«Холод твоего сердца»

Холод твоего сердца (fb2) - Холод твоего сердца (Сияние севера - 1) 1771K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Николаевич Спящий

Сергей Спящий СИЯНИЕ СЕВЕРА Фуга первая. Холод твоего сердца

Интрада. Умирающий век

Ещё одно столетие приближалось к концу.

В сотнях мелких, сиюминутных забот и тысячах незначительных вопросов умирал век. Наш, не оправдавший надежд, двадцать первый век.

Остался практически невостребованным груз мечтаний и чаяний, перешедший наследством из чудесного и ужасного, стремительного двадцатого века. Мы не построили города на Марсе. Вопреки всем разговорам, ни один человек не ступил на красную планету, предпочитая изучать её удалённо, с помощью автоматических систем, да и то не слишком активно. И дело не в том, что не сумели или не было технологий. Скорее не захотели.

Лунные города под пузырями защитных куполов умерли, не родившись, на пожелтевших страницах старинных научно-фантастических романов. Даже проект многоцелевой станции на луне, который одно время активно мусолили в средствах массовой информации, не дожил до стадии воплощения, завянув на этапе планов и чертежей. Словно цветок у легкомысленной и ветряной хозяйки занятой мыслями о новых украшениях и платьях, вечно забывавшей полить нежное растение. Зато на орбите повисли гроздья военных спутников и боевых платформ, целивших в землю сотнями ракет, лазеров и электромагнитных орудий. В нашу, с вами, порядком загаженную, но всё равно любимую землю. Единственную землю.

Человечество не объединилось, о нет. Лишь в старых романах уже далёкого двадцатого века упоминалось единое государство планетарного масштаба способное собрать силы и возможности человечества в цельном, мощном порыве, чтобы в жизни воплощать чудеса, о которых только мечтали и удивительной смелости проекты и грандиозные свершения — в реальности ничего этого не было. Страны и государства волком смотрели друг на друга, исподволь готовясь к большой войне за чистую воду за истощающиеся запасы полезных ископаемых, за пищу достаточную для пропитания многомиллиардного, но чудовищно разобщённого, человечества. И, разумеется, за возможность иметь десятки различных моделей и брендов, в сущности, одного и того же телефона. За практически нетронутые богатства Арктики и природные сокровища, скрытые под льдами Антарктиды.

Самыми популярными жанрами фантастических романов, далеко потеснив научную или, не дай боже, социальную, фантастику стали постапокалипсис — как стремление авторов и читателей осмыслить происходящее в мире и, разумеется, фэнтези — как попытка мысленного бегства из скучной реальности в выдуманную. Более интересную и более простую.

Кто знает, чем бы это всё кончилось, если бы великая сфера не пришла на землю?

Уходящий двадцать первый век обманул всех нас. В нём не было ни межпланетных экспрессов, ни космических лифтов, ни чудесных научных открытий, потрясающих основы мироздания и открывающих целые научные направления. Учёные продолжали развивать и перерабатывать удивительно огромный задел, сделанный их предшественниками из чудесного и ужасного двадцатого века. Технологии совершенствовались и вот уже сотовый телефон можно было сделать таким тонким, что он сворачивался в трубочку и даже продолжал работать после того как его развернуть, но ничего кардинально нового не появилось. Едкие критики и насмешливые циники, на которых оказался неимоверно богат этот наш двадцать первый век, зло шутили по поводу «провисания» научного прогресса, называли его горизонтальным и ехидно требовали у учёных изобрести летающий автомобиль.

Способный летать и одновременно пригодный к массовому выпуску автомобиль создать не получилось, но вот шагающие танки учёные сумели воплотить в композите и пластике. Взрослые дяди в больших чинах и блестящих погонах сразу вцепились в новую игрушку восхищаясь её сверхвысокой проходимостью. Компактный и безопасный ядерный реактор повысил автономность военной тяжёлой техники, в габариты которой его получалось втиснуть. Кроме того, он позволил использовать в качестве главного калибра электромагнитное оружие способное стрелять не только специальными снарядами, а чуть ли не любой металлической чушкой, лишь бы подходила под диаметр орудия.

Военная доктрина менялась, зато люди оставались всё теми же. Жёсткий запрет на эксперименты с человеческим геномом принятый в большинстве развитых стран не позволял учёным сделать человека лучше. Или хуже. Учёные тоже ошибаются и более того — учёные те же люди, со всеми человеческими недостатками, конструктивными ошибками и тяжёлым грузом эволюционных просчётов и помарок, которые запрещено пытаться исправить. Может быть зря? Кто знает, что было бы, если запрет на широкое вмешательство в геном человека наконец отменили, как бурно обсуждали в последней четверти умирающего века?

Вот только всё стало неважно, когда землю включила в себя великая сфера. Люди опоздали, безмерно опоздали и больше не было времени чтобы копаться в себе, пытаясь исправить недостатки и стать лучше, сильнее, умнее или добрее. Или, тем более, обсуждать этичность возможности самостоятельно изменять себя с точки зрения нравственности и принятых в обществе моральных норм. Больше для этого не было времени. Времени совсем не оставалось.

В отличии от военной мысли и даже на фоне изрядно ограниченного «горизонтального» научного прогресса, социальные науки и вовсе пребывали практически в стагнации на протяжении целого века. За столетие не появилось ни одной новой, более продуктивной, формы государственного или социального устройства. Видимо вполне хватало старых — возмутительно неэффективных, но зато привычных и простых.

Коммунизм не был построен, так и оставшись потускневшей мечтой комсомольцев из первой и юных пионеров из второй половины позапрошлого, двадцатого века. Видимо современному человеку он оказался совсем не нужен в отличии от пусть ездящего, а не летающего, зато новенького и дорогого, автомобиля, тысяч и тысяч развлекательных фильмов, передач и юмористических шоу, навечно сохранённых в бесконечных архивах глобальной сети.

Может быть это правильно и закономерно? Ведь не кто-то иной, а те самые юные пионеры второй половины двадцатого века, став взрослыми, отказались от мечты. Постаревшие и погрузневшие, бывшие юные пионеры сами отреклись, действием или бездействием отказались встать на защиту того, чем грезили их отцы. Но зато они получили десятки моделей и брендов телефонов и прочих устройств, и много разного ширпотреба. А это всё-таки лучше, чем совсем ничего.

Во всяком случае, наверное, лучше.

Но это всё осталось в прошлом и уже не важно. Не столь важно. Этот век почти прошёл. Он исходил как тяжёлый сон больного человека. Как похмельная муть, от которой кружится голова и сушит горло. Новый, свежий век обещал вот-вот наступить. Манил обещаниями и сулил надеждами. Он дразнил закоренелых пессимистов какой-то детской, наивной надеждой в здравомыслие не только отдельного человека, но человечества в целом. Не имея ничего за душой, новый век мнил опровергнуть негативные прогнозы маститых аналитиков и самонадеянно обещал принести что-то хорошее, возможно, светлое. И даже, может быть, доброе.

Но это снова был обман. Один из самых больших обманов.

Новый век стал самым жестоким из всех предшествующих. Он действительно всё изменил, но вовсе не так как того ждали оптимисты и даже не так, как боялись самые закоренелые пессимисты. Всё было гораздо хуже и страшнее. Страшнее, чем кто-либо мог бы ожидать или хотя бы представить.

Великая сфера пришла на землю. На чуть-чуть загаженную, но всё равно любимую землю. Нашу единственную землю. Которую кто-то другой теперь считал своей собственной. Со всем, что на ней находится: лесами, морями, городами, реками, озёрами, горами и людьми.

…и развернулись адские врата и сонмы демонов взошли. Кровь лилась рекой и ужас царил вокруг.

…с тех пор прошло двенадцать лет

…но всё же мы до сих пор остались живы. Потеряв столь многое и сохранив столь малое, мы остались живы. Мы выжили.

Тема первая. Поезд на фронт

Октябрь в этом году выдался тёплым. Месяц перевалил за половину, а термометр продолжал показывать лёгкий минус, то и дело откатываясь к нулевой отметке, чтобы затем, натужно и судорожно, пытаться сползти к холодному полюсу шкалы. За городом лёгкий снежок успел устойчиво лечь на ветви карликовых берёз, пихт и северных кедров. А на улицах выпавшее снежное покрывало ежедневно месили тысячи ног военных и гражданских специалистов, было слякотно и скользко.

Особенно скользко становилось ранним утром, когда размоченная с вечера грязная слякоть застывала в холодные ночи причудливым полупрозрачным налётом, как ковром покрывая улицы Нового Уренгоя. Город просыпался рано и спешащие по утренним делам и заботам люди шагали осторожно, привычно ругая дворников, физически не усевающих посыпать песком и солью все улицы, дворы и переулки.

Но время идёт размеренным ходом и постепенно наступает день. Зацепившееся за горизонт самым краешком, солнце поднялось выше и выше, золотя не только тонкие усики антенн комплекса дальней связи, верхушку фонтана-паруса в парковой зоне, и мемориалы великой отечественной на площади памяти. Всё больше света проливало светило в прищуренные окна домов и на широкие улицы. По мере того как теплел воздух, разбитая ногами и колёсами ледяная корка распадалась и превращалась в грязь.

…тяжёлый танк проекта «мизгирь» в арктической модификации, предназначенной для работы на дальнем севере, вздрогнул, словно был живым существом, а не собранным из композитных сплавов и укреплённой керамики, с редкими вкраплениями пластика и стекла, тридцатитонным чудовищем. С величественной медлительностью, вполне подходящей грозной боевой машине, он медленно выпрямился на всех восьми манипуляторах: четырёх «опорных» и четырёх, так называемых, «рабочих», которые, при необходимости, тоже могли служить опорой и нести закруглённое, похожее на лежащее на боку яйцо, «тело» мизгиря.

Шагающий танк осторожно, по одному, приподнял четыре «рабочих» манипулятора, оставшись уверенно стоять на четырёх опорных. Для того чтобы худо-бедно двигаться мизгирю хватило бы и трёх конечностей, не важно опорных или рабочих. Тем более, что они не так сильно и отличались, и вполне могли заменять одна другую. Но для ведения эффективных боевых действий были необходимы как минимум четыре функционирующих манипулятора.

Приподняв «рабочие» конечности танк шевельнул ими, как будто пилот решил фривольно помахать нетерпеливо ожидающему внизу военному приёмщику, торопившемуся передать новенькую, только с завода и после прохождения приёма-сдаточных испытаний, машину её новому пилоту-водителю. На самом деле пилот проверял выход прочнейших полуметровых клинков мономолекулярной стали на конце рабочих конечностях мизгиря. Матовая сталь, выращенная по технологии «длинных молекул» могла перерубить с размаху стальную балку диаметром в пять сантиметров. Такие клинки практически незаменимы при инженерных работах и в бою на сверхкоротких дистанциях, когда пилоты не имели возможности использовать дальнобойное оружие.

Стоящий внизу военный приёмщик несколько раз притопнул ногой, выказывая обуревающее его нетерпение. Всем своим видом он показывал, как торопиться, как много танков ему ещё нужно передать ожидающим своей очереди пилотам-водителям и сколь не своевременно будет сейчас устраивать полную проверку функционала и без того находящейся в совершеннейшем порядке боевой машины.

Вот только у принимавшего машину пилота-водителя, младшего лейтенанта Горазда Александровича Романенко, имелось на этот счёт своё мнение и угождать приёмщику он нисколько не спешил. В конце концов это ему, Горазду, предстоит вести этот мизгирь в бой, а вовсе не недовольному задержкой военному приёмщику, который передаст вверенные ему танки и укатит обратно, в Салехард. Это ему, а не приёмщику предстоит воевать на машине вторым номером, пилотом-водителем, вместе с пока неизвестным Горазду пилотом-стрелком, он же командир шагающего танка со штатным экипажем из двух человек.

Поэтому Горазд вовсе не торопился подписывать акт приёма, который заранее подготовил приёмщик, чьё имя он не расслышал, когда тот представлялся, да и не важно, всё равно в документах будет указано. Ветер трепал, грозя вырвать широкий, как парус для миниатюрной модели парусного кораблика, планшет из рук приёмщика и тому пришлось убрать его в сумку, чтобы не продолжать держать в руках, что выглядело со стороны довольно глупо.

Чувствуя за спиной железобетонную поддержку инструкции, требующей от пилота, при приёме новой техники, провести как минимум малый тестовый комплекс, а если ему что-то покажется подозрительным, то в воле Горазда запустить на прогон и большой тестовый. Может быть он так бы и сделал, просто, чтобы досадить военному приёмщику, державшему себя как будто это он, на личные средства, построил шагающий танк и сейчас доверяет его младшему лейтенанту Романенко исключительно по доброте душевной, делая тем самым великое одолжение. Вот только приёмщик прав в одном. Следом за Гораздом, приёмки своих мизгирей ожидает ещё пара его товарищей по бронетанковому училищу и нужно быть настоящей свиньёй, чтобы заставить их ждать пока он пройдёт большой тестовый комплекс. Конечно, если только у него не возникнет обоснованного сомнения в работоспособности хотя бы одного узла грозной боевой машины.

Но последнее вряд ли. Машина работала точнее, чем часы. Доставивший мизгирь с салехардского танкостроительного завода, в своё время эвакуированного откуда-то из-под Красноярска, приёмщик, хотя и выглядел неприятным типом, но явно знал своё дело, и мизгирь был в полном порядке. Разве только полностью отсутствовал боекомплект, но так и должно быть до того, как новенький танк примет постоянный пилот.

— Чёртов южанин!

Продолжая выполнение малого тестового комплекса, Горазд включил внешние динамики. Интеллектуальная система мизгиря тут же отсеяла лишние звуки и слова приёмщика, произнесённые им себе под нос, донеслись до Горазда так чётко и ясно, как будто тот прошептал их ему в самое ухо.

Юноша вздрогнул, но сумел сдержать себя в руках. Выполняя его команды, система оперативного наблюдения приблизила лицо похоже смирившегося с вынужденной задержкой военного приёмщика. Он застегнул расстёгнутый было воротник и явно приготовившегося ждать пока вчерашний курсант закончит прогон малого тестового комплекса. Его щербатое, с массивным носом-котлетой, лицо заняло весь экран.

Чёртов южанин.

— Сам ты южанин, — ответил Горазд точно зная, что внешние динамики выключены и приёмщик его не услышит. — А я родился в Новосибирске.

Приёмщик ничего не ответил потому, что не слышал. На занявшем весь экран лице были видны два созревающих на подбородке и на щеке, около левого уха, юношеских угря. И волосы у него были жидкие, как пакля, и вдобавок секлись. Это видно под увеличением даже несмотря на короткий ёжик по-армейски коротко подстриженных волос.

— Из Новосибирска, — повторил Горазд, просто чтобы услышать свой голос. — Я родился в Новосибирске.

Впрочем, это ничего не меняло. Для коренных жителей «пояса жизни» устойчиво удерживаемого остатками российской армии: Анадырь-Якутск-Мирный-Норильск-Новый Урегой-Салехард-Воркута и, наконец, Мурманск — он был таким же «южанином» как какой-нибудь выходец из Краснодара, Махачкалы, Ростова-на-Дону или Москвы.

Чёртов южанин!

Но он ведь не виноват в том, что военные, в своё время, эвакуировали именно его. Именно его, а не другого, ничего не понимающего ребёнка, разом лишённого семьи и вырванного из знакомого окружения. Спасли его, а не другого. Ему было тогда всего четыре года. Он никак не мог повлиять на этот процесс. Ведь так?

В глубине души Горазд вовсе не был в этом окончательно уверен. Поэтому сказанные в сердцах, себе под нос, в общем-то обычные слова военного приёмщика салехардского танкостроительного завода его столь сильно задели. Также как задевали на протяжении учёбы сначала в интернате, потом в центре общей военной подготовки и наконец в военной академии бронетанковых войск Нового Уренгоя, сборной солянки из эвакуированных с начала вторжения танковых академий из разных городов России.

Чёртов южанин.

Подняв глаза Горазд снова взглянул на занявшее весь экран лицо приёмщика. Тот вертел головой, беспокоясь затянувшейся паузой в прохождении пилотом малого тестового комплекса. Так, надо взять себя в руки. Надо успокоиться.

— Ты завтра отправишься обратно на завод, за очередной партией мизгирей. А я со дня на день пойду в бой и буду громить демонов и инфералов на передовой пока ты, тыловая крыса, прячешься в Салехарде. Сам ты «чёртов южанин», — высказал Горазд приёмщику зная, что тот не услышит. Отменил ведение со стороны системы сопровождения цели. Прыщавое лицо в крупном приближении исчезло с экрана. Теперь основной экран снова привычно демонстрировал тактическую сетку показывая происходящее вокруг его мизгиря сразу со всех сторон.

Приподнятое настроение с каким младший лейтенант, буквально вчерашний выпускник танкового училища, шёл принимать свою первую машину, было непоправимо испорчено.

Он представлял пришедшую прямо с завода, только пройдя приёмо-сдаточные испытания, боевую машину таким же новичком, как и он сам. Почти родственной душой.

Сам Горазд родился в Новосибирске, хотя плохо помнил его, а салехардский танкостроительный завод, построивший этого красавца, вроде бы был когда-то эвакуирован из Красноярска, тоже крупного сибирского города. Значит они с танком были почти земляками. Можно сказать, были земляками.

Продолжая действовать машинально, без ощущения внутреннего подъёма и какой-то лихой весёлости, с которой он устраивался в кабине десять минут назад, Горазд довёл до конца малый тестовый комплекс. Высунулись из-под защитных колпаков хищные жала электромагнитных пулемётов. Высунулись и тут же спрятались. Боезапас для них ещё не получен, хотя электромагнитное оружие очень непривередливо к боеприпасам и может стрелять чуть ли не любым осколком металла и прочим техногенным мусором, подобранным на развалинах. Правда энергию требует, как рыба воду. Но безопасный миниатюрный ядерный реактор одиннадцатого поколения, занимающий заднюю часть яйцевидного тела мизгиря выдаёт потребляемую мощность с солидным запасом.

Мизгирь, под управлением Горазда, шевельнул главным калибром. Мощная электромагнитная пушка пошла вверх, потом вниз, затем из стороны в стороны, проверяя способна ли отклоняться на требуемые углы. Как и следовало ожидать, всё было в полном порядке. Работоспособность приписанных к шагающему танку пары лёгких дронов поддержки младший лейтенант проверять не стал, удовлетворившись фактом их наличия и простым визуальным осмотром. Мизгирь шёл с завода в стандартной комплектации, без дополнительного, специализированного вооружения и больше проверять было нечего.

Заставив танк присесть, упираясь четырьмя опорными и четырьмя дополнительными, рабочими, конечностями в землю, Горазд заглушил системы, перевёл реактор в полуспящий режим и открыв колпак выбрался наружу.

— Ну, убедился?! — с вызовом поинтересовался приёмщик: — Всё в полном порядке, машина — огонь. Как с самого начала я и говорил?

— Убедился, — кинул Горазд, — давайте подпишем акт приёма.

Приёмщик нарочито медленно, похоже отыгрываясь, расстегнул портфель, достал планшет и повернул экраном к Горазду. Тот приложил палец и, дождавшись короткого подтверждающего писка, наклонился над планшетом приёмщика проходя дополнительную идентификацию по радужке глаза. Дождавшись от планшета повторного писка, приёмщик поторопился убрать его обратно в портфель.

Он хлопнул танк по ближайшему манипулятору: — Всё, теперь это твой малыш, забирай.

После чего случись странное, приёмщик улыбнулся Горазду. Улыбнулся не насмешливо, не пренебрежительно и не покровительственно. Как будто даже по-дружески.

Удивлённый этой внезапной улыбкой, младший лейтенант почувствовал необходимым что-то сказать в ответ, но не представлял, что именно и только кивнул.

— Комплект боеприпасов получишь по предписанию, в комендатуре, — объяснил приёмщик. — Но не сегодня. Сегодня уже поздно. Завтра получишь.

Горазд поинтересовался: — А дополнительное вооружение какое?

— Остальное уже после прибытия в Ноябрьск. Там и дополнительное вооружение, и расширенный комплект боеприпасов, возможно даже специализированных. Там же познакомишься со своим первым номером. Поступишь в распоряжение первого пилота.

— Кто он? — жадно спросил Горазд. Насколько он знал, экипажи из курсантов обычно полностью формировались перед отправкой, а для него почему-то сделали исключение. Почему?

— А я знаю? — вопросом на вопрос ответил приёмщик. — По прибытию в Ноябрьск скажут. Наверное, кто-то из старой гвардии.

Горазд не удержался от вопроса: — Правда?

Приёмщик посмотрел на младшего лейтенанта как на несмышлёного ребёнка. Что тем более обидно, учитывая, что приёмщику со всей определённостью не больше двадцать. Впрочем, Горазду было и того меньше. Длившаяся двенадцатый год война требовала всё новых и новых жертв.

— Если приписанный к машине пилот-командир присоединиться в ноябрьском укрепрайоне, значит он либо из госпиталя, либо недавно потерял свой танк, причём вместе со вторым номером. И в том и другом случае он явно тёртый калач. Других свободных пилотов бронетехники сейчас в прифронтовом городе нет.

День уже клонился к вечеру, но воздух оставался относительно тёплым. Необычно для октября месяца в Новом Уренгое. Городе, расположенном недалеко от границы полярного круга.

Эта неожиданная оттепель путала планы и смущала жителей. Вот и военный приёмщик, по привычке, оделся слишком тепло и был вынужден снять шапку, расстегнуть воротник, а затем застегнуть обратно так как октябрь, пусть даже аномально тёплый, всё же далеко не июль и ветер не шутит.

— Отгоняй своего малыша, — попросил приёмщик, — мне следующего надо передавать. Твои товарищи небось заждались своей очереди…

Горазд пожал плечами. Не то, чтобы он извинялся или, наоборот, стремился усугубить конфликт. Всего лишь пожал плечами. Так получилось. Не мог он принять машину, не проверив её самостоятельно. Да и не по инструкции это было бы.

Легко поднявшись по скобам, имеющимся на опорных конечностях, Горазд забрался в кабину и пару минут спустя могучая боевая машина уже двигалась в направлении ангара откуда её вывели совсем недавно. На полигоне оставались ещё семь мизгирей ожидающих своих пилотов и трое работающих приёмщиков торопились передать вверенную им технику вчерашним курсантам до конца дня.

Семь мизгирей в базовой комплектации. Таких же как тот, что вёл сейчас к ангару Горазд. Выпущенные на одном заводе, примерно в одно время, может быть с разбросом в несколько недель или месяцев, но не больше. Собранные одними и теми же рабочими, может быть из разных смен, но и только. По одним и тем же чертежам, утверждённым военным конструкторским институтом Нового Уренгоя в начале года, с внесёнными изменениями и дополнениями по итогам и результатам битв и сражений с самого начала войны и, особенно, за предшествующий год. Танки были похожи как братья.

Но всё-таки тот мизгирь, что вёл сейчас Горазд, являлся особенным. Его первая боевая машина. Новая машина для вчерашнего курсанта со дня на день отправляющегося на фронт. Пусть пока в качестве второго номера, пилота-водителя, но всё-таки.

Шагающий танк проекта «мизгирь», особенно оснащённый грамотно подобранным дополнительным вооружениям, являлся реальной силой с которой приходилось считаться не только инфералам и ордам низших демонов, но даже самим высшим. И вся эта сила сейчас была в его, Горазда, руках.

Он наконец-то получил свой давно ожидаемый шанс на месть.

…октябрь в этом году выдался тёплым. Он даже как будто пах весной, но отношение к этому несвоевременному потеплению далеко неоднозначное. С одной стороны, нежно греющее щёки тёплое солнце приятно. С другой, все давно привыкли, что лето и тепло означает опасность. Короткое северное лето — пора, когда с не такого уж далёкого фронта пачками приходят похоронки и тающая в жестоких боях, словно лёд на солнцепеке, армия, как губка, втягивает в себя всё новые и новые жизни. Лето — это время, когда приходится, сцепив зубы, сидеть в глухой обороне. Когда трещит сжатая со всех сторон линия фронта, а солдаты проклинают предательское тепло и каверзное светило, что сейчас так приятно и нежно согревает щёки днями аномально тёплого, для крайнего севера, месяца октября.

Только зимой приходит спокойствие. Долга и щедра на стужу и хлад зима в Ямало-Ненецком округе. Но многие теперь предпочли бы, чтобы она длилась ещё дольше и была бы ещё холоднее. Холод стал безопасностью и жизнью. Тепло несло с собой только смерть, всё новые и новые смерти. Таким был новый мир спустя неполных двенадцать лет после начала вторжения.

Это нежданное потепление задерживало начало запланированного ставкой масштабного контрнаступления и у многих военных неожиданно оказались в распоряжении несколько свободных дней. Несказанное богатство для солдат, но в преддверии масштабного наступления, оно вовсе не радовало. Все прекрасно помнили какой катастрофой окончилось так хорошо начавшаяся попытка контрнаступления четыре года назад. Поэтому солдаты (да и гражданские тоже, слишком плотно сплелась и переплелась судьба остатка огромной страны и армии) сейчас невольно гадали чем закончится это новое, запланированное, наступление?

В сложившейся ситуации неопределённости нет ничего хуже избытка свободного времени для размышлений, потому командиры пытались чем угодно занять подчинённых. Вот только явно бесполезные занятия немногим лучше безделья. И верховный главнокомандующий и самый младший сержант ждали прихода положенных по времени года холодов. Чудом удержавшиеся на орбите, давно выработавшая ресурс, но всё ещё худо-бедно функционирующая спутниковая группировка показывала скорое рассасывание климатической аномалии. И генерал, и последний резервист ждали этого. Самый жестокий бой лучше его ожидания. Лучше предварительного, временного спокойствия, этой изматывающей неопределённости.

Но сильнее прочих, со всем жаром юных и не приемлющих компромиссов сердец, желали и ждали победных боёв наводнившие город, в преддверии грандиозного наступления, семнадцатилетние выпускники военных академий.

Тысячи младших сержантов, крепкий пехотный кулак, операторы и носители индивидуальной тяжёлой брони (ИТБ). Сотни младших лейтенантов — пилотов и стрелков танков, самоходных артиллерийских установок, ракетно-пушечных комплексов и систем залпового огня. Бронированная перчатка на крепком кулаке тяжёлой пехоты. Обученные убивать мальчишки. Совсем ещё дети по меркам сытого и лениво-спокойного прошлого. По меркам двенадцатилетней давности им бы только заканчивать школу и думать о поступлении в институт. Несостоявшиеся юристы, экономисты, историки, финансовые директора, бизнес-аналитики и маркетологи — они все стали солдатами.

Вторжение забрало у вчерашних детей приятное и обеспеченное будущее в сытом и развращённом мире где люди могли себе позволить тратить чудовищно много усилий сначала на разработку десятка моделей одного и того же телефона, а затем на попытки продать его по завышенной в десятки раз цене тем, кому он был не особенно нужен. В большинстве своём дети обеспеченных родителей, так называемого верхнего сегмента среднего класса и выше — именно их первыми вывозили, когда стало понятно, что южные города России падут. Это уже потом, когда на третьем году вторжения демоны заняли Москву, но ещё держались Новосибирск, Красноярск и Иркутск, деньги старого мира перестали что-либо решать и военные вывозили любых детей, а не только тех кому повезло иметь богатых родителей. Самих же родителей, если только те не обладали востребованными техническими специальностями или не принадлежали к семьям военных, вовсе перестали эвакуировать на север. Только детей от двух лет и старше. Население северных городов: Якутска, Нового Уренгоя, Салехарда, Анадыря, Мирного, Норильска, Мурманска и близлежащих к ним городков и посёлков увеличилось в несколько раз и почти половину составляли эвакуированные дети, лишённые родителей и семьи. Местные стали назвать переселенцев южанами. Из мальчишек в спешно организованных учебных центрах готовили солдат, обучая обращаться с высокотехнологичным вооружением, которого оставалось много больше, чем умеющих им управлять людей. Девчонок готовили стать матерями. Не потому, что девчонки воевали хуже мальчишек — технологичное оружие, производимое на эвакуированных на сервер заводах, нивелировало разницу в физической силе, а особенности анатомии и вовсе не важны. Просто мальчишек было менее жалко. Они не способны растить в себе новую жизнь.

На аномально тёплый октябрь пришлась пора второй волны массового выпуска из военных учебных центров, расположенных в Новом Уренгое, Воркуте, Салехарде и Якутске. Первая волна обученных убивать с помощью техники рано повзрослевших, вчерашних детей сточилась в неудачном наступлении четырёхлетней давности. Если и это наступление обернётся грандиозным провалом, в запасе у командования останется ещё две волны сейчас усиленно постигающих военную науку чтобы быть готовыми к выпуску через год и через два — шестнадцатилетние и четырнадцатилетние солдаты. После чего недостаток человеческих ресурсов грозил стать катастрофическим.

Выжившим людям отчаянно требовалось три или четыре относительно мирных года, чтобы успели подрасти дети, рождённые уже после начала вторжения. Для того чтобы выгадать передышку, отодвинуть фронт на юг и спасти часть населения, оставшегося на оккупированных территориях, командование и планировало большое наступление. Но были и дополнительные задачи, скрытые от простых солдат и гражданских, среди которых могли затесаться работающие на врага и до сих пор необнаруженные постоянными проверками инфералы.

Вот только октябрь выдался неожиданно тёплым и начало наступления откладывалось на несколько дней до наступления крепких холодов хотя бы в минус десять, а лучше во все минус двадцать и ниже, тогда у людей будет преимущество. На этот раз командование планировало использовать преимущество по полной, чтобы не только передвинуть фронт к югу, но и суметь основательно закрепиться на отвоёванных рубежах и удерживать их в течении следующего лета. Катастрофа четырёхлетней давности, когда предыдущая попытка масштабного наступления обернулось огромными потерями и чуть ли не общим поражением не должна была повториться. Генеральный штаб выучил жестокий урок. По крайней мере так сейчас думали сами генералы.

…проснувшийся мороз покусывал щёки. Кусал не больно, закрывать лицо маской или шарфом пока нет необходимости.

Люди радовались этому лёгкому морозцу как старому знакомому. Скоро, совсем скоро он станет злым, будет жалить и тереть снежным наждаком не вовремя высунутую щёку или нос, но и то хорошо. Холод — это жизнь. Холод — это безопасность. И надежда.

На железнодорожном вокзале Нового Уренгоя, откуда с самого утра отходили поезда, следующие в ноябрьский укрепрайон, царила едва упорядоченная суета. Один за другим тяжёлые составы с загруженными военной техникой платформами и забитыми бойцами пассажирскими вагонами отправлялись в Ноябрьск. В сторону фронта.

Давно ожидаемая зима наконец-то вступала в свои права и катилась с севера на юг. Вместе с морозом и холодом — шли люди.

Дожидаясь очереди на погрузку, Горазд полулежал в кабине своего мизгиря, пусть пока без дополнительного вооружения, но уже с загруженным стандартным комплектом боеприпасов, а значит уже во вполне боевой машине и наблюдал за запланированным бедламом и упорядоченной суетой, всегда возникающей при передвижении больших групп людей и техники.

Наблюдать было удобно. В боевых условиях, для повышения скрытности, танк может передвигаться почти «ползком», и его высота немногим превышает высоту кабины пилотов. Но в обычным режиме, на частично согнутых опорных конечностях, мизгирь возвышается над землёй на два-три метра. Вполне достаточно, чтобы иметь возможность с комфортом оглядеться вокруг.

Справа от ожидающих погрузки мизгирей толпились несколько сотен операторов ИТБ, индивидуальной тяжёлой брони. Камуфляж сейчас выключен, поэтому пехотинцы выглядели эдакими великанами, почти под два метра ростом, с ног до головы закованными в чёрную броню. Технорыцари вооружены чудовищного калибра винтовками, сейчас вложенными в крепления за спиной. Но многие несли и специализированное вооружение, например, тяжёлые снайперские винтовки с длинными стволами, возвышающимися над головами пехотинцев как редкий лес копий.

Разумеется, ядерный реактор в габариты индивидуальной брони не втиснуть, но сменные батареи позволяют пехотинцам использовать экзоскелет несколько часов с максимальной нагрузкой. А зарядить батарею можно от БМП или вот даже от его, Горазда, мизгиря. Хотя зарядка от БМП предпочтительнее: и быстрее и ресурс батарей выдерживает больше циклов разряда-заряда.

Если шагающих танков проекта «мизгирь» у инфералов и прочих, продавшихся демонам, предателей человечества к двенадцатому году с начала вторжения, уже не осталось, как и технологических мощностей для их производства. То упрощённые аналоги ИТБ они клепали за милую душу. Поэтому курсантов бронетанковой академии учили противостоять не только демоническим сущностям, но и пехоте инфералов и бронетехнике, которой у них пока вполне себе хватало. Пусть устаревшей, прошлого или даже позапрошлого поколения, но количество и диаметр орудий иногда решали, и пилоты мизгерей должны были это учитывать.

В Новом Уренгое Горазд пробыл шесть дней. На четыре дня дольше чем должен был, но неожиданная оттепель внесла коррективы в выверенные планы генерального штаба и масштабное наступление пришлось задерживать. Танковая академия, выпустившая младшего лейтенанта, находилась в Лимбяяхе, вроде бы считавшейся отдельным районом города Нового Уренгоя. Но по факту Лимяяха располагалась чуть ли не в семидесяти километрах от города, на берегу озера Ямылимуяганто и городским районом считалось только номинально. В самом Новом Уренгое, прежде, Горазду приходилось бывать не очень часто, поэтому неожиданно выпавшие свободные дни он собирался потратить с толком.

Впрочем, всё закончилось несколькими посиделками во второсортных ресторанах, с товарищами по выпуску, такими же младшими лейтенантами, как и он сам, успевшими принять свою бронетехнику и со дня на день ожидающими отправки в Ноябрьск.

Если что и запомнилась, то чуть было не случившаяся драка «брони» против «пехоты», когда они не поделили один ресторанчик где, вдруг, оказалось слишком мало мест на обе весёлые компании. К счастью, нарождающийся конфликт резко погасил какой-то капитан, отдыхавший в том же ресторанчике. Товарищи Горазда потом уверяли друг друга что они бы показали «пехоте», но, по мнению самого Горазда: шансов у них было не так много. Средний пехотинец, даже без высокотехнологичных доспехов, на голову выше большинства танкистов, а про ширину плеч и говорить не приходится. Взять хотя бы младшего лейтенанта Горазда Романенко. Это только имя у него значит «большой» или «крупный», но по тем же стандартам тяжёлой пехоты он проходит едва-едва. А то и вовсе подошёл бы только во вспомогательные войска.

К счастью для Горазда его имя можно транслировать на современный русский ещё и как «умелый» и это более верная трактовка в его случае. Далеко не каждый проходит отбор в пилоты «мизгирей». Управлять одновременно восемью конечностями и дополнительными устройствами, вроде того же главного калибра довольно сложно, когда у тебя от природы только две руки и две ноги. Но он научился.

Очередь на погрузку шагающих танков немного продвинулась. Горазд осторожно подвёл свой мизгирь на десять метров вперёд. Перед поездами было тесно и приходилось ступать осторожно, тщательно выбирая куда можно поставить «ногу».

Он прошёл мимо зенитной установки, установленной на прицепленной к составу отдельной платформе. Четыре счетверённых ствола грозно целились в низкое, укрытое серыми облаками, небо. Стационарная модификация старой доброй Шилки. Это, конечно, далеко не зенитно-ракетная система вроде того же «триумфа», но и задачи у неё попроще — прикрывать состав на время пути по условно-безопасной территории до ноябрьского укрепрайона. Причём зенитчики даже не должны самостоятельно отбивать воздушный налёт. От них требуется только выгадать немного времени, пока едущие на фронт пилоты займут места в приданной им технике. Или, в самом крайнем случае, дождаться авиационной поддержки со стороны Мурманска. Только там сохранились современные авиационные заводы, пытающиеся не только ремонтировать остатки сверхсовременных истребителей и сверхдальних бомбардировщиков, но и восстанавливать производство новых машины без существенного упрощения конструкции.

Стоящий впереди мизгирь расправил «ноги», словно бы они у него затекли и неторопливо забрался на платформу. Горазд подвёл свою машину вперёд, дождался команды от ответственного за погрузку капитана и осторожно завёл танк.

Внутри мизгиря тепло, но стоило выйти наружу, как мороз тут же вцепился в неосмотрительно подставленное ветру лицо. Впрочем, какой это мороз? Всего лишь минус пятнадцать, да при слабом ветре. Практически лето. Вот через пару недель ударят настоящие холода, тогда да, либо кутайся в шубу, либо пользуйся встроенным обогревом комбинезона. Да и без защитной маски на лице, а лучше и вовсе закрытого шлема, на улице уже не погуляешь.

Закончив погрузку вверенной ему машины, Горазд отнёс личные вещи в купе в пассажирском вагоне для водителей перевозимой на фронт бронетанковой техники. Ехать предстояло в купе на четырёх человек и всё было достаточно неплохо. Некий минимальный уровень комфорта для младших офицеров, вчерашних курсантов, подчёркивали вытертые занавески на окне и салфетки из ветхой, но чистой ткани на крохотном откидном столике между нижним рядом коек. Тканевые салфетки попирали четыре стакана в подстаканниках с алюминиевыми ложечками. В двух стаканах уже был налит чай, причём, судя по запаху, сдобренный чем-то креплённым, а два пока пустовали.

Также в купе обнаружились двое товарищей Горазда по выпуску из бронетанкового училища. Пилот-водитель и пилот-стрелок, он же командир мизгиря. Экипаж большинства отправляющихся в сторону фронта танков полностью укомплектовали в Новом Уренгое. Это только Горазду повезло или не повезло принимать машину в одиночестве и вести до Ноябрьска где его должен будет найти первый пилот. Знать бы ещё кто это будет? Если кто-то из старой гвардии, опытный солдат по нелепой случайности потерявший машину и напарника, то работая с ним можно будет многому научиться.

Задумавшись, Горазд не сразу ответил на радостное приветствие товарищей, за что получил сразу два дружеских тычка, с одной и с другой стороны. Большинство личных вещей он оставил в кабине мизгиря. При себе только личное оружие, электронный планшет заменяющий и связь, и документы, и выполняющий множество прочих функций, комбинезон пилота и скромная сумка с тем, что могло понадобиться в пути.

Пока он раскладывал пожитки, товарищи по выпуску из академии организовали ему в один из пустующих стаканов горячего чая. Без спроса и церемоний, плеснув туда пару столовых ложек крепкого алкоголя из пронесённой бутылки. Конечно, это было запрещено, но кто станет проверять, тем более здесь и сейчас?

Последнее место в купе долго пустовало и уже перед самым отбытием, когда на планшеты пришло оповещение о скором отправлении поезда, продублированное через динамик внутри купе, влетел где-то задержавшийся пилот. Горазд шапочно знал его, как почти любого из нескольких сотен курсантов из выпуска танковой академии в Лимбияяхе, но всё же похуже чем многих других. В отличии от трёх других пассажиров, новоиспечённых младших лейтенантов, Вавля Тайбарей являлся местным уроженцем, что понятно даже по его имени и фамилии. Было время, когда Горазд и другие эвакуированные из более южных городов сироты отчаянно завидовали сохранившим свои семьи «северянам».

Доходило даже до драк, порой весьма жестоких. Но всё это далеко в прошлом. Они уже далеко не те жестокие дети, какими были когда-то. Сейчас они обученные убивать солдаты, чьей профессией и судьбой навсегда стала эта проклятая война.

Пожав крепкую ладонь Тайбарейя и допив чай с добавкой, Горазд забрался на свою койку и честно собирался продремать до вечернего ужина. От Нового Уренгоя до бывшего города Ноябрьска, а нынче ноябрьского укрепрайона, через который вот уже третий год проходит линия фронта, по прямой чуть больше трёх сотен километров. Вот только железная дорога идёт не совсем по прямой, да и много раз ремонтируемые и восстановленные пути не позволяют поезду развивать крейсерскую скорость. В пути предстоит провести пятнадцать — двадцать часов. Пожалуй, даже слишком много для того, кто последние дни и без того маялся бездельем и ожиданием.

Прокатившаяся по составу волна дрожи свидетельствовала об отправлении поезда. Картинка за окном дёрнулась и сдвинулась с места, точно прокручиваемая кинолента. Суетливый и многолюдный вокзал Нового Уренгоя остался позади. Пока не выехали за пределы города поезд шёл медленно и только когда многоэтажные здания остались позади, уступив место одно и двухэтажным, приземистыми, домишкам с крохотными, подслеповатыми, окнами, поезд ускорил ход. Тихонько дребезжали алюминиевые ложечки в опустевших стаканах и колыхались края раздвинутых по краям окошка занавесок. Горазд начал было подрёмывать, но внизу завязался интересный разговор. Он сначала молча слушал, потом высунул голову с верхней полки, а затем и вовсе спустился вниз.

Говорили о распределении пилотов и формировании экипажей танков. Тайбарей доказывал, что при распределении, на первом месте, командование учитывало эффективность совместной работы формируемых пар. Ребята возражали и приводили в пример собственный случай, когда их было распределили в разные экипажи, но они оба подали рапорт и теперь вошли в экипаж одного мизгиря. Эффективность важна, но если между пилотами нет психологической совместимости, то о какой эффективности боевых действий может идти речь? Шагающий танк весьма надёжная машина и если он безвозвратно погибает на поле боя, то, как правило, выжить не удаётся ни одному из пилотов. Значит им предстоит ещё долго служить вдвоём и в этом случае совместимость с напарником даже важнее общей эффективности пилотского тандема как боевой единицы.

Свесившийся с верхней полки Горазд рассказал, что остался без напарника и знакомство с первым пилотом предстоит только в Ноябрьске. Ребята удивились, но вскоре сошлись во мнении, что это должен быть старый солдат и Горазду повезло заполучить опытного волка войны у которого можно будет многому научиться. Впрочем, говорили они без особой уверенности. Да и Горазд, вздумай командование поинтересоваться его мнением по этому вопросу, ответил бы, что, пожалуй, хочет служить с первым номером из вчерашних курсантов, а не с одной сплошной загадкой, которая ждала его по прибытию в Ноябрьск.

— Совсем ничего не известно о первом пилоте, даже фамилии? — поинтересовался Тайбарей.

Горазд кивнул.

— Сходи к электронщикам через два вагона, — посоветовали ему. — У них допуски выше, а фамилия твоего таинственного напарника наверняка не такая большая тайна, чтобы храниться в засекреченных базах данных. Может быть и подскажут.

— Они не электронщики, они связисты, — поправил товарищей младший лейтенант Вавля Тайбарей.

— Что же мне, с пустыми руками к связистам идти?

— Держи, — Горазду протянули наполовину полную бутылку среднего по качеству коньяка откуда доливали в чай. — Только вместе с ними едут операторы роя ударных дронов, не перепутай. У операторов допуск как у нас, они ничем не помогут, только зазря всё выпьют и не останется чем можно подмазать настоящих связистов.

— Спасибо, ребята!

— Какое спасибо, с тебя две таких, как только представится возможность.

Горазд благодарно кивнул: — Не вопрос.

Визит к связистам прошёл успешно. И хотя долговязого парня года на три старше Горазда не обрадовала обнаруженная в подношении недостача, но он согласился поискать в доступных ему хранилищах данных, честно предупредив, что если информация окажется закрытой, то он не будет даже пытаться её вытащить. И коньяк тоже не отдаст. На последнем Горазд и не настаивал, тем более, что принесённое им подношении жрецам тонкой электроники и информационных потоков, связывающих армию в единый организм, уже разлили по стаканам и самому Горазду налили тоже. Чаем связисты не заморачивались, поэтому каждому досталось по два пальца крепкого, дерущего горло, довольно посредственного коньяка.

Пощёлкав в планшете, жрец информационных технологий сообщил Горазду фамилию его предполагаемого напарника: старший лейтенант Золотилов.

— Дальше уже сам, — отмахнулся связист, — найдёшь по фамилии на общевойсковом портале.

— Спасибо!

— Иди, иди, броня, — вежливо выпроводил Горазда старший связист, возвращающийся на фронт после отдыха в Новом Уренгое. — Дай насладиться последним спокойным денёчком. Чувствует моя душенька, что как приедем, так сразу и начнётся и закрутиться, что ни сна, ни отдыха.

Едущие с ним в одном купе младшие товарищи, ещё необстрелянные, как и сам Горазд, с вниманием прислушивались к старшему коллеге.

Обогащённый знанием фамилии предполагаемого напарника, Горазд вернулся к себе, но заняться поиском в сети не хватило времени. Подошла очередь танкистов ужинать и пропустить такое событие было никак нельзя.

В столовой, от её бытности ещё вагоном-рестораном, осталась пара роскошных, пусть и изрядно побитых люстр с висюльками из толстого стекла, имитирующего хрусталь. Люстры не горели, столовая освещалась прикрученными к стенам светильниками, но тихонько покачивались в такт движения поезда и сверкали отражённым светом придавая скупой обстановке налёт некой аристократичности. Видимо поэтому их и оставили.

Горазд с товарищами уселись за застеленный отрезом белой ткани столик у окна. Снаружи уже сгустились сумерки и ничего невозможно разобрать, кроме самого факта движения поезда. В столовой работали два повара, выносящие тарелки с кухни на большой стол, откуда их уже должны были разбирать офицеры сами. Поварам было где-то по пятьдесят. Один седой, словно снег, другой практически лысый — так, узкая полоска коротких волос по бокам. У одного правую руку заменял качественный протез. Металлические пальцы крепко сжимали поднос с тарелками, а вот настоящая рука старика немного подрагивала. Второй повар мог похвастаться тем, что сохранил руки-ноги в целости, но потому как он двигался и по едва слышному жужжанию, когда он проходил мимо, становилось понятно, что и он успел потерять многое на этой долгой войне.

Танкистов ехало много, человек сорок или около того, и никто из них, разумеется, не пожелал пропустить ужин. Старики-повара не успевали выставлять готовые блюда на стол. Молодые, весёлые и, пожалуй, проголодавшиеся парни вежливо усадили стариков за один из немногих свободных столиков и сами, в два счёта, перенесли всё наготовленное из кухни на столы в столовой.

Повара с непонятным выражением смотрели на перешучивающихся танкистов, большинство из которых в первый раз ехали в сторону фронта, на вчерашних курсантов, средний возраст которых колебался вокруг отметки в семнадцать — восемнадцать лет. Смотрели молча. А голодные парни, не замечая их взгляды, жадно уплетали горячий ужин. Тем более, что войсковой паёк, положенный бойцам на передовой, а они к ним уже практически относились, откровенно радовал.

Нет, голод первых лет вторжения давно преодолён. Гигантские обогреваемые теплицы раскинувшиеся в республике Саха, в пригородах Якутска и его городках-сателлитах, давали урожай круглый год. Карское и Баренцево моря исправно снабжали морской рыбой, да и многочисленные озёра вносили свою немалую лепту. Подземные утеплённые животноводческие комплексы сглаживали недостаток мяса. Недооценённые северными народами грибы вносили разнообразие в рацион. Голода, как такового, не было вот уже несколько лет, но всё же фронтовой паёк на общем фоне выделялся в лучшую сторону.

Настоящее мясо, не из сои, не имитация, здоровенный кусок размером с кулак пехотинца. Варёная картошка. Свежий, ещё чуточку тёплый, плотный хлеб и много зелени, что не удивительно так как короткое северное лето только недавно закончилось. Из супов на выбор грибной или рыбный. Рыбный моментально разобрали и Горазду с товарищами пришлось довольствоваться грибным. А как он пах! Нет, Горазд никак не мог понять постного лица Тайбарейя сидящего над тарелкой грибного супа. Как выходец из народов крайнего севера, он не жаловал грибы, полагая их чем-то не полностью съедобным. Впрочем, армейская жизнь даже мусульман заставит с аппетитом уплетать свиные котлетки, а уж ненца грибы и подавно. Или Тайбарейне не ненец, а керек или вовсе камчадал? Он говорил, но Горазд позабыл. Да и не важно всё это сейчас: керек или камчадал. Главное, что русский. Главное, что вообще человек, а не инферал или не какая продавшаяся демонам тварь.

После плотного ужина хотелось спать. Размеренное движение поезда успокаивало и усыпляло. Товарищи Горазда по купе завалились каждый на свою койку и только вяло переговаривались. Но у самого Горазда ещё имелось одно, не терпящее отлагательств, дело. Полазив с помощью своего электронного планшета по общедоступным узлам информационной сети, как и обещали связисты, он легко нашёл интересующую информацию по будущему напарнику, старшему лейтенанту Золотилову. Вот только найденная информация была… неоднозначной. Она вызывала больше вопросов, чем давала ответов.

Старшему лейтенанту Николаю Владимировичу Золотилову было тридцать два года. Действительно старый солдат сражающийся с демонами чуть ли не с самого начала войны вторжения. Имеет множество наград и поощрений, значительная часть из которых позже была… аннулирована. Как такое может быть? За какой проступок можно отобрать выданную боевому офицеру награду? Горазд попробовал представить, но фантазия пасовала. Он принялся читать дальше.

Так, Золотилов получил героя три с половиной года назад. Должно быть во время спешного отступления, почти бегства, с территорий, освобождённых во время прошлого неудачного контрнаступления четыре года назад. Тогда русская армия значительно продвинулась на юг, но затем пришлось всё бросить и отступать чтобы сохранить войска. Даже ноябрьский укрепрайон потеряли и следующей зимой пришлось отбивать обратно в тяжёлых боях.

Горазд знал: во время отхода после неудачного контрнаступления четыре года назад армия понесла огромные потери. И эти потери были бы ещё больше, если бы не подвиг всех тех, кто оставался или кого командование оставляло прикрывать отступление основных сил. В то ужасное лето генеральным штабом было инициировано награждение множества «героев российской федерации». Вот только подавляющую часть наградили посмертно.

— Если Золотилов получил героя именно за то, что прикрывал отход основных частей три с половиной года назад, то как его награду могли аннулировать? — подумал Горазд. Отчаянно хотелось посоветоваться с ребятами, но они уже спали. Верхний свет выключен. Тускло тлеет лампочка дежурного освещения над закрытыми дверями купе. За тёмным окном проносились едва видимые силуэты деревьев, холмов, а может быть покинутых и разрушенных домов — не разглядеть. Экран планшета, на фоне царящей в купе полутьмы, ярко сияет с ощутимым голубоватым оттенком.

— Странно, что за столько лет Золотилов дослужился только до старшего лейтенанта, — подумал Горазд и почти сразу наткнулся на выписку из приказа о представлении Николая Золотилова к званию капитана. Что нужно натворить, чтобы лишиться звания и при этом остаться в действующей армии?

Неужели подозрение на предательство человечества? Но после такого обвинения от безопасников человек выходит либо полностью оправданным, либо не выходит вовсе. Ну или в штрафной батальной, в лучшем случае, но тогда его лишают вообще всех званий и всех наград.

Золотилов оставался старшим лейтенантом, и награда «героя» у него осталась. Пожалуй, единственная, которая не была аннулирована. Причём понизили его не с капитана, как думал Горазд, а со звания майора. То есть из старших офицеров в младшие, но при этом не расстреляли и даже не законопатили в штрафной батальон. Будущий напарник Горазда явно не вписывался ни в один из предполагаемых сценариев.

Прикрыв планшет, младший лейтенант Романенко долго думал повезло ему получить такого странного напарника или, наоборот, не повезло. По всему выходило, что это какое неправильное везение. Везение с приставкой «не».

Утро вечера мудренее — решил Горазд закрывая и откладывая планшет. Завтра все вопросы разрешаться. Завтра он прибудет в ноябрьский укрепрайон. На фронт.

Засыпая, Горазд думал о том, что наконец-то он сможет отомстить демонам за отнятую семью, за мать, которую он помнил только потому, что у него сохранились фотографии на электронном носителе, скаченные кем-то сердобольным в приюте из тогдашней глобальной сети, пока она ещё существовала. За будущее, которое у него отняли.

Наконец-то Горазд сможет доказать всем, но главное самому себе: то, что тогда, при эвакуации из Новосибирска, взяли именно его, а не любого из сотен других детей, оставшихся там. Что это не случайность и не деньги которые отец сунул кому-то из военных… А может быть и случайность, может быть и деньги отца или его связи. Но он будет бить демонов и инфералов без пощады. И то, что в переполненный испуганными детьми автобус попал он, а не другой ребёнок — было не напрасно. Было не зря. Он докажет.

Интерлюдия

В кабинете верховного главнокомандующего российской федерации или её остающихся свободными северных территорий шёл непростой разговор. Маршал Башуров Леонид Сергеевич говорил по телефонной линии с президентом Северного Союза. Союз включал в себя Норвегию, Швецию и Финляндию, вернее их остатки, объединившихся уже после вторжения, так как выживать в новом мире по одиночке было решительно невозможно.

Леониду Сергеевичу шестьдесят четыре года и маршалом он назначил сам себя, так как в один из моментов никого из вышестоящих офицеров просто не осталось. В прошлом генерал-полковник арктических войск, после предательства адмирала флота Кравцова, он остался высшим должностным лицом в противостоящей вторжению демонов армии и на остатках страны. Во многом благодаря Башурову русская армия не только сдерживала атаки сверхъестественных тварей, но и пыталась контратаковать и освобождать оккупированные демонами территории. К сожалению, не всегда удачно, но другого верховного главнокомандующего не было и вряд ли кто-то мог бы сделать на его посту больше чем он. В народе Башурова прозвали «генералом Сталь» или «стальным генералом». Как-то не приживалось маршальское звание. Башуров знал, что за глаза его продолжают называют «генералом Сталь».

Ставка главнокомандующего располагалась сейчас в Новом Уренгое, городе, откуда должна будет покатиться самая мощная волна контрнаступления. Президент северного союза Норвегии-Швеции-Финляндии говорил из Тромсё. Единственного крупного города этого самого союза. И хотя в его положении следовало бы просить, но он чуть ли не требовал.

— Леонид Сергеевич, — звучал в телефонной трубке полный праведного негодования голос Юсси Хейккинена, президента Северного Союза. — Мы понимаем, что планирующееся наступление требует от вас передислоцировать и перераспределить силы. Но мы решительно против того, чтобы ослаблять мурманскую армию. Это действие существенно угрожает безопасности наших территорий на севере Финляндии.

Уловив короткую паузу в словах президента, верховный главнокомандующий уточнил: — Бывшей Финляндии. Кроме того, господин Хейккинен, мурманская воздушная армия и мурманские зенитные войска по-прежнему остаются на защите воздушного пространства над северными районами бывших Финляндии, Швеции и Норвегии.

— Мы решительно возражаем против использования прилагательного «бывшие» относительно территорий, вошедших в Северный Союз стран, — недовольно высказал президент.

Выдержав небольшую паузу, как бы намекая, что не стоит перебивать, главнокомандующий продолжил: — Надеюсь вы помните, что Россия взяла на себя обязательства по защите вашего воздушного пространства исключительно добровольно и не требуя взамен ничего существенного. Мы хотим, чтобы наши границы соприкасались с нормальным человеческим государством, а не инфералами и прочими марионетками демонов. Вы согласны с этим, господин Хейккинен?

— Помилуйте, Леонид Сергеевич, разве это «не требуя ничего взамен». А как же поставки рыбы, полезных ископаемых, в частности одного ванадия было поставлено на сумму… Хотя сейчас, наверное, бессмысленно использовать в расчётах довоенные цены. Но мы ещё частично прикрываем ваш Мурманск с моря. И, как вы правильно заметили, по мере сил чистим территорию вошедших в союз стран от присутствия сверхъестественных сущностей. Тем самым изрядно помогая вам удерживать под контролем такой стратегически важный город как Мурманск.

Если бы у нас только оставалась своя военная авиация, — пожаловался президент, — но её у нас нет, как и серьёзных зенитно-ракетных комплексов способных угрожать драконам и гигантам. Мы вынуждены просить помощи России и с вашей стороны крайне некрасиво пользоваться нашим бедственным положением в своих меркантильных интересах.

— Я сказал «не требуя взамен ничего существенного», а не «не требуя ничего», — поправил президента Башуров. — Если же вы хотите получать защиту нашей армии на безвозмездной основе, мы можем повторно вернуться к ранее отвергнутому вами предложении о включении бывших Норвегии, Швеции и Финляндии в состав Российской Федерации в качестве автономных субъектов. Без принятия этого предложения наши солдаты не будут класть свои жизни за защиту ваших суверенных территорий. Максимум на что вы можете рассчитывать, это воздушная поддержка, что уже само по себе весьма существенно.

— Мы никогда не согласимся на ваше возмутительное предложение! — воскликнул Юсси Хейккинен.

— Тогда о каких претензиях к нам идёт речь? — с действительно стальным спокойствием уточнил верховный, оправдывая своё прозвище.

— У вас осталась авиация. Эти ваши истребители Су-57 и бомбардировщики ПАК-ДА. Я точно знаю, что в окрестностях Мурманска размещается не меньше четырёх оперативно-тактических ракетных комплекса «Искандер». Вы должны помочь нам отразить наступление инфералов со стороны Струтман-Лулело. Иначе погибнут наши солдаты!

Президент Юсси почти сорвался на крик. Он вообще был удивительно эмоциональным для финна.

— А вы хотите, чтобы взамен погибли наши солдаты? — со всё тем же ледяным спокойствием уточнил Башуров.

— Вы бросаете нас на произвол судьбы?!

— Как уже упоминал ранее, господин Хейккинен, вы получите поддержку с воздуха, но и только. Задействовать сухопутные войска на вашем направлении мы не планируем. Приоритетная задача мурманской наземной армии — это защита города Мурманска и прилегающих территорий. Будьте благодарны за то, что Россия защищает ваше воздушное пространство, — посоветовал верховный. — Что до «Искандеров», то это самый последний довод. Пока ситуация не настолько критична, чтобы использовать их.

— Нам стало известно, что инфералы пытаются восстановить авиационную промышленность! — с паническими нотками воскликнул президент Юсси. — Мало нам было гусеничной бронетехники на дизельных двигателях и дирижаблей, так они восстанавливают военную авиацию!

— Что же вы хотели, господин Хейккен, — удивился Башуров. — Инфералы суть бывшие люди, предавшие человечество и присягнувшие демонам в обмен на сверхъестественные силы. Но всё-таки когда-то они были людьми и имеющихся знаний не растеряли. Неудивительно, что среди предателей нашлись бывшие инженеры, которые сейчас пытаются восстановить изначально уничтоженную демонами промышленность и разорванные технологически цепочки. На наше счастье демоны хорошо постарались, уничтожая на захваченных землях всё созданное людьми. Прежде чем в их рогатые головы наши снаряды и ракеты вбили мысли о ценности тяжёлой промышленности, пользе и продуктах технологического уклада они успели разнести почти все оставленные промышленные мощности. Инфералы ещё долго не смогут даже приблизиться к довоенному уровню технологий. К тому уровню, который, пусть и с потерями, удалось сохранить нам. Не беспокойтесь, мы гарантируем крепость воздушного зонтика над севером бывших территорий Финляндии-Швеции-Норвегии в ближайшие годы.

— Если вы так говорите, Леонид Сергеевич, тогда хорошо. Но нам всё же хотелось бы получить от России помощь если не живой силой, то хотя бы поставками техники.

— Обсуждать поставки военной техники и, тем более, участия сухопутных подразделений нашей армии в защите ваших территорий возможно только если вы примете решение войти в Российскую Федерацию. Наши солдаты не будут проливать кровь за интересы чужих стран. И без того уже было пролито слишком много крови.

— Леонид Сергеевич…

— Кроме того, вам известно, что Россия планирует крупные наступательные операции для освобождения части захваченных территорий. Следуя первоначальным договорённостям, Северный Союз должен был также, по мере сил, начать освободительное наступление на территории бывшей Норвегии. В целях отвлечения внимания и связывания местных сил демонов и инфералов. Вы не выполняете ранее взятые на себя обязательства, господин Хейккинен.

— Но у нас нет на это сил! Мы положим остатки своей армии!

— Северный Союз расплатился обещаниями начать параллельное наступление в обмен на партию ядерных реакторов для сельскохозяйственных оранжерей городов Томсё и Алта. Не смотря на тяжёлое положение на фронтах, Россия завершила поставки реакторов ещё в прошлом году. Сейчас оказывается, что вы отказываетесь выполнять данное обещание. Более того, требуете людей и технику, для защиты контролируемых вами земель. В любой другой ситуации я бы сказал, что это совершенно недопустимо, господин Хейккинен.

— В другой ситуации? — ухватился за сказанные верховным главнокомандующим слова президент Северного Союза. — А что вы скажете сейчас, Леонид Сергеевич?

— Сейчас я скажу, что варианты оплаты, которыми Северный Союз сможет расплатиться за поставленную партию безопасных ядерных реакторов мы с вами, господин Хейккинен, обсудим позже. И не советую вам проявлять излишнюю щепетильность. Помните, чьи зенитно-ракетные комплексы и чьи крылья охраняют ваше небо.

Юсси помолчал, но затем не выдержал и сказал: — Не только Россия сохранила современную военную авиацию.

— Разумеется, господин Хейккинен, вы всегда можете обратиться за защитой к Соединённым Штатам Америки или, точнее, к тому, что от них осталось. Насколько мне известно, они до сих пор не могут восстановить производство современных самолётов в штате Аляска и ограничиваются исключительно ремонтом и обслуживанием сохранённого числа воздушных судов. Но для начала уточните, что вы можете предложить американцам в обмен на защиту вашего неба на другом краю земли? Очередную партию невыполненных обещаний?

Президент северного союза молчал. Через телефонную трубку вытекали его безмолвное недовольство и возмущение.

— Подумайте ещё раз над предложением о присоединение к Российской Федерации в качестве автономных субъектов. Поверьте, предложение отнюдь не бессрочное и вы вполне можете опоздать принять его.

В голосе президента Хейккинена прорезался металл: — Вы угрожаете свободному народу Северного Союза, Леонид Сергеевич?

— Отнюдь. Всего лишь предупреждаю о том, что условия ранее сделанного и отвергнутого вами предложения могут измениться.

— Благодарю за предупреждение, — отозвался Хейккинен.

— Прощайте и подумайте, что вы могли бы предложить в оплату за поставленную партию ядерных реакторов. Наверняка это не последняя высокотехнологичная продукция, которое вам нужна от нас, ведь так? В условиях затяжной войны Россия не может осуществлять такие поставки в долг или под залог невыполняемых обещаний. Ожидаю ваших предложений по вариантам оплаты.

Верховный главнокомандующий положил трубу. Какое-то время он молчал, недовольно разглядывая телефонный аппарат в углу широкого стола. На столе лежали множество вещей необходимых главнокомандующему в работе, но в середине оставался солидный запас свободного места, за чистотой которого он тщательно следил. Противоположенная стена кабинета представляла собой огромный, во всю стену, видеоэкран, там сейчас размещалась карта северной части России с отмеченными направлениями контрнаступления.

— Не очень-то на вас и надеялись, — пробормотал стальной генерал, имея в виду ненадёжных финнов и прочих европейцев из так называемого Северного Союза. Минимум промышленности, зато немалое население, состоящее не столько из местных, сколько из вытеснивших их беженцев из захваченной демонами Европы. Если бы не помощь России, которой не улыбалось иметь с ещё одной стороны дикую пустошь или того хуже, враждебное государство под властью инфералов, то никакого Северного Союза давно бы уже не существовало. Любой объём помощи им уходил как в чёрную дыру. Сколько не отправь, всё равно мало. А гонору-то, как у сверхдержавы полностью способной обеспечить себя всем необходимым.

Вот и получается эдакий чемодан без ручки. И бросить жалко и нести неудобно. Это, ещё не принимая во внимание вопросы человеколюбия. Слишком многих сумели захватить демоны, слишком мало осталось свободных людей. Фактически все они — лишь осколки, не более чем остатки когда-то огромного и могучего человечества. Но, увы, на свою беду, слишком разобщённого человечества. И до с их пор каждый старается держаться сам по себе. Несмотря на годы ужасных бедствий, каждый всё равно старается держаться сам по себе и выживать, если получается, за счёт другого. Но до тех пор, пока Башуров занимает пост верховного главнокомандующего, никто другой не будет спасаться от демонов и выживать за счёт России.

Карта северных территорий Российской Федерации растелилась на всём протяжении стены, от одного угла до другого. Качество изображения великолепное, казалось, что это нарисованная с удивительным мастерством картина, а не видеоизображение, транслируемое на интерактивных обоях. Изображавшие части армий разноцветные стрелки огибали одна другую, порой смыкаясь, порой охватывая какой-то важный районо в кольцо.

Запланированное масштабное наступление по разработанному генеральным штабом планом должно было вот-вот начаться. Учтены предыдущие ошибки. Подготовлены люди и средства. Разработаны планы и кроме озвученных, общеизвестных целей наступления, есть и дополнительные, известные лишь узкому кругу. Этим наступлением верховный главнокомандующий ставил задачи не только освободить значительный объём захваченной демонами территории, но и вырвать у врага самое ценное, что только может быть — информацию. Кто такие демоны? Откуда и зачем приходят? В чём их слабые места?

Что-то было уже известно. Собрано по крупицам за годы бескомпромиссной войны за самое существование человечества в качестве свободной расы, а не рабов и не кормовых животных для пришедших из-за грани миров захватчиков. Но информации было мало, слишком мало. Чтобы она сложилась в целостную картину, следовало узнать больше. И генерал Сталь планировал добыть её, вырвать из лап врага любой ценной. Даже ценной неудачи очередного наступления. Если никакой другой возможности узнать требуемое не будет. Любая цена, даже самая страшная, допустима, чтобы узнать то, что может принести в будущем к победе. К окончательной победе над демонами.

Тема вторая. Ноябрьск

Сладкий полуночный сон оборвала воздушная тревога.

Ярко засветились потолочные лампы разгоняя темноту по самым дальним углам купе. Захрипел динамик и едва проснувшийся Горазд уже был готов бежать к своему мизгирю, спрыгивать с движущегося состава, чтобы не быть лёгкой мишенью и целить стволами пулемётов в тёмное, холодное небо. Товарищи по купе остановили первый порыв, а после он уже сам разобрался, что воздушная тревога была первого, самого минимального уровня. Не столько тревога, сколько предупреждение, что где-то в этом районе замечены воздушные силы врага. Бежать к замершим на платформах танкам пока не надо. Нужно находиться в боевой готовности сделать это, на случай резкого ухудшения ситуации.

Облачившись в пилотный комбинезон, Горазд спустился на нижнюю полку. Тайбарей принёс на всех противный, чуть тёплый кофе. Очередь к умывальникам стояла в половину вагона. Динамики общего оповещения замолчали, дальше вся нужная информация выводилась на планшетах.

Служба контроля воздушного пространства заметила в квадрате прохождения поезда двух драконов. Судя по размерам, то были молодые экземпляры, а значит далеко не такие опасные, как старейшие патриархи их проклятого племени. Вряд ли они собирались атаковать стекающиеся к Ноябрьску составы, скорее выполняли разведывательные функции.

По обнаруженным целям, из Нового Уренгоя и из ноябрьского укрепрайона отработали зенитно-ракетные комплексы класса «триумф». Одна цель была уничтожена, второму дракону удалось уйти. Собственно, на этом воздушная тревога и закончилась. Можно дальше заваливаться спать и так, пожалуй, и следовало бы сделать — середина ночи, до Ноябрьска ехать ещё не меньше восьми часов.

Легко сказать, ложись и спи. А как тут уснёшь, если это чуть ли не самое первое дыхание войны, коснувшееся вчерашних курсантов в их новом качестве полноценных бойцов?

Они ещё долго обсуждали летающих тварей, вспоминая рассказанные преподавателями характеристики этого, крайней неудобного, для наземной бронетехники, противника.

Вообще-то учёные считали драконов отдельной расой то ли сотрудничающей с демонами, то ли порабощённой ими. Драконы были по крайней мере ограниченно разумны, а может быть и обладали полноценным разумом. Насчёт последнего учёные мужи до сих пор отчаянно спорили. Для солдат всё было просто. Огромная летающая ящерица способная бросаться шарами низкотемпературной плазмы и рвать когтями броневую сталь представляла собой страшного противника.

Размах крыльев взрослых экземпляров достигал трёх десятков метров. Вес доходил до нескольких тонн. Как эта махина умудрялась, при необходимости, летать чуть ли не со скоростью звука и прицельно бросаться шарами плазмы — никто не понимал. Старейшие представители драконьего племени владели дополнительным арсеналом средств воздействия на реальность, которую иначе чем магией назвать не получалось. Их младшие собратья, как правило, несли на спинах низших демонов и прокаченных инфералов увеличивающих и без того немалую огневую мощь летающей смерти. Хорошо ещё, что драконы, так же, как и демоны, привыкли к значительно более жаркому климату и действовали зимой менее эффективно, тратя часть сверхъестественных сил на обогрев и поддержание собственной жизнедеятельности.

Как удалось выяснить, размножались драконы редко, но в одной кладке могло быть до нескольких сотен яиц. И, при соответствующей заботе, выживало и вырастало в зубастые твари не меньше половины из них. Авиация вообще не самый удобный противник для наземной бронетехники. А обладающий собственным злобным разумом живой бомбардировщик и вовсе настоящий кошмар. Собранный не из стали и композитов, а из живой плоти, защищённый бронёй и магическими щитами, матёрый взрослый дракон представлял собой отнюдь не простого противника даже для современного истребителя Су-57.

Из штатного вооружения танк проекта «мизгирь» мог противопоставить воздушному противнику только три тяжёлых электромагнитных пулемёта. И, при наличии специальных противовоздушных боеприпасов, взрывающихся на заданной высоте или по команде, заградительную стрельбу из главного калибра. В одиночку танк мог отогнать только молодого дракона. Пятёрка слаженно действующих мизгирей способна доставить неприятности взрослой особи. А если танки были оснащены дополнительным вооружением, специально подобранным для поражения воздушных целей, то здесь уже драконам приходилось опасаться укрытых в яйцевидной кабине, под слоями композитной брони людей.

Вроде бы всё не так плохо, но и драконы в одиночку не летают. Разве только на такие вот разведывательные миссии.

Постепенно выветривался адреналин, вызванный сообщением о воздушной тревоге. На столике тихонько брякали липкие из-под выпитого кофе стаканы. Горазд заснул, но перед этим нашёл в себе силы снять комбинезон пилота шагающего танка. Мало ли когда ещё удастся выспаться пусть на откидной полке, но зато и на настоящих белоснежных простынях.

Остаток пути прошёл спокойно, если не считать проверки безопасников уже на въезде в Ноябрьск. Трое солдат в облегчённой версии индивидуальной брони, с двумя собаками прошлись по вагону проверяя у прибывших отпечатки пальцев и сканируя радужку глаз. Собаки, здоровые, как телята, заросшие шерстью, с мощными, выступающими челюстями и чёрными, влажными носами — насторожено обнюхивали едущих на фронт бойцов. Подходя к огромным, по пояс, зверюгам, младшие лейтенанты замирали, давая тем обнюхать себя. Не всех инфералов может учуять пёс, но достаточно многих, чтобы такая простая проверка оставалась действенной.

Горазд был полностью уверен, что он настоящий человек, а не скрывающаяся под чужой личиной сверхъестественная тварь, но всё же не без облегчения отошёл прочь от не заинтересовавшейся его запахом собаки. Мало ли о чём может думать и рассуждать натянутая тварью личина? Может быть она тоже считает себя обычным человеком и полностью в этом уверена? До тех пор, пока не приходит время сбросить её, выбросить, как использованное одноразовое полотенце.

Пока шли проверки. Пока поезд ждал своей очереди на разгрузку. Прошла уже первая половина нового дня и учитывая, что завтракали они только утром, уже хотелось перекусить. Но больше того хотелось отыскать таинственного напарника, старшего лейтенанта Золотилова, с которым Горазд должен был встретиться по прибытию в Ноябрьск. Но кто сказал, что первый пилот будет встречать его сразу на вокзале? При всей царящей здесь суете это было бы достаточно неудобно.

Следуя предписанию, Горазд должен найти расположение своего полка, оставить вверенную технику и идти оформлять документы и представляться старшим офицерам. Так он и собирался поступить и уже хотел забраться обратно в кабину мизгиря, тем более что к бодрящему утреннему морозу добавился набирающий силу ветер и это уже было не так приято. Снега в окрестностях Ноябрьска почти не было. А тот, что выпал, давно растоптали прибывающие и прибывающие в прифронтовой город войска. Время обильных снегопадов придёт чуть позже и, насколько понимал Горазд, ставка планировала начать наступление именно в этот короткий период, когда уже ударили относительно серьёзные холода, но дороги ещё не полностью завалило снегом. Шагающим платформам это не столь важно, но есть ещё и машины обеспечения, и тяжёлые ракетные комплексы на гусеничном и даже на колёсном ходу, которым для движения требуется хоть какие-то дороги.

— Эй, парень! — окликнули его. — Ты что ли будешь младшей лейтенант Романенко?

Обернувшись, Горазд столкнулся взглядом с прищуренными, из-за ветра, серыми глазами человека в обычной военной форме без знаков различия.

Если этот был тот, о ком Горазд думал, то почему не в комбинезоне танкового пилота? И почему без знаков различия?

Однако рефлексы взяли своё и Горазд звонко крикнул: — Я!

И уже потом, на полтона ниже, осторожно спросил: — А не вы ли…

— Старший лейтенант Золотилов. Николай, — представился собеседник. — Полтора часа уже тебя жду. Замёрз, как собака.

— Там поезд задержали для проверки. Потом ещё ждали очереди на разгрузку, — попытался объяснить Горазд и замолчал. Вместо этого он подумал — чего это я оправдываюсь, как мальчишка? Как будто поезд задержался исключительно по моей вине?

Золотилов носил зимний вариант военной формы которой обеспечивались войска обеспечения, вроде операторов ударных дронов, связистов, техников и так далее. Но в отличии от всех них у него не имелось нашивки с родом войск и (это вызывало всё большее недоумение Горазда) отсутствовали знаки различия. Как будто перед ним стоял не первый пилот шагающего танка, а только призванный и ещё никуда не определённый резервист.

— Что стоишь, доставай планшет, — подсказал Золотилов.

Планшет, вместе с остальными вещами, лежал в кабине и Горазду пришлось забраться внутрь мизгиря за ним и спуститься. Что примечательно, собеседник не пытался даже дотронуться до опоры танка. Горазд, на всякий случай, следил краем глаза. Он всё ещё не был уверен, что новоявленный первый пилот действительно тот, за кого он себя выдаёт.

Идентификация на планшете разрешила сомнения. Горазд тут же представился: — Младший лейтенант Романенко!

— Не кричи, не на плацу, — посоветовал первый пилот. — И не «летенанькой» лишний раз, по имени зови. Мы ведь теперь вроде как напарники. Два пилота одной машины. Кстати, как она?

— В полном порядке товарищ ста… Николай, — вовремя поправился Горазд. — Загружен стандартный боекомплект. Проверена работа все бортовых систем. Ожидаю получения специальных боеприпасов и дополнительного вооружения!

Золотилов вдруг спросил: — Тебя Гораздом зовут? Ну и имечко. А скажи мне парень, ты случайно не южанин?

— Так точно, — скривился Горазд.

— Откуда родом?

— Из Новосибирска.

— Ну и какой же ты южанин, если родом из Новосибирска? — поинтересовался Золотилов.

Не найдя что можно ответить, Горазд промолчал. Они забрались в кабину мизгиря, причём старший лейтенант сел на место пилота-водителя. Боевая машина едва заметно дрогнула, оживая. Разогнулись стальные конечности. Повинуясь уверенной руке Золотилова, шагающий танк покинул вокзал.

— Товарищ старш… то есть Николай, а вы где родились? — спросил Горазд.

— В Бердске, — бросил Золотилов. — Но вырос уже в Москве.

— Это же совсем рядом с Новосибирском? — чему-то обрадовался Горазд. — Мы с вами практически земляки!

Золотилов в ответ ухмыльнулся. Он сосредоточился на вождении и только когда танк вышел за пределы города и впереди уже виднелся символический забор из поставленных стоймя железобетонных плит и контрольно-пропускной пункт негромко сказал: — Нет, не забыл…

— Что не забыли?

— Не забыл, как здорово управлять танком проекта «мизгирь», — пояснил Золотилов. — Больше года не садился за штурвал.

— А где же вы были? — удивился Горазд.

— В тюрьме сидел, — пояснил Николай. — По обвинению в сотрудничестве с врагом и предательстве интересов человечества.

Скосив глаза на открывшего рот Горазда, старший лейтенант пояснил: — Да ты не бойся, оправдали. Месяца два как вышел. Всё мотался неприкаянным пока ждал машину и напарника. Получается, что дождался.

Солдат в ИТБ, с монструозной винтовой в руках, но с откинутым забралом шлема, сделал знак остановиться при приближении к контрольно-пропускному пункту. Согнув опорные конечности, Золотилов опустил кабину на уровень лица стоящего человека и открыл защитный колпак.

— Кто и куда? — потребовал ответа пехотинец.

— Люди мы, человеки, — ухмыльнулся Золотилов. — А насчёт «куда» — так на войну-матушку. На неё родимую.

Охранник шутки не принял и перехватил свою винтовку. Из-за являющихся частью индивидуальной брони перчаток, его пальцы казались значительно больше настоящих, но и в них винтовка поражала размерами. Не столько винтовка, сколько миниатюрная пушка. Из таких даже танк можно подбить. Не современный, конечно, а прошлого или позапрошлого поколения, ещё на гусеницах и с дизельным двигателем. Такие, которые сейчас инфералы клепают. Не от хорошей жизни, разумеется, а по причине чудовищного падения общего уровня технологий на захваченных демонами территориях.

— Спокойно, солдат. Вот все документы, предписание. Пополнение мы, точнее его маленькая часть.

Изучив выведенные на его лицевой щиток, пересланные в ответ на запрос в электронном виде документы, охранник успокоился и махнул рукой, чтобы открыли ворота.

Уже отходя, он недовольно буркнул: — Отстаёте.

Закрыв колпак и подняв танк на ноги, Золотилов сказал, но из-за закрытого колпака его ответ услышал только сидящий в соседнем ложементе Горазд: — Мы не отстаём, демонов и инфералов на всех хватит. Как бы даже не было бы слишком много.

Мизгирь вошёл в местоположение одной из танковых армий, концентрируемых командованием для начала масштабного наступления. Ворота закрылись.

Реприза

Много умных голов с большими погонами гадали: как так получилось, что демоны, едва появившись, достигли столь впечатляющих успехов и почему в первые годы вторжения армии людей всё отступали, оставляя врагу города, гражданских и производственные мощности?

И ведь нельзя сказать, что к концу очередного века на земле наступил мир и процветание и военное ремесло оказалось забыто. Скорее наоборот. В мире где с каждым годом становилась вероятнее угроза четвёртой мировой войны, где редкий год проходил без какого-нибудь локального конфликта, где число военных или двойного назначения спутников как бы не превышало число гражданских. Назвать такой мир беззубым никак нельзя.

Однако всё перечисленное мало помогло, когда по всей планете вдруг открылись порталы, через которые хлынули орды разнообразных чудовищ. Точнее, неправильно будет говорить, что не помогло. Часть порталов удалось закрыть ядерными ударами. А если не закрыть, то хотя бы сделать так, чтобы из них перестала лезть всякая пакость. К сожалению, закрепившись на первоначально захваченных плацдармах, демоны оказались способны открывать новые порталы.

Волны орбитальных бомбардировок неоднократно останавливали сплошной вал низших демонов, которым, казалось и вовсе нет никакого числа. Высокоорбитальные лазеры сжигали высоко поднявшихся древних драконов, до того, как люди научились бороться с разумными летающими чудовищами более простыми средствами. Собственно, всего подвешенного над головами оружия оказалось слишком мало. Оно уничтожалось непонятной магией высших демонов. Отказывало от частого использования. Исчерпало боезапас, но всё же дало так требуемую людям передышку, за которую они смогли изучить нового противника и подобрать действенные средства борьбы с ним.

Как здесь не вспомнить о так и не построенных городах на луне, где могла бы спастись часть населения? Да что там города, хотя бы несколько военных баз и электромагнитных катапульт, установленных на последней господствующей высоте старушки земли — её единственном спутнике, могли бы серьёзно переломить ситуацию в пользу людей! И ведь могли бы построить, если бы начали готовиться заранее. Технологии имелись, не хватило желания. И времени. Необходимость космической экспансии, пусть не прибыльной, пусть даже убыточной, стала абсолютно понятна в самом начале вторжения, но времени на неё уже не оставалось.

Но всё же как так получилось, что возникшие как грибы после дождя порталы не были подвергнуты бомбовым ударам сразу после того как из них полезли разнообразные твари?

Можно долго рассуждать о сверхъявственной природе вторгшегося врага. Можно свалить на появление инфералов — людей, согласившихся работать на демонов и получивших за это различные сверхъявственные способности. Причём требовалось именно добровольное согласие, хотя альтернативой ему и могла быть смерть или пытки, или пытки и смерть близких людей. Но находилось и много предателей самостоятельно приходивших к демонам. Вторая молодость для стариков, сила для слабых и власть для посредственностей — искушений было не счесть.

Наконец можно сказать, что демоны не считались с потерями и хотя миллиарды полуразумных тварей, десятки миллионов низших и тысячи высших демонов нашли погибель на поле битвы, но там, откуда они прибывали, ещё оставалось их много больше и это стало причиной ряда поражений человеческих армий. И эти слова тоже будут правдой. Частью правды.

Но всё же первоначальные успехи по захвату демонами плацдармов откуда они затем с успехом развивали наступление принято объяснять иным. Резко, как удар головой о бетонную плиту, великая сфера миров включила в себя землю. Это произошло почти моментально и практически незаметно. Настолько незаметно, что о самом существовании великой сферы люди узнали много позже, от захваченных в плен демонов. По всей планете открылись около полутора сотен постоянных порталов. Если посмотреть отстранённо, то в масштабе планеты — это число совсем не велико.

Внезапное появление захватчиков из-за грани миров почти инициировало начало четвёртой мировой войны. Вместо того, чтобы сражаться с врагом, развитые страны начали обмен ракетными ударами друг с другом. Первый удар накопленной людьми за десятилетия условного мира военной мощи пришёлся по самим людям. И только позже, опомнившись и разобравшись, что за вылезающими из порталов тварями стоит не условный противник из соседнего государства, люди прекратили воевать между собой и начали сражаться с демонами. К сожалению, каждая страна пыталась делать это сама по себе, слабо взаимодействуя с соседями. И когда уже опомнились и поняли, что враг у всех один и значит воевать с ним надо вместе, стало уже поздно. Стало почти совсем поздно.

Демоны плохо переносили холода. Откатываясь всё дальше на север, армии людей получали передышку, учились воевать с новым противником и наконец установилось шаткое равновесие. Продвижение демонов остановилось, но и люди, после всех потерь и поражений, только мечтали отвоевать утраченное.

К сожалению демоны тоже учились. Если в начале они рассматривали людей как жертвенный скот и стремились разрушать города, заводы и фабрики, которые захватывали. То, за годы войны вторжения, бомбы, ракеты, снаряды и пули вколотили в их рогатые головы мысль о том, что технологии и их продукты делают сильными даже слабых людей. В начале войны демоны буквально разбирали захваченные города выдирая металл в любом виде — от железнодорожных рельс, до электрических проводов. Но позже они догадались: выгоднее, когда порабощённые люди сами производят столь драгоценные для них ресурсы на постоянной основе. Металл, стекло, определённые виды пластика, синтетика и целый ряд искусственных материалов. Всё это не имело аналогов там, откуда пришли демоны. И как всё редкое, представляло огромную ценность. Земля стала для демонов настоящим колондрайком уникальных материалов, какие сложно или вовсе невозможно производить не имя соответствующих технологий.

Когда рогатые осознали, насколько постоянная дань выгоднее одноразового разграбления, люди на захваченных территориях были переведены из разряда кормового скота, в разряд рабов. Тогда же начались массовые возвышения инфералов, им отводилась роль надсмотрщиков. На оккупированных землях возникли даже псевдогосударства под властью инфералов и демонов, где с различным успехом пытались восстановить часть уничтоженной за время вторжения промышленности. Но высокие технологии хрупки и требуют длинных цепочек производства всего необходимого. Кроме того, за двенадцать лет непрерывной войны с начала вторжения, вся уцелевшая промышленность была эвакуирована в северные города и инфералам приходилось не столько восстанавливать разрушенное, сколько создавать заново. Их технологии отставали от довоенных на целые поколения. Пока ещё отставали. Впрочем, демонов это вполне устраивало. Даже продукты относительно простых технологий пользовались ошеломительным спросом в других мирах великой сферы куда вели открытые порталы.

Прежде занимавшие нишу наиболее технологически развитой расы, подземные карлики, называемые гномами, дошли только до пороховых бомб и паровых машин. Они не могли конкурировать с порабощёнными демонами людьми. Наверное, гномам сильно не нравилось изменившееся положение, но они давным-давно были рабами демонов и не имели права голоса. Даже очень полезный раб не достоин права на собственное мнение, отличное от мнения хозяев.

Остатки не покорившегося человечества воевали с марионеточными государствами инфералов столь же жестоко, как с самими демонами. Или даже более жестоко, так как враг он и есть враг, от него не ждёшь пощады и не даёшь её ему. А покорившийся врагу предатель заслуживает самой худшей кары во много раз страшнее обычной смерти.

* * *

…так получилось, что в первом настоящем бою Горазд практически не участвовал.

После знакомства с непосредственным начальством и боевыми товарищами, и постановкой на довольствие, Горазд и Золотилов получили несколько дней для совместных тренировок в составе танкового полка и общего боевого слаживания. Тренировки показали, что новый напарник Горазда опытный пилот и, пожалуй, он может у него кое чему научиться.

Его по-прежнему смущало прошлое Золотилова, но безопасники не спешили заламывать руки и арестовывать старшего лейтенанта и Горазд также не торопился пороть горячку. В конце концов может же быть такое, что арестованный по подозрению в сотрудничестве с врагом человек оказывается невиновен и его освобождают? Правда, если он невиновен, то почему лишили наград, за исключением звезды героя и понизили в звании на целых две ступени? Этого данная версия не объясняла. С другой стороны, если бы Золотилов действительно был виноват в том, в чём его обвиняли, то так легко бы он не отделался. За сотрудничество с врагом наказание одно — расстрел. И это правильно. Иначе оглянуться не успеешь как сам захочешь стать инфералом. Одна только возможность продлить жизнь, обрести молодость и излечиваться от смертельных ран поглощая жизненную энергию других людей провоцирует слабых духом на предательство. Поэтому наказание должно быть максимально жестоким и абсолютно неотвратимым. Так говорили преподаватели в академии и сам Горазд был с ними полностью солидарен.

Разница в возрасте в десять лет и в званиях на две ступени не позволила им за столь короткий срок сойтись накоротке, но Горазд успел поверхностно изучить первый номер их тандема. Николай категорически не желал рассказывать о своём прошлом: где и как воевал, почему попал в опалу и как вернулся в действующую армию. В общем-то это вполне понятно. Иногда Горазд замечал первого пилота, разговаривающего со старшими офицерами. Во всяком случае, непосредственный начальник, командир пятёрки мизгирей, капитан Степнов явно знал старшего лейтенанта Золотилова прежде. Возможно, ещё в бытность того майором. О чём напарник говорил со старшими офицерами Горазд не знал, но порой замечал бросаемые ими на Золотилова странные взгляды расшифровать которые он не мог. Не хватало знания предыстории, о которой напарник не спешил распространяться и банального жизненного опыта. Какой в семнадцать полных лет с небольшим может быть жизненный опыт? Нет, какой-то вполне может и быть, тем более после эвакуации, разлуки с семьёй и жизни сначала в приюте, а потом в бронетанковой академии. Но всё-таки банального житейского опыта пока ещё отчаянно не хватало.

Николай был на полголовы выше Горазда и чуть шире в плечах. В учебных рукопашных поединках на татами, Золотилов побеждал Горазда, в среднем, три раза из четырёх. А если бы они бились насмерть, используя весь арсенал боевых приёмов, то процент побед Горазда вовсе уменьшился бы до нуля. Всё-таки десять дополнительных лет практики.

Горазд выяснил, что Николай храпит во сне. Не то, чтобы сильно громко, но вполне внушительно. Засыпать он любит на боку и уже во сне обычно переворачивается на спину. Если возникнет необходимость срочно разбудить напарника, то делать это предстоит с особой аккуратностью. Иначе вполне можно получить рукоятью пистолета, который он всегда кладёт рядом с собой.

На вопрос зачем, Золотилов пожал плечами — на всякий случай.

А на уточнение — зачем было драться спросонья, Николай ответил, что не разобрался, испугался и поэтому ударил первым. Он всегда лезет в драку, когда чего-то боится. Рефлексы.

У Золотилова рефлексы, а у Горазда шишка и хорошо ещё, что почти получилось увернуться и удар пришёлся вскользь. Хотя опят же непонятно, откуда такие привычки у танкиста. Ладно ещё у разведчика, диверсанта или у пехотинца со специальной подготовкой, но откуда у танкиста, скрытого чуть и не на всё время боевого похода многослойной бронёй?

Золотилов любил сладкое. Горазд и сам не прочь сгрызть сладкий питательный батончик или лишний бутерброд с варением во время вечернего чаепития. Но Золотилов буквально зависел от сахара. Если он за день не получал дозу, то к вечеру становился придирчивым, ворчливым и становился совершенно несносен. Проще было отдать ему свой бутерброд, чем весь вечер сносить едкие насмешки.

Вроде бы старший по званию должен быть для младшего учителем, наставником и чуть ли не отцом родным, но всё это было не про Николая. Если он чему и учил Горазда, то только самому необходимому минимуму. Чтобы получить ответ, приходилось спрашивать. По собственной инициативе Золотилов не торопился ничего объяснять. А иной раз вопрос и вовсе оставался без ответа, даже если не относился ни к прошлому, ни к будущему и носил исключительно прикладной характер. Словом, напарник Горазду достался со своими особенностями, как можно иносказательно и политкорректно обозвать тараканов, обитающих в голове у Золотилова. С здоровенными такими особенностями.

Что до первого настоящего боя, то он состоялся ещё до официального начала наступления. Наблюдая скопление боевой техники землян, демоны попытались устроить массированный воздушный налёт. Генералы ожидали чего-то подобного и оказались готовы, но об этом позже.

Массированному налёту драконов на собираемые под городом Ноябрьском силы предшествовало объявление нового приказа верховного главнокомандующего. Очень странного, на взгляд Горазда, приказа.

Свободный от несения службы и тренировок состав седьмой танковой армии, к которой они были приписаны, выстроили на плацу. Сверху падал лёгкий снежок, оседая на шлемах и плечах комбинезонов выстроившихся пилотов. Температура была где-то под минус пятнадцать и необходимости включать обогрев комбинезона не имелось. Командир танковой армии, полковник Лопатин, зачитал полученный из ставки главнокомандующего приказ. В нём «стальной генерал» Леонид Сергеевич Башуров утверждал создание специальных штрафных батальонов для инфералов сражающихся на стороне русской армии. По факту такие батальоны существовали и раньше, по крайней мере Горазду доводилось об этом слышать. Стать инфералом и принять в себя поганый дар демонической магии можно только добровольно, но и здесь обстоятельства могли быть разными. Кого-то вынудили пытками, кто-то стал предателем из-за страха за близких, а кто-то поддался минутной слабости, но потом раскаялся и вернулся к своим. До этого приказа всех инфералов на контролируемых русской армией землях должна была ждать только смерть или, может быть, закрытые исследовательские лаборатории Якутска и Салехарда и ещё неизвестно, что лучше. Но это официально, а неофициально некоторое количество инфералов воевало на передовой в штрафных войсках, посылаемых на самые опасные направления или партизанили на занятой противником территории. Всё-таки принявшие поганый дар инфералы гораздо сильнее, выносливее и живучее обычных людей и только оружие и техника уравнивают шансы.

По международным соглашениям, заключённым между остатками человеческих стран, все обнаруженные инфералы, вне зависимости от причин, вынудивших их стать таковыми, подлежали немедленному уничтожению. Но как это было в довоенной России, а, может быть, и в других странах, в данном случае строгость законов компенсировалась необязательностью из исполнения. В теории все инфералы, даже партизаны и сражающиеся на стороне людей, должны быть расстреляны, но по факту некоторые из них продолжали сражаться не первый год. С юридической точки зрения все они были этакими отложенными смертниками и этот факт отнюдь не облегчал контакты действующей армии и партизанских отрядов, действующих на оккупированных землях.

Что же такого должно было произойти, чтобы верховный пошёл на явное нарушение международных договорённостей официально признав наличие штрафных отрядов для инфералов? — гадал Горазд. Дальнейшие слова полковника Лопатина удивили его ещё больше.

«Стальной генерал» Башуров во всеуслышание объявлял амнистию для инфералов отслуживших в штрафниках по меньшей мере год и в бою искупивших своё вынужденное предательство интересов человечества! Новый приказ шокировал, словно близкий разрыв снаряда. Инфералы теперь могли искупить предательство и снова стать гражданами Российской Федерации. Отходив в штрафниках, они допускались к службе в армии или на гражданских специальностях. Совершенно неожиданное известие для того, кого всю жизнь учили считать инфералов абсолютным злом наравне с демонами.

Конечно, чтобы искупить вину и вернуть полноценное гражданство требовалось отслужить в штрафном отряде, а выживаемость там далеко не самая высокая, даже у нечеловечески живучих существ бывших когда-то людьми, попавшими в плен к демонам и проявившим позорную слабость. Но сам факт, что полученная от врагов поганая метка больше не окончательный приговор и есть возможность вернуться назад, менял очень многое. Не говоря уже о том, что приказ верховного шёл полностью в разрез с международными соглашениями, заключёнными между остатками человечества едва-едва выучившими жестокий урок и пытающимися сражаться с врагом вместе, а не по одиночке, как раньше.

Неудивительно, что потом весь день только и было разговоров, что о новом поразительном приказе «стального генерала».

Поинтересовавшись у Золотилова о его мыслях по этому поводу, Горазд получил пожелание думать своей головой и не отвлекать старших товарищей по пустякам.

Без сомнения, пожелание больше думать своей собственной головой очень правильно и Горазд остаток дня, до вечера, пытался воплотить его в жизнь. До самого ужина, где к тарелке сытной каши должны были давать горячий сладкий чай и хлеб с варением или сладкое сыпучее печенье, он пытался осмыслить что же такое могло сподвигнуть верховного на фактический разрыв одного из системообразующих международных договоров. Ведь необязательно признавать официально и столь же официально объявлять, можно было сделать всё тихо, как собственно и делалось последние годы. Официально любой инферал подлежал немедленному уничтожению. Неофициально, сражающимися на стороне людей, предателям человечества давался шанс оставаться полезными и продолжать служить на благо своей расе.

Поэтому совсем непонятно зачем следовало оглашать приказ официально если только… Если только генерал Сталь не хотел, чтобы о новом приказе услышали, как раз инфералы находящиеся на оккупированных демонами землях или те, кто позже мог стать таковым.

Додумавшись до этой интересной, со многих сторон, мысли, Горазд осознал, что вот-вот наступит время ужина и пора бы уже поспешить в столовую, если он хочет занять хорошее место, а не есть где-нибудь в проходе, толкаемый в спину проходящими туда и сюда бойцами. Он включил обогрев комбинезона, так как температура на улице под вечер упала за минус двадцать и накинул капюшон. Но спокойно поужинать, выпить чаю и посмаковать хлеб с вареньем сегодня оказалось совсем не судьба. В тот момент, когда он выходил из комнаты в общежитии для танкистов, на город Ноябрьск упали первые бомбы.

Бомбы были созданы предателями и инфералами и сброшены драконами-патриархами под невидимостью подобравшимися к концентрируемым поблизости от фронта войскам. В налёте участвовали только драконы-патриархи, старейшие и сильнейшие из их проклятого племени. Их возраст измерялся сотнями лет, если не тысячами, и каждый, в той или иной степени, владел арсеналом дополнительных средств воздействия на реальность, который учёные, за недостатком другого термина, называли не иначе как магией.

Невидимые ни глазами наблюдателей, ни лучами радаров, полтора десятка древних монстров имели возможность спокойно занять удобные позиции для сброса бомб изготовленных на заводах захваченных демонами городов. Пусть те были тяжелы и относительно примитивны, но там, где демоны не могли добиться качественного превосходства, они предпочитали брать количеством. Каждый дракон нёс до десяти трёхсоткилограммовых бомб. К счастью ядерных среди них не было. Технология расщепления атома сохранилась только на контролируемых Россией и Штатами северных территориях своих стран. Какой-то частью сохранившегося ядерного потенциала оставшегося от Великобритании обладала Исландия. Её страшно повезло не заполучить ни одного межмирового портала на всей территории острова. И ещё свободная республика Гренландия, в начале вторжения успевшая приютить огромное количество беженцев из покорённой демонами Европы вместе со всем, что они привезли с собой, в том числе и с готовыми ядерными зарядами. Но производственные мощности по производству ядерного оружия и безопасных реакторов сохраняли только остатки двух человеческих стран в на три четверти захваченном демонами мире. Пока ещё сохраняли.

Сбросив бомбы, драконы тем самым проявили себя. Невидимость больше не оставалась им защитой. Конечно, они пытались тут же после сброса изменить высоту и направление полёта, но компьютеризированные системы противовоздушных комплексов тут же подсветили операторам вероятное местонахождение целей. Не успела последняя из бомб достигнуть земли, как воздух наполнился сотнями длинных жалящих стрел, тянущихся от земли к тёмному негостеприимному небу. Летающие чудовища оказались вынуждены окутаться мерцающими защитными щитами и от того полностью сбросить маскировку.

Вслед за бомбами, вниз полетели такие яркие, что на них больно смотреть, шары плазмы и вонзились лучи разрушающего света — это вступили в бой маги: низшие демоны и прокаченные инфералы сидевшие на спинах разумных летающих ящеров и увеличивающих их и без того чудовищную огневую мощь.

Ноябрьск внизу пылал. Не раз переходившему из рук в руки, уничтожаемому и отстраиваемому заново городу было не привыкать. С небольшим запозданием, потребовавшимся для накачки лазерных орудий до требуемой мощности, в бой вступили мобильные лазерные комплексы класса «пересвет». Сыплющаяся с ночного неба снежная труха снижала характеристики лазерного противовоздушного оружия, но и демоны и драконы чувствовали себя на двадцатиградусном морозе не лучшим образом. Они были вынуждены расходовать часть сил на собственный обогрев и не могли сражаться в полную силу.

Неожиданность первого удара прошла и огонь с земли становился всё более плотным. Парящие в ночном небе гигантскими чёрными тенями старейшины драконьего племени начали смещаться выше и в сторону от города. Существам, разменявшим по меньшей мере одно тысячелетие, не хотелось умирать в холодном, жестоком небе над не желающим сдаваться человеческим городом. Отданный им приказ требовал нанести максимальный ущерб концентрируемым в начале зимы силам людей. Полное уничтожение или захват Ноябрьска не требовался. Демоны понимали, что без одновременной атаки с земли это невозможно, а такая атака приведёт к страшным потерям и ещё не понятно, чем может закончится.

Развернувшиеся в боевое положение и захватившие цели зенитно-ракетные комплексы выдали первый залп. Хотя счёт шёл на доли секунды, но часть противовоздушных ракет драконам удалось сжечь ещё на подлёте. Часть ударила в мерцающие щиты, отбросив ящериц в сторону так, что с них попадали вроде бы крепко привязанные «пассажиры», но в целом щиты удержали удар. Только двум драконам, возможно самым молодым из совершивших налёт патриархов или же просто самым невезучим, фатально не повезло. Силы одного оказались изрядно ослаблены множественными попаданиями в щит из шилок и тяжёлых пулемётов, поэтому вытянутый корпус ракеты проколол истощившийся щит как игла воздушный шарик и хотя ракета не попала в самого дракона, взорвавшись рядом, но внутри щита, древней ящерице мало не показалось. Закованная в ярко блестящую от множества высотных разрывов чешую туша падала на землю разбрызгивая струи чёрной крови.

Второй дракон ещё оставался полон сил, но за секунду до попадания противовоздушной ракеты, в его щит вонзились сразу два лазерных луча, на миг истощив его. И именно в этот момент ракета прошла сквозь ослабевшей щит. Из-за прохождения щита её корпус раскалился, деформировались стабилизаторы, но всё это было уже не важно. Точно выпущенная сказочным русским богатырём стрела, ракета вошла в тело монстра и когда её умная начинка поняла это, то инициировала подрыв. Ужасного дракона разорвало на куски и на землю он обрушился отдельными кусками и пролился фонтаном чёрной, кипящей крови.

Напуганные впечатляющей расправой и зная, что скоро последует ещё один залп, а за ним и ещё один, его собратья попытались выйти из боя…

…когда на город обрушился бомбовый удар, Горазд на секунду подумал, что началось землетрясение. Большая часть страшного груза досталась ярко освещённому городу. Расположившиеся вокруг и соблюдавшие светомаскировку центры сбора и формирования наступательных армий уцелели. Горазд видел, как неправдоподобно быстро взметаются вверх куски асфальта и бетона. Как в отдалении рушатся дома и гаснут фонари, но от многочисленных пожаров на земле и прибавившихся к ним вспышек и разрывов в небе становится только светлее.

Обнаружившие свою ошибку при выборе цели для бомбометания, драконы обрушили град из огненных шаров уже более прицельно, так, что досталось и месту временного расположения танковой армии, к которой был приписан Горазд. Вспыхнула и взорвалась, как перегретый в микроволновой печи пирог, ремонтная мастерская. Частично обрушился и горел один из ангаров. Но сосредоточиться на прицельном обстреле мишеней драконам не позволила включавшаяся зенитная артиллерия, а чуть позже подключились и лазерные комплексы пересвет. В том числе и из местоположения седьмой танковой. В бой влились оснащённые дополнительным противовоздушным вооружением, дежурные мизгири.

Осознание этого факта встряхнуло Горазда, и он побежал к ангару где стояла его машина. Не к тому, который горел, хотя его уже тушили, к другому. Вместе с ним в освещённой вспышками света темноте бежали другие танкисты, спеша укрыться за многослойной бронёй и следить за мелькающими в небе гигантскими чёрными тенями уже посредством боевых систем фиксации и ведения целей.

Дополнительного вооружения танк Горазда пока не получал, но и три крупнокалиберных пулемёта смогут принести какую-то пользу в разворачивающейся над головой битве. Может быть они и будут той соломинкой, что переломит хребет хотя бы одной парящей в тёмном небе древней твари.

Где находится первый пилот Золотилов неизвестно. Может быть он уже вывел мизгирь наружу и выпускает очередь за очередью и пули из трёх пулемётных стволов бьются о мерцающую грань магического щита. Возможно, когда Горазд добежит до ангара, то не найдёт там мизгиря, обнаружив вместо него пустое место и тогда будет совершенно непонятно, что же ему следует делать дальше. Может быть так, а может быть эдак. Но пока не остаётся ничего другого кроме как бежать к ангарам с техникой, бок о бок с мелькающими в полутьме товарищами.

Близкий разрыв отбросил Горазда назад. Уже в полёте тело само, каким-то чудом, вспомнило многочисленные тренировки и сгруппировалось. Откатившись по земле на пару метров, он вскочил, собираясь тут же бежать дальше, но чуть было не запнулся о лежавшего рядом человека и остановился. Видимо другой боец упал неудачно. Обмякшее тело не реагировало ни на встряхивание, ни на похлопывание по щекам. Вместо комбинезона пилота незнакомец одет в общевойсковой зимний комплект. Нашивка показывающая принадлежность к родам войск какая-то странная, незнакомая. А, впрочем, в озаряемой вспышками полутьме толком не разглядеть.

Шлема на потерявшем сознание бойце не было, вместо этого лицо закрывала маска из плотной ткани с прорезями для глаз и капюшон, сейчас сброшенный. Крови вроде бы не было, хотя это ничего не значило, может быть она не вытекала наружу, скапливаясь внутри плотной зимней одежды. Нащупав на боку квадрат аптечки первой помощи, Горазд оглянулся, желая позвать кого-нибудь на помощь, но хотя вокруг было много людей, все они куда-то бежали или что-то тащили. Тогда он снял маску с незнакомца, собираясь достать личный медальон на цепочке положенный каждому солдату, чтобы сообщить врачам фамилию пострадавшего бойца. Под маской оказалось довольно миловидное лицо, а когда он закатал маску выше, чуть ли не на лоб, то из-под неё выпали длинные, мягкие волосы. Это была девушка.

Не то, чтобы женщин не брали в действующую армию. Всё же равноправие полов, за которое так долго ратовали феминистические организации, и всё такое прочее. Но встретить среди бойцов девушек было не так и просто. Во-первых, для них, как правило, существовали отдельные части. А во-вторых вся система воспитания в ведущей жестокую войну России была построена так, что девушек детородного возраста старались всячески оберегать. Чтобы попасть на фронт, возжелавшая подвигов воинственная девица должна была пройти множество препон бюрократического и психологического характера. Особенно упёртые добивались желаемого, становились солдатами и умирали молодыми потому, что потери в действующей армии всё ещё оставались крайне высоки. Но большая часть всё же предпочитала растить по шесть — восемь детей и трудится где-нибудь в сельскохозяйственных оранжереях. На работающих день и ночь заводах или в исследовательских лабораториях, подальше от фронта и в безопасности. В условной безопасности, так как с начала вторжения по-настоящему безопасных мест на земле не осталось. И даже островное государство Исландия, на территории которого не располагалось ни одного станционарного портала, всё равно воевала с оккупировавшими моря водоплавающими гигантами, страдала от воздушных налётов и от террористических атак инфералов. Впрочем, пока в северной части крупных материков ещё существовали свободные человеческие государства, Исландией и Гренландией демоны занимались по остаточному принципу.

Глаза у девушки оставались закрыты. Горазд попытался достать её личный медальон, для чего ослабил ворот, нащупал цепочку и потянул за ней. Девушек в армии можно встретить не часто, но всё же можно.

Пластинка медальона сверкнула в свете очередной вспышки откуда-то сверху. Рука девушки дёрнулась и перехватила ладонь Горазда сжимавшего нагрудный медальон. Казавшиеся чёрными, в освещаемой вспышками полутьме, открывшиеся глаза уставились на него как спаренное крупнокалиберное орудие. Горазд вдруг обнаружил, что его ладонь, продолжающая сжимать медальон, лежит прямо на груди неизвестной девушки.

Нельзя сказать, чтобы Горазд, в свои семнадцать лет, имел большой опыт общения с противоположенным полом. Впрочем, неправильным будет также утверждать, что подобного опыта он не имел вовсе. Всё-таки перед выпуском из академии и отправкой в действующую армию, где ему, очень возможно, предстояло найти свою смерть и, может быть, довольно скорую — командование позаботилось о сохранности генетического материала молодого бойца. В том числе позаботилось и самым простым, можно сказать естественным, способом. На контролируемых Российской Федерацией части русских земель проживало чуть больше десяти миллионов человек, и теоретическая возможность вырождения человеческой популяции пока оставалась наименьшей из стоящих перед руководством проблем. Но перспектива начала программы массового клонирования уже рассматривалось верховным советом, пусть пока лишь в случае самого неблагоприятного развития ситуации. И учёные заранее заботились о сохранении генетического разнообразия.

Возможно Горазд уже был отцом, хотя не знал об этом. Конечно, по-хорошему ему должны были бы сообщить, но из-за всей суеты с летней подготовкой страны к широкомасштабному зимнему наступлению, сообщение могло где-нибудь затеряться, даром что электронное. В целом, отношения младшего лейтенанта Романенко к молодым девушкам было крайне противоречивым.

Он убрал руки с её груди. При этом пришлось выпустить медальон и тот так и лежал поверх одежды, сверкая при каждой новой вспышке в небе.

— Вы в порядке, скажите что-нибудь? — попросил Горазд.

Девушка грязно выругалась.

Он помог ей сесть, мимоходом порадовавшись, что она не была ранена. Возможные ушибы не в счёт.

— Что происходит?

— Воздушное нападение, — объяснил Горазд.

Она посмотрела на него как на идиота и конкретизировала вопрос: — Что сейчас происходит?

Горазд оглянулся. Пока он возился с девушкой, воздушный бой сместился в сторону от города и теперь вспышки и взрывы гремели в значительном отдалении. Вокруг стало темнее, но темноту прорезали мощные фары и наконец зажгли фонари на стенах корпусов, наплевав на режим светомаскировки. Значит нападение успешно отбито и пришла пора восстанавливать порушенное и считать потери.

— Это ведь был мой первый бой, — подумал Горазд. — Первый настоящий бой, а я в нём не участвовал. Даже до машины не добежал.

Девушка продолжала выжидающе смотреть на него, ожидая ответа и Горазд произнёс очевидное: — Кажется мы победили.

— Победили?

— Ну, во всяком случае, не проиграли. Нападение отбито, мы живы, — Горазд подумал о том, что понятия не имеет о случившихся во время ночного налёта потерях и замолчал. Вместо этого он сказал: — Наверное мне нужно идти. Возможно требуется помощь при разгребании завалов или ещё для какая-то.

Девушка спросила: — Ты танкист? Проводи к четвёртому общежитию, там все наши остановились и профессор тоже. Я из научной группы. Меня Лидия зовут.

Горазд мельком подумал: интересно, зачем учёные попёрлись на фронт?

Но если честно, то имя девушки его заинтересовало сейчас больше ответа на вопрос. Он торопливо ответил: — А я Горазд. Пилот шагающего танка, танкист.

— Ничего себе имя, — удивилась девушка.

Провожать её к четвёртому корпусу не пришлось. Откуда-то из темноты уверенный голос окликнул: — Лидия! Вот ты где.

В конус света от фонаря вбежал растрёпанный мужчина лет сорока или больше. Шапки у него не было и слишком длинные, для военного, волосы застыли в нелепых формах. На кончинах волос успел застыть налёт инея.

Не обращая на Горазда никакого внимания, мужчина бросился к девушке: — Лидия, с тобой всё в порядке?!

— Да, профессор. Был близкий разрыв гигантского файербола.

— Плазменного шара, — поправил профессор, — называйте правильно. То, что наша группа сейчас приписана к седьмой танковой армии, ещё не повод уподобляться солдафонам.

Горазд прокашлялся, но на него упорно не обращали внимания.

— Профессор, что с установкой, она в порядке? — не без некоторой взволнованной дрожи в голосе спросила его новая знакомая.

— В полном. Западная часть лагеря не подверглась бомбардировке и не пострадала, — заверил профессор, уводя девушку куда-то в темноту. Должно быть к той, таинственной установке о судьбе которой она так беспокоилась.

Помотав головой для приведения разбежавшихся мыслей в порядок, Горазд добрался до ангара и не обнаружил своего мизгиря на месте. Видимо им управлял Золотилов, вместе с остальными, отражая воздушный налёт. Он раздумывал, что делать дальше, как его сдёрнул пробегавший мимо капитан на разбор пожара в соседнем ангаре. Пожар к тому времени уже потушили, но часть стены разрушилась, а крыша частично провалилась, частично прогорела. Четверо мизгирей держали балки перекрытий, а ремонтная бригада спешно устанавливала временные крепления. К ним Горазд и присоединился. Спустя два часа его нашёл Золотилов и, поругавшись сначала с ремонтниками, потом с другим старшим лейтенантом руководившим ремонтными работами, забрал Горазда. После чего вручил второму пилоту оставшийся невредимым во время налёта мизгирь и отправил в Ноябрьск, там разрушения были гораздо больше.

Горазд до утра разбирал на мизгире завалы, резал мономолекулярными ножами обрушившиеся перекрытия, откатывал в сторону каменные блоки. Пока, уже после рассвета, его не сменил выспавшийся Золотилов. Падая на кровать и засыпая прямо в полёте, Горазд вспомнил, что так и не удалось поужинать вечером. Но спать хотелось больше чем кушать, и он уснул, уткнувшись носом в подушку, сняв сапоги, но сил снять комбинезон пилота уже не хватило.

Позже стало известно: командование ожидало нечто подобное неожиданной ночной бомбардировке и заранее подготовилось. Скрыть массовое передвижение техники и людей в сторону фронта невозможно и поэтому даже не пытались скрывать. Вместо этого заранее эвакуировали большую часть и так не слишком большого населения прифронтового Ноябрьска, превратив город в ложную цель. Живые бомбардировщики, древние чудовища, попались на простую уловку и самый страшный первый удар нанесли по опустевшему, но при этом ярко освещённому городу, а концентрируемые вокруг армии пострадали значительно меньше.

Ночная бомбардировка частично разрушила Ноябрьск, но городу было не привыкать. Он уже давно вгрызся, врос в мёрзлую землю на десятки метров вниз и на поверхности оставались только не самые важные здания, укрепления и огневые точки. Созданные инфералами и работающими на демонов в захваченных городах предателями бомбы были примитивны и не имели выраженного бронебойного эффектом, поэтому подземные убежища Ноябрьска почти не пострадали.

Отогнанные от города древние драконы попали в ловушку, захлопнутую появившимся в нужный момент сверхсовременными, введёнными в эксплуатацию за несколько лет до вхождения земли в великую сферу и начала вторжения демонов, истребителями.

Су-57 превосходили драконьих патриархов по скорости, по манёвренности, по огневой мощи и прочим параметрам, за исключением такой штуки как магия. Но драконы устали. Их магические щиты истощились во время противостояния с зенитно-ракетными комплексами. А большинство «пассажиров» из низших демонов и инфералов разбились о землю, не смотря на прочную сбрую, которой они привязывались к раскалённым телам летающих чудовищ. Некоторые драконы намеренно разрывали опутывающую их тела сбрую и сбрасывали седоков, надеясь тем самым избавиться от лишнего веса и повысить шансы уйти от быстрых, несущих жалящую смерть под треугольными крыльями, человеческих истребителей.

Спрятаться в невидимости у них не оставалось ни времени, ни сил. Крылатым чудовищам оставалось драться или пытаться убегать, но потом всё равно драться, и умирать в холодном небе над чужой, затянутой белым снежным покрывалом, землёй. Короткоживущие люди убивали древних чудовищ. Молодые пилоты, многим из которых не было и тридцати уничтожали живущих не первое тысячелетие монстров.

Люди потеряли один Су-57 и ещё два были повреждены. Существенные потери, учитывая с каким трудом получается построить каждый новый сверхсложный истребитель и как недавно Россия смогла повторно запустить линию по производству новых самолётов, а не только чинить и ремонтировать сохранившиеся. Но и драконьих патриархов у врага не так много. Это молодых драконов практически не владеющих магией можно потерять десять сотен и не заметить потери. Драконы-старейшины штучный товар и для восполнения их потери понадобятся столетия, если не тысячелетия.

Потеря даже одного древнего дракона заметна. Су-57, не смотря на всю его технологическую сложность, при наличии промышленных мощностей, ресурсов, отлаженных технологических цепочек и опытных специалистов, можно построить меньше чем за полгода. С драконом-патриархом так не получится.

Из участвовавших в ночном налёте полутора десятков древних драконов уцелел только один. Самый древний и самый сильный зверь. Драконы живут родами, у них нет короля и каждый род сам по себе. Возможно именно поэтому демоны, в незапамятные времена, смогли завоевать драконов и включить их в свою свору пусть не на положении рабов, а в качестве слуг и цепных псов.

Интерлюдия первая

Последний оставшийся в живых из участвовавших в налёте на человеческий город дракон чувствовал, что его смерть летит за ним на треугольных металлических крыльях. Он ощутил гибель своих чуть более слабых собратьев, оставшихся позади. Он знал, что проклятые людишки не остановятся и постараются догнать и убить его тоже. Раз уж выпал такой удачный случай.

Жёсткие крылья почти не двигаются. Крылья застыли. Он летит быстро, как звук. Так быстро, как только может и вся его магическая сила сейчас нацелена только на то, чтобы лететь и лететь как можно быстрее на юг, под защиту его хозяев. Но те, что позади, ещё быстрее. Они расправились с его собратьями, кто не смог уйти, кто вынужден был принять бой и проиграл. Дракон знал, что те, позади, идут за ним и он сам не сможет уйти от них.

Его имя было Горхан. Он прожил две с половиной тысячи лет и почти половину этого срока являлся главой одного из родов, слушавших великому повелителю, демоническому принцу легион. Владетелю доминиона, к которому относилась земля островов, где жил его род и, с недавних пор, эта непокорная планета. Слишком холодная и слишком полная людей.

Прежде Горхан не боялся людей — слабых, мягких, смертных. Пожалуй, люди одна из самых слабых рас в мирах великой сферы. Они не умеют собственной магии, если не используют заёмную, полученную от высших демонов или мелких местечковых божков. Они мало живут, но зато неплохо плодятся. Срок их жизни слишком мал, чтобы кто-то из них успел набрать хоть немного силы или мудрости.

Считалось, что из человеческого племени получаются отличные рабы. Достаточно умелые и достаточно покорные. В отличии от тех же гоблинов, людей удобно приносить в жертву, получается неплохой энергетический выхлоп. Кроме всего прочего, люди весьма неплохи на вкус, по мнению драконов.

Прежде Горхану не приходило в закованную в чешую и увенчанную шипами голову бояться жалких людишек. Но после того как, повинуясь воле хозяев, он оставил свой остров и через портал прошёл в этот мир, всё изменилось. Горхан помнил своё недоумение, когда хозяева сначала потребовали несколько молодых драконов из его рода, потом ещё больше, потом затребовали взрослых, а после пришёл черёд самого Горхана исполнять древний обет, заключённый между драконами и демонами задолго до его рождения. На склонах гор изумрудного острова, в гнезде рода, остались только самки и пара молодых драконов. Остальных хозяева призвали в этот проклятый, непокорный мир. Остальные умерли. И только сам Горхан, глава своего опустевшего рода, оставался жив все те двенадцать лет, что один из повелителей легиона, властитель доминиона, руками, когтями и зубами своих слуг пытался подчинить новый мир. Возмутительно непокорный. Чудовищно богатый. Без сомнения, стоящий всех тех усилий, которые доминион затратил и продолжал тратить на его затянувшееся покорение.

Живущие в этом мире люди придумали страшное множество различных штук. Свою слабость, они компенсировали прочностью своих воплощённых в металле творений. Как рыцарь, укрывающий мягко и хрупкое тело кованной кольчугой, они садились в кабины истребителей, бомбардировщиков, танков и ракетных крейсеров. И в отличие от примитивных рыцарей из прочих захолустных миров, их плюющиеся ракетами и стреляющие снарядами доспехи могли убить даже архидемона или древнего дракона.

Умереть от руки человека? Раньше Горхан испытал бы от подобных мыслей только дикое возмущение. Сейчас он чувствовал страх. Слишком часто он в этом мире чувствовал страх. Такое непривычное, прежде, чувство.

Вспыхнул напитанный остатками сил древнего чудовища щит. Два взрыва сверкнули яркими вспышками, дракон пока остался невредим. Но он знал, что ненадолго. Люди нашли его.

Умереть сражаясь или умереть, убегая? Ни один из вариантов не привлекал главу рода. Дракон хотел жить. Это короткоживущим существам нечего терять. Половиной столетия туда или обратно, особой разницы нет. В его случае счёт идёт на тысячелетия. Все те бесчисленные вёсны, которые он мог бы прожить. Вся та сила, которую мог бы обрести за это время. Ничего не будет, если сейчас очередная взрывающая стрела пробьёт ослабевший щит и вонзиться в его защищённое прочной чешуёй, но, по сути, такое мягкое и нежное тело.

Металлические колесницы с треугольными крыльями летели над ним, летели быстрее его. И, в отличии от него, они не знали усталости.

Собрав последние силы, Горхан воззвал к своим хозяевам. Это был зов о помощи. Яростный крик нежелающего умирать и молящего о спасении существа.

Демоны не помогают слабым. Культивируемая ими мораль, если допустимо использовать это слово, предполагает вечную грызню, где слабых пожирают чуть менее слабые, а их, в свою очередь, чуть более сильные. Выживают и добиваются лучшего положения только самые сильные, самые хитрые, самые умные и, без сомнения, самые жестокие. Высший демон никогда не протянет лапу помощи оступившемуся собрату. Скорее сам столкнёт другого в пропасть, чтобы занять его место или чтобы он не занял твоё. Кроме того, убивая, демоны становятся сильнее поглощая часть силы проигравшего врага и это гораздо приятнее, чем насыщаться эманациями безвольных жертв во время ритуалов выкачивания жизненной энергии.

Горхан и сам не поверил своим затянутым прочной прозрачной плёнкой, водянистым глазам, когда из открывшегося малого портала на крыльях цвета ночи вылетел архидемон. В его случае ситуация отличалась от привычной, и высший демон не пришёл на помощь «собрату», а решил защитить слугу. Достаточно сильного слугу, чтобы тот имел ценность и архидемон счёл нужным сохранить его и прийти на помощь. Можно сказать, что он сейчас защищал своё имущество.

Только самые сильные из высших демонов могли своей волей искажать пространство и открывать малые порталы на короткие расстояния, но и то с существенными ограничениями. Например, протащить многотонную тушу Горхана через такой короткий портал если бы кто и смог, то только сам повелитель доминиона. Пришедший на выручку загнанному дракону архидемон относился к свите князя-Наместника, которому повелитель доминиона доверил завоевание нового мира, но через портал прошёл в одиночку. То ли оказавшись ни в силах провести кого-то ещё за собой, то ли полагал, что сможет справиться с истребителями людей в одиночестве.

Едва архидемон прошёл через разрыв в ткани пространства, как тот тут же закрылся. Сорвавшаяся с его руки молния ударила в ближайший истребитель, окутав тот сеткой разрядов, но оказавшись не в силах сжечь на месте. Поражённый самолёт тут же сбросил скорость, выходя из боя, а его товарищи перенаправили нацеленный на дракона залп управляемых ракет в нового противника.

Мощный щит сомкнулся вокруг архидемона, а его огненная плеть успела поразить сразу две ракеты ещё на подлёте, до того, как они смогли выполнить манёвр против перехвата и рассыпаться разделяющимися боеголовками. Но другая пара ракет ударила в щит демона, закрутив и далеко отбросив его, но пробить не смогла.

Вспомнившие, что в пылу преследования залетели далеко на юг и осознавшие изменившийся расклад сил, истребители людей по широкой дуге обогнули почти лишившегося сил дракона и пришедшего ему на выручку высшего демона. Люди отступили, и демон не пытался преследовать их так как не был уверен, что выйдет победителем, сойдись в смертельном поединке один, против трёх исправных и одного повреждённого истребителя.

— Повелитель, хозяин! — лепетал сходящий с ума от осознания того, что он всё-таки остался жив, древний дракон. Он настолько устал, что едва держался в воздухе и даже его мысленная речь была нечёткой и то и дело сбивалась.

— Я недоволен, Горхан, — сказал архидемон. — Не доволен драконами. Лазутчики говорят, что армия людей мало пострадала и скоро они пойдут на нас. Может быть мне не стоило спасать твою жалкую жизнь?

— Благодарю, повелитель! Отслужу, я отслужу! Моя жизнь твоя, о высший! Живу, чтобы служить! — продолжал лебезить глава рода. Возможно, позже он со стыдом будет вспомнить своё унижение и тот липкий страх, которым проклятым людишкам удалось запустить в его гигантское, размером с откормленную овцу, сердце. Но это всё будет потом. Он сполна отплатит людям за свой страх и своё унижение. Вот только и это тоже будет потом. Не сейчас.

Вырывающиеся из огромной пасти дыхание тут же превращалось в белый пар и замерзало. Чувствующий, что ещё немного и он больше не сможет поддерживать требующуюся его длинному телу температуру и царящий вокруг холод сожмёт его в смертельных объятиях, Горхан жалобно посмотрел на высшего демона и просительно завыл.

Интерлюдия вторая

Снова кабинет верховного главнокомандующего и ещё один непростой телефонный разговор. Находящийся с другой стороны океана собеседник говорит напористо и жёстко. Явно накручивает себя. Хозяин кабинета, последний и единственный маршал Российской Федерации, Башуров Леонид Сергеевич, спокойно выслушивал нападки заокеанского коллега, временно оставляя их без ответа. И этим, кажется, злил президента того, что осталось от Соединённых Штатов Америки ещё больше.

— Господин маршал, ещё раз говорю, ваше поведение совершенно недопустимо! Вы единолично нарушили принятые всеми нами правила!

Кроме Башурова, в кабинете находились ещё двое. Постоянный советник ставки главного командования и по совместительству начальник главного управления контрразведки Егор Ветлицкий. Это некрупный мужчина со сточенным резкими ветрами лицом горного стрелка, целящегося тебе прямо в сердце. И начальник аналитического отдела при ставке главного командования, Илья Неркаги. По-настоящему Илью зовут Илко, но он уже давно и привычно откликается на русскую транскрипцию исходно ненецкого имени. Илья пониже Ветлицкого, но шире в плечах и полностью соответствует своей ненецкой фамилии. Неркаги — ерник, она же тундровая берёза. Невысокое, но живучее растение всеми корнями вцепляющееся в холодную почву русского севера.

Ветлицкий и Неркаги молча сидели у стены. Маршал Башуров слушал выведенное на громкую связь возмущение заокеанского коллеги. Его локти стояли на столе и ладонью одной руки обхватывала сжатый кулак другой.

— Подумать только, возвращать гражданство инфералам! — ярился американец. — Что дальше, господин маршал? Вы согласитесь считать демонов законной властью на оккупированных территориях? Может быть в России так и делаются дела, но не в Америке! Нет, господин маршал, американский народ никогда не признает за предателями рода человеческого никаких других прав, кроме права на электрический стул!

Продолжая выслушивать американского президента Илко-Илья морщил лоб и небрежно улыбается. Его гораздо больше заботит разработанный при участии его отдела план наступления. В первом приближении достаточно простой, чтобы понравиться армейским генералам, недолюбливающим слишком сложные планы. Но за первым слоем задекларированных целей имеется второй, а за ним ещё и третий, о котором знают лишь несколько человек, и большая часть из них сейчас находится в рабочем кабинете маршала Башурова. Простые планы хороши для командующих танковыми армиями, это привычный для них уровень. Но, как показала война вторжения, если в плане нет раздела, описывающего возможные действия в случае если всё пойдёт не так, то этот план никуда не годиться. И если разбор негативных сценариев составляет менее половины от общего объёма, то такой план следует дорабатывать и дорабатывать.

Начальник контрразведки напротив, внимательно слушал президента. Его расслабленная, с виду, поза с чуть прикрытыми глазами, могла бы кого-то обмануть, но хорошо знающие Ветлицкого люди сказали бы, что он сейчас как компьютер: анализирует и сохраняет входящую информацию чтобы потом, при удобном случае, предъявить тому, кто говорит, его собственные слова. Зная о неприятной особенности своего взгляда, слишком острого и тяжёлого, Егор предпочитал закрывать глаза тёмными очками, но входя в кабинет Башурова всегда снимал их.

— Россия не может в одиночку отменять глобальные международные договорённости!

— Россия может, господин президент, — сказал Леонид Сергеевич, решив, согласуюсь с какими-то соображениями, что его заокеанский коллега достаточно спустил пар играя в одни ворота и пришло время если не конструктивного диалога, то хотя бы объяснения своих позиций и постановки собеседника перед фактом.

Если подумать, то на что вообще рассчитывал американский президент? Что он устроит выволочку русскому маршалу по телефону и тот сей же час отменит свои недавние распоряжения. Как будто они не были плодом кропотливой работы по реализации давно задуманной, долгосрочной стратегии, а являлись плодом сиюминутного настроения и, как говорили в старой сказке: царь своему слову хозяин — может дать, а может и забрать. Но в настоящей жизни всё не так. Если царь настоящий, а не ряженная марионетка, то своего слова он никогда не заберёт. Не стоит грошовая, быстрая выгода того, что потеряет страна если народ перестанет считать царское слово крепче стали.

Скорее всего американский президент просто хотел покричать. Есть такой тип людей, которые при получении неожиданных и неприятных новостей сначала сбрасывают своё раздражение на окружающих и только потом с ними можно начинать худо-бедно договариваться. Но такие люди редко остаются президентами и главнокомандующими в годы страшных бедствий и затяжных войн. Поэтому думать об американском президенте как о недалёком человеке, искренне считающим, что он может накричать на своего российского коллегу просто потому, что между главами выживших человеческих государств налажена телефонная связь — будет неправильным. Скорее всего весь этот разговор не более чем спектакль, поставленный американским президентом для своего окружения и, возможно, для глав других государств, в первую очередь Исландии, Гренландии и Северного Союза, образованного на северных землях бывших Норвегии, Швеции и Финляндии. Что отнюдь не отрицает того, что при удобном случае, сказанные будто бы «в сердцах» президентом слишком вольные или недостаточно обдуманные слова не вернуться к нему обратно, если это может стать выгодно России.

Политика.

Клятая политика, в которую люди вынуждены играть словно дети в песочнице даже тогда, когда мир стоит на грани уничтожения, а человеческая раса находится под угрозой полного порабощения.

Но бесконечная игра идёт уже очень давно и попав в неё раз, люди вынуждены действовать по правилам.

Леонид Сергеевич сказал: — Россия может отменять действие международных договорённостей на своей территории временно или постоянно, по своему усмотрению. Также, как и Соединённые Штаты Америки. Вспомните Канаду, господин президент. Или мне правильнее говорить: бывшую Канаду?

— Как вы можете сравнивать добровольное присоединение северных городов Канады к Соединённым Штатам для совместной борьбы с распроклятым врагом и ваше единоличное решение отменить смертную казнь для всех инфералов?

— Насколько нам известно, господин президент, «добровольное решение о присоединении бывших канадских городов к штатам» было принято единолично американской стороной и вылилось в то, что люди снова воевали с людьми, пусть и не долго.

— Не понимаю вас, господин маршал.

— Оставим прошлое в прошлом, — согласился Башуров.

В разговоре двух лидеров возникла короткая пауза, но долго не продержалась.

— Значит Россия хочет выйти из международного договора, касающегося инфералов? Может быть и другие договора ей больше не интересны? — осведомился американский президент.

— Господин президент, вы ошибаетесь, если полагаете, что мы спрашиваем у международного сообщества разрешения. В данном случае мы только уведомляем уважаемое международное сообщество о принятом нами решении, — уточнил Башуров и сейчас в его голосе звучала сталь оправдывая старое прозвище маршала. Генерал Сталь. Стальной генерал.

Прозвучало ещё несколько дежурных, малозначащих фраз, последнюю из которых его американский коллега захотел оставить за собой. И разговор закончился.

Башуров без слов, одними глазами, спросил ближайших соратников, что они думают по поводу принятого им решения.

— Нам не простят, — высказал своё мнение Вертлицкий. — Но, честно говоря, и чёрт с ними. Пусть не прощают. Всё, так называемое, «международное сообщество» и есть одна единственная лодка. Никто не станет прорубать в днище дырку, чтобы только досадить соседу.

— Так оно так, но торговлю оружием и энергоносителями американцы теперь точно расширят. За наш счёт, разумеется, больше не за чей расширять, — возразил Илья.

— Так, — сказал Башуров. — Это же изначально твоя идея была, выйти из договора по инфералам, Неркаги?

— Моя, — согласился Илья. — Я сейчас, как и раньше, готов ответить головой за её последствия. Но нельзя значительно выиграть в одном, не проиграв, пусть даже по мелочи, в чём-то другом.

— Ну, твоя голова мне ещё пригодится, — добродушно усмехнулся Леонид Сергеевич.

Контрразвдечик уточнил: — Говоришь торговля пострадает. А на сколько?

— От тринадцати до двадцати двух процентов, — тут же ответил заранее проработавший вопрос начальник аналитического отдела. — Мой отчёт у тебя, Егор, уже две недели как на почте лежит. До сих пор не прочитал?

— Да как-то всё времени нет, — улыбнулся Вытлицкий. — Поиск предателей. Расстрелы предателей. То одно, о другое.

Улыбка говорила, что он шутит. Но улыбались одни только губы. Улыбаться по-настоящему, глазами, начальник главного управления контрразведки давно уже разучился.

— Хотя бы выжимку прочитай, — пожаловался аналитик. — Она в том же документе на первой, не считая оглавления и допуска по степени секретности, странице.

— Прочитаю, — пообещал Егор.

Маршал Башуров, которого почти все, по старой памяти продолжали называть «стальным генералом», благодушно наблюдал за привычной пикировкой аналитика и безопасника. Он был уверен, что Вытлицкий давно прочитал присланный начальником аналитического отдела доклад по прогнозируемому сужению сектора торговли оружием и энергией с союзными государствами после озвучивания Россией непопулярного решения, идущего вразрез с ранее заключёнными международными договорами. Илья тоже знал, что Егор не имеет привычки откладывать аналитические отчёты, присланные лично им в дальний ящик. И сейчас эти двое, в кабинете верховного, не состязались в остроумии, а наслаждались редкими минутами отдыха, когда они могли чуть-чуть расслабиться в окружении людей, которым могли доверять.

Подумав об обещанном возвращении инфералам российского гражданства всего лишь за год службы в штрафных отрядах действующей армии, Башуров поморщился. Если бы он мог, то лично перестрелял бы всех инфералов как предателей. Люди давно выяснили, что получить от демонов проклятую метку можно было только добровольно. Все инфералы, в своё время, стояли перед выбором: получить метку или умереть человеком. Они сделали выбор, и маршал был из тех людей, кто никак не мог понять этот выбор. Не говоря уже о том, чтобы оправдать его.

К сожалению, вождь гораздо менее свободен в своих действиях, чем обычный человек.

За кого отвечает простой человек, не начальник, не командир, не руководитель? Только за самого себя и, возможно, за свою семью и близких друзей.

У Леонида Сергеевича не было семьи. Они все погибли в начале вторжения, почти двенадцать лет назад. Его друзья и одногодки либо погибли в боях, либо стали предателями. Последний из его друзей ещё со старой, довоенной жизни — едва не сдал врагу сражающиеся за свободу остатки русские земли.

Когда три с половиной года назад адмирал Кравцов принял от демонов проклятую метку и вместе с поддавшимися посулам врага частью моряков поднял восстание на флоте — Россия застыла на грани. Огромного труда и множества жизней стоило удержать страну от падения в бездну. Пришлось бросить всё, что удалось отвоевать в результате контрнаступления и отводить войска обратно на север.

Стальной генерал помнил свой разговор по радиосвязи с адмиралом-предателем, когда тот, после неудачного восстания, уводил остатки флота на юг, к контролируемым демонами и их прихвостнями берегам. Он помнил тот короткий, длившийся едва ли десять минут, разговор. Помнил до последнего слова, до самих мельчайших интонаций. Кравцов говорил: его родные и близкие попали в руки к демонам. Оправдывался, что только из-за них он принял дьявольскую метку и поднял мятеж. Но генерал Сталь, а тогда он был ещё только генералом, не мог понять бывшего верховного главнокомандующего, предавшего доверенную ему страну.

Дети, родители, любимая женщина — что это по сравнению с родиной. Так много или так мало. Достаточно ли, чтобы оправдать предательство?

Когда нечего и некого терять, а сердце давно превратилось в остывший уголёк — ты иммунен к любому искушению. И бесконечно презираешь слабость в других.

У Башурова больше не было семьи. У него не осталось друзей. Единственное, чем он обладал и чему отдавал все свои помыслы, всю свою жизнь, это Россия. Её жизнь и победа в войне с вторгшемся из-за грани миров врагом стали жизнью стального генерала.

Поэтому, как бы он сам ни относился к инфералам. Как бы не ненавидел предателя Кравцова, уничтожившего во время мятежа русский флот, а его остатки отдавшего демонам. Но если это поможет приблизить победу, верховный готов целоваться хоть с предателем, хоть с самим дьяволом.

Он прекрасно понимал доводы аналитиков: многие инфералы повернуться лицом к России, если будут знать о возможности заслужить прощение. Пусть через кровь и труд, но сама возможность вернуться к людям, искупить мгновение позорной слабости — стоила очень дорого. Для некоторых не было ничего ценнее такой возможности.

Леонид Сергеевич понимал это и поэтому подписал приказ. Подписал вопреки тому, что само его естество взывало к обратному. Именно поэтому он так долго медлил, поставив подпись только перед самым началом зимнего контрнаступления. Когда откладывать дальше стало уже нельзя.

Тема третья. Освобождение посёлка Вынгапуровский

Вынгапуровский, до войны, официально считался отдалённым микрорайоном города Ноябрьск. Очень и очень отдалённым, больше восьмидесяти километров по прямой от границы города. Но с логистической точки зрения его было удобнее считать микрорайоном, а не посёлком.

Когда началось вторжение и более южные города захватывались демоническим легионом один за другим, именно Ноябрьск стал той чертой, где люди смогли остановить наступление демонов по направлению к Новому Уренгою и Салехарду. Эти два северных города превратились в промышленные центры из-за множества эвакуированных с юга заводов и производств.

Линия фронта не раз и не два качалась в обе стороны от Ноябрьска. Она значительно продвинулась на юг во время прошлой попытки масштабного контрнаступления. Но из-за предательства адмирала Кравцова, бывшего верховного главнокомандующего, пришлось спешно отводить брошенные в наступление силы обратно на север. Наспех возведённые укрепления в недавно освобождённых землях рухнули под напором демонов и инфералов. Враг, на плечах отступающих солдат, сумел взять Ноябрьск и пройти дальше, но ценой титанических усилий был остановлен. Следующей зимой ноябрьский укрепрайон люди отвоевали обратно и город снова стал мощной заставой, надёжно охранявшей свободные земли от орд сверхъестественных тварей.

Бывший район города, посёлок Вынгапуровский, из-за отдалённости от города, не входил в ноябрьский укрепрайон. Но демонам он тоже особенно не нужен, так как находился слишком близко к северной крепости людей.

Постоянно в Вынгапуровском давно никто не жил. За годы боёв посёлок неоднократно подвергался бомбардировкам с обеих сторон, так же, как и ставший вторым Сталинградом, северный город Ноябрьск. Но если город и укрепрайон вокруг него люди всегда восстанавливали, то до отдалённого посёлка руки доходили по обстоятельствам. Но нельзя сказать, что бывший посёлок Вынгапуровский стоял полностью заброшенным. Туда периодически наведывались патрули из города, а одно время там расположили пост наблюдения за воздушным пространством, но затем убрали, так как в отдалении от города он был уязвим.

Сейчас, когда в окрестностях ноябрьского укрепрайона сконцентрировались ударные силы объединённых армий ямало-ненецкого округа (Новый Уренгой, Салехард) и республики Коми (Воркута) — в районе бывшего посёлка Вынгапуровский патрули часто замечали низших демонов. Видимо демон-Наместник земли желал сразу же узнать о начале наступления.

Патрули раз за разом зачищали бывший посёлок Вынгапуровский, но несмотря на наконец ударившие крепкие морозы, твари появлялись там вновь и вновь. Тогда как в сторону юга выдвигались один отряд за другим, командованию надоело терпеть в непосредственной близости от Ноябрьска вражеские силы и в Вынгапуровский послали крупный отряд, чтобы окончательно зачистить бывший посёлок. Вместе с солдатами шли инженеры. Планировалось восстановить посёлок и временно развернуть там ремонтные мастерские и госпитали для идущих сейчас в наступление техники и людей.

В случае успешного развития контрнаступления, когда Ноябрьск окажется в глубоком тылу, посёлок Вынгапуровский превратят в аграрный центр с десятками теплиц под тёплыми прозрачными куполами. Он будет кормить множество людей, которые приедут из перенаселённых Салехарда и Нового Уренгоя восстанавливать и возвращать к мирной жизни превращённый в укрепрайон, перестроенный в мощную крепость, город Ноябрьск.

В случае неудачи наступления, если идущие сейчас на юг армии, под неудержимым давлением покатятся назад — отстроенные в посёлке Вынгапуровский долговременные огневые точки станут ещё одним дополнительным стержнем в броне ноябрьского укрепрайона.

Словом, как ни крути, а бывший посёлок нужно очищать от врага и занимать. Именно так объяснял Горазд Николаю полученный ими приказ, предписывающий их мизгирю войти в отправленный зачищать Вынгапуровский отряд.

Старший лейтенант Золотилов в тот день оставался хмур и поэтому мрачно смотрел на младшего лейтенанта Романенко донельзя вдохновлённого приближением первого в его жизни боя. Боя, который он (в отличии от ночного налёта драконов на город) встретит, как и положено бойцу бронетанковых войск, в кабине мизгиря, а не в пеших забегах по темноте.

Горазд пытался оставаться серьёзным, хотя очень хотелось улыбаться, куда-нибудь бежать и из чего-нибудь стрелять, для начала в воздух. Полученный приказ, точно надуваемый воздушный шарик, распирал ему грудь. Хотелось взлететь и сердце билось, словно выстукивая одно-единственное слово «наконец-то»!

В противоположность второму пилоту, первый номер был хмур, мрачен и кажется зол на весь мир в целом. В таком состоянии он находился уже несколько дней, после объявления нового приказа верховного об инфералах и последовавшего за ним ночного налёта. Сначала Горазд полагал, что это из-за того, что другие подразделения, одно за другим, шли на фронт, а их седьмая танковая армия — как будто приросла к месту. Он пытался поговорить с Николаем, но старший лейтенант ясно показал, что не расположен к разговорам. И вот, наконец, великолепная новость, их задействуют в наступлении! А старший товарищ сидит, точно сыч на ветке и хмуро смотрит.

— Как ни крути, а надо зачищать Вынгапуровский и отстраивать обратно, — немного растерянно повторил Горазд.

— Сам придумал? — хмуро переспросил Николай.

Горазд помотал головой: — Нет, человек из особого отдела рассказывал. Но он всё правильно говорит!

Командование считало, что если приказ не секретный и нет причин скрывать информацию, то солдатам надо обрисовывать общую ситуацию. Так сказать, для правильного понимания. Поэтому комиссары и читали лекции по текущему положению дел на фронтах и в тылу. И молодые бойцы, вчерашние мальчишки, из которых не менее чем на четверть состояла действующая армия, валом валили на импровизированные лекции. Лекции комиссары читали интересно, взаимодействуя со слушателями и оставаясь с ними на одной волне. Других развлечений всё равно практически не имелось. Масштабное наступление штука долгая. Части вводились в бой постепенно и пока кто-то уже сражался, другой только мечтал о скорейшей отправке на передовую. Или не мечтал — солдатские мечты дело личное, положения устава их не охватывают.

Горазд ходил на каждую такую лекцию, в свободное от службы время. Николай только морщился и презрительно называл лекции «промывкой мозгов», а комиссаров «особистами». Горазд не понимал, что напарник хотел этим сказать. Разве чисто это плохо, а грязно это хорошо, чтобы «промывка» стала чем-то нехорошим?

— Какой смысл тебе объяснять, — махнул рукой Золтилов. — Приказ получен. Остаётся только идти выполнять.

— Приказ получен, — радостно подтвердил Горазд.

Глянув на напарника, Золотилов только сморщился, будто откусил от неспелого лимона, да, вдобавок, без сахара.

— Думаешь будет бой? — спросил Николай.

Горазд закивал.

— Зря думаешь, — с мстительным удовольствием разбил его надежды старший товарищ. — Демоны конечно сволочи и мрази, своих кладут без счёта и берут нахрапом. Но они отнюдь не дураки и прекрасно понимают, что посёлок им не удержать. Поэтому и пытаться не станут. Как только увидят серьёзные силы, так сразу разбегутся.

— Прямо разбегутся? — не поверил Горазд.

Золотилов обнадёжил: — Не беспокойся, они своё во время марша на Когалым возьмут. Засады, неожиданные удары, ночные нападения. Мины на снегу, отрава в воздухе, прячущиеся среди обычных людей инфералы. Открытие локальных порталов через массовое жертвоприношение в каждом населённом пункте по пути к Когалыму. Много чего интересного предстоит.

…Горазд и Николай проводили предпоходное техническое обслуживание мизгиря, когда в ангар вошли большие чины. То есть не самые большие, несколько капитанов, парочка майоров и возвышающийся среди них, словно пытающаяся маскироваться под кролика лиса, рослый подполковник. Человек-гора покрутил головой и уверенно пошёл в их направлении увлекая остальную свиту. Возвышаясь над остальными больше чем на голову, он походил на пышущего здоровьем атлета, зачем-то пришедшего на собрание больных дистрофией.

Золотилов сидел в кабине, а Горазд занимался проверкой снаружи. Поэтому он, в отличии от напарника, сразу заметил появление старших офицеров. Чем ближе они подходили, тем беспокойнее становилось Горазду. Повышенное внимание старших офицеров не могло сулить ничего хорошего скромному младшему лейтенанту, пилоту-водителю шагающего танка.

На какое-то мгновение Горазд подумал, что они пройдут мимо, но нет. Человек-гора со знаками различия подполковника остановился прямо перед их мизгирём. Выпрямляясь и отдавая честь, Горазд попытался понять: к какому роду войск он относится, что за странный шеврон?

Из кабины высунулся Золотилов и крикнул: — Чего замолчал?!

Только потом он оглянулся и увидел собрание старших офицеров, словно в музее, выстроившихся перед их танком. У Николая вырвался какой-то обрывок слова или вздох, но оборванный на половине. Моментально выбравшись из кабины, он соскользнул по передней опоре и замер, выпрямившись рядом с Гораздом.

А младший лейтенант Романенко тем временем вспомнил к каким войскам относит его обладателя похожий шеврон. Не к научникам. И не к безопасникам. Совсем недавно, после объявления приказа верховного, помимо обычных штрафных отрядов, ввели новый род войск — штрафные отряды для сражающихся на стороне людей инфералов и заодно прочих сверхъестественных сущностей. Солдаты их тут же окрестили «маговойсками». Штрафников и нормальных бойцов командование старалось не смешивать, поэтому Горазд раньше встречал такой шеврон только в электронном справочнике на своём планшете. А здесь перед ним целый подполковник.

— Боже мой, неужели это настоящий инферал? — подумал Горазд и тут же засомневался. — Да нет, обычный человек вроде, только здоровый как чемпион по рукопашному бою среди тяжёлых пехотинцев. Или всё-таки инферал?

Он попытался вспомнить как выглядят получившие от демонов проклятую метку предатели человеческого рода, но судя по просмотренным кадрам хроники и вызубренным в академии описаниям, инфералы, при желании, практически не отличались от нормальных людей. Обычный человек, не имеющий специальной техники для распознавания или хотя бы натренированной собаки, и не заметит разницы.

Чёрт, неужели настоящий инферал? Да ещё и в звании подполковника! — подумал Горазд. Только сейчас он заметил, что стоит с открытым ртом и поспешил закрыть.

Собственное удивление от встречи, вот так, лицом к лицу, с настоящим предателем и врагом, да ещё сражающимся на стороне людей, едва не помешало Горазду заметить напряжение, возникшее между его старшим товарищем, первым пилотом, и явившимся без спроса подполковником штрафных маговойск.

Между тем, напряжение было такой силы, что оставалось только удивляться, что у собравшихся капитанов и майоров, и других танкистов, державшихся в отдалении от старших офицеров, не встают дыбом волосы.

— Здравствуй Николай, — произнёс подполковник.

— Здравия желаю! — словно на плацу, пролаял Золотилов, как будто обматерил.

Подполковник предложил: — Давай без чинов и без лишней субординации.

— Ну давай, — согласился Золотилов.

Столпившиеся вокруг, и старшие офицеры и младшие из числа ремонтников и пилотов, молча слушали разговор между подполковником штрафных войск и старшим лейтенантом бронетанковых.

После некоторой паузы, подполковник неловко дёрнул головой, будто ему мешала собственная шея и признался: — Я просто хотел сказать тебе спасибо. Не хотел тебя вызывать, решил прийти сам. В общем спасибо. Ты знаешь, за что.

— Знаю, — наклонил голову Золотилов. — Вот только своё «спасибо» можешь оставить себе. Мне оно не нужно.

Кто-то из свиты подполковника возмутился: — Вы забываетесь товарищ старший лейтенант!

Движением руки подполковник унял недовольного столь возмутительным нарушением субординации поборника устава.

— И всё-таки «спасибо», — повторил подполковник и взглянув на вскинувшегося было Николая закончил: — Знаю, что моя благодарность тебе даром не нужна. Это мне нужно было высказать её. Почти три года в себе носил, теперь вот высказал.

Николай молчал. Помедлив, подполковник спросил: — Ты теперь старший лейтенант?

— За твоё «спасибо» из майоров стал старшим лейтенантом. А ты, смотрю, до подполковника дорос? — со злым ехидством заметил Николай.

— Ты же знаешь, что это была не моя вина, — сказал подполковник.

— А мне всё равно чья! Обратно уже не отмотаешь, — заявил Золотилов.

— Бывай, Николай, — попрощался высокий гость.

— Прощайте, товарищ подполковник, — развязано ответил старший лейтенант. — Второй встречи с вами мне не пережить, поэтому надеюсь больше не свидимся. Дай бог война поможет.

Последнее уже выходило за всякие рамки, но подполковник снова унял возмущение майоров и капитанов и не глядя больше на Николая и замершего молчаливой статуей Горазда направился к выходу из ангара.

— Чёрт подери, и даже выпить нельзя, завтра уже выступаем, — пожаловался Золотилов.

— А…, -протянул Горазд, не зная, что сказать и о чём спросить. Слишком много вопросов крутились в голове, он никак не мог выбрать один и, к тому же, подозревал, что первый пилот, по своему обыкновению, не станет отвечать.

Ещё раз чертыхнувшись, Золотилов обвёл злым взглядом продолжающих толпиться в отдалении других танкистов, отчего все резко вспомнили об отложенных было делах. Николай покосился на продолжающего стоять с видом полнейшего недоумения Горазда и явно пожалел, что не может отправить напарника куда подальше, так как им надо ещё завершить калибровку и собрать частично разобранный узел обратно.

— Вдобавок мне ещё навязали молокососа, — снова пожаловался на жизнь первый пилот.

— Эй! — возмутился Горазд. — Я не молокосос.

— Это будет видно к лету. Если доживёшь до него. И если я доживу, — пообещал Золотилов.

Горазду вдруг, сильнее чем когда-либо раньше, захотелось дать старшему по званию и напарнику в глаз. Останавливало только то, что сейчас они стояли посреди ангара, на виду у всех. И вдолбленная преподавателями в танковой академии истина, что любой разлад между пилотами в бою ведёт к смерти обоих. И ещё немного останавливала боязнь нарушить субординацию и то, что Золотилов побивал его в трёх из четырёх тренировочных рукопашных схваток. Словом, в том, что Горазд на месте не засветил своему первому номеру кулаком, был замешен целый комплекс причин.

Но видимо что-то такое Николай прочитал в задумчивом взгляде второго пилота или, может быть, тоже вспомнил о том, что во время боя для пилота танка не должно быть друга надёжней, чем другой пилот и поэтому жестом показал забраться в кабину.

Когда защитный колпак надёжно отгородил их от внешнего мира, Золотилов предложил: — У тебя есть пять минут. Спрашивай о чём угодно, и я честно отвечу. Но чтобы потом ни одного дурацкого вопроса, согласен?

— Согласен, — решил Горазд. Неожиданно щедрое предложение застало врасплох и первую минуту он бездарно потерял, выбирая о чём спросить в первую очередь и выстраивая напоившиеся вопросы по степени важности.

Николай наблюдал за вторым пилотом с вежливой улыбкой энтомолога, изучающего жизнь отдельно взятого насекомого.

Сообразив, что он бездарно теряет драгоценное время, Горазд выпалил первое пришедшее в голову: — Кто это был?

— Тот подполковник? — уточнил Золотилов.

— И давай без тысячи наводящих вопросов, — потребовал Горазд, — не тяни время!

— Ладно, ладно, — усмехнулся первый пилот. — Если коротко пересказать длинную историю, то мы с этим «товарищем», ещё до провального наступления четыре года назад, вместе служили. Долго служили. Сначала капитанами, потом я получил майора, а он так и остался капитаном. Потом, уже после того как штабисты сели в лужу, и мы бежали назад в разы быстрее чем шли вперёд, я снова встретил было потерянного «товарища» вот только уже в новом качестве. За несколько месяцев пока война раскидала нас, и мы не виделись он, видимо следуя примеру бывшего верховного, успел предать человечество скопом и боевых товарищей в частности и превратился в инферала.

— И?! — видя, как Золотилов умолк, просматривая точно не самые лучшие свои воспоминания, потребовал Горазд. Отпущенные пять минут утекали со стремительной скоростью.

— Надо было пристрелить этого гада, как только встретил, — зло сказал Николай. — Пристрелить как предателя, как подлую тварь! Знаешь почему я этого не сделал?

Горазд молчал, но старшему лейтенанту уже не требовался собеседник. Сейчас он говорил с самим собой. С тем собой, который остался в далёком прошлом, три с половиной года назад, в последнем большом поражении, которым обернулось предыдущее наступление.

— Он спас и меня и ребят, — жарко дыша запахом чеснока и котлет, которые они ели на обед, сказал Золотилов. — Нас тогда крепко зажали. Мы бы не выбрались. А он, этот гад, уже после того как предал человечество сошёлся с партизанскими отрядами, наполовину состоящими из таких же опомнившихся предателей, как он. Тогда взаимодействие армии и партизан было налажено из рук вон плохо. В партизанящих отрядах было много инфералов, и они не слишком доверяли солдатам. Но всё равно старались помогать и прикрывать друг друга, когда диспозиция позволяла и начальство отворачивалось.

Мы отбились и вместе прорывались назад. Пока доблестная армия бежала, спасаясь, обратно на север, мы пытались догнать своих, попутно нападая на тыловые отряды демонов и перерезая их коммуникации. В том партизанском отряде собрались матёрые звери, да и мои ребята были не промах. Как тогда шутили: десять инфералов соответствуют по боевой мощи самоходной артиллерийской установке. Преувеличение конечно, да и на кой нужна артиллерия, без средств наблюдения, корректировки огня и так далее. Но мы знатно тогда погуляли: неполный десяток танков, три изрядно побитые роты тяжёлой пехоты в которых солдат едва бы набралось на одну полную. Пара сотен, озверевших от нескончаемой войны партизан, вооружённых кто чем и где-то полсотни инфералов. Из тех, которые потом раскаялись и решили воевать на стороне людей. И так твёрдо решили, что когда мы дошли до своих, они пошли вместе с нами, хотя по закону, в то время, все инфералы, без исключения, должны быть расстреляны. Раскаявшиеся идиоты! — фыркнул Золотилов выражая максимальную степень презрения.

— Почему «идиоты»?! — возразил жадно слушавший Горазд. — По-моему очень правильный поступок. Пусть один раз оступился, но если сумел раскаяться и снова сражаешься на стороне людей, то это наоборот хорошо.

Не скрывая усмешки, Золотилов спросил: — Это тебе особисты на политзанятиях сказали?

— Какая разница кто и где сказал, — горячился Горазд, — главное, что правильно сказано!

— Знаешь, как человек становится инфералом? — неожиданно спросил Николай. — Что вообще значит «получить проклятую метку»?

— Там высший демон, ритуал, — попробовал собраться с мыслями и сформулировать Горазд.

— Вот именно, что ритуал, — язвительно улыбался Золотилов. — И в ходе ритуала инициируемый должен принести жертву. Не кошечку, не собачку, а человека и не абы какого, а как можно более дорого и близкого для будущего инферала. Чем дороже и ближе, тем больше изначальная сила инферала и тем быстрее развивается. Причём близость понятие очень общее. Это может быть, как близкий родственник, так и близкий друг или, допустим сослуживец, с которым не один год воевал бок о бок. Можно конечно зарезать на алтаре случайного человека, но тогда и инферал из тебя получится так себе. Ну и всегда остаётся беспроигрышный вариант принести в жертву невинное дитя.

Именно поэтому инфералов, мягко говоря, не любят. Они не просто оступились. И слова «предатель человеческого рода» не просто слова. Этого вам особисты на лекциях не рассказывали? А вот нам рассказывали, когда ещё политика отношения к инфералам не успела поменяться.

— Не веришь? — спросил Золотилов. — Спроси вон у своей учёной крали. Научники демонов уже двенадцать лет изучают, много чего интересного могут рассказать.

— Лида никакая не «краля». И вообще, мы не с ней даже не встречаемся, — опроверг Горазд. Лицо предательски залила краска. Тем более досадно, что они и правда не встречались. Так, виделись ещё пару раз, один раз разговаривали и ещё он узнал где живёт научная группа куда входила Лидия.

— Обидно, да? — Золотилов гнусно усмехнулся и, вдобавок, развязано подмигнул.

Горазд торопливо спросил: — Их всех расстреляли?

— Кого?

— Тех инфералов, которые помогли твоему отряду прорваться обратно.

— Нет, ты думай о чём говоришь! — возмутился Николай. — А что за конь в погонах к нам приходил? Неужели он похож на мертвеца? Уже давно никто не расстреливает согласных сотрудничать инфералов. То есть иногда расстреливают, но либо тех, кто пытается играть в двойных агентов, либо совсем уж замаранных кровью. Штрафные отряды для инфералов не вчера организовали, чтобы бы там не рассказывали на лекциях дядечки из особого отдела. Такие отряды существуют чуть ли не с самого начала вторжения. С самого первого «раскаявшегося» инферала возжелавшего искупить вину и вышедшего к людям. В штабе сидят далеко не дураки и там прекрасно понимают где и с какой пользой можно использовать «своего» инферала. Помнишь шутку про то, что десять этих гадов равны самоходной артиллерийской установке? Это не совсем шутка. По крайней мере если речь идёт об успевших прокачаться и высосать не одну сотню жизней инфералах.

Николай замолчал. И хотя пять обещанных минут правды давно истекли, Горазд решился поинтересоваться: — Что дальше?

— Дальше меня взяли под руки безопасники. За сотрудничество с предателями и так далее. Был майором, а стал лейтенантом, спасибо ещё что старшим. И спасибо, что на свободе.

— Просто так арестовали?

— Было за что, — недовольно признался Золотилов. — Пришлось кое-кому прострелить кое-что, чтобы моего бывшего сослуживца вместе с сотоварищами прямо там не положил один излишне молодой и ретивый. И вот теперь я старший лейтенант, а он наверное подполковник, командует батальоном таких же штрафников. И где только успели столько набрать?

— Мне кажется это не справедливо, — высказал своё мнение Горазд.

— Тебя вовсе не спрашивают, — отмахнулся Золотилов. — Всё! Вечер откровений закончен. Давай заканчивать калибровку и собирать обратно. Завтра нам идти в бой.

— Ты же говорил, что боя не будет, демоны разбегутся?

— А вдруг я ошибаюсь? — предположил Золотилов.

…Лидия, Лида! — позвал Горазд.

Заметив его, девушка взмахнула рукой, показывая, чтобы он подходил. Немного смущаясь, так как Лидия была не одна и рядом стояли ещё двое мужчин в военной форме, но с нашивками научных сотрудников, Горазд подошёл. Разумеется, научники тут же принялись с интересом рассматривать его.

— Это он помог мне тогда ночью, во время налёта, — объяснила Лида. Она тоже одета в военную форму, но сейчас, при свете вечернего солнца, Горазд бы ни за что не спутал бы её с парнем. Да и любой, имеющий глаза, не спутал бы.

— Горазд попросил консультацию, — сказала Лидия.

Один из мужчин с улыбкой заметил: — И, естественно, выбрал для консультации самого прекрасного нашего сотрудника. Впрочем, наука, как и остальные отрасли, должна всегда и во всём помогать фронту. В какой же области консультацию вы хотели бы получить молодой человек?

Ситуация развивалась не так, как он планировал. Во всяком случае эти двое явно были лишними. Попросив девушку о встрече и договорившись на вечернее время, рядом с общежитием научников, Горазд не подумал, что может здесь встретить кого-то ещё. Наверное, надо было попросить встретиться в другом месте, не перед общежитием.

— Меня интересует природа демонов, — сказал Горазд.

Мужчина засмеялся: — Нас всех она очень и очень интересуют.

И хотя смелся он достаточно добродушно, в этот момент Горазд желал ему провалиться под землю или, как минимум, просто уйти прочь.

Другой учёный заметил: — Стремление как можно лучше узнать противника похвально. Но, думаю, Лидочка вполне сможет дать юноше нужную ему информацию. Афанасий Петрович, не будем им мешать.

В этот момент Горазд готов был расцеловать учёного и даже заочно простил ему «Лидочку».

— Лида, жду вас, как только освободитесь. Есть несколько вопросов по вашему последнему отчёту.

— Конечно профессор, — сказала девушка.

Только сейчас Горазд узнал в пожилом мужчине того самого профессора, который требовал от Лидии «не уподобляться солдафонам». Значит его зовут Афанасий Петрович. Ещё бы узнать фамилию и можно поискать информацию о нём в сети. Наверное, можно найти и без фамилии, но для этого нужно быть электронщиком или связистом, постоянно работающим с сетью и хранящимися в ней данными.

Наконец профессор и второй учёный зашли в здание общежития и Горазд поторопился увести Лидию прочь, пока не появился кто-то ещё.

— Прогуляемся?

— Куда? — спросила девушка. — Зачем?

— Я завтра иду в бой. В свой первый бой, — зачем-то уточнил Горазд, хотя сначала не собирался уточнять, что этот бой будет у него первым. — Давай прогуляемся.

Лидия согласилась: — Давай.

Они отошли прочь. Настоящая зима началась недавно, но снега нападало уже прилично и приходилось ходить строго по расчищенным дорожкам. Вокруг, из-под белого покрывала, выступали похожие на скалы, тёмные громады зданий. Ветви редких деревьев стояли покрытыми толстым налётом инея, как бывает, если после оттепели ударит мороз. Деревья стояли красивые, как скульптуры. Горазд когда-то смотрел на планшете виртуальные экспозиции довоенных музеев и даже гулял по больше не существующим коридорам и рассматривал наверняка окончательно уничтоженные экспонаты. Ему тогда быстро наскучило виртуально бродить по нарисованным музеям, но сейчас, проходя мимо очередного деревца, Горазд подумал: как в музее. Дерево было белым-былым и вблизи видны мохнатые иголки из толстого инея сковавшее и ветки, и ствол. Казалось: если тронуть это хрустальное деревце, то оно зазвенит. Но на самом деле только бы осыпался иней с ветвей.

— Что ты хотел спросить про демонов? — уточнила девушка.

— Правда, что для того, чтобы стать инфералом надо убить кого-то близкого?

— Вообще-то это немного секретная информация, — ответила Лида.

— Немного секретная?

— Ладно, — махнула рукой Лидия. — Глупо продолжать засекречивать то, что почти все знают. Человека в инферала превращает высший демон и в ходе ритуала неофит действительно должен отнять жизнь другого человека и чем больше судьба жертвы волнует будущего инферала, тем сильнее он станет, когда ритуал закончится.

— Гадость! — сказал Горазд.

Лидия согласилась: — Ещё какая гадость.

Вечернее солнце висело над краем небосклона ярким красным диском. То ли от мороза, то ли просто отсвет, но Горазд заметил, что щёки Лиды алели румянцем.

— А в чём вообще разница между высшими и низшими демонами? И тех и других куча разных видов, по какому признаку их разделяют?

— Вам вообще ничего не рассказывали про врагов? — удивилась девушка.

— В обучении основной упор приходился на то, как их следует уничтожать, — признался Горазд.

— Или кто-то благополучно проспал скучные теоретические уроки?

Младший лейтенант признался: — Не без этого.

Она засмеялась. Из рта вырвалось и тут же развеялось маленькое облачко пара.

— Тогда слушай и просвещайся, — снизошла Лида к пилоту-водителю шагающего танка. — Принято считать, что на землю вторгся демонический легион. На самом деле не весь легион, а только его часть, подвластная одному из так называемых князей. Князья, их ещё часто называют повелителями, правят доминионами, в один из которых входит наша земля. Вернее, это они думают, что входит, — поправилась девушка.

Они шли по почти безлюдным тропинкам на самой окраине местоположения седьмой танковой армии. Садящееся за горизонт догорающее солнце отбрасывало от деревьев и зданий длинные красноватые тени. Снег под ногами едва слышно хрустел. При разговоре из рта поднимались вырывались крохотные облачка пара. Ветра не было и относительно серьёзный мороз казался совсем слабым.

— Легион принято отождествлять с демонами, но это не совсем верно. Кроме них самих в него входят и другие расы, либо покорённые демонами раньше, либо являющиеся их вассалами, либо связанные другими договорами. Там всё достаточно сложно, и мы до сих пор не разобрались в их политических хитросплетениях. Из других рас, входящих в легион можно привести в пример драконов, оборотней, эльфов, коротышек гномов и так далее. Но нужно помнить, что названия большинству рас дали сошедшиеся с ними в боях солдаты, а не учёные, поэтому точность описания немного хромает. Тех же эльфов так назвали из-за заострённых кончиков длинных ушей, но у себя на родине они живут в обычных средневековых городах, а вовсе не в лесу и друидов среди них не больше чем среди других рас. Гномы получили название из-за малого роста, но живут тоже не под землёй. Вместо того, чтобы сражаться топорами в свой рост они льют пороховые пушки, и чёрт знает сколько времени безуспешно пытаются собрать пригодный для эксплуатации паровой танк. До того, как великая сфера миров включила в себя нашу землю, гномы считались главными оружейниками легиона.

— А гиганты тоже отдельная раса? — поинтересовался Горазд. — Все эти морские чудовища и сухопутные титаны размерами с пятиэтажку?

Увлёкшуюся объяснениями Лиду порадовал его вопрос. — С гигантами всё сложно. Их много, они разные и непонятно можно ли их всех отнести к одной расе. Сейчас считается, что гиганты — это не отдельная раса, а продукт военных биологических технологий демонов. Что-то вроде самостоятельно размножающихся танков и кораблей выведенных в далёком прошлом предками современных демонов. По крайней мере анализ тканей взятый из фрагментов их тел и анализ структуры внутренних органов даёт поразительно любопытные результаты.

— Неужели демоны обладают биологическими технологиями, позволяющими создавать новые виды живых существ? — неприятно удивился Горазд.

— Раньше обладали, — поправила девушка. — Но может быть и нет. Из-за их способностей непосредственного изменения реальности, в просторечье магии, очень сложно разделить где технология, а где эта самая магия. На самом деле мы очень мало знаем про демонов и про другие миры великой сферы откуда они к нам приходят. Ведь мы воюем с ними, а не изучаем.

— Но биологические технологии! — никак не мог успокоиться Горазд.

— Если и были доступны, то только древним демонам, современные их утеряли. По крайней мере других объяснений почему они за двенадцать лет войны не смогли вывести устойчивых к минусовым температурам бойцов у нас нет. Но ты спрашивал, чем высшие демоны отличаются от низших и здесь всё ещё интересней. Это одна и та же раса, но искусственно разделённая на несколько подвидов. У высших и низших демонов были одни и те же предки, но силы низших принудительно ограничены. Их специально сделали более слабыми и глупыми. Их сделали слугами!

— Кто?

— Наверное высшие демоны. Аристократы отделились от плебеев на генетическом уровне.

— Дай угадаю, — предложил Горазд, — это разделение произошло в незапамятные времена?

Лида поощряющее улыбнулась, как будто он только что решил невесть какой сложности задачу.

Горазд сказал: — Подожди, но низшие демоны тоже могут становиться сильнее, поглощая жизненную силу убитых врагов.

— Только их развитие искусственно заторможено, да и начинают они, судя по всему, с гораздо более низкого старта. Может быть мы ошибаемся и их разделение на высших и низших вызвано лишь недостатком достаточного количества живых существ, которых демонам нужно поглотить, чтобы всем, поголовно, развиться до высших. Всё-таки мы очень мало знаем о наших врагах. Но искусственные различия в геномах высших и низших демонов видны любому генетику даже по прошествии невообразимого количества лет. Древние демоны, в отличии от современных, явно владели биотехнологиями на высочайшем уровне. И использовали их чтобы навсегда исковеркать самих себя обрекая большую часть детей на роль рабов, слуг и расходного материала.

— Зато они завоевали вселенную, — сказал Горазд.

— Не вселенную, а только великую сферу и не полностью завоевали. Наверное, не полностью, — поправилась Лида. — И ещё демоны растеряли в процессе завоевания большую часть своих биотехнологических достижений. Элитаризм, разделение на единичную элиту и массу, в перспективе до добра не доводит. Тем более принудительно закреплённый на генетическом уровне. Так называемой «элиты» всегда слишком мало, и она просто не сможет долго поддерживать требуемый уровень сложнейших и ресурсозатратных технологий.

— На поле боя всегда рулят только большие батальоны, — перевёл на свой язык Горазд. — Уникальные единичные образцы не выигрывают масштабных сражений.

Лида согласилась: — Можно сказать и так.

Солнце почти село. Они обошли расположение седьмой танковой армии по кругу и приближались к общежитию научной группы с противоположенной стороны.

— Лидия, сейчас я тебя поцелую, — сказал Горазд.

Это не было вопросом. Скорее предупреждением.

Он наклонился, осторожно обнимая её за плечи, готовый отпустить в любой момент, если только она покажет, что хочет этого. Губы сомкнулись. Теперь они дышали одним воздухом на двоих. Бесконечно короткий поцелуй. На морозе вообще противопоказанно целоваться, но кого и когда это останавливало?

— Не думай ничего себе, — предупредила Лида. — Обычный поцелуй на удачу перед завтрашним боем. Знаешь, как было сложно добиться назначения в группу научным сотрудником? Если бы я хотела кого-нибудь найти себе, то осталась бы работать в институте в Новом Уренгое и выбрала бы отставника-инвалида. Пусть увеченный, зато больше не рискует каждый день сложить голову. Не за этим я сюда приехала.

— А зачем ты приехала? — спросил Горазд всё ещё продолжая держать её за плечи и чувствуя на своих губах её вкус.

— Вот это уже настоящий секрет, — Лидия вырвалась из его объятий и не оглядываясь зашагала по направлению к общежитию.

Горазд ещё постоял на холоде размышляя как странно то, что мимолётный поцелуй взволновал его как бы не больше чем весь процесс тогда, перед отправкой в действующую армию. Может быть потому, что в тот раз он просто пришёл и ушёл, как будто выполняя приказ. Хотя почему «как будто», именно что, выполняя. А здесь он сам думал о Лидии, гулял с ней, разговаривал. Говорят, предвкушение часто приятнее, чем само действие. А, впрочем, что они понимают!

Он развернулся и пошёл к себе. Нужно выспаться, перед тем как наступит завтра.

…с каким волнением Горазд ожидал первый бой, а прошёл он как будто ещё одна тренировка в поле. Как будто бы учебный бой, но только вот настоящий. Руки привычно выполняют знакомую последовательность действий, в шлем транслируется картинка. Дополнительно картинка отображаясь на экранах. От того постоянно кажется будто он на очередном учебном выходе в поле.

Ранним утром две пятёрки мизгирей вышли по направлению к посёлку Вынгапуровский. Снега навалило прилично и обычным колёсным машинам потребовался бы грейдер, но шагающие танки, в арктической модификации, скользили по укрытой снегом земле, точно водомерки по воде. Конечно, многотонные машины проваливались, но, благодаря снегоступам, распределению веса по опорным конечностям и продвинутой системе искусственного интеллекта подсказывающей пилоту где можно ступать без опаски, а где скрывается укрытая снегом полость, скорость передвижения оставалась неплохой.

Занимавший развалины посёлка враг постоянно находился под контролем беспилотников, поэтому первую часть пути прошли без особой опаски. Беспилоники показывали не слишком значительную концентрацию противника и предварительного ракетного удара не планировалось. Считалось, подойдя ближе, мизгири самостоятельно обеспечат огневое прикрытие себе и тяжёлой пехоте, двигающейся чуть позади в двух гусеничных БМП. Боевые машины пехоты натужно ревели. Из-под гусениц только и летели снежные вихри, но за мизгирями поспевали.

Уже на подходе стали идти осторожнее, опасаясь мин. Вперёд выдвинулись два мизгиря оснащённых специализированным оборудованием для поиска мин и ловушек. Пехотинцы выгрузились из БМП и шли за ней цепочкой, по колено проваливаясь в снег, но благодаря экзоскелетам, не слишком обращали на это внимание.

В начале вторжения демоны не заморачивались минированием и, похоже, даже не знали, что это такое. Только значительно позже, не раз и не два пострадав от хитроумных механизмов, они начали применять магические ловушки. Но те работали плохо, требовали времени на установку и проигрывали минам по всем статьям. Тогда демоны потребовали от работающих на них инфералов-предателей восстановить производство мин и с тех пор тоже активно их применяли. Конечно, это были примитивные, низкотехнологичные мины: стационарные, не способные передвигаться, прятаться и анализировать обстановку вокруг, но какие-то неприятности армии людей они доставляли. Даже примитивная мина, если не была вовремя замечена и взрывалась под ногами облачённого в индивидуальную броню тяжёлого пехотинца, калечила людей и повреждала технику. Нападать на укреплённые позиции демонов с наскока, без мощной артиллерийской подготовки или пущенного вперёд миноискателя, стало опасно.

Оснащённые миноискателями мизгири тралили путь. Остальные восемь танков начали огневую подготовку по невидимому, за поросшими низкорослым лесом холмами, противнику. Получая данные от беспилотников и по ним же корректирующие огонь, они моментально внесли хаос в ряды расположившихся в бывшем посёлке низших демонов. Наспех возведённые для защиты от холода хибары рушились от близких разрывов. Если же удавалось прицельное попадание, то они просто взлетали на воздух. Проспавшие начало атаки демоны в беспорядке рыскали по округе. Догадавшись, что огонь по ним корректируется, они искали спрятавшихся корректировщиков или беспилотные аппараты. Часть из беспилотников нашли и тут же уничтожили дистанционными проклятиями, фаерболами и огнём из примитивных пулемётов, повторяющих конструкцию боле чем столетней давности, чуть ли не времён великой отечественной войны, благодаря простоте технологии и сохранившимся чертежам успешно воссозданную предателями-инфералами. Они сотнями клепали их на восстановленных производственных мощностях в захваченных городах.

Собираемые предателями машинки были грубыми поделками, били с ужасающей точностью и часто заклинивали. Но огневую мощь низших демонов они увеличивали. С каждым годом всё больше четырёхруких — мощных, двухметровых крепышей покрытых естественной бронёй, которую сложно пробить мечом, но достаточно легко пулей из крупного калибра — обзаводились пулемётами, компенсируя слабость собственной магии. Выведенные для сражения в ближнем бою, бойцы становились условно опасными и на средних дистанциях.

Ракшасы — наиболее опасные маги, среди низших демонов, сожгли найденные беспилотники, но не все и огонь мизгирей с закрытых позиций по-прежнему сеял опустошения в их рядах. Происходи сражение летом, демоны бы разбежались и ловить их стало бы настоящим мучением. Однако морозы уже сковали землю и лишившись жалких укрытий и хоть какого-то тепла, они не смогут выжить по одиночке, навсегда теряясь между обледеневших холмов.

Как и ожидало планировавшее операцию командование, демонам не оставалось ничего, кроме как попытаться пойти на прорыв. Это так редко бывает, когда враг поступает и действует именно так, как ты для него запланировал.

Демоны постарались как можно скорее преодолеть разделяющее их и людей расстояние. Мощные фигуры четырёхруких пробивались сквозь снег словно дикие звери. Из-за высокого роста и запредельной силы им было легко бежать, разбрасывая снежные фонтаны. Лёгкие ракшасы скользили по снегу не проваливаясь. И те, и другие замотаны в тряпки и шкуры зверей, надеясь хоть немного сохранить магическую энергию, безнадёжно расходуемую на обогрев их тел в этом холодном, не приспособленном для жизни краю.

Четырёхрукие даже не пытались колдовать, вся их невеликая магия уходила на то, чтобы не замёрзнуть. Точнее, чтобы не сразу замёрзнуть. В руках они держали монструозные пулемёты, поражающие обилием острых углов и общим несовершенством конструкции. Обычный человек, без экзоскелета, вряд ли бы смог поднять эту семидесятикилограммовую махину. Также они несли связки похожих на бутылки гранат и одноразовые ракетницы. Выскочив на гребень последнего холма, разделяющего их лагерь в посёлке и занятые людьми позиции, они тут же попадали в снег под шквальным огнём пехотинцев и установленных на мизгерях электромагнитных пулемётных орудий. Кто-то замертво — прошитый насквозь тяжёлыми пулями, а кто-то — спасаясь и наконец понимая, что попытка атаковать противника, обладающего большей огневой мощью, в лоб, далеко не самый лучший план, который можно придумать.

Но оказалось, что какой-то план у демонов всё же был.

Пока четырёхрукие крепыши отвлекали на себя внимание и умирали, ракшасы обошли холм по низу, пустив вперёд себя адских гончих — здоровенных тварей размерами от гиены, до откормленного быка, не полноценно разумных, но смышлёных, как хорошо обученные собаки. Крайне злобных и вечно голодных тварей.

Для людей их появление тоже не было сюрпризом, висящие над бывшим посёлком беспилотники заранее предупредили о предпринятом демонами манёвре. Адских гончих положили до того, как они успели пробежать хотя бы половину расстояния. На бросающихся огненными шарами размером с яблоко ракшасов обрушился град пуль. Низшие демоны-колдуны окутались полупрозрачными щитами. Одиночное попадание такой щит худо-бедно держал, хотя слишком лёгкого ракшаса при этом отбрасывало чуть ли не на пару метров. Но слаженному огню из множества стволов, тем более, когда подключились главные орудия мизгерей, ракшасы противостоять не могли.

Собственно, почти всегда, если у людей получалось удерживать врага на расстоянии, не доводя бой до рукопашной, они побеждали. Преимущество в силе, точности и качестве огневой мощи на средних, дальних и сверхдальних дистанциях было несомненным. Но если доходило до боя на близких дистанциях, то мало какой пехотинец, не смотря на боевой экзоскелет и меч с мономолекулярным лезвием, мог один на один справиться с тем же четырёхруким. Единственные, кто хорошо зарекомендовал себя в близком бою, были мизгири с мощными и гибкими рабочими конечностями вооружёнными мономолекулярными ножами, прорезающими и плоть, и броню.

Первоначально, ещё до вторжения, шагающие танки разрабатывались как машины поддержки и для инженерных работ. Ловко управляющий манипуляторами своего мизгиря пилот мог почти в одиночку положить мост через реку или в течении нескольких часов выстроить оборонительные позиции. Получив новые игрушки, военные поняли, насколько их потенциал превышает изначально заложенные роли машин поддержки и машин инженерного обеспечения. Калибр основных орудий мизгирей увеличился вдвое, реактор сменили на более мощный, конструкторы разработали самое разнообразное дополнительное оборудование, позволяющее расширить сферы применения мизгиря. А после начала вторжения и первых лет самых ожесточённых и кровопролитных боёв, платформы проекта «мизгирь» утвердились в качестве основного танка российской армии.

Шквальной огонь начал стихать. Людям показалось, что победа близка и враг разбит вообще без потерь. Не считать же нескольких беспилотников, пары десятков самоходных мин, заранее установленных в местах предполагаемого прорыва тварей и отлично выполнивших своё предназначение и парочку раненых пехотинцев, поймавших кто пулемётную очередь, выпущенную четырхрукими, кто брошенный ракшасами огненный мячик. Впрочем, люди остались живы и даже броню можно было ещё починить. Но вдруг, в финальной части боя, когда всё внимание сосредоточилось на добиваемых демонах, на командирской панели погас сначала огонёк жизни одного солдата, потом второго и затем, без перерыва, сразу два огонька погасли. Система управления боем взвыла дурным тревожным голосом. Кто-то напал на увлёкшихся уничтожением демонов людей сзади. Но хуже всего было то, что система управления боем пока не видела противника.

Вылетели, следуя по вектору предполагаемой атаки, остававшиеся в запасе беспилотники. Компьютерные программы оценили повреждения брони мёртвых пехотинцев, рассчитали возможные траектории стрельбы и только тогда смогли обнаружить нового противника.

Получив новые целеуказания, Горазд развернул машину и, как учили в академии, немного сместился в сторону. Золотилову приходилось сложнее. В отличии от демонов, местоположение нового противника не было чётко определенно, эдакий круг диаметром в пару сотен метров. Горазд не понимал почему так происходит и уже после боя, когда схлынет горячка, напарник объяснит, что они столкнулись со специально подготовленном отрядом предателей-инфералов пользующихся ещё довоенными камуфляжными комбинезонам, имеющие снайперские винтовки и гранатомёты, видимо найденные и откопанных демонами на одном из довоенных складов. Отряд инфералов был оснащён современным, без всяких скидок, так как во время войны с демонами технологии развивались весьма ограниченно, вооружением. Вряд ли подобного оружия сохранившегося с начала вторжения и таких предателей, умеющих им пользоваться, у демонов много, но им сейчас не повезло столкнуться именно с такой группой.

Впрочем, везение или невезение здесь абсолютно ни при чём. Похоже всю эту операцию демоны спланировали изначально, а уничтоженные низшие демоны как раз и были приманкой на которую клюнул их отряд.

Низших демонов изначально было не слишком много, чтобы применять ракетный удар или задействовать крупные силы, но и не слишком мало, чтобы просто игнорировать рассадник тварей у себя под боком. Как враг того и хотел, на зачистку отправился не слишком сильный и не слишком многочисленный отряд, как раз такой, какой им и требовался, чтобы проверить боем спецгруппу предателей рода людского вооружённых современным довоенным оружием. Прежде ни с чем таким люди не сталкивались, похоже нетронутый военный склад демоны нашли совсем недавно, буквально этим летом. Сколько таких групп создали, как планируют их использовать? Сплошные вопросы.

Но для начала демоны решили проверить одну из новых диверсионных групп в настоящем бою. К сожалению, не только люди учились воевать с демонами. Демоны тоже учились. Они тоже умели учиться.

Первый выстрел Золотилов сделал наугад, в центр предполагаемой зоны местонахождения противника. Нужно вспугнуть врага, заставить открыться, дать возможность системе управления боем захватить цели. Пилоты-стрелки остальных танков пришли к похожему решению и снаряды сыпались ровно в центр предполагаемой окружности. Разъярённый от непредвиденных потерь командир тотчас распределил цели по мизгирям так, чтобы они накрыли всю площадь, где могли скрываться лежащие под камуфляжем вражеские снайперы, а не били в одно и то же место. Это принесло результаты. Ещё не успел опасть поднятый взрывами снег, а наконец-то прозревшая система управления боем смогла захватить противника. Двенадцать смазанных фигур.

Поняв, что замечены, инфералы перешли к более активным действиям. Все сразу, как будто у их командира тоже имелась компьютеризированная система управления боем или же он был прокаченным телепатом, противники присели на одно колено вскидывая на плечи трубы гранатомётов. Троих срезали очередями получившие цели пехотинцы и пулемёты мизгирей. Девять успели выстрелить.

По два гранатометных выстрела предназначались каждой из боевых машин пехоты, старавшихся держаться позади. Один прошёл мимо, второй получилось удачно поглотить динамической защите без особых повреждений. Второй БМП не повезло. Динамическая защита как-то не так сработала или не смогла справиться сразу с двойным попаданием, но противотанковые боеприпасы мгновенно прожгли броню, выжигая всё внутри, превращая боевую машину в пустую и обугленную железную скорлупу.

Оставшиеся пять выстрелов целились по мизгирям. Два ушли в «молоко». От ещё двух пилоты увернулись, вовремя качнув свои машины в сторону. Самый невезучий мизгирь принял гранатометный выстрел на выставленную вперёд рабочую конечность. Как учили в академии, хотя преподаватели вряд ли предполагали, что в ближайшем будущем их ученикам выпадет сражаться с обладающим высокотехнологичным оружием противником. Пилот буквально сбил нацеленный в пилотскую кабину гранатометный выстрел одним из манипуляторов. Рабочую конечность оторвало в суставе, но сам танк остался невредим и только присел, но сразу выпрямился и сместился в сторону, опасаясь повторной атаки.

К ответному залпу, накрывшему спецгруппу инфералов присоединились уцелевшая БМП. По степени защищённости камуфляжные комбинезоны далеко не индивидуальная тяжёлая броня пехоты и враги должны были все полечь там, под градом снарядов, пуль и выпущенных БМП неуправляемых ракет. Но чуть погодя, когда систему управления боем смогла оценить результаты ответного огня стало видно, как шесть одетых в белые камуфляжные комбинезоны фигур гигантскими скачками несутся прочь. Человек не смог бы так двигаться. Даже в экзосклеты не получиться прыгать так высоко и быстро потому, что сам экзосклет далеко не пушинка. Но инфералы уже отошли чуть ли не до дальнего холма и продолжали с максимальной скоростью бежать прочь. Нет, не бежать — они отступали. Секундой позже стало понято, что две из шести фигур несут по ещё одному телу небрежно забросив на плечи и будто не чувствуя возросшей тяжести. Значит они забрали своих раненых и на поле боя осталось только четыре тела от двенадцати нападавших. Позже эти цифры подтвердились.

Дымила жирным чёрным дымом уничтоженная БМП. Пехотинцы оказывали помощь своим, кого точные выстрелы из снайперской винтовки не убили, а лишь ранили. Таких было трое и ещё семь пехотинцев погибли. Индивидуальная тяжёлая броня не смогла защитить своих носителей от выпущенной с короткого расстояния пули из усиленной снайперской винтовки, при условии, что стрелок знал куда надо стрелять, чтобы попасть в слабые места пехотной брони.

Высшие демоны могли быть вполне довольны. Испытание боем прошло успешно и если таких диверсионных групп, составленных из опытных воинов, получивших проклятую метку и согласившихся воевать против своих, вдобавок хорошо вооружённых современным оружием. Если таких групп у демонов много, то людям, во время контрнаступления, придётся не сладко. Наступление в сторону захваченного демонами города Когалыма и без того обещало быть настоящим адом, даром, что началось в начале зимы. А теперь и вовсе не понятно, что там будет.

Чувствуя, как у него начинают подрагивать руки, Горазд смотрел на обгорелое пятно чёрного, от копоти, снега, перемешанного напополам с вырванной взрывом промёрзшей землёй. Этот гранатометный выстрел целился в его мизгирь и если бы он вовремя не отступил в сторону, то вместо горелой проплешины сейчас мог гореть он сам. Возбуждение боя схлынуло и юношу, кажется, начинало изрядно потряхивать.

Как-то так получалось, он совсем не думал, что первый настоящий бой будет таким… Таким, где он может по-настоящему погибнуть. Ведь нет ничего глупее, чем в семнадцать, с небольшим, лет умереть в первом же бою так и не отомстив демонам за всё, чего его лишили и за весь старый мир сгоревший в длящейся двенадцать лет войне вторжения.

Горазд Николаевич Романенко, не топ-менеджер, не финансовый директор, не чиновник-депутат и не высокооплачиваемый юрист, каждым из которых он мог бы стать если бы из открывшихся по всей земле порталов не вышел бы демонический легион.

Сын весьма богатых родителей, обладающих изрядным административным ресурсом (а так наверняка и было, иначе бы из осаждённого демонами Новосибирска вывезли бы другого ребёнка, а не его. Никто уже не знал точно, но возможно, что именно так и было. А может быть ему, как и многим другим, просто повезло и связи отца не при чём, и он не занял чужое место неизвестного ему ребёнка. Когда деньги старого мира перестали что-либо значить, военные пытались спасти и эвакуировать всех детей, не только имеющих влиятельных родителей).

Горазд Николаевич Романенко, не главный бухгалтер крупной фирмы, не очередной «золотой» мальчик, не ит-директор. Простой солдат, один из многих и многих. Второй пилот-водитель шагающего танка. Горазд смотрел на горелую рану, нанесённую укрытому снегом телу земли. Пытался осознать потенциальную возможность своей собственной смерти. Но это осознание было настолько невозможным, что думать о нём иначе как об отстранённой теоретической возможности не получилось.

Интерлюдия

С начала контрнаступления прошёл месяц и самое время подвести промежуточные итоги. В ставке генерального штаба собралось высшее армейское командование из тех, кто не оставался сейчас на передовой, лично управляя стальным катком масштабного зимнего наступления, предпринятого людьми впервые за четыре года. Здесь же находились члены высшего совета, включающего глав направлений: производственников, научников, медиков и администраторов.

Зал ярко освещала большая красивая люстра, похожая на те, что раньше висели в театрах, возможно, как раз и перенесённая из какого-то театра или дома культуры, или из крупного административного учреждения старого мира. Кроме важной и блистающей, словно прим-балерина, люстры, зал дополнительно освещал десяток настенных светильников.

На большом экране глава аналитического отдела Илья Неркаги транслировал видеоматериалы, иллюстрирующие его доклад об общем положении на фронтах. Позже генералы должны будут уточнить его, подробно отчитываясь каждый по своему направлению. Сейчас генералы слушали доклад главы аналитического отдела вполуха, подготавливая ответы на вопросы Верховного, которые тот может задать во время их докладов.

Леонид Сергеевич сидел на последнем из трёх рядов, охватывающих полукругом кафедру докладчика за которой выступал Неркаги. Сидевшим на двух первых рядах генералам и советникам было немного неуютно и хотелось обернуться, чтобы проверить не на их ли затылок задумчиво смотрит Верховный и не им ли в спину вперил тяжёлый взгляд глава управления контрразведки Ветлицкий Егор? Не первый раз совещание проходит в подобном формате, но каждый раз хочется обернуться и никак не привыкнешь. Из-за привычки Башурова всегда садиться на самом последнем ряду, сложилась ситуация, когда последний ряд считался наиболее привилегированным. Считалось: тем, кому досталось место на заднем ряду Верховный особенно благоволит и к чьей работе он имеет серьёзных вопросов на данном совещании.

— Объединённые армии ямало-ненецкого округа и республики Коми уверенно продвигаются от Ноябрьска в сторону Когалыма, — докладывал и одновременно показывал на карте главный аналитик. — По данным разведки в городе демоны держат значительное число людей. Им удалось восстановить имевшиеся в городе нефтеперерабатывающие мощности, поэтому, кроме географического расположения, город имеет значительное производственное значение в экономике демонов. Точнее, в укрепляющейся на глазах экономике образованного демонами преступного псевдогосударства под марионеточным управлением инфералов. В окрестностях Когалыма замечены как минимум пять десятков гигантов классов «титан-крушитель», «титан-подавитель» и «гидра». В городе расквартированным две когорты демонического легиона. Так как каждая когорта повинуется высшему демону, то при штурме предстоит встреться минимум с двумя из них. Бои за город обещают быть жаркими, но, по текущей оценке, сил объединённых армий ямало-ненецкого округа и республики Коми достаточно с большим резервом на непредвиденные случаи.

Из неприятных новостей: враг активно и не без ущерба для нас применяет диверсионные группы, состоящие из прокаченных инфералов вооружённых высокотехнологичным ручным оружием. Диверсанты придерживаются партизанской тактики точечных ударов. У них высокий уровень подготовки и использование современного оружия превращает их в очень непростых противников.

Над одним из советников замигал огонёк, показывая, что он хочет задать уточняющий вопрос.

Илья Неркаги кивнул: — Пожалуйста.

Советник, отвечавший за часть военных производств, напряжённо уточнил: — Известно откуда отродья раздобыли современное оружие?

Его крайне волновало, не на вверенных ли ему производственных мощностях произведено доставшееся демонам оружие? Задав вопрос, в ожидании ответа, он, кажется, физически ощущал тяжёлый взгляд Ветлицкого с заднего ряда. Пусть даже лично он не виноват в утечке высокотехнологичного оружия на другую сторону фронта, но, по мнению обласканного Верховным контрразведчика: не доглядел, не предусмотрел — значит виновен. А вопрос действительно очень серьёзен. Запросто потянет на высшую меру социальной защиты.

— Судя по захваченным нашими солдатами образцам, доставшееся демонам оружие ведёт происхождение с одного из довоенных армейских складов. Двенадцать лет оно пролежало нетронутым, но похоже демоны недавно обнаружили сохранившийся армейский склад. Судя по интенсивности нападений и диверсий, численность диверсионных групп вряд ли превышает две сотни человек, то есть инфералов. Порядка трёх десятков из них, к настоящему моменту, уничтожены. Пленных взять не удалось, однако тела опознали, — Илья запнулся, но тут же продолжил. — Это бойцы морского десанта из числа тех, кто пытался поднять мятеж и после ушёл на уведённых адмиралом Кравцовым кораблях.

После того как прозвучало имя предателя адмирала по залу пронёсся шёпот сжавшихся рук и волна скривившихся в гримасах лиц.

— Какое конкретно вооружение? — осмелился задать вопрос советник. Информация о том, что оружие демоны нашли на одном из забытых во время отступления складов, изрядно его успокоила. Успокоила настолько, что прозвучавшее имя адмирала-предателя он, в отличии от остальных, пропустил. Главное — виноват не он и проблема лежит в чужой зоне ответственности. Думать так не слишком правильно, но советник никогда не считал себя слишком храбрым или слишком правильным человеком. Он хороший администратор, только за этого его ценят и включили в состав верховный совет.

— Диверсанты использовали исключительно ручное оружие. Часто применяли примитивные по конструкции и взрывчатому веществу мины, но это явный новодел, не из старых запасов, — пояснил Неркаги. — Отсутствие техники, вроде самоходных мин, дронов и так далее, можно объяснить тем, что найденный склад не содержал её или был частично разрушен. Кроме того, мы надеемся, что демоны, при подготовке диверсантов, испытывают сильные проблемы с кадровым составом. Всё же не каждый согласиться стать инфералом, а из их числа не каждый готов воевать против бывших товарищей. А из тех, кто готов, далеко не все обладают необходимыми навыками. Аналитический отдел полагает, что если число диверсионных групп, сформированных демонами и будет расти, то за счёт падения качества, так как им придётся привлекать к участию не обладающих специальной боевой подготовки инфералов-предателей.

— Какие действия предпринимаются для противостояние новой диверсионной тактике противника? — это уже вопрос от военных. Вопрос важный. Пока диверсанты действовали только на одном из фронтов, но кто говорит, что так будет всегда? Поэтому надо заранее перенимать опыт товарищей по ликвидации угрозы.

— Наиболее эффективными оказались контртеррористические группы, сформированные из инфералов сражающихся на нашей стороне, из так называемых штрафников, — улыбнулся Илья. — Подробнее позже расскажет начальник управления контрразведки, так как идея формирования контртеррористических групп принадлежит ему, и он же курирует их деятельность. Разрешите продолжить доклад.

Картинка на большом экране сменилась. Тоже карта, но уже другой части России.

— Армия чукотско-якутского края начала подготовку к освобождению Нерюнгри. Сроки освобождения города оцениваются в шесть-восемь дней. Демоны не считают город Нерюнгри ценным и особых проблем с его освобождением не предвидится. Главная задача, стоящая перед армией чукотско-якутского края — скорейшее освобождение города, чтобы демоны не успели вывезти, вырезать или принести в жертву запертых в городе жителей.

Дальше перед армией поставлена сложнейшая задача выхода к линии Усть-Ильменск, Уст-Кут, Магистральный, Севербайкальск. Выполнение этой задачи максимум и успешное удержание освобождённых городов полностью завершит освобождение республики Саха и послужит основной для развития освободительного наступления в иркутской области следующей зимой.

Армия красноярского края без боя заняла окрестности посёлка Ермаково и активно развивает наступление вниз от Енисея. Серьёзного сопротивления на этом направлении пока не встречено. Темп наступления ограничен скоростью возведения долговременных укреплений в ключевых точках новой линии фронта, чтобы удержать освобождённые земли будущим летом. Также много работы у управления контрразведки по первичному распределению и фильтрации освобождённого населения. Не редки случаи, когда среди освобождённых людей пытаются затеряться маскирующиеся под обычного человека инфералы для выполнения задач разведки или террора. Солдаты вынуждены множество раз подвергать чистке уже, вроде бы, проверенные территории в поисках впавших во временную спячку тварей.

Армия мурманской области, единственная, чьи подразделения почти не задействованы в наступлении, выполняет задачу по охране города Мурманска и сосредоточенных в нём уникальных авиационных заводов. Хочу лишний раз подчеркнуть уникальность сосредоточенных в Мурманске производств. На данный момент там собран уровень технологий, не оставшийся более нигде в мире. Если Соединённые Штаты пока ещё могут как-то поддерживать в рабочем состоянии остатки своей авиации, то мы не только чиним уцелевшие в войне высокотехнологичные истребители, но и уже как два года строим новые экземпляры Су-57 по характеристикам соответствующие произведённым до войны. Впервые за двенадцать лет, с начала вторжения, заложена новая единица стратегического бомбардировщика ПАК-ДА. Напомню, что на текущий момент у России осталось всего три подобных машины и все они также дислоцированы на аэродромах под Мурманском.

Кроме защиты сверхважного производства военной авиации, армия мурманской области выполняет задачи по охране воздушного пространства Северного Союза. Вопреки ранее заключённым договорённостям, союзники отказались развивать сколько-то значительное наступление для отвоевания у демонов ранее захваченных территорий вошедших в Северный Союз государств. Подробнее ситуацию по другим государствам входящим в коалицию человеческих стра, в первую очередь Соединённых Штатов, республик Гренландии, Исландии и Северному Союзу, осветит в следующем докладе министр иностранных дел.

Тема четвёртая. Марш на Когалым

Интерлюдия первая

В то время как верховный главнокомандующий Российской Федерации проводил совещание, подводя итоги первого месяца контрнаступления, наместник демонического легиона в мире Земля сидел над картами в одиночестве. Услужливые слуги из секретариата отобразили на широких листах последние сведения по зимнему развитию наступления людей. Если сложить все листы в стопку, то её толщина окажется больше сантиметра. В различных масштабах, с различной степенью детализации, карты отображали всю поверхность нового мира, двенадцать зим назад вошедшего в доминион багрового пламени.

Низшие демоны поголовно, а вдобавок к ним и те из высших, кто поглупее, думают, что высокопоставленные иерархи, вроде самого Наместника, только и делают, что сутки напролёт развлекаются: совокупляясь с рабынями из числа туземцев или пожирая их. Или приносят в жертву, без всякий ограничений и без долгого ожидания своей очереди, поглощая жизненную энергию слабых людишек-туземцев. Их примитивные умы руководствуются простой логикой: если кто-то может невозбранно развлекаться и тешиться, то именно так он и поступает.

Если бы всё было настолько просто!

Когда-то очень давно Наместник и сам так думал, когда был гораздо слабее и занимал гораздо более низкое положение в иерархии высших демонов доминиона. Реальность вносила свои коррективы. Конечно, он мог бы прямо сейчас вызвать к себе сотню рабынь любого вида и из любой покорённой легионом расы. Мог бы позабавиться с ними, тем самым немного пополнив и улучшив поголовье низших демонов, коим и без того нет числа и подавляющая часть которых выращивается в инкубаторах, а не в животах рабынь. Просто потому, что это инкубаторы многоразовые и выращивать низших в них экономически выгоднее.

Он мог в любой момент пожрать любого из своих рабов, кроме особенно ценных. А местных человечков, властвовать над которыми поставил его владыка доминиона, один из девяти повелевающих легионом демонов-князей, он мог и вовсе жрать без счёта. Даже после затянувшейся войны их здесь всё равно осталось столько, что одному демону не употребить и за десять тысяч лет непрерывного жора. Вот только надоест гораздо быстрее.

Когда забираешься так близко к вершине и можешь столько всего, что кажется остальным недостижимой мечтой, то появляется другая проблема — желаемое ранее приедается и надоедает.

Нет, Наместника никто не осмелился бы назвать аскетом и время от времени он позволял себе расслабиться, вот только что разврат, что обжорство, приносили всё меньше удовольствия. Какой-то смысл оставался в том, чтобы, пользуясь положением, проводить ритуал за ритуалом принося лишних туземцев в жертву, выпивая их жизненную силу и усиливая себя, но Наместник уже поглотил столько душ своих врагов, что даже тысяча местных, не имеющих магии, людей. Даже десять тысяч принесённых в жертву местных не усилили бы его сколько-то заметно. Вот если бы счёт шёл на миллионы, но…

Во-первых, это долго и муторно — поглощать жизненную силу из миллиона человек. Одного за другим. При желании можно найти других существ гораздо более наполненных жизненной силой и магией. А во-вторых, поставивший его князь, сквозь когти смотрит на развлечения Наместника, но только если те не мешают делу.

Надо сказать, что дела шли не очень хорошо.

Вот уже двенадцать зим как легион пришёл в этот мир, а он до сих пор полностью не покорён. Наместник вынужден раз за разом просить у доминиона всё новые и новые боевые орды. Если бы богатства Земли не были бы так велики. Вспомнить хотя бы одно только железо, которым буквально напичкан этот мир. Какая расточительность оставлять то, из чего можно сделать оружие, просто ржаветь в лесах и на обочинах местных дорог. Этот мир безумно богат. Кроме того, местные людишки умеют производить множество поразительных вещей, каких больше не найти нигде в великой сфере миров. Поэтому князь присылал и продолжает присылать новые и новые когорты, взамен павших. Но так не может продолжаться вечно и Наместнику явно намекнули, что в ближайшее время этот мир должен окончательно пасть к ногам легиона. В противном случае падёт сам Наместник.

Падёт, как его предшественник, которому не повезло вызвать недовольство князя докладывая о чудовищных потерях. Настолько гигантских, что их были не в силах быстро восполнить даже инкубаторы на основных мирах доминиона. Первое правило иерархии демонического легиона: нельзя расстраивать вышестоящих.

Предшественника его предшественника и вовсе убили люди. Это произошло ещё в начале вторжения. Тогда высшие демоны и особенно сам наместник нового мира и не думали опасаться каких-то не владеющих магией людишек, которых во всех мирах великой сферы держат за рабов не только демоны, но и гораздо более слабые расы. Тогда высшие явились на Землю в блеске славы. Местные туземцы должны были устрашиться и отбросить саму мысль о сопротивлении высшим сущностям. Вместо этого на захваченный город, где основал резиденцию первый наместник Земли, люди сбросили то, что они называют ядерным оружием. Они не установились ни перед уничтожением своих соплеменников, ни перед уничтожением города, лишь бы убить главного, как они тогда думали, врага. Оружие ужасающей разрушительной силы стёрло и город и всех, кто там находился, не делая разницы между жалкими людьми и высшими демонами. Земля на месте города объявленного демонами новой столицей нового, покорённого легионом, мира до сих пор оставалась заражена невидимой смертью. И мир до сих пор не покорился полностью.

Поэтому, как ни смешна бы была подобная мысль прежде, но Наместник земли вынужден прятаться от непокорных людишек. Ему точно известно, что у людей всё ещё есть их чудовищное оружие и как минимум две страны до сих пор, спустя двенадцать зим непрекращающейся жестокой войны, всё ещё обладают возможностью создавать ядерное оружие. Дефицит наблюдается скорее в том, что люди называют средствами доставки чем в разрушительном оружии на основе деления атомов. Увы, но все эти годы для Наместника, лучшей защитой остаётся скрытность. Пока полководцы людей не знают точно где он расположился, они не посмеют беспорядочно уничтожать свои собственные города. Они до сих пор надеются отбить обратно и освободить свои потерянные земли.

Тем более обидно, что склонившие голову и согласившиеся войти в свору легиона людишки не способны создать ничего подобного. Они отговариваются разрушенными технологическими цепочками, отсутствием специализированного оборудования чтобы произвести другое оборудование необходимое для создания сверхбомбы. Особенно наглые из них смеют обвинять самих демонических господ в том, что, дескать, они сами, в первые годы вторжения, разрушали всё, до чего только могли дотянуться. И сколько не казни возвышенных людишек, которых они сами зовут «инфералами», толку почти нет.

Тем более важно скорее закончить войну и захватить северные земли этого мира, где ещё сохранилось всё необходимое для создания удивительного оружия. И речь не только о сверхбомбах, но и о многом, очень многом другом. Получив всё это легион станет воистину непобедимым. И перед доминионом багрового пламени вскоре склоняться другие доминионы. И страшно представить, как и чем может наградить владыка Наместника после поднесения подобного подарка.

Осталось только разбить оставшиеся армии людей. В этом вся и сложность.

Наместник не слишком беспокоился о тех, кто заперся на островах и старается не высовывать оттуда носа. С ними он справиться позже, а пока морские чудовища-левиафаны надёжно стерегут берега островов, называемых людьми Исландией и Гренландией и ещё десятка горазда более мелких и расположенных в южных водах. Главной головной болью Наместника являлись две континентальные страны, именуемые Россией и США. Будучи оттеснёнными далеко на север и потеряв свои южные и серединные территории, они умудрились сохранить высокий уровень технологий недостижимый для поделённых на улусы под управлением возвышенных инфералов захваченные земли. И хуже того, они сохранили боеспособные армии. Пусть более малочисленные, по сравнению с теми, которые имелись на начало вторжения, но зато научившиеся воевать с демоническим легионом и от того гораздо более опасные.

Наместник заранее знал: зимой люди пойдут в большое наступление. Они договорились об этом между собой. К счастью не все люди соблюдали договорённости, но самые сильные их них начали наступление одновременно на обоих континентах с приходом зимы.

Человеческие армии позли к югу, выгрызая куски вроде бы раз и навсегда проглоченных демонами земель. Пометки на разложенных картах неумолимо свидетельствовали об этом. В зимнее наступление люди вложили все свои оставшиеся силы и значит именно сейчас есть шанс вымотать их и затем сломать. О да, Наместник тоже готовился к зимнему наступлению людей. Рискуя вызывать недовольство князя заранее попросил у того новых бойцов и приготовил парочку сюрпризов человеческим полководцам.

Проклятый холод ослабляет лучших бойцов легиона. И драконам, и титанам, и даже высшим демонам приходится тратить часть сил на поддержание комфортной среды в непосредственной близости от их тел. В течении часов или даже дней на тридцатиградусном морозе или ниже, падение силы ощутит даже он — одно из сильнейших существ в этом мире, его Наместник. Но у этого есть и обратная сторона: люди привыкли к слабости демонов зимой. Их можно обмануть.

Кроме того, в распоряжении Наместника имелись и те, кого не ослабляют холода — возвышенные из числа людишек, которых они сами называют инфералами.

Наместник не сомневался в победе легиона. Вопрос стоял лишь в том, он сам преподнесёт князю весь этот мир, а не просто большую его часть или это сделает другой наместник, после него? Разумеется, высшего демона устраивал только первый вариант.

Легиону и прежде встречались опасные противники. Но чем кровопролитнее была война, тем больше новой силы, в конечном счёте, обретал демонический легион. Те же драконы, каких трудов стоило покорить их кланы? Сейчас они входят в свору легиона на положении боевых псов. Вспомнить конклав великих магов в мире, называемом Анрон? Их сила давно напитала приближённых князя, а Анрон превратился в один из миров-маток, поставляющих бесперебойный поток адских гончих, ракшасов, четырёхруких, горгулий, кровожадов и прочих низших демонов.

Когда легион покорит землю, сила людей станет силой легиона. Процесс превращения уже запущен. Всё больше низших демонов вооружаются создаваемым людьми оружием. Пулемёты, гранаты, мины, пушки, ракеты — всё это намного превосходило жалкие хлопушки народа гномов. Когда земля покориться, людишки займут место оружейников легиона и гномы станут не нужны. Из разряда немного ценных рабов, они будут низведены до мясных рабов и рабов для жертвоприношений. Но легион уже держит множество рас на положении малоценных рабов и возможно гномы будут вовсе не нужны легиону. Впрочем, это не его, Наместника, дело.

Он должен окончательно победить людей. Иначе это сделает кто-нибудь другой, и тогда все награды достанутся ему и Наместнику повезёт если он вообще останется жив на тот момент. Владыки доминиона не терпят неудачников. Как и любой высший демон по отношению к стоящему на ступеньку ниже.

Отвлёкшись от размышлений, демон поднял тяжёлую, массивную, сделанную специально, под его габариты, трубку проводного телефона и потребовал у личной телефонистки соединить с возвышенным адмиралом людей. Целая минута ожидания и всей его силе не хватит, чтобы сделать эту минуту хотя бы на одну секундочку меньше. Это технологии людей такие полезные, но имеют свои ограничения.

Наконец в трубке щёлкнуло и чуть похрипывающий голос произнёс: — Готов слушать и повиноваться, хозяин.

— Готовь корабли к дальнему походу, адмирал Кравцов, — потребовал Наместник. — Пришло твоё время доказать свою полезность доминиону.

— Мы немедленно начинаем работы по расконсервации поставленных на прикол судов, — заверил собеседник.

…огненный шар размером с голову телёнка пролетел мимо.

Попасть по ловкому и манёвренному мизгирю не так просто. Большая машина зрительно кажется ещё больше из-за мелькающих тут и там восьми манипуляторов, которыми танк отталкивается от земли, не делая разницы между опорными и рабочими конечностями. Но попробуй ещё — попади. Мизгирь ловок и быстр, как будто живое существо, а не построенная людьми машина.

Столпившиеся, словно бараны на бойне, три десятка четырёхруких в мохнатых полушубках, хоть немного защищающих их красные тела от мороза, пытались подбить танк из больших, размером с человека, арбалетов. У двоих имелись пулемёты, и они стреляли из них, не экономя патронов и не обращая внимания не то, что задевают своих. Огонь примитивных пулемётов не может существенно повредить мизгирю, не говоря уже о стрелах размерами с копьё, метаемых гигантскими арбалетами. Это оружие может представлять опасность для пехоты, но не для танков.

Горазд не обращал на четырёхруких внимание, его целью являлись пара горгульей спрятавшихся за стеной щитов, выстроенной четырёхрукими, и занимающихся тем, что раз в пять секунд формировали огромные плазменные шары, а затем метали их, целя в машину Горазда. Прямое попадание такого шара уже могло повредить мизгирю и приходилось уворачиваться. Впрочем, это было не так уж сложно. Пара не слишком прокаченных горгулий не могла создать достаточную плотность огня. На всякий случай Горазд держал один из манипуляторов прижатым к телу мизгиря — кабине пилота, готовясь, при необходимости, перехватить удачно брошенный огненный шар пожертвовав одной из восьми конечностей. Пока он оббегал вставших заслоном четырёхруких по дуге, одновременно кувыркаясь, увёртываясь от бросаемых горгульями огненных шаров, стрельба из главного орудия была невозможна. Но вот все три электромагнитных пулемёта работали как швейные машинки. Тяжёлые пули били в ростовые металлические щиты, которые, уперев края в землю, поставили несколько четырёрхурких. В щитах образовывались вмятины, но они стояли.

Часть пуль находила цели попадая в щели между щитами. При удачном попадании, демона отбрасывало. Вырывало кусок плоти размером с кулак. Но убивало далеко не сразу. Чтобы завалить двухметровых крепышей, имеющих по четыре руки каждый, требовалось не меньше десятка попаданий или точный выстрел в голову. Впрочем, несколько из них уже лежали без движения на земле. Временно свободный от управления основным орудием, пилок-стрелок задавал цели пулемётам мизгиря, работающим в полуавтоматическом режиме, одновременно управляя парой заранее выпущенных самоходных мин, сзади подбиравшихся к горгульям, прячущимся за массивными спинами четырёхруких.

Немногим хуже обстояли дела у из напарников. Второй и третий номера пятёрки плясали вокруг титана класса «крушитель». Даром, что титан попался молодой и относительно мелкий, едва дотягивал где-то размера трёхэтажного дома. Но застигнутый врасплох отряд низших демонов он изрядно усиливал. Будь здесь титан класса «гидра» или «подавитель», выполняющая задачу террора на коммуникациях противника пятёрка быстроходных танков обошла бы демонов стороной, только сообщив об обнаружении противника авиации. А титан-крушитель просто здоровенная, необыкновенно мощная и живучая тварь. Он заточен для штурма укреплений или силового прорыва вражеского строя, дальнобойных атак не имеет и каверзных сюрпризов не несёт. Просто десятиметровый антропоморфный великан, покрытый чешуёй серого цвета с низко посаженной, крохотной, на фоне мощного, бугрящегося мускулами тела, головой. С ног до головы закован в естественную броню с трудом поддающуюся огню тяжёлых пулемётов мизгирей. Выпущенные почти в упор пули пробивают броню, но теряют убойную силу и вязнут в упругом слое псевдожира. Вооружение титана составляют огромный щит, сделанный из бронепластин и тяжеленный молот.

За этим здоровенным щитом он и укрылся, когда мизгири, выскочив из леса, тут же открыли огонь по нему, как по самой боеспособной вражеской единице. Разогнанные электромагнитным полем бронебойные болванки из главного калибра щит успешно отражал. Правда звон стоял такой, что с ветвей ближайших деревьев падал снег. Тогда они решили перейти в ближний бой, намереваясь обойти титана с разных сторон, а Горазд и Николай взяли на себя отряд поддержки из трёх десятков, плохо вооружённых четырёхруких и пары молодых горгулий.

Щит у титана был знатный, похоже переделанный из бронепластин раньше защищавших какую-то огневую точку. Его бы попробовать пробить усиленным бронебойным снарядом, но таких у них не было. Да и не факт, что получилось бы вот так, с лёту, пробить.

Но щит всего один и закрывает крушителя с одной единственной стороны. Окружившие титана второй, третий и четвёртый номера их пятёрки скакали вокруг титана, поливая из пулемётов его спину и руки. Особого ущерба пулемётный огонь титану не доставлял, но однозначно нервировал. Остановившись на пару секунд, один из мизгирей, метким выстрелом из главного калибра, попал в крохотную голову титана, едва поднимающуюся над мощными плечами. Если пулемётный огонь естественная броня крушителя ещё держала, то основное орудие мизгиря буквально срезало крохотную голову, оставив на её месте кровоточащую рану. Ранение не убило крушителя, но окончательно разозлило.

Легко, точно тот был сделан из дерева, а не из броневой стали, титан швырнул щит в ближайшего мизгиря. Свой огромный молот, на который он опирался, принимая выстрелы основного орудия пятого номера, остающегося в отдалении и выполняющего функции огневой поддержки, крушитель бросил в другого мизгиря, а сам рванул к третьему, подошедшему ближе остальных.

Крушители весьма массивны и по ним не скажешь, что они могут двигаться очень быстро. Но они могут.

Отсутствие глаз, да и головы в целом, не слишком беспокоило титана. Глаза ему сейчас заменяла магия, позволяя ориентироваться в пространстве как бы не лучше, чем зрение. Мозг титана располагался отнюдь не в крохотной голове, а под защитой естественной брони в центре туловища.

Попавший по мизгирю щит буквально срезал выставленные для защиты манипуляторы, ударил в кабину пилота и, похоже, если не пробил, то сильно повредил её. Второму мизгирю повезло увернуться от брошенного в него молота, но для этого пришлось отскочить в сторону четырёхруких, тут же набросившихся на опрометчиво приблизившуюся машину людей, пока её пилоты медлили в секундной растерянности. Четырёхрукие далеко не титаны, но дурной силы у них тоже хоть отбавляй. На присевший, после прыжка, танк обрушились удары мечей и копий, каждое из которых обычный человек вряд ли смог бы хотя бы поднять без использования экзоскелета. Один из вооружённых пулемётом четырёхруких, проявив удивительную сообразительность, приставил ствол к суставу манипулятора и выпустил длинную очередь. Рикошетами ранило и его и стоящих рядом демонов, но и одна из восьми конечностей мизгиря оказалась повреждёна.

Пока четырёхрукие отвлеклись на битву остальных мизгирей пятёрки с крушителем, Горазд резко бросил свою машину вперёд, перепрыгивая через оставшихся держать строй щитов демонов. Приземлился он недалеко от горгулий. До того, как те успели что-либо сделать — метнуть огненный шар по внезапно приблизившейся мишени или развернуть длинные кожистые крылья и попытаться взлететь, Николай сосредоточил огонь всех трёх пулемётов на одной из них. Магический щит несколько раз полыхнул, потом лопнул и тело низшего демона, став ещё более уродливым после смерти, опало словно большая груда старой грязной одежды. Пока напарник управлял пулемётами, Горазд бросил мизгирь вплотную ко второй горгульи и полоснул её сразу двумя манипуляторами с выдвинутыми на всю длину мономолекулярными лезвиями. Горгулья распалась на три части. Грязная, кипящая, демоническая кровь расплескалась на изрядно потопченном снегу чёрной, исходящей вонючим паром, кляксой.

Самое время было заняться оставшимся четырёхрукими, тем более, что те, кто держал щиты, наконец-то бросили их и что-то спешно доставали из ящиков, которые вёз перехваченный мизгирями караван к осаждёнными армией людей городу Когалыму. Вот только отвлекаться на мелочь времени не оставалось. Обезглавленный крушитель подмял под себя пойманного мизгиря. Манипуляторы мизгиря вывернуты или поломаны. Держа за их остатки, титан с размаху бил пилотской кабиной по выступающим из-под снега камням.

Пятый номер снаряд за снарядом всаживал в мощное тело. Каждое попадание вырывало куски плоти, оставляя ужасающие раны, но крушитель продолжал стоять, молотя схваченным мизгирём по камням с такой силой, что каждый удар выбивал фонтаны искр.

Поймавший щит танк выбыл из боя. Ещё один отбивался от навалившихся и облепивших его четырёхруких. Он вырвется, но на это уйдёт время. Пятый номер прекратил стрельбу, так как израненный титан догадался выставить перед собой пойманного мизгиря, с переломанными конечностями, как щит.

Золотилов крикнул: — В упор!

Горазд рывком бросил машину к крушителю, с разбегу вбивая в его бронированное тело сразу четыре мономолекулярных клинка. Полуметровые лезвия не без усилия вспороли живую броню титана. К сожалению, они были слишком коротки, чтобы достать до жизненно важных органов. Но не на этом строился расчёт Николая. Основной калибр упёрся в живот гиганту и Золотилов выстрелил. Машину резко дёрнуло, одновременно и назад, и вперёд, однако вошедшие в тело титана мономолекулярные лезвия крепко сцепляли их.

Выпущенный в упор снаряд пробил здоровенную дыру в теле титана. Выходное отверстие было в разы больше. Это окончательно доконало крушителя, и он наконец-то упал. Горазд едва успел отцепиться от медленно, словно настоящая гора, заваливающегося титана, иначе выбраться из-под многотонного тела было бы весьма проблематично.

Бой ещё не закончился. Разворошив ящики и побрасывав их с санного каравана, который тянул за собой поверженный титан, четырёхрукие достали гранаты и попытались забросать ими мизгирей. Похоже караван подвозил произведённое на восстановленных инфералами заводах оружие в осаждённый людьми город. Обращаться с гранатами из оставшихся в живых четырёхруких умел всего один. Брошенная им граната взорвалась, другие просто попадали в перемешанный с грязью, кровью и гарью снег.

— Дистанция, — приказал Николай.

Горазд поспешно отвёл мизгиря назад и уже с безопасной дистанции они спокойно расстреляли оставшихся четырёхруких. Бой закончился, но оставалось ещё считать потери. Как минимум две машины и пяти получили критические повреждения — та, в кабину которой смял брошенный титаном щит и та, которую он мял и сжимал в объятиях. Пилоты в обеих мизгирях не выжили, хотя Горазд до самого последнего момента надеялся — а вдруг? Но чуда не случилось.

Ещё один танк частично повреждён, потеряв две рабочие конечности и обзаведясь множеством вмятин и сколов. Он может передвигаться своим ходом.

Машина Горазда и вовсе не пострадала, если не считать попаданий из пулемёта и огромных арбалетов четырёхруких, но это всё ерунда. Две машины из пяти погибли. Серьёзное поражение для их пятёрки, командующий ей капитан серьёзно недооценил опасность крушителя. Решил, что тот мелкий и что они смогут расстрелять его издалека, не вступая в ближний бой. Пожалуй, пять машин на одного и правда смогли бы, но сопровождавший титана отряд четырёхруких и парочка горгулий отвлекли часть сил и внимания на себя. Главное — никто не ожидал от титана, что он сможет вывести из боя сразу три мизгиря, метнув в одного щит, в другого молот, а третьего поймав в прыжке.

— Давайте сначала посмотрим, что они там везли? — предложил Золотилов бледному, словно приведение, капитану. Тот морально готовился, собираясь, как в омут головой, немедленно докладывать о потерях вышестоящему командованию.

Переживший не слишком удачный бой в пятом, головном мизгире пятёрки, капитан по экрану видеосвязи выглядел больным человеком. Он понимал: и потери и невозможность из-за них завершить прочёсывание местности, целиком его вина. Ведь ещё до начала боя, Золотилов предложил сначала выпустить самоходные мины, а потом уже добить врага, деморализованного взрывающейся под ногами землёй. Капитан отказался, так как запас самоходных мин ограничен и пополнить до возвращения к своим нельзя. Он хотел сохранить их на будущее. Сохранил, только потерял машины целиком.

Когда Горазд и Николай принимали обратно на борт мизгиря не пригодившиеся в этом бою самоходные мины, выпущенные Золотиловым вопреки приказу, капитан не проронил ни слова. Возможно он даже не обратил внимания на то, как приплюснутые шары на коротких ножках вкатились обратно в присевший танк.

— Что там, в санях?

— Гранаты, снаряды, пушечные стволы, — перечислял Горазд, осторожно разбирая манипуляторами вываленные на снег ящики. Какие-то треснули и их содержимое вывалилось, какие-то приходилось вскрывать, острожное двигая рабочими конечностями, чтобы случайно не проткнуть какую-нибудь бомбу кончиком мономолекулярного лезвия. — Всё самодельное. Высокотехнологичного оружия нет. Постойте!

— Что такое? — обернулся Николай, занимавшийся проверкой того, как главный калибр перенёс стрельбу практически в упор.

Горазд попросил: — Одну минуту.

С особой осторожностью он вскрыл длинный ящик из плотно сбитых досок. Осторожно поставил вскрытый ящик на землю.

— Демоны связанного демона везли.

— Что за ерунду ты мелешь?! — возмутился Золотилов.

— Говорю, там связанный низший демон лежит. Кажется, ракшас. И они везли его в этом ящике в Когалым. Понятия не имею зачем.

Перехватив управление мизгирём, Николай подвёл машину и заглянул в открытый ящик: — Хм и правда ракшас. Не только связанный, но, похоже, ещё и избитый. Интересно, зачем они тащили его в Когалым? И что нам с ним делать?

По приказанию капитана, уцепившегося за возможность немного оттянуть доклад о потерях в центр, Горазд выбрался из кабины мизгиря и подошёл к стоящему на снегу ящику где демоны везли связанного и избитого собрата. Прежде чем отрывать доски, Горазд оглянулся. Три замерших поблизости танка придавали уверенности. На самом деле странно, что придавали, ведь три главных калибра и семь пулемётных стволов (два пулемёта на одном из уцелевших мизгирей четырёхрукие сумели привести в негодность) сейчас смотрели на ящик и стоящего перед ним Горазда.

— Пожалуй надо поторопиться, пока демон не околел, — подумал младший лейтенант. — Если его и правда избили до полусмерти, то часть силы уходит на регенерацию и долго на морозе продержаться не сможет. Не зря ящик-тюрьма был укрыт тканью и внутри выстлан какими-то тряпками. Хотели довести пленника до Когалыма живым.

Боевой нож и инструменты из полевого ремонтного набора позволили в считанные минуты расковырять стенку ящика. Переворачивать и вытряхивать пленника Горазд не решился. Было бы крайне глупо убить его из-за глупой случайности.

Обмотанный верёвками, как муха паутиной, ракшас бешено вращал глазами, но не мог ни сдвинуться с места, ни сказать что-нибудь разборчивое. В рот ему вставили кляп. Или, скорее, не вставили, а вбили, так как губы ракшаса разорваны, кровь залила шею. Может быть и часть зубов выбита, но из-за кляпа не разглядеть.

Горазд остановил потянувшуюся было вытаскивать кляп руку. Кто его знает, вдруг укусит. Всё-таки демон.

Он долго перепиливал верёвки, стараясь не ранить из без того покрытого коркой засохшей крови пленника. Закончив освобождать руки демона, Горазд сделал шаг назад. Ноги у пленника оставались туго связанными. Приподнявшись на руках, ракшас посмотрел на человека и принялся избавлять от кляпа. Часть зубов у него и правда оказалась выбита.

— Спроси кто он такой и почему его связанного везли в Когалым, — потребовал капитан по радиосвязи.

— На каком языке спрашивать? — поинтересовался Горазд.

— А ты много языков знаешь?

— Только русский.

— Вот на нём и спрашивай, — потребовал капитан, — если тварь по-нашему не понимает, то пристрелим её и дело с концом.

— Не стреляй человек, — попросил демон. Человеческий язык в его порванной пасти звучал глухо, но вполне разборчиво.

— Кто ты? — потребовал ответа Горазд.

— Друг.

Это было смешно. И ещё нелепо: демон, называющий себя другом людей.

— Враг врага есть друг, так говорят люди? — уточнил ракшас правильно поняв сомнения Горазда. — Проводите меня к своим полководцам. Я несу для них весть, которую они ожидают.

Позади пылал костёр, огромный как пожар, и рвались в огне уничтожаемые боеприпасы. Армии людей примитивное и низкокачественное оружие без надобности, но и оставлять его демонам нет никакого смысла.

Тройка мизгирей спешно уходила прочь, опасаясь любопытных, кто мог бы пожаловать на огонёк. Они сейчас находились фактически за линией фронта, мешая демонам подвозить в осаждённый Когалым боеприпасы и подводить силы. На полноценное окружение города сил человеческой армии не хватало, да оно и не требовалось. Современная война это прежде всего скорость.

Первые, пробные атаки, подтвердили данные разведки. Враг успел сосредоточить в городе и прилегающих районах крупные силы. По-хорошему следовало бы предварительно провести масштабную артиллерийскую подготовку, не жалея ни снарядов, ни бомб, ни ракет. Но, во-первых, кроме демонов, в Когалыме находилось до полумиллиона людей. Русских людей, которым не повезло оказаться под властью демонов, когда, в первые годы вторжения, армия пыталась спасти хотя бы саму себя и у неё не хватал сил пытаться спасти остальных. Тех, кого она должна была защитить. Кого обещала защищать.

Во-вторых, Когалым инфералы превратили в важный производственный центр по переработки нефтепродуктов и на восстановленные ими мощности у генерального штаба имелись свои планы. Разнести всё по камешкам, чтобы потом, отрывая так нужные сейчас на других проектах силы и средства, отстраивать перерабатывающие заводы обратно, командование не хотело. В идеале было бы захватить производственные мощности с минимумом повреждений. Но как это сделать, чтобы не пришлось заплатить крайне высокую цену солдатскими жизнями — не понятно. У командования имелись на этот счёт свои планы. Как всегда, секретные. По крайней мере солдаты очень и очень рассчитывали на то, что такие планы есть. И они не знают о них исключительно из-за высокой степени секретности.

Пока группировка войск к северу от Когалыма наращивала силы и всё чаще и яростнее происходили пока ещё мелкие боестолкновения в приграничных к городу районах, несколько пятёрок мизгирей обошли город. Эту задачу — частичное блокирование подходов к городу с юга, террор на коммуникациях и разведка, выполняла и их пятёрка, включая мизгирь Горазда и Золотилова.

Сейчас они возвращались. Из пяти машин осталось лишь три. Три цепочки следов уводили от поднимающегося выше низкорослых деревьев пожара.

— Разве демоны могут переходить на сторону людей? — удивлялся Горазд. Освобождённый от грубых верёвок, вместо этого закованный в гораздо более комфортные ручные и ножные кандалы, пленник ехал на командирской машине пятёрки и в кабине своего танка можно было говорить свободно.

— Без пощады, бой на смерть. Что его может ожидать у нас? — не понимал младший лейтенант.

Занятый отслеживанием получаемой с дрона картинки, Золотилов лениво процедил: — Приказ об организации штрафных батальонов помнишь.

На экране видны три мизгиря ловко бегущие по снегу и остающиеся за ними перепутанные цепочки следов. Плохо, что нет снегопада. Если какой-то дракон или, того хуже, высший демон захочет проследовать за ними, то ему не составит труда. Можно было идти в режиме маскировки, не оставляя чётких отпечатков, но командир пятёрки сделал ставку на скорость. И Золотилов, пожалуй, в этом случае, с ним вполне согласен. Он не знает, что командиру ответил штаб на доклад о найденном пленнике, но после этого они рванули обратно со всевозможной скоростью.

— Разве штрафные отряды не для инфералов, то есть людей, пусть даже и бывших? — переспросил Горазд.

Золотилов посоветовал: — Вспомни формулировку приказа.

Младший лейтенант не стал вспоминать, вместо этого вывел приказ себе на очки-экран и принялся читать, едва заметно шевеля губами. Закончив читать, громко, но как-то беспомощно, выругался.

— Вот-вот, — подтвердил Золотилов, — дорога в штрафники открыта даже титану, если тот вдруг выразит желание перейти на сторону людей и искупить вину кровью. А там, глядишь, через годик — другой и гражданство получит. Россия — многонациональная страна.

— Не до такой же степени! — сказал Горазд.

— Правда мне пока не встречались титаны, желающие через службу в штрафниках получить российское гражданство, — успокоил второго пилота Николай. — Вот некоторые низшие демоны, из тех, кто обладают полноценным разумом, вполне может быть. Что их ждёт у своих? Бесконечная война сразу после выхода из инкубатора и короткого периода обучения. Потенциально они могут становиться сильнее побеждая и выпивая жизненную силу разумных или принося тех в жертву, но поверь мне, на жертвенные ритуалы у демонов очередь длиннее чем у нас за настоящим кофе и другими спецпродуктами. Во всяком случае для низших, высшим демонам закон не писан, они сами пишут законы. К том уже, проживи низший хоть до ста лет, выпей силу множества врагов, он станет гораздо сильнее, но ему никогда не сравниться с самым слабым из высших.

— Я знаю, — вставил Горазд. — Их принудительно генетически ограничили.

— Твоя Лидия рассказала? — уточнил Золотилов. — Не знал об этом. Интересно, что ещё известно научникам и старшим офицерам, чем те не спешат поделиться с рядовым составом.

Младший лейтенант насуплено молчал, но подтверждения и не требовалось.

— Вот какой-нибудь особенно сообразительный низший демон, в один прекрасный момент, задумывается — ждёт ли его в будущем что-то лучшее, чем продолжать служить пушечным мясом для демонического легиона? Он оглядывается вокруг в поисках альтернативных перспектив и… ничего не видит.

— То есть как не видит? — переспросил Горазд.

— В мирах доминиона, власть высших демонов абсолютна. Ей нет альтернативы. Нигде, кроме нашей Земли, — Золотилов замолчал, работая с передаваемой дроном-разведчиком картинкой. Впереди по курсу несколько деревьев завалились, образуя естественную засеку. И непонятно, то ли и правда естественную, то ли хитро замаскированную под неё.

Николай поделился сомнениями с командиром и вот уже три дрона, по одному, от каждого из уцелевших мизгирей, тщательно обследовали образовавшийся в ложбине между двумя холмами бурелом. Вроде бы и правда деревья упали сами по себе, никто не готовил никакую ловушку. Им уже приходилось сталкиваться с диверсионными группами инфералов-предателей, вооружённых современным оружием. Они как раз обожали такие вот засады, где и поджидали малые отряды, свободно пропуская большие силы. Непонятно, зачем бы диверсантам устраивать ловушку в условном тылу, но кто их знает. Бережённого, как говориться, бог бережёт, а не бережённого — демон жрёт. Все, кто немного повоевал и при этом остался в живых, очень быстро приучаются дуть на воду.

Ловушки не обнаружилось, и мизгири по одному преодолели естественную засеку из поваленных то ли ветрами, то ли снегом, деревьев.

— Меня беспокоит не сам пленник, а то, что из-за него капитану легко простят потерю двух машин и гибель ребят, — сказал Золотилов, как сплюнул.

Горазд спросил: — Думаешь он правда должен что-то передать командованию? Я думал он просто так сказал, чтобы не застрелили, как только увидели.

— Безопасникам перебежчик будет интересен в любом случае. Но одно это не объясняет почему мы с такой скоростью несёмся обратно даже, не потратив время на установку мин. А ведь именно нежеланием тратить в бою часть самоходных мин, капитан обосновал нападение на караван в лоб, из-за чего и потеряли целых две машины. Что-то здесь не чисто, — объяснил Золотилов.

Горазд только фыркнул. Он уже привык к мрачным пророчествам выдаваемым напарником по любому поводу и без оного.

Реприза

Несколько дней назад

Человек в потрёпанной военной форме, которая заменяла одежду тем, кто мог её себе позволить, зашёл в пустой провал образовавшийся на месте входной двери в двухэтажном доме с давно выбитыми окнами. Единственный знак различия на форме — значок с оскаленной пастью в обрамлении лепестков тёмно-красного стилизованного пламени. Значок выцвел и пламя из багрового сделалось почти чёрным. Проклятый знак. Знак возвышенного демонами инферала. Показатель того, что его носитель не простой раб. Метка предателя.

Дом, куда вошёл инферал, давно заброшен. В щурящихся выбитыми окнами комнатах намело по углам снега. И видно, что не первый год намекает через пустые оконные провалы. Мёртвый дом, один из многих, медленно разрушающихся в бывших спальных районах. В нём давно не было ни тепла, ни света, ни жителей. За исключением самых последних отбросов, которым не находится места даже в рабских бараках, построенных другими людьми по приказу демонов, ближе к центру города Когалым. Или тех, кто не желал ночевать в бараках для рабов. Таких было немного. Отлавливать их входило в обязанности инферала в зимней военной форме, сшитой ещё до вторжения, с оторванными старыми знаками различия и пришитым одним новым, тем, что с оскаленной пастью.

Но не ловить беглый рабов пришёл он сюда. Не уничтожать ютящихся в мёртвых домах, непонятно как выживающих зимой, без тепла и света, отбросов-наркоманов и бандитов, умудряющихся существовать даже под властью демонов. Бывший человек пришёл один, точно зная, что в ближайших домах, таких же мёртвых, с выбитыми окнами, обрушившейся крышей, как и этот, нет никого живого. Ни демона. Ни человека.

Кроме того, с кем он пришёл сюда встретиться незаметно от хозяев города.

Мёртвый дом скрипел и кряхтел в такт тяжёлых шагов. Покрытые белым инеем стены напоминали насмерть замёрзший труп. Дёрни посильнее и он развалиться на части.

— Что ты решил? — задал вопрос голос из-за спины.

Бывший человек медленно развернулся. Подобраться к нему незамеченным нужно было уметь. Тот, с кем он встречался, это умел. Тёмный силуэт стоял на фоне одного из окон и белеющего за ним снега. Тоже в военнке — лучшей одежде по нынешним временам. Против света не разглядеть, но инферал знал, что у его собеседника тоже висит знак с оскаленной пастью. Но его одежда лучше и качественнее и пошита она не двенадцать лет назад, до вторжения, а недавно, в одном из северных городов контролируемых российской армией. Что до оскаленного знака, то его, старый знакомец, добыл с кровью, сняв с какого-то неизвестного ему инферала-предателя. Как комендант «человеческой» части города Когалыма, бывший человек прекрасно знал, сколько его людей пропало без вести в последнее время — много.

— Ты проверил мои слова? — спросил человек-тень.

Комендант усмехнулся: — Это было даже слишком легко. Все говорят, что армейцы больше не уничтожают инфералов без разбора. Говорят, что теперь есть шанс вернуться. Впервые есть шанс вернуться.

Тень едва заметно изменила положение: — Веришь?

— Глядя на тебя, — комендант помедлил. — Верю. Какие там порядки, в штрафных отрядах? Наверное, не так просто?

— Не просто, — подтвердил человек-тень. — Очень непросто. Приходится выполнять смертельно опасные задания, как, например, пробраться в захваченный демонами город и передать одному инфералу назначенному управляющим человеческими ресурсами предложение от лица командования российской армии. А потом ещё раз с ним встретиться, чтобы выслушать ответ. Никто не говорил, что искупить вину будет просто и без риска для жизни. Самое главное, что теперь это действительно возможно.

— Действительно возможно, — повторил бывший человек, — шанс вернуться.

— Так какой твой ответ? — снова спросил посланец. — Судя по тому, что ты пришёл один и мне никто до сих пор не прострелил колени, чтобы вдруг случайно не ушёл…

— Я согласен, — сказал комендант. — Но потребуется ещё время, чтобы решить кому из своих людей могу доверять, а кого лучше убрать, пока он не увидел лишнее. Сроки сказать пока не могу.

— У меня больше нет возможности задерживаться в городе, — предупредил посланник. — Узел со скрытым радиопередатчиком найден и уничтожен. У тебя найдётся вестник способный донести информацию о точных сроках, когда они будут известны?

— Найдётся, — скупо ответил бывший человек.

— После уничтожения радиопередатчика, демоны стали с подозрением относиться ко всем людям, даже к тем, кого сами возвысили до инферала, — предупредил человек-тень.

Комендант усмехнулся: — Не беспокойся об этом. Вестником будет не возвышенный.

— Обычный человек? — удивился посланник.

— Вообще не человек.

Интерлюдия вторая

— …снова просишь прислать новые когорты! И снова в последний раз! — голос владыки доминиона гремел яростью беснующегося пламени. — Потери доминиона в одном мире земли составляют половину всех потерь доминиона, при том, что сейчас доминион параллельно ведёт завоевание четырёх других миров и сражается за цветной мир с доминионами карминового и рдяного пламени. Как ты это объяснишь, наместник?!

Стоявший перед наполненным огнём гигантским шаром связи, Наместник, приняв позу максимальной покорности, переживал гнев своего повелителя. Заключённый в прозрачную оболочку огонь ревел и металл. В центре шара проступала смазанная фигура демона-князя.

Мало кто из высших демонов решился бы вызвать гнев владыки доминиона неуместной просьбой. И тем более сделав её, когда имеющихся в распоряжении сил оставалось вполне достаточно, а противник ещё не стоял у ворот последнего города. То есть тогда, когда ещё не было уже слишком поздно. Но Наместник не таков, он умнее большинства других высших демонов и, в частности, поэтому удостоился чести называться наместником мира земля.

Со стороны казавшаяся «спонтанной» просьба к князю была тщательно подготовлена. Пришлось дождаться, когда прикормленные лизоблюды из свиты князя пришлют весть, что тот покинул тронный мир доминиона. Владыка отправился в цветной мир, который багровый доминион недавно отвоевал у карминового доминиона и теперь сдерживал атаки бывшего владельца. Такие ограниченные по масштабу мелкие войны между доминионами происходили повсеместно. Князья демонического легиона видели в них способ поддержания боеспособности, а, кроме того, возможность упрочнить свои позиции в качестве князей легиона и возможность пошатнуть позиции соперника из соседнего доминиона. Какой же ты князь, если один из миров твоего доминиона захватил другой доминион? Поэтому князь доминиона багрового пламени лично отбыл в недавно отнятый у другого князя цветной мир. Именно на это и рассчитывал Наместник, именно этого момента и ждал.

Оставайся повелитель в тронном мире, и он мог бы приказать Наместнику лично явиться для доклада. Но сейчас князя больше занимает итог сражения за цветной мир, чем сверх всякой меры затянувшееся вторжение легиона в мир земли.

Прямо сейчас Наместнику не требовалось подкрепление. Хотя лишний десяток когорт никогда не будет лишним и применение им на фронтах Евразии и северной Америки он, без сомнения, найдёт. Всё объяснялось проще. Если не попросить подкрепление сейчас, то потом его могут и не дать. Наместник прекрасно знал, как принимаются подобные решения при дворе владыки доминиона.

От долгого стояния в позе максимальной покорности начало сводить мышцы. И нельзя воспользоваться ни каплей силы для облегчения собственного положения. Огненные шары связи между мирами не переносят чужой магии рядом с собой во время работы. Канал может нарушиться и вызывать князя второй раз будет по-настоящему опасно. Надо терпеть.

Терпение Наместника оказалось вознаграждено. Торопившийся заняться войной между доминионами за цветной мир, князь пообещал умоляющему о снисхождении наместнику земли скорое прибытие ещё десяти когорт, тысячи титанов и шести сотен драконов. Не молодых подростков, но и, разумеется, далеко не патриархов.

Наместник остался доволен. Пусть, в конце разговора, князь потребовал, чтобы завоевание Земли закончилось как можно скорее. И это требование не было похоже на предыдущие требования о том же самом. В этот раз князь явно намеривался спросить с Наместника через год или два. Но самого Наместника это не обеспокоило. Он и сам понимал: либо этой зимой удастся сломать хребет армиям людей и окончательно добить летом. Либо разъярённый потерей множества территорий и соответствующим усилением человеческих государств, князь лично покончит с не оправдывающим надежд наместником.

На карту поставлено самое ценное, что есть для Наместника во всём множестве миров великой сферы — его собственная жизнь. Поэтому, едва князь закончил разговор, а пламя в шаре начало понемногу утихать, Наместник поспешил связаться с правителем теневой империи. Империя тени включала в себя три мира, где жили эльфы, тролли, орки, гномы и люди, похожие на местных, но не обладающие ни их знаниями, ни умениями и потому перманентно находящиеся на положении рабов, слуг, в лучшем случае варваров, вытесненных на бросовые земли окраин. Главенствовали в теневой империи эльфы. Древние роды обладали мощной родовой магией. Империя тени являлась одним из вассалов доминиона багрового пламени, но с немалой долей самостоятельности. Что-то приказать эльфам просто так мог только демон-князь. Наместник собирался не приказывать древним родов эльфов-магов, а купить их услуги. Как и любой высший демон стоящий высоко в иерархии доминиона, он был очень богат. Кроме того, с теневыми эльфами можно расплатиться не только золотом, но и железом, на который так изобилен мир земли.

На месте владыки доминиона, Наместник немедленно бы бросил все силы на завоевание земли, пусть даже ценной поражения на прочих фронтах. Но князь на своём месте, а Наместник на своём. И если мир земли будет завоёван князем, то что получит он, Наместник? Нет уж, пусть лучше князь и дальше не до конца понимает сколько реальных и потенциальных богатств содержится в мире Земли. Создаваемое землянами оружие, способное слабого человека сделать сильным и на равных противостоять демону или дракону. Наместник хотел эту силу, всю, какую только сумеет заполучить. И если князь не может оценить истинную ценность нового мира, тем хуже для князя. Потому, что сам Наместник верно оценивает и потенциальные и реальные богатства этого мира. И перспективы, которые могла бы дать лично ему та же сила, то же оружие, которое слабого человека способно сделать сильным.

Поэтому вполне логично потратить часть богатства на оплату отрядов наёмников из теневой империи сейчас, чтобы чуть позже получить во много раз больше.

Закончив переговоры с главами древних родов империи тени, Наместник вернулся в свой кабинет. В этот раз не было необходимости звонить по проводному телефону. Тот, кто ему нужен, дожидался высшего демона в приёмной. Его доставили сюда так, чтобы он не знал где конкретно находится логово Наместника. Маленькая предосторожность на всякий случай. Не доверяй врагам. Но ещё больше не доверяй слугам, особенно тем, кого сам возвысил и обласкал за те или иные заслуги или способности. Ведь именно они, чаще всего, предают и свергают патрона, если им только представится такая возможность. Наместник прекрасно знал это по самому себе.

Сидевший в массивном кресле человек, при звуке открывающихся дверей, подскочил как ужаленный и тут же растянулся в низком поклоне.

Наместник задержал взгляд на одном из самых полезных возвышенных из числа людей. Пусть он не до конца оправдал когда-то возложенные на него надежды, но без сомнения, он был и оставался очень и очень полезным приобретением.

Соответственно полезности нового слуги, Наместник готов дать ему многое и многое. Но, на удивление, стоявший перед демоном инферал оставался очень скромным в своих желаниях. Фактически единственное, что его заботило это несколько жалких человеческих жизней. Кажется, это была его семья. Более удобного крючка сложно придумать. Молодость, бессмертие, сила — всё остальное шло только фоном, как дополнение к тому, чтобы всего нескольким людишкам сохранили бы жизнь и обеспечили достаточно приятное существование. А власти, тому, кто сейчас стоял перед Наместником, хватало и раньше.

— Садись, адмирал, — предложил демон, показывая слуге своё расположение тем, что следует человеческому этикету. — Расскажи, как ты собираешься выполнять мой приказ, сначала уничтожить город Мурманск, а потом захватить то, что от него останется.

Интерлюдия третья

Перемещение между мирами было, как всегда, неприятным. На короткий миг навалилась тошнота, подогнулись колени и показалось, будто бы падаешь. Свет в глазах не померк, но только потому, что Шанданес-Аэрнэ, из древнего дома Аэрнэ, предварительно крепко зажмурился. Несмотря на свою молодость он не первый раз переходил в другой мир великой сферы.

Когда по ушам ударил хлопок, грудь спёрло, как от удара и ощущение падения прекратилось, Шанданес открыл глаза. Он по-прежнему стоял в портальном стигмате, около сотни которых прорастают в каждом мире, когда его включает в себя великая сфера. В разных мирах стигматы называют по-разному: постоянными, стационарными, естественными или большими порталами. В теневой империи их называли стигматами потому, что именно ими они были — открывшиеся раны на теле реальности.

Шанданес вдохнул прохладный воздух чужого мира и плотнее завернулся в накидку из шкуры камнепарда. Не то, чтобы холодно, но достаточно прохладно. Примерно, как нудными, дождливыми зимами в северных замках дома Аэрнэ. И это при том, что принимающий портал должен располагаться на юге здешнего мира. Или произошла какая-то путаница?

Шанданес, как и другие молодые отпрыски древних домов теневой империи, прибыл в новый мир Земли по приглашению его Наместника. Империя тени являлась вассалом доминиона багрового пламени и должна платить демоническому легиону ежегодный оброк, поставляя воинов, рабов и законсервированную в драгоценных камнях магическую силу. Неприятно, но древние дома прекрасно понимали, что конфликт с доминионом станет концом теневой империи. Однако в мир Земли младшие сыновья и дочери древних домов пришли не ради выполнения старого оброка, наложенного на империю доминионом багрового пламени.

Главы древних домов очень удивились, когда с ними связался Наместник Земли. Тот мог бы потребовать и отказать высшему демону, приближенному к демону-князю, было бы сложно. Но вместо этого высший предложил купить услуги наёмников и тех, кто желает заработать своим клинком и своей магией. Предложить купить, вместо того, чтобы потребовать или отнять силой — необычное поведение для высшего демона приближенного ко двору владыки доминиона.

До этого момента Шанданес мало что слышал о новом мире, завоёванным легионом и вошедшим в доминион. Только то, что обитающие здесь туземцы умеют изготавливать удивительные артефакты, материалы, обладающие необычными свойствами и волшебные артефакты в которых, как ни вслушивайся, не уловишь ни единого отзвука магической силы. И ещё то, что в мире Земли у демонов возникли какие-то сложности с нежелающими признавать власть доминиона местными жителями. Видимо последнее было правдой, так как Наместник заплатил главам домов империи целое состояние в драгоценных металлах, камнях силы, железе, бронзе, удивительной чистоты стекле и артефактах. Тех самых удивительных, волшебных артефактах, от которых совершенно не пахнет магией.

По мнению Шанданеса из дома Аэрнэ, Наместник Земли поступил крайне мудро заплатив, вместо того чтобы потребовать. В противном случае он получил бы гораздо-гораздо меньше и после длительного промедления. Сейчас же отряды наёмников, возглавляемые младшими сыновьями и дочерями древних домов, проходили через портал один за другим. Не тысячи и даже не десятки, а как бы не сотни тысяч отборных, набранных в трёх мирах воинов под предводительством эльфов-магов из правящих домов империи тени. Грозная сила даже по меркам демонического легиона, завоевавшего бесчисленное число миров в великой сфере.

В отличии от других отпрысков древних родов, Шанданес пришёл один, без отряда воинов. Отряды по пять сотен наёмников приведут его двоюродная сестра и троюродный брат, как и он, из дома Аэрнэ. Что до Шанданеса, то он не простой воин-маг, если только боевого мага из древнего дома вообще можно назвать «простым». Он относится к тем, кого называют «шёпот смерти» — невидимый убийца, охотящийся на вражеских полководцев, архимагов, пророков и даже королей. Шанданес-Аэрнэ сам по себе стоил целого отряда воинов, возглавляемого боевым магом, а то и не одного такого отряда. Пусть он пока ещё крайне молод, всего лишь две сотни лет, с небольшим, полторы из которых посвящены изматывающим тренировкам в «обители шёпота». Слава последователей «пути шёпота» не зря распространилась далеко за пределы принадлежащих империи тени трёх миров. Несмотря на молодость, он сама смерть, точнее, её шёпот.

Рядом взревел скальной тролль до самых бровей закованный в гномью броню. Тролли глупы, но сильны и живучи, почти как демоны. В армии теневой империи их часто использовали, чтобы таскать имущество отряда, как пробивной таран и везде где требовалась сила, но не требовались мозги. Возбуждённого перемещением из одного мира в другой тролля принялись успокаивать воины его отряда. Требовалось скорее освободить портальную площадку стигматы, чтобы могли пройти следующие отряды. Как всегда бывает при организованном перемещении большого количества разумных возник хаос и Шанданесу пришлось проторчать на площадке какое-то время толкаясь и переругиваясь с эльфами из разных отрядов.

Конечно, в своём уме, никто бы не стал толкать последователя «пути шёпота», но на Шанданесе не написано, что он практикующий адепт. Сам эльф предпочитал пока скрываться под личиной обычного боевого мага. Если только боевого мага из древнего дома можно назвать обычным и всё такое.

— Посторонись! — на Шанданеса чуть было не наехала повозка с впряжённым в неё тролль. Тоже скальной, этот вид больше всего любили в армии за крепкую шкуру, чуть большую, чем у остальных представителей его расы силу и за ещё меньшие умственные способности. Тролли-умники хороши только в пересказываемых в светских салонах анекдотах.

Одетый в одну только набедренную повязку, громко ухая, скальной тролль протащил мимо вжавшегося в толпу Шанданеса повозку, доверху нагруженную гномьими бомбами. Впереди, чуть ли не на плечах у тролля, сидел эльф в одеждах дома Кокане, не слишком дружественного дому Аэрнэ. Больше сдерживая, чем направляя, тяговую силу тролля, возница постоянно покрикивал: — Осторожно! Везу гномьи бомбы! Посторонись!

Тема пятая. Свободный Когалым

Столкнувшись с уничтожением караванов, подвозящих оружие и боеприпасы в Когалым, демоны развернули два локальных портала, через которые планировали перебрасывать в город живую силу с южных земель. Хотя порталы тщательно укрыли от наблюдения сверху, разведка людей почти моментально узнала их точное местонахождение. Каким-то образом люди узнавали о любом решении демонов. Узнавали неправдоподобно быстро и с таким количеством подробностей, как будто Наместник лично звонил генералу людей и тщательно докладывал о всех применяемых оборонявшимися уловках и ходах.

Люди и прежде славились тем, что их летающие или ползающие машинки проникали далеко за линию фронта, электронные глаза могли видеть ночью как днём, искусственные механические уши вслушивались в колебания пространства, а ветшающая год от года, пока сохраняющаяся, спутниковая группировка пыталась смотреть с недостижимой для большинства демонов высоты. За годы войны вторжения демоны научились учитывать разведывательные возможности людей и бороться с ними. Но то, с какой скоростью и точностью, командование людей получало информацию о действиях обороняющих Когалым демонов и инфералов, заставляло заподозрить наличие двойного агента. Предателя, предавшего ещё раз. Однако времени искать откуда происходит утечка не оставалось. Закончив точечное прощупывание обороны, армия людей готовились нанести главный удар.

По локальным порталам, из глубокого тыла человеческой армии, отработали оперативно-тактические ракетные комплексы класса «Искандер». Мало того, что локальные порталы, на открытие которых потрачено столько камней силы оказались уничтожены, толком не выполнив своего предназначения. Люди, как будто специально, дождались, когда через порталы с более южных районов начали проходить демонические орды и накрыли их прямо на сходе с портальных площадок. Они точно знали и место, и время и то, что, кроме низших демонов, через порталы пойдёт парочка высших. Поэтому сразу ударили ракетами со специальными боеголовками, несущими огонь такой силы и мощи, что ни у одного высшего демона не хватит силы ни подчинить его ни укротить.

Генеральный штаб хотел сохранить относительно неповреждённым только сам город, точнее размещённые в нём нефтеперерабатывающие производства. Откатившиеся в техническом развитии назад чуть ли не на столетие, инфералы вынуждены варварски перегонять нефть на топливо. Сохранившей технологию производства безопасных компактных ядерных реакторов Российской Федерации бензин почти без надобности, но нефть — это ещё и все виды пластмассы и, при необходимости, даже еда.

Штаб планировал захватить восстановленные инфералами производственные мощности малоповрежденными. Также армия не стала бы подвергать массированному обстрелу центр города, где располагались бараки для людей. Сохранность всего прочего не была в приоритете. Поэтому открытые демонами локальные порталы залил беспощадный свет, стирая без остатка успевших пройти через них тварей.

Бьющий со снайперской точностью и какой-то пророческой проницательностью дождь снарядов и ракет накрывал именно те квадраты, где демоны отстроили оборонительные рубежи, где располагались их утеплённые казармы и обильно отапливаемые лежбища. Подземные логова-убежища не избежали общей участи, их уничтожали снарядами, предназначенными для разрушения заглублённых бомбоубежищ, а чуть в стороне от города ничуть не стеснялись использовать специальные боеприпасы с ядерной начинкой.

Поднявшихся в небо драконов выбивали контролирующие воздух зенитно-ракетные системы. Если где-то возникали проблемы, тут же подключалась авиация. Истребители связывали матёрых драконов боем и точечно уничтожали уцелевших после обстрела сухопутных гигантов. В первую очередь старались уничтожать титанов класса «гидра», опасных способностью далеко и метко выстреливать тончайшими струями сверхактивной кислоты практически мгновенно разъедающей любой материал от броневой стали, до химически инертного стекла.

Отрезая возможность обычным способом подвести к осаждённому городу войска, к югу от Когалыма отбомбились сохранившиеся у российской армии с начала вторжения три последних сверхдальних бомбардировщика ПАК-ДА базирующиеся на аэродромах под Мурманском. Опасавшееся потерять хотя бы одну из сохранившихся машин, командование отправило отряд истребителей Су-57 прикрывать бомбардировщики, а при малейшей угрозе они должны были отменить миссию и лететь обратно. Но всё прошло штатно и не ожидавшие столь мощной атаки с воздуха, задолго до подхода к Когалыму, идущие на подмогу демонические орды и инфералы попали под устрашающий бомбовый удар частично уничтоживший, частично рассеявший их порядки.

Сразу после прекращения артиллерийской подготовки, вперёд пошла тяжёлая пехота с ног до головы закованная в индивидуальную броню со встроенным экзоскелетом позволяющим таскать на плечах её вес и неподъёмное обычным человеком тяжёлое вооружение. В рядах пехоты шли машины боевой поддержки, в том числе мизгири, с установленным дополнительным оборудованием для сражения в городе. В первую очередь это были мощные броневые щиты, позволяющие укрыться от плевка титана класса «гидра» или разрушительного заклинания, созданного высшим демоном или группой низших.

Казалось никто живой не мог бы пережить столь интенсивный обстрел, но стоило людям подойти к вроде бы уничтоженным оборонительным сооружениям, как на них навалились демоны. Титаны-крушители с установленной у них на плечах длинноствольной танковой пушкой и расчётом из инфералов выполняли роль подвижных, бронированных огневых точек. Выжившие титаны-гидры сами по себе являлись опаснейшим противником, им не требовалось дополнительное оснащение человеческим оружием, созданным предателями-инфералами.

Собравшиеся в малые ковены по семь — двенадцать особей, ракшасы запускали гигантские огненные шары способные, при попадании, если их не принять на щит, повредить мизгирь или полностью сжечь более лёгкую машину поддержки пехоты. Четырёхрукие низшие демоны частично вооружены пулемётами и примитивными гранатами, частично холодным оружием. Если удар с размаху гигантским мечом весом в добрых пятьдесят килограммов шагающему танку не особенно страшен, то броню пехоты, даже тяжёлую, такой удар пробивает на раз. Особенно если четырёхрукий восседает на адской гончей, размером с быка, и с размаху втыкает копьё длиной метров в двадцать в замешкавшегося пехотинца или даже в борт машины поддержки, пытаясь если не пробить броню, так хотя бы перевернуть машину силой удара, помноженной на набранный гончей разгон.

Наилучшая тактика борьбы с ними — уничтожать издалека, не доводя схватку до рукопашной. Но как это сделать если чем ближе к городу, тем чаще попадаются руины различных зданий, закрывая обзор и предоставляя укрытие для выживших под обстрелом и бомбёжками тварей.

Титаны-подавители насылали волны страха и пытались взять под контроль разум солдат. Сражаясь с подавителями нужно всё время оставаться готовым к удару в спину от своего же товарища чей разум смог пленить подавитель. В одном ряду с демонами сражались инфералы-предатели. Они активно использовали вооружение от автоматов до примитивных, но отчасти действенных, гранатомётов. В бою на близких дистанциях инфералы по опасности не уступают демонам. Они способны пережить очередь в живот из крупнокалиберного пулемёта, могут бросить в лицо подошедшему близко пехотинцу огненный шар или дымную струю проклятия или головой рукой передавить синтетические мышцы экзоскелета. Наиболее прокаченные из них способны принимать боевую форму превращаясь в что-то среднее между чудовищем и человеком, но с человеческим разумом. Могут прыгать на высоту в несколько своих ростов и кратковременно передвигаться с запредельной скоростью. Прокаченный инферал способен за мгновение до выстрела почуять угрозу и увернуться. Или, при наличии некоторого времени, сорвать забрало шлема с пойманного пехотинца и выпить его жизнь, одновременно излечиваясь от ранений и восполняя потраченный запас магической силы.

Вместе с титанами опасность для наступающей бронетехники представляли замаскированные позиции примитивных, но опасных, особенно если почти в упор, противотанковых пушек, снятых с ревущих и пахнущих сгоревшими продуктами нефтепереработки гусеничных танков инфералов, которые были почти бесполезны в условиях плотной городской застройки.

Встретив активное сопротивление, волна наступающих людей замедлилась, но по координатам особенно опасных участков отработала из ближнего тыла артиллерия, а где-то хватило огневой мощи электромагнитных орудий мизгирей и машин поддержки, поддержанных залпами неуправляемых ракет или атаки роёв ударных дронов.

Понеся существенные потери в начале боя от предварительного обстрела, демоны не могли сдержать силы людей и отступали, пока было куда отступать. Высшие демоны, командующие размещёнными в городе когортами демонического легиона, сначала сражались в воздухе. Но всё больше драконов находили свой конец и падали вниз развороченными тушами в облаке дымящейся чёрной крови и оставаться над городом, представляя из себя цель для ракет типа «земля-воздух» и для истребителей людей стало слишком опасно. Высшие демоны огненными метеорами упали в центр наступающих порядков людей. На какое-то время образовался хаос и наступление снова замедлилось. Но даже трижды высший демон не обладает бесконечной силой и не может поддерживать защитный щит под непрекращающимся обстрелом вечно. Щит одного лопнул, не сумев выдержать слаженный залп двух пятёрок мизгерей, при поддержке пехоты. Разогнанные до умопомрачительных скоростей внутри стволов электромагнитных орудий болванки пробили рассыпавшийся искорками злого пламени щит, а затем размазали высшего демона. Против такого не поможет никакая регенерация. Да и не было у него сил ни на то, чтобы регенерировать, ни на то, чтобы дальше держать щит.

Второй демон сумел ускользнуть в самый последний момент. Отступив к алтарю, представлявшему из себя одну из ключевых точек обороны, высший принялся без разбора поглощать жизненную энергию рабов, массово убиваемых низшими демонами-экзекуторами. Потускневший было щит снова запылал так, что при взгляде на него жгло глаза. А сам демон, вытянув лапу, лучом концентрированного света срезал крыло заходящему на траекторию атаки истребителю. Тот закрутился, но другие истребители выпустили по накрывающему алтарь куполу защитного магического щита стаю ракет. Требовалось немедленно уничтожить алтарь, не взирая на то, что он стоял вплотную к рабским баракам и на риск сопутствующих разрушений.

Высший демон укрепил своей силой общий щит, поддерживаемый пятью десятками ракшасов и горгулий. Энергии от постоянно, как на конвейере, приносимого в жертву человеческого потока было достаточно, но кроме общего объёма силы имеет значение что-то вроде пропускной способности. Нет никакого смысла в моменте иметь в своём распоряжении целое море, если ты не можешь выпить зараз больше половины ведра.

Не выдержав одномоментного разрушительного воздействия, щит треснул. Часть ракет попала в алтарь, уничтожая палачей и даря долгожданное забвение мучимым ими жертвам. Отброшенный взрывами высший демон выжил и тотчас окутался личным огненным щитом, но уходить ему было некуда и оставалось только продолжать давить его огневой мощью.

В лапах у высшего материализовался пылающий огнём меч. Переместившись разом на полсотни метров, демон рубанул пылающим мечом по мизгирю, легко рассекая и подставленный под удар щит и держащую его конечность, и кабину пилота. Ближайшие мизгири брызнули в стороны, одновременно поливая высшего демона из пулемётов и наводя главные калибры. Но тот, понимая, что главным его преимуществом является скорость, метался туда и сюда, отбрасывая тяжёлых пехотинцев будто сделанных из соломы кукол и отсекая своим чудо-мечом конечности пытающихся поймать его в прицелы главных орудий мизгирей.

Он уничтожил один танк, второй, третий, повредил втрое больше и казалось, что разъярённого высшего демона не сдержать, но тут у него под ногами взорвались оказавшиеся в нужном месте и в нужное время самоходные мины. Взрыв не пробил огненный щит, но заставив на секунду опешить. Этого времени не хватило бы чтобы пилоты успели навести на пылающую огнём трёхметровую фигуру электромагнитные пушки. Но оказалось вполне достаточно, чтобы один из мизгерей прыгнул на демона. Как будто его пилот сошёл с ума и вместо того чтобы использовать преимущества дистанционного боя пошёл на высшего демона врукопашную. Шесть мономолекулярных клинков (две конечности мизгирь успел потерять) прошли сквозь огненный щит продавленные многотонной общей массой навалившейся машины. Мономолекулярные лезвия глубоко вошли в тело демона, но раны на высшем заживали как бы не быстрее, чем их успевали нанести клинки или случайно пробившиеся через огненный щит снаряды и пули.

Не способный удержать тридцать тонн веса на весу, демон упал. Пилот принялся как можно скорее кромсать и пытаться раздавить пылающее огнём тело, но один взмах огненного меча рассёк кабину. Демон попытался выпрямиться, одновременно вырывая из себя манипуляторы, заканчивающиеся полуметровыми лезвиями. Но этой задержки хватило, чтобы оставшиеся мизгири и пехотинцы сосредоточили огонь на согнутой фигуре. Через мгновение огненный щит лопнул, не выдержав напряжения и второй генерал демонического легиона оказался размазан по остаткам разбитого чуть ли не в щебень здания на улице почти уже освобождённого города. Выпавший из оторванной снарядом лапы чудовищного размера огненный меч тут же потух и теперь представлял собой грубо выкованную железяку больше неспособную резать броневую сталь словно подтаявшее масло.

…бой за город закончился к вечеру, но до следующего утра отдельные отряды выкуривали спрятавшихся демонов, а солдатам приходилось трижды проверять уже очищенные участки, опасаясь появления какой-нибудь хитрой твари зарывшейся под землю и надумавшей вылезти после того как армия людей обследует развалины, посчитав их очищенными ранее.

На момент подхода к Когалыму человеческой армии, в городе и его ближайших окрестностях находилось чуть меньше полумиллиона человек. Это были те, кто работал на нефтеперерабатывающих производствах и на всех прочих производствах, обслуживающих и поддерживающих существование города и расквартированных в нём когорт демонического легиона. Демоны и гиганты любили тепло, и значительная часть произведённого топлива уходила просто на обогрев их казарм, укрытий и лежбищ. Кроме того, всю эту ораву приходилось кормить. Город постоянно получал продовольствие извне, но частично пытался обеспечить себя сам с помощью рыбы, грибных плантаций и парников, окруживших дымящие трубы выстроенных для обогрева лежбищ и берлог ТЭЦ. Всем этим занимались рабы, в статусе которых находилась большая часть размещённых в Когалыме людей. Много меньше было согласившихся работать на демонов специалистов, занимавшихся строительством и поддержанием инфраструктуры, и другими инженерными работами. По сути те же рабы, но живущие в чуть лучших условиях. Часто «согласие» работать на демонов означало лишь способ выживания для бывшего инженера или техника и их семей. Назвать его добровольным можно только с большой натяжкой, но со всем этим ещё предстоит долго разбираться безопасникам и контрразведчикам отделяя козлищ от агнцев.

Отдельной кастой стояли «возвышенные» демонами инфералы. Их называли предателями даже те, кто рыл для демонов их казармы-логова и строил обогревающие их ТЭЦ. Разумеется, называли исключительно за глаза. Жизнь раба не стоила почти ничего. Жизнь специалиста ценилась лишь немногим более. И даже инферал, носящий шеврон с оскаленной пастью на фоне багрового пламени, мог убить любого отвечая перед высшими демонами лишь за нецелевую растрату ресурса, который можно было бы, например, принести в жертву. С попавшими в плен инфералами тоже ещё предстоит разбираться дознавателям из контрразведки. Приговаривая к расстрелу одних и отделяя тех, кто во время битвы за город ударил в спину демонам и другим инфералам. Последних ждут штрафные отряды, если только их преступления против человечества не совсем уж запредельны. Быть может кто-то из освобождённых рабов не согласится с тем, чтобы часть их бывших тюремщиков и мучителей получили шанс на реабилитацию. И они будут в этом полностью правы. Но как бы не хотелось обратного, соображения эффективности перевешивают моральные доводы. Месть — непозволительная роскошь для ведущей смертный бой, сражающейся ради собственного выживания, страны.

На момент подхода к Когалыму освободительной армии, в городе насчитывалось до полумиллиона обычных человек, не инфералов. Готовясь к нападению, возводя оборонительные рубежи и напитывая силой драгоценные камни, демоны принесли в жертву тысячи рабов. Но во много раз больше людей погибло при штурме города. Хлипкие бараки разрушались от близкого попадания ракет и снарядов, хороня под обломками сотни человек. Титаны-подавители затуманивали разум тысяч и посылали оболваненных людей навстречу мизгирям и пехоте, выстраивали их на манер живого щита. И дело обстояло так, что иногда солдатам приходилось идти напролом. В противном случае темп наступления бы сбился и это только привело бы к многократно возросшим потерям, в том числе и среди бывших рабов.

Когда армия завершила освобождение города Когалыма, из полумиллиона рабов, в живых осталось чуть больше двухсот тысяч. Но они уже больше не были рабами.

Боевую задачу удалось выполнить и перерабатывающие производства захватили в пригодном для быстрого восстановления виде. Остальной город пострадал сильнее и уже медленно замерзал лишённый постоянного притока живительного тепла. Двести тысяч освобождённых человек требовалось как-то обогреть и накормить. Кроме того, их требовалось лечить потому, что состояние большинства далеко от идеала и хорошо ещё, что самый распространённый недуг — последствия длительного недоедания — излечивается достаточно просто, были бы возможности и время. Освобождённых граждан Российской Федерации требовалось рассортировать, классифицировать и занести в базы данных по возможности восстановив как прошлое до войны вторжения, так и то, чем они занимались под оккупацией. Наконец было необходимо пропустить всех освобождённых через тщательный фильтр, выявляя пытающихся затеряться среди людей инфералов, не желающих сдаваться законной власти и маскирующихся под человека сверхъестественных тварей. Некоторые виды низших демонов не обладали выраженным боевыми способностями, но зато могли превращаться в того, кого съедали, полностью копируя внешность, поведение и даже частично получая память реципиента. Отдельные инфералы, прокачивающие себя в направлении маскировки, получали похожие способности.

Но всё это может немного обождать. Сейчас главное обогреть и накормить двести тысяч больных, плачущих одновременно от радости и от горя, человек. И нужно немедленно проводить спасательные работы, разбирая завалы и пытаясь отыскать выживших, пока они не замёрзли насмерть, не задохнулись, не потеряли последнюю надежду. Поэтому часть войск пошла вперёд, создавая линию обороны к югу от города. Другая часть осталась в Когалыме, помогая идущим следом за армией инженерным частям с развёртыванием надувных домов, мобильных электростанций и временных госпиталей.

После взятия Когалыма, перед продолжением освободительного похода в сторону Сургута и Нижневартовска, армии требовалась передышка и пополнение свежими частями. Положение тем больше осложнялось, что под Нижневартовском располагался один из постоянных порталов, связывающих землю с другими мирами великой сферы и значит демоны могли через него перебрасывать силы с других направлений и даже из других миров. Впрочем, люди уже имели опыт уничтожения «проросших» сквозь ткань реальности, после вхождения земли в великую сферу миров, порталов. Один сожгли ядерным огнём в льдах Гренландии. Три уничтожили американцы. Два закрыли китайцы, в начале вторжения, до того момента как демонические орды поглотили бывшую поднебесную и лишь разбитые остатки народной армии смогли вырваться из котла и отступить сначала в Благовещенск. А когда легион захватил превращённый в укрепрайон русский город, вместе с российскими войсками отошли в республику Саха.

Мизгирь Горазда и Николая повредили в бою и поэтому они участвовали в спасательных и строительных работах в качестве рядовой массовки. От тех же пехотинцев, благодаря экзоскелетам индивидуальной брони, пользы и то в разы больше. Ремонт боевой машине предстоял капитальный, на коленке невыполнимый. Пришлось оставить верного железного коня ремонтным бригадам, а самим временно переквалифицироваться в пешеходы.

Пользы от временно спешившихся пилотов на стройке не много, поэтому их приставили патрулировать разрушенные улицы. К тому времени по Когалыму частой гребёнкой по несколько раз прошлись чистильщики и вероятность наткнуться на серьёзную тварь или продолжающего скрываться инферала была достаточно малы, чтобы поручить патрулирование пилотам, не носящим тяжёлую пехотную броню. Скорее патрули требовались для общего поддержания порядка среди освобождённых людей, чем для поиска и отлова продолжающих прятаться тварей.

Получив временное назначение в патруль, Золотилов почему-то обрадовался. Сам Горазд мечтал только о том, чтобы заснуть и спать без сновидений целый год или два. Прошло уже несколько дней после освободительного боя за город, но стоило ему закрыть глаза, как тут же вставали картины жестокой схватки. Он кричал во сне, просыпаясь от собственного крика и будя напарника. Младший лейтенант полагал, что это не нормально, но Золотилов утверждал: как раз нормально и скоро само пройдёт. Почти все молодые проходят через подобное если выживают в своей первой «мясорубке». Он так называл бой за Когалым: мясорубка. Напарник объяснял терзающие Горазда кошмары тем, что тот мог попасть под остаточное излучение титана класса «подавитель» или других эманаций. В городе, где несколько лет правили демоны и инфералы более чем хватало всякой дряни как сверхъестественного, так и вполне естественного толка. И с последим Горазд без вопросов соглашался. Стоило хотя бы десять минут поговорить с кем-нибудь из бывших рабов, как появлялось жгучее желание поймать любого, абсолютно любого демона и расстрелять из главного калибра или медленно, по кусочкам, нарезать на ломтики мономолекулярными лезвиями. То, что они творили здесь выходило за всякие рамки и не могло бы прощено никогда и не из каких политических соображений.

— Мальчишка! — сказал Золотилов, когда Горазд поделился с ним мыслями о том, что демонов нельзя прощать, никогда и ни за что. — Если это потребуется для окончательной победы, то и ты и я будем целоваться не только с инфералами, а с самой отвратительной тварью из их легиона. Нет ничего важнее победы. Знаешь куда засунь свою гордость и неудовлетворённое желание мстить и лично нести справедливость?

Они тогда сильно поругались и только позже, глубокой ночью, в темноте и одиночестве, если не считать ставших уже привычных и начинающих понемногу выцветать, кошмаров, Горазд признал для себя правоту Николая. Вот только легко признать необходимость чего-то разумом. Гораздо сложнее смирить холодную ярость наполнявшую сердце. Да и стоит ли смирять?

После назначения в патруль, пришлось много ходить, что немного непривычно для пилотов шагающего танка. Впрочем, оно и к лучшему. То ли от усталости, то ли он уже привык, «переболел и приобрёл иммунитет», как говорил Золотилов, но кошмары становились всё менее красочными и уже большую часть ночи Горазд спал вполне спокойно.

Они уже отходили свою смену в патруле. Возвращаясь во временно выделенную им на двоих комнату в возведённом буквально пять дней назад из привезённых готовых блоков общежитие. Внимание привлёк скрип снега, но мало ли кто мог бы идти по своим надобностям пусть даже в ночной темноте. Улицы были освещены достаточно фрагментарно. Яркие фонари сияли над некоторыми, сохранившимися лучше других, руинами, а часть используемых зданий, в том числе жилых, соблюдала светомаскировку. Они почти прошли мимо, но глухой вскрик или что-то очень на него похожее, заставило Золотилова насторожиться, а Горазда остановиться.

Остановился Горазд неудачно, прямо под фонарём. Те, кто шумел в темноте, тоже затаились и это служило ещё одним доказательством, что там не просто спешащий на службу солдат или совершающие ночной обход техник или выполняющий обход территории патруль. Те, из темноты, явно желали избежать лишнего внимания двух офицеров в комбинезонах пилотов шагающего танка.

Переглянувшись друг с другом, пилоты, без всякой телепатии, приняли одно и то же решение. Сделав вид будто шум в темноте их не заинтересовал, оно спокойно прошли дальше. Вышли из круга света, но не предпринимали никаких действий, пока не свернули за угол на ближайшем, по ходу пути, перекрёстке.

Скрывшись от возможного наблюдения, Горазд перевёл в боевое положение висевший на спине автомат, выдаваемый патрульным в дополнение к штатному пистолету, положенному пилотам. Золотилов доложил по рации дежурному. Такой порядок заведён для того, чтобы если заметивший необычное патруль пойдёт разбираться и пропадёт с концами, то дежурный немедленно вышлет на место спецгруппу. Просто так гонять спецгруппу по каждому подозрительному шороху слишком накладно. Но и терять патрульных, находя утром их безжизненные тела или даже не находя тел, нельзя.

Включенный прибор ночного видения превратил ночь в сумрак и теперь следовало избегать ярко освещённых мест и нельзя смотреть на яркие источники света, иначе в ту секунду, пока проходит подстройка под изменившиеся условия освещённости, они станут слепы и уязвимы.

— Расходимся! — шепнула в ухе гарнитура голосом Николая.

Не обладая полной уверенностью, кто они сейчас в ледяной ночи: охотники или добыча, напарники осторожно подошли к сияющему провалами на месте окон и дверей дому где слышали похожий на вскрик шум.

Никого не было видно, но по снегу вились цепочки следов, как будто прошли несколько человек. Они двинулись следом. Горазд первым, Золотилов прикрывая. Кроме них никого нет. Улица пуста, что и не удивительно — зимняя ночь и холод за минус сорок градусов. Не по службе и не по необходимости, без существенной причины никто из тепла не выйдет.

Тех, по чьим следам шли, они нагнали спустя пару минут. Вооружённый прибором ночного видения, Горазд насчитал четыре человека. Или не человека. Это у военных тёплая зимняя форма или даже комбинезоны с внутренним подогревом, а все остальные одеваются кто во что может, спасаясь от холода. Бредущие в темноте силуэты напоминали оборванных снеговиков из-за обилия потрёпанной одежды самого разного типа и фасона — одевали всё, что могли, сохраняя крохи тепла. Особенности фигуры разобрать невозможно, как-то ориентироваться получается только по росту и походке.

Вроде люди. А может быть хорошо маскирующиеся под них твари. Правда на таком морозе низшие демоны долго не выдержат, а маскироваться и вовсе не смогу лишь с очень большим трудом. Значит всё-таки люди.

Немного расслабившись, но только самую малость, Горазд громко выкрикнул: — Стоять! Патруль! Приготовьте документы.

Выговорить «документы» проще чем «идентификационные карточки», а сейчас Горазд хотел чего угодно, но только не вести с подозрительными субъектами длинные беседы.

Незнакомцы дёрнулись. Когда тебе ночью кричат в спину «стоять» дёрнуться вполне нормально. Ненормально то, что двое из них тут же развернулись, доставая из по множества надетых одёжек что-то отсвечивающее металлическим блеском.

Горазд позорно промедлил. Успевший окончательно растерять весь пиетет перед ценностью абстрактной человеческой жизни, Золотилов выпустил две короткие очереди и фигуры задёргались, падая на землю. Тихо звеня, по льду откатился в сторону укороченный автомат то ли старого образца, то ли произведённый инфералами новодел, Горазд не очень хорошо разбирался в образцах старого ручного оружия. Достать его успели, а воспользоваться нет. Возможно выстрел Золотилова спас младшему лейтенанту жизнь.

— Стоять! Стоять! — закричал Горазд поднимая своё оружие, хотя двое оставшихся и без того замерли без движения перед двумя нацеленными на них стволами. Самые резвые неподвижно лежали и судя по всему они уже никогда не смогут делать ничего иного.

— Вот наши карточки, вот, — частила одна из задержанных.

Даша и Маша — из освобождённых, сёстры. Прошли предварительную фильтрацию, получили идентификационные карточки и были назначены на работу в теплицах. В тех самых, которые построили ещё когда городом владели демоны и их марионетки. Во время освобождения Когалыма часть теплиц пострадала, значительно большая часть замёрзла из-за перебоев с отоплением, но многое сохранилось и командование прилагало все силы, чтобы сохранить теплицы до тех пор, пока не будут отстроены нормальные фермы.

Девушки как раз возвращались с ночной смены, когда к ним подошли те двое, чьи тела сейчас медленно замерзали у них под ногами. Угрожая оружием отобрали продовольственный паёк и зачем-то потребовали, чтобы девушки шли с ними. Сёстрам было очень страшно, но неизвестные убили провожающего их дядю Михаила, резанули ножом по горлу, когда он не захотел отдавать свой продовольственный паёк потому, что у Михаила имелась хворая от недоедания дочь. Вообще-то её пообещали вылечить и поставить на усиленное питание, но чуть позже, когда помогут тем, кому помощь нужна в первую очередь и всё немного образуется. Продовольственный паёк за работу в теплицах Михаилу выдавали увеличенный, с расчётом и на дочь, поэтому он не хотел отдавать бандитам. За это они его и убили. А кто кроме бандитов это мог ещё быть? Пока правили демоны, бандиты прислуживали им, сейчас присматриваются к новой власти. Пока, отбирают еду у тех, кто прошёл предварительную фильтрацию, встал на учёт и получил работу.

— Они заставили нас оттащить тело дяди Михаила и спрятать в развалинах. Второй подъезд большого дома на бывшей улице Степана Повха. Номер не знаю, но он без стены и всего пара этажей сохранилась, — спокойно объяснила младшая из сестрёнок, Даша. Судя по информации в идентификационной карточке ей было девятнадцать, сестре двадцать два. И то, что они пережили под оккупацией демонов и инфералов заставило девушек спокойно рассказывать о смерти явно близкого им человека.

— Спасибо вам большое! — сказала Маша, старшая из сестёр. С разрешения Горазда она успела обследовать тела бандитов, достав свой и сестры продовольственные пайки и ещё один, видимо принадлежавший дяде Михаилу, за который его убили. Горазд промолчал, так как мёртвым бандитам чужие пайки точно не нужны, да и телу неизвестного ему Михаила он тоже без надобности. Разве только за его дочерью надо приглядеть, но не прямо сейчас, а когда наступит утро.

— Спасибо на хлеб не намажешь, — непонятно для Горазда ответил Николай. Иногда разница в возрасте и жизненном опыте сказывалась и Золотилов употреблял не совсем понятные Горазду слова и выражения видимо ещё из той, довоенной жизни.

Сёстры переглянулись. Маша вздохнула и протянула Золотилов оставшийся от Михаила усиленный паёк.

— Что вы девушки! — возмутился Николай. — Я совсем не в этом смысле, даже наоборот.

Горазд хотел спросить: что именно наоборот. Но Золотилов продолжил: — Где вас разместили? Это же другой конец города. К сожалению, не сможем вас проводить, мы с напарником крайне-крайне устали. Но и отпустить вас одних тоже не имеем права, правда Горазд?

Не совсем понимая к чему ведёт первый пилот, младший лейтенант кивнул.

Золотилов продолжал разливаться: — Мороз такой, что снег уже не скрипит, а плачет. Разрешите предложить переночевать в нашем общежитии?

Снова переглянувшись, девушки кивнули. Горазд за это время успел доложить дежурному о двух трупах бандитов и ещё одном мёртвом теле спрятанном в каком-то доме на бывшей улице Степана Повха. Получив от дежурного указание оставить тела там, где лежат («утром подберём, если не убегут» — пошутил дежурный), Горазд пошёл вместе с Золотиловым и девушками в сторону общежития. Выпавшие из рук бандитов короткоствольные автоматы они захватили с собой, но дополнительно обследовать тела не стал.

Ночь перевалила за половину. Стало ещё холоднее, хотя, казалось, холоднее уже быть не может. Под ногами резко скрипел снег. И без того закутанные по самые глаза девушки сгорбились, будто желая сжаться в позе младенца сохраняя остатки неизбежно улетучивающегося, даже через десяток одёжек, тепла.

— Правильно Николай придумал отвести их в общежитие, — подумал Горазд. — А то и правда могли бы замёрзнуть, пока бы дошли к себе.

В тамбуре общежития температура чуть-чуть плюсовая. Намёрзший с внутренней стороны входной двери иней не думает таять. Но после улицы кажется, что здесь страшно тепло. Освобождаемые от одежды руки и щёки тут же начинают зудеть. И сам тамбур нужен не столько, чтобы служить дополнительным воздушным шлюзом между тёплыми помещениями внутри и страшным холодом снаружи, но и для того, чтобы в нём можно было снять верхнюю одежду и дать телу немного привыкнуть к тому, что на свете всё ещё существуют места, где может быть по-настоящему тепло.

Пока приведённые девушки разматывали по десять слоёв своей одежды, Золотилов сделал знак Горазду отойти на несколько шагов, благо размеры тамбура позволяли. Сначала Горазд не понял зачем, а потом догадался, что это лишняя страховка. Вдруг Маша и Даша на самом деле не люди, а маскирующиеся под них твари укравшие идентификационные карточки настоящих сестёр. Закутавшись с ног до головы, тварям даже особенно маскироваться не надо. Но вот Маша сняла какой-то платок и волосы цвета прелой соломы расплескались по плечам. Даша тоже оказалась светленькой, но в отличии от сестры волосы стригла совсем коротко, чтобы не требовали утомительного ухода.

Окончательно успокоившийся Золотилов отстегнул и снял шлем. Горазд выключил обогрев комбинезона и расстегнулся. Успевшие снять верхнюю одежду девушки стояли в выцветших, бесформенных кофтах с длинными стоячими воротниками. Но хотя бы теперь можно было быть уверены, что они действительно девушки. На худеньких плечах огромные кофты болтались словно на вешалке. Большие глаза смотрели оценивающе. В руках сёстры продолжали сжимать продовольственные пайки. В отличии от вороха грязной одежды, не решаясь ни положить, ни куда-то поставить своё сокровище.

— Проходите, — пригласил Золотилов беря под руку Машу и увлекая в душное тепло внутренних помещений.

Замешкавшийся с развешиванием верхней одежды, Горазд остался наедине с Дашей. Девушка прижимала к груди свёрток с завёрнутым в ткань продовольственным пайком. Стоящий торчком воротник безразмерной кофты был перехвачен булавками, видимо молния поломалась.

— Может быть проводить тебя с сестрой в столовую? — предложил Горазд. — Там всегда что-нибудь остаётся с ужина. Лепёшки уж точно остались.

Облизнув губы, Даша сказала: — Давай сначала сделаем. Потом, если можно, в столовую.

— Что сделаем? — не понял Горазд открывая дверь, ведущую во внутрь и пропуская девушку вперёд. Изнутри шёл мощный поток тепла и лампочка, после тамбура светила, по ночному времени тускло, чтобы только видеть куда идёшь и развешенные на дверях номера.

— Вы ведь хотите нас… — так просто, почти естественно, предположила Даша, — давай сразу.

Услышав её предположение, Горазд возмутился: — Что?! Нет!

Он действительно не думал об этом, хотя сейчас все поступки Золотилова неожиданно выстроились стройным рядом. И самое худшее то, что, когда она сказала, Горазд вдруг понял, что и правда хотел бы. Но это будет неправильно. Всё равно что самому уподобится тем бандитам. Им, наверное, нужно было от девушек тоже самое.

— Нет, — сказал Горазд, — нет.

— А твой друг?

— Я его остановлю, — Горазд спешно прошёл мимо растерянно замершей девушки и толкнул дверь в комнату Николая. Большую часть комнатушки занимала кровать и на этой кровати сидели Маша и Золотилов и он что-то ей рассказывал. Когда вошёл Горазд, Николай обнял старшую сестру за талию и шептал, склонившись к самому ушку.

— Ты совсем дурной? — спросил Золотилов с каким-то академическим интересом. Он отстранился от Маши и рассматривал сжавшего кулаки от праведного гнева напарника.

Собиравшийся немедленно бросить в лицо старшему лейтенанту сумбурные обвинения, Горазд промолчал, наткнувшись на неожиданный вопрос Золотилова, точно на невидимую стену.

— Герой, — фыркнул Золотиов и сказал это так обидно и скверно, что смысл слова изменился на полностью противоположенный.

— А ты знаешь, герой, что женщин с маленькими детьми, ну или тех, кто умудриться забеременеть, как говориться, по факту, немедленно переправляют в глубокий тыл? В безопасность, где нет демонов и инфералов. По крайней мере плохих инфералов. Милая, ты ведь хочешь переехать в Салехард, или Воркуту, или Новый Уренгой, а может быть даже в сам Якутск? — последнее Золотилов спросил у девушки.

— Хочу, — протянула Маша. Она успела избавиться от свитера и сидела в рубашке с длинными рукавами.

— Тогда тебе придётся постараться, но сначала мы тебя как следует отмоем.

— В тёплой воде? — зажмурилась от предвкушения Маша.

— В настолько горячей, насколько ты только захочешь, — пообещал Золотилов и бросил Горазду. — Ванная комната занята. Посиди пока со своей где-нибудь.

С моей? — удивился Горазд пропуская Золотилова и виснущему на нём Машу. Горячая ладошка коснулась его щеки. Сзади стояла Даша и она тоже сняла кофту, продолжая держать её в руках.

Горазд спросил: — Ты правда этого хочешь?

— Я не хочу оставаться в этом проклятом городе ни одного дня, — ответила Даша. — Помоги мне. Пожалуйста.

— Пойдём, покажу где моя комната. Всё равно ванная пока занята, — предложил Горазд. Он обхватил её ладонь своей. Горячую-горячую ладошку.

Интерлюдия первая

Юсси Хейккинен упал в кресло в своём кабинете будучи полностью и окончательно вымотанным. Всенародно избранный президент Северного Союза объединившего земли Норвегии, Швеции и Финляндии, точнее те их части, которые ещё не были захвачены демонами, был вынужден принять одно крайне непростое решение.

Долгие годы, ещё до вторжения, он из всех сил работал на благо родной Финляндии. Когда великая сфера включила в себя землю и на ней один за другим открылись больше сотни ведущих в другие миры порталов, Хейккинен, тогда ещё президент одной Финляндии, оказался одним из первых, принявшихся бить тревогу. Он привычно пытался найти союзников в западном мире, но вскоре началось вторжение. Демонический легион объявил землю своей собственностью, не спрашивая мнения проживающей на ней людей. Только тогда люди наконец-то осознали, что им угрожает и дипломаты различных государств принялись спешно улаживать взаимные конфликты и гасить пламя почти начавшейся было третьей мировой войны.

Юсси Хейккинен снова смотрел дальше остальных. Именно он выдвинул идею объединения Финляндии, Швеции и Норвегии в Северный Союз, чтобы совместно противостоять демонам. Захлёбывалась в кровавом угаре Европа и демонический легион захватывал один город за другим, ведя наступления из нескольких порталов, одновременно в разных частях света. Привыкшие всюду совать длинный нос Штаты, чуть ли не впервые за всё время своего существования как страны, были вынуждены вести широкомасштабную сухопутную войну на своей территории. И выяснилось, что они к ней совершенно не готовы. Тем более к тому, что сражаться придётся с неизвестным противником обладающим сверхъестественными силами, о которых на тот момент практически не имелось информации. Знания о приёмах и возможностях врага люди накопили значительно позже и за каждую их крупицу было заплачено не малой кровью.

Когда Хейккинен впервые предложил идею создания Северного Союза его выслушали, но не прислушались. Однако всего за пару лет демоны подмяли под себя большую часть Европы, всю, без остатка, Африку и часть Азии. Необходимость создания Северного Союза больше не вызывала вопросов. Китай ещё держался, хотя всем уже было понятно, что его дни сочтены. Американцы потеряли половину своих территорий и, подготавливая запасной аэродром для отступления, вторглись в Канаду — ненатурально убеждая весь мир, что делают это по просьбе самих канадцев. У России дела обстояли немногим лучше. Как всегда, им на помощь пришли необъятные русские просторы и «генерал Мороз». Несмотря на жесточайшие бои, похоже русские вот-вот потеряют свою столицу. Как и что будет с Россией дальше — совершенно непонятно. В другой ситуации Юсси мог бы лишь порадоваться бедам большого соседа. Но сейчас беда стучалась к каждому, а не только к русским.

Объединившись в Северный Союз, бывшие Норвегия, Финляндия и Швеция обнаружили, что у них всё равно не хватает сил противостоять бесконечным демоническим ордам. Тогда уже стала известна нетерпимость захватчиков к минусовым температурам и все страны принялись спешно создавать оборонительные рубежи на северных территориях, у кого они только были. Под чудовищным давлением демонического легиона, дипломатам удалось сделать казавшееся раньше невозможным. Лидеры выживших, на тот момент, стран договорились о совместных действиях и создании чего-то подобного единому фронту противостояния демонам. Нет, каждый по-прежнему сражался сам по себе, но те же русские стали активнее оказывать поддержку объединённым армиям Северного Союза. Может быть даже где-то в ущерб себе, но им ведь не привыкать?

Ситуация, когда Северный Союз оказался в долгу перед Россией полностью устраивала Юсси, если бы не одно обстоятельство — русские теперь требовали оплачивать их помощь продуктами, ресурсами, техникой. Ерунда, что долг растёт. Кому, как не политикам, знать, как легко и просто списываются самые гигантские долги и как коротка человеческая память, особенно на благодарность. Плохо то, что русские не собирались ждать и требовали пусть немного, но прямо сейчас. И игнорировать их требования у Хейккинена не имелось возможности.

Потом у русских произошёл мятеж. Бывший верховный, адмирал Кравцов, втайне договорился с демонами, а когда русские кэгэбэ-шники, или кто там сейчас вместо них, его раскрыли, адмирал сбежал уведя, с собой остатки флота. То, что у русских больше не осталось значительных сил на море было отчасти даже хорошо. Это враз повысило значение Северного Союза, ведь они теперь, по договору, охраняли морское побережье России. Они отбивались от морских чудовищ: левиафанов и кракенов. И теперь часть выплат по накопившемуся долгу можно приостановить, отговариваясь защитой морских рубежей. Тем более, что водоплавающие гиганты, выполняющие роль военно-морских сил демонического легиона, крайне отрицательно относились к холодным водам северных морей. Редкие столкновения с ними скорее походили на случайную встречу с разведывательным кораблём, чем на полноценный бой с выполняющей боевую задачу флотилией.

Однако, нет добра без худа. Новый верховный главнокомандующий России, маршал Башуров, оказался куда более неудобным лидером, в сравнении с беглым адмиралом. Генерал Сталь, как его продолжали называть, не смотря на маршальское звание, отказался посылать русских солдат защищать оборонительные рубежи Северного Союза в обмен на одни только обещания. Когда же Хейккинен указал, что всё человечество ведёт непримиримую борьбу с иномирными захватчиками. И считать где чьё в ситуации крайне напряжённой борьбы — совершенно недопустимо. На что Башуров тотчас выдвинул предложение войти Северному Союзу в Российскую Федерацию и таким образом получать от неё военную и экономическую помощь на законном основании. Учитывая то, что Россия сумела сохранить более высокий технический уровень чем объединившиеся остатки Норвегии, Финляндии и Швеции, предложение выглядело достаточно привлекательно для широких масс. Но не для Хейккинена. К сожалению, тот их разговор транслировался в прямом эфире. Именно поэтому Юсси и собирался вынудить русского маршала пойти на уступки, надавив на него общественным мнением. Всё получилось наоборот. Президенту Северного Союза стоило некоторого труда объяснить своим людям почему идея объединиться с Россией им не выгодна.

С тех пор Башуров ещё несколько раз возвращался с идеей вхождения в Российскую Федерация, но каждый раз Хейккинен гневно отвергал её. Объединиться выгодно с военной точки зрения, а с политической совершенно не выгодно. Со временем Юсси становилось всё сложнее лавировать между давлением Россией, войсками демонов и проблемами собственного населения.

Ощущая себя совершенно разбитым, но при этом чувствуя какое-то неуместное воодушевление, Хейккинен заставил себя встать, дойти до шкафа и налить настоящего, ещё довоенного, коньяка. Стоило снять пробку, как по комнате тут же растёкся чудесный аромат, напоминающий о старом мире, который они все потеряли. Чудесном мире, где могли делать чудесные вещи, вроде этого коллекционного коньяка.

Позволив себе зажмуриться и, на один короткий миг, представить будто нет ни длящейся двенадцать лет войны, ни злобных демонов, президент сделал глоток. Он ощутил, как мягкое, жидкое пламя прокатилось по языку, задержалось в ложбинке, прежде чем провалиться по пищеводу, оставляя дивный запах и столь же эфемерное послевкусие.

Юсси в который раз подумал: правильно ли он поступил? И в который раз признал, что не может сейчас ответить на этот вопрос. Рассудит только время. Одно он мог сказать совершенно точно: все его действия, будь они верными или ошибочными, он совершал только в заботах о благе вверившихся ему людей.

А какой у него был выбор? Когда адмирал-предатель связался с ним по секретным дипломатическим каналам о которых знал только беглый русский главнокомандующий и показал Хейккинену мощный флот, он пришёл в ужас. Огромный, по сегодняшним меркам, флот состоял частично из современных довоенных кораблей, которые Кравцову удалось увести к демонам, а частично из морских чудовищ: левиафанов, кракенов, сирен и многих других, их счёт шёл на сотни, если не на тысячи. Этот флот легко мог бы взломать побережья мнящих себя неприступными с моря крепостями Исландии или Гренландии. А ожидающий внутри стальных кораблей и надувных пузырей кракенов десант из тысяч низших демонов и инфералов способен в считанные часы захватить любой сложности плацдарм.

И вся эта ужасающая, поистине доминирующая, сила, по словам адмирала-предателя, готовилась к высадке на берегах Северного Союза. Юсси прекрасно знал, что их морские силы не способны сорвать эти планы. Оставалось надеяться на помощь русских. Но вряд ли одних только воздушных и ракетных войск будет достаточно. Для удержания побережья придётся просить помощи у мурманской армии. И непонятно, согласятся ли русские? А если согласятся, то успеют ли? А если успеют, то хватит ли у них сил сбросить в море высаженный демонами десант?

Существование Северного Союза, в который раз, оказалось под угрозой и Хейккинен не знал, как можно его защитить, не потеряв весь суверенитет или его значительную часть. Добровольно получивший от врага демоническую метку, адмирал Кравцов смотрел на президента с экрана. Как и все, без исключения, инфералы он выглядел неправдоподобно молодо для своих лет. Отражавшийся на экране Кравцов был красивым и опасным, как может быть опасен уже обнажённый клинок.

Юсси отвернулся, разрывая нить взгляда по которой ему в разум адмирал-предатель как будто впрыскивал незримый яд. Отойдя от первоначального потрясения, натренированный ум политика сделал вывод, что если бы Кравцов действительно хотел бы взять Тромсё с моря, то вряд ли бы предупредил, об этом не взирая ни на какой перевес в силах. А это значило, что какой-то шанс ещё был.

— Что вы предлагаете? — спросил Хейккинен.

Он оказался прав, служащий демонам адмирал хотел кое-что предложил. Невозбранно и без боя пропустить его корабли к Гаджиево, Полярному, Североморску и, наконец, к Мурманску. Взамен он гарантировал, что демоны оставят попытки завоевать огрызки Норвегии, Швейцарии и Финляндии образовавшие Северный Союз на срок, скажем, сорок девять лет?

По сути это предложение означало возможность выйти из непрекращающейся войны ценой разрыва отношений с коалицией человеческих государств. Слово «предательство» Хейккинен старался не употреблять даже в мыслях. А, впрочем, некоторые варианты, как можно и рыбку съесть и косточкой не подавиться, ещё оставались.

Во-первых, если демоны вместо полного прекращения атак, просто не будут слишком усердствовать в течении те же сорока девятя лет, то никто не сможет обвинить Северный Союз в предательстве интересов человечества. Главное, чтобы договор оставался в тайне, по крайней мере первое время. Хейккинен отчаянно надеялся: получив тяжёлый удар Россия всё же уцелеет и продолжит оставаться костью в глотке легиона. Чтобы демонам было чем заняться и не оставалось времени обратить внимание на небольшой Северный Союз и захотеть в одностороннем порядке пересмотреть тайный, тем более заключённый устно, договор.

Во-вторых, разве не сами русские, в начале зимы, возмутительно попрали международные договорённости объявив, что дают возможность инфералам «искупить вину» и вернуться в общество?

Ну а в-третьих, разве у его вообще есть выбор? Собранный под началом адмирала Кравцова огромный флот не оставляет никакого выбора. Пусть даже каким-то чудом получится отбиться, но чего это будет стоить? Сколько погибнет людей, сколько всего будет разрушено. Останется ли у Северного Союза силы, чтобы продолжать удерживать оборонительные рубежи?

Юсси не любил русских, это правда. Но он не желал им зла, по крайней мере без всякой выгоды и причины. Вот только между жизнями и разрушенными городами финнов и русских, как добрый сын страны фьордов и ледников, Хейккинен выбрал разрушенные города русских и смерть их солдат, не своих. Не это ли и есть подлинный патриотизм — спросил бы он любого, кто осмелился поставить результат жестокого выбора ему в вину.

Президенту Северного Союза давно следовало остановиться, но он продолжал пить коньяк как воду. Драгоценная жидкость проливалась зазря, не оставляя уже ни вкуса, ни аромата. Что так плохо, что эдак, как ни поверни. Страшные времена требовали страшных решений. На войне нет места совести, а в политике не место моральным терзаниям. Так почему же пустая бутылка упала под стол, пятная каплями роскошный ковёр? И почему он, Юсси, напился как мальчишка, впервые нарушивший данное обещание?

Интерлюдия вторая

Мир Земли с самого начала не понравился Шанданесу из древнего дома Аэрнэ.

Изначально этот мир населяли одни только люди, а Шанданес не любил людей. В отличии от троллей, гномов, гоблинов и всех прочих, люди были слишком похожи на эльфов. Настолько похожи, что воспринимались пародией, отражением в кривом зеркале, едкой насмешкой. Внешние отличия незначительны, а внутренние огромны. Краткоживущие, не имеющие собственной магией и способные пользоваться только чужой, заёмной силой или полагаться на хитроумные механизмы.

Надо сказать, что в механике, алхимии и прочих презренных науках, местные достигли впечатляющих результатов. Знакомясь с захваченными легионом частично разрушенными городами, Шанданес неизменно поражался их размерами. Развалины домов оставались величественными даже сейчас. Судя по всему, раньше они и вовсе достигали необыкновенной высоты. Огромные окна, сложно поверить, будто когда-то во всех них, до единого, стояли стёкла удивительной чистоты и прозрачности. Металлические машины и множество самых разнообразных механизмов — этот мир был чудовищно богат. И несправедливо, что всё это богатство до прихода демонов принадлежало жалким людям.

Эльф не понимал, благодаря какому чуду местные продолжают сопротивляться легиону вот уже двенадцать зим подряд? Немыслимо! Невозможно! Некогда теневая империя, занявшая три мира, склонила голову перед легионом меньше чем за один год. Если бы не мудрость совета древних родов, сумевших убедить владыку доминиона в своей полезности в качестве вассалов — демоны растерзали бы империю за два или три года. А здесь люди сражаются уже двенадцать и Наместнику пришлось прибегнуть к помощи наёмников, чтобы сломить их сопротивление. Как такое возможно?

Демоны плохо переносили холод. Эльфы не бояться зим. Часть владений рода Аэрнэ лежали на севере и там даже каждую зиму выпадал снег. Шанданес полагал, что ему не страшен холод, но, как оказалось, он просто не представлял в насколько дальние северные земли отступили местные людишки спасаясь от легиона. Ни одному нормальному эльфу не пришло бы в голову селиться в настолько холодных землях. А люди жили гораздо севернее и, судя по всему, ещё до того, как великая сфера включила в себя их мир. Шанданесу и другим эльфам пришлось надевать сшитую местными одежду. Сначала он только ухмыльнулся на это предложение, потом, смущаясь, надел. Потом радовался, что не проявил глупую гордость. А ещё чуть позже только недоумевал — как местные умудряются выживать в этом ледяном аду?

Первые столкновения эльфийских отрядов с армией людей принесли море неожиданностей. Оружие людей оказалось на удивление действенным и крайне опасным. Шанданесу казалось, что он никогда не сможет забыть падающий с неба огонь и металл и пятна копоти на снегу и разорванные, будто мощным заклинанием архимага, тела эльфийских воинов, на жутком холоде медленно превращающихся в лёд. Ему приходилось участвовать в битвах, может быть даже более страшных. Но это были совсем другие битвы и сражались в них совсем по-другому, не так, как здесь. Становилось понятно, что заплаченные Наместником золото, камни силы, железо, медь и стекло придётся отрабатывать как следует. Даром, что их противником выступают всего лишь люди. Изобретённые местными ужасные механизмы и чудовищная алхимия превращали слабых людей в опаснейших противников.

Не тратя время на изучение человеческого языка (тем более, что у них оказался не один общий язык, как в теневой империи, а целая куча и один отличался от другого как зима отличается от лета), Шанданес выпил память предоставленных демонами рабов из числа местных. Большая часть магов поступила так же. Заодно он получил первичные представления о возможностях боевых машин применяемых местными. Поучаствовав в нескольких столкновениях в качестве боевого мага, адепт пути шёпота счёл себя готовым к выполнению более сложных заданий.

Невидимый лазутчик, тайный убийца, гроза полководцев и ужас королей. Он собирался показать всё, на что был свободен.

Тема шестая. Градиент подлости

Пополнившись свежими силами, освободившая Когалым армия продолжила вгрызаться в захваченные демонами территории в направлении на Сургут и Нижневартовск четырьмя отдельными клиньями. Если где-то наступательный порыв приостанавливался, столкнувшись с серьёзным сопротивлением, то соседние клинья наносили удар с боку или с тыла, и опрокидывали тварей.

Горазд и Николай вернулись в кабину своего отремонтированного мизгиря. Переживший серьёзный бой, танк снова выглядел новеньким, будто только с завода. За день перед тем как им предстояло выступить в составе своей танковой армии, в освобождённый Когалым, вместе с другими научниками, приехала Лидия.

Она сама нашла его. Сказала, что еле успела. Если бы железную дорогу восстановили бы на день позже, то могла бы не успеть застать.

При виде Лидии, Горазд сначала обрадовался, потом смутился, потом осознал, что все испытываемые эмоции большими буквами написаны у него на лице и смутился ещё больше.

— Что с тобой? — спросила Лида.

— Всё с ним нормально, — спас растерявшегося младшего лейтенанта выглянувший из-за плеча Золотилов. — Парень первое боевое крещение прошёл. Кишки, кровь, огонь и всё такое.

Девушка смутилась: — Прости, я не подумала.

— Ничего, — ответил Горазд потирая спину, в которую дружески, но со всей силы, ткнул Николай.

— Воркуйте голубки, — улыбнулся Золотилов оставляя их перед входом во общежитие и убегая по делам службы.

Провожаемый заинтересованным взглядами вышедших из общежития на улицу покурить и проветриться солдат, Горазд поспешил отвести Лидию в сторону. Освобождённый Когалым всё ещё пах дымом и гарью и пустые дома с рухнувшими стенами, провалившимся крышами и пустыми окнами жадно смотрели на пытавшихся вернуть городу жизнь людей. Выпавший вчера снег частично укрыл чёрные, от бушевавших пожаров, стены и сгладил картины разрушения и запустения. Но город всё равно нисколько не подходил для романтических прогулок.

Лидия шла рядом. В утеплённом комбинезоне её можно издалека принять за парня.

Наверное, она тоже не знала, что сказать, потому, что сказала: — Хорошо, ты остался в живых.

— Сам рад, — отшутился Горазд. — На самом деле потери при взятии города были не такие больше. Меньше двадцати процентов от штатного состава, да и то большее всего пострадала пехота и те, кто шёл в самых первых рядах.

— Я бы попросила тебя быть осторожным, но это глупо, правда?

— Правда, — сказал Горазд. — Очень глупо.

Они ещё немного прошли мимо старых развалин и новых, почти мгновенно отстроенных из готовых блоков, зданий. Почему-то было хорошо вот так гулять и молчать или говорить разные глупости. И совсем, совсем не думать о будущем.

— А правда, что наши захватили живого титана класса гидра? — поинтересовался Горазд.

— Его похоронило под обломками сложившегося, от попадания тяжёлой бомбы, дома. Он там ещё в подземный туннель частично провалился. К моменту, когда нашли и откопали, гигант совсем замёрз, не мог плеваться и двигался с трудом. Солдаты хотели добить, но офицер связался со штабом. Штаб известил исследовательский отдел и вот теперь у нас живой титан-гидра. Его сегодня на поезде повезут в Салехард, там научная академия.

— Поместиться в вагон? — засомневался Горазд. — Или его на платформе повезут?

— На платформе, соберут утеплённый сборный каркас и пару тепловых пушек, запитанных от реактора поезда, чтобы не замёрз в пути.

— Мы низшего демона как-то привезли, — похвастался Горазд. — Представляешь, уничтожили караван, а он там связанный лежит и избитый. Развязали, а он говорит, мол друг людям и вообще за нас. Интересно, что с ним стало.

Лидия пожала плечами: — Наверное тоже в Салехард отвезли. Туда уже пару лет как тела различных тварей свозят. А последнее время и живых стали туда направлять.

— Зачем?

— Исследовать!

— Как-то неправильно, — поёжился Горазд. — Не то, чтобы мне стало жалко демонов, но всё же. Он сам пришёл к нам, а мы его в салехардские лаборатории.

— Да ничего с ним не будет. Наверное, — успокоила девушка. — Не каждое исследование заканчивается вивисекцией. Возьмут немного крови, соскребут кожи, проведут несколько тестов и всё. Может ещё отправят в штрафной отряд, искупать и зарабатывать гражданство. Одно дело взятый в плен титан. Другое пришедший по собственной воле низший демон. Я их знаешь сколько видела? Пару десятков таких вольных-невольных перебежчиков точно наберётся. Никому их уже вскрывать не нужно, всё что смогли выяснили раньше. Другое дело настоящий живой титан, тем более класса «гидра».

— Так вот зачем вы, научники, за фронтом следуете, — догадался Горазд. — Таких вот недобитых демонов подбирать и исследовать?

— Этим другие группы занимаются, — отмахнулась Лидия, — у нашей другая задача.

— А какая?

Она укоризненно посмотрела на него: — Мы ведь договорились, что ты не будешь спрашивать.

— Прости, как-то забыл — повинился Горазд.

— Смотри! — изящный пальчик на мгновение вынырнул из перчаток, щёлкнул Горазда по носу и тут же спрятался обратно, чтобы не замёрзнуть. — Ещё раз забудешь и я больше не стану с тобой встречаться.

— Мы встречаемся? — с какой-то детской надеждой удивился младший лейтенант.

Лидия хотела сказать, что нет и он её вообще неправильно понял. Но этот прошедший жесточайшие бои мальчишка смотрел с такой наивной доверчивостью, что она только и смогла отвернуться и пробормотать в сторону: — Вроде как встречаемся.

Тут же её закрутил вихрь. Горазд подхватил и давай кружить девушку на месте. Как будто он тяжёлый пехотинец, привыкший носить килограммы брони, несмотря на помощь встроенных синтетических мышц и гидроприводов, а не пилот шагающего танка не таскавший ничего тяжелее пилотного комбинезона. Наконец он вернул Лидию на землю и расцепил руки.

— У моей научной группы особая, секретная задача, — пояснила Лидия. — Уже одно то, что я рассказала о существовании особой задачи — маленькое должностное преступление.

— Я никому не скажу, — пообещал Горазд.

— Спасибо. Хотя всё равно секрет Полишинеля. Зачем бы ещё двум профессорам, вместе с ассистентами-помощниками и техниками идти вместе с отодвигающимся фронтом на Нижневартовск?

Женский голос выкрикнул имя Горазда сзади. В их сторону бежал замотанный в десятки тряпок гражданский и только по голосу он узнал Дашу. Ту самую Дашу, младшую из сестёр.

Не обращая внимания на стоявшую рядом Лидию, она порывисто обняла его и радостно прокричала: — Меня эвакуируют в Новый Уренгой!

— Подтвердилось? — спросил Горазд, но всё было понятно и так, по радостному лицу Даши. — Поздравляю!

— Огромное тебе спасибо! — выпалила Даша.

— Пожалуйста, — Горазд покосился на стоящую рядом Лидию.

Видимо Даша только сейчас разглядела в Лидии женщину, потому, что ойкнула, прикрывая рот рукой, а потом объяснила: — Они меня и сестру от бандитов спасли. Те хотели наши продовольственные пайки забрать и дядю Михаила убили.

— Как его дочка? — поинтересовался Горазд видевший девочку один раз, когда провожал утром сестёр.

— Забрали. Сказали будут лечить и откармливать. Михаил, когда живой был, почти всё ей отдавал, но всё равно одна кожа, да кости.

По Даше видно, что собственный отъезд в Новый Уренгой, подальше от нестойкой линии фронта, волнует её сильнее чем судьба маленькой дочки убитого бандитами знакомого.

— Передавай привет сестре, — сказал Горазд. — Как она?

Даша помрачнела: — Пока не подтвердилось: ни да, ни нет. Но видимо уже нет, если до сих пор не подтвердилось. Но Машка сказала, что своего добьётся. Если не с этим, так с другим. Ладно, я побежала, а то смена скоро начнётся. Меня теперь на дневные смены перевели.

Проводив взглядом, Горазд повернулся к Лиде мучительно гадая поняла ли она. Впрочем, в тыл вывозили не только беременных или имеющих маленьких детей, но и грамотных технических специалистов, если те находились. Только вот легкомысленная Даша совсем не походила на имеющего востребованную специальность человека. Слишком молода, чтобы успеть закончить в той, довоенной жизни, хотя бы школу. А демоны университетов не открывали.

— Да ты настоящий герой, — улыбнулась Лида.

Горазд вспомнил как той ночью Золотилов бросил то же слово «герой» и скривился.

— Ладно, ладно, не кукься. Лови! — скатав снежок, Лидия разбила его о макушку пилотного шлема, так что немного снега, через убранное забрало, попало Горазду на лицо.

Уже под утро, когда позднее зимнее солнце ещё мирно спало за горизонтом, озаряя только самый краешек неба, Горазд вёл мизгирь в колонне других мизгирей. На трансформированном из боевого, в походное положение, месте стрелка-командира благополучно спал Николай. Танковая колонна прошла мимо недостроенных укреплений, призванных защитить Когалым во время ответной атаки демонов ближе к лету, если всё пойдёт совсем плохо и фронт покатиться назад. Сейчас на стройке пусто, слишком рано, строители и военные инженеры ещё спят.

Дорога к стройке расчищена от снега для подвоза стройматериалов и техники от города. Когда прошли мимо, кончилась и дорога. Все мизгири, почти с начала войны, производятся только в арктической модификации и снежное бездорожье не помеха боевым машинам. Машины охранения выпустили дронов для наблюдения за окрестностями и сами идут впереди и по бокам колонны. Грозно глядят в небо стволы спаренных электромагнитных пулемётов и хищные цилиндры ракет земля-воздух навешанные на мизгирей в качестве дополнительного вооружения. Конечно, не сравнить по эффективности с зенитно-ракетным комплексом класса «триумф» или зенитно-пушечным «панцирем». Но всё же танковая колонна отнюдь не беззащитна на случай внезапной атаки с воздуха. Их главные преимущества: мобильность, скорость и способность двигаться по такому бездорожью, где тяжёлые колёсные или гусеничные платформы просто не смогут пройти без расчищающего дорогу грейдера.

Наблюдая за медленно краснеющими облаками, Горазд вспоминал сказанные Лидией слова «мы встречаемся» и думал о том, что должны делать люди, если они «встречаются». Нет, в целом вроде бы понятно, а вот конкретики не хватало. Так получилось, что сначала Горазд был слишком мал, чтобы с кем-нибудь встречаться, потом был приют эвакуированных беженцев, начальная военная академия, специализированная бронетанковая академия и вот сейчас действующая армия. И ни в одной академии, ни в другой — им не преподавали романтических тонкостей. Что делать с девушкой в техническом плане он знал и уже не раз и не два попробовал, так сказать, на практике. Но вот о свиданиях, встречах и прочей романтике Горазд имел лишь общее теоретическое представление. Всё это не нужно — думал он, а оказалось, что нужно.

— Почему вообще я о ней так много думаю? — спрашивал себя Горазд. — Почему так боюсь сказать какую-нибудь глупость или напортачить? Как будто Лидия единственная девушка на земле.

Он не знал ответа.

И это явно не один из тех случаев, когда можно спросить совета у боевых товарищей или у старшего по званию.

Какая-то глупость. Посреди большой войны. Он думал не о том, как разбить врага. Не о добившейся своей цели уехать как можно дальше от фронта Даше носящей его ребёнка. Не о том, как остаться живым в жестоких боях, перемалывающих десятки тысяч человек будто спелые колосья в жерновах. Горазд думал о Лидии, девушке которую он знал меньше двух месяцев и с которой у него ничего почти ничего не было. Не считать же пару поцелуев и долгие разговоры. Или считать? Горазд спрашивал себя — нравиться ли ему это щемящее непонятно чувство или без него было бы легче? Спрашивал и не находил ответа.

Только выше и выше вставало холодное зимнее солнце. Красный пожар зажигал облака над горизонтом и те вспухали, как будто в небе применили боеприпас объёмного взрыва, только замедленный в сотни и тысячи раз.

Интерлюдия первая

Верховный главнокомандующий, прозванный стальным генералом, молча выслушал краткий доклад главы аналитического отдела Ильи Неркаги. Даже не доклад, а лишь основные тезисы. Он обязательно прочтёт полную версию докладной записки. Не потому, что не доверяет Илье, а лишь из надежды, что в этот раз аналитики где-то ошиблись и ситуация не так критична, как они говорят.

Вот только до этого момента Неркаги не ошибался в действительно серьёзных вещах. Поэтому он и глава аналитического отдела при штабе верховного главнокомандующего. Третий человек в государстве. Или четвёртый, смотря как считать.

Выслушав Илью, Башуров минуту помолчал, переваривая сведения. Затем тяжёлый взгляд маршала поднялся от сцепленных в замок рук, лежавших на гладкой поверхности стола в рабочем кабинете верховного и упёрся во третьего по важности человека в государстве. Или второго, тоже смотря, как и с какой стороны производить отсчёт.

Егор Ветлицкий, начальник главного управления контрразведки и постоянный советник ставки главного командования выдержал тяжёлый взгляд маршала.

— Как понимаю, со стороны вашего ведомства, выводы аналитического отдела подтверждаются? — уточнил Башуров.

— Имеются только косвенные подтверждения, — Ветлицкий позволил себе чуть заметно пожать плечами, словно говоря: мало, когда в нашем деле получается исходить не из предпосылок той или иной степени достоверности, а из точного знания. — Однако угроза слишком значительна, чтобы её можно было проигнорировать из-за отсутствия прямых доказательств. Когда таковые появятся уже может быть слишком поздно. — закончил контрразведчик.

Верховный поиграл желваками на скулах, но ничего не сказал. Если эти двое пришли к нему вместе, значит они перепроверили всё, что смогли и признали угрозу реальной.

Башуров опустил взгляд на собственные руки. Обнаружив, что сжимает пальцы слишком сильно, разжал и положил на прохладную поверхность стола ладонями вниз. Пальцы чуть заметно подрагивали. В этот момент верховный не мог сказать дрожат ли они от волнения или же от сдерживаемой злости. Он вздохнул и приказал себе прекратить. Пальцы успокоились. Ладони лежали на столешнице как влитые. Обтянутые бледной, чуть желтоватой, кожей. Руки человека стоящего на пороге старости, но ещё не перешагнувшего порог.

Привычным спокойным тоном, Башуров произнёс, подводя итог под докладом Неркаги: — Значит Хейккинен решил снюхаться с демонами? Юсси, старый лис, забыл поговорку: садясь обедать с дьяволом нужно запастись ложкой подлиннее. А на столько длинных ложек не существует в природе. Зачем он это сделал?

Вскинув голову, глава аналитического отдела сказал: — Строго говоря, если отвлечься от моральной составляющей и рассматривать вопрос исключительно с точки зрения математической теории игр, то это довольно неплохой вариант для Северного Союза.

— Лечь под демонов? — с насмешкой спросил Ветлицкий. — Они же там камня от камня не оставят.

— Демоны уже давно отошли от стратегии полного разрушения, — блеснул глазами аналитик. — Сейчас они строят политику вассалитета. Взять хотя бы появившуюся за последние пять лет сеть марионеточных квазигосударств управляемых инфералами. Они восстанавливают технологические цепочки, строят производства чьи продукты массово переправляют в другие миры через стационарные порталы. Инфералы из-за всех сил пытаются вернуть хотя бы подобие довоенного уровня научного развития, насколько у них это получается. Похоже у высших демонов хватило ума понять: убив корову можно один раз получить мясо и шкуру, а если её чуть-чуть кормить и доить, то возможно очень долго получать молоко, а затем ещё и телят, часть которых можно пустить на то же мясо. Другими словами, не думаю, что демоны примутся крушить города Северного Союза, если тот добровольно подчиниться им. Из всех прочих инферальных псевдогосударств, перешедший на сторону врага Северный Союз сразу станет флагманом технического прогресса благодаря сохранившимся довоенным технологиям. Демоны будут беречь его, холить и лелеять — в том смысле, в каком сами понимают этот процесс. Возможно даже президент Хейккинен так и останется президентом, разве только превратившись в инферала.

— Предательство не останется безнаказанным, — резко рубанул рукой Ветлицкий.

— А кто им помешает? Если Россия потеряет Мурманск, мы лишимся большей части воздушных сил. Прямой границы с Северным Союзом или тем, что будет на его месте, больше не станет. Острова-республики Исландия и Гренландия осудят Хейккинена исключительно морально. Сил наказать предателя человечества у них нет и не факт, что даже если бы те и имелись, они бы рискнули отправить их в поход. Оба оставшихся на плаву американских авианосца дышат на ладан. Кроме того, у них в разгаре война на своём континенте. Свободных сил у американцев тоже нет. Уверен, что многие из обособленных и осаждённых «остатков» человечества наоборот, с интересом, будут наблюдать над тем, как высшие демоны поступят с сдавшимся им Северным Союзом. И если у тех только хватит ума в их рогатых головах хотя бы на первое время удержаться от жестокости и оставить предателям хоть немного свободы, возможно война вторжения и вовсе скоро закончиться. Люди сдадутся.

Башуров спросил: — Почему именно сейчас? Зимой, когда почти все человеческие страны начали синхронное контрнаступление. Наши армии успешно освободили Когалым, Нерюнгри, десятки более мелких городков и посёлков и двигаются дальше. Американцы тоже достигли определённых успехов. Островные республики совместно выбили демонов и вернули контроль над Фарерскими островами. Почему сейчас?

— Скорее всего президент Хейккинен испугался выступившего в поход флота адмирала-предателя Кравцова, — пояснил Неркаги. — Там не только те корабли, которые сумел увести адмирал, восстановленные и довооружённые из раскопанных инфералами уцелевших военных складов. Флот усилен морскими водоплавающими гигантами, даже не представляю, сколько камней силы потратили высшие демоны, чтобы дать им возможность длительное время находиться в холодных водах. Но видимо они решили, что это того стоит. Плюс флот несёт многочисленные десантные войска из низших демонов и инфералов. Если Северный Союз решится сражаться с Кравцовым, то, даже при помощи наших воздушных и ракетных войск, рискует понести значительный ущерб. Видимо они боятся из-за этого не удержать в несколько раз усиливающийся с приходом лета и тепла натиск демонических орд.

— Сволочи, — сжал кулаги Ветлицкий.

— С точки зрения математической теории игр это довольно неплохой ход, — возразил Неркаги. — Классическая задачка: выгоднее всего сражаться и держаться вместе, но только если в команде нет предателей. При наличии же таковых выгоднее предать первым так, как только первый получает больше всего плюшек от предательства. Хотя и значительно меньше, чем могли бы получить все участники, если бы держались до конца и смогли победить.

По губам аналитика блуждала неуместная, в данной ситуации, улыбка. Он продолжил: — Хейккинен исходит либо из того, что люди в принципе не смогут победить демонов, либо он опасается, что кто-то другой может предать первым и тем самым получить причитающуюся предателю награду. Как крайний вариант, он опасается, что Россия бросит его на произвол судьбы позволив легиону захватить и сжечь города Северного Союза.

— Мы можем попробовать переубедить финнов? — уточнил Башуров.

— Как? Мы всегда заверяли их в своей поддержке и словом и делом, разве только отказывались гнать своих солдат на убой пока финны, норвежцы и швейцарцы дрожат в своём Тромсё. Чем более беспочвенны подозрения, тем сложнее их развеять.

— И всё-таки попробуй проработать этот вариант, — велел маршал. — Как я понимаю, сил одной только мурманской армии для отражения атаки с моря категорически недостаточно?

— Если финны свяжут флотилию Кравцова боем, шансы неплохие. Если же пропустят… — Ветлицкий махнул рукой. — Самое поганое, что даже зная заранее об угрозе, нам неоткуда перебросить под Мурманск дополнительные силы. Все остальные войска задействованы в наступлении и изъять значительную их часть, значит разом поставить крест на всех планах. Да и не успеют они дойти.

— Какие есть варианты? — спросил Башуров.

— Просить помощи у островных республик. Попробовать надавить на Хейккинена тайно, угрожая обнародовать факт предательства, через коалицию человеческих государств или через общественное мнение народа Северного Союза. Но это уже после оглашения имеющихся подозрений. Проблема в том, что все наши доказательства косвенные. Разрозненные данные и сопоставления, в сумме вырисовывающие неблагоприятную тенденцию. Фактически размышления, а не доказательства. Проработанные стратегии по каждому из вариантов аналитический отдел подготовит в течении двух дней, — пообещал Неркаги.

— Долго, — поморщился верхновый.

— В качестве последнего шанса остаётся использование неприкосновенного запаса специальных боеприпасов повышенной мощности, — добавил Ветлицкий. — Вариант плохой. Мы тратим неприкосновенный запас и рискуем последней тройкой стратегических бомбардировщиков. Ракет, способных нести заряды такой мощности, у нас уже два года как не осталось.

— Мощные взрыв могут нанести ущерб побережье Северного Союза, — вставил Неркаги.

— И поделом этим… — высказался Ветлицкий.

— Вы не о том думаете, — осадил ближайших советников Башуров. — Если, подчёркиваю, если президент Хейккинен действительно пошёл на сделку с демонами, то срыв высадки десанта и атаки на Мурманск только половина дела. Вторая часть вопроса: как нам следует отреагировать на возможное предательство Северным Союзом идеи сопротивления в целом и коалиции человеческих государств в частности?

— Думаю, — медленно произнёс Ветлицкий, — думаю, нельзя позволять Северному Союзу превратиться в государство инфералов. Последнее будет означать постоянную военную угрозу мурманской области, со стороны, где нет серьёзных укреплённых оборонительных рубежей. Это в том случае, если получится удержать Мурманск под ударом Кравцова.

— Как же не вовремя! — Неркаги прикрыл усталые глаза.

— Подумайте, что можно сделать прямо сейчас, исходя из того, что события будут развиваться по наихудшему сценарий, — приказал Башуров. — Пусть там будут готовы вскрыть склады государственного резерва и вооружить всех способных держать оружие. Заранее начните эвакуацию женщин и детей, кто не сможет сражаться. Учебные тревоги, — маршал задумался. — Пожалуй не стоит, можем спровоцировать раньше срока, а нам каждый день на счету. Собрать резервы последнего шанса, на случае если у врага получится высадить десант. Но с мурманской армией не объединять. Предатель Кравцов не имел на кораблях ядерного оружия, когда уходил, но вдруг они его умудрились где-то достать? По этой же причине уже сейчас объявить повышенную готовность средств противовоздушной и противоракетной обороны, это всё Егор на тебе.

Надеясь на лучшее, будем готовиться к худшему, — объявил верховный.

…эльф! — удивился молодой парень, разглядывая лежавшее на земле тело. — Поглядите, настоящий эльф!

Его мизгирь с открытой кабиной и высунувшимся по пояс вторым пилотом замер неподалёку, где вставали стеной заснеженные сосны. Охранение и два грузовика, неофициально называемые сухопутными авианосцами из-за того, что перевозили рои ударных дронов, по восемь десятков в каждом грузовике, зажали между холмами и лесом. В отличии от шагающих танков, грузовики, даром что вездеходы, способны передвигаться только по расчищенным грейдером импровизированным дорогам. На этом их часто пытались ловить низшие демоны и инфералы устраивая засады.

В данном случае охранение не сплоховало, заранее обнаружило противника, но всё-таки слишком поздно, чтобы успеть повернуть назад. Внезапное нападение сорвалось, водители грузовиков-авианосцев попытались проехать через засаду увеличив скорость, но первая машина провалилась в замаскированную свежим снегом яму-ловушку. Водитель второй ударил по тормозам. Пошедшая юзом машина слетела с укатанного зимника и заглохла, зарывшись в сугробе.

Охранение попыталось защитить машины, одновременно взывая по радио о помощи. Они и были той помощью, которое отправило командование. Пятёрка мизгирей обследовавшая заброшенный и похороненный в снегу бывший посёлок. Они были ближе всех и успели подойти всего за двадцать минут.

К этому времени охранение ещё сдерживало врага, хотя из двух БМП одна замерла обгорелым, чадящим остовом. Вторая обзавелась парой чёрных пятен со следами сработавшей динамической защиты и оставалась на ходу, но не стреляла, так как ствол мелкокалиберной скорострельной пушки был наполовину срезан. Как будто кто-то отсёк его режущим металл как масло мечом. Может быть и правда мечом и правда отсёк. От двух взводов тяжёлой пехоты осталось шесть человек укрывающихся кто за влетевшем в сугроб грузовиком-авианосцем, кто за уцелевшей БМП.

Часть операторов, попытавшаяся распаковать и запустить хотя бы несколько ударных дронов под огнём противника, легла там же. Чтобы подготовить и запустить перевозимый на сухопутных авианосцах рой беспилотников нужно по меньшей мере десять спокойных минут. И при этом должна иметься под рукой подготовленная заранее площадка, а грузовик должен стоять ровно. Оставшиеся операторы пытались отстреливаться, прячась за бронированными кабинами грузовиков.

Появление пятёрки шагающих танков мигом изменило расклад боя. Спешившие на выручку машины на минуту остановились за холмом, выпустив вперёд разведывательных дронов. По полученным от них целеуказаниям сделали по несколько выстрелов навесом. Потом два мизгиря бросились в ближний бой, а три других забрались на холм, присели, чтобы не маячить и открыли огонь прямой наводкой. Не сказать, чтобы обстрел из главных калибров получился «ураганный», всё же три машины недостаточно для создания требуемой плотности огня, но застигнутым врасплох нападавшим мало не показалось.

Двух серых тварей, закованных в металл по самые глаза, мигом разорвало на куски. Едва заметное на снежном фоне мерцание магического щита лопнуло и следующие снаряды угодили прямо в центр кучки собравшихся вместе врагов, считавших себя защищёнными. Не считая этой маленькой толпы, другие нападающие действовали грамотно по двое-трое, обходя укрывшихся за БМП и грузовиками людей. Включившиеся в бой мизгири поломали им всю игру.

В воздух поднялись фонтаны из снега и мёрзлой земли. Даже близкое попадание снаряда отбрасывало инферала прочь поломанной куклой и далеко не каждому удавалось подняться. Точнее это они тогда подумали, введённые в заблуждение человекоподобными фигурами, что нападающие инфералы, а крепышей в глухих доспехах приняли за какой-то новый подвид низших демонов. Потом оказалось, что засаду устроили эльфы, а бронированные серые туши были троллями. Впрочем, от прямого попадания из главного калибра троллей не спасали ни доспехи, ни их чудовищная регенерация.

Запаниковавшие под обстрелом нападавшие, вместо того чтобы вжиматься в покрытую снегом землю, вскакивали и пытаясь бежать. Пара вышедших на близкую дистанцию мизгирей косили их из крупнокалиберных пулемётов, да и оставшиеся в живых пехотинцы не сидели без дела. Личные щиты рядовых эльфов, при удаче, держали одно или два попадания тяжёлой пули, затем выдыхались. Даже короткая очередь прошивала магический шит на раз, переламывая субтильные фигурки и отбрасывая прочь в веере кровавых брызг.

Устроивший засаду вражеский отряд уничтожили целиком. Мизгири отделались парой подпалин от попаданий маленьких огненных шаров не сумевших пробить броню и нанести повреждения. Успех был предрешён внезапностью атаки на врагов увлечённых добиванием остатков охранения.

Горазд, а его мизгирь был одним из трёх оставленных командиром на вершине холма и обеспечивающих огневую поддержку, повёл машину к спасённому соединению. Там уже суетились выжившие пехотинцы, оказывая первую помощь раненным товарищам, а операторы дронов полезли в кузов сухопутным авианосцам, оценивая нанесённый беспилотному воинству ущерб.

Пока командир пятёрки общался с командиром охранения, решая, как лучше и проще вытаскивать один грузовик из ямы-ловушки, а второй из сугроба и смогут ли они продолжать движение самостоятельно, Горазд, с разрешения Николая, отвёл мизгиря чуть в сторону, с удивлением рассматривая остатки недавних врагов.

Пилот другой машины, Горазд помнил его по учёбе в академии, не его группа, но соседняя, открыл кабину и выбрался наружу, скатившись по опорной конечности своего мизгиря. Он растёр лицо снегом, найдя чистый белый квадрат, не замаранный ни гарью, ни кровью. Потом, неуклюже, дошёл до относительно неповреждённого тела. Врагу изломало очередью крупнокалиберного пулемёта ноги и таз, но верхняя часть тела осталась неповреждённой. Наклонившись, парень с удивлением воскликнул: — Эльф! Самый, настоящий эльф, поглядите.

Заинтересовавшийся Горазд взглядом попросил у Николая, как у первого пилота и командира их боевой машины, разрешения спуститься вниз и посмотреть на тело необычного противника своими глазами. Золотилов покачал головой. Фыркнув, Горазд остался наблюдать за товарищем, чей первый пилот не был таким перестраховщиком, через мониторы.

— Реально длинные уши, — продолжал тот описывать свои впечатления. — А вот золотистых локонов и удивительной красоты лица я не вижу.

— Какую он там красоту собрался найти в посмертной маске? — подумал Горазд. Эльфы, как назвали эту расу, проживали в одном из миров великой сферы, а может быть и не одном. Они явно сотрудничали с демонами. Эльфы и раньше встречались людям, но говорят, что последнее время их стало просто очень много. Правда конкретно эти были первыми, с кем Горазд столкнулся лично. Кого лично убил с помощью своего мизгиря.

У ещё одного подошедшего поближе шагающего танка открылась кабина и по опоре скатились сразу оба пилота, желая рассмотреть необычного врага поближе. Один из них грузно осел, как будто не человек, а мешок с песком. Или, как будто, вовсе ни разу не спускался из мизгиря по одной из опорных конечностей. Горазд было улыбнулся подобной неловкости товарища. Но когда упал и второй пилот, стало понятно, что на них напали.

Тот, который выбрался первым и стоял над телом эльфа успел выпрямиться и видимо собирался сделать шаг, но тоже повалился лицом в снег. Перешедшая было в спящий режим система управления боем взвыла, предупреждая о неожиданном нападении на расслабившихся людей. Продолжавшие кружить над местом засады разведывательные дроны выпущенные мизгирями ещё на подходе брызнули в стороны, пытаясь засечь нового противника — тщетно. Что убило беспечно покинувших бронированные кабины пилотов шагающих танков? В каком направлении находится враг? Ни единой зацепки. Система управления боем проанализировало вектора падения тел, но не смогла определить направление откуда мог стрелять враг. Как будто пули или заклинания, или ещё какая-нибудь чертовщина не имели веса и не обладали толкающим моментом. Враг мог находиться с любой стороны и на любом расстоянии. Ему удалось подобраться и продолжать оставаться невидимым для сканирующих систем мизгирей.

…некоторое время ушло на подготовку пяти заклинаний тихой смерти. Пять удерживаемых заклинаний, предел для адепта его уровня посвящения. Спустив заклинания с цепи, Шанданес, из дома Аэрнэ, тут же отступил под своды покрытых снегом высоких деревьев с иголками вместо листьев.

Зачарованный плащ прятал от взгляда, от магического поиска, от взора тех, кто умеет видеть тепло и ещё от десятка различных существ разных. Такой плащ стоил как неплохой манор: замок и пара деревень с сервами в придачу. Далеко не каждый боевой маг может позволить себе подобную накидку, но для адаптера пути шёпота плащ является рабочим инструментов. Пожалуй, одним из самых важных. Но всё же, не полагаясь на одну только защитную магию, эльф поспешил укрыться за тяжёлыми, от навалившегося на них снега, ветвями.

Его заклинания неторопливо скользили по направлению к людям уже заканчивающим добивать устроивший засаду эльфийский отряд из не слишком дружественного Аэрнэ дома. Отчасти из-за напряжённости между их домами, отчасти потому, что его цель поближе познакомиться с тактикой и возможностями людей, Шанданес не собирался активно помогать сородичам. В начале этого и не требовалось. Устроил засаду эльфийский отряд, усиленный парой троллей в зачарованной гномьей броне и тремя боевыми магами, уровень которых Шанданес оценил, как довольно посредственный, но всё же их было сразу трое. Засаду организовали довольно грамотно. Тролли быстро выкопали здоровенную яму. Укатанный снежный покров они сняли быстро. Добравшись до мёрзлой земли изрядно замедлились, но всё же управились довольно резво и всё это время дорога людей оставалась пуста. Потом маги отряда накрыли подготовленную ловушку иллюзией так, что выглядело будто укатанный грейдером зимник никем не тронут.

Сначала казалось: летевший впереди небольшой колонны людей механический разведчик ничего не заметил. Но то ли он в последний момент разглядел ловушку сквозь иллюзию, то ли заметил зарывшихся в снег и дополнительно укрывшихся под иллюзорной завесой воинов, но люди почуяли засаду. Одна большая машина попала в яму, значит ловушку люди не заметили — отметил Шанданес. Видимо всё же как-то почуяли скрывающихся воинов. Во всех мирах люди слабые создания, но местные, достигнув невиданных высот в механике и алхимии, с помощью своих механических устройств научились видеть и слышать невидимое и неслышимое и как-то сумели заглянуть за скрывающий эльфов полог иллюзии. Вот только получилось это у них в самый последний момент, что тоже отметил Шанданес.

В начале битвы казалось будто эльфы немного постараются и перебьют продолжающих сопротивляться и отстреливаться из своего оружия человеческих солдат. Их оружие с огромной скоростью и силой выстреливало металлическими шариками. Когда-то давно, в одном из миров великой сферы, эльфы встречали что-то подобное, только те мушкетоны после каждого выстрела приходилось перезаряжать, при выстреле они выбрасывали облака чёрного дыма. А сила выстрела едва пробивала обычные кожаные доспехи, и любой эльф-дружинник умеющий создавать щит хотя бы первого уровня таких мушкетонов мог совершенно не опасаться. Главы правящих домов сочли подобный тип оружия тупиковым и неподлежащим развитию. Они ошиблись. Винтовки и пулемёты местных отличались от мушкетонов как элитный лук работы мастера отличается от поделки дворового мальчишки. Но всё же сама идея была одной и той же. Только века изысканий в физике, металлургии, химии, математике и многих других науках, которые в теневой империи привычно разделяли лишь на механику и алхимию, отделяли пулемёты, автоматы и тяжёлые винтовки местных от мушкетонов на дымном порохе.

В который раз Шанданес поразился: как местные сумели придумать и создать всё это? Презираемые в мирах великой сферы за слабость тела, краткость жизни и неспособность к магии, людишки на равных сражались с боевыми магами теневой империи и вот уже двенадцать зим противостояли демоническому легиону. А их многочисленные поделки, которые высшие демоны сейчас продают в мирах сферы так дорого, что позволить их себе могут только короли, императоры и могущественнейшие из архимагов? Знали бы они что эти удивительные вещи сделаны жалкими людьми. Когда Шанданес узнал об этом, то долго не мог поверить. А когда поверил, то не мог отойти от потрясения. Он больше не способен, как раньше, испытывать к короткоживущим слабым людям одно только презрение. Но всё ещё не в силах позволить себе восхищаться человеческим знанием, мастерством и всем прочим, что люди называют наукой и технологиями.

Тем временем ситуация на поле боя разительно изменилась. Появившиеся как будто из ниоткуда пять шагающих машин людей похожие на гигантских стальных пауков внесли смятение в ряды эльфов, увлёкшихся добиванием охраны попавшего в засаду каравана. Шанданесу было известно о способности людей переговариваться на расстояниях на каких не каждый специализирующийся в ментальной магии архимаг сумеет передать мыслепослание. Командиру эльфийского отряда эта информация тоже должна была быть известна. Но то ли он увлёкся, то ли не рассчитал время. Первые разрывы выпущенных из-за холма и удивительно точно попавших снарядов, как будто их направляли крохотные летающие механические големы перечеркнули эльфам все планы. На месте командира отряда Шанданес сразу же отдал бы приказ об отступлении, но тот ещё оставался в плену иллюзий, за что и поплатился, потеряв всех бойцов.

С усилившими отряд бронированными троллями люди разобрались походя, как будто прихлопнули комара, практически не останавливаясь. Трёх боевых магов, накрыли разом, под одним и тем же щитом, до того, как они успели хоть что-то сделать.

Впечатлённый скоростью и смертоносностью стальных машин-пауков, Шанданес для себя отметил, что принимать снаряды на самый мощный щит плохая идея. Пожалуй, правильной тактикой было бы не собираться всем в одном месте, а наоборот, рассредоточиться, вынуждая людей также рассеять огонь, тем самым уменьшая нагрузку на щит одного мага. И уменьшая потери если маг не выдержит и щит лопнет. Всё как говорили низшие демоны, с отдельными особями из тех, что поумнее, успел пообщаться Шанданес. Странно было признавать, что в прямом столкновении мощь на мощь люди безоговорочно побеждали если только не сражались с архимагом или высшим демонов. Но и тех они давили просто увеличивая число и калибр орудий и сосредотачивая плотность огня. Архимагом способен стать один из ста тысяч эльфов после длительного обучения длинной в шесть — семь сотен лет. А сколько времени нужно чтобы построить одного стального паука, или колёсную, или гусеничную машину с большим стволом и обучить стрелка, водителя и механика? — подумал Шанданес и содрогнулся испуганный собственными мыслями.

Пока он размышлял, бой окончился победой людей и полным уничтожением устроившего засаду отряда.

К этому времени адепт пути шёпота уже начал подготавливать заклинания тихой смерти, собираясь поразить немногих людей без доспехов, ехавших в грузовых машинах. Маскировочный плащ, умение ходить по снегу не проваливаясь и не оставляя следов, помогая себя левитацией и глухой лес за спиной в сумме давали очень хорошие шансы нанести незаметный удар и спокойно уйти. Если он хочет приносить демонам головы человеческих командиров и быстрее закрыть свой контракт, то он должен научиться воевать с людьми. И лучше места чем сейчас сложно придумать.

Увидев, как два стальных паука из пяти присели и из них выбрались пилоты, Шанданес не сразу поверил такой удаче. Разглядев их лица, эльф понял, что механическими пауками управляют едва-едва успевшие повзрослеть мальчишки. Слишком молодые даже по меркам человеческой расы, чей срок жизни мимолётен и скор, как падение сорванного с ветки листа и потому малоценен. Ценность жизнь человека не идёт ни в какое сравнение с ценность жизни самого последнего эльфа. Что такое смерть для краткоживущих, лишь пара десятков потерянных лет. Сущая ерунда.

Шанданес спешно перенацелил конструкты заклинаний на беспечно выбравшихся из-под стальной брони оживших машин пилотов. Мальчишки не старше двадцати лет только что уничтожившие полсотни эльфов самый молодой из которых прожил не меньше полутора сотен зим и имел все перспективы прожить ещё в десять раз больше. Скажи кто-нибудь такое Шанданесу раньше, и он бы подумал, что собеседник неуклюже шутит. А если бы тот продолжал настаивать на своём, то и вовсе решил бы, что он сошёл с ума.

С трудом удерживая пять готовых заклинаний тихой смерти Шанданес был вынужден схватиться за ствол ближайшего дерева, когда спустил их с поводка одно за другим. Как всегда, при сильном напряжении, его качало и в глазах поплыли круги. Он привычно заставил непослушное тело замолчать и подчиняться, зная, что оно потом отплатит сильной головной болью, но это будет позже. Главное, сейчас, он снова собран.

Не теряя управляющие нити заклинаний, Шанданес поспешно отступил в глубь леса. Его маскировочный плащ защищал от поисковой магии и от взора всех известных рас и существ, живущих в мирах великой сферы. В том числе тех, кто способны видеть тепло и тех, кто ориентируется подобно летучим мышам посылая невидимые волны и разбираясь в их отражениях. Один такой плащ стоил дороже чем всё снаряжение среднего боевого мага включая зачарованные кольца, посох-резонатор, всё рассекающий меч и спрятанные в личном хранилище, напитанные силой под завязку, драгоценные камни. Вот только он ещё слишком плохо изучил возможности человеческих технологий, чтобы полностью полагаться на даваемую плащом маскировку.

Шанданес не проваливался в снег помогая себя левитацией. Полноценно летать он не умел, это уже уровень молодого архимага пошедшего по пути повелителя ветров, но облегчить свой вес, чтобы залазить на стены или не разбиться при падении с высоты или вот, как здесь, легко бежать по тонкому снежному покрову, адепт шёпота умел. Осторожно огибая придавленные снегом ветки, эльф уходил дальше и дальше, одновременно наблюдая за полётом спущенных с поводка заклинаний через управляющие нити силы.

Заклинания тихой смерти выглядят далеко не так эффективно, как банальный огненный шар или луч концентрированного света, для создания которых нужно очень много силы и совсем немного умения. Напротив, даже начальные боевые конструкты школы шёпота по сложности в разы превосходят заклинания других школ. Структура этих конструктов создавались даже не веками, а тысячелетиями, постепенно оттачиваясь и совершенствуясь. Пусть заклинания тихой смерти медлительны настолько, что от них можно спастись элементарно, вскочив на лошадь и ускакав. Но зато их практически невозможно заметить. Если огненный шар летит по прямой, куда его метнул огненный маг, то конструктом тихой смерти можно управлять через вибрации нити силы. Можно заставить заклинание тихой смерти притаиться, поджидая жертву или пройти через окно, дверь или малейшую щель и убить именно того, кого нужно, кто полагает себя в полной безопасности за стенами своей цитадели. Конечно, есть определённые ограничения на время жизни заклинания, на расстояние с которого можно им управлять, на то, как чётко маг ощущает через нить силы происходящее поблизости от выпущенного магического конструкта и так далее. При всей его незаметности, опытный маг может обнаружить конструкт тихой смерти, если знает, что именно и как именно нужно искать. Эти заклинания отнюдь не являются универсальным оружием, но очень полезны и держатся адептами шёпота в тайне от непосвящённых.

Чувствуя усилившееся натяжение управляющих нитей, Шанданес остановился. Сейчас он смотрел как будто сразу пятью глазами, через каждое из отправленных в полёт заклинаний. Первые два вошли в пилотов, спускающихся из стальной кабины машины-паука похожей на большое приплюснутое яйцо. Поразить пилотов внутри эльф не мог. Кабина-яйцо закрывалось так плотно, что туда даже воздух не проникал и это было не исключением, а правилом для боевых машин людей. Их пехота тоже носила глухие доспехи, что резко обесценивало возможность использования различных ядов и газов и те же повелители ветров или последователи пути змеи были почти бесполезны в сражениях с людьми.

Узнав об этом Шанданес удивился: как люди дышат в своих плотно запертых металлических коробках и в глухой броне. Рабы из числа людей и добровольно служащие высшим демонам, прошедшие ритуал возвышения, инфералы объяснили адепту шёпота, что воздух для дыхания может браться из окружающей среды проходя через хитрые фильтры отсекающие возможную отраву. Или его запас можно возить с собой сжав под ужасающим давлением и упаковав алхимически разделённый на отдельные компоненты воздух для дыхания в герметические сосуды. Они же объяснили поражённому до глубины души Шанданесу, что доспехи тяжёлой пехоты людей не просто броня, а сложнейшее устройство, точнее целая сеть согласованно работающих механизмов, позволяющих обычному человеку бежать быстрее лошади, переносить вес в разы превышающий его собственный, видеть дальше и слышать больше, чем может обычный человек и почти на равных биться с некоторыми видами низших демонов. Закованные в высокотехнологичные доспехи, человеческие солдаты могли переговариваться на расстоянии и умные машины помогали им стрелять точнее и дальше, чем воины потратившие столетия на то, чтобы овладеть искусством владения настоящим эльфийским луком. Чем больше Шанданес узнавал о возможностях созданной людьми техники, тем больше поражался.

Изначально он целил заклинаниями в тех, кто ехал в грузовиках, они не были с ног до головы упакованы в доспехи и «тихая смерть» могла до них добраться. Но проявившие беспечность пилоты ужасающих машин гораздо более лакомая цель. Едва тела первых двух упали, третье заклинание поразило склонившегося над телом мёртвого эльфа человека. Четвёртое и пятое бессильно разбились о стальную броню. Шанданес не думал, что высунувшийся по пояс человек успеет закрыться в кабине шагающей машине, но он успел. Или это тоже сделал какой-то из сотен-тысяч механических помощников в сумме превращающих слабых людей в опаснейших противников?

Заранее пойманный мелкий зверёк, чью мелкую сущность Шанданес поглотил, а пустое тело наполнил своей силой, сейчас сидел на нижней ветке, позволяя эльфу видеть его глазами, пусть и не слишком чётко. Торопливо уходя прочь, он разглядел как забегали люди. Как разлетелись в разные стороны их крохотные летающие механические глаза. В этом движении чувствовалась скрытая согласованность. Чувствовалась система. Как будто каждый солдат был не сам по себе, а являлся частью какого-то большого существа и это существо сейчас осматривало окрестности, пытаясь найти нанёсшего ему болезненный укол эльфа. Как будто каждым из людей управлял невероятной силы архимаг-менталист, двигая ими как фигурами или даже не как фигурами, а как собственными пальцами, потому, что он видел то, что видел каждый из них, собирая целостную картинку из сотен отдельных образов. Это тоже результат работы хитромудрых механических помощников? Это то, что инфералы и живущие под властью демонов люди-рабы назвали интеллектуальной системой управления боем? То, о чём они рассказали Шанданесу, но что не смогли продемонстрировать потому, что эту технологию сохранили только сражающиеся против демонов северяне? Шанданес мог только догадываться.

Выверенная точность и согласованность действий солдат и машин людей могла бы напугать и гораздо более опытного воина, чем молодой последователь самой опасной, закрытой и смертоносной школы из имеющихся в занявшей три мира Империи Тени. Похоже он начинал всё лучше понимать, как у людей получилось продержаться против демонического легиона целых двенадцать зим и почему напуганный успехами зимнего наступления людей Наместник обратился за помощью к главам правящих домов теневой империи наняв целую армию наёмников.

Интерлюдия вторая

Верховный говорил с президентом Соединённых Штатов один на один. Требовалось получить принципиальное согласие заокеанского коллеги и уже потом можно привлекать дипломатов и генералов, чтобы первые утрясли дипломатические тонкости, а вторые договорились между собой о взаимодействии. Вот только получить требуемое согласие так и не удалось.

Леонид Сергеевич Башуров, в прошлом генерал размещённых на крайнем севере страны сухопутных войск. Позже, в хаосе первых лет войны вторжения, когда последний президент Российской Федерации погиб при эвакуации из осаждённой демонами Москвы в результате устроенной инфералами диверсии и власть пришлось взять военным, боевым генералам, потому, что больше было не кому. Да никто и не желал власти над истекающей кровью в борьбе с пришедшем из другого мира чудовищным противником стране. Тогда казалось, что весь мир сошёл с ума. Пожирающие людей демоны, отражающие налёты драконьих стай системы противовоздушной обороны, ракетный удар по разрушающим города гигантам размерам с пятиэтажный дом. Мир сошёл с ума, но задачи у армии оставались всё те же — защитить страну и людей. Оказалось, что эти задачи не равнозначны, и чтобы выполнить первую порой приходилось сознательно пренебрегать второй. Он прошёл через всё это. Из генерала стал маршалом потому, что последний маршал российской федерации погиб в бою на линии Барнаул-Абакан сдерживая выплёскивающуюся из порталов под Кош-Агачем, Сонгино и Ундерхааном одру демонических тварей. Эта орда в миг проглотила Монголию и рванулась в обе стороны — на территорию России и Китая. А через порталы проходили всё новые и новые когорты легиона. И так было не только в бывшей Монголии, а по всей земле, где только открывшиеся порталы не накрыли сразу ядерными бомбами. Но, как оказалось чуть позже, уничтоженные вроде бы порталы снова прорастали на том же месте через несколько лет. Их приходилось повторно разрушать бомбардировкой, но они оставались закрытыми максимум три — четыре года, прорастая раз за разом, вновь и вновь. Позже люди выяснили: не обязательно использовать ядерное оружие, порталы успешно, пусть и только временно, закрывали обычные бомбы, лишь бы их мощи хватило уничтожить и перемешать верхний слой почвы в месте расположения портала в глубину на несколько метров.

Мир определённо сошёл с ума. Кто-то из высокопоставленных военных застрелился, Башуров лично знал многих из них осуждая сбежавших от ответственности товарищей, но понимая их. Потеряв всё, что только может потерять человек, стальной генерал выжил и продолжил сражаться потому, что это единственное, что у него осталось и что не смогла забрать война. Вместе с адмиралом Кравцовым, маршал Башуров смог остановить наступление демонов. Страна выжила тогда, когда многие другие пали поглощённые легионом. Были возведены оборонительные рубежи и созданы укрепрайоны раз за разом, каждое лето, останавливающие напор плохо переносящих зиму и холод демонических тварей. Они выжили, сохранив боеспособную армию, производственный потенциал и общий технологический уровень в критически важных областях.

Четыре года назад маховик начал раскручиваться в обратную сторону, и обновлённая армия людей пошла на юг освобождая один город за другим, но предательство Кравцова похоронило все достигнутые победы и снова поставило страну на грань пропасти. Четыре года потребовалось чтобы залечить раны неудавшегося наступления, восполнить потери в живой силе и технике. Вот только флота у них больше не было. Одну часть предатель Кравцов увёл с собой, а другая была уничтожена пытаясь помешать первой уйти. Невозможно объять необъятное. Им пришлось выбирать. Сильная сухопутная армия, бронированный танковый кулак, ПВО, ракетные войска и артиллерия. На создание флота сил надрывающейся производственной базы уже не хватило и тогда слабость на море казалась допустимой. Морские гиганты не слишком любили холодные северные воды, а от редких пробных вылазок побережье защищал Северный Союз, которому Россия обеспечивала воздушное прикрытие, поставляла оружие, технику и так далее.

Нельзя сказать, что аналитический отдел генерального штаба забыл про ушедшие с адмиралом-предателем корабли. Представляемую ими угрозу постоянно держали в голове, но беда в том, что аналитики рассчитывали её отдельно от стаи морских гигантов, которыми демоны усилили флотилию инферала Кравцова. А между тем догадаться о том, что демоны могут усилить флот стаями морских чудовищ не так сложно. Это кажется очевидным сейчас, постфактум. Что аналитики, что генералы всегда были крепки задним умом.

Кроме того, любые схемы строились с учётом того, что флот Северного Союза примет активное участие в морском сражении, если адмирал-предатель попытается высадить десант на побережье мурманской области. Всё свободное человечество борется с захватчиками из-за грани миров и подумать о том, что кто-то решится перейти на сторону врага было совершенно невозможно. Это ведь не война людей с людьми. Враг сейчас — чудовища из другого мира и на кону стоит само существование человечества как свободной расы. Добровольно перейти на сторону противника? В рабство? Пусть в последние годы демоны немного смягчились и даже создали марионеточные государства на завоёванных территориях под управлением инфералов. Но всё равно подобное было настолько немыслимо, что даже вечные перестраховщики из генерального штаба не рассматривали подобный вариант.

И вот, когда тщательно подготовленное наступление развивается так удачно, перекипевшие в одном флаконе предательство масштабов целой страны, ошибки стратегического планирования и злая вода адмирала-предателя соединились в гремучую смесь. Дьявольское зелье грозит перечеркнуть все достигнутые на суше тактические успехи. Потеря Мурманска означает не только потерю важного производственного центра, но и конец военной авиации. Перенести производство во время войны не получится. Слишком сложны современные самолёты, почти как космические корабли. Не даром только год назад получилось начать восстанавливать производство стратегических бомбардировщиков и заложить первый за двенадцать лет войны новый борт.

Верховный молча положил трубку телефона сверхзащищённой линии связи. Американский президент не поверил в предательство президента Северного Союза. А может быть только сделал вид, что не верит, но решил оставить Россию решать проблему мятежного адмирала самостоятельно. В конце концов флотилия Кравцова с тем уже успехом может угрожать американскому северному побережью, с каким она сейчас угрожает России. В любом случае, выделить два последних уцелевших авианосца и корабли сопровождения в обмен практически на что угодно, американский президент отказался.

Заокеанского коллегу тоже можно понять, они сейчас пытаются отвоевать обратно у демонов свои города и поддержка с моря им крайне важна. Но идея общего фронта человеческих государств против демонов явно себя изжила. Пожалуй, это с самого начала была не жизнеспособная, если не сказать мертворождённая, идея. Увы. Даже сейчас, стоя на краю, человечество продолжало играть в свои любимые игры.

— Вызовите ко мне главу аналитического отдела, — приказал Башуров секретарю. Как он и предполагал, сбывались самые худшие прогнозы. Хорошего выхода просто не оставалось. Динамика событий требовала просчитывать варианты, которые раньше, кто-то другой, назвал бы безумными, а он сам отнёс в категорию недопустимых. Какие времена, такие решения. Но нужен главный аналитик, чтобы рассчитать всё в цифрах и вероятностях.

…тяжёлые свинцовые воды сковал лёд, но специально спроектированные корабли крушили пока ещё совсем тонкую ледяную корку. Дальше на север она станет толще, но ледоколы справятся. Их сделали хорошо и крепко. Время, и перебои в техническом обслуживании не смогли сломать хребет стальным флагманам бывшего северного русского флота. Увы, но сейчас корабли возвращались на родину отнюдь не с добром.

Подчиняясь злой воле предателя-адмирала, управляемые командой инфералов, в сопровождении морских чудовищ, неся в чреве десант из демонических тварей, шли корабли.

Чистым огнём горели атомные сердца, не ведая кто там стоит за штурвалом и какие цели преследует. Тщательно восстановленные, насколько это оказалось возможно при существенной деградации общего технического уровня завоёванных демонами земель, крепкие корпуса легко крошили ледяную корку. Прекрасные, в своём совершенстве, машины какие мало кто может построить в современном мире спустя двенадцать лет непрекращающейся войны. В сравнении с отдельными кораблями сделанными руками людей даже самые большие из морских гигантов, левиафаны, казались не такими уж и огромными. И уж точно гораздо менее опасными, чем крейсера, даже потрёпанные, даже с частичной загрузкой боекомплекта потому, что не откуда было взять соответствующие боеприпасы, невозможно изготовить и далеко не все получается заменить более простыми и потому доступными в производстве аналогами. Дефицит экипажа сказывался на управлении, но не критично. По-хорошему на каждом из кораблей должно быть вдвое, если не втрое больше людей. Но столько опытных моряков согласных стать инфералами и воевать против людей найти не удалось.

— Пожалуй это вселяет некоторую надежду насчёт судьбы человечества, — прошептал Кравцов размышляя о неспособности демонов закрыть некомплект экипажа на его кораблях. Губы привычно кривились в горькой усмешке. Он сейчас являлся повелителем этого воинства из стальных кораблей и живых чудовищ. Но, на самом деле, выбора, как такового, не было, кроме как со всем старанием исполнить полученный приказ. Возможно это и была цена. Нет, не так. Определённо, именно это и было ценной. Свой последний выбор он совершил больше четырёх лет назад.

Адмирал часто думал: если можно было бы вернуть тот момент, смог бы он тогда поступить по-другому? А захотел бы поступить по-другому?

Выбор между огромным количеством малознакомых людей и несколькими родными. Кому-то то такой выбор кажется простым, а кому-то необыкновенно сложным. Он искренне завидовал своему старому другу, маршалу Башурову, за которым, наверное, уже навсегда закрепилось прозвище «стальной генерал». Правда тот, наверняка, проклял Кравцова. Как и многие-многие другие. И всё же стальному генералу пришлось легче чем ему. Семья Башурова погибла в начале войны. Маршалу не пришлось выбирать.

Ему просто нельзя было становиться адмиралом — пришёл к выводу Кравцов. — Есть множество людей. В принципе, на своём уровне, хороших и порядочных людей, которым просто нельзя доверять жизни сотен и тысяч солдат. Ведь солдаты как дети, а генерал на суше и адмирал на море для них как отец. А отец должен быть сильнее и крепче. Должен быть честнее. Но так не всегда получается.

Некоторым людям нельзя становиться адмиралами. Иначе к такому, в принципе хорошему человеку, может однажды подобраться искуситель и заставит выбирать между тысячами тысяч солдатских жизней, для которых он по должности обязан быть отцом и теми двумя, кому он отец по крови. Если на адмиральскую должность попадает не тот человек, то и выбор он может сделать не тот. Не тот, который ожидался бы, происходи дело в каком-нибудь литературном романе.

Просто ему нельзя было становиться адмиралом, — думал Кравцов. — Тогда бы не было ничего этого. Ни гладких спин сирен, следующих за пробивающими путь через лёд кораблями. Ни громких хлопков, изредка всплывающих чтобы сделать вдох и на много часов уйти в глубину левиафанов. Ни внимательного взгляда высшего демона из свиты Наместника, отправившегося вместе с флотом. Демон большую часть времени проводил в окружении адмирала и Кравцову оставалось только мириться с его присутствием. Вот и сейчас тот сидит за спиной, пока он склонился над картами.

Когда они захотят, то могут становиться похожими на людей. На очень красивых людей. Как будто вдруг ожила идеальная статуя работы умелого мастера, приверженца классических традиций. Вежливо-понимающий взгляд сверкающих глаз. Как будто глаза — это заслонки с усилием сдерживающие жар и свет той звезды, что пылает внутри этого, натянувшего человеческую форму будто сменную одежду, существа.

— О чём размышляете, адмирал? — подало голос существо и в нём слышался звон тысяч клинков и гул разбушевавшегося пожара в считанные минуты сжигающего вековые сосны до тлеющих нестерпимым жаром углей.

Кравцов, не оборачиваясь, ответил: — О надежде.

— Разве не один из ваших поэтов когда-то сказал «оставь надежду всяк сюда входящий»? — поинтересовался демон.

— Некогда не подумал бы, что демон может интересоваться литературой? — удивился Кравцов.

Развалившийся в удобном кресле, как будто он находился сейчас у себя во дворце, а не в рубке боевого корабля, демон отсалютовал бокалом с вином оторвавшемуся от интерактивной карты адмиралу. Играющее в человека существо дружелюбно улыбнулось алыми губами, сверкнуло улыбкой на миг показав белоснежные зубы и любезно пояснило: — Поглотив так много душ невольно усваиваешь что-то из знаний и опыта жертв. К сожалению, никак не получается вычленить нужное и полезное, процесс чистая рулетка. Иногда получается усваивать вот такие, бесполезные, но достаточно любопытные, вещи. Поголовная грамотность населения, кто бы мог подумать, что это возможно и вообще нужно? Ваш мир, адмирал, самый начитанный из тех, где мне приходилось бывать. Из тех, в которых мне доводилось питаться, имею в виду.

Алые губы коснулись края высокого бокала. Тёмная, почти чёрная, жидкость, слишком текучая чтобы быть кровью, перетекла из бокала в рот. Просто очень хорошее вино. Может быть даже не из этого мира.

— Так на что вы надеетесь, адмирал? — спросил высший демон.

Кравцов хотел было промолчать, но не недостаточно быстро отвернуться и сверкающие глаза поймали его взгляд.

— Как интересно, — проговорил демон спустя несколько секунд. — Ты ищешь свою смерть, но не стремишься к ней, адмирал. Неудивительно, что Наместник высоко ценит такого слугу. Надеешься на победу людей, но при этом готов сделать всё, от тебя зависящее, чтобы твои бывшие сородичи проиграли. И всё это без капли стороннего принуждения и подчиняющих заклинаний. Ты сам заковал себя и нет на свете цепей надёжней этих.

Приложив все силы, Кравцов смог разорвать зрительный контакт и облокотился на стол тяжело дыша и чувствуя, как по лбу течёт пот, а под мышками и вовсе будто развели костры.

Из некоторых людей могли бы выйти хорошие моряки или неплохие офицеры, но становиться капитанами или даже добираться до адмиральского звания им категорически противопоказано. Например, он, Кравцов, и есть такой человек. Адмирал-предатель ведущий свои корабли в одном ряду вместе с чудовищами и тварями в бой против людей.

Тема седьмая. Любой ценой

Темп наступления людей приостановился. Благодаря расположенному рядом с Нижневартовском большому порталу демоны смогли в короткие сроки создать плотный заслон, в котором, словно в толстой жировой прослойке, завязли танковые клинья людей. И даже подошедшие основные силы и войска поддержки не смогли существенно переломить ситуацию. Накал боёв день ото дня нарастал, но продвижения не было.

Так продолжалось с неделю, когда командование санкционировало нанесение ограниченных ядерных ударов по ближайшим окрестностям города. Это было тяжёлое решение. Неизвестно сколько людей демоны согнали в Нижневартовске, но их число должно измеряться сотнями тысяч. По данным воздушной разведки три жертвенных алтаря работали без перерыва перемалывая человеческие жизни в камни силы, позволяя раненным тварям быстрее излечиваться, отъедаться и снова идти в бой. Должно быть за время боёв тысячи людей нашли свою смерть на проклятых алтарях. Ядерный удар убил десятки тысяч и ещё большее количество должно было вскоре умереть от лучевой болезни в острой форме.

На передовой творился настоящий ад. Горазд не знал откуда именно прибыли демоны, но то, что творилось на линии столкновения пугало до дрожи даже тварей. Если бы не высшие за спиной, низшие демоны бежали бы толпами под ударами реактивной артиллерии и мобильных платформ класса «солнцепёк» и боеприпасов объёмного взрыва, выжигающих целые квадраты. Артиллерия работала снарядами со специальной начинкой как бы не чаще чем обычными. Фон вокруг подскочил в несколько раз, и они все давно бы схватили дозу если бы медики не выдавали препараты, препятствующие накоплению радионуклидов и развитию лучевой болезни. Их постоянный приём не слишком полезен для здоровья, но на фронте отношение к длительности жизни совсем другое.

Горазду исполнилось восемнадцать полный лет, но он забыл об этой дате и случайно вспомнил только несколько дней спустя. Каждый день встречаясь со смертью и видя, как умирают товарищи, он казался сам себе глубоким стариком. Бессмертным аксакалом неуязвимым для когтей, зубов, огненных шаров, кислотных плевков и для мощных, но бьющих только на близкой дистанции пушек самодельных гусеничных танков, клепаемых инфералами.

Практически с разрешения медиков, солдаты ежедневно пили разведённый спирт, чтобы тот помог, если вдруг резко схватишь большую дозу радиации. Да и просто помог не сойти с ума от творящегося вокруг безумия.

Ведя мизгирь в бой, Горазд в те дни часто слышал, как старший лейтенант Золотилов страшно шептал себе под нос: — Мы за ценной не постоим. Одна на всех. Одна на всех!

После этого Николай начинал смеяться. Слыша его смех, Горазд со страхом косился на командира. Наверное, нужно было бы кому-нибудь сказать о неадекватном поведении Золотилова, но дальше начинался бой и по возвращению из него Горазд падал в сон, как в тяжёлое забытье. Они постоянно на кого-то нападали, приступая к зачистке территории после артиллерийской подготовки или кто-то нападал на них, стараясь прорвать неумолимо смыкающиеся на руинах Нижневартовска стальные танковые клинья-зубы.

Сражение за Нижневартовск не шло ни в какое сравнение с сражением за Когалым. В то числе из-за расположенного поблизости портала, через который демоны постоянно подводили новые силы. Имей Горазд хотя бы немного свободного времени, кроме того, что он тратил на сон или еду, он бы обязательно задумался — почему генеральный штаб просто не разбомбил портал? Но времени у него не было.

Между тем генералы как будто специально избегали наносить удары по порталу. Они активно уничтожали выходившие оттуда эльфийские армии и когорты легиона. За несколько недель напряжённых боёв не только по окрестностям Нижневартовска, но и по самому городу нанесли несколько мощных ударов авиацией и ракетами. Фактически от города остались руины и радиационный фон там был такой, что незащищённый человек получал тяжёлую форму лучевой болезни за несколько часов. Но сам портал генералы оставили почти нетронутым, как будто намеревались захватить его в рабочем состоянии. Но зачем?

Люди не успели как следует изучить проросшие по всей земле большие порталы и не умели проходить сквозь них в другие миры. А может быть уже научились? Сами или подсказал кто-то из низших демонов или инфералов перебежавших на сторону людей за годы войны вторжения? Но опять же остаётся вопрос, когда больше половины территории России остаётся под властью демонов и совершенно непонятно как выбить врага из южных районов. При всём при этом лезть в другой мир? Хотя нанести удар в сердце легиона, перенести войну на его территорию, выглядело весьма заманчиво. Но где взять силы для одновременного ведения боевых действий в том и в этом мире?

Серьёзно задуматься над этими вопросами у Горазда не оставалось ни времени, ни сил.

Тем временем все три демонических алтаря были разрушены. Демоны пытались проводить ритуалы поглощения жизненной силы пленных людей по-походному, без алтарей, но эффективность поглощения при этом падала в разы. Плюс радиационный фон на руинах бывшего Нижневартовска стоял такой, что приходилось как-то защищать рабов от радиации, чтобы они не мёрли раньше, чем их могли «использовать». На защиту рабов высшим демонам требовалось расходовать магическую силу и смысл поглощения пропадал вовсе, так как тратить силы приходилось как бы не больше, чем удавалось восполнить, выпив из согнанных рабов жизнь.

Решение простой математической задачки вида «из одной трубы вода наливается в бассейн, из другой вытекает» в изменившихся условиях привело к тому, что раненные демоны не успевали излечиться, а потратившие всю силу не могли вовремя восполнить запас. Портал в другие миры войска людей окружили с трёх сторон и гнать через него подкрепления становилось всё сложнее. Фронт наконец сдвинулся с места и покатился на юг. Опорные конечности мизгирей шли по выжженном дотла лесу, по так плотно покрытому гарью снегу, что на сотни метров вокруг не оставалось ни единого белого пятнышка, только чёрная, застывшая на морозе, грязь в перемешку с тушами мёртвых демонов и вмёрзшими в лёд остовами сгоревших танков и машин поддержки.

Когда люди уже вплотную подошли к бывшему Нижневартовску и оставался, как все думали, последний победный рывок, командование полностью отказалось от поддержки с воздуха. Среди смертельно уставших бойцов пошли слухи, что демоны прорвались где-то в другом месте и все истребители срочно нужны там. В другое время подобные новости изрядно взволновали бы бойцов, но сейчас они слишком устали.

К счастью, когда поддержка с воздуха прекратилась, сопротивление демонов было уже практически сломлено. Пройдя мимо руин города с на много лет вперёд повышенным радиационным фоном, войска людей окружили портал. Теперь точно подтвердилось, что конечной целью операции было не освобождение Нижневартовска, а захват действующего портала. Видимо командование считало эту цель настолько важной, что, столкнувшись с сильнейшим сопротивлением, без колебаний пошло на превращение бывшего города в радиоактивные руины, где больше не сможет жить человек.

Вокруг портала военные инженеры выстроили кордон безопасности с минными полями, колючей проволокой из мономолекулярной стали, о которую попавший в неё слон мог бы за минуту сам себя нарезать на ленточки, да и титану не поздоровиться. С тяжёлыми пулемётами и пушками, нацеленными в безмолвствующий портал. Как только люди захватили его, демоны и эльфы перестали пытаться его использовать. Пустая каменная площадка неровной формы где-то сто на сто метров. Сложно представить, что с тех пор как великая сфера включила в себя Землю, отсюда можно попасть в другие миры. Вот только как это сделать? Никакого пульта управления рядом с порталом не имелось или же люди не могли найти и воспользоваться им.

Пережившие жесточайшие бои части вставали на переформирование в некотором отдалении от портала, где радиационный фон был поменьше. Потери доходили до половины состава, а выжившие валились с ног от усталости. Им требовался отдых, и они его получили. Медики срочно разворачивали полевые госпитали куда свозили освобождённых людей из окрестностей бывшего Нижневартовска. Тех, кто выжил. Почти каждый схватил ту или иную дозу радиации. Под тщательным присмотром врачей и при использовании современных препаратов лучевую болезнь в слабой и даже средней стадии удавалось обратить. Но подобранных по окрестностям освобождённых людей было много, а врачей мало и те зашивались.

Жестокость боёв и неумолимость человеческой армии, не остановившейся даже перед тем, чтобы ради победы сжечь в ядерном огне освобождаемый город, произвела сильное впечатление на врагов. Войска демонов и эльфов были рассеяны и бежали. Поначалу часто можно было встретить бредущего в никуда с отсутствующим взглядом низшего демона из тех, кто обладает полноценным разумом или около того или эльфа с обожжённым лицом. Они слабо реагировали на окружающее и не представляли угрозы. Как будто залп ракетных миномётов со специальными боеприпасами пощадил их тела, но выжег внутри что-то важное. Что-то, без чего никак нельзя обойтись.

Несколько дней спустя такие бродяги стали попадаться реже и реже. Невидимая смерть от радиации или зимние холода забирали их одно за другим. Как только у сумевшего пережить артиллерийский обстрел специальными боеприпасами, массированный ракетный залп или работу «солнцепёков» бродяги заканчивались силы, он просто падал и лежал, пока не превращался в замёрзший труп.

Подошедшие на смену пострадавшим в бою частям свежие соединения занимались зачисткой и расширяли контролируемую людьми территорию. Инженеры возводили укрепления и засеивали подступы минами. Другая часть армии вела бои за Сургут, но они не могли сравниться по накалу с тем, что им пришлось пережить здесь, под Нижневартовском, чтобы захватить портал в рабочем состоянии.

Сургут освобождали другие соединения. Горазд первые три дня только и делал, что спал, просыпаясь лишь чтобы поесть и явиться к медикам на регламентные процедуры. Только несколько дней спустя он начал интересоваться окружающим. Судя по всему, командование не собиралось в ближайшее время снова посылать их на остриё атаки. Золотилов и вовсе считал, что цели зимней компании в целом достигнуты и сейчас следует прекратить наступление и сосредоточиться на том, чтобы построить укрепления, в которых им предстоит сдерживать летний удар демонов, когда те попробуют обратно забрать отвоёванное людьми. А они попробуют.

— Зачем генералам сдался это портал, — ворчал Золотилов. — Из него нам только в спину ударят. Заминировать бы его и подорвать к ядерной фее.

— Получается зря захватывали? Столько людей и машин потеряли, — возражал Горазд.

Николай в сердцах махал рукой: — Откуда я знаю зачем верховному сдался личный портал? Может быть он собрался отправлять дипломатические посольства в другие миры, к демонической бабушке. Я не генерал, некогда мне думать о подобной ерунде.

Горазд вдруг осознал, что за несколько месяцев из вчерашнего курсанта превратился в опытного ветерана. Он участвовал в освобождении Когалыма и вёл мизгирь на подступах к Нижневартовску по жидкой грязи, в которую превратил снег, оседающий с неба горячий пепел. Он видел титана-крушителя с установленным у него на плечах танковой пушкой. Сходился в бою с троллем, способным приставить к телу оторванную взрывом лапу, и она прирастала обратно за несколько минут. Рабочие конечности его мизгиря подрубали режущими сталь как масло мечами эльфийские воины. Управляемая им пулемётная спарка превращала крылья пикирующих горгулий в решето и те врезались в землю, не сумев затормозить полёт. Он давил четырёхруких и ракшасы не раз пытались сжечь его танк гигантскими огненными шарами размером метр на метр. Инфералы-предатели лупили по нему в упор из гранатомётов, примитивных, но смертельно опасных на пистолетной дистанции, и он умудрялся отбивать гранаты рабочими манипуляторами. Даже ловил и бросал обратно. Не всегда получалось. Несколько раз близкий взрыв выводил одну из конечностей из строя и приходилось обходиться оставшимися, пока не удавалось вернуться к своим и передать пострадавший мизгирь техникам.

Меньше четырёх месяцев войны прошло. А ему казалось, что целая вечность. Вечность до краёв наполненная огнём, кровью и усталостью.

А ещё была Лидия. Их научная группа прибыла сразу, как только армейцы установили контроль над порталом. В нескольких километрах ещё случались стычки со спешно отходившими на юг отрядами низших демонов и эльфов, а профессора уже руководили пехотинцами, выгружающими оборудование из вереницы грузовиков. Тяжёлый пехотинец благодаря экзоскелету мог переносить больше ста килограмм веса и разгрузка проходила бойко. Особенно массивные контейнеры, содержащие какие-то научные, неразборные, устройства поднимали и заносили под крышу спешно возведённого ангара с помощью мизгирей.

Горазд в это время отсыпался в расположении своей части. И снова Лида сама нашла его, сумев отвоевать немного личного времени у развившего бурную деятельность профессора.

Они сидели в палатке. Снаружи бил порывами ветер и швырял в лицо ледяной крупой. Плотные стены палатки едва заметно шевелились, прогибаясь перед особенно резкими порывами. Внутри было тело, пахло смазкой, разогретыми мясными консервами и химическим освежителем воздуха с совершенно неуместным клубничным запахом. Внутри пахло жизнью.

Золотилов любезно оставил их вдвоём. Горазд налил себе и гостье крепкого чая из термоса. Чай был заварен на измельчённых сухих травах ещё утром и к этом времени остыл до состояния тёпленькой водички, но Лидия не возражала.

— Знаешь, — признался ей Горазд. — Это прозвучит странно, но я сейчас, наверное, счастлив. Не потому, что остался жив и даже не ранен, хотя ранения пилотов шагающих танков в общем-то редкость. Обычно мы или выживаем, или нет. Но сейчас не об этом. Я сделал всё, что только мог. Понимаешь: всё, что только мог. Приложил максимум усилий. Это и есть счастье? Ощущение, когда сделал то, что должен и так хорошо, как только смог?

— Не знаю, — ответила Лида.

Отпив глоток тёплого чая, Горазд помотал головой: — Не обращай внимания, я сейчас говорю ерунду.

У Лидии в кармане запищала рация. Поднеся её к уху, девушка пообещала: — Сейчас буду, профессор.

Она молча погладила Горазда по голове, проведя ладонью по ёжику колючих волос и выскользнула из палатки оставив полную чашку с чуть тёплым и слишком сладким отваром.

Интерлюдия первая

…что мы могли сделать, Леонид Сергеевич? — звучал в трубке голос президента Северного Союза, Юсси Хейккинена. — Наши береговые силы не в силах противостоять такому огромному флоту.

— Господин Хейккинен, вы понимаете, что этим противопоставляете Северный Союз коалиции человеческих государств?

— Какое противопоставление, о чём вы?! У нас нет выбора…

— Господин Хейккинен, вы понимаете, что мы любыми средствами должны остановить флот предателя Кравцова и не допустить высадку десанта способного угрожать Мурманску? — понимая бесполезность разговора, верховный собирался закончить его как можно скорее и не хотел тратить время на выслушивание оправданий президента Северного Союза. Нет никакой разницы что он себе придумал и что скажет сейчас. Важны дела, а не слова. Важны только дела.

— Любыми средствами, господин Хейккинен. Если флот Северного Союза не собирается исполнять договор о защите русского побережья, то и Россия перестанет принимать в расчёт возможный попутный ущерб, который может быть нанесён прибрежным городам бывшей Финляндии при использовании специальных боеприпасов.

Слова стального генерала ложились веско и размеренно, как земля на могилу со свежим телом. Лопата за лопатой.

Собеседник замолчал, но затем, другим тоном, сказал: — У вас нет ракет требуемой мощности. А корабли адмирала Кравцова оснащены противоракетной и противовоздушной защитой последнего поколения, по довоенным стандартам. И… вы не посмеете!

Башуров молчал, сжимая телефонную трубку защищённого канала межгосударственной связи.

— Соединённые штаты не поймут Россию. Вы будете в их глазах агрессором, — добавил Хейккинен.

— Враг — это враг, — с прежней размеренностью произнёс верховный. — Но предатель в сто крат хуже врага. Россия не может позволить себе роскошь прощать предателей. Только не сейчас, в разгаре большой войны. Хорошенько подумайте господин Хейккинен. Я ожидаю ваш ответ и им будет только выход вашего флота из гаваней и нападение на флотилию предателя Кравцова. Можете не сомневаться, в этом случае наши воздушные и ракетные войска поддержит ваш удар и общими силами мы сумеем разбить флот демонов, не прибегая к самому последнему средству. Или же вашим ответом будет то, что вы останетесь в стороне и сражаться с Кравцовым мы будем без вас. Но в этом случае будьте готовы к тому, что с этого момента Россия будет рассматривать Северный Союз не как союзника и даже не как врага. Мы будем рассматривать вас как страну, предавшую интересы человечества. Я ожидаю вашего решения.

Не слушая начавшего что-то говорить Хейккинена, верховный положил трубку. И только когда разговор был прерван, и трубка прочно лежала на своём месте, он позволил себе минутную слабость и прикрыл глаза. Рука, чьи пальцы продолжали сжимать телефонную трубку уже после окончания разговора, заметно подрагивала.

— Сколько мы можем позволить себе дать господину Хейккинену времени на решение? — спросил он, не открывая глаз.

Находившийся в кабинете глава аналитического отдела Илья Неркаги ответил: — Не больше двадцати часов. Мы наблюдаем за флотом Северного Союза и сразу узнаем, если они решаться выйти в море.

— Все три исправных стратегических бомбардировщика приведены в предполётную готовность, — доложил глава управления контрразведки Ветлицкий Егор. — Специальные боеприпасы загружены. Все прочие боевые вылеты прекращены. По плану все имеющиеся истребители будут задействованы в сопровождении и начнут атаку заранее, чтобы отвлечь противовоздушные системы боем и позволить бомбардировщикам сбросить свой груз. Шансы на успех, — Егор замялся. — Зависят от состояния систем противовоздушной защиты кораблей предателя Кравцова. Всё же двенадцать лет прошло. Они уходили с боем, получив повреждения. Мощностей пригодных для выполнения качественного ремонта на контролируемых демонами территориях нет и пополнить боезапас они тоже вряд ли могли. Поэтому шансы высокие. Достаточно чтобы сработал хотя бы один специальный боеприпас и вражеский флот перестанет существовать.

Башуров уточнил: — Откуда взяты двадцать часов в оценке?

— Если промедлить, то флот предателя Кравцова подойдёт на расстояние, на котором применение специальных боеприпасов может нанести ущерб нашему побережью, — пояснил Неркаги.

— Какова оценка в случае поражения всех трёх бомбардировщиков средствами противовоздушной защиты кораблей флота? — спросил Башуров. Он знал ответ, но всё же спросил потому что, не смотря на своё прозвище, стальной генерал оставался человеком, а человеку, в безвыходной ситуации, свойственно надеяться на чудо.

— Скорее всего потеряем Мурманск и все населённые пункты к северу от него. После чего придётся экстренно останавливать наступление и отводить войска обратно, оставляя освобождённые территории, чтобы укрепить новый фронт, — после небольшой заминки повторил свой прошлый вывод аналитик.

Реприза

Несколько дней назад

Шанданес из древнего дома Аэрнэ окончательно решил для себя, что ему не нравится эта война. Похоже главы древних домов и совет старейшин изрядно продешевили, когда согласились на предложенную Наместником земли цену. Их можно было понять. Мало какой высший демон входящий в ближний круг повелителя доминиона и тем более наместник целого мира, не требовал то, что ему нужно от теневой империи, принёсшей вечный вассалитет демоническому легиону, а щедро платил за желаемое. Подобные начинания следовало всеми силами поддерживать. Иметь благожелательно настроенного к Империи Тени наместника целого мира очень и очень неплохо. Плюс безусловно щедрая плата в камнях силы, железе, бронзе, стекле и прочих материалах. Они ведь не знали, насколько всё это дешево в мире Земли.

И самое главное, собрав наёмные отряды по размеру не уступающие целым армиям и поставив в их главе младших отпрысков, старейшины были уверены, что почти все они вернуться домой. Конечно, война есть война и некоторый процент потерь в ней неизбежен. Особенно для наёмников, щадить которых Наместнику нет никакого смысла, он уже заплатил за них. Но боевые маги империи не зря заслужили во многих мирах сферы недобрую славу. Эльфийские воины одни из лучших бойцов во всех мирах, за исключением демонов и драконов. Каждый из простых бойцов владеет магией на уровне, какой в малоразвитых окраинных мирах, считается уровнем опытного волшебника. А обычный боевой маг и вовсе мог бы сойти где-то среди примитивных рас за архимага.

Поэтому совет старейшин и главы древних домов с лёгким сердцем отправили множество эльфов, в том числе своих младших сыновей и дочерей, будучи полностью уверены, что по окончанию контракта почти все они вернутся домой. Вернуться, набравшись опыта в настоящих битвах и немного возмужав. Война есть война и к разумному проценту потерь главы древних домов теневой империи отнеслись бы с пониманием. Скажем два процента от общей численности отправленных в мир Земли эльфов или четыре процента, если сражения будут так уж кровопролитны, а подготовка эльфийских воинов окажется недостаточной. Да-да, два или четыре процента. Ну может быть шесть, хотя это уже тогда казалось всем за гранью возможного. Тогда казалось.

Действительность превзошла самые негативные ожидания. Шанданес видел, как эльфийские отряды вырезались полностью, до последнего бойца. Боевые маги гибли десятками, словно простые воины. Он видел, как выпущенный людьми огненный смерч в раз сжигал сотни эльфов и те не успевали сделать по людям ни одного выстрела и вообще ничего не успевали, кроме, может быть, понять, что умирают, за те секунды или доли секунды, за которые лопались под ударом огненной стихии щиты эльфийских воинов. Щиты магов держались чуть дольше. Может быть пару секунд, но конец и у тех и у других был один.

Погибнуть просто так, не забрав с собой ни одной жизни, не сделав ни единого выстрела и даже не успеть натянуть на зачарованный лук снятую в походе тетиву. Это ужасало и полностью переворачивало все представления молодого эльфа.

В сражениях со слабыми расами за жизнь одного эльфийского воина, они привыкла забирать десятки, если не сотни жизней врагов. А здесь? Исходя из того, что ему известно и что он видел своими глазами, за жизнь одного человека эльфы отдавали две — три своих. В среднем. Не считая боевых магов, которые гибли почти как простые воины.

Таких ужасных потерь эльфы не несли уже много столетий, с того момента как главы домов заключили мир с демоническим легионом и принесли вечную вассальную клятву одному из его князей, повелителю доминиона багрового пламени. Шанданес слышал рассказы стариков и читал летописи, описывающие ту ужасную войну с демонами. Ни до, ни после, теневая империя не встречала столь страшного противника. Последнее время адепт шёпота склонен был добавлять: — До сегодняшнего дня не встречала.

Война с демонами закончилась за несколько столетий до рождения Шанданеса, и он мог судить о ней только по рассказам стариков и летописным упоминаниям. Но сейчас ему казалось, что как бы не были страшны орды демонического легиона, но земляне, возможно, страшнее и опаснее. В конце концов они уже двенадцать зим сражаются с демонами и, судя по тому, что ему довелось увидеть собственными глазами, сдаваться люди отнюдь не собираются.

Шанданес не думал, что он один такой умный и что смерть чуть ли не половины отправленных в мир Земли эльфов прошла незамеченной для правящего совета теневой империи. Только вот что они там могут сделать? Наместник честно заплатил за найм целой армии и их контракт ещё очень далёк от закрытия. Нет, если Шанданес хочет вернуться назад в теневую империю, то он должен сделать это сам.

Пусть его назовут дезертиром, но зато он вернётся живым и принесёт совету правящих домов важные сведения. Определённо, совет должен как можно скорее узнать все подробности о происходящим в новом мире, недавно вошедшем в великую сферу. Демонам нет никакого дела до одинокого эльфа, пусть он хоть трижды адепт школы шёпота смерти. Важность информации, которую он принесёт совету в целом и дому Аэрнэ в частности, легко оградит его от нелепых обвинений в нарушении контракта и невыполнении обязательств. Тем более, что нарушены будут обязательства не перед родным домом или Империей, а перед демонами. Вчера они были врагами империи. Сегодня они её сюзерены. Кто знает, что будет завтра? Мощь демонического легиона казалась запредельной и необоримой, но мир Земли уже двенадцать зим сопротивляется легиону. Это всё очень важно. Долг Шанданеса донести информацию главы дома Аэрнэ.

Интерлюдия вторая

— …благодарю за предупреждение, господин Хейккинен, мы будем готовы к атаке с воздуха, — поблагодарил по радиосвязи адмирал Кравцов президента Северного Союза, рассказавшего много любопытного о силах и средствах, какими располагала прикрывающая Мурманск армия. — Будьте уверены, что хозяева не забуду проявленной вами инициативы.

По указанию Наместника, Кравцов немало поучаствовал в опутывании своей бывшей родины разведывательной сетью. Информация приходила от маскирующихся под людей сверхъестественных сущностей. Кто-то убивал человека и принимал его облик. Кто-то внедрялся в жертву и сидел внутри живого человека, как паразит внутри скорлупы. На демонов работали скрывающиеся под человеческими личинами инфералы и даже обычны предатели, за обещания вытащить и сделать их самих инералами. Не сказать, чтобы разведывательная сеть была плотной и поставляла исчерпывающие сведения. Работе сильно мешала деятельность контрразведывательного управления и его начальника, Ветлицкого.

Кравцов помнил Егора по тому времени, когда они ещё работали вместе и находились по одну сторону фронта. Он не без оснований считал его очень опасным противником. Несколько раз пробовал руками внедрённых агентов убить Ветлицкого, но только зря их потерял и засветил часть сети.

С начала зимы, после того как Башуров подписал приказ, разрешающий инфералам «искупить» вину и вернуться к людям, Ветлицкий тут же стал использовать «дважды предавших» в своём управлении. Поначалу Кравцов счёл это хорошей возможностью подвести к Егору работающих на демонов инфералов под видом всё осознавших раскаявшихся, жаждущих искупить и вернуться к обществу людей. Не получилось. Дальше, ещё хуже, остатки и без того весьма дырявой разведывательной сети в тылу людей контрразведчики находили и выжигали. Люди выявили даже немногих спящих агентов, оставленных на самый крайний случай и получивших задание никак не проявлять себя. Им удавалось прятаться от электронных средств обнаружения, обманывать средства тотального контроля и проскальзывать между строчками аналитики обрабатываемой компьютерами. Но когда всё это дополнила магически усиленная чуйка перешедших обратно на сторону людей инфералов — внедрённые Кравцовым в тыловые службы агенты больше не могли скрываться. Собственно, как таковая, разведывательно-диверсионная сеть демонов в контролируемых Российской Федерацией этой зимой была полностью выявлена и уничтожена.

Но все требуемые для планирования атаки с моря его уже мёртвые агенты успели передать заранее.

Кравцов знал, что у Башурова не осталось ракет требуемой мощности для использования специальных боеприпасов повышенной мощности способных угрожать его флоту. При этом сами боеприпасы ещё оставались, а вот из всех возможных средств доставки осталась лишь парочка стратегических бомбардировщиков, введённых в строй ещё до начала войны вторжения. Самолёты-носители не единожды проходивших ремонт, в том числе капитальный. Будь у Кравцова под началом тот флот, каким он был когда-то, он бы не сомневался, что сумеет сбить бомбардировщики до того, как они выйдут на траекторию сброса усиленного боеприпаса. К сожалению флот далеко не тот. Мало кораблей, мало боеприпасов, некомплект команд, устаревание и технические отказы сложнейшей электроники и механизмов. Система противовоздушной защиты имела многократное дублирование, включала в себя множество разных кораблей и должна была оставаться работоспособной при выходе части составляющих её кораблей из строя или замене их на другие. Всё это так, но прошло двенадцать лет и четыре года назад чуть ли не каждый корабль пришлось ремонтировать в полукустарных условиях и слишком много вымпелов, в сумме составляющих систему противовоздушной защиты, отсутствовало. На данный момент система защиты была инвалидом, и адмирал не мог бы поручиться, что она сможет сбить летящие за границей атмосферы самолёты-носители или выпущенные ими гиперзвуковые ракеты, которые можно запустить только используя воздушный страт.

Впрочем, самолёты-носители тоже должны быть много раз чиненными инвалидами, остатками наследия русского довоенного военно-промышленного комплекса. Кравцвов надеялся, что сейчас эти технологии потеряны продолжающими сопротивление остатками Российской Федерации. Двенадцать лет перманентной войны, общее падение технологического и производственного уровня, хотя, конечно, далеко не такое существенное как на завоёванных демонами территориях.

Полученные от Хейккинена сведения в целом подтвердили и уточнили имеющуюся у Кравцова информацию по авиации и наземным силам прикрывающей Мурманск армии. Комплексы типа «искандер», зенитно-ракетные и ракетно-пушечные комплексы «триумф» и «панцирь». Неприятно, но с этим он справится. Пара рот тяжёлой пехоты и совсем немного шагающих танков и прочей бронетехники — вообще ни о чём. Город считался расположенным в глубоком тылу и обеспечивал воздушное прикрытие не только мурманской области, но и территории Северного Союза. К отражению сдвоенной атаки по суше и со стороны Кольского залива Мурманск не был готов.

Пусть даже Башуров успел стянуть в город все оставшиеся у него наземные силы, они не смогут остановить десант при поддержке его с моря. Единственной реальной опасностью оставалась истребительная авиации. Но с ней он справиться. Не без потерь, но справиться. К сожалению, взять с собой драконов адмирал мог из-за их веса, размера и неспособности самостоятельно держаться в воздухе дольше нескольких дней. Зато его сопровождают несколько высших демонов. Пожалуй, сейчас он действительно рад их присутствию. В воздушных пузырях левиафаны везут пару сотен горгулий, но они не противники Су-57. А вот зенитные системы, установленные на его кораблях вполне себе противники, да и пару десятков титанов класса гидра он тоже везёт не зря.

Главная угроза — надатмосферные бомбардировщики с гиперзвуковыми ракетами снабжёнными специальными боеголовками с усиленным зарядом. По словам Юсси Хейккинена самолётов-носителей у Башурова осталось не две штуки, как он думал, а три. Серьёзная угроза. Обычное зенитное вооружение просто не сможет достать их за границей атмосферы. Драконы-старейшины, будь они у Кравцова под рукой, тоже не помогли бы. Высшие демоны потенциально могут что-то сделать, но именно что потенциально. Космический холод заставляет даже сильнейших демонов тратить большую часть сил на обогрев и защиту своей тушки. Кроме того, шестёрка высших будет занята отражением атаки истребителей. Значит единственная надежда на систему противовоздушной защиты разработанную как раз для противостояния таким вот высоко летающим и малозаметным носителям-бомбардировщикам. Правда разработавшие её инженеры вряд ли полагали, что их детище будет использоваться против «своих». Но какая, в сущности, разница?

— Господин Кравцов, господин Кравцов, — надрывалась рация голосом президента Северного Союза. — Я могу надеется в обмен на сообщённые сведения, что вы не станете приближаться к нашим берегам? Я полностью уверен, что авиация русских не сможет причинить какой-то ущерб вашему флоту. Всего лишь маленькая предосторожность. Уступка, в обмен на переданную информацию. Сугубо для нашего спокойствия.

— Будьте уверены, господин президент, я поведу флот так близко, что если у Башурова получиться сбросить один из своих подарочков, то ваши прибрежные посёлки будут сметены и остатки моих кораблей волна забросит на десятки километров вглубь суши, — улыбаясь кончиками губ пообещал Кравцов.

— Но почему, господин адмирал, почему?!

— Я хочу, чтобы вы молились, чтобы у меня получилось сбить бомбардировщики Башурова до того, как они сбросят свой груз.

Хейккинен попытался что-то возразить, но адмирал оборвал разговор.

Улыбаясь широко и открыто, пусть в улыбке участвовали только ноющие от непривычного движения губы, а не глаза, Кравцов отдал соответствующие распоряжения об изменении курса.

…Юсси Хейккинен продолжал держать в руках замолчавшую трубку и не мог поверить. Бледные губы чуть заметно шевелились, но из рта не доносилось ни звука, словно президент Северного Союза продолжал спорить с оппонентом или о чём-то просить. Взволнованный его поведением советник осторожно дотронулся до плеча президента и это простое действие как будто сорвало взведённую пружину. Вскочив, Юсси бросил трубку на пол так, что та треснула. Дополнительно он с силой опустил на неё ногу и ещё раз и ещё. После чего смахнул всё со стола, сбросил пачку бумаг и те, как гигантские белые бабочки или, может быть, снежинки, закружились по рабочему кабинету президента Северного Союза.

Ближайшие советники с ужасом наблюдали за безумствующим президентом. Кто-то из секретарей вызвал врача и получив инъекцию успокоительного, Хейккинен наконец обмяк, позволяя прибывшим с врачом помощникам вынести себя из разгромленного кабинета.

…стратегические бомбардировщики проекта ПАК-ДА заранее поднялись в воздух. Самолёт на земле — мишень, в небе — хищник. На каждом из трёх бортов двойной экипаж, чтобы лётчики могли, при необходимости, подменять друг друга оставаясь в воздухе столько, сколько требуется. Двигатели огромных самолётов питались от пары безопасных, компактных ядерных реакторов. Их отдалённые родственники, совсем-совсем не безопасные, пока ещё мирно спали. До поры.

Поднявшиеся на запредельную высоту, где до предела истончается разница между самолётом и низкоорбитальным космическим кораблём, машины и люди готовились выполнить своё предназначение. Пока им приходилось ждать.

..спокойствию в небе противостояла суета на земле. Пилоты истребителей, вместе с техниками, проверяли свои машины. От работающей техники, в холодном воздухе, поднимались облака пара. Сбивался успевший нарасти, за несколько часов, как машины выкатили из ангаров, тонкий, как паутина, ледяной налёт. Истребители выстраивались на взлётных полосах и один за другим взлетали. Все исправные машины, до одной. Первая волна, вторая и всё, больше готовых к бою машин не было.

Мобильные ракетные комплексы получали полную загрузку и занимали позиции. Кто-то в городе, под прикрытием систем противоракетной обороны. Кто-то далеко за пределами города, делая ставку на мобильность и незаметность. Любой противоракетный зонтик можно прорвать и нельзя давать противнику шанс накрыть всех одним ударом.

Мурманск опустел. Город готовился сражаться. Не задействованных в обслуживании аэродрома и ракетных комплексов технических специалистов, маленьких детей и часть женщин заранее вывезли в тыл. Все оставшиеся гражданские чётко знали, что и как им следует делать. Одни остались в городе, поддерживать в порядке существующую инфраструктуру. Других собрали в отряды самообороны и сейчас они занимали спешно подготовленные позиции в городках и посёлках по берегам Кольского залива. В Североморске, Белокаменке, Полярном и других готовились встречать вражеский десант. Жаль только, что среди ополченцев было так мало профессиональных солдат и что противостоять демонам они могли только заняв оборону на заранее подготовленных позициях и то не слишком эффективно.

* * *

Ревун тревоги разрывал уши и был способен поднять даже мёртвого. В палатке вспыхнул яркий свет заставляя на секунду прищурить широко распахнутые глаза. Золотилов, с опухшим, со сна, лицом, торопливо застёгивал комбинезон. Опустив руку, Горазд нащупал стоящие рядом с кроватью высокие, по колено, сапоги. По выработавшейся во время сумасшедших боёв за бывший город Нижневартовск привычке, они оба спали частично одетыми. Собраться по тревоге дело нескольких минут.

Только оказавшись на месте пилота-водителя в кабине мизгиря, Горазд наконец узнал причину тревоги — атака со стороны захваченного портала. Но только враг пытался прорваться не из портала, наружу как все молчаливо ожидали, а снаружи в портал. При этом врагам удалось незаметно обойти дальние посты и кордоны, подобравшись к укреплениям, опоясывающим портальную площадку и уже там им пришлось вступить в бой.

Получив целеуказание от системы управления войсками и не дожидаясь других машин своей пятёрки, Горазд повёл мизгиря по ведущему к укреплениям вокруг портала зимнику.

Сзади однообразно, видимо ещё не совсем проснувшись, ругался Золотилов. Смысл его слов сводился к тому, что следует сделать с прошляпившими приближение врага дальними постами и что-то об умственных способностях командования, не догадавшегося разместить в непосредственной близости от портала крупную военную часть, а вот конкретно их пятёрку почему-то оставили тут. Вроде как давая время передохнуть и прийти в себя на охране объекта в тылу. Передохнули, называется.

Каждую минуту появлялись новые данные. Анализируя их система управления боем корректировала поставленные перед подразделениями и даже отдельными боевыми единицами задачи. Занимавшийся охранной портала полковник был убит в самом начале сражения. Два его помощника в звании майоров тоже. Собственно, с прекращения их жизнедеятельности охранная система подняла тревогу. Поняв, что он обнаружен, враг попытался продавить выстроенную вокруг портальной площадки оборонительную линию силой и с этого момента всё закрутилось.

Так как высшие офицеры оказались мертвы, а других поблизости не имелось, сейчас боем управляла электроника. Это вполне предусматривалось её программами и архитектурой. У системы управления боем не имелось отдельного центра, который можно было бы поразить. Часть её находилась в каждом процессоре, встроенном в тяжёлую броню пехотинца, в каждом мизгире, самоходной мине, дроне-наблюдателе, автоматической огневой точке и так далее. Чем больше вычислительных компонент включаются в общую сеть, тем умнее система в целом. Нет главных узлов и второстепенных. Все узлы главные, и чтобы уничтожить систему управления боем, враг должен убить всех солдат и вывести из строя абсолютно всю электронику. Точнее так было в теории. На практике эффективность системы стремительно падала при выключении из сети более трёх четвертей узлов. Решения узлы системы принимали по алгоритмам роя насекомых, где каждая пчела или муравей могут иметь и отстаивать собственное мнение, но рой в целом действует как единое целое, воплощая совместно принятую тактику действий.

Система существовала только во время активного боестолкновения, а когда оно заканчивалось, как будто исчезала, чтобы собраться снова, если её обособленные компоненты подадут тревожный сигнал. В случае глобальных боестолкновений локальные кластеры, при наличии общей сети или хоть какого-то способа обмениваться информацией, объединялись в надсистемы различных порядков, вплоть до одной гигантской — уровня государства. Этот режим был предусмотрен конструкторами и архитекторами на случай глобальной ядерной войны где счёт, как они полагали, должен был идти на считанные часы — попытаться отразить вражеский удар, нанести свой в ответ. Сделать так, чтобы уцелело как можно больше боеспособных частей и, самое главное, всеми силами попытаться сохранить или как можно скорее восстановить управление пережившими рукотворный ядерный апокалипсис соединениями. Только глупцы думают, что в глобальной ядерной войне всё решится первыми ударами. При примерно равных ядерных потенциалах противоборствующих сторон самое важное начинается уже после того как свершится обоюдный обмен первыми, самыми крупными и горячими подарками. И на этом этапе будет важно не только скольким частям и соединениям удалось уцелеть и насколько сохранить боеспособность. Самое важно будет — насколько удалось сохранить управление уцелевшими частями или как быстро его получиться восстановить.

Исходя из этих соображений конструкторы и архитекторы и разработали систему управления боем пригодную для использования как на самом нижнем уровне отдельного взвода, так и на общеармейском уровне. Стандартным режимом работы системы было предоставление информации высшему по званию офицеру или офицерам из находящихся поблизости, передача и согласование их приказов обратно войскам. Но на тот случай, если у врагов получиться уничтожить командование, а солдаты и боевая техника останутся, систему наделили возможностью самостоятельно принимать решения. С определёнными ограничениями так как взращённые американским кинолентами общемировые страхи перед искусственным интеллектом повлияли и на конструкторов системы и на её заказчиков в лице руководства страны и высшего командования. Но всё-таки возможностью действовать самостоятельно, в некоторых пределах, система обладала.

Глобальной ядерной войны не произошло. Человечество сумело ограничиться несколькими локальными и выжить. Парочку последних «локальных» конфликтов как раз инициировало «прорастание» порталов, появление представителей иных рас и них и наконец вторжение демонического легиона. Пока лидеры разобрались, и дипломаты договорились между собой, военные успели сжечь друг другу один — два города. Но демоны не медлили и все взаимные претензии отступили на второй план перед общей угрозой.

Пусть армия воевала совсем не с тем противником, к войне с которым они готовились, но и здесь система управления боем раз за разом успешно проявляла себя. Не только люди и демоны могут учиться на своих и чужих ошибках. Достаточной сложности псевдоразумная электронная система также способна на это. Роевого типа, собирающаяся только в отдельные моменты и большую часть времени не существующая как единая структура, она обладала долговременной памятью, сохраняя и считывая сегментированные «воспоминания» в памяти каждого отдельного вычислительного узла.

Получив указание от системы, Горазд остановил мизгирь и дождался двух других машин, догоняющих его сзади. Уже втроём, они сошли с зимника. Судя по звукам бой шёл совсем рядом, но из-за деревьев его было не видно.

Пока Горазд вёл машину в поисках подходящей поляны с которой можно было бы открыть «слепой» огонь навесом из главного калибра по переданным системой координатам, Николай подготовил и выпустил самоходные мины. Плоские змейки толщиной с руку резво скользнули по снегу. Тоже самое сделали пилоты двух других мизгирей и вот уже двенадцать мин скрылись в ночи, торопясь перекрыть один из возможных путей отступления врага, рассчитанный системой управления боем.

Подходящая поляна вскоре нашлась, мизгири дали первый залп по невидимой из-за деревьев цели. В ответ пилотам-стрелкам вернулись корректировки, применив их, дали второй залп и снова корректировки. Выданная им системой цель смещалась и накрыть её удалось только с девятого залпа и лишь благодаря непрерывно получаемым от системы поправкам. Ещё два залпа по тем же координатам, по которым система отметила накрытие цели. Потом тревожный сигнал и торопливая смена безбожно засвеченной позиции. Еле успели уйти с удобной поляны. За спиной полыхал зимний лес на том месте, где они недавно находились, освещая всё вокруг как днём. Прилетевшая в ответ гроздь огненных шаров проплавила снег до земли выбросив огромное облако раскалённого водяного пара и подожгла заснеженные ветки мощных елей как будто тех предварительно щедро полили бензином.

Система классифицировала вломившегося в защитный периметр перед порталом врага как средний эльфийский отряд численностью до двух сотен бойцов. Бронированных троллей у них не имелось, а вот единиц представляющих повышенную опасность, то есть магов, было замечено не меньше пяти. С одной стороны, понятно, как они смогли незаметно обойти дальние посты — не такой уж большой эльфийский отряд без троллей, обоза и поддержки вполне мог проскользнуть между ещё строящимися и не сомкнувшиеся оборонительными рядами. С другой стороны, за каким чёртом эльфы полезли в захваченный людьми портал оставалось совершенно непонятно.

Как следует подумать над этим Горазд не успел. Десяток непонятно откуда выскочивших под самым брюхом шагающих танков эльфов в маскировочных плащах попытался подрубить им ноги. У идущего впереди танка у них получилось подрезать сразу три опорных конечности. Изящные мечи, попадая в руки людей, оставались просто мечами, причём из не самой лучшей стали. Но в руках эльфийских воинов эти дрянного качества железяки резали, пусть и с некоторым усилием, гораздо более высококачественную сталь и не слишком толстую броню. Демоны тоже умели откалывать такие штуки, но из низших так могли сущие единицы, а вот у эльфов каждый третий мог взмахом куска плохо заточенной стали отрезать ствол пулемёта, пробить броню тяжёлого пехотинца или, как сейчас, перерубить конечность шагающего танка.

Идущий первым мизгирь качнулся, потеряв сразу три манипулятора, но используя оставшиеся сумел откатиться в сторону, попутно раздавив замешкавшегося эльфа и используя рабочие конечности в качестве опорных, встать, сохранив большую часть боеспособности.

Вовремя заметив нападение, Горазд заставил свой мизгирь подпрыгнуть и нацеленные удары прошлись вскользь. Только один сумел частично перерубить «снегоступ» на правой передней конечности. Приземлился Горазд уже с выдвинутыми из двух рабочих конечностей полуметровыми мономолекулярными лезвиями мигом разрубив пару эльфов, замешкавшихся с отходом.

Прямо в лицо, как это выглядело в очках дополненной реальности, через которые он видел всё вокруг, прилетел маленький огненный шар. Менее опытный пилот-водитель мог бы рефлекторно дёрнуться и зря. Так как подобного размера сгусток низкотемпературной плазмы не способен пробить лобовую броню и даже поцарапать её. Огненный шар бессильно разбился о броневую пластину, а отступившие немного назад мизгири уже поливали попытавшихся подловить их эльфийских воинов из пулемётов. Те ничего не могли сделать против града разогнанных электромагинтным полем тяжёлых кусочков металла. Очередь из пулемёта легко перерезала не слишком толстые деревья. В ответ прилетело несколько столь же не опасных бронированным машинам огненных шаров. Один из эльфов, напрягшись, смог хлестнуть по ближайшему мизгирю лучом концентрированного света. Но броня мизгирей, в том числе, предназначалась и для защиты от лазерного оружия, а созданный эльфом луч получился слишком слабым, чтобы причинить её ущерб. Край кабины и пару манипуляторов перечеркнула потемневшая полоса и всё. Сам танк не пострадал, а колдун отлетел прочь отброшенный пулемётной очередью, на близкой дистанции разорвавшей лишённое защитного щита тело на части.

Воссозданная системой управления боем карта показала, что, потеряв большую часть бойцов, эльфы не смогли прорваться к порталу и отходят. Возбуждённый внезапным боестолкновением на близкой дистанции, Горазд тяжело дышал. Сохранивший больше спокойствия Николай всмотрелся в постоянно актуализируемую системой карту и тревожно сказал: — По вектору их отхода стоит лагерь научников.

— Но там ведь есть охрана? — спросил Горазд.

— Были взвод тяжёлой пехоты, — сказал Золотилов. — Но система сдёрнула их сюда, когда эльфы перерезали спящих офицеров и попёрли дуром на защитный периметр вокруг площадки.

Чувствуя, как холодеют руки и начинают шевелиться коротко остриженные волосы под шлемом, Горазд уточнил: — То есть в научном лагере сейчас нет солдат, одни только учёные и туда сейчас вломятся отступающие эльфы?

Не только его мизгирь, но и другие получили новые указания от системы. Но Горазд сорвался раньше. Ещё до получения указаний он погнал машину по направлению к научному лагерю, основанному учёными приехавшими исследовать захваченный людьми портал в другие миры великой сферы.

…приняв решение вернуться в теневую империю, Шанданес сумел найти и убедить в правильности такого решения отдалённого родственника из дома Аэрнэ. К слову сказать, долго убеждать не пришлось. Не одного Шанаданеса ужаснула эта война и не одному ему приходили в голову мысли, что совет правящих домов изрядно сплоховал, заключив невыгодную сделку, а демон сильно недоплатил за весь этот ужас, который они вынуждены переживать и за смерть всех эльфов, которые уже погибли или ещё погибнут до срока истечения контракта. Сам Шанданес отнюдь не был уверен, что, когда исполнится одно из условий прекращения контракта, а именно по истечении времени, в живых останется сколько-то значимое количество эльфов, решивших поиграть в наёмников в мире Земли.

Так или иначе, а своего дальнего родственника из дома Аэрнэ долго убеждать не потребовалось. Он сам, а с ним ещё сто восемьдесят простых воинов дома и шесть боевых магов как раз обсуждали способы и возможности выбраться обратно в родной мир. Ещё до того, как адепт шёпота вышел к ним.

Из магов только один относился к дому Аэрнэ. Пять других происходили из других домов. Но все они были младшими детьми отправленными главами домов на, как тем казалось, обычную войну и все также мечтали убраться подальше от чудовищных механизмов и ужасающей алхимии придуманной местными людишками.

Понятно, что демоны не согласятся с единоличным решением их отряда выйти из войны и вряд ли позволят пройти через контролируемые ими стигматы-порталы. Значит нужно искать никому не нужные стигматы где-нибудь в диких землях. Но где именно и как далеко они могут быть расположены? А между тем одна из открытых стигмат прямо под боком. Её захватили люди, но ещё не успели как следует настроить вокруг своих укреплений. Нужно действовать как можно скорее. Шанаданес неизменно поражался как быстро у людей получается возводить прочнейшие укрепления на только что захваченных землях. Буквально несколько дней и там, где недавно шли бои, сегодня уже щерится десятками стволов человеческая крепость. А если дать им больше времени, то они возведут настоящую твердыню, чтобы взять которую потребуется поддержка нескольких архимагов, высших демонов или, на худой конец, драконов-старейшин.

Архимагов у них в отряде не имелось. Зато был один адепт школы шёпота смерти. Пусть не самого высокого посвящения, но и школа шёпота не идёт ни в какое сравнение с обычными школами. Магические конструкты школы шёпота не слишком годятся для сражения груд на грудь, но в том, чтобы заранее разведать местоположение противника, чтобы проникнуть незаметно во вражескую цитадель, чтобы тихо убить командиров, не потревожив охрану — они подходят просто идеально.

Точнее, как оказалось, почти идеально. Шанданес потратил весь день на то, чтобы рассмотреть в мистическом трансе построенную людьми охрану, места отдыха для их солдат и машин, понять кто является командиром. Солнце садилось за горизонт и это было хорошо, так как он планировал незаметно устранить человеческих командиров, посеять панику среди солдат, охранявших стигмату и под её покровом провести весь отряд на портальную площадку. Те же электронные устройства и механизмы, которые он мог пропустить, разглядывая местность внутренним взором или просто от незнания принципов их работы не смогут помешать почти двум сотням эльфийских воинов и семи боевым магам. Порой меньшие по численности эльфийские отряды захватывали столичные города слабых рас. Вот только местные туземцы совсем не то, что дикие людишки на окраинах какого-нибудь мира сферы. Чтобы это понять потребовалось сойтись с ними в бою и этот урок не из тех, которые когда-либо захочешь выучить заново.

План сорвался в самом начале. У Шанданеса получилось убить человеческих командиров конструктами тихой смерти. Двое умерли в постелях, один за рабочим столом. Он заранее провёл конструкты в их комнаты и оставил ждать там. Было сложно поддерживать управление сразу множеством конструктов в течении нескольких часов, но Шанданес справился. Правда он выложился полностью и серьёзной помощи от него в ближайшее время ждать не придётся.

После убийства командиров, подобравшиеся как можно ближе под покровами невидимости, боевые маги должны были застать спящих солдат в казармах. Но сразу после того как заклинания тихой смерти прикончили человеческих командиров люди подняли тревогу. Полностью выложившийся Шанданес в это время лежал пластом, восполняя энергию из камня силы, но этот процесс не происходит мгновенно. Командовал его дальний родственник и собрат по дому.

Собственно, выходов, после того как стало понятно, что люди заметили нападение в самом начале, у него имелось только два. Или немедленно отступать и отходить, сбивая возможную погоню. Или пойти на прорыв, надеясь, что подмога запоздает и сил их отряда хватит, чтобы проломить построенный людьми защитный периметр вокруг стигматы.

Он выбрал второе и тогда это виделось правильным решение. Казалось, что они успеют, а у людей поблизости нет крупных сил, они не ожидали внезапной атаки в районе фактически ставшим тыловым.

Эльфийский лук, если он сделан настоящим мастером и качественно зачарован, опасное оружие. Стрела пробивает качественные гномьи доспехи. Боевому магу лук не нужен, но обычному воину не способному выпускать лучи концентрированного света или точно швырять огненные шары размером больше головы младенца, боевой лук изрядное подспорье в бою на дальних дистанциях.

Вот только в сражении с закованными в доспехи воинами людей от лучников не много пользы. На наконечник стрелы, в отличии от лезвия клинка, который держишь рукой, не получается навесить серьёзное рассекающие плетение. Поэтому издалека стрелы не могут пробить броню человеческих солдат, а на средних дистанциях, даже обычным бойцам, проще сражаться магией. Сложившаяся в течении нескольких месяцев тактика войны с людьми заключалась в том, что маги и те из бойцов, кто поопытнее и посильнее, пытаются издалека засыпать людей огненными шарами, лучами концентрированного света, дальнобойными проклятиями и так далее. В это время простые бойцы стремятся сократить расстояние до такого, где смогут применить свою слабую магию или, ещё лучше, сойтись с людьми в рукопашную порубив их все рассекающими клинками. У пехоты людей тоже есть клинки и, в отличии от эльфийских, они без всякий плетений режут доспехи как бумагу. Но тяжёлые человеческие мечи и их ростовые щиты предназначены для сражений с массивными демонами и против стремительных, искусных в фехтовании, эльфов не слишком хороши.

Другой тактикой сражений с людьми было, когда маги прикрывают идущих вперёд воинов дополнительными щитами, позволяя им живыми подобраться к позициям людей под обстрелом с их стороны. И та и другая тактика не лишены недостатков. А без помощи боевых магов, обычных эльфийских воинов отряды людей просто расстреливают на дальних дистанциях, где те бессильны как-то им помешать. Несколько попаданий в щит обычного эльфийского воина, не мага, истощают его и дальше финал понятен.

Пусть в этот раз у эльфов не получилось застать человеческих солдат врасплох и перебить их сонными, в казармах, но сейчас они сражались на выгодной для себя короткой дистанции и смогли уничтожить охранявшую стигмату полусотню без существенных потерь для себя.

Некоторой проблемой стали автоматические боевые точки защищавшие подходы к стигмате, но работая по двое, один держа щит, а другой утюжа автоматизированный ДОТ чем только может, маги подавили их. К сожалению, пока они сражались с охранниками и пробивали проход через периметр, люди успели подтянуть подкрепления. Сначала в спину ударили пехотинцы, потом, с другой стороны появились шагающие гигантские пауки из металла. Практически невидимые на фоне тёмного предрассветного неба летающие механические големы-глаза помогали людям обстреливать их, не высовываясь самим и обходить с тыла. К моменту, когда Шанданес пришёл в себя все боевые маги были мертвы, включая его родственника, а от отряда оставалась едва несколько десятков растерянных, уставших бойцов. У них не получилось прорваться. И, видимо, не получится уже оторваться и уйти от погони на контролируемой людьми территории.

Так что же, умирать или попытаться сдаться?

Нет, выход ещё есть. Шанданес повёл выживших эльфов в небольшой посёлок людей увиденный им во время мистического транса в котором он наблюдал за людьми. Он не совсем понимал кто там жил. Какие-то жрецы? Или колдуны, но люди не могут колдовать, если только не пользуются заёмной силой, а силой из маленького посёлка не пахло. Главное то, что там не оставалось солдат, все они сейчас были здесь и загоняли эльфов или думали, что загоняют.

Шанданес решил, что ещё может вернуться в теневую империю, главное заставить людей пропустить его к стигмате. И возможно был способ сделать это. Если только люди достаточно сильно ценят своих жрецов.

Тема восьмая. Плачущий снег

Первая волна истребителей уже была в пути, когда мобильные комплексы выплюнули в хмурое низкое небо ракеты. Отстрелявшись, тяжёлые машины, спешно переходили из боевого положение в походное и торопились покинуть засвеченные перед противником места пуска. И не зря.

Ответным ударом адмирал Кравцов накрыл замеченные места запуска, но большая часть ответного ракетного залпа досталась городу Полярный и крупному посёлку «Горячие ручьи» закрывавшим вход в Кольский залив. Часть ракет из ответного залпа получилось сбить, но не все. Мощные взрывы сотрясли прибрежный город заставив вздрагивать тех его жителей, кто остался и готовился сражаться с ордами демонических тварей и кораблями адмирала-предателя, инферала Кравцова.

Волна ракет обогнала первую волну истребителей. Умная электроника обменялась имеющимися данными, вырабатывая наилучший алгоритм поражения целей. Вражеский флот уже виден визуально, а не только на экранах радаров и странно, что адмирал-предатель предпочёл отстреляться по суше и не пытался поразить волну истребителей и ракет на подлёте. Однако вражеский флот совсем не беззащитен. Шесть точек, висящих над ним, лишь издалека кажутся крохотными и безобидными. Напитанные запасённой в камнях силы энергией мучений и смертей, они принялись сбивать вырвавшиеся вперёд ракеты мощными лучами концентрированного света. По началу казалось, что демоны ошиблись и как бы не были они проворны и метки, за оставшиеся секунды им ни за что не поразить все отправленные с большой земли подарки. И даже значительную их часть не успеют сбить. Так и произошло.

Но уже было разобравшие цели ракеты влетали в плывущее над флотом едва заметное марево и переставали отвечать на запросы. Их корпуса начинали крошиться прямо на глазах и потемневшие цилиндры просто падали в воду по траектории движения, без подрыва, без каких-либо дополнительных эффектов.

Сопоставив показания датчиков с ракет и данные с приближающихся истребителей, система управления боем опознала уже использованный раньше высшими демонами приём. Любой предмет, попавший в это марево взрывообразно стареет. Крайне энергозатратное заклинание которое способны применить только несколько высших демонов одновременно. И самое важное — по имевшейся у системы информации демоны не могут им управлять, то есть границы марева чётко очерчены. Флот предателя Кравцова укрылся за ним как за щитом, но только с верхней и с передней полусферы, при атаке сзади и с боков они не защищены. Кроме того, демоны не смогут держать марево долго.

Получив рекомендации, истребители обходили корабли флотилии, увёртываясь от лучей концентрированного света и длинных извилистых молний, испускаемых демонами. Пока между истребителями и кораблями было марево, те молчали, но едва пилоты вывели машины за его пределы, корабли обрушили на них всю мощь зенитной артиллерии. По пилотам стреляли зенитки, в них плевались титаны-гидры, и выныривающие из воды чудовища-левиафаны пытались выбрасывали в воздух струи кипящей воды пытаясь поразить юркие человеческие самолёты или хотя бы помешать им зайти на цель.

Один из трёх самолётов-носителей, парящих за границей атмосферы стратегических бомбардировщиках, готовился спуститься для сброса гиперзвуковой ракеты, но получив информацию о защищающем флот Кравцова мареве поднялся обратно. Сначала требовалось истощить силы прикрывающих корабли высших демонов.

Вступившие в бой истребители первой волны кружили вокруг остановившихся, чтобы оставаться под защитой, кораблей. Марево работало в обе стороны, не только прикрывая корабли от ракетного удара, но и позволяя пилотам истребителей прятаться за ним от обстрела корабельных зениток и противовоздушных ракет. Плевки титанов-гидр и прочие заклинания, если только их не создавали поддерживающие марево высшие демоны, также бессильно вязли в нём. Пожалуй, сейчас, когда первая волна истребителей крутилась вокруг замершего флота, созданная демонами защита скорее помогала пилотам истребителей, чем мешала.

Ракетные комплексы с большой земли выпустили ещё одну волну ракет, уже не так сильно опасаясь ответного удара вынужденных молчать, под маревом, кораблей. На этот раз часть управляемых ракет должна будет зайти с боков и с тыла, где не имелось защиты. Потребовались достаточно сложные расчёты, чтобы все ракеты пришли к цели одновременно с разных сторон, но это привычная, насквозь знакомая задача для объединившихся в общую систему управления боем вычислительных центров ракетных комплексов.

Вторая волна истребителей пока ещё медлила. Штаб не решался бросить все силы в одну атаку, опасаясь неприятных сюрпризов, приготовленных демонами.

Когда ракетная волна стартовала с земли и принялась огибать корабли Кравцова по большой дуге, собираясь заключить их в горячие, очень горячие, объятия, высшие демоны убрали марево. Они сделали это неожиданно для кружащихся вокруг пилотов истребителей, но вполне ожидаемо для управляющих кораблями инфералов, чудовищ и морских гигантов. За те секунды, пока пилоты полагали, что их истребители защищены от ответного зенитного огня маревом, а на самом деле оно исчезло, корабли и чудовища Кравцова успели сбить десяток истребителей на близкой дистанции. Оставшиеся от первой волны истребители резко брызнули прочь.

Теперь ничего не мешало средствам корабельной противоракетной защиты попытаться выбить большую часть ракетного залпа ещё на дальней дистанции. Началось состязание щита против меча и самое страшное, что и тот и другой были придуманы и созданы людьми. Причём людьми одной и той же страны. И сейчас сражались между собой по воле проклятого адмирала-предателя.

Кравцов не только защищался от ракетного залпа, но и атаковал, нанеся собственный ракетный удар по зарегистрированным местам пуска и по прибрежным городам, где люди могли успеть выстроить укрепления, препятствующие высадке десанта.

Пока ракетный меч состязался со щитом противоракетной обороны, один за другим, два стратегических бомбардировщика нырнули в верхние слои океана атмосферы. Но прежде чем первый успел сбросить тяжёлую гиперзвуковую ракету, несущую специальную усиленный боеголовку, небо пронзили вспышки одноразовых лазеров. Размещённая на крупных кораблях лазерная батарея предназначалась именно для поражения представляющих угрозу объектов в ближнем космическом пространстве. Таких, как уже запущенные гиперзвуковые ракеты или сверхвысотные бомберы, низколетящие ракетные платформы-спутники. Или самолёты-носители гиперзвуковых ракет. Из-за своей сверхвысокой мощности лазеры пришлось сделать одноразовыми, но конструкторы разместили их по несколько штук на каждом корабле, где только имелась техническая возможность и достаточная энергетическая мощность. Но главным элементом системы защиты против удара из верхних границ атмосферы или ближнего космоса являлись мощные вычислители способные обнаружить уже летящую гиперзвуковую ракету или готовящийся сбросить её и тем самым демаскирующий себя самолёт-носитель. Лазерный луч так тонок и мал, по сравнению с огромным расстоянием на котором требуется поразить быстро летящую цель. Крайне энергозатратное оружие, вдобавок требующее сложнейших вычислений. Но есть у него подкупившее конструкторов преимущество. В условиях ближнего космоса лазерный луч распространяется практически мгновенно, во всяком случае быстрее любых средств возможного обнаружения. Какая бы ни была манёвренная цель, она не успеет ни среагировать, ни увернуться, что могла бы проделать если пытаться сбить её другой ракетой.

От кораблей вверх протянулись сверхяркие тончайшие нити. Это не сам лазерный импульс, а лишь его последствия прохода через воздух. Энергосистема одного из кораблей не выдержала резко возросшей нагрузки и на нём начался пожар. Тем временем остатки выплюнутой ракетными комплексами волны достигли флота. Какую-то часть ещё успели сбить высшие демоны, несколько ракет влетело в километровые струи кипящей воды выброшенные левиафанами, закрутилось и бессильно разорвалось в воздухе. Но часть, пусть и небольшая, достигла цели. Ушедшие на глубину, несущие десант в воздушных пузырях, морские гиганты почти не пострадали, а вот по цепочке кораблей пришлись редкие разрывы. Три корабля получили повреждения, но ещё оставались на плаву, а один, куда пришлось сразу два попадания, переломился пополам и только поддержка морских гигантов позволила забрать с него выживших членов команды. Инфералы значительно живучее обычного человека и у большей части команды повреждённого корабля выжить всё-таки получилось.

Поражённый в момент сброса гиперзвуковой ракеты, в момент наибольшей уязвимости, стратегический бомбардировщик вспыхнул яркой, но быстро погасшей звездой. Другой, выполнявший аналогичный манёвр, носитель уцелел, отделавшись лишь одним попаданием лазерного луча, которое противолазерная защита распределила по всей поверхности корпуса. Второму самолёту-носителю даже удалось выпустить гиперзвуковую ракету, но прежде чем она сумела набрать максимальную скорость, её сбил новый лазерный залп, на этот раз полностью сосредоточенный на ней, как на объекте, представляющем наибольшую угрозу. Уцелевший бомбардировщик поспешил набрать высоту и задействовать маскировку.

У людей оставались в воздухе два стратегических бомбардировщика с тремя тяжёлыми гиперзвуковыми ракетами со специальными боеголовками. Кравцов потерял часть кораблей из составляющих защитную систему и сделал два лазерных залпа. Сколько работоспособных одноразовых лазеров у него ещё оставалось в каждой корабельной батареи было неизвестно.

Тем временем мобильные ракетные комплексы произвели третий залп и вместе с волной ракет, к флоту, приближалась вторая и последняя волна истребителей. Остатки первой волны, те из них, кто был способен вернуться в бой, сейчас спешно загружались боеприпасами на аэродроме Мурманска. Готовясь вступить в бой при необходимости. Но их осталось так мало, тех кто выжил и был способен совершить ещё один вылет без длительного ремонта и технического обслуживания.

Интерлюдия

Одновременно с тем, как проходила яростная битва моря и неба, кораблей, ракет и самолётов, страсти накалялись в телефонном разговоре президентов двух стран.

— Что у вас там происходит, господин Хейккинен? — требовал ответа президент Соединённых Штатов или той северной части некогда великой страны, которую ещё контролировали люди. — Русские утверждают какую-то чушь. Будто вы чуть ли не переметнулись на сторону демонов. Наша система глобального мониторинга зарегистрировала русские стратегические бомбардировщики. Вы там случайно не объявили русским войну от лица Северного Союза, господин Хейккинен?

Юсси снова находился в своём кабинете, где с ним не так давно случился истерический припадок. Кабинет успели привести в порядок. Заменить телефонный аппарат, подключенный к сверхзащищённой линии межправительственной связи, собрать рассыпавшиеся бумаги и поставить на место перевёрнутый стол. Сам президент Северного Союза тоже успел прийти в себя. От принятых лекарств он чрезмерно потел, чувствуя, как скользит в потной ладони трубка телефонного аппарата. Сорванный голос звучал хрипло. Юсси стоило немалого труда убедить советников и помощников, что он может себя контролировать и что ему сейчас важнее всего быть именно здесь, чем где бы то ни было ещё. Ради вот этого разговора с президентом Соединённых Штатов. И ради других переговоров.

— Господин президент, — произнёс Юсси Хейккинен заметно похрипывая и чувствуя, как произносимые им слова дерут надсаженное горло, — я думаю, что маршал Башуров и Российская Федерация предали коалицию человечества и собираются объявить войну Северному Союзу! Их последние успехи в освобождении захваченных демонами территорий вскружили Башурову голову! Теперь он хочет большего. Он планирует забрать захватить, города, ресурсы и земли Северного Союза.

В трубке некоторое время молчали, а затем американский президент спросил: — Что за чушь вы несёте?

Президенты разговаривали в формате один на один по протоколу, строжайше запрещающему вести запись их разговора. Поэтому президент Соединённых Штатов мог позволить себе некоторую вольность в высказываниях. Впрочем, американские президенты традиционно не отличались дипломатической тонкостью.

— Господин президент, — Хейккинен перешёл на жаркий и хриплый шёпот. — Русские ещё до войны строили хищные планы в отношении моей дорогой Финляндии, а также Швеции и Норвегии. И только вторжение демонов помешало им самим развязать страшную войну. Именно сейчас маршал Башуров считает, что его шанс настал. Я и моя страна, просим защиты у великих Соединённых Штатов от агрессии русских.

— Вы там бредите, Хейккинен? — с каким-то академическим интересом поинтересовался американский президент. — За каким, прости господи, чёртом Башурову понадобились ваши города и ваши люди? Несмотря на успехи этой зимней компании у него ещё больше половины страны лежит под врагом. И это ещё не понятно, что будет летом, не покатиться ли фронт назад?

— Господин президент, русская агрессия не миф!

— Да с чего, чтоб вас благословил господь наш Иисус, вы это взяли, Хейккинен?!

Капля пота стекла по пальцу и упала на стол. Прямо на бумагу, наверняка достаточно важную, чтобы оказаться на рабочем столе президента Северного Союза. Но совершенно не имевшую значение здесь и сейчас. По краю листа, ближе к середине, расплылось тёмное пятно.

— Это ваши слова, господин президент, — ответил Юсси.

— Мои?!

— Вашего предшественника и его предшественника тоже. Разве не в защите от русской агрессии заключается миссия свободного мира?

— Прекратите повторять довоенные байки, — потребовал американский президент. — Вы вообще понимаете разницу между мирным временем и военным? Мы все сейчас сражаемся с общим врагом. И если русские направят свою агрессию против демонов, то это пойдёт только на пользу «свободному миру». - последние слова президент не выдержал и произнёс со смешком. — И ответьте мне Хейккинен, почему ваши корабли стоят в портах и не участвуют в сражении происходящем прямо у ваших берегов?

— Какие у нас были шансы противостоять русскому флоту?! — выкрикнул Юсси. По причине резкого повышения голоса сильнее заболело горло. Дверь в кабинет приоткрылась заглянувшим секретарём. Встретившись взглядом с бешеными глазами Хейккинена, напуганный секретарь с хлопком закрыл за собой дверь.

— Флоту демонов, — поправил американский президент.

— Но ведёт его русский адмирал!

Американский президент вздохнул: — Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Помешайте русским сбросить специальный усиленный боеприпас. Его подрыв в непосредственной близости от берега породит гигантскую приливную волну. Наши прибрежные города будут смыты! — потребовал Юсси.

— Допустим. Как вы предлагаете помешать их бомбардировщикам? Я даже не спрашиваю, что, в случае успеха, прикажете делать с сохранившим ресурс и боеспособность флотом инферала Кравцова, — подчеркнул американский президент. — У Америки просто не осталось средств, которыми можно, в разумные сроки, достать на орбите объект вроде русского самолёта-носителя. А применять последний довод, то немногое, что удалось до сих пор сохранить, означало бы объявить России войну. Извините, господин Хейккинен, но Америка не готова пойти на этот шаг ради пары-тройки ваших прибрежных городков.

— Надавите на Башурова! — потребовал Юсси.

— Вы забываетесь, Хейккинен, — в голосе американского президента прорезалась сталь. — Не указывайте Америке что ей следует делать. Впрочем, думаю мы сможем заставить Россию выплатить Северному Союзу компенсацию за смытые волной города. по крайней мере они будут должны простить все накопившиеся долги Северного Союза и помочь отбиться от демонических орд этим летом. Довольствуетесь и благодарите за это! И ещё, Хейккинен, вам нужно будет подготовить весомое объяснение почему ваш флот уклонился от сражения с демоническим флотом вторжения. Русские представили достаточно убедительные сведения и проигнорировать их не получиться при всём желании. Которое, в смысле желание игнорировать, у нас и без того отсутствует.

Юсси Хейккинен попытался что-то сказать или просто прочистил горло, но американский президент продолжил говорить, будто не слыша: — Подумайте лучше об альтернативном варианте, Хейккинен. Если демоны дойдут до Мурманска и разрушат город, то Северный Союз останется без прикрытия с воздуха и в окружении псевдогосударств демонов и инфералов. Этот вариант должен вас пугать гораздо больше, чем потеря пары прибрежных городов, пусть даже со всем прячущимся в них вашим флотом. Если, конечно, вы и правда не договорились с демонами за нашей спиной, как утверждает маршал Башуров.

— Вы ещё увидите коварство русских, — пообещал Юсси. — Господин президент, вы признаете мою правоту, когда русские солдаты вторгнутся в города Северного Союза. Но уже будет слишком поздно.

* * *

Оба стратегических бомбардировщика одновременно выполнили схожий манёвр и сбросили по гиперзвуковой ракете. На финальном этапе, перед сбросом, им пришлось раскрыться и в небо опять протянулись ослепительно яркие полосы.

План командования сбросить гиперзвуковые ракеты одновременно с подлётом второй волны истребителей и выпущенных из мобильных комплексов ракет был обречён на успех. С одной стороны, он грозил серьёзными потерями среди пилотов, так как истребители не успели бы набрать высоту и могли пострадать от подводного подрыва усиленного боеприпаса. Но зато предатель Кравцов оказался вынужден выбирать — пытаться отразить ракетный залп и атаку истребителей или сосредоточиться на том, чтобы попытаться сжечь гиперзвуковые ракеты. В первом случае его флот разметает достигший цели усиленный боеприпас, во втором корабли серьёзно пострадают от совместного удара ракет и истребителей. Казалось бы, беспроигрышный вариант. Но только казалось.

Кравцов ожидаемо сосредоточиться на приоритетной угрозе — паре гиперзвуковых ракет, сброшенных самолётами-носителями в кипящий и ревущий водоворот верхних границ атмосферы. Лучи одноразовых сверхмощных лазеров пронзили хмурое небо выжигая на пути своего распространения сам воздух. Промах!

Ни один из лучей не попал по гиперзвуковым ракетам и те падали всё ниже, с огромной скоростью, разгоняясь быстрее и быстрее. Значительно быстрее, чем мог бы разогнаться любой объект схожей массы под действием одной только силы тяготения. Не столько падали, сколько летели, меняя направления и траекторию полёта-падения, чтобы их невозможно было сбить даже если кто-то где-то ещё сможет отыскать другую гиперзвуковую ракету и вовремя запустить. Быстрее, чем отработавший лазер заменился на новый и вычислительные модули успели бы просчитать полёт. Сбить выпущенную самолётом-носителем гиперзвуковую ракету можно только в тот момент пока она ещё не нырнула в нижние слои воздушного океана. Если проморгал запуск, если промахнулся первым выстрелом — шансов больше нет. По крайней мере так считали конструкторы создававшие и гиперзвуковую ракету и лазерную систему защиты от неё. К сожалению, они не могли предусмотреть сверхъестественные возможности высших демонов.

Знакомое марево в мгновение ока накрыло флот демонов и в эту едва видимую защиту упали обе гиперзвуковых ракеты и волна ракет обычных и только истребители успели отвернуть, причём благодаря автоматике, сработавшей быстрее и точнее, чем только мог бы пилот-человек.

Тяжёлые туши ракет падали в воду, рассыпаясь на лету. Бессильные причинить какие-либо повреждения даже если втыкались прямо в корпус корабля, бок всплывшего левиафана или стаю морских сирен. Но упавшие из космоса ракеты, благодаря одной чудовищной скорости, подняли волну столкнувшие компактно стоящие корабли между собой. Специальный усиленный боеприпас, после прохождения через повторно созданное высшими демонами марево, не сработал.

Система управления боем отметила в своей памяти, что шесть высших демонов, при неограниченном доступе к камням силы, могут дважды создать марево за короткий промежуток времени. Прежде аналогичное заклинание применялось не чаще одного раза за бой и далеко не часто. Может быть не все высшие демоны им владеют или слишком уж много своей и заёмной силы приходится вкладывать в него? Важная информация, но заплаченная за неё цена непомерна. Этой ценной может стать поражение, вторжение демонов в мурманскую область и потеря города. У людей оставалась вторая волна истребителей, два самолёта-носителя на орбите и всего одна гиперзвуковая ракета, один шанс.

Впрочем, флот демонов всё же пострадал. Поднятые падением сброшенных с обриты ракет волны сталкивали мощные военные корабли друг с другом. Стальные корпуса вонзались в мягкие бока левиафанов, заставляя морских гигантов обиженно реветь. Огромные корабли давили попавших под борт сирен и ломали друг друга. Возникнув на минуту, не больше, марево пропало. Видимо демоны смогли создать его второй раз, но удерживать дольше уже не хватало сил. То, как вовремя они применили заклинание, свидетельствовало о том, что команду демонам отдавал Кравцов, рассчитав нужный момент на корабельных вычислителях.

Пользуясь суматохой, истребители почти без помех обстреляли разбросанные и временно потерявшие управление корабли адмирала-предателя. Точно сброшенные глубинные бомбы рвали спешно уходящих на глубину левиафан на части. Порванные воздушные пузыри стоили жизни сотням низших демонов. Но их там ещё оставались тысячи тысяч. Атака истребителей смогла нанести флоту Кравцова болезненный укол, но это именно был укол и назвать его смертельным ударом никак невозможно.

Минуты потребовались опытным морякам, какими были ушедшие вместе с Кравцовым и ставшие инфералами предатели, чтобы восстановить управление над кораблями и задействовать зенитную артиллерию расстреливая низко кружащиеся истребители.

Понимая, что другого шанса не будет, оба бомбардировщика скользнули вниз в манёвре подготовки к сбросу гиперзвуковой ракеты. Один был пуст и действовал как прикрытие, как дополнительная мишень для лазеров противокосмической обороны. Заставляя те рассредоточить огонь.

Зенитный огонь резко уменьшил интенсивность. Уцелевшие корабли, задействованные в защитной системе, переключились на куда более опасный объект, чем мелькающие тут и там истребители.

На этот раз небо пронзило куда меньшее количество сверхярких нитей. Волнующееся море продолжало растаскивать корабли, гнало волны и несло острые осколки поломанных льдов.

Два самолёта-носителя вспыхнули парой ярких звёзд. Ярких, но таких недолговечных. Последние созданные до войны вторжения российские стратегические бомбардировщики способные выходить за границы атмосферы и подниматься на низкие орбиты. Не только последние российские, а вообще последние. Больше таких не было. И если где-то в мире сохранились технологии и производственные мощности для строительства тяжёлых носителей, наполовину самолётов, наполовину космических кораблей, то только в Мурманске. Там были развёрнуты эвакуированные авиационные заводы. Но уцелеет ли сам Мурманск?

Вспыхнувшие крохотными звёздами гигантские самолёты были пустыми. Оба.

Проскользнувшая между раскалённых нитей лазерных лучей гиперзвуковая ракета устремилась к цели.

Получившие предупреждение от системы управления боем уцелевшие истребители второй волны торопливо взлетали выше и выше. Огромные чудовища-левиафаны пытались опуститься как можно глубже, надеясь, что водяная толща их защитит. Ни те, ни другие не успели как следует отдалиться от водяной глади служащей границей раздела двух сред.

Когда ракета вошла в воду ударная силы отшвырнула стальные корпуса кораблей и гигантских морских чудовищ как щепки. А затем вода засияла, как будто прямо в глубине зажглось новое солнце. Рукотворное, злое солнце. Море и земля содрогнулись.

Вода отхлынула с берега, а потом вернулась колоссальной, по настоящему громадной волной. И эта волна сметала всё: вцепившиеся в мёрзлую землю дома, прячущихся людей, такие крохотные, на фоне чудовищной волны, спрятавшиеся от битвы суда. Всё было уничтожено, смыто гигантской волной.

Четыре истребителя смогли уйти от разразившегося апокалипсиса, вмиг уничтожившего морских чудовищ, спрятавшихся в стальной скорлупе инфералов и десятки тысяч низших и шестерых высших демонов. Всего четыре истребителя из всех уцелевших на тот момент самолётов второй волны. Целых четыре истребителя. То, что каждый из них уцелел было настоящим чудом, четырёхкратным чудом.

В этой битве Россия потеряла все три стратегических бомбардировщика и каждые пять из шести истребителей. Но остался неповреждённым, если не считать нескольких следов от ракетных ударов, город Мурманск и в полной мере сохранились авиационные заводы: станки, машины и специалисты: рабочие и инженеры.

…— это и есть смерть? — подумал Кравцов и удивился тому, что успел додумать мысль до конца, а чуть позже и самой возможности удивляться.

Он лежал на каменном полу в одном из тронных залов Наместника, в той одежде, в какой встретил конец на мостике боевого корабля, когда-то очень давно носившего гордое имя «Владимир». Точнее, думал, что встретил. Ведь он всё ещё жив, не так ли?

Крепко скроенное тело инферала находилось в порядке, но ещё отчасти человеческий разум терзала фантомная боль. Он правда думал, что вот-вот умрёт. Он приготовился к смерти, смирился с ней. Жаждал и ждал её. Но не дождался. Зачем он всё ещё жив?

— Владыка! — прохрипел Кравцов. — Владыка?!

Наместник с любопытством разглядывал корчащегося на гладком каменном полу возвышенного.

Наконец тот смог принять что-то похожее на приличествующую коленопреклонённую просьбу и спросил: — Владыка?!

— Гадаешь почему я выдернул порталом и спас именно тебя? Одного тебя, — уточнил Наместник, поигрывая крупным камнем силы светящемся от закаченной в него энергии. У подножия трона лежали ещё шесть таких же, но треснувших и погасших.

Кравцов молча склонил голову ещё ниже. Почти уткнувшись лбом в часть узора, украшавшего пол.

— Может быть, чтобы наказать за потерю флота? — предположил высший демон.

Кравцов не сдержал дрожь. Казалось бы, что может напугать уже смирившегося и почти пережившего смерть человека? Многое, слишком многое.

— Прекрати дрожать от страха, — презрительно бросил Наместник. — Наказать тебя означало бы сломать. А зачем мне сломанный инструмент? Я не смог бы провести через столь дальний портал ни одного высшего, а спасать кого-нибудь из низших — только тратить силу. Но ты другое дело. Ты ещё послужишь легиону и мне.

— Зачем? — даже не слово, а только мысль, но демон услышал её.

— Гадаешь какие на тебя планы? Адмирал без флота, потерявший все свои корабли. Далеко не самый сильный инферал толком не познавший страсть поглощения жизненной сути убитого врага и увеличения собственной силы. Другие возвышенные называют это забавным словом «прокачка». Главный предатель человечества, так, кажется, окрестили тебя бывшие соотечественники? Ты всё ещё слишком человек, думаешь, как они и воюешь как они. А чем тебе воевать я ещё найду.

— Будь ты проклят, Владыка! — подумал Кравцов отчаянно надеясь, что эти мысли демон не услышит. Получилось ли их скрыть от него или Наместник всё видел и не считал направленную на него ненависть недостатком для подчинённого?

Получив соизволение, Кравцов шаркающей походкой покинул тронный зал, где кроме сидевшего на троне Наместника ещё находились двое высших демонов и один эльф в броне с горящими на ней рунами. Будь проклят Владыка за то, что сохранил ему жизнь. Будь проклят во веки веков. Владыка. Его, бывшего адмирала Кравцова, души и тела владыка. Высший демон. Поставленный князем легиона и повелителем доминиона багрового пламени, наместник мира Земля.

* * *

Лида уткнулась хлюпающим носом ему в плечо и не хотела отпускать, вцепившись в комбинезон пилота крепко-крепко. Пожалуй, первый раз они обнимаются вот так открыто, у всех на виду. На виду у солдат, учёных, безопасников и эльфов. Тех самых эльфов с их главным магом. Вон он стоит среди безопасников из управления контрразведки. Разговаривает с ними и оба профессора из научной группы крутсятся рядом.

Дымиться жидким дымком подожжённый огненным шаром один из жилых домиков для учёных. Его уже дважды тушили, но где-то в глубине продолжают тлеть угли. Пепелище резко пахнет горелым пластиком. К счастью не тот дом, где живёт Лида. Хотя она говорила, что тогда была в ангаре. Вон, их три штуки стоят, сборные каркасы покрашенные в защитный цвет. Учёные называют их походными лабораториями и что-то собирают там. Хотя, почему что-то? И так понятно, что именно. Приборы для открытия портала и перемещения в другой мир.

Горазд поглаживал Лидию по плечам успокаивая. А она шмыгала носом и кажется вытирала то ли слёзы, то ли сопли ему о грудь. На них поглядывали стоящие вокруг, но основное внимание сосредотачивалось на разговаривающем с контрразведчиками эльфе. И ещё немного на учёных, приплясывающих вокруг них в нетерпенье. А как начиналась?

Обломав зубы на защитном периметре, окружающем портал, эльфы бежали. Увы, бежали они не куда-то в случайную сторону, а строго по направлению к научному посёлку где разместились приехавшие исследовать портал учёные. Так как охрана посёлка выдвинулась для защиты периметра и сейчас, вместе с другими солдатами, преследовала отступающих эльфов, то в посёлок они ворвались без какого-либо сопротивления. У молодого учёного, помощника одного из профессоров, оказался под рукой пистолет, и он принялся отстреливаться от эльфов из жилого дома. Несколько огненных шаров подожгли дом и учёный сам выбежал из него, кашляя и без верхней одежды. Столкнувшись с эльфийскими воинами, получил от них по голове. Но, что удивительно, удар был не смертельный, а оглушающий.

Чуть позже, когда эльфы уже успели выволочь спящих учёных из кроватей, а тех, кто работал в лабораториях согнать в одно большое здание, в научный посёлок вломилась пара шагающих танков, поломам забор и раздавив в предрассветном сумраке какое-то мелкое хозяйственное здание. Следом подтянулись пехотинцы, замкнув кольцо вокруг ангара с остатками эльфийского воинства и удерживаемыми в заложниках учёными.

Что делать оставалось совершенно непонятно. Эльфы ясно давали понять, что при попытке штурма мигом ликвидируют всех заложников. Учитывая, что среди них имелся маг, ситуация складывалась паршивая. С другой стороны никаких требований они выдвигать не торопились, заложников просто так не убивали и время в этой ситуации работало, пожалуй, на людей.

Подтянув дополнительные силы и завершив окружение так, что ни один эльфийский ниндзя не смог бы ни войти, ни выйти, командование задумалось над всё тем же вопросом: а что дальше?

День перевалил за половину. Из расположения армии, для разрешения ситуации, прибыли пара десятков контрразведчиков. В том числе пара инфералов из тех, которые вроде как «за наших». Вообще-то перешедшие на сторону людей инфералы, по-хорошему, должны зарабатывать прощение в штрафных отрядах на передовой. Но вот конкретно эти приехали вместе с безопасниками и форму они носили ту же самую и знаки различия имели похожие.

Золотилов как увидел их, нахмурился, сплюнул, но ничего не сказал. Его и Горазда, как участников ночного боя, освободили от необходимости стоять в окружении и отправили отдыхать. Но как тут можно отдыхать? Поэтому их мизгирь отдыхал в мастерской, где техники заменили наполовину разрубленный снегоступ на новый. А пилоты топтались за третьей линией оцепления в качестве бесправных зрителей. По хорошему их вообще быть здесь не должно. Но они всё равно были и даже наскоро перекусили на полевой кухне, также, как и сотня других зевак из солдат и технических служб обеспечения, ожидавших чем же всё разрешиться. Стоящие в оцеплении солдаты на них рявкали, но особенно не усердствовали. Не случайные люди — свои товарищи по оружию.

Приехавшие из штаба армии безопасники ничего толком не успели сделать. Разве только вникли в ситуацию, как ситуация разрешилась. Сама по себе разрешилась. И так бывает, жаль только редко.

Ворота ангара куда эльфы согнали учёных нарочито медленно отворились. Стоявшие в оцеплении солдаты напряглись. Из ангара вышли два профессора, за ними другие учёные, а следом все эльфы. Без оружия, то есть без своих все рассекающих мечей. Хотя в понятие «безоружный эльфы» укладывается разве только скованное по ногам и рукам, а лучше ещё и обколотое транквилизаторами тело. У них обычные воины бросаются огненными шарами размером с яблоко, а так называемые маги и вовсе по огневой мощи сравнимы с самоходной артиллерийской установкой, а то и не одной. Но заложников выпустили и сами вышли. Медленно, чтобы не начали стрелять.

Оказалось, за полдня главный эльф пришёл с профессорами к взаимовыгодному соглашению. Профессор конечно не самый высокий чин в армии и вышедших эльфы безопасники тут же повязали. Но вежливо, сказалось то, что сами вышли. Можно даже сказать: почти нежно.

Горазд в это время всё пытался подойти ближе, через оцепление. Но его соответственно не пускали. И вообще никого не пускали, кроме безопасников. А всех побывавших в плену учёных изолировали. Мало ли какую гадость могли сотворить с людьми маги. Хотя эльфам, в этом плане, далеко до демонов. Но всё равно: бережённого бог бережёт, а не бережённого демон жрёт. Ну или эльф. Разница не существенна.

Пока проверяли и допрашивали научников и заново договаривались с главным эльфом день кончился. И без того не выспавшийся Горазд клевал носом, но отказывался уходить пока что-нибудь не проясниться. Пока наконец солнце не село и длинные тени не исчезли, слившись с выползшей откуда-то снизу, из-под земли, темнотой. У Николая получилось увести Горазда твёрдо пообещав попытаться утром что-нибудь выяснить о судьбе Лидии.

Но ничего выяснять не потребовалось. Утром оказалось, что всех учёных отпустили. А с эльфом, которого звали забавным, в иной ситуации, именем Шанданес, контрразведчики успешно договорились. В принципе подтвердив то, о чём он договорился с профессорами, но расширив и дополнив договор парочкой пунктов. И теперь этот эльф-маг, да и другие тоже, ходили как ни в чём не бывало. Как будто не они вчера убивали людей и пытались прорваться к порталу. Контрразведчики их отпустили, нацепив на каждого следящий браслет-ошейник, забрав мечи, луки, плащи и прочую одежду и выдав вместо неё стандартные зимние комплекты с нашивками ярких цветов, чтобы были заметнее и без знаков различия. Просто отпустили!

Неожиданно снова вспыхнули продолжившие всю ночь куриться дымком обгорелые развалины жилого блока. Их повторно залили пеной и вроде бы потушили, хотя жидкий дымок говорил о том, что где-то под пеной ещё что-то тлеет. Рядом с горелыми развалинами пахло пеной для тушения и расплавившимся пластиком. А Горазд наконец-то смог обнять бросившуюся к нему Лидию. И не важно, что все вокруг смотрят. Тем более они смотрят не на него, а на эльфа. На этого Шанданеса в зимней куртке, с наброшенном капюшоном и квадратом яркой зелёной ткани, нашитой на груди и спине. Он постоянно о чём-то разговаривает с безопансиками. И учёные рядом выписывают круги словно акулы вокруг куска мяса.

— Маленькая, — шептал Горазд на ухо Лидии продолжая поглаживать её по спине. — Страшно было?

Она покачала головой. То ли отрицая, то ли вытирая о его грудь непрошенные слёзы: — Не столько страшно, сколько обидно. Мы столько сделали. Почти всё подготовили, а тут врываются эти. Я думала убьют на месте, даже закрыла глаза. А открыла потому, что один из них меня дёрнул. Они сильные, как подъёмный кран, даром что хрупкие на вид. А я ведь их уже видела эльфов раньше, в институте. И тела и один раз живого, только не разговаривала. Эльфы и раньше иногда попадались, но этой зимой их особенно много. Целая армия воюет вместе с демонами или вместо них.

— Я боялся за тебя, — признался Горазд.

— А я почти не боялась, — сказала Лидия. — Обидно было сильно, что сейчас умру и не увижу получилось открыть портал или нет. Другая группа будет этим заниматься, но пока она ещё приедет.

— Что-то ваши профессора к эльфу липнут как рыбы прилипалы, — заметил Горазд.

— Не удивительно, — Лидия пожала плечами: — Он обещал научить нас пользоваться порталом. Вот с ним и носятся и профессора и безопасники.

* * *

Всё получилось даже лучше, чем изначально рассчитывал Шанданес. Знать бы заранее, можно было бы избежать лишних жертв и того глупого нападения на охрану портала из-за которого некоторые солдаты волком смотрят на выживших эльфов. Хорошо, что так называемые бе-зо-пас-ни-ки поняли какую выгоду может им принести сотрудничество Шанданеса и согласились заплатить запрошенную им цену.

А цена велика. Так велика, что просто дух захватывает. Запрошенная им цена — это знание как создавать разные взрывающиеся штуки без капли магии. Его честно предупредили, что делать самоходные мины, которые сами бегут куда надо, могут закопаться в землю или выкопаться обратно, проплыть под водой, прокопать подземный ход, у него не получится. Слишком сложно, и чтобы сделать нужны инструменты, с помощью которых нужно сделать другие инструменты и так много-много раз. Нужна инфраструктура и развитая промышленность, как называют её люди. Но ему пообещали раскрыть тайну взрывчатки, которую он сможет изготовить в полусреднековых, как сказали жрецы-учёные людей, условиях родного клана. И эта взрывчатка будет в разы мощнее чёрного гномьего пороха. Самое главное, что при её изготовлении не нужно задействовать ни капли магической силы. А значит, что маги не смогут почуять её, особенно если не будут знать, что искать. Великолепный инструмент в арсенале тайного убийцы. Высокопоставленные магистры ордена шёпота смерти будут довольны. Как и глава родного дома Аэрнэ.

Умение открывать портал в обмен на умение изготовлять мощную взрывчатку, не пахнувшую силой и неизвестную в мирах теневой империи. За эту тайну орден шёпота и дом Аэрнэ без сомнения усыпят скромного адепта множеством различных благ.

Шанданес понимал, что люди откроют ему далеко не все свои тайны. Что-то они наверняка оставят при себе. Но и заплаченная цена не велика. В теневой империи открывать проход между мирами в специально созданных для этих целей великой сферой местах-стигматах умеет каждый опытный маг. Это не то знание, которое нужно держать в секрете. Тем более, что прыгнуть из любого мира в любой невозможно. Входящие в великую сферу миры располагаются друг от друга на различных, скажем так, расстояниях. К обычным мерам длинны эти «расстояния» не имеют никакого отношения. Скорее они указывают сколько силы должен потратить маг чтобы переместиться из одного мира в другой. Если миры находятся «далеко», то сил на перемещение может не хватить. А чтобы попасть в нужный порой приходится совершить целое путешествие переходя из мира в мир, из стигматы в стигмату, пока, по сложному маршруту не сумеешь попасть в нужный. На прокладывании кратчайших путей из стигматы одного мира в нужную стигмату другого мира специализируется гильдия путешественников. Не столько магический орден, сколько объединение звездочётов, математиков и жрецов. Шанданеса такие тонкости не интересовали, но открывать проходы в местах истончения ткани реальности, где в сути мира образовались кровоточащие стигматы, он умеет. И общие представления достаточные для прокладывания простых маршрутов, ведущих туда, куда нужно, пусть и не самым быстрым и оптимальным путём, он имеет.

Предательства со стороны людей Шанданес не боялся. Он им нужен как бы не больше чем они ему. При всей силе своего оружия, ужасных механизмов и чудовищной алхимии, местные были всего лишь людьми. Неспособными к магии, презираемыми во всех мирах, людьми чей срок жизни исчисляется всего лишь десятилетиями. Они, жители нового мира, недавно вошедшего в великую сферу, были как слепые дети, вдруг оказавшиеся в чужой, страшной и незнакомой комнате и ощупывающие стены в попытке понять где же они внезапно очутились.

Империя Тени вассал демонического легиона и входит в свору доминиона багрового пламени. Но что мешает дому Аэрнэ купить знания за знания у людей из мира Земля. И в конце концов возвысится над другими правящими домами теневой империи благодаря знаниям этого странного мира? Ничего не мешает.

А скромному, но умному молодому эльфы благодаря которому орден шёпота получит новое оружие, а древний дом Аэрнэ силу, богатство и всё прочее, что, со временем, даёт владение новым знание, так и вовсе, со всех сторон, одна только польза.

Кроме того, Шанданес немного схитрил, заключая договор с безопасниками людей. Нет, он честно выполнит букву договора. Покажет, как открывать проход между мирами из одной стигматы в другую. Он проведёт людей в один из миров империи, чтобы они встретились с иерархами дома Аэрнэ и заключили с ними новые, обоюдовыгодные соглашения. Он откроет портал в десяток других миров доминиона. Будет открывать столько, сколько надо или сколько успеет за те семь раз по семь дней, на которые договорился с людьми. Вот только люди не могут пользоваться магией и значит не способны самостоятельно открывать порталы. Это знают все развитые расы во всех мирах великой сферы. И даже инфералы или, как их называют демоны, возвышенные из числа представителей человеческой расы получившие заёмные способности к оперированию силой и поглощению жизненной сути, всё равно не способны открывать портал. Низшие расы — к числу которых, без сомнения, относятся все люди и даже местные, преуспевшие в алхимии и механике — не имеют прирождённых способностей к оперированию силой и не могут открывать порталы в другие миры великой сферы.

Учёным-жрецам ещё предстоит открыть для себя свою беспомощность. Механика и алхимия позволила людям на мгновение встать вровень с эльфами и демонами. Но преодолеть изначальную ущербность свойственную низшим расам они не в силах.

* * *

Лидия пила чай в жилой ячейке Горазда и Николая. За прошедшие пять недель вокруг захваченного нижневартовского портала вырос не только укреплённый район с вынесенными далеко на юг крепостями, огневыми рубежами, минными полями и так далее, но и довольно оживлённый городок из сборных контейнеров. В каждом таком контейнере могли разместиться несколько человек.

Горазд ожидал скорой отправки на фронт. Продолжались бои за освобождение Сургута, города Стержневой и Александровского села на берегах реки Оби. Торопясь до конца зимы освободить как можно больше городов и сёл, войска развивали наступления сразу по нескольким направлениям. Такого накала боёв как за Нижневартовск не было, но выдвинутые вперёд танковые клинья буксовали, а пехоте приходилось туго без воздушной поддержки. Новости о сорванной попытке демонов высадить десант под Мурманском дошли до частей на передовой с опозданием, когда уже всё закончилось. Солдаты проклинали предателя Кравцова и союзников из бывших Финляндии, Швеции и Норвегии.

Хороши «союзнички» — год от года требовали от России всё больше военной помощи, чтобы русские солдаты чуть ли не вместо них воевали, защищая их дома и города. А когда помощь потребовалась от них, тут же спрятались. Сейчас вот на весь мир трезвонят, дескать русские на них напали и требуют компенсации за смытые в ледяное море городки и порты. Так рассказывали на уроках политической грамотности комиссары со знаками различия управления контрразведки. Таких «союзников» врагами не пожелаешь — говорили комиссары. — В самые тяжёлые годы Россия кормила и защищала их, а они.

Вход на уроки повышения политической грамотности был свободный. В отсутствии других развлечений и в спокойствии службы охраны тыла на уроки политпросвещения приходило много людей. Николай ни разу не ходил на такие занятия, а Горазд, напротив, довольно часто.

— Зачем ты туда ходишь? — кривился Золотилов.

— Интересно! Там дискусс, столкновение мнений. Наконец возможность выглянуть из своего угла и узнать, что делается вокруг в мире. И зачем это делается, — спорил Горазд.

— Дискусс у них, — гадко ухмылялся Николай недоверчиво качая головой.

— Не хочешь, не ходи, — предпочитал избежать спора Горазд. На одну такую «лекцию» он пригласил Лидию, но девушке было неудобно в кругу раскрасневшихся от споров молодых парней и больше он её туда не водил. Когда у Лидии и Горазда одновременно выпадало свободное время они гуляли или пили чай в выделенной Горазду и Николаю, одной на двоих, жилой ячейке в строящемся и разрастающемся, буквально на глазах, городке. Имени у города не было и даже городом он пока не считался. Всего лишь штаб нижневартовского укрепрайона. Хотя до самого бывшего города Нижневартовска было больше полусотни километров и радиационный фон здесь лишь немного выше нормы и только при соответствующем направлении ветра. Фармакология и медицина легко справятся.

Проживали в строящемся городке солдаты и специалисты: инженеры, строители, врачи и те, кто пережил освобождение от демонов и не умер от лучевой болезни. Те из местных, кто не имел маленьких детей или достаточно ценной специальности, чтобы его эвакуировали глубже в тыл, неофициально называли молодой город «Стражем». Стражем портала.

— Зачем командование выделило жилую ячейку? Нас хотят оставить в охране портала до конца зимы! — возмущался Горазд.

— Посмотри на это с другой стороны, — изо всех пытаясь оставаться серьёзным посоветовал Золотилов. — Теперь у тебя будет куда привести Лидию. А я всегда смогу уйти погулять на часок или больше. Хотя, — Николай критически оглядел напарника, — вряд ли вам потребуется это самое больше.

Вот так получилось, что они вместе пили чай. Когда от резкого падения температуры снаружи стоял туман или, наоборот, воздух оставался кристально чист, а деревья трещали от холода. И даже привычным к жизни в условиях крайнего севера молодым людям не хотелось никуда идти, а хотелось напротив, сидеть в тепле и пить что-то вроде чая, только обязательно горячее и сладкое. Из них троих вкус настоящего чая, который не общепринятое название напитка, а настоящее растение, помнил разве один Николай. Или только так говорил, что помнил. Разве можно все двенадцать лет войны вторжения помнить какой-то там вкус? Повсеместно называемый чаем напиток на высушенных травах был горячим и сладким, а большего от него и не требовалось.

Золотилов где-то вечно умудрялся доставать разные вкусности, не входящие в стандартные армейские пайки. Вот эти различные вкусности они втроём и уплетали, запивая ненастоящим чаем. А Лидия рассказывала: как идёт работа над устройством открытия портала в другие миры и разные научные байки. Это не было секретом так как о работе над установкой открытия прохода знали в городе, наверное, все. Безопасники, в кои-то веки, решили, что накладывать гриф секретности при таком огромном числе посвящённых не имеет никакого смысла. Правда, в своих рассказах, Лидия не затрагивала технические детали. Да и не детали интересовали Горазда и Николая.

А уже после совместного чаепития Золотилов торопливо прощался и выходил на мороз или под снегопад, оставляя Горазда и Лидию вдвоём в тёплой, уютной, стандартизированной жилой ячейке для проживания младшего офицерского состава.

— Профессор чуть было не полез драться с эльфом, — рассказывала Лидия, держа горячую чашку обоими руками и время от времени дуя на исходящую паром тёмную поверхность. — Шанданес всё говорил, что великая сфера была и есть всегда, а профессор пытался разобраться что же это такое и кто её создал.

— Получилось разобраться? — поинтересовался Николай, бросая себе в чашку таблетку сахарозаменителя и наблюдая как та шипит, плавится и вскоре растворяется без остатка, передавая сладость травяному настою.

— Ну как сказать? Эльфы на сферу чуть ли не молятся. Для них спросить «кто создал великую сферу миров» всё равно, что спросить «кто создал вселенную».

— А сферу и правда кто-то создал?

— Считается, что да. Посуди сам: некая штука неведомым образом соединяющая очень похожие друг на друга миры. Так сильно похожие, что даже складывается впечатление будто кто-то когда-то их серьёзно «обработал напильником» добиваясь почти полного сходства. Больше того, этот неведомый кто-то ещё и заселил все миры. По крайней мере мы знаем, что в некоторых других мирах живут похожие на нас люди. Да взять тех же эльфов — отличий конечно полно, но одно анатомическое сходство бросается в глаза. Впрочем, тут нет единого мнения. Возможно сходные условия среды привели к развитию сходных организмов и только.

— Разные миры, это ведь разные планеты в разных солнечных системах? — спросил Горазд.

— В том-то и дело, что да! — Лидия резко поставила чашку на стол и немного напитка пролилось. Золотилов бросил ей полотенце. — Профессор полагает, что великая сфера состоит из каких-то зонды или точек, которые разлетаются из условного центра или, может быть, центров и как только в зону их действия входит подходящий мир, он подключается в общий пул миров и в нём прорастают порталы. Это, конечно, гипотеза. И чтобы доказать её надо составить хронологию включения миров в сферу, желательно с привязкой к их астрономическим координатам.

— То есть вторжение началось из-за того, что наша земля «влетела» в эту сферу? — уточнил Горазд.

— По гипотезе профессора, получается, что да.

— А «вылететь» из неё можно?

Лида пожала плечами: — Хотелось бы. Но мы не знаем.

— Что на это говорит Шанданес?

— Он похоже не понимает почему мы вообще так заинтересовались тем, что всегда было и всегда пребудет, — процитировала она эльфа.

— Учат его мешать взрывчатку химики с завода?

— Учат, — подтвердила Лидия.

Золотилов недовольно хмыкнул: — Научат, на свою голову.

— Зато он теперь позволяет снимать энцефалограмму, не бесится, когда ему на голову датчики лепят и послушно открывает проход с портальной площадки столько раз, сколько попросят.

— Лысый эльф — это нечто. Какой он скандал устроил, когда его наголо брить начали, — подмигнул Николай.

Попробовав чай и сочтя, что тот достаточно остыл, Лидия сделала больший глоток: — Это я вам рассказывала.

— Мы тогда так хохотали, — улыбнулся Горазд.

— А ведь самую главную новость я вам мальчики пока ещё не сказала, — хитро улыбнулась Лидия. — У нас. Сегодня. Получилось. Открыть. Портал!

— Подожди, подожди, подожди, — замах руками Николай. — То есть «у нас» это у вашего профессора, без Шанданеса?

Лидия счастливо кивнула.

Горазд и Николай переглянулись, а потом слитно, будто договорились, закричали, даже заорали во всю мощь: — ЗДОРОВО!

Лидия картинно закрыла уши ладонями. А в дверь уже кто-то стучал и даже ломился. И грозился высадить, если они не откроют в самое ближайшее время. Потому, что кто его знает почему так громко кричат. Может быть их здесь кто-нибудь прямо сейчас пожирает?

Но никто никого не жрал, за исключением остывшего, немного пролитого на стол, чая и откуда-то притащенных Николаем печений двух разных видов. Просто люди научились открывать проходы между мирами великой сферы кто бы её не создал и зачем бы он это не сделал. И экипаж шагающего танка только что узнал об этом от своей знакомой из научной группы занимавшейся исследованием портала. На два часа позже начальника управления контрразведки Ветлицкого Егора и «стального генерала» маршала Башурова Леонида Сергеевича. За два дня до всеобщего объявления.

Тема девятая. Торжество нейрофизиологии

Люди научились сами открывать портал. У них всё-таки получилось. И теперь Шанданес им, пожалуй, уже не нужен. Особенно учитывая, как именно неспособные к прямому оперированию силой люди сумели распахнуть и потом закрыть откликающийся только на природную магию стигмату. Как они это сделали? Шанданес знал и это знание было из разряда тех, которые хочешь забыть и искренне жалеешь, что вообще узнал. Люди пытались скрыть от него способ, но он узнал. А когда узнал, то ужаснулся.

Сначала ему пришлось сбрить волосы с головы. Сбрить наголо. Волосы довольно важны в культуре теневой империи. Он пытался протестовать. Но эльф сейчас был не в том положении, чтобы возражать людям. Тем более его, как и обещали, начали учить алхимии способной создавать удушающие газы и взрывающиеся жидкости без капли магической силы. Это стоило того, чтобы позволить побрить себя наголо и Шанданес согласился.

Потом ему на голову надели металлический шлем от которого отходили множество проводов. Чем-то похоже на потерянные волосы. Человеческие учёные просили Шанданеса открывать и закрывать проход через стигмату, пока он окончательно не выдохся. У людей не было камней силы, поэтому приходилось восстанавливать потраченную энергию медленно, поглощая большие объёмы хорошей еды и предаваясь долгому сну.

Так продолжалось ещё много раз. Шанданеса просили открывать и закрывать портал, а иногда создавать простые заклинания вроде крохотного язычка пламени на кончике пальца или накладывание все рассекающего плетения на лезвие клинка держа его в ладони. Ему сказали, будто шлем записывает как работает его мозг во время создания заклинаний. Шанданес испугался, но вскоре выяснил, что люди не могут читать его мысли и непонятно зачем им нужна запись того как изменяется течение потока мелких электрохимических импульсов у него в голове, в то время как как он творит заклинания. Но люди день за днём просили его совершать одни и те же действия открывая на краткий миг проход в те стигматы тех миров, до которых он мог дотянуться из этой стигматы. Упорство человеческих учёных и их отказ смириться с собственной неполноценностью насторожили Шанданеса. Тем более, общаясь с ними каждый день, эльф не замечал, чтобы учёные выглядели расстроенными. Наоборот, они казались… воодушевлёнными. Как может быть воодушевлён мастер, чей долгий труд наконец-то близится к завершению.

Это заставляло волноваться. И Шанданес решил узнать, что люди могут скрывать от него.

Где они это скрывают уже понятно. Большие здания похожие на вросшие в землю цилиндры, которые называют лабораториями. Их три штуки и в каждом есть одна комната, куда никогда не допускали ни Шанданеса, никого из бывших с ним эльфийских воителей. Несколько раз Шанданес замечал, как люди вытаскивали из этих комнат большой ящик из металла и выкатывали его на портальную площадку или куда-то ещё за пределы научного города. Они старались это делать так, чтобы он не видел. Когда Шанданес занимался с обучающими его алхимиками, или, когда они думали, что он спит. Люди не знали, что Шанданес не обычный боевой маг, а адепт школы шёпота. Сосредоточившись, он мог видеть внутренним взором пространство в достаточном отдалении вокруг себя. Не так далеко и не с таким количеством подробностей, как хотелось бы, но значительно дальше и значительно чётче чем средний маг какой-нибудь другой школы.

Вот только узнать, что в тех больших ящиках и в тех недоступных комнатах ему не удавалось. Магический взор не мог проникнуть в герметично закрытые пространства. Люди явно раньше сталкивались с провидцами вроде него потому, что вход в самые важные помещения преграждал шлюз из двух дверей, которые никогда не открывались одновременно. В том числе и в те комнаты в лабораториях. И странные ящики тоже не имели ни единой щели. И там было что-то такое, такое… пахнущее магией.

Когда Шанданес учуял знакомый запах магической силы, то подумал, что люди могут там держать других эльфов или демонов, или какие-то мощные артефакты. Он склонялся к последней версии так как запах силы был очень слабый и какой-то странный. Не живой.

Каждый день видя довольные лица человеческих учёных, Шанданес решился узнать, что именно они скрывают. Пусть даже тем самым он рискует вызвать гнев бе-зо-пас-ни-ков. Он не понимал почему учёные не впадают в отчаянье столкнувшись с проблемой, которую совершенно точно не могут решить, не обладая природной магией. Несоответствие ожиданий и того, что происходит, тревожило сильнее с каждым днём. И Шанданес решил узнать.

Люди привыкли к его лояльности, показному дружелюбию и столь же показной готовности помочь или услужить. Люди решили: Шанданеса полностью устраивают условия заключённого договора. Так, в принципе, и было. Только он должен был узнать и понять.

За ним следили через не снимаемый ошейник. Шанданес мог бы разрезать его наложив все рассекающие чары на любой достаточно плоский металлический предмет. Но в этом случае люди получат тревожный сигнал и вокруг станет не протолкнуться от их солдат. Больше того, при попытке нарушить его целостность или как-то ещё повредить, ошейник может взорваться, отрывая Шанданесу голову. Он достаточно много уяснил из даваемых ему уроков, чтобы допустить возможность этого. По крайней мере сам Шанданес, на месте людей, подстраховался бы схожим образом.

Но если он не может лишний раз отойти от своей комнаты на сто метров, чтобы не переполошить солдат людей, что можно сделать?

Например, послать вместо себя кого-то, чьими глазами он мог бы смотреть и чьими действиями управлять. Маги школ артефакторики могли бы собрать голема, управляемую волей мага куклу. Маги-менталисты могли превратить в управляемую куклу кого-то из людей. Правда, это явно взбудоражит бе-зо-пас-ни-ков, если не получится замести следы. Шанданес не умел ни того, ни другого. Его умений хватило только на кошку. Полудикую кошку каким-то чудом выживающую в течении долгих зим, в то время, когда люди на этих землях пребывали под властью демонов. Шанданесу никто не мешал прикормить её, наладив первоначальный контакт и убедить слабый кошачий разум временно уступить ему его тело.

Это было неудобно. Звери видят не так, как привык видеть человек, у них совсем другие чувства и это изрядно запутывает. Если бы не опыт, полученный Шанданесом во время обучения в ордене шёпота и позже, он бы, наверное, не смог даже дойти до белеющих громадин лабораторий. Элементарно запутался бы в четырёх лапах и хвосте в придачу. Но он приноровился и сумел проникнуть ночью в лабораторию. Пройти через шлюз, открывая двери и поворачивая ручки слабым телекинезом. Но то, что он увидел внутри было настолько ужасно, что Шанданес чуть было не выпустил кошачье сознание из контролирующих тисков. Он понял почему отсюда исходит слабый запах какой-то неправильной, как будто больной, магии и каким образом не умеющие использовать силу людишки надеются научиться открывать портал. Проклятые людишки.

Он думал: это может быть какой-то магический артефакт каким-то образом найденный людьми.

Или пленённый низший демон, которого они зачем-то держат в передвижной тюрьме-ящике.

Или даже какое-то сложное детище их алхимии и механики непонятно почему источающее слабый запах магической силы.

Но увиденное им глазами кота не было не тем, не другим, не третьим.

Это было тело эльфа. Определённо тело какого-то незнакомого Шанданесу эльфа. Из внутренностей массивного, тихо гудящего ящика в тело эльфа уходили разного размера и цвета шланги и провода. Некоторые были полупрозрачными и по ним что-то перекачивалось, из тела в машину или из машины в тело. Верхняя часть черепа эльфа отсутствует, заменена прозрачной крышкой. И через крышку видно, как туда входит пучок тончайших золотистых проводков намертво соединяя машину и тело.

Но самое страшное, что эльф не был мёртв. Назвать его живым тоже затруднительно. Орден шёпота владел тайными знаниями и Шанднаес догадался, что люди сделали с его несчастным сородичем — отняли у него возможность что-либо хотеть. Буквально отрезали, вырезали её. Им нужен был живой мозг развитого эльфа-мага. Они учились управлять им, как если бы мозг был просто прибором, ещё одним устройством. Подай ток на отрезанную лягушачью лапку, и она дёрнется. Подай входной сигнал на соответствующий вход и в соответствующей кодировке и мозг мага совершит нужную манипуляцию с силой. Разум для этого не нужен. Только мозг.

До того, как Шанаднес столкнулся с созданными землянами машинами он мог бы поклясться, что подобное невозможно. Одно дело отрезанная лапка лягушки в физиологическом растворе и совсем другое живой мозг эльфа-мага. Как можно им управлять? Как вообще возможно сохранить его в таком состоянии не жизни и не смерти? Но видимо люди нашли способ. Если кто-то во всей великой сфере и мог сотворить подобное, то только живущие в мире Земля люди. Многочисленные жители сотен миров великой сферы считали худшим бедствием и называли всепожирающей чумой демонический легион. Но только потому, что они ещё не сталкивались с землянами.

Шанданес понял зачем человеческие учёные прилепляли к его бритой голове датчики и записывали малейшие изменения, когда он раз за разом, по их просьбе, творил одни и те же заклинания. Они пытались воспроизвести тот же процесс на мозге «живого» эльфа. Должно быть люди уже давно шли по этому пути работая со своими сородичами — инфералами, попавшими в плен низшими демонами, эльфами и другими существами. Людям требовалась только стигмата и готовый сотрудничать маг, чтобы на месте «подсмотреть» что происходит в его голове, когда он открывает проход в другие миры и затем попытаться воспроизвести тот же процесс внутри головы другого эльфа.

Сознание Шанданеса затопила слепая ярость. Как они посмели?! Людишки — грязь под ногами эльфов. Рождённые быть рабами. Те, кому в принципе не доступно высокое искусство магии если только не через служение демонам или локальным, намертво привязанных к своим мирам и последователям, богам. Те, кого эльфы не считали за полноценно разумных. К кому они относились как к очень умным животным, как к скоту.

Как они посмели использовать эльфа, одного из высших существ, его, Шанданеса, сородича. Как они только посмели превратить его в инструмент?

Это было неправильно. Низводить высших существ до положения инструментов. Совершенно и абсолютно неправильно. По крайней мере с точки зрения эльфов.

Возможно Шанданес, даже в теле кота, попытался бы подарить бедному сородичу окончательную смерть и разгромить приборы людей и их лабораторию. Остановили его не мысли о возможных последствиях лично для него. Просто лабораторий было три и герметично закрытых ящиков тоже три. А значит и удерживаемых на грани смерти и жизни, превращённых в инструменты для открытия проходов в другие миры, эльфов тоже было не меньше трёх. И наверняка люди могли сотворить подобное и с другими эльфами и не только с ними одними. Они ведь уже почти до конца отработали технологию.

Поэтому ведомый волей Шанданеса кот аккуратно покинул тайную комнату и погруженную в ночной полумрак лабораторию. Выведя хвостатое вместилище наружу, он отпустил его, возвращаясь в своё собственное, спокойно лежащее и делающее вид будто спит, тело. Шанданес знал, что никогда не сможет позабыть увиденное. И ещё он знал теперь в чём отныне заключается его самый большой страх. Он, Шанданес из древнего правящего дома Аэрнэ, высшее существо, адепт ордена шёпота, боялся так как не боялся никогда и ничего раньше. В той комнате Шанданес увидел лицо своего страха.

На следующий день он не подал вида. Возможно люди знали, что он теперь знает. То, что он, в образе кота, не заметил тайно наблюдающих электронных глаз не означало, что их там не было. Люди либо не заметили его ночное проникновение в лабораторию, либо предпочитали не подавать вида. И Шанданеса это полностью устраивало.

А несколько дней спустя он встрепенулся, ощутив, как на миг приоткрылась завеса между мирами. Завеса, которую он не открывал и вообще находился в тот момент в отдалении от стигматы. Шанданес прикрыл глаза, вспоминая прозрачную крышку вместо верхней части головы незнакомого ему эльфа-мага. Как туда входил пучок золотистых проводов и как каждый тончайший проводок вёл к строго определённому ему месту. Потом Шанданес открыл глаза, сбрасывая воспоминание и переспросил у занимающегося с ним человека практические способы простого получения концентрированной азотистой кислоты.

Интерлюдия

Общий совет лидеров свободных стран, составляющих коалицию человеческих государств, проходил тяжело. Коалиция существовала больше на словах, чем на деле. Каждая из выживших стран предпочитала воевать с демонами сама по себе. Но всё-таки людям приходилось, пусть и неохотно, договариваться между собой.

— …вы серьёзно надеетесь, что мы передадим России существенную часть своих запасов ядерного оружия? После проявленной вами агрессии против Северного Союза, господин Башуров? Это решительно невозможно! — возмущался глава военных сил островной республики Исландия.

— Предлагаю сначала обсудить размеры компенсации, которую Российская Федерация намерена выплатить Северному Союзу пострадавшему в результате уничтожения флота адмирала-предателя Кравцова, — в беседу вклинился твёрдый голос американского президента.

— Мы требуем классифицировать этот инцидент как прямую агрессию со стороны России, — требовал временный представитель от Северного Союза. Президент Юсси Хейккинен сказался больным, принять участие в общем совещании не смог и его заменял другой чиновник.

Совет проходил в режиме видео конференции. Собеседники могли видеть друг друга на экране и совместным решением выделять докладчика, но после вступительных слов выступившего инициатором общего собрания русского маршала говорить принялись одновременно все. Как дети в школьном классе.

— Одну минуту, господа! — потребовал Леонид Сергеевич. — Прошу не смешивать различные вопросы в одну кучу. Сразу говорю, что о выплате какой-либо компенсации со стороны Российской Федерации не может идти и речи. Мы разорвали все отношения с так называемым Северным Союзом и предъявляем ему обвинения в тайном сговоре с демонами и предательстве интересов человечества. Отныне вы сами по себе и больше не должны рассчитывать на экономическую или военную помощь со стороны России. Рекомендуем другим членам коалиции поступить так же. Доказательство сговора правительства Северного Союза и лично его президента Хейккинена с врагом были предоставлены нами всем желающим. Прошу вернуться к обсуждению главного вопроса ради которого собрался совет…

Стальному генералу не дали закончить. Лидеры немногих уцелевших в войне вторжения стран — президенты и генералы — заговорили разом, обвиняя маршала Башурова и одновременно выдвигая ему требования. Так продолжалось несколько минут, пока президент Соединённых Штатов не сумел успокоить остальных и заговорил сам, озвучивая позицию большинства.

— Господин маршал, — мягко начал американский президент, — предлагаю временно отложить в сторону вопрос о компенсациях и выдвинутых против президента Северного Союза обвинениях. Эти вопросы похоже требуют отдельной тщательной проработки. Но прежде чем перейти к рассмотрению просьбы России предоставить в её распоряжение часть сохранённого стратегического запаса ядерного оружия. Должен признать, странное время вы выбрали для и без того необычной просьбы. Но сначала хочется обсудить другой небольшой вопрос. Мы заметили активное строительство оборонительных сооружений, начавшихся в мурманской области. И конфигурация этих сооружений такова, что наши аналитики вынуждены сделать вывод о их направленности против Северного Союза. Пожалуйста прокомментируйте, господин маршал.

— Действительно, было начато строительство нового укрепрайона на границе мурманской области и территории бывшей Финляндии, — признал Башуров.

— Опасаетесь угрозы со стороны Северного Союза? — предположил американский президент, сверкнув улыбкой, как будто собственное предложение его насмешило.

Стальной генерал спокойно наклонил голову: — Опасаемся. Но не от войск Северного Союза, а от демонических орд.

— Думаете президент Хейккинен напустит на Россию демонические орды? — не скрывая сарказма поинтересовался американец.

Президент островной республики Гренландия не сдержался и расхохотался. Другие лидеры с трудом сдержали усмешки.

— Полагаю, что предоставленный самому себе Северный Союз не выдержит летнего наступления демонов и на его месте скоро возникнет ещё одно марионеточное государство инфералов. А орды, поглотившие их, обрушаться на Мурманск и России придётся сдерживать их, одновременно расселяя всех тех, кто успеет сбежать из Северного Союза до его окончательного падения перед демоническим легионом.

Заменявший отсутствующего Хейккинена представитель Северного Союза побагровел от ярости.

Остающийся спокойным американский президент заметил: — Вы так легко об этом говорите…

— Потому, что этот страшный сценарий мог быть реализован только если Северный Союз не заключил сделку с демонами, — ответил Башуров.

Спустя ещё час пререканий, выдвигания взаимных обвинений и претензий и совместных обвинений, и претензий к России, которые стальной генерал просто игнорировал, разговор вернулся к заявленной теме общего совета.

— Чтобы вы не сказали, чтобы там не придумали, а республика Гренландия никогда не согласится передать даже малую часть сохранённых ядерных зарядов подобному вам диктатору, — заявил лидер одной из островных республик.

— Островная республика Порт-о-Франсе присоединяется к этому мнению, — добавил президент бывших французских южных и антарктических территорий превратившихся в свободную островную республику после того как демоны захватили Францию и другие европейские государства на свою беду расположенные в зоне тёплого, благодатного климатом.

— Господа, вы не измените своего мнения даже если я скажу, что Российская Федерация планирует нанести как можно более массовые ядерные удары по тыловым мирам доминиона? — вкрадчиво уточнил Леонид Сергеевич. — Удивительно, что вы вообще допустили мысль будто страна, самостоятельно закрывающая свои энергетические потребности и осуществляющая поставки безопасны ядерных реакторов последнего поколения некоторым из вас не может в короткие сроки обеспечить себя нужным числом ядерных зарядов.

— Хм, действительно, — после паузы признал выступающий сегодня голосом большинства американский президент, — тогда к чему была ваша просьба?

— Мы планируем наносить удар так называемыми «грязными» бомбами обладающим не таким большим разрушительным действием, но при этом загрязняющим почву на много десятилетий вперёд. Проблема в том, что развитие ядерного оружия как раз шло в сторону увеличения разрушительной мощи и уменьшения остаточного заражения. Поэтому мы просим предоставить нам сохранившиеся старые запасы «грязных» бомб, которые были сделаны многими странами перед вторжением в качестве оружия «последнего шанса». Нужны именно они, так как у нас будет всего одна единственная возможность нанести ответный удар демонам в мирах, которые они считают своими.

— Каким образом планируется провести войска в другие миры и вывести их обратно?

— А вот здесь самое главное, — усмехнулся обычно хранящий невозмутимость стальной генерал. — Российской Федерацией разработана технология управления порталами и целенаправленного открытия проходов в другие миры. И мы готовы поделиться этой технологией с теми, кто согласиться предоставить старые запасы «грязных» бомб и снарядов для нанесения мощного удара в тылу демонов.

…

Ветлцкий постучал в дверь рабочего кабинета верховного. Дождавшись разрешающего «входи», скользнул внутрь, приветственно кивнув уже находившемуся там главе аналитического отдела Илко Неркаги, охотно отзывающемуся на русифицированный вариант своего имени «Илья». Ненец сидел в удобном кресле положив на колени планшет. Егор сел в другое и выжидающего посмотрел на Башурова.

Верховный привычно держал непроницаемое лицо, через которое пробивалась разве только усталость.

— Они согласились? — спросил Ветлицкий.

Илко-Илья ехидно улыбнулся: — Как будто у них оставались шансы не согласиться. С таким-то кушем…

Верховный помедлил и кивнул.

Егор облегчённой улыбнулся. Несмотря на все неизбежные перипетии, их план постепенно воплощался в жизнь. Он вспомнил момент, когда нейрофизиологи доложили о завершении черновых исследований мозга захваченных в плен низших демонов, эльфов и инфералов. Лоботомия с последующей стимуляцией определённых отделов мозга в определённой последовательности могли заставить «объекты» колдовать. Создавать конструкты заклинаний и наполнять их силой, по терминологии допрашиваемых пленников. Если последовательность электрохимических импульсов может заставить пускающего слюни эльфа или ракшасса создать огненный шар, то почему другая последовательность не может заставить его открыть проход между мирами? Теория выглядела стройной, но для практической проверки требовалось иметь под рукой работающий портал.

К началу этой зимы все векторы сошлись и все необходимое для осуществления плана оказалось у них в руках одновременно.

Сильная армия, на восстановление которой после предательства Кравцова потребовалось три долгих года. Результаты научных экспериментов и исследований демонов и тварей. К этой зиме у них на руках имелось все необходимые части мозаики, безусловно необходимые для того, чтобы сложиться «узор». Но эта игра ещё крайне далека от завершения.

Могло показаться, что план собрать как можно больше «грязных» ядерных зарядов и забросать ими тех демонов и в тех мирах до которых получится дотянуться слишком прост. Чего они хотят этим добиться? На совете коалиции человеческих государств Башуров озвучил намерение таким образом сорвать летнее наступление демонов. Аргумент казался логичным и поэтому его приняли. Кроме того, если можешь убить демона, то ты просто обязан сделать это, разве не так?

Так-то оно так, но если слишком сильно увлекаться банальной местью, то можно упустить главное ради чего все люди земли сражаются с демонами — победу. Не маленькую и локальную, а большую и единственную. Ту, которая «только одна на всех». Для всех людей планеты Земля. Их главная цель: вернуть человеку ранее принадлежавший ему мир. И какой бы далёкой и несбыточной не казалась бы эта цель — именно она и есть та, что «на всех одна», ради которой можно отдать всё, что угодно — свою жизнь, чужую, сотни и тысячи чужих жизней.

— Думаю высшие демоны скоро узнают о наших планах атаковать их материнские миры, — предположил Неркаги продолжая что-то щелкать на планшете.

— Полагаю, они уже в курсе, — поправил Ветлицкий. — Сволочь Кравцов выстроил не плохие шпионские сети. У себя мы их неплохо проредили, комбинируя технические средства и помощь раскаявшихся инфералов. А только в России, с этого года, инфералы могут официально заслужить «прощение». Другим странам приходится, как прежде, полагаться исключительно на обычные средства выявления доппельгангеров и прочих маскирующихся тварей. А если разведывательную сеть строит кто-то вроде предателя Кравцова, хорошо знакомый с возможностями технических средств, то найти и выявить их становится очень сложно.

— Или информацию мог слить наш друг Юсси Хейккинен, — добавил аналитик.

— Ну или так, — согласился контрразведчик. — В любом случае мы исходили из того, что рано или поздно Наместник узнает о планах ответного удара. Высшие демоны поймут грозящую им опасность и постараются её предотвратить. Вот только ничего не получится! Если они не станут дожидаться лета и попытаются отбить нижневаровский портал до конца зимы, то положат свои когорты на подступах к укрепрайону, превращённому в настоящую крепость. А если решат дождаться лета, то опоздают.

— Вот это вряд ли, — заговорил Башуров. — Наместник, к сожалению, не дурак и не станет попусту сливать подвластные ему орды в снежных просторах. Не зря он привлёк столько эльфов пытаясь замедлить наше наступление. Нет, основную массу своих легионов он постарается придержать до наступления тепла.

— А жаль! — прокомментировал Ветлицкий.

Верховный согласился: — Жаль. Очень жаль, что последний наместник далеко не такой дурак как предыдущие. Но при этом допустить угрозу другим мирам доминиона он не может. Повелитель его не похвалит если человечество сумеет спалить пару их крупных ульев. Да ещё и «грязными» бомбами. Подобна провинность грозит текущему Наместнику смещением, если не смертью. Пока новый Наместник примет дела, пока подхватит в свои лапы оборванные цепочки управления, лето пройдёт и наступит зима — время людей.

Ветлицкий хмыкнул: — Пытаемся переиграть Наместника на политическом поле.

Стальной генерал поднял глаза: — А что ещё нам остаётся?

Они помолчали. Чуть слышно щёлкала одна из ламп, видимо скоро перегорит и потребует замены.

Неркаги спросил Ветлицкого: — Твои люди на объекте готовы?

Он знал, что готовы, но всё равно спросил. Нервы.

Егор кивнул.

— Значит остаётся только ждать.

— Да, ждать подходящего случая и надеяться, что никто ни в чём не ошибся… слишком сильно.

* * *

Недостаток авиационной поддержки после отбитой атаки с моря на Мурманск ощущался во всех частях действующей армии. Где-то требовалось нанести удар с воздуха, но не имелось возможности. Все оставшиеся истребители задействованы на других участках. Катастрофически не хватало машин. Круглосуточно работающие авиационные заводы в Мурманске обещали дать партию в восемь новых истребителей в течении четырёх месяцев. Но этого было мало, слишком мало.

Налётам стай горгулий, драконов и высших демонов противостояли средства противовоздушной обороны. Комплексы «триумф» и «панцирь» надёжно прикрывали русские войска. Но иногда враг всё же прорывался, комбинируя атаку с воздуха и удары по земле. Рои ударных дронов, запускаемые с «сухопутных авианосцев», не могли компенсировать нехватку истребительной авиации. Темпы наступления людей замедлялись, а где-то даже немного откатились назад.

Молодой городок, выросший вокруг нижневартовского портала, не имел официального имени, но жители привыкли называть его «Страж портала». И в самом городке, и в окрестностях, пронзительный ревун воздушной тревоги сделался привычным, знакомым звуком. Плотное противовоздушное прикрытие защищало город от налётов, а выстроенные оборонительные ряды, похожие на ощетинившиеся стволами мощные волноломы, должны прикрыть от наступления демонических орд по земле.

Мизгирь Горазда и Николая являлся маленькой частью выстроенного командованием вокруг портала оборонительного рубежа. Но в том-то и дело, что пока другие пилоты ведут свои машины в танковых клиньях, глубоко заходят на контролируемую демонами территорию. Они сидят на охране тылового объекта. Пусть находящегося на переднем крае, но всё равно тылового. Подобное положение вещей вполне устраивало Золотилова, но категорически не нравилось Горазду.

— Радуйся дурак, — с позиции умудрённого жизнью старшего лейтенант учил напарника Николай. — Успеешь ещё навоеваться. Или забыл, что было во время освобождения Когалыма и штурма Нижневартовска?

Горазд упрямо наклонял голову: — Не забыл.

— Ну вот, — подводил итог спору Золотилов.

Впрочем, все эти разговоры между напарниками были не о чём. На войне командование решает, когда бойцам отдыхать, а когда идти в бой. Пришёл их черёд. И теперь уже Горазд пребывал в резком возбуждении, а Николай хмурился и заранее предавался сожалениям о подошедших к концу немногих спокойных днях. Всё это он делал, ещё даже не успев собраться и сдать их уютную жилую ячейку.

Приказ касался всей пятёрки, поэтому непосредственный командир оставался тот же самый, а вот с более вышестоящим командованием следовало познакомиться. Также как с боевыми товарищами из соседних подразделений.

Золотилов вынес вердикт: — Не нравится мне это.

— Ты так уже сто десятый раз говоришь, — не преминул отметить Горазд.

Разговор проходил на подходе к недавно построенному дому офицеров. В одном из больших залов дома командование собирало задействованных в операции бойцов и обещало обрисовать поставленную задачу. На самом деле немного странно, что им вообще ничего не сообщили заранее. Какая-то секретная операция или просто контрразведчики в очередной раз проявляют бдительность тем, что засекречивают всё подряд, вплоть до графика посещения бани солдатами? Последнее, конечно, гуляющая по армии шутка. Но ведь откуда-то она взялась когда-то.

— Во-первых не сто десятый, а, максимум, двадцать третий раз, — поправил Золотилов. — Но раньше я говорил в целом, без конкретики. Теперь же точно знаю, что именно во всём этом мне не нравиться.

Они подошли к большому зданию, составленному из тех же сборных контейнеров из которых строители выбрасывали лишние стенки, тем самым собирая внутренние помещения требуемой конфигурации. На входе стояла пара пехотинцев в тяжёлой броне. У каждого за спиной здоровенное ружьё очень серьёзного калибра. Только из такого и был шанс положить низшего демона с первого выстрела или пробить магический шит не слишком сильного мага. В стороне от входа, за мешками с песком, топорщилось в небо дуло стоящего на подставке пулемёта.

Николай остановился в отдалении от входа чтобы спокойно договорить.

Горазд спросил: — Так что конкретно тебе не нравиться?

— Слишком много безопасников, — ответил Золотилов. — Плюс эта дурацкая секретность, когда выступать уже завтра, а никто до сих пор не знает куда и зачем.

— Сейчас объяснят, — предположил Горазд. — Для этого всех и собрали.

На самом деле собрали не совсем всех, только офицеров. Пилоты шагающих танков получали младшие офицерские звания при выпуске из танковой академии и это очень хорошо. Вот от пехотинцев только четыре лейтенанта и один капитан. А пилотов все сорок человек — четыре полных пятёрки. При том, что пехоты около трёх сотен душ, но от них здесь только четыре лейтенанта и капитан. Пилотов всего сорок и все сорок здесь. В составленном из восьми сборных блоков-контейнеров с убранными перегородками зале собралась почти сотня человек. Войска обеспечения, инженерные, операторы дронов и так далее. Похоже командование хотело сформировать не слишком большую, но вполне самодостаточную войсковую группу для выполнения отдельного задания. Интересно, какого?

Знакомые офицеры приветствовали друг другу. Незнакомые спешили познакомиться. Как понял по обрывкам разговоров Горазд, никто из них не был ознакомлен с задачами операции ради которой формируется их соединение. Действительно странно.

Но стоило появиться генерал-майору со свитой, как все уже сидели и ели глазами начальство.

— Наверняка вы все гадаете какую задачу поставила ставка перед нашим сборным соединением? — риторически спросил генерал-майор. В ответе он не нуждался. — Задача важная и в то же время весьма деликатная…

Деликатная, значит секретная, — расшифровал для себя Горазд. Генерал-майор поспешил подтвердить его размышления.

— …поэтому прошу всех, перед ознакомлением, дать служащим секретного отдела подписку об ответственности.

Безопасники довольно быстро собрали со всех присутствующих офицеров подписи. Сидевший рядом Золотилов бросил на напарника многозначительный взгляд должный обозначать что-то вроде «а я предупреждал, что мне это всё не нравится».

Когда подписки были собраны, а часть безопасников, вместо того чтобы уйти, расселась, заняв свободные места, генерал-майор продолжил: — Теперь можем говорить более свободно. Завтра всем нам предстоит длительный рейд на территорию противника. Предстоит пройти через портал в другой мир. Вернее, в несколько миров. Все подробности смогу сообщить вам только на «той» стороне. Пока могу сказать: одной из задач является сопровождение и охрана научной группы, тестирующей прибор позволяющий открывать проход между мирами в пределах так называемых портальных площадок. Представляю руководителя научной группы, профессора Лежидянского. Позже он осветит некоторые практические аспекты перехода и, возможно, ответит на часть вопросов.

До конца дня вами и личным составом вверенных вам подразделений займутся медики. Сами понимаете, другие миры — разные бактерии, микроорганизмы и так далее. Состав воздуха там пригоден для дыхания. Вода, разумеется после кипячения, для питья. Всё это уже проверено. Употреблять местную еду не планируется. Что я ещё не сказал? — спросил генерал-майор и сам же себе ответил. — Вроде бы всё сказал, что хотел. Подробности поставленной задачи узнаете уже после прохода на ту сторону. Профессор, вам слово.

* * *

Переход столь большого числа людей в другой мир через портал проходил впервые. Четыре пятёрки шагающих танков, почти три сотни тяжёлых пехотинцев, два грузовика доверху набитые дронами, с десятком операторов, так называемые «сухопутных авианосцы». Ещё человек двести технических специалистов, учёных, безопасников. Целый караван машин обеспечения. И ещё пара десятков эльфов во главе с замотавшим лысую голову цветастым платком Шаданесом. К удивлению Горазда, они тоже были здесь и, похоже, собирались идти на ту сторону.

Все, кто не носил тяжёлой брони и не находился внутри герметичных машин, надели на лица дыхательные маски. Хотя воздух с той стороны должен быть пригодным для дыхания, но на всякий случай. Учёные, вместе с громоздким прибором, открывающим вход, при охране пары десятков пехотинцев, уже не раз заходили на ту сторону и провели минимально необходимые полевые исследования. Судя по исполненным таинственности обмолвкам Лидии, она сама успела побывать в четырёх разных мирах, включая тот, куда они все сейчас собирались отправиться.

Лидия входила в экспедиционную часть научной группы, отобранную для похода в другой мир. Сначала Горазд обрадовался, когда узнал. Потом призадумался. Операция предстоит не самая ординарная и ему, пожалуй, было бы спокойно, если бы Лида осталась дома.

— Почему она ничего не рассказала? — пожаловался Горазд напарнику.

Золотилов посоветовал молодому товарищу: — Не смешивай «личные отношения» и «служебную необходимость».

В центр портальной площадки один из мизгирей выкатил прибор для открытия прохода — здоровенный металлический ящик поставленные на широкие колёса от грузовика. Колдовавшие вокруг него учёные, включая профессора Лежидянского, сделали знак приготовиться. Горазд нашёл глазами Лидию. Она стояла вместе с остальными учёными и смотрела на профессора. Холодный ветер швырял в лицо ледяную крупу, поэтому люди, кто не в броне, надели маски, замотали лица шарфами или затянули капюшоны. Он не видел лица Лиды, но почему-то решил, что она смотрит на Лежидянского с восхищением.

Стоявшие обособленной кучкой эльфы переминались с ноги на ногу то ли от холода, то ли от нетерпенья. Им вернули их оружие и на поясе у каждого висел меч. Вынужденные носить тёплые куртки, эльфы казались массивнее, чем на самом деле. Только Шанданес, видимо красуясь, оделся легко, согревая себя с помощью своей сверхъестественной магии. Вот он, стоит в гордой позе, кутаясь в эльфийский плащ.

Лидия рассказывала, что профессора очень заинтересовал этот плащ. Но эльф упёрся рогом и решившие не идти на конфликт из-за мелочей безопасники пообещали Шанданесу вернуть его. И, получается, вернули. Голову эльф замотал цветным платком, но похоже не столько для тепла, сколько пряча под ним свой наголо обритый череп с торчащими, как два радара, ушами. Что ни говори, а лысый эльф, из-за ушей, выглядит действительно смешно и нелепо. Лидия показывала Горазду и Николаю сделанные учёными фотографии.

От командира их пятёрки пришла команда приготовиться. Задумавшись, Горазд пропустил сам момент открытия портала, о чём сразу же пожалел. Интересно ведь.

Открытый проход между мирами выглядел как гигантская мутная водяная капля. Как будто воздух внутри портальной площадки вдруг сделался тягучим и приобрёл свойства жидкости. Он лёг сплющенным, матово-серым желе, прогибаясь и дрожа под порывами ветра, но ни на сантиметр, не выступая за границы портальной площадки. В глубине этого непонятно откуда взявшегося желе угадывались фигуры учёных и массивная тень установки для открытия портала. По команде, в ставшее тягучим и матово-серым пространство внутри площадки прошла сначала одна пятёрка мизгирей, потом пехотинцы, вторая пятёрка, эльфы, часть каравана машин обеспечения и технических специалистов, затем две оставшиеся пятёрки танков и следом уже все остальные.

Мизгирь Горазда и Николая шёл в последней пятёрке из проходивших в портал. Приближаясь к серому мареву, он услышал рёв воздушной тревоги и успел увидеть дымные следы от выпущенных по ещё невидимому противнику ракет. Дальше всё накрыло серое желе, внутрь которого Горазд осторожно ввёл мизгиря. На экране отразилась тревожно-красная надпись о потери связи с общей сетью. И почти сразу её сменило сообщение об обнаружении общевойсковой сети их сводного подразделения. Никаких других сетей или сигналов аппаратура связи обнаружить не смогла. Он не заметил, когда и как опорные конечности его мизгиря ступили на землю другого мира.

…воздух и правда оказался вполне пригодным для дыхания. Горазд, как и остальные, с большой опаской решился снять респиратор, одетый перед открытием кабины. Задержав дыхание, он приподнял маску, осторожно вдыхая. Пахло вполне по земному: разогретыми на солнце камнями, землёй и привычными запахами принесёнными землянами с собой — маслом, пластиком, сталью.

Из зимы они мгновенно переместились в лето. Это было самым странным. Температура вокруг была градусов плюс пятнадцать. Наметённый на машины и фигуры снег мигом растаял, напитав влагой рыжую сухую грязь под ногами. Солнце в этом мире оказалось тусклым оранжево-серым шаром размером с небольшое яблоко. Но грело оно по-взрослому и прошедшие через портал люди вынуждены разоблачаться, снимая лишнюю одежду. К счастью всё это предусмотрено и в одной из машин обеспечения для каждого нашлась лёгкая летняя форма. Впрочем, последнее касалось научников, техников и контрразведчиков. Танки и тяжёлая пехотная броня имели функцию регуляции микроклимата. Их просто переключили на летний режим, выключив нагрев и задействовав охлаждение. Горазда, ожидавшего увидеть самые удивительные образцы инопланетной растительности разочаровал встающий в отдалении от портала лес привычного зелёного цвета. Выпустивший их портал располагался в какой-то каменистой долине, где не имелось деревьев, а только разного размера камни и рыжий, как будто на марсе, очень сыпучий песок. Правда редкие травинки росли и между камней. Вполне обычные, на взгляд совершенно не разбирающегося в ботанике, человека, травинки. Тоже зелёные, лишь тонкий стебель, у самого основания, белый.

В общем ничего, что выглядело бы инородно и пугающе, Горазд пока не заметил. Он подумал — если воздух здесь подходит для дыхания, значит и растительный мир должен быть очень похож на земной. Интересно, а с животным миром так же?

Долго разглядывать красоты чужого мира солдатам не дали. Возглавлявший экспедицию генерал-майор дождался пока технические службы обеспечения разобьют лагерь в небольшом отдалении от портала, у основания холма, где зелёные пятна травы попадались значительно чаще. Он собрал всех, не только офицеров, а вообще всех, включая эльфов, видимо полагая, что теперь они в одной лодке и рассказал о поставленной командованием задаче. Профессор Лежидянский молчаливой тенью стоял рядом, иногда отвечая на вопросы генерал-майора или уточняя тонкие моменты, когда он просил. Лидия встала рядом с Гораздом и он незаметно взял её за руку. На них не обращали внимания слушая генерал-майора.

Наконец-то стала понятно зачем их всех сюда отправили и что им предстоит сделать. В первом приближении задача выглядела не сложно. Нужно сопроводить генерал-майора и ещё нескольких офицеров для переговоров с эльфами в один из миров, принадлежавших их империи. Пройти напрямик нельзя. Ближайший маршрут включает в себя два промежуточных мира, причём предстоит вдоволь попутешествовать «своих ходом» совершив два переход от одной портальной площадки к другой в пределах одного мира. Расстояние порядка семидесяти километров в первом переходе и где-то девяносто во втором. Достаточно серьёзно, учитывая, что шестиполосных дорог здесь не проложено. По пути научники будут проводить разные эксперименты и им необходимо оказывать максимальное содействие. Обратно, из мира эльфов, они смогут вернуться напрямую в нижневартовский портал. Такой фокус происходил, как объяснил профессор, из-за неоднородности пространственных координат или ещё какой-то мути. Горазд из объяснений ничего не понял. И он сильно сомневался, что сам Лежидянский до конца понимает о чём говорит. Но вроде бы генерал-майор был уверен в словах профессора.

Мир, где они сейчас находились, назывался «Дорн». Слабозаселённый, окраинный мир давным-давно покорённый демоническим легионом и входящий в доминион багрового пламени. Собственно, крайне низкая численность жителей как раз и являлась следствием той, давней бойни устроенной легионом. Легиону мир Дорн не интересен так как взять отсюда нечего и не у кого. Наместника здесь нет. Наткнуться на какого-нибудь высшего демона, решившего поохотиться на варваров или разорить два — три их стойбища можно только при очень сильном невезении. Отчасти поэтому было решено прокладывать маршрут через Дорн.

Но полностью расслабляться нельзя. Всё-таки другой мир. Мало ли кого можно встретить как раз в таких вот тихих, на первый взгляд никому не интересных, уголках.

Следующий этап их путешествия пройдёт через выжженный мир Карташ. Тоже покорён демонами в незапамятные времена. В отличии от мира Дорн, относительно легко пережившего вторжение легиона, если не считать смерть девяноста девяти процентов разумного туземного населения, мир Карташ считается мёртвым миром. Чем-то тамошние обитатели досадили одному из князей или вызвали его гнев и расправившись с туземцами, демоны «убили мир». Понятия не имею что это значит, — признался генерал-майор. — Наши проводники-консультанты, — он кивнул на продолжавших держаться обособленной кучей эльфов, — говорят, что воздух и вода там есть, пройти сможем. И вообще, мир Карташ довольно часто используют в качестве промежуточного пункта при путешествиях потому, что там вообще никто не живёт и значит вероятность неприятных встреч с незнакомцами минимальна. Заодно посмотрим кто и сумел «выжечь» целый мир.

Из выжженного мира переходим в Империю Тени. Обособленный портал, уединённая местность, полностью контролируемая древним домом, с которым планируем провести переговоры. Обратный путь, как уже говорил, пройдём напрямик, сразу вернувшись домой. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было. Сначала надо переварить всё услышанное.

Оглядев притихших людей, генерал-майор добавил: — Если вопросов нет, приказываю операторам дронов заняться уточняющим картографированием местности согласно указаниям научной группы. Командирам распределить зоны ответственности и сформировать патрули. Профессор просил задержаться на этом месте на одну неделю для подробного исследования каких-то руин к западу отсюда. Поэтому устраиваетесь, товарищи солдаты. Несколько дней проживём здесь, потом начнём движение к порталу, откуда переместимся в выжженный мир Карташ.

Интерлюдия

Наместник мира Земля задумчиво крутил в лапах инкрустированный золотом полый человеческий череп. Внутри, как в горшочке, в сладком и тягучем соусе плавали мясные кусочки предварительно долгое время вымачиваемые в кислой подливке. В другой руке высший демон держал ложку, сделанную из кости когда-то принадлежавшей владельцу черепушки. Что сама ложка, что инкрустация на черепе выполнены довольно небрежно. Их создателям явно не хватало профессионализма, хотя они очень старались.

Череп принадлежал какому-то лидеру людей, кажется королю Англии. Когда-то существовала такая страна. А костяную ложку и золотую отделку заставили выполнять его детей и родственников, на свою беду попавших в плен демонам живыми. Кое кто из них до сих пор жив, хотя совсем-совсем не рад этому. Прошлый наместник несомненно знал в толк в изысканных развлечениях. А ему не до развлечений, приходится работать. Если конечно он не хочет закончить так же, как и занимавший это место предыдущий ценитель тонких развлечений и интеллектуальных потех.

— Значит людишки собирают «грязные» бомбы у захваченного русскими портала, — Наместник отправил несколько плавающих в густом сладком соусе кусочков в рот и прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом, — Повелителю не понравиться, если люди устроят беспорядок в каком-нибудь из миров-ульев.

— Прикажете отбить портал обратно бросив все силы, владыка? — подхватил распластавшийся в позе подчинения высший демон. Его толстый нос время от времени дёргался, улавливая соблазнительные ароматы, исходящие из королевского черепа в лапах Наместника.

Наместник покачал головой: — Не стоит. Люди хорошо укрепились, плюс ещё слишком холодно и велик риск потерять неоправдано много войск при массовом штурме.

Выточенная из королевской кости ложка получилась слишком плоской. Вынужденные обрабатывать кости своего отца подневольные мастера сделали всё, что могли, но мёртвый король покорённой страны при жизни был тонкокостным. С ложки упал мясной кусочек, скатился по коленям Наместника на пол, оставляя за собой жирные следы. Толстый нос высшего демона жадно затрепетал, но его обладатель не рискнул сдвинуться с места.

— Приказываю усилить давление на выстроенную русскими у захваченного портала крепость. Но без фанатизма. Только посмей угробить мои армии под стенами их крепости и при этом не взять её или взять слишком поздно! Одновременно вышли подкрепление войскам, сдерживающим натиск американцев. Пусть американцы перейдут в глухую оборону позабыв и мысли о продолжении наступления. Наводни воды поблизости от островных республик морскими гигантами, а воздух драконами. Хочу, чтобы ни одна «грязная» бомба от американцев, от островных республик или от кого-либо ещё не попала к русскому маршалу Башурову. Пусть пытаются переправить, пусть посылают конвои. Это должно полностью занять их до самого конца зимы. Топи транспорты, перехватывай грузовые самолёты. Ни одна бомба, снаряд или ракета с «грязной» начинкой не должна попасть к русским! Хватит уже неприятных сюрпризов.

Играя, Наместник достал хороший мясной кусочек из черепа короля и бросил его коленопреклонённому демону из ближней свиты. Не изменяя позы, тот поймал его в полёте телекинезом и отправил себе в рот. Есть лёжа не удобно и на каменном полу рядом с пастью образовалось влажное пятно от вытекшей между зубов слюны. Высшие демоны, в отличии от низших собратьев, не испытывали большой нужды и не отказывали себе в человеческом мясе. Какое вообще удовольствие захватывать другой мир, если не можешь вволю поесть его обитателей? Понятно, что низшим такое удовольствие перепадает по строгому распределению, иначе рабов не напасёшься, даже в «мясных» мирах-фермах. Но конкретно это блюдо оставалось деликатесом даже для многих высших демонов. Младенец королевского рода, приготовленный матерью и поданный в черепе деда — такая концентрация страданий и ужаса заставляет трепетать от удовольствия самых искушённых ценителей.

Брошенный подчинённому кусок, по демоническому этикету, символизировал разрешение говорить, и высший демон осмелился задать вопрос: — Владыка, почему мы не сосредоточимся на том, чтобы отбить обратно или временно разрушить захваченный людьми портал под Нижневартовском? Потери среди низших и наёмников будут велики, но орды справятся даже сейчас, пока ледяные ветры ещё продолжаю бушевать! Зачем тратить силы на перехват караванов, везущих «грязное» оружие?

Наместник пребывал в задумчивом настроении. В этом состоянии он мог отреагировать на дерзкий вопрос самым непредсказуемым образом. Наказать вопрошавшего, просто ответить или даже поощрить за проявленную инициативу — заранее не узнаешь. Но брошенный кусок означал разрешение высказать собственное мнение. К тому же вкусная еда настроила Наместника на доброжелательный лад. Он снизошёл до пояснения своих планов нижестоящему.

— Что будет если мы разрушим захваченный русскими портал? — вопросил Наместник и тут же ответил: — Люди попытаются захватить другой. Русский маршал Башуров поделился остроумным способом открытия прохода в другие миры с прочими лидерами людей. Кто бы мог предположить, что люди придумают что-то подобное? В каком-то смысле я даже в восхищении. Когда мир Земля полностью покориться, легион значительно усилится за счёт знаний и труда рабов-людей, всех их технологий и придумок. Доминион багрового пламени станет первым среди доминионов, а Повелитель будет доволен. Но сейчас не об этом.

Пусть лучше люди стаскивают все запасы «грязного» оружия в одно место, чем каждый из их лидеров попытается захватить собственный портал. Тогда за ними действительно будет сложно уследить и какой-нибудь город-улей в материнских мирах подлинно может сгореть от ядерного огня заражающего невидимой смертью. Если хочешь прихлопнуть множество тараканов — собери их сначала в одном месте. Кроме того, надо чем-то занять людей пока не закончилась проклятая зима. Пусть лучше шлют и охраняют свои караваны вместо того чтобы преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз. Видит Повелитель, сюрпризов с их стороны этой зимой было более чем достаточно.

— Благодарю за то, что поделились своей мудростью, владыка, — распинался демон. — Она поистине не знает границ.

Благожелательно кивнув, Наместник сделал жест, означающий окончание аудиенции.

Высший демон выпрямился и, не смея повернуться спиной, шёл к выходу задом наперёд. Выпавший мясной кусочек в остатках соуса продолжал лежать на полу. Толстый нос демона, в очередной раз уловив соблазнительный аромат, дёрнулся. Из рта выпала крупная капля слюны. Дверь закрылась, и Наместник остался один.

Королевский череп был ещё на треть полон, но он отставил его прочь.

Надо будет сказать, чтобы в следующий раз повариха, бывшая младшая принцесса бывшего соединённого королевства Великобритании, дольше вымачивала мясо своего следующего ребёнка. Кислинка почти не чувствуется, — решил Наместник. И улыбнулся. Он не мог позволить себе уделять на развлечения столько же времени, сколько прошлый наместник. Разве только после того, как мир Земля покориться полностью. Но от хорошей шутки так сложно удержаться.

Тема десятая. Чужие миры

Это было довольно странно. Чужой мир, так сильно похожий на оставленную землю, что невольно начинаешь сомневаться, а действительно ли это совсем другая планета, где-то в созвездии Волопаса, если верить результатам астрономических измерений. Камни совсем как на Земле. Хотя камни, наверное, во всех мирах одинаковы. Рыжий сухой песок — мало ли странных мест имелось в родном мире до того, как его включила в себя великая сфера. Горазд иногда просматривал старые записи сделанные до начала войны вторжения. Не так часто, как мог бы потому, что смотреть и думать о том сколько всего они все потеряли было действительно тяжело. Рыжий песок мог бы найтись где-нибудь в пустынях Казахстана или Ирана, или в других местах, сейчас оккупированных демонами. Трава такая же зелёная как на земле, разве только плотная и крепкая как резина, не сразу и оторвёшь. Но другой, в местности где располагался портал, не выжить между песка и камней.

Понимаешь, что находишься в другом мире, но только умозрительно. Тем более портал домой совсем рядом, вот он, в паре сотен метров. За первый день в новом мире проход на землю открывали ещё дважды. Туда-сюда скатались две машины из каравана обеспечения. Может быть забыли что-то или просто проверяли как с той стороны пережили очередной воздушный налёт. Дел на полчаса. Будто в соседнюю жилую ячейку заглянуть к соседу. Ну как тут поверить, что находишься в другом мире на огромном расстоянии от родной Земли?

Местное солнце, одна из звёзд, входивших в созвездие Волопаса, если верить учёным, упорно висела над головами тусклым оранжевым яблоком. Температура поднялась на пару градусов и так и замерла почти на десять часов, после чего мандариновое солнце наконец-то начало понемногу катиться вниз, а температура незначительно снижаться.

То, что день здесь длится дольше, чем на Земле, Горазд понял и сам. А вот то, что по местному календарю сейчас идёт местная зима и это при двадцати пяти градусов тепла днём и примерно плюс десяти ночью, Горазд узнал от Лидии. Наверное, летом здесь то ещё пекло, — подумал он.

Выбранное для обустройства временного лагеря место было не слишком удобным. Воды рядом нет. Из растительности только резиноподобная местная трава и какие-то низкорослые кусты похожие на вьющуюся по земле колючую проволоку. Правда лагерь стоял в ложбине между двумя холмами — одним на котором стоял портал и другим, значительно ниже. Но всё же какое-то укрытие. Главным являлась близость и удобный подъём к порталу. При необходимости они смогут отступить обратно в свой мир где-то за час. А если бросить всё лишнее, то и вовсе минут за двадцать. Видимо командование опасалось чужого, выглядевшего пустым, мира и предпочитало иметь возможность моментально уйти в свой. Хотя бы на первых порах, пока профессор и другие учёные будут обследовать найденные, но ещё не исследованые, прошлыми группами руины.

На следующий день Горазд увидел эти развалины собственными глазами. Его машину и ещё один мизгирь отправили сопровождать десяток учёных на двух большеколёсных транспортах. По песку и мелким камням такие машины шли на ура. Когда стали попадаться деревья, а рыжий песок полностью сменил травяной ковёр, скорость пришлось снизить, но не сильно. До руин добрались часа за два.

Ночь в мире Дорн была такая же длинная, как и день. Успевший как следует выспаться, Горазд ещё несколько часов ожидал пока наступит рассвет. Поэтому сейчас, в самый разгар местного дня, он уже начинал клевать носом. Внутренние часы упорно показывали, что уже должен быть вечер. Вот только маленькое местное солнце щедро изливало потоки света и тепла. Почему оно тогда кажется таким маленьким — из-за атмосферы? Спросить не у кого. Лида осталась в лагере, археология не по её части.

Приехавшие учёные занимались своими научными делами. Один управлял четырьмя дронами летающими вокруг. Другие, с помощью «кротов» похожих на увеличенные в несколько раз и снабжённые клешнями самоходные мины, растаскивали кучи камней, оставшиеся на месте когда-то стоявших тут зданий.

Охранявших учёных пилотам делать нечего. Оставалось только самоотверженно бороться со скукой. Выпущенные с обоих танков беспилотники перевели на автоматический режим патрулирования. Никого вокруг замечено не было. Ни людей, ни животных, за исключением мелких грызунов и занятого охотой на них семейства лисиц. Очень похожих на земные аналоги зверей, только шкура у них была окрашена в смесь зелёных и рыжих полос, под местный ландшафт.

Несколько позже стало немного повеселее, когда учёным понадобилось сдвинуть с места огромные каменюки. Кроты не справлялись и пришлось подключиться одному из мизгирей, пока пилоты второго скучали, то есть бдели, с удвоенным рвением.

За передвинутыми камнями обнаружились другие камни, словом ничего особенно интересного. Даже статуй не было. То ли местные считали изображать себя в камне святотатством, то ли постаралось неумолимое время на пару с когда-то прошедшим здесь огненной косой демоническим легионов. А может быть банально не умели. Ещё в лагере Лидия показала предполагаемые изображения местных туземцев — низкорослые люди с длинными пальцами на столь же длинных руках и кожей светло-зелёного оттенка. У них правда были длинные руки. Местным, наверное, приходилось их как-то хитро заплетать, чтобы не волочились по земле.

На взгляд Горазда ничего особенного. На родной Земле вообще чёрные люди есть, негры называются. А в далёкой Америке, вроде бы, даже красные были. Их так и называли «краснокожие». Почему бы не существовать длиннорукому народу с зелёной кожей? Однако эльфы упорно именовали местных гоблинами, а не людьми. Впрочем, они так называли все расы, представители которых были низкорослы и зеленокожи.

Эльфы вообще расисты. Относительно нормальными они казались только в сравнении с теми же демонами. Но ещё попробуй найди кого-нибудь хуже демонов. Горазд не мог даже представить себе подобный народ.

За долгими днями следовали не менее долгие вечера. Командование раздумывало над тем, чтобы отказаться от привязки к местному времени и продолжать жить по земному, двадцатичасовому. Правда бесцельно расходовать светлое время суток на «ночной» сон не хотелось. Пока умные головы с большими звёздочками размышляли, простые солдаты безуспешно старались синхронизировать фазы сна с временем дня. Толком не получалось и все ходили либо сонные, либо не выспавшиеся.

— Зачем стараться исследовать остатки местной цивилизации? — поинтересовался Горазд у Лидии, когда они сидели вечером, опираясь на тёплый, прогретый солнцем бок присевшего на опорных конечностях мизгиря и любовались закатом. Позади шумел лагерь, но, если смотреть только вперёд и отрешиться от доносящихся сзади звуков — можно представить, что они, где-нибудь на земле, в то время, когда ещё не было войны.

— От их городов остались руины. От их цивилизации — прячущиеся по самым дальним углам редкие дикарские племена. Что они могут дать нам? — спросил Горазд.

И тут же получил за свой вопрос чувствительный тычок локтем.

— Эй!

— А не будь вторым Шанданесом, — предупредила девушка. — Он тоже не понимает зачем нам сдались эти «низшие». Балда! Даром, что там у себя, в Империи, какой-то важный аристократ.

Потирая ушибленное место, Горазд уточнил: — И всё-таки?

— Инопланетяне. Настоящие инопланетяне, — попробовала объяснить Лида. — Те самые «зелёные человечки», причём на самом деле зелёные. Разве тебе не интересно?

— Может быть интересно, — признался Горазд покривив против истины потому, что не хотел получить острым локотком второй раз. — Не самое лучше время копаться в древних тайнах пока идёт война. Ладно бы если была надежда найти какое-то мощное оружие или что-то вроде того. Но местные в период своего рассвета бегали с луками и ездили на колесницах. А сейчас, наверное, заново изучают изготовление каменных ножей и какую-нибудь самую примитивную магию вроде гаданий по потрохам сородичей. Чему люди могут у них научиться?

Лида вздохнула.

— Злой вы народ, учёные, — обиделся Горазд, — вместо того чтобы объяснить сразу начинаете локтями пихаться и горестно вздыхать.

— А ты не путай учёных с учителями, — улыбнулась Лида.

— Каждый боец должен постоянно учиться всему необходимому и помогать учиться товарищам, — процитировал Горазд. — Только не говори, что учёные не бойцы. Сейчас все солдаты.

— Ладно, — сдалась Лида и тут же посетовала: — Сама не понимаю, что я в тебе нашла.

— Я красивый, — сказал Горазд. — И ещё у меня есть мощный танк!

Он стукнул рукой в бок мизгирю. Лидия засмеялась, он тоже. Было здорово вот так лежать, смотреть на закат и говорить о всякой ерунде. Пусть даже на другой планете и война ещё совсем-совсем не закончилась.

* * *

В руинах ничего интересного не нашлось. По крайней мере Горазд не слышал, чтобы учёные там отыскали что-то интересное. Конечно, он пока не великого полёта птица, чтобы ему докладывали, но если бы нашлось что-то любопытное, то наверняка бы узнал. Их экспедиция как большая деревня. Любой рядовой знает, что ел на завтрак генерал-майор и сколько раз чихнул за день профессор Лежидянский.

Они выдвинулись в поход спустя пять дней после перехода в другой мир. В последний раз научная группа открыла проход на Землю. Генерал-майор со свитой зашли туда и вернулись только через пару часов. Наверное, получали последние указания или, наоборот, докладывали, что спустя пять дней в другом мире экспедиционная группа всё ещё жива и готова со всем рвением приступить к выполнению поставленной командованием задачи.

После того как они убрали лагерь, расселись по машинам и двинулись вперёд, возможность связи с домом пропала. Исчезла, вместе со скрывшейся из вида портальной площадкой. Рыжий песок перемешанный с камнями сменился травой, потом снова камнями, но уже без песка и наконец грязью, когда пришлось переправляться через реку. Сама по себе река не глубокая, можно даже на мизгире пройти, если бы дно было нормальное, а не сплошная тина и грязь, в которую наступишь и тут же с головой утонешь. На переправу ушёл целый день, причём не земной, а местный, безбожно растянутый.

По ровной местности шли в походном построении. Караван машин обеспечения заключали в коробочку восемь БМП перевозивших основную массу пехотинцев. Одна платформа типа «панцирь» и две платформы с реактивной артиллерией, заряженной боеприпасами объёмного взрыва типа шли вместе с машинами обеспечения. Грузовики с дронами держались в общем строю. Операторы в них не сидели без дела. Над экспедицией постоянно держалось в воздухе не меньше десяти беспилотников. Плюс ещё несколько исследовали и картографировали местность где они проходили. Благодаря полученной от эльфов информации направление на нужную портальную площадку для перехода в мир Карташ они знали, но карты местности сильно не доставало. Не проходило и дня, чтобы высланные вперёд беспилотники не показывали либо обрыв, либо болото или непроходимые леса и приходилось останавливаться на несколько часов, ища обходной путь.

Одна пятёрка мизгирей бежала впереди общей колоны, где-то на пять — десять минут пути. Ещё одна на столько же отставала. Две оставшиеся пятёрки шли по бокам или усиливали первую, или последнюю пятёрку, если операторы подмечали с беспилотников удобные для засады места. Правда пока всё было тихо. Как и говорили Эльфы: мир Дорн оказался слабозаселённым, никому особенно не нужным миром.

Несколько раз они проезжали через такие же проплешины из ржавого песка, как та, на которой стоял портал, через который они пришли сюда. Горазд подумал, что это могут быть последствия применения какого-то оружия или заклинания в войне местных с легионом. Заинтересовавшаяся Лидия передала его слова Лежидянскому и Горазда даже пригласили на совещание научной группы. С этого совещания младший лейтенант вынес для себя глубокое понимание, что учёные сами ничего не знают, только делают вид, а порой и вида не делают. Обсудив между собой теорию Горазда, пересмотрев сделанные на рыжем песке, рядом с порталом, результаты всевозможных замеров и повторив их на очередном, попавшемся под колёсами, пятне, профессор пришёл к выводу, что может быть так, а может быть эдак. И вообще — с этой чёртовой магией никогда не знаешь наверняка. А результаты замеров на ржавых пятнах ничем не отличаются от результатов замеров в стороне от них.

— Есть такая история про учёных, — сказал Горазд Лидии после того как побывал на одном из совещаний научной группы, — одного крупного учёного, вроде нашего професора Лежидянского, спрашивают: какая вероятность встретить на улице динозавра. Ровно пятьдесят процентов, — отвечает учёный, — или встретишь или нет.

Лидия попыталась сделать недовольный вид, но непослушные губы, независимо от желания хозяйки, норовили сложиться в улыбку. Такие непослушные губы.

Их караван шёл и шёл, проходя за день примерно двадцать пять — тридцать километров. Так как идти приходилось не по прямой, общее расстояние между портальными площадками вырастало в полтора раза. Горазд наконец-то своими глазами, вернее на очках дополненной реальности и мониторах в кабине мизгиря, увидел по-настоящему необычно выглядевшего представителя животного мира. Большой, в рост человека, олень, без шерсти, без рогов, но с двумя стоящими вертикально вверх хвостами и длинными ногами, наблюдал за продвижением экспедиции с вершины холма. Люди, в свою очередь, рассматривали необычное животное. Похожие на толстые верёвки, хвосты торчали вертикально вверх, чуть заметно подрагивали. Как будто это были уши, и безрогий олень прислушивался с их помощью к чему-то.

Лежидянский хотел попробовать поймать зверя, но даже он понимал, что стоит спугнуть необычного наблюдателя и тот мигом скроется в лесной чаще, где найти его будет весьма затруднительно.

Не став даже пытаться, экспедиция проехала мимо. Потом учёные, да и не только они, ещё долго спорили зачем оленю длинные стоячие хвосты и какую функцию может выполнять удивительный орган. Картинку с камер показали Шанданесу, но он о странном звере ничего не знал.

Дойдя до портальной площадки, разбили лагерь, планируя отдохнуть прежде чем идти в выжженный мир. Место здесь было приятное. Прозрачное озеро с удивительно холодной водой, ковёр травы и кустарников. Не тех, похожих на проволоку, а вполне нормальных, правда с треугольными листьями, но и пусть. Кто-то из солдат даже хотел на берегу озера зажечь костёр и может быть поджарить шашлыки из консервированного мяса. Благо дров навалом, лес подходил к озеру вплотную и сухих упавших деревьев в нём достаточно. Но генерал-майор, с подачи профессора, категорически запретил. Мало ли что там выделяет местные породы дерева при горении. Их на это никто толком не исследовал и заниматься этим сейчас, на ночь глядя, готовясь к переходу в новый мир, никто не станет.

Обошлись без костра. Да и лагерь разбили от воды подальше. Мало ли кто может вылезти из озера, даром, что возле берега вода прозрачная как стекло. Озеро большое и водиться в нём может что-нибудь крупное.

— Здесь можно поселиться, — сказала Лидия Горазду.

Он, чувствуя на плече приятную тяжесть её головы, согласился: — Наверное, можно.

— Не нужны не Луна, ни, тем более, Марс, — продолжила Лидия. — Сотни пригодных к жизни, как будто заранее прошедших глубокое терраформированние, планет. Почти без туземного населения. А если даже и с населением, то наверняка есть огромные, не слишком удобные для жизни территории где слишком холодно или слишком жарко, которыми местные пренебрегают, но вооружённые технологиями люди смогли бы освоить и заселить.

— Луна всё-таки нужна, — возразил Горазд.

Лидия подняла голову. Её волосы защекотали ему подбородок: — Что?

— Говорю база на нашей луне нужна. Одних орбитальных станций недостаточно, — пояснил младший лейтенант.

— Недостаточно для чего?

Горазд пояснил: — Чтобы вниз на поверхность электромагнитными катапультами камни и мелкие астероиды на голову врагам сбрасывать. Что ты смеёшься? Занять господствующую высоту — это же основы тактики!

За ночь ничего неожиданного не произошло, и утром научная группа открыла проход в мир Карташ.

Сначала туда отправилась разведывательная группа из учёных со своей установкой и двух пятёрок мизгирей. Запасная установка для активации порталов и умеющие ей управлять учёные располагались в одной из машин обеспечения. Их работой было ничего не делать, если всё пройдёт как надо. Придавать уверенность всем, от пехотинца до генерал-майора, в том, что, если дозор с первой установкой создания прохода не вернётся, у них останется шанс выбраться на Землю предварительно проделав тот же путь до исходной портальной площадки обратно.

Мизгирь Горазда и Николая не входил в ушедшие с учёными пятёрки, и они ждали возвращения разведчиков вместе с остальными членами экспедиции. Прошло десять минут, двадцать, потом двадцать пять. Если с той стороны всё нормально, учёные должны будут открыть проход с той стороны ровно через полчаса.

Двадцать восемь минут. Двадцать девять. Тридцать. Портальная площадка пуста. Воздух над ней прозрачен и неподвижен.

На тридцать первой минуте воздух загустел, помутнел и тут же снова стал прозрачным, обычным воздухом этого мира. Все десять мизгирей и учёные с установкой пробоя оказались в полном порядке. Причём с их стороны прошло ровно тридцать минут, а со стороны наблюдателей, оставшихся в мире Дорн целая тридцать одна минута, без пары секунд.

Взволнованный, как мальчишка, профессор ещё раз десять заставлял научную группы прыгать туда и обратно, замеряя временные промежутки. Пробовали пытать Шанданеса, но эльф элементарно не понимал, чего от него хотят. Ну течёт там время быстрее, а здесь чуть медленнее, ну и что? Разница-то всего ничего. Непонятно почему человеческие учёные так разволновались.

Из-за экспериментов Лежидянского пришлось задержаться в мире Дорн ещё на двадцать часов. Но когда длинный день начал клониться к вечеру, а тусклое оранжевое солнце скрылось за лесом, продолжая освещать край неба, генерал-майор приказал закончить исследования и переходить на ту сторону.

Поэтому в мир Карташ Горазд попал только к вечеру по времени мира Дорн. Мгновенно перепрыгнув из вечерних сумерек в разгар дня.

Попав туда он сразу понял почему Карташ эльфы назвали выжженным миром. Правда лично он предложил бы называть его «выпитым», досуха выпитым миром. Нет, там не было ничего страшного. Те же камни, тот же песок. Причём даже не рыжий, как ржавчина, а вполне себе обычный — серый. Те же камне, просто измельчённые до состояния крохотных песчинок. И всё. Больше ничего в мире Карташ не было.

Ничего зелёного, ничего живого. Сколько ни ищи — не найдёшь ни единой травинки или жучка-червячка. Здесь даже слоя почвы и то не имелось, только большие и очень большие, маленькие и очень маленькие камни. Сухой воздух драл горло. Дышать им было, наверное, можно. Но дышать воздухом мёртвого мира никому не хотелось и всё, включая эльфов, решили не снимать респираторы. Хотя проведённые научной группой замеры показали, что воздух пригоден для дыхания. Действительно суховат и кислорода чуть меньше, чем нужно, как на высоких горах на земле, но дышать можно. Вызвавшийся доброволец без особых проблем продышал местным воздухом два часа. Ощущения не самые приятные и скорее психологические. Правда странно, что у всех ощущения одинаковые. Может быть какие-то микропримеси? Пока учёные разбирались, генерал-майор разрешил желающим продолжить ходить в респираторах. Желающими оказались абсолютно все, включая эльфов. Те вроде бы сторонились лишний раз человеческой техники, но на машинах ездили с удовольствием и вот решили пользоваться респираторами, если уж люди придумали такую замечательную штуку.

На все вопросы Шанданес отвечал одно и то же: — Демоны выжгли душу этого мира. Карташ мёртвый мир. Выжженный мир. Здесь нельзя жить и если остаться на год и дольше, то вещи будут разрушаться, а живые умирать. Оставаться здесь несколько раз по семь дней, пока идёшь от одного портала к другому, можно.

— Интересно, что будет если принести сюда саженцев, поливать их и так далее? — подумал Горазд. — Завянут, умрут и в конце концов распадутся сухой пылью, как сказал Шанданес?

Проводить эксперименты не хотелось. Хотелось быстрее убраться отсюда. Конечно, он солдат, а не учёный. Но судя по всему учёные и даже неугомонный профессор испытывали схожие чувства. Как говорили предки: с ума сходят поодиночке и только гриппом вместе болеют. Если разные люди «ощущают» одно и то же, значит для этого есть объективные причины.

Может быть профессор Лежидянский и хотел бы провести множество дополнительных экспериментов, но генерал-майор настоял на немедленном выдвижении в сторону следующего портала. В этой пустынной местности, где даже гор нормальных нет, только какие-то пологие холмы, увидеть экспедицию можно было издалека. А им только не хватало бы наткнуться на какой-нибудь отряд демонов или подчинённых ими рас.

Двигаться по мёртвому миру значительно легче чем по «живому» миру Дорна. Хотя, конечно, значительно менее приятно. Остановившись для сна и отдыха в первый раз — окружили лагерь минными полями, подвесили дронов и выставили двойные караулы, но всё равно плохо спали все, кроме эльфов. Эти дрыхли как у себя дома. А людям, стоило закрыть глаза, виделись различные кошмары. Горазду приснилось что штурм Нижневартовска не закончился, и он всё ещё там, ведёт мизгирь в ближний бой против демонических полчищ. Золотилов скупо обмолвился, что ему снилось как он пытается догнать откатывающийся назад фронт, четыре года назад, когда ещё был майором. Выйти сам и вывести людей.

Что снилось Лидии, Горазд спрашивать не стал. Судя по её виду, вряд ли там было что-то хорошее.

Торопясь скорее преодолеть расстояние между порталами через который, они вошли в мёртвый мир и через который должны будут перейти в один из миров-сателлитов теневой империи, экспедиция двигалась со всевозможной быстротой. Дневные стоянки сократили до одного часа, ночные до шести часов. Всё равно никому, кроме эльфов, толком выспаться не удавалось. Ночные кошмары с завидным постоянством преследовали встающих на длительный отдых людей.

Примерно на середине расстояния между порталами чувствительные радары «панциря», на грани чувствительности, обнаружили шесть быстро летящих целей. Судя по габаритам это были драконы. Ну или какие-нибудь другие твари из части бестиария ранее не встречавшиеся людям сходные по размерам с драконами. Так как в мёртвом мире никто не жил, это могли быть только демоны, их вассалы или представители какой-то ещё расы, рискнувшие проложить путь через один из выжженных миров, входящий в доминион багрового пламени. Ни с кем из перечисленных встречаться не планировалось. Если же встреча всё же произойдёт, то живых отпускать никак нельзя, иначе информация могла дойти до высших демонов.

Приведя небольшое, но достаточно серьёзное войсковое соединение в боевую готовность, люди затаились и принялись выжидать. На серых, будто выцветших, камнях и слежавшемся в плотную корку таком же сером песке, они готовились дать бой. К счастью сражаться не пришлось. Отметки воздушных целей на радарах «панциря» исчезли так же быстро, как появились. Постояв немного в готовности принять бой, экспедиция собралась и продолжила путь. Разве только спали в следующую ночь ещё меньше чем обычно. Люди ходили с красными, от недосыпа, глазами и желали, как можно скорее, покинуть мёртвый мир. Здесь действительно нельзя было жить. Да и путешествовать по выжженному миру оказалось тем ещё испытанием для нервной системы. Эльфы переносили путешествие гораздо легче. Шанданес сказал, что проявившиеся у людей почти сразу, после перехода в мир Карташ симптомы, эльфы начинают ощущать если задерживаются здесь на три — четыре семидневки или дольше. Учёных слова эльфа не порадовали. Конечным итогом должен был стать отказ одного органа за другим и смерть с последующим превращением тела и вещей в вездесущую здесь серую пыль. А у людей процесс, похоже, протекал значительно быстрее, чем у эльфов. Следовало как можно скорее выбираться из мёртвого мира. Но они и так двигались на всевозможной скорости кратчайшим путём.

Никаких экспериментов и прочей работы, кроме присмотра за сложными и капризными установками, открывающими проходы в другие миры, от учёных не требовалось, и Лидия напросилась ехать вместе с Гораздом и Николаем в кабине их мизгиря. Свободного места в кабине хватило бы на ещё двух человек, кроме двух пилотов. Разрабатывая конструкцию машин проекта «мизгирь», инженеры предусмотрели возможность того, что на них придётся вывозить раненых или вести с собой значительный запас продовольствия уходя в дальние рейды. Обычно «свободное место» пилоты захламляли всякой полезной ерундой, неизбежно накапливающейся у любого солдата при более-менее значительном сроке службы. Золотилов любитель делать запасы на чёрный день и прибирать к рукам разные «не нужны» вещи, но полностью захламить машину ещё не успел и место для одной попутчицы нашлось.

Чтобы не быть бесполезной, Лида делала бутерброды и рассказывала много интересного, что учёные вытянули из Шанданеса и не только из него одного о покорившем сотни различных миров демоническом легионе и других цивилизациях, сумевших отстоять своё место и выжить в великой сфере.

— Покорённые демоническим легионом миры делятся на ульи, фермы, кузницы и личные резиденции князей, они же повелители доминионов, — рассказывала Лидия. — Есть ещё миры вассалов легиона входящих в их свору: как теневая империя эльфов, острова драконов и так далее. В мирах-ульях выращиваются сотни миллионов низших демонов и десятки тысяч гигантов, основная живая сила легиона. Миры-фермы и вовсе отвратительная вещь. В них демоны разводят их коренных обитателей, кого они не сочли достойным сделать вассалами и кого не посчитали нужным вырезать под корень. Там, в гигантских гекатомбах, переваривающих сотни тысяч жертв за раз, они заполняют энергией камни силы, консервируя жизненную силу убиваемых на алтарях рабов. Там проходят очередное возвышение высшие демоны, которым для усиления требуются тысячи смертей разумных существ. Кроме того, миры-фермы ещё и главный поставщик продовольствия для войск легиона.

— Получается тем зелёнокожим коротышкам из мира Дорн ещё повезло, что их уничтожили, а не низвели до положения мясных рабов? — спросил Николай.

Лидия коротко кивнула.

— А какие у демонов планы на Землю?

— Сначала они хотели сделать Землю миром-фермой. Людей не очень ценят в великой сфере миров. Не только демоны, а вообще все расы с сильным магическим потенциалом. Наш друг Шанданес, у себя в империи, был рабовладельцем. Собственно, он им до с их пор и остаётся. Родной ему дом Аэрнэ, по его словам, владеет порядка двухсот тысяч человек.

Вести мизгирь по серой поверхности мёртвого мира не требовало запредельных усилий и Горазд мог тоже участвовать в разговоре: — Настоящих человек?

— Будем там, посмотрим, — пожала плечами Лидия. — По словам Шанданеса люди живут во многих мирах великой сферы. Правда людьми он называет всех, кто не имеет даже малейших способностей к оперированию магической силой. Поэтому родственники они нам или нет, пока не известно.

— Земля, — напомнил Золотилов.

— Теперь Землю демоны хотят превратить в мир-кузницу, производственный мир, — сказала Лида. — Сейчас доспехи и снаряжение для легиона создают гномы, но земляне явно могут гораздо больше, и демоны это прекрасно понимают. Наместник поэтому и пошёл на создание марионеточных псевдогосударств под управлением инфералов. Ему нужно, чтобы инфералы смогли восстановить разрушенный войной технологический уровень. Объём товаров, поставляемый псевдогосударстваи инфералов в доминион растёт год от года. В первую очередь оружие: ручные гранаты, пулемёты для вооружения низших демонов, большие пушки, которые они ставят на плечи титанов-крушителей или на гусеничные платформы. Но и другие товары тоже: стёкла, посуда, химические реагенты, сплавы, разные изделия и так далее.

Создавать марионеточные государства и активно восстанавливать производственные цепочки, Наместник начал пять лет назад и уже сейчас они доставляют множество проблем. Если так пойдёт дальше, то скоро мы будем воевать не столько с демонами, сколько со своими соотечественниками-инфералами и их приспешниками. А высшие демоны будут стоять в сторонке, доброжелательно гладить инфералов и наускивать на коалицию человеческих государств.

— Да ладно, — не поверил Золотилов, — не смогут они так просто восстановить нужные производства. Всё, что захватывали, демоны разносили чуть ли не до основания. Только последнее время немного спокойнее стали. Там не восстанавливать нужно, а как бы не с самого нуля создавать.

— Очень надеюсь, что ты прав, — сказала Лидия.

Интерлюдия первая

Подводный крейсер «Вильгельм Первый» осторожно шёл через тёмные глубины гренландского моря от берегов островной республики к берегам далёкой России. Построенный когда-то в Германии, когда стало понятно, что страна неизбежно падёт под натиском демонических орд, капитан и команда увели его в свободную республику Гренландия. Туда, где обрели новый дом множество беженцев из захваченных демонами одна за другой стран бывшего Евросоюза. Названный в честь первого правителя объединённой Германии, корабль был стар, но ещё крепок.

На глубине темно и холодно в спокойных водах северного моря. Темно и холодно, но зато относительно безопасно. Радары ощупывают окружающее пространство невидимыми лучами, а акустики вслушиваются в отфильтрованные компьютером морские шумы. Они ищут не звук работающих турбин другой подводной лодки, а медленное дыхание самого большого и опасного из морских чудовищ — левиафана. Сменами по четыре часа, акустики слушают шум моря, боясь нащупать посторонний звук, означающий близость морского гиганта.

Капитан «Вильгельма», Петр Нойманн походил на свой корабль. Также стар и крепок. Потеряв родную Германию, он так и не смог назвать островную республику новым домом. Она была местом для жизни, но не домом.

«Вильгельм» являлся одним из девяти подводных крейсеров, составляющих подводный флот республики Гренландия. Все корабли старой постройки, осколки потерянного старого мира. Островная республика пыталась ремонтировать и проводить техническое обслуживание пришедших к ней кораблей, но производить новые она не могла. Очень сказывалась общая производственная отсталость Гренландии на момент вторжения. Весь флот тяжёлых кораблей островной республики, как подводных, так и надводных, состоял из таких вот беглецов из захваченных демонами стран. В первую очередь из Евросоюза, но были и англичане и даже китайцы.

Производить новые тяжёлые корабли Гренландия не могла. Поэтому каждый бой с морскими чудовищами походил на экономическую игру по сведению дебета с кредитом. Каждая победа, в которой они безвозвратно теряли хотя бы один корабль, являлась предвестницей грядущего поражения. Полного и окончательного. Это понимали моряки, понимало правительство островной республики, понимали люди. А так как население Гренландии более чем на девять десятых состояло из европейских беженцев один раз уже переживших гибель своей родины под пятой легиона, то сложившуюся ситуацию они понимали очень и очень хорошо. Вот только что-либо сделать практически невозможно.

Нет, они работали, очень много работали. Взять хотя бы то, что резко увеличившееся в десятки раз население сумели где-то разместить, как-то обогреть и чем-то накормить. Буквально из ничего вырастали накрытые прозрачными куполами сельскохозяйственные фермы на гидропонике и создавались различные производства всего, что угодно, от пуговиц, до электромагнитных береговых орудий. Многое беглецы привозили с собой, но гораздо больше приходилось создавать на месте. Благо, что среди нашедших спасение на заснеженной земле Гренландии европейцев преобладали технические специалисты. Точнее специалистов спасали преднамеренно, а остальных по остаточному принципу, как получится. В новом мире возникшем после того как через порталы прошли первые когорты адского легиона ценность топ-менеджера или высококлассного дизайнера равнялась ценности не блещущих образованием грузчика или посудомойки. Ценностью стали технические специалисты, врачи и, разумеется, солдаты.

Вот только, не смотря на труд сотен тысяч бывших европейцев, тем более самоотверженный, что работали они ради собственного спасения, создать в кратчайшие сроки, буквально из ничего отрасли тяжёлого машиностроения, энергетическую отрасль, добычу и обогащение урана — невозможно. Если бы не помощь России и Америки, сохранивших технологию производства безопасных ядерных реакторов последнего довоенного поколения и если бы не мощные атомные сердца всех тех кораблей, на которых беженцы приплывали в островную республику — энергетический кризис погубил бы её ещё до рождения. Но они выжили. Не все, далеко не все, но всё же выжили и проделали огромную работу за двенадцать лет войны превращая пустую, промерзшую землю Гренландии в пригодную для выживания и очень хорошо защищённую крепость. Вот только создавать такие же многоцелевые подводные крейсера как старик «Вильгельм» не смогли. Никто в мире больше не мог.

Тем страннее был полученный капитаном Нойманном приказ вести один из девяти оставшихся подводных кораблей к берегам далёкой России с грузом «грязного» атомного оружия, тайно созданного в обход общемировых соглашений на случай большой войны. Часть этого оружия в Гренландию привезли беженцы. С тех пор оно и лежало мёртвым грузом так как использовать его по назначению означало навредить себе. «Грязные» ракеты и бомбы создавались с расчётом не столько причинить ущерб войскам противника, сколько чтобы на многие годы отравить его земли и сделать их непригодными для жизни без специального снаряжения. «Чистый» атом далеко не подарок, а уж «грязный» и вовсе оружие самого последнего шанса, созданное не столько против солдат противника, сколько против его мирного населения. Оружие из разряда тех, которым ни при каких условиях нельзя пользоваться. Даже странно, что его было создано столько так много, если никто не собирался им пользоваться.

Когда выбирали решение о способе доставки «грязного» груза, капитан Нойманн стоял на том, что доставлять нужно тайно. Один подводный крейсер тихо пройдёт там, где флот из трёх — четырёх кораблей будет замечен, особенно если в него будут входить надводные корабли. Да, есть риск потери одиночного корабля при столкновении с морскими гигантами или большой стаей сирен. Но зато нет надобности ослаблять оборону берегов островной республики и именно этот аргумент оказался решающим в глазах президента.

Отстаивая свою точку зрения Петер Нойманн не был уверен, что для доставки выберут именно его «Вильгельм», но получилось именно так. И сейчас, в темноте и тишине, на значительном расстоянии от поверхности, решение сделать ставку на малозаметность подводного корабля уже не казалось его капитану таким хорошим.

Некстати вспомнилось полученное от русских предупреждение о возможно существующей шпионской сети демонов. О том, что враг может быть в курсе миссии «Вильгельма» и попробует перехватить его. Но даже если так, капитан сам прокладывал курс и демоны, в худшем случае, знали лишь начальную и конченую точку маршрута и примерное время отплытия. Вряд ли им по силам прочесать весь район предполагаемого нахождения подводного корабля. Слишком он большой.

Сдать маршрут подводного крейсера может только кто-то из его экипажа. Со своими людьми Петер прошёл чуть ли не всю войну вторжения и уверен в каждом как в самом себе. Но даже если допустить, что один из его людей инферал или маскирующаяся под человека сверхъестественная тварь вроде доппельгангера, то при гибели корабля — предатель погибнет тоже. С подводного крейсера невозможно спастись. Интересно, существуют ли в аду или из какой дыры вылезли захватившие надводный мир демонические орды, свои герои способные при необходимости вызывать огонь на себя?

Размышления капитана над этой интересной и тревожной, в текущей ситуации, мыслью прервало сообщение от наблюдательного поста. Акустики обнаружили двух морских гигантов класса «левиафан» идущих на сближение с подводным крейсером. Учитывая, что приближались они с двух разных сторон, беря старика «Вильгельма» в клещи, вряд ли это оставляло надежду на то, что крейсер до сих пор оставался незамеченным противником.

Интерлюдия вторая

По-хорошему, Себастьян Джонс, пилот американских ВВС, должен был уже со вкусом и шиком пропивать свою очень немаленькую пенсию военного лётчика где-нибудь на ранчо в Техасе, а может быть и в собственном бунгало на Гавайях. Увы, ничего этого у него не было. Ни бунгало, ни ранчо, ни положенной по закону за выслугу лет пенсии. А была у Себастьяна Джонса, как и у всех выживших двадцати — двадцати пяти миллионов американцев только одна непрекращающаяся война, длящаяся вот уже двенадцать лет. Долгих, очень долгих лет.

Не было больше пенсий для военных лётчиков, разве только если раньше конаться самолёты. А они вполне могут кончиться, всё к этому идёт. По крайней мере большие стратегические транспортники, на одном из которых сейчас находился Джонс. Да и выйди он на пенсию, что ему сейчас делать? Морозить задницу на Аляске, каждые два часа выслушивая по радио бравурные рапорты командования и призывы к американскому народу сильнее сплотиться и ещё немного потерпеть? Хотя, казалось бы, куда сильнее и куда дольше, но также все думали и восемь лет назад и пять лет назад и сейчас Джонс подозревал, что самые худшие времена ещё не настали и остаются где-то там, впереди. Размышлять на эту тему не хотелось.

Тяжёлый самолёт сопровождало два звена истребителей класса «призрак». Очень хорошие машинки, созданные для противостояния российским Су-57 и китайским J-40. Жаль только, что настоящих, изготовленных до войны «призраков» среди них не более половины. Другая половина состоит из сильно упрощёной реплики великого американского истребителя кое как собранных уже во время войны с демонами. Эти «копии» по всем параметрам уступают «оригиналам» даже с учётом того, что самому молодому из настоящих «призраков» никак не меньше двенадцати лет.

Но всё-таки два звена истребителей это целых два звена, даже с учётом того, что половина из них упрощённые реплики. Они идут на высоте, поэтому наземных чудищ вроде гидр или подавителей можно не опасаться. Стаи горгулий тоже так высоко не летают. Да и не смогут они ничего сделать двум звеньям сопровождающим тяжёлый транспортный самолёт, везущий часть американского запаса «грязного» оружия русским. Чтобы те как следует вдарили им демонам в их родном мире, откуда они там пришли.

Везти оружие русским? Кто бы мог подумать, что так будет. Но двенадцать лет непрерывной войны с тварями, которые едят людей на обед, завтрак, ужин и ещё просят добавки, прекрасно избавляют от иллюзий на тему избранности великой американской нации. От вообще всех иллюзий. По крайней мере таких парней как Себастьян Джонс, пятидесяти двухлетний военный лётчик.

Махина стратегического транспортника управляется восемью пилотами. Четверо дежурят, четверо отдыхают. Смена Себастьяна начнётся только через два часа. Ему следовало бы спать. В полёте вообще хорошо спиться. Укачивает и сам факт движения на огромной скорости на недостижимой, для большинства людей, высоте и выматывающие вахты. Подавляющее большинство пилотов, пока не наступит их смена, спят на борту самолёта как младенцы. Тем более громадный транспортник в этом плане гораздо комфортнее двухместного «призрака», где отдыхающий пилот даже не может сделать себе свежий кофе, не говоря уже о том, чтобы как следует потянуться. Нет, что вы не говорите, а быть пилотом на большом стратегическом самолёте гораздо комфортнее.

Также, как и другие пилоты, Себастьян обычно тратил время отдыха на сон. Но ему уже пятьдесят два года. Весьма почтённый, для военного пилота, возраст. По довоенным нормам быть ему уже давно на пенсии. Эх, да что там говорить!

Поняв, что проснулся и дальнейшие попытки уснуть рискуют привести только к появлению головной боли, Себастьян встал и покряхтывая вышел из маленькой, но отдельной, каюты. Одноместная каюта принадлежала двоим — Себастьяну и его сменщику, сейчас выполняющему обязанности навигатора и второго пилота. Двери в другие каюты, где отдыхали его товарищи по смене закрыты, значит они, в отличии от него, спят. Не желая им мешать, Себастьян прошёл на кухню и сделал себе кофе. Борт шёл ровно, как будто стоял на земле, движение почти не чувствовалось. Но он всё равно, по привычке, налил только половину чашки.

С удовольствием допив горький напиток. Даром, что кофе не настоящий. Настоящий сейчас, наверное, демоны пьют, хотя эти ребята больше предпочитают свежую кровь. Себастьян не знал, что туда намешали химики, но получилось вкусно, горько и бодрит. А чего ещё требуется от кофе?

Вернув чашку на место, он решил проверить груз. Это не было его обязанностью, да и никакое предчувствие не зудело. Просто, что ещё делать оставшиеся два часа до начала смены? Проходя по служебным коридорам в сторону грузового отсека, Себастьян услышал посторонние звуки. Иной человек мог бы и не вычленить их из окружающего шума. Мало ли что и где может хлопать на большом и, как бы не хотелось этого признавать, довольно старом самолёте? Иной, но только не Себастьян. Он прослужил на «толстяке», как раньше назвали самолёты подобного класса, больше пятнадцати лет. После того как демоны сравняли родительное ранчо и техасский городок близ которого он вырос с землёй, именно стратегический транспортник Себастьян мог бы назвать своим настоящим домом. Единственный оставшимся у него домом.

— Эй, Рик, я думал ты дрыхнешь без задних ног, — окликнул Джонс напарника. Удивительно, но не он один в этот момент страдал бессонницей и, вдобавок, решил прогуляться по ведущим к грузовому отсеку пустым служебным коридорам «толстяка».

— Себ? — обернулся Рик. Он был немного моложе Себастьяна и пришёл на «толстяка» уже во время войны вторжения. От природы Рик был красавчиком и в заснеженой Аляске умудрялся выглядеть как тридцатилетний качок на калифорнийских пляжах. Это потому, что я, в отличии от вас, ленивые увальни, не забыл дорогу в спортзал, — говорил Рик.

— Бессонница, — объяснил Себастьян, подходя ближе.

— Аналогично, Себ, — улыбнулся Рик. Улыбнулся нервно, или так только показалось Джонсу?

Заметив лежащие на полу инструменты, Себастьян удивился. Старый самолёт часто ремонтировали. Если какая-то мелочь, то команда справлялась сама, не прибегая к помощи техников. Правда мелкий ремонт они проводили в спокойной обстановке в ангаре, а не на борту летящего самолёта, да ещё и во время боевого вылета.

Перехватив взгляд, Рик пожал плечами: — Капитан приказал отремонтировать. Нашего «толстяка» давно пора было бы списать, да только кто же его отпустит.

Себастьян кивнул. На борту то и дело выходила из строя какая-нибудь мелочь, а иногда и что-нибудь серьёзное и тогда приходилось привлекать техников.

— Капитан сказал тебе одному знаться ремонтом в полёте, во время отдыха? — уточнил Джонс и только сейчас окончательно понял, как глупо звучит это предположение.

— Мне всё равно не спалось, — попытался объяснить Рик.

— Пожалуй вернусь к себе, ещё подавлю подушку, — произнёс Себастьян, осторожно отодвигаясь от Рика и раскиданных по полу инструментов.

— Себ? — позвал тот, кого он полчаса назад мог, без сомнений, назвать хорошим парнем и, пожалуй, даже другом.

— В чём дело, Рик?

— Помнишь, Гари как-то сказал, что проблемы со сном рано или поздно сведут тебя в могилу? — поинтересовался Рик.

Больше немедля, Джонс попытался броситься назад, но тот, кто когда-то был Риком одним быстрым движением догнал его и повалил на пол.

Джонс почувствовал сильную боль, а когда опустил взгляд ниже, то обнаружил, что руки Рика странным образом преобразились: увеличились в размерах и больше походили на лапы с угольно чёрными трёхгранными когтями. Этими когтями он пронзил бедро Себастьяна, прикалывая его к полу как бабочку. Вторая рука-лапа находилась в непосредственной близости от лица Джонса недвусмысленно намекая на то, что может произойти, если он закричит.

Себастьян ещё успел подумать, как это несправедливо, что он в детстве был в восторге от брутального Росомахи из людей икс. А сейчас старина Рик, вдруг превратившийся в подобие его детского увлечения, готовится настрогать Себастьяна на ломтики своими чудо-когтями. Как же так? Росомаха кромсал только плохих парней. Вот только главный злодей здесь его старый друг и товарищ, Рик. Себя Джонс не назвал бы таким уж хорошим человеком. Всякое приходилось делать и на этой проклятой войне и до неё. Но по крайней мере он не продавал свою душу врагам рода людского.

— Почему, Рик? — спросил Себастьян. Он чувствовал, как из пропоротой ноги вытекает кровь, а одновременно с ней Рик высасывает те крохи жизни, что ещё остались у пятидесятидвухлетнего военного лётчика. Ему явно осталось немного, но самое страшное, что он совсем ничего не мог сделать. Ни закричать, ни предупредить капитана и парней. Ни как-то помешать этому существу в том, что оно пыталось сделать со стариной «толстяком».

В глазах темнело и плясали тени. Они становились всё плотнее и через них с трудом донёсся ответ: Потому, что Себ. Потому, что.

Когти тянулись под подушечки пальцев. Лежащее на полу в луже крови тело дёрнулось и затихло. Теперь уже навсегда.

— Ничего личного, старина. Просто мы с тобой теперь принадлежим к разным биологическим видам. Новые хозяева сделали мне предложение от которого отказался бы только полный дурак. Я стал хищником, а ты, как видишь, остался жертвой, — произнёс тот, кого звали Риком, довольно щурясь после поглощения жизненной силы. Длинные чёрные когти на глазах укорачивалась, а лапы принимали облик и размеры обычных человеческих ладоней.

Какое-то время спустя на боку стратегического транспортника расцвёл цветок взрыва. Тотчас раздалась тревога, но истребители сопровождения отвлеклись на новую опасность — показавшуюся на горизонте россыпь чёрных точек. Точки быстро приближались, вырастая в крылатые силуэты летающих ящеров. Впереди летел особенно крупный монстр, как будто прикрывая хищный молодняк.

Истребители выпустили ракеты назначив целью идущего впереди монстра. Но часть ракет драконы и сидящие на их спинах прокаченные ракшасы умудрились сбить лучами концентрированного света, а часть просто завязла в магических щитах разрываясь на безопасном расстоянии от чудовищ.

Тем временем транспортник с дырой на борту начал стремительно терять высоту. Усилия команды сосредоточились на том, чтобы не дать самолёту закрутиться в неуправляемом падении.

Тот, кто был Риком не торопился, давая бывшим товарищам возможность спасти самолёт и попытаться посадить его. Об обратном полёте, с дырой в боку, не могло быть и речи. Драконы схватились с истребителями, а самый крупный из них, радостно ревел и в этом рёве, одному Рику, слышались слова «Горхан! Горхан убивает людей!». Древнее чудовище пыталось яростью выжечь когда-то поселившийся в его сердце страх перед жалкими людишками в крылатых доспехах-машинах.

Однако драконы не смогли полностью отвлечь два звена истребителей или быстро уничтожить их. Продолжающий слушать командный канал инферал Рик услышал отданную капитану «толстяка» команду активировать систему самоуничтожения, чтобы обломки самолёта или, того хуже, его груз не достались демонам.

Капитан выполнить команду не мог. Рик водил пальцами-клинками у него в районе шеи. Попытавшийся дёрнуться, когда он вошёл в рубку управления, навигатор лежал у стенки с парой пуль в животе выпущенными Риком из его табельного оружия. Другие пилоты, кроме капитана, выглядели так, будто побывали на бойне, причём в качестве свиней, а не людей. Руки-лапы Рика сделались красными от крови и, чёрт побери, ему это нравилось! В детстве он читал старые комиксы про людей икс и среди них был один герой, которого звали Росомахой. Перед ритуалом возвышения, демоны сказали, что данная ему сила проявится так, как он этого захочет. Похоже маленькому Рику сильно нравился Росомаха, если теперь у него вырастали по желанию когти-клинки протыкающие пластины бронежилетов будто картон.

Движение пальцами и капитан захлёбывается кровью из распоротого горла. Ничего личного, просто так получилось, что он с некоторых пор стал хищником, а все его старые друзья, увы и ах, превратились в жертв. Мёртвый капитан не мог выполнить полученный приказ и включить систему самоуничтожения. Рик надеялся в одиночку посадить самолёт, но командный канал подсказал, что пара истребителей получила приказ уничтожить транспортник в воздухе, до того, как он достигнет земли.

Стратегический транспортный самолёт весьма зубастая мишень, но чтобы им полноценно управлять нужные четыре человека, а Рик всего один. И то, что он инферал отнюдь не поможет вырастить три дополнительных пары рук и глаз. К сожалению, захватить «толстяка» не получилось, но программа минимум всё равно выполнена. Русские не получат эту партию «грязного» оружие. А Рика ждёт хорошая награда у демонов. Хорошая награда, достойное место при новом порядке и потенциальное бессмертие. На его взгляд крайне выгодное предложение. Оставалось только спастись самому, покинув падающий борт, который вот-вот будет расстрелян истребителями.

Несколько минут спустя на месте «толстяка» образовалось огненное облако. Система защиты от непреднамеренного подрыва «грязных» боеголовок отработала отлично и гибель транспортника ознаменовало большое огненное облако и дождь падающих обломков, но не второе атомное солнце заражающее воздух и землю внизу на десятилетия вперёд.

Значительно выше гибкие силуэты драконов кружились с металлическими птицами истребителей в смертельном танце. То и дело вниз падала огненным комом рукотворная птица из металла или туша гигантского ящера в каплях чёрной, кипящей крови. Драконов падало больше, но и «призраки» несли потери.

В разгаре воздушной битвы никто из небесных исполинов не обратил внимание на крохотную человеческую фигурку, упавшую с небес. В последний момент над фигуркой распахнулся купол парашюта. Должно быть приземление вышло жёсткое. Но инфералы гораздо крепче обычных людей. Особенно если совсем недавно насосались чужой жизненной силы.

Тема одиннадцатая. Вопросы политической целесообразности

Коротко кивнув, Шанданес покинул зал совета старейшин дома Аэрнэ. Дождавшись пока украшенные замысловатой резьбой двери закроются за молодым адептом ордена шёпота, глава дома кивком дал понять старейшинам, что готов выслушать их мнения. Выслушать и решить, как древний дому следует относиться к странным чужакам из нового мира сферы. Жалким людишкам не способным самостоятельно сотворить простейшее заклинание, но при этом обладающим, со слов молодого Шанданеса и вернувшихся с ним эльфов, чудовищным могуществом.

Требовалось срочно выработать позицию дома. Тайный союз с чужаками грозил карами, если о нём прознают демоны или другие дома, но и манил новыми знаниями и сулил усиление дома. Как поступить? Переглянувшись, старейшины начали высказываться под сводами древнего зала совета в одном из замков-резиденций главы.

На верхние балки в высоком зале тихо садилась пыль. Там, куда не доставали метёлки прислуги пыль копилась даже не сотнями лет, а как бы не тысячелетиями. Заклятый каменный дуб не стареет и не разрушается, если его не пытаются разрушить целенаправленно. Построенный из каменного дуба и камней, скреплённых раствором с добавлением крови василиска, замок может простоять дольше, чем живёт эльф. Долгоживущие существа ценили прочные вещи и дома, которые не придётся отстраивать заново и заново, когда они начнут разрушаться от банальной старости.

Способные потенциально жить многие тысячи лет эльфы не часто имели возможность фактически разменять первое тысячелетия. А тех, кто прожил две и более тысячи лет и вовсе можно сосчитать по пальцам и именно из них состоит совет. Увы, жизнь, даже жизнь представителя высшей расы, полна опасностей и долгий срок жизни остаётся лишь потенциальной возможностью, которую ещё нужно суметь реализовать.

Пылинки танцевали в лучах света, пробивающегося через большое, но составленное из десятка маленьких и толстых стёкол, окно.

Первым взял слово старейшина, отвечающий за торговые операции и казну дома. Сухой, подтянутый эльф, с не выводимым пятном во всю левую щёку — старый подарок одного, давно мёртвого, недоброжелателя от которого теперь не избавиться до конца жизни.

— Торговые перспективы весьма обнадёживающие. Землян интересуют простейшие лечебные и усиливающие зелья. Они готовы закупать их в громадных количествах. Со своей стороны, чужаки предлагают крепчайшие сплавы и другие материалы с удивительнейшими свойствами созданные без помощи магии. Вы все понимаете, что это значит. Если вещь создана без применения магической трансмутации, то она не светится в магическом зрении. Земляне предлагают изготовлять для дома Аэрнэ вещи под заказ — доспехи, инструменты, оружие.

Услышав последнее, глава дома изобразил на лице удивление.

— Да-да, оружие, — подтвердил старейшина торговли. — Правда я рекомендовал бы тщательно всё взвесить перед тем как принять решение о покупке у людей их оружия. Во-первых, это грозит сильно привязать дом к землянам. А во-вторых оружием землян потенциально может воспользоваться любой раб низшей расы не обладающий и каплей магической силы. Как, впрочем, и сами земляне.

— Это может вырасти в большую проблему, — взял слово старейшина традиций. — Ситуация, когда раб из низшей расы становится равен простому воину, не говоря уже о том, чтобы быть в силах противостоять боевому магу, совершенно недопустима.

— Но оружие чужаков позволит при нужде в кратчайшие сроки создать несколько новых армий из низших под командованием эльфов дома, — возразил советник войны.

— Именно об этом я и говорил. Сначала вы говорите: в чём может быть опасность, мы не будем давать оружие землян в руки рабов? Потом идёте на уступки: воинов не хватает, давайте обучим рабов под заклятием вечной верности? Позже происходит что-то непредсказуемое. А оно обязательно произойдёт. И мы рискуем получить восстание боевых рабов вооружённых оружием чужаков и умеющих с ним пользоваться. Вспомните судьбу магов дома Глашай, научившихся накачивать рабов заёмной силой и задумавших создать из них армию. Или массовую резню рабов в ущелье орла, — предостерёг старейшина традиций.

— Дело даже не в этом, — сказал старейшина урожая. — Рано или поздно демоны узнают, что дом торгует с людьми из мира Земли и вряд ли они отнесутся к этому спокойно.

— Можно обмениваться знаниями, — предложил старейшина знаний. — Мир Земли совсем недавно вошёл в великую сферу и его обитатели всё равно что маленькие слепые котята. Жаждут всего и сразу и при этом сами не понимают какими ценностями обладают и готовы отдать их за бесценок.

— Дорогой друг, ты имеешь в виду зелье жадного глупца? — поинтересовался старейшина торговли.

Старейшина знаний с улыбкой кивнул. Многие другие советники тоже заулыбались. Зелье жадного глупца названо так не зря. Оно способно продлить жизнь представителям короткоживущих низших рас. Как много раз дом Аэрнэ и другие дома теневой империи подкупали зельем жадного глупца, иначе называемом зельем долгой жизни, человеческих королей и вождей выменивая у варварских народов практически что угодно. Доходило до того, что подсаженный на зелье король сам отдавал своих людей в рабство, лишь бы прожить лишние десять — двадцать — тридцать лет. Так мелочно, с точки зрения долгоживущих эльфов. Подсаживание человеческих вождей на зелье жадного глупца обходилось во много раз дешевле войны.

Старейшина традиций согласно наклонил голову: — За зелье жадного глупца большинство короткоживущих продадут что угодно.

— Большинство, но не все, — заметил старейшина войны.

— Вопросы с стойкостью отдельных представителей их племени решаются в рабочем порядке, — подал голос старейшина тайных дел дома.

— Не нужно путать развивших алхимию и механику землян и встречавшихся нам раньше варваров, чьи кузнецы не способных сковать нормальный меч.

— Все короткоживущие одинаковы.

— Вы разве не слышали отчёт молодого Шанданеса? Эти земляне опасны. Возможно даже слишком опасны, чтобы с ними стоило иметь какие-то дела. Тем более если при этом постоянно остаётся риск навлечь гнев демонов.

— Шанданес, — глава дома произнёс имя эльфа, как будто попробовал его на вкус. — Верность молодого Шанданеса поделена между домом и орденом шёпота пополам. Можем ли мы надеяться, что иерархи ордена также будут заинтересованы в торговле с землянами и не используют эту тайну чтобы стравить наш дом с каким-нибудь другим?

Ответом послужило молчание.

— Думаю, молодой Шанданес не вернулся и погиб в мире Земля. Этот новый мир такой опасный, а населяющие его людишки владеют страшной силой, — предложил старейшина традиций вопросительно глядя на главу дома.

Помедлив немного, глава кивнул.

— Также думаю, что экспедиция людей не достигла цели назначения затерявшись где-то в пути между мирами. Путешествия по великой сфере особенно опасны для выходцев из недавно добавленных в сферу миров. А через какое-то время представители дома могли бы сами выйти на землян и предложить сотрудничество на своих условиях. Тогда и придёт черёд дать их лидерам зелье жадного глупца, прошу прощения, зелье долголетия. Их вождям, их лучшим воинам, их мудрецам. Пусть лучшие представители их народа живут дольше и смогут больше сделать для своего и общего блага. Короткоживущие не смогут отказаться от этого предложения.

— Если только демоны раньше не сомнут землян окончательно, — добавил старейшина войны.

— Если земляне проиграют, то дом мог бы предложить убежище тем из их мудрецов, кто обладает полезными для нас знаниями, — уточнил старейшина тайных дел дома.

— Это вопросы для будущих обсуждений, — подвёл итог глава дома. — Главное решили. Экспедиция людей потерялась и не дошла. Выждем год, чтобы закончился заключённый с наместником мира Земля контракт и после этого выходим на контакт с землянами на своих условиях.

— Бедный Шаданес. Такой перспективный мальчик. Вот только зря он пошёл по пути шёпота. Орден не обычная магическая школа и его иерархи преследуют собственные цели.

— Как и мы, дорогой друг. Как и все мы.

Интерлюдия первая

Воздух начинал пахнуть весной. Ещё оставалась укрыта под толстым белым одеялом земля и ночами морозы кусали за неосторожно высунутый нос. Но дни неумолимо становились дольше и теплее. Солнце светило ласковей и, как будто, добрее. Весна приближалась и следовало бы радоваться её приходу. Но вместе с теплом появятся легион демонов и орды тварей. Лето уже давно не та беззаботная радостная пора, которой было когда-то.

Прекратив все наступательные операции, люди зубами вгрызались в земли, освобождённые из под власти демонов во время зимнего контрнаступления. По линиям Ухта — Саранпауль — Игрим, Сургут — бывший город Нижневартовск — село Александровское, Магистральный — Северобайкальск — Северомуйск — Таксимо и Тында — Зея — Февральск спешно достраивались укрепрайоны и возводились крепости.

Минные поля тянулись на десятки километров, были установлены сотни автоматизированных огневых точек с системой распознавания свой-чужой. Гарнизоны крепостей пополнялись свежими выпусками военных академий. Опытные бойцы торопливо дообучали свежее пополнение практическим хитростям так как им вместе придётся отбиваться в спешно возведённых крепостях от накатывающих волн демонов и сверхъестественных тварей.

За долгую северную зиму, когда страшные холода серьёзно ослабляли тварей, человеческие войска сумели расширить контролируемую территорию заняв множество городов, посёлков и сёл. Удалось освободить более двух миллионов человек, правда пока они скорее были обузой, чем подспорьем. Голодные, больные, запуганные, может быть даже сошедшие с ума в рабстве у демонов. Это всё были русские люди, не взирая на национальность. Они все были людьми.

Уже сейчас начала негативно сказываться слабость воздушной поддержки. Уцелевшие, во время сражения за Мурманск с флотом адмирала-предателя, истребители были наперечёт и использовались только в самых крайних случаях, хотя нужны были почти везде. Рабочие на эвакуированных в Мурманск авиационных заводах работали на износ. Посменное производство не прекращалось ни на час. К началу весны в воздушную армию поставили восемь новых машин. Целых восемь истребителей как считали заводчане и всего лишь восемь, как думали в армии. За это время, уже после сражения за Мурманск, воздушный флот потерял ещё шесть машин. Таким образом поставки новых истребителей едва перекрывали текущие потери, а ведь впереди ещё жаркое лето. Недостаток авиационной поддержки грозил ощущаться ещё очень и очень долго.

Днями, на солнце, уже начинал таять снег. Он становился влажным и ноздреватым. Раньше, до войны, из такого снега детвора лепила снеговики и строила снежные крепости, отмечая скорый приход весны. Сейчас, даже детям, редко удалось найти время для игр. Весна, весна, не приходи сюда. Пусть ещё полежит белый покров, пусть воет вьюга и веют над землями свободного севера живительные, обещающие безопасность, метели. Уходи прочь весна, ибо теперь зима — время людей, а лето — время демонов. Вместе с красавицей весной придут и легионы демонов.

Матушка зима, останься ещё на немного, — просили женщины и дети пока их отцы, порой совсем-совсем молодые, готовились дать отпор демонам в крепостях и опорных пунктах. Но весна всё равно наступала. Словно опытный полководец, она выдвигала вперёд тёплые солнечные дни и под их прикрытием плавила снег и вытягивала сосульки на крышах. Противостоять весне невозможно. Но люди надеялись, что против демонов у них есть шансы.

Интерлюдия вторая

Только пятая часть отправленных запасов «грязного» оружия прибыла по назначению. Виной прямые нападения на перевозившие его корабли и самолёты. Диверсии, в том числе уже на территории России, во время перевозки по суше до нижневартовского портала. Когда лидеры стран, входивших в человеческую коалицию, договорились передать запасы России, они ожидали, что часть груза может не добраться до пункта назначения. Организация безопасных логистических маршрутов в, на три четверти захваченном демонами, мире представляло из себя сложную задачу. Но то, что будут потеряны больше восьмидесяти процентов отправленных грузов не ожидал никто.

Хорошо ещё, что запасы «грязного» оружия были уничтожены, а не доставались демонам и работающим на них инфералам. Кто знает, как те могли мы ими распорядиться и где найти средства доставки снаряжённых боеголовок.

— Коллеги, я разделяю общую обеспокоенность этим вопросом, — произнёс маршал Башуров на общей видеоконференции глав человеческих государств. На этот раз конференция проходила без представителей Северного Союза. Действия Юсси Хейккинена, президента Северного Союза, включавшего в себя часть северных территорий бывшей Норвегии, Швеции и Финляндии, вызывали всё больше вопросов. И хотя официально президента Хейккинена пока не обвиняли в предательстве интересов человечества (кроме продолжающей настаивать на этом России), но операцию с применением «грязных» снарядов и ракет по городам-ульям в тыловых материнских мирах демонов решено было проводить без их участия.

С разделённого на квадраты, по числу участников видеоконференции, экрана на стального генерала недоверчиво смотрели президенты островных республик Исландии, Гренландии и Порт-о-Франс. Улыбался фирменной улыбкой торговца, пытающегося впарить тебе на рынке неликвидный товар, президент Соединённых Штатов. Сочувственно смотрел «король» Антарктиды, где «застрявшие там» из-за вторжения учёные смогли выжить и превратить сеть международных исследовательских станций в подобие отдельного государства. Много беженцев принять они не смогли, построить своё производство тоже и существовали только потому, что совершенно не интересовали демонов. Но тоже ещё одна свободная человеческая страна, входившая в коалицию. Их и так было совсем немного. А без Северного Союза на одного меньше.

— Количество собранных «грязных» боеприпасов гораздо меньше определённого изначально, — продолжил речь стальной генерал, — Но всё же достаточно для операции «возмездие».

— Маршал, — подал голос президент Соединённых Штатов. — Ходят слухи, что русские уже отправляли серьёзное военное соединение на ту сторону. Может быть расскажите? Ваши посланцы ещё не вернулись?

— Не верная информация, — хладнокровно опроверг Башуров. — Мы действительно проводим исследование портала и перемещаем туда и обратно научные группы с соответствующей охраной. Но полноценная экспедиция в другие миры сферы нами не посылалась.

— И при этом вам уже известны координаты по крайней мере двух миров-ульев, по которым предполагается провести бомбардировку «грязным» оружием. Во всяком случае если исходить из разосланной вами информации, — подначил американский президент.

— Как я уже говорил, Российская Федерация отправляет на ту сторону научные группы. Собранная нашими учёными информация обобщена и выслана всем присутствующим.

— Как благородно, со стороны Россией поделиться столь важными сведениями, — с непроницаемым лицом произнёс президент островной республики Гренландии.

— Пока идёт война с общим врагом, секретам нет места, — спокойно ответил Башуров.

— Будьте уверены, столь широкий жест доброй воли со стороны России не будет забыть.

— Надеюсь на это.

Чуть замявшись, американский президент спросил: — Учитывая, что к порталу доставлено меньше двадцати процентов от общего объёма «грязного» вооружения, Россия всё ещё планирует совершить рейд по тылам контролируемых демонами миров?

— Планируем и как можно скорее, так как есть риск, что с приходом тепла враг попытается отбить захваченный портал, не считаясь с возможными потерями, — ответил Башуров. — Операция «возмездие» состоится в любом случае, даже если её придётся провести в урезанном виде из-за недостатка специальных боеприпасов.

— Если уж бить, то сжатым кулаком, а не раскрытой ладонью, — сказал американский президент. — Соединённые Штаты будут участвовать в первом крестовом походе на ту сторону против демонов. Должен признать, Америка придержала часть запасов «грязного» оружия. Насколько мне известно, некоторые другие лидеры поступили также?

Загипнотизированные пронзительным взглядом американского президента островные республики признались в том же самом грехе и пообещали выделить часть сил для совместного похода.

— Ещё не всё потеряно! — выслушав их возвестил президент Соединённых Штатов. — Это будет великий крестовый поход! Вот только предлагаю сменить название операции. «Возмездие» звучит грозно, но всё же не вдохновляет. Пусть города-ульи нашего общего врага сгорят в очистительном огне. Уверен, именно этого хочет Господь, за все те страдания что демоны причинили нашим народам.

— Гнев, — произнёс Башуров, покатав слово на языке. — Не возражаю, пусть будет «гнев».

— Послужим же орудием гнева Его! — торжественно объявил американский президент.

* * *

Командующий экспедицией генерал-майор категорически отказался от предложения эльфов разместиться для удобства в одном из двух ближайших замков, практически опустевших сразу после выхода землян из портала, расположенного в глубине принадлежащих дому Аэрнэ земель. Переговоры проходили успешно и размерено. Научная группа профессора Лежидянского вовсе пришла в восторг и только что не пускала слюни. Ещё бы, самобытная инопланетная цивилизация, причём занимающая целых три мира и очень древняя. Профессор крупно поссорился с генерал-майором и контрразведчиками, настаивающими на соблюдении требований максимальной безопасности, но в конце концов они всё же договорились.

Лагерь разбили в прямой видимости от портала. Взбудораженные их внезапным появлением эльфы сначала разрешили, а потом, в свете проходящих переговоров, передвинуть людей стало невозможно. Переезжать самостоятельно, в комфортабельные резиденции, генерал-майор отказывался.

— Как-то спокойнее, когда есть возможность по-быстрому уйти отсюда, — одобрил решение командования Золотилов.

Пока учёные налаживали межкультурное взаимодействие между двумя расами, солдаты стояли на постах, ходили в патрули, осуществляли охрану, в общем скучали.

Нет, сначала, после того как наконец выбрались из мёртвого мира, все отдыхали, наслаждаясь каждым глотком воздуха, дуновением листвы и лаской жаркого, а здесь по времени года было самое начало осени, солнца. Вроде бы не было ничего опасного в «выпитом» мире Карташ. Подумаешь, ночные кошмары, сухой воздух и унылый пейзаж из гор серого камня и такого же серого песка вместо земли. Но выбравшись оттуда все ходили счастливые, будто узнали, что война закончилась победой людей или даже как будто двенадцать лет непрекращающейся войны оказались лишь сном и сейчас они все проснулись.

Встревоженные общей весёлостью, безопасники попросили профессора исследовать этот вопрос. Но ощущение счастья вскоре развеялось само и ничего исследовать не потребовалось.

— Человек, что дырявый сосуд, — высказался по этому поводу Золотилов. — Сколько не наливай в него счастья и удовольствия, а всё равно скоро вытечет, ничего не останется.

Большинство солдат с эльфами напрямую не общались. Горазд и Николай узнавали последние новости через Лидию. Правда стремящийся объять необъятное профессор так загонял своих подчинённых, что у девушки редко получалось выкроить время на общение.

Вечно недовольный Золотилов предупреждал всех, кто только соглашался его послушать: — Вот увидите, эти длинноухие ещё устроят нам всем ночь длинных ножей. Все они демонские подстилки и только ждут момента, чтобы принести своих хозяевам наши головы.

Горазд, напротив, мечтал о том, что командование договориться с эльфами и обе расы дадут совместный отбор легиону и обязательно победят. Сначала он мечтал вслух, но после того как Николай несколько раз рявкнул, предпочитал мечтать мысленно, без слов. Впрочем, его довольная физиономия неизменно раздражала Золотилова, а командир шагающего танка был не тем человеком, который предпочитает держать собственное раздражение при себе. Он тут же вываливал его обратно на Горазда.

— Вот скажи мне, — требовал Золотилов, — куда делить коренные обитатели того мира, где мы находимся?

— Так эльфы, — начал было Горазд.

— Империя Тени занимает три мира, три, — для большей доходчивости Николай показал слушающим его танкистам три пальца. — Значит обитатели двух миров куда-то пропали, уступив свои земли ушастикам. Куда же они делись?

— В теневой империи вроде бы живут разные расы, — начал говорить один из собравшихся пилотов. — Тролли там всякие, гномы, даже люди вроде бы есть.

Золотилов кивал в такт его словам, а в конце добавил: — И большинство их них на положении рабов.

— Может быть миры были пустые? Могли они быть пустыми?

— Научники говорят, что сфера включает в себя только миры с разумной жизнью. Будьте уверены: если бы их не прижал в своё время демонический легион, то эльфы продолжили бы захватывать другие миры, попутно очищая их от «низших рас». Возможно и к нам бы они тоже пришли, — сказал Золотилов.

Командир их пятёрки мизгирей уточнил: — Эльфы и так воюют с людьми. Демоны вроде бы наняли из, чтобы они с людьми воевали пока зима не закончиться.

— Вот именно! — поднял сжатый кулак Золотилов, как будто речь командира пятёрки полностью доказывала его слова. — Зря командование пытается купить лояльность ушастых. Они может быть и пообещают, а потом всё равно демонам продадут. Это если сами не смогут нам на шею сесть и погонять. Не друзья они людям, не друзья.

— А кто по-твоему друзья? — поинтересовался командир пятёрки.

— Те, кому нечего терять. Кто не имеет своих интересов и вообще ничего не имеет. Те, кто одно обещание лучшей доли примут за самую великую драгоценность.

Один из молча слушающих перепалку пилотов уточнил: — Низшие, что ли?

— Сам ты «низший». Вроде человек, а говоришь, как эльфы. Уши проверь, в трубочку не сворачиваются, — пристыдил неосмотрительно высказавшегося пилота командир пятёрки. Развернувшись к Золотилову, он прищурился и спросил: — Рабы значит? Вставай проклятьем заклеймённый и так далее. Уж не революцию предлагаешь ли ты поднять в местном социуме, товарищ боец? А то, что после этого все местные, кто представляет собой какую-то силу, разом встанут против нас ты подумал?

— Так у нас ни с кем пока любви нет, — возразил Золотилов не отводя взгляд. — С демонами воюем. С эльфами воюем. С инфералами, из тех, кто бывший свой, тоже воюем. Половина страны под ними до сих пор лежит.

— Вот для того, чтобы найти союзников, пусть даже тайных, мы сюда и пришли, — сказал командир.

— Не там ищем, союзников-то!

— А это уже большие чины пусть разбираются где и кому союзников искать.

Золотилов опустил голову, прерывая дуэль взглядов.

Кто-то из пилотов сказал: — Мне тоже всё это не по нутру. Эльфы там наших убивают, а мы здесь с ними чуть ли не целоваться пытаемся.

— Для того и пытаемся, чтобы там меньше крови лилось, — недовольно проворчал командир пятёрки всем своим видом показывая, что хватит уже сидеть и морально разлагаться. Лучше вот в карауле лишний раз постоять, если кто-то не понимает.

Горазд поспешил увести Золотилова подальше. Мизгирь у них один на двоих и в случае чего отрабатывать пришлось бы вместе. Николай и сам торопился покинуть поле начальственного зрения. Вроде бы мудрый дядька чуть ли не вдвое старше младшего лейтенанта, а ведёт себя иногда как ребёнок.

Золотилов из тех, про кого говорят «тёртый калач» и «мимо себя не пронесёт», но порой закусывает удила и попробуй останови. Похоже никак не может смириться со своим грандиозным падением в званиях с майора до старшего лейтенанта.

* * *

Шанданес проснулся рывком, как если бы рядом была опасность. Но что может угрожать ему на землях родного дома?

Вокруг темно. Тихо. Окно открыто, чтобы в комнате не накапливалась духота и через него доносятся отделённые расстоянием звуки ночного сада. Трепетание веток на ветру, негромкое перестукивание ночных щелкунов и голоса охотящихся на них птиц.

Несмотря на открытое окно, из комнаты ещё не выветрился запах горевших свеч. Вот их оплывшие силуэты видны на фоне окна, в слабом свете двух малых лун, двух сестёр.

Шанданеса поселили в гостевых покоях, больше приличествующих архимагу или прославленному полководцу. Принесённые им сведения о чужаках, их мире, их оружии, их слабостях и их силе весьма заинтересовали совет старейшин и главу дома. До истечения срока найма, никто из отправленных в мир Земли молодых эльфов не возвращался, поэтому знания Шанданеса и вернувшихся с ним бойцов были оценены главой и советом очень высоко. На молодого последователя пути шёпота обрушился дождь наград и заманчивых обещаний. Только вот приходилось играть роль птицы в золотой клетке. По мнению совета старейшин, постоянное присутствие Шанданеса на переговорах с людьми было очень важным. Это действительно так. Он нужен и как консультант и как переводчик потому, что очень плохо, когда из эльфов язык людей, так называемый «русский язык», знает один только Шанданес, а вот люди уже успели выучить язык теневой империи. По крайней мере некоторые из них.

Шанданес всё понимал. Кроме одного: почему ему запретили связаться с мастерами ордена шёпота? Тайна появления людей принадлежит ордену в той же степени, что и дому Аэрнэ. Он твёрдо намеривался получить полагающиеся ему награды за вовремя принесённую информацию не только от главы дома, но и от мастеров-иерархов ордена.

Но что именно его разбудило?

Молодой адепт продолжал лежать с закрытыми глазами стараясь поддерживать прежний ритм дыхания и не показать, что проснулся. Очень полезная привычка. Но зачем он продолжает следовать ей в замке родного дома?

Не увидев и не услышав, но почувствовав движение, Шанданес дёрнулся в сторону, одновременно, на инстинктах, выставляя щит личной защиты. Вонзившийся в кровать клинок прошёл сквозь щит, как если бы его не было. Не успей эльф сдвинуться, как его бы мигом нанизали словно бабочку, а обратным движением все рассекающего лезвия вспороли бы от груди до паха.

Он толкнул тёмную фигуру нападающего волной силой. Неоформленная в конструкт заклинания сила почти сразу рассеялась. Но расстояние до незнакомца всего ничего и неоформленная сила не успела испариться. Волна ударила его в грудь, отбрасывая от Шанданеса.

Сам эльф уже вскочил, оголив свой клинок, лежавший рядом с кроватью. По узкой светлой полосе, а в отличии от незнакомца, лезвие его меча не было зачернено, чтобы не давать отблески, пробежало алое свечение. Пока рукоять лежит в ладони, на клинок наложен конструкт все рассекающего заклинания. Тайный убийца, а кто это мог быть кроме него, бросился к Шанданесу. Сталь встретила сталь и ещё раз и ещё. Шанданес не столько видел, сколько предугадывал места нанесения ударов незнакомцев. Ни у кого из них не имелось времени сплести сколько-то сложный конструкт заклинания. Каждый полагался на своё фехтовальное мастерство.

Комнату озарила яркая вспышка. Обычный шар-светлячок, один из первых конструктов изучаемый детьми. Только перекаченный силой. Это не опасно, не взрыв, а всего лишь вспышка. Но в ночной темноте Шанданес надеялся на мгновение ослепить противника. Ему ведь нужно всего лишь мгновение, чтобы проткнуть незнакомца клинком или позвать на помощь.

Трюк с шаром-светлячком сработал. Тайный убийца шагнул назад, прикрыв пострадавшие глаза и усилив личный щит настолько, что его стало возможно увидеть обычным зрением. Только вот и Шанданес упустил момент для удара. В пришедшем по его голову незнакомце он узнал карающего — элитного воина дома, подчиняющегося напрямую старейшине тайных дел. Узнал потому, что Шанданес и сам, со временем, собирался стать одним из карающих. Опытного адепта шёпота старейшина тайных дел принял бы с распростёртыми объятиями. Шаданес знал своего убийцу в лицо и даже как-то давно сходился с ним лицом к лицу в кругу для тренировок. Это было довольно давно и тогда, помниться, карающий разделал совсем юного адепта как гурман белую рыбу.

С тех пор прошла почти половина столетия. Не такой уж большой срок, но если карающий вряд ли ослабел, значит Шаданес сумел за это время стать сильнее и опытнее.

Если за ним послали одного из карающих, значит Шаданеса хочет убить старейшина тайных дел. Или не он один? Может ли так быть, что это не инициатива одного старейшины, а общая воля совета или даже приказ главы дома?

На узнавание и размышления ушли драгоценные секунды, пока противник боролся с ослеплением. Из неудобной позиции он бросил в Шанданеса горсть мелких огненных шаров, разбившихся о щит молодого адепта и разом просадивших его больше чем на половину. Хуже того, одновременно с гроздью огненных шаров, карающий метнул кинжал умудрившись удержать на узком лезвии заклинание рассечения после того как тот потерял контракт с его рукой. Кинжал прошёл через щит и вонзился Шанданесу в плечо. Карающий метил в горло, но адепт шёпота успел сдвинуться с места почувствовав опасность. Жаль, не получилось уйти полностью.

Где-то снаружи раздался взрыв и застрекотали пулемёты людей. Этот звук Шанданес узнал бы где годно. Значит глава дома решил зачистить и экспедицию людей и самого Шанданеса. Также понятно почему за его головой пришёл только один карающий. Думали, что этого будет достаточно, а остальные подчинённые старейшины тайных дел сейчас, должно быть, сражаются с людьми. Как и с самим Шаданесом похоже у них возникли проблемы и вырезать людей во сне у карающих не получилось. Одно дело слышать пересказ о самоходных минах, о электронных глазах способных видеть в темноте или выявлять невидимок по теплу их тех — а совсем другое столкнуться со всем этим на практике. При всей своей подготовке, карающие и старейшина тайных дел просто не имели опыта сражений с землянами и не до конца осознают возможности их оружия.

Вопрос в том, что следует делать ему?

Если глава решил, что дому выгодна смерть Шанданеса, то уйти живым с земель, принадлежащих дому Аэрнэ, не получится. Можно попробовать спрятаться в ордене, но сначала нужно добраться до него. А кроме того, не решат ли иерархи ордена шёпота выдать адепта, чтобы не портить отношения с могущественным домом? Магическая школа, даже такая необычная как орден, вряд ли захочет поссориться с домом. Или же дом и орден договорились между собой и оба решили, что мёртвый Шанданес им нужен больше чем живой? Вопросы, вопросы…

Главный из них: как выжить здесь и сейчас, с кинжалом в левом плече и перегородившим выход из комнаты карающим?

В битвах бывают моменты, когда оба сражающихся на какое-то время замирают. Каждый решает, что ему предпринять и чем может ответить соперник. Карающий бросился вперёд, намереваясь решить исход боя ударом клинка. Шанданес отбросил меч в сторону, запрыгнул на стол, со стола на подоконник и скользнул в открытое окно, надеясь, что не застрянет в узком вытянутом проёме. Он всё рассчитал верно. Пока падал, успел вытащить из плеча кинжал здоровой рукой.

Падать высоко, пришлось сосредоточиться, замедляя падение, одновременно укрепляя личный щит. В спину летел огненный шар. Принявший удар личный щит лопнул, но защитил адепта. Шанданес отделался полностью испорченной одеждой и покрывшейся тут же лопнувшими волдырями спиной.

Земля больно ударила в грудь. Лицом упал в какой-то цветок, отвратительно пахнувший сырым мясом. Или так пахнет его обугленная спина?

Мобилизовав резервы, Шанданес привычно подавил боль и раненным зайцем рванул в темноту, опасаясь услышать за спиной шум погони.

Возможно, в другое время, его бой с карающим взбудоражил бы половину замка и заинтересовал охрану. Но сейчас, там, где поставили свой лагерь земляне, на краю декоративной рощи редких серебряных елей так любимых главой дома Аэрнэ, развернулось большое сражение. Если охранники куда-то и смотрели, то исключительно в ту сторону.

Лучи кажущегося плотным света от множества прожекторов и фар пронзали ночь. Горела роща из редких серебряных елей. На глазах у Шанданеса силуэт эльфа исчез в вырвавшейся из-под земли вспышки подорвавшись на мине. Простой или самоходной нет времени разбираться. Могучие силуэты стальных пауков метались между модульными строениями из которых состоял лагерь людей. Он тоже частично горел.

Карающие не смогли тайно пробраться в спящий человеческий лагерь и понесли большие потери. Вырезать экспедицию людей относительно тихо не получилось и это значило, что вскоре совет старейшин привлечёт армию дома. Несколько полноценных отрядов старейшина войны предусмотрительно разместил неподалёку. Архимаги дома, оставаясь в безопасности, могли издалека ударить чем-нибудь убойным по землянам, в зависимости от своей специализации. Им требовалось время на подготовку мощного заклинания, но Шанданес уже ощущал, как начинают закручиваться потоки свободной магии.

Теперь, когда понятно, что карающие не смогли вырезать землян тихо, руки у главы дома оказались полностью развязаны.

Шанданес бежал не к землянам. Он спешил к стигмате, надеясь, что её не охраняют или он сможет прорваться через охрану и хватит сил открыть переход в другой мир и карающие его не отследят или отследят не сразу. Довольно слабая надежда. Но другого пути и вовсе нет.

Проблема в том, что, сумев пережить внезапное нападение и даже довольно болезненно на него ответить, земляне тоже отходили к порталу. Ночное сражение смещалось следом за ними и Шанданес, как бы он не старался того избежать, окунулся в бой, как в омут. Горелые обрывки ночной рубашки держались лишь чудом. Вооружённый одним кинжалом, с непослушной рукой и почти опустошённым резервом силы, он должен был опасаться и людей, и эльфов.

Шансы добраться живым до стигматы становились всё более призрачными. Но что ему ещё оставалось делать: ложиться и умирать? Это он успеет сделать всегда. А пока ещё оставались возможности, можно было попробовать выжить. Вдруг получится?

* * *

Внезапный бой ночью самый худший. Десять минут назад ещё спал, а сейчас, в кабине мизгиря, ничего не понимаешь и видишь сонное и одновременно испуганное лицо напарника, который тоже ничего не понимает. А через минуту уже нужно занять указанную системой управления боем позицию и начать стрелять по переданным ею целям.

Где-то что-то взрывалось, похоже мины. Кто-то, очередь за очередью, ложил из пулемёта так часто, что казалось будто он бьёт наугад, в пронизанную лучами мощных прожекторов, темноту. Слышалось глухое буханье мощных калибров и треск винтовок пехотинцев. Огромный огненный шар, на глазах Горазда, накрыл стоящую рядом машину и только-только подбежавших к ней пилотов. Фигурки людей пропали, как не было, а мизгирь повалился на бок и так остался лежать в круге разгорающегося пожара.

Горазд поспешил отвести машину на определённое для неё системой управления боем место. Золотилов несколько раз выстрелил, по полученным от системы координатам. Они исчезли, а новых не появилось. То ли цель уничтожена, то ли отступила и стала временно невидимой для системы. Из их пятёрки два мизгиря отображались как потерянные, в том числе машина командира пятёрки.

Система транслировала приказ командования — отходить к порталу бросая всё, кроме людей и, разумеется, обоих установок открытия проходов между мирами. Их требовалось защитить любой ценой, но это и понятно. В противном случае они все останутся здесь навсегда.

До портала рукой подать, но ещё нужно дойти и дождаться пока научники откроют проход.

Напавшие под покровом темноты эльфы напоролись на самоходные мины и выстроенный периметр. Раньше не встречавшиеся с людьми эльфы растерялись, что их и погубило. У пары невидимок получилось прорваться через периметр, и они натворили дел вырезав заспанных операторов ударных дронов до того, как те сумели поднять свои рои в воздух или хотя бы окончательно проснуться.

После того как неожиданное ночное нападение превратилось в полномасштабное сражение, маги эльфов принялись издалека метать в лагерь огромные огненные шары, представляющие опасность для тяжёлой техники при попадании. Мизгири, в которые успели забраться пилоты, уворачивались, а вот машины технического обеспечения и неповоротливые зенитные комплексы загорелись и взорвались, осветив всё вокруг. Полагавших себя в безопасности магов выбили ответным огнём, но немного запоздали, что привело к дополнительным потерям.

Медленно отступая, пехота отстреливалась от вылезших, как будто из-под земли, троллей. Тяжёлые пули сбивали массивных тварей с ног, пробивали надетую на них броню, но не убивали. Идущим следом эльфийским воинам приходилось хуже. Пара попаданий истощала личный щит, следующая пуля отбрасывала изломанное тело в темноту.

Они почти дошли до портала, когда эльфы применили что-то вроде аналога оружия массового поражения. Ударившая с неба гигантская молния разом испепелила полсотни человек и несколько шагающих танков. Хорошо ещё, что маги били, ориентируясь по зареву горящего лагеря и поэтому частично промахнулись. Близкий удар исполинской молнии ослепил электронные системы, но мизгири и броня пехотинцев проектировались с защитой от электромагнитного импульса и те, кто не попал непосредственно под удар молнии остались целы.

Транслируемая системой управления боем картинка изобиловала зелёными и красными точками различных оттенков. Горазд с удивлением обнаружил среди них одну жёлтую точку. Условный союзник? Кто это мог быть и откуда он взялся?

Точка отображалась рядом с их мизгирём. Горазд развернул машину вызвав поток ругательств со стороны Золотилова, которому он сбил прицел. Какое-то непонятное, вдобавок измазанное в грязи, существо на его глазах споткнулось и покатилось под ноги двум эльфам с обнажёнными мечами. Прежде чем они успели порубить бедолагу в капусту, спаренные пулемёты перечеркнули их огнём. Эльфы оказались магами. Вспыхнувшие пузыри личных щитов устояли, но самих эльфов сбило с ног и отбросило куда-то в темноту.

Из этой темноты, в лоб мизгирю, вылетел огненный шар. Горазд не решился проверять крепость лобовой брони и пожертвовал рабочей конечностью, сбив шар на лету. Механическая опора переломилась во втором суставе. Вспышка на миг ослепила приборы, но система управления боем успела наложить траекторию полёта на местность и помогла Золотилову навести главное орудие. Слабый толчок, когда осколочный снаряд разогнанный до огромной скорости покинул стол электромагнитной пушки. Мгновение спустя расцвёл огненный цветок взрыва. Система управления боем показала накрытие обоих магов одним выстрелом.

Тем временем непонятно существо, отмеченное жёлтым маркером условного союзника, очухалось и подошло ближе.

— Надо же, тот самый эльф, — узнал в окровавленном и, похоже, частично поджаренном, существе Шанданеса Горазд. — Почему система отмечает его как союзника?

Он развернул мизгирь, намереваясь вернуться к портальной площадке, в центре которой колдовали над своим прибором учёные, а вокруг заняли оборону пехотинцы и оставшиеся на ходу мизгири.

Шанданес вдруг прошмыгнул мимо, побежав прямо на нацеленные на него винтовки пехотинцев. Несколько стволов дёрнулись, но никто не выстрелил в жёлтую точку условного союзника. Получив прямое указание от генерал-майора, двое пехотинцев отошли в сторону, пропуская Шанданеса за строй людей, где он буквально упал на руки контрразведчикам.

Тем временем вооружившись мощными ростовыми щитами, тролли подошли почти вплотную и позволили подойти эльфам. Толстые щиты держали очереди из пулемётов и выстрелы из винтовок практически в упор. Вооружённые бронебойными винтовками снайперы целили по высовывающимся из-за щитов ноги или другие части тела. Шипели и тяжело дышали перетаскивающие тяжеленые щиты тролли. Рвущие между серых гигантов осколочные снаряды вырывали из их тел куски мяса, заставляя не столько грозно, сколько жалостливо, реветь. Чудовищная регенерация троллей позволяла им не обращать внимание на раны размером с кулак, если только не была задета голова или перебиты кости.

Бронебойные снаряды гнули щиты, выбивали из рук троллей или опрокидывали серокожих гигантов на спину. За троллями шли эльфийские воины то и дело бросающие огненные шары размером с яблоко или хлещущие по пехотинцам лучами концентрированного света.

Система управления боем оповестила об атаке ядовитым газом. Повинуясь проклятой магии, занявших оборону вокруг портала, землян окутало зеленоватое облако и поднявшийся ветер ничуть ему не мешал. Пилотов защитили герметичные кабины, пехоту встроенные в тяжёлую броню фильтры, но часть учёных, контрразведчиков и техников повалились на землю, пытаясь разодрать себе горло. Пехотинцы попытались оказать им помощь, но они уже были мертвы. Яд оказался на редкость смертоносным. Из-за потери части дронов и общего ухудшения видимости, прикрывающиеся щитами тролли подошли вплотную. Защищая пятившуюся пехоту, пилоты мизгирей бросили машины в ближний бой.

Горазд отсёк мономолекулярным лезвием руку тролля размером с немаленькое такое серое деревце. Заревевший гигант получил в грудь очередь из крупнокалиберного пулемёта и замолчал, складываясь пополам. Прятавшийся за ним эльф хлестнул по мизгирю слабенькой молнией. Горазд хотел отбросить его ударом манипулятора, но не успел. Поймав пулю, эльф отлетел прочь.

Пока он сражался с одним троллем, второй подобрался сбоку и обрушил удар молота на опорную конечность мизгиря перебив её. Горазд выровнял машину, а Николай выстрелил по молотобойцу из главного калибра почти в упор, но тролль каким-то чудом сумел пригнуться и снаряд ушёл в молоко. Не разгибаясь, он ловко подцепил монструозным молотом размером в два человеческих роста ещё одну опорную конечность, опрокидывая машину.

Впрочем, им можно сказать повезло. В место где стоял мизгирь Горазда попал гигантский огненный шар, прилетевший от старающихся не соваться в первые ряды мага. Они избежали прямого попадания, а вот тролль-ловкач с молотом оказался поблизости от разоравшегося огненного шара и дико закричал, сгорая заживо. Мизгирю тоже досталось, пулемёты вышли из строя, сенсоры, на обращённой к огню стороне, выжгло подчистую. Но всё же пилоты прятались внутри прочной кабины, а серокожего прикрывала только вмиг раскалившаяся броня. Кое-как выпрямившись на пяти остающихся рабочими конечностях, Горазд добил превратившегося в огромный кусок обгорелого мяса всё ещё продолжающего страдать благодаря своей непомерной живучести тролля.

— Где портал, почему они медлят? — вопил Золотилова. Горазд развернул машину так, чтобы сохранившиеся сенсоры могли увидеть портальную площадку. Там, на месте установки для открытия прохода в другие миры, пылали обломки.

Горазд подумал: — Вторая, где вторая?

Слепой больше чем наполовину, мизгирь неуклюже ворочался, пока пилоты пытались разобраться в происходящем вокруг хаосе.

Дронов нет, как нет и их операторов. Система управления боем слабо трепыхалась, пытаясь суммировать данные получаемые из различных источников. Большая часть данных помечена значками непроверенной или возможно устаревшей информации. Дорвавшиеся до рукопашной схватки, эльфы заканчивали вырезать пехоту. В ближнем бою тяжёлые, предназначенные для сражения с массивными демонами, мечи пехотинцев и их длинноствольные винтовки не могли противостоять изящным, но при этом рассекающим железо как бумагу, мечам эльфийских воинов.

Оборона держалась благодаря продолжающим сражаться мизгирям. Но из сорока машин осталось только два десятка и это если считать калек, подобных тому, во что превратился их мизгирь.

— …вколите ему что-нибудь! — потребовал безопасник.

Ассистентка профессора Лежидянского помотала головой:

— Это добьёт его! Он полностью истощён!

— Вкалывай, иначе мы все тут останемся! — закричал безопасник.

Взглянув в его безумные глаза, Лидия взяла нужный шприц и воткнула в живот находящемуся без сознания Шанданесу. Тот лежал привязанный ремнями на койке в передвижном лазарете, она же лаборатория и так далее. Обгорелая спина эльфа обёрнута влажной, обезболивающей биоткани.

Безвольно свесивший голову Шанданес дёрнулся, распахивая рот в немом крике.

Лида отбросила израсходованный шприц прочь.

— Открывай проход, — тряс эльфа безопасник. — Открывай проход на Землю!

Лидии показалось, что он сейчас задушит эльфа, но Шанданес неожиданно понял, что от него требуют и попытался сосредоточиться.

— Открывай! — безумствовал контрразведчик.

— Отстаньте от него, — потребовала Лидия. — Видите, он пытается. Не мешайте.

Как будто не слыша её, безопасник продолжал трясти привязанного к кровати Шанданеса: — На Землю отрывай! На Землю!

Видимо он разбередил его раны потому, что наложенная на плечо и спину биоткань набухла кровью и сукровицей.

Лидия вдруг испытала приступ неуместного спокойствия. Она вспомнила искажённое в крике лицо профессора, лично пытающегося управлять установкой, открывающей проход в другие миры и задохнувшегося в нагнанном магами ядовитом облаке. Сама она находилась внутри машины, вот этой, и видела только клочья тумана вдруг накрывшие окрестности портальной площадки. Умная электроника почти сразу подкорректировала изображение, и Лида увидела катающегося по земле Лежидянского. Ей показалось, что профессор посмотрел прямо в глаза, хотя этого, конечно, не могло быть потому, что она видела его не через стекло, а на экранах транслирующих полученную сенсорами картинку.

Потом установка загорелась из-за близкого разрыва огненного шара. И профессор тоже загорелся, но тлеющая одежда его не волновала так как Лежидянский был уже мёртв. Он так лежал и горел, пока очередной разрыв огненного шара не откинул тело куда-то прочь.

— Открывай проход, — требовал безопасник, но уже как-то вяло. Похоже набравшийся сил под кратковременным воздействием стимулятора эльф испугался, что контрразведчик задушит его и каким-то образом наслал на них двоих ощущение спокойствия и безмятежности.

Воздух подёрнулся рябью. Причём воздух внутри надёжно изолированного от внешней среды лазарета. Лиде показалось, что она сейчас на дне океана и если вдохнёт ставший вдруг тягучим воздух, то непременно утонет. Неприятное ощущение длилось мгновение и пропало также внезапно, как и возникло.

Шанданес закатил глаза и потерял сознание. Возможно уже окончательно. Вколотый ему стимулятор буквально вытаскивал человека с того света, но всего на несколько минут, после чего следовала кома и, если под рукой не было реанимационной бригады, смерть. Как мощный стимулятор подействует на эльфа и вовсе непонятно.

— Помогите подключить его к системе жизнеобеспечения, — попросила Лида безопасника.

Контрразведчик медлил, переводя взгляд с отключившегося эльфа, на свои трясущиеся руки, затем на Лидию и обратно.

— Этот гад пытался залезь нам в голову! — с отвращением выдохнул безопасник.

— Помогите, — потребовала Лидия. — Иначе он умрёт.

Безопасник подошёл к мониторам, показывающим окружение передвижного лазарета. С кем-то коротко переговорил по гарнитуре. За это время Лидия успела достать и распаковать малый комплекс поддержания жизнеобеспечения.

— Это не Земля, — сказал безопасник пока она разматывала гибкие шланги, которые следовало поместить находящемуся в критическом положении человеку в дыхательную систему и в пищевод.

— Куда он нас отправил? — задал вопрос безопасник. Лидия продолжала трудиться над пациентом, вводя тонкие трубочки с иголками на концах ему в вены.

— Говори, что нужно делать, чтобы ушастый выжил, — потребовал безопасник помогая разжимать Шанданесу губы, пока Лидия осторожно вводила один из зондов ему в пищевод.

…

Те, кому повезло оказаться в этот момент на портальной площадке переместились и выжили. Вместе с людьми переместились шестеро эльфийских воинов и часть тролля. Часть, потому, что ноги остались там, а торс оказался здесь. Солдаты добили эльфов, прежде чем кто-то успел сообразить, что эльфы, пусть и воины, а не боевые маги, могли бы им пригодиться в поисках обратного пути на Землю.

Над головой сияло чужое солнце. Слишком большое и светящее чуть голубоватым светом, от которого предметы отбрасывали чуть-чуть синие тени.

Сначала ожидали погони, что эльфы вот-вот будут здесь. Но видимо они не смогли отследить куда ушли люди. А может быть дело в исполинской молнии, близнеце той, что сожгла остатки брошенного лагеря. Многие успели заметить характерный отблеск над головой, один в один похожий на тот, что предшествовал предыдущему удару молнии. Если маги разрушили портал, то эльфы не смогли последовать за ними.

Запасная установка открытия прохода между мирами уцелела и это вселяло надежду, несмотря на то, что почти все учёные погибли. Спаслись вообще чуть больше полусотни человек. Командующие экспедицией генерал-майор и профессор погибли. Из техники — одна БМП, два грузовика с разным хламом, в том числе с полученными, от эльфов дарами и собранными экспедицией образцами, передвижная лаборатория, она же переполненный лазарет с валящейся от усталости Лидией. Четыре мизгиря нуждающихся в капитальном ремонте, самоходная артиллерийская установка с выведенной из строя пушкой, фактически превратившаяся в тягач и, на удивление, полностью уцелевшая тяжёлая огнемётная система залпового огня «солнцепёк» с почти полным боекомплектом. Только один раз отстрелялась по метающим огненные шары магам, утопив их в рукотворном огненном море превратившим ночь в день.

Придя в себя, под голубым солнцем чужого мира, люди принялись суетиться. Сначала вывели технику за пределы портальной площадки, развернув стволы в сторону готового в любой момент открыться прохода в другие миры. В мизгирях сохранились дроны и крохотный воздушный флот из четырёх машин взялся за исследование нового мира, куда их перебросило. Вскоре стало понятно, что они находятся в паре километров от берега местного моря. С трёх сторон от портальной площадки, на разном расстоянии, начинался тропический лес. По крайней мере широкие, развесистые зелёно-голубые листья навевали мысли именно об тропической растительности, да и климат был вполне подходящий, плюс тридцать пять на солнце и на десять градусов меньше в тени.

С четвёртой стороны от портала находились слабо заросшие холмы, один ниже другого. Дальше начиналась полоса из голубого песка и острых, вырастающих из земли, камней. Камни и песок переходили в спящую синюю гладь. Море или очень большое озеро. Строений или других следов присутствия разумных в непосредственной близости не наблюдалось, хотя четыре малых дрона не могли провести качественное обследование. Портал привёл их в спокойное, тихое место. Во всяком случае оно таковым казалось с первого взгляда.

Выжившие учёные собрались в лазарете оказывая помощь раненным. Серьёзно раненных оказалось всего двое — лишившийся руки пехотинец и никак не приходящий в сознание техник получивший сильный ожог, но более мелкие травмы разной степени тяжести получил каждый третий. Переместивший их сюда, непонятно куда, эльф тоже оставался без сознания. Тревожно мигающие огоньки на аппарате поддержания жизнеобеспечения свидетельствовали что пациент ещё жив, но далеко, далеко не в порядке. Контрразведчиков спаслось девять человек. Они как-то быстро самоорганизовались и неформально возглавили остатки экспедиции.

Сначала хотели совместить общий совет с обедом, но ночное сражение слишком вымотало людей. Им всем требовался отдых. Сил хватило только перенести лагерь дальше от портала и спрятать технику в ложбину, чтобы её нельзя было сразу увидеть стоя на портальной площадке. Неизвестно: смогут ли эльфы пуститься за ними в погоню или нет. Этот факт необходимо учитывать. Но и удаляться от портала, при наличии запасной установки открывающей проходы между мирами не хотелось.

Включение земли в великую сферу миров против воли изменяло мировоззрение. Теперь уже целый мир, огромный мир, казался углом, где их могут загнать, без возможности сбежать через портал.

…

Пережившие ночное сражение эльфы растерянно оглядывались. Должное быть простой диверсионной операцией по вырезанию спящих, вместо этого ночная схватка превратилась в огненную бойную, как если бы на крохотном пятачке сошлись не меньше ста сумасшедших архимагов градации «повелитель огня». Догорали остатки серебряной рощи. В лагере землян пожары уже стихали, огонь сожрал всё, что смог, и умирал в отсутствии дополнительной пищи. Прекрасные изумрудные луга пятнали чёрные проплешины, туши сдохших троллей, тела мёртвых эльфов, солдат людей и чадящие остатки их механических големов.

Победа, но какой ценной? Кроме того, части экспедиции людей удалось уйти через портал и работающие на портальной площадке маги-ищейки пока не показывают, что смогли поймать след и определить в какой мир ушли беглецы.

Находящиеся в прострации из-за ужаса и жестокости ночной битвы, участвовавшие в ней эльф порой садились и просто сидели, уставив взор в одну точку, пока их жёстко не встряхивали, заставляя прийти в себя. Ревели от боли массивные тролли, пытаясь регенерировать огромные рваные дыры в их телах, оторванные или обгорелые конечности. У некоторых получалось. У других нет и они умирали. Сильные, но глупые, великаны, расу которых когда-то давно покорили и приручили эльфы, превратив здоровяков в живые танки в своей армии.

Лекари и маги пошедшие по пути жизни оказывали помощь раненным. Раненных людей пытались спасти тоже, как ценных пленников, но они все умерли. Погибли даже те, кто не получил смертельных ран, видимо приняли яд или сработало очередное хитроумное устройство, предназначенное для того, чтобы солдаты не попадали в плен живыми. Эльфам дома Аэрнэ достались тела людей, остатки их машин и то, что уцелело в огне, бушевавшем на месте их лагеря. Среди прочего, нашли металлический ящик, частично пострадавший в огне, но, как оказалось, пламя только облизало его снаружи, оказавшись не в силах проникнуть внутрь.

Поначалу металлическому ящику не придали должного значения, посчитав его одно из многих непонятных находок. Но спустя непродолжительное время, не получив соответствующей команды извне, сундук из металла сам собой открылся. Щёлкнув, открылись запоры. Щелчок, а затем шипение воздуха, услышали стражи. Но пока они позвали старшего, пока тот пришёл, осмотрел сваленные в кучу исправные и неисправные части механизмов, пока нашёл открывшийся металлический сундук. Было уже слишком поздно.

Прибывший по вызову маг воздуха заверил, что отравы в самостоятельно открывшемся ящике не было. А что там было? Возможно на этот вопрос сумел бы ответить маг, идущий по пути жизни. Вот только позвали воздушника, опасаясь невидимой отравы, рассеянной в воздухе. Тот заверил, что воздух не отравлен. Успокоенные стражники вернулись к охране, а маг воздуха, отчаянно зевая, отправился досыпать. Дело происходило поздним вечером, он только-только успел лечь спать, как прибегают, поднимают по тревоге. Только весь сон поломали, перестраховщики.

Сам себя открывший, так как не получил соответствующую команду оставаться и дальше герметично запертым, ящик продолжал лежать среди других работающих и сломанных частей брони и техники, оставшихся от людей и сваленных эльфами в одну большую кучу.

Тема двенадцатая. Не месть, но возмездие

Пара огромных туш титанов класса «подавитель» размерами с двухэтажный дом неистово дёргались. Тряслись складками жирной плоти. Распространялись волны немотивированного ужаса. Титаны сгорали в огненном море, созданном залпом тяжёлых огнемётных систем залпового огня. Малая группировка самоходный артиллерийских установок в составе девяти машин, чей экипаж был пойман в ловушку разума титанами-подавителями наконец замолчала.

Вопреки своим размерам, подавители неплохо маскировались, пряча объёмные слизнеподобные тела в неровностях местности, в подвалах и технических помещениях. Им удалось поймать в ловушку разум шедшей в сторону фронта группировки САУ. Действуя осторожно, они порабощали одного офицера за другим, прежде чем их товарищи сумели понять происходящее. Когда поняли, разгорелся короткий бой, но численный перевес уже перешёл на сторону порабощённых. Кроме того, морально сложно выстрелить в товарища, тем более, когда не можешь до конца быть уверенным, что тот попал под чужое влияние.

Снег уже полностью сошёл, оставшись лежать только на дне самых глубоких канав белыми подтаявшими тряпками. Там и тут, между сухой прошлогодней травы, пробивались ростки молодой зелени. Тяжёлая гусеничная техника буксовали во влажной земле, оставляя глубоко продавленные следы.

Пойманные подавителями артиллеристы с безумными, пустыми глазами открыли огонь по своим, вызывая путаницу и грозя обрушить фронт на локальном участке в районе бывшего посёлка с забавным названием «Зайцева Речка». Потеряв опорный пункт, развёрнутый на месте бывшего посёлка, люди открыли бы демонам дорогу на молодой город-крепость «Страж» защищающий портал.

Накрыть ответным огнём постоянно маневрирующую группировку самоходный артиллерийских установок сложно, но возможно. Только это не решает проблемы. Надо найти где-то спрятавшихся, похожих на гигантских слизней, титанов-подавителей. Иначе сохраняется опасность потери любого другого воинского соединения, отправленного в данный район.

Превосходство в воздухе оставалось за демонами. При резком недостатке авиационной поддержки, в небе властвовали молодые драконы с наездниками-ракшасами и стати горгулий. Непосредственно над укрепрайонами они появляться не рисковали, но в отдалении от развёрнутых комплексов «триумф» и «панцирь» чувствовали себя довольно вольготно. Сухопутные «авианосцы» и перевозимые на них рои ударных дронов отчасти спасали положение, но провести тщательную воздушную разведку большой по размерам территории люди не могли. Заниматься поисками засевших подавителей пришлось, как обычно, пехоте и их верным помощникам, механическим ищейкам, разработанным на платформе самоходных мин.

Существовала опасность, что искатели сами могут попасть под контроль подавителей, но вероятность этого мала, так как тем приходилось держать в ловушке разума артиллеристов, причём на расстоянии от своего лежбища, чтобы их не нашли. Поискам препятствовали просачивающиеся через линию фронта смешанные группы четырёхруких, ракшасов и инфералов-предателей. Причём инфералы и часть четырёхруких были вооружены огнестрельным оружием позапрошлого поколения, массовый выпуск которого наладили в марионеточных псевдогосударствах.

Подавители устроили логово в дачном посёлке. Целых домов там практически не оставалось, но вот вырытые когда-то хозяевам просторные подземные гаражи пришлись титанам как раз по размерам. Пехота не смогла пробиться к подавителям через низших демонов и инфералов, зато сумели передать их местоположение. За двенадцать лет войны с людьми, наученные горьким опытом, титаны торопились сменить засвеченное место. Они успели вылезти на поверхность, являя жаркому весеннему солнышку колыхающиеся бурдюкоподобные тела, но и только. Залп тяжёлых огнемётных систем утопил район бывшего дачного посёлка в огненном море. Ментальные крики сгорающих заживо титанов-подавителей заставляли находящихся поблизости терять сознание и биться в припадках испытывая невыразимый ужас. Досталось и инфералам и низшим демонам и людям. Но людей отчасти защитила броня, а демоны и инфералы такой защиты не имели. Пришедшие в себя пехотинцы, не смотря на муть в глазах и текущую из носа кровь, с трудом поднимались и шли вперёд, расстреливая слабо шевелящихся демонов и инфералов до того, как те приходили в себя, чтобы суметь дать отпор.

Ориентируясь по последней засвеченной позиции, к замолчавшей со смертью подавителей группировке самоходных артиллерийских установок сначала вышли мизгири, а чуть позже подтянулась и пехота. Все пойманные в ловушку разума артиллеристы мертвы. Смерть подавителей убила их.

Убедившись, что врага рядом нет, мизгири пошли дальше, надеясь рассечь формируемую демонами ударную группировку для атаки на опорный пункт в «Зайцевой речке». Место мёртвого экипажа в исправных машинах заняли другие люди. Установки хотели отвести в тыл, но не успели. Пришлось вступить в бой, прикрывая отступающих мизгирей. В наглухо закрытых коробках колом стоял запах крови и смерти, избавиться от него не оставалось времени. Его едва хватило, чтобы отдать последние почести погибшим, чей разум украли подавители. Выложенные на поляне тела мертвецов пылали на импровизированном погребальном костре обильно политые горючей жидкостью. Последняя и единственная честь, которую живые успели отдать мертвым, прежде чем сесть на их место и продолжить бой. Склонившая над огнём тяжёлые, набухшие пучками, ветви берёза жалела о своём любопытстве. Тонкие ветки тонули в жирном дыме и обугливались над жарко пылающим погребальным костром.

Малая группировка самоходных артиллерийских установок из девяти машин серьёзная сила. Пусть их новые водители и стрелки не являлись слаженным боевым экипажем и набраны, что называется, с миру по нитке, только чтобы отвезти отбитые машины в тыл. Они сумели создать огневую завесу, отсекая идущих следом за отступающими мизгирями титанов-крушителей. Закованные в тяжёлую броню, титаны несли мощные щиты из броневой стали выпуск которой наладили марионеточные государства под управлением инфералов на контролируемых демонами территориях.

Титан-крушитель сам по себе страшная машина разрушения высотой от десяти, до тридцати метров, способная голыми лапами вбивать шагающие танки в землю и скручивать узлами стальные балки. При этом крушители вооружены исполинских размеров молотами или топорами, а на плечах у многих установлены платформы с закреплёнными на них тяжёлыми пушками или примитивными неуправляемыми ракетами и расчётом из инфералов.

Бронебойные снаряды мизгирей не способны пробить собранные из нескольких стальных слоёв щиты крушителей, а надетые на них доспехи пробивают только вблизи, почти вплотную. На самоходных артиллерийских установках стоят более мощные орудия и их огонь опасен для крушителей. Снаряды пробивают доспехи и разрываются внутри, нанося могучим телам значительные, хотя и не смертельные повреждения. Броневые щиты неустойчиво держат усиленные снаряды самоходной артиллерии. Иной раз могут срикошетить, если издалека или под углом, а в другой раз щит сдаётся, расцветая рванными краями. Демоны могли бы вооружить крушителей более толстыми щитами, чудовищная сила титанов позволяет им носить стальные плиты, весящие много тонн. Но бегать с более тяжёлыми щитами крушители будут всё же чуть медленнее, а демоны ценят крушителей как раз за манёвренность, применяя их в качестве ударного кулака или как противника для ловких, быстрых и при этом довольно кусачих, мизгирей.

…

Выступ под бывшим городом Нижневартсовском, через город Стержневой, посёлок Северный и до села Александровское, вгрызался в удерживаемые демонами территории. Кроме того, там, совсем недалеко от линии фронта, которую так и не получилось отодвинуть на серьёзное расстояние, располагается единственный доступный Российской Федерации портал. Были ещё порталы на территории Соединённых Штатов и островной республики Гренландия, но они взорваны мощными бомбами и пока порталы на тех местах прорастут заново пройдёт ещё год, а то и два. Поэтому единственный доступный людям портал находился в центре нижневартовского выступа, в недавно возведённом городе-крепости «Страж Портала».

Неудивительно, что с приходом весны, именно сюда демоны направили основные силы пытаясь срезать нижневартовский выступ, вырвать построенные людьми крепости и отбить портал обратно. Последняя цель тем более важна, так как люди научились открывать проходы в другие миры великой сферы и собирались показательно атаковать города-ульи в одном из материнских миров доминиона багрового пламени.

Набухшие почки лопнули и проклюнулись свежими, крохотными листочками. Пробудившиеся от зимней спячки леса принялись активно расти и зеленеть. Небо сделалось высоким и безоблачным. Пару раз прошли сильные, но короткие дожди, сопровождаемые громом и сверкающими в отдалении молниями. Отгремев, весенние грозы ушли покатились дальше. Вместо них всё ближе слышалась непрекращающаяся канонада понемногу, шаг за шагом, откатывающегося назад фронта.

Люди оставили один опорный пункт, потом другой. Это так и планировалось. Постепенный отход от одного опорного пункта, к другому, до тех пор, пока не упрёшься спиной в до сих пор достраиваемый и усиливаемый город-крепость «Страж». Отдавать врагу километры земли, сохраняя солдатские жизни и технику. Вот только слишком стремительным вышел запланированный постепенный и медленный откат к стенам города-крепости.

Засеянные минами поля и замаскированные автоматические огневые точки собирали богатую жатву, но орды тварей казались неисчислимыми. Низшие демоны и молодые драконы гибли тысячами. Титанов и драконов-старейшин высшие демоны старались беречь. Но если считали необходимым, то бросали в топку разгорающегося пожара войны и их. Эльфы и инфералы пытались пробираться в тыл. Нападали там, где их не ждали, вырезая мелкие поселения, отдалённые заставы и проводя диверсии на восстановленных железных дорогах и автомобильных путях сообщения. В помощь управлению контрразведки Верховный передал дополнительные силы из армейских частей, но полностью сосредоточиться на отлове мобильных групп перешедших за фронт диверсантов не получалось. Демоны продолжали давить в лоб и пусть понемногу, но приближались к городу-крепости.

Враг попробовал атаковать через портал, но нацеленные на площадку скорострельные пушки быстро отбили у демонов такую охоту. Сотня или даже две низших демонов или эльфийских боевых магов, проходивших через портал одновременно ничего не могли противопоставить граду снарядов и пуль выкашивающих их как коса сочную траву. Демоны попробовали вариант со смертниками, когда ракшасы проходят через портал с авиационной бомбой и она взрывается уже внутри защитного периметра людей. Но ядерное оружие, да и неядерные, но сверхмощные боеприпасы промышленность марионеточных псевдогосударств под управлением инфералов произвести не могла. Если какие-то запасы со старых, ещё довоенных, складов у демонов и были, то они все их растратили ранее. Пронести через портал бомбу такой мощности, чтобы она серьёзно повредила защитный периметр или сам портал демоны, не могли. Не имели они в своём распоряжении настолько мощной бомбы.

Использовать магический аналог бомбы повышенной мощности у них тоже не получалось так как на активацию заклинания требовалось время. Этого времени было тем меньше, что стоять приходилось под непрекращающимся огнём. Да и какой высший демон решится пожертвовать собой любимым и пройти через портал, чтобы в одиночку противостоять армии людей. Героев способных на подобные безумства среди высших не находилось, а у низших демонов элементарно не хватало сил, тем более что за один раз через портал удавалось провести не больше сотни низших демонов или пару сотен эльфов. Большее количество элементарно не помещалось в границах портальной площадки.

Оставалось атаковать в лоб. Продолжать сдавливать город-крепость словно орех, надеясь, что рано или поздно он всё-таки лопнет.

Возведённые людьми укрепрайоны, стоящие на пути демонической орды словно волноломы, оказались в частичном окружении. Если у демонов получиться замкнуть окружение полностью, то крепости рано или поздно прерваться в могилы. И люди, и демоны многому научились в долгой войне друг с другом.

Берега крупных островных республик Исландии и Гренландии яростно атаковали морские чудовища. Как будто, возмущённые успехом зимнего наступления людей, демоны на этот раз решили разом покончить со всеми оплотами свободного человечества. Левиафаны перевозили в воздушных пузырях и высаживали десант из тысяч низших демонов. Флоты республик не могли полностью защитить берега от высадки вражеского десанта. Подобно стаи голодных псов, демоны рвались в глубь островов, сметая и сжигая всё попадающееся им на пути. Как будто вернулись первые годы войны вторжения, когда демоны также разрушали всё сделанное руками людей, презирая и не понимая стоимости, уникальности и полезности всего того, что уничтожали. Не успевшее уйти и попавшее в плен тварям население полностью вырезалось. Их перерабатывали в камни силы на походных алтарях или же просто убивали без всякой цели. Как будто Наместник поставил цель перед посланными им ордами не захватить, не поработить, не присвоить, а лишь уничтожить и погубить остатки свободного человечества.

Островные республики пытались держаться. Прорывы демонов, порой достаточно глубокие, купировались и выжигались. Флоты старых, довоенной постройки, кораблей, собранных из вымпелов бывших европейских и азиатских держав, ещё охраняли берега свободных островных республик. Потеря каждого старого корабля невосполнима. Но их приходилось терять в морских сражениях, над и под холодными тёмными волнами. Выкупая за корабли и жизни моряков дополнительные дни жизни работающего на износ и падающего от усталости населения республик.

Американцы, как и русские, вцеплялись зубами в отвоёванные зимой родные земли. Когда ситуация стала критической и фронт грозил рухнуть, они пошли на крайний шаг, использовав сохранившуюся стратегическую авиацию. Из трёх самолётов-носителей один не смог взлететь, но два поднялись в воздух и отработали по наступающим демоническим ордам гиперзвуковыми ракетами. Из верхних слоёв атмосферы казалось будто часть континента Северной Америки смазалась из-за поднявшейся в воздух пыли.

Оба возвращающихся носителя перехватили драконы-старейшины. Больше в мире не оставалось стратегической авиации, кроме одного старого бомбардировщика, не сумевшего взлететь у американцев и одного недостроенного у русских под Мурманском. Смешав с землёй наступающие орды, а заодно те города и тех гражданских, кто оставался в местах ударов, под властью демонов, американской армии удалось выбить себе передышку и укрепить оборону. Когда до них докатились новые когорты демонического легиона, они встретили их прочно стоя на ногах, за восстановленными во время передышки мощными укреплениями.

Территория Северного Союза оставалась островком спокойствия в бушующем пожаре летнего наступления демонов. Возможно президент Хейккинен действительно предал человечество и пошёл на тайный союз с врагом рода людского. Или же у демонов всё же не хватало сил вести наступление по всем фронтам, и они сосредоточились на том, чтобы если не разбить, то хотя бы нанести неприемлемо большой ущерб наиболее крупным человеческим государствам. Вернее, их яростно защищающимся остаткам.

В это время непрекращающихся боёв маршал Башуров нашёл силы и средства провести операцию «гнев» призванную принести кусочек ужасной войны в родные миры демонов, где располагались их города-ульи и в инкубаторах, как тёмно-синие сливы на плодовом дереве, зрели будущие чудовища и твари.

Пожертвованные союзниками запасы «грязных» атомных бомб и снарядов, вернее та их часть, что сумели прибыть по назначению была переработана под стандарты российских артиллерийских и ракетных установок. Специальных боеприпасов получилось меньше, чем рассчитывали изначально и гораздо меньше, чем хотелось бы. Но всё-таки их было достаточно, чтобы уничтожить один — два крупных города и на долгое время отравить прилегающие территории радиацией.

Конкретные цели операции «гнев» знали всего несколько десятков человек. Ни лидеры других человеческих государств, ни командиры соединений, присланных союзниками для участия в «крестовом походе», ни рядовой и даже офицерский состав использованных в операции сил в число этих людей не входил. То, как эффективно демоны уничтожали перевозившие «грязные» боеприпасы конвои подтвердило существование разветвлённой шпионской сети, созданной демонами. Можно надеяться, что начальник управления контрразведки Егор Ветлицкий задействовавший одновременно перешедших на сторону людей инфералов и технические средства контроля сумел проредить разведывательную сеть демонов на контролируемых Российской Федерацией территориях. Но ставить на эту уверенность успех тщательно подготавливаемой масштабной операции слишком рискованно. Поэтому как не возмущались президенты и командующие союзными войсками старшие офицеры, но конкретные цели, по которым планировалось нанести удар сохранялись российским руководством в тайне.

Дольше медлить, только увеличивать риски. Подталкиваемая мизгирём, установка открытия портала встала в центре портальной площадки. Поколдовав у пункта управления, учёный поднял взгляд на генерал-полковника, ожидая команды. Открытия портала ждали двадцать сотен человек. Целая маленькая армия. Восемь тысяч русских солдат, шесть тысяч американцев и сборная солянка из бывших европейцев выступающих от островных республик.

В отдалении глухо, но отчётливо бахала артиллерия, вслепую отрабатывая по переданным координатам. Фронт подошёл к городу-крепости почти вплотную и баханье больших калибров или свист взлетающих ракет и остающийся после массовых пусков непроглядный серый туман с кислым химическим привкусом не был ни для кого из горожан в новинку.

С запада наползала грозовая туча. Низкая. Набухшая. Совсем скоро прольётся дождём. Многие, из ожидающих открытия портала солдат, подумали, что хорошо бы успеть перейти на ту сторону до того, как волна дождя накроет город. Подумали и усмехнулись собственным мыслям. Какая мелочь, дождь.

Дождавшись разрешающего кивка, учёные запустили установку. Над портальной площадкой возник матовый полупрозрачный пузырь. Один из другим через открытый портал проходили мизгири и проезжала техника. Портал мгновенно переносил на невозможные, космические расстояния. Под свет чужих солнц. На песок других планет. Люди принесли войну которой было слишком тесно в их родном мире.

* * *

Приютивший их мир приветлив и добр. По крайней мере тот его маленький кусочек, куда они попали и который успели обследовать.

Голубое солнце светило жарко, но не слишком, если не считать самого полдня. Голубые тени дарили прохладу. Тёмно-синие воды моря лежали спокойно, будто расплавленное и застывшее стекло. В этом мире не имелось лун, а значит не было приливов и отливов. Спокойствие моря нарушалось только обитающими на его берегу крупными птицами. Птицы были мохнаты, толстозады, плохо летали, но зато отлично бегали, умели плавать и нырять.

Напряжённое ожидание первых дней постепенно сошло на нет. Погони всё ещё опасались, но уже не так сильно. На сохранившемся в лазарете-лаборатории оборудовании учёные выяснили, что непривычно мохнатых птиц есть нельзя, если не хочешь заполучить жуткую аллергическую реакцию. А вот водившуюся в море длинную, как верёвка, рыбу, за которой охотились толстозадые птицы, употреблять в пищу возможно, но после соответствующей обработки. Пришлось заняться рыбалкой.

Лида поражалась сходству местных видов с земными и жаловалась на невозможность провести полноценные сравнительные исследования. Условно съедобными оказались плоды некоторых деревьев. Правда палитра вкуса у них простиралась от просто кислых, до едко горьких и длительная термическая обработка не могла исправить эти недостатки. Какое-то время пришлось посидеть на диете из рыбы и сохранившихся солдатских пайков. Сваренные в котле на костре, под небом полным звёзд, на берегу тёмного и совершенно неподвижного моря (или большого солёного озера пока оставалось непонятным) надоевшие солдатские пайки шли очень неплохо. К сожалению основной запас провизии сгорел вместе с лагерем или же достался решившим прервать переговоры и вырезать экспедицию эльфам.

Вопреки недовольству безопасников, им пришлось задержаться здесь на неопределённое время. Запасная установка открытия прохода между мирами оставалась в рабочем состоянии. Её техническая и, так сказать, биологическая части функционировали нормально. Видимо дело было в удалённости того мира, куда они попали, от знакомых им миров великой сферы. Все попытки открыть проход на Землю окончились неудачей. По началу проход вообще не открывался, и портальная площадка никак не реагировала.

Поторапливаемые безопасниками учёные что-то подшаманили и проход открылся, но с другой стороны явно была не Земля. Один раз это оказалась пустыня, где дышалось с трудом, а в небе пылало сразу два солнца. Другой раз открыли проход в какой-то обитаемый мир. Едва выглянув из портала, очутились лицом к лицу с целой толпой низкорослых коротышек, явно решивших пройти через портал и вдруг столкнувшихся с людьми. Над коротышками возвышались монументальные фигуры погонявших их четырёхруких. Низшие демоны вертели головами, не понимая, что происходит. Как только их заметили, разведчики тут же рванули обратно, а работающие с установкой учёные закрыли проход. Контрразведчики тут же привели всех в боевую готовность и напряжённо ждали: смогут ли демоны пройти по следу открытого портала и захотят ли. Или не смогли или не захотели.

Столкновение нос к носу с демонами изрядно остудило пыл экспериментаторов. Учёным пришлось объяснять, что они конечно умеют управлять установкой, но далеко не так хорошо, как покойный профессор Лежидянский. Может быть в ночном бою всё же пострадала биологическая составляющая устройства. Или сбились настройки. Или этот мир находится слишком далеко от Земли и попасть туда напрямую отсюда невозможно. Пытаться и дальше открывать проход из неизвестного портала неизвестного мира непонятно куда всё равно, что играть в рулетку.

Учёные признали, что они заблудились.

Проход откроется, но вот в какой именно портал какого конкретно мира совершенно неизвестно. И если выйти в нужный мир Земли ещё можно надеяться (если только получиться до него отсюда дотянуться напрямую, что тоже неизвестно), то выйти точно в Нижневартовском портале рассчитывать нельзя. С приходом великой сферы, на Земле проросло больше сотни порталов. Шансы выйти в нужном не велики.

Пока Шанданес жив, оставалась надежда, что с ним получиться договориться и он сможет привести их домой. Если не сразу на Землю, то хотя бы пройдя через цепочку переходов они смогут вернуться. Учитывая, что именно он привёл их сюда, то вывести, наверное, сможет. По крайней мере этот вариант казался более надёжным в сравнении с альтернативной из попыток продолжать самостоятельно открывать портал.

Подключенный к аппарату жизнеобеспечения эльф не приходил в сознание. Его раны и ужасный ожог во всю спину выглядели лучше, но всё ещё не слишком хорошо. Лида боялась давать ему рассчитанные на людей лекарства. Возможно следовало отключить Шанданеса от так же рассчитанного на человека аппарата жизнеобеспечения. Но сделать это Лида также боялась. Слишком велика цена ошибки. Если эльф умрёт, смогут ли они когда-нибудь вернуться на Землю?

Пусть даже возвращаться в бесконечную войну, с каждым днём, хотелось всё меньше и меньше. Тот кусочек неизвестного мира, куда они попали, напоминал тропический рай с обложек довоенных журналов и фильмов сохранившиеся в сетевых архивах.

Наверное, они могли бы выжить здесь, если бы решили остаться. Ресурса техники хватит ещё на несколько лет. Да и потом, окончательно впасть в первобытную дикость им помешают оставшиеся в их распоряжении продукты высоких технологий.

Остаться в тропическом раю, вместо того чтобы возвращаться в грязь и боль жестокой войны? Без сомнения, это будет предательством, но неужели жизни нескольких десятков человек могут как-то повлиять на исход идущей двенадцать лет войны вторжения? Не так страшно умереть, как страшно умереть без пользы. И невольно начинаешь задумываться — может быть уже хватит сражаться? Может быть лучше остаться здесь? Уйти подальше от портала, навсегда потеряться в этом мире. Просто прожить свою жизнь пользуясь ветшающими год от года остатками высокотехнологичных предметов и механизмов. Пройдут годы, исчерпают ресурсы ядерные реакторы, навсегда застынут мизгири и умрут без энергии устройства. Ещё раньше, без своевременного технического обслуживания, выйдет из строя броня технопехотинцев. Сотрётся и истлеет одежда. Но всё-таки они будут живы. Не умрут на бесконечной войне. У них может быть шанс постареть и обзавестись лысинами и клочьями седых волос. Стоило бы оно того или нет?

— А ты счастливчик, — задумчиво произнёс Золотилов.

Горазд вскинулся: — Почему это?

Они сидели на стволе поваленного дерева оставшегося после строительства лагеря. С помощью мономолекулярных ножей мизгирей нарезали в лесу примерно одинаковые по толщине брёвна, очистили от коры и притащили к выбранному месту на берегу. Изначально шагающие платформы разрабатывались для инженерных войск. Вскоре стало понятно, что их потенциал значительно превосходит отведённую нишу и конструкторы начали плодить модификации, лучшие черты которых воплотились в машинах проекта «мизгирьх». Своих созидательных качеств шагающие танки нисколько не утеряли и двух машин достаточно для возведения походных укреплений буквально «из ничего» в течении нескольких дней. У остатков экспедиции в распоряжении имелось шесть мизгирей, правда ни одного полностью целого. Но и строить нужно не укреплённую крепость, а обычный лагерь.

Так на берегу выросли четыре больших грубо сложенных дома. Деревянные стены и крыша дополнительно проложены дёрном. В тёплом климате необходимости в утеплении зданий нет, но мало ли какие тут бывают зимы, да и спокойнее ночевать за стеной вбитых в землю брёвен, чем под звёздным небом.

На одном из подготовленных, очищенных от коры стволов сидел Горазд. Подошедший Николай устроился рядом.

— А ты счастливчик…

— Почему это?

— Ну, — улыбнулся Золотилов. — Лида теперь единственная женщина в экспедиции и именно с тобой она крутит роман. Если мы застрянем здесь, вы вдвоём сможете основать человеческую колонию.

Горазд только и нашёл, что переспросить: — Ты серьёзно?

— Может быть и не серьёзно, но на всякий случай предупреди Лидию, чтобы всегда носила при себе табельное оружие. И сам приглядывай за ней. Вдруг какому-то Робинзону придёт в голову самостоятельно заняться заселением этого гостеприимного мира?

Горазд коротко спросил: — Кто?

— Да кто угодно! — разозлился Золотилов. — Я свои мысли высказал, дальше сам думай.

Он встал и торопливо зашагал прочь.

— Спасибо! — крикнул Горазд ему в спину. Николай не ответил.

Младший лейтенант хотел сразу броситься на поиски Лидии, но заставил себя остановиться и подумать. Вряд ли девушку станут воровать среди белого дня. Да и непонятно насколько серьёзен был Золотолов. Одно дело если он сам напридумывал, другое если действительно что-то слышал. Как разобраться?

В любом случае нужно передать Лидии предупреждение Николая. Убедиться, что она носит при себе хотя бы пистолет и нацепить на пояс свой собственный, легкомысленно оставленный в кабине мизгиря. Горазд вдруг подумал, что здесь, под голубым солнцем, Лидия единственная девушка в окружении больше чем полусотни мужчин, некоторые из которых старше его по званию.

Может быть она даже единственная человеческая девушка в этом мире. Конечно, сфера включает в себя только имевших разумных обитателей миры, но вдруг здесь живут какие-нибудь люди-ящерицы или люди-рыбы?

* * *

Николас Соджалино, старший уоррент-оффицер американской армии, был хорошим человеком. Он ненавидел демонов, любил свою страну и свою семью. Проблема в том, что семью он любил больше чем страну и гораздо сильнее чем ненавидел завоевателей пришедших из-за грани миров. Любовь и должна быть сильнее ненависти. Но в этот раз именно это и сделалось проблемой.

Когда перед уоррент-оффицером Соджалино встал выбор: погибнуть самому и предать человечество, но спасти семью. Или жить, продолжать бить демонов, но остаться одному в этом жестоком мире, где он был совершенно никому не нужен кроме крепкой, любящей семьи Соджалино. Николас оказался готов умереть, но спасти тех, кто любил его и кого любил он сам. По своему его решение в чём-то близко к подвигу, если не рассматривать сопутствующие обстоятельства.

Все военнослужащие задействованные в операции «гнев» прошли строгий отбор. Иностранные военные и вовсе прошли двойной отбор. Там, у себя и здесь, у специалистов из ведомства Ветлицкого Егора. Управление контрразведки гарантировало, что среди отправленных в другие миры солдат совершенно точно нет замаскированных сверхъестественных тварей, инфералов или находящихся под заклинанием подчинения «зомби». Исключительно нормальные люди свободные в своих мыслях, делах и поступках.

Вот только Николас Соджалино и был самым обычным человеком, не инфералом, не доппельгангером. А единственное заклинание подчинения, он наложил на себя сам, будучи слишком привязан к большой и дружной семье: родителям, братьям и сёстрам, своим и их детям. К сожалению эти склонности не определят ни приборы, ни работающие на Ветлицкого магические ищейки из числа «опомнившихся» инфералов зарабатывающих прощение своих грехов.

Молниеносный порыв демонов. Захвачен чувствующий себя в относительной безопасности в некотором отдалении от фронта городок. Доблестные американские солдаты выбивают агрессора и освобождают город. Сколько-то тысяч жителей найдено погибшими, сколько-то тысяч не найдено, видимо демоны увели их с собой. Обычное дело для летней компании, когда жара стоит такая, что чуть ли уши не плавятся, а демоны и твари сильны и лезут из всех щелей, рушат стены крепостей. Тем более, что этим летом демоны как будто решили окончательно покончить с остатками свободного человечества и даже гиперзвуковые ракеты, выпущенные со стратегических бомбардировщиков по захваченной территории Соединённых Штатов, лишь ненадолго приостановили их наступление.

Обычное дело. Только вот большая семья Соджалино оказалась как раз в числе тех, чьих тел не нашли, и чья судьба оставалась неизвестной. А какое-то время спустя, когда стало понятно, что Николас входит в число тех, кто отправляется в далёкую Россию участвовать в ответной атаке демонических миров. К старшему уоррент-оффицеру пришёл посланник от демонов и передал исходящее от служащего демонам инферала Кравцова предложение. Его жизнь в обмен на жизни и свободу выживших членов семейства Соджалино. И ладно бы ему потребовалось бы только жизнь Николаса, он отдал бы её с радостью. Увы, бывший русский адмирал желал получить вдобавок кое-что большее — его воинскую честь.

При всей той боли и ужасе, которые демоны принесли людям, они всегда выполняли или по крайней мере старались выполнить обещания, даваемые им предателям рода людского. Такова позиция наместника мира Земля и она обычно приносила свои плоды. Принесла и на этот раз.

…

Зная, что маршал Башуров собирается разжечь небольшой ядерный пожар в каком-то из материнских миров, Наместник предпринял все необходимые действия, чтобы помешать людям осуществить задуманное.

Отвоевать захваченный людьми портал обратно он, очевидно, не успевает. Наступление на позиции людей набрало, в целом, устраивающий Наместника темп. Полученные от Владыки дополнительные когорты и титаны пришлись кстати и островные республики, и материковые империи России и США изнемогали в оборонительной войне. Армии посланных Наместником чудовищ несли просто чудовищные потери, но он заранее смирился с ними. Какой смысл экономить жизни низших демонов, сражающихся на их стороне инфералов, наёмников эльфов или молодняка драконов? Главное результат, а какой ценной он достигнут совершенно не важно. По крайней мере пока в качестве ценны выступают жизни нижестоящих.

Где-то демонам удалось подвинуть фронт назад, к дальним северным землям, защищённым основными цитаделями людей. Где-то люди встали насмерть, как перед нижневартовским порталом, и продвижение вперёд временно застопорилось.

Если не получается вовремя отбить портал, то необходимо перехватывать «мстителей» на другой стороне. Великая сфера миров крайне велика, но всё-таки не бесконечна. Часть её уже покорена демоническим легионом, а другой части только предстоит познать тяжёлую поступь их лап. Доминион багрового пламени огромен, но он включает в себя лишь часть миров, завоёванных легионом, так как есть и другие доминионы, где властвуют другие князья — владыки. Лишь часть миров, входящих в доминион багрового пламени относится к мирам-инкубаторам, так называемым материнским мирам, где массово выращиваются низшие демоны, боевое «мясо». Порталы в таких мирах разбросаны неравномерно и далеко не рядом с каждым из них высится город-улей.

Таким образом, если посчитать, то удовлетворяющих людей порталов, чтобы вёл в мир-инкубатор доминиона и в непосредственной близости от портальной площадки находился крупный город-улей, не так и много. Собственно, таких порталов наберётся всего лишь два. Разместить рядом с каждым засаду в виде армии демонов не составит труда.

Вот только Наместник к этому времени слишком хорошо знал людей и понимал, что они тоже умеют считать и напрямик не пойдут. Наверняка маршал Башуров решит провести своих солдат по цепочке перемещений неизвестной длинны. Мстители не станут открывать проход сразу в доступный им из этого портала материнский мир демонов, нет. Они пойдут окольными путями, преодолевая расстояния между порталами своим ходом через земли какого-то из опустошённых или даже мёртвых, выжженных миров.

Таким образом количество возможных точек выхода может достигать нескольких сотен. Перекрыть их все его силами невозможно, а просить помощи у Владыки, Наместник не хотел. Просьба о помощи равнозначна признанию собственной неспособности окончательно покорить новый мир Земля. Слабость нижестоящего — худший грех в глазах его господина. Слабый слуга никому не нужен, он балласт. А балласт сбрасывают при первом же удобном случае, посылая на убой в первых рядах. Наместник прекрасно знал всё это, сам не раз поступал аналогичным образом и отчаянно не желал, чтобы также поступили с ним самим. Значит нужно разобраться с армией «мстителей» самому, не привлекая внимание Владыки, а затем дожать землян, разрушит их цитадели на крайнем севере и тем самым окончательно утвердить себя в качестве наместника Земли.

И вот здесь на помощь приходил самый обычный человек, старший уоррент-офицер Николас Соджалино. Не доппельгангер, не инферал. Просто человек любящий своих родных больше чем себя, свою страну или какое-то там абстрактное человечество.

Созданная бывшим адмиралом Кравцовым сеть влияния на контролируемых людьми территориях в который раз отлично сработала. Наместник заранее получил информацию, кого американцы хотят отправить в помощь к русским, есть ли у них родственники, где они проживают и так далее. Всё остальное было рабочими моментами, не более.

Разумеется, Наместник не делал ставку на одного только Николоса. Риски слишком велики, чтобы допустить возможность простой случайности испортить выверенную игру. В число мстителей входили ещё несколько агентов его влияния, не считая Николоса Соджалино. Такие же обычные, и возможно даже хорошие, люди, пойманные в ловушку своих привязанностей. Многократное резервирование — придуманный людьми термин пришёлся по нраву Наместнику. Впрочем, можно было сказать и проще: не клади все головы в одну корзину.

* * *

Двадцать тысяч человек. Четыре сотни русских «мизгирей», три сотни американских «карателей» и больше сотни сверхтяжёлых гусеничных танков, сухопутных дредноутов проекта «канцлер» до войны вторжения составляющих ядро сухопутной армии бывшего Евросоюза. Шесть тысяч технопехотинцев, операторов мощных, бронированных экзоскелетов. Боевые машины пехоты, добавляющие тяжёлым пехотинцам мобильности, вооружённые неуправляемыми ракетами, электромагнитной пушкой и служащие центрами ремонта и подзарядки батарей высокотехнологичных доспехов. Сухопутные авианосцы, перевозящие в своих раздутых чревах сотни ударных беспилотников объединённых в десятки роёв. Зенитные комплексы класса «триумф» и «панцирь». Тяжёлые платформы залпового огня класса «солнцепёк». И, наконец, самое важное — две сотни тяжёлых артиллерийских и ракетных платформ способных забросить активно-реактивных снаряд или управляемую ракету со специальным боеприпасом за сотню километров. Именно им отводилась главная роль на заключительном этапе операции «гнев». Прочие войска должны были охранять и доставить на место чудовищную в сверхдальнем и почти беспомощную в бою на ближних дистанциях артиллерию.

Мощная армия способная переломить ход любого боя. Несмотря на тяжелейшие бои и постепенное отступление под натиском демонических орд, люди нашли возможность выделить столь крупные силы для ответного удара. Теперь, когда появилась возможность перенести войну на землю вражеских миров, это было необходимо сделать. Ударить там, чтобы ослабить напор и получить передышку здесь. Чтобы не потерять отвоёванные во время зимнего контрнаступления территории, пережить проклятое опасное лето и дожить до благословенной зимы. Тринадцатый год войны вторжения обещал стать переломным. Или люди смогут удержаться и укрепиться на отвоёванных у демонов и инфералов землях или будут разбиты и отброшены ещё дальше на север, где и погибнут, на самом краю родного, но отданного врагу, мира.

Чтобы провести столь огромную армию через портал потребовалось более шести часов. Русские действовали чётко, как будто по уже не раз отработанной схеме. Сначала через портал проходят мизгири, если всё нормально, один из них возвращается и следом идут технопехотинцы, занимая оборону. Потом настаёт черёд зенитных средств, в течении десятков минут развёртывающиеся на той стороне и закрывающие небо от возможного удара. Дальше уже проходят все остальные. При этом установки открытия портала дублируются и одна проходит в самом начале, чтобы, в случае внезапного нападения ещё на этой стороне не оставить тех, кто успел пройти туда без возможности вернуться домой, а вторая группа учёных держащих портал открытым идёт последней, закрывая проход за собой.

Конечно, в войне с общим врагом, все люди сражаются бок о бок и нет большой разницы русский ты, или американец или солдат армии одной из островных республик. Но это сейчас нет разницы, а когда-нибудь потом она вполне может появиться. Плох тот солдат, кто, сражаясь, не думает о победе. А генералам нужно думать и о том, что будет после победы, как бы далека и эфемерна она не казалась в этот тяжёлый момент. Исходя из этих мыслей, офицеры союзников тщательно документировали действия русских. Разве плохо перенять боевой опыт? Стать сильнее, чтобы яростнее сражаться с общим врагом. И чтобы потом, после победы, когда она наконец будет, сказать своё весомое слово в том, разорённом многолетней войной, послевоенном мире.

Когда переход закончился, русские кгб-шники наконец сочли возможным посвятить старших офицеров союзников в план готовящегося удара. Предполагая, что демоны могут ожидать их на наиболее удобных и вероятных местах нанесения удара, русские решили выбрать для атаки менее удобные цели. В целом правильная тактика. Чем длиннее манёвры, тем неожиданней сам удар. Они предлагали пройти через два промежуточных малонаселённых мира, преодолевая расстояния между портальными площадками обычным образом и таким образом выйти в один из материнских миров демонов, где их точно не могли ждать. А дальше уже действовать по ранее определённой тактике уничтожения городов-ульев, пока демоны не успеют опомниться. Разделить силы на ударные кулаки, чтобы иметь возможность атаковать сразу несколько ульев. Скорость и только скорость. Когда же демоны опомнятся и соберут силы, на месте их городов останутся светящиеся радиоактивным заражением руины, а земляне уйдут через портал, засеяв подступы к нему самоходными минами и автоматическими боевыми точками, чтобы выгадать время для возвращения через цепочку миров обратно на Землю. По отчётам аналитиков, имеющихся спецбоеприпасов достаточно для уничтожения от трёх, до шести крупных городов-ульев. Русские сказали, что, исходя из допросов пленных демонов, города-ульи в материнских мирах демонов часто групируются вокруг порталов на расстоянии сто — двести километров. Это расстояние кажется высшим демонам достаточно безопасным, чтобы успеть перехватить возможную угрозу из другого мира. Когда они возводили свои ульи, то ещё не встречались с самоходной дальнобойной артиллерией людей! Не знали ни скорости её передвижения, ни дальности атаки.

Странно было совещаться под небом иного мира. За разборным столом установленном прямо на колючей траве, покрывающей всё вокруг сплошным ковром и выглядевшей так, будто привычный земной кустарник уменьшили в десятки раз и засадили им любой свободный пятачок земли в пределах видимости. Не хотелось бы пройти по таким колючкам босиком, но в армейских ботинках вполне нормально. Только пружинит при каждом шаге, как будто наступил на пучок проволоки, и он ожидает пока ты поднимешь ногу, чтобы распрямиться и вернуться в обычное положение.

Рядовые не стеснялись крутить головой. Причём не только союзники, но и русские солдаты тоже. Это частично подтверждало слова маршала Башурова, что русские не посылали крупные отряды за грань до этого момента. Подтверждало, но не доказывало. Тем более, что русские офицеры и кгб-шники, или как они там сейчас называются, вели себя более чем уверенно. Словно каждый второй день ходят в другой мир и им привычно и небо с желтушным оттенком и похожее на земное, но чем-то отличающееся от него, так, что при взгляде сразу становится понятно — не родное, чужое, солнце.

Приглашённые на совещание старшие офицеры союзников старались лишний раз не оглядываться и вести себя как ни в чём не бывало, будто совещание проходит в штабе и над головой потолок, а не жёлтое небо чужого мира. Или, если не потолок, то хотя бы земной небосвод привычного голубого цвета без чуждого желтушного оттенка. Скрывать любопытство у союзников получалось откровенно плохо и должно быть русские кгб-шники, в мыслях, посмеивались, хотя все сидели с привычно непроницаемыми лицами.

Взяв слово, командующий сборным международным соединением, генерал-полковник, описал ситуацию и выбранную тактику. Никто не возражал. Этой операцией управляли русские, они захватили действующий портал и, главное, разработали способ перемещения между мирами сферы. Войска союзников здесь в первую очередь чтобы в будущем русские не смогли сказать, что первый крестовый поход в материнский мир демонов был исключительно их походом. Нет, это слишком важное, даже переломное событие и засветиться в нём должна каждая свободная страна, входящая в коалицию человеческих государств. Ну а кроме этого, сейчас они действительно все вместе сражаются с одним общим врагом. И эта битва ещё слишком далека от завершения и слишком тяжела, чтобы можно было допустить роскошь внутренней грызни перед лицом демонического легиона.

Николас Соджалино всего лишь старший уоррент-оффицер. Его звания недостаточно, чтобы сейчас находиться среди высших офицеров в импровизированном штабе издалека похожем на пикник под открытым небом, если бы не обилие больших звёзд на полевой форме и не серьёзные, даже мрачные, лица присутствующих. До него и для других вышестоящие офицеры доведут конкретные задачи позже.

Когда другие солдаты взбудоражены фактом нахождения в другом мире, отстающем от солнечной системы в реальном пространстве на неизвестное число парсеков. Может быть на десятки, а может быть и на сотни или даже тысячи. Чёрт, да они сейчас могут быт даже в другой галактике. Но для Николаса это не важно. Пока его товарищи удивляются схожести иного мира с земным и захлёбываясь, как будто бояться, то не успеют, перечисляют друг другу найденные отличия, старший уоррент-оффицер Соджалино хмур и нелюдим. Он ищет одиночества, словно раненный зверь и скрывается под искусственным освещением в недрах боевой машины. Как будто если лишний раз появиться под чужим, желтушным, небом, кто-то там, с другой стороны облаков, может бросить на него скорбный взор и распознать предателя. Но разве не будет он в сто раз худшим предателем, если позволит умереть самым близким своим родным остающимся заложниками в руках демонов? Что такое «интересы человечества» или, чуть более конкретно, «американские интересы»? Для кого-то это может быть «всем», а для Николаса всего лишь пустые звуки. Что такое «семья»? Для кого-то иного, быть может, не так много, как должно было бы быть. А для Николаса семья весь его мир, всё, ради чего, он живёт и сражается.

Русский адмирал потерявший свой флот, работающий на демонов инферал Кравцов, хорошо знает своё дело и крепко поймал Николаса в ловушку привязанностей. Настолько крепко, что даже осознавая то, что находится в ловушке, он не находит в себе сил попытаться выбраться из неё.

Криво улыбнувшись смазанному отражению в тёмном провале выключенного монитора, Соджалино достал из кобуры личное оружие. Здоровенный пистолет весит как утюг изрядно оттягивая руку. Что поделать, какой противник, такое и оружие. Даже из этого монстра мало шансов убить низшего демона вроде того же четырхрукого в схватке один на один. Для этого сподручнее использовать винтовку технопехотинца, только поднять её без экзосклета сама по себе проблема, а уж прицельно выстрелить и вовсе.

Учитывая, что рост четырёхрукого легко может достигать трёх — четырёх метров, череп у них покрепче чем у слона, а более мелкие ракшассы защищают себя магическим щитом, который из вот этого тяжёлого пистолета пробьёшь только при выстреле в упор. Учитывая всё это, то зачем офицерам вообще носить личное оружие? Разве только затем, чтобы можно было из него застрелиться.

Соджалино покрутил в руках тяжёлый, как старинный утюг, пистолет и чуть ли не со вздохом вернул обратно в кобуру. Вышедший на контакт с ним посланник демонов предупредил, что в случае его смерти до выполнения задания, намеренной или нет, самоубийства или нет, его родственники в руках демонов умрут страшной смертью. Более страшной, чем большинство тех, кого демоны съедали, перерабатывали в магическую энергию на своих алтарях или, это, пожалуй, самое страшное, использовали для развлечений и размножения. Впрочем, для них процесс размножения лишь один из видов развлечений. Подавляющее большинство низших демонов выращиваются в городах-ульях, которые армия мстителей должна будет сжечь ядерным огнём. Должна, но не сможет. Из-за предателя по имени Николас Соджалино слишком сильно любящего свою семью и недостаточно сильно абстрактное человечество.

Он снова расстегнул кобуру. Ладонь легла на рукоятку. Пальцы сжались, но пистолет остался в кобуре. Кого Николас обманывает? Может быть себя?

Почувствовав за спиной движение, он едва успел разжать пальцы и придать себе занятой вид. Нарушивший его одиночество сержант принёс новость, что какой-то исландский офицер покончил с собой. Застрелился из табельного оружия.

Армия гудела. Все двадцать тысяч человек, на девяти языках, обсуждали немотивированное самоубийство исландского офицера. Русские безопасники провели расследование, но не смогли ничего добавить к уже известному. Исландец сам, непонятно почему, разбросал свои мозги по всему салону бронетранспортёра. Пока другие обсуждали новый мир, где оказались, с удивительным, жёлто-голубым, небом и жёсткую проволочную траву, и чужое солнце, чуть больше и чуть желтее привычного земного. Исландец остался в одиночестве в кабине бронетранспортёра. Снял шлем. И расплескал содержимое своей дурной головы на половину салона. Последнее особенно возмущало простых пехотинцев. Задумал за каким-то чёртом убить себя — так постарайся не доставлять неудобств товарищам. Им мало что сейчас оттирать салон, так потом ещё ехать в нём. А оттереть нормально один чёрт не получится. Вот что на него нашло?

Николас знал, что или, вернее, догадывался. Должно быть неизвестный ему исландский офицер являлся ещё одной жертвой хитроумного инферала Кравцова. Также, как и он, пойманным в ловушку привязанностей. Ещё один агент демонов. Дублирующий его, Соджалино. Или может быть он дублирующий? Какая разница. Интересно только сколько ещё невольных агентов, чей задачей является вызвать огонь на себя и не дать армии мстителей выполнить задачу, сорвать операцию «гнев»?

Исландец не выдержал. Он сломался. Сам ушёл легко, а своих родных обрёк на ужасную смерть. Или демоны поймали его на что-то иное?

Если бы Николас твёрдо знал, что он единственный, что нет других, дублирующих агентов, то, тогда… Хотя кого он обманывает. Даже в этом случае… Николас не знал, как бы он поступил. Может быть подошёл бы к прямому командиру и чётко доложил: так и так, предал интересы человечества, прошу арестовать и немедленно расстрелять перед строем. А может быть продолжил бы ждать подходящего момента, чтобы выполнить свою миссию. Миссию предателя.

Только Николас был уверен, что кроме его и исландца есть ещё и другой. Возможно не один. Возможно их много. А если так. Если армии мстителей всё равно предстоит бесславно погибнуть, не выполнив поставленную задачу, то пусть хотя бы семья Соджалино будет жить. Демоны их отпустят. Они обещали. И, в отличии от людей, демоны не предают тех, кто предаёт ради них.

Расследование самоубийства закончилось ничем. Но времени медлить нет. Машины выстраиваются в походный порядок. Вокруг колонны описывают круги дроны. Шум и лязг. Передвижение столь большого числа техники должно быть напугало местное зверье до кончиков их пушистых хвостов. А у них есть хвосты? Интересно было бы посмотреть на инопланетных зверей. Хотя нет, не ври себе Николас, это может быть интересно другим солдатам, но не тебе. Ты как выпущенная из ствола обычная, не корректируемая, пуля. Летишь по чётко заданной траектории и не можешь сменить её. Просто нет возможности у уже вылетевшей из ствола обычной пули самостоятельно изменить траекторию своего полёта.

Тема тринадцатая. Не толерантные к людям миры

Тёплый, влажный ветер со слабым привкусом соли и выброшенных на берег, высыхающих водорослей обдувал лица столпившихся перед монитором людей. Ветер дул с моря и пах им. И именно море, его прибрежную часть, показывал экран. Картинка шла от парящего на максимальной высоте тактического дрона. Остатки разбитой эльфами экспедиции: дипломаты, безопасники, солдаты, учёные и техники взволнованно переглядывались. Дрон показывал, что к их берегу идёт парусный корабль.

Собравшиеся вокруг монитора люди разбились на две неравные группы. Одни настаивали на том, чтобы как можно быстрее отправиться в путешествие по мирам великой сферы в надежде рано или поздно дойти до Земли. Другие, и их оказалось достаточно много, не один человек, не два и даже не десять, считали, что уходить сейчас, из этого тропического рая, самоубийство. Они не говорили прямо, и никто ещё не осмелился произнести вслух страшное слово «дезертирство», но рано или поздно это должно будет случиться. Пока же они упирали на то, что людям нужно отдохнуть, а их главному проводнику, эльфу Шанданесу, окончательно восстановиться. Опять же нужно время, чтобы максимально отремонтировать технику, насколько то возможно в полевых условиях. Может быть дополнительно исследовать мир, куда они попали и так далее. Не уходить сейчас. Потом, позже. Когда-нибудь потом.

Шанданес стоял за спинами столпившихся людей. Он кутался в плащ, скрывая от солнечного света чудовищный ожог во всю спину, впрочем, уже почти заживший. Эльф восстанавливал себя так быстро, как только мог, но всё ещё продолжал хромать. На рентгеновских снимках, сделанных в превращённой в лазарет походной лаборатории, видны неправильно сросшиеся кости ног. Срослись, пока Шанданес лежал без сознания и не мог контролировать процесс, а Лидия не ожидала, что переломанные кости могут срастись так быстро, буквально за пару ночей. Да и никто не ожидал. Истратив все резервы на регенерацию, Шанданес походил на оживший скелет. Безопасники получили от него согласие послужить проводником и попытаться вывести людей к родному миру. Конечно не прямо сейчас, а позже, когда немного восстановиться.

Кроме того, удалось предположительно узнать, чем вызвано ночное нападение дома Аэрнэ. Вроде бы уже сложились дипломатические отношения и прорабатывались варианты взаимовыгодных торговых обменов и вдруг попытка вырезать экспедицию. Конечно, Шанданес не знал точно, чем руководствовался глава дома и совет старейшин. Но он мог предположить и рассказал о своих предположениях людям. Подослав убийцу, глава дома заочно приговорил Шанданеса к смерти, и эльф решил оставаться с людьми. Во всяком случае пока.

Тактический дрон входит в стандартное оснащение мизгиря. Он не предназначен для длительного наблюдения с большой высоты. Для этого есть другие модели с более мощными батареями, улучшенной маскировкой и так далее. Но всё, что имелось в распоряжении остатков экспедиции для удалённого наблюдения, это пара уцелевших беспилотников. Их периодически запускали для наблюдения за подходами к лагерю как со стороны суши, так и со стороны моря.

Весть о замеченном приближающемся корабле всполошила всех. Те, кто спали — проснулись, кто отдыхал — прервали отдых, а кто работал — оторвались от дел. Просиживающий сутки на пролёт в позе для медитаций, пытающийся скорее восполнить запас магической силы и прерывающийся только на еду и сон Шанданес и тот дохромал до столпившейся вокруг монитора толпы, правда встал чуть в стороне. Так он не видел сам экран, но зато мог наблюдать за реакцией собравшихся людей.

Замеченный дроном корабль походил на драккары викингов. По крайней мере именно драккар пришёл в голову не слишком разбирающемуся в истории и кораблестроении Горазду. Хищный, вытянутый корпус увенчанный на носу вырезанной пастью какого-то чудовища. Ветер раздувает тугой парус, но видно, что кораблю также привычно ходить на вёслах. На палубе, в максимальном увеличении, видны крохотные фигурки воинов. На солнце ярко сверкают металлические полоски, видимо оружие. А вот брони на моряках практически нет. То ли металл у местных настолько ценен, что его не тратят на производство доспехов, то ли моряки больше опасаются пойти ко дну под весом железа, чем получить рану в бою. Экипаж средневекового корабля ходил в косматых, на вид, шкурах, практически шубах. Даже странно, как им только не жарко. Термометры показывают температуру под двадцать градусов и висящее над головой солнце изрядно припекает.

— Явно намериваются причалить, — заметил безопасник. — И похоже, что им вполне знакомы здешние воды.

— Согласен, — кивнул тот, к кому он обращался. — Они не выбирают, а идут во вполне определённое место. Странно, что мы не находили на берегу следов ночёвки: круги от костра или срубленных деревьев.

— Да мы особенно и не искали, — подал голосов стоящий рядом с Гораздом Золотилов.

Безопасники оглянулись, как будто удивившись тому, что танкист осмелился вмешался в их разговор. Помедлив, кивнули, соглашаясь: — Верно. Особенно не искали.

Приблизившись к берегу, экипаж спустил парус и корабль принялся маневрировать, пытаясь подойти максимально быстро. Похоже моряки хорошо знали прибрежные воды и совершенно не боялись сесть на мель. Наконец с десяток моряков спрыгнули в воду и добрались до берега держа два толстых каната. Мохнатые шубы, которые они так и не решились снять, намокли, но, удивительное дело, движений выбравшихся на берег моряков практически не стесняли. Схватившись за канаты, те принялись вручную подтягивать корабль к берегу.

Занявший место сразу перед монитором, капитан объявил: — Ну-с, товарищи, надо решать, что будем делать с незваными гостями. Остаться незамеченными мы не сможем, поэтому вижу только один выход — контакт.

— Это понятно, — сказал безопасник. — Если местные горазды лишь своими железками махать, то проблемы они нам не доставят. А вот если они вроде сородичей нашего проводника, ещё и магичить умеют, то ситуация непредсказуема. Уважаемый Шанданес, вы можете что-нибудь сказать о местных жителей?

— Ничего, — коротко ответил эльф.

Стоявшая рядом с Гораздом Лида сделала шаг вперёд, заставляя солдат и безопасников немного расступиться: — Вы ведь не собираетесь их всех перестрелять из засады даже не попробовав решить дело миром?

— Дело миром, — эхом повторил безопасник: — У нас вообще нет к прибывшим никакого дела. Ничего от них не надо и нечего им дать. Но ты права — сразу стрелять на поражение будет как-то не по-человечески. У землян и так слишком много сильных врагов, чтобы на пустом месте наживать новых. Попробуем договориться в духе «моя с твоей торговать, а потом твоя плыть дальше, не оглядываясь». Не получиться — уничтожаем до последнего человека и маскируем следы.

Лида передёрнула плечами. Посередине жаркого полдня, от правильных слов контрразведчика веяло холодом запредельной эффективности, когда одна или даже сотня чужих жизней ничего не значат и главное только благополучие Родины, страны в целом, а не отдельных людей.

Горазд переступил с ноги на ногу и посмотрел на Николая.

— Танкисты, по машинам. Пехота, надеть броню. Остальным укрыться в домах. Живо! — потребовал безопасник и несмотря на извечный антагонизм между солдатами и контрразведкой, его послушались.

Земляне готовились к контакту с ранее неизвестной человекоподобной расой под прицелами орудий и пулемётов. Потому, что так оно было надёжнее. Даже малейшая ошибка стоит слишком дорого в великой сфере миров. И только по-настоящему сильный может позволить себе здесь проявить миролюбие, сострадание и гуманизм.

* * *

Бывший принц, так и не успевший стать королём, а ныне всего лишь раб беоров, один из многих, Гран сжимал весло. Этим он занимался последние восемь лет своей жизни. Практически без перерыва, прикованный к орудию своего труда. Когда он не работал, то спал. В те же редкие мгновения, когда не было ни работы, ни сна, приходили воспоминания о прошлом, мысли о будущем и эти мгновения были худшими из всех. Когда не остаётся места надежде: мысли о будущем приносят с собой только тоску, а воспоминания причиняют лишь боль.

Гран сознавал, что ему повезло. Чисто умозрительное понимание, никак не связанное с окружающей действительностью. Сначала пало королевство. Последнее свободное человеческое королевство, решившее не признавать над собой власти пришедших из другого мира людей-медведей. Потом, буквально за один день, пала столица. И наконец пал дворец, а обменявшегося со слугой одеждами, бывшего принца, вместе с другими молодыми, сильными мужчинами, беоры определили в галерные рабы.

Всё произошло именно в таком порядке: сначала пало королевство, вместе со всей армией, вместе с его отцом. Потом столица, на стенах которой погибли последние воины, сохранившие верность безумному королю, решившему бросить вызов власти людей-медведей. И наконец пал дворец. Дворец, где не оставалось никого, кроме королевской семьи и нескольких десятков дрожащих от страха слуг. Полный опустевших коридоров и множества разбросанных во время беспорядочного бегства большей части дворцовых служащих вещей.

Беоры появились в мире не больше полусотни лет тому назад. Дед Грана помнил времена, когда о людях-медведях никто не слышал. Его отец, отказавшийся платить дань беорам и жестоко поплатившийся за это, рассказывал о множестве битв людей с беорами. Славных битв, все, как одна, закончившихся поражениями сражающихся по отдельности человеческих королей. Их разбили по одному и в начале соседи побеждённого даже радовались постигшей того беде, не понимая, что следующими будут уже они сами.

Завоеватели наложили дань золотом и серебром, медью и железом, солю и мехами и ещё людьми. Проигравшие свою свободу по одиночке, человеческие королевства пытались тайно объединиться, чтобы скинуть наложенное завоевателями ярмо. Символом и центром начавшегося объединения стал отец Грана. Увы, но после недолгой радости первых побед, из другого мира пришла армия карателей и тотчас прежние договорённости были забыты, а тайные союзы расторгнуты. Получилось так, что с карателями отец сражался почти в одиночку. И, разумеется, проиграл. Вовремя предавшие соседи растащили поверженное властью и силой беоров королевство по кусочкам. Но участь предателей осталась незавидна потому, что они всё так продолжали платить ставшую лишь тяжелее дань завоевателям из другого мира и нести навешанное ими ярмо. Пусть Гран был всего лишь рабом. Пусть он скрывался под чужим именем, пока его имя не перестало интересовать кого-либо, даже его самого. Но он всё равно полагал себя свободнее тех, кто вынужден год за годом отдавать своих сыновей и дочерей, особенно дочерей, беорам.

Этот мир не для людей. Теперь он принадлежит оборотням по праву силы. Иногда Гран хотел умереть и завидовал тому слуге, чью одежду он взял тогда, во дворце и кому отдал свою. Пусть тот умер страшной смертью растерзанный ворвавшимся оборотнями. Но его смерть всё же была достаточно быстрой, тогда как Гран умирает на весле вот уже больше восьми лет и одним богам ведомо сколько он протянет ещё.

Иногда Гран, как будто бы, сбрасывал наваждение. Он снова хотел жить, сражаться и корил себя за малодушные мысли. Если умереть, то только в битве. Хотя бы как его отец — без смысла и пользы, но всё же он погиб героем. Его сын не смог сделать даже этого.

Его трижды переводили с одного корабля на другой. Корабли погибали — прикованный к веслу Гран выживал. Казалось бы, мстительные боги приговорили бывшего принца испить до дна чашу страданий его народа. Народа пиратов и разбойников, как называли их соседи и не сказать, чтобы совсем без оснований. Может быть именно поэтому они все отвернулись от отца Грана, когда пришёл черёд собрать силы людей в единый кулак? Вспомнили былые разногласия или же просто испугались армии беоров? Какая сейчас разница. Возможно правы те, кто с самого начала говорил, что восстание обречено на неудачу и человеческий воин не соперник могучему оборотню. Пусть один беор стоит в бою десяти человек или даже больше. Люди всё-таки способны побеждать оборотней числом. По двадцать человек на одного, по тридцать. Вот только собратья в единое войско человеческие королевства так и не смогли. Ну, как не смогли, скорее не захотели.

Возможность что-то поменять пришла неожиданно. Надежда на изменения. А чтобы с ним ни произошло, любые перемены могут быть только к лучшему. Потому, что представить нечто хуже его текущего положения Гран просто не мог. Он не сразу почувствовал возможность перемен. Всё началось как очередной рейс к Изумрудным островам и обратно. Там, на островах, находилась одни из врат, через которые беоры приходили в их мир. Путь не близок, четыре раза по десять дней. Часть пути проходит через открытое море. Шторм отнёс корабль беоров в сторону, но места где они оказались не были полностью незнакомыми. Грану приходилось бывать здесь, несколько лет назад, когда другой, не этот, корабль был так же схвачен штормом и отнесён прочь, от кратчайшего расстояния между островами и материком. Глухие, необжитые земли, где не встретишь ни человека, ни беора, но можно наткнуться на дикого зверя.

Оборотни собирались передохнуть на берегу, а затем плыть вдоль берега к обжитым землям. Для рабов вынужденная остановка также означала благословенный отдых. Пусть даже никто не собирался выпускать из пропахшего кислым потом трюма или расковывать вросшие в кожу цепи. Но всё произошло совсем по-другому.

* * *

Вблизи моряки оказались не просто громадными людьми в звериных шкурах, а какой-то отдельной человекоподобной расой. Об этом недвусмысленно говорили их сморщенные, будто абрикосовая косточка, лица и многочисленные, слишком многочисленные и слишком длинные зубы в широко открывающихся ртах или же, скорее, пастях.

Да и их шубы являлись не одеждой, а частью тела. Мех был натуральный, их собственный, поэтому они не пытались снять его несмотря на тропическую жару.

Какое-то время земляне наблюдали за разбивающими лагерь на берегу моряками с зависшего на максимальной высоте, тактического дрона. Но долго продолжать наблюдение не представлялось возможным. Либо моряки заметят не приспособленный для длительного скрытого наблюдения воздушный разведчик. Либо двинутся вглубь леса и могут выйти на стоянку людей поблизости от портала.

За время недолгого отдыха, пилоты и техники, насколько смогли, подлатали повреждённые машины. Ночной бой с эльфами дался непросто. Пожалуй, сейчас у землян не нашлось бы ни одного полностью исправного мизгиря. Машина Горазда и Николая имела лишь пять, из положенных восьми ног. Обрывки повреждённых конечностей срезали, чтобы они не мешали, а один манипулятор полностью заменили, разобрав необратимо повреждённый мизгирь. На самом деле пять рабочих конечностей ещё достаточно неплохо. Чтобы передвигаться без потери скорости, мизгирю достаточно четырёх. Чтобы эффективно воевать на сверхкоротких дистанциях должно быть не меньше шести конечностей, но и пять — это очень даже не плохо. Из трёх пулемётов в рабочем состоянии оставался один. После попадания под огненный шар, машина была наполовину слепа, часть сенсоров оставалась только на неповреждённой стороне. Конечно, техники что-то сделали, но склада с запасными частями поблизости не имелось, как и ремонтно-восстановительных мощностей, поэтому возможности походного ремонта оставались весьма ограничены. Впрочем, частичная слепота боевой машины, пока она действовала в составе группы, компенсировалась получением информации и целеуказаний от других боевых единиц.

С электромагнитной пушкой — основным вооружением мизгиря тоже имелись проблемы, но она стреляла и даже обещала не отказывать после первого десятка выстрелов металлическими болванками при резкой нехватки качественных боеприпасов. И это, в общем-то, главное. А металлических болванок требуемой формы техники нарезали из не подлежавшей восстановлению техники не сказать, чтобы в избытке, но для одного боя достаточно.

День уже начал склоняться к вечеру. Шар солнца спустился вплотную к спокойной морской глади. Кажется, ещё немного и раскалённый диск коснётся волн и поднимутся облака пара, но нет, он просто уйдёт за них, спрячется на ночь, чтобы следующим утром взойти с другой стороны. Покачивался на мелких волнах вытянутый корабль, напоминающий драккары викингов, но всё же заметно побольше размером. От корабля к берегу тянулась пара толстых канатов, обвязанных вокруг мощных древесных стволов. Канаты оставались не натянутыми, видимо служили только страховкой, а у самого судна имелось что-то вроде якоря.

На берегу жарко пылала пара больших костров. Над каждым установлен котёл. Кашевары осторожно, чтобы не загорелась длинная шерсть, помешивают варево большими ложками с длинными рукоятями. Другие моряки заняты строительством временных, на пару ночей, не большей, шалашей из срезанных веток. У них минимум инструментов. Большую часть работ им удаётся выполнять, используя что-то вроде когтей, то появляющихся на кончиках пальцев, то исчезающих. Когти легко рассекали довольно толстые ветки. Местные обитатели могли оказаться гораздо опаснее, чем казались при первом взгляде на их неказистое, деревянное судно и самый минимум инструментов из металла или дерева.

Похоже они намеревались поохотиться, пока солнце окончательно не село. Два небольших отряда собирались углубиться в лес и если земляне собирались пойти на контакт, то времени у них оставалось всего ничего. Одно дело, когда выходишь к расположившимся на берегу самостоятельно и вроде как по доброй воле. Другое, когда они обнаружат в тайне наблюдающих за лагерем лазутчиков. Если земляне хотели хотя бы попытаться провести первую встречу двух народов мирно, то им не стоило пренебрегать возможностью произвести положительное первое впечатление на мореплавателей.

Намеренно обнаружив своё присутствие треском веток, раздвигая или проламываясь через молодую поросль, на берег вышли два мизгиря. Стальные паукообразные машины неподвижно застыли, давая возможность напуганным местным рассмотреть себя. Выдвинутые на полную длину опорные конечности вознесли яйцеобразную кабину на высоту порядка трёх метров. Последнее совсем не лишне, так как местные жители в полтора раза выше землян и значительно массивнее. Руководившей операцией безопасник решил, что следует сразу продемонстрировать имевшуюся у людей стальную мощь, чтобы напугать и ошеломить дикарей. Тут важно было не переборщить. Конечно, напуганные туземцы должны сделаться более сговорчивыми, но насмерть напуганный дикарь становится абсолютно неуправляем.

Сбившиеся в кучу и отступившие к воде, так, чтобы между ними и вышедшими из лесу стальными чудовищами пылали костры, моряки стояли неподвижно. Выйдя из леса, мизгири также остановились, прочно упираясь в землю опорными конечностями. На яйцевидных кабинах играли отблески огня, от разожжённых на берегу костров и заходящего, тонущего в морских водах солнца. Сверху продолжал висеть дрон, записывая происходящее и транслируя оставшимся в лагере землянам.

Дав туземцам с пару минут полюбоваться на застывших стальных гигантов, из-за них вышли пехотинцы и тоже застыли облачёнными в стальные доспехи фигурами. Длинные, отдалённо похоже на копья, ружья держали направленными вверх, чтобы не провоцировать местных. Вмести с пехотинцами вышли два безопасника, им отводилась роль переговорщиков. На фоне облачённой в закрытые доспехи пехоты, безопасники не выглядели кем-то, кто мог бы представлять угрозу. У них пустые руки, а то, что на поясе висит личное оружие не должно испугать туземцев, находившихся на уровне развития раннего средневековья.

Капитан спокойным шагом вышел вперёд, остановившись между парой пылающих костров. Котёл над одним, из-за резкого движения кашевара, перевернулся, варево выплеснулось в огонь и от него довольно неприятно пахло. Котёл над вторым костром висел на месте и даже был закрыт крышкой. Время от времени крышку подбрасывало вверх накопившееся в котле давление, клуб пара вырывался вверх, давление падало и крышка становилась на место. Пахло с той стороны тоже не слишком приятно. Чем бы не питались местные жители, пробовать это контрразведчик не хотел.

За плечом, в отдалении на два шага, замер помощник. Его руки также пусты, но он может быть полезен, если с моряками получится найти взаимопонимание и придёт черёд взаимных подарков. У остатков экспедиции имелось не так много лишних вещей. Капитан планировал подарить местным часть металлического лома. По его просьбе техники вырезали и заточили несколько кусков броневой стали из пришедшего в полную негодность и разобранного на детали мизгиря. По местным меркам это должно быть супероружие, легендарный сверхпрочный и сверхострый меч. В качестве альтернативы имелось немного синтетической ткани и, разумеется, стеклянные осколки, обточенные техниками.

Говорят, когда-то американцы купили за бусы и стекляшки землю у прежде живших там индейцев, а впоследствии заразили инфекционными болезнями, а то и просто вырезали бывших коренных обитателей континента.

Планы контрразведчика не были столь коварны. Он хотел лишь разойтись миром с нежданными пришельцами, попутно собирая информацию об обитателях этого мира великой сферы. Честно говоря, его гораздо больше беспокоило наметившееся в остатках экспедиции расслоение. Многие желали бы остаться в этом тёплом краю, вместо того чтобы пойти в портал и попытаться вернуться на непрекращающуюся войну, ведущуюся между людьми и демонами, на родной земле. Пока ещё никто не решился произнести слово «дезертирство», но оно уже незримо витало в воздухе как плохой запах, как тихий шум, источник которого не можешь определить.

Чисто по-человечески, людей можно было понять. Они устали, они все бесконечно устали. Кто-то из молодых, кому меньше двадцати, вообще не помнил мир до войны вторжения. Да и те, кто постарше, сам капитан, уже почти забыли, что такое мирная жизнь без постоянной, каждодневной борьбы с иномирными чудовищами и предателями рода людского. А некоторым из техников и солдат, сейчас сидящих в кабинах шагающих танков или облачённых в экзоскелеты технодоспехов всего лишь семнадцать или восемнадцать лет. В сытое довоенное время они считались бы детьми, а сейчас с них спрос, как с воинов. Капитан вполне мог бы понять тех, кто устал сражаться на бесконечной войне и хотел бы прожить свою жизнь вдалеке от сражений, битв, от холодных городов за полярным кругом. Он мог бы понять, но принять никак не мог. Не имел права и должен был выкорчёвывать подобные проявления малодушия в вверенном ему судьбой, раз уж не осталось никого выше званием, коллективе.

Проблема была в том, что капитан понятия не имел как ему следует поступить, если большая часть или хотя бы просто часть солдат взбунтуется, откажется искать обратный путь на Землю и захочет остаться в этом мире. Гнать их под дулом пистолета? Так у винтовок пехотинцев калибр такой, что на раз пробивает слоновий череп, а про пилотов мизгирей с их электромагнитной пушкой и говорить нечего. Что против них один безопасник со смешным ручным пистолетом? Да и плохими воинами будут те, кого погнали на фронт угрозами. Не дезертируют сейчас, убегут потом, а может быть и предадут. Нет, надо уговаривать людей, убеждать словами и собственными поступками. Но что он может сказать солдатам, чего бы они не знали и сами, капитан не представлял. И это заботило его куда больше, чем мохнатые здоровяки с выпирающими зубами столпившиеся по другую сторону от пылающих костров. Уж явно это не демоны и даже не маги-эльфы, они не представляют угрозы для остатков отряда обладающего современным вооружением.

Капитан ошибался. Но пожалеть о своей ошибке он не успел.

…

Могучий беор сосланный в захваченный мир жалких и слабых людишек в наказание за разгульный образ жизни и слишком агрессивный нрав злобно смотрел на вышедших из леса гигантских стальных пауков. Шторм отбросил корабль перевозивший его от расположенных на островах врат до материка далеко в сторону, в дикие земли. Здесь водились хищные животные так пугавшие местных мягких людишек. Но что местные хищники против настоящего беора? Его клыки длиннее чем у них. Его когти способны рассечь кость и железо. Любой беор быстрее и сильнее местного зверья, но эти блестящие громадины со стальными ногами, превосходящими толщиной ногу самого откормленного беора, его напугали.

Они выглядели так, будто были не отсюда. Неужели где-то поблизости располагаются неизвестные беорам врата и металлические пауки пришли через них?

Один из котлов, где варилась сушёная человечина, оказался опрокинут. Элитное лакомство выплеснулось в огонь и оказалось безнадёжно испорчено. Именно за неудержимое пристрастие к человеческому мясу его изгнали, точнее сослали сюда. Подумаешь, сожрал чужого раба и это произошло не в первый раз. Тут всё дело в том кому именно принадлежал съеденный человек, на этот раз злодейка судьба подсунула ему раба знатной персоны. Дяде стоило немалого труда добиться, чтобы его сослали в захваченный человеческий мир, а не на каменоломни или в водный мир. Тем более сослали не простым беором, а сотником-надзирателем. Пустили волка в овчарню. Здесь было мало знатных персон, а людишки имелись, напротив, в изрядном количестве. Вот только этот шторм, закрутивший корабль и помешавший ему прибыть и принять новое назначение.

Тем временем за металлическими пауками выступили закованные в доспехи рослые воины. Чем-то похожи на человеческих рыцарей, те тоже прятались под стальными доспехами. Неповоротливые и медлительные на земле, водрузив свои зады на спины лошадям они начинали представлять определённую угрозу даже для воинов-беоров. Каждый человеческий рыцарь — это богатая добыча драгоценного металла. А сколько металла можно снять с этих — невольно задумался сотник-надзиратель.

Вперёд вышли двое людишек. С виду самых обыкновенных людишек, слабых и не владеющих магией, как некоторые другие народы. Самая слабая раса. Законная добыча. Зачем неизвестные выпустили вперёд рабов? Может быть это толмачи?

Людишки ждали. И те, в стальной броне за их спинами и гигантские металлические пауки, тоже ждали. Сотник повелительно рыкнул, приказывая быть готовыми к бою, но не нападать первыми. Всем известно, что беоры самые сильные. Но при этом они ещё и достаточно умные, чтобы не бросаться на новую, впервые встреченную расу, не разузнав предварительно о ней побольше. Эти стальные не слабые людишки. Они тоже добыча, потому, что все, кроме беоров, добыча, но сначала нужно проявить хитрость. Если новая добыча опасна и кусача, то не нужно немедленно нападать на неё. Нужно проявить хитрость. А всем известно, что беоры не только самые сильные, но ещё и самые хитрые.

Сотник вышел вперёд, встав между двух костров, ощущая дёргающимся носом запах подгорающей похлёбки из человеческого мяса. Жалко, очень жалко, но этот мир полон людишек, а пока надо сосредоточиться на тех двух, что стоят перед ним. Если они толмачи, то почему не знают языка и пытаются показывать на пальцах. Белых, уродливых, безволосых, человеческих пальцах.

Быть может те, неизвестные, послав вперёд двух глупых рабов-людей надсмехаются над могучими воинами-беорами?

Где-то в глубине живота зародилось злобное рычание. В обществе беоров показательная агрессивность не считается чем-то плохим, но даже по меркам своих сородичей он считался излишне злобным. Сколько раз и отец, и дядя говорили ему — учись сдерживать свою ярость. Гнев первый помощник любому беору, но для правителя или командира он может быть и врагом.

…

Пытающийся найти общий язык с недовольно порыкивающим мохнатым гигантом, капитан отдал приказ одному из пехотинцев снять шлем. Требовалось показать туземцу, что внутри доспехов скрывается обычный человек. Возможно это его успокоит, а то вон как порыкивает. Да время от времени тычет лапой в замершие на границе леса молчаливые фигуры. То ли требует, чтобы с ним общался кто-то из пехотинцев, то ли спрашивает кто они — не разберёшь.

Повинуясь отданной команде один из пехотинцев отложил винтовку и снял шлем. Белобрысая голова казалось такой маленькой на фоне могучих плеч, закованных в экзоскелетную броню. По той же причине открылся люк на одном из мизгирей и оттуда выглянул пилот.

— Мы люди, — сказал капитан озадаченно хлопающему глазами мохнатику. — Мы вообще не собирались приходить к вам. Но раз уж пришли, то считайте, что пришли с миром. Понимаешь?

Разумеется, туземец ничего не понял. Но может быть он сумеет оценить миролюбивую интонацию?

…

Сотник всё понял. Неизвестные в стальных доспехах не какая-то новая раса, а обычные людишки. И даже внутри тех громадин тоже людишки. Самая слабая раса и законная добыча для любого, кто захочет её взять. Он хотел.

Конечно, беора удивил и внешний вид этих странных людей и то, что они сами вышли из леса. Возможно, будь на его месте другой или даже он сам, но в иной ситуации, он бы задумался над странностями и не стал бы торопить события. Однако на месте сотника был именно он — один из самых злобных и неуравновешенных беоров, которого даже родной дядя предпочёл сплавить в отдалённый захваченный мир и забыть про его существование. Кроме того, он, как и остальная команда корабля, был голоден. А похлёбка из драгоценного человеческого мяса, которой они собирались вознаградить себя за все волнения, связанные со штормом, оказалась совершенно испорчена!

К тому же, он ведь убедился, что перед ним люди, то есть добыча. Что до странностей, то с ними можно будет разобраться и на сытый желудок.

Сотник бросился в трансформацию, словно в объятия доступной женщины. Ярость привычно затуманила мозг, а удлинявшаяся на глазах пасть радостно причмокнула, предчувствуя вкус парной человечины.

…

Капитан успел заметить, как его собеседник будто бы раздался в размерах. Он ещё подумал — шерсть у него встала? Больше ничего контрразведчик подумать не успел. Молниеносный удар рассёк его от паха, до горла. Бритвенной остроты когти легко разрезали куртку и плоть, звякнули о пластины лёгкого бронежилета высекая сноп искр, тут же зашипевших в вплеснувшейся крови. Ещё одним ударом он убил второго человека. Тот не успел ничего понять, да и оружия у него не было. Не считать же за оружие какой-то продолговатый металлический предмет на поясе больше похожий на короткую дубинку.

От солнца остался над водой самый краешек. Налившиеся багровым светом облака грозно плыли по небу. Лишённые притока дров костры понемногу начали затухать, но света давали ещё предостаточно. Лес стоял непроницаемой тёмной стеной, словно укрепления неведомого замка. Но даже на этом тёмном фоне выделялись замершие чёрные фигуры в доспехах. Один солдат без шлема. Над мощными наплечниками торчит светловолосая голова мальчишки не старше восемнадцати лет.

Когда туземцы, и так не красавцы, превратились в чудовищ и бросились на них, а безопасники повалились на землю, орошая её кровью из разорванных тел, оставалось несколько секунд, чтобы среагировать. Расстояние было метров сто пятьдесят, не больше. Земляне подошли слишком близко.

Резко взвыла система управления боем. Тактический командир и его заместитель погибли. Вертикаль командования рухнула. Каждая боевая единица действует самостоятельно, но в единой канве определяемой системой управления боем. Являясь гениальным детищем российских военных программистов, она верой и правдой служила людям верной подмогой в боях с демонами. Особенно в тех, первых, когда растерянные генералы ничего не понимали, государственные структуры находились в перманентом параличе, а чудовища были, казалось, повсюду. Практически искусственный интеллект, только крайне специализированный. Не подвела она и теперь.

Тотчас маркеры, означающие местных туземцев, окрасились красным цветом, означающим враждебные боевые единицы. Продолжающий висеть в небе дрон служил источником информации. По отношению к нему всё происходящее внизу виделось чётко, как на картинке.

Система управления боем распределила цели, выдав каждому бойцу соответствующее указание, чтобы не получилось так, что все сдуру палят в одну и ту же, ближайшую тварь, а её соседки свободно прорывают строй. Она всё успела сделать в мгновение ока и даже пометила корабль как возможный трофей, оценив то, что на его палубе не имелось тварей, впрочем, продолжая следить на случай если те скрывались в трюмах и сейчас полезут наверх. Система управления боем отработала моментально, а вот людям требовалось некоторое время, чтобы среагировать. Некоторое, весьма малое, так как необстрелянных новичков среди них не было, время.

Передвигающихся огромными прыжками тварей, в которых превратились моряки, встретил слаженный залп. Люди успели среагировать, пусть стрелять пришлось практически в упор.

Тяжёлые пули из мощных винтовок предназначенные для убийства низших демонов с их чудовищной живучестью и для пробития личных щитов магов ударили в бросившихся на людей тёмные сгустки из шерсти, когтей, зубов и горящих красным огнём глаз. Яростный рёв перешёл в жалобный скулёж. Попадание тяжёлой пули из винтовки пехотинца отбрасывало чудовище. Если не убивало сразу, то причиняло тяжёлое ранение. Порой отрывало лапу. Всё-таки местные были слабее четырёхруких, да и регенерация у них была похуже чем у низших демонов или, тем более, троллей. Зато они были быстрее, гораздо быстрее. И ещё они были очень голодны.

Получив указание от системы управления боем, Золотилов успел выпустить пару коротких очередей из единственного уцелевшего пулемёта. Использовать основное орудие в ближнем скоростном бою не имело смысла. Горазд поторопился вывести мизгирь чуть вперёд, прикрывая жидкую цепочку пехотинцев от накатывающегося на них вала тварей. Их было не так и много, где-то около полусотни. Но людей и того меньше. К тому же, в вечернем сумраке, казалось, что превратившихся в чудовищ моряков много больше, чем полсотни.

Бросившуюся на его танк тварь Горазд попытался нанизать на мономолекулярное лезвие, но та сумела изогнуться прямо в прыжке. Ухватившись за манипулятор, повиснув своим немалым весом так, что машина пошатнулась, чудовище попыталось грызть сталь и рвать когтями. Не сказать, чтобы успешно, но искры от ударов когтей по композитной броне отлетали, а на месте ударов оставались глубокие царапины.

Краем глаза Горазд увидел, как большая часть тварей оказалась отброшена залпом, их красные маркеры гасли или бледнели, если система не могла подтвердить уничтожение цели. Но несколько чудовищ сумели прорваться к пехотинцам и тем пришлось вступить в рукопашную схватку. Сокрушительные удары сыпались с обоих сторон. Когти скользили по тяжёлой броне пехоты, а в несколько раз усиленные искусственными мышцами экзосклета удары не проходили для тварей бесследно. И всё-таки несколько переломанных тел в разодранной броне уже лежали неподвижно. Людям привычней уничтожать врага на расстоянии. Если дело дошло до рукопашной, то у технопехоты, как правило, мало шансов. Правда к данной ситуации это правило не применимо. Туземные оборотни, в сравнении с теми же четырёхрукими, не так сильны. А в сравнении с эльфийскими воинами, вооружёнными всерассекающими мечами менее быстры и опасны. Да и не так уж их много.

Вместе с людьми, сражался и Шанданес. Погибший капитан приказал проводнику оставаться в лагере, вместе с Лидией и техниками. Никого приглядывать за эльфом не отрядили и тот, пользуясь предоставленной свободой, дохромал до берега и когда чудовища бросились на людей, вступил в битву. У его ног уже лежало тело твари с отрубленной головой, а ещё одна обиженно ревела, явно труся попасть под стальной блеск парных клинков.

Размахнувшись манипулятором, с повисшей на нём тварью, Горазд сумел стряхнуть противника, а подгадавший момент Николай перекрестил растерявшееся от удара об землю чудовище очередью из тяжёлого пулемёта.

Схватив манипулятором пытающуюся прогрызть доспехи поваленного пехотинца ближайшую тварь, Горазд разрезал её выдвинутым на другой конечности мономолекулярным клинком. Во время этой операции мизгирь стоял всего на трёх конечностях и если бы какое-то чудовище бросилось на машину в этот момент, то, наверное, сумело бы повалить. Но обошлось.

Сражение закончилось, люди победили. Они только осматривали залитый кровью берег. В буквальном смысле залитый. Даже в сгущающихся сумерках на земле выделялись тёмные, ещё влажные, пятна. Капитан из контрразведывательного управления мёртв. Кто командует непонятно.

Пехотинцы пытались оказать первую помощь пострадавшим товарищам. Из лагеря уже бежала Лидия и техники следом за ней несли походный реанимационный комплекс.

— Пожалуй надо осмотреть корабль, — предложил Золотилов.

После гибели капитана, он оставался старшим по званию. Горазд бы в такой ситуации растерялся, а бывший когда-то майором и пониженный в званиях Николай мигом вспомнил старые привычки. Он опросил людей, не столько выясняя текущее положение дел, о котором и без того был неплохо осведомлён. Опросы и короткие доклады как будто установили вертикаль командования. Словно бы Золотилов спрашивал не о потерях и оставшихся боеприпасах, а говорил что-то вроде «эй, беру командование на себя». И отвечали ему не цифрами боезапаса, оставшегося ресурса техники и количеством раненных и убитых, а подтверждая «услышал тебя, согласен подчиняться, командуй». Безопасники, в звании лейтенантов, и те, после небольшой паузы, отчитались о том, что в базовом лагере всё спокойно. Как будто согласились с тем, что руководство остатками экспедиции переходит к старшему лейтенанту из танкистов.

Тихо покачивался на спокойных волнах корабль оборотней. Возможно стило бы отложить его осмотр на утро, но в какой-то момент, проснувшаяся система управления боем показала, что в его трюме находятся живые. Золотилов не стал вникать по каким причинам система сделала подобный вывод. Может быть на чьём-то мизгире сохранились действующие инфракрасные сенсоры. Или круживший вокруг корабля дрон что-то заметил. Или кто-то из пехотинцев проходивших мимо, точнее его напичканная электроникой высокотехнологичная броня уловила характерный звук. Система полагала, что в трюмах корабля скрывается кто-то живой. Не доверять ей не было причины.

Только вот ещё одной ночной битвы с ударившими в спину оборотнями им не хватало. Пришлось забыть про усталость и притащить на берег снятые со стоящей в лагере техники мощные прожектора. Их запитали от пары присевших на песок мизгирей. От их реакторов заряжали батареи брони выжившие технопехотинцы. Раненых унесли в лагерь, на попечении подружки Горазда. Мёртвых освободили от остатков искорёженных технодоспехов и приготовили к погребению. За всем этим прошла половина ночи, страшно хотелось спать, но придётся лезть на корабль и разбираться кто и почему прячется в его трюмах.

— Может расстрелять его из орудий мизгирей? Нет корабля — нет проблемы, — подумал Золотилов, но от соблазнительной мысли решить все вопросы большими калибрами пришлось отказаться. Всё-таки продукт материальной культуры чужой цивилизации. Пусть даже местные, вместо того чтобы быть братьями по разуму, оказались кровожадными оборотнями. В общем учёные не простят ему подобного варварства. Пусть из профессиональных учёных здесь одна лишь подружка Горазда, да и та переквалифицирована в медика в связи с тем, что все медики погибли во время битвы с эльфами. Вот как раз она и не простит.

Дрон проникнуть в трюм корабля не смог, оба люка на палубе крепко закрыты и в отверстиях для вёсел также стоят заглушки. Недолго думая, Золотилов приказал двум мизигрям взяться за тросы и просто вытащить корабль на берег. Отправляться в плавание на нём они точно не собирались. Да и в целом, выглядевший тропическим раем и мирным островком в не спокойном море бесконечной войны мир оказался не так дружелюбен к людям, как казалось в начале. Можно сказать — совершенно не дружелюбным.

* * *

Эта ночь для Грана, и других рабов, выдалась неспокойной. Измученные борьбой со штормом и двумя бессонными ночами, они надеялись отдохнуть в забытьи, заменявшем галерным рабам нормальный сон.

Беоры высадились на берег намереваясь вознаградить себя нормальным отдыхом за все волнения последних дней. Расковывать рабов никто и не подумал. Они здесь навечно, в качестве двигателя судна при безветренной погоде. Разве только корабль пострадает настолько сильно, что тех, кто доживёт до этого момента переведут на новый. Впрочем, если человек не умирал в первые месяцы, то, как правило, приспосабливался и мог жить несколько лет, возможно даже десятилетия. Если, конечно, такое существование можно назвать жизнью.

В закрытом трюме было жарко и душно. Люки и отверстия для вёсел закрывали чтобы рабов не покусала водяная муха, чей укус опасен своей незаметностью. А если не прижечь место укуса сразу, то вскоре человек умирает. И, что самое неприятное для беоров, его мясо нельзя после этого есть.

Душно и воняет, страшно воняет, но Гран привык и к духоте и вони. Как-то, осознание того, что он привык к условиям своего существования изрядно напугало Грана. Ему казалось, что привыкнуть означает смириться. Возможно так и есть. В любом случае это было уж давно.

На какое-то время гребцы смогли забыться. Уставшие в единоборстве со стихией мускулы ныли. То и дело кто-то из гребцов вскрикивал от боли, но на это не обращали внимания, да и сам виновник даже не просыпался. Перед тем как сойти на берег беоры покормили рабов. Еда была отвратительной, но съедобной. Гран знал, что иногда беоры добавляют в еду для рабов человеческое мясо. Им почему-то кажется ужасно смешным, когда люди едят людей и даже не подозревают об этом. За годы рабства Грану наверняка приходилось есть человеческое мясо. Времена, когда его волновали подобные мысли давно прошли. Тем более в сегодняшней похлёбке из размолотых сухарей и склизких овощей вряд ли имелось чьё бы то ни было мясо.

Его разбудили непонятные, но громкие звуки доносившиеся со стороны берега. Они были похожи на громкие хлопки, как будто кто-то бил в огромный барабан, какой всегда выносили на праздники, когда его отец ещё был королём. Только сейчас таких барабанщиков было очень много. К тому же звуки немного отличались друг от друга. Тяжёлое уханье падающего дерева, раскаты грома, треск пожара — всё не то. К таинственным звукам добавился рёв беоров и, не может быть, их жалобный скулёж.

Теперь Гран был полностью уверен: на берегу шло сражение. Кто-то схватился с хозяевами корабля, но кто бы это мог быть?

На мгновение он позволил себе поверить, что с беорами сражаются люди. Какие-нибудь герои или пусть даже разбойники, тем более и разбойники могут считаться героями, если не побоялись вступить в схватку с полусотней беоров. Этих беоров, прибывших из другого мира через врата на изумрудных островах и приплывших на человеческие земли. Впрочем, земли больше не принадлежали людям, хотя те продолжали жить на них и продолжали существовать королевства, правда не все. Существовали лишь пока не отказывались платить дань и подчиняться беорам. Вряд ли там сражаются какие-то странствующие герои. Чтобы напасть на полсотни людей-медведей нужно иметь армию минимум в тысячу человек и не вчерашних крестьян, а опытных рубак. Настолько больших разбойничьих банд просто не бывает. Как не бывает и настоящих армий, решивших выступить против завоевателей. Появись такая армия и правители подчинившихся беорам королевств будут охотиться на героев как на преступников, стремясь во всём угодить пришедшим из другого мира, хозяевам. Мысли о восставшей армии лишь пустые мечтания и зря тревожат сердце и дают надежду голове. Надежда приносит лишь дополнительную боль, это Гран твёрдо уяснил за годы рабства, сначала под чужим именем, а позже вообще без имени, потому, что кого интересует имя раба на галере.

Но кто же всё-таки напал на беоров? Наверное, другие беоры. Чем-то прибывшие из их родного мира помешали наместникам. Их внутренние распри. И можно только порадоваться, что беоры убивают беоров, если бы не та мысль, что если победят нападающие, то наверняка они перебьют рабов и затопят корабль. Зачем им лишние свидетели и улики?

Тем временем снаружи наступила тишина. Кто бы ни победил в битве, она закончилась. Растревоженным рабам оставалось только ждать своей участи.

Они сидели тихо, как мыши, стараясь негромко дышать и поменьше чесаться. Как будто, если они не станут издавать лишних звуков, то про них могут забыть. А даже если так, приковывающие к скамьям цепи всё равно никуда не денутся.

Однако довольно долго ничего не происходило. Настолько долго, что кто-то из рабов позволил себе перешёптываться, пытаясь угадать, что происходит снаружи и что может ждать их всех впереди.

Снаружи была ночь. Определённо ночь, потому, что днём, сквозь щели проникает хоть сколько-то света, даже при закрытых люках и отверстиях под вёсла. И вдруг в ночи загорелось яркое солнце. Его слепящий свет проник сквозь щели, позволяя рабам увидеть друг друга и отбрасываемые ими длинные тени. Ровный яркий свет не походил на свет костра. Значит он создан магией, а магия — это почти всегда смерть, по крайней мере для людей.

Рабы зажимали себе рты, опасаясь издать хоть звук. Но когда корабль дёрнулся и что-то потащило его в сторону берега, они больше не смогли сдерживаться и трюм заполнил многоголосый рёв чувствующих свою обречённость людей.

…

Внутри корабля кто-то заревел. Рёв звучал глухо и не походил на рычание оборотней. Однако, на корабль тотчас уставились десятки стволов, а вытаскивающие корабль на берег мизгири остановились и их пушки тоже нацелились на вплотную приблизившееся к берегу судно.

Временно покинувший место стрелка-командира и доверивший машину второму пилоту Горазду, Золотилов наблюдал со стороны за вытаскиванием корабля. Рядом стояли безопасники и эльф Шанданес, которого никто не звал, но и не гнал.

— Слушай, а можешь магией-шмагией заглянуть кто там внутри кричит? — обратился Золотилов к Шанданесу. Эльф был нелюдью и старший лейтенант не испытывал к нему тёплых чувств, особенно учитывая, что его сородичи вырезали экспедицию наплевав на эфемерное понятие дипломатической неприкосновенности. Но всё же Шаданес вроде как свой. А хороший командир должен максимально полно использовать способности подчинённых для выполнения боевой задачи. А нравится или не нравиться — кому какое дело до личных предпочтений старшего лейтенанта Золотилова? Да никому, по большому счёту.

Эльф не стал махать руками или говорить абрукадабру. Повернувшись в сторону Николая, он односложно ответил: — Люди.

— Какие ещё люди? — не понял Золотилов. — Эти, которые мохнатые и зубастые или ушастые вроде тебя или кто?

— Не оборотни, не эльфы, люди, — вынужден был пояснить Шанданес. И только тогда Николай догадался, что если он может назвать человеком любое разумное существо, то для эльфа люди — это именно люди и никто больше.

— Откуда здесь люди? — удивился один из безопасников.

Шанданес пожал плечами.

— Орут-то как, — покачал головой Николай и махнул рукой в сторону замерших мизгирей. — Давайте, вытаскивайте. Пока они там себе голос не сорвали.

…

Проскрежетав днищем по песку, вытащенный на берег корабль остановился. Он чуть постоял, потом покосился и так застыл, видимо уже навечно.

Рабы в закупоренном трюме замолчали. Гран был уверен, что они все обречены. Надежды нет. Прикованные к скамьям люди полностью во власти той неведомой силы, что походя вытащила тяжёлый корабль из воды и бросила на берегу, словно игрушку. И глупо было бы надеяться, что столь могучая сила дружелюбна к слабым людям.

В бок наклонившегося корабля продолжало бить мощное сияние. Такой яркий и ровный свет, что приходилось отворачивать голову, чтобы свечение, пробивающееся через щели в прикрытых заслонками отверстиях под вёсла, не слепило глаза.

Кто-то тяжёлый ходил по палубе. Тяжёлый как беор?

Неизвестные сорвали с петель один из люков. Кто-то спускался по лестнице. Сделанные людьми, под массу и габариты беоров, ступени скрипели, но держали. Гран и остальные рабы смотрели на основание лестницы куда должен будет спуститься неизвестный. Смотрели с тоскливой обречённостью, как если бы желали увидеть то, что сейчас убьёт их, увидеть свою смерть.

С палубы, к гребцам, спустилась статуя. Железный воин из чёрного металла с тупым копьём в руках. Он подошёл к одному из сжавшихся гребцов, ухватил его голову железными пальцами, повернул под свет и какое-то время рассматривал. Ступени лестницы скрипели под вторым спускающимся.

Странные рыцари с ног до головы закованные в чёрные доспехи, а кто ещё это мог быть, не ожившие статуи, в самом деле, да никто и не делает статуи из железа, железо для клинков, статуи делаются из камня.

Рыцари принялись освобождать рабов перерубая цепи мечами с лезвием таким же чёрным, как их доспехи. Перепуганных людей собрали и организованно повели наверх. Наверх из проклятого трюма, где Гран опасался умереть так и не увидев толком солнца, небесного простора, не вдохнув полной грудью свежий воздух пьянящий, после душного и вонючего трюма сильнее чем самое крепкое вино.

В этот момент он позволил себе такую роскошь как надежда. Не на что-то конкретное, а общее ощущение, чего-то хорошего — что его недожизнь не закончится глупо и быстро, а будет иметь какой-то смысл. Быть может у него даже получится когда-нибудь отомстить.

Яркий свет слепил. Ночная прохлада пробирала до костей, а свежий воздух, при первом вдохе, как будто бил под дых и заставлял долго кашлять. Массивные фигуры закованных в глухие доспехи чёрных рыцарей обступили сжавшихся людей. Один из них снял шлем и под ним обнаружился оказался человек, уставший, но пытающийся улыбаться. Берег был залит кровью и усеян мёртвыми телами беоров.

…

Внутри корабля обнаружили несколько десятков человек. Их фенотип не выходил за рамки возможного. Ведь негр довольно сильно отличается от скандинава, а тот, в свою очередь, эскимоса и так далее. Обследовать найдёнышей не имелось ни времени, ни возможности. Лидия сейчас занималась ранеными в лагере и все остатки медтехники и исследовательской аппаратуры находились при деле. Но с виду выгнанных на палубу, под свет грозди запитанных от реакторов мизгерей прожекторов, людей, если их отмыть, одеть и откормить, можно легко представить где-нибудь на улицах Новом Уренгое, или Салехарда, или Якутска.

Интересно, в этом мире обитают две разумные расы или здесь происходит что-то вроде той же самой трагедии, что и на земле — явившиеся из-за грани миров завоеватели и завоёванные? Действительно интересно, жаль, что вряд ли предстоит когда-либо разобраться с этой загадкой. Если только найдёныши выучат язык и сами расскажут. Опять же заботы: накормить их, где-то последить и в что-то одеть, вон как дрожат, хотя на взгляд Николая ночи здесь тёплые, но видимо местные привыкли к более жаркому климату.

А что потом, тащить их за собой? Неизвестно куда и неизвестно сколько, в поисках родного мира с наполовину неработающей установкой открытия порталов и имея в качестве проводника хромоного эльфа, которому он не доверяет даже на одну четверть?

Временно отмахнувшись от вопросов, на которые он пока не имел вопросов, Золотилов со стороны наблюдал как пехотинцы помогают неловко двигающимся найдёнышам спуститься с борта корабля на землю. Как те, сначала, жмутся друг к другу, словно новорождённые птенцы. А потом, один из них, вдруг осмелев, подходит к телу оборотня, смотрит на него и вдруг начинает что есть силы бить по слипшейся от крови шерсти, пинать тело крича что-то бессвязное. Глядя на него, смелость приходит и к некоторым другим. Пехотинцы не препятствуют им и те, схватив подвернувшиеся под руки камни, палки или просто голыми руками, ногами, когтями и даже зубами начинают избивать мёртвые тела своих мучителей. Они ранят себя, но не обращают внимания, выплескивая весь страх и всю ненависть которая копилась годами, а может быть и десятилетиями. Бессильная ненависть бессильных людей.

— По крайней мере никому больше не придёт в голову мысль дезертировать в этом «мирном и уютном» мире оказавшимся далеко не настолько уютным и далеко не так мирным, как казалось в начале. Сколько бы ты не унёс патронов к винтовкам и сколько бы не снял дополнительных батарей или даже уведи единицу тяжёлой техники с ядерным реактором рассчитанном на пять лет работы, а по факту способном протянуть и все десять. Ты всё равно не сможешь в одиночку справиться с обитающими здесь чудовищами тем более опасными, что они плавают на кораблях, пользуются инструментами и, судя по всему, держат местных людей в рабстве.

Чудовища сильнее, быстрее, живучее. Справиться с ними может только отлаженная машина государства, лишь у большого числа организованных людей вкупе с соответствующими производственными мощностями, знаниями и технологиями есть шанс. Отдельный человек бессилен, а участь бессильных можно наблюдать прямо сейчас.

Нет смысла дезертировать потому, что некуда бежать. Как ни велика сфера миров, а слабым людям в ней нет иного места, чем то, которое они смогут отвоевать себе сами. Стальной силой оружия компенсируя слабость тел. Заменяя научным и техническим прогрессом свою досадную неспособность к паранормальным воздействиям.

— Когда планируем уходить на поиски мира Земли? — уточнил один из безопасников, видевший то же, что и Николай и пришедший к тем же самым выводам.

— Раненные должны поправится. Нужно заранее набить и заготовить впрок местной дичи, возможно за вратами не будет времени на охоту. Решить, как поступить с местными, — перечислил Николай и подвёл итог. — Учитывая всё сказанное — отправляемся как можно скорее. У меня такое ощущение, что мы и без того задержались здесь дольше возможного.

Безопасник предложил: — Может быть прогнать этих лишенцев на все четыре стороны? Дать каждому небольшой запас еды. Техники ножики им выточат и пусть уходят. Чего с ними сусолить?

— Может быть и так, — согласился Николай пока не решивший, как поступит. — Конечно они чужие для нас, землян. И пользы от них никакой нам нет. Но всё-таки люди.

— А вдруг только внешне похожи? — предположил безопасник.

— Возможно и такое. Но без сомнения верно по крайней мере одно — мы люди. Не знаю, как они, а мы точно люди. И это накладывает кое-какие обязательства.

Тема четырнадцатая. Катастрофа

Тринадцатое лето войны вторжения выдалось жарким. Может быть самым жарким, если не считать первых двух лет вторжения. Скоординированное зимнее контрнаступление человеческих армий позволило освободить значительные территории. Но зима прошла и наступило лето — комфортное для демонов время, когда им не нужно тратить часть сил на защиту от холода. А значит и без того обладающие парадоксальной живучестью четырёхрукие стали ещё более живучими. Титаны-крушители сделались более мощными. Драконы более быстрыми и смертоносными. Личные щиты ракшассов стали прочнее, а метаемые ими огненные шары гораздо горячее.

Годы войны не прошли бесследно и люди уже хорошо научились сражаться с демонами. Впрочем, верно и обратное, демоны тоже научились сражаться со столь непокорными и кусачими землянами.

Ещё до прихода ранней весны, люди ограничили активное продвижение вглубь территорий, занятых демонами и инфералами. Спешно возводились оборонительные линии. В толщи земли выгрызались глубокие подземные укрепления. В ключевых точках обороны строились мощнейшие крепости, подготавливались запасные позиции для отхода. Новые границы освобождённых территорий засевалась бесчисленными стаями самоходных мин и автоматизированными боевыми точками. Люди приготовились держаться за отвоёванные земли руками и зубами.

С яростью наблюдающий за зимними успехами землян, Наместник дожидался прихода лета и смог удержаться от того, чтобы бросить основную силу своих ударных армий пока над Сибирью и южной частью Канады ещё бушевали морозы. Он ждал, копил силы. С негодованием и ненавистью наблюдая как люди укрепляются на освобождённых территориях.

Но вот благословенные холода ушли. Лёд растаял, растёкся ручьями. Как будто в предвестье всех тех слёз, что прольют матери и сёстры, любимые и любящие по тем солдатам, кому предстоит сгинуть ясными и долгими летними днями защищая остатки человеческой цивилизации от нашествия демонов. Снежные поля и долины превратились в болота и вскоре высохли без остатка. Ветви деревьев изошли почками, из почек проклюнулись молодые листья. А совсем юные солдаты, может быть, на человеческий лад, ещё более юные, чем эти молодые листья, уже сражались с передовыми отрядами огромной демонической орды, начавшей наступление одновременно на континентах Евразии и Северной Америки и атакуя с моря береговые укрепления островных республик.

В этой войне сражались не только солдаты на передовой, но и инженеры и техники, женщины и дети, кующие в глубоком тылу, в свободных северных городах, индустриальную мощь человеческих армий. Все, все без исключения, работали на износ. И этого всё равно не хватало.

Словно орехи в руках великана трещали созданные людьми оборонительные рубежи и укрепрайоны. Где-то стояли, несмотря ни на что. Где-то не выдерживали и людям приходилось делать шаг назад, засеивая пространства за собой ракетным огнём, бомбовыми ударами, применяя ядерные боеприпасы. Чтобы рассечь наступающие порядки демонов, иметь время перегруппироваться и организовать оборону на запасных рубежах.

Твари гибли тысячами, но на их место приходили десятки тысяч. Казалось их никогда не было столько, но Наместник раз за разом посылал в бой новые легионы. Как если бы имел неисчислимое количество низших демонов, титанов и драконов. Как если бы твёрдо решил в тринадцатое лето войны вторжения окончательно разобраться с продолжающими сопротивляться осколками свободного человечества и завершить завоевание мира Земля.

Вместе с демонами шли остатки эльфийского воинства, почти разбитого людьми в зимнюю компанию, но всё же сыгравшую свою роль и сумевшие замедлить зимнее контрнаступление землян. Шли инфералы, предатели рода человеческого, в обмен на магическую силу и повышенную живучесть поступившие на службу завоевателям. Хуже того, растеряв многие технологии, на завоёванных демонами территориях, инфералы возводили заводы пытаясь восстанавить разрушенные производственные цепочки. Вот уже в сторону севера катились неуклюжие, но мощные гусеничные танки. Титаны-крушители таскали на плечах пару тяжёлых танковых пушек или ракетную установку выпускающую гроздь неуправляемых ракет. Четырёхрукие обзавелись щитами из композитной брони, а драконы и горгульи сбрасывали на головы северян собранные инфералами на отстроенных ими заводах бомбы.

Пока ещё инфералы сильно отставали от северян, сумевших сохранить технологии и эвакуированные на север производства на уровне до вторжения демонов. Но в перспективе предатели представляли опасность сравнимую с исходящей от демонического легиона.

Выстроенная вокруг единственного доступного действующего портала город-крепость по имени «Страж» продолжала сдерживать атаки демонических орд даже тогда, когда фронт вокруг откатывался назад. На карте она походила на острый выступ. Казалось, острый зуб вгрызается в земли демонов предоставляя плацдарм для контратаки. Но по факту этот выступ всё больше стачивался и уменьшался с каждой атакой, с каждым прорывом фронта в окрестностях крепости, с каждым километром земли оставляемой русским солдатом.

Прекрасно понимая опасность потери контроля над порталом или окружения крепости, верховный постоянно тасовал войска, изыскивая резервы. Первым подкрепления отправлялось в район города-крепости «Страж». Порой отдохнувшие едва ли несколько дней, отведённые на перегруппировку войска возвращались обратно почти без пополнения состава. Потому, что некем было пополнять. Людей не хватало больше чем снарядов и пуль. Больше чем танков и комплектов пехотной тяжёлой брони. И только самолётов не хватало ещё больше чем людей.

Напуганный тем, что люди научились, через порталы, открывать проходы в другие миры великой сферы, Наместник бросал новые и новые сил на штурм охранявшей портал крепости. Но люди не собирались упускать возможность наконец-то перенести войну вторжения с мира Земли на материнские миры доминиона.

Узнав об отправке карательной экспедиции целью которой нанести ядерный удар ракетами и снарядами со специальной, «грязной» начинкой по городам-ульям демонов, Наместник окончательно взбеленился. Сборная армия свободных человеческих государств пошла кружным путём и перехватить её в ожидаемых точках выхода, куда можно было попасть напрямую из контролируемого Россией портала не получилось.

На город-крепость обрушилась очередная волна демонических тварей. Крепость выстояла. А потом, вдруг, атаки прекратились.

Отупевшие от постоянных каждодневных боёв солдаты и офицеры впервые за несколько недель сумели поднять головы и оглянуться. Смогли увидеть, как на редких островках не выжженной земли, избежавшей ударов бомб, снарядов, ракет, огненных шаров или смертельных заклятий зеленеет трава. Как сквозь запахи гари, раскалённого металла, масла и крови пробивается живые ароматы радующейся долгожданному теплу природы. Как где-то далеко шумят деревья, сохранившие на своих ветвях хоть немного листвы.

Зенитчики продолжали вглядываться в показания обшаривающих небо радаров. Операторы ударных дронов спешно чинили и возвращали в строй свои потрёпанные беспилотники, порой из трёх или четырёх роёв формируя один и тот не полный. Выдавшаяся передышка казалась чем-то нереально хрупким. Каждый выстрел, каждое грохотание отстрелявшегося по замеченной цели орудия заставляло вздрагивать и сжимать голову в плечи в ожидании — вот сейчас всё вернётся и закончится краткий миг тишины и отдыха. Однако он длился и длился, вселяя надежду в сердцах бойцов и немногих гражданских техников, что город-крепость выстроит. Что она не сточенный постоянными атаками обломок, а острый зуб вгрызающийся в подбрюшье демонов и вскоре фронт покатится вперёд, возвращая недавно оставленные территории.

Верховный отнюдь не разделял радости защищавших город-крепость бойцов. Башуров был уверен, что, если демоны временно прекратили попытки отбить у людей портал, значит им понадобились силы где-то ещё. И оставалось только гадать где и в каком месте они готовятся нанести удар.

Вестей от отправленной в другие миры сборной армии возмездия не было.

Интерлюдия

Вертлицкий Егор, начальник контрразведовательного управления и Илья Неркаги, глава аналитического отдела, ближайшие сподвижники Башурова Леонида Сергеевича, верховного главнокомандующего военными силами Российской Федерации или, точнее, того, что на тот момент от неё оставалось, мрачно ожидали, когда Башуров положит трубку.

Последнее время поводов для оптимизма находилось весьма немного. Короткое северное лето едва дошло до половины, а ждать наступления живительных холодов оказалось уже невмоготу. Неизвестно откуда Наместник земли раздобыл столь крупное подкрепление, но количество демонических тварей превысило расчётное по крайней мере вдвое. И речь идёт не только о легионах низших демонов, но и титанов и левиафанов и даже высших демонов, каждый из которых мог сравниться по степени опасности с полностью укомплектованным танковым корпусом или звеном бомбардировщиков.

Повелевая столь огромной армией, Наместник мог позволить себе атаковать сразу все свободные человеческие государства. Атаковать всерьёз, не сосредотачиваясь на ком-то одном и лишь сдерживая остальных, а наступая буквально по всем фронтам.

Русской армии пришлось оставить ряд освобождённых во время зимней кампании населённых пунктов и отойти на запасные рубежи. Подобное предусматривалось, так как главным было не удержать отвоёванные земли, а сохранить армию. Тем более, что население освобождённых городов были заранее эвакуировано в тыл немного облегчая страшный недостаток человеческих ресурсов. Каждый человек был на счету. Отчаянно не хватало технических специалистов, да и просто специалистов. Вот только, не так много было грамотных инженеров, врачей или конструкторов среди сотен тысяч освобождённых из-под власти демонов людей. Скорее даже мало.

Ценой потери последних стратегических носителей-бомбардировщиков, американцы нанесли по бывшей своей территории, захваченной демонами, удар гиперзвуковыми ракетами с низких обрит. Казалось бы, это позволило им смешать позиции демонов и удержать оборону, пусть и дорогой. Однако, взамен уничтоженных армий, Наместник, словно фокусник из кармана, вытащил и послал новые и американцы вынуждены держаться или отступать, а ещё одной пары бомбардировщиков у них не имелось, как и авиастроительных заводов пригодных для производства столь больших и сложных платформ-носителей.

Водные гиганты, левиафаны и морские змеи, поддерживаемые стаями сирен, перемалывали флоты островных республик. Да, им это давалось дорогой ценой, но на месте разорванного взрывом торпед морского чудовища вставало другое, а заменить потопленный подводный крейсер было нечем. Принятые в островных республиках беженцы из стран завоёванного демонами Евросоюза сумели наладить ремонт и обслуживание кораблей, но перевезти или создать судостроительные мощности для строительства крупных боевых кораблей так и не смогли.

Как раз сейчас Ветлицкий и Неркаги собрались в кабинете Верховного для обсуждения вопроса помощи островной республике Гренландия. После нескольких неудачных попыток, демоны высадили десант и сейчас в западной части острова шли ожесточённые сражения на суше. Помочь было необходимо, так как дальнейшее развитие событий грозило падением островной республики Гренландии и захватом огромного острова демонами. Вот только сил, чтобы отправить на помощь гренландцам у России не было, как не было и у Штатов, и у других островных республик. Но и не помочь никак нельзя. Падение Гренландии означало бы скорое падение Исландии, второй по величине островной республики. А дальше, из основных противников, у демонов остались бы только Россия и Штаты. Сдерживая одного, демоны смогут разобраться со вторым, а после всеми силами навалиться на первого. Потеря свободным человечеством Гренландии грозила стать началом конца.

В кабинете Верховного ярко горят лампы и плотно задёрнуты тяжёлые шторы. Ковёр перед рабочим столом глушит шаги, а сам стол монументально возвышается над остальными предметами обстановки задавая тон. Верхние спинки удобных кресел робко выглядывают из-за столешницы занимавшего, пожалуй, пятую часть кабинета, стола.

Среди карт, записок, распечаток, как в бумажной форме, так и в электронной, выведенных на экраны мониторов информационных таблиц, горделиво замерли проводные телефоны без дисков или кнопок для набора номера. В информационный век необычно видеть проводные аппараты с громоздкой трубкой связанной с безликим, без кнопок, без диска, телефоном толстым закрученным проводом. Однако существование инфералов-предателей, некоторые из которых до вторжения могли быть связистами, информационными взломщиками, или даже работать в спецслужбах — заставляет относиться к вопросам защиты информации со всей серьёзностью. Безликие аппараты только выглядят архаичными, на самом деле содержа в себе современную начинку для шифрования и контроля чистоты канала.

Мало кто и по очень ограниченному числу поводов может прервать совещание Верховного с его ближайшими сподвижниками. И если такое случилось, значит жди плохих новостей. Точнее: очень плохих.

Егор не мог себе представить, что сейчас Леониду Сергеевичу звонит один из его генералов командующих армиями и докладывает, что ему удалось лично разбить всех демонов и освободить Москву. Нет, подобное невозможно. А значит это может быть только сообщение о внезапном глубоком прорыве демонов, о техногенной катастрофе на одном из важнейших производств или что-то подобное. Ещё один удар под дых для и без того исходящей кровью в борьбе могучей страны.

— Я понял, — выслушав телефонный доклад произнёс Башуров и положил трубку на тихонько звякнувший, в подтверждение того, что конфиденциальность канала связи не была нарушена, аппарат.

По привычно непроницаемому лицу Верховного прозванного народом «стальным генералом» прочесть ничего невозможно.

Вертлицкий спросил:

— Плохие новости?

— Демоны прорвались до Большетархово. Меня заверили, что прорыв будет ликвидирован силами седьмого и девятого корпусов. Уже сейчас генерал Амбесаденко отсёк прорвавшихся в Большетархово тварей от основных сил демонов. Осталось только уничтожить попавших в котёл, — Башуров отвечал спокойно и ровно, так, что по тону сказанных слов невозможно понять его личное отношение к происходящим событиям.

— Большетархово, Большетархово. Что у нас там? — пробарабанил пальцами аналитик.

Он повернулся к Ветлицкому встретившись с Егором взглядом, будто ожидая получить ответ от начальника контрразведки.

Неожиданно узкие глаза Ильи широко раскрылись:

— Объект «Грязь»?

Как они узнали о местоположении объекта? — замелькали мысли в голове Ветлицкого: — Простая случайность или намеренное предательство?

— Объект «Грязь», расположенный недалеко от бывшего посёлка Большетархово, уничтожен, — подтвердил худшие предположения Башуров. — Товарищи, у нас больше нет специальных боеприпасов с «грязной» начинкой. Только тот запас, что увезла с собой армия возмездия или то, что припрятали по углам Соединённые штаты или островные республики.

— Если они что-то сохранили из довоенных запасов грязного атомного оружия, заражающего землю на десятилетия вперёд, — покачал головой аналитик.

Продолжающий мысленно перебирать причины возможной утечки информации о местоположении объекта-схрона, Ветлицкий рассеяно возразил: — Что-то наверняка сохранили. Не могли они расстаться с последними запасами грязного оружия. Хорошо пожертвовали половину от того, что имели, а скорее меньше половины.

— Даже так, — произнёс Илья. — Послать в портал вторую армию возмездия мы не сможем. Грязного оружия у России больше нет, а получить от союзников, если они согласятся отдать последнее, не выйдет по крайней мере до конца лета. Транспортные самолёты просто не долетят, станут добычей драконов, а подводные корабли не пройдут, рискуя нарваться на окруживших берега островных республик левиафанов.

— Всё это так, — подтвердил Башуров. — Мы не сможем вооружить вторую армию возмездия специальными боеприпасами в том случае если бы умудрились выделить под неё технику и солдат. Единственная надежда остаётся на то, что ушедшая через портал сборная армия выполнит задачу и уничтожение городов-ульев в материнских мирах заставит демонов ослабить натиск. В идеале, они даже могут сместить старого наместника и назначить нового, а пока он войдёт в курс дел, придёт зима и наступит время людей. Вот только уничтожение объекта-схрона не самое худшее, что могло случиться.

От поразившего его озарения, Егор вскинулся, словно почуявший добычу сторожевой пёс: — Враг захватил часть запасов грязного оружия?

Верховный не спешил развеять его сомнения: — Возможно. Нет точных данных.

— Даже в этом случае, если смогли захватить и успели вывести до того, как подошли силы генерала Амбесаденко, — торопливо заговорил Илья. — У инфералов нет современного вооружения способного использовать боеприпасы с грязной начинкой. Если только они переработают начинку под доступное вооружение…

— А они способны переработать?

— Может быть, — беспомощно повторил слова верховного аналитик. — У нас нет настолько точных данных по производственным возможностям марионеточных инферальных псевдогосударств.

Верховный и его ближайшие сподвижники помолчали. Да и о чём в такой ситуации оставалось говорить? Только ругаться самыми грязными словами. Но бранью делу не поможешь.

Наконец Илья, во время недолгого молчания яростно терзавший лежавший у него на коленях планшет, спросил: — Как у врага получилось прорваться? Район Большетархово столько ПВО прикрывает, что лишний раз муха не пролетит, не говоря уже о горгулье или, тем более, драконе. Да и от линии фронта он пока ещё далеко.

— Отряд почти в сотню титанов-крушителей с навьюченными танковыми пушками и расчётом из инфералов сидящих у них на плечах. Очень мобильный ударный отряд получился, — пояснил Верховный. — Без низших демонов или поддержки с воздуха, только титаны с гигантскими молотами в руках, щитами и пушками за плечами и инфералы в качестве наплечных артиллеристов и десанта для зачистки внутренних помещений.

— Надеюсь у наших там всё удастся и ульи этих тварей сгорят в огне, и земля на месте где они стояли будет светится от радиации лет сто, не меньше, — с яростью пожелал Вертлицкий.

— Самое главное не дать им поджечь наши города, — возразил Башуров.

По лицу верховного пробежала тень. Он поднял руку и потребовал вернуться к обсуждению возможностей помочь армии островной республике Гренландия в опрокидывании высадившегося десанта демонов обратно в море.

Стальной генерал всегда был против того, чтобы русский солдат сражался и умирал за чужие интересы и чужую землю. В ближайшей истории множество примеров как быстро забывается добро и как на когда-то оказанную помощь «просвещённые» иностранцы отвечают злом. Пусть старушка Европа давно легла под демонов, но беженцы из неё активно сражаются за Гренландию, приютившую их новую родину. Башуров не собирался заливать гренландский пожар русской кровью. И без того слишком много её пролилось за многочисленных «братушек», потомки которых плевали в спину освободивших их ветеранов. Нет, больше такого быть не должно.

Но вместе с тем Верховный понимал, что сейчас не время считаться где твоя земля, а где моя. Война вторжения уже не раз брала дорогую цену за человеческую разобщённость. Люди сражались с демонами. Последние свободные люди. Пожалуй, именно сейчас, на самом краю пропасти, следовало понять победа: будет одна на всех. И не время считать, меряться и торговать цену.

* * *

Поход в иные миры с ответным визитом, чтобы принести частичку развязанной на земле войны в материнские миры-ульи доминиона длился больше месяца. Столь большая длительность похода обусловлена тем, что шли не напрямую, в ближайший доступный мир демонов, а совершая длительные переходы по сторонним мирам от портала к порталу. Люди осторожно пробирались по паутине, связывающей миры великой сферы, готовясь нанести неожиданный удар.

Путь походил по пустым мирам и полным жизни. По тем, что один в один похожи на землю. И тем, что совсем не похожи. Где воздух густой, как вино, каждый глоток пьянит, кружится голова и приходится пользоваться воздушными фильтрами. Где в небе пылают два и больше солнц, а дневной свет обжигает незащищённую тканью кожу. Где двигаешься легко, будто танцуешь и где чтобы поднять руку приходится прикладывать усилия, и сила тяготения превышает обычную в полтора раза.

Сборная армия возмездия пересекала миры, принадлежащие демонам и превращённые ими в огромные фермы, где они разводили порабощённых разумных, словно животных и те, давно сдавшись и отказавшись от борьбы, уже почти превратились в зверей. Пустые миры, когда-то пережившие нашествие демонов, раздавленные и опустошённые. Выжженные миры, так и не пережившие нашествие легиона, выпитые и мёртвые, где нельзя было находиться долго и которые хотелось покинуть как можно скорее. Десятки иных миров.

Под гусеницы сверхтяжёлых танков проекта «канцлер» ложились километры чужой земли. Сухопутными дредноутами усилили армию возмездия островные республики, а сам проект танка был разработан ещё в бывшем Евросоюзе. Американские «каратели» и русские «мизгири», в одном строю, топтали сухую, каменистую или поросшую жёсткой травой почву иных миров.

Люди старались двигаться как можно быстрее, от портала к порталу, избегая встреч с демонами-охранниками или местными жителями. Крупных отрядов демоны собрать не успевали, а мелкие рассеивались слаженным залпом сотен стволов. В недрах самоходных артиллерийских систем дремали специальные боеприпасы, сделанные из начинки переработанных грязных бомб. Когда-то люди создали их на крайний случай, чтобы применить против других людей, если вдруг между странами вспыхнет большая война и если эта война пойдёт не так, как хотелось бы многозвёздочным генералам. А сейчас страшное наследие довоенного мира должно будет дать понять легиону: нельзя безнаказанно опустошать Землю. Что выгоды от захваченных земных технологий и все сокровища их богатого мира не способны компенсировать той ярости, что могут обрушить земляне на своих врагов.

Длящийся больше месяца непрерывный марш, изредка прерывали редкие стычками с отрядами демонов и последующим запутывании следов, бегстве через порталы, чтобы демоны не смогли зажать армию возмездия и остановить до того, как она выполнит свою цель. Долгий марш выматывал. Первый шок от попадания в иной мир располагавшийся, может быть, на огромном расстоянии от Земли, проходил. Солдаты шли и иногда сражались. Но больше шли, пусть не в прямом смысле, не своими ногами, армия возмездия полностью и избыточно механизирована. Их сил хватало, чтобы как нож сквозь масло проходить сквозь мелкие отряды демонов, но настигни их большая орда и о цели операции можно забыть. Скорость — главный союзник и помощник в этом походе.

Скорость и ещё удивительное знание русскими учёными паутины связывающей множество миров в единое целое. Как если бы русские уже проходили этим путём или был кто-то, кто нарисовал им подробную карту связанности порталов по крайней мере ближайших участков великой сферы. Вначале союзники пытались вызнать источник информации русских, но неизменно наталкивались на вежливые улыбки безопасников говоривших, что технология открытия порталов была передана лидерам их государств в обмен на запас «грязного» оружия, а дальше уже сами, сами. Что до учёных, операторов, управляющих установками открытия порталов, то переговорить с ними не получалось в принципе. Безопасники охраняли их как будто стеклянных. И это вполне понятно, ведь именно от них зависело не только сумеет ли сборная армия выполнить поставленную перед ней задачу, но и то, сумеет ли она вернуться обратно в мир Земля.

Дважды людям приходилось отбиваться от налёта стай горгулий и молодняка драконов, пытающихся их задержать и не дать уйти через портал в другой мир. К счастью это предусматривалось и средства отражения воздушной угрозы имелись в избытке. Но то, как быстро собирались стаи летающих чудовищ, стоило только людям оказаться в очередном мире где присутствовал легион заставляло задуматься о способе, благодаря которому демоны обнаруживали их так легко и так быстро.

Ни орбитальных спутников, ни чувствительных радаров, ни радиосвязи у демонов не имелось. Конечно, их аналогом могли выступать какие-нибудь сложные заклинания, но за тринадцать лет войны вторжения ни с чем подобным люди не сталкивались. А значит можно предположить, что кто-то из людей, каким-то образом, сообщает демонам их местонахождение. Не всем. Только тем высшим, кто находился в пределах данного мира и даже из них далеко не всем. Нужно было искать магически аналог передатчика, но усилия контраззведчиков не дали результата.

Каждый солдат армии возмездия прошёл тщательный отбор. Неужели среди них мог затесаться предатель? Оставаясь человеком, а не инфералам: предать людей, не за награду, не за магию и вечную жизнь, зачем? И кто бы пошёл на такое?

Затем неизвестный провёл успешную диверсию. Повредил несколько боевых машин, в надежде что их будут чинить, потеряют время и темп.

Технику пришлось бросить, перегрузив боеприпас и людей. На ремонт времени не имелось, сбившиеся в орду демоны дышали на пятки, а следом за передовым отрядом собиралась зажать мобильную армию людей в клещи ещё большая по размерам орда.

После успешного отступления через портал, безопасники перерыли все записи с камер, пытаясь найти того, кто совершил диверсию и из-за кого часть боевых машин оказалась потеряна без боя. Взорвана своими руками, чтобы не оставлять их врагу в почти исправном состоянии. Вряд ли бы демоны сумели исправить неисправность и управлять сложной техникой, но они могли бы найти тех, кто сумеет, например, привести инфералов с земли когда-то до вторжения обладавших соответствующими техническими знаниями.

В конце концов безопасники нашли диверсанта. А может быть тот оказался умнее и подставил вместо себя невиновного. По крайней мере когда приговорили к расстрелу во время короткой остановки армии, потому, что долго задерживаться опасно, скорость и движение — их спасение и возможность дойти до миров-ульев и выполнить поставленную задачу.

Николас Соджалино, старший уоррент-оффицер, любящий муж, сын, отец и предатель, вместе с остальными солдатами, присутствовал при расстреле. Обвинённый до последнего отрицал собственную причастность, а в самом конце, за секунды до залпа, заплакал и упал на колени. Николас видел, как тяжёлые пули, предназначенные для убийства массивных и живучих низших демонов, разорвали неприкрытое бронёй человеческое тело на части. Солдаты расстрельной команды, приводившие приговор в исполнение, повесили винтовки на плечи. Офицеры тут же принялись собирать солдат по машинам, армия вторжения готовилась продолжить марш по дорогам чужих миров.

Расстрелянный предатель остался лежать кровавой кляксой на земле чужого мира. Один из сотен миллионов, если не из миллиардов, чью жизнь забрала жестокая война вторжения.

Николас и раньше подозревал, что он не единственный засланный демонами предатель, пойманный на крючок в ловушку привязанностей, а теперь убедился в этом. Диверсия не его рук дело. Он размышлял о чём-то подобном, но не осмеливался. А кто-то осмелился. Какой-то другой предатель, пойманный демонами, не любящими складывать все яйца в одну корзину.

Может быть русские безопасники сумели вычислить и убрать настоящего виновника, а возможно покарали невиновного, подставленного настоящим диверсантом. Предатель — обычный человек, имеющий грех любить конкретных людей, находящихся в плену у демонов, больше абстрактного человечества. Ведь перед настоящей любовью к жене, сыну или, может быть, матери всё остальное ничто, даже честь, даже твоя жизнь. Что уж говорить о жизнях совсем чужих людей, их можно разменять хоть сто, хоть тысячу. Лишь бы спасти того одного, кого по-настоящему любишь, — так думал старший уоррент-оффицер Соджалино. Просто хороший человек и при этом предатель. Наверное, он был бы хорошим человеком. Если бы не был предателем, собирающимся завести боевых товарищей в ловушку и подставить демонам.

Наместник мира Земля, руками инфералов, передал Соджалино кристалл силы, служащий чем-то вроде маяка. При проходе в другой мир следовало сжать его в руках и высшие демоны, если они находились на расстоянии ста дней пути, получали сигнал, что в их мир прошёл враг легиона. Больше десяти раз Николас сжимал кристалл силы и каждый раз демоны не успевали собрать орду и загнать мобильную армию землян в угол. Те всегда успевали дойти до очередного портала и уйти в другой мир. Порой даже отстреляться по загоризонтным целям, корректируя огонь с помощью одноразовых псевдоспутников выстреливаемых на низкую орбиту и медленно падающих оттуда. Отстреливались для острастки и когда невозможно было терпеть, хотя боезапас следовало экономить для выполнения основной задачи.

Один из миров по которым они проходили оказался миром-фермой и видя стада низкорослых гуманоидов с чуть зеленоватой кожей, некогда, без сомнения разумных, а ныне низведённых практически до состояния выращиваемой на убой скотины. Земляне просто не смогли терпеть и прежде чем уйти в портал спалили и «ферму», и бараки надсмотрщиков, и исполинские «заготовочные» алтари, и все остальные постройки, мимо которых проходила армия возмездия. Досталось и преследовавшим их демонам, хотя те безнадёжно отставали и не могли угрожать землянам. Просто такого, как эта «ферма», не должно быть. Никогда и нигде не должно быть. Но оно было и всё, что могли позволить себе люди, это сжечь залпом тяжёлых огнемётных систем одну из ферм по которой проходил их путь. Пару алтарей и бараки надсмотрщиков, таких же зеленокожих, как и те, за кем они присматривали как за скотиной.

Понимая, что может не выполнить свою миссию предателя и тогда его родные в руках демонов умрут страшной смертью, Николас решился перейти к активным действиям. Очередной мир и очередной марш от портала к порталу. На хвосте висит орда демонов, но опять опздывает. Попытавшаяся накинуться на армию возмездия стая горгулий уничтожена и рассеяна зенитными ракетно-артиллерийскими комплексами. По следу землян идут титаны-крушители, но их недостаточно, чтобы справиться с полноценной, пусть и маленькой, армией, а остальные демоны отстали. Где-то рядом кружат два высших демона, но тоже боятся атаковать в одиночку. Одному из них уже досталось так, что едва жив остался и потребовалось много кристаллов с запасённой в них силой, чтобы сумел восстановиться. Этим высшим не приходилось сражаться с землянами раньше, и они сначала полезли по-глупому напролом, а сейчас испытывали что-то вроде трепета перед грохочущими махинами способными дать укорот высшему демону, отряду титанов-крушителей или стаи горгулий. Идущая следом орда низших демонов просто не поспевала за шедшей с крейсерской скоростью армией возмездия.

Всё указывало на то, что земляне опять успеют дойти до портала и уйти в другой мир, а местные ставленники, высшие демоны, снова отчитаются, перед кем они там отсчитываются, что пытались задержать людей, сильно пытались, но не смогли. Такая вот досада.

От старших офицеров Николас слышал, что скоро их долгий марш завершится. Ещё несколько переходов и придёт время поработать тяжёлым артиллерийским системам, которые пока приходится таскать с собой и не давать вступать в бой, чтобы не дай бог не потерять.

Если действовать, то только сейчас. И уоррент-офицер Соджалино начал действовать.

Удивительно, сколько силы обычному человеку может дать любовь и забота о судьбе родных. И следующие из неё пренебрежение к собственной жизни и жизням боевых товарищей.

Из-за потери части машин, как в боях, так и из-за устроенной тем неудачником диверсии, солдатскому составу пришлось немного уплотниться и перетасоваться. Так Николас оказался в десантном отделении одного из европейских сверхтяжёлых танков проекта «канцлер». Экипаж сухопутного дредноута составлял восемь человек, плюс десант в рои которого сейчас выступали американцы.

Когда-то до войны эти сверхмощные машины состояли на вооружении европейских армий. Их разрабатывали, чтобы, в случае агрессии русских, давить их мизгири на границах Евросоюза. Или наоборот, чтобы тяжёлым катком, стальной волной ворваться в Калининград и Ростов. Повторить общеевропейский поход против русских тысяча девятьсот сорокового — сорок пятого года, что так хорошо начинался и так плохо закончился. Сейчас уже не важно и дела давно минувших дней не имеют никакого значения.

Николас знаком с общим устройством и основами управления «канцлером». Их учили, пусть и на симуляторах, а не в реальности. Кроме того, он по гражданской специальности был не плохим инженером и обязан знать устройство техники союзников потому как, возможно, придётся оказывать помощь в её ремонте.

Кроме Николаса, в десантном отделении, расположились трое его товарищей, американских солдат. Без шлемов, броня не застёгнута, оружие в стойке так как хотя враг преследует их, но боя пока нет, а сутки напролёт сидеть в активной броне только батареи экзосклетов садить, да и никаких сил не хватит.

Николас, как и большинство американцев итальянского происхождения, виртуозно умел обращаться с ножом. Это полезное умение нынче не в чести у солдат. Им бы пушку побольше, да чтобы стреляла подальше. Ножом с демоном не справишься, даже слабый ракшасс порвёт лишённого брони человека не слишком напрягаясь и не используя магию. Нож хорош только на сверхкороткой дистанции, в тесных закрытых помещениях и против людей. А люди сегодня воюют с демонами, не с людьми.

Его товарищи не успели среагировать, когда Николас стремительным движением резанул одному по горлу, другому вбил нож в глаз, достав до мозга, а третьему ударил в основание шеи. Три удара — три смерти. Не теряя времени, он застегнул свою броню и перешёл из десантного отделения в рубку управления «канцлера», где сидел экипаж. Как водится у танкистов — они были лишь в комбинезонах, не в броне.

Он убил их всех, расстрелял из пистолета. Словил два выстрела от успевших выхватить оружие пилотов, но пехотная броня защитила старшего уоррент-офицера. К этому моменту уже поднялась тревога, но ему, защищённому многослойной бронёй «канцлера», пока ничего не грозило.

Николас сорвал крепление шлема, однако так стало ещё хуже. В ноздри ударил густой запах крови и закружилась голова. Правда выхода всё равно не было, в массивной броне он не смог бы сесть за пульт.

Снаружи раздался глухой удар и дредноут качнулся. Автопилот выровнял машину и повёл дальше. Впрочем, Николас не обольщался, сейчас там разберутся и захваченный им «канцлер» расстреляют в упор самоходные артиллерийские комплексы или поменявшие боезапас на усиленные бронебойные снаряды мизгири, каратели или другие «канцлеры».

Жить Николасу оставалось считаные минуты. Он это хорошо понимал и смирился. Когда кого-то по-настоящему любишь, собственная жизнь не имеет значения, был бы жив любимый.

Пуль управления огнём главного калибра в крови. Неаккуратно он сработал. Извиняет только то, что это первая захваченная им боевая машина. Доведись повторить подобное раз десять, наверное, бы выходило лучше. Как в довоенных фильмах, когда главный герой разделывается с сотней противников, а его одежда и обстановка в помещении остаются чистыми. Правда в тех фильмах бравые американские парни захватывали русские военные объекты, а не европейские «канцлеры». Да и запахи фильмы не передают. Тяжёлый, дерущий горло запах свежей крови и стрельбы из огнестрельного оружия в закрытом и тесном помещении кабины.

Автопилот послушно вёл сверхтяжёлый танк за идущей впереди машиной. Николас положил руки на командирский пульт управления огневой системой. Выстрел главного калибра качнул тяжёлый танк. Автоматическая перезарядка. Ещё выстрел и ещё.

Пылает головная машина противовоздушного комплекса «триумф». Взорвалась так, что буквально перекувыркнулась сама через себя тяжёлая артиллерийская система и почти сразу ещё одна. Попавший под выстрел «каратель» разнесло в клочья.

Ответный огонь не заставил себя ждать. Борт взбесившегося танка разорвал бронебойный снаряд, выпущенный мизгирём, успевшим перезарядиться первым. Следом ещё и ещё. Танк проекта «канцлер» живучая машина. Какое-то время он держался, расстреливаемый буквально в упор, с пистолетной дистанции. За это время Николас успел выпустить ещё несколько снарядов. Будучи совсем не опытным танкистом, из-за скученности машин на марше он попадал почти каждый раз. Попадали и в него. Наконец захваченный предателем дредноут взорвался, отбросив и развернув ближайшие машины.

Колона остановилась. Десятки боевых машин пылали, в командных сетях царила путаница и паника. Командиры ничего не понимали и пытались разобраться в происходящем. Прежде чем они успели это сделать, пользуясь воцарившейся неразберихой, с неба кометами упали два высших демона с огненными мечами в руках. Следом, что есть сил, сотрясая землю топотом гигантских ног, бежали титаны-крушители. А за ними неслась орда низших демонов, чуявших, что чуть было не ускользнувшая добыча всё-таки достанется им.

Одного падающего демона сбил продолжающий контролировать небо зенитный комплекс. Не убил, только ранил и задержал. Второй в это время обрушился на ближайшую машину, это оказалась самоходная артиллерийская платформа, совершенно беспомощная в бою на сверхкоторой дистанции.

Земляне пытались организовать оборону. Подбегающих крушителей накрыл разрозненный залп. Многих титанов повалило, но не всех. Тем более почти все упавшие поднимались и бежали дальше. В тылу бесчинствовали высшие демоны, вскрывая композитную броню ударами огненных мечей и разбрасывая во все стороны гигантские огненные шары способные испечь целиком мизгиря или карателя.

Подбежавших титанов встречали мизгири, расстреливая их в упор из электромагнитных орудий и отмахиваясь выдвинутыми на концах рабочих конечностей мономолекулярными лезвиями. Крушители отбросили щиты из толстого, но плохого железа не способные остановить снаряды мизгирей на близкой дистанции и размахивали исполинскими молотами, пытаясь раздавить ловкие танки, словно кусачих змей.

Поймав в упор снаряд артиллерийской платформы, высший демон оказался отброшен в гущу мизгирей и карателей и на короткое время лишился личного щита. Восполнить запасы энергии из камней силы ему не дали времени, буквально вколотив в землю и растерзав. Видя гибель собрата, второй высший попытался отступить. Его старались остановить, но те из крушителей, кто успел добежать до спешно выстраивающихся в оборонительный порядок землян уже начали сеять хаос и высшему удалось уйти.

Пока расправлялись с крушителями, при всей их силе, ловкости и живучести не способных продержаться против столь большого количества танков, включая сверхтяжёлые, подоспела орда низших демонов. Залп огнемётных систем накрыл подбегающую орду, спалив в серии объёмных взрывов сотни ракшассов и четвероруких, но их было гораздо больше и вскоре уже в людей летели сотни огненных шаров, лучшей рассекающего света и тёмных дымных струй проклятий. Бросаемые ракшасами огненные шары не шли в сравнение с теми исполинами, что разбрасывали высшие демоны, но при прямом попадании они повреждали относительно лёгкие мизгири и каратели, а у дредноутов накаляли броню, выжигали сенсоры, оружие, ходовую часть. Проклятия делали броню хрупкой или пытались свести с ума пилотов.

Четырёхрукие были слабее титанов-крушителей, но наваливаясь по пять, по десять тварей на один мизгирь или боевую машину пехоты, переворачивали их и насколько хватало дурной дикой силы отрывали манипуляторы, фрагменты брони, вскрывали люки. Хорошо ещё что местные четырёхрукие были вооружены дубинами, мечами или другим оружием из дрянного железа, а не пулемётами и гранатами сделанными инфералами-предателями на восстановленных заводах в оккупированных демонами городах.

Неся тяжёлые потери, бронированная армада землян постепенно перемалывала демоническую орду. Да, были потеряны почти все лёгкие машины, включая боевые машины пехоты и сухопутные авианосцы. Они лишились зенитных ракетно-артиллерийских комплексов. Пехоты практически не осталось. Самоходных артиллерийских систем удалось сохранить меньше половины, их отвели в тыл, и они оттуда поддерживали сражающиеся на передовой танки на сверхблизкой, для дальнобойной артиллерии, дистанции. Потери шагающих танков измерялись десятками. Тяжёлых «канцлеров» оставалось всего ничего. Пусть сухопутные дредноуты имели лучшее бронирование и большую огневую мощь, но в близком бою они были много неповоротливее сражающихся, как танцующих, мизгирей и рано или поздно какой-нибудь титан вбивал своим молотом огневую башню в корпус, проклятия ракшассов ломали ходовую часть, придавали броневым листам хрупкость и четырхрукие заканчивали дело.

Но всё-таки люди побеждали. Единственный оставшийся высший демон попробовал сунуться в битву ещё раз, но, когда на нём сосредоточили огонь, так как система управления боем сочла его наиболее опасным противником, он поспешно сбежал, прячась за спины свиты. Смерть его собрата наглядно демонстрировала, что люди способны убивать даже высших демонов. А когда ты прожил сотни, если не тысячи, лет и потенциально способен жить чуть ли не вечно и столько же править, то предпочитаешь не лезть лишний раз на рожон, даже из желания выслужиться перед вышестоящими.

Пожалуй, земляне сумели бы не просто отбиться, а победить, в том смысле, что часть дальнобойных артиллерийских комплексов сохранилась, как и обе установки открытия порталов и поставленная перед армией возмездия боевая задача ещё могла быть выполнена если бы…

Если бы к сваре не подоспели шесть титанов класса «подавитель» способных брать под контроль отдельных людей или массово насылать волны первобытного ужаса, туманить разум и путать мысли.

Тихоходных гигантов, похожих на разросшихся до чудовищных размеров амёб выпустивших десятки щупалец, тащили по десятку четырёхруких каждого. В гуще сражения людям было не до наблюдения за окрестностями, но приближение подавителей почувствовали все, по вдруг заломившим вискам и накатывающейся беспричинной панике. То есть причина паниковать имелась в реальности, целая демоническая орда. Но вот так, чтобы немело тело и казалось, что выхода нет и лучше наложить на себя руки, умереть как подобно офицеру, от пули в голову, а не в зловонной пасти низшего демона или будучи раздавлен как муха, попав под исполинский молот титана-крушителя — это была работа подавителей.

Вот один из карателей вдруг замер, вместо того, чтобы поливать огнём тварей, развернулся и выпалил в бок сражающегося рядом русского мизгиря. Американские шагающие танки были ближе к классу машин поддержки, тогда как русские мизгири занимали нишу основного ударного танка. Но выстрел в упор, с расстояния в несколько метров, не выдержит никакая броня. Пилоты русского мизгиря погибли мгновенно, а сам танк разорвало чуть ли не пополам и откинуло прочь.

Пилоты ещё нескольких машин вдруг начали воевать против своих. Захватившие их разум подавители пользовались любой лазейкой. Старыми страхами американцев перед русскими, вколоченные в них ещё довоенной пропагандисткой машиной. Желание бывших европейцев наказать северных варваров и заокеанских выскочек. Всё шло в дело. Все старые страхи, вся застарелая ненависть или личная неприязнь. Подавителю было достаточно малейшего крючка, чтобы проникнуть в разум человека и поработить его, превращая в послушную куклу.

По подавителям и несущих их четырёхруким отстрелялись выведенные в тыл артиллерийские комплексы и оставшиеся системы залпового огня. Однако высший демон, с некоторых пор предпочитавший наблюдать за битвой с расстояния, из-за спин свиты, потратил драгоценные камни силы на то, чтобы поставить перед подавителями магический щит поглотивший большую часть выпущенных людьми снарядов. Что-то долетело, четырёхруких раскидало в стороны, а туши титанов-подавителей ревели от боли. Одного и вовсе расплескало и его остатки догорали и невыносимо смердели. Но пять из шести титанов отделались незначительными ожогами и только разъярились. Второй залп людям сделать уже не позволили.

Посланная для удара по городам-ульям в материнских мирах демонов армия возмездия погибла вся, до последнего человека, так и не сумев выполнить боевую задачу.

Тема пятнадцатая. Асимметричный ответ

Пятиногий мизгирь тащил грубо сделанную из стальных обрезков и толстых, сырых досок телегу. Его собрат, обладающий числом конечностей на единицу больше, но при этом с выжженной с одной стороны бронёй, покрытой каплями застывшего металла, чуть поодаль тащил вторую. Третья телега ехала следом за многофункциональной, мобильной лабораторией, превращённой одновременно в лазарет, штаб и склад.

Телеги немилосердно трясло. Амортизаторов не имелось в принципе и каждая кочка, каждый камень под колёсами прекрасно чувствовался пятой точкой. Опорная рама сварена из металлического лома. Например, бок той телеги, на которой ехал Горазд, сделан из неисправного манипулятора пострадавшего мизгиря. На голый металлический каркас настелили доски, выструганные исправными мизгирями с помощью мономолекулярных лезвий. Сырые доски из инопланетных деревьев получились толстыми, неровными и мигом покрылись выступившем древесным соком. Тот мало того, что был липким, так ещё пах чем-то прегорьким. Нет, в самом начале резкий бодрящий запах даже понравился Горазду. Спустя несколько часов пути его мнение изменилось, а сейчас он и вовсе ненавидел лишь немного ослабевший аромат.

Поверх сырых и покрытых липким соком досок настелили срезанных веток, сколько нашлось тряпок и прочего хлама.

Впрочем, ехать в любом случае лучше, чем идти и быстрее к тому же. И тем более предпочтительнее везти их скарб, чем тащить на собственных плечах. Большую часть запаса имущества представляли частично функционирующие запасные части, снятые с не подлежащих восстановлению машин, оружие, заготовленные впрок запасы провизии. И ещё люди. Почти четыре десятка дикарей, бывших рабов, освобождённых землянами с борта того корабля, на котором плыли чудовища. Все они захотели остаться вместе с освободителями. Не смотря на попытку объяснить несчастным всю тяжесть своего собственного положения с помощью языка жестов и картинок на песке, они только закрывали глаза, когда раздражённый их покорностью Золотилов принимался трясти первого попавшегося под руки дикаря. Возможно его ошибка состояла в том, что дикарей сначала накормили, потом отмыли, немного подлечили, вручили каждому по отличному ножу из заточенной броневой стали. И только после всего этого попытались прогнать, то есть показали, что те могут идти на четыре стороны, устраивать свои жизни в пределах своего жестокого, к людям, мира. Разумеется, никто из дикарей никуда не пошёл от этих странных людей, которые кормят и ещё подарили по отличному ножу удивительной прочности и остроты.

Как ни ругался Золотилов, а спасённые пошли вместе с землянами, вернее поехали на собранных на скорую руку телегах и даже проход через открытый Шанданесом портал хотя и напугал их, но не заставил изменить решения оставаться с землянами.

Эльф, их проводник и единственная надежда вернуться когда-нибудь домой в мир Земля, ехал впереди на единственном пережившем все испытания, выпавшие на долю дипломатической экспедиции багги. Управлял солдат, а эльф сидел с непроницаемым лицом на пассажирском месте. Золотилов многое бы отдал, чтобы узнать о чём размышляет их проводник, но иного выхода кроме как довериться ему у остатков экспедиции не оставалось.

Так они и передвигались от портала к порталу, следуя составленной Шанданесом схеме. По его словам, чтобы дойти до Земли, нужно совершить девять переходов, а возможно и больше, если во время какого-то перехода они наткнутся на демонов. А столкновение вполне возможно так как часть пути неизбежно будет проходить через подконтрольные тварям миры, через самые глухие их уголки, но всё же. Хорошо ещё, что демоны не имели привычки держать в захваченных ими мирах около каждого из порталов охрану. Горазд задумался над вопросом почему демоны не охраняют порталы и пару дней размышлял над этим. Наконец он поделился пришедшими ему в голову версиями с Лидией. Услышавший их беседу Золотилов едко, как он умел, высмеял своего второго пилота и объяснил: — У высших достаточно дел, им дежурить у порталов не по статусу. А низших ставить не имеет смысла. Поставишь мало — легко вырезать, много — будет эта орда без дела околачиваться, их ещё и кормить надо, и следить за ними. А случись что, всё равно не узнаешь. Радио у демонов нет, а мысленно связываться только высшие умеют, да и в этом случае никто не отменял ограничения на расстояния и так далее.

— Но всё равно как-то странно оставлять порталы без присмотра, мало ли какая пакость может из них выйти? — набычился Горазд.

Золотилов отмахнулся: — Главная пакость как раз и есть сами демоны. Зараза заразы не боится.

Горазд почувствовал, как начинает заводиться. Протянув руку, Лидия потрепала его по голове и пояснила: — Здесь просто война ведётся по другим критериям. Нет дальнобойного оружия, если не считать сверхсложных заклинаний единичных архимагов или высших демонов. Нет радиосвязи и какой-либо электроники. Там, где мы поставили бы крохотную незаметную камеру с простым электронным блоком, демонам придётся держать живого наблюдателя, а сам понимаешь все минусы этого решения. Да что там говорить, даже магический аналог мины они научились ставить у нас, людей. До того, как вторглись на Землю, им это было не нужно.

— И хорошо, если так. Надеюсь сумеем проскочить незамеченными, — поделился сомнениями Золотилов. — Нам сейчас одного крушителя или пару молодых драконов за глаза хватит, чтобы всем скоропостижно на тот свет отправится. Ещё за детским садом приходится следить.

Он недовольно посмотрел на прислушивающихся к их беседе дикарям, сплюнул и отвернулся.

В отличии от Николая, Горазд не считал примкнувшим к их отряду бывших рабов такой уж обузой. Они не имели навыков обращения с техникой, хотя и не боялись её, что само по себе странно, но удобно. Разговор с ними неизменно превращался в попытки объясниться на пальцах и рисование на песке, если в месте остановки находился песок или на камне, если под руку попадался подходящий камень. В самом крайнем случае приходилось тратить драгоценную, в связи с её дефицитом, бумагу. Но зато найдёныши, как их ласково называла Лидия, оказались неплохими охотниками и даже в чужих, для них, мирах умудрились возвращаться с охоты с добычей. Так что вопрос кто кого кормит оказался не таким однозначным, как виделось старшему лейтенанту Золотилову. Эти ребята умели читать следы, конструировать примитивные ловушки, находить удобные места для стоянки или воду в пустынной местности и так далее. Словом, достаточно полезные дикари, идеально дополняющие отряд современных людей лишившихся большей части своих технических приборов и инструментов.

Лидия и ещё пара человек пытались учить найдёнышей языку. Горазд тоже участвовал в импровизированных уроках. Частично, чтобы элементарно убить время. К моменту начала пути домой мизгирей на ходу оставалось всего три штуки, а к текущему моменту и вовсе два. Пилотов было больше чем машин. Учитывая, что Золотилов вдруг стал главой остатков экспедиции как самый старший по званию и Горазд остался без напарника, а пилотировать шагающий танк должна сработавшаяся двойка пилотов, то он автоматом оставался не у дел. И вынужден был попеременно ехать на одной из телег вместе с выжившими пехотинцами, техниками и найдёнышами.

Вторая причина, по которой он участвовал в обучении дикарей, сейчас сидела рядом, обнимая его обветренной солнцем и ветром рукой. Найденыши тянулись к Лидии. Это не удивительно. Она больше остальных занималась с ними. Первая начала учить русскому языку и пытаться изучить их язык. То, что сейчас Лидия выполняла функцию единственного оставшегося врача ничего не значило. Учёный всегда остаётся учёным.

Кроме того, с момента ночного сражения и бегства из мира эльфов, Лидия оставалась единственной девушкой из числа выживших участников экспедиции. А сейчас к ним добавились почти сорок человек бывших рабов. И непонятно сколько лет они не видели в рабстве у чудовищ обыкновенной человеческой женщины. Горазда волновал этот момент. По совету Золотилова, Лидия не расставалась с личным оружием, хотя здоровенный пистолет изрядно оттягивал пояс. Горазд тоже таскал предназначенное скорее против людей, чем против демонов оружие.

Впрочем, найдёныши пока вели себя мирно, и Лидия говорила, что они похожи на больших, бородатых, покрытых паутиной застарелых шрамов, детей. Такие же любопытные и доверчивые. И что есть сил стараются понравиться управляющим грохочущими штуковинами землянам, любым способом заслужить их благосклонность. Может быть до сих пор боятся, чтобы их не бросили, или чувствуют себя в долгу за освобождение от рабства. Или шагающие танки и прочие, оставшиеся у них технологические предметы, произвели на них столь глубокое впечатление, что они до сих пор не могло отойти? Чужая душа потёмки. А уж у выходца из иной, полностью незнакомой культуры тем более. Мало ли какие в их обществе были приняты моральные нормы до того, как их захватили те оборотни?

Самые способные ученики уже могли говорить на уровне: моя-твоя, приносить-хвалить и так далее. Но для полноценного разговора этого совершенно недостаточно.

Одного из способных, кто дальше остальных продвинулся в обучении языку землян, звали Гран. Он постоянно отирался рядом с Лидией, чем вызывал подспудное недовольство Горазда. Но в одном этому Грану не отказать. Он был любопытен, действительно, как ребёнок, но при том не навязчив и когда ты чувствовал, что его с трудом составленные вопросы или молчаливое присутствие рядом начинают утомлять, Гран, без напоминания, отходил прочь. Правда вскоре после этого возвращался снова, чтобы опять задавать «детские» вопросы на всевозможные темы, начиная от «почему машина едет», до «как стреляет гром-копьё, как научиться с ним управляться и как можно сделать стреляющие громом копья». Золотилова и некоторых других, не расположенных тратить время на попытки цивилизовать найдёнышей, Гран обходил стороной. Зато Горазду приходилось отдуваться по полной. Он и уйти не мог. Точнее мог, но не хотел, будучи привязан к Лидии как верёвочка к воздушному шарику.

Поэтому так получилось, что больше всех, кроме Лидии, с найдёнышами, и с Граном в частности, приходилось общаться Горазду. Со временем между молодыми людьми возникло что-то, что, с некоторой натяжкой, можно было назвать обоюдной привязанностью. Пользуясь выученным запасом из двух — трёх сотен слов, Гран смог поведать о том, что порталы в их мире существовали давно и иногда через них проходили загадочные существа. Иногда пришельцы устраивали набеги и уходили обратно в порталы. Но, по большому счёту, до их мира не было никому дела пока лет сто назад не появились оборотни. Беоры, как называли их местные, люди-медведи. Сначала они пришли на изумрудные острова, именно там располагался портал, ведущий в их мир, но вскоре перебрались на материк. Сначала они были купцами и наёмниками, но уже через несколько лет, поняв, что людские королевства не могут им противостоять, пришли как завоеватели.

В течении нескольких десятилетий материк, размеры которого Гран не смог точно описать, но Горазд почему-то решил, что размером он был с южную Америку, склонился перед завоевателями. О других континентах в его мире не знали. Может быть их не было, а возможно они располагались слишком далеко. В понимании Грана мир ограничивался большим континентом, где разместились два десятка королевств, сколько-то княжеств на границе с дикими землями и сами дикие земли, чей размер, век от века, потихоньку уменьшался. Вокруг континента размещалась плеяда островов разных размеров, в том числе злополучные изумрудные острова. Почему-то ни одного островного королевства или княжества не сложилось, до прихода беоров там жили только рыбаки и отшельники. Какое-то время назад одно из королевств попыталось собрать союз против обложивших людей данью беоров. Они проиграли и так Гран и большая часть найдёнышей попали в рабство.

— Обычная история, — сказал на это Шанданес. — Слабые живут как умеют, пока ими не заинтересуются сильные.

— А дальше? — спросил кто-то из солдат.

Эльф усмехнулся: — Иногда на сильного, со временем, находится ещё кто-то более сильный.

— Также как демоны укротили и укоротили теневую империю эльфов? — поинтересовался Золотилов.

— Так, — вынуждено признал Шанданес и замолчал, глядя в пламя костра. Огонь демаскировал, но им нужно готовить еду и кипятить воду на целую ораву голодных ртов. При резком дефиците анализаторов приходилось доверять мнению охотников из числа найдёнышей, что принесённая ими дичь съедобна для людей. Дополнительно тушки проверял своей магией эльф, но и после этого предпочитали проварить мясо подольше, минимум в двух вода.

Происходящее всё равно имело оттенок абсурда. Земляне, в чужом мире, на затерянной чёрт знает в каких далях планете так удивительно похожей на их родной мир. Они сидят вокруг костра в окружении представителей минимум двух инопланетных рас, одна из которых очень сильно напоминает людей, а представитель другой, чуть меньше, но тоже весьма человекоподобен, даром что остроух. В тяжёлых стальных котлах варится мясо инопланетных тварей. Стоящий на страже мизгирь грозно поводит уцелевшим пулемётом, вглядываясь в темноту повреждёнными сенсорами, а где-то наверху кружит единственный уцелевший дрон. Сюрреалистичная картина, но такова теперь была их жизнь. Питаться мясом инопланетных животных, учить инопланетян русскому языку и под предводительством эльфа пытаться отыскать путь домой.

В одном из миров, где Шанданес призывал к особенной осторожности, так как он принадлежал демонам и единственный шанс заключался в том, чтобы пройти тихо, прокрасться мимо дремлющих хищников, не потревожив их сон, чувствительный приёмник мобильной лаборатории уловил радиопередачу.

— Всем, всем, всем, — вещал зацикленный голос на русском языке. — Всем, кто слышит. Всем, кто может. Это автоматическая запись и она будет подаваться в эфир насколько хватит технического ресурса и запаса батарей. Задача не выполнена. Мы проиграли, — дальше следовали несколько фраз на английском и парочке европейских языков. Ни тех, ни других, Горазд не знал, поэтому посмотрел на слушающегося автоматическую передачу Золотилова. Лицо Николая потемнело, но если он что-то и понял, то не горел желанием перевести остальным.

Завершали передачу слова: — Отправляю кодированный пакет. Спецбоеприпасы деактивированы экипажами остающихся в строю машин. Надеюсь, что деактивированы все боеприпасы специального назначения. Послание записал и отправил старший лейтенант Ивашкин. Вышестоящие командиры убиты. Остались только я и Кашко. Почти все мертвы. Вокруг только твари. Нас тоже скоро сожрут. Я…

Потом следовал шифрованный информационный пакет, видимо содержавший журнал воинского соединения, настигнутого демонами и нашедшего конец в этом мире, далеко от родной Земли. Полученный пакет они записали, но расшифровать его могли только в главном штабе. Такие предосторожности принимались не против демонов, а против инфералов. Командование не знало, обладали ли они техническими возможностями для перехвата кодированный сигнал армейских передатчиков. Но на тот случай, если обладали, наиболее важные данные, не имеющие сиюминутной оперативной ценности, закрывались дополнительным шифром снять который могли только в штабе.

Землянам оставалось только гадать кем был старший лейтенант Ивашкин, в чём состояла не выполненная боевая задача и какая экспедиция нашла конец в этом мире оставив после себя только автоматически повторяющуюся запись. Судя по словам на иностранных языках, экспедиция была международная. Может быть не экспедиция, а армия?

Неужели там, на Земле, люди смогли так прижать демонов, что нашлись не задействованные на фронте силы, которые можно выделить для ответного удара по тварям? Хорошо бы, если так. На земле сейчас лето. И если командование нашло крупные силы для отправки в другие миры, значит там, дома, всё хорошо. Люди смогли укрепиться по границам освобождённых зимой территорий и уверенно сдерживают напор активизировавших, с приходом летнего тепла, демонических орд.

Горазд так хотел поверить в что-то подобное, что начал убеждать в этом всех остальных. Люди хотели верить в лучшее и многие с ним соглашались. Золотилов отмалчивался с видом человека разжевавшего и проглотившего горькую пилюлю. Приближаться к месту побоища они не рискнули. Дрон послать тоже не смогли, он не был рассчитан на длительные автономные разведывательные вылеты. Шанданес вёл их по самому глухому углу принадлежащего демонам мира.

Каждый день они опасались наткнуться на тварей, но единственное что им встретилось это какая-то древняя, разрушенная почти до фундамента каменная постройка, в которой они остановились и провели ночь. И ещё парочка относительно свежих трупов низших демонов. Четырёхрукие выглядели так, будто подцепили какую-то болезнь или их как следует за что-то проклял один из высших. Близко к телам они не подходили, предпочтя осмотреть с помощью дрона и обойти по широкой дуге.

Встреч с живыми тварями, к счастью, удалось успешно избежать. Дойдя до портала, земляне как можно скорее прошли в открытый эльфом проход, стремясь быстрее покинуть захваченный демоническим легионом мир.

Горазд рассказывал Грану о земле. Этот дикарь позволял себе то, на что не решались другие найдёныши. Он подходил, спрашивал, а если не понимал, то спрашивал повторно. При этом как-то умудрялся не надоедать слишком сильно и Горазд не раз ловил себя на мыслях, что начинает воспринимать найдёнышей и, в первую очередь, Грана словно каких-нибудь ортодоксальных негидальцев, ульчи или выходцев из других малых северных народностей всю войну вторжения просидевших по затерянным в тундре землянкам и ничего не знающим о современном мире. Он воспринимал их как землян, как людей. Впрочем, Гран и был человеком, чтобы там не нашлось в его организме при тщательном обследовании. Человеком, выросшим в средневеково-феодальной культуре, но при том легко воспринимающим новые идеи и концепции. Что тому причина: от рождения живой ум, многолетнее рабство у чудовищ или то, что новые идеи исходили от удивительных повелителей механизмов, называющих себя землянами, называющих себя русскими?

Золотилову Гран не нравился. Хотя, Николаю вообще никто не нравился, особенно при первой встрече. Ему бы пойти не в армию, а в контрразведчики, там бы его подозрительность и постоянное ожидание от жизни какой-нибудь очередной подлянки пришлось бы как нигде к месту. Золотилов поделился подозрениями на счёт Грана со своим младшим пилотом: — Не верю я этому дикарю.

— Думаешь он замаскировавшийся титан-крушитель? — не скрывая сарказма переспросил Горазд.

— Думаю, что ты балда и субординацию не соблюдаешь, — ответил Николай. — Посмотри на остальных. Предпочитают сидеть кружком, если и тянутся к кому, то только к Лидии.

— Ещё бы, — возразил Горазд. — К тебе подойдёшь, так ты рявкнешь и следующий раз подходить уже не захочется.

— А Гран всё равно подходит. Не ко мне, так к тебе, — заключил Золотилов. — Не верю я, что там у себя он был простым воином. Простые воины ведут себя вон как эти, а он другой. Как генерал по сравнению с рядовым пехотинцем. Его явно учили там чему-то изрядно расширившему кругозор, что совершенно ни к чему «простому воину».

Горазд предположил: — Думаешь, аристократ? А давай у него спросим?

Золотилов пожал плечами.

— Гран! — позвал Горазд. — Эй, Гран! Ты в своём мире кем был?

Услышав, как его зовут, улыбающийся найдёныш отставил миску с похлёбкой и подбежал. Выслушав вопрос и поразмыслив над ним, дал ответ: — У себя быть рабом.

— Нет, а до этого. До того, как попал к чудовищам?

— Быть человек. Свободный, — Гран широко улыбался. Его молодое лицо так и сияло желанием помочь старшим братьям, мудрым повелителям механизмов всем, что только в его силах.

— Нет, — улыбнулся Горазд потому, что, разговаривая с человеком способным так широко и искренне улыбаться невозможно не улыбнуться в ответ самому. Впрочем, у Золотилова это как-то получалось. — Ты был главным? Чёрт, незнакомое слово. Ты был как Николай Золотилов?

Гран помотал головой:

— Нет. Я быть добрый.

Подошедшая к ним Лидия засмеялась.

— Детский сад, — сплюнул Золотилов.

Через несколько дней эльф Шанданес, их проводник и единственная надежда когда-нибудь добраться до мира Земля, проснулся больным. Вечером был ещё нормальным, хотя может притворялся, не желая показывать слабость перед «людишками». Утром не смог встать. Его кожа была горячей и сухой. Слишком сухой и слишком горячей, как будто прикасаешься рукой к батарее отопления, а не к живому существу. Шанданеса била лихорадка, он не смог проснуться, продолжая оставаться где-то в бреду, в плену терзавших его кошмаров.

Шанданеса как можно скорее перенесли в превращённую в госпиталь мобильную лабораторию. Лидия безрезультатно пыталась понять, что происходит с их проводником. Реанимационный комплекс, которым пользовали эльфа, когда тот валялся с переломанными ногами и ожогами во всю спину, на этот раз оказался бессилен. Диагност выдавал какую-то ерунду и непонятно, то ли из-за того, что пациент не человек, то ли потому, что эльф подцепил неизвестную болезнь, а то и вовсе магическую заразу, лечить которую реанимационный комплекс не умел.

Лидия была в отчаянии и не понимала, что делать. Всё-таки она не полноценный врач, а учёный. Да и будь с ними врач, где гарантия, что он сможет поднять на ноги эльфа, не человека, фактически инопланетянина, представителя чужой расы, хотя и весьма схожей с людьми.

За сутки Шанданес не пришёл в сознание, и Лидия решилась ввести ему рассчитанные на людей препараты. Смертельно высокую температуру следовало сбить как можно скорее, а смоченные в холодной воде повязки и прочие «дедушкины» средства не помогали. Пусть эльф не человек, но он определённо белковое существо, а ткани мозга могут легко деградировать от столь высокой температуры тела. Правда, в качестве неизвестного фактора, оставалась таинственная сила, называемая магией, подвластная эльфу и совершенно не подвластная обычным людям, не инфералам.

По идее, даже без сознательного на то желания Шанданеса, магия должна была защитить его от неизвестной болезни. Насколько знала Лидия: эльфам не были опасны человеческие болезни и специфичных для своего вида они тоже не имели, как и демонические твари. Магия не позволяла развиться заражению, заживляла раны, сращивала кости и так далее. Хотя, оставался ещё вариант, что причина недомогания Шанданеса имела магическую природу. Что-то вроде отложенного проклятия или какой-то ещё магической гадости, в которой Лидия совершенно не разбиралась и могла только высказывать догадки.

Последняя гипотеза тем более подтверждалась, что никто из людей ничем не заболел.

Жаропонижающие препараты помогли, а может быть так совпало, Шанданес на какое-то время пришёл в себя и даже смог поесть, хотя и через силу и выпить как можно больше воды, после чего упал обратно на подушки и уснул, точнее провалился в беспамятство. Температура опять начала подниматься, плюс появились судороги и эльфа пришлось зафиксировать, чтобы он не причинил себе вреда мечась в бреду. Пока он был сознании, Шанданес не смог сказать ничего определённого о природе поразившего его недуга. Он не понимал, что с ним происходит и исцелиться самостоятельно у него не получалось.

Во время болезни проводника, остатки экспедиции дошли до портала, к которому двигались, но встали лагерем в некотором отделении на случай если пройти через портал захочет кто-нибудь ещё и не желая встречаться с этим кем-то.

Чтобы открыть проход требовался эльф, а он валялся без сознания, привязанный эластичными жгутами к койке. Его постоянно обтирали влажными тряпками, но сбить температуру это не помогало. Вспомнив встреченные по пути свежие трупы четырёхруких, Лидия задумалась — нет ли здесь связи между мёртвыми демонами и недугом Шанданеса. Но даже если какая-то связь и была, то чем это могло помочь? У них не имелось необходимого исследовательского оборудования, да и Лидия не в полной мере обладала соответствующими компетенциями, чтобы в кратчайшие сроки разобраться в этой загадке.

А сроки действительно поджимали. Тело Шанданеса сражалось с поразившим его недугом, но, несмотря на всю свою магическую силу, проигрывало ему, как если бы болезнь была не случайной, а нацеленной специально на эльфийскую расу. Раньше ни о чём подобном Лидия не слышала, но может быть у эльфов тоже есть какие-то специфические для вида болезни? Хотя при чём тогда мёртвые четырёхрукие? Они точно не являлись эльфами. Простая случайность или ускользающая от его усталого и взволнованного разума закономерность?

Тот вариант, что неведомая болезнь поражает не представителей отдельных биологических видов, а всех обладателей магических способностей, приходила Лидии в голову, но была отвергнута. Это было бы совершенно невозможно с научной точки зрения. Опять же, если только зараз не имела магического происхождения, но в этом случае Лидия бессильна перед ней, эльф умрёт, а люди навсегда застрянут в чужом мире, быть может в одном шаге от дома. Шаге, который им никогда не получится сделать самостоятельно.

Недомогание проводника никому не принесло положительных эмоций. Даже те, кто ненавидел эльфов почти так же как демонов, кто имел к их расе личные счёты, понимали, что без Шанданеса они застрянут тут навсегда.

Заглянув в лазарет, Золотилов мрачно поинтересовался: — Есть какие-то шансы?

— Какие шансы?! — психанула Лидия. — Как я могу его лечить если не понимаю, что с ним!

— Успокойся, — потребовал Золотилов входя внутрь и притворяя за собой дверь. Лидия молча наблюдала как он закрыл её на замок и подойдя к столу выложил одноразовую ампулу. — Введи ему это.

Ампула, размером с ноготь, лежала на белой поверхности стола между большим и указательным пальцами Золотилова. Протянув руку, Лидия взяла её и рассмотрела. Никаких обозначений или пояснений на ампуле не имелось.

— Что это?

— Очень может быть то, за что меня из старших лейтенантов разжалуют в рядовые, если не в заключённые, — со вздохом ответил Николай и добавил. — Но сделают это на Земле, куда мы обязательно попадём.

— Я не понимаю.

— Просто введи, — потребовал Золотилов.

Он наблюдал как она вставила ампулу в инъектор и вколола тяжело дышавшему, покрытому горячим потом, хотя она протирала его буквально десять минут назад, эльфу. Николай требовательно протянул открытую ладонь, и она вернула ему пустую оболочку.

— Теперь всё будет хорошо, — заверил Николай. Лидия не поверила, думала он хочет успокоить её. Но уже через пару часов Шанданес очнулся. К вечеру он смог попить. Ночью её раз попил и нашёл силы втолкнуть в измученное болезнью тело немного пищи. А утром, измученный, исхудавший, но продолжающий оставаться в сознании, и однозначно идущий на поправку эльф сумел на портальной площадке открыть проход в другой мир великой сферы и небольшой отряд землян торопливо прошёл через дыру в пространстве, пока она не закрылась.

Лидия честно не хотела ни о чём спрашивать Николая. Он дал понять, что подобный интерес может негативно сказаться на дальнейшей судьбе девушки. Да она и сама понимала, что от средства способного мигом поставить на ноги поражённого скоротечным недугом эльфа за версту тянет тайнами государственного масштаба и подковёрными играми безопасников. Непонятно каким боком тут оказался замечен Николай, старший лейтенант птица не великого полёта. Он оказался замешен, а у неё ещё есть все шансы отделаться простой подпиской о неразглашении и жить дальше своей жизнью.

Она честно дала себе зарок ни о чём не спрашивать. Вот только пообещать себе оказалось куда проще, чем выполнить.

— Что это? — спросила Лидия.

Николай не стал отмалчиваться, делать вид будто не понял вопроса или рассуждать о том, что лучше бы ей оставаться в неведении и не лезть в тёмные воды государственных секретов.

— Оружие.

— Биологическое оружие? Против эльфов?

— Да. И не только против них.

Лидия замолчала, обдумывая. Конечно, она знала о работах по исследованию сверхъестественных форм жизни, ведущихся чуть ли не с начала войны вторжения и даже внесла в их исследование некоторый, хочется думать заметный, вклад. Но то, что на основе полученных ими результатов разрабатывается видоспецифичное биологическое оружие она не знала. И в то, что Верховный осмелится применить его тоже. Опасность любого оружия биологического типа в том, что оно может хорошо работать в лаборатории, а будучи выпущенный в реальный мир столкнётся с тысячей неучтённых факторов, начинает сбоить и даже может обернуться против создателей. Хотя, если искусственный вирус разработали так, чтобы он поражал только демонов и только эльфов, вероятность того, что он может перекинуться на человека, неверное, не велика. Всё же разные виды — это не то же самое, что затачиваться на какой-то отдельный генетический локус, например, на славян, как в своё время неудачно пытались сделать американцы. Искусственный вирус просто не сможет переключиться на поражение представителей другого биологического вида. Наверное, не сможет.

Выпущенный из лабораторий вирус гуляет не только по миру Земли, он проник и в другие миры. Случайно получилось или так и задумывалось? Принесли его в этот далёкий от Земли мир разбегающиеся от заразы демоны или его рассеяли специально, чтобы одним ударом нанести как можно больший ущерб если не всему демоническому легиону, то хотя бы вторгнувшемуся на Землю доминиону багрового пламени?

Один-единственный, не до конца захваченный мир объявил войну всему доминиону, включающему сотни миров, и побеждал! Смерть миллиардов тварей вместо смертей сотен миллионов человек. Выпущенный на свободу и гуляющий по великой сфере миров вирус. Страшная цена. Но пока ещё непонятно, насколько смертельна разработанная человеческими учёными зараза. Подвержены ли ей высшие демоны? Смогут ли твари разобраться от чего они умирают и как-то противостоять распространению вируса, придумать какое-нибудь заклинание или что-то в этом роде?

А эльфы? Они сражались на стороне демонов, но командование планировало заключить с теневой империей союз или Лидия чего-то не знала? Или дело в том, что, не получив от их дипломатической экспедиции известий, Верховный решил, что эльфы отказались заключить тайный союз с землянами? В общем-то правильно решил. Или всё не так и доказательством этого служит ампула с антидотом как-то попавшая в руки Золотилова ещё до того, как экспедиция отправилась к эльфам? Сколько таких ампул взяли с собой безопасники уходя вместе с «дипломатической» экспедицией? Если было «лекарство», значит везли с собой и «яд»? Дипломаты везли с собой смертельное биологическое оружие и знали об этом или это был секрет контрразведчиков, их страховка на непредвиденный случай, если контакт пойдёт не так как планировалось? Непонятно, ничего не понятно.

Лидия спросила: — Это искусственные вирусы?

— Не знаю, — честно ответил Золотилов. — Я не учёный.

— Тот факт, что ЭТО использовали, что-нибудь значит?

— Одно из двух. Либо дела на Земле шли так хорошо, что Верховный решил нанести превентивный удар, чтобы демоны и думать забыли о том, чтобы послать на Землю новые орды, чтобы не потерять наш мир полностью. Либо всё обстояло настолько плохо, что нужно выкладывать последние козыри, в том числе этот.

— Думаешь, Шанданес знает или догадывается, что произошло с ним и, возможно, другими эльфами?

Золотилов поёжился: — Очень надеюсь, что нет иначе мы сильно рискуем никогда не вернуться домой. Не хотел бы я быть рядом, когда он поймёт. Надеюсь его, по возвращении на Землю, упрячут в самую прочную камеру, скуют по рукам и ногам. И он догадается о том, что сделали люди не раньше, чем это случится.

— Как подло! — возмутилась Лидия.

— Я очень хочу вернуться на Землю, — просто объяснил Золотилов.

Разговор сам собой угас. Слишком много страшных тайн всплыло в нём буквально за несколько минут. В их беседе не хватало свободного места.

— Спасибо, — поблагодарила Лидия. В конце концов Николай не обязан ей ничего рассказывать и скорее наоборот, должен был промолчать.

— Не за что, — ответил Золотилов. — Это опасные знания, и ты сама подставила себя под удар. Только не делись ими с Гораздом, не подставляй его.

— Почему?

— Жалко парня. Дурак, но я к нему привязался. Молодой, да и пилот из него отличный.

— А меня значит не жалко? — усмехнулась Лидия.

— Твой выбор — это твой выбор, — оскалился Николай. — Кроме того, если честно, никогда не понимал почему ты позволяешь увиваться за собой этому обормоту, когда рядом есть такой красивый и со всех сторон достойный я. Потому будем сидеть в соседних камерах за свои лишние знания, которые превратятся в груз наших печалей.

Он снова усмехнулся. Левый край рта оставался на месте, а правый поднимался вверх, и получившаяся асимметрия должна была показать собеседнику, что он шутит и не стоит принимать сказанные слова всерьёз. Но всё сказанное Николаем звучало предельно серьёзно.

Интерлюдия

В тёплый, но не жаркий вечер, ближе к концу августа-месяца нижневартовский портал проявил неожидаемую активность. Время, между началом пространственных возмущений и открытием прохода в другой мир, составляет от семи до восемнадцати секунд. В данном случае их было ровно двенадцать.

Двенадцати секунд более чем достаточно, чтобы следящая за портальной площадкой электроника объявила тревогу и переключила защитный периметр в параноидальный режим. По городу звучали сигналы тревоги. Расквартированные войска приводились в предбоевую готовность, а дежурные части готовились выйти из мест дислокации, двинутся по направлению к порталу и стянуть вокруг него кольцо.

Так как при открытии портала те предметы, что находились непосредственно на портальной площадке исчезали, то минировать портал не имело смысла. Самоходных мин и автоматизированных боевых точек было в избытке наставлено на подходе к портальной площадки. А в неё саму целились десятки стволов тяжёлых пулемётов и автоматических пушек. В качестве самой последней гарантии, имелась бомба, подрыв которой временно, года на три — четыре, выводил портал из строя.

Не желая повторения ошибок первого года войны вторжения, командование предельно серьёзно относилось к охране работающих порталов, находящихся на территориях контролируемых Российской Федерацией. Какой бы монстр не пришёл с той стороны, если он собирался причинить вред людям, ему следовало бы подумать дважды, прежде чем пытаться ломиться напролом. Никто не любит нежданных гостей.

Открывшийся на исходе двенадцатой секунды портал вспух матово-тёмным пузырём закрывая портальную площадку и тут же опал. Последнее означало, что портал не пытались удерживать открытым, чтобы провести через него серьёзные силы. В мир Земли прошли только те, кто помещался в пределах портальной площадки.

Тихий, тёплый ветер едва заметно шевелил крохотные листочки на тоненьких, как ниточки, ивовых прутиках, проросших в стороне от портальной площадки, на месте старого дерева. Также тихо и ненавязчиво ветерок даже не трепал, а легонько игрался полотнищами красно-сине-белых флагов. Один большой и гордый, снисходительно свешивался с двухэтажного служебного здания стоящего метрах в двухстах, за первым и вторым кольцами защитного периметра окружающего портальную площадку. Окна первого этажа частично закрывали вспученные бугры долговременных укреплений, щетинящихся крупными стволами в сторону портала, но готовые, в случае необходимости, поддержать защитников, если враг вдруг будет рваться не из портала, в город, а со стороны города, в портал. Бронированными буграми утопленных в землю долговременных укреплений начиналось третье и самое крупное кольцо защитного периметра.

Если окна первого этажа, расположенного наиболее близко к порталу здания с флагом, частично закрывали вырастающие из земли, а точнее почти самую макушку зарывшиеся в неё, бронированные купола, то второй этаж и лениво обвисший флаг были прекрасно видны со стороны портальной площадки. Можно даже увидеть, как на защитном бронестекле в окнах отражается и играет ленивое августовское солнце.

Второй красно-сине-белый флаг выглядел не так презентабельно, как первый и появился совсем недавно, вместе с вышедшими из портала людьми. Собственно, второй флаг представлял собой раскрашенную тряпку, растянутую между двумя мизгирями. Изрядно побитыми, лишившимися навесного оборудования, части конечностей и выглядевших так, будто они только вышли из страшного боя, но сей момент готовы без оглядки броситься в новое, более страшное сражение.

Кроме потрёпанных мизгирей через портал прошли ещё несколько машин, а вместе с ними страшные, но массивные самодельные телеги как попало сваренные и склёпанные из запасных частей и сорванных броневых плит. В машинах, на телегах и между ними стояли люди, навскидку человек сто или около того. Кто-то в броне технопехоты. Другие в комбинезонах танкистов или в лёгких универсальных комбинезонах, какие массово носит армейский люд, да и гражданский тоже, если удаётся достать. А кто-то вообще замотан в тряпки, а может быть и в шкуры и выглядит натуральным дикарём. Вся одежда у прошедших через портал людей вытертая, не сказать, чтобы сильно грязная, но и от идеальной чистоты весьма далека. Вооружены плохо, у многих, особенно у тех, кто в рванье и шкурах, на поясах висят выделанные кустарным образом ножи. Те, кто имеет огнестрел, предусмотрительно опустили стволы в землю или убрали в кобуру или в специальные крепления на спинах индивидуальной пехотной брони. Состояние техники ужасное, видно, что из боя, может быть не одного и комплексного ремонта в условиях хорошо оборудованного ремонтного бокса не получала очень давно. Состояние людей, должно быть не лучше, чем у их техники и оружия, но нет. Стоят, не двигаются под прицелом направленных мин и стволов автоматических пушек, но на лицах улыбки, выражения радости, облегчения, ну и осторожности тоже, особенно у тех, что в шкурах и тряпках.

Растянутый между мизгирями, так, чтобы его сразу увидели, флаг слабо колыхался. Двухметровое полотнище, состоящее из трёх цветов: красного, белого и синего. Флаг Российской Федерации.

— Эй! — крикнул высовывающий из кабины мизгиря человек в комбинезоне танкиста. — Мы свои! Флаг видите?!

Можно было и не кричать. Призванные оценить возможную угрозу нейронные сети автоматизированных систем защиты периметра уже вынесли вердикт. Люди, техника, флаг, их состояние и внешний вид. Возможная степень угрозы. То, что прошедших через портал сил явно недостаточно для прорыва многослойной защиты периметра. Черты лиц некоторых из прибывших людей со значительной степенью достоверности совпадали с имеющимися в базах данных и классифицировались как члены пропавшей экспедиции. Всё эти факторы, недостаточные по отдельности, но в общей совокупности гарантировали отсутствие угрозы, и активировавшаяся в момент открытия портала система управления боем понемногу засыпала. Она убедилась в отсутствии прямой угрозы и переложила все дальнейшие решения на плечи имеющих соответствующие звания в армейской иерархии людей.

Степень тревоги уменьшена до минимального приоритета. Параноидальный режим для стай самоходных мин и автоматизированных огневых точек отключен. Некоторое увеличение уровня тревоги вызвало наличие среди людей одного эльфа. Впрочем, он всего один и не похоже, чтобы держал кого-то из людей в заложниках или принуждал к чему-то.

Почти заснувшая система управления боем в полудрёме скачивала и анализировала боевой опыт, накопленный своими младшими копиями, возникшими как объединение обособленной, лишённой связи с другими информационными сетями, группы машин с момента как те ушли в другой мир и до того, как сумели вернуться сейчас. Накопленный опыт бесценен. Новые виды противников, новые опасности и способы противодействия им. Система управления боем интегрировала в себя полученные знания, распределяла их по отдельным информационным накопителям и вычислительным мощностям начиная с мощнейших городских серверов и заканчивая слабенькими вычислительными модулями в каждой отдельной самоходной мине, каждом электронном блоке сканирования, наведения, контроля. По всем тем элементам из которых она состояла и на основе которых в мгновение ока собиралась, вступала в бой и затем исчезала как отдельная сущность, распадалась, засыпала, но накопленный ею опыт сохранялся, преумножался и распространялся по информационным сетям от устройства к устройству. В своё время, до войны вторжения, российские военные программисты потрудились на славу, создав искусственный интеллект способный к самосовершенствованию, но не стремящийся к осознаю себя и, в мирное время, как бы не существующий.

— Эй, люди! — продолжал выкрикивать танкист. — Нам можно сойти с портала? Стрелять не будете? Мы точно свои, честное слово!

Оживший динамик передал слова какого-то недовольного тем, что внезапная тревога и суета выпала на его дежурство, высокого армейского чина: — Подожди, говорливый. Сейчас проводим.

Действительно, к площадке выдвинулись два десятка закованных в броню пехотинцев с закрытыми шлемами и усиленными винтовками в руках. Подойдя ближе, старший из них махнул рукой и пошёл обратно. Прибывшие из другого мира спешно попрыгали кто в машины, кто на телеги и медленно покатили следом, в направлении служебного двухэтажного здания за границей второго кольца оборонительного периметра, к обвисшему над ним флагом. Когда двинулся один из двух мизгирей, растянутое между ними полотнище отцепилось и осталось висеть на второй мизгире. Оно выглядело словно трёхцветная лента, когда-то вплетаемая девушками в косу. Только вот повреждённый и обгорелый мизгирь, вышагивающий на трёх ногах и осторожно поджимающий обломок четвёртой снизу под кабину, совершенно не походил на красавицу девушку.

Надрывавший горло, высунувшись о пояс из кабины мизгиря, парень спрыгнул с танка и зашагал за пехотинцами своим ходом. Поравнявшись с тем, кого он счёл старшим, парень жадно спросил: — Как тут у вас дела, ребята? До зимы, я смотрю, почти получилось дожить?

Пехотинец промолчал, за закрытым шлемом не различить лица. Но когда парень потерял надежду услышать ответ и просто шёл рядом, вдыхая такой знакомый запах родного мира, пехотинец решился ответить: — Не просто дожили. Мы победили…

— Вроде как победили, — добавил он чуть замешкавшись. Парень не обратил внимание на последние слова. Услышав про победу, он сбился с шага и посмотрел на пехотинца, но увидел лишь искажённое отражение своего лица в закрытом шлеме. Своего некрасивого лица, и вдобавок осунувшегося от усталости лица с ярко горящими надеждой глазами. Этот взгляд, полный надежды и какой-то детской доверчивости, не мог принадлежать такому лицу как у него — с ранней сединой, с зажившими отметками лишений рождённых долгой войной и многих десятков, если не сотен, боёв и сражений. Его лицу больше шло презрительное выражение человека не раз терпящего лишения от судьбы и вышестоящего командования. Выражения циника, привыкшего искать в обычных словах двойное и тройное дно. Нет, этот полный надежды и доверия взгляд никак не мог принадлежать человеку вроде Николая Золотилова. Старшему лейтенанту, успевшему за свои тридцать лет дослужиться до майора и оказаться разжалованным, обзавестись ранней сединой и, самое главное, суметь выжить в течении тринадцати лет непрекращающейся войны. Войны вторжения.

Губы, словно чужие, сами по себе, повторили, точно пробуя слово на вкус: — Победили?!

— Мирный договор с тварями, сам понимаешь, не подписывали, — разговорился пехотинец. — Передохли они все. Как месяца два назад начали мереть, так и кончились, кто не успел сбежать. Может кто-то спрятался, но вряд ли много. Четырёхрукие, ракшасы, горгульи, титаны, левиафаны — всё демоново семя. Целые поля гниющих тварей, сам видел. Остроухие тоже. Кто не ушёл — все мертвы. Только главных их, высших, зараза не берёт и драконов тоже. Ну да с ними одними можно справиться старым добром способом.

— Москва, — спросил Золотилов про город в котором родился. Горло сжало, он хрипло выдохнул: — Москву уже освободили?

Лица пехотинца под шлемом не разглядеть, но судя по голосу он нахмурился. — Освободим, когда-нибудь. Мало нас осталось, понимаешь? Очень мало. Демоны померли, но инфералы остались и прочие предатели. Оружия нормального у них нет, но строят, гады, строят. Инфералы послабее демонов будут, однако хитрость у них человеческая. Что я тебе рассказываю, сам должен знать. Человеческой хитростью они опасны. Их много — считай целый мир, всё, что демоны захватить успели. Под демонов стелились, твари, а сейчас себя «людьми» называют. Были подстилками, а теперь президенты, князья, шейхи и, не поверишь, императоры. К Верховному послов присылали, хотели «выстроить взаимоотношения между нашими странами», твари.

— А он?

— Какие империи в триста квадратных километров размером? Княжества, мать их. Царства, блин, государства с рабовладельческим уклоном. Стальной генерал так послам и сказал — Россия вернётся в довоенные граница и точка! А может быть и многоточие.

— Значит снова война. Теперь с людьми?

— Какие они люди, — пехотинец махнул рукой в бронированной перчатке. — Твари и есть. Предатели человеческой расы. Нелюди!

Пройдя первые два кольца защитного периметра, они прошли мимо выступающего из земли бронекупола долговременного укрепления с узкими, как раскосые глаза степняка, хищными бойницами и вышли к увенчанному флагом зданию. Здесь уже прибывших ждали встречающие: врачи, учёные, охрана и, разумеется, контрразведчики.

Получив указания по связи, пехотинцы присоединились к охране. Разговорившийся с Николаем остался на месте. Бросив косой взгляд на подошедшего человека по непроницаемому лицу которого легко определялось, что служит он в контрразведывательном управлении, Золотилов сделал вид будто не заметил его приближения и продолжил расспросы разговорчивого пехотинца.

— Союзники?

— Те же проблемы, — фыркнул тот. — Инфералы не ждут пока легитимная власть и человеческие армии установят контроль. На довоенной территории Соединённых Штатов успели образоваться четыре образования, каждое из которых объявило себя наследником «настоящей Америки». При том, настоящие Штаты никто из «великих америк» не признаёт на том основании, что, спасаясь от демонов, американцы аннексировали Канаду. Говорят, что вы теперь канадцы, а Америку оставьте американцам. Это инфералы себя имеют в виду, только вот не могут определиться кто из них настоящий наследник довоенной Америки. При этом каждый пытается перекричать остальных в радиоэфире и присоединить земли соперников силой. Там сейчас настоящий дикий запад.

— Островные республики?

— Их вообще не признают. В Америке инфералы режут друг друга, а в Европе пытаются объединиться. Хотят построить европейскую империю, правда там тоже каждый пытается тянуть одеяло на себя. Тех, кто сбежал в Исландию и Гренландию проклинают. Говорят, бросили нас на растерзание демонам, так теперь не возвращайтесь, не нужны здесь. Это соображение они в радиоэфир постоянно транслируют. Вроде как официальная позиция общеевропейской конфедерации. Правда сама конфедерация ещё до конца не собралась, там сейчас одни инфералы добивают других, несогласных, инфералов гусеничными танками, магией и комбинированными драконо-бомбовыми ударами.

Получив первичное представление о произошедших за время его отсутствия глобальных изменениях, Золотилов выразил своё мнения о них тем, что коротко, но душевно выругался.

Пехотинец одобрительно хрюкнул. А терпеливо ожидающей пока они наговорятся, безопасник уточнил: — Закончили? Пожалуйста идите за мной.

Разбитая в прах надежда, на миг было возникшая, когда он услышал два слова «мы победили», перебродила в глухую злость и Николай нахально уточнил: — Сразу в камеру?

Он чувствовал себя так, будто его обманули. Вот она, победа. Демоны мертвы, их прикончило специфическое биооружие, разработанное умниками в тайных лабораториях Якутска, Салехарда и Нового Уренгоя.

Победа. Такая долгожданная. Он в неё уже не верил, почти позабыв ту, мирную жизнь, которой ему довелось вкусить так мало до того, как открылись врата в другие миры и началась война вторжения.

Победа самая настоящая, без дураков. Но, почему-то так оказалось, что война продолжается и после победы над демонами. Впереди сражения с людьми, кто был в рабстве у тварей и кто предал человечество, чтобы приобрести силу и получить шанс на выживание. Война со всеми теми, кого непрерывно отступающая в первые годы вторжения армия бросила на произвол судьбы, кого не смогла спасти, не эвакуировала. Со всеми теми, кто не обладал нужной технической специальностью и не попал в эвакуационные списки, кого не смогли вывезти, просто не успели. Впереди снова война.

Думая об этом, Николай осознал, как он, оказывается, устал воевать. Чудовищно устал. Сейчас он чувствовал себя несправедливо обманутым поманивший было и сразу исчезнувшей надеждой и поэтому грубил безопаснику, нарываясь на конфликт. Сам не зная зачем.

— Какую камеру? Я должен был проводить вас на первичное обследование. У вас проблемы с внутренними органами? Скрытая патология? — забеспокоился безопасник.

Теперь уже пришёл черёд Николая ничего не понимать, смотреть на безопасника и хлопать глазами.

— Управление контрразведки? — уточнил Золотилов.

— Управление медицины, — фыркнул «безопасник». -Я врач. Идёмте скорее, вы одни остались.

Оглянувшись, Николай увидел, что всех его спутников увели. Сиротливо стояли пустые телеги и присевшие, чтобы пилотам было легче выбираться из кабин, мизгири.

— Простите, — смутился Золотилов. — Думал, что вы из контрразведки по мою душу.

— А что, есть основания? — осведомился доктор чем на мгновение пробудил поблекшие было подозрения.

Золотилов неопределённо пожал плечами.

Неожиданно на его плечо легла тяжёлая рука в бронированной перчатке. Разговорчивый пехотинец убрал забрало шлема и на Николая смотрело дружелюбное лицо рубахи-парня: — Спокойно товарищ. От контрразведывательного управления здесь я.

— А, — протянул было Николай, но не зная, что сказать, закрыл рот.

— Был рад удовлетворить любопытство и познакомить с текущей политической ситуации, — улыбнулся контрразведчик. — Если хочешь ещё что-то узнать, то спрашивай. Не стесняйся. Нам какое-то время предстоит плотно работать вместе.

— Спасибо, — покачал головой Николай. — Пожалуй я узнал всё, что хотел узнать непосредственно сейчас. Тем более медицина ждёт.

— Конечно, конечно, — кивнул безопасник убирая тяжёлую ладонь с плеча Николая.

Сделав несколько шагов следом за доктором, Золотилов обернулся и поинтересовался: — Откуда такая ненависть к инфералам? Им вроде бы разрешили искупать вину. По крайней мере тем, кто захочет. Штрафной батальной сформировали. Или что-то изменилось пока мы отсутствовали?

— В принципе ничего не изменилось, — ответил контрразведчик. — Тем, кто хочет и кто не замарался в совсем уж откровенной гадости, дают возможность искупить. Моё отношение к другим инфералам, это не ненависть, а всего лишь обычный практицизм. Можно сказать, что этих тварей я знаю, как родных.

— А вы…

— Инферал. Разумеется, из «искупивших». Надеюсь это не помешает совместной плодотворной работе? — подтвердил безопасник. Если раньше он улыбался, то в этот раз говорил без улыбки.

— В меру сил стараюсь избегать предвзятого отношения к заражённым сверхъестественным, — покривил душой Николай.

— А вот это плохо, очень плохо, — заметил безопасник. — Мы ещё даже не заговорили о том, что происходило во время скитаний по другим мирам, куда делись остальные члены экспедиции и откуда, и зачем вы притащили полсотни дикарей с самодельными ножами из заточенной броневой стали. Мы не начали обсуждать все эти животрепещущие вопросы, а ты уже пытаешься обманывать меня, Николай.

Золотилов с трудом оторвал взгляд от горящих незримым огнём глаз назначенного заниматься его разработкой контрразведчика и посмотрел вдаль. Там плыли облака. Одни только облака, ни плохо различимых на таком расстоянии птиц, ни хищных драконьих силуэтов, ни стремительных обводов истребителей, ни горгульих стай. Только лишь похожие на сгустившуюся туманную дымку облака и в их разрывах проглядывало до бесконечности голубое небо.

Когда он поднял голову и взглянул на безопасника, то снова увидел в открытом шлеме дружелюбное и весёлое лицо рубахи-парня.

— Ничего страшного, — сказала «искупившая вину» тварь в человеческом обличии. — Я полагаю, что каждый имеет право на ошибку. Можно сказать — сужу по собственному опыту. Самое главное, чтобы ошибки не повторялись. Вы согласны со мной, товарищ старший лейтенант?

Чёртов демон тебе товарищ, — подумал Николай. Безопасник ждал ответа и ему пришлось кивнуть.

После чего он отвернулся и зашагал следом за недовольным вынужденной задержкой врачом. Тот должен был обследовать его организм на всевозможные воздействия и болезни, которые он мог подхватить во время блуждания по другим мирам в попытках найти дорогу домой. Кроме того, доктор должен окончательно подтвердить, что прошедшее сквозь портал существо является некогда ушедшим через него старшим лейтенантом Золотиловым Николаем. Сам Николай был в этом полностью уверен. Осталось дождаться подтверждение от доктора.

Тема шестнадцатая. Страшная цена бесценной победы

Высший демон, совсем недавно бывший наместником целого мира, огромного мира, называемого его обитателями «землёй» ныне пребывал в унижении, позоре и немилости князя. И если унижение и позор можно пережить, то немилость князя демонов, владыки доминиона багрового пламени и одного из генералов демонического легиона пережить было гораздо сложнее.

Меньше ста дней назад он самозабвенно строил планы, дерзкие планы своего стремительного возвышения на основе мудрого использования имеющихся в мире Земля богатств и возможностей. Поставив технологии людей на службу легиону, умно распоряжаясь огромными богатствами недавно включённого в великую сферу и завоёванного, почти завоёванного, мира, Наместник мог бы стать правой рукой владыки доминиона багрового пламени. Вооружённые тяжёлыми пулемётами и гранатами, вместо топоров, мечей и гномьих пороховых бомб низшие демоны стали бы ещё более грозной силой. Закованные в композитную броню титаны-крушители. Драконы, кроме пламени и магии, сбрасывающие на головы врагов доминиона управляемые бомбы. Ракетные залпы накрывающие цели за сотни километров, где их не разглядит даже острое зрение высшего демона. Способность говорить на расстоянии. Возможность видеть невидимое. Думающие машины предрекающие будущее и прозревающие настоящее с такой точностью, с какой не способен прозреть ни один мудрец, ни один провидец.

Всё это было в мире Земля и всё могло, со временем, принадлежать ему, Наместнику. Вознести его на самых вверх выстроенной в доминионе багрового пламени иерархии. Поставить вровень с князем. А может быть, да, может быть, и выше него. Занять место владыки, самому стать одним из генералов легиона, со временем.

Всё это казалось таким близким, нужно было только додавить сопротивление людей. Они спрятались в холодных северных землях. Там выстроили свои крепости и оттуда совершали набеги в бесплодных попытках вернуть когда-то принадлежавший людям мир. Кто же мог знать, что однажды у них это получится?

Их удивительное оружие, с помощью которого они больше двенадцати лет противостояли легиону. Мало какой мир был способен держаться так долго. Сходу Наместник даже не смог бы вспомнить подобное. То, что люди называли технологиями и наукой, всевозможные машины: стреляющие, шагающие, думающие. Наместник не мог бы припомнить никакой другой расы в великой сфере кто обладал бы хотя бы малой долей технического могущества людей из мира Земля. Презренных, слабых людей, не имеющих собственной магической силы и способных только управлять заёмной как инфералы или адепты и последователи локальных божков. Как столь слабые сумели обрести такую великую силу?

Раса гномов, признанных мастеров и механиков в мирах великой сферы, в сравнении с землянами, казались неразумными детьми, вздумавшими состязаться с опытными воинами. Их воздушные шары и паровые машины, толстые, как колбасные отрезки, пороховые пушки и однозарядные мушкетоны, стреляющие мягкими пулями, сминающимися от попадания в нагрудную пластину четырёхрукого. Всё это было нечем в сравнении с самоходными танками, электромагнитыми орудиями, управляемыми ракетами и умными минами землян. А если ещё вспомнить самое страшное оружие землян, способное превратить вещество в свет и заразить землю невидимой смертью…

Впрочем, это раньше Наместник думал, что самое страшное оружие землян основано на неконтролируемом делении атомов. Он ошибался, и ошибка обошлась слишком дорого ему и всему доминиону багрового пламени.

За годы непрекращающихся сражений, сдерживая натиск демонических орд и даже пытаясь наступать сами, люди не прекращали изучать вторгнувшегося в их мир врага. Их наука и технологии и ещё страшное, буквально чудовищное, напряжение сил и средств, позволило землянам научиться открывать проходы и переходить через порталы из одного мира великой сферы в другой. И кроме того, люди сумели создать чуму против демонов и эльфов и выпустили её выкосив приготовленные Наместником для окончательного покорения земли демонические орды.

Хуже того, земляне заранее заразили созданной чумой другие миры доминиона. Наместник думал, что задача их механизированной армии сжечь ядерными ракетами и снарядами города-ульи демонов, чтобы подставить его перед князем, а при удаче устрашить легион. Угроза казалась реальной, и Наместник предпринял все меры, чтобы загнать посланную в другие миры армию. Его подчинённые внедрили туда агентов и человеческая армия, после долгой погони по многим мирам, была уничтожена, разбита, так и не выполнив поставленную задачу. Точнее это Наместник так тогда думал, что не выполнила.

Хитрый вождь землян по имени Башуров прозванный стальным генералом обхитрил его. Настоящей задачей, отправленной в миры демонов армии, была не бомбардировка ядерными боеголовками городов-ульев, а как можно более широкое распространение придуманной людьми чумы. Настоящую задачу не знали солдаты той уничтоженной армии и даже её командиры, кроме нескольких человек служащих землянину Ветлицкому. Тех птенцов, вскормленных начальником контрразведывательного управления, которых опасались свои.

Тайна так хорошо охранялась, что шпионы демонов не смогли выведать её и люди смогли выполнить тайную задачу ценой своих жизней. Зараза распространилась по десяткам миров доминиона и пусть большая часть этих миров пустовала или являлась мирами-фермами, но критический объём заражённых среди низших демонов, титанов и порабощённых легионом рас достиг пугающих значений. Вместе с беженцами чума проникла в материнские миры демонов. Города-ульи опустели. Десятки миллионов тел гнили и разлагались. Прекратилось выращивание нового пополнения низших демонов и титанов. Ведущий одновременно несколько войн, в том числе с другими доминионами, доминион багрового пламени чувствовал себя как зверь, у которого постепенно выкачивают кровь. Взамен погибшим ордам не приходили новые. Только драконы оказались неподконтрольны чуме. И ещё высшие демоны, благодаря способности временно переходить в огненную ипостась, избежали смерти.

Срочно собравшись вместе, сильнейшие и древнейшие из высших торопливо искали лекарство от выпущенной людьми отравы. Было разработано заклинание великого очищения способное убивать невидимую заразу. По древним рецептам были внесены изменения в строение низших и титанов, в то, что человеческие учёные называли геномом. Изменённые зародыши должны быть устойчивы к свирепствующей в демонических мирах чуме. Отрава теряла способность убивать демонов. Во всяком случае эта конкретная, созданная и выпущенная землянами, отрава.

Создав лекарство и хоть как-то обуздав чуму, архидемоны и князь начали выяснять источник погубившей неисчислимое число низших демонов заразы. Они принялись искать виноватого. И очень скоро нашли его в лице бывшего наместника мира Земля. Высшего демона, потерявшего вверенный его заботам и контролю мир. Того, кто проиграл жалким людишкам не способным самостоятельно сотворить ни единого заклинания. Князь легко нашёл виновного и заточил Наместника в подвалах своей цитадели, в ожидании того момента, когда он сможет придумать для него соответствующее наказание. А заняться этим он сможет, когда разберётся со всеми другими князьями и генералами легиона, что, пользуясь внезапной слабостью доминиона багрового пламени буквально разрывали его владение на части.

Что и говорить, судьба бывшего наместника горька. Срок его жизни грозил очень сильно укоротиться, а смерть, напротив, должна была стать настолько долгой и мучительной, насколько хватит фантазии князя. А тот никогда не жаловался на недостаток фантазии в таком деле как пытки и мучения. Не ритуальные пытки на алтаре, ради выкачивания жизненной силы, там всё в достаточной степени стандартизировано и протоколировано, а пытки для удовольствия, когда палач полностью свободен в своих желаниях и возможностях.

Бывший наместник отбывал заточение в глубоком каменном мешке, хотя его никто не снимал с этой должности и официально он оставался полноправным наместником мира Земли. Полноправным наместником и проводником воли владыки в отдельно взятом мире, пусть даже сейчас он не способен ни на что и даже спасти свою жизнь, даже умереть. Быстрая и лёгкая смерть, пока Наместник заточён в катакомбах под цитаделью владыки, остаётся для него недоступной роскошью.

Как так получилось, что тот, кто вчера готовился вознестись к самой вершине оказался скован выкачивающими силу цепями и не способен ни на что, кроме ожидания своей участи. Когда у владыки дойдут руки придумать ему достаточно жестокое, мучительное и унизительное наказание. Как такое могло получиться?

А Владыка всё занят и занят. Похоже он нашёл более важные дела, чем придумывать мучительную смерть для одного не справившегося с задачей покорения окраинного мира Наместника. Или ожидание смерти — это часть придуманной Владыкой пытки?

Дни падали один за другим, как капли воды. Когда дверь темницы открылась, Наместник почти обрадовался. К его удивлению, в каменном коридоре стоял вовсе не Владыка и не кто-то из его свиты, нет. Дверь открыл один из младших демонов. Из тех высших, чей срок жизни ещё не перевалил за тысячу лет, и кто не успел прославить себя ничем значимым и не смог добиться определённого места при дворе повелителя доминиона багрового пламени.

Почему он здесь? Его послал владыка, а если нет, то как он сумел пройти в темницы и отпереть дверь запечатывающую личного узника Владыки?

Молодой высший мялся, прятал глаза и не распускал огненных крыльев. Как если бы страдал нерешительностью или опасался узника. Опасался его?

Наместник почувствовал любопытство.

Младший наконец решился и заговорил:

— Высочайший!

— Как ты меня назвал? — переспросил Наместник. Не так следовало обращаться к опозоренному узнику ожидающему смерти, совсем не так.

— Высочайший, — повторил младший найдя в себе силы выдержать взгляд древнего демона много старше и сильнее его самого. — Владыка погиб в битве. Объединившиеся войска доминиона алых искр и доминиона тёмного огня захватывают подходы к цитадели владыки. Десятки миров доминиона багрового пламени потеряны и захвачены другими доминионами. Доминиона багрового пламени больше нет!

Наместник помедлил, обдумывая сказанное.

— Почему ты ещё не переметнулся к победителям или не бежал, узнав о гибели Владыки?

— Кому я нужен, — вздохнул младший и был совершенно прав. Слабый молодой высший не обладающий никакими талантами и не имеющий достойных свершений не имеет особой цены в глазах предводителей армией других доминионов. Владыки и доминионы могут воевать между собой и даже должны это делать. Хотя до смерти одного из владык, распаде и поглощении принадлежавшего ему доминиона дело доходит крайне редко. Демоны сражаются между собой ради того, чтобы сделать легион более сильным. Весь смысл в том, что слабые должны умереть и выживут только сильные. Поэтому младший прав в том, что шансов на то, что его примут в других доминионах не много.

Для того, чтобы уйти в самостоятельные скитания и попытаться в них обрести силу, нужны определённые черты, которых стоящий перед Наместником младший похоже был лишён. Бесполезный слизняк, позор расы.

— Зачем ты пришёл? — спросил Наместник.

— Хочу предложить сделку, — ответил младший и в этот ответ он явно вложил все свои невеликие душевные силы и то скромное количество мужества, которым обладал.

— Сделку? — рассмеялся Наместник так, что опутывающие его цепи зазвенели и засветились. — Почему бы и нет, готов выслушать твои условия.

— Я освобождаю тебя, Высочайший, а ты…,- младший облизнул алые губы на миг просунув между ними раздвоенный язык. Так как высшие демоны сейчас находились в катакомбах с их давящей магией, то им обоим пришлось принять как можно более простое телесное воплощение, чтобы уменьшить потери высасываемой стенами силы.

Наблюдая за волнующимся младшим, Наместник подумал — он наверняка захочет, чтобы я пошёл к нему в услужение в обмен на свободу. Противоестественно, чтобы сильный находился в услужении у слабого. Но я пойду! Пойду на что угодно, чтобы выбраться отсюда, избавиться от проклятых цепей, чтобы суметь выжить и когда-нибудь отомстить землянам.

Справившись с волнением, младший сумел закончить: — …освобождаю тебя, Высочайший, в обмен ты принимаешь мою верную службу тебе!

— Ты хочешь служить мне? — удивился Наместник.

— Ты самый сильный из оставшихся в живых архидемонов доминиона, — объяснил младший. — Фактически, ты наследник доминиона багрового пламени и первый претендент на опустевшее, после смерти Владыки, место генерала демонического легиона. Я слаб и сознаю это. Чтобы стать сильным, мне надо примкнуть к кому-то значительнее сильнее меня. Другим я не нужен, только тебе, Высочайший. Так что ты скажешь?

— Ты умнее, чем кажешься с первого взгляда, — признал Наместник.

— Меня зовут Грандалион, о Высочайший. Или мне следует говорить… владыка?

— Последнее пока преждевременно, — усмехнулся Наместник. Он дёрнул плечами, вызвав усиление свечение цепей. — Скорее сними эту гадость. Я принимаю предложенную тобой сделку. Мы вместе попытаемся восстановить доминион багрового пламени и занять причитающиеся нам места в кругу сильных. И мы отомстим, несомненно отомстим тем, кто послужил причиной падения доминиона. Отомстим землянам.

* * *

Эльф Шандансе находился в темнице людей. После того как он узнал правду о том, что земляне сотворили с его народом, он впал в безумие и попытался убить так много людей, как только сможет прежде чем умереть самому. Никого убить не получилось, земляне были готовы. И даже умереть не вышло, теперь он в камере, в полной власти тех, кто уничтожил сотни тысяч, если не миллионы его сородичей.

Да, Шанданеса изгнал собственный клан. Глава клана отдал приказ на устранение. Ему пришлось примкнуть к людям, он провёл их через миры и готов был сражаться на их стороне. Но кем Шанданес не был, так это предателем своей расы. Теневая империя эльфов могла отказаться от Шанданеса, могла устами главы клана Аэрнэ вынести ему приговор. Однако, будучи изгнанником, он всё равно оставался эльфом. Империя могла отказаться от Шанданес. Шанданес никогда бы не смог отказаться от теневой империи.

Люди. Эльф вспоминал их слова их лица. Руки сами собой сжимались, о как бы он хотел оказаться с кем-нибудь из этих слабых созданий один на один. Его легко обезоружили и поймали. Узнав правду, он вытащил меч и безопасники людей уже были там. Они знали, что именно так он и поступит. Ждали лишь формального повода, чтобы пленить формального союзника и иметь возможность сказать хотя бы самим себе, что союзник эльф первый применил агрессию, а они лишь защищались. Шанданес не мог решить для себя было ли это подлостью, благородством или элементарной глупостью? Позволить ему атаковать. Ведь если бы что-то в плане людей пошло бы не так, то впавший в ярость адепт школы смертельного шёпота мог бы натворить дел. Но всё прошло как они запланировали. Шанданес в камере, а безопасники людей остались с чистой совестью. Точнее с настолько чистой, насколько она была таковой до этого инцидента.

Снова в руках людей и на этот раз выхода нет. Что они с ним сделают? Воткнут в голову золотые нити проводов, превращая в безмозглую куклу способную открывать проходы между мирами и колдовать по команде?

Шанданес поёжился, словно от холода. Хотя в камере было тепло. Ему не так часто приходилось сидеть в плену, но камера в тюрьме людей роскошна. Слишком роскошно для помещения, призванного быть тюрьмой и ничем больше. Мягкое ложе, достаточно свободного места, есть даже письменный стол со стопкой белоснежной бумаги для письма. Кормят вкусно и много. Кто другой легко согласился бы прожить так год или два. Но только не Шанданес.

У настоящего воина оружием является его тело. Насчёт эльфийских чародеев это верно вдвойне. Сколь бы ни были прочными и толстыми стены, они не смогли бы удержать мага его уровня. Вот только ни сосредоточиться, ни сотворить сколько-то серьёзное заклинание не получалось. В глазах начинали плавать разноцветные круги, а в голову лезли посторонние мысли, отвлекая. Если он закрывал глаза и пытался сосредоточиться, то неизбежно засыпал. Это результат действия какой-то алхимии, на которую так горазды хитрые людишки мира Земля. Шанданес попробовал отказываться от еды и воды. Не помогало. Похоже алхимия распылялась в воздухе. Если бы он догадался об этом заранее, то поставил бы воздушный щит или попытался бы не дышать. Но сейчас, когда порабощающая сознание алхимия уже была растворена в его крови, сделать что-то подобное не имелось никакой возможности. Пределом для него сейчас являлось зажечь взглядом лист сухой, воздушно- тонкой бумаги. Сосредоточиться на совершении этого простого действия оказалось ужасно сложно.

К Шанданесу никто не приходил. Еду ему доставляла автоматика. Земляне не спешили выведывать у него тайны. Должно быть они и так знали всё, что хотели знать. В распоряжении эльфа находился шкаф с книгами. Разумеется, книги написаны на языке землян, конкретно на русском языке. Сначала он, в ярости, разорвал больше половины из них. Но вскоре, от скуки, принялся читать уцелевшие.

Не торопились люди и пилить ему кости черепа, чтобы в обнажённый мозг напихать золотых волосков и управлять как своими технологическими артефактами. Первые дни Шанданес не мог заснуть. Он говорил себе, что от ярости. На самом деле и от ярости, и от страха, что может проснуться не собой, не эльфом, а инструментов людей. Время шло и спать пришлось. И никто не спешил втыкать ему в голову золотые проводки.

Поэтому, когда часть стены вдруг превратилась в чёрный прямоугольник экрана и на наём появились слова: с тобой хотят поговорить, согласен?

Эльф кивнул. Как он и предполагал, за ним наблюдали, потому, что вскоре вся стена превратилась в прозрачный экран, как если бы была из толстого стекла. А может быть и действительно сделана из бронированного стекла способного изменять прозрачность превращаясь то в стену, то в экран, а то становясь прозрачной.

С другой стороны прозрачной стены уже сидели несколько человек. Шанданес не очень хорошо разбирался в знаках различия и званиях человеческой армии, но судя по всему его посетил кто-то из высоких чинов.

Три человека сидели на стульях с высокими спинками, высокими подлокотниками и с мягкой подбивкой на сиденьях ярко алого цвета.

Чтобы не стоят перед ними, словно перед старейшинами на совете клана, Шанданес сел на кровать и положил сцепленные руки поверх коленей. Один человек, насколько он мог судить, стар, хотя ещё и крепок. Двое других тоже не мальчики, хотя и моложе первого. У одного взгляд цепного пса, отслеживающего малейшее движение предполагаемой жертвы. Другой кажется задумчивым и, возможно, рассеянным, но по тому как увлечённо он перебирает пальцами по плоскому управляющему артефакту людей, можно предположить, что он решает какую-то сложную задачу.

Старший из людей по возрасту, похоже, являлся также главным по положению. Это видно по его позе и позах его спутников. На лбу у него пролегли глубокие морщины, выглядевшие так, будто находились там чуть ли не с рождения. Взгляд, пожалуй, будет потяжелее чем у «цепного пса». Если его спутник привык исполнять приказы, какими бы жестокими бы они не были. То вот этот старик привык отдавать такие приказы и не важно сколь жестоки они будут, если приведут к желаемому результату. Страшные люди. Настолько страшные, что прожившему больше двух веков эльфу, адепту могущественной магической школы, стало не по себе под их внимательными взглядами.

Дёрнув головой, в бесплодной попытке отмахнуться от нехороших предчувствий, Шанданес спросил: — Кто вы такие?

Пальцы задумчивого остановили бег по пластине управляющего артефакта, и он посмотрел на эльфа с выражением человека к которому вдруг обратился с вопросом его обеденный стол. В глубине его глаз Шанданес не разглядел той непоколебимой жестокости, что плескалась в глазницах двух других людей. Вместо этого во взгляде задумчивого человека сиял скрытый огонь, какой можно увидеть во взоре увлечённых своим делом поэтов, художников или скульпторов. Но что бы мог иметь общего поэт или скульптор с теми матёрыми волкодавами, которыми являлись его спутники?

— Позволь представиться, — произнёс пожилой на удивление крепким и мощным голосом. — Справа от меня ты видишь начальника контрразведовательного управления Ветлицкого Егора. Слева — главу аналитического отдела при ставке главнокомандующего, Неркаги Илью. Обо мне ты мог слышать, как о Леониде Сергеевиче Башурове. Также меня иногда называют стальным генералом.

— Вы! — взревел Шаданес. — Вы трое лидеров землян, те по чьей вине погибло неисчислимое число моих сородичей!

Если бы не распылённая в воздухе его камеры алхимия он бы нашёл, непременно нашёл бы способ убить этих троих людей. Если только стена действительно была стеклянной, а не являлась экраном передавая изображение на недоступные любой волшбе расстояния.

Тот, кто назвался Леонидом Сергеевичем терпеливо объяснил: — Во-первых мы не лидеры «всех землян», а только лишь одной страны называемой Российской Федерацией или Россией. А во-вторых потери народа эльфов от специализированного вируса, по нашей оценке, составляют от трёх, до девяти миллионов. Как видишь, это вовсе не «неисчислимое» число. Около трёх миллионов это численность наёмный армией: остаток той, которую Наместник привёл в начале зимы и ещё одной, нанятой им незадолго до активации вируса.

Разумеется, заражённых на порядок больше, сейчас мы перечисляем только необратимые потери. Эльфийская раса оказалась более стойкой к поражению биооружием, чем демоны. Впрочем, усилия учёных были сосредоточены на создании вируса, поражающего демонов. Антиэльфийский вирус является лишь сделанной на скорую руку подделкой: повторением и закреплением пройденного длительного пути.

Какие у нас данные по выживанию эльфов? — чуть повернув голову поинтересовался Верховный.

Движением пальцев аналитик вывел статистику и прочитал вслух: — Заражению подвергаются восемнадцать из двадцати. Смертность среди заражённых в первые тридцать шесть часов около сорока процентов. В последующие сто часов ещё около семидесяти процентов от оставшихся. Выжившие приобретают иммунитет к данному штамму, но остаются носителями и могут заражать окружающих. Есть вероятность развития всевозможных патологий физического и магического характера.

От пандемии теневую империю сдерживают довольно жестокие меры, принятые главами кланов по изоляции и уничтожению заразившихся. Также вирус могут уничтожить, без вреда для носителя, усилия архимагов школы жизни, другие архимаги способны убить заразу в своём теле, но помочь другим им гораздо сложнее. Насколько нам известно, теневая империя не обладает достаточным количеством архимагов специализирующих в школе жизни, чтобы полностью остановить эпидемию. Их усилий хватает только на то, чтобы как-то сдерживать её распространение по трём мирам, принадлежащим империи.

— Спасибо, Илья, — поблагодарил Верховный. Обратившись к сжимающему кулаки эльфу, он сказал: — Как видишь, потери твоего народа не столь велики, по крайней мере на текущий момент. Речь о геноциде даже не идёт.

— Миллионы эльфов, — прошептал, скорее даже прошипел Шанданес. — Вы полагаете это малым?

— Смотря с чем сравнивать, — холодно ответил Башуров. — Потери людей от вторжения демонов исчисляются миллиардами. Сколько убили конкретно твои сородичи я сказать не могу, но вряд ли счёт идёт меньше чем на сотни тысяч и это только за последний год. Даже меньше чем за один год! В число входят не только солдаты, но и рабы на занятых демонами территориях. Ваши маги не считают зазорным убить человека, чтобы не тратить время на изучение земных языков или просто чтобы подзарядить разрядившийся камень силы. Будешь утверждать, что я ошибаюсь?

Эльф с силой выдохнул, но ничего не сказал.

— Наверняка ты подумал о том, что жизнь высшего существа, такого как бессмертный эльф, стоит сотни жизней низших существ, таких как людей? — догадался Башуров. — Так вот, поверь, что с нашей стороны всё наоборот. Смерть одного человека не оправдают даже смерти тысяч эльфов. Потому, что это вы к нам явились убивать. Вы пришли на нашу землю врагами-завоевателями.

— Послать молодых воинов в ваш мир вынудил глав кланов приказ Наместника, — вынуждено объяснил Шанданес. — Теневая империя вассал легиона. У нас не было выбора.

— Говоришь: вынудил? — недобро усмехнулся Башуров. — Я бы скорее уточнил, что купил. Заплатил главам ваших кланов за смерть людей нашей же сталью, сплавами, техническими игрушками…

Шанданес молчал.

— У меня есть предложение, — сказал Верховный. — Я хочу, чтобы ты был послом. Снова. Думаю, на этот раз главы ваших кланов рассмотрят моё предложению более внимательнее, чем раньше.

Шанданес сказал:

— Я не предаю своих.

— Никого не требуется предавать, — в руках у Верховного появилась стеклянная ампула, которую он зажал между двумя пальцами. — Видишь? Это лекарство, антидот. Тот самый, благодаря которому ты сейчас жив и приобрёл иммунитет. От лица Российской Федерации я предлагаю теневой империи добрососедские отношения и союз против демонического легиона. Именно сейчас, пока демоны делят опустевшие миры, Империя эльфов, с помощью России, имеет шанс сбросить надетое на неё в прошлом ярмо. Я предлагаю тебе отвезти в Империю лекарство от эльфочумы и спасти даже не миллионы, а десятки миллионов сородичей.

— От чумы, которую создали и выпустили вы!

— Разве это что-то меняет в сложившемся положении?

Шанданес молчал, пытаясь справиться с горящей внутри него ненавистью к людям. Она пылала словно пожар в сухом лесу, но обуздать её было необходимо во благо Империи Тени.

— Я не тороплю, — сказал Башуров, — но подумай о том, что с каждым днём промедления в Империи умирают тысячи эльфов и ещё десятки тысяч заражаются вирусом. Усилий архимагов и выстроенных аристократами кордонов недостаточно, чтобы прекратить эпидемию. У них едва-едва получается замедлить её распространение.

— Ненавижу людей, — буквально заскрежетал зубами Шанданес. Он всё ещё сражался со сжигающей его яростью.

— А я ненавижу эльфов, — признался Башуров. — Вы пришли в наш мир как завоеватели, вмести с демоническими тварями и разрушили всё, чем мы жили до этого. Целое поколение выросло на войне, никогда не знало мира, только верит в него, как в добрую сказку. Они ведь, по сути, ещё мальчишки, это выросшее на войне поколение. Но чувства не должны превалировать над разумом, а сотрудничество пойдёт на пользу обоим нашим расам. Особенно теперь, когда эльфы увидели силу людей.

— Увидели вашу подлость! — выкрикнул Шанданес.

Уставший от ходившей по кругу беседы, стальной генерал прямо спросил:

— Ты будешь российским послом в Империи Тени, эльф Шанданес?

— Ненавижу всех людей, а тебя в особенности, — выплюнул эльф.

Перебирая хрупкую ампулу с антидотом по-стариковски сухими пальцами, Верховный повторил вопрос:

— Будешь послом?

— Да!

— Как хорошо, что представители разных рас, таких как люди и эльфы, в конечном итоге могут сотрудничать между собой и способны договариваться, — усмехнулся Верховный вставая. Впрочем, его глаза не смеялись.

Поверхность стены потемнела. Шанданес бросил в неё стулом, но только сломал тому ножку. Стена не пострадала. На ней не появилось даже царапины.

* * *

Когда открылась дверь помещения для временно задержанных, той же камеры, но относительно комфортабельной и предназначенной для содержания офицеров или ценных гражданских специалистов, Николай Золотилов как раз наливал себе в стакан сока из графина. Сок натуральный, из кислых зимних яблок, выращенных в громадных фермах-телицах где-то под Якутском или Салехардом. Как правило такого не попробуешь каждый день. Но раз принесли целый графин, он отказываться не станет.

Тем более соком, Николай, разбавлял питьевой спирт, чистейший как слеза, полученный химическим способом и очищенный настолько тщательно, что процент содержания вредных примесей составлял мизерные доли процента. Чище чем в аптеке. Если, конечно, не считать за вредную для организма примесь сам це-два-аш-пять-оаш.

Николай здесь единственный «временно задержанный» и большое помещение с общей кухней и несколькими «отдельными комнатами» в его полном распоряжении. Кормят отлично, правда заставляли писать подробные отчёты, плюс проходить различные медицинские процедуры, но это уже в прошлом. Остались только разговоры с его личным куратором от контрразведки. Вот и он, лёгок как на помине.

Нос безопасника вопросительно дёрнулся:

— Пьёшь?

— А что ещё остаётся делать? — ответил вопросом Николай. — Или пить или самообразовываться. В доступном сетевом сегменте книг, что технических, что по военной тематике полно, а развлекательных нет. И доступа к играм тоже. Между самообразованием, повышением уровня боеготовности и пьянством всегда выбираю пьянство!

— Это правильно, — рассудил безопасник. — Мне тоже налей и что это у тебя, яблочный сок? Натуральный? Неплохо стали заключённых кормить. Хоть сам садись.

— И садись, — от всей души предложил Золотилов. — Места предостаточно, вдвоём веселее.

Вскрыв упаковку с дневной дозой питьевого спирта, предназначенного, как это указано на упаковке, для приёма внутрь при необходимости длительное время находиться в зонах с повышенной радиационной опасности, Николай перелил содержимое в отдельный стакан. Ополоснуть взятый с полки стакан он не удосужился, полагая, что и так продезинфицируется. Вопросительно глянул на безопасника и уловив одобрительный кивок вскрыл вторую упаковку, добавил и только потом залил соком. Кто только рассчитывает такие крохотные суточные дозы? Их хватает, чтобы котёнку усы намочить и только. А защита от радиации дело архиважное и небрежности не терпит. Даже если ближайший очаг радиационного заражения находится за сотни километров. Безопасность прежде всего. За это не грех и принять дозу проверенного веками лекарственного средства.

— За победу! — огласил тост контрразведчик, инферал из числа «раскаявшихся и искупивших» и по этой причине не совсем уже человек. Или совсем не человек?

— За неё родимую, — меланхолично согласился Николай, делая глоток и морщась от кислого вкуса, принесённого в «коктейль» натуральным соком, без искусственных подсластителей.

Его личный куратор поинтересовался: — Ты вроде бы торопился распрощаться со мной?

— Было дело, — так же меланхолично признал Золотилов. — Но последнее время мне здесь стало нравиться.

Безопасник улыбнулся: — Увы, тогда плохие новости. Управление контрразведки больше не имеет вопросов к старшему лейтенанту бронетанковых войск Золотилову Николаю. Потому давай брат, давай. Словом, прощай безделье, снова здравствуй служба.

Звякнул планшет, лежавший на кровати в облюбованной Золотиловым комнате, извещая владельца о поступлении нового предписания.

— Ну вот что вы за люди такие? — посетовал Николай. — Только-только вошёл во вкус и на тебе. Как же секретность и всё такое? Даже по сто подписок не потребуете: не рассказывать, не говорить, не вспоминать и не думать?

Безопасник развёл руками: — Тот секрет больше не секрет. Истёк срок годности. Такое бывает с некоторыми секретами…

— Значит всё-таки вирус? Биологическое оружие, направленное против эльфов? И сразу антидот, потому, что меч, который рубит сам по себе, никому не нужен. Удар меча следует контролировать, только тогда он приносит пользу.

— А вот кричать на каждом углу всё же не следует, — предупредил безопасник. — Иногда и просроченные секреты могут причинить неприятности.

— Подумать только, войну выиграли учёные! Кабинетные крысы в белых халатах. Как подруга Горазда. Очень привлекательная и фигуристая крыска, — огласил Николай. По нему не было видно, но стакан, что он держал в руках был далеко не первым этим утром. И упаковок питьевого спирта он успел извести столько, сколько хватило бы целому взводу на двое, не на трое суток, если применять их по назначению, следуя рекомендациям и исключительно для снижения негативного воздействия радиационного заражения на организм. Купирования всяких там свободных радикалов, образующихся в неприличных количествах и всего такого прочего.

— Воевали солдаты, а победили учёные. За них — за крысок в халатиках. Фигуристых и привлекательных, — поднял тост Золотилов.

— Так всегда бывает, — подтвердил безопасник. — Конструкторы придумывают шагающие танки, а танкисты ведут их в бой. Чей вклад в победу более важен сказать невозможно. Поэтому и говорят, что она одна. Одна на всех.

Золотилов бросил на безопасника резкий взгляд, но промолчал, снова припадая к стакану. Сколько раз он напивался за последний год? Вот так, чтобы то, что лежало на уме, вылезало бы на язык. Вся накопившаяся грязь вымывалась бы чистым, как слеза, спиртом в процессе внутренней дезинфекции. Пожалуй, ни разу, за исключением последних дней после возвращения из похода по другим мирам и шокирующем, как снег на голову, известии, что они победили. Победили, но война далеко не закончилась, такой вот парадокс.

В боевой обстановке пить нельзя. Сам погибнешь, утянешь за собой напарника, потеряешь машину, не выполнишь боевую задачу и подведёшь товарищей. Воевать и, соответственно, умирать нужно на трезвую голову. Отчасти поэтому он сейчас и отрывался, если уж выдалась такая возможность, за всё что было и частично наперёд, за то, что ещё только будет.

Уловив брошенный на него короткий, но резкий, словно стеклом по горлу, взгляд, безопасник спросил: — Думаешь, на каком основании такие как я, «дважды предавшие», примазываются к общей победе?

— А если и думаю? — с вызовом спросил Золотилов.

— Думай, кто тебе запретит, — отозвался безопасник. — Думать не только не запрещается, но даже поощряется, если до чего дельного додумаешься. Только думай, не думай, а инфералы стали частью ещё только определяющихся границ нового мироустройства. Нового мира без демонов. Его только предстоит построить. Каким он будет?

— Не переоценивай, — сказал Золотилов. — Таких как ты не слишком много. Один на тысячу или даже на десять тысяч или и того меньше?

— Зато мы полезны и опасны, — покачал головой безопасник. — Опасны как враги, полезны как часть государственного механизма. Магия — это хорошо, а техника ещё лучше. Но техника плюс магия и есть настоящий фарш. С таким сочетанием люди половину великой сферы нагнут. В каждый отдельный мир принесут добро и ещё справедливость и ещё гуманизм. Гуманизм для гуманоидов, а кто относится к гуманоидам определяют другие гуманоиды и никак иначе.

— Доводилось мне слышать похожие речи, — рассказал Золотилов. — От остроухих, в основном. Высшая раса, соль мироздания, определяет кого записать в высшие, а кого в низшие, а кто и вовсе не достоин коптить этот лучший из миров. За подобное их фашистами и прозвали. Не покажешь, на всякий случай, кончики ушей, товарищ безопасник?

— Покажу, не жалко. Только нравится тебе Николай, или нет, но инфералы и прочие нелюди будут такой же частью нового, рождающегося сейчас мира, как и обыкновенные люди. Чудовища уже давно среди вас, Николай. Если на выходе хочется получить сильную и свободную Землю, и сильную Россию в частности, то людям придётся научиться сосуществовать с нами, а нам с вами.

Рука Николая, где он держал бокал, дёрнулась, отчего содержимое заволновалось и заходило волнами. Несколько капель вылетели из стеклянной тюрьмы и упали кто на ковёр, кто на стол: — К чёрту! Когда я в кабине моего мизгиря, то я сам — главное и старшейшее из чудовищ!

Безопасник примирительно поднял открытые ладони показывая, что полностью верит и не думает спорить с собеседником.

* * *

— Что такой хмурый? — пихнул Николая локтем Горазд. — Или ещё от учинённого безопасниками дознавательного процесса не отошёл? Доводилось слышать о разных препаратах для развязывания языков, но вот о том, чтобы на спиртовой основе, услышал в первый раз. Хоть сам иди к безопасникам и на дознание напрашивайся.

Разговор происходил на улицах Нового Уренгоя, пока ещё, до освобождения Москвы из-под власти инферального марионеточного псевдогосударства, остающегося временной столицей Российской Федерации. Много городов предстоит освободить: Москву, Новосибирск, Казань, Севастополь и десятки, десятки других.

Верховный во всеуслышание объявил восстановление России в довоенных границах первоочередной задачей. Нельзя чтобы русские люди оставались под гнётом предателей рода человеческого с которыми демоны поделились частичкой своей нечестивой силы. Горазд и другие люди его возраста, от семнадцати до двадцати, с мелочью, лет, горячо поддержали решение стального генерала. Война с инфералами совсем не то, что сражения с демонической ордой. Эта война будет значительно легче. А воевать они умели хорошо, мальчишки от семнадцати до двадцати с чем-то лет. Их жизнью была война, а мечты о мире сродни детской вере в прекрасную сказку. В сказку приятно верить, но мало кто смог бы жить в ней если вдруг сказка сделается былью.

Мало кто из них представлял себе на самом деле: как можно жить мирной жизнью, год за годом, не боятся лета, не радоваться возвращению зимы. Ни убивать врагов и ни бояться умереть самому. Такая волшебная, сказочная и… нереальная мирная жизнь.

Но это потом, позже. Скоро, но всё же потом. А пока самый конец короткого северного лета. Смешанный со снегом холодный дождь перемежается ясными солнечными днями один из которых стоит и сейчас. Мир Земля бурлил и кипел, переваривая новость об окончании длившейся тринадцать лет войны вторжения и о том, что люди теперь снова сами по себе. И сами себе хозяева. Хотя бы на какое-то время.

Мир Земля готовился к переменам.

Строил планы по освобождению русских городов Верховный, прозванный в народе стальным генералом. Во всю работал аналитический отдел Некраги и активизировались контрразведчики Ветлицкого, чтобы ни одно слово из этих планов не дошло бы до лишних ушей.

В захваченных демонами русских городах дрожали их временные властители, инфералы. Те их них, кто совершил слишком много ужасных злодеяний, чтобы надеяться на прощение. Кто не желал прощения, надеясь оставаться, как и раньше, крохотным властелином, удельным князьком и миниатюрным правителем, безраздельно властвующим над сотней, другой, тысяч низведённых до рабского положения подданных.

Также инфералы знали, что если на их руках не слишком много крови, то у них ещё есть шанс заслужить прощение и стать частью России. Только в России они могли заново или впервые получить гражданство, если получится его заслужить. Искупить однажды совершённое предательство. Если захотят и, если смогут. Но сама возможность подобного стоила невероятно дорого и была уникальна. Ни одна другая человеческая страна не признавала за прислужниками демонов, инфералами, возможность заслужить прошение и снова стать… людьми. Пусть бы только в одних гражданско-правовых отношениях, некоторые чудовища имели шансы превратиться обратно в человека.

Выдавленные демонами в самые холодные регионы и на канадские просторы, американцы пытались отвоевать обратно ранее захваченные демонами и удерживаемые бандами инфералов города. Островные республики готовили высадку в Европу, на свою старую родину, которая, в свою очередь, не желала иметь ничего общего с теми, кто когда-то сбежал, оставив её на поживу и расправу демонам. На африканском континенте и в южной Америке инфералы активно грызлись друг с другом. Каждый удельный царёк пытался превратить своё крохотное царство в империю поглощая соседей. Выстоявшие в войне вторжения высокотехнологичные армии человеческих государств были слишком изранены, чтобы добиться быстрой победы над псевдогосударствами инфералов. Особенно там, где «возвышенные демонами» имели достаточно ума, чтобы суметь договориться с «обычными людьми»: вернуть им часть свобод, пообещать защиту и еду, указать путь в будущее и так далее.

Мир изменялся на глазах и сложно предсказать каким он получится в конечном итоге.

Тем более, что там, за границей портальных площадок, усеявших планету как редко разбросанный и раскатившийся по ковру горох. Там находились иные миры великой сферы. Тысячи миров или даже десятки тысяч, а может быть все сотни. В ближайших из них кипели сражения между остатками сил доминиона багрового пламени и решившими поглотить его, раздирающими на куски, другими доминионами. Обычное, хотя и не слишком частое дело. Демоны сражаются между собой тем самым отсеивая слабых и усиливая легион в целом. Скоро твари переварят нежданную добычу и тогда придёт черёд снова вспомнить о новом мире, включённом в сферу. О непокорном, но таком богатом на металлы, на технологии, на идеи и на новых рабов мире Земля.

А кроме демонического легиона в великой сфере существует множество иных опасностей для жителей недавно включённого в неё нового мира. В одном из миров сферы собратья Грана, застрявшие в средневековье люди или, может быть, почти люди вынуждены откупаться от оборотней-людоедов сладким детским мясом. Живым мясом своих дочерей и сыновей. В другом мире эльфийскую империю тени, в своё время, поработившую множество народов, пока ей не выбил отравленные зубы, не укротил и не включил в свою свору на правах вассала демонический легион. Там, в теневой империи, лучшие маги с трудом противостоят новой заразе, выкашивающей исключительно эльфов и не трогающей представителей других рас. И ненавидящий людей эльф по имени Шанданес скоро отправится российским послом в теневую империю. Он принесёт лекарство от свирепствующей эльфочумы и сделает всё, чтобы Империя Тени и мир Земля заключили договор о дружбе на условиях, высказанных Леонидом Башуровым. Потому, что такова цена переданного людьми лекарства от болезни, которую они сами же и создали.

В небе над Новым Уренгоем светит тёплое солнце. Всё более редкий гость, по мере того как моментально, словно вода во фляжке, истекает лето. Короткое северное лето. Первое, за тринадцать лет, чьи задерживающиеся тёплые деньки больше не проклинают матери, сёстры и возлюбленные. С победы над демонами теплая погода больше не является синонимом опасности и смертельного боя. Хотя и сложно заново привыкать.

На улицах Нового Уренгоя необыкновенно много людей. Это множество людей необыкновенно часто улыбаются друг другу. Улыбаются по всякой ерунде, от которой, пока шла война вторжения, только недовольно поморщились бы, а сейчас тянет улыбнуться. И губы неудержимо растягиваются и в уголках собираются морщинки. Поднимаешь глаза и видишь, что ты не один такой, непонятно странный, а все вокруг такие же странно весёлые. И улыбаются друг дружке по поводу, а иногда и без. И какое-то весёлое, приподнятое настроение как будто плывёт над головами людей по улицам, проникая в окна и двери.

Говорят, что в других городах абсолютно также. Что люди улыбаются друг другу и в Мурманске, и в Якутске, и в самом крохотном посёлке, на самой отдалённой ферме-теплице, в добывающем карьере, обогатительном комбинате и на граничной заставе. Но Горазд сейчас находится именно в Новом Уренгое и потому может засвидетельствовать, что здесь именно так. А в других местах, кто знает, говорят, что не хуже.

Город казался светлым. Вроде бы тот же, что и раньше, но почему-то сейчас смотрится необыкновенно светлым. Из-за солнца, или из-за настроения, или из-за того и другого одновременно? Заполненные людьми улицы. Прохожие то и дело улыбаются друг дружке. И Горазд улыбается им в ответ и собирает улыбки сам. Особенно от девушек. Новенькая форма идёт ему. Пожалуй, как бы не больше чем свежее, новое звание. Теперь он старший лейтенант, прыгнул сразу на пару позиций, из младших в старшие, пропустив просто лейтенанта. И как тут не улыбаться в ответ на улыбки встречных девушек или на мазнувший по щеке солнечный луч?

А вот идущий рядом Николай, как обычно, хмур. Они с Гораздом будто два зеркала в яркую солнечную погоду. Только зеркало Золотилова вымазано чёрной краской, а зеркало Горазда ярко сверкает, разбрасывая солнечные зайчики.

Это даже как-то неприлично быть хмурым в такой замечательный день и Горазд украдкой пихает Николая. Тем более тот, по итогам их иномирной одиссеи, стал капитаном. Понятно, конечно, что когда-то он был целым майором и после разжалован из-за того, что позволил инфералам присоединиться к своему отряду до того, как вышел приказ, разрешающий взаимодействие с инфералами иными способами, кроме немедленного расстрела на месте. Но зачем хмуриться? В самом деле, не ожидал же Золотилов, что его немедленно сделают генералом, вручат его заботам танковую армию и пошлют освобождать сразу Москву, не размениваясь на остальные города?

В ответ Николай ткнул локтем Горазда. Довольно больно, между прочим, ткнул. Но юноша только расхохотался и отвесил шутливый поклон проходившим мимо девчонкам. Сопровождавшие их кавалеры ревностно оглядели подтянутого молодца в новеньком, ещё скрипящем, комбинезоне танкового пилота и только убедившись в отсутствии с его стороны желания завладеть вниманием их девчонок, добродушно кивнули.

Николай, с Гораздом, тем временем успели уйти вперёд.

— Какой чудесный день! — поделился Горазд.

Золотилов покосился на идущего рядом товарища, но оказалось, что он вполне серьёзен. Насколько может быть серьёзен человек растянувший губы в безмятежной улыбке и ловящий щекой отражающийся от окна солнечный луч.

А ведь они действительно сумели стать боевыми товарищами несмотря на разницу в возрасте. Большую разницу в половину жизни этого восторженного мальчишки и в треть его, бывшего майора, а ныне аж целого капитана Золотилова Николая.

Он продолжал украдкой наблюдать за Гораздом. Вот уж имечко дали родители, не дай бог каждому. Мальчишка, как есть мальчишка. Всегда скорый на восторг, щедрый на дружбу и такой ужасно наивный. Просто невозможно быть настолько чудовищно наивным. Но Горазд был именно таким и хотя он временами изрядно бесил Николая, как, например, прямо сейчас, нельзя не признать, что он сумел стать ему другом. Единственным другом насквозь выжженного долгой войной вторжения бывшего майора Золотилова.

Они тут все выжженные войной, опалены её огнём потерь и боли. Все идущие навстречу люди и двигающие в том же направлении, что и они сами. Те, чьи силуэты мелькают в окнах с открытыми, по случаю одного из последних тёплых деньков, форточек и те, кто не упустил возможности отправиться в такой пригожий денёк на прогулку. От последнего рядового до самого Верховного. Он потерял всю свою семью, всех кого когда-либо любил и потому занял, после предательства адмирала Кравцова, пост верховного главнокомандующего остатками войск Российской Федерации в жестокой и отчаянной борьбе с демонами. Война коснулась всех.

Так почему же, каким чудом, Горазд, потерявший и родителей и весь старый, довоенный, мир, потерявший всю свою жизнь, мальчишка может быть так весел и так неподдельно счастлив? Как у него это получается?

Николай подумал о Лидии и, кажется, помрачнел ещё больше. Что могло его заинтересовать в этой девчонке? Только то одно, что она выбрала Горазда, а не его, неужели лишь это? Как мелочно и глупо, но есть как есть. А, впрочем, Николай прекрасно отдавал себе отчёт в малом количестве шансов на то, чтобы добиться внимания Лидии. При столь призрачных шансах не имело смысла жертвовать дружбой с довольным, словно объевшийся бананов и ананасов слон, возмутительно счастливым младшим, нет теперь уже старшим лейтенантом Гораздом.

— Закрой рот, дракон залетит, — посоветовал Николай.

Горазд улыбнулся: — Не поместится, драконы огромные.

— Найдутся и карликовые, — предположил Николай. — Где-нибудь в одном из миров сферы.

Кода

Мир Земля действительно менялся. Стремительно, как будто боялся не успеть к заранее обговоренному сроку. Прошли считанные месяцы с момента окончания войны вторжения, а столь многое успело измениться так сильно.

Территория России, контролируемая легитимным правительством, несколько расширилась. Верховный главнокомандующий не спешил посылать потрёпанные и не успевшие зализать раны войска в очередной бой. Присоединение территорий проходило на добровольной основе или «малой кровью», когда на истерзанную войной банд инфералов землю приходила российская армия как гарант стабильности и возвращения той мирной жизни, какой она была до начала войны вторжения.

Заново отстраивались города. Вокруг портальных площадок возводились крепости. Число российских граждан пополнялось за счёт тех, кто оставался на возвращаемых территориях после того как они проходили предварительную фильтрацию, получали необходимую медицинскую помощь и так далее. Башуров не стремился, по примеру своего американского коллеги, как можно скорее вернуть как можно больший процент ранее завоёванных демонами земель. Экспансия в южном направлении не форсировалась. По крайней мере в этом году. Сил и средств пока явно было недостаточно, чтобы суметь сходу освободить и контролировать огромную территорию, ранее принадлежавшую России. Даже без учёта огромных банд и мощных группировок инфералов, желавших как можно дольше сохранять власть и удерживающих часть крупных, некогда русских, городов.

Прежде всего не хватало людей. Солдат, инженеров, врачей, грамотных рабочих и учёных. Не хватало специалистов.

А вот прибавившихся ртов, в связи с освобождением и обратным добровольном присоединением небольшой части ранее принадлежавших России территорий, как бы даже не в избытке. Бывших менеджеров, продавцов и продажников, грузчиков и вахтёров, рекламщиков, мерчендайзеров, бывших бизнес-аналитиков, официантов, курьеров и многих прочих, чьи знания и навыки были востребованы в богатом и развращённом старом мире и очень ограничено применимы в мире новом: практичном до жестокости и ставящим во главу угла эффективность. За неполных тринадцать лет войны вторжения, вынужденная выживать под демонами и инфералами, большая часть людей растеряла те немногие знания и навыки, которые имела раньше. Их всех приходилось учить заново или переучивать на нужные в новом мире специальности.

Те из инфералов, кто успел заслужить прощение и искупление — имели общие права с обычными людьми с точки зрения закона. Для остальных всегда оставался шанс искупить прежнее предательство и работу на демонов. Всё было очень непросто. Многие люди ненавидели инфералов, всех и без разбора. Людей сложно за винить за их ненависть, она вполне обоснована. Но и что-то делать необходимо. Расколотое ненавистью общество хрупко, как треснувшее стекло и не устоит под серьёзным давлением извне.

Инфералы — чудовища, продавшиеся демонам твари, обладатели сверхестественных способностей увеличивающие и прокачивающие свои силы путём поглощения жизненных сил поверженных врагов, а можно и просто случайных людей. Как обычный человек может оставаться спокойным рядом с существами способными голыми руками вырвать его сердце, выжить будучи перечёркнутыми пулемётной очередью, умеющими зажигать взглядом огонь и так далее? Сверхестественные способности инфералов различались очень сильно. Угадать то, что умеет стоящая рядом с тобой тварь невозможно. Узнать в рядовом, с виду, человеке инферала, обычному гражданскому, без хитроумных приборов и доступа к базе контрразведки, очень-очень сложно. И тяжесть личного оружия, чьё ношение не то, что разрешено, но даже рекомендовано для гражданских лиц и обязательно для военных, не может подарить ощущение полной безопасности.

Кроме инфералов, российское гражданство получили чуть меньше сотни эльфов и чуть больше тысячи низших демонов из числа тех, что согласились сотрудничать с людьми задолго до применения биологического оружия и потому заранее получивших антидоты.

Низшие демоны, главным образом маги-ракшассы, как наиболее смышлёная их разновидность, но затесались и четырёхрукие и горгульи и парочка кровожадов. Среди своих они находились на положении пушечного мяса легиона. Разменной и совсем неценной фигуры, рождённой только для войны и ни для чего более. Такие же рабы высших демонов, как и покорённые расы, только выращенные в коконах в городах-ульях.

Люди предложили низшим демонам самое ценное, чего не мог дать ни один высший, от генерала легиона до наместника или даже владыки доминиона и принца демонов — свободу. Свободу выбирать. Жить. Свободу быть не безмозглым юнитом на игровой карте, а самостоятельной личностью. Может быть не игроком, но и не деревянной фигурой.

Так, после войны вторжения, стало почти не важно какого оттенка у человека кожа и какой длинны борода. Кто цыган, кто кавказец, кто хохол и кто москаль. Теперь национальными меньшинствами выделялись прибывшие из других миров и получившие российское гражданство низшие демоны, эльфы и ещё бывшие люди, те, кто искупил своё предательство, инфералы. По крайней мере так было в России уже спустя полгода после завершения войны вторжения.

Резко начавшие освободительный поход американцы разбили несколько крупных банд-армий состоящих из инфералов и быстро выдохлись. Соединённые Штаты взяли под контроль почти всю территорию бывшей Канады и часть бывших северных американских штатов. Их территорию назвали «чистыми штатами». Противостоящие американцам инфералы сумели объединиться и начиная от Небраски и до Техаса, включая почти всю бывшую Мексику, образовались «инферальные штаты». Неполноценное, весьма аморфное, псевдогосударство, однако способное выставить крупные силы из инфералов и даже обычных людей с устаревшим на поколения, но при том достаточно опасным вооружением. И те, и другие считали себя американцами. И те, и другие были американцами. Они яростно ненавидели друг друга, но вынуждены были сосуществовать.

Инферальные штаты, несмотря на огромную армию, частично состоящую из инфералов, а частично из обычных людей с примитивным, упрощённым вооружением не способны прорвать защитный периметр, выстроенный ещё против демонических орд. Чистые штаты потенциально способны перемолоть все армии инфералов, но лишь при максимальном напряжении всех сил и с риском необратимо сжечь в сражениях своих солдат. Пат на пат.

Островные республики сумели то ли освободить, то ли захватить Ирландию, часть Великобритании и закрепиться на побережье Нидерландов. При этом они столкнулись с таким ожесточённым сопротивлением бывших европейцев, что были вынуждены перейти к обороне. Почему-то против возвращения когда-то сбежавших из Европы в Исландию и Гренландию, отчаянно возражали те, кто не смог сбежать и вынужден был жить под демонами. Причём, как и в Америке, в Европе, вместе с инфералами, сражались и обычные люди. Они вооружены относительно примитивным оружием вроде время от времени заедающих пулемётов, постоянно ломающихся тяжело бронированных гусеничных танков, батареями неуправляемых ракет и так далее. Но их гораздо больше, чем приплывших освобождать Европу островных республиканцев. И они совсем не хотели, чтобы их освобождали те, кто когда-то бежал, бросив людей и землю, которую обязан был защищать. Кого клялся защищать. В Европе не желали возвращения клятвопреступников, утверждая, что сами смогут построить свои государства.

Взаимоотношения между крупнейшими островными республиками несколько ухудшились и на этом фоне освобождение Европы окончательно встало. Разве только на территории бывшей Великобритании шли не слишком активные сражения с постепенным выдавливанием войск инфералов из всех крупных городов бывшей Англии.

Новый мир, после освобождения от демонов, продолжал складываться на глазах. Что, в конченом итоге, может из него получиться? И хватит ли на это времени так как остатки миров повергнутого доминиона багрового пламени почти растасканы другими доминионами. Скоро твари снова обратят взоры на Землю. Это может быть уже совсем скоро. А люди, как будто мигом позабыв страшнейший урок, преподанный тринадцать лет назад, опять увлечённо воюют между собой. Вместо того, чтобы объединиться и вместе готовиться к защите от нового вторжения демонического легиона, снова режут друг другу глотки. Как будто история совсем ничему не учит.

Капитан Золотилов Николай Николаевич получил странное задание. Ему поручили натаскать привезённых из другого мира людей в военном деле. Познакомить с современным оружием землян, научить им пользоваться, сформировать боевую группу. Конечно, заниматься этим он будет не в одиночку, но ответственным за результат назначен Николай и первый спрос будет с него, понимание чего не добавляет капитану Золотилову хорошего настроения.

Старший лейтенант Горазд Александрович Романенко, которого Николай привлёк к процессу обучения на правах старшего по званию, вдобавок получившего что-то вроде карт-бланша на привлечение к его проекту других специалистов, всё удивлялся: — Что такое нашло на командование? Зачем им надо готовить из дикарей солдат наученных воевать высокотехнологичным оружием? Понятно, что в армии перманентный недокомплект, но не до такой же степени! Да и пятьдесят человек погоды всё равно не сделают…

— Это ты думаешь, что их полсотни, — снизошёл до объяснений Золотилов стряхивая с носков ботинок налипший снег. — А где-то в сфере есть целый мир где до предела похожих на нас людей миллионы. Пусть они застряли в голимом средневековье и платят дань каким-то там оборотням, это ничего не значит. Разобрались с демонами и эльфами, тем более сумеем щёлкнуть по носу оборотней. А миллионы потенциальных бойцов на дороге отнюдь не валяются. Вот штаб хочет посмотреть получится ли что-то из наших дикарей. Если получится, то значит шкурка стоит выделки. Тем более, что освобождать свой мир от оборотней они будут практически сами. Командованию остаётся только поставлять материально-техническое обеспечение и инструкторов по переподготовки местных витязей в технопехотинцев, а рыцарей в пилотов танков и держать руку на пульсе процесса.

Горазд поинтересовался у товарища, откуда у него такие сведения?

Золотилов в ответ усмехнулся: — Держу глаза и уши открытыми и обдумывают то, что слышу и вижу. Тебе, кстати, тоже советую.

— Смотреть и слушать?

— В первую очередь думать, — не без ехидства поправил Николай. — Чтобы вернуть Россию в прежние границы, Верховному необходимо быстро и качественно усилить армию. Если с качеством у нас всё в порядке, то вот количество хромает и очень сильно. Слишком много парней погибло в последних боях, когда твари рванули словно им скипидара под хвосты плеснули или там серной кислоты. Необходимо восполнить потери действующих войск, причём так, чтобы среднее качество бойцов не пострадало слишком сильно. Оттого все эти новаторские проекты. То дикарей попеременно учим элементарной математике и стрельбе из снайперской винтовки, то ещё что-нибудь.

— Например?

— Слышал об экспериментальном ударном взводе при управлении контрразведки? Состоит исключительно из инфералов, причём не каких-то там, а серьёзно прокаченных. Каждый в отдельности опасен не меньше, чем самоходная артиллерийская установка, а из них, вдобавок, формируют боевые группы чтобы их способности сочетались друг с другом. Ребята рассказывали: там каждый второй телепат. Им радиосвязь и система управления боем вообще не нужны — командир группы рассылает подчинённым мыслеобразы вместо инструкций. И может видеть всё, что они видят. Действует такая группа как один организм. Вот ты не можешь смотреть и вперёд, и назад одновременно, а они могут. Словом, остаётся только порадоваться, что подобные твари будут сражаться на одной с нами стороне, а не против. Ребята рассказывали: на совместных тренировках, одна такая боевая группа из пяти инфералов, соответственно вооружённая, способна на раз разобрать одиночный шагающий танк. Без потерь, со своей стороны. Так, что пилоты и пикнуть не всегда успевают.

Горазд покачал головой: — Не доводилось слышать.

От резкого движения скопившиеся на плечах снежные холмики скатились вниз. Где-то за пределами видимости ревели нацелившиеся в дальний выход, заведенные вездеходы. Грозной песни боевых машин подпевало глухое бурчание снегоуборочной машины, чистившей плац учебного лагеря.

— Ты в каком вообще мире живёшь: нашем или воображаемым? — задохнулся от возмущения Золотилов. Неосведомлённость и беспечность Горазда его возмутили и для успокоения нервов пришлось на ровном месте прикрикнуть на рядового Грана, как и весь их взвод, пытающегося научиться передвигаться в экзоскелете пехотной брони по глубокому снегу. Тот всё делал правильно, парня выдавала лишь нарочитая неуклюжесть новичка. Однако точное следование ранее полученной инструкции не уберегло Грана от начальственного разноса.

— Ну и дела, — задумчиво протянул Горазд после того как Золотилов отвлёкся на беднягу Грана. — Это к чему же командование готовится? К какой заварухе?

Некому дать ответа. Только снег сыпет и сыпет с неба, будто серые тучи вдруг решили, что земле, там внизу, холодно и заботливо укрывают её толстым белым одеялом. И торчат из сугробов растопыренными пальцами голые, давно сбросившие листву стволы деревьев.

Спи земля, спи матушка. Твои неразумные дети, всё-таки сумеют защитить тебя. Хочется надеяться, что сумеют, что справятся.

Оглавление

Интрада. Умирающий век

Тема первая. Поезд на фронт

Тема вторая. Ноябрьск

Тема третья. Освобождение посёлка Вынгапуровский

Тема четвёртая. Марш на Когалым

Тема пятая. Свободный Когалым

Тема шестая. Градиент подлости

Тема седьмая. Любой ценой

Тема восьмая. Плачущий снег

Тема девятая. Торжество нейрофизиологии

Тема десятая. Чужие миры

Тема одиннадцатая. Вопросы политической целесообразности

Тема двенадцатая. Не месть, но возмездие

Тема тринадцатая. Не толерантные к людям миры

Тема четырнадцатая. Катастрофа

Тема пятнадцатая. Асимметричный ответ

Тема шестнадцатая. Страшная цена бесценной победы

Кода Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg