«Долгая дорога в небо»

Долгая дорога в небо (fb2) - Долгая дорога в небо (Вселенная «Земли лишних») 1466K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Краснов

Алексей Краснов Долгая дорога в небо

«Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу.»

О. Генри. "Дороги, которые мы выбираем"

13 марта 2008 года, 19 часов 48 минут.

Москва, аэропорт Шереметьево.

Приземистый, мощный даже на вид аэродромный тягач рявкнул сигналом, оповещая окружающих о начале буксировки, и неспешно принялся выталкивать здоровенную тушу 96-го[1] со стоянки в направлении места запуска. Я щелкнул кнопкой фонаря и направился в ту же сторону. Подуставшие на день ноги привычно гудели. Уж не знаю, провинился ли я чем-то или просто сегодня не мой день, но рейсы мне попадались такие, о которых приличных слов можно сказать не так уж много. Пекин, Ереван, Атырау… И вот на закуску, в качестве вишенки на торте — Гавана. Практически всю дрянь, что можно было собрать за смену — я собрал. Но настроение было приподнятым. А каким еще ему быть, если через 12 минут начинается мой отпуск?

Тем временем тягач заложил вираж, разворачивая самолет параллельно полосе. Внутренние движки Ила уже раскручивались, и их вибрация вполне ощущалась моим организмом. Весьма интересное и трудноописуемое ощущение. Как будто в животе что-то переворачивается. Большинство ребят к нему привыкло и не обращает внимания, ну а мне нравится. Однако что-то я задумался. Руководящий буксировкой техник уже несколько раз успел сжать и разжать кулак. Все, тягач и самолет стоят на тормозах и можно их расцеплять. И я быстрым шагом направляюсь от кромки крыла к носу самолета по широкой дуге. Зачем по дуге, спросите вы? Да затем, что я собираюсь жить долго и счастливо. А порхать над бетоном в виде хорошо прожаренного фарша в мои планы категорически не входит. Авиадвигатель — штука довольно опасная. Эта зараза при работе втягивает в себя находящийся перед ним воздух. Будет находиться там человек — втянет и его. Мелко нашинкует лопатками компрессора, обжарит в камере сгорания, повторно измельчит уже в турбине и выплюнет через сопло. Хорошо так выплюнет. Куски мяса метров на 20 улетают. Отчего к работающему двигателю никто и не суется. Из имеющих мозги, по крайней мере. Хотя случаи всякие бывают. Буквально неделю назад грузчика чуть в двигатель не засосало. Повезло балбесу — отделался стиркой штанов. И то в переносном смысле.

Пока в голове колобродили изложенные выше мысли, руки мои делали давно привычную работу. Опустить колеса водила[2], отцепить его от тягача, совместно с техником отцепить другой его край от самолета, снова прицепить к тягачу. Так же на автопилоте прохожу вдоль борта тягача а забираюсь в кабину. Тягачист незнакомый. Уже ночная смена, видимо. На стоянке отцепляю водило от тягача и двигаю в дежурку сдавать рабочие принадлежности. Все на сегодня. Да и на ближайшие 3 недели тоже.

В инструменталке, как обычно, толпа. Кидаю в ящик израсходованные бланки требований на топливо, распихиваю по ячейкам рацию с заземлением, кричу номера сданного барахла учетчице. Не знаю, как они умудряются так работать, но это их дело. Мне же надо шевелить конечностями и я, словно пробка, вылетаю из кучи желающих сдать или получить рабочее оборудование и быстрым шагом направляюсь к КПП. Демонстрирую охраннику пропуск и выгребаю в лоток телефон, ключи, сигареты с зажигалкой и прочие металлические предметы. «Шайтан-палка» ВОХРовца никаких звуков не издает. Вот и славненько. Я уже на ходу рассовываю свои вещи по карманам и топаю в раздевалку. Фух, проскочил. А задержись минут на 5 — застрял бы в очереди желающих покинуть служебную зону аэропорта.

Там же, полтора часа спустя.

Регистрацию на рейс я прошел довольно быстро. Место мне досталось хорошее, возле аварийного выхода. Что меня очень радует. Не то, чтоб я с трудом помещался на другие места — метр восемьдесят роста и семьдесят с копейками килограммов веса сложно отнести к разряду выдающихся габаритов. Но в восьмичасовом перелете неминуемо захочется вытянуть ноги. Места возле аварийных выходов это позволяют, в отличие от большинства прочих. Нет, в бизнес-классе, конечно, можно и тюленя на лежбище изобразить — места хватит. Но я не настолько изнежен, чтобы платить за такую возможность в несколько раз больше. Мои шаги гулко отдаются в туннеле телетрапа. Похоже, я крайний из пассажиров. Надо поторапливаться. Сам ненавижу, когда приходится ждать опаздывающих паксов[3]. Это ведь время, а график подготовки самолета расписан поминутно. И чтобы наверстать упущенное, приходится носиться молодым сайгаком. Ни к чему так напрягать коллег. Я ускоряю шаг и вскоре уже вижу самолетную дверь. Киваю подпирающему стену механику и протягиваю посадочный талон бортпроводнице[4]:

— Добрый вечер. 22 Альфа. Направо, в начале второго салона, верно?

— Здравствуйте, добро пожаловать на борт. Да, все правильно.

Прохожу к своему месту и ставлю сумку на пол. Снятую куртку отправляю наверх, на багажную полку и наблюдаю за тем, как путешествующий на следующем ряду кресел мужик укладывает на эту же полку чемодан. Не понимаю таких людей. Многократно же говориться же русским (а так же английским) языком — размещайте ваш багаж под сидением кресла, полки предназначены для верхней одежды. Но нет, все равно пихают туда чемоданы, не задумываясь о возможных последствиях. Может быть, я и не прав, но лично мне в аварийной ситуации получить по голове собственным баулом было бы обидно.

Тем временем из динамиков аудиосистемы уже слышалось приветствие командира, сообщавшего, что он со своим коллегой ужасно рад приветствовать нас на борту самолета, выполняющего рейс Москва — Владивосток. Всякая лабуда о том, как авиакомпания беспокоится о наших безопасности и комфорте мне была сто лет не интересна. Из важного я отметил, что полет должен занять 8 часов 15 минут. Дисциплинированно просмотрев демонстрацию аварийно-спасательного оборудования (и попутно оценив фигуру проводницы), я прикрыл глаза и принялся развлекать себя предположениями о составе ужина.

Ужин меня ничем не удивил. Я предпочел гречку с говядиной. Вообще люблю я эту кашу. Не в последнюю очередь — за крайнюю «технологичность» готовки. За ней практически не надо следить, что меня очень радует. Не люблю я стоять над плитой. Лучше в это время чем-то нужным или приятным заняться. А тот же рис такого подхода не прощал и постоянно «убегал» из кастрюли, вынуждая потом мыть плиту. Ну а перловую, пшенную и другие крупы я с трудом переносил после армии. Наелся этих «болтов», как мы их называли, на всю оставшуюся жизнь. Конечно, если альтернатива будет между перловкой и голоданием — я и перловку схомячу. Но при наличии выбора — нафиг-нафиг.

Завершив процесс приема пищи, я недобрым словом помянул наших «экономистов», за 4 года моей работы в компании успевших сократить порции чуть ли не в полтора раза. Что, на мой взгляд, является форменным крохоборством. Или они логикой Раскольникова пользуются — «десять старушек — рубль»? Ну и черт с ними. За 8 часов с голода я не помру точно, а во Владике нормально пообедаю.

Что я забыл в столице Приморья? Да ничего, в общем-то. Просто люблю путешествовать и стараюсь в каждый отпуск выбраться куда-нибудь в новое место. Нравится мне это ощущение полной свободы, накрывающее по прибытию. Ты никому ничего не должен, никому до тебя нет дела, тебе никуда не надо спешить. Такой расслабон накрывает… Так что мне путешествия — как оттдушина. Одна из нескольких, но самая эффективная. Впечатлений на хватало надолго. Именно такие «вылазки» на 3–4 дня дают мне заряд бодрости и позитива, которого хватает до следующего отпуска. Но нафиг все эти «размышлизмы» — надо спать. Как говорят в армии — хороший солдат спит всегда, когда он не ест. Посему я привычно отключился от окружающих шумов и почти сразу уснул.

15 марта 2008 года, 14 часов 28 минут. Приморский край, аэропорт Кневичи.

Встретило меня Приморье хорошим таким ветерком, швыряющим в лицо редкие хлопья снега. Но мне не привыкать. При моей работе быстро учишься спокойно воспринимать и переносить любую погоду. Хоть солнцепек и плюс тридцать в тени, хоть тридцатник минуса с метелью. Позиция руководства — «Aircraft must fly»[5], а ощущения обслуживающего персонала — это «проблемы индейцев». Которые, как известно, шерифа не беспокоят. В общем, какого-то негатива местная погода у меня не вызвала. Быстрыми, жадными затяжками выкурив сигарету, я утрамбовал свой организм в автобус, направляющийся в собственно Владивосток.

Минут через сорок наш «Икарус» довез своих пассажиров до местного транспортного узла. Иначе назвать это место у меня не получается. Конечная целой кучи автобусных маршрутов, тут же ж\д-станция и морвокзал. Я огляделся вокруг и вдохнул свежий морской воздух, после чего закинул сумку на плечо и быстрым шагом направился вверх, в сторону городского центра уверенным шагом человека, который знает куда идет. Прошагав в бодром темпе метров семьсот и миновав два перекрестка, на третьем я свернул направо. Еще через 10 минут перед моими глазами предстали ворота с размешенными на них буквами, выгнутыми из железного прута. Буквы сообщали, что за забором находится стадион «Динамо». Значит, я иду правильно. Теперь вдоль стадионной ограды и еще метров сто в том же направлении, после чего свернуть во двор, в коем и должна находиться выбранная мной ночлежка. Это я ее так для себя обозначил. В рекламе она претензиозно именуется «Мини-отель». Хотя, пусть называются как хотят, лишь бы ценник конский не ломили. Я человек неприхотливый, предоставляемый уровень комфорта (примерно на уровне студенческой общаги) меня вполне устраивает. Тем более что я планирую здесь только ночевать — программа пребывания у меня весьма насыщенная.

Неизвестно где и когда.

Голова трещала как радиоэфир, вусмерть забитый помехами, а попытка ее повернуть привела к «увеличению громкости» этих помех. Так хреново мне не было с девятого класса, когда на дне рождения одного из друганов я высосал сразу пять банок химического пойла под названием «Ягуар». Ощущения непередаваемые и крайне неприятные. Меня потом лет пять тошнило от одного запаха этого, с позволения сказать, напитка. Ну и с чего я так нажрался, позвольте спросить? А главное — где и с кем? Мозгов для того, чтобы не упиться как швайн в чужом городе с совершенно незнакомыми людьми, мне хватить должно было.

«Подымите мне веки!» — кажется так говорил один известный литературный персонаж. Как я его сейчас понимаю! Однако мне удается справиться с данной задачей без посторонней помощи. С трудом, но удается. И что же мы наблюдаем? А наблюдаем мы больничную палату с койкой, в которой и располагается мое тело. С правой стороны на уровне моих плечей находится стойка с капельницей, игла которой воткнута в мою вену. Рядом с ней — какой-то прибор неизвестного мне назначения с экраном. От прибора к моей руке, а точнее — к браслету на запястье — тянется провод. Видимо, прибор мой пульс контролирует и на мониторе отображает. Нда, невесело. Это же сколько (и чего) нужно было выпить, чтобы загреметь в больницу с алкогольным отравлением? Задав себе этот не самый актуальный в данной ситуации вопрос, я продолжил осмотр палаты.

От правой (для меня) стены до левой было метра три с половиной. От моих ног до двери — еще пара метров примерно. Помимо уже названных прибора и стойки с капельницей, в правом дальнем от меня углу, возле белой пластиковой двери, имелся довольно солидный шкаф с застекленной верхней частью. Слева от меня стояла тумбочка, собранная из пластиковых панелей на металлическом каркасе, за ней было пластиковое окно, за которым, в углу, висел кондиционер. А вот батареи под подоконником не наблюдалось. Интересно, как они зимой отапливаются? На боковине тумбочки я, скосив глаза, увидел небольшую черную кнопку с надписью «Вызов персонала», причем на английском. Странновато как-то и не похоже на наши больницы. Я в них не лежал, правда, но представлялись мне они сильно попроще. А уж кнопка вызова персонала — это явно буржуйское извращение. Если, конечно, ее не отключили при установке. С наших станется. Может, поэтому и надпись на русский не перевели?

Ну ладно. Состояние мое можно назвать общехреновым, но помирать «вот прямо щас» я не собираюсь. Так что буду спать. Ведь сон — лучшее лекарство от всех болезней, включая отравления. С этой мыслью я закрыл глаза и провалился в царство Морфея.

Не знаю, сколько я проспал, но за окном было уже темно. Чувствовал я себя значительно лучше. Синее дежурное освещение позволяло разглядеть не так много. В полумраке было хорошо заметно отражение монитора в стекле шкафа. Во всяких медицинских графиках и диаграммах я ничего не понимаю, но вон те циферки в правом нижнем углу сильно смахивают на время. Как раз крайняя поменялась. Ну и сколько у нас тут времени? Я всмотрелся в отражение и… Сказать, что я был сильно удивлен — ничего не сказать. Часы показывали 25:34. Что за фигня? Может, показалось? Я прикрыл ненадолго глаза, а затем присмотрелся снова. Результат не изменился. Я решительно нажал на кнопку вызова персонала. Лежать подключенным к заглючившему прибору — ну его нафиг. Так можно несколько раз успеть коньки отбросить, прежде чем здешние эскулапы поймут, что с пациентом что-то не так.

Буквально через минуту в палату вошла молодая женщина, лет тридцати на вид, в медицинском халате, накинутом поверх военной формы.

— Добрый вечер — улыбнулась она. — Проснулись? Как Вы себя чувствуете?

— Добрый. Терпимо. Не подскажете, что со мной случилось?

— Сильная интоксикация. Полагаю, реакция алкоголя со снотворным. Вы же пили перед тем как?..

— А можно вот отсюда поподробнее? А то я никакого снотворного не принимал. Никогда в жизни.

— Давайте отложим этот разговор? Завтра подойдет человек, все Вам расскажет и ответит на все Ваши вопросы. Пить хотите?

— Было бы неплохо. И попить, и получить ответы. Но последнее терпит. Скажите только, мне за лечение счет с космической суммой не выставят?

— Не переживайте, помощь Вам оказали совершенно бесплатно.

Дальнейшие вопросы я задавать не мог чисто физически, так как припал к стакану с водой будто один из подопечных Моисея в конце их турне по Синаю. Напившись, я задал вопрос:

— Скажите, а на этом мониторе, в правом нижнем углу — это время или что?

— Да, время.

— Ну тогда оно неправильное.

Моя собеседница взглянула на свое запястье:

— Нет, все правильно.

— Насколько я знаю, в сутках 24 часа…

— Ах, вот Вы о чем — рассмеялась она. — Нет, все в порядке. Завтра Вам об этом тоже расскажут. Отдыхайте.

С этими словами медработница удалилась. А я, проводив ее взглядом, стал искать какое-то логически непротиворечивое объяснение этой странности. Сходу пришла идея пронаблюдать, через сколько таки наступит полночь. Ну то есть выявить продолжительность местных суток. Не знаю, правда, что мне это даст, но узнать стоит. А пока припомню все обстоятельства, предшествовавшие поему попаданию в эту палату.

На посещение Владивостока я отвел себе четыре дня. Один день заложил на всякие непредвиденные обстоятельства. Их не случилось и за трое суток я успел посмотреть все, что планировал. Пошатался по историческому центру, съездил на остров Русский, сходил в музеи — краеведческий, Арсеньева, флота, пограничного округа. А в крайний вечер выбрался в кабак попить местного пивка. Бокала после четвертого меня потянуло на женщин. И еще через некоторое время я с одной из местных девочек удалился в находящийся рядом приют любви. И все бы ничего, но процесс был прерван на весьма интересном месте вооруженными и бронированными телами в масках, которые вошли сквозь дверь, сопроводив свое появление боевым кличем «Всем лежать, работает ОМОН!» Дав минуту на одевание, ребята согнули меня в три погибели, вытащили во двор и засунули в «покемон». После доставки в РОВД меня продержали несколько часов в камере, а потом вызвали на допрос, на котором опер шибко интересовался целью моего прибытия во Владивосток и моими местными знакомыми. Узнав, что цели мои — сугубо туристические, а местных знакомых я не имею, страж закона успокоился и зачем-то отправил меня на медосмотр. Мотивировал данное действие он фразой: «надо ж удостовериться, что ты тут ничего не намотал». Там меня в быстром темпе осмотрели, общупали, обстукали и вкатили какой-то укол. «Для профилактики», как сказали. На чем мои воспоминания и закончились. Вот значит, какая у них профилактика. Доберусь — прибью. Ну или заставлю пострадать материально. Чуть не угробили же, твари!

А со временем непонятка. Фиг его знает, как в сутках может быть более двадцати четырех часов. Быть не может такого. На Земле уж точно. Меня во сне отправили на другую планету? Да ну нафиг, бред. Какой-то розыгрыш? Маловероятно. Кому я нужен, чтоб меня так разыгрывать? Да еще с привлечением слонопотамов из МВДшного спецназа. Ладно, черт с ним. Утро вечера мудренее. Тем более, что мне обещали визит некого лица, которое мне все разъяснит.

Наступившее утро имело основания именоваться добрым. По крайней мере, чувствовал я себя нормально. Похоже, организм переработал колобродившие в нем нехорошие вещества, токсины или как там они правильно называются. Не силен я в химии, за исключением ее того ее раздела, который касается горючих и взрывчатых веществ. Был у меня, как и у многих в подростковом возрасте, период увлечения красиво горящим и громко бабахающим. Ну и в институте на кафедре топливообеспечения кое-что в голову вложили. Из меня вытащили иглу капельницы, сделали несколько уколов, напоили каким-то зеленым сиропчиком странного вкуса и предложили позавтракать. Слив отстой из организма, я с аппетитом приступил к приему пищи. Принять мне предложили яичницу с колбасой и кукурузной кашей. Не самое распространенное меню для наших больниц, насколько я знаю. Судя по рассказам лечившего в стационаре гастрит товарища, потчуют в местах поправки здоровья, в основном, кашами непонятных консистенции и вкуса. И уж точно не дают жареного. Закончив введение питательных веществ в организм, я принялся ждать обещанного посещения компетентного лица.

Известить в ожидании я не успел. Уже через двадцать минут в коридоре послышались шаги, и в мою обитель вошел мужчина лет так тридцати пяти, в белом халате, накинутом поверх формы песчаного цвета. Загорелый, причем не двухнедельным туристическим загаром, приобретаемым на пляжах Анталии или Хургады, а капитальным таким, который прямо-таки хочется назвать африканским. Данный факт вкупе с кондиционером позволяет сделать вывод о моем местонахождении где-то в жарких странах. Правда, остается актуальным вопрос, кто и за каким чертом меня в эти жаркие страны отправил. Не менее интересной показалась мне обувь посетителя. Обут он был в туфли из мягкой кожи. Казалось бы, совершенно непримечательный факт, но минуту назад в коридоре громыхали берцы. Логично предположить, что кроме данного персонажа имеется еще один, в данный момент находящийся за дверью. И не нужно иметь ведро мозгов чтоб догадаться, что стоит он там не просто так, а чтобы в случае чего вломиться и дать мне по голове. Интересно, что мне скажут такого, что вполне допускают агрессию с моей стороны? С чего начать беседу чтобы не выглядеть дураком я не знал и потому уставился на собеседника тяжелым взглядом. «Говори, мол, что надо, а я подумаю, сразу на тебя кинуться или пока обождать.» Визитера, однако, такая реакция не смутила.

— Здравствуйте! — заговорил он. — Поздравляю Вас с выздоровлением, а так же с прибытием на Новую Землю!

Новая Земля? Ой как интересно… Только вот что-то сомнительно мне, что в Рогачево или Белушьей Губе будет актуален кондиционер. Да и солнышко, мягко говоря, высоковато для Заполярья. Только вот как бы ему об этом сказать повежливее? А то нет у меня пока информации, за что тут по голове гладят, а за что по ней же бьют.

— Не думал, что в Заполярье можно приобрести такой загар.

— Заполярье? — удивился мой собеседник.

— Ну да. Насколько я помню, Новая Земля в Северном Ледовитом океане находится. Или Вы под Новой Землей что-то другое имели ввиду?

— Естественно, другое. Это вообще не наш мир.

— В смысле — не наш? А какой? Загробный, что ли? Я его как-то иначе себе представлял.

— Нет-нет, все гораздо проще. В начале семидесятых группа ученых, работавших над изучением электромагнитных полей, случайно открыла сюда проход. Через некоторое время возник Орден — организация, занимающая заселением Новой Земли. Предваряя Ваш следующий вопрос, скажу что проход односторонний — обратный переход невозможен.

— Простите, а каким образом осуществляется это заселение?

— Сотрудники Ордена на Старой Земле ищут людей, желающих кардинально изменить свою жизнь, и организовывают переброску их сюда вместе с их имуществом.

— Только вот меня моя прошлая жизнь вполне устраивала.

— Вашу прошлую жизнь обсуждать я не стану. Позиция Ордена — «Каждый имеет право на второй шанс». Чтобы ни было на Старой Земле — оно на ней и остается. Здесь все начинают новую жизнь с чистого листа.

— Это, конечно, очень благородно. Но я правильно понимаю, что Орден взял, закинул меня сюда без возможности возврата, а теперь умывает руки, предоставляя мне крутится самому?

— Я бы описал ситуацию другими словами, но суть Вы уловили правильно.

— В таком случае, раз Орден взял и спустил в канализацию всю мою прежнюю жизнь — я могу рассчитывать на некоторую компенсацию?

— На компенсацию — нет. Вам, как и другим неимущим переселенцам, будет выдано пособие на устройство в новом для Вас мире.

Звучит все достаточно фантастично. Но не более, чем гипотеза о том, что мою тушку в бессознательном состоянии вывезли в жаркую Африку или не менее жаркую Азию. Накачивать меня снотворным на протяжении долгого времени не могли — я б помер из-за реакции снотворного и бухла. Вывезти находящееся в беспамятстве тело самолетом — при налаженном канале в обход таможенников, пограничников и САБа[6] можно. Но смысл? Гипотезу со странным розыгрышем я еще ночью отбросил. Остается принять за рабочую версию рассказанное. Тем более, что меня пока ни на что не подписывают, наоборот — обещают дать бабла и отпустить на все четыре стороны. Значит будем соглашаться.

— Вы говорили о пособии. Можно уточнить его размер?

— Конечно. Вам будет выдана тысяча экю и бесплатно предоставлены информационные буклеты о Новой Земле. Кроме того, поскольку Ваша одежда явно не соответствует сезону, Вас обеспечат комплектом одежды.

— Скажите, а какая-либо связь со Старой Землей имеется?

— Конечно. А почему Вас это интересует?

— Хотел бы с родственниками связаться, сообщить что жив-здоров.

— Не думаю, что Вы сможете себе это позволить. Связь очень дорогая. Единственный вариант — если Вы порекомендуете Вашим родным переселиться сюда. Тогда к ним подойдет наш вербовщик и передаст Ваше письмо.

— Я пока не готов давать такие рекомендации.

— В таком случае, я предлагаю Вам одеться и пройти в иммиграционный отдел для оформления Ай-Ди и получения пособия.

С этими словами мой гость (хотя какой гость — он тут хозяин. Это я гость) приоткрыл дверь в коридор и занес довольно вместительную сумку синего цвета. В ней, помимо моей одежды, оказался комплект камуфляжа расцветки «дубок» и армейские же берцы той категории, которую в народе зовут «деревяшками». Поскольку лазить по жаре в зимних джинсах и ботинках глупо, я шустро влез в подаренные камуфляж с берцами и направился вслед за собеседником.

Выйдя в коридор, убедился что со слухом и логикой у меня все в порядке. Там действительно стоял зольд[7] в такой же песочного цвета форме и вооруженный автоматом. Что странно, автомат был не АК, а что-то из семейства укороченных М-16. То ли "Кольт Коммандо", то ли М-4 — не шибко я в них понимаю. На голове у бойца был берет малинового цвета. Насколько я помню, у буржуёв такие носят десантники. Интересно, пресловутый Орден реально имеет ВДВ, или это просто кому-то внешний вид амеровских дЕсантов понравился и он форму сплагиатил?

Пройдя к выходу из местной санчасти и подождав, пока мой так и не представившийся собеседник избавится от халата(я отметил имевшуюся на поясе кобуру, размером побольше ПМовской, мы вышли на улицу. Насчет солнца я был прав. Жарило он от души, градусов тридцать точно есть. Миновав заставленный машинами откровенно внедорожного вида двор мы направились к двери с надписью «Иммиграционная служба Ордена». Похоже, еще в одном моменте мне не наврали. Народ сюда едет, причем добровольно. Уж очень сборище транспорта во дворе не похоже на армейский автопарк что внешним видом, что разнообразием моделей. А наваленные в большинство машин вещи заставляют исключить версию об автосалоне местного разлива.

Войдя в дверь, я увидел длинную стойку, за которой стояли несколько одетых в униформу барышень. Мой провожатый подвел меня к одной из них и произнес: «Как вчерашних». Рыженькая девица кивнула и обратилась ко мне:

— Здравствуйте! Рады приветствовать Вас на Новой Земле. Сядьте, пожалуйста, на стул напротив камеры — я сфотографирую Вас для оформления Ай-Ди. Вы уже определились со своим новым именем?

— Да меня и старое устраивает. — Ответил я.

— Тогда что указываем в Ай-Ди?

— Алексей Кареев. Отчество и год рождения нужны?

— Не обязательно.

Буквально уже через минуту я держал в руках свое здешнее удостоверение личности. Прямоугольный кусок пластика размером с банковскую карту с моей фотографией, именем и фамилией. Помимо вышеперечисленного, на айдишке имелась эмблема — пирамида с глазом, как на шевронах персонала, и 16-значный код.

— Ай-Ди — основном документ, удостоверяющий личность на Новой Земле. Так же он дает возможность доступа к счету в Банке Ордена. В данный момент на Вашем счету одна тысяча экю. В случае утери Ай-Ди Вы можете его восстановить, обратившись в ближайшее отделение Банка Ордена.

Я кивал, впитывая, аки губка, информацию, а рыженькая продолжала тарахтеть:

— Если у Вас остались какие-либо документы со Старой Земли, которые Вы хотели бы уничтожить, то Вы можете сделать это здесь.

Кстати о птичках. Точнее — о документах. Я вытряхнул из выданной моим провожатым сумки свою «родную», «черезплечную» и полез в боковой карман, где носил паспорт, военник, студенческий и кошелек. Карман оказался пуст. Я на всякий случай проверил остальные отделения сумки. Если вещи были на месте, то документов, кошелька и телефона не обнаружилось. Очень хотелось найти отправивших меня сюда людей и разделить между ними магазин автомата. Уроды. Твари. Убью. Кастрирую. Так, собраться. Сейчас возбухать смысла нет. Надо выбираться отсюда. А уже после этого можно и подумать на предмет маленькой партизанской войны против одной отдельно взятой организации. Вот козлы же! В лицо улыбаются, рассказывают как рады меня видеть, а за спиной небось уже кучу кредитов на меня повесили и мои полквартиры на себя переоформили. Контрацептивы дырявые. Еще и Аньку из купленной нами напополам квартиры выкинут однозначно. А то ведь доля в квартире — это гораздо хуже и хлопотней, чем квартира полностью. Так, кредиты — хер с ним, найти меня здесь банкам будет несколько проблематично. А вот квартиру жалко. Слишком непросто я зарабатывал на нее. А уж сестру я им точно не прощу. Ладно, надо успокоиться. Начну возмущаться — меня прямо тут пристрелят и прикопают. Не просто ж так они все тут с оружием ходят. Потом подумаю что делать. Как говорит сестренка, земля квадратная — за углом встретимся. Ладно, надо что-нить в ответ этой мартышке квакнуть, пока кто-нибудь не сообразил что что-то не так.

— Спасибо за предложение, но о моих документах уже позаботились.

— Хорошо. Тогда возьмите «Памятку переселенцу», путеводитель по городам и сборник карт. Рекомендую приобрести часы. Здешние сутки состоят из тридцати часов, причем в последнем часе 72 минуты.

— Да, давайте самые простые. Я могу расплатиться со счета или нужно сперва снять наличные?

— Конечно можете. В учреждениях Ордена Вы можете расплачиваться с помощью Ай-Ди, а в магазинах — при помощи оттиска с него. С Вашего счета списано 10 экю. Предлагаю Вам пройти в арсенал. Оружие на Новой Земле — предмет первой необходимости.

— Да, конечно, пройдемте. С удовольствием взгляну на здешний арсенал.

Фух, вроде проскочил. Раз предлагают вооружиться — значит никакой бяки делать не собираются. Интересно, какую часть из выданной штуки местных денег с меня слупят в местном оружейном лабазе?

Путь в арсенал занял буквально пару минут, через которые я имел удовольствие лицезреть солидную железную дверь, которую моя рыжеволосая сопровождающая открыла извлеченными из кармана ключами. Местное КХО[8]представляла собой длинный коридор со стеллажами по бокам и деревянным прилавком с кассой возле входа. Размеры впечатляющие. А вот выбор… Все то же самое можно спокойно увидеть в любой армейской оружейке. Ну за исключением антиквариата времен Отечественной войны.

«Однако» — произнес я с интонацией Ипполита Матвеевича. Назвать здешние цены гуманными было бы очень сильным искажением истины. АКМ времен волюнтаризма — 550 тугриков. 74-й АКС — мой спутник в вояже по городам и весям Северного Кавказа — еще дороже. А из этого автомата еще и стрелять чем-то надо. Стандартный БК(которого хватает на десять минут интенсивного боя) встанет мне в полтинник. А с магазинами — под сотню. Нет, мне явно нужно что-то побюджетней. А политика у ребят интересная. Широким жестом сыпануть пригоршню долларов, которые клиент потом все равно оставит в арсенале. Нет, как же легко делать добрые дела когда они тебе ничего не стоят!

Так, цигель-цигель, время! Хватай мешки — вокзал отходит! Нет у меня доверия к этим деятелям ни на грамм. И спокойствие мое будет прямо пропорционально расстоянию между мной и ближайшим представителем гребанного Ордена. Но оружия прикупить надо. Во-первых, чтобы не выделяться и не вызывать подозрений. А во-вторых, когда мы шли по двору — я головой немножко повертел. И краем глаза заметил как охраняется периметр этой базы. Так вот, что-то мне подсказывает, что вменяемые люди не станут пихать на караульные вышки вулканообразных монстриков[9] просто так, из любви к прекрасному. Посему — вооружаемся. И в темпе, в темпе!

Пожалуй, надо выбирать из образцов времен второй обороны Севастополя. Трехлинейки отметаем сразу. Не нужен мне такой дрын. Да и подавить противника огнем из винтовки обр. 1930 года несколько затруднительно. СВТ — туда же. Капризна и требует ухода. Остаются ППШ и ППС. Дисковые «Шпагины» сразу идут лесом — нафиг мне эта любовь с индивидуальной подгонкой конкретного магазина под конкретный ствол. Да и в носке диск не шибко удобен. Выбираем между рожковыми и ППС. ППШ должен быть поприкладистей, но хрен знает, в какой колхозной мастерской и с какими «рационализациями» был сделан данный ствол. Не хотелось бы столкнуться с образцом, вороненым березовым дегтем, к примеру. Приняв методом исключения решение, я направился в стеллажу с ППСами.

По хорошему, тут бы разобрать, посмотреть, пощупать. Но порядок разборки данного агрегата для меня пока что — тайна за семью печатями. Разберусь конечно — я ж почти инженер. Но время, время. Придется ориентироваться на внешние признаки и интуицию. Военный выпуск сразу нафиг. Как-то сомневаюсь я, что в то время кто-то сильно заморачивался с менеджментом качества. Стреляет — и ладно. На пару месяцев активной эксплуатации хватит, а больше не факт что надо. И я принялся откапывать из груды железа образцы, выпущенные после сорок пятого. Буквально через пять минут раскопок мне попался интересный образец. Год выпуска — 1954. Под ним — серийный номер из двух букв и пяти цифр. И все бы ничего, но буквы были латинские. NA. Интересно, поляк или югослав? А возьму-ка я его. Теперь магазины. Вот они, на нижней полке горочкой сложены. Вроде как 6 магазинов шло с автоматом. Ну и 7-й в горловину. Хотя… Конструкция вроде позволяет спарки пихать. Возьму 8. Штурмовать Рейхстаг я не планирую, а отстреляться от кого-то 280 патронов — за глаза. Осталось взять подсумки и принадлежности. Я ж не гордый джигит, чтобы магазины в карманах таскать и чистить оружие раз в пятилетку. Достаю из стоящего на полу деревянного ящика из-под автоматов Калашникова или РПК брезентовый подсумок. Он оказывается на 3 магазина. Странно, я думал, они на 6 шли, как АКшные, только 3 магазина в ряд вместо двух. Но нет. Ладно, возьмем второй. Ремня мне вместе с камуфляжем не подарили — придется пользоваться своим. Тонкий брючной ремень поверх кителя будет выглядеть убого, но плевать. Зато по качеству он явно лучше, чем «кожа матерого дермантина». Вешаю на него подсумки и распихиваю в них магазины, предварительно проверив каждый «на совместимость» с автоматом. А то мало ли что поменяли в конструкции эти затейники из братской социалистической страны. Лишний магазин сую за пазуху. Теперь шомпол взять надо. Похоже, это они. Почему-то Т-образной формы. На «Калашниковых» в качестве ручки шомпола пенал используется, а здесь решили не морочиться. Хм, а ручка, похоже, непростая. С одной стороны выколотка, с другой — мушковод, что ли. Хорошо если так. Можно будет потом, в спокойной обстановке, привести автомат к нормальному бою. Хотя бы на ста метрах. На это прямоты моих рук хватит. Еще патронов надо взять. Где тут у них отдел боеприпасов? В конце? Ну логично. С точки зрения маркетологии. Идя за патронами клиент пройдет мимо всего ассортимента и, возможно, что-то купит. Но не в моем случае. После недолгих поисков обнаруживаю ящик с нужной мне маркировкой 7,62Х25. 2520 патронов в ящике. Это не я такой умный — на нем написано. Значит в цинке — 1260. На первое время мне точно хватит. Извлекаю из ящика один цинк, оглядываюсь и сую в карман открывашку. Орден точно не обеднеет, а мне она нужнее. Не зубами же мне этот цинк грызть. И вообще, в армии нет слова «украсть». Есть слово «пролюбил» и слово «нашел». Вот и я нашел себе нужный инструмент. С автоматом за спиной и цинком под мышкой двигаю на кассу.

Рыженькая отрывается от какого-то гламурного журнала и смотрим на меня.

— Определились?

— Да. ППС-43, 8 магазинов, 2 подсумка, шомпол, цинк патронов.

— Я рекомендую Вам приобрести себе еще и пистолет. Во многих городах запрещено ношение длинноствольного оружия. А есть места, где лучше выйти на улицу голым, чем без пистолета.

Вот, значит, какие тут порядки. Если так — то пистолет нужен. Только на какие шиши его покупать? Мой бюджет и так трещит по всем швам.

— И почем у Вас пистолеты?

— Смотря какой Вы решите приобрести. Например, Беретта-92, например, Вам обойдется в 400 экю. А «Макаров» — всего в 70.

— То есть ПМ — самый дешевый?

— Нет, самый дешевый — Наган. Но к нему сложно достать патроны за пределами нашей базы.

— И почем у Вас Наганы?

— 10 экю.

— Беру. И сотню патронов.

— Они только в цинках продаются. По 50 экю.

Простейший подсчет показал, что Наган с запасом патронов на ближайший год встанет мне дешевле, чем пустой ПМ. Я, конечно, подофигею переть это добро, но куда деваться? И, вдобавок к социалистическому ППСу, я стал обладателем офицерского Нагана 1912 года выпуска.

— Добавьте, пожалуйста, еще масленку и НСД на ППС и Наган.

— НСД сейчас дам, а масленку не знаю даже где смотреть. Вы первый, кто у меня про нее спрашивает. Обычно берут сразу комплект для чистки и ухода. У нас их несколько видов есть.

— Кстати о чистке… РЧС у Вас есть?

— Что есть?

— РЧС. Раствор чистки стволов.

— Нет, нету. Может, в наборах для чистки есть.

— Набор мне не нужен. Я пойду масленку поищу?

— Да, конечно.

Я направился к стеллажу с «Калашниковыми» и принялся перелопачивать подсумки. Спустя несколько минут искомая масленка обнаружилась. Кроме нее, в кармашке еще пенал был. Его я тоже решил «позаимствовать» как говорил папаша Гека Финна. Не, ну а как я буду ствол без ершика чистить? Да и отвертка мне пригодится.

— С Вас 899 экю.

Я протянул девушке айдишку.

— Остаток на Вашем счете составляет 91 экю. Спасибо за покупку. Если у Вас есть деньги Старой Земли или какие-либо иные ценности, то я могу проводить Вас в банк, где Вы сможете их поменять на экю.

— Нет, у меня таковых не имеется. Но я хотел бы снять со счета наличные.

Вскоре я стал обладателем удручающе малой кучки пластиковых карточек и монет. А так же совершенно ненужных мне знаний о том, как серьезно эти фантики защищены от подделок. А еще через полчасика я смолил на платформе, ожидая поезд, следующий в Порто-Франко — здешний центр мира.

Ну таки што я имею вам сказать за тутошний аналог РЖД? Глядя на окружающую действительность, ваш покорный слуга ожидал увидеть что-то вроде памятного с детства «бичевоза» Укурей — Ареда, так же в народе именуемого «ковбойским поездом». Однако действительность превзошла все мои ожидания. Увидев приближающийся состав, я невольно вспомнил спецпоезда времен активного умиротворения Чечни. Довелось на одном таком покататься когда наша ОВЭ[10] выполняла задачу по прикрытию железнодорожных перевозок. Тут, конечно, «труба пониже, дым пожиже», танка на платформе не наблюдается, но автоматические пушки с пулеметами присутствуют. А вот страховочных платформ нету. Видимо, не дружат местные инсургенты с минно-подрывным делом. Ну и хорошо, что не дружат. Мне для полного счастья только «рельсовой войны» не хватает.

Пассажирские вагоны изнутри напоминали несколько облагороженную электричку. Не, ну а чего огород городить ради, по сути, пригородного сообщения? Кто хочет комфорта — пусть покупает машину и на ней катается. А бедным — сойдет и так. Поскольку оружейную сумку (которую мне впихнули за десятку в арсенале) перед проходом на платформу мне распломбировали, я извлек свой арсенал и принялся изучать матчасть, попутно производя расконсервацию и чистку. На ветошь пришлось пустить одну грязную футболку. Буду жив — заработаю на новую. А чтобы уцелеть, судя по всему, оружие мне понадобится. Не просто так же здесь железнодорожное сообщение посредством бронепоездов производится. Так, было б неплохо магазины попарно смотать. Контровка[11] у меня в сумке была. И вряд ли на нее эти уроды покусились. Контровка оказалась на месте. Правда, встал вопрос, что использовать в качестве прокладки между магазинами. Обычно берут спичечные коробки, фанеру или толстый картон. Ничего из этого у меня не было. Зато имелась книга о Ворошиловской батарее[12], на ней же и купленная. Вообще-то, я собирался ее подарить замороченному на крепостной артиллерии знакомому, но шансы на встречу с ним теперь были даже не нулевыми, а отрицательными. А мне эта книга еще послужит, пусть и не предусмотренным ее авторами образом. Выдирая страницы из хорошей книги, я чувствовал себя форменным вандалом. Ну или бедуином из тех, что сожгли Александрийскую библиотеку. Конечно, можно было бы пустить на это дело выданную мне на базе макулатуру, но в ней может содержаться полезная информация. Да и бумага там гораздо тоньше. Смотав одну спарку, я понял, что затупил. Скрепить магазины-то я скреплю, а девать их потом куда? Это в АКшном подсумке вырезается продольная перегородка и спарки нормально входят. Тут такой номер не пройдет. Можно, конечно, сшить два имеющихся подсумка и потом вырезать лишнее, но иголки с нитками у меня нет. Потому пришлось ограничиться лишь одной спаркой, которую я и я примкнул к автомату. Завершив регламентные работы, я решил изучить орденские памятки.

Обобщая информацию из них можно выделить следующее. Открыли новую Землю не какие-то абстрактные ученые, а американские. Неудивительно, учитывая методы пополнения численности новоземельцев. В свое время их «кузены» Австралию схожим образом заселяли. Имеется масса национальных образований, появление которых Орден избежать не смог. Он об этом сожалеет, но в жизнь людей не вмешивается. Ну да, так я и поверил, что организация, держащая всю местную финансовую систему сидит, смотрит на происходящее и курит бамбук. Жизнь тут реально опасная. Опасность представляет и фауна с весьма милыми зверюшками(чего стоит только парно- (или непарно — я так и не понял) копытный крокодил, по какому-то недоразумению названный гиеной, и люди. Причем помимо обычного городского криминала здесь присутствует классический дорожный бандитизм. Бандитам сопротивляться можно и нужно, иначе тебе эти бандиты секир-башка сделают. За убитого бандита Орден выплачивает премию в тысячу экю. Ну да, вполне в англо-саксонском стиле — вместо того, чтобы взять и убрать дерьмо организовать его прием по три пенса за фунт.

Государств на Новой Земле много, всяких и разных. Есть аж три Америки и целых две России. Некие Московский протекторат и Протекторат Русской армии. Помимо них имеются Евросоюз, Британское содружество, Латинский союз и Бразилия. На севере присутствует Китай. Причем анекдот о германо-китайской границе здесь вряд ли оценят — тут она реально присутствует. Это я назвал страны, в которых проживают белые люди. Не в плане антропологии, а в плане цивилизованности. Для людей небелых (или вовсе не-людей) есть Исламский Халифат, Халифат Нигер и Судан, Дагомея и Ичкерийский Имамат. Что характерно, последний расположен аккурат на границе с одной из Россий. Фееричненько, как говаривала героиня Надежды Тэффи. Нет, ну а где ж ему еще быть, как не у русских под боком? И почему я не удивлен… Но это все сейчас меня касается мало. Важнее то, что в Порто-Франко имеется аэродром. Надо будет туда наведаться. Вдруг на работу возьмут? А то мой персональный финансовый кризис уже несколько часов как наступил и из него надо как-то выходить.

Первый мой день в вольном городе сложно назвать удачным. По прибытию ребятишки в орденской песочке потребовали уложить все стреляющее в сумку, рассказав о штрафе в пятьсот экю за нарушение местного оружейного законодательства. Вообще ребята оказались приветливые и коммуникабельные, рассказали и про стрельбище, и про аэродром, и дешевую ночлежку присоветовали. Первые впечатления от города — разноязычный Вавилон местного пошиба. Хорошо что я, в отличие от кинорежиссера Якина, языками владею. Причем двумя. Английским и испанским. Кастильское наречие начал учить сам для себя еще в детстве, впечатлившись «Наследником из Калькутты» Штильмарка. Не знаю, насколько правильное у меня произношение, но подданные команданте Фиделя меня понимали нормально, как и я их. С английским сложнее. Он у меня технический. То есть минимум грамматики и специфический словарный запас. Потому могу что-то не понять или понять не так. Особенно ярко мне это продемострировало случайно увиденное по ящику реалити-шоу о нелегкой жизни дизайнеров. Общий смысл происходящего я понимал, но причем там взлетная полоса — так и не вкурил[13]. Или они взлет к вершинам славы имели ввиду?

После заселения в гостиницу я в темпе вальса закинул сумку со своими шмотками в один из имевшихся в четырехместной комнате шкафчиков, запер его, и направился на стрельбище. Надо же с оружием своим разобраться. На входе шустрые орденские ребята из Патрульных Сил слупили с меня пятерку за пользование своей инфраструктурой. Сплошные расходы, блин. Такими темпами я скоро на паперть пойду. Опробовал ППС и остался доволен данным приобретением. До двухсот метров бьет вполне нормально. Ну а на больших дистанциях с него и спросу нет. Там уже работает не баллистика, а статистика. В том смысле, что если долго стрелять в направлении цели — рано или поздно попадешь. Надеюсь, мне не придется этим заниматься. Минут пятнадцать потренировал замену магазинов и перешел к «дегустации» своего короткоствола.

Вот наган несколько разочаровал. Стрелять из него самовзводом — то еще занятие. Усилие на спуске оказалось неожиданно большим, что шибко сказывалось на меткости. Хотя возможно, что «дело было не в бобине», а просто у меня руки кривые. Не имею я опыта использования револьверов с пистолетами. Отстреляв два барабана, пришел к выводу, что с пары-тройки метров в человека я попаду точно. А извращенцы, лупящие из пистолетов вдаль нехай лесом идут. Для дистанций больших, чем несколько метров, у меня «Судаев» есть. Быстренько почистив свои стволы, я раскрыл пошире сумку и высыпал в нее содержимое обоих цинков. Вот делать мне нечего — лишнее железо таскать. И так себя бухарским верблюдом чувствую. Одну пачку нагановских патронов сунул в карман. Не знаю зачем, правда. Если вдруг дойдет дело до перестрелки в городе, то перезарядиться я точно не успею.

Аэродром в Порто-Франко оказался за пределами городской черты. Мне пришлось минут сорок простоять на КПП в ожидании попутки, пока ехавший домой фермер не согласился подкинуть меня до аэродромной проходной. По дороге я немного попрактиковался в английском, попутно впитывая информацию о специфике сельского хозяйства на Новой Земле. Не то чтобы мне эта информация была сильно нужна, но для понимания общей картины пригодится. Время за разговором пролетело незаметно, и вскоре я наблюдал забор, окружавший по периметру аэродром. Оказавшись внутри охраняемого периметра я огляделся. Здешняя воздушная гавань по своим масштабам напоминает тверское Змеево или Калининград-Девау Несколько ангаров и пяток аппаратов тяжелее воздуха. Что характерно — легкомоторных. Разве что 2 весьма приличных "бетонки" выпадают из образа типичного аэродрома малой авиации. Пошарахавшись минут двадцать, я обнаружил бар с чисто авиационным названием «Триммер», где и проводил время аэродромный люд. Прикинув нос к пальцу, решил совместить приятное с полезным и пообедать. Конечно, цены в аэропортовском общепите обычно кусаются, но надо как-то наводить контакты с народом. А делать это лучше за стаканчиком чего-нибудь прохладительного.

Контакты наведены были успешно, и через несколько часов я в общих чертах представлял состояние дел в отрасли. Авиация здесь находится примерно на уровне 1910х годов Старой Земли. Летчиков и самолетов мало, все друг друга знают, лично или хотя бы заочно. Регулярных рейсов нет ввиду отсутствия должного пассажиропотока, бал правит его величество Чартер. Запчасти дорогие, а вот топливо дешевое. Летают примерно восемь месяцев в году, остальные три проводят на приколе, ибо сезон дождей. Навигация здесь ведется по радиомаякам. Если у тебя в полете сдох АРК[14] — ты встрял. Ориентиров в местной саванне небогато, а некисло выручавший летчиков 30х «компас Кагановича»[15] на большей части территорий отсутствует как класс. Единственный выход — по счислению примерно определить свое место и пилить в сторону ближайшего ориентира. Если не ошибся совсем уж сильно — найдешься. А поскольку сводок погоды по маршруту практически нет — ошибиться с оценкой путевой скорости проще простого. Очень выручает измеритель скорости и сноса, но не у всех он есть.

Очень интересным показалось полное отсутствие контролирующе-разрешающих органов. Ни тебе строгой инспекции, ни ВЛЭКа[16], ни прочих МАКов[17] с «Росавиациями». У тебя есть самолет и ты на нем летаешь. На свой собственный страх и риск. И поддержание летной годности твоего аппарата — тоже твое личное дело. Звучит здорово, но вот зарубочку на память о том, что не надо летать с незнакомыми летчиками, я сделал. Раззвиздяи в авиации живут недолго, но феерично. И от того, что этот идиот угробится вместе со мной — мне легче не станет.

А вот с работой не срослось совершенно. Ну не знаю я «Цессны» с «Пайперами» совершенно. И если с планером еще разберусь, то вот поршневые движки для меня — terra incognita. А вдобавок ко всему, тут еще напрочь отсутствует разделение на «слонов» и «спецов»[18]. А с электричеством я на Вы давно и прочно. Даже в институте зачет по электротехнике сдавал за пузырь. А уж за летную работу и говорить смешно. Здесь в подавляющем большинстве случаев летчик летает на своем самолете. Нету тут еще авиакомпаний. Я даже не говорю за свой мощнейший суммарный налет. Аж 36 часов. Всего-то девять лет назад. Это при том, что при перерыве в полетах более полугода летчиков на Старой Земле гонят все зачеты пересдавать. Труба дело, короче. И я направился обратно в город, намереваясь поискать какую-нибудь работенку не по специальности.

20 число 3-го месяца 24-го года, 2 часа 16 минут.

Новая Земля, Порто-Франко.

Подпрыгнувший аж до гланд желудок не спеша возвращается на место после падения «кленовым листом» с безопасного эшелона. В паре сотен метров мелькают огоньки выстрелов. Очень хочется вжаться в пол и закрыть голову руками. Но тонкий дюраль не в силах остановить автоматную пулю. И я луплю из хвостового ПКТ длинными очередями, «на расплав ствола», пытаясь задавить огнем чужих стрелков. Забитый шумом движков слух различает близкие взрывы. Это ведомый долбит из всего бортового. Куда — непонятно, ибо темно как у негра в технологическом отверстии. Теперь уже становится страшно оторваться от пулемета. Кажется, что стоит на секунду отпустить спуск и какой-нибудь вах[19] поднимет голову, аккуратно прицелится и влепит тебе пулю промеж глаз. Но выскочивший из кабины борттехник уже открыл створку и надо помогать грузить раненых. Оглядываюсь в десант[20] и вижу, что один из «рэксов»[21] уже помогает бортачу затащить внутрь первого «трехсотого». С каким-то звонким гулом несколько пуль прошивают обшивку недалеко от меня. С криком «Ой бля!» отскакиваю от появившихся дырок. Хватаю автомат и выпрыгиваю в хвостовой люк, на ходу нащупывая магазин с трассирующими. Отбежав метров на пятнадцать, меняю рожок в автомате и начинаю палить «куда-то в ту сторону». Спустя несколько очередей перекатываюсь на пару метров в сторону и в два приема досаживаю магазин. По морде хлещет каменная крошка от близких попаданий. Я пытаюсь перебежать, но близкий разрыв ВОГа швыряет меня на камни.

Просыпаюсь весь мокрый. Отрываю тушку от кровати, залажу в штаны и шлепаю на крыльцо, попутно извлекая из кармана сигаретную пачку. Никогда мне эта дрянь не снилась, а вот гляди — вылезла из подкорки. В принципе, ничего странного. Как спел не самый глупый человек — «Война бывает первая, а после не кончается». Интересно, к чему бы это? Ладно, поживем — увидим. И, затушив бычок, я отправился досыпать.

Там же, в тот же день.

Проснулся я в одиннадцатом часу, хотя планировал — значительно раньше. Плохо жить без будильника! Черт бы побрал уродов, польстившихся на мою «Нокию». Быстренько совершаю утренний туалет и выхожу на улицу. Меня ждут великие дела! По крайней мере — я на это надеюсь. Организм настойчиво требовал пищи. Пришлось тормознуться и купить у невысокого усатого турка (или кто он там) шаурму. Похоже, данное блюдо можно найти везде, кроме, разве что, Антарктиды. И то не уверен. Не удивлюсь, если шустрые ребята ближневосточной национальности добрались и туда и уже во всю потчуют полярников с пингвинами своей кулинарией. Уплетая за прикрепленной к ларьку стойкой шаурму, я разглядывал карту и прикидывал свой маршрут. Во-первых, было бы неплохо заглянуть на местную электростанцию. Паровые турбины, конечно, сильно отличаются от газовых, но лопаточные машины — они и в Африке лопаточные машины. Разберусь. Ну а вторым пунктом моей программы будут автосервисы. До того, как уйти на перрон[22] я восемь месяцев проработал в колесном цеху. Так что и в автомобильном шиномонтаже не потеряюсь. Конечно, такого оборудования там не будет, но и я видел всякое. Приходилось перебортировать колеса и в полевых условиях, посредством кувалды с совковой лопатой. До того, как столкнулся — считал это ВВСовской байкой и хохмой, но, оказывается, это возможно и так иногда делают. И закончив трапезу, я направился к ближайшей автомастерской, именовавшейся 4WD.

Нда уж… Так и комплекс неполноценности заработать можно. На ТЭС моя светлость оказалась нафиг не нужна. Оказывается, по заказу городской администрации Орден навербовал на Старой Земле нормальных энергетиков. С автосервисами так же не сложилось. Они тут все широкого профиля с упором на внедорожную подготовку. И держать человека, который будет только менять резину, никто не станет. Особенно если вспомнить тот факт, что сезонная замена резины тут как-то не практикуется. Грустно. Так и просится на язык советский манекенщик Геша Козлодоев с его песенкой. Может я тоже в понедельник родился? А то куда я не пытаюсь приложить свои руки — не идут дела. Делать нечего — придется падать в пучину люмпен-пролетариата и устраиваться в порт грузчиком.

Ага, щаззз! Размечтался! Как вы, наверное, уже догадались, в порт меня тоже не взяли. Им крановщик был нужен — но это точно не про меня. С прочей техникой тоже все плохо. Я кой-как умею водить вилочный погрузчик — но эти вакансии заняты специалистами получше меня. Могу побороть FMC[23], но их тут, по понятным причинам не наблюдается. А вот к ричстакеру даже не знаю с какой стороны подходить. В простых же рабочих руках тут недостатка нет. Имеющиеся портовские грузчики вполне справляются. А значительная часть капитанов предпочитает использовать в этом качестве малоимущих пассажиров, который таким образом отрабатывают часть платы за проезд. А я, во-первых, никуда пока не собираюсь плыть, а во-вторых, по своим капиталам не тяну даже на малоимущего. Могу спокойно вывернуть карманы и заявить: «Полковник Кудасов нищий, господа!». Была, правда, на барке из Ла-Рошели вакансия помощника плотника, но единственно, что я могу делать топором — это дрова колоть. И то с удручающим КПД. Положение, однако, хуже губернаторского. Такими темпами я через пару дней буду готов в Иностранный Легион вербоваться. Только вот не уверен, что здесь есть приемные пункты данной организации.

Я уже почти успел впасть в депрессию (почти — потому как я не знаю, что должно случиться для того, чтобы я в нее впал), когда в моем персональном туннеле замаячил свет. Я перекуривал на лавочке в теньке, когда ко мне подошел молодой мужик, может лет на пять постарше меня, и на языке родных осин поинтересовался, какими еще наречиями я владею.

— Испанский. Немного английский. Капельку польский.

С последним я, правда, прихвастнул. С ним у меня еще хуже, чем с английским. Отец еще при Союзе служил в Польше и привез оттуда целый ящик книжек о карате. На польском языке естественно. А я, в свой период увлечения данным видом спорта, их пытался читать. Увлеченность моя доходила до того, что одно время мы с отцом разговаривали по-польски. Ну как разговаривали — пытались. А собеседник мой, смотрю, воспрял. Надеюсь, это не мой польский его так возбудил. А то некрасиво получится.

— Необычный набор. Я слышал, ты работу ищешь?

— Есть такое. Можешь что-то предложить?

— Может быть. С оружием у тебя как?

Я насторожился. Порт без криминала — это по части фантастики, как мне кажется. Правда, собеседник мой на блатного не поход совершенно, но внешность порой очень обманчива.

— С оружием у меня более-менее. — Осторожно ответил я.

— Это хорошо. Меня Андрей Маслов зовут. Я сейчас хожу штурманом на испанском приватире «Фурор». Мы зашли в Порто-Франко команду добрать. Вообще этим боцман и помощник капитана занимаются, но меня уже начинают утомлять эти латинские морды. Если есть интерес — могу подсказать куда идти.

— Алексей Кареев. — Мы пожали друг другу руки. — А что за зверь, приватир-то? Что он из себя представляет?

— Ты про дорожный бандитизм в памятке читал?

— Ну да.

— Так вот, на море, в принципе, та же петрушка. Только организовано все лучше. Но оно и понятно. Денег-то куда больше надо. В основном, халифатовцы промышляют. Пиратство, работорговля, наркота… Было даже несколько набегов на прибрежные поселения. Рабов наловить и прихватить что попадется. Ордену недосуг с этим всем бороться. Поэтому он выдает лицензии на борьбу с пиратством и всем сопутствующим.

— Я понял. И такая лицензия у каждого члена экипажа должна быть?

— Нет, ты что. Ее получают на судно. Капитан или владелец. А остальные считаются их подчиненными.

— Я понял. Где ваших боцмана с помощником искать?

— Возле входа в порт кабачок видел? "Якорь Холла" называется. Там они и сидят. Боцман — такая тумбочка самоходная, полтора на полтора. И помощник — «златая цепь на дубе том». Не ошибешься, думаю.

— Разберусь. Пойду пообщаюсь с ними.

— Ага. До встречи.

Данную парочку Андрей описал весьма точно. Единственное, не упомянул о том, что боцманюга был весьма густо зататуирован. Разговаривал со мной, по большей части, он же. Мои морские навыки (точнее — их отсутствие) его мало вдохновили. А вот мое упоминание о том, что раньше имел дело с радиосвязью и могу работать не только голосом, но на ключ, напротив, весьма порадовало. Помощник слова цедил медленно и вальяжно. Спрашивал об имеющемся оружии, боевых навыках. Потом меня попросили пойти перекурить и вынесли вердикт.

— Возьмем в абордажную команду и, по совместительству, вторым радистом. День в море — 30 экю. Нормально себя покажешь — будет больше. Кормежка бесплатно. Премии за убитых тобой пиратов — твои. Что на трупах — тоже. Устраивает?

Хм. Работенка рискованная, однако. А я ни разу не железный. Повоевать-то повоевал, но война моя была зело специфичной. Даже перемещаясь по земной тверди, автомат я таскал больше для красоты и потому что так положено. Основной мой инструмент для выпила оппонентов назывался Р-809. С его помощью я успешно превращал живых человекообразных существ в мертвые изуродованные куски мяса. Но не сам, а опосредованно. Скажу честно, мне это дело нравилось. Очень специфические ощущения дает смесь адреналина и работающего на максимальной скорости мозга. Подозреваю, что-то подобное дирижер в Большом театре испытывает. Или шахматист, выигравший партию при цейтноте. Нда, работенка откровенно стремная. Но надо соглашаться — деваться все равно некуда. Не факт, что в этом гребанном Порто-Франко мне хотя бы улицы мести доверят.

— Я согласен. Когда явиться на корабль?

— Мы еще дней несколько тут стоять будем. Но если невтерпеж — подходи часикам к 20ти. Я закончу здесь и тебя размещу. — ответил боцман.

— Я понял.

Попрощавшись, я направился обратно в свою ночлежку. Дневной пик жары лучше пересидеть в помещении. А потом надо будет пройтись по радиомагазинам в поисках английской морзянки. И надо завязывать с тасканием всевозможных тяжестей. Не просто так в ВМФ радиотелеграфистам запрещают поднимать все, что тяжелее шестнадцати килограмм. По дороге я прикупил себе на обед пару сэндвичей и бутыль сока. Единственное, что пока радует в этой долбанной Новой земле — это цены на жратву. Даже с моими капиталами мне голодная смерть пока не угрожает. Добравшись до своего ПВД[24] я принялся уплетать сэндвичи с чаем, попутно листая путеводитель в поисках местных «салонов связи».

Примерно в половину восемнадцатого(никак не привыкну, что полдень здесь в 15–00 и путаюсь с вечерними часами) я выбрался на улицу и пошлепал в сторону ближайшего магазина, торговавшего связью, имея целью уменьшение своей радиобезграмотности. А то взял я на себя дофига — теперь надо вывозить. Ведь прослыть в глазах пока что единственного из потенциальных работодателей балаболом было бы нехорошо и в корне неправильно. Движимый этой нехитрой мыслью, я дошлепал до магазинчика «Army Radio World», в котором оставил «рублевую» монету и стал обладателем заламинированного куска картона с латинским алфавитом и кодировкой Морзе напротив каждой буквы. Я глянул на него повнимательней и…

Вы когда-нибудь чувствовали себя идиотом? Пренеприятнейшее ощущение, честно скажу. И сейчас я им сполна наслаждаюсь. Согласитесь, обидно потратить деньги для того, чтобы узнать, что смущавшие меня специфически латинские буквы имеют до боли знакомые обозначения и напевы. Хорошо, что меня сейчас не видит мой ДОСААФовский препод по радиоделу полковник Ребров. Он бы меня за подобную тупость прибил на месте. Ну можно же было догадаться, что в процессе адаптации морзянки для русскоязычных пользователей никто не морочился с новыми обозначениями для отсутствующих в инглише Ш, Ы, Й и прочих, а просто взял не имеющие русских аналогов Q, Y, J и так далее! Но я закранил[25], причем капитально. Надо перебарывать эту тенденцию, а то на моей новой работе тупые вряд ли долго живут.

Сеанс самобичевания я завершил на подходе к причалу. «Фурор» представлял собой довольно узкий корабль гладкопалубной архитектуры длиной метров под сорок. Откуда познания в корабельной архитектуре? Так я всю юность разрывался душой между морем и небом. Но до ближайшего моря было дофига, а до аэродрома — пара километров. Корабельные надстройки были сгруппированы в единую конструкцию, начинавшуюся примерно по центру корпуса и продолжавшуюся к корме. Из этой же конструкции «росли ноги» единственной мачты. На носу и на корме приватира располагались две автоматических пушки, судя по размерам — миллиметров 37 калибром. Примерно там, где корма переходит в среднюю часть корабля, побортно располагались два «крупняка, так же зачехленных. Ну и позади надстройки было установлено что-то непонятное — под брезентом не разобрать. Я не спеша подошел к сходне и окликнул сидевшего на раскладном стульчике на палубе индивидуума:

— Ола, омбре![26] Боцман на борту?

Индивидуум не торопясь встал, уставился на меня пронзительным взором и изрек:

— А тебе-то что до него?

— Мне он сюда подойти сказал. — ответствовал я.

Вахтенный снял с пояса «Мотороллу» и что-то в нее пробубнил. Через пару минут в поле видимости нарисовался мой разрисованный знакомец-боцман.

— Явился? — буркнул он вместо «Здрасьте». — Ну пошли.

Я проследовал за ним в одну из настроек, оказавшуюся радиорубкой и, по совместительству, каютой радистов. В ней обитал мелкий жилистый латинос.

— Это Рауль, наш штатный радист. В море подчиняешься ему. При досмотре действуешь в составе досмотровой команды. Про это я всем новичкам расскажу потом, перед выходом. Обживайся.

Произнеся данную тираду, боцман покинул помещение, оставив меня наедине с напарником. Тот особой радости при моем появлении не проявил и ограничился буквально парой фраз:

— Как меня зовут — ты знаешь. Твоя койка — верхняя. Вещи кидай в вон тот рундук. Длинноствольное оружие берем на вахту или по тревоге. По аппаратуре вопросы есть?

Я огляделся вокруг. ДКМ[27] присутствует, что радует. А то были у меня сомнения, что я на ключе выдам хотя бы шестьдесят знаков за минуту, соответствующие третьему классу. Нет, в лучшие времена я выдавал все девяносто и удостоверение радиотелеграфиста 2-го класса у меня имелось, но давненько это все было. Наличие ДКМ значительно все упрощает. Помимо самой радиостанции я опознал радиосканер, пеленгатор и генератор помех. То есть все связное хозяйство собрано в одном месте. Логично. Теперь надо насесть на напарника, чтоб просветил о тонкостях эксплуатации данной аппаратуры. Да и коэффициент кривизны верхних конечностей заодно уменьшить надо до приемлимых величин. А то кто его знает — вдруг тут не заморачиваются со списыванием профнепригодных на берег, а банально швыряют таковых за борт, предоставляя добираться до берега самостоятельно. Меня подобная перспектива решительно не устраивает. А в ее нереальности я как-то не уверен. Помощник капитана как-то не произвел на меня впечатления гуманиста с тонкой душевной организацией, да и рожи бандитского облика на борту присутствуют. Хотя странно было бы ждать иного. Моряки с интеллигентами довольно мало общего имеют, даже абсолютно мирные. А уж моих новых соплавателей к таковым не отнести.

26-й день 3-го месяца 24-го года.

Большой залив, недалеко от побережья Исламского Халифата.

Простояли мы в Порто-Франко еще два дня, за которые народа на борту ощутимо прибавилось. «Охотники за головами» на Новой Земле присутствуют в довольно заметных количествах. А желающие ими стать — в на порядок больших. Уж больно красиво живут тутошние хедхантеры. Потому необходимое количество человекоголов было набрано быстро. Правда качество их меня шибко огорчает — мне же с ними бок о бок пиратские плавстредства штурмовать. Я не настолько наивен, чтобы ожидать увидеть тут бывших спецназовцев, но возникает ощущение, что наши боцман с «замполитом» — ярые фанаты теории Дарвина. Точнее — той ее части, где про естественный отбор сказано. «Кто выживет — тот научится. А помрет кто в процессе учебы — новых наберем.» — видимо, так они рассуждают.

Немного странным кажется мне такой подход. Особенно если учесть, что корабельный экипаж — рулевые там, механики, артиллеристы и так далее — вполне профессионален и компетентен. Большинство раньше служило в различных латиноамериканских военных флотах, остальные тоже приличный морской опыт имеют. А вот досмотровая команда набрана с бору по сосенке. Из полутора десятков впечатление серьезных бойцов производят только трое латинос, нанявшихся на «Фурор» еще в Виго, да примкнувший к команде в Порто-Франко югослав Анте Олич. Кто он там по национальности — я не спрашивал, но имя вроде хорватское. Причем в общении Анте абсолютно нормальный, в отличие от выше упомянутой троицы, к которой не знаешь на какой козе подъезжать.

По радиочасти я за прошлые дни немного освоился. Основное занятие во время пятичасовой вахты — следить за работающим в поисковом режиме радиосканером. При обнаружении активности в эфире — настроить на данную частоту пеленгатор и определить направление, после чего доложить вахтенному офицеру посредством переговорной трубы. Для меня сие устройство было экзотикой, но на новоземельных кораблях оно достаточно популярно. Все, имеющее отношение к электричеству и связи здесь нифига не дешевое, вот и обходятся там, где можно, старыми проверенными методами. Сеанс связи с берегом у нас раз в сутки и вчера выпал он на мою вахту. Связывались морзянкой, а не голосом, причем текст был шифрованный. У меня ожидаемо возникли проблемы с приемом и пришлось просить повторить, хотя скорость была по меркам нормальных радистов вполне себе средняя. Но меня к нормальным радистам отнести трудно и со второго раза я радиограмму тоже не принял. После очередного «RPT»[28] мне прилетел, по видимому, местный аналог «ДЛБ»[29]. Потом, правда, смилостивились и передали заново, потребовав полного повтора принятого текста. Ну чтобы убедится, что идиот «на том конце провода», то есть я, ничего не напутал и все принял как надо. После этого я потратил минут пять на то, чтобы превратить записанные от руки русские буквы в латиницу и перепечатать на машинке. Это Раулю хорошо — он сразу «на машинку» принимает. Я же так пока не могу. Приходится сначала работать «на карандаш», а потом перепечатывать, попутно транслитерируя.

Наблюдавший этот цирк с конями напарник выразил всю глубину своего недовольства глубоким вздохом, а потом показал как включается магнитофон, на который можно записать радиограмму и потом крутить столько раз, сколько тебе нужно, на комфортной для себя скорости. Интересно, почему он мне сразу не сказал о такой возможности? Недооценил мою дремучесть? Или хотел увидеть мой реальный уровень?

Как бы то ни было, Рауль решил заняться повышением моей классификации и теперь большую часть своего свободного времени я провожу в тренировках. Это сильно утомляет — голова от писка морзянки уже раскалывается. Но это же и радует — ведь если бы решили забраковать, то вряд ли бы Раулито со мной морочился. Значит, есть некоторые шансы сохранить данную работу. Что на фоне полного отсутствия других вариантов трудоустройства очень радует. На этом месте мои размышления были прерваны сигналом боевой тревоги. Опоясываюсь ремнем с подсумками, хватаю висящий на переборке ППС и выскакиваю на палубу.

В паре миль от нас виднеется некое суденышно. Похоже, что в планы экипажа встреча с приватиром не входила совершенно, и в данный момент ребята выжимают из своего корыта всю возможную скорость, пытаясь избежать рандеву с «Фурором». Значит, что-то противозаконное на борту имеется. Будет драка. Уйти у неизвестных вряд ли получится, а сдаваться им никаких резонов нету. Ведь в самом лучшем случае светит ребятишкам строить плотину где-то у конфедератов в условиях, рядом с которыми отдыхают ужастики про ГУЛАГ. Я уж не говорю о том, что наш кэп достаточно радикален для того, чтобы развесить этих деятелей на реях, не заморачиваясь с доставкой их до суда в Порто-Франко. Недолюбливает он пиратов вообще и мусульманских в частности. Экипаж удирающего судна эти невеселые расклады хорошо понимает и, судя по всему, пытается добраться до виднеющегося вдали берега. Хотят выбросить судно на отмель и сделать ноги пешком, считая, что гоняться за ними по чужому берегу мы не будем. Считают они правильно, но вот дотянуть до берега не успевают категорически — дистанция до «Фурора» уменьшается явно быстрее расстояния до береговой черты.

Наш носовой «Бофорс» рыкнул, и перед носом удирающего судна встал ряд фонтанов воды. Требование остановиться изложено предельно доходчиво. Однако оппоненты даже не подумали его выполнить. И следующая очередь пришлась уже по надстройкам. За ней последовала еще одна. «Подал голос» один из бортовых «крупняков». И еще одна очередь главным калибром.

Стрельба свой результат возымела. Добыча явно потеряла управление и сейчас описывала циркуляцию, теряя при этом скорость. Расстояние между нами уже сократилось до каких-то сотен метров и продолжает уменьшаться. Я отпускаю повисший на ремне автомат и беру в руки увесистый абордажный крюк, грубо сваренный из довольно толстой арматуры. Слышу рык боцмана: «Крючья готовь!». Выбираюсь из-за прикрепленного к фальшборту толстого деревянного щита и начинаю раскачивать в руке крюк, глядя на боцмана. Тот набирает побольше воздуха в грудь и ревет: «Крючья бросай!». Швыряю крюк на вражескую палубу и хватаюсь за привязанный к нему трос. Тяну его на себя и вижу, что мой крюк зацепился за леерную стойку на чужой палубе[30]. Натягиваю свой трос и быстро обматываю его несколько раз вокруг шпиля. Слышу всплеск стрельбы, но оглядываться некогда — нужно зафиксировать трос. С лихорадочной быстротой обвожу его вокруг «клыков» шпиля и хватаю лежащую рядом рукоять — вымбовку. Вставляю ее в крепежное отверстие. Рядом парнишка из палубной команды делает то же самое. Вдвоем наваливаемся на рукояти и пытаемся намотать трос на шпиль, тем самым подтягивая вражеское судно к своему борту. На помощь подскакивают еще двое и крутить ворот становится куда легче. Чувствую толчок от удара бортов и тут же слышу рев боцмана: «Досмотровая группа, вперед!» Ловлю руками болтающийся сбоку автомат, опираюсь одной ногой на фальшборт и решительно прыгаю вниз.

Чужая палуба больно бьет по пяткам. Черт, я думал тут поменьше высота будет. А, как оказалось, наш борт выше метра эдак на полтора. Я быстро кручу головой — вроде никакого движения не видать. Ну кроме моих десантирующихся коллег. Вижу, как один из них попадает ногой в промежуток между корабельными корпусами. Волна наваливает трофей на «Фурора» и раздается крик боли. Первая потеря у нас есть. Интересно, у мужика от ноги что-нибудь осталось? Что за чушь лезет в голову! Я бегу в сторону носа, желая глянуть, что делается со стороны непросматриваемого борта. Внутрь первым лезть — ну его нафиг. Пусть три крутых как Эверест мачо свои понты отрабатывают. А я как-нибудь скромненько, за их широкими спинами…

На носу никого. Бегу дальше, заворачивая на правый борт штурмуемого судна. Но нога за что-то цепляется и я падаю, отлетая аж к леерам. Что меня и спасает. Потому как в то место, где я был бы, если бы не споткнулся, влетает очередь. Вижу харю арабской внешности с пулеметом в руках, разворачивающую ствол в мою сторону. Но я успеваю раньше и оппонент получает короткую очередь в корпус. Добавляю для страховки еще одну и прячусь за тумбу с намотанным на нее канатом. Тем временем из-за носовой надстройки стадом бегемотов вываливаются трое наших с одним из крутых до ужаса латиносов, Пабло, кажется, во главе. Один остается контролировать палубу, а двое вламываются в приоткрытую дверь. Я двигаю следом.

За дверью оказывается довольно крутая лестница, ведущая вниз. Не было б у меня опыта беготни по стремянкам — наверняка бы либо навернулся, либо надолго закупорил своей тушкой проход. Сбегаю вниз по лестнице(или правильнее ее трапом называть?) и вижу коридорчик с несколькими дверями по бокам и еще одной — в торце. Торцевая дверь распахивается от хорошего пинка, открывая моему зрению еще одного муслима с трещоткой в руках. Хорошо, что у меня ствол в ту сторону смотрел! Я падаю на брюхо и высаживаю вдоль коридора весь остаток магазина, после чего открываю дверь и закатываюсь в одно из боковых помещений. Оно оказывается каютой на несколько человек, к моему великому счастью пустой. Встаю и меняю опустевший магазин на полный. За стенкой раздаются выстрелы и мое ухо что-то обжигает. Я вновь падаю и начинаю стрелять в сторону свежеобразовавшихся дырок в переборке. Не прекращая огня, выскакиваю в коридор. Секунду спустя из соседней каюты вылетает Пабло. Свой укороченный ФАЛ он держит в левой руке, правая сжимает гранату, которая тут же улетает в только что покинутое мной помещение. Я стою на месте, пытаясь осознать только что случившуюся херню.

Ладно, потом о вечном размышлять будем. Сейчас надо «проконтролировать» того урода в конце коридора. Вгоняю в валяющуюся тушку еще пару пуль и меняю расстрелянную спарку на свежую. Тут еще несколько неосмотренных помещений, в которых может быть что угодно. Прижимаюсь спиной к дощатой переборке рядом с дверью. Немного подумав, приседаю на корточки и решительно распахиваю ее. Тишина. Либо никого нет, либо оппонент имеет крепкие нервы и не стал палить в открывающуюся дверь. Откуда-то появляется напарник Пабло, вооруженный «Мосбергом». Не долго думая, он просовывает ствол в дверной проем и несколько раз жмет на спуск. Я пользуюсь моментом и занимаю позицию напротив двери. Внутри никого и спрятаться, вроде, негде. Но на всякий случай простреливаю очередью пространство под кроватью. Вдруг вражина туда забился?

В темпе марша осматриваем остальные помещения. Никого. В других частях корабля стрельбы тоже не слышно. Значит, можно выбираться наверх. Только аккуратно, не торопясь. А то примут еще за ранее необнаруженного врага со всеми вытекающими. И мы направились на верхнюю палубу, где уже во всю шло подведение итогов. Как оказалось, покрошили мы прежних владельцев данного судна совершенно по делу. Помимо совершенно мирных моторного масла из Зиона и шмоток из Шанхая на борту имелись семеро рабов. Такой вот general cargo[31] по-халифатовски. С освобождением «гостей судна» не срослось — видя, что уйти не успевают, прежний экипаж их просто перестрелял. «Не доставайся же ты никому», как писал классик. По другому поводу, правда, но действия у него были предприняты точно такие же.

Было работорговцев одиннадцать рыл. Двоих убило в рубке при артобстреле. Еще двое перед началом абордажа пытались вытащить на корму пулемет и причесать нас продольным огнем. Хорошая попытка, но нет. Не срослось. Там эта парочка и легла. Одного я грохнул на правом борту, еще двоих мы кокнули в помещениях носовой части. Одного замочили в капитанской каюте. Еще трое засели в машинном отделении и могли стать проблемой(курочить двигатель-то нашим не хотелось совершенно), но Олич закатил им туда гранату без запала, а следом вломился сам и уложил ожидавшую взрыва троицу. Не обошлось без потерь и у нас. Двоих, сунувшихся первыми в машинное изрешетили просто в дуршлаг. Третий успел отскочить, но прилетело и ему. К счастью, не фатально. Ну и плюс покалечившийся в самом начале абордажа.

Прибывший для осмотра захваченного судна капитан Гальего толкнул краткую речугу о том, что мы молодцы и дал команду на приборку и сбор трофеев. Надо пойти глянуть, чем меня порадуют господа бывшие работорговцы. А то ценные вещи имеют свойство быстро отращивать нижние конечности и ищи-свищи их потом. У первого моего клиента оказался антикварного вида ручник, судя по торчащему вверх магазину — «Мадсен». Хотя нет, вот тут клеймо есть — «Чехословенска Зброевка Брно». Значит чех. 26-й или 30-й. На его базе англичане потом свой «Брен» сделали. По мнению специалистов — один из лучших ручных пулеметов Интербеллума. Один магазин в самом пулемете, еще четыре — в подсумках по бокам. Приберем. В кобуре на боку — револьвер. Незнакомый. Но сбоку тоже имеется клеймо. Кружок с головой быка и надписью «Таурус Бразил». Интересно. Доберусь до стрельбища — опробую. В карманах нашлись десятка два револьверных патронов россыпью, небольшая «колода» экю сотни на полторы и никелированный портсигар, почти полный тонких самокруток. Ему я обрадовался как родному. А то из-за отсутствия никотина уже уши пухнут. Очень надеюсь, данный гражданин курил именно табак, а не что-либо иное. Ремешочек у покойника неплохой. Простенький, из двуслойной брезентухи, но прочный, с массивной бляхой. На него и в походе кучу всего навесить можно, и в демилитаризованном Порто-Франко при нужде намотать на руку и кого-нибудь знатно отоварить. Перстенек тоже приберу. Снимается туго, но снимается. Вот и славно. Я б не побрезговал и палец отрезать для снятия, но тогда возможны косые взгляды товарищей по оружию, мне сто лет не нужные. Часы брать есть ли смысл? Такие же как у меня, самые простые. Хорошо если трешку дадут за них. А возьму — пусть в сумке валяются до вольного города. Есть не просят, чай. Ну вот, можно переходить к «коридорному».

Второй персонаж одарил меня пистолетом-пулеметом «Стeн» — уж этот кусок железа, по недоразумению названный оружием я ни с чем не перепутаю — и тремя магазинами к нему. За поясом свежепреставленного имелся ТТ, почему-то заряжающийся люгеровской «девяткой». Что за фигня? Но в любом случае забираем. «Халява, сэр!». В карманах два магазина к странному ТТшнику, примерно 70 экю купюрами и монетами и пачка 9х19. Еще за поясом данный деятель таскал здоровый кинжал, причем пренебрегая ножнами почему-то. Странный товарищ был…

На этом приятности закончились и пришлось заняться делом, а точнее — отправкой мертвых тел за борт. Так и поступаю со своими, после чего беру шланг, щетку и зачинаю смывать пятна крови с палубы. Успеваю добиться заметного прогресса в этом деле, но часы показывают без пяти полдень. Пусть ребята без меня заканчивают — мне на вахту пора.

31-й день 3-го месяца 24-го года, 10 часов 14 минут.

Порто-Франко.

Обратный путь занял у нас на день больше времени. Если «Фурор» довольно бодро перемещался по водной глади пятнадцатиузловым экономичным ходом, то для нашего трофея такая скорость была если не максимальной, то близкой к этому. Сэкономили прежние владельцы на мощном двигателе, из-за чего и пострадали. Имей их посудина движок, способный разогнать ее узлов до двадцати — не факт, что наша встреча закончилась бы так же. Но меня ее результат полностью устроил, потому буду надеяться, что не они одни такие экономные.

Пришли в Порто-Франко мы еще вчера вечером. Кэп умчался на берег утрясать формальности, а сегодня утром его помощник (не старпом, а тот, который «замполит») выдал экипажу зарплату и орденские премиальные. Последние — те, кому они причитались, естественно. Я забогател на 2000 экю премий и еще 210 — зарплаты. Ну и за трофеи мне что-то дадут. И именно их реализацией я сейчас собираюсь заняться. Поскольку во время стоянки непрерывной радиовахты у нас нет, а дежурный сеанс связи в оговоренное время сегодня отработает Рауль — я могу свободно располагать собой. Что и делаю. Беру оружейную сумку со всем имеющимся железом, как собственным, так и трофейным, и направляюсь в местный оружейный лабаз. Тут недалеко от порта вроде был небольшой магазинчик нужной мне направленности. Надеюсь, в нем не откажутся избавить меня от лишних тяжестей и подкинуть немного денег.

Я успел спуститься по сходне и отойти метров на десять, когда меня окликнул Олич — один из немногих испанонеговорящих ребят из нашей команды. По-испански он знает всего пяток-другой слов, зато с другими языками у него все хорошо. Говорит по-арабски, да и по-чеченски, вроде бы, тоже. По крайней мере, как он ругался на вайнахском наречии — я слышал. Ну и русский знает — общаемся-то мы с ним на языке родных осин.

— Леш, куда собрался?

— Трофеи продавать. Потом постреляю схожу. А ты хотел что-то?

— Не возражаешь, если компанию тебе составлю? Только предлагаю сперва на стрельбище, а потом уже в скупку.

— Добро. Пошли.

— Подожди минутку — я свое железо захвачу.

— Лады.

Я спрятался в тень под деревянный навес и закурил. Надо будет себе курева прикупить. С сигаретами тут напряжно, а вот сигары, говорят, хорошие. И трубочные табаки — тоже. Правда, трубка — точно не мое, не пробовал и не хочу, а сигара плохо подходит для коротеньких перекуров. Ее надо потреблять не спеша, желательно со стаканчиком коньячка… Но, в крайнем случае, куплю трубочный табак, разживусь макулатурой какой-нибудь и наверчу себе самокруток. Я швырнул бычок в урну и подумал о том, что еще бы надо прикупить себе флягу и задуматься о головном уборе. Я их не шибко люблю, предпочитая обходиться капюшоном(ну кроме зимы, конечно), но здесь при непокрытой голове легко солнечный удар получить можно. До сих пор я обходился эрзац-банданой из все той же многострадальной футболки, но вид у меня в ней был полухиппанский — полупиратский. И если на «Фуроре» это никого не колышет, то в городе легко могут найтись места, в которых о человеке судят по одежке. Вскоре появился Анте, тоже с оружейной сумкой, и мы направились в сторону стрельбища. По дороге никто из нас не произнес не слова — видимо Олич был болтать не настроен. Ну а мне наличие собеседника абсолютно индифферентно. Одной из вещей, которая мне нравилась в моей старой работе, было отсутствие «вынужденного» общения. Ушел на стоянку — и все. Если есть настроение — можешь с кем-нибудь языками зацепиться и потрещать, а нет — можно выпустить рейс, не сказав никому ни единого слова. Интроверт я, в общем.

Дойдя до стрельбища, мы оплатили вход и направились вдоль огневого рубежа, удаляясь от нескольких групп горожан и орденских служащих, тоже выбравшихся пострелять. Сочтя удаление от ближайшей из них достаточным, Анте положил на землю свою сумку. Я последовал его примеру.

— Давай сперва постреляем, а потом уже трофеи посмотрим. Да и «освежим» их заодно — все равно оружие чистить.

Я ничего не имел против такого порядка действий и начал снаряжать магазины к своему ППС. Еще когда на горизонте показался Порто-Франко, я из них выщелкал все патроны — пусть пружины отдохнут. Лет моим магазинам прилично и незачем их лишний раз нагружать. Да и в снаряжении будет повод потренироваться. А то в армейский норматив «секунда на патрон» я явно не укладываюсь. Конечно, я надеюсь, что мне не придется снаряжать магазины под огнем противника или в иной экстренной ситуации, но гарантий этого мне никто не даст. Потому — тренируемся.

Анте оказался сторонником схожего подхода. Только разряжать все свои магазины не стал, оставив три «дежурных». Сейчас он их в довольно быстром темпе расстрелял и отложил в сторону, после чего присел рядом со мной и начал набивать патронами другие, раньше лежавшие пустыми.

— Слушай, а что у тебя за автомат? Что-то знакомое, но вспомнить не могу. — поинтересовался я просто чтобы чем-то занять голову в то время как руки выполняют монотонную работу.

— FNC. Бельгиец. НАТОвский стандарт. Что патроны, что магазины.

— И как?

— Нормально. После долбанного FAMASа — небо и земля. А ты почему спрашиваешь? Хочешь такой купить?

— Не то, чтобы такой, но нормальный автомат нужен. Ситуации-то всякие бывают. Можно, конечно, «Калашников» взять, но «семерка» мне не шибко нравится, а «пятера» тут менее популярна. В Порто-Франко с ней нормально, а вот как в других местах — неизвестно. А 223-й везде должен быть по идее.

— Ну да. 5.56 тут очень распространен.

За этой светской беседой я закончил снаряжать магазины и принялся их активно опустошать. Никогда не понимал рассказов о том, как у кого-то при нажатии на спусковой крючок улетало сразу пол-магазина, а то и весь. Для меня не проблема хоть по одному отсекать. Что в армии с АК, что сейчас из ППС. Нет, нравится мне эта машинка. И удобный, и красивый, как по мне. Пожалуй, я в любом случае его себе оставлю, даже после того, как полноценный автомат куплю. Натешившись с «Судаевым», я перешел к нагану. С ним у меня пока плохо получается. Что самовзводом — усилие на спуске там весьма серьезное, что взводя курок вручную. Буду тренироваться, что еще остается делать. Надо будет в море в свободное время для тренировки вхолостую курком щелкать. Надеюсь, старый револьвер простит мне такое издевательство над ним. Я уже собирался переходить к чистке, когда вспомнил о желании отстрелять трофейный револьвер. Что сказать? Машинка хорошая, приятная. Патрон помощней нагановского, да и сам он потяжелее. Но в руке лежит приятно, самовзводом стрелять можно нормально, точность у меня получается выше, чем с изделием месье Леона. Пожалуй, оставлю себе. Для боя он, как и любой револьвер, не фонтан, но для декоративно-представительской функции — вполне подойдет. А то для ношения с этой целью нагана нужно быть признанным в местном обществе оригиналом. Потому что иначе таскание на боку изделия Тульского оружейного завода равносильно хождению с плакатом «Я — нищеброд». А вот для тренировки наган — то, что доктор прописал. Ведь только к нему боеприпасы проходят по категории «почти даром».

Увидев, что Олич закончил стрельбу из своего «Хай Пауэра» и направился к столу для чистки, я проследовал в том же направлении. Теперь мне предстоит довольно скучная работа. Хотя и в ней есть интересная часть — мне ведь предстоит разбираться с трофейным «чехом». Но начну я со своих стволов. Потом перейду к «Таурусу», следом «Стeн» отдраю, а на сладкое оставлю ЗБшку. Ну и непонятный ТТ посмотрю. Анте уже успел выложить на стол свои трофеи: СКС, «Калашников»(судя по иероглифам на боку — родом из Китайской Народной Республики или не менее народной, но еще и демократической Корейской республики), магазинную винтовку начала века(«Бертье», кажется), две «Беретты» 51-й модели и сделанный непонятно из чего обрез, размерами примерно с дуэльный пистолет девятнадцатого века, может чуть поменьше. Интересно, кому это пришло в голову таскать такую дуру в качестве второго ствола?

— Слушай, а что ты думаешь о всем происходящем? — похоже, Олич ради этого разговора со мной на стрельбище и пошел.

— Ты про происходящее на «Фуроре» или в общем? — отвечаю вопросом на вопрос. Знать бы еще, что он услышать хочет. Но это вопрос вопросов.

— Про «Фурор». И его экипаж.

Ладно. Как говаривал какой-то, наверное, умный человек — «Честность — лучшая политика». И я совершенно честно отвечаю:

— Да не пойму я что-то. Как-то не складывается картинка цельная.

— И что тебя смущает? — интересуется наш югослав.

— Ну смотри. В корабль вложили кучу денег, наняли довольно грамотный экипаж. А в досмотровую партию набирают по объявлению. Дай бог половина чего-то умеет. А из умеющих — далеко не все интеллектом наделены. Мозгов укоротить винтовку хватило, а вот догадаться, что она дощатую стенку насквозь шьет — уже нет.

— Это ты про того деятеля, что тебя чуть не пристрелил случайно? Пабло, кажется?

— Про него, кого же еще.

— Ну всякое бывает. Может, у него денег на другой ствол не было.

— Ага. На «гайки» и цепуру хватило, а на какое-нибудь древнее говно под «парабеллум», типа МП-40 или «Стена» — нет? Как-то слабо я в это верю.

— Согласен. А тебя только это смущает?

— А что-то еще должно? — недоуменно пожимаю плечами.

— Ну, например, даже я, хоть испанского и не знаю, но заметил, что три наших грозных друга — Санчо, Пабло и Энрике — уже собрали вокруг себя пяток прихлебал. И замыкается эта компашка на помощника капитана. Того, что на сутенера из портового борделя похож. Кстати, ты его хоть раз на мостике видел? Так, чтобы при этом не было там ни кэпа, ни штурмана, ни канонира?

— Нет. Хочешь сказать, он ходовую вахту не несет?

— Хочу сказать, что он вообще не моряк, похоже. — произносит мой собеседник, полируя ветошью затвор от «Бертье».

— Ну тогда остается только один вариант. — Чешу в затылке я.

— Какой же? — Наклоняет вбок голову Анте, с интересом глядя на меня.

— Что кэп — не хозяин на «Фуроре». Ему кто-то дал денег на корабль, экипаж и так далее. И «замполит» наш получается представителем этого «кого-то». А все, о ком мы говорили — его силовая поддержка. Только не пойму, зачем все это надо.

— Я тоже. Но одно и дураку понятно. Что бы эти ребятишки не затевали — мы для них чужие. И церемониться с нами они не будут.

— Считаешь, пора с «Фурора» сваливать? — интересуюсь я, раз за разом прогоняя шомпол с ершиком через револьверный ствол.

— Да пока рано. Или у тебя есть работенка получше?

— Скажешь — «получше». Я эту-то еле нашел. — Я тоскливо вздохнул.

— Ну тогда сидим и не чирикаем. Старательно притворяясь тупыми, как дерево. И стараемся показать свою нужность. К вопросу о нужности. Тебе не страшно за спиной таких криворуких балбесов иметь?

— Неуютно, скажем так. — Пытаюсь быть дипломатичным.

— Вот и мне неуютно. — поддерживает Олич. — Поэтому предлагаю на следующих досмотрах работать в паре. Несколько дней у нас будет — я тебя поднатаскаю малехо. И мне спокойней, и тебе не надо грудью на амбразуру переть.

— Добро. — Соглашаюсь я. Когда учить начнешь?

— Может быть, даже и сегодня. Если сегодня не получиться — то завтра.

Дальнейшая чистка оружия происходила уже в молчании. Ну а что тут еще сказать можно? Информации мало, а гадать на кофейной гуще — занятие с сомнительным КПД. Что Анте обещал меня поучить — это хорошо. А то мои боевые навыки блестящими не назвать никак. Надо будет сегодня одежонки прикупить. И для тренировок, и просто для носки. А то до сих пор хожу в подаренном с барского плеча «дубке». Наколенники с налокотниками, опять же, нужны. Да и вообще по такой жизни бронежилетом разжиться не помешало бы. Только где на него денег взять?

Вот чем мне нравятся маленькие города — «шаговой доступностью» всего. Причем шаговой — в буквальном смысле слова. Общественный транспорт я не особо люблю из-за того, что его обычно ждать приходится, а с личным у меня как-то не сложилось. Даже прав не имею. Водить меня учили уже на работе. Нелегально, по ночам. Примерно после часа, когда рейсов уже нет, народ собирается в «дежурке» в надежде прикорнуть. Но удается не всем. Потому как спальных мест на сорок с хвостиком рыл смены — всего полтора десятка. И не успевшие их занять маются разнообразной фигней. Кто-то сидя кемарит, кто-то что-то обсуждает, кто-то рубится в нелегально пронесенную приставку. А я отлавливал своего друга Сан Саныча и шел с ним кататься. Рисковали мы, конечно — если б нас поймали, на орехи досталось бы крепко. Но в инспекции работают тоже люди, которые тоже хотят ночью спать. Чем мы беззастенчиво и пользовались. Так что некоторый опыт управления самодвижущимися повозками у меня есть. Правда, хватит его исключительно на то, чтобы доехать из пункта А в пункт Б по ровной пустой дороге. А местные дорожные реалии меня вгоняют в тоску. Тут если собрался где-то осесть — без машины никуда. А с хорошими дорогами здесь исторически не сложилось. Я уж не говорю о том, что перемещение между населенными пунктами — исключительно «ленточкой»[32]. Так что в местных условиях мои водительские навыки неотличимы от нулевых. Но пока что это не является сколько-нибудь значимой проблемой. Ведь на машину я пока не заработал. Дорогие тут машины. Потому шлепаем пешком.

Вот уже и район порта. Открываю двери оружейного магазина, пропуская Анте вперед. Он в оружии получше меня разбирается — пусть и общается с продавцом. А я пока посмотрю что тут на продажу предлагается. Может, и подберу себе автоматик. А если нет — придется шлепать к гостинице «Арарат». Там еще один оружейный есть. Но что-то мне подсказывает, что там ценники побольше будут. Местечко-то козырное — возле одного из лучших отелей города, в котором останавливается народ достаточно состоятельный. Поэтому желательно скупиться здесь.

Пока я осматривался, Анте уже выложил на прилавок свои трофеи. Стоявший за прилавком упитанный мужик лет сорока нордического вида быстро их разобрал, глянул на просвет стволы, померял их калибрами и выдал вердикт:

— Китайский АК-47 — 180 экю, советский СКС — 150, «Беретты» — по сотне. За «Бертье» дам 80 — патрон редкий. И обрез той же «Бертье» на запчасти возьму за 20. Патроны по 20 центов за штуку. Устраивает?

Олич кивнул и тут же оставил примерно треть суммы в обмен на цинк демидовского 5.56 и две пачки демидовской же «пары». После этого настал и мой черед.

— За «Стен» дам 135 экю. «Файрберд» — тут продавец кивнул на «вестернизированный» ТТ — возьму за 90. Пулемет, ЗБ-26-й, достаточно неплох. Для какого-нибудь фермера — самое то, дешево и сердито. Но патрон, опять-таки, не ходовой. 7.92 на юге только распространен. Поэтому 850, не больше. Револьвер неплохой, «Таурус модель 66», за 250 экю куплю.

— Револьвер я бы себе оставил. Он под какой боеприпас?

— 357 магнум.

— У Вас есть?

— Конечно. 55 центов за патрон.

— А почему так дорого? — Удивился я. У Вас же демидовские по 3 экю за десяток идут. На базах по 40 центов патроны.

— Демидовск 357-й калибр не делает. На базах патроны с армейских складов, а «три-пять-семь» патрон не армейский. Его из силовиков только американская полиция использует. И то не слишком широко. — объяснил «ариец».

— Добро. Полсотни давайте. И из автоматов под 223 у Вас что есть? Желательно — АК-подобное.

— «Галил». И еще ЮАРовский «Вектор» R-4. Но он из двух собран. Мне на днях пару покалеченных принесли — сделал из них один рабочий.

— И почем? — интересуюсь я.

— «Галилы» — по 750. «Вектор» за семь сотен отдам.

Стоявший рядом Олич пихнул меня в бок и посоветовал: «Бери «Эрку». «Галил» под народ помельче сделан. Тебе с ним неудобно может быть.»

— Возьму «африканца», пожалуй. Что на счет магазинов к нему?

— «Родные», одиннадцать штук на 35 патронов и пара — на 50. Если с патронами — за 250 отдам.

Тут Олич, до того прохаживавшийся вдоль витрины, подошел ко мне и поинтересовался:

— Ты пистолет себе купить не хочешь? Или собираешься дальше воевать с наганом?

— А что, есть хороший пистолет за вменяемые деньги? — ответил вопросом на вопрос я.

— Смотри. — Анте ткнул пальцем в лежавший на витрине черный пистолет, сильно смахивавший на ТТ. — Это «Застава М57», один из лучших клонов ТТ. Качество оригиналу не уступает. Из различий — другая рукоять, поудобнее, нормальный предохранитель. И в магазине девять патронов вместо восьми. За 250 экю ты вряд ли что-то лучшее найдешь.

Что ж, причин не доверять югославу у меня нет. Цены на нормальные по нынешним меркам пистолеты начинаются экю эдак с четырехсот. Ну и для унификации боеприпасов желательно иметь пистолет именно под 7.62х25. Единственное, надо узнать, как с магазинами к этой машинке дела обстоят. Чем и интересуюсь у продавца.

— Четыре штуки запасных есть. Отдам за двадцатку. Все равно они больше ни к чему не подходят толком.

— Хорошо, беру. А как дело обстоит с патронами для ТТ?

— Нормально обстоит. Сорок пять экю за сотню.

— А что, Демидовск их не делает?

— Делает. Но в Порто-Франко их тащить смысла нет. Как и 9 мм ПМ. Выгоднее взять 7.62, 308-й или 223-й. Или ту же «пару». Быстрее разойдутся.

Выслушав объяснение я угукнул в знак того, что понял и начал запихивать покупки в оружейную сумку, попросив еще добавить два цинка НАТОвской «пятерки». Нда уж, думал от продажи трофеев денег получить, а вышло так, что еще шесть с лишним сотен доплачиваю. Но зато заметно повысил свою огневую мощь. На суше, как ни крути, ППС не шибко серьезно выглядит. Ладно, с делами вроде разобрался — можно и подкрепиться. Интересно, здешний кабак своим названием фамилии владельца обязан или известному якорю?[33]

Одна из вещей, которые меня примеряют с Новой Землей — это здешняя жратва. Дешевая и жутко вкусная. И на порции здешние рестораторы не скупятся. Я с удовольствием умял порцию салата из рыбы и местных водорослей, в меню именуемого «морским» и перешел к яичнице с помидорами и беконом. Все хорошо бы, но запивать эти реально вкусные блюда приходится запивать тоником. А все потому, что здешний хозяин ориентируется на «суровых морских волков» и из безалкогольных напитков держит только тоник и кофе. А кофе я не люблю и пью только по необходимости. Любители и знатоки здешнему кофе источают одни комплименты, а по мне — бурда бурдой. Как и любой кофе.

Утолив голод, уже один, без куда-то смывшегося Олича, заношу свои покупки на «Фурор» и двигаю дальше. В местном «секонд-хенде» подбираю себе одежку на выход в город — бежевые брюки, серую рубашку и светло-коричневые туфли. Вспомнив о том, что джентльмен может быть одет как угодно, но обувь, ремень и ремешок часов должны быть одного цвета, приобретаю еще и ремень. Заодно подбираю себе и пару комплектов для работы. После иду в «табачку», по пять экю за пачку покупаю целый блок «Ричмонда». Нет, не «заленточных» понтовых сигарет, а местных сигарилл производства Конфедерации. Подумав, так же покупаю мундштук, бензиновую зажигалку и пузырек бензина для нее. Выбравшись на улицу, тут же произвожу «дегустацию». А знаете, весьма и весьма неплохо. На кубинские «Ромео и Джульетта» похоже. Чувствуется, что внутри табак, а не пропитанное никотиновым концентратом сено. Ладно, пора на борт двигать. Интересно, что там ЮАРовцы в моем «калаше» наворотили? Да и с югославским ТТ разобраться надо.

37-й день 3-го месяца 24-го года.

Большой Залив.

Долго расслабляться нам в Порто-Франко не дали. Денек на пропитие полученных денег, денек на то, чтобы прийти в себя. И все. Нефиг прохлаждаться — работы непочатый край. Морской криминальный элемент сам себя не убьет. А если и убьет — то денег за это нам не заплатят. Посему — снова в море. Уже четвёртый день. Наш предводитель, капитан Гальего, решил не распугивать добычу охотой в одном и том же районе и на этот раз взял восточнее. Вот и болтаемся где-то между меридианами Кейптауна и Нью-Дели. Это мне штурман, Андрюха Маслов, рассказал. У меня, наконец, появилось свободное время, в том числе и для общения с ним. Было б неплохо часть этого времени совместным тренировкам с Оличем уделять, но места на корабле маловато. И отрабатывать проникновение в помещение так, чтобы никому не помешать и ни на кого не наступить — нереально. Я уже упоминал, что живу, фактически, на рабочем месте? Так мне еще повезло. Корабельный экипаж обитает в шестиместных каютах, а основная часть досмотровой команды спит в подвешиваемых на ночь в коридорах гамаках. Для полного сходства с временами парусного флота не хватает только порции рома и боцманской плетки. Азы работы парой мне Анте объяснил, успели пару часиков попрактиковаться, но до нормального уровня еще пахать и пахать.

Тем временем, на мостике начинается какая-то движуха. Мне из расположенной на самом носу корабельной курилки ее хорошо видно. «Фурор» начинает менять курс, доворачивая вправо и увеличивая скорость. Последнее ощущается по возросшей вибрации корпуса. Похоже, кого-то заметили. Надо идти вооружаться. Особо можно не спешить — сигнала тревоги пока не было, но приготовиться стоит. Не торопясь докуриваю и иду в радиорубку, по совместительству выполняющую функции каюты радистов. Оружие мое все там, за исключением нагана на поясе. Но идти на штурм с одним револьвером — увольте. Мне еще пожить хочется.

Вот что хорошо в море — внезапные нападения на нем отсутствуют как класс. Пока противники сойдутся — можно даже вздремнуть успеть. Но у меня нервы не такой толщины, поэтому просто гну время в дугу. Надо будет какой-нибудь бинокль приобрести. А то сиди тут и гадай, что из себя объект досмотра представляет и сколько на нем народу может быть. Единственное — вопрос цены большую роль играет. Не в курсе я тутошнего прейскуранта на оптику. Но в дешевизне сомневаюсь. Оптического стекла на Новой Земле не делают — только оконное с бутылочным. А все привозное дешевым не может быть по определению. Интересно, это потому что «кабина нуль-перехода» энергию жрет гигаваттами или просто Орден рубит бабло, не особо ограничивая себя в аппетитах?

Тем временем наша цель уже неплохо видна. Удирать не пытается, напротив, поворачивает в нашу сторону, как будто стремясь пересечь наш курс. По очертаниям своим она сильно смахивает на малый рыболовный траулер. Во всяком случае, типичный для этого типа судов высокий полубак[34] здесь присутствует. А на этом полубаке стоит что-то длинноствольное, калибра эдак 12.7, развернутое в нашу сторону. А на корме у ребят присутствует что-то, похожее на противотанковую пушку времен Второй Мировой. И тоже на нас направлено. Оччень интересно. Как-то раньше я в морском бою не участвовал и нисколько не печалился по данному поводу. С удовольствием не участвовал бы и сейчас, но кто ж меня спрашивает?

Противник, тем временем, излишними раздумьями не мается и дает очередь из носового «крупняка» нам под нос. «Мол, отвали, а то хуже будет.» Посыл понят, но отступать наш кэп явно не собирается и «Фурор» поворачивает влево. Гальего явно хочет лечь на параллельный курс чтобы ввести в действие наш кормовой «Бофорс». А носовой, тем временем, уже выдает первую очередь в сторону противника. Тот отвечает из кормовой пушки. Фонтанчик воды от падения снаряда поднимается совсем не большой. Бронебойными палят, что ли? Если так — можно сильно не бояться. Они осколков почти не дают. А учитывая, что с броней на нашем «Фуроре» как-то не сложилось — есть хорошие шансы что снарядик просто пробьет корабль насквозь и полетит себе дальше. Если в двигательный отсек не попадет. Там-то он точно взорвется. И оставит нас без хода, потому что оба дизеля у нас — в одном помещении. Не рассчитывали корабелы из Виго что их детищу придется артиллерийский бой вести. Тем временем к увлекательному процессу «обмена гостинцами» присоединяется и второе наше орудие.

Хорошо, что на море зыбь. Так-то я ее не особо люблю, но сейчас вызываемая ей качка мешает супостату по нам нормально стрелять. Нам она тоже мешает, конечно. Но у нас скорострельность несоизмеримо выше. А значит — шансов попасть куда больше. Просто по закону больших чисел. Что вскоре и происходит. Пара снарядов из очереди, выпущенной нашим вторым орудием, попадает по вражескому корпусу. Эмоциональные матюги «замполита» мне даже здесь слышно. Не доволен гражданин порчей будущего хозяйского имущества. Орет криворукие мол, куда стреляете. Объяснять дураку что при волнении, даже таком, попасть в какую-то конкретную точку можно только случайно, никто не стал. Заняты делом люди, не до ликвидации чужой безграмотности им.

Вскоре и вторая очередь накрывает вражеский корабль. Аккурат под полубак пришлась. Хорошо так легла. С теплотой в душе наблюдаю за тем, как стоявший на полубаке и садивший в белый свет как в копеечку «крупняк» проваливается куда-то в корабельные низы. Замечательно. Теперь бы еще пушку заткнуть. Но пушка затыкаться не собирается. Ответный выстрел прошивает угол рубки. Взрыва не последовало. Похоже, все-таки бронебойные. Был бы фугас — у нас бы были БОЛЬШИЕ проблемы. Командиры-то наши все в рубке. Да и второго поста управления у нас не предусмотрено.

Еще через несколько минут наши оппоненты наглядно продемонстрировали, что и фугасные снаряды у них в БК имеются. Рвануло не особо сильно, но чувствительно. В ответ наша очередь разнесла вражескую рубку. Надеюсь, их комсостав в ней полностью и полег. Дистанция уже прилично сократилась и в дело вступили наши «Браунинги». Один быстро покрошил чужую пушку и расчет, а второй, спаренный с автоматическим гранатометом, прошелся по палубе, выкашивая пулями и осколками всех, кто не спрятался.

Занимаем позиции для абордажа. Стоящая на продольной оси спарка стрелять уже не может, но бортовой «крупняк» продолжает лупить, прошивая насквозь вражескую кормовую надстройку. Оно и правильно. Так понадежнее будет. Закидываем крючья. Мой крюк соскальзывает с палубы, ни за что не зацепившись. Но четыре других сработали как надо. Стягиваем корабли бортами и сыпемся на вражескую палубу. Слышу, как Энрико командует кому-то остаться наверху и контролировать палубу. Но это явно не мне. Поэтому двигаюсь вслед за Оличем к расстрелянной кормовой надстройке. Занимаю место справа от двери и рывком ее открываю. Анте тут же проскакивает «гусиным шагом» внутрь. Я — следом за ним. Внутри никого. Держу ствол направленным на ведущий вниз трап. Олич проходит вдоль стенки и начинает медленно выдвигаться на «лестничный проем», готовый в любой момент открыть огонь. Судя по тому, что югослав не стреляет — на трапе никого лет. Не спеша, стараясь двигаться так можно тише, начинаем спускаться по трапу вниз. Мы успеваем дойти до середины, когда раздается стрельба. Хорошая такая, активная, плотная. Но нам не до нее. Проходим до конца трапа и упираемся в дверь. Снова становлюсь сбоку, когда наверху снова раздаются выстрелы. Басовито рявкает крупнокалиберный пулемет, но тут же замолкает, а автоматы продолжают лупить, теперь под аккомпанемент воплей о том, что Аллах, несомненно, акбар. Не знаю, что там происходит, но вряд ли что-то для нас хорошее. Невозмутимый Олич показывает на дверь. «Заходим», мол. Снова дергаю на себя ручку и просачиваюсь внутрь, буквально наступая на пятки напарнику. Пусто. Судя по обстановке — жилое помещение, то бишь каюта. Ну и черт с ней. Энергично двигаем конечностями, поднимаясь обратно в надстройку. Стрельба наверху, до того несколько затихшая, вновь резко активизировалась. Занимаю место справа от выхода на палубу и вижу жест Олича, означающий «Начинай со стороны кормы». Киваю. Югослав аккуратно, буквально на пол глаза, высовывается, пару секунд ждет, а затем открывает огонь, одновременно выходя из помещения. Двигаюсь следом, отмечая пару чужих трупов на палубе. Видимо, их только что Анте и свалил. А общая обстановка весьма неприглядная. Где-то дюжина рыл ваххабитского облика под прикрытием столь же бородатых джентльменов энергично лезет на палубу «Фурора». Пару «прикрывальщиков» мой друг на ноль уже помножил. Вгоняю очередь в молодого парня, энергично палящего из «калаша» по надстройкам нашего приватира и начинаю работать по чужим абордажникам. Один из них уже забрался на наш борт. Почти. Несколько пуль в спину ставят точку на всех его жизненных планах. Довожу ствол в сторону еще двоих, один из которых подсаживает другого. Первая очередь достается подсаживающему. Его потерявший опору напарник падает вниз на палубу и остается на ней лежать, переваривая прилетевший свинец. Примерно половина супостатов уже на нашей палубе и лихорадочно ищет на ней укрытия. Но им фатально не везет. Из-за брашпиля[35] высовывается один из наших матросиков и выпускает вдоль борта, особо не целясь, весь магазин дробовика. Ливень картечи смывает в канализацию все старания врагов зацепиться за нашу палубу. Пара уцелевших тут же открывает по нему огонь, но их валят с мостика рулевой и сигнальщик, вооруженные маузеровскими карабинами. Быстро оглядываюсь, попутно производя «контроль». На третьем «жмурике» автомат затыкается, вхолостую щелкнув бойком. Загоняю в ППС новую спарку. Подошедший Олич одобрительно тыкает в плечо и показывает на полубак. Ну пошли. Мало ли какие еще воины Аллаха там обнаружатся. Маловероятно, конечно, но какой-нибудь забившийся в угол засранец вполне может быть. Осматриваем полубак и помещения под ним. В полутемном трюме, ранее запертом на амбарный замок, я удивленно присвистываю. Помещение, битком набитое людьми, после попадания туда пяти 40-миллиметровых снарядов сильно напоминает декорации к дешевому голливудскому ужастику.

— Блевать не собираешься? — заботливо спрашивает напарник.

— Не дождешься. И похуже видал.

— Тогда давай проверять, может кто живой есть.

— Сомневаюсь. Но проверить надо.

Проверить пульс у полусотни с гаком тел, к большей части которых надо пробираться через завалы трупов — работенка еще та. И скоро мы оба похожи на мясников. Живые, как ни странно, обнаруживаются. Аж шестеро. Все ранены и контужены, у половины вышибло взрывной волной барабанные перепонки. Выбираемся с ними наверх. Палубу контролируют матросик с дробовиком, так лихо сорвавший последнюю вражескую атаку, вооруженный хеклеровским МП-5 Рауль и парнишка-моторист с «Томпсоном» военного выпуска. С нашего мостика их страхует пара сигнальщиков, у одного из которых «Маузер», а у второго — «джунгли-карабин», кажется. Помимо названных, на палубе присутствуют капитан Гальего с 92-й «Береттой», «замполит» со здоровенным никелированным кольтярой и Андрюха Маслов с АКМС. Начальство оживленно о чем-то дискутирует. Подхожу и докладываю кэпу о найденных живых. Тот дает команду помощнику на фотографирование вражеских тушек и пытается объясниться с вызволенными неграми. Через несколько минут плюет на это дело и приказывает оказать помощь и разместить. Ну а потом нас ждет приборка.

Меня уже трясет капитальный отходняк, руки и ноги просто ватные. Но надо работать. Ведь если не пошвырять за борт все трупы и не отмыть кровь — уже через сутки здесь будет такое амбре, что противогаз не спасет. Все, без кого на вахте можно обойтись, пашут вместе с нами. Даже разбор трофеев пришлось отложить на потом. Не сбор, а именно разбор. Кэп дал команду «Всем арбайтен!», а трофеи для нас сейчас собирают старший артиллерист со стармехом. Задолбались капитально. Если в прошлый раз я избежал всех прелестей приборки, поскольку заступил на вахту, то сегодня ощутил их сполна. В подробности вдаваться не буду, скажу лишь что армейский ПХД[36] нервно курит в сторонке. Это при том, что задача отмыть трофей дочиста не стояла. Закончили с этой мутью мы только к вечеру. Настроение было никаким. Лично мне хотелось выть на луну. Потери мы понесли тяжелые. Досмотровая группа, за исключением меня с Оличем, легла полностью. Расчеты «Бофорсов» и крупняков — половина убита, половина ранена. Не исключено, что кто-то и помрет. С медициной то у нас чуть лучше, чем никак. Кэп, правда, уже связался по рации с Куинстоном и оттуда обещали выслать за ранеными «Каталину». Когда она прилетит откуда-то. А когда это будет — хрен его знает.

Нарвались мы крепко, конечно. Это при том, что нам еще повезло. Пойди дело хуже — уже бы рыб кормили всем экипажем. Хреновейшая штука — недооценка противника. Мы шли щипать обычных торгашей, пусть и промышляющих противозаконным товаром, а нарвались на судно людоловов, совершавших очередной вояж в Дагомею за «черным деревом». Ребята были жизнью битые и хваткие. Проиграв артиллерийскую дуэль и поняв, что дело кончится абордажем — не испугались, а весьма грамотно контратаковали. Нас с Анте они, конечно, прошляпили, но у них ставка была на стремительность. Успей они ворваться на «Фурор» — не факт, что мы двое смогли бы что-то сделать.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей иду разбирать трофеи. Не считая, убираю в карман пачку экю и перехожу сразу к оружию. Советский АКМ, бундесовская G-3 и какой-то непонятный гибрид АК и СКС. Это с тех, что на палубе приза я уложил. С них же пара китайских ТТ. А вот тот шустрик, что уже успел на «Фурор» забраться, одарил меня щедрее. У него оказался «Стечкин» в лакированной деревянной кобуре. Прикольно. Чеченец, что ли? Они любили с АПС гонять, статусно это считалось. Так, дитя гор, а что у тебя за автоматик был. Откидываю в сторону прочий длинноствол и охреневаю. Как говаривал Жорж Милославский — «Видел чудеса техники, но такое…». Надо бы посоветоваться с человеком, в оружии понимающем побольше моего и я зову Олича:

— Анте, подойди на пару минут.

— Что хотел, Леш? — отзывается югослав и подходит ближе.

— Ты случайно не знаешь что это? — показываю ему трофей.

— Сверху или снизу? — уточняет мой напарник. Видимо, чтобы просто что-то сказать.

— Вместе.

— А вместе штурмовая винтовка FAMAS с подствольным гранатометом ГП-30.

— Это я и сам вижу. Меня несколько другое интересовало.

— Если хочешь спросить как это — я сам не знаю. Но выглядит интересно. FAMAS сам по себе бластер из голливудской фантастики, а уж с ГП вид имеет запредельно космический.

— Это да. Слушай, а на мой «Вектор» его можно как-нибудь перекинуть? Или тут не штатная установка, а «колхозный тюнинг» какой-то?

— Ну давай глянем. Тащи сюда свой R-4.

Поколдовав около минуты, Олич отделил подствольник от французского автомата и принялся разглядывать. Повертев его в руках, он выдал вердикт:

— Если это ГП-30 — то я балерина.

— А что это тогда?

— А хрен его знает. Похоже на «Обувку», но под НАТОвское оружие сделано. Крепления как на М203. К тебе нормально встанет. — С этими словами Анте взял мой автомат и прикрепил к нему трофейный гранатомет. — Пользоваться умеешь?

— Теоретически. Как стреляют — видел. Сам — не пробовал.

— Ну ладно, научу. Только желательно бы инертными ВОГами разжиться. А то на боевых учиться дорого и не всегда безопасно.

5-й день 4-го месяца 24-го года.

Порто-Франко.

Тащились мы от дагомейского побережья целую неделю. Трофей пришлось тянуть на буксире, поскольку его ходовая рубка была превращена нашими снарядами в груду металлолома. Можно, конечно, и без нее кораблем управлять. Но это сложно и требует непосильное для нас количество квалифицированного народа, к тому же действующего скоординированно. Поэтому мы поступили проще — перекинули на чужую палубу свою якорь-цепь и обвели ее вокруг бимса[37] несколько раз. После чего полностью вытравили цепь, за которую «Фурор» и потащил затрофеенный нами бывший траулер. Скорость передвижения таким способом воображение, естественно, не поражала. Так же пришлось заделывать пробоины в борту, через которые на волнении заплескивалась водичка. В процессе данного занятия я познакомился с такой штукой как раздвижной упор. Он нужен для того, чтобы заглушку к пробоине прижимать. Представляет собой данная приспособа две железных трубы, одна из которых вставлена в другую. При установке внешняя труба упирается в что-то прочное, из нее выдвигается внутренняя и упирается в закрывающий пробоину деревянный щит. Затем взаимное положение труб фиксируется специальным штырем. После этих процедур крутим специальную нажимную гайку, создавая необходимое усилие прижатия. Вроде бы ничего сложного. Но мы в процессе установки умудрились заехать этим упором боцману по голове. Что боцман нам пообещал после этого — я рассказывать не буду. Не хочу выставлять его пустобрехом, если он своих обещаний не выполнит. А если выполнит — то делиться такими подробностями своей личной жизни я точно не стану.

Но все плохое имеет свойство заканчиваться. Закончился и наш переход. Сразу по приходу в Порто-Франко кэп убыл решать бюрократические формальности и сдавать на попечение Ордена освобожденных нами четверых дагомейских негров. Почему четверых? Так двое померли по дороге. Один — почти сразу, от пневмоторакса. Это так на медицинском языке дырка в легком называется. А у второго гангрена развилась. Видимо, загнало осколками в рану грязное тряпье. Протянул он четыре дня, последние два из которых я был убежденным сторонником гуманизма в трактовке майора Пэйна. И не я один. Но кэп добро на принудительную эвтаназию не дал. Пришлось терпеть его стоны. Обезболивающее-то на него никто тратить не стал, естественно. Почему мы их в госпиталь не отправили? Так выполнявшая функции санитарного борта «Каталина» улетела под завязку набитая нашими ранеными. А идея пихать в нее вместо своих парней совершенно незнакомых негров поддержки ни у кого бы не нашла.

Однако хватит о грустном. Вернувшийся из города капитан выдал нам зарплату с премиальными. На три сотни каждому из экипажа расщедрился. А нам с Оличем и Луису, тому матросу, что «шквальным ружейным огнем» сорвал попытку врагов закрепиться на нашей палубе, выдал по шестьсот экю. Ну и сертификаты орденского банка на тысячу экю каждый соответственно числу убиенных супостатов. На этом моменте меня ждал приятный сюрприз. Оказывается, хозяина «Стечкина» и FAMASа очень хотели видеть в здешней Бразилии. Причем видеть они его хотели в специальном кресле, снабженном металлическим обручем на уровне шеи и затягивающим этот обруч воротом. За данное удовольствие бразильянцы были готовы заплатить целых пять тысяч монет тому, кто предоставит им клиента для экзекуции. Банальное уничтожение они оценили дешевле, но 1500 экю на ровном месте — тоже вполне неплохо.

С самого момента захвата трофея меня терзало жуткое желание напиться. Отвык я, похоже, от подобных картин. Хотя раньше периодически приходилось видеть, что делает залп НУРСов[38] по позициям с находящимися на этих позициях людьми. Но тогда у меня была с собой фляжка «антидепрессанта». А сейчас на борту «Фурора» тотальный «сухой закон». Потому потребление алкоголя пришлось отложить до Порт-Франко и сейчас я намереваюсь реализовать это желание, тем более что время уже вечернее. Однако пить в одну харю — первый шаг к алкоголизму. Поэтому я направился к своему балканскому другу.

— Анте, ты как насчет культурного досуга?

— Ну смотря что ты под этим подразумеваешь.

— Водки поесть, закуски попить.

— Поддержу. Куда пойти думаешь?

— Да еще не решил. В «Якорь» никакого желание нет, думаю в центр куда-то. Уж чего-чего, а кабаков в этом городишке полно.

— Это верно. Только в центре сейчас народу дохрена и больше. У меня получше идея есть. Знаю недалеко хорошее местечко с неплохой кухней и не особо многолюдное.

— Веди. — Соглашаюсь я с предложенным вариантом.

— Пошли. Только «Ибаньес» свой захвати.

Я быстрым шагом направился в радиорубку за своей благоприобретенной, как выражались в веке эдак восемнадцатом, гитарой. В крайнем походе кэп счел возможным закрыть глаза на разграбление имущества работорговцев, хотя по договору в собственность отходило только то, что было на собственноручно пристукнутой тушке. Но Гальего — мужик умный, понимает, что традиция «три дня на разграбление» взялась не на пустом месте. Вот и прибегнул к старому испытанному методу поднятия боевого духа. Пользуясь случаем, я гитарку и прихватил. Давно слюни на такую пускал, уже скопил даже и ждал, когда будет очередная партия. Но попалось мне на глаза объявление о продаже старенького, но в хорошем состоянии «Авто-5»[39]. И всю собранную сумму я ухнул на покупку детища Джона Мозеса Браунинга. Ну а что поделать, если кроме него нормальных самозарядок в моем любимом 16 м калибре практически нет? Так вот и остался я без гитары хорошей. Зато сейчас толковый инструмент приобрел. Единственное, настроить ее надо будет.

На ходу закидываю чехол с гитарой за спину и спрашиваю у ждущего меня возле сходни Олича:

— Слушай, а нас за несанкционированное музыкальное выступление из заведения не выкинут?

— Пусть попробуют. — Ухмыляется югослав.

— Нет, я серьезно.

— Да нормально все. Там такие закутки полукабинетного типа есть. Сядем в одном и никому мешать не будем.

— Ну тогда пошли.

Мы сходим с борта и направляемся в сторону мыса, куда-то за порт. Идти оказывается недалеко, и вскоре я могу рассмотреть кафешку пляжно-тропического вида. Открытая веранда с тремя входами: с той стороны откуда мы пришли, со стороны вокзала и еще со стороны моря есть небольшая лесенка, ведущая на узкую песчаную полосу, лениво омываемую водами Залива. А ничего так, симпатичненько. И народа нет практически. На закате отсюда должен открываться шикарный вид на море, но закат был часа три назад и пришедшие на него полюбоваться уже успели разойтись. Только у барной стойки трое индивидуумов торчат. Ну и черт с ними. Они, похоже, тут давненько и уже успели дойти до нужной кондиции. Сильно сомневаюсь, что эти джентльмены захотят и смогут нам помешать.

Мы поднялись на веранду и проследовали в дальнюю ее часть, где имелось несколько отделенных друг от друга легкими стенками из чего-то вроде бамбука помещений. Расположились в самом дальнем, чтобы никому не мешать и чтоб нам тоже никто не мешал. Особыми изысками местная кухня не баловала, но оно и к лучшему. Никогда не понимал высокой кулинарной моды вроде ягодных соусов к мясу или чего-то еще более экстравагантного. Кулинарное извращение это, как по мне. Но здесь все было как надо. Нормальная жареная картошка, хорошо прожаренные стейки из антилопы, салаты из овощей и морепродуктов, свежайший хлеб. Разлив по рюмкам бренди, Олич предложил:

— Давай за хороший вечер?

— Давай.

Бренди на мой непритязательный вкус был хорош. Я по нему далеко не специалист — из крепких напитков водку предпочитаю. Но тут ее брать не стал — доводилось пробовать во что эти цивилизованные европейцы могут превратить нормальный напиток. Ну а тот вересковый самогон, который англосаксы почему-то считают нормальным алкоголем, мой организм просто не принимает. Коньяков тут пока нет — какие-то проблемы с виноградом, да и дубовых рощ я пока здесь не видел. Поэтому выбор невелик. Не малярики-колонизаторы все же, чтобы джинн глушить. Тут же для развития аппетита хлопнули по второй и набросились на еду, словно волки на свежезадранного оленя.

Эдак через четверть часа, когда чувство голода было утолено, Олич вновь наполнил рюмки и как-то странно глянул на меня. Не знаю даже, как этот взгляд истолковать можно. Ну да ладно. Захочет — объяснит. Я полностью охватил свою рюмку и задумался, вспоминая ребят. И тех, кто остался в горах Кавказа, и разбившихся при падении с совершенно мирного неба, и отошедших в мир иной по совершенно бытовым причинам. Анте понимающе кивнул и поддержал. Алкоголь прокатился по пищеводу и растекся теплом по телу. Выждав для приличия паузу, Олич протянул руку к гитаре:

— Ты позволишь?

— Конечно. Не думал только, что ты тоже играешь.

— Да не то, чтобы играю — пытаюсь.

Через каких-то пять минут мне стало ясно, что мой собутыльник откровенно прибедняется. Лучшего исполнения «Bella Ciao» мне вживую слышать еще не доводилось. Вернув инструмент, югослав понитересовался:

— Слушай, а если не секрет, ты кем воевал-то? А то я по тебе не пойму…

— Что ты не поймешь-то?

— Да как-то странно у тебя получается. Привычка сначала укрываться, а потом уже думать, у тебя есть. А привычки увидев противника, сразу же стрелять — нету. Вот я и не пойму как так.

— Да просто, на самом деле. Я ж и не стрелял почти. По мне — да, долбили как могли. Старались загасить в первую очередь. А мне не до стрельбы было.

— Связистом был, что ли?

— Не совсем. — Я потянулся за «Ибаньесом».

На горячей, прожаренной солнцем земле Поднимается пыль среди горных вершин. Ты сидишь с автоматом в руках на броне И все дальше уходит колонна машин. Компас, карта и спальный мешок за спиной — Все, что нужно имеет наводчик в бою. Вот в эфире опять слышен твой позывной — Подаешь ты пилотам команду свою: «Пять квадрат, по «улитке» — семерка» Там бандиты засели в горах. Вновь заходят по парам «восьмерки» Знай, что дело в надежных руках. Не хватает воды и паек небогат, И от пота к спине прилипает ХБ. От жары не спастись — ведь она пятьдесят Вот такая работа досталась тебе. Мы встречаемся редко, на несколько дней, Мы с тобою живем под командой «Подъем!» И все наши друзья среди скал на броне — Только их голоса мы в эфире найдем.[40]

— Ну тогда я не пойму отчего ты ерундой страдаешь. Деньги у тебя есть, поехал бы в ПРА. Военные там хорошо живут. Женился бы — там даже в армии женщин хватает.

— Во-первых, меня прилично задолбало это «Становись-равняйсь-смирно». В авиации с ним попроще, но с авиацией тут плохо. А чистить сапоги с вечера и одевать их утром на свежую голову… Нет желания. А во-вторых… Ты же в курсе, что Русская армия наемничает на целой куче совершенно нерусских территорий?

— Конечно. Ну и что? Мы с тобой, по сути, тем же самым заняты. — Хмыкает Олич.

— Не спорю. Но есть один момент. Мы просто зарабатываем себе деньги автоматом. Против этого я ничего не имею. Но зарабатывать бабло для генералов с тыловыми крысами, имея кусок с барского стола и патриотическую лапшу на ушах — да пошло оно к черту! Пусть сами воюют. «Калаш» в зубы — и в окопы! Вместе со своим военно-полевым борделем!

— Ну с генералами понятно. — Улыбается югослав. А женщин в армии ты чего так не любишь?

— Да потому что насмотрелся! Прилетает в Моздок борт, из него выходят пятьдесят блядей и шлепают в комендатуру отмечаться. Ставят «прибыл-убыл», через час улетают. Вуаля! Они — ветераны! А я потом полгода доказывал, что выполнял боевые задачи, а не на аэродроме пузо грел.

— Понятно. В Протекторат ты не хочешь. А вообще какие-то дальнейшие планы есть? — С этими словами Олич наполнил рюмки.

— Детальных — пока нет. — Ответил я, поднимая сосуд. — Есть желание накопить деньжат и выписать себе из-за ленточки самолетик. Но это дело не быстрое.

— А ты летчик разве? — Удивился югослав.

— Недоученный. Со второго курса из училища вышибли. Но кой-чему научить успели.

— Ну тогда я предлагаю выпить за реализацию планов.

Спустя пару рюмок в порядке ответной любезности Анте изложил кое-что из своей биографии. Он, наполовину серб, а половину хорват, повоевал в Югославии. За кого — не уточнял, а я не спрашивал. После «миротворческой операции» подался в Иностранный Легион. Платили нормально, но чем дальше, тем сильнее Олич сомневался в том, что такую Европу стоит защищать. После пятилетнего контракта вернулся на родину, пытался заниматься бизнесом, но не преуспел. Пожил в России, но тоже не особо прижился. И в итоге оказался на Новой Земле. Как я подозреваю — вполне рядовая для этих мест биография. Уже здесь Анте пытался устроится в конвойщики, но не сложилось. Те незнакомых людей берут крайне редко. Уже собирался податься за Китай, в Новую Сербию, когда натолкнулся на «Фурор» и решил несколько задержаться в Порто-Франко. Подозреваю, потому что в Китае нет его «любимых» мусульман. Хотя там и без них клиентов для «секир-башка» хватает, как я слышал.

Посидели мы хорошо и в порт возвращались сильно после нулей. В наших желудках покоились две литровые бутылки бренди и масса всяких вкусностей. Хорошо посидели, душевно. Иногда можно и нужно позволять себе подобные удовольствия. А с завтрашнего дня нас ждет много стрельбы и физических нагрузок. Олич всерьез собрался делать из меня нормального бойца. Ну чтож, будем учиться военному делу настоящим образом.

Вчерашняя гулянка прошла для моего организма без особых последствий. Ну правильно — качественный алкоголь, хорошая обильная закуска. Что меня очень порадовало. Физические нагрузки на фоне похмелья — то еще удовольствие. А нагрузки были приличные. Олич решил, помимо огневой и тактики, заняться моей физической формой. Если с приседаниями и «толканием планеты» проблем не возникало, то бег и упражнения на пресс давались мне тяжело. Но, судя по энтузиазму югослава, это в скором времени будет исправлено. Должен заметить, что стрельба, чередуемая с физическими упражнениями, куда менее интересна. Но куда деваться? Вот и наматываю круги по стрельбищу перед очередным подходом к огневому рубежу.

За пол дня вымотаться я успел прилично. Но и патронов спалил немало. Большое спасибо покойным людоловам за то, что обеспечили меня некоторым запасом НАТОвской «пятерки». Сделав пару сотен выстрелов, я уже неплохо приноровился к своей R-4. С устройством проблем не возникло — «Калаш» он и в Африке «Калаш». По стрельбе некоторые нюансы были. В первую очередь — более высокий темп стрельбы. Но не запредельный. Короткие очереди отсекаю без проблем. С одиночными хуже — пока через раз получается. Но это не критично. В свое время умные люди опытным путем установили, что среднеподготовленному стрелку эффективнее стрелять именно короткими очередями. Вот ими и буду стрелять.

Опробовал свои трофеи. Не все, конечно. АКМ сразу отложил в сторону — чего я в нем не видел. Туда же откинул китайские ТТ и решительным жестом взялся за FAMAS. Выпустил пару магазинов и понял, что зря наши журналисты кричат о «откатах» и «распилах» в нашей армии. На Западе, похоже, все то же самое, только в еще большей степени. Потому что иного, не коррупционного, объяснения принятию на вооружение этого убожества у меня просто нет. Баланс оружия вызывает жгучее желание отрезать конструктору руки и пришить их к плечам, а не туда, откуда они у него выросли. Вот на кой, спрашивается, переносить почти весь вес оружия на правую руку? Или он насмотрелся кина, где крутые как яйца ребятишки поливают очередями с двух рук, и решил воплотить в жизнь эту эротическую фантазию? А процедура замен магазина — это отдельная песня! С совершенно нецензурным текстом. Надо очень постараться, чтобы сделать перезарядку оружия настолько неудобной. Резюмирую: хрень хреновая. «Гевер-драй» впечатление произвела куда лучше. Но немцы — они и есть немцы. Оружие у них почти все неплохое. Я, правда, не очень понял, как из нее стрелять очередями и при этом попадать туда, куда целился. Но эта проблема решается тренировками. Ну или хорошим ДТК. Потом наступила очередь непонятного «омагазиненного» СКС. Как просветил меня Анте — это китайский автоматический карабин «тип 63». Ребята немножко переделали «потроха» и присобачили к оружию секторные магазины на 20 патронов. Результат получился так себе и не выдержал конкуренции даже с китайскими же АК, хуже которых, пожалуй, только пакистанские полу-ММГ. Я так называю сделанные на коленке в «зоне племен» автоматы. Стрелять из них, теоретически, можно, но я б не рискнул. Понятно, в общем, что мне за девайс достался. Еще одна хрень. Только FAMAS — хрень пафосная, а это — хрень убогая. Ну и остался только АПС неопробованным, что я поспешил исправить. Была мысль его себе оставить, но по итогам испытаний решил что незачем. Как пистолет — большой и тяжелый. Как пистолет-пулемет — не тянет. Тоже продам.

В оружейном магазине мне за эту кучу железа отвалили почти полторы тысячи экю. Две трети из которых я тут же обменял на ящик ВОГов и два подсумка под них. Инертных выстрелов к подствольнику тут не водится, пришлось брать боевые. Предлагали заказать — Демидовск их производит, для собственным нужд, правда. Но ждать месяц, а то и полтора, я не мог. Да и экономия выходила не особо серьезная. Если боевые шли по 25 экю за штуку, то инертные обещали продать по 22. Не вариант, в общем — мне время важнее сейчас.

Предложили мне прикупить каплеров. Это такие штуковины, которыми магазины попарно соединяются. Сама идея неплохая, но вот веры в эти хреновины у меня нет. Под конец моей службы видел такие у «контрабасов». И как в процессе беготни и стрельбы магазины «расползаются» — тоже видел. Нет, такой хоккей нам не нужен. По другому сделаю. Прощаюсь с продавцом и двигаю искать металлоремонт или что-то вроде этого. Для реализации моей идеи нужны-то несколько кусков железа и паяльник. Хорошо, что магазины к «Вектору» у меня стальные — с пластиком такой номер не пройдет точно.

Вот что хорошо в Порто-Франко — так это то, что в нем, как в Греции, есть все. Не абсолютно все, конечно, но все, что может понадобиться простому человеку для жизни. Мастерскую, работающую с железом, я нашел буквально за двадцать минут. Еще десять потратил на объяснение мастеру того, что мне от него надо. И еще через полчаса я стал обладателем пяти спарок магазинов по 35 патронов и одной — по 50. Идея моя была проста до безобразия. Подсмотрел я ее на прежней работе — там аналогичным образом «фишка» кабеля аэродромного питания вешалась на корпус генератора. Ничего сложного. Г-образный «язычок» на одном из соединяемых предметов и «ушко», в которое это «язычок» вставляется — на другом. Пришлось только «язык» удлинить и загнуть немного, чтобы увеличить усилие, потребное для расцепления. Держится очень даже крепко. Не скажу, что гвозди забивать можно, но из-за случайного удара второй магазин не потеряешь. А сползать ему просто некуда. Есть, конечно, и минусы, если с фабричными стяжками сравнивать. И ширина больше, и вес, и по деньгам дороже получилось. Но, на мой взгляд, надежность их перевешивает. Завершив дела в городе обедом, направляюсь на «Фурор». Народ наш во время стоянки, в основном, в гостиницы на берегу перебирается, но я не вижу смысла этого делать. К комфорту я нетребователен, а менять один чужой угол на другой… Было б свое жилье — другое дело. Но оно у меня, чувствую, не скоро появится.

Пара часов полноценного здорового сна полностью восстановили мои силы. Сладко потянувшись, я уселся на носу судна возле бака с водой и закурил. Бесконечно можно смотреть на три вещи. Огня и воды в моем поле зрения не наблюдалось, а вот работающих людей хватало. Несколько задумавшись, я едва не пропустил появление новых действующих лиц. Пара человек все той же латиноамериканской внешности целеустремленно двигалась к стоявшему с конце пирса «Фурору», а дойдя до него, собралась подняться на борт. Кроме меня на палубе никого не наблюдалось. Пришлось вставать и идти к сходне. Визитеры меня пытаются игнорировать. Приходится встать у них на пути и поинтересоваться, какого, собственно, хрена, им тут надо.

— А ты кто такой, чтоб такие вопросы задавать? — сходу пытается быкануть один. Интересно, он по жизни тупой или меня на прочность проверяет?

— А ты кто есть, чтоб я тебе представлялся? Еще раз спрашиваю — чего надо?

— А спрашивалка отросла чтоб вопросы старшим задавать?

— Короче. Либо говорите, зачем приперлись, либо выметаетесь нахрен отсюда.

Собеседник мой багровеет. Ребята они, похоже, резкие как понос, но оружие у них в закрытых сумках, а у меня «Таурус» в кобуре на поясе. На палубу они уже поднялись, причем без согласия экипажа в моем лице. Ведут себя агрессивно. Соответственно, если я их тут пристукну — какие-то претензии здешняя полиция мне выдвигать вряд ли станет. А второй визитер молчит. То ли ситуацию анализирует, то ли хочет сперва прикинуться ветошью, а потом мне внезапную бяку сделать. Пауза затягивается. Стоим, сверлим друг друга взглядами, словно ковбои в старом вестерне.

— Мы к помощнику капитана. — открывает рот «номер два».

— Его нет.

— Значит подождем.

— Ждите. На причале.

Что-то пробурчав, незваные гости покидают палубу. А я попадаю в затруднительное положение. Поворачиваться к ним спиной не хочется совершенно. А пятиться спиной вперед — показать, что я их боюсь. Поэтому с каменным выражением лица остаюсь стоять на прежнем месте.

Памятник Ленину мне приходится изображать минут сорок. Потом появляется помощник капитана, перекидывается несколькими словами с визитерами и ведет их в свою каюту, по видимости. Покидаю «пост» и с удовольствием сажусь, вытянув ноги, в курилке. Интересно, кто такие? На ищущих работу как-то мало похожи — слишком борзые. Никак, представители неизвестных мне инвесторов? Если так — то плохо. Надо отращивать глаза на затылке. До первого абордажа как минимум. А там не теряться. Шальные пули — они в разные стороны летать могут.

17-й день 4-го месяца 24-го года.

Большой Залив.

Правильно говорят — не так страшен черт, как его малюют. Два прибывших никарагуанца — Умберто и Санчо — оказались поумнее и поадекватнее предшествовавшей им «крутой троицы». После разговора с помощником они пообщались с кэпом, а потом — и со всеми членами экипажа. Общались обстоятельно, и сложилось у меня ощущение, что ребятишки когда-то имели отношение к каким-то хитрым структурам. По крайней мере, общавшийся со мной Санчо вызывал ассоциации с отечественными армейскими «молчи-молчи». Такой же доброжелательный, приятный собеседник. Сам не заметишь, как такому всю подноготную выложишь. С кем другим у него этот номер вполне мог и прокатить. Но у меня имеется некоторый опыт общения с этой категорией и «включить дурака» я сообразил довольно быстро. Что я идиотом только прикидываюсь, собеседник мой наверняка понял. Но эта линия поведения его полностью устроила. Какая, в общем-то, разница, не полезу я куда не надо потому что понимаю, что туда лезть не надо или потому, что не увижу ничего странного?

После опроса экипажа свежеприбывшая парочка о чем-то посовещалась и вновь убыла к помощнику. После примерно двадцатиминутной экспрессивной беседы все трое направились к капитану. После разговора с коим Умберто и Санчо убыли в неизвестном мне направлении, а помощник отправился в турне по местным кабакам набирать очередную партию «джентльменов удачи». Капитан же побеседовал с нашим страшим механиком, после чего стармех тоже отправился на берег с какой-то папкой. Что-то затевается. Явно пахнет какими-то переменами.

Перемены не замедлили начаться. Вернувшиеся на следующий день никарагуанцы притащили целую охапку ротных пулеметов, опознанных Оличем как французские ААТ-52 и грузовик патронов к ним. Если точнее — пулеметов было семь штук. Следом за ними явилась нанятая стармехом в порту бригада и принялась сооружать установки под эти пулеметы. Два поставили побортно, как «крупняки», но ближе к носу и максимально сдвинули к срезу борта. Ну чтобы «мертвую зону» максимально сократить. Еще два вынесли на крылья мостика, а один — вообще водрузили на мачту, для чего марс[41] пришлось делать двухярусным. Должен заметить, решение совершенно логичное. Если кто-то снова попытается взять на абордаж нас самих — то три пулемета ему сильно осложнят реализацию данной идеи. Только на кой ребятишки еще два «машингана» приперли?

Определенные перемены произошли и в финансовом плане. Теперь мне за день в походе будет причитаться целых 45 экю. А после того, как я научусь уверенно применять подствольник и продемонстрирую это на практике — целых 55. Только вот каким образом я это умение на море продемонстрирую? Тут совсем другие системы рулят. Или ребятишки собрались на берег высаживаться? Вполне возможно — два незадействованных пулемета в эту гипотезу вполне вписываются. Кроме того, в новом «трудовом договоре» указано привлечение к работам во время стоянки за 10 экю в день. Неплохо. Интересно, наш брутальный помощник кэпа так орал из-за перерасхода хозяйских денег или по какой-то другой причине?

Но терки «замполита» с новоприбывшими меня касаются мало. Пусть развлекаются самостоятельно. Времени на это у них масса, пока мы болтаемся где-то в районе морской границы между двумя Халифатами, куда пришли, дав приличный крюк через Куинстон. Надо же своих ребят, лечившихся в тамошнем госпитале, забрать. Вчера нам повезло. Обнаружили корабль, тонн эдак на двести водоизмещением, под флагом АСШ. Требование остановится для досмотра ребята выполнили. После предупредительной очереди из «Бофорса» под нос, правда, но все же выполнили. По итогам досмотра ничего предосудительного не нашлось. Груз — боеприпасы и взрывчатка. Порт назначения — Новая Мекка. Начальство посовещалось, посредством Санчо с Умберто выяснило, что думают «в низах». После чего экипаж трофея собрали на носу и расстреляли. Не спорю, имеет место быть откровеннейшее пиратство и убийство безоружных. Но с другой стороны, были б мы настолько идиотами, чтобы эту посудину отпустить — в следующем рейде этими патронами стреляли бы в нас. И как по мне, пуля в голову или иную часть тела — вполне достойная награда за пособничество террористической организации «Исламский Халифат». Хорошо бы, чтоб такая награда нашла всех лиц с альтернативной моральной ориентацией, позволяющей своим хозяевам иметь дела с муслимами. Посему на спуск я жал спокойно и угрызения совести меня нисколько не мучают. В конце-концов, уходящий национальный лидер требовал вообще «мочить в сортире». Вот и стараемся по мере возможности. Единственное, надо как-то обезопасить себя от претензий. Потому и крейсируем здесь, вместо того, чтобы держать курс на кабаки «вольного города». Нужно же найти кого-то, на кого можно списать это вопиюще противозаконное деяние. Вообще умные люди в таких ситуациях дают радиограмму: «Остановлен для досмотра таким-то». И в случае пропажи судна сразу ясно, кому предъявлять претензии. Но «глушилка» в нашей радиорубке стоит отнюдь не для красоты и связаться с кем-либо у наших клиентов не было никакой возможности.

Поскольку оставлять захваченный корабль без присмотра никак нельзя, а народу на две досмотровые команды у нас нет — сейчас мы пытаемся «ловить на живца». Неужто никто не польстится на одинокий беззащитный кораблик? Специально для создания беззащитности мы с него демонтировали стоявший на корме «Бофорс», такой же как наши. Ну а четыре крупнокалиберных пулемета — спарка в носу и два по бортам — все же не то, что может остановить серьезных пиратов. Сам же «Фурор» держится поодаль, возле горизонта. Для него это расстояние — около часа хода, а если «приманка» будет идти навстречу — даже меньше. А вот у желающих покуситься на наше добро сближение займет куда больше времени. Если, конечно, они не обзавелись чем-то со скоростью хода хорошо за тридцать узлов. А это вряд ли, как говаривал известный персонаж. Не строят обычно здешние корабелы таких судов. На сегодняшний день максимум — узлов двадцать пять. Не строят не потому что не могут — заказов нет. Экономически невыгодно получается таким судном владеть. Для всех, кроме деятелей вроде нас. Но мы — особый случай. Приватиры в здешних водах по пальцам пересчитать можно. Британский «Соверен», немецкий «Зигфрид», русский «Клото», ну и мы. Может, есть еще мне неизвестные, но вряд ли больше одного-двух. Не шибко популярный это бизнес. Требующий серьезный вложений, рискованный и с трудно прогнозируемым доходом.

Свой доход в этом выходе мы уже получили, осталось его легализовать. Аль Капоне для этих целей целую сеть прачечных построил в свое время. Наша задачу куда проще — надо всего лишь найти «ответственного за все». И, кажется, в этом направлении есть некоторые подвижки. По крайней мере, ход «Фурор» набирает явно. Жаль, что я забыл прикупить бинокль — сейчас бы имел побольше информации. Но дергаться незачем — скоро все будет видно невооруженным глазом.

Вскоре уже можно рассмотреть судно, метров эдак двадцать пять длиной, которое так и хочется назвать яхтой. И общаться с нами ее пассажиры не желают категорически. Но куда они денутся? Скорость у «Фурора» эдак на пяток узлов побольше. Неплохой вариант. Владельцы — люди явно не бедные, а значит — на борту будет чем поживиться. Не факт, что там найдется что-либо противозаконное, но это не имеет никакого значения. На нашей мачте уже развевается черно-желтый клетчатый флаг. «Лима». «Немедленно остановитесь» по Международному своду сигналов. Чтобы его не увидеть — надо постараться. Наши оппоненты постарались и сейчас выжимают из своих двигателей все возможные лошадиные силы. Вскоре к «Лиме» на нашей мачте добавляется бело-синий «Икс-рэй», похожий на флаг Финляндии, только с крестом по центру. «Приостановите выполнение Ваших намерений и наблюдайте за моими сигналами». Следом в вышину поднимается красно-белый клетчатый «Юниформ» — «Ваш курс ведет к опасности», а через минуту, перекрывая сигнальный ревун, выдает очередь «Бофорс». Требование остановиться выражено яснее некуда, как по мне. Но выполнять его по прежнему никто не собирается. Ну и ладно, и так догоним. А эти ребятишки сами себе злобные буратины, поскольку своим поведением дали нам основания для применения оружия. Если б они еще по нам из какой рогатки стрельнули — было бы просто замечательно. Ведь тогда основания для их уничтожения у нас будут просто железобетонные. Хорошо, что Маслов просветил меня насчет значений сигнальных флагов — хотя бы понимаю теперь, что происходит. Да и потом пригодится, если решу прочно связать свою жизнь с морем. Полностью Свод я, конечно, не знаю, но однобуквенные значения — вполне.

А дистанция, тем временем, продолжает сокращаться. Далеко не так быстро, как мне бы хотелось, правда, но нет в мире совершенства. Уходящая яхта огрызается из кормового автомата. Судя по высоте поднявшихся фонтанчиков — что-то эрликонообразное, калибра миллиметров двадцать. Если попадут — будет неприятно. По итогам прошлого боя кой-какие защитные элементы в конструкции корабля добавились — в основном толстые щиты из местного «железного дерева». Но все равно, лишний раз отсвечивать на палубе не стоит. Тем более, что расстояние все меньше и меньше и шанс попаданий возрастает.

Наша артиллерия пока молчит. Не хочет Гальего портить такую нарядную игрушку. И я его понимаю. Яхта действительно красивая и даже на вид дорогая. Боюсь даже представлять, сколько стоило ее купить «за ленточкой», разобрать, протащить через ворота и собрать уже здесь. Умеют арабские шейхи красиво жить, этого у них не отнимешь. Но вот этому отдельно взятому шейху жить осталось недолго. Это я со всей ответственностью заявляю.

«Фурор» несколько раз мелко вздрагивает. Похоже, попали в нас эти засранцы. Если еще несколько раз пройдутся по нашему носу — вполне могут заставить снизить ход. На это, видимо, они и рассчитывают. И если наводчик у них хороший — вполне может и сработать. И тогда у нас будут проблемы. Не потому что утонем — нет. Просто вся «дичь» из района разбежится. И превратится наш первый приз(с ценным и высоколиквидным товаром, между прочим) в классический чемодан без ручки. Очень не хотелось бы развития событий по данному пути. Я-то уже настроился на неплохие премиальные по итогам рейда.

Сверхней палубы доносится дробный перестук наших пулеметов. «Операторы ПК» патронов явно не жалеют, за что им большое спасибо. Минут через пять раздается команда: «Досмотровая группа, наверх!». Подхватываю своего старичка-«Судаева» и бегу на верхнюю палубу. Еще через несколько минут в воздух взлетают (если так можно сказать о летающих плохо и недалеко тяжелых железяках) крючья. Пулеметы молчат, слышны лишь одиночные выстрелы. Это сигнальщики с мостика «контролируют» находящиеся в их зоне видимости вражеские тушки. Чужой борт наваливается на вывешенные для смягчения удара кранцы и наша толпа перепрыгивает на чужую палубу и занимает позиции согласно указующим жестам Санчо и Умберто. Мы с Оличем двигаемся в сторону кормы. Ну что, сейчас поглядим, как буржуи высокого полета живут.

Заходим в кормовую надстройку. Я еще не успеваю войти в помещение, как слышу очередь и вижу отпрыгивающего в сторону Анте. Секундой спустя в моем поле зрения появляется араб с G-36, доворачивающий ствол в сторону моего напарника. Завершить этот процесс ему мешает прилетевшая в грудь очередь. Бегло осматриваю помещение — никого. Только у левой стены ведущий вниз трап. Наблюдаю за ним и, не оборачиваясь, спрашиваю напарника:

— Ты как?

— Не особо. Зацепил все-таки, сучий выкидыш. Плечо левое. Дальше ты первым пойдешь — я быстро стволом вертеть не смогу.

— Добро. Спускаемся?

Услышав согласное мычание, начинаю медленно спускаться по ступенькам. Закачиваются они дверным проемом, занавешенным плотной шторой. Прижимаюсь спиной к косяку и пытаюсь стволом эту штору откинуть. В ответ из-за нее раздаются злые очереди. Стреляю в ответ, веером, стараясь прошить свинцом все пространство находящегося за шторой невидимого мне помещения. Сколько раз я думал о покупке бронежилета, а дальше мыслей не пошло. Сейчас бы мне броник жизнь облегчил. Положение-то хреновое. Я стою в узком тамбуре, где тупо некуда спрятаться. Назад я тоже быстро не выберусь. Остается только вперед.

Ломлюсь за штору и вижу троих. Один, согнувшись в три погибели, держится за живот. Зацепил я его, значит. Второй лихорадочно меняет магазин в своей винтовке. Завершить этот процесс ему не дают пули, вылетевшие из моего автомата. А вот третьего пристрелить я не успеваю. Зато он меня сейчас душевно так угостит из своего пистолетика. Особых вариантов нет и я делаю шаг вперед, одновременно проводя классический удар прикладом. Приклад на ППС, конечно, одно название, но железякой в глаз — это больно. Не останавливаясь, бью магазином в зубы. Противник отшатывается. После подсечки оппонент падает на пятую точку, успев в полете встретить челюстью мое колено. Снова бью прикладом, на этот раз в висок. Теперь уже в пол-силы. Раз уж дошло до рукопашной — попробую живым взять засранца. Вдруг что интересное расскажет?

За этими всеми делами я чуть не упустил из виду «скрюченного». А это падла пытается разогнуться и одновременно наводит на меня пистолет. 51ю «Беретту», кажется. Ну не делай ты такое лицо жалобное! Сейчас я тебе помогу и больше у тебя ничего болеть не будет. Причем никогда. Всаживаю в него очередь патрона на три-четыре и начинаю оглядываться в поисках вещей, пригодных для связывания взятого живьем. Потом решаю не морочиться и использую для этого ремень. Так понадежнее будет. Можно избавиться от наручников, растянуть веревки, перетереть об угол скотч, а вот с ремнем ты фиг чего сделаешь. И чем сильнее будешь дергаться — тем сильнее он затянется. Тем временем Олич уже перевязывается. Делать это одной рукой ему крайне неудобно и весьма болезненно, отчего югослав шипит и матерится на родном языке. Прихожу товарищу на помощь. В Оличе две дырки. Пробило насквозь бицепс и за плечо вскользь цепануло. Выбираемся наверх, перед выходом из помещения окликнув наших ребят, «держащих» палубу. Не хватало нам еще дружеского огня. И так чуть не убили обоих. Помогаю Оличу добраться до его койки — судового врача у нас нет. После этого возвращаюсь на трофей и тащу к начальству пленного.

Теперь наступает самый приятный момент в моей работе — сбор трофеев. Как по мне — даже получение зарплаты по количеству положительных эмоций ему уступает. С самого первого «клиента» мне достается бундесовская Г-36. Не фонтан, как по мне. Я в оружии люблю классический дизайн, футуристические навороты данного образца мне совершенно ни к чему. Но на продажу сгодится. Помимо него, покойный одарил меня пистолетом, по пропорциям схожим с «Макаровым», но размером побольше. Не знаю что это, и имевшиеся на оружии в ассортименте клейма ясности не внесли. «М2» с правой стороны кожуха, «Зиг Армз» с левой и «Маузер» на щечках. Ничего не пойму. Это «Зиг», «Маузер» или что-то американское? Ладно, в Порто-Франко покажу специалистам. Скидываю в сумку запасные магазины к винтовке и автомату и иду вниз. С покойников мне достаются еще две «тридцать шестых» и пара «полста первых» «Беретт». Так себе, честно говоря. Г-36 хоть и состоит на вооружении Бундесвера, но косяков в ней хватает. А пистолеты довольно скромные. Из египетского заказа, как я полагаю. Хотя утверждать не возьмусь. А взятый живьем «демон» одарил меня «Кольтом». Тем, который 1911. Повертел в руках я данную машинку да и бросил в сумку. Удобный, спору нет. Но тяжелый, собака. И магазин всего семь патронов. Не понимаю я страсти американцев к большим калибрам. Вот на кой делать в человеке дырку почти в половину дюйма, если за глаза хватает трех десятых? Но янкесам(а так же еще целой куче адептов культа карго) нравится, а значит — пистолетик продастся легко и быстро. Вытаскиваю трупы наверх и отправляю их за борт, не утруждая себя какими-либо ритуальными плясками. И с удивлением наблюдаю идущего ко мне Олича.

— А ты чего не лежишь-то?

— Подняли переводить. Кроме меня тут знатоков арабского не наблюдается.

— Ну и чего?

— Ну пообщались с твоим пленным. Сын какого-то халифатовского бугра, много интересно рассказал.

— Что-то я криков не слышал. Совсем жидкий оказался, что ли?

— Да нет. Человеку обрисовали его потенциальное будущее и он тут же выложил все, что знал и даже то, что давно забыл.

— Всегда знал, что они крутые только на словах, а как прижмешь — дерьмо дерьмом.

— Не совсем. Упертых фанатиков тоже хватает. Но тут есть пара моментов. Человечку есть что терять, да и пообещали ему такое, что лучше б ты его пристрелил.

— На куски порезать?

— Не только. В Порто-Франко одна киностудия имелась. Снимала очень специфическое порно. Ту категорию, в которой жертву реально насилуют, пытают и убивают. Вот и прикинь, какая плюха для репутации уважаемого семейства будет, если появится видео, на котором наследника не только режут на мелкие кусочки, но еще и прут во все щели.

— Хорошая студия. И видео интересные. Даже жалко, что не будет такого.

— Да не было бы в любом случае. Накрыли этих «акул кинобизнеса» в начале месяца. Но наш друг-то об этом не знает.

— Жаль, жаль. Такой хороший жупел был бы. А то на слово не все верят же. На ком-то можно было б и продемонстрировать, что бывает с несговорчивыми.

— Да ладно. Свято место пусто не бывает. Одних накрыли — другие появятся через какое-то время. Давай лучше о приятном. Кэп сказал, что ты можешь каюту этого кекса обшмонать. В качестве премии.

— Посмотрю. Еще бы знать где она.

— Да в том районе, где ты его взял. Даже если ошибешься и пару лишних помещений обнесешь — ничего страшного не случится, я думаю.

— Добро. Пойду хозяйничать. Ты компанию составишь или лежать пойдешь?

— Пожалуй, прилягу пойду. Удачных поисков!

— Спасибо.

Каюту «шейхенка» я нашел довольно быстро. Ну а чему еще на яхте быть самому роскошному помещению, как не каютой владельца. Но интерьеры меня волнуют мало. Поэтому шарюсь по шкафам с тумбочками. Добираюсь до оружейного шкафа и выпадаю из реальности на пару минут. А после того, как пришел в себя, понимаю, что стою в луже собственной слюны. Явно молодой человек себе ни в чем не отказывал. Потому как самый первый экземпляр шибко смахивает на доподлиннейший «Фальширмягергевер». Он же FG-42. Их же сделано было не так много, а до наших дней дожили единицы! Дальнейший осмотр меня несколько разочаровывает. Увы, не оригинал. Реплика под 308 Win. Но тоже денег хороших стоит. По крайней мере, «за ленточкой». Как здесь — не знаю. Кто-то бы вцепился в данный экземпляр и оставил для коллекции, но это не мой случай. Я абсолютно убежден, что магазин на оружии должен быть снизу, а все прочее проходит по разряду оружейных извращений. Стоящие рядом позолоченная М-16 и АКМ(или АКМС — не разобрать, чем оно раньше было) с нештатным телескопическим прикладом меня тоже не особо прельщают. Разве что чеканка на «Калашникове» достойна внимания. Красиво сделано. Доберусь до Порто-Франко — закажу себе на крышке и ствольной коробке гравировку. И даже знаю какую. Летающую лодку хочу, вот. Но не банальную «Каталину», а порядком забытый, но от того не менее эпичный «Дорнье Валь». Следом достаю из шкафа «Томпсон». Сделан в 60е годы, тоже реплика знаменитой «уличной метлы». Магазин, естественно, дисковый, не военный коробчатый. Бестолковая штука, как по мне. Недаром получавшие ленд-лизовские «Томпсоны» бойцы Красной армии плевались желчью. Люди раньше нормальный ПП в руках держали, а тут им подсовывают такое убожество. Если в случае с пистолетами какие-то оправдания существованию 45 АСР найти еще можно, то здесь… Я не знаю, какой навоз надо иметь вместо мозгов, чтобы делать под него пистолет-пулемет. Особенно при наличии куда более адекватного.38 Супер. Ну ладно. Продать — продам, а уровень ай-кью покупателя меня волнует мало. Что там у нас дальше?

А дальше идет просто прелесть. Двуствольный штуцер и пара магазинных винтовок классического дизайна. Сталь и дерево, все как я люблю. Все три — производства ранее неизвестной, но уже лично мной уважаемой фирмы «Хейм». Или «Хайм» — не знаю, как правильно оно называется. Штуцер и один из карабинов — под.416 Ригби. По крайней мере — на них так написано. Что «Хейм» — написано тоже, я не такой большой знаток оружия, а охотничьего — в особенности. Имеется еще клеймо Круппа, но я не слышал, чтобы эта уважаемая контора делала оружие. Хотя, они многопрофильные. Если телескопические пассажирские трапы делают — то оружие сам бог велел. Куда ближе к изначальному направлению деятельности.

Ну а третья винтовочка — просто прелесть. Калибр 30–06, затвор как у Манлихера — открывать не надо, просто тяни на себя. Хотя нет, не Манлихер. Запирание здесь производится не боевыми упорами, а посредством шариков. Ну точно так же, как фиксируется предохранительный пин[42] на «Эрбасах». Такая приятная ассоциация. Лишний повод оставить себе и этот винтарь тоже. Хоть мне снайперка и не нужна особо. В принципе-то, мне и слонобойный калибр не нужен, но тут уже чистой воды фетишизм. Даже штуцер оставлю, хотя я убежденный сторонник магазинок и самозарядок. Даже когда на Старой Земле владел сорок третьей «муркой» — брал ее изначально ради стажа и только потом стал с ней на охоту ходить. Но это было ровно до того момента, когда в мои загребущие руки угодил «Авто-5». Но эту двудулку все равно оставлю. Нехай будет. Перекидываю в сумку патроны (хорошо, что их много) и обращаю внимание на пистолетный ящик. Что тут у нас? «Беретта», то ли 92, то ли М9. Выяснять точнее смысла нет — тот же хрен, только в другой руке. А еще — длинноствольная гаубица от Смита и Вессона, по какому-то недоразумению именуемая револьвером. Аж 454-го калибра. Нет, прежний хозяин этого добра точно был извращенцем. И не каким-то безобидным геем, а куда хуже. Жаль, жаль. Я, благодаря хеймовским поделкам, его уже почти простил. Но охота с револьвером — это уже за гранью добра и зла в моем понимании. Нормальные люди для этого ружья имеют. А скорбные на голову извращаются со всякими жуткими железками калибра 50 °CВ. Нет, как экспедиционное оружие такие вещи вполне имеют право на существование. Современная версия С-96 или что-то вроде. Но готов поставить сотню против копейки, что большинство владельцев таких стволов в экспедиции не ходят и научной деятельности не ведут. А следовательно, должны быть подвергнуты психиатрическому обследованию и принудительному лечению. Но не сейчас, разумеется, а после того, как я продам эту бандуру. А то как-то не охота галоперидол переваривать.

В два приема перетаскиваю добычу в свою обитель. Пожалуй, по возвращению в Порто-Франко надо будет подумать о камере хранения или банковской ячейке. А то много места стреляющее имущество занимает. Рауль пока еще не бурчит, но посматривает неодобрительно. Однако, в Порто-Франко попадем мы нескоро. Сейчас наш курс лежит на куда более близкий Кейптаун.

19-й день 4-го месяца 24-го года.

Свободная Африканская Республика, г. Кейптаун.

Вот и добрались мы до здешнего форпоста цивилизации. Впечатления не самые радужные. Если Порто-Франко, не смотря на не слишком многочисленное население, по темпу жизни и ее насыщенности напоминает мне подмосковный Подольск, в котором мне доводилось бывать в архиве Министерства Обороны, то Кейптаун шибко напоминает забайкальскую Борзю, в которой прошли несколько лет моего детства. Разве что почище и бичей нет. Вместо них негры, но в город их не пускают. А за городскими стенами их дофига живет в местных аналогах забайкальских "шанхаев". Похоже, местных жителей, в основном буров, история ничему не учит. Подобный здешним неграм контингент надо либо сразу геноцидить, либо как-то социализировать. Создавать прослойку лояльной местной интеллигенции, как это сделали англичане в Индии, давать какие-то социальные лифты. Тут, похоже, ничем подобным и не пахнет. Ребята нахлебались на Старой Земле черного беспредела и с радостью воссоздают счастливые для них времена апартеида в еще более жесткой форме. Ну-ну, флаг в руки и барабан на шею. Один раз таким макаром страну просрали — пролюбите и еще раз. Вот упорно я не понимаю восторгов части нашей публики по поводу буров — таких нацистов еще поискать надо. Причем без какой-то особой промывки мозгов — с молоком матери впитывают. На редкость упертая и до ужаса религиозная публика. Даже англичане, уж на что сами были не подарок, с ними не особо ужились и начали валить из «слитой» после войны бурам Капской Области в Родезию. А потом, во время референдума о вхождении в Южно-Африканский Союз, наотрез отказались объединяться с этими отморозками.

Но черт с ними, с этими бурами. Мне с ними детей не крестить. Мне надо-то только трофеи продать. А потом могу на этот цирк и не смотреть. И я шагаю по Кейптауну в поисках оружейного лабаза. Солнышко припекает, спина уже мокрая, что не удивительно. Потаскайте на жаре килограммов тридцать железа — еще не так взопреете. Перекурил в теньке под навесом, заодно выяснив, где ближайший ормаг находится. Сделать мне это удается с трудом. Черт бы побрал этих «нэйтив спикеров»! С какими-нибудь немцами, португальцами и прочими я на английском общаюсь нормально. А вот носителей языка понимаю туго. Даже хуже, чем азиатов — с теми надо просто привыкнуть к характерным искажениям звуков и все. А тут… Куча слов, которые я на слух не воспринимаю, завернутых в хитрые грамматические конструкции. Да еще все это сдобрено немецкими(мне так кажется, по крайней мере) словечками и произнесено с зубодробительным акцентом. Но кое-как справился и вскоре имел счастье лицезреть вывеску со скрещенными «Вектором» и неизвестным мне автоматом с угловатой ствольной коробкой и прикладом «а-ля Штурмгевер» и надписью «African Weapons».

Кондиционера внутри не было — не добралось сюда это порождение цивилизации. Или хозяин, как настоящий африканец, числит различные охладители воздуха по части придуманных изнеженными европейцами дурацких и бесполезных вещей? Вряд ли — здоровенный вентилятор имеется и усердно гоняет потоки воздуха по помещению.

— Добрый день. Как у Вас дела? Могу я Вам чем-то помочь?

— И Вам здравствуйте. Неплохо, а у Вас? — стараюсь выдерживать английский стиль общения, согласно которому два джентльмена просто обязаны не менее получаса поговорить о погоде или чем-то аналогичном, перед тем, как приступить к делу.

— Все хорошо, спасибо. — ответствует продавец. Я на разную публику здесь насмотрелся, но шкуру этого индивидуума можно пускать на сапоги без какой-либо дополнительной обработки — до того данный гражданин прожарен солнышком.

— Скажите, а что за автомат у Вас на вывеске нарисован? Я таких раньше не видел.

— Пистолет-пулемет «Нортвуд R-77». Не удивительно, что Вы с ним не знакомы — их в Родезии выпускали. Всего-то несколько тысяч сделали.

— Интересно. А поподробнее можно?

— Отчего же нельзя? Родезийцам остро не хватало оружия. С ними вообще имели дело только ЮАР, сама под санкциями ООН находившаяся, Израиль и Португалия. Вот ребята и выкручивались, как могли. В нем идея — как у «Стэна». Как можно меньше сложных деталей, как можно меньше фрезеровки и токарки, как можно больше сварки и штамповки. Патрон — «Пара». Магазины на 20 или 30 патронов. Есть варианты под магазины «Хай Пауэра».

— И как получилось? Нормально?

— Разумеется нет. А на вывеске нарисовали ради стиля. «Вектор» — само собой, но его мало. Нужно что-то еще для завершенности композиции. Большинство пистолетов-пулеметов по размерам не подходят — гармонии не будет. «Узи» или ФН-ФАЛ с Африкой однозначно не ассоциируются, «Калашников» — тоже, и к тому же оружие врагов. Вот «Нортвуд» и нарисовали.

— Ясно. Спасибо за пояснение.

— Да не за что. Вы купить что-то хотели?

— Скорее продать. У меня тут лишние стволы завалялись.

— Ну давайте смотреть.

Оглядев мое имущество, обитатель магазина выдал вердикт:

— Вам было бы выгоднее это все в Порто-Франко продавать. Здесь за него хорошей цены никто не даст. G-36 популярностью не пользуется — сложновата и капризна. «Томпсон» если только в качестве предмета интерьера возьмут. Новодельная «немка» Ваша ценность имеет только коллекционную — в 308 есть масса самозарядок получше. Пистолеты хороши, спору нет. А вот револьвер я не возьму. Под него патронов здесь не достать абсолютно.

— Хорошо, давайте так сделаем… «Томпсон», «немку» и револьвер я отложу до Порто-Франко, а остальное продам. Ну, может, кроме этого пистолета. Не просветите, что это такое? А то я так и не понял.

— Это? «Маузер» М2. Пистолет довольно редкий, но хороший. Надежный, убойный и безопасный. Конкретно Ваш — калибра.357 Зиг.

— На нем «Зиг» поэтому написано? И почему М2? Я думал, это американская мода — все оружие «моделями» именовать…

— Не только поэтому. Фирма «Маузер» решила сконцентрироваться на автоматических пушках и продала право производства пистолетов под своей маркой швейцарцам. А те сделали этот пистолет и начали производить его в Штатах. Поэтому и «М» в названии. Решили «обамериканить» модель. А то ведь у многих янки пунктик имеется — «покупай американское».

— А про патрон не расскажете? А то я даже не слышал про такой.

— Револьверный «три-пять-семь магнум» знаете?

— Знаю. У меня «Таурус» под него.

— Ну вот Зиг и делал свой патрон, чтобы вытеснить с рынка револьверы под него, а свои пистолеты — наоборот, пропихнуть. Получилось вполне достойно. Пробивная сила поменьше, конечно, но и отдача куда мягче.

— Я так понимаю, на Новой Земле с этим патроном трудности?

— Да. Но решаемые. В этом патроне гильза — от «сорокового» Смит-Вессона, а пуля — от «Люгера». Нормальный оружейник Вам их без особых проблем снарядит.

Подумал я, подумал, и решил оставить себе «Маузер». Питаю я слабость к данной фирме. Вообще мечта моя — С-96, но где ж его взять. Если только новодел от «Норинко». Что меня не устраивает. Я к китайскому оружию, как говорили в фильме, «такую личную неприязнь испытываю, что кушать не могу». За проданные «хеклер-коховские» винтовки, «Беретты» и «Кольт» заплатили мне 3 280 экю. Я уже собрался уходить, когда посетила меня светлая мысль прикупить пяток магазинов к своему R-4. Сомневаюсь я, что они широко распространены. Думаю, «галиловские» мне тоже подойдут, но и «Галил» — оружие не самое популярное. Поэтому взял сразу девять штук на 35 патронов и еще пару — на 50. Хотел купить запасную крышку ствольной коробки — мало ли, вдруг гравировка не получится или мне не понравится, а в итоге за 250 экю купил полный набор ЗИПа. А потом созрел и автомат немного усовершенствовать. Продавец предлагал прикупить прицел, навешать планок Пикатини… Нет, нафиг-нафиг. Прицел мне без надобности — на триста — триста пятьдесят метров я и со штатных прицельных попадаю нормально, а потренируюсь — и до четырех сотен дойду. Стрелять же из изделия конструкции Михаила Тимофеевича на значительно более дальние расстояния и надеяться попасть при этом — увольте. Я оптимист, но не идиот. И, вдобавок, гложут меня сомнения, что этот прицел с ГПшкой подружится. Планки — та же ерунда. Это модно, пафосно, тактикульно. А за цевье потом как хвататься прикажете? Скажете — умные люди для таких случаев штурмовую рукоять пользуют? Ну умные — может быть. А я дурак — мне с ней неудобно. Непривычное положение левой руки получается. Единственное, на что повелся — приклад поменял. Сменил штатный пластиковый на металлический, со специальным подсумком под ИПП и пенал с принадлежностями в узкой части с правой стороны, обтянутый брезентом, чтоб на солнышке не разогревался. По удобству-то меня и прежний вполне устраивал, но мало ли — вдруг придется кому в голову засветить? А на пластмассу в этом вопросе у меня надежды никакой. Железяка понадежней будет.

Завершив оружейную часть своего «выхода в люди», я отправился на поиски аптеки. Надо ИПП приобрести. Лучше — сразу пяток. И еще один жгут прикупить. А еще — шприц-тюбики с чем-то вроде промедола или бутарфанола. Если такие препараты в свободной продаже есть. По-хорошему бы стоило и кровезаменителя взять, но он ведь на жаре стухнет, собака. И раз уж иду в аптеку — надо и кучей всяких мелочей обзавестись. Пластырь там, активированный уголь, противовоспалительное что-то… Обезболивающее в таблетках не забыть — а то как-то неправильно при зубной боли, например, промедолом ширяться. А хотя, зачем велосипед изобретать — автомобильную аптечку куплю. Должны же они здесь быть в продаже. И просто доукомплектую остальным необходимым. И завершу на этом свою прогулку по Кейптауну. Сегодня после обеда мы в море уходим. Кэп подрядился сопроводить караван шаланд до каких-то островов, на которых добывается гуано. За ним туда довольно многие мотаются, вследствие чего в округе появились пираты. Несерьезные, вроде заленточных сомалийских, но все же могущие доставить проблемы. Вот мы и будем их отпугивать своим присутствием. Работенка обещается непыльная и довольно безопасная, что радует. Премиальных, правда, не прогнозируется, но и так неплохо. Нищета мне пока не угрожает, а состояние ножом и автоматом вряд ли сколотишь. По крайней мере, будучи рядовым исполнителем.

27-й день 4-го месяца 24-го года.

Большой Залив, где-то возле побережья Исламского Халифата.

Солнце уже почти скатилось за горизонт — лишь самый краешек виднеется. До наступления темноты еще около получаса. Я сижу в радиорубке и занимаюсь магазинами для своей R-4. Благо, теперь у меня их хватает. Можно держать половину разряженными без ущерба для боеготовности. Вот сейчас я один десяток разряжаю, выщелкивая патроны в панаму. А потом их же заряжу в ранее лежавшие пустыми. И все свои четыре полтинника тоже снаряжу. Сегодня у нас по плану ночные увеселения. Односторонние. В том смысле, что нам будет весело, а остальным — не очень. Хотя если лопухнемся — нам тоже будет весьма невесело. Но дело есть дело и его надо делать — мне за это деньги платят. А сегодня будет возможность увеличить количество этих самых денег. Ведь вскоре мне предоставится шанс показать, что я овладел хитрой штуковиной, правильно именуемой ГП-30У «Гранат», которую я, не мудрствуя лукаво, зову «ГПшкой». А она и есть ГП-30, только с креплениями НАТОвского стандарта. Которые позволили прежнему владельцу установить ее на FAMAS, а мне — на «Вектор».

Ждет нас веселая работенка. По данным наших «предводителей команчей» тут поблизости есть поселок. И вскоре мы, под покровом ночной темноты, отправимся в него любовь причинять и добро наносить. Нет, сам поселок нас интересует постольку-поскольку. Но вряд ли его жители будут спокойно наблюдать за горящими посевами кормящей их сельхозкультуры. И в этом я их понимаю. Мне тоже было бы обидно, если б я старался, возделывал, а потом приперлись какие-то рожи и все спалили. Даже с поправкой на то, что местная «плантация» возделывалась силами рабов. Но это, как говаривал шалунишка Карлсон, дело житейское. И для местных краев вполне рядовое. Не заточены у большинства халифатовцев руки под орудия созидательного труда. Важнее другое. «Партия и правительство» в лице нашего помощника капитана решили, что выращивание опийного мака не является занятием, подобающим приличным людям. И мы, как истинные кабальеро, просто обязаны спасти несчастных местных жителей от столь страшной ошибки. Не знаю только, где тут наш «замполит» увидел приличных(да и вообще) людей. По мне, тут сплошь человекообразные обезьяны, и лишь некоторые экземпляры с натяжкой тянут на унтерменшей. В голове крутится псевдодетская песенка:

Вместе весело шагать По болотам, по зелёным. А деревни поджигать лучше ротой Или целым батальоном. В небе зарево пожаров заполощется, Раз бомбёжка, два бомбёжка — нету рощицы, Раз атака, два атака — нет селения. Ах, как мы любим коренное население!

Роты, правда, нас не наберется никак, да и взводом наше разношерстное воинство я бы называть не стал. Нам бы командира толкового и месяцок на боевое слаживание, по-хорошему. Но такую роскошь может себе позволить только государство или закладывающаяся на долгую перспективу крупная организация. Организаторы же нашего веселого времяпрепровождения вкладываться на перспективу не хотят, как я подозреваю. Их интересует прибыль здесь и сейчас. Или у них есть какой-то хитрый план. Потому как доходов с того погрома, что мы этой ночью учиним, они не получат никаких.

Ладно, хватит предаваться раздумьям — пора работать. Усаживаемся в шлюпки, и спустя полчаса наше не особо доблестное воинство нагло попирает двадцатью шестью парами ботинок чужую землю. Разбираемся в колонну по одному и продолжаем выдвижение в пешем порядке. Хорошо хоть большую часть пути на шлюпках проделали. А то гулять пешком здесь ночью как-то неуютно. Даже не смотря на купленные в Кейптауне высокие, до колена, сапоги и костюм вроде горки, из плотной ткани, с вшитыми вставками на коленях и локтях. Будем надеяться, что наша банда производит достаточно шума для того, чтобы местные насекомые и рептилии убрались с дороги. А то я совершенно не испытываю желания проверять, прокусит местная змеюка или сколопендра мою одежку или нет.

Пешком мы прошли километра три, прежде чем встретились с ушедшим вперед Санчо. Тот забросил за спину свою М-16 и приступил к процедуре, аналог которой в нашей армии именуется боевым расчетом. На троих из нас, снабженных канистрами с ЛВЖ[43] возлагалась задача уничтожения урожая. Основная часть отряда в это время должна была обозначать атаку на поселок. А пятеро, включая самого Санчо, отправлялись в засаду на противоположную сторону аула, или как он правильно называется. Чтобы перехватить отправленного за помощью гонца и парировать попытку обхода, если вдруг таковая случится. Один французский «единник» будет у основной группы, другой — у «засадников». Я попал в основную группу. Нам надлежало дождаться, пока местные выскочат разбираться с поджигателями, перебить сколько получиться, а потом имитировать вялые попытки штурма. На мой взгляд, план составлен нормально. Правда, матобеспечение хромает на обе ноги. Поджигателям, по хорошему, нужен хотя бы один ранцевый огнемет. В основную группу хорошо бы заиметь минометку какую, хотя бы пятидесятимиллиметровую. А засадной группе весьма приходились бы мины — хоть МОНки, хоть «Клейморы», хоть что-то еще аналогичное. Но терзают меня смутные подозрения, что не найдется среди нас умеющих обращаться с такими вещами. Я сам-то только издалека видел работу что минометчиков, что саперов.

Кстати о саперах… Не исключено, что этот «выход на природу» будет первым в череде аналогичных мероприятий. А из этого следует, что мне нужна МПЛ — малая пехотная лопатка, почему-то многими именуемая «саперной». Окоп для стрельбы лежа за двадцать минут вполне выкапывается и позволяет чувствовать себя значительно увереннее. Но чего нет — того нет. Поэтому выбираю себе позицию за бугорком, взяв автомат за приклад, проверяю стволом отсутствие там какой-либо живности и укладываюсь. Теперь просто ждем, ведя при этом наблюдение за хорошо просматривающейся на приличном участке дорогой. Ни первому, ни второму меня учить не надо. Вскоре на засеянном маком поле, находящемся примерно на четыре часа от меня, появляются огоньки. Сперва робкие, но постепенно набирающие силу. Процесс пошел, как любил говорить один политический деятель. Или, как выражался куда более симпатичный мне персонаж, «Лед тронулся, господа присяжные заседатели!»

А забегали аборигены, забегали, не прошло и пяти минут. Явно кто-то бодрствовал у них. Слышны крики — кто-то пытается кого-то организовать. Ну давайте, ребятишки, идите к нам. Угощение у нас, правда, скромное, но добавки вы просить вряд ли будете. Плохо, что темно — ночной бой довольно специфичен и отличается высокой концентрацией бардака на один квадратный метр. А у местных серьезное преимущество за счет знания местности. Ну ладно, как-нибудь справимся. У нас тоже козырь есть — внезапность. Вряд ли они сразу предположат диверсию.

В таких паршивых условиях мне воевать пока не доводилось. Ну не считать же серьезными боевыми действиями пару попыток сторонников Свободной Ичкерии напасть на федеральные блок-посты, на которых я имел везение находится. Лично я в этих эпизодах шмалял «куда-то туда», и не уверен, что остальные сильно от меня отличались. Так что сейчас туговато придется. Если местные после первых наших выстрелов не засядут в своих домах. В чем я сомневаюсь — не та ситуация. «Вахи» у себя дома и будут считать себя более сильной стороной в этом боестолкновении. А значит, попытаются нас покарать максимально быстро и жестоко. Ох, не умыться бы кровушкой… И Олич, как на зло, остался в Кейптауне залечивать дырки в организме — с ним бы я себя поувереннее чувствовал.

Освежающий бриз проносит мимо «пласт» облаков и видимость значительно улучшается — «волчье солнышко» старается вовсю. Ну, хотя бы видно, куда стрелять. А стрелять уже скоро придется — на околице (если это русское понятие применимо к кишлакам и прочим аулам) уже мелькают силуэты. И дилемма возникает. Начнем стрелять сразу — тут же спрячутся за укрытиями, коих в поселке предостаточно. И не понесут потерь, необходимых для того, чтобы сесть и не отсвечивать. Подпустим ближе — можем ввязаться в длительную перестрелку, в ходе которой нас обойдут. Искать оптимальное решение будет Умберто — все остальные могут стрелять только после него. Надеюсь, не облажается наш «хефе».

Аборигены успевают преодолеть примерно треть дистанции от аула до нас, когда раздаются первые выстрелы. Активно махавший руками и что-то оравший персонаж падает на землю. Похоже, убит или тяжело ранен — по собственному желанию так не падают. Примерно половина местных залегает, остальные остаются стоять. Молодцы, классные ребята. Наш пулеметчик со мной согласен и щедро отсыпает «хорошим мальчикам» свинцовых «конфет». Остальные наши тоже присоединяются к веселью. Я не стреляю — не вижу смысла пока. Лежу-то я хоть и почти на обочине дороги, но дальше всех от деревни. «Деревенские» огрызаются огнем и начинают отходить обратно в застройку. С крыши одного из домов лупит пулемет, чуть позже с чердака соседнего дома включается второй. Это пока не страшно — садят в белый свет как в копеечку.

Врагов не видать, только чужие пулеметы лупят. Нам еще минут двадцать надо, чтобы поджигатели свою работу закончили. Надеюсь, у этих селян в хозяйстве тепловизоров не водится. В тепловом спектре-то нас должно быть неплохо видно. Или там от пожара засветка пойдет? Не знаю.

А пулеметчик с чердака никак не уймется. Интересно, через сколько минут такой стрельбы он ствол запорет? Или у него агрегат времен Первой Мировой, с водяным охлаждением? Вполне возможно — на Базе Ордена я «максимы» видел. Так, а это что за шум? Похоже, местные заводят свои «джихадмобили». Это плохо. На машинах-то они нашу засаду с противоположной стороны поселка проскочат. Правда, потом им придется объезжать длинный овраг, но долго ли оно на колесах. Если с той стороны ломанутся — нам будет кисло. А уж группе Санчо вообще кирдык настанет.

Но нет, решили пойти в лоб. «Столкновение так столкновение», как сказал цыпленок из анекдота. Из-за окружающего поселок дувала выскакивают четыре машины и несутся по дороге в нашу сторону. Вот вы что задумали, значит. Проскочить на технике нам за спину и взять нас в два огня? Ну да, зачем ножки бить в долгих обходных маневрах, если можно так? Ну-ну. Головной джип уже стоит и вряд ли в ближайшее время куда-то поедет. Пулеметная очередь — это не шутки. А вот еще одна прилетела. Длинная, и по двигателю прошлась, и по салону. Сомневаюсь, чтобы там кто-то живой остался. По второму джипу лупит автоматов десять, не меньше. И довольно успешно. Катится самобеглая коляска уже исключительно по инерции, а экипаж энергично покидает боевую машину. Не завидую я им. Оказались между нами и своей «пехотой». Сейчас из пулемета накроют и наступит им звиздец, окончательный и бесповоротный.

А вот две других машины, набитых палящими во все стороны бойцами, благополучно проскакивают нам за спину. Одна, что-то виллисообразное, закладывает лихой «полицейский разворот», вторая просто тормозит, аккуратно так, плавненько. Метрах в тридцати с копейками от меня. Нет, ребята, я так не играю. Толпой на одного — это неспортивно. Надо уровнять составы. Сую приклад под мышку, перекидываю левую руку на «недопистолетную рукоять», совмещаю мушку с целиком и решительно жму спуск. ВОГ рвется среди сидящих в «виллисе. Зззамечательно! Вскидываю автомат к плечу и стреляю по второй машине — какому-то пикапу с открытой кабиной и крупняком в кузове. Нет, какая все-таки прелесть подствольный гранатомет! И сам по себе штука полезная, и автоматный ствол благодаря ему водит куда меньше. Из четверых моджахедов трое отправились к гуриям, не успев даже дернуться. Водитель, правда, успел выскочить. Даже залечь почти успел. Какой шустрый! Дожимаю «флажок» до упора вниз и вгоняю в каждого, включая экипаж «виллиса» еще по одной пуле. Душевного спокойствия ради. А то ведь нервные клетки не восстанавливаются.

Меняю магазин на полный. Со стороны поселка ничего особо не изменилось. Уцелевшие селяне опять отступают. Перезаряжаю ГП и делаю несколько выстрелов в сторону домов. Вдруг кого осколками зацепит? А если и нет — мне без разницы. Мне продемонстрировать надо, что я игрушку освоил и вовсю пользуюсь. Переползаю на десяток метров в сторону и очень вовремя это делаю, потому как свое внимание на меня обращает вражеский пулеметчик. Видеть он меня не видит, но попасть может и прочесывая огнем сектор. В ответ выпускаю несколько очередей, целясь по вспышкам на чужом дульном срезе. Ну чтоб ворогу жизнь медом не казалась. Однако пулемет заткнулся и молчит уже минуты полторы, хотя раньше долбил без остановки. Неужто попал? Вряд ли. Скорее, дошло до дурака, что есть такая полезная для здоровья штука как смена позиций. Мне тоже не мешало бы к ней прибегнуть, кстати.

Перестрелка переходит в вялотекущую. Обе стороны толком ничего не видят, но все равно стреляют. В наших порядках начинается какая-то беготня и суета. Вот и до меня добегает посыльный. Все, отходим. И тут на моем горле смыкаются холодные лапы моего внутреннего зверя, зеленого и пупырчатого. Как «отходим»? В смысле «отходим»? А трофеи? Бегу к машинам, на ходу доставая из ножен на поясе нож. Срезаю с убитого водителя пикапа ремень с подсумками и кидаю в кузов. Следом отправляю его «калаш». Теперь «виллис». Первым делом хватаюсь за пулемет. Выдергиваю его вместе со шкворнем из крепления и тащу в пикап. Бегом кидаюсь обратно и собираю автоматы покойников. Хорошо, что у всех, кроме пулеметчика, они в руках были. Закидываю стволы за спину и начинаю снимать ремни с кобурами и подсумками. Следом срезаю разгрузки. Как всегда, в спешке получается плохо, но кое как справляюсь. Тоже сбрасываю все это в кузов пикапа. Теперь надо как-то заставить двигаться эту «шайтан-арбу». Двигатель тихо урчит на холостых оборотах. Моя ты прелесть! Прыгаю на водительское место, не утруждая себя закрыванием двери. Пикап праворульный, «японец» какой-то. Хватаюсь за ручку переключения передач, выжимаю сцепление. Твою мать! А схему переключения передач эти уроды косоглазые сделали как у людей или отзеркалили? Черт, времени разбираться нет совсем! Дергаю «тяпку» в сторону своего бедра. По ощущениям, в какую-то передачу я попал. Надеюсь, это вторая, а не четвертая или задняя. Очень надеюсь. Это тойотовский мини-тягач, на котором меня учили водить, тронется с любой передачи. Цивильная техника такого варварства может и не позволять. Осторожно давлю на газ. Хренушки! Движок глохнет. Значит, все-таки четвертая. Ну или какая там у них наивысшая. Завожусь, жму сцепление и двигаю рычаг влево-от себя. Со второго раза таки попадаю в передачу и жму газ. Машина начинает двигаться. Только не в ту сторону, блядь! Гребаные уроды, нашли куда заднюю воткнуть! Гондольеры конченные!

Прокляв всю родню создателей автомобиля до двадцатого колена, я наконец-то нахожу пригодную для движения вперед передачу. Ну, поехали потихоньку. Теперь главное, чтоб не пристрелили. Как чужие, так и свои. Поэтому громко ору по-испански что я свой. Через пару минут подбегает Умберто:

— Идиот! Кретин! Долбаный жадный придурок!

Словарный запас у компаньеро богатый, ругаться он может долго. А у нас времени нету. Поэтому перевожу разговор на другую тему:

— Раненых грузим! Сколько их?

— Один, легкий.

— Ну сюда его давай!

В темноте не видно, но готов поспорить, что на лице Умберто сейчас явно видна происходящая умственная деятельность. Он подзывает кого-то и командует:

— С группой прикрытия останешься. На машине оторветесь, если что.

Я киваю. А чего тут спорить. И так за мной косяк дикий — вместо выполнения приказа об отходе мародерить кинулся. И что на меня нашло? Жаба, ты меня слышишь? Шкуру спущу за такие выходки! Если раньше сам без нее не останусь. Ожидая прибытия соратников по группе прикрытия, я на ощупь обчищаю трупы прежних пассажиров и выкидываю их из машины. Надо же место для людей освободить. Прикрывать отход будем вшестером. Санчо, четверо его бойцов и я. Сообщаю нашему старшему о необходимости выделения водителя. Так как признаваться в своей полной некомпетентности в вождении я не хочу — мотивирую это тем, что от меня больше толку за пулеметом будет. Ох не вылезло бы мне это боком потом… Но с «потом» потом и разберемся. Сейчас главное отсюда ноги унести. Поэтому лезу в кузов к пулемету. Обычный, не раз виденный в музеях, ДШК. Надеюсь, стрелять из него мне не придется — знания тут у меня только теоретические. Я-то из всех пулеметов дело только с ПКТ дело имел. На всякий случай разбираюсь, как в нем меняется лента и подтаскиваю поближе пару запасных коробов. Стоим, ждем. Минут двадцать ждем. Тихо. Похоже, наши получившие по зубам оппоненты организовывать преследование не рискнули. После того, как Санчо получил по рации сообщение о том, что все остальные уже добрались до «Фурора» мы движемся на рандеву с кораблем.

Добрались до пункта погрузки без каких-либо проблем и инцидентов. И вот тут передо мной встала проблема. Как перетаскать на борт всю эту охапку полезных разностей. Хорошо, ребята помогли. Надо будет им проставиться, как в Порто-Франко окажемся. По прибытию на борт таскаю железо уже в одиночестве. Судя по глазам Рауля, мой сосед меня прибить готов за такую добычливость. Пришлось и ему проставу пообещать. В конце-концов, человек уже сколько меня терпит. Но это все мелочи. Главное, чтобы мне за этот приступ жадности выговор не объявили. С занесением свинца в диафрагму. А остальное переживу как-нибудь.

32-й день 4-го месяца 24-го года.

Свободная Африканская Республика, г. Кейптаун.

Нет, все-таки быть здоровым и богатым гораздо лучше, чем бедным и больным. Я тысячекратно извиняюсь за столь избитую сентенцию, но мое состояние души на текущий момент она отображает великолепно. Нет, день удался однозначно. С утра я получил зарплату и премиальные, затем толкнул свои трофеи. Ничего особо выдающегося там не было — ФАЛы и «калаши» различного происхождения, да итальянский пистолет-пулемет модели аж 1938 года. По пистолетам — та же ерунда. Китайские ТТ аж в трех калибрах — родном, под «люгер» и в американском.38 Супер. Причем продать удалось только те, что под два последних. Не в ходу здесь бывший «маузеровский» патрон. Зато «тридцать восьмой» неожиданно популярен. Но по итогу вышло неплохо. В основном за счет «Дашки» и снятого со второй машины М-60, конечно, но и за прочее железо мне денег отсыпали прилично. Так что сейчас я себя чувствую вполне «состоятельным кротом». Единственное, что смущает — растет груда оружия, предназначенного для продажи в Порто-Франко. Если раньше визита в «вольный город» ждали копия немецкой FG-42, «Томпсон» и охотничий револьвер «Смит-Вессон», то теперь к ним прибавились еще четыре китайских пистолета. Ну и ладно. Места они много не занимают, есть тоже не просят, а подначки Рауля я переживу. Подумаешь — лежит в рундуке десяток стволов и кучка гранат трофейных. Куда сложнее будет перенести издевательства Олича надо мной. Но тут ничего не попишешь — надо. А то пока что мой уровень подготовки позволяет лишь зулусов эффективно гонять, пусть даже они сменили копья и дубины на предметы, когда-то бывшие автоматами Калашникова. И работы здесь — непаханое поле. Надо и действия в помещении отработать, и на ландшафте, и городской бой желателен. Еще бы на это все время найти, которого постоянно не хватает. Ведь уже завтра мы уходим на очередное окаянство.

Честно сказать, не шибко нравятся мне крайние тенденции. Я бы и дальше в море работал. Там все проще и безопаснее. А на сушу лезть — риск значительно больший, а трофеев меньше. Да и смысл? Заставить гореть синим пламенем плантации здешних наркобаронов? Нет, я против этого ничего не имею. Но вот не горит как следует опийный мак. Это же не злаки или конопля какая. Тут либо надо иметь много времени и огнесмеси для огнемета, либо что-то другое придумывать. Что-то вроде «агента оранж», которым янки вьетнамские джунгли в свое время поливали. Но вот лично я без понятия что это. Из аналогичных по действию веществ мне на ум только «Хай Джет» приходит[44]. Мы с сестрой когда квартиру купили — вышел у меня конфликт с соседкой. Не нравилось бабуле, что я курю на балконе. Я пару месяцев потерпел регулярное мытье мозга, а потом принес с работы банку и вылил на любимую старушечью клумбу. И что-то мне подсказывает, что в ближайшие десять лет на той клумбе нихренашеньки не вырастет. Вот и сейчас нам нужно что-то, аналогичное по своим свойствам, но на порядок более дешевое и доступное. Иначе и будем как в той присказке — «стою на асфальте я в лыжи обутый».

Но хватит предаваться размышлениям. Нас стрельбище ждет. Нас — в смысле меня, Олича и прибившегося к нам болгарина, Веселина Благоева. Тоже личность весьма интересная. Как я понял из сказанного и недосказанного — служил пан Веселин в болгарской полиции. А потом резко взял и подался на Новую Землю. С минимумом денег в кармане. В Порто-Франко подрядился охранником к кому-то, ехавшему на ПМЖ в САР. Так и оказался в Кейптауне. Каких-то особых перспектив для себя здесь не видит и желает выбраться поближе к цивилизации. Но платить изрядную сумму денег за свою транспортировку к этой самой цивилизации не хочет. Вот и подрядился к нам на один поход. Ну и ладно. Еще один человек, не завязанный на «замполита» и компанию — штука хорошая. Чем больше таких будет — тем меньше вероятность того, что «чужаков» будут гнуть в бараний рог или выживать. А то даже не знаю, чего ждать от хозяев «Фурора». Последняя наша акция вряд ли им какой-то доход принесла. А в таких делах непоняток стоит всячески остерегаться.

38-й день 4-го месяца 24-го года.

Большой Залив, возле побережья Исламского Халифата.

Борт «Фурора» с воды кажется непривычно высоким. Наша «джаз-банда» сидит в шлюпках и готовится десантироваться на чужой берег. В отличие от прошлого раза — высаживаемся средь бела дня. Ну да, Санчо и Умберто не дураки. Попробовали работать ночью — едва не опростоволосились. Хорошо, ваш покорный слуга оказался в нужное время в нужном месте. А то б разделали нашу развеселую компанию из двух пулеметов (один из которых — крупнокалиберный, на минуточку), словно бог черепаху. Теперь будем безобразничать в светлое время суток. Под прикрытием корабельной артиллерии. Что обнадеживает. Данные о том, что наши сегодняшние противники нападения с моря не ждут, обнадеживают тоже, но вы же знаете, какая ерунда порой случается с разведданными.

А началось все с захваченной нами яхты и ее владельца. Который, не желая сниматься в крайне специфическом кино, сдавал всех и вся. В том числе и здешних обитателей. Насквозь предосудительные личности, должен заметить. Нормальные люди рабовладением в наше время не увлекаются. И уж точно в своих владениях заводики по производству героина не устраивают. Так что даже толерантный Орден к нам особых претензий иметь не должен. А еще здешние хозяева организовали лов жемчуга. Силами рабов, разумеется. Добровольцы на подобные мероприятия здесь быстро заканчиваются. Но нас волнует не само это предосудительное занятие, а его результат. То есть камешки. Здесь они подешевле, чем в Старом Свете, но тоже стоят неплохих денег. Вот мы и приперлись, чтобы эти деньги, в соответствии с идеями марксизма, отобрать и поделить. Между собой, естественно. Прежним владельцам светит разве что небольшая компенсация в виде цветных металлов. Свинца там, меди, цинка… Но я на их месте всячески уклонялся бы от ее получения.

Нас пока что не видят. Загораживает обзор возможным наблюдателям мыс с прилегающим к нему нагромождением скал. Надеюсь, здесь нет каких-нибудь рифов. А то купание в моих планах на сегодня не значится. Но пока обходится. «Фурор» уже вышел на траверз поселка и начал обрабатывать его из своих «Бофорсов». А это значит, что нам стоит поторопиться. А то еще осознают местные вопиющее неравенство сил, да и сделают ноги со всем своим барахлом. Нам оно надо?

Обе наши шлюпки уже обогнули мыс и ощутимо ускорились. По нам пытаются стрелять из автоматов, но это несерьезно. А чего-то серьезного у них на этом направлении и не должно быть. Пара «крупняков» у гостеприимных хозяев имеется, но они сухопутные подступы к поселку прикрывают. Развернуть их так просто не получится. А перетаскивать тяжелые пулеметы под огнем автоматических пушек — занятие с сомнительными перспективами. Бортовые огневые средства «Фурора» стараются во всю. Если сорокамиллиметровки вступают в дело довольно редко, то пулеметы лупят весьма активно. Периодически их и АГС поддерживает. Здания не дырявят пока — просто не дают перегруппироваться. Застал тебя налет в каком-нибудь коровнике — там и сиди. И жди, когда к тебе придут.

Шлюпка садится днищем на песок. До берега еще метров пятнадцать. Выпрыгиваем в полосу прибоя и бежим вперед. Мне с Анте и Веселином хватает ума сразу развернуться в цепь, остальные так и ломятся толпой. Умберто рычит, пытаясь добиться от них того же самого, но получается плохо. У ваховского пулеметчика выходит куда лучше. Примерно полдюжины тел падают в прибой. Надеюсь, там большая часть только ранены. Хорошо, дальнейшей стрельбы ждать не приходится — по вражеской огневой отработал «Бофорс». Но все равно неприятно. Хреновая это штука — кинжальный пулеметный огонь. Слава всем богам, что пулеметчик был неопытный — затянул с открытием огня. А то бы все тут и легли.

Рву вперед, словно на стометровке. До ближайшего строения какие-то десятки метров, но сокращаются они крайне медленно. Фух, добежал. Прижимаюсь спиной к бревенчатой стене и жду товарищей. Втроем вламываемся внутрь. Строение оказывается лодочным сараем. Внутри никого. Только пара лодок и развешенные сети. Стоит этот сарай перпендикулярно берегу, и кроме выходящих в сторону моря ворот имеет дверь в противоположном торце. Олич аккуратненько ее приоткрывает на пару сантиметров и изучает обстановку. Мы с Веселином стоим и ждем. Наконец принявший какое-то решение югослав подзывает нас и сообщает дальнейший план действий. Согласно ему, Анте с Благоевым перебегают к основному зданию, а я их прикрываю. Потом ребята закидывают в окна пару гранат, а я в это время бегу к ним. После чего мы обходим здание слева и пробуем попасть в него через окна с противоположной стороны. Ну, план как план. Я ничего лучшего предложить не могу. Жаль только, трассеров нет. Можно было бы с их помощью указать парням, в какие именно окна кидать гранаты.

Я аккуратно, стараясь занять как можно меньше места в дверном проеме, высовываюсь и начинаю гвоздить короткими очередями по окнам. Югослав с болгарином бегут к зданию. Отлично. Парни на месте. Прячусь обратно, меняю расстрелянный магазин на новый и «вполглаза» выглядываю наружу. Олич машет рукой, «Вперед!» мол, я подрываюсь и бегу к центральному зданию местной «усадьбы» под аккомпанемент стрельбы и гранатных разрывов. Присоединяюсь к парням и мы втроем огибаем двухэтажный дом слева. С тыльной стороны дома оказывается автостоянка, на которой возле одной из машин суетятся шестеро человек. На нас среагировать они толком не успели. Четверых мы срубили сразу. Двоим, стоявшим с противоположной от нас стороны джипа, повезло чуть больше. Но и их достали закинутой за джип гранатой.

Но на этом наши успехи и закончились. Местные обитатели таки сумели перетащить в непросматриваемую с моря зону один из своих крупнокалиберных пулеметов. И сейчас расчет данного агрегахтунга обратил свое внимание на нас. Я уже не знаю, кого благодарить за криворукость муслимских пулеметчиков. Будь у них нормальные стрелки за пулеметами — я бы уже остывал. С двухсотпроцентной гарантией, причем. Приходится срочно ныкаться в дом, подальше в глубину. Очень невеселая ситуация, однако. С одной стороны свои не жалеют патронов, с другой — чужие долбят. Влетели, как кур в ощип.

Проскакиваю выходящую окнами на сухопутную сторону комнату. Здесь оставаться не вариант. Бревна, из которых построен дом, пуля «крупняка» не особо-то и заметит. А не попадет пуля — летящими здоровенными щепками тоже может неплохо приголубить. Одна из таких щепок, длиной сантиметров пятнадцать, как раз раздирает мне лицо. Падаю на пол и утрамбовываюсь под шкаф. Хотя бы от летающих деревяшек прикроет. Не вижу ни черта — все лицо кровью залито. В соседней комнате вспыхивает стрельба. Вот же гадтсво! Если не понос — так обязательно золотуха. Осторожно протираю лицо рукавом и, восстановив себе обзор, аккуратно просачиваюсь в соседнюю комнатку. В ней только Олич. Ну и три трупа на полу. Два — чужие, а вот третий… Не повезло болгарину. Поторопился. Одного араба свалить успел, а второй его свинцом угостил. Сам, правда, тоже не зажился — Олич его тут же «урегулировал».

Показываю напарнику чтобы контролировал дверь, а сам отхожу в угол, выдергиваю из подсумка на прикладе ИПП и кое-как перевязываю свою бестолковку. Эх, сейчас бы отсидеться по тихому в каком-нибудь укромном уголке, но не выйдет. Нам сейчас надо как-то заткнуть вражеский пулемет и добраться до стоянки машин. Есть у меня подозрение, что укокошенная нами там компания — верхушка здешнего поселения. А пара имевшихся при этих деятелях объемных сумок — местный «золотой запас». И было бы неплохо до него добраться раньше остальных. Ну и отщипнуть кусочек в свою пользу. В конце концов, владельцы «Фурора» мне не папа с мамой и не лучшие друзья. И их доходы меня мало волнуют, в отличие от собственных.

Но сейчас между нами и деньгами стоит крупнокалиберный пулемет и несколько вахов около него. Надо что-то придумать, причем быстро. Обрисовываю ситуацию Оличу. Тот сходу выдает решение:

— Из «подствольников» отработаем. Тут метров сто пятьдесят всего. У тебя ГП поскорострельнее, просто лупи на подавление. А я сам пулемет раздолбаю. Как крупняк загашу — работай из автомата. Не давай им поднять голову. Понял?

Я согласно киваю. После недолгого консилиума мы аккуратно, ползком, так, чтобы в окнах не отсвечивать, возвращаемся в помещение, через которое и проникли в дом. Занимаю позицию напротив окна и жду. Буквально через пару секунд громкий хлопок выстрела ощутимо бьет по моим барабанным перепонкам. Да уж, стрелять из «подствольника» в помещении — не самое комфортное занятие. Но куда деваться? Жму на спуск своего «Граната» и приседаю, одновременно извлекая из подсумка следующий выстрел. Опять привстаю и отправляю ВОГ в сторону вражеских позиций и снова повторяю процедуру. После четвертого выстрела наблюдаю великолепную картину прямого попадания гранаты в пулемет. Ну как прямого… Рвануло аккурат между «лапами» станка. Хороший выстрел. Жаль, что не мой. Перебегаю к соседнему окну и стреляю уже более привычным образом. В другом конце комнаты Олич короткими очередями опустошает магазин своей FNC.

Боек моего автомата щелкает вхолостую. Меняю опустевший магазин «спарки» на полный. Анте кричит: «Прикрывай!». Ну «прикрывай» так «прикрывай». Мне на хорошее дело патронов не жалко. Выпускаю еще тридцать пять пуль в сторону позиции противника, однако никакого шевеления на ней не наблюдаю. Для самоуспокоения отправляю туда еще один ВОГ. Олич уже суетится возле машины и машет рукой. Ага, хочет, чтобы я к вражеской позиции пробежался и «проконтролировал» всех, ее занимавших. Ну ладно. Пристегиваю к R-4 свежую «спарку» и выскакиваю в окно. От стены — к машинам, а уже от них — дальше. Возле пулемета все тихо и спокойно, но по патрону на каждое из лежащих здесь тел все же выделяю. После чего рысью бегу обратно, крутя головой на все триста шестьдесят градусов. Нам сейчас свидетели не нужны совершенно. Ни чужие, ни свои. Вторые как бы не хуже, причем. Стрелять-то в них не станешь.

Добегаю до копающегося в сумке Анте. Очень хочется задать умный вопрос «Ну что там?», но я воздерживаюсь. Лично меня бы в такой ситуации лишние вопросы сильно раздражали. Олич отвлекается от потрошения сумки и перекидывает мне две пачки «карт»: желтую и фиолетовую. За ними следом прилетает мешочек с чем-то мелким и твердым. Отправляю его в карман, а «колоды» убираю в подсумок, где раньше лежал ИПП. Оглядываясь, возвращаемся в главное здание и приступаем к его зачистке, старательно имитируя свою полную непричастность к сумкам. «Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь…». Стрельба уже почти стихла, только на левом флаге иногда слышатся короткие очереди. Видимо, приусадебные постройки «чистят».

Меня начинает конкретно потряхивать. Похоже, организм понял, что опасность миновала и закатил мне скандал под девизом «Хозяин, падла ты эдакая, ты куда лезешь-то? Убьют же нас с тобой ни за что, ни про что!». Кое-как, «на морально-волевых», заканчиваю осмотр «барского дома» и вслед за Оличем двигаю на доклад к начальству. Начальство довольно и дает четверть часа на сбор трофеев, после чего у нас по плану погрузка обнаруженных на «хуторе» запасов опия и синтезированного из него героина. Не скажу, что я в восторге от такого занятия, но выражение протеста явно будет неуместно и может плохо кончиться. Поэтому киваю и двигаю на ватных ногах в сторону стоянки, на ходу доставая портсигар и зажигалку. Раз уж алкоголь на борту под запретом — хоть так нервишки успокою.

2-й день 5-го месяца 24-го года.

Порто-Франко.

«У Танюши дел немало, у Танюши много дел» — старый детский стишок как нельзя лучше подойдет для описания моей занятости сегодня. Дел у меня было действительно выше крыши. С самого утра, сразу после прибытия в порт и получения денежного довольствия я озадачился сбытом трофеев. Причем сбывать их пришлось в разные места. Если китайские ТТшники ушли в припортовский оружейный, то более интересные вещи, такие как «Томпсон», FG-42 и охотничий револьвер пришлось продавать в районе Южного КПП, в магазине, располагавшемся возле отеля «Арарат». Тягать на себе эту груду железа по жаре — занятие не самое приятное. Но, к моему огромному удовольствию, Порто-Франко уже дорос до такого атрибута цивилизации как такси. В единственном экземпляре, правда. Это если верить таксисту — шотландцу по имени Фред. В данный момент этот колоритный персонаж что-то напевает, а его красный рыдван направляется в сторону базы «Россия».

Надо заметить, повезло мне наткнуться на Фреда. Если б не он — сбил бы все ноги, циркулируя между портом, «Араратом», Банком Ордена и Банком же Содружества. Зачем мне Банк Содружества? Так суровая российская действительность приучила меня не класть все яйца в одну корзину. И потому благоуворованные экю (в количестве аж тридцати семи тысяч) я отнес не орденцам, а бритишам. Где и положил на номерной счет. Анонимность — наше все. Особенно в не слишком благопристойных делах. Теперь получить эти денежки сможет только человек, назвавший номер счета, пароль(сумма некоего числа и текущей даты) и предъявивший патрон от револьвера Нагана. А ежели претендент на денежки пароль не назовет и боеприпас не предъявит — то прилетит к нему большая и красивая птица обломинго. Надо будет и большую часть денег из орденского банка тоже переложить. А то есть у меня сомнения в надежности самого крупного банка Новой Земли. Ведь криминальным личностям совершенно ничего не мешает прикопать меня в каком-то овраге, после чего что-то купить у прикормленного продавца, рассчитавшись оттиском с моей айдишки. Нет, такой хоккей нам не нужен. Оставлю, пожалуй, в Банке Ордена пару тысяч на текущие расходы, а остальное «содружественным» отнесу. Или еще куда-нибудь. Там видно будет.

В том же Банке Содружества я снял ячейку, в которой оставил и мешочек с жемчугом. Я не специалист, но четыре десятка кругляшков размером с ноготь большого пальца должны стоить немало. Но продавать их сейчас — дурных нет. Пусть полежат хотя бы годик. И для обеспечения моей безопасности, и просто финансовым резервом поработают. У всяких панов-атаманов золотой запас был, а у меня жемчужный будет. Ликвидность куда хуже, но хлопцев, которые могут разбежаться, у меня нет, так что не принципиально.

Как говорится, есть время собирать камни, а есть время их разбрасывать. С деньгами точно такая же петрушка. С собиранием я более-менее разобрался, а теперь буду тратить. Надо пополнить запасы патронов. Именно поэтому я и ангажировал на поездку Фреда, а не воспользовался демократичным железнодорожным транспортом. Таскать патронную тару сперва до платформы на базе, а потом переть через половину Порто-Франко до гостиницы мне как-то не хочется. А машину можно подогнать едва ли не вплотную и свести расстояние, на которое нужно перемещать тяжести вручную, до минимума.

Необходимая мне база «Россия» показалась на горизонте через шесть часов езды. На стоящих на КПП патрульных вопросов к нам не возникло. Разве что пришлось убрать в сумку и опечаталь свое вооружение — R-4 и югославский М-57. А «Таурус» и «Маузер» уже в ней лежали. «Таурус» у меня, кстати, новый. Так и называется — «новая модель». А был М-66 «старой модели». Разница в наличии специального замка безопасности (на который мне глубоко начхать) и в барабане. На «новой модели» он вмещает семь патронов вместо шести. Этим меня упитанный техасский хлопец, работающий продавцом в оружейке при «Арарате» и купил. Тренируюсь-то я с наганом, в котором семь патронов. И если придется использовать «Таурус» — то по привычке подсознательно и рассчитывать буду на семь выстрелов. А патронов-то в моем «бразильце» всего шесть. Вот и предложил махнуть с доплатой на более новую версию. Мне она, правда, эстетически не нравилась — не люблю я анатомические изыски и сопутствующие им резину и пластмассу. Так что за 40 экю доплаты пришлось продавцу еще и щечки на рукоятях револьверов поменять местами. Но вряд ли он внакладе останется. Скорее, впарит мой старый револьвер еще дороже. Под соусом «усовершенствованная рукоять анатомической формы с более новой модели». Но это уже его дела, которые меня не касаются — я-то получил что хотел.

Но хватит предаваться размышлениям — надо дело делать. Я ведь планирую сегодня к вечеру в Порто-Франко вернуться. Поэтому после прохождения КПП оставляю Фреда парковаться на стоянке, а сам уверенным шагом двигаюсь к дверям миграционного отдела. Конечно, может есть и прямой путь к арсеналу, но я его не знаю. И даже если есть — все равно потом идти искать кого-нибудь, кто мне его откроет и продаст потребное. Поэтому иду через стойки иммиграции, где выцепляю ничем не занятую девицу и сообщаю ей, что хотел бы посетить арсенал. Барышня пытается представиться и рассказать, как она рада меня видеть, но я эти дежурные любезности пропускаю мимо ушей. Не знаю, кто для этих девочек составлял протокол поведения, но явно этот человек был нерусским. И, полагаю, неамериканским даже. Потому что воспетой Ильичом «американской деловитостью» тут и не пахнет. А это несколько раздражительно. Вот вам бы понравилось, если бы микроволновка, перед тем, как разогреть вашу жратву, полчаса рассказывала о том, как она рада вас видеть и благодарила за то, что вы воспользовались продукцией изготовившей ее компании? Ну и мне не нравится. Я же по делу приехал, а не девичье щебетание послушать.

Наконец-то показалась знакомая дверь арсенала. Если здесь что-то с момента моего прошлого визита и поменялось, то незначительно. Поэтому просто беру тележку и укладываю на нее два ящика патронов. Один — с ТТшными — две тысячи пятьсот двадцать штук, а второй — с нагановскими. Две тысячи двести единиц. Без шестнадцати штук, если быть точным. Обошлось мне это удовольствие в 1208 экю. В прошлое мое посещение базы такая сумма была для меня совершенно неподъемной, а сейчас не шибко подкосила мой бюджет. Что ни говори, а жизнь налаживается. Рассчитавшись за покупки, толкаю тележку на стоянку, где сгружаю оба ящика в багажник фредовского «Черокки». Вернув телегу в арсенал, усаживаюсь рядом с шотландцем и командую: «Поехали отсюда».

Тот кивает и заводит двигатель. А ничего так, шустро управились. В тридцать минут уложились. Снова проходим процедуру «фейсконтроля» и распломбировки оружия. Пристроив свой «Вектор» в держатель между передними сидениями, выдаю «рулю» очередное ценное указание: «Теперь на базу «Америка». После чего морально готовлюсь к еще двум часам созерцания местных унылых пейзажей. Не везет мне тут на красоты. Я лес люблю, ну или горы. А здесь приходится наблюдать либо бесконечную саванну, либо бескрайнее море. Хорошо, что еще растительность в местной степи пока еще свежая. К концу «сухого сезона» тона пейзажа приобретут тоскливо-желтые оттенки — солнышко-то жарит во всю. Как же здорово, что машина у Фредди оборудована кондиционером! Иначе наше путешествие было бы на порядок менее комфортным.

База «Америка» выглядит значительно большей, чем «Россия». Да и охраняется получше. Сюда орденцы не поленились даже танк притащить. Не «Абрамс», конечно, и не «Паттон»[45]. Но все равно, по здешним местам — солидно. Не думаю, что многие себе могут позволить тяжелую броню здесь. Хотя, когда мне рассказывали о надежности орденского банка, вскользь упомянули, что обманутые вкладчики могут и на танке приехать. Интересно, оно на самом деле так, или девочкам с баз и «мэтэл»[46] за танк пойдет? Не, ну а что? Гусеничный — значит танк.

Помимо танка перед въездом на базу имелась пара «хаммеров» с прилагавшейся к ним кучкой патрульных. Нормально так. Против бандитов — хватит точно. А кто-то посерьезнее вряд ли возьмется штурмовать орденскую базу. Просто потому, что ссориться с Орденом не с руки совершенно. Хотя технически — особых проблем нет. Обычного пехотного батальона за глаза хватит. Ну не закладывались создатели базы на отражение нормального штурма. Отчего их творение и не имеет ничего общего с Миллионным ДОТом.

Следующие пять минут заняло общение с патрульными. Проверка документов, выяснение цели прибытия, пломбировка оружейных сумок. Заодно выяснили у ребятишек, как проехать в местный оружейный лабаз. Вопрос совершенно не лишний, учитывая размеры базы. Плутать по ней в поисках совершенно не хотелось.

Нет, пожалуй, зря я назвал здешний пункт торговли стреляющим железом словом «лабаз». Как-то неуважительно получилось. Назвал бы супермаркетом, но аналогия с каким-нибудь «Ашаном» тоже будет оскорбительна. Серьезно тут все организовано. Длинные ряды открытых пирамид, по сравнению с которыми немаленькие штабеля стоящих по углам ящиков с чем-то милитаристическим просто теряются в пространстве, пяток патрульных в качестве консультантов. А стенка, которая возле выхода, чем-то напоминает карибские кабаки в пиратском стиле. Разве что стволами увешана куда гуще, а сами стволы — современны и работоспособны. Перед стенкой — прилавок, с винтажного вида кассой, за которым восседает "матерый человечище", как выразился бы Алексей Максимыч.

Размерами "человечище" походил на немаленький шифоньер, а цветом — на надраенные сапоги парадного расчета кремлевского полка. То есть, говоря неполиткорректно, был здоровущим негром.

На бейджике сего персонажа значилось "Сержант Дональд Кинг". Король Дональд, изволите видеть. Однако, судя по тому, что по одному взгляду здоровяка ко мне ринулся один из циркулировавших по залу консультантов в орденской "песочке" — власть негра в данном помещении была вполне абсолютной. И персонал свой он дрессировал на совесть.

Что желает уважаемый сэр? Уважаемый сэр желает приобрести патронов. Ящик калибра 30–06 (кстати, сколько в нем?), а так же револьверных триста пятьдесят седьмого калибра и пистолетных "три-пять-семь" же, тех, которые SIG. Если таковые имеются. "Продавец-консультант" несколько призадумался, а затем сообщил, что с винтовочными и револьверными боеприпасами "ноу проблем", а вот насчет редкого швейцарского калибра мне лучше пообщаться с "чифом". И проводил меня к чернокожему здоровяку у кассы. Хотя правильнее было бы сказать, что не негр сидит возле кассы, а аппарат стоит около негра. Потому как поблескивающий никелированный агрегат на фоне габаритов сержанта несколько терялся.

— Добрый день сэр! Изложите мне Вашу проблему и Дональд постарается Вам помочь. — поприветствовал меня местный "управляющий".

— Доброго дня, сержант! Проблема моя в том, что у меня есть пистолет калибра.357 SIG, расставаться с которым я не хочу. А патронов к нему у меня немного и их мало где можно купить. Надеюсь, в Вашем арсенале они имеются?

— Разумеется. Сколько бы Вы хотели приобрести?

— Я думаю, сотни четыре мне пока что хватит.

— Я бы предложил Вам "Тритон Квик-Шок" со 115-грановой пулей, но их у нас только пять пакетов, по полсотни патронов в каждом.

— Хорошо, возьму. Но, к сожалению, я не могу регулярно к Вам ездить за патронами. Хотелось бы найти какое-то решение, позволяющее надолго забыть об этой проблеме… Мне говорили, что возможно самостоятельное изготовление патронов данного калибра.

— Возможно, в принципе… Вам для этого понадобятся пресс, гильзы калибра.4 °Cмит-Вессон и девятимиллиметровые пули. — кивнул сержант.

— Я бы хотел приобрести необходимые оборудование и материалы.

— Непростую задачку Вы задали старине Дональду, сэр — прокряхтел сержант. — Пресс для переснаряжания у нас, конечно, есть. А вот с остальным будет намного сложнее. Калибр редкий и матриц под него у нас нету.

— И как же быть? — несколько приуныл я.

— Могу только предложить Вам заказать матрицу из-за "ленточки". Но придется подождать, да и выйдет недешево…

Сержант был явно раздосадован. Как же так? Покупателю что-то нужно, а он, несомненный специалист, не может предложить толковое решение. На редкость неприятное ощущение, согласен.

— А нельзя ли их заказать какому-нибудь местному предприятию? — закинул я пробный камушек.

— Даже не знаю, что ответить, сэр. — протянул сержант. — Возможно, в Демидовске или в Портсмуте возьмутся… Попробуйте, поузнавайте. Калибр-то хороший.

В этот момент ранее общавшийся со мной консультант прикатил тележку с деревянным ящиком, имеющим трафаретную надпись "48 °CTRG.30 cal in 8RD BANDOLEERS". Ниже надписи шла какая-то вовсе уж непонятная цифирь. Лот(видимо, так у них номер партии называется), еще чего-то… После того как проинструктированный сержантом помощник умчался куда-то на задворки здешнего царства оружия, я поинтересовался у Дональда значением надписей на ящике. Не уверен, что правильно все понял, но верхняя надпись означает, что в ящике находятся 480 патронов тридцатого калибра в восьмизарядных обоймах. Сами обоймы уложены в матерчатые подсумки, распределенные между двумя металлическими сундучками. Вот оно значит как у них… Не пачка-цинк-ящик, а обойма — подсумок — цинк — ящик. Только для чего сейчас паковать патроны в обоймы, подходящие, судя по вместимости, только к "Гаранду"? Король Дональд просветил меня, что это только один из многих вариантов упаковки. Бывают обоймы, просто завернутые в упаковочную бумагу — аналог нашей пачки. Автоматные патроны снаряжаются в обоймы вместимостью 10 или 15 патронов, а пулеметные — укладываются в цинк сразу в ленте. Я поинтересовался, возможно ли заряжание патронов сразу из обоймы в магазин. Оказалось — возможно. Специальный переходник на магазин ставишь и заряжаешь. Но переходник — под магазины НАТОвского стандарта, а мои "южноафриканцы израильского происхождения" к ГОСТам агрессивного блока имеют весьма далекое отношение. А жаль. Было бы удобно.

Следующей ходкой подручный Дональда припер какие-то пакеты, отдаленно смахивающие на ИПП-переросток. Как оказалось — это распространенная в Штатах коммерческая упаковка боеприпасов. Патрончики выставляются на поддон и запаиваются во влагонепроницаемый пакет. Мне притащили 5 пакетов "зиговских" и четыре — с "магнумом". Повертев в руках красочные упаковки, я попросил озвучить, во сколько это все это удовольствие мне встанет. Дональд тут же выдал результат:

— "Тридцатый" — 480 штук по сорок центов за патрон — 192 экю. 357 магнум — 200 штук по 45 центов — еще 90. 357 SIG — 250 патронов по 55 экю за сотню — 137 экю и пятьдесят центов. Итого — 419 с половиной экю. Будете платить наличными или с помощью ай-ди?

Я протянул сержанту свою айдишку и тепло распрощался с этим замечательным специалистом оружейного дела. После чего потащил свои покупки на улицу. Уложил все во вместительный багажник фредовского "Черокки" и пристроился в теньке с папироской. Дрыхнувший в машине Фред выбрался на улицу и поинтересовался моими дальнейшими планами.

— Домой, Фредди, домой. Перекурю и поедем. Часам к девяти вечера доберемся?

— Скорее к десяти — прогнусавил шотландец. — Если ничего не случится.

— Будем надеяться…

Несколькими энергичными затяжками я добил сигаретину и плюхнулся на переднее сиденье джипа. Фред тут же завелся и весьма шустро покатил к выезду с базы. Вряд ли сын Шотландии читал Ильфа с Петровым, но с девизом "Эх, прокачу!" был интуитивно согласен и перемещал свою "Антилопу-Гну" с довольно приличной по здешним местам скоростью. Что меня полностью устраивало. В моих планах на сегодня еще культурный(или не очень — это как пойдет) отдых значился.

«Жить — хорошо! А хорошо жить — еще лучше!» — было сказано в небезызвестном фильме. И мне сложно не согласится с персонажами Моргунова и Никулина. Пиво в кружке — холодное, еда на столе — вкусная, рядом — неплохие ребята. Остается только процитировать Юрия Яковлева — «Чего ж тебе еще надо, собака?». Если разобраться — в данный момент ничего и не надо. Конечно, хотелось бы опробовать пару своих винтовок, но не ночью же это делать. Поэтому просто отдыхаю душой и телом. К счастью, забугорно-заленточная эпидемия борьбы с курением за Новую Землю еще не добралась и мне никто не мешает ораторствовать с сигариллой с руке:

— Я что-то не понимаю, наверное. Вот за каким чертом мы начали по берегу шариться? Кому-то лавры Моргана и Дрейка покоя не дают? Так их и не заработать. Чтобы в историю войти, а не вляпаться, надо воевать на правильной стороне. Которая потом станет если не гегемоном, то великой державой. А у нас? Я с трудом представляю будущее величие Латинского Союза, даже в алкогольном бреду.

Олич в ответ улыбнулся:

— А где ты тут войну увидел? Так, обычная непримечательная жизнь. Когда америки с индиями открывали — было примерно так же. В Европе — тишь и благолепие, правители чуть ли не целуются. А в море — «нет мира за этой чертой».

— Ну в общем да. Но все равно, не понимаю. За пиратов можно получить пряников от Ордена и их корабль, с торгашей — взять корабль же и груз. А на берегу что? Вонючие портянки и мешок опиума? Который еще и продавать замучаешься?

— А с чего ты взял, что здесь с продажей опиума какие-то проблемы? — вступи в беседу Андрюха Маслов.

— Да сам посмотри. В Латинском Союзе — по десять эскобаров на каждом гектаре, в Халифате — мак выращивают даже ленивые, потому как и без ухода растет хорошо. За Амазонию я вообще молчу. А население всего мира — как в староземельной Москве. И куда это все девать? При том, что к таким вещам тут относятся без понимания.

— Ну почему… В том же Нью-Рино тебе спокойно предложат и «герыч», и «кокос» и «сладкий сон» — лишь бы денег хватило. И выйдет как бы ни дешевле, чем на Старой Земле. Те же муслимы и сами дурь курят только в путь, и дагомейским вождям в обмен на рабов толкают.

— Если только так.

Нельзя сказать, что меня такое объяснение полностью устроило, но разбираться с рынками сбыта и логистикой наркотиков на Новой Земле у меня необходимости нет. И желания тоже. Я человек довольно циничный, но наркота даже для меня перебор. Одна из вещей, к которым я не хотел бы иметь никакого отношения. Правда, наши руководители выбрасывать захваченные опий и героин не стали, а дали команду все собрать и погрузить на борт, что мне не шибко нравится. Но надеюсь, что это останется единичным эпизодом в моей биографии. На регулярной основе этим заниматься у меня никакого желания нет.

— Слушай, Андрей, а чего ты на вольные хлеба-то подался? Штурман же ты неплохой, английский знаешь…

— Штурман я не неплохой, а хороший. — улыбнулся Маслов. — Других в подплаве не держат. А «на вольные хлеба», как ты выразился, я подался потому что в Одессе мне светило только на портовом буксире ходить. Или на шаланде рыбку ловить, не выпуская из виду берега.

— Неужто все так печально? Порт же большой, судов много. Один танкерный флот чего стоит…

— Эх… — вздохнул Андрюха. — Грузопоток солидный, да. Но на иностранных судах, в основном. Там своих хватает. Испанцы, голландцы, норвежцы… А на танкеры чтобы пробиться — кучу денег отвалить надо нужным людям. Там очередь стоит из желающих. Еще б она не стояла-то на такую зарплату!

— А в Протекторат не пробовал?

— Шутишь, что ли? Грузовой флот у ПРА небольшой, и спецов для него они прямиком «из-за ленточки» тянут. Военный — еще меньше. Катеров штук несколько и все. А на буксир какой-нибудь, баржи по Амазонке тягать, я не хочу. Ну какая там, блин, работа для штурмана? Смех один. И денег не заработаешь, и все что знал и умел позабудешь. Мне бы в кэпы да на Западный океан — там бы я на своем месте был. Может, островок какой-нибудь открыл и в честь себя любимого обозвал. Но там судоходства нормального в ближайшие годы не ожидается. Некуда там пока что ходить. — Андрей раздосадованно махнул рукой и приложился к кружке.

В этот момент вернулся ходивший за очередной «литрой» Олич и внес свежую струю в наш разговор:

— Там на входе компания, тоже русские. Свежеперешедшие, по виду. Позовем к нам за стол?

— Ну а чего б нет? — поддержал Маслов. — Узнаем, чего так нового «за ленточкой»…

Лично меня вполне устраивал и прежний состав беседующих. Не люблю пить с незнакомыми людьми. Да и вообще большие компании не люблю. Но сейчас я в меньшинстве, так что подчиняюсь желанию коллектива:

— Зови, пообщаемся.

Компания оказывает большая — аж девять человек. Четыре парня и пять девушек, что немного странно. По моим ощущениям, мужики в Новый Свет переселяются чаще. А здесь картина обратная. Интересно, отчего так?

Ларчик открывался просто, как оказалось. Макс, Юра, Виктор и Захар — «выживальщики» из Новосибирска. Постепенно подтянули к своему увлечению и девушек — Юлю, Лену, Олю и Надю. И в один прекрасный день компания резко взяла и переселилась на Новую Землю. А с Людмилой познакомились в пункте отправки, когда пережидали какие перетрубации, творившиеся с каналом. То ли всплески солнечной активности, то ли колебания магнитного поля, то ли еще чего-то. В принципе, ребята неплохие и типаж мне знакомый. Как правило, такие люди вольтанутые на всю голову, в чем-то глубоко наивные, но безобидные и иногда даже полезные. Мало кто лучше них может проконсультировать про продукты длительного хранения, например. Ну да ладно, местная жизнь их сюрваерских тараканов выведет похлеще дихлофоса.

А вот Людмила меня заинтересовала куда больше. В плане внешности на фоне прочих девушек она не выделяется совершенно — такая «серая мышка», на фоне фигуристой голубоглазой блондинки Юли или жгучей брюнетки Нади впечатления не производит совершенно. Но это на первый взгляд. А если присмотреться — видно, что обычным для только что перебравшихся «культурным шоком» ее нахлобучило куда меньше прочих. И пластика интересная. Очень плавные, но четкие и лаконичные движения. Ну, судя по рукам, по крайней мере. Мне кажется, именно так должны двигаться хирурги. И видна какая-то внутренняя собранность. Очень, очень интересная барышня.

Тем временем, народ уже успел притащить здоровый, литров на двадцать, бочонок пива и водрузить его в середину стола. Грамотное решение, поддерживаю. Протянув руку, нацеживаю себе напитка, сваренного трудолюбивыми немцами где-то под Нойенхафеном. Анте обводит взглядом всю компанию, убеждается что у всех налито и произносит традиционный в только что образовавшихся компаниях тост: «За знакомство». Ну, можно и за знакомство, я не возражаю. Максим и Юра тем временем уже активно распрашивают Андрюху Маслова о жизни в здешних русских землях. Минут через десять народ решает, что пора вновь промочить горло. В этот раз высказывается Людмила:

— «Мы выбираем следующий мир в согласии с тем, чему мы научились в этом. Если мы не научились ничему, следующий мир окажется точно таким же, как этот, и нам придется снова преодолевать те же преграды с теми же свинцовыми гирями на лапах». Поэтому давайте выпьем за то, чтобы в новом мире мы смогли воспользоваться всем тем, чему научились в старом!

Неплохое пожелание, должен заметить. У меня, правда, пока с этим не очень получается, но новым знакомым я искренне желаю успеха. Пусть у них все получиться так, как они хотят. С сельским хозяйством ребята знакомы, в технике тоже понимают — не пропадут точно. Вот уже спорят, чем займутся по приезду в Русскую Республику. Макс и Витя предлагают основать свой поселок и фермерствовать, а Захар отстаивает идею создания охотконторы. Правда, его наполеоновские планы на корню рубит Анте, сообщив о том, что ряд экземпляров местной живности калибр 7.62 валит только после неприличного количества попаданий. Я же, будучи уже знаком с местным охоничьим фольклором, свое внимание уделяю исключительно Люде:

— Людмила, а у Вас планы на завтра какие?

— Техникой своей заниматься буду. — ответила девушка.

— Весь день?

— Да. Я принципиально с техникой «на Вы» и никак иначе.

— Может быть, я смогу Вам помочь? — закидываю пробную удочку.

— Навряд ли. — качает головой Люда.

— Почему же? — удивленно приподнимаю бровь.

— Ту технику, что нужна мне для работы, мало кто знает.

— А что ж у Вас за работа?

— Угадайте. — и смеется с неким вызовом.

— Ну Вы хоть подскажите…

— Самая красивая работа у меня! — и еще одна улыбка.

Вот ты как, значит… Нет, с хирургом я дал маху, к медицине эта барышня никакого отношения не имеет, это однозначно. Если «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» — произведение весьма известное и цитировать его могут многие, то вот прямая отсылка к высказыванию Героя Советского Союза за номером восемь пространства для фантазий не оставляет. Не так много людей сейчас знают, кто такой М.М. Громов. Поэтому плавно тянусь за стоящей в уголке гитарой:

Кто позвал тебя за горизонт, Кто тебе сказал, что тебе все это Надо? И какой бесспорный был резон Рваться в небеса Через все преграды? Просто даже в слове «высота» Слышится романтика полета… Самая красивая работа Связана с желанием летать.

Эта песня у меня толком никогда не получалась. Не вытягиваю ее ни голосом — не получается его «стелить» как в оригинале, ни столь длительный перебор не могу выдержать. Поэтому приходится играть резче, боем и петь больше речитативом. Надеюсь, слушатели меня гнилыми помидорами не закидают.

Оглянись назад без суеты, вряд ли сможешь ты Сам себе ответить Строго Кто из вас дорогу выбрал — ты Или же тебя выбрала Дорога. Вечно в этом слове «высота» Будет недопознанное что-то… Самая красивая работа Связана с желанием летать.[47]

— Браво! — моя главная слушательница несколько раз хлопнула в ладоши.

— Так что за техника? — с улыбкой поинтересовался я.

— Завтра увидишь. Думаю, тебе понравится. — и снова улыбка. И, как оказывается, мы уже на «ты». Это радует, очень даже.

— Я заинтригован. Теперь всю ночь буду бессонницей мучаться и догадками терзаться.

— И все равно не угадаешь.

— Посмотрим. Кстати, ты не похожа на настоящего летчика — заявляю с апломбом.

— Это почему еще? — возмущенно удивляется Люда.

— Настоящий летчик летать любит, но боится, считает быстро, но неправильно, пьет много, но с отвращением. А у тебя кружка почти полная. — киваю на упомянутую посуду. Люда, отсмеявшись, хватает посудину и хорошенько к ней прикладывается, после чего смотрит на меня:

— Так лучше?

— Значительно.

А дальше было точь в точь как в советском мультике: «И они посидели ещё немного. А потом еще немного… и ещё немного… пока, увы, совсем ничего не осталось!». После чего нам осталось только разойтись. Я, разумеется, проводил Людмилу до ее гостиницы. На кофе приглашен не был, но на такой вариант событий я не особенно и рассчитывал. Договорились встретиться завтра и уже вместе проследовать на аэродром. Вот и хорошо, вот и славно. До чего ж положительно на меня эта девушка действует! Впервые за свое пребывание на этой земле иду спать и прямо-таки предвкушаю завтрашний день.

3-й день 5-го месяца 24-го года.

Порто-Франко.

Спалось мне не особо хорошо — нетерпение заедало. Потому утра я дождался с трудом. Часов в шесть окончательно уморился валяться и поднялся. От нефиг делать даже на утреннюю пробежку выбрался. Кстати, полезная штука — надо будет в привычку ввести. «Дейли Чек» для организма, так сказать[48]… По возвращению в ночлежку воспользовался преимуществом раннего подъема в виде свободного душа, после чего отправился завтракать. Шаурма и вишневый сок — ммм, пища богов. Кто-то назовет это плебейством, конечно, и будет прав. Ну так я и есть плебей. Стопроцентный пролетариат. Продавец, невысокий пухлый турок с длинными, свисающими до уровня плеч усами, попытался впихнуть мне еще чашку кофе, но я не поддался. Хотя, судя по отзывам, и кофе здешний весьма неплох, и турки его готовить умеют хорошо. Но не мое это. Мне бы чаю…

Кое-как убив еще полтора часа времени, отправился на Овальную площадь, где обычно ошивался уже знакомый мне таксист Фред. Думаю, он уже должен быть там. Надо будет ему посоветовать водрузить на площади столб с полосатой табличкой с надписью «Биржа автомобилей». Ну, для полного сходства с классикой. Но ведь не поймет, морда нерусская. «Нерусской морды» на площади не оказалось. Пришлось искать по карманам его визитку, а потом лазить по окрестностям в поисках телефона-автомата. Не абонент я пока что для здешней сотовой связи. Как-то не возникало необходимости ранее. Вызвонил Фреда, дождался его прибытия и поехал к себе. Как-никак, аэродром за городом, то есть нужно вооружиться. А таскать все время с собой сумку со стволами у меня желания нет. Забежал в свою комнатуху, извлек из вещей вторую оружейную сумку и забросил в нее африканский автомат с магазинами и «Маузер». Стрельбы никакой не ожидается, так что можно и повыпендриваться редким пистолем. Подхватил баул и выскочил из помещения. Время-то уже к десяти приближается. Пора за Людой ехать.

Интересно, что все-таки у нее за крафт[49]? Я прям сидеть спокойно не могу — так хочу поскорее увидеть. Понятно, что мои любимые «тройки»[50] здесь еще лет. дцать не появятся. А жаль. Я люблю большую авиацию. Нет, в маленьких самолетах тоже есть своя прелесть, но магистральные… Это просто песня! Люблю я их. Особенно люблю момент в самом начале обслуживания, когда заходишь в уютный сумрак кабины и ставишь самолет под ток. Скользящие по кнопкам пальцы как будто гладят любимую собаку или кошку, Всего несколько нажатий, и огромное доброе живое существо просыпается. Вбирают в себя воздух «легкие» системы вентиляции, медленно, не спеша, загорается свет, хитро подмигивают «глаза» включающихся приборов… Просто чудо какое-то! Меня, конечно, ждет что-то куда более скромное, но все равно — настроение приподнятое.

Подъехав к «Арарату», где квартировала Людмила, я настроился на ожидание. Что поделать, даже самые лучшие девушки имеют свойство опаздывать. Однако мои ожидания не оправдались — Люда появилась ровно в десять. Джинсы, свободная футболка навыпуск, русые волосы собраны в хвост, никакой косметики, вместо дамской сумочки — оружейный баул. Такой типично рабочий вид, но все равно, до чего ж хороша! Выбрался из машины чтобы открыть девушке дверь, усадил со всем бережением и начал знакомить между собой своих попутчиков:

— Люда, это Фред, таксист и предприниматель. Фред, это Люда.

— «Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса» — улыбнулась Людмила. Она еще и Кэрролла любит! Надо же!

Фред тут же уверил, что ему очень приятно. Мою аллюзию на «офицера и джентльмена» шотландец проигнорировал. То ли не понял, то ли посчитал ниже своего достоинства замечать подобные подколки. Ограничился тем, что поинтересовался, куда, собственно, едем. И мы поехали. Цум флюгплатц, как сказали бы немцы.

За разговором дорога до аэродрома пролетела быстро. Тормознулись только на КПП, чтобы пройти «фейс-контроль» и вооружиться. У Люды оказались калашниковский «укорот» и ПМ. Абсолютно логичный выбор для летчика. Когда я служил — летный состав вооружался аналогично. Ну а вооружение Фреда с момента нашей прошлой поездки каких-либо изменений не претерпело — все те же стоунеровская винтовка и 1911.

Ну вот и приехали. Высаживаемся, забираем вещички, после чего я отпускаю Фреда, наказав ему быть на связи. После чего вместе с Людой не спеша идем вдоль летного поля. Тишина, спокойствие… Все бы хорошо, но это крупнейшая воздушная гавань Новой Земли. И эта мысль у меня как-то плохо в голове укладывается. К совершенно другим масштабам привык, что поделать. В «шарике»-то[51] постоянно шум и суета. А здесь — как на пленэр выбрался, чесслово.

Людмила уверенным шагом направилась в сторону виднеющихся в отдалении ангаров, попутно вызванивая кого-то по мобильному и предлагая прибыть для сдачи работы и расчета. Я, не торопясь, последовал за ней. Кстати, у меня сейчас, похоже, будет возможность исправить одно досадное упущение. Здешнего диспетчера я знаю, нескольких местных летчиков — тоже, а вот с коллегами, то есть техсоставом, практически не знаком. Надо будет исправить это дело. После того, как самолет у них приму как положено. А опыт в этом деле у меня имеется. Где-то за неделю до моего увольнения из рядов доблестных ВВС борттехник моей «вертушки» слег в госпиталь с суровым гайморитом. И я остался за него. Проблем, в общем-то, не было — за пять лет в эскадрилье я чему только не научился. Но вот инженер части, меня недолюбливавший, решил лично у меня принять борт. Это было нечто. Сказать, что я заколебался — это ничего не сказать. И самое обидное — ничего плохого я инженеру не сделал. Просто были у них трения с комэском, и на мне, как на командирском любимчике, этот хороший добрый человек отыгрался. Надеюсь, сейчас он переживает внезапный острый приступ икотки.

Ну черт с ним, с собакой страшной. Я лучше на самолет посмотрю. Не видал я таких раньше. Небольшой, примерно с «Караван» какой-нибудь, но двухмоторный высокопланчик в бело-синей ливрее. Немножко угловатый, но симпатичный. Шасси неубирающееся, на основных стойках — двухколесные тележки, что в новоземельных условиях весьма неплохо.

— И как его зовут? — интересуюсь, проводя рукой по обшивке.

— Я «Робинзоном» зову. А вообще — «Бриттен-Норман Айлендер».

— Английский?

— Ну да. Единственное, двигатели американские — «Лайкоминги».

— Поршня? — слегка погрустнел я. Ну не люблю я поршневые двигатели, не знаю и не хочу касаться. Хотя «лайки» — еще далеко не самый плохой вариант. Один из лучших даже.

— А чем тебе поршневые не нравятся? Я только с ними и летала. Переучиваться на что-то турбинное не было времени. Надо было пошустрее дергать, пока за наследство папахена всерьез не взялись.

Похоже, ступил я на опасную тропку, ведущую к личному. Нафиг-нафиг. Поэтому аккуратно съезжаю с темы:

— А на чем еще летала?

— Начала на Як-18, большую часть времени — на 152-й «Цессне», на Ан-2 немного, на «Мораве»[52]…

От необходимости продолжения разговора меня избавило появление «подозрительного типа гражданской наружности». Дядька был лысоват, в меру упитан и говорил по-английски с характерным французским грассированием. Как я понял, это был руководитель бригады, собиравшей Людину птичку. То, что наш новый собеседник не потрудился представиться и вообще делал вид, что меня здесь нет, меня чуточку задело. А то, что он в процессе разговора раздевал Люду взглядом — задело уже серьезней. Не люблю конкурентов, знаете ли. Так, надо сразу расставить все точки над ё. Уподобляться дерущимся за самку бабуинам лично я не собираюсь (хоть девушкам это и нравится). А вот прикопаться и застроить — вполне себе можно. Посему легонько постукиваю деятеля по плечу, выжидаю, когда он обратит на меня внимание и смотрю на него, как викинг на епископа. Выдержав небольшую паузу, приступаю к процессу:

— Позвольте, а что значит «Принимайте работу»? Работу мы примем. После цикла наземных и летных испытаний. Так что не торопитесь особо.

Оппонент на несколько секунд теряется, но потом набирает воздуха в грудь и начинает возражать:

— Мы с мадемуазель договаривались что…

— Мадемуазель юна и неопытна. А я и отсюда вижу, что стык консоли с центропланом не загерметизирован. Почему?

Бью я практически вслепую, но, по идее, все швы при сборке проходятся специальным герметиком. Чего в данном случае не наблюдается. Но одного косяка мало — надо докопаться до чего-то еще. Нагибаюсь к колесу и мысленно благодарю консервативных англичан.

— Вы вот эту гайку видите?

— Вижу. И что же Вам в ней не нравится? — щетинится иголками бригадир.

— А Вы не видите? — с ехидцей спрашиваю его я.

— Я вижу, что здесь все в порядке.

— В порядке у него… А то, что все винтовые соединения в авиации контрятся — Вам в школе рассказать забыли? Или Вы спали в это время?

От столь наглого навета(будем справедливы — тут я действительно решил «докопаться до столба») месье встает на дыбы:

— Да будет Вам известно, господин Всезнайка, что уже давно придуманы самоконтрящиеся гайки. И с тех пор уже не морочатся с подвязками!

— В самом деле? Тогда расскажите мне, для чего в гайках вот эти отверстия?

Тут оппоненту крыть нечем. Он возмущенно фыркает и решительным шагом уходит от меня. Но мне этого мало и я произвожу контрольный выстрел:

— Куда же Вы, уважаемый? Я ведь еще даже самолет не обошел…

Расстояние до уже бывшего собеседника продолжает возрастать. Людмила смотрит на меня и спрашивает:

— Куда это он?

Я делаю совершенно невинное лицо и пожимаю плечами:

— Не знаю. За герметиком с контровкой, наверное…

9-й день 5-го месяца.

Юго-Западная часть Большого залива.

Вроде бы я еще не в том возрасте, чтобы проводить все свободное время, предаваясь приятным воспоминаниям, но как же порой хочется! И сейчас мне, в общем-то, ничего не мешает предаться этому занятию.

Людину «птичку» мы в тот день облетали. До полной программы заводских испытаний, конечно, наши потуги очень сильно недотягивают, но что могли — сделали. Продолжительная «гонка» двигателей на всех режимах, во время которой проверили работу рулей и механизации. Убедившись, что все нормально, перешли к «динамическим испытаниям», если их можно так назвать. Я уговорил Люду дать мне «порулить» и взял процесс испытаний в свои руки. Анатолий Маркович Маркуша! Низкий Вам поклон и огромное Вам спасибо за Вашу книгу, написанную специально для таких «недолетчиков», как я. Что б я без нее делал? Не знаю, честно признаюсь. А так — процесс пошел так, как он должен идти. Сперва покататься по рулежке, потом перейти от руления к пробежкам, после пробежек — подлеты. Благодаря такой программе я и «почувствовал» самолет, и к органам управления привык. Будь проклят тот человек, который придумал «рога»[53]! Мне с ними было крайне непривычно и даже неудобно. Я-то всегда с ручкой дело имел. Что в училище на Яке, что в войсках, когда меня пускали посидеть в правой «чашке»[54] «восьмерки» — везде была ручка управления. Что самолетом, что вертолетом. А на этом аппарате, как и на большинстве более-менее тяжелых машин — штурвал. За который надо держаться двумя руками. А РУДы[55] двигать третьей, видимо. Ей же и механизацию убирать-выпускать. Но ничего, справился. И взлетел, и по «коробочке»[56] прошел, и даже сел. Последнее, правда, больше условно. За почти пять лет на земле я умение визуально определять высоту порядком растерял. А смотреть одним глазом на землю, а вторым — на приборы особо никогда и не умел. Но меня сильно выручил прогресс, а точнее — такие его детища как командно-пилотажный индикатор, установленный на самолете, и курсо-глиссадная система, имеющаяся на аэродроме. Не поскупились, однако. Видимо, Орден профинансировал в расчете на будущий рост авиаперевозок. Сочетание этих двух замечательных вещей позволяет посадить самолет даже в условиях хреновой или вообще отсутствующей видимости. Это как раз мой случай. Нет, видимость была замечательная, «миллион на миллион», практически. Но для меня это ничего не меняло — я-то взглядом в приборную доску уперся и «гонялся за шариком» так, как будто за бортом «полста на двести»[57]. И я таки сел. Со второго захода, правда (хотя будем честны — с третьего. После первого я сделал вид, что отрабатываю уход на второй круг), и корявенько — Люде в конце пришлось меня поправлять, но сел. Можно было бы возгордиться, но как-то нечем пока что. Это если про мои летные навыки говорить. Люду-то я и без того впечатлил.

Следующие два дня прошли в немудреных развлечениях. Много гуляли, общались с народом на аэродроме и в «Арарате», совместно выбрались на стрельбище… Я сходил в размещавшийся возле «Арарата» оружейный, где «справжний техасский козак» Билл(а чего смеетесь — он именно так и выглядит. Помесь ганфайтера с Дикого Запада и сечевого хлопца, весьма упитанная правда) идентифицировал мои ружбайки. Африканский штуцер оказался «Хайм-55» под патрон.416 Ригби — хоть в этом я не ошибся. Крупнокалиберный карабин, оказывается, именовался «Хайм Экспресс Б» и стрелял тем же патроном. А понравившаяся мне винтовка с оригинальным шариковым запиранием затвора — «Хайм SR-30». С нее я и начал. Как оказалось — приятная такая винтовочка, с нешибко ощущаемой отдачей, весьма точная(по крайней мере — для моих слегка корявых рук). Перезаряжание проблем не вызывает, единственное, что не очень понравилось — довольно длинный ход затвора. С непривычки было не слишком удобно. А так — вещь! Я бы даже назвал ее оружейной роскошью. Винтовка, которую просто приятно держать в руках. Классическое охотничье оружие, безо всякого намека на военное применение. Воплощенная в металле и дереве красота, наигрался с которой я не скоро. Сотню патронов извел точно, причем в охотку и с удовольствием. Единственное, гложет ощущение, что чего-то не хватает. Еще бы понять чего…

Со штуцером возиться не стал — сразу подарил его Люде. Она, к моему удивлению, тоже оказалась не чужда охоте и привезла со Старой Земли пару стволов — дробовик «Бенелли» и браунинговский карабин. Первый образец заинтересовал меня мало — обычный полуавтомат обычного 12-го калибра. Качественный и хороший, как и все дробовики этой фирмы, но не более. А вот на знакомство с карабином времени я потратил куда больше. Небезынтересная конструкция оказалась. Прямой потомок, можно сказать — «сын» знаменитого БАРа. Что отражено даже в названии — БАР 2. Сделан под стандартный 308-й калибр, только неясно, как перенесет демидовский боеприпас. Выяснение этого вопроса у Билла я отложил на потом, а сам начал разбираться с конструкцией.

В первую очередь в глаза бросился очень интересный регулируемый ДТК. Интересно, зачем оно так? Видимо, в этом заключено какое-то великое техношаманство, позволяющее путем регулировки добиться чего-то там на очень хорошем уровне. Ради интереса попробовал пострелять с разными его установками — какой-либо разницы не заметил. Похоже, здесь нужен специалист покрупнее меня. Но это нормально — из меня что снайпер, что оружейник — как пуля из понятно чего. Но это ладно, куда интересней устройство магазина. Чего-чего, а такого креатива я от ребят из Эрсталя не ожидал. Сперва я подумал, что устройство аналогично СКСу — по крайней мере, нижняя крышка откидывается также. Но после ее открывания я несколько офигел. Тридцать три раза массаракш! Вот как можно до такого додуматься, особенно в просвещенном двадцать первом веке? Мне в самом лютом алкогольном бреду не привиделся бы съемный магазин, крепящийся к крышке несъемного, ну или как правильно называется эта деталь. Таким образом, для перезарядки оружия нужно открыть защелку, после того, как откроется крышка, вытащить из нее магазин, вставить на его место новый и закрыть крышку. Ну и патрон в патронник дослать, естественно. Вот как создатели додумались до столь наркоманской схемы? Оружейные извращенцы, блин… Хотя возможно что, как говорят наши меньшие братья — компьютерщики — «Это не бага, это фича». Расстреляв еще пару магазинов, пришел к выводу, что определенная фишка в этом есть. В принципе, «Боинг» тоже делает самолеты с достаточно неочевидными (на мой взгляд, по крайней мере) техническими решениями и я их за это наркоманами и прочими плохими словами не обзываю. Потому будет добрее и решим для себя, что хотя карабинчик сделан скорее оригинально, чем удобно, но и такой подход вполне имеет право на существование. В конце концов, если бы все оружие делалось как под копирку — это было бы просто скучно. Даже мне, конечному пользователю. А что тогда говорить об инженерах, его создателях?

Момент знакомства с крупнокалиберным карабином от герра Хайма я оттягивал как мог. Потренировался с ППС, с «Вектором», выпустил эдак сотни полторы пуль из нагана, даже задавил свою любимую жабу и расстрелял магазин из «Маузера». Вычистил все это хозяйство и только после этого занялся продукцией сумрачного тевтонского гения. Честно сказать, карабин внушал мне почтение, смешанное с беспокойством. Я отдачу обычного винтовочного патрона ощущаю вполне себе неплохо, а тут африканский слонобой. Были некоторые опасения, что меня после выстрела просто унесет. Поэтому не поленился улечься, как когда-то учили на КМБ, тщательно приложился и потянул спуск так плавно, как только мог. Бахнуло солидно, и в плечо толкнуло тоже. Но слабее, чем я ожидал. Не самый маленький вес оружия, видимо, сказывается. Навскидку, килограмм пять карабин точно весит, если не больше. Передернул классический винтовочный поворотный затвор, дослал новый патрон. Заодно понял, чего именно мне не хватало при стрельбе из его «младшего брата». Да-да, вот именно этого движения рукояти вверх, открывающего затвор. Интересный тараканчик, однако. А я, получается, нехороший человек. Обзывал обидными словами пацанов из Эрсталя, упрекал в нерациональности, а сам зачем-то хочу открывать затвор именно поворотом, делая лишнее и нерациональное движение. Такая вот я непоследовательная скотина.

Немножко себя поругав, я повторил выстрел. Нормально. На двести метров я вполне попадаю. Ну а больше и не надо. Это же не крупнокалиберная снайперка, а охотничий карабин для крупной дичи. Его задача — не комару фаберже отстрелить с километра, а уложить единственной пулей здоровенную тушу. Которая, на секундочку, несется на охотника, желая порвать его на британский флаг. И подразумевается, что стрелять этим патроном будут накоротке. А значит, необходимости измерять кучность и приводить оружие к нормальному бою, тратя на это совсем недешевые патроны, нет. Для полной уверенности в себе добил магазин, сделав еще один выстрел с колена и один — из положения «стоя». Нормально. Можно чистить оружие и двигать в город.

Дальше воспоминания мои плавно перетекли от дневных событий к ночным. Да-да, тем самым, при экранизации которых режиссеру придется ставить рейтинг 18+. Только вот я бы не советовал кому-либо экранизировать эти мои воспоминания. Крайне вредное для здоровья занятие, доложу я вам. Я и в Старом Свете толерантность числил по разряду сексуальных извращений, а здесь вообще неполиткорректный стал. Бытие определяет сознание, так сказать.

Я уже совсем впал было в благодушно-мечтательное настроение, но ревун тревоги вернул меня на грешную землю. Точнее сказать — палубу. Ближайшая земля сейчас находится на немаленьком расстоянии, причем расстояние это надо измерять вниз. «Фурор» по довольно широкой дуге доворачивает, ложась на ведущей к цели курс, а я, никуда не спеша тушу бычок в обрезе[58] с песком и иду в радиорубку экипироваться. Рауль, мой сменщик и наставник, спокоен, словно удав. Интересуюсь у него:

— Что там? Радиосканер чего-то поймал?

— Ну да. Морзяночка какая-то была — я хвост успел услышать. Своими кодами работали.

— Понятненько. Ты генератор помех уже врубил?

— Нет. Кэп сказал, только по его команде.

— Ну и правильно. Чего раньше времени суетиться? Вдруг они тоже эфир сканируют? Еще насторожатся раньше времени…

За такой светской беседой я надел на ремень подсумки: один — с магазинами к ППС, а второй с двумя гранатами, которые Олич опознал как немецкие ДМ-51. В принципе, это вписывается в немецкий оружейный стиль — сделать гранату не круглой или яйцеобразной, а шестигранной. Непонятно, правда, отчего они так плавные линии не любят и стараются все «оквадратить», но думаю, что причина есть. Дойчи — ребята основательные. Я в этом лишний раз убедился, когда изучал затрофеенные на прошлой операции гранаты. Меня в них пластмассовый корпус удивил — было решительно непонятно мне, откуда поражающим элементам взяться. Но друг Анте просветил, что при отливке корпуса внутрь него помещены металлические шарики, которые и обеспечивают «воздействие» на организм противника. Еще он сказал, что эти гранаты — вообще-то оборонительные, и к ним идет дополнительный одеваемый сверху кожух. Но его я не обнаружил. Видимо, пролюбили данный предмет господа халифатовцы. А сама идея ни разу не новая. Мне, правда, сомнительной кажется. Наши перед Отечественной тоже пытались сделать гранату, которая одновременно и оборонительная, и наступательная. Да-да, я про РГД-33. С которой повоевали и поняли, что универсальное не только для всего хорошо, но и для всего плохо. После чего и решили иметь на вооружении отдельно оборонительную и отдельно — наступательную гранаты. Но фрицы, те, что из агрессивного Бундесвера, а не миролюбивой и хорошей Фольксармее, решили пойти другим путем. Ну ладно, при случае оценим, к чему они там пришли.

Распихиваю по ячейкам ремня(если это можно так назвать — я просто кое-где распорол нитки, скреплявшие два слоя кожи) пистолетные магазины в количестве трех штук, беру футляр с биноклем и выхожу на палубу. Последним, пожалуй, я даже отдельно похвастаюсь. Отдал я за него сотню с четвертью, но он того стоит. Аллюминиевый обрезиненный влагонепроницаемый корпус, внутри заполненный азотом, «просветленная оптика» (что бы это ни значило), дающая двенадцатикратное увеличение. И главное, чем меня эта штука купила — название. «Винчестер Ви-Дабл-Ю чего-то там». Это вообще моя слабость — вещи с именем, овеянным историей. Называйся бинокль как-нибудь иначе — фиг бы я за него такие деньги отвалил. Были варианты и подешевле с абсолютно аналогичной увеличивающей способностью.

Продефилировал я на нос и уселся там с биноклем, старательно пытаясь углядеть что-то впереди. Вибрации от машин, передающиеся на корпус, вполне явственно ощущались организмом, не смотря на уже появившуюся некоторую привычку. Полным ходом идем. А он, по данным ходовых испытаний, составляет аж двадцать четыре целых и восемьдесят пять сотых узла. Что по меркам Нового Света очень даже хорошо. Не так много кораблей могут выдать больше. Это мне Маслов рассказал. Сам он, правда, на испытаниях не присутствовал и знает об этом со слов кэпа, но тот вряд ли врать будет. Сейчас, правда, мы идем помедленнее, наверно — встречная волна (балла эдак три-четыре) должна несколько снизить нашу скорость.

Впереди по-прежнему лишь морская гладь. По крайней мере, мне пока видна исключительно она. Но «Фурор» слегка доворачивает вправо, а значит — с наблюдательного поста на мачте цель уже видна. Ну там наблюдатель и сидит повыше, и оптика у него помощнее. Ну ничего, минут через пятнадцать-двадцать и я увижу объект нашей сегодняшней работы. По моим прикидкам так получается.

Однако через пол часа в окулярах бинокля все еще тишь да гладь. Хотя, на счет них я загнул, пожалуй. Особой глади не наблюдается, да и ветер старик Бофорт[59] вполне позволяет назвать свежим. Интересные дела, однако. Так и хочется спросить «В чем дело?». С интонациями Арчила Гомиашвилли, естественно. Но вот беда, спросить-то не у кого! Придется сидеть, пялиться в бинокль и ждать. Ну и ладно. Я хоть и любопытный, но терпеливый.

Минут через пятнадцать я, отвлекясь от наблюдения за морской поверхностью, обнаружил идущего к месту для курения нашего штурмана. Это весьма кстати. Человек наверняка владеет информацией и можно попросить его со мной этой информацией поделиться. Потому подсаживаюсь рядом и задаю дьявольские предсказуемый вопрос:

— Что скажешь, Андрюх? Что там с марса семафорят?

Маслов затянулся табачным дымом и ответил:

— Да пока неясно толком. Что-то небольшое и очень шустрое. Чешут где-то с той же скоростью, что и мы.

— А до берега далеко?

— Да они не к берегу идут. Не хотят они к берегу. Параллельно двигаются. Будь их воля — вообще бы в открытое море ушли. Но мы тогда угол срежем и расстояние сократим. Так что просто уходят по прямой.

— Странные дела. — констатирую я очевидный факт.

— И не говори. Я бы даже сказал — вдвойне странные. Ну ничего, догоним — выясним, в чем там дело. Если догоним, конечно.

На этой оптимистичной ноте Андрей удалился в рубку, а я остался дальше любоваться морским пейзажем. Правда, пейзаж этот — море от края до края — мне уже порядком поднадоел. А с другой стороны — это просто я зажрался. Когда впервые в море вышел — имел нежно-зеленый оттенок лица и хотел только чтобы это все скорее кончилось, неважно как — а сейчас пейзажи мне не такие, понимаешь ли. Скучно смотреть на них! Ничего, скоро станет повеселее. Только не факт, что мне это веселье по вкусу придется. Оснований для такого пессимизма, правда, пока не усматривается, но мало ли… В нашем деле всякое случиться может.

Погоня затянулась и лишь к исходу третьего часа я наконец высмотрел в бинокль нашу цель. Небольшая, довольно непрезентабельного вида шаланда. На корме — спарка «максимов» или чего-то подобного, в носу — что-то крупнокалиберное. По здешним местам — вполне себе джентльменский набор. На палубе — штабель груза, накрытый брезентом. Конечно, могу ошибаться, но есть ощущение, что дистанция между нами довольно резво сокращается. Чего это они встали? Непонятно мне. Но терзает меня подозрение, что «Это бжж, неспроста».

На чужой палубе появляется босоногий индивид в шортах и балахонистой рубашке и шлепает к мачте, поднимая не ней флаг, похожий на шотландский. Ну да, «Майк». «Мое судно не имеет хода». Это мы и так видим. Только непонятно, с чего вы так шустро драпали. Ключевое слово — «шустро». Чего драпали-то понятно. Не нужны вам лишние встречи со всякими подозрительными типами вроде нас. Еще через полчаса нас разделяет менее километра(ну на мой сухопутный взгляд). Кэп произносит в матюгальник ритуальный спич, требуя остановиться для досмотра. «Клиенты» и не против — они и так стоят. «Фурор» сбрасывает скорость и аккуратно подходит к чужому борту. Пара матросиков, тот, что поднимал сигнальный флаг и еще один, одетый примерно так же, принимают наши швартовочные концы и заводят их за кнехты. Наша досмотровая группа стоит около фальшборта, готовая прыгать на чужую палубу. Ребята на расслабоне, перешучиваются, подкалывают друг друга… Но тут идиллия резко заканчивается.

Говорят, что всякие мелочи человек замечает боковым зрением лучше, чем прямым. Истинная правда. Именно боковым зрением я через открытый иллюминатор заметил какое-то шевеление в чужой рубке. А через секунду из этого иллюминатора ударила длинная пулеметная очередь. Уже падая на палубу, я успел заметить, как из под брезента, укрывавшего груз, выныривают фигуры с автоматами в руках, а оба принимавших швартовы матросика бегом несутся к нашему борту, в мертвую зону. А еще через секунду в воздух взлетела пара небольших темных шариков.

Я порой дурак-дураком, конечно, но сейчас не надо иметь ведро мозгов, чтобы догадаться, что это за шарики. Хорошо, что рядом оказался люк, ведущий в якорный ящик[60]. В него я и «упаковался». Сверху прыгнул еще кто-то, едва не сев мне на шею в буквальном смысле этого слова. А наверху слитно громыхнули гранатные взрывы. И еще раз. И еще. А вот это уже не гранаты! Похоже, из РПГ долбят! Блядь, нарвались!

Судя по грохоту падающих на палубу обломков, ребятишки пулеметное гнездо на мачте раздолбили. Там, конечно, была защита, но противотанковый гранатомет ее просто не заметит. Это жопа, причем полнейшая! Через пару секунд вражины будут на нашей палубе, произведут контроль и пойдут «чистить» внутренние помещения. А мне отчего-то воевать в корабельных закоулках со столь шустрыми ребятами не хочется совершенно. Оглядываюсь на своего «сокамерника». Олич, кто же еще. Мы с ним рядом стояли и тугодумом югослава не назовешь. И позже меня он в люк прыгнул только потому, что стоял дальше.

Анте аккуратно выглянул в якорный клюз, спрятался и тут же швырнул наружу гранату. Рявкнул мне «Держи палубу» и повторил процедуру. Очень своевременное указание, должен заметить. Через борт уже лезли наши противники, числом эдак с пол-дюжины. Причем, сссука, в бронежилетах! А у меня куцая поливалка под пистолетный патрон! Бляядь…

Но делать нечего — надо как-то от них отбиваться. Донесшиеся сквозь гранатные взрывы крики боли несколько добавили мне оптимизма. Ловлю на мушку ближайшего ко мне ворога, перебирающегося через высокий фальшборт. Нна! Сдохни, мразь! Короткая очередь разносит супостату черепушку. Не поможет тебе твой броник, сволочь! Переношу огонь на следующего. Ствол задрать я уже не успеваю и стреляю по ногам. Оппонент падает на палубу нижними конечностями ко мне. Всаживаю еще одну очередь примерно на уровне бедер и ныряю обратно в люк. И очень вовремя это делаю! Потому как пули дырявят палубу чуть дальше люка. Задержись там на секунду моя голова — аккурат в нее бы и прилетело.

Песец. Полнейший. Выход из якорного ящика только один, и ведет он на палубу, где нам готовы оказать горячий прием. Как там пелось в старом мультике? «Ну вот и все, спасибо за внимание, сейчас, должно быть, будут убивать». Однако мой сербохорватский корефан сдаваться без боя категорически не намерен. Он подскакивает к люку, аккуратно высовывает из него руку, кладет на палубу гранату и катит в сторону наших гостей. Раздавшийся взрыв как будто подбрасывает Олича и он вылетает наружу. Там слышится стрельба, причем лупят не только «калаши» врагов и «бельгийка» югослава, но и еще стволов несколько. Слышны басовитые раскаты дробовика, звонко трещит пара автоматов калибра 5.56. Винтовочка какая-то голос подала, кто-то из пистолета лупит. Похоже, все не так плохо, как мне несколько секунд назад рисовалось.

Очень осторожно, прямо таки стелясь по борту, выглядываю в якорный клюз. Смотреть не шибко удобно, но значительную часть вражеской палубы видать. На ней лежат два тела и все. Никакого движения. Отлично. Теперь надо отсюда выбираться и идти на помощь нашим. Перезаряжаю ППС и аккуратненько выглядываю из люка. Никого. Из живых и активных, по крайней мере. Видны четыре вражеских трупа — неплохо мы их все-таки встретили. А всего было семеро — пять в броне с «калашами» и двое «матросов» с какими-то короткими пистолетами-пулеметами. Передняя часть надстройки капитально разворочена. Нихрена ж себе! Это что у них за гранатометы-то были? Стараясь двигаться как можно быстрее и при этом тихо перебегаю дальше к носу и занимаю позицию за одним из брашпилей. Укрытие неплохое, правый борт отсюда я контролирую полностью, да и с левого ко мне подобраться непросто будет. Сижу, наблюдаю, жду дальнейшего развития событий.

На шкафуте вспыхивает стрельба, но через минуту стихает. Только лишь дважды доносится выстрел из чего-то непонятного. Ну да, «контроль». Еще через пару минут вижу Санчо с парой человек, осторожно выдвигающихся по левому борту. Негромко окликаю их, а то еще стрельнут на нервах. А мне лишние дырки в организме не нужны совершенно. Спутники Санчо становятся спина к спине, контролируя окружающее пространство, а сам он перебегает ко мне.

— Видишь кого?

— Нет. — отвечаю я. Вы палили только что?

— Ага. — кивает Санчо. — Двоих завалили.

— При мне на борт семеро лезло. Значит, где-то еще один, как минимум.

— Будем искать. — решает Санчо и подзывает своих.

— Хуан, остаешься здесь. Остальные — со мной.

Логично, нечего сказать. У помянутого Хуана чилийский «ЗИГ» калибра 7.62. Есть вероятность, что чужую броню он прошьет. А я со своим ППС буду куда разворотливее, что в тесноте помещений немаловажно. Втроем движемся по правому борту в сторону кормы, осматриваем то, что осталось от ходовой рубки. Живых нет. Мертвых тоже. Целых мертвых. А то, что есть — опознанию не поддается. Хана всем, кто тут был. Идем дальше.

Извлекаем из радиорубки забаррикадировавшегося в ней Рауля. Не уверен, что это ему б помогло, но от комментариев воздержусь. Неизвестно, как бы я сам поступил на его месте. В процессе осмотра судна обнаруживается повылазивший из различных щелей народ. К моему удивлению, примерно треть нашей досмотровой группы жива и боеспособна. Сразу закидать всех гранатами у наших врагов не получилось — помешало большое количество различного оборудования на палубе, принявшее на себя значительную часть осколков. А потом ребятишки начали активно прятаться и готовиться дать отпор коварному врагу, когда тот появится в поле зрения. Возможно, не лучшее решение, но при отсутствии руководства — наиболее логичное.

Обнаружили аж трех врагов. Уже мертвых, но еще не успевших окоченеть. Пацанам фатально неповезло. Они вломились в боцманскую, хозяин которой встретил их огнем из своей СЕТМЕ. Ранил одного и отвлек на себя остальных, чем подло воспользовался подобравшийся с тыла Олич. Застрелил прикрывавшего коридор, а находившимся в боцманской закинул внутрь гранату. Поскольку внутри укрыться от осколков было негде — парни ломанулись наружу. Аккурат под очереди югослава, который ждал именно такого развития событий.

Убедившись в отсутствии незваных гостей на «Фуроре» мы направились на чужой борт с ответным визитом вежливости. Мне с Анте достался осмотр кормы, включая машинное отделение. Вот там я удивился, хотя чего-то похожего стоило ожидать. Скорлупка имела два винта, что весьма нетипично для судна ее размеров. Нет, самих винтов я не видел, но валов было два. На экономичном ходу их крутил двигатель, снятый с какого-то грузовика. Ну, если по размерам судить. А для полного хода на каждом валу стояло по авиамотору с понижающим редуктором. Причем, моторы эти даже сейчас были весьма горячими. Ну понятно. Ребята хотели от нас оторваться и вывели движки на максимальный режим. Через несколько часов те решили, что хватит это терпеть и капитально перегрелись. Поскольку на меньшей скорости уйти от нас хозяевам судна не светило, они решили, что лучшая защита — это нападение и попытались решить проблему с нами кардинально. К огромному нашему счастью, у них это ПОЧТИ получилось.

Нет, завязывать надо с этими морскими приключениями. Я, к счастью, не персонаж Сабатини какой-нибудь, и без моря могу жить вполне комфортно. Все, по возврату в Порто-Франко ноги моей на этой палубе не будет. Спишусь на берег и подамся к Люде в бортинженеры. И не только в инженеры. Перед уходом в море я изъял из своего «жемчужного фонда» половину камней и отнес рекомендованному мне ювелиру. Спорили мы с ним долго и страстно, но потом пришли к консенсусу. Достойный сын Израиля изготовит по моему заказу кольцо и гарнитур, состоящий из ожерелья и серег. Перед тем, как дать принципиальное согласие, "лицо семитской наружности" долго изучало камни, а потом, что-то для себя решив, озвучило такой ценник, что я порядком офигел. Это было нечто. От наших криков тряслись стены и люстра, мастер апеллировал к моим чувствам, утверждал что нельзя экономить на любимой женщине. Я в ответ утверждал, что экономлю не на любимой женщине, а на одном заломившем несусветную цену деятеле. Аргумент о большой семье, которая хочет кушать каждый день и неоднократно, я парировал сообщением о том, что люблю не дочь миллионера и деньги по ночам не печатаю… Короче, торговались долго и со вкусом. Но расстались довольные друг другом. Силен был ювелир в торговле, но до армянина, некогда скупавшего у нас «утраченные военно-воздушным способом» материальные ценности, все же недотягивает. Ашот был просто монстр в этом деле — меньше чем втроем его окучивать не ходили. Но ладно, хватит предаваться воспоминаниям, какими бы приятными они не были — надо идти наверх ништяки собирать. Хотел я бронежилет — вот он мне и будет. Даже два. Я, правда, намерен решительно сменить род занятий, но броня — штука такая, когда угодно пригодиться может.

Поднявшись на палубу, я обнаружил Олича, обшариваюшего один из трупов. Для удобства осмотра содержимого карманов Анте перевернул тушку на спину и мне сейчас хорошо видно лицо со следом от ожога на всю левую часть. Как будто раскаленный прут приложили. Правда, в данном конкретном случае вместо прута был ствол от ПК, из которого в хорошем темпе выпустили несколько коробов. Нда, братишка, вот таким образом пересеклись наши дорожки… Судьба-злодейка любит пошутить. Когда-то делали одно дело, а сегодня сошлись в бою. Блин, ну почему так!?

На душе стало невыносимо тоскливо. Захотелось нажраться до розовых мартышек, так, чтобы ничего не помнить. Но сделать это нет никакой возможности. Чувствуя себя последней сволочью, по дуге обхожу лежащее тело. Твою ж мать, до чего я докатился? Ради цветных фантиков убиваю людей и при этом еще считаю себя правым. Ну не мразь ли? Жутко захотелось ударить шаряшего по карманам покойника Олича и я с трудом удержал себя от этого поступка. О, вон наши стоят и что-то на повышенных тонах обсуждают! Пойду туда, если повезет — оторвусь на ком-нибудь…

Однако дискуссия свернула в совершенно неожиданное русло. Выслушав очередную эмоциональную тираду своего собеседника, наш помощник капитана побагровел, рванул из кобуры свою «змеюку» (не знаю, "Питон" там у него, «Анаконда» или еще чего) и выстрелил в живот своему оппоненту. Невысокий усатый мужичок, нанявшийся к нам перед этим походом, согнулся в три погибели и утробно завыл. Следующая пуля оборвала эту «арию». Помощник, не убирая револьвера, что-то изрек с крайне пафосным видом.

Тем временем, стоявший у него за спиной парнишка-индиос, тоже из крайнего набора, небрежно шевельнул плечом, перехватил соскочивший с него «Имбел» и всадил очередь в широкую спину «замполита». Нихрена ж себе! Стоявший рядом с "замполитом" Санчо с лихорадочной быстротой рванул из кобуры «Кольт», одновременно отпрыгивая в сторону, но отпрыгнул недостаточно далеко. Две пули сорок пятого калибра отправили убившего помощника индейца в лучший из миров, но нож в руке еще одного из стоявших уже окрасился красным. А это уже Фернандо, один из «старичков», он с нами с первого похода. Гребаное все! Что тут происходит-то? Так, надо быстро сныкаться куда-нибудь, пока в запале в расход не пустили!

Додумывал эту мысль я уже в рубке трофейного суденышка. Со мной вместе там оказался Гюнтер Штольц, еще один наш новичок. Родился уже здесь, в Нойенхафене, и в тринадцать местных же лет (сколько это по нормальному счету-то?) подался странствовать в поисках приключений. Вот и нашел их. Причем столько, что на годовую норму хватит, наверное. В меня стрелять, слава Разуму, не собирается, ну и я в него не буду. Похоже, здесь какие-то внутрилатиносовские разборки, в которые мне лезть неохота. Я лучше посмотрю, кто из них победителем выйдет, а потом подумаю, примкнуть к нему или попытаться на ноль помножить.

А вакханалия, тем временем, продолжается. Судя по воплям, предмет спора забыт напрочь. Теперь работает древняя как мир логика: «Ты убил моего друга Педро? Так сдохни, скотина!». Это звиздец, товарищи. Осторожно выглядываю в иллюминатор и вижу, как один из сигнальщиков палит из карабина. Проследив направление его взгляда, понял, что палит он в Олича. Но долго ему таким образом развлекаться югослав не позволил. На пресечение столь вопиющего бардака ему хватило всего двух патронов. Но после этого все та же логика сработала против него и по Анте ударили несколько стволов. Похоже, пора и мне поучаствовать в безобразии. А то ведь если Олича грохнут — и мне девять граммов свинца выпишут. Просто так, для подстраховки. И Штольца прибьют по аналогичным мотивам. Быстро разъясняю немцу ситуацию и получаю в ответ заверения о том, что он на нашей стороне. Ну, теперь можно и действовать.

Выглянув через распахнутую дверь, оцениваю обстановку. Олича не видно, но пара сигнальщиков — обладатель «джунгли-карабина» с невыговариваемым индейским именем, и еще один, с М-14 энергично палят по штабелю тюков на палубе. Видимо, мой друган за ними прячется. Выдаю Штольцу ЦУ — «Я по правому, ты по левому» и всаживаю короткую очередь в обладателя американской винтовки. И следом добавляю еще одну. Рядом трещит «Мадсен» Гюнтера и хозяин британского карабина падает тоже. Из-за надстройки «Фурора» выбегает еще кто-то и тут же получает сразу три очереди. Зря, наверное. А может быть, что и нет. Попробуй тут разберись.

Окидываю взглядом палубу шаланды. Трупов на ней прибавилось, причем весьма значительно. Весь десяток (а то и больше) спорщиков на ней лежит. Всаживаю в каждого по пуле для верности. Насчитал тринадцать выстрелов. Пропускаю внутрь бегущего к нам Олича, прячусь сам и перезаряжаю оружие.

— Веселое дело! — с сарказмом произносит Анте. — Чего этим придуркам вздумалось по мне палить?

— Черт их знает. — отвечаю я. — Пойдем, поищем кого-нибудь сохранившего мозги посреди всей этой фигни?

— Пошли. Других вариантов нет.

Поиски были не особо успешными. Кроме нас троих в адеквате оказались Маслов, решивший что ему нафиг не уперлось на чужом пиру похмелье, старший механик с вахтенным мотористом, просидевшие все это время в машинном, и Рауль, традиционно задраившийся в радиорубке. Вот таким составом мы и собрались для составления дальнейшего плана действий.

— Ну и с какого бодуна эти скоты меду собой передрались? — озвучиваю я наиболее волнующий меня вопрос. Судя по отсутствию ответов — риторический.

— Ну, пираты обычно из-за добычи дерутся — озвучил свое мнение Гюнтер.

— Устами младенца глаголет истина. — подколол парнишку стармех. — Предлагаю осмотреть трофей и выяснить, что же наших бывших соплавателей так взволновало.

— Согласен. — поддерживает Маслов. Только оружие давайте на «Фуроре» оставим. А то мало ли чего там такого, на рассудок плохо действующего.

Прочие участники собрания согласились с высказанными предложениями и, разоружившись, мы отправились на борт трофейного кораблика. Блин, что за день сегодня! Только и делаю, что с борта на борт прыгаю.

Начали осмотр с верхней палубы. На ней оказались тюки с хлопком и ничего больше. Идея о том, что наши бывшие коллеги так возбудились из-за них, показалась нам несостоятельной и поиски мы продолжили. В трюме оказались вещи, значительно более интересные. Характерные и очень знакомые деревянные ящики. В свете фонаря я читал вслух маркировку, переводя на понятный всем присутствующим английский язык:

— Автоматы Калашникова. Те, которые АК, не АКМ. Карабины СКС. В этом — РПД. Вот тут — РПГ, "семерки". Ну и боеприпасы к этому добру. Итого — стволов сто. Не так много, чтоб народу башни посрывало.

— Согласен. Ищем дальше. — поддержал меня Рауль.

Следующим номером нашей программы стали жилые помещения. В одном из них и обнаружилось искомое. Здоровенный брезентовый баул стоял на полу в распахнутом виде и демонстрировал свое содержимое. Я даже не сразу понял, что именно вижу. Потом дошло. «Колоды» экю различного номинала — от полтинника до пятисотки. В большинстве своем — «полтосы» и сотни, но все равно много. Очень много. И занимают они примерно две трети баула. Остальной объем заполнен какими-то мешочками. «Дед»[61] вытащил и открыл один из них:

— Монеты. Золотые. По двести экю.

Гюнтер принялся распаковывать другой. На свет появился упакованный в бумагу столбик сантиметров пятнадцать высотой.

— У меня сотенные. — сообщил юноша.

Я решил не отставать и тоже вытянул мешочек. Он оказался ожидаемо тяжелым, но неожиданно пластичным. Внутри было что-то сыпучее. Я осторожно, над столом, развязал его и заглянул внутрь:

— Похоже, что золотой песок. Я его никогда не видел, правда, но больше нечему.

— Он и есть. — подтвердил стармех.

— Ладно, что делать будем? — задал чертовски актуальный вопрос моторист.

— Для начала, предлагаю баульчик к нам на борт перебазировать. Потом трупы обшмонать и за борт покидать, пока не завонялись. Заодно пока будем этим заниматься — прикинем что к чему. А потом соберемся и обменяемся мыслями — предложил план действий Анте.

— Итак, господа, мы в дерьме — открыл наше собрание озвучиванием очевидной истины Олич. — Причем даже дважды. Во-первых, нам будет крайне трудно объяснить хозяевам «Фурора» произошедшее на борту. А во-вторых, мы умудрились кому-то очень сильно нагадить в тапки. Как будем выкручиваться? Какие будут предложения?

— Предложений нет. — уныло отозвался я. — Но есть предположение, кому именно мы обосрали всю малину.

— Ну-ка ну-ка… Поподробнее. На кого думаешь, почему так решил.

— С одним из тех ребятишек, что ты гранатами уложил, я когда-то водку пил на Ханкале. И служил он тогда в Минводском отряде спецназа[62]. Мы их периодически забрасывали в горы. Ну и забирали потом.

— Уверен, что именно он? — напрягся серб.

— Процентов девяносто дам.

— И тогда получается…

— Ну да. Если он кардинально не сменил работодателя, то мы хорошо так напакостили Протекторату.

— Весело — резюмирует Анте. — Только в игры разведки вляпаться нам не хватало…

— Вот-вот. У меня такое ощущение, что нам всем проще и безболезненнее будет тут же застрелиться.

— Пресвятая Богоматерь… Ничего, выкрутимся. Сейчас что-нибудь придумаем.

Тут подал голос «дед»:

— Я не знаю, что можно придумать с разведкой — если только найти необитаемый остров и на нем поселиться. А перед теми, кто давал Гальего деньги на корабль, можно все списать на «неизбежные на море случайности». Не факт, что поможет, но других вариантов я не вижу.

— Так-так-так… Неизбежные случайности, значит — протянул Олич. — Андрей, ты знаешь какое-нибудь место, скалу там какую-то, где можно угробить корабль и потом спастись. Но не всем.

— Предлагаешь сделать вид, что остальные при кораблекрушении погибли? — уточнил Маслов. — Я подумаю.

— Подумай. Только надо, чтобы «Фурор» уже пару дней как на дне был. Чтобы к этой драной посудине нас никак не привязать было.

— Вот это сложнее. Тут и радист бы SOS передавал, и радиомаяки в шлюпках включили бы.

— Плохо. Но ведь могли батареи в них сдохнуть? Не уследили по разгильдяйству…

— Все равно два дня никак не получиться. Я вчера вечером с берегом связывался. — прервал полет мыслей Рауль.

— А что передавал? — поинтересовался Маслов.

— А без понятия. Мне уже зашифрованное принесли. Просто группы знаков. И координаты там вполне могли быть.

— Плохо дело. — вздохнул Олич. — Какие еще мысли есть?

Тут в разговор вступил Штольц:

— А если где-то в укромном месте отсидеться… Сеньор старший механик что-то говорил про необитаемый остров… Такие в Заливе вообще есть?

— Я не всерьез говорил. — возразил стармех. — И мне кажется, что переждать в тихом месте весь шум не получится. Я, конечно, мало что понимаю в тайных операциях, но сдается мне вот что. Когда хозяева груза сообразят, что он пропал — о чем они в первую очередь подумают? О происках врагов. Начнут искать, кто из конкурирующих организаций шевелился в эту сторону, попутно будут перетряхивать свою внутреннюю кухню в поисках утечек… И только когда ничего не найдут — станут искать в других местах. Так что немного времени у нас есть, мне кажется. И за это время надо успеть залезть куда подальше и сидеть там очень тихо.

— Куда подальше — это куда? — поинтересовался Маслов. — Мне курс куда прокладывать?

— Я предлагаю пока что в Кейптаун. Как раз по дороге обдумаем, куда потом податься и как это сделать. И, я думаю, надо сделать так, чтобы в Кейптауне нас уже ничего с «Фурором» не связывало. Ни к чему оставлять за собой такие следы. Пропал в море приватир — значит пропал. — высказался Рауль.

— Резонно. — признал югослав. — Предлагаю пока действовать так. Все согласны?

Согласны были все. Это радовало. Хоть какая-то определенность, пусть и всего лишь на несколько дней. А с другой стороны — есть целых несколько суток для того, чтобы вдоволь пошевелить извилинами и найти какой-то выход из этой, мягко говоря, непростой ситуации. Но это будет потом. Сейчас у нас по распорядку вместо умственного труда — физический. Маслов вместе с «дедом» будут оборудовать новый пост управления кораблем вместо разнесенного противником, ну а нам предстоят такелажные работы — будем перегружать ящики с оружием из чужого трюма в свой. При этом еще надо хотя бы одного человека выделить на наблюдение за окружающей обстановкой. Таким образом, работать с тяжестями предстоит вчетвером. Это весьма огорчительно. Мы, конечно, парни крепкие, но там по паре тонн на брата будет, скорее всего. Хорошо, хоть вручную с чужой палубы на свою это все поднимать не надо — грузовая стрела благополучно пережила сегодняшние коллизии и вполне работоспособна. А вот из чужого трюма и в трюм свой — исключительно ручками. Ох, чувствую, завтра будет у меня все болеть…

25-й день 5-го месяца 24-го года.

Британская Индия, г. Порт-Дели.

Охохошеньки, хорошо-то как! Какой кайф чисто вымыться и лечь в мягкую чистую постель, имея над головой надежную крышу. И при этом не бояться, что тебе спящему на горло удавку накинут и аккуратно затянут. А две прошлых ночи в этом плане были откровенно стремными. И попутчики наши мне доверия не внушали ни разу, и с приближением цивилизации у кого-то из нашей веселой компании могло что-то в голове переклинить.

Только не спрашивайте меня, что это было — я и сам не знаю. Могу только сказать, что «Клуб путешественников» нервно курит в сторонке, а старина Ксенофонт с его «Аннабазисом» не погнушался бы пожать руку любому из нас. А началось все с того, что мы, поразмыслив, решили что Кейптаун — место слишком близкое к точке нашего последнего окаянства, за которое нам всем могут головы открутить хоть по часовой стрелке, хоть против. Причем желающие будут в очередь выстраиваться. Нам такого развития событий не хотелось, потому показалось логичным свалить куда подальше. А что у нас дальше Кейптауна? Только Нью-Дели. В ту сторону мы и направились.

Проблема наша была в том, что просто войти в порт Нью-Дели мы не могли. Нужно было все сделать так, чтобы с «Фурором» и его экипажем нас ничегошеньки не связывало. После нескольких мозговых штурмов родился вроде бы реалистичный план. Согласно ему, «Фурору» надлежало бесследно исчезнуть. Местная версия знаменитого «Бермудского треугольника» или куда более прозаические причины — не важно. Корабль вышел в море и не вернулся. Это-то сделать было несложно — найди место поглубже, открой кингстоны и через четверть часика никаких следов не останется. Но исчезновение приватира — условие необходимое, но недостаточное. Нам еще надо исчезнуть вместе с ним, причем так, чтобы быть при этом живыми и здоровыми и никак с «Фурором» и его экипажем несвязанными. Это было значительно сложнее. Но коллективными усилиями выход был найден. И сейчас бедняга «Фурор» сидит на отмели в полузатопленном виде примерно в двух сотнях морских миль от той воображаемой линии, на которой заканчивается Дагомея и начинается Индия. Ну или наоборот — сугубо дело вкуса.

Примерно три четверти расстояния до виртуальной дагомейско-индийской границы мы проделали с комфортом, идя на шлюпке вдоль берега. Ну как с комфортом… С весьма условным — солнышко-то нас припекало некисло. Не знаю, реально оно было так, или это я уже чуть позже нафантазировал, но слой пота в несколько сантиметров на днище плавсредства плескался. Но это были ничтожные мелочи, по сравнению с тем, что нас ждало дальше. Миль за полсотни до воображаемой линии мы, в полном соответствии с планом, высадились на берег и перешли в пехоту. И пошлепали в сторону ближайшей известной нам цивилизации, то есть Нью-Дели. Нет, цивилизация-то была и поближе, но нам она тогда была совершенно неизвестна.

Вы Киплинга когда-нибудь читали? «День-ночь, день-ночь. Мы идем по Африке день-ночь, день-ночь. И по той же Африке день-ночь, день-ночь…» Вот и мы примерно так шли. Не удивлюсь, если живописные (в кавычках) дагомейские пейзажи вкупе с оглушающей жарой мне периодически в кошмарах сниться будут. Как никто не сдох и не сошел с ума за эти девять дней пешеходного турне — я не знаю. Сам держался исключительно на понимании того, что «надо» и все.

Вода кончилась на пятый день. Это с учетом того, что нам раньше встретился источник, в котором ее запасы пополнили. К вечеру мы титаническими усилиями нашли еще один, но денек был не из легких. Я бы охарактеризовал его как самый паршивый из мною прожитых. Вот вы как к змеям относитесь? Я до того дня ненавидел и боялся. Теперь просто ненавижу. При первой попытке хлебнуть парной змеиной кровушки меня просто вырвало. Я аж удивился. Удивительно и то, что мне нашлось чем блевать — влаги в организме было не шибко много, и то, что у меня, вусмерть задолбавшегося, нашлись силы удивляться. Со второй попытки кой-какая влага в организм попала. Желудок начал ворочаться в животе, ругаться и бурчать. Потом, правда, организм понял, что поступающая в него субстанция — и питье, и еда. И волноваться перестал. Почти. Остаточную хреновость я склонен списывать на жару и тараканов в своей голове. Никак они не хотели смириться с мыслью, что хозяин головы просто берет обезглавленную змеиную тушку и чуть ли не присасывается к ней. Притерпелся я, короче. Если первую змеюку даже трогать не хотел категорически, то после обеда (я имею ввиду временной промежуток — жратва по той жаре и сухости в горло не лезла категорически) я чуть ли не выжимал змеиные тела как хозяйка выжимает мокрое белье. С абсолютно той же целью — удалить оттуда влагу. В добавок к мукам жажды, идти приходилось то вверх, то вниз, преодолевая высокие холмы с каменистыми осыпями, на которых навернуться — раз плюнуть. В общем, с неимоверным напряжением всех физических и моральных сил, но мы все-таки пережили тот кошмарный день. Правда, не факт, что пережили бы следующий, если бы Гюнтер по каким-то известным ему приметам не определил, что где-то рядом, вон в той стороне, должна быть вода. И вода действительно была. Я, правда, не назвал бы это словом «рядом», но это уже неважно сейчас и совершенно не имело значения тогда. Лично у меня в тот момент критическое мышление было выключено. Вода там — значит идем туда. Воды нет — значит мало идем, надо идти дальше. И в конце-концов, вода нашлась. Перефразируя одного крайне ушастого, но симпатичного персонажа — мы шли, шли и наконец пришли. Пришли, и задержались возле воды аж до середины следующего дня. Не знаю, вода ли была какая-то нетакая, или просто наши организмы решили, что хватит терпеть внутри себя всякую дрянь, но хлестало из нас капитально. Из кого сверху, из кого снизу, а из самых невезучих — с обоих концов одновременно. Хорошо, что в этот момент мы не попались на глаза никаким аборигенам — отбиться ни от кого мы бы не смогли физически. Даже от банды старушек-паралитиков в инвалидных креслах. А может, кто-то нас видел, но решил, что ему в рабах такие засранцы, да еще блюющие дальше, чем видят, нахрен не сдались. Но это вряд ли. Местные в этом плане — народ хозяйственный, насколько я знаю. Настолько хозяйственный, что хрестоматийные хохол с евреем, обнявшись, плачут от осознания собственного ничтожества.

Ну черт с ними, с местными аборигенами. Не встретились — и славно. Нам и без них забот хватало. Счастья были — полные штаны. Иногда — даже буквально. В общем, весь шестой день мы отлеживались и занимались спортом. Ага, бег с ускорением до кой-как выкопанной ямы глубиной примерно по колено. На следующее утро приняли волевое решение о том, что нам уже значительно лучше и надо идти дальше. Ну и пошли. И к исходу седьмого дня нашей «загородной прогулки» встретили пейзан индийской национальности, незаметно пересекя государственную границу. Пейзане, правда, были не шибко дружелюбно настроены. Но большинство жителей глубинки обладают сильнейшей житейской сметкой, неплохими навыками психоанализа и великолепным чутьем на возможные неприятности. А потому, прикинув свое весьма скромное вооружение, концентрацию автоматического оружия на человеко-единицу гостей, а так же разглядев наших глазах готовность без каких-либо эмоций и предварительных ласк перешагнуть через их трупы, решили закончить дело миром. Небесплатно, конечно. Но в пределах разумного. Андрюха Маслов подарил старейшине поселка свой ПМ, который уже порядком задолбался тащить. А потому при расставании с данным имуществом испытывал не грусть, а интерес: где новоиспеченный владелец будет к нему брать патроны. Но это уже проблемы старосты, которые нас не волнуют. Помимо этого маленького подарка, наш старший механик наладил пейзанам имевшийся в хозяйстве древний «Лендровер», на котором на следующее утро нас отвезли к местному землевладельцу, незатейливо именующемуся раджой.

Ночевать в деревеньке было откровенно стремно. Даже имевшиеся у нас стволы по тутошним местам — большая ценность. А ну как решат перебить ночью спящих? Нет, этот вопрос решается выставлением караула, конечно, а вот что делать, если чего-то в еду сыпанут? Поэтому пришлось изображать людей, которые объедать хозяев категорически не желают, и отправиться на охоту. Самым подходящим для охоты стволом был АКМС нашего штурмана. Но охотник из Андрюхи — как изо льда грелка. Пришлось отправлять в лес с его автоматом Гюнтера. И юный немец не подкачал — добыл небольшого, килограммов на сорок, подсвинка. Точнее, местную зверушку, здорово похожую на староземельных свиней. Не силен я в здешней зоологии — наиболее примечательные экземпляры знаю, но не более.

Таким образом, на ужин у нас были свежайшее мясо с еще оставшейся лапшой из бортовых запасов. Это был самый популярный продукт из взятого с собой. Почти ничего не весит, пересыпан кучей специй, благодаря чему позволяет вместо с собой употреблять даже совершенно несоленое мясо или рыбу. И именно благодаря своей пересыпанности специями она у нас и осталась — в условиях нехватки воды жрать острое и соленое? Да ну нафиг, мазохистов в другом месте ищите! А вот сейчас нас очень выручила. У местных-то брать ничего съестного по понятным причинам нам не хотелось.

Тут во весь рост встала дипломатическая проблема. Как бы так ничего местного не съесть, чтоб население не обидеть? Еще сочтут оскорблением и выпрут из поселка. А то и вообще — на тропу войны встанут. И будет у нас свой собственный Вьетконг. Маленький, правда, но нам и такого хватит. Пришлось заявить, что наш кок желает отблагодарить местное руководство за гостеприимство собственноручно приготовленной едой. «Коком» был назначен Олич, как имеющий богатый опыт превращения малосъедобных вещей в условно съедобные. И, должен заметить, справился он со своей задачей на шесть баллов из пяти. И это не только мое мнение. Ладно мы, готовые к тому моменту сожрать что угодно, лишь бы оно было приготовлено в европейской кулинарной традиции! Но и местным тоже понравился сварганенный Анте гуляш с лапшой. Им, правда, было недостаточно остро, но это уже сугубо вопрос личных предпочтений.

Так вот мы поужинали, позавтракали остатками ужина, дождались, пока наш «дед», носивший чертовски редкую фамилию Санчес (а я и не знал — «дед» он и есть «дед». За глаза, естественно. В лицо-то — «сеньор механик») реанимирует древнюю развалюху, по какому-то недоразумению почитаемую местными за автомобиль, и выдвинулись к тутошнему гасиендадо, фазендейро[63], а для своих — просто радже.

По прибытию в резиденцию местного властелина (не ищите в моих словах иронию — там ее нет. Как нет и другой власти на десятках окрестных километров) нам предложили привести себя в порядок после дороги, осмотреть процветающее хозяйство усадьбы, а потом — пообедать в компании властителя здешних земель. Хозяйство, по здешним меркам, было впечатляющее. Наверно. Нет, умом я понимаю, что раскинувшиеся вокруг возделанные поля, несколько мастерских — кузнечная, гончарная, столярная, маханическая, еще какая-то, — это все для здешней глухомани реально круто. Но вот не впечатлило. Зато впечатлили меня слоны. Я никогда не думал, что слон — настолько классная и полезная в хозяйстве скотина! Он тебе и трактор, и грузовик, и даже подъемный кран! Когда один работающий на лесоповале сноняра обхватил хоботом свеженькое бревно, закинул его на спину на специальный держатель и потащил куда-то — я офонарел. Похоже, подданные раджи не особо страдают от отсутствия механизации. Да и зачем им механизмы при наличии в хозяйстве таких вот зверей? Механизмы — их обслуживать надо, заправлять, а слон… Слон даже жрет прямо во время работы! Однозначно, как бы сказал Владимир Ильич — архинужное и архиполезное животное!

Раджа оказался представительным мужчиной неопределенного возраста. От сорока и до… Не знаю даже, до скольки. Попробуй разбери этих индусов. Но выглядит весьма солидно. Одет в традиционный индийский костюм. Я, конечно, традиционное одеяние индусов только в кино видел, но тут Голливуд и прочие производители шедевров и не только наврали неособенно. Специалист, конечно, найдет миллион отличий и нестыковок в тех фильмах, но я им не являюсь совершенно. И отличие вижу только одно — нету какого-нибудь здоровенного драгоценного камня на чалме. Но, во-первых, в отличие от старосветской Индии здесь залежей рубинов с изумрудами пока что не обнаружено, а во-вторых, подозреваю я, что этот самый здоровенный булыжник на головном уборе как раз является измышлением кинематографистов.

Звался наш гостеприимный хозяин Матхаи Варма. Мы так же представились и принялись дружным хором благодарить за оказанный шикарный прием. Раджа благосклонно покивал и ненавязчиво поинтересовался, что именно привело нас в его скромные владения. В ответ Маслов, как лучше всех из нас говорящий по-английски, принялся излагать заранее заготовленную сказочку про белого бычка. Согласно ей, мы все — экипаж судна «Креветка», шедшего из Галвестона в Нью-Дели за грузом. Однако приключилась с нами неприятность — сдох радиокомпас. Отчего мы несколько заплутали и отклонились от курса. Из-за чего наш капитан, в роли которого и выступал Андрюха, решил спуститься южнее, чтобы определиться по береговым ориентирам. Однако, в процессе поиска этих ориентиров «Креветка» (мир ее праху) нашла кое-что другое. Подводный риф. На который и наскочила. Попытки сняться с рифа успеха не имели. Понимая, что даже небольшое волнение вскоре разломает корабль, экипаж в полном составе эвакуировался на берег на надувном спасательном плоту. После этого последовал длительный и красочный рассказ о тяготах и лишениях, которые наш экипаж перенес и мужественно преодолел по пути к сему гостеприимному дому, несомненно являющемуся филиалом рая на земле.

Вообще, история вполне правдоподобная. До единого регистра судов здесь пока что не дошли. И враз составить список всех судов Нового Света просто нереально. Можно учесть часть из них, подняв размещенные капитанами поисковые запросы на грузы в различных портах. Но если кэп не пользовался услугами грузовой биржи — то судно в этом списке учтено не будет. И если непопавшие в него крупные суда еще можно «выловить», но сосчитать всю шныряющую по Большому Заливу мелочь — задача непосильная. И в этой куче могла спрятаться не одна «Креветка», а целых десять.

Почему нас не видели в Дели? Так мы туда в первый раз шли. А в Галвестоне? Ну так порт крупный, всех не упомнить… Нет, уважаемый сэр, ошибаются Ваши информаторы. Мамой клянемся, из Галвестона шли! Здесь наша легенда непроверяема в принципе, а потому железна. В самом Порт-Дели… Там несколько сложней. Но если не будут слать запросы и допрашивать с пристрастием поодиночке, ловя потом на расхождениях — то прокатит. Мутного народа по земле и воде шляется много. Из-за каждой кучки бичей[64] огород городить и бюрократию разводить — вряд ли кому-то надо. Так что КПП с высокой вероятностью мы пройдем нормально. А потом попробуй нас в городской суете отследи.

Выходит, остались сущие мелочи — добраться до этого самого КПП. Но самый трудный участок пути мы, похоже, преодолели. Здесь уже начинается какая-никакая населенная местность, а значит, деньги из дурацких пластиковых карточек вновь становятся весьма полезной штукой, позволяющей решить многие проблемы. Теперь надо сделать так, чтобы нас из-за этих денег не зарезали. Мы, конечно, сами кого хочешь зарежем, но удовольствия такая попытка нам не доставит. Сейчас главное, чтобы слуги уважаемого Матхаи Вармы по собственной инициативе или по приказу свыше не начали в наших вещах копаться. До денег-то они так просто не доберутся — там для любителей чужого добра сюрприз приготовлен. В пластмассовом корпусе угловатой формы. В который залиты готовые поражающие элементы, целых триста штук, если Анте ничего не напутал. Так что тихо порыться вряд ли получиться — Олич постарался. Вряд ли тут в прислуге бОльшие умельцы по минно-подрывной части, чем наш югослав. В общем, если полезут к самому дорогому — мы обязательно услышим. Только вот потом что делать? Пистолеты на поясе, но вот патронов для нормального боя маловато. А к рюкзакам и автоматам прорваться вряд ли успеем. Хотя, при таких раскладах уйти живыми нам будет весьма непросто. Скорее, вопрос будет в том, сколько любителей халявы мы заберем с собой к праотцам. Вот и сижу, будто на иголках. Полезут в вещи, не полезут?

А обед и аудиенция, тем временем, подходят к концу. Благородный раджа готов предоставить машину и водителя для доставки безмерно дорогих гостей в стольный град Британской Индии. За какие-то жалкие две тысячи экю. Сумма вполне подъемная, но сразу соглашаться нельзя. Поймут, что денег у нас гораздо больше — попытаются развести или вообще ограбить. Торговаться — есть шанс, что хозяин почувствует себя оскорбленным и выпрет нас за ворота, а то и верных нукеров натравит. И как тут быть?

Хорошо, что не я выступаю в роли старшего в нашей джаз-банде. Маслов просек оба момента и выкрутился легко и непринужденно. Мы с великой радостью принимаем щедрое предложение великодушного раджи, но вот беда — нет у нас с собой столько наличности. Посему уважаемому водителю благородного владетеля придется заехать вместе с нами в банк, где он и получит требуемую сумму. Раджу такой вариант вполне устраивает и вскоре мы уже трясемся в кузове грузовика ранее мне неизвестной марки «Лейланд».

Нет, поваляться на кровати — это, конечно, здорово. Но и пожрать бы чего-нибудь не мешало. Да и дела наши скорбные с товарищами по несчастью (или счастью — как получится) обсудить надо. Наступает самый интересный и волнующий момент — дележка добычи. Именно сейчас по всем канонам пиратских романов и должна начаться поножовщина с перестрелкой. Радует одно — раз мы до сих пор не передрались, то есть неплохие шансы и расстаться довольными друг другом. Так что залезаю в когда-то подаренный от щедрот Ордена «дубок» и спускаюсь вниз, в гостиничную харчевню.

Именуется наше временное пристанище «Фельдмаршал». Только вот я сильно сомневаюсь, что лицо в таком чине сочло бы возможным ютится в данном клоповнике. Представляет «Фельдмаршал» собой двухэтажное здание П-образной формы, обращенное «перемычкой» к улице. В ней на первом этаже размещается пункт приема пищи, а на втором — какие-то служебные помещения и душевые с туалетами. А в каждой из «ног» — по дюжине номеров, размерами и убранством совершенно не поражающих. Ну да ладно привередничать — недавно ночевали под открытым небом. Да и не задержимся мы здесь надолго, похоже.

Спускаюсь вниз в «едальню» и присоединяюсь к уже сидящему за столиком с кувшинчиком чего-то насыщенно-бордового цвета стармеху. Тот периодически прикладывается к небольшому стаканчику и мечтательно пыхтит толстой сигарой, дым от которой уходит под потолок, где его закручивает в причудливые спирали древний вентилятор с большими длинными лопастями. Причем вращающийся так неспешно и величественно, как будто он не «прохладительный прибор», а винт какого-нибудь «Форрестола» или «Нимитца». Постепенно за стол стягиваются все «участники регаты». Появившийся официант водружает на стол большущую сковороду с рисом, жаренными овощами и жаренными же местными ракообразными и немалых размеров «ракету» с пивом. На глазок в ней литров шесть — ну как раз, чтобы слегка расслабиться. Поскольку жрать хотелось как из пушки — благодарственные молитвы и светские беседы были плавно спущены на тормозах.

После того, как на сковородке «совсем ничего не осталось», а количество пива сократилось примерно вдвое, настал черед решения насущных вопросов. Как будем делить, какую сумму будем делить и что потом будем делать. Делить, естественно, решили поровну. Предложивший иное просто рисковал бы не дожить до следующего утра. Ну если он, конечно, не собирался благородно отказаться от своей доли в пользу товарищей, которым нужнее. А вот с суммой было сложнее. Та ее часть, которая пребывала в экю, неважно, пластиковых или золотых, давно уже была «мене, текел, упарсин», говоря библейским языком. То есть тщательно и неоднократно пересчитана. Взвесили и золотой песок, но дележка его по весу была признана а) — плебейством, б) нерациональным плебейством. Посему путь наш лежит в Банк Ордена, где у нас примут ценный продукт и дадут за него некоторое количество денюх, которые мы промеж себя и поделим.

Конечно, такой поступок может показаться опрометчивым — спереть у тех, с кем лучше не ссориться, хренову гору (в фигуральном смысле, естественно. Физически-то все достаточно компактно) бабла, а потом заявиться с ней в банк. Но всю сумму мы в банк Ордена и не понесем — только немонетизированное золотишко. Все остальное-то и так неплохо делится. А его мы отнесем в Банк Содружества, пользующийся репутацией «абсолютно надежного».

И даже внешний вид здания банка работает на эту репутацию. Приземистое каменное здание просто олицетворяет эту надежность и символизирует, что бритты пришли сюда на века. Внутри — вместительный холл с небольшими декоративными пальмами за которыми скрывается пара амбразур. В глаза не бросается, но недвусмысленно намекает, что любое безобразие будет пресечено мгновенно и максимально жестко. Все общение с персоналом происходит посредством мониторов и камер. Я, конечно, не специалист в этом деле, но не вижу ни единой возможности этот банк ограбить. Ну если только пару танков не подогнать на прямую наводку. Хотя и против них у охраны могут найтись убедительные доводы.

Организация банковского дела мне нравится — все по-британски основательно и по-новоземельски быстро. Каждый из нас открывает потребное ему количество счетов и распределяет по ним свою долю. После чего наша дружная компания покидает сей оплот финансов и двигает в Банк Ордена. Там дело затягивается. Для начала, приходится разоружиться. Впервые сдаю оружие в камеру хранения, словно сумку в супермаркете. Ранее с таким мне сталкиваться не приходилось. В Порто-Франко я, аки понаехавший, ходил без оружия, а в Кейптауне, где белый человек может хоть «крупняк» за собой возить на веревочке, меня в банки не заносило. Ну и сама процедура сдачи злата в загребущие лапы поклонников масонского символа тоже времени потребовала. Принятый у нас песок тщательно взвесили, расплавили в специальной печке и перелили в слитки, которые тщательнейшим образом изучили посредством специального прибора, определяющего содержание золота. После чего озвучили количество принесенного нами золота, его стоимость и причитающуюся нам сумму за вычетом «орденской десятины». А потом разделили эту сумму поровну между нашими счетами. И мы, довольные как слоны, отправились обратно в «Фельдмаршал».

Восседая на моторикше (или как там правильно именуется данное транспортное средство) я вертел головой по сторонам, присматриваясь к городу. Ну и не убирая руку далеко от пистолета. Воришек здесь более чем хватает, причем весьма наглых. Большей их концентрации я еще не видел нигде. Однако, нас об этом предупредить почему-то забыли. Видимо, посчитали, что ребята вроде нас в состоянии самостоятельно обнаружить и решить данную проблему. Причем радикально. И что-то мне подсказывает, что здешние правоохранители будут совсем не против такого течения событий. Однако обошлось. Желающих пораскинуть мозгами в буквальном смысле этого слова среди местного мелкого криминала не обнаружилось. А крупному уже поздняк метаться — все деньги в банке. Теперь можно расслабиться, плюхнуться на койку и поразмышлять о дальнейших планах.

Итак, что мы имеем с куста? А имеем мы один миллион двести сорок шесть тысяч и четырнадцать экю чистой прибыли с последних приключений. Это в активе. В пассиве — литры пролитого пота, миллиона сгоревших нервных клеток и возможные неприятности. Но с пассивом ничего не сделать, а вот актив можно потратить на что-то хорошее и полезное. Даже нужно, я думаю. Чтобы в самом худшем случае владельцы денег вместо своих средств обнаружили кучу совершенно им ненужного барахла. А поскольку люди они серьезные и в первую очередь будут желать вернуть свои деньги, а не увидеть мой скальп на стенке, то появятся варианты. Может быть. Это если я во что-то полезное вложусь, а не пробухаю все или спущу в рулетку в Нью-Рино.

А хотя чего тут думать? Я хотел самолет — вот и куплю. Вещь одновременно и полезная, и приятная. А к тому же еще позволяющая оперативно смыться от назревающих неприятностей, что немаловажно в моей ситуации. Решено, переквалифицируюсь из водоплавающих в воздухолетающие! Только вот как и где мне самолетик-то прикупить? Проще всего — взять с рук что-то, уже завезенное в Новый Свет. Но тут есть куча минусов. Во-первых — незнакомая машина, с некоторой вероятностью имеющая свою придурь. И с несколько большей вероятностью непонятно как обслуживавшаяся. Я что, на тот свет тороплюсь? Да нет, вроде. То есть, мне гарантирован долгий и затратный период техношаманства, совмещенного с освоением новой техники. Как-то не особо меня вдохновляет такая перспектива. А во-вторых, для претворения в жизнь данной идеи придется ехать в Порто-Франко. А мне пока что не сильно хочется появляться в «вольном городе», да и вообще на северном берегу Залива. Так что это явно не наш метод. А какие еще есть варианты? Можно заказать у Ордена, благо представительство имеется. И получить свой заказ в Нью-Дели, через базу «Индия и Средний Восток». Вот это мне нравится гораздо больше. Вот это я хорошо придумал!

Ну так что, шлепаем в представительство? Ага, щаззз! «Немцы не любят неаккуратных панов». Я к тому речь виду, что заказывающий самолет оборванец — явление весьма нетривиальное, а потому запоминающееся. А нафига мне лишнее внимание к моей персоне? Правильно, совершенно незачем мне такое. Какой из этого следует вывод? Да простой — вопросом заказа самолета должен интересоваться респектабельный джентльмен. А где его взять? Сомневаюсь я, что здесь на каждом шагу по зицпредседателю Фунту сидит. Да и технические подробности далекому от авиации человеку запаришься объяснять. Получается, надо самому становится таким джентльменом. Неохота, но других вариантов я не вижу.

С чего начинается джентльмен? Хороший вопрос. Вообще-то — без понятия. В счастливом детстве меня учили, что джентльмен может быть одет как угодно, но должен быть обут в дорогую обувь, иметь хороший ремень и дорогие часы. Последнее в силу местной специфики малоактуально, но принципиально посыл не меняется. Надо заняться своим внешним видом. Посему выхожу из «Фельдмаршала» на улицу, ловлю моторикшу и требую отвезти меня в магазин готового платья.

В нашем несовершенном мире практически все требует либо времени, либо денег, либо обоих этих вещей сразу. Мое преображение относилось к последней категории. Зато потратив около часа и полутора сотен экю я с трудом узнал себя в зеркале. Не бывший авиамеханик, а ныне пират и деклассированный элемент Леха Кареев, а какой-то плантатор на прогулке из романов об Американском Юге. Теперь завершающий штришок — переезд в подобающее приличному человеку место. Мне порекомендовали отель «Кливленд», охарактеризовав его как одно из лучших мест в городе. Не так давно оно было безусловно лучшим, но после отъезда прежнего хозяина пережило некоторый период безвременья. И теперь новый хозяин пытается восстановить былую репутацию. Однако, не смотря на все эти перемены, место несомненно приличное.

Туда-то я и отправился. Но не напрямик, а транзитом через порт. Незачем давать кому-то лишнюю информацию к размышлению. Пусть лучше нынешний мой извозчик думает, что я приоделся и убыл на Большую Землю. А другой, которого я возьму уже в порту, искренне считает, что я с нее прибыл. Конспирация, батенька, конспирация. Подозреваю, у профессионалов мои потуги вызовут гомерический хохот, но что-то лучше, чем ничего. Да и вряд ли здесь есть эти профессионалы в товарных количествах. За время, проведенное в кабаках, я слышал много застольных разговоров об этом мире. Как его только не называли — земля свободы, земля возможностей… А по мне, самым точным определением будет «земля дилетантов». Так что есть у меня неплохие шансы сохранить голову на плечах, есть. Если, конечно, буду ей думать, а не только в нее есть.

«Кливленд» мне понравился. Аккуратные домики, между ними — типично английский газон с тщательно выровненными дорожками. Знатоки наверняка мне укажут, что настоящий английский газон надо стричь и поливать несколько сотен лет, а только потом называть этим гордым именем, но на то они и знатоки. Им виднее. А мне, сиволапому, и так сойдет. Наслаждаясь ландшафтом, следую на рецепшен, где меня удостаивает беседой сам владелец отеля, мистер Николас Кокс. Цены, должен заметить, кусаются — за небольшой домик просят тридцать экю в день. Могу ошибаться, но державший лучший в Порт-Франко отель армянин был скромнее в своих аппетитах. Финансовых, по крайней мере. Покушать-то он, судя по фигуре, любит. Однако, за все надо платить, а за понты — особенно. Посему, не дрогнув бровью, соглашаюсь. Гостиничный бой потащил мои вещички (уложенные в два добротных кожаных чемодана) в выделенный мне домик, а я остался «делать беседу» с мистером Коксом. Надо же вживаться в образ, да и информация не помешает. А уж практика в нормальном английском, а не портовом «пиджине» — тем более.

Как выяснилось из разговора, уважаемый Николас был потомственным отельером в шестом поколении. В почтенном семействе Коксов существовала традиция после завершения образования отправлять младших сыновей в самостоятельное плавание по волнам жизни, желательно — куда-нибудь подальше от старой доброй Англии. Раньше к услугам молодых Коксов были все колонии Британской Империи, но уже сорок лет назад с этим стали возникать серьезные трудности. Посему в 1992 м году мой собеседник убыл не куда-нибудь в Африку, а на Новую Землю. Сменил массу занятий и мест жительства и вот теперь, в зрелом возрасте, вернулся к фамильному делу.

Не буду скрывать — пообщаться со здешним старожилом было интересно. Тем более что жизнь дала мистеру Коксу массу знаний и умений в самых разных отраслях человеческой деятельности. Но дело есть дело. Посему я проследовал в отведенный мне симпатичный домик, быстренько ополоснулся под душем, сменил рубашку и выдвинулся в представительство Ордена.

Размещалось представительство недалеко от Банка. Точнее — в соседнем здании. Меня вновь вежливо попросили сдать пистолет, после чего пригласили пройти внутрь. Нет, все-таки мой югославский ТТшник несколько выбивается из образа. Но что делать? Конечно, можно было прихватить автомат для солидности, но как-то нету у меня желания изображать потомка герцогов Мальборо на известной фотографии. Да и автоматик у меня не такой внушающий. А главное, боюсь меня неправильно поймут, если я перед входом в представительство сурово лязгну затвором и решительным шагом направлюсь внутрь. У охраны подобных объектов обычно с чувством юмора крайне хреново. Но ладно, шутки в сторону. Вот он — «Отдел «заленточных» заказов». Сопровождавший меня «орденец» вручает мои персону в заботливые руки своего коллеги и с чувством выполненного долга удаляется.

— Здравствуйте! Рад Вас приветствовать в представительстве Ордена в Нью-Дели. Меня зовут Ричард Вулф. Присаживайтесь, пожалуйста. Могу я узнать, что привело Вас к нам?

— Добрый день! Разумеется. Я хочу заказать «из-за ленточки» самолет. Это возможно?

— Вполне. Единственное… Прошу понять меня правильно. Самолет — вещь недешевая и требующая весьма кропотливой работы по выбору подходящего варианта. И мы должны быть уверены, что эта работа будет оплачена. Могу я увидеть Вам ай-ди?

— Пожалуйста. — Я протягиваю орденцу свой документ. Потом, сообразив, что он намерен проверить баланс и убедиться в моей платежеспособности, добавляю: — Но большая часть моих средств хранится в Банке Содружества.

— Я понимаю. Но для оплаты Вашего заказа Вам будет необходимо консолидировать всю сумму на счету в Банке Ордена.

— Никаких проблем, Ричард. Но, может быть, мы перейдем к сути дела? Как производятся подобные заказы?

— В этом нет ничего сложного. — успокаивает меня орденец. — Вы обрисуете мне, какой Вам нужен самолет, для чего, и наши специалисты «за ленточкой» будут искать подходящие варианты. Потом они передадут информацию мне. Вы выберете наиболее подходящий для Вас вариант, мы произведем оплату и Вам останется только ждать доставки.

— Думаю, дело обстоит несколько проще. Я точно знаю, какой именно самолет мне нужен.

— Вы правы, это значительно упрощает дело. Сообщите мне, пожалуйста, желаемую марку.

— Тип. Это у машин марка, а у самолетов — тип. А нужен мне «Бриттен-Норман Айлендер»

— «Бриттен-Норман Айлендер»… Проверьте, я правильно записал? — Ричард протягивает мне лист бумаги.

— Да, совершенно верно.

— Я надеюсь, такие самолеты не редкость? В противном случае могут быть некоторые сложности.

— Я тоже на это надеюсь. Когда появятся первые результаты?

— Вы знаете, я пока что не могу ответить на этот вопрос. Я обязательно с Вами свяжусь, когда что-то появится. Каким образом это можно сделать?

— Телефонируйте в отель «Кливленд» — мне обязательно сообщат.

— Хорошо, я понял. Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Всего хорошего.

— Удачного дня! — желает мне орденец.

28-й день 5-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

Нет, все-таки в неспешном безделье есть свои плюсы. Спать, сколько спится, есть сколько влезет, вести неспешные беседы с различными людьми… Правда, еще пара-тройка дней такой жизни и меня она начнет задалбывать, но пока что можно спокойно и с удовольствием «овощить». Чем я в данный момент и занят. Сижу на террасе «Кливленда», весь в белом, неспешно потягиваю винцо, фрукты кушаю… И наблюдаю целеустремленно движущегося ко мне портье.

— Мистер Кареев, звонил Ричард Вулф и просил Вас зайти к нему. У него есть для Вас новости.

— Да, хорошо, спасибо. Вызовите, пожалуйста, мне такси.

— Да, мистер Кареев.

Как хорошо быть мистером. Иногда, в больших количествах мне это противопоказано. Зажрусь и начну загнивать. А «орденец» хорош. Блюдет коммерческую тайну — ни слова о делах посторонним. Даже не назвал организацию, в которой трудится. Ну и правильно. Я человек не публичный и становиться им не желаю. Где там мой транспорт? Интересно же, что там ребятишки Ордена (а скорее — привлеченные ими спецы) нарыли.

— Здаврствуйте, Алекс!

— Добрый день, Ричард. Чем порадуете?

— Наши сотрудники провели мониторинг рынка и собрали все возможные варианты по Вашему запросу. Ознакомьтесь, пожалуйста.

Беру протянутую папку с распечатками и начинаю изучать. Составлена в общем-то логично. Интересно, сами расстарались или просто у владельцев информацию запросили? Судя по некоторым различиям в форме подачи информации, просто направили запрос хозяевам. Здорово работают. Видать, высокая квалификация нужна, чтобы гуглом пользоваться. Ну да ладно, интереснее другое.

— Ричард, а почему цены не указаны?

— Потому что они не указаны в большинстве объявлений о продаже. Вы выберете наиболее подходящие варианты и с ними мы будем работать уже более плотно.

Нет, такой вариант тоже возможен. Но гнездится в глубине души ощущение, что меня разводят. Точнее — раскручивают на бабки. Но деваться мне некуда. Ну и чего мы тут имеем? Семьдесят второй год выпуска… Не фонтан. Восемьдесят пятый год, Африка — строго нафиг. Немножко наслышан я, как в тех местах авиатехника эксплуатируется, а особенно — обслуживается. Могу даже рассказать. Была в Шардже (это аэродром такой в Саудовской Аравии) база по ремонту советской техники в девяностые годы. Ребята нашли четыреста второй способ честного отъема денег у населения. Они принимали самолет в ремонт и говорили владельцу: «Окей, приходите через месяц». После этого в течение двух дней расписывались все необходимые бумажки, на самолет садился заводской экипаж и летел рубить бабло. Естественно, что набранный за этот месяц налет никуда не записывался. И так же естественно то, что никакого ремонта на самолете не делалось. Нет, ну его нахрен технику с африканским прошлым. Так, а вот это интересно. BN-2T. Тот же «Айлендер», но с турбовинтовыми движками «Гаррет». И год — восемьдесят девятый. Загнем уголок и смотрим дальше. Смотрим, смотрим… Вот гады! Самое интересное в самый конец засунули! А я тут битый час сижу, в сортах говна разобраться пытаюсь. В то время как есть сразу несколько самолетов от производителя, после ремонта. И выбор неплохой, пара турбовинтовых версий тоже присутствует… Так, а это что? Нет, это не «Айлендер» — это гораздо лучше! «Бриттен-Норман Дефендер». Те же яйца, но сваренные для военных. Почти те же. Двигатели — старый добрый «Роллс-Ройс», дальность — тысяча восемьсот против тысячи трехсот у стандартной версии. И полезная нагрузка повыше. И скорость. Нет, мне нравится этот аппарат! Если потяну по деньгам — буду его брать. А если нет — есть неплохой «Турбайн Айлендер» девяносто пятого года. Вынимаю заинтересовавшие меня листы из папки-скоросшивателя и вставляю в самое начало.

— Два первых. И озадачьте производителя — пусть RSPL составят. Из расчета эксплуатации одного самолета в течение двух лет. По обоим машинам. И скажут, сколько это все будет стоить.

— Составят что, простите? — не понял меня Вулф.

— Рекомендованный список запчастей. Они знают, что это. И еще мне будут нужны руководства по обслуживанию всех установленных на самолете агрегатов. Не будет у «Бриттен-Нормана» — запрашивайте производителей. Но руководства должны быть обязательно.

30-й день 5-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

Нда уж, такими темпами меня скоро в орденском представительстве каждая собака знать будет. Не думал, что заказ «из-за ленточки» столь тягомотная вещь. Хотя что я понимаю в заказах? Ничегошеньки. Но это все мелочи — главное, что дело движется. Сегодня меня обрадовали сообщением о том, что уже составлен список необходимых запчастей для самолета и собраны все СММы[65]. Ну и попросили оплатить покупку, вставшую мне аж миллион и еще немного сверху. «Немного» — это двенадцать тысяч экю, если быть точным. Хотя какая уж тут точность? Подозреваю, циферка после конвертации была округлена, и явно не в меньшую сторону. И ничего не скажешь. Уважаемого сэра не устраивает цена? Ну так уважаемый сэр может попытаться найти более низкие цены. Антимонопольщиков на них нет. После оплаты мне сообщили, что примерно через неделю или неделю с небольшим я смогу получить свой груз в Порто-Франко на железнодорожной станции. И вот это меня не устроило куда больше, чем цена. Не стоит мне сейчас в Порто-Франко появляться, не стоит. Журнал «Здоровье» так прямо и указывает… Пришлось искать другой вариант. В итоге сошлись на том, что мою «птичку» на заводе разберут, упакуют в контейнера вместе с прочим авиационно-техническим имуществом, загрузят на корабль и отвезут в Бомбей. А уже там запихнут в «ворота». И придет она на ближайшую к Порт-Дели базу «Индия и Средний Восток». Это как раз то, что мне надо. Единственный минус — время ожидания заметно увеличивается. Ну да ладно. За мной пока что никто не гонится. Или гонится, но я пока об этом не знаю. Да, привет, моя паранойя, я тоже рад тебя видеть.

И сейчас моя паранойя недвусмысленно сообщает, что вот тот мужик азиатской внешности в белом костюме приперся сюда по мою душу. Шучу, не паранойя. Просто я один в этом углу сижу. Ну давай уже, шевели конечностями. Мне ж интересно, что ты хочешь от меня. Мужик подходит к моему столику и с еле чувствующимся азиатским акцентом произносит:

— Мистер Кареев, здравствуйте! Могу я занять немного Вашего времени?

— Да, пожалуйста. — киваю визитеру на противоположный мне стул. — Чем обязан Вашему вниманию?

— Меня зовут Эрвин Кирино и я хотел бы с Вами поговорить. Возможно, мое предложение Вас заинтересует.

— Почему бы и нет? А в чем, собственно, оно состоит?

Надо же. Вот сидел себе, сидел, вел светскую жизнь, а теперь вдруг с предложениями подваливают. Интересно, с какими? И почему именно ко мне?

— Если я не ошибаюсь, Вы планировали приобрести самолет. Могу я поинтересоваться тем, как именно Вы собираетесь его эксплуатировать?

Ой как интересно. И откуда же у данного гражданина такие знания? Я о своих делах на центральной площади не кричал, вроде бы…

— Должен заметить, Вы хорошо информированы. Могу я поинтересоваться источником Вашей осведомленности?

— О, каких-то особенных источников у меня нет. Знакомый там, знакомый здесь… Ну и немножко мозгов в голове, чтобы сделать выводы. — с довольным видом отвечает гость.

— Так все-таки, что Вы планировали мне предложить? — возвращаю разговор в деловое русло.

— Работу по специальности. И участие в весьма интересном и прибыльном проекте.

— А можно немного подробнее? — гладко стелет. Значит, надо быть готовым к какой-то гадости.

— Разумеется. Я предприниматель и, по совместительству, представитель филиппинского анклава в Порт-Дели. И в этом качестве хочу предложить Вам постоянную работу в интересах нашего анклава.

— Простите, я не так давно в Новом Свете и еще не все знаю. Не могли бы Вы рассказать про здешние Филиппины подробнее?

— О, нет проблем. Что именно Вас интересует?

— Да практически все. Где Ваш анклав находится, какое население, чем оно себе пропитание добывает, какая есть авиационная инфраструктура…

— Отвечаю по порядку. Находятся наш архипелаг примерно в пятистах милях на юго-восток от Порт-Дели. Первый анклав за пределами Большого Залива. Заселяться начал в прошлом году, на данный момент население порядка двух с половиной тысяч человек, в этом году перейдет еще шесть или семь тысяч и столько же в следующем. Живем сельским хозяйством, охотой, рыбалкой…

— Прямо сельская идиллия. — на этих словах я мечтательно вздыхаю. — А работа для самолета-то там где?

— Не спешите делать скоропалительные выводы — Эрвин, или как там его, поднимает ладонь в успокаивающем жесте. — Вы не интересовались ситуацией в местной медицине?

— Вы знаете, как-то нужды не возникало. А к чему Вы это?

— Предлагаемой работе, к чему же еще?

— Вы хотите организовать свою санитарную авиацию? Расценки будут негуманными. Просто потому что далеко, а авиация — дело недешевое даже в Старом Свете.

— Вы снова торопитесь. Санитарные рейсы меня интересуют в последнюю очередь. Вы позволите немного рассказать о здешней ситуации с лекарствами?

— Разумеется. — киваю я. Действительно, что-то я впереди паровоза бегу. Нервничаю, что ли?

— Так вот — продолжил мистер (или сеньор — как там у них, филиппинцев, принято?) Кирино. — Ситуация с лекарствами такая. Производят их при крупнейших медицинских центрах. Таковых пока четыре — в Порто-Франко, Виго, Нью-Рино и Демидовске. При этом в Порто-Франко упор сделан на производство «заленточных» препаратов из концентратов, а Виго и Нью-Рино больше работают с эндемическими веществами и препаратами на их базе.

— А Демидовск? — надо сразу выяснить ситуацию с ним, а то мне туда совсем не надо. А как отмазаться? Надо что-то придумать. Ну ладно, не к спеху. Может, я еще и не подпишусь на эту фигню.

— Демидовск нам не интересен. Они хотят наладить у себя полный цикл, на своем сырье.

— Я понял, продолжайте. — киваю с умным видом. В здешнюю Россию не отправляют — уже хорошо. Можно спокойно слушать дальше.

— Ну так вот. На Филиппинах водится большое количество животных, имеющих фармакологическое значение. Морской варан, морской крокодил, что-то вроде обезьян, различные змеи, рыбы… Поставляя их органы можно заработать хорошие деньги. Но товар весьма скоропортящийся. Поэтому нам нужен самолет с летчиком.

— Так-так-так… — в раздумье протягиваю я. Звучит интересно. Особенно интересно звучит предложение забуриться на самый край цивилизации. Правда, оттуда придется периодически выбираться в более цивилизованные места, но если быстро и осторожно — ничего страшного, я думаю. Поскольку полеты будут нерегулярными — ждать на каком-то из аэродромов меня можно будет долго и упорно. А прислать убивцев на экзотические острова… Дурацкая затея, как по мне. Там каждая европейская рожа за километр видна будет. И ее при нужде можно будет аккуратненько того. Нет, изображать из себя Мик Нича («Я буду уничтожать всех американцев, прибывающих в Одессу!») мне, конечно, не дадут, но если сильно припрет и подозрения будут КРАЙНЕ вескими… Можно будет попробовать.

— Хорошо. Что конкретно Вы мне предлагаете? — ставлю вопрос ребром.

— Пятнадцать процентов. — не моргнув глазом, отвечает мой собеседник.

— Пятнадцать процентов от какой суммы?

— От закупочной цены госпиталей.

— А точнее? Можете озвучить конкретную сумму?

— Вы понимаете, охота на ряд местных животных — дело весьма сложное и опасное. А в хозяйстве с того же варана толку мало. Потому на них пока целенаправленно не охотятся. Так что назвать точный объем я пока не могу. Скажу только, что с органов одного крокодила можно получить, в зависимости от размера, от четырех до шести тысяч экю. С одного варана — еще больше.

— И сколько крокодилов и варанов смогут добывать охотники за несколько дней?

— Ну на крокодилов сейчас ради мяса охотятся… Пару штук в неделю убивают. Обезьян много, с ними не проблема. Змеи — так же. Рыба нужных пород в каждом улове попадается. Увеличить добычу — никаких трудностей. Весь вопрос в том, что пока это никому не надо.

— Скажу Вам так. Предложение весьма неожиданное и даже экзотичное. Сходу ничего не отвечу, но я готов рассмотреть его подробнее. Осмотреться на местности, выбрать место под посадочную площадку, познакомиться с местными условиями, оценить перспективы. Каким образом это можно сделать?

Эрвин не задержался с ответом ни на секунду:

— К сегодняшнему вечеру закончат погрузку грузов, отправляемых на Лусон — это пока единственный населенный остров, и завтра утром корабль выйдет в море. Я отправлюсь на нем и предлагаю Вам составить мне компанию.

— Добро. Что за корабль и к какому времени подходить?

— Судно называется «Модерн Тревелер», подходите часам к девяти, наверное.

— Хорошо, я обязательно буду. Увидимся завтра.

— До встречи.

Расставшись с филиппинцем, я задумался. Идея похожа на стоящую. Если летать раз в неделю — груза тысяч на тридцать — тридцать пять набраться должно. Из них мне упадет полновесная пятерка. Плюс на обратном пути подкалымить можно. Почта на Филиппины — моя без вариантов (если она, конечно, есть — надо будет зайти и узнать, кстати), да и по дороге может что-то попасться. Ну и видится мне еще один моментик, способный увеличить мои доходы с этого дела. Вряд ли у бедных филиппинских крестьян есть ружья для охоты на крупную и опасную дичь. А вот у меня подходящий карабинчик имеется. И к двум крокодилам в неделю я еще одного смогу присовокупить. Наверное. И с него поимею уже не пятнадцать, а все сто процентов. Сколько там Кирино говорил — четыре тысячи за каждого? Это уже десятка за рейс рисуется. А то и больше. Хватит и на керосин, и на более вкусные горючие жидкости. Надо соглашаться. Но перед этим — попытаться переиграть условия в свою пользу, а до того — делать крайне кислую физиономию.

Ладно, хорош геморрой насиживать — нас ждут великие дела. Для начала, надо к ребятам-масонятам заглянуть. И к Ричарду — сказать, что мне в самолете нужен будет работающий от бортовой сети холодильник литров эдак на двести-триста. Кстати, это легко может быть проблемой — как-то не видал я на самолетах холодильников. А не видал исключительно потому, что их не было. Это на дальнемагистральных самолетах, где жратву порой надо по двенадцать часов хранить. А теперь вопрос: существуют ли в природе бортовые авиационные холодильники? Вообще-то хрен знает, то терзают меня смутные подозрения что нет. И как тогда быть? Стухнет же все по дороге. Хотя, чего я мозг парю на ровном месте? Все ж до меня придумано! Буду льдом обходится.

Значит, к другу Ричарду мне не надо. А надо в орденский банк — заказать пересылку содержимого моей ячейки, в которую я сложил все ненужные мне для работы стволы, из отделения в Порто-Франко в местный филиал. А еще мне неплохо бы зайти в оружейный — Эрвин сказал, что на острове змей много. Нужно против них приобрести что-нибудь подходящее. С этой мыслью я покинул территорию отеля и остановился на тротуаре, ожидая появления первого свободного транспортного средства.

Поскольку с моторизованными извозчиками в Дели никаких проблем нет, а ареал обитания белых людей достаточно компактен, уже вскоре я стоял у входа в оружейный магазин. Как меня заверили — крупнейший в Порт-Дели. Именовался магазин «Koom and Powder». Интересно… Ну «powder» — это «порох» на буржуинском, а что за «кум»? Надо будет выяснить. С этой мыслью я вошел внутрь. Помните анекдот про «нового русского» в Эрмитаже? Ага, «бедненько, но чистенько». Хотя это я утрирую — посмотреть тут есть на что. Особенно меня заинтересовала стена слева от входа, снабженная здоровым баннером с надписью «Местное производство». Практически все — гладкоствол, в который как-то затесалась парочка винтовок, сильно похожих на «Арисаки». Но ассортимент приличный. Ружья одноствольные, двуствольные, причем как вертикалки, так и горизонталки, комбинированные «тройники», «гладкий короткоствол», если это можно так обозвать, в виде обрезов различной длины и «дерринжеров». Солидно. А для задворок мира, которыми Британская Индия является, как ни крути, в особенности. Единственное, почти все стволы достаточно тонкие, малого калибра. Интересно, почему так?

Тут я с некоторым удивлением обнаружил вблизи себя продавца, длинноусого индуса преклонного возраста. Надо же, как тихо подобрался, прям как кошка.

— Добрый день, сахиб! Меня зовут Раджат и я рад, что ассортимент моего скромного магазина смог привлечь Вас. Чем могу служить?

— Добрый. А скажите, почему так мало ружей популярных охотничьих калибров?

— К сожалению, не так просто изготовить ствол. Если с малыми калибрами можно просто рассверлить старый нарезной, то уже с двадцать четвертым калибром так не получается.

— А какие калибры тут у Вас представлены?

— Тридцать второй, двадцать восьмой и четыреста десятый.

— И они находят применение? — удивился я.

— Да, сахиб. Иначе бы мы их не делали. — улыбнулся в ответ индус.

— А в каком качестве? Их же даже в Старом Свете мало кто любит.

— Некоторые раджи покупают для своих крестьян — для них мы даже переделываем винтовки под охотничьи патроны. Те, кто работает на своей земле, часто берут как второе оружие в семью. Господа берут для спорта или для обучения детей стрельбе…

— Получается, вот эти «Арисаки» — переделанные? И я думал, обычно стрелять из двадцать второго калибра учат… — высказываю я свое недоумение.

— Обычно да, Вы правы. Но Орден не везет сюда оружие калибра 22LR. Его надо заказывать «за ленточкой». И патроны к нему тоже. Быстрее и выгоднее купить у старого Раджата ружье и покупать у него же патроны по двадцать центов за штуку.

— А патроны какие? Я не слышал, чтобы Демидовск делал гладкоствольные патроны, да еще столь редких калибров.

— Сахиб тысячу раз прав — улыбнулся продавец. — Эти патроны делает не Демидовск, а мои помощники.

Нихрена себе заявочка! Это что, в здешней глуши конкурент «Демидовскпатрона» растет? Никогда бы не подумал.

— Вы что, наладили патронное производство? — выражаю я свое удивление, граничащее с восхищением, собеседнику.

— Вы льстите старому Раджату — вздохнул тот. — Очень сильно льстите. Порох и капсули и нас демидовские, сами только гильзы делаем и пули отливаем. Ну и снаряжаем.

— Ну производство гильз — это уже очень много! — не соглашаюсь я с откровенно прибедняющимся магазиновладельцем. Напрашивается человек на похвалу — так я похвалю, мне не жалко.

— Сахиб был б прав, если бы эти гильзы были не бумажные. — сокрушенно вздыхает продавец.

— Бумажные? — поражаюсь я. Нет, я про такое слышал, но вот сталкиваюсь впервые. — А можно взглянуть?

Индус нагнулся и достал из под прилавка коробочку, изготовленную из местного картона, а из нее извлек картонную же гильзу с металлическим донцем. Я повертел в руках патрончик — достаточно аккуратно сделано. Судя по тактильным ощущениям, гильза то ли покрыта слоем чего-то влагозащищающего, то ли чем-то пропитана. Не знаю, как оно стреляет, но выглядит неплохо. Да и работает, видимо, тоже, раз мой усатый собеседник до сих пор в трубу не вылетел с этим бизнесом. Ну ладно, я сюда по делу пришел, а не восторгаться успехами местной оружейной отрасли в лице оборотистого Раджата. Посему я обрисовываю индусу свои потребности. Тот, не думаю ни секунды, притащил весьма любопытную шайтан-конструкцию, своим видом напомнившую мне многоствольные оружейные извращения века эдак шестнадцатого. Выглядело это как довольно короткий обрез «вертикалки», к стволам которой с боков прикрепили еще два, заметно более мелкого калибра.

— Смотрите, сахиб — принялся вдохновенно вещать усач. — Это оружие сделано специально для отстрела не только мелких, но и довольно крупных змей. Не огромных, конечно, но те в обжитых человеком местах встречаются не так часто. Два ствола двадцатого калибра дают оптимальный разброс дроби. Если змея свернулась — ей мало не покажется. Если она ползет — ее может просто перерубить пополам. При этом конус разлета достаточно широк и для поражения уже бросившейся на Вас змеи. При некотором везении, конечно. А два ствола четыреста десятого калибра, заряженных пулями, позволяют легко убивать даже довольно крупные экземпляры. Это вообще моя гордость — четырехствольное ружье сделать очень непросто!

— А в чем сложность? Правильно закрепить стволы?

— Сведение стволов — это только половина дела — продолжил вдохновенно вещать Раджат. — Там еще сложности с ударно-спусковым механизмом. Он очень сложным получается. Но я нашел другое решение.

— Какое же? — мне действительно стало интересно. Раньше я считал, что охотничьи ружья намного проще самозарядного и автоматического оружия и в них давно все придумано. Но, оказывается, и тут есть место своим ноу-хау.

— Смотрите, сахиб — индус переломил обсуждаемый обрез. — Вот это — ударники стволов, производящие выстрел. За ними расположен вращающийся цилиндр. В нем есть идущий наискось канал с еще одним ударником. При производстве выстрела курок бьет по ударнику в цилиндре, а уже тот — по ударнику напротив ствола.

Ты гляди, какая интересная схема. Сложная, правда, но весьма оригинальная. Я уже хочу купить эту штуковину! Хотя бы просто как технический курьез. Правда, до разговора с продавцом я подумывал купить какую-нибудь старую двустволку и сделать из нее обрез, но данный шушгевер куда интереснее будет. Заверните, беру. Патрончиков к ней добавьте и озвучьте, во сколько это встанет папаше Дорсету. Сто шестьдесят пять экю и еще двадцатка за патроны? Пожалуйста. И подскажите, где у Вас находится стрельбище? А то уж очень опробовать хочется.

33-й день 5-го месяца 24-го года.

Филиппинские острова, Лусон.

Что я могу сказать о данном месте? Ну могу довольно многое. Красивые места, этого не отнять. Но пока что красота — основное их богатство. Но монетизировать его пока невозможно — как-то не сложилась пока что в Новом Свете индустрия туризма. Посему местные жители живут, как могут. То есть весьма бедно.

С чего начинается цивилизация? В давние времена освоения Сибири она начиналась с церкви и кладбища. А на Новой Земля любая цивилизация начинается с представительства Ордена. Которое одновременно является банком и узлом связи. Или — телеграфной станцией, если не сбиваться на военные термины. Хотя «узел связи», наверное, точнее будет, потому что телеграфом в его классическом виде тут и не пахнет. Нет дураков — кабеля по морскому дну прокладывать при наличии радиосвязи. Хотя церковь здесь тоже присутствует. Небольшая, скромненькая, но на фоне большинства строений, которым больше подходит слово «халупы» — выглядит более чем достойно. Кстати, это звоночек. Прямой и недвусмысленный сигнал о том, что религия тут в авторитете. И если я собираюсь тут жить — этот вопрос надо как-то решать. Вообще, если где-то хочешь жить — надо становиться как можно более похожим на местных. Иначе не приживешься, скорее всего. А значит, придется мне принимать местные нравы, включая религиозные заморочки. Но с этим я потом разберусь. После того, как решу, стоит ввязываться в предложенное мне дело или затея утопическая и не взлетит.

Толкового причала на Лусоне еще не соорудили (впрочем, не соорудили вообще никакого). Потому высаживаться на берег пришлось с помощью шлюпки. А груз из судна выгружался при помощи здорового плота, который несколько аборигенов подогнали к борту «Модерн Тревелера». Груз перегружался на плот бортовым краном, после чего большая толпа, стоящая на берегу, дружно хваталась за троса и тащила плот к берегу, аки бурлаки на Волге. После подтаскивания к берегу плот разгружался и процедура повторялась.

Я же с удовольствием избавившись от порядком надоевшего прикида в стиле «джентльмен на отдыхе» с удовольствием облачился в купленную еще в Кейптауне «горку» (она не совсем «горка», конечно, но мне привычнее ее именовать так, хотя на самом деле это скорее ее концептуальный местный аналог), высокие сапоги и сошел на берег. Там, помимо видимых даже с борта корабля представительства Ордена и церкви, обнаружился еще один форпост цивилизации в виде мэрии, куда мы с Эрвином и направились.

Местный мэр, предпочитавший именоваться на испанский манер алькальдом, оказался лысоватым невысоким мужичком со «следами былой роскоши» на фигуре. В том смысле, что данный гражданин за последнее время резко похудел и по нему это видно. Прозывался он Фердинанд Маркос и был на редкость словоохотлив и подвижен. После обмена приветствиями сеньор алькальд заверил нас в своем расположении и содействии, после чего ненавязчиво поинтересовался, что именно привело меня сюда. Эрвина мэр ни о чем не спрашивал — видимо, тот довольно часто на Лусоне появляется. Я кратко сообщил алькальду Маркосу, что рассматриваю вопрос об устройстве посадочной площадки на острове. Это вызвало лавинообразный приступ энтузиазма и мне пришлось по второму кругу прослушать заверения о том, что мне будет оказана вся возможная помощь. Нда, видать, крепко им нужен аэродром-то.

Но надо признать, что слово с делом у Маркоса не расходилось. Пока что, по крайней мере. Уже через десять минут после того, как я сказал, что мне необходимо осмотреть местность, мне был выделен провожатый — паренек лет пятнадцати по имени Хосе, вместе с которым я и отправился на рекогносцировку. Ну и поселение осмотреть попутно.

Надо сказать, я всегда полагал, что крестьяне ставят на своем участке дом, а на земле вокруг него выращивают что-то, хозяйственно полезное. Здесь же было не так. Тут народ предпочитал жить в поселке на берегу, а на свои наделы ходить, как на работу. Хотя в данных условиях это совершенно логично. И риск нарваться на агрессивную живность меньше, и на общественные работы, вроде разгрузки пришедшего корабля собраться проще. Да и веселее жить толпой, а не отдельными семьями по хуторам кучковаться.

Поселок меня совершенно не впечатлил. Некоторое любопытство вызвала конструкция, напоминающая русскую печку, но имеющая, в отличие от нее, двустороннюю «подачу топлива». И в этой печке пара мужиков довольно активно жгли какую-то траву. Рядом еще парочка работяг не спеша выкладывали такую же. Интересно, что это и зачем? Ну ладно, вечером спрошу или по ходу дела у Хосе поинтересуюсь. А пока что — вперед. Судно уходит завтра вечером и мне надо успеть выбрать подходящую площадку, если я не хочу зависнуть здесь на неопределенный срок. Так что ноги в руки и потопали.

«Потопали» мы знатно, должен заметить. И почти без приключений. Ну если не считать за таковые то, что мы не понравились одной стае местных обезьян и те принялись швыряться в нас всем, что под руку, в смысле лапу, попадется. В основном — различными сухими ветками. И даже несколько автоматных очередей в наиболее ретивых «метателей» их не успокоили. Пришлось нам спасаться бегством. Стыдоба-то, какая! Позорище! Человек, царь природы, а драпает от каких-то приматов, а может даже и не приматов вовсе. Обидели бедняжку злые дикие обезьяны! Никому об этом не расскажу. А зло затаю. Потом вернусь сюда с винтовкой, хорошим запасом патронов и учиню здешним макакам тотальный геноцид.

Периодически попадавшихся змей я за приключение не считаю. На них я с удовольствием сорвал злость, отстреливая представителей змеиного племени из купленной четырехстволки. В Порт-Дели мне ее опробовать не удалось — влупил ливень и я решил лишний раз не мокнуть. А потом было просто лень куда-то тащиться. Так что испытывать конструкцию пришлось уже здесь. И мне понравилось, должен заметить. Двадцатый калибр неплохо так по змеюкам работал, а до четыреста десятого дело ни разу не дошло. Ну вот и пусть будет против отдельных крупных экземпляров.

Находился я за день вволю. А уж сколько мачете помахал — ууу. Ни в сказке сказать, ни пером описать. Кстати, надо будет себе приобрести. Весьма нужная в здешних местах штука. Без нее тут просто не пройти вне дорог и тропинок. Но подходящее место выбрал. Получилось чуть в стороне от поселка, за грядой холмов, но так даже лучше. После чего задумался о том, как я ее от растительности очищать буду. А там неплохой такой лес, однако. Хотя, у местных жителей наверняка есть отработанное решение и его мне подскажут. Так что даже голову забивать не буду.

Темнеет в этих широтах быстро, как в старосветских тропиках. Буквально раз — и все. Только что солнышко светило, а через десять минут — уже ночь. Очень удачно вышло, что мы с Хосе успели вернуться в деревню в течение светового дня. Лазить по ночным джунглям — увольте. Я еще жить хочу. Нет, возможно я и преувеличиваю, но выяснять это на собственном опыте нет ни малейшего желания. По приходу в деревню я направил свои стопы в мэрию. Возможно, алькальд еще находится на рабочем месте. Если нет — придется отложить разговор до завтра. А поговорить есть о чем.

Но сеньор Маркос оказался в мэрии. Как выяснилось — он живет на работе. Ну или работает дома — смотря как посмотреть. В общем, «присутственное место» является частью его дома. Увидев меня, сеньор предложил отужинать чем Бог послал, а уже после переходить к решению различных вопросов. Так же на ужин был приглашен Эрвин, как затащивший меня сюда. Ужин был весьма незатейливым, но сытным — салат из водорослей и каких-то местных моллюсков, вареные бобы с жареной рыбой и что-то типа сидра из местных фруктов. Ну я изысков и не ждал. Откуда взяться-то им? Да и не любитель я высокой кухни — не понимаю ее толком. Рылом не вышел, видимо. А так — самое оно. Вкусно, сытно, а отсутствие красивых названий и понтов я переживу.

После того, как ужин был съеден, а присутствующие «благородные доны» дружно закурили, местная власть сочла возможным поговорить о делах:

— Итак, Алексис, что скажете? Ваши изыскания были успешны или необходимо их продолжить? — поинтересовался алькальд Маркос.

— В общем да. Я правильно понимаю, что предложение, которое сделал мне Эрвин, санкционированно властью анклава?

— Именно так — кивнул Кирино.

— Но в нем не рассмотрен еще один момент. Я буду оборудовать аэродром за свои деньги. И будет справедливо, если он станет моей собственностью.

— Резонно — согласился алькальд. — Тем более, что Вам придется вложить в его оборудование немало труда.

— Кстати о труде… — протянул я. — Есть ли возможность нанять для выполнения ряда работ местных жителей? Или мен придется рабочую силу с материка завозить?

— Я полагаю, у нас найдется достаточно желающих заработать. Тем более, что это весьма полезное для развития нашего анклава дело.

— Отлично. В таком случае я принимаю ваше предложение и готов сотрудничать с вами за какие-то жалкие тридцать процентов.

Эрвин поперхнулся табачным дымом. Алькальд тоже несколько офонарел от моих запросов, но справился с собой быстрее:

— Алексис, это невозможно. Мы заинтересованы в обогащении всего населения, а не персонально Вас.

— Двадцать процентов. Это предел. — лаконично высказался откашлявшийся Кирино.

— Я несу в одиночку все расходы и риски. И вознаграждение за это должно быть больше, чем за просто выполняемые рейсы — выдвинул я контраргумент.

Эрвин с Фердинандом переглянусь.

— Двадцать два процента — произнес алькальд с таким видом, как будто ему фаберже засунули в дверь и начали ее медленно закрывать.

Я изобразил раздумье, а потом решительно кивнул.

— Добро. По рукам?

— По рукам — согласились мои собеседники, похоже, уже пожалевшие что связались с таким рвачугой. — Завтра утром оформим все необходимые бумаги.

Следующим утром разговор был уже более конкретным. Алькальд расстелил на столе карту острова и предложил мне ткнуть пальцем в то место, где я буду обустраивать свой эрфилд. Остров в плане напоминал цифру восемь, большая окружность которой уже осваивалась. А я обосноваться решил на перешейке — там и местность поровнее, и места хватает в аккурат. За пару километров воткнуть дальний привод (не сейчас, конечно, а когда-нибудь потом), еще пару километров на полосу (тоже не сразу, а с перспективой дальнейшего расширения), еще метров шестьсот на зону безопасности. И получается, что раскорячился я поперек всего перешейка. Да и фиг с ним. Поместился — и ладно. Теперь по ширине решить надо. Хотя чего тут решать? Полсотни метров ширина полосы — за глаза хватит. Метров через двести параллельно полосе проложить МРД[66], а между ними — рулежки-«перемычки», которые будут и стоянками. Хотя нет — стоянки я сделаю с другой стороны МРД. Да, места понадобится побольше, но мне же не вручную лес валить, так что пофигу. Скажете, что это неудобно и проще с «перемычек» выруливать на МРД, а с нее — на исполнительный[67]? Конечно проще! Но, как говаривал один из моих армейских командиров — «Мне не нужно, чтобы ты работал, мне нужно, чтобы ты задолбался». Вот и здесь цель моя не в обеспечении максимального удобства состоит. Тут ведь дело в чем… Если этот околомедицинский бизнес пойдет хорошо — у меня могут появиться конкуренты. Работающие не за двадцать два процента, как я, а за пятнадцать. И вылечу я в трубу. Мне оно надо? Нет, разумеется. Но летать эти конкуренты будут с моего аэродрома. А значит, можно навязать им хренову гору аэропортовских услуг. Нет, проще керос толкать по пять экю за литр, но такие финты могут для меня плохо кончиться. А вот загнать на тупиковую стоянку и брать бабло за буксировку к точке запуска — вполне нормально.

Да, примерно так и сделаю. А за стоянками, еще метров через пятьсот, склад ГСМ поставлю. Да, так оно нормально должно быть. Взяв карандаш, рисую на карте фигуру, напоминающую топор:

— Вот здесь должно быть открытое пространство. Как его проще всего расчистить?

— Выжечь лес. А потом убрать несгоревшие остатки и выкорчевать корни, если надо — тут же ответил алькальд.

— Корни не надо. Точнее надо, но не везде. Выжечь — это хорошо, а будет ли гореть? И если будет — у нас так весь остров не выгорит?

— Алексис, обижаете — притворно оскорбился Маркос. — Мы хоть и на задворках цивилизации живем, но что такое «противопожарная полоса» знаем. Все нормально будет. Сделаем по периметру полосы, что на них срубим — подсушим и уложим внутри. И все, что должно сгореть — замечательно сгорит. А что не должно — останется.

— Замечательно. И во сколько мне обойдется это удовольствие? — задал я весьма актуальный вопрос. А то расходы ожидаются большие…

— Я думаю, тысячи две экю придется людям за работу заплатить. Может, чуть больше.

— Меня это устраивает. Тогда я выпишу Вам платежное поручение на две с половиной тысячи. — я, может, временами и дурак, но то, что для гарантированного достижения нужного результата местную власть желательно подмазать, понимаю.

На сей ноте мы и расстались. А то капитан уходящего судна уже разок поторопил меня протяжным гудком. А оставаться здесь на неопределенный срок в мои планы не входит совершенно. У меня еще есть куча нерешенных вопросов по обустройству, по которым надо проконсультироваться с понимающими людьми, а такие могут быть не ближе Порт-Дели. И заказать много чего надо, а это проще сделать там же. Так что труба зовет практически в буквальном смысле этого слова. Так что я заверил алькальда в своем почтении, пожелал всего наилучшего и быстрым шагом направился к берегу, где меня ждала шлюпка.

«А волны и стонут и плачут, и бьются о борт корабля»… Стонами, правда, я бы это не назвал, да и не столько бьются, сколько плещут, но суть не меняется. Но ладно, волны и вообще морская романтика — это здорово, круто и прикольно, но надо подвести итоги: что я, собственно, имею с этого вояжа?

Именно таким вопросом я озадачился примерно через час после отхода «Модерн Тревелера» от Лусона. В активе мы имеем весьма во мне заинтересованное местное руководство. Из материального — кусок земли некислой площади. Причем я даже лишнего хватанул — на территорию между ближним и дальним приводами я всерьез не нацеливался. Просил в расчёте на «а вдруг прокатит» — обосновать-то ее нужность для функционирования аэродрома мне бы было крайне затруднительно. Однако прокатило. И тут уже вступило в действие другое правило: «Дают — бери». Так же в активе имеется законнейшим образом зарегистрированная компания «Air Bridge Company», или сокращенно — «АВС». Надеюсь, ребятишки из «Волга-Днепр» простят меня за столь наглое заимствование бренда. У них, правда, «дочка» именуется «Эр Бридж Карго», но аббревиатура та же, и цвета бело-синие, в которые и выкрашен после ремонта мой будущий самолетик. Зачем мне такие сложности? Так мало ли, вдруг кто заинтересуется, а откуда это я взял кучу денег на самолет. А так — самолет получится компанейским. Ну а выяснять, что за компания и кто владелец — это на Филиппины ехать надо. Нормальная такая предосторожность. Уж очень неохота мне объяснять крайне суровым ребятам, как я посмел покуситься на их деньги и куда их потом дел.

О хорошем и очень грустном поговорили — теперь через просто грустного. То бишь пассивов. В них у меня куча нерешенных вопросов. И сильнее всего меня волнуют топливный и энергетический. Нет, моему будущему «дефендеру» хватит дальности чтобы смотаться из Порт-Дели в Лусон и обратно без дозаправки. Но жить я планирую на Лусоне, а значит, придется иметь запас топлива там. А вот как его туда завозить и как его там хранить? Дилемма, однако. С закупкой я особых проблем не вижу — через местную власть можно и прикупить, и доставку организовать. Вместе с очередной партией грузов для анклава. Но встает вопрос транспортировки и хранения. Целый танкер я не потяну ни по деньгам, ни по складским мощностям. Ну куда мне шестьсот тонн? И как я их к месту хранения транспортировать буду? Не, не вариант. Остаются бочки. Тут вопросов нет. В порту отгрузки бочки ставятся на поддоны, на Лусоне — поддоны краном спускаются на плот и перевозятся на берег. А там уже разберусь с транспортировкой до летного поля. И хранить буду в этих же бочках. Хороший вариант?

Вариант хороший, но один косяк имеет. Перед тем, как налить керосин в бак, нормальные люди пробу берут. Ибо сие действие долголетию, здоровью и богатству очень способствует. Особенно при здешнем керосине. Нет, я понимаю, что турбовинтовые движки к топливу весьма неприхотливы, но если лить всякое дерьмо — рано или поздно сдохнут и они. И хорошо если не в полете. К чему это я? Так вот. Проба топлива берется из нижней точки емкости, и никак иначе. Потому что вода, примеси и прочая гадость на дно оседают. И при рассмотрении взятого снизу керосина картина наиболее наглядна. И вот как мне брать пробу из обычной железной бочки? А никак, получается. Заказать керосин в бочках деревянных и в каждую краник вкручивать, аки в винную? Извращение, к тому же дорогое. Значит, нужно ладить цистерну. В нее переливать из бочек, отстаивать, и только потом заправлять.

Да, так будет лучше. Теперь габариты прикинем. Скорость отстоя — двадцать сантиметров в час. Если заливать с вечера, а заправляться утром — метра под два высотой емкость можно делать. Хотя чего я сам себе сложности выдумываю? Возьму то, что попадется, но две штуки. Пока одна отстаивается — из другой заправляюсь. А потом меняю цистерны ролями. И еще нужна третья бочка, уже на колесах. Что-то вроде полуприцепа, который можно за джипом таскать к самолету. Это машины на заправку ездят. А к самолету заправка сама приезжает. Что еще мне по топливным делам надо? А надо мне фильтра для топлива — нефильтрованное только пиво хорошо. И насос, который сможет топливо через эти фильтра пропихивать с нормальной производительностью. И вот тут мы плавно подошли ко второму вопросу — энергетическому. От чего этот насос работать будет? От чего будет работать радиостанция? И вообще, чем я освещаться буду и куда холодильник включать. А без холодильника мне никак — лед-то мне в некислых объемах понадобится.

Проще всего поставить генератор. Ага, и таскать для него соляру через весь Залив. Хочешь — вдоль, русскую, а хочешь — поперек, американскую. Один пень любая золотой станет. Нет, такой хоккей нам не нужен. Поскольку с персональными переносными АЭС в обоих известных мне мирах как-то не сложилось — остается только ветряк. А лучше — несколько. А к ним — генераторы и провода. Интересно, здесь уже свои есть? А то ценник на все «заленточное» Орден ломит просто конский. Интересно, он у них хоть на чем-то основан или просто с потолка берется? По идее, провода уже должны делать-то. Раз патроны штампуют — значит и медь есть. А если есть медь — из нее обязательно будут провода делать. Логично? Логично.

Хотя… Тут, говорят, в сезон дождей ветра нехилые со штормами. И это в более-менее закрытой акватории Большого залива! А уж за его пределами что творится… Не унесет ли мой ветряк к Бениной маме в первую же зиму? Крайне обидно будет же. Так, про что я еще не думал? Солнечные батареи отпадают — нет у меня столько денег. ТЭС? Ага, на дровах. Бросить все и заняться порубкой леса с перспективой стать местным электромагнатом. Когда-нибудь потом, в следующей жизни. Нахрен-нахрен. Остается ГЭС, но там объем работ совершенно охренический. А делать что-то миниатюрное — где гарантия, что зимними паводками его не смоет нахрен?

Блин, а ведь солярку мне таскать все равно придется. Хоть тресни, а машина нужна будет. Бочку с керосином к самолету подвозить, бочки с ним же из бухты на аэродром транспортировать… И вот это мне точно в серьезную сумму обойдется. Слышал, на базе индийскими джипчиками торгуют — «Махиндра» или как их там. Цены в районе пятерки. Но мне он не пойдет. Мне нужно что-то более мощное, и притом желательно пикап. А тут не американщина — засилья пикапов как-то не наблюдается. Тоже проблема. Надо пойти с более сведущим в местных реалиях человеком пообщаться. Может, чего хорошего присоветует.

Эрвина я нашел прогуливающимся на верхней палубе. Поскольку сразу озадачивать человека своими проблемами мне показалось невежливым, я решил зайти издалека:

— Я вот уже второй день мучаюсь и не могу понять, что я такое на Лусоне увидел. Печь, в которой жгут то ли траву, то ли водоросли… А зачем?

— Ради золы — улыбнулся Эрвин. — Если интересно — могу рассказать подробнее. Как-никак, это первый технологический процесс моего будущего производства.

— Какого производства? — удивился я. Нет, зола хороша в качестве удобрения, но жечь на нее что-то специально, в специально же построенных печах — это выглядит немного странно. Похоже, я чего-то не понимаю.

— А что ты знаешь о йоде? — ответил вопросом на вопрос Кирино.

— О йоде? Не так много. Минерал, используется в медицине в виде растворов. Добывается из водорослей, вроде бы.

— Правильно. А еще из отходов производства селитры и попутных буровых вод. Последние два способа — самые дешевые. Сырье-то почти ничего не стоит.

— Хм. Я не знаю про селитру, но нефть-то добывают. Арабы, русские. Отчего бы не построить завод там?

— В Халифате попробуй работников найди. — ответил Эрвин. — Да и риски высокие. А в Протекторате Русской Армии, или как он там сейчас называется, налоги большие. Здесь я первые три года не плачу ничего, потом три года — десять процентов прибыли и потом — двенадцать. А в ПРА — пятнадцать процентов плюс налог на оборону. Но это еще ладно. Там тоже рабочих поискать надо. Не хватает у них рабочих рук. И зарплату этим рабочим надо платить в разы больше, чем я сейчас плачу.

— Я понял. То есть то, что я видел — подготовка сырья, верно? А само производство где?

— А самого производства еще нет — ответил мой собеседник. — Для него серная кислота нужна, а везти из Демидовска маленькие объемы невыгодно. Да и не особо любят они с мелкими заказами иметь дело. Подготовлю нормально производственную площадку, налажу добычу сырья в стабильно больших количествах и тогда уже подпишу с ними контракт на ежемесячную поставку.

— Ну а сами они почему йод не добывают — выразил свое недоумение я. Странно как-то оно выглядит. Я знаю, что главная русская болезнь — это бесхозяйственность, но здешнее русское государство ей страдать куда меньше должно, раз в серьезные державы выбилось.

— У них нет такой протяженной береговой линии. У их берегов нет нужного количества водорослей. У них нет свободных людей, чтобы заниматься их сбором.

— Это понятно. Я про буровые воды…

— А, ну там все проще — рассмеялся Эрвин. — Из одной тонны попутных вод в среднем можно получить половину грамма йода. То есть из тонны воды получается десятиграммовый пузырек того, что йодом называют в быту. Для сравнения, «за ленточкой» из тонны сухой ламинарии получали пять килограммов минерала.

— Ничего себе. А если все так медленно и печально, то кто и зачем вообще из этих попутных вод йод добывает? Неужто выгодно?

— Эффект масштаба. Здесь — нет никакого смысла. «За ленточкой» — дешевле, чем из ламинарии.

— Нет, слушай, но йод же — это вещь, которая нужна всем. А через «ворота» — не натаскаешься. Неужели до сих пор никто этим не занимался?

— Условий не было. Это здесь в мокрый сезон после каждого шторма на одном Лусоне пару-тройку тонн сырья собрать можно. Плюс дальше, за архипелагом, начинается просто Саргассово море. Можно сотнями тонн грести и убыли заметно не будет. А в других местах такого нет. Вот и нету добычи. До сих пор «из-за ленточки» импортируем. Единственное — теперь растворы уже тут готовят. В госпитале Порто-Франко и в Демидовске. Русские чуть дальше пошли — они йодид калия еще получают, но это мелочи.

— Йодид калия? Что за зверь?

— Соединение йода. В обычном спиртовом растворе йода пять процентов самого йода и два — йодида калия. — просветил мою серость Эрвин.

Вот уж чего не ожидал так не ожидал… Интересно мыслит товарищ. Глядишь, так и миллионером станет. В отсутствие конкурентов-то. А учитывая, что в глуши, вроде Филиппин, разговор с конкурентами может быть весьма коротким — я сильно удивлюсь, если таковые появятся. Глядишь, ненароком окажусь в знакомых у местного Рокфеллера. Но это все лирика. Раз Кирино планирует серьезное производство — значит и вопрос с электричеством как-то решать будет. Было бы неплохо упасть ему на хвост в этом деле, чтоб самому голову не ломать.

— Эрвин, а как ты планируешь электричеством свой завод обеспечивать? — закинул я удочку.

— Никак не планирую. Зачем мне электричество? Сжечь водоросль без него можно, залить золу кислотой — тоже, выпарить жидкость из получившегося — электричества снова не надо. Зачем мне оно?

— Резонно — был вынужден согласиться я. Облом, однако. Но, может быть, он хотя бы совет хороший даст?

— А как вообще в глуши этот вопрос решают?

— Ветряк. Самый универсальный вариант. Всякого железа хватает и стоит оно копейки. Покупают только генератор и проводку, а сам ветряк и мачту из того, что под рукой есть делают. У кого река рядом — что-то вроде ГЭС. Большое колесо с лопастями и от него привод на генератор. Но мощности там — слезы. Только рацию и холодильник запитать. Если собираешься строить солидный дом и жить с комфортом — таких штуки три надо.

— Ветряк, боюсь, у меня сдует зимой. Перешеек-то даже сейчас продувается насквозь.

— Ну тогда даже не знаю, что тебе посоветовать. Покупай генератор, значит. — пожал плечами будущий йодный магнат.

Генератор… Нет, генератор — это самый крайний случай. Надо о другом подумать — о ГЭС. Кто, собственно, сказал, что ее строить надо именно так, как это делают некоторые местные фермеры, с архаичным водяным колесом? Такой-то вариант мне решительно не подходит — либо маленькую конструкцию смоет вздувшейся от дождя рекой, либо большая конструкция летом будет еле крутиться. Варианты противоположные, но объединяет их одно — отсутствие толкового выхлопа. А если сделать иначе? Послать к чертовой матери местные наработки и вспомнить все, чему меня учили в институте на кафедрах динамики полета и авиадвигателей?

Почему так хреново работает эрзац-ГЭС из водяного колеса, к которому пришпандорили генератор? Да потому, что в воде в лучшем случае несколько лопаток. Значит что? Правильно, надо, чтобы в воде лопаток было как можно больше. А как это сделать? А полностью погрузить турбину в водный поток. Угол поворота лопаток я рассчитаю. Уж что-что, а лопатки считать меня научили. Двенадцать раз пытался защитить курсовую с расчетом компрессора. И все, что в ней было — запомнил очень надолго. А все потому, что перед первой попыткой не потрудился хотя бы переписать купленную работу. Но это было в прошлом и было, как оказывается, к лучшему. Так вот. Набегающий поток тупо крутит турбину? Оно, конечно, так, но это еще не все. Лопатки турбины — это гидросопротивление в данном случае. И давление за турбиной будет ниже, чем перед ней. То есть я получу эффект «подсоса». Значит, моя конструкция сможет нормально работать и при не особенно-то и сильном напоре воды. А если еще поработать над «воздухозаборником», чтобы увеличить давление на входе… Хм, а может вполне так ничего получиться. Конечно, надо это дело обсчитать, но выглядит интересно.

Ладно, проблему недостаточной мощности, похоже, я вчерне решил. А вот как быть с более важной проблемой? «Зимой» уровень воды повысится и затопит у меня не только турбину, но и генератор. И получится строго по классике: «Усе! Кина не будет — электричество кончилось». Как не допустить затопления генератора? Да сделать всю конструкцию плавающей! Что-то вроде плота, под которым висит турбина в корпусе, а генератор стоит сверху. И на мертвые якоря это все. А для надежности еще на берегу можно столбы сделать на манер надолбов и на них троса от плавсредства кинуть. А по одному из тросов пустить кабель электрический. Ну и с формой плавсредства покумекать. Чтоб пообтекаемей была. Прокатит такое? В теории должно. Посмотрим, как оно с практикой выйдет.

5-й день 6-го месяца 24-го года.

Британская Индия, г. Порт-Дели.

Да, несладок хлеб конструктора в Новом Свете. Мало того, что вручную обсчитывать турбину — дело весьма муторное, так еще и со справочной литературой дело обстоит совершенно никак. Нету ее тут. Выписывать из-за «ленточки» — сроки и не факт, что в том, что привезут будет то, что мне нужно. Так что пришлось считать сугубо по памяти и надеяться, что я нигде крупно не накосячил. На бумаге изначально получалось неплохо так. Киловатт на семь с половиной я могу рассчитывать железно, а скорее — на восемь или даже девять. Но вылез один пренеприятнейший момент. Пиковое потребление. Газификации на Филиппинах в ближайшие лет двадцать ждать не стоит точно. Готовить на керосине — не для того я его буду таскать через весь освоенный мир чтобы в примусе жечь. На дровах — тоже сильно вряд ли. Не уверен я, что будет у меня время заниматься заготовкой дров на «зиму». Остается электроплита. А она сожрет все, что выдаст мой генератор и попросит еще. Значит, надо увеличивать выработку. Простейший вариант — воткнуть «вторую ступень» турбины. Да, такой же мощности как первая она не выдаст — там вместо равномерного потока в канале будет черти-что из завихрений, но киловатт на двенадцать-тринадцать в сумме закладываться можно. Исходя из этого и будем плясать.

После завершения расчетов и чертежей наступил черед марафона по городу. Вообще-то в Порт-Дели масса различных мастерских, работающих с металлом. С орденской базы идет стабильный поток всякого железа, а ближайший крупный центр металлургии — валлийский Портсмут на противоположной стороне Залива. Через который суда ходят не так чтобы уж очень часто. А когда ходят — грузятся не предназначенным в переплавку железом, в основном. И поэтому большая часть прошедших «ворота» платформ, контейнеров и вагонов спокойно себе ржавеет на местной свалке. Естественно, что местные умельцы не прошли мимо и взялись лепить из ненужного железа различные полезные в хозяйстве вещи. Однако браться за изготовление деталей столь сложной формы браться они не хотели. Единственным согласившимся был мой старый знакомый, местный кулибин Раджат. Но оплата его труда была совершенно негуманной — 30 экю за лопатку. А их, на секундочку, шестьдесят четыре. В одной ступени. И лопатками механическая часть не исчерпывается. А если еще посчитать цены на генераторы, которых мне нужно два — на десять и на пять киловатт — стоимость конструкции уверенно ползла к отметке в десять тысяч. А мне еще кабель покупать, чтобы электричество от своей импровизированной ГЭС к дому провести. И чем-то еще его дополнительно изолировать.

С последним, в прочем, вопрос решился просто. Мне порекомендовали приобрести брезентовые пожарные рукава и проложить кабель внутри них. Вообще я думал о том, чтобы провести провод внутри обычного водяного шланга подходящего диаметра, но при использовании рукавов результат достигался аналогичный, а затрат и хлопот было заметно меньше. Потому что заколебусь я искать в этой Индии несколько сот метров резинового шланга. А брезентовые рукава делались в мастерской при местной пожарной части и делающие их люди были совсем не прочь подкалымить.

Хоть я и не в восторге от необходимости «вращаться» в здешних респектабельных кругах, но приходится. Оно весьма полезно. Тем более, что я уже не непонятная личность сомнительного происхождения, а деловой человек, намеревающийся вести бизнес в новообразующемся филиппинском анклаве. Спасибо Эрвину и его источникам — теперь каждая собака (если она принадлежит к здешнему кругу респектабельных людей) про меня немножко наслышана. Правда, я пока что слыву за весьма оригинального и неординарно мыслящего человека — англичане весьма консервативны. Но прок даже от такого ко мне отношения есть. Например, проект моего будущего дома мне делает городской архитектор Дели Артур МакГи. А сейчас я направляюсь к Найджелу Фесту, местному торговцу автомобилями. Как мне передал владелец «Кливленда» — у того есть несколько пикапов, один из которых, возможно, мне подойдет.

Автосалон мистера Феста находился около железнодорожной станции. Занимал он метров сто в ширину и примерно столько же — в глубину. Пройти мимо было довольно сложно. Сперва в глаза бросались несколько десятков машин, стоящих как под навесами, так и под открытым небом, а потом — несоразмерно большая вывеска над весьма скромным домиком-конторой. Вывеска гласила: «Найджел Фест. Неофициальный дилер всех мировых брендов». Немножко странное название, но местным англичанам нравится. Возможно, это и есть тот тонкий английский юмор, понять который дано не каждому?

Решительным шагом я зашел в контору, где обнаружил двух индусов и невысокого пухлого рыжего мужичка лет пятидесяти. Не нужно быть экстрасенсом чтобы догадаться кто из этой троицы владелец. Если вывеску прочитал, конечно. Посему я подошел к пухлому рыжему, учтиво приподнял шляпу и поинтересовался:

— Мистер Фест?

— Да, чем могу помочь? — откликнулся хозяин здешнего «автосалона».

— Меня зовут Алекс Кареев и мистер Кокс сказал, что Вы, возможно, сможете мне помочь с пикапом…

— Да, Николас мне звонил. Пикапов у меня немного, но кое-что есть. Если бы Вы обратились дней десять назад, я бы смог предложить Вам замечательный «сто тридцатый» «дефендер»… Сейчас с выбором похуже, но пойдемте. Я покажу что у меня есть.

Мы вышли на стоянку и, попетляв несколько минут между расставленных в художественном беспорядке машин, остановились возле пары совершенно идентичных четырехдверных пикапов, отличавшихся только цветом. Один был белый, а второй — горчичный. Внешне они напоминали американские пикапы 80-х годов. Такие же квадратные и лишь слегка скругленные на стыках обводы, прямоугольные фары, горизонтальные полосы решетки радиатора. Как раз как мне нравится.

— Николас мне примерно обрисовал, что именно Вам нужно. — Произнес Фест. — И это самый мощный пикап из имеющихся у меня в наличии. Полный привод, тонну с четвертью можно возить в кузове, прицеп тоже потащит. Ездит на любой дряни.

— Звучит интересно. — честно ответил я. — Давайте проедемся.

Мистер Фест в ответ молча кивнул и протянул мне ключи. Я сунулся к левой двери, но органов управления автомобилем там не обнаружил. Пришлось обходить машину и садится справа. Автоторговец, улыбаясь моей ошибке, сел рядом. Я сунул ключ в замок зажигания и огляделся по сторонам. Все очень простенько, обшивка из пластика, сиденья обтянуты какой-то тканью. Приборная панель выполнена визуально грубо, но с виду кажется крепкой. Ну что, поехали? Я повернул ключ в замке, подождал пару минут, после чего воткнул первую передачу и осторожно тронулся с места.

— Прямо и направо — подсказал Фест. — Там специально площадку оборудовали для пробной езды.

Я понятливо угукнул и порулил в указанном направлении. Машина перла уверенно, но весьма вальяжно. Если при нахождении стрелки оборотов в нижней части пикап на нажатие педали газа реагировал весьма скромно и неспешно, то попытка раскрутить мотор до трех тысяч привела лишь к увеличению уровня шума в кабине. Скорость передвижения же не повысилась ни на йоту. Грустно. Хотя мне и не надо с нуля до сотни за три секунды, у меня другие параметры в приоритете.

Минут эдак через двадцать езды по пустырю я смог составить свое мнение. Комфорт тут весьма относительный. Но это естественное следствие того, что машина «дубовая» в хорошем смысле этого слова. И заверения продавца подтверждают это мнение — выдержать машина способна многое, а самое ее слабое место — прокладка между рулем и сиденьем, то есть водитель. Руль на колдобинах по рукам не бьет — добрые конструкторы сделали там специальный демпфер. Передний привод подключается электрически — одним нажатием кнопки. Коробка передач сделана так, что даже патентованный чайник, каковым я являюсь, попадает в нужную передачу с первого раза. Единственный косяк — тормоза. Уж очень специфически они сделаны. На простое разовое нажатие педали агрегат кладет самый большой из имеющихся в нем болтов. Если хочешь затормозить — несколько раз быстро нажми и отпусти тормоз. Раза с третьего оно начнет работать. Ерунда какая-то. Но при перемещении со скоростью двадцать-тридцать километров в час и добротном стальном бампере это уже не так критично. Ладно, покатались и хватит. Пора обсуждать покупку. С этой мыслью рулю обратно к стоянке и аккуратно мощусь чуть в сторонке. А то с такими тормозами впилиться в одну из стоящих машин — как нечего делать. А желания оплачивать нанесенный ущерб у меня нет никакого.

— Итак, мистер Фест, что это за чудо автомобильной промышленности и сколько Вы за него хотите?

— «Тата»-207. Машина грубоватая, но весьма надежная и неприхотливая. Ей чем хуже дорога — тем лучше. До тех пор, пока это можно называть дорогой. Производят в Индии. Для здешних мест имеет только один серьезный недостаток — двигатель турбированный.

— А есть такая же, но без турбины? — интересуюсь я. Турбина-то вещь хорошая, но ресурс двигателя сокращает заметно.

— Есть, как не быть. Но там двигатель в полтора раза слабее. 65 лошадиных сил против 90. Если Вам нужно возить что-то тяжелое, а тем более — таскать прицеп в несколько тонн, то она просто не потянет. — ответил мне продавец.

— Ну тогда буду брать эту. — принял решение я. — Сколько Вы за нее хотите?

— Одиннадцать тысяч.

— Хорошо. Пойдемте в банк тогда.

— Зачем идти? — Удивился мой собеседник. — Поедемте. Мне кажется, Вам стоит попрактиковаться в вождении.

— Вы правы. — улыбнулся я в ответ.

Перевод одиннадцати тысяч денег с моего счета на счет мистера Найджела Феста в Банке Содружества занял буквально минут пять. Правда, доехать до этого банка по улицам со специфически индийским движением мне стоило кучи нервов. Интересно, здешние водятлы вообще имеют представление о том, что есть такая штука — правила движения? Как-то непохоже. Складывается ощущение, что здесь все ездят по принципу «Твой БелАЗ — твои правила». По крайней мере, редкие грузовики прут через поток прочих транспортных средств аки ледокол «Ямал» через льды Арктики. Неторопливо, но уверенно и непреклонно.

После вежливого, но краткого прощания с продавцом самобеглых повозок я попил водички из стоявшего в банке кулера, перекурил на улице, собрался с духом и вновь сел за руль. Нужно же еще заехать в Банк Ордена, где я заказывал пересылку содержимого своей ячейки из Порто-Франко. Потому как карабин слонобойного калибра в этих местах мне точно пригодится. Я же собираюсь увеличивать свои доходы с его помощью. Да и наган с патронами лишним не будет — надо продолжить освоение короткоствольного оружия. С автоматом же в сортир и баню ходить не будешь.

Да и после визита к «орденцам» у меня куча дел останется. Машину я купил, а вот прицепы, которые я ей буксировать собираюсь… В этом вопросе еще конь не валялся. А прицепов мне нужна целая куча: обычный, бочка (даже две — под керосин и воду), да и какой-то аналог «хоучина»[68] соорудить надо. Только вот не знаю пока, где я для него буду брать генератор, выдающий 115 вольт и 400 герц. Надо будет заняться этим вопросом и поискать толковых электриков. Может они что придумают? А пока что поеду к металлистам — закажу цистерны под топливо и воду. А потом по автосервисам прошвырнусь и узнаю, за какую сумму они мне сварганят прицепы потребной конфигурации и грузоподъемности. Так что нечего сачковать — вперед, за руль и приспосабливаться к особенностям национального вождения.

13-й день 6-го месяца 24-го года.

Филиппинские острова, Лусон.

Все-таки избалован я цивилизацией. Привык, что при наличии денег все проблемы нормально решаются. Здесь же… Ну вот как понять тот факт, что люди не хотят работать за деньги? Не то, чтобы совсем, но подряжаются только на несколько часов в день с почасовой же оплатой. И каждый день половина подрядившихся — новички, которым надо все заново объяснять. Я здесь третий день торчу и уже на языке мозоли натер из-за этого. Раздражает жутко. И ладно бы все проблемы сводились к работе попугаем. Так нет же! С этой почасовкой еще попробуй обеспечь нужное количество людей одномоментно. Потому как Педро заработать не прочь, но согласен работать только вечером. А Пабло — только утром. И таких педров с паблами — процентов девяносто. И крутись, как хочешь. А к местной власти по таким пустякам обращаться не хочется. Зачем мне репутация человека, не способного самостоятельно решить элементарные проблемы? Вот и офигеваю.

Хорошо хоть турбину моей будущей ГЭС за эти дни уже поставили — одной головной болью меньше. За вчерашний день соорудили плавучее основание, а сегодня выгрузили турбину с корабля, закрепили на основании и установили по месту. Правда, пришлось объяснять работничкам, что такое катамаран, а потом объяснять самым умным из них, почему нужно так извращаться вместо того, чтобы сделать обычный прямоугольный плот с технологическим проемом по центру. И это было что-то. Вот попробуйте объяснить крестьянам из нерусской глубинки что такое гидродинамическое сопротивление. Заколебетесь же. Вот и я заколебался. Уже хотелось включить самодура и выдвинуть железобетонную причину «Потому что мне так хочется». Но нельзя. Приходится думать о своей репутации, ведь слава человека, творящего что его левая пятка пожелает мне совершенно ни к чему. Вот и мучаюсь.

Из позитивных моментов могу отметить только наладившийся контакт с местным падре. Колоритнейшая личность, должен заметить. Отец Серхио в свои пятьдесят с копейками — здоровенный лоб чуть повыше меня и раза в два шире, с физиономией соответствующей ширины, испещренной шрамами различной конфигурации. Про большую часть из которых я затрудняюсь даже предположить, чем это так человека приголубить можно. Похоже, молодость у святого отца была крайне бурная. Однако, не смотря на это (или благодаря этому — такому варианту я тоже не удивлюсь), отец Серхио в здешнем обществе весьма авторитетен. И очень удачно, что я позвал его освятить будущий аэродром. Правда, во время самого приглашения чуть не вляпался — падре вздумал поинтересоваться, к какой из церквей я принадлежу. И что тут ответишь? Вряд ли священнослужитель одобрит мой атеизм. Сказать что православный? Так кто ж его знает, как отец Серхио к ортодоксам относится. Пришлось объявить себя греко-католиком. Отличный вариант, как по мне. Замечательно объясняет мое полное незнание католических обрядов и в то же время не противопоставляет меня здешнему католическому обществу. По крайней мере — мне так кажется.

Но бог с ними, с этими религиозными заморочками. Меня больше строительство волнует. Сразу после прибытия я уже успел разметить, где будет полоса с рулежными дорожками и стоянками и теперь оттуда удаляют все, что не сгорело при расчистке пространства. С этим проблем нет, а вот как дальше быть? Нужен грейдер, но его здесь нет. Тащить из Дели — дорого, да и не факт, что мне его там в аренду дадут. Остается ровнять вручную, а потом чем-то укатывать. Нет, можно и утоптать, как это в войну делали, но нанять толпу, чтобы она строем бродила по будущей взлетке — удовольствие недешевое. Даже при оплате человеко-часа в какие-то жалкие полтора экю. Уж очень много надо и человеков, и часов. А скоро очередную партию поселенцев подвезут и они тоже затеют расчистку угодий и строительство, так что потребность в рабочей силе возрастет.

Похоже, я сильно накололся. Мне надо было брать вместо пикапа, который я собирался пользовать и как легкий грузовик, и как маленький тягач, что-то совсем слабенькое и к нему в придачу трактор. Потому что без трактора с навесным оборудованием я строиться буду до второго пришествия. А трактор, сволочь, стоит денег. Которых у меня осталось тысяч двести, не больше. И это я еще топливо не завозил. Которое трактор будет жрать ведрами. И дом не строил. Да, с такими затратами я по миру пойду. Ну не по миру, конечно, а в представительство Ордена за кредитом, но один пень. Не люблю брать в долг. Берешь-то чужое и на время, а отдаешь свое и навсегда. А идти-то придется. Во-первых, без трактора мне не обойтись никак. После зимних дождей летное поле в порядок-то приводить надо будет. А нанять в это время никого не наймешь — посевная у крестьян. А простой мало того, что по моему карману ударит, еще и местной властью воспринят будет весьма негативно. А во-вторых, надо же мне радиомаяк на аэродроме иметь, чтобы не морщить мозг, пытаясь его отыскать с воздуха? Надо. Ну так пусть это будет навигационный маяк, из числа тех, что Орден ставит для обеспечения судоходства и самолетовождения. С них — маяк, с меня — электричество для него. Я экономлю деньги, Орден не имеет хлопот с электропитанием маяка. И всем получается хорошо. Вот и надо это дело обсудить.

С такими мыслями я не спеша шел по прибрежной полосе от строящегося аэродрома в поселок, где и размещалось представительство Ордена, которое мне почему-то хочется обозвать факторией. Хотя сперва стоит зайти к алькальду и попытаться решить свои проблемы чужими руками. Вдруг мне повезет и окажется, что моя проблема яйца выеденного не стоит?

Сеньора Маркоса на рабочем месте я не обнаружил. Поскольку идей о том, где именно он может находится, у меня не было, я решил подождать градоуправителя (хотя пока что по масштабам он всего-то сельский староста) в муниципалитете. Заняло это ожидание около часа, после чего в помещение своей характерно семенящей походкой вошел Маркос.

— Добрый день, Алексис — произнес он с порога и жадно присосался к стакану с водой.

— Добрый. — ответствовал я. — Я смотрю, Вы полностью погружены в дела?

— Да, много новых поселенцев и много хлопот с ними. Надо где-то временно расселить людей, выделить место под строительство жилья, собрать их на расчистку места под их будущие поля, потом размежевать участки. При этом еще кучу конфликтов уладить так, чтобы и старожилы не были ущемлены, и новички не чувствовали себя обиженными. Но это приятные хлопоты. Раз люди приезжают — значит анклав растет и крепнет.

— Это замечательно. — поддакнул я. — Но у меня к Вам вопрос имеется.

— Какой же? — с энтузиазмом отозвался Маркос. — Всем, что в моих силах, я с удовольствием помогу.

— Ну пока что я прошу только информацию. У нас никто трактор не заказывал случайно?

— Нет пока что. А Вам трактор нужен? — поинтересовался алькальд.

— Нужен. — подтвердил я. Это сильно ускорит постройку аэродрома и освободит большое количество людей для других важных для анклава дел.

— Вот честно — даже не знаю, что тут придумать. Мы весьма стеснены в средствах и очень рассчитывали на доходы от совместного с Вами предприятия. Но и трактор бы совсем не помешал. Я предлагаю такой вариант: Вы покупаете трактор, а мы компенсируем Вам эти затраты путем неудержания налогов. Правда, этот трактор должен приносить пользу всему населению острова.

Хм, а идея-то неплохая. Пока земля толком не просохнет — летать с грунта довольно опасно. Соответственно — летной работы у меня не будет. А значит, я вполне смогу сесть на трактор и распахать поля здешним крестьянам. Надо соглашаться, однозначно. Мало того что мне трактор фактически дарят, так еще и дополнительный источник дохода подкидывают. Правда, доход будет небольшой и сопряженный с массой хлопот, но куда деваться? Трактор-то я все равно куплю и все равно меня попросили бы помочь «обчеству» с пахотой или чем-то еще. И отказываться было бы весьма нежелательно. Так что я ничего не теряю.

— Вы кого угодно уговорите. Я согласен. Только как это будет оформлено?

— Очень просто. Вы мне скажете, во сколько Вам обошелся трактор с сопутствующим оборудованием и я освобожу Вас от налогов на эту сумму.

Какая прелесть! Джентльменам верят на слово. Только вот что-то мне подсказывает, что злоупотреблять этим не стоит. Зато набрать всяких нужностей в пределах своих финансов — однозначно стоит. И о них следует хорошо подумать. Под «нужностями» я подразумеваю навесное оборудование. В сельхозтехнике-то я ни ухом, ни рылом. В бульдозерном оборудовании тоже, в общем-то, но оно нужно мне, а про плуги и прочую аграрную механизацию пусть местные думают. Мы с алькальдом договаривались про трактор. Про плуги и прочие сеялки-веялки разговора не было. А значит — и претензий ко мне быть не должно.

От дома алькальда до бревенчатого строения, служившего представительством Ордену, идти было буквально пару минут. И вскоре я уже входил в здание. Одного из здешних представителей, Гарри Грина, я уже знал. Молодой парнишка, буквально пару лет как закончивший институт, обладающий кипучей энергией и желанием что-то переделать, реформировать, реорганизовать или хотя бы рационализировать. Из-за чего, как я подозреваю, здесь и оказался. Уверенности у меня нет, но своими гениальными идеями и настойчивостью в их проталкивании Гарри способен задолбать кого угодно. И сплавить его в самую глубокую тьмутаракань — отличный способ избавиться от этой головной боли для его начальников. Заняться на Лусоне Грину особо нечем, отчего он шарахается по поселку и несет свои идеи в массы. И знает здесь его каждая собака. Я даже больше скажу — у Гарри есть все шансы через пару лет стать персонажем местного фольклора благодаря заключенной в нем дикой смеси активности и наивности. Но общаться с ним легко, этого не отнять. Не то, что его напарник. Тот, на мой взгляд — совершенно бесполезная скотина. Ленивый, жуткий формалист и спиртосодержащие жидкости жрет быстрее противообледенительной системы Ан-26. Той четыреста грамм в минуту надо, но для до сих пор неизвестного мне по имени напарника Гарри это не предел.

— Привет, Гарри! Над чем размышляешь? — поинтересовался я с порога. Если Грин вынашивает очередную гениальную идею — его надо срочно отвлечь. Меньше разрушительных последствий для округи будет.

— Хай, Алекс. Жду, когда мне из Порт-Дели ответ пришлют.

— Заказ оформишь?

— Конечно. А какой?

— На трактор с навесным оборудованием.

— Какой трактор, какое оборудование? — сейчас Грин напоминал взявшую след ищейку. Ну как напоминал — старался напоминать. Блин, какой же он забавный все-таки! Обожаю таких людей — искренних и безобидных.

— Конкретную модель я тебе не скажу. Но нужно что-то для местных условий — простое, надежное и недорогое. А по оборудованию списочек сейчас продиктую.

— Погоди секунду — Гарри открыл крышку ноубука. Представительство Ордена — единственное место на острове, где свет есть. Проектировавшие здание озаботились этим вопросом и уложили на крыше солнечные батареи. Не ахти что, но на рацию, ноут и освещение хватает.

— Готов записывать? — через минуту интересуюсь я.

— Да, диктуй.

— По оборудованию нужно: бульдозерный нож, экскаваторный ковш и каток. Это из обязательного. Желательны еще бур и … (черт, как сваебойка будет по-английски?) и… и молот для забивания столбов, вот!

— Хорошо, я понял. Ты здесь будешь ответа ждать или в Дели поедешь?

— Думаю, в Дели. И еще — я в тракторах не разбираюсь, так что показывать мне кучу вариантов не нужно. Можно сразу покупать.

— Ага. Не переживай, все сделаю. Сегодня же передам заказ на базу и они его перешлют «за ленточку». Ну а там уже как получится.

— И еще вопрос. Орден же для навигации радиомаяки ставит?

— Конечно. А ты это к чему?

— К тому, не собирается ли Орден ставить маяк на Лусоне.

— Еще с прошлого года, но скоро должна приехать бригада.

— А можно этот маяк у меня на аэродроме поставить?

— Где именно? — Гарри открыл на ноутбуке карту острова и развернул экран ко мне. Я ткнул пальцем в потребную точку.

— Тут ветра сильные зимой. Ветрогенератор ставить нельзя.

— Не нужен там ветрогенератор. Я электричество от себя выведу.

— Ну тогда проблем я не вижу. Место-то выбираю я, а приезжие специалисты только сам радиомаяк устанавливают.

— Спасибо, Гарри. Я твой должник. Ты как на счет выпить чего-нибудь вечером?

— С удовольствием. Во сколько?

— Даже не знаю. Как освобожусь — зайду. Ты же здесь будешь?

— Ага. До вечера.

Вот так и провожу я здесь время. Большую часть — на стройке ошиваюсь, надзирая за процессом, а поздним вечером иду в корчму, которую держит занесенный сюда каким-то ветром китаец Цзо. Не знаю, имя это, фамилия или вообще прозвище, но зовут все его именно так. Кроме корчмы данный индивид еще держит лавчонку со всякой мелочью и торгует брагой и самогоном из местных фруктов. И поход к нему в рюмочную — едва ли не единственный способ культурного досуга. Хотя я бы это культурным не назвал. Но выбирать особо не из чего. Потому что даже если будешь проводить время где-то в другом месте — за выпивкой все равно пойдешь к Цзо. Такая вот естественная монополия. И ничего с ней не поделаешь. Я, в общем-то, и не собираюсь — в моих планах доставка различных грузов для этого деятеля. Он, правда, об этом еще не знает, но это мелочи. Мелочи я на этом и заработаю, но все не пустой самолет назад гнать.

19-й день 6-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

Как говорили в какой-то рекламе — «Хорошо иметь домик в деревне!». Да, хорошо. Но только если ты в этой деревне не занимаешься какой-либо продуктивной деятельностью. Потому что транспортная связность и доступность тоже свою роль играют. Я два дня на Лусоне просто гнул время в дугу, ожидая прихода корабля. И это мне еще повезло — подрядившийся на доставку очередной партии поселенцев капитан потом шел в Индию. А то неизвестно сколько ждал бы следующего рейса или добирался с жутким крюком через северный берег Залива. А это не только время, но и стремительно тающие деньги. Из остававшихся у меня ста девяносто восьми тысяч порядка двух третей ушло на трактор со всем сопутствующим, а еще надо топливо завезти. Так что приходится ужиматься в расходах и откладывать строительство дома. Да и со складом ГСМ придется обождать. Если первое не особо критично — я могу и в сделанной из морского контейнера бытовке пожить, то второе — куда хуже. Придется переливать в расходную буксируемую цистерну топливо прямо из бочек и отстаивать уже в ней. То есть ни о каких вылетах по срочной необходимости речь идти не может — к каждому надо начинать готовиться часов за восемь-десять. Это, конечно, тоже не фатально, но некоторое неудобство доставлять будет. Так же в рамках сокращения расходов придется отложить на «когда-нибудь потом» наземный источник электропитания для самолета. Я бы и по радиочасти ужался, но уже сделан заказ и внесена большая часть оплаты, так что сэкономить на этом не получится.

И сейчас я иду забирать свой заказ в местный радиомагазин, именующийся «Universal Radio». С его владельцем, Рональдом О’Лири, меня познакомил все тот же Кокс. Не знаю, как бы я без него все свои проблемы решал. Нет, как-то бы решал, но было бы это все гораздо дольше и хлопотнее. А так от меня потребовалось только изложить что я хочу от связи и внести аванс. И вот сейчас наступило время окончательного расчета.

Как лучше описать Рональда — я даже не знаю. «Назад в будущее» смотрели? Вот представьте дока Брауна в молодости и повернутого исключительно на радиотехнике. Это примерно тот типаж и будет. О’Лири так же быстро загорается какой-то непонятной простым смертным идеей, хватает паяльник и мчится ее реализовывать. Очень творческий человек. Правда, если верить слухам, в своих радиоизысках его больше волнует красота технических решений, чем простота, утилитарность и дешевизна. Но это не мои трудности — мне ведь нужно стандартное оборудование, пусть и несколько нетипичное. А с побочными эффектами таланта сего персонажа пусть мучаются потребители сделанных им «на коленке» девайсов.

С этой мыслью я толкнул дверь и вошел внутрь магазина под аккомпанемент морзянки. Вот такая вот фишечка в «Universal Radio». В обычных магазинах колокольчик вешают, а здесь магнитофон кодом Морзе сообщает «Добро пожаловать». Продавец, в меру лохматый молодой человек с эпаньолкой и в белом халате, повернулся ко мне и вежливо поинтересовался, чем он может помочь.

— Добрый день. Моя фамилия Кареев. Я бы хотел получить свой заказ.

— Одну секундочку. Босс хотел пообщаться с Вами лично. Сейчас я его приглашу.

С этими словами продавец направился куда-то в подсобные помещения и через минуту вернулся вместе с владельцем магазина, одетым в такой же белый халат. Тот, увидев меня, аж просиял:

— Здравствуйте, мистер Кареев. Ваш заказ готов. Пойдемте посмотрим?

— Конечно, мистер О’Лири. Чем порадуете? Должен отметить, Вы весьма оперативны.

— Пришлось постараться — улыбнулся Рональд. — Для ускорения процесса я взял всю аппаратуру одной фирмы. Вы говорили, что раньше пользовались «Айкомом» и он оставил у Вас хорошее впечатление. К ним я и обратился.

Вещал он это все на ходу и к концу речи мы оказались в подсобке, где стояли несколько коробок. Подхватив на ходу с одной из полок небольшую антенну, Рональд приступил к более подробному рассказу:

— Вот это (стук антенны по картонной коробке) стационарная радиостанция авиационного диапазона Icom IC-A-220. Она весьма компактная, может одновременно мониторить сразу два канала, имеет функцию активации голосом. Удобная штука, должно быть. Сам, честно скажу, не пользовался, но репутация у нее хорошая. Вот это (стук антенной по коробке раза в два меньше) — носимая радиостанция авиадиапазона. Тоже имеет голосовое управление, снабжена системой подавления шума, влагостойкая. Ну а под ними, как Вы просили — две мобильные станции и шесть переносных. Диапазон VHF. К «воки-токи» в комплекте прилагается зарядное устройство и запасные аккумуляторы, по одному на станцию.

Вот здорово. Еще бы кто доступно объяснил, что такое «диапазон VHF» и чем он для меня хорош, но на моего нынешнего собеседника с этом вопросе полагаться не стоит. Доходчивые объяснения абсолютным дилетантам — не его конек. Поэтому спрошу о более важном:

— Скажите, мистер О’Лири, я смогу их самостоятельно установить?

— Конечно. К каждой радиостанции приложен мануал в печатном виде. Я их просматривал — там все достаточно просто. Кроме того, в комплекте идут диски с программами для настройки каналов и инструкциями. Там тоже все несложно.

— Замечательно. Сколько я Вам должен за все это богатство?

— С учетом аванса Вам необходимо внести тысячу триста десять экю — ни на секунду не замедлился с ответом радиоманьяк.

Рассчитавшись и уложив покупки в кузов своей «Таты», которую мне постоянно хочется назвать «Татрой», я направил свой путь в сторону представительства Ордена. Оказывается, для того, чтобы Орден установил на моем аэродроме свой навигационный маяк — аэродром должен быть зарегистрирован и внесен в выпускаемый Орденом перечень. Однако сотрудники здешнего представительства были не в курсе, как это правильно оформляется. А сегодня, как сообщил мне мой знакомый Ричард Вулф, они получили все необходимые инструкции и я могу официально зарегистрироваться.

Оказавшись в кондиционированной прохладе представительства Ордена, я проследовал в уже знакомую комнату, где предсказуемо обнаружил не менее знакомую физиономию.

— Добрый день, Ричард. — я протянул руку для приветствия. — Как поживаете?

— Вашими стараниями, Алекс — весьма неплохо. — ответствовал мой знакомец, пожимая протянутую конечность. — Могу Вас образовать. Корабль с Вашим самолетом буквально вчера прошел Суэцкий канал и в начале следующего месяца уже будет здесь.

— Рад слышать. Но я здесь по несколько иному вопросу. Что на счет регистрации аэродрома?

— Нужно подать заявку вот по этой форме. Вот здесь — Ричард протянул мне тонкую пачку листов А-4, сшитую степлером, — необходимые пояснения. Заполняйте и в очередном обновлении авиационного сборника появится Ваш аэродром.

Я притянул к себе бланк заявки и раскрыл импровизированную брошюру с пояснениями. Первым пунктом в заявке стоял код аэродрома, под которым он будет значиться в аэронавигационном сборнике и который будет передавать радиомаяк. Как следовало из пояснений, коды аэродромов здесь были четырёхбуквенные, по аналогии с аббревиатурами ИКАО[69]. Точно так же первая буква означает крупный регион, вторая — область в нем, а две крайних — сам аэродром. Таким образом, аббревиатура ATAL расшифровывалась следующим образом: А — Америка, под которой подразумевались все три анклава американского происхождения. Т — Техас. Ну и AL — собственно аэродром Аламо.

И что у меня по такой системе получается? «Белые» территории на южном берегу Залива имели префикс F. Второй буквой шла А для САР и I — для Британской Индии. Ну а у меня, значит, будет F. Ну две крайних поставлю LS, от «Лусон». Что там у нас дальше, полоса? Ну не вопрос. Отметил крестиком в нужном квадратике что она у меня грунтовая, указал длину и направление. В следующем пункте, называющемся «Радиотехническое оборудование» честно сознался в том, что из него только дальний приводной маяк. В качестве частоты для связи с диспетчером указал 131.5 МГц. В последней графе, сообщавшей об аэропортовский услугах, сообщил, что могу предоставить лишь заправку «джет фьюэлом» (черт его знает, как будет керосин по-английски, но думаю, что меня поймут) и указал выпускающего техника в качестве обязательной услуги.

После того, как Ричард убедился, что в заполненной мной заявке все соответствует установленной форме, я попрощался с ним и направился в офис американской компании АРР, занимающейся снабжением едва ли не всей Британской Индии нефтепродуктами. Нужно же хоть примерно узнать, во сколько мне обойдется топливообеспечение. Честно скажу — визит оказался не особо удачным. Мне озвучили цену в двести шестьдесят пять экю за двухсотлитровую бочку что керосина, что солярки на условиях «франко — порт назначения» и при покупке минимум двадцати тонн. Что-то мне подсказывает, что на таких условиях я топливо покупать не буду. Мне значительно дешевле обойдется заказать местным умельцам кучу бочек и закачать их на первой попавшейся заправке дизелем и на местном аэродроме керосином по семьдесят центов за литр. А потом с очередным зафрахтованным филиппинским анклавом судном забросить на Лусон. Времени это займет дольше, конечно, но мне все равно еще ждать трактора со всем сопутствующим барахлом. Так что спешить пока совершенно некуда. Надо прикинуть потребное количество бочек и прошвырнуться по местным мастерским. Кстати, а ведь постоянно таскать соляр из Порт-Дели, тратя на это время и деньги, мне может и не потребоваться. Может же найтись капитан, желающий положить в карман тысячи эдак полторы экю за пару тонн слитой из судовых танков солярки? Вполне может. Особенно если залита в танки эта соляра на хозяйские деньги, а не его собственные. А искусством списать топливо на что угодно здешние моряки вряд ли владеют сильно хуже, чем советские летчики времен развитого социализма.

Ну а тогда чего я время теряю? Вперед по местным мастерским, благо я их знаю достаточное количество благодаря своей эпопее с изготовлением гидротурбины. Только передохнуть надо — нервы то не железные. Убивает меня здешнее дорожное движение. А еще сильнее убивают пневматические тормоза моего пикапа, срабатывающие раза эдак с третьего. Я сегодня уже два раза лишь каким-то чудом избежал ДТП. Интересно, если во время движения просто периодически нажимать педаль тормоза, подкачивая давление — станет ли мой индийский драндулет лучше тормозить? Надо будет попробовать. Только сперва стоит узнать, не приведет ли это к каким-то нехорошим последствиям для машины. А то она хоть и дерьмовенькая, а денег приличных стоит. И чего-то лучшего за вменяемую цену мне не найти. Так что надо всячески беречь этот выкидыш индийского автопрома.

21-й день 6-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

Вот не люблю я организаторскую работу. Просто не люблю. Кому-то, может, и в кайф постоянно носится по всему городу, раздавать заказы, решать вопрос со складскими площадями, продумывать логистику, а мне так точно нет. Особенно учитывая то, что я трачу на это не только время, но и деньги. Свои собственные причем. Которые неизвестно через сколько отобьются. Не пойму, отчего многим людям так охота свой бизнес иметь? Это ж куча беготни и круглосуточная ответственность. Мне в роли наемного работника было б куда уютнее. Но вот беда — сравнимые со старосветскими зарплату и соцпакет мне здесь вряд ли кто-то положит. Вот и приходится вертеться самому. Чем я сейчас и занимаюсь. А если подробнее — везу бочки с дизельным топливом с ближайшей заправки на предоставленный мне от щедрот филиппинского анклава склад. Насчет «предоставленного» я немножко загнул, конечно — мне просто разрешили им попользоваться. При этом предупредили, что если появятся грузы, требующие более бережного хранения, меня с моим барахлом попросят на улицу. Ну ладно, хотя бы так. Зато бесплатно. А на халяву, как говорится, и уксус сладкий.

Радует пока меня только то, что процесс идет в правильном направлении, пусть и медленнее, чем мне хотелось бы. Но полторы тонны дизеля я уже запас. Завтра в такое же время снова прошвырнусь по мастерским, заберу очередную партию, залью ее соляркой и переключусь на керосин. Заодно на аэродроме урегулирую вопрос со сборкой самолета. Но мои мысли были прерваны завибрировавшим в кармане телефоном. Пришлось мне разориться и на старенький «Сименс», которых я уже несколько лет не видел, и на ноутбук от «лыжи». Еще минус почти тысяча экю. Но ноут мне нужен будет однозначно, а телефон экономит кучу времени, которого у меня не так много. Ведь если все будет нормально — уже недельки через три я получу свой самолет. А у меня еще с аэродромом даже половина работы не сделала. И будет очень досадно, если я соберу самолет и буду держать его в Дели, отстегивая здешним аэродромщикам за стоянку.

— Слушаю Вас. — произнес я в трубку.

— Здравствуйте, Алекс — услышал я голос Вульфа. — Ваш груз уже поступил на базу «Индия и Центральная Азия» и сегодня во второй половине дня будет доставлен в грузовой терминал Дели, где Вы сможете его получить.

— Добрый день, Ричард. Рад слышать. Спасибо, что сообщили.

— Не стоит благодарности. Удачного дня.

— И вам так же.

Ну вот и славно. Особенно удачно то, что я сейчас еду как раз в порт. Заодно и узнаю, когда там будет ближайший транспорт до Лусона. Потому как время — это деньги, которые надо ковать не отходя от кассы. Так что я вывернул руль и снова вклинился в дорожный поток. А то пока мой уровень водительского мастерства не позволяет болтать по телефону за рулем. Минут через пятнадцать я, пристроившись за «Лейландом» вроде того, на котором наша компания добиралась до Дели, въехал на территорию портовых складов. Теперь можно и дух перевести — тут такого сумасшедшего мельтешения различных самобеглых повозок и самоходных организмов нет. Еще через пару минут петляния по закоулкам я остановился напротив ворот нужного мне склада и посигналил. Ворота приветливо распахнулись и я принялся аккуратно проезжать в них задним ходом. Оно не шибко удобно, но внутри я не развернусь, хотя места достаточно. В первый свой приезд сдуру попробовал — теперь езжу с мятым бампером. После этого только так, очень медленно и осторожно.

После того, как я наконец припарковался, пара складских работников-индусов по возимым мной в кузове доскам скатили на землю все семь бочек и откатили в выделенный мне угол. Я же бросил взгляд на часы и решил скоротать время за обедом. Как раз недалеко от порта есть неплохая закусочная. Меню в ней изысками не блещет, но плевать я на них хотел. «Ром, свиная грудинка и яичница — вот все что мне нужно». В кулинарных предпочтениях я с Билли Бонсом полностью солидарен, но вот со свининой тут как-то не очень. Среди индусов-то и мусульман хватает. А с говядиной тем более плохо. Так что у меня богатый выбор между курицей и рыбой. Ладно, по дороге решу. Тут как раз пешком минут двадцать — успею понять, чего мне сейчас больше хочется.

Спустя час с небольшим я сидел в этой самой закусочной, переваривая пищу и попыхивая сигарой. Она, конечно, в антураж припортовой забегаловки совершенно не вписывалась, ну и ладно. Не графья, чай. Зато замечательно позволяет скоротать время. За что я их и люблю. Местная табачная фабрика под брендом «Плантатор» много чего производит. И сигары, и сигарилы, и трубочный табак. Единственное — сигарет не делают. Но к их отсутствию я уже притерпелся. В конце концов, лучше курить табак без сигарет, чем сигареты без табака. Хорошо бы сейчас еще грамм сто бренди употребить, но мне еще за руль. ГАИ тут отсутствует в принципе, но это уже вопрос самодисциплины. Сперва за руль пьяным, потом — несделанный предполётный[70]… А потом — закономерный итог под названием «полный рот земли». Нет уж, это в мои планы не входит совершенно.

Докурив, я решил что уже можно выдвигаться. В крайнем случае — уже около грузового терминала потусуюсь. Посмотрю на окружающую обстановку, на людей. Главное — слишком сильно не засматриваться. А то мигом останусь без чего-нибудь ценного. Карманников-то тут больше, чем в Одессе, описанной Бабелем. Так что надо держать левую руку поближе к кошельку, а правую — возле пистолета. Надо только определиться, возле которого. А то я крайнее время взял моду открыто носить «Таурус» в кобуре на ремне, а под рубашкой — «Маузер». Он, так ни странно, под ней практически незаметен, хотя к категории компактных пистолетов скрытого ношения его отнести трудно. Конечно, можно было бы купить что-нибудь компактнее и легче, но я пока такого желания не испытываю. Как и доверия к маленьким шестизарядным пистолетам. А десять девятимиллиметровых пуль — это значительно серьезнее.

После примерно получасовой прогулки я дошел до железнодорожной станции, оказавшись там практически одновременно с составом приличных таких размеров. На глазок — десятка три платформ. Большую часть груза составляли уже знакомые мне грузовики «Лейланд» с прикрытыми тентом кузовами. Их тут вообще хватает — гонят из «заленточной» Индии, где стоит завод по их производству. Но вот именно в этих что-то не так. Поскольку делать пока было нечего, я попытался решить эту загадку. На нее мне потребовалось минут пять, спустя которые до меня дошло, что эти машинки мне чем-то напоминают армейские «Уралы». Но не обычные, а с броней, которая на них так же прикрыта тентом. По крайней мере, лобовое стекло так же состоит из двух частей без малейшего намека на изгиб. А ведь похоже. Ну и кому и для чего здесь понадобились такие машины? Очень интересный вопрос. Это если я прав, конечно.

А я, похоже, прав. Потому как метрах в двухстах от меня остановился еще один грузовик, на этот раз «Бедфорд», такого же зеленоватого цвета, как и стоящие на платформах, и из него высаживаются бойцы количеством как раз около двух десятков. Похоже, они за этой техникой приехали. Отойду-ка я, пожалуй, подальше. А то кто ж знает, насколько здесь шпиономания развита?

Спустя несколько минут я полностью уверился в своей правоте. Ну не должны автомобильные двери из простого тонкого железа иметь такую инерцию. А значит — там броня. Любопытно, с чего бы это местная армия решила усилиться? Двадцать четыре машины — это крупная партия по здешним меркам, как бы ни на пару батальонов хватит. И вроде бы раньше такой техники у местных вояк не было — я спрашивал у майора Лоури, командующего одним из батальонов местной армии, так он сказал, что у них из брони полный зоопарк колониального периода — «Фоксы», «Саладдины», «Сарацины». А из более-менее современного — только БМП-2 индийского производства в гренадерском батальоне.

Но ладно. Дела здешних армейцев мне, конечно, интересны, но надо и свои решать. Движимый этой нехитрой мыслью я вошел внутрь здания и через пару минут поисков обнаружил помещение с табличкой «Выдача грузов». В нем кучковалось человек шесть индусов, с одним из которых я направился обратно к составу. Трактор — штука немаленькая, и видно его издалека. Так что проблем с определением нужной мне платформы возникнуть не должно. Если, конечно, никому сегодня не привезли еще один трактор.

Как выяснилось, не привезли и трактор был в единственном экземпляре. После осмотра мне было предложено расписаться в получении трактора «Джон Дир»- 6115, прицепа к нему, отвала, ковша и катка. Убедившись в наличии всего перечисленного, я расписался в трех бумажках, сунул в карман свой экземпляр и предпринял попытку забрать свое имущество. Однако не тут-то было. Платформа, на которой трактор приехал с базы, находилась бок о бок с перроном. И чтобы с нее съехать — надо было заложить весьма крутой поворот. С одного движения (да еще впервые управляя трактором) я это сделать не смог. Естественно, я решил поставить руль прямо и сдать назад, чтобы получить место для движения вперед. Результат был закономерным — я переборщил с газом и одно колесо соскочило с платформы, повиснув в воздухе.

К моему счастью, на товарной станции нашелся вилочный погрузчик, которым слетевшую с платформы часть трактора приподняли, что позволило мне таки съехать на перрон. Самостоятельно стаскивать прицеп я не рискнул и попросил о помощи водилу погрузчика. Тот мою просьбу выполнил и даже перевыполнил, выгнав трактор с прицепом за пределы разгрузочной площадки. Сделал он это, подозреваю, не из сострадания, а опасаясь, что я могу поломать что-нибудь нужное для функционирования терминала. Но это уже неважно. Главное — что человек решил мою проблему. Пришлось в благодарность сунуть ему десятку. После чего сотрудник станции вернулся к своим служебным обязанностям, а я поехал в порт. Там как раз есть стоянка для ожидающей отправки техники — на ней трактор и оставлю.

11-й день 7-го месяцы 24-го года.

Порт-Дели.

Какое это все-таки счастье — сидеть и читать книжку! На понятном английском языке! Никаких местных или жаргонных словечек, никаких местных диалектов — исключительно стандартизованные термины. И неважно, что название этой книжки — «Britten-Norman BN-2 Defender. Aircraft Maintenance Manual» — отпугнет девять человек из десяти. Мне по кайфу сидеть, разбираться в схемах… С электроникой, правда, сложнее — я-то чистый «эсдешник»[71]. Но не критично. Монтаж-демонтаж блоков сделать я смогу, провести обслуживание в соответствии с картинками в книжке — тоже, а серьезный ремонт авионики здесь не сможет сделать никто. Да и на определенную ее часть можно просто забить. Как-то неактуальна здесь система предупреждения о столкновении. Да и данными бортовых самописцев вряд ли кто-то будет озадачиваться. И на безопасности полетов некорректная работа этих систем никак не скажется.

Руководство по летной эксплуатации я уже просмотрел — ничего кардинально отличного от немножко знакомого мне «Айлендера». Кабина практически такая же, так что с этим проблем не будет. Разве что нужно делать поправку на некоторую «вальяжность» турбовинтового самолета при изменении тяги двигателя. Поэтому основное внимание я уделил технической эксплуатации, а не летной. Надо отметить, что мне очень повезло. В нешибко больших ВВС Британской Индии имелась пара «Айлендеров» в патрульной модификации, так что местный аэродромный люд был в курсе, что за зверь такой — «Бриттен-Норман». И мог поделиться со мной накопленным опытом эксплуатации данного аппарата. У них, правда, они поршневые были, но с двигателями я и сам разберусь. Везло мне с турбовинтовыми движками — два года подряд в институте писал курсовые по ним. Сперва просто описывал устройство АИ-24, а потом типа проектировал двигатель на его основе. И единственный геморройный момент, с которым надо как следует разобраться — это система управления винтом. А все остальное принципиально не отличается от знакомых мне двигателей, что турбовентилляторных, что турбовальных. Кстати о последних… Доводилось мне слышать о созданном на основе обычного «восьмерочного» ТВ-2-117 многотопливном авиадвигателе, жрущем все — от сжиженного газа до мазута и сырой нефти. Сдается мне, в здешних условиях такой двигатель был бы охрененной вещью. Но это мечты. Хотя конечно здорово было бы покупать топливо не по семьдесят центов за литр, как керосин, а по триста пятьдесят экю за тонну, как нефть. Я как представлю самолетик чуть больше Л-410, тонны эдак на две с половиной, с парой таких движков и рампой — аж нехорошо становится. Идеальная машина была бы для здешних мест. Но увы.

Хотя, собственно, чего мне грустить? И так все сложилось гораздо лучше, чем я мог предполагать в своих самых смелых мечтах. Потому как летной работы в них не фигурировало — поздновато начинать в двадцать восемь лет летную карьеру. В Старом Свете, я имею ввиду. Здесь-то и в шестьдесят можно пилотированию выучиться и летать — только самолет найди. Я вот нашел. Не совсем самолет и не совсем нашел, но все же. И скоро начну его осваивать, совмещая это с испытаниями. Не самое безопасное занятие, но жаловаться нечего. Здесь хотя бы у меня инструктор будет, хорошо знакомый с близким типом. Влетели мне его услуги, правда, в копеечку — сто экю за день, но экономить на таких вещах я не собираюсь. Если на деньгах их стоимость так прямо и указана, то моя шкура для меня — бесценна.

Но пока заканчивать с изучением материалов — вот мой инструктор идет. Прошу любить и жаловать — Юджин Худ. Суммарный налет — под шесть тысяч часов, из них на «Айлендере» — две тысячи и половина из этих двух тысяч — уже здесь. Лучшего наставника, на мой взгляд, мне не найти даже с микроскопом и экскаватором.

— Доброе утро, Алекс. Как настроение? — поинтересовался подошедший наставник.

— Здравствуйте, Юджин. Настроение рабочее. — ответствовал я.

— Ну тогда не будем терять времени. Пойдемте.

И мы неспешным шагом направились к самолету. За три дня, ушедших на сборку, я успел порядком утомить здешних технариков своим стремлением залезть всюду и кучей вопросов. Но зато теперь неплохо представляю конструкцию и к тому же уверен, что самолет собран правильно и качественно. Дойдя до самолета открываю дверь, шибко напоминающую автомобильную, и забираюсь внутрь. Компоновку «Дефендер» полностью унаследовал от предшественника — прохода в центре салона здесь нет, каждый ряд кресел имеет свои двери. Ну то есть посадка в этот самолет осуществляется точно так же, как и в обычную легковушку. У меня, правда, только три места в салоне — остальной объем занимала аппаратура, демонтированная в ходе демилитаризации и конверсии самолета. Но радар, стоящий в носовом обтекателе, оставили, за что им огромное спасибо. И не меньшее спасибо ребятам за прилагающиеся подвесные баки на полсотни галлонов каждый. Или двести двадцать семь литров, если в более привычных нормальным людям единицах. Но пока что они мне не нужны и хранятся в том же контейнере, в котором и приехали сюда.

Я успел поставить самолет под питание от аккумуляторов и извлечь из лежащей в кабине папки бланк предполетного осмотра, после чего пришлось отвлечься на подъехавший топливозаправщик на базе небольшого грузовичка размеров «Газели». Побултыхав в банке слитый на пробу керосин, дал добро на заправку, сообщив заправщику потребное количество литров, а вернее — галлонов, в точности совпавшее с емкостью баков. Лентяй я, лентяй. И центровку считать не хочу. А для полностью заправленного пустого самолета она уже посчитана добрыми ремонтниками. Обожаю этих людей! Не только самолет откапиталили, но и не поленились переделать центровочные графики после снятия оборудования. Хотя могли бы и не делать — центровка-то ушла вперед, что нормально, а не назад — самолет стал еще устойчивее, чем был.

Теперь можно и предполетным осмотром заняться. Это с моей стороны, конечно, некоторое разгильдяйство — по-хорошему я должен контролировать заправку. Даже при наличии автоматики, прекращающей подачу топлива при достижении нужного значения. А ее здесь отродясь не было. Но произведенные нехитрые расчеты утверждают, что я успею несколько раз обойти вокруг самолета до того, как он будет заправлен. Чем и займусь.

Начинаю, согласно ведомости, от носа по часовой и ставлю галочки напротив выполненных пунктов. Особое внимание уделяю винтам — все остальное будет осматриваться после запуска повторно, а их тогда уже не посмотришь. Не знаю, правда, что сейчас на винтах можно увидеть — заработать какой-нибудь скол или вмятину я пока что не мог физически, а обледенение здесь проходит по разряду баек Старого Света. Но орднунг ист орднунг, как говорят немцы. Да и перед Юджином надо нарабатывать репутацию серьезного человека.

Ну, вроде все в порядке. Завершив «круг почета» заглядываю в кабину и бросаю взгляд на топливомер. Ну да, еще триста с чем-то фунтов качать, правильно я все прикинул. Ну оно и так понятно было. Если бы ошибся — уже бы об этом узнал. А если керосин из дренажей не хлещет — значит все нормально. Дождавшись нужных цифр, скрещиваю руки в интернациональном жесте «стоп» и иду к заправщику расплачиваться за полученное топливо. Юджин же тем времен сам осматривает самолет.

— Закончили? — спросил он, подойдя ко мне.

— Да. — киваю я. — Самолет заправлен, осмотрен и готов к вылету.

— Ну пойдемте тогда в кабину.

Заняв свое законное левое кресло, я щелкнул рычажком включения аккумуляторов. Все в норме, никаких неожиданностей, питание на потребители пошло. Потому одеваю наушники и начинаю звать «ответственного за все»:

— Дели-Контроль, Браво-Новебер-Дельта, разрешите запуск.

— Запуск разрешаю. — тут же откликается диспетчер.

Вот и славно. Запускаю поочередно оба двигателя, после чего достаю из-за своего кресла «уши» и выбираюсь наружу. Не стоит на месте прогресс, однако. Беспроводной гарнитуры СПУ[72] я раньше не видал, а теперь вот обзавелся. Ну вот заодно и ее опробуем.

— Кабина — Земле.

— На связи. — отзывается Юджин. — Проверка органов управления.

Процедура вообще-то совершенно стандартная, но сейчас она выполняется немножко через задницу из-за моих прыжков в кабину и обратно. По идее, летчик должен спокойно сидеть в кабине, а «на ушах» стоять выпускающий техник. Но у нас получается вот так. Ну ладно. И управление, и механизация работают штатно — можно переходить к гонке двигателей. Минут через двадцать, убедившись в том, что никаких внешних признаков нештатной работы движков нет, забираюсь обратно в кабину. Надо же самому понять, насколько быстро они набирают мощность.

Нормально набирают. А вот тормоза, такое ощущение, слабоваты. Или просто колодок мало — их всего четыре в комплекте. Не знаю. Ну ладно — пора переходить к следующему номеру нашей программы. Я глушу двигатель, дожидаюсь остановки винтов и выдергиваю из под колес упорные колодки, после чего снова запускаюсь. И вновь зову диспетчера:

— Дели-Контроль, Браво-Новембер-Дельта, разрешите выруливание на предварительный?

— Разрешаю.

Неспешно катимся по «рулежке» вдоль вполне цивильной, по здешним меркам, асфальто-бетонной полосы протяженностью эдак с морскую милю. Поскольку катится нам прилично — я успеваю проверить и реакцию самолета на нажатие педали, и узнать, как он реагирует на изменение режима работы двигателя. Наконец, доезжаем до предварительного старта. И вновь карта проверок и снова галочки напротив выполненных пунктов. А как иначе? Разгильдяи в авиации плохо заканчивают. Даже если они при этом очень талантливые летчики. А у меня с летными талантами слабовато. Так что буду компенсировать их отсутствие педантизмом.

Все в норме, можно рулить дальше. Запрашиваю разрешение занять исполнительный старт. Секунд через двадцать в наушниках раздается:

— Новембер-Дельта, исполнительный по команде, пропускайте садящийся борт.

— Принято.

Минут через десять на полосу плюхнулся небольшой рыжий одномоторник мест на пять, если на глазок. Больше про него ничего сказать не могу — не разбираюсь я в малой авиации, особенно в иностранной. После того, как прилетевший завершил пробег и начал не торопясь рулить к дальнему от нам торцу полосы, в наушниках вновь раздался голос диспа:

— Файрбёрд, занимайте стоянку номер четыре. Браво-Новермбер-Дельта, исполнительный разрешаю.

Подтвердив получения команды я вырулил на исполнительный старт и запросил разрешение на пробежку по полосе. «Контроль» удивился, но добро дал. Пускай сколько угодно удивляется, а мне надо понять, как работают рули самолета в потоке. Вот и пробежался по полосе туда-обратно примерно на восьмидесяти процентах от скорости принятия решения[73]. Теперь бы еще подлеты попробовать (это когда самолет разбегается, набирает примерно метр высоты и тут же садится), но нет у меня уверенности, что на это длины полосы хватит. Так что перейдем сразу к испытательному полету. Это нехорошо, конечно, но бьются чаще всего на посадке, а не на взлете. Ну и сидящий рядом Юджин жить наверняка хочет. Так что в случае чего возьмет управление и подправит.

Резко выдохнув, перевожу механизацию во взлетное положение, одновременно запрашивая у диспетчера разрешение на взлет. Он не возражает. Выжимаю тормоза и плавненько загружаю винты обоих двигателей, следя за тем, чтобы не «провалились» обороты. Легонькую машину такое ощущение что едва не тащит вперед. Отпускаю тормоза и «деф» начинает шустро разбегаться. По прямой он идет строго — поправлять не надо. Молчавший до того Юджин спрашивает:

— Решение?

— Взлетаем. — отвечаю я.

Носовая стойка уже стремиться оторваться, что ощущается по идущей вибрации. Рановато. Ну ничего, я штурвальчик чуточку от себя дам, чтобы ее поприжать. Дальний от нас торец полосы не спеша приближается, но места еще до фига, так что можно глянуть на приборы. Нормально, отрыв. И я прибираю штурвал на себя. Тоже очень аккуратно. А то перетянешь — потеряешь скорость и грохнешься. Но ничего, нормально получилось. Теперь выдерживаем вертикальную скорость. Что там по высоте? Двести пятьдесят футов? Можно убирать закрылки. Однако Юджин меня опережает. Еле слышное жужжание гидравлики и самолет ощутимо проваливается, но продолжает успешно карабкаться вверх. Юджин выдает команду:

— Курс 180, высота 30, скорость 200.

Чуть поворачиваю штурвал вправо. Разворот получится очень широким и почти без крена, «блинчиком», но мне так спокойней. Торопиться не будем, заодно и РУДы приберем, а то моторы до сих пор на взлетном режиме молотят. Минут через пять высота в три тысячи футов набрана. Закладываю крен чуть покруче и начинаю подгонять скорость. И еще через пяток минут сообщаю о том, что текущие параметры соответствуют заданным.

— Так и держи. — следует новое указание.

Ну «так держать» так «так держать». Минут пятнадцать целеустремленно шлепаем курсом 270. Взгляд мой бегает по замысловатому замкнутому контуру: влево-вниз — влево — прямо — вправо — на приборы. Непривычно — что с правой стороны внизу не видать совершенно. Это не Як, на котором у тебя в обе стороны обзор одинаковый. Но тут поступает новая вводная:

— Курс 195, высота 32. Скорость 160.

— Выполняю.

И еще минут десять полета уже в новом направлении. После чего сидящий с непроницаемым лицом Юджин неожиданно командует:

— Отдай управление.

— Управление отдал. — реагирую я.

— Управление взял. — отвечает мой наставник. — Ты раньше только на одномоторниках летал?

— Да.

— Заметно. Смотришь нерационально. Здесь перед тобой двигателя нет и глазами по сторонам бегать незачем. Просто расфокусируй взгляд и смотри вперед. А потом — на приборы. Так глаза устают меньше. Пробуй.

Я попробовал. С первого раза, естественно, ничего не вышло. Как и со второго. Тренироваться надо, значит. Постоянно стараться смотреть, не цепляясь взглядом за что-то конкретное. Будем практиковаться.

— Ну как? — поинтересовался Юджин, меняя курс.

— Пока не очень. Надо будет тренировать.

— Конечно надо. А как ты хотел. Пока не научишься смотреть правильно — дольше пары часов не летай. Иначе рано или поздно из-за усталости что-нибудь не увидишь. И когда на приборы смотришь — тоже не заостряй внимание на чем-то одном. Зафиксируй зрительной памятью нужные показания и смотри широким взглядом. Если что-то изменится — ты увидишь. Пробуй.

Следующие минут двадцать я учился правильно смотреть. Кое-что начало получаться, но сильно устали глаза и заметно притупилось внимание. Заметивший это Худ дал новую команду:

— Хватит. Управление отдал.

— Управление взял.

— Полетели обратно.

А вот такой подлянки я не ждал. Ну что же, будем как-то определяться. С ориентирами внизу как-то небогато и определиться по ним я него могу. Остается только прикинуть по счислению. Сейчас наш курс 215. После взлета шли 180 со скоростью 200. Потом легли на 195 и скорость снизили. Значит, ложимся на курс 40 и шлепаем до побережья. А там разберемся.

Промахнулся я прилично, но в итоге к дели борт самостоятельно привел. По требованию Юджина пару раз прошел по «коробочке» и начал заходить на посадку. Примерно на половине глиссады Юджин взял штурвал на себя:

— Не попадаешь. Давай еще раз.

Ну да, с таким заходом у меня точка касания была бы на середине полосы в лучшем случае. А это непорядок. Попробую еще раз. В этот раз мне удалось зайти гораздо дальше, но итог был тем же — уход на второй круг.

— Высоко выравниваешь. — пояснил свое решение мой наставник. — Ты сам-то это видишь?

— Нет. — честно признался я.

— Плохо. Раз пока не видишь — настрой себе радиовысотомер на высоту выравнивания. И снижайся, пока не запищит.

С третьего раза я зашел как надо. По высоте. А вот по курсу не попал. Тихо закипающий Юджин вновь перехватил управление, тем самым предотвратив летное происшествие.

— Ты чего такой упрямый? Запомни раз и навсегда: если сомневаешься — уходи на второй круг. Не надо (следующее слово я не понял) судьбу. Кстати, завтра напомни мне, чтобы мы с тобой уход на второй круг отработали. Еще будешь пробовать или я сяду?

— Буду конечно.

Сел я в итоге с седьмого раза, уже мокрый до состояния «хоть выжимай». А соль из моей одежды можно было добывать в промышленных масштабах. Но ничего, как говаривал генералиссимус — «Тяжело в учении — легко в походе». Уже прощаясь, Худ выдал мне «домашнее задание»:

— Отдохнешь — залазь в кабину и тренируй правильный взгляд. Долго не надо — минут десять за один подход. В перерыве можешь отрабатывать действия при уходе на второй круг. Оно и при взлете тебе пригодится. Завтра полностью сам взлетать будешь — ты же собрался один летать, как я понимаю. И район полетов изучать лучше надо. У тебя было два характерных ориентира, по которым ты мог определить свое местоположение. А ты что сделал? Отдыхай, учись. Успехов!

— До завтра. — ответил я, пожимая протянутую руку.

Нда уж, сколько ошибок и недочетов вылезло… И это только первый день. Но ничего. Лучше их выловить и устранить сейчас, чем столкнуться с ними в гордом одиночестве и лихорадочно думать, что же теперь делать. Поеду в город, приведу себя в порядок, пообедаю и учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал великий Ленин.

17-й день 7-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

Снова уже приевшийся за крайние несколько дней аэродром и ставший несколько более привычным самолет. В котором я сейчас и нахожусь, крепя ящик с техаптечкой. И примерно через час собираюсь вылететь в Лусон. Пора бы уже начать зарабатывать деньги, а не только их тратить. В пункте прилета у меня уже все готово. Полоса выровнена и укатана, топливо завезено, масло, в количестве, достаточном для пары полетов, у меня с собой в аптеке. «Неподъемная» часть моего барахла отплыла на Филиппины еще вчера, так что можно и перебазироваться. Мне бы, конечно, не помешало и дальше поучиться — все-таки тридцать с хвостиком часов налета — это очень и очень мало. Но не замечать толстые намеки Эрвина Кирино о том, что местная власть с нетерпением ждет начала полетов с Филиппин с каждым днем все сложнее. Вот и готовлюсь к перелету. Еще вчера отправил радиограмму о том, что восемнадцатого числа планирую пробный рейс и можно готовить груз. И сейчас мне осталось всего-ничего — начать и закончить. В смысле вылететь и прилететь.

Штурманский расчет я уже сделал — там ничего особо сложного. Взлет, разворот на курс 112 и вперед. Километров триста пятьдесят еще будет ловиться радиомаяк Дели, а крайние сотни полторы — уже лусонский. Таким образом, задача сводится к тому, чтобы на двух сотнях километров не охваченного радионавигацией пространства не сильно заблудится. При этом снос меня волнует мало — ДИСС[74]в составе бортового оборудования присутствует. Так что чисто штурманская задача сводится к тому, чтобы не ошибиться с курсом больше, чем на тридцать шесть градусов. Думаю, на это меня хватит. Ну а летная задача — просто долететь и сесть. С первым проблем не ожидается, второе чуть сложнее. Но после того, как я выставил сигнал на радиовысотомере на высоту выравнивания, посадки у меня стали получаться куда лучше. Топлива у меня будет с запасом — можно покрутиться над Лусоном и снова в Дели уйти, так что угробиться не должен. Если, конечно, не буду тупить вовсе уж феерически. Но последнего за собой не замечаю ни я, ни натаскивавший меня Юджин.

Волнительное это дело — первый самостоятельный дальний полет. Но куда деваться? Платить зарплату кому-то вроде Юджина мои финансы точно не позволят. Хорошо хоть просто помощника себе нашел. Прошу любить и жаловать — Джок Стюарт, худой лохматый старикан. Точный возраст сего персонажа мне неизвестен, но мои родители еще в школу ходили, когда он уже «тропу Хо Ши Мина» бомбил. После службы обосновался в Таиланде и прожил там добрую четверть века, после чего плавно мигрировал сюда. Старикан весьма желчный и склочный, никогда за словом в карман не лезущий, всегда готовый кого-то перемешать с дерьмом. За два дня нашего знакомства он успел обозвать нехорошими словами жителей АСШ («поганые либералы»), Конфедерации («гребанные расисты»), Техаса («долбанутые колхозники», если я правильно понял), Англии («сексуально озабоченные давно протухшими традициями») и еще кучи стран и анклавов поменьше. Про украинцев — я представлялся именно украинцем, поскольку униатство распространено в первую очередь у них — Джок ничего плохого не сказал, правда. Но я подозреваю, что он просто не в курсе что это и где.

Чувствую, заколебусь я каждый день слушать его бурчание. Но что делать? Где я еще возьму шарящего в авиации человека, да еще на столь льготных условиях? Всего-то в четыре сотни в месяц и кусок земли под дом мне этот деятель обойдется. Ну, еще пустой контейнер под жилье на первое время ему обещал. Это же почти даром! А польза от Джока уже есть. Узнав о круге своих будущих обязанностей, он тут же заявил, что нужны собаки. Я об этом как-то не подумал — не собачник я совершенно и обращаться с ними не умею. А мой многоопытный коллега выдал хорошую идею, после чего взял у меня сотню экю, куда-то метнулся и притащил двух маленьких, но уже лохматых щенков. И весьма милых — уж на что я равнодушен к всякому зверью, но и то не удержался от тисканья.

Сейчас оба «друга человека» сидят привязанными в хвосте, а я ожидаю разрешения на запуск. Вот, наконец, оно поступает и я начинаю раскручивать двигатели. Уже приступивший к выполнению своих обязанностей Джок стоит снаружи и визуально наблюдает процесс. Мало ли — вдруг масло хлестанет или дым какой появится. Я и сам, конечно, проконтролирую, но пускай учится. Ладно, обороты обоих двигателей соответствуют малому газу, температура в норме, управляющие поверхности на отклонение штурвала реагируют адекватно, механизация тоже в порядке — можно и выруливать со стоянки. Что я и сделаю, после того как сам осмотрю самолет — пока что нету у меня полной уверенности в компетенции моего помощника.

Разбегается по полосе «Дефендер» заметно дольше — сказываются и некоторое количество груза, и подвесные баки. Но это совершенно нормально, просто несколько непривычно. Отрыв, набор высоты, разворот на курс — все как надо. Сложности могут возникнуть часа через два, а пока что можно просто двигать вперед. Единственное — не забывать сверять показания магнитного и радиокомпаса. Ну и измеритель сноса поглядывать, естественно. Так что можно и немного поговорить.

— Джок, послушай, а что у тебя за винтовка? Я думал, ты, как поклонник всего американского, возьмешь себе М-16 или М-14…

— Не ты один так думал. Эти дуралеи с орденской базы тоже пытались мне впихнуть М-16. Думали, я совсем из ума выжил. А я не забыл, как наши парни в Наме с ними мучались… Нет, не забыл. А эту винтовку мне подарили наши «маринз». Они ее трофеем у Вьетконга взяли. А если оружие нормально себя показало в джунглях и болотах, да еще в руках «гуков», то ему можно доверять.

— Это точно. — согласился я, в очередной раз пробежав взглядом по приборам.

— Вот я и решил, что менять свой «Джонсон» на что-то другое — глупо. Тем более, что патрон в нем — старый добрый «Спрингфилд», а не это модное не пойми чего. Из него если попал — то враг с копыт валится, как ему и положено. А не продолжает бежать на тебя.

— «Джонсон»? Даже не слышал про такое… Да еще в руках у вьетнамцев.

— Не удивительно, что не слышал. В свое время наша армия выбрала «Гаранд» вместо него. «Гаранд» тоже хорошая винтовка, но эта лучше. Не зря ее выбрал Корпус морской пехоты. И не только он — ее покупали голландцы, индонезийцы, чилийцы…

— И она с тобой уехала в Штаты, а потом — в Таиланд?

— Нет. Я сразу после службы в Таиланде жить остался. Там было весело еще тогда, а потом стало еще веселее. Ты знаешь, это забавно — приехать в занюханную деревушку, весело провести там время и обнаружить себя в крупном городе, где есть все для отдыха.

— А отчего ты в Америку не вернулся? Если не секрет, конечно…

— А что я там забыл? Выслушивать все, что говорят про ветеранов, вроде меня, всякие хиппи и прочие грязноротые ублюдки? И не иметь возможности им ничего ответить, потому что они клиенты и приносят доход папашиной бензоколонке? Сынок, я не дурак даже сейчас. И уж точно не был им в молодости.

— Ну ты же мог заняться чем-то другим… Америка — страна большая и возможностей в ней много… — закинул пробную удочку я. Дедуган несколько разгорячился и вряд ли сможет в таком состоянии гладко врать. Так что у меня есть хороший шанс узнать получше своего помощника.

— Мог. — подтвердил Джок. — Но чтобы заниматься чем-то нормальным — надо было учиться. А тогда все студенты были яростными пацифистами. «Нет — пулям, да — цветам» и всякая такая хрень. Слизняки вонючие. Ни черта кроме мамкиной сиськи не видели, а возомнили, что имеют право кого-то судить. Вот ты воевал?

— Было дело. — не стал скрывать я эту страницу своей биографии.

Черт, я сильно лопухнулся, похоже. Не воевала ни с кем Украина. Косяк, однако. Если старикан обратит внимание — придется как-то выкручиваться.

— Да? — удивился Джок. — А где и кем?

— В Чечне. Стрелком на вертолете.

— Я на «Хьюи» летал в свое время. А разве эта Чечня — не где-то в России?

— В России. — подтвердил я. — Мы с русскими — как вы и канадцы. Где-то ссоримся, где-то смеемся друг над другом, но стараемся жить как хорошие соседи.

— Это правильно. — с мудрым видом выдал банальную сентенцию Стюарт. — Ну вот видишь. Ты сам летал, воевал, и не рвешься кого-то судить. А эти выкидыши койота… Пошли они к Кинг-Конгу в задницу — я тогда так решил. Я хорошо поработал для дяди Сэма и хочу отдыхать, а не тратить свое время на всяких верблюжьих плевков. Вот в Таиланде и остался.

Тут мне пришлось прервать нашу светскую беседу, поскольку мой «Дефендер» уже практически вышел из зоны действия радиомаяка Порт-Дели. Начинался самый сложный отрезок пути, требующий максимального внимания и сосредоточенности. А то еще уклонимся сильно вбок и будем потом лихорадочно искать Лусон, каждую минуту думая о том, не пора ли возвращаться назад в Дели. Как-то не горю я желанием этим заниматься. Так что смотрим, думаем и вносим коррективы.

Для начала радиокомпас проверю — на нем частота работы лусонского маяка выставлена была еще перед вылетом, но лишний раз убедиться не мешает. Потом — измеритель скорости и сноса. А тащит-то нас неплохо. Заметный такой ветерок с ост-норд-оста, как сказали бы моряки. Или, если по-простому, слева-спереди, под углом градусов в тридцать. Если раньше я просто ориентировался по радиокомпасу и периодически «подруливал», то теперь придется поработать. Можно раз в десять-пятнадцать минут высчитывать снос за этот промежуток времени и корректировать курс — ничего сложного в этом для меня нет. Решать треугольники, в том числе и в уме, я научился еще будучи авианаводчиком. Там от этого зависели и эффективность работы, и сама жизнь. Целеуказание ведь дается от характерного ориентира, в качестве которого часто выступает сигнальный дым. Если залечь рядом с ним — направление и расстояние до целей измеряются элементарно. Но вся проблема в том, что супостат отлично понимает, что где-то рядом с дымом шкерится авианаводчик, с удовольствием организующий им «подарок с неба». Поскольку такие подарки получать никто не хочет — в район дыма весьма активно стреляют. И работать в таких условиях, мягко говоря, некомфортно. Так что приходится занимать позицию поодаль и заниматься геометрией, а точнее — расчетом элементов треугольника, вершинами которого являются ты, сигнальный дым и цель. Запредельного ничего нет — средняя школа, седьмой класс, но все нужно делать быстро. Особенно если наводишь не вертолеты, а реактивную авиацию. А я наводил и ее тоже, причем довольно хорошо. Сейчас, конечно, мозги жиром подзаплыли, но все равно справлюсь.

Но можно и несколько облегчить себе жизнь. Принять скорость и направление ветра постоянными, прикинуть по карте, докуда тебя снесет и рассчитать курс на пункт назначения из этой точки. Точность метода будет значительно ниже, но мимо зоны покрытия радиомаяка проскочить не должен. Вот и прикину по второму варианту. Я же собираюсь летать далеко и надо учиться выполнять все необходимое с минимальными затратами энергии. Иначе есть вариант вылюбить себе весь мозг и грохнуться из-за этого. Оно мне надо? Ну да, вопрос риторический.

Ну тогда погнали считать. Взять скорость ветра, разложить ее по векторам. Взять путевую скорость, рассчитать, через какой промежуток времени мой АРК[75] поймает сигнал лусонского маяка. Посчитать, на какое расстояние меня утащит в бок за это время. Отложить на карте точку, в которой я нахожусь. Найти точку, в которой окажусь при сохранении курса. И еще много чего. Спасибо тем людям, которые не пожалели своего времени на то, чтобы научить меня пользоваться навигационной линейкой! Здесь, правда, стоит куда более современный аэронавигационный вычислитель от Джеппсена, но принцип пользования аналогичный. Итак, что мы имеем на выходе? А имеем мы необходимость довернуть на двенадцать градусов влево. Ну довернем. А минут через двадцать с хвостиком узнаем, насколько верны и точны мои расчёты.

Как показало время — расчеты были достаточно точны. Ошибся не так уж и сильно, оказавшись километрах в тридцати от желаемой точки. Это ерунда, в общем-то. Вот если бы в ста тридцати — это был бы веский повод сперва перекреститься, а потом задуматься на тему «что я делаю не так». А сейчас — мелочи, все-то надо слегка скорректировать курс и снизиться тысяч до трех футов, с которых облачность не будет мешать осматривать землю.

— Я так понимаю, мы уже недалеко от цели — поинтересовался Джок после начала снижения.

— Совершенно верно. Смотри вниз — должен быть большой остров, формой похожий на восьмерку.

— Понял. На горизонте не он?

— Нет. Это крайние острова архипелага, более мелкие. По идее, мы должны выйти вот сюда — я ткнул пальцем в точку на расстеленной между сидениями карте.

— То есть нужным нам остров — четвертый по счету?

— Ну да.

Тем временем первый видимый остров продолжал приближаться и увеличиваться в размерах. Уже можно было рассмотреть изрезанную каменистую береговую линию и возвышающиеся над ней скалы. Да, все правильно. Это Вэймак, самый восточный остров архипелага, отстоящий от основной группы на добрых шестьдесят километров. В наполеоновские планы Маркоса, руководителя филиппинского анклава, входила постройка на нем маяка, но вряд ли она состоится в обозримом будущем. Нет у новоявленного государства на нее денег пока что. И хорошо, что нет. Если б были — кто б мне предложил столь шоколадные условия работы?

Оставляю с левого борта Вэймак и уже через четверть часа наблюдаю характерную, чуть скособоченную восьмерку Лусона. Полоса просматривается хорошо, можно строить заход. Садиться, правда, я пока что не собираюсь — надо сверху глянуть на получившийся ранвей, но примериться никто не мешает. Вроде как все нормально. За время моего отсутствия лишних деревьев не выросло и никакой дурак телегу посреди полосы не бросил. Можно садиться. Ветер, правда, противный, почти строго в бок, но он не сильный, так что сесть я должен. Сперва только еще один пробный заход сделаю, а то поведение «колдуна»[76]это одно, а собственные ощущение — другое.

Прошелся над полосой и снова ушел на круг. Нормально, сяду. Только в момент перед касанием надо будет «ногу» дать, чтобы несколько компенсировать снос и не нагружать лишний раз шасси. Полоса все ближе и ближе, уже хочется взять штурвал на себя, но пока что рано. По миллиметру прибираю РУДы и с каким-то облегчением слышу писк радиовысотомера. Все, можно выравнивать. Почему-то кажется затянувшимся выдерживание и я чуть прибираю штурвал. Самолет послушно приподнимает нос и довольно жестко плюхается на две основные стойки. Блин, все-таки недотерпел и накосячил. Несильно, но все равно неприятно. Включать реверс смысла нет — рулежки-«перемычки» между ВПП и МРД пока не готовы и придется бежать до конца полосы. К этому времени скорость уменьшится до приемлемых величин естественным путем. Сворачиваю на магистральную, проезжаю по ней еще метров двадцать и выжимаю тормоза. Все, сел. Поскольку кроме нас тут никого в ближайшее время не будет — самолётик пока так и оставлю, хоть и неправильно это. Говорить ничего не хочется, поэтому просто поворачиваюсь к Джоку и приближаю друг к другу сжатые в кулаки руки с направленными внутрь большими пальцами. Он кивает и выпрыгивает наружу, после чего лезет в салон и извлекает оттуда связанные попарно колодки. Осталось дождаться остановки винтов, бросить колодки под колеса и можно двигать в поселок, узнавать, как там обстоят дела с грузом для меня. Ну и технику свою забрать — и трактор, и пикап стоят на заднем дворе у алькальда. Во избежание различных случайностей, так сказать.

Пожалуй, сейчас самое время кричать «ура» и палить в воздух от радости. Я молодец. Да что там «молодец»? Скажу больше — я офигенен! Я проложил новую воздушную трассу! Причем в первом своем дальнем полете! Только вот скакать и кувыркаться через голову не тянет совершенно. Ощущения такие, будто я эти три часа не в кабине сидел, а мешки с цементом грузил. И руки соответствующие — в какой-то пыли. И откуда только взялась? Протирал же кабину перед вылетом. Но это ладно. Куда больше огорчает необходимость тащиться пехом в поселок, до которого километров тридцать. Техника-то моя вся там стоит. Конечно, о своем прибытии я сообщил, но ждать комитет по торжественной встрече, которая неизвестно будет ли, — идея не самая лучшая, на мой взгляд. Так что надо идти самому. Джок вряд ли оценит идею пешей прогулки такой протяженности. Да и не нужен он мне в поселке пока что.

Сразу после посадки я, разумеется, никуда не пошел. Послеполетную за меня делать кто будет? Александр Сергеевич Пушкин? Вряд ли. Да и даже если бы великий поэт здесь присутствовал — хрен бы я ему доверил такое дело. Работы, правда, немного — полет прошел штатно, до замены каких-либо агрегатов еще уйма времени. Но осмотр провести все равно надо. Потратив на него минут десять, мы с Джоком приступили к обеду. Клятвенно пообещав старику при первой возможности познакомить его с местным населением, я перекурил, переоделся в походное и направился к поселку. Дорога была по здешним меркам вполне приемлемой — еще при выборе места я душевно помахал мачете и прорубленная тропа еще не успела зарасти. Правда, все равно приходилось бдительно зыркать по сторонам и держать автомат наготове. Да, на голову и за шиворот мне ничего не свалится. Но змеи могут и по земле ползать, а не только по лианам и веткам и надо смотреть, чтобы случайно не оттоптать хвост чему-нибудь ядовитому. Да и зверье хищное здесь имеется. Крокодилам с варанами вдали от побережья делать нефиг — водолюбивые они. Но кроме них еще есть древесный кот — эдакий аналог рыси. Судя по рассказам, преодолеть, прыгнув с дерева, десяток метров эта скотина может запросто. Ну и приматов не забываем — прошлая наша встреча завершилась бегством. Причем отнюдь не наглых бабуинов, а «царя природы» в моем лице. Засветит такая тварь гнилым орехом по кумполу — и все, пишите письма мелким подчерком. Так что в качестве кредо на ближайшие несколько часов принимаем девиз единственного харизматичного персонажа Роулинг — «Постоянная бдительность!».

К счастью, все тридцать километров пешкодралить мне не пришлось. Правда, позитивные эмоции от этого факта были щедро разбавлены негативом от собственной торопливости. Вот что стоило мне посидеть еще пару часиков под самолетом? Нет же, поперся напрямик. Тоже мне, Дэвид Генри Ливингстон Стэнли нашелся[77]! И злиться можно только на себя — большая часть моего маршрута для машин непроходима и подобрать меня по пути встречающие не могли. Так что встретился я с Маркосом и уже знакомым мне его помощником Хосе только после того, как проделал две трети пути и выбрался из леса в обжитые места.

Разместиться вчетвером — встречающие забрали Джока с аэродрома — в двухместном пикапе было задачей не из легких. В итоге я, как хозяин машины, сел за руль, место рядом со мной занял алькальд, а Джок с Хосе отправились в кузов. Там ездить не слишком удобно, конечно, но тут езды-то минут двадцать всего. Переживут, я думаю.

Естественно, пережили. За время дороги крайне активный алькальд успел выложить мне все местные новости. Оказывается, груз для меня уже готов — охотники привалили и разделали варана с крокодилом, змееловы нацедили яда, рыбаки отсортировали из улова несколько видов рыб, применяющихся в местной фармецевтике. Более того, все уже упаковано и подписано, чтобы при сдаче груза и получении денег я мог разобраться, кому за что сколько полагается. Всевозможный «гербарий» тем более готов — он ведь храниться может куда дольше. В общем-то, можно было бы вылететь хоть сейчас, но уважаемый сеньор Маркос просит подождать утра, чтобы добавить еще ту рыбу, которая будет поймана за ночь. Меня такой вариант полностью устроил. Люблю, когда за меня находят причины не делать сейчас то, что я в данный момент делать не собираюсь.

Однако, не все коту масленица. Это я понял вскоре после прибытия в поселок, где меня нахлобучило ощущением приближающегося праздника. Со мной в главной роли. Вот засада же! Терпеть не могу быть в центре внимания. Но деваться некуда — нельзя же обижать людей. Мне еще с ними бок о бок жить. Так что приходится изображать радость и энтузиазм. Впрочем, через силу я изображал их недолго. Буквально через пару-тройку стаканов пальмового вина моя скованность куда-то делать и я вполне нормально себя на этом сборище чувствовал — благодушно выслушивал ворчание Джока, подтрунивал над Гарри Грином, расписывал Маркосу великие перспективы филиппинской авиации, выслушивал байки рыбаков и предлагал им соорудить электроудочку из сварочного аппарата… Не уверен, правда, что рыбаки меня поняли, но если так — им же хуже. Будут и дальше мучиться, закидывая невод, аки пушкинский старик из сказки.

18-й день 7-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

Нда уж, вчерашняя вечеринка удалась на славу. Давненько я не просыпался непонятно где и с практически незнакомой девушкой. Эдак с полгода так точно. Крайний раз со мной такое было, когда мы с ребятами отмечали окончание очередного курса. Тогда сессию удалось закрыть раньше и мы, забурившись в институтскую общагу, устроили себе маленький праздник. Потом праздник разросся, подтянулся еще народ… Но там все несколько проще было и худшее, что мне угрожало — это подколки во время следующей сессии. Тут же я серьезно испугался. Потому как хрен знает здешнее патриархальное общество — варианты возможны всякие. Могут в часовню к венцу потащить, а могут — на задний двор, кастрировать. Однако обошлось. Преувеличил я спросонья патриархальность здешних нравов. Да и откуда ей взяться-то? Учитывая, что старосветские Филиппины — вполне себе распространенный секс-курорт. Не Таиланд, конечно, но тем не менее. Так что на подобные вещи местный народ смотрит достаточно просто. Главное, чтобы все по взаимному согласию было. Однако, судя по поведению барышни, все было нормально. В противном случае вряд ли бы меня завтраком кормили.

Откушав что бог послал, я направился искать Джока. И сразу же нашел его сидящим у крыльца «гостевого дома», в котором, как оказалось, я и ночевал. Причем, судя по увивавшейся вокруг него деве, спал Джок не в одиночестве. Во дает мужик! Чтоб я в его возрасте такое здоровье имел. А на здоровье мой сотрудник явно не жаловался и вид имел крайне довольный, напоминая обожравшегося сметаны кота.

— Доброе утро, старина. Ну и как тебе местная действительность?

— Ну и куда ты меня привез? Это ж глухомань глухоманью! И ты надеешься здесь что-то заработать?

Да, ворчание вместо «здрасьте» — это вполне в стиле Джока. Но надо немножко пригасить негатив, а то сядет мне на шею и будет сидеть. За мои же деньги, на секундочку.

— Можно подумать, я тебя не предупреждал. — фыркнул я в ответ. — Да и тебе ли привыкать? Можно подумать, когда ты в Таиланд перебрался — там лучше было.

— Там перспективы были. Буквально на глазах все росло.

— Перспективы и здесь есть. И они во многом от нас зависят. Если хорошо сработаем — тут тоже все в рост поптрет.

— Ну-ну. Блаженны верующие. — не купился Джок. — Ты хотел чего-то, или так, поболтать пришел со стариком?

— Да хотел сказать, чтобы в мэрию подходил через полчасика. Знаешь, где это?

— Мария покажет. — Джок кивнул на свою пассию.

— Вот и хорошо. Я с местной властью о делах поговорю, а потом вместе с тобой план действий составим.

Алькальд Маркос был как всегда бодр и энергичен. И уже традиционно обрадовался мне как нашедшемуся давно потерянному родственнику:

— Алексис, здравствуйте! Как Ваши дела?

— Вашими молитвами, сеньор Маркос.

— Спасибо на добром слове. Вы сможете сегодня вылететь?

— Смогу. — подтвердил я. — Только куда?

— В Виго. Там есть сразу два крупных госпиталя, оба заинтересованы в поставках и подтвердили готовность принять груз. Просят только уточнить дату поставки.

— Дата поставки… Хороший вопрос. Надо посчитать.

Вопрос действительно хороший. От Лусона до Порт-Дели — два с половиной часа лета примерно. Ну кладем три, чтобы с запасом. С Дели до Виго напрямик через Залив — тысяча шестьсот километров с хвостиком. По дальности я вполне укладываюсь. Еще и запас остается километров в двести. Причем это без подвесных баков. Хотя стоит лететь с ними, пожалуй. Черт его знает, какие там ветра в центре Залива — по нужному мне маршруту никто не летает. По крайней мере — я таких не знаю. Обычно на юга ходят через Форт-Рейган и Кейптаун. Обусловлено это дальностью большинства самолетов. И вот все бы хорошо, да одно нехорошо. Восемь или даже девять часов за штурвалом — это перебор для меня пока что. И как быть? Ну, на пару часиков можно в Дели тормознуться. Только лед заказать заранее. И наземный кондиционер подключить — у них он есть, я видел. Ничего не могу сказать за данную модель, но те, с которыми я имел дело, позволяли охладить самолет градусов так до десяти. По идее, груз протухнуть не должен. И что по времени у меня выходит? Ну допустим, часика через три я вылечу. Прибытие в Дели получается около двенадцати. Два часа на отдых, тридцать минут на обслуживание и в половину пятнадцатого я оттуда улечу. И часов в двадцать с чем-то буду в Виго. Нормально? Вроде бы да. Но все равно надо идти через весь Залив на одном дыхании. Может, сделать промежуточную посадку в Квинстоне? На час меньше лететь тогда. Было б неплохо. Но тогда я рискую не уложиться в световой день. А садится ночью — ну его нафиг, убьюсь.

Взять с собой Джока в качестве штурмана? Это мне бы несколько облегчило жизнь. Но, во-первых, такого уговора у нас с ним не было. А во-вторых, на Лусоне есть масса работы, которую тоже нужно сделать. Так что вариант отпадает. Придется тянуть на морально-волевых и надеяться на госпожу Удачу. Неправильно это, конечно, но других вариантов пока я не вижу. Так что ждем Джока, обозначаем ему фронт работ и начинаем готовиться к вылету.

Долго ждать американца нам не пришлось — он явился еще до истечения оговоренных тридцати минут.

— Старина, смотри и слушай внимательно. — начал инструктаж я. — Обстановка такая: я улетаю на два или три дня. Сегодня или завтра должен прийти корабль с моим барахлом в том числе. Выгрузят его местные — с сеньором алькальдом я потом рассчитаюсь. Твоя задача — с помощью трактора все наше имущество перетаскать на аэродром. С погрузкой-выгрузкой тебе помогут. Помогут ведь, сеньор алькальд? — повернулся я к Маркосу.

— Несомненно. — кивнула «местная власть».

— Благодарю, что бы я без Вас делал. — ответил я. — Так вот… Как закончишь с перевозкой наших вещей — начинай ставить громоотвод над топливным складом. Если успеешь закончить до моего возвращения — хорошо. Нет — доделаем вместе. Справишься?

— Справлюсь, конечно. Только вот расскажи мне, из чего я, по-твоему, громоотвод делать должен?

— Материал придет вместе с остальным грузом. Там и трубы будут, и трос, и сварочный аппарат. Ты с ним работать умеешь или придется специалиста нанимать?

— Шутишь? Где бы я мог научиться? — возмутился мой подручный.

— Да черт тебя знает же. — честно ответил я. — Но спросить-то надо было? Вдруг умеешь? Ну тогда с тебя яма под его установку. Глубиной фута три, по длине и ширине постарайся поменьше, чтобы нам лишнего цемента не тратить. Сделаешь?

— Это сделаю — кивнул ветеран Вьетнама.

— Я знал, что на тебя можно положиться. Вы сможете подготовить груз примерно через час? — это уже мэру.

— Конечно. — отозвался тот.

— Джок, тогда через час садись на трактор, грузи в прицеп всю эту ерунду и тащи на аэродром. Хорошо?

— Окей.

— Тогда, сеньор алькальд, я Вас покидаю. Работа сама себя не сделает. — произнес я, вставая.

— Разумеется. — не спеша, с каким-то достоинством кивнул Маркос.

Выйдя из мэрии, я не спеша продефилировал вдоль морского берега и зачатков промзоны в виде уже трех водорослесжигательных печей и навесов, под которыми лежали штабеля мешков, по всей видимости, с золой. А путь мой лежал в часовню, к отцу Серхио. Надо там отметиться, попросив благословения на полет и заработав «галочку» в глазах местных. Те-то в значительной части в часовню довольно активно захаживают. Так что и мне надо соответствовать.

Выразив свою солидарность с местным населением в вопросах в религии и получив в орденском представительстве в ответ на свой запрос метеосводку Порт-Дели, я с чистой совестью забрался в пикап и двинулся в сторону аэродрома. Машина с подключенным передним приводом бодро перла вдоль берега по уже накатанной трактором колее. Я в свое время пытался здесь продраться на «Тате», потом плюнул на это дело и пошел за трактором, которым безжалостно переломал разросшийся кустарник, проложив «направление» на аэродром. Можно, конечно, и по песчаной полосе ехать, но там есть неплохие шансы потревожить какую-нибудь немаленькую зверушку, которая кинется выражать мне свой негатив. А это последнее, что мне нужно. Даже если отобьюсь, что не факт — машину эта тварь мне поуродовать легко сможет. А машина мне нужна, я без нее — как без рук.

Ну вот он и аэродром. Припарковав машину метрах в тридцати от самолета, я выбрался из нее и приступил к подготовке к вылету. Заправляться мне не надо — керосина в баках еще полно, а вот глянуть отстой нужно. Ну и предполетный осмотр — как без него. Но это потом — сейчас мне надо шевелить мозговой мышцой на предмет загрузки. Общую массу груза я примерно знаю — в крайнем случае просто лишний лед выкину. А вот распределение его… Сейчас-то все нормально выходит — просто равномерно по салону раскидаю. А вот потом надо будет как-то его крепить. А крепить мне нечем. Не предназначен мой самолетик для грузоперевозок, даже те крепежные узлы, что держали ранее стоявшее на нем оборудование, были при конверсии демонтированы. Так что ничего мне не останется, кроме как уродовать салон, приделывая к внутренней обшивке крепежи для швартовочных сеток. И сами сетки с крепежами заказывать. А это опять расходы, и не малые. Хоть устройство этих крепежей и примитивное, но там железки заковыристой формы и надо их прилично. Навскидку — штук восемь на каждой сетке. А сеток штуки три мне понадобится точно, а может — и все четыре.

Хотя чего сейчас эти заморачиваться? «Об этом я подумаю завтра». Точнее — послезавтра, когда в Дели окажусь на обратном пути. А пока что надо принимать груз, в окружающей тишине тракторный мотор хорошо слышно. Чем я минут через пятнадцать, когда подъехал Джок, и занялся. И это был тот еще геморрой! Сверить все по списку на нескольких листах, прикинуть «на глазок» вес, равномерно его распределить… Так что если по прибытию на аэродром я из-за грядущего вылета испытывал напряжение, то теперь ждал его, как манны небесной. Но все рано или поздно заканчивается, закончились и предполетные хлопоты. И я, с огромным облегчением оторвал свой заметно потяжелевший «Дефендер» от грунтовой полосы и лег на курс 292. Впереди были два с половиной часа пусть и нелегкой, но нравящейся мне работы.

Вот за что я себя люблю — так это за непредсказуемость. Одному богу известно, где и как я в следующий раз затуплю. Сейчас вот не подумал о том, что кабина у меня никак не отделена от салона и температура в них одинаковая. А в салоне у меня, мягко говоря, прохладно. Пара сотен килограммов льда сильно сказываются на температуре окружающего их воздуха. В общем, к моменту посадки в Дели я порядком замерз. А мне еще через Залив лететь часов пять. Я за это время вообще в ледышку превращусь нафиг! Так что в Дели меня вместо отдыха ожидал марафон по магазинам в поисках теплой кожаной куртки. Не самый ходовой товар по здешним местам, честно говоря. К окончанию поисков я уже проклял все и очень хотел пристрелить продавца, заломившего за обычную советскую летную кожанку целых двести экю. Но сделал над собой усилие и удержался, купив после продолжительного торга эту куртку за сто восемьдесят монет. Можно было бы сбить цену и ниже, наверное, но меня сильно поджимало время. Еще прикупил термос на пару пинт и перед вылетом наполнил его крепким горячим чаем.

Куртки хватило чуть больше чем на пол полета. К исходу третьего часа я начал понимать, что чай меня не спасет и надо увеличивать скорость своего перемещения, что я и сделал. Крайние километров семьсот я вместо экономичных ста восьмидесяти узлов выжимал двести тридцать. По ходу полета неоднократно вспомнилась дурацкая реклама, в которой три идиота творили всякую фигню, а в конце говорили «Не, не айс». Сюда бы этих ущербов — был бы им такой айс, что ни в сказке сказать, ни пером описать. А проявившуюся проблему надо как-то решать. Сходу родилась идея найти на «разборке» в Порто-Франко остатки какой-нибудь не приспособленной к суровым здешним реалиям машины и выдрать оттуда «жопогрейку». Ну и себе в кресло приспособить. Только сперва надо придумать, где напряжение в двенадцать вольт взять. А то у меня только двадцать восемь и сто пятнадцать. А двенадцати вольт нету. Теоретически, можно воткнуть выпрямитель и получить из ста пятнадцати переменных вольт двенадцать постоянных, но как-то стремновато мне своими сбитыми об железо руками лезть в тонкие электрические потроха самолета. Так что есть над чем пораскинуть мозгами. Ну и вариант «теплее одеваться» никто не отменял, конечно. Но это слишком очевидно, а потому — неинтересно.

Но все, в том числе и плохое, рано или поздно заканчивается. Заканчивается и этот полет. До пункта назначения осталось сотни полторы километров — пока и объявится в эфире. А то нехорошо без предупреждения заявляться:

— Виго-Контроль, Браво-Новембер-Дельта курсом 326, эшелон 43. Прошу давление аэродрома[78].

Последнее, конечно, не особо-то и нужно. Ну нет тут такой плотности воздушного движения, чтобы возникла необходимость разводить самолеты по высоте. Но повыпендриваться и реализовать давние мечты мне никто не мешает. Да и показать себя жутким формалистом тоже может быть полезно — не станут всякую фигню предлагать.

Диспетчер отозвался тут же:

— Новембер-Дельта, 755 давление, ветер юго-западный, 2–3 метра в секунду.

— Виго-Контроль, Вас понял. Прошу сообщить в госпиталь Рамбама о прибытии груза для них.

— Хорошо, Новембер-Дельта.

Ничего нового или неожиданного я от диспа не услышал, так что продолжаем и дальше идти на радиомаяк. После прохождения береговой черты начну снижение, чтобы подойти к аэродрому как раз на высоте круга. Ветерок у нас слабый, так что особой разницы, в какую сторону садится, нет. Можно было бы даже сесть с прямой, без кружения над аэродромом, но это не при моем уровне мастерства. Поэтому не торопясь, аккуратненько. А пока высотомер на давление аэродрома выставлю. Раз уж начал изображать из себя правильного — надо соответствовать. А то увидит кто, кто у меня давление стоит отличающееся от местного, и все. Вместо репутации аккуратиста я получу имидж пустозвона.

А вот и берег виден уже. Штурвал легонечко от себя, и поехали вниз. Рановато конечно, но резких маневров вообще желательно избегать. А мне так вдвойне. Ибо в Старом Свете по итогам такого обучения, как было у меня, мне бы даже PPL[79] хрен дали, не говоря о чем-то большем. Так что будем скромнее, обойдемся без выпендрежа и воздушного хулиганства.

Береговую черту пересекаю на высоте в две с половиной тысячи футов. Это метров семьсот пятьдесят в человеческих единицах. Не знаю, какая у них тут высота круга принята, но стандартно — четыреста метров. То есть тысяча двести футов примерно. Так что продолжаем снижение и вертим башкой в поисках аэродрома. Вот он где, моя прелесть. Теперь начинается самое интересное. Запрашиваю разрешение на посадку и начинаю строить заход. Оно и так-то для меня пока не шибко просто, а еще в порядком одеревеневшими конечностями — так вообще песня. С насквозь нецензурным текстом. Хорошо хоть, мостился издалека и успел нормально построить глиссаду. Ну как нормально. Болтало меня на ней только в путь. Хорошо хоть, с радиотехническими средствами тут пока дело обстоит никак и не видит здешний диспетчер как меня колбасит. А то уже заколебал бы своими «Выше глиссады», «Ниже глиссады». Черт, а ведь промахиваюсь! Не дотягиваю до полосы. Грязно выругавшись на хорошем литературном языке, добавил газку. Нормально? Да ничего подобного. Скорость снижения именьшилась и точка касания у меня теперь будет где-то посреди полосы. Убавляю обороты и теперь вертикальная скорость растет, причем растет, сволочь, значительно быстрее, чем надо. Нет, ну его нахрен такие движения. Мне опытный человек говорил не искать горя — вот я так и сделаю. РУДы вперед до ограничителя, штурвальчик плавно на себя — ухожу на второй круг. Закрылки полностью убирать не буду, а вот угол выпуска сразу уменьшу — высоты еще достаточно, чтобы не бояться просадки. Да и проще так — все действия получаются точно как при взлете.

В этот раз решил не полагаться на глазомер и приборы, а поступил как все умные люди — строил заход, ориентируясь по характерным будкам приводов. Дальний прошел чуть выше — на семи сотнях футов, к ближнему исправился и нормально сел. Зарулил на отведенную мне стоянку и выбрался в вечернюю теплынь. Хорошо то как! Осталось осмотреть самолет и можно наконец успокоить бунтующий и требующий никотина организм.

Однако покурить мне не дали. Едва я закончил послеполетную, как к самолету подкатил грузовичок «Ивеко» желтого цвета. Из него выбрались два индивидуума возрастом около тридцатника и заявили, что их прислали из госпиталя для перевозки груза, который в госпитале будет осмотрен, взвешен, опробован и оценен специалистом. Теплившаяся у меня надежда быстренько, прямо на аэродроме, решить все дела и завалиться спать тут же помахала ручкой и растаяла в прекрасном далеко. «Ну раз прислали — перевозите» — заявил, открывая грузовую дверь.

Ребятишки для ускорения процесса попытались подогнать свой грузовик поближе к самолету. Мне эта идея хорошей не показалась, о чем встречающим было сообщено в весьма экспрессивной форме. Ибо нехрен. Лезть за схемой подъезда техники к самолету мне лень, а выяснять, достаточна ли для этого классификация водятла госпитального грузовика — тем более. Так что ручками, ребята, ручками. «Госпитальерам» подобная перспектива не шибко нравилась, но деваться им было некуда. Посему, что-то бурча, мужики взялись за дело — один выгружал из самолета мешки со льдом, в которые были уложены упакованные внутренние органы зверушек и рыб, а так же склянки со змеиным ядом, а второй принимал их в кузове грузовика и упаковывал в специальные ящики. Мне снизу было плохо видно, но предположу, что это было что-то вроде термоконтейнеров. Помогать этим шибко умным деятелям я не стал. Еще чего! Они мне чуть самолет по тупости своей не поуродовали — так пусть теперь руками работают, если головой думать не умеют.

Справились «грузилы» быстро, минут за десять, после чего мы выехали в госпиталь. Разве что тормознулись возле помещения диспетчера — пришлось заказать уборку в грузовом отсеке самолета. Талой воды вперемешку с кровью там натекло изрядно и если оставить все это до завтра — заколебусь отчищать. Да и завоняться может. Так что приходится платить, невзирая на жабу, напевающую голосом Кости Беляева про то, что «Расходы, расходы, кругом одни расходы». Но фиг с ними, с расходами. Тут доходы в кои-то веки на горизонте маячут. Так что ноги в руки, тело в машину и цигель-цигель.

20-й день 7-го месяца 24-го года.

Филиппины, Лусон.

Герой известного фильма (снятого, кстати, на Филиппинах. Старосветских, естественно) любил запах напалма по утрам. А я вот запах керосина люблю. Не совсем здоровой любовью, правда, но любовь к наркотикам здоровой быть не может по определению. Да-да, керосин обладает наркотическим действием, вы меня правильно поняли. Слабеньким, конечно, и «ломки» не вызывающим, но все же. Вернувшись в авиацию спустя четыре месяца, проведенных на уровне моря, я сразу же ощутил, как мне не хватало этого запаха, пережженного движками воздуха и их характерного шума. Сейчас, правда, из трех перечисленных компонентов присутствует только первый, то бишь запах керосина. И вот конкретно в данной ситуации его наличие меня не радует. Потому что это означает, что одной ночи недостаточно для того, чтобы выпарить бочку от топлива. А выпарить ее надо, заниматься сварочными работами в присутствии топливных паров мне совершенно не хочется. Да, керосин такая штука что его даже специально поджигать заколебешься — когда я был юн и неопытен мне показывали фокус с бросанием горящей спички в ведро с керосом. Как можно догадаться, спичка просто гаснет. Но у меня не сам керосин, а его пары и вместо спички — электросварка. Так что рисковать не буду и пристрою бочку на солнышко, а сам займусь другими делами. Например, сварю и установлю мачту громоотвода. Сварщик из меня, конечно, паршивенький, но с такой работой справлюсь. Не уверен, что с первого раза, но спешить мне особо некуда. Не вынесет получившаяся конструкция общения с кувалдой — переделаю. Ближайшие несколько дней я совершенно свободен. Это потом надо будет готовиться к следующему рейсу. Что не вызывает особого энтузиазма — уж больно свежи воспоминания о предыдущем.

Нет, про сам полет ничего плохого сказать не могу. А вот прием-сдача груза… Это отдельная песня. По степени приличности сравнимая с некоторыми образцами творчества группы «Сектор Газа». Про приемку я уже рассказывал, кажется. А сдача — это то же самое, только в квадрате. Потому что при приемке каждая гребанная ливерина (от слова «ливер») и каждая долбанная склянка не взвешивалась с точностью до грамма и не подвергалась анализу на предмет содержания всяких нужно-полезных веществ. И это все исключительно в моем присутствии! Поскольку груз был довольно-таки приличного объема — процесс затянулся за полночь. При том, что в госпиталь я попал около двадцати двух часов. Учитывая, что для сдачи груза требовалось мое постоянное присутствие, из-за чего возможности пожрать-покурить у меня не было — к концу процедуры мой уровень филантропии соответствовал таковому у тигра-людоеда и на людей я вполне готов был кидаться. Фигурально, правда, но все же. И если в полете меня бесила вспомнившаяся реклама какой-то жвачки, то в госпитале мне хотелось ушатать колодкой автора слогана «Точность никогда не бывает лишней».

Но ничего, как-то выдержал. Ни на кого не сорвался даже. В первом часу ночи наконец-то получил платежку на сумму в тридцать одну тысячу шестьсот восемнадцать экю и убыл в ближайшую гостиницу. Убыл, что характерно, отягощенным. И знаниями, и всякой медицинской посудой со шприцами. Как выяснилось, госпиталь с удовольствием приобрел бы спинномозговую жидкость обезьян, в изобилии водившихся на Филиппинах. Там, правда, были свои нюансы, в том смысле что жидкость из самого позвонка — это одно, из межпозвонковых дисков — другое и смешивать их нельзя категорически. Ну мы смешивать и не будем. А вообще — это я удачно потрещал с главным провизором госпиталя, Игнасио Куандрао. Потому как на обезьянок у меня зуб имеется немалый. А уж теперь, когда к личному добавился бизнес — тутошних мартышек ждет тотальный геноцид. Жаль, кроме этого с них взять больше нехрен. Но мне и этого хватит. Вот за сегодня-завтра громоотвод сделаю, назначу дату очередного рейса и озадачусь охотой. Но это потом. Пока что — маску на морду и вперед, мастерить мачту.

Мачта мастерилась не особо хорошо. После неудачной первой попытки идея тупо сварить трубы торцом была забракована. Взялся переделывать, используя для увеличения жесткости швеллер. Который, собака, в ширину был больше диаметра трубы. Пришлось это вопиющее недоразумение исправлять при помощи кувалды и известной матери, придавая стенкам профиля нужный угол наклона. Наверное, было и какое-то другое решение, не требующее махать кувалдой на тридцатиградусной жаре, но я его не нашел. Так что пришлось работать руками. Умаялся порядочно, но сделал. С четвертого раза получившаяся конструкция «краш-тест» выдержала. Перевел дух и задумался: а как, собственно, теперь ставить получившуюся примерно пятнадцатиметровую хрень немаленькой массы? Подумал, покумекал, да и пошел за трактором. Идея была, в общем-то, проста: у меня к молниеприемнику приварен трос. Другой конец этого троса зацепить за навесной ковш трактора и тащить. Хоть гидравликой, хоть самим трактором. Мощности должно хватить. Только ковш надо поднять как можно выше, чтобы мачта поднималась, а не уперлась в дальний край подготовленной для нее ямы, разворотив ее. Нужно только мачту к самому краю ямы подтащить. Ну и Джока позвать, чтобы направлял движение конструкции и мне подсказывал, правее тащить или левее.

Подумано — сделано. Трос заведен за стрелу, которая сейчас поднимается, выбирая слабину. Вот верхушка мачты уже отрывается от земли, можно аккуратненько, на первой передаче начинать катиться вперед, что я и делаю. Секунд через тридцать после начала движения слышу металлический треск, а затем — звук падения на землю чего-то тяжелого. Выпрыгиваю из кабины и смотрю, как там Джок, не зашибло ли старикана? Живой. Орет. Матом костерит мои кривые руки и тупую голову. Ну значит нормально все. Теперь можно и разбираться, что же именно пошло не так.

Осмотр конструкции показал, что не выдержал нагрузок приваренный к верхушке мачты трос. Точнее — не сам трос, а сварное соединение. Выходит, насчет моей тупости Джок прав. Если бы я озаботился включить голову и прикинуть нагрузки, на него ложащиеся, то легко бы понял, что результат будет неудовлетворительный. Но я этого не сделал. Поэтому берем листок бумаги и считаем. А уже после расчетов переделываем.

Посчитать удалось очень приблизительно из-за нехватки данных. Так как ронять мачту еще раз мне не хотелось — взял коэффициент надежности два. И получил потребную длину шва в двадцать шесть сантиметров. При ней трос точно не оборвется. Правда, может оторваться молниеприемник. Его приваривать заново мне тоже не хотелось. И как тогда сделать? Не знаю пока что. Тут ко мне подошел недовольный (еще бы! Если бы на меня чуть не свалилась тяжелая железяка — я бы тоже был возмущен) Джок:

— Ну, великий мастер, что делать будем?

— Трос приваривать лучше. Я тут прикинул — шов должен быть дюймов десять длиной.

— Ну и в чем проблема?

— Думаю, молниеприемник у нас не оторвется?

— А ты собрался к нему приваривать? — с недоумением посмотрел на меня Джок.

— Ну да. А к чему еще-то?

— Ой дурак! — схватился за голову мой сотрудник. — К мачте вари, дубина! Змейкой вокруг нее трос обведи, а потом приваривай.

Блин, а ведь он прав. И в том, как надо трос приделывать, и в оценке моих умственных способностей. Последнее обидно, но не страшно. Если ты понимаешь что ты идиот — значит ты не безнадежен. Так, где там сварочный аппарат у меня.

Со второго раза все вышло как надо. Мне по ходу процесса за гидравлику боязно стало, но ничего, выдержала. А потом бояться стало некогда — пришлось работать с лихорадочной быстротой. Сперва приварить крест-накрест на уровне земли поддерживающие поперечины — железяки метра эдак в полтора длиной, потом заваливать яму камнями и заливать бетоном. Так что следующий час был нифига не скучным. Но зато есть удовлетворение от хорошо сделанной работы. Ну как хорошо… Кривовато мачта встала, если честно. Но «на безопасность полетов не влияет». Или, говоря языком нормальных людей, и так сойдет. Осталось только второй конец троса, идущего от молниеприемника, приварить к бочке и эту бочку закопать. Но этим я займусь после обеда, а то уже кишка кишке бьет по башке.

Поскольку дел, требующих нашего присутствия на аэродроме, не было, на прием пищи мы выдвинулись в Лусон. Час туда, час обратно, ну и часа полтора на поесть и пообщаться с народом — нормально времени убьем. Меня эта необходимость гнуть время в дугу уже достала, но ничего продуктивного сегодня уже не сделать, а с развлечениями здесь пока что туго. Если не считать за таковые вечернее бухалово под навесом с видом на море. Оно, в принципе, тоже неплохо, но не каждый день же! Явно надо искать себе какое-то хобби, а то ж сопьюсь я тут нафиг. Или хотя бы комфортные условия жизни создавать. А то я даже ноут ношу в представительство Ордена заряжать. Мой приятель Гарри не возражает, но злоупотреблять его добротой без меры тоже не стоит. Так что после обеда зайду к Маркосу, попинаю его на предмет груза на следующий рейс. И сам завтра на охоту выберусь.

Обед был типичнейший, по местным меркам. На первое — что-то вроде острой ухи, на второе — рис с рыбой. Ну и фрукты. Рыба тут, надо сказать, знатная. А вот с мясом проблемы. Оно есть, но… Свинина местная у меня энтузиазма не вызывает, поскольку отдает рыбой — основную часть рациона местных хрюшек составляют водоросли. А кроме нее есть еще крольчатина, до которой я не любитель, и козлятина. Засада тут с мясом, короче. Да и рис уже скоро из ушей лезть будет. Вот построю дом — притащу себе мешок гречки! И два мешка макарон. А холодильник забью нормальной говядиной. И наконец-то начну питаться как белый человек. А то рис да рис, сколько можно-то.

Но для постройки дома нужны деньги. Не такие уж и большие, кстати. Еще пару рейсов сделать — и необходимая сумма в кармане. Жаль только, что не все от меня зависит — для рейсов-то груз нужен. А я в одиночку столько не набью в приемлемые сроки. Хотя… Можно же Джока подключить. И даже скидочку ему сделать — не двадцать два процента брать, как с местных, а двадцать. Подработку человеку устроить, так сказать. А то ведь он, если быть честным, у меня за копейки работает, по большому счету. Правда, здесь все население за копейки работает, но вопросы счастья для всех меня волнуют постольку-поскольку. Так что будем делать добро адресно. Ну и свою выгоду при этом не забывать.

23-й день 7-го месяца 24-го года.

Где-то над Большим Заливом.

Винты упорно перемалывают воздух, "Дефендер" неспешно поглощает километры и мили пространства, а я героически борюсь с навеваемой монотонностью дремотой. Великое все же изобретение — автопилот. Несколько часов "на руках" я бы просто не выдержал. А так самая большая проблема — не заснуть. Как там пелось в каком-то мультике — «Под тобою километры, над тобою облака и вздремнуть ты можешь только до земли летишь пока». А у меня и земли-то внизу нет. Кстати, раньше я об этом как-то не задумывался. Просто уперся в поддержание надежности и все. А стоило бы аварийно-спасательным оборудованием озадачиться. Лодкой-надувнушкой или надувным же плотиком. Которые надуваются воздухом из баллона автоматически, при попадании в воду. Ну и аварийный комплект собрать. Вода там, еды дней на несколько. Радиомаяк, разумеется. Или смысла нет? При здешних ихтиофауне и частоте судоходства поперек Залива то… Не сожрут — так от голода и жажды окочурюсь. Хотя Бомбар[80] над последним заявлением долго бы смеялся, если б его услышал. Кстати, это мысль. Надо будет в Виго заглянуть в книжный и поинтересоваться наличием трудов сего достойного мужа. И в прикладных целях, и для скоротания времени. А то с культурным досугом у меня пока как-то не складывается. Хотя, я вроде об этом уже говорил.

Ну и кроме этого дел хватает. Прошедшая охота на родственников человека высветила один недостаток в моей экипировке. Ну плохо валить этих долбанных бабуинов обычным армейским винтовочным патроном. Да еще еще и монструозным американским. Вот не пойму я, что за тяга к гигантомании у ребятишек? Подозреваю, известный еврей из Вены что-то сказал бы про компенсацию чем попало чего-то интимного, а я просто подозреваю, что это провинциальное желание догнать и перегнать, не считаясь с доводами разума. Ну это их проблемы. Так вот. Этот самый американский патрон 30–06 шьет вышеупомянутых обезьянок как листок бумаги и летит себе дальше. Что характерно, и обезьяна при этом продолжает скакать. Не так резво, конечно, и не всегда, но довольно часто. И с этим надо что-то делать. Какой-нибудь суперпрофессиональный охотник наверняка наговорил бы мне кучу непонятных слов типа «холлоупойнт», SP, JSP и так далее. Ну а я, поскольку дурак (а был бы умный — сидел бы в уютной московской квартире с чаем и книжкой), просто взял напильник. Разница видна невооружённым взглядом и получившийся результат меня полностью устроил. А вот трудозатраты для его достижения — как-то не очень. Ну ленивая я скотина, обломно мне напильником по каждому патрону возить. Это при том, что я не извращался с крестообразными надрезами надфилем, а просто спиливал у пуль острый носик.

И родилась у меня идея данный процесс как-то механизировать. Идей было две — гильотинка и что-то вроде резака для фотобумаги. Ага, привет из седой древности. Мало кто из моего поколения знает что это за хрень и как она выглядит, но я в курсе. Отец просто в молодости был фотолюбителем, а по жизни — крайне экономным человеком. И все некогда купленное фотооборудование хранил. А я в детстве до этого чемодана добрался. И узнал, как выглядят и работают фотоувеличитель, глянцеватель, проявитель и куча прочих фотофиговин. Остановился я на втором варианте. Наскоро изобразил конструкцию и заказал все тому же Раджату, владельцу магазина «Сталь и порох». Да, я наконец-то выяснил, что означает слово «koom» в названии его магазина. Оказывается, это индийский аналог отечественного булата. Что бы я делал без этого замечательного мастера? Даже и не знаю.

А завтра меня ждем встреча с не менее замечательным человеком — сержантом Дональдом из арсенала базы «Северная Америка». Потому как путь мой лежит в Порто-Франко на этот раз. Видимо, в Виго потребности в моем грузе пока нету. Ну или она не настолько острая и не так ярко выражена в денежном эквиваленте. Плохо только, что по прямой я до Порт-Франко не дотягиваю, надо делать промежуточную посадку в Куинстоне. Ну и прилечу уже в темноте, часов эдак в двадцать шесть. Это если я при составлении флайт-плана не ошибся.

Темнота — это не слишком хорошо. Не летают тут в темноте. По крайней мере, те люди, которым жизнь дорога. Уж очень убого техническое обеспечение на подавляющем большинстве аэродромов. Но в Порто-Франко ILS имеется, так что должен сесть без особых проблем.

Ну и перспективы на обратный путь радуют. То, что я захвачу в Порто-Франко и Куинстоне почту для Дели и получу за это какую-то копеечку — это само собой разумеется. Но кроме того, у меня в папке лежит платежное поручение, по которому я должен приобрести дюжину ящиков патронов. «Спрингфилд», АСР, «Пара», 308-й, 223-й… Типично американский ассортимент, из которого выбивается лишь отечественный «образца сорок третьего». Но «калаши» можно найти в любом уголке мира, включая Антарктиду, мне кажется. А мне за услугу по перевозке будет бонус в размере десяти процентов от закупочной цены. И еще пассажиры у меня на обратный путь будут. Некий свежеперешедший деятель с сопровождающими. Не знаю, что за птица, но пара тысяч экю на дороге не валяются. Правда, половина из них — в виде налогового вычета. Любит алькальд Маркос подобную схему. Вроде бы и заплатил человеку, и ни копейки не потратил.

Правда, кроме этих плюсов и минус имеется. Стремно мне в Порто-Франко переться. Он хоть и второй по величине город Нового Света, но один пень большая деревня. И шанс нарваться на знакомых вполне присутствует. А этого мне совершенно не надо. Не испытываю я никакого желания давать знать общественность, что бывший радист с пропавшего "Фурора" и нынешний летчик авиакомпании "Air Bridge" — одно и то же лицо. Чревато как-то это.

Будь моя воля — я бы не в сам город ломанулся, а на базу "Северная Америка". Там радиотехническое оборудование тоже нормальное — строили аэродром орденцы для себя и в те времена, когда данная организация была обществом исследователей, а не сборищем торгашей. И на различные нештатные ситуации, требующие полетов в сложных метеоусловиях и ночью, ребята тоже закладывались. Но увы, подобной роскоши я себе позволить не могу. Ну не попрутся госпитальеры на ночь глядя далеко за город. А ночевать на Центральной, обеспечивая при этом сохранность скоропортящегося груза — дикий головняк с негарантированным исходом. Так что остается только сунуть в кобуру под рубашкой "Маузер", поменьше отсвечивать на улице и надеяться на удачу. Не выбрать бы только при этом лимит везения на всю свою жизнь.

По хорошему, мне бы надо еще по магазинам пошляться. Те же весы прикупить, к примеру. А то определяя вес "на глазок" ошибиться легче легкого. Отсюда — весьма примерный расчет центровки, что может быть весьма неприятно. Она у меня, конечно, сместилась вперед после того, как с самолета ранее стоявшее оборудование сняли, но "авось" до добра еще никого не доводил.

Нет, я не то, чтобы сильно правильный. Доводилось неоднократно и нарушать многие инструкции, а уж сами полеты здесь — одно сплошное нарушение. Ну кто бы при нормальной организации выпустил меня, с моей подготовкой, в такой длительный самостоятельный полет? Да еще и без "правака" и штурмана. Тут ничего не поделать. Но чем отличается хороший специалист от плохого? Плохой нарушает инструкцию тупо в расчете на "пронесет". А хороший понимает, что написано в этой инструкции, почему оно там написано именно так и когда можно упростить себе работу без ущерба для дела. В моем конкретном случае так не получается.

Но приобретением необходимого оборудования я займусь позже и где-нибудь в другом месте. Ибо чревато мне светится в Порто-Франко. В идеале бы вообще остаться ночевать в госпитале, по телефону заказать нужное количество патронов с доставкой на аэродром и свалить с максимальной скоростью, не подавая полетного плана. Хотя можно и подать. Указав маршрут "OOPF — EBQT — FIPD". То есть, переводя с авиационного на русский — "Порто-Франко — Куинстон — Порт-Дели". А куда я дальше денусь — никого волновать не должно. Но вот беда — патроны 30–06 дешевле брать на "Северной Америке", да и самому мне туда наведаться стоило бы. А как добираться? На поезде? Так по дороге на вокзал можно и с кем-то знакомым столкнуться. Такси? Ага, Фреда вызвать. "Штирлиц шел по Берлину и что-то выдавало в нем русского разведчика…" Нафиг-нафиг. Хоть бери и на самолете туда лети.

А по другому никак и не получается. Земноводное, молчать! Лучше подумать, что с этого поиметь можно. А что-то можно, наверное. Если не в материальном, то в репутационном плане. Маркос, договариваясь со мной о пассажирах, намекал, что люди важные и от результата переговоров с ними довольно многое зависит. Вот и проявим инициативу. Тройное "ку" и машина к подъезду, так сказать. Если у алькальда все с ними срастется — можно будет примазаться к успеху. "Мы пахали, я и трактор". И что-то под это выторговать. Не факт что получиться, но попробовать можно.

24-й день 7-го месяца 24-го года.

База Ордена «Северная Америка».

Вчера я был готов поставить памятник создателю автопилота. Сегодня же испытываю желание возвести монумент проектировщикам ILS. Мне сложно описать словами, насколько сильно система приборной посадки упрощает жизнь летчикам и недолетчикам, таким как я. Тут при свете дня-то сесть с первого раза не всегда получается, а уж ночью визуально для меня — вообще без шансов. А благодаря хитрой радиотехнике — нет проблем. Реагируй только на загорающиеся на КПП[81] планки и все. Они тебе все подскажут. Остается сущая ерунда — побороть молодого бычка, который почему-то называется самолетом. Но это, при условии отсутствия помех и отвлекающих факторов, у меня уже получается удовлетворительно. Мне так кажется, во всяком случае.

Так что сел я нормально, даже с первого раза и без козла. Хоть и говорят, что ИЛС — для лентяев, но я с такой постановкой вопроса решительно не согласен. Она выводит тебя так, как нужно, четко в торец полосы на высоте тринадцать метров. Что позволяет садиться весьма аккуратно. Лично я слышал только про одного человека, умевшего заходить точнее, чем заводит курсо-глиссадная система. Это был какой-то ГДРовец из «Интерфлюга». Остальные хоть чуть-чуть отклоняются от оптимальной траектории. А мне отклоняться от нее не надо — мне ресурс самолетика беречь необходимо. А то укатаю сивку на крутых горках и буду без работы сидеть и лапу сосать в лучшем случае. Про худший же вообще ничего не скажу, чтоб не накаркать.

Пожалуй, надо четки себе смастерить — здорово помогает успокаивать нервы и убивать время. А то к образовавшейся у меня привычке от нечего делать снаряжать-разряжать автоматный магазин не все относятся с пониманием. Хотя что тут такого — в упор не пойму. Но в стольном граде Порто-Франко (и ряде других местностей) ношение оружия ограничено и карается штрафом. А зная западную привычку чуть что бежать и стучать в компетентные органы, я ни грамма не сомневаюсь в том, что меня сдадут как только я достану магазин из кармана. А пять сотен денег мне ни разу не лишние. Как и любая другая сумма, впрочем. Так что стиснуть зубы и ждать, пока местные деятели в белых халатах колдуют над привезенными мной потрохами и прочими полезными для медицины вещами.

К чести персонала порто-франковского госпиталя должен заметить, что они меня угостили чаем. Точнее — тем, что на этой забытой «Липтоном» и «Гринфилдом» земле чаем называют. Оно довольно симпатично на вкус, я не спорю, но это — не чай. А я именно чай люблю больше всех других напитков. Но на халяву сладок и уксус, а чем именно греться — особой разницы нет. Так что рассыпаюсь в благодарностях и обхватываю чашку обеими руками. Это здесь плюс двадцать пять даже ночью, а на высоте — не сильно больше нуля. И даже куртка с перчатками полностью не спасают. Я как-то, ради поддержания бодрости духа, попытался представить как в свое время через полюс летали — так мне аж нехорошо стало. Но и желание ныть тоже ушло, чего я и добивался.

Нет, все-таки в Виго дело шло побыстрее. Не знаю, отчего так, но испанские коллеги принимающей меня стороны пооперативней были. Хоть и говорят, что американцы энергичны и деловиты (а Порто-Франко — город сильно американизированный, чего стоит только типично американские планировка и топонимика), а испанцы — наоборот, весьма ленивы, но вот я этого как-то не заметил. Только в четвертом часу утра я, наконец-то, подписал акт приема-сдачи и получил на руки платежку. Пробежавшись по ней глазами я пришел к очевидному выводу: лучше работать с испанцами. Потому как получить за почти аналогичный по номенклатуре и объему груз вместо тридцати с хвостиком целых двадцать четыре тысячи — не особо-то интересно, если быть откровенным. Примирило меня с этим лишь наличие попутного груза в Куинстон — пара ящиков каких-то таблеток для тамошней больницы. А в отдельности — выделенный для его доставки на аэродром транспорт в виде буржуинского аналога нашей «буханки». Водителя которой я довольно быстро уговорил злоупотребить служебным положением и заехать в оружейный. Не бесплатно, разумеется. Но десять экю на успокоение совести моего нечаянного партнера по бизнесу я вполне могу себе позволить без какого-либо ущерба для своего финансового положения.

Неплохо получилось, в общем. И необходимость проторчать в больничке до восьми утра, когда придет материально ответственный гражданин, ведающий запасами здешней аптеки, меня нисколько не расстроила. Подумаешь — одну ночь не поспать. Бывало значительно хуже. Возможность быстро уладить дела, по минимуму светя своей мордой на улице — гораздо ценнее. Вот абсолютно не тянет меня ходить по улицам города, в котором есть довольно много людей, меня знающих.

Благодаря наличию транспорта, с закупкой патронов и транспортировкой их на аэродром я разобрался быстро. Правда, пришлось пообщаться с владеющим ормагом при отеле «Арарат» Биллом Ирвайном, с которым я раньше пересекался пару раз. Но таких эпизодических посетителей у уважаемого Уильяма Батьковича — половина Новой Земли. Так что не факт, что он меня узнал и вспомнил. Но нервишки были у меня конкретно не на месте. Купить, что ли, какую-нибудь компактную «трещотку» типа «микро-Узи» или «Скорпиона»? Ну так, исключительно для самоуспокоения. Потому что если меня опознают, выследят и соберутся убивать, то мне и десять автоматов не помогут.

Закончив свои дела в вольном городе, я убыл на аэродром. Там меня ждало такое крайне веселое занятие, как уборка самолета от потеков крови. Если в Виго данную процедуру выполнили вместо меня за вполне пристойную цену, то здесь желающих подработать не оказалось. Пришлось самому вкалывать. Причем выкладываться на совесть. Потому что если схалтурить… Довелось мне однажды побывать внутри «тюльпана»[82] — аромат там крайне специфический. И если это дело запустить — то поможет лишь пескоструйка. Мне до такого доводить ну никак не хочется. Так что вперед, договариваться на счет водовозки, доставать из ящика ветошь, мыло, ведро, щетки и прочий уборочный инвентарь. «Пенная вечеринка»[83] сама собой не организуется.

Угробил я на приборку самолета часа четыре. Под конец разошелся и заодно помыл «Дефендер» снаружи. Ну чтоб два раза не ходить. Понял, что мне нужны щетка на длинной ручке и непромокаемые накидки на остекление кабины и тележки шасси. Потому что лень мне потом убирать разводы на стеклах с помощью газет, а мочить карбоновые тормозные диски производитель запрещает. Не знаю почему. Личный опыт подсказывает, что ничего страшного в этом нет — довелось однажды остатки какой-то безмозглой птицы смывать с тормозов при помощи шланга — но производителю, пожалуй, виднее. Не охота мне как-то личным имуществом рисковать.

Закончив помывку, оставил нараспашку все двери — пусть салон высыхает, и отправился на «вышку». Надо забрать почту, которую я обещал по пути закинуть, предупредить о небольшой задержке, уточнить порядок полетов на аэродром Центральной базы, узнать цены на топливо здесь и там, флайт-план подать, опять-таки… Хватало дел, в общем. Так что оторвал колеса от бетонки я только в 15–08.

Знакомые мне по Старому Свету летчики уничижительно именовали рейс Москва-Питер «маршруткой». Мол, не успеешь набрать высоту как уже снижаться надо. В чем-то они, разумеется, правы. Но вряд ли им приходилось, еще идя в наборе, устанавливать связь с аэродромом посадки. Мне вот пришлось. Тут лететь-то минут десять от силы. Я даже не стал механизацию убирать, чтобы не дергать ее туда-сюда. Вообще этот полет напомнил мне рассказы об одном деятеле в Африке. Этот тип, то ли от жадности, то ли по какой-то иной причине, летал один. На иркутском Ан-12 первой серии. Где бортинженер сидит на одном уровне со штурманом, правым боком по полету. И для запуска двигателей приходится между его местом и командирским креслом полоумной обезьяной скакать. Хотел бы я на этот цирк поглядеть. Так вот, данная личность летала исключительно на очень коротких рейсах, когда практически сразу после взлета уже виден аэродром посадки, для того, чтобы шасси и механизацию не убирать. Управление-то ими у инженера. Интересно, он взлетал с закрылками в посадочном положении или садился с не полностью выпущенными?

Ну да Большой Лунный Бегемот с ним. Мне сейчас не до того несколько. Надо заход на посадку строить. Сходу я явно не попадаю, ну да ничего страшного. Кружок наверну и зайду нормально. Только вот какая-то неправильность глаз цепляет. Неправильность? В голове у меня заорал ревун и замигала красная лампочка. Так, управление в нейтраль, проверить показания приборов. Хм, все нормально вроде. Сигнальные лампы не горят, стрелки на своих местах. Единственное, температура масла чуть выше, чем должна быть, но это понятно и совершенное некритично. И что мне тогда не нравится? Хм. Раз в кабине все хорошо — надо снаружи глянуть. Что-то же я заметил. Вновь вызываю диспетчера:

— Центральная-контроль, Браво-Новембер-Дельта. Разрешите еще круг.

— Разрешаю. — тут же отзывается дисп. — Что-то случилось?

— Нормально все. Осмотреться хочу.

— Ну осмотрись — хмыкает мой собеседник.

Аккуратно встаю в вираж и начинаю целенаправленно обшаривать взглядом земную поверхность. Надеюсь, я не какую-нибудь банду с высока углядел ненароком. А то с этих ребятишек станется и из ДШК засадить. Причем сдуру и попасть могут. Ага, вот оно! Стоящий у обочины джип желто-коричневого цвета. Подробностей с двух тысяч футов особо не разглядеть, но такое ощущение, что данное транспортное средство повстречалось со стаей бешенных КамАЗов. Боюсь даже представлять, что там от пассажиров осталось. А придется не только представлять, но и смотреть. Но это лучше пешим порядком.

— Центральная-контроль, Новембер-Дельта, разрешите посадку.

— Посадку разрешаю. Увидел что интересное?

— Увидел.

— Потом зайдешь — расскажешь.

— Принято.

Аккуратно вывожу самолет на полосу. Небольшой перелет некритичен, так что просто приподнимаю нос. Касание жестковатое, но в пределах нормы. В наушниках прорезается диспетчер:

— Рули до конца и направо. На стоянку заведут.

Подтверждаю получение информации и качусь по полосе до дальнего торца. Там уже стоит маршал с парой оранжевых жезлов. Повинуясь его указаниям, занимаю отведенное мне место на перроне. Глушу двигатели и выбираюсь наружу. Дождавшись остановки винтов вместе со встречающим бросаем под колеса колодки.

— Привет, я Фрэнк. Откуда к нам? — сходу тянет лапу «наземник».

— Буэнос диас. Алексис. Сейчас — из Порто-Франко.

Не нужно быть великим физиономистом чтобы понять, что мой собеседник сильно удивлен.

— Ты по земле принципиально не передвигаешься?

— Почему, передвигаюсь. Просто пассажиры у меня будут отсюда.

— А до Порто-Франко они доехать не могут?

— Вот без понятия. Мне заплатили за то, чтобы я забрал их именно отсюда. А почему так, для чего — я не в курсе. Придут — объяснят. Может быть.

— Ааа, понимаю.

— Слушай, у тебя связь с вашим старшим есть же? — я киваю на торчащую из кармана зеленого жилета Фрэнка рацию.

— Конечно. Случилось что?

— Может и случилось. Там на дороге машина стоит. И такое впечатление, что по ней стадо слонов прошло. Надо бы глянуть, я думаю. Может, помощь нужна?

— Окей. — и Фрэнк забубнил в свою радейку.

Через пару минут моего нового знакомого вызвали по рации. Пообщавшись с неизвестным мне «Быком-старшим» он озвучил результат:

— Спасибо что сказал, Патруль сейчас скатается. Съездишь с ними, покажешь где именно эта машина?

— Конечно?

Кивнув, Фрэнк снова потянулся к своему средству связи и спустя пару фраз озвучил вердикт:

— Сейчас ребята подъедут, тебя заберут. Пушку только возьми.

— Так у вас же нельзя с винтовкой ходить.

— Ты прав. Но и без оружия за периметр ехать — не дело. — и аэродромщик интернациональным жестом почесал затылок.

— Ну давай ты с моей винтовкой постоишь. Как ребята приедут — отдашь им. А они — уже мне ее вернут за периметром.

— Да ладно. В сумку просто положи и с сумкой в машину сядешь.

— Ну давай так сделаем.

Минут через пять к стоянке подкатил «Хамви» с крупнокалиберным «Браунингом» на турели и четырьмя лбами внутри. Лбы традиционно были обряжены в «песочку» и вооружены М-4. Один из них, высунувшись в приоткрытую дверь, махнул рукой — «Залезай, мол». Я не стал ждать повторного приглашения и, подхватив оружейную сумку, упаковался внутрь.

В мире есть много непонятных вещей. Сегодня к перечню периодически занимавших меня вопросов добавился еще один: почему такая здоровая хрень (это я про «Хамви», если что) всего лишь четырехместная? Ведь если смотреть снаружи — туда по объему целое отделение усадить можно. Но нет — мест внутри всего четыре. Я-то нормально разместился, а вот пулеметчику пришлось всю дорогу стоять. Ну а как я сумел после выезда с базы вооружиться, не заехав никому в глаз стволом своей R-4 — великая тайна есть. Особенно если учитывать, что происходило это во время езды по порядком разбитой грунтовке. Но не заехал — и хорошо. А то ребята какие-то напряженные, неприветливые. С таких станется и высадить на пол пути.

До усмотренной мной сверху машины добрались мы минут через двадцать пять. Мои спутники выбрались из машины, оставив пулеметчика на прикрытии и указав мне не мешаться под ногами. Ну мы люди не гордые, может и в сторонке постоять. Минуты через три, осмотрев машину и окружающий пейзаж, старший орденской мангруппы махнул мне рукой — «Сюда греби». Ну я и подгреб. Стою, смотрю на конкретно мятый «Шевроле». «Трейлблейзер», кажется. Хотя что я понимаю в американском автопроме? Единственное, в чем уверен — что это «Шеви». А какой именно — Аллах его ведает.

Вот не хотел же даже представлять что там внутри. И правильно делал, в общем-то. Потому что видимая через прорванную водительскую дверь картина способна испортить аппетит подавляющему большинству людей. Мне, конечно, доводилось и похлеще видать, но удовольствия от созерцания останков разорванного человека я не получаю ни малейшего. Похоже, местные зверушки поработали. На совесть потрудились, сволочи. Оголодали чтоль? Надеюсь, паренек за «Браунингом» сейчас ворон не считает. А то наши автоматы калибра 5.56 против здешней живности как-то слабо работают.

— Несчастный случай. — раздался у меня над ухом голос старшего четверки орденцев. — Колесо спустило у мужика. Он вылез его поменять — тут его свиньи и схватили. Внутрь смог забраться, но его и оттуда достали.

— И что мы теперь делать будем?

— Соберем в мешок то, что от бедняги осталось, машину на буксир возьмем и на базу потащим. Там тебе с дежурным офицером пообщаться надо будет, кстати.

— Зачем?

— А решение окончательное принимать-то он будет. Мы только рапорт напишем. А он на его основании что-то решит.

— Что-то — это что?

— Думаю, квалифицирует случившееся как несчастный случай. Ну и судьбу имущества определит.

— А с ним какие варианты возможны?

— Разные. Могут решить что ты его нашел и все это — твое. А могут посчитать что нашли его мы, а ты только сообщил. Спасибо скажут и руку пожмут.

— А машина и другие вещи?

— В собственность Ордена.

— А от чего зависит решение?

— Мне-то откуда знать? — удивился патрульный.

Так… Что-то мне не нравится идея отдавать все добро неизвестного бедолаги в чьи-то загребущие лапы. А учитывая, что эти лапы принадлежат организации, к которой у меня серьезные претензии имеются — так тем более. И что тут придумать можно?

— А можно глянуть, что там у нашего мертвеца с собой было? — закинул я удочку.

— Зачем? — меланхолично поинтересовался "главпатрульный".

— А вдруг мне что-то понравится? Так сильно, что я его выкупить захочу.

— У кого? — в голосе "чифа" патрульного экипажа обозначился некоторый интерес.

— У Ордена, естественно. — сделал я наивные глаза. — В лице ближайших ко мне его представителей.

— У тебя десять минут — поразмыслив, выдал мой собеседник.

Кивнув, я приступил к осмотру пожитков ныне покойного хозяина «Шевроле». В багажнике три сумки — две со шмотьем, одна с продуктами. Чехол с палаткой — взять, нет? А пускай будет — у себя поставлю возле самолета, чтобы хоть какой-то тенек был. Жратва еще заленточная, судя по надписям — американская. Не интересует. Довелось мне как-то американских сливок попробовать. То, что здесь называют чаем, имеет к чаю большее отношение, чем та бурда — к сливкам. Так что пусть кто-то другой этим всем давится. Единственное — три пузыря «Джим Бима» приберу. Сам я виски не люблю, но на презент кому-нибудь сойдет. Ну и на десерт — самое вкусное, оружейная сумка. Правда, ее содержимое в процессе кувыркания машины разлетелось по салону, но мы люди не гордые — соберем. Итак, что мы имеем со свежеупокоенного?

А имеем мы какую-то вариацию на тему М-16. Их до черта развелось, а я не специалист, чтобы точно определить. Но в любом случае — нафиг. У меня свой автомат есть и менять его я если и буду, то не на эту хрень. Нет, может быть конструкция Юджина Стоунера и хорошее оружие, но я с ней связываться не стану. Довелось как-то разборку видеть — мне аж нехорошо стало от количества штифтов и шпилек, которые можно …эмн… утилизировать армейским способом, культурно выражаясь. Так что пусть с этой винтовкой кто-то другой морочится.

Чем еще меня порадует неизвестный благодетель? А вот и еще один винтарь, на этот раз охотничий. Могу ошибаться, но сильно смахивает данный образец на 907-й «Винчестер». Слышал про него я только хорошее, даже не смотря на необычный и не шибко удобный способ взведения затвора, но патроны… Где брать боеприпасы калибра.351WSL (если память меня не подводит)? Только из-за «ленточки» таскать. Меня такой вариант не устраивает. Так что просто откинем в сторону часть (ну как часть — примерно две трети) коробок с двести двадцать третьим калибром и перейдем к пистолетам.

И тут невезуха! Ну не отношусь я к любителям М1911! Никаким боком не отношусь и ничего общего с ними иметь не хочу. А мужик, в отличие от меня, грешного, явно от «Кольта» перся. Почему я так решил? Ну потому что вряд ли в ином случае кто-то будет тащить с собой их целых три штуки. Так, а это что за надпись? Ааа, понял! А покойный-то не дурак был. У него один пистолет был классическим, под.45 АСР, другой — под «люгер», а третий… Щас посмотрим, под что у тебя третий был. Решительно тяну на себя затвор — ничего. Повторяю процедуру и подбираю вылетевший патрон. Ничего не понял… Тут одно из двух либо я дурак, либо у меня в руке — патрон калибра.357 магнум. Револьверный, на секундочку. То бишь с закраиной. К использованию в самозарядном оружии приспособленный весьма хреново. Как и любой рантовый патрон, впрочем. Интересные дела. Вот эту хреновину я прихвачу точно. Даже если фуфлом окажется — патрончики в хозяйстве точно сгодятся. Ладно, не стоит зарываться. «Жадность — это очень-очень плохо», как пели в моем любимом мультике. И не поспоришь ведь.

— Один пистолет возьму. И патронов часть. — озвучил я свое решение нависавшему надо мной орденскому силовику.

Тот окинул орлиным взором отложенные мной в сторону вещички и озвучил вердикт:

— Шесть сотен.

Отсчитав четыре сотенных "картонки" (как-то не получается у меня их "пластмассками" называть), я присовокупил к ним четыре полтинника и протянул коррумпированному начальнику патруля.

— Сделка — буркнул он, убирая деньги в карман. — Садись. Нас на базе уже ждут.

26-й день 7-го месяца 24-го года.

Где-то над Большим Заливом.

«Чем больше я знаю — тем большего я не знаю» — сказал какой-то древний грек. У меня ситуация аналогичная, и не только со знаниями. Чем больше делаю — тем больше нужно сделать еще, как оказывается. В данный момент оказавшихся нужными дел два. Во-первых, если я намерен хотя бы эпизодически возить людей через Залив — надо что-то про санузел думать. Я уважаю мнение Валерия Павловича, но пассажир — он не обязан «стойко переносить тяготы и лишения…»[84]. Нет, он преодолеет, конечно — человек существо с огромным запасом прочности. Но вот второй раз к тебе может и не прийти. Любит он, собака, комфорт. Кстати о комфорте… Надо и сиденьями озадачится. Либо откидными, как в «горбатом»[85], либо просто раскладными стульями. Ну или хотя бы просто подушками, чтобы за долгие часы сидения на ящике с техаптечкой денежные задницы форму хорошо раскатанного блинчика не приобретали. А еще мне нужен крепкий железный ящик с хорошим замком. Чтобы отобранное у паксов колющее, режущее и стреляющее железо в него складывать. А то как-то стремно мне за своей мягкой и беззащитной спиной иметь незнакомые вооруженные рыла. Да и невооруженные тоже. Кабина-то на моем «Дефендере» от пассажирского салона не отделена ничем. Тюкнут по башке сзади — и пишите письма мелким подчерком. И на этот счет у меня даже мыслей никаких нет.

Конкретно этих-то деятелей можно не бояться — им с Маркосом о каких-то важных делах побеседовать надо. Так что прямо сегодня меня по голове бить не будут. А вообще вопросом нужно заняться. Хотя и сегодняшние пассажиры мне не нравятся. Ну нервно я отношусь с соседству бородачей в тюбетейках, пять раз на день возносящих хвалу Аллаху. Однако делать нечего — придется терпеть. Деньги за их транспортировку обещаны, да и портить отношения с местной властью из-за своих тараканов как-то неправильно. А то решит алькальд с приближенными сменить «национального перевозчика» — и что мне делать тогда?

Кстати, а этот вариант тоже учитывать надо. И искать другие источники заработка. Потому что на одних почтовых перевозках не проживешь. Ведь почтовые тарифы изначально рассчитаны на доставку попутным бортом. То есть кусочек маслица возьми, а на хлебушек будь любезен, заработай сам. Иначе даже топливо не отобьешь. За «покушать» и амортизацию техники я просто молчу. Тоже задачка, над которой следует хорошо подумать. Это не сортир в самолете сделать — тут серьезно мозгами пораскинуть требуется.

А с сортиром-то и проблем никаких нет. В хвосте делаем крепления для ведра, отгораживаем это дело шторкой. А чтобы не воняло — крепим по обшивке тонкий шланг. Одним концом — в образовавшийся закуток, а другим — через специально просверленное отверстие выводим за борт. И проблема решена. Не эстетично? Зато дешево, надежно и практично! Вот доберу три десятка часов до очередной формы[86] и сделаю.

Вот сейчас, пока пилю «полетом ворона» над Заливом, как раз есть несколько часов времени не спеша родить новую бизнес-идею, хотя бы бегло прикинуть ее плюсы и минусы, приблизительный план действий накидать… Но вот в голову упорно ничего не лезет. Хотя… Через базу Ордена под Порт-Дели идут ведь не только индусы, но и арабы. И грузы для них, естественно. И, по идее, часть грузов для Свободной Африки тоже. Но это еще уточнить надо. А вот с арабами — к гадалке не ходи. Надо будет потрещать с аэродромным людом, узнать что да как. А еще лучше — с местными старожилами, вроде того же Кокса или архитектора МакГи. В идеале бы вообще получить информацию из первых рук, от сотрудников базы. Но вряд ли они станут откровенничать с первым встречным. Если уж я на прежней работе регулярно подписывал бумажки о неразглашении служебной информации, то эти ребятишки наверняка опутаны такими подписками с ног до головы. Стольник против ломанной копейки поставить на это готов. Так что придется собирать информацию по кусочкам. И почему я не Штирлиц? Тот бы быстро все по полочкам разложил и готовый расклад в Центр Алексу радировал. А мне пыхтеть придется.

Но этим я займусь потом. Просто потому, что сейчас на это просто нет времени. Уж очень хочет алькальд лицезреть моих пассажиров, прямо кушать не может. А он, бедняга, за последнее время и так килограммов двадцать потерял. Нет, ему можно сбросить еще столько же без особого ущерба для здоровья, но зачем мучать хорошего человека? Ну и есть серьезная вероятность, что успешные переговоры нашего градоначальника с моими нынешними пассажирами и на мне позитивно отразятся. Анклав-то маленький, считай что деревня. Все перемены до населения доходят быстро, причем на самом что ни на есть прикладном уровне.

Конечно, интересно бы узнать, о чем они собираются с алькальдом умные речи вести? Мне, конечно, этого никто сейчас не скажет, но порассуждать можно. Сидящая сзади меня троица — мусульмане, причем явно не арабы. На тех-то я насмотрелся. В основном, правда, в ориентировках на всяких там Хаттабов, но все же. У моих клиентов морды совершенно другие. Скорее — ближе к филиппинским, только с заметно меньшим влиянием европейской крови. Между собой они разговаривают на каком-то неизвестном мне наречии, но явно не на арабском. Мне так кажется, по крайней мере. Всяких там «ля илля расуди» и тому подобного в их речи я не слышал вроде. И какие из этого можно выводы сделать? Вроде бы никаких. Но если вспомнить, что недалеко от Филиппин (ну, как недалеко — по меркам почти неосвоенного фронтира Нового Света) располагаются местные версии Малайи с Индонезией, то некоторые догадки уже строить можно. Я бы предположил, что это какие-то тамошние шишки, планирующие обкашлять с нашим «хефе» некие вопросы. Какие именно — гадать не возьмусь, потому как может быть что угодно. От определения границ и разграничения «преимущественных экономических зон» до каких-нибудь совместных проектов. Только вот странно, что такие важные переговоры будут вести буквально только что прибывшие в Новый Свет люди. Так что отодвинем эту версию в конец и попытаемся изобрести новую. Сугубо в качестве гимнастики для ума и скоротания времени ради. Уж очень хитрая лиса наш любезный «городничий» Маркос. С него станется и какую-то хитрую комбинацию завертеть. Например, подбросить поближе к дому авторитетных для соседей граждан, тем самым добившись у этих граждан расположения к себе. А когда-нибудь потом конвертировать это расположение во что-нибудь более осязаемое.

Но да черт с ней, с большой политикой. Не до нее мне пока что — куда сильней меня волнуют вещи приземленные. Точнее — один единственный вопрос: где денег взять? Причем в довольно сжатые сроки — максимум, что у меня есть это месяц. Потому что к зиме надо построить дом, ангар для самолетика и гараж для наземной техники. И еще добрых четыре, а то и пять месяцев что-то кушать. И зарплату Джоку платить. Один лишь этот пункт пару тысяч экю требует. Так что по прилету отоспаться, винтовку в зубы и на охоту. Желательно — на крупную дичь с дорогими потрохами. То есть на варана — он самый «денежный» из всей филиппинской фауны. Ну и обезьяньих потрохов добрать до количества.

Так… Планирование — это здорово, но пора мне вернуться на нашу грешную землю. В фигуральном смысле, естественно. Не нравится мне картинка на дисплее радара. Совершенно не нравится. Похоже, грозовой фронт впереди. Пожалуй, стоит довернуть градусов пятнадцать влево, дабы обойти эту мерзость.

Спустя минут тридцать времени и еще два доворота к востоку я наконец-то смог осознать реальное положение дел. А оно нисколько не радовало — ширина фронта совершенно неадекватная для его обхода. Может просто топлива не хватить. Хреново дело — грозы здесь знатные. Вот тут я понял, что испытывал тот цыпленок из анекдота. Ну да, столкновение так столкновение. Сделать-то ничего нельзя. Остается только один вопрос решить: сверху или снизу. В смысле — лететь под грозой или попробовать ее перепрыгнуть? Первое — откровенно стремно. Доводилось мне однажды с пассажирского места наблюдать огни святого Эльма на законцовках крыльев. Скажу честно — было бы красиво, если б не было страшновато. Я вообще электричества опасаюсь, а уж в таком виде так тем более.

Остается только пытаться грозу перепрыгнуть. Тоже не особо внушающее оптимизм мероприятие. Ребята из «Пулково» пытались. Чем кончилось — Вы, наверное, знаете[87]. А поведение самолета на околокритических углах атаки[88] для меня — загадка. И как ведет себя «Дефендер» перед сваливанием, предупреждает ли о нем — я тоже не знаю. Нет, теоретически, конечно, знаю, но вот на практике не ощущал. Но делать нечего — надо лезть вверх.

В очередной раз даю штурвал влево и сейчас мой курс лежит практически параллельно грозовому фронту. Выпустить закрылки на тридцать градусов, добавить тяги двигателей, чуть-чуть прибрать «рога»… Вертикальная у меня получается примерно десять футов в секунду. Нормально, наверное. Так, включить противообледенительную систему надо. А то только обледенения винтов мне для полного счастья и не хватало.

А гроза-то все ближе и ближе. Черт бы побрал здешние воздушные течения! Тут могут буквально бок о бок друг с другом идти два потока с приличной скоростью и в совершенно противоположные стороны! Не знаю, как это объясняют метеорологи, но факт есть факт. И вот как раз пара таких потоков сейчас активно несет нас с грозой на встречу друг другу. И высоту набрать я не успеваю. Отворачивать — потеря скорости, чего мне совершенно не хочется. С этими долбанными завихрениями не поймешь — то ли тебя турбулентностью колбасит, то ли уже скорость сваливания совсем рядышком. Ну его нафиг. Так что РУДы до упора от себя, рычажок управления механизацией во взлетное положение. Попробуем так. Оно, конечно, для двигателей не особенно хорошо, но других вариантов у меня и нет.

Черная стена швыряющихся друг в друга молниями туч все ближе и по остеклению кабины начинают бегать первые шаловливые искорки. И это только начало! Потому что вылезти на «потолок» я не успеваю. А если бы и успевал — не факт, что на семи километрах лучше. Нет, теоретически можно попробовать и выше, но это уже вторые режимы полета, а если по простому — когда нос максимально задран и самолет «висит» на двигателях. А они мне категорически противопоказаны. Недостаточно у меня прямые руки для того, чтобы так летать.

Твою мать! Что ж так колбасит то? Бедная стрелка высотомера то натужно ползет вверх, то одним махом проваливается сразу на несколько сотен вниз. Главное — не нервничать и не перетянуть штурвал. Черт с ней, с этой высотой — наберу постепенно. Главное — удержать скорость. Будет скорость — будет все. А не будет скорости — будет крышка. Так, закрылки прибрать тогда надо, раз вверх залезть не успеваю. В два приема, все как учил добрый дядя Юджин. О, а вот и иллюминацию подвезли! И так ни черта не видно в темноте этой, а тут еще как будто сварка прямо перед глазами. Спасибо, природа! Так, только не нервничать.

Какая мразь за плечо трясет?! Убью гниду! Потом. Когда-нибудь. Когда смогу оторвать руку от штурвала, а взгляд от приборов. А пока можно только не оборачиваясь рявкнуть: «Switch hands off». В смысле — «Руки оборви». Руки убираются, но их хозяин пытается то ли мне что-то сказать, то ли от меня что-то услышать. Блядь, да отвяжись ты от меня, чудовище лесное! Как это по-английски будет-то? «Шат ап» вроде бы… А если и нет — то плевать. Один хрен он меня толком не услышит — будет на интонации ориентироваться.

Да что ж за гадство-то такое! Что за гребанное родео? Никогда не пробовал, но ощущения у наездников на быках, думаю, схожие. Штурвал будто сошел с ума и крайне энергично вырывается из рук. А мне его надо не просто в нейтрали держать, а вовремя крутить или двигать, удерживая самолет в устойчивом режиме. Твою мать! Когда ж эта херня закончится? Даже металл устает со временем, а я то нихрена не железный!

Фух, наконец-то солнышко! Быстро кидаю взгляд на часы — всего-то минут десять сквозь тучи продирался, а руки уже деревянные. Здесь, конечно, тоже не сахар, но заметно попроще. Семнадцать сто на высотомере — нормально. Еще пару тысяч вверх можно смело. Отключаю ПОС[89], заодно вырубаю и поступение горячего воздуха в салон. Мне-то пофигу — меня выжимать надо, а эти мудаки пускай мерзнут. Еще чего удумали — хватать меня руками, да еще когда я ужасно занят. Идиоты.

И я тоже идиот. Расслабился, что самое трудное позади, успокоился, дятел. А движки продолжают молотить на взлетном. Пожирая недешевый керосин и тратя дефицитный моторесурс. Остолоп, блин. Ладно, семьдесят процентов тяги делаю и хорош. Судя по радару, где-то за час фронт подо мной должно протянуть и можно будет снизиться до оптимальной высоты. А то все же я высоковато забрался. Блин, долетим до Дели — нажрусь. В дрова, в хлам, в дымину, в доску, во флюгер. До розовых чертей, в общем. А предварительно — вышвырну с борта пинками этих долбодятлов. И Маркосу все по прилету выскажу. Я таких имбецилов возить не нанимался. А если ему за каким-то чертом так нужны эти животные — пусть дрессировщика со мной отправляет. Который будет этот скот контролировать. И никак иначе.

28-й день 7-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

Наконец-то дома! Если, конечно, это можно домом назвать. Скорей бы уже себе нормальное жилье построить, а по заколебался уже ночевать непонятно где. Всякие отели, гостевые дома и прочие «комнаты отдыха» уже комом в горле стоят. Дошло до того, что я вчера плюнул на все и уехал ночевать на аэродром, завалившись дрыхнуть в салоне самолета на чехлах. Все какой-никакой, а свой угол. Где все происходит исключительно по моему желанию или хотя бы разрешению. Это Джоку пофиг, где спать — были б мягкая постель, жратва да бутылка. А я нет… Мне хочется уюта. Даже не уюта — я человек непритязательный, а именно ощущения «своего угла». Но есть повод для оптимизма — пошли подвижки в данном направлении.

Вообще я планировал быть на Лусоне еще позавчера вечером, но помешала гроза. Времени из-за нее я потерял изрядно. Да и лететь, не зная прогноза — не самый умный поступок. Мне-то керосина хватит слетать из Дели в Лусон, обратно и еще разок до Филиппин мотнуться. Но топливо — оно денег стоит, просто так его жечь не дело. Так что ночевать остался в Порт-Дели. Зато дела свои там разгреб немножко. Забрал наконец у Артура МакГи проект моего будущего дома со всем прилагающимся: смета, списки материалов, поставщиков. Ну и советы, к кому обратится из строителей.

Вот с последним было не очень хорошо. Не горели желанием рекомендованные мне строительные фирмы (хотя правильнее было бы их из-за крайне скромных масштабов называть артелями) браться за проект в такой глухомани. Не спасали даже обещания увезти рабочих на объект, а после стройки бережно вернуть обратно в Дели. Так что придется заниматься строительством самому. Опять эта головная боль с рабочими, почасовой оплатой, кривыми руками и тупыми мозгами нанятых за плошку риса папуасов… За что мне все это? Но заниматься придется. Если, конечно, меня не прельщает мысль жить аки Чебурашка, в контейнере. И в доставшейся мне от американского бедолаги палатке тоже.

Имущество его, кстати, Орден отжал в свою пользу. Сочли что я там просто мимо проходил. Точнее — пролетал. Ну, в общем-то, так оно и было, так что я особо губу не раскатывал. Выписали премию за содействие в размере тысячи экю — и гуляй. Ну ладно. С драной овцы, как говориться… Тем более, что из оставшегося барахла мне ничего нужно не было. Буду считать, что просто избавили меня «пирамидальные» от лишних хлопот с реализацией покореженной машины.

Ну оно и к лучшему, может быть. Светится-то в Порто-Франко мне без нужды совершенно. Одно дело — доехать с аэродрома до госпиталя и обратно, и совсем другое — шляться по автосервисам, пытаясь толкнуть тот «Шеви» и в каждом из них рассказывать, что с ним случилось и как он вообще ко мне попал. Может, это и паранойя, но мне как-то больше нравится именовать такое поведение «разумной осторожностью».

Но в ближайшее время я в Порто-Франко не собираюсь — мне, на удивление, нашлась работенка на месте. Эрвин Кирино, благодаря которому я здесь и оказался, подрядил меня на облет окрестностей с целью составить карту скоплений водорослей. Где пусто, где густо, а где вообще форменный «но пасаран», как в легендах о Саргассовом море. Так что первую половину сегодняшнего дня я провел в воздухе. После обеда у меня по плану — еще один вылет и не исключено, что продолжу завтра. Работает Эрвин на совесть и с размахом. Ну да, если что-то делаешь — делай так, чтобы не пришлось переделывать. Правильный подход, уважаю.

Только вот гложет меня червячок сомнения. С утра я успел по нормальной погоде вылететь, а вот садился уже под душевным таким ливнем. С соответствующей видимостью. Удовольствие ниже среднего, честно признаюсь. И есть у меня опасение однажды так встрять. Час-другой болтаться в районе аэродрома, ожидая прояснения — весьма накладное занятие получается. Да и за полосу мне опасливо. Дожди будут чем дальше — тем дольше и сильнее. Размокнет ВПП внезапно — и окажусь я в крайне неприятной ситуации. Надо было ее делать «горбатой» или с уклоном хотя бы в одну сторону. А я не сообразил. И просто безжалостно содрал бульдозерным ножом все неровности, из-за чего у меня полоса получилась чуть ниже общего уровня земли. И вся вода, повинуюсь неумолимой гравитации, неуклонно стекает на нее. И что делать теперь? А ничего, пожалуй. Просто ускорять подготовку к зиме. Переделывать сейчас нет никакого смысла — зимними дождями один пень все размоет. По весне буду разрушения ликвидировать — попробую до ума довести. Правда, еще не знаю как.

Но «об этом я подумаю завтра». Точнее — зимой. Тогда на это масса времени будет. А пока голова моя занята другими мыслями. Теми, что постройки дома касаются. Почтенный мистер МакГи свое дело, несомненно, знает. И каждая заплаченная мной ему копейка того стоит. Домик он мне нарисовал неплохой. Каркасно-щитовая конструкция на свайном фундаменте, один этаж, общей площадью «квадратов» эдак сто тридцать. Это если в привычные нормальному человеку метры переводить. Так же имеется навес для техники и такое специфическое архитектурное излишество, как башенка. В ней, по авторской задумке, должен стоять пулемет. Хотя бы один. А вообще — башенка сия, по уверениям проектировщика, и пару «крупняков» выдержит. Или «крупняк» и АГС. Не самые бесполезные вещи в Новом Свете, должен признать. Хм. Пожалуй, лично для меня «Пламя» все-таки будет излишеством. Хотя как раз с ним я без проблем справлюсь — любили в нашей доблестной эскадрилье выставить нештатный «семнадцатый» в лишенный остекления иллюминатор и, при нужде, обрабатывать из него «зеленку». Крайне веселое занятие, доложу я вам. Ну для того, кто стреляет, по крайней мере.

Но что-то я отвлекся. Мне жить негде, понимашь (как выражался незабвенный), а я в воспоминания ударяюсь. Неправильно это с моей стороны, должен заметить. Хотя… А что мне еще сейчас делать? Заказчики в лице Кирино и Ахмеда — одного из привезенных мной муслимов — свалили в поселок на обед и еще не вернулись. Самолет обслужен, к вылету подготовлен. Вот и валяюсь на чехлах в салоне, щенка тискаю. Не знаю, правда, которого из двоих — Блэки или Дарки. Вообще, один из них, как можно догадаться, совсем черный, а второй чуть посветлее окрасом, но в полумраке салона оттенки различаются плохо. Забавный звереныш, вообще-то. Я крайнее время начал понимать любителей собак — отличные звери, они по жизни за любой кипиш. Гулять — а пошли! Играть — классно! Купаться — здорово! И польза от них уже есть, не смотря на юный возраст этих двух конкретных особей. С ними любая ползучая гадость будет заблаговременно обнаружена и задорно облаяна. А там уже большой и умный хозяин в лице меня или Джока решит — давить ту гнусь, стрелять или еще чего с ней сделать плохого. Так что изрядно проредили поголовье рептилий и крупных насекомых в округе мы с Джоком не в последнюю очередь благодаря собакам. Ну и раджатовской «змеебойке» тоже. Я вообще без нее по острову не хожу — классная штука оказалась, Раджат ни капли не соврал. Функциональная, удобная, не слишком тяжелая. До сих по не нарадуюсь.

Раз уж вспомнил про Раджата — надо будет к нему зайти, как в Дели буду. Потому как в раздумиях пребываю я на предмет пулемета. Так-то он мне не особо нужен, но вдруг понадобится — а нету. Правда, если меня местные решат раскулачить — пулемет меня вряд ли спасет. Одна надежда на то, что я им нужен, причем достаточно сильно. Тут другие меры безопасности предпринимать надо. Знать бы еще какие…

Похоже, сиеста моя заканчивается. Вывод я такой делаю из услышанного вдалеке шума мотора. Самобеглых экипажей на острове пока всего два. Трактор стоит себе в отдалении за стоянками, а на пикапе Эрвин с Ахмедом в поселок уехали. А сейчас, видимо, возвращаются. Так что хватит валяться — пора работать. Я отрываю свою тушку от таких мягких и притягательных чехлов и перебираюсь на командирское место и подаю питание от аккумуляторов. Сейчас вся бортовая электрика проморгается и можно будет запускаться. Как раз и пассажиры подтянутся к этому времени.

30 число 7-го месяца.

Порт-Дели.

Хорошо быть летчиком! Я не прусь от самого процесса, как некоторые коллеги, но когда на улице плюс тридцать, а ты валяешься в хранящем холод пятикилометровой высоты салоне — это классно. Сейчас бы еще чайку и сигарету — но в самолете я не курю, а за чаем надо идти в кафешку, то есть вылазить на жару. Чего мне сейчас делать не хочется. Кирино умотал по своим делам, а я лежу и кайфую. Надо ловить момент, потому как самолет хоть и белый, по большей части, но на солнышке один пень нагревается. Но пока этого еще не произошло и я валяюсь в приятной полудреме. Хорошо-то как!

Однако покой мой нарушают. Кто-то снаружи деликатно похлопывает ладонью по обшивке.

— Да — подаю я голос.

Пассажирская дверь открывается и я наблюдаю Юджина Худа, своего инструктора. Вместе с ним — какой-то молодой парень. Судя по виду — года на три-четыре помладше меня.

— Привет. Не помешаем?

— Нет. Заходите быстрее, холод не выпускайте.

— Окей. Алекс, это Руперт, Руперт — это Алекс, мой ученик.

— Рад знакомству — из вежливости я обозначаю попытку привстать.

— Как дела? Машину освоил? — интересуется Юджин.

— Ну, до мастерства пока еще далеко, но вроде летаю.

— Отлично. Ходят слухи, ты частенько на северной стороне Залива бываешь?

— Уже слухи появились? — несколько удивляюсь я. Вроде бы я про свои маршруты особо не трепался нигде.

— Конечно. У нас же большая деревня — один скажет и все в курсе.

— А с чего взяли-то?

— Ну Кейптаун немножко в другой стороне, на остров Ордена тебя вряд ли пустят. Какие еще варианты могут быть?

— Логично — соглашаюсь я, не смея отрицать очевидное.

— Дело твое, конечно, но я бы пока так далеко не летал.

— Юджин, друг мой, я бы сам с удовольствием так далеко не летал. Но кто ж меня спрашивает?

— Понимаю тебя. Сам человек подневольный.

— У тебя что нового?

— Нового много, достойного внимания — мало. Весь в работе. «Мокрый сезон» надвигается. Всем надо срочно что-то куда-то отвезти. Аврал, в общем. Из кабины вылажу только поспать да поесть.

Блин, вот ведь правду говорят — ничто не ново под луной! Довелось мне как-то поучаствовать в обеспечении «северного завоза» в Норильск — то же самое было. «Бери больше, кидай дальше, пока летит — отдыхай». Надо будет запомнить. В следующем году попробую с этого ажиотажа что-нибудь поиметь.

— Я что спросить хотел — интересуется Юджин — ты на север случайно не собираешься?

— А что? — отвечаю я вопросом на вопрос.

— Ну ты сам знаешь, какое у нас тут с северным берегом сообщение. А Руперту на тот берег попасть надо.

Я поворачиваю голову в сторону помянутого Руперта, присматриваюсь и понимаю, что он абсолютно «свеженький». Ну нельзя, живя здесь какое-то время, не загореть. А он весь белый. Значит — буквально на днях перешел. Это радует. А то у меня чуть было очередной приступ подозрительности не приключился. Приходят, планами интересуются.

— Прямо сейчас — не собираюсь. Возможно — на неделе, но пока еще сам не знаю. Не от меня зависит. Руперт, а здесь тебе что-то не нравится, что ты решил в дальние края податься?

— Ну не то, чтобы не нравится… Работу найти не могу — отвечает паренек.

— А чего так? Здесь же работы больше чем людей.

— Ну вот так. Здесь есть отец и сын МакГи, есть Самуэльсон — и все. Четвертому архитектору тут работы нет. Этим-то троим не всегда хватает. Белых людей мало, а индусы с арабами строят как получится из чего придется. И денег тратить на нормальный проработанный проект не собираются.

— Думаешь, там лучше?

— Не знаю. Но пробовать надо. Мне нужно опыт нарабатывать, имя, денег заработать наконец.

— Слушай, у меня к тебе предложение есть. Как раз по твоей специальности.

— Какое? Тебе нужно что-то спроектировать?

А гляди-ка, воспрял парнишка! До того как собака побитая за Юджином таскался, лишний раз стеснялся рот открыть. А теперь прямо глаза загорелись, энтузиазм появился.

— Мне надо дом построить. Проект уже есть, правда. Так что нужно руководить стройкой. Материалы подобрать, рабочими командовать и контролировать. А если хочешь что-то спроектировать — мне еще ангар нужен. Идеи на тему «как это сделать» у меня имеются, но раз ты специалист — то тебе и карты в руки.

— Что за дом? В каком районе строишь?

— На Филиппинских островах. Описывать дом — у меня словарный запас не такой большой. Я тебе проект дам — сам и глянешь.

— Ну… — замялся Руперт — я даже и не знаю…

— Соглашайся — пихнул его локтем в бок Юджин. — Тут максимум пара месяцев до зимы осталась, один пень в этом сезоне ничего уже не найдешь. А так и денег заработаешь, и опыт руководства получишь, и перезимуешь с умеренными затратами. Алекс, ты же его на зиму пожить пустишь?

Ни хрена себе Женек дает! Как говорила в таких случаях моя мама — «Простой, как двери». А с другой стороны — почему бы и нет? На Лусоне даже сейчас скукотища, а что зимой будет — даже представлять не хочу. Сто двадцать дней слушать ворчание Джока в перемешку с поучениями — я ж с ума сойду. А тут еще один компаньон. Судя по поведению — неназойливый, не наглый.

— Да нет проблем. Только если по еде есть какие-то предпочтения — покупай продукты сам. У меня все будет предельно просто.

— Да, конечно. Дашь проект посмотреть?

— Естественно.

Приняв от меня папку с документацией, Руперт чуть ли не носом в нее зарылся. Потом, видимо опомнившись, достал из кармана футляр с очками, водрузил их на нос и принялся изучать бумаги с более приличного расстояния. А яЮ раз уж все равно отдохнуть не вышло, выбрался наружу и, отойдя от самолета метров двадцать, закурил. Рядом щелкнула зажигалка Юджина.

— Слушай, а он вообще кто? И где ты этот оранжерейный цветок нашел?

— Сын мужа моей кузины.

— Извини за вопрос, а как его сюда вообще занесло?

— По глупости, как еще-то? После учебы решил попутешествовать, поехал в Индию. Там дауншифтингом занимался, потом в нехорошую историю попал. Ну ему и предложили — либо в тюрьму, либо сюда.

— Так, Юджин, это что за дела? Ты кого мне в сожители подсовываешь? Что еще за «нехорошая история»?

— Не парься, нормально все. Просто эта публика, живущая в теплых краях на полтинник в месяц — там же половина хиппи. А где хиппи — там и травка, и прочая дрянь.

— Зашибись! То есть он наркоман?

— За травку не скажу, но руки у него я лично смотрел. Следов от уколов нет.

— А ноги? Эти ребята, знаешь ли, очень хитрые бывают…

— И ноги тоже. И сам он клянется и божится, что максимум что было — это марихуана.

— Юджин, если будут проблемы из-за этого дела — я его крокодилам скормлю. Мне наркоман под боком не нужен. А обиженный на меня наркоман — тем более.

— Ааа, гребанное все! Не будет проблем из-за этого, я тебе говорю, не будет. В кого ж ты такой упертый-то?

— Добро. Я тебя услышал, ты меня тоже.

Тщательно затоптав окурки, мы пошли обратно к самолету. Руперт по прежнему старательно изучал бумажки в папке.

— Что скажешь? — поинтересовался я?

— Профессионально сделано. Кто проектировал?

— МакГи.

— Отец или сын?

— Я с Артуром имел дело. А что, у него сын есть?

— Да, Фредерик.

— Буду знать. Так что, возьмешься?

— Ну, привязку к местности я сделаю без проблем — вписывать что-то в ландшафт я люблю. С материалами сложнее — я местных не знаю. Думаю, имеет смысл подстраховаться и взять то, что я знаю. И по рабочим вопрос.

— С рабочими не очень хорошо. Трудолюбивые, но квалификация низкая. Насколько проект подорожает из-за замены материалов?

— Еще не знаю. Надо посмотреть, тогда смогу сказать, что именно придется заменить и сколько это будет стоить.

— Кстати о «стоить». Ты свой гонорар как представляешь?

— Ну, в Англии я бы взялся за авторское сопровождение проекта сотен за шестнадцать фунтов. Здесь, как я понимаю, надо еще и рабочими руководить?

— Да — подтверждаю я эту догадку.

— Это еще столько же, если грубо. Плюс привязать проект к ландшафту, плюс ангар… Тысячи полторы экю выйдет.

На мой взгляд, вполне вменяемо. Конечно, можно слегка придавить и сбросить цену раза как бы не в полтора. Но на это может плохо посмотреть Юджин. Так что не стану — сумма-то для меня вполне посильная.

— Согласен — протягиваю Руперту руку. Тот ее пожимает, стоящий рядом Юджин облегченно выдыхает. Волновался за непутевого родственника. — Аванс нужен?

— Было бы неплохо — краснеет Руперт. Я отсчитываю ему пятьсот экю и лезу в карман за телефоном.

— Сейчас я планы своего пассажира узнаю и мы определимся с дальнейшими действиями.

Парочка родственников согласно кивает, а я набираю номер Эрвина.

31-й день 7-го месяца 24-го года.

Порт-Дели, Британская Индия.

Уж на что я привычный к всевозможным погодным катаклизмам, но сегодня здешнюю жару ощутил в полной мере. Солнышко наяривает так, как будто оно — чиновник, которому до конца года нужно бюджет освоить, а на календаре — двадцатое декабря. И влупивший минут на двадцать пять ливень ни малейшего облегчения не принес. Просто если раньше было просто жарко, влажно и липко — то теперь такое ощущение, будто в подостывшей парилке находишься. Но нет худа без добра. Зато я выявил недостатки в своей экипировке и тут же ликвидировал их, обзаведясь парой дождевиков и резиновыми сапогами. Чувствую, зимой они мне очень пригодятся.

Вообще крайние два дня прошли в каком-то угаре. Вчера вынес себе весь мозг, обсуждая с Рупертом проект дома и все необходимое для его реализации. Точнее — это он мне мозг выносил незнакомыми словами и терминами. Я на русском-то не факт, что все понял бы, а уж на языке Шекспира. И ведь настырный попался! Я несчетное количество раз сказал ему — делай, как считаешь нужным. Но нет — оказалась, что куча вопросов требует согласования, решения и утверждения. Нет, умом-то я понимаю, что это все пойдет только на пользу и избавит меня от некоторого количества мелких разочарований и мелких же неудобств, но к вечеру меня от всех строительных подробностей просто тошнило. И единственное, что меня примиряло с происходившим — большая баклажка холодного пива.

Хотя пиво так себе, честно говоря. Не научили ленивые колонизаторы индусов толковое пиво варить. Но до Ноенхафена далековато, так что «Иван Иваныч, не выпендривайтесь — слушайте свою любимую песню «Валенки». Ну зато теперь я хотя бы представляю, каким будет итоговый результат — до того у меня с этим были определенные трудности. А теперь — будущая планировка в голове вполне нормально уложилась. Открываешь входную дверь и попадаешь в прихожую, совмещенную с гардеробом. На плане дома она в углу получается. Справа — две двери в кладовку и кухню, прямо — еще одна, на этот раз в мастерскую, которая еще и оружейка будет. Через кухню или КХО проходишь в большую гостинную. Из той можно попасть в спальню транзитом через кабинет. Ванная с туалетом между спальней и кухней с кладовкой соответственно. С той стены стороны дома, где будут кабинет и спальня, размещается башенка многоцелевого назначения. Помимо чего-то скорострельного и убойного, на ней будет размещаться водонапорный бак. Больше всего меня удивило, что изначально составлявший проект Артур МакГи кроме водопровода предусмотрел питавшуюся из этого же бака импровизированную автоматическую систему пожаротушения. Представляет она собой идущие по чердаку к каждой комнате трубы, заканчивающиеся герметично прилегающей заслонкой. Снизу эта заслонка фиксируется в закрытом состоянии пробкой из твердого парафина. При пожаре парафин плавится, заслонка открывается и комнату заливает водой через специальный разбрызгиватель.

Меня наличие такой штуковины крайне поразило. Причем не только ее простота — я бы сам при нужде что-то аналогичное сообразил, а сама мысль о том, что оно нужно. Сразу видно опытного в здешних делах человека. Просто потому, что на этой земле порой разные коллизии происходят, и хозяевам может быть немножко не до тушения пожара. Попробуй займись борьбой с огнем, когда на тебя прет толпа обкуренных буратин, к примеру. При таком раскладе успеть бы расстрелянные магазины набить, не то что пожар ликвидировать.

В конструкции самого водяного бака предусмотрен поплавковый клапан, при понижении уровня воды до определенной величины (которая регулируется, причем! Блин, обожаю дотошных людей) включающий насос подкачки. Тот, в свою очередь, начинает наполнять бак водой из колодца, находящегося под башенкой. Единственное уязвимое место схемы — это наличие электричества. Но на чердаке предусмотрена аккумуляторная, мощности батарей которой хватит на питание резервного насоса на протяжении пары-тройки часов. За которые станет предельно понятно, отбился ты от нападающих пироманов или тебе этот дом уже совершенно не нужен.

Единственный видимый пока что минус подобной компоновки — необходимость тянуть трубы канализации на добрые две сотни футов. Я наивно предложил сократить это расстояние (вместе с расходами, естественно), но получил от Рупера взгляд, в котором в дикой пропорции были смешаны ужас и презрение. После чего понял, что сморозил фигню и быстро выкинул идею из головы. На нахлынувшей волне рационализации попытался модернизировать противопожарную систему, добиться того, что бы вода брызгала не равномерно во все стороны, а в направлении очага возгорания. Сперва мне пришло в голову перенести схему с заслонкой и легкоплавкой пробкой, но потом доперло, что температура в горящем помещении будет плюс-минус лапоть одинаковой и пробки выплавятся практически одновременно. А ничего больше мне в голову не пришло. Однако саму задачку я в блокнотик занес. Будет над чем поразмыслить в сезон дождей.

В итоге я свой рационализаторский пыл ограничил пристройкой с той стороны, где входная дверь, незастекленной веранды. Ну чтобы зимой курить не под дождем и не в доме. Есть у меня таракан в этом плане — не переношу, когда в помещении накурено, хотя сам — курящий. Совершенно нелогичная заморочка, но она есть. И раз имеется возможность ее учесть — то почему бы и нет?

Но это было вчера. А сегодня мы, высунув языки, носились по городу. Смотрели и выбирали материалы, закупали кой-какие инструменты, заказывали всякие нужные вещи. Я, например, только сейчас озадачился тем, как готовить буду. Электроплита — штука хорошая, но их здесь в продаже тупо нет. Ну да, народишко-то электричеством не избалован. В «белом секторе» Порт-Дели оно, разумеется, есть. Но готовят все равно на жаровнях или керосинках. Блин, как же плохо быть бестолковым! И нахрена я так морочился с генератором, способным «потянуть» электроплиту, если электроплит здесь нет? Идиот! Спокойно мог бы половину сэкономить. Но нет, заранее у народа поспрашивать же не судьба было.

Значит, придется мне с дровами морочиться. А Руперту — корректировать проект. Потому что веранда у нас переезжает к той стене, где гостинная. В которой появляется дверь. А на месте планируемой веранды будет навес для хранения дров. Конечно, можно и сараюшку для дровишек соорудить, но тягать оттуда дрова охапками по грязи и дождю мне вряд ли понравится. Поэтому сделаем так.

Это столкновение с суровой реальностью меня огорчило, но из колеи не выбило. Следующим, о чем я подумал, была горячая вода. И перспектива греть ее в тазике меня вдохновляла мало. Нет, бойлер-то купить не проблема. Этого добра тут хватает. До централизованного горячего водоснабжения-то здесь как до Китая в известной позиции. Причем Китая староземельного. И я уже почти придушил внутреннюю жабу и был готов раскошелиться, когда вспомнил часто встречавшиеся во время службы самодельные кипятильники. Те самые «бульбуляторы» из шнура от настольной лампы (или какого иного электроприбора), спичек и пары лезвий «Нева». И что, собственно, мешает мне повторить конструкцию в большем масштабе? Да ничего. Только бочку нужно найти пластиковую. А то как-то решил я себе чайку заварить в обычной солдатской кружке, потянулся за печенюшками и случайно задел кружку рукой. Ощущения были непередаваемые.

Разумеется, мастырить подобное убожество со спичками и нитками я не стану. Но сам принцип достоин внимания. Так что надо искать пластиковую бочку, провод с вилкой и герметик. Ну а пара железяк на электроды у меня в хозяйстве отыщется без проблем. Хотя, наверное, проще будет взять пару шурупов-«соток» с большой головкой и вкрутить в бочку, прижимая шляпкой самореза провод. Заодно и вопрос обеспечения прочности контактов решится. Только предварительно надо будет с расстоянием между шурупами поэкспериментировать, чтобы при первом включении агрегахтунга моей электросистеме конец не пришел.

Все необходимое для создания кустарного бойлера нашлось без проблем. А вот смесители для кранов я не нашел. Ну нету их здесь! У гребанных англичан два крана — один с холодной, а другой с горячей. То, что можно их предварительно смешивать и ставить один кран вместо двух — они не знают. Ну или не хотят знать. Впору Задорнова цитировать — «Ну тупыые!». Придется рисовать схему и заказывать у того же Раджата — самостоятельно я такое вряд ли осилю. Заодно пополню боезапас, да и проконсультироваться не мешает.

Раджат, по своему обыкновению, скрывался где-то в подсобке. Не помню ни одного случая, чтобы я зашел — а он за прилавком стоял или сидел. Видимо, это у него концепция такая — дать покупателю без помех осмотреться. Если так — то почему бы и нет. Все лучше, чем когда ты не успеваешь зайти в магазин, как к тебе подлетает «чемямогувампомочь» и начинает впаривать вместо того, что тебе нужно, некую избыточную хрень за избыточные же деньги. Или просто длинноусый оружейник чаи гоняет у себя в кондейке, вынужденно отвлекаясь на обслуживание покупателей.

Индийский оружейник традиционно подкрался к нам сзади в тот момент, когда Руперт изучал обширный ассортимент всяческих ножей, сабель и прочих резаков. Тоже интересный моментик. Если купит себе ухорез типа «Рэмбо плачет от зависти» — можно будет сделать определенные выводы. Возможно, в этом есть что-то от фрейдизма — но уж очень часто неуверенные в себе и не очень умные люди ведутся на «круто выглядящие» железяки различной степени бесполезности. Причем касается это что холодного оружия, что огнестрельного.

— Добрый день, господа. Алекс, рад Вас видеть вновь.

— Здравствуйте, Раджат. Я снова к Вам.

— Желаете что-то купить? Или заказать?

— И купить, и заказать, и посоветоваться.

— С удовольствие помогу в меру моих скромных сил. С чего предпочитаете начать?

— Наверное, с покупок. Две дюжины пулевых 410-го калибра и полсотни мелкой дроби 20-го. Кстати, у Вас еще одной «змеебойки» не найдется?

— Как раз одна и найдется.

— Рекомендую прикупить. Штука против змей весьма эффективная — поворачиваюсь я к Руперту.

— Ну давайте посмотрим — выдавливает из себя тот.

Раджат извлекает из под прилавка упомянутый образец и Руперт на пару минут зависает. Ну да, видок у этой минтральезы впечатляющий. Даже для меня, всякого стреляющего железа повидавшего. А уж для парня, огнестрела в руках с роду не державшего и судящего об оружии по голливудским боевикам — тем более.

— Сколько? — выдавливает из себя постепенно приходящий в нормальное состояние мой спутник.

— Для друга Алекса — сто пятьдесят экю.

— Покупаю. И патронов к ней штук сто.

— Обоих калибров? — уточняет невозмутимый индус. Хотя в глубине глаз бегают веселые искорки.

— Что Вы имеете в виду? — уточняет понимающий что чего-то не понимает Руперт.

— Здесь две пары стволов, сахиб. Каждая — своего калибра. И патронов тоже нужно два вида. — проводит краткий ликбез оружейник.

— Тогда давайте по пять дюжин.

Хозяин магазина молча выкладывает на прилавок патронные пачки. Мы расплачиваемся, после чего Раджат интересуется, по какому вопросу мне понадобилась его консультация. Я выкладываю прихваченный в машине покойного переселенца «Кольт» и начинаю излагать суть дела:

— Консультация мне нужна по вопросу «Что это такое». С виду — обычный 1911, но…

— Тысячу раз простите, уважаемый Алекс — перебивает меня Раджат — но это не М1911. Здесь рукоятка наклонена назад несколько больше.

— Вижу. И пришел к такому же выводу. Правда, не сразу, а только тогда на патроны этого образца посмотрел.

После этих слов Раджат вынимает магазин пистолета, выщелкивает из него пару патронов и начинает разглядывать. На его лице при этом написана глубочайшая задумчивость. Повертев в руках металлические цилиндрики, он приступает к разборке пистолета. Раскидав загадочный образец на части, он пристально всмотрелся в них и задумался еще сильнее. Не придя, по всей видимости, к каким-либо выводам, индус принялся тщательно осматривать детали, видимо пытаясь найти клейма. Секунд через сорок верчения железок на его лице мелькнуло выражение просветления и тут же стерлось.

— Я прошу прощения, но мне нужно кое-что уточнить. Не согласились бы Вы обождать несколько минут?

— Нет проблем. Мне же интересно узнать что это. Если Вы сможете ответить на этот вопрос — я буду только рад.

Вскоре Раджат, прошебуршившийся минут пять в своей подсобке, вновь появился в торговом зале, на этот раз с улыбкой на лице. Он взялся за пистолетные детали, вновь повертел в руках ствол и рамку, после чего улыбнулся еще шире и заявил:

— Я понял, что это такое.

— И что же? — задал я абсолютно предсказуемый вопрос.

— «Кунан модель Б».

— Никогда не слышал.

— О нем вообще мало кто слышал. И еще меньше тех, кто видел и держал в руках.

— Эта модель какая-то особенная? — осторожно предположил я.

— Нет, просто пистолет был малосерийный. И владельцев что предыдущей модели, что компактной версии — «Кадета» весьма немного. Так что Вам сильно повезло.

— А можете рассказать подробнее об этом пистолете?

— Подробно — нет. Я встречал только упоминания о нем. Он создавался в конце 70х годов как конкурент полицейским револьверам калибра.357 магнум. За основу был взят обыкновенный 1911. Из конструктивных различий — другой магазин и обусловленный этим больший угол наклона рукояти, а так же отсутствие качающейся серьги, которой на оригинальном «Кольте» крепится к рамке ствол. А в остальном — аналогично.

— А в плане надежности как?

— Информации у меня нет, но я думаю, что должно быть нормально. По крайней мере, металл и его обработка — вполне на уровне, конструкция тоже хорошая.

— Спасибо за информацию. Кто бы еще смог меня просветить.

— На этой стороне Залива — никто. — невозмутимо произнес Раджат.

— Так мало знатоков оружия? — удивился я.

— По редким моделям — мало. У нас же не Америка, где 1911 — практически предмет культа. И, если не ошибаюсь, Вы хотели у Раджата что-то заказать?

— Да. Скажите, Вы сможете изготовить вот такую штуковину? Экземплярах эдак в четырех? — и я извлек из сумки листок с кое-как набросанной примерной схемой смесителя.

33-й день 7-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

«Высоко сижу, далеко гляжу» — говорила девочка медведю в известной сказке. Вот и я сейчас сижу на высоте метров трех на дереве неизвестной пока мне породы. Сижу уже второй час, старательно прикидываясь ветошью. До того пришлось изрядно пошуметь, обстукивая выбранное дерево увесистой палкой — ну чтобы случайно не столкнуться лицом к лицу с забравшейся на него в каких-то своих целях змеей. Змеи на архипелаге — они такие, могут и за шиворот свалиться, словно клещи в средней полосе России. Хорошо, что я об этом не знал, когда лазил по буреломам, выбирая место для аэродрома. А то хрен бы я куда полез без ОЗК с противогазом. Ну а возможность длительного нахождения в этом добре на сорокаградусной жаре вы себе сами представляете, наверное. Так что иногда и незнание может оказаться полезным. Но теперь меня про эту милую особенность здешних змей просветили и я ее учел. Заодно с помощью этого же постукивания и обитающих на этом дереве букашек подразогнал. Ну как букашек… Размеры многие из них тут имеют весьма солидные. И лично мне, глядя на эту нечисть, очень хочется ее уничтожить. Желательно — получив с того коммерческую выгоду. Буду в Виго — проконсультируюсь о фармакологическом значении здешних насекомых.

Вы спросите, что я делаю на дереве? А жду я одну очень интересную мне зверушку. Почему именно на дереве? Ну так я не совсем идиот, чтобы охотится на варана, будучи пусть даже в теоритических пределах его досягаемости. Жить все-таки хочется, хотя своим поведением порой я и заставляю усомниться в этом утверждении. Но сейчас я стараюсь все сделать максимально безопасно. На соседних ветках, невдалеке от меня, восседает пара аборигенов. Не будет же, в самом деле, белый сахиб самостоятельно свою добычу разделывать. Если по секрету, исключительно между нами, белый сахиб банально не умеет этого делать и боится своей косорукостью испортить что-нибудь ценное. А ценного в ожидаемой зверушке хватает. Начиная от желез под хвостом (которые многие, не мудрствуя лукаво, зовут вараньей струей) и заканчивая жиром, который используется в парочке медицинских и куче косметических мазей. Так что лучше воспользоваться услугами если не профессионалов, то людей, имеющих некоторый опыт в разделке подобной дичи. Тем более, что я убил целый час на инструктаж, показывая по приобретенной в госпитале Виго книжке, где что у варана внутри находится. Так что не напортачат, я надеюсь.

Вот так вот и изображаем коллективно Маугли. Не знаю, отчего мне сей персонаж вспомнился — не любил я эту книжку никогда. Но сейчас отчего-то вертится в голове фраза про «славную охоту». Хорошо бы, если так. А то надо уже зимней берлогой обзаводиться, а это — затраты. Правда, значительную их часть я уже понес, приобретая материалы, но и осталось немало. Работникам заплатить надо? Мебель и бытовую технику приобрести надо? А это все денежки. Которые я могу заработать целыми полутора способами. Которые и собираюсь реализовать. Половину — сегодня, а целый способ — завтра.

Хорошо все-таки, что я, по старой привычке, приобрел себе коврик-«поджопник» на резинке. Дерево-то колючее! И моим сопровождающим на нем сидеть весьма неуютно. С одной стороны, наблюдать за их ерзаньем — какое-никакое развлечение. С другой — это лишнее шевеление и шум, могущий спугнуть дичь. Которая просто обязана прийти полакомиться свежей тушкой обезьяны. Иначе я на нее обижусь. Зря я что ли вчера, после добрых пятнадцати часов возни с самолетом, поперся стрелять эту драную обезьяну? Что тоже не самое простое дело. Нет, стрельнуть-то просто, 30–06 с обрезанным носиком пули валит здешних приматов великолепно. Проблема в том, что помянутые приматы живут стаями и при нападении переходят в контратаку. Так что подстреленную тушку утащить было куда сложнее, чем саму обезьяну грохнуть.

Поскольку подстреленных тушек образовалось аж полдюжины, первоначальный план был несколько доработан. С вечера их все, кроме одной, раскидали по разным участкам побережья. А с утра предприняли осмотр этих мест. Следы варана обнаружились в двух местах, из которых я выбрал то, которое ближе к аэродрому. Просто потому что переноска тяжестей по дикому лесу меня привлекает мало и хочется этот процесс свести к минимуму.

Нда уж, интересная штука жизнь… Если бы год назад кто-то сказал мне, что я вчера буду делать А-чек[90] на самолете, которого недавно в глаза не видел — я бы еще может и поверил. Но вот в охоту на опасное хищное земноводное, да еще и с коммерческой целью — точно нет. Однако вот сижу с крупнокалиберным карабином в обнимку, жду это самое земноводное.

И, кажется, дождался. Потому как метрах в ста пятидесяти от меня (и примерно в сотне — от приманки) имеет место быть шевеление травы, сигнализирующее о приближении чего-то невысокого, но длинного. Причем явно не змеи — те траву так сильно не шевелят. Значит, вариантов остается всего два — варан или крокодил. Лучше бы первое, но и второе тоже неплохо. Ну давай, иди сюда. Зря я, что ли, вчера старался, перекапывая кусок земли, на котором сейчас лежит обезьяний трупик? Хочется верить, что нет.

Из высокой травы высовывается серо-зеленая приплюснутая морда, за которой идет шея с пышным жабо «а-ля галантный век». С поправкой на материал, конечно. Из раскрытой пасти высовывается язык, попутно открывая обзору немалое количество весьма впечатляющих зубов. Ну и образина! Давай, еще метров пять вперед и этот мир станет капельку безопаснее и эстетичнее. Ну же, чего ты ждешь? Красота требует жертв.

Образина следовать моим мысленным указаниям не спешит, а тщательно принюхивается, прислушивается и оглядывается. Я замер, перестав даже дышать. Надо было все-таки подальше от огневой позиции приманку класть. Сейчас эта тварь унюхает нас и свалит. А мы, как дураки, останемся тут. И хорошо, если не нарвемся на эту сволочь на обратном пути. Но, кажется, повезло. Ящер полностью выходит из травы и останавливается примерно в метре от дохлой обезьянки, давая рассмотреть себя во всей красе.

Ну и страхолюдина! Я человек достаточно толстокожий, но и то как-то не по себе становится. Это просто машина для убийства какая-то! От бегающих толпами по спине мурашек не спасает ни нахождение на безопасной высоте, ни надежный карабин, лежащий на коленях. Нет, теперь я точно займусь охотой на регулярной основе. Даже не ради денег, а просто потому, что неохота мне жить по соседству с такими тварями. Аккуратно цепляюсь ногой за одну из растущих ниже веток и медленно вскидываю к плечу «Хайм», ловя в прицел голову варана.

А удачно встал, кстати. Практически в профиль. Я как можно более плавно тяну спуск и тяжелый карабин неожиданно сильно лягается в плечо. А чтоб твою мать! Фух, за малым вниз с ветки не улетел! Хреновая была идея — стрелять «африканским калибром» из не самого устойчивого положения! Так, а что там чудище делает?

Чудище лежит на брюхе и сучит всеми четырьмя конечностями и немаленьким хвостом. Глядя на эту картину я ощущаю, как из моей души уходят страх и омерзение, сменяясь радостью и чувством глубокого удовлетворения. Вот что.416 Ригби животворящий делает! Перед тем, как подходить к затрофеенной груде полезностей, надо бы контроль произвести, но слазить с такого уютного и безопасного дерева мне как-то не хочется. Как и повторять эксперимент по стрельбой из слонобоя из положения «попугай на жердочке». Поэтому достаю из кобуры «Таурус» и произвожу выстрел в голову чудища, а секунд через пять — еще один.

Вроде рывки долбаной ящерицы прекращаются. Вот теперь можно и спускаться. Что я и проделываю. Следом за мной на земную твердь возвращаются и оба моих помощника — братья Родриго и Родолфо. Но соваться к туше не торопятся, в чем я их понимаю. Вот такие довольно примитивные (в сравнении с млекопитающими, естественно) твари часто отличаются редкостной живучестью. И получить лапой или хвостом можно запросто. А силы в этой скотине — хоть отбавляй. Ноги поломает запросто. Так что просто стоим, переводим дух и курим в тишине. Судя по лицам, братья испытывают такое же облегчение, как и я. Мерзкая штука этот варан. Умом ты вроде бы понимаешь, что на дереве ему до тебя не добраться, но все равно иррациональный страх гложет душу, заставляя дрожать руки и трястись коленки. Даже меня порядком потряхивает отходняком, хотя повидал в жизни всякое и расстаться с ней мог неоднократно.

А к лежащему варану уже начинают осторожно подбираться первые падальщики. Вот что еще меня раздражает в этой самой Новой Земле — так это отсутствие нормальных птиц. Не то, чтобы я был их большим любителем, но не укладывается в мою картину мира данный факт. А заменяющие привычных пернатых птеродактили вызывают отвращение. Которое я охотно конвертирую в пару зарядов дроби, выпущенных из «змеебойки». Только не сейчас, а чуть позже. Когда эти ошибки эволюции наглядно продемонстрируют нам мертвость ящера. Должна же быть хоть какая-то польза от этих тварей?

А пока суть да дело — отыщу-ка я стреляную гильзу. Ценник на такие патроны и в Старом Свете совершенно негуманный, а тут — тем более. И еще попробуй найди — товар ведь не самый ходовой. Здесь процентов восемьдесят жителей вооружаются армейскими стволами с орденских баз, а остальные двадцать — остаются с притащенными с собой охотничьими. В число которых штуцера и карабины для охоты на «большую пятерку» обычно не входят. Их владельцам-то и в Старом Свете неплохо, как правило. Так что буду переснаряжать. Давно собирался этим делом заняться, еще с тех пор, как «Маузер» свой приобрел, но никак руки не дойдут заняться материальным обеспечением данного процесса. Если сам пресс мне без вопросов сколхозит тот же Раджат, то вот с матрицами для него будет проблема. По всей видимости, придется «из-за ленточки» заказывать. И нет у меня уверенности, что привезут их мне до зимы. А оплачивать три, а то и четыре месяца хранения своей посылки на орденском складе у меня желания нету. Мне ведь деньги с неба не падают, чтобы так их транжирить.

Кажется, можно приступать к разделке добычи — судя по всему, варан таки издох. Ну не думаю я, что в живом виде он бы так индифферентно реагировал на попытки местной версии стервятника выклевать ему глаза. Так что надо констатировать факт удачной охоты и снимать сливки с этого дела. Этим сейчас и займемся. Братья будут потрошить ящерку, а я — осуществлять общее руководство. Ну то есть стоять над душой с умным видом. А заодно — приглядываться к тому, что делают нанятые мной специалисты. А то мало ли — вдруг самому когда-нибудь придется заниматься этим.

Но перед началом потрошения я тихонечко подбираюсь тушке на расстояние метров двадцати и реализую возникшее у меня несколько минут назад желание пристукнуть побольше оскорбляющих мой эстетический вкус птеродактилей. Один из них, задетый первым зарядом, корчится на земле, пытаясь то ли взлететь, то ли уковылять в заросли. Второй, по которому я бил уже вдогонку, благополучно улетает. Хотя и его, как мне показалось, заряд дроби зацепил. Честно говоря, ожидал я большего. Но против фактов не попрешь — так замечательно работавшая на расстоянии нескольких метров против змей машинка на значительно больших дистанциях оказалась малопригодна. Печально, но что поделать. Хорошо хоть, выяснился данный факт в практически тепличных условиях, когда мне ничего не угрожает. Поставим в памяти галочку и вспомним банальнейшую фразу о том, что за все надо платить. В данном случае — кучность боя на сколько-то приличных дистанциях принесена в жертву сокращению веса. И ничего с этим не поделать.

Те временем мои помощники, вооружившись длинными шестами, перевернули тушу на спину и приступили к ее разделке. Первым делом здоровенным, почти метровым, тесаком отчекрыжили уходящую к шее нижнюю челюсть, после чего этим же тесаком распороли тушку вдоль, от шеи до хвоста. После этого в ход пошли уже палки помельче и топор. Уже минут через двадцать «два Р», как я их называю, развалили тушу вдоль позвоночника, перерубив все ребра. Когда «внутренний мир» варана был раскрыт на всеобщее обозрение братья вооружились ножами помельче, всего-то дюймов в десять, и принялись вырезать ценный ливер, сортируя потроха по полиэтиленовым мешкам. Закинув в один из них какой-то еще сочащийся кровью орган, Родольфо повернулся ко мне:

— Босс, дай маркер, пожалуйста. Сразу подпишем, что где есть, чтобы потом не возиться.

Я кивнул и отошел к сложенным в нескольких шагах от «рабочей площадки» сумкам. Уже нагибаясь к своему планшету, я зафиксировал некую неправильность. В мозгу заорал ревун, а глаза как будто воочию увидели мигание красной лампы. Отскакивая в сторону я успел боковым зрением зафиксировать как Родриго летит в бок в прыжке, достойном Буффона[91], а на его месте уже стоит тварь, как две капли воды похожая на ту, что мы недавно уложили. Голова работает в режиме видеокамеры, фиксируя бело-серое лицо Родриго, запечатлевая медленно тянущегося к висящей за спиной его брата… Но руки действуют сами по себе и только что висевший в положении «на ремень» карабин уже вскинут к плечу. Выстрел! Лихорадочно дергаю затвор и судорожно жму на спуск вновь. Блядь! Пол жизни за манлихеровский затвор! Рука вновь рвет спусковой крючок, после чего меня ощутимо разворачивает — тут уже не до правильно прикладки, да и дистанция смешная! Снова сделать четыре таких долгих движения и после них, наконец, выстрелить. Какая-то оставшаяся спокойной часть сознания подсказывает, что патронов в магазине больше нет. Бросаю ставший ненужным карабин и неимоверно медленно, с трудом расстегивая почему-то ставший таким непослушным ремешок, рву из кобуры «Таурус». С восприятием творятся какие-то странные вещи — мне кажется, что я вижу, как летят выпущенные мной пули, а кроме грохота выстрелов мне слышится какой-то мерзкий хруст.

Гребаная ящерица (хотя какая, нахрен, ящерица! Дракон, не меньше!) уже просто лежит на земле, а Родольфо с налитым кровью лицом всаживает в нее пулю за пулей из своего «Спрингфилда». И я его понимаю — сам только что стрелял «до самой железки», если это понятие можно вообще применять к револьверу. Ноги почему-то отказывают и я плюхаюсь на задницу. Отчего-то становится неимоверно холодно и руки слушаются с трудом. Это песец какой-то… Так хреново мне не было даже когда мы искали сбитого командира буденновского полка и какая-то сволочь отработала по нам из «крупняка», разнеся один двигатель. И это мы еще легко отделались! Два борта тогда потеряли. А этот деятель, когда его вытащили, даже не проставился мужикам. Блин, что за чушь в голову лезет?

Кое-как, негнущимися пальцами достаю из кармана портсигар и закуриваю. Руки по прежнему дрожат и подкурить удается раза с шестого. Но постепенно никотин разносится по венам и «колотун» отпускает. Помогая себе руками, с трудом, но принимаю вертикальное положение и выдаю с окружающий мир:

— Вот поэтому в армии и запрещают вешать оружие за спину…

Поворачиваюсь к не самый лучшим образом выглядящим братьям и добавляю:

— Давайте, приходите в себя и будем работать. Пока еще кто-нибудь к нам в гости не пришел.

Те начинают оживать более интенсивно, а я пытаюсь понять, что же мне мешает говорить нормально. Ощупываю языком рот и выплевываю в ладонь кусочек чего-то твердого. Вот ведь гадство! Еще и зуб раскрошился! Придется к врачу идти теперь. А ближайший стоматолог — в семистах километрах. Ну не тварь ли этот варан, скажите пожалуйста?

4-й день 7-го месяца.

Американские Соединенные Штаты, автономный округ Новый Израиль.

— Зион-Контроль, Браво-Новембер-Дельта, разрешите взлет?

— Взлет разрешаю, Новембер-Дельта. Счастливого пути!

— Благодарю.

Пробежав примерно полтысячи метров, «Дефендер» оторвался от полосы и уверенно попер в набор. Нет, надо завязывать с такими полетами. Или «правака» себе искать нормального. Потому что не может человек работать целые сутки. Но вот беда — не спрашивал меня никто, могу я или нет. Сказали — лети в Нью-Рино и не волнует. И пошевеливайся давай, а то груз протухнет и понесут все «участники регаты» (включая меня, на секундочку) весьма значительные убытки. А я убытков нести не хочу. Не настолько я богат чтобы так просто взять и отказаться от суммы тысяч эдак в двенадцать экю. Причем эти двенадцать (или сколько получится) тысяч — исключительно мое личное, за пару вчера убиенных варанов. А есть еще и проценты за перевозку груза других охотников, рыбаков, собирателей и еще не пойми кого. И на выходе получается еще более привлекательная цифра.

Только вот сам полет мне категорически не нравится. Во-первых — сам пункт назначения. Если кто не в курсе, то сообщаю, что Нью-Рино — это одна большая бандитская «малина». А общаться с этой категорией лиц мне как-то не хочется. По крайней мере — словами. Пострелять в такую публику я не прочь. Только делать это в Нью-Рино — верный способ получить премию Дарвина. Если ее, конечно, присуждают и здесь. А во-вторых — уж очень маленьким получается лимит времени. Хоть тресни, а нужно уложиться за день. Потому что ночевка — это лишние хлопоты, затраты и снижение качества товара. А соответственно — снова убытки. Которые, как я сказал, мне нести совершенно не хочется. Ну и третий момент — это необходимость конкретно вывернуть мозг при штурманском расчете полета. Мне пришлось решать крайне интересную задачу под названием «Как бы долететь побыстрее, при этом не упав из-за нехватки топлива». Решить я ее решил, но труда это стоило массу. Нужно было и считать, и пытаться по имеющимся неполным данным пытаться понять закономерность ветров в интересующей меня части Залива, и изучать заходы сразу на два новых для меня аэродрома. Не было бы такого дикого цейтнота — летел бы через уже освоенный Виго. Но увы — я тогда до темноты не успеваю в пункт назначения. Поэтому пришлось вот так.

Но ладно — самую опасную часть маршрута я уже прошел, можно слегка выдохнуть. Тут в случае чего попроще. Случись чего — не так уж сильно далеко целый ряд вполне вменяемых аэродромов — Форт-Линкольн, Корпус-Кристи, Галвестон… Потом, правда, будет хуже, но должно быть все нормально. Техника недавно обслужена (ну насколько это возможно в моих условиях) и подвести не должна. Конечно, остается человеческий фактор в лице остолопа в кабине, но от этого никуда не деться. Будем надеяться, меня не приспичит сделать какую-то глупость с печальными последствиями.

С этой мыслью я аккуратненько укладываю самолет на курс 316 и врубаю автопилот. После чего тянусь за термосом и отхлебываю свеженалитого крепчайшего кофе. Брр, ну и гадость! Особенно — без сахара. Но за этим оно такое сделано и взято — чтобы по мозгам, будто наждаком, продирало и возвращало к норме порядком притупившиеся внимательность и реакцию. А что вы хотите? Я в это кресло сел в четыре утра, а сейчас часы уже шестнадцать показывают. Да, сорок минут отдыха, совмещенного с обедом, в Зионе мою участь несколько облегчили, но именно что несколько. А мне еще пять с половиной часов пилить. Это по расчету. А сколько по факту получится — один Разум ведает.

Хорошо хоть в навигационном плане теперь полегче. Над океаном уклониться на сотню миль в сторону — дело плевое. Даже имея указатель сноса. Тут же радиомаяков по округе — как у дурака фантиков. Самая освоенная и цивилизованная часть Нового Света, как-никак. Правда, я не понимаю, зачем их здесь столько понатыкано — на просторах этого мира просто обречена на доминирование система вроде РСДН-20, шестью станциями покрывавшая всю территорию Союза. Но ничего похожего на нее здесь нет, хотя аналоги у буржуинов имеются. Тот же «Лоран», к примеру. Там, конечно, труба пониже, дым пожиже, станций нужно куда побольше, но все равно — штука была бы по здешним местам очень полезная.

Но чего нет — того нет. Вместо этого — только средства ближней навигации, VOR\DME. То бишь, говоря русским языком — азимутальный и дальномерный радиомаяки. В лучшем случае. Нет, при высокой плотности серьезных аэродромов — этого вполне достаточно. К примеру, от самого Форт-Рейгана и аж до Корпус-Кристи можно идти в практически тепличных условиях навигации — радиомаяки частично перекрывают друг друга и без их сигналов ты не останешься. Правда, для этого придется некоторый крюк делать, но это даже справедливо, на мой взгляд. Кто умеет летать, пользуясь только бортовыми средствами навигации — летает по кратчайшему пути. А кто без GPS с трудом жить научился — пусть закладывает круги, тратит время, жжёт топливо и расходует ресурс. Потому что учить «штурманку» надо было. Я вот учил. Абсолютно добровольно и с серьезным энтузиазмом. А те, кому лицензии за красивые глаза и хрустящее бабло давали — пускай несут дополнительные расходы. Дураки должны платить. Да, я шовинист в этом плане. И не собираюсь это скрывать. Вот такой вот я неприятный тип. А если это кому-то не нравится — я могу вполне демократично и в рыло дать.

Правда, что-то мне подсказывает, что свою «неприятность» через несколько часов лучше будет убрать куда подальше. А то ведь могут ее мне же в задницу запихнуть. Терзают меня смутные подозрения, что обитатели Нью-Рино без должного почтения относятся к праву человека на целостность своего организма. Нет, я сам такой же, в общем-то, но испытать на своей шкуре это неуважение как-то не хочется. Так что надо будет собраться с силами и вести себя прилично, не смотря на усталость и то, что и сегодняшний, и вчерашний дни были весьма нервными.

Сегодня-то еще ладно — просто работа на пределе возможностей, как моих, так и техники. А вот вчера я за малым штаны не обгадил. Стать завтраком, обедом или ужином для здешних страхолюдных тварей — перспектива весьма хреновая. И надо подумать над тем, как ее можно отдалить. Первый пришедший мне в голову вариант — запалить вблизи заваленной тушки что-нибудь химически вонючее, чтобы желающие похавать на дармовщинку это место обходили по очень широкой дуге. Вариант хороший, простой — но, к сожалению, мало осуществимый. Ну не валяются здесь на каждом углу пластиковые бутылки и старые покрышки, к сожалению. Правда, поборники экологии меня за это чувство незамедлительно бы распяли, но это их трудности.

Второй вариант значительно более трудоемкий и состоит в том, чтобы выкашивать траву в приличном радиусе от приманки. Ну чтобы никакая гадость (а особенно — крупная) не могла подобраться незамеченной. Правда, у метода в недостатках еще и меньшая надежность — ведь вараны блестяще умеют маскироваться на, казалось бы, ровном месте. Вот только что его как будто не было — а теперь он уже кого-нибудь доедает. Но шансы на своевременное обнаружение твари существенно возрастут, так что попробовать стоит. Это как-то более реально выглядит, чем копание на местных помойках в поисках пластиковых бутылок.

А еще надо будет заняться огневой подготовкой. Точнее — умением быстро вскидывать оружие и стрелять. Желательно со всем своим арсеналом, но как минимум — с карабином и имеющимся короткостволом. Первое — чтобы добавить себе шансов на выживание во всяких неожиданный ситуациях на охоте, а второе — просто на всякий случай. Потому что вещает мне моя паранойя, что весьма серьезные люди уже который месяц роют землю на три метра вглубь в поисках пропавших миллионов с того суденышка, которое я никогда в жизни не видел и на абордаж не брал. Правда, главная моя надежда на то, что эти ребята ничего не найдут. Потому что если дойдет дело до стрельбы с ними — спасти меня может только эмиграция в здешнюю Антарктиду. Которую мне предварительно придется открыть в срочном порядке. Так что соблюдаем конспирацию и не забываем заходить в лусонскую часовню — ставить свечки и просить высшие силы о наслании на данных персонажей тяжкой формы дибилизма. Не шибко по христиански, конечно, но какой из меня христианин-то? Я, если на чистоту, захожу в местный рассадник «опиума для народа» исключительно чтобы меньше от местных отличаться. Потому как в здешних диких местах все строго по песне: «Одинокий волк — это круто, но это так, сынок, тяжело. Ты владеешь миром как будто и не стоишь в нем ничего». Тут нужно становиться своим, которому при нужде руку помощи подадут. А с людьми другой культуры это очень непросто. Особенно учитывая, что живу я на отшибе и с местным населением общаюсь мало и исключительно по делу. А так — еще одна точка соприкосновения получается.

Ну да фиг с ними — с точками соприкосновения меня и простого филиппинского народа. Сейчас меня куда кольше волнует точка соприкосновения колес моего «Дефа» и посадочной полосы. А она не за горами. Слева уже довольно долго виднеется широкая водная гладь «большой реки», то бишь Рио-Гранде. Примерно через двадцать-тридцать минут справа должна появиться еще одна река — Мормонская, приток помянутой Рио-Гранде. И с этого момента лететь мне останется всего-ничего.

Правда, мне отчего-то не по себе стало. Хотя видимых причин для этого пока нет. Сильно промахнуться я просто не мог — ну не такой ориентир Рио-Гранде, чтобы ее с чем-то перепутать или проскочить, не заметив. Керосина тоже хватает, так что даже если меня и снесло назад — ничего страшного. Показания приборов тоже в норме. Вот и думай, то ли я с чего-то мнительный стал, то ли пятая точка вещает о грядущих неприятностях. Ладно, будет решать проблемы по мере их возникновения. Как-нибудь да разберемся. А если не разберемся — то мне уже ничего не нужно будет.

На этой оптимистичной ноте в размышлениях я брошенным с высоты восемнадцати тысяч футов зорким взглядом обнаружил реку Мормонскую. Как и ожидалось — с правой стороны. Ну негде ей больше быть так-то, раз у меня Рио-Гранде слева. Вот и хорошо, вот и замечательно. Командно-навигационный прибор, заранее выставленный на нужную частоту, уже ловит сигнал оборудования Нью-Рино. Значит, и до диспетчера уже докричаться можно.

— Нью-Рино-Контроль, Браво-Новембер-Дельта курсом 322, скорость 205, эшелон 180. Разрешите снижение?

— Новембер-Дельта, разрешаю снижение до эшелона 90 курсом 20.

— Принял курс 20 снижение до 90. Метео дайте.

— Нью-Рино-АТИС — сто сорок семь точка два[92]. — сухо отзывается мой собеседник.

Кучеряво живут граждане бандиты! А я олень безрогий. Вот наверняка же в местном «Джепсене» наличие АТИС в Нью-Рино указано. Внимательнее читать надо документацию и лучше к полетам готовиться! Ладно, отложим выговор с занесением в мозг до более благоприятного момента — сейчас работать надо. Ложусь на указанный курс и начинаю снижение, попутно настраиваясь на указанную частоту. Надо же, они еще и оперативно обновляют сводочки! Ну судя по индексу сообщения[93]. И что там у нас интересного? Полоса чистая, сухая, эшелон перехода 50, ветра считай что нет, температура +32 градуса, давление 763… Все хорошо, но что такое «Кэвок» я не понял. Придется уточнять.

Оказавшись на предписанной высоте в девять тысяч футов, я вновь потревожил диспетчера:

— Нью-Рино-Контроль, Браво-Новембер-Дельта курсом 20 эшелон 90. Сообщение «Квебек» прослушал, сообщите видимость.

— Clouds And Visibility OK— отзывается дисп.

— Принято. Разрешите снижение до эшелона перехода.

— Снижайтесь.

Вот оно как… Вот ты какой, северный олень. В смысле — непонятный мне «кэвок». Ну будем знать. Век живи — век учись, как говориться. Ладно, аккуратно выравниваем самолет при достижении цифры «пять тысяч» на высотомере, выставляем указанное нам доброй наземной автоматикой давление и снова выходим на связь:

— Эшелон полсотни занял, прошу разркшкние на посадку.

— Новембер-Дельта, посадку разрешаю.

— Вас понял. Сообщите в Католический госпиталь о прибытия для них груза с Лусона.

— Вас уже ждут. Не отвлекайтесь.

Ух ты какой строгий! Серьезно человек к работе относится, ничего не скажешь. Может, не все здесь так уж и печально, как я думал. Диспетчер, на мой взгляд, вполне компетентный, здешних воздушных разгильдяев одергивает, дисциплину связи блюдет. Прямо душа радуется. А то встречаются в здешних пампасах деятели, способные во время полета поболтать с диспетчером или друг другом о свежих новостях, забив этим весь эфир. Лично меня это выводит из себя только так. Хочется отловить ушлепков и морды начистить.

Но морды будем чистить потом и в другом месте. Пока — садимся. КПП периодически зажигает стрелочки, указывая отклонение от траектории, я их оперативно ликвидирую. Ну как — оперативно. Настолько быстро, насколько получается.

— Новембер-Дельта, не дергай штурвал. Полоса длинная, попадать в обрез не обязательно — слышится голос в наушниках.

Да знаю я, что она у вас тут длинная. Поэтому основное внимание уделяю тому, чтобы выдержать скорость. Жесткая посадка мне не нужна совершенно. Основные стойки касаются полосы, передняя еще висит в воздухе, где я ее стараюсь удержать подольше. Не из выпендрежа, а чтобы реверс не включать и резину на ней сэкономить. Удается мне это делать секунд десять, потом «нога» касается бетона и самолет бежит вперед уже на трех точках, как ему и положено.

— Новембер-Дельта, до конца полосы и направо. Стоянка номер шестнадцать.

— Направо, шестнадцать — повторяю я информацию и вскоре уже рулю вдоль полосы, ориентируясь на желтые линии с большими цифрами, ведущие на соответствующие этим цифрам стоянки. А вот и нужная. Осторожно доворачиваю и вкатываюсь на стоянку. Встречающий медленно поднимает руки и скрещивает их над головой, я послушно убираю тягу до нуля и влючаю стояночный тормоз. Аэродромщик смотрит на меня и сводит над головой сжатые в кулак руки со смотрящими внутрь большими пальцами. Я в ответ демонстрирую жест, которым цезари приказывали добить поверженного гладиатора. Не нуждаюсь я в таком сервисе — мне не влом и самому колодки поставить, не хочу я за это кому-то платить.

Дождавшись остановки винтов выбираюсь из кабины и ставлю колодки под основные колеса, после чего осматриваюсь. Солидно тут все сделано. Порто-Франко, крупнейший из виденных мной здесь до того аэродромов, отдыхает. Не Франкфурт какой-нибудь, конечно, но по здешним местам — вполне себе круто. Соседние стоянки пустые, а справа через одну, на восемнадцатой, стоит остроносый двухмоторный низкоплан характерной и знакомой бело-лазоревой раскраски. И надпись на борту — «Flying Dutchman», чтобы точно никто не перепутал. Хотя перепутать сложно — ливрея такая же, не хватает только трех известных букв и короны. Правда, у меня «Ферчайлд Метро» с данной конторой никак не ассоциируется, но будем снисходительны к здешней убогонькой авиации. И с этой стоянки идет ко мне мужик. Уже в возрасте, седой, но колоритный такой. Хоть бери и пиши с него картину «Типичный белый летчик где-то в Африке».

Подошел, не заходя на стоянку оглядел мой «Дефендер», кивнул на киль и поинтересовался:

— Оттуда?

Пару секунд я пытался понять, о чем это он, а потом до меня дошло и потянуло на смех. Встретились два одиночества, называется. У меня-то самолетик раскрашен по такой же концепции, разве что к оригиналу чуть ближе. Ну а почему бы и нет, в принципе? Авиация здесь — одна большая деревня, все всех знают, пусть через вторые-третьи-четвертые руки. Так почему бы не сформировать себе легенду? Поэтому в ответ на вопрос я утвердительно машу головой.

— На чем летал? — следует очередной вопрос. «Ах, как нехорошо, подумал посетитель, который и сам не знал имени своего отца». В том смысле, что косить под летчика мне категорически нельзя — вмиг раскусят. И как быть?

— На Ил-76. Лоуд-мастером[94]

— А в летчики не пробовал?

— Врачи не пускали.

— Понятно. Будем знакомы — Рафаэль Дамхоф.

— Алексей Кареев — пожимаю я протянутую руку.

— Откуда сюда?

— Сейчас — из Зиона — с честным видом называю я доподлиннейший пункт вылета.

— И как тебе там?

— Безразлично. Хотят люди тащить с собой «из-за ленточки» проблемы — их право. It’s not my fucking business.

— Тоже позиция. Что за крафт? — Рафаэль кивнул в сторону моего «Дефа» — Не встречал раньше таких. На «Айлендера» похож, но не он. Модификация какая-то?

— Не совсем. Его развитие — «Дефендер». Для военных и полиции делается. Патрульный, поисково-спасательный, разведчик, еще что-то. Мне повезло — урвал после оверхолла[95] прямо с завода.

— И как?

— Мне нравится — отвечаю я, ни капельки не кривя душой.

— Взлетно-посадочные как?

— Великолепно. Триста пятьдесят метров грунта — и он в воздухе. Это если не грузить по максимуму, конечно. Полностью груженый — ну, с половины мили уйдет точно.

— Действительно хорошо. А по движкам что?

— По движкам тоже все хорошо. «RR» — они и в Африке «RR».

— С этим сложно спорить — смеется Дамхоф.

Тут раздается требовательный гудок автомобильного клаксона. Я оборачиваюсь и вижу небольшой ивековский грузовичок с тремя латиносами в кабине. Видимо, ребят задолбало ждать пока мы наговоримся, и они решили привлечь мое внимание к себе. И они правы. Делу — время, потехе — час, как говориться. В том смысле, что дело — в первую очередь. А я об этом забыл.

— Прошу прощения, мистер Дамхоф, но мне нужно выгружаться. Надеюсь, еще увидимся.

— Конечно увидимся. Рекомендую отель «Paloma» — спокойное и тихое место. Ну насколько это возможно в здешнем бардаке. Если надумаешь заселяться — там меня и найдешь. Рад буду видеть вновь.

— Спасибо за совет. Взаимно.

35-й день 7-го месяца 24-го года.

Автономная территория Невада и Аризона, г. Нью-Рино.

Нет, все-таки нужно иногда выбираться в люди! А то совсем в своей глуши одичаю. Не сказать, чтобы меня это сильно напрягало — я больше интроверт по натуре, но иногда все же хочется общения. Правда, не с кем попало, а с интересными людьми. Сейчас такой человек рядом присутствует. Так отчего бы не потрещать за жизнь и за дела наши летные? Тем более, что имея на руках неплохую сумму денег можно смотреть вполглаза на цены здешнего общепита, не сильно уступающие приаэродромным кафешкам, которые отродясь дешевыми не были. Но сегодня я свою жабу задавил, благо и повод имелся — я себе зубы починил.

Стоматологи — страшные люди. По крайней мере — для меня. Когда здешний специалист сказал мне открыть пасть пошире и полез туда со сверлильной машинкой — мне стало как-то не по себе. А когда зубодер принялся сверлить, душа моя вообще в пятки ушла. Видимо, потому что пятки были наиболее удаленной от сверла точкой моего организма. И находилась там добрые сорок минут, которые дантист (представившийся как Александр Рейзен) занимался моим жевательным аппаратом. Ну и ругался при этом разнообразно, задавая всякие риторические вопросы типа: «Как можно так запускать свои зубы?». А что я мог ему ответить? Да ничего. Как-то неохота язык распускать, когда у тебя во рту вращающееся сверло находится. Вот и я помалкивал. Разве что в особо неприятные моменты мычал и делал страшные глаза, намекая доктору на то, что можно и поаккуратнее. По моему мнению, во всяком случае. Жаль только, что мое мнение по этому вопросу специалистом игнорировалось. Хотя, может быть, это и к лучшему. Из нас двоих врач-то явно не я.

Но все рано или поздно заканчивается. Закончилась и эта экзекуция. Александр, подлатав мои многострадальные зубы, посоветовал в следующем году снова к нему наведаться, запретил есть в ближайшие два часа и отправил в кассу. Где я сразу же понял, что здесь лучше быть здоровым. Потому как слупили с меня совершенно не по-божески. Триста пятьдесят экю за неполный час работы! Кучеряво живут в этом Нью-Рино, раз могут себе позволить отдавать за один визит к врачу половину средней порто-франковской зарплаты. Хотя — чего я ждал? В Старом-то Свете в Америке болеть крайне накладно, а здесь, если проводить аналогии — не просто Америка, а Лас-Вегас, где все либо дорого, либо очень дорого.

— О чем задумался? — пихнул меня в бок Рафаэль.

— О зубах. — меланхолично отозвался я.

— Ты ж их вроде вылечил — удивился мой собеседник. — Или там что-то, что за один раз не лечится?

— Вылечил. — подтвердил я, отхлебывая из кружки пиво и отправляя в рот ломтик соленого мяса. — Только думаю, там ли я их лечил. Может, в Виго дешевле бы вышло?

— Скорее всего — подтверждает мои мысли Дамхоф. — Но только если бы там еще взялись твои зубы лечить. Нью-Рино в этом плане как-то надежней. Целых шесть госпиталей, и на оборудовании здесь не экономят. Так что если что-то хочешь вылечить — лечись в Нью-Рино. Если не вылечат здесь — не вылечат нигде.

— Тоже верно. Вылечил — и ладно. А то еще прихватит в самый неподходящий момент — и что делать?

— А ничего не поделать. Ты тут давно?

— Первый год.

— И как? — интересуется голландец.

— Сложно сказать. Здесь есть положительная сторона — тут у меня возможность летать появилась. Но есть и минусы — очень многих мелких вещей не хватает. Самое обидное, что «за ленточкой» они мне и не нужны были. А тут нету — и хочется. Ну и информационное голодание лютое. Я из-за него уже AFM и АММ наизусть выучил[96].

— Ну это в любом случае дело полезное — смеется мой «мистический» собеседник. — А так — в Порто-Франко всяких книжных хватает. И на русском у них тоже много что есть. Ты ведь русский?

— Ага. Только меня не так часто в Порто-Франко заносит, не говоря уж о русских территориях. Да и уже привык к тому, что в Интернете есть практически все и не нужно куда-то идти, что-то искать и платить за это деньги.

— Ну на английском читай. Тебе полезно. А то словарного запаса, я смотрю, не хватает.

— Согласен. Но и на родном языке тоже чего-то хочется.

А совет, кстати, весьма толковый! Надо будет зимой заняться. Языковая среда — это, конечно, хорошо. Но что филиппинцы, что индусы частенько говорят на «пиджине» — упрощенной и жаргонизированной версии английского. Соответственно, и я осваиваю ее же. Отчего в более-менее приличном обществе произвожу впечатление невоспитанного и малообразованного человека. Тут даже произношение на второй план отходит. А ведь даже вполне употребимый в Англии «кокни» сильно отличается от современного правильного английского (про классический я уж промолчу). А у меня даже не «кокни», а «мой твоя не понимай», да еще с жутким рязанским акцентом. Нет, если хочу быть принятым в более-менее приличном обществе — надо язык активно подтягивать, а не надеяться на то, что активно рекламируемая многими старосветскими курсами английского «языковая среда» все сделает при моем минимальном участии.

36-й день 7-го месяца 4-го года.

А хорошо вчера посидели. Почаще бы так. А то я что-то от одиночества хандрить периодически начинаю. А я не ведь не Евгений Онегин — модному сплину мне предаваться некогда. Мне работать надо. Чем я и занят. Ну и попутно перевариваю и систематизирую полученную вчера информацию — Рафаэль, как выяснилось из вчерашней беседы, неоднократно облетел все территории севернее Залива и был совсем не против поделиться накопленными опытом и знаниями. Правда, значительная часть этих знаний вряд ли сможет принести мне практическую пользу. Ну вот зачем мне знать, что начальник аэродрома в Билокси — жуткий бабник, а диспетчер в Виго приторговывает из под полы дефицитными за пределами испанского анклава сигаретами «Конкиста»?

Уже на исходе вчерашних посиделок подошел к нам мужик лет эдак тридцати с небольшим хвостиком. Одет он был в ранее невиданном мной здесь стиле, который я охарактеризовал бы как «летний деловой». Классические брюки, рубашка с коротким рукавом и галстук. Последнее меня впечатлило особо. Никогда бы не подумал, что данный предмет гардероба может быть актуален на Новой Земле. Однако на подошедшем деятеле он был. Кроме галстука в глаза бросалась некая незримая, но вполне ощущаемая печать «офисного планктона». И это ощущение не могла побороть даже висящая на ремне кобура. Что характерно — ранее невиданного мной светло-горчичного оттенка, явно сшитая на заказ, в один тон с туфлями и ремнем. То ли сей персонаж обладает напрочь отсутствующим у меня чувством стиля, то ли от него кто-то требует «солидного вида» в меру своего понимания данного термина. Лично я подозреваю, что ближе к истине второе.

Оказался Януш Кравчик секретарем неизвестного мне пана Ковальского. Причем, назвал он эту фамилию с таким видом, как будто речь шла не меньше чем об Иисусе Христе. Но мне-то что? Хочет человек упиваться величием своего босса — да пожалуйста. Мне это не мешает. Ну так вот. Пану Ковальскому зачем-то позарез понадобилось в Краков. Причем все было крайне срочно. С трудом удалось отбиться от уговоров вылететь прямо сейчас. При этом исполнительного секретаря ничуть не смущало то, что я уже успел залить в себя литра три пива.

Но я еще не сошел с ума, чтобы куда-то лететь на ночь глядя, да еще и выпивши. Так что пришлось пану Ковальскому с паном секретарем подождать до утра. Правда, нормально поспать мне эти два деятеля так и не дали — заставили назначить вылет на половину пятого утра, сразу после рассвета. Эх, надо было сумму раза в два больше озвучить. А то как-то обидно слушать понукания за полторы тысячи экю. Хотя — черт с ними. Мне все равно в ту сторону было. А так хоть за счет этих двух субчиков большую часть затрат на топливо отобью. А попытался б слупить с них по полной — еще не факт, что они со мной бы полетели, а не нашли себе самолетик поменьше. С драной овцы — хоть шерсти клок, как говориться. У меня, правда, вместо одной овцы два барана, но это ничего принципиально не меняет.

Сейчас два пана мучаются в нетерпении и пытаются найти себе хоть какое-то занятие. А я их контролирую путем периодического бросания зорких и бдительных взглядов. Благо, сейчас можно себе позволить отвлечься от управления самолетом. Погода хорошая, навигация тут получается примитивная — вдоль Мормонской (почти — в излучине я не стал петлять вслед за рекой, а срезал угол) до Вако, там — вдоль Южной дороги до Милана, ну и кусочек собственно до Кракова. Правда, на нем меня заподлянка ожидает — нету в Кракове радиомаяка. Так что придется плясать от миланского, а потом — по немногочисленным наземным ориентирам и по счислению.

Конечно, можно не использовать тактику китайского комсомола, а идти весь участок от Вако до Кракова вдоль трассы — там уж точно не заблудишься. Но так получается дольше и, соответственно, дороже. Да и нет у меня уверенности, что мне хватит топлива такие круги наматывать. А садиться в Милане на дозаправку не хочется. Поэтому работаю по первому варианту. Если что — вернусь в Милан и спишу все на погоду. На моей старой работе так иногда делали, когда по каким-то причинам требовалось задержать рейс на несколько часов. Идеальная отмазка по своей сути.

Радионавигационный комплекс (спасибо ребятам из «Honeywell», сделавшим такую замечательную штуковину) уже ловит сигнал миланского маяка и исправно сообщает расстояние. Я контролирую динамику уменьшения цифр, и когда до местной версии столицы моды остается сотня морских миль, закладываю вираж и решительно доворачиваю влево на тридцать два градуса. Можно было, конечно, дойти до Милана, несколько облегчив себе жизнь, но так получается ближе. И теперь надо четко пройти по рассчитанному на предполетной подготовке маршруту. Я потянулся на пустующее правое кресло за планшетом, в котором среди прочей документации была заранее составленная табличка с контрольными точками. В каждой из этих точек направление на миланский маяк должно соответствовать определенному расстоянию до него. Если не соответствует — нежно вносить коррективы. И займусь я этим прямо сейчас, сменив высоту. Ну не нужен мне сейчас приличный северо-западный ветерок, будь он хоть сто раз попутным. Сейчас чем меньше ветровой снос — тем для меня лучше. Потому как что делать в случае дикого расхождения расчетных данных с грустной действительностью — я не знаю. Ну если не брать вариант ухода на Милан.

Но, к моей радости, запасной аэродром у меня так и остался запасным. В нужную точку я вышел почти правильно. Почти — потому что характерный ориентир в виде V-образного оврага оказался не там, где должен был, а с противоположного борта. И хорошо, что я его заметил. Правда, после этого я позорным образом накосячил и спасла меня лишь дорога на Кадиз, в которую я уперся минут через двадцать полета не пойти куда. Ну а по ней выйти на Краков было уже делом техники. Хотя я и здесь лажанулся, приняв столицу польской территории за большую деревню, выросшую вокруг то ли каких-то монументальных развалин, то ли не менее грандиозной стройки века. И лишь проскочив эдак с полсотни километров дальше вдоль дороги я осознал свою ошибку, развернулся и принялся искать аэродром.

В убогости здешнего аэроузла я не сомневался. Однако тишина в эфире в ответ на попытки вызвать «Краков-контроль» меня несколько смутили. Я понимаю, что местная Польша — далеко не центр цивилизации, но отсутствие хоть какого-то диспетчера — это уже перебор. Ну ладно, черт с ними. Одним глазом кошусь на приборы, а другим смотрю на извлеченную из «Джепсена» карту со схемой захода. Привязываюсь к наземным ориентирам и корректирую курс так, чтобы выйти в точку третьего разворота. Это что получается, вон то заросшее травой поле с парой халуп и парой же неопознанных мной построек эти ребята именуют аэродромом? Юмористы, однако.

Неожиданно в наушниках раздается женский голос: «Самолет, ответьте Краков-Башне». Да ну нафиг! Солнце, где ж тебя раньше носило? Ну хрен с тобой, мне не трудно и ответить.

— Браво-Новембер-Дельта слушает — бурчу в микрофон.

— Вы полосу видите?

— Думаю что да — не скрываю я сарказма, одновременно выходя на глиссаду.

— Метео послушать не хотите? — не менее язвительно интересуется собеседница.

Ну давай, поучи меня жизни. Но перед этим — спать научись так, чтобы это работе не мешало.

— Хотел двадцать минут назад. Но никто не отзывался что-то.

— Браво-Новембер-Дельта, посадку запрещаю! Уходите в зону ожидания.

Блядь! В данной ситуации — это не только выражение эмоций, но и характеристика моей собеседницы. Дико матерясь про себя, увеличиваю тягу и прибираю штурвал. Был бы у меня достаточный запас керосина — забил бы болт на эти грозные вопли (знаю, что так категорически не принято, но окончательное решение — прерогатива командира), сел, высадил пассажиров и тут же пошел на взлет. Но баки почти сухие, так что придется как-то выстраивать отношения с этой стервозной сволочью. Иначе мне тупо топлива не дадут. Во всяком случае, я бы не дал на ее месте. Так что, проклиная все, ухожу в зону ожидания и наматываю круги в стороне от аэродрома.

— Браво-Новембер-Дельта, Вы садиться собираетесь? Или до завтра будете там болтаться?

Ах ты тварь! Еще и глумишься. Ну ладно. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Мужику за подобные фокусы я бы морду набил без затей, но и для бабы тоже придумаю что-нибудь «хорошее».

— Собираюсь — отвечаю я, талдыча про себя фразу мультяшного Карлсона. «Спокойствие, только спокойствие!».

— Ну так запрашивайтесь.

Глубоко выдохнув, я предельно спокойным, даже скучающим голосом произношу:

— Краков-Башня, Браво-Новембер-Дельта, разрешите визуальный заход на посадку.

— Садитесь. — слышится через пару минут.

Строю «коробочку» и притираю самолет к полосе. Блин, они вообще хоть какие-то работы над ней проводили? Или просто взяли кусок поля (даже не удосужившись его огородить) и обозвали взлетно-посадочной полосой? Судя по количеству ям и ухабов — второе. Такой жести даже у меня на Лусоне нет, не говоря о более цивильных местах. Хорошо, что самолет практически пустой — меньше нагрузка на шасси, которому и так несладко приходится.

— Рулите к зданию. Заправляться будете?

— Да — односложно отвечаю я.

— Авгас?

— Нет.

— Керосин?

— Да.

— К дальнему от Вас танку рулите.

— Принято.

Так вот, значит, что это такое — те неопознанные мной с воздуха штуковины. Теперь я могу разглядеть их поближе и понимаю, что это пара цистерн, кубов эдак на двадцать каждая, вкопанных в землю. Видимо, чтобы не морочиться с бетонным основанием. Рядом с каждой — какая-то будка, габаритами примерно с «туалет типа сортир», как говорили в бессмертной комедии. Совсем близко подруливать к ним мне опасливо, так что останавливаюсь метрах в тридцати от указанной мне емкости и глушу двигатели. Пассажиры в салоне зашебуршились, Кравчик уже на выход собрался, не терпится ему покинуть борт воздушного судна по какой-то причине.

— Сидеть, не выходить. — бросаю я через плечо, не утруждая себя политесами.

— Это еще почему? — сварливо интересуется старший пассажир.

— Потому что я не хочу менять винт.

— Это Ваши проблемы. — парирует Ковальский, пробираясь к выходу и стараясь не испачкаться о лежащее в грузовом отсеке запасное колесо. Что при его тучности не так уж просто.

— Мои. А отрубленная этим винтом голова — Ваши.

Шебуршение за спиной прекращается, а недовольное пыхтение, напротив, усиливается. Издаваемые Ковальским звуки сейчас напоминают раскочегаривающийся паровоз, а сам пан — быка на корриде. Ну да, я приделал себе над приборной панелью зеркальце, на манер автомобильного. А то как-то неуютно мне иметь совершенно незнакомых людей за спиной и не видеть, что они там делают.

Вот наконец винты останавливаются, я выбираюсь наружу и ставлю колодки, после чего даю пассажирам «добро» на выход и отпираю замок на оружейном ящике. Паны с недовольными физиономиями вооружаются и покидают метро стоянки. Ну и хорошо, ну и замечательно. «Баба с возу — кобыле легче», как гласит народная мудрость. Кстати о бабах… Со стороны построек ко мне идет весьма симпатичное создание. Не имел бы неудовольствия пообщаться несколько минут назад — попытался бы подкатить. Эффектная брюнетка возрастом около тридцати лет, броский, но смотрящийся макияж и прикид в стиле «милитари». Просто современное воплощение богини Дианы. И почему красивые женщины порой такие стервы?

Но, подозреваю, на этот вопрос не в состоянии ответить вся мировая философская мысль. А значит — и мне задаваться им смысла нет ни малейшего. Поэтому просто смотрю на здешнюю повелительницу воздуха и жду дальнейших указаний.

— Керосин по восемьдесят четыре цента за литр. Разматывайте шланг, как будете готовы — я включу насос. — и диспетчерша указала рукой на стоящую около резервуара с топливом будку.

«Скока-скока?» — тут же возопила моя внутренняя жаба. Нет, это уже перебор. Чисто в качестве информации к размышлению скажу, что в Зионе я заправлялся по шестьдесят два цента за литр. Хотя это не показатель — у них НПЗ под боком и транспортные расходы минимальны. Но блин, даже в Порт-Дели, на краю цивилизации, керос идет по семьсот пятьдесят экю за тысячу литров! Я даже больше скажу — в Нью-Рино ценник на топливо несколько скромнее! Так что здесь налицо наглейший грабеж. Только вот деваться мне особо некуда. Хотя…В связи со спецификой своей работы я привык заправлять самолет полностью. Но ведь никто меня не заставляет сейчас заливаться «под пробку»? И ничего не мешает заправиться так, чтобы хватило только до Виго, где за топливо просят не такие конские суммы. Надо только посчитать, сколько именно горючего мне понадобится.

Произведя приблизительные расчеты, я добавил к результату двадцать процентов аэронавигационного запаса, после чего направился к указанной постройке. За ее дверью обнаружился здоровенный барабан (видимо, из-под кабеля) с намотанным на него шлангом. Оглядев сию шайтан-конструкцию, я тяжело вздохнул и пошел к самолету за перчатками. Тягать армированный заправочный рукав, да еще по кочкам — занятие то еще. Однако шланг оказался неожиданно легким. Они что, обычный садовый взяли? Ну-ну. Штатного наконечника на шланге, разумеется, не оказалось. Значит, будем качать через верх. Но это мелочи. Хуже то, что я никаких фильтров в конструкции не наблюдаю. Соответственно, придется ставить на верхнюю горловину свою самоделку из воронки и металлической канистры-«двадцатки».

Притащив из под стоящего невдалеке навеса стремянку, я угнездился на плоскости, держа в одной руке шланг, а в другой — свою самопальную «фильтрующую станцию». Заняв устойчивое положение, я проорал в окружающее пространство:

— Пятьсот литров. Можно начинать.

После окончания заправки лезу в сумку за деньгами и расплачиваюсь: 420 экю за топливо, 60 — за работу диспетчера, еще пятерка — за пользование стремянкой. Итого — 485. Прилично. Ну да ладно. Зато уяснил для себя, что в Кракове без веских причин появляться не стоит. Ну и посмотрел на организацию процесса, увидел как делать не надо. Тоже полезно. А теперь — от винта и курс на Виго.

38-й день 7-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

«Люблю повеселиться, особенно пожрать. Двумя-тремя батонами в зубах поковырять» — поговаривал в околообеденное время Серега Сорин, один из моих коллег по старой работе. Не знаю, отчего сейчас мне он вспомнился со своей присказкой, но сейчас она вполне к месту. Все съеденное утрамбовывается в желудке, перерабатываясь в белки, жиры и прочие полезные организму соединения, а я развалился с сигаретой в плетеном кресле на веранде дома Маркоса и веду неспешные беседы со здешними «сливками общества». В эту категорию, помимо самого градоначальника, входят мой добрый знакомец Эрвин Кирино, здешний торгово-развлекательный магнат (то бишь владелец единственных на острове лавчонки и кабачка) китаец Цзо и владелец столярной мастерской Пабло Грасиа. Ну и почтенный отец Серхио, разумеется — он тут в немалом авторитете. Ну еще бы! Это ж не наши велеречивые амебы — падре гражданин вполне конкретный. И на грешников может воздействовать не только морально, но и физически. Хотя последнее вряд ли потребуется — словом священнослужитель владеет мастерски. Даже меня, испанским владеющего не сказать чтоб блестяще, пробирает. А уж местные во время проповедей смотрят на него, как штурмовики на фюрера, с обожанием ловя каждое слово. Надеюсь, лавры Савонаролы отца Серхио не прельщают, потому как в этом случае мне весьма кисло придется.

— Сын мой — ласково произносит падре — а Вам не доводилось бывать в Кракове?

Нда уж… Вспомни солнце — вот и лучик. Только задумался о здешнем настоятеле как и он от меня чего-то хочет. Ведь не просто так же спрашивает, печенкой чую.

— Доводилось — лаконично отвечаю я.

— И как Вам город?

— Честно говоря, города я не видел. Только на аэродроме был. И то недолго.

— Значит, строящегося собора Вы не видели? Говорят, величественное сооружение. Даже сейчас. Крупнейший божий храм на этой земле возводят тамошние жители.

— Так это собор будет? Я с воздуха толком и не рассмотрел. Понял, что что-то грандиозное, но не более.

— Да. — подтверждает отец Серхио.

— И кому же он будет посвящен? — изображаю интерес я.

— Святому Ииремие. Правда, как я слышал, строящие собор имею в ввиду не пророка, а какого-то польского святого, много сделавшего для распространения христианской веры. Полного его имени я, к сожалению не помню.

Хм, а забавные люди эти поляки. Полной уверенности у меня нет, но подозреваю я, что это за «польский святой». И если я прав, то собор в честь известного упыря и палача Яремы Вишневецкого — это жесть. Что-то мне окончательно перехотелось в Кракове появляться. Если только на танке заехать и намалевать на стенке этого собора что-нибудь вроде «Спасибо, Богдан-Зиновий». Но это мечты. Так что от посещения Кракова надо отмазываться всеми силами. Я национально озабоченных вообще не слишком люблю, а уж возводящих в ранг героев убийц русских людей — тем более. Сцеплюсь еще там с кем-нибудь, а мне оно сто лет не надо. Осталось это падре объяснить подипломатичнее.

— Понимаете ли в чем дело, падре — начинаю я отмазываться от этого вояжа. — Так получилось, что мне в Кракове будут не рады…

— А что случилось? — удивляется отец Серхио.

— Мы разошлись с тамошним диспетчером во взглядах на управление воздушным движением. И теперь мне в Кракове появляться не с руки.

— Жаль. Тамошние браться во Христе приглашают меня обсудить некоторые вопросы.

— В следующий рейс я могу слетать в Кадиз. Оттуда до Кракова прямая дорога.

— Спасибо, Алексис — степенно ответствует отец Серхио. — Да благословит вас Всемогущий Бог — Отец, и Сын, и Дух Святой.

Услышав это напутствие, я крещусь и быстренько сваливаю, пока не обнаружилось еще каких-нибудь желающих проэксплуатировать меня на халяву. Денег-то я с попа, разумеется, не возьму. Оно мне надо — свою еще толком не сформировавшуюся репутацию под угрозу ставить? А заправляют меня далеко не забесплатно. Так что ноги в руки, задницу в машину — и вперед, на аэродром, работать. Дел-то у меня вагон и маленькая тележка.

Вчера наконец прибыл Руперт с грузом материалов для постройки дома. Так что сегодня с самого утра мы занимались их перевозкой в мои владения. Возили вдвоем — я на тракторе, а Джок — на моем пикапе. Руперт же тем временем составлял план работ на местности. Как раз к обеду и управились. А на вторую половину для в планах — выровнять бульдозерным ножом площадку под строительство и набрать для него рабочих. Первое — моя головная боль, вторым займется Руперт, а Джок будет ему помогать. Кстати, надо будет намекнуть старине Джоку чтобы не терялся и ловил момент. Когда еще в наши края занесет дипломированного архитектора? Так что пускай ветеран Вьетнама и свой жилищный вопрос решает.

39-й день 7-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

Бесконечно можно смотреть на три вещи — огонь, воду и как кто-то работает. Огня с водой у меня не имеется, но зато присутствует работающий люд в количестве примерно десятка индивидуумов. Вокруг упомянутых индивидуумов носится, размахивая руками и что-то крича Руперт, а Джок с философским видом восседает на лежащей на боку бочке и вычесывает одного из собакенов. Которого именно — мне отсюда не видно. Ну а я стою над результатом своих трудов и матерюсь, как сапожник. Такой подставы я от себя не ожидал. Ладно, хорош ругаться, а то уже кругу эдак по третьему одни и те же слова и выражения перебираю.

Была у меня идея сделать электрический водонагреватель, в просторечии — титан или бойлер. Работать он должен был по тому же принципу, что и кустарный кипятильник из двух лезвий — провода цепляются на два электрода, между ними возникает ток. Вода этому току сопротивляется, из-за чего, в строгом соответствии с законом Джоуля-Ленца, выделяется тепло. Все довольно просто. Эта вот простота меня и подкупила. В самом деле, зачем платить немалые деньги за «заленточный» бойлер, когда можно собрать его самому из бочки и пары железяк? Задав себе этот риторический вопрос, я с энтузиазмом взялся за дело.

Первым этапом изготовления стало определение расстояния между электродами, в качестве которых выступала пара шурупов-«соток». Убедившись в том, что десяток сантиметров расстояния между шурупами не приводят к срабатыванию защиты генератора, я вкрутил эти шурупы в пластиковую бочку, закрепил провода и решительным движением замкнул цепь, уже предвкушая вечернюю помывку горячей водой без каких-либо ограничений. Вот тут-то меня и подкараулил один неучтенный мною момент. Подлые шурупы проплавили бочку, уничтожив все результаты моего труда. А вдобавок ко всему, еще и сработал АЗС, оставив меня без электричества. Теперь придется шлепать за пару километров к речке, на которой стоит моя мини-ГЭС. Причем эти два с хвостиком километра придется проделать пешком по лесу. Дорогу мачете расчищать, конечно, не надо, но все равно, удовольствием такую прогулку я б не назвал. Но деваться некуда. Поэтому я крайний раз высказал все, что думаю о подлой бочке из якобы термоустойчивого пластика, своей сообразительности и многом другом, после чего сплюнул и решительно отправился к служащему мне жильем морскому 40-футовому контейнеру. Надо анорак накинуть, а то еще насобираю местных клещей и пиявок. Да и без винтовки по лесу шляться мне совершенно не хочется.

Добравшись до речки-переплюйки шириной метров эдак семь, я обвел взглядом окрестности и снова сплюнул, после чего полез в карман за порсигаром. Да, похоже, сегодня не мой день. И три лежащих на бережку крокодила недвусмысленно на это намекают. Точнее — уже два. Третий грациозно соскользнул в воду и движется в мою сторону с самым индифферентным видом. Типа я тут не при чем, а он просто размяться решил. Ну-ну. Нет, ребята, так дело не пойдет. Генератор у меня установлен на плоту, заякоренном посреди реки. И чтобы до него добраться, нужно лезть в воду. Где меня уже ждет чешуйчатый товарищ. А мне еще пожить охота. Так что восстановление электроснабжения откладывается.

С другой стороны, крокодил — это ведь не только препятствие между мной и генератором, но еще и несколько тысяч экю. Правда, не живой и целый, а дохлый и разобранный на запчасти. И вот с этим есть определенные трудности. Сложно мне будет уложить крокодила из висящей сейчас у меня на плече «хаймовской» SR-30. Вообще калибр 30–06 для охоты на крокодила вполне достаточен, но это надо попасть точно в мозг. А он у этой скотины маленький и расположен фиг знает где. Так что придется мне шлепать за более подходящим стволом. 416-й калибр глушит зверя, словно кувалдой, позволяя не заморачиваться с хирургически точными попаданиями. Докурив, я затаптываю бычок и со вздохом двигаю в ту же сторону, откуда и пришел, уже на ходу вызывая по рации Джока.

— Здесь Джок — сквозь шипение помех доносится его голос.

— Бери «Тату» и езжай в поселок. Найди там Родриго и Родольфо. Знаешь их?

— Знаю. Зачем они тебе?

— Берешь их, нанимаешь лодку и двигаете к генератору. Тут добыча намечается.

— Что за добыча? — все так же лениво интересуется мой сотрудник.

— Крокодилы.

— Сколько?

— Не знаю пока. Когда с карабином туда вернусь — тогда и будет видно. Конец связи.

Ну вот и поговорили. Необходимые указания отданы, остается только хотя бы одного крокодила завалить. Потому что платить оторванным от домашних дел братьям и лодочнику придется в любом случае и не хотелось бы это делать просто так, оплачивая «ложный вызов». А значит — ноги в руки и вперед. Я собирался начать бегать? Ну вот и хороший повод. Ведь бежать для чего-то всегда интереснее, чем просто так.

Как я ни торопился, но час дорога до аэродрома и обратно у меня заняла. Сейчас до реки осталось пройти метров сто пятьдесят и я преодолеваю их уже никуда не торопясь, восстанавливая дыхание и стараясь не шуметь. Ну что тут у нас? Не уплыли крокодильчики?

Как оказалось — не уплыли. Два лежавших на берегу так и продолжают там лежать с таким видом, будто речка принадлежит им, а все через нее переправляющиеся обязаны платить таможенный сбор своими конечностями. Что два на месте — это хорошо, а вот где третий? Ведь то, что я не вижу крокодила, совсем не означает, что и он меня не видит. Так что извлекаю из чехла свой «винчестеровский» бинокль и начинаю тщательно осматривать акваторию реки и прилегающую к ней местность.

А нигде нету третьего. Я уже два раза все осмотрел — не видать паразита. Ну и фиг с ним. Я всерьез рассчитываю только на один трофей — я ж не Баффало Билл, чтобы поражать народ скоростной меткой стрельбой, да и в руках у меня далеко не «Винчестер». Так что будем скромнее в своих желаниях. Я выцеливаю того крокодила, что покрупнее и плавно выбираю спуск. Тяжелый карабин ощутимо толкает меня в плечо, но мне не до того — я смотрю на свою цель. Стрелял я с ракурса «три четверти сзади», там всякое может быть, особенно если животное дернется. Попал? Однозначно да. Потому как других причин резко лишиться половины башки у рептилии не было. Какие-то неправильные патроны я зарядил, похоже. С вараном такой ерунды не было. А сейчас — просто какое-то кровавое шоу. Надо будет разобраться во всех этих маркировках и типах пуль все-таки, а не совать по армейской привычке в магазин первое, что попалось под руку.

А где второй аллигатор? Он мне сейчас клац-клац внезапно не сделает? После выстрела эта скотина очень шустро нырнула в воду, скрывшись таким образом из моего поля зрения. Обнаружил я его только благодаря буруну около ноздрей. Ты гляди, какой шустрый. Километров как бы не двадцать выдает. Убедившись, что данная особь скрылась в прекрасном далеко, я подобрал стреляную гильзу и вновь огляделся. Это, конечно, не амазонские джунгли, но особо расслабляться не следует. Желающие полакомиться мной найтись могут запросто. Поэтому кручу головой на все триста шестьдесят градусов. Однако все спокойно и кидаться на меня никто вроде бы не собирается. Вокруг тушки крокодила уже собралась кучка птиц, настроенных полакомиться свежим мяском. Если разбрызганного по кустам содержимого безмозглой черепной коробки мне не жалко, то вот попытки оторвать кусок от самой туши мне не нравятся. Сожрут еще что-нибудь ценное до того, как мои помощники появятся. Поэтому достаю из держателя свою «противозмеиную» четырехстволку и зарядом дроби разгоняю охамевших птиц. Штуки три при этом получают ранения, а пара вообще остается лежать радом с крокодилом. Вот так получше, а то взяли моду — мою добычу жрать.

Минут на пятнадцать все вновь замирает. Но через четверть часа вновь собирается кучка археоптериксов (или как они там правильно классифицируются). Да что ж это такое? Мне что, постоянно стрелять их, что ли? Однако минут через несколько вся стайка дружно взмывает в воздух. И в чем дело? На всякий случай удваиваю бдительность — не просто же так птицы смылись от кормушки. Что-то же их спугнуло. Вновь обшариваю местность взглядом и замечаю какое-то непонятное шевеление на противоположном берегу, невдалеке от мертвых животных. Присмотревшись, понимаю, что это змея, длиной метра полтора, коричнево-глинистого окраса, отлично сливающегося с прибрежной почвой. А жизнь-то бурлит! То птицы, то местная версия питона. Интересно, кто следующий будет? А кто-то обязательно будет, потому как эту скотину я грохну просто из ненависти ко всем змеям. Терпеть не могу этих тварей! Сейчас уже несколько попривык, а раньше как увижу — так трясти начинает и хочется уничтожить скопом всех аспидов максимально мучительным способом.

Но «всех» и «максимально мучительно» — это лирика и мечты. На практике же я всего-навсего пристрелю одну конкретную змею. Снова достаю «змеебойку», принимаю пафосную позу «а-ля Пушкин на дуэли», целюсь и стреляю. Не понял!? Это как? Тут всего-то метров пятнадцать, а я взял и позорным образом промазал. Дважды нажимаю рычажок поворота цилиндра, пропуская ствол с дробью, и повторяю попытку. На этот раз попадаю, но пуля 410-го калибра, видимо, проходит вскользь, и обиженная змея шустро скрывается в прибрежных зарослях. Странная фигня происходит, однако. Я вообще-то на меткость не жалуюсь, а тут два выстрела — и оба неудачных. Надо будет с этим разобраться. Не сейчас, разумеется, но надо. То ли у меня руки окривели внезапно, то ли еще что-то.

Вдали, наконец, слышится гул мотора и минут через десять я наблюдаю широкую дюралевую лодку, в которой в середине сидят два брата-раздельщика, на корме у мотора — незнакомый мне усач лет сорока, а на носу — традиционно недовольный жизнью Джок.

— Ну и чего ты тут настрелял? — сварливо интересуется американец. Но моего хорошего настроения его бурчание испортить не в силах и я, дурачась, отвечаю:

— Крокодил — одна штука. Птица — две штуки.

— А птицы-то тебе зачем?

— Для списка.

— Ну если только так…

Тем временем ко мне подошел Родольфо:

— Здравствуйте, сеньор Алексис. Поздравляю с трофеем.

— Спасибо, дружище.

— Сеньор, я полагаю, разделывать здесь Вашу добычу неразумно. Здесь рядом кусты, в которых легко может спрятаться опасный зверь.

— Предложения?

— Зацепим крокодила за хвост, оттащим в поселок и там уже не спеша им займемся.

— А его по дороге не съедят? — интересуюсь я.

— Полагаю, что нет. — невозмутимо отвечает Родольфо.

— Ну тогда цепляйте. А то здесь и в самом деле слишком оживленно. — Я врубаю автомат защиты на генераторе, снова закутываю его в брезент и поудобнее усаживаюсь в лодке.

2-й день 9-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

Человек — скотина живучая и привыкает ко всему. Я в этом на своем опыте убедился. Доводилось ночевать и у костра, и в казарме с зашкаливающей влажностью, от которой сухая с вечера форма к утру становилась мокрой. Пару раз на плацу спал даже — наш комбат имел весьма обширный набор методов поддержания дисциплины среди курсантской братии. За грузовой отсек вертолета я просто молчу — сложенные в нем чехлы постелью мне служили с завидной регулярностью. Так что выспаться я могу даже в весьма некомфортных условиях. Однако положительных эмоций мне это не прибавит. А на фоне спартанского быта на Лусоне номер с кондиционером, свежей постелью и всеми прочими бытовыми удобствами кажется без малого раем. Конечно, дерут за этот «рай» совершенно не по-божески, но что делать? Руководящий «Кливлендом» мистер Кокс тоже кушать хочет. Да и справедливости ради надо заметить, что предоставляемый сервис тридцатки в сутки стоит. Особенно если в список предоставляемых услуг добавить весьма полезные советы хозяина, экономящие мне время и силы.

Так что благодаря знающему, наверное, все ходы-выходы в Дели Коксу я быстренько смотался по названному им адресу, где оставил приличную сумму денег. Взамен же я стал счастливым обладателем внушительного перечня бытовой техники. Вентилятор, стиральная машина, обогреватель. Тот же бойлер, наконец. После неудачного эксперимента я в очередной раз на некоторое время согласился с тем, что электрика — это не мое и проще купить нормальное заводское изделие. Тем более, что благодаря рекомендации Николаса цены для меня были несколько более гуманными, чем для пришедшего с улицы покупателя. Затем пара крепких грузчиков закинула мои приобретения в кузов пикапа (точно такая же «Тата», как и у меня) и мы убыли на аэродром, где все ящики перекочевали в грузовой отсек «Дефендера». Более того, ребята были настолько любезны, что довезли меня до следующего пункта моей программы.

И вот я снова вхожу в двери, над которыми на балках, стилизованных под кремниевые ружья, крепится вывеска «Koom and Powder». Хозяин в привычной манере появляется лишь спустя несколько минут и после приветствий интересуется, что меня привело к нему в этот раз.

— Раджат, я начал строить дом. Достаточно далеко от другого жилья… И думаю, что пулемет в моем хозяйстве лишним не будет. Ситуации разные в жизни случаются.

— Алекс, Вы тысячу раз правы! На этой земле хватает опасностей, и пулемет успешно избавляет от некоторых из них. Я, правда, пулеметами не торгую, но помочь Вам смогу.

Повернувшись в сторону служебных помещений магазина, торговец что-то громко прокричал на незнакомом мне языке. Предполагаю, что на хинди, но утверждать не возьмусь. Народностей в старосветской Индии масса, и к какой из них принадлежит мой собеседник — я не имею ни малейшего понятия. Да и узнавать особого желания не имею.

Не успел Раджат закончить свою тираду, как в зале появился смуглый паренек лет пятнадцати на вид. Просто материализовался, будто джинн из бутылки. Выслушал распоряжения и с той же скоростью исчез. Мне показалось, я расслышал хлопок от преодоления парнем звукового барьера. Отдавший же указания хозяин магазина вновь повернулся ко мне:

— Амит не говорит по-английски — с извинительной интонацией пояснил оружейник. — Он отвезет Вас на базу Ордена и познакомит с одним из работников тамошнего арсенала. Ассортимент там богатый и я уверен, что Вы сможете там подобрать образец, подходящий Вам наилучшим образом.

— Нисколько не сомневаюсь. Ну и просто взглянуть на индийское оружие будет весьма любопытно.

— Собственно индийского оружия там крайне мало — улыбнулся Раджат. — Местная база снабжается из ближневосточных и африканских источников. Из Индии идет лишь малая часть.

— Жаль. Было бы интересно взглянуть на продукцию Ваших «заленточных» коллег.

— Вряд ли Вы нашли бы в ней что-то интересное. FN FAL — винтовка, разумеется, заслуженная, но вряд ли Вы ее не встречали. Да и очередная производная «эй-кей-сорок семь» Вас тоже вряд ли удивила бы.

Тем временем из закоулка аккуратно выехал компактный двухместный пикап, здорово смахивающий на уменьшенный «Рэнглер». За рулем восседал заочно представленный мне Амит. Припарковавшись прямо напротив входа в магазин, юноша вышел из машины и направился внутрь.

— Садитесь, Амит Вас отвезет. Удачного приобретения!

— Спасибо. И Вам хорошей торговли.

После того как я уселся на пассажирское место, Амит медленно тронулся с места. Правда, хватило этой медлительности до первого поворота. Скрывшись из вида хозяина, парнишка азартно ухмыльнулся и решительно придавил педаль газа, обматерив на своем наречии едва не угодившую под колеса стайку чумазой ребятни. Что-то мне подсказывает, что дорога будет весьма веселой.

Предчувствия меня не подвели. Гнал Амит аки Шумахер, преследующий какого-нибудь Фернандо Алонсо. Ну или кто там главный конкурент «красного барона»? Так что в дороге соскучиться я не успел. Мелькнувшая мысль о том, что выезжать за город без автомата — затея однозначно плохая, меня вскоре покинула. Потому что если на такой скорости нас все-таки остановят — автоматом я воспользоваться вряд ли могу по причине многочисленных травм. Да и дорога с обочинами, по которым вырубили всю растительность и свалили метрах в трехстах, организации засад мало способствует. Я представляю, сколько в этих зарослях живет всяких кусачих и кровососущих. Можно, конечно, придумать что-то более интересное, но вот уйти с добычей будет весьма затруднительно. Тут практически аналог «железки» получается. Вперед — запросто, назад — пожалуйста. А в сторону — не выйдет при всем желании.

Доехали мы совершенно благополучно, если не брать в расчет прочувствовавшую каждый дорожный ухаб задницу. Видимо, принцип «Больше скорость — меньше ям» вполне интернациональный. КПП на въезде в базу мало чем отличается от своих собратьев на «России» и «Северной Америке» — те же «хамвики» с крупнокалиберными «Браунингами», те же парни в камуфляже, та же стандартная процедура упаковки и опечатывания оружия. Поскольку у меня сумки не было — свои «таурус» и «маузер» пришлось складывать в баул Амита.

Оказавшись внутри охраняемого периметра, я пришел к банальному выводу о том, что ничто не ново под луной. База собой представляла нечто среднее между уже виденными мной «Америкой», «Россией» и «Океанией». От последней, правда, был взят налет исконно азиатской вопиющей убогости. Подобрать другой эпитет для большинства здешних строений я не могу. У нормальных людей хлев добротнее здешних переселенческих бараков! А присутствующая вокруг этих бараков колючка и шляющиеся по территории надсмотрщики с дубинками позволяют предположить, что жизнь здесь порой бьет ключом и, что характерно, по голове.

Пройдя примерно десяток бараков, около которых терлись в количестве рожи непонятной национальности, мы подошли к довольно солидному ангару. Вход в него представлял собой солидную стальную дверь, по виду — «броняшку». На «России» в арсенал вела примерно такая же, разве что без домофона. Подозреваю, это и есть конечный пункт нашего путешествия.

Как выяснилось спустя пару секунд, подозрения мои оказались верными. Мой спутник нажал кнопку вызова и что-то протараторил на родном языке, после чего дверь открылась и мы прошли внутрь. Там нас встретил еще один обитатель Индостана, обряженный в традиционную для подобный мест орденскую униформу.

— Добрый день, сэр — поздоровался он. — Меня зовут Чандан. Раджат просил Вам помочь с выбором пулемета. Мне, разумеется, не составит никакого труда это сделать. Но я хочу попросить Вас рассказать, для чего Вам нужен пулемет, каким образом он будет эксплуатироваться, в каких условиях. Потому что только тогда я смогу дать действительно полезный совет.

Поздоровавшись с владетелем местных оружейных закромов, я задумался. Что мне нужно — я примерно представляю. Но почему бы не послушать мнение понимающего человека? Так что я набрал воздуха в грудь и принялся излагать свою ситуацию.

— Пулемет мне нужен для защиты дома и контроля прилегающей территории. Установлен будет стационарно, возможен подвод воды для охлаждения.

— Какого размера прилегающая территория? — уточнил «орденец». — Насколько хорошо просматривается? Имеются ли естественные укрытия?

— Может быть, я набросаю Вам схему? — предложил я. А то как-то неохота по такой жаре языком молоть. — Найдутся карандаш и бумага?

Получив требуемое, я схематично изобразил дом, аэродром с одной стороны и лес с другой, обозначил море с одного из торцов полосы, указал приблизительные расстояния и передал листок своему собеседнику. Тот присмотрелся к нему, поразмыслил и вынес вердикт:

— Сэр, я полагаю, Вам нужен «полтинник». Потому что только он позволит эффективно воспрепятствовать высадке противника с моря. Да и при атаке со стороны леса очень хорошо себя покажет. Укрыться от его огня в лесу — задача очень трудная. Для такого оружия древесные стволы не являются особой помехой, в отличии от более легких моделей. Могу предложить Вам «би-эм-джи» или китайский «диско»[97].

Однако, засада. Точнее — расходы. Хотя этого следовало ожидать. Я не настолько наивен, чтобы рассчитывать на эффективный огонь «станкача» на дистанциях около мили. Но если надо — значит надо. Безопасность — одна из тех вещей, на которых лучше не экономить. А если экономить — то очень аккуратно.

— И во сколько мне это обойдется? — задаю я наиболее волнующий мою жабу вопрос.

— От трех до четырех тысяч экю. Смотря, что за пулемет Вы выберете, в каком состоянии конкретный экземпляр…

— Недешево. — вздыхаю я. — Особенно за уже бывшие в эксплуатации стволы.

— Если хотите, за те же четыре тысячи могу предложить Вам практически новый НСВ индийского производства. Но он танковый, так что Вам придется еще решать вопрос со станком.

— Ясно. Буду думать. — отвечаю я. — И еще один вопрос проясните, пожалуйста.

— С удовольствием.

— Тяжелый пулемет — это мощное, дальнобойное оружие. Но из него не рекомендуется стрелять длинными очередями. Да и просто по людям из него стрелять довольно расточительно. Как Вы считаете, имеет ли смысл подумать о «спарке» крупнокалиберного и обычного пулеметов?

Прочитавший на моем лице скепсис и разочарование и уже мысленно смирившийся с потерей клиента, торговец воспрянул духом:

— Полагаю, что имеет. Вы желаете подобрать себе еще и пулемет полегче?

— Подобрать — громко сказано, но ознакомиться с Вашим ассортиментом было бы неплохо. Только сразу скажу — я склонен отдать предпочтение моделям под патрон 30–06.

Тут «ангарный сиделец» просиял и выпалил:

— Сэр, у меня для Вас есть отличный вариант! Всего за две с половиной тысячи экю!

— Вы это называете «всего» — приподнял бровь я.

— Да! У меня есть немножко некомплектная «зет-пи-ю» и есть М37. Я их соберу и вы получите спаренную пулеметную установку без проблем с поиском и изготовлением станка!

— Стоп-стоп-стоп! Что за «зет-пи-ю», что значит «немного некомплектная», что за М37 и почему так дешево? Вы только что предлагали мне один китайский ДШК за три тысячи, а тут сразу два пулемета за две с половиной. В чем подвох?

Ни грамма не смутившийся собеседник с прежним энтузиазмом ответил:

— «Немножко некомплектная» — это без одного пулемета. М37 — танковая модель «Браунинга-1919», стояла на «Паттонах». Конкретно этот пулемет достался индийской армии в качестве трофея с пакистанского М48. И нет никакого подвоха. Просто Вы получаете то, что Вам нужно за хорошую цену.

— Так что за «зет-пи-ю»?

— Пойдемте со мной, сэр, и Вы сами увидите.

Мы зашли за стоящий напротив входа длинный деревянный прилавок и направились вглубь ангара, мимо стеллажей, штабелей ящиков и просто груд оружия, лежащих на полу. Причем в этих грудах мелькали как весьма известные и широко распространенные модели от «маузеров» с «бурами» до «калашей» с «фалами», так и экземпляры, ранее мной невиданные вживую. А некоторые — даже и на картинках. Преодолев этот лабиринт, мы оказались в противоположном конце здания, у ворот, через которые все это добро сюда завозилось. Здесь была оставлена свободная площадка (для разгрузки, видимо), а по ее краям стояло и лежало с полдюжины «крупняков» — уже упомянутых ДШК и «Браунингов». Однако «оружейный барон» скорым шагом проскочил мимо них и кинулся снимать брезент с какой-то внушительного размера железяки. Снимает его и с видом победителя по жизни смотрит на меня.

А я пытаюсь понять, что же это такое. Знакомое же что-то, мысль в голове вертится, но в руки никак не дается. Видимо, сбивает асимметрично расположенный ствол. Обхожу вокруг весьма солидного станка или даже скорее — лафета, и мысленно пририсовываю отсутствующий второй пулемет. И тут до меня доходит. Блин, это же старая добрая ЗПУ-2! Только в тот единственный раз, когда я ее видел — она была на колесном ходу. Однозначно — надо брать. Даже в некомплектном виде. Потому как мало в мире пулеметов мощнее КПВ. Я лично ни одного не знаю. Конечно, есть и свои минусы — длинными очередями из него особо не пополиваешь. А если попробуешь — ствол убьется заметно быстрее, чем у того же «Утеса». Советского, разумеется. Насчет китайского у меня некоторые сомнения имеются. Но вот некоторые моменты меня смущают и их стоит сразу же уточнить.

— Скажите, а почему до сих пор на него не нашлось покупателя? Цена же, как я понимаю, не запредельная?

— Разумеется. Цена весьма низкая. Тут в другом дело. В патронах.

— А что с ними не так?

— Их просто нет. Такие пулеметы ставят на танки, в основном. А танки тут никому не нужны. Здесь в ходу образцы под пятидесятый калибр. Хоть русский, хоть НАТОвский. А под четырнадцать с половиной — надо специально заказывать и потом долго ждать, пока заказ привезут. Получается дорого и неудобно.

— И Вы решили, что меня не смутят эти неудобства?

— В общем, да — не смутился «орденец». — Как мне сказали, Вы периодически бываете на северном берегу Залива. А там патроны к этому пулемету приобрести не составляет никаких трудностей.

Нда уж… Вот так вот у меня все. Маскируюсь, скрываюсь, шифруюсь, стараюсь даже лишнего слова не сказать — а информацией о моем роде занятий владеет даже человек, которого я впервые вижу. Вот как так? И не понять, откуда утекла информация. Аэродромные вполне могли проболтаться, но как это до Раджата дошло? Хотя уже и не важно. Просто надо иметь ввиду, что здесь все всё про всех знают. Ну и бдительность усилить. Но это чуть позже. А сейчас стоит задуматься над тем, как я эту железяку на Лусон потащу. Можно ли ее разобрать до аэротранспортабельного состояния или придется ждать очередного корабля и отправлять с ним?

— Давайте сделаем так — подвожу я итог. — Вы дорабатываете ее, как собирались, ставите сюда Вам М37. Дней через десять я снова заеду к Вам и мы посмотрим, что из этой идеи получится. Если все хорошо — я покупаю эту установку. Вас такой вариант устраивает?

— Вполне. Вас интересует что-то еще?

— Нет, спасибо.

— Тогда позвольте проводить Вас к Вашему провожатому.

— Буду весьма благодарен.

Амит по-прежнему скучает у прилавка. Увидев нас, он перебросился несколькими фразами с Чанданом, кивнул и направился на улицу. После прощания с оружейником и неоднократных пожеланий всех благ и успехов, я наконец-то смог вырваться из ангара под палящее солнце и перевести дух. Как же утомляет это восточное славословие! Нет чтоб все четко и по делу. Хорошо еще, что мы на английском общались. На каком-нибудь туземном наречии, небось, прощаться пришлось бы раз в несколько дольше. Ну ладно. Вперед забегать не будем, но сдается мне, что съездил я перспективно. Дела свои я закончил, остается только вернуться в Дели, пообедать, забрать в «Кливленде» сумку с вещами и можно лететь домой.

7-й день 9-го месяца 24-го года.

Окрестности Порто-Франко.

И снова меня занесло в столицу здешнего мира. Про дорогу и сопутствующее даже говорить не буду. Обыкновенный подъем ни свет, ни заря, дозаправка в Порт-Дели и полдня в воздухе над Заливом. Правда, в этот раз большую часть полета меня заметно трясло. Ну оно и понятно — зимние шторма уже не за горами и это чувствуется даже в воздухе. Так-то ничего страшного, но многочасовая борьба со стремящимся уйти с курса самолетом порядочно утомила. Это если смягчить. А так ощущение — как будто пару вагонов угля разгрузил. И руки соответствующие. Откуда эта пыль в кабине берется — я не понимаю. Вроде после каждого длительного полета генеральную уборку провожу — а все равно, после следующего лапы черные.

Разгрузка и прием-сдача груза — тоже совершенно ничего нового. Тупо убить несколько часов на ожидание результатов всяких хитрых проб, анализов и оценок, услышать итоговую сумму, забрать платежку, расписаться в получении. И все. Ты свободен словно ветер. Иди куда хочешь. Я и пошел.

Спать уже как-то не хотелось — пересидел сонливость, видимо, да и во втором часу ночи найти гостиницу, в которой тебя поселят — задача весьма нетривиальная. Вот и понесли меня ноги в ближайший открытый кабак. А почему бы и нет? Время-то до утра как-то скоротать надо? Вот я и коротал его, попивая джин с лимонадом. Знаю, что положено с тоником, но вот такой я плебей. Да и не самые приятные воспоминания у меня с тоником связаны. Еще когда служил, однажды взяли с ребятами бутылку, а потом дружно получали люлей за то, что приперлись в часть с перегаром. И все уверения о том, что мы абсолютно трезвы, разбивались о железобетонное командирское «Я что, не слышу как от вас джином несет?». Так что ну его нафиг — мне еще с людьми общаться.

Я, конечно, не коренной порто-франковец (интересно, такие уже есть?), но что-то в городе с момента моего крайнего визита сюда неуловимо изменилось. Именно этот вопрос я и задал Джейкобу, едва забравшись в кабину его «Исудзу». Отловил я сего персонажа уже поутру около железнодорожной станции. Ну нужна мне была машина, приспособленная для перевозки приличных объемов груза. И зеленый фургончик Джейка меня вполне устроил, как и запрошенная его владельцем цена. Полторы сотни экю за то, чтобы покрутится по городу, съездить на базу Ордена, а потом разгрузиться на аэродроме — вполне вменяемо, на мой взгляд. Особенно если учесть, что хозяин грузовичка просветил меня на предмет нескольких торговых точек, занимающихся пусть мелким, но все же оптом и особо себя не рекламирующих.

А на вопрос о неких переменах Джейк мне так ничего и не сказал. Он вообще не понял, о чем я. Возможно, потому что сам только в начале этого года сюда перебрался из Онтарио. Наверное, было бы лучше об этой своеобразной "осенней атмосфере" с кем-то из старожилов пообщаться при случае.

В самом Порто-Франко я дела закончил довольно быстро, благо Джейкоб подсказал, где именно можно прикупить в количестве теплоизолирующие сумки. А то порядком заколебало меня после каждого рейса отстегивать за уборку грузового отсека. Ну и на обратном пути тоже можно будет брать какой-нибудь скоропортящийся груз, не заморачиваясь с парой-тройкой сотен килограммов льда. Надо будет у диспа поспрашивать, кстати. Спрос на такие услуги должен быть, а предложение не факт, что зашкаливает.

Но это я попозже сделаю — сейчас мне на «Центральную» надо. Я ж без нескольких дней пулеметовладелец, а пулемет — штука азартная. Вот там и закуплюсь. Можно, конечно, и в городе это сделать, но что-то мне подсказывает, что «Спрингфилд» на американской базе мне обойдется куда дешевле. Тем более, что у хозяйстве Короля Дональда я укупоренные в коробки ленты со штатовским калибром видел лично, а есть ли они здесь — кто его знает.

Так что Джейкоб крутит баранку, а я пытаюсь поудобнее разместится в не самой большой кабине японского грузовичка и поухватистее автомат пристроить. Крепления под оружие здесь, разумеется, есть — это неотъемлемая деталь большей части новосветских машин. Не всех — я ими так и не озаботился, к примеру. Но мне и без нужды. Нет пока на Лусоне дорожного бандитизма. А вот тут — есть. Значительно меньше, чем лет пять назад — патрульные Ордена свою зарплату не зря получают, но периодически бывает. Так что рук от R-четвертого я не убираю, попутно пытаясь найти положение, в котором он и мешаться не станет, и вскинуть можно будет моментально. Пожалуй, самым удобным вариантом было бы открыть окошко и выставить ствол за борт, но во-первых — это пошлятина и дурной вкус, а во-вторых — пылюка в кабину набьется мгновенно. И «руль» мой недоволен будет, и самому дышать через раз придется, чтобы песка не накушаться.

Так что на протяжении дороги мне было чем заняться, помимо наблюдения за окрестностями, в которых ничего примечательного не происходило. Хотя еще несколько лет назад, по рассказам перебравшихся сюда до меня, проезжая по этой дороге легко можно было увидеть различных местных зверушек вплоть до рогачей, но сейчас зверье частично постреляли, а частично распугали. Хотя изредка встречи с ним происходят и порой весьма печально заканчиваются — тот бедолага, от которого мне достался «Кольт» под револьверный патрон, наверняка подтвердил бы. Так что варежкой щелкать здесь не рекомендуется, даже не смотря на весьма низкие шансы встретиться с агрессивной фауной в лице чем-то расстроенных зверушек или мающихся безденежьем бандитов. Возможно, я несколько погрешил против истины, отнеся последних к животным, но не растениями же их обзывать? А за людей я тех, по кому стреляю, не держу принципиально. Так оно психологически проще, знаете ли. Люди — они рядом. А напротив — твари поганые, которым прямой путь на перегной. Хороший подход, рекомендую. От всевозможных рефлексий и прочей достоевщины типа «тварь я дрожащая или право имею» помогает гарантированно. «Дегуманизация противника — верный путь к спокойному сну!» Звучит? На мой взгляд — да. В пиарщики, может, податься? А что? Я смогу. Наверное.

Какая только чушь в голову не лезет во время дороги! Потом вспоминаешь и самому стыдно за всю ту хрень, что придумал со скуки. Так что дурные мысли о переносе деятельности в рекламную сферу я выкинул сразу же, как мы подъехали к КПП базы «Северная Америка», среди старожилов — «Центральная». Выбравшись из кабины, с наслаждением размял затекшие ноги и ту часть тела, из которой они растут, и уже в который раз проклял создателей этой камеры пыток, по недоразумению именуемой кабиной автомобиля. Это Джейку хорошо, с его габаритами «метр с кепкой в прыжке» в высоту и «соплей перешибешь» в ширину. А вот мне несколько часов провести в кабине японского грузовичка — удовольствие, которое мало кто способен оценить. Блин, а ведь мне внутри этой «мечты мазохиста» еще обратно ехать столько же!

Но об этом я подумаю завтра, как поговаривала героиня известной книжки. А пока у меня «стандартная процедура входа», если ее можно так назвать. Сообщить патрульным на воротах цель своего визита, сложить в сумку оружие, опломбировать помянутый баул. Подумав, я решил не играть с огнем и к автомату с револьвером добавил обычно таскаемый под полой «Маузер». На базе куча вооруженных орденцев, и убивать меня прямо здесь никто не станет — боком вылезет моментально. Так что разоружаться можно смело.

Оказавшись внутри охраняемого периметра, я ненадолго задумался над планом дальнейших действий. Двигать в арсенал, пока тот не закрылся (не думаю, что он тут круглосуточный), или отправиться в гостиницу, переночевать и уже с утра заниматься делами? Поразмыслив немного, решил действовать по комбинированному варианту: отправил Джейка снять два номера в мотеле попроще, а сам пошлепал в местный супермаркет «Угар милитаризма».

Главной его достопримечательности — «ограниченно-мобильного», говоря политкорректным языком, здоровущего негра ввиду позднего времени там уже не оказалось — у кассы скучали лишь двое «продавцов-консультантов». Вот интересно, они здесь постоянные или патрульные в «наряд по магазину» по очереди заступают? Увидев меня, один из зольдов тут же отклеился от стойки и энергичным шагом направился ко мне.

— Добрый вечер, сэр. Меня зовут Майк. Вам что-то подсказать?

— Здравствуйте. Пожалуй, да. Подскажите, у вас есть патроны для пулемета тридцатого калибра?

Наверное, правильнее было бы сказать «ленты» — ведь меня интересуют именно они. Но я не имею понятия, как будет «пулеметная лента» на английском. Но орденец меня понял и, не мешкая ни секунды, ответил:

— Разумеется, сэр. У нас есть такие патроны в коробах по две с половиной сотни в каждом.

— Я правильно понимаю, что они уже готовы к применению?

Вот на этом вопросе Майк ненадолго завис. Однако вскоре сообразил, что я имею ввиду:

— Да, конечно. Все патроны на заводе уже заряжены в ремни.

Значит, «лента» на буржуйском будет «belt». Такого варианта перевода я еще не встречал. Ремень, пояс — да. А со значением "пулеметная лента" сталкиваюсь впервые. Запомним.

— Великолепно. И сколько стоит один короб?

— Сто экю. Сколько штук вы желаете приобрести? — интересуется «консультант» с прямо-таки кипящим энтузиазмом профессионального «продажника». Я даже спрашивать не буду — теперь уже очевидно, что это не просто пара заступивших в наряд обычных бойцов Патруля. А вопрос хороший. Сколько мне действительно надо? Пулемет — штука прожорливая, но изображать Зеферло[98] я не планирую. Вряд ли у меня такое количество целей за всю жизнь появится. Так что будем скромнее.

— Я думаю, шесть единиц мне хватит.

Кивнув, Майк что-то бегло прокричал своему напарнику (я не смог разобрать что именно), после чего тот подхватит тележку и крылся в недрах подсобки. А мой собеседник поинтересовался, не желает ли сэр приобрести что-нибудь еще. Сэр желал. Сэр традиционно выгреб имевшиеся невеликие запасы патронов.357 SIG (целых четыре пакета по сто штук) и прикупил еще три сотни револьверного «триста пятьдесят седьмого», сложил свои покупки на любезно предоставленную тележку, расплатился и удалился в закат. В смысле, на автостоянку. Патроны для КПВ я решил покупать в Порто-Франко — там они должны быть подешевле. Местное производство, как-никак. Заодно и автоматных прикуплю. Ну а ТТшные через Залив тягать нет никакого смысла — мне все равно вскоре на базу «Индия» ехать, где они в продаже имеются.

Так что поездку за покупками можно считать успешной. Осталось только перекидать все это добро в грузовик Джейка, вернуть ребятам из оружейного тележку и можно со спокойной совестью идти пить пиво. Ну а что еще тут делать? Клубы и прочие дискотеки меня не прельщают, шарахаться по арсеналу тоже не вариант — могу не удержаться и купить что-то приглянувшееся. Даже не смотря на то, что оружия у меня вполне достаточно и деньги я по ночам не печатаю. Так что нафиг этот оружейный. Посижу в приличном кабачке, пока есть такая возможность. В дели-то мне обычно не до того, а на Лусоне единственное, что есть — это «тошниловка» Цзо, до которой еще целый час ехать надо. Так что буду ловить момент и «вести светскую жизнь» впрок.

9-й день 9-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

«За время Вашего отсутствия происшествий не случилось, личный состав занимается по распорядку дня» — наверняка именно так звучал бы доклад Джока мне по прибытию домой. Только доклада от вредного старикана не дождешься и каждое слово нужно тянуть клещами. Я временами подозреваю в нем кровь «коренных американцев» — очень уж здорово он вписывается в образ «настоящего индейца», которому, по мнению Федора Чистякова, нужно только одного, да и этого не много. Как засядет мой сотрудник в теньке с сигарой и отсутствующим выражением лица — так хоть картину с него пиши соответствующую. Порой меня терзают смутные догадки, что курит Джок не только табак, но проверять их я не спешу. Просто потому, что если окажусь прав — придется принимать меры. Ведь мое отношение к таким вещам Джок прекрасно знает, и что даже травка — категорическое табу, он тоже в курсе. А какие тут меры можно принять? Уволить нахрен? Так остров маленький и иметь на нем обиженного на тебя человека — удовольствие ниже среднего. Да и склад ГСМ сторожить кому-то надо ведь. Так что приходится делать вид, что я ни о чем таком даже не задумываюсь. В конце концов, пока в неадекватном поведении дедуган замечен не был и причин для резких движений нет. Только беспокоит меня, как бы они с Рупертом на почве любви к курению различной фигни не спелись. Тот-то тоже совсем не дурак на предмет «забить косячок». Но пока эксцессов не происходило, так что можно особо не заморачиваться.

Если Джок предпочитает проводить свободное время под навесом у выделенного ему под жилье контейнера или возясь с собаками, то Руперт суетится на стройке — я его голос даже отсюда слышу. Дойду-ка я до стройплощадки, посмотрю, что в мое отсутствие было сделано, да с Рупертом пообщаюсь, просвещусь в строительном деле. А то ведь он по весне свалит в прекрасное далеко, а мне строящийся дом еще многие годы эксплуатировать. И было бы неплохо знать, что из чего и каким образом сделано.

Идти от стоянок до дома метров пятьсот и я преодолеваю их неспешным шагом, наслаждаясь хорошей погодой. Вряд ли она еще долго будет меня радовать, так что надо шевелиться со строительством. Ну как шевелиться — Руперта подгонять. А он пусть строителей пинает. Хотя они и так неплохо работают. Точнее — оперативно. Качество их работы «сезон дождей» покажет. Но что шустро — этого не отнять. Уже стены возвели и сейчас занимаются крышей. А рядышком лежит уже сваренный каркас для дровяного навеса. Подхожу еще ближе и протягиваю руку обернувшемуся Руперту, который еще минуту назад куда-то внимательно всматривался.

— Привет. Как дела? — совершенно дежурный в англоязычном обществе вопрос, вообще-то. Но меня интересует, как продвигается работа, и Руперт это понимает.

— Привет. Ты знаешь, неплохо. Я ожидал худшего.

— Худшего? Отчего так?

— Рабочие — не профессионалы, часть материалов мне не знакома, часть — знакома только в теории. Но пока что получается вполне пристойно и даже переделок не особо много. Хотя можно было бы то же самое и быстрее сделать.

— Быстрее? — удивляюсь я. — Мне показалось, строительство и так быстро идет.

— Это же каркасная конструкция. Она быстро возводится — отвечает Руперт. — Так что это еще медленно.

— Ладно, не буду сильно отвлекать. Ужинать здесь будешь или в поселок поедешь?

— В поселок, конечно.

— Ну вот по дороге и обсудим подробно. Пойду я покупки разгребать.

— Ага.

А разгребать есть что. Помимо боеприпасов и прочих штуковин военного назначения я приволок еще массу всего нужного, полезного и интересного. Бензопилу прикупил, к примеру. Японскую, фирмы «Шиндайва». А то не прет меня как-то перспектива вручную не пойми сколько кубов дров заготавливать. А в комфортную температуру воздуха на улице зимой мне как-то слабо верится. Триммер приобрел. Не тот, который на самолете, а которым траву стригут. Это сейчас она низкая — не отросла еще после выжигания площади под аэродром, а по весне точно попрет в рост, если не раньше. А давать шанс всякой ползучей нечисти незаметно подобраться к моему жилью я не собираюсь. Так что придется культивировать «легкую небритость земной поверхности» — в здешних местах это насущная необходимость. Будь моя воля — я бы просто все в асфальт закатал или бетоном залил, но где ж столько денег взять? Негде, правильно, поэтому только так. Три канистры бензина купил для этого добра, москитные сетки на окна и двери приобрел и еще много всяких мелочей. За разбором их и провозился до ужина.

Интересно, придется мне искать альтернативный маршрут от аэродрома до поселка в «зимний сезон»? А то сейчас я вдоль берега катаюсь, по песчаной отмели, на которой моя «Тата» себя чувствует совершенно непринужденно. А как оно во время штормов будет — одному богу известно. Не хотелось бы все три месяца куковать отрезанным от цивилизации, даже такой убогой, как здесь. Хотя чего морочиться? Здесь от песка до леса — довольно широкая полоса каких-то кустарников. Они явно многолетние, так что дотуда вода точно не достает даже зимой. Ну а через них я на тракторе проломлюсь точно. Не хотелось бы, конечно, использовать его как основной транспорт, но если припрет — вполне себе выход. Может, пока еще относительно сухо, пройтись бульдозерным ножом и тупо содрать всю растительность? Ну чтобы потом спокойно на машине ездить, а не трактор гонять. Хотя, наверное, нет смысла — проложенная «просека» после начала дождей быстро грязью заплывет.

— Я смотрю, ты неплохо справляешься с руководством. Люди работают как муравьи — завожу я разговор на интересующую меня тему.

— Стараюсь — отвечает довольный похвалой Руперт. — Но приходится непросто. Хорошо, хоть сейчас все более-менее наладилось, а первые несколько дней было трудно.

— А чем главная проблема была? — делаю я наивное лицо. Ответ мне, по большому счету, известен — пару раз нанимал местных, но интересно, что скажет архитектор.

— Мало кто на целый день приходит — в основном, на несколько часов. Пока не запомнил большую часть — было непросто разобраться, кому сколько платить.

— А уровень навыков?

— И это тоже. Но разобрался, кто что-то умеет, кто только в подсобные рабочие годится, а кого сразу гнать надо. Теперь гораздо проще.

— Это хорошо, что разобрался. А вообще как дело продвигается?

— Нормально — пожимает плечами Руперт. — Стены поставили, гидроизоляцию сделали, осталось изнутри обшить. Ну и к крыше приступили.

— Кстати, крыша из чего у нас будет?

— Из железа, конечно. Этого добра в Дели хватает. Надо только покрасить, чтобы не ржавел металл. Но это не проблема. Просто еще пару человек задействуем — кисточкой водить дело нехитрое.

— А крепиться листы как будут?

— Винтами к каркасу, как еще? — Руперт явно удивлен столь дурацким вопросом.

— Протекать не будет по стыкам?

— Каким стыкам? Листы будут уложены… — вот тут я не понял термина, о чем тут же сообщил собеседнику. Тот несколько замялся, а потом продемонстрировал мне две ладони, внахлест наложенные друг на друга — Вот так листы будут, в общем. И вода будет по ним скатываться, не попадая в щели. Понимаешь?

Я понимал. Но поток дурацких вопросов с моей стороны иссякать не собирался.

— Но ведь тогда внутри будет влажно?

— Это почему? — уже в который раз за нашу недолгую беседу удивился британец.

— Между листами будет пространство. Через него будет проходить воздух снаружи. А на улице зимой влажно.

— Нет — засмеялся Руперт. — Щели (если я правильно перевел слово) мы заделаем герметиком. Ну и по полу чердака тоже гидроизоляцию пустим.

— Гидроизоляция по полу — это здорово. Но у нас на чердаке аккумуляторные батареи будут. Для них влажность — это плохо.

— Нормально все будет — устало выдохнул уже подзадолбавшийся развеивать мои сомнения руководитель работ. — Ты лучше скажи, каких размеров помещение под батареи делать.

— Я телеграмму с запросом на завод отправил. Еще не ответили?

— Я-то откуда знаю.

— Ну зайдем в представительство, спросим.

Обязательно заедем. Заодно Гарри подцепим — с ним веселее. Забавный все-таки человек. Ну и машину перед обиталищем орденцев оставлю — там как раз довольно большая площадка, позволяющая развернуться даже такому «чайнику», как я и при этом ничего не снести. Да и умей я водить получше — все равно бы возле забегаловки Цзо оставлять технику не стал бы. В жизни всякое бывает — а ну как решит кто спьяну удаль проявить и примется мое имущество курочить? Я, конечно, отреагирую мгновенно, но ущерб мне никто не возместит. Нищий тут народ, по большей части. И взять с него нечего, кроме анализов. А анализы их мне абсолютно без надобности. Так что лучше подстраховаться.

Темнеет в здешних широтах быстро и я щелкнул рычажком включения фар и притоптал педаль газа, потому как желудок недвусмыслено выражал желание что-нибудь переварить. Пляж тут ровный, до деревьев справа промежуток метров пятьдесят, густо заросший кустами, слева до среза воды метров тридцать — так что даже при моих весьма скромных водительских навыках скорость километров в пятьдесят держать можно. Даже с учетом специфической тормозной системы, которую я бы назвал уродской. Врезаться-то особо некуда. Максимум — в кусты вломимся. В них, конечно, кто-то жить может, но семь патронов, пробивающих автомобильный блок цилиндров, на близкой дистанции — вполне себе аргумент. А доставать револьвер быстро я наловчился. Делать нечего — вот и вожусь с оружием, тренируясь то быстро выхватывать револьвер, то доставать носимый под одеждой «Маузер», то щелкаю затвором своего «слонобоя». А то уж очень не понравилось мне судорожно дергать рукоятку, когда на охоте на нас еще один варан выскочил. Крайне мерзкое ощущение, честно говоря.

Береговая линия в очередной раз повернула, открывая взору бухту. В ней, не смотря на темноту еще продолжалась работа — несколько мужиков выгружали из большой лодки здоровенные мешки. Интересно, чем это ребятишки разжились? Вряд ли они в мешки пойманную рыбу сложили. Ну увижу Гарри — узнаю. Он, благодаря своим активности и общительности, всегда в курсе местных дел.

Еще через несколько минут мы с Рупертом были внутри представительства Ордена. С момента моего крайнего визита сюда не изменилось ничего. Все та же комната для приема посетителей со стоящим на столе ноутом и шкафом под документы, все тот же вентилятор, гоняющий воздух и все тот же аромат «вонючки», призванный отгонять москитов. Судя по концентрации, все комары должны падать замертво еще на подлете к дому, но делать этого не спешат — висящие на люстре липучки густо усеяны телами насекомых. Из трех имеющихся на люстре ламп горит только одна, мощности которой хватает на то, чтобы разогнать сумрак по углам, но никак не полностью искоренить. В общем, обстановка довольно угнетающая даже на мой непритязательный вкус. Еще когда я только вырисовывал в мыслях облик своего будущего дома — смотрел на представительство, как на образец того, как я не хочу жить. И я очень хорошо понимаю Гарри, которому тошно сидеть в этой затхлой атмосфере.

Сам Гарри, одетый в цивильное — днем он ходит в орденской униформе — сидел на краешке стола и прихлебывал из запотевшего стакана что-то холодное. Увидев нас, он просиял, решительным глотком прикончил свой «дринк» и ломанулся к выходу, успев на ходу пожать нам с Рупертом руки и наступить мне на ногу. Последнее я перенес стоически. Ну что поделать, если Гарик обладает грацией пьяного бегемота? Хорошо хоть массогабариты далеки от данного животного.

— Привет, ребята. Поразвлечься приехали? Ну так пойдемте.

Перед лицом такой проницательности я не стал утверждать, что заглянул полюбоваться подлинником Караваджо и последовал за несущимся семимильными шагами в сторону кабачка Цзо приятелем. Лишь ускорил шаг и, догнав спутника, поинтересовался:

— Что нового в твоих владениях?

— Скажешь тоже. — фыркнул Гарри. — Владения. А нового… Дожди скоро — особой работы не получиться. Так что начальство стоит на ушах и требует миллион отчетов. Ну его к черту! Ни слова о работе, слышишь?

— Слышу, слышу — ответил я с интонацией зайца из «Ну, погоди». — Телеграмм мненикаких не было?

На этом вопросе Гарри сбился с шага и несколько растерянно замер.

— Слушай, а было что-то. Тебе срочно? Или, может, на обратном пути зайдем? Все равно у людей рабочий день давно кончился.

— Дружище, давай лучше сейчас. А то забудем еще.

Поскольку отойти далеко мы не успели, поход за телеграммой много времени у нас не занял. Оказавшись в местном пункте общепита и культурного досуга, я развернул бланк и вчитался в текст. Ну да, как и ожидалось, телеграмма из Неаполя, с аккумуляторного завода, и содержит перечень выпускаемой продукции с характеристиками и ценами. Убедившись, что больше ничего там нет, я передал распечатку Руперту. Он у нас специалист по строительству — ему и карты в руки. Высчитывает потребную мощность, исчисляет, сколько аккумуляторов понадобится, сколько они будут весить и какую площадь займут, выдержат ли это дело перекрытия… А я в это лезть не буду, ибо не копенгаген. Лучше пожру, благо кормят здесь неплохо. Это алкашка у Цзо — бормотуха, в сравнении с которой «Виноградный день» — райский нектар. То ли вино, то ли брага из сока какого-то местного дерева. А еда — вполне доброкачественная, разве что с уклоном в дары моря. Ну плохо здесь с мясом. Свиней еще не забивали, да и мало их пока на острове. Так что в широкую продажу свининка вряд ли попадет. Разойдется среди родственников, друзей и знакомых. Еще кроликов некоторые держат, знаю, но изобилия крольчатины пока нет. Еще не расплодились ушастые, видимо. А куры здесь, в большинстве своем, не мясные, а яйценосные. Купить можно и зарезать тоже, но глупо получится. И недешево, и толку особого не будет.

— Гарри, я тут по дороге видел — в бухте с лодки какие-то мешки выгружают. Причем не в первый раз такое наблюдаю и думаю, чтобы это могло быть. Уже догадки строить устал. Ты не знаешь случайно?

— Такие здоровые, но не особо тяжелые на вид, с чем-то угловатым, типа кусков угля?

— Что большие — это точно. Про тяжесть не знаю — не грузил. Да и далеко было, чтобы рассмотреть подробности вроде угловатости.

— Скорее всего — гуано.

— Надо же… — удивленно протянул я. — Оно и здесь есть.

— А ты не знал? — пришел черед удивляться Гарри. — Ты крутился вокруг архипелага, должен был видеть, что он из себя представляет.

— Мне заплатили за то, чтобы я водоросли высматривал, а не гуано — отмазываюсь я.

— А это вообще что? — вступил в нашу беседу Руперт, очевидно не понимающий, о чем идет речь.

— Гуано — это сухое дерьмо птиц. Используется как сырье для химической промышленности и как удобрение. Здесь ближе к материку — целая куча мелких скалистых островков. И на ни просто пропасть этого дерьма. — просвещает новичка в здешних реалиях Гарри.

— А сейчас-то оно зачем? — продолжает недоумевать Руперт. — Дождями же смоет все, что посадишь.

— Сейчас местные просто запас делают. А использовать буду весной. И ты не прав на счет того, что все смоет. Я тоже сперва так думал — продолжил просветительскую работу орденец. А потом узнал, что зимой хорошо рис выращивать.

— Каким образом? — удивился уже я.

— Обыкновенным. Рис же в воде растет, верно?

— Ну да — не посмел я отрицать очевидное.

— Вот в начале сезона дождей его сажают, дождями поле заливает и всю зиму рис растет. А потом поля высыхают и можно собирать урожай.

Надо же! Никогда б не подумал. Нет, за наши озимые я в курсе был, что такое существует, но здесь, получается, все намного круче. Не откажешь в сообразительности автору такой методики точно. Нет, какой он молодец! Я всегда знал, что тараканы в плане живучести — просто лохи по сравнению с homo sapiens, но когда получаю очередное яркое подтверждение этому — в очередной же раз удивляюсь. Правду говорили в какой-то познавательной передаче — «Мир интересней, чем кажется на первый взгляд». А уж этот мир, который не исследован даже на половину… И в этом его главное достоинство. Я слышал много восторженных отзывов о Новом Свете — кому-то нравится широчайшая свобода предпринимательства, кому-то — практически абсолютная доступность оружия и соответствующие нравы. А меня ужасно привлекает именно эта неизведанность и необустроенность. Тут невольно чувствуешь себя идейным наследником испанских конкистадоров, сибирских казаков или пионеров Дикого Запада — выбирай на свой вкус. И здесь можно в полной мере получить удовольствие от того, что до тебя было чистое поле (ну, в моем случае — дремучий лес, но это не особо важно), а после тебя — вполне освоенное место. И это одна из причин, по которой меня не тянет в здешние «очаги цивилизации». Там ты, хоть из штанов выпрыгни, будешь одним из многих. Здесь, на окраине Ойкумены, тоже одним из — но одним из первых. А это дорогого стоит. Даже для такого не сказать чтобы тщеславного человека как я.

2-й день 9-го месяца 24-го года.

Нью-Рино.

Вот скажи мне кто пару лет назад, что я буду радоваться внезапно подвалившей работе — я б засмеялся. А сейчас — радуюсь. Одновременно жалея о прежних беззаботных временах, когда я был простым военным или простым же работягой. Делай что сказали и получай за это заплату. Красота же! А теперь вот крутись, составляй километровые списки необходимого и морщи лоб на тему «где взять денег на все вот это». Так что обилию работы сейчас я ужасно рад — денег нужно много и как можно быстрее. Если дела так и дальше будут идти — я стану ностальгировать даже не по староземельному прошлому, а по тем временам, когда я в интернациональной компании резких ребятишек боролся с пиратством. Тоже неплохое времечко было — тащи вахту да лежи на пузе все свободное время. А денежки капают. Правда, голову могли открутить, но это профессиональный риск, от него никуда не денешься. Но это все же лучше того дурдома, в котором я сейчас живу.

Работенку мне, на удивление, подкинули не охотники, как обычно, а море. Чем-то не понравился ему отдельно взятый экземпляр местной животины, которую здесь по аналогии называют китом. Ну и выкинуло на берег его тушку. А кто-то из местных ее нашел. Ну и друзьям рассказал о столь необычном факте. А уже через несколько минут на горизонте нарисовался владелец местного «Ашана» Цзо. Счастливчик получил неплохие по филиппинским меркам пятьсот экю, а китаец — выброшенного на берег кита, после чего пути присутствовавших разошлись. Сидевшие за бутылочкой мужики отправились разделывать кита, а китаец — на телеграф.

Вы спросите — причем к этим событиям я? Ну так ведь в ките кроме мяса есть еще печень, легкие и прочий ливер. Из которого тоже делают лекарства. Цзо, не уходя с телеграфа, запродал это все в Нью-Рино, а я вчера (точнее — уже сегодня) привез первую партию. Сдал ее ребятишкам из госпиталя Гиппократа и сейчас собираюсь обратно. А то не нравится что-то мне Нью-Рино. Я Москву-то не особо любил, а здесь вообще — эдакая мини-пародия на Лас-Вегас. Так что свалю я отсюда с превеликим удовольствием.

Символически постучавшись, захожу в диспетчерскую. По хорошему, здесь стоило бы сделать отдельно УВД[99] и отдельно — штурманскую службу. Трафик вполне позволяет. Но ребята решили вот так. Ну их дело — им здесь работать.

Пожимаю протянутую руку одного из обитателей, киваю второму, что-то сосредоточенно пишущему, и перехожу сразу к делу:

— Привет, ребят. Метео до побережья дайте, если есть.

Мне протягивают пачку распечаток, с которыми я устраиваюсь за поставленным специально для визитеров вроде меня столом и начинаю их раскладывать. Информация, конечно, не полная, но на нормальное метеорологическое обеспечение в здешних условиях рассчитывать на стоит. По крайней мере, в ближайшие лет двадцать-тридцать. Кое-что есть — и на этом спасибо. Все не надо идти на телеграф и самостоятельно опрашивать лежащие на твоем пути аэродромы.

— Ты в Наполи собираешься? — уточнил передавший мне бумажки работник.

— Ну да.

— Пассажиров брать будешь?

— Возьму — вздохнул я. — Сколько?

— Один. Ты здесь будешь?

— Ну либо тут, либо на стоянке. Смотря через сколько пассажир подойдет.

— Сколько денег попросишь?

— Сотен пять — пожал я плечами.

— А чего так дешево? — удивился диспетчер, он же синоптик.

— Потому что по пути. Керосин отобью — и хорошо.

— Дело твое. Мог бы и больше заработать.

— Вот именно, что мое — я снова уткнулся в сводки.

Минут через десять, разобравшись в нагромождении данных и прикинув на планшете примерную схему движения погоды, я выдохнул и огорченно произнес:

— Вако, Аламо, Форт-Янг. Туда есть кто-нибудь?

Оба диспетчера неожиданно расхохотались.

— Форт-Янг, скажешь тоже — хлопнул меня по плечу один из них. — Это город упертых на всю голову мормонов. Для них Рино — рассадник греха. Никого из них ты тут не найдешь.

— Окей, я понял. А по остальным пунктам как?

— До Аламо еще двое есть.

— Хорошо, возьму. Триста экю с каждого. Я на стоянке буду. Заправщик пришлите туда. И почту подвозите, если есть. Расценки стандартные?

— Ну да. Ты не парься, все сделаем.

Я успел не спеша осмотреть самолет и заправить его, когда на горизонте появились мои пассажиры — пара крепких мужиков, где-то от сорока до пятидесяти на вид, с вместительными дорожными сумками и кобурами на поясе и симпатичная блондинка с такой же сумкой, но без оружия.

— Паола Бальди — представилась девушка.

— Дэниэл Смит — назвался один из мужиков.

— А это — Горацио Вессон? — кивнул я на его молчащего спутника. Мужики синхронно устало вздохнули.

— Нет, его зовут Хью Тернер. А шутка смешная. Была в первые десять раз.

— Я неоригинален?

— Мужик, ты даже не представляешь насколько! Если бы мне каждый раз, когда я слышу эту шутку, давали пару монет, я стал бы миллионером.

— Меня зовут Алекс Кареев. Кстати о монетах. Вам цену сказали?

— Да. Держи свои шесть сотен — и Смит полез в кошелек. — Хью, не стой столбом, давай сюда свои триста экю.

— Добро пожаловать на борт — кивнул я в сторону двери, убирая деньги в кошелек. Пассажиры дисциплинированно полезли внутрь, пропустив вперед даму.

— Ситуация с сидячими местами плохая, так что занимайте спальные — продолжил я свой спич, указав рукой на ворох пустых теплоизолирующих сумок. — И еще один момент. Все оружие — в ящик.

— Вот как? — удивился тезка известного оружейника. — А почему так?

— Нормы безопасности ИКАО — флегматично пожал я плечами в ответ.

— В первый раз с таким сталкиваюсь.

— Все когда-то бывает впервые — философски отозвался я, распахивая крышку упомянутого ящика.

Убедившись, что пассажиры устроились в салоне, я с облегчением выдохнул и приступил к запуску. Еще через несколько минут мой «Дефендер» оторвался от полосы и лег на курс 80. Руки и ноги делают уже ставшей привычной работу, глаза обегают панель, самолет уверенно идет в наборе. Можно и подвести промежуточные итоги.

Заработал я в этот раз тринадцать с копейками тысяч. Из них почти половина уйдет на топливо. В сухом остатке семь с копейками. Благодаря пассажирам на аккумуляторы для дома я заработал, так что эти доходы и затраты просто не считаем. На оставшиеся шесть тысяч надо купить аэродромный дизель-генератор и компрессор. Заказ на них я Вулфу уже сделал, так что по возвращению в Дели уже буду знать точный ценник. Но должно хватить. Теперь бы еще вопрос с доставкой решить, потому как это все добро в самолет не влезет. Но с этим я уже в Порт-Дели разбираться буду. А в Наполи что-нибудь мне еще надо? Пожалуй, что да. Имеет смысл здесь взять макарон пару мешков, да и оливкового масла прикупить можно будет. Обойдется явно дешевле, чем в Рино или Порто-Франко.

А ветерок-то задувает! И ладно бы попутный — против него я ничего не имею. Но здесь идет довольно сильный боковичок, который меня прилично снесет в сторону. Если не принять мер, конечно. Можно обойтись простым доворотом, но это не выгодно что по расходу топлива, что по выработке ресурса. Придется искать эшелон с более подходящим ветром. Благо здесь их выбор большой — разница в направлении ветра градусов в тридцать здесь вполне обычное дело. В Старом Свете это явление тоже порой присутствует, но реже и разница в направлении заметно меньше.

Более-менее подходящий мне ветер обнаружился аж на шестнадцати с хвостиком тысячах футов. Что меня весьма порадовало. Ведь чем больше высота — тем меньше расход топлива. На легком самолетике с минимумом оборудования на такой высоте было бы уже весьма некомфортно, но мне достаточно просто увеличить отбор воздуха от двигателей. Вот чем больше летаю — тем сильней мне мой «Дефендер» нравится. Ему бы убирающиеся шасси и ВСУ[100] — просто золотой самолетик был бы! Хотя он и без того неплох, в общем-то.

Почти три часа полета до Аламо прошли в штатном режиме, как им и положено проходить. Я даже автопилот врубать не стал — решил потренироваться. Потому что когда он помрет — не факт, что у меня сразу найдутся деньги на его ремонт. Не говоря о времени доставки необходимых запчастей и материалов. Так что какое-то время мне придется летать исключительно «на руках». И к этому нужно быть готовым. Хоть данная перспектива у меня не вызывает ничего, кроме желания громко ругаться матом. Видимо, я еще недостаточно хорошо летаю для того, чтобы получать удовольствие от процесса.

В начале третьего часа полета до меня начал добивать аламский радиомаяк, что здорово облегчило мне жизнь. В здешних степях с характерными ориентирами дела обстоят не особенно хорошо, а управлять самолетом и одновременно вести штурманскую прокладку, в которой будет учтен ветровой снос, я пока не могу. Да, блуканул. Километров на восемьдесят к югу уклонился. Нехорошо, конечно, кто б спорил. Но для меня — вполне в пределах допустимого. Вот если б я промахнулся мимо всего радиуса действия аламского привода — это был бы повод озадачиться вопросом «Что я делаю не так». Разумеется, после того, как аэродром будет найден.

Что можно сказать про Аламо… Да только процитировать древний анекдот, в котором летчика спрашивают, понравился ли ему Париж. «Хороший город, полоса три пятьсот». А если обойтись без бородатых баек, то полоса тут хорошая. По местным меркам асфальтобетон — уже здорово. Приводные маяки, опять же. Самолетов штук пять стоит на стоянках. Так что вполне себе приличный аэроузел. А если к земным делам переходить — то ничего сказать про этот городок не могу. Ну кроме того, что вся округа живет скотоводством — стада тут весьма немаленькие по степи шляются, даже с высоты хорошо заметны. Ну а город — пищевая промышленность и торгово-логистический центр для окрестных хозяев ранчо и их работников. Последнее, правда, мои предположения, но как может быть по-другому — я слабо себе представляю. Конечно, можно было спросить об этом у владельца местного аэродрома — дочерна загорелого бородатого мужика в возрасте, представившегося Уиллом, но я не стал. Мне интересно было не в экономику Аламо вникать, а высадить пассажиров, выгрузить почту из Рино, загрузить почту местную, заправиться и по-быстрому улететь отсюда. День-то здесь хоть и длинный, но все ж не резиновый. А мне хотелось бы сегодня еще в Наполи свои дела урегулировать.

Про пассажиров до Наполи я, правда, спросил. Ну а почему бы нет, раз занесло меня в эти палестины. Но таковых не оказалось. Даже почта, за которую платят в общем-то копейки, своим объемом не радовала — всего-навсего пара килограмм. Для сравнения — сюда я привез шестнадцать кило корреспонденции. Ну а раз ничего финансово интересного для меня тут нет — можно улетать с чистой совестью. Только ушедшую перекусить пассажирку позвать надо. Ведь вряд ли кто-то оценит, если я оставлю ее на пол пути.

К чести девушки надо отметить, что она оказалась пунктуальна и подошла как раз в тот момент, когда я уже собрался идти за ней в здешнюю харчевню. Обрадовавшись тому, что не надо переться через половину аэродрома по солнцепеку, я кивнул на открытую переднюю правую дверь:

— Прошу.

— Спасибо. А отчего теперь в кабину, а не в салон?

— Потому что в Рино вас было трое.

Удивленно хмыкнув и поведя плечом, Паола забралась на место «правака». Видимо, не поняла моей логики. А на самом деле все просто. Я не люблю незнакомых людей за спиной. Когда пассажиров у меня было трое — другого выхода у меня не было и я счел оптимальным всех загнать назад. Исключительно для того, чтобы при попытке дать мне по башке и захватить самолет, один из угонщиков был занят девушкой. А теперь, когда ситуация поменялась — я лучше посажу синьорину рядом, где мне будет проще ее контролировать. Паранойя? Возможно. Но лучше подстраховаться. Я пока не слышал о том, чтобы здесь практиковали захваты и угоны самолетов, но ведь все когда-то случается впервые. И я очень не хочу войти в историю в таком качестве.

После взлета я решил немного побыть джентльменов и протянул своей спутнице гарнитуру. Лететь долго — отчего б не поболтать немного? Тем более, что в Наполи я не бывал и информация о городе лишней точно не будет.

— Давно здесь? — вот за что я люблю этот мир, так это за то, что не надо думать о том, с чего начать разговор. Здесь этот вопрос входит в число рекомендуемых при знакомстве, как у англоязычных — «Как дела?» при любой встрече.

— Чуть больше года. Мы с родителями сюда в седьмом месяце перешли. Как раз успели до начала дождей до Наполи добраться и обустроиться. А ты?

— Еще меньше. Но мне повезло в том, что я в начале сухого сезона сюда попал. Успел спокойно наладить жизнь и теперь спокойно готовлюсь к зимним ливням. Кстати, не подскажешь, чем тут люди зимой занимаются?

— Да кто чем. Мужчины в основном по барам сидят. Читают много. Гораздо больше, чем на Старой Земле. В домашние кинотеатры ходят, в гости друг к другу. Да мало ли занятий? Хотя к концу дождей это все уже надоедает.

— Занятий, действительно, можно много найти. Было бы желание. — Согласился я. — Ты говорила, что в Наполи живешь? А в Нью-Рино тебя как занесло? Если не секрет, конечно.

— Никакого секрета. В Наполи у меня с работой не получилось — не нужен там еще один медик. Знакомая предложила в Рино попробовать. Так что сейчас я там живу.

— А сейчас решила родителей навестить?

— И родителей тоже. Ко мне жених приезжает. Позавчера телеграмму прислал, что прошел через «ворота».

— Даже так? — удивился я. — Как же он тебя отпустил сюда?

— С трудом. — улыбнулась Паола. — Но нам с родителями надо было уезжать, а он еще обучение не закончил. Сейчас отучился и приехал.

— Здорово. И кто он у тебя по профессии?

— Агроном.

— Ну, здесь он точно не пропадет. Очень нужная специальность.

— Конечно. Слушай, а расскажи, как ты здесь летчиком стал?

А вот это засада! Кто ж тебя просил такие неудобные вопросы задавать. Но виду подавать нельзя, поэтому я ответил максимально обтекаемо:

— Да как и все, наверное. Купил самолет и начал летать.

— Я когда в прошлый раз домой летела, мне такой интересный пилот попался. Весь полет рассказывал, как он всю жизнь хотел летать, но не мог накопить на обучение. А когда родители умерли, он продал дом, отучился, купил самолет и переехал сюда. У тебя похожая история?

— Не сказал бы — улыбнулся я. — Я авиатехником был «за ленточкой» и меня это устраивало. А летать я уже здесь учился.

— А почему ты так решил? Профессия у тебя была хорошая, без работы бы не остался. Или ты путешествовать любишь?

— Путешествовать люблю. Но не так. Вот толку с того, что мы в Аламо были? Что я там увидел, кроме аэродрома?

— Обязательно побывай еще раз и погуляй по городу. Это просто как в вестерн попасть! Кто любит их — просто в восторге!

— Даже так? Надо будет заглянуть при случае.

Так мы разговорами и коротали все пять с лишним часов до Неаполя. Навигация тут простая — срезать излучину Аламо-Крик, выйти на Мормонскую, по ней пройти до Вако, а оттуда уже — вдоль дороги. Так что пили себе «полетом ворона» и ни о чем не думай. Я так и делал, разве что некоторые углы срезал. Погода тоже вполне пристойная — разве что над Меридианным хребтом неплохо так потрясло, но это в горах нормально. Уж очень причудливые воздушные потоки образуются над ними. А в остальном — без происшествий.

Сам Неаполь мне понравился. Хороший такой городок, в котором найдено близкое к моему идеалу соотношение активности и спокойствия. Есть промышленная часть, состоящая из порта с прилагающимися к нему складами и нефтяным терминалом и аккумуляторного завода, на который я и прилетел. Там же что-то вроде «биржи грузоперевозчиков» и автосервис. Там все довольно шумно и активно. С поправкой на провинциальность этого населенного пункта. А остальная часть — жилой сектор, состоящий в основном из одноэтажных деревянных домов, хотя встречаются и двухэтажные, причем как деревянные, так и каменные с кирпичными. Человек попутешествовавший, несомненно, нашел бы аналоги в Старом Свете, а мне вспомнилась деревня, показанная в «Укрощении строптивого». Примерно те же впечатления. И даже пыхтящая на противоположной от моря окраине маслобойка это впечатление нисколько не портила. Много зелени в самом городе, вокруг — масса виноградников и садов, заметных даже с воздуха.

Правда, при общении с местными выяснилось, что это не сады, а оливковые рощи. Ну правильно, какая же Италия без оливок? Правда, плодоносить начали только первые деревья, причем — очень недавно, так что мое желание прикупить дешевого оливкового масла оказалось трудновыполнимым. Зато домашнего вина купить — нет никаких проблем. Ну а кто покупает домашнее вино, не попробовав? Я уж не говорю о том, что в этом случае вас просто не поймут. Так что до аккумуляторного завода я в тот день не добрался. Только издали посмотрел на него. О чем не сильно-то и жалею.

Очухался я ближе к полудню следующего дня и принялся подводить итоги. Жить в Наполи — вполне можно. Но вот вести здесь какие-то дела — сущее мучение должно быть. И ярко иллюстрирует это пример моего нового знакомого Витторио. Он встретил меня, помог зачехлить самолет, после чего спокойно закрыл аэродром и двинулся в город. Как он заявил — «я не могу позволить тебе купить вместо вина непонятно что». Мои попытки сперва сходить на аккумуляторный вызвали у него лишь бурный смех — «там ты уже никого не найдешь — все закончили работу». И потащил меня к «дядьке Филиппе». Потом — к какому-то Джакомо. Потом — еще куда-то. В общем, начался алкотур, когда все вокруг пьют, ты хлещешь наравне с народом и одновременно пытаешься не потерять из виду своего единственного знакомого во всей этой круговерти. При этом что происходит вокруг — я понимал лишь отрывочно. Итальянский-то в список известных мне языков не входит. Отдельные знакомые по испанскому слова, не более того. Но, несмотря на это, веселье кипело. Мне понравилось. Так куда лучше, чем просто накачиваться в баре, как я периодически делал. Нет, сюда надо будет заглянуть еще, однозначно.

Во второй день я тоже покинуть столь гостеприимный город не смог — после вчерашнего меня еще порядочно штормило. А садиться в таком состоянии за штурвал — увольте. Мне пока что жить не надоело. Так что не спеша забрал свои аккумуляторы (насладившись часовыми поисками куда-то запропастившихся грузчиков), прошвырнулся по местному базару, где накупил макарон, подсолнечного масла в высоких стеклянных бутылях — из похожих обычно разливают самогон в фильмах про Гражданскую войну, копченого мяса и всевозможных соусов. Ну а уже на следующее утро покинул полюбившееся мне местечко. Правда, для этого пришлось сперва вечером уговаривать Витторио встать пораньше, а с утра вылить на него литр воды и насладиться «непереводимой игрой слов и местных идиоматических выражений», но это мелочи. Однозначно, как заколебет меня все — рвану снова в Наполи дней на несколько. Уж очень хороший тут отдых. Пусть бесхитростный и простой, но позволяющий сбросить усталость и здорово зарядиться позитивом. Чего лично мне от отдыха и хочется.

18-й день 9-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

Проставив наработку, я облегченно выдохнул и с громким звуком захлопнул бортовой журнал. Если кто-то думает, что в отсутствие контроля можно забить болт на всю эту бюрократию — то пусть обходит меня стороной. Потому как зашибу. Эту систему ведь совсем не дураки придумали и отнюдь не от нечего делать. И принцип «сделал — запиши» — он не оттого, что кому-то очень нравится процесс бумагомарания. Просто в этом случае открываешь журнал и сразу все понятно. Если ты специалист, конечно. Ну а неспециалисту сюда и лезть нечего.

Но на сегодня хватит. Утомил меня очередной рейс до Нью-Рино порядочно. Еще и садиться пришлось под дождем, в условиях ограниченной видимости. Нормально зайти на полосу удалось только с третьего раза. А ведь дальше будет только хуже — зима-то приближается. Зима, правда, весьма условная — три с хвостиком месяца проливных дождей, морозов со снегом тут не бывает. По крайней мере, в заселенной части мира. Где-то севернее наверняка они есть, но туда люди ан-масс еще не добрались. Хватает еще мест и с более приветливым климатом.

Хотя, чувствую, меня и здешний, весьма теплый, климат еще до печенок достанет. Когда сухо — еще ладно, а после дождя — полное ощущение захода в подостывшую парилку в бане. Слоем липкого пота покрываешься мгновенно. А с другой стороны — лучше потеть, чем мерзнуть. Как говаривал один мой сослуживец — «ошпаренных меньше, чем обмороженных». И с этим высказыванием трудно не согласиться.

Перебравшись с командирского места в салон надеваю дождевик, беру фонарик и выпрыгиваю под струи продолжающегося дождя. Не торопясь осматриваю самолет и только после этого направляюсь к своей временной резиденции, то бишь жилому контейнеру. Как раз надо рассортировать поднакопившееся барахло и подготовить его к переезду. Дом-то мой уже практически готов. Осталась внутренняя отделка, электрика и мебель. По первым двум пунктам — работы дня на три, как заверяет Руперт. С мебелью, наверное, побольше выйдет, но здесь я сам виноват — упустил из виду этот момент. Завтра с утра займусь этим вопросом. А пока у меня в планах ужин с двумя моими компаньонами по сидению на аэродроме и полноценный здоровый сон.

Выспавшись — во время рейса это совершенно излишняя роскошь — я задумался, заняться ли сперва хозяйственными делами или сначала выбраться в Лусон. Поразмыслив, выбрал второе. Нечего время в дугу гнуть. Пусть местный мебельщик, столяр или как он тут называется, к работе приступает. Заодно и позавтракаю в поселке, чтобы готовкой не заморачиваться.

Сказано — сделано, благо пешком по джунглям переться не надо. Прыгнул в машину — и езжай. Грунт пока еще крепкий, так что завязнуть где-то весьма затруднительно. Правда, расслабляться это не повод, так что «змеебойку» я в машину закинул. Ну и неизменная парочка — «таурус» в кобуре на виду и «маузер» под рубашкой. Патронов запас у меня в машине имеется, рация там тоже стоит, так что не пропаду точно. Так что я со спокойной душой забрался в свою "Антилопу-Гну" и направился в поселок, получив на прощание наказ привести обратно лумпии.

Лумпия — это такая филиппинская шаурма, только поменьше и более круглая. Хотя не обязательно. Вариантов приготовления масса. Может содержать кроме овощей мясо, рыбу, морепродукты, может быть с водорослями. Подаваться может как в листе теста (отсюда и аналогия с шаурмой), так и свернутой в рулет. Но «на вынос» — только первый вариант, в основном. Не знаю, как на старосветских Филиппинах, а здесь лаваш делают из рисовой муки и заворачивают в него смесь всего, что оказалось под рукой у повара. В любом случае это довольно остро и, как правило, вкусно (если невкусно — можно добавить побольше острого соуса и вкус вообще перестает различаться). А еще — дешево и сытно. Хорошая и удобная штука, в общем. И уплетает ее Руперт за обе щеки. Джок — тот нет. Этот любит не торопясь сесть за стол и медленно сжевать что-то основательное, типа хорошего куска мяса или рыбы, сопровождая процесс мыслями вслух на тему вечно спешащей и оттого жрущей не понятно что молодежи.

Джип шустро бежит по полосе плотного прибрежного песка, воздух насыщен солью и запахом водорослей, а в голове моей шебуршатся мысли. Надо будет к алькальду зайти. И мебельщика искать через него проще, и про корабль узнаю. А то намечается у меня кучка барахла, которое я по воздуху не перевезу никак. И если спарку пулеметов еще можно раскидать на составные части и как-то пропихнуть в двери «Дефендера», то с генератором и компрессором такой номер не пройдет, даже если снять их с колесного шасси. Не пролазят они в дверной проем, хоть ты тресни.

После завтрака в китайской забегаловке (стандартные рис, рыба, морской салат. Жил бы на острове безвылазно — уже бы взвыл он пищевого однообразия), я направился к Маркосу. Сеньор алькальд, как и ожидалось, был дома. Ну или на рабочем месте. Можно и так, и так сказать — у него кабинет в одной из комнат собственного жилья. Но вот занятие его было неожиданным. Обычно я видел Маркоса беседующим с кем-то, а сейчас он разложил на столе карту (хотя скорее — склейку аэрофотоснимков) Лусона, что-то измерял циркулем с линейкой и записывал полученные результаты. Я тихонько пристроился на предназначенном для посетителей стуле, не желая прерывать мыслительный процесс. Но местный глава тут же отвлекся от своих вычислений и обратился ко мне:

— Доброе утро, Алексис! Очень удачно, что Вы ко мне зашли. А то я уже собирался искать Вас.

— Доброе, сеньор Маркос. Что-то случилось?

— Нет-нет, ничего чрезвычайного. Просто нужна Ваша консультация по одному вопросу.

— По какому же? — выразил легкий интерес я.

— Ну смотрите — алькальд развернул карту ко мне.

Как вы, наверное, помните, остров Лусон имеет форму наподобие цифры 8, верхняя окружность которой заметно меньше нижней и прилично скособочена относительно центральной оси, градусов как бы не на сорок пять. Поселок Лусон находится на берегу большей окружности, а на соединяющем эти окружности перешейке стоит мой аэродром. Так вот, Маркос договорился о переселении с некоторым количеством филиппинских мусульман. Именно их представителей я не так давно привозил на Филиппины. И эти самые мусульмане пожелали поселиться отдельно, как раз на меньшей окружности "восьмерки". Но между поселениями должно быть какое-то транспортное сообщение, то есть дорога. И алькальд интересуется, не будет ли мне мешать эта дорога, если она пройдет по восточному краю перешейка.

Формально — никаких проблем. Мешать мне дорога не будет совершенно, как бы она не проходила. Хоть между берегом и приводным радиомаяком, хоть между приводом и аэродромом. Но вот иметь в довольно близком (километров десять — пятнадцать) соседстве толпу мусульман меня как-то не вдохновляет. Похоже, не зря я послушался умных людей и купил пулемет. Только не факт, что он меня спасет. Нет, отбиться-то мне спарка, несомненно, поможет. А вот сохранить рассредоточенное по изрядной площади имущество — совсем не факт. Надо что-то думать. Серьезно думать. Хорошо, что время пока еще есть — осуществляться эти планы начнутся только весной. Но мерами противодействия надо озаботится уже сейчас. Ладно, запомним. А сейчас надо перейти к более актуальным делам.

— Сеньор Маркос, мне нужен рейс в Порто-Франко. Сможете организовать?

— Разумеется. Я сам хотел Вас просить об этом. Надвигается сезон дождей, необходимо пополнить запас медикаментов. Мало ли случиться может?

— Конечно. Случиться может все, что угодно. В наших условиях долгой изоляции от мира запас лекарств лишним не будет.

— Я рад, что Вы со мной согласны, Алексис. Сколько Вы возьмете за перевозку?

— У нас с Вами долговременное сотрудничество, так что цена будет символической. Полтора экю за килограмм Вас устроит?

— Вполне. У Вас какие планы на сегодня?

— Я собирался найти мастера по изготовлению мебели. — последние три слова прозвучали на английском. Не знаю я, как будет мебельщик по-испански.

— Fabricante de muebles? — уточнил алькальд.

— Наверное — пожал плечами я.

— Ну это нетрудно. Вы же знакомы с Родриго Лопесом?

— Конечно. — еще бы я не был знаком с одним из своих помощников по охотничьим делам.

— Знаете, где он живет?

— Знаю.

— Через два дома от него живет Хуан Негрос, наш лучший carpintero. Я советую обратится к нему.

— Спасибо за совет. А carpintero — это что означает?

— Человек, работающий с деревом. Woodworker.

Понятно. Странно, что я сразу не сообразил. Ведь прямая аналогия с английским «карпентером». Правда, у меня это слово исключительно с фамилией ассоциируется. Но это специфика "ангельского" языка. Смит — тоже ведь для русскоязычных звучит как английская фамилия, хотя это кузнец. Под конец разговора узнав о том, что еще один корабль из Дели на архипелаг в этом сезоне точно будет, примерно через недельку или дней десять, а распрощался с алькальдом, я отправился искать упомянутого Ивана Чернова.

Сделать это оказалось не просто, а очень просто. Где примерно искать — мне сказали. А на местности все оказалось проще пареной репы. Ведь не нужно иметь ведро мозгов для того, чтоб догадаться, что в добротном деревянном доме с серьезным забором высотой примерно по шею и красивой деревянной беседкой живет именно плотник. Особенно если большинство соседних строений — халупы, построенные по принципу «я тебя слепила из того, что было, причем кое-как». Не удивительно, впрочем. Мало кто здесь может себе позволить строить дом по проекту, изначально учитывающему низкую квалификацию работников. Строят «на глазок», «как получится». Получается зачастую не очень — перекошенные двери и окна, заметные даже с приличного расстояния щели в стенах. Хотя возможно, что последнее так и задумывалось. Эдакая импровизированная вентиляция, чтобы постройка не гнила.

Подойдя к жилищу плотника, я решительно постучал кулаком в ворота. Никакой реакции не последовало. Неудивительно, впрочем. Доски на ворота пошли довольно толстые и мой стук расслышать с приличного расстояния было весьма непросто. Кричать мне не хотелось, поэтому в следующий раз я стучал уже по солидной железной воротной петле рукоятью револьвера. Получилось куда лучше. Во всяком случае — громче.

Секунд через десять в поле мое зрения появился здоровенный мужик возрастом где-то от сорока до шестидесяти лет. Хозяин был среднезагорел (по местным меркам), местами сед и гол выше пояса. Последнее позволяло рассмотреть идущие по всему телу жгуты из переходящих одна в другую мышц. На пузе — приличных размеров деревянный крест. Серьезный дядя. Я бы с таким на кулачках сходится не стал, хоть и раза в два помоложе.

— Что-то хотели? — поинтересовался хозяин, кладя руки поверх воротины. Ну и грабли у него, должен я заметить. Такой затрещину влепит — сотрясение мозга запросто может быть.

— Хотел. Сеньор Негрос, правильно понимаю?

— Да. Я слушаю Вас.

— Мебель в дом хочу заказать.

— Что-то конкретное или вообще?

— Конкретного пока нет. Я же еще не знаю, что Вы сможете сделать, а с чем будут трудности. — пожал я плечами.

— Ну проходите в дом, обсудим, заодно и посмотрите какую мебель я делаю.

Пройдя во двор, где под навесом стояли козлы, лебедка и еще какие-то незнакомые мне приспособы для работы с деревом, я проследовал в дом. А неплохо, на самом деле. Мебель товарищ ладит монументальную, себе под стать, двигать такую упреешь. Но все даже с виду крепко и надежно.

— Как видите, делаю я все, что нужно. Что именно Вы хотите? — сделал круговой жест рукой плотник, приглашая оценить его изделия.

— Рабочий стол сделать можете? Для работы с железом. С зажимами всякими и прочим. — ну не знаю я, как верстак по-испански будет. Да и по-английски тоже.

— Сложно будет — железных деталей у меня подходящих нет. — сходу ответил Хуан. — Но подумаю. Что еще нужно?

— Обеденный стол. Человек на шесть. Два стола письменных. Пара кроватей. Тумбочки к ним. Два одежных шкафа и шкаф для оружия. В кладовку полки. Стулья — штук десять. На кухню два шкафа висящих и стол с ящиками.

— Это не проблема. Размеры есть или в доме смотреть будем?

— Смотреть — односложно отозвался я.

— Ну тогда подождите минут пять — я возьму все нужное и пойдем. Заодно и цвет посмотрю, чтобы нормально сочеталось.

Спустя обещанные пять минут Негрос появился уже в свободной рубашке и широкополой шляпе, с вместительной заплечной сумкой из какой-то грубой ткани, похоже — домашнего изготовления.

— Уже здесь сделали? — ткнул я пальцем в сумку.

— Ага. Жена и дочь Цзо шьют. Он им машинку швейную купил «из-за ленточки», ткань покупает уже здесь. Тут многие с такими ходят, не обращали внимания?

— Как-то не доводилось. Я же далековато живу, в поселке не так часто бываю.

— Ну тогда понятно — хмыкнул плотник.

Спустя примерно три часа, потраченных на дорогу, замеры и обсуждение, я снова стоял около мэрии. Полезно пообщался, внес некоторые коррективы. Кровати обзавелись стоящим в изголовье чем-то вроде узкого сундука, шириной примерно чуть меньше метра, сделанного из самого твердого здешнего дерева. Плотно набью эту штуку глиной и буду спать спокойно, не боясь, что какая-то падла влупит из автомата или "ручника" наугад и пристукнет меня, мирно спящего. На окна заказал толстые, закрывающиеся изнутри ставни с крючками в верхней части, чтобы можно было повесить что-то тяжелое. Мешок с песком, например. Да-да, паранойя, она самая. Но лучше уж подстраховаться, особенно с такими соседями, как у меня в следующем году появятся. А бойницы в ставнях я уже сам проковыряю. Ни к чему так явно информировать местных о том, что я готов к труду и, особенно, к обороне. А то могут воспринять как-то неадекватно.

Оказавшись в поселке, я набрал еды на обед и ужин всей своей компании. После чего задумался о вечном. Подумал и решил сходить в церковь, облегчить душу. Шучу, конечно. Плоскопараллельны мне все мировые религии, разве что представителей одной не люблю за нежелание жить как все нормальные люди и стремление нагнуть все окружающее. Но это проблема не веры, а людей. Но в церковь я все равно заглядываю. Потому как здешний священник в обществе пользуется немалым авторитетом, да и просто помелькать там совсем не лишнее. Посидел там минут пятнадцать на лавочке с максимально одухотворенной физиономией, да и свалил на аэродром. У меня по хозяйству дела еще есть.

После обеда разгребанием этих дел я и занялся. Начал с того, что заправил машину, заодно и бочку с дизелем добил. Я и раньше задумывался о том, как все всю зиму хранить различные сыпучие и не только продукты. Делиться ими с местными грызунами и тараканами мне совсем не хочется. Во-первых — самому мало. А во-вторых — вслед за мышами обязательно придут охотящиеся на них змеи. А такого соседства мне точно не надо.

Вообще различные сыпучие вещи можно хранить в стеклянных или пластиковых бутылках. Но обилия что одних, что других здесь не наблюдается. Да и расфасовывать мешок крупы по бутылкам — дело довольно долгое и муторное. Так что я решил поступить по-другому. Взять бочку из-под топлива — их у меня хватает, да и освободить не проблема, если что, срезать верхнее дно, выпарить на солнышке, отмыть и загрузить туда мешок целиком. А сверху накрыть деревянным щитом, поставив на него что-нибудь тяжелое. Ну чтобы всякая мелкая живность гарантированно крышку не сдвинула.

Реализацией этот идеи я и занялся. Удлинитель, болгарка и вперед. Правда, аккуратно срезать крышку с первого раза у меня не получилось, но не расстроился я совершенно. Потому как и запоротой бочке у меня применение найдется. Как говориться, в кулацком хозяйстве — и бычий хвост веревка.

Закончив со складской тарой, я принялся за самую первую испорченную бочку, с которой срезал дно, а получившуюся трубу распустил на продольные полосы, шириной сантиметров по сорок. После чего, вооружившись топором, сходил в прилегающий лесок, откуда вернулся со стволиком сантиметров пятнадцать в диаметре. Мне от него нужно где-то полметра всего, но не бросать же остальное. На дрова пойдет, в крайнем случае.

После того, как я ножевкой отхватил от стволика нужный мне кусок, закипела работа. Мне нужно было выровнять обрезки бочки. Соответственно, кувалда в руки и вперед. Чтобы зря не терять времени, свистнул себе на помощь Джока, вручил ему молоток, первый выровненный кусок бочки, приготовленную деревяшку и сказал обернуть второе вокруг третьего. Потом получившийся С-образный кусок отрезать болгаркой и повторить процедуру с оставшимся листом.

Когда число С-образных железяк достигло десятка, наступил следующий этап работы. Теперь надо было от оставшегося материала отхватить кусок длиной в эти же полметра и шириной сантиметров пятнадцать примерно. Но если чуть больше — тоже ничего страшного. Потом этот кусок вставить в прорезь имеющейся заготовки и все это заварить.

Получилась на выходе кучка таких небольших труб, перечеркнутых по диаметру металлической пластиной. После того, как я сходил за лопатой и мы направились в сторону стоянок, ворчавший на тему страдающей непонятной хренью молодежи Джок замолчал на пару минут, после чего выдал:

— Так это колодцы заземления будут?

— Долго думаешь, старина — я не преминул вернуть ему должок за все недавно прозвучавшие «теплые» слова в мой адрес.

— А не проще было в землю штырь с ушком вбить?

— Проще. Дал бы мне такие штыри — я бы и вбил.

— Дал бы… Как будто они у меня есть.

— Ну так в чем проблема тогда?

— Кто из нас босс? Ты? Вот и думай, ищи, если надо. А то и сам упрел, и меня заколебал, и все по нежеланию думать.

Не обращая особого внимания на ворчание Джока — он может гундеть часами по малейшему поводу — я приступил к копанию ямы под один из изготовленных колодцев. И вот тут уже действительно ощутил себя идиотом. Копать хорошо утрамбованную землю — занятие не из легких. Тут бы кирку или мотыгу надо, но у меня нет ни того, ни другого. Разве что ломом землю рыхлить. За ломом я Джока и отправил — пусть полезное что-то сделает, а не компостирует мне мозги. А я покурю пока да водички попью.

27-й день 9-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

Выстрел! Выстрел! И еще один. И еще. И так до тех пор, пока патроны в барабане не кончатся. После очередной серии я выдохнул, и осторожно, чтобы не поскользнуться, направился к прикрепленным на деревья мишеням. Вот всем хороши резиновые сапоги в такую погоду, но по мокрой траве скользят только в путь. Я уже один раз навернулся, после чего сделал выводы — стал осторожнее и сократил походы к мишеням. Раньше после каждой серии бегал, теперь же вешаю сразу несколько листов с концентрическими кругами и прогуливаюсь к ним раз в три-четыре серии.

Результат, должен заметить, удручающий. Ну да, ведь любой навык без тренировки сильно ослабевает, и стрелковых навыков это касается тоже. Если с автоматом все более-менее пристойно, то вот с личным оружием все грустно. Сорок восемь и пятьдесят из семидесяти на двух десятках шагов — было бы неплохо, если бы не было в медленном темпе. А стоит ускориться — результаты падают до тридцати очков в среднем. Правда, меня несколько оправдывает то, что наган для стрельбы с приличной скоростью приспособлен плохо — уж очень тяжелый самовзвод. С тем же «таурусом» или югославским ТТ результаты должны быть повыше. Но к ним патроны куда дороже и тратить их в тренировочных целях мне не хочется. Причем «не хочется» — это про «Заставу» сказать можно. А если речь идет про «таурус» или «маузер» — куда уместнее будет сказать «жаба душит». Ну действительно накладно получается. Вот и мучаюсь с наганом, благо к нему патроны проходят по категории «дешевле только даром». Полтинник за цинк, в котором их тысяча с небольшим хвостиком. Из очередного вояжа в Порто-Франко я себе припер пару ящиков, создав хороший запасец на зиму. Ну а что? С двухсот экю я не обеднею явно, а запас карман не тянет. Негде этих патронов здесь взять кроме орденской базы «Россия». Да и на той запасы явно не бесконечны. Патрончик-то уже не производится с позднесоветских времен.

В очередной раз тяжко вздохнув, я собрал мишени и направился к дому. Думал, схожу пострелять, грусть-тоску развею — а вот фиг вам. Еще больше расстроился. Одна надежда на чистку оружия — она меня всегда успокаивает и настраивает на философский лад. Ну хотя бы дух переведу, а то крайняя неделя у меня прошла в режиме белки в колесе.

Помимо полета в Порто-Франко я перетащил на Лусон ранее заказанное техническое имущество — наземный генератор (слегка бэушный «Хоучин»), установка для получения азота и компрессор для закачки его же в баллоны. Если за генератор с меня слупили весьма умеренно, то все остальное влетело в копеечку. Но деваться-то мне некуда. Не будешь же в амортизаторы воздух закачивать! Не, я легко поверю что и такие "умники" найдутся, но меня подобные эксперименты не вдохновляют. Да и колеса лучше азотом качать, а не воздухом. Хотя и последнее вполне допустимо. Ну и на закуску — топливный вопрос.

По стандарту керосин должен храниться два года. По крайней мере, отечественный. За всякие буржуйские "джеты" не знаю. Но только где эти стандарты, а где местное топливо? Я даже не знаю, что в нем с парафинами, а это достаточно важный аспект. Плохо работает западная техника на русском керосине с высоким их содержанием. А отечественная — напротив, быстрее положенного помирает на заграничном беспарафиновом топливе.

В общем, надежда на то, что завезенное мной топливо выдержит пару лет и не окислится, у меня довольно слабая. И перспектива понести определенные убытки перед глазами стоит вполне явственно. Не будешь же окислившееся топливо в баки лить!

Но выход есть. Умные люди уже довольно давно придумали азотирование. Это когда в емкость с топливом закачивается азот. Химических подробностей не знаю — не ГСМщик все же — но после процедуры керосин хранится значительно дольше. Что мне и требуется. Правда, есть вероятность, что бочки, в которых я керосин храню, не выдержат такого вандализма, но это можно лишь опытным путем выявить. Ну и переходник потребуется. Это колеса можно и без штуцера качать, через ветошь. А в данном случае подобный номер не пройдет, к сожалению. Но ничего. Чертеж с размерами я за вечер сварганю, а работающих с металлом кустарей в Дели хватает. Так что вопрос решаемый.

Помимо перевозки и размещения наземного оборудования, под которое пришлось ставить специальный навес, у меня и других занятий хватало. Достраивал дом, обставлял его мебелью. Теперь, закончив с этим, могу наслаждаться комфортом. Свет, горячая вода, и прочие прелести цивилизации. Правда, пришлось помучиться, затаскивая внутрь мебель, а особенно — водружая на башенку такую необходимую в хозяйстве вещь, как пулеметная спарка. Зато теперь можно жить в комфорте и спокойствии. Ну почти. Имеется еще одна нерешенная проблемка.

Состоит она в том, что рыба в рационе мне уже несколько надоела. А поскольку мясо на Филиппинах даже не дорогое, а очень дорогое, и при том дефицит, я решил проблему, притащив сотню килограмм говядины из Порто-Франко. Звучит дико, но на самом деле обошлось мне даже дешевле, чем здешняя свинина. Ну так вот. Сейчас это самое мясо лежит в термосумках. В которых я звериный ливер на продажу таскаю. Впечатлительные могут кривить носы открыто и не скрывать рвотные позывы — мне подобные мелочи аппетит не испортят.

Изначально планировалось, что это мясо полежит в сумках вперемешку со льдом пару дней, пока я ледник не построю и не введу в эксплуатацию, то бишь льдом не забью. Но сперва я закрутился с другими делами (хорошо хоть лед менять не забывал — а то стухло бы все нафиг), а потом меня ждал неприятный сюрприз.

Ледник я, не долго думая, решил делать в виде погреба. Совершенно очевидное решение, благо землеройная техника у меня есть. Надо-то с помощью Джока повесить на трактор ковш, да пару раз им копнуть. Ну а потом перекрыть получившуюся яму и забить ее льдом из холодильника. Ну и опционально добавить полки и ящики для льда. Казалось бы, что может пойти не так в столь простом деле?

Но вот пошло. С копанием ямы проблем действительно не возникло. Я даже не поленился с помощью лопаты ее подравлять и облагородить — экскаваторщик то из меня чуть получше балерины. После завершения этого этапа работ я полюбовался плодами своего труда и с чистой совестью пошел спать. А на утро долго и разнообразно ругался на трех языках, стоя на краю заполненной водой ямы. Ну вот как так?

В теории можно было сделать гидроизоляцию. Более того, я уверен, что нормальные люди с растущими откуда надо руками и работающими в нужную сторону мозгами именно так и поступают. Но вот беда — я не имею ни малейшего понятия о том, как и из чего эту гидроизоляцию делать. Краткий опрос Руперта показал, что он знает не сильно больше моего. Нет, знать-то он знает, но применить на практике его знания у нас не получится из-за отсутствия нужных материалов. Из которых большая часть, к тому же — «заленточные».

Вот тут я уже серьезно задумался. Обожаю, блин, эту свою привычку — шевелить мозгами только после того, как облажался. Посидел, позанимался самоуничижением, скурил четверть пачки, после чего таки родил решение. Раз ледник заливает — значит его уровень надо поднять. Ставить сарайчик и мастырить на нем теплоизоляцию — хлопотно, муторно и материалозатратно. Причем материалы придется из Дели тащить. Так что этот вариант был отложен на крайний случай. А в ход пошел план А.

Ведь у меня есть трактор! А к нему — куча навесного оборудования, включая и бульдозерный отвал. Вот и родилась у меня гениальная идея с помощью ковша и этого отвала соорудить небольшой искусственный холмик, а уже в нем копать погреб. Так что весь вчерашний день я занимался возведением «скифского кургана», озадачив Джока заготовкой подпорок для будущего погреба.

Дело оказалось несколько сложнее, чем я думал. Пришлось сперва самому покататься по автодоступной части острова в поисках подходящего грунта, а потом цеплять к трактору прицеп и этот грунт таскать. Ну и предварительно содрать верхний слой земли на месте планирующегося холмика. Получившуюся воронку я засыпал песком, чтобы просочившаяся вода более-менее нормально уходила. И только после этого занялся сгребанием в кучу заготовленной глинистой почвы. Была идея ее еще катком утрамбовать, но потом я от нее отказался по двум причинам. Во-первых, катающийся туда-сюда по воздвигаемому склону трактор и так ее неплохо поддавит. А во-вторых, мне же это потом копать. А копается плотная глина крайне паршиво. А самому создавать себе трудности — занятие, конечно, увлекательное, но совершенно неумное. Так что я решил ограничиться просто насыпанием холмика и естественной усадкой почвы. Пару дней пусть постоит, усядется. А я, тем временем, получившийся холм дерном обложу. Так что и завтра мне скучать не придется. Ведь помимо возни с дерном надо еще в поселок за досками смотаться. Заодно и обрезков на дрова прикуплю. А то как-то неохота мне их самолично заготавливать.

28-й день 9-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

Говорят, труд сделал из обезьяны человека. Сложно не согласиться с очевидной истиной. Мне вот понадобилось несколько часов работы лопатой и кувалдой для того, чтобы понять всю глубину своего идиотизма. Ну вот нахрена было громоздить курган и потом в нем копаться, будто крот, отрывая погреб? Ведь куда проще было бы сперва поставить сруб, а потом засыпать его землей. Но нет — мы не ищем легких путей. Так что продолжаю уныло копаться, проклиная свою глупость. Бросить все и начинать заново ведь не хочется — жалко уже потраченных времени и сил. В общем, нашел я себе развлечение на ближайшие несколько дней. Или плюнуть на все и нанять пяток местных? Самому-то ковыряться в земле уже поднадоело. Пожалуй, так и сделаю. Все равно вечером я собираюсь в поселок — надо двери для погреба заказать. Заодно и работяг найму.

Ну а если все равно нанимать людей — нафига я буду тут сам корячиться? Тем более, что Джок уже весь мозг выел. А отправить его заниматься чем-то еще и работать в одиночестве не получиться — для установки подпорок минимум двое нужны. Решительно выдохнув, я воткнул лопату в мокрую землю, вытер руки о штаны — плевать, все равно уже грязный по уши — и полез под дождевик за сигаретами. Компаньон бросил на меня очередной ехидный взгляд, но промолчал. Видимо понял, что я сейчас могу взорваться и наговорить массу «приятных» вещей.

— Все, старина. Хватит на сегодня.

— Слава тебе, Господи! — отозвался американец. — Додумался, наконец! В такую погоду дома сидеть надо!

Погода, действительно, не радовала. Каждые час-два ветром приносило очередной дождевой заряд, срывавшийся на наши головы. Потом пара часов затишья — и по новой. И уже ко второму циклу я был весь мокрый. Дождевик-то влагу не пропускает в любом направлении, не только снаружи. Вот и получается такая «самоходная сауна». И сейчас меня это окончательно достало. Последней каплей стал порыв смешанного с дождем ветра, замочивший сигарету.

— Да вались оно все пропадом! — прорычал я, отбрасывая бычок. Порыв ветра тут же швырнул мне его обратно в лицо, вызвав очередную серию матюгов и проклятий. Попавшаяся под руку лопата улетела в произвольном направлении на пару десятков метров. Кувалда по понятным причинам пролетела меньше. Ну нет во мне столько здоровья, чтобы двухпудовыми предметами лихо кидаться. Выплеснув эмоции, я собрал инструмент и пошлепал к дому под аккомпанемент лупящих по дождевику водяных струй и чавкающей под ногами грязи.

Смыть с себя грязь под тугими струями душа, выпить большую чашку горячего чая — что еще нужно человеку для счастья в такую погоду? Да ничего больше. Было б чем заняться — так бы дома и остался. Но слушать очередную нравоучительную историю Джока или воспоминания Руперта об очередной «cool party» у меня желания нет никакого. Можно, конечно, врубить на ноуте какую-нибудь игрушку — я их из Порто-Франко припер целую кучу. Причем купил за копейки — не пользовались они почему-то спросом у тамошнего народа. И когда я поинтересовался их наличием — мне обрадовались как родному. Видимо, отчаялись уже избавится от этого барахла. И отдали по символической цене в один экю за диск. Но, подозреваю, подобный досуг на сезон дождей успеет мне надоесть. Так что пока нужно общаться с местным народом. Ну и дела никто не отменял.

Сняв с приделанной над обогревателем вешалки дождевик, я повернулся к ведущим в комнату дверям и громко поинтересовался:

— Руперт, в поселок едешь?

— Ага, сейчас — отозвался англичанин.

— Ну давай. В машине ждать буду.

Короткая перебежка под струями дождя до шедевра индийского автопрома придала мне бодрости, а уверенно урчащий двигатель настроил на активный лад. Минут через десять на соседнее кресло плюхнулся Руперт. Дождевиком он не обзавелся, так что успел слегка подмокнуть и сейчас стряхивал воду со своих длинных волос. И не жарко ему такие патлы таскать? Да и хлопот и ними… Я-то короткую стрижку предпочитаю, еще с армейских времен. Правда, здесь начал косить под товарища Котовского. Просто, когда я в цивилизованных местах — мне в парикмахерскую идти лень, а машинку для стрижки тут так просто не купить. Если только под заказ с соответствующей наценкой. А я дочь миллионера не люблю, чтоб так деньгами разбрасываться. Вот и получается, что проще всего взять одноразовый станок (в том же «Кливленде» они в ванной среди прочего имеются) и побрить голову. Правда, видок при этом у меня, как у только откинувшегося уголовника, особенно в сочетании с несколькодневной щетиной. Но меня подобные мелочи не смущают, а всех впечатлительных просят удалиться.

За этими нехитрыми мыслями я вырулил на побережье, где воткнул третью передачу. Плотный песок мягко ложился под колеса машины, стрелка спидометра колебалась около отметки в сорок миль, Руперт завел рассказ об очередном своем хиппанутом приятеле. У него их огромный запас и все, как один, о том, как плохо смешивать алкоголь с травкой. На мой взгляд, по крайней мере. Вообще, чем дольше я с родственником моего инструктора общаюсь — тем сильнее не люблю хиппи. Они, правда, сейчас модно именуют себя дауншифтерами, но я особой разницы не вижу. Как были совершенно никчемные людишки полвека назад, так и сейчас остались таким же биомусором. Хорошо, что в этом мире подобные типажи появятся очень нескоро.

Ну да черт с ними, с патлатыми бездельниками. В конце-концов, именно благодаря им я практически нахаляву получил что-то понимающего в строительстве специалиста. А то под моим чутким руководством местные бы понастроили. И пришлось бы мне жить, как Чебурашка, в контейнере. Так что нет худа без добра. Да и добра без худа тоже. Потому что своей неуемной общительностью Руперт способен доконать даже мертвого. Если б не моя оттренированная годами службы в армии способность общаться с любыми людьми, включая откровенно неприятных — у юного британца уже давно был бы некомплект зубов. А мне еще с ним весь «мокрый сезон» под одной крышей жить! Не знаю, как я это выдержу.

К моему удивлению, народа в забегаловке Цзо было заметно меньше обычного. Да и те, что были — какие-то невесёлые, будто бы чем-то придавленные. Увидев знакомую физиономию столяра, я подхватил со стойки свой стакан с тем, что хозяин оптимистично называл пальмовым вином, и пересел к нему за стол.

— Добрый день, сеньор Негрос.

— Добрый. Решили выбраться к людям? — с легкой улыбкой поинтересовался столяр.

Ну да, по понятным причинам у меня здесь репутация затворника. И живу далеко, и особой общительностью не страдаю. Так, существую автономно.

— В общем да. Ну и к Вам зайти думал.

— Что хотели?

— Дверь хотел. Размеры вот. — на стол легла страничка из блокнота с цифрами.

— Дверь наружная или в помещении стоять будет?

— Наружная. А что?

— Ну просто там краска другая нужна, более водостойкая. Или Вы сами красить будете?

— Да зачем?

— Вот и я так думаю. Какой материал брать и в какой цвет красить?

— Неважно. — отмахнулся я. — Лишь бы не сильно дорого.

— Ну это Вы зря… — обиженно протянул мой собеседник. — Здесь каждый знает — Негрос лишнего не возьмет.

— Нисколько не сомневаюсь — примирительно поднял руки я. — Но материал ведь разный бывает, и краска тоже.

— Из поделочного дерева я Вам дверь делать не стану, не беспокойтесь — улыбнулся здоровяк. — Так что не разоритесь. Двадцать пять экю будет стоить вместе с покраской.

— По рукам.

Завершив деловую часть, я приступил к утолению своего любопытства:

— Как-то здесь сегодня малолюдно… — закинул я удочку.

— Ну так неудивительно. — пожал плечами мебельщик.

Дьявольски информативный ответ, должен заметить. Я лично ничего не понял. О чем и постарался вежливо сообщить собеседнику. Тот сделал поправку на мою неосведомленность с поселковой жизни и уточнил:

— У старого Каррисо дочка рожает. Так что все родственники, друзья, знакомые — все там.

— Рожает — это хорошо — с интонацией лешего из мультика произнес я. Но дон Хуан прикола не понял, по всей видимости.

— Да чего ж хорошего? С самого утра девка мучается. Там уже и фельдшер наш, и отца Серхио позвали недавно.

— А его зачем? Сразу же вроде не крестят? — удивился я.

— Да тут как бы отпевать не пришлось — буркнул плотник. Я глубокомысленно промолчал.

Атмосфера всеобщего уныния меня пробрала довольно быстро. Веселья явно не получается, а возвращаться обратно на аэродром пока тоже не хочется. Ноги принесли меня к дому, у которого, не смотря на дождь, кучковалась приличная толпа. Знакомых в ней я не увидел, так что просто решил послушать. Ну, в меру своего разумения испанского, которое от совершенства еще достаточно далеко.

Обсуждалась все та же животрепещущая тема, что неудивительно. Подозреваю, это будет главная новость на ближайшую неделю. Так что имеет смысл постоять и послушать. Мне, правда, здешние сплетни сто лет не интересны, но надо же хоть иногда изображать участие в «общественной жизни». Так, для приличия. А то с одиночкой могут различные эксцессы случиться, причем все, как на подбор, нехорошие. Мне оно надо?

Ну да, риторический вопрос. Так что стоим и изображаем живейший интерес и участие. Актер, правда, из меня — как из борца сумо балерина, но кто там ко мне присматриваться будет. А чтоб не скучно стоять было — буду пытаться услышать и запомнить кто есть кто. Хотя бы по именам, благо они в разговорах частенько проскакивают.

Минут через пять я уже пожалел, что сюда приперся. Уж слишком сильным было общее настроение тоскливого ожидания без особой надежды на лучшее. Я, конечно, скотина толстокожая, но толпа есть толпа и ее настроение захватывает всех присутствующих. Только ну его нафиг такое настроение. Уж лучше слушать рассказы Руперта о его друзьях-имбецилах! Так что буду я помаленьку отсюда сваливать. Сперва сделаю вид, что отошел покурить, а потом за угол сольюсь и только меня здесь и видели.

Но реализовать свою в высшей степени разумную идею я не успел. На крыльце появился отец Серхио, на которого тут же обрушился шквал вопросов. Однако падре их все проигнорировал и хорошо поставленным голосом призвал:

— Дети мои, молитесь за здоровье больной Исабель и просите Господа послать ей здоровье и облегчить ее муки!

Сказано — «молитесь» — значит надо молиться. С верой здесь не шутят. Мне это не особо нравится, но поскольку я здесь зарабатываю деньги — приходится мириться. Так что я с постной рожей уставился наверх и зашлепал губами, одновременно созерцая тучи и небольшой просвет на краю неба.

СТОП! Нахрен молитвы, у меня есть дела поважнее! До представительства Ордена от дома, возле которого кучковался народ, было минут пять спокойным шагом. Я это расстояние преодолел за минуту.

Дверь орденской халупы с грохотом впечаталась в стенку. Ну а как иначе, если ее в целях экономии времени открывали душевным ударом ноги. Была б на стене штукатурка — обязательно бы посыпалась. Но и без этого получилось впечатляюще. Сидевший за ноутом Гарри подскочил как ужаленный.

— Что случилось?

— Привет, Гарри. У меня мало времени. Погоду в Дели дай мне! Фактическую и прогноз на четыре часа.

— Привет — отозвался успокаивающийся орденец. — Сейчас запрошу. А что случилось-то?

— Ничего пока. Шевелись, Гарри, шевелись. У меня очень мало времени.

— Да кто ж за тобой гонится? — возопил через раз попадающий по клавишам представитель Ордена.

— Никто не гонится. Но времени мало. Ты не представляешь, насколько у меня мало времени.

Так, ну и что мы тут имеем? Горизонтальная видимость тысяча футов, нижняя кромка облаков — пятьсот. Час назад было так же и в прогнозе то же самое. Противно, но терпимо. Ну а тогда какого я тут стою?

К дому я подлетал, будто персонаж американского боевика, швырнув машину в хороший такой занос. Правда, в отличие от киногероев у меня это получилось совершенно случайно. Ну много для меня шестьдесят миль. Да и погодка не способствует покладистому поведению автомобиля. Не глуша мотор выскочил наружу и заорал, будто мишка по весне:

— Джоок!

Мой сотрудник в поле видимости появился через пару минут за которые я успел издать еще десяток аналогичных воплей.

— Чего кричишь?

— Давай в машину и лети в поселок. Там какая-то девка рожает. Хватай ее в охапку и тащи сюда. Всех несогласных посылай нахрен. Вопросы?

— Эмн…

— Нет вопросов! Ну а чего стоишь тогда? Шевелись!!!

Убедившись, что вредный старикан отправился в нужном направлении, я рванул к полосе. Совсем размыть ее не должно было, но глянуть надо. И заодно определиться, что мне важнее — запас топлива или небольшой взлетный вес. Заодно и с салоном разберусь — прикину размещение сопровождающих и все лишнее вытащу. Было бы неплохо еще лежанку какую-нибудь для больной соорудить, но этим я уже заморачиваться не буду. Обойдется чехлами. Их и стирать проще, если что.

Обернулся Джок часа за полтора. Я за это время уже успел сделать штурманский расчет, снять подвесные баки, долить три бочки топлива, выкурить полпачки, сгрызть ногти до локтей и проклясть всех, имевших несчастье попасться мне сегодня на глаза. Прибыл мой помощник, естественно, в компании родственников больной. И как эта толпа под десяток рыл на моей «тате» уместилась? И сейчас все они движутся ко мне. Так, вот этого моя нервная система точно не выдержит. Надо срочно их всех застроить, иначе мозг мне вынесут капитально.

— Стоять! — рявкаю на все доступные мне децибелы. — Берем больную и несем в самолет! — и показываю рукой на открытую дверь. Народ с настроя несколько сбился и это хорошо. Теперь надо продолжать в том же духе, не давая им опомнится.

— Что сказано было? Да шевелитесь вы, culos!

Пара молодых парней, секунду протормозив, ринулись обратно к пикапу. Представители старшего поколения замерли, пытаясь въехать в ситуацию. Упитанная тетка лет сорока с хвостиком явно собирается открыть рот, и не для того, чтобы сказать что-то конструктивное. Уж этот типаж я вряд ли с чем-то перепутаю. «Базарная баба» как она есть. И ее надо срочно заткнуть. Криком и руганью не получиться точно. Надо с настроя сбивать.

— Простыни взяли?

— Взяли — отвечает «базарная», явно проглотив длиннющую нецензурную тираду.

— Ну так несите! Погода пропадет — никуда не полетим.

Отмазка, конечно, идиотская — за несколько минут погода кардинально не изменится. Но в таком состоянии люди редко задумываются. Особенно если не давать им на это времени. Тут надо просто уверенным тоном отдавать хоть сколько-то разумные команды и не давать времени на осмысление своих действий.

— Врач кто? — интересуюсь я ужасно деловым тоном.

— Я фельдшер — отзывается молодой мужчина лет тридцати-тридцати пяти с пижонскими усиками.

— Ну контролируйте размещение больной. Да помогите же вы этим двум балбесам! Они ее сейчас уронят!

Поклеп наглейший, честно говоря. Но сработало. Все сразу же ринулись к роженице и совместными усилиями загрузили ее в самолет.

— Вы тоже внутрь — повернулся я к медработнику. — И Вы — ткнул пальцем в выглядевшего наиболее спокойным мужика. — Быстрее, companeros, быстрее.

Убедившись, что выбранные двое внутри, я захлопнул пассажирскую дверь и повернулся к остальным:

— В сторону отойдите — вот теперь надо максимально спокойно, можно даже ласково. Чтобы контраст посильнее был. А народ в ступоре, что и требуется. Но возиться мне с ними некогда. Поэтому обращаюсь к Джоку:

— Дружище, убери посторонних с летного поля.

После этого быстро обхожу самолет и ныряю в кабину. Все, теперь меня отсюда не выковыряют. Можно и глянуть, что там снаружи происходит. Судя по жестам, Джок весьма экспрессивно объясняет провожающим, куда именно им нужно пройти. Ну а они возражают. Дохлый номер, конечно. Вредности и язвительности в Джоке припасено на троих, так что через пару минут народ сваливает на безопасное расстояние, а мой ассистент идет к самолету с СПУ в руках.

— Кабина — земле.

— На связи. Прошу запуск левого двигателя.

— Окей.

Характерно гудит электростартер и уже через минуту движок уверенно молотит на малом газу. Вскоре к нему присоединяется правый.

— Огня, дыма, течи жидкостей не наблюдаю. Перехожу на визуальную связь слева.

— Принято.

Включив фары, осторожно загружаю винты. Разборки с людьми позади, так что можно осторожно выдохнуть. И тут же снова вдохнуть, потому что сейчас начнется феерический аттракцион. Честно скажу — с таких говен мне взлетать не приходилось. Так что чувствую сейчас себя сапером на минном поле.

Осторожно вырулить со стоянки и проехать до торца полосы. Обычно я этим не заморачиваюсь, но сейчас каждый метр разбега может оказаться решающим. Вот и торец. Теперь надо как-то развернуться. Ага, как-то. Управляемость-то ни к черту, реакция на тормоза аналогичная, да и на поворот передней стойки самолет реагирует специфически — с запозданием и подтормаживая. Так что на осевую я смог вырулить только со второй попытки. Ну, поехали!

Движки надсадно ревут, а скорость растет куда медленнее, чем должна. И что самое мерзкое меня тянет вправо. Аккуратненько притаптываю левую педаль, чтобы это исправить. Ах ты бога в душу мать! Рука без участия головы рвет РУДы, убирая в ноль тягу, ноги вдавливают педали в пол. Звездец, мля! Какой я молодец все же — такую широкую полосу сделал! Только благодаря этому сейчас и не вылетел. Так, успокоиться. Аккуратно, только двигателями, развернуться и снова зарулить на исполнительный. Там снова выполнить акробатический номер «корова на льду», направив нос по направлению взлета. Вроде получилось.

Решительно щелкаю рычажком стояночного тормоза и плавно, почти не дыша, начинаю добавлять тягу двигателям. Да знаю я, что я варвар и вообще так нельзя. Но деваться некуда. Так, вот самолетик медленно поплыл вперед. Причем поплыл практически в буквальном смысле этого слова. Выключаю стояночный, разблокируя тем самым колеса. Ага, набор скорости повеселее пошел. Теперь главное чтобы в сторону не повело. Но вроде нормально пока. Вот и скорость принятия решения. Поднялась передняя стойка! Отрыв! Какой я молодец! Теперь выдержать угол набора. И что там у нас с температурой масла? Около красной зоны? Не удивительно. Радиаторы-то наверняка грязью залеплены. Так что надо лезть выше — там холоднее. Ну и режим убрать, разумеется.

Температура стабилизировалась, это хорошо. Высота помаленьку растет, что тоже радует. Так что ложимся на курс 286 и пилим до Порт-Дели. Промахнуться не получиться при всем желании. Можно выдохнуть и глянуть назад. Живы там мои пассажиры или окочурились уже от страха.

Живы. Правда, взятый за спокойный вид мужик выглядит так, что краше в гроб кладут. Глаза закрыл, обхватил колени руками и весь трясется, бедный. Ну да ладно, за пару часов придет в себя. Лишь бы с Кондратием не познакомился. Но у меня на борту медик есть, не допустит, я думаю.

А помянутый медик-то нормальный парень, хоть и вид имеет гламурно-слащавый. По крайней мере, о своих обязанностях помнит. Склонился над девкой и что-то сосредоточенно выслушивает. Молодец.

Следующие два часа прошли нескучно. Был бы один — залез бы тысяч на пять, где болтанки поменьше. Но нет у меня уверенности, что рожающая женщина нормально перенесет нехватку кислорода. Мне-то, молодому и здоровому, там не шибко комфортно. А отбор воздуха от двигателей я включать не хочу. И так температура масла в верхних пределах нормы. Так что практически все время полета я старался найти компромисс между удобством и нормальным охлаждением двигателей. И не уверен, что нашел. Да и черт с ним. Все равно я масло ближе к весне поменял бы. Выгорит — и ладно. Тут просто долететь бы.

Долетели. Правда, километров за триста до Дели диспозиция изменилась. Старательно перекрикивающий двигатели «пижон» передал мне настоятельное пожелание ускориться — уж очень хреново больной стало. Можно, конечно, было проигнорировать данную информацию, но тогда нафига я корячился? Увеличивать тягу двигателей мне не рекомендуется, так что просто чутка отпустим нос и пойдем в плавном пикировании. Градус-два, не больше. Потеря высоты в этом случае не сильно заметна, а вот скорость набрать можно. Ну, если сможешь самолет на прямой удержать, что та еще задача. Но попробовать стоит. Примерно таким образом немцы Лондон бомбить летали — набирали над Францией высоту, а потом медленно меняли ее на скорость. И если верить читанным мной авторам — чуть ли не сотню километров в час выигрывали. У меня, правда, и дистанция, и запас высоты гораздо скромнее, но отчего б не попробовать?

— Порт-Дели-Контроль, Браво-Новембер-Дельта, высота тридцать шесть, курсом триста два. Прошу метео.

Слышимость, конечно, паршивая, но ответ разобрать можно. Наврали-таки синоптики. Восемьсот футов видимость и кромка облачности на трехстах. Переводя в привычные мне величины и форма — двести пятьдесят на сто. Хреново, очень даже. Но садиться как-то надо. Мне не проблема поболтаться еще часика полтора в воздухе, но смысла в этом нет ни малейшего. Погода-то на ухудшение повернула.

— Порт-Дели-Контроль, Новембер-Дельта, прошу посадку. И «амбуланс» на стоянку.

— Разрешаю. «Амбуланс» принял. Полосу найдете?

— Попробую.

Глаза бегают между приборами. Курс, положение самолета, скорость снижения, температура масла. Черт, прозевал направление! И в подтверждение в наушниках раздается голос диспетчера:

— November-Delta. go around!

— Roger — недовольно буркаю я в ответ. Зачем так орать-то? На второй круг — так на второй.

— Новембер-Делта, повторяю, уходите на второй круг! 

— Wilco.[101]

Наворачиваю круг в зоне ожидания в соответствии с крайними указаниями диспетчера. Неприятно, конечно, но ничего страшного. Пока они вопрос со «скорой» решат, пока она доедет — времени пройдет прилично. Так что можно не переживать по поводу задержки.

— Новембер-Делта, разрешаю заход. О выполнении сообщите.

— Принял.

Снова строю круг, ориентируясь на примерное положение аэродрома и известное мне направление полосы.

— Дели-Контроль, Новембер-Дельта, выполняю заход.

— Хорошо, Новембер-Делта. Даем красные ракеты с торца полосы с интервалом в десять секунд., наблюдайте. Повторите.

— Продолжать заход. Наблюдать красные ракеты с торца полосы.

— Оставайтесь на связи.

— Принято.

«Наблюдайте», ага. Пришедший с моря очередной шквал зло лупит струями дождя по остеклению кабины и видимость близка к нулю. Попробуй тут рассмотри чего-то! Но особого выбора у меня нет, так что щурюсь, пытаясь что-то рассмотреть за мокрой пеленой.

Но вот прямо по курсу на границе видимости мелькают какие-то красные отблески. Иду правильно, это радует. Теперь надо только профиль снижения выдержать. Ну и диспу сообщить.

— Наблюдаю красную ракету, продолжаю заход.

— Сообщите удаление до ракет.

— Пятьсот метров.

— Выше глиссады. Уходите на второй круг.

На колу висит мочало — начинай сначала. Меня изначально эта хрень не шибко радовала, а теперь я просто готов взорваться. Но надо стиснуть зубы, успокоиться и снова пытаться сесть.

Ракеты взлетают теперь парами. Это они хорошо придумали. Надеюсь, миллионный счет за эту услугу мне потом не выкатят. «Высокая температура масла» — раздается в наушниках безразличный ко всему мерзкий голос. Твою ж мать! Вот тоже «оповещалку» сделали! Отечественная «Рита»[102] чутка поприятней будет. Хотя тоже ничего хорошего. Надо садиться. Иначе будут проблемы с движками, которые я не факт, что разгребу. И подбил же меня черт на этот полет!

Вот она, полоса! Кривовато вышел, но вышел! Теперь выравнивание и собственно посадка. Касание получается жестким — потерял скорость на довороте. Ну да ладно. Без «козла» обошелся — уже хорошо. А то совсем уж непристойное надругательство над техникой получилось бы. Теперь связаться с «вышкой», получить указания и рулить в указанном направлении.

Разгоняя струями воздуха лужи (хотя тут правильнее было бы говорить об одной большой луже), заруливаю на стоянку. Красные флажки в руках встречающего просматриваются еле-еле. Хорошо хоть можно оглянуться назад и по виду в иллюминаторах попытаться угадать положение хвоста — на стоянке он или еще на рулежку торчит. На другом самолете этот номер бы у меня не прошел, но «Айлендер» и сделанный на его базе «Дефендер» имеют салон как у автомобиля. На «Айлендере» сходство усиливается тем, что каждый пассажир садится через собственную дверь. Это у меня самолетик в девичестве патрульный, с одной большой дверью в салон, а там — «летающая легковушка» в чистом виде…

Все, хорош. Флажки скрещены над головой, я останавливаю самолет. Включаю стояночный тормоз, вырубаю двигатели и сразу же флюгирую винты. Они на пробеге способны крутится довольно долго, а встав кромкой вперед остановятся быстрее. Открываю дверь и выпрыгиваю на улицу, подхватив с места «правака» валяющиеся там на полу колодки. Времени мало — машина медиков уже подъезжает к стоянке, а кого-то чужого к самолету подпускать не хочется. Так что одну пару колодок бросаю под носовую стойку, а потом, обходя самолет по дуге, сзади подбираюсь к основным и тоже подпираю колеса колодками.

Нельзя так делать? Нельзя, согласен. Пока двигатели полностью не остановились — вообще нечего даже на стоянку заходить. Но если бы я делал только то, что можно — уже б давно занимался чем-то другим. Потому что вся гражданская авиация — это гонка за временем, о чем красочно написал Сент-Экзюпери. В теме был товарищ. И ради того, чтобы выиграть пару минут, я делал разное. Увидь кое-что из этого проверяющие — в лучшем случае поседели бы. Так что вот это — просто мелочи.

Винты, наконец, замедляют свое вращение до безопасной скорости. Приложить и сейчас лопастью может знатно, но отрубить ничего не отрубит. Так что я энергично машу руками, требуя от водителя «скорой» подъезжать. Тот разворачивается и аккуратно сдает задом, останавливаясь метрах в пяти от самолета. Ближе подгонять мне уже опасливо. Блин, надо будет для таких случаев дополнительными колодками обзавестись. Но пока их нет, так что выдергиваю пару из под носовой стойки и забиваю под колеса медицинского «Форда». А то мало ли что? Неисправность тормозов или дурак-водитель — и покатится машина прямо на самолет. И стану я гордым владельцем кучу бесполезных железяк. Нафиг-нафиг.

Из боковой двери выскакивают трое: интеллигентного вида пухлый мужичок-европеец с чемоданчиком и два амбала-индуса с носилками. Открываю им дверь и запускаю внутрь. Что там происходит — мне толком не видно, слышу лишь шебуршение, вскрики и звуки толкотни. Потом наружу выскакивает родственник больной. Спустя несколько минут один из амбалов выбирается наружу и принимает носилки. Подхватываю показавшийся из люка второй край и даю возможность выбраться наружу его напарнику. Следом ртутным шариком выкатывается доктор и, обгоняя своих подручных, распахивает задние двери фургона. Не обделенные здоровьем ребятишки лихо закидывают носилки внутрь. Следом за ними в машину закатываются мужичок и филиппинский фельдшер. Ребята захлопывают заднюю дверь и запрыгивают в боковую, около которой недоуменно топчется мой крайний пассажир. Но продолжается это лишь несколько секунд. Изнутри высовывается рука одного из амбалов и затягивает его внутрь, как соринку в пылесос. Дверь захлопывается и машина срывается с места, перескочив через лежащую под задним колесом колодку. А я стою, порядком офигев от такой оперативности и пытаясь осмыслить происходящее.

31-й день 9-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

«Ни одно доброе дело не останется безнаказанным» — говаривал один из моих коллег. Вот примерно так у меня и выходит. И то, что я застрял в Дели — это пол беды. Уже притерпелся. С утра на аэродром, взять метеосводку, потом позвонить на телеграф чтобы связаться с Джоком и узнать, какая погода на Лусоне. Через пару часов повторить. И так до конца дня. Надоело, конечно, но зимовать в Дели меня совершенно не тянет. Как и лететь на Филиппины в расчете на русский авось.

Но это ладно. В конце концов, сезон дождей пока только начинается и «окно» в погоде я рано или поздно поймаю. Это же не зимний Ванкарем, в конце концов, в котором можно погоду месяц ждать. Тут-то явно проще и быстрее все будет.

Бесят меня мои пассажиры. Которых я имел глупость сюда притащить из внезапно прорезавшегося гуманизма. Не знаю, откуда он во мне вообще взялся, но вот вылез. Что характерно — боком. Знал бы что будет вот так — пристрелил бы нахрен эту Исабель прямо в поселке! Все равно ж померла, сволочь! А я, получается, зря корячился, зря рисковал самолетом, зря тратил топливо и зря сейчас терплю мозгоклюйку на тему «Боярин, вертай меня обратно». Уже хочется послать канючащих, (желательно набив при этом морду), но нельзя. Во-первых, люди в чем-то правы. Это ж я их сюда притащил по собственной инициативе. Значит, мне и возвращать их домой. А во-вторых, подобный афронт будет воспринят на острове без малейшего понимания. Особенно учитывая, что я там чужой, а эти вот засранцы — свои. Но даже если не брать этот аспект — оставить поселок на всю зиму без единственного медика было бы крайне нехорошо и неправильно.

Да и ребенка надо все же сдать на руки отцу и дедушкам с бабушками, а то сейчас он на попечении дяди по материнской линии и фельдшера Энрике. Хоть какая-то радость людям будет. А мне — еще один геморрой. Я ведь буду крестным этого мелкого засранца. Ну не отказывать же соседям (хоть и достаточно условным) в такой мелочи? Правда, меня один момент смущает: крестить мальца будут, естественно, по католическому обряду, а я не католик ни разу. Даже по официально озвученной версии прохожу как униат. А реально — крещеный в православии атеист.

Но с этим пускай разбирается уважаемый патер. Если отец Серхио мою кандидатуру заблокирует по формальным основаниям — я только лишь вздохну с облегчением. Решит не обращать внимания на подобные мелочи — тоже неплохо. Лишь бы перекрещиваться не потянул. А то как-то не испытываю я желания подвергаться этой процедуре. Но это проблема не сегодняшнего дня и рассуждаю я о ней исключительно от скуки. Ну нечего мне делать! В Старом Свете я в подобные моменты что-нибудь читал на телефоне, но здесь с интернетом до сих пор не сложилось, а вся скачанная литература у меня на ноуте. Который, естественно, остался дома. Конечно, можно покурить от нечего делать, но весь день пыхтеть как паровоз — не хватит никаких легких. Поболтать здесь можно только с барменом, а ему я надоел еще позавчера, подозреваю.

От бродящих в голове различных мыслей меня отвлек завибрировавший в кармане «Сименс». Меня хотел услышать абонент, подписанный как «Телеграф».

— Да, слушаю — отозвался я, нажав кнопку с зеленой трубкой.

— Мистер Кареев? — уточнили на том конце провода.

— Да, это я.

— Вам поступила телеграмма.

— С Лусона? — уточнил я. Хотя вопрос риторический — больше я никому не нужен.

— Совершенно верно. Вы придете за ней или Вам зачитать текст?

— Зачитайте, если возможно.

— «Видимость 900 экс 400 футов, ветер юго-восточный, 15–20 футов в секунду, порывы до 30, слабый дождь, периодические шквалы с ветром до 50. Полоса ОК. Джок.»

— Спасибо, я принял информацию.

— Не за что. Были рады помочь Вам.

— И еще вопрос: у Вас почта на Лусон есть?

— Посмотрим. Если есть — подвозить?

— Если за час успеете — то везите. Если нет — ждать не стану.

— Хорошо, я понял. Всего хорошего.

Хм, а жизнь налаживается, похоже. Видимость более-менее нормальная, ветер сильноват, но тоже в пределах. Полоса, по уверениям старины Джока, тоже в норме. Приходящие с моря шквалы, правда, смущают. Но при полной заправке топлива у меня будет полно, могу и в воздухе очередной переждать. Так что надо лететь, пока есть погода и здесь, и на острове. А то дождусь того, что полоса станет полностью непригодна. И останемся тогда мы все здесь зимовать. За мой счет, на секундочку. Денег-то с собой никто из моих пассажиров не взял. А я в гробу видал подобное меценатство. Мне деньги с неба не падают, чтобы я их тратил на совершенно чужих мне людей без видимой для себя пользы.

Так что не убираю телефон и тут же совершаю еще один звонок. Мобильная связь моим спутникам, разумеется, не по карману, но способ до них достучаться есть. Вызываемый абонент отвечает на каком-то тарабарском наречии.

— По-английски можно? — холодно интересуюсь я.

— Можно. Слушаю Вас — отвечают мне так же «приветливо»

— Передайте ребятам из четвертой комнаты, чтобы выезжали. Они знают куда.

После этого бросаю трубку и сую телефон в карман. В том, что информацию моим спутникам передадут, я не сомневаюсь. Потому что в противном случае я заявлюсь в этот клоповник, находящийся в арабском секторе, нарвусь там на кого-нибудь и спровоцирую его на погром, после чего успокою. И мне за это ничего не будет. Местная полиция набрана из индусов, руководят ей англичане. Уважение к европейцам и неприязнь к арабам испытывают и те, и другие. Ну а хозяин этот момент отлично понимает и иллюзий не испытывает. Тем более, что ему за подобную услугу заплачена полновесная десятка. Ну а тон общения… Я не люблю арабов. Я не люблю барыг по жизни. Я не люблю наглых. А этот, с позволения сказать, отельер, подходит по всем названным критериям.

Ну да к черту этого удода! Мне надо в аэродромный офис. Расплачусь за стоянку, закажу заправщик и пойду готовить самолет к вылету. Как раз к приезду пассажиров успею. А то и раньше управлюсь.

Спустя пятьдесят минут я уже рассадил пассажиров в салоне и запрашивал запуск. Вылет мне разрешили без всяких проблем, разве что пожелание удачи было очень искренним и совершенно не дежурным. За что диспу огромное спасибо — удача мне сегодня понадобится.

Взлет прошел в штатном режиме, хоть полоса и была покрыта водой. Вообще-то с полосы в таком состоянии взлетать нельзя, но после крайнего вылета с Лусона меня такими мелочами уже не смутить. Что очень плохо, кстати говоря. Потому что значительная часть авиационных происшествий — они от самоуверенности и потери осторожности. Остерегаться надо и избегать любого лишнего риска. Но у меня сейчас ситуация как в том анекдоте: «Хоть тушкой, хоть чучелом, но ехать надо». Потому что зимовка в Порт-Дели вчетвером пробьет в моем бюджете очень серьезную пробоину. А сделанная по недомыслию подстава с увозом единственного фельдшера не даст мне ее залатать. Потому как погонят меня с Филиппин за такое пинками. По крайней мере, так бы на месте Маркоса потупил я. И в свете таких перспектив некоторый риск потерять сцепление с поверхностью, вылететь с полосы и поломать самолет проходит по категории «неизбежное зло».

Ну ладно, взлететь я взлетел. Можно включить отбор воздуха и подогреть салон до комфортных градусов эдак двадцати пяти по Цельсию. Все же маленькие дети заболевают очень легко, а на высоте, мягко говоря, не жарко. Я планирую идти «по потолкам» — это и по топливу выгоднее, и болтает там меньше. А на шести-семи километрах температура градусов двадцать-двадцать пять. С минусом, естественно. Тут за пару часов и взрослый околеет в легкую, если без теплой одежды. А у меня грудничок на борту.

Примерно пол часа мне потребовалось для того, чтобы залезть наверх и найти там если не попутный, то относительно спокойный слой воздуха. Причем второе было заметно сложнее первого и я во время процесса снова вспомнил родео, попутно помянув массой нехороших слов здешнюю погоду. Но пробился. И началась обычная рутинная работа. И чего некоторые с нее так прутся? Романтику там видят, красоту… Не знаю, где они ее находят здесь. Чувство прикосновения к огромной мощи — это есть, но не здесь. Красота — да, бывает. Ночной аэропорт своеобразно красив, но это опять-таки не про малую авиацию. Возможно, кого-то вдохновляет вид с высоты, не знаю. Пейзажи на южном берегу Залива шикарные, не спорю. Это не унылая северная степь. Но меня красоты в духе рекламы «Баунти» не трогают совершенно. Вот и остается просто работа. Которую я люблю за две вещи. Во-первых, мне нравится ковыряться в авиационных железках. Почему-то именно авиационных. Ну и оружейных еще. Те же автомобили совершенно не трогают, к примеру. А во-вторых, авиация — это самый быстрый способ перемещения из точки А в точку Б. Ну а я люблю все делать быстро. Не мое это — время в дугу гнуть. Хотя порой и приходится. Блин, не загнуться б с тоски за зиму! Чувствую, это будет суровое испытание для моей нервной системы.

Но до этого испытания еще нужно дожить. Сейчас у меня в планах снижение и посадка. И если снизиться — не проблема, то вот сесть будет сложнее. Не нравятся мне эти облака. Их тут сразу два слоя — кучевые километрах на полутора и под ними, метрах на пятистах, мощные кучево-дождевые. Но пробивать надо. Возвращаться в Дели было бы как-то глупо.

Верхний слой облачности прошел нормально. Снижался, конечно, крутовато, но лучше подскочивший к гландам желудок, чем обледенение. Возможностей набрать льда на самолет у меня еще будет предостаточно, так что лучше преждевременно не обмерзать. Противообледенительная система, разумеется, включена, но выяснять предел ее возможностей я не хочу совершенно.

Что внизу — совершенно не видно. Если судить по радиокомпасу с ДИССом[103] меня ветром утащило западнее. Но это не точно. Надо выйти к земле и проверить. Визуально-то я в районе аэродрома сориентируюсь, а вот так, лишь глядя на приборы, без нормальной штурманской прокладки — смогу лишь примерно предположить свое местонахождение.

Осторожно, буквально по пол метра в секунду, вхожу в нижний слой облаков. В кабине сразу резко темнеет, за стеклом — непроглядная пелена. Но это не важно — я туда сейчас не смотрю. Мои глаза бегают между высотомером и вариометром. Самолетик начинает кренить, я парирую момент штурвалом и продолжаю снижение. Правый крен почему-то не убывает, я доворачиваю «рога» еще. А крену, такое ощущение, что пофигу! Упираюсь взглядом в авиагоризонт и продолжаю давить. А крен все растет.

Да чтоб твою на все четыре! Резко перекладываю штурвал в противоположную сторону, выправляя тот крен, который сам же и создал. Что на вариометре? А хреново на вариометре! Упустил вертикальную скорость. Тяну штурвал на себя, пытаясь ее погасить. Тот бьется в руках как живой. Даже не глядя на скорость дергаю ручку выпуска механизации. И в совершенно непонятном положении вываливаюсь из облаков. Радиовысотомер надрывно орет, сигнализируя о том, что под крылом меньше сотни футов. Пытаясь совладать со ставшей такой непослушной машиной добавляю тяги двигателям и самолетик меня снова возносит в пелену облачной мути. Да мать жеж твою!

Так, спокойно. Выровнять машину, и перевести ее в режим установившегося полета. На авиагоризонте полоски совпадают? Совпадают, ровно иду. Скорость постоянная? Ну, примерно. Механизацию убираю, надеясь на просадке[104] вывалиться из облаков. Нет, не судьба. Ну значит снова аккуратно вниз, в этот раз уже контролируя свое положение в пространстве.

Ага, сигнальная лампочка загорелась. Ну здравствуй, обледенение. По-хорошему бы ускорить снижение, но мне что-то стремно. Так что идем как идем. А вот и белый свет.

Ну и где это я? Внизу куча островов, но знакомых очертаний береговой линии я не вижу. И что это значит? А только то, что я проскочил вглубь архипелага и сейчас удаляюсь от Лусона. Показания радиокомпаса это предположение подтверждают. Ну ладно. Сейчас заложу вираж и выйду с правильной стороны. Только решу, лезть наверх или здесь, под облаками, крутнуться?

Наверное, наверх. Разворот «блинчиком», без крена (а крены закладывать на сотне с хвостиком метров — идея не лучшая) потребует кучи времени. А керосин у меня не казенный. Да и лед на элементах конструкции напрягает. А наверху у меня будет время оттаять и обсохнуть. Так что перевожу самолетик в набор высоты, одновременно разворачиваясь.

Десять тысяч футов высоты. Больше и не надо, я думаю. Теперь отойти на северо-восток и снова строить снижение и заход. Отойти лучше подальше, с запасом. Избавиться-то от излишка высоты достаточно просто, а срочно ее набрать несколько сложнее. Пока есть время, кладу на коленку планшет и начинаю прикидывать новый профиль снижения, отличающийся от расчетного большей пологостью.

Ну, как-то так. Должно получиться. Еще пару минут тем же курсом, потом разворот и погнали вниз. Если не налажал в расчетах — должен буду как раз к торцу полосы выскочить. Секунд на десять кладу штурвал влево, после чего выравниваю самолет и аккуратненько посылаю его вниз. Совершенно никуда не спеша, всего-то по два фута в секунду. Вот кучевые облака пошли, это нормально. Главное — справиться с болтанкой, самому при этом не раскачав самолет. А то ведь запорю заход. Но вроде нормально, прошел верхний слой без проблем и особо не отклонившись. Теперь километровый примерно просвет и самое сложное. Но пока полет нормальный, идем дальше.

Снова за стеклом темнеет и эта темнота давит на нервы. Ну недостаточно моей квалификации для слепых полетов! Мне бы, по-хорошему, только простые метеоусловия и с опытным командиром. Но нет ни того, ни другого, так что придется самому. Стрелка радиокомпаса лихо прыгает на сто восемьдесят градусом. Высота? Девятьсот пятьдесят высота. Млядь! Двигаю РУДы от себя, а штурвал, напротив, тяну к себе. Ну а что еще делать если я выше глиссады на полторы сотни метров выскочил? Это даже разворотами не сбросишь. Вот и остается только уход на второй круг.

И снова планшет на коленку и опять расчеты. Получается, с таким углом захода мне надо было километра на три дальше отойти. Ну вот сейчас и отойду. Ну а пока — снова лезем вверх, к солнышку.

И снова снижение, и опять глаза обшаривают приборную доску. При этом одним из них я пытаюсь заглянуть в переделанную схему. Не знаю, правда, зачем — в этот раз болтает куда сильнее и моя траектория вместо линии больше похожа на синусойду. Снижаться дальше или сразу уходить? Попробую дальше — вдруг получиться. Пока дальний привод не пройден — уйти на второй круг можно совершенно спокойно. А вот и он! Высота шестьсот пятьдесят, это почти нормально. Попеременно выжимаю педали, сбрасывая скорость скольжением и тут же добираю потерянное за счет более крутого снижения. Нормально сбросил. А вот и полоса! Чутка поправить курс и можно целиться. Закрылки в посадочное, нос приподнять, вертикальную скорость погасить. И плавненько-плавненько вниз. Есть касание! Двигатели сразу на малый газ, тормоза даже трогать не буду от греха подальше.

Остановился примерно на середине полосы. Ну и плевать. Водило есть, трактор есть — отбуксирую потом самолет куда надо. Главное, что долетел. Не обращая внимания на дождь выбираюсь из кабины, отхожу метров на двадцать от самолета и жадно закуриваю, чувствуя при этом как расслабляются натянутые нервы. Потом, конечно, мне будет сыро и мерзко, но сейчас смывающие пот с лица струю дождя доставляют просто огромное удовольствие. От дома отъезжает джип и несется к самолету. Примерно через минуту около меня стоят Руперт и Джок. Первый быстро идет ко мне, но отчего-то сбивается с шага.

— Ничего себе! От тебя прикуривать можно.

— От меня все можно — устало отзываюсь я. — Я сейчас на все согласен.

— Ну как? — это уже Джок.

— Дерьмо, старина. Чуть не убился.

— Как?

— В облачности пространственную ориентировку потерял. Вывалился из облаков в пикировании с креном. Думал, уже не успею вывести. За малым в воду не воткнулся.

— Авиагоризонт сломался? — осторожно поинтересовался дед.

— Нет, просто не уследил.

— А как ты через облака-то шел? — тон сменился на недоуменный.

— По ощущениям.

— Тупая задница. Тупая очень везучая задница.

— Да я уже понял — не спорю с очевидным я. — Старина, там в салоне двое и ребенок. Их в поселок отвезти надо.

— Нет проблем. Садись, пока не заболел.

— Не, мне еще послеполетный осмотр делать. Сейчас приду в себя и займусь.

32-й день 9-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

Тьфу, блин! — выплюнутый бычок летит на землю и я с остервенением его затаптываю, как будто желая растереть в совсем уж невидимую пыль. Примерно такую же, в виде какой носится в воздухе вода в периоды затишья. Интересно, тут влажность меньше ста процентов зимой в принципе бывает? Надо будет выяснить. Все равно заняться нечем.

Собравшийся народ выжидательно смотрит на меня. Неплохо изучивший мои привычки Джок держит паузу, понимая, что сейчас меня лучше не трогать. А остальные берут с него пример. Остальные — это братья Родриго с Родольфо, их родственник Иньиго — пацан лет пятнадцати на вид, и тракторист Хорхе. Последний на меня косится с ярко выраженным недовольством. Для которого у мужика есть некоторые основания. Я на него сегодня знатно поорал на шести языках — английском, испанском, немецком, польском, русском и матерном. С явным преобладанием последнего. Ну так и было за что! Этот криворукий самец обезьяны умудрился за сорок минут чистого рабочего времени сломать три срезных болта!

Для тех кто не понял — поясню. Сейчас вся наша толпа занимается тем, что пытается поставить мой «Дефендер» в ангар. Хорхе рулит трактором, я контролирую процесс, Джок сидит в кабине самолета чтобы при нужде нажать на тормоза, а братья смотрят за тем, чтобы самолет крылом не за что не зацепился. Это так, общая диспозиция, после которой можно перейти и к вызвавшим мое негодование деталям.

Детали состоят в том, что самолет и тягач (у нас вместо него трактор, но это не принципиально) соединены между собой жесткой сцепкой, которую русскоязычный авианарод зовет водилом. По большому счету — это железная труба с замками на концах. Но есть нюансы. С той стороны, которая ближе к самолету, в трубе есть вилка, в которую вставляется своеобразный вкладыш. На котором уже размещен цепляющийся к самолету замок. Соединяются вилка с вкладышем двумя болтами. Причем болты там специальные, рассчитанные на разрушение при определенной нагрузке. Именно их и называют срезными. Вот один из них мы сейчас и поломали.

Зачем такие изгибистости? — спросите вы. Исключительно для того, чтобы при превышении допустимых нагрузок они уходили на слом болтов, а не ломание передней стойки самолета.

В общем-то поломка болта — ситуация рядовая. Достаточно просто его заменить, осмотреть стойку и можно продолжать буксировку. Но проблема в том, что у меня было всего лишь два запасных болта. Которые уже стоят на водиле. Точнее — теперь уже стоит один. Обломки второго упорхнули куда-то в заросли, после того как я хорошенько наподдал по ним ногой. И теперь перед нашей гоп-командой встает один из извечных русских вопросов. Да-да, именно тот что в свое время озвучил Чернышевский. И я следую примеру классика, правда несколько изменив формулировку.

— Ну и что делать будем?

— А нельзя его руками закатить? — осторожно поинтересовался Родолфо. — Людей побольше набрать и затолкать?

Руками, говоришь… Ну сейчас самолет весит тонны три, а то и больше. Если снять подвесные баки, слить большую часть топлива, то можно почти тонну скинуть. Придется поморочиться, правда, но особого выбора у меня нет. Хотя и не нравится мне эта идея. Даже не из-за лишних хлопот. Просто из-за несогласованности легко можно зацепить крылом стенку ангара. Есть у меня аналогичный, но, к счастью, менее разрушительный опыт. Мы тогда под борт высокую стремянку ставили для осмотра рулей направления. Ну и немножко перестарались. В итоге — вмятина, скол краски, куча звиздюлей и пара месяцев без премии. А тут негативных последствий может быть куда больше. Так что надо крепко подумать.

В принципе, что мне мешает снова посадить Джока на тормоза, а самому контролировать процесс и при нужде дать команду «Стоп»? Да ничего не мешает. Вот только что потом? Гидроаккумулятора хватит на одно торможение. Чтобы его накачать — придется запускать двигатель. Это что, мне после каждой неудачной попытки мотор гонять? А попыток таких будет много. Я иллюзий на тему толковости аборигенов и своих руководительских талантов не испытываю. И получится, что я ради сбережения техники ее же и ушатаю. Нагрузки-то при запуске пиковые. Была б наземная насосная станция — затея имела бы смысл. А так — фигня получается. Не стоит оно того.

Народ тем временем безмолвствовал, в точном соответствии с еще одним классическим произведением. Нет, ребята, так дело не пойдет. Окинув оценивающим взглядом самолет, я перешел от риторических вопросов к вполне житейским.

— Брезент здоровый где взять можно?

— Думаешь? — неуверенно протянул Джок.

— Старина, у тебя есть идея получше? — дарю я своему помощнику голливудскую улыбку. Хотя скорее там вышло что-то вроде оскала Дракулы.

— У меня есть идея включать мозги заранее!

— Отличная мысль — подавляя желание рявкнуть на противного деда, отозвался я. — Так что на счет брезента?

— Нуу… — неуверенно тянет Родолфо.

— Точнее — подбадриваю его я.

— У старого Хайме вроде большое полотнище было. Только он собирался им лодку накрывать.

— Ну посмотрим, попробуем договориться.

— Переговорщик нашелся — бурчит Джок.

— А кто сказал, что договариваться я буду? — старикан получает от меня очередной оскал. — Этим у нас ты займешься.

— Ты задолбал! Башкой ни черта не думаешь, а потом мне разгребать!

— И много ты уже разгреб? Человек-бульдозер нашелся! Ладно, хватит ругаться. Поехали в поселок.

Поселок был уныл — другого определения мне не подобрать. Уныл настолько, насколько может быть унылой сборище халуп, энное количество дней поливаемых дождем. Хорошо, что я живу не в нем, а то от таких пейзажей не знаешь, уйти в запой или сразу застрелиться. Покрытые толстым слоем грязи различной консистенции узкие улочки, покрашенные непонятно чем (если вообще покрашенные) развалюхи… Тоска, в общем. В таких декорациях хорошо какое-нибудь депрессивное артхаусное кино снимать, а вот жить в них… Да ну нафиг здесь жить! Даже если создать себе сколько-то приемлемые условия существования. От общего фона ведь никуда не денешься. Я скотина достаточно толстокожая и на ранимую психику не жалуюсь, но через сотню с чем-то дней созерцания подобного зашедшим за ролики шарикам не удивлюсь. И как местные тут выживать будут? Я не знаю.

Не самое радужное и прежде настроение плавно проседало дальше к нулевой отметке. Причем даже не столько из-за окружающей обстановки, сколько из-за того, что нужный нам Хайме проживал в дальнем от берега конце. Не знаю, почему он так решил и как таскает к воде свою лодку — но это не мое дело. Мне от него только брезент нужен, которым он эту лодку накрывает.

Чвяк-чвяк, чвяк-чвяк — громко чавкает под сапогами грязь. Приходится тщательно выбирать, куда поставить ногу — дорога гладкостью не отличается, и глубина конкретной лужи может сильно варьироваться. К тому же, надо стараться стараться держать равновесие, чему висящий на каждом сапоге килограмм исправно скользящей грязюки совсем не способствует. Засыпать бы все это щебенкой или гравием и сделать что-то похожее на нормальную дорогу. Только вот денег на это у местных властей нет. Да и вообще, покажите мне, у кого здесь эти деньги есть. Посмотреть в зеркало можно не предлагать. Так что осуществимым этот проект может стать только лет через несколько, когда анклав более-менее встанет на ноги. И то, если в процессе вставания не появится куча более насущных потребностей. Хорошо, что идти нам всего метров двести — не успею сильно измазаться. Можно, конечно, эти двести метров и проехать было, но на этой узкой извилистой улочке машину не развернуть. Мне, по крайней мере. А сдавать эти же сотни метров задом по далеко не прямой траектории — тоже занятие, у меня энтузиазма не вызывающее.

Шедший впереди нас с Джоком Родриго остановился и, вытянув левую руку, указал ей на ничем не выделявшееся на фоне соседей домовладение. Собранная из примерно полутораметровых колышков оградка категории «от честных людей», причем только со стороны улицы, небольшой домик со стенами из тех же жердей, разве что длиннее раза в три и заметно потолще, где-то с руку примерно. Ну и хозяйственная постройка типа «сарай». Правда, наши селяне постыдились бы называть данный объект таким гордым именем — уж очень непрезентабельно выглядел сей «объект современного новофилиппинского зодчества» со стенами и крышей из веток с какими-то разлапистыми листьями, каждый из которых не сильно уступал размером среднестатистическому лопуху.

Не хочется делать далеко идущих выводов, но есть ощущение, что прав был профессор Преображенский — «Разруха в головах». Потому что даже на этом забытом богом острове в заднице мира можно нормально обустроиться и жить по-человечески. Ведь есть нормальные дома в поселке! Даже не беря жилища алькальда Маркоса и «торгового китайца» — оба местных плотника поставили себе нормальные деревянные дома, да и кроме них еще два-три десятка нормальных построек наберется точно. А остальные… Мне плакать хочется от их вида! А еще больше хочется поскорее уехать обратно на аэродром и как можно дольше сюда не возвращаться.

И соваться внутрь мне тоже совершенно не хочется. Так что отправляю на переговоры Родриго и Джока, а сам остаюсь стоять у забора, задумчиво глядя вдоль улицы. А ведь дожди только начались! Однозначно, надо придумывать себе какое-то интеллектуальное занятие на «мокрый сезон», иначе отупеешь полностью. При царе ссыльные революционеры языки учили, чтобы мозг в тонусе держать. Не самая плохая идея, кстати. Английского и испанского здесь, в общем, хватает, но для общения с более-менее образованными людьми. Народ попроще же в разговоре часто срывается на смесь английского или испанского с коренным тагальским. Ближайшая понятная мне аналогия — встречающийся среди наших эмигрантов «рунглиш» в самой лютой его вариации, с перлами вроде «зачарджить» или «смувиться». Я покупать брезент отправил Джока в том числе и потому, что носитель английского, да еще в Азии хорошо поживший, скорее поймет эту «смесь французского с нижегородским». Я могу нормально разговаривать с алькальдом, с Кирино, со священником и еще пятком представителей местной то ли интеллигенции, то ли элиты. С парнишкой, который за бармена в забегаловке Цзо. С «братьями Р», которые когда-то на американской военной базе работали. Но вот люмпены из трущоб Манилы или крестьяне из филиппинской глубинки меня практически всегда ставят в тупик. Правда, я с ними контактирую очень редко, так что проблемой это не является. Но идею все равно обдумать стоит. Или лучше до Руперта докопаться, чтобы он меня архитектуре поучил? Сопромат с теоретической механикой мозг в форме удержат ничуть не хуже.

Но это я потом обдумаю. За спиной слышатся шаги и обернувшись, я наблюдаю Джока со странным выражением лица, одновременно злым и довольным, что ли… Шустро подойдя ко мне, мой сотрудник озвучил итоги переговоров:

— Он согласен продать брезент. Сейчас поедем в его лодочный ангар смотреть.

— И почем?

— Три сотни — радостно улыбается мой компаньон.

— Скоко, блядь??? — на миг опешиваю я.

— Триста. А если не устраивает — можешь поискать дешевле. Но торговаться пойдешь сам.

Офигенная мысль! Я найду, да. Ну ладно. Запомним. И при случае обдерем со всей капиталистической беспощадностью. И даже не обязательно конкретно этого персонажа. А то возникает ощущение, что меня тут за богатого лоха держат. Быть которым я решительно не согласен. Но вот беда — конкретно сейчас мне некуда деваться. Так что остается только затаить зло и когда-нибудь поквитаться.

— Тащи сюда этого коммерсанта. У него минута времени. Не успеет — пойдет пешком. — бросил я через плечо, направляясь к «Тате».

— Он не пойдет — ухмыляется Джок. Я этого, разумеется, не вижу, но по интонации догадаться нетрудно. — Ему и так нормально. Это же тебе брезент нужен, а не ему деньги.

И не возразишь. Не в том положении я, чтоб выпендриваться, тут Джок прав полностью. Но как же хочется орать матом от такого беспардонного выкручивания рук!

Продавец соизволил появиться минут через десять, за которые я успел сжевать третью сигарету и придумать десяток мучительных казней для алчной скотины. Но пришлось ограничиться лишь мелкой местью, отправив его в кузов. Ну не Джока же туда сажать, в самом деле. Мне с ним рядом еще целую зиму жить, а как американец умеет выносить мозг я уже знаю. Нафиг-нафиг такие перспективы.

По дороге меня подмывало поддать газку и заложить поворот покруче, чтоб наглое рыло из этого кузова выпорхнуло, но удержался. Нет, не из гуманизма. Побоялся во что-нибудь врезаться. Хотя на подъезде к берегу, наверное, уже можно было. Но тогда вряд ли бы состоялась сделка. А брезент мне позарез нужен. Тут этот сморщенный коричневый старикан держит меня за горло. В фигуральном смысле, разумеется.

Добравшись до бухты, я свернул направо, к нагромождению сараев, в которых местные жители хранили свои лодки и прочие мореходно-рыболовецкие причиндалы. Сараев хватало, так что, доехав до первого я открыл окно и, слегка в него высунувшись, поинтересовался, который, собственно, нам нужен. Однако старикан Хайме в склочности и мстительности мне, похоже, не уступал и старательно притворился глухим. После третьей попытки мне пришлось вылезти под дождь для того, чтобы получить ответ на свой вопрос. Ну ладно, хочешь так — пусть будет так. Я захлопнул за собой дверь машины и развернулся в сторону кузова:

— Веди.

Пару минут потупив, бородатое чудовище бомжатского облика выбралось из кузова и с независимым видом заковыляло вдоль линии сараев. Пройдя метров сто, Хайме остановился около очередной постройки, больше всего смахивающей на прямоугольный шалаш, материалом для которого послужили все те же ветки с «лопухами». Дверь отсутствовала как класс — ее замещал кусок полиэтиленовой пленки, придавленный снизу камнем. Видимо, чтобы ветром не мотыляло. Махнув рукой и буркнув что-то вроде «ждите здесь», наш спутник решительно сунулся внутрь. Отсутствовал он минут пять, отчего я снова начал нервничать.

— И что это за хрень? — меланхолично поинтересовался я, созерцая представленный мне на обозрение товар.

— Брезент. — отозвался Джок.

— Гребаное дерьмо это, а не брезент! Старина, ты меня выбесить сегодня решил? Вот скажи, как нам накрыть самолет куском брезента двадцать на пятнадцать футов? А? Просвети меня, мне интересно!

— Как накрыть? Частично. — не остался в долгу Джок.

— Ну тебя к черту! Поехали отсюда!

— Не спеши. Брезент-то купи.

— Нахрена он такой нам? — удивился я.

— Кабину накрыть, дубина! — сорвался на крик ветеран Вьетнама. — Когда ты научишься головой думать, скажи мне!

Хм, ведь он прав. А я вот непростительно туплю. Со мной такое бывает, когда раздражен. Действительно, надо успокоиться и начать думать головой. Потому что прикрыть морду самолета — это полумера, полностью мою проблему не решающая. Но что-то лучше, чем ничего. Так что надо брать.

— Ладно, складывай брезент и садись в кабину. — отозвался я, лезя в висящую на ремне сумочку с деньгами. Расставаться с тремя сотнями было жалко до слез. Поймите меня правильно — я не принципиальный жлоб. Но такое наглое выкручивание рук ужасно раздражает. Ну ничего, сочтемся при случае.

Закинув покупку в кузов пикапа, я призадумался. И получил тычок в бок от Джока:

— Чего завис? Поехали?

— Не вопрос. А куда?

— К Цзо, естественно. Или ты знаешь где еще здесь можно найти linseed oil[105]?

— Какое масло? — не понял я.

— Да не масло! Это краска.

— Ты собрался красить самолет заборной краской? Да еще в дождь? Дружище, с тобой все хорошо? — я от такой идеи, признаться, офонарел.

— Ну да. — не понял моего недоумения Джок. — А что такого?

Тут я схватился за голову. От своего напарника подобного идиотизма ожидать я никак не мог. Все же человек авиатехнику не только из окна аэропортовского терминала видел.

— Ты понимаешь, что после такой покраски сопротивление возрастет? И расход топлива тоже. А это деньги, причем заметные. Процентов пять накидывать можно смело!

В ответ на эту тираду Джок посмотрел на меня, как на законченного идиота.

— Тебя что, кто-то с этим летать заставляет?

— Не понял. — честно признался я.

— Да нечего тут понимать. Сейчас покрасим, чтобы от ржавчины металл защитить, а как дожди кончатся — смоем. Керосина у нас полно, паре пацанов местных по трешке дашь — они тебе за пол дня все сделают.

— Вот теперь понял. Поехали.

— Подожди. Хайме захватим.

— Пешком дойдет — буркнул я, поворачивая ключ зажигания.

— Зря — отозвался Джок.

— С фига ли зря? — удивился я. — Он меня раздел просто, а я его еще катать должен?

— А ты бы на его месте потупил как? — задал встречный вопрос Джок. Хороший вопрос, на самом деле. Дающий пищу для размышлений.

— Нахрен бы послал. Не продается и все.

— Он так и делал. Ну а если бы не отставали?

— За дверь бы выкинул.

— Ты можешь, да. Ну а если нельзя по какой-то причине?

— Цену бы зарядил сумасшедшую.

— Ну так чего бесишься?

А ведь он прав. Пожалуй, стоит несколько пересмотреть свой взгляд на ситуацию. Ну или, по крайней мере, подбросить Хайме хотя бы до лавки Цзо. С меня не убудет, а человеку приятно.

— Ладно. Ждем Хайме и поехали за краской. И к Негросу потом за дровами заскочим.

33-й день 9-го месяца.

Лусон, Филиппины.

— А прикольно — хмыкнул я, взирая на свой некогда синий комбез. Родной цвет еще местами проглядывал, но вообще одежка теперь больше смахивала на какой-нибудь пустынный камуфляж. Пятен различных оттенков желтого на ней имелось в избытке. Да и на мне самом их было не меньше. Ну, судя по доступным для обзора частям тела. Хотя чего я, собственно, хотел-то? Малярные работы вообще чистоте не способствуют, а уж если красить на ветру и под дождем… Зато на душе чуть спокойней стало. Три слоя масляной краски, по идее, должны уберечь мой «деф» от коррозии. Правда, с салоном посложнее будет, но все двери и форточки я на совесть законопатил герметиком, а внутри разослал мешки с рассыпанной на них солью. Надолго этого, разумеется, не хватит, но все равно придётся хотя бы раз в неделю самолет вскрывать и гонять двигатели. Ну а раз так — почему бы заодно не просушить салон и не заменить отработавший влагопоглотитель?

Конечно, в этой роли куда лучше бы выступил силикагель. Но кто-то (не будем показывать пальцем) банально не сообразил купить мешок-другой этого весьма полезного вещества. И теперь целую зиму будет морочиться с эрзацами. Но делать уже нечего. Хорошо хоть с солью здесь проблем нет — море под боком. А как бы я в прериях какого-нибудь Техаса выкручивался? Прав Джок, надо включать голову и думать наперед, а не решать проблемы по мере их возникновения. Так явно проще и эффективней будет.

А вот и он, легок на помине. В целом старикан выглядит почище меня, но вот руки у него сейчас по локоть черные. Я его загрузил профилактикой автотракторной техники, в которой он понимает куда больше меня. А там нагара, копоти и просто грязюки куда больше, чем в самолете.

— Полей керосина.

— Сам справишься — отвечаю я, продолжая разглядывать своих рук дело.

— Будешь много разговаривать — обниматься полезу.

— Напугал — хмыкаю я в ответ. — Сам же будешь грязный по уши, а не только до локтя.

— Не начинай, а?

— Ладно. Иди сюда.

34-й день 9-го месяца.

Там же.

Жизнь — очень норовистая штука. И очень любит подбросить подлянку, когда ты ее не ждешь. Примерно так бы я выразился вчера вечером, если бы был в настроении философствовать. Но такового у меня не имелось. Исключительно потому, что устал, как собака. Да и стянутая, сухая и чешущаяся после мытья в керосине кожа благодушному настроению не способствовала. Да и запах… Я к нему отношусь более чем терпимо, но всему же должно быть свое место. И стойкий аромат авиатоплива дома — это, на мой взгляд, не то, к чему должен стремиться разумный человек. Так что надо устраивать мытье со стиркой. Хорошо, хоть потратился на бойлер со стиралкой!

Только от наличия в доме данных атибутов комфорта легче мне не стало. Потому что оба высокотехнологичных устройства напрочь отказались включаться. Щелчок выключателя подтвердил первоначальное предположение — света нет. Почему? А кто ж его знает. Надо разбираться. Но делать это за неполный час до наступления темноты — не совсем разумно, на мой взгляд. Так что пришлось отложить это дело и заняться организацией помывки и стирки с откровенно «дачных» условиях.

Эх, как же хорошо мне жилось до попадания сюда! Зашел в ванную, открыл кран — и вот тебе горячая вода. Причем независимо от наличия электричества! А здесь и сейчас — фигушки. Растопи дровяную печь, водрузи на нее сваренный из стального листа бак литров эдак на двадцать, наполни водой и жди. А когда она нагреется — черпай и мойся. Блин, надо было хоть кран какой-то в него врезать. Но ведь не догадался. Хорошо, хоть дрова в охапке таскать не надо — подсказали умные люди хорошее решение. Всего-навсего прорезь в стенке, в которую врезан вместительный ящик, перемещающийся на роликах по направляющим наружу и внутрь. Ну и подпорки под эти направляющие, разумеется. Далеко не самая сложная конструкция, но жизнь упрощает заметно. Перед тем, как топить печку, вышел на улицу, закидал в ящик лежащие под навесом дрова, пнул его ногой — и запас топлива у тебя уже внутри. Не надо таскать поленья охапками, а потом подметать пол от коры и щепок. Элементарное решение, но сам бы я до него не допер. Просто потому, что не сталкивался раньше с такими вопросами. Как и большинство избалованных современной цивилизацией горожан.

Благодаря раннему отбою проснулся я с самого утра. Быстренько (ну, насколько это возможно на дровах) сварганил себе яичницу с чаем и приступил к сборам. Все тот же комбез, летняя куртка от него, резиновые сапоги, дождевик. Поверх перепоясаться ремнем с револьверной кобурой и «змеебойкой». Взять сумку с инструментом, повесить на ремень рацию. Ну и Джока разбудить, потребовав быть на связи. Мало ли что там приключилось и какая фиговина для ремонта понадобится?

Джок, против своего обыкновения, недовольства не выразил. Ну да, жить без света грустно и ему в том числе. Так что, получив пожелание «побыстрее справиться с этой долбанной хренью» я направился в сторону своей мини-ГЭС. При этом надеясь, что проблема в ней. Уж очень не хотелось мне выкапывать и проверять идущий от нее к дому кабель. Потому как объем земляных работ там вырисовывался абсолютно негуманный.

Знакомая дорога всегда кажется короче, и этот раз не стал исключением. Так что всего через час продирания по джунглям я наблюдал остатки своего сооружения. На первый взгляд ничего фатального не произошло. Просто лопнул один из двух заведенных с берега тросов, удерживавших плавучую основу генератора посреди речушки. Видимо, не выдержал возросшей нагрузки — поток-то из-за постоянных дождей заметно увеличился. Причем, в строгом соответствии с законами коллеги Мерфи, оборвался именно тот трос, по которому шел на берег кабель. Ну и всю конструкцию, естественно, прибило к противоположному берегу чуть ниже по течению.

Надо сказать, не самый плохой вариант. Тут нужно-то взять новый трос, завести на плот и притянуть его на прежнее место. Ну и кабель потом взять на скрутку и заизолировать. Да, трудоемко, но вполне выполнимо. Было б куда хуже, если бы приказал долго жить сам генератор, к примеру. Сомневаюсь, что я сумел бы его починить. А так — отделался малой кровью, можно сказать. Надо будет только новый трос заводить сложенным вдвое, чтобы увеличившиеся нагрузки выдерживал. Ну и уцелевший заменить, разумеется. Прикинув дальнейшие действия, и потянулся к поясу за рацией.

Но в этот момент боковое зрение фиксирует некое движение. Еще не успев понять, что происходит, я попытался отпрыгнуть в сторону. Но поехавшая на грязи нога этого сделать не дала. А что-то, ударившее в бок, заметно ускорило мое падение.

Правую сторону обожгло дикой болью и сверху навалилась тяжесть. А я, свалившись на землю, с неким отстраненным удивлением обнаружил вцепившегося мне в бок примерно полутораметрового крокодила. Рефлекторно отмахнувшись, я заехал твари локтем промеж глаз. Скотина в ответ замотала башкой, немилосердно раздирая зубами мой организм. Еще один удар! И еще! А крокодилу глубоко пофиг! Он крутится пытается, при этом не отпуская меня!

Хорошо, что правая рука оказалась над пастью. Еще раз заехать локтем в нос и вытащить из висящей слева рукоятью вперед, на манер немцев из кино, кобуры, револьвер. Еще один рывок хищника! Твою ж мать! Едва револьвер не выронил! Зато рука с ним оказалась справа от туловища. Приставить ствол к мотыляющейся чешуйчатой башке и нажать на спуск. Нна! На еще! И еще! Кушай, не обляпайся! Еще выстрел! Блядь, да у тебя в башке мозги вообще есть?!

Вроде мотыляния прекратились. Кой-как разжимаю левой рукой челюсти рептилии и выворачиваюсь из ее поцелуя. Откатившись на пару метров, принимаю минимально устойчивое положение, целюсь затихшему аллигатору в глаз и снова стреляю. Надо же, почти попал. Неплохо в моем состоянии. Ну и еще разок, для уверенности. Все? Нет, еще один патрон в барабане. Был. Зато теперь я полностью спокоен — проклятая, едва не спровадившая меня на тот свет тварь гарантированно сдохла. Теперь надо самому рядышком не помереть на радость здешней живности. А то хлещет из меня, как из дырявой бочки. Где там рация?

На мое счастье, «воки-токи» отлетела недалеко и упала на видном месте. Так что вскоре я уже хрипел в микрофон:

— Джок, ответь Алексу! Джок, ответь!

— Овер — раздался спокойный и слегка недовольный голос американца. Слава богу, докричался.

— Хватай аптечку, хватай оружие и двигай к генератору. Как понял?

— Вилко — голос заметно обеспокоенный. Значит, можно рассчитывать на максимально оперативное прибытие. — Что случилось?

— Крокодил погрыз. Скажи Руперту — пусть в поселок едет, берет медика и везет на аэродром. А сам ко мне давай.

— Сделаю.

Помощь позвали — пол дела сделано. Осталось только еще дождаться, не сдохнув раньше времени. А для этого желательно бы перевязаться. А чем? Как-то не подумал я с собой ИПП взять. Дурак? Дурак. Правда, в единичном экземпляре он мне вряд ли помог бы — уж очень капитально бочина разодрана. И как быть тогда?

Вариант в голову приходит только один — раздеться, свернуть ветровку в несколько слоев, наложить на раненую сторону и рукавами притянунь. Если не хватит — то же самое проделать с дождевиком. А иначе тут никак не получится. Пробуем? Пробуем.

Попытка снять хотя бы дождевик едва не стоила мне потери сознания. Ну крайне неудобно снимать лежа одежду, доходящую до колен. Тут надо хотя бы на эти колени встать. Я и попытался. Получилось так себе. Еще при падении ткнул в разорванный бок рукоятью «змеебойки», отчего взвыл на весь лес благим матом. Потише как-то надо бы. А то мало ли кто на огонек заглянет.

Так что изделие Раджата аккуратно положим рядом и повторим попытку, но уже по-другому. Расстегнуться, перевернуться на живот. Вытащить левую руку из рукава и спихнуть снятую полу на правую сторону. Повернуться на спину и попытаться вытащить из-под себя прижатую часть одежки. Вроде получилось. Теперь повторить постоянно прерывающийся из-за сопровождающихся дикими вспышками боли неловких движений процесс с ветровкой. К окончанию его я был мокрый до состояния «хоть выжимай». И совершенно непонятно, где вода, где пот, а где кровь. Пришлось сделать передышку, иначе бы отрубился.

Если выживу — всех крокодилов на этом долбаном островке изведу нахрен! На всем млядском архипелаге даже! Жизнь положу, но этих тварей в Красную книгу отправлю! Господи, слышишь?

Вроде полегчало чутка. Надо перевязываться. А то склею здесь ласты на радость местному зверью. Нехорошо получится. Сложить ветровку вертикально, потом свернуть, оставив рукава свободными. Поверуться на левый бок и наложить ее, как тампон. Снова лечь на спину и попробовать приподняться, чтобы пропустить рукав под спиной. А затягивать-то как? Если только связать рукава, вставить под узел ствол обреза и крутить, натягивая? Вроде получается. Теперь вытащить оружие, развязать рукава и завязать уже нормально, так, чтобы импровизированная повязка была прижата к ранам. Что-то получилось. Насколько эффективно — не знаю. Но все лучше, чем ничего. Теперь повторить номер с дождевиком. Только не сейчас, а минут через пять. Иначе отрублюсь.

Фух, дело сделано. Теперь остается только лежать и ждать помощи. Желательно не вырубившись. Хотя очень хочется. Перед глазами все плывет, в ушах то ли шум, то ли рация хрипит — не разобрать. Главное теперь — поменьше движений, от которых кровопотеря активизируется. Но как же хреново лежать и думать, кто до тебя раньше доберется — свои или прожорливое местное зверье!

Пытаюсь смотреть по сторонам. Одними глазами, не двигая головой — на это просто нет сил. Осенний лес шумит листвой, продолжающийся дождь надежно маскирует все шорохи. Пышные кроны деревьев надежно перекрывают обзор во все стороны. Обидно. Даже князя Болконского под небом Аустерлица не изобразить. Блин, да что за чушь в голову лезет! По фазе съезжаю что ли?

Кстати, может быть. Вот и галлюцинации подъехали. Как будто орет «Эгегей» кто-то. Или реально кричат? Да вот хрен его знает. Пальнуть, может? Где там мой обрез?

Оружие обнаружилось почему-то совсем не в том месте, где я рассчитывал его найти. Странно. Поднять ствол не получается, да и черт с ним. Рикошетить тут пулям не от чего, так что просто направим дульный срез в сторону речки и бабахнем. Показалось или кричать стали почаще? Стрельну-ка я для проверки еще разок.

А прекольно дробь сбивает листья с растущих вдоль речки кустов. Надо же! Никогда ведь внимания не обращал. Только попадали уже все. Но это не проблема. Я могу и еще раз стрельнуть. Делов-то? Бах — и готово.

А ведь не показалось. Действительно кричат. Слов разобрать я не могу, но что-то орут. Надо поздороваться с людьми. Крикнуть в ответ я сейчас не в состоянии, а вот приветственный салют дать вполне могу — у меня еще один ствол заряженный остался.

Но сделать этого я не успеваю. От хорошего пинка обрез отлетает в сторону. Блин, по пальцам пинать-то зачем? Больно же! Сверху нависает силуэт и что-то спрашивает, но я не понимаю что. Джок. Добрался наконец, старина. Значит, буду жить. Наверное.

Вот за что я себя люблю — так это за непредсказуемость. Одному богу известно, где и как я в следующий раз затуплю. Сейчас вот не подумал о том, что кабина у меня никак не отделена от салона и температура в них одинаковая. А в салоне у меня, мягко говоря, прохладно. Пара сотен килограммов льда сильно сказываются на температуре окружающего их воздуха. В общем, к моменту посадки в Дели я порядком замерз. А мне еще через Залив лететь часов пять. Я за это время вообще в ледышку превращусь нафиг! Так что в Дели меня вместо отдыха ожидал марафон по магазинам в поисках теплой кожаной куртки. Не самый ходовой товар по здешним местам, честно говоря. К окончанию поисков я уже проклял все и очень хотел пристрелить продавца, заломившего за обычную советскую летную кожанку целых двести экю. Но сделал над собой усилие и удержался, купив после продолжительного торга эту куртку за сто восемьдесят монет. Можно было бы сбить цену и ниже, наверное, но меня сильно поджимало время. Еще прикупил термос на пару пинт и перед вылетом наполнил его крепким горячим чаем.

Куртки хватило чуть больше чем на пол полета. К исходу третьего часа я начал понимать, что чай меня не спасет и надо увеличивать скорость своего перемещения, что я и сделал. Крайние километров семьсот я вместо экономичных ста восьмидесяти узлов выжимал двести тридцать. По ходу полета неоднократно вспомнилась дурацкая реклама, в которой три идиота творили всякую фигню, а в конце говорили «Не, не айс». Сюда бы этих ущербов — был бы им такой айс, что ни в сказке сказать, ни пером описать. А проявившуюся проблему надо как-то решать. Сходу родилась идея найти на «разборке» в Порто-Франко остатки какой-нибудь не приспособленной к суровым здешним реалиям машины и выдрать оттуда «жопогрейку». Ну и себе в кресло приспособить. Только сперва надо придумать, где напряжение в двенадцать вольт взять. А то у меня только двадцать восемь и сто пятнадцать. А двенадцати вольт нету. Теоретически, можно воткнуть выпрямитель и получить из ста пятнадцати переменных вольт двенадцать постоянных, но как-то стремновато мне своими сбитыми об железо руками лезть в тонкие электрические потроха самолета. Так что есть над чем пораскинуть мозгами. Ну и вариант «теплее одеваться» никто не отменял, конечно. Но это слишком очевидно, а потому — неинтересно.

Но все, в том числе и плохое, рано или поздно заканчивается. Заканчивается и этот полет. До пункта назначения осталось сотни полторы километров — пока и объявится в эфире. А то нехорошо без предупреждения заявляться:

— Виго-Контроль, Браво-Новембер-Дельта курсом 326, эшелон 43. Прошу давление аэродрома[106].

Последнее, конечно, не особо-то и нужно. Ну нет тут такой плотности воздушного движения, чтобы возникла необходимость разводить самолеты по высоте. Но повыпендриваться и реализовать давние мечты мне никто не мешает. Да и показать себя жутким формалистом тоже может быть полезно — не станут всякую фигню предлагать.

Диспетчер отозвался тут же:

— Новембер-Дельта, 755 давление, ветер юго-западный, 2–3 метра в секунду.

— Виго-Контроль, Вас понял. Прошу сообщить в госпиталь Рамбама о прибытии груза для них.

— Хорошо, Новембер-Дельта.

Ничего нового или неожиданного я от диспа не услышал, так что продолжаем и дальше идти на радиомаяк. После прохождения береговой черты начну снижение, чтобы подойти к аэродрому как раз на высоте круга. Ветерок у нас слабый, так что особой разницы, в какую сторону садится, нет. Можно было бы даже сесть с прямой, без кружения над аэродромом, но это не при моем уровне мастерства. Поэтому не торопясь, аккуратненько. А пока высотомер на давление аэродрома выставлю. Раз уж начал изображать из себя правильного — надо соответствовать. А то увидит кто, кто у меня давление стоит отличающееся от местного, и все. Вместо репутации аккуратиста я получу имидж пустозвона.

А вот и берег виден уже. Штурвал легонечко от себя, и поехали вниз. Рановато конечно, но резких маневров вообще желательно избегать. А мне так вдвойне. Ибо в Старом Свете по итогам такого обучения, как было у меня, мне бы даже PPL[107] хрен дали, не говоря о чем-то большем. Так что будем скромнее, обойдемся без выпендрежа и воздушного хулиганства.

Береговую черту пересекаю на высоте в две с половиной тысячи футов. Это метров семьсот пятьдесят в человеческих единицах. Не знаю, какая у них тут высота круга принята, но стандартно — шестьсот метров. То есть тысяча восемьсот футов примерно. Так что продолжаем снижение и вертим башкой в поисках аэродрома. Вот он где, моя прелесть. Теперь начинается самое интересное. Запрашиваю разрешение на посадку и начинаю строить заход. Оно и так-то для меня пока не шибко просто, а еще в порядком одеревеневшими конечностями — так вообще песня. С насквозь нецензурным текстом. Хорошо хоть, мостился издалека и успел нормально построить глиссаду. Ну как нормально. Болтало меня на ней только в путь. Хорошо хоть, с радиотехническими средствами тут пока дело обстоит никак и не видит здешний диспетчер как меня колбасит. А то уже заколебал бы своими «Выше глиссады», «Ниже глиссады». Черт, а ведь промахиваюсь! Не дотягиваю до полосы. Грязно выругавшись на хорошем литературном языке, добавил газку. Нормально? Да ничего подобного. Скорость снижения уменьшилась и точка касания у меня теперь будет где-то посреди полосы. Убавляю обороты и теперь вертикальная скорость растет, причем растет, сволочь, значительно быстрее, чем надо. Нет, ну его нахрен такие движения. Мне опытный человек говорил не искать горя — вот я так и сделаю. РУДы вперед до ограничителя, штурвальчик плавно на себя — ухожу на второй круг. Закрылки полностью убирать не буду, а вот угол выпуска сразу уменьшу — высоты еще достаточно, чтобы не бояться просадки. Да и проще так — все действия получаются точно как при взлете.

В этот раз решил не полагаться на глазомер и приборы, а поступил как все умные люди — строил заход, ориентируясь по характерным будкам приводов. Дальний прошел чуть выше — на семи сотнях футов, к ближнему исправился и нормально сел. Зарулил на отведенную мне стоянку и выбрался в вечернюю теплынь. Хорошо то как! Осталось осмотреть самолет и можно наконец успокоить бунтующий и требующий никотина организм.

Однако покурить мне не дали. Едва я закончил послеполетную, как к самолету подкатил грузовичок «Ивеко» желтого цвета. Из него выбрались два индивидуума возрастом около тридцатника и заявили, что их прислали из госпиталя для перевозки груза, который в госпитале будет осмотрен, взвешен, опробован и оценен специалистом. Теплившаяся у меня надежда быстренько, прямо на аэродроме, решить все дела и завалиться спать тут же помахала ручкой и растаяла в прекрасном далеко. «Ну раз прислали — перевозите» — заявил, открывая грузовую дверь.

Ребятишки для ускорения процесса попытались подогнать свой грузовик поближе к самолету. Мне эта идея хорошей не показалась, о чем встречающим было сообщено в весьма экспрессивной форме. Ибо нехрен. Лезть за схемой подъезда техники к самолету мне лень, а выяснять, достаточна ли для этого классификация водятла госпитального грузовика — тем более. Так что ручками, ребята, ручками. «Госпитальерам» подобная перспектива не шибко нравилась, но деваться им было некуда. Посему, что-то бурча, мужики взялись за дело — один выгружал из самолета мешки со льдом, в которые были уложены упакованные внутренние органы зверушек и рыб, а так же склянки со змеиным ядом, а второй принимал их в кузове грузовика и упаковывал в специальные ящики. Мне снизу было плохо видно, но предположу, что это было что-то вроде термоконтейнеров. Помогать этим шибко умным деятелям я не стал. Еще чего! Они мне чуть самолет по тупости своей не поуродовали — так пусть теперь руками работают, если головой думать не умеют.

Справились «грузилы» быстро, минут за десять, после чего мы выехали в госпиталь. Разве что тормознулись возле помещения диспетчера — пришлось заказать уборку в грузовом отсеке самолета. Талой воды вперемешку с кровью там натекло изрядно и если оставить все это до завтра — заколебусь отчищать. Да и завоняться может. Так что приходится платить, невзирая на жабу, напевающую голосом Кости Беляева про то, что «Расходы, расходы, кругом одни расходы». Но фиг с ними, с расходами. Тут доходы в кои-то веки на горизонте маячут. Так что ноги в руки, тело в машину и цигель-цигель.

Вечереет. По крыше барабанит дождь. Этот звук станет непременным атрибутом моей жизни на ближайшие полторы сотни дней. Идущее от печки тепло приятно согревает вытянутые ноги. Пальцы вертят стакан безбожно разбодяженного соком экзотических фруктов спирта. А в динамике ноутбука Дон Хенли выводит:

Welcome to the Hotel California Such a lovely place Such a lovely face. Plenty of room at the Hotel California Any time of year you can find it here

Здесь тоже полно свободных мест. И отсюда тоже никуда не вырваться. И вслед за созидателями тоже идут душащие их торгаши. Представляю чье-то разочарование. Стоило ли брать билет в один конец и постоянно рисковать жизнью для того, чтобы своими глазами увидеть то, о чем еще…дцать лет назад спели "Иглз"? Я не знаю.

Примечания

1

имеется ввиду Ил-96

(обратно)

2

водило — приспособа для буксировки самолетов. Представляет собой железную трубу с замками на концах и колесами для перемещения

(обратно)

3

«пассажир» на авиажаргоне.

(обратно)

4

в авиации членов кабинного экипажа называют бортпроводниками или просто проводниками

(обратно)

5

«Самолет должен летать» — англ.

(обратно)

6

САБ — служба авиационной безопасности. Имеется в каждом аэропорту и авиакомпании

(обратно)

7

ироническое обозначение военнослужащего. Происходит от немецкого «зольдат»

(обратно)

8

комната хранения оружия

(обратно)

9

имеется ввиду шестиствольная авиапушка М61 «Вулкан»

(обратно)

10

отдельная вертолетная эскадрилья

(обратно)

11

контровочная проволока. Применяется для предотвращения отворачивания гаек, болтов и т. п.

(обратно)

12

305 мм батарея Владивостокской крепости. Находится на острове Русский

(обратно)

13

Имеется ввиду реалити-шоу «Project Runway» — «Проект Подиум». Но для героя runway — взлетно-посадочная полоса и ничто другое

(обратно)

14

автоматический радиокомпас

(обратно)

15

железная дорога. При потере ориентировки летим вдоль полотна до ближайшей станции и читаем название

(обратно)

16

ВЛЭК — врачебно-летная экспертная комиссия

(обратно)

17

Межгосударственный авиационный комитет

(обратно)

18

«слон» — специалист по планеру и двигателю, «спец» — по радиооборудованию

(обратно)

19

разговорное сокращение от «ваххабит»

(обратно)

20

десАнт — десантное отделение техники

(обратно)

21

одно из сленговых наименований бойцов спецназа

(обратно)

22

часть аэропорта, предназначенная для размещения самолетов с целью высадки пассажиров и подготовки к следующему рейсу

(обратно)

23

одно из слэнговых наименований аэродромного контейнеропогрузчика

(обратно)

24

пункт временной дислокации — армейский канцеляризм

(обратно)

25

затупил — армейский сленг

(обратно)

26

Здорово, парень — испанский

(обратно)

27

датчик кода Морзе. Представляет собой клавиатуру с блоком преобразования. Какую кнопку на клавиатуре нажал — такая буква в эфир и ушла

(обратно)

28

просьба повторить передачу. Происходит от английского repeat — повтори

(обратно)

29

(непереводимая игра слов. Выражает крайне низкое мнение о собеседнике и его радиоспособностях

(обратно)

30

Леер — ограждение на краю палубы, представляет собой трос, прикрепленный к элементам судовой конструкции или специальным стойкам

(обратно)

31

сборный груз — англ.

(обратно)

32

колонна — армейский сленг

(обратно)

33

Якорь Холла — популярный в первой половине 20 века тип якоря с поворотными лапами. Имел ряд недостатков, но забарывал конкурентов технологичность производства и вытекавшей из нее дешевизной

(обратно)

34

возвышенная носовая часть судна. В отличие от надстройки является частью корпуса. Служит для улучшения мореходных качеств

(обратно)

35

устройство для подъема якоря

(обратно)

36

парко-хозяйственный день

(обратно)

37

поперечная балка, на которую опирается палубный настил

(обратно)

38

НУРС — неуправляемый ракетный снаряд

(обратно)

39

Имеется в виду полуавтоматический дробовик «Браунинг Авто-5»

(обратно)

40

Владимир Шамбуров. «Песня авианаводчика»

(обратно)

41

площадка на мачте. Используется для установки прожекторов, дальномеров, иногда — вооружения

(обратно)

42

специальный штырь. Вставляется в разъем передней стойки шасси при буксировке и отключает управление «ногой» из кабины

(обратно)

43

легко-воспламеняющиеся жидкости

(обратно)

44

«Хай Джет Гидролик» — авиационная гидравлическая жидкость. Отличается редкими ядовитостью и агрессивностью

(обратно)

45

«Генерал Паттон» — название ряда американских танков: М46, М47 и М48. Так же «Паттоном» часто называют последовавший за ними М60, который герой и имеет ввиду

(обратно)

46

жаргонное название многоцелевого легкобронированного тягача МТЛБ

(обратно)

47

Вадим Захаров. «Самая красивая работа»

(обратно)

48

Daily Check — одна из форм регламентных работ в авиации. Делается, как можно догадаться из названия, ежедневно

(обратно)

49

жаргонное наименование самолета. Происходит от английского aircraft

(обратно)

50

сленговое наименование А-330-300

(обратно)

51

жаргонное наименование московского аэропорта Шереметьево

(обратно)

52

L-200 Morava — легкий чехословацкий самолет

(обратно)

53

жаргонное название штурвала

(обратно)

54

сленговое наименование пилотского места

(обратно)

55

РУД — рычаг управления двигателем

(обратно)

56

принятое в авиации наименование круга вокруг аэродрома

(обратно)

57

В авиации погодные условия часто обозначаются двумя числами, первое из которых — высота нижней кромке облаков, а второе — видимость по прямой. В данном примере — кромка облаков на высоте 50 метров, видимость — 200 метров

(обратно)

58

морское название тазика и вообще какой-либо открытой емкости

(обратно)

59

имеется ввиду английский адмирал Фрэнсис Бофорт, автор шкалы своего имени

(обратно)

60

помещение, предназначенное для хранения якорной цепи когда якорь поднят

(обратно)

61

старший механик на флотском жаргоне

(обратно)

62

Имеется ввиду 17-й отряд специального назначения Внутренних Войск

(обратно)

63

принятые в различных странах Латинской Америки наименования крупных землевладельцев

(обратно)

64

подразумевается изначальное значение слова «бич» — безработный моряк

(обратно)

65

СММ — Component Maintenance Manual, по-русски — руководство по эксплуатации и обслуживанию какого-либо агрегата

(обратно)

66

магистральная рулежная дорожка

(обратно)

67

исполнительный старт — точка в торце полосы, с которой самолет начинает разбег при взлете

(обратно)

68

«Хоучин» — сленговое название буксируемого наземного дизель-генератора. Применяется в качестве источника электропитания во время стоянки самолета. Пошло от фирмы-производителя.

(обратно)

69

ICAO — International Civil Aviation Organization — Международная организация гражданской авиации

(обратно)

70

имеется ввиду предполетный осмотр — обязательная процедура при подготовке к вылету

(обратно)

71

жаргонное наименование специалиста по самолету и двигателю

(обратно)

72

самолетное переговорное устройство

(обратно)

73

скорость принятия решения — скорость, до достижения которой еще возможно безопасное прекращение взлета

(обратно)

74

допплеровский измеритель скорости и сноса — прибор, показывающий величину и направление вектора скорости относительно земной поверхности

(обратно)

75

автоматический радиокомпас

(обратно)

76

«колдун» — столб с ярким, чаще всего оранжевым или оранжево-белым конусом, установленный на посадочной площадке. Позволяет определить направление и скорость ветра

(обратно)

77

Дэвид Ливингстон и Генри Мортон Стэнли — известные путешественники по Африке

(обратно)

78

Эшелон — цифра, которую показывает барометрический высотомер, выставленный на стандартное давление 760 мм ртутного столба. Измеряется в сотнях футов. К фактической высоте полета имеет отношение весьма отдаленное

(обратно)

79

Private Pilot License — лицензия частного пилота

(обратно)

80

Ален Бомбар — французский биолог и путешественник. Автор концепции выживания при кораблекрушении

(обратно)

81

командно-пилотажный прибор

(обратно)

82

Жаргонное название самолета-труповозки

(обратно)

83

принятое в армии шуточное название большой уборки

(обратно)

84

цитата из сборника общевоинских уставов. Раздел «Обязанности военнослужащего»

(обратно)

85

жаргонное название самолета Ил-76

(обратно)

86

имеется в виду периодическое обслуживание самолета. Производится либо по истечению определенного времени, либо при наборе определенного числа часов налета

(обратно)

87

имеется ввиду катастрофа Ту-154 под Донецком

(обратно)

88

при полете с критическим углом атаки подъемная сила максимальна. Если продолжить задирать нос — самолет потеряет скорость и свалится в штопор

(обратно)

89

противообледенительная система

(обратно)

90

одна из форм периодического обслуживания самолета, проводится каждый месяц или 500–750 часов налета, в зависимости от указаний производителя

(обратно)

91

Буффон, Джанлуиджи — известный итальянский футбольный вратарь

(обратно)

92

ATIS — automatic terminal information service — служба автоматической передачи информации в районе аэродрома

(обратно)

93

каждая сводка АТИС имеет свой индекс в виде буквы латинского алфавита, повторяемый в начале и в конце

(обратно)

94

load master — в грузовых авиакомпаниях — специалист, отвечающий за погрузку, размещение, крепление груза

(обратно)

95

оверхолл — процедура технического обслуживания и ремонта. Ближайший русский аналог — кап. ремонт

(обратно)

96

АФМ — руководство по летной эксплуатации самолета, АММ — по технической

(обратно)

97

популярное среди западных военных жаргонное наименование пулемета ДШК

(обратно)

98

Генрих Зеферло — немецкий пулеметчик. Во время высадки союзников в Нормандии за несколько часов выпустил более 12 тысяч патронов, уничтожив большое количество американских солдат

(обратно)

99

управление воздушным движением

(обратно)

100

вспомогательная силовая установка

(обратно)

101

ГГ путается в английской фразеологии. Wilco — will come — «выполняю». Roger — «принято». Старое произношение буквы R, первой в слове received. Букву потом переименовали в «Ромео», а «Роджер» в используемом значении так и оставили.

(обратно)

102

«Рита» — РИ — речевой информатор. Приятным женским голосом сообщает о всяких мерзостях и неполадках. Женский голос выбран специально, чтобы выделяться на фоне текущего радиообмена

(обратно)

103

допплеровский измеритель скорости и скольжения

(обратно)

104

при уборке закрылков и предкрылков подъемная сила резко уменьшается и самолет «проваливается» ниже

(обратно)

105

олифа, если по русски

(обратно)

106

Эшелон — цифра, которую показывает барометрический высотомер, выставленный на стандартное давление 760 мм ртутного столба. Измеряется в сотнях футов. К фактической высоте полета имеет отношение весьма отдаленное

(обратно)

107

Private Pilot License — лицензия частного пилота

(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg