?

– Это было бы слишком просто. Вот скажите, вы слышали выражение «выкопать ежа»? Оно сильнее распространено в АСШ, но и здесь встречается.

– Слышал пару раз. Если не ошибаюсь, оно обозначает какой-то неприятный сюрприз?

– Обозначает. И сейчас расскажу какой.

Я уселся поудобнее, повернувшись лицом к собеседнику и вытянув ноги под его кресло. Под спину сунул рюкзак. Нормально.

– Да будет вам известно, что в этих краях есть несколько видов змей, которые не охраняют свои кладки. Это необычное поведение для рептилий, но тому есть причина. Они откладывают яйца накануне мокрого сезона на высоких местах, которые не затапливаются зимой. Эти же места первыми высыхают весной, первыми хорошо прогреваются, и юные змееныши имеют неплохой запас времени подрасти до того, как основные хищники доберутся до них.

Дед с таким воодушевлением рассказывал о своих любимых ползучих гадах, что я заинтересовался.

– Местные ежи тоже впадают в спячку на время мокрого сезона. Им тоже нет никакого резона утонуть во время потопа, поэтому свои гнезда они тоже устраивают повыше.

– А когда проснутся по весне, будет чем закусить?

– В точку! Так вот, местные жители нашли неплохой источник еды на зиму. В начале дождей, когда змеи оставляют свои кладки и отправляются зимовать, степняки обходят холмы и выкапывают змеиные яйца. На вкус они не хуже куриных, в холоде хранятся долго. Главное, не допускать нагревания, а то полезешь в обесточенный неделю холодильник, а в нем три десятка недовольных аспидов, мелких, но вполне себе ядовитых.

– Дайте угадаю… Находит такой копатель очередной холмик земли, разрывает его, а там…

– Там недовольный внеплановым пробуждением местный еж! Зверюга размером с большой арбуз и острейшими колючками в палец длиной. При этом бегает ericius adsurgit citus очень быстро, а его зубам бультерьер позавидует.

– Да, «неприятный сюрприз» для такой ситуации – очень осторожная оценка.

– Или вот еще одно выражение, означающее неверный выбор, – «не тот кусок желтой змеи». Менее распространено, но тоже встречается. В Нью-Рино им пользуются при карточной игре, не задумываясь о происхождении.

– Это на самом деле о змее?

– О ней, родимой. Живет на равнине magnus serpens flavo, действительно очень большая и очень желтая. Из недостатков – туповата и нетороплива, поэтому серьезной опасности для человека не представляет. Нет, при возможности задушит и схарчит с удовольствием, но ее нетрудно заметить издали и убежать. Так вот, у нее внутри есть небольшая железа, из которой делают замечательную мазь. Эта мазь очень быстро и хорошо заживляет повреждения и раны, останавливает воспаление и все такое прочее. Просто эликсир жизни какой-то. Соответственно, стоит та железа больших денег и доставить ее к фармацевтам нужно свежей – не больше двух часов с момента смерти хозяина.

– Мне уже жалко большую желтую змею…

– Мне тоже. Но есть один нюанс. Неспециалист не может определить точное местоположение железы. «В средней части туловища», как пишут в книжках. Змея здоровенная, целиком ее не унести и даже не всегда увезти, особенно в охлажденном виде. Потрошить ее посреди саванны – тоже затея так себе, потому что любители покушать змеятинки сбегаются и слетаются со всей округи. Поэтому охотник отрубает кусок по размеру холодильника и спешит в город.

– …а там оказывается, что он выбрал не тот кусок?

– Совершенно точно! По секрету расскажу, что эта железа бывает не у каждой желтой змеи, но пусть негодяи-охотники ругают себя за неправильный выбор.

– Так что, это теперь исчезающий вид?

– Нет. Он полностью исчезнувший в радиусе двух часов езды от крупных городов. И прекрасно себя чувствует там, где нет смысла на него охотиться. Ну а фармацевты последнее время пользуются ядом aspidus avarus. Держат их в серпентарии и доят каждый день, у этой змеи какая-то невероятная производительность ядовитых желез. После определенной обработки заживляющий эффект не хуже, чем у вытяжки из magnus flavo.

– Чертовски интересно!

Только я собрался в ответ посвятить моего собеседника в основы ихтиофилологии, как самолет дернуло, слева послышался нарастающий вой, а из кабины – брань пилота. Вой почти сразу стих, но самолетик заметно клюнул носом и начал снижаться.

– Отказ левого двигателя! – проорал пилот. – Сейчас найдем ровную площадку и посмотрим, что с ним.

Ну вот, а я так надеялся, что день завершится хорошо…

8

Повернулся к окну. Земля уже не казалась такой далекой, как полчаса назад. Под самолетом проползла безлесная полоса горного отрога, и снова зеленый океан от горизонта до горизонта. Единственный работающий мотор вовсе не надрывался, как, по идее, должно было быть. Работал спокойно и как бы не на малом газу. Насколько я читал, уже довольно давно двухмоторные самолеты проектируются так, чтобы спокойно летать на одном уцелевшем моторе. Может, и сейчас надо было не прогалину для посадки искать, а дотянуть до пункта назначения и там уже разбираться? Летчику, конечно, виднее, но странно как-то.

А земля все ближе. Она уже не выглядит сплошным зеленым ковром, стали видны неровности рельефа. Среди растительного буйства мелькают прогалины, одни меньше, другие больше. Пилот явно куда-то нацелился, временами подворачивает влево-вправо. Один раз даже газу добавил, отчего самолет перестал снижаться и перепрыгнул через группу особо высоких деревьев. Определенно что-то странное творится, надо внимательнее быть.

Охранники впереди зашевелились, начали проверять оружие и магазины по карманам разгрузок. Земля приближалась, пилот рулил все активнее. Нас трясло, подбрасывало и болтало. Без дополнительного напоминания все пристегнулись. Кроны деревьев мелькали теперь не только снизу, но и по сторонам.

Снижение замедлилось. Самолет как бы завис в воздухе и менее чем через секунду заскакал по обширной поляне. Мы пару раз довольно высоко подпрыгнули, после чего двухмоторник окончательно утвердился на поверхности планеты, проехал с ощутимым замедлением, дернулся и как-то криво встал. До ближайших деревьев оставалось метров двести. Двигатель выключился, и наступила тишина.

– Станция Березай, хошь не хошь, а вылезай! – нараспев произнес Андреич.

Пилот снова с явным неудовольствием глянул в нашу сторону и откинул дверцу. В прохладу салона ворвался влажный вихрь тропических запахов и звуков. Трещали насекомые, орали незнакомыми голосами птицы, потрескивал остывающий движок. Пилот поднялся из кресла и спрыгнул вниз. За ним неожиданно шустро выскочил курьер с портфелем. Его охранники с топотом и руганью ринулись вслед.

– Ну вот, сапоги за сапогами, матюги за матюгом. Пойдем тоже?

Я кивнул. Что-то мне во всей этой ситуации не нравилось, что-то напрягало. Дотянулся до рюкзака, сунул пистолет сзади за ремень и два магазина в левый карман джинсов. Иван Андреич удивленно поднял брови, но ничего не сказал. И расстегнул клапан на брезентовой кобуре под штормовкой.

Я успел сделать пару шагов к выходу, когда снаружи раздался пистолетный выстрел, потом еще один. Звонко ответил автомат.

Когда мы выскочили наружу, все уже кончилось. Один из охранников лежал лицом в землю, все так же с автоматом в руках. Под головой его растекалась красная лужа. Пилот валялся на спине, белую рубашку перечеркнула строчка пуль. А второй охранник яростно пинал ботинком валяющегося на земле фельдкурьера. Заметил нас, шевельнул стволом автомата:

– Встали вон туда. И руки держать, чтобы я видел!

Мы молча переместились метров на десять вперед. Охранник сторожко переводил взгляд с нас на курьера и обратно.

– Встали. Повернулись.

Я лихорадочно прикидывал, успею я его достать или нет, если замыслит нехорошее? Если отвлечется – можно попробовать, иначе смысла нет. Пистолет под рубашкой, пока откину, пока вытащу… А я не один, Андреич еще рядом. Опять же, на охраннике толстая защита и шлем, надо бить или в лицо, или в правое плечо. Просто в силуэт стрелять бесполезно. Ладно, подождем, вроде нас пока убивать не собираются.

Понять бы еще, что здесь происходит. Кто за белых, кто за красных и какое наше место во всей этой истории.

Стоим, слушаем. Тем более охранник ногами работать перестал и принялся фельдкурьера допрашивать. Очень старательно, даже чересчур иногда, на мой посторонний взгляд. Тот дважды сознание терял, пока рассказал всю свою немудрящую историю.

Очередной сюжет о любви и жадности. Курьер влюбился (тьфу, мерзость какая) в пилота. Тот требовал все более дорогих подарков. Курьер затеял украсть то, что перевозит, убить охрану и улететь с любимым в закат. Имитировали отказ двигателя, сели на этой прогалине. Пилот убил одного охранника, курьер должен был убить другого, но не справился. Потом они собирались выманить меня и Андреича наружу и застрелить тоже, всерьез они нас не воспринимали. В самолете стрелять побоялись, чтобы случайно ничего не повредить. Все.

– ЭТО ВСЁ? – зарычал охранник. – ВСЁ???

И снова принялся пинать курьера, который почти сразу отключился и на удары никак не реагировал.

Иван Андреич дождался, когда охранник вымотается, и спросил на неожиданно хорошем и правильном английском:

– А теперь, когда вы его убили, что мы будем делать?

Охранник как будто проснулся. Поднял голову, посмотрел на нас. Ответил неожиданно спокойно:

– Убил? Туда ему и дорога, говнюку. Была бы возможность, убил бы еще раз. И еще. И снова. Мы с Бобом живыми вернулись из Афганистана и из Ирака, а эти два пидора его застрелили в затылок.

– Я не осуждаю вас, и сам поступил бы так же. Но сейчас и здесь – что мы будем делать?

– Подойдите уже, чего через поляну орать… Не знаю. Пилота у нас больше нет, и водить самолет я не умею. Может, вы?

– А если бы и был пилот. Посмотрите внимательно на мотор.

На белом капоте мотора четко выделялись темные следы от пуль. На землю тонкой струйкой лилось что-то темное. Еще пара дырок была в передней кромке крыла и даже одна в верхней части фюзеляжа.

– Еще колесо на основной стойке.

Андреич успел обойти самолет и теперь показывал на колесо, стоящее на ободе. Покрышка была разодрана сбоку.

– Плохое утешение, но если бы те два пидора смогли нас поубивать, улететь у них все равно не получилось бы.

– Вариантов не так много. Или сидим здесь и машем флагом в надежде, что нас найдут, или идем сами.

– Определиться бы еще, где мы сейчас…

– У пилота должна быть карта!

Хоть какое действие вместо этого тягомотного разговора! Я влез в салон, протиснулся на пилотское место. Самолет достаточно свежий, с экранами вместо циферблатов. Вроде это «стеклянная кабина» называется. И навигатора в виде отдельного прибора здесь тоже нет. Печально, кабину с собой не унесешь. Может, все же есть бумажная карта?

Сумка пилота лежала тут же. Открыл – смена белья, бутылка воды, какие-то бумаги, но карты нет.

– Черт, ничего полезного!

– Влад, достаньте мой рюкзак, раз уж вы в самолете. У меня есть карта.

Я протиснулся в хвост, подтащил к выходу неожиданно тяжелый рюкзак Ивана Андреича, прихватил и свой до кучи.

– Раз уж ты там, вытаскивай все полезное!

Это уже охранник. А я что, мне не жалко. Не без труда выковырял из-под сидений оба их рюкзака, передал наружу, потом полез в самый хвост. Там обнаружились несколько мягких тюков, пара канистр, упакованная в пленку стопка армейских рационов. Разумен был покойный пилот, хорошо подготовился на случай возможной нештатной посадки. Выволок это все, потом вернулся в кабину. Нашел что-то типа бардачка, где и обнаружилась искомая карта с кучей каких-то пометок и линий.

А может, все же попробовать включить борт? Если заведется навигатор, можно будет посмотреть трассу нашего последнего полета или хотя бы определить наше местоположение. Понятно, что точность будет плюс-минус лапоть, но хоть так…

Сел в пилотское кресло, осмотрелся по сторонам. Кнопочек и переключателей хватит на пару аэробусов, хорошо хоть, они подписаны. В глазах сразу зарябило. По логике, надо искать большой яркий выключатель с надписью вроде «Power On» или похожей по смыслу. Хорошо бы какую-нибудь инструкцию от этого летального аппарата найти и там почитать, как его заводить.

Есть, нашел! Сбоку на стене панелька с переключателями, и один здоровый там точно есть. Ну-ка, поглядим… «Master Switch», как раз в положении «Off». Похоже на дело. Щелкаю. Что-то затрещало, приборы мигнули и снова погасли. Не то. Щелкаю обратно, продолжаю искать, но тут раздается крик Андреича:

– Влад, горишь! Бегом из самолета!

Вскакиваю, стукаюсь головой обо что-то сверху, спотыкаюсь о ручку управления, валюсь на соседнее сиденье. Перед носом карта с пометками, хватаю ее, протискиваюсь к двери и вываливаюсь наружу. Охранник цепляет меня за шкирку и как кутенка тащит прочь. Еле успеваю перебирать ногами. За нами бежит Андреич, он тащит оба рюкзака охранников.

Отбежали мы метров на тридцать, охранник отпустил меня. Я плюхнулся на четвереньки, перевернулся на спину и сел. Мои спутники стояли рядом, тяжело дыша, и смотрели на разгорающийся самолет.

Сперва огонь вяло облизывал простреленный двигатель и кусок крыла между двигателем и фюзеляжем, потом набрал силу, расширился, вырос и вдруг развернулся огромным ярким бутоном в стороны и вверх. В лицо пахнуло жаром. Пламя медленно осело, огненный апокалипсис превратился в обычный пожар.

– Сколько там баков?

– Точно есть два в крыле, в центроплане. Они сейчас и бахнули. И должен быть еще минимум один бак в фюзеляже, расходный.

Огонь снова набрал силу, но нового взрыва не последовало, просто погорело с минуту ярко и опять зачадило.

– Вот, похоже, расходный бак выгорел.

Охранник сорвался с места и побежал к самолету. Я зачем-то за ним. Вблизи жар ощущался гораздо сильнее, но был уже терпимым. Метров за десять трава пожухла, метрах в трех под ногами остался только серый пепел. Лежащий почти под двигателем пилот обгорел до черноты и смрадно вонял. Мертвый Боб лежал метрах в семи, у него дымились подметки ботинок и край разгрузки на спине. Оставшийся в живых охранник подхватил своего убитого друга под мышки и потащил прочь от огня. Моего предложения помочь он, похоже, не услышал.

– Влад, помоги!

Андреич стоял возле кучи барахла и навьючивал на себя тюки и мешки.

– Вы предполагали, что самолет загорится, и заранее оттаскивали все подальше?

– Нет, привычка с экспедиционных времен. Когда разгружаешь вертолет с работающим движком, по-другому нельзя.

Я закинул на плечи все, что имело лямки, остальное ухватил руками и потащил вслед за Евстаховым. Сзади догорал несчастный двухмоторник.

9

– Что произошло в самолете?

Мы копали могилу убитому Бобу. Охранник остервенело кромсал ножом камни и переплетение корней с небольшими вкраплениями земли, а я отломанной от самолета железкой выкидывал их из ямы. Производительность труда была удручающе мала, времени на разговоры хватало.

– Искал карту или что-то похожее на нее, чтобы определить наше текущее местоположение и возможный маршрут к цивилизации.

– Нашел?

– Ну я же показывал. Андреич сейчас разбирается.

– А потом что было?

– Попытался включить борт, чтобы по навигатору посмотреть наш маршрут.

– Зачем? Ты же нашел карту?

– Вдруг на ней нет ничего полезного? А для нас сейчас чем больше информации, тем лучше.

– Что случилось, когда ты «включил борт»?

– Раздался какой-то треск, и все лампочки погасли. И я услышал крик «Пожар».

– Почему?

– Вероятнее всего, твои пули повредили провода. Искра, пары бензина, пожар.

– Не мог заранее подумать о такой вероятности?

– Не мог. Я программист, а не летчик и не пожарный.

Охранник надолго замолчал. Яма постепенно становилась глубже.

– В самолете была рация. Можно было попробовать вызвать помощь.

– Чтобы включить рацию, сперва надо было бы включить борт. С тем же результатом.

– Согласен. Извини.

И снова молчание, только удары железа по камням.

– Давай хоть познакомимся. Я – Влад.

– А я – нет.

– Не смешно.

– А это и не смешно. У меня позывной такой – Нот[6].

– Извини, не понял.

– Проехали.

И мы опять заработали своими убогими инструментами. Яма была уже по грудь, когда подошел Андреич.

– Так, ребята, вылезайте. Поверьте биологу – из такого грунта здешние твари тело не выкопают. Особенно если рядом есть еще парочка. А с учетом того, сколько здесь всего сгорело, – и не учуют.

Нот пожал плечами и одним быстрым движением оказался наверху. Нагнулся, протянул мне руку. Я поблагодарил и вылез тоже.

– Нот, Влад, есть один момент, который хотелось бы обсудить до похорон. Пока вы копали могилу, я изучил карты. Мы сейчас находимся в стороне от обычных маршрутов полетов, и на этой поляне нас не найдут никогда. Придется идти самим. А вот для похода наш юный друг экипирован не самым лучшим образом. Ему нужны как минимум нормальные ботинки, брюки и куртка. Также не помешал бы большой рюкзак. И, конечно, длинное оружие.

Нот недобро посмотрел на ученого.

– Я понял. Хочешь раздеть Боба?

– Точнее сказать, взять необходимое. Тебе еще портфель доставить надо. А три ствола лучше, чем два. Подходящие брюки и куртку я в багаже уже нашел. Вот с ботинками – беда.

– Согласен. Снимем ботинки. Заберем оружие и боезапас. Все?

– Да, спасибо.

Нот сам разул своего друга и поставил передо мной пару здоровенных берцев. Снял с его бронежилета карманы с магазинами и кобуру. Мы завернули тело в найденное в самолете одеяло, опустили в яму, засыпали землей.

Трижды выстрелили в воздух.

И пошли собираться в дорогу.

Через час пути я думал, что еще не совсем развалина и пока держусь. Через два часа я не был уже столь категоричен в своем оптимизме. Через три выкинул глупости из головы и сосредоточился на ходьбе. Андреич пер вперед, как ГТТ[7] по тундре, я старался не очень сильно от него отставать, а замыкал процессию бдительный Нот. И, похоже, мне одному эта прогулка доставляла хоть какие-то неудобства.

Унаследованные ботинки оказались на пару размеров больше, чем я обычно ношу, но опытный Иван Андреич присоветовал пустить на портянки полотенце пилота-негодяя. Удивительно, руки вспомнили сами, как и куда наматывать. Что я в тех сапогах ходил-то – месяц на картошке и месяц на сборах, но опыт полезным оказался. Нот поворчал про крейзи рашнз[8] и даже пару раз по пути спрашивал, не пора ли выкинуть эти тряпки и надеть нормальные носки, а потом отстал.

Шагать нам предстояло немало. Сперва километров тридцать до перевала, потом залезть на гору и спуститься с другой стороны, ну и на закуску преодолеть полторы сотни верст до ближайшего города. На картах были помечены отдельные прямоугольнички как «предположительно обитаемые», но идти туда страшновато. В этих краях достаточно нелегальных старателей, и наркоогородников, не стремящихся к известности и без восторга относящихся к посетителям. Да и всякие охотники-собиратели тоже не любят посторонних. Заглянешь и превратишься в раба на нелегальном руднике или на плантации веселой травы. А если повезет – просто убьют.

Так что в город. Левой-правой, левой-правой, мы идем по Африке, и пыль из-под сапог. Давно ли я ехал по степи, напевал ту же песенку и проклинал пыль? Здесь пыли нет, но нет и автомобиля. Зато есть грязища, змеи, насекомые и прочие неприятности. Уж лучше пыль, от нее можно шемахом[9] спастись. Или салонным фильтром, ага.

Чтобы мы не скучали, Андреич занимается нашим образованием. Отходит на пару шагов от дороги, делает неуловимый взмах рукой, и очередная отвратительная гадина начинает биться, щелкая челюстями и обвивая хвостом запястье. Дальше следует лекция об ареале и особенностях поведения данного вида, змея отправляется по своим делам, а заслуженный герпетолог двух миров снова внимательно осматривает траву и кусты. Скоро мы с одного взгляда начнем различать голубую, лазоревую, бирюзовую и небесную гадюк. При том, что шкура у них одинаковая, темно-серая с черным рисунком, а различается только радужка глаза. Но различать надо, потому что голубая неядовита, а небесная может отправить на небеса через три секунды. Как я теперь спать буду? Вся эта дрянь ползающая сразу представляется.

Как оказалось – нормально буду спать. Просто надо устать до полусмерти.

На ночевку остановились на небольшой прогалине в прямой видимости гор. Земля под ногами сменилась щебнем, высокие лиственные деревья – корявыми колючими кустами. Рядом журчал ручеек с ледяной чистой водой, так что проблем с питьем у нас не было. Да и с пищей тоже, армейские сухпаи из самолета оказались вполне съедобными. Основное неудобство доставляло отсутствие котелка. Вскипятить воду для чая можно в использованной алюминиевой банке из рациона, но суп на всех так не сваришь.

Пока возился с ужином, Нот стоял на страже рубежей, а Андреич занимался интересным делом – в пластиковый пакет, куда он еще в лесу нарвал какой-то ему одному ведомой травы с зонтиками соцветий, теперь засунул длинную мохнатую веревку, и довольно долго ее с той травой перетирал. Заглянул вовнутрь и довольно усмехнулся:

– Теперь можно спать спокойно.

– А что это такое?

– Herba acribus arboribus. Жгучая лесная трава. Вызывает у подавляющего большинства местных хищников ожог слизистых и шкуры. Есть пара видов, которые как раз в ее зарослях и живут, но они не опасны. Если хищник чувствует ее запах, а она пахнет очень сильно, он даже близко не подойдет, как бы ни был голоден. Почти моментальный отек трахеи и смерть от удушья. А мертвым добыча ни к чему.

– А ваши любимые рептилии как же?

– У них тоже есть слизистые, и они тоже опухают. Кроме того, попадание сока на шкуру здоровья не добавляет.

– А на людей это ваше чудо-средство не подействует аналогичным образом? У меня аллергия на всякое разное растительное…

– В том-то и прелесть этой чудной травки! Мы с вами – пришельцы из другого мира, она не готовилась с нами воевать.

– Так что теперь мажем одежду этой вашей жгучей хербой и смело гуляем по лесам?

– Увы. Работает только живая или свежесорванная трава. Уже завтра от нее не будет никакого проку. Разве что в горшке ее с собой носить, но она штука капризная, требует правильных условий содержания.

Ночью все-таки решили дежурить. Я пожаловался на не очень хорошее зрение в темноте и успешно продрых большую часть ночи. Андреич растолкал меня, когда небо уже начало светлеть.

– Давай, поглядывай тут. Трава нормально работает, но мимо нас все-таки прошло несколько заинтересованных… морд. Ночные хищники сейчас уже отправляются спать, а дневные пока не активны. Доброй охоты, брат!

– Мы с тобой одной крови, – отшутился я другой цитатой из «Маугли».

В предгорьях ночью прохладно. Я напялил все свои одежки и сменный комплект формы покойного Боба, при этом согревшимся себя не чувствовал. Зато выспался хорошо. У негодяя-пилота была припасена легкая палатка и два спальных мешка. Как раз наш вариант – двое спят, один караулит.

Светлело все заметнее. Местной луны уже не было видно, она скрылась за одной из вершин, к которым лежал наш сегодняшний путь. На засыпанной светлым гравием полянке можно было различить отдельные камешки, но кусты еще стояли темными пятнами.

Странное ощущение, как будто меня разложили на разделочной доске и выбирают кусок поаппетитнее. Вот с правой стороны и рассматривают. Видимо, я в профиль толще… Что за черт, поворачиваюсь в ту сторону… и ощущение пропадает. Только отдельные кусты чуть колышутся, все дальше, дальше…

Нет, нельзя мне в такие приключения, слишком натура впечатлительная. И нежная не по годам. Вот опять какое-то волнообразное движение в траве, на границе нашего каменного пятачка. Воображение услужливо рисует змеюку метров шесть длиной. Движение замирает, потом продолжается уже от меня. Хорошо, что я последним дежурю, черта с два после подобных ночных визитеров смог бы уснуть. Или смог бы? Гадюк я тоже вчера насмотрелся, и ничего, не снились.

Такое впечатление, что наше появление вызвало интерес у всех местных жителей. Не было никогда на этой полянке ни яркой палатки, ни вкусно пахнущей двуногой еды. Ни противной ядовитой веревки по периметру. Вот все и заглядывают на огонек, кто поглазеть, кто подхарчиться, но предсказуемо обламываются. Кусты и трава шевелились с неприятной регулярностью, но чем дальше, тем меньше меня это напрягало. Я поворачивался на шум, прикидывал, как буду стрелять, а эмоции… Эмоций больше не было.

Зато пустая голова постепенно заполнялась другими мыслями. Вылетали мы вместе с фельдкурьером и его охранниками. Наше присутствие на борту наверняка зафиксировано документально. Если мы выходим к людям в компании Нота и заветного портфеля в его рюкзаке, нас допрашивают и, скорее всего, записывают в свидетели. А вот если с Нотом что-то случится или, не дай бог, он пропадает вместе с портфелем, – тут нам придется совсем кисло. Будем подозреваемыми до конца жизни. А поскольку самолет сгорел, а педиков-злоумышленников давно сожрали, с доказательной базой получается не очень. Следователи будут копаться в наших доходах, ограничивать передвижения и все такое прочее.

А из этого следует, что Нота теперь надо беречь как зеницу ока. Он должен вернуться и рассказать, что мы невиновны. А если не получится, то хотя бы портфель надо вернуть. Решено, спасаем портфель, и Нота, если получится.

Хотя, с его навыками, скорее он вернется, а я останусь.

Ладно, возвращаемся втроем. Мы в одной лодке, не считая портфеля.

10

Нот вылез из палатки, когда совсем рассвело. Спросил, как прошло дежурство. Никто из здешнего зверья так и не рискнул попробовать наши тушки на вкус этой ночью. Спасибо волшебной траве профессора Евстахова.

Ложиться спать уже не имело смысла. Я сходил за водой, наполнил канистру и все банки. Нот охранял меня в процессе, но стрелять не понадобилось. То ли мы так провоняли лесной жгучей травой, то ли зверье не успело проголодаться. Ну и славно. Как по мне, лучший бой – тот, который не состоялся.

Перекусили, собрались и полезли вверх. Мысли о том, что я еще на что-то гожусь, в этот день в голову не приходили. Хотелось остановиться, хотелось отдохнуть, хотелось лечь и сдохнуть. Кончилась жижа в ингаляторе. Но мы продолжали лезть, и постепенно организм смирился. Нет, возможностей супермена я не получил, но руки-ноги двигались, тело продолжало цепляться конечностями за скальные выступы, тащило вверх не только себя, но и рюкзак. Опять накатило какое-то отупение. И когда за очередным булыжником вдруг открылся огромный горизонт с космами леса, блестящими цепочками рек и залысинами долин далеко внизу, я даже не сразу понял, что мы залезли на перевал.

Ветер дул такой, что надо было очень хорошо держаться, чтобы случайно не стать птицей. Возможно, так эволюция и двигалась? Сдуло ящеров с утеса, один не убился, дал потомство…

Спустились чуть ниже, уселись обедать. Зажечь сухой спирт на таком ветру даже не пытались, пожевали галет с джемом и паштетом, запили водой. При такой интенсивности потребления армейских пайков нам хватит еще на пару дней. Потом придется или охотиться, или воровать. Насчет купить верится меньше.

Если кто думает, что спускаться проще, чем подниматься, – он заблуждается!

Желающим убедиться на собственном опыте советую подняться на лифте на какой-нибудь небоскреб и спуститься по лестнице. Даже пары десятков этажей достаточно, чтобы наутро болела задняя сторона бедер и колени самопроизвольно сгибались. А мы спускались с километр, если не больше. Когда Андреич объявил привал, я просто упал на рюкзак и тупо смотрел в высокое, синее, начинающее темнеть небо.

Надо что-то менять в этой жизни. Или перестать сидеть в офисе и заняться спортом, или перестать шарахаться по этим дурацким горам. Не только Нот, но и Андреич, в свои семьдесят с хреном лет, совершенно не выглядят уставшими. Подумаешь, километровой высоты хребет преодолели, делов-то…

Выстрел грохнул совершенно неожиданно. Громкий, тугой и гулкий, как из пушки. Я отстегнул рюкзак и вскочил на ноги, лихорадочно нащупывая предохранитель на Бобовом автомате.

Андреич ловко карабкался наверх и вправо. Я поковылял за ним, посекундно ругая подгибающиеся ноги. А догнав, даже не сразу понял, что он осматривает.

Вы видели боевую машину десанта, когда она гусеницы подобрала и на пузе лежит? Вот чуть сожмите ее по бокам, приделайте сзади длинный хвост, раскрасьте в черно-серый узор, как раз оно и будет. Rock dragon. Скальный варан, а может, и горный, черт их разберет, как правильно перевести. Хотя конкретно этот – скорее дракон-рокер. Роскошная, черная, с серебряными росчерками шкура просто умоляла – сшей из меня сапоги, куртку и чехол на гитару!

Андреич умудрился уложить этот танк с одного выстрела.

– Неплохой экземпляр. Самец. Теперь у нас не будет проблем с ночлегом.

– Почему?

– А эта тварь сжирает все живое на своей охотничьей территории. Нами тоже закусить планировал. Непроходимо тупой, но маскируется изумительно. Так что здесь на добрый километр вокруг никого крупнее мыши не осталось.

Такой тихой ночи я не припомню за всю мою жизнь, не такую и короткую. Только звук ветра. И больше ни шевеления, ни скрипа, ни шороха. Честно отсидел свое утреннее дежурство, никого вокруг не видел и не слышал. Зато внизу, в долине, светились огоньки, дымы поднимались к небу, и даже пару раз мелькнули фары на дорогах.

После завтрака Андреич с Нотом долго сидели с картой, биноклем и подзорной трубой, ругаясь, тыча куда-то пальцами и рисуя в блокноте. Я успел не только свернуть лагерь, но и задремать, когда меня позвали присоединиться к совещанию.

– Смотри, Влад. Мы сейчас где-то здесь. Нам нужно попасть в город. По прямой здесь чуть больше полутора сотен километров. Нашими темпами – пять дней пути.

Интересно, мне показалось или Нот посмотрел на меня неодобрительно? Сам-то небось еще до обеда туда добежал бы.

– Под нами, чуть левее – рудник. От него ведет дорога вниз, по ней регулярно катаются грузовики и джипы с охраной. Поскольку нигде на официальных картах этот рудник не обозначен, это наверняка какая-то местная самодеятельность. И соответственно, лишним глазам там будут не рады. Поэтому забираем сильно вправо и обходим его вот здесь. Дальше мы заметили пару плантаций. Какие у них там коммуникации – под деревьями не разобрать. Но вот здесь, дальше, судя по карте, есть дорога. Если идти по ней, получится гораздо быстрее, чем через джунгли.

– А по ней машины ездят?

– Да, регулярно, а что?

– Останавливаем машину, хоть бы и под дулами автоматов, доезжаем до города, там щедро расплачиваемся с водителем. Все довольны. Я даже готов денег на это мероприятие выделить, у меня есть наличные.

– Идея неплохая, но по дороге обычно бывают блокпосты. Кто на них сидит – неизвестно, может повезти, может не повезти. Дальше рассказывать?

– Обязательно. Если водитель не первый раз по этой дороге ездит, все блокпосты знает. Останавливаем, допрашиваем, едем. За пару километров до поста вылезаем и расплачиваемся. По джунглям обходим пост, там снова ловим машину…

– Ладно, до той дороги еще добраться надо. Пошли.

Мы начали спускаться и отошли уже довольно далеко от места стоянки, когда в пустой голове мелькнула досада. Забыл сфотографироваться с дохлым ящером! Надо было взять у Андреича его слонобой и позировать, упершись ногой в дырявую варанью башку. А потом троллить этой фоткой Хлоиного батю, который уже два раза ездил за вараном из другого мира, и оба раза неудачно. А я… Угу, я и не заметил, что меня собрались жрать, и сожрали бы, если б не Андреич. Нет, правильно, что не стал позировать. Нечестно это.

Рудник под горой мы обогнули по широкой дуге. Сперва спустились по дальнему склону, потом вдоль русла речки преодолели открытое пространство и углубились в чащу. Если за хребтом лес чем-то напоминал Южную Европу, то сейчас мы шли по самым настоящим джунглям. Пот лил градом, деревья и кусты переплетались в густую и не всегда проходимую сеть.

Часа три удалось пройти по руслу речки, но она постепенно замедлилась, впитала пару притоков и потекла сонной, мутно-зеленой Лимпопо, как у Киплинга. В воде все чаще угадывались подозрительные силуэты, и мы не стали дальше рисковать – выбрались на берег.

Андреич какое-то время изучал берег и многочисленные следы на нем, а потом повел нас по узкой, но вполне утоптанной тропинке. Разве что часто приходилось нагибаться от нависающих веток и бревен, а временами и вставать на четвереньки.

Зато мачете не нужно. Тем более у нас его и нет.

Стукнувшись в очередной раз головой, спросил у нашего ведущего путешественника:

– Люди близко? Это тропа каких-то низкорослых туземцев?

– Это тропа местных травоядных – тапиров, пекари и капибар. Не совсем похожи на староземельных тезок, но по смыслу близки. Капибара даже плавает, только зубов у нее побольше. Что делает результат встречи с крокодилом… неоднозначным.

– А они не нападут?

– Не должны. Это водопойная тропа, на ней не принято охотиться. А мы столько шума издаем, что любой вменяемый зверь на всякий случай притаится и разведает, кто к нему в гости пожаловал. И кто кого будет есть, если что.

– А змеи здесь есть?

– Как не быть, есть обязательно. Только что мы прошли мимо замечательного экземпляра bothrops moculosus. Он спал, я не стал его будить.

Звериная тропа вела нас довольно долго, постепенно мельчая и распадаясь на боковые отростки. Я снова начал задремывать на ходу, когда Андреич перехватил меня за плечо и молча показал вперед и чуть вправо, где лежал здоровенный ствол какого-то местного дерева. Снова появилось ощущение, что меня изучают с гастрономической точки зрения, а потом лежащая на стволе бесформенная куча вдруг превратилась в огромную, но все равно изящную кошку, легкой тенью скользнувшую на землю и скрывшуюся в зарослях.

– Каков красавец, а? Местный ягуар. Удачно, что он уже встречался с людьми и с ружьями, совсем дикий мог и напасть.

– Но это значит, что где-то поблизости есть люди!

– Охотничий участок этой кошечки – пара сотен квадратных километров. Довольно большая вероятность кого-то встретить. Но ты прав, там дальше деревья редеют, и это не похоже на обычную поляну.

11

Дальше оказалась дорога. Укатанная до каменной твердости грунтовка из яркой красно-коричневой земли. Высокие кусты по ее сторонам были переплетены ветвями, кое-где проглядывала проволока, и вылезти из джунглей на дорогу или, наоборот, спрятаться среди зелени можно было, хорошо если в паре мест на сотню метров. А с другой стороны дороги, сразу за кустами, был виден настоящий сетчатый забор. Цивилизация.

Андреич посмотрел влево-вправо, пересек дорогу и подошел к забору. Вернулся и решительным жестом позвал нас обратно в кусты.

– Ну что, к людям мы вышли. Во только век бы этих людей не видеть.

– Что там растет за забором?

– Райские ягодки. Плоды чуть меньше бузины, такие же красные. Вызывают эйфорию, бесшабашность и желание горы свернуть. Удивительно, но не дают привыкания. Основной потребитель – Нью-Рино.

– Я там был и как-то не заметил множества наркопритонов. Наверняка из-под полы барыжат, как и везде, но не более.

– Да, Влад, ты наивен. Как ты думаешь, почему люди привозят в Рино последние деньги, проигрывают их и это повторяется снова и снова?

– Желание отыграться? Алчность?

– Не только. Еще и ощущение счастья, феноменального могущества и отсутствия пределов.

– Вот эти ягодки?

– Да. Вытяжка из них присутствует во всех напитках, которые подаются в игровой зоне. Любители об этом не знают и играют до последнего цента. Профессионалы знают… И тоже иногда оттягиваются по полной.

– То-то мне Нью-Рино показался скучным. Я пил только вино и всегда заказывал бутылку.

– А еще ты не ходил в игровые залы, скорее всего. Говорят, последнее время стало модно распылять дурь через системы вентиляции.

– И никто не пытался судиться?

– Самому-то не смешно? Опять же, никто никого силой за стол не тащит. И даже состав коктейлей наверняка в меню написан. Но… людям нужно отдыхать.

– То есть выращивание этой ягодки вполне законно?

– Да. Даже на орденских территориях. Одна беда… Ее очень трудоемко собирать. Каждую ягодку нужно аккуратно оторвать от грозди и сложить в коробку. Ни в коем случае не давить. Собрать на пике спелости, иначе она не действует… Короче, ягоды собирают рабы. А это уже незаконно.

– Ситуация… Может, отвернем от дороги и пойдем по джунглям?

– Скорость будет ни к черту, да и нашумим. Я бы предложил подождать здесь, оценить, кто и как часто дорогой пользуется, и тогда уже решать. По ней можно и ночью идти, например.

– Тогда привал.

Мы немного отошли назад и уселись обедать. Дорога немного просматривалась сквозь кусты, и различить проходящих и проезжающих было вполне возможно. Андреич снова разложил вокруг свою веревку, но предупредил, чтобы поглядывали по сторонам – действие ее уже не столь сильное, как позапрошлой ночью. За два часа мы успели погреть консервы, вскипятить воду для растворимого кофе и все это съесть и выпить. На дороге так никто и не показался.

– Ну что, ждем до темноты и идем?

– Оживленного движения на дороге не видно, можно попробовать пойти прямо сейчас. Прямых участков немного, мы раньше услышим мотор, чем нас увидят. Успеем спрятаться.

– А если кто-то пойдет пешком?

– Люди тоже ходят не беззвучно. Тронулись.

Мы спрятали следы нашего пикника и вылезли на дорогу. Она действительно извивалась, огибая крупные деревья и здоровые каменья, торчащие из земли. Я обратил внимание, что деревьев старались вырубать минимум. Поделился догадкой с Андреичем.

– Ну а ты как хотел? Ими не любовь к лесам движет, а желание спрятаться от авиаразведки… черт!

На дорогу выскочила зверюга… Если взять собаку породы боксер и увеличить втрое, вот оно примерно и получится. Псина остановилась в десятке шагов, посмотрела на направленные на нее стволы, повела носом раз, другой и снова нырнула в кусты.

– Боюсь, нас обнаружили. Заметили ошейник?

– Дело не в ошейнике. Сама порода… Если мне не изменяет память, это бурбал, собака для охоты на рабов. Только еще больше.

– А почему она на нас не бросилась?

– Во-первых, увидела ружья. Явно знакомый для нее предмет. А во‐вторых, и это главное, не сочла нас рабами.

– Что теперь делать?

– Пойдем быстрее и будем слушать внимательнее. При малейшем подозрении прячемся. Хотя от собаки не спрячешься…

Добрых полчаса мы шли спокойно. А потом события полетели, как стекляшки в калейдоскопе.

Сперва из зарослей выскочил негр. Низкорослый, темно-коричневый, босой, в драных штанах и рубахе. Увидел нас, дернулся было бежать, а потом подлетел, бухнулся на колени и завопил на ломаном английском:

– Белые господа! Спасите! Меня убьют!

– Никто тебя не убьет, успокойся.

– Защитите меня!

Вот же послал Бог встречу! И что с ним делать теперь?

Но времени на раздумья не оказалось. Совсем рядом заревел мотор машины.

– Влад, бегом!

Я повернулся, чтобы последовать совету друзей, но придурочный негр обхватил меня обеими руками за ноги, не переставая орать:

– Спасите меня, белый господин!

От неожиданности я свалился на спину, придавив собой рюкзак и висевший сзади автомат.

– Отпусти, придурок!

Вот же вцепился! Второй ногой не отпихнуть – он держит обе. Вытащить из-под себя автомат тоже не получится сразу. Могу рукой дотянуться до кобуры, но не стрелять же этого идиота?

Из-за поворота вылетел открытый джип. В нем сидели шестеро в камуфляже, еще один стоял за пулеметом. Я снова дернулся, но негр вцепился мертвой хваткой и завыл уже вовсе по-звериному.

Джип скрипнул тормозами совсем рядом. На землю спрыгнули четверо, а пулеметчик, водитель и передний пассажир остались на местах. Ближайший ко мне пятнистый вынул дубинку и коротко врезал негру по голове. Тот всхлипнул и обмяк. Обруч рук на ногах распался. Стало тихо, только мотор тарахтит на холостых.

Сидящий пассажиром человек посмотрел на меня сверху вниз. В ногах у него сидела давешняя собака, положив голову на плечо, а он ее ласково гладил.

Забавно, единственный из всех белый. Остальные – мулаты, креолы, метисы… Не силен я в терминологии. Одним словом, сильно темнее белого, сильно светлее негра. У многих и индейские черты заметны.

– Мне очень жаль, сэр, что наш… сезонный рабочий… напал на вас. Естественно, он будет наказан. Вас же я приглашаю проехать с нами.

И отвернулся. Двое метисов подхватили бесчувственное тело негра и закинули в кузов джипа. Два других неожиданно легко подняли меня с земли, при этом рюкзак и автомат оказались сами по себе, а я – сам по себе. С пустой кобурой. После чего пулеметчик отвел наконец ствол в сторону. Меня усадили на длинную лавку в кузове, стиснув плечами, а с другой стороны закинули оружие и рюкзак. Джип рванул с места, деревья и кусты замельтешили перед глазами. Дорога здорово напоминала родные российские версты, так что путешествие оказалось малоприятным, хотя и коротким. Пару раз повернув, мы остановились где-то на хозяйственном дворе, судя по окружающим сараям и навесам. Меня выгрузили из машины и поставили на ноги.

Белый пассажир щелкнул языком, и огромная собака спрыгнула на землю, легко перемахнув закрытую дверцу. Водитель обежал джип по кругу и открыл дверь. Белый величественно спустился.

– С вами захочет поговорить хозяин. Ждите здесь.

И так же величаво ушел куда-то в сопровождении своей огромной собаки. За ним смылся шофер. Во дворе остался пулеметчик и двое поднимавших меня метисов. Еще двое утащили куда-то негра, так и не пришедшего в сознание.

Под одним из навесов стоял стол с лавками вокруг. Я медленно повернулся и пошел туда. Зашел в тень, уселся, вытер пот. Хорошо! Еще попить бы. И помыться…

Повернулся к моим сопровождающим, которые тоже зашли под навес и встали неподалеку.

– Скажите, чтобы принесли воды. Воды. Water. Eau. Wasser. Agua. Aqua.

Ноль эмоций. Ну и ладно.

Я растянулся на лавке, опустил на лицо панаму… И задремал. На кого как стресс действует, а я либо есть хочу, либо спать.

12

Видимо, я здорово успел притомиться, потому что уснул сразу и продрых довольно долго. По крайней мере, когда меня ткнули в бок, уже почти стемнело. Рядом стоял давешний белый.

– Вставайте, хозяин хочет на вас посмотреть.

Я сел на лавке, потянулся. Тело затекло до деревянного состояния. Прошла пара минут, прежде чем смог встать.

Белый снова напомнил о себе:

– Поторопитесь. Хозяин не любит ждать.

И зашагал куда-то в глубь двора. Я поспешил за ним, хромая и приволакивая затекшую ногу. Псина бегала неподалеку, регулярно появляясь и исчезая вновь.

Мы прошли между каких-то сараев и по выложенной плиткой дорожке углубились в сад. Ряды апельсиновых деревьев благоухали так, что хотелось остаться прямо здесь, в тишине и покое. Удивительно, на ветвях одновременно были цветы, плоды зеленые и плоды спелые. Как оно совмещается на одном дереве?

За садом оказалась аккуратно подстриженная лужайка, на которой стоял дом. Не особенно и большой, в два этажа, и широкая крытая терраса по периметру. Мой провожатый поднялся на террасу и указал мне на отдельно стоящий стул:

– Присаживайтесь.

Я с удовольствием сел и потянулся помассировать все еще болевшую правую икру. Тут же рядом появилась огромная недовольная собачья башка, с подозрением наблюдающая за моими руками. Пару раз фыркнула носом и отодвинулась.

– Ну нельзя так нельзя. Как скажешь.

Я опять сел ровно и дисциплинированно положил руки на колени.

– Вы неплохо держитесь. Обычно люди сильнее нервничают от соседства с малюткой Цербером.

Голос прозвучал откуда-то спереди, из темноты.

– А чего мне бояться? Я же белый.

– Какие познания! Невероятно… Но должен вас огорчить. То, что Цербер с удовольствием хватает негров за их тощие задницы, отнюдь не мешает ему быть и неплохим охранником. Так что советую не совершать лишних движений.

Перед моим стулом зажглась лампочка. Говоривший остался в тени.

– Я – Корнелиус ван дер Пирс. Хозяин всего здесь на двадцать миль в любую сторону. Кто вы и зачем оказались в моих владениях?

Правду я рассказывать не рискнул. Во-первых, слово «финразведка» у многих вызывает желание взяться за пистолет, а во‐вторых, разыскной лист на меня московские власти не отзывали, насколько я знаю. Опять же, настоящий АйДи упрятан в поясе штанов, а на поверхности лежит документ вездесущего экс-канадца.

– Владимир Биго, будем знакомы. Компьютерный мастер. Летел по вызову, по дороге у самолета отказал мотор. Аварийная посадка получилась очень жесткая, самолет поломался и сгорел. Меня при ударе выбросило наружу, оттого и уцелел. Единственный из всех. Очнулся, собрал разлетевшийся багаж. Этот рюкзак – собственность летевшего с нами орденца, и автомат его же. И куртка на мне. И даже ботинки. А сам мужик шею сломал при падении, ему уже не надо.

– Где это было?

– Не знаю. В джунглях.

– Давно?

– Вчера вечером. Я шел всю ночь и еще полдня. И, к счастью, встретил ваших людей.

– К счастью? Ну-ну. У нас очень не любят подозрительных чужаков.

– Я оказался в ваших владениях не по своей воле, а силой обстоятельств. Если я причинил вам убытки – готов их компенсировать. У меня есть немного денег с собой, а если добраться до орденского Банка…

– Все, парень, ты мне наскучил. А я так надеялся на интересного собеседника.

– И что теперь? Выгоните?

– Смеешься? Ненавижу шпионов. Не знаю, что ты тут у меня забыл, но ложь я чувствую сразу. И твоя история – полная лажа. Поэтому для тебя дорога одна.

Что-то в неприятную сторону зашел наш разговор. И надо бы начинать бояться, а мне что-то больше пить хочется. И жрать.

– На поля маис собирать?

– Это было бы правильно экономически, но неправильно идеологически. У меня здесь построено идеальное общество. Негры работают на полях и в саду, мулаты их подгоняют, а вершина эволюции, белый человек, пользуется результатами их труда. И вся инфраструктура так организована. Собаки натасканы негров ловить, например. Белый человек – божество. В дом к богу негры не допускаются, только мулаты, и то на веранду. А неграм даже во двор вход заказан. Если тебя в поле отправить, вся стройная система ценностей нарушится.

– Ну так отпустите. Или выкуп возьмите, сколько-то денег я в состоянии собрать.

– Нет, парень, каждый должен заниматься своим делом. Киднеппинг – хороший, достойный и выгодный бизнес, но только тогда, когда им занимается профессионал. Там наверняка есть масса важных хитростей и тонкостей, незнание которых может привести к ненужным проблемам. Я – профессионал в сельском хозяйстве и чужим делом заниматься не буду, иначе получится сплошное любительство и убытки.

От этого спокойного тона даже страшнее становится, чем от смысла слов.

– И что теперь?

– Видишь, я даже убить тебя не могу приказать слугам. Не должен мулат поднимать руку на белого. Поэтому тебя сейчас Клаас отведет в свинарник и там грохнет, а к утру свинки уже все доедят.

Клаас, как я понял, это тот лощеный тип, который меня сюда привел. Хозяин собаки. Что-то его не видно и не слышно с самого начала разговора, но это ничего не значит – может в пределах видимости маячить и по жесту прибежать.

Похоже, выбор у меня сейчас из двух огромных зол. Или отправиться как телок на заклание, или пойти на рывок и быть сожранным милой собачкой с трехголовым именем.

Собачки, кстати, тоже не видно. В середине разговора она поднялась и ушла куда-то в темноту. Дурацкое у меня место, я сейчас, как прыщ на лбу, всем открыт и виден. А вот мне ничего в темноте не разглядеть.

– Зря озираешься, ничего не получится. Цербер где-то рядом, и от него не убежать, особенно в темноте. Да и я вооружен. Прострелю тебе колено, и отправишься к свиньям как есть. Живым.

– Вроде свиньи живого не едят.

– Делов-то, затопчут и сожрут. Они уже сегодня схарчили того черномазого, что пытался убежать. Правда, там и жрать-то нечего было, только аппетит раздразнили. Зато теперь насытятся.

Где-то неподалеку коротко взвизгнула собака.

– Что еще там? Опять этот придурок ежа нашел и морду уколол? И ведь знает, что будет больно, а все равно пытается сожрать. Никак не усвоит, что с ежами лучше не связываться.

– Вы тоже выкопали своего ежа сегодня, мистер. Ну-ка спокойно, не нервируйте мою мамбу.

Знакомый голос из темноты – как бальзам на душу.

– Андреич, осторожно, здесь где-то рядом собака. Та самая, охотник на рабов. И молодой резкий мужик.

– Уже не здесь. Не беспокойся.

Попытался встать, но получилось не сразу – ноги не слушались. Вот потеха будет, если надо бежать, а я только сидеть могу. Повозился, но встал.

– Что с тобой сделали?

– Ничего. Пока просто пугали.

Поковылял на голос. Света вне яркого круга лампы вполне хватало, особенно когда глаза привыкли. За столом сидел высокий, немолодой, абсолютно лысый мужик в темной рубашке. Руки он держал на столе перед собой. И не отрываясь смотрел на черную змеиную голову, торчащую из кулака Андреича. Черный хвост непрерывно извивался, то оплетая запястье, то разворачиваясь.

– У него может быть оружие.

– Проверь.

Я осторожно подошел с другой стороны и обыскал хозяина. Если тот и был недоволен, то ничем этого не проявил. Расстегнул на нем ремень, снял кобуру и подвеску с магазинами. Застегнул у себя на поясе, прямо поверх своего ремня. Некогда заниматься подгонкой.

Достал и осмотрел пистолет. Здоровая бандура, чем-то напоминающая гибрид «глока» и «стечкина», если такое вообще возможно. Надписей не видно, темновато для чтения. Долго давил на рычажок сброса магазина вбок, а надо было вниз. Патроны… ну да, любимый американцами сорок пятый калибр. В остальном – обычный пистолет, предохранитель, курок, затворная задержка. Вставил магазин, дослал патрон, убрал в кобуру.

– Я готов.

– Так что же, господа русские, вы хотите?

Наш гостеприимный хозяин отошел от первого шока. И даже от змеи отвернулся.

– Мои вещи. И машину до города.

– Всего-то? Тогда не стоило и начинать разговор. Вы все равно не доедете. Не мои, так чужие охранники позаботятся.

– И вы поедете с нами.

– С какой радости?

– Предпочитаете умереть от укуса этой милой змейки?

Милая змейка ничуть не ослабила напора, пытаясь вылезти из крепких пальцев герпетолога и отомстить.

– У меня не самые лучшие отношения с соседями. А раз так, какая разница, кто тебя убьет?

– Разница большая. Пока Клаас просто лежит без сознания. Будете упираться…

– Я хочу его видеть.

– Прикажите готовить машину, потом сходим посмотрим.

– Договорились. ХЬЮГООО!!!!

От этого вопля вздрогнули все, даже змея на пару секунд застыла и уставилась на хозяина.

– Хьюго, урод! Быстро!

С улицы раздались шаги. Андреич убрал руку за спину.

– Не забудьте, змея никуда не делась.

– Не забыл. Хьюго!!!!

Из темноты в круг света вступил один из давешних мулатов. Похоже, здесь так принято у посетителей.

– Хозяин?

– Мою машину сюда. Мы с джентльменами сейчас едем в город. Быстро!

– Охрана?

– Без охраны! Бегом!

Мулат повернулся и убежал.

– Где мое барахло?

– Не знаю. Здесь только то, что показалось Клаасу интересным.

Без удивления обнаружил на столе мой ноутбук и маленький рюкзак, тонкую стопку денег и АйДи Владимира Биго. Если выберемся, придется новую личину заводить, а то моего канадского тезку наверняка искать будут. Жаль, привык к нему.

Проверил – пистолет в рюкзачке на месте, и магазины тоже. Большой рюкзак покойного Боба, его пистолет и особенно автомат, оставлять жалко, но шарить по всему поместью в поисках – просто глупо. Опять же, предстоит не такая и долгая поездка на машине. Обойдусь.

– Я могу посмотреть на Клааса?

– Пойдемте. И, пожалуйста, без лишних движений. Мамба очень зла, а мой друг хорошо стреляет даже ночью.

Интересно, когда Андреич успел оценить мою стрельбу?

Мы сошли с веранды и двинулись за угол дома. В какой-то момент из темноты материализовался Нот.

– Покажи нашему хозяину его сына.

Так вот откуда такая забота… Будем знать.

Нот молча качнул головой и скрылся за кустами. Вернулся с телом на плече. Клаас был без сознания, но дышал, и сердце билось. Мы вернулись на веранду и уложили тело на диван. Плед скрыл кляп и пластиковые стяжки на руках и ногах.

– Мы выполнили свою часть договора. Дело за вами.

– Да. Хьюго!!!

Вскоре послышалось тарахтение дизеля, на противоположной стороне лужайки сверкнули фары.

– Пойдемте, господа. Машинам запрещено ездить по моему газону.

13

То, что подогнал перепуганный мулат-шофер, вызывало странные ощущения. Высоко задранный здоровенный джип на больших колесах с солидным протектором, обвешанный всеми возможными внедорожными радостями, несколько диссонировал с дорого отделанным салоном. Но здесь так носят, лимузины не в почете.

Хозяин велел шоферу убираться, что тот и сделал безропотно, разве только пару раз обернулся. Нот выдал мне очередные пластиковые стяжки, кивнул на нашего пленника и сразу полез на водительское место. Я закинул вещи, захлопнул дверь багажника.

– Садитесь сзади за пассажиром и подставляйте руки-ноги.

Андреич покачал мамбой. Хозяин скривился, но дал себя зафиксировать. Правую руку я зацепил ему за ручку над дверью, а две ноги и вторую руку соединил вместе. Затягивал не сильно, чтобы не нарушать кровообращение. Процедура не сильно приятная, но необходимая. Не может же Андреич вечно грозить своей змеей, а в тесноте салона и один против троих – серьезная неприятность.

Несмотря на дорогую отделку, простые, но утилитарные вещи в салоне тоже присутствовали. Крепления для длинного оружия были возле каждого места. На консоли виднелась лицевая панель рации, еще две портативки торчали из зарядных гнезд. Я уселся рядом с Нотом, Андреич влез сзади, и мы покатили.

Да, мамба улетела за окно сразу, как огни поместья пропали из виду. Даже думать не хочу, на ком она будет накопившуюся злобу вымещать.

Мощные фары разгоняли темноту, дорога как будто стала лучше и ровнее. Мы летели через ночь, изредка объезжая особенно глубокие ямы и слишком торчащие камни. И продолжалось это добрых полчаса, пока Нот не съехал с дороги на большую поляну. Прокатился, забирая пошире, вернулся к дороге, встал за кустами. И заглушил мотор.

– Залезай на крышу. Внимательно смотри и слушай. Малейшие сомнения – зови меня. А я пока поспрашиваю нашего любезного хозяина на тему маршрутов, границ и прочей географии.

Дальше минут сорок снизу раздавались голоса, шуршание карты и отблески фонарика. А я вслушивался в ночь. Уже привычные чужие звезды светили сверху, здоровенная луна краем приподнялась над деревьями и осветила поляну теплым желтоватым светом. Вот такая она здесь, никаких вампирских мыслей не вызывает. И выть на нее не хочется. Трещали насекомые, орали птицы, кого-то ели неподалеку, не потрудившись предварительно убить, и недоеденный орал как недорезанный. Все было спокойно, привычно, нормально. Обычная тропическая ночь.

А вот моторов и других звуков погони слышно не было. Или слуги уверены, что далеко мы их хозяина все равно не увезем, или хозяин играет честно, запретив нас преследовать. Но во второе верится с трудом. А вот в то, что впереди есть другие негодяи, а у них тоже есть рации, верилось гораздо сильнее. И ждет нас в дальней дороге много того, что привлекает диванных искателей приключений, но чего по возможности стараются избегать люди с реальным опытом.

Щелкнула дверца снизу:

– Влад, как там?

– Тишина.

– Тогда слезай, поехали.

Я последний раз осмотрелся по сторонам, спрыгнул вниз и вернулся на переднее пассажирское место. Нот вывернул на дорогу и снова погнал сквозь ночь. Водителя мне отвлекать не хотелось, поэтому повернулся к Андреичу:

– Что-то интересное рассказал?

– Говорит, по дороге к городу есть два поста. Местные землевладельцы собирают мзду с проезжающих. С ближайшими у нашего гостеприимного хозяина что-то вроде вооруженного нейтралитета, то есть рвать глотки с ходу не должны. А вот с дальними прямая конфронтация. Но зато вторых можно объехать тайными козьими тропами, которые он вроде бы знает, показал на карте и готов показывать на местности.

– Какой у нас будет хитрый план?

– Попробуем договориться с первыми и объехать вторых.

– Получается, хозяин нам пока нужен, причем живым?

– Не исключено, что он придумал эту свою нужность, чтобы не возникало желания от него избавиться. Но не проверишь, увы.

Пару часов Нот довольно лихо катил по грунтовке. Не изображал автогонщика, но и не осторожничал понапрасну. Временами останавливался, сравнивая с картой особо заметные повороты и пересечение речек и ручьев. Больше было бродов, но и мосты тоже встречались, сложенные из толстых мохнатых пальмовых стволов. После пересечения особенно глубокого русла Андреич попросил Нота остановиться.

– Влад, пойдем поглядим. Нот, присмотри за пленником.

Мы вернулись к мосту и при свете фонарика осмотрели полотно, опоры и фермы.

– Здесь все мосты строят похожим образом. Что скажешь? Ты у нас вроде бы инженер?

– Я не совсем по этой части инженер, но скажу, что мост добротный, без труда выдержит хороший грузовик.

– А можно сделать, чтобы он джип выдерживал, а грузовик провалился бы? Или броневик…

– Не фиг делать. Надо убрать вот этот и этот подкос с каждой стороны, и вот здесь и здесь подпилить ферму. Если нужно, чтобы и джип проваливался, тогда тут и тут пропил поглубже.

– Справишься один?

– При наличии пилы – за час.

– А бензопилы?

– Не знаю. Думаю, что побыстрее.

Андреич сходил к машине и принес маленькую бензопилу в пластиковом футляре.

– Вроде бензин внутри плещется. Пробуй. Этот конкретно мост пилить не надо, просто прикинь, как удобнее работать.

Я достал пилу, поставил на землю, придавил, дернул стартер. Со второго рывка движок схватил и затарахтел на холостых. Поигрался газом, поймал момент, когда схватывает сцепление. Заглушил. Приятная игрушка, легкая, но мощная. Спускаться к воде очень не хотелось, поэтому лег на пузо на краю моста, взял пилу в руку… Не особо удобно, как бы не уронить. А другой у нас нет. Снял с пояса ремень, привязал к ручке пилы, закрепил петлю на запястье… пойдет.

Снова перегнулся за край моста. Вот они, подкосы, с одного берега и с другого, в середине пролета встречаются. Приколочены здоровыми стальными скобами. Где-то ниже этих скоб и пилить. Одной рукой надо держаться, поэтому орудовать пилой придется только правой. Хоть пила маленькая и легкая, неудобно – жуть.

Прикинул, что можно улучшить, примотал одну из ручек к предплечью, чтобы кисть малость разгрузить. Придется сделать два косых спила на подкосах и пару надпилов по ферме. И повторить с другой стороны. Двадцать минут работы максимум. И оставлю людей без моста. Мы-то приехали и уехали, а им здесь жить.

Пока я планировал саперные работы, Андреич караулил мою лежащую тушку от хищной ночной живности. Пару раз пробегало по хребту уже знакомое ощущение куренка на разделочной доске, и снизу, из воды, светили несколько пар любопытных глаз, но рев движка и бензиновая вонь в этот раз отпугнули любителей человечинки. Обошлось.

– Если придется ломать такой мост, за сколько справишься?

– Минут десять-пятнадцать, меньше никак.

– А если пилить только одну сторону?

– Тогда, по идее… нагрузка от дорожного полотна… ферма рушится… полотно сползает… А что, годится! При таком способе – минут пять-семь. Только надо бензопилу заранее примотать. И шумно это. Вот только не пойму – почему мы этот мост сохраняем? От погони во главе с Клаасом должно помочь – через эту реку без моста быстро не перебраться.

– Во главе с Клаасом, угу. Подозреваю, ему в ближайшие трое суток будет немного не до того. Если врач успеет…

– Но он же был жив, когда мы уезжали?

– Яд antimonium pulveream действует долго. Парализует мгновенно, а действует долго. Хорошая штука, и растет повсеместно. Я потом покажу, там такие соцветия характерные и листья. Мажешь соком иглу, выстреливаешь из пневматической трубки… И противник очнется дня через три, не раньше, а ходить сможет хорошо, если через неделю.

– И собаку так же?

– И собаку. Но на здоровый песий организм подействовало не сразу, успела взвизгнуть.

Мы вернулись в машину, и Нот снова погнал по дороге из красной глины.

– Так все же зачем мне уметь ломать местные мосты?

– Там дальше будет пост, а за ним, километрах в пяти, такая же серьезная речка. Дальше еще одна, километрах в двадцати. Если на посту не договоримся и придется прорываться, будет небольшой запас времени, пока организуется погоня. Как раз валим мост и отрываемся.

– Если мостов два, на первом можно просто подпилить ферму, это очень быстро, пары минут хватит. Дорожное полотно просядет или провалится, но основная конструкция устоит. Пока будут чинить поврежденный мост, у нас будет время обвалить следующий. Эх, динамиту бы…

– Да, Влад, человечество многого не потеряло только потому, что ты пошел в программисты.

– …а не в террористы, ты хочешь сказать? Соглашусь. Иной раз такие идеи богатые в голову приходят – самому страшно. Здешняя оружейная вольница очень воображение развивает.

Блокпост был поставлен в низинке. Несколько странно с точки зрения обороны, зато очень удобно для выполнения основной боевой задачи – отъема денег у проезжающих. Летит себе по неплохой дороге очередной богатый чужак, не чует подвоха, переваливает через вершину холма, а тут внезапно раз, и «готовьте наличные, гражданин». Опять же, холм этот еще как-то объехать можно, а низинку без вариантов – болота кругом. Вот и мы вылетели из-за перегиба дороги, а когда заметили препятствие, было уже поздно.

Лунного света вполне хватало, чтобы разглядеть блокпост в деталях. Внешнее ограждение выложено мешками с землей. Внутри возвышается нечто одноэтажное с плоской крышей, тоже обложенное мешками. На крыше мешками же огорожен пост часового, но тот явно дрыхнет, откинувшись на бруствер и закинув ноги наверх. В глубине виден капот джипа. А дорога перегорожена очередным мохнатым пальмовым стволом на мохнатых пальмовых столбиках. Затеюсь строиться – надо будет из пальмы пятистенку сложить. Теплая получится, каждое бревно, считай, в мех завернуто. И конопатить не надо.

Нот сбавил ход до минимума, джип медленно катился на холостых.

– Что будем делать?

Внезапно подал голос наш пленник.

– Подкатывайте вплотную к посту и гудите погромче. Наглостью возьмем. Опустите мне стекло. И приготовьте кто-нибудь двадцатку ЭКЮ, я не взял с собой бумажник.

Придется играть по его сценарию, тем более выбора уже не осталось. Часовой проснулся от звука мотора и схватился за винтовку. Ладно, поверим Корнелиусу ван дер как-его-там, в здешних порядках он должен разбираться. В отличие от нас.

Нот остановился в метре от мохнатого шлагбаума и вдавил кнопку на руле. В тишине тропической ночи рев клаксона противно отозвался во всем организме. Раз, другой, третий. Потом раздался крик часового:

– Проезд закрыт. Приезжайте утром.

Нет, автомобильный гудок – фигня. И тепловозный тоже. Когда за спиной орет возмущенный колонизатор, жидко срутся даже пароходы.

– Ты там охренел, мальчик? Убирай на хер свою загородку. Второй раз повторять не буду. Видишь – рация? Сейчас возьму микрофон и вызову сына с его головорезами. И одним блокпостом на дороге станет меньше.

Уверенности в голосе часового стало заметно меньше.

– Но мы… Мы же пограничная стража сэра Леопольда Оппенмайера…

– С твоим хозяином мы договоримся. Потом. Вот только лично тебе с того уже не будет ни холодно ни жарко. ОТКРЫВАЙ!

– Сейчас, позову господина сержанта, – совсем упавшим голосом промямлил часовой.

Но сержант уже проснулся сам. Да и посмотрел бы я на человека, который продолжит спать в таком шуме. На сержанте даже было некоторое подобие формы, быстро и не очень ровно надетой, но все равно выглядел он солидно. По здешним понятиям.

– Да, сэр! Сейчас откроем, сэр! Это для всех остальных закрыто, а для вас – всегда. С этим идиотом-постовым я сам поговорю, сэр.

Тем временем еще двое выскочили из обложенного мешками домика и побежали открывать шлагбаум. Было видно, что они стараются, но спросонья и с перепугу получается не очень. Пару минут они отпирали огромный амбарный замок, соединявший петли троса, которым были смотаны столбики и бревно шлагбаума, потом снимали сам трос. Наконец мохнатое бревно поползло вверх.

Из окна джипа высунулась кисть руки с зажатой между пальцев двадцаткой. Сержант проворно выхватил банкноту и посмотрел вслед отъезжавшей машине, вытирая пот. То, что деньги держала не холеная рука ван дер Пирса, а мозолистая клешня Андреича, его не смутило. Деньги – они и в Новом Мире деньги, а кто их дает – дело десятое.

Мы отъехали уже довольно далеко, когда Нот протяжно выдохнул:

– Вот не за что их убивать. А насколько проще было бы…

– Для сотрудника Ордена и героя, который воюет с работорговлей, вы сейчас говорите странные вещи.

– Я в первую очередь военный, привыкший решать проблемы наиболее эффективными методами. А вам спасибо, мистер, выручили.

– Ничего сложного, просто хорошее знание рабской психологии. Признайтесь, боялись, что я что-нибудь этакое выкину?

Андреич молча снял свой «наган» с боевого взвода и убрал в кобуру.

– Боялись. А зря. Даже если бы выгорело, а вероятность такая невелика, прямо скажем, просто сама идея быть спасенным людьми этого дуболома Оппенмайера… Да меня здесь уважать перестанут! Да я сам себя уважать перестану!

– Я очень рад, что на этом этапе наши интересы совпали, – дипломатично сказал Андреич, и разговор угас.

14

Долгая ночь заканчивалась. Темень за окном посерела. Дорога становилась все лучше и лучше, временами были видны следы работы бульдозера. В низких местах под колесами хрустел гравий, а однажды мы даже увидели подобие дорожного знака. Стрелка показывала, что Браззавиль где-то там. Слово было написано на каком-то местном диалекте или просто с ошибками. На расстояние до Браззавиля доски не хватило.

Нот пару раз клюнул носом, и я предложил его сменить за рулем. Типа сам успел поспать, в рабстве находясь, а моему освободителю неплохо бы отдохнуть. Вдруг война, а он устамши? Охранник не стал кочевряжиться, устроился на пассажирском сиденье, надвинул бейсболку на лицо и задремал. Да, есть разница в комфорте между орденским дефендером и этим чудом американского автопрома. Там даже мне ноги девать некуда, а здесь можно хоть с девочкой на коленях… устроиться, да.

– Корнелиус, расскажите, что там дальше по дороге, к чему готовиться?

– Дальше будет еще один блокпост, километров через пятьдесят примерно. И мне бы очень не хотелось там оказаться.

– А нам без вас?

– Я бы никому не советовал туда соваться без пары танков. Тот пост, что мы недавно проехали, находится на земле одного хитрого засранца, у которого ничего нет, кроме наглости и двух десятков плохо обученных оборванцев. Но он понимает, что жив ровно до тех пор, пока не зарывается, пока затраты на проезд дешевле военных действий. А второй пост держит очень сильная группировка конченых отморозков. Они ничего и никого не боятся, соответственно и на посту ведут себя совершенно по-хамски.

– Могут ограбить?

– Могут отвести за пост и там грохнуть. Просто потому, что им понравилась твоя машина, к примеру. У меня маловато силенок с ними бодаться, поэтому готовую продукцию вывозит заказчик. Отправляет вооруженную колонну с бронетехникой, и то их иногда пытаются пощипать.

– Успешно?

– Как когда. С учетом того, что с другой стороны там такие же отморозки за рычагами, иногда получается очень шумно.

– Понял. А что за объездная дорога и почему вы уверены, что там нас не прихватят?

– Во-первых, это не их земля, хотя когда это кого смущало. А во‐вторых, по той дороге может пройти только подготовленная техника вроде армейской или такие вот джипы. И то иногда приходится помогать домкратом и лебедкой. Грузовики не пройдут точно, добычи не будет, нет экономического смысла там стоять.

– А какие-нибудь лесные бандиты в округе есть?

– Лесным бандитам в здешних лесах тяжеловато. Или надо иметь нормальную базу и технику, а это означает дороги и отсутствие скрытности, или банально сожрут. Так что бандиты здесь живут в своих поселках, ведут вполне добропорядочную жизнь, а по мере надобности ездят за добычей.

Где-то с час мы катили по хорошо укатанной грунтовке. Серые сумерки сменились ярким утром с полосами тумана в низинах. Ехать бы так и ехать до самого города, а там в самолет… Увы, реальность снова грубо влезла в мечту трубным голосом Корнелиуса:

– Здесь медленнее. Еще медленнее. Внимательно смотрите на противоположную обочину. Видите просвет между кустами? Да, где желтые цветы. Заезжайте туда. Не бойтесь, проезд достаточно широкий, даже зеркала складывать необязательно.

Я послушно свернул с дороги. Джип уверенно раздвинул капотом зеленую стену кустов и оказался на лесной дороге, вполне себе расчищенной и даже укатанной.

– Двигайтесь аккуратно по дороге. Главное – не пытайтесь торить новую колею или срезать углы, запросто окажетесь в яме или пробьете колесо.

Вот только няньки мне сейчас не хватало. Может, я в Париж – Дакарах и не участвовал, но спокойно ехать по ровной лесной дороге в состоянии. И ехал себе. Дорожка петляла, огибая скальные выступы и обходя ямы и промоины. Мы довольно долго катились по высокому берегу шумной речки, потом пересекли ее по мосту и снова оказались под зеленым сводом джунглей.

– Влад, притормози!

Это уже Андреич. Послушно останавливаюсь и наблюдаю, как старикан осматривает ближайшие кусты. Нот тем временем заворочался и начал просыпаться. Видимо, почувствовал смену обстановки – и шума почти не слышно, и тряска прекратилась.

Андреич высунулся из кустов метрах в пятидесяти впереди.

– Влад, давай по дуге, заезжай сюда.

С этим жителем джунглей спорить бессмысленно, все равно окажется прав. Послушно вкатываюсь в темный проем среди ветвей. Ничего не видно, как будто в тоннеле фары забыл включить. Надеюсь, что Андреич не пропустил какой-нибудь здоровый булыжник, пень или обрыв. Скорость, конечно, копеечная, но все равно обидно будет.

С такими мыслями мы и выехали на небольшую полянку. Сзади сплошной стеной стояли кусты, спереди лес был пореже, но посолиднее, виднелись матерые стволы, иные в пару обхватов, обильно перевитые лианами. Кусты здесь тоже были, но пожиже, чем вдоль дороги. Видимо, солнца не хватает. А еще среди кустов шуршали те, кого мы согнали с насиженных мест своим появлением.

Нот хлопнул дверцей и отправился назад, к Андреичу. Я еще раз посмотрел по сторонам, расстегнул кобуру и достал левой рукой трофейный пистолет. С громким щелчком снял с предохранителя.

– Корнелиус, я понимаю ваше стремление к свободе, но сейчас не время и не место. Оставьте в покое браслеты. Я действительно хорошо стреляю.

На меня уставились полные ненависти глаза. Но диалога не случилось, вскоре вернулись Андреич с Нотом. Герпетолог напоминал кота, только что сожравшего птичку.

– Следы замели неплохо, будут не очень внимательно искать – не найдут. Кстати, господин ван дер Пирс, не желаете рассказать, куда вы нас завели НА САМОМ ДЕЛЕ? Слишком хорошая дорога для козьей тропки, по которой, по вашим словам, может проехать только подготовленный внедорожник. А уж когда я увидел мост… Рассказывайте, Корнелиус, не тяните. Не заставляйте старого человека идти ловить новую змею. Я-то поймаю, поверьте, просто лень.

– Верю. Ладно, попытка не удалась, хотя попытаться стоило.

– Куда ведет эта дорога?

– На обогатительную фабрику… Черт, как это будет по-английски… Завод, который перерабатывает наше сырье.

– Нарколаборатория?

– Лаборатория – это на кухне в ниггерском гетто, с выходом в пол-унции за вечер. А у нас тут – завод. Перерабатывает все сырье, что мы с соседями выращиваем.

– И много выходит?

– Раз в неделю прилетает самолет и увозит тысячу фунтов продукции.

– Но… куда столько? Я читал, что на Старой Земле одна маленькая лаборатория способна покрыть потребности какого-нибудь Нью-Йорка. А на Новой народу – хорошо если десяток миллионов наберется. Или два. Как раз население крупного города. Не перебор?

– Всю «райскую ягодку» скупает Нью-Рино, и рынок до сих пор не заполнен. Можно развиваться и развиваться. А вот что касается «дьявольской пыли», тут все сложнее. Похоже, ее возят каким-то богатым ребятам куда-то очень далеко. Но в нашем деле лишнего лучше не знать.

– Зачем было нас вести к заводу?

– Там хорошая охрана. НАША охрана. Они бы вас раскатали, как дробь тарелочку. При определенном везении я надеялся уцелеть.

– Расскажите про завод.

– Все как обычно. Склады сырья, производственные корпуса, склад готовой продукции, электростанция, спиртозавод…

– Спирто… что? Вы и сухой закон тоже нарушаете?

– Нет на Новой Земле сухого закона. Разве что в чисто мусульманских анклавах, и только для своих.

– Тогда зачем спиртовое производство?

– Вы что, никогда не делали домашнюю наливку?

– Что, спирт в качестве растворителя? Обычно пишут про ацетон…

– Ацетон тоже можно, и даже лучше для некоторых продуктов, но откуда его здесь взять в таких количествах? А спирт из перебродившей ботвы гоним. Поставили ректификационную колонну.

Так вот откуда этот знакомый сладковатый запах! За несколько километров уже чувствуется. Представляю, как воняет непосредственно на производстве. Да, пожалуй, хорошо, что не ацетон.

Померещилось? Нет, не померещилось. Звук мотора приближается. Даже, пожалуй, двух моторов. Один обычный атмосферный дизелек, а вот другой больше на грузовой бензинник похож, типа как на «ЗиЛы» ставили.

Андреич вытащил откуда-то тряпку и ловко запихал в рот к Корнелиусу, несмотря на его недовольство и попытки сопротивления. Нот ломанулся к дороге, я подумал-подумал и тоже решил посмотреть, кто и зачем катается по лесу. Пробежал всего ничего и уткнулся в знакомую пятнистую спину.

Нот оказался хитрым. Вместо того чтобы пытаться смотреть на проезжающих из придорожных кустов, ничего почти не видя и рискуя быть обнаруженным, он нашел дыру в растительности, откуда вид на дорогу открывался издалека и чуть сбоку.

Пару минут ничего не происходило, потом со стороны завода показался джип с вооруженными людьми и шустро покатил нам навстречу. Привычная картина в здешних местах. Зато за ним… Представьте себе БТР на восьми здоровенных колесах с башней от танка, как раз оно и будет.

Нот шагнул обратно под защиту кустов и выдавил из себя чуть слышное:

– Твою мать, это же «Панар»! Я про такое старье только в журналах читал. Их французы делали полвека назад и во всякие Африки-Азии продавали.

– Колесный танк?

– Какой он на хрен танк? Та «броня» даже не всякую стрелковку держит. Вот голожопых по джунглям гонять хорошо, да, от стрел и копий защита надежная.

Звук моторов нарастал. К нему примешивался металлический лязг и подвывание трансмиссий. Колонна проехала мимо нас, с грохотом перевалила через мост и затихла на дальнем берегу реки.

– Интересно, по чью душу этот торжественный комитет по встрече?

Мы вернулись обратно, и я задал этот вопрос Корнелиусу. Тот какое-то время отплевывался после служившей кляпом Андреичевой рукавицы, потом соизволил ответить:

– Это меня встречают. Пост на съезде с шоссе (как он красиво назвал ту разбитую грунтовку!) сообщил о появлении моего автомобиля. На заводе не дождались меня и поехали проверить, в чем дело.

– И что теперь?

– Теперь они доедут до шоссе, не обнаружат меня, вызовут подмогу с завода и начнут прочесывать лес навстречу друг другу.

– Сколько охранников на заводе?

– Точно не знаю. Несколько десятков.

– Броневики?

– На ходу – один.

– Это который сейчас проехал?

– Да.

– Откуда у вас вообще такое старье?

– А куда жители цивилизованных стран стараются спихнуть старое ненужное оружие и прочий утиль? В страны третьего мира. А мы что, мы не гордые. Нам и это сойдет.

– Вы приехали из Африки?

– Из ЮАР. Разве не очевидно? Когда там начали считать негров людьми, ничего другого не оставалось, как перейти сюда. Всю технику мы тоже забрали с собой. И людей. И скот. И негров.

– И построили здесь идеальное рабовладельческое общество?

– Ну да. В конце концов, это моя земля, что хочу, то и строю. Вот только трудно найти новых негров. Сюда как-то больше латиносов привозят, а это не то, работают плохо. Негры здесь разве что из Бразилии или с Карибских островов. Сдуру купил один раз гаитянцев – оказались полные отморозки, только зря деньги потратил.

Нот у нас человек действия, ему надоела болтовня:

– Прошу прощения, господа, что прерываю ваш философский спор… Влад, времени осталось немного, пора решать, что будем делать.

– Я бы посоветовал перестать играть в скаутов и сдаться. И даже готов пообещать…

– Что нас сожрут не свиньи, а собаки? Заткнитесь, Корнелиус, обойдемся без ваших советов.

Рукавица Андреича вернулась на прежнее место. Мы закрыли двери джипа и отошли в сторону.

– Вариантов немного. Назад к дороге не вернуться, там броневик с джипом и целый комитет по встрече.

– Можно бросить машину и обойти их по джунглям.

– А дальше? Опять по дороге, только пешком? И непонятно, стоит ли соваться на второй блокпост, и если нет, как его обходить.

– Ладно, а если вперед?

– На наркозавод? Там охрана.

– Часть охраны уже уехала к шоссе. Другая сейчас займется прочесыванием. Если их обойти…

– А что делать на заводе, пусть даже и без охраны?

– Мне кажется, эта дорога должна быть не единственной. Если у них там серьезное производство, а полтонны «дьявольской пыли» в неделю это серьезное производство, оно должно потреблять топливо. Много топлива. Оно должно потреблять сырье. Много сырья. А по этой дороге не возят столько грузов.

– Сырье могут возить с другой плантации.

– А бензин? А солярку? Нет, обязательно должна быть дорога, по которой идет сообщение с внешним миром. Даже если на блокпосту на шоссе засели какие-то отморозки, наглухо перекрывшие въезд в здешний наркорабовладельческий рай.

– Логично. Тогда ее и поищем. Правда, для этого надо как-то обойти облаву.

– Обойдем. Есть идея.

Минут десять мы вполголоса обсуждали подробности, потом вернулись к джипу. Корнелиусу на голову натянули его же майку, незачем ему по сторонам смотреть. Вернулись на дорогу и поехали обратно, в сторону шоссе. В процессе обменивались обрывками фраз о необходимости валить отсюда как можно быстрее, хоть на машине, хоть пешком. Переехали реку, долго и нудно поднимались по склону. На очередном повороте, когда дорога вновь нырнула в джунгли, Андреич хлопнул меня по плечу и энергично показал прямо.

Я вдавил газ до пола. Джип недоуменно взревел мощным мотором и ринулся прямиком в джунгли, снося усиленным бампером кусты и мелкие деревья и оставляя за собой просеку, которую не заметит только слепой. На дороге остались две глубокие, уходящие в лес колеи. Так продолжалось метров сто, а потом везение кончилось. Я почти успел оттормозиться перед здоровенным деревом, но земля оказалась слишком скользкой. Радостно застучала АБС, мы как на лыжах поехали дальше. И врубились в толстенный ствол. Удар бампера, рывок ремня, хлопок подушек – все слилось в одно мерзкое короткое ощущение. Не успел потрясти головой и проморгаться, как на крышу откуда-то сверху свалилось что-то тяжелое. Рыкнуло недовольно и унеслось в кусты.

– Водитель применил торможение двигателем, – задумчиво произнес Андреич. – Сперва тормозил бампером, потом радиатором, а там и до двигателя очередь дошла.

Вот везет мне последнее время на аварии. Хорошо хоть сейчас за водителя сидел, ремень левую, здоровую, ключицу дернул.

Оглядываю экипаж машины боевой – все целы и невредимы. За исключением Корнелиуса, который не был пристегнут и здорово приложился о переднее сиденье. Ушибиться должен был изрядно, но жизни это не угрожает, судя по яростному мычанию.

Ладно, по плану мы должны были где-нибудь застрять и бросить машину, но так даже достовернее получилось.

Нот выдал развернутую характеристику меня, как водителя, на армейско-матерном. Получилось внушительно, но до моего командира взвода на сборах не дотягивает. Нет в английском той энергетики.

За меня вступился Андреич.

– Да, нехорошо получилось. Что делать, теперь ножками. До темноты успеем оторваться.

Мы вылезли из джипа и принялись шумно разбирать поклажу, обсуждая дальнейший маршрут по кабаньей тропе к ручью, а там вверх по течению. Корнелиус затих. Нот подошел, открыл дверь.

– С этим что?

– Оставим пока, никуда не денется. Вдруг придется вернуться?

– А я бы грохнул. Чисто для надежности.

– Да ладно, пригодится еще. А если нет, так сам сдохнет. Кто его здесь, в джунглях, найдет?

Двери захлопнулись. Я обернулся и посмотрел на следы нашего короткого, но яркого путешествия сквозь джунгли. Нет, невозможно ТАКОЕ не заметить. Обязательно заметят. А заметив, все силы бросят сюда, на прочесывание этого района. И пусть прочесывают. Как раз до ночи провозятся…

15

Мы сидели за кустами на берегу реки и с удовольствием наблюдали за суетой на дороге. На ту сторону уже проехали два джипа и грузовик, и шум моторов не стихал.

От разбитого джипа мы по кабаньей тропе дошли до русла ручья. Там Андреич достал из своего безразмерного рюкзака пакет с уже знакомыми соцветиями и радостно оскалился:

– Вот нарвал сегодня.

– Привет собачкам?

– Скорее, пока, собачки. Если псина умная и раньше с чем-то подобным сталкивалась, она и близко не подойдет к этому запаху. А если глупая – на неделю лишится нюха. Не отравится, нет, просто запах очень сильный. Гораздо злее смеси табака с кайенским перцем, что применяют книжные диверсанты.

Он потер клоком травы выступающие над водой камни и повторял эту процедуру через каждую сотню метров, пока мы не дошли до речки. Вдоль берега добрались до моста. Там поднялись к дороге и одним рывком пересекли мост. Достали из мешка чудо-травы, старательно натерли обувь и брюки, щедрой рукой сыпанули на свои следы. А потом засели в кустах чуть поодаль.

Суета, надо сказать, началась не сразу. Часа два мы сидели в тишине, я даже успел сжевать пару галет, первую за эти сутки. А до кучи и последнюю, потому что еда у нас закончилась. Нет, в принципе с моими подкожными запасами поголодать недельку-другую даже полезно, но как-то… некомфортно, что ли. Вот привык организм жрать помногу и несколько раз в день, и сейчас недоумевает – за что его, такого хорошего, обижают?

Так что заморили червячка голодом, подремали немного по очереди, а потом началось. Сперва звук мотора со стороны завода раздался. Приближается вроде, но неторопливо так, со скоростью пешехода. Что и немудрено, потому что тащился себе по дороге джип с пулеметом, а по обочинам шло человек шесть с автоматами, заглядывая за кусты и вообще изучая подозрительные места. Собак, по счастью, с ними не было.

Перешли они таким пешим порядком мост, и вроде даже кто-то из них за мостом нашел что-то подозрительное, аккурат где мы на дорогу вылезали. Но боевая задача сейчас другая, джипа начальственного в речке не обнаружено, поэтому пошли они себе дальше, а мы облегченно выдохнули.

Ну а еще через полчаса поднялся кипеш. Загудели моторы, поехали машины одна за одной. Обратно, что интересно, машины не едут, только туда. Похоже, решил Корнелиус нас лично ловить и облаву возглавить. Ну и пущай себе, чем больше их на том берегу, тем меньше на этом.

Вроде затихла движуха. Побежали все в лес, по кабаньим тропам рассыпались, будут нас на шоссе выгонять. Или прямо в лесу хватать, если получится. Но это все вряд ли. Потому что через пару часов солнышко спрячется и станет темно. А в глубине джунглей так просто очень темно. И хрен они кого-то там поймают, а вот сами тому же ягуару на ужин запросто могут попасть. Или здешней ласке, которая до трех метров в длину бывает. Как раз такая на нас с дерева свалилась, когда я то дерево машиной забодал. Андреич успел заметить. Повезло, что напугалась и убежала, а так еще вопрос, кто кого – трое вооруженных мужиков или одна хищная и безумно быстрая тварь.

Еще с полчаса прошло, и из-за речки заполошная автоматная стрельба послышалась. Вот интересно, кого-то съели или они друг по другу взялись лупить, не узнав в наступающих сумерках.

И еще полчаса, и еще два джипа, и снова тишина.

Андреич встал, потянулся.

– Мне кажется, больше желающих поехать на ту сторону уже не будет. А это значит, что пора проверить пути отхода и готовиться валить мост, пока все там. Согласен?

– Согласен.

– Тогда вот тебе бинокль, изучай внимательно конструкцию моста. Хотя на первый взгляд она здесь стандартная. Пила у меня в рюкзаке. Мы с Нотом пройдемся по дороге, что-то там шум подозрительный. Держи рацию. И не забывай смотреть по сторонам.

Я сунул в нагрудный карман взятую из машины портативку, предварительно выкрутив звук на минимум. В здешней тишине и так услышу, а кричать на все джунгли о своем присутствии ни к чему.

Особенно когда длинного оружия с собой нет, только два пистолета.

На мост я смотрел секунд двадцать. Действительно, конструкция стандартная, ферма, опоры, подкосы. Поверх фермы поперечный настил половинками стволов. И, что приятно, подкосы между собой не связаны. А это значит… Это значит, что их и не нужно пилить, если рубануть ферму у берегов, все это хозяйство радостно сползет вбок и грохнется. Обожаю лентяев и халтурщиков!

Ладно, с планированием диверсии разобрались, но где мои товарищи по несчастью? Дело явно идет к темноте, а у меня всей защиты – только жгучая профессорская трава. Нет, она прекрасно помогала до сих пор, и местная живность должна ощущать некий дискомфорт, примерно как французы с англичанами около города Ипр сто лет назад. Но это в теории. А ну как пройдет мимо какой-нибудь гриппующий ягуар и схарчит меня без обнюхивания? Нет, потом ему, конечно, будет неприятно, но мне-то что с того?

А кусты кругом шуршат. Знакомого холодка вдоль спины я не чувствую, но все равно боязно. Да еще и крики какие-то неподалеку, и даже пара глухих выстрелов. Неужто Андреич с Нотом попались? Нет, сомнительно, тогда пальбы было бы куда как больше. Надеюсь на это.

А еще слышно, как движок завелся и тарахтит на холостых. И вроде бы еще один. Что за хрень, неужто здесь совсем рядом засада была?

Хрипит рация. Слов не разобрать. Делаю погромче.

– Влад, выходи на дорогу, вытаскивай рюкзаки. И готовься мост пилить.

Вот и славненько. Живы и целы мои товарищи. А мост пилить я завсегда. Ломать не строить.

Нацепил на каждое плечо по рюкзаку и попер сквозь кусты к дороге. Думаю, от слона и то шума меньше было бы. Но мне кого бояться, все свои кругом.

Хотя сразу на дорогу лезть не стал. Схоронился за ближними кустами, в щель смотрю. А из-за поворота выруливает… Я проморгался, но картинка не поменялась. Выруливает наш советский БТР. Подкатился, встал. В рации снова: «Влад, ты где?» Да здесь я, иду уже.

Откинулся боковой люк, оттуда вылез Нот.

– Видал, какую машину мы затрофеили?

– Глазам своим не верю. Откуда она здесь?

– Вы же их поставляли в ту же Анголу. Видимо, де Пирс купил у тамошних. Или трофейная. Ладно, хватит болтать, давай рюкзаки и иди пили. А я тебя прикрою.

Вытащил из безразмерного Андреичева рюкзака бензопилу и пошел на мост. В пять минут не уложился, конечно, но минут через двадцать опасных упражнений на тридцатиметровой высоте ферма затрещала, захрустела и поехала вправо и вниз. Зацепила стенку каньона, начала рассыпаться… Всплеск, и вот уже груда мохнатых бревен торчит из реки, как противотанковый еж.

– Справился? Молодец. Садись, поехали. Я думал, на вой твоей пилы вся округа сбежится.

Как оказалось, в сорок с лишним лет и с двадцатью лишними килограммами залезть в БТР не так просто. Пару раз чуть не навернулся, но потом нашел, за что зацепиться и куда упереться ногами. Влез. И даже нашел куда сесть.

Иван Андреич устроился за рулем, как заправский механик-водитель. Стоило Ноту оказаться внутри и закрыть за собой бронедверь, как БТР тронулся с места. Осторожно, но уверенно развернулся и покатил в сторону завода.

– Где же вы добыли такой агрегат?

– А прямо напротив того места, где мы машину в кустах прятали. Там типа полянки, вот и встали дозором. Хорошо, что их всего четверо было. Остальные, видимо, сейчас лес прочесывают.

– Четверо в броневике – это тоже немало.

– Это Андреитч молодец!

С каждым разом у Нота все лучше получалось произносить русское отчество.

– Поймал какую-то змеюгу с погремушкой на хвосте да и закинул этим друзьям в открытый люк. Стоило ей загреметь, как они оттуда ломанулись! Забыли и про оружие, и про все остальное. Двое и вовсе босиком выскочили, а один по пояс голый. И сразу мне на прицел. Без вопросов дали себя связать.

– Я вроде стрельбу слышал?

– Ну да, там офицер упертый оказался, начал за кобуру хвататься. Пришлось ему ухо отстрелить. Тогда и остальные совсем присмирели.

– И где они теперь?

– Да там же и остались, на поляне. Я им только руки связал, и между собой. Если мозги есть – галопом побегут в сторону жилья. Иначе сожрут ночью. Вот, кстати, полянку мы проехали, их нет – значит, бегут уже.

– Или их уже сожрали.

– Ладно, Влад, скажи, ты с пулеметом здешним умеешь управляться? А то рулить-то бэтээром не сложней, чем грузовиком, только передачи включаются наоборот, а вот стрелять не приходилось.

– А мне приходилось, только очень давно, на сборах. Сейчас посмотрю.

Уселся на кресло стрелка, взялся за ручки наводки, уперся лбом в подушку прицела. Покрутил башню, поднял-опустил блок стволов, нащупал под пальцем спусковые кнопки. Включил тумблер электроспуска. И подсветку прицела до кучи.

– В принципе, можно попробовать бахнуть. Остановите?

– Остановлю.

Вот так, с коротких остановок, и надо стрелять. Поймал в прицел отдельно стоящее дерево, придавил первую кнопку. Громко и раскатисто треснул ПКТ над ухом. От дерева полетели щепки.

Нащупал другую кнопку. Щелк – и ни фига. Проверяю еще раз – лента заправлена. И патроны в ней есть. Насколько я помню наставление, взводить надо дважды. Вот и займемся. Потянул вниз ручку перезарядки, снова нащупал кнопку, нажал. Гулкое «ту-ду!», кислая пороховая вонь, глухой звяк вылетевших гильз. Верхушка дерева подломилась и рухнула возле дороги.

А что, неплохо так. Мы молодцы, особенно я. Когда в ушах звенеть перестанет.

– Что-нибудь интересное удалось узнать?

– У офицера была с собой карта. Есть отсюда прямая дорога в город. Правда, придется заехать к местным наркос на производство, но нам теперь такое не страшно.

– Угу, броня крепка и танки наши быстры.

Про то, что на каждый танк заготовлен свой гранатомет, думать не хотелось.

А еще Корнелиус – сволочь, и с броневиками обманул. Была еще у охраны броня, и вполне себе на ходу.

Быстро стемнело. Фары решили не включать. Нот отдал Андреичу свой нашлемный ночник. Чисто теоретически у бэтээра должен быть свой прибор ночного видения, но увы. Эх, еще бы и движки бесшумные, и трансмиссию, но это уже из области фантастики. А у нас пока дизельпанк, черный полуночный трактор и прочие ужасы.

До выезда из леса докатились минут за сорок. Андреич втиснул БТР в очередные кусты и заглушил движок.

– Предлагаю сначала оглядеться. Влад, бди.

Подхватили ружбайки и отправились на разведку. А я запер за ними люк и затеялся подремать. Воняло выхлопом, воняло бензином, но зато я в домике, и никакая тварь сюда ко мне не вломится.

Мужики вернулись минут через сорок. Услышав «Тук-тук, кто в теремочке живет?» Андреичевым голосом, смело открыл люк. Вряд ли здесь другой знаток русских народных сказок может оказаться.

– Влад, смотри. Дорога спускается в долину, вот здесь у них, похоже, огневая точка. Темно, и видно плохо. Наш замечательный броневик какой калибр держит?

– 7.62 максимум, насколько я помню. Да и то, могут по колесу попасть. У нас, конечно, подкачка и все такое, но насколько она работает после Африки?

– Значит, это твоя забота. Если они затеют стрелять, придется подавлять. Справишься?

– Ну, если там не танк закопан, конечно. А по легкой броне КПВТ хорошо работает. Я другого боюсь. Если у них эта дорога пристреляна, они со стационарной позиции нас разделают без труда. А я из бэтээра стреляю второй раз в жизни.

– Поедем без фар. Освещения у них там нет. Просто на звук в темноте попасть непросто.

– А объехать – никак?

– В темноте, даже с ночником – сомнительно. А утра ждать очень не хочется.

– Ну что, поехали.

И мы поехали. Крышки на передние стекла решили пока не опускать, а то не видно ничего совсем. Выскочили из леса, и оказалось, что завод неплохо так освещен. И жестяные сараи с трубами, и бочки здоровенные, и ограда вокруг них. Не так ярко, как Нью-Рино в ночи, но вполне все видно.

А еще виден пост на дороге и какая-то загородка поперек. И люди бегают, руками машут. Андреич не доехал до поста метров тридцать, рывком ушел левее. БТР нырнул в канаву, вылез из нее и понесся дальше, прямо на сетчатую ограду. Сетка сорвалась со столбов, посыпались искры, погасли фонари на ограде. По броне застучали пули.

– Влад, работай!

Я развернул башню вправо-назад и принялся ловить в прицел вспышки выстрелов. Получалось плохо, транспортер прыгал как горный козел во время гона. Но точность особая и не требуется, просто пусть заткнутся.

Вдавил спуск ПКТ. Пулемет загрохотал. Огоньков сзади как-то сразу поубавилось. Вот и ладно. Еще с полминуты подождут, а там мы мимо производственных сараев поедем, вменяемая охрана сама стрелять побоится.

Вух! Яркая вспышка почти ослепила, грохот выстрела перекрыл даже рев мотора.

– Андреич! Правее, к цехам! По нам из пушки лупят!

Водитель среагировал мгновенно. Меня бросило в сторону, позиция артиллеристов пропала из поля зрения, но отблеск вспышки и грохот выстрела я ощутил.

Довернул башню. Ну да, где-то там они засели, дальше и левее поста. КПВТ сыпанул яркой струей трассеров. Из-за движения бэтээра струя напоминала… ну как бык на ходу малую нужду справляет, если кто видел. Зато следующего выстрела не последовало. А потом мы выкатились на бетон вдоль цехов. Как долго бегут секунды… И вот Андреич завернул за угол и остановился. Я развернул башню вперед.

– Пока по нам стрелять не должны, давайте прикинем дальнейший путь.

Нот взял карту и ночник.

– Дорога уходит вон туда. Там вижу еще один пост… И еще одну огневую точку.

– Где?

Я взял у него ночник, посмотрел. Пост выделяется ярким пятном, видны отдельные точки вокруг него, а вот дальше… Дальше и выше по склону что-то вроде бобровой хатки, и под ней – свечение.

– Как это далеко?

– По карте – ярдов… метров четыреста.

– Отлично. Тогда я сейчас попробую попасть, а ты корректируй.

Уткнулся лбом в прицел, заработал рукоятками. Да, в ночник видно получше. Пост вижу, он освещен, а вот за ним… Ладно, пробуем.

КПВТ басовито дудукнул. Звякнули гильзы.

– Левее и чуть дальше.

Еще короткая.

– По азимуту хорошо, дальше пятьдесят.

Я еще поднял ствол и еще раз нажал спуск.

– Хорошо! Давай на поражение.

Пулемет выплюнул еще три короткие очереди.

– Вроде там шевеление прекратилось. Двигаем.

Андреич рванул вперед, продолжая прикрываться цехами от обстрела сзади. Сбоку прилетела пара пуль. Я развернул башню и прошелся из ПКТ по посту на дороге в город. Желание стрелять у постовых резко пропало.

БТР тем временем выломал еще кусок ограды и оказался в спасительной темноте. По нам постреливали, но именно что «в ту сторону», на звук.

Нот надел ночник и вылез на броню.

– Пост мы объедем, это не проблема. Поднимемся чуть выше по склону и минуем железки, что вокруг понатыканы. А вот там, куда мы с тобой стреляли, Влад, опять шевеление. Повторим?

Я взял у него ночник, посмотрел. Когда не мешает лишняя засветка, темная куча на склоне видна гораздо лучше. Действительно, шевеление какое-то нездоровое. Вернул ночник Ноту, пригляделся. В принципе, можно и так различить.

Вернулся в башню, приник к прицелу. Светлая полоса дороги, от нее левее, куст, теперь чуть ближе… Есть, вижу.

Ду-ду! Перелет. Чуть пониже. Ду-ду! Вроде даже рикошет получился, трассер вверх ушел. Ну-ка, а еще раз? И чуть ниже. И еще.

Вроде горит что-то… Точно, горит. Все сильнее и сильнее. Причем так хорошо горит, что даже взрывается. Раз, другой… А раз так, там точно сейчас не до нас, самое время двигать отсюда. Андреич тронул броневик, постепенно разгоняясь. Я снова понизил боевой дух защитников поста посредством ПКТ, и мы рванули к дороге. Пули пару раз щелкнули в борт и в корму, не причинив никакого вреда. Прорвались.

На въезде в лес Нот попросил остановиться. Долина была видна как на ладони, производственные цеха ярко освещались, из труб поднимался белый дым. И запах… Только сейчас обратил внимание на этот сладкий, родной для каждого русского аромат.

– На некоторые вещи лучший вид – сквозь прицел, – задумчиво сказал Нот. – У тебя трассеры в крупняке остались?

– Ты уверен? Если мы это сделаем, нас будут искать старательнее, чем золото в Калифорнии.

– А если мы этого не сделаем, я себя уважать перестану.

– Тогда зачем зря время терять?

Когда мы валили на дорогу огромное дерево, чтобы задержать погоню, фонари были не нужны. Половина неба сияла ярко-синим пламенем.

16

Майкл Холл всю жизнь был уверен, что его в детстве сглазили. Иначе чем объяснить, что его одногодки уже многого добились, а он каждый раз оказывается на обочине жизни? Кто-то из его класса отучился в университете и получал стипендию от штата, а ему пришлось идти в армию. Кто-то из его бывших сослуживцев давно носил офицерские погоны, а его при первой возможности списали на гражданку. Кто-то из однокашников по летной школе давно водит огромные «боинги» через океан, а он опрыскивал поля фермеров. И даже здесь, на Новой Земле, удачное на первый взгляд дельце обернулось сплошным расстройством и незапланированными расходами.

Честно говоря, чего-то добиться в жизни Майклу мешали безалаберность, алкоголь и интерес к азартным играм и распутным девицам, но признаваться в этом, да еще и самому себе, очень не хотелось. Поэтому оставалось злиться и вспоминать недавние события.

Пару месяцев назад к нему, только что проигравшемуся в пух и прах, подошли в Нью-Рино серьезные люди и предложили работу. Ответственную, опасную, но хорошо оплачиваемую. Надо было летать в какую-то несусветную глушь в джунглях за горами и возить оттуда в Рино некоторый груз. Один рейс в неделю, по четвергам. Два десятка таких рейсов, и его самолет снова станет его собственностью. Полсотни таких рейсов, и он станет богатым человеком. Естественно, в том случае, если он все будет делать правильно. А если будет делать неправильно – станет мертвым человеком. Согласие или несогласие самого Холла серьезных людей не интересовало. Отказ считался неправильным действием.

Он слетал уже девять раз, и ему начала нравиться такая работа. Почти сутки в пути, в компании молчаливого недоверчивого экспедитора, не расстающегося с двумя короткими автоматами, зато потом неделю можно расслабляться в самом тусовочном месте Новой Земли. И все шло хорошо до сегодняшнего дня, когда никто не ответил на запрос о посадке на знакомом летном поле. Там, снизу, все сильно напоминало учебный фильм про боевое применение напалма, и садиться сразу расхотелось. Горючее было на исходе, пришлось искать ближайший аэродром и моститься туда. Экспедитор сразу вызвонил поставщиков, сообщил пилоту, что товара придется ждать неделю или две, потом нанял машину и уехал, оставив Майкла в одиночестве. На аэродроме затребовали безобразно много денег за стоянку и керосин. Пришлось даже продать любимый пистолет – единственную ценную вещь, что у него была, кроме самолета. Хотя самолет тоже сейчас был не его. Хочется верить, что ненадолго. Холл с трудом нашел междугородний телефон и взялся звонить нанимателям с просьбой помочь финансово, на что те ответили – ты получаешь деньги за успешный рейс. Ничего не привез – ничего не получил. Текущие проблемы решай с экспедитором.

Майкл раздраженно захлопнул дверь переговорной кабины и нос к носу столкнулся с пузатым крепышом в длинной, как будто с чужого плеча, орденской куртке. Где-то под брюхом у него болталась большая кобура на широком щегольском кожаном ремне. Неаккуратная бородка, бурая панама на голове – на орденца это чудо не походило вовсе. Зато со стоящего за ним типа можно было рисовать плакат «образцовый патрульный» – гора мышц, идеально сидящая форма, бронежилет с раздутыми от патронов и гранат карманами. Этот самый образец и завел разговор:

– Скажите, сэр, вы ведь пилот? Из Рино?

– А вам какое дело?

– Вы так громко обсуждали свои проблемы по телефону… Просто мы бы могли предложить вам рейс до Нью-Рино, пока вы все равно здесь сидите без дела. И мы оплатили бы ваши расходы за горючее и стоянку.

– И обратный рейс сюда!

– Я же говорю, ваши расходы за горючее и стоянку.

– Значит, так. Вы платите мне вперед. Четыре тысячи ЭКЮ. Без торга. И… ты, толстый, покажи-ка свой пистоль.

Пузан удивленно пожал плечами, достал из кобуры пистолет, разрядил, протянул пилоту рукояткой вперед. Тот с восторгом осмотрел изящную гравировку золотом по черному – слоны, львы, буйволы на фоне саванны.

– …и этот пистолет. Если не согласны – сидите в этой заднице мира до скончания времен.

– Парень, ты не охренел? – начал заводиться образцовый орденец, но пузан остановил его жестом.

– Без проблем. Но летим прямо сейчас. Или сидите без денег в этой заднице мира и ждите своего напарника.

Майкл фыркнул.

– Деньги вперед, не забыли?

– Не забыли. Уговор?

– Уговор.

– Тогда держи.

Пузан достал из кармана толстую стопку купюр и отделил от нее четыре тысячных банкноты. Пилот с горечью подумал, что продешевил. Открыл было рот, но наткнулся на мрачный взгляд здоровяка. «Ну почему, почему я такой невезучий? Они бы и десятку заплатили не глядя. Но ничего, зато я их с пистолетом классно развел! Сразу видно – такая красота больших денег стоит. Никому не продам, сам носить буду. Все девки мои…»

Пилот зажмурился от удовольствия и вышел из здания почты.

Мы сидели в ресторане в аэропорту Нью-Рино. Орденский борт должен быть сегодня вечером, я успел связаться с Марлоу и получить от него обещание, что заберут нас троих. У Нота руководство фельдъегерской службы на Острове сидит, а Андреича как свидетеля. Что-то не хочется быть на материке, пока нью-риновские бандито-гангстерито ищут того, кто оставил их без наркоты. Понятно, что ненадолго. Понятно, что основные убытки понесли производители, а не покупатели. Но все равно что-то боязно. И от командировок я в ближайшие полгода буду отказываться. На фиг такое счастье. Всех денег не заработаешь, а жизнь одна, и ее хочется прожить.

А еще Владимира Биго очень жалко. Надо будет попросить, чтобы в базе данных пометили – погиб при попытке ограбления, например. Сплетню пустить, что похитили, пытали, замучили до смерти. АйДи какому-нибудь обгорелому трупу в карман подкинуть. И пусть наркобоссы между собой выясняют, кто меня привалил, не дав другим поглумиться.

И новой личиной придется озаботиться. Как-то втянулся уже в такую двуличную жизнь.

– Влад, а зачем ты ему отдал пистолет?

Я с сожалением вынул изо рта утиную ногу. Положил на тарелку, промокнул салфеткой рот, отхлебнул из бокала.

– Красивая штучка, не спорю, но она же именная. Инициалы Корнелиуса в двух местах. Никому не покажешь, разве что в музей отдать. Или дома под одеялом рассматривать. Легко пришла, легко ушла.

– А этот типчик Корнелиусов пистолет явно напоказ носить собрался.

– Вот его и грохнут за это. Либо просто ограбят, либо де Пирсу стуканут, а тот своих мулатов натравит. Понты – вещь опасная.

Я снова нацелился зубами на утку. И замер на полпути.

– Иван Андреич, я, конечно, все понимаю, у вас огромный опыт, но ездить с мамбой в кармане и играться с ней в общественном месте – это несколько чересчур, вам не кажется? И незаряженное ружье раз в сто лет стреляет.

– Нет, Влад, не волнуйся. Когда мы в конце восьмидесятых работали вместе с японцами на Дальнем Востоке, они подарили такую игрушку. Если ее за шею определенным образом держать, она хвостом шевелит. Кто-то четки в руках вертит, а я эту пластмассовую змейку. Помогает пальцы в тонусе поддерживать.

И черная змейка в его руке ожесточенно забила хвостом.

Конец третьей части

Эпилог

Было обычное, ничем не примечательное воскресное утро. Я отлично выспался и, сидя за кофе, решил почитать новости. Агрегатор послушно вывалил все, что он нашел по интересующим меня темам и ключевым словам. Достойных внимания местных новостей не было, а за ленточкой… За ленточкой жизнь бурлила, вот только напоминало то бурление скорее септик. Быстро пробежал глазами заголовки… Что еще за Сервье, с которого сняли обвинения? Лезу смотреть… Ни хрена себе, сказал я себе! С заместителя министра внутренних дел сняты все обвинения, которые возникли на волне скандала о крышевании этнических банд в Марселе. Сервье грозится засудить газету «Канар», опубликовавшую заведомо ложные материалы…

«Ну вот, а я так хорошо ее повесил!» – подумал Атос, глядя на вполне живую Миледи Винтер. Только уверился во французском правосудии, и на тебе. Похоже, лапа у дядечки очень мохнатая. Или денег очень много. А скорее всего, и то и другое.

Пишу знакомому корреспонденту. Представляюсь Иваном. Жалуюсь на судебную ошибку, предлагаю прислать все отказные дела по бандитам, которые подписал негодяй Сервье.

«Бесполезно. Не бахнет».

«Почему?»

«Это работает один раз. Повторно читатели не заинтересуются».

«А что мне с этим Сервье делать? Он же преступник?»

«Увы, проще его застрелить, чем повторно поднимать бучу. Извини».

Ну что ж, застрелить так застрелить. Закрываю почту и снова лезу во французский полицейский архив. Пароли не поменялись, конечно. Среди горы ненужных бумаг находится одна полезная – график работы и маршрут движения водителей, которые обслуживают верхушку французского МВД. Маршрут Сервье предсказуем – дом в пригороде Парижа, несколько зданий, имеющих отношение к полиции… Так, а это что? Ищу по адресу. Фитнес-клуб, из дорогих. И с дополнительными услугами в задних комнатах. Эта тварь еще и здоровье бережет, а потом его на шлюх тратит!

Очередной отпуск… Не скоро еще. Но Димка недавно отдыхал, на несколько дней меня Марлоу отпустит. Жаль, конечно, что ленточку придется за свой счет переходить, недешево это, прямо скажем. Но ради нехорошего человека на что только не пойдешь!

Значит, в Цюрих, там возьму машину. С арсеналом это без вариантов, к сожалению. А вот после дела можно железки сбросить и обратно хоть самолетом, хоть поездом. Документы… Документы в порядке, что российский паспорт, что виргинский. Кстати, одна из причин дороговизны перехода – в паспорт ставят визу, если она нужна. Или делают новый паспорт, если он просрочен. А это денег стоит.

Теперь надо подумать, что с собой брать. В политических детективах жертв принято убивать из снайперских винтовок. Вот только есть три «но». Первое – у меня нет винтовки, а в магазине ценник на них конский. Второе – возить такую дуру очень неудобно, придется или огромный чемодан с собой брать, или футляр гитарный, а то и вовсе виолончельный. Ну и третье, последнее по порядку, но отнюдь не по значению – я не снайпер. Даже близко. Нет, потренировавшись, наверняка смогу из этой штуки стрелять, и даже иногда попадать. В контур мишени. Метров со ста. А вот гарантированно поразить цель издалека, за короткое время, в ветер или когда она движется – без шансов. Тут нужны навыки на кончиках пальцев, а не «оценил расстояние – оценил ветер – оценил движение – посмотрел в книжку – посчитал на листочке – покрутил прицел – прицелился – бахнул – промахнулся – еще посчитал – еще покрутил – еще выстрелил, и так до тех пор, пока не попадешь». Или пока цель не спрячется и не прилетит ответка, что вероятнее.

Поэтому работать буду знакомым оружием. Возьму свою пару «глоков», один будет с глушителем. Надо купить дозвуковых патронов и потренироваться с ними.

Дальше. Для стрельбы видится два подходящих места – в фитнес-клубе или возле дома. Не хочется в это дело втягивать водителя – он-то ни в чем не виноват. Если работать в фитнес-клубе – придется обзавестись солидной одеждой, обычной и спортивной, и внешне привести себя в порядок – заведение-то не из простых. Одно радует – там не требуют документов и охотно берут наличные, судя по отзывам в Интернете.

А вот возле загородного дома будущей жертвы придется что-то другое придумывать. Там богатый район, просто так на улице болтаться не выйдет, да и в машине сидеть тоже. Придется изображать либо рабочего, либо прохожего, при этом нужно подгадать оказаться возле дома к приезду машины. Разве что… Можно еще велосипедиста изобразить, вечерняя там или утренняя прогулка у человека. На велике можно ехать быстрее или медленнее, чтобы точно подгадать встречу. Вот и славненько, если со спортклубом не выгорит – попробую так.

От дальнейшего планирования отвлек стук в дверь. Я встал из-за стола, потянулся и пошел открывать. Вроде никто не собирался зайти, но лучше проверить.

На крыльце стояло нечто дочерна загорелое, безумно тощее и лохматое. Вот только глаза – эти огромные серые глаза… Я отступил на шаг, проморгался.

– Лили, ты? Но мне сказали…

– Их трудно винить, мы полгода болтались в джунглях, прежде чем удалось добраться до цивилизации. Ты позволишь войти? А то я полгода мечтаю о нормальной ванне…

– Заходи, конечно. Полотенце сейчас принесу.

– Твоя нынешняя подруга не будет ругаться?

– Нет, у нее свое полотенце.

Босоножки остались на крыльце, платье в коридоре, трусы на полу ванной комнаты. Полилась вода, забулькали разные пузырьки и баночки. Как она их принесла когда-то, так все и лежит.

– И где оно?

– Что «оно»?

– Полотенце твоей новой подруги.

– Не знаю. У нее дома, наверно.

– Ты ее сюда не водишь?

– Не вожу.

– А где вы с ней… Ну это… Встречаетесь?

– А тебе зачем?

– Я у тебя поживу недельку-другую? А то пока опять на работу устроюсь, пока найду где жить…

– Антуан не будет против?

– Малыш Антуан? Смеешься? Он поначалу за мной бегал, как козленок за пастушкой, на шаг отойти боялся. Потом вроде осмелел и даже попытался ухаживать. Девчонки еще смеялись – первоклассник в школу с букетом пришел. Ну а дальше он втюрился в девочку-ассистентку из той самой экспедиции, им как раз нужны были охранник и медик. Антуан сразу завербовался и меня тоже позвал, а я подумала – почему бы и нет? Жизнь здесь спокойная, но скучная, ты куда-то пропал, почему бы не попытаться что-то изменить? Опять же я в гораздо большей степени врач, чем малыш Фуше – охранник.

– Хоть позвонить-то могла?

– А зачем? Хотел бы встретиться – сам позвонил бы. Или нет?

– Не мог оторваться. Работы было через край, даже ночевал в офисе.

– Что, две недели не мог выкроить время для одного телефонного звонка?

Вот как она так умудряется повернуть разговор, что я все время виноват оказываюсь?

– А что дальше?

– Дальше? Дальше мы отправились в Дагомею. Сперва на корабле в здешний Кейптаун, оттуда на маленьком каботажнике вдоль берега и вверх по реке. Потом перегрузились на моторки и стали подниматься по какому-то притоку. И во время одной из ночевок на нас напали. Видимо, подошли ночью на лодках по реке, без моторов, на одних веслах. Наш часовой поднял тревогу, началась стрельба… Так, хватит бездельничать, иди сюда и три мне спину!

Я послушно подошел, налил из указанного пузырька на указанную мочалку какой-то цветной пахучей жижи и принялся осторожно водить по выступающим ребрам и торчащему гребню позвоночника.

– Дорогая, что-то я не чувствую под рукой знакомых форм…

– Вот все вы, мужики, такие – вместо того, чтобы сделать девушке комплимент по поводу ее стройности, начинаете грустить по пропавшим килограммам. Зато знаешь, как легко стало ходить? Но вот грудь жалко, это да. И сидеть теперь… жестковато.

– С едой было плохо?

– В джунглях вообще так – тебя все хотят съесть, а вот покормить желающих не находится. И местные племена живут откровенно впроголодь.

– Вас захватили бандиты?

– Не совсем. Поднялась стрельба, наши были спросонья, хотя стреляли неплохо. Но бандитов оказалось больше, гораздо больше. И скоро бой превратился в избиение. Я поняла, что пора бежать. Бандидос не ждали подвоха от убегающей женщины, я подстрелила двоих и добралась до наших моторок. А там… подай шампунь.

Я послушно подал шампунь, поучаствовал в намыливании, смывании, нанесении бальзама и в еще десятке процедур. Когда Лилька чем-то занята, отвлекать ее бесполезно. Рассказ продолжился минут через десять.

– Добралась до моторок, а там?

– А там накануне вечером Антуан решил уединиться с этой своей ассистенточкой. Повезло, уцелели. Мы завели моторку, в которой лежало мое медицинское барахло, и рванули вниз по течению, обратно к цивилизации.

– Ушли?

– От бандитов – ушли. На полупустой лодке с мощным мотором мы летели, как пуля. Ну и влетели. Малыш Фуше не заметил какой-то булыжник под водой и сломал мотор.

– Пришлось идти под веслами?

– Весел в лодке не было. Так что мы просто плыли по течению. Временами подгребая куском доски. А еще поутру оказалось, что наши любовнички на берег ушли как спали – он в трусах, она в футболке. Вся их одежда осталась в их лодке. А вся моя – здесь, со мной, именно потому я ее и выбрала. И если с девушкой я одеждой поделиться смогла, то Антуану подошел только мой медицинский белый халат. Причем он на юном жандарме толком не сходился.

– Да, пикантное зрелище…

– А еще через день нас поймало какое-то племя, жившее на реке. Выстроились на мелком месте, навели автоматы, и привет. Как оказалось, местный вождь в курсе целебных свойств европейцев в белых халатах. Антуана он, естественно, посчитал доктором. Тот, молодец, не растерялся. Ассистентку представил женой, а меня шаманкой, которая помогает лечить. Кто же знал, что в этих краях шаманам полагается жить отдельно, и деревня их не кормит совсем. Зато и не пристает никто, шаманы – табу. Так что пришлось самой добывать себе пропитание, постоянно отвлекаясь на помощь новоявленному доктору, который, естественно, без своей шаманки лечить не мог.

– И как долго вы так прожили?

– Вот те самые полгода. Вождя более чем устраивал довольно квалифицированный врач (тут она хихикнула), работающий за еду. Но как-то раз в деревню заглянули европейцы, причем какая-то разновидность патруля. Вождь приказал нас спрятать, но мне удалось передать им записку через местного пацана, которого я спасла от укуса замбезианской гадюки. Есть там такая мерзкая гадость, ее яд без введения антидота убивает человека за час. Он уже с жизнью попрощался, но я успела сделать инъекцию. А тамошние люди, они умеют быть благодарными, что бы про них ни говорили. Ну а дальше снова Кейптаун, и на самолете сюда. Задерни занавеску.

Я прикрыл занавеску на две трети и остался глазеть на появление под душем Афродиты из пены. Господи, какая же она тощая! Надеюсь, удастся обратно откормить.

– Да, прикинь, малыш Антуан неплохо устроился. Та девочка, с которой он шашни крутил, оказалась дочкой одного из спонсоров экспедиции. А он ее вроде как спас от бандитов, потом полгода героически защищал от поползновений мужиков поймавшего нас племени. Теперь стал героем и в ближайшем будущем станет зятем очень уважаемого человека. Молодец?

– Молодец. Я так не умею.

– Этому не учат в школе. Нужен талант. Подай полотенце.

Я снял полотенце с крючка, накинул ей на плечи и завернул тощее тельце. Потом легко поднял и понес в спальню.

– Так я у тебя поживу?

– Поживи. Есть хочешь?

– Готова слона сожрать. С бивнями и попоной.

– Тогда найди себе чего надеть, а я пока слона пожарю.

Я вышел в кухню, прикрыл за собой дверь и достал телефон:

– Дитер, привет! А сможешь сделать еще один глушитель?

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.

Примечания

1

Игра слов. Эпоксидный клей состоит из двух компонентов – эпоксидной смолы (epoxy resin) и отвердителя (hardener agent). Остроты добавляет то, что обычно смолы требуется значительно больше, чем отвердителя.

(обратно)

2

Самогонка – лучше всего (исп.).

(обратно)

3

Сello (англ.) – виолончель, cunt (англ.) – грубое обозначение женского полового органа. Трудно поверить, но такая рыба действительно существует, только пишется совсем иначе – coelacanthus.

(обратно)

4

«Фэд» – жаргонное прозвище сотрудников ФБР, примерно как «коп» у полицейских.

(обратно)

5

Bug – жук по-английски, жаргонное обозначение ошибки в программе.

(обратно)

6

Игра слов – «нет» по-английски будет «not».

(обратно)

7

Гусеничный тягач тяжелый.

(обратно)

8

Сумасшедших русских.

(обратно)

9

Кусок ткани, намотанный на шею и лицо для защиты от пыли. В просторечии – «арафатка».

(обратно)

Оглавление

Часть первая

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

  15

  16

  17

  18

  19

  20

  21

  22

  23

  24

  25

Часть вторая

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

  15

  16

  17

  18

  19

Часть третья

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  14

  15

  16

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg